Серия
Исторические источники

RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES INSTITUTE OF WORD HISTORY
DMITRIY POZHARSKIY UNIVERSITY
R. Doleman
[R. Persons]
A CONFERENCE
ABOUT THE NEXT SUCCESSION TO THE CROWNE OF INGLAND
1594
Introduction, translation and commentaries by Anna Seregina
Dmitriy Pozharskiy University Moscow, 2013

ИНСТИТУТ всеобщей истории ран УНИВЕРСИТЕТ ДМИТРИЯ ПОЖАРСКОГО
Р. Долеман
(Роберт Парсонс)
РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
1594
Перевод с английского, вступительная статья и комментарии А. /О. Серегиной
Университет Дмитрия Пожарского Москва 2013

Подготовлено к печати в Институте Всеобщей истории РАН Подготовлено к печати и издано по решению Ученого совета Университета Дмитрия Пожарского
Текст публикуется с сохранением авторской пунктуации
Долеман Р. (Парсонс Роберт)
Серия «Исторические источники»
Рассуждение о наследовании английского престола. 1594 г. / Пер. с англ., вступ. статья и комм. А. Ю. Серегиной. — М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2013 г. — 456 с.
ISBN 978-5-91244-088-5
Впервые публикуется научное издание трактата иезуита Роберта Парсонса (1546-1610) «Рассуждение о наследовании английского престола» (1594). Это сочинение явилось важным этапом развития английской политической мысли. В нем максимы континентальной мысли трансформировались английской политической традицией и адаптировались к ней. В «Рассуждении» Парсонс рассматривал происхождение человеческого общества, государства и политической власти, права и обязанности государя и политического сообщества, права представительных учреждений, смещение тирана. Переводу предпослан вступительный раздел, в котором анализируется политическая теория Парсонса и ее восприятие в Англии конца XVI-XVII веков.
Для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся историей раннего нового времени и историей политической мысли.
ISBN 978-5-91244-088-5
О А. Ю. Серегина, пер., вступ. статья, комм., 2013 © Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2013

От автора
Эта книга создавалась в течение более чем десяти лет, начиная с 1995 г., когда в качестве приложения к моей дипломной работе был сделан перевод первой части трактата Парсонса. За это время замысел книги существенно изменился, во многом благодаря моим друзьям и коллегам, которым сегодня я выражаю мою глубокую признательность.
О. 	В. Дмитриева — мой научный руководитель, коллега и друг — поощряла меня в работе над книгой с самого ее начала. Она же стала и первым читателем рукописи. Книга много выиграла от ее замечаний, высказанных во время обсуждения отдельных частей рукописи, а также и просто в дружеском общении.
Я благодарю моих коллег по Институту Всеобщей Истории РАН, участвовавших в обсуждении глав книги в рамках семинаров по интеллектуальной истории — Л. П. Репину, П. Ю. Уварова, В. А. Ведюшкина, А. Г. Суприянович, М. С. Петрову.
Моя огромная признательность — Фонду Интеллектуальной Истории (Лондон) и лично Констанс Блэкуэлл. Ее финансовая и дружеская поддержка сделала возможной мою исследовательскую работу в Лондоне в течение 2003—2007 гг. и подготовку рукописи. А мои друзья Ю. Дресвина и К. Лимперопулос помогали мне продолжать работу в Москве, обеспечивая меня материалами из Бодлеянской библиотеки (Оксфорд). Без их помощи работа над рукописью оказалась бы невозможной.
Им — моим друзьям — и посвящается моя книга.
АС Москва, 3 марта 2007 г.

Роберт Парсонс и его «Рассуждение о наследовании английского престола»
Увидевший свет в 1595 г. трактат английского иезуита Роберта Парсонса «Рассуждение о наследовании английского престола» является одним из наиболее известных английских сочинений рубежа XVI—XVII веков, которому была уготована необычно долгая для политического текста жизнь. Впрочем, известность «Рассуждения» своеобразна. Сразу после публикации этот труд читали, обсуждали и конспектировали, создавали рукописные копии, — и все это помимо большого для того времени тиража. Издание вызвало волну откликов, стало предметом слухов и сплетен. Его читали монархи и ведущие политики Англии и Европы — Филипп II Испанский, королева Елизавета, Яков VI Шотландский, лорд Берли и Роберт Сесил, граф Эссекс и др.
Трактат представлял собой соединение политико-философских рассуждений и богатого исторического материала. Все это оказалось востребованным позднее, когда в середине XVII в. англичане вновь обратились к «Рассуждению». Заложенные в нем идеи вновь оказались интересными, и их использовали уже в новых обстоятельствах — в годы Английской революции.
«Рассуждение» хорошо знали, а содержавшиеся в нем идеи вошли в политический канон, знакомый каждому образованному англичанину, причем они прочно ассоциировались с иезуитской и, — главное, — тираноборческой традицией. Впоследствии именно эта ассоциация позволила политикам конца XVII в. использовать «Рассуждение» в своих интригах.
Историки также отдали дань «Рассуждению». В отличие от многих других английских католических текстов, оно упоминается практически во всех обзорах по истории политической мысли от исследования Джона Аллена' до «Кембриджской истории политической мысли». Тем не менее предрассудки в отношении католической мысли, до сих пор воспринимающейся англоязычным историческим сообществом как нечто не вполне английское, отчетливо видны и в отношении к данному тексту. Он по-прежнему остается за рамка-
i 	J. Allen. A History of Political Thought in the 16th Century. London, 1928; The Cambridge History of the Political Thought, 1450—1700. Cambridge, 1991.
4

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
ми «учебного» канона истории английской политической мысли. И, как ни странно, «Рассуждение» — одно из самых читаемых политических сочинений XVII столетия — не имеет современного критического издания.
Предлагаемая читателю публикация призвана заполнить этот досадный пробел.
Роберт Парсонс: биография
Роберт Парсонс, один из самых талантливых и плодовитых католических памфлетистов XVI в., родился 24 июля 1546 г. в деревне Незер-Стоуи в графстве Сомерсет'. Сам Парсонс впоследствии писал о своих родителях, Генри и Кристине: «Они были скромного происхождения, но вполне почтенного и более высокого, чем соседи вокруг»". Историк-иезуит Генри Фоли (конец XVII в.) назвал его отца кузнецом или фермером'". Судя по материалам архива ордена иезуитов, Генри Парсонс был фермером'*. Впрочем, принимая во внимание повышенную социальную мобильность этого слоя населения в елизаветинскую эпоху, можно предположить, что родители Парсонса действительно были «более высокого положения», т. е. относились к той трудноопределимой группе, которая находилась между йоменами и мелким дворянством (джентри)*.
В пользу этого предположения говорит и то, что глава семейства явно осознавал важность образования для успешного продвижения семьи в социальной иерархии (и при этом имел достаточно средств, чтобы дать его сыновьям). Роберт и его младший брат Джон учились сначала у приходского священника, Джона Хейворда, затем по его настоянию были отправлены в школу соседнего городка Таунтон, а после — в Стоджерси*'. Священник частично оплачивал учение способных мальчиков, а проявленные ими успехи в учебе побудили родителей отправить их в Оксфорд*". В 1564 г. Парсонс
i О жизни Парсонса в Англии до эмиграции подробнее см. А. Ю. Серегина. Изгнание из Оксфорда // Казус 2005. М., 2006. С. 175-193.
ii L. Hicks, S. J. (ed.). Memoirs of F. Robert Parsons // Catholic Record Society (далее-CRS), Miscellanea, v. II. 1906. P. 18: ‘of humble worldly condition but honourable and of somewhat better rank that their neighbours around’.
iii H. Foulis. The History of Romish Treasons and Usurpations. London, 1681.
iv Archives of the Society of Jesus, Anglia. 38. I, f. 125a; цит. no F. Edwards, S. J. Robert Persons: The Biography of an Elizabethan Jesuit 1546-1610. St Louis, 1995. P. 1.
v Cm. F. Heal and C. Holmes. The Gentry in England and Wales, 1500-1700. London, 1994. P. 6-19.
vi Memoirs of F. Robert Parsons // CRS, II. P. 38.
vii Помимо Роберта, в Оксфорде учился Джон Парсонс. Дата его поступления в университет неизвестна, но в 1572 г. он получил степень бакалавра, пребывая в числе преподавателей того же колледжа Бейлиол. См. J. Foster. Alumni Oxoniensis, 1500—1714. v. Ill, pt II. P. 1123. В число студентов Бейлиола входил Ричард Парсонс, бывший учеником своего брата Роберта, хотя университетские архивы не сохранили следов его пребывания в Оксфорде (сведения исходят из мемуаров Роберта Парсонса).
5

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
начал изучать логику в Сент-Мэри Холле, а с 1566 г. оказался в числе студентов Бейлиола. Спустя два года он получил степень бакалавра и стал временным членом колледжа {probationer fellow). Через год Парсонс получил полный статус fellow, а в 1572 г. стал магистром искусств, преподавателем риторики и наставником студентов {tutor). Еще через год Парсонс был избран деканом и временным казначеем колледжа.
Университетская карьера Роберта Парсонса развивалась стремительно. К 27 годам он почти достиг вершины: следующей ступенью должно было бы стать избрание его главой колледжа. Помимо того, Парсонс был очень популярным наставником: по числу учеников он превосходил прочих преподавателей колледжа. Согласно его собственным словам, у него было более 20 студентов”, что косвенно подтверждается и данными из архива колледжа. Обычно студенты, которые по каким-либо причинам не могли или не желали жить в городе, поселялись в комнате своего тьютора, уплачивая за это определенный взнос ему и колледжу. Комнаты Парсонса в 1571 г. оказались столь перенаселенными, что он был вынужден попросить о выделении ему дополнительного помещения для своих студентов'".
Популярный тьютор, делавший стремительную академическую карьеру, не мог не вызывать зависти коллег. Да и поведение самого Парсонса подливало масла в огонь. Он выделялся и внешним видом — носил чулки по последней моде, игнорируя все запреты университетских властей на этот счет", любил посидеть в пабе за кружкой эля в компании друзей и знакомых. Веселая обстановка порой развязывала ему язык, давая выход свойственной Парсонсу язвительности, и тем самым предоставляя окружающим новые поводы для враждебности.
Раздражал Парсонс не только коллег, но и вышестоящих лиц — прежде всего главу колледжа {Master). Адам Сквайр, возглавлявший Бейлиол в 1571—80 гг., оказался главным противником Парсонса в Бейлиоле. Мастер «считал себя глубоко оскорбленным отвратительными сплетнями, автором которых он полагал Парсонса»*.
Подозрения Сквайра были недалеки от истины. Парсонс действительно распространял по колледжу сведения, подрывавшие и без того небезупречную репутацию его главы. Речь шла о том, что при избрании на свою должность Сквайр обязался передавать средства от находившегося в его распоряжении прихода Филлингхэм (в Линкольншире) на содержание трех лекторов (преподавателей греческого языка, логики и риторики)*'. Парсонс был непосредственно заинтересован в этой договоренности, так как имен-
i Член корпорации (колледжа), обладавший правом голоса в делах управления.
ii R. Persons. A briefe apologie, or defence of the Catholike Ecclesiastical Hierarchie. St Omer, 1601. P.195.
iii /. Jones. Balliol College: A History, 1263-1939. Oxford, 1988. P. 60.
iv M. Sucliffe. A full and rounde answer to N.D. alias Robert Parsons. London, 1604. P. 222.
v G. Abbot. Letter to Dr Hussey. Col. 65: ‘who ... thought himself to have been much bitten by the vile libels, he author whereof he conceived Parsons to be’.
vi Balliol College Registers, P. 128.
6

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО •РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
но он был назначен преподавателем риторики. Однако Сквайр вложил деньги, полученные от прихода, в убыточные предприятия, более того, он втянул в свои махинации и нескольких уроженцев Сомерсета, соседей Парсонса, которые в 1573 г. передали свои средства Сквайру для вложений. Лишившись своих скромных сбережений, обманутые пожаловались мировому судье в Незер-Стоуи, а также своему земляку в Оксфорде — Парсонсу. Не вполне понятно, какие именно меры принял последний, но ему удалось принудить Сквайра возместить ущерб. Более того, он рассказал о происшедшем своему брату Ричарду, который, похоже, передал эту историю кому-то еще'. По колледжу пошли гулять сплетни, а Сквайр решил отделаться от строптивого, информированного и не в меру разговорчивого подчиненного.
В своем стремлении он мог опереться на многих членов колледжа, испытывавших неприязнь к Парсонсу. Но самым ретивым помощником все источники в один голос называют Кристофера Бэгшо (ум. 1625 г.). О нем мало что известно. Уроженец Дербишира", Бэгшо учился в Бейлиоле, в 1572 г. стал бакалавром и был избран членом колледжа, причем Парсонс позднее утверждал, что именно он оказал Бэгшо поддержку при избрании, столкнувшись впоследствии с вопиющей неблагодарностью'".
Истоки враждебности Бэгшо по отношению к Парсонсу не вполне ясны. Последний позднее уверял, что они заключались в зависти Бэгшо и желании переманить хотя бы часть учеников Парсонса". Упоминались и другие мотивы: Парсонс как декан, ответственный за поддержание дисциплины в колледже, наказал Бэгшо за какую-то провинность*. В принципе, такие действия входили в обязанности Парсонса, и вряд ли он при этом испытывал к Бэгшо особую враждебность. Но его оппонент был глубоко оскорблен и затаил обиду, к которой примешивалась зависть и стремление занять место Парсонса в колледже. Таким образом, Адам Сквайр приобрел в лице Бэгшо преданного союзника, а главное — исполнителя своих планов.
Поскольку Парсонс в 1573—74 гг. являлся казначеем, кампания открылась проверкой счетов колледжа, за которые он и его помощник Джеймс Станклиф должны были нести ответственность. По результатам проверки казначеи были обвинены в небрежности (так как комиссия не досчиталась 11 ф. с.). Однако Парсонс и Станклиф остались на своих постах до ис-
i Memoirs of F. Robert Parsons // CRS, II. P. 39; F. Edwards, S. J. Robert Persons... P. 8.
ii Так указано в Dictionary of National Biography; в справочнике Анструтера приводится другое место рождения — Стаффордшир. См. Anstruther. Seminary Priests, Elizabethan Period.
iii J. Foster. Alumni Oxoniensis, V. Ill, pt I. P. 55; R. R. Persons. A Briefe apologie. P. 195: ‘a little before by F. Persons help, made fellow of the said Baliall colledge’.
iv R. Persons. A briefe apologie, 195.
v G. Abbot. Letter to Dr Hussey: ‘Bagshaw being a smart young man, and one who thought his penny good silver, after that he had his grace to be batchelor of arts: was with some despight swindged by Parsons, being dean of the colledg: and Bagshaw afterward coming to be fellow, was most hot in prosecution against Parsons’.
7

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
течения срока их казначейских полномочий, а по его окончании никаких обвинений в их адрес не выдвигалось, т. к. они представили членам колледжа положительный баланс доходов и расходов (впервые за много лет), возместив тем самым нанесенный ущерб'.
Но Сквайр по-прежнему стремился отделаться от строптивого и излишне информированного подчиненного. Перед самым Рождеством 1573 г., воспользовавшись тем, что Парсонс отправился в Лондон, Сквайр приказал одному из учеников Парсонса, Джеймсу Хаули, прекратить всякое общение со своим тьютором, покинуть его комнату и переселиться к другому преподавателю — им, что неудивительно, оказался Кристофер Бэгшо''.
Вернувшись из Лондона, Парсонс узнал о случившемся и попытался потребовать объяснений от ученика. Юноша, возможно, полагая, что наставник не простит предательства, скрылся в комнате Бэгшо, куда тот отказался допустить Парсонса. Последний, будучи деканом колледжа, созвал собрание всех членов колледжа, вынеся на суд своих коллег и мастера столкновение с другим преподавателем. Как именно проходило собрание, неизвестно. Но его результатом стала отставка Парсонса. В архиве Бейлиола сохранилась собственноручная запись Парсонса:
«Я, Роберт Парсонс, член колледжа Бейлиол, отказываюсь от своего права и титула, которыми обладаю или смогу обладать в будущем в силу своего членства в упомянутом колледже, и совершаю это добровольно и без принуждения 13 февраля 1573 г.»"‘.
За текстом отречения следует решение членов колледжа:
«Тогда же с единодушного согласия главы колледжа и остальных его членов было постановлено, что магистр Роберт Парсонс, бывший до недавних пор членом колледжа, сохраняет за собой комнаты и тех учеников, кого пожелает, и права в колледже вплоть до ближайшего праздника Пасхи»'\
Спустя много лет участники конфликта по-разному объясняли случившееся.
По словам Парсонса, собрание членов колледжа ополчилось на него из-за его религиозных убеждений:
«Глава колледжа Сквайр вместе с его членами-протестантами, составлявшие большинство, немедленно начали ставить Парсонсу в вину религиозные взгляды, говоря, что он привел к отступничеству значительную часть
i A. Kenny. Reform and Reaction in Elizabethan Balliol // J. Prest (ed.). Balliol Studies. Oxford, 1982. P. 29-30.
ii R. R. Persons. A briefe apologie. P. 195.
iii A. Wood. Athenae Oxoniensis, vol. II. Col.67: ' Ego Robertus Persons socius collegii de Balliolo, resigno meum jus, titulum et clameum, quem habeo vel habere potero societiatis meae in dicto collegio, quod quidem facio sponte et [non] coactus, die decimo tertio mensis Fenruarii Anno Dom. 1573.’ В тексте отречения есть неясность, т. к. частица ‘поп’ в нем зачеркнута, и получается «добровольно и по принуждению».
iv Ibid.: ‘Eodem tempore decretum est unanimi consensu M et reliquorum socieorum, ut magister Robertus Parsons nuperrimi socius retinet sibi cubicula et scholares quosque voluerit et sua de collegian habeat usque ad festum Paschalis immediante sequentis’.
8

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
студентов колледжа, и что недопустимо, чтобы человек с такими отсталыми взглядами в вопросах веры мог иметь так много учеников...»'.
Однако Бэгшо утверждал:
«На самом деле мистер Парсонс... по своему рождению является бастардом, зачатым женщиной низкого происхождения от священника того прихода, где он родился, и его настоящее имя не Парсонс, а Каубак (Cowbuck) ... Упомянутый священник, что зачал его, впоследствии воспитал его, и, дав ему образование в школе, послал его в Оксфорд и поместил его в Бейлиол колледж. Оттуда он, уже став магистром, впоследствии был изгнан, и не изза религии, как он утверждал, но из-за незаконнорожденности, возбуждения вражды, клеветы и прочих проступков»*'.
Теоретически незаконное происхождение Парсонса действительно могло стать причиной его изгнания из колледжа, однако эта история не выглядит правдоподобной. Все рассказы о незаконнорожденности Парсонса относятся к началу XVII в., а не к моменту его изгнания, хотя трудно себе представить, чтобы такая новость могла надолго сохраниться в тайне среди взбудораженных событиями обитателей колледжа. Тем не менее, до появления памфлетов Бэгшо в начале XVII в. никто и никогда не оспаривал законности происхождения Парсонса. Это обвинение прозвучало лишь 30 лет спустя после изгнания его из колледжа.
Возникает ощущение, что именно созвучие фамилии Parsons (Persons в его собственном написании) со словом parson («приходский священник») и явилось основой для сплетни, попортившей так много крови самому Парсонсу и его родственникам и собратьям по ордену.
Наиболее вероятной причиной отставки Парсонса следует все же считать конфликт в среде преподавателей колледжа. А самым удобным предлогом в данной ситуации могли стать его религиозные взгляды, то есть, симпатия к католицизму.
Семья Парсонса формально принадлежала к официальной англиканской церкви. Однако глава семейства, Генри Парсонс, перед смертью (1577 г.)
i R. R. Persons. A Briefe apologie. Р. 196: ‘М. Squire with the Protestant fellowes being farre the greater part began presently ... to picke quarrels of religion against F. Persons saying that he perverted a great part of the yothes of the house, and that it was not meet that a man of his backwardness in religion, should have so many scollars and pupils...’.
ii C. Bagshaw. A Sparing discoverie of our English Jesuits. London, 1601. P. 41-42: ’For in truth the said maister Parsons ... is by his birth a bastard, begotten upon the body of a very base woman by the Parson of the parish where hee was borne: and his right name is not Parsons but Cowbuck... The said Parson that begat him, did afterwards foster him, and having brought him up at the schoole, sent him to Oxford, and placed him in Balliol colledge: from whence he was in effect expelled being Maister of Artes, not for religion as he hath vaunted, but for his Bastardie, factious conversation, libelling and other misdemeanours’. Помимо Бэгшо, сведения о незаконном происхождении Парсонса присутствуют и в других памфлетах начала XVII в., вышедших из-под пера католических священников — противников иезуитов. См. J. Mush. Declaratio Motuum. Paris, 1600. P. 23; A Copley. An answer to a letter of a Jesuited gentleman. London, 1601. P. 6, 13, 32, 36. Однако во всех случаях источник информации один — Кристофер Бэгшо.
9

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
исповедался и получил последнее причастие из рук католического священника Александра Брайанта. Его жена Кристина (которая была еще жива в 1598 г.) претерпела много гонений «от еретиков» (читай «протестантов») и к концу жизни подчинила себя духовному руководству иезуитов (Роберта Саутуэлла и Генри Гарнета)'. Из пятерых сыновей трое (Роберт, Ричард и Джордж) стали католиками, двое (Джон и Томас) — протестантами.
Очевидный «консерватизм» Парсонсов подтверждается и их отношениями с приходским священником Джоном Хейвордом, первым наставником их сыновей. До своего появления в Незер Стоуи Хейворд был каноником в Тонтоне, но после того, как капитул был распущен, он получил здесь бенефиций. О религиозных взглядах Хейворда доподлинно ничего не известно, но он никогда не ассоциировался с проповедниками нового учения. И это неудивительно, если учесть, что каноники оставались оплотом религиозного консерватизма на протяжении как минимум первой половины царствования Елизаветы I (1558—1603). Кроме того, довольно показателен выбор наставников для мальчиков из семьи Парсонсов — благодаря стараниям священника Роберт и Джон учились в Тонтоне у человека, впоследствии лишившегося права преподавания из-за своих католических взглядов".
Приходится предположить, что братья Парсонсы выросли в достаточно консервативной в религиозном плане среде, приветствовавшей восшествие на престол католической королевы Марии Тюдор и принявшей без всякого энтузиазма религиозные нововведения времен Елизаветы и проповедь нового учения.
Изначально Парсонс оказался студентом Сент-Мэри Холла (1564—66 гг.), сохранявшего католические традиции еще со времен королевы Марии, когда его главой бьш Уильям Аллен, впоследствии кардинал и вплоть до своей смерти в 1594 г. неформальный лидер английских католиков-эмигрантов. Перебравшись в Бейлиол, Парсонс оказался в столь же консервативном окружении: вплоть до конца 1570-х гг. в колледже оставались католики, не скрывавшие своих убеждений, судя по сведениям епархиальной визитации 1577 г.ш
Ближайшим другом Парсонса в Бейлиоле был Ричард Гарнет (старший брат будущего главы иезуитов в Англии Генри Гарнета), изгнанный в 1569 г. из колледжа за свои взгляды, а наставником — Эдмунд Кэмпион, преподаватель древних языков из Сент-Джонс колледжа, лучший гебраист университета, покинувший в 1572 г. Оксфорд по собственной воле, чтобы эмигрировать на континент и вступить в орден иезуитов'\ По словам Парсонса, Кэмпион (бывший в начале 1570-х гг. проктором университета) пытался помочь своему младшему другу избежать принесения присяги (признания  ii R. R. Persons. Autobiography, ed. by J.H. Pollen // CRS, II. 1904. P. 13.
ii Ibid. P. 19.
iii J. Me Conica. The Catholic Experience in Tudor Oxford // T.McCoog (ed.). The Reckoned Expense: Edmund Campion and the Early English Jesuits. Woodbridge, 1996. P. 56.
iv R. R. Persons. Autobiography. P. 15-16.
10

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
королевской супрематии)', а также советовал ему покинуть университет и страну. Однако Парсонс в тот момент явно не собирался следовать этому призыву:
«Грешный и честолюбивый юнец, каким я тогда был, чтобы не потерять своей степени, я дважды произносил эту отвратительнейшую клятву устами, хотя отвергал ее в душе»".
Парсонс явно не был в состоянии безоговорочно принять учение официальной церкви: так, он отказался принять сан и стать англиканским священником'".
Впрочем, при всех оговорках Парсонс к концу 1573 г. не стремился и покинуть Англиканскую церковь. Он сам описывает свое состояние в следующих выражениях:
«Я наслаждался совершенным покоем, не столько души, сколько телесной субстанции, и радовался многочисленным дарам фортуны и дружбе знатных людей, чьи сыновья были вверены мне как наставнику»".
Таким образом, Парсонс в 1573 г. был, скорее всего, католикомконформистом («церковным папистом» по определению протестантских богословов тех лет).
Представляется не слишком вероятным, чтобы подобные взгляды действительно могли стать причиной (по крайней мере, единственной) изгнания Парсонса из колледжа, хотя бы потому, что Бейлиол оставался весьма комфортной средой для крипто-католиков вплоть до 1580-х гг.: никто не пытался изгнать оттуда учеников Парсонса, или Кристофера Бэгшо, который впоследствии также обратился в католичество. С другой стороны, католические симпатии могли стать хорошим поводом для того, чтобы избавиться от нежелательного преподавателя, и в этом глава колледжа мог рассчитывать на полную поддержку университетских властей, вплоть до самого канцлера, графа Лестераi  * * * * * 7.
По всей видимости, именно это и произошло с Парсонсом. Использование католических взглядов в качестве предлога отчасти объясняет и то, что ему позволили остаться в колледже еще на некоторое время, а не изгнали с позором (слишком многие в колледже могли бы расценить такое событие как угрозу собственному положению). Впрочем, Парсонс использовал
i Согласно статуту 1559 г. любой человек, получавший степень в университете, должен был
предварительно принести присягу, в тексте которой содержалось утверждение о том, что монарх является верховным главой английской церкви.
ii Ibid. р. 15: ‘Itaque bis juramentum illud nequisissimum iuvenis ambiciosus ne gradum amitteram labiis pronunciavi, licet animo detestarer’.
iii Ibid.
iv Ibid. P. 20: ‘I was enjoying perfect peace, not so much of soul as of bodily substance, and abounded in many advantages of fortune and the friendships of noblemen whose sons were entrusted to me as tutor’.
v Канцлер — глава университетской корпорации, избираемый университетской конвокацией. Впрочем, канцлер является формальным главой университета; реальная власть находится в руках вице-канцлера. В XVI столетии в канцлеры обычно избирали прелата или представи¬
теля придворной знати. Роберт Дадли, граф Лестер, возглавлял Оксфорд в 1564-1588 гг.
11

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
данное ему время не для того, чтобы обжаловать принятое решение. После официальной отставки он практически открыто заявил о своих конфессиональных пристрастиях (чего он всячески пытался избежать, пока ему было что терять).
Такой демонстрацией конфессиональной принадлежности стало преследование студентов колледжа, нарушавших пост. Согласно установлениям колледжа, такие нарушители подлежали наказанию (порке), а вынесение приговора входило в компетенцию Парсонса как декана. Впрочем, преподаватели-протестанты смотрели на нарушения поста сквозь пальцы и даже подстрекали к этому студентов. Те же из студентов, кто пытался держать пост, зачастую оказывались объектом отнюдь не беззлобных шуток своих собратьев. Один из таких «католиков», Джон Симмс, пытался соблюдать пост, и его соседи по комнате, желая заставить его есть мясо, украли всю еду, остававшуюся у юноши, включая пудинг. Конечно, при других обстоятельствах кража пудинга вряд ли была бы сочтена серьезным предметом для разбирательства, но весной 1574 г. Парсонс не был склонен шутить: он потребовал наказать виновных в воровстве по всей строгости закона (что предполагало смертную казнь через повешение). Естественно, протестанты Бейлиола во главе с Адамом Сквайром не могли позволить повесить тех, кто фактически следовал их указаниям и своими действиями отрицал католические представления о посте. Весной 1574 г. Парсонс был изгнан из Оксфорда, как оказалось, навсегда.
Теперь ему предстояло принять решение о том, что делать дальше. Уехав в Лондон, Парсонс на время воспользовался покровительством Томаса Сэквила, лорда Бакхёрста (1536—1608). Последний — поэт, драматург и политик — сам в свое время учился в Оксфорде, а по религиозным взглядам был консерватором'. Опираясь на его советы (и финансовую поддержку) Парсонс собрался изучать медицину в Падуе — признанном научном центре и единственном европейском университете, принимавшем студентов всех конфессий.
В июне 1574 г. он покинул Англию, избрав северный путь в Италию: из Нидерландов вверх по Рейну к перевалу Сен-Готард. Однако группе английских путешественников — преимущественно, купцов, — к которым примкнул Парсонс, пришлось надолго задержаться в Лувене из-за болезни одного из спутников. Здесь Парсонс впервые встретился с представителем ордена иезуитов, своим соотечественником Уильямом Гудом. Последний стал наставником Парсонса в прохождении «Духовных Упражнений» Св. Игнатия Лойолы. К ним часто обращались люди, находившиеся на распутье, те, кому необходимо было принять важное жизненное решение. Парсонс свое решение принял: в Лувене он формально отрекся от англиканства, покаялся в заблуждениях и принял католическое причастие. Его «восприемником» стал отец Гуд.  ii 	Среди членов семьи лорда Бакхёрста было немало католиков, включая его невестку Маргарет Ховард и сына Томаса; близким другом его был известный католик, Энтони Браун, виконт Монтегю.
12

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Дальнейшее путешествие в Италию совершал уже Парсонс-католик. Впрочем, поначалу он придерживался разработанного еще в Англии плана: добрался до Падуи и записался на курс медицины. Однако уже в начале 1575 г. Парсонс оказался в Риме. Его целью было паломничество, однако, как он сам впоследствии писал в мемуарах, Рим поразил бывшего преподавателя риторики не столько христианскими святынями, сколько языческими древностями. Парсонс с восторгом осматривал древние здания, статуи и раскопки, о которых раньше ему приходилось только читать.
Вернувшись в Падую, Парсонс попытался сосредоточиться на учебе, но это ему не удалось: весной 1575 г. он пережил глубокий духовный кризис, завершивший процесс его обращения. Студент-медик понял, что его истинным призванием является служение Богу. Сначала он было решился удалиться в один из картузианских монастырей, славившихся как строгостью своего устава, так и поддержкой идеи реформы католической церкви. Но Парсонс не был готов полностью оставить мир и жить отшельником: для этого он был слишком активен. Выходом оказалось воспоминание о человеке, наставлявшем его в католической вере: Парсонс решил стать членом ордена иезуитов. Летом 1575 г. он вновь отправился в Рим — пешком, как паломник. 4 июля 1575 г. он был принят в орден иезуитов и отправился изучать богословие в Римской коллегии ордена.
Академические таланты и здесь не подвели: трехгодичный курс был блестяще завершен, и как одному из лучших, Парсонсу было доверено попечение о младших новициях ордена. А в июле 1578 г. он был рукоположен в священники.
Годы учебы в Риме дали возможность обзавестись важными знакомствами; некоторые из них оказались судьбоносными. Так, Парсонс познакомился с провинциалом ордена иезуитов в Риме, Клаудио Аквавивой (1543— 1615). Знакомство быстро переросло в дружбу. А в 1578 г. Парсонс встретил приехавшего в Рим из Дуэ своего старшего коллегу по Оксфорду, Уильяма Аллена. Аллен уже создал в Дуэ коллегию для подготовки английских католических священников. Теперь он прибыл, чтобы сформировать вторую коллегию — в Риме, на базе существовавшего там приюта для английских паломников. Парсонс помог в организации коллегии и стал одним из первых ее ректоров (1580 г.).
Другой целью Аллена было привлечение иезуитов к миссионерской работе в Англии. Генерал ордена, Эверард Меркуриан, сначала высказывал серьезные опасения, главным образом из-за того, что иезуиты в Англии должны были действовать тайно, прикидываясь мирянами, что могло способствовать нарушению обетов и обвинению иезуитов в политических интригах. Однако Парсонс и его друг Аквавива с энтузиазмом поддержали проект; им удалось преодолеть сопротивление генерала. Аквавива сам стремился стать миссионером, но было решено отправлять в Англию только тех, кто мог проповедовать по-английски. Такими в XVI в. были только уроженцы страны. Неудивительно, что главой миссии был назначен Роберт Парсонс. Его компаньоном стал коллега и друг по оксфордским временам, Эдмунд
13

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Кэмпион, преподававший в основанной им иезуитской коллегии в Праге. Кэмпиона срочно отозвали в Рим; почти сразу по его прибытии, 18 апреля 1581 г., группа миссионеров отправилась на родину.
Поскольку агенты английского правительства знали о готовящемся прибытии миссионеров, и на них развернулась охота, было решено переправляться через Ла-Манш поодиночке. Целью миссионеров была столица. Роберт Парсонс прибыл в Лондон 17 июня 1580 г. под видом отставного офицера. По прибытии он направился в тюрьму Маршалси: как ни странно, подчас в тюрьмах католики могли свободнее выражать религиозные чувства и устанавливать контакты, заручившись сочувствием или просто подкупив тюремщиков'. В Маршалси Парсонс встретился с арестованнымкатоликом-мирянином, Томасом Паундом, который помог вновь прибывшему иезуиту установить контакты с единоверцами на свободе. Те в свою очередь помогли организовать синод католического клира и мирян в Саутуорке. Место было выбрано неслучайно. Хотя Саутуорк располагался практически напротив Сити, формально часть его подчинялась номинальной юрисдикции епископа Винчестерского", а не отцов города. Именно это делало Саутуорк привлекательным для всех, у кого возникали проблемы с законом — он стал районом борделей, театров и местом жительства многих лондонских католиков. Последние могли также рассчитывать на покровительство знатных единоверцев. В 1538 г. Генрих VIII распустил существовавший здесь монастырь и передал практически все его владения и здания (кроме здания церкви Спасителя — теперь собор Саутуорка) своему придворному и другу детства, сэру Энтони Брауну. Семья сэра Энтони оставалась верна старой религии. Его сын, виконт Монтегю, являясь католиком, пользовался также и доверием королевы Елизаветы, полагавшейся на его лояльность.
Сам виконт не поддерживал прямых связей с иезуитами, или по крайней мере, так принято считать. Однако он мог познакомиться с Парсонсом через бывшего покровителя последнего — лорда Бакхёрста, являвшегося одновременно и его близким другом"'. Что же касается Кэмпиона, то он посвятил виконту Монтегю свою написанную на латыни поэму о первых христианских мучениках Британии'*, что может свидетельствовать если не о знакомстве, то по крайней мере о желании иезуитов установить контакт.
i Это объясняется особенностью правового статуса тюрем: коменданты крепостей «держали» их как феод от короля и обязаны были по требованию судей предоставить им заключенных. В остальное время условия содержания (если они не были определены специальным предписанием) зависели от социального положения и богатства заключенных. Арестованные священники часто имели возможность, практически не скрываясь, служить мессу и совершать другие таинства, учить детей, принимать посетителей-католиков и т. п.
ii До Реформации эта территория принадлежала монастырю Сент-Мэри Овери, патроном которого был епископ Винчестерский.
iii А впоследствии и родственником — внук и наследник виконта Энтони Мария Браун женился на дочери лорда Бакхёрста.
iv Рукопись хранится в Британской библиотеке.
14

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Если виконт Монтегю и не оказал прямого покровительства синоду, то по крайней мере, закрыл глаза на то, что делали члены его семьи. Синод собрался в доме, принадлежавшем его младшему брату, сэру Фрэнсису Брауну. Там присутствовали католические священники, нелегально работавшие в ближайших к Лондону графствах и в самой столице, а также и представители католических дворянских семейств. Здесь иезуиты провозгласили свое полное невмешательство в политическую сферу и заявили о том, что миссионеры должны заниматься только духовными делами. Затронули они и щекотливый вопрос об отлучении Елизаветы I от церкви (булла Пия V, 1570 г.). Параграф 11 инструкций, данных Парсонсу и Кэмпиону папой Григорием XIII (1572—1585), гласил:
«Решение Пия V против Елизаветы и ее приближенных, разъяснение которого стремились получить католики, связывает ее саму и еретиков, католиков же оно никоим образом не обязывает [предпринимать что-либо] в нынешних обстоятельствах (rebus sic stantibus, курсив мой — А. С.), но обяжет тогда, когда окажется возможным публичное исполнение буллы»'. Второй важной проблемой, обсуждавшейся на синоде, стал вопрос о посещении приходских церквей католиками; эта практика в очередной раз была строго запрещена. Идеальной моделью поведения католиков провозглашался полный отказ от предписываемого законом посещения воскресных служб в приходских (англиканских) церквях (recusancy). На деле же и после 1580 г. священники иногда допускали эпизодическое появление глав католических семейств в церкви, если это было необходимо для избавления от преследований".
После завершения синода Парсонс и Кэмпион отправились в поездку по стране (первый — через Глостер, Херефорд, Вустер и Дербишир, а второй — через Оксфордшир и Беркшир). Во время своего путешествия иезуиты останавливались в домах дворян-католиков, встречались со священниками, работавшими в этих графствах, закладывая основу сети убежищ и «баз» для новых миссионеров. В октябре 1581 г. они вернулись в Лондон, и здесь, в Саутуорке, в доме Фрэнсиса Брауна, Парсонс основал подпольную типографию, где издал свой трактат, обосновывавший отказ католиков посещать англиканские церкви, и ряд памфлетов. Типография Парсонса стала прообразом последующих нелегальных католических издательств на территории Англии. Позднее подпольная типография была перенесена за пределы Лондона.
Активность иезуитов в стране не могла не встревожить правительство, тем более, что по времени она совпала с серьезным кризисом в Ирландии. Папа Григорий XIII и лидеры английской эмиграции давно планировали вторжение в Ирландию. В 1578 г. папа выделил средства на отправку экспеди-
i Calendar of State Papers Domestical (далее — CSP Dorn.), vol. 138. P. 26. Цит. по: T. Mac Coog. The Society of Jesus in Ireland, Scotland and England, 1541—1588. London, 1996. P.140.
ii A. Walsham. Church Papists: Catholicism, Conformity and Confessional Polemic in Early Modem England. Rochester, 1993. P. 62—72.
15

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
ционного корпуса под командованием Томаса Стакли; экспедиция, однако, так и не состоялась, потому что Стакли под давление португальского короля (в чьих владениях оказалась его эскадра по пути в Ирландию) сменил свою цель, присоединившись к португальскому флоту, выступившему против Марокко, и погиб в сражении при Алькасаре. Первая неудача не разочаровала Григория XIII, и в 1579 г. в Ирландию отправилась новая экспедиция под командованием Джеймса Фицмориса Фицджеральда. В качестве папского легата с экспедицией отправился известный католический теолог, один из самых ярких полемистов Лувенской группы, Николас Сандер. Высадка отряда в Манстере спровоцировала восстание, охватившее это графство, а также Лейнстер, Ольстер и Коннот; возглавил его граф Десмонд.
В связи с ирландским восстанием правительство было склонно рассматривать деятельность иезуитов как часть масштабного плана, нацеленного на ниспровержение режима в Англии, причем оно было недалеко от истины. Отсюда и его резкая реакция: в январе 1581 г. сессия парламента приняла статут, объявлявший государственной изменой «побуждение кого-либо из подданных Ее Величества... выйти из должного ей повиновения... или убеждение перейти от религии, установленной властью королевы в Ее владениях, к Римской религии»'. Изменником теперь считался и тот, кто «по своей воле обещает повиноваться какой-либо мнимой власти» (под которой подразумевалась власть папы над английскими католиками). Был введен штраф за присутствие на мессе (100 марок); уплатившему грозило также и тюремное заключение сроком в год. Штраф же за непосещение приходской церкви был увеличен до 20 ф. с."
Иезуиты ответили на это публикацией в марте 1581 г. трактата Кэмпиона ‘Decem rationes’, оспаривавшего основные догматы Англиканской церкви. Епископу Лондонскому было предписано вступить в полемику, а за иезуитами началась настоящая охота. Кэмпион и несколько его спутников были арестованы в июле 1581 г., обвинены в заговоре с целью смещения и убийства Елизаветы и казнены в декабре того же года. Парсонс же сумел скрыться: сначала он нашел убежище в Майклгроув (Сассекс), доме католика сэра Уильяма Шелли. Позднее, осенью 1581 г., Парсонс выехал из страны в свите испанского посла и осел в Руане, где его покровителем стал архидиакон Мишель де Монси, сторонник партии Гизов. В Англии Парсонса сменил на посту главы {superior) английских иезуитов Джаспер Хейвуд (1581—1583), а затем Уильям Уэстон (1584—1586) и Генри Гарнет (1586-1606).
Английский суд признал Парсонса виновным в государственной измене и заочно приговорил его к смертной казни. Таким образом, возвращение
i Statutes of the Realm, Vol. IV. P. 657: ‘to absolve, persuade or withdrew any of the Queen’s Majesty’s subjects ... from their natural obedience to her Majesty or to withdrew them for that intent from the religion now by her Higghness’ authority established within her Highness’ dominions to the Romish religion’.
ii Ibid. P. 658: ‘obedience to any such pretended authority’.
16

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
на родину в качестве миссионера ему было заказано; более того, новый глава ордена иезуитов — Клаудио Аквавива — прямо запретил своему другу рисковать жизнью. Тем самым Парсонс оказывался уязвим для обвинений в трусости: отправляя других миссионеров в Англию, сам он оставался в безопасности на континенте. Впрочем, безопасность была относительной: агенты английского правительства убили бы его, если бы он оказался в пределах их досягаемости. Но Парсонс старался по возможности обезопасить отправлявшихся в Англию священников. Его стараниями в начале 1580-х гг. была создана настоящая подпольная сеть, осуществлявшая переправу в Англию людей (священников) и католической литературы. Сеть охватывала католиков-мирян на юге Англии и контрабандистов — английских и нормандских.
Ввозимая литература включала в себя и сочинения самого Парсонса: в Руане у него впервые за долгое время появилась возможность всерьез посвятить себя «миссии слова». В 1582 г. из-под его пера вышло два памфлета, касавшихся тяжелого положения гонимых католиков в Англии, а также его единственный богословский труд, «Первая книга христианских упражнений» (1582), имевшая огромную популярность'.
Однако значительная часть энергии Парсонса в 1580-х гг. поглощалась политическими интригами, нацеленными на свержение правительства Елизаветы I.
В начале десятилетия Аллен, ставший неофициальным главой английских католиков, и Парсонс, после 1581 г. занимавшийся всеми делами ордена иезуитов, касавшимися Англии, ориентировались в своих действиях на Шотландию. Их планы предусматривали обращение короля Якова VI в католицизм и последующее вторжение его войск в Англию при поддержке с континента. В начале 1582 г. в Париже Аллен и Парсонс вместе с испанским послом Мендосой и герцогом Гизом составили очередной план вторжения. Его главным действующим лицом должен был оказаться граф Леннокс, родственник и фаворит Якова VI. Предполагалось, что он вторгнется в Англию с севера, получив в помощь от Филиппа II 20-тысячный экспедиционный корпус. Вторжение должно было сопровождаться восстанием католиков внутри страны. Целью всего предприятия было возведение на английский престол Марии Стюарт; Яков VI в случае успеха стал бы ее наследником, оставаясь при этом королем Шотландии. План согласовали, и к Ленноксу в Шотландию были направлены иезуиты Холт, Крайтон и Уотс, а Парсонс отбыл в Лиссабон к Филиппу И, чтобы заручиться его поддержкой. Однако испанский король отказался рисковать деньгами и солдатами, поддерживая профранцузскую кандидатуру, а в декабре 1582 г. Леннокс был изгнан из Шотландии".
i Подробнее см. А. Ю. Серегина. Английская благочестивая литература рубежа XVI—XVII вв., религиозная полемика и обращения в «истинную веру» // Книга в культуре Возрождения. М., 2002. С. 118-128.
ii Р. MacGrath. Papists and Puritans under Elizabeth I. Poole, 1967. P. 126—172.
17

Р ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Парсонс оставался на Пиренейском полуострове до мая 1583 г. Эта задержка объяснялась его болезнью — тяжелой лихорадкой. Иезуит использовал затянувшийся период выздоровления для установления контактов при испанском дворе. Филипп II проникся доверием к английскому иезуиту; первым плодом их сотрудничества стало согласие короля финансировать деятельность Английской коллегии в Реймсе.
По возвращении во Францию, Парсонс вновь оказался в гуще политических интриг. В 1583 г. Яков VI Шотландский вел переговоры с Филиппом II и герцогом Гизом о предоставлении ему военной помощи. Парсонс отправился в Рим, чтобы заручиться согласием папы на эту экспедицию. Однако Яков VI использовал свои контакты с католическими державами как средство давления на английское правительство в вопросе об объявлении его наследником английского престола, а Филипп II отнюдь не желал поддерживать Стюартов. В итоге договоренность о высадке войск герцога Гиза в Ланкашире была нарушена из-за отказа Филиппа предоставить свой флот для их переброски'.
Провал планов вторжения разочаровал Парсонса. В 1584 г. он под давлением со стороны генерала ордена иезуитов занялся другими делами — в частности, перебравшись в Нидерланды, он подбирал капелланов для полка английских католиков, служивших в армии Алессандро Фарнезе. В то же самое время он работал над расширенной редакцией «Христианских упражнений».
Однако события начала 1580-х гг. не отвратили Роберта Парсонса навсегда от стремления вернуть Англию к католичеству политическим путем. Они лишь изменили его ориентиры. Парсонс перестал доверять Якову VI, а союз с Гизами вконец испортил его отношения со многими английскими эмигрантами, проживавшими во Франции и связывавшими свои надежды с покровительством французского двора и династии Стюартов. В частности, Чарльз Пэджет и Томас Морган (представитель Марии Стюарт в Париже) стали его злейшими врагами. Нелюбовь Парсонса к французским Валуа объясняется отчасти и личными мотивами: в 1581 г. младший брат короля Генриха III, Франсуа, герцог Анжуйский, находился в Лондоне, ведя переговоры о браке с Елизаветой I. Стремясь получить поддержку католического дворянства, он заигрывал с католиками; однако ответил решительным отказом на просьбу вступиться за арестованного Эдмунда Кэмпиона. Равнодушия к его судьбе Парсонс французам так и не простил.
В сентябре 1585 г. Роберт Парсонс и Уильям Аллен отправились в Рим. Там Парсонс сделал все возможное, чтобы добиться возведения своего друга в кардинальское достоинство. Практически одновременно английский экспедиционный корпус под командованием графа Лестера высадился в Нидерландах, чтобы оказать помощь восставшим голландцам против их короля Филиппа II. Началась затяжная война с Испанией.
Пребывая в Риме, Аллен и Парсонс активно подталкивали папу Сикста V к принятию плана вторжения в Англию испанских войск из Нидерландов
i 	Ibid. Р. 170-172.
18

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
для возведения на престол Марии Стюарт. Однако папа колебался, а Филипп II, хотя и вступил в войну с Елизаветой, отнюдь не горел желанием действовать в поддержку свергнутой шотландской королевы. Смерть Марии Стюарт (февраль 1587 г.)' развязывала ему руки; теперь он мог выступать как мститель и требовать английский престол для себя, а Сикст V, несмотря на свои опасения испанской гегемонии в Европе, обещал выделить на экспедицию миллион дукатов. Он также сделал Аллена кардиналом (август 1587 г.).
Предполагалось, что после победы Армады и смены правительства в Англии Аллен станет лордом-канцлером и архиепископом Кентерберийским и, таким образом, будет главным действующим лицом в деле возвращения страны к католицизму. Готовясь к высадке Армады, Парсонс обосновывал права Филиппа II на английский престол". Он же оптимистично уверял римскую курию в том, что англичане поддержат вторжение католической армии. Поэтому после гибели Армады его влияние в Риме по очевидным причинам пошатнулось.
Стремясь вывести Парсонса из-под удара, Аквавива направил его с дипломатической миссией к испанскому двору. Хорошие отношения английского иезуита с Филиппом II теперь должны были послужить благу ордена: предстояло уладить конфликт между испанскими иезуитами и доминиканцами, стремившимися подчинить орден юрисдикции Испанской инквизиции. Компромисс был достигнут к марту 1589 г. Но и после этого Парсонс оставался при испанском дворе (1588—1596). В это время он занимался в основном делами миссии. При финансовой поддержке Филиппа II Парсонс основал в Испании две коллегии для подготовки католических священников — в Вальядолиде (1589) и Севилье (1592) — и приют для английских священников в Санлукаре (1589). Благодаря его усилиям — и вновь на испанские деньги — в Сент-Омере (тогда — Испанские Нидерланды) была основана просуществовавшая несколько столетий школа для мальчиковкатоликов из Англии. Школа в Сент-Омере прославилась как высоким качеством образования, так и своим театром"'.
В годы пребывания в Испании Парсонс активно занимался писательской деятельностью. В 1591—1596 гг. им было написано три злободневных политических памфлета, а также два больших трактата — «Рассуждение о наследовании английского престола», о котором пойдет речь ниже, и «Записка о Реформации Англии» (1596 г.), представлявшая собой план действий победившего католического режима. Дата ее написания отчетливо указывает на то, что Парсонс во время своего пребывания в Испании был вовлечен в планы
i Мария Стюарт была казнена по обвинению в соучастии в заговоре Энтони Бабингтона против Елизаветы I.
ii Филипп II по женской линии происходил от Джона Гонта, герцога Ланкастерского, сына короля Эдуарда III Английского (см. далее).
iii В конце XVIII в., после того как иезуиты были изгнаны из Франции, школу перевели в Льеж, а в годы Французской революции — в Англию (Стонихёрст, Ланкашир), где она и существует до сих пор. Выпускником Стонихёрста был сэр Артур Конан Дойль.
19

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
отправки новых Армад к берегам Англии (1592 и 1596 гг.). Однако Филипп II в последние годы жизни уделял больше внимания испанским делам, а не проблемам английских католиков. Отказывался он и объявить претенденткой на английский престол свою дочь Изабеллу'. Положение слегка изменилось в 1598 г., когда на испанский престол взошел сын Филиппа II, Филипп III.
К тому времени Парсонс был уже в Италии. Он был отозван в Рим в сентябре 1596 г. в связи с конфликтами в среде английского католического духовенства. Разделение католического сообщества стало реальностью уже на рубеже 80—90-х гг. XVI в., особенно заметным оно было в эмигрантских кругах, так как в Англии гонения вынуждали католиков «сомкнуть ряды». После смерти Марии Стюарт необходимо было выдвинуть нового католического претендента. Аллен, Парсонс и другие лидеры эмиграции, близкие к испанскому двору, считали таковым инфанту Изабеллу, дочь Филиппа II. Другие ориентировались на Якова VI; хотя тот и был протестантом, от него ждали как минимум веротерпимости, если не обращения в веру своей матери. Подобные иллюзии разделяло большинство английских католиков, а также многие их единоверцы за рубежом, начиная с папы Климента VIII.
1590-е гг. принесли с собой серьезный конфликт между иезуитами и секулярным духовенством в Англии. Первым его проявлением стало столкновение в замке Уисбеч (графство Кембридж). Замок с 1587 г. являлся тюрьмой для священников, которых в связи с угрозой вторжения перевозили в глубь страны. В 1592 г. условия содержания заключенных были смягчены, и они получили возможность общаться между собой. Начало конфликта относится к Рождеству 1594 г., когда священники решили придать организацию своей общине. Большинство заключенных желало видеть своим главой и исповедником иезуита Уильяма Уэстона; по его плану вся община должна была присутствовать на ежедневных молитвах, а все серьезные дисциплинарные и другие вопросы следовало решать общине в целом путем голосования. Главе общины при этом отводилась роль председателя на собраниях.
Однако не все в Уисбече согласились с таким планом. Часть священников, лидером которых был Кристофер Бэгшо, считала, что глава их общины должен обладать абсолютной властью, а принцип голосования неприемлем. Фактически здесь столкнулись два представления о порядке (order) в церкви. Если для Бэгшо order представлял собой, прежде всего, иерархию власти, то для Уэстона (как для иезуита) это была совокупность религиозных и моральных норм".
Конфликт носил антииезуитский характер и может быть представлен как одно из многочисленных столкновений членов Общества Иисуса с секулярным духовенством, случавшихся в Европе и за ее пределами. В английских условиях этот конфликт неизбежно должен был приобрести политическую окраску, поскольку возглавлявший английских иезуитов Роберт Парсонс яв-
i О правах инфанты Изабеллы на английский престол см. далее.
ii J. Bossy. English Catholic Community, 1570—1850. London, 1975. P. 40—43.
20

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА*
лялся сторонником насильственной реставрации католицизма. В ходе полемики К. Бэгшо обвинял его (а заодно и всех его подчиненных) в пособничестве Испании, то есть, в государственной измене, и настаивал на полной лояльности остальных католиков по отношению к Елизавете'.
Новым проявлением того же конфликта стали волнения студентов Английской коллегии в Риме. Первые его признаки проявились еще в конце 1580-х гг., когда ряд учащихся высказал недовольство тем, как иезуиты управляют коллегией и их благоволением к стремящимся вступить в орден. В 1588 г. кардинал-протектор Сега был вынужден провести визитацию, но конфликт не был исчерпан. Очередное, более серьезное его проявление пришлось на 1594—97 гг. Студенты (37 из 50) протестовали против суровой дисциплины, введенной отцами-иезуитами, которые руководили коллегией с 1579 г. Недовольные считали, что иезуиты больше заботятся об интересах ордена, чем о миссии в Англии, а из-за их «подрывной» деятельности правительство подвергает католиков преследованиям, и требовали, чтобы иезуиты были отстранены от руководства коллегией". Они подали петицию папе Клименту VIII, по приказу которого кардинал Сега произвел новую визитацию; в результате зачинщики волнений были исключены, а ректора Джеронимо Фьораванти сменил Альфонсо Агаццари. Но достигнуть окончательного примирения не удалось. Среди учащихся ходили слухи об удалении иезуитов из коллегии; антииезуитские группы эмигрантов распространяли сведения о конфликте в Англии и на континенте'".
Осенью 1596 г. генерал ордена иезуитов Аквавива отозвал Парсонса из Испании в Рим; тот сменил Агаццари на посту ректора и спустя несколько месяцев сумел добиться прекращения конфликта, отчасти благодаря своему дару привлекать людские сердца, а отчасти за счет новых исключений. Впоследствии коллегии Реймса (с 1593 г. вновь Дуэ) и Рима полностью контролировались Обществом Иисуса; Римская коллегия управлялась непосредственно иезуитами, а ректоры коллегии Дуэ начиная с рубежа XVI—XVII вв. были связаны с орденом негласным соглашением, в соответствии с которым вся ее внутренняя жизнь также ставилась под его контроль.
Конфликты внутри Англии и в Риме поставили перед курией вопрос о необходимости структурной реорганизации миссии и придании ей более четкой формы. Во второй половине XVI в. английские католики официально подчинялись кардиналу-протектору, а реально все дела, связанные с руководством миссии, решал Аллен и близкие к нему люди (в том числе Роберт Парсонс), представлявшие собой неформальное церковное правительство. Огромный личный авторитет Аллена позволял ему управлять деятельностью миссии, не будучи главой какой-либо иерархической структуры (и до 1587 г. не имея даже высокого церковного сана). Но после его смерти (1594 г.) ни один человек не мог претендовать на роль неформального ли-
i A. Pritchard. Catholic Loyalism in Elizabethan England. Chapel Hill, 1979. P. 79—97.
ii Ibid. P. 98-110.
iii Ibid. P. 111-117.
21

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
дера; необходимо было создание руководящего центра, тем более что число священников-миссионеров, работавших в Англии, к концу столетия значительно возросло (до 400 человек)'. В 1598 г. миссии иезуитов и священниковсеминаристов были разделены между собой и реорганизованы.
Английские иезуиты, пребывавшие на родине, с 1580 г. подчинялись своим superiors (которые фактически выполняли функции провинциалов); те же из них, кто находился вне ее, теоретически подпадали под власть провинциалов соответствующих провинций (одной из испанских, Бельгийской и др.). Однако на деле английская миссия с момента своего основания управлялась независимо. Все дела ордена, связанные с Англией, контролировал Парсонс, который, тем не менее, в 1581—98 гг. не занимал никакого поста в официальной иезуитской иерархии. Его реальная власть основывалась на многолетней дружбе с генералом ордена Клаудио Аквавивой.
В апреле 1598 г. английская миссия была выведена из подчинения другим провинциям. Во главе ее встал префект (Парсонс, 1598—1610; Томас Оуэн, 1612—1618; Томас Фицгерберт, 1619—1623), ему подчинялись вице-префекты в Испании (Джозеф Кресуэлл, 1598—1613) и Бельгии (Уильям Холт, 1598, Уильям Балдуин, 1598—1610) и superior в Англии (Генри Гарнет, 1586—1606). Префект контролировал всю деятельность миссии, представлял ее в случае трений с главами провинций, в которых располагались семинарии и дома профессов, управлял их финансами, выделяя из средств семинарий деньги на содержание иезуитов в Англии. Структура английской миссии была уникальна для ордена и во многом противоречила сложившейся в нем практике управления. Это породило конфликты английских иезуитов с главами континентальных провинций, особенно после смерти Аквавивы (1615 г.), однако значительно усилило иезуитов в самой Англии и способствовало увеличению их числа в начале XVII в."
Реорганизация миссии священников столкнулась с серьезными затруднениями. Большинство английских клириков высказывалось за воссоздание в стране епископата. Парсонс в 1597 г. предложил план назначения двух епископов, один из которых должен был пребывать на севере Англии, а другой — в Нидерландах; представители английского духовенства предложили создать ассоциацию священников во главе с выборным епископом. Курия отвергла оба проекта. Тогда Парсонс выдвинул новый вариант: католическое духовенство должен был возглавить архипресвитер и его ассистенты. Согласно бреве 1598 г. (изданному от имени кардинала-протектора Каэтани, а не папы), архипресвитер не имел права рукополагать в священники и совершать конфирмацию (то есть, был неадекватной заменой епископа); кроме того, в силу негласного соглашения назначенный на этот пост Джордж Блэкуэлл должен был по всем важным вопросам консультироваться с гла-
i С. Haigh. English Reformations. Oxford, 1993. P. 261.
ii T. M. Mac Coog. The Establishment of the English Province of the Society of Jesus // Recusant History (далее — RH), 17, 1984. P. 121—139; idem, English and Welsh Jesuits, 1555-1650 // CRS, 74, 1994. P. 91; idem, The Society of Jesus. P. 139, 276-277.
22

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО .РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
вой работавших в Англии иезуитов Генри Гарнетом. Все это вместе вызвало недовольство части духовенства, настроенной против иезуитов. В марте 1599 г. священник Джон Муш направил папе петицию, в которой власть архипресвитера ставилась под вопрос как неканоническая'. В ответ на это Климент VIII в апреле 1599 г. лично подтвердил полномочия Блэкуэлла". Получив поддержку из Рима, архипресвитер начал борьбу с оппонентами. Он обвинил двух из них, Джона Муша и Джона Коллетона, в схизме и запретил им совершать таинства. Жесткая политика архипресвитера, естественно, не способствовала примирению, но лишь разжигала конфликт.
Следующей его стадией стала апелляция 32 священников в Рим по поводу действий Блэкуэлла. С такой петицией священники Уильям Бишоп и Ричард Чарнок направились в Рим, но были там задержаны и попали под арест в Английской коллегии (по приказу Парсонса). Впоследствии им запретили возвращаться в Англию. Папа Климент VIII в новом бреве (август 1601 г.) приказал Блэкуэллу прекратить преследования апеллянтов и запретил полемику по этому вопросу, однако архипресвитер не обнародовал содержания бреве до января 1602 г., когда вышел в свет очередной памфлет Парсонса, направленный против его оппонентов.
Апеллянты не остались в долгу, и памфлетная война не стихала, тем более, что некоторые из их лидеров установили контакты с английским правительством.
Другим союзником апеллянтов оказался король Франции Генрих IV, который ввиду близкой смерти Елизаветы стремился создать профранцузскую партию среди английских католиков"'. Давление со стороны Франции возымело успех, и в октябре 1602 г. папа издал бреве, где оправдывал действия апеллянтов и запрещал Блэкуэллу впредь консультироваться с иезуитами по вопросам управления клиром. Но победа оппозиции была неполной: в бреве осуждались антииезуитские памфлеты апеллянтов, архипресвитер оставался на своем посту, запрещалось вести какие-либо переговоры с еретиками'''.
Политическая деятельность Парсонса на рубеже XVI—XVII вв. несводима лишь к внутри-католическим интригам. Он, как и все англичане, думал о том, кто унаследует престол после смерти королевы Елизаветы I. К 1601 г. стало ясно, что Испания не готова выставлять своего кандидата — инфанту Изабеллу или кого-нибудь еще. Парсонс пытался добиться от папы Климента VIII согласия на кандидатуру Арабеллы Стюарт, которую выдали бы замуж за его племянника, Рануцио Фарнезе, герцога Пармского. Однако папа стремился к сближению с Францией, поддержавшей Якова VI, поэтому по его приказу Аквавива отослал Парсонса из Рима в Неаполь.
i Dodd’s Church History of England, ed. by the Rev. M. A. Tierney (далее Dodd-Tiemey), Vol. III. London, 1971. P. cxxiv-cxxv.
ii Ibid. P. cxxii-cxxix.
iii J. Bossy. Henry IV, the Apellants and the Jesuits // RH, 8, 1965. P. 83.
iv Dodd-Tiemey, V.III. P. clxxxi-clxxxii.
23

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
В 1601—1603 гг. Парсонс стремился «наладить отношения» с Яковом VI, понимая, что надежд на полную реставрацию католицизма в стране немедленно больше не осталось. Парсонс полагал, что теперь католики могут рассчитывать на улучшение своего положения — отмену репрессивного законодательства, — если сумеют договориться с шотландским королем до его вступления на английский престол. Время показало, что Яков отказался выполнять данные католикам негласные обещания. Никаких изменений в положении католиков в Англии не произошло; более того, парламент 1604 г. оставил в силе все елизаветинское антикатолическое законодательство.
Последней надеждой Парсонса оставались испанцы: между Англией и Испанией шли переговоры о мире, и одним из условий, выдвинутых испанцами, было прекращение преследования католиков в Англии. Однако когда в августе 1604 г. мирный договор бьш подписан, о католиках в нем речь не шла.
Разочарование английских католиков, а также эмигрантов было глубоким и повсеместным; горячие головы решили отомстить, и из этого желания родился Пороховой заговор 1605 г. Хотя Парсонс не имел к нему никакого отношения, и высказался о нем крайне негативно, справедливо опасаясь усиления репрессий, его идеи сопротивления монарху (см. ниже) сыграли немалую роль в становлении заговорщиков.
Новости о Пороховом заговоре Парсонс получил уже в Риме, куда вернулся в 1605 г., после смерти Климента VIII. Новым папой стал друг Парсонса, Павел V — Камилло Боргезе. При нем Парсонс вновь возглавил Английскую коллегию в Риме. Последние годы жизни иезуита были заполнены делами преподавания и сочинительством — тогда было написано 4 больших полемических трактата.
Умер Парсонс после долгой болезни 15 апреля 1610 г. в Риме и похоронен в церкви Св. Троицы при Английской коллегии.
Сочинения Роберта Парсонса
Несмотря на активную политическую, пасторскую и преподавательскую деятельность, Парсонс находил время для сочинительства. Этот род деятельности являлся для иезуита «служением пером». Письменная пропаганда — полемическая литература, исторические труды и т. п. — для иезуитов того времени были важными орудиями распространения «истинной веры». Будучи талантливым и плодовитым писателем, Парсонс быстро прославился как памфлетист.
Его первым опубликованным сочинением стал написанный на латыни памфлет «Исповедание веры»', изданный в 1580 г. в подпольной типографии, располагавшейся в окрестностях Лондона. Памфлет был обращен к мэру
i Confessio Fidei Patris Poberti Personii. [London], 1580 // L. Hicks, S. J. (ed.). Letters and Memorials of Fr. R. Parsons, S. J. // CRS, V. 39. London, 1942.
24

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Лондона, а основным его содержанием было разъяснение целей и задач иезуитской миссии в Англии (а точнее, попытка отмежеваться от любых политических акций, направленных против елизаветинского режима). В том же году Парсонс издал еще один памфлет под названием «Краткое размышление, содержащее причины того, что католики отказываются ходить в церковь»'. В нем он постарался отвести от своих единоверцев обвинение в государственной измене, разграничивая политическое и религиозное неповиновение протестантскому режиму.
Новые труды Парсонса были посвящены теме несправедливых гонений против лояльных католиков, чья вина заключалась лишь в верности своей религии. Первый из них, «Послание о преследовании католиков в Англии», был написан им в 1581 г. в Руане на латыни и быстро переведен на итальянский, испанский и французский языки. Французская версия и легла в основу английского перевода послания”, хотя его анонимный автор (скрывший свое имя за инициалами G. Т.) упомянул в предисловии, что сверял текст с латинским оригиналом. «Послание» представляло собой обращение к Тайному Совету, в котором повествовалось о бедствиях несчастных католиков, и высказывался призыв к смягчению карательных мер против них.
В 1582 г., вскоре после выхода в свет этого перевода, сам Парсонс опубликовал «Послание относительно преследования католиков в Англии»''', представленное в виде письма другу, иезуиту Джону Джерарду. В нем, как и в предыдущем «Послании», речь шла о страданиях католиков, однако акценты были значительно смещены: в первом из них внимание автора сконцентрировано на обосновании религиозного нонконформизма католиков и сравнения ряда положений католического и протестантского вероучений. Парсонс старался показать, что большая политическая угроза исходит не от католиков, но от радикальных протестантов-пуритан. Второе сочинение живописует страдания сторонников старой веры, рассказывает о мучениках, перечисляет все антикатолические статуты, принятые на тот момент парламентом.
В том же 1582 г. в Руане увидел свет единственный богословский труд Парсонса, оказавшийся и его самым популярным произведением. «Первая книга христианских упражнений» представляла собой руководство в благочестивой жизни, а точнее — красноречивое и не лишенное психологической тонкости обоснование необходимости отказа от бездумного существования, заполненного удовольствиями, и обращения к истинно христианской жизни согласно евангельским заветам. «Христианские упражнения» не относились к жанру полемики, этот текст был обращен ко всем англичанам, вне зависимости от конфессиональной принадлежности, и приобрел огромную популярность. Его первый тираж составил 2500 экземпляров. В 1584 г. вышло второе издание книги; его также активно распространяли в Англии. Одно из
i R. R. Persons. A Brief discourse contayning certayne reasons why Catholiques refuse to goe to Church. 1580.
ii R. R. Persons. An Epistle of the Persecution of Catholickes in Englande. 1582.
iii R. R. Persons. An Epistle towchinge the persecution of catholickes in Englande. 1582.
25

Р. ДОЛЕМАН. рассуждение о наследовании английского престола
этих изданий попало на глаза пуританскому богослову и проповеднику, оксфордскому профессору Эдмунду Банни (1540—1618), который в 1584 г. издал собственную редакцию труда Парсонса, слегка очистив его от католической терминологии и дописав один раздел. В ответ Парсонс в 1585 г. опубликовал исправленную версию своего труда, отвергнув все исправления Банни.
Обе версии «Христианских упражнений» многократно переиздавались. Версия Парсонса публиковалась 5 раз при жизни ее автора, а после его смерти выходила еще 11 раз. Версия Банни выдержала 17 изданий за период до начала английской революции. Кроме того, еще 9 изданий представляли собой объединение расширенной версии Парсонса (1585 г.) с главами, написанным Банни. Всего на протяжении XVI—XVII веков вышло в свет 37 изданий книги'.
Конец 1580-х гг. был заполнен активной преподавательской и политической деятельностью. К сочинительству Парсонс вернулся лишь в начале 1590-х гг." Он откликнулся на обнародование в 1591 г. прокламации, ужесточавшей меры по поимке католических клириков, новым памфлетом. «Ответ... на эдикт Елизаветы, королевы Англии»''' (изданный под псевдонимом Андреас Филопатер) в очередной раз отрицал обвинения в государственной измене, предъявлявшиеся английским католикам, и возлагал вину за обострение обстановки с стране на ближайших советников королевы’''. Парсонс
i Подробнее см. А. Ю. Серегина. Английская благочестивая литература...
ii В анонимном памфлете «Государство Лестера» (The Copy of a letter written by a Master of Art of Cambridge [‘Leicester’s Commonwealth’]. Ed. by D. C. Peck. Athens, Ohio, 1985) резким нападкам подверглось елизаветинское правительство, и в особенности фаворит королевы граф Лестер. По традиции, установившейся еще в XVI в., автором этого произведения считали Парсонса, хотя сам он всегда отрицал это. Большинство исследователей также принимало данную точку зрения. См., например, L. Hicks. S. J. Growth of a Myth // RH, 1957; P. Holmes. Resistance and Compromise: the Political Thought of Elizabetan Catholics. Cambridge, 1982. P. 56; M. L. Carrafiello. Robert Parsons and English Catholicism, 1580—1610. London, 1998. P. 71. Однако по своей стилистике памфлет значительно отличается от прочих произведений Парсонса. Кроме того, в его памфлетах мишенью обычно становился не Лестер, а его главный соперник при английском дворе — Уильям Сесил, лорд Берли. Поэтому представляется более обоснованным мнение издателя памфлета Д. Пека, полагающего, что ответственность за его выпуск несет группа английских дворян-католиков, связанная с католическим кланом Ховардов, которые были вытеснены из круга придворной элиты в результате столкновения с кланом Лестера по поводу проекта французского брака Елизаветы и эмигрировали во Францию. К их числу принадлежал Чарльз Эренделл, состоявший в родстве с Ховардами, а также с семействами графов Оксфорд и Сассекс (главными сторонниками предполагавшегося брака Елизаветы с герцогом Анжуйским). Именно его Д. Пек называет основным автором памфлета. Помимо Эренделла, в написании этого текста могли принимать участие его друзья и родственники, проживавшие в середине 1580-х гг. в Париже — сэр Томас Пэджет, Томас Фицгерберт, Уильям Трешэм и Томас Трокмортон. См. The Copy of a letter written by a Master of Art of Cambridge. P. 13—32.
iii R. Persons [pseud. Andreas Philopater]. Responsio ad Edictum Elizabethae Angliae reginae... 1592.
iv Содержание этого памфлета было подробно изложено иезуитом Джозефом Кресуэллом в послании Уильяму Сесилу, лорду Берли, изданному в двух вариантах — латинском и английском (Exemplar Literarum Missarum e Germania ad Guillielmum Cecilium, conssiliaruim regium [1592]; An Adwertisement written to a Secretaire of my L. Treasurers of England [1592]).
26

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
также подробно обосновывал позицию Филиппа II, стремясь доказать, что у испанского короля было достаточно веских причин для вступления в войну с Англией, и что именно он (а не Елизавета) является пострадавшей стороной в данном конфликте.
Однако в этот период появляются и новые сюжеты. Они были связаны, прежде всего, с проблемой престолонаследия: Елизавета была уже стара, и состояние ее здоровья оставляло желать лучшего, а наследник так и не был определен. Эта тема активно разрабатывалась в трудах Парсонса, вышедших в середине 1590-х гг. — прежде всего, в памфлете, озаглавленном «Новости из Испании и Голландии» (1593 г.), а также в «Рассуждении о наследовании английского престола» (1595 г.) (подробнее о них — ниже).
Еще один памфлет Парсонса несколько выбивается из общего ряда католической публицистики. «Записка о реформации Англии» создавалась в 1596 г., во время пребывания Парсонса в Испании, но не была опубликована при жизни автора. Она представляет собой план, в соответствии с которым должен был действовать католический правитель Англии, желавший возвращения своих подданных в лоно католической церкви. Появление «Записки» тесно связано с подготовкой новой Армады против Англии; а ее провал сделал ненужным публикацию текста. Его содержание, однако, стало известным в католических кругах благодаря рукописям, сделанным для друзей Парсонса. В конце XVII в. одна из таких рукописей (принадлежавшая королю Якову II) оказалась в руках протестантов-вигов, и один из вигских пропагандистов, Эдвард Джи, издал в 1690 г. текст «Записки», желая показать соотечественникам, какое «ужасное» будущее ожидало бы их в случае победы католиков'.
Тема лояльности католиков и возможности мирного сосуществования представителей разных конфессий в рамках одного государства присутствовала и в памфлетах рубежа XVI—XVII вв. Они были изданы Парсонсом в ходе очередного всплеска межконфессиональной полемики, толчком к которому послужила публикация памфлета пуританина Фрэнсиса Хастингса («Предостережение всем верующим и верным англичанам», 1598 г.)". В нем последний в весьма резкой форме повторил многократно встречавшиеся ранее обвинения, призывая англичан объединиться перед лицом угрозы, исходящей извне (от Испании и Рима) и изнутри (от католиков, составлявших «пятую колонну» в стране). Парсонс немедленно выступил с опровержением, издав на следующий год свой «Скромный ответ»'", в котором подробно рассмотрел и постарался опровергнуть все аргументы Хастингса. Последний  i ii iiii Подробнее об обстоятельствах написания «Записки» см. Т. Clancy, Notes on Persons’s “Memorial for the Reformation of England” // RH, 5, 1959. P. 17—34; J. J. Scarisbrick. Robert Persons’ plan for the “true” Reformation in England // N. Me Kendrick (ed.). Historical Perspectives: Studies in English Thought and Society. London, 1974. P. 19—42; А. Ю. Серегина. «Истинная» Реформа Церкви в представлении английской католической эмиграции конца XVI в. («Записка о реформации Англии Роберта Парсонса») // Средние века. Вып. 60. М., 1997. С. 107—117.
ii F. Hastings. A Watchword to all religious and true hearted English-men. 1598.
iii R. R. Persons. A Temperate Ward-word. 1599. Памфлет вышел без указания имени автора, скрывшегося за инициалами N. D.
27

Р. ДОЛЕМЛН. рассуждение о наследовании английского престола
не остался в долгу, и в 1600 г. была опубликована его «Апология»'. В поддержку Хастингса выступил и настоятель Эксетерского собора Мэтью Сатклифф. Его перу принадлежат две книги, направленные против доводов Парсонса — «Краткий ответ» и «Новый вызов» (обе изданы в 1600 г.)". Парсонс ответил Хастингсу и Сатклиффу одновременно, издав в 1602 г. трактат под названием «Предостережение»'''.
Приблизительно в то же время Парсонс активно участвовал в полемике против английских католиков-апеллянтов. В 1601 г. он опубликовал «Краткую апологию или Защиту католической церковной иерархии»‘\ а спустя год в свет вышла книга под заглавием «Проявление величайшей глупости и дурного расположения некоторых английских священников»4.
Произведения, написанные в первые годы правления Якова I, в целом продолжают развивать мотивы елизаветинских времен, хотя тема жестоких преследований звучит в них несколько приглушенно по сравнению с предшествующим периодом. Особенностью памфлетов этого периода стало пристальное внимание к истории английской церкви и ее взаимоотношений со светской властью.
Еще в 1599 г., выступая против Фрэнсиса Хастингса, Парсонс обратился к истории своей страны, стремясь показать, что вопреки мнению оппонента, английская церковь была католической с момента возникновения и не изменяла этому учению вплоть до XVI в. Позднее он развил эту идею в трехтомном «Трактате о трех обращениях Англии из язычества в христианство». Трактат создавался в течение нескольких лет, и первый его том появился в 1603 r.i  ii iii iv v vi  vii В нем Парсонс обратился к легендам о крещения Англии в I и/или II вв., — предполагаемой проповеди апостола Павла на Британских островах, и не менее недостоверной истории об обращении в Рим к папе Элевтеру британского короля Луция"'. Повествовал он, естественно, и о состоявшемся в конце VI в. реальном крещении Англии, подчеркивая тесную связь, существовавшую во все времена между нею и папским престолом.
Вторая часть книги была посвящена критическому анализу истории Реформации, изложенной в «Книге мучеников» Джона Фокса. А в третьей части, из-за своего объема занявшей целых два тома (опубликованных в 1604 r.)viii, Парсонс подробно рассмотрел «календарь протестантских мучени-
i F. Hastings. An Apologie or Defence of the Watch-word. 1600.
ii M. Sutcliffe. A Briefe Replie. London, 1600; idem, A New Challenge. 1600. В обоих случаях Сатклифф фигурировал под инициалами О. Е.
iii R. Persons [N. D.]. The Wam-word to Sir Francis Hastings Wast-word. 1602.
iv R. R. Persons. A Briefe Apologie, or Defence of the Catholike Ecclesiastical Hierarchie. 1601.
v R. R. Persons. A Manifestation of the Great Folly and bad spirit of certayne in England calling themselves secular priestes. 1602.
vi R. R. Persons. A Treatise of Three Conversions of England from Paganism to Christian Religion. 1603.
vii Подробнее об этом см. А. Ю. Серегина. Мифы о крещении Англии в религиозной полемике конца XVI века // Диалог со временем. Вып. 12. М., 2004. С. 144—155.
viii R. R. Persons. The Third Part of a Treatise, Intituled; of three Conversions of England: contayninge An Examen of the Calendar or Catalogue of Protestant Saints. 1604. 2 vols.
28

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО ^РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
ков», созданный Фоксом, стремясь доказать, что последние вовсе не должны считаться настоящими мучениками, кровью засвидетельствовавшими истину своей веры.
Спустя несколько лет Парсонс вступил в новую полемику, на этот раз с известным английским юристом Эдвардом Коком. Последний, следуя примеру большинства судей, издавал отчеты о делах, слушавшихся в его присутствии. Наибольшей популярностью пользовалась пятая часть его отчетов, вышедшая отдельным изданием в 1605 г.' и четырежды переиздававшаяся на протяжении царствования Якова I (в 1606, 1607, 1612 и 1624 гг.). Речь в ней шла о правлении королевы Елизаветы, которую автор восхвалял за то, что она уничтожила узурпированную «иностранным государем» [папой] духовную власть над Англией. В своем «Ответе на Пятую часть Отчетов...» (1606 г.)й Парсонс доказывал, что папская юрисдикция всегда признавалась англичанами законной и не противоречит общему праву страны.
Однако большая часть полемических произведений, созданных в годы правления Якова I, были так или иначе связаны с Пороховым заговором, который вызвал новый всплеск антикатолических настроений. Католические авторы были вынуждены отбиваться от нападок, в очередной раз уверяя соотечественников в собственной лояльности и пытаясь отмежеваться от действий участников заговора.
Почти сразу после его раскрытия протестантский теолог Томас Мортон (настоятель Глостерского собора) выпустил памфлет «Точное объяснение Римского учения»“, в котором устанавливал прямую связь между учением католической церкви и проповедью мятежа против законных властей и призывал последних ужесточить антикатолическое законодательство. Доводы Мортона были оспорены в книге католического священника Ричарда Брутона «Справедливый и умеренный ответ на оскорбительный и клеветнический памфлет» (1606 г.)‘\ Мортон не остался в долгу, немедленно выступив с новым памфлетом в собственную защиту*. На этом этапе в полемику вступил Парсонс, опубликовав «Трактат в защиту милосердия по отношению к католическим подданным в Англии» (1607 r.)i  ii iii iv v vi  vii. Мортону потребовалось некоторое время, чтобы написать достойный ответ противнику. В 1608 г. он опубликовал «Преамбулу к схватке с П. Р.»щ\ одновременно продолжая собирать материал для новой книги. Не дождавшись ее выхода в свет, Парсонс на следующий год издал собственный
i The Fift Part of the Reports of Sir Edward Coke Knight, the Kings Attorney Generali. 1605.
ii R. R. Persons. An Answere to the Fift Part of the Reports Lately set forth by Sir Edward Cooke Knight. 1606.
iii T. Morton. An Exact Discoverie of Romish Doctrine in the case of Conspirasie and Rebellion. 1605.
iv R. Broughton. A iust and moderate Answer to a most iniurious and slanderous Pamphlet. 1606.
v T. Morton. A Full Satisfaction conseming a double Pomish Iniquitie... Rebellion and... Aequivocation. 1606.
vi R. Persons. A Treatise tending to Mitigation towardes Catholike-Subeiectes in England (1067).
vii T. Morton. A Preample unto an Incounter with P. R. 1608.
29

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
памфлет, «Спокойное и трезвое подведение итогов»1. Ответный труд Мортона был опубликован в 1610 г., уже после смерти оппонента".
Пороховой заговор привел к ужесточению антикатолического законодательства и введению так называемой «присяги на верность» Якову I и его наследникам, в тексте которой содержалось отрицание власти папы Римского смещать государей как «нечестивое и еретическое». Поскольку многие понтифики в свое время придерживались прямо противоположного взгляда на свои прерогативы по отношению к светской власти, подобное утверждение означало, что они были еретиками.
Папа Павел V издал два бреве, запрещавших английским католикам приносить присягу. Ответом на них стал опубликованный в 1607 г. трактат «Тройной клин тройного узла»''', защищавший основные принципы, на которых основывалась присяга. Автором трактата был сам Яков I (хотя его имя появилось только на втором издании книги, первое же вышло анонимно). Однако отсутствие имени автора на титульном листе не помешало оппонентам узнать, с кем они имеют дело. Поэтому против трактата, написанного королем Англии, выступил полемист с европейской репутацией, кардинал Беллармино'\ Так было положено начало дискуссии, не прекращавшейся около 15 лет и затронувшей ведущих католических и англиканских теологов, англичан и представителей других национальностей''.
Одним из первых среди английских католиков против присяги выступил Роберт Парсонс. В 1608 г. он издал памфлет «Мнение католика, высказанное его другу в Англии»4', в котором обосновывал доводы кардинала Беллармино, выдвинутые им в ходе недавней полемики с Яковом I. Против Парсонса выступил епископ Линкольнский Уильям Барлоу™, тот не остался в долгу, написав новый памфлет («Рассуждение об Ответе Уильяма Барлоу»). Он был опубликован в 1612 г., уже после смерти Парсонса; издание было подготовлено его другом Томасом Фицгербертом, а также другим иезуитом, Эдвардом Коффином, написавшим к нему предисловие''"'.
Парсонс был блестящим полемистом, обладавшим выраженным вкусом к историческим изысканиям и исторической аргументации. Его сочинения привлекали пристальное внимание читателей — друзей и врагов. Однако одному из его трудов суждена была особая судьба.  i ii iii iv v vi vii viiii R. R. Persons. A Quiet and Sober Reckoning with T. Morton. 1609.
ii T. Morton. The Encounter against M. Parsons. 1610.
iii Triplici nodo, triplex cuneus. 1607.
iv Беллармино выпустил трактат под именем своего капеллана Маттео Торги (Matthai Torti. Apologia pro Iuramenti fidelitatis. 1608. Второе издание: Apologia Roberti Cardinalis Bellarmini. 1610).
v Полемика вокруг присяги на верность фактически завершилась в 1625 г., когда папа Урбан VIII запретил католикам писать сочинения о возможности смещения государей римским понтификом.
vi R. Persons. A Iudgment of a Catholicke man to his friend in England. 1608.
vii W. Barlow. An Answere to a Catholike Englian-man. 1609.
viii R. R. Persons. A Discussion of the Answere of M. William Barlow. 1612.
30

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Сочинения Роберта Парсонса
Заглавие
Год
издания
Место
издания
Издатель
1
Краткое рассуждение, содержащее причины, по которым католики отказываются ходить в церковь.
1581
Англия*
Джордж Флинтон?
2
Краткая оценка двух книг, написанных в ответ на предложение мистера Эдмунда Кэмпиона о диспуте
1581
Англия*
Джордж Флинтон?
3
Обличение доктора Николза, недавно отрекшегося от веры в Тауэре
1581
Англия*
Джордж Флинтон?
4
Копия письма, отправленного священником отцам-иезуитам в Англии
1581
Реймс
Жан
Фуаньи
5
Христианские упражнения 1 издание
1582
Руан
Джордж Флинтон
6
Послание о преследовании католиков в Англии
1582
Руан
Джордж Флинтон
7
Защита оценки, данной книгам двух пасторов, Уильяма Кларка и Мередита Ханмера
1582
Руан
Джордж Флинтон
8
Христианские упражнения 2 издание
1585
Руан
Флинтон и Брикли
9
Сообщение о визите короля Испании Филиппа 11 в Вальядолид
1592
Антверпен
Арно Коньюнкс
10
Новости из Испании
1593
Антверпен
Арно Коньюнкс
11
Рассуждение о наследовании английского престола
1595
Антверпен
Арно Коньюнкс
12
Умеренное увещевание в ответ на яростный и мятежный призыв сэра Фрэнсиса Хастингса
1599
Антверпен
Арно Коньюнкс
13
Краткая апология, или защита церковной иерархии
1601
Антверпен
Арно Коньюнкс
14
Предупреждение сэру Фрэнсису Хастингсу
1602
Антверпен
Арно Коньюнкс
15
Приложение к апологии
1602
Антверпен
Арно Коньюнкс
16
Объявление о великой глупости и злобе некоторых священников в Англии
1602
Антверпен
Арно Коньюнкс
17
Трактат о трех обращениях Англии из язычества в истинную веру
1603—
1604
Сент-Омер
Франсуа Белле
18
Обзор десяти диспутов, касавшихся вопросов веры
1604
Сент-Омер
Франсуа Белле
19
Сообщение о диспуте между епископом Эврейским и М. Дюплесси-Морнэ
1604
Сент-Омер
Франсуа Белле
20
Ответ на пятую часть «Отчетов» сэра Эдварда Кока
1606
Сент-Омер
Франсуа Белле
21
Трактат об облегчении положения католиков
1607
Сент-Омер
Франсуа Белле
22
Суждение англичанина-католика о книге короля Якова I
1608
Сент-Омер
Английская коллегия
23
Спокойное и трезвое подведение итогов с мистером Мортоном
1609
Сент-Омер
Английская коллегия
24
Размышление об ответе мистера Барлоу (посмертное издание)
1612
Сент-Омер
Английская коллегия
* католические типографии, нелегально действовавшие в Англии
31

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
«Рассуждение о наследовании английского престола»
Как уже упоминалось, впервые о престолонаследии Парсонс заговорил в своем памфлете 1593 г. «Новости из Испании и Голландии». Он был написан в форме послания некоему английскому католику, проживавшему в Лондоне. Помимо сообщений о жизни эмигрантских общин во владениях испанских Габсбургов, в нем затрагивалась не только вечная проблема гонений, но и вопрос о престолонаследии. Появление этого сюжета было обусловлено парламентскими дебатами 1593 г., когда несколько членов Палаты Общин (в том числе упоминавшийся Парсонсом Питер Уэнтуорт) заговорили о престолонаследии вопреки строгому запрету, наложенному королевой на обсуждение этой темы. Английских католиков она волновала не меньше, чем их соотечественников-протестантов, и Парсонс посчитал необходимым посвятить особый трактат проблеме наследования английского престола после смерти Елизаветы I (о чем и было заявлено на страницах памфлета 1593 г.).
Этот трактат под названием «Рассуждение о наследовании английского престола» был издан Парсонсом в 1595 г. (хотя на титульном листе указана более ранняя дата — 1594 г.). Он состоит из двух частей, которым предпосланы посвящение и предисловие. «Рассуждение» посвящено графу Эссексу; его Парсонс как бы противопоставляет тем самым правительству (прежде всего, его основному сопернику в борьбе за влияние на королеву Роберту Сесилу).
В первой, теоретической, части излагаются причины, делающие вопрос о наследовании английского престола трудноразрешимым. Собственно, именно эта часть и является политическим трактатом. В ней Парсонс излагает теорию происхождения общества, государства и власти, цели их существования и анализирует проблему взаимоотношений подданных и монарха.
Вторая часть трактата представляет собой историко-генеалогический экскурс, представляющий всех возможных претендентов на английский престол. В их число Парсонс помещает потомков дочерей Генриха VII Тюдора Маргарет и Марии Тюдор — Якова VI и Арабеллу Стюарт, Эдварда Сеймура, лорда Бичема, и его брата Томаса Сеймура, Фердинанда Стенли, графа Дерби, и его брата Уильяма Стенли; претендента по линии Йорков — Генри Хастингса, графа Хантингтона; представителей старшей линии Ланкастеров — потомков Португальского королевского дома — Филиппа II Испанского, герцога Пармского и герцога Браганса; а также наследников Вильгельма Завоевателя по линии герцогов Бретонских — инфанту Изабеллу Испанскоую и ее сестру, герцогиню Савойскую'.
i Позднее эта часть трактата была переведена на латынь для папы Климента VIII (‘De regiae successionis apud anglos jure’). Причиной подготовки этого перевода послужила та волна критики, с которой пришлось столкнуться Парсонсу после выхода в свет его трактата. Ряд его недоброжелателей из числа эмигрантов-католиков, несогласных с его происпанским курсом, стремились представить произведение Парсонса в невыгодном свете перед курией, пользуясь тем, что Климент VIII, и без того не благоволивший Парсонсу, не мог сам прочесть английский текст. К переводу была добавлена отсутствующая в основном издании глава о
32

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
История создания трактата
Парсонс начал работать над трактатом в 1593 г. в Вальядолиде, в основанной им семинарии. Текст был закончен в октябре-ноябре этого года, что явствует из содержания трактата: Фердинандо Стенли назван в нем графом Дерби; он унаследовал свой титул после 25 сентября 1593 г. Введение указывает дату — 1 декабря 1593 г. Вторая часть «Рассуждения», содержащая генеалогии, была переведена на испанский язык для короля Филиппа II; есть сведения о том, что этот перевод был издан небольшим тиражом. Одновременно Парсонс отправил английский текст трактата в Антверпен своему агенту и издателю, иезуиту Ричарду Верстегану. Задачей последнего была организация издания текста и его переправка в Англию.
«Рассуждение о наследовании английского престола» было отпечатано весной 1594 г. в типографии Арно Конъюкса' тиражом в 2000 экземпляров. Подобный тираж был для своего времени очень большим; по всей видимости, такое количество копий было отпечатано из опасения, что значительная часть тиража будет конфискована английским правительством и не достигнет читателей. Средства для издания были выделены испанским правительством. Однако распространение книги было задержано почти на год.
В конце 1594 г. генерал ордена иезуитов Клаудио Аквавива отправил Парсонсу письмо, в котором настаивал на том, что публикацию книги стоит отложить. Аквавива опасался, что происпанская позиция Парсонса может скомпрометировать орден; его членов могут счесть агентами Габсбургов. Впрочем, Аквавива не настаивал на отказе от публикации, так как вовсе не желал ссориться с поддерживавшим Парсонса Филиппом II. Кроме того, генерал доверял суждениям своего друга в том, что касалось английских дел.
В ответ на письмо Парсонс отправил в Рим перечень глав трактата вместе с их кратким содержанием. Он также передал испанский перевод своего труда герцогу Сессе — испанскому послу в Риме, — с тем, чтобы последний представил его папе. Наконец, копии «Рассуждения» были отправлены влиятельным католикам-англичанам, находившимся в Риме, прежде всего — другу Парсонса, кардиналу Уильяму Аллену, являвшемуся признанным, хотя и неформальным лидером английской католической эмиграции.
Кардинал Аллен высказал свое одобрение книге Парсонса, что произошло в конце лета или в начале осени 1594 г. (16 октября 1594 г. Аллен умер). К лету 1595 г. было получено негласное одобрение Римской курии, и Верстеган наконец получил распоряжение переправить тираж в Англию”.
власти папы в светских делах. Полный текст перевода сохранился в единственной рукописи, сделанной специально для Климента VIII, которая находится в библиотеке Ватикана и, к сожалению, была для меня недоступной. В работе использовалась другая рукопись, хранящаяся в архиве Вестминстерского Собора [AW/122, fo: 124-128]; она представляет собой сокращенное изложение его содержания.
i Конъюкс издавал все сочинения Парсонса в 1590—1602 гг. См. с. 31.
ii См. Р. Holmes. The Authorship and Early Reception of A Conference about the next succession to the crown of England // Historical Journal, 23, 1980. P. 416-17, 420-22.
33

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Авторство трактата
Парсонс выпустил трактат под псевдонимом R. Doleman — от VIR DOLORUM, «человек скорбей» (лат.), эпитет Христа, который Парсонс счел подходящим для обозначения страданий английских католиков' — ибо с момента подготовки текста стало ясно, что он может вызвать серьезную критику. Несмотря на это, ряд авторов (начиная с У. Кемдена) не подвергал сомнению его авторство'*. Другие, например Т. Нокс, Т. Ло и Е. Таунтон, считали, что трактат создан группой лиц, в том числе Парсонсом, кардиналом Алленом и Фрэнсисом Инглфилдом"' 3. Это мнение было подтверждено историками — иезуитами Дж. Полленом и Л. Хиксом'у — и господствовало в историографии до начала 80-х гг. прошлого столетия, когда П. Холмс убедительно показал, что Парсонс являлся единственным автором «Рассуждения»'.
В качестве главных аргументов сторонники традиционной версии о коллективном авторстве выдвигали заявление самого Парсонса, сделанное им в одном из писем 1603 г., где он называет Аллена и Ф. Инглфилда «главными авторами» книги. Но что стояло за этими словами? Анализируя переписку Парсонса и ряда других эмигрантов-католиков, П. Холмс приходит к выводу, что современники Парсонса не подвергали сомнению его авторство™ кроме того, в архиве Вестминстерского Католического собора имеются документы, содержащие мнение Аллена и Инглфилда о трактате™. Согласно версии исследователя, представляющейся весьма убедительной, Парсонс, предвидя возможную негативную реакцию в свой адрес в связи с публикацией «Рассуждения» и получив послание генерала Ордена с требованием отложить издание, предоставил текст своего произведения на суд наиболее уважаемых в английских католических кругах лиц, стремясь разделить с ними ответственность за него. Аллен и Инглфилд одобрили трактат, тем самым санкционировав его публикацию. К началу XVII в. «Рассуждение» успело вызвать волну критики со стороны как личных врагов его автора, так и его идейных оппонентов. Поэтому Парсонс стремился переложить
i R. R. Persons. A Manifestation of the Great Folly and bad spirit of certayne... secular priests. P. 51.
ii W. Camden. Annales Rerum Gestarum Angliae et Hiberniae regnate Elizabetha. London, 1675. P. 482. C. Butler. Historical Memoirs of... Catholics. Vol. 2. London, 1822. P. 23; С. H. Mclllwain. The Political Works of James I. Cambridge Mass, 1965. Introduction, appendix D.
iii T. F. Knox. The Letters and Memorials of William Cardinal Allen. London, 1882. P. 390; T. G. Law. A Historical Sketch of the Conflicts between Jesuits and Seculars in the Reign of Elizabeth I. London, 1889. P xcvii; E. L. Taunton. The History of the Jesuits in England. London, 1901. P. 150.
iv J. H. Pollen. The Question of Queen Elizabeth’s Successor // The Month, 101, 1903. P. 526. L. Hicks. Father Pobert Persons, S. J. and the Book of Succession // RH, 4, 1957-1958. P. 126— 129.
v См. P. Holmes. The Authorship and Early Reception of A Conference about the next succession to the crown of England // Historical Journal, 23, 1980.
vi Ibid. P. 420-422.
vii Ibid. P. 418.
34

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО -РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
хотя бы часть ответственности за столь непопулярный труд на плечи других. К тому же представления об авторстве, свойственные XVII в., не вполне соответствуют современным: называя Аллена и Инглфилда авторами трактата, Парсонс мог иметь в виду то, что они одобрили его позицию и санкционировали издание'; возможно также, что Парсонс использовал в работе над текстом материал относительно генеалогии английской правящей династии, собранный Алленом и Инглфилдом".
Источники Парсонса и цитируемые им сочинения
1. 	Библейские цитаты
В полемических сочинениях XVI века доводы, основанные на библейских текстах, как правило, занимают важное положение. Сочинение Парсонса не является исключением. Библейские цитаты рассыпаны по всему тексту его трактата, а аргументация некоторых глав (главы 2, 3, 6, 7 первой части) опирается именно на них.
Впрочем, в отличие от других сочинений Парсонса, в «Рассуждении» цитаты из Библии отнюдь не доминируют; на их долю приходится менее трети всех цитат. Большая часть из них относится к так называемым «историческим» книгам Ветхого Завета.
Данное обстоятельство объясняется жанром произведения, являвшегося политическим трактатом. Однако это лишь часть ответа. Несмотря на то, что «Рассуждение» повторяет традиционное схоластическое построение текста, в его аргументации присутствуют и заметные расхождения с обычной схемой. Так, аргументация, опирающаяся на божественный закон (Библия), сведена к минимуму. Доводы «от естественного права» (то есть, рассуждения философов) приводятся лишь в главе 1, где речь идет об общих философских основаниях государственной власти, и главах 4 и 6 — там, где упоминается о возможности (или, скорее, невозможности) существования абсолютной монархии, в которой власть государя не ограничена правами подданных. Но и там эта аргументация не слишком развернута. Наконец, ссылок на правовые максимы в тексте совсем мало.
Основное внимание уделено правовым казусам — случаям применения законов отдельных народов, то есть, историческим аргументам. Именно в данном контексте и присутствует большая часть библейских цитат — в них идет речь об эпизодах из истории избранного народа.
Порой Парсонс просто ссылается на соответствующие места из Ветхого Завета по ходу собственного рассуждения, приводя, впрочем, точную ссылку на полях. Однако во многих случаях он приводит прямую цитату. Нужно отметить, что оформлялись эти цитаты точно так же, как и цитаты из
i Ibid. Р. 418-22.
ii Ibid.
35

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
исторических сочинений (о которых речь пойдет ниже). Библейский текст цитировался на латыни; вслед за ним шел перевод на английский язык. Анализ приводимых в тексте цитат позволяет с достаточной долей уверенности утверждать, что при работе Парсонс опирался на издание Вульгаты 1592 г. (так называемая Vulgata Clementina, то есть, исправленное издание текста Библии, опубликованное при папе Клименте VIII).
Английские переводы цитат не совпадают ни с одним из известных в конце XVI века английских переводов Библии, даже с подготовленным в 1582 г. в Реймсе католическим переводом Нового Завета. По всей видимости, все библейские цитаты Парсонс переводил сам. Отчасти дело в том, что Парсонсом в большей степени использовались книги Ветхого Завета, не имевшие еще признанного перевода, который католики сочли бы свободным от ошибок (католический перевод Ветхого Завета вышел в Дуэ только в 1609 г.). Однако представляется, что автор стремился также продемонстрировать собственные лингвистические способности — ведь точность цитирования и понимание текста должно было убедить читателя в том, что его рассуждениям стоит доверять.
2. 	Античные источники
Античным текстам Парсонс также уделил много внимания. Использованные им при работе над собственным текстом сочинения касались, прежде всего, римской истории: так, главы 2 и 3 первой части содержат примеры смещения римских тиранов — царей и императоров. Кроме того, упоминания событий римской истории (чаще всего — империи) содержатся во всем тексте трактата. Греческой истории Парсонс уделяет мало внимания; аллюзий на греческую историю по всему тексту — не более десяти.
Другая группа цитат из античных авторов (главы 1, 4, 6 и 9 первой части, глава 9 второй части) относится, скорее, к области теоретических представлений о природе власти вообще и монархической власти в частности, а также ее форм и ограничений. Если рассматривать данную группу цитат, то очевидно — главными авторитетами для Парсонса являлись Аристотель и Цицерон. Цитаты из «Политики» Аристотеля присутствуют во всем тексте. Во многих случаях сразу вслед за ними или рядом приводятся цитаты и из сочинений Цицерона — «О природе богов», «Об обязанностях», «О законах», «О дружбе», а также ссылки на «Жизнеописания» Плутарха и его сочинение «О фортуне». Платон Парсонса интересовал в меньшей степени — во всем тексте встречается лишь одна ссылка на «Государство» (глава 4 первой части).
Что же касается исторических эпизодов, то их Парсонс, как правило, воспроизводил, ссылаясь на признанный авторитет в области римской истории — Тита Ливия и его «Историю Рима от основания города», а также — хотя и в меньшей степени — «Историю» и «Анналы» Тацита.
36

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО *РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Ссылки на Ливия и Тацита сконцентрированы во второй и третьей главах первой части, там, где Парсонс рассуждает о преимуществах монархии перед другими формами правления, а также о праве народа ограничивать власть монарха при посредстве представительных учреждений и даже смещать того, кто не желал подчиняться закону. Следуя устоявшейся традиции, Парсонс обосновывает преимущества монархического правления перед олигархическим', который губит соперничество и зависть правителей. Ссылается он при этом на хорошо известный эпизод из 30 книги «Истории» Тита Ливия (30, 18—20): Ганнибала, победителя римлян при Каннах, отзывают на родину (вместо того, чтобы помочь ему подкреплениями), и он в сердцах восклицает: «Победил Ганнибала не римский народ, столько раз мною битый и обращенный в бегство, а карфагенский сенат своей злобной завистью».
Все остальные ссылки на Ливия ограничиваются первой и началом второй главы «Истории» и связаны с эпизодами из истории царского Рима.
В первом из эпизодов речь идет о том, что преемники Ромула хотя и обладали полнотой монархической власти, но не получали ее по наследству:
«В Риме цари, следовавшие за Ромулом, обладали такой же большой и абсолютной властью, как и наши теперь, но их дети и родственники не наследовали им по праву: новых царей выбирали сенат и народ, как свидетельствует Тит Ливий. Поэтому из трех лучших царей, правивших непосредственно после Ромула, а именно, Нумы Помпилия, Туллия и Тарквиния, ни один не имел царской крови, не состоял в родстве с другим и не являлся римлянином по рождению, но все они были избраны из иностранцев за доблести и добродетели по решению сената и с согласия народа»".
Здесь Парсонс ссылается на 1 книгу «Истории» Тита Ливия.
Прочие ссылки также связаны с разными эпизодами из первой книги, в которых речь идет о тирании царей и наказании за нее. Так, Ромул правил «по своей воле, без закона», за что и был убит сенаторами, а тело его изрублено на куски'" (1:15—16), а на его место избран Нума Помпилий, «благороднейший из всех царей, каких имели римляне»'*. Но больше всего места уделено Тарквинию Гордому (1:49—60), который «пренебрегал законами, предписанными ему сообществом: не советовался с сенаторами о важных делах, объявлял войну и заключал мир, руководствуясь лишь собственным мнением, завел себе гвардию, боясь народа, совершал несправедливые поступки в отношении разных лиц, позволял дерзости своим детям. Тарквиний был изгнан вместе со своим потомством, а форма правления в Риме изменилась: после двухсотлетнего господства царей он перешел под управление консулов»*. И далее, в III главе Парсонс возвращается к этому эпизоду, замечая, что в результате изменения формы правления, совершенной властью
i R. Doleman [R. Persons]. A Conference about the next succession to the crown of Ingland. Antwerp, 1594. I, P. 2.
ii Ibid.
iii Ibid.
iv Ibid. I, P. 3.
v Ibid. I, P. 2.
37

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
народа и сената, римское государство не только не пострадало, но, напротив, процветало в годы республики, постоянно расширяя свои пределы'.
Тацита Парсонс цитирует редко, хотя на протяжении III главы он говорит о смерти Цезаря и Нерона. Тем не менее ссылки на Тацита у Парсонса все же есть. Он упоминает Тацита в числе других авторов, говоривших о смене правления в Риме — от царей к республике. И действительно, «Анналы» Тацита открываются фразой (1:1): «Городом Римом от его начала правили цари: народовластие и консулат установил Луций Брут»'*. Кроме того, Парсонс ссылается на «Историю» Тацита, упоминая о гражданской войне, разразившейся в Риме после смерти Нерона, когда в течение года императорами становились Гальба, Отон и Вителлий (69—70 гг.), прежде чем власть перешла в руки Веспасиана'".
Труд Тита Ливия считался весьма авторитетным и был основным источником для всех авторов, обращавшихся к античной истории, поскольку он в значительной степени был свободен от политических коннотаций. Тем не менее, возможность «политического» прочтения Ливия все же существовала: его рассказ о древних царях Рима и об изгнании последнего из них, Тарквиния, мог быть использован в качестве примера (и обоснования) успешного восстания против тирана. Подобные прочтения были нередки в Италии XIV—XV вв. среди гуманистов — уроженцев городовреспублик. В XVI в. первые книги («первую декаду») Тита Ливия прокомментировал Макиавелли, и неслучайно именно этот его текст считается республиканским.
То же самое можно сказать и о ранних вариантах прочтения сочинений Тацита. Гуманисты XV и начала XVI веков использовали его труды («Анналы», охватывающие правления императоров Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона [14—66 гг.], и «Историю» [69—70 гг.]) в том же ключе, что и «Историю» Ливия — как источник, повествующий о преступлениях тиранов'*.
Нетрудно заметить, что текст Парсонса представляет тираноборческий вариант прочтения Ливия (и в меньшей степени Тацита), что совершенно естественно вписывается в контекст всего трактата. Ведь в нем Парсонс развивает теорию происхождения светской власти от народа и народного договора. По его мнению, сообщество обладает высшей властью (суверенитетом) и имеет права решать вопросы престолонаследия (в кризисных ситуациях) и смешения государя (см. ниже).
Помимо Ливия и Тация Парсонс в том же контексте порой ссылается на «Римскую историю» Диона Кассия и «Историю цезарей» Светония. Он упоминает также «Римские древности» Дионисия Галикарнасского, «Историю растений» Теофраста, «О расположении города» Помпония Мелы, «Бревиарий истории от основания города» Евтропия, «Иудейские древности» Иосифа Флавия.
i Ibid. I, Р. 3.
ii Ibid.
iii Ibid.
iv К. C. Schellhase. Tacitus in Renaissance Political Thought. Chicago, 1976. P. 17-30.
38

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО .РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Упоминаются и сочинения христианских авторов — «История против язычников» Павла Орозия, «О граде Божием» Бл. Августина (правда, всего один раз), «Апология» Юстина Мученика, «Церковная история» Евсевия Кесарийского.
Стоит отметить, что, как и в случае со ссылками на Тита Ливия и Тацита, цитаты из античных авторов у Парсонса редко бывают прямыми и развернутыми. Если текст вообще цитируется — чаще всего, это строки из «Политики» Аристотеля или же из труда Цицерона, — приводится всего лишь несколько ключевых слов или фраз, позволяющих читателю самостоятельно припомнить соответствующий отрывок. Ссылка на полях при этом обычно включает в себя указание на автора, текст и главу (или книгу). Примечательно и то, что даже в тех случаях, когда Парсонс приводит цитату, она всегда оказывается латинской, а не греческой — даже если он цитирует, например, Аристотеля. Это отнюдь не означает, что Парсонс не владел греческим языком: в других своих трактатах он цитирует греческие тексты и исправляет неточные переводы оппонентов.
Предпочтение латинских цитат, а также и особенность цитирования античных текстов — пересказ, отсылка к тексту, или же цитирование ключевых слов, говорит, скорее, о полученном Парсонсом образовании, а также и о той аудитории, которой его «Рассуждение» предназначалось. Все цитируемые Парсонсом тексты принадлежали к университетской программе тривиума и входили в курс риторики, который когда-то сам автор прослушал, а затем и начал преподавать в Оксфорде. Напрашивается вывод о том, что Парсонс приводил ссылки по памяти; отсюда и отсутствие большого числа прямых цитат.
Очевидным становится и то, что сочинение Парсонса предназначалось для читателей, также имевших представление о дисциплинах тривиума и явно владевших латынью, но не греческим языком. Учитывая то, что в Англии XVI в. многие дворяне проводили хотя бы пару лет в университете или же в Судебных Иннах, видно, что именно они — «политический класс» страны — и являлись адресатом рассуждений Парсонса.
3. 	Правовые источники
Сочинение, касавшееся вопросов престолонаследия и политических прав, должно было бы изобиловать отсылками к правовым источникам. Этого можно было бы ожидать, учитывая и композицию этого текста, построенного в виде речей двух юристов. Однако сам Парсонс юристом не являлся, да и обращался он не к правоведам, хотя и к людям, довольно искушенным в правовых вопросах. Поэтому он предпочел оставаться на твердой почве риторики, по крайней мере, в первой части трактата. В ней ссылки на своды законов и комментарии к ним сведены к минимуму, хотя среди них присутствуют и обязательные отсылки к Кодексу Юстиниана и Декреталиям (глава 4), а также и к трудам авторитетных правоведов — прежде всего, юриста XIV в. Бартоло ди Сассоферрато.
39

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Во второй части, однако, ему пришлось обратиться к сочинениям юристов — своих современников, писавших о наследовании престола в Англии. Эти сочинения упоминаются в первой главе второй части — неопубликованный трактат Джона Хейлса и «Трактат в защиту чести Марии, королевы Шотландии» (1571), принадлежащий перу Джона Лесли, епископа Росского — официального представителя Марии Стюарт при английском дворе'. В главе 5 второй части Парсонсу пришлось заимствовать довольно пространные рассуждения о правах наследования престола из трудов английских юристов общего права (там, где речь шла о правах наследника, рожденного за пределами страны). Кроме того, в главе 4 Парсонс также отослал читателя к рассуждениям континентальных правоведов — цивилистов, рассматривая спорный вопрос о преимущественных правах наследования дяди и племянника.
Большая часть этих ссылок, впрочем, весьма лаконична. Основная часть аргументации Парсонса основывается на правовых казусах иного рода — то есть, случаях применения закона, зафиксированных историческими хрониками той или иной страны.
4. 	Исторические сочинения
Хроники послужили основными источниками для труда Парсонса. Его выбор в пользу хроник, а не историй объясняется, по всей видимости, тем, что хроники — средневековые или XV—XVI вв. — в идеальном случае представляли собой компиляции из современных описываемым событиям документов и более ранних исторических сочинений, в которых могли приводиться свидетельства современников. Таким образом, хроники сообщали «достоверные» сведения, на которые читатель мог положиться. Тем самым подкреплялась и «достоверность» выстраиваемой Парсонсом теории.
Среди отобранных Парсонсом в качестве достоверных фигурирует несколько средневековых хроник. Так, примеры из истории Византии он приводит, используя «Всемирную хронику» Михаила Глики и «Хронику» Иоанна Зонары. Оба эти текста были популярны на Западе и были переведены на латынь. Парсонс цитирует по латинскому переводу, хотя мог бы использовать и греческий оригинал. По всей видимости, здесь он, как и в других случаях, ориентировался на предполагаемого читателя — образованного мирянина, знакомого с латынью, но не обязательно читавшего по-гречески.
Парсонс использовал также «Жизнь Карла Великого» Эйнхарда, поскольку этот текст к XVI в. стал уже стандартным источником по истории Каролингской империи. Кроме того, он цитировал «Деяния саксов» Видукинда Корвейского и «Деяния данов» Саксона Грамматика. В некоторых
i John Leslie. A Treatise concerning the defence of the honour of... Marie, Queen of Scotland;... with a declaration as wel of her right... to the succession of the Croune of England, as that the Regiment of Women is conformable to the lawe of God and nature. Paris, 1571.
40

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО *РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
случаях цитаты из хроник косвенные — например, из «Хроники» Матвея Парижского или из «Испанской Хроники» Луки, епископа Туйского (XIII в.); вполне возможно, что они взяты из вторых рук — из более поздних компиляций.
Что касается хроник XV в., то их Парсонс явно воспринимал как современные ему, в частности, и по той причине, что они были доступны как ему, так и его читателям во множестве печатных изданий. Так, он цитировал «Хронику» Фруассара (конец XIV в.), которая, начиная с 1498 г., много раз издавалась на континенте, как на французском языке, так и в латинском переводе. А в 1523 г. Пинсон издал первый английский перевод (переизданный в 1545 г.). Парсонс мог пользоваться любым из изданий, хотя есть искушение предположить, что он использовал выполненное Иоганном Слейданом в Базеле латинское издание 1584 г.', в котором, помимо текста Фруассара, присутствовал еще и переведенный на латынь отрывок из мемуаров Филиппа де Коммина, озаглавленный «Деяния Людовика XI»; этот текст также используется Парсонсом в качестве источника. Впрочем, «Деяния Людовика XI» были изданы еще как минимум трижды (1545, 1561 и 1574) отдельными изданиями, и Парсонс мог использовать любое из них.
В случае с «Краткой хроникой» Томаса Уолсингэма (XV в.) выводы делать легче, поскольку Парсонс приводит прямые цитаты, номер главы и даже страницу. Сверка этих данных подтверждает, что использовалось единственное на тот момент издание (1574 г.)", включавшее в себя, помимо самой хроники еще и «Ипогему Нейстрии» — историю герцогов Нормандских, которую Парсонс также цитирует во второй части трактата.
Другие тексты не поддаются подобной локализации: невозможно определить, например, каким изданием «Хроникона» (1474) Св. Антонина Флорентийского (Антонио Пьероцци) или «Декады истории от падения римской империи» (1483) Флавио Бьондо пользовался Парсонс. Помимо этих сочинений, примеры из истории Италии (средневековой и современной Парсонсу) приводились по «Имперской истории» Перо Мексии'".
Эпизоды из истории Дании и Германии Парсонс приводит, опираясь на издания Иоганна Слейдана — хотя и протестанта, но пользовавшегося заслуженным авторитетом историка и издателя. В трактате Парсонс приводил сведения из «Комментария о делах религии и государства при Карле V» (1555)'v — истории священной Римской империи эпохи Реформации, написанной Слейданом, а также изданную им «Космографию» Себастиана Мюнстера (1544). В последнем случае невозможно установить, каким изданием пользовался Парсонс. Исключить стоит только немецкие издания — ведь Парсонс (да и большинство его читателей) не были бы в состоянии их про-  i ii iii ivi Duo Gallicarum rerum scriptores nobilissimi. Frossardus Chronica... Philippus Cominius De rebus gestis Ludouico XI... Ambo a Io. Sleidano... in Latinum sermonem conuersi. 1584.
ii T. Walsigham. Historia brevis. London, 1574.
iii P. Mexia. Historia Ymperial у Cesarea. Sevilla, 1545; Antwerp, 1579.
iv /. Sleidan. Commentario de statu religio et reipublica. 1555.
41

Р. ЛОЛЕМАН. РАССУЖЛЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
честь. Однако существовали многочисленные переводы на латынь, французский и английский языки (1560 г.).
Еще одним источником по немецкой истории послужила для Парсонса «Церковная история» Альберта Кранца (1548)', переиздававшаяся еще несколько раз на протяжении XVI в. (1568, 1576, 1590). История Нидерландов (затронутая Парсонсом походя в конце второй части трактата) излагалась по сочинению Лодовико Гвиччардини «Описание Нидерландов» (1584)".
Довольно многочисленная группа исторических сочинений использовалась при описании событий польской истории. Парсонс ссылался на «Тридцать книг о происхождении и деяниях поляков» епископа Вармийского Марцина Кромера (1555)"', «Химеру» Станислава Оржеховского (1562)‘\ «Хронику, или польскую историю» Яна Хербурта (1571)i  ii iii iv v и «Три тома польской истории» Алессандро Ганьино (1584)vi  vii * ix. Такое внимание к польской истории объясняется тем, что Парсонс пристально следил за политическими событиями во Франции. А французский принц Генрих (будущий Генрих III) был в 1573 г. избран на польский престол. Следовательно, события современной Парсонсу польской истории — а именно этому он уделяет внимание, вместе с польским обычаем избирать монарха, — оказываются тесно связанными с историей Франции.
Франции же в трактате уделено большое внимание, наряду с Испанией и, естественно, Англией — примеры из истории этих стран заполняют главы 7—8 первой части трактата, а также рассеяны по всему тексту второй части.
Источниками по истории Испании Парсонсу послужили две компиляции XVI в.: «Всеобщая хроника» официального испанского хрониста Амбросио Моралеса (1577 )™и «Исторический компендиум» Эстебана Гарибая де Самаллоа (1570—1572)vi", состоявший из 40 томов и охватывавший историю Кастилии, Арагона и Португалии.
Обращаясь к французской истории, Парсонс использовал труд Павла Эмилия «О деяниях франков» (1520)“, а также «Хронику» Клемана Бодена (1570)х  xi, «Анналы» Жана Папирмассона (1578)", «Всеобщую историю королей
i A. Krantz. Ecclesiastica historia, sive Metropolis. Basel, 1548.
ii L. Guicciardini. Descrittione di tutti i pasi bassi. Anverso, 1584.
iii M. Cromerus. De origine et rebus gestis Polonorum libri XXX. Basel, 1555.
iv S. Orichovius. Chimera, sive de Stancari funesta Regno Poloniae secta. Basel, 1562.
v J. Herburt. Chronica, sive Historia Poloniae compendiosa. Basel, 1571.
vi A. Guagninus. Rerum polonicarum tomi tres. Frankfurt, 1584.
vii A. de Morales. La Coronica general de Espana. Toledo, 1577. Эта хроника стала продолжением хроники Флориана де Окампо, изданной в 1553 г. (F'. de Ocampo. La Coronica general de Espana. Zamora, 1553).
viii£. Garibay у Zamalloa. Compendio Historial. Antwerp, 1570—1572.
ix Paulus Aemilius Veronensis. De rebus gestis Francorum. Paris, 1520. После 1520 г. труд Павла Эмилия переиздавался много раз, в том числе в итальянских и французских переводах. Каким именно изданием воспользовался Парсонс, установить невозможно.
x С. Baudin. Cronique soumairement traictee des faictz heroiques de tous les Roys de France. Lyon, 1570.
xi J. Papirmasson. Annalium libri quatuor. Paris, 1578.
42

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО .РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Франции» (1576)' и «О состоянии дел во Франции» (1570)" Бернара Жирара дю Гайана, и «Большие анналы и всеобщую историю Франции» Франсуа де Бельфоре (1579)"'.
Естественно, наиболее тщательно Парсонс работал с английскими источниками. Помимо уже упоминавшегося Уолсингэма, в трактате многократно цитировались «Английская история»'' Полидора Вергилия (1534) — пожалуй, наиболее авторитетного для Парсонса историка. Кроме того, использовались также «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» Рафаэля Холиншеда' и «Анналы» Джона CToyvi. Приводимые Парсонсом цитаты, как правило, содержат номера страниц. Благодаря этому удалось установить, что он пользовался четвертым изданием «Английской истории» Полидора Вергилия (Базель, 1556), а также вторым изданием «Хроник» Холиншеда (Лондон, 1587) и первым изданием «Анналов» Стоу (Лондон, 1580).
Следует упомянуть также и специфическую группу «исторических источников», упоминающихся в трактате Парсонса. Это — тексты-«оппоненты»; их присутствие необходимо, так как опровержение их доводов (по большей части сконструированные самим Парсонсом) позволяет автору развивать собственную аргументацию. В трактате таким оппонентом выступает «Рассуждения на Декады Тита Ливия» Макиавелли — упоминание данного текста позволяет Парсонсу вставить в текст филиппику против «политиков и атеистов», не связывающих религию и политикуу". К тексту Макиавелли данный пассаж прямого отношения не имеет.
Другим оппонентом является французский памфлетист Пьер де Беллуа. В его сочинениях обосновывалось наследственное право Генриха IV Наваррского на французский престол; Беллуа был сторонником абсолютной монархии, причем высказывал свои идеи в категоричной форме. Неудивительно, что именно его Парсонс избрал мишенью своих нападок. Памфлеты Беллуа «Католическая апология» (1585) и «О власти короля» (1587)уШрассматриваются в шестой главе трактата.
Отбор английских источников для трактата легко объясним: Парсонс использовал в своей работе все популярные исторические сочинения и компиляции, доступные как ему, так и его читателям. Выбор же источников по истории других стран во многом объяснялся как кругом интересов его читателей (знакомых, по большей части, с историей античности и Западной Европы), так и прагматическими интересами. Парсонс использовал те тексты, которые мог прочитать. Таким образом, исторические сочинения,  i ii iii iv v vi vii viiii В. de Gerard, sieur de Haitian. Histoire generale des Roys de France. Paris, 1576.
ii Idem. De 1’estat et succez des affaires de France. Paris, 1570; 2 ed. 1590.
iii F. de Belleforest. Les grandes annales et histoire generale de France. Paris, 1579.
iv Polydore Vergil. Historia anglica. Basel, 1534, 1555, 1556.
v R. Holinshed. Chronicles of England, Scotland and Ireland. London, 1577, 1587.
vi J. Stow. Annales, or a generale Chronicle of England. London, 1580, 1592.
vii R. R. Persons. Conference. I, P. 41.
viii P. de Belloy. Apologie Catholique. Paris, 1585; idem. De l’authorite de Roy. Paris, 1587.
43

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
написанные на немецком языке (не говоря уже о датском или польском), были для него недоступными. Он, естественно, опирался на латинские переводы (если таковые существовали) или оригиналы, но в основном работал с материалами на известных ему языках. Помимо родного английского и латыни, Парсонс блестяще владел итальянским и испанским языками, причем как устной, так и письменной речью (о чем свидетельствуют сохранившиеся в римском архиве ордена иезуитов письма). Французский язык Парсонс знал хуже — то есть, не был в состоянии на нем писать. Тем не менее, он мог общаться на нем и, конечно, читать.
Лингвистические познания Парсонса непосредственно отразились в его тексте — а именно в способе прямого цитирования. Прямых цитат в трактате довольно много, особенно в первой его части. Стремясь к максимальной достоверности, Парсонс приводил цитату на языке оригинала; вслед за ней шел его перевод. На полях указывался автор книги, ее заголовок и номер главы; иногда приводился и номер цитируемой страницы (это верно для английских, французских и испанских изданий). В случае, если приводимая цитата была длинной, на языке оригинала цитировалась только ее начальная фраза (что позволяло найти ее в тексте), а затем следовал перевод.
Последовательное сличение всех переведенных цитат с оригиналами убеждает, что Парсонс переводил очень точно. В его переводах нет ошибок, и они близки к синтаксической структуре оригинальных текстов (насколько это было возможно). Обильное цитирование на языках оригиналов словно бы выставляло на первый план лингвистические таланты Парсонса и его исследовательскую добросовестность: читатель получал возможность лично сверить переводы и убедиться в их высоком качестве.
Конечно, цитаты Парсонса не вполне свободны от неточностей, однако они, как правило, незначительны и касаются номеров страниц — например, ссылаясь на рассказ Джона Стоу о Генрихе V, Парсонс ошибается на одну страницу'. Но такие промахи для него — редкость. Легко представить себе Парсонса, обложившегося книгами и выписывавшего цитаты из них примерно так же, как это делают современные исследователи.
В ряде случаев Парсонс произвольно сокращал цитировавшиеся им отрывки или же приводил часть из них в вольном пересказе. Тем не менее, в большинстве случаев смысл цитаты при этом не искажался. Так, например, во второй части трактата (глава 2), рассказывая о сыновьях английского короля Генриха III — Эдуарде I и Эдмунде, — Парсонс рассматривает легенду о том, что Эдмунд был старшим сыном, лишенным власти из-за недуга (кривой спины). Он приводит цитату из «Английской истории» Полидора Вергилия, причем только в собственном переводе. Если взглянуть на оригинальный текст, видно, что Парсонс соединил два предложения Полидора в одно, выбросив находившуюся между ними фразу. Перевод выглядит так:
i Ссылка в тексте Парсонса указывает на стр. 587 в «Хрониках, или анналах Англии», тогда как цитируемый отрывок начинается на стр. 588.
44

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО ‘РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
«Долгое время после того находились люди, утверждавшие, что Эдмунд был старшим сыном короля Генриха III, лишенным наследства, поскольку тело его было уродливым Однако это было изобретено с той целью, чтобы казалось, что король Генрих IV, по матери происходивший от этого Эдмунда, получил королевство по праву. А на самом деле он завоевал его силой»'.
Текст Полидора Вергилия выглядит следующим образом:
«Extiterunt longo post tempore, qui tradiderint hunc Ednumdum fuisse maiorem natu Henrici Regis filium, sed quia deformis esset, idcirco Edoardum regnum obtinuisse. [Quippe huic posteae due factions, id est, duae nobilissime familie ortum habuerunt, quarum vulgus etiam nunc alteram rosam rubram alteram albam appellat, quae rosa alba unius & rubra alterius familiae insigna sit, uti unfra fusius dicetur]. Atque ista commentate sunt quo Henrocum quartum iure regnum retiviste probarent, qui ad Edmundum genus suum referebat, quique per vim in regnum invasit, & obtinuit"».
Нетрудно заметить, что часть фразы, выделенная мною в квадратные скобки, в переводе Парсонса отсутствует. Вместе с тем выпущенное предложение не касается напрямую затронутой темы: в ней читателю объясняется, что соперников в борьбе за английскую корону в XV в. именовали Алой и Белой розой. Английский читатель Парсонса, несомненно, был знаком с подобными деталями, поэтому Парсонс опустил фразу, не погрешив против общего смысла.
В другом случае — тоже касающемся прихода к власти Генриха IV, — Парсонс соединил точный перевод части фразы с вольным пересказом остального пассажа, но и здесь его цель — сократить объем цитаты'".
Таким образом, можно констатировать, что с «технической» стороны — в цитировании — Парсонс практически безупречен. В его цитаты редко вкрадываются серьезные ошибки; если это все же происходит, речь идет не о небрежности, но о сознательном «передергивании», как правило, весьма тонком.
Например, в рассказе Парсонса о смещении короля Ричарда II последний выглядит своего рода «образцовым» тираном. Чтобы усилить впечатление, Парсонс приводит цитату из сочинения Стоу, в которой речь идет о том, что король и его приближенные замыслили убить герцога Глостера и других:
«Находясь в Бристоу вместе с Робертом де Виром, герцогом Ирландским, и Майклом де ла Полем, графом Саффолком, король размышлял о том, как устранить герцога Глостера, графов Эрендела, Уорика, Дерби и Нотгингэма, и других, о чьей смерти они сговаривались»’''.
i R. Persons. Conference. II, Р. 34—35: ‘Ther wanted not certaine men long tyme after this, that affirmed this Edmond to be the elder sonne to King Henry the third, and to have bin deprived of his inheritance, for that he was deformed in body, but these thinges were feyned to the end that king Henry the forth that came by his mothers side of this Edmond, might seeme to have come to the kigdome by right, wheras in deed he gat it by force’.
ii Polidor Vergil. Anglica Historia. Basilae, 1556. P. 320.
iii Ibid. P. 429; Persons, Conference. II, P. 63—64.
iv R. Persons. Conference. II, P. 65: ‘the king being at Bristow with Robert de Vere duke of Ireland, & Michael de la Pole Earle of Suffolke, devised how to take away the duke of Glocester, the earles of Arundel, Warwick, Darby and Nottingham, and others whose death they conspired’.
45

Р ЛОЛЕМАН. рассуждение о наследовании английского престола
Текст Стоу выгладит несколько иначе:
«Герцог Ирландский искал способ устранить герцога Глостера со своего пути. Пасха уже прошла, а к этому времени герцог Ирландский должен был уже отправиться в Ирландию. Чтобы избежать волнения среди лордов королевства, король словно бы для того, чтобы проводить его к побережью, отправился с ним в Уэльс, и не оставлял его там, но пребывал вместе с ним, чтобы они могли придумать, как устранить герцога Глостера, графов Эрендела, Уорика, Дерби и Ноттингэма, вместе с прочими. С ними там были граф Саффолк, Майкл де ла Пол, судья Роберт Тресилиан и многие другие; они вместе с герцогом Ирландским злоумышляли смерть упомянутых дворян»'.
Парсонс вновь сократил цитату, но дело не столько в этом. У Стоу роль главного злодея отдана герцогу Ирландскому, а вина за смерть герцога Глостера распределяется поровну между ним, королем и другими приближенными. И неудивительно: Стоу должен был считаться с тюдоровской цензурой, болезненно реагировавшей на упоминания о монархе, смещенном лордами и парламентом за дурное управление.
Парсонс же возлагал всю ответственность на Ричарда II, настаивая на оправданности и законности действий парламента. Поэтому он не просто сокращает, но редактирует цитату, смещая в ней акцент.
Другой случай еще более интересен. Приводя примеры действий представительных органов в истории Франции, Парсонс апеллирует к началу правления Карла Великого и Карломана, ссылаясь на «Большие анналы» Франсуа Бельфоре. Он пишет:
«Сословия Франции на большой ассамблее избрали в короли двух принцев с условием разделить королевство поровну»".
При этом Парсонс довольно точно переводит фразу Бельфоре, но опускает ее продолжение. В полном виде оригинальный текст выгладит следующим образом:
«Французы на публичной ассамблее сделали этих принцев государями с тем условием, чтобы они поделили между собой поровну все тело государства. ...Хотя вы видите, что утверждение этих государей королевством зависело (по причине новизны) от воли сословий, которые также пожелали его разделить, однако впоследствии, когда они были признаны, и им
i J. Stow. Chronicles of England. London, 1580. P. 501—502: ‘The Duke of Ireland studied how to take the Duke of Glocester out of the way. Easter was now past, the time in whiche the Duke of Ireland should have transported into Ireland, but least there should be too muche sturre in the Realme among the Lords, the king as it were to bring him to the water side, goeth with him into Wales, as not leave him but there to keep him, that they might devise how to take away the D. of Glocester, the Earles of Arundell, Warwike, Darby, & Notingham, with other. There were with them the Earle of Suffolk, Michaell at Pole, Robert Tresilian Justice & many others wichi no more slowly than the D. of Ireland conspired the death of the said noble men’.
ii R. Persons. Conference. I, P. 167: ‘the French state in a publique assembly did chose two princes to be their kings, with expresse condition to devide the realme equally’.
46

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
были принесены присяга и оммаж, их владения зависели только от воли королей»'.
Перевод первой фразы Парсонсом достаточно точен, с одним немаловажным нюансом: он использует слово «избрали», которое Бельфоре в своем тексте вообще не употребляет применительно к королям. Дальнейший комментарий Бельфоре и вовсе опущен, и дело тут не в желании Парсонса сократить цитату. Текст Бельфоре предполагает, что хотя при утверждении у власти государей из новой династии (Каролингов) конституирующую роль и сыграли сословия Франции, последние потеряли свою власть над монархами после принесения присяги. Подобная трактовка была неприемлема для Парсонса, отстаивавшего в своем трактате совсем другую идею — о том, что сословия (или другие представительные органы) сохраняют право признать наследника престола («утвердить» или «избрать» его, подробнее см. далее), а также и сместить государя из-за дурного управления.
Аккуратно опущенная фраза меняет значение отрывка, превращая Бельфоре из абсолютиста в тираноборца. Ведь «Большие анналы» отнюдь не являются политически нейтральной исторической компиляцией (таких и вообще было немного в XVI в.). Это сочинение было написано французским историком как ответ на «Франко-Галлию» монархомаха-протестанта Франсуа Отмана. Бельфоре стремился показать приоритет власти монарха над правами сословий. Парсонс же по своим идеям близок именно Отману. Однако аккуратная «работа» с цитатами и «правильная» их подборка позволила превратить оппонента в противника, по крайней мере, для многих английских читателей.
«Рассуждение о наследовании английского престола» и политические взгляды Роберта Парсонса
Пристальное внимание современников к трактату Парсонса было обусловлено тем, что он был посвящен ключевым проблемам политической теории. XVI—XVII столетия стали периодом взлета интереса к политическим теориям, заставившего современников размышлять о взаимоотношениях подданных и государя, их правах и обязательствах по отношению друг к другу. Этот интерес сопровождал формирование государства нового времени и абсолютных монархий, вынуждавшее переосмыслить традиционные представление о власти государя, ее происхождении и ограничениях (или их отсутствии). XVI век, оказавшийся свидетелем данных процессов, вызвал к жизни концепцию высшей власти — государственного суверенитета, а также и идею подданства.
i 	F. Belleforest. Les Grandes annals et histoire generale de France. T. 1. Paris, 1579. P. 151: ‘les Francis en une publique assamblea se feirent ces dues Princes Poys avec telle condition qu’ils se partageroient esgallement tout le corps du Royaume ensemble. ...Ainse vous vouyez que tout ainsi que le confirmation de la Royaute de ces Princes dependoit (a cause de la nouvel^) de la volonte des Estats, qu’aussi faisoit le partage: mais depuis qu’ils furent recognens, & qu’on leur eut preste les foy, & hommage, les appennages ont dependu de la seule volontё des Roys’.
47

Р. ДОЛЕМАН. рассуждение о наследовании английского престола
Политическая теория раннего нового времени по-прежнему была неразрывно связана с богословием. В условиях вызванного Реформацией конфессионального противостояния в Европе эта связь приводила к формированию конфессиональных идеологий, соединявших представления об идеальном христианине и подданном и возводивших ряд норм социального поведения — прежде всего, безусловную лояльность по отношению к правителю, — в ранг незыблемой нормы, почти догмата вероучения.
Важным последствием складывания конфессиональных идеологий явилось представление о необходимости сохранения конфессионального единства в идеально устроенном обществе. К этой идее склонялись многие авторы политических теорий, включая Жана Бодена, Джованни Ботеро, Юста Липсия, Хуана де Мариану, Франсиско Суареса. Однако реалии европейской жизни того времени далеко отстояли от идеала. Государь и подданные, разделенные конфессиональным барьером, — подобная картина если и не была нормой, то во всяком случае, возникала слишком часто, чтобы не оказать воздействия на политическую мысль, заставляя авторов рассуждать о границах подчинения монарху-иноверцу. Такие рассуждения, в свою очередь, порождали своеобразные варианты конфессиональных идеологий: идеологии меньшинств, в которых представления об идеальном подданстве неминуемо вступали в противоречие с идеями сопротивления монарху по причинам религиозного характера. Одним из возможных путей выхода из этого тупика могло бы оказаться обоснование подданства, совершенно не связанного конфессиональными рамками. Но возникают ли у религиозных меньшинств в конце XVI века подобные концепции? Одной из попыток ответа на данный вопрос является обращение к политическим взглядам ярчайшего представителя английской католической мысли того времени.
Конфессиональная принадлежность сама по себе, естественно, не препятствовала католическим авторам следовать национальной политической традиции и говорить на языке понятий английской политико-правовой системы. Вместе с тем, жизнь в эмиграции делала католических памфлетистов более открытыми для восприятия континентальной мысли, как современной им, так и предшествующих периодов. Таким образом, труд Парсонса необходимо рассматривать как в контексте представлений о взаимоотношениях монарха и его подданных, господствовавших в Англии XVI — начала XVII века, так и на фоне континентальной политической традиции (прежде всего, поздней схоластики).
Происхождение государства
Первая глава «Рассуждения» посвящена вопросу о происхождении государственной власти. Следуя традиционной схоластической манере изложения, он начинает свои построения с высказывания Аристотеля о естественной социальности человека, а затем воспроизводит и аргументацию греческого философа:
48

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
«Во-первых,... люди всех наций, даже диких и варварских, стремятся жить вместе,... и это всеобщее стремление не могло бы существовать без веления самой природы. Во-вторых,... с этой целью и ради такого назначения людям дана речь, ибо привилегия речи была бы бесполезной, если бы человек жил один и ни с кем не общался. В-третьих, не только Аристотель, но Теофраст, Плутарх и другие подтверждают это бедственным состоянием, в котором человек рождается, более уязвимый, чем любая иная тварь... Человек неспособен сам заботиться о себе в течение многих лет, но существует лишь с помощью других, значит, он рождается для того, чтобы жить в обществе»'.
Социальное чувство, свойственное человеческой природе, исходит от Бога, творца всего сущего. Первое человеческое общество на земле создано им же:
«И сказал Господь: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, подобного ему (Бытие, 2, 18); из этих слов следует, что первое общество наших праотцев было от Бога,... и все прочие общества основываются на тех же велениях Бога ради той же цели — человеческой пользы»".
Из социального чувства происходят все основные формы человеческого общежития — семья, города и деревни, государства"'.
Парсонс не разделял свойственного ряду его современников представления о «золотом веке», предшествовавшем появлению государства. Власть в обществе, согласно его мнению, возникает одновременно с его появлением, поскольку жизнь в обществе невозможна без организующего начала.
«Если собралось вместе множество людей, и нет никого для подавления дерзких, помощи слабым, награждения доблестных, наказания преступников, сохранения справедливости и равенства, тогда жизнь вместе становится гораздо более опасной, чем жизнь поодиночке, так как один может истребить и пожрать другого... Из совместного жительства вытекает необходимость какого-либо рода власти и правителей... и поскольку первое — от природы, второе — также от нее»‘\
i R. Persons. Conference. I, P. 4—5: ‘first, for that in al nations, never so wild or barbarous, ... they endevour to live together ..., which universal instinct could never be in al, but by impression of nature itself. Secondly ... the use of speech is given to man for this end and purpose; for that litle avaylable were this priviledge of speaking if men shoul live alone & converse with none. Thirdly not only Aristotle but Theophrastus also Plutarch, and others do conforme the same, by the poore estate & condition, wherein man is borne, more infirme then any other creature ... not able to provide or defende himselfe in many yeares, but only by the healps of others, which is a token that he is borne to live in company...’.
ii Ibid. P. 6—7: ‘God said, it is not good that man should be alone, let us make unto him, a help or assistante like unto himselfe, of which wordes is deduced that as this society of our first parents, was of God ... so al other societyes in like maner which grow of this first, stand uppon the same ground of Gods ordination for he selfe same end of mans utility’.
iii Ibid. P. 7.
iv Ibid. P. 7—8: ‘wher soever a multitude is gathered together, if ther be not some to represse the insolent, to assist the impotent, reward the vertuous, chasten the outragious and minister some kind of justice and equality unto the inhabitants: ther living together would be farr more hurtful then living a sunder ... uppon living together followeth of necessity some kind of jurisdiction in Magistrate, and for that the former is of nature, the other also is of nature’.
49

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Итак, сам принцип власти порожден природой, а следовательно, ее Творцом. Однако частную форму правления для своей страны избирает народ.
«Не может быть сомнений в том, что общество имеет власть избрать собственную форму правления, а также изменить ее по разумным причинам,... и Господь... одобряет то, что общество решит»'.
В качестве обоснования данной посылки Парсонс приводит многочисленные примеры изменения форм правления в Риме, итальянских городахгосударствах и других странах (зачастую смешивая действительное изменение формы правления, например, установление республики в Риме, и изменение титула главы государства в случае с Чехией, Польшей и др.)".
Народ может не только избрать частную форму правления, но и наложить на правителя ряд ограничений, поскольку власть и правитель существуют лишь для блага общества.
«Если общество имеет власть избрать и изменить форму правления, то оно может ограничить ее такими законами и условиями, какими пожелает, откуда проистекает огромное разнообразие прав, коими обладают различные правительства»"'.
Эти различия определяются правом отдельных народов, которое Парсонс именует «политическими законами».
По традиции Парсонс рассматривает три основные формы правления — демократию, аристократию и монархию. И хотя общество может выбрать любую из них, для самого автора они, конечно, неравноценны.
«Демократия, при которой правит простой народ, есть bellua multorum capitum, как мудро сказал Цицерон, многоголосое чудовище, порождающее мятежи, волнения, восстания, преступления и несправедливости, совершаемые при каждом удобном случае, особенно тогда, когда хитрым и властолюбивым людям удается льстить ему или пугать его пламенными словами... Из всех форм правления эта — наихудшая»'\
На примере итальянских городов Парсонс показывает, что в конце концов общество, устав от бесконечных мятежей, насилия и беззакония, принимает другую форму правления.
Аристократия (или олигархия), по мнению Парсонса, есть власть нескольких, «считающихся лучшими». Это — переходная форма, сочетающая в себе черты и демократии, и монархии. Она «имеет в себе и добро, и зло,
i Ibid. Р. 12: ‘ther can be no doubt, but that the common wealth hath power to chuse their owne fassion of goverment, as also to change the same uppon resonalbe causes ... and God ... aproveth wht the realm determined in this poynt’.
ii Ibid. P. 12-14.
iii Ibid. P. 12-13: ‘as the common wealth hath this authority to chuse and change her goverment, so hath she also to limite the same with what lawes and conditions she pleaseth, wherof ensueth the great diversity of authority and power which each one of the former govemnets hath’.
iv Ibid. P. 18-19: ‘Democratia, wher the common people do beare the cheife sway, which is bellua multorum capitum, as Cicero wisely said, that is, a beast of many heades, ther is nothing but sedition, trouble, tumults, and iniustices committed uppon every litle occasion, especially wher crafty and conning men may be admitted to incense or assuage them with surged words ... of al other goverments this is the worst’.
50

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО •РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
но более склонна ко злу из-за вражды, которая обыкновенно возникает между правителями по слабости и греховности людской»'.
Следовательно, из всех форм правления лучшей, наиболее полно отвечающей своей цели — общему благу — является монархия. Она же обладает и привилегией древности", поскольку была первой формой правления у всех народов.
Парсонс не был склонен, следуя Цицерону, живописать некий догосударственный период, хотя в конце XVI века данный подход был довольно популярен как у их единоверцев на континенте, так и соотечественниковпротестантов; ему отдавали дань и иезуиты (в частности Хуан де Мариана), и английские юристы рубежа XVI—XVII вв. Правда, Дж. Сэлмон полагал, что нечто подобное можно отыскать в «Рассуждении», исходя, по всей видимости, из факта цитирования Парсонсом Цицерона (на которого ссылались все авторы, разделявшие представление о догосударственном периоде), а также следуя устоявшейся версии, согласно которой Парсонс при создании своего труда вдохновлялся трактатом «О справедливой власти христианского государства над нечестивыми и еретическими королями», опубликованным в 1590 г.'" Однако с данной позицией трудно согласиться. Цитирование Цицерона было данью моде и само по себе ни о чем не говорит, тем более, что Парсонс явно склоняется к аристотелианской традиции и не приводит те места из Цицерона, где речь впрямую идет о догосударственном периоде, но использует его текст только для подтверждения тезиса о естественной социальности человека. Таким образом, Парсонс не столько следует своему предполагаемому источнику, сколько противоречит ему (поскольку в трактате 1590 г. речь идет именно о догосударственном периоде)'\
Неприятие данной идеи Парсонсом отчасти объясняется следованием томистской традиции. Возможно также, что в его сознании догосударственный период связывался с концепцией происхождения монархии из патриархальной власти отцов семейств над своими домочадцами (формой власти, существовавшей, по Цицерону в обществе изначально).
i Ibid. Р. 19-20: ‘presumed to be the best’, ‘hath it both good and evil in its but yet inclined more to the evil, for the disunion that commonly by mans infirmity & malice, is among thos heades’.
ii Ibid. P. 16.
iii Считается, что его автором был эмигрировавший из Англии католический священник Уильям Рейнолдс (1544—1954). Ф. Баумгартнер оспаривает эту версию, склоняясь к мысли, что автором следует считать Гийома Роза, епископа Санлиса. (См. F. G. Baumgartner. Radical Reactionaries: the Political Thought of the French Catholic League. Geneve, 1976. P. 146—147). О предполагаемом влиянии на Парсонса см. J. Н. М. Salmon. Gallicanism and Anglicanism in the Age of the Counter-Reformation // Idem. Renaissance and Revolt: Essays in the Intellectual and Social History of Early Modem France. Cambridge, 1987. P. 174. См. также T. H. Clancy. Papist Pamphleteers: The Allen-Persons Party and the Political Thought of the Counter-Reformation in England, 1572—1615. Chicago, 1964. P. 64; A. Pritchard. Catholic Loyalism in Elizabethan England. P. 1821; P. Holmes. Resistance and Compromise. P. 152.
iv G. Rossaeus. De justa reipublicae christianae in reges impios et hereticos authoritate. 2 edn. Antverpiae, 1592. P. 1—33.
51

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
«Патриархальная» теория, сформулированная позднее (Р. Филмером в 1640-е гг.), позволяла ее сторонникам обойти момент передачи власти правителю обществом и таким образом избежать рассуждений о народном суверенитете и ограничении власти монарха (признавая тем самым эту власть абсолютной).
Для католиков же, находившихся в оппозиции к правящему монарху и постоянно нарушавших его законы (пусть только в отношении вероисповедания), теория, открывавшая простор для построений абсолютистского толка, оказывалась неприемлемой. Поэтому, восприняв модные в XVI—XVII вв. идеи Цицерона, Сенеки и других стоиков, Парсонс практически игнорировал те элементы их философских взглядов, которые давали возможность формулирования концепций неограниченной власти монарха. В этом он не сильно отличался от прочих соотечественников: в отличие от континента, где неостоицизм, как правило, становился основой абсолютистских теорий, в Англии он на протяжении XVI столетия (вплоть до 1620-х гг.) подразумевал преимущественно тацитовскую критику императоров-тиранов и злоупотреблений властью'. Именно этот вариант неостоицизма был воспринят английскими католиками, прежде всего теми, кто выстраивал теории сопротивления.
Происхождение королевской власти и проблема народного суверенитета
Согласно представлениям английских католиков, королевская власть, являясь лишь одной из возможных форм государственного управления, имела общий с ними источник — власть общества. По мнению Парсонса, «светская власть дана Богом в силу естественного закона народу или множеству, которое поэтому имеет право передать ее той форме правительства, которую он изберет, монархии или другой; следовательно, государство имеет власть избрать королей, чтобы те управляли ими»".
Однако это не означает, что общество передает свою власть раз и навсегда.
«Все тело... является не подчиненным, но, напротив, высшим по отношению к государю. Общество никогда не передает власть таким образом,
i J. Н. М. Salmon. Seneca and Tacitus in Jacobean England // Linda Levy Peck (ed.). The Mental World of the Jacobean Court. Cambridge, 1991. P. 172-173, 187-188; idem. Stoicism and Roman Example: Seneca and Tacitus in Jacobean England // Journal of the History of Ideas, 50, 1989. P. 199—225; M. Smuts. Court-Centered Politics and the Uses of Roman Historians, c. 1590—1630 // K. Sharpe and P. Lake (eds.). Culture and Politics in Early Stuart England. London, 1994. P. 40—42; D. Hobrook. Lucan, Thomas May, and the Creation of a Republican Literary Culture // Ibid. P. 56.
ii R. R. Persons. An Answere to the Reportes. P. 358: ‘all temporal power is given first of all by God, in the law of Nature unto the people or multitude, who thereby have authority to transferre the same to what manner of govemement they like, either Monarchic, or other; it followeth also that the Common-welath ... had authority to choose, or appoint the state of Kings to raigne over them’; см. также P. 23-26; Idem. A quiet and sober reckoning. P. 329.
52

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
чтобы полностью лишиться ее, поскольку нужда может потребовать ее для защиты, ради чего она и существует»'.
Итак, по мнению Парсонса, источником королевской власти являлось общество. Это положение было распространено среди его соотечественников — протестантов; фактически оно было одним из общих мест английской политической мысли рубежа XVI—XVII вв."
Еще одним общим местом было определение королевской власти как отражения власти Бога. Так, по словам Парсонса,
«если государь правит единолично и имеет высшую власть, он напоминает Бога не только личными правами, но может походить на него мудрым, спокойным правлением, не подверженным страстям... Ничего более совершенного и желать нельзя для счастья подданных»"'.
Однако данный пассаж не может быть истолкован в абсолютистском духе, поскольку в текстах Парсонса он соседствует с заявлениями об ограниченности власти монарха. В этом отношении особенно показательным выглядит классический пример из истории Англии — отлучение от церкви короля Иоанна Безземельного и признание им вассальной зависимости от Рима, а также позиция его подданных. В трактовке Парсонса эта история выглядит следующим образом: под давлением общества король Иоанн признал свою присягу папе незаконной, поскольку не имел права принимать подобного решения «без согласия всего королевства»*.
Представления об ограниченности власти монарха в Англии было свойственно большинству английских авторов конца XVI — начала XVII в., вне зависимости от их представления о ее источнике. И сторонники божественного происхождения королевской власти, и их оппоненты, склонявшиеся к теории «народного согласия» {popular consent) равным образом считали, что власть английских королей не является абсолютной, но ограничивается законами страны и правом парламента (то есть, представителей королевства) вотировать налоги*. В этом отношении авторы-католики ничем не отличались от прочих своих соотечественников. Они мыслили законы страны и парламент основными средствами ограничения власти монарха, спасающими от возможной тирании.
Согласно Парсонсу, главным средством направления и исправления воли государя является закон, «принятый по должном размышлении и рассужде-  ii Idem. Conference. I, P. 72: ‘the whole body ... is not inferior but superior to the Prince, nether so giveth the common wealth her authority and power up to any Prince, that she depriveth her selfe utterly of the same, when neede shal require to use it for her defence, for which she gave it’.
ii Cm. J. P. Sommerville. Politics and Ideology in England, 1603—1640. London, 1986. P. 61—69.
iii R. Persons. Conference I, P. 21: ‘if the prince that govemeth alone & hath supreme authority to himselfe, as he resembleth God in this poynte of sole goverment, so could he resemble him also, in wise, discret, and iust goverment, and in ruling without passion ... nothng more excellent in the world could be desired for the perfect filicity of his subiects’.
iv R. Persons. An Answere to the Reportes. P. 234: ‘without the consent of the whole Realme”.
v J. P. Sommerville. Politics and Ideology. P. 34-39.
53

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
нии, без волнений, злых страстей — гнева, зависти, ненависти»'. Второе средство — это наличие у государя советников и более широких представительных органов (парламентов, кортесов, ландтагов), участвующих в решении наиболее важных для страны дел (в том числе вопросов престолонаследия), издающих законы, дающих согласие на взимание определенных денежных сумм (которые Парсонс именует субсидиями, помощью и т. п., избегая слова «налоги», что, по его мнению, подчеркивало бы обязательность выплаты)". Говоря об Англии, Парсонс прибегает к традиционному для английской политической мысли XV—XVI вв. понятию «смешанной монархии».
«В Англии же более или менее присутствуют все три формы [государственной власти], ибо здесь есть один король или королева — это Монархия, здесь есть советы, которые обладают значительной властью — это указывает на Аристократию, простой народ отдает голоса за членов парламента — в этом присутствуют черты Демократии, или народного правления»"'.
Коронационная клятва государя. Теория договора
Однако ключевым моментом теории Парсонса, сформулированной в «Рассуждении», было его представление о смысле коронационной клятвы государя1'. Именно коронация делает наследника полноправным государем. Коронация или «признание» (admission) государя (в тех государствах, где нет обряда коронации) есть «форма соглашения и договора между обществом и его христианским главой или монархом»'. В трактате описывается ряд коронационных церемоний, имевших место в Византии (коронации императоров Анастасия и Михаила I), Священной Римской империи (коронации Отгона I и Фридриха III), порядок коронации в Польше, Испании, Франции (здесь Парсонс упоминает две церемонии — коронации Филиппа I и Филиппа II) и Англии. Что касается последней, то Парсонс не смог найти описания этого обряда, относящегося к периоду более раннему, чем XV в. (коронация Эдуарда IV), однако ссылается на упоминания о коронационной клятве Генриха II и Генриха IV. Используя весь этот материал, он показывает, что во всех случаях сначала государь произносит слова своей  ii R. Persons. Conference. I, P. 21: ‘made uppon dew consideration and deliberation, and without perturbation of evil affections, as anger, envuy, hatred, rashnes, or the like passions’.
ii Ibid. I, P. 24, 35, 64-65.
iii Ibid. I, P. 24: ‘in Ingland al three do enter more or lesse, for in that ther is one king or Queene, it is a monarchy: in that it hath certayne councelles which must be hard: it participated of Aristocratia, and in that the commonalty have their voices and burgesses in parlament, it taketh also part of Democratia, or populer goverment’.
iv См. А. Ю. Серегина. Идея народного договора в елизаветинской Англии: Роберт Парсонс и его «Рассуждение о наследовании английского престола» // Диалог со временем, Вып. 1., М., 1999. С. 279-295.
V R. Persons. Conference. I, P. 84: ‘forme of agreement and convention betweene the common wealth and their Christian head or king’.
54

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА.
клятвы вслед за совершающим церемонию архиепископом. Текст любой из них включал в себя обещание защищать церковь и ее привилегии, отправлять правосудие, быть справедливым и беречь мир в стране. Парсонс подчеркивает, что только после этого на нового правителя возлагалась корона, ему вручались остальные регалии, или совершалось миропомазание; народ же криками одобрения должен был выразить свое согласие и признать его королем. Таким образом, в обряде коронации присутствуют и элементы избрания'. Присяга на верность новому государю тоже происходит после того, как тот даст свою клятву, следовательно, первое является условием для второго".
Коронация, следовательно, есть договор или брак государя со своей страной, что подразумевает наличие взаимных обязательств"'.
«Через эту клятву государь и подданные... приходят к соглашению относительно их долга и обязанностей друг перед другом, а также перед Богом и родной страной»'у.
Текст клятвы, даваемой при коронации монархом, содержит в себе все основные цели правления: мирское благополучие подданных, чему служат справедливый суд, защита слабых и сохранение мира внутри страны, и забота о спасении их душ, выражающаяся в попечении о церкви. Если же правитель нарушает данную им клятву, он впадает в тиранию, и подданные могут с чистой совестью отказаться от своей части обязательства — присяги на верность — и выступить против него*. По мнению Парсонса, изложенному в его «Рассуждении», подчинение подданных обуславливается законностью обладания властью и законностью приказа государя", Ряд английских католиков также высказывал идеи, отчасти сопоставимые с позицией Парсонса™. Однако даже на этом фоне теория договора, развитая Парсонсом, выглядит нетипичной, поскольку лишь в его «Рассуждении» она выглядит столь законченной и увязанной с теорией сопротивления.
Идея договора, заключаемого обществом и его правителем, была уже отнюдь не нова к концу XVI столетия. Многие французские публицисты эпохи Религиозных войн (например, Отман и Дюплесси-Морнэ) упоминали в своих произведениях о договоре между правителем и подданными, возобновляемом при каждой смене монарха. Высказывалась она и Дж. Бьюке-  ii Ibid. I, Р. 82-121.
ii Ibid.
iii Ibid. I, P.73.
iv Ibid. I, P. 81: ‘By this oth both the Prince and subiect do come to know and agree uppon their duetyes and obligations the one towards the other, as also both of them towards god and their native countrey’.
v Ibid. I, P. 76.
vi Ibid. I, P. 34.
vii См. А. Ю. Серегина. Политическая мысль английских католиков второй половины XVI — начала XVII в. СПб., 2006. С. 196-199.
55

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
неном'. Таким образом, Парсонс может быть причислен к группе наиболее радикальных в данном отношении авторов XVI в.
Однако для англичан подобная радикальность была чужда. Не случайно идею договора в интерпретации Парсонса сделали объектом своих нападок его оппоненты, издавшие ответы на «Рассуждение» — Констебл, протестанты Джон Хейворд и Томас Крейг" — его версия представлялась чем-то чуждым, несвойственным английской традиции. И в самом деле, здесь явно прослеживается влияние на Парсонса французской политической мысли"'. Но спустя почти полвека, в годы Английской революции именно идея договора привлекла к его трактату новых читателей — сторонников парламента, искавших в нем оправдания своим действиям*.
Теория сопротивления и «избрание» наследника
Большинство английских католиков-эмигрантов XVI в. принимали теорию сопротивления, хотя бы и в ограниченном виде. Однако они, как правило, оставались в рамках так называемой теории «косвенной власти папы в светских делах», допускавшей выступление подданных против своего монарха исключительно в случае, если оно было санкционировано Римским престолом (например, если монарх — еретик)\
Иная версия теории сопротивления была изложена в «Рассуждении» Парсонса. По его мнению, общество имеет право в определенных обстоятельствах выступить не только против тирана, но и воспрепятствовать восхождению на престол наследника.
Наследование престола, по мнению Парсонса, таит в себе опасности для государства, поскольку по праву первородства к власти может прийти человек, неспособный управлять в силу своих моральных или физических качеств;  i ii iii iv vi Q. Skinner. The Foundations of Modem Political Thought, v. 2. Cambridge, 1979. P. 274, 312, 316; J. H. M. Salmon. An Alternative Theory of Popular Resistance // Idem. Renaissance and Revolt: Essays in the Intellectual and Social History of early Modem France. Cambridge, 1987. P. 136—154. О сравнении Парсонса с континентальными тираноборцами см., например, М. L. Carrafiello. Robert Parsons and English Catholicism. P. 51—54.
ii H. Constable. A Discoverie of a Counterfecte Conference. Paris, 1600. J. Hayward. An Answer to the first part of a certaine conference. London, 1603; T. Craig. The Right of Succession to the Kingdom of England. [1603], London, 1703.
iii На Парсонса повлияли не непосредственно публицисты-гугеноты или Бьюкенен, а их общий источник — идеологи Соборного движения в интерпретации Дж. Мэйра и Ж. Алмэна. См. F. Oakley. On the Road from Constance to 1688: The Political Thought of John Major and George Buchanan // Journal of British Studies, 2, 1962. P. 11-31; А. Ю. Серегина. Политическая мысль английских католиков второй половины XVI — начала XVII в. С. 140—144, 221-226.
iv Сокращенный вариант трактата Парсонса под названием «Несколько речей, произнесенных на совете по поводу прав парламента преследовать короля за дурное управление» был издан в 1648 г. О восприятии трактата Парсонса в XVII в. см. А. Ю. Серегина. Роберт Парсонс и английская революция // Средние Века. Вып. 62. М., 2001. С. 26-43.
v А. Ю. Серегина. Политическая мысль... С.215—218.
56

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО *РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
такой правитель ведет свою страну к гибели. Средство против этого Парсонс видит в «избрании» наследника — общество в лице своих представителей выражает согласие или несогласие признать его своим правителем. Наследование престола здесь соединяется с избранием, смягчая крайности друг друга.
«Наследование врачует избрание, а избрание помогает наследованию, одно — лекарство для другого»'.
Показательна в этом отношении и терминология Парсонса: говоря о приходе к власти, он в большинстве случаев употребляет термины admission и approbation, подразумевающие признание, согласие, одобрение народа, но не succession.
Идея об «избрании» наследника весьма примечательна. Если его рассуждения о происхождении государства и его формах вполне традиционны, то данная посылка была для XVI века менее типична, а в столь законченном виде — даже радикальна, поскольку право общества определять, в конечном счете, престолонаследие Парсонс выводит из его суверенитета и из цели власти — общего блага.
«Общество не обязано закрывать глаза и избирать по воле случая или необходимости ближайшего по крови... но должно как следует рассмотреть этого человека — сможет ли он выполнить свои обязанности и заботиться о том, что ему поручено, или же нет, ибо в таком положении избрать того, кто является врагом государства или не годится управлять им, значит погубить государство и его вместе...»".
Общество должно принять меры, чтобы отвести подобную угрозу — связать наследника законами и ограничениями, а в случае необходимости — отвергнуть его и призвать другого, более подходящего для управления государством'".
Подобные действия облегчаются тем, что право наследника на престол до коронации отнюдь не бесспорно.
«Наследник... — не настоящий король, хотя бы его предшественник умер, до тех пор, пока он не будет коронован и признан обществом»".
Парсонс уподобляет наследника обрученному, настоящий же брак государя со своей страной заключается лишь в момент коронации. Поэтому «общество по справедливости не обязано верностью и подчинением наследнику до тех пор, пока он не будет коронован или признан...»v. Следовательно,  i ii iii iv vi R. Persons. Conference. I, P. 130: ‘election by succession, and succession agayne by election is salved, & the one made a preservative and treacle to the other’.
ii Ibid. I, P. 196: ‘nether is the common wealth bound alwayes to shutt her eyes, and to admit at hap-hazard, or of necessity every one that is next by succession of bloode ... but rather she is bound to consider wel and maturely the person that is to enter, whether he be like to performe his duety and charge committed unto him or no, for that otherwise to admitt him, that is an enimye or unfitt, is but todestroy the common wealth and him together’.
iii Ibid. I, P. 149.
iv Ibid. I, P. 133: ‘ though his predecessor be dead, for in very deede until that time [of coronation], he is not ther true king & soveraine’.
v Ibid.\ ‘The commonwealth oweth no allegiance or subiection unot the heyre apparent in rigour of iustice, until he be crowned or admitted’.
57

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
если ближайший наследник не способен управлять государством, можно и должно передать корону иному претенденту.
Подтверждая свой тезис, Парсонс приводит множество примеров нарушения порядка престолонаследия из Св. Писания (1—3 Царств) и истории Испании, Франции и Англии'.
Итак, общество может отклонить кандидатуру наследника по разумным и справедливым причинам. Что же автор считает справедливым или законным? Согласно его мнению, судить о законности или незаконности таких причин может лишь общество.
«Если мы признаем,... что королевство или общество имеет власть признать или отвергнуть государя либо претендента на престол, то мы должны признать и то, что общество имеет власть оценить законность причин...»".
Это право порождается тем, что общество само создает у себя правительство в той или иной форме. Суждение общества справедливо, так как «все королевство никогда не согласится, принимая свое решение,... отстранить или отвергнуть прямого наследника, не приняв во внимание разумной причины».'" И даже если общество многократно меняет свое решение (как это случалось в войне Роз), это не значит, что оно охвачено суетными страстями, но, напротив, каждый раз руководствуется разумом.
Критерий, при помощи которого можно определить пригодность того или иного наследника к делам управления, вытекает из той цели, ради какой создаются общества и государства — общего блага.
«Тот, кто более всего способен защищать, хранить и обеспечивать процветание государства и подданных, является наиболее подходящим, так как удовлетворяет той цели, во имя которой было создано правительство»1''.
Правитель должен быть справедливым судьей, обеспечивать своим подданным защиту закона внутри страны и хранить их от внешних врагов. Поэтому тех претендентов, кто по физическим и умственным качествам, или даже в силу возраста, неспособны выполнять эти обязанности, подданные часто и справедливо отвергают. Возможен также случай, когда наследника отстраняют не из-за его собственных грехов, но из-за преступлений предков". Примером могут служить упоминаемые Парсонсом отстранение от престола законной наследницы Педро I Кастильского, а также попытка английских баронов передать власть в стране принцу Людовику Французскому в обход прямого наследника короля Иоанна, его сына Генриха"'.  i ii iii iv v vii Ibid. I, Р. 148, 161-164, 165-180.
ii Ibid. I, P. 198: ‘if we graunte ... that the realme or common wealth hath power to admitt or put back the prince or pretender to the drowne, then must we also confesse that the same common wealth hath authority to iudge of the lawfulnes of the causes’.
iii Ibid. I, P. 199.
iv Ibid. I, P. 201: ‘whosoever is most likely to defend, preserve, and benifite most his realme and subiects, he is most to be allowed and desyred, as most conforme to the end for which goverment was ordeyned’.
v Ibid. I, P. 143.
vi Ibid. I, ch. 3.
58

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Таковы основные причины, по которым случались перечисленные Парсонсом изменения в порядке наследования. Однако они вторичны по сравнению с другим соображением, какое, в сущности, и должно, по его мнению, определять решение общества. Это — благочестие и религиозное рвение наследника, а также его конфессиональная принадлежность. Приоритет данного критерия Парсонс обосновывает тем, что высшая цель человеческого существования сверхъестественна, это не телесное благо, как считают современные ему правители и политики, но счастье души, которое достигается лишь в стремлении к Господу*. Следовательно, цель общества — служение ему, а первая и самая важная обязанность государя — обеспечить это служение со стороны подданных, ради чего он должен защищать церковь и духовенство, а также бороться с еретиками". Все остальные его задачи подчинены главной. Поэтому именно на отношение наследника к религии и нужно смотреть.
«Она [религия] есть первый, высший и необходимый предмет, какой следует рассматривать, признавая какого-либо государя ради блага подданных. Без нее он все разрушит, а с ней, хотя бы он не был безупречен в отношении справедливости и мужества, дело поправимо;... если он не имеет страха божьего и не печется о делах веры, или придерживается неверных убеждений, ущерб для общества неоценим»"*.
Особенно следует обращать внимание на религиозные взгляды наследника его современникам, считает Парсонс, поскольку никогда ранее не случалось, чтобы государь и его подданные принадлежали к разным конфессиям. В противоположность политикам (коих он именует атеистами), Парсонс полагает, что на исповедание наследника должно обращать внимание и обществу в целом, и отдельным его членам.
«Ничто не может лучше успокоить совесть общества и отдельных людей, которые в подобном случае должны воспротивиться его [наследника] избранию, если сочтут его взгляды на данный предмет неверными...»'\
Парсонс утверждает, что каждый христианин, к какой бы конфессии он ни принадлежал, считает свою веру истинной, единственной, ведущей к спасению, следовательно, наследник, придерживающийся иных взглядов, по совести должен им расцениваться как неверный. И если в таком случае он все же поддержит этого претендента или даже просто останется нейтральным и не воспротивится ему, то совершит смертный грех, так как поступит  ii Ibid. I, Р. 204.
ii Ibid. I, P. 207.
iii Ibid. I, P. 203: ‘religion ... the first and highest, and most necessary pointe of al other, to be considered in the admission of any prince, for the profit of his subiects: for that without this he destroyeth al, and with this, albeit he should have defects in the other two pointes of iustice and manhode, yet may it be holpen ... but he want feare of God, or care of religion, or be perversely persuaded therin, the domage of the weale publique is inestimable’.
iv Ibid. 1, P. 212: ‘nor any cause that soever iustifie and cleare the conscience of the common wealth, or of particuler man, that in this case should resist his entrance, as if they iudge him faulty in this pointe’.
59

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
против собственной совести'. Кроме того, на него возлагается ответственность за все нечестивые поступки и преступления против истинной веры, за совращение множества подданных и отклонения их от пути праведности, какие могут случиться, если этот правитель придет к власти".
Не следует допускать такого положения и с точки зрения интересов государства и стабильности в обществе. По мнению Парсонса, трудно себе представить искреннюю любовь и доверие между людьми разных исповеданий; но даже если государь, чья религия отличается от религии большинства его подданных, придет к власти на основании договора с ними, он неизбежно вызовет их недовольство, благоволя к своим единоверцам. Его попытки вознаградить последних за верную службу будут дурно истолкованы, а пытаясь этого избежать, он вынужден будет поступать несправедливо и покровительствовать тому, что в глубине души отрицает, или же распрощаться с властью, чтобы не погубить собственной души'".
В «Рассуждении» Парсонс обходит молчанием вопрос о том, к какой конфессии должен принадлежать наследник, но в памфлете 1592 г. он выражается более определенно. Безусловно следует воспрепятствовать приходу к власти того, кто является врагом католической веры'у.
Отрицание безусловного права престолонаследия вызвало возражения не только со стороны англичан-протестантов, но и католиков. За долгие годы царствования Елизаветы они свыклись с мыслью, что это право принесет им реставрацию католицизма (в случае воцарения Марии Стюарт) или, по крайней мере, прекращение преследований (если к власти придет ее сын). В католических памфлетах 1580-х гг., изданных до казни Марии, подчеркивалось, что конфессиональная принадлежность никак не влияет на права престолонаследия''. И даже после 1587 г. католики не были готовы отказаться от привычных понятий. Среди католических авторов наиболее резким оппонентом Парсонса был Генри Констебл, выпустивший опровержение его «Рассуждению». Возмущение Констебла вызвало, во-первых, отрицание прав Якова VI Шотландского на английский престол (поскольку сам Констебл принадлежал к прошотландской группе эмигрантов), а во-вторых, заключенная в трактате Парсонса идея народного суверенитета (подробнее о памфлете Констебла см. ниже)у‘.
Тем не менее, многие англичане второй половины XVI в. готовы были принять идею о том, что политический класс (в парламенте) имеет право выразить свое мнение относительно престолонаследия, а династические права не являются нерушимыми. Что касается последнего, тут пример подали сами Тюдоры: на протяжении столетия престолонаследие определялось парламентскими статутами (1533, 1536 и 1544 гг.), а также завещаниями монархов (Генриха VIII и Эдуарда VI). А в начале 1572 г. парламентарии-
i Ibid. I, Р. 214.
ii Ibid. I, P. 217.
iii Ibid. I, P. 218.
iv R. Persons. Responsio ad Edictum... P. 112—113.
v Leicester’s Commonwealth. P. 168.
vi H. Constable. A Discoverie of a Counterfecte Conference. P. 89—93.
60

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
протестанты были готовы принять статут, запрещающий католичке Марии Стюарт наследовать английский престол. Таким образом, идея о том, что общество имеет право как минимум высказывать свое мнение относительно предполагаемого наследника, была хорошо знакома англичанам', и Парсонс апеллировал к известным своим читателям понятиям и источникам.
Смещение тирана
Вторую часть теории сопротивления Парсонса составляет обоснование права подданных выступить против тирана. Парсонс не затрагивал вопроса об узурпаторах. Его интересовал исключительно случай, когда законный монарх превращается в тирана. В «Ответе на эдикт Елизаветы» он определяет тиранию главным образом как преступления против веры и церкви*'. Однако в «Рассуждении» он концентрирует внимание на тирании, не затрагивающей впрямую интересы церкви. Примером тирана такого рода становится для него Ричард II — правитель, злоупотреблявший властью, угрожавший жизни и имуществу подданных без всяких справедливых причин, не заботившийся об их интересах, подчинявшийся корыстным советникам'".
Подданные имеют право не соблюдать клятву в верности такому государю и восстать против него. Парсонс оговаривает два случая, когда «клятва и обещание верности подданных государю может быть нарушена. Первый — когда государь не выполняет своего обещания и клятвы, данных обществу при вступлении на престол или коронации; другой же — когда это может привести к значительному ущербу для общего блага (только ради сохранения которого и существуют государи)»*.
Это не просто право, но, скорее, обязанность общества — если государь отрекается от своего долга,
«общество не только свободно от своих клятв в покорности и верности таким недостойным государям, но, более того, обязано во спасение целого тела воспротивиться, покарать и отсечь дурные головы, если оно будет на это способно, ибо иначе дело дойдет до разрушения, падения и общей гибели»*.
i G. Bowler. ”An Axe or and Acte”: the Parliament of 1572 and Resistance Theory in Early Elizabethan England // Canadian Journal of History, 19, 1984. P. 349-359; P. Collinson. The Monarchical Republic of Queen Elizabeth Г // Bulletin of the John Ryland’s University Library of Manchester, 69, 1987. P. 394-424.
ii R. Persons. Resposio ad Edictum. P. 111.
iii Idem. Conference. II, P. 58—72.
iv Ibid. I, P. 76: ‘the first when the Prince observeth not at al his promisse and oth made to the common welath, at his admission or coromation, & the other when it should tume to the notable damage of the weale publique (fow whos only good the Princes office was ordeyned ...)’.
v Ibid. I, P. 77—78: ‘then is the common wealth not only free from al oths made by her of obedience or allegiance to such unworthy Princes, but is bound moreover for saving teh whole body, to resist, chasten, and remove shuch evel heades, if she be able, for that otherwise al would come to distruction, ruyne, and publique desolation’.
61

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Из признания суверенитета общества вытекает и отрицание Парсонсом права на какую бы то ни было инициативу в данном случае у частного лица. Только общество как целое (поскольку именно оно выступает в качестве стороны при заключении договора) может карать государя. Парсонс отмечает:
«отдельный человек, хотя бы он отдал свой голос при создании государя, однако, в целом не творит государя, подобно обществу. Поэтому... не во власти одного человека развенчать его»'.
Далее он заявляет, что не дело каждого в отдельности определять права того или иного монарха на престол, а также решать, выполняет ли тот свои обязанности, или нет"
В тексте трактата нет непосредственных указаний на способ, с помощью которого общество реализовывает право на смещение тирана. Однако, если проанализировать исторические примеры отстранения монархов от власти, приведенные Парсонсом, можно отметить, что во всех случаях действуют разного рода собрания (знати или представителей сословий). Так, если речь идет о Риме, он пишет о сенате; если же это вестготская Испания — то о Толедских соборах, на которых присутствовали знать и духовенство. Говоря о других европейских странах и о более поздних периодах истории Испании, он упоминает сословия (estates)"'. Иногда встречается и термин parliaments, но его Парсонс обычно применяет лишь к английской истории. Он подчеркивает роль парламента в ряде эпизодов — смещении Эдуарда II (1327 г.), отрешении от власти Ричарда II (1399 г.), сопровождавшимся его осуждением, признании прихода к власти Эдуарда IV Йорка (1470 г.)'\ В последнем примере показательно то, что Эдуард IV был признан в качестве монарха сначала только общинами, без участия представителей знати, а лишь затем появился соответствующий парламентский акт, и тем не менее, для Парсонса Эдуард — законный монарх уже с момента признания*. Таким образом, отстранение тирана от власти у Парсонса не есть дело одной только аристократии; в нем участвуют представители всех сословий. Поэтому представляется неточным утверждение Томаса Клэнси о том, что Парсонс не уделяет внимания действиям представительных opraHOBvi. Действительно, в «Рассуждении» нет прямых высказываний на эту тему, хотя в одном из последних памфлетов Парсонс подчеркивает, что «классический» тиран Ричард II был смещен именно парламентом''". Однако приведенные соображения показывают, что  ii Ibid. I, Р. 72: ‘a privat man though he give his voice to make a Prince, yet he being but one maketh not the Prince wholy as the common wealth doth, and therfore ... it lye not in a particuler mans hand to unmake him’.
ii Ibid. 1, P. 79.
Hi Ibid. I, P. 37-61.
iv Ibid. I, P. 58-61.
v Ibid.
vi T. H. Clancy. Papist pamphleteers. P. 73.
vii R. Persons. An Answere. P. 312.
62

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
именно представительным органам принадлежит решающая роль в делах престолонаследия и борьбы с тиранами'.
На основе исторических примеров можно судить и о том, какие средства борьбы с тиранами Парсонс допускает. Прежде всего, как это вытекает из уже упоминавшихся эпизодов смещения Эдуарда II и Ричарда II, — это публичный акт о смещении государя, принятый парламентом; вводится в действие он обычно военным путем:
«Поскольку тиран или упорствующий во зле государь есть вооруженный враг, попирающий ногами главу королевства, ясно, что его нельзя отстранить от власти или призвать к порядку иначе, чем силой оружия»".
Это, так сказать, нормальный путь. В том случае, если у представительства нет достаточных сил для отстранения тирана, допустимо обращение к другому государю или предполагаемому наследнику с просьбой о военной помощи. Примером могут служить призвание в Англию Генриха Тюдора, обращение римского сената к Константину и смерть Максенция'".
Тираноубийство Парсонс не упоминал. Однако его отношение к проблеме можно определить по ряду косвенных признаков. Обращаясь к истории Римской империи, Парсонс опускает многочисленные заговоры и упоминает лишь те эпизоды, где видна роль сената (убийство Юлия Цезаря, приговор Нерону, смерть Домициана)1''. Но, излагая последний из них, он пишет, что смерть Домициана «замышлялась сенатом втайне (ибо он не мог осуществить этого открыто по справедливости)»'. Таким образом, заговор и тираноубийство законны тогда, когда их санкционирует представительный орган (в данном случае сенат). В подобной ситуации заговор приобретает иной оттенок — это приведение в действие приговора, вынесенного всем обществом, а не группой мятежников. Личная же «инициатива» Парсонсом отвергалась. Впоследствии, развивая данные положения, он заявлял, что Констанцкий собор 1417 г. запретил убийство тирана, совершенное частным лицом по собственной инициативе. Именно здесь, по его мнению, пролегала граница между католическим и протестантским учением". Но если общество уже объявило монарха тираном и лишило его власти, любой человек может совершить тираноубийство,
«ведь тогда он не является частным лицом, поскольку действует властью общества, подобно палачу, отсекающему голову дворянину по приказу магистрата»™.  i ii iii iv v vi viii См. А. Ю. Серегина. История короля Ричарда II в английской религиозной полемике конца
XVI — начала XVII веков // Диалог со временем. Вып. 10. М., 2003. С. 85-112.
ii R. Persons. Conference. II, Р. 68: ‘seeing that a tyrannical or ostinate prince is an armed enimye with his feet set on the realities head, certaine it is, that he cannot be driven nor plucked from thence, nor brought in order, but by force of armes’.
iii Ibid. I, P. 61.
iv Ibid. I, P. 45.
v Ibid.
vi R. Persons. A Treatise tending to Mitigation. P. 81, 165; idem. A Qiuet and Sober Reckoning. P. 318-319.
vii Idem. A Quiet and Sober Reckoning. P. 321.
63

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
В некоторых случаях допустимо и убийство тирана, совершенное до объявления его таковым. Ссылаясь на известного памфлетиста Католической Лиги Жана Буше, Парсонс объясняет, что в некоторых ситуациях подобное объявление оказывается невозможным. Тем не менее, подданные, берущиеся за оружие, чтобы защитить себя и покарать тирана, не впадают в смертный грех.
«Когда подданные вынуждены использовать этот путь вооруженной защиты прежде, чем общество сможет публично провозгласить государя тираном, они совершают это не как частные лица, но от лица всего государства»'.
Власть папы смещать государей плохо вписывалась в теорию сопротивления, изложенную Парсонсом. Правда, в одном из позднейших памфлетов он говорил, что в некоторых случаях папа может направлять власть общества (в отношении государей), а иногда и добавлять собственную власть", речь здесь, по всей видимости, идет о случаях впадения монарха в ересь. В других ситуациях общество вполне могло решать свои проблемы самостоятельно, не дожидаясь санкции из Рима. Повествуя о смещении короля франков Хильдерика III папой Захарием, Парсонс пишет следующее:
«Отрешение короля от власти было осуществлено ими [знатью и духовенством — А. С.], а подтверждено папой, перед которым они изложили причину своих действий»"'.
Подобным же образом Парсонс трактует и смещение короля Португалии Санчо II, одобренное папой Иннокентием IV.
«Дон Санчо... был свергнут из-за плохого управления с общего согласия всех португальцев [здесь и далее курсив мой — А. С.], и это отстранение от королевской власти... было одобрено вселенским собором в Лионе, где присутствовал папа Иннокентий IV, который по настоятельной просьбе всего королевства Португалии... утвердил решение португальцев дать высшую власть Дону Алонсо, брату Дона CaH4o»'v.
Из приведенных отрывков видно, что автор старается подчеркнуть инициативу подданных в принятии подобных решений, а санкция папы, данная post factum, не является обязательной сама по себе.
Спустя несколько лет после написания трактата Парсонс сделал латинский перевод второй его части (посвященной проблемам престолонаследия  i ii iii iv *i Ibid. Р. 323: ‘when Subiects are forced to use this way of prevention by armes defensive, before
the common-wealth can make publicke declaration; in such cause they do it not as private men,
but as the body of the Common-wealth’.
ii R. Persons. A Treatise tending to Mitigation. P. 176.
iii R. Persons. Conference. I, P. 49: ‘his deprivation was by them, and confirmed by the pope; to whom they alleaged this reason for their doing in that behalf.
iv Ibid. 1, P. 53: ‘This Don Sancho ... was deprived for his defects in goverment by the universal
consent of al Portugal, & this his deprivation from al kingly rule and authority ... was approved
by a genegal councel in Lions, pope Innocentius the 4 being ther present, who at the petition & instance of the whole realme of Portugal ... did authorize the saide state of Portugal, to put in supreme goverment one Don Alonso, brother to the said king Don Sancho’.
64

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА.
в Англии) под названием ‘De regiae successionis apud angles jure’ для папы Климента VIII (1592—1605). К этому переводу была добавлена отсутствующая в основном издании глава о власти папы в светских делах. Здесь Парсонс в полном согласии с теорией Беллармино выводит светскую власть папы из его духовного примата.
«Обязанность наблюдать за сохранением общего блага и особенно защищать веру, высшее попечение о коей предоставлено папе, дает ему также высшее право в каждом королевстве и княжестве христианского мира охранять веру и заботиться, чтобы она не понесла урона»'.
И далее: «Там, где этого требует общее благо и особенно благо религии, папа может, согласно высшему праву, направлять, обуздывать, сдерживать и даже исправлять и карать любого светского правителя, если тот упорно отклоняется от пути вечного спасения, ради чего были созданы все правительства, или уводит с этого пути других своею властью»".
Однако эта глава (как и весь перевод) не была опубликована и осталась практически неизвестной современникам Парсонса.
Таким образом, Парсонс, признавая принцип косвенной власти папы в светских делах, допускал более широкую инициативу подданных в конфликтных ситуациях. Случаи, описанные в его трактате 1594 г., относятся к столкновениям государей и их подданных по светским вопросам, и автор подчеркивал, что главную и решающую роль в принятии решений играло общество как носитель высшего суверенитета, а папа своей санкцией как бы освящал это решение своим авторитетом. В принципе, уже и эта посылка не вполне вписывается в теорию косвенной власти Роберто Беллармино, предполагающей, что в подобных ситуациях подданные должны обратиться к папе, который принимает решение своей властью, даже если речь идет о сугубо мирском конфликте.
А в «Рассуждении против принесения присяги в Англии» (1606), говоря о власти папы смещать государей (deposing power), Парсонс допускает весьма существенную оговорку:
«Что касается власти папы смещать монархов, следует принять во внимание то, что речь не идет о действительном смещении, то есть об исполнении решения папы о его смещении. Ибо папа в качестве такового никогда не приводит в действия свои решения, но призывает на помощь светскую власть. Поэтому следует различать два действия в смещении государя — светское и духовное, одно осуществляется светским мечом, другое — духовным; одно совершается самим папой, другое — магистратом или светским исполнителем; дело папы при этом — расследовать и вынести суждение о преступлении, совершенном государем, в соответствии с убедительными доказательствами, увещевать его,... упорствующего в заблуждении осудить, а затем вынести решение об отлучении или смещении. После его объявления или публикации подданный [этого короля] и любой другой человек не нуж-  i iii Archives of the Diocese of Westminster, AW/122, f. 126.
ii Ibid.
65

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
дается в другом праве, чтобы его свергнуть. Но исполнение предоставляется рвению, силе и усмотрению того, кто способен привести его в действие без чьего бы то ни было приказа, так что подданный может законным образом пренебречь или отказаться исполнять решение папы против своего государя, и его нельзя к этому принудить никаким приказом»'.
Анализировавший этот текст Т. Клэнси полагает, что он свидетельствует об умеренности взглядов Парсонса по сравнению с другими про-римски настроенными полемистами". Представляется, однако, что данный текст вкупе с уже приведенными отрывками свидетельствует не просто об умеренности Парсонса, но о принципиально иной позиции. По его представлению, высший суверенитет общества сочетался с (и ограничивался) правом папы вмешиваться в светские вопросы'", однако на деле Парсонс заходил еще дальше. В его построениях подданные могут сами смещать государя, когда конфликт не выходит за рамки светской сферы. В этом случае они, собственно, не нуждаются в санкции папы (хотя и могут за ней обратиться). Если же папа по собственной инициативе вмешивается в светские дела, то подданные вправе судить о том, справедливо ли его решение, и должны ли они ему подчиняться (как в случае с восставшими против короля Иоанна баронами). Подданные также могут сами обратиться в Рим с просьбой отлучить своего государя-еретика, но, тем не менее, если папа выносит такое решение самостоятельно, они вправе судить, должны ли они его выполнять (даже если оно совершенно законно).
Подобный объем прав подданных не вписывается в теорию Беллармино. Однако он отнюдь не является беспрецедентным: именно так представляли себе взаимоотношения папы и светского государства идеологи Соборного движения, начиная с Иоанна Парижского. В начале XVI в. наследниками его идей были Джон Мэйр и Жак Альмэн, чьи труды оказали серьезное влияние на политическую мысль как католических, так и протестантских
i A Discourse against taking the Oathe in England, written by F. Parsons, Stonyhurst MSS, Collectanea P. 171: ‘Now in this one point of the Popes authority to depose the king there is one thing to be observed that there is not mention made of actual deposition, that is to say of the execution of the Popes censure or sentence of deposition against him for the Pope as Pope doth never execute his own sentence, but rather to that effect doth invocare auxilium brachii saecularis; wherefore there be two kindes of actes or exercises to be distinguished in the deposition of a prince the one temporal and the other spiritual; the one executed by the temporal sword the other by the spiritual; the one belongeth to the Pope hemself the other unto the Magistrate, or Executioner Temporal; the act or exercise of the Pope herein, is to enquire examin and judge of the crime committed by the King according to sufficient proofe give judgement admonish ... and remain obstinate to censure and after give sentence of condemnation or deposition, which being declared or published there needeth no other authority in the subject nor any other whatsoever to depose him actually: but such execution is left unto zeale strength and discretion of him that is able to perform it without commandment of any other to enforce the execution so that a subject may lawfully omitt or refuse to execute the Pope’s censure against his prince neither can he be forced thereunto by any censure
ii T. Clancy. Papist pamphleteers. P. 92; H. Hopfl. Jesuit Political Thought: the Society of Jesus and the State, c. 1540-1630. Cambridge, 2004. P. 347—51.
iii R. Persons. A Treatise tending to Mitigation. P. 176.
66

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО о РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА*
государств'. Предполагалось, что одним из связующих звеньев в цепочке распространения их идей за пределы Франции был известный трактат «О справедливом праве христианского общества по отношению к нечестивым государям и еретикам» (1590). Т. Клэнси и П. Холмс указывают на близость взглядов Парсонса тем, что были изложены в этом трактате. Однако, как нам представляется, это не вполне точно. Парсонс, безусловно, был знаком с трактатом: он говорил о его содержании в одном из своих памфлетов'' и явно использовал его при работе над текстом «Рассуждения о наследовании английского престола». Тем не менее, глава сочинения Россеуса, посвященная праву папы смещать государей, не выпадает за рамки теории Беллармино'", тогда как Парсонс, как мы видим, не вписывается в нее. Поэтому следует предположить, что он обращался непосредственно к трудам сторонников Соборного движения, благо их произведения были широко известны и доступны.
Наследование английского престола
Проблема престолонаследия в Англии во второй половине XVI — начале XVII в.
«Рассуждение о наследовании английского престола» затрагивало одну из самых болезненных политических проблем, напрямую касавшихся стабильности протестантского режима в стране. Елизавета I — незамужняя королева-девственница — не имела прямых наследников, и вопрос о том, к кому должна перейти власть после ее смерти, оставался открытым на протяжении всего ее царствования (1558—1603).
Проблема престолонаследия волновала англичан и раньше, в первой половине столетия. Генрих VIII определил порядок наследования короны своим завещанием, и его право распоряжаться престолом было подтверждено парламентом (акт о престолонаследии 1544 г.). Согласно завещанию, королю должны были наследовать его дети — сначала сын, Эдуард, а в случае его смерти бездетным — его сестры Мария и Елизавета. Обе они на момент составления завещания считались незаконнорожденными, так как браки их отца с Екатериной Арагонской и Анной Болейн были аннулированы в 1533 и 1536 гг. соответственно. Тем не менее обе они стали наследницами.
После них по старшинству должны были идти потомки старшей сестры Генриха VIII, принцессы Маргарет, жены шотландского короля Якова IV.
i F. Oakley. On the Road from Constance to 1688. P. 26-31.
ii R. Persons. A Treatise tending to Mitigation. P. 68.
iii Cm. G. Rosseus. De iusta reipublicae christianae in reges impios et hereticos authoritate. P. 495-575.
67

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Однако Генрих VIII поссорился с сестрой (отчасти из-за ее политики, не отвечавшей интересам Англии, как считал брат, а отчасти — из-за бурной личной жизни, напоминавшей его собственную, — три брака и один развод). Поэтому его шотландский племянник — Яков V — не фигурировал в списке наследников. Дочь Маргарет от второго брака — Маргарет Дуглас, рожденная на территории Англии, — тем не менее, воспитывалась при дворе дяди, и вступать в брак она могла только с разрешения правящего монарха (статут 1536 г.); тайный брак особ королевской крови приравнивался к государственной измене. Но наследницей Маргарет не считалась, по крайней мере официально. Сама она, впрочем, всегда помнила о своем родстве с правящими домами Англии и Шотландии.
По завещанию Генриха VIII, наследниками короны в случае, если все его дети умрут бездетными, должны были стать дети его младшей сестры Марии и ее мужа, Чарльза Брендона, герцога Саффолка, — то есть, их дочери Фрэнсис и Элинор и их потомки*.
Соблюдение всех условий, навязанных отцом, отнюдь не входило в планы его детей. Уже Эдуард VI попытался изменить порядок престолонаследия. Согласно его собственному завещанию, его преемницей должна была стать Джейн Грей — старшая дочь леди Фрэнсис Брендон, а не его сестры. Лишение сестер права наследования определялось конфессиональным мотивом — молодой король был рьяным протестантом и справедливо опасался, что его сестры (особенно Мария) не разделяют его взглядов. Родственники Джейн Грей — ее отец, маркиз Дорсет, и тесть, герцог Нортумберленд, — поддержали непопулярное решение Эдуарда VI (если сами не подтолкнули к нему короля), поскольку оно способствовало сохранению их власти и влияния, и провозгласили новой правительницей леди Джейн. Последствия были трагическими для всех участников: несмотря на все усилия Нортумберленда, на престол взошла Мария I, поддержанная своими подданными. Леди Джейн, ее муж — Гилфорд Дадли, отец и тесть были казнены в 1553—1554 гг."
Мария I пыталась выйти из-за рамок, предписанных завещанием, другим, более традиционным способом — а именно, вступив в брак (с Филиппом II Испанским) и родив наследника. Этому воспрепятствовали возраст и плохое здоровье"'.
Преемница Марии, королева Елизавета I, отказалась от вступления в брак, хотя на протяжении 1560—80-х гг. брачные планы оставались важным орудием ее политики. Она также не питала большого почтения к завещанию отца. Согласно этому документу, ее наследницей (в случае отсутствия детей) должна была стать младшая сестра Джейн Грей, Екатерина (Кэтрин). Однако Елизавета I склонялась к идее передать престол своей шотландской родственнице — королеве Марии Стюарт, категорически не желая при этом объявлять ее наследницей официально. Основанием для отказа служило
М. Levine. Tudor Dynastic Problems, 1460—1571. London, 1973. P. 155—156.
i J. Loach. Edward VI. London-New Haven, 1999.
ii D. Loades. Mary Tudor: the Tragical History of the First Queen of England. London, 2006.
68

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
убеждение Елизаветы в том, что наследник всегда является центром притяжения недовольных; вокруг него плетутся интриги и строятся заговоры, которые могут стоить жизни либо ему самому, либо правящему монарху. Таким образом, отказ от объявления наследника для Елизаветы становился актом самозащиты (и защиты наследника), хотя ее подданные видели в этом фактор дестабилизации.
Мнения подданных королевы относительно наследника предсказуемо разделились. Часть из них (католики и старая знать) склонялись к кандидатуре Марии Стюарт. Другие — прежде всего, убежденные протестанты, подобные лорду Берли, — искали иные варианты. Идеальным для них было бы вступление Елизаветы I в брак, но довольно быстро стало понятно, что королева этого не желает. Тогда начался поиск других претендентов. В 1560-х гг. лорд Берли склонялся к поддержке прав линии Саффолков (то есть, Кэтрин Грей) и пытался зондировать почву, финансируя издание соответствующих памфлетов. Однако Елизавета не любила семью Грей, попытавшуюся в 1553 г. отстранить ее сестру Марию и ее саму от наследования престола. Кроме того, сама Кэтрин вызвала гнев королевы своим тайным браком с Эдвардом Сеймуром, графом Хартфордом. В ходе назначенного королевой судебного разбирательства их брак был признан недействительным, а сыновья Эдвард и Томас — незаконнорожденными. Молодая пара была вынуждена жить раздельно, причем Кэтрин находилась в заключении (сначала в Тауэре, потом — под домашним арестом) вплоть до своей смерти в 1568 г.
Другие протестанты — в частности, фаворит королевы, граф Лестер, — выступали в поддержку прав на престол графа Хантингдона (наследника династии Йорков). Однако Елизавета относилась к графу с подозрением (из-за его возможных династических притязаний), да и число его сторонников было не столь велико. После смерти графа Лестера (1588 г.) кандидатура Хантингдона всерьез не рассматривалась*.
После 1567 г., когда Мария Стюарт была свергнута с шотландского престола и оказалась в заключении в Англии, многие из протестантов сочли приемлемым наследником ее сына, Якова VI, воспитывавшегося в Шотландии кальвинистами. Однако препятствием его династическим правам оказывалась мать. Поэтому в 1570—80-х гг. основной заботой лорда Берли и его сторонников было устранение Марии Стюарт путем обвинения ее в измене (соучастии в заговоре против Елизаветы I). В 1586 г. Мария Стюарт наконец попалась в ловушку — главе «секретной службы» Фрэнсису Уолсингэму удалось добыть доказательства ее соучастия в заговоре Бабингтона. Мария Стюарт предстала перед судом пэров, признана виновной в измене и в феврале 1587 г. была казнена".
i S. Alford. The Early Elizabethan Polity: William Cecil and the British Succession Crisis, 1558— 1569. Cambridge, 2002.
ii J. Guy. ‘My Heart is my Own’: The Life of Mary, Queen of Scots. London, 2004. P. 131, 155-158, 171, 218, 235.
69

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Теперь путь для Якова VI был расчищен. Многие протестанты теперь могли высказываться за соблюдение династического принципа (в обход завещания Генриха VIII), не опасаясь за судьбу своей религии.
Тем не менее в политической игре учитывались и все прочие претенденты. Так, семейство Стюарт могло выставить не одного кандидата. Внучка Маргарет Дуглас и кузина Якова VI (племянница его отца, Генри Дарили) — Арабелла Стюарт, рожденная в Англии (1575), также имела права на престол. Однако юная претендентка с самого начала была игрушкой в руках честолюбивых родственников (своих бабушек, Маргарет Дуглас и Бесс Хардвик, графини Шрусбери), которые планировали выдать ее замуж за какого-нибудь принца — то за кузена, Якова VI, объединив тем самым их права на английский престол, то за кого-нибудь из континентальных правителей-католиков. Последнее обстоятельство не смущало ее родных: хотя Арабелла была формально воспитана в протестантской традиции, ее бабушка Маргарет Дуглас была ревностной католичкой; немало католиков было и в семье Шрусбери (в том числе дочь Бесс, тетка Арабеллы). Вместе с тем Бесс, ставшая после 1578 г. опекуншей Арабеллы, опасалась ввязываться в рискованные интриги, чтобы не быть обвиненной в измене. Фактически по приказу Елизаветы I она стала тюремщицей для собственной внучки на протяжении всего правления королевы.
Королева же использовала Арабеллу как разменную монету в собственных политических играх. В 1586 г., когда Испания готовила к отправке Армаду, которая должна была переправить через Ла-Манш в Англию армию под командованием Алессандро Фарнезе, герцога Пармского и наместника Филиппа II в Нидерландах, Елизавета вызвала Арабеллу ко двору и осыпала ее милостями, словно бы назначив ее наследницей. Одновременно Рануцио Фарнезе (находившемуся в родстве с домом Ланкастеров и соответственно имевшему права на английский престол) намекнули на возможность брака с Арабеллой. Филипп II рассматривал возможность такого брака еще в начале 1588 г. Но осенью 1588 г., когда стало ясно, что Армада больше не представляет угрозы, о переговорах забыли, а Арабеллу отправили домой, в Дербишир, подальше от двора. В 1591 г. она была вновь призвана к двору в тот момент, когда лорд Берли рассчитывал начать переговоры с Испанией о заключении мира. Брак Арабеллы с одним из родственников испанской династии мог бы стать «приманкой». Но переговоры не состоялись, и Арабелла опять отправилась в деревню, теперь уже до конца царствования Елизаветы Г.
К началу 1590-х гг. политическая жизнь английского двора во многом определялась соперничеством двух группировок. Одну из них возглавлял молодой граф Эссекс, пасынок и «наследник» фаворита Елизаветы, графа Лестера. Эссекс выступал сторонником Якова VI и состоял в переписке с королем Шотландии. Позиция соперников Эссекса — лорда Берли и его
i М. S. Lovell. Bess of Hardwick, First Lady of Chatsworth. London, 2005. P. 374, 377, 393; S. Gristwood. Arbella — England’s Lost Queen. London, 2003.
70

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
сына, Роберта Сесила, — относительно престолонаследия не была столь определенной. Сесил так же, как и Эссекс, склонялся к кандидатуре Якова VI — мужчины и протестанта. Однако достичь взаимопонимания с ним было нелегко: во-первых, Яков VI ненавидел лорда Берли как виновника смерти своей матери. Во-вторых, король уже поддерживал контакты с Эссексом и рассчитывал на его влияние. Неудивительно поэтому, что Сесил на всякий случай уделял внимание и другим кандидатам'.
Уже говорилось о внимании Сесила и лорда Берли к Арабелле и планах ее брака в 1588 и 1591 гг. И позднее Сесил проявлял интерес к правам Арабеллы — как возможной альтернативы Якову VIй. Рассматривались и другие возможности. Существует предположение о том, что в 1591 — 1593 гг. Роберт Сесил пытался прозондировать почву относительно возможности выдвижения кандидатуры Фердинандо Стенли, лорда Стрэнджа (позднее графа Дерби) — наследника Элинор Брендон — в качестве претендента на престол'".
Кроме того, в начале 1590-х гг. Сесил проявлял интерес и к кандидатуре инфанты Изабеллы (старшей дочери Филиппа И, по линии матери происходившей от герцогов Бретонских, потомков Вильгельма I Завоевателя). Он контактировал с эмигрантами-католиками за пределами Англии, пытаясь выяснить намерения Филиппа II относительно прав инфанты. Впрочем, вряд ли стоит считать, что Сесил всерьез намеревался посадить Изабеллу на английский престол (хотя ему впоследствии предъявляли подобные обвинения'''). Скорее, это было стремлением выяснить планы соперников*.
К началу 1590-х гг. английские католики также разделились между собой по вопросу о наследнике престола. Ранее «единым» кандидатом была Мария Стюарт, права которой на престол казались бесспорными. Для радикальных католиков Мария, а не Елизавета (незаконнорожденная дочь Генриха VIII и отлученная от церкви еретичка) была истинной королевой Англии. Однако кандидатура Марии вызывала и ряд проблем, прежде всего, отсутствие поддержки извне. Французские родственники Марии увязли в гражданской войне и не в состоянии были оказать серьезную помощь. Филипп II, на которого ориентировались многие английские католики (в частности, и из-за традиционной враждебности к шотландцам и французам), в свою очередь, не слишком стремился посадить на английский престол союзницу враждебной ему Франции. Поэтому все проекты вторжений и заговоров наталкивались на отсутствие энтузиазма испанского монарха.
i Р. Е. Hammer. The Polarisation of Elizabethan Politics: The Political Career of Robert Devereux, 2nd Earl of Essex, 1585—1597. Cambridge, 1999.
ii M. S. Lovell. Bess of Hardwick. P. 418—419.
iii C. Delvin. The Earl and the Alchemist // The Month, 1953, P. 25—38, 92—104, 152-166; F. Edwards. Plots, and Plotters in the Reign of Elizabeth I. Dublin, 2002. Chapter 7. P. 169—192.
iv Их высказал граф Эссекс во время собственного судебного процесса. См Criminal Trials, vol. I. London, 1832. P. 355-356; British Library, Harley MS 2194, f.56; Harley MS 5202, f.25.
v J. Hurstfleld. The Succession Struggle in Late Elizabethan England // S. T. Bindoff (ed.). Elizabethan Government and Society. London, 1961.
71

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Смерть Марии Стюарт в 1587 г. все изменила. Часть католиков (и значительная) осталась верной дому Стюартов, предполагая, что Яков VI либо обратится в католичество (сам король распускал такие слухи), либо, по крайней мере, проявит терпимость к единоверцам своей матери, пострадавшим ради ее (и его) династических прав. Эмигранты, придерживавшиеся данной политической линии, группировались в Париже.
Другие католики были склонны ориентироваться на Испанию. Сам Филипп II как потомок португальского королевского дома (по линии матери) был наследником Джона Гонта, герцога Ланкастерского, и мог претендовать на английский престол. Однако после 1588 г. Филипп II не горел желанием претендовать на престол для себя лично. Но сохранялась возможность, что Испания выдвинет иную кандидатуру — инфанты Изабеллы, или же коголибо из родственников Филиппа II — Рануцио Фарнезе, или же герцогов Савойского или Браганса, также возводивших свои права к Джону Гонту.
Многие же католики не знали, кому из претендентов следует оказать предпочтение, и ожидали, что папа примет решение по данному вопросу.
Группа английских эмигрантов, живших в Испании, в начале 1590-х гг. стремилась повлиять на Филиппа II с тем, чтобы король объявил, наконец, своего претендента, — предпочтительно инфанту Изабеллу. Филипп II, однако, колебался — он уже увяз в гражданской войне во Франции, где права Изабеллы на престол были предъявлены. Кроме того, и сама Изабелла была совершенно не в восторге от перспективы стать наследницей английской короны.
К концу 1590-х гг. соперничество Роберта Сесила и графа Эссекса постепенно возрастало. Если последний оставался сторонником Якова VI, то позиция Сесила и его сторонников при дворе была менее очевидной. С одной стороны, в 1598 г. умер его отец, лорд Берли, а вместе с ним умерла и неприязнь, которую Яков VI питал к этой семье. С другой стороны, для того, чтобы вытеснить графа Эссекса, имевшего своего рода «монополию» на контакты с шотландским королем, нужно было сначала отстранить Эссекса от дел управления. После того, как в 1601 г. граф был обвинен в мятеже против Елизаветы и казнен, Сесил прочно занял его место в негласных переговорах с Яковом VI и фактически обеспечил приход Стюарта к власти в 1603 г.
Однако все эти контакты были негласными и незаметными для многих. В последние годы правления Елизаветы по стране распространялись слухи о планах членов Тайного совета, Филиппа II и др. Говорили о возможности похищения Арабеллы иезуитами и ее брака с католическим кандидатом (герцогом Пармским или кем-либо еще). Правительственные агенты сообщали о неосторожных словах, произнесенных графом Дерби в разговоре с лордом Бичемом, — о том, что обе семьи могут вскоре столкнуться в борьбе за престол'.
i N. Mayers. The Gossip of History: the Question of the Succession in State Papers // J.-C. Mayer (ed.). The Struggle for the Succession in Late Elizabethan England: Politics, Polemics and Cultural Representations. Montpellier, 2004. P. 49—64.
72

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА*
За границей также внимательно присматривались к Англии. Филипп II пытался решить, стоит ли ввязываться в борьбу за престол. В 1594 г. английский иезуит Джозеф Кресуэлл подготовил для короля и архиепископа Эрнста, наместника Испанских Нидерландов, докладную записку о претендентах на английский престол. Этот документ был основан на материалах, использованных Парсонсом при написании «Рассуждения»'.
Но несмотря на давление английских эмигрантов и части своих придворных, Филипп II под конец жизни отказался от планов выдвинуть свою дочь Изабеллу в качестве католической претендентки на престол; принятию этого решения немало поспособствовал и провал его планов по возведению ее на французский престол. Испанский король не желал ввязываться в еще один безнадежный проект. Сама Изабелла восприняла решение отца с облегчением. В апреле 1598 г. она, наконец, вышла замуж; она и ее супруг, эрцгерцог Альбрехт стали независимыми правителями Нидерландов согласно решению Филиппа II и были вполне довольны своей участью.
Смерть Филиппа II в сентябре 1598 г. вновь изменила ситуацию, поскольку его сын и наследник, Филипп III, поначалу выказал интерес к проекту вторжения в Англию и поддержки прав Изабеллы. Однако уже в 1600 г. значительная часть Королевского Совета высказывалась против этого варианта, поскольку это означало бы объединить Англию и Нидерланды в руках новой династии, вне испанского контроля. Рассматривали испанцы и другие возможности — а именно, брак Арабеллы Стюарт с католическим принцем, или даже выдвижение кандидата из числа английских католиков — называлось имя Генри Сомерсета, наследника графа Вустера, — который вступил бы в брак с Энн Стенли, старшей дочерью Фердинандо Стенли, графа Дерби. В конце концов, правительство Филиппа III, уставшее от долгой войны, решило не вмешиваться в английские дела, хотя это и означало приход к власти нежелательного для Испании Якова VIй.
Английские католики в конце XVI в. находились в состоянии разброда и шатания. Часть их лидеров-эмигрантов во главе с Парсонсом последовательно выступали против кандидатуры Якова VI и стремились к созданию в Англии католической партии, объединенной вокруг наследника, поддержанного Испанией. Когда в конце 1590-х гг. стало понятно, что Филипп II не желает вмешиваться в наследование английского престола, группа английских католиков (по всей видимости, связанная с Парсонсом) представила «инструкцию» или план действий для католических священников в Англии. Согласно этому плану, в случае смерти Елизаветы и отсутствия испанской поддержки священники должны были сплотить католиков
i J. Loomie, S.J. Fr. Joseph Creswell’s Informacion for Philip II and the Archduke Ernest ca. August 1594 // RH, 22, 1995. P. 465-481.
ii N. Mayers. Op. cit., J. Loomie. Op. cit.
73

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
вокруг кандидата, названного Римом, и, если понадобится, возглавить восстание'.
Однако большинство английских католиков пошло не за сторонниками Парсонса, а за его оппонентами (прежде всего, апеллянтами), и склонились на сторону Якова VI. Этому способствовало и обращение жены Якова, Анны, в католичество, и известная веротерпимость короля по отношению к шотландским католикам. Яков VI сознательно поддерживал иллюзии возможности своего обращения в католичество как перед послами из Рима, так и перед представителями английских католиков. В итоге и те, и другие оказались обманутыми. Рим высказался в пользу прав Якова VI (хотя и негласно). Что же касается католиков, то они получили от короля неофициальное обещание отменить ущемлявшие их законы и разрешить им исповедовать свою веру. Таким образом, сердца английских католиков были завоеваны".
В 1603 г. Парсонс смирился с неизбежным и направил письмо Якову VI, стремясь наладить отношения с будущим правителем Англии. Однако он сомневался в том, что Якову стоит доверять — и оказался прав.
Уже летом 1603 г. некоторые католики разочаровались в новом монархе, забывшем о своих обещаниях и не спешившем даровать им политические права. Они стали организаторами так называемого «заговора священников» (1603 г.), ставившего своей целью захватить Якова в заложники до его коронации и принудить его гарантировать права католиков. Заговор был обнаружен не без помощи английских иезуитов, сообщивших о нем правительству.
Позиция ордена объяснялась не только враждебностью к бывшим апеллянтам, возглавившим заговор. В послании католическому духовенству в Англии (1603) Парсонс говорил: если уж те из католиков, кто вел переговоры с Яковом до его прихода к власти, оказались столь легковерными и не сумели потребовать гарантий соблюдения им своих обещаний, тогда католикам остается лишь уповать на традиционную помощь Испании и ждать, что последняя выторгует отмену антикатолических законов в ходе переговоров о мире. Однако 1604 г. принес английским католикам двойное разочарование: собравшийся в феврале первый парламент нового царствования оставил в силе все елизаветинские антикатолические законы (тем самым продемонстрировав «вероломство» Якова I). А переговоры о мире между Испанией и Англией успешно завершились в августе того же года, но английские католики и их права в мирном договоре упомянуты не были.
i A Discourse Concerning a Successor to Queen Elizabeth Written in Her Life Time [1598?]. MS Lansdowne 512, f. 12-33. Publ. by S. Jusdado // J.-C. Mayer (ed.). Breaking the Silence on the Succession: A Sourcebook of Manuscripts and Rare Elizabethan Texts (c. 1587-1603). Astraea Texts, 1. Montpellier, 2003. P. 125—156.
ii S. Jusdado. The Appellant Priests and the Succession Issue. // J.-C. Mayer (ed.). The Struggle for the Succession in Late Elizabethan England: Politics, Polemics and Cultural Representations. P. 199-216.
74

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО ♦РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
«Большие надежды» быстро обернулись горьким разочарованием. Для некоторых из католиков это разочарование стало толчком к подготовке первого (хотя и несостоявшегося) террористического акта в истории Англии — Порохового заговора'.
Парсонс и «католический претендент»
Принято считать, что Роберт Парсонс написал «Рассуждение» ради того, чтобы обосновать права на наследование английской короны инфанты Изабеллы, старшей дочери Филиппа II Испанского и Изабеллы Валуа. Подобное утверждение можно встретить практически во всех исторических публикациях". Довольно быстро возникает впечатление, что историки стараются отделить первую часть трактата — представляемую как интереснейший вариант теории сопротивления — от попытки обосновать права инфанты, которая, несмотря на всю искусность, демонстрирует непонимание ситуации в Англии, объяснимое для эмигранта. Полемист уровня Парсонса должен был бы иметь в виду, что инфанта являлась маловероятной кандидатурой, и сторонников у нее в Англии было немного. Некоторые исследователи — в частности, Питер Лейк, — склонны видеть в «Рассуждении» тонко рассчитанную провокацию, стремление как можно больше запутать и без того сложную проблему престолонаследия"'.
Безусловно, в «Рассуждении» присутствует элемент провокации: достаточно лишь взглянуть на его посвящение графу Эссексу. Однако, как я постараюсь показать, трактат представляет собой нечто большее, чем провокацию. Парсонс и в самом деле представил вопрос о наследовании английского престола чрезвычайно сложным, но у него был на него ответ. Обычно предполагается, что ответом была кандидатура инфанты. Но так ли это? Или же это лишь часть ответа?
Для того, чтобы разрешить данную проблему, необходимо проанализировать текст «Рассуждения» (особенно его второй части) и то, как Парсонс представляет каждого из возможных претендентов на корону.
Начнем с Шотландской линии, которая была первой по старшинству, как исходящая от старшей дочери Генриха VII Тюдора Маргарет. Эта линия имела двух претендентов (правнуков Маргарет), в том числе наиболее вероятного — короля Шотландии Якова VI и его кузину Арабеллу Стюарт.
i L. de Lisle. After Elizabeth: The Death of Elizabeth and the Coming of King James. London, 2006.
ii Исключением является, пожалуй, лишь недавняя статья Сьюзан Доран, где упоминаются и другие возможные наследники. См. S. Doran. Three Late-Elizabethan Succession Tracts // J.-C. Mayer (ed.). The Struggle for the Succession in late Elizabethan England: Politics, Polemics and Cultural Representations.
iii P. Lake. The King (the Queen) and the Jesuit: James Stuart’s True Law of Free Monarchies in context/s // Transactions of the Royal Historical Society, 14, 2004. P. 223-242.
75

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Если что-либо и понятно с первого взгляда, так это очевидное стремление Парсонса опровергнуть все доводы в пользу прав Шотландского дома на английскую корону. Первый аргумент против Якова был очевиден: шотландский король был, естественно, рожден за пределами Англии, и это обстоятельство могло считаться юридическим препятствием к наследованию престола. Однако Парсонс не использовал этого довода; напротив, он опровергает его, используя аргументы английских юристов-католиков, которые в 1560—70-х гг. обосновывали права католички Марии Стюарт на английский престол. Вкратце эти доводы сводятся к следующему: статут Эдуарда III, запрещавший лицам, рожденным вне пределов Англии, наследовать землю, не может применяться по отношению к наследованию короны, так как здесь действуют иные законы. Юристы вводили фикцию короля как «корпорации, состоящей из одного человека» (corporation sole) в каждый отдельный момент времени. Этот человек — монарх — был носителем власти, принадлежащей корпорации (то есть, короне); после смерти одного носителя корпорация не исчезала, но соединялась с другим носителем. Таким образом, передача власти в государстве осуществлялась совсем по иным правилам, нежели наследование земельной собственности'.
Парсонс использовал данные аргументы не только ради демонстрации своей беспристрастности, заявленной во введении: все эти доводы пригодились ему позже для обоснования прав католических претендентов-иностранцев (в том числе и инфанты Изабеллы).
Другие возражения для Парсонса выглядели более серьезными. Во-первых, речь шла о завещании Генриха VIII, согласно которому потомки его сестры Маргарет исключались из числа претендентов на престол. По мнению Парсонса, завещание короля имело силу закона, так как парламент (статутом 1536 г.) даровал монарху власть решать вопрос о престолонаследии. Это утверждение прекрасно сочетается с утверждением прав парламента и идеей народного согласия, представленной в первой части трактата.
Второй аргумент Парсонса против Якова VI можно отнести к соображениям «государственного интереса»: он утверждал, что если бы Якову было позволено наследовать престол, это повредило бы интересам Англии. Здесь Парсонс эксплуатировал распространенные предрассудки англичан и их враждебность к шотландцам, рисуя мрачную картину доминирования последних. По его мнению, английские дворяне рисковали утратить свои позиции при дворе и в графствах, поскольку Яков — ненавистный шотландец — вынужден будет опереться на поддержку своих соотечественников. Парсонс также подчеркивал, что хотя Яков VI и являлся протестантом, шотландская церковь значительно отличалась от английской, так что его приход к власти мог стать смертельным ударом для английского епископата.
Если Якову VI было уделено много внимания, то вторым шотландским претендентом — Арабеллой Стюарт — Парсонс практически пренебрег. Ара¬
i Подробнее о corporation sole см. Е. Kantorowic. The King’s Two Bodies. 2edn. Princeton, 1997.
76

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО *РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
белла — дочь Чарльза Стюарта (дяди Якова VI) и англичанки Элизабет Кавендиш — родилась в Англии в 1575 г., так что закон о запрете наследования иностранцами на нее не распространялся. Но это, пожалуй, единственное позитивное утверждение Парсонса. Гораздо более подробно были описаны все юридические проблемы. Завещание Генриха VIII исключало Арабеллу Стюарт из числа претендентов. Кроме того, возникал и вопрос о предполагаемой незаконнорожденности. Парсонс утверждал, что ее предки по материнской линии — сама Маргарет Тюдор и ее второй муж, Арчибальд Дуглас, граф Энгус, — были виновны в бигамии; следовательно, их дочь Маргарет Дуглас (бабка Арабеллы) была незаконнорожденной. Утверждалось, что Маргарет Тюдор состояла в тайном браке с Генри Стюартом, лордом Метуеном', тогда как Арчибальд Дуглас был обручен с другой женщиной до того, как вступил в брак с Маргарет".
Арабелла являлась маловероятным кандидатом и по политическим соображениям. Во-первых, она была женщиной. Парсонс предоставил читателю мнение неких безымянных «оппонентов»:
«Она — женщина, и ей не может быть оказано предпочтение перед столь многочисленными мужчинами, которые имеют право претендовать на корону... Это будет уж слишком, если три женщины одна за другой будут править Англией, тогда как за предшествующую тысячу лет не было ни одной правительницы их пола...»"'.
Примечательно, что Парсонс, который, как предполагается, писал в защиту прав женщины, не стал возражать против данного утверждения, так что комментарий анонимных оппонентов остался без ответа и, согласно законам полемики, обрел вес.
Наконец, Арабелла не могла рассчитывать на помощь влиятельных друзей и родственников, поскольку не имела никого, кроме дяди — графа Шрусбери, поддержка которого была явно неадекватна задаче, по крайней мере, по словам Парсонса. Последний проигнорировал возможных сторонников Арабеллы в Англии и за ее пределами (в частности, планы выдать ее замуж за одного из католических претендентов), а также тот факт, что граф
i Здесь Парсонс либо полагался на слухи, либо вводил читателя в заблуждение: Маргарет Тюдор стала женой Арчибальда Дугласа в 1514 г. (после гибели своего первого мужа, Якова IV) и родила дочь Маргарет в 1515 г., а ее связь с Генри Стюартом (ставшим впоследствии ее третьим мужем) началась около 1523 г.
ii Обручение рассматривалось общим правом как брачное обещание и могло стать препятствием для последующего заключения брака с другим партнером. Арчибальд Дуглас был и в самом деле обручен с Джейн Стюарт, дочерью лорда Тракейра. Джейн была любовницей Дугласа (впоследствии — его женой), и именно их обручение и любовная связь послужили основаниями для аннулирования брака Дугласа и Маргарет Тюдор в 1528 г. Примечательно, что папская булла, утвердившая расторжение брака, специально оговаривала законнорожденность Маргарет Дуглас, рожденной от этого союза. Однако Парсонс не упоминает об этом.
iii R. Persons. Conference. II, Р. 128: ‘it were much to have three women to reigne in Ingland one after the other, wher-as in the space of a-bove a thousand yeares before them, there hath not reigned so many of that sexe, nether together nor asunder’.
77

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Шрусбери считался богатейшим магнатом в Англии и был связан родством со многими влиятельными семьями (в том числе и католиками). Но поддержка Арабеллы явно не входила в планы Парсонса.
Его отношение к линии Саффолков, — то есть, потомкам младшей дочери Генриха VII Марии — разительно отличатся от описанного выше. По мнению Парсонса, соединение власти королевского завещания и одобрения парламента сделало права наследников Марии Тюдор на английскую корону бесспорными. Однако и здесь, как и в случае с Арабеллой, возникала проблема незаконнорожденности. Парсонс проследил запутанную историю браков и старательно перечислил все случаи предполагаемого или реального обручения.
История брачных союзов Чарльза Брендона, герцога Саффолка, изобиловала сложностями. В 1505 г. он заключил брачный контракт согласно общему праву, обещав жениться на Энн Браун (дочери придворного, сэра Энтони Брауна); Энн забеременела, а Брендон, предпочтя большое приданое, женился на тетке Энн, Маргарет Невилл. В 1507 г. этот брак был аннулирован, и Брендон женился на Энн Браун, на этот раз в церкви. В 1511 г. Энн умерла при родах. Весной 1513 г. Чарльз Брендон был опять обручен, на этот раз со своей подопечной, Элизабет Грей, наследницей виконта Лайла. Брак как таковой (то есть, вступление в интимные отношения) не имел места, так как Элизабет было всего 8 лет. Однако Брендон не дождался совершеннолетия супруги: в 1515 г. он женился на другой женщине — принцессе Марии, сестре Генриха VIII и вдове французского короля Людовика XII. Впоследствии он счел нужным обратиться в Рим с просьбой подтвердить законность его брака с Марией Тюдор. Дело в том, что в 1506 г. Брендон получил диспенсацию из Рима для вступления в брак с Маргарет Мортимер, вдовой Невилл, однако забыл получить соответствующий документ, когда этот брак был расторгнут. Маргарет Невилл прожила долгие годы; она была жива в 1515 г., когда Брендон вступил в брак с принцессой Марией. В 1528 г. папская булла подтвердила, что законными браками Чарльза Брендона были его союзы с Энн Браун и Марией Тюдор'.
Вероятно, зная о булле, Парсонс привлек внимание к вопросу о контракте с леди Лайл (не упомянутом в этом документе). Он утверждал, что поскольку Элизабет Грей была жива в 1515 г., законность брака герцога Саффолка и принцессы Марии может быть оспорена, так что две дочери, рожденные от этого союза — Фрэнсис и Элинор, — были бастардами.
Если изучать семейную историю дальше, можно обнаружить аналогичные проблемы в каждом поколении. Фрэнсис Брендон вышла замуж за Генри Грея, маркиза Дорсета, который был до этого обручен с Кэтрин Фицалан, дочерью графа Эрендела. Дочь Фрэнсис, Кэтрин Грей, была обручена с Уильямом Хербертом, сыном и наследником графа Пэмброка, однако контракт был нарушен после того, как семейство Грей утратило свои позиции при Марии I Тюдор (после попытки возведения на престол старшей дочери,
i 	См. Maria Рапу. Sisters to the King. London, 2002. P. 239—241.
78

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
Джейн Грей, и участия маркиза Дорсета в восстании Уайетта в 1554 г.). Наконец, состоявшийся в 1561 г. суд постановил, что тайный брак Кэтрин Грей и Эдварда Сеймура, графа Хартфорда, не был заключен по закону', следовательно, сыновья этой четы — и возможные претенденты на английский престол — были незаконнорожденными.
Парсонс не привел других аргументов против прав линии Саффолка, кроме незаконнорожденности. Однако он привел две важные оговорки. Во-первых, он признал, что все аргументы относительно предыдущих контрактов и обручений могут быть оспорены канонистами. Таким образом, единственным серьезным доводом против братьев Сеймуров является отсутствие доказательств законности брака их родителей. Здесь Парсонс добавил, что поскольку второй сын, Томас Сеймур, был произведен на свет уже после того, как в отношении его родителей началось расследование, их сожительство (результатом которого стало рождение ребенка) показало намерение Кэтрин и Сеймура оставаться в браке, объявленное публично и подтвержденное телесным союзом. Таким образом, если они и не были женаты в 1561 г., когда был рожден их старший сын, они, безусловно, находились в браке к 1562 г., а это превращало Томаса Сеймура в их законного наследника и претендента на престол.
Вторая оговорка кажется еще более важной. Парсонс, как кажется, имел в виду, что обвинения в незаконнорожденности применимы только к семейству Греев, то есть, к потомкам Фрэнсис Брендон. Возвращаясь к вопросу о браках Чарльза Брендона, он отмечает, что Элизабет Грей, которая, несомненно, была жива, когда ее жених вступил в брак с Марией Тюдор, и когда родилась его старшая дочь Фрэнсис (1517 г.), уже скончалась ко времени появления на свет Элинор Брендон (1519 г.)". По мнению Парсонса (осторожно представленному как мнение других), это означало, что если могут возникать какие-либо сомнения в законнорожденности Фрэнсис, они ни в коем случае не распространялись на ее младшую сестру. Таким образом, младшая линия очищалась от клейма незаконнорожденности. Все прочие скандалы были связаны с линией Греев-Сеймуров. Что же до Элинор Брендон, она вышла замуж за Генри Клиффорда, графа Камберленда, и родила дочь, Маргарет Клиффорд, которая в свою очередь вступила в брак с Генри Стенли, графом Дерби, и родила ему нескольких сыновей. Двух из них — Фердинандо Стенли, графа Дерби, и сэра Уильяма Стенли — Пар¬
i Единственной свидетельницей заключения брака была сестра графа Хартфорда; она же нашла и священника для совершения обряда. Вступление в брак с особой королевской крови без согласия правящего монарха являлось государственной изменой со времен Генриха VIII (статут 1536 г.), поэтому Кэтрин Грей и ее супруг подверглись аресту, а обстоятельства их вступления в брак — судебному разбирательству в 1561 г. К этому времени сестра графа умерла, а найти священника, совершившего обряд, тогда не удалось. Брак был провозглашен не имевшим места, а дети, рожденные от него, — незаконнорожденными.
ii Это утверждение может быть правдой: Элизабет Грей умерла в первой половине 1519 г., а Элинор Брендон родилась в том же году (хотя точная дата ее рождения неизвестна).
79

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
сонс упомянул как претендентов на престол по линии Саффолк-Дерби. При этом он не привел никаких доводов против них.
В последней главе Парсонс сосредоточился на сторонниках обеих семей в Англии. Его главный вывод заключался в том, что граф Хартфорд не мог рассчитывать на помощь многочисленных влиятельных родственников, поскольку семья Сеймур обрела титул только в 1540-х гг., когда Эдвард Сеймур стал герцогом Сомерсетом и Лордом-Протектором (1547 г.). Последний был казнен в 1549 г.; у него не было времени для создания династии. По сравнению с Сеймурами Стенли обладали прекрасными связями. Парсонс подчеркивал, что брак Фердинандо Стенли и Элис Спенсер принес союз с семейством Кэри. Сестра Элис, Элизабет, была женой сэра Генри Кэри, сына и наследника Уильяма Кэри, лорда Хансдона — шталмейстера королевского двора (и двоюродного племянника королевы Елизаветы I). Сэр Генри Кэри был капитаном острова Уайт, а его отец — губернатором замка Бервик на границе с Шотландией. Сами Стенли контролировали остров Мэн; таким образом, союз с Кэри усиливал их позиции с военной точки зрения. Парсонс также отметил, что Стенли и их знатные родственники — графы Нортумберленд' и Камберленд — вместе могли контролировать весь север Англии. Упомянуты и другие знатные родственники графов Дерби — лорды Стертой", Эренделл''', Морли'\ Монтигл и Дейкр\ Примечательно, что все перечисленные дворяне были католиками.
Парсонс также отметил, что хотя графиня Дерби была ближайшей родственницей Генриха VII, претендентами на престол следовало считать ее сыновей, поскольку она — всего лишь женщина. Таким образом, тема правительницы-женщины была вновь затронута, и опять рассмотрена не так, как следовало бы ожидать от сторонника инфанты.
Необходимо также обратить внимание и на религиозные взгляды претендентов из семейства Саффолка. Как уже было отмечено, Парсонс выделял среди англичан протестантов (англиканского толка, хотя данный термин тогда не использовался), пуритан и католиков. Он определил братьев Сеймур как протестантов, добавив, что так как старший из братьев, лорд Бичем, женился на дочери пуританина, сэра Джона Роджерса, он, возможно, склоняется к этой радикальной группе, а Томас Сеймур слишком молод,
i Дед Фердинандо Стенли по материнской линии, Генри Клиффорд, граф Камберленд, был женат на Маргарет Перси, дочери графа Нортумберленда.
ii Тетка Фердинандо, Энн Стенли, была замужем дважды. Сначала она была женой Чарльза, лорда Стертона, затем — Джона Эренделла из Лэнхерна. В обоих браках она родила сыновей (Джон и Эдвард Стертой, Джордж Эренделл), которые в свою очередь женились на католичках: Джон Стертой — на Фрэнсис Брук, а его брат Эдвард — на Фрэнсис Трешэм (родственницах будущих участников Порохового заговора 1605 г.).
Hi Эренделлы из Лэнхерна являлись младшей ветвью Эренделлов из Уордура — известной католической семьи Корнуолла.
iv 	Другая тетка Фердинандо, Элизабет Стенли, вышла замуж за Генри Паркера, лорда Морли. Их сын Эдвард Паркер, кузен Фердинандо, женился на католической наследнице, Элизабет Стенли, леди Монтигл.
V Мачехой Маргарет Клиффорд была Энн Дейкр.
80

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
чтобы иметь собственное мнение по данному вопросу. Относительно Стенли Парсонс еще более расплывчат: о младшем брате он не стал много писать по той же самой причине, однако заявил, что Фердинандо Стенли может принадлежать к любой из трех религиозных групп, или же ни к одной из них. Поэтому и протестантам, и пуританам, и католикам одинаково трудно доверять ему.
Рассмотрев всех потомков Тюдоров, Парсонс обратился к другим королевским линиям. Права потомков дома Йорков явно не казались ему значительными. Во-первых, Парсонс был сторонником дома Ланкастеров. Несколько глав его труда были посвящены возражениям против претензий Йорков; короли этой династии были представлены как жестокие тираны, хотя и не узурпаторы — Парсонс отчетливо показал, что с того момента, как короля признает народ (властью парламента), тот становится законным правителем. Но хотя Парсонс и представил претендентов из дома Йорков в своей книге, он сделал все возможное, чтобы продемонстрировать слабость их прав. Он подчеркнул, что невозможно сказать определенно, кто именно является наследником из дома Йорков. Казнь наследницы, Маргарет Плантагенет, графини Солсбери (1541 г.) и ее сына, лорда Монтегю (1539 г.), запутала вопрос о наследовании. Сын лорда Монтегю умер в Тауэре. Оставались также две дочери. Старшая из них, Кэтрин Пол, вышла замуж за графа Хантингдона. Ее сын, Генри Хастингс, граф Хантингдон, считался претендентом из дома Йорков. Однако Парсонс показал, что это не столь очевидно. Во-первых, в 1594 г. были все еще живы младшая сестра Кэтрин, Уинифред (супруга сэра Томаса Баррингтона), а также потомки младшего брата лорда Монтегю, Джеффри Пола, — эмигранты-католики, жившие в Риме. Хотя они и происходили от младших линий, но зато они были одним поколением ближе к их предку — Джорджу Плантагенету, герцогу Кларенсу.
Парсонс также отметил, что граф Хантингдон был пуританином; это означало, что хотя он мог рассчитывать на поддрежку своих единоверцев, включая многих лондонцев, а также офицеров армии и флота, протестанты и католики не приняли бы его. Кроме того, граф не мог больше рассчитывать и на помощь своих влиятельных родственников — братьев жены из рода Дадли, поскольку графы Лестер и Уорик скончались в 1588 и 1590 гг. соответственно, а племянник, сэр Филипп Сидни, погиб в сражении.
В последующих главах Парсонс вернулся к линии Ланкастеров, утверждая, что если старшая ветвь королевского дома пресеклась, право наследования переходит боковым линиям. В данном случае это означало потомков Филиппы, сестры первого короля из династии Ланкастеров — Генриха IV. Филиппа вышла замуж за короля Португалии. Парсонс привел много деталей из истории наследования престола в Португалии для того, чтобы определить, кто же является истинным наследником дома Ланкастеров. Ответ кажется очевидным: к 1593 г. королем Португалии был Филипп II Испанский. Он же должен был быть и наследником Ланкастеров. Однако Парсонс хорошо знал, что Филипп II не желал требовать корону Англии
81

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
для себя. Поэтому на страницах «Рассуждения» появились другие имена потомков королей Португалии и принцессы Филиппы — Рануцио Фарнезе, герцога Пармского, и Карла-Эммануэля I, герцога Савойского, — сына и внука португальских принцесс соответственно, а также инфанты Катарины, герцогини Браганса, и ее сыновей. Все наследники по линии Ланкастеров были иностранцами; здесь Парсонс умело использовал аргументы, приведенные католиками ранее в поддержку наследственных прав Марии Стюарт и ее сына, применив их к королю Испании и его родственникам.
Обратившись, наконец, к инфанте Изабелле, Парсонс показал, что она — вторая по старшинству среди наследников дома Ланкастеров после своего отца, короля Филиппа II, — имела и собственные права на английскую корону. Они восходили к ее предкам по материнской линии, герцогам Бретонским, а, в конце концов, — к Вильгельму I Завоевателю, чья дочь Констанс была женой Алена Фергана, герцога Бретонского. Конечно, данная претензия основывалась на поистине древнем праве, но Парсонс подчеркнул: права на корону не уменьшаются со временем, но остаются такими же сильными, какими они были изначально. Что же до религии инфанты, а также ее отца и прочих родственников, Парсонс походя отметил: хотя они — явные католики, в глазах многих англичан это — скорее довод в их пользу, нежели препятствие.
За рассуждением о многочисленных семействах и их правах на престол последовал длинный раздел, посвященный правлению иностранцев. Здесь Парсонс подводил читателя к выводу о том, что если Англия войдет в состав большой «империи» как провинция с собственными законами и правительством, это принесет стране мир и процветание; таким образом, не стоит бояться монарха-иностранца. По словам Парсонса,
«великий и могущественный государь может даровать подданным в награду за добродетель и доблесть больше, нежели бедный государь»'.
Он также подчеркивал, что государь-иностранец будет признан лишь на определенных условиях, и напоминал о брачном контракте Марии I Тюдор и Филиппа Н".
«Ведь в данном случае скорее он подчиняется королевству и нации, нежели они — ему. Если он живет и вступает в брак в Англии, то в скором времени и он сам, и его дети становятся англичанами»"'.
Стоит отметить, что тема брака постоянно возникает во второй части «Рассуждения».
i R. Persons. Conference. II, Р. 21—220: ‘a great and potent Prince hath more to bestow upon his subiects for reward of virtue and valour; then hath a poory Prince’.
ii Согласно заключенному в 1554 г. брачному договору, Филипп II не являлся правящим монархом Англии, и его возможности вмешательства в дела управления были ограничены. Он не имел права наследовать престол, а Англия не была обязана участвовать в войнах Испании.
iii R. Persons. Conference. II, Р. 224: ‘In this case he [the Prince — A. S.\ subiecteth himselfe, rather to the realme, and nation, then they to him, and if he live and marry in England, both himselfe and his children, wil become English in a little space’.
82

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА>
Легко прочитать между строк, что присоединение Англии к империи Габсбургов было бы для нее благом. Парсонс, однако, четко оговаривал: все эти выводы неприменимы к Якову VI и Шотландии. Во-первых, Шотландия — бедная страна, поэтому Англии невыгодно с ней соединяться; более того, шотландские придворные Якова станут постоянным бременем для английских налогоплательщиков. Второй аргумент представлял собой попытку сыграть на анти-шотландских чувствах потенциальных читателей. Парсонс напомнил своей аудитории, что Яков VI, скорее всего, прибудет в Англию с армией, его приход к власти превратится во вторжение и завоевание. А завоеванному народу не стоит ожидать, что с ним будут заключать договор или соглашение; его подчинение станет безусловным.
Казалось бы, Парсонс и в самом деле предпочитал инфанту Изабеллу всем другим кандидатам. Для того, чтобы обосновать этот вывод, достаточно привести многочисленные доводы в пользу правителя-иностранца. Тем не менее, стоит задаться вопросом: какие именно аргументы в пользу инфанты — всего лишь женщины, — были использованы Парсонсом. Представляется, что несмотря на всю ее красоту, ум и добродетель, главными «достоинствами» Изабеллы были ее могущественный отец, а также тот факт, что в 1593 г. она еще не была замужем и, следовательно, могла объединить свои права с правами другого претендента'.
Кого здесь мог иметь в виду Парсонс? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо тщательно присмотреться к композиции «Рассуждения». Оно выстроено по канонам схоластических трактатов, согласно которым наиболее важная часть — заключение — всегда находится в конце текста или соответствующего раздела. Следовательно, рассуждение о правах того кандидата, которого Парсонс предпочитал, должно было оказаться в самом конце второй части «Рассуждения», даже если автор и не желал объявлять о своих пристрастиях напрямую. И в самом деле, в последнем разделе главы 10 Парсонс назвал имена трех претендентов. Интересно, что он не поставил инфанту на последнее место в списке, как следовало бы ожидать от сочинения, посвященного исключительно ее правам на престол. Вместо нее читатель обнаруживает там имена графа Дерби и его брата.
Если присмотреться к тому, как Парсонс рассказывает о правах семьи Стенли на английскую корону, становится очевидным: он не привел ни одного серьезного возражения. Единственный аргумент против них, сочтенный достойным упоминания, — предполагаемая незаконнорожденность сестер Брендон, — был опровергнут (см. выше). Таким образом, Парсонс показывал читателю, что из всех претендентов-англичан права Стенли предпочтительнее. Кроме того, эта семья могла рассчитывать на поддержку северных графств и своих многочисленных знатных родственников. Сам список родственников весьма примечателен; как уже сказано, практически все из упомянутых семейств были католическими. Это могло означать, что хотя сами Стенли не были католиками (по крайней мере, формально),  ii 	Ibid. II, Р. 157-158.
83

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
они имели обширные связи среди католиков и сами проявляли симпатию к старой вере.
Очевидным становится и то, что Парсонс не рассматривал графа Дерби в качестве «своего» кандидата. Во-первых, граф был женат (на Элис Спенсер), и его брак был явно протестантским. Второй аргумент, приведенный Парсонсом, можно рассматривать как косвенный намек на так называемый заговор Хескета — то есть, на отказ графа иметь дело с группой католиков, пытавшихся выяснить его отношение к возможности стать «католическим» претендентом на престол. О самом заговоре будет сказано ниже. Здесь же необходимо отметить, что именно эти события Парсонс имел в виду, когда писал:
«многие недовольны действиями нынешнего графа и считают, что им больше подошел бы его младший брат, если ему окажут предпочтение»1.
Ранее Парсонс говорил, что если Фердинандо Стенли не принадлежит ни одной религии (то есть, не проявлял большого рвения), то его брат молод и внушаем (и пожалуй, более склонен симпатизировать католикам). Некоторые историки высказывали предположение о том, что Уильям Стенли мог посетить Италию и Испанию в 1585 г., во время своего континентального тура". Если это так, Стенли-младший мог встречаться с Парсонсом в Испании. Но это — лишь предположение.
Подведем итоги. Внимательное чтение последней главы «Рассуждения» показывает, что Парсонс представил своим читателям претендента — мужчину и англичанина, — который был в состоянии рассчитывать на поддержку католиков и мог также вступить в брак (или обручиться) с дочерью Филиппа II, тем самым заручившись помощью Испании.
Необходимо читать текст Парсонса осторожно: в нем нет прямых утверждений о том, что претендента из семьи Стенли мог ожидать успех, при помощи испанского вторжения, или без него. План Парсонса представляется более тонким.
В последней главе он говорил, что хотя после смерти Елизаветы все претенденты наверняка возьмутся за оружие, их противостояние не приведет к полномасштабной войне. Поскольку в дело вовлечено множество партий, наиболее вероятным результатом станет вооруженное перемирие и длительный период переговоров.
«Я полагаю, что дело с наследованием престола затянется и будет, в конце концов, разрешено неким договором, заключенным либо парламентом с общего согласия сторонников всех претендентов и всех трех религиозных партий, которые соберутся вместе и выработают какую-либо форму соглашения, подобно той, что сейчас действует во Франции, или же при помощи  ii Ibid. II, Р. 267: ‘Divers men remaine not so fully satisfied & contented with the course of that Lord hitherto, and do thinke that they should do much better with his brother if so be he shal be thought more fitt’.
ii Cm. D. Flynne. John Donne and the Ancient Catholic Nobility. Bloomington, 1995. P. 170— 171.
84

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
представителей, послов, легатов, представителей и т. п. от всех заинтересованных сторон»'.
Этот отрывок не стоит отбрасывать как благие пожелания. Ключевым словом здесь является «Франция». Парсонс писал свое «Рассуждение» в 1593 г., внимательно наблюдая за событиями, разворачивавшимися тогда во Франции, столкнувшейся с собственным династическим кризисом. Законный наследник французского престола, Генрих IV Бурбон, был протестантом, подданные-католики отказались признать его своим королем в 1589 г., после убийства Генриха III. Началась война между Генрихом IV и Католической Лигой, возглавлявшейся герцогом Майенном''.
К 1593 г. стало очевидно, что, с одной стороны, католическая Франция устала от кровопролития; но с другой, монарх-протестант по-прежнему являлся неприемлемым вариантом. Пока Парсонс сочинял свой труд, в Париже герцог Майенн председательствовал на заседаниях, созванных Лигой Генеральных Штатов — представительного органа, который наш автор рассматривал как эквивалент английского парламента.
Генеральные Штаты 1593 г. обсуждали вопрос о престолонаследии. Испанская делегация, возглавлявшаяся герцогом Ферией, предложила несколько вариантов. Все они так или иначе касались инфанты Изабеллы. Филипп II хотел заставить французов признать наследственные права своей дочери на корону. Согласно его предложению, Изабелла должна была выйти замуж за католика; наилучшим вариантом был иностранец — например, ее кузен — Габс-бург, эрцгерцог Эрнст, однако подошел бы и католик-француз — молодой герцог Гизш. Большинство депутатов, однако, предпочло придерживаться Салического закона. Они настояли на начале переговоров с Генрихом IV. В то же самое время они четко обозначили свое условие: до тех пор, пока Генрих не обратится в католичество, он не будет признан законным монархом. Более того, его обращение должно было быть искренним. И то были не пустые слова: согласно положениям канонического права, Генрих IV был нераскаянным еретиком, несколько раз возвращавшимся к ереси.
Историки согласны в том, что Генрих IV смешал все карты Лиги, отрекшись от протестантизма и приняв католичество 25 июля 1593 г. в СенДени". М. Волф, однако, склоняется к более осторожной формулировке. По его мнению, у Генриха IV не было другого выбора, кроме как обратиться  ii R. Persons. Conference. II, Р. 262: ‘I take it to be most likely that this affayre will grow somewhat longe and so be ended at length by some composition only, and that either by parlament and general consent of all partes pretenders and of all three bodyes of religion meeting together by their deputies and treat and conclude some forme of agreement as we see it practiced now in France, or els by some other meanes of commissaries, commissioners, legates, deputes, or the like, to make the conclusion with every party asuder.’
ii Шарль, герцог Майенн, младший брат основателя Католической Лиги, герцога Анри (Генриха) де Гиза, убитого в 1588 г.
iii Шарль де Гиз, сын убитого в 1588 г. Анри де Гиза. См. К Vdsquez de Prada. Felipe II у Francia. Politica, Religion у Razon de Estado. Pamplona, 2004.
iv См., например, M. P. Holt. The French Wars of Religion, 1562-1629. Cambridge, 1995. P. 148-149.
85

Р ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
в католичество, если он желал управлять страной. По сути, Католическая Лига — точнее, ее умеренные элементы, — вынудили его принять их условия: либо обращение, либо избрание другого католического монарха'.
Парсонс должен был располагать точной информацией о заседаниях Генеральных Штатов, в частности и потому, что глава испанской делегации, герцог Ферия, был патроном английских эмигрантов при испанском дворе".
Текст Парсонса следует читать, учитывая французский контекст. Становится очевидным, что Парсонс полагал: нечто подобное должно произойти и в Англии. А именно, парламент, или иная ассамблея, уладит вопрос престолонаследия, избрав правителя (скорее всего, того из претендентов, кто получит испанскую поддержку) и достигнув соглашения между всеми противниками.
Кажется очевидным, что Парсонс рассматривал претендента из семьи Стенли (скорее всего, Уильяма Стенли), как вероятного главу происпанской католической партии, которая должна будет оказать влияние на наследование престола в Англии. Однако трудно однозначно утверждать, что Парсонс видел в Уильяме и Изабелле своих будущих монархов. Можно считать, что под «договором» и «соглашением» Парсонс понимал некие юридические гарантии протестантам.
Однако французский контекст предоставляет и альтернативный вариант истолкования: а именно, католическая партия вынудит протестантского претендента (Якова VI?) обратиться в католичество (как это сделала Католическая Лига по отношению к Генриху IV)"'. Или же католическая партия Стенли договорится о признании и гарантии политических прав и терпимости по отношению к католикам в Англии. Последний вариант особенно интересен: принято считать, что Парсонс заинтересовался вопросом о терпимости лишь около 1603 г., когда стало ясно, что Испания не станет вмешиваться в английские дела, а английским католикам придется иметь дело с Яковом VI. Однако теперь можно предположить, что Парсонс начал размышлять о режиме терпимости гораздо раньше и признавал его как допустимый (хотя и наименее желательный) вариант.
* * *
Кажется вполне вероятным, что Парсонс начал размышлять о братьях Стенли как о возможных претендентах не в 1593 г., а гораздо раньше. В письме,
i М. Wolfe. The Conversion of Henry IV: Politics, Power, and Religious Belief in Early Modem France. Cambridge, Mass., 1993.
ii Герцог сам был наполовину англичанином: его мать — урожденная Джейн Дормер, бывшая фрейлина Марии I, — принадлежала к известному католическому семейству из английского графства Сассекс.
iii Слухи о возможном обращении Якова VI в католичество были распространены среди английских католиков уже в 1592 г. См. материалы допроса Томаса Кристофера (Джорджа Дингли), агента кардинала Аллена. N. Mayers. The Gossip of History: the Question of the Succession in the State papers // J.-C. Mayer (ed.) The Struggle for the Succession. P. 49-64.
86

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
датированном 13 апреля 1591 г. и отправленном из Испании священникам Джону Сесилу и Джону Фишеру, Парсонс поручил последним выяснить, каковы шансы, что лорд Стрэндж' согласится стать католическим претендентом. Эта задача так и не была выполнена, поскольку Сесил и Фишер по прибытии в Англию отнесли письмо казначею, лорду Берли. Но само существование письма показывает, что Парсонс по крайней мере интересовался правами Стенли". Ходили и другие слухи о попытках католиков-эмигрантов установить контакт с лордом Стрэнджем в 1592 г.
В результате с конца 1591 г. лорд Стрэндж находился под постоянным наблюдением правительства"'. А осенью 1593 г. был раскрыт заговор Хескета. События сентября-октября 1593 г. многократно и детально описывались". Вкратце суть дела сводилась к следующему. В конце сентября 1593 г. к Фердинандо Стенли, недавно унаследовавшему титул графа Дерби, прибыл Ричард Хескет с письмом, якобы написанным католиками-эмигрантами, проживавшими в Праге. Они предлагали Фердинандо стать «их» претендентом на английский престол. Однако граф, опасаясь провокации, привез и письмо, и посланца в Лондон и представил их лично Елизавете. В результате Ричард Хескет был казнен как заговорщик, связанный с иезуитами.
Историки пришли к согласию относительно того, что так называемый заговор Хескета не был подлинной попыткой католиков установить контакт с графом Дерби и предложить ему свою поддержку, но скорее являлся провокацией, спланированной Сесилами (лордом Берли, но прежде всего, его сыном, сэром Робертом Сесилом) для того, чтобы скомпрометировать графа в глазах королевы и поставить возможного претендента на престол под свой контроль. Однако провокация провалилась, поскольку граф не ответил на письмо, но обратился непосредственно к королеве. В итоге творцам провокации оставалось представить ее как еще один католический заговор.
Очевидно, что Парсонс закончил свое «Рассуждение» после заговора Хескета: во-первых, Фердинадо там упоминается как граф Дерби, а титул им был получен после 25 сентября 1593 г. Во-вторых, сомнения Парсонса относительно религии молодого графа (то есть, его нежелания демонстрировать католические симпатии) можно понять лишь в контексте заговора: хотя Парсонс и не имел к нему отношения, он почувствовал себя разочарованным из-за отсутствия у графа интереса к католической партии (или же его осторожности). Текст Парсонса отражает это разочарование.
i Титул, который носил Фердинандо Стенли при жизни своего отца, графа Дерби.
ii Аутентичность письма многократно оспаривалась католическими историками на том основании, что это — не автограф Парсонса. Автор последней биографии Парсонса — Фрэнсис Эдвардс, — однако, склонен принять объяснение священников: глава английских иезуитов был в то время болен и вынужден был диктовать свои письма. См. F. Edwards. Robert Persons. St Louis, 1995. P. 146—147.
iii 4. Николл предполагал, что одним из таких агентов был Кристофер Марло. С. Nicholl. The Reckoning: the Murder of Christopher Marlowe. London, 1992.
iv См. C. Delvin. Op. cit.; F. Edwards. Plots and Plotters. P. 169—192.
87

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
* * *
Как уже было отмечено, трактат был попыткой создать английскую параллель французской Католической Лиге; вопрос престолонаследия должен был быть улажен так же, как Испания стремилась разрешить его в 1593 г. во Франции. Если женихом инфанты и претендентом на престол могли считать французского герцога, то почему не английского графа? Тем не менее «Рассуждение» никогда не рассматривалось как сочинение, написанное в поддержку прав инфанты Изабеллы и Уильяма Стенли.
Издание книги (начало 1594 г.) и ее публикация (лето 1595 г.) отстояли друг от друга более чем на год. А в апреле 1594 г. Фердинандо Стенли умер. Его внезапная болезнь удивила современников, немедленно заподозривших отравление. Детальное описание симптомов последней болезни графа, сохраненное для нас в «Анналах» Стоу, в самом деле допускает их толкование как случай отравления мышьяком'. Вполне вероятно, что сам граф и его ближайшее окружение (в частности, жена) верили в это и подозревали, что за отравлением стоит его брат Уильям. Иначе трудно объяснить ненависть графа к брату, выказанную им на смертном одре, а также его завещание, по сути, лишавшее Уильяма наследства в пользу жены и трех дочерей".
Ряд историков предполагал, что за убийством Фердинандо Стенли — претендента на престол — стоял сэр Роберт Сесил, стремившийся устранить графа именно потому, что католическая эмиграция проявила интерес к династическим правам семейства'". Существует большое искушение предположить, что одним из побудительных мотивов могла стать книга Парсонса, но это невозможно доказать. Есть свидетельства о том, что Сесил в самом деле имел у себя экземпляр «Рассуждения»''' (этот факт был упомянут сэром Уильямом Ноллисом в 1601 г., во время суда над графом Эссексом), однако неизвестно, когда эта книга оказалась в его руках. Книга была завершена к концу осени 1593 г. и переведена на испанский язык (возможно, даже издана). Возможно, что агенты Сесила в Испании заполучили экземпляр книги, рукописный или печатный, и отослали его в Англию. Но доказательств тому нет.
С помощью Сесила или без нее, к середине 1594 г. Фердинандо Стенли вышел из игры. Спустя всего несколько недель начались переговоры о браке Уильяма Стенли и внучки лорда Берли, Элизабет де Вир\ Свадьба состоялась в январе 1595 г., когда стало ясно, что Элис, вдовствующая графи-
i J. Stow. The Annales. London, 1600. P. 1275—1277.
ii По завещанию Фердинандо Стенли все его имущество передавалось в доверительное управление, а доходы должны были делиться между вдовой графа, Элис Спенсер, и его дочерьми. Подробнее см. J. J. Bagley. The Earls of Derby, 1485—1985. London, 1985. P. 53-71.
iii F. Edwards. Plot and Plotters. P. 183-192; I. Wilson. Shakespeare: the Evidence. London, 1993. P. 171-173, 175-177.
iv См. примем. 244.
v Элизабет де Вир — дочь Эдварда де Вира, графа Оксфорда, и Энн Сесил, дочери лорда Берли и сестры сэра Роберта Сесила.
88

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
ня Дерби, не родила сына', и Уильям наследует титул. В течение полутора десятилетий Уильям Стенли сражался в суде с Элис и ее дочерьми за свое наследство. В этой борьбе он был вынужден опираться на поддержку деда и дяди своей жены. Таким образом, Сесилы фактически контролировали графа: последний был слишком занят юридическими делами, чтобы думать о наследовании престола". Он, как и его брат, вышел из игры.
Итак, к тому времени, когда «Рассуждение» было обнародовано, представители семейства Стенли уже не были в состоянии возглавить католическую партию в Англии. Поэтому Парсонс проигнорировал возможную интерпретацию своего текста, ведь она больше не имела практического значения.
Восприятие трактата в Англии и Шотландии на рубеже XVI — XVII веков
Сразу по выходе в свет книга привлекла большое внимание и вызвала ожесточенные споры. Книгу читали, конспектировали и переписывали от руки (один такой конспект хранится среди бумаг сэра Томаса Трешэма в Британской библиотеке). Многие экземпляры хранят комментарии на полях, написанные разными почерками, выражающие одобрение или несогласие с автором (например, экземпляр, принадлежавший католическому священнику Уильяму Уотсону).
К тому времени, когда «Рассуждение» было опубликовано, переправлено в Англию и попало в руки членов правительства и самой королевы, двое из возможных наследников, находившихся в Англии — графы Хантингдон и Дерби, — скончались, а Арабелла Стюарт фактически находилась под домашним арестом. Все это сделало объектом королевского гнева семейство Сеймуров, так как они предстали в роли возможных претендентов и, соответственно, источника угрозы. 29 октября 1595 г. лорд Хартфорд и его сыновья были помещены под домашний арест, а 7 ноября отправлены в Тауэр (где и оставались до конца января 1596 г.). Ходили слухи, что их арест был вызван так называемым заговором сэра Майкла Блаунта, который якобы планировал в случае смерти королевы (а Елизавета в начале 1595 г. серьезно болела) захватить Тауэр и потом сдать его Сеймурам. Не вполне ясно, имел ли место заговор, и были ли Сеймуры с ним связаны. Но публикация «Рассуждения», безусловно, создала для Сеймуров дополнительные сложности"'.
Еще одним «пострадавшим» стал фаворит королевы и новый член Тайного Совета, Роберт Деверо, граф Эссекс. Дело в том, что «Рассуждение» по-  i ii iiii Элис, графиня Дерби, сразу после смерти мужа объявила о своей беременности. Если беременность и имела место, то закончилась выкидышем.
ii J. J. Bagley. The Earls of Derby; H. Payne. The Cecil Women at Court // P. Croft (ed.). Patronage, Culture and Power: the Early Cecils. Yale, 2002. P. 265-281. B. W. Beckingsale. Buighley: Tudor Stateman, 1520—1598. London, 1967. P. 290; B. Coward. The Stanleys. Manchester, 1983. Ch. 4.
iii C. Breight. Real Politik and Elizabethan Ceremony: The earl of Hertford’s Entertainment of Elizabeth at Elvetham, 1591 // Renaissanse Quarterly, 45, 1992. P. 20-48.
89

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
священо графу Эссексу, как человеку, оказавшему католикам некие услуги. Парсонс явно намеревался скомпрометировать Эссекса в глазах королевы и Якова VI.' Можно также предположить, что Эссекс, имевший репутацию человека терпимого к лояльным католикам, — так, в его окружении были католики, и ему адресовались католические петиции, — оказался уязвимым, предоставив Парсонсу возможность намекать на благосклонность графа к католикам. Впрочем, подобный намек был рассчитан, скорее, на Якова и шотландский двор, не обладавший полной информацией об английских делах и потому особенно чувствительный к слухам. Елизавета же пришла в ярость из-за рассчитанного намека Парсонса на влияние Эссекса: в посвящении тот назван самым могущественным из подданных ее величества.
Граф Эссекс узнал о книге вскоре после ее публикации и быстро понял, чем это ему грозит. Летом 1595 г. католик Энтони Стенден, принадлежавший к свите графа, отправил Парсонсу письмо, потребовав объяснений. В конце августа 1595 г. тот ответил, кратко представив все основные положения книги". У Эссекса, таким образом, было время подготовиться, и когда в ноябре 1595 г. Елизавета потребовала от него объяснений относительно посвящения, граф сказался больным от огорчения, доставленного ему книгой. Эссексу удалось отвратить гнев королевы, и та публично объявила об отсутствии любой связи между Эссексом и католическими эмигрантами происпанской ориентации.
Тем временем и на севере острова заметили выход книги Парсонса. В декабре 1595 г. книга была в руках Якова VI. Она явно не привела его в восторг, и уже в следующем году король заказал опровержения трактата Парсонса. Заказов было несколько, они были даны нескольким авторам — Джону Шарпу, Уолтеру Квинну и Александру Диксону'". Сохранилась лишь рукопись неизданного трактата Диксона (1598 r.?)i  ii iii iv  v. Неизвестно, были ли написаны другие опровержения, и если да, то где и кем опубликованы. Однако в 1598 г. Яков, наконец, обрел желаемое. В конце этого года королевский печатник в Эдинбурге, Роберт Уолдгрейв (пуританин, эмигрант из Англии) получил от своих английских друзей два сочинения, написанных незадолго перед тем умершим в Тауэре Питером Уэнтуортом. Оба текста были вынесены из Тауэра женой автора и переправлены в Шотландию при посредничестве Генри Бромли — также пуританина, друга Уэнтуорта, пользовавшегося покровительством графа Эссекса'. Первый из текстов назывался
i Р. Hammer. The Polarization of Elizabethan Politics: the Political Career of Robert Devereux. P. 129, 145.
ii Farm Street Church, Archive of the Society of Jesus. London, MS 46/12/3. P. 387-9.
iii P. Lake. The King (the Queen) and the Jesuit: James Stuart’s True Law of Free Monarchies in context/s. P. 246.
iv S. Doran. Three Late Elizabethan Succession Tracts / J.-C. Mayer (ed.) // The Struggle for the Succession in Late Elizabethan England: Politics, Polemics and Cultural Representations. Montpellier, 2004.
v N. Tyacke. Puritan Politicians and King James VI and I, 1587—1604 / T. Cogswell, R. Cust and P. Lake (eds.) // Politics, Religion and Popularity in Early Stuart Britain. Essays in Honour of Conrad Russell. Cambridge, 2002. P. 21-44.
90

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО .РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
«Смиренное увещевание». Он был написан еще в 1587 г. как адресованный Елизавете призыв назначить своего наследника. Второй текст был написан в 1598 г. в Тауэре и затрагивал «личность истинного и законного наследника королевств Англии и Ирландии». Этот труд представлял собой ответ Парсонсу; в нем отрицалось право подданных определять порядок престолонаследия (хотя большого теоретического экскурса там не было) и обосновывались предпочтительные династические права Якова VI на английский престол. Несомненно, с согласия короля, Уолдгрейв в 1599 г. издал оба сочинения под одной обложкой (без указания места публикации).
В том же году Уолдгрейв издал еще один, на этот раз анонимный, трактат, защищавший права Якова на английскую корону'.
Что же касается опровержения теории сопротивления, предложенной Парсонсом, то на нее годом раньше ответил сам король. Трактат Якова «Истинный закон свободных монархий», где король обосновывал свою версию теории божественного происхождения монархии и абсолютной власти государя, многократно исследовался. Тем не менее, время его публикации — 1598 г. — озадачивало ученых. Принято считать, что в своем трактате Яков спорил со своим учителем, Джорджем Бьюкененом, еще в 1560-е гг. предложившим свою версию тираноборческой теории. Но Бьюкенен был давно мертв; оставалось непонятным, почему король вдруг вспомнил о нем в 1598 г. Обоснованным выглядит мнение Питера Лейка о том, что появление трактата Парсонса, который подобно Бьюкенену, представил «вне-конфессиональную», или, по крайней мере, лишенную очевидных конфессиональных признаков теорию сопротивления, убедило короля в необходимости опровергнуть опасные идеи, уже широко распространившиеся далеко". Мне, правда, представляется, что в обоих случаях речь идет не столько о полностью конфессионально нейтральных теориях, сколько об апелляции к универсально приемлемой традиции схоластических рассуждений о светской и духовной властях, в частности, к парижским богословам начала XVI в. — Джону Мэйру, Жаку Альмэну и др."'
Таким образом Яков, — лично и через заказанные им книги, — продемонстрировал свое негативное отношение к «Рассуждению». Неудивительно, что его сторонники в Англии, а также те, кто стремился что-либо от него получить, следовали той же линии: они опровергали либо династические выкладки Парсонса, либо его теоретические построения, либо и то, и другое. А их сочинения прямо или косвенно были адресованы Якову и его сторонникам в Англии.
Мнения английских католиков по поводу «Рассуждения» разделились. Впрочем, сторонники Парсонса вряд ли обнародовали бы свое одобрение;  i ii iiii A Treatise Declaring and Confirming against all Objections the Just Title and Right ... of James the Sixth, Kong of Scotland, to the Succession to the Crown of England. Edinburgh, 1599. Его автор скрывался под псевдонимом Irenicus Philodikaios.
ii P. Lake. Op. cit.
iii См. примем. 180.
91

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
таким образом, мы имеем дело лишь с оппонентами. Многие из католиков опасались усиления преследований, как в Англии, так и в Шотландии, а также боялись, что появление трактата усложнит переговоры с Яковом относительно веротерпимости.
Одним из таких оппонентов был бывший друг и собрат Парсонса по ордену, иезуит-шотландец Уильям Крайтон. Крайтон всегда связывал надежды на улучшение положения католиков с Яковом. Уже в 1596 г. он оспорил мнение Парсонса о престолонаследии. А в 1599 г. он пошел дальше и написал свой памфлет в защиту прав Якова на английскую корону. В нем речь шла в основном о династической стороне дела. Памфлет никогда не был опубликован, но довольно широко разошелся в рукописях, вызвав недовольство главы ордена' (иезуитам запрещалось обнародовать свои сочинения без санкции главы провинции, в данном случае — Парсонса).
Еще один католический ответ появился в 1600 г. «Опровержение ложного рассуждения» принадлежало перу английского католика-эмигранта Генри Констебла". Констебл поддерживал претензии Якова на английский престол. Живя в Париже, он контактировал с теми из эмигрантов, кто склонялся на сторону династии Стюартов, и поставлял графу Эссексу сведения о происпанской группе эмигрантов. В своем памфлете Констебл представил обоснование династических прав Якова, а также отверг теорию Парсонса о народном суверенитете. Впрочем, сам Констебл отнюдь не являлся сторонником теории божественного права. Ряд его ремарок (в частности, о том, что Парсонс отдает народу право, принадлежащее церкви) позволяет предположить, что он склонялся к распространенным в то время католическим теориям, предусматривавшим вмешательство церкви в лице ее главы — папы в политические конфликты подобного рода. Но поскольку «Опровержение» Констебла, по сути, было адресовано Якову, он не стал проговаривать вслух то, что могло бы сильно не понравиться королю, ограничившись лишь намеком. Забегая вперед, отмечу, что Констеблу это не помогло: когда он после восшествия Якова на престол вернулся в Англию, его арестовали и выслали из страны; умер он в Льеже в 1613 г.
Возможно, публикация памфлета Констебла была частью кампании против иезуитов и лично Парсонса. Ведь издание финансировалось Чарльзом Пэджетом, еще одним эмигрантом, проживавшим в Париже и являвшимся сторонником Стюартов. В те же годы Пэджет был вовлечен в кампанию апеллянтов.
В одном из сочинений апеллянтов, «Рассмотрении десяти тем для дискуссии», священник Уильям Уотсон избрал своей мишенью как раз сочинение Парсонса. Уотсон почти не говорил о династической составляющей трактата, но гораздо большее внимание он посвятил опровержению права поддан-  i iii Т. М. McCoog. S. J. Harmony Disrupted: Robert Parsons S. J., William Crichton S. J. and the Question of Queen Elizabeth’s Successor, 1581-1603 // Achivum Historicum Societatis Iesu, 73:145, 2004. P. 149-220.
ii H. Consteble. An answere to a conterfecte conference. Paris, 1600.
92

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
ных на сопротивление тирану, или определению престолонаследия. Именно Уотсон произнес вслух то, что подразумевалось у Якова VI: мятежникипуритане и иезуиты разделяют одни и те же политические взгляды. А с легкой руки Уотсона связка «Бьюкенен — Парсонс» прочно вошла в мир полемической литературы XVII в.' Умолчание Уотсона о династических правах объясняется отнюдь не невниманием к ним: вскоре после публикации книги Уотсон оправился в Эдинбург на переговоры с Яковом о терпимости; он вообще считал, что издание его книги сослужило большую службу шотландскому королю. Дело в другом: хотя в качестве места издания и указан Париж, в отличие от прочих изданий, книга Уотсона была издана в Лондоне. Издателем был Ричард Филд, печатник, известный своими связями с правительством, а средства на издание были даны епископом Лондонским Робертом Эбботом.
Ирония заключается в том, что яростный обличитель Парсонса спустя несколько месяцев оказался организатором заговора, ставившего своей целью силой принудить Якова I — теперь уже английского государя — даровать католикам терпимость, захватив его в заложники или вовсе сместив с престола. И даже на суде Уотсон утверждал, что подданные вправе требовать от монарха удовлетворения своих требований до коронации". Это — прямой отзвук трактата Парсонса (текст которого, испещренный пометками, был обнаружен во время обыска в доме Уотсона после его ареста). Таким образом, человек, сделавший себе имя на обличении иезуита, оказался одним из лучших его учеников!
Соотечественники-протестанты также отреагировали на трактат Парсонса, однако их реакция привлекла меньше внимания, ведь по цензурным соображениям они не могли опубликовать свои памфлеты. Они увидели свет столетия спустя. В 1600 г. Томас Уилсон написал памфлет «Состояние Англии». В нем он подробно осветил вопрос о престолонаследии. Как и Парсонс, он продемонстрировал неясность и запутанность данного вопроса, а количество возможных претендентов у него даже возросло: помимо приведенных у Парсонса наследников, Уилсон упомянул также графов Уэстморленда и Нортумберленда1". Однако сам Уилсон склонялся все же к кандидатуре Якова VIi  ii iii iv.
Другой текст был написан в 1602 г. и принадлежит перу крестника королевы Елизаветы, сэра Джона Харингтона. Он посвятил свой «Трактат о наследовании престола» Якову VI и обосновывал свой выбор не только дина¬
i W. Watson. Ten Quodlibeticall Questions. London, 1602.
ii Dodd-Tiemey. Vol. IV. P. xxxvii.
iii Чарльз Невилл, граф Уэстморленд (1543—1601) был католиком и одним из лидеров Северного восстания 1569 г. Он жил в изгнании на континенте, а его имущество на родине было конфисковано (статут 1571 г.) Он был родственником Генри Перси, графа Нортумберленда (1564—1632), и оба они имели родственные связи с королевской династией. Невиллы возводили свой род к Элизабет, дочери Джона Гонта и Бланш Ланкастерской; а родство Перси с династией восходит к Мэри, дочери Генри Ланкастерского (внука короля Генриха III).
iv Т. Wilson. The State of England [1600] // The Camden Miscellany, 16. London, 1936.
93

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
стическими правами, но и соображениями общественного блага. Харингтон писал, что если бы даже наследника и выбирали — как это описал Парсонс, — англичане должны были бы избрать Якова VI: мужчину, опытного правителя и протестанта'.
«Абсолютистские» сочинения появились чуть позже. В 1603 г. английский историк Джон Хейворд издал написанный им в Тауэре «Ответ на первую часть некоего рассуждения»". В нем он стремился опровергнуть идею народного суверенитета, выдвинутую Парсонсом. Книга вышла в свет после восшествия Якова на английский престол и была посвящена новому королю с явной целью завоевать его благосклонность. Карьера Хейворда в правление Елизаветы складывалась не слишком удачно. В 1599 г. он издал посвященный своему патрону, графу Эссексу, исторический труд «Жизнь Генриха IV», в которой довольно подробно говорилось о смещении с престола Ричарда II. Елизавета усмотрела в этом нежелательные намеки на возможность ее свержения. Хейворд предстал перед Тайным Советом и был заключен в Тауэр, где и провел все время вплоть до казни Эссекса в 1601 г. В надежде начать все сначала Хейворд адресовал свой трактат новому монарху. И здесь опровержение Парсонса сослужило добрую службу: Хейворд завоевал расположение как самого Якова, так и его старшего сына, принца Генри.
Другой проабсолютистский текст был написан в Шотландии. Автором трактата «Право наследования» был шотландский юрист сэр Томас Крейг'". Эта книга, опровергавшая теорию сопротивления монарху, в большей степени демонстрирует влияние континентальной, галликанской традиции (что вообще характерно для шотландских правоведов). Однако сэр Томас, видимо, не искал королевских милостей: его трактат целых сто лет пролежал в рукописи, и увидел свет лишь в 1703 г.
Трактат Парсонса в середине — второй половине XVII в.
С восшествием на престол Якова I интерес англичан и шотландцев к вопросам престолонаследия сошел на нет. Казалось бы, с ним должен исчезнуть и интерес к сочинению Парсонса, как это обычно случается с памфлетами. Однако этому интересу суждено было возродиться в середине XVII столетия, в совершенно ином контексте.
На этот раз речь шла не о престолонаследии как таковом, но о сопротивлении тирану. Именно в таком ключе склонны были читать Парсонса сторонники парламента в 1648 г., когда встал вопрос о допустимости суда над королем. В это время были переизданы многие сочинения, английские и переводные, в которых обосновывалось сопротивление. Сочинение Парсонса не избежало этой участи, хотя в данном случае речь идет не о  i iiJ. Harington. A Tract on the Succession to the Crown [1602]. London, 1880.
i J. Hayward. An Answere to the first part of a certayne conference. London, 1603.
ii T. Craig. The Right of Succession. London, 1703.
94

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО .РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
переиздании, но и своего рода «римейке». Текст вышел под названием «Несколько речей, произнесенных во время беседы, посвященной власти парламента судить своего короля за дурное управление»'. Исходный текст Парсонса был подвергнут сокращению и корректировке (чтобы убрать следы его конфессионального происхождения). Была выкинута вторая часть, а первая сжата до собрания исторических примеров.
Знаменитый историк XVII столетия Энтони Вуд рассказывает, что экземпляр оригинального текста Парсонса продавался в Лондоне (в условиях отсутствия жесткого контроля над печатниками), в книжной лавке Корнелиса Би. Там он был приобретен в 1647 г. членом парламента Генри Дарили — умеренным пресвитерианином (и, кстати сказать, противником казни короля). От него текст попал к Генри Уолкеру, пуританскому проповеднику и «журналисту», чьи политические мнения были близки Кромвелю. По мнению Вуда, Уолкер подготовил текст к печати (возможно, заказав сокращение кому-то еще) с согласия Кромвеля. Косвенно версия подтверждается и тем, что книга была издана печатником Кромвеля Робертом Иббитсоном". Однако «маскарад» оказался не слишком удачным: текст Парсонса легко опознали. Переиздание трактата Парсонса, хотя и замаскированное, вызвало резкую отповедь со стороны умеренного пуританина Уильяма Принна, одного из лидеров парламентской оппозиции, но человека, далекого от радикализма и опасавшегося суда над королем Карлом. Принн предупреждал читателей: теории сопротивления не являются конфессионально нейтральными, они — католические, а те, кто их принимает, «ведом иезуитами»'" (очевидный намек на переиздание трактата Парсонса, слишком известного, чтобы его можно было легко замаскировать под протестантское произведение). Принн был не одинок: анонимный роялистский памфлет 1648 г. злорадно привлек внимание читателей к тому факту, что ярый гонитель папистов (Уолкер) издает заведомо католический TeKcr‘*  v. Известный журналист роялистского толка Джон Круч, издававший в то время в Лондоне еженедельную газету, в выпуске за 27 июня — 4 июля 1649 г. также возложил ответственность за публикацию «римейка» Парсонса на Уолкера и Кромвеля.
Спустя несколько лет, в 1655 г. на свет появился еще один «римейк» текста Парсонса: «Трактат о нарушенном наследовании английского престола». Он представляет собой краткую выжимку из обеих частей оригинала, основные положения и связанные с ними исторические примеры (краткий перечень, без ссылок на источники). Завершает текст следующая фраза:
«Этот рукописный трактат об английском престолонаследии, вышедший из-под пера папистского священника, представляет суть [произведения], на¬
Severall speeches delivered at a conference concerning the power of Parliament to proceed against their King for misgovemment. London, 1648.
i J. B. Williams. Puritan Piracies of Father Persons’ “Conference” // The Month, 117, 1911. P. 270-278.
ii W. Prynne. A Breife memento to the present unparliamentary I unto touching their present intentions and proceedings to depose and execute Charles Steward, their lawful king. London, 1648. P. 15.
v 	The king’s most gracious messages for peace and a personal treaty. London, 1648. P. 125-127.
95

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
писанного и опубликованного иезуитом отцом Парсонсом под именем Долемана ради целей, лучше всего известных ему самому, но вряд ли во имя свободы английской нации, и может дать мудрости потомков основание предотвратить сползание к хаосу, которое, кажется, угрожает второй части этого ужасного Порохового заговора»'.
Вуд приписывает данную публикацию также Уолкеру, у которого в 1655 г. были уже иные цели: убедить читателя в том, что корона может быть предложена Кромвелю". Таким образом, переиздание Парсонса преследовало две цели: во-первых, при помощи подобранных исторических примеров показать, что народ имеет право сменить династию, и во-вторых, скомпрометировать оппонентов. Ими в 1655 г. были роялисты, устроившие заговор с целью реставрации монархии. Поэтому упоминается имя автора оригинального текста (теперь Уолкера не могли бы упрекнуть в использовании католического текста и введении читателя в заблуждение); присутствует и намек на «вторую часть Порохового заговора» — т. е., роялистский заговор 1655 г.
На этом обращения к трактату Парсонса в XVII в. не исчерпываются. Еще одно переиздание увидело свет в обстановке серьезного политического кризиса конца 1670 — начала 1680-х гг. Раскрытие так называемого «Католического заговора» 1679 г. вызвало волну антикатолической истерии в стране; на этом фоне вигская оппозиция стремилась добиться лишения католика герцога Йоркского права наследовать престол. Парламент 1680 г. одобрил билль «Об исключении...», но Карл II наложил на него вето и распустил парламент. В обстановке политического конфликта тори и виги наводнили страну массой памфлетов, в которых дебатировались права общества и монархии.
В 1679 г. вышел памфлет (вероятно, написанный тори Эдвардом Фолкнером), в котором доказывалось, что отстранение наследника противоречит английскому праву"'. В ответ появился ряд вигских памфлетов.
Среди наиболее известных — памфлеты Томаса Ханта «Соображения касательно герцога Йоркского, или наследника престола» (1680) и Джона Сомерса «Краткая история престолонаследия в Англии» (1680)‘\ где обосновывалось право парламента вмешиваться в вопросы престолонаследия. Трудно сказать, были ли эти тексты вдохновлены непосредственно трактатом Парсонса (хотя возможно, что ряд исторических примеров, использованных Сомерсом, заимствован оттуда4) или же основывались на уже сложившейся к концу столетия традиции.
В ответ уже на эти памфлеты появилось сочинение врача-роялиста, и кембриджского профессора Роберта Брэди «Великий вопрос о престолонаследии»
i A Treatise concerning the broken succession of the crown of England. London, 1655. P. 166—7.
ii J. B. Williams. Puritan Piracies...
iii E. F. A Letter from a Gentleman. London, 1679.
iv T. Hunt. The Great and Weighty considerations relating to the Duke York or successor to the crown. London, 1681; J. Somers. A Brief History of the succession to the crown of England. London, 1680.
v J. Somers. A Brief History. P. 1—6.
96

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО •РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
(1681 г.), в котором тот полемизирует с Сомерсом, стараясь опровергнуть его подборку примеров.
Вслед за появлением этих текстов в 1681 г. было опубликовано и новое переиздание «Рассуждения», полностью воспроизводившее текст 1594 г., а также сохранявшее название и имя автора (там присутствовал даже его портрет!).
Появление нового издания «Рассуждения» вызвало целую серию роялистских откликов, в частности памфлеты Роберта Брэди {«Спор о сути престолонаследия», 1681), Томаса Комбера {«Религия и верность», 1681), Эдварда Пеллинга {«Протестант-отступник», 1682), Уильяма Эшертона {«Королевская апология», 1684) и трактат Джорджа Макензи {«Право государей», 1684)'.
В их произведениях идеи, содержавшиеся в трактате, отождествляются с идеологией Революции. Например, Роберт Брэди во втором памфлете указывает на то, что идеи Парсонса (католика и иезуита!) воодушевляли Кромвеля, Брэдшо (судью, председательствовавшего на процессе Карла I), Мильтона, а также и Сомерса. Эдвард Пеллинг, упоминая издание 1648 г., называет его «той самой книгой, что заложила основы Мятежа, той самой, что помогла привести лучшего из королей на плаху, той, что помогла им [цареубийцам] оправдать свое злодейское и ужасное деяние»". Макензи помешает имя Долемана в один ряд с Бьюкененом и Мильтоном'". Тори выстраивают цепочку: от заговорщиков-иезуитов к их наследникам-цареубийцам 1649 г. и вигам. Так, У. Эшертон указывает параллельные места в тексте приговора Карла I, «Рассуждении» и последней речи вига Элджернона Сидни, участника заговора 1683 г. против Карла II, хотя непредвзятому взгляду трудно найти здесь прямые текстуальные совпадения'¥.
Публикация 1681 г. была анонимной. Упоминая о ней, историки следовали за Энтони Вудом, который приписал это издание вигам, якобы желавшим черпать из труда Парсонса новые идеи. Эта версия воспроизводится повсеместно, вплоть до нового издания Oxford Dictionary of National Biography (2005). Однако не стоит забывать, что Вуд терпеть не мог вигов. Кроме того, внимательное прочтение его текста показывает, что если в первых двух случаях (публикации 1648 и 1655 гг.) он приводил массу подробностей относительно самих изданий и т. п., то его высказывания относительно издания 1681 г. весьма расплывчаты. Создается впечатление, что приписывая издание вигам (и в частности, Элджернону Сидни, которого в тот момент, когда Вуд писал свой труд, уже не было в живых), Вуд выдавал желаемое за действительное. Сравнение с ситуацией середины XVII в. показывает,
i R. Brady. The great point of succession discussed. London, 1681; T. Comber. Religion and Loyalty. London, 1681; E. Pelting. The Apostate Protestant. London, 1682; W. Assherton. The Royal Apology. London, 1684; G. Mackenzie. Jus Regum. London, 1684.
ii E Pelting. The Apostate Protestant. P. 4.
iii G. Mackenzie. Jus Regum P. 4, 85, 134.
iv W. Assherton. The Royal Apology. Appendix; The Arraignment, Tryal & Condemnation of Algernon Sidney. London, 1684. P. 23; The very copy of a Paper delivered to the sheriffs upon the scaffold... by Algemoon Sidney. London, 1683. P. 2.
97

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
что когда протестанты действительно желали воспользоваться идеями Парсонса, они маскировали свои заимствования. Ведь они осознавали, каким великолепным оружием в руках оппонентов может стать связь «католикпуританин». Мне представляется, что виги конца XVII в. отнюдь не были заинтересованы в переиздании Парсонса, даже если они и пользовались его трудом в качестве источника. Но для тори этот текст был подарком судьбы, позволявшим выстроить красивую линию от заговорщиков-иезуитов к цареубийцам и, наконец, к вигам. Поэтому вернее будет предположить, что именно тори и организовали переиздание текста Парсонса.
История трактата Парсонса, привлекавшего внимание читателя долгие годы после смерти автора, на мой взгляд, показывает, каким образом полемические сочинения преодолевали конфессиональный барьер. Этому способствовали апелляции к средневековой «общей» традиции, а также к истории, — т. е. к казусам права, — также являвшегося общим.
Каково же было влияние труда Парсонса на развитие английской политической мысли?
На первый, поверхностный, взгляд, представленные Парсонсом идеи вписываются в русло неотомистской схоластики, развивавшейся в XVI в. иезуитами, особенно в рамках так называемой «школьной» моральной философии — то есть основ политической теории, преподававшейся в иезуитских коллегиях. Так, по крайней мере, рассматривает их Харро Хёпфль', чей анализ «Рассуждения» стоит признать одним из лучших.
Однако не стоит забывать, что хотя Парсонс и преподавал в иезуитских коллегиях, сам он там не учился. Его alma mater — Оксфорд, где он и воспринял как свой очевидный аристотелизм, так и отчетливо узнаваемый язык английской политической традиции. Позднее, в годы пребывания на континенте, Парсонс оказался открыт для влияний иного рода, в том числе и новой схоластики, и современных ему политических теорий. Но ему свойственно было мыслить в категориях английской традиции; он — не схоласт, а политик и историк. Его текст демонстрирует знакомство с теориями суверенитета и государственного интереса, родившимися на континенте. Воспроизводит он и теорию народного договора и народного суверенитета, восходящих к схоластике XV — начала XVI века". Однако все они соединяются с максимами английской политической мысли — прерогативой парламента и принципом, согласно которому то, что касается всех, должно быть одобрено всеми. Нестабильная политическая ситуация XVI в. распространила этот принцип и на сферу наследования престола. Достаточно вспомнить парламентариев, требовавших законодательно отстранить Марию Стюарт от
i Н. Hopfl. Jesuit Political Thought. Cambridge, 2004.
ii В монографии Лайзы Ферраро Пармели сочинения Парсонса полностью отождествляются с кругом идей Католической лиги (Lisa Ferraro Parlemee. Good Newes from France: French Anti-League Propaganda in Late Elizabethan England. Rochester, NY, 1996), однако это сопоставление основывается на весьма поверхностном знакомстве автора с трудами Парсонса.
98

РОБЕРТ ПАРСОНС И ЕГО «РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА»
наследования (1571 г.), или попытки заставить Елизавету назвать имя своего преемника.
Парсонс оперировал знакомыми его соотечественникам понятиями, одновременно транслируя новые идеи, рождавшиеся на континенте.
Отклик на его произведение, как это часто бывает, оказался смешанным. Само обращение к затронутому Парсонсом кругу проблем стимулировало дебаты о правах общества и правителя, границах подчинения и самой сущности власти монарха — как в XVI веке, так и в следующем столетии. Прямое воздействие «Рассуждения» выявить сложнее, однако и оно возможно, как становится очевидным из истории заговорщика (1603 г.) Уильяма Уотсона, пытавшегося применить идеи Парсонса на практике.
Англичане XVII века сочли «Рассуждение» настолько интересным, — или полезным, — что использовали текст многократно, и как источник идей, и как источник формирования канона исторических примеров — казусов конституционного права, которые активно дебатировались в то время. Неудивительно, что «Рассуждение» — в разных изданиях — продавалось в книжных лавках Лондона на протяжении всего столетия. Читателями Парсонса были видные политики XVII в. — виги и их оппоненты, — а также и философы, интересовавшиеся политической теорией, например, Джон Локк.
Таким образом, текст Парсонса для его потомков оказался одним из важных элементов, сформировавших в итоге идеологию Славной Революции 1688 г.

От переводчика
В настоящем издании воспроизводится способ цитирования и постраничные сноски оригинала, в которых имя автора и название произведения зачастую даны в сокращениях. Поскольку в труде Р. Парсонса, как и во многих книгах XVI в., уже присутствовали ссылки на использованные им тексты и цитируемые места, переводчик счел целесообразным привести в тексте перевода оригинальные авторские сноски с целью продемонстрировать читателю, как именно выглядел критический аппарат издания в то время.
Полный перечень источников Парсонса с указанием на использованные издания XV—XVI вв. приведен во вводной главе, в разделе «Источники». Написание имен собственных в большинстве случаев также соответствует авторскому варианту. Принятые в российской традиции транскрипции указаны в примечаниях к главам.

Благородному графу Эссексу\ Члену Тайного совета Ее Величества2
Две основные причины, помимо всех прочих, побуждают людей посвящать книги или трактаты лицам, облеченным властью; первая из них — личный долг и обязательство, другая — общественная польза смысле, что это может их подвигнуть позаботиться об общем благе. Честно, говоря, оба эти довода убедили меня ныне представить Вашей чести прежде всех остальных две книги, излагающие историю собрания, состоявшегося незадолго до нынешнего дня в Голландии, и затронувшего права претендентов на корону Англии, как вы поймете из предисловия к каждой книге; мне же остается лишь объяснить вышеупомянутые причины такого посвящения.
Первая из них, как я сказал, — мой личный долг Вашей чести, — основывается отчасти на помощи и добрых услугах, оказанных моим друзьям Вашим лордством во время вашего последнего доблестного похода во Францию3, но в основном — на благоволении, выказанного вашими благородными предками. Я имею в виду не только вашего отца, чья безвременная кончина4 нанесла Англии немалый ущерб, но и вашего деда, достопочтенного рыцаря сэра Уолтера Деверо5, который хоть и не достиг почетного титула, в коем был рожден, оставил по себе столь редкую память благодаря учености, уму, сдержанности, воспитанности и прочим похвальным качествам, как, пожалуй, никто в Англии в наше время, когда жил также и прадед вашей чести, сэр Генри Деверо, виконт Феррерз6. Его хорошо помнят многие из моих друзей, обязанных ему, что упоминается в наших исторических сочинениях, как из-за его заслуг и достоинств, так и по причине его брака с наследницей знаменитого и благородного дома Бёрчер7, графов Эссекс, от которого, как известно, происходит Ваша честь', соединивший в себе благородство их крови с достоинством титула. Все это объясняет мою особенную благодарность, о которой, если представится впоследствии иная возможность, я готов свидетельствовать всему миру.
Что касается второго пункта — общественной пользы, то, как я полагаю, нет человека, более подходящего, чем Ваша честь, чтобы посвятить ему
i Polidori Vergilii Vita Hernici VIII.
101

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
книгу, ибо никто другой в нашем королевстве не занимает ныне столь высокий и влиятельный пост8, облеченный почестями, нежели вы, принимаем ли мы во внимание вашу знатность, ваше призвание, благоволение государыни, или же любовь народа. Следовательно, ни один человек не имеет больше права или власти в решении столь важного дела, нежели Ваша честь, и те, кто будет помогать вам и последует за вашей славой и удачей, когда придет время для этого решения.
Вашей чести не подобает быть несведущим в деле, которое столь сильно занимает вас и все королевство, поэтому, обнаружив, что в рассуждении ученых правоведов предмет излагается сжато и точно, однако очень умеренно, не задевая никого, с особой преданностью Ее Величеству и заботой об ее безопасности, я посчитал нецелесообразным оставить его неопубликованным, а также рассудил, что никакие другие руки не подходят более для его получения, чем руки Вашей чести, и ничья защита не является более надежной и внушающей доверие, чем защита Вашей чести; Вас Господь хранит в истинном почете и счастье ради благополучия верных слуг и клиентов Вашего лордства, и во имя общего блага всей страны.
Из моего дома в Амстердаме, декабрь 1593 г.
любящий Вашу честь Р. Долеман.
102

Комментарии
1 Роберт Деверо (1567-1601), граф Эссекс, сын Уолтера Деверо, графа Эссекса (1539—1576) и его жены Леттис Ноллис (1540—1634). Фаворит королевы Елизаветы I Тюдор.
2 Елизавета I Тюдор (1533-1603), королева Англии в 1558-1603 гг.
3 В 1591 г. граф Эссекс командовал английским корпусом во Франции, призванным помочь Генриху IV справиться с сопротивлением Католической Лиги. Кампания была неудачной для Англии, т. к. цели — падения Руана — достичь не удалось. Упоминание французской кампании — явная ирония Парсонса.
4 Уолтер Деверо, граф Эссекс — сын сэра Ричарда Деверо (ум. 1547) и Дороти Хастингс. Он умер осенью 1576 г. в Дублине от дизентерии, хотя в то время ходили слухи, что граф был отравлен по приказу любовника его жены, Роберта Дадли, графа Лестера (1533—1588). Граф Лестер впоследствии женился на Леттис Ноллис (в 1580 г.). Эту историю, в частности, рассказывает изданный в 1584 г. в Париже католический памфлет «Государство Лестера», авторство которого порой приписывали Парсонсу.
5 Парсонс путает имена: дед графа Эссекса — сэр Ричард Деверо, старший сын Уолтера Деверо, виконта Херефорда (1488—1558), и его жены Мэри Грей (1493— 1538).
6 Ошибка Парсонса: прадед графа Эссекса — Уолтер Деверо, виконт Херефорд (см. примеч. 5). Его родители — Джон Деверо, лорд Феррерз (1463-1501) [видимо, именно его имеет в виду Парсонс] и Сесили Бёрчер.
7 Сесили Бёрчер была дочерью лорда Уильяма Бёрчера и Энн Вудвил (1438-1489) и приходилась единственной сестрой Уильяму Бёрчеру (1472—1540), который последним в роду носил титул графа Эссекса. Поскольку граф скончался, не оставив наследников мужского пола, 18 апреля 1540 г. король Генрих VIII даровал его титул своему первому министру, Томасу Кромвелю (1485-1540). Однако несколько месяцев спустя (10 июня 1540 г.) Кромвель был казнен, а все его имущество конфисковано. В декабре 1543 г. Генрих VIII передал титул графа Эссекса брату своей шестой жены Кэтрин Парр (1512—1548) Уильяму Парру (1511—1571). Уильям Парр был женат на Энн (Клэр) Бёрчер, дочери графа Эссекса, однако их брак был расторгнут еще в апреле 1543 г. (т. е. до передачи титула) из-за прелюбодеяния жены. Так как дети от данного брака были признаны незаконнорожденными, у Парра не оказалось наследников. Все его титулы были объявлены выморочными. В 1572 г. Елизавета даровала титул графа Эссекса потомку Сесили Бёрчер — ее правнуку Уолтеру Деверо (см. примеч. 1 и 4).
8 Граф Эссекс был в 1593 г. лордом-конюшим и членом Тайного Совета.
103

Предисловие,
объясняющее обстоятельства создания трактата, его предмет, назначение и отдельные части
Незадолго до нынешнего дня (в апреле и мае 1593 г.) довелось встретиться в Амстердаме, в Голландии, нескольким джентльменам разных национальностей (но в основном англичан и ирландцев), разного положения в обществе и разных пристрастий, как в религии, так и в других сферах. Они побывали в различных странах, изучали многие науки, отличались по роду занятий: одни были воинами, другие юристами как общего, так и римского права, прочие же — умудренными опытом путешественниками. И поскольку сообщения, ежедневно приходившие из Англии в то время (когда был созван парламент)1, давали возможность обсуждать английские дела, они принялись спорить о различных предметах, касавшихся их. Однако ни одна тема не затрагивалась столь часто и серьезно, как вопрос о престолонаследии и претендентах на корону, ибо предполагалось, что пройдет еще много времени, прежде чем данный парламент разрешит это дело, хотя один или двое мудрейших из этой компании придерживались иного мнения. Но когда, наконец, пришло известие о том, что по этому делу вообще ничего не было предпринято, и напротив, некоторых порицали и обвиняли за речи по этому поводу2, у джентльменов возник вопрос: каковы причины промедления в столь важном деле, которое необходимо прояснить для всех англичан?
Однако оба юриста, находившиеся в этой компании, привели так много соображений, оправдывавших действия Ее Королевского Величества, что стало ясно: объявление наследника еще при жизни нынешней королевы не упрочит безопасности Ее Величества или того, кто будет предпочтен, каким бы странным ни казалось промедление.
Конец одной речи перешел в другую, о том, каковы эти опасности и кого из претендентов следует предпочесть. Об этом много спорили сторонники разных партий; в заключение же оба вопроса остались неразрешенными, особенно второй: кто из соперников должен возобладать. Это обстоятельство, как они говорили, делало более очевидным ответ на первый вопрос о множестве опасностей, угрожавших общему благу Англии, хотя и оставались
104

ПРЕДИСЛОВИЕ
сомнения в том, где и как это случится. Ведь везде, где имеются многочисленные претенденты королевской крови, борющиеся за корону, трудно сделать выбор, а угроза для королевства растет.
На это один из компании сказал: он не понимает, почему получается так много претендентов на корону, как говорилось днем раньше (когда юрист общего права, только что вернувшийся из Англии, рассказывал о том, что услышал о них и о заговорах в их пользу, обсуждавшихся в королевстве). Если бы и было столь большое число лиц королевской крови, их права не так уж сомнительны, потому что легко рассудить, кто является ближайшим по крови наследником, а кто — нет.
«Не так легко, — ответил юрист, — хотя и невозможно отрицать, что всем известна близость и степень родства с королем или королевой, владевшими короной ранее, у тех, кто ныне может претендовать на престол, а также их происхождение — от старшей линии, или от младшей, и прочие простые обстоятельства. Но существует множество иных вопросов, важных в этом деле, например, права того рода, от которого происходит данная семья, лишение этих прав впоследствии парламентским актом или иначе, незаконнорожденность и прочие препятствия, какие может иметь перед собой каждая линия или ветвь. Все это способно отменить общепризнанное право того или той, кто считается ближайшим по крови, так как доказывает, что они не являются таковыми истинно и законно, хотя бы они были следующими по линии родства».
«Если привести пример, — продолжил он, — то все множество соперников и претендентов, которых, по моему мнению, следует принимать во внимание как способных предпринять действия или провозгласить свои права после смерти нынешней королевы, может быть разделено на три дома или ветви. Прежде всего, это дом Ланкастеров, происходящий от Джона Гонта3 и его первой жены Бланш, единственной наследницы герцогства Ланкастерского4. В этой ветви или линии наиболее известны ныне государи, происходящие по прямой линии от дона Жоана I Блаженной памяти (de boa memoria), десятого короля Португалии5, который был женат на Филиппе, старшей дочери упомянутого Джона Гонта и его первой жены Бланш6. Эти государи — Филипп, король Испании, а теперь и Португалии7, герцоги Пармский8 и Браганса9, происходящие из того же корня, а также герцог Савойский10, находящийся на одну степень родства далее их.
Вторая ветвь есть дом Йорков, происходящий от Джорджа, герцога Кларенса, второго брата короля Эдуарда IV, который был предан смерти в Кале по приказу короля" и оставил дочь12. От нее ведут род граф Хантингтон и его братья, имеющие детей, а также и семья Джеффри Пола и сэра Томаса Баррингтона, женатого на сестре той, что вышла замуж за Хастингса13.
Исток третьей линии — король Генрих VII, который, будучи сам из дома Ланкастеров и женившись на старшей дочери Эдуарда IV из дома Йорков, объединил оба эти рода вместе14. От него через двух его дочерей (от его сына, короля Генриха VIII, осталась только нынешняя королева15) происходят Шотландский дом, разделенный на семьи короля шотландцев и Ара¬
105

Р. ЛОЛ £ MAH РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
беллы16, а также потомки графов Хартфорта и Дерби17. К этим трем ветвям, которые всем известны, некоторые ныне добавляют четвертую, которая кажется более древней, чем эти три, а именно, герцогов Бретани, различными путями унаследовавших королевскую кровь Англии18, как легко доказать. Теперь их наследница по прямой линии — испанская инфанта донья Изабелла Клара Евгения, дочь короля Филиппа19. Так что мы обнаруживаем не менее десяти или одиннадцати семей, способных претендовать на корону и имеющих друзей в Англии и повсюду, не скрывающих своих действий в их пользу, так что не им самим, но их друзьям кажется, что можно привести доводы в защиту их прав, и имеется надежда на успех (если все останется, как есть)».
«Вы хорошо сказали, — сказал присутствовавший там капитан, — если все останется, как есть или как кажется. Ведь когда дело придет к разрешению, не вы, юристы, но мы, солдаты, должны будем определить это право. И тогда, даже если бы было не только десять поименованных вами, но еще двадцать претендентов королевской крови, имеющих друзей, поддерживающих их, и деньги, мы рассмотрим их права и, возможно, вынесем решение, какое по вашим законам будет исключено, так как если речь идет о захвате, трудно сказать, кто имеет преимущество».
«Я не думаю, — ответил юрист общего права, — что сейчас на дела престолонаследия влияет единственный вопрос, возникающий из-за разнообразия людских пристрастий в религии, и побуждает подданных рассуждать о том, кого они предпочитают, хотя и полагаю его весьма важным. Живи мы даже в спокойные времена с единой религией, у многих существовали бы сомнения относительно законности претензий семей, поименованных ранее. Если же вы прибавите к этому удивительное разнообразие в делах религии, какое предоставляет нам нынешнее время, дело окажется еще более спорным. Поэтому неудивительно, что многие стоят за скорейшее объявление наследника».
«Вы можете привести в пример, — заговорил цивилист20, — римский конклав и выборы папы, когда среди трех и более кардиналов-выборщиков мало кто не имеет надежды быть избранным, и не потому, что считает себя обладающим такими же достоинствами, что и другие, но потому, что если кто-нибудь его превосходит, он не может этого признать. Это напоминает жребий у варваров — кто дальше? И такое может произойти среди ваших претендентов в Англии».
«Ваш пример, — сказал юрист общего права, — отчасти подтверждает то, что я имел в виду, хотя и не все, ибо папа избирается, а здесь мы говорим о праве наследования короны».
«Ваше наследование, — ответил цивилист, — включает в себя также и избрание или признание общества, и так происходит восхождение на престол всех королей в христианском мире. Это проявляется при их признании во время коронации, когда народ вновь спрашивают, согласны ли они считать его своим королем, даже если его право в силу кровного родства не может быть очевиднее. Это тем более подходит к нынешней ситуации с английски¬
106

ПРЕДИСЛОВИЕ
ми претендентами, ибо законность их кровного родства, как вы заметили, спорна. Поэтому я подтверждаю вашу посылку о сомнительности определения наследника в Англии, принимая во внимание и другие обстоятельства, кроме неясности истинного кровного родства, на которое вы сослались. Я утверждаю, что поскольку происхождение каждого от королевской крови хорошо известно, однако непонятно, кто должен возобладать (как это ныне происходит в Англии и в других странах христианского мира), недостаточно быть ближайшим кровным родственником, чтобы претендовать на корону, но следует рассматривать и другие обстоятельства. И если так случится, одна лишь близость родства может быть справедливо отвергнута, и второй, третий, четвертый, пятый или последний может быть законным образом предпочтен первому, по праву божественному и человеческому, согласно разуму, совести и обычаям всех христианских наций».
«Тут, — сказал юрист общего права, — вы, сэр, заходите дальше, нежели я имел в виду или предполагал относительно данного дела, поскольку в мои намерения входило лишь показать, как много существует претендентов на английскую корону, и как сомнительны их претензии, принимая во внимание многочисленные исключения, препятствия и помехи, чинимые их противниками и соперниками. Вы же добавляете, что даже если эти препятствия были бы устранены, и их близость по крови стала бы явной, по другим соображениям порядок наследования мог бы быть изменен. В соответствии с данными соображениями, как вы предполагаете, англичане могут признать нового короля или королеву после смерти нынешней, что, однако (если бы это было правдой), делает права наследования еще более сомнительными, чем я думал Я не считаю себя столь ученым и не размышлял об этом, так как наше общее право обычно не заходит далее наследования по крови и рассуждает, законно ли происхождение такого-то, чтобы дать ему корону».
«Я считаю, — ответил цивилист, — что обычно ни ваше право, ни наше не идут далее, особенно в тех королевствах, где престол переходит в силу кровного преемства, и это — лучший способ. Но может произойти необычный случай, вопреки правилу, и ваше общее право должно принимать это во внимание, учитывать ситуацию, противоречащую всем законам, божеским и человеческим. Например, если окажется, что ближайший по крови наследник — дурачок или сумасшедший, либо был захвачен турками или маврами в детстве, воспитан в их вере и стремится поддерживать ее у вас в стране всеми силами, и в прочих подобных случаях, вашему общему праву нужно будет принять во внимание и другие обстоятельства, нежели просто кровное родство. Ведь право, не предусматривающее выхода в таких случаях ради спасения и сохранения вашей страны, несовершенно».
При этих словах глава компании рассмеялся, видя, как два юриста с жаром спорят, сравнивая свои профессии. Но поскольку категоричные заявления обоих стремились доказать первое из предположений, а именно, что трудно определить наследника, все присутствовавшие настоятельно потребовали, чтобы каждый из них удовольствовался частичным доказатель¬
107

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
ством своего утверждения, то есть, чтобы юрист общего права показал, как двусмысленны и спорны права и претензии тех десяти или одиннадцати семей английской королевской крови, которые существуют ныне, согласно общему праву Англии, а цивилист объяснил, что даже если бы их права на наследование были очевидными, в том положении, в каком находится королевство и близлежащие страны, непонятно, кто же из них возобладает.
Таково, говорю я, было требование всей компании, и юристы радостно согласились взяться за дело. Принимая во внимание оба предмета, договорились, что обсуждение следует разделить на две части, и что цивилист начнет первым, ибо, как кажется, его утверждение, будучи хорошо доказанным, прольет свет на другое. Цивилист обещал говорить так кратко, ясно и понятно, как только сможет, а также разделить все, что скажет, на несколько глав, чтобы их было легче понять и запомнить. Начал он следующим образом.
108

ПРЕДИСЛОВИЕ
Комментарии
1 Парламент 1593 г.
2 Члены палаты Общин в парламенте 1593 г. Генри Бромли и Питер Уэнтуорт попытались внести в повестку дня обсуждение вопроса о престолонаследии, но эта попытка была пресечена королевой.
3 Джон Гонт (1339—1399), третий сын английского короля Эдуарда III и его жены Филиппы д’Эно, герцог Ланкастерский.
4 Бланш (1345—1369), младшая дочь и наследница Генри, герцога Ланкастера (1306—1361) и его жены Изабеллы де Бомон (Бимонт); правнучка Эдмунда Кривобокого (1245—1296), младшего сына короля Генриха III, графа Лестера и Ланкастера. Первая жена Джона Гонта.
5 Жоан I (1357—1433), король Португалии в 1385-1433 гг. Жоан был незаконнорожденцым сына Педро I Португальского (1320—1367) и Тересы Лоуренсу; магистр Авишского ордена (1364-1385).
6 Филиппа (1360—1405), старшая дочь Джона Гонта от его первого брака с Бланш Ланкастерской. С 1387 г. жена Жоана I Португальского.
7 В 1580 г., после смерти последнего португальского короля (1578-1580) Авишской династии Энрике I (1512—1580) престол унаследовал его племянник, король Испании Филипп II (1527—1598). Матерью Филиппа была португальская инфанта Изабелла (1503—1539), старшая дочь короля Мануэля I (1469-1521) и сестра Энрике. Филипп провел детство в окружении португальских придворных и до 13 лет говорил на португальском как на родном языке.
8 Рануцио (Рануччо) Фарнезе, герцог Пармский, был сыном инфанты Марии Португальской, старшей внучки короля Мануэла I.
9 Теодош, герцог Браганса (1567 1630), был сыном инфанты Екатерины Португальской, младшей внучки короля Мануэла I.
10 Карл Эммануил (1562—1630), герцог Савойский в 1580-1630 гг., был внуком инфанты Беатрисы Португальской, младшей дочери короля Мануэла I.
И Джордж, герцог Кларенс (1449—1478), третий сын Ричарда Йоркского и Сесили Невилл. Участвовал в заговорах против своего брата, Эдуарда IV. В 1478 г. он был арестован в Кале, отправлен в Тауэр и приговорен к смерти за государственную измену. Как брата короля, его казнили «приватно», то есть в Тауэре, а не публично, в Тайберне. По легенде его утопили в бочке с мальвазией.
12 В браке с Изабеллой Невилл (1451—1476), старшей дочерью и наследницей Ричарда Невилла «Делателя королей», графа Уорика и Солсбери, у герцога Кларенса родился сын, Эдвард, граф Уорик (1475—1499), умерший в Тауэре, и дочь Маргарет, графиня Солсбери (1469—1541).
13 Парсонс упоминает потомков Маргарет, графини Солсбери: ее правнуков Генри Хастингса, графа Хантингтона и его младшего брата Джорджа Хастингса, Джеффри и Артура Полов, а также мужа ее внучки — сэра Томаса Баррингтона.
14 Генрих VII Тюдор (1457—1509), король Англии в 1485—1509 гг., по линии матери происходил от Джона Бифорта, маркиза Дорсета и графа Сомерсета (ум. 1410), сына герцога Джона Гонта Ланкастерского и Кэтрин Суинфорд. Женой Генриха VII была старшая дочь Эдуарда IV Йорка Елизавета (1465—1503).
15 Последний отпрыск Генриха VIII — королева Елизавета I.
16 Старшая дочь короля Генриха VII Маргарет (1489—1547) была замужем за королем Яковом IV Шотландским (1472—1513, правил в 1488—1513 гг.). Ее правнука¬
109

Р ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
ми были претенденты на английский престол — король Яков VI Шотландский (1566—1625) и Арабелла Стюарт (1574—1615).
17 Наследниками младшей дочери Генриха VII Марии (1496-1533), вдовы Людовика XII Французского и супруги Чарльза Брендона, герцога Саффолка (1484-1545), были ее правнуки Эдвард Сеймур, лорд Бичем (1569-1618) и Томас Сеймур (1562—1618), а также Фердинанд Стенли, граф Дерби (1559—1594) и его младший брат, Уильям Стенли (1561 — 1642).
18 Герцоги Бретани были потомками герцога Алена Молодого и его жены Констанс (ум. 1090), дочери английского короля Вильгельма I Завоевателя. На протяжении последующих столетий они еще несколько раз роднились с правящей династией Англии: Конан III Бретонский был женат на незаконнорожденной дочери Генриха I Английского (1070—1135) Матильде, а один из его преемников, Жан II (1238-1305), вступил в брак с дочерью Генриха III (1206—1272) Беатрисой.
19 Последняя герцогиня Бретани, Клод Французская (1499—1524), жена короля Франции Франциска I (1494—1547), передала свои права на герцогство своему сыну, Генриху II (1519—1559), и его наследникам. В 1594 г. из всех детей Генриха II была жива только его младшая дочь Маргарита (1553—1615), а сыновья не оставили потомков. Поэтому, по мнению Парсонса, права на герцогство Бретонское (а тем самым и на английскую корону) переходили к наследникам старшей дочери Генриха II и Екатерины Медичи (1519—1589), Изабеллы (1545—1568), третьей жены испанского короля Филиппа II. Инфанта Изабелла (Исабел) Клара Еухения (1566—1633) — старшая дочь Филиппа II от его брака с Изабеллой Валуа. В 1599 г. вышла замуж за своего двоюродного брата Альбрехта Габсбурга, эрцгерцога Австрийского (1559—1621). В 1598 г. Филипп II отрекся от власти в Нидерландах в пользу дочери. Она и ее муж оставались правителями Испанских Нидерландов (нынешней Бельгии) до смерти. Однако основать новую династию им не удалось, так как трое детей Изабеллы и Альбрехта (Филипп, Альбрехт и Анна) не достигли совершеннолетия. В 1633 г. Южные Нидерланды вернулись под управление испанской короны (оказавшись под властью племянника Изабеллы, Филиппа IV).
20 Правовед, знаток римского права.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава I
О том, что наследование власти в силу кровного родства установлено не божественным правом, но человеческими законами каждой отдельной страны и вследствие этого может быть изменено при наличии справедливых причин
Приведенные ранее примеры — о сумасшедшем или бешеном наследнике, или о том, кто получил религиозное воспитание у мавров, либо от природы лишен ума и соображения, — полностью подтверждают, что для того, чтобы унаследовать корону, недостаточно родства по происхождению или по крови самого по себе, помимо прочих обстоятельств. Ибо никакие разум, закон, вера или мудрость в мире не могут признать власть подобных людей над обществом, которое не ждет от них ничего хорошего, но лишь разрушения, хотя власть дается для обеспечения процветания государства, и никак иначе.
Однако некоторые сейчас утверждают обратное', и в своих произведениях оправдывают и льстят тем государям, к каким благоволят, заявляя, что даже глупец, сумасшедший или одержимый, либо человек, погрязший в грехе, пытающийся разрушить общее благо, могут унаследовать королевский престол без возражений, если они — ближайшие по крови, хотя это так явно противоречит разуму и совести, а также главной цели и назначению государей и правителей, что не требует опровержения здесь (но в другом месте их учение может быть рассмотрено).
Из этого следует, что для наследования власти нужны иные условия, нежели кровное родство, и эти условия должны быть определены и ограничены властью, высшей по отношению к государю, который связан и ограничен ею. И поскольку, кажется, ясно, что они не предписываются естественным или божественным правом, ибо последние неизменны и одинаковы во всех странах (ведь Господь и природа постоянны и одни и те же для всех), а мы видим, что условия и обстоятельства наследования по праву рождения отличаются друг от друга и изменяются в соответствии с разнообразием государств, королевств и народов, о чем далее будет сказано подробно, мы вынуждены заключить, что каждая страна и общество сами определили себе подобные условия и имели власть сделать это.
i 	Belloy, Apologie pro reg., c.20.
113

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Для подтверждения, прежде всего, следует заметить, что хотя социальность или склонность жить вместе в сообществе, человек с человеком (откуда происходит и город, и государство, как определяет Аристотель в первой книге «Политики»), исходит от природы, а следовательно, от Бога, ее творца, и хотя управление с теми правами магистратов, какие проистекают из необходимости совместной жизни, — также от природы, однако частная форма того или иного правления и вопросы — иметь ли много правителей, нескольких или одного, королей ли, графов или герцогов, следует ли давать им больше или меньше власти, передавать ли ее по наследству или избирать правителей на длительный или краткий срок, — не определены правом естественным или божественным (поскольку, как уже было сказано, они одинаковы для всех стран и народов, ведь Господь и природа одни для всех), но предписываются частными политическим законами каждого государства, что будет подробно рассмотрено далее.
Социальность человечества, или склонность жить совместно, — от природы, и, следовательно, установлена Богом ради общей пользы. Это легко доказать, принимая во внимание, что все основания государств и обществ зависят от данного утверждения, как от первого принципа. Общее благо есть не что иное, как хорошее управление множеством людей, собравшихся вместе, чтобы жить в единстве. Об этом говорят и все древние философы, законодатели и мудрецы, интересовавшиеся делами управления государством, например, Платон в своих десяти книгах, написанных им по данному поводу и названных «О государстве», знаменитый советник Марк Цицерон в шести книгах с тем же названием, а также и Аристотель, который, возможно, превосходит их обоих, в восьми книгах «Политики». Все они начинают рассмотрение государственных дел с этого первого принципа — «человек по природе своей социален и склонен жить в обществе»', откуда происходят сначала все частные домохозяйства, затем деревни, местечки, города, королевства и государства.
Этот принцип они далее обосновывают с помощью различных доводов. Во-первых, мы видим, что люди всех наций, даже диких и варварских, стремятся жить вместе, в городах, местечках, деревнях, в хижинах, домах, или иначе, и это всеобщее стремление не могло бы существовать без веления самой природы".
Во-вторых, они доказывают это, отмечая, что с данной целью и ради такого назначения людям дана речь, ведь привилегия речи была бы бесполезной, если бы человек жил один и ни с кем не общался'".
В-третьих, не только Аристотель, но Теофраст, Плутарх и другие подтверждают это жалким состоянием, в котором человек рождается, более уязвимый, чем любая другая тварь, хоть в силу своего создания он есть го-
i Plato, de republicae, Cicero, de repub., Aristotle, Polit.
ii Pompon. Mela, 1.3, c. 3—4, Tacit., 1.8.
iii Aristotle, Polit., 1.1; 1.2.3.4 Theoph., lib. de Plut., Plutarch, comm, de fortuna & lib. de pietatem in parent.
114

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА I
сподин и правитель всех остальных. Ведь каждая тварь рождается вооруженной и защищенной чем-либо: буйвол — рогами, змея — чешуей, медведь и волк — зубами, птица — перьями (от холода) и крыльями, помогающими улететь, олень и заяц — своей быстротой и т. п. Только человек появляется на свет слабым и беззащитным и неспособен сам заботиться о себе в течение многих лет, но живет лишь благодаря помощи других; а значит, он рождается для того, чтобы жить в обществе и принимать эту помощь, и не из-за одной необходимости в первые годы жизни, когда он слаб, но и в остаток своих дней, ведь один человек недостаточен для самого себя, и тот, кто живет один, не может ни воспользоваться благами от других, ни помочь им. Поэтому Аристотель мудро заметил во второй главе своей «Политики»: «тот, кто уклоняется от жизни в обществе, — Бог или животное, Deus aut Bellua». Ведь он поступает так, если не нуждается в обществе, что присуще Богу, или же если он не желает делать добра никому и не чувствует той естественной склонности, какую люди имеют к жизни в сообществе, что есть признак скорее животного, нежели человека.
Цицерон добавляет и другое соображение, а именно, наличие основных добродетелей, данных человеку, особенно справедливости и дружбы, каковые оказались бы совершенно напрасными и бесполезными, если бы человек не жил в обществе других, так как дело справедливости — дать каждому причитающееся. Где нет определенного числа людей, не может быть распределения, и невозможна дружба, которая столь необходима и столь часто встречается в человеческом обществе (говорит этот выдающийся человек), что мы не менее нуждаемся в дружбе, чем в воде, огне и земле (ut пес aqua, пес igne, пес ipso sole pluribus in locis utamur, quam amicitia)'.
К дружбе, любви и милосердию одного к другим христианские учителя и особенно Св. Августин в своей книге о дружбе сводят возникновение естественной склонности к жизни в обществе". Это подтверждается самим Господом в следующих словах книги Бытия: «И сказал Господь: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, подобного ему» (Dixit quoque Dominus Deus: non est bonum hominem esse solum, faciamus ei adiutoium, simile sibi)'". Из этих слов следует, что первое общество наших праотцев было от Бога, Им же установлено правило — один должен помогать другим, и все прочие сообщества основываются на тех же велениях Бога и ради той же цели — человеческой пользы.
Я уже много говорил о естественном социальном чувстве, ибо оно есть источник всего прочего, что существует в государстве, как было сказано, поскольку от него происходят семьи, деревни, местечки, замки, города и страны; и все это, как доказывает Аристотель в ранее упомянутых книгах, согласно природе, так как первая склонность жить вместе (откуда исходит все остальное) — от природы.  i * *i Cicero, lib de amicitia.
ii August., de amicitia.
iii Быт. 2, 18.
115

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Вторая посылка, упомянутая ранее, гласит: правительство, власть, права магистратов — также от природы, ибо это вытекает из вышесказанного. Невозможно людям жить вместе без помощи одного другому, и если нет правителей для поддержания порядка между ними; без порядка же нечего больше ждать, кроме ужаса и смятения, как сказал Иов'. Например, если собирается вместе множество людей, и нет никого для подавления дерзких, оказания помощи слабым, награждения доблестных, наказания преступников, сохранения справедливости и равенства, то тогда жизнь вместе становится гораздо более пагубной, нежели жизнь поодиночке, так как один может истребить и пожрать другого. Итак, мы видим, что из совместного жительства вытекает необходимость какого-либо рода власти и правителей, и что если первое — от природы, второе — также от нее.
Это подтверждается согласием обычаев всех народов мира, которое Цицерон называет «голосом самой природы» (ipsius voce naturae)''. Ибо нельзя найти народ, ни в древности, и в наше время в новооткрытых Индиях или где-нибудь еще, где люди, живущие вместе, не имели бы правителей или государей, управляющих ими, что ясно доказывает: правители — также от природы и от Бога, создавшего ее. Наше гражданское право подтверждает этот вывод в самом начале Дигест, во втором титуле первой книги — о происхождении гражданского права и правителей (de origine iuris civilis et omnium magistratuum)''', которое и определяется данным принципом естественной склонности и божественного установления. Наконец, Господь усиливает эту природную наклонность, и наши богословы показывают это, ссылаясь на явное свидетельство Св. Писания. Ибо Господь сказал Соломону: «Мною цари царствуют»", а Св. Павел уверял римлян, что «нет власти не от Бога, посему противящийся власти противится Божию установлению»'. Эти слова должны быть отнесены к власти как таковой, в соответствии с первым установлением, а также к случаю, когда ею облекают кого-либо законным образом, поскольку если она захвачена не по закону и используется несправедливо, ей можно сопротивляться по разным причинам, о которых позднее будет сказано подробнее, ибо тогда это — незаконная власть.
Данные два предмета, то есть государство и управление им, происходят от природы. Какую же форму должно иметь государство: демократию ли, которая представляет собой правление самого народа, как это было в Афинах, Фивах и многих других городах Греции в древности1, и ныне установлено в кантонах Швейцарии2; аристократию, или правление избранных из лучших родов, следуя примеру римлян, долгое время имевших у себя консулов и  * iii Иов, 10, 22. В русском Синодальном переводе: «где нет устройства, где темно, как самая тьма». В английском переводе (King James Bible) речь тоже идет об отсутствии порядка и тьме: ‘without any order, and where the light is as darkness’. Парсонс перевел стих из Вульгаты, lob, 10, 22: ‘nullus ordo et sempiternus horror’.
ii Cicero, 1.1 de natura Deorum.
iii Lib. 1 digest., tit.2.
iv Притч. 3.
v Римл. 13.
116

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА 1
сенаторов3, и подражающих им штатов Голландии4; или же монархию — правление одного, императора, короля, герцога, графа и т. п.? Частные формы правления не определены Богом или природой так же, как два упомянутых предмета (поскольку они одинаковы для всех народов, как Бог и природа одни для всех). Каждой стране предоставляется избрать ту форму правления, какая ей больше нравится и кажется наиболее подходящей к характеру и условиям жизни своего народа, что Аристотель обосновывает во второй и четвертой книгах «Политики»', подробно рассматривая разные формы правления в Греции того времени — у милетцев, спартанцев, кандийцев и прочих, — и показывая причины их разнообразия, которые он приписывает изменчивости человеческой природы, обычаям, воспитанию и т. п., заставляющих предпочесть ту или иную форму правления.
Все это может быть подтверждено бесконечными примерами из прошлого и настоящего всех народов и стран, христианских и не только, причем в одной и той же стране сначала может быть одна форма правления, а потом — другая. Так, римляне сначала имели царей, но после изгнали их за дурное правление и стали избирать консулов — двух правителей на каждый год, — чью власть ограничили наличием множества сенаторов, составлявших их совет; власть же народа усиливалась добавлением трибунов и иногда диктаторов. Однако в конце концов римляне пришли к императорскому правлению5.
То же самое может быть сказано о Карфагене6 и многих городах и государствах Греции, которые в разное время и по разным причинам принимали различные формы правления.
Подобное мы видим и в Европе, ибо сколько форм правления есть в одной лишь Италии? Неаполь имеет своим сувереном короля7, Рим — папу, а после него — одного сенатора вместо множества, бывшего там ранее8. Венеция и Генуя имеют сенаторов и дожей, но власть их дожей невелика9. Флоренция10, Феррара", Мантуя12, Парма13, Урбино14 и Савойя15 имеют герцогов, чья власть абсолютна. Милан был некогда королевством, а теперь это герцогство16, подобно Бургундии17, Лотарингии18, Гаскони19 и Нижней Бретани20, которые раньше имели своими верховными правителями королей, а затем — герцогов. То же можно сказать и обо всей Германии, имевшей ранее одного короля, а ныне разделенной на множество герцогств, графств и прочих владений титулованных правителей21.
Пример Кастилии, Арагона, Португалии, Барселоны и прочих королевств Испании показывает обратное: сначала они были лишь графствами, позднее — герцогствами, затем — королевствами, а теперь вновь находятся под властью одной монархии22. То же самое — с Богемией и Польшей, которые в прежние времена были только герцогствами, а теперь являются королевствами23. Подобное же можно сказать и о Франции после изгнания римлян. Она сначала стала монархией при первом короле Фарамоне, и так продолжалось многие годы, при Клодионе, Меровее, Хильдрике и Хлодвиге,  ii 	Arist., 1.2 polit.
117

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
первом христианском короле франков. Затем ее разделили на несколько меньших королевств — в Париже, Орлеане и Меце, и это долго сохранялось, но впоследствии Франция вновь стала единой монархией24.
Англия также была первоначально монархией при бриттах, затем провинцией при римлянах, после, при саксах, была разделена на семь королевств, и снова является монархией при англичанах25. И все это с соизволения и согласия Господа, который позволил избранному народу Израиля находиться под различным управлением в разное время: сначала под властью патриархов Авраама, Исаака и Иакова', затем предводителей Моисея, Иисуса Навина и других", потом судей Гофониила, Аода и Гедеона'", затем первосвященников Илии и Самуила, потом царей Саула, Давила и прочих", затем вновь предводителей и первосвященников Зоровавеля, Иуды Маккавея" и его братьев, до тех пор, пока правление не было взято у евреев, и они не были преданы власти римлян и чужеземных царей, принятых ими.
Поэтому не может быть сомнения, что общество имеет власть избрать собственную форму правления, а также изменить ее по разумным причинам, что и происходило, как мы видим, во все времена и во всех странах, и Господь, несомненно, одобряет то, что в данном отношении решит общество.
Ясно и то, что если общество имеет власть избрать и изменить форму правления, оно может ограничить ее такими законами и условиями, какими пожелает, и от этого проистекает огромное разнообразие прав, коими обладают различные правительства. Например, римские консулы избирались только на год, прочие чиновники и магистраты — на больший либо меньший срок, как общество им предназначило. Дожи в Венеции избираются пожизненно (хотя в некоторых случаях могут быть смещены), а в Генуе — лишь на два года, и их власть невелика и ограничена, а их наследники не имеют права претендовать на это достоинство после их смерти, в отличие от детей и ближайших родственников прочих герцогов Италии, хотя и между ними есть разница. Ведь в герцогствах Феррары, Урбино и Пармы к власти допускаются лишь прямые наследники мужского пола, из-за отсутствия которых эти владения возвращались к папе или Римскому престолу, Флоренция и Мантуя — к империи, но не могут перейти к наследнице или ближайшему родственнику, как делают в Савойе и других странах.
Правительства могут следовать тому или другому закону, ибо ни Бог, ни природа не предписывают всем одну из частных форм, но допускают ту, какую принимает само общество. Поэтому следует считать, что Бог и природа допускали как Италию, управлявшуюся одним государем, так и нынешнюю, где правителей множество. То же самое касается и Германии и Швейцарии, которая была одним государством при герцогах и марки-  * iii Бытие.
ii Исход.
ш Кн. Судей, iv 1 Царств.
V Кн. Макк.
118

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА I
зах Австрийских, а теперь разделена на тринадцать кантонов или общин, подчиняющихся собственным народным правителям. Следовательно, когда люди говорят о «природном» государе или наследнике, то если под этим понимается человек, рожденный в нашей стране и принадлежащий к нашей крови, это имеет определенный смысл, хотя сам человек может быть как хорош, так и плох (никто не бывает суровее, чем государь, рожденный в своей стране). Но если имеется в виду, что государь обладает властью или правом наследования согласно природному установлению, это смешно, ибо природа этого не определяет, как было сказано, но устанавливает лишь частные основания каждого общества. На этом достаточно о первом предмете, который должен стать основанием для всего остального.
119

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Комментарии
1 Правление царей сменилось республиканским (олигархическим или демократическим) правлением в VIII—VI вв. до н. э. (в Афинах — около 752 г. до н. э.) и сохранялось до завоевания Греции Римом во II в. до н. э.
2 Швейцарский союз возник как объединение свободных общин земель Швица, Ури и Унтервальдена против попыток герцогов из династии Габсбургов подчинить их себе. В середине XIV в. к союзу примкнули пять городских округов (в том числе Люцерн, Цюрих и Берн), а позднее, в конце XV — начале XVI в. — еще пять (включая Базель). После победы в Швабской войне 1499 г. союз добился фактической автономии от Священной Римской империи, однако независимость Швейцарии была признана только по Вестфальскому миру 1648 г.
3 Царское правление в Риме сменилось правлением консулов и сената в 509 г. до н. э.
4 Голландией Парсонс именует Республику Соединенных Провинций (Нидерланды) — союз земель, находившихся с середины XV в. под властью герцогов Бургундских, а позднее — испанской династии Габсбургов, которые в 1579 г. (по Утрехтской унии) провозгласили свою независимость от испанской короны (официально признанную лишь в 1648 г.). В состав союза вошли Голландия, Зеландия, Фрисландия, Мехельн, Утрехт, Оверейссель, Гронинген. Высшая законодательная власть в республике принадлежала Генеральным Штатам, состоявшим из депутатов, посланных штатами провинций, а исполнительная власть — наместнику (иггатхальтеру) из дома герцогов Оранских.
5 Октавиан Август (правивший в 43—14 гг. до н. э.) фактически покончил с республиканским правлением в Риме, хотя в эпоху ранней Империи (принципата) традиционные республиканские институты сохранялись.
6 Карфаген был аристократической республикой, постепенно эволюционировавшей в олигархическое правление.
7 Неаполитанское королевство возникло в ИЗО г., после завоевания Южной Италии норманном Рожером Гвискаром. В конце XVI в. оно принадлежало испанским Габсбургам и управлялось от их имени вице-королями.
8 Город Рим являлся столицей светского государства пап, и мирская власть в нем осуществлялась от имени папы назначавшимся им из числа городской знати сенатора (префекта).
9 В Венеции дожи избирались (пожизненно) с 697 г., но их власть была существенно ограничена властью городских нобилей, входивших в состав Синьории и Совета Десяти. В Генуе дож избирался с 1339 г., сначала пожизненно, но в XVI в. — лишь на два года. Реальная власть в республике также принадлежала патрициату (заседавшему в Большом совете).
10 Флоренция управлялась семейством Медичи с XV в. В 1534 г. Алессандро Медичи получил титул наследственного герцога Флоренции, а в 1537 г. его наследник Козимо I принял титул Великого герцога Тосканского.
11 Феррара находилась под властью семьи д’Эстэ с XII в.; в середине XV в. д’Эстэ получили герцогский титул.
12 Мантуя управлялась семьей Гонзага с XIV в. В 1530 г. правители Мантуи получили герцогский титул.
13 Герцогство Парма до XVI в. входило в состав Папской области. В 1545 г. папа Павел III выделил Парму и Пьяченцу в отдельное герцогство для своего незаконнорожденного сына Пьетро Луиджи Фарнезе, род которого продолжал править Пармой до XVIII в.
120

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА I
14 В Урбино с XIII в. правила семья Монтефельтро. В начале XVI в. род пресекся, и после ожесточенной борьбы власть в герцогстве перешла к роду делла Ровере (1525 г.). В 1623 г. Урбино вернулось в состав Папской области.
15 Савойя выделилась в качестве имперского лена после распада древнего Бургундского королевства. Ее правители сначала носили титул графов, а с 1416 г. — герцогов.
16 Милан был императорской резиденцией в III—IV вв. С 1395 г. он стал столицей герцогства в составе империи. Им правила семья Висконти, затем Сфорца, а в XVI в. — испанские Габсбурги.
17 Древнее Бургундское королевство, возникшее в 413 г., было присоединено к королевству франков. Оно возродилось в 880 г. (Арелат), а в 884 г. от него было отделено графство Верхняя Бургундия — Франш-Конте (имперский лен). Хотя титул короля Бургундии сохранялся на протяжении столетий (с 1038 г. императоры коронуются бургундской короной), земли королевства постепенно распались на отдельные владения, либо вошедшие в состав Французского королевства, либо являвшиеся ленами империи (как Савойя). Верхняя Бургундия в результате династического брака в XIV в. подчинилась французской короне. В XIV в. она вместе с «французской» Бургундией была передана одному из сыновей французского короля — Филиппу, основателю рода герцогов Бургундских. После смерти в 1477 г. его правнука Карла Смелого земли «французской» Бургундии (герцогство Бургундское) вернулись под власть французской короны; Франш-Конте осталось в руках наследницы Карла Марии и отошло ее потомкам — Габсбургам.
18 Лотарингия — «королевство Лотаря» — возникло в 843 г. по Верденскому разделу, завершившему процесс распада Каролингской империи. Однако государство, включавшее в себя Италию и земли по Рейну, оказалось непрочным и вскоре распалось. Сам император Лотарь I выделил сыну из своих земель герцогство Лотарингское. В X в. оно разделилось на Верхнюю и Нижнюю Лотарингию (последняя вошла в состав бургундских земель).
19 Гасконь с 602 г. составляла в политическом отношении единое целое с Гиенью и управлялась герцогами Аквитанскими.
20 В Бретани лишь кельтские правители (до VI в.) носили королевские титулы. Позднее феодальные правители обладали графским титулом, а с 1170 г. — герцогским. Последняя герцогиня Бретани, Клод (дочь Анны Бретонской) передала управление герцогством в руки мужа, французского короля Франциска I. См. примеч. 19 к предисловию.
21 Уже в Восточно-Франкском королевстве существовали герцогства, власть правителей которых постепенно усиливалась. К началу XII в. власть короля (императора) ослабела, и вассалы империи были фактически самостоятельными правителями в своих областях.
22 Кастилия выделилась как графство — вассал Леонского королевства на севере Пиренейского полуострова. С 1035 г. она являлась независимым королевством. В 1230 г. в результате династического брака к Кастилии были присоединены земли Леона. Кастилия активно участвовала в отвоевании земель у мавров, подчинив себе центр полуострова (т. н. «Новая Кастилия») и Андалусию. В 1469 г. королева Кастилии Изабелла вступила в брак с арагонским наследником Фердинандом И. Арагону к тому времени на основании династического союза (1137 г.) подчинялось графство Барселонское (бывшая Испанская марка, основанная в IX в. Людовиком Благочестивым), а также завоеванные Балеарские острова, Си¬
121

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
цилия, Сардиния (XIII—XIV вв.), Неаполитанское королевство (XV в.), Наварра (1515 г.). Наследник Фердинанда и Изабеллы — Карл I Габсбург вступил в брак с португальской принцессой, что позволило его сыну Филиппу II в 1580 г. успешно претендовать на португальский престол. Португалия возникла как графство в составе Кастилии, однако уже в 1095 г. выделилось из ее состава, а с 1116 г. ее правители использовали королевский титул.
23 Славянские княжества возникли на территории Чехии еще в VII в. В 1086 г. чешский правитель Вратислав II получил от императора королевский титул. Польские княжества возникли в IX в.; в 1000 г. князь Болеслав стал королем.
24 Возникшее в конце V в. при Хлодвиге (ведшем свой род от легендарного короля салических франков Фарамона) Франкское королевство разделилось в VII в. на Нейстрию с центром в Париже, Австразию (Мец), Бургундию, Аквитанию. К концу VII в. они вновь объединились под властью майордомов (правителей) Австразии.
25 Парсонс ссылается на легендарное прошлое Британии при потомках короля Брута, прибывшего на остров из Трои. Римское владычество над Британией длилось с 43 г. до н. э. до середины V века. После вторжения в Британию англосаксов и до середины IX века страна была разделена на пять королевств (период гептархии). В их число входили Нортумбрия, Мерсия, Восточная Англия, Кент, Эссекс, Сассекс и Уэссекс.
122

Глава П
О частной форме монархий, а также о законах, посредством коих они устанавливаются, сохраняются и управляются в различных странах в соответствии с тем, что выбрано и решено сообществом
Все, о чем шла речь ранее, относилось к власти в целом, но поскольку предмет нашего спора касается престолонаследия в королевстве, нам нужно обратиться к этой частной форме правления.
Прежде всего, следует принять во внимание, что из всех прочих форм правления монархия сама по себе является лучшей и наиболее совершенной, причем такого мнения придерживается не только Аристотель в книгах «Политики», особенно в третьей (ставя единственное условие — если монарх правит по закону), но также Сенека и Плутарх'. Последний в особом трактате рассуждает о государстве и о том, следует ли старику брать на себя управление государством (ап seni sit respublicae tractanda). Там он говорит, что царство есть наиболее совершенное из государств и первое из них (regnum inter omnes respublicae consumstissima et prima est). Оно наиболее совершенно, потому что несет в себе больше преимуществ и меньше неудобств, чем другие формы, и старше, так как все народы первоначально сделали выбор в пользу этой формы правления, следовательно, из всех она самая древняя. Так, мы читаем, что у сирийцев, мидян, персов первыми правителями были цари, и когда дети Израилевы просили царя из рук Самуила (что произошло за тысячу лет до явления Христа)", они приводили в качестве одного из доводов то, что все народы вокруг них имеют царей. В то же самое время главные города и государства Греции — Спарта, Афины, Коринф1 и прочие — управлялись царями, хотя многие из них впоследствии приняли иную форму правления из-за преступлений, совершенных царями, что подтверждают Дионисий Галикарнасский, Тацит, Цицерон'". У римлян тоже сначала были цари, а причина, как согласно говорят наши христианские учителя (особенно же Св. Иероним и Св. Иоанн Златоуст)'\ заключается в том, что этот род управления более всего напоминает царство Бога, ведь он
i Arist., 1.4 polit., с. 9. Seneca, Plutarch.
ii 1 Царств, 8.
iii Dionys. Halyc., 1.5, Tacit, 1.3, Cicero, 1.1 OfTic.
iv Hieron., 1.2 epist. 12, Chrisost. Но. 23.
123

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
представляет собой совершенство одного солнца, освещающего все планеты, одной души, управляющей всеми конечностями тела; наконец, они показывают, что она более всего соответствует природе, на примере пчел, выбирающих себе царя и живущих при монархии как наилучшей из всех форм правления. В подтверждение тому ссылаются на слова Св. Петра: «Будьте покорны всякому человеческому начальству для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро» (Subiecti estote omni humanae creaturae propter Deum, sive regi quasi precellenti: sive ducibus ab eo missis)'. Об этих словах некоторые высказывают два уточнения. Первое из них состоит в том, что, с одной стороны, апостол учит, что власть правителей от Бога, от его первого установления, и говорит, что мы должны повиноваться ей ради Господа; однако, с другой стороны, он называет ее человеческим творением (humana creatura), ибо частная форма правления принимается свободным выбором людей в каждом государстве, и после выбора и всеобщего согласия ей подчиняются все мужчины и женщины в соответствии с законами страны. Это дает право называть монархию одновременно и человеческим творением, и исходящей от Бога.
Второе рассуждение, какое возникает применительно к данным словам, заключается в том, что Св. Петр называет короля наиболее совершенным, и хотя это может быть понято как почитание власти правителя, кажется, что это — сравнение с другими формами правления, если учесть, что когда апостол писал свое послание, высший земной правитель именовался не королем, но императором. Поскольку Св. Петр утверждает, что королевское правление наиболее совершенно, создается впечатление, что он считает его лучшей формой правления из всех прочих, хотя, сказать по правде, между королевским и императорским титулом почти или совсем нет разницы по сути, ибо власть их равна, и каждый король есть император в своих владениях.
Наконец, превосходство этой формы правления над другими подтверждается не только ее совершенством: древностью, соответствием природе, тем, что она напоминает власть Бога, но также выгодой и пользой, какие она несет подданным вместе с меньшим числом неудобств, нежели какаялибо другая форма, если бы мы сравнили их. Ведь при правлении одного больше единства, согласия и порядка, а следовательно, — действенности в свершении дел и защите государства, нежели там, где правителей много. Кроме того, в одном человеке меньше страстей, чем во многих. Например, демократия, при которой правит простонародье, есть многоголовое чудовище (bellua multorum capitum), как мудро сказал Цицерон", это — мятежи, волнения, восстания, преступления и несправедливости, совершаемые при каждом удобном случае, особенно когда хитрым и властолюбивым людям удается льстить ему или пугать его пламенными словами. Такими были ораторы в Афинах и других городах Греции, имевших подобное правление,  ii 1 Петр 2:13-14.
ii Cicero, 1.1 offic.
124

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА //
народные трибуны в Риме, таковы любимые народом люди, облеченные его доверием, которые вздымают волны, поднимают ветер, раздувают пламя народных страстей, желаний или гнева ради собственной выгоды. Мы видим, что из всех государств те, что имеют народное правление, чаще гибнут. Это можно подтвердить не только известными примерами из истории Греции, Азии и Африки, но и многих городов Италии — Флоренции, Болоньи, Сиены, Пизы, Ареццо, Сполето, Перуджи, Падуи и других, — которые после падения или распада Римской империи (под чьей властью они находились раньше) приняли у себя народное правление, при коем они часто волновались мятежами, восстаниями, борьбой партий, и не могли положить этому конца до тех пор, пока после многочисленных убийств, резни и кровопролития не пришли к власти того или иного государя, под каковой ныне и остаются2. Так что из всех форм правления эта — наихудшая.
Вторая форма, называемая олигархией или аристократией (когда несколько людей, считающихся лучшими, объединяются властью), обладающая чертами других форм, то есть монархии и демократии, или скорее, смешивающая их, имеет в себе и добро, и зло, но, однако, более склонна ко злу из-за вражды, которая обыкновенно возникает между правителями по слабости и греховности людской. По этой причине Венеция и Генуя, желавшие иметь у себя только эту форму правления (в виде правительства избранных сенаторов), были вынуждены в конце концов избирать также и дожей, и такое правление сохраняется до сих пор, хотя власть их дожей невелика3.
Из истории Карфагена и Рима, имевших аристократическое правление, мы знаем, что раздоры среди сенаторов Карфагена явились причиной того, что Ганнибалу, их военачальнику в Италии, одержавшему славную победу при Каннах', не были отправлены помощь и подкрепление, что оказалось спасением Римского государства и гибелью их собственного"4. Подобным же образом соперничество, раздоры и разногласия римских сенаторов во время борьбы Мария и Суллы5, а затем Помпея и Цезаря6 стали причиной их гибели и разрушения всего государства.
Итак, ясно, что из всех форм правления монархия является наилучшей и наименее подверженной волнениям, какие случаются при других правительствах. Если государь правит единолично, то он напоминает Бога не только личными правами, но может походить на Него мудрым, спокойным правлением, не подверженным страстям. Вне всяких сомнений, ничего более совершенного невозможно и пожелать для счастья подданных. Но поскольку король или государь — человек, как и прочие, он подвержен не только ошибкам в суждениях, но и пристрастиям в желаниях. Поэтому необходимо, чтобы общество, давшее ему столь большую власть над собой, определило наилучшие средства для направления и исправления его воли и суждения, и сделало его в этом настолько походящим на Бога, насколько этого может достичь грешный человек.  i iii Tit. Liv., 1.30.
ii Eutrop., 1.3, Oros., 1.5 & 6.
125

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Исходя из данного соображения, члены общества дали ему, прежде всего, помощь и руководство закона, в согласии с коим следует править. Об этом законе Аристотель говорит: «Это разум, не обремененный никакой непокорной страстью» (est mens queadam nullo perturabata affectu)1, как это обычно происходит с человеческим умом. Ибо когда создается закон, это по большей части происходит по должном рассуждении, без волнений, злых страстей — гнева, зависти, ненависти, — что ведет к благой цели, принося пользу всему сообществу. Такой закон, однажды созданный, остается с тех пор неизменным и беспристрастным, безразличный ко всем и не являющийся ничьим сторонником, он говорит одно и то же каждому человеку, и в этом близок к совершенству, как если бы он исходил от Бога. Упомянутый философ в том же месте мудро замечает: «Тот, кто дает государю закон, чтобы они правили вместе, дает ему бога, тот же, кто позволяет править страстям государя, допускает к власти животное»". Ведь человеческие страсти и желания свойственны также и животным. Поэтому государь, правящий по закону, — более, нежели человек, или же человек обожествленный, а тот, кто правит, руководимый страстями, — менее, чем человек, он — животное. В другом месте этот философ говорит, что государь, который оставляет закон и правит, считаясь лишь с собственными желаниями и страстями, «из всех тварей — худшая, самый бешеный и опасный из зверей»"1, так как нет ничего чудовищнее вооруженной несправедливости, и нет оружия сильнее, чем разум и власть, первым из которых он владеет, будучи человеком, в другой — являясь государем.
Поэтому все общества предписали своим правителям в качестве совершенного, определенного и неизменного правила законы, посредством которых следует управлять. Цицерон сказал об этом: «Законы были изобретены для того, чтобы говорить всем и всегда одно и то же» (leges sunt inventae ut omnibus semper una et aedem voce loquerentur)i  ii iii iv. Именно поэтому философы называли законы неизменными правилами, а Аристотель, в частности, — миром без страстей. Пророк же Давид, бывший также правителем и царем, называл их «дисциплиной», ибо дисциплина поддерживает порядок среди людей и в отдельных домах, а точно исполняемый закон держит в порядке все части общества. Чтобы показать, как строго требует этого Господь от государей, он объявил: «Вразумитесь, цари, научитесь, судьи земли. Служите Господу со страхом и радуйтесь с трепетом. Почтите закон, чтобы Он не прогневался, и чтобы вам не погибнуть в пути вашем»v. Эти слова, произнесенные пророком и царем, содержат многое, над чем следует поразмыслить. Во-первых, царь и государи должны знать закон и порядок, во-вторых, повиноваться им с покорностью и страхом гнева Господня, в-третьих, если
i Arist., 1. 3 pol., с. ult.
ii Arist., 1.3 Pol., c. 12.
iii Arist., 1. 1 Pol., c. 2.
iv Cic., 1. 2 offic.
v Псалт. 2: 11 — 12. В тексте Вульгаты «почтите закон» — aprehendite disciplinam.
126

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА 11
они так не поступают, то извергаются с пути праведности, следовательно, величайшее бедствие для государей — отклониться от пути праведности, закона и разума в своем правлении и подчиниться страстям и собственной воле, из-за чего они определенно идут к погибели.
Второе средство, которое общества дают своим королям и государям, особенно в последние столетия, — советы и советники, с коими следует совещаться о наиболее важных делах; например, парламенты в Англии и Франции, кортесы в Испании и ландтаги в Германии, без каковых не может быть решено ни одно серьезное дело. Далее, обычно каждый король имеет свой совет, мнение которого ему надлежит выслушивать. Это было сделано, чтобы умерить абсолютную власть монарха, который иначе может стать тираном, как мудро говорит Аристотель в четвертой книге «Политики», указывая на недостатки и опасности данной формы правления'. Поэтому мы видим, что в мире мало или вовсе нет чистых монархий, особенно у христиан, все они явно смешаны в разных сферах с другими формами правления. В Англии же в большей или меньшей степени присутствуют все три формы, так как здесь есть король или королева — это монархия, тут есть советы, обладающие значительной властью — это указывает на аристократию, а простой народ отдает голоса за членов парламента — в этом присутствуют черты демократии, или народного правления7. Все эти ограничения абсолютной власти государя исходят от общества, превосходящего властью своих правителей, так как те существуют для блага королевства, что будет подтверждено далее.
Из тех же соображений исходили ограничения власти королей во все времена и во всех странах, что касалось и самих правителей, и их преемников. Если мы рассмотрим самые известные примеры Рима и Греции, то обнаружим, что оба эти государства начинались с царей, но имели разные законы и ограничения для их власти. В Риме цари, преемники Ромула8, обладали такой же большой и абсолютной властью, как и наши теперь, но их дети и родственники не наследовали им по праву; новых царей выбирали сенат и народ, как свидетельствует Тит Ливий". Поэтому из трех лучших царей, правивших непосредственно после Ромула, а именно, Нумы Помпилия, Туллия и Тарквиния, ни один не имел царской крови, не состоял в родстве с другим и не являлся римлянином по рождению, но все они были избраны из иностранцев за доблести и добродетели по решению сената и с согласия народа9.
В Греции, особенно в Спарте, самом сильном царстве того времени, было установлено преемство от отца к детям, но, как замечает Аристотель"', права и власть царей настолько ограничивалась особыми должностными лицами, эфорами (которых обычно было пять), что первые не только подчинялись их проверке или порицанию, если того требовали обстоятельства, но могли  i iiArist., 1. 4 pol., с. 10.
i Liv., 1.1, dec. 1.
ii Arist., 1.2, c8 pol., Plutarch in Lycurg.
127

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
быть смещены, а иногда предавались смерти10. Поэтому философ справедливо осуждает власть эфоров над своими царями. Однако мы видим, какой властью обладает сообщество в такой ситуации, а также и то, что осуществлялась она через создание законов и ограничение прав царя, чтобы обязать его поступать по справедливости. Цицерон подтверждает это следующими словами: «В старину добрые цари были призваны нашими предками в Азии и Европе для защиты справедливости, но поскольку люди не смогли сохранять ее посредством одних рук, они изобрели законы» (iustitiae fruendae causa apud maiores nostres in Asia et in Europa bene morati olim sunt constituti etc. at cum ius aquabile ab uno vire non consequerentur, inventae sunt leges)1.
Подобное же соображение этот философ приводит в другом месте, касаясь не только учреждения монархий, но также их замены иными формами правления, когда правители совершали преступления. «Все народы древности жили сначала под властью царей; эту власть они сперва давали наиболее справедливым и мудрым людям, каких могли найти, и из любви к ним облекали той же властью их потомков или родственников, что и сохранилось поныне там, где существует эта форма правления. Другие же страны, не любившие и отвергшие ее, поступили так не потому, что не хотели находиться под чьейлибо властью, но из-за того, что не желали оказаться под властью одного» (omnes antique gentes regibus quondam parverunt etc.)"
Цицерон говорит это в защиту собственного сообщества (я имею в виду римское), которое избавились от монархической формы правления из-за обид, нанесенных ему его царями, и прежде всего, самим основателем города Ромулом, правившим по своей воле, без закона, за что сенаторы в конце концов убили его и изрубили его тело в куски11, как свидетельствует Тит Ливий111. Затем они жестоко пострадали от резни Сервия Туллия, их первого царя, который получил корону мошенничеством, а не через избрание сената с согласия народа, как должно было быть12. Но более всего римляне были разозлены поведением седьмого царя, Тарквиния, названного Гордым, так как он (говорит Ливий) пренебрегал законами, предписанными ему обществом: не советовался с сенаторами о важных делах, объявлял войну и заключал мир, руководствуясь лишь своим мнением, завел себе гвардию, боясь народа, совершал несправедливые поступки в отношении разных лиц, позволял дерзости своим детям. Тарквиний был изгнан вместе со своим потомством, а форма правления в Риме изменилась: после двухсотлетнего господства царей он перешел под управление консулов13.
То же самое можно сказать о царствах Италии и Греции. И если мы посмотрим на прочие королевства Европы, то увидим, что каждая страна имеет собственные законы, касающиеся правления королей, их власти и наследования престола. Так, если мы возьмем Римскую империю (ныне перенесенную в Германию), то отметим, что хотя император — первый
i Cic. Lib. 2 offic.
ii Cicero, de legibus.
iii Livius, 1.1, dec. 1.
128

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА И
по достоинству среди христианских государей, он настолько стеснен законами, что не в состоянии делать в своем государстве многое из того, что разрешается королям. Он не может начать войну или потребовать помощь людьми либо деньгами иначе, чем с позволения и согласия всех сословий немецкого рейхстага или парламента. А его дети и ближайшие родственники не имеют ни прав, ни возможности претендовать на титул отцов, если не будут признаны достойными на свободных выборах14. Более того, одно из главных положений коронационной клятвы императора, как пишет Слейдан', заключается в том, что тот обещает не пытаться сделать императорское достоинство наследственным в своей семье, но предоставить семи электорам, свободным в своей власти, избирать ему преемника по закону, изданному в этом отношении папой Григорием V15 и императором Карлом IVй16.
Королевства Богемия и Польша пошли еще дальше как в ограничении власти, так и в вопросе престолонаследия. Короли там не могут принять важного решения без согласия знатных людей, а их дети и родственники не наследуют престол, но избираются, как в империи”'17.
В Испании, Франции и Англии права королей в обеих сферах гораздо более значимы, ибо их власть ближе к абсолютной, а кровные родственники обычно наследуют престол; но есть и различия. Что до власти, то короли Франции и Испании сильнее, чем король Англии, поскольку каждое повеление этих королей само по себе есть закон, не нуждающийся в дальнейшем одобрении сообщества18. Такого не бывает в Англии, где ни один общий закон не издается без согласия парламента19. Но в этих странах ограничения в отношении престолонаследия более строги, чем в Англии. Ведь в Испании ближайший родственник не может унаследовать престол, даже если его происхождение совершенно законно, не получив прежде согласия знати, епископов и сословий, как это было установлено на древних соборах в Толедо (четвертом и пятом)". Сын короля Испании не имеет права унаследовать престол и даже называться принцем, пока его не признают знать и сословия. Это было соблюдено и в наши дни по отношению к трем сыновьям короля Филиппа, которые один за другим получали титул принца Испании, и при каждой перемене от подданных требовалось новое признание20, чего не случается с королевскими детьми во Франции и в Англии.
Во Франции, как все знают, к наследованию престола не допускаются ни женщины, даже если они — ближайшие родственницы, ни их отпрыски, хотя бы они были и мужского пола. Вы, несомненно, помните, что престол не передали ни королю Эдуарду III Английскому, сыну и наследнику французской принцессы, три брата которой были королями и оставили ее един-  * iiSleydan, lib. 8. А. 1532.
i Bloind., Dicad. 2 1. 3; Crant. L. c. 25.
ii Herbert. L.9 hist. Polon., Cromerus 1. 3 hist. Polon. v Concil. Tolet. 4 c. 74 & concil. F. C. 3.
129

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
ственной наследницей их отца, короля Филиппа IV Красивого, ни королю Наварры, сыну и наследнику дочери старшего брата этой женщины, то есть Людовика Сварливого (права короля Наварры даже превосходили права короля Эдуарда Английского)'. Обоим предпочли Филиппа Валуа, сына брата Филиппа Красивого, по решению штатов Франции и вердикту Парижского парламента, собравшегося, чтобы рассудить данное дело21.
Не помогли и заявления этих королей о том, что решение об отстранении женщин от наследования престола противоречит разуму, совести и обычаям всех народов, поскольку это право принадлежит им в силу кровного родства, а природа и Бог сделали их способными к наследованию власти, как явствует из истории других наций и из Ветхого Завета, ибо у избранного народа, как мы знаем, женщины признавались царицами по праву наследования. Это не повлияло на французов, и в наши дни не способствовало признанию доньи Изабеллы Клары Евгении, хотя близкое родство тут несомненно, ведь она — старший отпрыск старшей сестры последнего короля22. Точно так же отстранен и герцог Лотарингский, хотя он — мужчина и племянник последнего короля, так как его права исходят от женщины, его матери, младшей сестры последнего короля Франции, Генриха НГ'23.
И хотя закон, называемый Салическим, на основании которого французы считают возможным отстранить женщин от наследования престола, не является очень древним, как сами они признают, и не был издан при их первом короле Фарамоне, как кое-кто безосновательно утверждает"', его оказалось достаточно, чтобы заставить государей и подданных королевства соблюдать его и изменить естественный порядок наследования по крови. Король Наварры и прочие из его рода претендуют на наследование короны Франции лишь на основании этого закона24, хотя по степени родства они отстоят от короля Генриха III гораздо дальше, чем испанская инфанта и герцог Лотарингии, дети его сестер. В Англии же подобного быть не может, потому что наши законы не таковы, и создавал их не кто иной, как само общество.
Из всего этого мы заключаем, что разные королевства имеют разные законы и обычаи относительно престолонаследия, и недостаточно доказать близость родства, чтобы возобладать, ибо наследник может быть отстранен и отвергнут из-за других обстоятельств и по иным причинам, которые мы рассмотрим впоследствии. Общество имеет власть не только отвергнуть ближайших наследников на законных основаниях, но также и сместить того, кто уже пришел к власти должным образом, если тот не исполняет законов и условий, на которых и ради которых ему была дана власть. Это положение не является для нечестивых людей основанием причинять беспокойство правителям из-за личных пристрастий и стремлений, поскольку такое случается лишь при наличии справедливых и весомых причин и совершается  * iPaul Amil., hist. Franc 1. 2, Gerard du haylan 1. 14 hist Franc.
i Fran. Belfor. L. 5, c.l.
ii Gerard du haillan 1. 13 hist franc, an. 1317 & 1. 14 an. 1328.
130

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА II
властью всего общества. Это вполне справедливо и вытекает не только из приведенных здесь рассуждений и доводов, но также из примеров римлян и греков, которые законно сместили своих царей по справедливым причинам и сменили монархии на другие формы правления. При помощи многочисленных примеров можно доказать, хотя я не знаю, размышляли ли об этом присутствующие, что Господь чудесным образом содействует большей части справедливых выступлений обществ против дурных государей, не просто способствуя их удачному завершению, но давая благородного преемника на место свергнутого, тем самым одновременно и признавая свершившееся, и залечивая раны, нанесенные тем, кто правил до него.
Все собравшиеся на это ответили, что никогда не думали о подобных обстоятельствах, и предмет для них нов, и просили его сказать, что он читал по данному вопросу. Я далек (ответил цивилист) от мнения тех людей (наших современников и древних авторов), кто столь мало считается со своим долгом по отношению к государю, как если бы их желания были их правом, и которые всякой раз, когда недовольны своими правителями, готовы восстать против них, при этом полагая свое дело справедливым, возбуждая тысячи волнений, навлекающих на них дурную славу, без разумных причин. Я полагаю, что они вовсе не имеют совести и походят на тех, о ком говорили Св. Петр и Св. Иуда: «Знает Господь, как соблюдать беззаконников ко дню суда для наказания, особенно же тех, которые презирают власть, дерзки, себялюбивы» (Novit Dominus iniquos in diem iudicii reservare, cruciandos, magis autem eos qui dominationem contemnunt, audaces, sibi placentes)1.
Более того, я придерживаюсь мнения, что какими бы ни были права государя, но если он получил корону и был признан обществом (ибо из всех видов власти я предпочитаю этот), то каждый человек обязан по совести повиноваться ему во всем, что он прикажет законным образом, не рассуждая о его правах, ибо Господь располагает царствами и творит свою волю, как пожелает, самыми невероятными средствами. Поэтому если мы стали бы проверять права всех христианских государей согласно обычаям наследования держаний и простых людей, то столкнулись бы со множеством затруднений, и разрешить их можно было бы только с помощью высшего закона Господней воли, творящей все, что пожелает.
Таково мое мнение об истинной покорности и повиновении, но с другой стороны, я далек от презренных и нечестивых льстецов, уверяющих государей в том, что те не подчиняются никаким законам и ограничениям ни в отношении власти и управления, ни касательно образа жизни и порядка наследования престола, но созданы природой королями от начала мира, что общество сотворено для них, а не они для общества, что они порождают, обеспечивают или создают общее благо, а не общее благо возвеличивает их и дает им власть, честь и достоинство. Эти льстецы освобождают государей от всех обязанностей, долга, уважения и почитания тела, главами которого они являются. Более того, они утверждают, что имущество, тела и жизни  ii 2 Петр, 2:9; Иуда, 8.
131

Р ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
людей находятся в полном распоряжении государей, что над государями нет никаких законов, что они восходят на престол согласно природе и по праву родства, а не с согласия и соизволения общества, следовательно, заслуги и поступки государей не должны приниматься во внимание, не следует допускать рассуждений об их характере и качествах, то есть, об их способностях, расположении и прочих личных обстоятельствах, что они могут делать, что хотят, и нет власти под Господом исправить иХ.
Все эти абсурдные парадоксы высказывают в наши дни некоторые авторы, льстящие государям, в частности, некий француз Беллуа25 (которого я уже упоминал раньше), в своих книгах, названных им «апологиями», одна — католическая апология, другая — апология короля”. Обе они написаны в поддержку прав короля Наварры (и, как некоторые его называют, также короля Франции). По моему мнению, Беллуа не заслуживает похвалы или вознаграждения за защиту королевского титула при помощи утверждений и пропозиций, уничтожающих закон, разум, знание и политию и обосновывающих вместо этого такую абсолютную тиранию, какую подданные не потерпят даже во владениях самого турка в наши дни. Ведь даже там существует некое равенство между государем и подданными, в отношении управления и наследования, хотя и не в такой степени, как у христианских народов.
Чтобы избежать крайностей, я докажу вам, что любому государю, которого приняло общество, следует выказывать почтение, уважение, любовь и подчинение. Однако у общества есть власть не только ограничить государя, если тот превысит меру, но также наказать и сместить его по должном размышлении, и такое случалось почти у всех народов, христианских и прочих, с успехом для общества. Если вы согласитесь, это и станет поводом для нашей следующей встречи, ибо сейчас уже поздно, и я вынужден отпустить вас, хотя моя речь закончена лишь наполовину, но ее продолжение потребует большого внимания.
Все согласились с таким решением, и каждый отправился к себе с тем, чтобы вернуться наутро раньше, чем обычно, и закончить обсуждение этого вопроса.  ii Belloy.
ii Belloy, Apologie catholique, apol. Pro rege.
132

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА II
Комментарии
1 В Афинах царская власть сохранялась до 752 г. до н. э., хотя титулы архонтов и басилевсов существовали еще долгое время. В Коринфе монархия сменилась олигархией в 747 г. Спарта сохраняла царей, но с VI в. их власть была существенно ограничена полномочиями эфоров.
2 Упомянутые Парсонсом города были основаны еще этрусками (за исключением Падуи, города венетов). После падения Западной Римской империи они разделили общую судьбу итальянских городов, подчинившись господству остготов, византийцев, лангобардов, а позднее — Каролингов (города Тосканской марки). К XII в. власть маркгафов Тосканских ослабела, и городские коммуны получили самостоятельность. Способствовала усилению городов Италии и борьба императоров с папами, которых в коммунах поддерживали соответственно партии гибеллинов и гвельфов. В городах-коммунах соперничали между собой как представители разных аристократических семейств, так аристократы и патрицианская верхушка горожан. Позднее, в XIV—XV вв., города постепенно подчиняются либо одному правителю, выдвинувшемуся из числа городской верхушки, либо оказываются подчиненными власти более крупного города или папы. Самый крупный из упомянутых городов, Флоренция, независимая коммуна с XI в., к XV в. стала фактически центром Тосканы. Во Флоренции XIII — середина
XV в. была периодом постоянной борьбы партий. С 1434 г. город подчинился власти дома Медичи. И хотя правители из дома Медичи дважды изгонялись восставшими горожанами (в 1494—1512 и 1527—1530 гг.), в конечном итоге им удалось подчинить своей власти не только город, но и всю провинцию. Козимо I Медичи (1519-1574) в 1537 г. принял титул Великого герцога Тосканского. В 1594 г., когда Парсонс писал свой трактат, Тосканой правил его младший сын Фернандо I (1549—1609, гц. в 1587—1609 гг.). В состав герцогства Тосканского в
XVI в. входили бывшие независимые республики Пиза (подчинена Флоренции в 1406—1494 гг. и после 1509 г.), Сиена (с 1557 г.), Ареццо. Болонья в XV в. стала ареной ожесточенного соперничества правителей из семей Бентивольо и Ченедули, а в начале в. она была завоевана папой Юлием II (1512 г.) и вошла в состав Папского государства. Перуджа (ранее город в составе Папского государства) в XIV в. получила независимость и находилась под властью рода Микелотти, однако в 1543 г. вновь подчинилась Риму. Сполето, бывшая столица лангобардских герцогов, с XIII в. входил в состав Папского государства. Наконец, Падуя, завоеванная в 610 г. и бывшая столицей лангобардских королей, а затем — каролингских графов, с XII в. стала независимой коммуной. В XIV в. в Падуе правили представители дома Каррара, а с 1406 г. она была подчинена Венецианской республике.
3 См. примечание 9 к главе I (часть I).
4 Карфаген (осн. до IX в. до н. э.) — аристократия, выродившаяся в олигархию, по классификации Аристотеля. Вел войны с Римом. Ганнибал (247—189 гг. до н. э.) — знаменитый карфагенский военачальник времен Второй Пунической войны. В 217 г. перенес военные действия на территорию Италии, где нанес ряд тяжелых поражений римлянам (сражение при Тразименском озере, битва при Каннах и др). В 203 г. правители Карфагена отозвали его в Африку, где в 202 г. он был разбит в сражении при Заме Сципионом. Этим поражением закончилась Вторая Пуническая война. Карфагенские аристократы отказались последовать призыву Ганнибала продолжить войну с Римом, и в 195 г. тот был вынужден
133

Р. ДОЛЕ MAH. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
бежать из Карфагена. В 189 г., опасаясь выдачи Риму, Ганнибал покончил жизнь самоубийством. Сообщение Парсонса о том, что раздоры в правительстве Карфагена стали причиной поражения Ганнибала, восходят к приведенным у Тита Ливия словам Ганнибала («История», 30:20): «Победил Ганнибала не римский народ, столько раз мною битый и обращенный в бегство, а карфагенский сенат своей злобной завистью».
5 Прославленный римский полководец Гай Марий (155—86), победитель африканского царя Югурты и германцев, в 88-87 гг. соперничал за власть над Римом с Луием Корнелием Суллой (138-78). Город переходил из рук в руки. В 87 г. победил Сулла, однако ему пришлось быстро покинуть Рим и отправиться воевать с Митридатом на восток. Воспользовавшись его отсутствием, Марий вошел в Рим. Последовала жестокая резня его противников. Однако Марий умер спустя несколько дней. В 83 г. Сулла вернулся победителем в Рим и подчинил его своей власти, что также сопровождалось многочисленными убийствами его врагов. В 82 г. сенат наделил его полномочиями диктатора на неограниченный срок. В 79 г. Сулла сложил с себя звание диктатора и последний год жизни прожил как частное лицо.
6 Римский полководец Гней Помпей (106—48) был противником Юлия Цезаря (100-44) в борбе за власть в Риме. В 49-48 гг. Помпей и Цезарь вели между собой войну, закончившуюся поражением Помпея, который был убит в Египте. Его сыновья продолжили сопротивление Цезарю. Старший из них, Гней Помпей (80—45), погиб в сражении при Мунде. Младший, Секст Помпей (75-36), собрав мощный флот, подчинил себе часть средиземноморских островов. После убийства Цезаря унаследовавшие власть в Риме триумвиры (Антоний, Октавиан и Лепил), разделили с ним владения, передав ему Сардинию, Сицилию, Корсику и Ахайю. Впоследствии потерпел поражение от Октавиана.
7 Приводимая Парсонсом формула — сочетание монархии, аристократии и демократии — восходит к трактату ‘De laudibus legum Angliae’ английского юриста Джона Фортескью (ум. 1485 г.), которая к концу XVI в. стала одной из максим английской политической мысли. Сэр Джон Фортескью (1394—1476?), английский юрист, верховный судья Суда Королевской скамьи при Генрихе VI.
8 Ромул — легендарный основатель (753 г. до н. э.) и первый царь Рима, правивший 37 лет. Согласно мифологической традиции, он был сыном Реи Сильвии (дочери альбанского царя Нумитора) и бога Марса и не умер, а вознесся на небо. Однако Тит Ливий приводит и другой рассказ о конце его царствования («История», 1:15-16), по которому он был убит римскими сенаторами, разгневанными его тираническим правлением, а тело его было расчленено.
9 Преемник Ромула, Нума Помпилий, был сабинянином. Сенат избрал его после смуты, последовавшей за смертью Ромула. Нума Помпилий реформировал древнее римское право и культ. Пятым царем Рима стал Тарквиний Древний (615-578), а его преемником был его зять, по преданию, сын рабыни, Сервий Туллий (578-535). Оба они были этрусками.
10 Эфоры известны в Спарте с VI в. Сначала избирался лишь один эфор — судья, однако постепенно их число было доведено до пяти, и они фактически контролировали действия царей. Во время войны (в походе), впрочем, вся полнота власти принадлежала царям.
11 См. примечание 8.
12 Парсонс имеет в виду рассказ Тита Ливия («История», 1:41): после убийства царя Тарквиния Древнего сыновьями его предшественника Анка Марция зять покойного, Сервий Туллий, по совету своей тещи Танаквиллы в течение не¬
134

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА И
скольких дней не объявлял о его смерти, но сообщил римлянам, что ему переданы царские полномочия на время болезни Тарквиния. По словам Ливия, Сервий Туллий первым стал править, не будучи избранным народом.
13 Седьмой и последний римский царь (534—509), Луций Тарквиний (сын или внук Тарквиния Древнего), был женат на дочери Сервия Туллия, Туллии старшей. В 534 г. он убил тестя и захватил власть в Риме. Тарквиний облагал богатых плебеев произвольными налогами, ввел систему доносов и, подобно греческим тиранам, окружил себя отрядом телохранителей. В делах внутреннего управления и внешней политики он действовал помимо сената и народа, казнил или изгонял всех враждебных и подозрительных ему лиц, конфисковал имущество осужденных. Недовольство римлян перешло в открытое восстание после того, как сын царя, Секст Тарквиний, обесчестил жену своего родственника Луция Коллатина, Лукрецию, которая покончила с собой. Муж Лукреции и его друг, Луций Юний Брут, подняли восстание против царя Тарквиния, находившегося тогда вне Рима — под стенами Ардеи. Народное собрание объявило о лишении Тарквиния власти и изгнании его вместе с сыновьями. После этих событий Рим перешел к консульскому правлению.
14 Права императора в рамках Священной Римской империи, а также порядок его избрания определялся на основании «Золотой буллы» 1356 г., данной императором Карлом IV и рейхстагом, собравшимся в Нюрнберге. Правом избрания пользовались курфюрсты — с 1356 г. архиепископы Майнцский, Кельнский и Трирский, король Чехии (Богемии), пфальцграф Рейнский, герцог Саксонский и маркграф Бранденбургский.
15 Григорий V (Бруно, сын герцога Каринтийского, 972—999, папа в 996—999 гг.). Порядок избрания императора курфюрстами был впервые определен им в 996 г., при коронации императора Оттона III (980—1002). Тогда же было провозглашено, что власть императору сообщается через избрание его князьями.
16 Карл IV Люксембург (1316—1378), король Чехии (1334—1378), император Священной Римской империи (1346—1378). При нем была принята «Золотая Булла» 1356 г. (см. примечание 14).
17 Карл IV (см. примечание 16) издал в 1348 г. закон о порядке наследования престола в Чехии (Богемии), согласно которому корона передавалась по мужской линии, в случае отсутствия наследников-мужчин — женщинам, а в случае прекращения как мужской, так и женской линии, наследника престола определяет сейм. Избирательное право сейма было подтверждено и в «Золотой булле» 1356 г. Короли Польши избирались шляхтой с конца XIV в.
18 В Испании и Франции действовала максима римского права «что угодно королю — закон», а королевская власть являлась единственным источником правосудия.
19 С XV века в Англии статуты издавались от имени короля «в парламенте» и имели силу закона.
20 Старший сын короля Филиппа II Испанского от его первой жены Марии Португальской, дон Карлос (1545—1568), был в 1560 г. признан кортесами как принц Астурийский и наследник испанского престола. Впоследствии Филипп II объявлял своими наследниками сыновей от четвертого брака (с Анной Габсбург) — Фернандо (1571—1578), Диего (1575—1582) и младшего, будущего Филиппа III (1578—1621, правил в 1598—1578 гг.).
21 Филиппу IV Красивому (1268-1314, король Франции в 1285-1314 гг.) поочередно наследовали его сыновья Людовик X Сварливый (1289—1316, король в
135

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
1314—1316 гг.), Филипп V Длинный (1290—1321, правил в 1316—1321 гг.) и Карл IV (1295—1328, король в 1321—1328 гг.). После смерти последнего пресеклась мужская линия старшей ветви Капетингов. При определении наследника престола использовался так называемый «Салический закон», согласно которому престол не может передаваться женщине или по женской линии. В силу этого от наследования престола был отстранен внук Филиппа Красивого, Эдуард III Английский (1312—1377, правил в 1327—1377 гг.), так как своими правами он был обязан матери, Изабелле Французской (1292—1358). Другим отвергнутым претендентом был Карл II Наваррский (1332—1386, правил в 1349—1386). Его матерью была Жанна (1311 — 1349), дочь Людовика X и его первой жены Маргариты Бургундской (1290—1215). Жанна была отстранена от наследования французского престола после смерти своего отца (первое применение «Салического закона»), однако она унаследовала после него корону Наварры (которую сам Людовик X получил как преемник своей матери, Жанны Наваррской [ум. 1305]). Корона Франции была передана Филиппу VI (1292—1350, правил в 1328—1350 гг.), двоюродному брату последнего Капетинга и племяннику Филиппа Красивого — старшему сыну его брата Шарля, графа Валуа. Права Эдуарда III на английский престол послужили поводом к началу Столетней войны между Англией и Францией.
22 После смерти Генриха III (1551—1589, правил в 1574—1589 гг.), последнего короля Франции из дома Валуа, в качестве возможной претендентки на престол выдвигались инфанта Изабелла (1566—1633), старшая дочь Филиппа II Испанского от его брака с Елизаветой Валуа (1545—1568), сестрой Генриха III и старшей дочерью французского короля Генриха II (1519—1559). О других претендентах см. ниже.
23 Генрих (Анри) II (1563—1624), герцог Лотарингский; старший сын Карла III Лотарингского (1543—1608) и его жены Клод Валуа (1547—1575), второй дочери Генриха II и Екатерины Медичи.
24 Генрих IV Бурбон, король Наваррский, возводил свой род к Роберу Клермонскому (1256-1317), пятому сыну Людовика IX Святого (1215-1270) и Маргариты Прованской (1221—1295).
25 В произведениях юриста Пьера де Беллуа (1540—1612), принадлежавшего к тулузской школе права, последовательно излагалась абсолютистская доктрина. Они были избраны Парсонсом в качестве главной мишени, потому, по всей видимости, что Беллуа развил высказанную Боденом идею о короле как естественном руководителе религиозной жизни своих подданных. Для англичанина-католика подобная посылка была совершенно неприемлема.
136

Глава III
О королях, наказанных за дурное управление, и об успехе, даруемом Господом подобным предприятиям
На следующее утро компания собралась в обычный час, чтобы вновь обратиться к предмету, обсуждавшемуся в прошлый вечер. Цивилист сказал пришедшим: Вы требуете от меня доказать два положения, а именно, что общества иногда справедливо наказывают своих государей, хотя бы происхождение тех и было совершенно законно, и завладели они короной тоже по закону, а также что подобные предприятия не угрожают общему благу, и можно считать, что Господь одобряет их, принимая во внимание успех подобных действий и достоинства преемников. Я докажу оба положения на примерах, поскольку причины были уже частично изложены ранее и будут излагаться дальше. Однако я должен сделать оговорку: ничто в моей речи не должно считаться противоречащим священной власти государя, подобающему уважению и покорности, какие все люди обязаны выказывать своим государям согласно божественному и естественному праву. Мои слова должны показать, что если под Богом нет ничего более почетного, привлекательного, полезного и великого, чем добрый государь, то ничто не является столь пагубным и не несет столь огромного опустошения и разрушения, чем дурной государь. Вследствие этого, и потому, что все тело превосходит силой одну лишь голову и может лечить ее, если она расстраивается, общество имеет право лечить или отсекать головы, если они заражают остальное. Ведь общество может иметь разных глав, по преемству, и не связано с одной, как человеческое тело, которое, имей оно такую возможность — отсечь больную голову и заменить ее другой, — без сомнения, так бы и поступало, и все признали бы, что оно имеет достаточную власть и причину делать это вместо того, чтобы прочие члены гибли или страдали и претерпевали постоянные мучения. Все это мы отчетливо видим в рассматриваемом нами предмете, о чем я и буду говорить.
Чтобы доказать оба положения сразу, я начну, пожалуй, с примеров из Св. Писания. Некоторые могут сказать: то, что сообщается там о евреях, следует считать не действиями сообщества, но явлениями Божественной воли, однако это не противоречит моим словам, а идет им на пользу. Ибо
137

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
если Господь так повелел и признал подобные действия у своего народа, то и другие народы могут так поступать, получая от Него право и согласие на это. Поэтому, хотя я спешу перейти к ближайшим к нам и более подходящим к нашему предмету примерам, но не могу не привести дватри примера из Библии, которые тоже подтверждают наши утверждения, а именно, — смещение и предание смерти двух нечестивых царей Иудеи, Саула и Амона, законным путем получивших царское достоинство, и помещение на их место Давида и Иосии, наиболее совершенных государей из всех, когда-либо правивших этим, да и другими народами'.
Царь Саул, избранный на престол Богом, был убит филистимлянами по воле Господней, как это было ему предсказано, за его неподчинение и нарушение предписанных ему законов и ограничений. Амон также был законным царем по происхождению и правопреемству, как сын и наследник царя Манассии, однако же его убил собственный народ, так как он не следовал пути Господню ('quia non ambulavit in via Domini’"). Этим двум государям Господь дал преемников, подобных которым не найти среди всех царей за тысячу лет. Ведь об Иосии сказано: «Делал он угодное в очах Господа и не уклонялся ни направо, ни налево» (Fecit quod erat rectum in conspectu Domimi: et non declinavit neque ad dextram ne que ad sinisram/". Он правил тридцать один год, и живший в то время пророк Иеремия так любил этого доброго государя, что впоследствии не переставал оплакивать его смерть, как гласит Писание*.
Что же касается царя Давида, то не стоит и говорить о том, каким он был прекрасным государем, ибо как замечают многие образованные люди, он является образцом для всех последующих правителей мира. В отличие от царя Кира1, коего Ксенофонт изобразил, согласуясь скорее со своим представлением о совершенном правителе, которого он хотел увидеть, нежели с правдивостью рассказа*, он был таким, как его описывают, и не только в делах религии, благочестия и набожности, но и в благородстве, доблести и государственной мудрости. Флорентиец Никколо Макиавелли и прочие нехристианские ученые наших времен лгут, утверждая, что религия и благочестие мешают политике и мудрому управлению, губят или ослабляют дух могущественных людей, творящих великие дела ради общего блага". Это чудовищная ложь, ибо как свидетельствуют святые, благодать не разрушает и не портит естество, так что тот, кто от природы благороден, мудр и щедр, может стать более совершенным благодаря благочестию и набожности. Все это мы видим в царе Давиде, который, будучи благочестивым, никогда не оставлял дел, подобающих благородному, мудрому и искусному правителю.
i 	Царств, 31; 4 Царств, 21:44. й 4 Царств, 21.
iii 2 Пар., 34:2.
iv 2 Пар., 35.
V Xenophont in Cyropaed.
vi Nich. Mach. L. 2, c. 2 in Tit. Livius.
138

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА III
Прежде всего, он начал с исправления своего двора и государства в соответствии с духом доброй жизни и служения Господу. При этом он опирался на советы и указания Гада и пророка Натана, а также первосвященников Абиафара и Хирама и приближенного жены Емана. Он разделил всех священников на двадцать четыре степени, созвал четыре тысячи певцов с различными музыкальными инструментами под власть Асафа, Емана и других начальников, ставших главами хора. Он снабдил всех придворных царским гербом — львом — в память обо льве, которого он в детстве убил собственными руками. Он учредил монетный двор и установил форму монет, которые там чеканили; установил порядок распределения вспомоществования среди бедных и совершил другие деяния, достойные разумного и благочестивого государя'.
После всего этого он обратился к военным делам, будучи по природе своей доблестным, что проявилось еще в детстве, когда он убил льва и медведя, а также в той храбрости, с какой он вступил в бой с Голиафом. Давид показал себя великим воином и видным полководцем за годы службы у Саула в войне против филистимлян, одержав много побед. Еще больше подвигов он совершил, став царем: завоевал не только филистимлян, но и амореев, идумеян, моавитян, царей и народ Дамаска и всей Сирии до реки Евфрат, и оставил это страны замиренными своему преемнику". В одной из книг Писания говорится, как Давид в течение двух-трех лет принял участие в трех или четырех сражениях и сразил более ста тысяч конных и пеших воинов, а в один день от его руки пало восемьсот человек'". Он воспитал по своему подобию тридцать семь полководцев, способных командовать армиями1''. Однако невзирая на военные расходы, он заботился о том, чтобы отложить столько денег и ценностей, сколько было нужно для строительства огромного храма, вверенного его сыну Соломону. Кроме доблести и храбрости царя-воителя и полководца, в нем было так много смирения, что он склонился перед пророком Натаном, когда тот пришел упрекать его за прегрешение, и так много милосердия и терпения, что он простил Семея, поносившего его и кидавшего в него камни, когда он бежал". Среди постоянных трудов и великих дел на благо государства он находил время писать псалмы и семь раз в день возносить молитвы во славу Господню. Он выказал великое благочестие на смертном одре. Он жил и умер, как ни один государь до и, вероятно, после него, ибо соединил в себе силу и добродетель, храбрость и смирение, умение управлять и благочестие, благородство и веру. Я говорил о нем дольше, чем рассчитывал, однако ради нашей цели следует заметить, что Господь поставил достойных царей на место отвергнутых Им.
i 1 Пар., 18:7-14; Пс. 22, 25.
ii 2 Царств, 8.
iii 1 Пар., 18.
iv 2 Царств, 23; Joseph, 1.7, antiq., с. 10. V 2 Царств, 8.
139

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Теперь мы оставим евреев и вернемся к римлянам; здесь мы также найдем примечательные для нас события.
Я уже рассказывал вам, как первый римский царь Ромул, все более и более склонявшийся к тирании, был убит и разорван на куски сенаторами', а на его место избрали Нуму Помпилия, благороднейшего из всех царей, каких имели римляне2. Он предписал им религиозные правила и порядок жертвоприношений, копируя обряды и церемонии иудеев, как отмечают Тертуллиан и другие отцы церкви". Он также начал строительство Капитолия, добавил к году два месяца — январь и февраль, — совершил прочие деяния во имя общего блага.
Когда седьмой и последний царь римлян, Тарквиний Гордый, был изгнан сенатом, а форма правления изменилась3, результат оказался блестящим, ибо государство не только не понесло ущерба, но процветало"'. Его рост при консулах был столь значителен, что если к концу царского правления римляне имели лишь пятнадцать миль владений (не считая города), то когда на смену консулам пришел Юлий Цезарь, их владения достигали более пятнадцати тысяч миль в окружности, им подчинялись не только Европа, но большая часть Азии и Африки4. Так что наказание, справедливо понесенное царями, принесло пользу и выгоду государству.
Более того, когда Юлий Цезарь в своей гордыне нарушил законы божественные и человеческие и сосредоточил всю власть в собственных руках, он был за это убит, и на его место приняли Октавиана Августа, самого знаменитого из всех императоров'"5.
Шестой римский император, Нерон, унаследовавший престол по закону после своего дяди Клавдия, был впоследствии смещен и приговорен к смерти сенатом (это было первое юридическое решение, вынесенное сенатом против своего императора)6. Мир установился не сразу, ибо три военачальника империи, Гальба, Отон и Вителлий, разыграли трагический фарс, сражаясь друг с другом"; поэтому через несколько месяцев вся империя склонилась перед Веспасианом и его сыном Титом7, лучшими правителями того времени.
То же самое можно сказать и в отношении пяти превосходных императоров — Нервы, Траяна, Адриана, Антонина Пия и Марка Аврелия"', сменявших один другого после смерти свирепого Домициана. Эта смерть замышлялась сенатом втайне (ибо он не мог осуществить этого отрыто по справедливости), но когда это случилось, сенаторы тут же публичным постановлением одобрили произошедшее, отменили все законы Домициана по причине их варварской жестокости, приказали уничтожить повсюду его гербы и статуи, а также избрали ему преемника, Кокцея Нерву, итальянца,  * iii Halicar. L. 2.
ii Tertul., 1. de praescrip. Contra haeres, Justin. Martyr apolog.
iii Tit. Liv. L. 2, dec. 1; Eutrop. L. 3.
iv Dion in caes., Sueton.
v Tacit, 1. 20, 21; Egesip. L. 5.
vi Eutrop. In vite caesar.
140

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА III
человека выдающихся добродетелей. Римляне благоденствовали не только при его правлении, но при всех тех, кто последовал за ним8.
Затем по праву наследования на престол взошел юноша по имени Антонин Гелиогабал, сын императора Каракаллы и внук знаменитого своим благородством императора Септимия Севера, умершего в Англии. Этого юношу любили и почитали из-за достоинств деда, но впоследствии за свою животную жизнь и безумные поступки он был смещен и предан смерти римскими солдатами, согласно настоятельному требованию сената и народа; ему было всего двадцать лет, и из них шесть он процарствовал. Сенат одобрил его смешение и убийство публичным актом и в своей ненависти постановил, что ни один император впредь не должен именоваться Антонином (это было соблюдено), хотя раньше ни одно имя не было столь любимо миром, вспоминавшим носивших его добрых императоров9.
После того, как этот человек был наказан, на его место избрали близкого родственника, Александра Севера, сына Мамеи, тетки Гелиогабала. Признанный с общего согласия сената, народа и армии, он явил собой один из редчайших для государей примеров доблести и добродетели, так что его достоинства заглаживают грехи Гелиогабала10.
Я могу привести и другие примеры, среди них — Максенция, который по закону владел Римской империей (ибо он — сын императора Максимина, правившего совместно с Диоклетианом). Однако из-за тирании Максенция, ставшей невыносимой, сенат (не имевший возможности открыто противопоставить ему силу) тайно послал в Англию и Францию, чтобы призвать Константина прибыть и восстановить справедливость. Тот так и поступил, и Максенций был утоплен в Тибре. Константин же, названный впоследствии Великим, унаследовал империю и стал известен всем как первый император, открыто принявший христианство и распространивший нашу веру по всей империи и по всему миру11.
Если же мы пойдем далее, ближе к нашим дням, то увидим другой пример, возможно, более примечательный, чем все остальные — перенос империи с Востока на Запад из-за дурного управления Константина VI, смещенного и ослепленного своей матерью Ириной, узурпировавшей императорскую власть. Ирина, однако, оказалась неспособной править так, как это необходимо для столь великого государства (хотя в других отношениях была одной из достойнейших и мудрейших женщин в мире), и Лев III, папа Римский с согласия народа и сената этого города лишил ее власти и короновал Карла, короля Франции и Германии (впоследствии названного Великим) как императора Запада12. Эта империя существует по сей день, ее престол наследовали многие достойные люди, множество справедливых решений было вынесено ее властью, которая была бы тиранической, если бы перенос империи и смещение Ирины и ее сына за их дурное управление не было законным.
Было бы слишком долго рассматривать все прочие королевства, однако я затрону некоторые знаменательные моменты из их истории.
141

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Известные всем случаи перехода власти во Франции — от рода Фарамона и Хлодвига к семье Пипина и от рода Пипина к линии Гуго Капета', продолжающейся и в наши дни, — в основе своей имели справедливое наказание и смещение дурных государей". Сначала Хильдерик III, законный король Франции, после десяти лет правления был смещен папой Захарием по требованию знати и духовенства Франции; точнее, отрешение короля от власти было осуществлено ими, а подтверждено папой, перед которым они изложили причину своих действий13. Жирар пишет во «Французских хрониках» (полной и сокращенной): «Клятва в верности Хильдерику обязывала их почитать его, служить и повиноваться ему, поддерживать и защищать его до тех пор, пока он будет справедливым, благочестивым, доблестным, милостивым, будет отражать врагов короны, карать виновных и хранить добрых, защищать христианскую веру. Поскольку их обещания содержали в себе условие, они были связаны им, лишь когда это условие взаимно соблюдалось двумя сторонами. Видя же, что Хильдерик нарушил условия, они не должны были больше оставаться его подданными. Папа Захарий желал освободить их от их клятв и сделал это. Так Хильдерик был смещен и помещен в монастырь, где он и умер, а вместо него был избран и коронован Пипин, чьи потомки правили многие годы после него и стали благородными королями, что может подтвердить весь мир».
Род Пипина занимал королевский престол более двухсот лет, вплоть до Гуго Капета, которого вознесла на трон власть сообщества, а Карл Лотарингский, последний из рода Пипина, был лишен его из-за недовольства французов и всю жизнь провел узником в Орлеанском замке14. Французские хроники подтверждают это и приписывают переменам процветание и величие их страны и монархии. Можно сослаться и на другие примеры из Франции, например, на короля Людовика III, названного Ленивым за то, что он ничего не делал, и наследовавшего ему Карла Толстого15, смещенных сословиями, о чем я расскажу впоследствии в связи с иным предметом.
Сейчас же, если вам угодно, перейдем через Пиренеи и взглянем на Испанию, которая не разочарует нас примерами из своей истории, как древней, до завоевания королевства маврами, так и после. Ибо до завоевания, а именно около 630 г., на четвертом Толедском Соборе был смещен законный король Флавий Свинтила и его потомки'", а на его место принят Сигизмундо, несмотря на то, что Свинтила в начале своего правления был очень хорошим королем, и Св. Исидор, архиепископ Севильский, весьма хвалил eroi  ii iii iv. На упомянутом соборе, однако, он первым подписался под решением об его низложении16.
После вторжения мавров, когда Испания была вновь подчинена власти испанских королей, в 1282 г. дон Альфонсо XI, король Кастилии и Леона, наследовал отцу, Фернандо Святому17, именовавшемуся также Мудрым и
i F. de Belleforest, Les Chroniques, 1. de 1’origine des Francois.
ii Belfor., 1.1; Girard, 1.3, Aemil, 1.2, Clem. Baudin. En la chronique des Roys de France.
iii Concil. Tolet., 4, c.4; A. Morales, La Chronica, 1.12, c.17.
iv Isidor in hist. Hispan.
142

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА III
Астрологом' за свои выдающиеся познания и особую осведомленность в этой науке, что явствует из составленных им астрологических таблиц, самых совершенных из всех, когда-либо сделанных учеными.
Дон Альфонсо за дурное правление и особенно за жестокость по отношению к племянникам, как пишет испанских хронист Гаррибай, был отстранен от власти публичным актом парламента, изданным в Вальядолиде после тридцатилетнего царствования, а вместо него был коронован его сын, дон Санчо IV, названный за свои доблестные подвиги Храбрым (el Bravo), и все это пошло на благо сообществу18.
Так же испанцы поступили и позднее, в 1368 г. Дон Педро, прозванный Жестоким за несправедливые преследования подданных, получил корону как сын и наследник короля Альфонсо XII и царствовал уже восемнадцать лет, когда подданные решили сместить его за дурное правление и послали за его незаконнорожденным братом, Энрике, который жил тогда во Франции, прося, чтобы тот пришел с отрядом французов помочь им в этом деле. Энрике так и поступил, изгнав Педро из Испании при помощи испанцев и французских солдат, и был коронован"|9. И хотя Эдуард Черный Принц по приказу своего отца, короля Англии Эдуарда III, восстановил на престоле дона Педро, тот удержался на нем недолго, ибо Энрике, коему благоволили испанцы, вернулся, сверг Педро во второй раз и убил его в рукопашной схватке, так как Господь явил ему Свою милость20. Энрике стал королем Испании, и его потомки правят там по сей день, хотя по происхождению он — бастард, а король Педро оставил двух дочерей, которых отправили в Англию и выдали замуж за принцев21. Энрике II был прекрасным правителем; за учтивость в беседе и рыцарское искусство его прозвали El Caballero, Рыцарь, а за доброту и щедрость — el de las mercedes, щедрый король, в отличие от Педро Жестокого. Теперь вы видите, что за свергнутым дурным правителем следует добрый монарх.
Прежде чем покинуть Пиренеи, я сошлюсь еще на пример из Португалии — на дона Санчо II, называемого Capelo, четвертого короля Португалии, сына и наследника дона Алонсо El Gardo22. Дон Санчо после тридцатичетырехлетнего царствования был свергнут за плохое управление с общего согласия всех португальцев. Это изначальное отстранение короля от власти (оставившее ему только имя короля) было одобрено вселенским собором в Лионе'", где присутствовал папа Иннокентий IV, который по настоятельной просьбе всего королевства Португалии, переданной через послов — архиепископа Браги, епископа Коимбры и прочих из знати, отправленных с этой целью в Лион, утвердил решение португальцев дать высшую власть дону Алонсо, брату дона Санчо23, бывшему в то время графом Булонским в Пикардии в силу прав своей жены. Португальцы выслали своего свергнутого  i ii iiii E. Garibay, 1.13, с. 15.
ii E. Garibay, 1.14, с. 40.
iii E. Garibay, 1.34, с. 20—21.
143

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
короля в Кастилию, и он прожил остаток дней в изгнании, так никогда и не вернувшись. Постановление же собора и папы, одобряющее это решение, теперь — часть нашего канонического права и находится в первой части Декреталий. Король Алонсо III, признанный таким образом, мирно правил Португалией всю свою жизнь, прославившись тем, что при нем страна освободилась от подчинения Кастилии, и это было признано. Он оставил наследником сына, дона Диниша Строителя'24, который построил или основал около 44 городов и был хорошим государем; его потомки правят Португалией по сей день.
Я мог бы привести бесконечное число примеров, если бы занялся историей наследования престола в других королевствах, особенно если заговорил бы о греческих императорах, смещенных за дурное управление не народным восстанием (что часто у них случалось), но с согласия и общего решения всех сословий государства, — например, о Михаиле Калафате25, поправшем ногами Св. Крест, или о другом нечестивом человеке, императоре Никифоре Вотаниате26, отстраненном из-за своей распущенности и допущения к власти недостойных людей, и о прочих, кого я способен назвать: их имена было бы слишком долго приводить".
Я должен упомянуть здесь события наших дней. Так, в Польше публичным актом парламента был смещен Генрих III, впоследствии ставший королем Франции, за отъезд оттуда без разрешения и невозвращение в срок, указанный и объявленный сословиями'"27. Я должен отметить свержение Эрика, короля Швеции, законного наследника и преемника своего отца Густава, который, однако, был низвергнут сообществом28, а королем стал его брат, посетивший, если вы помните, Англию в начале правления нынешней королевы29; его сын и сейчас правит, являясь также и королем Польши'* 30. Это деяние было признано не только сословиями своей страны, но и за границей, одобрено императором Максимилианом31, королем Дании32 и всеми князьями близлежащих немецких государств, которые видели те разумные причины, какие имело сообщество, чтобы поступить так, как поступило.
Чуть раньше подобное произошло и в Дании, когда Христиан, законный король в силу происхождения, сын короля Иоанна, правившего до него, коронованный еще при жизни отца, за свою нестерпимую жестокость был смещен и заключен в тюрьму вместе с женой и тремя детьми, лишенными наследства. Его дядя Фредерик, правитель Голштинии, стал королем, и потомки последнего до сих пор пребывают у власти. Христиан же, хотя он и был женат на сестре Карла V и состоял в родстве с Генрихом VIII Английским, не вернулся на престол и влачил свои дни в изгнании, а затем — в тюрьме, где и умер'33.
i E. Garibay, 1. 34, с. 22.
ii Glicas in Annal. Pt 4, Zon. Annal. Co. 3. In vita Michael Calaphat.
iii In literis reip. Polon. Ad Henr. Valesium p. 182, 184. Gagneum pt 1 de rebus Polon.
iv Poilin. L. 32 histor. De Franc. An. 1568.
v Sleydan, 1.4 hist, Munst. L. 3 Cosmogra. Paulus Iovious in viris illustr.
144

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА III
Но лучше всего, пожалуй, будет закончить этот рассказ несколькими примерами из истории самой Англии, ибо нигде не видел я большего числа замечательных случаев, касающихся данной темы. Ради краткости я затрону два-три эпизода со времени завоевания, так как не хочу заходить дальше, хотя и мог бы упомянуть короля Эдвина34 и других. Начнем же с короля Иоанна, который из-за дурного правления стал ненавистен всем на родине и постоянно терпел поражения за ее рубежами (потеряв Нормандию, Гасконь, Гиень и все остальное, чем владела английская корона во Франции). Поэтому он был отлучен от церкви и смещен решением папы к радости собственного народа, и ему пришлось заключить мир, передав свою корону в руки папского легата Пандульфа, как считает Полидор'. Впоследствии Иоанн опять впал в старые грехи и правил ничтожным образом, хотя благодаря обещанию отправиться воевать против турок, если дома будет спокойно, и из-за обязательства сделать королевство постоянным данником Римского престола он побудил папу встать на его сторону против баронов. Но это не остановило баронов в стремлении свергнуть его, что они и сделали, провозгласив его низложенным в Кентербери, а затем в Лондоне, на восемнадцатом и последнем году его правления. Они намеревались также лишить наследства его сына Генриха, которому тогда было только восемь лет, в наказание отцу. По этой причине они призвали в Англию французского принца Людовика, сына Филиппа II и отца Св. Людовика IX, с общего согласия избрали его королем и присягнули ему на верность в 1216 г. в Лондоне. Однако последовавшая за этим смерть короля Иоанна изменила их намерения и побудила обратить свои взгляды на Генриха и признать его, хотя дело говорило в пользу короля Людовика''. Было бы лучше, если бы Англия и Франция таким путем объединились под одной короной35.
Однако в конце концов король Генрих III был признан и стал достойным государем после дурного (вам следует постоянно отмечать это обстоятельство в рассказе). Он правил дольше, чем какой-либо иной король Англии, ибо царствовал пятьдесят три года"'36, и оставил сына и наследника, Эдуарда I, не уступавшего ему в мужестве и добродетели. Эдуард I правил тридцать четыре года'* 37 и оставил сына по имени Эдуард И. Этот король, совершив те же грехи, что и его прадед, король Иоанн, или даже еще худшие, был спустя девятнадцать лет царствования смещен актом парламента, собравшегося в Лондоне в 1326 г., и осужден на пожизненное заключение*. Он находился в замке Уоллингфорд, куда парламент послал епископов, лордов и рыцарей, чтобы огласить решение королевства в отношении него, а именно, что они смещают его и избирают на престол его сына Эдуарда. Он сердечно и со
i Polidori Historia, 1. XV; Stow, A Summarie.
ii Polidori Historia, 1. XV.
iii Polidori Historia, 1. XVI.
iv Polidori Historia, 1. XVII.
v J. Stow, The Annales of England.
145

Р. ДОЛЕМЛН. рассуждение о наследовании английского престола
слезами поблагодарил их за избрание сына, признавая недостойность своего поведения, из-за которой лишился власти. Он был лишен королевского титула и с того часа стал зваться Эдуардом Карнарвоном. Затем была унесена его корона, а стюарт в его присутствии переломил свой жезл и освободил всех слуг от их обязанностей, а народ от повиновения и клятвы верности ему. Впредь в качестве содержания он должен был получать в год сто марок на расходы. Потом он был передан в руки особых стражей, которые возили его как пленника из одного места в другое, подвергая его в пути страшным унижениям, а позже убили его в замке Беркли'38. Вместо него правил Эдуард III, и если мы примем во внимание достоинство, доблесть, длительность правления, рыцарские подвиги многочисленных принцев, сыновей короля, то должны будем признать, что он был одним из лучших государей Англии"39, хотя и был избран вместо очень дурного правителя.
Но передаются ли по наследству достоинства, которыми Господь обычно наделяет преемников свергнутых монархов? Сказать по правде, нет. Кара, постигшая одного, отнюдь не заставляет другого остерегаться. Так, преемником благородного короля Эдуарда III стал Ричард II, сын его сына, знаменитого Черного Принца Уэльского40. Этот Ричард, забыв о жалкой участи своего прадеда, уготованной ему из-за плохого правления, а также и о счастье и добродетелях отца и деда, позволил дурным советчикам руководить собой к великому ущербу для всего королевства. По этой причине он после двадцатидвухлетнего правления был свергнут актом парламента, собравшегося в Лондоне в 1399 г., и осужден на пожизненное заключение в замке Помфрет. Там его вскоре предали смерти41, поступив с ним так, как с другими до этого, а на его место был путем свободного избрания помещен благородный рыцарь Генрих, герцог Ланкастер, который впоследствии стал знаменитым правителем"'42. Он был отцом короля Генриха V, называемого английским Александром, ибо если Александр Великий завоевал большую часть Азии за девять или десять лет, то Генрих завоевал Францию за меньшее время'у43.
Я могу также упомянуть среди государей, смещенных за грехи правления, короля Генриха VI, внука Генриха IV, который после более чем сорокалетнего правления был свергнут, заключен в тюрьму и убит вместе со своим сыном по приказу Эдуарда IV из дома Йорков (хотя в частной жизни он не был дурным человеком)44. Смещение Генриха было подтверждено общинами и особенно народом Лондона, а позднее и публичным актом парламента, который принял во внимание не только право на престол, упоминавшееся королем Эдуардом, но прежде всего то, что король Генрих позволял управлять собой своей жене и нарушил статьи соглашения, заключенного при посредничестве парламента между ним и герцогом Йоркским, в со¬
i Polidori Historia, 1. XVIII.
ii Polidori Historia, 1. XI;. Stow, Chronicles of Englande.
iii Polidori Historia, 1. XX-XXI; Stow, Chronicles of Englande.
iv Polidori Historia, 1. XXII; Stow, Chronicles of Englande.
146

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА Ш
блюдении коего обе стороны торжественно поклялись 8 октября 1459 г.45 В наказание за это, а также за беспечное и дурное управление (хотя в своей частной жизни Генрих был хорошим человеком) против него было вынесено решение, отчасти по принуждению, отчасти по закону, и место короля занял Эдуард IV. Он не был плохим королем, но, напротив, прославился справедливостью и воинской доблестью'46.
После его смерти, как всем известно, вновь произошел подобный случай. Ричард, герцог Глостер, младший брат короля Эдуарда, убил двух племянников, короля Эдуарда V и его младшего брата, и сам стал королем"47. И хотя он тяжко согрешил, захватив корону таким преступным способом, но когда его племянники были уже мертвы, он мог счесть себя законным правителем, будучи следующим мужчиной в роду после брата, а акты парламента, предшествовавшие смерти принцев и последовавшие за ней, признали и одобрили его право. Впрочем, никто не сможет сказать, что он был незаконно смещен вскоре после этого сообществом, призвавшим из Франции Генриха, графа Ричмонда, чтобы покарать его и свергнуть. Тот так и поступил и отнял у Ричарда в сражении жизнь вместе с королевством. Он сам стал королем под именем Генриха VII, и каждый, я полагаю, скажет, что он был законным государем'"48. Такого не могло бы быть, если бы другой не был смешен по закону. В Англии пяти смещенным государям — Иоанну, Эдуарду И, Ричарду II, Генриху VI и Ричарду III — наследовали три Генриха — III, IV и VII — и два Эдуарда — III и IV, редкие по своим достоинствам государи, которые совершили множество великих деяний, возвысили одни семьи и низвергли другие, изменили положение в своей стране и за ее пределами, распределяли церковные должности, изменяли порядок наследования в королевском роду и т. п. Все это было бы несправедливым и напрасным, если бы их предшественники не были бы свергнуты, и следовательно, ни один из тех, кто теперь претендует на английскую корону, не имел бы на нее никакого права, ибо их предки заняли место смещенных правителей.
Этих доводов достаточно, чтобы доказать, что подданные на законном основании свергали своих государей за дурное управление, а Господь допускал это и даровал государству успех и выгоду. А если это верно в отношении королей, законно пришедших к власти, то сообщество обладает более весомым правом изменять порядок престолонаследия для тех, кто претендует на подобное достоинство, когда есть соответствующие причины. На этом цивилист закончил свою речь.
i Polidori Historia, 1. XXIII—XXIV; Stow, Chronicles of Englande.
ii Polidori Historia, 1. XXV; Stow, Chronicles of Englande.
iii Polidori Historia, 1. XXVI; Stow, A Summarie of the Chronicles of Englande.
147

Р ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Комментарии
1 Кир (559—530) — основатель Персидского царства.
2 См. примем. 8 и 9 к главе II (часть I).
3 См. примем. 13 к главе II (часть I).
4 К началу нашей эры Римской республике подчинялись Италия, Испания, Галлия, часть Северной Африки, Иллирия, Греция, Малая Азия, Сирия, Палестина и др.
5 Юлий Цезарь (100—44), захвативший в 49 г. власть над Римом, был убит в результате заговора, во главе которого стояли сенаторы Брут и Кассий. За смертью Цезаря последовала гражданская война, победителем в которой стал его племянник, Октавиан (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.), первый римский император (32 г. до н. э. — 14 г. н. э.).
6 Нерон (37—68, римский император в 54—68 гг.), сын Гнея Домиция Агенобарба и Агриппины, был усыновлен императором Клавдием (10—54, правил в 41 — 54 гг.), женившимся на его матери, и стал его преемником. Правление Нерона, особенно последние его годы, было отмечено убийствами и казнями сенаторов и родственников императора (включая его мать Агриппину), вымогательствами. Летом 68 г. против него одновременно восстали восточные и западные легионы. Не найдя поддержки у преторианской гвардии, Нерон бежал из Рима. В его отсутствие сенат объявил его врагом государства и приговорил к смерти. Узнав о приговоре, Нерон покончил с собой.
7 После смерти Нерона в июне 68 г. императором стал Сервий Сульпиций Гальба (3—69), провозглашенный правителем восставшими испанскими легионами. Однако удержать власть надолго ему не удалось. В январе 69 г. верхнерейнские легионы возмутились против него и провозгласили императором Авла Вителлия (12—69). Практически одновременно в Риме преторианская гвардия подняла мятеж, в результате которого Гальба был убит, а императором провозглашен Марк Сальвий Отон (32—69). Но в сражении с приближавшимися к Риму войсками Вителлия сторонники Отона потерпели поражение. В апреле Отон покончил с собой, оставив Рим Вителлию. Пока эти события разворачивались на Западе, восточная часть империи постепенно переходила под власть прославленного полководца Тита Флавия Веспасиана (9—79). Еще в июле 69 г. легионы, стоявшие в Александрии и Иудее, объявили его императором. Подготовив армию, Веспасиан выступил в Египет, а его подчиненный, Муциан, двинулся на Рим и в декабре 69 г. подчинил его. Вителлий был убит, а новым императором стал Веспасиан (69—79). Наследовал Веспасиану его сын Тит (39—81, правил в 79—81 гг.).
8 Домициан (51—96, правил в 81—96 гг.), младший сын Веспасиана. Его правление было отмечено репрессиями против сенаторов. Погиб в результате заговора сенаторов. На его место сенаторами был избран из своей среды Марк Кокцей Нерва (30—98, император в 96—98 гг.). Его преемником стал усыновленный им Марк Ульпий Траян (53—117, император в 98—117 гг.), знаменитый полководец, подчинивший власти Рима Дакию, Армению, Месопотамию. Преемниками Траяна были его племянник Адриан (76—138, император в 117—138 гг.), а затем — усыновленный последним Антонин Пий (86—161, император в 138—161 гг.) и зять Антонина Марк Аврелий (121—180, император в 161 — 180). Период правления этих императоров считается периодом расцвета ранней империи (принципата).
9 Септимий Север (146—211, император в 193—211 гг.) пришел к власти при поддержке иллирийских легионов. Вел постоянные войны на Востоке и Западе и
148

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА III
умер во время похода в Британию в Эбораке (Йорке). Наследовавший ему сын Марк Аврелий Каракалла (174—217, император в 211—217 гг.) был убит заговорщиками. Антонин Гелиогабал (204—222, император в 218-222 гг.) был внуком Юлии Месы, сестры Юлии Домны, жены императора Септимия Севера, а потом — и Каракаллы. Ходили слухи, что мать Гелиогабала родила его не от мужа, а от императора Каракаллы. Благодаря этому он был провозглашен императором (галльскими легионами). Гелиогабала порицали за поклонение божеству солнца (которым он стремился заменить традиционный римский культ), а также за его развратную жизнь. Был убит восставшими солдатами.
10 	Александр Север (206—235, император в 222—235 гг.) был двоюродным братом Гелиогабала, сыном Мамеи, дочери Юлии Месы и, возможно, императора Каракаллы. Воевал против персов и германцев. Был убит восставшими солдатами в Галлии.
И Диоклетиан (2245—313, император в 293—305 гг.) ввел в 286 г. систему соправительства. Равный ему по сану августа Максимиан Геркулий (250—310, император в 286—305, 307-308 гг.), получил в управление Италию и Африку. Цезарям Галерию (250—311) и Констанцию Хлору (250—306) были выделены соответственно Иллирия и Галлия. После того, как Диоклетиан и Максимиан в 305 г. отреклись от власти, империя была разделена между Галерием (Восток) и Констанцием (Запад). Цезарями-соправителями были назначены Флавий Север (Запад) и Максимин Даза (Восток). Умершего вскоре Констанция сменил в Галлии и Британии его сын Константин I (272—337, император в 307-337 гг.), а Север в Риме был смещен и убит сыном Максимиана Геркулия Максенцием (280—312). Его отец, не сумев править вместе с сыном, бежал из Рима и сблизился с Константином I, который женился на его дочери Фаусте. Однако в 308 г. Максимиан попытался поднять мятеж против зятя и был казнен. В 312 г. Константин начал войну против Максенция. В сражении под стенами Рима войска Максенция потерпели поражение, а сам он упал в Тибр во время бегства с поля боя. После смерти Максенция в восточной части империи правили назначенные Галерием Максимин Даза и Лициний. Первый из них умер в 313 г., а второй был побежден в 314 г. Константином, который с этого времени правил всей империей. Еще император Галерий в 311 г. издал указ о веротерпимости, разрешивший христианам открыто исповедовать свою религию. Законы, изданные самим Константином I, значительно расширили права христиан в империи. В 313 г. клирики были освобождены от всех личных повинностей; в 313 или 315 гг. церковь была освобождена от податей. Право убежища было распространено на христианские церкви. Закон 321 г. разрешил делать всевозможные вклады в христианские церкви. Закон 320 г. дал клирикам право завещания; в 322 г. воспрещено было насильно привлекать христиан на языческие празднества. Император созвал и присутствовал на заседаниях I Вселенского (Никейского) Собора (325 г.). Однако крещение было принято им только на смертном одре.
12 	Константин VI (771— после 797 г., византийский император в 776—797 гг.), сын Льва IV. Принадлежал к династии Исавров — императоров-иконоборцев. Во времена его несовершеннолетия регентшей была мать Константина, Ирина (752—803), которая фактически оставалась у власти до 790 г. Она в 787 г. созвала в Никее VII Вселенский Собор, восстановивший иконопочитание в империи. В 790 г. Константин VI отстранил мать от управления, однако в 797 г. в результате подготовленного ею заговора он был смещен с престола, ослеплен и вскоре умер в заключении, а Ирина стала императрицей (797-802). Годы ее правления
149

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
были отмечены постоянными интригами возможных претендентов на престол и преследованиями родственников покойного императора. В 802 г. императрица Ирина была низложена Никифором Фокой и сослана сначала на остров Принкипи, а затем на Лесбос, где она и умерла.
13 Хильдерик III, последний король франков из династии Меровингов (743-751) был по решению франкской знати лишен короны и вместе с сыном Теодорихом пострижен в монахи. Королем стал основатель династии Каролингов, майордом Нейстрии и Австразии Пипин Короткий (714—768, правил в 751-768 гг.). Папа Захарий (741—752) одобрил смену династии, которая стала опорой папского престола в его борьбе с лангобардскими герцогами Италии.
14 Карл (953—993), младший сын короля Франции Людовика IV Заморского и Герберги Саксонской. В 977 г. император Оттон I (брат Герберги) сделал племянника герцогом Лотарингским. Карл предъявил свои права на французский престол и воевал с Гуго Капетом. В 991 г. епископ Адальберон Ланский выдал герцога королю Гуго. Карл умер в заключении в Орлеане.
15 Здесь Парсонс путается в нумерации: король Франции Людовик III (863—882), сын Людовика II Заики и его первой жены Ансгарды, правил в 879—882 гг. и умер, а не был свергнут. Ему наследовал брат Карломан (866-884), а затем — сводный брат, Карл III (II) Толстый (839—888). Карл был младшим сыном Людовика II Немецкого от Эммы и королем Восточно-Франкского государства (Германии) в 882—887 гг., Франции в 884—887 гг. В 887 г. Карл III Толстый был отстранен от власти, а императором и королем Германии (887—899) был избран его племянник (сын Карломана Баварского от наложницы Лиутсвинды) Арнульф (850—899, правил в Восточно-франкском королевстве в 887-899; император в 896—899 гг.). Во Франции правителем был избран Одо, граф Парижский (860-898).
16 Свинтила, король вестготов (621—631), отвоевал у Византии ее владения в Испании. Однако впоследствии он вступил в конфликт в духовенством, которое поддержало восстание Сисенанда (или Сигизмунда). Свинтила был смещен с престола и пострижен в монахи вместе с членами своей семьи, а Сигизмунд признан королем (правил в 631—636 гг.). Решение о смещении Свинтилы было одобрено IV Толедским Собором (633). Соборы в Толедо являлись провинциальными синодами испанской церкви, однако после принятия вестготами католичества (587 г.) на них обсуждались и дела светские, касавшиеся управления, суда и т. п., а созывались они королями. Св. Исидор (570—636), в 601—636 гг. епископ Севильский, автор многочисленных сочинений, в том числе и «Хроники», на которую ссылается Парсонс.
17 У Парсонса ошибка (возможно, здесь опечатка): король Кастилии и Леона Фернандо III Святой умер в 1252 г. Ему наследовал его сын от первого брака с Беатрисой Швабской (1198—1235) Альфонсо X (1221—1284) Мудрый, правивший объединенным королевством в 1252-1284 гг.
18 Санчо IV (1258—1295), король Кастилии в 1284—1295 гг., второй сын Альфонсо X и Иоланты Арагонской. После смерти старшего брата, Фернандо (не Альфонсо!) де ла Серда (1253-1275), по желанию кастильской знати был провозглашен наследником престола, вопреки воле отца, стремившегося передать престол внуку, Фернандо де ла Серда. В 1281 г., опираясь на кастильскую знать, восстал против отца. В 1282 г. кортесы объявили о передаче власти Санчо IV. Альфонсо X бежал в мусульманскую Андалусию (где и умер в 1284 г.), объявив своим наследником внука Фернандо. Борьба Санчо против претендентов из дома де ла Серда за¬
150

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА III
няла почти все его царствование, а также и правление его сына Фернандо IV (1295—1312). В 1305 г. сын Альфонсо де ла Серда отказался от притязаний на корону.
19 Педро Жестокий (1334-1369), король Кастилии в 1350-1366 и 1367-1369 гг., сын Альфонсо XI и Марии Португальской. Недовольные его тираническим правлением кастильские гранды, руководимые незаконнорожденным сыном Альфонсо XI и Леоноры де Гусман, инфантом Энрике (Генрихом), графом Трастамара, неоднократно восставали против его власти. Восстание 1354—1356 гг. потерпело поражение, а инфант Энрике был вынужден бежать во Францию. Однако в 1365 г. он вернулся (с помощью союзников во Франции и Арагоне). В 1366 г. Энрике был провозглашен королем Кастилии, а Педро бежал в Гиень, к Эдуарду Черному Принцу, сыну Эдуарда III Английского.
20 С помощью английских войск Педро сумел вернуть себе власть в 1367 г., однако в 1369 г. кастильцы вновь восстали. Португальские войска Педро I потерпели поражение от возглавленной Энрике II франко-кастильской армии при Монтиэле, а 23 мая 1369 г. Педро убит своим братом Энрике.
21 Дочери Педро I и Марии де Падилья — Констанс (1354-1394) и Изабелла (1355—1394) были выданы замуж за сыновей английского короля Эдуарда III — соответственно, за Джона Гонта, герцога Ланкастерского (1339—1399), и Эдмунда Лэнгли, герцога Йоркского (1341—1402).
22 Санчо II (1207—1248), старший сын короля Альфонсо II Толстого (1185—1223) и его жены Урраки Кастильской (1186—1220). Правил Португалией в 1223— 247 гг. Все внимание Санчо II было поглощено отвоеванием земель на юге у мусульман. Его конфликт с духовенством (вызванный требованием короля, чтобы все клирики подчинялись светским судам в гражданских делах) привело к тому, что на Вселенском соборе в Лионе папа Иннокентий IV отлучил короля от церкви.
23 Португальская знать призвала на престол младшего брата Санчо II, Альфонсо III (1209—1279), тогда жившего во Франции в качестве графа Булонского (в силу прав его супруги, графини Матильды). Санчо II бежал в Кастилию, где и умер в 1248 г. До его смерти Альфонсо III не принимал королевского титула. В его правление в 1267 г. Кастилия признала независимость Португалии, и была определена граница по реке Гвадиане, существующая и по сей день.
24 Диниш I (1261—1323), старший сын Альфонсо III и его второй жены Беатрисы Кастильской. Король Португалии в 1279—1325 гг. Прозван Строителем, так как в его правление было построено много новых городов и крепостей.
25 Михаил V Калафат (1015-1042), византийский император в 1041-1042 гг. Племянник и приемный сын императора Михаила IV и императрицы Зои. Его решение лишить власти свою со-правительницу Зою и сослать ее в монастырь оказалось непопулярным. Михаил V был смещен в результате восстания, бежал в Студийский монастырь, где был захвачен, ослеплен и кастрирован в мае 1042 г. Умер Михаил спустя несколько месяцев, постригшись в монахи. Рассказ о попирании им Св. креста относится к числу легенд.
26 Никифор III Вотаниат (ум. 1081), византийский император в 1078—1081 гг. Смещен с престола в результате заговора знати и принужден отречься от власти. Умер в монастыре.
27 Генрих III Валуа (1551 — 1589), избранный в 1573 г. королем Польши, бежал из страны спустя три месяца после коронации, так как его старший брат Карл IX, король Франции, умер, и он унаследовал престол Франции. После его бегства
151

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
польский сейм объявил его низложенным и выбрал нового короля — Стефана Батория (Иштвана Батори) (1533—1586; король Польши в 1575—1586 гг.)
28 Эрик XIV Ваза (1533—1577). Старший сын короля Густава I Вазы (1496—1560) и его первой жены, Екатерины фон Саксен-Лавенбург (1513—1535). В 1560— 1568 гг. — король Швеции. В 1568 г. был смещен (из-за своего нестабильного психического состояния) младшим братом Иоанном III (1537-1592), сыном Густава I от его второго брака с Маргаретой Лийонхувуд (1515—1551). Эрик XIV умер в тюрьме, предположительно, был отравлен.
29 Иоанн (Юхан) III (1537-1592), король Швеции в 1568-1592 гг. В 1561 г. побывал в Англии в составе шведского посольства, отправленного в Англию с целью просить руки королевы Елизаветы I от имени его старшего брата Эрика XIV.
30 Сигизмунд III (1566—1632), сын Иоанна III Вазы и его первой жены Екатерины Ягеллон (1526—1583). Король Швеции в 1592—1599 гг.; король Польши в 1587-1632 гг.
31 Максимилиан II Габсбург (1527—1576), император Священной Римской империи в 1564-1576 гг.
32 Фредерик II (1534-1588), король Дании в 1559-1588 гг.
33 Христиан II (1481 — 1559), сын Иоанна (Ханса) I (1455—1513) и его жены Христины Саксонской. Король Дании в 1513-1523 гг. В 1523 г. был смещен подданными; его преемником стал дядя, Фредерик I, герцог Голштинский (1471-1533; король Дании в 1523—1533 гг.). Христиан II бежал в Нидерланды. В 1531 г. он попытался отвоевать престол у Фредерика I при поддержке императора Карла V, брата его жены Изабеллы Габсбург (1501 — 1526), однако попытка оказалась неудачной. В 1532 г. Христиан II сдался дяде и провел оставшиеся годы жизни в тюрьме (окруженный, впрочем, комфортом). Его жена и дети не были с ним в заключении — жена Изабелла умерла в изгнании, в Генте; старший сын Ханс скончался в 1532 г. Дочь Доротея (1520—1580) стала женой пфальцграфа Фридриха II Мудрого (1482—1556). Вторая дочь, Христина (1522—1590), в первом браке была женой Франческо II Сфорца, герцога Миланского (1495—1535), а затем вышла замуж за Франсуа I (1517—1545), герцога Лотарингского.
34 Имеется в виду король Эдви (941—959; правил в 955—959 гг.). Он навлек на себя гнев могущественного советника покойного короля Эдреда, Св. Дунстана, и всего духовенства тем, что вступил в брак с Этельгивой, приходившейся ему дальней родственницей (что являлось каноническим препятствием к браку), а затем отказался расторгнуть этот брак и фактически изгнал из страны настаивавшего на этом Св. Дунстана (957 г.). После этого духовенство во главе с Одо, архиепископом Кентерберийским, возглавило восстание против Эдвина. Королю пришлось согласиться на изгнание Этельгивы, а также разделить страну на две части. Он сам правил в Уэссексе и Кенте, а его младший брат Эдгар (942—975; правил в 957—975 гг.) — в Мерсии и Нортумбрии. После смерти Эдви Эдгар вновь объединил страну.
35 В 1215 г. бароны восстали против английского короля Иоанна (Джона) (1166—1216), объявили его смещенным и предложили корону французскому принцу Людовику (будущему Людовику VIII, 1186—1226). В мае 1216 г. Людовик прибыл в Англию и был торжественно провозглашен королем в соборе Св. Павла в Лондоне (хотя коронован он не был). К июню 1216 г. он держал в своих руках половину страны. Однако 19 октября 1216 г. король Иоанн умер в замке Ньюарк в Линкольншире. Его старший сын от второго брака с Изабеллой Ангулемской (1187—1226), Генрих III (1207—1272), был коронован в Глостере 28 октября 1216 г. Опекуны юного
152

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА III
короля обещали баронам править в соответствии с Великой Хартией Вольностей. После этого большинство восставших перешло на сторону Генриха III. По Ламбетскому договору 1217 г. принц Людовик отказался от претензий на английский престол.
36 Генрих III правил Англией в 1216-1272 гг.
37 Эдуард I (1239-1307), король Англии (1272-1307). Старший сын Генриха III и его жены Элеоноры (1223—1291), дочери графа Рамона Беренгара IV Прованского (1198-1245).
38 Эдуард II (1284-1327), король Англии (1307-1327). Старший сын Эдуарда I от его первой жены Элеоноры (1241—1290), дочери короля Кастилии Фернандо III. В январе 1327 г. Эдуард II был смещен восставшими баронами, предан суду парламента и принужден отречься от престола в пользу сына. Был убит в замке Беркли 21 сентября 1327 г.
39 Эдуард III (1312—1377), король Англии (1272—1307). Старший сын Эдуарда II и его жены Изабеллы (1295-1358), дочери короля Франции Филиппа IV Красивого (1268-1314).
40 Ричард II (1367-1400), внук короля Эдуарда III. Сын Эдварда, принца Уэльского (1330—1376), и его жены Джоан Плантагенет (1328—1385). Король Англии в 1377-1399 гг.
41 Ричард II был смещен с престола в 1399 г. восставшей знатью. Парламент 1399 г. принял его отречение от престола и провозгласил королем его двоюродного брата Генриха IV (1366-1413, правил в 1399—1413 гг.), герцога Ланкастерского. Ричард был заключен в замок Помфрет, где и умер (или был убит) в начале 1400 г.
42 Генрих IV (1367-1413), единственный сын Джона Гонта от Бланш; граф Дерби (1367-1397), герцог Херефорд (1397-1399), герцог Ланкастер (1399-1413), король Англии (1399—1413).
43 Генрих V (1387—1422), старший сын короля Генриха IV и его первой жены Мэри де Бохан (1369-1394). Король Англии в 1413-1422 гг. В результате военных кампаний 1415 и 1417-1420 гг. завоевал значительные территории во Франции и был признан наследником французского престола согласно договору в Труа.
44 Генрих VI (1421-1471), сын короля Генриха V и его жены Екатерины Валуа (1401—1437). Король Англии в 1422—1461 и 1470—1471 г. В 1461—65 гг. жил в изгнании в Шотландии и на континенте. В 1465 г. захвачен в плен Эдуардом IV и заключен в Тауэр. В 1470 г. граф Уорик со своими сторонниками вновь провозгласили Генриха VI королем Англии. После того, как граф Уорик погиб в сражении при Тьюксбери, Генрих VI был вновь помещен в Тауэр, где и был убит 21 мая 1471 г. Вместе с ним был убит его сын и наследник Эдуард, принц Уэльский (1453—1471), его сын от брака с Маргаритой Анжуйской (1429-1482).
45 Парсонс неточен: «Акт согласия» был принят 25 октября 1460 г. Согласно его условиям, Генрих VI сохранял корону, однако наследовать ему должен был не его сын Эдуард, а Ричард Йоркский или сыновья последнего.
46 Эдвард (1442-1483), граф Марч, старший сын Ричарда Йоркского и его жены Сесили Невилл (1415—1495), дочери Ральфа Невилла, графа Уэстморленда (1364-1425) и его второй супруги Джоан Бифорт (1379-1440). Правил Англией как король Эдуард ГУ (1461-1470; 1471-1483).
47 Эдуард IV в 1464 г. женился на Элизабет Вудвил (1437—1492) (дочери сэра Ричарда Вудвила, графа Риверса, и вдовы сэра Джона Грея, лорда Феррерса) и имел от нее семь детей, в том числе двух сыновей — Эдуарда, принца Уэльского
153

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
(1470—1483?), и Ричарда, герцога Йоркского (1473—1483?), — и пять дочерей. После смерти Эдуарда IV в 1483 г. Эдуард был провозглашен королем. Однако Ричард Глостер, брат короля, объявил детей Эдуарда ГУ незаконнорожденными на том основании, что в 1461 г. (до брака с Элизабет Вудвил) Эдуард ГУ тайно женился на Элинор Талбот (ум. 1468), дочери графа Шрусбери и вдове сэра Томаса Батлера (или Ботелера). Роберт Стиллингтон, епископ Батский и Уэлский, в 1483 г. заявил, что именно он совершил таинство брака. Принцы Эдуард и Ричард были отправлены в Тауэр; их дальнейшая судьба неизвестна. Ученые расходятся между собой в том, кто несет ответственность за их смерть: Ричард III — как было принято считать в XVI в., Генрих VII или Генри Стаффорд, герцог Бэкингем (1454—1483), так как все они могли претендовать на престол в случае смерти мальчиков.
48 	Ричард III правил Англией в 1483—1485 гг. В 1485 г. против него выступил представитель младшей ветви дома Ланкастеров, Генрих VII Тюдор, граф Ричмонд (1457-1509). В сражении при Босуорте 22 августа 1485 г. Ричард III погиб, а Генрих VII стал королем Англии (правил в 1485-1509 гг.).
154

Глава IV
В которой говорится о законности выступлений против государя, а также о том, имеют ли государи права на жизнь и имущество своих подданных, должны ли соблюдаться клятвы подданных в верности правителям, или их можно нарушить, наконец, о разнице между монархом и тираном
гда цивилист закончил свою речь, его собрат по профессии взглянул
[а слушателей, чтобы понять, хочет ли кто-нибудь ответить. Уви-
ев, что никто не собирается нарушать молчания, он начал говорить следующим образом. Дорогой сэр, вы сослались на множество примеров, подтверждающих то, что вы заявляли сначала, а именно, что государи, упомянутые вами, были смещены за дурное управление, а их места заняли достойные преемники. Я не сомневаюсь в том, что общество имеет право так поступать, ибо, в конце концов, они это совершили de facto, и ныне ставить их действия под сомнение — значит запутывать дело и разрушать все христианские государства, как вы заметили. Но поскольку по ходу рассказа вы многократно произнесли слово «законно», я хотел бы, чтобы вы сказали, согласно какому закону они так поступали. Следует принять во внимание, что Беллуа и некоторые другие авторы, придерживающиеся того же мнения, утверждают, что хотя от природы общество имеет власть над государем, власть избирать и принимать его вначале, как вы доказали, ссылаясь на Аристотеля, оно передает правителю эту власть'.
После этого государя нельзя ни порицать, ни ограничивать, он остается абсолютным монархом, не подчиняющимся никому, кроме Бога. Данное утверждение сторонники Беллуа доказывают, приводя в пример любого человека, который имеет право сделать подчиненного своим хозяином или правителем, но не может потом свергнуть его или лишить той власти, какую дал ему, хотя бы хозяин и поступал не благородно, но грубо и несправедливо по отношению к тому, кто дал ему первоначально эту власть.
Они ссылаются также на слова пророка Самуила из 1 книги Царств. Народ Израиля требовал себе царя, чтобы подчиниться ему, как было у всех народов вокруг него, и стремился оставить правление первосвященников, под чьей властью тогда жил. Это требование сильно оскорбило самого Господа и Самуила, и Самуил по велению Бога сказал евреям следующее:
i 	Belloy. Apologie catholique, p. 2, c. 9. De l’authorite du Roy, c. 9.
155

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
«Хорошо, вы будете иметь царя, послушайте же, что я вам скажу. Такова будет сила и власть царя, который станет вами править, что он возьмет у вас ваших детей, сыновей и дочерей, ваши поля и виноградники, ваш урожай и доходы, ваших слуг и служанок, ваш скот, и даст их своим слугам, и вы возопите к Господу в тот день перед лицом царя, коего вы себе избрали, и Господь не услышит вас, ибо вы просили царя править себе»'. Так сказал пророк.
Из слов пророка они заключают, что монарх ничем не сдерживается в своей власти и не ограничен законом, как вы утверждали, но что закон для него — его желание, а общество не имеет права карать его или смещать за превышение власти или своеволие, ибо Господь предсказал, что государи часто будут грешить произволом и несправедливостью. Однако Он не хотел, чтобы подданные порицали или свергали правителей, но велел им терпеливо сносить все за собственные грехи и обращаться за помощью и защитой к Нему, хотя бы Он не услышал их сразу и не даровал немедленного облегчения.
На это цивилист ответил, что Беллуа и прочие сочинители наших дней, писавшие льстивые сочинения правителям, утверждают не только то, что государи не подлежат ничьему осуждению и исправлению, как бы они не поступали, но также (что гораздо более абсурдно и опасно для общества) что все движимое имущество, владения и прочие мирские блага подданных принадлежат монарху, а подданные лишь пользуются ими, не обладая правом собственности. Поэтому монарх может, если пожелает, отнять их по закону, не совершая несправедливости или преступления". Подобные соображения противоречат самой природе и сущности государства.
Первое утверждение, — что монарх не подчиняется никакому закону и ограничению, а может делать все, что пожелает, — противоречит всему, на что я ссылался ранее, говоря об основании государства для совместной жизни в справедливости и порядке. Как писал Цицерон, «правители были созданы в древности из мужей праведной жизни для защиты справедливости»"'. Если же они не связаны справедливостью, а им следует подчиняться и покоряться, то даже будь они не преступниками, цель существования государства и власти не может быть достигнута. Тогда мы способны возвысить откровенных убийц, насильников, воров и грабителей вместо защитников и позволить им уничтожать нас, ибо именно таковы монархи, следующие не законам, но страстям и похоти, творящие несправедливость своей властью. Наконец, если все упоминавшиеся правители евреев, язычников и христиан были смещены не по праву, а их преемники незаконно завладели престолом, то все ныне живущие государи христианского мира, происходящие от них, являются самозванцами, но не законными государями.
1 Царств, 8.
i Belloy. Apologie catholique, p. 2, c. 7; De l’authorite du Roy, c. 6, 24, 26.
ii Cic. Lib. 2 offic.
156

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА IV
Второе высказывание — о том, что все мирские блага принадлежат государю, а его подданные лишь пользуются ими, — порождает не меньше нелепостей, чем предыдущее. Ибо, во-первых, оно противоречит главному принципу и основанию гражданского права, которое с самого начала проводит разделение имуществ: одно от природы принадлежит всем — воздух, море и т. п., другое — городу или стране — реки, порты и т. д., третье — городской коммуне или республике, но не отдельным гражданам — общественные доходы и здания, театры, четвертым не могут владеть светские лица — церквями, священными предметами, пятое принадлежит частным лицам'. Это деление Юстиниана и его ученых юристов неверно, если государь есть собственник всего, а император нанес ущерб самому себе, приписав другим то, что, по мнению Беллуа и его последователей, принадлежало ему самому.
Говорить так нелепо, поскольку подобное утверждение противоречит природе государства и делает подданных рабами. Ведь рабы и зависимые, как пишет Аристотель, тем отличаются от свободных, что лишь пользуются вещами, но не имеют собственности и не могут приобрести или получить какое-либо имущество или право на какую-нибудь вещь, ведь что бы они ни получили, это достанется их хозяину, а не им". Их положение напоминает вола или осла, так как вол или осел ничего не приобретает для себя, но лишь для хозяина, и не является господином того, над чем трудится. Аристотель мудро говорит: «Вол или осел бедному человеку вместо раба»"'. Получается, что Беллуа считает положение подданных именно таким, раз они ничего не имеют в собственности, но лишь в пользовании, а все имущество принадлежит государю. Это делает их не только рабами, но волами и ослами, pecora campi.
Наконец, если все имущество подданных есть собственность правителя, почему же тогда Илия укорял Ахава и Иезавель, царя и царицу Израиля, и Бог покарал их за захват виноградника Навуфея", ведь они взяли то, что принадлежало им? И почему Навуфей не был обвинен в мятеже и измене за то, что не подчинился и не отдал виноградник, когда этого потребовали государи, если виноградник был не его, но их собственностью? Почему короли Англии, Франции и Испании просят деньги у своих подданных в парламенте, если могут взять их, как свои? Почему эти деньги называются субсидиями, помощью, благодеяниями, займами, контрибуциями и т. п., если они — должное, а не добровольное приношение со стороны подданных? Как могут парламенты столь часто отказывать государям в денежной помощи? Почему судьи разбирают тяжбы государя и подданных, если все принадлежит правителю, а подданные не имеют ничего своего? Наконец, почему каноническое право, признанное в большинстве стран мира, строго  ii Institut. Imperial L. 2. Tit. 1
ii Arist. Lib.I. polit. 4&5.
iii Arist. Lib.I. polit, cap. 3
iv 3 Царств, 21.
157

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
запрещает государям под страхом отлучения вводить новые налоги и поборы с народа без необходимости и всеобщего согласия, если все принадлежит государю и ничего — подданным?' Почему всем нынешним правителям запрещено изменять права короны без согласия народа, если они повелевают всем, а народ ничего не имеет?
Пророк Самуил, угрожая евреям бесчинствами царей, которые должны были ими править, имел в виду отнюдь не то, что эти бесчинства законны и совершаются истинными государями. Но евреи отказались от умеренного правления первосвященников, которых им давал Господь, и требовали себе царей, подобных языческим государям Египта, Вавилона, Сирии и Персии, чей образ правления все историки и философы, включая Аристотеля, описывают как тиранический'1. Евреи хотели иметь более славное и блестящее правление, нежели то, что у них было. Самуил же сначала объяснил им, что языческие цари обычно совершали преступления против своего народа, отнимая детей, жен, слуг, имущество, и что многие цари Израиля станут поступать так же, посчитав это своим правом, будут подавлять их и тиранить, вынуждая взывать к Господу о помощи. И они не найдут спасения, так как настойчиво требуют перемены правления, неугодной Господу всемогущему. Именно в этом заключается смысл данного места, а вовсе не в оправдании несправедливых и греховных поступков правителя. Основной закон, данный государям и правителям в Писании, велит им любить правосудие и справедливость, поддерживать порядок и поступать в соответствии с истиной. В этом и состоит приказание Господа евреям относительно их царей, данное во Второзаконии'". Таково и предостережение Давида, высказанное им на смертном одре своему сыну и наследнику Соломону‘\ а через него — всем монархам и правителям. За пренебрежение к правосудию, порядку и истине были сурово наказаны не только Ахав и Иезавель\ но и многие другие цари — Охозияу', Манассия™, Иоаким™', — и наказание было бы несправедливым, если они поступали с подданными по закону, как утверждают сегодня преступные защитники государей.
На вопрос же, по какому закону подданные карали своих дурных государей, я ответил вам ранее — по закону Божественному и человеческому. Божественному закону, ибо Господь одобряет ту форму правления, какую каждое общество принимает для себя, а также те условия и ограничения, которые оно налагает на государей. Человеческому же, поскольку право естественное, позитивное, и право наций говорят нам, что государи — подданные закона и порядка, а общество, давшее им власть ради общего блага,  ii Cap. Inovamus 10. de causibus & с. super quibusdam 26. §de verborum signif.
ii Arist. Lib. V. polit. 11. loseph. L.6. antiq. c. 4.
iii Второзаконие, 17, 18—20.
iv 3 Царств, 2, 3—4.
v 3 Царств, 22, 34-38; 4 Царств, 9, 32-33.
vi 4 Царств, 9, 25-27
vii 2 Паралипоменон, 33,11.
viii 4 Царств, 24, 1-4.
158

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА IV
может ограничить ее или взять обратно, если они станут использовать ее во зло.
Эти люди говорят, что поскольку отдельный человек может сделать равного себе или нижестоящего государем, но не может затем ограничить его власть, так и общество, однажды вручив свою власть, не имеет больше на нее права. Я отвечаю, что сравнение неточно, так как отдельный человек, хотя бы он отдал свой голос при создании государя, не творит правителя, в отличие от общества в целом. Поэтому не во власти отдельного человека развенчать его. Помимо этого, один человек, подав голос за признание государя, остается подданным и подчиненным, тогда как все общество, хотя и управляется монархом, является не подчиненным, но, напротив, высшей властью по отношению к государю. Общество никогда не передает власть таким образом, чтобы полностью лишиться ее, поскольку нужда может потребовать использовать ее для защиты, ради чего власть и существует.
Наконец, власть, которую государь получает от общества, на самом деле не абсолютна, но есть potestas vicaria или delegata, как говорим мы, юристы, т. е. власть делегированная, власть по поручению общества, каковая дается с такими ограничениями, предостережениями и условиями, с такими оговорками, обещаниями и клятвами (приносимыми обществом и королем в день его признания и коронации), что если они будут своевольно нарушены одной стороной, то другая не обязана выполнять свои обещания, как бы торжественно не клялась. Ибо при любых сделках, соглашениях и контрактах одна сторона связана с другой клятвой, обетом или условием, и когда она отказывается от обещания, то другая сторона не обязана его выполнять. Это положение вытекает из естественного права и права наций, соответствует разуму и справедливости, включено в свод гражданского и канонического права, гласящего: «Тот напрасно требует соблюдения обещания, данного ему другим человеком, кто сам не выполняет то, что обещал этому человеку» и далее: «Человек не обязан соблюдать то, что клятвенно обещал, если другая сторона не выполняет того, в чем поклялась»'. Например, если бы двое поклялись помогать друг другу в пути, а затем встретились с врагами, приходящимися родственниками или друзьями одному из них, и тот перешел бы на их сторону против своего товарища, ясно, что последний не должен соблюдать клятву, данную тому, кто столь преступно ее нарушил.
Не только в этом очевидном случае, но и во многих других следует законно и честно нарушить клятву, а именно, когда ее исполнение нанесет явный вред вере, благочестию, справедливости, общему благу или же тому, кто ее давал, если бы он, например, поклялся отдать меч сумасшедшему или одержимому, способному убить себя и других. Цицерон приводит подобные примеры и говорит, что в таких случаях исполнение обещаний противоречит долгу доброго и честного человека".  * iii Decret. 75, q. 69.
ii Cicero li. 2. office.
159

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Наши богословы приводят в пример Ирода, который поклялся дочери Иродиады дать ей то, что она попросит. Она попросила голову Св. Иоанна Крестителя, и хотя Ирод очень сожалел, но, как гласит текст Писания, приказал сделать это*. Никто не станет отрицать, что лучше было бы оставить это обещание неисполненным, лучше было бы нарушить клятву, нежели сдержать ее, согласно закону, говорящему: «Не следует выполнять обещания при дурных замыслах»ii  11. Наконец, в своде канонического права существует целый титул, содержащий 36 глав, где говорится о том, можно ли по закону нарушить клятву; там приводятся случаи, выделенные Григорием I и другими папами*", а во второй части Декреталий содержится сентенция Исидора: «При дурном обещании не держите своего слова, незаконного обета или клятвы, которую нельзя исполнить, не согрешив»”. Таково же и содержание следующего раздела.
Итак, гражданское и каноническое право подробно рассматривают вопрос о том, как, когда и почему можно нарушить обещание и клятву. Если применить это к нашему предмету — правителям, то станут очевидными два ясных случая, когда клятва подданных в верности может быть не выполнена. Первый — когда государь не выполняет своего обещания и клятвы, данных обществу при вступлении на престол или коронации; другой же — когда это может повлечь за собой значительный ущерб для общего блага (только ради сохранения которого и существуют государи).
Оба эти случая сошлись при смещении Хильдерика, последнего короля Франции из рода Фарамона. Ибо, как утверждают Павел Эмилий, Бельфоре, Жирар и другие французские историки*, епископ Вюрцбурга, который от имени знати и подданных Франции обратился с речью к папе Захарию, сослался на них, сказав:
«Правда, что франки поклялись в верности Хильдерику как их истинному и природному королю с тем, однако, условием, чтобы он, со своей стороны, исполнял то, что подобает его положению, т. е. защищал государство, покровительствовал церкви Христовой, карал злых, помогал добрым и т. п. И если бы он поступал так, франки были бы готовы сохранять покорность и верность ему; но поскольку он несклонен к этому и неспособен быть ни военачальником в битве, ни правителем в мирное время, так как от него нельзя ждать ничего, кроме вреда для государства, позора для нации, угрозы для христианской веры и гибели общего блага, то, без сомнения, законно для вас, святейший отец, освободить франков от оков этой клятвы и признать, что этот народ нельзя связать обещанием, которое может нанести ущерб всему христианскому миру». Речь епископа была одобрена, Хильдерика сместили, а королем вместо него стал Пипин.
i Матф., 14, 6-11.
ii Regul 68. in fine 6. Decret.
iii Decret. Greg 1. 2. tit. 24.
iv Decret. Part. 2. causa. 22. que t. 4. c 5 & que 5. per totum.
v Aemil. L. 2. hist Franc. Belfor. In vita childer. Girard lib. 3.
160

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА IV
Здесь вы видите основание, из которого исходит правое и законное смещение и наказание нечестивых государей, а именно, невыполнение клятв и обещаний, данных ими при вступлении на престол, — править справедливо, согласно закону, совести и вере. Когда они нарушают их или своевольно уклоняются от их исполнения, отбрасывая уважение к обязанностям и долгу, во имя которых они были сделаны государями и вознесены над другими, общество не только свободно от клятв в повиновении и верности, таким недостойным правителям, но, более того, обязано во спасение целого тела воспротивиться, покарать и отсечь дурные головы, если оно будет на это способно, ибо иначе дело дойдет до разрушения, падения и общей гибели.
Мы приведем здесь соображения древних философов и законодателей, писавших о государстве, о различии государя и тирана. Ибо государь, который однажды уклонился от своего долга, становится тираном, то есть, из лучшего и высшего на земле становится худшей и опаснейшей тварью под небесами (как утверждают и Платон, и Аристотель)', так как если цель и обязанность правителя состоит в счастье своего государства, то тиран стремится к его разрушению. Вся разница сводится к одному положению, о коем я уже упоминал, а именно: государь правит в соответствии со справедливостью, коронационной клятвой, совестью и законами, предписанными ему, тиран же есть враг этих условий. Если же вы пожелаете прочесть о других особенностях, отличающих тирана, я отошлю вас к специально об этом написанной книге Бартоло", знатока канонического права, в которой говорится о том, как похвально восстать против тирана". В конце своего труда Бартоло соглашается с Цицероном, говорившим в своей книге «О законах»: ut populo magistratus, ita magistratui present leges, добрый государь принимает во внимание то, что он стоит над народом, но законы стоят над ним"', а тиран поступает наоборот. Похвальны также и слова императоров Феодосия и Валентиниана, ставшие частью нашего гражданского права: «Величию правящего достойно признать, что оно связано законами»''. Напротив, высказывание тирана Гая Калигулы заслуживает лишь презрения. Он сказал однажды, как сообщает Светоний: «Помни, что я могу сделать все, что хочу, с кем угодно»'. Вечной памяти и хвалы достойны также слова знаменитого императора Траяна. Он, вручая меч претору или губернатору Рима, во имя справедливости прибавил следующее: «Возьми этот меч, и если я правлю справедливо, используй его ради меня, если же нет — против меня»". По сути своей и на деле это те же самые слова, какие произносят наши христианские государи при вступлении на престол и коронации в соответствии с законами, статутами и ордонансами их стран, и на таких уело-  * iii Plat. dial. I de repub. Arist. Li. 2. Pol. c. 5.
ii Bart. Li. de tyrannide.
iii Cicero. Li. 3. de legibus.
iv Cod. Ii. I. tit. 14 § digna.
v Suet. c. 23 in Calig.
vi Zon. tom. 2 in Traian.
161

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
виях они принимают клятвы в верности от своих подданных, оговаривая, что если они этого не исполнят, их подданные будут свободны от присяги, и тогда общество и магистраты могут использовать меч против того, кто им его дал, если возникнет необходимость, согласно повелению Траяна.
«Воистину слова благородного государя, — произнес присутствовавший при том капитан, — по праву заслуживавшего повиновения: ведь он дал столь благосклонное и справедливое приказание не подчиняться ему. Но так как вы упомянули, что и в наши дни государи, по сути, дают такие же клятвы в момент их допущения к власти и коронации, я бы хотел узнать, что они говорят и какие клятвы приносят в подобных случаях. Ведь я уверен — немногие из них согласятся, чтобы это условие было применено на практике, а именно, если бы им не подчинялись, что бы они не делали, и какую бы жизнь не вели. Более того, как бы вы, юристы, ни толковали права государей в своих трудах, человека моей профессии ждет лишь виселица, если он не подчинится худшему из правителей. А вы, правоведы, первыми произнесете ему приговор, если ему случится предстать перед вашим судом».
«Правда, — признал цивилист, — когда заседает полевой суд, нет места рассуждениям о правах, а юрист или любой человек, опасаясь за свою собственную жизнь, предпочтет вынести приговор другому, нежели самому его получить. Но здесь мы говорим не о том, к чему людей может принудить страх или насилие со стороны жестокого государя, но о том, что может быть совершено справедливо и с чистой совестью. И речь идет не о частных лицах (которым не стоит слишком много размышлять о правах государей, или о том, выполняют ли последние свои обязанности или же нет), но о сообществах, которые в случае необходимости и по должном размышлении выступают против тех государей, кто открыто нарушает клятвы, данные в момент прихода к власти. Если вы желаете понять, какие это клятвы, я готов перейти к данной теме, тем более что она очень важна для нашей цели, а именно, составляет подлинную основу всякого законного правления и подчинения у христианских народов. Через клятву государи и подданные узнают о своих обязанностях по отношению друг к другу, к Богу и родной стране, и приходят к соглашению. Но поскольку утро уже прошло, а мой желудок подсказывает мне, что обед не за горами, давайте с вашего позволения отложим этот вопрос до второй половины дня. Тогда мы с легкостью коронуем короля среди нас, ведь голод не будет отвлекать от размышлений».
162

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА IV
Комментарии
1 Имеется в виду трактат известного юриста, знатока римского права Бартоло да Сассоферрато (1313—1357) «О тирании», пользовавшийся огромной популярностью в XVI в., прежде всего у французских тираноборцев.
163

Глава V
О коронации государей и их допущении к власти, а также о клятвах, которые они приносят государству
т начала мира государи создаются не рождением, но избранием и со¬
гласием подданных. Поэтому очевидно и разумно признать, что лю¬
ди не могут облечь их высшей властью и достоинством и вознести над собой без всяких условий и обещаний с их стороны использовать данную им власть во благо. Невозможно, чтобы народ передал свою жизнь, имущество и вольности в руки одного человека без какого-либо обещания и уверения в том, что с ним будут поступать по справедливости. И римляне, и греки устанавливали царям законы и ограничения.
В каждом государстве заведено, что чем более законным образом государь получает корону, тем явственнее и крепче соглашения между ним и народом. С другой стороны, некоторые государи захватывают власть или же впадают в тиранию, подобно древним тиранам Ассирии — Нимроду, Белу1 и другим, — завладевшим короной при помощи силы или вероломства, царям Египта и Вавилона, тем из римских императоров, кто получил престол благодаря насилию солдат, а также туркам, достигающим власти тем же путем2. От них нельзя ждать выполнения справедливых условий, хотя я не сомневаюсь, что помощникам своим и сторонникам эти люди поначалу дают множество обещаний править хорошо, не имея намерения их исполнять, как часто поступают честолюбцы.
Во всех же благополучных государствах подобные дела разрешаются согласно разуму и совести при всеобщем обсуждении, особенно с тех пор, как восторжествовала христианская вера, усовершенствовавшая представления о долге правителя. С того времени взаимные клятвы государей и подданных в день коронации или признания (ибо не все коронуются) стали крепче и явственнее. Такая форма соглашения и договора между государством и его христианским главой или правителем создала святое и благочестивое соединение, ибо оно совершается епископами, а условия и обещания, даваемые двумя сторонами, приносятся и принимаются в священных местах с величайшим почтением и сопровождаются торжественными церковными обрядами, которые ранее не существовали.
Поэтому нам следует выбирать примеры из истории христианских государств. Начнем с восточных или греческих императоров, так как после
164

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА V
переноса столицы из Рима в Константинополь, совершенного Константином Великим, и после того, как он публично признал себя христианином3, греческие императоры стали самыми могущественными государями христианского мира. Их восшествие на престол по большей части совершалось законно, и более тысячи лет они давали клятву патриарху Константинопольскому, их высшему прелату. Зонара так пишет о коронации Анастасия I, наследовавшего Зенону около 524 г.4: «Патриарх Евфимий5, святой и православный человек, потребовал, чтобы Анастасий, избранный императором, до коронации письменно обещал ничего не изменять и не вводить ничего нового в учение церкви» (Antequam coronaretur, fidei confessionem scriptam, qua polliceretur, se in dogmatibus Ecclesiasticis nihil esse novaturum, ab eo exegit patriarcha Euphemius vir Sanctus et orthodoxus ). Так говорит Зонара, то же самое у Никифора, Евагрия и других'.
Тот же автор упомянул и другие условия, соблюдать которые Анастасий обещал до коронации, — отменить ряд налогов и поборов, давать должности, не взимая за это денег и т. п., — относящиеся к делам светского управления. Император соблюдал их в начале царствования, но затем впал в ересь евтихиан и изгнал короновавшего его доброго патриарха Евфимия. С этого времени он полностью погряз в грехах и был убит громом небесным, процарствовав двадцать семь лет6. Анастасий считался нечестивым человеком, ибо нарушил условия, которые признал и торжественно поклялся соблюдать (‘quas gravi juramento scriptis velato confirmasset
У того же автора я читал об императоре Михаиле I7, жившем триста лет спустя: «Новый император Михаил рано утром пришел в главный собор Константинополя, и патриарх НикифорР короновал его императорской короной после того, как тот поклялся и письменно подтвердил, что не станет нарушать предписаний церкви и не запятнает своих рук христианской кровью» (‘Michael ubi deluxit, magnam ecclesiam ingressus, a Patriarcha Nicephoro imperatorio diademate est ornatus, postulato prius scripto, quo promitteret, se nulla ecclesiae instituta violaturum, neque Christianorum sanguine manus contaminaturum )u\ По сути, это означало, что он должен править благочестиво и справедливо. Можно сослаться и на другие примеры, но и из приведенных ясно, каковы были признание и коронация греческих императоров патриархами от имени сообщества, которое не удовлетворялось одной лишь клятвой и требовало письменного подтверждения.
Если мы обратимся к западной империи, восстановленной около того времени папой Захарием и римскими подданными9, то обнаружим, что данное установление сохраняется здесь нерушимо. Поначалу императорская власть на Западе переходила по наследству, но затем папа Григорий V признал, что она должна передаваться путем избрания немецкими князьями;  * i *Zonar, t. 3 annal. In vita Anastas. Niceph. L. 16, c. 29, Evagrius, 1.2, c. 32.
i Ubi supra.
ii Zon., t. 3, in vita Mich. An. 820.
165

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
ныне этой привилегией пользуются электоры10. Однако даже до этого установления императоры никогда не получали короны, не давая клятвы хорошо управлять. Форма клятвы лучше всего видна из примера коронации Оттона I, старшего сына знаменитого императора Генриха I Саксонского, названного Птицеловом за искусство, выказанное им в соколиной охоте11, поэтому я начну непосредственно с его коронации'.
Оттон был самим Генрихом предназначен к наследованию короны Германии, однако он не был признан до тех пор, пока не принес клятвы и не получил согласия народа. Историк сообщает, что архиепископ Майнцский (примас всей Германии), подведя его к алтарю, сказал, обращаясь к народу: «Перед вами Оттон, избранный Богом и определенный своим отцом Генрихом для наследования престола. Ныне все князья империи объявили его королем. Если вы одобряете его избрание, обозначьте это, подняв руки к небесам»". Все подняли руки, затем архиепископ вернулся к алтарю, где находились все знаки императорского достоинства: меч и перевязь, мантия, скипетр и корона, которые один за другим он возложил на императора, объяснив ему предназначение каждого предмета. Например, опоясывая его мечем, он произнес: «Возьми этот меч, которым ты должен отражать всех врагов Христа, неверных и дурных христиан божественной властью, вверенной тебе при посредстве епископов» (‘accipe hunc gladium quo iicias omnes Christi adversarios et malos christoanos, acthoritate divina per Episcopos tibi tradita)1".
Так же он поступал и со всеми прочими знаками, объясняя предназначение каждого и беря с императора слово все исполнить. Далее историк заключает следующее:'* «Король, помазанный священным елеем, был коронован епископами и тем самым возведен на королевский престол и помещен там» С Rex perfusus oleo sancto coronatur diademate aureo ab Epscopis, et ab eisdem ad solum regale dicitur et in eo colocatur). Это произошло в 940 г., и описанная церемония более всего подходила к его коронации, нежели к чьей-либо другой, ибо он был благородным государем и первым человеком немецкой нации, который был законно и по правилам избран на императорский престол после того, как им владели потомки Карла Великого. Следует отметить, что хотя Оттон и был законным королем по праву наследования и по желанию своего отца, он был избран и признан князьями и народом и поклялся выполнять все условия, какие налагало на него значение знаков императорского достоинства.
Спустя шестьдесят или более лет папа Григорий V на соборе в Риме с согласия императора Оттона III12, внука того Оттона, о котором мы только что говорили, установил порядок выборов немецкого императора. Последний должен избираться шестью немецкими князьями: тремя прелатами —
Saxo. Gram. L. 10, Cranzius 1. 3 metrop. C. 12.
i Whitichindus gest. Saxon, 1. 1.
ii Whitich., 1. 2.
v Ubi supra.
166

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА V
архиепископами Майнским, Кельнским и Трирским, — и тремя светскими правителями — герцогом Саксонским, пфальцграфом Рейнским и маркграфом Бранденбургским'. Если случится, что эти шесть голосов разделятся поровну, тогда принять участие в выборах должен герцог Чехии (тогда Чехия не была королевством). Все это было установлено в 996 г. в Риме, одобрено немецкими князьями, допущено остальными христианскими государствами и соблюдается по сей день. Коронация и клятва императора описана многими историками, я же взял ее из труда Иоанна Слейдана, автора, наиболее близкого нашему времени".
Он пишет, во-первых, что после выборов новый правитель именуется лишь цезарем и римским королем, а не императором, до тех пор, пока не будет коронован. Условия же, которые он клянется соблюдать сразу после избрания, таковы: оборонять христианскую католическую веру, папу и Римскую церковь, защитником которой он является, оказывать справедливость всем, беречь мир, сохранять и соблюдать все законы, права и привилегии империи, не захватывать ее земли, не осуждать никого, не заслушав его дела, не препятствовать отправлению правосудия; если же он поступит попреки этому, его действия не будут иметь законной силы™.
Он клянется соблюдать эти условия через своих послов, а затем предоставляет письменный текст своей клятвы каждому из шести электоров. Потом он отправляется в город Ахен для коронации. Там, в соборе, посреди мессы архиепископ Кельнский подходит к нему и спрашивает, готов ли он клятвенно обещать хранить католическую веру, защищать церковь, отправлять правосудие, покровительствовать вдовам и сиротам, оказывать должное почтение и повиновение папе Римскому. Когда император отвечает, что готов это сделать, архиепископ ведет его к алтарю, где тот приносит клятву. Затем архиепископ, повернувшись к князьям и народу, спрашивает их, согласны ли они обещать императору свое подчинение и верность. После того, как те отвечают «Да!», архиепископ помазует императора перед алтарем, а потом вместе с архиепископами Майнцским и Трирским ведет его в ризницу, где диаконы облачают его в особое одеяние, и усаживает на престол. Архиепископ Кельнский произносит над ним несколько молитв, затем вручает ему обнаженный меч, надевает на палец кольцо и вкладывает в руку скипетр. Потом все три архиепископа возлагают корону на его голову, после чего он, вновь подведенный к алтарю, во второй раз клянется быть добрым христианином и католическим императором. Затем он возвращается и садится на императорский трон, а все князья клянутся ему в верности, сначала три архиепископа, за ними остальные электоры, далее прочие согласно рангу. Такова благородная и величественная церемония признания государя и облечения его властью. Следует заметить, что император клянется трижды: один раз — через своих представителей,  * iiBlend. Decad. 2, 1.3, Crant, 1.4, с. 25.
i Sley., 1. 1 histor. An. 1519.
ii Ubi supra.
167

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
и дважды — лично, до того, как подданные присягнут ему, однако Беллуа считает, что только подданные имеют обязательства перед своими государями, те же — никаких.
В Польше, бывшей сначала княжеством и ставшей королевством приблизительно в то же время, когда был установлен порядок избрания императора, обряд коронации государей, по сути, тот же, что и в империи. Ибо сначала архиепископ Гнезненский, митрополит всей Польши, приближается к королю и говорит ему: «Поскольку вы истинный и благородный государь и должны получить из наших недостойных рук священное благословение и знаки достоинства королей этой страны, нам следует в нескольких словах предупредить вас, что за бремя вы возлагаете на себя»'.
Так он начинает, а после этого объявляет, ради какой цели того делают королем, к чему призывают его обязанности королевского достоинства, в чем он должен поклясться, что означают меч, кольцо, скипетр и корона, которые он получит. При появлении каждого из этих предметов он обращается к королю с увещеванием и творит Господню молитву. Клятва короля состоит из следующих слов: ‘Promitto coram Deo & angelis eius\ «Я обещаю и клянусь перед Господом и его ангелами, что буду отправлять правосудие и поступать по справедливости со всеми, хранить мир церкви Христовой и единство католической веры, буду оказывать должное почтение епископам этой страны и другим клирикам, и если (чего да не допустит Господь) я нарушу мою клятву, то жители королевства не будут далее связаны со мной долгом повиновения. Да поможет мне Господь и Сев. Апостолы''».
После того, как король дает эту клятву, и подданные ее принимают, маршал королевства громко спрашивает всех советников, знать и народ, согласны ли они подчиниться этому королю, или нет. Те отвечают «Да!», а затем архиепископ завершает церемонию и возводит короля на трон, у которого все подданные приносят ему оммаж. Таков порядок в Польше.
В Испании порядок признания короля был разным до и после завоевания ее маврами, однако короли всегда клялись выполнять те же условия, о каких уже шла речь. До вторжения мавров, когда при готах Испания была единой монархией, на четвертом Толедском соборе, состоявшемся в 633 г., согласно Амбросио Моралесу, наиболее ученому историку этой страны, было установлено, что новым королем будет Сигизмундо (изгнавший своего предшественника Свинтилу за дурное управление)1'113. Король Сигизмундо, прибыв на заседания собора на третьем году своего правления в сопровождении многочисленной знати, распростерся на земле перед архиепископами и епископами, собравшимися там (их было около семидесяти человек) и со слезами просил их молиться за него и решить на соборе, что является  iii Alex. Guag. In rerum polon t.l, Oricho in Chimer. Fol. 90 & 106.
ii Bodin de rep. L. 2, c. 9.
iii Ambrosio Morales, La Coronica general de Espana, 1.12, c. 17.
168

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА У
наиболее необходимым для сохранения Господней веры, а также для блага и процветания государства. Тогда отцы собора занялись делами веры и исправлением нравов, а свои решения объединили в 73 главы. В последней главе они затронули и дела государства'. Прежде всего, они признали смещение короля Свинтилы, его жены, брата и детей за его прегрешения, перечисленные там же. Они лишили его детей не только прав на корону, но всех владений и имущества, движимого и недвижимого, за исключением лишь того, что предоставило им милосердие нового короля. На этом соборе присутствовал и первым подписался под его решениями Св. Исидор, архиепископ Севильский14, который, написав историю Испании, посвятил ее королю Сигизмундо и говорил в ней много хорошего о добродетелях смещенного короля Свинтилы, из чего можно заключить, что тот сначала не был преступником".
Затем собор признал право Сигизмундо на престол, однако определил, чем король связан, и что он должен обещать. Королю сказали: «Мы требуем от Вас, нынешнего короля, и от всех будущих государей, чтобы вы были милостивыми по отношению к подданным, управляли народом справедливо и благочестиво, чтобы вы не выносили приговора, если речь идет о жизни и смерти, без согласия совета и тех, кто должен выносить приговоры. Мы объявляем всем будущим королям, что если кто-либо, не почитая наши законы, станет править жестоко, побуждаемый гордыней и следуя за собственной похотью на путь греха, то он будет осужден Христом и отлучен от церкви, от Него и от нас навечно» (‘Те quoque praesentem regem ас futuros aetatum sequentium principes, etc.
Когда спустя два года по окончании собора король Сигизмундо умер, а государем стал Квинтилла15, в Толедо были созваны два других собора, провинциальный и национальный, что называются пятым и шестым Толедскими соборами1'16. На этих соборах по обычаю готов (которые, оставив арианскую ересь, стали истинными католиками и подчинялись своим священникам) решались не только церковные, но и государственные дела, особенно те, что касались престолонаследия, безопасности государя, обеспечения его детей, слуг и фаворитов после его смерти'. На первом из указанных соборов был принят суровый закон, затрагивавший клятву короля при его вступлении на престол. Он гласил: «Мы единодушно и единогласно объявляем угодное Богу решение и провозглашаем с согласия и соизволения всех знатных людей королевства, что никто впредь не будет помещен на престол до тех пор, пока, помимо прочих условий, не поклянется на святыне, что не позволит никому нанести ущерб католической вере и т. д.» ('Consonam uno corde et ore promulgamus Deo placituram sententiam''').  * iii Concil. Tolet. 4. c. 74.
ii Ambrosio Morales, La Coronica general, 1.12, c. 17.
iii Colcil. Tolet., c. 74.
iv Concil., c. 2.3.4.5 & 6. C. 16.17.18.
v Ambrosio Morales, La Coronica general, 1.12, c. 23-24 (ed. 157), v. II, 130r-133v.
vi Concil., 6. C. 13.
169

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Таково решение этого синода, или собора. Из слов же «помимо прочих условий» явствует, что государи клялись не только защищать церковь, но и выполнять другие условия, относившиеся к делам доброго правления, которые затрагивались раньше, на четвертом соборе. Решение относительно этих условий было принято, когда король Квинтилла присутствовал в Толедо, как отмечает Амбросио Моралес'. Так обстояли дела в Испании до прихода мавров и до разделения ее на многие королевства, что произошло примерно сто лет спустя, то есть в 713 и 714 гг. от рождения нашего Спасителя17.
Но после того, как мавры завоевали всю Испанию и разделили ее между собой на разные королевства, по воле Господа христиане, загнанные в горы Астурии и Бискайи, обнаружили у себя молодого принца из древнего рода готских королей, по имени Дон Пелайо, который бежал туда, чудесным образом спасшись от врагов". Они избрали Пелайо своим королем18, он начал отвоевание Испании и был назван первым королем Астурии, а затем — Леона. Впоследствии его преемники стали также королями Кастилии, затем — Толедо, Арагона, Барселоны, Валенсии, Мурсии, Картахены, Хаэна, Кордовы, Гранады, Севильи, Португалии и Наварры, которые были разделены маврами. Все эти королевства собирались воедино постепенно, в течение более чем семисот лет, и не оказывались под управлением одного монарха с того момента, как король Родриго утратил их, до 1582 г., когда дон Филипп, нынешний король Испании, подчинил своей власти королевство Португалию, последнюю часть, остававшуюся отделенной19.
Однако вернемся к нашей цели. Испанский хронист Амбросио Моралес привел в своей хронике закон, записанный на готском языке во времена короля Пелайо. Название закона гласит: «Как человек делается королем Испании, и как он должен клясться соблюдать привилегии и вольности нации» (‘Сото se ап de levantar Rey en Espana, у сото el ha de jurar los fuerosY". В первой статье закона говорится: «Прежде всего, устанавливается во имя вольностей и привилегий Испании, что король должен восходить на престол со всеобщего согласия. Это делается ради того, чтобы дурной король не мог прийти к власти без согласия народа, ибо ему дается то, что тяжкими трудами и кровью отвоевано у мавров»". Следует заметить, что хотя со времени дона Пелайо короли восходят на престол по праву кровного родства, как говорят испанские хронисты, к этому праву присоединяется и избрание.
Вторая часть закона содержит в себе описание церемоний, имевших место в старину при вступлении королей на престол. «Король должен быть избран и признан в главном городе королевства или, в крайнем случае, в соборе; ночь перед вступлением на престол ему нужно провести в церкви. На  iii I Ambrosio Morales, La Coronica general, 1.12, c. 23.
ii Ambrosio Morales, La Coronica general, 1.13, c. 1—2.
iii Ambrosio Morales, La Coronica general, 1.13, c. 2.
iv Lucas Episcop. Tuyens. In histor. Hispan., Lonov. De Molin. Lib. de hered.
170

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА V
следующий день он должен выслушать мессу, будучи облаченным в красное и имея при себе деньги. Затем ему следует причаститься; когда за ним придут, он должен ступить на щит. Самые знатные из присутствующих должны поднять этот щит и вместе с народом трижды громко прокричать «Real, Real, Real». Затем по приказу короля нужно разбросать деньги среди народа, чтобы люди поняли, что теперь никого нет над ним; далее королю следует перепоясаться мечом, и ни одному другому рыцарю не позволяется носить меч в этот день».
Таков был старый порядок избрания королей в Испании, сохранившийся и по сей день, хотя форма его несколько изменилась. Сейчас испанские короли не коронуются, но при их вступлении на престол имеет место церемония, равная коронации. Она совершается архиепископом Толедским, примасом Испании, подобно тому, как упомянутые церемонии совершаются архиепископом Майнцским по отношению к императору, архиепископом Гнезненским — к королю Польши, архиепископом Пражским — к королю Чехии, архиепископом Брагским — к королю Португалии, архиепископом Кентерберийским — к королю Англии, архиепископом Реймсским — королю Франции. О последней из упомянутых стран я не могу не рассказать подробнее, поскольку это благочестивое королевство близко Англии не только в силу своего расположения, но и по законам, обычаям и традициям, да и род английских королей происходит оттуда, начиная с Вильгельма Завоевателя. Поэтому можно предположить, что обряд коронации также получен англичанами оттуда.
Обратившись к французскому обряду коронации, мы видим, что, как и в Испании, здесь существовало две его формы. Одна из них возникла более одиннадцати столетий назад, во времена первого христианского короля Хлодвига. Хлодвига крестил в 490 г. в Реймсе Св. Ремигий, епископ этого города, а затем он был признан королем и коронован им же20. Такой порядок коронации сохранялся потом около шестисот лет, до царствования Генриха I и его сына Филиппа I. В те времена, как свидетельствуют французские хронисты и космографы', в библиотеке церкви Бовэ хранилась книга, описывавшая этот обряд, сохранявшийся от Хлодвига до того момента". Этот обряд отличается от нынешнего, так как тогда не было пэров Франции, играющих теперь важную роль в торжестве. Да и Жирар дю Гайан, государственный секретарь Франции, в третьей книге, посвященной государственным делам в этой стране, говорит, что церемонии коронации королей в древности были похожи на те, что я уже упоминал раньше, на законы дона Пелайо, первого короля Испании после мавров, так как их королей тоже поднимали и несли к определнному месту их знатнейшие подданные, как в Испании.
Но что касается главной части действия — возведения короля в его достоинство, даваемой им клятвы хорошо управлять и ответной клятвы под-  * iii Belfor., 1.3, с. 20. Theuet. Cosmograph. Univers. L. 15, c. 3, Papir-masson, annal. L. 3, p. 2.15.
ii F. De Belleforest, Les Chroniques et Annales de France, 1.3, c. 20 (ed. 1576, 17г-18).
171

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
данных в верности, то она не сильно отличается от существующей теперь. Это проявилось на коронации Филиппа I, совершившейся при жизни и в присутствии его отца, короля Генриха, в 1059 г.21 Происходила она следующим образом, как считают Гильом из Нанжи и Тийе, самые достоверные из французских авторов. Франсуа Бельфоре, опираясь на них, говорит следующее'.
«Король Генрих I, чувствуя себя старым и слабым, собрал представителей всех сословий Франции в Париже в 1059 г. Приведя своего сына и наследника Филиппа, которому было только девять лет, и поставив его перед ними, он сказал:
«Мои дорогие друзья и подданные! Я был главой знати, народа и войска, но теперь чувствую, что из-за возраста и телесной слабости я менее чем через год расстанусь с вами. Поэтому я желаю, чтобы вы, если когда-либо вы любили меня, показали эту любовь на деле и дали свое согласие на то, чтобы мой сын стал вашим королем и получил знаки королевского достоинства Франции, и чтобы вы поклялись ему в верности и принесли ему оммаж».
Так сказал король. Затем он спросил каждого из присутствовавших о его согласии, потом у всего собрания в целом — поклянутся ли они ему в повиновении или же нет, и, обнаружив, что все обещали ему это по доброй воле, отпраздновал утверждение своего сына в Париже с большой радостью, а после со всем двором отправился в Реймс для коронации, произошедшей в Духов день».
Таковы слова Гильома из Нанжи, на которые ссылается Бельфоре в своей истории Франции". Следует отметить, что король просил у знати и народа признать своего сына; нужно обратить внимание на то, как он спрашивал их согласия. Ведь оба эти вопроса подтверждают мою мысль, что одного лишь права преемства недостаточно, и коронация всегда требует нового согласия, каковое включает в себя избрание и признание подданных.
Мое утверждение очевидным образом подкрепляется самим порядком коронации, описание которого у Бельфоре дословно заимствовано из «Мемуаров» Тийе"'.
«В 1059 г., на двадцать третьем году правления короля Генриха I и четвертом году пребывания на своей кафедре Жерве, архиепископа Реймсскогд22, 23 мая, на Духов день, король Филипп I был помазан архиепископом Жерве в Реймсском соборе, перед алтарем Девы Марии.
Началась месса, и когда дело дошло до чтения апостольского послания, архиепископ Реймсский, повернувшись к принцу Филиппу, объявил ему, в чем состоят догматы католической веры, и спросил его, верует ли он так и будет ли ее защищать. После того, как принц подтвердил, что будет это делать, ему был вручен текст клятвы, которую он должен был произнести. Принц  iii Francis. Belfor. Hist. Fran., 1. 3, c. 20 in vita Philip 1.
ii F. De Belleforest, Les Chroniques, 1.3, c. 20.
iii Memoires du Tillet c. du sacre des Roys.
172

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА V
взял его, прочел громким голосом и собственноручно подписал. Содержание же клятвы таково.
‘Le Philippe par le grace de Dieu prochain d festre ordonne Roy de france, promets au iour de mon sacre devant Dieu & les Sanctes & ’, что в переводе значит (я не стану приводить всю клятву на французском языке, так как она довольно длинная):
«Я, Филипп, милостью Божьей предназначенный стать королем Франции, обещаю в день моего помазания перед Господом Всемогущим и всеми его святыми, что сохраню все ваши канонические привилегии, прелаты церкви, а также принадлежащие вам судебные полномочия, стану защищать вас с Господней помощью, насколько это будет в моей власти, ибо каждый король обязан поступать так, и охранять всех епископов и церкви, вверенные ему в этом королевстве, далее, что буду осуществлять правосудие по отношению ко всем людям, о коих я должен заботиться, хранить и оберегать законы и справедливость, насколько это будет в моей власти. Да поможет мне Господь и Сев. Евангелисты».
Эту клятву король читал, держа свои руки в руках архиепископа Реймсского и епископов Сиенского и Безансонского, папских легатов, присутствовавших там вместе со множеством епископов королевства. Архиепископ же, взяв крест Св. Ремигия, напомнил всем присутствовавшим о великой власти помазывать и короновать королей Франции, какой архиепископы Реймсские обладали со времен Св. Ремигия, крестившего короля Хлодвига, подтвержденную папскими привилегиями в 516 г. и позднее'. Затем он (с разрешения короля Генриха) избрал его сына Филиппа в короли Франции (41 esleut le dit Philippe son fils en et pour Roy de France ’)", что утвердили папские легаты; епископы, аббаты, клирики, знать и народ сделали то же самое, трижды прокричав: «Мы одобряем его избрание, мы хотим его, он должен быть нашим королем» ('Nous le approvouns, nous le voulons, soit fait nostre Roy). Затем хор запел «Тебя, Господи, хвалим», и оставшаяся часть церемонии помазания и коронации была совершена в соответствии с древним порядком этого торжества, принятым во времена предшественников короля Филиппа».
Так французские историки описывают первый обряд помазания и коронации, который был в ходу более шестисот лет, от Хлодвига до Филиппа I, коронованного за семь лет до того, как Вильгельм Завоеватель (также присутствовавший на той коронации и занимавший третье место среди светских принцев в качестве герцога Нормандского) вторгся в Англию. Но с того времени церемония изменилась и стала внешне более величественной. Это произошло при Людовике Младшем, внуке короля Филиппа I. Тот, оставив суть действия той же, что и раньше, ввел ряд новшеств при коронации своего сына Филиппа II Августа23.  * iii F. De Belleforest, Les Chroniques et Annales de France, 1.3, c. 20 (ed. 1576, 17r-18).
ii Belfor., 1.3, c. 20.
173

Р. ДОЛЕШН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Он определил обязанности двенадцати пэров Франции, шести духовных и шести светских, которые с тех пор стали важными фигурами при совершении этого обряда. Архиепископ Реймсский, получивший также титул герцога Реймсского, занимает среди них первое и высшее место, он помазует и коронует нового правителя. Епископ и герцог Ланский держит сосуд со священным миром, епископ и герцог Лангрский — крест, епископ и граф Бовэзский — королевскую мантию, епископ и граф Нуайонский — перевязь, последний, епископ и граф Шалонский, несет кольцо. Таковы духовные пэры Франции и их обязанности при коронации.
Светские пэры — это герцог Бургундский, старший из всех, он держит корону в день коронации; герцог Басконский и Гиенский и герцог Нормандский, несущие знамена; граф Тулузский, держащий золотые шпоры; граф Шампанский, который несет королевский штандарт, и граф Фландрский, держащий меч. Получается по три герцога и графа среди духовных и светских пэров. Жирар отмечает, что король трижды облачается в этот день: один раз как священник, второй — как король и воин, третий — как судья. Он говорит, что торжество помазания и коронации во Франции — самое величественное зрелище в мире, ссылаясь на недавнюю коронацию Генриха II, описание которой опубликовано.
Следует сказать несколько слов о Филиппе Августе. Его коронация совершилась в 1179 г.‘, на двадцать пятом году правления короля Англии Генриха II, который, как сообщают французские хроники, присутствовал там в качестве герцога Нормандского и держал в своих руках корону, а один из его сыновей был там как герцог Басконский24. Порядок этой коронации был тем же, что и теперь. Описывая ее, я опущу все церемонии, которые подробно рассматриваются в уже упомянутой книге Франсуа Бельфоре, и приведу только королевскую клятву, описываемую следующим образом.
«Архиепископ Реймсский, облаченный в священническое одеяние, подошел к алтарю, чтобы служить мессу, повернулся к королю и произнес от имени всех клириков Франции такие слова: «Сир, мы сегодня требуем, чтобы вы обещали нам, что сохраните канонические привилегии и права, принадлежащие епископам и церквям, вверенным вам, беречь и защищать которые надлежит доброму королю». На это король ответил: «Я обещаю каждому из вас и всем вашим церквям, что буду сохранять и поддерживать все канонические привилегии и права, насколько это будет в моей власти, и во имя Господа буду защищать вас, как должен делать добрый король этого королевства». После этого король принес клятву, положив руки на Евангелие: «Именем Иисуса Христа я клянусь и обещаю всем моим подданным — христианам, во-первых, заботиться, чтобы все мои подданные пребывали в единстве с церковью, защищать их от грабежей, вымогательств и беззаконий; во-вторых, выносить все приговоры справедливо, милосердно и по совести, чтобы Господь мог выказать благоволение ко мне и моему народу. В третьих, я буду стремиться  ii F. de Belleforest, Les Chroniques, Philippe-Auguste.
174

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА V
изгнать из королевства тех, кого Церковь объявила или объявит еретиками. Да поможет мне Господь и его Святые Апостолы». Затем король поцеловал Евангелие. Хор запел «Тебя, Господи, Хвалим», архиепископ произнес молитвы, потом король облачился, и ему были вручены кольцо, скипетр, корона и прочие символы королевского достоинства с объяснением того, что они означают, а после вознесены молитвы о том, чтобы король исполнил то, для чего они предназначены. Потом архиепископ и епископы благословили его и сказали: «Господь, что царит на небесах и правит всеми королевствами, благословляет тебя. Будь сильным и твердым и храни свое достоинство и право, которые с этого момента вручены тебе властью Господа всемогущего нами, епископами и прочими слугами Божьими, согласно обычаю, и не забывай в своем величии оказывать уважение и почтение клирикам, ибо они приближаются к алтарю Господню гораздо больше, чем остальные, для того, чтобы Иисус Христос, соединяющий в себе Бога и человека, мог укрепить тебя при поддержке священников и народа на твоем троне. Он, будучи господином господ и царем царей, позволит тебе царствовать с ним и Его Отцом в вечной жизни и славе».
Произнеся это, архиепископ и прочие пэры усадили короля на трон и возложили ему на голову корону». Были совершены и другие церемонии, слишком длинные, чтобы их тут описывать. Я подробно привел здесь то, что касается Франции, так как допускаю, что многие народы, соседствующие с ней, взяли у нее обряд помазания и коронации своих монархов, хотя суть этого обряда (помазание и коронация особы короля) происходит из глубокой древности — от первых царей израильского народа. Господь повелел священникам и пророкам помазывать их в знак их избрания и как почетное преимущество*. Этому придавал огромное значение царь Давид, сказавший воину, который убил его врага Саула в сражении: «Как не побоялся ты поднять руку на помазанника Божия?» ('quare поп tumiusti mittere anum tuam in Christum Domini’)'1, и казнивший его, несмотря на то, что Саул давно уже был смещен и отвергнут Богом, а он сам по праву поднял против него оружие. Так уважалась в те дни церемония помазания, так же почитается она и теперь у христианских народов, ведь благодаря ей особа короля делается священной и делается причастной не только священству, но и самому Христу, чье имя, как всем известно, означает «помазанник».
Но хотя суть церемонии гораздо старше христианского королевства Франции, ее порядок, возможно, самый древний по сравнению с окружающими королевствами, особенно если он возник при первом христианском короле Хлодвиге, как считают французские историки. Тогда, рассказывают они, произошло чудо со священным миром, принесенным с небес ангелом для помазания Хлодвига; остатки этого мира, как они говорят, до сих пор хранятся для помазания королей в Реймсе25. Я не хочу ни соглашаться с  * iii 1 Царств, 10, 16; 2 Царств, 1.
ii 2 Царств, 1:14.
175

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
этим, ни подвергать этот предмет сомнению, лучше отошлю моих слушателей к труду французского историка Франсуа Бельфоре, который приводит высказывания древних авторов, писавших об этом'. Но как бы там ни было, кажется вероятным, что коронационные церемонии Германии и Польши, появившиеся гораздо позже правления Хлодвига, могли быть заимствованы из Франции, что подтверждается их сходством. Испанский хронист Гарибай, рассказывая о коронации короля Наварры, замечает, что этот прекрасный обычай появился там (в Наварре) около восьмисот лет назад" и был принесен графом Шампанским Тибо, получившим ее корону, из Франции26. Этот обычай сохраняется и теперь в той части Наварры, которой управляет семья Вандом, так как в другой ее части он был оставлен в 1513 г., когда ее захватил Фердинанд Католик, король Испании27, ведь испанские короли не помазываются и не коронуются, но признаются государством иначе.
Однако из всех королевств Англия наиболее точно переняла этот обычай, что доказывается не только тем, что некоторые наши короли прибыли из Франции — Вильгельм Завоеватель, рожденный в Нормандии, король Стефан, сын графа Блуасского и Булонского, король Генрих II, сын графа Анжуйского28, — но и тем, что обычай у обоих народов одинаков. Хотя я не знаю английских книг об этом, однако в хрониках можно найти описание обряда.
Несомненно, архиепископ Кентерберийский в Англии во время этой церемонии делает то же, что архиепископ Реймсский во Франции. Полидор Вергилий в своей истории замечает, что папа Александр отлучил и сместил с кафедр архиепископа Йоркского и епископов Лондонского и Солсберийского за то, что они в отсутствие архиепископа Кентерберийского, Томаса Бекета, и без его разрешения короновали сына короля Генриха II, тоже Генриха, по воле его отца"'29. Многие приписывали несчастный конец Генриха Младшего, восставшего против отца, этой неправильной коронации. Первое обещание, какое требует архиепископ от нового правителя при коронации, касается веры, дел церкви и духовенства (что мы видели и во Франции). Это явствует из слов, которые архиепископ Томас Бекет (называемый Мучеником)30 написал королю Генриху II, находясь в изгнании: «Вспомни письменное обещание хранить и защищать вольности церкви, данное тобой и возложенное на алтарь в Вестминстере, когда ты был коронован и помазан нашим предшественником Тебальдом3|>> (‘Memores sitis confessionis quam fecistis et posuistis super altare apud Westmonasterium de servanda Ecclesiae libertate, quando consecrati fuistis et uncti in regem a redecessore nostro Thebaido’/''. Из этих слов видно, что король Англии клялся, письменно фиксируя текст клятвы и торжествен-  iii Belfor., 1.3, с. 57.
ii Garibay, 1. 22, с. 1.
iii Polidori Historia, 1. XIII.
iv In vita D. Thom. Cantuar.
176

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА V
но возлагая ее на алтарь, в том, что требовали от него архиепископ и духовенство: особо заботиться о вере и вольностях церкви. Такие слова присутствуют и в клятвах королей Франции, Польши, Испании, греческих и немецких императоров.
Подобным же образом другой Томас, архиепископ Кентерберийский, увещевал другого короля Генриха, а именно Томас Эрендел короля Генриха IV32. Когда в 1404 г. в Ковентри собрался парламент, некоторые миряне соблазняли короля отнять у духовенства владения и доходы, против чего выставлял различные доводы архиепископ Томас33. Обратившись к королю, он умолял его (говорит Стоу) «вспомнить добровольно данную клятву почитать и защищать церковь и ее священников. Он желал, чтобы король позволил церкви пользоваться правами и привилегиями, которыми она обладала при его предшественниках, чтобы он боялся Царя небесного, благодаря кому правят все земные государи. Он хотел, чтобы король вспомнил об обещании королевству сохранить за каждым человеком его право и титул, насколько это будет в его власти»'. На короля так повлияли речи архиепископа, что он больше слышать не хотел об этой билле обшин, а также заявил, что оставит церковь в столь же хорошем состоянии, в каком нашел ее, или даже лучшем, и так и поступил.
Другое условие — хорошее управление — отчасти затронуто в речи архиепископа, но гораздо отчетливее упомянуто в клятве английского короля, записанной историками. Как свидетельствует Холиншед, король клянется такими словами: «Я в течение всей жизни буду повиноваться Господу Всемогущему, католической церкви и ее священникам, соблюдать законы и отправлять правосудие по отношению ко всем, отменю все несправедливые законы»''. После того, как король поклянется, положив руки на Евангелие, архиепископ, обращаясь к народу, объявляет, что тот обещал, и устами герольдов спрашивает у присутствующих, «согласны ли они подчиниться этому человеку, как своему королю, на предложенных условиях». Когда они соглашаются, архиепископ начинает возлагать на короля регалии — меч, кольцо, скипетр и корону. Он вручает королю скипетр Св. Эдуарда Исповедника34 и добавляет несколько слов поучения — «хранить свой трон и соблюдать клятву», угрожает карами небесными королю, если тот, обретая монаршее достоинство, не собирается соблюдать обещанного'". Таково содержание английской коронации. Вы можете прочитать об этом у Джона Стоу, в частности, там, где он описывает обряды признания Генриха IV и Эдуарда IV35. Во время признания короля Генриха у народа трижды спрашивали, согласен ли он признать его своим королем, а архиепископ Кентерберийский (Томас Эрендел) прочел всем обещание нового короля. Затем он взял кольцо, обручавшее  * iii Stow, Annales of England, Life of Henry the fourth.
ii Holinshed, Chronicles. В оригинале ‘hys [God’s] church’. Парсонс заменил ‘hys’ на ‘Catholique’, чтобы у читателя не оставалось сомнений, какая именно церковь может считаться истинной церковью Господней.
iii Holinshed, Chronicles. В тексте Холиншеда отсутствуют упоминания о «карах небесных».
177

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
короля со страной (обручение же несет в себе клятву и взаимное обязательство), и коннетабль граф Нортумберленд36 показал его народу, чтобы все видели узы, которыми монарх с ними связан. Затем кольцо было надето на палец короля, тот поцеловал коннетабля и опустился на колени, молясь о том, чтобы сдержать свою клятву. Все это произошло 13 октября 1399 г.‘ Вследствие этого архиепископ позднее имел основания напомнить королю его клятву, как я уже сказал.
Повествуя о вступлении на престол короля Эдуарда IV, Стоу отмечает в своей хронике, что сначала было торжественно испрошено народное согласие в поле Св. Иоанна близ Лондона 29 февраля 1460 г.37, несмотря на то, что король Эдуард доказал свое право преемства парламенту, собравшемуся в Вестминстере38. Получив согласие народа (или будучи избранным, как говорит Стоу), он на следующий день отправился в собор Св. Павла на мессу, а после нее был торжественно препровожден в Вестминстер и усажен на королевский трон со скипетром Св. Эдуарда в руке. Затем у людей вновь спросили, хотят ли они иметь его королем, и они кричали «Да! Да!», писал Джон Стоу".
Кто-то может счесть эти случаи исключением, так как короли Генрих IV и Эдуард IV взошли на престол после отстранения от власти предшествовавших им правителей, однако в Англии многие видели коронации Эдуарда VI, Марии и ныне царствующей Елизаветы39 и могут засвидетельствовать, что во время каждой из этих коронаций у народа спрашивали согласия и одобрения через герольдов, стоявших по обе стороны высокого помоста, на котором находился монарх, и ожидали ответа до тех пор, пока люди не начинали кричать «Да!», а также, что те государи приносили перед короновавшим их епископом клятву на Евангелии — хранить и поддерживать веру, вольности и привилегии церкви, управлять по закону и справедливости. Эти клятвы давали все короли и королевы Англии, начиная, по крайней мере, со времен Эдуарда Исповедника. Тот же, кто захочет узнать подробнее о содержании клятвы, может обратиться к Великой Хартии Вольностей.
Из этих и других примеров явствует, что соглашение и договор между государством и государем столь же крепко, как любой другой контракт или брак. Следовательно, я утверждаю, что выводы Беллуа абсурдны и нечестивы, когда он заявляет, что только кровное родство без дальнейшего признания создает короля, и что согласия народа для ближайшего родственника не нужно, а помазание и коронация суть лишь внешние обряды, не влияющие на признание его прав. Это ложные и нечестивые утверждения, противоречащие общему благу, закону, порядку и разуму. И хотя эти выдумки были уже основательно (как я полагаю) опровергнуты ранее, я остановлюсь на этих утверждениях здесь, чтобы еще более ясно показать истину, и рассмотрю права, даваемые самим наследованием, чтобы не подумали,  iii Stow, Annales of England, Life of Richard the second; Life of Henry the fourth.
ii Stow, Annales, Life of Henry the sixth.
178

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА V
что мы принижаем то, что на самом деле мы высоко ценим и считаем наилучшим способом сохранения королевской власти в мире. Речь идет о передаче власти по наследству, как происходит сейчас в Англии и многих других странах Европы, хотя и при наличии должных ограничений и условий, которые я собираюсь рассмотреть подробнее, но после небольшой паузы, если вам будет угодно, ибо наше повествование сильно утомило меня.
179

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Комментарии
1 Нимрод — библейский правитель, первый царь Вавилонский после Потопа. В средневековой и ренессансной политической традиции считался первым царем-завоевателем. Бел — легендарный царь Ассирии.
2 Согласно средневековой политической традиции, древние восточные царства, а также современные европейцам правители Османской империи и других восточных стран являлись тиранами, так как их власть была произвольной, и в ней отсутствовало обращение к совету знати и королевства.
3 Константин I (272—337), римский император в 306—337 гг. Согласно изданному им в 313 г. Миланскому эдикту христиане обрели свободу вероисповедания в рамках империи. Основатель новой столицы империи — города Константинополя. Принял крещение незадолго до смерти в 337 г.
4 Анастасий I (430—518), византийский император в 491—518 гг., преемник императора Зенона (425—491; правил в 474—491 гг.).
5 Евфимий (ум. 515), патриарх Константинопольский в 490-496 гг. По сообщению Евагрия, он заставил императора Анастасия I перед коронацией подписать письменное исповедание православной веры. Впоследствии Анастасий I потребовал у патриарха документ обратно; после отказа патриарха последний был смещен и отправлен в ссылку в Малую Азию, где и скончался (в Анкире).
6 Император Анастасий I был последователем монофизитов-евтихиан, считавших, что человеческая природа Христа полностью растворилась в его божественной природе.
7 Михаил I Рангава (ум. 844), византийский император в 811—813 гг. Отрекся от власти и пострижен в монахи с именем Афанасия.
8 Св. Никифор I (758-828), патриарх Константинопольский в 806—815 гг.
9 Захарий, папа римский в 741—752 гг. Парсонс не совсем точен: папа Захарий признал королем франков Пипина Короткого (см. примеч. 13 к главе III, часть I), но лишь его сын Карл I был провозглашен императором. 25 декабря 800 г. Карл был коронован в Риме папой Львом III (795—816).
10 Григорий V (972—999), папа римский в 996—999 гг. Передал право избрания императора немецким князьям-электорам.
11 Оттон I (912—973), сын императора Генриха I Птицелова (876—936) и его жены Матильды (895—968). Император в 936—973 гг. Коронован в Аахене. Оттон III (980-1002), сын императора Оттона II (955-983) и его жены Феофано (960-991), племянницы византийского императора Иоанна I Цимисхия. Император в 983— 1002 гг.
13 См. примеч. 16 к главе III части I.
14 Св. Исидор (ум. 636), архиепископ Севильский, знаменитый ученый раннесредневековой Европы.
15 Кинтила (Квинтила), король вестготов в 636—640 гг. Утвержден собранием знати и епископов согласно 75-му канону IV Толедского собора.
16 V Толедский собор был созван в 636 г., а VI Толедский собор — в 638 гг.
17 Последним вестготским королем был Ардо, правивший в 713-721 гг. В это время арабы завоевали большую часть Пиренейского полуострова. В 722 г. на северозападе возникло христианское королевство Астурия.
18 Пелайо (690—737), король Астурии в 718—737 гг. Представитель вестготской знати, он был избран королем в 718 г. В 722 г. его войска одержали первую победу над арабами в сражении при Ковадонге, с которого началась Реконкиста.
180

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА V
19 Филипп II был провозглашен королем Португалии в 1580 г., однако до 1582 г. его армия вела военные действия в Португалии против сторонников дона Антонию, незаконнорожденного представителя португальской династии. См. примеч.
20 Хлодвиг (466—511), король франков. В 496 г. был крещен в Реймсском соборе архиепископом Ремигием (437—533).
21 Король Франции Филипп I был коронован при жизни своего отца Генриха I (ум. 1060) в Реймсе в 1059 г.
22 Жерве де Беллем, архиепископ Реймсский в 1055-1067 гг.
23 Филипп II Август (1165—1223), король Франции в 1180—1223 гг. Сын Людовика VII Французского от его третьего брака с Аделью Шампанской (1140-1206). Был коронован при жизни отца в Реймсе 1 ноября 1179 г.
24 Генрих II не присутствовал на коронации 1179 г. Его представлял его второй сын и соправитель, Генрих Молодой (1155-1183). В качестве великого стюарда он нес корону во время коронационной процессии. Герцогом Гасконским (т. е. Аквитанским) в 1179 г. был третий сын Генриха II Ричард Львиное Сердце (1157-1199).
25 Согласно легенде, миро для помазания короля Хлодвига во время его крещения было принесено ангелом. Остатки священного мира хранились в Реймсском соборе и впервые были использованы архиепископом Хинкмаром во время коронации Карла Лысого в Меце 9 сентября 869 г. В средние века миро в особой ампуле хранил аббат монастыря Св. Ремигия в Реймсе как одну из главных реликвий Франции. Считалось, что запасы миро в ампуле не иссякают, но чудесным образом пополняются перед каждой коронацией.
26 Тибо III, граф Шампанский (1179—1201), в 1199 г. женился на королеве Бланке Наваррской (1170/79-1229).
27 Арагонская династия претендовала на престол баскского королевства Наварры в XV в. на основании того, что король Хуан II Арагонский (1397-1479) был мужем королевы Наварры Бланш I д’Эвре (1391—1441). После смерти Бланш Хуан II отказался передать власть своему сыну от этого брака Карлу, принцу Вианскому (1421—1461), или же дочерям. Последовал военный конфликт. В итоге Карл был признан наследником престола Арагона и Наварры, но умер раньше отца. Трон Наварры унаследовала младшая дочь Хуана II и Бланш I, Леонора (1425—1479), жена Гастона IV (1425—1472), графа де Фуа. Ее наследниками стали внуки, дети старшего сына Гастона (1444-1470) и Мадлен Французской (1443-1495), дочери Карла VII — Франсуа-Феб (1466-1483; король Наварры в 1479-1483 гг.) и Екатерина (1470—1517; королева Наварры в 1483—1517 гг.). В 1484 г. Екатерина стала женой Жана, графа Альбре (1469—1516). Однако Фердинанд II (1452—1516), король Арагона (1479—1516) — сын Хуана II от его второго брака с Хуаной Энрикес (1425—1468) — предъявил свои права на престол. Его второй женой была Жермена де Фуа (1488—1538), дочь Жана де Фуа, виконта Нарбоннского, внучка королевы Леоноры. В 1512 г. испанские войска разгромили армию Жана д’Альбре. Наварра оказалась разделенной на две части. Земли за Пиренеями (Памплона, Тудела и др.) перешли под власть Фердинанда II и его наследников — королей Испании. Династия Альбре продолжала управлять так называемой Нижней Наваррой и Беарном.
28 Вильгельм I Завоеватель (1027—1087), герцог Нормандии в 1035-1087 гг., король Англии в 1066—1087 гг. Стефан (1096—1154), граф Блуасский (1102—1154), король Англии (1135—1154). Генрих II (1133—1189), сын императрицы Матильды (1102—1167) и Жоффре Плантагенета, графа Анжуйского (1131 — 1151). Король Англии в 1154—1189 гг.
181

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
29 Епископ Лондонский Гилберт Фолиот (ум. 1187) и епископ Солсберийский Джоселин де Бохан (1111 — 1184) были отлучены от церкви, но это отлучение не имеет отношения к коронации Генриха Молодого (1179), так как противник епископов — архиепископ Кентерберийский Томас Бекет (1118—1170) был убит в 1170 г.
30 Св. Томас Бекет (1118—1170), архиепископ Кентерберийский в 1162-1170 гг. Убит по приказу короля Генриха II и канонизирован как мученик в 1173 г.
31 Теобальд Бекский (ум. 1161), архиепископ Кентерберийский в 1138—1161.
32 Томас Эрендел (1353—1414), архиепископ Кентерберийский в 1397 и 1399— 1414 гг., в правление короля Генриха ГУ (1399—1413).
33 Собравшийся в октябре 1404 г. в Ковентри парламент обсуждал, помимо прочего, вопрос о налогообложении церковной собственности, против чего резко выступил архиепископ Кентерберийский.
34 Считалось, что королевские регалии Англии восходят к святому королю Эдуарду Исповеднику (1004-1066; правил в 1042-1066).
35 Генрих IV был коронован 13 октября 1399 г.
36 Коннетаблем (или лордом-констеблом) в 1399 г. был не граф Нортумберленд, а граф Эдмунд Стаффорд (1378-1403).
37 Дата дана по старому стилю: до 1775 г. началом года в Англии считался день Благовещения (25 марта).
38 Эдуард IV был провозглашен королем в Лондоне в начале 1461 г. и коронован 28 июня 1461 г.
39 Эдуард VI (1537-1553) был коронован 20 февраля 1547 г., а его сестра и преемница Мария I (1516—1558) — 1 октября 1553 г. Коронация Елизаветы I (1533— 1603) состоялась 15 января 1559 г.
182

Глава VI
О том, какие права на престол имеет ближайший родственник покойного монарха до коронации или признания его государством, а также о том, как он может быть справедливо отстранен, если не обладает необходимыми для правителя качествами
обранию показалось разумным сделать небольшой перерыв по жела¬
нию слушателей, которые хотели обсудить между собой то, что узна¬
ли, и оратора, уставшего от длинной речи. Согласившись на этом, все присутствующие встали и вышли в сад, находившийся рядом с домом, а спустя несколько часов вернулись назад. Каждый хотел узнать, какие права на престол имеет монарх до коронации. Поэтому все просили правоведа, чтобы он для начала привел точные слова Беллуа об этом, поскольку утверждения последнего казались им очень странными и противоречащими разуму и традиции.
Правовед отвечал им: Это самая явная и грубая лесть, произнесенная в адрес государей или тиранов, о какой я когда-либо читал, хотя те всегда могут найти бесстыдных льстецов под стать собственной суетности и греховности. Я придерживаюсь мнения, что утверждения Беллуа скорее наносят ущерб, нежели приносят выгоду тому государю, в чью пользу, как он думает, он написал их, — королю Наварры1, коего он возвеличивает (как он считает) и передает ему корону без согласия и признания королевства. Я не сомневаюсь в его праве преемства, основанном на Салическом законе. Однако я не принимаю заявлений Беллуа о том, что тот может взойти на престол лишь по праву рождения, без всяких условий, согласия и одобрения королевства, без клятвы, помазания и коронации, не принимая во внимание ограничения и обязательства соблюдать законы, хранить привилегии церкви, духовенства, знати, признать полномочия государства направлять его, если он окажется плохим монархом. Все это, скорее, испугает народ и настроит его против короля Наварры, а не укрепит его права. Поэтому, согласно моему скромному разумению, один поступил глупо, написав такое, а другой проявил неблагоразумие, дозволив это. Чтобы вы поняли причины, по которым я осудил выводы Беллуа, я приведу здесь его рассуждения.
Сначала он доказывает, что «все правящие семейства, достигли своего положения лишь благодаря Господу, и только Он один может его изменить»'.
i 	Belloy, apol. Cath., pt 2, § 7.
183

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Если он имеет в виду божественное провидение, которое всегда достигает цели (‘attingit a fine usque in finem fortiter), как гласит Писание', без коего птица не упадет на землю, как свидетельствовал Спаситель, то этого не станет отрицать ни один человек, ведь все от Бога, творится по Его воле или с Его позволения. Но если мы говорим о ближайших, непосредственных причинах создания государств и государей, а также свержения последних, то очевидно, что люди тоже в этом участвуют, и Господь дает им законную власть возвышать и смещать правителей во имя общей пользы. Следовательно, заявление о том, что лишь Господь делает это и ничего не оставляет человеческому приговору, противоречит разуму и обычаям.
Второе утверждение Беллуа состоит в том, что «когда государь уже пришел к власти, и установлен закон наследования, то его дети или родственники наследуют ему только по праву рождения, без нового избрания или признания народом, знатью, духовенством или всем государством сразу»". Он добавляет также, что «король никогда не умирает, ибо где бы и как бы он ни оставил дел правления, на престол восходит его преемник по праву наследования, и последний считается не наследником, но законным правителем королевства без всякого признания, получая власть в силу своего рождения, а не с чьего-либо согласия»1". Эти утверждения были опровергнуты в предыдущих главах, но я хочу еще раз уверить вас в их несправедливости.
Беллуа добавляет также еще два положения, которые отчасти были затронуты и опровергнуты раньше. Однако я повторю их здесь, так как они относятся к нашему делу. Первое из них таково: «Государь, однажды пришедший к власти, не подчиняется никакому закону и ограничению, он сам есть живой закон, ничья власть под небесами не может связать его, но лишь собственная воля, ни один народ не может устанавливать, как должно повиноваться государю, его власть свободна от оков закона, и к этому нужно стремиться, даже используя силу»i  ii iii iv  v. Кажется, что он изобразил здесь совершенный образ тиранического правления, и я не вижу, чем это может способствовать претензиям короля Наварры если он утвердится во Франции.
Другое его утверждение таково: «Даже если наследник короны неспособен править, если он, например, лишен рассудка, безумен, страдает бешенством, лунатик или дурак, если он известен как злобный, порочный и отвратительный человек, если он представляет собой настоящее животное, более того, даже если известно, что он придет, чтобы разрушить государство и разбить корабль, коим должен управлять, то и тогда мы обязаны почитать этого человека и без всякого сопротивления допустить его к престолу, данному ему Богом и природой. Покарать его может только Господь, и ни один человек или государство не имеет права карать или ограничивать его обязательствами»\
i Матф., 6.
ii Apol. Cath., р. 1, рг. 7.
iii Apol. Pro rege, с. 6 & 24.
iv Apol. Cath., pt 2, pr. 7, pro rege, c. 9.
v Apol. Pro rege, c. 20.
184

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VI
Так говорит Беллуа, и я не сомневаюсь в том, что вам его учение кажется низким, подобающим не образованному человеку, понимающему цель, во имя которой Богом и природой были созданы государства и формы правления, а льстецу и почитателю одного из тех ничтожных людей, что ставятся над нами, чтобы все разрушить.
Перейдем же теперь к нашему предмету — наследованию престола по праву кровного родства. Я придерживаюсь мнения, что хотя в споре о том, какой способ призвания нового правителя для государства лучше — свободный выбор или наследование, — нет недостатка в доводах с той, и с другой стороны, следует все же предпочесть наследование, и не потому, что ему не присущи недостатки (свойственные всему мирскому), но вследствие того, что у него их меньше. Я считаю, что хотя у наследования есть недостатки, их не так много, как у избрания, которому постоянно угрожают честолюбие, раздоры, соперничество, мятежи, несущие в себе явную опасность разрушения и гибели государства. И так — при каждой смене государя; она проходит спокойнее при наследовании, когда борьба и соперничество по большей части устраняются. Кроме того, государь, который владеет престолом, зная, что сын или ближайший родственник — его наследник, больше стремится оставить государство в порядке. Так пахарь возделывает и удобряет землю, что принадлежит ему и останется его потомкам.
Третье преимущество состоит в том, что государство претерпевает меньшие изменения, когда преобладает наследование. Ведь когда сын наследует отцу, он обычно сохраняет тех же друзей, советников, чиновников и слуг, какие были у его отца, продолжает те же дела с теми же намерениями и тем же способом. Если же правитель приходит к власти путем выборов, будучи чужим тому, кто правил до него, он все меняет.
Более того (четвертый довод), тот, кто наследует власть, рожденный принцем или почитавшийся за свое право на корону, несет в себе меньше страстей, ненависти, вражды, гнева, злобы и жажды мести (ведь никто не смел оскорбить его), нежели тот, кто приходит к власти через избрание, так как он был ранее подданным, равным другим, и соперничал со многими, особенно на выборах, что порождало многочисленные споры и обиды, за которые он легко может отомстить, вознесясь над всеми. С другой стороны, в силу его равенства остальным до прихода к власти ему оказывают меньше почтения, чем принцу по рождению.
Таковы преимущества наследования власти, к которым мы можем добавить также и преимущество первородства, столь почитаемое и восхваляемое Св. Писанием, причем не только в отношении людей, но и прочих тварей, чьи первенцы посвящались Господу. Мне на память приходит замечательный пример двух сыновей Исаака. Господь повелел избрать младшего еще до того, как тот был рожден, как свидетельствует Св. Павел1, и отвергнуть старшего, то есть Иаков, а не Исав должен был унаследовать благословение. Однако по воле Божьей младший получил первородство у Исава сначала посредством
i 	Бытие, 15. 21; Второзак. 21: 15; 2 Пар., 21:3; Исх. 3:2, Римл. 9:13.
185

Р ДОЛЕMAH. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
сделки, а затем — обмана, как гласит Книга Бытия'. Из этой истории следуют два важных для нас вывода. Первый состоит в том, что первородство уважалось Господом, поэтому при наследовании королевской власти обычно старший сын занимает трон отца. Второй же — в том, что Господь показал: это право не является ненарушимым и может быть отброшено по справедливым причинам, как, например, при избрании Иакова. Впоследствии такое многократно случалось по воле Божьей. Так, четвертое колено Иуды, а не первое — Рувима, — было призвано получить скипетр и корону евреев", а когда умер царь Давид, то не первый, второй или третий сын, а десятый, Соломон, четвертый сын от Вирсавии, стал его преемником'".
Итак, мы видим, что, во-первых, первородство или кровное родство должно почитаться и цениться в делах правления; во-вторых, однако, мы не связаны им абсолютно и безусловно, и этот порядок может быть изменен или нарушен по справедливым причинам.
В этом освобождении — единственное средство от тех волнений, какие возникают или могут возникнуть при наследовании. Эти волнения не так часты, как те, что возникают при избрании. Однако некоторые наследники могут быть отстранены. Например, когда человек, по рождению ближе всех стоящий к престолу, неспособен к делам правления или опасен для них, то в таких случаях необходимо помочь ему и поддержать его законами, ограничениями и мудрыми советами, если это возможно, или сместить его и призвать на его место другого, той же королевской крови, но более дальнего родственника. Таков был изначально обычай во всех королевствах с тех пор, как там был установлен порядок престолонаследия. Благодаря этому мы излечиваем болезни обоих видов создания государей, и выбора, и наследования. С помощью престолонаследия мы исправляем недостатки чистого избрания, то есть раздоры, борьбу честолюбий и т. п. А добавляя избрание и согласие королевства, мы исправляем несовершенства чистого преемства, состоящие, главным образом, в том, что кто-либо может быть неспособным или дурным правителем, но все же прийти к власти в силу права первородства. Потому наследование спасает избрание, а избрание спасает наследование, одно — лекарство для другого. Таково мудрое и высокое право, данное Богом и природой каждому государству для его сохранения и процветания, и любой разумный, справедливый и неподверженный страстям человек одобрит это.
Теперь ответим на вопросы, поставленные в начале речи, то есть, какие черты присущи наследованию, и какие права на престол имеют государи до того, как их коронуют или признают подданные. На первый я отвечу, что наследование или право первородства следует почитать и уважать, ведь оно есть основная причина и условие спокойного преемства власти без всякой борьбы, если близость родства наследника всем очевидна, а также выполнены  * iii Бытие 27:20-27.
ii Бытие 29:49, Исх., 1.
iii 2 Царств 5:3, 1 Пар., 3:5.
186

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VI
и другие условия, оговоренные и установленные той же властью, что основала и наследование. Государство определяет, должен ли старший по крови наследовать престол, и способен ли тот управлять во имя общего блага.
На второй вопрос я отвечаю, что наследник престола до коронации и признания его королевством имеет такое же право на престол, какое имеет римский король или цезарь по отношению к германской империи после избрания и до коронации, или же, если использовать лучше известный англичанам пример, какое право на управление городом имеет мэр Лондона после избрания, но до того, как он признан и принес присягу. Поскольку этот человек, по сути, не является мэром и не обладает юрисдикцией до момента признания и принесения присяги, а император до своей коронации не является настоящим императором, то и наследник не есть настоящий король, хотя бы его предшественник умер, до тех пор, пока он не будет коронован и признан государством.
Другой пример, проясняющий предмет нашего рассуждения, есть брак. Ведь этот контракт представляет собой обручение и соединение двух сторон в супружестве. При этом первое не является, собственно, браком, другое же есть взаимное согласие, данное двумя сторонами, и только оно — истинный брак. Наследник же лишь обручен с государством и вступает в брак с взаимного согласия обеих сторон, выражаемом при коронации в виде клятв, даваемых каждой стороной, а также надевания кольца и брачных одеяний. Посредством этого наследник делается истинным королем и мужем страны, а ранее в силу одного только права преемства он оставался лишь нареченным супругом.
Отсюда также следует, что государство по справедливости не обязано верностью и подчинением наследнику до тех пор, пока тот не будет коронован, хотя бы его предшественник умер, так как до этого времени он не является истинным королем и сувереном. Однако для поддержания порядка и избежания волнений все государства, правители которых наследуют власть, решили, что с момента смерти предшественника управление должно вестись от имени его преемника (если вопрос о престолонаследии ясен) во избежание мятежей и в ожидании последующего утверждения его обществом во время коронации. По этой причине и для более точного подсчета лет правления было установлено, что началом царствования является день смерти предшественника, а не день коронации, как следовало бы и как было принято ранее; по замечанию Жирара, государственного секретаря и хрониста Франции', короли прежних времен обычно отсчитывали годы царствования лишь со дня помазания и коронации.
Утверждение, что наследники не являются истинными правителями до коронации, как бы ни было справедливо их право на престол, можно подкрепить и другими доводами, и прежде всего, тем, что во время коронации у подданных трижды спрашивают, хотят ли они иметь этого человека своим королем, или же нет, чего не нужно было бы делать, если бы он был настоящим королем, как говорит Беллуа, до коронации.
i Girard du haillan 1. 3 de Testate, p. 241.
187

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Мы также отмечаем, что сначала государь несколько раз клянется править хорошо и справедливо, и лишь затем подданные дают клятву подчинения и верности, но не раньше, следовательно, до того они не связаны с ним верностью.
Что же касается английских королей, то историки особо отмечают, что им не клялись в верности до коронации. Только в случае с Генрихом V2, в отличие от всех королей-предшественников, произошло подобное, и ему за его милосердие и из-за народной любви оммаж был принесен до коронации. Полидор Вергилий пишет об этом: «Принц Генрих после похорон отца приказал созвать парламент в Вестминстере и там, во время совещания и признании нового короля в соответствии со старым английским обычаем, некоторые из знати начали по собственному желанию клясться ему в верности; такие любовь и благоволение не выказывались ранее ни одному государю до коронации: столь велика была надежда на мягкость короля Генриха, проявлявшуюся начиная с самого нежного возраста» (‘Princeps Henricus facto patris funere, consilum principum apud Westmonasterium convocandum curat, in quodum de rege creando more maiorum agitabatur offe tibi continuo aligot Principes ultro in euis verba mirare coeperunt, quod benevolentiae officium nulla autea priusquam rex renunciatus esset prastitium constat, adeo Henricus ab ineunte aetate spem omnibus optimae indolis fecit’)'.
То же самое описывает и Джон Стоу в своей хронике. «Этому благородному принцу с согласия парламента все сословия королевства спустя три дня принесли присягу на верность до того, как тот был коронован и дал клятву править государством хорошо и справедливо, чего никогда не делалось по отношению к другому английскому государю»''. Следует отметить, что Генрих V до коронации именовался не королем, но лишь принцем, хотя его отец, король Генрих IV, умер более чем за месяц до того, и, во-вторых, что парламент совещался, по словам Полидора, «о признании короля в соответствии со старым обычаем» (‘de rege creando more maiorum), следовательно он не был еще королем, хотя отец его умер, и не в обычаях наших предков-англичан было считать его таковым до признания.
В-третьих, проявление доброй воли знати при признании Генриха королем до коронации и принесения им торжественной клятвы править хорошо и справедливо, было несвойственно обычаю. Утверждение, что оно никогда не давалось другому королю до Генриха, показывает, что именно коронация и признание подданных создают истинного короля, какими бы правами он ни обладал, и что без признания подданных одного права преемства недостаточно, чтобы создать законного государя; из двух причин вторая, то есть согласие и признание королевства важнее, нежели одна близость по крови.
Я могу это доказать многочисленными примерами из истории Англии, когда признание подданных возобладало над правом наследования — слу-  * iii Polidori Vergilii Anglicana Historia, 1. XXII. 10.
ii Stow in the beginning of the life of King Henry V.
188

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VI
чаями с Вильгельмом Рыжим, преемником Завоевателя, его братом Генрихом I, с королем Стефаном, королем Иоанном и другими, ставшими правителями лишь благодаря признанию королевства и вопреки порядку престолонаследия3. Я могу привести уже упоминавшиеся примеры признания королей Генриха IV и Эдуарда IV4, пришедших к власти благодаря избранию, согласию и доброй воле народа. Оба они, умирая и страдая (как кажется) от угрызений совести, ибо множество людей погибло, отстаивая их права и титулы, не нашли ничего лучшего для успокоения, чем мысль, что они были помещены на это место по гласу всей страны и, следовательно, могли законно защищать его и карать тех, кто стремился сместить их'.
Более того, если вы обратитесь к деяниям государей всех времен, то найдете, что короли, более искушенные в политике и имевшие сомнения или подозрения относительно наследования престола после их смерти, позаботились о коронации своих сыновей при жизни, скорее доверяя этому, чем праву преемства, даже если происхождение наследников было совершенно законно. Я могу привести много подобных примеров из истории разных стран, особенно Франции, начиная с того момента, как к власти пришла династия Капетингов. Сам Гуго Капет позаботился короновать своего старшего сына Роберта при жизни5; так же поступил и король Роберт со своим младшим сыном Генрихом6, как утверждает Жирар", отстранив старшего от наследования престола. Генрих также побудил штаты Франции признать и короновать его старшего сына Филиппа I в то время, пока сам он царствовал7. Сын последнего, Людовик Толстый, так же поступил с двумя своими сыновьями — сначала с Филиппом, а после его смерти — с Людовиком Младшим8, которые были коронованы при жизни отца. Людовик VII Младший, в свою очередь, ради укрепления прав своего сына Филиппа II9 при жизни побудил королевство признать и короновать его, о чем шла речь в предыдущей главе.
Несомненно, ради безопасности король Испании приносит клятву и признается королевством при жизни отца. То же соображение подвигло царя Давида короновать своего сына Соломона при жизни'", а нашего короля Генриха II, принявшего во внимание раздоры, начавшиеся при признании короля Стефана вопреки порядку прямого наследования, и опасавшегося, что такое может случиться после него, — своего старшего сына Генриха, так что Англия в одно и то же время имела двух королей Генрихов, обладавших равной властью*. Это произошло на шестнадцатом году правления Генриха II, в 1170 г. от рождества Христова10. Но намерение это не возымело успеха, ибо король Генрих Младший вскоре начал войну против Генриха Старшего, и на его стороне были короли Франции и Шотландии, а также многие английские и нормандские дворяне11. Поэтому в Англии такого
i Sir Thomas More, Stow.
ii Girard du Haillan 1. 6 hist.
iii 3 Царств 1.
iv Polyd., Stow in vita Henrici II.
189

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
больше не случалось, однако отсюда следует, что в то время все верили в силу коронации и признания подданных, а также в то, что без них кровное родство вряд ли может возобладать.
Чтобы привести еще более весомые доказательства и прийти к заключению относительно данного предмета, я решил упомянуть ряд знаменательных примеров, о которых я читал (а знаю я о многих), когда подданные по справедливым причинам распространили свою власти на то, чтобы изменить естественный порядок престолонаследия. Но поскольку это требует изучения и обращения к выпискам из исторических трудов, которые я делал, чтобы помочь своей памяти, я отложу это до нашей следующей встречи. Там я милостью Господней проясню этот вопрос и закончу свое рассуждение, ведь оно затянулось на большее время, чем предполагалось, и уступлю место присутствующему среди нас юристу общего права. Он, без сомнения, изложит свой предмет лучше, чем я, хотя вы в своей мудрости благосклонно слушали меня до сих пор с терпением и вниманием. На это вся компания ответила, что они слушали его не с терпением, но с великим удовольствием, наслаждением и удовлетворением и так же будут слушать и другого правоведа в его очередь. Теперь же они хотят, чтобы он ничего не опускал в своих рассуждениях, а завершил их полностью, ибо это устраивает всех и открывает им многое, о чем они раньше никогда не задумывались. На этом все разошлись на ночь, каждый в свою комнату.
190

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VI
Комментарии
1 Генрих IV Бурбон (1553—1610), король Наварры в 1572—1610 гг., король Франции в 1589-1610 гг. (коронован в 1594 г.). Поскольку Генрих Наваррский был отлучен от церкви в 1585 г., Парсонс не признавал его французским королем до 1595 г. (когда отлучение было снято). Соответственно, и в книге он титулует его исключительно королем Наваррским.
2 Генрих V был коронован 9 апреля 1413 г. в Вестминстере.
3 Вильгельм II (1056—1100) Рыжий и Генрих I (1069—1135) — соответственно второй и третий сыновья короля Вильгельма I Завоевателя и Матильды Фландрской. Правили страной в 1087—1100 и 1100—1135 гг., отстранив от наследования престола старшего брата, Роберта Нормандского (1051/4—1134). Стефан Блуасский (1096—1154) — племянник Генриха I, в 1135-1154 гг. король Англии. Отстранил от власти признанную наследницу престола, дочь Генриха I и Матильды Шотландской, Матильду (1102—1167). Иоанн (1166—1216) — младший сын Генриха II и Элеоноры Аквитанской. В 1199—1216 гг. правил Англией, отвергнув притязания племянника Артура Бретонского (1187—1203). См. примеч. 28 к главе V части I.
4 См. примеч. 42 и 46 к главе III части I.
5 Король Роберт II (972—1031), сын Гуго Капета (938—996), был коронован при жизни отца, 30 декабря 987 г. в Орлеане.
6 Роберт II в 1017 г. организовал коронацию своего старшего сына Гуго (1007— 1025). После смерти Гуго наследником стал второй сын Генрих I (1008—1060). Он также был коронован при жизни отца, 14 мая 1027 г. в Реймсе.
7 См. примеч. 21 к главе V части I.
8 Филипп (1116—1131) — старший сын короля Людовика VI Французского (1081- 1137; правил в 1108—1137) и его второй жены Аделаиды де Морьен (1100-1154). Был коронован в 1129 г. После смерти Филиппа Людовик VI сделал соправителем второго сына, Людовика VII (1120—1180; король в 1137—1180).
9 См. примеч. 23 к главе V части I.
10 Генрих Молодой (1155—1 183), второй из сыновей Генриха II Английского и Элеоноры Аквитанской (и старший из достигших совершеннолетия). В 1170 г. был коронован и формально стал соправителем отца.
11 Лишенный реальной власти, Генрих Молодой в 1173—1174 гг. воевал против Генриха II в союзе с Людовиком VII Французским, графами Филиппом Фландрским и Матье I Булонским, Уильямом I Шотландским, а также бретонскими баронами. Наиболее влиятельными среди последователей Генриха Молодого были Роберт де Бомон, граф Лестер (ум. 1190), и Хью Бигод, граф Норфолк (1095-1177).
191

Глава VD
О том, как ближайший родственник и наследник может быть отвергнут государством, а вместо него признан другой даже в тех королевствах, где существует право наследования, с примерами из истории царства Израильского и Испании
На следующую встречу правовед пришел в задумчивости, хотя его голова была полна подходящими примерами. Когда его спросили о причине, он ответил, что со времени их вчерашнего расставания обдумал много историй, касавшихся того предмета, о котором он обещал говорить, и припомнил такое их количество, что не знает толком, с чего начать, а еще менее — на чем остановиться. Ведь (сказал он) если бы я начал с греческих царей, уже упоминавшихся ранее, то кто-то, возможно, сказал бы, что это слишком старые и неинтересные примеры, не подходящие нам сейчас. Если бы я привел вам примеры римских царей и императоров, достигших власти и лишившихся ее вопреки закону и праву престолонаследия, мне могли бы ответить, что это произошло в результате насилия и из-за несправедливости взбунтовавшихся солдат, которым подчинилось государство. А если бы я привел примеры из Св. Писания, коекто сказал бы, что это — особые случаи, произошедшие по соизволению Господа Всемогущего, способного совершать нечто вопреки обычному порядку человеческих законов, как почитает нужным; Его воля — больше чем закон, его деяния правы сами по себе, ибо Он — господин всего сущего и не ограничен правилами и человеческими законами, однако все это — не дело рук сообщества, как гласит наше утверждение.
Так (говорю я) могут ответить некоторые, поэтому, имея достаточно очевидных примеров, кои не могут быть отвергнуты, так как они имели место в соседних государствах, где издавна существует наследование престола, — в Испании, Франции и Англии, я займусь лишь ими. Однако сначала, прежде чем пойти дальше, я расскажу вам о том, как Господь поступил в этом отношении с народом Израиля в самом начале, после того, как обещал им, что у них будет такое же правление царей, как и у всех народов вокруг них. Их цари обычно восходили на престол по праву наследования, как и наши монархи сейчас, так же, как и впоследствии и все цари Иудейские1. Тем не менее, Господь с самого начала, то есть, со времени первых их царей, ясно
i 	1 Царств 8.
192

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VII
показал, что преемство по рождению и кровному родству (преобладавшее по большей части) не так уж необходимо, и порядок его может быть изменен по справедливым причинам.
Чтобы доказать это, мы должны вспомнить, что Он сделал Саула истинным и законным царем евреев, а следовательно, дал ему также и все привилегии, права и прерогативы царского достоинства и положения, одной из которых является право детей наследовать корону после отцов. Но после смерти Саула Господь не допустил никого из его потомства наследовать ему, хотя у Саула осталось много детей, и среди них — Иевосфей', принц сорока лет от роду. Иевосфею, как своему законному господину и повелителю по праву наследования, подчинялся военачальник Авенир и одиннадцать колен Израилевых, до тех пор, пока Господь не воспрепятствовал этому и не повелел им отвергнуть Иевосфея, наследника по происхождению, и подчиниться вновь избранному царю Давиду, чужеземцу по крови, не связанному родством со свергнутым царем. Если вы скажете, что это произошло из-за грехов Саула, отвергнутого Господом, я соглашусь, однако это не противоречит нашему утверждению. Ведь мы не оспариваем того, что принц, ближайший родственник, может по праву оказаться отвергнутым, из-за собственных ли пороков или из-за грехов предков. Более того, я хочу вам напомнить, что из этого явствует — грех отца может повредить правам сына на корону, хотя бы сын не принимал в нем участия. Это мы видим не только на примере Иевосфея, наказанного и смещенного за преступления его отца Саула (хотя его и объявили царем, как было сказано), но также и Ионафана, другого сына Саула, доброго человека, часто восхваляемого Св. Писанием. Ионафан был убит в сражении и оставил сына Мемфивосфея", который тоже был отвергнут, хотя по кровному родству он, как вы видите, имел гораздо больше прав на престол, чем Давид.
Давид получил корону благодаря свободному избранию, согласию и признанию народа Израиля, как ясно свидетельствует Писание (хотя, конечно, по воле и приказу самого Господа)'". Но мы утверждаем (и, я думаю, никто не станет спорить), что он получил благодаря этому все царские привилегии, преимущества и права, как и подобает его положению. Помимо прочего, Писание гласит, что Давид был уверен Господом, что произошедшие от его семени потомки будут вечно править после него". Однако мы обнаруживаем, что преемниками стали не старшие сыновья Давида (как следовало бы по порядку наследования) и не их отпрыски, но Соломон, его младший, десятый сын, четвертый только от Вирсавии, что уже упоминалось ранееу.
Писание истинно свидетельствует: Адония, старший сын Давида, достойный, прекрасный и благочестивый юноша, видя, что его старый и бес-  * iii 2 Царств 2, 12.
ii 2 Царств 9:6. ш 2 Царств, 5:3. iv Пс. 131:11-12. V 2 Пар., 1:8.
193

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
сильный отец лежит на смертном одре, а он сам — по порядку ближайший наследник после смерти старшего брата Авессалома, убитого ранее, решил объявить себя преемником в Иерусалиме до того, как отец умрет. Для этого он приказал дать пир и пригласил на него священника Авиафара и прочих священников', а также военачальника Иоава, командующего всей армии Израиля, вместе со знатью и остальными братьями (кроме Соломона), другими могущественными людьми, духовными и светскими, и приготовил для них праздник, как я сказал, собираясь в тот день провозгласить себя наследником и короноваться, как и подобало ему по закону наследования. Все это Адония делал по совету друзей, ибо видел, что царь, его отец, стар и бессилен, и вот-вот умрет, не определив себе преемника. Более того, Адония понимал, что Вирсавия, мать Соломона, надеется на воцарение своего сына после Давида, согласно обещанию, данному ей Давидом в молодости. Кроме того, пророк Нафан и священник Садок (имевшие большое влияние на старого царя Давида) особенно благоволили ее сыну Соломону и предпочитали его остальным его братьям.
Поэтому (говорю я) те двое, то есть царица Вирсавия и пророк Нафан, придя вместе к старику, когда тот лежал в постели, напомнили ему о его обещании и клятве, данной Вирсавии, — предпочесть ее сына, — и рассказали ему, что Адония без его приказа и согласия собрал людей, чтобы самому стать царем в тот день (что привело старого царя в великую ярость и гнев). Они также объявили Давиду (и это ему очень понравилось), что «глаза всего Израиля взирают на него, ожидая, чтобы он указал того, кто воссядет на его престоле после него» (‘quod oculi totius Israel in eum respicerent, ut indicaret eis, quis sederet in solio suo post ipsum’)'', что означало — государство предоставляло царю право выбрать того из сыновей, кто будет править после него.
После таких доводов и убеждений добрый царь дал свое согласие, и они за руку вывели Соломона, посадили его на царского мула и провезли его по улицам Иерусалима в сопровождении охраны и двора, восклицая под звуки труб «Да здравствует царь Соломон!» (‘Vivat rex Salomon!’)'''. Священник Садок помазал Соломона, затем его вернули и посадили на царский престол во дворце. Тогда сам царь Давид, неспособный по слабости своей встать с постели, выказал Соломону свое почтение с того места, где лежал. Св. Писание говорит: «поклонился царь Давид своему сыну Соломону со своей постели» (‘adoravit rex in lectulo suo). Все это не подлежит сомнению, хотя и кажется неправильным по человеческим меркам. Но мы должны признать, что это произошло, главным образом, по особому внушению Господа нашего, что мы видим по успеху дела. Здесь мы видим, что такие решения народа, магистратов и государства относительно признания государей и допущения или недопущения их к власти, дозволяются Господом и часто — суть проявления Его  ii3 Царств 1.
i 3 Царств 1.
ii 3 Царств 1.
194

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VII
воли, хотя и кажутся исходящими от людей, если эти решения направлены к благой цели и имеют справедливые и законные основания.
Нет лучшего тому подтверждения, чем история Ровоама, законного сына и наследника царя Соломона, который пришел в Сихем, где собрался весь народ Израильский, для признания и коронации, согласно праву преемства'. Ибо до того он не считался настоящим царем, хотя его отец умер, и это следует отметить. Народ же стал предлагать Ровоаму некие условия отмены тяжелых налогов, введенных его отцом Соломоном (ясный пример клятвы соблюдать определенные условия, которые государи теперь дают при коронации). Когда же Ровоам отказался принять их, десять колен из двенадцати отказались признать его своим царем, выбрали чужеземца и сына бедных родителей Иеровоама", слугу Ровоама, и сделали его своим законным монархом. Ровоам почувствовал себя ущемленным и стал оружием отстаивать свои права; он собрал армию в более чем сто тысяч лучших воинов (как гласит Писание)"', чтобы наказать мятежников, как он звал их, и привести десять колен в должную покорность своему природному государю. Тогда Господь явился святому человеку Самею и повелел ему идти в лагерь Ровоама и сказать воинам, что Он не хочет сражения между братьями, избравшими себе другого царя, но пусть каждый возвращается к себе домой и живет спокойно, подчиняясь тому царю, какого каждая сторона имеет. Так они и поступили, и настал конец этого восстания, которое Господь допустил и позволил из-за грехов Соломона. Я подробно рассматриваю слова Св. Писания о царстве евреев с самого начала, ведь это прольет свет на все остальное, о чем я буду говорить. Ведь если Господь допускал это и позволял народу, который есть пример и образец для всех прочих, то нет сомнения в том, что Он одобряет это в других государствах, когда обстоятельства справедливо требуют, чтобы обычный порядок наследования был изменен ради служения Ему, ради блага народа и страны или чтобы наказать правителей за грехи и преступления.
Теперь пойдем дальше, к королевствам Испании, по-прежнему имея в виду основание всего — Господню волю, как уже было сказано. Во-первых, я скажу, что в Испании было три или четыре королевских рода, как во Франции или в Англии. Первый из них был родом готов, которые стали править Испанией после изгнания римлян, около 416 r.ivl К готам испанцы возводят происхождение своей старой знати, подобно тому, как французы гордятся происхождением от франков, а англичане — от саксов, пришедших во Францию и в Англию в то же самое время, что те — в Испанию. Готские короли оставались у власти триста лет, пока Испанию не захватили мавры.
Второй род происходит от дона Пелайо, избранного первым королем Астурии и повелителем горной Испании после отделения от владений мавров  33 Царств 12:1. i 3 Царств 12:20.
Н 3 Царств 12:21.
V Morales, La Chronica General 1. 11.
195

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
около 717 г.,'2 как говорилось ранее. Этот род продолжался, укреплял свою власть, подчинял себе королевство за королевством на протяжении трехсот лет, до 1034 г., когда дон Санчо, король Наварры, подчинил себе графства Арагон и Кастилию, сделал их королевствами и поделил между своими детьми"3. Его второй сын, дон Фернандо, впоследствии названный Великим, не только получил от отца графство Кастилию с королевским титулом, но через брак с сестрой дона Бермудо, короля Леона и Астурии, соединил все эти королевства воедино4. Этот род царствовал пятьсот лет, до 1540 г., когда стал править Австрийский дом, пришедший к власти благодаря браку с дочерью и наследницей дона Фердандо Католика"', и то был четвертый род испанских королей со времен римлян, правящий и поныне5.
Хотя в жизни четырех королевских родов можно найти множество примеров, подкрепляющих мое утверждение, я не стану рассматривать здесь первый род. Из истории уже упомянутых Толедских соборов, созывавшихся в то время, явствует, что в те дни избрание соединялось с наследованием. Например, можно вспомнить упоминавшиеся ранее смещение короля Свинтилы и запрет всем его детям наследовать, а также избрание и признание короля Сигизмундо, следующего по праву преемства. Первый Толедский собор постановил относительно претендентов на престол: «Если (говорили отцы) дерзнет домогаться престола тот, на кого не пал выбор всего королевства, и кого готская знать не сочла достойным, он должен быть отлучен от католического причастия и проклят от имени Господа Всемогущего» (‘Si quis talio meditatus fuerit quem nec electio omnium perficit, nec Gothicae gentis nobilitas ad hunc honoris apicem trahit: fit conforto Catholicarum privatus et divino anathemate condemnatus’)''. Из этих слов следует, что для того, чтобы стать королем, требовалось не столько благородство готской крови и близкое родство, но скорее избрание или признание всего королевства, через которое собор и определяет совершенное право на престол.
Похожее решение было принято там же другим собором ранее, о чем я уже упоминал. Слова его были таковы: «Никто не должен захватывать власть в королевстве по собственной воле; после того, как предшественник мирно скончается, знати и духовенству следует признать нового правителя с общего совета» (‘Nullus apud nos presumptione regnum arripiat, sed defuncto in pace principe, optimetes gentis cum sacerdotibus successorum regni communi consilio constituant’)'. Таким образом, не следует дозволять кому-либо восходить на престол лишь по праву наследования: сеньоры светские и духовные с общего согласия должны решать, кого предпочесть ради общего блага.
Во время правления рода дона Пелайо закон преемства был обновлен и усилен сравнительно с предшествовавшим периодом, как свидетельствуют  i ii iii iv vi Morales, La Chronica General 1.13, c. 2.
ii Morales, La Chronica General 1.13, c. 2.
iii Garibay, 1. 20, c. 1.
iv Concil. Tolet. 5, c. 3.
v Concil. Tolet., 4, c. 74.
196

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VII
епископ Туйский, Молина* и другие испанские авторы. Однако государство часто отвергало ближайшего по крови наследника по справедливым причинам, что подтверждается следующими примерами, о которых скажу так коротко, как только смогу.
Дон Пелайо умер в 733 г. и оставил сына, дона Фавилу, ставшего королем после своего отца и правившего всего два года6. После его смерти никого из его детей не признали королем, хотя он оставил их несколько, что подтверждают хронисты. Однако, как пишет древний автор Лука, епископ Туйский (а Моралес переводит на испанский), голосом всего народа готов был избран дон Альфонсо Католик1 (Aldefonsus Catholicus ab unverso populo Gothorum eligitur Моралес говорит, что дон Альфонсо был зятем короля Фавилы, так как был женат на его дочери Эрменсинде, и его предпочли королевским сыновьям лишь потому, что те были малы и неспособны управлять, как свидетельствует историк. Моралес также показывает, какой удачей это обернулось для королевства, и каким прекрасным королем стал дон Альфонсо, посвятив этому описанию 10—17 главы 13-й книги. Себастиан, епископ Саламанке кий, живший в то время, пишет, что за свои доблести этот король был назван Великим"'.
Славному дону Альфонсо наследовал его сын, дон Фруэла I8. В первые десять лет он был благородным королем и одержал много великих побед в сражениях с маврами, но затем, склонившись к тирании, он стал ненавистен своим подданным, и за то, что незаконно лишил жизни своего брата, дона Вимерано, доброго принца, любимого испанцами, он был свергнут и убит ими в 768 r.iv И хотя Дон Фруэла оставил после себя двух прекрасных детей, рожденных в законном браке его супругой, королевой Мунией, — сына, дона Альфонсо, и дочь, донью Химену, — но из-за ненависти, пробужденной их отцом, ни одного из них не допустили наследовать ему. Им предпочли двоюродного брата покойного короля, дона Аурелио^, сына брата дона Альфонсо Католика. Тот мирно правил шесть лет и скончался, не оставив наследника, а поскольку ненависть испанцев к памяти короля Фруэлы не ослабела, они не признали никого из его потомства и отвергли их во второй раз, избрав королем его зятя, дона Сило10, женатого на его сестре донье Адосинде, дочери благородного короля Альфонсо Католика. Итак, мы видим, что прямые наследники дона Фруэлы были дважды отвергнуты из-за его дурного правления.
Но дон Сило умер без наследника, как и дон Аурелио, и поскольку гнев испанцев против короля Фруэлы теперь улегся, ими был признан дон Альфонсо Младший, впоследствии названный Целомудренным11, тот, кого они до этого дважды отвергали, как мы видели. Его правление, впрочем, оказалось очень кратким, так как его незаконнорожденный дядя, дон Маурегат12  i ii iii iv vi Episc. Tuens. L. 1 histor., Lodov. De Molina 1. de hared.
ii Morales, La Chronica General 1.13, c. 6.
iii Sebast. Episc. Salam. In hist. Hisp.
iv Morales, La Chronica General 1.13, c. 17.
v Morales, La Chronica General 1.13, c. 21.
197

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
при поддержке мавров сверг его, правил при помощи силы шесть лет и умер, не оставив наследника'. Вновь возник вопрос о престолонаследии, — а именно: следует ли вернуть на престол короля Альфонсо Целомудренного, который был еще жив и во время правления тирана содержался в одном галисийским монастыре, или же на его место должен быть избран его двоюродный брат, дон Бермудо13, сын его дяди, принца Вимерано (убитого его отцом, доном Фруэлой, как мы сообщали ранее)? Королевство Испания предпочло второго, то есть дона Бермудо, хотя по степени родства он уступал другому и, кроме того, являлся духовным лицом (его сделали диаконом). Дон Бермудо был признан отчасти потому, что считался более доблестным и талантливым правителем, чем другой, который, как казалось, лучше знал жизнь монахов и клириков, чем королей. Ведь он провел в монастыре десять или двенадцать лет, когда после смерти его отца дона Фруэлы правили дон Аурелио и дон Сило, в затем — еще шесть лет в правление тирана Маурегата. Испанцы сочли дона Бермудо более подходящим по этой причине, а также из-за того, сколь разную память оставили по себе король Фруэла и принц Вимерано, из коих один был ненавидим, а другой — любим, как сообщалось ранее. Ни один из четырех древних епископов — историографов Испании, занимавших кафедры Толедо, Бесы, Саламанки и Туйи, живших и писавших свои истории в то время, не осуждал этого и не сомневался в законности этих действий по уже приведенным причинам.
Спустя три года король Бермудо, устав от жизни монарха, чувствуя угрызения совести из-за того, что будучи диаконом, оставил монашество и женился (хотя и с разрешения папы, как говорит Моралес)", и затрудняясь решать дела королевства, по собственной воле передал корону своему кузену, дону Альфонсо Целомудренному, а сам прожил еще многие годы как частное лицо14. Дон Альфонсо, четырежды отстранявшийся от наследования, как вы видели, обманул ожидания испанцев, считавших его монахом, ибо стал самым доблестным и славным королем из всех, коих имел этот народ, по своей добродетели и храбрости, благодаря победам над маврами, строительству городов, крепостей, церквей и монастырей и другим христианским деяниям, как повествует Моралес'". После признания его королем он правил пятьдесят один год и стал другом Карла Великого, короля Франции, жившего в одно время с ним. Помимо прочих славных подвигов он настолько усмирил мавров, что мог не выплачивать ту жестокую и ужасную дань, какую христиане платили до и после него: сто молодых девушек и пятьдесят знатных юношей каждый год отдавались маврам, чтобы те воспитывали их в религии Магомета у нечестивых тиранов. Дон Альфонсо после многих несчастий стал одним из славнейших государей мира.
После дона Альфонсо, не оставившего детей, ибо он никогда не был женат и всегда жил в целомудрии, преемником был избран его племянник,  i ii iiii Morales, La Chronica General 1.13, c. 25.
ii Morales, La Chronica General 1.13, c. 28—29.
iii Morales, La Chronica General 1.13, c. 44—46.
198

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VII
дон Рамиро15, сын короля Бермудо Диакона, передавшего кузену корону, как вы слышали. Об этом избрании Моралес пишет так: «После смерти дона Альфонсо прелаты и знать королевства избрали королем дона Рамиро I, сына короля Бермудо Диакона, передавшего корону дону Альфонсо» (‘Muerte el Rey Don Alonso el Caste, fue eligido por los perlados у grandes del regno, el Rey Den Pamiro primero deste nombre begio del Rey Vermudo el Diacon’)'. Следует отметить, что хотя дон Рамиро был прямым наследником после смерти своего бездетного дяди дона Альфонсо, он, однако, был избран сословиями, как здесь было сказано.
Более того, следует отметить, что Амбросио Моралес и другие испанские авторы говорят, что со времени короля Рамиро закон наследования престола по кровному родству был возобновлен и столь прочно утвердился, что королевство Испания стало майоратом (‘Maiorasgo ’), как они это называют, то есть наследством, передаваемым лишь старшему в роду (причем порядок этот невозможно изменить), и с тех пор короли именовали старших сыновей королями или принцами и приказывали королевству и знати присягать им. Мы, однако, увидим, что этот порядок часто нарушался при особых обстоятельствах, что признает и сам автор в той же главе.
Например, четыре поколения спустя после дона Рамиро I — после правлений дона Ордоньо16, его сына, дона Альфонсо III17, дона Гарсии18 и дона Ордоньо И19, ставших королями по праву наследования, — случилось так, что в 924 г. от рождества Христова последний умер, оставив четырех сыновей и дочь. Сословия Испании отстранили всех их и передали власть в королевстве их дяде, дону Фруэле20, брату их отца, дона Ордоньо. Моралес говорит, что тому не было иной причины, кроме той, что сыновья покойного короля были очень молоды и не столь пригодны к управлению государством, как их дядя".
Процарствовав год, король Фруэла умер, оставив нескольких детей21, и тогда испанцы поступили с ними так же, как ранее ради него — с детьми его старшего брата. Ибо они отвергли их и избрали королем дона Альфонсо IV22, старшего сына дона Ордоньо, их покойного короля. Этот человек (дон Альфонсо IV) оставил престол и удалился в монастырь, предложив испанскому государству в короли своего законного старшего сына, дона Ордоньо23, но испанцы отвергли того и приняли его брата (брата короля), дядю молодого принца, дона Рамиро II. Он правил девятнадцать лет, был хорошим правителем и отвоевал Мадрид у мавров, хотя и отмечен жестокостью: он заключил в тюрьму и впоследствии ослепил короля Альфонсо IV, его детей и внуков, чтобы тот не покинул монастырь и не вернулся вновь к власти24. Но этот факт наш автор Моралес считает исключительным, говоря, что это было необходимо ради мира и безопасности страны111. Итак, вы видите здесь два явных случая изменения порядка наследования по воле сообщества.  * iiMorales, La Chronica General 1.13, с. 51.
i Morales, La Chronica General 1.16, с. 1.
ii Morales, La Chronica General 1.16, c. 10.
199

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Впоследствии, в 950 г., благородному королю Рамиро II наследовал его старший сын, дон Ордоньо III25, но его род прервался с его смертью семь лет спустя. Ибо хотя он и оставил сына, инфанта дона Бермудо, тот не был признан. Ему предпочли брата короля, дона Санчо I26, прозванного Толстым (el Gordo), дядю молодого принца. Моралес называет следующие причины этого изменения: «Причина, по которой брат короля, а не его сын, наследовал корону, была обычной (многократно упоминавшейся ранее), так как инфант дон Бермудо был маленьким ребенком, не способным править королевством и защищать его» (‘el succeder el regno al hermano, fue por la razon ordinaria de ser el enfante, Don Vermudo nico у no basiante para el gobiemo у difensa de la terra’)'.
После того как дон Санчо и его сын и наследник дон Рамиро III27 процарствовали в общей сложности тридцать лет, королевством был призван молодой дон Бермудо (отвергнутый ранее), и он стал королем под именем Бермудо II"28. Он оставил после себя дона Альфонсо V29, а тот — своего сына дона Бермудо III30, который, выдав свою сестру и наследницу, донью Санчу, за дона Фернандо, графа, а затем короля Кастилии (второго сына дона Санчо Великого, короля Наварры, как уже было сказано)31, соединил таким способом ранее разделенные королевства Кастилия и Леон. На этом закончился род дона Пелайо, первого христианского короля Испании, правившего после вторжения мавров триста лет, и к власти пришел, как вы видите, род Наварры, который процарствовал более пятисот лет, как уже было сказано, до Австрийского дома.
Полагаю, уже достаточно сказано об истории Испании и первого рода испанских королей после вторжения мавров, и не собирался идти дальше, так как это было слишком долго, а также потому, что мой автор, Моралес, самый скрупулезный из хронистов данной нации, заканчивает свой труд правлением короля Бермудо III, последнего из рода готов. Но если, несмотря на это, я решил бы продолжить, то нашлись бы и другие примеры, которые приводит другой испанский хронист, Эстебан Гарибай, в продолжение этой истории. Из них я упомяну лишь два или три.
Во-первых, около 1201 г. стараниями короля Англии Иоанна32 был заключен брак его племянницы, доньи Бланки33, дочери его сестры Элеоноры34 и дона Альфонсо IX, короля Испании35, с французским принцем Людовиком,36 сыном и наследником короля Филиппа Августа37, впоследствии ставшим королем Франции Людовиком VIII, отцом Людовика IX Святого'"38.
Леди Бланка была, как я сказал, племянницей английских королей Иоанна и Ричарда I39, так как ее мать Элеонора была их сестрой и дочерью короля Генриха II40. Король Иоанн заключил этот брак ради того, чтобы установить мир с Францией, и был согласен дать за Бланкой в приданое все города и земли, отобранные из-за его дурного управления королем Фи-  iiMorales, La Chronica General 1.16, с. 27.
i Morales, La Chronica General 1.17, с. 1.
ii Garibay 1.12, c. 31.
200

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VII
липпом Августом у англичан в Нормандии и Гаскони (так как не знал, как получить их обратно)41. Более того, было дано обещание, что если принц Энрике Испанский42 (единственный брат леди Бланки) умрет без наследника (как и случилось), то тогда она унаследует также и корону Испании. Однако впоследствии сословия Испании не допустили этого и признали королевой ее младшую сестру, донью Беренгуэлу43, вышедшую замуж за принца Леонского, и отвергли Бланку и ее сына, французского короля Людовика Святого, вопреки явному порядку престолонаследия и родства. Единственной причиной стало нежелание допускать к власти чужеземцев, как утверждает Гарибай1.
Отмечу кстати: случилось так, что донья Беренгуэла, вторая дочь англичанки, королевы Элеоноры, вышла замуж, как уже сказано, за принца Леонского и родила от него дона Фернандо III44, названного Святым, так что обе дочери королевы-англичанки имели в это время святых сыновей, старшая — во Франции, а младшая — в Испании.
Позднее испанский принц дон Альфонсо де ла Серда45, прозванный так потому, что родился с большим сердцем в груди (по-испански называемым cerda), сын короля Фернандо Святого, женился на дочери Людовика Святого, короля Франции, Бланке46, как и ее бабушка, и имел от нее двух сыновей, Альфонсо и Фернандо де ла Серда47, как звали их отца. Поскольку их отец умер раньше, чем король, последний представил внуков королевству как наследников короны, но их дядя дон Санчо48, младший брат их отца, названный впоследствии Храбрым (el Bravo), великий воин, казался более пригодным к делам войны, нежели они. Поэтому он стал наследником испанского престола, а они отвергнуты при жизни деда с согласия его и королевства (их отец, как я сказал, умер). Это произошло в парламенте, созванном в Сеговии в 1276 г. Позднее, в 1284 г., дон Санчо стал королем, а два принца были заключены в тюрьму, но впоследствии благодаря вмешательству их дяди, короля Франции Филиппа III, были освобождены и получили земли49. Их род существует по сей день; от них происходят герцоги Медина Сели50 и прочие из семьи Серда, знатные испанские фамилии, а царствующий ныне король Филипп происходит от младшего брата, дона Санчо.
Некоторое время спустя, когда король Кастилии дон Педро Жестокий51 был свергнут, а его место занял его незаконнорожденный брат Генрих II52, как было упомянуто ранее, герцог Ланкастерский Джон Гонт, женатый на донье Констанс, дочери и наследнице короля Педро53, предъявил претензии на корону Кастилии по праву наследования", действительно принадлежавшего ему. Однако сословия Испании решительно отвергли его, защищались оружием и возобладали над Джоном Гонтом так же, как род бастарда Генриха — над его законным братом, род дона Санчо — над его законными племянниками, как уже говорилось, а донья Беренгуэла — над своей стар-  * iii Garibay 1.12, с. 31.
ii Garibay 1.14, с. 40.
201

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
шей сестрой. Все эти семьи царствуют по сей день, а изменения в порядке наследования произошли в течение двухсот лет, во время правления третьего и главного рода испанских королей, когда порядок наследования был установлен наиболее твердо. Но кто станет отрицать, что нынешние короли Испании — истинные и законные монархи?
Я приведу вам еще один пример из истории королевства Португалии и на этом закончу с этими странами. Генрих Бастард, только что провозглашенный королем Испании, имел сына, унаследовавшего испанскую корону54. Тот женился на донье Беатрисе55, дочери и наследнице португальского короля Фернандо I56. Однако после смерти короля Фернандо сословия Португалии не согласились признать его своим королем, чтобы тем самым не подчиниться кастильцам. Поэтому они избрали своим монархом незаконнорожденного брата короля Фернандо по имени дон Жоан57, юношу двадцати лет, бывшего магистром Авишского ордена'. Так они отвергли донью Беатрису, королеву Кастилии и законную наследницу, избрав этого молодого человека, и женили его впоследствии на леди Филиппе58, дочери Джона Гонта, герцога Ланкастерского от его первой жены Бланш, герцогини и наследницы Ланкастерской59, в силу чьих прав короли Португалии и их наследники претендуют ныне на власть дома Ланкастеров. Но это я оставляю юристу общего права. Мы же видим, что в Испании и Португалии было обычным делом изменять порядок наследования престола по разумным причинам — ради общего блага. Подобное же мы увидим во Франции и в Англии, к которым я теперь перехожу.  ii Garibay 1.35, с. 1-2.
202

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VII
Комментарии
1 Вестготское королевство — первое варварское государство на территории Западной Римской империи, — возникло в 418 г. в Южной Галлии. Позднее вестготы распространили свою власть на провинции Пиренейского полуострова.
2 См. примем. 18 к главе V части I.
3 Санчо III Великий, король Наварры (в 1000—1035 гг.), в 1034 г. отвоевал у короля Леона Бермудо III (в 1028—1037 гг.) большую часть территории его королевства (за исключением Галисии). После смерти Санчо III его владения были поделены между сыновьями от брака с Мунией Майор Кастильской (ум. 1032). Старший, Гарсия IV, унаследовал корону Наварры (1035—1054). Второй сын, Фернандо I (1035—1065) получил земли графства Кастилия (ранее подчинявшегося Леону, а затем получившего независимость), а в 1037 г. отвоевал у Бермудо III все земли Леона и объединил их под одной короной, создав Леоно-Кастильское королевство. Старший внебрачный сын (от связи с Санчей де Айбар), Рамиро I (1035—1063), получил графство Арагон, но вскоре расширил его: в 1045 г. он присоединил к своим владениям графства Собрарбе и Рибагорса (ранее принадлежавшие младшему из законных сыновей Санчо III, Гонсало). Рамиро I не пользовался королевским титулом, хотя и обладал высшей властью в своих владениях.
4 Женой Фернандо I Кастильского с 1033 г. была Санча (ум. 1067), дочь короля Леона Альфонса V и Эльвиры Кастильской и сестра Бермудо III. После смерти брата она осталась единственной наследницей короны Леона и Астурии.
5 Династия Габсбургов получила права на Испанию благодаря браку между старшей дочерью и наследницей Изабеллы Кастильской (1451 — 1505, правила в 1474— 1505 гг.) и Фердинанда II Арагонского (1452—1516, правил в 1479—1516 гг.). Хуаной (1478—1555) и эрцгерцогом Филиппом Габсбургом (1478-1506), сыном императора Максимилиана I. Страдавшая душевной болезнью Хуана не в состоянии была править страной (хотя она формально была признана королевой), и кортесы Кастилии, Арагона и прочих провинций признали своим монархом старшего сына Хуаны и Филиппа, Карла I (1500—1558, правил в 1516—1556 гг.). В 1519 г. после смерти своего деда Максимилиана Карл был избран императором Священной Римской империи. Габсбурги правили Испанией до 1700 г. Не вполне понятно, почему Парсонс приводит дату 1540 г. — Хуана Безумная умерла в 1555 г., после чего ее сын стал единоличным правителем Испании.
6 Король Пелайо умер не в 733, а в 737 г. Ему наследовал его сын от королевы Гаудиосы, Фавила, правивший в 737—739 гг.
7 Альфонсо I, король Астурии в 739—756 гг. Женат на дочери Пелайо Эрменсенде (Гермесенде).
8 Фруэла I, король Астурии в 756—768 гг., сын Альфонсо I и Эрмесенды.
9 Аурелио, король Астурии в 768—774 гг. Племянник Альфонсо I (сын его младшего брата Фруэлы Переса).
10 Сило, король Астурии в 774—785 гг. Женат на Адосинде, дочери короля Альфонсо I.
11 Альфонсо II Целомудренный, сын Фруэлы I и его жены Мунии, король Астурии в 792-842 гг.
12 Парсонс неточен: Маурегат, сын Альфонсо I от наложницы, правил четыре года (785-789). Его власти подчинялся только запад королевства Астурия.
13 Бермудо I Диакон, король Астурии в 789—792 гг., младший брат короля Аурелио (см. примечание 9), был не двоюродным братом, а двоюродным дядей Альфон¬
203

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
со II, так как его отцом был не принц Вимерано, как пишет Парсонс, а Фруэла Перес.
14 Король Бермудо I отрекся от престола в 792 г.
15 Рамиро I, король Астурии в 842—850 гг., сын Бермудо I Диакона. Троюродный брат Альфонсо II Целомудренного. В 842 г. Рамиро I пришлось бороться за престол против узурпатора Непосиано. Разбив последнего в сражении, Рамиро I покончил с системой «выбора» монарха из числа принцев королевского дома.
16 Ордоньо I, король Астурии в 850—866 гг. Сын Рамиро I от его первой жены Патерны (?).
17 Альфонсо III Великий (848—912), король Астурии в 866—910 гг., сын Ордоньо I и его жены Муниадоны, дочери графа Биерсо. В 910 г. разгромлен восставшими сыновьями и отрекся от власти в пользу старшего, Гарсии, который по разделу земель получил Леон.
18 Гарсия (870—914), король Астурии/ Леона в 910—914 гг., старший сын Альфонсо III и Химены Наваррской. Его брак с Мунией, дочерью графа Кастильского, был бездетным.
19 Ордоньо II, король Астурии в 914—924 гг., второй сын Альфонсо III и Химены Наваррской. По разделу 910 г. получил Галисию, а в 924 г. унаследовал от старшего брата Леон (вместе с Астурийской короной). В браке с Эльвирой Гуттиеррес родилось три сына: Санчо (895—929), король Галисии в 926-929 гг. (умер бездетным, королевство унаследовали братья), Альфонсо IV (ум. 933) и Рамиро II (898-951).
20 Оговорка Парсонса: Фруэла II (король Астурии в 924—925 гг.), младший брат Гарсии и Ордоньо II, был сыном Альфонсо III и Химены Наваррской. По разделу 910 г. получил собственно Астурию, а после смерти старших братьев вновь объединил страну, перенеся столицу из Овьедо в Леон
21 От своей жены Мунии Химены Фруэла II имел трех сыновей: Альфонсо (ум. 933), Рамиро и Ордоньо. Старший из них был провозглашен королем Леона (925) и Галисии (925—926), однако был свергнут своим двоюродным братом, Альфонсо IV (см. след, примеч.).
22 Альфонсо IV (ум. 933 г.), король Леона в 925—931 гг., второй сын Ордоньо II и Эльвиры Гутиеррес. См. примеч. 19. В 931 г. отрекся от престола в пользу младшего брата Рамиро И.
23 Сын Альфонсо IV и Онеки Наваррской, Ордоньо IV пришел к власти в Леоне в 958 г. при помощи кастильского графа Фернандо Гонсалеса (отца его жены Урраки). В 959 г. король Ордоньо IV был свергнут своим соперником (и двоюродным братом) Санчо I (см. примечание 25) и бежал в Кордову, ко двору халифа. Умер в изгнании.
24 Рамиро II, младший сын Ордоньо II и Эльвиры Гуттиеррес, король Леона в 931-950 гг. В 932 г. младшие принцы, Рамиро и Ордоньо, вместе с Альфонсо ГУ (решившим вернуть себе власть; см. примеч. 22) подняли восстание против короля Рамиро II. Разгромив силы восставших, Рамиро II захватил принцев в плен, приказал их ослепить и заточил в разные монастыри, где они и скончались.
25 Ордоньо III, король Леона в 950—957гг., старший сын Рамиро II и его первой жены Адосинды Гутиеррес.
26 Санчо I, король Леона в 957—958 и 959—966 гг., младший сын Рамиро II и его второй жены Урраки Наваррской.
27 Рамиро III (961—984), король Леона в 966—982 гг. Старший сын Санчо I и его первой жены Тересы Фернандес.
204

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VII
28 Бермудо И, сын короля Ордоньо III и Урраки Кастильской. В 982 г. знать Галисии провозгласила его королем. В 982-984 гг. боролся за власть со своим двоюродным братом, Рамиро III. После смерти последнего объединил под своей властью Галисию и Леон. Правил в 982—999 гг.
29 Альфонсо V, король Леона в 999-1027 гг. Старший сын Бермудо II и Эльвиры Кастильской.
30 Бермудо III (1010-1037), король Леона в 1028-1037 гг. Сын Альфонсо V и Эльвиры Гонсалес (ум. 1022). См. примечание 3.
31 См. примечания 3 и 4.
32 Заключение брака племянницы Иоанна Безземельного Бланки Кастильской с наследником французского престола было одним из условий мирного договора 1200 г. между английским и французским монархами.
33 Бланка (1187—1252), младшая (а не старшая, как утверждает Парсонс) дочь Альфонсо VIII (IX) и Элеоноры Английской. С 1200 г. — жена Людовика VIII Французского.
34 Элеонора (1161-1214), дочь Генриха II Английского и Элеоноры Аквитанской. С 1177 г. жена Альфонсо VIII (IX) Кастильского.
35 Альфонсо VIII (IX) (1155—1214), король Кастилии в 1158—1214гг.
36 Людовик VIII (1187-1226), король Франции в 1223-1226 гг. Сын Филиппа II Августа (см. след, примечание) и Изабеллы Фландрской (1170—1190).
37 См. примеч. 23 к главе V части I.
38 Людовик IX Святой (1214-1270), король Франции в 1226-1270 гг., сын Людовика VIII и Бланки Кастильской. Бланка правила в качестве регентши во время несовершеннолетия сына (1226-1236) и во время крестового похода в Египет (1248-1252).
39 Ричард I Львиное Сердце (1157—1199), третий сын Генриха II и Элеоноры Аквитанской, король Англии в 1189-1199 гг.
40 См. примеч. 28 к главе V части I.
41 В конце XII в. английским монархам принадлежали обширные владения на континенте — Нормандия (вотчина Вильгельма Завоевателя), Анжу, Турень, Пуату и Мэн (наследственные земли Плантагенетов) и Аквитания (наследство королевы Элеоноры — см. примечание 39). Однако после смерти Ричарда I (1199 г.) Филипп II Август отказался признать права Иоанна на английский престол, поддержав его племянника Артура, герцога Бретонского (1186-1203). В результате последовавшего за этим вооруженного конфликта (завершившегося миром в Гулэ 1200 г.) Иоанн уступил Филиппу графство Эвре, выдал замуж свою племянницу Бланку за принца Людовика (см. примечания 32, 33 и 35) и дал ей в приданое лены в Нормандии и Берри. На таких условиях он был признан королем Англии, и герцогом Нормандским (вассалом французской короны). Основную часть своих континентальных владений (Нормандию, Анжу, Мэн, Турень, а также земли между Луарой и Гаронной) Иоанн потерял позднее, в 1203-1206 гг.
42 Энрике (Генрих) II (1204—1217), король Кастилии в 1214—1217 гг., единственный сын Альфонсо VIII и Элеоноры Английской.
43 На самом деле у Альфонсо VIII и Элеоноры Английской было три дочери: Беренгуэла (1181-1246), Уррака (1186-1220), в 1208 г. вышедшая замуж за португальского короля Альфонса II (1185—1223), и Бланка (см. примеч. 33). Парсонс повторяет ошибку своего источника, т. е. хроники Гарибая. Беренгуэла (1181—1246) была старшей, а не младшей дочерью Альфонсо VIII и Элеоноры Английской.
205

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
В 1198 г. она вышла замуж за короля Леона Альфонсо IX (1171—1230). От их брака родилось 5 детей, в том числе сын Фернандо (1200—1252). В 1204 г. папа Иннокентий III расторг брак Беренгуэлы и Альфонсо на основании близкого кровного родства: Альфонсо IX приходился двоюродным братом Альфонсо VIII Кастильскому, отцу Беренгуэлы. В 1217 г. Беренгуэла унаследовала престол Кастилии после смерти своего брата Энрике I, но отреклась от власти в пользу сына Фернандо III (король Кастилии в 1217—1252 гг.). В 1230 г. Фернандо III унаследовал также и королевство Леон от отца, тем самым объединив две короны (с 1231 г.). В средние века почитался святым; формально канонизирован в 1671 г.
44 Фернандо (Фердинанд) III Святой (1200—1252), король Кастилии в 1217—1252 гг., Леона — в 1230—1252 гг. В 1217 г. Фернандо III пришлось отстаивать права на кастильский престол от посягательств своего отца, Альфонсо IX Леонского. После смерти отца он (по решению кортесов Леона) унаследовал его королевства, отстранив наследниц от третьего брака отца (с Терезой Португальской). С 1230 г. королевства Кастилия и Леон по решению кортесов составляли неразрывное целое.
45 Здесь Парсонс путает имена и поколения: Фернандо Святому наследовал его сын от первого брака (с Беатрисой Швабской), Альфонсо X Мудрый (1221 — 1284, правил в 1252—1284 гг.). Его старший сын Фернандо де ла Серда (1256—1275) умер при жизни отца.
46 Бланка (1252—1320), дочь Людовика IX Святого, короля Франции, и Маргариты Прованской.
47 От брака Фернандо де ла Серда с Бланш (1253—1323), дочерью французского короля Людовика IX Святого, родилось два сына: Альфонсо де ла Серда (1270— 1324) и Фернандо де ла Серда (1275-1322). Оба они вступили в брак и имели детей.
48 О Санчо IV (1258-1295), короле Кастилии в 1284-1295 гг. см. примеч. 18 к главе III части I.
49 После смерти инфанта Фернандо де ла Серда в 1275 г. его отец Альфонсо X по настоянию кортесов объявил своим наследником второго сына, Санчо (IV). Инфанты де ла Серда были арестованы. Однако их мать, Бланка Французская, бежала на родину и обратилась за помощью к брату, королю Франции Филиппу III (1245—1285, правил в 1270—1285 гг.). Филипп III поддержал права племянников на кастильский престол и начал войну с Кастилией. По договору с Францией Фернандо де ла Серда, внук короля Альфонсо X, должен был получить Хаэн (как королевство, находящееся в вассальной зависимости от Кастилии). Сын Альфонсо X и кастильская знать не признали этого договора, что привело к отстранению Альфонсо X от власти и воцарению Санчо IV (1282 г.). На протяжении нескольких десятилетий (1284—1305 гг.) инфанты де ла Серда претендовали на кастильский престол при поддержке королей Франции и Арагона. В 1305 г. сын Альфонсо де ла Серда отказался от притязаний на корону в обмен на лены на отвоеванных у мавров территориях.
50 Графы, а с XV в. герцоги Мединасели происходят от старшего сына Альфонсо де ла Серда и его жены Матильды (Маго, Мафальды) Нарбоннской, сеньоры де Лунель. В конце XVI в. титул носил Хуан Луис де ла Серда (1544—1594), V герцог Мединасели.
51 См. примеч. 19 и 20 к главе III части I.
52 Энрике (Генрих) II (1333—1379), король Кастилии в 1366 и 1369—1379 гг. Свои права на кастильскую корону Энрике пришлось отстаивать в борьбе с герцогом Ланкастерским и королем Португалии Фернандо (предъявившим права на
206

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VII
корону как внук кастильской принцессы Беатрисы) и их союзником королем Педро IV Арагонским. К 1375 г. ему удалось примириться с соседями, не уступив своих владений и сохранив за собой и своими потомками корону Кастилии.
53 См. примем. 21 к главе III (часть I).
54 Хуан I (1358—1390), король Кастилии в 1379—1390 гг.
55 Второй женой Хуана I была Беатриса, дочь Фернандо I Португальского и Леоноры Теллес де Мензес.
56 Фернандо I (1345—1383), король Португалии в 1367—1383 гг.; сын Педро I Португальского и Констанс Пенфиэль.
57 В 1385 г. португальские кортесы низложили королеву Беатрису и избрали на престол ее дядю Жоана I (1357—1433). См. примем. 5 к предисловию.
58 См. примем. 5 и 6. к предисловию.
59 См. примем. 4 к предисловию.
207

Глава Vin
Другие примеры из истории Франции и Англии, доказывающие, что наследников порой отстраняют от власти, с одобрения Господа, посылающего делу успех
Франции я уже говорил, что со времени прихода из Германии их
первого короля Фарамона1 с франками, что произошло около 419 г.,
французской короной никогда не владел чужеземец. Французы приписывают это обстоятельство выгоде от Салического закона, запрещающего женщинам править. Однако сами французы дважды меняли королевский род, один раз — когда к власти пришел король Пипин2, в 751 г. отстранивший от правления семью Фарамона, и вновь — при возвышении короля Гуго Капета3, сместившего род Пипина в 988 г. Итак, во Франции было три королевских рода, так же, как и у испанцев, первый из них — от Фарамона, второй — от Пипина, третий — от Капета, и он правит и поныне, если только не будет отстранен от власти посредством исключения из числа претендентов на корону короля Наварры и других принцев королевской крови из дома Бурбонов4.
Как и в случае с испанцами, я пропущу здесь первый род французских королей, ведь многие могут счесть, что государство и законы наследования в те дни еще не упрочились настолько, как это произошло впоследствии, во времена короля Пипина, Карла Великого и их потомков. К тому же прослеживать историю всех трех французских королевских семей и в самом деле утомительно, как вы можете заметить. Вы увидите, что я стану приводить примеры лишь из истории второй семьи, начинающейся с отстранения и смещения законного короля Хильдерика III и избрания короля Пипина, как вы слышали ранее, в третьей главе этого рассуждения, так что необязательно повторять это здесь вновь.
Пипин, прозванный Коротким (le Brefe) за свой маленький рост (хотя в деяниях своих он был гигантом), стал королем Франции через избрание в 751 г., после того, как на протяжении более чем трех столетий на престоле сменилось двадцать два монарха из рода Фарамона, и правил восемнадцать лет, явившись миру славным и достойным правителем, а затем оставил свое государство и королевство по наследству старшему сыну Карлу, названному впоследствии Великим5 за его славные и героические подвиги. Однако, хотя все королевство принадлежало одному Карлу по закону наследования, как
208

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
сказано, ибо отец его был королем, а он — его старшим сыном, королевство Франция проявило свою власть при его признании. Об этом Жирар пишет так: «Когда умер король Пипин, франки избрали королями двух его сыновей, Карла и Карломана, с условием, что они поделят между собой страну поровну» (‘Estant Pepin decede, les Francois esleurent Rios, Charles et Carlomon, les fils, a la cherge, qu’ils partagerioent entre eux, egalement, le royame). Здесь следует отметить не только избрание государством, помимо права наследования, но также и тяжелое условие, наложенное на наследника — отдать половину королевства младшему брату. То же самое писал и древний французский автор Эйнхард в своей «Жизни Карла Великого»: «Сословия Франции на большой ассамблее избрали в короли двух принцев с условием разделить королевство поровну», как цитирует Франсуа Бельфор". Этих двух французских авторов (Жирара и Бельфора) я буду использовать здесь, приводя все остальные мои примеры.
Спустя три года совместного правления двух братьев, король Карломан умер, оставив много сыновей, старшего из которых звали Адальгиз6. Однако Бельфор говорит, что бароны духовные и светские поклялись в верности и подчинении Карлу, невзирая на детей Карломана, которые должны были бы возобладать по праву наследования. А латинский автор, Павел Эмилий, говорит: «Знать королевства, согласившись между собой, приветствовала Карла как короля всей Франции» (‘Proceres regni ad Carolum ultro venientes, regem eum totius Galliae salutarunt’)'''. Отсюда явствует, что отстранение детей Карломана от наследования не было насилием или тиранией, но свободным волеизъявлением королевства.
После Карла Великого по праву наследования царствовал его единственный сын, Людовик I Благочестивый (de Bonnaire), названный так за свое милосердие. Он пришел к власти в 817 г., ко всеобщей радости, из-за памяти об его отце, однако впоследствии он стал преследовать трех своих сыновей от первой жены (Лотаря, Пипина и Людовика) и был за это смешен советом, собравшимся сначала в Лионе, а затем — в Компьене, и отправлен в монастырь, хотя потом он вновь вернул себе власть'у7. Людовику наследовал его четвертый сын, рожденный от второй жены, по имени Карл le Chauvt* (так как он был лысым), по решению сословий Франции, после многочисленных сражений со страшим братом Лотарем, которому королевство должно было принадлежать по праву наследования9.
После Карла Лысого на престол взошел Людовик II Заика10 (le Legue), прозванный так за свое заикание. Он был не старшим, но третьим сыном своего отца, второй же умер раньше него, а старший был отстранен из-за своего дурного поведения11. Людовика II сословия Франции также чуть было не отстранили при его вступлении на престол из-за ненависти,
i Girard du Haitian, 1.3, an. 768.
ii Eginard, Belfor., 1.2, c. 5.
iii Paul Aemil., hist Franc.
iv Girard, 1.5.
209

Р ДОЛЕМАН. рассуждение о наследовании английского престола
возбужденной его отцом, Карлом Лысым. Однако Людовик, как говорит Жирар', созвал парламент в Компьене и дал народу, духовенству и знати множество прекрасных обещаний, чтобы получить их согласие. Людовик Заика оставил двух бастардов по имени Людовик и Карломан от своей любовницы12, а также маленького ребенка, незадолго до его смерти рожденного его законной женой Адельтрудой, дочерью короля Англии Альфреда13. Этот ребенок впоследствии стал королем Франции под именем Карла Простоватого, однако не сразу после смерти отца, ибо знать Франции заявила, что ей нужен король — мужчина, а не ребенок, как сообщает Жирар. Поэтому сословия Франции избрали своими королями обоих упомянутых бастардов, Людовика III и Карломана. Они были торжественно коронованы и в 881 г. разделили между собой королевство14. Королева же Адельтруда со своим ребенком, истинным наследником Франции, отправилась в Англию к отцу и воспитывала там сына в течение многих лет, за которые во Франции на ее глазах сменилось четыре или пять королей, один за другим, ибо так быстро совершались события.
Из двух незаконнорожденных королей старший, Людовик, правил всего четыре года и умер15, не оставив детей, второй же, Карломан, прожил еще год после него16 и оставил сына, также Людовика, который унаследовал королевство под именем Людовика V и прозывался Ленивым (Faineant) за свою праздную и презренную жизнь. Из-за нее, а также из-за его порочности (особенно проявившейся в похищении монахини из монастыря Св. Бодура под Парижем и вступлении с ней в брак) он был смещен и пострижен в монахи в аббатстве Сен-Дени, где и умер17. Вместо него королем Франции был избран и торжественно коронован Карл IV, римский император, прозывавшийся Толстым (le Gros) за свою полноту и тучность. Карл был племянником Карла Лысого, упомянутого ранее, поэтому французские хроники говорят, что он получил корону Франции отчасти по праву наследования, отчасти же — через избрание". Что касается наследования, то мы видим: это совершенно неверно, поскольку прямой наследник, Карл Простоватый, жил в Англии. Похоже, французы совершенно забыли о нем; ведь они пренебрегли им не только в эти три раза, о чем вы слышали, но и еще один раз. Тогда Карл Толстый из-за дурного управления был смещен и отрешен от власти не только во Франции, но и в империи, правителем которой он ранее был, и как писали многие, оказался в столь бедственном положении, что умер в страшной нужде18. Сословия Франции не признали, однако, Карла Простоватого (хотя его недалекость тогда еще не проявилась, и он казался добрым принцем), а избрали королем Одо, графа Парижского и герцога Анжуйского, и короновали его19.
Но спустя несколько лет, устав от правления этого человека и побуждаемые также сочувствием к юноше, находившемуся в Англии, они решили сместить Одо, и так и поступили, пока тот пребывал в Гаскони. Сословия  * iii Baudinen la Chronique, p. 119; Girard, 1.1.
ii Girard, 1.5.
210

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
призвали Карла Простоватого из Англии в Париж и вернули ему власть над королевством Франция, оставив Одо в качестве компенсации лишь Аквитанию с герцогским титулом20. Этим Одо, в конце концов, удовлетворился, видя, что не может получить больше. Однако его потомки в силу его избрания претендовали впоследствии на французскую корону и не успокоились до тех пор, пока при Гуго Капете не получили ее; ибо Гуго Капет происходил от короля-герцога Одо21.
Король Карл Простоватый, сын англичанки, как вы слышали, взял в жены англичанку же Элгину или Огину, дочь короля Эдуарда Старшего22, от которой имел сына по имени Людовик. Будучи неумным человеком, как сказано, Карл дал себя заманить в замок Перонн в Пикардии, где стал узником. Его вынудили передать королевство Раулю (Rafe), королю Бургундии, вскоре после этого он умер в замке от горя23, а королева Элгина отправилась со своим маленьким сыном к дяде, королю Ательстану24, как поступила ранее королева Адельтруда, уехавшая к королю Альфреду25. Одним из тех, кто отстранил от власти Карла Простоватого, был Гуго Великий, граф Парижский26, отец Гуго Капета, который затем стал королем.
Новый король Рауль27, однако, прожил всего три года после этих событий, а затем сословия Франции приняли во внимание права Людовика, законного сына Карла Простоватого. Людовика во Франции обычно звали Заморским (d’Outremer), так как он воспитывался в Англии. Сословия, коих постоянно побуждали к тому послы короля Англии Ательстана и герцога Гильома Нормандского по прозвищу Длинный Меч28 (прадеда Вильгельма Завоевателя), которого король Англии склонил на сторону молодого принца, решили пригласить Людовика из Англии во Францию, как это произошло с его отцом, признать его и короновать29. Так они и поступили, и Людовик процарствовал двадцать семь лет. Он был добрым государем и умер спокойно, в своей постели в 945 г.
Король Людовик Заморский оставил двух сыновей. Старшего звали Лотарь I, и он наследовал французскую корону30, второго же — Карл, и его отец сделал герцогом Лотарингским31. Лотарь умер, оставив единственного сына, Людовика, как и его дед. Тот стал королем Франции с именем Людовика V32 и умер спустя два года без прямого наследника. Корона должна была по праву наследования перейти к его дяде Карлу, герцогу Лотарингскому, второму сыну Людовика Заморского, что было очевидно, но сословия Франции отвергли его из-за нелюбви, какую они к нему питали, и избрали Гуго Капета, графа Парижского33. Так прекратилась линия Пипина и Карла Великого, и на престол взошел род Гуго Капета, правящий и по сей день. Французские хроники говорят, что прозвание — «Капет» — было дано ему, когда он был еще мальчиком, так как он имел обыкновение срывать капюшоны с голов товарищей, за что его и прозвали срывателем капюшонов. Некоторые видели в этом знак, что он в свое время сорвет корону с головы ее истинного владельца, что впоследствии и произошло, как мы видим, однако Гуго получил корону путем избрания и с согласия королевства, как я уже сказал.
211

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Поэтому все французские хронисты, рьяные защитники права наследования, признают права Гуго Капета против Карла. По этой причине Бельфор приводит слова Гильома из Нанжи, древнего хрониста аббатства Сен-Дени', который защищал короля Гуго такими словами: «Мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы Гуго Капет почитался захватчиком или узурпатором французской короны, ибо сеньоры, прелаты, принцы и правители королевства призвали его на престол и избрали его своим королем и повелителем». Затем Бельфор продолжает: «Я изложил слова и мнение этого доброго монаха, так как они, как мне кажется, затрагивают самую суть. Ибо мы и вправду не можем защитить права Гуго Капета от обвинений в преступной узурпации иначе, чем признать его приход к власти совершившимся по воле и с согласия королевства. Этим я могу и себя извинить за непостоянство и противоречие собственным высказываниям, столь рьяно отстаивавшим права наследования, ибо тот, кто рассудит, как и на каких условиях я его отстаивал, увидит, что здесь нет противоречия».
Я думаю, не будет ошибкой привести здесь части речи, которую произнес от имени сословий Франции посол, отправленный ими к Карлу Лотарингскому после избрания на престол Гуго Капета и отстранения Карла. Эту речь Жирар излагает так''.
«Сеньор Карл. Каждый знает, что права наследования короны и королевства Франции согласно его обычаям и законам принадлежат вам, а не Гуго Капету, нынешнему нашему королю. Однако те же самые законы, какие дают вам это право, делают вас недостойным его, ибо вы до сих пор не пытались приспособить свой образ жизни и манеры к их предписаниям, а также обычаям вашей страны, Франции, но скорее связали себя с немецкой нацией, нашим старым врагом, и приняли их грубый и низкой образ жизни. Поэтому, видя, что вы оставили и покинули древнюю доблесть, мягкость и приветливость франков, мы тоже оставили и покинули вас, избрали нашим королем Гуго Капета и отвергли вас без всякого угрызения совести, полагая, что лучше и справедливее жить под властью Гуго Капета, ныне владеющего короной, подчиняясь старым законам, обычаям, вольностям и привилегиям, чем под вашей, прямой наследник, в повиновении чужим обычаям и жестокому насилию. Подобно тем, кто, путешествуя на корабле по бурному морю, обращает внимание не на то, является ли кормчий владельцем судна, или нет, но на то, искусен ли он и может ли безопасно доставить их к цели, или же скорее утопит в волнах, и мы прежде всего заботимся о том, чтобы иметь доброго государя, чтобы он вел нас счастливо путем общественной и политической жизни, для каковой цели государи и предназначены. Поэтому этот человек больше подходит нам в короли».
Это послание сословия Франции отправили Карлу Лотарингскому в защиту своего поступка, и так он потерял навсегда свое право на корону, а затем и жизнь в тюрьме34. Совесть французов была, как вы видите, спо-  * iii Belfor., 1.3, с. 1.
ii Girard, 1.6.
212

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
койна после этого деяния, которое Господь, как кажется, утвердил через наследование и счастливое правление (с тех пор и до наших дней) множества благородных и христианнейших королей, происходивших от Гуго Капета. Сказанного о втором роде французских королей я считаю вполне достаточным для подтверждения нашего положения, и не углубляюсь далее, ибо если мы перечислим всех уже упомянутых королей из второго рода, правивших после Пипина и до Гуго Капета (их было семнадцать или восемнадцать за 238 лет), то обнаружим, что не некоторые, но большая их часть правила вопреки порядку прямого наследования.
Нет недостатка в подобных примерах и в истории третьего и последнего рода со времени Гуго Капета, если мы обратимся к французским хроникам. Достаточно посмотреть на следующее за Гуго Капетом поколение — короля Роберта, его сына. Жирар утверждает в своей Истории', что из двух сыновей Капета, Роберта и Генриха, старший, Роберт, был отстранен, а его младший брат Генрих стал королем Франции и правил многие годы под именем Генриха I35. Это, как он говорил, произошло отчасти потому, что Роберт был слишком прост по сравнению с Генрихом, а отчасти оттого, что Генриху благоволил и помогал Роберт, герцог Нормандский36, отец Вильгельма Завоевателя. В ответ на это король Генрих впоследствии помог Вильгельму, незаконному сыну герцога Роберта, получить герцогство Нормандию после смерти герцога Роберта, его отца, несмотря на то, что у Роберта было два законных брата, живших в то время, Мангер, архиепископ Руанский, и Гильом, граф Арка37, что в Нормандии, которые претендовали на власть по праву наследования38. Но сословия Нормандии из уважения к воле герцога Роберта, высказанной перед отъездом его в Св. Землю (в этом путешествии он и умер)", а также чтобы избежать разногласий и раздоров, какие иначе могли возникнуть, согласились отстранить дядей и признать бастарда, которому, как сказано, помогали силы короля Франции. В те дни не возникало сомнения в том, что следует предпочесть короля Генриха его старшему брату, или Вильгельма, незаконного сына герцога Нормандского, его законным дядям, принимая во внимание причины, которые имели для этого сословия.
Я читал также, что спустя много лет, а именно в 1110 г., когда умер Филипп I Французский39, сын и наследник короля Генриха, — о чьей торжественной коронации вы уже знаете из 5-й главы, — народ Франции был столь раздражен его дурной жизнью и правлением, что некоторые намеревались лишить наследства его сына, Людовика VI Толстого"' (le Gros)40, из-за грехов отца, и так чуть было не произошло, но сторонники принца побудили его поспешно короноваться, вопреки обычаю, в Орлеане, чтобы это предотвратить41.
О 	подобном же повествует и Филипп Коммин в своей истории Людовика XI42: французские штаты однажды решили лишить наследства его сына  iii Girard, 1.6.
ii Girard, 1.6.
iii Girard, 1.7; Belfor., 1.4, c.l, 1.5.
213

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Карла, названного впоследствии Восьмым, и отстранить его от власти из-за ненависти к его отцу, и так бы и случилось, если бы отец не умер, пока сын был еще маленьким'43. Как я уже отмечал, это произошло с королем Англии Генрихом III, который по решению баронов был лишен наследства из-за грехов короля Иоанна, его отца, а на его место был избран французский принц Людовик, но смерть короля Иоанна изменила намерения английской знати44. Так что подобные случаи не новы и известны прочим странам. Теперь же я перейду к английской истории и посмотрю, можно ли там найти нечто похожее.
Прежде всего, в королевстве Англия королевские семьи многократно сменяли друг друга, как и в других странах. Это очевидно, ибо сначала, после бриттов местными жителями в течение многих лет правили римляне, а затем они имели королей римского происхождения, как в случае с доблестным королем Аврелием Амвросием, который в течение некоего времени мужественно и уверенно отражал набеги саксов45. После этого у нас были короли саксонской и английской крови, затем — датской, потом — нормандской и французской, а с недавнего времени — вновь британской, при короле Генрихе VII, так как его отец происходит из этого рода46. Нынешние претенденты, как вы знаете — из разных стран, шотландской, испанской и итальянской крови, так что Англия, похоже, связана со всеми соседями вокруг. Я, со своей стороны, склоняюсь к мнению французов, приведенному ранее, а именно, что если корабль хорошо управляется, и ему сопутствует удача, не стоит интересоваться, к какой нации принадлежит капитан. Теперь же вернемся к нашему предмету.
Я пропущу древние королевские семьи британского и римского происхождения, а также и саксонские до короля Эгберта I, короля Уэссекса и большей части Англии, который был первым монархом чисто саксонской крови и первым приказал именовать королевство Англией, что с тех пор и соблюдается.
Эгберт, будучи юношей из знатной семьи Западной Англии, возбудил зависть короля Бритрика47 (шестнадцатого правителя начиная с Седрика48, первого короля Уэссекса, и последнего из его рода). Бритрик подозревал, что Эгберт благодаря своему могуществу со временем может быть избран королем, и изгнал его во Францию, где тот провел долгие годы и был военачальником у короля Пипина, отца Карла Великого. Узнав же позднее о смерти короля Бритрика, Эгберт вернулся в Англию, где, как говорит Полидор, был избран королем со всеобщего согласия49 (‘omnium consensu rex creatur У', хотя явно не был прямым наследником. Он стал затем лучшим правителем из всех, каких имели саксы до, а возможно, и после него. Избрание Эгберта произошло в 802 г., когда во Франции правил Пипин I, так что семьи Эгберта и Пипина (на которого мы многократно ссылались в предыдущей главе) возвысились одновременно, и оба они (Пипин и Эгберт) пришли к власти посредством избрания, как вы видите.  * iii Commanus in commentar. L. 1 in vita Ludovici 11.
ii Polidori Historia, 1. V.
214

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
Король Эгберт или Эгбрик, как пишут его имя другие, оставил законного сына Этельвульфа или Аделульфа, иначе Эдольфа50 (это одно и то же), наследовавшего ему. Тот был столь же достойным человеком, как и его отец, и имел четырех законных сыновей, которые по очереди наследовали корону в справедливом и законном порядке, а именно: Этельбальда51, Этельберта52, Этельреда53 и Альфреда, ибо трое старших не имели детей. Последние трое из них были прекрасными государями, в особенности Альфред или Алиред54, совершивший великие подвиги. Помимо прочих деяний, он отогнал знаменитого военачальника датчан Роллона55 и его соратников от берегов Англии во Францию, где тот захватил провинцию, именовавшуюся затем Нейстрия, а ныне — Нормандия. От него в шестом поколении происходит Вильгельм Завоеватель. Альфред, будучи чрезвычайно ученым, основал университет в Оксфорде, много церквей и монастырей. После себя он оставил сына, столь же знаменитого, как и он сам, — Эдуарда I Старшего56.
Король Эдуард умер, оставив двух сыновей, рожденных его законной женой Эдгиной, одного из которых звали Эдмунд, а другого — Элред57, а также третьего, незаконного сына по имени Ательстан58 от наложницы. Но поскольку последнего считали более доблестным, чем их, он был предпочтен законным принцам и получил корону. Полидор описывает это в таких словах: «Ательстан, сын короля Эдуарда I от наложницы, был избран королем своим народом и по обычаю коронован архиепископом Кентерберийским Адельмом59 в городе Кингстон» (‘Adelstanus ex concubina Edwardi filius, rex a populo consalutatur atque ad Kingstonum opidum more maiorum ab Athelmo Cantuarensi episcopo coronatur’)'. Стоу также добавляет: «Его коронация проходила на рыночной площади, на помосте, высоко поднятом, чтобы толпа лучше видела короля. Он был достойным государем, доблестным и мудрым в своих деяниях, и подчинил нашу землю своей власти, изгнав датчан и замирив валлийцев»''. Так Стоу пишет об успешном избрании бастарда в короли. Относительно деяний Ательстана следует добавить, что он завоевал Шотландию, заставил ее короля Константина принести ему оммаж60 и восстановил сына своей сестры, Людовика Заморского, на французском престоле, что было отмечено ранее.
Поскольку Ательстан умер, не оставив наследника, его законнорожденный брат Эдмунд61, прежде отвергнутый, был признан и получил корону. Он подавал большие надежды, но умер через шесть лет, оставив двух законных сыновей. Но они были очень молоды, поэтому королевство отвергло их, предпочтя им их дядю Эдреда62. Полидор говорит так: «Король Эдмунд имел от своей жены Эгильды двух сыновей, Эдвина и Эдгара, но поскольку они были детьми, то были отстранены и правили после своего дяди Элреда (‘Genuit Edmondus ex Egilda unxore Edvonum et Edgarum qui cum etate pueri essent, post Eldredum deinde regnarunt’)'''. To же самое пишет Стоу, приводя те же при-  iiPolidori Historia, 1. VI.
i Stow, Annales of England, West Saxons.
ii Polidori Historia, 1. VI.
215

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
чины: «Эдред наследовал своему брату Эдмунду, так как его сыновья Эдвин и Эдгар были, как считалось, слишком молодыми, чтобы взять на себя столь высокие заботы»1.
Эдред, хотя и взошел на престол вопреки правам племянников, получил согласие всех, как говорят Полидор и Стоу, был коронован, так же, как и его брат, в Кингстоне архиепископом Кентерберийским Одо"63 и правил девять лет с одобрения всех и всеми хвалимый. Он умер бездетным, так что корону получил его старший племянник Эдвин64, но через четыре года, в 959 г., он был смещен за свою порочную жизнь, и вместо него королем был признан его младший брат Эдгар65.
Король Эдгар, пришедший к власти после смещения своего брата, был редчайшим государем того времени по своим достоинствам в мире и войне, по справедливости, благочестию и доблести. Стоу говорит, что Эдгар содержал флот из 3600 кораблей, рассредоточенных по всему побережью для защиты королевства. Он также построил и восстановил 47 монастырей на свои собственные средства и совершил много подобных деяний. Он был отцом Эдуарда Мученика и дедом Эдуарда Исповедника, но от разных жен: от первой жены, Эгильфриды, он имел Эдуарда66, мученически погибшего, а от второй, Эльфриды — Этельреда, отца Эдуарда Исповедника. Ради того, чтобы Этельред смог царствовать, его мать Эльфрида приказала убить короля Эдуарда67, сына Эгильфриды, после того, как ее муж, король Эдгар, умер.
После позорного убийства короля Эдуарда многие добрые люди в королевстве были против признания его сводного брата Этельреда68, и из-за совершенного ради него убийства его старшего брата, и потому, что он казался им неподходящим для дел правления. Этого мнения, помимо прочих, придерживался и Св. Дунстан, архиепископ Кентерберийский69, как говорит Полидор1". Св. Дунстан прямо отказался короновать его и, видя, что большая часть королевства — на стороне Этельреда, предсказал людям, что они в этом раскаются, и что при жизни этого человека королевство будет разрушено. Так и случилось, а сам Этельред бежал в Нормандию, оставив Свена и его датчан владеть королевством, хотя после того, как Свен умер, он вернулся обратно и умер в Лондоне70.
У Этельреда было две жены. От первой из них, англичанки Этельгины, он имел принца Эдмунда, прозванного Железный Бок за свою великую силу и доблесть71. Он унаследовал от отца корону Англии и правил в течение года, а после себя оставил двух сыновей, которые будут поименованы позднее. Помимо него Этельред имел от своей первой жены еще двух сыновей, Эдвина и Ательстана, и дочь Эдгину, которые либо были убиты датчанами, либо умерли бездетными72.
Вторая жена, по имени Эмма73, сестра герцога Нормандского Ричарда74, деда Вильгельма Завоевателя (то есть отца герцога Роберта, отца Вильгель-  * iii Stow, Annales of England, West Saxons.
ii Polidori Historia, 1. VI.
iii Polidori Historia, 1. VII.
216

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
ма) и, следовательно, его тетка, родила королю Этельреду двух сыновей, Эдуарда, впоследствии ставшего королем Эдуардом Исповедником, и Алеруда, предательски убитого графом Кентским, как мы сейчас увидим.
После смерти короля Этельреда королева Эмма вышла замуж за датского короля Кнута I Великого75, ставшего королем Англии после Этельреда и его сына Эдмунда Железный Бок. От него она родила сына Хардакнута, правившего в Англии перед Эдуардом Исповедником.
Перейдем теперь к нашему предмету. Если присмотреться к переходам английской короны после смерти Эдмунда Железный Бок, старшего сына короля Этельреда, и до того, как престолом завладел Вильгельм, герцог Нормандии, то есть на протяжении пятидесяти лет, то легко можно заметить, какую власть имеет сообщество в таких делах, власть менять порядок наследования в соответствии с требованиями общей необходимости и пользы.
Захваченный врасплох датским королем Свеном, вторгшимся в его земли, король Этельред отправился со своей женой Эммой и двумя ее сыновьями, Эдуардом и Алерудом, к ее брату Ричарду, герцогу Нормандскому, и оставался там до смерти Свена. Когда же тот умер, Этельред вернулся в Англию, заключил соглашение с Кнутом, сыном Свена, поделив с ним королевство, и умер, оставив наследником старшего сына, Эдмунда Железный Бок. Эдмунд тоже вскоре умер, оставив все королевство Кнуту, так как по их соглашению тот, кто пережил бы другого, должен был получить все целиком. Кнут взял двух детей короля Эдмунда Железный Бок и отослал их в Швецию (которая в то время также подчинялась ему) и приказал воспитывать их в почете. Из них старший, Эдмунд, умер бездетным, а Эдуард женился и имел нескольких отпрысков, о которых еще пойдет речь76.
После смерти Этельреда и его сына Эдмунда весь парламент Англии с общего согласия королевства признал датчанина Кнута королем Англии, и он был коронован Алерудом, архиепископом Кентерберийским77, как говорит Полидор'. Кнут оказался прекрасным правителем, отправился в Рим и заручился согласием папского престола78. Он совершил много милосердных поступков, был добрым христианином, его любили и почитали англичане. Кнут женился на королеве Эмме, англичанке, матери короля Эдуарда Исповедника, и имел от нее сына, Хардакнута. Умер он после двадцатилетнего правления, оплакиваемый англичанами, хотя восхождение его на престол совершилось отчасти благодаря насилию, а отчасти — избранию, как вы слышали.
После того как Кнут I, названный Великим (так как он одновременно был королем Англии, Норвегии и Дании), умер, сословия королевства, как пишет Полидор, собрались в Оксфорде, «чтобы решить, кого им следует сделать королем. В конце концов большинством голосов был избран Гарольд19, старший сын Кнута от наложницы»''. Эти выборы, как мы видим, прене-  iii Polidori Historia, 1. VII.
ii Polidori Historia, 1. VIII.
217

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
брегли тремя линиями прямого наследования, то есть сыновьями короля Эдмунда Железный Бок, жившими в Швеции, принцами Эдуардом и Алерудом, сыновьями короля Этельреда и братьями Железного Бока, находившимися в Нормандии, и Хардакнутом, сыном Кнута от его законной жены Эммы, коей при вступлении в брак было обещано, что ее отпрыск, если у них с Кнутом таковой родится, будет царствовать.
После кончины Гарольда, умершего в Оксфорде, где его избрали, три года спустя из Дании прибыл Хардакнут и потребовал корону80, которой до него владели его отец и брат. О его прибытии Полидор говорит так: «Он был принят с радостью и признан королем с общего согласия» (‘libentissimis animis accipitur communique omnium consensu rex dicitur’)'. Сословия совершили это без всякого уважения к правам принцев, находившихся в Нормандии и Швеции, которые по рождению были ближе него к престолу, как было показано, и это стало уже вторым нарушением порядка наследования после Этельреда.
Однако Хардакнут внезапно умер на пиру в Ламбете близ Лондона, не оставив детей, спустя два года после коронации. Сословия королевства решили избрать своим королем Алиреда, младшего брата Эдуарда, послали за ним в Нормандию, как рассказывает Полидор, и сделали его монархом без всяких сомнений (поскольку он считался более деятельным и доблестным, чем его старший брат Эдуард)81. Граф Годвин Кентский82, опасавшийся отваги юноши, поднял против него мятеж и приказал подстеречь и убить его, когда тот ехал через Кент в Лондон. Сословия не имели почтения к праву первородства, так как перед Алерудом стояли его собственный старший брат, принц Эдуард (которого затем избрали королем), а перед ними обоими — Эдмунд и Эдуард, дети их старшего брата Эдмунда Железный Бок, как было сказано, и это — третье нарушение прямого порядка наследования.
Несмотря на это, после гибели Алеруда королем был сделан принц Эдуард83, «со всеобщего согласия и к общей радости, и все молили Господа о его счастливом царствовании», говорит Полидор (‘tanta publica laetitia ut certatim pro eius felici principatu cincti vota facerent’)''. Предприятию сопутствовал успех, так как Эдуард был добрым королем и чудесным образом царствовал в мире, избегая войн в своей стране и за ее пределами в течение более чем двадцати лет, без нескончаемых раздоров, господствовавших до него и вслед за ним. И хотя его права на престол не подтверждались порядком наследования, так как сын его старшего брата, принц Эдуард Изгнанник, был в то время жив и в его правление вернулся в Англию, привезя с собой жену и трех законных детей — Эдгара, Маргарет и Кристину84, — добрый король Эдуард был не настолько щепетилен, чтобы передать королевство кому-нибудь из них или усомниться в своих правах, полученных благодаря избранию вопреки порядку наследования.  * iii Polidori Historia, 1. VIII.
ii Polidori Historia, 1. VIII.
218

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
После смерти бездетного короля Эдуарда, сообщает Полидор, сословия совещались о том, кого следует сделать королем. С самого начала они исключили того, кто был единственным наследником по крови — Эдгара Этелинга, сына принца Эдуарда Изгнанника, скончавшегося к тому времени, и внука короля Эдмунда Железный Бок. Причина этого исключения так объясняется Полидором: «Он, будучи маленьким ребенком, не созрел для управления королевством» (4s puer id aetatis nondum regno gubernando maturus eratЗатем он пишет, что Гарольд, сын графа Годвина от дочери Кнута I, провозгласил себя королем85, и добавляет: «Это удовлетворило многих в Англии, ибо они возлагали большую надежду на доблесть Гарольда, так что он был помазан и коронован в соответствии с обычаем прежних английских королей» ('Non displicuit omnino id factum populo, qui plurimum spei in Haraldi virtute habebat, itaque more maiorum sacratus est’)". Здесь мы видим, что и Гарольд получил признание королевства, несмотря на существование малолетнего Эдгара, как было сказано, и это — четвертое нарушение порядка престолонаследия в то время.
Тогда же Вильгельм, герцог Нормандский, заявил, что он ранее был избран королем Эдуардом Исповедником, а королевство дало на это свое согласие, и что король Эдуард оставил свидетельство тому в своей последней воле и завещании86. И хотя никто из наших английских авторов не признает этого явно, многие хронисты за рубежом поддерживают это утверждение, так что, возможно, подобное действительно произошло, ведь герцог Вильгельм имел в Англии много сторонников к моменту вступления на престол. Жирар в своей истории говорит, что по приезде в Лондон тот наказал многих за то, что они нарушили данные ему клятвы и обещания. Более того, явно видно, что ссылаясь на свое избрание, Вильгельм побудил многих государей оказать ему помощь в справедливом деле. Те вряд ли сделали бы это, если бы он претендовал на корону только по праву завоевания или в силу родства, которое показалось бы всем ничего не значащим, так как состояло лишь в том, что его дед и мать короля Эдуарда были братом и сестрой. Однако мы видим, что многие государи помогали Вильгельму, и среди них, как пишет столь часто упоминавшийся раньше французский хронист Жирар, был и папа Александр II87 (чья святость так почиталась в то время, что Константин Афер написал книгу о его чудесах). Папа, узнав от герцога Вильгельма о справедливости его прав, послал ему свое благословение и золотое кольцо вместе с освященным знаменем, благодаря чему тот одержал победу. Так пишет Жирар в своей французской хронике, а архиепископ Флорентийский Антонин, именовавшийся Святым88, описывая это событие в своей хронике, говорит много хорошего о Вильгельме Завоевателе и одобряет его предприятие. Но как бы там ни было, победу, как мы видим, он одержал, и Господь помог ему и сделал его родоначальником английских королей, правивших в совокупности более пятисот лет.
i Polidori Vergilii Anglicana Historia, 1. VIII.
ii Polidori Vergilii Anglicana Historia, 1. VIII.
219

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Подсчитав же количество правителей, начиная со смерти короля Эдмунда Железного Бока, и до Вильгельма, мы обнаружим (как я уже говорил), что менее чем за пятьдесят лет в Англии один за другим сменились пять или шесть монархов, ставших таковыми лишь с одобрения и согласия сообщества, вопреки всякому порядку престолонаследия.
Все это происходило до завоевания, но если мы пойдем дальше, то обнаружим еще больше примеров, чем раньше. Во-первых, два сына самого Завоевателя, правившие после него, то есть, Вильгельм Рыжий и Генрих I89, оба были младшими братьями Роберта, герцога Нормандского90, и большая часть королевства (как говорит Полидор) склонялась к тому, чтобы дать власть ему, как и подобало по праву наследования, несмотря на то, что Вильгельм из-за нелюбви к старшему сыну предусмотрел в своем завещании совсем другое. Но поскольку Роберт отсутствовал, сражаясь в Иерусалиме, святой и ученый (как считалось) муж Ланфранк, архиепископ Кентерберийский, обольстившись напрасной надеждой на добрый нрав Вильгельма Рыжего, убедил англичан в обратном91. Архиепископ в те дни был чрезвычайно почитаем в Англии и обладал властью, так что мог побудить королевство поступить в соответствии со своим желанием'.
Подобными же средствами и младший брат, Генрих, впоследствии завладел короной, а именно благодаря раздаваемым народу прекрасным обещаниям, а также помощи Генри, графа Уорика92, склонившего на его сторону знать, и Мориса, епископа Лондонского93, привлекшего на его сторону духовенство, так как архиепископ Кентерберийский Ансельм был в изгнании94. Помимо этого, большую помощь оказало ему также и то обстоятельство, что его старший брат Роберт (которому корона принадлежала по праву) опять отсутствовал, сражаясь в Св. Земле, и тем вновь потерял королевство. Генрих не имел другого права на престол, кроме права избрания и признания его народом, однако он защищал его впоследствии от своего брата Роберта, пришедшего с мечом требовать себе корону, и Господь помог ему, так что он захватил в плен старшего брата и держал его в тюрьме долгие годы, пока тот не умер в заключении самым жалким образом"95.
Король Генрих умер, оставив дочь по имени Мод или Матильда96, которая была замужем сначала за императором Генрихом V97, умершим бездетным, а потом вступила во второй брак с Жоффруа Плантагенетом, графом Анжу98 во Франции, и имела от него сына по имени Генрих99, которого его дед, король Генрих, при жизни провозгласил наследником короны. Но после его кончины сословия Англии сочли Стефана, графа Булонского100, сына Адели, дочери Вильгельма Завоевателя101, более подходящим для правления и защиты страны (поскольку он был уже взрослым мужчиной), чем ребенка, принца Генриха, или его мать Мод. Стефан был признан, а Генрих отстранен, благодаря увещеваниям Генри, епископа Винчестерского102, брата Стефана, а также аббата Глостерского103 и других, полагавших, что они  * iii Polidori Historia, 1. X.
ii Polidori Historia, 1. XI.
220

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
должны это сделать ради блага королевства, хотя события показали, что это не было благом, но ввергло Англию в раздоры и распри. Чтобы покончить с ними, спустя несколько лет сословия в парламенте, собравшемся в Уолингфорде104, заключили соглашение: Стефан должен был быть законным королем, а Генрих и его потомки — наследовать ему; принца же Уильяма, сына короля Стефана, они отстранили от наследования, сделав всего лишь герцогом Норфолкским105. Таково было решение сословий относительно короны; это произошло в 1153 г.'
Генриху наследовал по порядку его старший сын Ричард, названный Львиным Сердцем106 (Cor de lyori) за свою доблесть, но после него порядок наследования был вновь нарушен. Ведь Иоанн107, младший сын короля Генриха, то есть, младший брат короля Ричарда, столь необеспеченный своим отцом-королем, что французы справедливо прозвали его Sans terre, то есть, Иоанн Безземельный, был после кончины брата признан сословиями Англии и коронован, а Артур, герцог Бретонский108, сын и наследник Джеффри (старшего брата Иоанна)109, был отстранен вопреки обычному порядку наследования. И хотя Артур попытался исправить положение войной, казалось, что Господь защищает скорее общее избрание, чем справедливое право Артура наследовать престол. Ибо Артур был разбит, захвачен в плен королем Иоанном, хотя на его стороне и выступал король Франции, и умер в тюрьме, или, вероятнее, погиб в Руанском замке, как утверждает большинство авторов, от руки собственного дяди, короля Иоанна, который таким образом укрепил свое право наследования110. Впрочем, последнее не могло быть правдой, ведь как пишет Стоу11  ii в своей хронике, Матвей из Вестминстера и другие до него, Джеффри помимо сына оставил двух дочерей от брака с леди Констанс, графиней и наследницей Бретани111, которые по английскому закону имели преимущественное право наследования по сравнению с правом Иоанна, но на это, кажется, в те дни никто не обратил внимания.
Спустя несколько лет бароны и сословия Англии, окончательно устав от дурного управления и поведения короля Иоанна, отвергли его, избрали на его место французского принца Людовика как своего короля и поклялись тому в верности, что произошло в Лондоне, как было сказано112. Они также отстранили от наследования юного принца Генриха, сына Иоанна, которому в то время было всего восемь лет, но после смерти его отца, случившейся впоследствии, они отменили свое решение, передали Генриху (под именем Генриха III) корону Англии и признали недействительной клятву верности, данную французскому принцу Людовику, так что король Генрих правил пятьдесят три года, и это было, как я полагаю, самое длинное правление в истории Англии и до, и после него113. Более того, как вы знаете, от короля Генриха III происходят ветви Йорков и Ланкастеров114, которые позднее боролись между собой за корону. Если мы взглянем на эту борьбу, то, как
i Polidori Historia, 1. XII.
ii Stow, Annales of England, life of King John.
221

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
уже отмечалось, ясно увидим, что права на престол после смещения короля Ричарда II115 зависели от власти государства, и как подобно тому, как люди сражались, и порой то одна, то другая сторона одерживала победу, так и их права признавались, подтверждались и аннулировались парламентами. Мы можем утверждать, что когда кто-либо из соперников приходил к власти и признавался парламентом, то он становился законным королем, и Господь помогал ему, как истинному государю, управлять народом, ведь если мы станем это отрицать, то поколеблем положение большинства нынешних государей, что явствует из приведенных мной примеров.
Я собираюсь закончить свое рассуждение, показав, что, с одной стороны, кровное родство есть большое преимущество при восхождении на престол, однако оно не связывает государство в том случае, если ему противостоят более весомые доводы. Ведь государство не обязано закрывать глаза и избирать по воле случая или необходимости ближайшего по крови, как вопреки истине настаивает Беллуа, но, скорее, должно как следует рассмотреть этого человека — сможет ли тот выполнять свои обязанности и заботиться о том, что ему вверено, или же нет, ибо в таких обстоятельствах избрать того, кто является врагом государства или не годится управлять им, значит погубить королевство и его самого вместе с ним. Таково мое мнение, которое, как мне кажется, подтверждается разумом, законом, религией, благочестием, мудростью, политикой, а также обычаями всех достойно управляемых государств мира. Я этим вовсе не ставлю под сомнение право государя получать по наследству корону, но напротив, считаю, что он должен пользоваться этим преимуществом, однако так, чтобы не причинить вреда всему телу государства, которое всегда должно почитаться больше, чем один человек, что бы ни возражали против этого Беллуа и другие, придерживающиеся того же мнения.
Так сказал цивилист, и когда последовавший за этом вопрос призвал его перейти к другой теме, он завершил свое рассуждение и подвел его итог следующим образом.
222

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
Комментарии
1 Легендарный король франков Фарамон (V в.), к которому возводился род Меровингов. Парсонс ошибается: в 418—19 гг. в Галлию пришли вестготы, а не франки. Появление там франков (под предводительством Хлодвига (481—511) относится к 486 г.
2 Пипин Короткий, сын майордома (правителя) Австразии и Нейстрии Карла Мартелла, основатель династии Каролингов. В 741—747 гг., согласно последней воле своего отца Пипин был майордомом Нейстрии и Бургундии, а с 747 г. (после пострижения в монахи брата Карломана) — и Австразии, объединив под своей властью все государство франков. В 751 г. он был избран королем франков вместо смещенного Хильдерика III (см. примем. 13 к главе III, часть I).
3 Гуго Капет (ок. 940—996), герцог франков (961—987), в 987 г. избран знатью королем Франции (правил в 987—996 гг.), основатель династии Капетингов.
4 Все короли, правившие во Франции после 987 г. (включая монархов из дома Валуа), принадлежали к династии Капетингов. В 1589 г. род Валуа пресекся после смерти Генриха III (1551 — 1589, правил в 1574—1589 гг.). Согласно Салическому закону, престол должен был перейти к главе дома Бурбонов, Генриху (IV), королю Наваррскому (1553—1610, правил в 1589—1610 гг.), или к другим принцам его рода (племяннику, Генриху II, принцу Конде (1588—1646), или кузену Франсуа, принцу Конти (1558—1614)), восходившему к Роберту, герцогу Клермонскому, второму сыну французского короля Людовика IX Святого. Однако большинство французов (и прежде всего, парижане) не признали прав Генриха Наваррского, так как он был протестантом. Католическая Лига провозгласила королем дядю Генриха, кардинала Шарля (Карла) де Бурбон (1523-1590). И хотя тот вскоре умер, Католическая Лига отказывалась принять Генриха IV, так как тот с 1585 г. был отлучен от церкви. Войска Генриха (включавшие в себя немецких наемников, навербованных на английские деньги) сражались против войск Лиги, вступившей в союз с Испанией. В 1593 г. Генрих IV перешел в католичество, а в начале 1594 г. он вошел в Париж. В 1595 г. папа Климент VIII снял с Генриха IV отлучение и заключил с ним мир (на основании которого во Францию были вновь допущены изгнанные ранее иезуиты). Однако война с Испанией продолжалась вплоть до 1598 г.
5 Карл Великий (742—814), король франков (768—814), император Священной Римской империи. После смерти отца Карл получил в управление северные и западные области королевства франков (полумесяц, простирающийся от Гаскони на юге до Фризии на севере и среднего течения Рейна и Майна на востоке). Младшему брату Карломану (751—771) при разделе достались Западная Аквитания и Нейстрия, Бургундия, Алемания и Прованс. После смерти Карломана в 771 г. Карл объединил все государство франков под своей властью.
6 Парсонс ошибается: старшего сына Карломана и Герберги звали Пипин. Он с матерью бежал в 771 г. к лангобардскому королю Дезидерию в Италию и вместе с семьей был захвачен в Вероне в 774 г., во время похода Карла Великого против лангобардов. Адельгиз — старший сын Дезидерия — сумел бежать из Вероны и нашел укрытие в Византии. Впоследствии он неоднократно (вплоть до 788 г.) воевал против Карла в Италии.
7 Людовик I Благочестивый (778—840), сын Карла Великого и Хильдегарды, король Аквитании (781—813), император Священной Римской империи (813—840). Карл Великий короновал своего сына как императора и своего соправителя в 813 г.,
223

Р ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
в Ахене. В 814 г. Людовик I стал единственным правителем империи. Парсонс несколько путает даты: в 817 г. Людовик не унаследовал престол, но объявил о разделе империи, которое должно было воспоследовать за его смертью, между тремя его сыновьями от Ирменгарды (ум. 818). Старший, Лотарь, должен был унаследовать большую часть владений и императорский титул, Пипину доставалась Аквитания, а Людовику — Бавария. Однако этот порядок раздела не был сохранен, так как в 819 г. овдовевший Людовик I женился на Юдифи из рода Вельфов, и у них родился сын Карл (II). Стремясь выделить земли для младшего сына, император вступил в конфликт со старшими сыновьями. После того, как в 829 г. Карлу была предоставлена Швабия, конфликт перерос в войну. В 833 г. император, его жена и младший сын были захвачены в плен, и по решению совета знати, собравшегося в Компьене, Людовик I был лишен власти, а императором провозглашен Лотарь I. Однако распри между братьями привели к тому, что уже спустя несколько месяцев, в начале 834 г., Людовик I вернул себе власть. Остальные годы правления Людовика прошли в постоянных попытках провести новый раздел владений, выделив земли младшему сыну, неуклонно наталкивавшихся на сопротивление старших сыновей, Лотаря, Людовика и Пипина (а после 838 г. — его наследника Пипина II (ум. 858 г.), соперничавшего с Карлом за Аквитанию).
8 Карл II (I) Лысый (823-877), сын Людовика I Благочестивого и Юдифи, король Западно-Франкского королевства (Франции) в 843—877 гг., император Священной Римской империи в 875—877 гг. На момент смерти своего отца Карл правил в Аквитании, Септимании (Лангедоке) и Испанской марке (Каталонии) и Бургундии. В 840—842 гг. ему пришлось сражаться за свое наследство со страшим братом Лотарем I и племянником, Пипином II Аквитанским. В 843 г. в Вердене братья договорились о разделе земель. По этому договору Карл II получил территорию бывшей Галлии (Нейстрию, земли франков в бассейне Сены и на север от него, Аквитанию, Септиманию), а также Испанскую марку, Западную Бургундию и Фландрию — ядро будущего королевства Франция.
9 Лотарь I (795—855), старший сын Людовика I и Ирменгарды, король Италии в 817—843 гг., Лотарингии в 843—855 гг., император Священной Римской империи в 817—855 гг. По разделу 843 г. Лотарь I получил Италию, а также Прованс, Восточную Бургундию и земли по среднему и нижнему Рейну и Мозелю (Лотарингию, Фризию). Неустойчивое объединение земель распалось после смерти Лотаря I: старший сын, император Людовик II (850—875), получил Италию (855—875), второй, Лотарь II, франкские земли во Фризии и на нижнем Рейне, вместе с Лотарингией (855—869), а младший, Карл — Бургундию и Прованс (855-863).
10 Людовик II Заика (846—879), король Франции в 877—879 гг., сын Карла II (I) Лысого и Ирментруды.
11 Старшие братья Людовика II умерли еще при жизни отца, так что в 877 г. Людовик, вопреки словам Парсонса, был единственным наследником Карла II Лысого.
12 Людовик III и Карломан были сыновьями Людовика II от Ансгарды.
13 Парсонс ошибается: Карл (III) Простоватый (879—929; король Франции в 898— 922 гг.) был сыном Людовика II и его третьей жены Аделаиды, дочери графа Аделарда Парижского.
14 В 881 г. старшие сыновья Людовика II, Людовик III и Карломан, разделили страну. Людовику III досталась долина Сены (собственно Франция) и Нейстрия, а остальные земли отошли Карломану.
224

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
15 Людовик III правил в 879-882 гг.
16 Карломан (866—884) правил в 879—884 гг. В 882 г. унаследовал земли старшего брата.
17 Ошибка Парсонса: Людовик V Ленивый правил столетие спустя и был последним Карол ингом.
18 См. примем. 15 к главе III части I.
19 Одо (Эд) (860-898), граф Парижский, герцог франков, сын герцога Роберта Сильного (ум. 866) и Аделаиды Турской, в 888—898гг. король Франции. В 893 г. против него восстала знать Юга (во главе с герцогом Ранульфом Аквитанским, при дворе которого (а не в Англии, как пишет Парсонс) находился Карл Простоватый), выдвинувшая принца — потомка Каролингов — претендентом на престол. В 897 г. Одо примирился с Карлом и назвал его своим наследником.
20 Восстание знати против Одо, начавшееся в 893 г., не было столь успешным, как утверждает Парсонс. Хотя Карл и был помазан на царствие в 893 г., он не был в состоянии контролировать всю территорию королевства, а в 897 г. был вынужден отступить в Лотарингию. Однако Одо был бездетным — оба его сына от Теодраты скончались, не достигнув совершеннолетия. У его брата Роберта на тот момент были только дочери: от первого брака с Адель дю Мэн — Адель (895—931; жена графа Герберта II Вермандуа) и Эмма (894—935; супруга герцога Рауля Бургундского) и рожденные его второй женой Беатрисой де Вермандуа (880—931). Видимо, по этой причине Одо предпочел примириться с Карлом III. Единственный сын Роберта I и Беатрисы, герцог Гуго Великий (897/8—956), родился после этих событий.
21 Гуго Капет был внучатым племянником Одо, внуком его младшего брата Роберта I (см. примеч. 19). Его родители — Гуго Великий и его третья жена Хедвига Саксонская (910—965), дочь немецкого короля Генриха I Птицелова.
22 Эдгива (Огива), жена Карла III Простоватого, была дочерью английского короля Эдуарда I Старшего (правил в 901-924 гг.) и Эльфледы.
23 В 921 г. против короля Карла III Простоватого восстала знать во главе с братом короля Одо Робертом (I), графом Парижским и его зятем Раулем (Радульфом), герцогом Бургундским. В 922 г. Роберт I был провозглашен королем Франции. В сражении при Суассоне (923 г.) он погиб, а королем был избран Рауль Бургундский (правил в 923-936 гг.). Карл Простоватый был захвачен в плен другим зятем Роберта, Гербертом II, графом Вермандуа, и умер в заключении (929 г.).
24 Ательстан, король Англии в 924—940 гг., был старшим сыном Эдуарда I Старшего и Эгвины, следовательно, приходился жене Карла Простоватого Эдгиве не дядей, а сводным братом.
25 Ошибка: см. примеч. 13.
26 Парсонс ошибается: от власти Карла отстранил не Гуго Великий, граф Парижский (ум. 956), а его отец Роберт (см. примечание 23).
27 Рауль (Радульф) Бургундский, король Франции в 923—936 гг. См. примеч. 20 и 23.
28 Гийом (Вильгельм) I Длинный Меч (893-942), герцог Нормандский в 931-942 гг. Вильгельм I Завоеватель — его потомок в пятом колене, а не правнук.
29 Людовик IV Заморский (922-954), сын Карла III и Эдгивы, король Франции в 936—954 (а не 945) гг. У Парсонса ошибка (возможно, опечатка).
30 Лотарь (941—986), старший сын Людовика IV Заморского и король Франции в 954-986 гг.
31 См. примеч. 14 к главе III части I.
32 Людовик V Ленивый (966—987), сын короля Лотаря и Эммы (дочери короля Италии Лотаря II), король Франции в 986—987 гг. Его брак с королевой Аде-
225

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
лайдой Анжуйской (947—1026) был заключен в 982 г. Детей у супругов не было, возможно, из-за большой разницы в возрасте. В 984 г. брак был расторгнут. Законных детей у Людовика не было.
33 См. примем. 3.
34 См. примем. 14 к главе III части I.
35 Здесь у Парсонса ошибка. Гуго Капету наследовал его сын, Роберт II Благочестивый (971—1031, правил в 996—1031 гг.). От брака с Констанс Тулузской у него было трое сыновей. Старший, Гуго (1007—1025), был соправителем отца в 1017—1025 гг., однако умер раньше него. Из оставшихся второй (а не младший, как у Парсонса) брат, Генрих I (1008—1061), унаследовал престол, несмотря на противодействие матери и брата, и правил в течение тридцати лет (1031 — 1061). Его женой была Анна, дочь Ярослава Мудрого. Младшему брату Роберту [Роберт I Сильный, ум. 1075] Генрих I передал герцогство Бургундское, и тот стал родоначальником герцогского дома.
36 Роберт I Дьявол (1010-1035), младший сын Ричарда II (996-1026) и Юдит Бретонской, в 1028—1035 гг. герцог Нормандский. Умер в Никее, возвращаясь из паломничества в Св. Землю.
37 Младшие сыновья Ричарда II от его второго брака с Папией — Мангер, архиепископ Руанский в 1037—1054 гг., и Гильом, граф Арк. В 1052 г. последний поднял восстание против племянника (Вильгельма Завоевателя), но потерпел поражение и был изгнан из Нормандии. Его старший брат был, вероятно, замешан в подготовке восстания и поэтому лишился своей кафедры в 1054 г. по решению совета, собравшегося в Лизьё.
38 Вильгельм (Гильом) I Завоеватель (1027-1087), незаконнорожденный сын герцога Роберта I Дьявола от Эрлевы (Арлеггы), был провозглашен наследником герцогского титула в 1033 г., перед отправлением Роберта I в Св. Землю. Однако нормандские бароны взбунтовались против малолетнего Вильгельма после смерти его отца в 1035 г., и ему удалось удержать нормандский престол только при поддержке сюзерена герцогства, французского короля Генриха I.
39 Филипп I (1052—1108), сын Генриха I и Анны, король Франции в 1061 — 1108 (а не 1100) гг. В 1094 г. оставил свою жену Берту Фландрскую и женился на Бертраде де Монфор, расторгнув ее брак с графом Фульком Анжуйским. За этими событиями последовала война с ним и с братом первой жены, графом Фландрским, а также отлучение короля от церкви. В 1104 г. Филипп I и Бертрада принесли покаяние и обещали отказаться от брачного сожительства. Однако Бертрада оставалась при дворе и жила с королем как его жена до самой его смерти.
40 Людовик VI Толстый (1078—1137), сын Филиппа I и его первой жены Берты Фландрской. В начале правления ему пришлось столкнуться с оппозицией баронов, возглавленных Бертрадой, желавшей возвести на престол своего сына. Поддержку Людовику VI оказал английский король Генрих I.
41 Филипп I умер в Мелене 29 апреля 1108 г. и был похоронен в аббатстве Сен-Бенуасюр-Луар. Его наследником был старший сын от первого брака, Людовик VI Толстый (1080—1137; правил в 1108—1137 гг.). Однако его сводный брат, сын Филиппа I от второго брака с Бертрадой де Монфор (1070—1117) Филипп, граф Манта и Монлери (1093—1129), попытался помешать брату достичь Реймса — традиционного места коронации французских королей. Но Людовик VI короновался в Орлеане, находившемся рядом с аббатством Сен-Бенуа, 3 августа 1108 г.
42 Людовик XI (1423—1483), сын Карла VII и Марии Анжуйской, король Франции
в 1461 — 1483 гг.
226

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
43 Карл VIII (1470—1498), сын Людовика XI и Шарлотты Савойской, король Франции в 1483-1498 гг. Парсонс не вполне точен: в ходе заседаний Турских Генеральных Штатов (1484 г.) речь шла не о наследовании престола, но о том, кто должен был стать регентом при малолетнем короле Карле VIII. По воле Людовика XI регентство перешло к старшей сестре Карла VIII Анне (1462-1522) и ее мужу Пьеру де Боже (1439—1503), герцогу Бурбонскому (1488—1503). Однако многие представители знати поддерживали принца крови Людовика Орлеанского (троюродного дядю Карла VIII и следующего за ним по старшинству мужчину в роду), будущего короля Людовика XII (1462—1515, правил в 1498—1515 гг.), мужа Жанны (1464—1504), младшей дочери Людовика XI. Людовик Орлеанский поднял в 1485 г. мятеж против регентши Анны де Боже, но потерпел поражение. В 1488 г. он был захвачен в плен и заключен в тюрьму, откуда вышел только в 1491 г. по приказу уже совершеннолетнего Карла VIII, который объявил герцога своим наследником.
44 См. примеч. 35 к главе III части I.
45 Аврелий Амвросий — полулегендарный предводитель римского и кельтского населения Британии в V в., возглавивший сопротивление британцев вторжению саксов. Дядя короля Артура.
46 Первые англосаксонские королевства возникли на территории Британии еще в VI в. К IX в. они были объединены под властью королей Уэссекса, правивших всей Англией в 800—1013 и 1042—1066 гг. Датские короли (Кнютлинги) правили в Англии в 1013—1042 гг., нормандская династия — в 1066—1154 гг. Их сменила французская по происхождению династия Плантагенетов (1154—1485). В 1485 г. к власти пришел король Генрих VII Тюдор (1457—1509, правил в 1485—1509 гг.), род которого происходил из Уэльса (то есть, был кельтской или «британской» крови, как пишет Парсонс). Династия Тюдоров правила Англией в 1485-1603 гг.
47 Бритрик, король Уэссекса (ум. 800).
48 Седрик, полулегендарный основатель королевства Уэссекс, правил в 534-560 гг.
49 Эгберт, сын Эдмунда, графа Кентского, в 787 г. был изгнан из Уэссекса и вплоть до смерти короля Бритрика находился при дворе Карла Великого. У Парсонса нарочитая путаница в хронологии: Эгберт вернулся в Уэссекс и был избран королем не в 802 г., а в 800 г., и на континенте правил тогда не Пипин (избранный правитель), а его сын Карл. Эгберт находился у власти в 800-839 гг. К 825 г. он подчинил себе все англосаксонские королевства, и страна получила общее название Англия.
50 Этельвульф (795-858), сын Эгберта и Редбурги, король Англии в 839-858 гг.
51 Этельбальд (831/4—860), старший сын Этельвульфа и Осбурги, в 856 г. восстал против отца и получил от него в управление Уэссекс (где и правил до своей смерти в 860 г.)
52 Этельберт (835—866), второй сын Этельвульфа и Осбурги, наследовал отцу в Кенте (858—860), а после смерти старшего брата подчинил себе и Уэссекс (860—866).
53 Этельред I (837—871), третий сын Этельвульфа, король Англии в 866—871 гг.
54 Альфред Великий (849—901), младший сын Этельвульфа и Осбурги, король Англии в 871—901 гг. Ему удалось отбить нападение датчан (в 878 г.). Основание Оксфордского университета Альфредом относится к числу исторических мифов (в который, впрочем, свято верили выпускники Оксфорда, как, например, Парсонс).
55 Роллон (ум. 932), первый герцог Нормандии (911—932). Изгнанный из родной Норвегии королем Гаральдом, нападал на Шотландию и Англию, позднее Фран¬
227

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
цию. Французский король Карл III Простоватый заключил в 911 г. с Роллоном договор, по которому отдал ему в жены свою дочь Гизелу и уступил ему Бретань и провинции Руан, Каен, Эвре (Нормандия) с условием, чтобы тот принял христианство и принес ему ленную присягу.
56 Эдуард I Старший (871—924), сын Альфреда Великого и Элсвиты (852—902), король Англии в 901—924 гг.
57 Эдгива (Эдгина) (ум. 968), дочь графа Кентского, вторая жена Эдуарда Старшего, родила ему нескольких детей, в том числе сыновей Эдмунда (I) (921—946) и Эдреда (923-955), и дочерей Эдгиву и Св. Эдбургу (ум. 960) — аббатису монастыря в Вестминстере (канонизирована в 972 г.).
58 Ательстан, старший и незаконнорожденный сын Эдуарда I Старшего от Эгвинн, король Англии в 924—940 гг. Его брат Эльфвирд (ум. 924 г.), сын Эдуарда I Старшего от его первой жены Эльфид, унаследовал Уэссекс, однако умер вскоре после отца, и Ательстан объединил Мерсию и Уэссекс под своей властью.
59 Ательм (Адельм) (ум. 923) — монах из Гластонбери, в 909-914 гг. — епископ Уэльский, в 914-923 гг. — архиепископ Кентерберийский.
60 Константин III, король Шотландии в 900—943 гг., был разгромлен Ательстаном в 937 г.
61 Эдмунд I, сын Эдуарда I Старшего и Эдгивы, король Англии в 940—946 гг. См. примеч. 57.
62 Эдред, младший сын Эдуарда I Старшего и Эдгивы, король Англии в 946—955 гг. См. примеч. 57.
63 Св. Ода (Одо) — архиепископ Кентерберийский в 942—959 гг. 64 См. примеч. 34 к главе III части I.
65 Эдгар (944—975), младший сын Эдмунда I и Элгивы, король Англии в 959—975 гг.
66 Эдуард II Мученик (962—978), сын Эдгара и его первой жены Этельфледы (Эгильфлиды), король Англии в 975—978 гг.
67 Эдуард II был убит по приказу Эльфриды в марте 978 г.
68 Этельред II (968—1016), сын Эдгара и Эльфриды, король Англии в 978—1013 и 1014-1016 гг.
69 Св. Дунстан (925-988), архиепископ Кентерберийский, сторонник церковной реформы (исправления нравов духовенства и мирян), участвовал в управлении государством при Эдреде и Эдгаре. В 978 г., после смерти Эдуарда II, удалился от государственных дел.
70 Этельред II в годы своего правления столкнулся с натиском датчан. К 1013 г. их предводитель Свен захватил большую часть Англии. Этельред II с семьей бежал в Нормандию к своему шурину Ричарду, а Свен стал королем Англии (1013—1014). После смерти Свена Этельред II вернулся в Англию и возобновил войну с сыном Свена Кнутом. Умер он в 1016 г.
71 Эдмунд II Железный Бок, сын Этельреда II и Эльфледы (989—1017), король Англии в 1016—1017 гг. По договору с Кнутом уступил ему северную часть королевства. Был убит (возможно, Кнутом).
72 У Этельреда было 6 детей от первой жены Эльфледы: сыновья Ательстан (ум. 1011), Эдмунд II Железный Бок, Эгберт, Эдред (вероятно, умерли молодыми) и дочери Эдит (впоследствии жена Эдрика, элдормена Мерсии), Эдгива (позднее — вторая жена Агтреда, графа Нортумбрии). Во втором браке с Элгивой родились сыновья Эдвиг (казнен датчанами в 1017 г.) и Эдгар (умер ребенком).
73 Эмма, дочь герцога нормандского Ричарда I Бесстрашного (933—996) и Гунноры. В 1002—1016 гг. третья жена Этельреда II, короля англосаксов; имела от него
228

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
сыновей Эдуарда (Исповедника) и Альфреда. После смерти Этельреда вышла за Кнута (в 1017 г.).
74 Ричард II, герцог Нормандский в 996—1027 гг.
75 Кнут (Канут) I Великий (995—1035), король Дании (1013—1035), Англии (1017— 1035) и Норвегии (1027-1035).
76 Сыновья Эдмунда II Железный Бок и Эдит — Эдмунд и Эдуард, оказавшиеся в изгнании сначала в Швеции, а затем — в Венгрии. Женились на дочерях венгерского короля Стефана (Иштвана) Ядвиге и Агате.
77 Парсонс ошибается: на Рождество 1016 г. Кнута короновал Лайфинг (ум. 1020), архиепископ Кентерберийский в 1013—1020 гг.
78 Кнут отправился в Рим в 1027 г.
79 Гарольд I (1015—1039), старший сын Кнута от Элгивы, король Англии в 1035— 1039гг.
80 Хардакнут (1017—1042), сын Кнута и Эммы, король Дании (1035—1042), Англии (1039-1042).
81 Алиред (Альфред) был захвачен в плен (а не убит) в 1035 г. Он был ослеплен и отправлен в монастырь в Или, где и умер в 1036 г.
82 Годвин, граф Уэссекса (не Кента), ум. 1053. Отец короля Гарольда II.
83 Эдуард III Исповедник (1016-1066), старший сын Этельреда II и Эммы, король Англии в 1042-1066 гг.
84 Эдуард Изгнанник (1016—1057), младший сын Эдмунда II Железного Бока и Эдит (963—1017). Был женат на дочери короля Стефана Венгерского Агате, которая родила ему сына Эдгара (ок. 1050 — ок. 1120) и двух дочерей, Маргарет и Кристину. После завоевания Англии Вильгельмом I Эдгар возглавил саксонскую оппозицию на севере Англии, а в 1068 г., потерпев поражение, был вынужден бежать в Шотландию. Впоследствии он примирился с Вильгельмом I и получил от него земли в Англии. Участвовал в Первом Крестовом походе (1098—1099 гг.). Маргарет (ум. 1093) стала женой Малькольма III (ум. 1093), короля Шотландии (1057-1093), а Кристина — монахиней в обители Рэмзи.
85 Гарольд II, сын графа Уэссекса Годвина и Гиты, дочери Кнута. Король Англии в 1066 г. Погиб в битве при Гастингсе.
86 В 1051 г. герцог Вильгельм Нормандский посетил своего родственника, английского короля Эдуарда III Исповедника. Впоследствии он утверждал, что тогда бездетный Эдуард назначил его своим наследником. Когда Эдуард III Исповедник умер и английский престол перешел к Гарольду II, Вильгельм заявил о своих притязаниях, ссылаясь на завещание Эдуарда, на свое родство с ним (его отец был племянником матери Эдуарда, Эммы) и на клятву самого Гарольда — в случае смерти Эдуарда способствовать избранию Вильгельма английским королем (эта клятва была дана, когда Гарольд находился в Нормандии, прибыв туда за братьями, задержанными в качестве заложников). Притязания Вильгельма поддержал папа Александр II; он отлучил Гарольда II от церкви и возложил на Вильгельма миссию привести Англию к покорности Римскому престолу. В 1066 г. Вильгельм I высадился с армией в Англии и в битве при Гастингсе разгромил войско Гарольда II. Став королем, Вильгельм I в течение ряда лет усмирял восстания англосаксов.
87 Александр II (Ансельм) (ум. 1073), папа римский в 1061 — 1073 гг.
88 Антонин (1389—1459), архиепископ Флорентийский (1446—1459 гг.), доминиканец (с 1405 г.). Прославился проповедями и помощью бедным и больным (особенно в 1448 г., когда во Флоренции свирепствовали голод и чума, и во время
229

Р. ЛОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
землетрясения 1453 г.). В 1523 г. папа Адриан VI причислил его к лику святых. Автор «Теологической суммы» (1477—79 гг.) и всемирной хроники «Суммы историй» (1484).
89 См. примеч. 3 к главе VI части I.
90 Роберт (ум. 1134), старший сын Вильгельма I Завоевателя и Матильды Фландрской. В 1077—79 гг. Роберт поднял в Нормандии восстание против своего отца, Вильгельма I. И хотя королеве Матильде удалось примирить их в 1080 г., перемирие действовало лишь, пока она была жива. После смерти Матильды в 1093 г. Роберт покинул двор отца и в течение нескольких лет вел жизнь странствующего рыцаря, путешествуя по Франции, Италии, Германии и Фландрии. На смертном одре Вильгельм I собирался лишить наследства своего непокорного сына, однако его убедили разделить свои владения между старшими сыновьями. Роберту было отдано герцогство Нормандия; корона Англии досталась Вильгельму Рыжему. Младшему сыну, Генриху, отец оставил деньги, чтобы тот приобрел земли для себя. Роберт и Вильгельм II заключили между собой соглашение, согласно которому каждый из братьев должен был унаследовать земли другого в случае, если тот умрет бездетным. Это соглашение было подтверждено в 1096 г., когда Роберт отправлялся в Первый Крестовый поход. На тот момент ни один из братьев не был женат, хотя у Роберта было несколько незаконнорожденных детей. 2 августа 1100 г. Вильгельм II Рыжий был убит выстрелом из лука во время охоты; его наследник, герцог Роберт, в это время возвращался из Палестины. Воспользовавшись ситуацией (которую, возможно, он сам и создал), младший брат Роберта Генрих захватил королевскую казну в Винчестере. Бароны королевства, убежденные согласием Генриха подписать хартию вольностей (предшественницу Великой Хартии Вольностей 1215 г.), признали его своим монархом. 5 августа 1100 г. Генрих I был коронован в Вестминстерском аббатстве. В 1100 г. вернувшийся из Св. Земли Роберт начал военные действия против Генриха I, высадившись с армией в Портсмуте. Однако он потерпел поражение и был вынужден признать права младшего брата на английский престол. В 1105 г. Генрих I, воспользовавшись тем, что многие нормандские бароны были недовольны своим герцогом, начал вторжение в Нормандию. В 1106 г. Роберт потерпел поражение и был захвачен в плен. Генрих I держал брата в заточении сначала в замке Девизе, а затем — в Кардиффе до смерти Роберта в 1134 г. Нормандия была подчинена английской короне.
91 Ланфранк (1005—1089), архиепископ Кентерберийский в 1070—1089 гг. Уроженец Павии, в 1039 г. переехал в Нормандию и основал школу в Авранше; в 1042 г., после смерти жены, поступил монахом в Бекский монастырь бенедиктинцев (с 1046 г. приор этого монастыря), где основал школу. В 1070 г. стал архиепископом Кентерберийским после низложения Стиганда. Верный сторонник Вильгельма I Завеоевателя, Ланфранк активно способствовал возведению на английский престол его сына Вильгельма II.
92 Генри де Ньюборо, граф Уорик, родственник Вильгельма I Завоевателя.
93 Морис, епископ Лондонский в 1085—1108 гг., лорд-канцлер.
94 Ансельм (1033—1109), богослов, один из основателей схоластики, архиепископ Кентерберийский в 1089—1109 гг. Родился в Аосте (Пьемонт), с 1060 г. монахбенедиктинец (аббатство Бек в Нормандии), с 1078 г. аббат. Ансельм был сторонником реформы церкви папы Григория VII и неоднократно конфликтовал из-за этого с королями Вильгельмом II и Генрихом I. Дважды изгонялся из Англии.
95 См. примечание 92.
230

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА VIII
96 См. примеч. 3 к главе VI части I.
97 Первым мужем Матильды (с 1114 г.) был Генрих V (1081-1125), император Священной Римской империи (1106—1125).
98 После смерти императора Генриха V Матильда в 1125 г. вернулась в Англию и стала женой Жоффруа Плантагенета (1113—1151), графа Анжуйского. Так как единственный законный сын Генриха I Уильям (Вильгельм) (1102—1120), герцог Нормандский, погиб при кораблекрушении, король объявил Матильду (а не ее сына, как говорит Парсонс) своей наследницей и заставил баронов присягнуть ей на верность.
99 У Матильды было три сына от Жоффруа Плантагенета. Старший, Генрих II (1133—1189), унаследовал от отца графство Анжу, а затем стал королем Англии (1154—1189). Его младшие братья Жоффруа (ум. 1158) и Гийом (ум. 1164) стали соответственно графами Нанта и Пуату.
100 Стефан (1096-1154), граф Булонский (в силу прав своей жены Матильды), король Англии в 1135—1154 гг. См. примеч. 3 к главе VI (часть I).
101 Адель (ум. 1137), дочь Вильгельма I Завоевателя и Матильды Фландрской. Жена Стефана (Этьена), графа Блуасского и Шартрского. Стефан был их третьим сыном. Два старших, Гийом и Тибо, унаследовали от отца графства Блуа и Шартр.
102 Генри (ум. 1171), епископ Винчестерский, младший сын Адели и Этьена Блуасского.
103 Уолтер де Лейси, аббат монастыря Св. Петра в Глостере (1130—1139).
104 Матильда не смирилась с утратой английского престола. В 1139 г. ее войска высадились в Англии, где началась война между ней и королем Стефаном, шедшая с переменным успехом. В 1141 г. Стефан был захвачен в плен, но Матильда оттолкнула от себя лондонцев, изгнавших ее из города и предотвративших ее коронацию в Вестминстере. В 1142 г. Стефан был освобожден, однако война продолжалась. В 1153 г. Генрих, граф Анжуйский, высадился с армией в Англии. Собравшиеся в Уоллингфорде бароны вынудили его и Стефана пойти на соглашение. Так как старший сын Стефана, Юсташ, граф Булонский, умер в 1152 г., наследником короля был объявлен Генрих, в свою очередь гарантировавший, что другие дети Стефана (сын Гильом и дочь Мария) беспрепятственно унаследуют владения отца на континенте.
105 Уильям (Гильом) (ум. 1189), второй сын короля Стефана и Матильды Булонской, герцог Норфолк, граф Мортэн.
106 См. примеч. 39 к главе VII части I.
107 См. примеч. 35 к главе III (часть I).
108 Артур (1186—1203), сын Джеффри (Жоффруа) и герцогини Констанс Бретонской (см. ниже, примеч. 113).
109 Джеффри (Жоффруа) (1158—1186), герцог Бретонский, был четвертым сыном Генриха II и Элеоноры Аквитанской и старшим братом короля Иоанна.
ПО Отправляясь в крестовых поход, Ричард I в 1196 г. провозгласил своим наследником племянника, Артура Бретонского. Когда мать малолетнего герцога, Констанс Бретонская, оказалась пленницей мужа, графа Честера, он сам бежал к французскому двору. После смерти Ричарда его брат Иоанн провозгласил себя королем Англии. Однако его французские вассалы отказались принять его и признали своим государем Артура, принесшего французскому королю Филиппу II оммаж за Бретань, Анжу, Мэн и Пуату. В 1202 г. начались военные действия между королем Иоанном и Артуром (которого поддерживала Франция). Иоанн раз¬
231

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
громил и захватил в плен племянника в сражении при Миребо. В 1202-1203 гг. Артур находился в заточении в замке Фалэз под охраной Хьюберта де Бурга, а затем — в Руанском замке, где его тюремщиком был Уильям (Гильом) де Браоз. В апреле 1203 г. Артур таинственно исчез. Маргамские анналы утверждают, что король Иоанн лично убил племянника и сбросил его тело в Сену.
111 Констанс (1161-1201), герцогиня Бретонская, единственная дочь герцога Конана ГУ и его жены Маргарет Хантингтон (1140—1201), сестры шотландского короля Малькольма IV. В 1181 г. она вышла замуж за Джеффри Плантагенета. В этом браке родилось трое детей: сын Артур (см. выше, примеч. 108), и дочери Элеонора (1184-1241) и Мод (1185—1189). Элеонора была захвачена в плен вместе с братом и провела всю жизнь в заключении в замке Корфе, где и умерла.
112 См. примеч. 35 к главе III части I.
113 «Рекорд» длительности правления был побит лишь много столетий спустя: королева Виктория правила 64 года (1837—1901).
114 Дом герцогов Йоркских происходит от Эдмунда (1341—1402), праправнука Генриха III, четвертого сына короля Эдуарда III. «Старшая линия» герцогов Ланкастерских восходит к Эдмунду (ум. 1296), второму сыну Генриха III, чья правнучка Бланш стала женой Джона Гонта (1339—1399), третьего сына Эдуарда III.
115 См. примеч. 40 и 41 к главе III части I.
232

Глава IX
О том, в чем состоят вопросы, какие государство должно принимать во внимание, признавая или отвергая принца, претендующего на престол
После того, как цивилист привел свои примеры, показывающие изменения порядка наследования, совершенные властью государства, а также одобрение и успех, какие Господь дарует ему в подобных случаях, один из слушателей вмешался и сказал, что теперь этот предмет стал для него ясен, и у него уже не возникнет сомнений относительно законности изменения порядка наследования, ибо такое часто случалось у христианских народов. Одно лишь остается ему непонятным: всегда ли причины этих изменений были достаточными или же нет, так как в некоторых случаях они кажутся незначительными, например, когда дяде оказывается предпочтение перед племянниками, поскольку он — мужчина, а они — дети, или когда признается младший брат или бастард, а старший и законный отпрыск отвергается из-за того, что один — воин, а другой — нет.
На это цивилист ответил, что согласно гражданскому и каноническому праву очевидно: тот, кто является судьей и должен вынести решение в отношении чего-либо, может определить и те причины, по которым он призван судить, и если он имеет власть в одном, то разумно предположить, что он имеет также власть и определить другое. Поэтому если мы в соответствии с приведенными доказательствами признаем, что королевство или государство имеет власть признать или отвергнуть государя либо претендента на престол, то мы должны признать и то, что государство имеет власть определить законность причин, ибо ни один человек не является государем по природе, но каждый монарх и сын монарха получает свое достоинство лишь властью государства. Кто может утверждать обратное? Господь допускает в качестве справедливой и достаточной причины только волю и решение самого государства, считая, что все королевство никогда не согласится, вынося свое решение (я не имею в виду заговоры частных лиц) отстранить или отвергнуть прямого наследника, не приняв во внимание разумной причины. И поскольку лишь государство является судьей в данном случае, мы полагаем, что его решение справедливо и законно для своего времени, а если оно в один момент решило так, а в другой раз иначе (как часто случалось в Англии в годы соперничества Йорков и Ланкастеров), то следует считать, что каждый раз
233

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
оно имело для этого свои причины и побуждения. Поскольку государство является господином и хозяином порученного ему, отдельный человек должен подчиняться его решению, не вдаваясь в дальнейшие изыскания, за исключением тех случаев, когда он видит, что совершается явная несправедливость, наносится оскорбление Господу, подвергается опасности государство.
Явной несправедливостью я называю ситуацию, когда не государство, но группа преступников собирается решить это дело, не имея на то законной власти, полученной от государства. Очевидным оскорблением Господа и опасностью для государства я называю случай, когда к власти может прийти человек, который нанесет ущерб славе Господней и общему благу, например, если турок или мавр, либо другой явно нечестивый человек, или же тиран может по праву наследования или иным образом получить власть над христианами. В подобном случае каждый, несомненно, обязан воспротивиться этому в меру своих сил, ибо это противоречит цели, ради которой создавались правительства.
Так рассуждал цивилист. Все присутствовавшие ответили, что его слова разумны и благочестивы. При этом у них возник вопрос: каковы те причины и основания, которые следует принимать во внимание как государству в целом, так и отдельному человеку в деле передачи государю короны или его отстранения. Слушатели добавили, что если бы цивилист изложил им эти причины, это стало бы подобающим завершением всего его рассуждения о власти, какую сообщество имеет над правителями, ибо данные причины побуждают его применить свою власть.
На это цивилист отвечал, что понимает важность этого вопроса и рад пояснить его, хотя об этом уже шла речь, когда говорилось о цели установления правительств. Цель состоит в том, чтобы защищать и хранить общее благо. С помощью этого соображения можно отличить дурного правителя от доброго. Тот, кто более всего способен защищать, хранить и обеспечивать процветание государства и подданных, является наиболее подходящим, так как удовлетворяет той цели, во имя которой было создано правительство.
Напротив, тот, кто менее всего способен это делать, менее всего заслуживает быть избранным. Так многие королевства отстраняли от наследования детей и неспособных к управлению и предпочитали других, хотя и дальних родственников, поскольку они, как казалось, лучше могли защитить королевство и подданных.
Но чтобы более отчетливо и вдумчиво отнестись к данному предмету, я прошу вас вспомнить один из примеров, приведенных мною ранее по труду французского автора Жирара', а именно, что король Франции во время коронации трижды за день переоблачается, являясь один раз как священник, затем — как судья, наконец, — как воин, что символизирует три сферы, вверенные его попечению: религию, правосудие и защиту страны.
Это разделение, как мне кажется, указывает на все, в чем нуждается государство для счастья и спокойствия души и тела во имя своих целей,
i 	Girard, 1.3 de l’estat., p. 242.
234

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА IX
сверхъестественной и естественной. Ведь благодаря первому — религии, — подданные достигают цели духовной и сверхъестественной, то есть спасения своих душ, а благодаря второму и третьему — правосудию и защите, — они наслаждаются земным счастьем, живут в мире друг с другом и не опасаются врагов. Таковы три предмета, на которые следует обращать внимание, взирая на пришедшего к власти государя, а в особенности на того, кто еще не признан государством, но лишь предложен ему.
Справедливость и доблесть правителей часто принимались во внимание по упомянутым причинам. Первый же вопрос — религия, — редко или никогда не поднимался, ибо раньше государь и его народ были одной веры, и вряд ли даже могло возникнуть сомнение на этот счет. Теперь же в этом состоит главное затруднение. Поэтому я, исходя из условий нашего времени и того вопроса, какой мы затрагивали, английского престолонаследия, оставлю в стороне соображения справедливости и доблести и буду говорить, в основном, о вере, ибо она есть первый, высший и необходимый предмет, какой следует рассматривать, признавая какого-либо государя, ради блага подданных. Без нее он все разрушит, а с ней, хотя бы он не был безупречен в отношении справедливости и доблести, дело поправимо; даже если его изъяны незначительны, но он не имеет страха божьего и не печется о делах веры, ущерб для государства невозможно оценить. Чтобы лучше понять наш предмет, мы должны исходить из того, что первая, главная и высшая цель, данная Богом и природой каждому государству — не мирское счастье плоти, но сверхъестественное и вечное счастье души. Установление распространялось не только на евреев Св. Писанием, но и на язычников благодаря естественному инстинкту и озарению свыше. Ибо через свет естественного разума их ученые пришли к пониманию бессмертия души, а также осознанию того, что ее блаженство и совершенство, называемое ими ее конечной целью и высшим благом (summum bonum), не может быть достигнуто в этой жизни и не заключается в чем-либо, сотворенном на земле, но лишь в будущей жизни благодаря созерцанию бесконечного и бессмертного бытия, способного удовлетворить полностью стремление нашей души, то есть, Бога, творца всего сущего. Следовательно, все то, что окружает нас в нашей земной жизни и человеческом обществе, все, видимое глазу, предназначено для того, чтобы служить и подчиняться высшей цели, а не человеческим желаниям, узнавать и чтить Господа нашего, правящего всем миром как его творец и цель.
О 	прозрении язычников, достигнутом природным инстинктом, я скажу, что у них не было ни одного философа, писавшего об общественном устройстве (подобно Сократу, Платону, Плутарху, Цицерону и др.), и ни одного законодателя, который помимо стремления к благу тела не заботился бы о делах совести, то есть, о сохранении, почитании и награждении добродетели и о наказании порока и преступления. Отсюда явствует, что их целью было сделать своих сограждан добродетельными, а это — более высокое устремление по сравнению с заботой лишь о земных и телесных благах. Этим отличаются многие нынешние правители (хотя и христиане
235

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
по имени), не имеющие более высокой цели правления, нежели телесное благо и земная власть над подданными, чего достигают и животные в своих стадах и сообществах, например, пчелы, муравьи, львы и прочие твари, какие от природы социальны и живут вместе, а следовательно, поддерживают порядок, необходимый для сохранения и продолжения рода.
Человеческому же обществу природа дает более высокую и совершенную цель, состоящую не в том, чтобы заботиться о земной выгоде, что свойственно и неразумным тварям, но в благе разума и совести и, превыше всего, в служении Господу, который есть начало и конец всего сущего. Природный инстинкт говорит человеку, что лучший способ служения ему, высшая почесть, какую можно оказать Ему в этой жизни, есть жертвоприношение. Мы знаем, что оно возникло изначально в силу естественного закона, еще до закона левитов, формы которого предписаны Моисеем. Так, мы читаем в книге Бытия, что Ной соорудил алтарь и принес на нем в жертву Господу часть животных и птиц, бывших с ним в ковчеге; и Господь обонял сладкий запах жертвоприношения и радовался ему (‘odoratisque est Dominus odorem suivitatisПодобное же мы читаем о язычнике Иове, жившем до Моисея: «Он освящая своих детей и каждое утро совершал всесожжение» (‘sacrificabat filios consurgentes diluculo offerebat holocausta per dies singulos’)''.
Люди в то время поступали так, движимые природным инстинктом превыше всего любить Господа и чтить его при помощи жертвоприношений. В наши дни это подтверждается всем, что нам известно об индейцах, никогда ранее не слышавших о законе Моисея. Среди них нет ни одного народа, не имевшего бы бога и не приносившего ему жертв.
В отдельных способах почитания Его, и различных ложных богов, и истинного Бога индейские народы впали в грубое заблуждение, подобно язычникам Европы, Азии и Африки, из-за коварства дьявола, который, злоупотребив их неведением, сам занял место Бога и получает приношения и почести, какие подобают только Богу. Однако ясно, что по воле Господней и по природе высшая цель каждого общества есть служение Ему (Cultus Dei) и вера. Следовательно, в соответствии с естественным правом именно об этом нужно заботиться государю, и именно этому древние, иудеи и язычники, уделяли большое внимание, ибо в течение столетий их цари и верховные правители были также и священниками. Многие ученые люди считают, что привилегия первородства, столь уважаемая естественным правом, возникла из того, что старшие сыновья становились священниками и несли на своих плечах бремя этого величайшего на земле дела, что ныне столь мало принимается в расчет правителями'".
Почтение и уважение к вере гнездится в душах всех народов согласно их природе, что выразил Цицерон в своем изречении: «Нет народа столь дико-  ii Бытие, 8:21.
ii Иов, 1:5.
iii Genebrard., 1.1 de 1 aetate; Быт., 25:29-33; Вт., 21:15, 2 Пар., 21:3.
236

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА IX
го и варварского, чтобы он не имел веры и не чтил богов» (‘Nulla est gens tam fera, nulla tam immanis, cuius mentem non imbuerit doerum colendorum religio’)'.
Плутарх писал против современного ему атеиста: «Если ты путешествуешь в дальних странах, может случиться, что ты найдешь государства, где нет школ, правителей, богатых, денег, но еще ни один человек не видел государства без храмов, богов и жертвоприношений»''. Наконец, Аристотель в своей «Политике», перечисляя необходимое для государства, добавляет: «прежде всего, государству необходимо почитание и служение Богу, какое люди обычно называют священством и жертвоприношением» (‘quintum et primum, circa rem divinam cultus, quod sacerdotium sacrificiumque vocant)'''.
Я упомянул все это, чтобы с помощью самой природы опровергнуть мнение наших атеистов, которые могут показаться опытными политиками. Они утверждают, что не стоит уделять слишком много внимания вере государя, а также тому, как он ее чтит, хотя именно в этом состоит главная цель его правления. Вы видите, что это мнение неприемлемо даже для язычников, тем более для христиан, которые обязаны принимать близко к сердцу дела религии, поскольку обладают знанием о Боге. Поэтому во всех приведенных мною клятвах, даваемых государями при их признании и коронации, первый и главный предмет — религия и попечение о ней. В соответствии с клятвой правитель обязан защищать и хранить веру в своем государстве не только личными усилиями, но и при посредстве чиновников и подчиненных, пример чему мы находим в гражданском праве. Это — торжественная клятва, какую император Юстиниан1 более тысячи лет назад требовал от всех правителей провинций, городов и т. п. перед их вступлением в должность. Поскольку из нее видно, как в то время пеклись о вере, будет уместным привести ее здесь полностью.
Ее титул: «Клятва, даваемая вступающими в должность» (iuramentum quod praestatur iis qui administrationes accipiunt)", а сама клятва гласит:
‘Iuro per Deum omnipotentem & filium eius unigenitum Dominum nostrum lesum Christum & Spiritum sanctum, & per sanctam gloriosam Dei genitricem & semper virginem Mariam, & per quatuor evangelia quae in manibus meis teneo, & per sanctos archangelos Michaelem & Gabrielem, puram conscientiam germanumque servitium me servaturum sacratissimis nostris Dominis Iustiniano & Theodosiae coniugi eius, occasione traditae mihi ab eorum pietate administrationis. Et quod communicator sum sanctissiame Dei Catholicae & Apostolicae Ecclisiae, & nullo modo vel tempore adversabor ei, nec alium quoncunque permittam quantum possibilitatem habeam, & si vero non haec omniae servavero, recipiam omnia incommoda hic <6 in futuro seculo in terribili iuditio magni Domini Dei & salvatoris nostri Iesu Christi, & habebo partem cum Iuda & cum lepra Giezi, cum tremore Cain, insuper & paenis quae lege eorum pietatis continentur ero subiectus’  ii Cicero 1. 1 quest. Tuse. & de natura deorum 1. 1.
ii Plutarch adversus Colotem.
iii Arist., 1.7 polit., c. 8.
iv Collat. 2 Novella constit. Iustin., tit. 3.
237

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
«Я клянусь Богом всемогущим, его святым Сыном, Господом нашим Иисусом Христом, Духом Святым, святой преславной Богородицей, приснодевой Марией, святыми Евангелиями, которые держу в руке, святыми архангелами Михаилом и Гавриилом, что буду верно служить священным особам наших государей и повелителей Юстиниана и Феодоры, его жены2, во всех превратностях правления, порученного мне Их Милостью. Далее я клянусь, что являюсь членом святой, католической, апостольской церкви Господней, и что никогда не совершу ничего в ущерб ей и не допущу, чтобы это сделал кто-либо другой, если это будет в моих силах. И если я нарушу эту клятву или какую-нибудь ее часть, то заслужу кару в этой жизни и жизни грядущей на страшном суде Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа, равную участи Иуды, подобную страху Каина. Кроме того, я подвергнусь наказанию, установленному законами Их Величеств».
Такую клятву давали правители провинций, когда империя процветала, и текст ее сохранился в качестве закона и прецедента для потомков.
Если мы присоединим эту клятву к тем, какие были приведены в пятой главе и давались императорами и королями при вступлении на престол, то обнаружим, что в момент признания государя более всего принимаются во внимание дела религии, ибо в ней высшая цель каждого государства, созданного Богом и природой, чтобы помочь подданным достичь сверхъестественной цели почитанием и служением Господу, а также добродетельной жизнью. Иначе Господь извлекал бы из человеческих сообществ пользы не больше, чем из сборища грубых тварей, существующего и управляющегося лишь для того, чтобы есть, пить и жить мирно.
Цель человека выше, поэтому правитель, который не заботится о том, чтобы его подданные достигли ее, пренебрегает главной частью своего долга и изменяет своему господину и повелителю, чье место он занимает, следовательно, он не достоин такого величия, хотя бы в отношении справедливости и доблести он был безупречен, так как эти предметы относятся к земному счастью и общему благу.
Отсюда явствует — ничто в мире не может более законно отстранить прямого наследника от престола, как недостаток веры, и ничто не может лучше успокоить совесть государства и отдельных людей, которые в подобном случае воспротивятся его избранию, если сочтут его взгляды на этот предмет неверными, ибо он есть глава всего прочего.
Вы помните, что я сравнивал наследника с женихом, уже обрученным, но еще не вступившим в брак'. Обручение, согласно праву божественному и человеческому, может быть расторгнуто и объявлено недействительным гораздо проще и по менее весомым причинам, чем реальный брак, о котором сам Спаситель наш сказал: «Кого Бог соединил, человек да не разлучает» СQuos Deus conjunxit homo non seperat’"). Однако Св. Павел в Послании к коринфянам разъяснил, что если два язычника вступят в языческий брак  ii Digest., 1.23, tit.l leg. 8, 10.
ii Матф. 14; Марк 10:9.
238

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА IX
(настоящий брак, являющийся гражданским контрактом), а затем один из них станет христианином, и другой не захочет жить с ним или с ней, или станет жить, богохульствуя и вовлекая другого во грех, то в подобном случае есть основание расторгнуть этот союз, и христианин может вновь вступить в брак; и все это — из-за недостатка веры у одной из сторон'. Это подтверждается и каноническим правом". Если это применимо к уже заключенному браку, то тем более — к обручению, которому уподобляется положение претендента на престол.
Вы скажете, что Св. Павел говорил о язычнике, совершенно отрицавшем Христа, с которым другой супруг не мог жить, не подвергаясь опасности согрешить и оскорбить свою веру, а случай с христианским государем не таков, хотя бы его вера несколько отличалась от нашей. Я отвечу, что у христиан есть только одна истинная религия, чему учит нас разум и символ веры, а значит, для меня нет иной веры, ведущей к спасению, кроме той, какую я разделяю, ибо моя совесть свидетельствует за или против меня"'. Поэтому очевидно, что тот, кто верит хотя бы немного иначе, чем я, и стоит на этом, для меня и моей совести есть неверный, поскольку он не верит в то, что по моей вере и совести — единственная истина, посредством которой он может быть спасен. И если Иисус Христос в Евангелии называет некоторых язычниками не столько из-за различия в вере, сколько за отсутствие смирения и неподчинение церкви1', то тем более я должен почитать за язычника того, кто по моему мнению является врагом истины. Следовательно, если я так о нем думаю, хотя бы даже его религия была истинной, и имею другие убеждения, я пойду против собственной совести и совершу смертный грех в глазах Господа, допустив его к власти, где он сможет вовлечь других в свое гибельное заблуждение, в каковом, по моему убеждению, он пребывает.
Это учение (принятое всеми богословами) основывается на Посланиях Св. Павла римлянам и коринфянам7, где говорится о тех христианах, которые, будучи приглашенными на языческие празднества и найдя там еду, посвященную идолам (вкушать ее, как они сами считали, было грешно), все же ели ее, искушая слабых людей, присутствовавших там, вопреки собственному суждению и совести, совершая, по словам Апостола, смертный грех, и не потому, что это само по себе столь дурно и незаконно, но потому, что они так решили, но поступили иначе. «Тот, кто различает яства, почитая некоторые из них незаконными, однако ест их, проклят» (‘Qui discernit si mandicaverit, damnatus est’), говорит Апостол, ибо он совершает смертный грех, поскольку делает это не в согласии с собственной верой, но вопреки ей (‘Quia non ex fide’), полагая это дурным и незаконным. Здесь
i 1 Кор. 7:15.
ii L. 4 Decret. Greg. Tit., 19. с. 7.
iii Деян. 23:1, 1 Кор. 8:7-12, 2 Кор. 5:11, 2 Петр 3.
iv Матф. 13.
V Римл. 14:23, 1 Кор. 8.
239

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Св. Павел устанавливает общее правило: «Все, что не от веры, есть грех» (‘Omne autem quod поп est ex fide peccatum est’), так как это противоречит совести, суждению и вере того, кто так поступает. Веря в одно, а поступая по-другому, зная, что совесть есть свидетель, обвиняющий или оправдывающий нас в последний день, тот тяжко грешит, кто совершает что-либо вопреки собственной совести, хотя сам по себе поступок может быть не только незначителен, но даже очень хорош'.
Применив все эти рассуждения к нашему предмету — ситуации в Англии, я утверждаю, что если человек соглашается или помогает признанию государя, придерживающегося, по его мнению, ложных взглядов, который, следовательно, не будет благоприятствовать вере, когда придет к власти, то это — наиболее тяжкий, смертный грех, на какой бы стороне ни находилась истина, и как бы ни был хорош тот, кого избирают. Ибо Св. Павел ясно сказал, что даже в случае с едой отвергать какие-то блюда по совести и все же есть их — смертный грех. Что же мы должны думать о столь важном деле, как признание короля, как не то, что будет осужден на вечные муки человек, который обманывает себя или поступает вопреки своей совести. Если я, считая, что претендент — неверный, нечестивый человек или еретик, помогу ему достичь власти над христианами, так что он сможет совратить многих и уничтожить истинное почитание Господа, то совершит ли он это зло или нет, я виновен во всем, ибо зная, что он склонен так поступить, я из страха, угодничества, беззаботности, соображений родства или соперничества с кем-либо, претендуя на какое-либо звание, по недостатку рвения к делу Господа, или из-за других страстей и морских побуждений помог ему в его стремлении к власти, или не воспротивился, когда это было в моих силах. Поэтому я виновен во всех бедствиях, какие могут случиться из-за его дурного правления, ибо я, зная, каков он, все же способствовал его возвышению.
Оставим теперь разговор о совести. Если мы примем во внимание интересы государства и политический опыт, то увидим, что для человека любой веры было бы глупой ошибкой отдать власть над королевством, где он живет, тому, кто принадлежит к другой вере. Хотя бы даже договоры и были заключены по обоюдному согласию, сопровождаемые множеством прекрасных обещаний и пустых надежд, признанный государь начинает вести себя в соответствии со своей собственной верой и вскоре порывает с противоположной партией, к которой ранее относился хорошо (правда, людям разных исповеданий трудно, если не невозможно, любить друг друга). И даже если он этого не делает, возникает так много подозрений и обвинений между подданными и государем, что он не только не может наградить или отметить тех, кто этого заслуживает, но сам находится в постоянной опасности и подвержен назойливой клевете. Сначала его остерегаются, но затем начинают считать врагом, а чтобы исправить это, он должен стать лицемером и, вопреки своей совести, благоволить и благоприятствовать тому, что в  ii S. Chrisost. Нот 36 in hae epistola, Orig. 1.10; Theodor. In hunc locum.
240

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА IX
глубине души отрицает (это — величайшее бедствие из всех возможных, однако и его бывает недостаточнно, чтобы очиститься от подозрений), или, чтобы избежать вечного проклятия, порвать с мирскими благами и оставить власть над королевством, каким бы прекрасным ни было начало.
Завершая, наконец, свою скучную речь (боюсь, утомившую вас вопреки моему желанию), я хочу сказать, что увидев все опасности, мирского и духовного свойства, в отношении Бога и человека, души и тела, возникающие при избрании на престол государя иной религии, приняв во внимание, что многочисленные партии, которым предстоит выдвигать претендентов на корону после смерти ныне правящей королевы или признавать их, являются сторонниками разных религий, что знает весь мир, вспомнив о высшей власти и праве государства признавать или отвергать претендентов по надлежащим соображениям, каким бы очевидным ни был порядок наследования, как было показано раньше, и, наконец, имея перед глазами многочисленные деяния христианских государств, упомянутых выше в связи с этим делом, вы можете судить, имел ли я причину с самого начала думать и утверждать: неясно, кто станет нашим новым государем после Ее Величества, ныне занимающей престол. И если помимо всего прочего наш друг-правовед, присутствующий здесь, также докажет (как он обещал вначале), что истинный порядок наследования по крови среди тех, кто претендует или может претендовать на королевское происхождение, является предметом спорным и неясным, тогда и все это дело окажется еще более двусмысленным, и только Господь знает, кто сумеет возобладать, и лишь Ему одному и можно вверить этот предмет, насколько я понимаю. На этом я заканчиваю, благодаря вас за терпение и умоляя простить меня за то, что я говорил так долго, а также и за все ошибки, которые я в своей речи сделал.
241

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Комментарии
1 Юстиниан I (483—565), император Восточной Римской империи в 527-565 гг.
2 Феодора (500—548), жена императора Юстиниана I.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Предисловие
ко второй части
Как только цивилист закончил свои рассуждения, все присутствовавшие, страстно желавшие услышать то, о чем готов был им поведать юрист общего права, то есть, о различных правах нынешних претендентов на английскую корону, в один голос стали просить его произнести обещанную речь об этом. Юрист же, которому нельзя было отказать ни в желании, ни в готовности, ответил им, что согласен подчиниться их воле, с тем, однако, условием, что он приступит к своему делу, произнеся те же торжественные заявления, какие до него в ряде случаев произнес цивилист. Юрист считает это уместным потому, что ему придется в своей речи упоминать многих государей, пэров и знатных английских дворян королевской крови (по отношению к которым он обязан выказывать почтение и уважение, согласно естественному закону, разуму и справедливости), а также рассуждать об их претензиях, титулах, интересах и правах на корону. Он сказал, что не хочет никого оскорбить или проявить предубеждение и не собирается решительно указывать на чье-либо предпочтительное право или же наносить ущерб правам и претензиям, к какой бы стороне, семье, партии и религии не относился претендент, но, скорее, стремится открыто и беспристрастно, без ненависти или особого пристрастия к кому-либо, искренне рассказать о том, о чем он слышал, читал или дошел собственными размышлениями, приведя все доводы за и против прав каждого претендента.
Юрист сказал, что, по правде говоря, он поступит так под влиянием речи цивилиста, которая заставила его беспристрастно рассмотреть вопрос о престолонаследии и устранила из его головы множество сомнений относительно тонкостей родственных связей. Ведь цивилист рядом примеров и доводов показал, как действовали государства в данном вопросе, часто предпочитая того, кто не был ближайшим наследником по крови, на основании более весомых и важных причин, что ему кажется настолько очевидно доказанным, что теперь уже никто не может ни отрицать, ни тем более отвергать это. В противном случае возникают уже упомянутые ранее сложности, так как можно поставить под сомнение все, что сейчас признано в мире, ибо не только другие страны, но и сама Англия часто отвергали ближайших наследников.
245

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Можно считать доказанным, что государства, а также согласие, воля и желание каждого королевства имеют высшую власть в данном деле; следовательно, с одной стороны, необходимо почитать кровное родство, однако с другой, нет недостатка в прочих соображениях и причинах, являющихся столь же или еще более важными, поскольку этим причинам многократно оказывалось предпочтение перед родством, как уже было показано. Вследствие этого, сказал юрист, я не знаю, кто из претендентов должен получить венец, каковы бы ни были его права по степени родства. Каждый из них имеет определенные права (я считаю, что они есть у всех претендентов), поэтому я не хочу выступить против или нанести ущерб чьим-либо правам, но предпочитаю предоставить их Богу и тем, кто однажды должны будут судить об этом в Англии. Для них, как я считаю, моя речь окажется весьма нужной и полезной для лучшего понимания и разрешения данного дела. Ведь им по необходимости предстоит стать судьями в тот момент, который определит Господь, следовательно для них очень опасно быть плохо или совсем незнакомыми с обстоятельствами дела (что свойственно сейчас большинству англичан).
Сказав это, он начал свое рассуждение, поведав прежде всего о нескольких книгах и трактатах, которые были уже написаны о престолонаследии.
246

Глава I
О различных книгах и трактатах, посвященных правам претендентов на корону Англии, и о том, какие доводы они содержат за и против каждого из наследников
Поскольку среди людей существуют различные мнения и пристрастия относительно престолонаследия, сказал юрист, некоторые из них излагали разнообразные доводы в многочисленных книгах и трактатах, что увидели свет и распространялись из рук в руки, хотя ни одно их этих сочинений не было напечатано. Во-первых, вскоре после восшествия Ее Величества на престол появилась некая книга, высказывавшаяся в пользу прав дома Саффолков, и в частности, детей графа Хартфорда от леди Кэтрин Грей. Эта книга глубоко оскорбила королеву и знать Англии; позднее обнаружили, что она была написана неким Хейлсом по прозвищу Косолапый, служившим клерком хранителя королевских припасов1. Считалось, что главную роль в этом деле сыграл сэр Николас Бэкон2, тогда — лорд-хранитель печати, и он едва не потерял из-за этого своей должности, если бы только сэр Энтони Браун3, бывший при королеве Марии председателем Суда Общих Тяжб, принял ее, когда ему это предложила Ее Величество. Милорд Лестер4 отчаянно стремился убедить его занять эту должность, однако тот отказался, так как принадлежал к религии, отличной от принятой в государстве, поэтому сэр Николас Бэкон сохранил свой пост при поддержке сэра Уильяма Сесила5, того, что теперь — лорд-казначей. Хотя многие считали, что Сесил сам принимал участие в написании книги, однако ответственность за нее возложили в основном на Хейлса и Бэкона, а сэр Уильям остался свободен от подозрений, что дало ему больше власти добиться прощения для других, как он и поступил.
Суть этой книги (как я сказал) сводилась к обоснованию прав леди Кэтрин Грей, дочери леди Фрэнсис, герцогини Саффолк6, которая в свою очередь родилась от Марии7, младшей дочери короля Генриха VII; ее правам оказывалось предпочтение перед правами тогда еще здравствовавшей королевы Шотландии и ее сына, которые происходили от леди Маргарет8, старшей дочери короля Генриха. Причин тому приводилось две. Во-первых, законы Англии не допускают к наследованию в Англии иностранца, то есть того, кто был рожден вне пределов нашего королевства (ибо таковы слова
247

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
закона). А поскольку королева Шотландии и ее сын, как всем известно, родились вне его пределов, они поэтому не могут наследовать, и следовательно, род Саффолков, происходящий от второй дочери, должен занять их место.
Вторая причина состоит в том, что два отдельных акта парламента, принятых на двадцать восьмом и тридцать шестом годах царствования короля Генриха VIII, предоставили тому право определить престолонаследие в своей последней воле и завещании, согласно тому, что он сочтет наилучшим, указав на тех из родственников, кто должен наследовать после его детей9. На основании этого права король указал, что если его собственные дети умрут, не оставив наследников, тогда потомкам его младшей сестры Марии, рожденным в Англии, следует оказать предпочтение перед отпрысками старшей, Маргарет, которая вышла замуж в Шотландию. Таково было содержание первой книги.
В опровержение этой книги вскоре было написано две других. Первая из них принадлежала перу Моргана10, богослова (если я запомнил правильно), некогда преподававшего в колледже Ориел в Оксфорде. Этот человек обладал большими познаниями, по мнению всех, кто знал его. Считается, что он написал книгу по совету и с помощью упомянутого судьи Брауна, и это вполне вероятно, судя по большому количеству обращений к авторитету нашего общего права. Эта книга состояла (если я не забыл) из трех частей, или, скорее, три книги составляли один трактат. В первой из них королеву Шотландии оправдывали от обвинений в убийстве ее мужа, лорда Дарнли11, которые многие выдвигали против нее. Во второй речь шла о ее правах на английскую корону, а третья отвечала книге шотландца Джона Нокса12, названной «Против чудовищного правления женщин». Из всех трех тем к нашему вопросу относится только вторая, рассуждающая о наследственных правах. Эта же тема рассмотрена еще раз и более подробно во второй книге, написанной вскоре после того Джоном Лесли, епископом Росским13 в Шотландии, который тогда был послом королевы Шотландии в Англии. Поскольку в ней та же тема рассмотрена более детально, нежели это было сделано ранее мистером Морганом, я больше не буду обращаться к книге последнего, но перейду к сочинению епископа, которое в отношении престолонаследия повторяет ее, так что обращаясь к одному труду, можно понять и содержание другого.
Целью книги епископа Росского было опровергнуть сочинение Хейлса и Бэкона, особенно же два упомянутых довода, возведенных ими в принцип, а именно, рождение за границей и завещание короля Генриха. Против первого довода епископ привел много доказательств тому, что в общем праве Англии не существует максимы, позволяющей лишить государя, рожденного вне страны, его права наследования, приобретенного кровным родством. Во-первых, статут, препятствовавший иностранцам наследовать в Англии (принятый на двадцать пятом году правления короля Эдуарда III)14, должно применять только по отношению к наследству частных людей и ни в коем случае не распространять на наследование короны, что объясняется с
248

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА 1
помощью сравнения многих дел. Во-вторых, в том же статуте есть прямо выраженная оговорка, изымающая из его действия детей короля и их потомков. В-третьих, этому противоречат события, имевшие место как до, так и после завоевания, так как многие государи, рожденные вне королевства, наследовали престол.
Другой принцип, касавшийся завещания короля Генриха, епископ отверг, показав, во-первых, ряд доводов и противоречий, из которых можно заключить, что король Генрих никогда не писал такого завещания, и даже если бы он так поступил, оно бы противоречило закону. Во-вторых, как свидетельствовали перед советом и парламентом в правление королевы Марии лорд Пэджет, бывший в те дни членом Тайного Совета, а также судья сэр Эдвард Монтегю и некто Уильям Кларк, приложивший королевскую печать к тексту, завещание было подписано после того, как король потерял сознание и память15. Наконец, епископ приходит к выводу о том, что шотландский дом является ближайшим по всем линиям, как через дом Ланкастеров, так и Йорков, потому что его представители — прямые наследники короля Генриха VII, потомка Ланкастеров по отцу и Йорков — по матери16.
После этих трех книг была написана четвертая, принадлежавшая перу некоего Роберта Хаингтона, в прошлом — секретаря графа Нортумберленда, человека, хорошо разбирающегося в истории, особенно — в истории нашей страны. Говорят, что он умер в Париже несколько лет назад17. Он по ряду причин отверг все три книги и отнял корону у претендентов, то есть, и у рода Саффолков, и у Шотландского дома. Споря с книгой Хейлса и сэра Николаса Бэкона, написанной (как было сказано) в поддержку прав дома Саффолков, Хаингтон вместе с епископом Росским и Морганом утверждал, что оба принципа, приведенные противниками Шотландского дома, — рождение за границей и завещание короля Генриха, — не имеют никакой силы, и нет никаких причин легитимировать детей графа Хартфорда, о чем я скажу позднее.
Во-вторых, в ряде важных положений и в самом главном выводе он также противоречит Моргану и епископу Росскому. Ведь этот человек (я имею в виду Хаингтона) делает подлинным наследником по линии Ланкастеров короля Испании; доказывая это, он утверждает, что король Генрих VII не имел никаких прав на корону по линии Ланкастеров, но только по линии Йорков, то есть, через брак с королевой Елизаветой, старшей дочерью короля Эдуарда IV. Ведь хотя Генрих VII по линии матери и происходил от Джона Гонта, герцога Ланкастера, это родство восходило к его третьей жене Кэтрин Суинфорд18. А истинные наследники Бланш, его первой жены и наследницы герцогства Ланкастерского (кому только, по словам Хаингтона, и принадлежало право наследовать после смерти короля Генриха VI и его сына, когда прервалась мужская линия этого дома), оставались лишь в Португалии, благодаря браку леди Филиппы, дочери упомянутой Бланш, с королем Жоаном I Португальским19. И поскольку, говорит этот человек, король Филипп Испанский теперь унаследовал все права королей Португа¬
249

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
лии20, ему также принадлежит истинное право наследовать дому Ланкастеров, а все прочие наследники короля Генриха VII возводят свои права только к линии Йорков, — имеются в виду Шотландский дом, а также семьи Саффолков и Хантингтонов, — а по линии Ланкастеров права короля Филиппа явно предпочтительнее.
Так утверждает Хаингтон, приводя различные аргументы и доводы, а затем добавляет еще два положения, самые важные из всех, а именно, что права дома Ланкастеров являются предпочтительными по отношению к дому Йорков, и вовсе не потому, что основатель дома Ланкастеров Эдмунд Кривобокий, сын короля Генриха III и брат короля Эдуарда I, был старше Эдуарда и несправедливо лишен престола из-за своего уродства21, как вопреки истине утверждают епископ Росский и Джордж Лили'22. Этот аргумент Хаингтон отвергает при помощи множества основательных доводов. Причина же в том, что Джон Гонт, герцог Ланкастер, был старшим из сыновей короля Эдуарда III, кто был в живых на момент смерти последнего23, и поэтому он по праву должен был унаследовать корону, как утверждает этот человек, и герцога следовало бы предпочесть Ричарду II, сыну Черного Принца24, потому что он отстоял на одну степень родства дальше от своего деда, короля Эдуарда III, нежели Джон Гонт, которому король Эдуард приходился отцом. По этому случаю Хаингтон приводит толкования юристов относительно того, чье право при наследовании короны является предпочтительным, — младшего брата, или сына старшего брата, если последний умер, не владея короной (об этом общее право не имеет одного мнения, и многие его знатоки придерживались разных позиций, как показывает этот человек). Здесь с обеих сторон можно привести множество примеров английских королей, на что указывал и наш друг цивилист в своей речи; у нас еще будет случай поразмыслить подробнее, так что об этом — позже.
Итак, о данных положениях Хаингтон рассуждает, хотя другие оставляет нетронутыми, а они весьма важны для разрешения нашего вопроса, в частности, кто должен был наследовать после того, как прервалась линия короля Генриха IV, старшего сына Джона Гонта, — линия леди Филиппы, старшей дочери, зачатой в законном браке с Бланш, первой женой Джона Гонта, или же наследники Джона, графа Сомерсета, младшего сына от третьей жены, низкорожденного, но признанного законным актом парламента. От Филиппы происходят короли Португалии, а от Джона — король Генрих VII. Кроме того, все эти доводы следовало бы рассмотреть применительно к наследованию одного только герцогства Ланкастерского, а также и к наследованию его вместе с короной. Все эти положения будут рассмотрены в своем месте. На сем довольно об этой книге.
Я не знаю еще книг о нашем деле, кроме этих четырех, хотя слышал об одной, написанной во Фландрии в поддержку прав нынешнего герцога Пармского25, который по матери происходит от того же Португальско-
i George Lilly, fine Epit. Chronic. Anglic.
250

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА I
го дома, что и король Испании. Как утверждается в этой книге (если мы используем английские законы о наследовании частных лиц), герцога следует предпочесть королю Испании, или любому другому потомку Португальского дома, потому что его мать происходит от младшего сына, а король — от старшей дочери короля Португалии26. И хотя по законам Португалии король был признан наследником престола, но по английским законам он не может быть таковым, как утверждают они. Об этом — позже.
Так гласит эта книга, и ее автор приводит много доводов, как мне говорили (поскольку я сам всей книги никогда не видел). Я свел воедино ряд его аргументов и представлю их вам позднее вместе с суждениями и откликами на них, представленных оппонентами.
Я видел также и другие сочинения и заметки, касавшиеся престолонаследия, написанные как теми, кого я упомянул, так и другими, поскольку сэр Ричард Шелли, умерший несколько лет назад в Венеции, под именем приора ордена рыцарей Св. Иоанна в Англии27, собрал много свидетельств, касающихся данного дела. Еще больше документов, чем он, собрал мистер Фрэнсис Пейто, скончавшийся в Милане, человек любознательный и хорошо разбиравшийся в генеалогиях, что явствует из бумаг, какие я у него видел28. В Англии также нет недостатка в знатоках этого дела, и я мог использовать плоды их труда, однако я не смею открыть их имена, поскольку тем самым могу нанести им ущерб; а этого я стремлюсь избежать. Но во всех я обнаружил один недостаток: каждый автор льет воду на свою мельницу и представляет право того, кому он благоволит, самым очевидным, и все это — с множеством весомых доводов и многочисленными обращениями к авторитетам, так что трудно не соглашаться с ним, прежде чем прочитаешь доводы его оппонентов. Это само по себе является доказательством великой расплывчатости и неясности, в которой пребывает это наиважнейшее дело.
Кстати, я чуть было не забыл сказать вам, что недавно наткнулся на новое рассуждение или трактат, написанный в поддержку прав старшей дочери короля Испании от его жены Изабеллы, старшей дочери покойного короля Франции. В трактате показывается, что Изабелла и ее дочь, испанская инфанта, также названная Изабеллой29, являются законными наследницами герцогства Бретань и всех прочих государств, которые через посредство Бретани, или иначе по женской линии перешли к Франции, или могут перейти к женщине из Французского дома, например, Англия и принадлежащие ей королевства, потому что они не следуют салическому закону Франции. Этот трактат разными способами и при помощи многочисленных доводов доказывает, что испанская принцесса унаследовала также и английскую королевскую кровь и может наравне с другими претендовать на корону в силу собственных прав, помимо тех, что имеют ее отец или брат, испанский принц, от Португальского дома. Эти причины и соображения, или, по крайней мере, главные из них, я изложу позже в своем месте и в свое время.
251

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Чтобы лучше понять претензии всех заинтересованных сторон, я в качестве начала и основы всего того, о чем пойдет речь позже, представлю историческое повествование о происхождении наших английских королей и возможных претендентов от завоевания до нашего времени. Этот рассказ, сопоставленный с генеалогическим древом, приведенным в конце нашего рассуждения, облегчит читателю понимание нашего предмета.
252

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА /
Комментарии
1 Джон Хейлс (15167—1572) занимал пост клерка хранителя королевских припасов в 1545—1557 и 1559—1572 гг. Перерыв объясняется тем, что Хейлс, как ревностный протестант, провел это время в изгнании на континенте. Прибыв в Англию после официального возвращения страны к протестантизму, Хейлс вновь занял свою должность при дворе; его патронами и друзьями были протестантские советники королевы Елизаветы. По их настоянию в 1563 г. Хейлс написал книгу, в которой обосновывались наследственные права на престол потомков герцогов Саффолков — протестантских претендентов, противопоставленных Марии Стюарт. Книга не была опубликована, однако ее рукописные копии имели широкое хождение. Авторство Хейлса было достаточно быстро установлено, и в 1564—1566 гг. он находился в заключении в Тауэре. Позднее он был освобожден и отправлен под домашний арест. Прозвище «Косолапый» объясняется его хромотой, вызванной тем, что он случайно поранил ступню кинжалом.
2 Сэр Николас Бэкон (1500—1579), юрист, близкий к кругам протестантовреформаторов. При Елизавете стал лордом-Хранителем Государственной печати. Будучи опытным правоведом, помог Хейлсу подобрать материал из статутов и правовые прецеденты, на которые тот опирался при написании своей книги. За это Елизавета в 1563 г. прогнала его от двора; Бэкону было позволено вернуться лишь в 1565 г.
3 Сэр Энтони Браун из Эссекса (1509—1567), известный юрист, был назначен председателем Суда Общих тяжб в 1558 г., еще королевой Марией Тюдор. Елизавета при своем восшествии на престол подтвердила это назначение, однако в 1559 г. понизила его в звании до заместителя председателя. В 1563 г., когда сэр Николас Бэкон попал в опалу из-за книги Хейлса, испанский посол сообщал своему государю, что Браун может быть назначен новым хранителем печати; однако этого так и не произошло, вероятнее всего, из-за того, что Энтони Браун оставался католиком на протяжении всей жизни.
4 Роберт Дадли (1533—1587), четвертый сын Джона Дадли (1501 — 1553), герцога Нотумберленда, и его жены Джейн Гилфорд, конюший королевы Елизаветы, с 1564 г. граф Лестер.
5 Уильям Сесил (1520—1598), лорд Берли. Член Тайного Совета королевы Елизаветы I (1558—1598), государственный секретарь (1558-1572), лорд-казначей (1572—1598). В середине 1560-х гг. Сесил способствовал возвращению Николаса Бэкона ко двору и освобождению Хейлса из Тауэра. Возможно, именно Сесил стоял за его книгой о престолонаследии.
6 Кэтрин Грей (1539—1568) была второй дочерью Фрэнсис Брендон (1517-1559), герцогини Саффолк, жены Генри Грея, герцога Саффолка (1517—1554).
7 Фрэнсис Брендон была старшей дочерью Мэри Тюдор (1496—1533), младшей сестры Генриха VIII, от ее второго брака с Чальзом Брендоном, герцогом Саффолком (1484—1545).
8 Маргарет Тюдор (1489—1547), старшая сестра Генриха VIII, была замужем трижды. Ее первым мужем был шотландский король Яков IV (1472—1513); королева Мария Стюарт (1542—1587) и Яков VI (1566—1625) были, соответственно, ее внучкой и правнуком. Вторым мужем Маргарет был Арчибальд Дуглас, граф Энгус (1480-1557). От этого брака родилась дочь Маргарет, впоследствии графиня Леннокс (1515-1578). Ее потомками были Генри Дарнли (1545—1567), Чарльз, граф Леннокс (1555—1576), и Арабелла Стюарт (1575—1615). Третьим мужем Маргарет
253

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
(после развода в 1528 г. с графом Энгусом) стал Генри Стюарт, лорд Метуен (1495—1552). От этого брака родилась дочь Доротея, умершая в юном возрасте.
9 Статут 1536 г. объявлял Марию и Елизавету незаконнорожденными и гарантировал наследование престола потомкам Генриха VIII от брака с Джейн Сеймур (т. е. будущему Эдуарду VI). В случае его смерти бездетным наследовать престол должны были потомки Марии Тюдор и герцога Саффолка. Статут 1544 г. поставил Марию и Елизавету перед потомками дома Саффолков в линии наследования. Потомки Маргарет Тюдор были из нее исключены.
10 Парсонс имеет в виду изданную в 1571 г. книгу «Трактат в защиту чести Марии, королевы Шотландии» (A Treatise concerning the defence of the honour of... Marie, Queen of Scotland;... with a declaration as wel of her right... to the succession of the Croune of England, as that the Regiment of Women is conformable to the lawe of God and nature'). Автор скрывался под псевдонимом Морган Фелиппес, однако на самом деле это был Джон Лесли, епископ Росский (1527—1596), посол Марии Стюарт при французском дворе.
И Генри Стюарт, лорд Дарили (1545—1567), второй муж Марии Стюарт. Брак был заключен 29 июля 1565 г. Вопреки романтической легенде, это был брак по расчету, так как благодаря этому союзу Мария надеялась объединить свое право на английский престол с линией графов Дугласов (Генри был старшим сыном Маргарет Дуглас, графини Леннокс, и так же, как и сама Мария, внуком Маргарет Тюдор). Почти с самого начала между супругами начались конфликты, поскольку Мария отказывалась предоставить мужу права короля Шотландии. Генри вступил в союз с недовольными шотландскими лордами; при их поддержке он 9 марта
1566 г. на глазах у беременной Марии убил ее секретаря Дэвида Риццио. После рождения сына (19 июня 1566 г.) Мария сумела примириться с мужем, который выдал ей имена лордов-заговорщиков. Спустя несколько месяцев группа представителей шотландской знати, включавшая в себя Джеймса Хёпберна, графа Босуэлла (15357—1578), Джеймса Дугласа, графа Мортона (1525—1581) и Джеймса Стюарта (1531 — 1570) организовала заговор против Генри Дарнли. 10 февраля
1567 г. дом в Эдинбурге, где остановился принц-консорт, был взорван, а самого Генри и его слугу обнаружили во дворе дома задушенными. Брак Марии Стюарт и графа Босуэлла (15 мая 1567 г.) заставил многих подозревать ее в причастности к убийству Дарнли. Однако все улики исходят от самих лордов-заговорщиков, которые после свержения Марии с престола и ее бегства из Шотландии стали регентами при малолетнем короле. Знаменитые «письма из ларца» (якобы адресованные Марией Босуэллу и доказывавшие существование между ними любовной связи еще при жизни Дарнли), присланные из Эдинбурга в Англию и послужившие основной уликой против Марии во время произведенного по приказу Елизаветы расследования, признаны искусной подделкой.
12 Джон Нокс (15147-1572), шотландский богослов-кальвинист. Его трактат «Первый сигнал трубы против чудовищного правления женщин», опубликованный в 1558 г. в Женеве анонимно, представлял собой выпад в адрес католических правительниц того времени — английской королевы Марии Тюдор, а также регентши Шотландии Марии де Гиз (1515—1560), матери Марии Стюарт.
13 В 1581 г. Епископ Росский издал под своим именем латинский трактат о правах Марии Стюарт на английский престол. (De titulo et jure... Mari. Scotorum Regin., quo regni Angli. successionem sibi juste vendicat, libellus: Simul et Regum Anglie a Gulielmo Duce Normandie... genealogiam et successionis seriem in tabula descriptam... complectens... Accessit ad Anglos et Scotos, ut qui temporis bellorumque injuria jam diu distracti fuerunt,
254

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА 1
tandem aliquando animis consentiant... Par.nesis. De illustrium foeminarum in repub. administranda, ac ferendis legibus authoritate, libellus.)
14 Статут 1351 г.
15 Генрих VIII внес последние изменения в свое завещание 26 декабря 1546 г., уже будучи тяжело больным. Оно отличалось от предыдущего лишь в отношении состава регентского совета при малолетнем Эдуарде VI (из него были исключены епископ Винчестерский Гарднер и герцог Норфолк). В случае, если бы он умер бездетным, корона должна была перейти к принцессе Марии, затем — к Елизавете; следующими в списке были наследники Марии Тюдор (см. примеч. 9). Однако последнее завещание не было подписано до 28 января 1547 г., когда Генрих VIII впал в беспамятство. Текст завещания был заверен штампом с подписью короля в присутствии графа Эдварда Сеймура, графа Хартфорда (1506—1552), дяди принца Эдуарда, а также государственного секретаря Уильяма Пэджета (1506-1563), Уильяма Херберта (1506-1570), шурина короля (обрученного супруга Кэтрин Грей), Джона Дадли (1501 — 1553), виконта Лайла (будущего герцога Нортумберленда), и сэра Энтони Денни (1501 — 1549), джентльмена опочивальни и близкого друга Генриха VIII, хранившего при себе штамп. Парсонс ошибается, называя имя Уильяма Кларка. Именно Денни приложил штамп к документу. Сэр Энтони Монтегю (1485—1557) — председатель Суда Общих Тяжб с 1545 г.
16 Отец Генриха VIII, король Генрих VII Тюдор (1457—1509), был праправнуком Джона Гонта, герцога Ланкастера, и его третьей жены, Кэтрин Суинфорд. Матерью Генриха VIII была Елизавета (1465—1503), старшая дочь короля Эдуарда IV Йорка (1442-1483).
17 Парсонс ссылается на документ 1571 г., вышедший из-под пера некоего Роберта Хаингтона. Последний, по всей видимости, принадлежал к семье дворян из графства Дарэм (большинство из них было вассалами графов Нортумберлендов).
18 Катрин (Кэтрин) де Ройт (13507-1403) была дочерью герольда из Эно, прибывшего в Англию в свите королевы Филиппы, жены Эдуарда III. В 1366 г. Кэтрин вышла замуж за рыцаря из Линкольншира Хью Суинфорда (от этого брака родилось трое детей). Овдовев, Кэтрин была принята в свиту к дочерям Джона Гонта, герцога Ланкастера (1339—1399), от первого брака (с Бланш Ланкастер). Вскоре Кэтрин стала любовницей герцога и в течение 1370-х гг. родила ему четырех детей — трех сыновей и дочь. Джон Гонт признал детей и дал им фамилию Бифорт. В 1390 г. все четверо были легитимированы парламентским статутом (к которому позднее, в царствование сына герцога, короля Генриха IV (1399— 1413), была добавлена статья, о том, что Бифорты не могут наследовать престол). В 1394 г. умерла вторая жена Джона Гонта, Констанция Кастильская. В январе 1396 г. герцог узаконил свои отношения с Кэтрин Суинфорд, обвенчавшись с ней в Линкольнском соборе. Мать Генриха VII Тюдора Маргарет Бифорт (1443—1509) приходилась внучкой и наследницей старшему сыну Джона Гонта и Кэтрин Суинфорд Джону Бифорту, графу Сомерсету (1371 — 1410)
19 См. примеч. 5 и 6 к предисловию, часть I.
20 См. примеч. 7 к предисловию, часть I.
21 Эдмунд, граф Ланкастер (1245—1296) был вторым сыном короля Генриха III и его жены Элеоноры Прованской. Легенда о его уродстве вызвана неправильным переводом прозвища графа на английский язык. ‘Crouchback’ буквально означает «скрюченный», отсюда и записанная хронистами история об искривленной спине принца. На самом деле ‘Crouchback’ представляет собой искажение от ‘Cross
255

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
back’: в 1271 г. Эдмунд Ланкастер сопровождал своего брата в 9-й крестовый поход в Палестину и, соответственно, носил на спине знак креста.
22 Джордж Лили (ум. 1559), католический антиквар и космограф. Во Франкфурте был издан его труд ‘Chronicon siue Breuis enumeratio regum et principum, in quos Britannie imperium diuersis temporibus translatum est\
23 Два старших сына Эдуарда III — Эдуард, принц Уэльский (1330-1376) и Лайонел, герцог Кларенс (1338-1368), умерли раньше отца. Из трех сыновей, здравствовавших в 1377 г., старшим был Джон Гонт, герцог Ланкастер (1339—1399).
24 См. примеч. 40 к главе III части I.
25 Имеется в виду Рануцио (Рануччо, Ренато) I Фарнезе (1569-1622), герцог Пармский (1592-1622), сын герцога Алессандро Фарнезе (1545-1592) и инфанты Марии Португальской (1538—1577). См. примеч. 8 к предисловию, часть I.
26 Мария была старшей дочерью инфанта Дуарте (1515—1570), младшего сына короля Португалии Мануэля I. Испанская королева Изабелла, мать Филиппа Испанского, была старшей сестрой Дуарте.
27 Сэр Ричард Шелли (1513—1587), второй сын сэра Уильяма Шелли из Майкл - гроува (Сассекс) и его жены Эллис Белкнеп, рыцарь-иоаннит, Великий Приор Англии. В начале царствования Елизаветы I он эмигрировал в Испанию. В 1561 г. с разрешения Филиппа II он переехал на Мальту, чтобы участвовать в ее обороне от турок. Последние годы жизни Шелли провел в Венеции. После него осталась большая коллекция исторических документов, касавшихся английского престолонаследия. Вероятно, Парсонс имел к ним доступ.
28 Фрэнсис Пейто — эмигрант-католик, принадлежавший к дворянской семье из Сарри.
29 См. примеч. 19 к предисловию, часть I.
256

Глава II
О наследовании английской короны от завоевания до времен короля Эдуарда III и о происхождении трех основных семейств английской королевской крови, разделенных на дома Бретани, Йорков и Ланкастеров
Все знают, сказал юрист, как Вильгельм Завоеватель завладел английской короной; поистине это произошло благодаря удару меча, хотя сам он и говорил, что был избран волей и завещанием короля Эдуарда Исповедника. Но как бы там ни было, потомство Завоевателя существует и по сей день; после него двадцать два государя из его рода носили английскую корону на протяжении более чем пятисот лет, и лишь Господь знает, сколь многие еще будут ее носить. Однако это весьма вероятно, ведь мы обнаруживаем его многочисленных кровных родственников, в наше время распространенных по всему свету, что явствует из последующего рассказа.
Согласно Полидору и другим английским хронистам, король Вильгельм имел от своей жены Матильды, дочери Балдуина, графа Фландрского1, четырех сыновей и пять дочерей. Старший его сын — Роберт, которому он оставил герцогство Нормандию, однако тот впоследствии был лишен герцогства своим младшим, четвертым братом, Генрихом, когда последний стал королем Англии1. Второй сын — Ричард, что умер в юности, третий — Вильгельм, прозванный Руфус, потому что он был рыжеволосым, четвертый — Генрих. Два последних сына один за другим стали королями Англии, как все знают, под именами Вильгельма II и Генриха I2.
Дочери Завоевателя — во-первых, Сесилия, ставшая монахиней, во-вторых, Констанция, выданная замуж за Алена по прозвищу Молодой (Fergant), герцога Бретанского. Третьей дочерью была Ад ела или Алиса, вышедшая замуж за Стефана, маркграфа Блуа, Шампани и Шартра во Франции. Две другие, говорит Полидор, умерли до того, как вступили в брак, поэтому их имена не были записаны3.
Это — дети короля Вильгельма Завоевателя, которые после его смерти начали бороться за право наследовать престол. Сначала старший сын, герцог Роберт, который должен был бы наследовать отцу во всех его владениях по старшинству и по рождению, был отстранен от наследования королевства Англии своим третьим братом Вильгельмом Рыжим под предлогом волеизъ¬
i 	Polid. L.2 in fine; Stow in vita Guliel.
257

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
явления и завещания Завоевателя, написанного по причине особой привязанности отца к упомянутому третьему сыну Вильгельму, хотя, по словам Стоу*, почти вся знать Англии была против восшествия на престол последнего. Но в конце концов между братьями было заключено соглашение на том условии, что если Вильгельм умрет, не оставив потомства, тогда ему наследует Роберт. Оба принца, а также двенадцать знатных пэров с каждой стороны поклялись быть верными соглашению. Однако когда Вильгельм умер, не оставив потомства, договора не соблюли, а на престол взошел Генрих, четвертый сын; он отстранил Роберта не только от наследования английской короны, но и от власти в герцогстве Нормандия, где тот мирно правил ранее, в царствование своего брата Вильгельма Рыжего. Более того, Генрих захватил его в плен, отправил в Англию и держал там до самой смерти, что случилась в замке Кардифф в 1134 г.4
Герцог Роберт имел сына, славного принца по имени Гильом, который стал герцогом Нормандии в силу прав отца и графом Фландрским в силу прав своей бабушки, жены Завоевателя и дочери графа Балдуина Фландрского, как уже говорилось. Гильом укрепился в обоих владениях при помощи короля Франции Людовика VI Толстого и был допущен последним к оммажу за упомянутые владения. Поэтому король Генрих Английский столь свирепо обрушился на него. Сначала он изгнал его из нормандских владений, а затем выставил против него одного или двух претендентов на графство Фландрия и поддерживал их. Поэтому в 1118 г. от рождества Христова Гильом был убит стрелой у города Алоста, выиграв там сражение5. С ним пресекся род старшего сына короля Вильгельма Завоевателя, то есть, герцога Роберта". После смерти сына и наследника, герцога Гильома, Роберт прожил еще шесть лет в заключении в замке Кардифф и истаял, источенный горем и бедствиями, в чем согласны как французские, так и английские хроники.
Второй сын Завоевателя, Ричард, умер, как уже сказано, при жизни отца и не оставил никакого потомства, точно так же, как и третий сын, Вильгельм Рыжий, хотя этот правил 13 лет после своего отца Завоевателя6. Тогда он с согласия сословий Англии определил наследником короны род своего старшего брата Роберта, однако впоследствии это решение не было соблюдено.
Вильгельм Рыжий получил корону главным образом благодаря помощи и благоволению архиепископа Кентерберийского Ланфранка7, который позднее горько сожалел о совершенной им тогда ошибке; ведь он надеялся на доброе правление, а оно оказалось крайне дурным.
Однако, как всем известно, король Вильгельм Рыжий был впоследствии убит выстрелом из лука в Новом лесу8. В то время упомянутый герцог Роберт, его старший брат (кому принадлежала корона по праву наследования) отсутствовал, воюя в Святой земле, где (как говорят большинство авторов)  * iii Stow in vita Guliel.
ii Belfor. 1.3. cap. 42.
258

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА II
он был избран королем Иерусалима9, но отказался от него, надеясь получить королевство Англию'. Но вернувшись домой, он обнаружил, что его четвертый брат Генрих, отчасти благодаря прекрасным обещаниям, а отчасти — насилию, захватил корону в 1100 г.
Генрих правил 35 лет и имел потомство, несколько сыновей и дочерей, однако все они либо утонули в море, возвращаясь из Нормандии, или умерли от других причин еще при жизни отца10, за исключением лишь Матильды". Она сначала была замужем за императором Генрихом V, но не имела от него детей, а после его смерти она вступила в брак с Жоффруа Плантагенетом, герцогом Анжу, Турени и Мэна во Франции. От него она родила Генриха, который правил после короля Стефана под именем Генриха IIм. На этом довольно о сыновьях Вильгельма Завоевателя.
Из его дочерей — тех, кто дожил до брака и имел детей, — старшая, по имени Констанс, вышла замуж за Алена Молодого, герцога Бретонского. Тот был сыном графа Нантского Хоэляii  12 и стал герцогом Бретонским благодаря Вильгельму Завоевателю следующим образом.
Герцог Роберт Нормандский, отец Завоевателя13, отправившись в паломничество в Святую землю (в этом путешествии он и умер)'", оставил правителем Нормандии, находившейся под покровительством короля Франции Генриха I, герцога Алена I Бретонского14. У Алена был сын, Конан I. В то время, когда герцог Вильгельм собирался идти в Англию, Конан — молодой принц 24 лет — выказал свое несогласие с этим планом. Опасаясь принца, Вильгельм, как сообщают французские хроники, приказал отравить его при помощи пары надушенных перчаток, а затем помог поставить на его место некоего Хоэля, графа Нантского, и сделал того герцогом15. Чтобы расположить к себе Вильгельма, Хоэль послал с ним в поход в Англию своего сына Алена Молодого с 5000 солдат, и тот так и поступил. Впоследствии Вильгельм, желая отблагодарить за это Алена, отдал ему в жены свою старшую дочь Констанс вместе с графством Ричмонд. От этого брака у Алена родился сын, Конан II, прозванный Толстым16, у которого были сын и дочь. Сына звали Хоэль, как и деда, а дочь — Бертой; она вступила в брак с Эдом, графом Порше в Нормандии1'17. Поскольку герцог Конан больше любил дочь и зятя, нежели сына, он отказался от него на смертном одре и сделал упомянутую дочь своей наследницей18. У Берты был от Эда сын по имени Конан, прозванный Младшим, ставший третьим герцогом с этим именем19. У Конана III была единственная дочь и наследница, леди Констанс20, вышедшая замуж за третьего сына короля Генриха II по имени Джеффри, старшего брата правившего впоследствии короля Иоанна. От лорда Джеффри у нее родился сын, Артур II, герцог Бретонский, которого его дядя, король Иоанн, отстранил от наследования короны Англии и при¬
i Tarcagnotta 1.2 del hist.del mondo.
ii Polidor in vita Henrici.
iii vi Belfor. L. 3. p. 423.
iv Belfor. 1.3. cap. 12.
259

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
казал предать смерти, о чем будет рассказано позже. Так как он умер, не оставив наследников, его мать Констанс, герцогиня и наследница Бретани, вновь вступила в брак с принцем из своего дома, которого мы назовем позже, следуя этой линии. От него она имела детей, чьи потомки живы до сих пор. Последние из них — леди Изабелла, испанская инфанта, и другая принцесса в Савойе, ее сестра21. Итак, мы видим, что они происходят от короля Вильгельма Завоевателя через его дочь Констанс. Позднее станет ясно, что они получили и другие вливания английской королевской крови.
Теперь вернемся ко второй дочери короля Вильгельма Завоевателя, или, скорее, к третьей (потому что первая из них стала монахиней, как уже было отмечено). Ее имя — Адела или Алис, как уже было сказано, и она вышла замуж во Франции, за Стефана, маркграфа Шампанского, Шартрского и Блуасского. От него у нее был сын, также названный Стефаном, который в силу прав своей бабки был еще и графом Булонским в Пикардии22. После смерти его дяди, короля Генриха Английского, он по благоволению английской знати и особенно при помощи своего брата, лорда Генри Блуасского, бывшего епископом Винчестерским и одновременно аббатом Гластонбери23, получил корону Англии24. Это произошло потому, что дочь короля Генриха I Матильда была женщиной, а ее сын Генрих, герцог Анжуйский — еще ребенком, отстоящим от Завоевателя и Вильгельма Рыжего на одну степень родства дальше, чем Стефан, но также и потому, что Генрих I, по мнению многих, получил корону не по праву, вследствие чего он сам и его потомство оказались неспособными наследовать престол. Причиной тому были его насильственные действия как против своего старшего брата Роберта, так и племянника, герцога Гильома, сына и наследника Роберта. А оба они по природе и закону были суверенами по отношению к Иоанну25, как считали те, кто благоволил к ним и их правам.
Но как бы то ни было, мы видим, что живший в те дни герцог Бретонский согласно закону наследования явно обладал лучшим правом, чем Стефан, потому что происходил от старшей дочери Завоевателя, а Стефан — от младшей'. Однако Стефан, благодаря близости своего удобно расположенного порта и гавани Булони к Англии (ведь Кале в те дни не имел никакого значения), а также благодаря дружеским связям и знакомствам, какие он приобрел в Англии в правление своих дядей, Вильгельма Рыжего и Генриха I, но особенно — помощи брата, епископа и аббата, как было сказано, получил преимущество над всеми прочими, и сословия Англии признали его.
Хотя у этого человека было два сына, а именно, Юсташ, герцог Нормандский26, и Гильом, герцог Норфолк27, те не оставили потомства. А его дочь Мария была выдана замуж за Матье Фландрского; если кто и остался из этого рода, их права перешли Австрийскому дому, унаследовавшему те владения28.  ii 	Girard. 1.6; Belfor. 1.3.
260

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА II
Королю Стефану, не оставившему потомков, наследовал согласно договору, заключенному после долгой войны, Генрих, герцог Анжуйский29, сын и наследник вышеупомянутой Матильды, дочери Генриха I. Генрих, названный впоследствии Генрихом II, взял в жены Элеонору, дочь и наследницу Гильома, герцога Аквитанского и графа Пуатье30. Эта Элеонора раньше состояла в браке с королем Франции Людовиком VII31 и родила ему двух дочерей32, однако из-за нелюбви одного супруга к другому они были разведены под тем предлогом, что состояли в четвертой степени родства друг с другом33. Итак, во втором браке Элеонора стала женой упомянутого Генриха, впоследствии ставшего королем Англии под именем Генриха II, того, что был причиной смерти архиепископа Кентерберийского Томаса Бекета34. И до, и после того он был величайшим врагом, какого когда-либо имел король Франции Людовик. Вражда тем более усилилась из-за этого упомянутого брака, сделавшего Генриха гораздо сильнее1. Благодаря жене он стал герцогом Аквитанским и графом всего Пуатье, тогда как раньше, наследуя отцу, он был герцогом Анжу, Турени и Мэна, а после матери Матильды, дочери короля Генриха I Английского, — герцогом Нормандии. Благодаря своим собственным усилиям он стал повелителем Ирландии35, а также сделал Шотландию своим вассалом36. Таким образом, он расширил пределы королевства Англия более, чем любой другой король до или после него.
Как рассказывает Стоу, король Генрих II имел от леди Элеоноры пять сыновей и трех дочерей. Его старшего сына звали Уильям, и он умер молодым37. Вторым был Генрих, которого он приказал короновать при своей жизни, из чего воспоследовали многие смуты, однако в конце концов этот сын умер раньше своего отца, не оставив детей38. Его третьим сыном был Ричард, прозванный за свою доблесть Львиное Сердце. Он правил после отца как Ричард I и умер, не оставив наследников, в 1199 г. от рождества Христова39.
Его четвертый сын по имени Джеффри, как было сказано ранее, женился на леди Констанс, дочери и наследнице Бретани. Умирая, он оставил по себе сына Артура, ставшего после него герцогом Бретани. Артур претендовал также и на то, чтобы быть королем Англии, но был отстранен от престола своим дядей Иоанном. Тот захватил его в плен и держал его в заключении, сначала в замке Фаллэз в Нормандии, а потом — в Руане, пока в 1204 г. не приказал предать его смерти, или же зарезал собственными руками, как гласят французские истории40.
После герцога Артура осталось две его сестры, как пишет Стоу в своих хрониках, однако другие сообщают, что была только одна сестра. Я, по крайней мере, нашел имя лишь одной сестры во французских историях. То была Элеонора41, которую, по словам хроник, король Иоанн также приказал предать смерти в Англии незадолго до того, как ее брат был убит в Нормандии". Так пресекся род Джеффри. Его жена Констанс, герцогиня  ii Belfor. 1.3. cap. 50; Gerard 1.8. pag. 549.
ii Belfor. 1.3. cap. 71.
261

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Бретонская, после убийства ее детей вышла замуж вновь, за некоего Ги, виконта Туарского, и имела от него двух дочерей42. Старшая из них, по имени Алиса, стала герцогиней Бретонской43, и ее род продолжается до наших дней'.
Пятый сын короля Генриха II был назван Иоанном44; он после смерти своего брата Ричарда при помощи матери Элеоноры и склоненного ею на его сторону архиепископа Кентерберийского Хьюберта45 стал королем и отстранил своего племянника Артура.
Последнего король Ричард приказал провозгласить наследником престола, прежде чем отправился на войну в Святую землю, однако Иоанн возобладал и, как уже было сказано, устранил обоих, племянника и племянницу. Из-за этого Иоанна презирали многие за пределами страны, а во Франции он актом парламента был лишен всех владений, которые там имел. Вскоре после того папа вынес решение о его смещении, и его бароны взялись за оружие, чтобы привести приговор в действие. В конце концов они сместили и короля, и его малолетнего сына Генриха, которому тогда было всего 8 лет. Все это происходило на 18 году его правления, в 1215 г. от рождества Христова46. Королем Англии был избран Людовик VIII, в то время еще принц, а впоследствии — король Франции47. В Лондоне ему принесли присягу и поместили его в Тауэр. Однако вскоре после этого ход событий вновь изменился из-за внезапной смерти Иоанна, и королем был признан его сын Генрих48".
На этом довольно о сыновьях короля Генриха II. О его дочерях от леди Элеоноры, наследницы Гаскони, Бельфоре говорит следующее. Король Генрих имел четырех дочерей от Элеоноры Аквитанской. Старшая из них вышла замуж за Альфонсо IX, короля Кастилии49, и от этого брака родилась королева Бланка, мать Святого короля Людовика Французского50. Вторая из этих дочерей вступила в брак с Алексеем, императором Константинопольским51. Третья стала женой герцога Саксонского52, а четвертая была отдана графу Тулузскому53. Так говорят французские истории о дочерях короля"'.
В браке старшей из этих четырех дочерей (имя которой, так же, как и ее матери, было Элеонора) с королем Альфонсо IX Кастильским родилось много детей, но из сыновей выжил только один, по имени Энрике. Он стал королем Кастилии после своего отца под именем Энрике I и вскоре умер бездетным54. Помимо Энрике, в этом браке родились и две дочери55. Из них старшая, наследница Бланка, при посредничестве своего дяди, короля Иоанна Английского, была выдана замуж за упомянутого принца Людовика Французского с тем условием (как подтверждают и Полидор в своей истории Англии, и испанский хронист Гарибай)'у, что ее приданым должны стать  ii Belfor. 1.4. cap. 4.
ii Polid.: Holings. & Stow in vitae Ioannis.
iii Belfor. 1.3. cap. 49.
iv Polidor. 1.15 in vit. lohan.; Stephen Garib. Li. 12. cap. 31.
262

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА II
все те владения, которые король Иоанн потерял во Франции, — а это было почти все, что он ранее имел, — и все с той целью, чтобы казалось, что он не потерял их, подчиняясь силе, но отдал их за своей племянницей. Этот брак был заключен, а мужа Бланки Людовика бароны впоследствии избрали королем Англии и принесли ему присягу в Лондоне, как уже было сказано. Тем самым укрепляются права упомянутой испанской инфанты на английский престол, ведь она происходит по прямой линии от этих государей, то есть королевы Бланки и Людовика. Об этом будет сказано подробнее в подобающем месте.
Вторую дочь короля Альфонсо IX от королевы Элеоноры звали Беренгуэла; она вышла замуж за принца Леонского в Испании и имела от него сына Фернандо. Впоследствии, когда умер ее брат, король Энрике, кастильцы признали Фернандо своим королем под именем Фердинанда IV56, как ранее заметил цивилист, а Бланку и ее сына, Св. Людовика, хотя она и была старшей, отстранили от наследования, что отмечает и признает испанский хронист Гарибай'.
Вследствие этого некоторые заключают, что подобно тому, как права английской короны на Гасконь, Гиень и Пуатье пришли с женщиной, они также перешли и к Франции с женщиной. А сторонники испанской инфанты говорят, что поскольку она сейчас является старшей в этом роду и ближайшей родственницей, то должна унаследовать эти и прочие владения, которые могут наследоваться женщиной или пришли через женщину. Так бывшие владения Гасконь и Гиень пришли к королю Генриху II через его жену, королеву Элеонору, Нормандия — через его мать Матильду, и все они — к Франции в силу прав Бланки. Более того, они говорят, что леди Бланка, мать Св. Людовика, должна была бы по праву унаследовать также и королевство Англию после убийства герцога Артура и его сестры Элеоноры. Ведь она была им в то время ближайшей родственницей, способной наследовать, потому что сам король Иоанн не мог наследовать тем, кого убил, а его сын Генрих тогда еще не был рожден. Но даже если бы и был, он не мог унаследовать от отца никаких прав, потому что у того самого их не было. Обо всех этих выводах у нас еще будет случай поговорить особо.
Теперь я стану говорить о короле Генрихе III, сыне короля Иоанна, от которого, похоже, происходят все три упомянутые дома — Бретонский, Ланкастеров и Йорков, — словно три ветви одного древа. Хотя королевская линия Бретонского дома более древняя и восходит к временам самого Вильгельма Завоевателя, как было показано, она вновь соединяется с другими при короле Генрихе. Ведь от старшего сына короля Генриха III, принца Эдуарда I57, произошел Эдуард II58, от того — Эдуард III59, а от него произрастает дом Йорков. А от второго сына, Эдмунда по прозванию Кривобокий60, маркграфа Ланкастерского, произошли герцоги Ланкастеры, вплоть до третьего поколения, когда наследница этого дома, леди Бланш, вступила в брак с Джоном Гонтом, сыном короля Эдуарда III. От этого
i Garibay И. 12. с. 52.
263

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
брака и пошло впоследствии формальное разделение домов Ланкастеров и Йорков, а также и две разные ветви Ланкастеров.
Кроме двух сыновей король Генрих III имел дочь, леди Беатрис61; ее он выдал замуж за Жана II, герцога Бретонского, который впоследствии, в 1298 г. от рождества Христова, погиб в Лионе во время коронации папы Климента V, погребенный под рухнувшей стеной62. Поскольку друзья инфанты Изабеллы Испанской стремятся укрепить ее права благодаря еще одной связи с королевским домом Англии, а именно, происхождению от Генриха III, о чем будет сказано впоследствии, я здесь прослежу историю Бретонского дома, начиная с того момента, на котором закончил, и до наших дней.
Ранее в этой главе я говорил, что после того, как умер Джеффри, третий сын короля Генриха II и герцог Бретонский по жене, а двое его детей, Артур и Элеонора, были преданы смерти в Англии их дядей, королем Иоанном, случилось так, что Констанс, герцогиня и наследница Бретани, вышла замуж вновь за Ги, виконта Туарского. От него она имела двух дочерей, старшая по имени Алис стала герцогиней Бретонской и была выдана замуж за Пьера Бриана, графа Друсского. От него у Алис был сын, Жан I, герцог Бретонский63. У Жана I был отпрыск, Жан II, женившийся на упомянутой леди Беатрис, дочери короля Генриха III. От нее родился Артур II, герцог Бретани64, которому наследовал его сын от первой жены, по имени Жан III65. Он умер бездетным, и его смерть оставила Бретань в том же состоянии соперничества двух знатных домов — Блуа и Монфор, один из которых поддерживала Франция, а другой — Англия, — и борьбы за наследование престола, как и то, что вскоре имело место в Англии, между домами Ланкастеров и Йорков, как будет показано позже. А вслед за тем подобное же бедствие поразило и Францию (хотя и не из-за престолонаследия, а по другому поводу) между семьями королевской крови, Бургундским и Орлеанским домами66, вследствие чего все три государства (я имею в виду Англию, Бретань и Францию) чуть было не пришли к полному разорению и гибели.
Поскольку для наших целей может быть полезно понять причину соперничества в Бретани, я думаю, не будет лишним объяснить здесь, как это случилось.
Упомянутый Артур II, герцог Бретонский, сын леди Беатрис, приходившейся дочерью (как было сказано) королю Генриху III Английскому, имел двух жен. Первую из них звали Беатрис67, как и его мать, и от нее у герцога было два сына, Жан, наследовавший ему на престоле как герцог Жан III, и Ги, который умер раньше своего старшего брата68, оставив дочь и наследницу по имени Жанна, прозванную из-за ее походки Хромоножкой69. Она была выдана замуж за графа Блуасского70, приходившегося племянником королю Франции Филиппу Валуа, так как он был сыном его сестры71.
Но кроме этих двух детей упомянутый герцог Артур от своей второй жены Иоланды, графини и наследницы графства Монфор72, имел еще одного сына, Жана Брено, который в силу прав своей матери стал графом де
264

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА И
Монфор73. Впоследствии, когда герцог Жан III умер, не оставив наследников, вопрос состоял в том, кто должен наследовать ему как правитель герцогства, дядя или племянница, то есть его третий сводный брат Жан Брено или же его племянница Жанна Хромоножка, дочь и наследница Ги, его брата по отцу и по матери. Леди Жанна, как сказано, была замужем за графом Блуасским. Первый раз это дело решалось в Парижском парламенте 30 сентября 1341 г. в присутствии короля, восседавшего на ложе правосудия, и всех его пэров. Наследство было присуждено графу Блуасскому, так как его жена была наследницей старшего брата, а также и потому, что герцог Жан своим завещанием и с согласия сословий назначил ее своей наследницей. Однако король Эдуард III и сословия Англии рассудили иначе и предпочли Жана де Монфора, не зная, что очень скоро такое же дело случится и в Англии. Я имею в виду, что они отдали владения Жану Брено, графу де Монфор, младшему брату Ги, и своими силами помогли ему, а потом и его сыну захватить и удержать их74.
Поначалу казалось, что дело обернулось против Монфора, поскольку он был захвачен в плен в Нанте и отправлен в Париж, где и умер в тюрьме75. Однако его сын Жан позднее завоевал герцогство при помощи английских армий, убил графа Блуасского, а затем, не встретив сопротивления, стал герцогом Бретонским под именем Жана IV76. Его род существует и по сей день, как я сейчас расскажу.
Герцог Жан IV из дома Монфоров имел сына, Жана V77, а тот — Франсуа I, умершего бездетным78. Он оставил герцогство своему брату Пьеру79, а поскольку у Пьера тоже не было детей, то он оставил его своему дяде Артуру III, брату своего отца Жана V. Артур был графом Ричмондом в Англии, как и некоторые из его предков до него80, в силу пожалования короля Англии.
Бездетный Артур оставил герцогство своему племяннику, то есть сыну своего брата Франсуа II81, который стал последним мужчиной в этом роду. Именно он решился передать Генриха, графа Ричмонда, в руки его врага, короля Эдуарда IV, а потом — Ричарда III, однако фортуна Генриха помогла ему стать королем Англии82.
У герцога Франсуа была дочь и наследница по имена Анна83, вышедшая замуж сначала за короля Франции Карла VIII84, а после смерти бездетного короля — за его преемника, Людовика XII85. От последнего она имела дочь Клод, наследницу Бретани86, хотя и не французской короны (из-за Салического закона, который действует против женщин во Франции, но не в Бретани). Для того, чтобы герцогство вновь не отделилось от Франции, эту Клод выдали замуж за Франциска, герцога Ангулемского, наследника французской короны87. От него Клод имела сына Генриха, ставшего впоследствии королем Франции88. Он был отцом последнего короля этой страны89, а также и Изабеллы, матери испанской инфанты и ее сестры, нынешней герцогини Савойской. По этой причине некоторые утверждают, что хотя упомянутая испанская принцесса и не может унаследовать Францию из-за их вымышленного Салического закона, однако она обладает явными правами на герцогство
265

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Бретань, которое было приобретено через женщину, как мы показали. На этом довольно о Бретонском доме и об испанской принцессе, о том, что она также принадлежит королевскому английскому роду, так как происходит от Вильгельма Завоевателя и его старшей дочери, а также и от других королей, правивших после. Теперь мы вернемся к сыновьям короля Генриха III, то есть Эдуарду и Эдмунду, которых мы оставили ранее.
Я уже говорил вам раньше, что у короля Генриха III было два сына, принц Эдуард, ставший королем после смерти отца как Эдуард I, и Эдмунд, называемый некоторыми авторами Кривобоким; он стал первым маркграфом Ланкастерским и основателем этого дома.
Некоторые авторы в наше время утверждают или по крайней мере склонны верить старому сообщению о том, что Эдмунд был старшим братом Эдуарда и был отстранен от престола из-за того, что его тело было искалечено. Об этом говорит Полидор в начале рассказа о правлении короля Генриха IV, а также епископ Росский; Джордж Лили тоже, кажется, верит этому'90. Однако кажется очевидным, что это всего лишь сказка. Я говорил об этом раньше, а поскольку все это важно для разрешения спора между домами Ланкастеров и Йорков, я сейчас докажу это следующими рассуждениями.
Первый довод состоит в том, что все древние историографы Англии, и среди них живший в то время Матвей Вестминстерский91, утверждают обратное, делая Эдуарда старше Эдмунда на шесть лет и два дня1'. Ведь они относят рождение принца Эдуарда к 16 июня 1239 г. от рождества Христова, двадцать четвертого года правления его отца, короля Генриха, а рождение лорда Эдмунда — к 18 дню того же месяца шестью годами спустя, то есть в 1245 г. от рождества Господа нашего. Они также приводят имена крестных отцов и матерей обоих сыновей и описывают особые празднества, которыми отмечалось рождение принцев, так что здесь не может быть ошибки.
Вторая причина в том, что, как мы читаем, лорд Эдмунд был благочестивым, мудрым и осмотрительным принцем, несмотря на то, что некоторые авторы называют его Кривобоким, и его отец, король Генрих, а также и его брат, король Эдуард, благоволили ему; он служил им во многих великих войнах и прочих государственных делах во Франции и других местах. Это свидетельствует о том, что его изъян был не настолько велик, чтобы побудить его отца и королевство отстранить его от наследования.
В-третьих, мы читаем, что король Генрих стремился разными способами вознаградить лорда Эдмунда, даровав ему, помимо Ланкастера, графства Лестер и Дерби92, а также не жалея расходов для того, чтобы побудить папу Иннокентия сделать его королем Неаполя и Сицилии93. Такая политика была бы неразумной, если бы Эдмунда отстранили от наследования английского престола, так как это значило бы вооружить его против братакороля'".
i Bishop of Rosse; George Lilly in fine epitomes chron. Anglie.
ii Matheus West. In vit. Henrici 3.& Hollings. Ibidem, p. 654.
iii Hollinshed in vit henrici 3, pag. 740 & 77.
266

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА II
В-четвертых, мы видим, что после смерти отца, короля Генриха III, лорд Эдмунд был оставлен управлять королевством, так как его старший брат, принц Эдуард, едва успел вернуться с войны в Азии94. В то время у Эдмунда была хорошая возможность потребовать своего по праву, если бы оно у него имелось, поскольку ему хватало для этого сил. Тогда были живы три доблестных сына95, рожденных его женой Бланш, вдовствующей королевой Наваррской96. Она ранее была замужем за Анри, королем Наваррским и графом Шампанским97, от которого родила дочь, выданную замуж за короля Франции Филиппа Красивого98.
Но мы нигде не прочтем о том, чтобы он или кто-либо из его детей выдвигали такие претензии. Напротив, они жили в мире и согласии с королем Эдуардом I, а дети — и с королем Эдуардом II, до тех пор, пока тот не начал подчиняться дурному совету. Тогда два сына лорда Эдмунда (я имею в виду Томаса и Генри, последовательно бывших графами Ланкастерскими) пошли войной на Эдуарда II и были главными орудиями его смещения и возведения вместо него на престол его сына, Эдуарда III99, хотя очевидно, что они в то время могли бы взять корону себе, если бы обладали тем правом, о каком пишут.
Пятый довод состоит в том, что если бы Эдмунд, герцог Ланкастерский, был старшим братом, тогда решение спора между домами Йорков и Ланкастеров было бы ясным и несомненным. Ведь тогда дом Йорков не имел бы вообще никаких прав. Кроме того, очевидно, что в таком случае явными и истинными наследниками английской короны в наши дни были бы потомки жены Джона Гонта Бланш, герцогини Ланкастерской, то есть наследники ее дочери, леди Филиппы, выданной замуж в Португалию, они и никто иной. А все прочие из дома Йорков — узурпаторы, как сам король Генрих VII, так и все его потомство, потому что никто из них не происходит от упомянутой Бланш, о чем уже было сказано.
Следовательно, дело, несомненно, обстоит так, как утверждает Полидор в заключение к жизнеописанию короля Генриха III. Упомянув его сыновей, Эдуарда и Эдмунда, он добавляет следующее: Долгое время после того находились люди, утверждавшие, что Эдмунд был старшим сыном короля Генриха III, лишенным наследства, поскольку тело его было уродливым. Однако это было изобретено с той целью, чтобы казалось: король Генрих IV, по матери происходивший от этого Эдмунда, получил королевство по праву. А на самом деле он завоевал его силой'.
Так говорит Полидор в этом месте; однако дальше, в начале жизнеописания короля Генриха IV, он утверждает, что в то время некоторые желали, чтобы Генрих IV обосновал свое право, используя, помимо прочих, и этот довод. Однако большинство полагало, что это — выдумка, поэтому данный аргумент был пропущен.
Теперь, когда ясно, что из двух сыновей короля Генриха III принц Эдуард был старшим и являлся законным наследником, остается лишь проследить  ii Polyd. In fine vitae Henrici.3.
267

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
их потомков до правления короля Эдуарда III и его детей, при которых начался спор между королевскими домами Йорков и Ланкастеров.
Что касается потомков Эдуарда, ставшего королем после своего отца, то очевидно, что хотя он имел около дюжины детей мужского и женского пола от двух разных жен100, лишь его четвертый сын от первой жены, также названный Эдуардом (и правивший впоследствии как король Эдуард II), оставил потомков. Эдуард II впоследствии был смещен за дурное правление. Он оставил сына, Эдуарда III, который стал вместо него королем благодаря народному избранию и после долгого и славного правления оставил нескольких сыновей, о которых мы поговорим позже. Среди них был третий сын по имени Джон Гонт; он женился на леди Бланш, дочери и наследнице дома Ланкастеров, исходившего от вышеупомянутого лорда Эдмунда Кривобокого. Благодаря Бланш Джон Гонт стал герцогом Ланкастерским. Таким образом, линии двух братьев, Эдуарда и Эдмунда, соединились вновь в четвертом поколении, как явствует из росписи потомков упомянутого лорда Эдмунда.
Эдмунд, второй сын короля Генриха III, был сделан графом Ланкастерским, Лестерским и Дерби, как уже было сказано. Он имел трех сыновей, то есть, Томаса, Генри и Джона, между которыми он разделил свои владения. Старший сын Томас стал графом Ланкастерским, Генри — графом Лестером, Джон — графом Дерби. Однако старший — Томас — и младший — Генри — умерли бездетными; поэтому все владения отошли второму сыну, Генри101. У Генри был сын и три дочери102. Его сын также был назван Генри; он был графом Ланкастерским и стал герцогом Ланкастерским по воле короля Эдуарда III103. У него была лишь одна дочь и наследница Бланш, ставшая женой Джона Гонта104, как уже было сказано. Сестры же герцога Генри, по имени Джоан, Мэри и Элинор, вступили в браки со знатнейшими людьми королевства. Джоан стала женой Джона, лорда Маубрея, от которого происходят нынешние Ховарды из дома герцогов Норфолков105. Мэри вышла замуж за лорда Генри Перси, от которого происходит дом графов Нортумберлендов106, а Элинор вступила в брак с Ричардом, графом Эренделом, от которого по материнской линии происходит нынешний граф Эрендел107. Таким образом, и сейчас существуют знатные дома, возводящие свой род к Ланкастерам, ко временам до распрей Ланкастеров и Йорков. Теперь я расскажу подробнее об этих распрях, их истоке и распространении, начав с детей короля Эдуарда III, ставших причиной этого губительного спора.
268

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА II
Комментарии
1 Вильгельм I Завоеватель (1027—1087), герцог Нормандский (1035—1087), король Англии (1066-1087), (см. примеч. 28 к главе V (часть I)) был женат на Матильде (1031 — 1083), дочери Балдуина II (ум. 1067), графа Фландрского.
2 Сыновья Вильгельма I и Матильды — Роберт (1054-1134), герцог Нормандский (1087—1106), Вильгельм II Рыжий (1056—1100), король Англии (1087—1100), Ричард (1057—1081), погибший во время охоты, и Генрих I (1068—1135), король Англии (1100-1135).
3 Известны имена семи дочерей Вильгельма I, однако некоторые из них могли быть незаконнорожденными. Сесилия (1056—1126) была аббатисой монастыря Св. Троицы в Каене; Адела (1062—1138) вышла замуж за Стефана (Этьена) II, графа Шампанского, Блуасского и Шартрского (1045-1102). Констанс (ок. 1066— 1090) была ее младшей сестрой, а не старшей, как утверждает Парсонс. Она стала женой Алена IV Молодого (ум. 1119), герцога Бретонского.
4 См. примеч. 92 к главе VIII части I.
5 Возвращаясь из Крестового похода, Роберт Нормандский посетил Южную Италию, где и женился на Сибилле, дочери Джоффре, графа Конверсано, Бриндизи и Нардо (приходившегося племянником Роберту Гвискару). Единственным сыном от этого брака был Вильгельм (Гильом) (1102—1128). В 1112—1120 и 1123 гг. при помощи графов Фландрии и Анжу, а также короля Франции Людовика VI он предпринимал неудачные попытки отвоевать Нормандию у Генриха I. В 1127 г. Людовик VI признал Гильома (внука Матильды Фландрской) наследником этого графства; однако часть его новых подданных, недовольных разрывом торговых отношений с Англией, восстала, поддержав другого претендента, Тьерри Эльзасского. Гильом был смертельно ранен при осаде города Алста в 1128 г. (Парсонс ошибается относительно даты его смерти). Первый брак Гийома с Сибиллой (1112—1165), дочерью Фулька V Анжуйского, заключенный в 1123 г., был расторгнут папой Гонорием II менее чем через год на основании близкого кровного родства супругов (это было сделано по настоянию Генриха I). Принимая во внимание возраст невесты, вряд ли можно предположить, что Вильгельм успел вступить с ней в супружеские отношения. В 1127 г. он женился вновь на Джованне, дочери маркиза Монферратского, однако и от этого брака у него не было детей. Таким образом, старшая линия герцогов Нормандских пресеклась с его смертью
6 Вильгельм II Рыжий никогда не был женат; предполагается, что он был гомосексуалистом.
7 См. примеч. 93 к главе VIII части I.
8 Вильгельм II Рыжий погиб на охоте 2 августа 1100 г. Точные обстоятельства его смерти неизвестны. Накануне король отправился охотиться на оленей в Новый лес в компании Уильяма Тиррела, лорда Пуа. На следующее утро тело короля со стрелой в груди было обнаружено местными крестьянами. По версии Вильгельма Мальмсберийского, король погиб в результате несчастного случая: Уильям Тиррел целился в оленя и попал в короля случайно, а поняв, что тот умирает, сбежал из леса, боясь, что его обвинят в убийстве. Ряд современных историков склонен подозревать заговор, организованный недовольными баронами и/или младшим братом короля, Генрихом.
9 Первым королем Иерусалима был Годфрид Бульонский (1060-1100). После его смерти и возвращения Роберта Нормандского в Европу новым королем стал брат Готфрида Балдуин I Булонский (ум. 1118).
269

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
10 Генрих I был женат первым браком на Эдит (Матильде) (1080—1118), дочери шотландского короля Малькольма III и правнучке англо-саксонского короля Эдмунда Железный Бок. От этого брака родилось двое детей: дочь Матильда (Мод) (1101-1167) и сын Вильгельм Аделин (1103-1120). Второй брак Генриха I с Аделизой Лувенской (1103—1151), дочерью Годфрида I, герцога Нижней Лотарингии, был бездетным. Помимо этого, у Генриха было около 25 незаконнорожденных детей от других женщин. Законный сын и наследник Генриха, принц Вильгельм, а также двое из его внебрачных детей — Ричард Линкольнский и Матильда, графиня Пертская, погибли 25 ноября 1120 г., когда перевозивший их из Нормандии в Англию «Белый Корабль» (принадлежавший Томасу ФицСтефану) ночью в темноте налетел на скалу неподалеку от гавани Барфлера и перевернулся. Вильгельм Аделин в 1119 г. женился на старшей дочери графа Фулька V Анжуйского Изабелле (1001/1107-1154), однако у пары не было детей (возможно, из-за юного возраста невесты).
11 См. примеч. 99—101 к главе VIII части I.
12 Ален IV (ум. 1119), герцог Бретонский (1084-1112), был сыном герцога Хоэля II и его жены Авизы Бретонской.
13 См. примеч. 37 к главе VIII части I.
14 Ален III (997—1040), герцог Бретонский (1008—1040). Нумерация герцогов Бретонских, приводимая Парсонсом, неверна.
15 Конан II (не I, как у Парсонса) (ум. 1066), герцог Бретонский (1040-1066), сын Алена III и его жены Берты Блуасской. По легенде, был отравлен при помощи перчаток. Ему наследовал Хоэль II (ум. 1084), граф Корнуайе, муж его сестры Авизы.
16 Хотя Ален IV и выступил на стороне Вильгельма Завоевателя в 1066 г., спустя 20 лет отношения между ними ухудшились до такой степени, что в 1086 г. Вильгельм вторгся в герцогство. На следующий год был подписан мирный договор; чтобы скрепить его, Вильгельм I выдал замуж за Алена Молодого свою дочь Констанс (1066—1090). Брак не был удачным; Вильгельм Мальмсберийский сообщает, что молодая герцогиня была отравлена придворными мужа. В 1093 г. Ален IV вступил во второй брак с Эрменгардой Анжуйский (1067—1147). Многочисленные генеалогические таблицы приводят противоречивую информацию о том, когда родился наследник Алена, Конан III (ум. 1148). Если он родился в 1070 г., то никак не может быть ни сыном Констанс, ни сыном Эрменгарды. Более верятной представляется дата 1089 г. — в таком случае он сын Констанс (как предполагали Парсонс и все средневековые авторы), а не Эрменгарды (которая в 1089—1092 гг. была женой Гильома IX Аквитанского). Конан III в 1112 г. сместил своего отца (который позднее умер в монастыре в Редоне) и правил Бретанью до своей смерти в 1148 г.
17 Конан III был женат на Мод, внебрачной дочери Генриха I Английского от неизвестной женщины. В этом браке родилось двое детей — сын Хоэль III (ум. 1156) и дочь Берта (1114—?). Последняя была замужем дважды — за Аленом де Пантьевр, графом Ричмонд (1116—1146), а затем за Эдом, виконтом Порше (ум. 1070).
18 Конан III объявил своего сына Хоэля III незаконнорожденным; после его смерти управление герцогством Бретань перешло к его дочери Берте и ее второму мужу Эду. Хоэлю III было предоставлено в управление графство Нантское. В 1156 г. подданные восстали против него и изгнали из графства. Он нашел убежище в цистерцианском аббатстве Мелльре, где вскоре после изгнания и умер.
270

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА II
19 Конан IV (1138—1171), герцог Бретонский (1156—1171) был сыном Берты от первого брака с Аленом де Пантьевр, а не от Эда Порше, как сообщает Парсонс.
20 См. примем. 113 к главе VIII части I.
21 Имеется в виду Екатерина (Каталина Микаэла) (1567—1597), младшая дочь Филиппа II Испанского и Изабеллы Валуа. В 1585 г. она вышла замуж за Карла Эммануила I (1562—1630), герцога Савойского (1580—1630).
22 Адела и Этьен II Блуасский имели нескольких сыновей. Старший, Гильом (ум. 1150), унаследовал графство Шартрское; второй сын, Тибо II (1090-1151), был графом Шампанским и Блуасским. Третий сын, Этьен (Стефан) (1096—1154) воспитывался при дворе дяди, английского короля Генриха I и получил титул графа Мортэн. Благодаря браку с дочерью и наследницей Юсташа III, графа Булонского, Матильдой (1105—1152) Стефан правил этим графством в 1128—1151 гг.
23 Генри (Анри) (1101—1171), младший сын Аделы и Этьена II Блуасского, епископ Винчестерский (1129—1171) и аббат Гластонбери (1126—1171), папский легат в Англии в 1139—1144 гг.
24 Как только Генрих I умер, Стефан объявил, что покойный король на смертном одре изменил свое решение и назначил наследником его. Захват престола произошел в момент отсутствия Матильды в стране; он был поддержан большинством английских баронов и признан папой Иннокентием И.
25 Ошибка в тексте: должно быть «Генриху».
26 Старший сын короля Стефана и Матильды Булонской Юсташ (1130—1153) был герцогом Нормандским, графом Булонским и наследником отца в Англии; в 1152 г. Стефан намеревался короновать его. В 1140 г. Юсташ женился на Констанс (1124-1176), дочери французского короля Людовика VI, однако их брак был бездетным.
27 Уильям (Гильом) (1137—1159), второй сын короля Стефана и Матильды Булонской. После смерти старшего брата он стал графом Булонским; в силу брака с Изабеллой де Варенн, графиней Сарри, носил с 1148 г. и этот титул (он не был герцогом Норфолком; Парсонс ошибается). Гильом Булонский умер бездетным.
28 Дочь короля Стефана и Матильды Булонской Мария (1136—1182) с детства была предназначена для монастыря. Однако после смерти в 1159 г. ее брата Гильома она оказалась единственной наследницей Булони. Поэтому в 1160 г. ее вынудили выйти замуж за Матье Эльзасского (ум. 1173), сына графа Тьерри Фландрского (см. примеч. 5). Брак оказался неудачным, и в 1169 г. завершился разводом, после которого Мария удалилась в монастырь Сент-Остребе в Монтрейле, где и умерла. От брака с Матье родилось две дочери. Старшая, Ида (1160—1216), была замужем за 1) графом Герардом III Гельдернским (ум. 1181) (1181); 2) Бертольдом фон Зеринген (ум. 1186) (1182—1186); и 3) Рено, графом Даммартен в Лотарингии. Дочь Иды и Рено Матильда (ум. 1160) унаследовала графство Булонское от матери. Она имела двоих детей от первого брака с Филиппом, графом де Клермон (1201 — 1235), младшим сыном французского короля Филиппа II Августа. Второй брак с принцем Альфонсо Португальским (1210—1279) был бездетным. Дочь Матильды Жанна, жена Готье де Шатильона, умерла в 1251 г., когда ее мать еще была жива. Сын Матильды Обри, граф Даммартен, отказался от прав на графство, и уехал в Англию, где и умер бездетным (как и его сестра). Поэтому Матильде наследовали не ее дети, но ее двоюродная сестра Аделаида (1190—?), дочь герцога Генриха I Брабантского и его жены Мод (младшей дочери Марии Булонской и Матье Эльзасского). Аделаида была замужем за Гильомом X
271

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Овернским (1195—1247), поэтому после ее смерти графство Булонское наследовалось вместе с владениями графов Овернских, вплоть до 1477 г., когда граф Овернский Бертран VI де ла Тур продал его французскому королю Людовику XI. С этого момента Булонь была инкорпорирована во владения французской короны (а не Австрийского дома, как пишет Парсонс).
29 Война за английскую корону между Стефаном и Матильдой велась в 1138— 1153 гг. После внезапной смерти сына и наследника, принца Юсташа, король Стефан согласился на мирные переговоры. По Уоллингфордскому договору наследником Стефана был назначен старший сын Матильды Генрих (король Англии Генрих II в 1154-1189 гг.)
30 Элеонора (1122-1204) была старшей дочерью и наследницей герцога Аквитании и графа Пуатье Гильома X (1099—1137) и его жены Энор де Шательро. В 1152 г. она вышла замуж за Генриха II.
31 В 1137 г. Элеонора Аквитанская вышла замуж за Людовика VII (1120—1180), короля Франции (1137-1180).
32 Дочери Людовика VII от Элеоноры Аквитанской — Мария (1145-1198), жена Анри I, графа Шампанского (ум. 1181), и Алиса (1151-1198), жена графа Тибо V Блуасского (1151—1191).
33 Брак Элеоноры и Людовика оказался неудачным; королеву обвиняли в неверности, называя среди ее любовников графа Жоффруа Плантагенета (отца ее второго мужа Генриха II) и Раймонда де Пуатье, принца Антиохийского. В 1152 г. брак Людовика и Элеоноры был аннулирован на том основании, что супруги состояли друг с другом в кровном родстве. Это родство восходит к Генриху I Французскому (1008—1060) — прадеду Людовика VII — и его брату Роберту I, герцогу Бургундскому (1011—1075). Дочь Роберта Хильдегарда Бургундская (1056—1104) была женой герцога Гильома VIII Аквитанского и бабушкой Элеоноры.
34 Св. Томас Бекет (1118—1170), архиепископ Кентерберийский (1162—1170). Конфликтовал с королем Генрихом II, по приказу которого 29 декабря 1170 г. был убит в соборе г. Кентербери. Канонизирован как мученик в 1173 г.
35 В 1171 г., действуя на основании данной ему папой Адрианом IV буллы, Генрих II вторгся в Ирландию и был признан ее повелителем. На практике англичанам подчинялась часть Восточной Ирландии (Пэйл).
36 Генрих II действительно был сюзереном Малькольма IV (1141—1165) с 1157 г., однако Малькольм принес ему оммаж не как король Шотландии, а как граф Хантингтон.
37 Уильям (Гильом), граф Пуатье (1153—1156), старший сын Генриха и Элеоноры.
38 Генрих Молодой (1155-1183), второй сын Генриха и Элеоноры. В 1170 г. коронован как соправитель отца. В 1173—74 и 1183 гг. поднимал против него восстания. См. примеч 10 и 11 к главе VI части I. Женой Генриха была Маргарита (1158—1197), дочь короля Франции Людовика VII и его второй жены Констанции Кастильской. Единственный сын Генриха и Маргариты Уильям родился в 1177 г., но прожил всего несколько дней. Других детей Маргарита иметь не могла. В 1182 г. Генрих обвинил ее в любовной связи с «величайшим рыцарем Англии» Гильомом де Марешалем, графом Пемброком (1146—1219) и отослал домой во Францию.
39 Ричард I Львиное Сердце (1157-1199), король Англии (1189-1199). В 1191 г. он женился на Беренгарии (Беренгуэле) (1165/1170—1230), старшей дочери короля Санчо VI Наваррского. Брак оказался бездетным. Современники подозревали Ричарда в склонности к гомосексуализму.
272

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА II
40 См. примеч. 112 к главе VIII части I.
41 См. примеч. 113 к главе VIII части I.
42 После гибели Джеффри Плантагенета на турнире Генрих II в 1188 г. выдал Констанс за Ранульфа Блондевилля, графа Честера (1172—1232). Брак оказался неудачным, и супруги жили раздельно. В 1196 г. Ранульф похитил жену, отправлявшуюся ко двору Ричарда I Львиное Сердце, и держал ее в заточении до 1198 г., когда ей удалось бежать. В 1199 г. брак Ранульфа и Констанс был аннулирован. В 1200 г. Констанс Бретонская вышла замуж в третий раз, за Ги, виконта Туарского (ум. 1213). Им наследовала дочь Алиса (см. ниже).
43 Алиса Бретонская (1201-1221), герцогиня Бретонская (1203—1221), дочь Констанс Бретонской и Ги Туарского. В 1213 г. вышла замуж за Пьера I де Бриана, графа Дрё (1190-1251). Их потомки управляли герцогством Бретань до XVI в.
44 См. примеч. 35 к главе III части I.
45 Хьюберт (ум. 1205), архиепископ Кентерберийский (1193-1205).
46 Недовольные правлением короля Иоанна английские бароны восстали против его власти в июне 1215 г.
47 Людовик VIII (1187—1226), король Франции (1223—1226). Старший сын Филиппа II Французского и его первой жены Изабеллы Эно (1170-1190). В мае 1216 г. был провозглашен королем Англии, однако так и не был коронован.
48 См. примеч. 35 к главе III части I.
49 Элеонора (1162—1214) была не старшей, а второй дочерью Генриха II и Элеоноры. В 1170 г. она была выдана замуж за Альфонсо VIII (IX) (1155-1214), короля Кастилии (1158—1214).
50 Бланка (1188-1252), младшая (не старшая, как утверждает Парсонс) дочь Альфонсо VIII и Элеоноры, в 1200 г. вышла замуж за принца Людовика (VIII). Старшим сыном от этого брака был Людовик IX Святой (1215-1270), король Франции в 1226-1270 гг.
51 Ошибка Парсонса: женой византийского императора Алексея II Комнина (1169— 1183) с 1180 г. была Агнесса (1171 — после 1207), дочь Людовика VII от его третьей жены Адели Шампанской (1140—1206). После смерти Алексея Агнесса (Анна в православной традиции) вышла замуж за его дядю, императора Андроника I Комнина (1118-1185).
52 Старшая (не третья!) дочь Генриха II и Элеоноры Матильда (1156-1189) в 1168 г. вышла замуж за герцога Саксонского Генриха Льва (1129—1195).
53 Младшая дочь Генриха II и Элеоноры Джоан (1165—1199) с 1177 г. была замужем за Вильгельмом II (1153—1189), королем Сицилии (1166-1189), а после его смерти в 1196 г. вышла замуж за графа Раймонда VI Тулузского (1155-1222).
54 Элеонора и Альфонсо VIII имели 12 детей, из них выжило четверо. Единственным сыном был Энрике I (1204—1217), наследовавший своему отцу как король Кастилии в 1214—1217 гг. Он погиб в результате несчастного случая.
55 См. примеч. 43 к главе VII.
56 Ошибка нумерации: сын Беренгуэлы — Фернандо III Святой.
57 См. примеч. 37 к главе III части I.
58 См. примеч. 38 к главе III части I.
59 См. примеч. 39 к главе III части I.
60 Эдмунд (1245—1296), граф Ланкастер, младший сын Генриха III и его жены
Элеоноры Прованской.
61 Беатриса (1242—1275), дочь Генриха III и его жены Элеоноры Прованской, с 1260 г. жена Жана II Бретонского.
273

Р. ДОЛЕMAH. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
62 Жан II (1239—1305), герцог Бретонский (1286—1305), сын Жана I Бретонского (см. примем. 63) и Бланки, дочери короля Наварры Тибо I Шампанского (1201—1253). Парсонс ошибается относительно даты его смерти: несчастный случай произошел во время коронации папы Климента V в 1305 г. Герцог Бретонский вел под уздцы лошадь папы во время торжественной процессии в Авиньоне, когда стена здания не выдержала веса забравшихся на него зрителей и рухнула прямо на него.
63 Жан I (1217—1286), герцог Бретонский (1237—1286), сын Алисы Бретонской и Пьера I де Бриана (см. примем. 43).
64 Артур II (1262—1312), герцог Бретонский (1305—1312), старший сын Жана II Бретонского и Беатрисы Английской (см. примем. 49).
65 Жан III (1286—1341), герцог Бретонский (1312—1341), старший сын Артура II Бретонского и его первой жены Марии (ум. 1291), дочери виконта Ги VI Лиможского. Его брак с Жанной, дочерью герцога Эдуарда Савойского, был бездетным.
66 Парсонс имеет в виду борьбу за регентство при душевнобольном короле Франции Карле VI (1368—1422) и за контроль над воспитанием наследника престола, дофина Карла (будущего Карла VII (1403—1461, король Франции в 1422—1461 гг.)), его сына от брака с Изабеллой Баварской (1370—1435). В конфликте участвовал брат короля Людовик, герцог Орлеанский (1372-1407) (младший сын короля Франции Карла V (1338-1380) и его жены Жанны Бурбонской (1338-1378)), и его двоюродный брат, Жан Бесстрашный (1371-1419), герцог Бургундский (старший сын герцога Филиппа Бургундского (1342—1404) и его жены Маргариты, графини Фландрской (1350—1405)). Соперничество за власть переросло в военные действия. В 1407 г. Людовик Орлеанский был убит на парижской улице по приказу герцога Бургундского. Хотя король в 1409 г. простил ему участие в этом преступлении, его племянник Карл, новый герцог Орлеанский (1394—1465), старший сын Людовика и его жены Валентины Висконти (1370—1408), продолжал враждовать с убийцей отца. Он опирался на поддержку графа Бертрана VII д’Арманьяка (1360—1418), отца его жены Боны (ум. до 1440 г.), поэтому его сторонников называли «Арманьяками». В 1415 г. Карл Орлеанский попал в плен к англичанам в сражении при Азенкуре и вернулся во Францию лишь в 1440 г. Его тесть, однако, возглавил совет дофина. В 1418 г. он был убит сторонниками герцога Бургундского, поднявшего восстание в Париже. Жан Бесстрашный в 1418—1419 гг. получил контроль над Парижем и особой больного короля. Однако во время переговоров с дофином Карлом в сентябре 1419 г. он был убит на мосту Монтеро.
67 Ошибка: первой женой Артура II Бретонского была Мария Лиможская (см. примем. 65).
68 Ги де Дрё, граф Пантьевр (1287—1331), младший сын Артура II Бретонского и его первой жены Марии.
69 Жанна де Дрё (1319—1384), единственная дочь и наследница Ги де Дрё и его жены Жанны д’Авогур.
70 В 1337 г. Жанна де Дрё вышла замуж за Шарля (1319—1364), графа Блуасского, сына графа Ги I Блуасского (ум. 1342).
71 Матерью Шарля Блуасского была Маргарита (1295—1342), дочь Шарля, графа Валуа (1270—1325) от его первого брака с Маргаритой Анжуйской (1274—1299). От этого же брака родился Филипп VI (1293-1350), первый король Франции из династии Валуа (1325-1350).
72 Иоланда де Дрё (1265—1330), графиня де Монфор, старшая дочь Роберта IV де Дрё (1241 — 1282) и его жены Беатрисы, графини де Монфор. В 1285 г. вышла замуж за шотландского короля Александра III (1241 — 1286). Их брак оказался
274

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА 11
бездетным. В 1292 г. Иоланда вышла замуж вторично за герцога Артура II Бретонского. В этом браке родилось 6 детей.
73 Жан IV (1295-1345), граф де Монфор, герцог Бретонский (1341-1345), старший сын Артура II Бретонского и Иоланды де Монфор.
74 Герцог Жан III Бретонский сначала признал своими наследниками Жанну де Дрё и ее мужа Шарля Блуасского (с 1337 г.). Однако в 1340 г. он примирился со сводным братом Жаном и объявил наследником его. Жанна и Шарль Блуасский отказались признать это решение и апеллировали к сюзерену Бретани, королю Франции Филиппу VI. Тот, как и ожидалось, рассудил дело в пользу своего племянника. Жан де Монфор в поисках поддержки обратился к противнику Франции, английскому королю Эдуарду III. Началась война за бретонское наследие, продлившаяся два десятилетия (1341-1364).
75 Первый этап войны складывался в пользу Шарля Блуасского. Французская армия осадила столицу герцогства, Нант (находившуюся в руках Монфора). В 1343 г. город сдался, а Жан де Монфор попал в плен (вопреки тому, что пишет Парсонс, он был освобожден через несколько месяцев в результате заключения перемирия). В 1344 г. Шарль Блуасский и французы одержали новую победу при Кимпере. Монфору не удалось отбить город в 1345 г.; вскоре после неудачной попытки он умер. Наследником его претензий на герцогство стал его малолетний сын Жан, а настоящей главой партии Монфор — его вдова Жанна (1295—1374), дочь графа Луи Неверского.
76 Жан V (не IV; в своей нумерации Парсонс не учитывает старшего Жана де Монфор) (1339—1399), герцог Бретонский (1364—1399), сын Жана IV де Монфор и Жанны Неверской. После смерти отца мать увезла Жана в Англию. После того, как она лишилась рассудка, юноша воспитывался при дворе Эдуарда III. В 1361 г. король выдал за Жана V свою дочь Мэри (1344—1362). В сентябре 1364 г. английская армия под командованием Жана V и сэра Джона Чандоса (ум. 1368) в сражении при Арэ разгромила французскую армию Шарля Блуасского и Бернара дю Геклена. Шарль Блуасский был убит в бою. В 1365 г. его вдова Жанна де Дрё подписала мирный договор с Жаном V, отказавшись от всех претензий на герцогство Бретань. Хотя Жан V и принес французскому королю оммаж за Бретань, он поддерживал добрые отношения с Англией, доказательством чего служит его второй «английский» брак с Джоан Холланд (1350—1384), дочерью Томаса Холланда (ум. 1360), графа Кентского, и его жены Джоан Плантагенет (1328-1385) [во втором браке (с 1361 г.) жены любимого сына Эдуарда III, Эдуарда Черного Принца].
77 Жан VI (1389—1442), герцог Бретонский (1399—1422). Сын Жана V Бретонского и его третьей жены Жанны (1370—1437), дочери короля Карла II Наваррского (1332— 1387) (во втором браке — жена английского короля Генриха IV Ланкастера).
78 Франциск (Франсуа) I (1414-1450), герцог Бретонский (1422—1450). Сын Жана VI Бретонского и его жены Жанны (1391—1433), дочери короля Карла VI Французского. Франциск I был женат дважды. Его первый брак (1431—1440) с Иоландой (1412—1440), дочерью герцога Людовика II Анжуйского (1377—1417), короля Неаполя, действительно оказался бездетным. От второго брака с Изабеллой Стюарт, дочерью шотландского короля Якова I (1394—1437), Франциск I Бретонский имел двух дочерей: Маргариту (1443—1469) (см. примеч. 81) и Марию (1444—1506), жену виконта Жана II де Роан.
79 Пьер II (1418—1457), герцог Бретонский (1450—1457). Младший сын Жана VI Бретонского и его жены Жанны Валуа. В 1442 г. женился на Франсуазе д’Амбуаз
275

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
(ум. 1485), дочери Луи д’Амбуаза, виконта Туарского, однако брак оказался бездетным.
80 Артур III (1393-1458), герцог Бретонский (1457-1458). Второй сын Жана V Бретонского и Жанны Наваррской. Графство Ричмонд передавалось в роду Бретонских герцогов, начиная с Констанс. Его носили все три ее мужа, сын Артур I; Жан I и Жан II; младший сын последнего Жан Ричмонд; Жан III и Жан V де Монфор. После его смерти само графство больше не передавалось иностранцам. Однако номинальный титул графов Ричмонд носил Артур III.
81 Артур III был женат трижды: 1) с 1422 г. на Маргарите (1394-1441), дочери герцога Бургундского Жана Бесстрашного и вдове Людовика, герцога Гиени (1397—1415), сына и наследника французского короля Карла VI; 2) с 1442 г. на Жанне д’Альбре (ум. 1444 ), дочери Шарля д’Альбре (1407—1471), графа Дрё; 3) с 1445 г. на Катрин де Люксембург (ум. 1492), дочери Пьера I де Люксембург, графа де СенПоль (1390—1433). Все три брака были бездетными, хотя у герцога была незаконнорожденная дочь Жаклин, легитимированная в 1443 г. Поэтому герцогство унаследовал Франциск (Франсуа) II (1433-1488), герцог Бретонский (1458—1488). Его родителями были Ришар, граф д’Этамп (1395—1438), младший сын Жана V Бретонского и его жены Жанны Наваррской, и Маргарита (1406— 1466), дочь герцога Людовика Орлеанского (см. примеч. 66).
82 Парсонс воспроизводит версию Полидора Вергилия. Генрих Тюдор покинул Англию в 1471 г. и вплоть до 1483 г. жил в Бретани под покровительством (а фактически, как пленник) Франциска II. В 1476 г. герцог почти поддался настояниям Эдуарда IV и отправил было Генриха Тюдора в Англию, однако в последний момент передумал. В 1483 г. Генрих предпринял неудачную попытку высадиться в Англии (на побережье Дорсета), но, разгромленный Ричардом III, вернулся в Бретань. Советник Франциска II Пьер Ландэ вел переговоры с Ричардом III о выдаче Генриха Тюдора, однако предупрежденный английскими союзниками Генрих бежал во Францию, по всей видимости, с согласия или попустительства герцога Бретонского (тот позднее позволил английским рыцарям присоединиться к Генриху и даже выплатил им значительную сумму денег).
83 Первый брак Франциска II с Маргаритой, старшей дочерью Франциска I Бретонского, был бездетным. В 1474 г. Франциск II женился вторично на Маргарите де Фуа (1449-1486), старшей дочери Гастона IV де Фуа (1425-1472), графа Немурского, и его жены Элеоноры (1425-1479), королевы Наваррской (1464-1479). Единственным ребенком от этого брака была дочь Анна (1477—1514), герцогиня Бретонская (1488—1514).
84 Анна Бретонская в 1490 г. вступила в брак с императором Максимилианом I (1459—1519). Однако поскольку брачная церемония была совершена в отсутствие жениха, его представителем, брак не считался полностью признанным. Не желая лишаться контроля над Бретанью, французский король Карл VIII (1470-1498) отказался от своей обрученной невесты Маргариты (1480—1530), дочери императора Максимилиана, воспитывавшейся при французском дворе (она была возвращена отцу в 1493 г. и впоследствии вышла замуж за испанского инфанта Хуана (1478—1497), наследника Католических королей Фердинанда и Изабеллы). В 1491 г. Карл VIII вторгся в Бретань и вынудил Анну Бретонскую стать его женой. У пары было четверо детей, однако все они умерли в младенчестве.
85 В 1491 г. был принят закон, согласно которому Анна Бретонская должна была стать женой наследника французской короны, если у нее не будет детей от Карла VIII. Поэтому после смерти последнего она в 1499 г. стала женой Людовика
276

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА II
XII (1462—1515; король Франции в 1498—1515 гг.). Людовик был сыном герцога Шарля Орлеанского (см. примеч. 66) и его третьей жены Марии Клевской (1426-1487). Он приходился троюродным братом отцу Карла VIII, французскому королю Людовику XI (1423—1483). Для того, чтобы жениться в 1499 г. на Анне Бретонской, Людовик XII развелся со своей первой женой Жанной Валуа (1464—1505), сестрой Карла VIII.
86 Клод (1499—1524), старшая дочь Людовика XII и Анны Бретонской.
87 Франциск (Франсуа) I (1494-1547), король Франции (1515-1547). Его родители — Шарль, граф Ангулемский (1459—1496) (двоюродный брат Людовика XII), и его жена Луиза Савойская (1476—1531). Вступил в брак с Клод в 1514 г.
88 После смерти Клод в 1524 г. герцогом Бретонским стал ее старший сын, дофин Франсуа (1518—1536). Ему наследовал второй сын, Генрих II (1519—1559; король Франции в 1547—1559 гг.). С этого времени герцогство Бретонское наследовалось вместе с другими владениями французской короны.
89 Имеется в виду Генрих III (1551 — 1589), последний король Франции из династии Валуа (1574—1589). Он был третьим сыном Генриха II и Екатерины Медичи и младшим братом Изабеллы Валуа. Его брак с Луизой де Водемон (1553-1601) был бездетным.
90 Легенда о том, что Эдмунд Crouchback был Кривобоким, и из-за этого он, старший сын короля Генриха III, был отстранен от престола, была впервые озвучена Джоном Гонтом, герцогом Ланкастером, преследовавшим свои очевидные династические цели, и попала в позднейшие хроники.
91 Матвей Парижский.
92 В 1265 г., после окончания гражданской войны, земли лидера баронской оппозиции Симона де Монфора, графа Лестера, были конфискованы короной. В 1267 г. графства Лестер, Ланкастер и Дерби были дарованы Генрихом III своему младшему сыну Эдмунду.
93 В 1253 г. папа Иннокентий VI сделал принца Эдмунда королем Неаполя и Сицилии. В течение последующих 10 лет Генрих III тратил огромные суммы денег на то, чтобы изгнать из Неаполя короля Манфреда (1232-1266 ), сына Фридриха II Гогенштауфена. Эти траты стали одной из причин восстания английских баронов в 1264 г.
94 Эдмунд Ланкастер отправился в крестовый поход вместе с братом Эдуардом, однако он первым вернулся в Англию после смерти их отца, Генриха III.
95 Сыновья Эдмунда Ланкастера: Томас, граф Ланкастер (1278—1322), Генри, граф Лестер (1281-1345) и Джон, граф Дерби (1286-1327).
96 Первый брак Эдмунда Ланкастера с Аделиной де Форс, графиней Албемарль (1259—1274), был бездетным, вероятно, по причине юного возраста супруги. Второй женой и матерью детей Эдмунда в 1276 г. стала Бланш (1248—1302), дочь Робера I (1216—1250), графа Артуа и его жены Матильды Брабантской (1224-1288).
97 Первым мужем Бланш д’Артуа в 1269 г. стал Генрих (Анри) I (1244-1274), король Наваррский (1270—1274) и граф Шампанский.
98 Единственная дочь и наследница Бланш д’Артуа и Генриха I Наваррского Жанна (1271-1305), королева Наварры (1274—1305), в 1284 г. вышла замуж за Филиппа IV Красивого (1268-1314), короля Франции (1285—1314). В результате этого брака короны Франции и Наварры были временно объединены (до 1328 г.), а Шампань вошла в состав королевского домена.
99 Томас, граф Ланкастер (см. примеч. 96), был лидером баронской оппозиции Эдуарду II Английскому. В 1322 г. он поднял восстание против короля, но был
277

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
разгромлен, захвачен в плен и казнен. Хотя Томас Ланкастер был женат на Элис де Лейси, графине Линкольн и Солсбери (1281-1348), их брак был бездетным; в 1318 г. он был расторгнут, так как Элис бежала с неким Лестранжем, рыцарем на службе графа Сарри (впоследствии она стала женой Лестранжа). Земли и титулы Томаса (так же, как и младшего брата Джона) унаследовал второй брат, Генри, граф Лестер, Ланкастер и Дерби. Желая отомстить за казнь брата, Генри активно поддержал предпринятое королевой Изабеллой Французской и Ричардом Мортимером, графом Марчем (1287—1330), вторжение и помог свергнуть с престола короля Эдуарда II в 1327 г. Последний отрекся от престола в пользу сына, Эдуарда III, и по распространенной версии вскоре был убит по приказу Мортимера.
100 Эдуард I (1239—1307) был женат дважды. В его первом браке с Элеонорой (1241—1290), дочерью короля Фернандо III Кастильского, родилось 17 детей. Принц Эдуард был 15-м из них. Однако взрослого возраста достигло лишь четверо. Во втором браке с Маргаритой (1282—1317), дочерью короля Филиппа III Французского, родилось еще трое детей, в том числе два сына.
101 См. примеч. 96.
102 Граф Генри Ланкастер был женат на Мод Чаворт (1282-1322), сводной сестре фаворита короля Эдуарда II Хьюго Диспенсера. В этом браке родились сын и шесть дочерей. Три из них не упомянуты Парсонсом. Это — Мод (1298-1377), жена лорда Уильяма де Бурга, графа Ульстера (1312-1333), и мать Элизабет де Бург (1332—1363), жены второго сына Эдуарда III, Лайонела, герцога Кларенса; Бланш (1305-1380), супруга барона Томаса Уейка (1298-1349) (брак бездетный), и Изабелла (1317—1347), аббатиса монастыря в Эмберсбери.
103 Генри (1306—1361), единственный сын Генри, графа Ланкастера и Мод (Матильды) Чаворт (1282—1322), дочери сэра Патрика Чаворта. С 1351 г. — герцог Ланкастер.
104 Генри, герцог Ланкастер, был женат на Изабелле Бимонт и имел от нее двух дочерей. Бланш была младшей дочерью. Старшая — Мод (1339—1362), ставшая женой Вильгельма V Виттельсбаха, графа Эно. Ее брак оказался бездетным, поэтому наследницей Мод стала ее сестра.
105 Джоан (1310—1349) была женой барона Джона де Маубрея (1310—1361). Ее внук Томас де Маубрей (1366—1399) стал в 1398 г. герцогом Норфолком как наследник своей бабушки по материнской линии, Маргарет, леди Сигрейв (1320—1398), герцогини Норфолк, дочери Томаса Плантагенета, графа Норфолка (1300—1338). Дочь Томаса де Маубрея от его второго брака с Элизабет Фицалан (1366-1425), Маргарет де Маубрей (1388—1437), стала женой сэра Роберта Ховарда (1384— 1436). Их сын Джон Ховард (1420—1485) — праправнук Джоан Плантагенет — стал герцогом Норфолком в 1483 г. после того, как пресеклась мужская линия рода Маубрей. Последний герцог Норфолк из рода Ховардов — Томас Ховард (1536—1572) был казнен за государственную измену (а именно, попытку вступить в брак с предполагаемой наследницей престола Марией Стюарт). В 1594 г. был жив сын герцога от его первого брака с Мэри Фицалан (1540-1557), Филипп Ховард, граф Эрендел (1557-1595).
106 Мэри (1320-1362), жена барона Генри Перси (1320-1368). Генри Перси, граф Нортумберленд (1564—1632), был ее потомком в И поколении.
107 Элинор (1318-1372), вторая жена Ричарда Фицалана, графа Эрендела (1306— 1376). Филипп Ховард, граф Эрендел (см. примеч. 105), был ее потомком по материнской линии в 11 поколении.
278

Глава Ш
О преемственности английских королей от короля Эдуарда III до наших дней, с пространным объяснением непосредственных причин раздоров менаду семьями Йорков и Ланкастеров
короля Эдуарда III, прозванного англичанами Победителем, было
много детей, и некоторые из них умерли бездетными, поэтому нам
не стоит ими заниматься. Но у него было пять сыновей, а именно: старший, принц Уэльский Эдуард по прозванию Черный Принц; второй сын, Лайонел, герцог Кларенс; третий сын, Джон Гонт, прозванный так потому, что был рожден в этом городе, по жене герцог Ланкастер; четвертый сын, Эдмунд Лэнгли, так как он там родился, герцог Йорк; и последний, пятый сын, Томас Вудсток, названный так тоже по месту рождения, герцог
Все пять герцогов — благородных принцев и королевских сыновей — оставили после себя детей, как будет сказано. Потомки третьего и четвертого из сыновей впоследствии соперничали за право на престол. Поэтому эти раздоры получили имя от двух семей, которые ради различия и опознавания взяли своими знаками розы разных цветов — белую и красную; белая, как все знают, принадлежала Йоркам, а красная — Ланкастерам.
Теперь покажем потомков этих пяти принцев. Для начала нужно отметить, что двое старших, то есть, принц Эдуард и его младший брат Лайонел, герцог Кларенс, умерли раньше своего отца, короля Эдуард III, и каждый из них оставил наследника. Ведь у принца Эдуарда был сын по имени Ричард, который сразу после смерти деда унаследовал его корону как король Ричард II, однако впоследствии был смещен с престола за дурное управление и умер бездетным в заключении2. С ним угас род старшего сына короля Эдуарда3.
Второй сын, Лайонел, также умер раньше отца и оставил после себя единственную дочь и наследницу Филиппу4, вышедшую замуж за Эдмунда Мортимера, графа Марча5. Тот имел от нее сына и наследника, Роджера Мортимера6. У Роджера было два сына, Эдмунд и Роджер, оба умершие бездетными7, и дочь Анна Мортимер, ставшая женой Ричарда Плантагенета, графа Кембриджа, второго сына герцога Йоркского Эдмунда Лэнгли8. Герцог Эдмунд, как уже говорилось, был четвертым сыном короля Эдуарда III, и поэтому случилось так, что дом Йорков объединил права на престол
Глостер1.
279

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
второго сына короля Эдуарда — герцога Кларенса и четвертого — Эдмунда Лэнгли. Сам Ричард Плантагенет никогда не был герцогом Йоркским, потому что его старший брат был еще жив, когда король Генрих V отправлялся с армией во Францию и приказал предать Ричарда смерти за участие в раскрытом в Саутгэмптоне заговоре9. Однако после него остался сын, также названный Ричардом, и он впоследствии стал герцогом Йоркским после смерти своего дяди. Дядя вскоре после того был убит в сражении при Азенкуре во Франции10. Ричард же первым начал соперничество с домом Ланкастеров за право на корону, о чем будет подробнее сказано позже. Этот второй Ричард, герцог Йоркский, был убит во время распрей (о чем я скажу подробнее), оставив сына Эдуарда, графа Марча". Тот после многих бедствий стал королем под именем Эдуарда IV, сместив короля Генриха VI из дома Ланкастеров. Эдуард был первым королем из дома Йорков, и о его роде мы пространно расскажем в подобающем месте.
Теперь нам по порядку следует обратиться к третьему сыну, Джону Гонту, но поскольку у него было много потомков, я сначала расскажу о потомках пятого и последнего сына короля Эдуарда, Томаса Вудстока, герцога Глостера и графа Бэкингема, которого впоследствии казнили или скорее без справедливой причины убили по приказу его племянника, короля Ричарда II12. Томас Вудсток оставил единственную дочь и наследницу, Анну13, которая вышла замуж за лорда Стаффорда14. Члены его семьи благодаря этому браку получили титул герцогов Бекингэмов, но были казнены королем Ричардом III и королем Генрихом VIII15, хотя некоторые из их потомков до сих пор живут в Англии16.
Теперь, перечислив потомков трех сыновей короля Эдуарда — первого, второго и пятого, а также упомянув некоторых потомков четвертого сына, нам нужно подробно рассказать о наследниках и преемниках третьего и четвертого сыновей, то есть, герцога Ланкастерского Джона Гонта и герцога Йоркского Эдмунда Лэнгли, глав этих благородных семейств. Здесь я постараюсь сделать это как можно более кратко, начав с дома Ланкастеров.
Третий сын короля Эдуарда, Джон Гонт, ставший герцогом Ланкастерским благодаря своей супруге, как уже сказано, был женат трижды, и от каждого брака имел детей. Однако епископ Росский в своем генеалогическом древе английских королей, написанном на латыни и изданном в Париже в 1580 г., приписывает Джону Гонту только одну жену и утверждает, что все его дети были рождены от нее. Это явная и грубая ошибка, и она породила большую путаницу в его книге о правах шотландской королевы, которая на этом построена. Ведь очевидно, что только первая жена была дочерью и наследницей дома Ланкастеров, а Джон Гонт стал герцогом из-за нее. Следовательно, только рожденные ею дети могут по праву претендовать на наследие этого дома, а не остальные, рожденные Джону Гонту другими женами.
Итак (как я уже сказал), Джон Гонт первым браком женился на Бланш17, дочери и наследнице Генри, герцога Ланкастерского18, и имел от нее единственного сына и двух дочерей. Сына звали Генрих, и он сначала стал
280

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА III
графом Дерби, потом Ричард II сделал его герцогом Херефордом, а после смерти отца он стал также и герцогом Ланкастерским. Позднее, после смещения своего двоюродного брата, короля Ричарда II, он стал королем и правил 13 лет как король Генрих IV19. Он был первым королем из дома Ланкастеров. Их права на престол будут рассмотрены позднее.
Старшую из двух дочерей Джона Гонта от Бланш звали Филиппа, и ее выдали замуж за Жоана I Португальского, от которого у нее был сын Эдуард, король Португалии20; тот имел сына Альфонса I21, а последний — Жоана II22 и так далее вплоть до наших дней.
Вторую дочь Джона Гонта от леди Бланш звали Элизабет. Она была выдана замуж за Джона Холланда, герцога Эксетера23, и имела от него дитя, снова Джона, герцога Эксетера24. Тот же имел сына Генри, герцога Эксетера25, умершего без наследников мужского пола, оставив единственную дочь Анну26. Она вышла замуж за сэра Томаса Невилла27, а от него имела сына Ральфа Невилла, третьего графа Уэстморленда28. Его прямым потомком в наши дни является лорд Чарльз Невилл, граф Уэстморленд, живущий в изгнании во Фландрии29.
На этом — все о потомках Джона Гонта по линии его первой жены Бланш. Осталось лишь сказать, что я забыл проследить потомков его первого сына Генриха по прозванию Болинброк, что впоследствии стал королем Генрихом IV. Этот король имел четырех сыновей и двух дочерей30. Его дочери — Бланш и Филиппа31; первая из них вышла замуж за герцога Вильгельма Баварского32, а вторая — за короля Эрика Датского33, и обе они умерли бездетными.
Четыре сына — во-первых, Генрих V34, правивший после отца, во-вторых, Томас, герцог Кларенс35, в-третьих, Джон, герцог Бедфорд36, и в-четвертых, Хамфри, герцог Глостер37. Все три герцога умерли бездетными или были убиты во время войн королевства. И лишь старший брат, король Генрих V, оставил единственного сына, которого тоже назвали Генрихом. Он правил 40 лет как Генрих VI38 и имел сына Эдуарда39. Оба они (я имею в виду отца и сына) были убиты40 по приказу или с разрешения Эдуарда, герцога Йоркского, который впоследствии захватил корону себе как король Эдуард IV, что уже было сказано. Таким образом, с королем Генрихом VI и его сыном, принцем Эдуардом, прервалась мужская линия королевского дома Ланкастеров, идущая от Бланш, первой жены Джона Гонта, и наследие упомянутой леди Бланш перешло по праву преемства к потомкам ее старшей дочери леди Филиппы, выданной замуж в Португалию (как утверждают сторонники Португальского дома, хотя другие это отрицают). Ее внук, Альфонсо V, король Португалии, жил в то время, когда были убиты король Генрих VI и его наследник. На сем довольно о первом браке Джона Гонта.
После смерти леди Бланш Джон Гонт женился на леди Констанс, дочери и наследнице короля Кастилии Педро I Жестокого41. Он был изгнан из королевства своим незаконнорожденным братом Энрике, которому помогали французы, и с женой и двумя дочерьми бежал в Бордо. Там он встретил
281

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
принца Эдуарда, старшего сына короля Эдуарда III, который помог ему вернуть престол. В знак верности и исполнения условий, обещанных принцу королем Педро, он оставил тому двух дочерей, которых позже отправили в Англию. Старшую из них, Констанс, выдали замуж за Джона Гонта, и в силу ее прав тот в течение нескольких лет именовал себя королем Кастилии. Он отправился завоевывать ее силой оружия, когда его тесть Педро был убит его упомянутым братом-бастардом42. Однако спустя несколько лет после того между Джоном Гонтом и Хуаном I, сыном и наследником упомянутого Энрике Бастарда, был заключено соглашение, с тем условием, что Екатерина, единственная дочь Джона Гонта от леди Констанс43, выйдет замуж за принца Энрике44, сына и наследника короля Хуана45, и следовательно, внука бастарда Энрике II'. Таким способом было покончено с распрями между Англией и Кастилией. У Екатерины от короля Энрике III был сын, король Хуан II Кастильский46, а у того — дочь Изабелла47, что вышла замуж за Фернандо Католика, короля Арагона48. Благодаря этому браку они объединили оба королевства вместе. От Фернандо она имела дочь Хуану49, которая вышла замуж за Филиппа, герцога Австрийского и Бургундского50. У них родился Карл V51 — император, отец короля Филиппа, правящего сейчас в Испании52. Последний, как мы видим, происходит от Джона Гонта Ланкастерского по двум линиям, от двух дочерей, рожденных двумя женами, Бланш и Констанс. У Джона Гонта не было больше детей от Констанс, кроме дочери Екатерины, о которой мы уже сказали. Теперь мы обратимся к его третьей жене, леди Кэтрин Суинфорд.
Как отмечают английские хроники, леди Кэтрин родилась в Эно во Фландрии и была дочерью рыцаря из этой страны по имени сэр Пейн де Рюэ. В юности она воспитывалась в доме герцога Ланкастера и служила его первой жене, леди Бланш. Поскольку она отличалась красотой, герцог так полюбил ее, что во время своего второго брака с Констанс он содержал Кэтрин как свою любовницу и прижил от нее четверых детей, то есть, трех сыновей и дочь. Дочь (по имени Джейн) вышла замуж за Ральфа, графа Уэстморленда53, известного в те дни по прозвищу Ворон Рейби54, от которого происходят нынешние графы Уэстморленд. Три сына — Джон, Томас и Генри. Джон был сначала графом, а потом герцогом Сомерсет55, Томас — сперва маркизом Дорсетом, а потом герцогом Эксетером56, а Генри — епископом Винчестерским, позднее кардиналом57.
После того, как Джон Гонт прижил четверых детей от Кэтрин, он выдал ее замуж за английского рыцаря Суинфорда, однако рыцарь недолго после этого прожил. И когда Джон Гонт вернулся домой в Англию из Аквитании, где находился несколько лет, он увидел, что его бывшая любовница теперь вдова, да и он сам не имеет жены (так как леди Констанс незадолго до того умерла). Из любви к зачатым им детям он решил жениться на ней и тем самым узаконить детей, хотя сам уже был стар, а все его родственники были против брака. Итак, меньше чем за два года до смерти, то есть в
i Garibay, 1.15 с. 26.
282

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА ///
1396 г. от рождества Христова, Джон Гонт на ней женился, а на следующий год он побудил парламент, собравшийся в Вестминстере 22 января 1397 г. признать законными его детей, рожденными леди Кэтрин Суинфорд до того, как та стала его женой'.
Перечислим теперь потомков трех сыновей Джона Гонта от Кэтрин Суинфорд. Двое из них — Томас, герцог Эксетер, и Генри, кардинал и епископ Винчестерский, — скончались бездетными58. Старший сын, Джон, герцог Сомерсет, имел двух сыновей, Джона59 и Эдмунда60. Джон, герцог Сомерсет, имел единственную дочь Маргарет61, которая вышла замуж за Эдмунда Тюдора, графа Ричмонда62. От нее родился сын Генри, граф Ричмонд, впоследствии ставший королем Генрихом VII, отец короля Генриха VIII и дед нынешней королевы. Таковы потомки Джона, старшего сына герцога Сомерсета.
Второй сын графа Сомерсета, Эдмунд, был сначала графом Мортэном, а после смерти брата Джона (который, как было сказано, не имел наследников мужского пола) король Генрих VI сделал его герцогом Сомерсетом63. Он и почти все его родственники погибли в войнах короля Генриха VI, защищая дом Ланкастеров от Йорков. Сначала сам Эдмунд был убит в 1456 г. при Сент-Олбансе, в сражении против герцога Ричарда, первого претендента — Йорка64, оставив после себя трех благородных сыновей, Генри, Эдмунда и Джона". Генри наследовал отцу как герцог Сомерсет. Он был захвачен в плен в ходе той же войны и обезглавлен в 1463 г. в Эксеме, не оставив детей65. Эдмунд наследовал своему брату как герцог Сомерсет, был захвачен в плен при Тьюксбери и обезглавлен там же 7 мая 1471 г., не оставив наследников66. Третий брат, Джон, маркиз Дорсет, был убит в том же сражении при Тьюксбери и не оставил наследников67. Таким образом, по смерти этих двух благородных дворян окончательно пресеклась мужская линия дома Ланкастеров — детей Джона Гонта от его третьей жены, леди Суинфорд. Ведь из всех потомков этой женщины осталась только Маргарет, графиня Ричмонд, мать короля Генриха VII. Король Генрих VII и все его потомки в Англии наследуют права Ланкастеров только от третьего брака — Кэтрин Суинфорд, как было показано, но не первой жены — Бланш, или второй, Констанс. На сем довольно о потомках Джона Гонта и о доме Ланкастеров, и я перейду теперь к наследникам дома Йорков.
Я вкратце говорил о том, что Эдмунд Лэнгли, герцог Йоркский, четвертый сын короля Эдуарда III, имел двоих сыновей68. Первый — Эдвард, граф Ратленд и герцог Омарль, впоследствии наследовавший отцу как герцог Йоркский. У него не было детей, и он погиб в сражении при Азенкуре при короле Генрихе V. Второй сын — Ричард, граф Кембридж, женившийся на леди Анне Мортимер, которая, как уже сказано, была наследницей дома Кларенсов, то есть Лайонела, герцога Кларенса, второго сына короля Эдуарда III. Благодаря этому браку Ричард соединил права второго и чет-
i Hollinshed in vita Rich. 2. pag. 1090.
ii Polidor. Hist. Ang. lib. 23.
283

Р ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
вертого сыновей короля Эдуарда. Ричард был замешан в заговор против короля Генриха V, за что его казнили в Саутгемптоне 5 августа 1415 г. от рождества Христова, на третьем году правления короля Генриха V.
У Ричарда от леди Анны Мортимер был сын, Ричард, наследовавший своему дяде Эдмунду как герцогу Йоркскому в 1415 г. Позднее, почувствовав свою силу, он потребовал корону для себя от имени своей матери. Возглавив партию белой розы, он стал причиной многих жестоких сражений между партией красной розы69 и домом Ланкастеров. В одной из этих битв, данной при Уейкфилде в 1460 г., он сам был убит70, оставив после себя трех сыновей, Эдуарда, Джорджа и Ричарда. Старший впоследствии стал королем Англии Эдуардом IV, Джордж — герцогом Кларенсом; его предали смерти в Кале, утопив в бочке вина или мальвазии по приказу брата — короля71. Ричард был герцогом Глостером; позднее, после убийства двух своих племянников, он стал королем Ричардом III72.
У старшего из трех братьев, Эдуарда, потом ставшего королем, были дети — двое сыновей, Эдуард и Ричард, убитые в Тауэре своим жестоким дядей Ричардом73, а также пять дочерей. Я не буду говорить о четырех младших дочерях: они не оставили потомства, и я намеренно их пропускаю74. Но старшая дочь по имени Елизавета75 вышла замуж за короля Генриха VII из дома Ланкастеров и имела от него детей: короля Генриха VIII76 и двух дочерей. Одна из них вышла замуж в Шотландию77, и от нее происходят король Шотландии и Арабелла. Вторая стала женой Чарльза Брендона, герцога Саффолка78, и от нее происходят дети графов Хартфорда и Дерби, о чем еще будет сказано подробнее. Таковы потомки старшего брата из дома Йорков.
Второй брат, Джордж, герцог Кларенс, имел детей от своей жены, леди Изабеллы, наследницы графств Уорик и Солсбери79: сына Эдварда, графа Уорика, казненного по приказу короля Генриха VII80 (он умер молодым, не оставив детей), и дочь по имени Маргарет. Король Генрих VIII признал Маргарет графиней Солсбери и отправил ее в Уэльс с принцессой Марией81, однако замуж ее выдал весьма скромно, за валлийского рыцаря сэра Ричарда Пола82. От него она родила четырех сыновей: Генри, Артура, Джеффри и Ренальда83. Последний из них стал кардиналом, а двое других имели своих детей. Артур имел двух дочерей, Мэри и Маргарет84. Маргарет вышла замуж за сэра Джона Стэнни, а Маргарет — за сэра Томаса Фицгерберта85. Сэр Джеффри Пол тоже имел ребенка, Джеффри Пола-младшего86, а тот — сыновей Артура и Джеффри, которые еще живы87.
Вернемся теперь к старшему сыну графини Солсбери, Генри, лорду Монтегю. Он и его мать были казнены по приказу короля Генриха VIII88. Лорд Монтегю оставил двух дочерей, Кэтрин и Уинифред89. Кэтрин была выдана замуж за сэра Фрэнсиса Хастингса, графа Хантингтона90. От этого брака происходит сэр Генри Хастингс, нынешний граф Хантингтон91, и его брат, сэр Джордж Хастингс92; оба они имеют много детей93. Младшая дочь, Уинифред, вышла замуж за сэра Томаса Баррингтона94, у которого тоже было много детей95. Таково потомство второго брата из дома Йорков, то есть, герцога Кларенса.
284

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА III
Третий брат, Ричард, герцог Глостер и впоследствии король, не оставил детей96. Это — все, что необходимо сказать о доме Йорков. Здесь мы видим, что первый и главный претендент — шотландский король; за ним следует Арабелла. Потомки графов Хертфорда и Дерби также претенденты, восходящие к этому дому, как потомки дочери старшего брата Эдуарда, герцога Йоркского и короля Англии. За ними идут граф Хантингтон и его родственники, а также Полы, Баррингтоны и другие, упомянутые выше; их права — тоже от Йорков, так как они происходят от герцога Кларенса, второго сына Ричарда, герцога Йоркского. Все эти претенденты возводят свои права только к дому Йорков, так как из приведенной ранее родословной дома Ланкастеров, по мнению его сторонников, явствует, что никто из нынешних претендентов не относится к этой линии. Ведь король Генрих VII происходит от Джона Гонта лишь через его третью жену, Кэтрин Суинфорд, и не имеет отношения к леди Бланш, единственной наследнице этого дома, что этим людям кажется очевидным.
Прежде чем завершить эту главу, остается лишь рассказать чуть подробнее о потомках короля Генриха VII. Чтобы лучше понять предмет, вы должны иметь в виду, что король Генрих происходил от дома Ланкастеров (вы уже знаете, каким образом). Женившись на Елизавете, старшей дочери соперничающего дома Йорков, он, казалось, стремился объединить оба дома и положить конец кровавому соперничеству, хотя многие в это и не верят. Как бы там ни было, от этого брака остался один сын, имевший потомство, и две дочери. Сын — король Генрих VIII, который от трех разных жен имел трех детей, правивших после него. Король Эдуард VI родился от королевы Джейн Сеймур97, королева Мария — от королевы Екатерины Испанской98, а королева Елизавета — от королевы Анны Болейн". У всех трех детей не было потомства, поэтому теперь нам надлежит вернуться к потомкам дочерей.
Старшая дочь короля Генриха VII по имени Маргарет первым браком была выдана замуж за короля Шотландии Якова IV100. Он имел от нее сына, Якова V101, а тот — дочь, леди Марию, покойную королеву Шотландии, вдовствующую королеву Франции, которую недавно казнили в Англии102. Она оставила сына, Якова VI, нынешнего короля Шотландии103. После смерти короля Якова IV леди Маргарет вступила во второй брак, взяв в мужья Арчибальда Дугласа, графа Энгуса в Шотландии104. От него она имела единственную дочь Маргарет105, которая вышла замуж за Мэтью Стюарта, графа Леннокса106, и имела от него двух сыновей — Генри, лорда Дарили107, и Чарльза Стюарта108. Генри, как всем известно, женился на упомянутой леди Марии, королеве Шотландии, и был убит в Эдинбурге в 1566 г. Его брат Чарльз женился на Элизабет, дочери сэра Уильяма Кандиша в Англии109. От нее он имел одну дочь Арабеллу110, живущую ныне и претендующую на английскую корону в силу прав дома Йорков. На сем довольно о старшей дочери короля Генриха VII. Его вторая дочь, Мария, младшая сестра короля Генриха VIII, сначала была выдана замуж за короля Франции Людовика XII, а впоследствии стала женой Чарльза Брендона,
285

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
герцога Саффолка111. От него она имела двух дочерей — Фрэнсис и Элеонору112. Леди Фрэнсис сначала стала женой Генри Грея, маркиза Дорсета, позднее — герцога Саффолка, обезглавленного при королеве Марии113. От него у леди Фрэнсис было три дочери: Джейн114, Кэтрин115 и Мэри116. Старшая из трех, леди Джейн, вышла замуж за лорда Гилфорда Дадли117, сына Джона Дадли, покойного герцога Нортумберленда118; Вместе с ними (я имею в виду ее мужа и свекра) она была обезглавлена вскоре после того, как ее провозгласили королевой, по смерти короля Эдуарда VI119. Вторая дочь, леди Кэтрин, сначала вышла замуж за лорда Генри Херберта, графа Пемброка1120. Оставленная им, она умерла в Тауэре, где оказалась из-за того, что родила двоих детей от Эдварда Сеймура, графа Хартфорда121, не имея существенных доказательств того, что была его женой. Двое ее детей сейчас живы. Это Генри Сеймур, обычно именуемый лордом Бичемом122, и его брат Эдвард Сеймур123. Третья сестра, леди Мэри, была обручена с Артуром, лордом Греем из Уилтона124, а позднее вышла замуж за дворянина своей свиты (привратника) Мартина Кейса125. Однако, насколько мне известно, у нее не было детей.
Это все, что можно сказать о потомках леди Фрэнсис, первой из двух дочерей королевы Франции Марии от Чарльза Брендона, герцога Саффолка. Хотя после того как упомянутый Генри, лорд Грей, герцог Саффолк и первый муж леди Фрэнсис, был обезглавлен, она и вышла замуж вторично за своего слугу, некоего Адриана Стокса126, и имела от него сына, тот прожил недолго и быстро умер127.
Теперь обратимся к младшей дочери французской королевы и герцога, Элинор128. Она вышла замуж за Генри Клиффорда, графа Камберленда129, и имела от него единственную дочь Маргарет130. Маргарет стала женой лорда Генри Стенли, графа Дерби131 и имела от него много детей. В их числе Фердинанд, нынешний граф Дерби132, Уильям Стенли133, Фрэнсис Стенли134 и другие. Здесь довольно было сказано о происхождении наших английских королей, принцев, пэров и претендентов на корону. Теперь нам надлежит начать рассматривать претензии различных партий относительно этих родословных, что и является основным предметом нашего рассуждения.
i Stow. An. 7. Edward. 6.
286

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА III
Комментарии
1 Сыновья короля Эдуарда III (1312—1377) и его жены Филиппы д’Эно (1314— 1369): Эдуард (1330—1376), принц Уэльский («Черный Принц»), был рожден в Вудстоке (Оксфордшир); Лайонел, герцог Кларенс (1338—1368), родился в Антверпене; Джон (1339—1399), герцог Ланкастер, появился на свет в Генте (искаженно «Гонт» — отсюда и его прозвище); Эдмунд (1341 — 1402), герцог Йоркский, родился в Кингс Лэнгли (Хертфортшир); Томас (1355-1397), герцог Глостер, как и его старший брат, — в Вудстоке.
2 О Ричарде II см. примеч. 40 и 41 к главе III части I.
3 Ричард II был женат дважды. В 1383 г. он женился на Анне (1366—1394), дочери Карла IV Люксембурга (1316—1378), императора Священной Римской империи (1349/1355—1378) и короля Чехии (1346—1378). Брак Ричарда II и Анны оказался бездетным, и в 1396 г. король женился вторично, на Изабелле Валуа (1389—1410), дочери французского короля Карла VI. В силу юного возраста супруги этот брак никогда не был подтвержден согласно каноническому праву. Овдовев в 1400 г., Изабелла вернулась во Францию и в 1406 г. вышла замуж за герцога Карла Орлеанского (1394-1465).
4 Филиппа (1355—1381), дочь Лайонела, герцога Кларенса, и его жены Изабеллы де Бург (1332-1363), графини Ульстер.
5 Мужем Филиппы в 1368 г. стал Эдвард Мортимер (1351 — 1381), граф Марч, сын Роджера Мортимера, графа Марч (1328—1360).
6 Роджер Мортимер (1374—1398), граф Марч и Ульстер, старший сын Эдварда Мортимера и Филиппы. В 1385 г. Ричард II объявил его наследником английского престола. Помимо Роджера, у четы было еще два сына и три дочери.
7 Роджер Мортимер был женат на Элеоноре Холланд (7—1405), дочери Томаса Холланда (1350—1397), графа Кента (сводного брата Ричарда II). От этого брака родилось четверо детей: сыновья Эдмунд (1391 — 1425), граф Марч и Ульстер, в 1398—1399 г. — наследник Ричарда II, а также Роджер Мортимер (ум. 1409) и дочери Анна (1390—1411) (см. след примеч.) и Элеонора (1395—1418). Эдмунд Мортимер был женат на Анне Стаффорд (1408—1432), дочери графа Эдмунда Стаффорда (1378—1403). Их брак был бездетным. Роджер Мортимер не был женат. Элеонора Мортимер в 1408 г. стала женой сэра Эдварда Кортни, младшего сына графа Девона. Их брак также был бездетным.
8 Анна Мортимер в 1406 г. вышла замуж за Ричарда, графа Кембриджа (1375— 1415), младшего сына герцога Эдмунда Йоркского.
9 Саутгэмптонский заговор ставил своей целью свергнуть короля Генриха V с престола и сделать королем Эдмунда Мортимера, графа Марча. В число заговорщиков входили Ричард, граф Кембридж (зять Мортимера), лорд Генри Скроуп и сэр Томас Грей. 31 июля 1415 г. Эдмунд Мортимер донес Генриху V о заговоре. Руководители заговора были немедленно арестованы и казнены в Саутгэмптоне. Ричард, граф Кембридж, был обезглавлен 5 августа 1415 г., а 11 августа король вместе с армией отправился во Францию. Старший брат Ричарда Эдвард (1373-1415), герцог Йоркский, погиб 25 октября 1415 г. в сражении при Азенкуре.
10 Эдвард Йоркский был женат дважды. Его первый брак с португальской инфантой Беатрисой (1372—1410), дочерью короля Фернандо I Португальского (1345—1383), заключенный в 1381 г., не был подтвержден (из-за юного возраста супругов). А в 1382 г. он был расторгнут, так как Беатриса оказалась единственной наследницей отца, и политические обстоятельства требовали союза Португалии с Кастилией.
287

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Беатрис была выдана замуж за короля Кастилии Хуана I. После 1402 г. Эдвард женился на Филиппе де Мохан (ум. 1431), вдове 1) Уолтера Фицуолтера и 2) сэра Джона Голафре. Детей от этого брака не было, поэтому наследником герцога Йоркского стал его племянник Ричард (1411—1460), сын Ричарда, графа Кембриджа, и Анны Мортимер.
11 См. примеч. 46 к главе III части I.
12 Томас Вудсток, герцог Глостер, был убит 8 (9?) сентября в Кале Николасом Кол фоксом по приказу Ричарда II.
13 Томас Вудсток был женат на Элеоноре де Бохан (1366-1399), старшей дочери и наследнице Хамфри де Бохана (1342—1373), графа Эссекса и Херефорда. От этого брака он имел четырех детей: сына Хамфри (1381-1399), герцога Бэкингема, и дочерей Анну (1383—1438), Джоан (1384—1400) и Изабеллу (1385—1402). Хамфри, герцог Бэкингем, после смерти отца был арестован и заключен в замок Трим в Ирландии. После свержения Ричарда II он был выпущен на свободу, но скончался по пути в Англию. Джоан Вудсток была обручена с Гилбертом Тэлботом (1383—1419), однако умерла до заключения брака. Изабелла была монахиней во францисканском конвенте в Олдгейте (Лондон). Таким образом, единственной наследницей после отца и брата стала Анна.
14 Анна, дочь Томаса Вудстока, была замужем трижды. В 1392 г. ее выдали замуж за графа Томаса Стаффорда (1368—1392), однако супруг скончался вскоре после свадьбы. В 1398 г. она стала женой его младшего брата и наследника, Эдмунда Стаффорда (1377—1403). В этом браке родилось двое детей: Хамфри Стаффорд (1402—1460), герцог Бэкингем, и Анна Стаффорд (см. примеч. 7). После смерти графа Стаффорда Анна вышла замуж в третий раз, за Уильяма Бёрчера, графа Э (1386-1420). От этого брака родилось пятеро детей.
15 Потомки Хамфри Стаффорда и его жены Анны Невилл (1411—1480), дочери Ральфа Невилла, графа Уэстморленда (1364—1425), по мужской линии носили титул герцогов Бэкингемов до XVI в. Внук Хамфри, Генри Стаффорд, герцог Бэкингем (1454—1482), поднял в 1483 г. восстание против короля Ричарда III, был разгромлен, захвачен в плен и казнен 2 ноября 1483 г. Сын Генри Стаффорда и Кэтрин Вудвилл (1442—1509) Эдвард Стаффорд, герцог Бэкингем (1478—1521), был осужден по сфабрикованному обвинению в государственной измене и казнен 17 мая 1521 г. Его реальная «вина» заключалась в том, что он представлял собой угрозу династическим интересам Генриха VIII: сам Эдвард Стаффорд происходил по линии отца от двух сыновей Эдуарда III — Томаса Вудстока (см. выше, примеч. 13) и Джона Гонта (через свою бабушку Маргарет Бифорт (1427—1474), жену Хамфри, графа Стаффорда (ум. 1455)), являясь тем самым наследником Ланкастеров. А в 1519 г. сын и наследник Эдварда и его жены Элинор (1470-1530), дочери Генри Перси, графа Нортумберленда (1449-1489), лорд Генри Стаффорд (1501 — 1563) женился на Урсуле Пол (1504—1570), наследнице дома Йорков (см. примеч. 13), объединив их права.
16 Генри Стаффорд не унаследовал герцогский титул; его потомки были баронами Стаффорд. В 1594 г., когда Парсонс писал свой труд, этот титул носил младший сын Генри Стаффорда и Урсулы Пол Эдвард Стаффорд (1535-1603). И он, и его жена Мария Стенли (ум. 1609), дочь Эдварда Стенли, графа Дерби (1508—1572), были католиками.
17 О Бланш Ланкастерской см. примеч.4 к предисловию. Старшая сестра Бланш, Мод (1339—1362), графиня Лестер, вышла замуж за Вильгельма V Виттельсбаха, графа д’Эно и герцога Баварского (1330—1388), но детей не имела.
288

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА III
18 См. примем. 104 к главе II части II.
19 См. примем. 42 к главе III части I.
20 Дуарте (Эдуард) I (1391 — 1438), король Португалии (1433—1438), сын Жоана I и Филиппы Ланкастер.
21 Альфонсо (Афонсу) V (1432-1481), король Португалии (1438-1477/1481). Старший сын Дуарте I и его жены Леоноры (14021445), дочери арагонского короля Фернандо I (1380-1416).
22 Жоан II (1455—1495), король Португалии (1477/1481—1495). Сын Альфонсо V и его первой жены Изабеллы (1432—1455), дочери Педро, герцога Коимбры (1392— 1449) и младшего сына Жоана I и Филиппы Ланкастер.
23 Элизабет Ланкастер (1364-1425), младшая дочь Джона Гонта от Бланш. В 1380 г. была выдана замуж за Джона Хастингса, графа Пемброка (1372-1389), однако брак не был подтвержден и был аннулирован в 1383 г. В 1386 г. Элизабет вышла замуж за Джона Холланда (1352—1400), герцога Эксетера и графа Хантингтона, сводного брата Ричарда II (от первого брака его матери Джоан Плантагенет с Томасом Холландом). Пара имела пятерых детей, трое из которых (сын и две дочери) дожили до взрослого возраста. После смерти герцога Элизабет вышла замуж в третий раз, за Джона Корнуолла, барона Фэнхоупа (1364—1443), однако детей у них не было.
24 Джон Холланд (1395—1447), герцог Эксетер. Сын Джона Холланда, герцога Эксетера, и Элизабет Ланкастер. Женат первым браком на Анне Стаффорд, вдове графа Марча (см. примем. 7). Второй его женой была Анна Монтегю (1384—1457), дочь Джона Монтегю (1350—1400), графа Солсбери. Этот брак был бездетным.
25 Генри Холланд (1430—1475), герцог Эксетер, сын Джона Холланда и Анны Стаффорд.
26 Парсонс неточен: единственная дочь Генри Холланда от его брака с Анной (1439—1476), дочерью герцога Ричарда Йоркского и сестрой Эдуарда IV (развод в 1472 г.), Анна Холланд (1455—1475), вышла замуж за Томаса Грея, маркиза Дорсета (1457—1501), и умерла бездетной. Женой Джона (не Томаса!) Невилла стала не дочь, а сестра Генри Холланда, также Анна Холланд (ум. 1486), дочь Джона Холланда и Анны Стаффорд.
27 Анна Холланд была выдана замуж за Джона Невилла (ум. 1450), сына Ральфа Невилла, графа Уэстморленда (1406—1484), однако юный супруг умер до того, как брак был подтвержден. После этого Анна стала женой его дяди и тезки, сэра Джона Невилла, барона Рейби (1410—1462), младшего брата и наследника графа Уэстморленда. Овдовев во второй раз, Анна стала женой шотландского эмигранта, графа Джеймса Дугласа (1426—1488).
28 Ральф Невилл, третий граф Уэстморленд (1456—1499), сын сэра Джона Невилла и Анны Холланд.
29 Праправнук Ральфа Невилла (см. примем. 28) Чарльз Невилл, граф Уэстморленд (1542—1601). Католик, один из лидеров Северного восстания 1569 г. против королевы Елизаветы I. После разгрома восстания бежал на континент. Все его владения были конфискованы: граф жил на пенсию, предоставляемую ему королем Испании. В 1588 г. командовал батальоном английских эмигрантов, готовившихся к высадке в Англии. Сын Чарльза Невилла Томас известен как лорд Уэстморленд (после объявления отца вне закона он перестал использовать семейное имя).
30 Все дети Генриха IV родились в его первом браке с Мэри де Бохан (1369-1394), младшей дочерью Хамфри де Бохана, графа Херефорда и Эссекса, младшей
289

Р ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
сестры Элеоноры де Бохан (см. примем. 13). Второй женой Генриха IV стала Жанна Наваррская, вдова герцога Жана VI Бретонского (см. примем. 77 к главе II (часть II)), однако детей у них не было.
31 Бланш (1392—1409) и Филиппа (1394—1429), дочери Генриха IV и Мэри де Бохан.
32 Мужем Бланш в 1402 г. стал Людовик III Виттельсбах, пфальцграф Рейнский (1378—1436), сын немецкого короля Рупрехта Виттельсбаха и его жены Елизаветы Нюрнбергской. У Людовика и Бланш был сын Рупрехт (1406—1426).
33 Мужем Филиппы с 1406 г. был король Дании, Швеции и Норвегии Эрик Померанский (1383—1459), сын герцога Братислава Померанского. Брак был бездетным.
34 См. примем. 43 к главе III части I.
35 Томас (1388—1421), герцог Кларенс, второй сын Генриха IV и Мэри де Бохан. Погиб в сражении при Боже во Франции. Его брак с Маргарет Холланд (1385— 1429), дочерью Томаса Холланда, графа Кентского (1350—1397), вдовой Джона Бифорта, графа Сомерсета (см. примем. 56), был бездетным.
36 Джон (1389—1435), герцог Бедфорд, третий сын Генриха IV и Мэри де Бохан. Регент Англии в 1422—1435 гг. Был женат 1) с 1423 г. на Анне (1404—1432), дочери Жана Бесстрашного, герцога Бургундского; 2) с 1433 г. на Жаклин (Жакетте) де Люксембург (1416-1472), дочери Пьера де Люксембург, графа де СенПоль. Оба брака были бездетными.
37 Хамфри, герцог Глостер (1390—1447), младший сын Генриха IV и Мэри де Бохан. Его первый брак (1422) с Жаклиной (1401—1436), единственной дочерью и наследницей Вильгельма IV, графа Голландии и Эно, и Маргариты Бургундской, был аннулирован в 1427 г. От второй жены, Элинор Кобэм (1400—1452/54), родилось двое детей: Артур (ум. 1447) и Антигона, ставшая женой Генри Грея, барона Повиса, а затем — Джона д’Амансье. Однако оба они родились до того, как Хамфри женился на их матери. В 1441 г. Элинор Кобэм обвинили в колдовстве и желании навести порчу на короля Генриха VI (с тем, чтобы монархом стал ее муж). Три священника из ее свиты — Роджер Болинброк, Джон Ханн и Томас Саутуэлл — были казнены по этому обвинению, а Элинор отправлена в пожизненное заключение на остров Мэн. Ее брак с Хамфри Глостером был расторгнут. Сам Хамфри внезапно умер (или был убит) в Бери Сент-Эдмунде.
38 См. примеч. 44 к главе III части I.
39 Эдуард, принц Уэльский (1453—1471). Сын Генриха V и его жены Маргариты (1429—1482), дочери Рене I (1409—1480), герцога Анжуйского и короля Неаполитанского, и его жены Изабеллы (1400—1453), герцогини Лотарингской. В декабре 1470 г. женился на Анне Невилл (1456-1485), дочери Ричарда Невилла (1428-1471), графа Солсбери и Уорика («Делателя королей»), и его жены Анны Бичем (1426—1492), графини Уорик.
40 Принц Эдвард был убит в сражении при Тьюксбери 4 мая 1471 г. Согласно легенде, распространенной в эпоху Тюдоров, Ричард, герцог Глостер, захватил его в плен и привез своему брату Эдуарду IV в качестве трофея. Когда юный принц оскорбил своего тезку-Йорка, тот в гневе приказал немедленно убить его. Король Генрих VI был убит в Тауэре 21 мая 1471 г. (легенда приписывала его смерть Ричарду, герцогу Глостеру).
41 См. примеч. 21 к главе III части I.
42 См. примеч. 19 и 20 к главе III части I.
43 Екатерина (Кэтрин) (1372-1418), единственная дочь Джона Гонта и Констанс Кастильской.
290

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА III
44 В 1488 г. мужем Екатерины стал Энрике III (1379—1406) Трастамара (в 1390— 1406 гг. король Кастилии), сын и наследник короля Хуана I (1350-1390) Кастильского (1387—1390) и его первой жены Леоноры Арагонской (1358—1382).
45 Хуан I Кастильский был сыном Энрике II Трастамара (1333-1379), короля Кастилии (1369—1379), и его жены Хуаны Мануэлы (1339—1381), дочери инфанта Хуана Мануэла де Вийены (1282—1349), внука короля Фернандо III Кастильского.
46 Сыном Энрике III Кастильского и Екатерины Ланкастер был Хуан II (1405— 1454), король Кастилии (1406—1454). Женат на 1) Марии (1396-1445), дочери Фернандо I Арагонского (1380—1416); 2) Изабелле (1428—1496), дочери инфанта Жоана Португальского (младшего сына Жоана I) (1400-1442). От первого брака Хуан II имел сына Энрике (IV) (1425—1474), будущего короля Кастилии, а от второго — дочь Изабеллу (1451—1504) и сына Альфонсо, принца Астурийского (1453-1468).
47 Энрике ГУ, король Кастилии в 1454—1474 гг., с 1440 г. был женат на Бланке (1424-1464), дочери короля Хуана II Арагонского (1397-1479). В 1453 г. брак Энрике и Бланки был расторгнут на основании нон-консуммации (по слухам, Энрике был гомосексуалистом), и принцесса была отправлена домой. В 1455 г. Энрике IV женился на Жоане (Хуане) (1439—1475), дочери португальского короля Дуарте (1391 — 1438). В 1462 г. родилась дочь Хуана (1462—1530), однако ее отцом называли любовника королевы, Бельтрана де ла Куэва. Энрике IV отослал от себя жену, а позднее объявил их брак никогда не существовавшим. Он назначил наследницей сестру, Изабеллу, правившую Кастилией после его смерти (1474—1504). Хуана «Бельтранеха» в 1475 г. стала второй женой своего дяди Афонсу V Португальского (см. примеч. 22), пытавшегося таким образом получить Кастилию. Когда военная кампания против королевы Изабеллы была проиграна, Афонсу V примирился с ней, а его брак с Хуаной был в 1479 г. расторгнут. Хуана умерла в монастыре.
48 В 1469 г. Изабелла вышла замуж за Фернандо II (1452—1516), короля Арагона (1479-1516), сына Хуана II Арагонского от его второй жены Хуаны Энрикес (1425—1468). Их союз объединил владения Кастилии и Арагона (т. е. большую часть Пиренейского полуострова) под властью одной семьи.
49 У Изабеллы и Фернандо было пятеро детей: Изабелла (1470—1498), жена португальского инфанта Альфонсо, а затем — короля Мануэля I; Хуан (1478-1497), женат на Маргарите (1480—1530), дочери императора Максимилиана I, брак бездетный; Хуана (1479—1555) (см. след, примеч.), Мария (1482-1517), вторая жена португальского короля Мануэля I; и Екатерина (1485—1536), жена Артура, принца Уэльского (1486—1502), и затем — его брата, английского короля Генриха VIII. После смерти Изабеллы Хуана как старшая из живших в это время детей Католических королей наследовала кастильский престол (1504-1555; с 1506 г. под опекой из-за психического заболевания).
50 Мужем Хуаны Безумной в 1496 г. стал Филипп I Красивый (1478—1506), сын императора Максимилиана I и его первой жены Марии Бургундской, король Кастилии в 1504-1506гг.
51 У Хуаны и Филиппа I было шестеро детей — два сына и четыре дочери. Старшим сыном от этого брака был Карл V (I в Испании) (1500—1558), император Священной Римской империи (1519—1556) и король Испании (1506/1516—1556).
52 Филипп II Испанский (1527—1598), сын Карла I и его жены Изабеллы (1503— 1539), дочери португальского короля Мануэля I и его второй супруги Марии (см. примеч. 50).
291

Р ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
53 Джоан Бифорт (1379—1440), единственная дочь Джона Гонта от Кэтрин Суинфорд. В 1391 г. вышла замуж за Роберта, лорда Феррерса (1373-1396). От их брака родилось две дочери. В 1397 г. она вышла замуж за Ральфа Невилла, барона Рейби (1364-1425), получившего титул графа Уэстморленд. В этом браке родилось 14 детей, в том числе наследник графского титула.
54 Рейби — замок Невиллов на севере Англии (графство Дарэм).
55 Джон Бифорт (1371 — 1410), граф Сомерсет, старший сын Джона Гонта от Кэтрин Суинфорд. Женат на Маргарет Холланд (13851429), дочери графа Кентского (см. примеч. 36). Герцогский титул герцога получили только его дети. А их было шесть, в том числе четверо сыновей: Генри Бифорт (1401—1418), граф Сомерсет (не женат, умер бездетным), Джон Бифорт (1404-1444), герцог Сомерсет, Томас Бифорт (1405-1432), граф Перш (не женат, умер бездетным), и Эдмунд Бифорт (1406—1455), герцог Сомерсет. Помимо них, у четы было еще две дочери: Джоан (1407—1445), жена Якова I Стюарта, короля Шотландии, и Маргарет (1409—1449), жена Томаса Кортни, графа Девона (1416—1458).
56 Томас Бифорт (1377—1426), третий сын Джона Гонта от Кэтрин Суинфорд. Граф Дорсет (с 1412 г.); герцог Эксетер (с 1416 г.). Женат на Маргарет (1377-1424), дочери сэра Томаса Невилла из Хорнби.
57 Генри Бифорт (1375-1447), второй сын Джона Гонта от Кэтрин Суинфорд. Епископ Винчестерский (с 1404 г.), кардинал (1426) и папский легат в Германии, Чехии и Венгрии (1427). Лорд-канцлер Англии.
58 Томас Бифорт имел сына Генри, скончавшегося молодым. У кардинала Генри Бифорта была незаконнорожденная дочь Джоан Бифорт (род. ок. 1402) (от связи с дочерью графа Эрендела). Джоан стала женой сэра Эдварда Стралдинга (1400-1453).
59 Джон Бифорт, герцог Сомерсет (см. примеч. 56), имел трех незаконнорожденных детей (двух дочерей и сына). Однако в его законном браке с Маргарет Бичем (1410-1482), вдовой сэра Оливера Сент-Джона (ум. 1437), родилась лишь дочь Маргарет (1443—1509).
60 Эдмунд Бифорт, герцог Сомерсет. Женат на Элеоноре Бичем (1407—1466), дочери графа Уорика и вдове барона Росса. У них было 8 детей, в том числе три сына (о них — ниже), и пять дочерей. Одной из них была Маргарет (1427-1474), жена графа Хамфри Стаффорда (см. примеч. 15).
61 Маргарет Бифорт была замужем трижды. В 1450 г. ее выдали замуж за Джона де ла Пола, графа Саффолка (1442—1492), однако в 1453 г. брак был аннулирован. В 1455 г. Маргарет стала женой Эдмунда Тюдора, графа Ричмонда (1430—1456). Позднее она стала женой Томаса Стецли (1435-1504), графа Дерби.
62 Эдмунд Тюдор — сводный брат Генриха VI Ланкастера, старший сын Екатерины Валуа (1401-1437) от ее второго брака с Оуэном Тюдором (1400-1461). Его младший брат (и опекун Генриха VII) — Джаспер Тюдор, герцог Бедфорд (1431-1495).
63 Эдмунд Бифорт получил герцогский титул в 1448 г.
64 Герцог Сомерсет погиб в первом сражении при Сент-Олбансе 22 мая 1455 г.
65 Генри Бифорт (1436-1464), герцог Сомерсет, в 1462 г. примирился с Эдуардом IV Йорком, однако вскоре вновь перешел на сторону Ланкастеров. В сражении при Хексеме (15 мая 1464 г.) он потерпел поражение, попал в плен и был обезглавлен на поле сражения в тот же день. Генри не был женат. Однако он оставил незаконнорожденного сына (от Джоан Хилл) — Чарльза Сомерсета (1460—1527), бывшего впоследствии верным сторонником Тюдоров. В 1513 г. Генрих VIII сделал его графом Вустером.
292

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА 111
66 Эдмунд Бифорт (1439—1471), герцог Сомерсет. Не женат. В 1471 г. (4 мая) потерпел поражение от Йорков в сражении при Тьюксбери и захвачен в плен. Казнен там же 6 мая 1471 г. С его смертью пресеклась мужская линия Бифортов.
67 Джон Бифорт (1455—1471), маркиз Дорсет. Погиб в сражении при Тьюксбери 4 мая 1471 г.
68 Эдмунд Лэнгли, четвертый сын Эдуарда III, был женат дважды. От первого брака с Изабеллой Кастильской (1355—1392), младшей дочерью Педро Жестокого (см. примеч. 42), он имел двух сыновей — Эдварда, герцога Йоркского (см. примеч. 9—10), и Ричарда, графа Кембриджа (см. примеч. 9), а также дочь Констанс (1374—1416), жену Томаса Диспенсера, герцога Глостера (1373-1400).
69 Ошибка: красная роза была символом дома Ланкастеров. Парсонс явно имел в виду белую розу Йорков.
70 Ричард, герцог Йоркский, потерпел поражение от Ланкастеров в сражении при Уейкфилде (30 декабря 1460 г.), был захвачен в плен и обезглавлен 31 декабря 1460 г. Ричард был женат на Сесили Невилл (1415—1495), дочери графа Уэстморленда. В этом браке родилось 13 детей; до совершеннолетия дожило семеро, — в том числе четыре сына и три дочери. Второй сын — Эдмунд, граф Ратленд (1443-1460), — был обезглавлен в Уейксфилде вместе с отцом. Старший сын — Эдвард, граф Марч (впоследствии — Эдуард IV).
71 См. примеч. 11 к предисловию части I.
72 Ричард (1452-1485), младший сын Ричарда Йоркского и Сесили Невилл. Герцог Глостер, в 1483—1485 гг. — король Англии Ричард III.
73 См. примеч. 47 к главе III части I.
74 «Пропущенные» дочери Эдуарда IV и Элизабет Вудвил — Сесили (1469—1507), Анна (1474-1511), Кэтрин (1478-1527) и Бриджет (1480-1517). Сесили в 1487 г. стала женой Джона, виконта Уэллеса (ум. 1499) (сын Лайонела Уэллеса (1406— 1461) и Маргарет Бичем (1410-1482), вдовы герцога Сомерсета (см. примеч. 60), сводного брата Маргарет Бифорт и дяди короля Генриха VII). Две дочери от этого брака умерли в младенчестве. В 1499 г. Сесили вышла замуж за Томаса Кима (или Кимба), сквайра из Линкольншира. Детей от этого брака также не было. Анна Йоркская в 1495 г. вышла замуж за Томаса Ховарда (1473-1554), герцога Норфолка. В этом браке родилось четверо или пятеро детей, но все они умерли в юном возрасте. Екатерина (Кэтрин) Йоркская вышла замуж за сэра Уильяма Кортни (1475—1511), наследника графа Девона. Вопреки тому, что пишет Парсонс, эта чета имела двоих детей, доживших до зрелого возраста — сына Генри Кортни (1496-1539), маркиза Эксетера (упоминается в тексте) и Маргарет (1499—1526), жену Генри Сомерсета, графа Вустера (1496—1549). Младшая сестра, Бриджет, в 1487 г. стала монахиней в Дартфорде.
75 Старшая дочь Эдуарда IV и Элизабет Вудвил — Елизавета (1466—1503).
76 От брака с Генрихом VII Елизавета имела двух сыновей — Артура, принца Уэльского (1486—1502), и Генриха VIII (1491 — 1547) и двух дочерей.
77 Маргарет Тюдор (1489—1541), старшая дочь Генриха VII и Елизаветы Йоркской. От ее первого брака с Яковом IV Шотландским происходит Яков VI, а от второго брака с графом Дугласом — Арабелла Стюарт. См. примеч. 8 к главе I части II.
78 Мэри Тюдор (1496-1533), младшая дочь Генриха VII и Елизаветы Йоркской. В первом браке жена короля Франции Людовика XII (брак бездетный). В 1515 г. вышла замуж за Чарльза Брендона (1484—1545), герцога Саффолка.
79 См. примеч. 12 к предисловию части I.
293

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
80 Эдвард, граф Уорик (1475—1499), сын Джорджа Кларенса и Изабеллы Невилл. В 1484-1485 гг. наследник престола. Генрих VII держал Уорика, как претендента на престол, в Тауэре. В 1499 г. граф был обвинен в заговоре (вместе с Перкином Уорбеком — «Ричардом Йоркским»; заговор, по всей видимости, был провокацией) и повешен в Тауэре.
81 Маргарет (1473—1541), дочь Джорджа Кларенса и Изабеллы Невилл. Генрих VIII в 1513 г. году даровал ей титул графини Солсбери. В 1516 г. она стала крестной матерью, а позднее — воспитательницей принцессы Марии.
82 В 1491 г. Генрих VII (а не его сын!) выдал Маргарет за сэра Ричарда Пола (ум. 1504). Ричард Пол был сыном сэра Джеффри Пола и его жены Эдит Сент-Джон. Последняя была дочерью сэра Оливера Сент-Джона и Маргарет Бичем и приходилась сводной сестрой Маргарет Бифорт, матери Генриха VII. Король, таким образом, выдал наследницу Йорков за своего родственника, считавшегося лояльным.
83 Маргарет и Ричард Пол имели четырех сыновей и дочь Урсулу (1504—1570) (см. примеч. 15). Сыновья: Генри Пол, лорд Монтегю (1492—1539); Реджинальд Пол (1500— 1558), кардинал; сэр Джеффри Пол (1501-1558); сэр Артур Пол (1502-1535).
84 Артур Пол, младший сын Маргарет Солсбери и Ричарда Пола, был лордом манора Бродхерст в Сассексе. Женат на Джейн Льюкнор. Его дети от этого брака — дочери Мэри и Маргарет.
85 Мужем Мэри Пол стал сэр Джон Стенли. Маргарет Пол вышла замуж за сэра Томаса Фицгерберта. Обе семьи оставались католическими вплоть до конца XVI в.
86 Сэр Джеффри Пол, третий сын Маргарет Солсбери и Ричарда Пола, был женат на Констанс Пейкенэм. Вместе с женой покинул Англию в 1530-х гг. и вернулся в страну только при Марии I Тюдор в 1553 г. Пара имела четырех сыновей и пять дочерей. Три сына сэра Джеффри — Артур (1531-1570), Томас (ум. 1570) и Эдмунд (1541 — 1570) были замешаны в заговоре с целью возведения на английский престол Марии Стюарт и умерли (были убиты?) в Тауэре. Младший сын, Джеффри Пол из Лордингтона (1546—1591), — католик, как и вся его семья, — умер в изгнании в Антверпене.
87 Сыновья Джеффри Пола от его брака с Кэтрин Даггон — Артур Пол (1575— 1605) и Джеффри Пол (1577—1619) — также жили в изгнании на континенте. Артур Пол воспитывался во дворце Фарнезе в Риме, вместе с Алессандро Фарнезе, герцогом Пармским. Член свиты Эдуардо, кардинала Фарнезе. Его брат Джеффри готовился к духовной карьере: он учился в английской семинарии в Дуэ, а затем в Английской коллегии в Риме. Оба брата были убиты в Риме.
88 Генри Пол, лорд Монтегю, старший сын Маргарет Солсбери и Ричарда Пола. В ноябре 1538 г. был арестован по обвинению в государственной измене (его реальная вина заключалась в претензиях на престол и в родстве с кардиналом Реджинальдом Полом, который в 1532 г. покинул Англию и выступил с осуждением религиозной политики Генриха VIII). 9 января 1539 г. он был казнен. Маргарет, графиня Солсбери, была в то же время арестована и заключена в Тауэр. Ее казнили 27 мая 1541 г.
89 Лорд Монтегю был женат на Джейн Невилл, дочери барона Абергавенни. Помимо двух дочерей, у них был сын Генри Пол (ум. после 1542). Дочери — Кэтрин Пол (1510-1576) и Уинифред Пол (1525-1602).
90 В 1532 г. Кэтрин Пол вышла замуж за Фрэнсиса Хастингса (1514—1560), графа Хантингтона, сына Джорджа Хастингса, графа Хантингтона, и Анны Стаффорд.
91 У Фрэнсиса Хастингса и Кэтрин Пол было 8 детей. Их старший сын — Генри Хастингс (1536—1595), граф Хантингтон.
294

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА ///
92 Второй сын Фрэнсиса Хастингса и Кэтрин Пол, сэр Джордж Хастингс (1540— 1604), после смерти брата — граф Хантингтон.
93 Генри Хастингс, граф Хантингтон, не имел детей от своего брака с Кэтрин Дадли (15457—1620), дочерью Джона Дадли, герцога Нортумберленда, и сестрой графа Лестера. У его брата, Джорджа Хастингса, было пятеро детей (три сына и две дочери) от жены Дороти Порт (ум. 1607).
94 Уинифред Пол была выдана замуж за сэра Томаса Хастингса (1504—1558) (младшего брата Фрэнсиса Хастингса, графа Хантингтона). Этот брак был бездетным. После его смерти Уинифред в 1559 г. вышла замуж за сэра Томаса Баррингтона (1530-1584).
95 В браке с Баррингтоном Уинифред родила двух сыновей и дочь. Старшим сыном был сэр Фрэнсис Баррингтон (1560—1628). У него был младший брат Джон и сестра Кэтрин, вышедшая замуж за Уильяма Берчера. Сэр Фрэнсис Баррингтон был женат на Джоан Кромвель (1558-1641) и приходился дядей Оливеру Кромвелю (лорду-Протектору Английской Республики в XVII в.).
96 Единственный сын Ричарда III от брака с Анной Невилл (1456—1485), вдовой принца Уэльского, принц Эдуард (1473—1484) умер еще при жизни отца.
97 Эдуард VI (1537-1553), король Англии (1547-1553). Сын Генриха VIII и его третьей жены Джейн Сеймур (15077—1537).
98 Мария I (1516—1558), королева Англии (1553—1558). Дочь Генриха VIII и его первой жены Екатерины Арагонской (1485—1536) (см. примеч. 50).
99 Елизавета I (см. примеч. 2 к посвящению) была дочерью Генриха VIII и его второй жены Анны Болейн (15077-1536).
100 Яков IV Стюарт (1473—1513), король Шотландии (1488—1513), муж Маргарет Тюдор.
101 Яков V Стюарт (1512—1542), король Шотландии(1513—1542). Сын Якова ГУ и Маргарет Тюдор. Женат на: 1) Мадлен (1520—1537), дочери короля Франции Франциска I; 2) Марии де Гиз (1515—1560), дочери Клода, герцога Гиза (1496—1550).
102 Мария Стюарт (1542—1587), королева Шотландии (1542—1567). Дочь Якова V от второго брака с Марией де Гиз. Замужем за 1) Франциском II (1544—1560), королем Франции; 2) Генри Стюартом, лордом Дарили (1545-1566) (см. примеч. 11 к главе I части И); 3) Джеймсом Хепберном, графом Босуэллом (1535-1578). В 1567 г. изгнана из Шотландии восставшими лордами; в 1567-1587 гг. в заключении в Англии. Казнена 8 февраля 1587 г. в замке Фотерингей.
103 Яков VI Стюарт (1566—1625), король Шотландии (15671625) и Англии (1603— 1625). Сын Марии Стюарт от второго брака с Генри Дарили.
104 См. примеч. 8 к главе I части II.
105 Маргарет Дуглас (1515—1578), дочь Маргарет Тюдор от второго брака с Арчибальдом Дугласом (см. примеч. 8 к главе I (часть II)).
106 Мэтью Стюарт, граф Леннокс (1516-1571). С 1544 г. муж Маргарет Дуглас.
107 Старший сын графа Леннокса и Маргарет — Генри Стюарт, лорд Дарили, второй муж Марии Стюарт (см. примеч. 104).
108 Младший сын графа Леннокса и Маргарет — Чарльз Стюарт, граф Леннокс (1555-1576).
109 Элизабет Кавендиш (1555—1582), младшая дочь сэра Уильяма Кавендиша (1505— 1557) и его второй жены Элизабет Хардвик (1527—1608), впоследствии — графини Шрусбери.
110 Арабелла Стюарт (1575—1615), единственная дочь Чарльза Стюарта, графа Леннокса, и Элизабет Кавендиш.
295

Р ДОЛЕMAH. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
111 См. примеч. 78.
112 Помимо дочерей, Чарльз Брендон и Мэри Тюдор имели сына Генри Брендона, графа Линкольна (1516—1534).
113 Старшая дочь Чарльза Брендона и Мэри Тюдор, Френсис Брендон (1517—1559), в 1533 г. вышла замуж за Генри Грея (1517—1554), маркиза Дорсета (с 1545 г. — герцога Саффолка). В этом браке родилось три дочери. Герцог Саффолк был казнен 23 февраля 1554 г. за участие в восстании Томаса Уайетта.
114 Джейн Грей (1537—1554), старшая дочь Генри Грея и Френсис Брендон.
115 См. примеч. 6 к главе I части II.
116 Младшая дочь Генри Грея и Френсис Брендон, Мэри Грей (1545—1578).
117 Гилфорд Дадли ((1538—1554), пятый сын Джона Дадли, герцога Нортумберленда (1502-1553), и его жены Джейн Гилфорд (1500-1555).
118 Джон Дадли, герцог Нортумберленд, фактический правитель королевства в 1549—1553 гг. После смерти Эдуарда VI он, выполняя волю покойного государя, провозгласил королевой Джейн Грей. Однако большинство английского дворянства поддержало Марию I Тюдор.
119 Герцог Нортумберленд был казнен за попытку изменить порядок наследования престола 23 августа 1553 г. Джейн Грей и Гилфорд Дадли были казнены позже, 12 февраля 1554 г., из-за восстания Томаса Уайетта.
120 Брак Кэтрин Грей и Генри Херберта (1538-1601) (будущего графа Пемброка), был заключен в мае 1553 г. Однако после казни герцога Саффолка отец Генри Херберта, Уильям Херберт, граф Пемброк (1506—1570), настоял на расторжении брака. Генри Херберт позднее женился на Кэтрин Тэлбот (1552-1576), а затем — на Мэри Сидни (1561 — 1621).
121 Кэтрин Грей в 1560 г. вступила в тайный брак (без разрешения королевы) с Эдвардом Сеймуром (1539—1621), впоследствии графом Хартфордом. Оба сына пары родились в Тауэре. Кэтрин так никогда и не вышла на свободу и умерла в Тауэре. Брак Кэтрин и Эдварда Сеймура признали законным только в правление Якова I, в 1606 г. После смерти Кэтрин граф Хартфорд был женат еще дважды — на Френсис Ховард, дочери лорда Эффингэма (1554—1598), и на ее тезке Френсис Ховард, леди Биндон (ум. 1639). Оба брака были бездетными.
122 Генри Сеймур, лорд Бичем (1561—1612).
123 Сэр Томас (не Эдвард!) Сеймур (1562-1619).
124 Мэри Грей в 1553 г. была обручена с лордом Артуром Греем (1536—1593) из Уилтона, однако в 1554 г. помолвка была расторгнута.
125 В 1565 г. Мэри Грей без разрешения королевы вышла замуж за Томаса Кейса (ум. 1572), королевского привратника. За это она была помещена под домашний арест (вплоть до смерти мужа).
126 В 1554 г., сразу после смерти первого мужа, Френсис Брендон вышла замуж за конюшего Адриана Стокса (1532—1586).
127 У Френсис Брендон родилось трое детей от второго брака — сын и две дочери, однако все они умерли в младенчестве.
128 Элеонора Брендон (1519—1547), младшая дочь Чарльза Брендона и Марии Тюдор.
129 Генри Клиффорд (1517-1593), граф Камберленд, сын Генри Клиффорда, графа Камберленда (1493-1542), и его жены Маргарет Перси (ум. 1540). В 1537 г. женился на Элеоноре Брендон.
130 Два сына Генри Клиффорда и Элинор Брендон — Генри и Чарльз — умерли в младенчестве. Их единственным отпрыском была дочь Маргарет Клиффорд (1540-1596).
296

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА III
131 В 1554 г. Маргарет Клиффорд вышла замуж за Генри Стенли, графа Дерби (1531-1593), сына Эварда Стенли, графа Дерби (1508-1572), и его второй жены Дороти Ховард. В браке Маргарет и Генри Стенли родилось четыре сына, один из них (Эдвард) умер в детстве.
132 Фердинанд Стенли (1559—1594), граф Дерби, старший сын Генри Стенли и Маргарет Клиффорд.
133 Уильям Стенли (1561 — 1642), второй сын Генри Стенли и Маргарет Клиффорд. После смерти старшего брата — граф Дерби.
134 Фрэнсис Стенли (1562 — после 1594), младший сын Генри Стенли и Маргарет Клиффорд.
297

Глава IV
О великом и всеобщем споре и соперничестве между двумя королевскими домами — Ланкастеров и Йорков о том, какой из них, кажется, имел больше прав на наследование короны
Прежде чем обратиться к детальному обсуждению различных претензий разных претендентов и семей, ведущих свое происхождение от королевских домов Ланкастер и Йорк, пожалуй, не будет лишним внимательно рассмотреть все то, что было или могло быть сказано в пользу обеих сторон в ходе великого спора между ними. Этот спор так и остался неразрешенным, по мнению многих людей, несмотря на все — не только сочинения и рассуждения, но и сражения и убийства, продолжавшиеся долгие годы. И в самом деле, если мы обратимся к различным историям, записанным тогда, и к рассказывавшим о тех событиях авторам, то увидим: все они говорят в соответствии с духом времени, в которое они жили. Те, кто писал во времена трех Генрихов — четвертого, пятого и шестого, — королей из династии Ланкастеров, — представляли права Ланкастеров ясными и не подлежащими сомнению. Однако другие, писавшие позже (когда скипетр находился в руках дома Йорков), говорили совсем иначе. Так, например, Полидор, писавший при короле Генрихе VIII, и другие, следовавшие за ним, отказывали Ланкастерам в праве на престол и отдавали его Йоркам'. Поэтому я полагаю, что для нас наилучшим выходом будет принимать во внимание не то, что говорят историки, руководствовавшиеся собственными предпочтениями или интересами, но скорее, какие доводы и доказательства в пользу обеих сторон могут быть приведены. Ведь таким способом мы легче придем к суждению о том, кому принадлежит право наследования.
Итак, первое положение. Сторонники дома Йорков утверждают, что права этого дома понятны и очевидны. Ведь, как было сказано в предыдущей главе, отец первого претендента из этого дома, Ричарда, герцога Йоркского, был сыном Эдмунда Лэнгли, герцога Йоркского, четвертого сына короля Эдуарда III, а его мать — Анна Мортимер, правнучка и единственная наследница Лайонела, герцога Кларенса, второго сына упомянутого короля Эдуарда. Ричард, герцог Йоркский, заявлял, что поскольку он объединяет в себе права их обоих и является одновременно законным наследником как  ii Polidor in fine vit. Henr.3 & initio vit. Henr.4 & vit. Rich.
298

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
второго брата — герцога Лайонела, так и четвертого — герцога Эдмунда, — после смерти короля Ричарда II, наследника старшего сына короля Эдуарда, получить престол должен был он, а не потомки Джона Гонта, бывшего всего лишь третьим сыном упомянутого короля Эдуарда. Следовательно, Генри Болингброк, сын Джона Гонта и герцог Ланкастер, названный впоследствии королем Генрихом IV, получил корону благодаря тирании и насилию: вопервых, потому, что сместил истинного и законного короля Ричарда, а во-вторых, потому что захватил королевство, которое после смерти упомянутого короля Ричарда (случившейся в 1399 г.)1 принадлежало Эдмунду Мортимеру, графу Марчу, что тогда был еще жив2. После его смерти право перешло к его сестре Анне Мортимер, супруге Ричарда, графа Кембриджа, как уже было сказано, отца Ричарда — претендента из дома Йорков. Ведь Эдмунд и Анна Мортимер были детьми Роджера Мортимера, сына Филиппы — дочери герцога Лайонела. Лайонел же был старшим дядей короля Ричарда, превосходящим по старшинству Джона Гонта — младшего брата, сын которого возложил на себя корону.
Чтобы лучше понять эти претензии и аргументы дома Йорков против Ланкастеров, нам нужно иметь в виду следующее. А именно старый король Эдуард III после смерти своего первенца и любимейшего сына Эдуарда: во имя великой любви, какую он питал к принцу, избрал его единственного сына и наследника, Ричарда, своим преемником в королевстве (хотя, как мы покажем дальше, многие люди в то время сомневались относительно того, кто должен наследовать). Эдуард III заставил парламент утвердить это решение своим актом и вынудил всех своих детей, кто был тогда жив, выразить свое согласие клятвой3. Клятву принесли Джон Гонт, герцог Ланкастерский, третий и старший из живших тогда сыновей (второй сын, Лайонел, герцог Кларенс, уже умер), а также Эдмунд Лэнгли и Томас Вудсток, тогда носившие титулы графов, а позднее — герцогов Йоркского и Глостерского. Король Ричард правил, наслаждаясь полным повиновением своих дядей и их детей в течение 20 лет, но в конце царствования он стал высокомерным, предал смерти своего дядю, герцога Глостера4, вместе с графом Эренделом5, изгнал многих знатных дворян, в их числе архиепископа Кентерберийского6, а также своего собственного кузена Генриха, герцога Хартфорда7, а впоследствии — Ланкастера, сына и наследника Джона Гонта. Ричард также издал много дурных статутов против церкви и духовного сословия, а кроме того, ложно обвинял королевство и знать в измене его королевской власти, как он это называл'. Поэтому знатнейшие люди королевства, воспользовавшись возможностью, когда король был в Ирландии8, призвали из Франции домой упомянутого Генриха, герцога Ланкастера, вместе с архиепископом Кентерберийским, графами Эренделом и Уориком и другими изгнанниками9, со всеобщего согласия внезапно собрали большую армию, чтобы помочь им в Англии, захватили короля и привезли его в Лондон. Там, в парламенте, изложив все нестерпимые преступления его  ii Polidor. In vita Richard. 2 lib. 20.
299

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
правления, они лишили его королевского достоинства, так же, как ранее они поступили с его прадедом, королем Эдуардом II10. Затем, с всеобщего согласия парламента и народа они избрали и признали упомянутого Генриха, герцога Ланкастера, своим королем. Генрих оставался королем на всю свою жизнь и оставил своему сыну и сыну своего сына корону, которая и принадлежала им на протяжении тридцати лет, прежде чем предъявил свои права Ричард, герцог Йоркский11, как уже было сказано.
Итак, история изложена, и наш вопрос заключается, во-первых, в том, справедливо ли был смещен Ричард II, во-вторых, в том, Йорк или Ланкастер должен был вступить на престол после его смещения, и в третьих, достаточно ли долгих лет владения и многочисленных подтверждений и одобрений сообщества для того, чтобы узаконить право дома Ланкастеров, даже если он и совершил некое зло или несправедливость, когда впервые получил корону.
Если рассматривать доводы сторонников обеих семей, прежде всего, те, что касаются первого вопроса — о законности или незаконности смещения короля Ричарда, — наиболее важными кажутся три положения: во-первых, сам предмет, то есть, может ли законный государь быть смещенным по справедливым причинам; во-вторых, причины смещения короля Ричарда, то есть, были ли они справедливыми или достаточными для смещения этого государя; наконец, способ смещения, то есть, о том, был ли он благим и упорядоченным.
Я думаю, что как бы обе стороны ни противоречили друг другу, они легко согласятся с первым из трех положений, то есть, с тем, что король может быть смещен по справедливым причинам. Мне кажется, что цивилист убедительно доказал это раньше в своем рассуждении; полагаю, против этого вряд ли можно возразить. Ведь он заявил (как вы помните), ссылаясь на доводы разума, авторитет и примеры всех христианских наций, что это может быть совершено, совершалось и должно совершаться в чрезвычайных обстоятельствах. Взывая к разуму, он показал, что королевская власть дается правителям сообществом и только на том отчетливо выраженном условии, что они станут управлять в согласии с законом и справедливостью. Именно в этом заключается причина их возвеличения над всеми людьми, в этом — цель их правления, суть их власти, звезда и полюс, на которые они должны направлять свои корабли, а именно — во благе народа, их подданных, выгоде для королевства. Если же эта цель исчезает или искажается, король становится тираном, тигром, ужасным львом, кровожадным волком, врагом общества, жестоким убийцей. И если бы сообщество не могло освободиться от столь явной угрозы разрушения, то это противоречило бы как естественному, так и человеческому разуму.
Вы слышали также, что это утверждение доказывалось обращением к авторитету всех законодателей, философов, правоведов, богословов и правителей, установивших в своих статутах и ордонансах, что короли при своем вступлении на престол клянутся соблюдать все условия, принятые ими, а иначе лишатся прав на свое достоинство и власть.
300

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
Сходными примерами из истории христианских стран цивилист показал, что эти страны часто смещали своих государей по справедливым причинам, а Господь помогал им и чудесным образом утверждал их действия, посылая им обычно самых хороших правителей на смену отстраненным. Ни в одной стране этого не случалось чаще, чем в Англии, в семье самого короля Ричарда. Ведь его благородный дед, король Эдуард III оказался на престоле благодаря публичному смешению его предшественника, короля Эдуарда II. Итак, вряд ли можно спорить об этом положении; поэтому мы перейдем ко второму, а именно, были ли благими и справедливыми причины, по которым короля Ричарда сочли достойным смещения.
Относительно второго положения между Йорком и Ланкастером, между белой и алой розами существует множество разногласий. Ведь дом Йорков, стремясь очернить соперников, которые якобы захватили власть при помощи тирании и жестокости, упорно утверждал, что король Ричард был смещен несправедливо. На это дом Ланкастеров отвечал, во-первых, что дом Йорков не может этого утверждать по справедливости, ведь главным помощником при смещении короля Ричарда был сам лорд Эдмунд, герцог Йоркский12 и глава семьи, вместе с Эдуардом, графом Ратландом и герцогом Омарлем, его старшим сыном и наследником13, и младшим сыном Ричардом, графом Кембриджем14, отцом того Ричарда, что предъявил свои права на престол. Стоу, Холиншед и другие английские хронисты пишут, что именно эти принцы из дома Йорков помогали Генриху, герцогу Ланкастеру, получить корону и сместить короля Ричарда. Полидор же, рассуждая о дурном правлении короля Ричарда и о первом побуждении сместить его, когда король Генрих Ланкастер был еще изгнанником во Франции, и, кажется, еще и не помышлял ни о чем подобном, говорит следующие слова. Sed Edmundo Eboracensium duci, ea res cum primis bilem commovit, quod rex omnia iam iura perverteret, quod antea parricido, & postea rapinis se obstrinxisset, То есть, «дурное правление короля Ричарда главным образом оскорбило его дядю Эдмунда, герцога Йоркского, так как тот видел, как король искажает закон и справедливость, и если раньше он запятнал себя отцеубийством — убийством собственного дяди, герцога Глостера, брата этого Эдмунда, то теперь он вовлечен в грабеж, отняв силой имущество и наследие недавно скончавшегося Джона Гонта, которое принадлежало его двоюродному брату Генриху, герцогу Ланкастеру». Полидор также рассказывает о том, что герцог Ланкастер, отбыв из Бретани в сопровождении всего лишь трех десятков людей (как утверждают хроники) с самого начала решил отправиться в Йоркшир и высадиться в Рейвенспуре, в устье Хамбера. Он никогда не сделал бы этого, если бы принцы из дома Йорков не оказывали поддержки его предприятию. Все это (говорю я) — очевидный довод в пользу того, что принцы из дома Йорков были главными участниками смещения Ричарда и, следовательно, не имеют разумных причин заявлять, что тот был смещен несправедливо11.  * iii Polid. lib. 20 histor. Angi.
ii Polycronicon.
301

Л ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Во-вторых, дом Ланкастеров в оправдание смещения Ричарда II приводит мнения всех историков, когда-либо писавших о нем на английском, французском, голландском, латинском или любом другом языке. Все они единогласно подтверждают, что правление короля Ричарда было нестерпимым, а он сам — достоин смещения с престола. Если кто-либо желает узнать больше, пусть почитает о жизни короля Ричарда у Томаса Уолсингэма и Жана Фруассара.
В-третьих, сторонники Ланкастеров перечисляют преступления и проступки правления короля Ричарда. Прежде всего, он позволил себе подчиниться дурным советам своих фаворитов, и в его правление законы искажались, как вы уже видели у Полидора. Король вместе со своими миньонами угнетал знать, о чем Стоу говорит следующее. Находясь в Бристоу вместе с Робертом де Виром, герцогом Ирландским|5, и Майклом де ла Полем, графом Саффолком'6, король размышлял о том, как устранить герцога Глостера, графов Эрендела, Уорика, Дерби и Ноттингэма17, и других, о чьей смерти они сговаривались. Так говорит Стоу'. Вскоре после того они совершили большую часть задуманного: Томас Вудсток, герцог Глостер, был устранен без законного процесса, граф Эрендел также предан смерти, Уорик изгнан, так же, как и Томас Эрендел, архиепископ Кентерберийский. То же самое было сделано и в отношении Генриха, герцога Хартфорда, — позднее Ланкастера. В числе прочих своих проступков Ричард позволил Роберту Виру обесчестить и отослать от себя жену, благородную молодую леди (как говорит Стоу), урожденную леди Изабеллу. Она была дочерью короля Эдуарда III и приходилась Ричарду теткой, однако он разрешил Виру открыто жениться на другой, опозорив Изабеллу и ее род18. Наконец, в своем последнем парламенте, собранном на 21-м году его правления и обычно называемом «дурным парламентом», Ричард потребовал, чтобы некоторым его фаворитам, не более шести или семи, как говорит Томас Уолсингэм, была дана абсолютная власть решать все дела, как если бы они одни представляли все королевство. Стоу в своей хронике говорит следующие слова: Этот парламент собрался около 15 сентября 1397 г. В самом начале Эдвард Стаффорд, епископ Эксетерский и лорд-канцлер Англии19, произнес речь или проповедь, в которой утверждал, что власть короля принадлежит ему одному и заключается в самой себе, а те, кто противоречат ей, достойны почувствовать на себе полную карающую силу закона." Из этих слов видно, что правление короля Ричарда противоречило всем законам и обычаям.
Наконец, в-четвертых, сторонники Ланкастеров в пользу смешения говорят, что герцог Генрих был призван домой согласно явно выраженной в письмах воле большей и лучшей части всего королевства, и что он прибыл, по сути, безоружным. Ведь Фруассар пишет, что он отбыл из Бретани всего с тремя кораблями, а Уолсингэм говорит, что у него было всего 15 копий и 400 пехотинцев. В добавлениях к «Полихроникону», как я уже отмечал,
i Stow in vit. Rich.2 pag. 502.
ii Stow a.21 regni Richard.
302

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
утверждается, что когда Генрих высадился в Рейвенспуре в графстве Йорк, у него было всего около тридцати человек для того, чтобы начать исправление королевства против могущественного тирана. Однако помощь народа была столь велика, что через несколько дней он достиг своей цели без единого сражения или кровопролития. На сем довольно о справедливости причин'.
Если же теперь мы обратимся к способу и форме этих деяний, то увидим: сторонники Ланкастеров утверждают, что этого невозможно было бы сделать лучше. Во-первых, смещение произошло по воле и желанию всего королевства или же большей и лучшей его части, как уже было сказано. Во-вторых, все было сделано без кровопролития. В-третьих, король был смещен актом парламента, убежден в недостойности своего правления и вынужден признать, что он был смещен по заслугам; он также свободно и по своей воле отрекся от престола. Вряд ли можно было бы требовать большего (говорят они) от законного смещения государя.
А если кто-либо возражает, говоря, что невзирая на все это, имело место насилие, поскольку герцог Генрих был вооружен и приведен к власти силой оружия, сторонники Ланкастеров отвечают: он и правда завершил дело силой. Ведь дурной король может быть устранен лишь силой оружия: таков обычный способ излечения, данный Богом сообществу. Тиран или упорствующий во зле государь есть вооруженный враг, попирающий ногами главу королевства; очевидно, что его невозможно сместить оттуда или призвать к порядку иначе, чем силой оружия. А если вы считаете, что Господь может исправить обстоятельства иным образом, устранить тирана через болезнь и подобные средства, то в ответ они говорят: Господь не всегда совершает чудеса или использует прочие чрезвычайные меры для избавления народа, потому что он дал людям и государствам обычные способы воздействия при помощи мудрости и справедливости. Например (говорят они), Господу всемогущему было бы нетрудно покарать дурных людей, совершивших убийство и тому подобное преступление, незамедлительно — смертью или иначе, но Он этого не делает, а предоставляет государству карать их, в том числе и силой оружия, если нельзя сделать этого по-другому. Эта сила — для назидания и устрашения других, для того, чтобы люди поняли, что Бог оставил на земле власть вершить правосудие от его имени, когда есть необходимость.
Что же до частных прецедентов наказания дурных государей при помощи насилия, когда другие средства не действуют, то, как говорят эти люди, помимо примеров, приведенных ранее цивилистом в его четвертой главе — о смещении дурных государей, — было еще много других случаев смещения по личному повелению Бога, занесенных в Св. Писание. Прежде всего, Писание гласит (в книге Судей), что Господь побудил Аода убить Еглона, царя Моавитского, преследовавшего народ Израиля. Аод совершил это, придумав тайное посольство, отправленное к царю с сообщением, и
i 	Frosard. Walsingham.
303

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
убил царя в его покоях. Таким образом Господь избавил свой народ от угнетения, избрав именно этот путь. Никто не станет отрицать, что Он мог совершить это менее отвратительным способом, который нам кажется жестоким и предательским.
Сторонники Ланкастеров также показывают, что когда Господь отверг царя Саула за его грехи и решил сместить его, Он предпочел сделать это, побудив Давида восстать против царя, защищая Давида и помогая ему в его восстании против Саула в течение нескольких лет. В конце концов Он подвиг филистимлян также выступить против Саула. Те после нескольких сражений отрубили ему голову и носили ее по стране, водрузив на кол, помещали ее в храмы своих идолов, а под конец оставили ее в храме Дагона. Господь мог не допустить всего этого и устранить Саула мирно, без кровопролития, если бы Ему было угодно, но Он предпочел другой способ.
Таким же образом, когда Он решил наказать царя Ровоама за грехи его отца Соломона, однако пощадить его отчасти ради его деда Давида, Он подвиг его слугу Иеровоама восстать против царя вместе с более чем тремя четвертями своего народа. Это произошло по прямому внушению Господню и по Его воле, явно подтвержденной впоследствии, как свидетельствует Писание. Если бы Ровоам сражался против восставших (ведь сначала считали, что он так и поступит, приготовив свою главную армию), они за это могли бы его по закону убить. Ведь десять колен, оставивших его, имели законную власть сместить его за дурное правление и за то, что он не признал справедливого требования — освободить их от наложенных на них тяжких даней, как сообщает Писание. Хотя Господь и собирался наказать его за грехи его отца Соломона, Он также допустил, чтобы сам Ровоам тоже дал своим людям справедливую причину оставить его, что явствует из истории. Таковы Господня мудрость, справедливость, провидение и благорасположение в делах человеческих.
Сторонники Ланкастеров приводят и другой пример наказания и смещения дурных государей силой, из четвертой книги Царств. Господь избрал пророка Елисея для того, чтобы послать сына пророческого помазать Ииуя, капитана на службе Иорама, царя Израильского, сына царицы Иезавели, и убедить Ииуя взяться за оружие против царя и его матери-царицы и лишить их обоих не только царства, но и жизни. Так тот и поступил, ибо Писание гласит: Coniuravit ergo Iehu contra loram. Ииуй, убежденный пророком, вместе со своими военачальниками восстал и замыслил заговор против царя Иорама, его матери, царицы Иезавель, с тем, чтобы сместить их и предать самой позорной смерти, какую только мог придумать. Господь же допустил это и побудил Ииуя к действию через святого человека — пророка Елисея. Поэтому мы можем быть уверены в том, что это деяние было не только законным, но и благочестивым; хотя само по себе оно может казаться отвратительным.
В той же книге Царств, двумя главами ниже, есть и другой пример. Господь побудил первосвященника Иерусалимского Иодая вместе с военачальниками и магистратами этого города вступить в заговор против цари¬
304

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
цы Гофолии, правившей 6 лет, вооружиться против нее тем оружием, что было собрано в Храме для этой цели, осадить дворец, где она находилась, и убить всех, кто попытается ее защитить. Так они и поступили, и захватив ее живой, предали ее смерти по приговору первосвященника. Это деяние было дозволено Богом, и восхваляется в Писании. На ее место был коронован юный принц Иоас из царского рода. Очевидно, что все это могло быть сделано без вооруженных выступлений и кровопролития, если бы Господь того пожелал. Однако Он избрал именно эти средства для воплощения своей воли и избавления сообществ от угнетения со стороны дурных правителей. Для сторонников Ланкастера все это кажется достаточным доказательством того, что король Англии Ричард мог быть смещен силой оружия, поскольку его образ жизни и правления был дурным и опасным.
Нам остается теперь перейти ко второму главному положению, упомянутому в начале. Если предположить, что смещение короля Ричарда было справедливым и законным, какой же дом по праву должен был наследовать ему — Ланкастер, как и случилось, или же Йорк?
Прежде всего, необходимо понять, что во время смещения с престола короля Ричарда дом Йорков не имел почти никаких прав на престол, потому что Эдмунд Мортимер, граф Марч, внук леди Филиппы, был тогда еще жив. Его сестра, Анна Мортимер, вышла замуж за Ричарда, графа Кембриджа, и от нее впоследствии Йорки получили свои права. Однако они не имели их ни в момент смещения, ни, очевидно, еще долгие годы спустя, пока был жив ее брат Эдмунд. Мы читаем в хрониках, что он был жив спустя 16 лет после тех событий, то есть, в третий год правления короля Генриха V, когда его шурин, Ричард, граф Кембридж, был казнен в Саутгемптоне; как будет показано позднее, Эдмунд донес на него20. Именно Эдмунд носил титул графа Марча, когда был смещен король Ричард, а не его отец Роджер (как ошибочно утверждает Полидор)'. Это явствует из того факта, что упомянутый Роджер был убит в Ирландии незадолго до смещения короля Ричарда, а именно, в 1398 г.21 За несколько месяцев до того он был провозглашен наследником короля Ричарда22. Отец Роджера, также носивший имя Эдмунд, муж леди Филиппы, умер за три года до него23, то есть до того, как умер Роджер. Таким образом, мы видим, что поскольку брат Анны, Эдмунд Мортимер, был еще жив тогда, вопрос заключается не в том, мог ли дом Йорков унаследовать корону, — ведь тогда он еще не имел на нее прав, — но в том, должен ли был унаследовать ее Эдмунд Мортимер, наследник Лайонела, герцога Кларенса, или же Генрих, герцог Ланкастер и наследник Джона Гонта. О доме Йорков речь еще не шла, что явствует из хроники Стоу". Он пишет, что после упомянутого смещения Ричарда архиепископ Кентерберийский трижды вопрошал людей: кого они хотят видеть своим королем, герцога ли Йорка, находившегося тогда перед
i Polidor L. 20 in vit. Richard.
ii Stow in vita Richard 2.
305

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
ними, или нет. Они ответили — нет; он спросил во второй раз, хотят ли в короли его старшего сына, герцога Омарля, и они ответили — нет; он спросил в третий раз, хотят ли они иметь королем его младшего сына Ричарда, графа Кембриджа, и они ответили — нет. Так пишет Стоу. Из его слов явствует, что хотя граф Кембридж и женился на сестре Эдмунда Мортимера, благодаря чему его потомки предъявляли впоследствии права на престол, в то время он не мог на него претендовать, потому что ее брат был еще жив. После того, как тот умер, не оставив наследников, его права перешли ей, а от нее — дому Йорков. Граф Ричард так никогда и не стал герцогом Йоркским, так как король Генрих V обезглавил его в Саутгэмптоне, когда его шурин был еще жив, как уже было сказано, однако он оставил сына, тоже Ричарда. Тот впоследствии стал герцогом Йоркским, после смерти бездетного дяди Эдмунда Йоркского; а в силу прав своей матери, Анны Мортимер, он также был графом Марчем. Ричард первым из Йорков предъявил права на престол.
Итак, вопрос теперь заключается в том, кто должен был по праву стать преемником короля Ричарда после того, как он был смещен — Эдмунд Мортимер, правнук Лайонела (второго сына короля Эдуарда), или же Генрих, герцог Ланкастер, сын Джона Гонта (третьего сына короля Эдуарда). В пользу Эдмунда говорят, что он был потомком старшего брата. Но Генрих был на две степени родства ближе к последнему королю, то есть, к смещенному королю Ричарду, нежели Эдмунд. Ведь Генрих был сыном его дяди Ланкастера, а Эдмунд — всего лишь правнуком, внуком дочери Йорка24, другого дяди короля Ричарда. Сторонники Ланкастера приводят много подтверждений тому, что в подобных делах следует предпочитать ближайшего по степени родства к покойному королю (даже если он и не из старшей линии); некоторые из их доводов будут рассмотрены позже. И в наши дни мы видим подобное во Франции, где согласно решению большей части королевства предпочтение было оказано кардиналу Бурбону из-за его близости по степени родства к покойному королю25, а не королю Наваррскому, хотя тот и принадлежит к старшей линии26.
Более того, сторонники Генриха утверждают, что его права исходят от мужчины, а права других — от женщины, что не столь благоприятно согласно природе, закону и разуму. Они также говорят, что претенденты — наследники прав леди Филиппы, дочери герцога Лайонела, — в те дни и рта не открывали, чтобы потребовать престол. Они предъявили права через 50 лет после смещения и смерти короля Ричарда'. Кроме того, сторонники Ланкастера говорят, что через шестнадцать лет после смещения короля Ричарда, когда короной владел король Генрих V, некоторые знатные дворяне, и прежде всего Ричард, граф Кембридж, женившийся на сестре Эдмунда Мортимера, предложили убить короля Генриха и сделать королем упомянутого Эдмунда, так как тот происходил от герцога Лайонела, однако Эдмунд отказался, считая это дело несправедливым; он отправился к королю и  ii 	Stow in vit. Henrici 5 an.3 regni.
306

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
рассказал ему о заговоре. В результате все участники были преданы смерти в Саутгемптоне спустя четыре или пять дней, как уже было отмечено. Это произошло в 1415 г., и после того вплоть до 1451 г., тридцатого года правления короля Генриха VI и 36-го года после казни заговорщиков, о правах Мортимера никто и не упоминал. Но в 1451 г. Ричард, герцог Йоркский, вновь стал устраивать волнения относительно наследования престола27.
Так говорят сторонники Ланкастеров, однако соратники Йорков выдвигают веский, как им кажется, аргумент, а именно: в 1385 г. от Рождества Христова, на 9 году правления короля Ричарда II актом парламента было объявлено (как пишет Полидор), что если королю случится умереть без потомства, наследником престола должен быть Эдмунд Мортимер, женившийся на Филиппе, дочери и наследнице Лайонела, герцога Кларенса, то есть дед упомянутого мной Эдмунда'.
На это возражение сторонники Ланкастеров отвечают: Полидор ошибается относительно личности наследника, когда говорит, что им был провозглашен Эдмунд, муж леди Филиппы. Ведь тот Эдмунд Мортимер, что женился на леди Филиппе, мирно скончался в Ирландии за три года до созыва парламента, то есть в 1382 г., как свидетельствуют Холиншед, Стоу и другие хронисты". Следовательно, Полидор ошибся не только в этом месте, но и там, где он говорит, что Эдмунд, провозглашенный наследником короля Ричарда, был убит ирландцами в Ирландии через 12 лет после этого объявления, то есть в 1394 г.'" На самом деле, то был не он, но его сын Роджер, наследник его и леди Филиппы28; именно Роджера упомянутый парламент по настоянию короля Ричарда провозгласил наследником престола. Ведь король питал к своему дяде, герцогу Ланкастеру, и его сыну Генриху ненависть и злобу (как они говорят) и стремился отстранить их от наследования.
Причиной этой ненависти, как сообщают, заключалась в событиях, произошедших сразу после смерти принца Эдуарда, отца короля Ричарда. Принц умер в 1376 г., всего за 10 месяцев до смерти его отца, короля Эдуарда III. В то время было много ученых и мудрых мужей, считавших, что наследовать отцу iure propinquitatis должен Джон Гонт, герцог Ланкастер, старший из живших тогда сыновей короля Эдуарда, а не Ричард, бывший всего лишь внуком и отстоявшим от короля на одну степень родства дальше. Однако старый король так сильно любил старшего сына, только что скончавшегося Эдуарда Черного принца, что он и слышать не хотел о другом наследнике (как говорит Фруассар)1'', кроме как Ричарде, сыне этого принца. Поэтому король немедленно собрал парламент, — последний из созванных им, — и там по его желанию внука Ричарда провозгласили наследником престола29. Король заставил трех своих сыновей, бывших тогда в живых, дядей маль-  ii Stow in vit. Rich. 2
ii Hollinshed in vit. Rich.2 pag. 1038; Stow an. 1382.
iii Polidor li. 20 a. 1394.
iv Iohn Frosard in histo.
307

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
чика — Джона Гонта, герцога Ланкастера, Эдмунда Лэнгли, впоследствии герцога Йоркского, и Томаса Вудстока, герцога Глостера, — присягнуть на верность Ричарду, что они и сделали. И хотя Джон Гонт всю свою жизнь соблюдал клятву, данную отцу, и не претендовал на корону, однако король Ричард, хорошо знавший о том, какими правами обладает герцог и его наследники, боялся его и постоянно придумывал новые способы избавиться от него. Сначала он убедил Джона Гонта отправиться воевать в Испанию, надеясь, что тот потерпит поражение в столь опасном предприятии30. Затем король предложил отдать ему Аквитанию, если тот покинет Англию и станет жить там'. Джон Гонт провел за морем три года, среди постоянной опасности, потому что народ Аквитании не хотел принять его, но восстал против него, сопротивлялся его правлению и не признавал его своим господином, но апеллировал к королю, допускавшему это31. Когда же Джон Гонт вновь вернулся в Англию, король не придумал лучшего способа ослабить его, кроме как изгнать его сына Генриха, герцога Хартфорда, что он и сделал. Более того, король Ричард стремился умертвить своего дядю, герцога Ланкастера, различными тайными средствами32, как свидетельствует Уолсингэм"; а когда герцог, наконец, скончался, на 22-м году правления Ричарда, король написал полное радости письмо (как говорит Фруассар)"' своему тестю, королю Франции Карлу VI, как если бы избавился от смертельного врага33. Он и не подозревал, что близится его собственная гибель, словно бы ускоренная смертью герцога.
Таковы (говорят сторонники Ланкастеров) были причины того, что король Ричард заставил парламент принять акт в пользу Роджера Мортимера, вопреки правам дома Ланкастеров, а не потому, что права графа Мортимера были предпочтительнее прав герцога Ланкастера. Нет ничего нового в том (говорят они), что государи часто принуждают парламент принимать небеспристрастные законы о престолонаследии, подчиняясь своим собственным страстям. Так поступил Эдуард III, заставив свой последний парламент принять акт в пользу Ричарда, как я уже рассказывал. Впоследствии и король Ричард III явно несправедливо заставил парламент принять акт, согласно которому наследником короны был объявлен его племянник Джон де ла Пол, граф Линкольн34, сын его сестры Елизаветы, герцогини Саффолк. Тем самым дети его двух старших братьев, а именно, дочери короля Эдуарда IV, а также сын и дочь Джорджа, герцога Кларенса, которые по порядку должны были идти перед детьми его сестры, были исключены из престолонаследия'''.
Такой же способ использовал и король Генрих VIII, чтобы с согласия двух парламентов получить власть назначать по собственной воле наследника из числа родственников. Этой властью он в своем завещании (как будет показано в другом месте) определил, что потомкам его младшей сестры  ii Polidor. Holinshed in vita Rich. 2
ii Thomas Walsingham in vit. Richardi 2. pag. 341 & 344.
iii Iohn Frosard in vit. Henri.
iv Holinshed in vit. Richard. 3 pag. 1406.
308

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА 1У
Марии должно быть оказано предпочтение перед потомками старшей сестры Маргарет Шотландской35.
Подобное объявление сделал и памятный нам король Эдуард VI, который назначил своей преемницей и наследницей английской короны леди Джейн Грей, свою троюродную сестру, и отстранил от наследования двух собственных сестер, леди Марию и леди Елизавету36. Однако эти утверждения не способны были противостоять праву и справедливости. Так же (говорят сторонники Ланкастера) обстояло дело и с декларацией в пользу наследования Роджера Мортимера. Они клятвенно утверждают, что дом Ланкастеров имел истинное право унаследовать престол не только после смерти короля Ричарда II (как и случилось), но даже и до него, сразу после смерти короля Эдуарда III. Ведь Джон Гонт был старшим из живших тогда сыновей короля Эдуарда, и на одну степень родства ближе к отцу, нежели внук, Ричард. Что же касается вопроса о том, дядя или племянник должен наследовать престол, то похоже, что во времена короля Эдуарда III об этом много спорили за пределами Англии. Об этом свидетельствует Жирар дю Гайан, советник и государственный секретарь Франции', в своем рассказе о 1346 г., выпавшем примерно на середину правления короля Эдуарда. Неудивительно поэтому, что король Эдуард приложил столько усилий для утверждения прав наследования своего внука, как уже было сказано. Неудивительно и то, что король Ричард испытывал великую ревность к своему дяде, герцогу Ланкастеру, принимая во внимание все сомнения ученых и мудрых мужей того времени. Я полагаю, что ради лучшего разъяснения этого вопроса не будет лишним привести слова самого хрониста, вместе с приведенными им примерами. Вот что он пишет.
Приблизительно в это время (говорит он) в мире возник важный и неразрешенный вопрос о том, дядя или племянник, то есть младший брат или дети старшего должны наследовать королевства. Этот спор привел весь христианский мир в волнение и замешательство. Прежде всего, король Неаполя Карл II37 имел от своей жены Марии, королевы и наследницы Венгрии38, нескольких детей, а именно, трех сыновей, Мартелла39, Роберта40 и Филиппа41. Мартелл умер прежде своего отца, но оставил сына по имени Карл, который по праву своей бабки был королем Венгрии42. Но в Неаполе после смерти короля Карла возник вопрос: кто должен наследовать ему — его внук Карл, король Венгрии, или же его второй сын, Роберт. Роберт возобладал; он правил в Неаполе и графстве Прованс во Франции на протяжении 33 лет и был славен своей доблестью и мудростью. Таков один пример, приведенный Жираром. Этот пример приводится у знаменитого юриста Бартоло в его комментариях относительно наследования королевства Сицилии. Он говорит, что решение предпочесть дядю племяннику было признано правильным учеными мужами того времени и подтверждено как справедливое судебным решением папы Бонифация43, по причинам, которые будут показаны позже, когда мы рассмотрим вопрос в деталях".
i Girard du Haillan 1.15. his Fran. Initio.
ii Bartholus.
309

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Другой пример, приводимый Жираром, следует непосредственно за первым, в том же месте. Упомянутый король Роберт имел сына по имени Карл44, который умер раньше отца, оставив дочь и наследницу по имени Джоанна45, внучку короля Роберта. Эта Джоанна вышла замуж за Андрея, младшего сына упомянутого короля Венгрии Карла46. Однако когда король Роберт умер, выступил Лодовико, принц Таренто (провинции в Неаполе), приходившийся сыном упомянутому ранее Филиппу, младшему брату короля Роберта47. Лодовико заявил, что его права предпочтительнее прав Джоанны, потому что он — мужчина и на одну степень родства ближе к королю Карлу, чем она (ведь он был внуком, а она — правнучкой), и возобладал48. Так говорит французский историограф Жирар.
Нет сомнения в том, что если мы начнем искать примеры споров между дядей и племянником, хотя бы только от того времени, мы найдем множество. Незадолго до того в Испании, в 1276 г., дон Альфонсо XI Мудрый, его королевство и знать в кортесах или парламенте, собравшемся в Сеговии, приняли знаменитое решение. Они лишили прав на престол детей принца дона Альфонсо де ла Серда49, умершего (как наш принц Эдуард) прежде своего отца, и объявили наследником престола Дона Санчо Храброго50, младшего брата дона Альфонсо, дядю этих детей, двух младших де ла Серда51. Это решение признается действительным и по сей день; на его основании король Филипп правит Испанией, а герцоги Медина Сели52 и их род, происходящий от упомянутых Серда, отстраненных от престола, в силу этого решения — подданные, а не суверены, о чем знает весь мир'.
Подобный же спор случился вскоре после того, а именно, во время правления короля Эдуарда III, во Франции, хотя он касался не королевства, а графства Артуа. Спор был разрешен торжественным приговором двух королей Франции и всего Парижского парламента в пользу тетки против племянника. Это решение вызвало немалые волнения, однако оно возобладало, а в наши дни король Испании Филипп на его основании владеет графством Артуа. Полидор так описывает эту историю.
Граф Артуа Робер, муж, знаменитый своей рыцарской доблестью, имел двух детей, сына Филиппа и дочь Мод53. Мод вышла замуж за Отто, графа Бургундского54, а Филипп умер прежде своего отца, оставив сына по имени Робер И55. Когда же отец, Робер I, умер, возник вопрос; кто должен ему наследовать — дочь Мод, или внук Робер". Дело было передано королю Франции Филиппу Красивому, верховному сеньору этого государства, и тот присудил его Мод, как ближайшей родственнице56. Однако Робер не признал этого приговора, и дело было передано Парижскому парламенту, который подтвердил решение короля Филиппа57. Вследствие этого Робер вошел в доверие к Филиппу де Валуа, вскоре после того ставшему королем Франции58. Он со всем рвением помогал Филиппу получить корону, вопреки королю Эдуарду Английскому, который противился этому. Робер
i Garibay И. 13. cap. 14.
ii Polidor in vita Edwardi 3.
310

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
надеялся, что в знак благодарности за его помощь король Филипп отменит то решение, но когда тот прочно завладел короной, то ответил, что столь важное решение, принятое по должном рассмотрении, не может быть отменено59. Из-за этого Робер перешел на сторону короля Англии против Франции60. Так говорит Полидор.
Это решение напомнило Полидору другой приговор, вынесенный в то же самое время в Англии в таком же споре дяди и племянницы, а именно в деле о наследовании герцогства Бретонского, о котором я уже говорил. В этом случае Жана Брено, графа де Монфор, предпочли дочери и наследнице его старшего брата Ги, хотя он и был лишь наполовину кровным родственником покойного герцога, а в ее жилах текла кровь его предков по обеим линиям. Герцог Бретонский Жан III имел двух братьев. Ги был его братом по матери и по отцу, а младший, Жан Брено, — только по отцу. Ги умер, оставив дочь и наследницу по имени Жанна, вышедшую замуж за графа де Блуа, племянника короля Франции. После смерти герцога Жана граф де Блуа претендовал на престол в силу прав своей жены, дочери и наследницы старшего брата Ги. Однако король Англии Эдуард III принял решение в пользу Жана Брено, графа де Монфор, как ближайшего родственника покойного герцога. Англия силой оружия дала ему во владение герцогство, отвергнув графа де Блуа, как уже было сказано; так Жан Брено завладел государством и держал его впоследствии, как и его наследники вплоть до наших дней.
Незадолго до того подобное решение было принято и в Шотландии, в споре между домами Бэйлиола и Брюса, соперничавшими за корону. Я сейчас расскажу об обстоятельствах этого дела. Король Шотландии Уильям61 имел двух сыновей — Александра, наследовавшего корону62, и Дэвида, графа Хантингтона63. У Александра были дети — еще один Александр64 и дочь, вышедшая замуж в Норвегию65. Его линия прервалась около 1290 г.66 Дэвид, младший брат короля Уильяма, имел двух дочерей, Маргарет и Изабеллу67. Маргарет вышла замуж за Алена, графа Гэллоуэй68, и имела от него дочь, вступившую в брак в Джоном Бэйлиолом, что владел сеньорией Аркур в Нормандии69. У них был сын, Джон Бэйлиол, основавший колледж в Оксфорде70; он претендовал на корону как потомок старшей дочери Дэвида в третьем колене.
Вторая дочь Дэвида, Изабелла, вышла замуж за Роберта Брюса, графа Кливленда в Англии71. У них родился сын, Роберт Брюс, граф Кэррик72, другой претендент. Вопрос заключался в том, кто из двух претендентов должен унаследовать престол, Джон Бэйлиол, внук старшей дочери, или же Роберт Брюс, сын младшей, бывший на одну степень родства ближе к истоку, чем другой. Король Англии Эдуард I, чьей власти страшились в Шотландии в то время, настоял на том, чтобы дело было передано ему для рассмотрения, и вынес решение в пользу Джона Бэйлиола73. Роберт Брюс на время подчинился, отчасти из страха, отчасти — соблюдая данную им клятву принять это решение. Однако в Шотландии это считали несправедливым, так что впоследствии корона была отдана сыну Роберта Брюса74, а его потомки владеют ею до сих пор.
311

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Они приводят примеры и из истории Англии, — так, короля Генриха I предпочли его племяннику Гильому, сыну и наследнику его старшего брата Роберта. Другой пример — король Иоанн, которого предпочли его племяннику Артуру, герцогу Бретонскому. Король Генрих II имел четверых сыновей — Генриха, Ричарда, Джеффри и Иоанна. Генрих умер прежде своего отца, не оставив потомства. Ричард правил после него и скончался, также не оставив детей. Джеффри тоже умер раньше своего отца, однако оставил сына Артура, герцога Бретонского в силу прав своей матери. После смерти короля Ричарда возник вопрос, кто должен наследовать — племянник Артур или же дядя Иоанн. В Англии дело было вскоре разрешено: дядю Иоанна предпочли племяннику Артуру по той причине, что он был на одну степень родства ближе к покойному брату, чем Артур. Король Франции и некоторые другие государи воспротивились восшествию на престол короля Иоанна. Однако сторонники Ланкастеров говорят, что англичане по-прежнему склонялись к тому, что права дяди предпочтительнее прав племянника, и объявили Иоанна королем Англии, когда тот находился еще в Нормандии'. Я имею в виду Хьюберта, архиепископа Кентерберийского, королеву-мать Элеонору, верховного судью Джеффри Фицпетера75, верховного судью Англии (который знал, что говорит закон), и других знатных дворян и баронов королевства, которые не имели ни малейшего сомнения в праве Иоанна наследовать престол.
Сторонники дома Йорков утверждают, что король Ричард при жизни, отправляясь в Святую Землю, приказал объявить своего племянника Артура наследником короны, показав тем самым, что его право предпочтительнее76. На это сторонники Ланкастеров отвечают, во-первых, что это решение короля Ричарда не было подтверждено актом парламента Англии, так как король Ричард тогда находился в Нормандии, что явствует из трудов Полидора и Холиншеда"77. Во-вторых, король Ричард поспешил объявить об этом, чтобы сдержать честолюбивые устремления своего брата Иоанна. Он опасался, что если провозгласить брата наследником, тот захватит корону в его отсутствие, что на самом деле Иоанн и без того собирался сделать, как явствует из событий, произошедших в отсутствие короля.
В-третьих, они указывают, что решение короля Ричарда никогда не было принято в Англии. Герцог Иоанн не допустил бы этого; напротив, он побудил епископа Или, которого король Ричард оставил правителем королевства78, с согласия знати отвергнуть решение короля Ричарда в пользу Артура и принести присягу в том, что Иоанн будет признан наследником, если его брат, король Ричард, умрет бездетным. Упомянутый епископ Или вместе с архиепископом Руанским, обладавшим такой же властью79, потребовали от горожан Лондона принести эту клятву, когда давали им их привилегии и свободы городской общины, как пишет Холиншед"'.
Holinshed in vita Regis Ioannis pag. 142.
i Polidor 1.14; Holinshed in vit. Richar.l pag. 480.
ii Holinshed in vit. Richardi Regis pag. 496 & 499.
312

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
Наконец, Холиншед говорит, что когда король Ричард вернулся домой с войны в Иерусалиме, он, освободившись от ревности по отношению к брату, о которой я упоминал, составил завещание, в котором повелел, чтобы его преемником был его брат Иоанн, и приказал присутствовавшим при том баронам принести присягу на верность ему и его ближайшим родственникам'80. Об этом Томас Уолсингэм в своей истории пишет следующие слова. Ioannis Filius imior Henrici 2. Anglorum regis, & Alienorae Ducissae, Aquitaniae, non modo iure propinquitatis, sed etiam testamento fratris sui, Richardis, designatus est successo post mortem ipsius." Что означает: Иоанн, младший сын короля Англии Генриха II и Элеоноры, герцогини Аквитанской, был провозглашен наследником престола не только по закону и праву кровного родства, но и в силу завещания его брата Ричарда. Так говорил древний хронист, свидетельствуя о правах Иоанна.
Из всех этих примеров, имевших место почти в одно и то же время у разных наций по всему миру (не говоря уже о многих других, о которых упоминал цивилист в своем рассуждении, поскольку они относятся к более древним временам), сторонники дома Ланкастеров выводят, что права дяди превосходят права племянника, и это не было новостью во времена короля Эдуарда III. Если же мы отвергнем это право сейчас, то поставим под сомнение преемство и права на престол правителей всех ранее упомянутых королевств и государств — Неаполя, Сицилии, Испании, Бретани, Фландрии, Шотландии и Англии, так как их короли и государи в наши дни явно владеют коронами согласно этому праву.
Более того, они говорят, касаясь закона в данном вопросе, что самые знаменитые цивилисты мира разошлись во мнениях; одни поддерживали права дяди, другие племянника, и по разным причинам. Гильом Бенедикт в своих комментариях предпочитал права племянника дяде, приводя в свою пользу слова Бальдо Ольдрато81 и Панормитана82"'. С другой стороны, Бартоло83, Александр84, Деций85, Альчиато86, Кюжа87'у и многие их последователи предпочитали дядю племяннику, и их мнения цитируются тем же автором в том же месте. Однако в конце Бальдо, считающийся главным сторонником прав племянника, после всех доводов за и против приходит к выводу о том, что закон поддерживает дядю. Ведь он и в самом деле на одну степень родства ближе к покойному правителю, и лишь привязанность и обычай служат в пользу племянника, позволяя ему занять место покойного отца. Они утверждают (говорю я), что если дядя рожден раньше племянника, а старший брат дяди умер раньше своего отца (как и произошло в случае с Джоном Гонтом и королем Ричардом), тогда дяде может быть по праву оказано предпочтение. Старший брат не мог дать или передать своему сыну
i Holinshed pag. 540.
ii Wlsingam in ypodig. Neustriae.
iii Benedic. Cap. Ranitius verb. In eodem restam.
iv Baldus in lib. Ut in test cap. De suis & leg. Hered. & per. Li. Unicam pro 20 sui autem & novissimo.
313

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
то, чем не обладал сам при жизни своего отца, следовательно, его сын не может представлять то, чего никогда не имел отец. На сем довольно о гражданском праве.
Говоря о нашем общем праве, сторонники Ланкастеров приводят два-три довода. Во-первых, права на корону не определены явным образом в нашем праве, и оно не является предметом исков, подчиненных его общим правилам. Это дело более высокое и важное, поэтому люди не могут судить о нем так же, как об исках частных лиц, ни в ходе судебного процесса, ни на основании постоянно действующих общих максим или правил, как в других случаях. Они доказывают это различными частными случаями; например, вдова частного лица получает треть его земель как вдовью долю, но это не касается королевы. Кроме того, если частное лицо — держатель земель короны — умер, не имея наследников мужского пола, но у него осталось несколько дочерей, то его дочери по закону являются со-наследницами его земель, которые делят между ними поровну. Не так с дочерьми короля, поскольку старшая получает все, как если бы она была наследником мужского пола. Подобное можно увидеть и тогда, когда барон вступает в брак с наследницей и имеет от нее детей. Даже если она умрет, он будет владеть ее землями всю свою жизнь как держатель. Не так с короной, если человек женится на королеве, как произошло с королем Филиппом, женившимся на королеве Марии88. Напоследок они еще говорят, что хотя относительно имущества частных лиц законный порядок таков: если отец — держатель коронных земель — умирает, оставив младшего сына и внука, то есть ребенка старшего сына, внук наследует деду. Он также наследует и дяде, если из трех братьев старший умирает бездетным, а младший оставляет сына. Однако в наследовании короны все иначе, что было показано предыдущими примерами. Это — первое их утверждение касательно общего права.
Второе их утверждение состоит в том, что основания общего права, относящиеся к короне, заключаются исключительно в обычае. Они говорят, — мы убеждаемся на собственном опыте, что, по сути, в общем праве об этом ничего не записано. Юристы прежних времен подтверждают эти слова, например Ранульф Глэнвилл89 в своей книге о законах и обычаях Англии, созданной им в правление короля Генриха II, и судья Фортескью90 в своей книге — Похвале английским законам, — которую он составил в правление короля Генриха VI, и другие. Из этого сторонники Ланкастеров выводят, что поскольку было так много прецедентов и примеров, когда предпочтение оказывалось дяде, а не племяннику, не только в других странах, но и в Англии, то по этой причине (говорю я) можно утверждать: наше общее право не может не предпочитать права дяди и, следовательно, права Ланкастеров. Они говорят, что все лучшие юристы прежних времен поступали так. В качестве примера они приводят имена двух знаменитых своей ученостью мужей, которые не только защищали права Ланкастеров в те дни, но и немало пострадали за это. Первый из них — уже упоминавшийся судья Фортескью, канцлер Англии, которого назвали отцом юристов общего права в то время. Он бежал из Англии вместе с королевой, женой короля
314

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
Генриха VI, и принцем, ее сыном, и жил в изгнании во Франции91, где, как кажется, он и написал свою знаменитую книгу de laudibus legum Angliae'. Другой же — сэр Томас Торп, барон казначейства в правление короля Генриха VI, которого впоследствии принцы из дома Йорков отправили в Тауэр за ревностную защиту прав Ланкастеров. Там он оставался долгое время, а после освобождения был обезглавлен в Хайгете во время мятежа, в правление короля Эдуарда IV92.
Таковы утверждения, при помощи которых сторонники Ланкастеров обосновывают права этого дома на престол. Во-первых, они говорят, что Джон Гонт, герцог Ланкастер, должен был наследовать своему отцу, королю Эдуарду III, вместо короля Ричарда, и что предпочтение, оказанное королю Ричарду, нанесло ущерб правам Ланкастера. Во-вторых, король Ричард (даже если бы его права и были истинными) был справедливо и по закону смещен за дурное правление законной властью сообщества. В-третьих, после его смещения Генрих, герцог Ланкастер, сын и наследник Джона Гонта, был следующим в линии наследования в любом случае, как в силу прав своего отца, так и потому, что был на две степени родства ближе к смещенному королю, нежели Эдмунд Мортимер, потомок Лайонела, герцога Кларенса. Таковы основные и главные положения, обосновывающие права их дома.
Но кроме того, они добавляют следующие доводы и соображения. Вопервых, какими бы правами ни обладал дом Йорков, принцы из этого дома давно лишились этих прав из-за заговоров, восстаний и объявлений вне закона. Так, Ричард, граф Кембридж, женившийся на Анне Мортимер и от нее получивший права на корону, был обвинен в заговоре против короля Генриха V в Саутгэмптоне, как я уже говорил, и там за это предан смерти по приговору короля и своих пэров в 1415 г., причем одним из членов жюри присяжных, осудивших его, был его старший брат, герцог Йоркский. Сын графа Ричарда, также носивший имя Ричард, после смерти своего дяди стал герцогом Йоркским; он первым предъявил права дома Йорков на корону. Однако после того, как он принес и нарушил множество клятв королю Генриху VI, он был осужден за измену и объявлен вне закона". Я имею в виду и его самого, и его сына Эдуарда, тогда графа Марча, впоследствии ставшего королем, и все его потомки до девятого колена (как подтверждает Стоу)"'. Они были осуждены парламентом, собравшимся в Ковентри в 1459 г., на 38-м г. правления короля Генриха93. На следующий год упомянутый Ричард был убит в сражении94. Однако никто из дома Ланкастеров (говорят эти люди) не был осужден за измену.
Во-вторых, они говорят, что дом Йорков вступил на престол благодаря насилию, бесконечному кровопролитию и убийствам не только многих людей, принадлежавших к знати духовной и светской, но также и короля
Holinshed in vita Hernici 6. pag. 1300.
i Stow in vita Hernici 5. pag. 587.
ii Stow in vita Henrici 6.
315

Р ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Генриха VI и его сына Эдуарда, а кроме того, он был избран сборищем мятежных солдат в Смитфилде в Лондоне'95. Таково было вступление Йорка на престол, тогда как король Генрих IV, первый правитель из дома Ланкастеров, взошел на престол без кровопролития, как было показано, призванный домой просьбами и посланиями народа и знати. Его избрание и признание было правильным, одобренным общим согласием парламента.
В-третьих, они утверждают, что король Генрих VI, убитый Йорками, был добрым и святым монархом96. Он правил 40 лет и никогда не совершал ничего, достойного смещения, тогда как король Ричард II заслуживал это по многим причинам, что сам и признал, и поэтому собственной персоной торжественно и публично отрекся от короны в пользу своего двоюродного брата Генриха Ланкастера. Это во многом оправдывает вступление на престол Генриха.
В-четвертых, они говорят, что дом Ланкастеров владел короной на протяжении 60 лет, прежде чем дом Йорков предъявил свои права на нее. В течение этого времени права Ланкастеров были подтверждены многими парламентами, присягами, одобрениями и публичными актами сообщества, его знатными пэрами и народом, сословиями духовным и светским, а также согласием всех прочих наций. Так что всего этого было бы достаточно для наделения их правом, даже если их восшествие на престол и было не совсем справедливым. Мы видим это в случае короля Вильгельма Завоевателя и двух его сыновей, короля Вильгельма Рыжего и короля Генриха I, вступивших на престол вместо своего старшего брата, а также короля Иоанна, ставшего правителем вместо своего племянника, его сына, короля Генриха III, вступившего на престол после смешения своего отца и избрания королем принца Людовика Французского, и Эдуарда III, ставшего королем после смещения своего отца. Если их права и были сомнительными вначале, то время, длительность обладания и утверждение их сообществом сделало их законными и бесспорными.
В-пятых, они говорят, что если мы посмотрим на четырех Генрихов — IV, V, VI и VII, — королей из династии Ланкастеров, и сравним их с другими четырьмя правителями из дома Йорков, то есть, с Эдуардом IV, Ричардом III, Генрихом VIII и Эдуардом VI, а именно, их деяния дома и за границей, волнения и бедствия, случившиеся во время их правления, приобретения и потери английского государства при каждом из них, то увидим, что Господь, кажется, даровал больше преуспеяния Ланкастерам, нежели Йоркам. При Ланкастерах королевство дольше наслаждалось миром, обрело больший почет, расширило владения короны больше, нежели при Йорках, и многого бы еще достигло, если бы ему не нанесли ущерб мятежи, восстания и волнения, вызванные принцами из дома Йорков. Это явствует, говорят они, из правления короля Генриха VI. Тогда выступление Йорков против принцев из семьи Ланкастеров стало главной причиной того, что были потеряны английские владения во Франции, а впоследствии в нашей
i Stow in fine vit. Henrici 6.
316

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
стране начались волнения и мятежи. Не нужно и упоминать (говорят они) о том, как эти распри привели к бесконечным убийствам и казням знатных дворян, которые только усилились в правление государей из дома Йорков.
Сторонники Ланкастеров особенно отмечают один довод, который я здесь приведу (пусть это будет шестым положением). Он заключается в том, что Йорки были жестокими и кровожадными не только по отношению в своим противникам, но и друг к другу, к собственной родне, что сторонники Ланкастеров принимают за справедливое наказание, посланное им Богом. В подтверждение они, во-первых, приводят свидетельство Полидора, который хотя и был сторонником Йорков, как уже было отмечено, потому что жил и писал свою историю при короле Генрихе VIII97, но в одном месте так высказался о государях из этого дома. Сит поп haberent iam inimicos in quos saevitatem explerent, & saturarent, in semetipsos crudelitatem exercuerunt, proprioque sanguine suas pollure manus} «Когда эти государи уничтожили всех из дома Ланкастеров, так что у них не было больше врагов, на которых можно было бы излить и утолить свою жестокость, они начали обращать свою ярость друг против друга и пятнать руки своей собственной кровью». Таковы слова Полидора.
Во-вторых, они указывают на деяния обеих сторон. Ведь любовь, единение, доверие, вера, доброта и верность принцев из дома Ланкастеров друг другу примечательна и знаменита. Это явствует из деяний и подвигов лорда Генри, епископа Винчестерского и кардинала98, лорда Томаса, герцога Эксетера и маркиза Дорсета99, братьев короля Генриха IV, которые были верными друзьями и подданными ему и его детям. Это следует из благородных свершений лордов Томаса, герцога Кларенса100, Джона, герцога Бедфорда101, и Хамфри, герцога Глостера102, сыновей короля Генриха IV и братьев Генриха V. Первый из них пролил свою кровь на его службе, а двое других посвятили свои жизни защите достоинства английской короны: один — как регент во Франции, другой — как протектор в Англии. Это следует из достойных деяний и знаменитой верности герцогов Сомерсетов, двоюродных братьев короля Генриха IV и его детей и подлинных предков короля Генриха VII. Все герцоги Сомерсеты (их было пять или шесть) из дома Ланкастер, как говорит Полидор, помогали своему суверену и королевству103 vigiliis curis & periculis}' то есть, бдительно, внимательно и подвергая себя опасности. Более того, четверо из них — а именно Эдмунд и три его сына, Генри, Эдмунд и Джон (два из которых вслед за ним носили титул герцога Сомерсета, а третий — маркиза Дорсета), — один вслед за другим, как Маккавеи, погибли, защищая свою страну и семью от рук своих врагов из дома Йорков104. Сторонники Ланкастеров говорят, что эти примеры показывают примечательную уверенность в справедливости своего дела, которую выказывали эти принцы, а также и великую милость Господню по отношению к семье, члены которой имели такую любовь и верность друг ко другу.
i Polidor Virg. Hist. Anglie lib. 24.
ii Polid. Lib. 23.
317

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Однако в доме Йорков, говорят эти люди, все было совсем иначе, там между членами семьи были лишь подозрения, ненависть и соперничество, а также крайняя жестокость друг к другу. Мы видим, как почти сразу после того, как Эдуард, герцог Йоркский, стал королем, его младший брат Джордж, герцог Кларенс, вступил в заговор против него и помог снова лишить его и королевства, и короны105. В ответ на это его брат, невзирая на все примирения и обещания любви и союза, впоследствии под влиянием новых обид приказал схватить его и умертвить в Кале без вынесения публичного приговора106, что знает весь мир. А после того, как оба они скончались, их третий брат Ричард убил двух сыновей старшего брата, и держал в тюрьме, пока был жив, сына и наследника второго брата, — я имею в виду молодого графа Уорика, — хотя тот был еще ребенком107. Впоследствии его казнил король Генрих VII108.
Но наследовавший ему король Генрих VIII превзошел всех остальных в жестокости по отношению к своей родне. Он искоренил почти всех принцев королевской крови из дома Йорков, кого только мог найти, причем только лишь из-за соперничества или же из-за простого подозрения. Сначала он обезглавил Эдмунда де ла Пола, герцога Саффолка, сына своей тетки, леди Елизаветы, сестры короля Эдуарда IV, приходившегося королю Генриху дедом109. Он точно так же погубил бы и Ричарда де ла Пола, брата Эдмунда, если бы тот не ускользнул из его рук, бежав из королевства110. Однако король не прекращал преследовать его до тех пор, пока тот не был убит в битве при Павии, на службе у короля Франции111. Со смертью Ричарда пресекся благородный род де ла Пол.
Король Генрих также предал смерти Эдварда, герцога Бекингэма, верховного констебля Англии, сына своей двоюродной бабки, сестры его бабушки, королевы Елизаветы. Тем самым он низверг и благородный дом Бекингэмов112. Позднее он также казнил своего двоюродного брата Генри Кортни, маркиза Эксетера113, сына своей тетки леди Кэтрин, дочери короля Эдуарда IV, и вместе с ним объявил вне закона его жену, леди Гертруду, лишив ее всего имущества, земель и наследия114, а также заключил навечно в тюрьму их единственного сына и наследника, лорда Эдварда Кортни, который тогда был семилетним ребенком. Он оставался в тюрьме много лет, до тех пор, пока королева Мария не освободила его и не вернула ему его имущество115.
Более того, король Генрих предал смерти леди Маргарет Плантагенет116, графиню Солсбери, дочь Джорджа, герцога Кларенса, брата своего деда, короля Эдуарда IV. Вместе с ней он казнил также и ее старшего сына и наследника Томаса Пола, лорда Монтегю117, и отправил навечно в тюрьму маленького ребенка, Генри Пола, его сына и наследника (он там вскоре и умер)118. Он также осудил на смерть актом парламента (хотя и заочно), Реджинальда Пола, брата лорда Монтегю, кардинала в Риме119. Тем самым он низверг также и благородный дом Солсбери и Уорик. Мне не нужно идти дальше в этом направлении, хотя сторонники Ланкастеров отмечают, что Эдуард VI казнил двух своих дядей Сеймуров (или, по крайней мере,
318

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
это было сделано его властью)120. А при Ее Величестве, нынешней правительнице, была предана смерти королева Шотландии121, ее ближайшая родственница и главная претендентка на престол из дома Йорков.
Наконец, они отмечают (и я не могу это опустить), что в наши дни в Англии не осталось знатных домов древнего происхождения, из числа получивших титул (рангом выше баронского) до восхождения на престол Йорков, кроме тех, кто защищали права и интересы дома Ланкастеров. А все прочие знатные дома, принявшие сторону Йорков и оказавшие помощь в свержении дома Ланкастеров, либо пресеклись, либо были уничтожены и низвергнуты тем самым домом Йорков, которому они помогли получить корону. Их владения были либо присоединены к коронным землям после конфискации, либо были переданы другим родам, не имевшим отношения к прежним владельцам. Например, древние семейства Англии, обладавшие титулом в то время, когда Йорки предъявили права на престол, — дома Эрендел122, Оксфорд123, Нортумберленд124, Уэстморленд125 и Шрусбери126 (поскольку все остальные знатные семьи рангом выше баронского, существующие в Англии сейчас, приобрели свои титулы позднее). Все эти пять домов — главные сторонники дома Ланкастеров, как явствует из английских хроник. Граф Эрендел привел к власти короля Генриха IV и помог ему обрести королевское достоинство, прибыв вместе с ним из Франции127. Граф Оксфорд и его сын, лорд Вир, были столь ревностными защитниками короля Генриха VI, что за это оба были убиты королем Эдуардом IV128, а Джон, граф Оксфорд, был одним из главных сторонников Генриха VII, когда тот отнял корону у Ричарда III129. Дом Нортумберлендов также был главным помощником Генриха IV, когда он получил корону130. Два графа из этого рода, а именно, Генри II и Генри III были убиты в бою, защищая короля Генриха VI, один — в сражении при Сент-Олбансе131, а другой — при Секстоне132. Третий член этой семьи, граф Генри IV бежал в Шотландию вместе с Генрихом VI133. Дом Уэстморленд также был одним из главных сторонников Генриха IV, когда тот получил корону134. Второй граф из этого рода был убит, сражаясь за короля Генриха VI при Секстоне135. Подобным же образом и Джон, граф Шрусбери, был убит в сражении при Норхэмптоне136, где он защищал права Ланкастера. Я опускаю другие услуги и доблестные подвиги, совершенные многими принцами из этих пяти знатных домов, защищавших королей из династии Ланкастеров. Их сторонники говорят, что Господь вознаградил их службу, и эти семейства процветают и в наши дни.
Что же касается другой стороны, то как отмечают эти люди, все древние семейства, которые изначально оказали помощь дому Йорков, были уничтожены, главным образом, самими королями из этого дома. Приведем в пример главных сторонников семьи Йорков, а именно — Маубрея, герцога Норфолка, де ла Пола, герцога Саффолка, графа Солсбери и графа Уорика. С ними случилось следующее.
Джон Маубрей, герцог Норфолк, главный союзник дома Йорков, умер бездетным вскоре после восхождения на престол Эдуарда IV137. На этом
319

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
род Маубрей пресекся, а титул герцогов Норфолк впоследствии король Ричард III передал дому Ховардов138. Джон де ла Пол, герцог Саффолк, женившийся на сестре короля Эдуарда IV, был его главным помощником139. Хотя он и оставил трех сыновей, все они погибли бездетными, не без помощи дома Йорков. Ведь Эдмунд, старший сын герцога Саффолка, был обезглавлен при короле Генрихе VIII, а его брат Ричард — изгнан из королевства навстречу собственной гибели, как уже было сказано. А их брат Джон, граф Линкольн, был убит в сражении при Стокфилде, защищая короля Ричарда III140. На этом прервалась линия де ла Полов.
Ричард Невилл, граф Солсбери, главный враг Ланкастеров, вознесший дом Йорков, был захвачен в плен в сражении при Уэйксфилде и там обезглавлен141. Он ставил трех сыновей: Ричарда, Джона и Джорджа. Ричард был графом Солсбери и Уорик. Его прозвали «Великий Уорик», потому что он поместил на престол короля Эдуарда IV. Однако именно Эдуард впоследствии убил его при Барнете, а земли великих графов Солсбери и Уорик были присоединены к коронным после объявления его вне закона142. Младший брат Ричарда Джон был маркизом Монтегю, и после всей помощи, оказанной им королю Эдуарду IV и дому Йорков, он также был убит в сражении при Барнете, а его земли тоже были конфискованы в пользу короны, и так никогда и не возвратились семье143. Их младший брат Джордж был архиепископом Йоркским. Его король Эдуард захватил в плен и отправил узником в Гиень, где тот вскоре и скончался от истощения144. Так встретили свою смерть все друзья, помощники и сторонники дома Йорков, как утверждают эти люди.
Вследствие этого они заключают, что в силу приведенных, а также и многих других причин, права дома Ланкастеров кажутся предпочтительными. Они подтверждают это общим согласием королевства, когда король Генрих VII пришел вернуть корону, отняв ее у дома Йорков, как у узурпаторов. После того, как он одержал победу над королем Ричардом, королевство немедленно короновало его на поле сражения в силу прав Ланкастеров, прежде чем он женился на наследнице Йорков. Это означало, что права Ланкастеров почитались достаточными сами по себе для того, чтобы передать корону. Однако для того, чтобы полностью покончить с соперничеством, Генрих взял в жены леди Елизавету, наследницу Йорков, как уже сказано. На сем довольно говорить об этом споре.
320

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
Комментарии
1 Точная дата смерти Ричарда II неизвестна, но он умер (или был убит) к 17 февраля 1400 г. Неточность Парсонса объясняется особенностью датировок: до 1750 г. Новый год в Англии наступал 25 марта, а не 1 января. Таким образом, Ричард II умер в 1399 г. по старому стилю.
2 С 1398 г. наследником Ричарда II считался Эдмунд Мортимер, граф Марч.
3 Ричард был объявлен наследником престола и Принцем Уэльским в парламенте в 1376 г.
4 Смерть (убийство) Томаса Вудстока, герцога Глостера, в 1397 г. была наказанием за восстание 1387 г. против Ричарда II. Тогда так называемые «лордыапеллянты», которых возглавлял Томас Вудсток, выступили против короля и до 1389 г. фактически правили страной от его имени. Позднее Ричард постепенно вернул себе власть, и в конце 1390-х гг. обрушился на тех, кто пытался ее отнять. Томас Вудсток, как принц крови, не был обвинен в измене; вместо этого он был убит по приказу короля.
5 Ричард Фицалан (1346-1397), граф Эрендел. Один из «лордов-апеллянтов», обвинен в государственной измене и казнен 21 сентября 1397 г.
6 Томас Эрендел (1353-1414), младший брат Ричарда Фицалана, графа Эрендела; архиепископ Кентерберийский в 1397 и 1399—1414 гг. Поддерживал «лордовапеллянтов»; в 1397 г. Ричард II сместил его с Кентерберийской кафедры и отправил в изгнание. Эрендел вернулся в Англию вместе с Генри Ланкастером и был восстановлен на архиепископской кафедре.
7 Генрих (1367-1413), герцог Херефорд и (с 1399 г.) Ланкастер, правил как король Генрих IV. Изгнание Генриха из Англии в 1398 г. было связано с его ссорой (закончившейся вызовом на поединок) с Томасом Маубреем (1366—1399), герцогом Норфолком. Причина ссоры заключалась в той роли, которую Маубрей сыграл в убийстве Томаса Вудстока. Герцог Глостер был взят под арест в Кале, и его тюремщиком был Маубрей (тогда — граф Ноттингэм). После смерти герцога Глостера Маубрей получил титул герцога Норфолка. Многие, в том числе и Генри Херефорд, предполагали его соучастие в убийстве. Чтобы избежать поединка между герцогами, Ричард II отправил обоих в изгнание на континент сроком на 10 лет. Предполагалось, что как только улягутся страсти, Генрих будет отозван обратно на родину. Однако в 1399 г. по не вполне ясным причинам Ричард II отказался передать Генриху земли, унаследованные тем от покойного отца, Джона Гонта, герцога Ланкастера. Вероятно, это склонило Генриха прислушаться к недовольным эмигрантам (возглавляемым Томасом Эренделом) и впоследствии вернуться в Англию лидером оппозиции.
8 В июле 1399 г., когда Генрих Ланкастер высадился в Англии, Ричард II с армией находился в Ирландии.
9 Об архиепископе Кентерберийском см. примеч. 6. Граф Эрендел — сын казненного Ричарда Фицалана от его первого брака с Элизабет де Бохан, дочерью графа Норхэмптона, Томас Фицалан (1381—1415). В 1399 г. бежал во Францию, где присоединился к свите Генриха Ланкастера. Вместе с ним вернулся в Англию. Граф Уорик — Томас Бичем (1339-1401), один из «лордов-апеллянтов». В 1397 г. арестован и заключен в Тауэр. Он не был в изгнании, но пробыл под арестом все время до свержения Ричарда II
10 В обоих случаях формально переход власти осуществлялся через отречение правящего монарха и наследование короны его родственником. Вопрос о том,
321

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
являлось ли решение парламента конституирующим, историографы XV-XVI вв. (в отличие от Парсонса) не ставили.
11 Ричард, герцог Йоркский, впервые заявил о том, что он является истинным королем Англии, 16 октября 1460 г. До этого (с 1456 г.) он заявлял о праве наследовать Генриху VI.
12 В 1399 г., когда король Ричард II находился в Ирландии, его дядя Эдмунд, герцог Йоркский, был регентом королевства. После неэффективной попытки противостоять Генриху Ланкастеру, герцог Йоркский присоединился к нему. Однако при новом правлении он практически не участвовал в политической жизни.
13 Эдвард, старший сын Эдмунда Йоркского, был близок к королю Ричарду II, который в 1390 г. сделал его графом Ратландом, а в 1397 — герцогом Омарлем. После прихода к власти Генриха IV Эдвард лишился герцогского титула. В 1400 г. он участвовал в заговоре с целью вернуть на престол Ричарда II (см. примеч. 1), однако выдал заговорщиков Генриху IV. После этого в 1402 г. ему было позволено наследовать титул и земли отца.
14 Ричард, граф Кембридж, до 1415 г. не проявлял себя как самостоятельный политик и следовал примеру брата. В 1399 г. он был скорее нейтрален.
15 Роберт де Вир (1362—1392), граф Оксфорд. Фаворит Ричарда II, который даровал ему титул маркиза Дублинского и герцога Ирландского. В 1387 г. потерпел поражение от войск «лордов-апеллянтов» в сражении при Редкот Бридж. В 1388 г. объявлен вне закона и изгнан из Англии. Погиб на охоте.
16 Майкл де ла Пол (1330—1389), граф Саффолк, фаворит Ричарда II. В 1383— 86 гг. — лорд-канцлер. В 1386 г. парламент лишил его всех постов, а в 1387 г. обвинил его в государственной измене. Саффолк бежал во Францию; умер в изгнании. Его сын Майкл де ла Пол (1367—1415) поддержал переворот 1399 г.; после восшествия на престол Генрих IV даровал ему титул и земли отца.
17 Граф Дерби — Генри Ланкастер (до 1387 г.); Джон Гонт передал ему титул графа Дерби, унаследованный им от тестя. Граф Ноттингэм — Томас Маубрей, позднее — герцог Нофолк (см. примеч. 7).
18 Неточность: дочь Эдуарда III и Филиппы д’Эно Изабелла (1332—1382) вышла замуж за Ангеррана VII де Куси (1340—1397), герцога Бедфорда. Вторая дочь Изабелла и сеньора де Куси, Филиппа де Куси (1367-1411) — не тетка, а двоюродная сестра Ричарда II, — в 1376 г. вышла замуж за Роберта де Вира. Однако их брак был расторгнут в 1387 г. из-за того, что Роберт вступил в связь с фрейлиной королевы Анны Богемской, Агнессой Ланскрона. После расторжения первого брака Роберт де Вир женился на Агнессе.
19 Эдмунд Стаффорд, епископ Эксетерский в 1395—1419 гг.
20 См. примеч. 9 к главе III части II.
21 Роджер Мортимер был убит в сражении при Келлее 20 июля 1398 г.
22 См. примеч. 6 и 7 к главе III части II.
23 На самом деле Эдмунд Мортимер умер раньше — 27 декабря 1381 г.
24 Ошибка: должно быть «Кларенса».
25 Шарль де Бурбон (1523—1590), кардинал, архиепископ Руанский. Второй сын Шарля де Бурбон (1489—1537), герцога Вандомского, и его жены Франсуазы д’Алансон (1490—1550). В 1589 г. Католическая Лига провозгласила его королем Франции под именем Карла X. Позднее признал права на престол своего племянника, Генриха Наваррского.
26 Генрих IV де Бурбон (1553—1610), король Наварры (1572—1610) и Франции (1589/1593—1610). Сын Жанны д’Альбре (1528—1572), королевы Наваррской, и
322

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
Антуана де Бурбон (1518—1562), герцога Вандомского, старшего сына Шарля де Бурбон, герцога Вандомского, и его жены Франсуазы д’Алансон. Генрих Наваррский, таким образом, приходился племянником кардиналу Бурбону.
27 В начале 1450-х гг. Ричард, герцог Йоркский, стал требовать, чтобы его признали наследником тогда еще бездетного Генриха VI.
28 См. примеч. 4 к главе III части II.
29 См. примеч. 3.
30 Как муж старшей дочери Педро Жестокого Джон Гонт предъявил права на кастильскую корону после убийства тестя. В 1380-х гг. Джон Гонт воевал в Испании, однако безрезультатно. По Байоннскому договору 1388 г. передал свои династические права Екатерине, своей дочери от брака с Констанс Кастильской; Екатерина стала женой Энрике III, кастильского короля из новой династии Трастамара; таким образом, их права объединились.
31 Джон Гонт провел в Аквитании 1395-1398 гг.
32 Согласно недавно обнаруженным документам (см. М. Bennett. Edward Ill’s Entail and the Succession to the Crown, 1376—1471. EHR, 113. 1998. P. 580—609), в 1376— 77 гг. Эдуард III завещал передавать английскую корону по мужской линии. Это означало, что Мортимеры — потомки леди Филиппы, дочери герцога Лайонела Кларенса, лишались права наследования, а преемниками бездетного Ричарда II должны были стать его дядя Джон Гонт или сын последнего Генри Болингброк. Однако Ричард II испытывал неприязнь к своему кузену из-за участия последнего в движении лордов-апеллянтов 1387-88 гг. и опасался Ланкастеров как сильных соперников. Поэтому он попытался противопоставить им другого наследника — молодого и слабого Роджера Мортимера. А в 1398 г. ходили слухи о существовании заговора против Ланкастеров, за которым стоит сам король. Историки высказывали гипотезу о том, что выступая против Ланкастеров, Ричард II пытался также укрепить королевскую власть, престижу которой, как он считал, был нанесен урон смещением Эдуарда II в 1327 г. По этой причине Ричард II стремился канонизировать своего прадеда (в противовес его противнику Томасу Ланкастеру, почитавшемуся в народе святым), а кроме того — вернуть короне конфискованные в 1322 г. земли Ланкастеров. Для достижения этой цели необходимо было устранение наследников Томаса Ланкастера — Джона Гонта и его сына. См. С. Given-Wilson. Richard II, Edward II, and the Lancastrian Inheritance, EHR. 109. 1994. P. 553-570; I. Mortimer. Richard II and the Succession to the Crown. History, 91. 2006. P. 320—336.
33 Письмо было написано в феврале 1399 г.
34 Джон де ла Пол (1464—1487), граф Линкольн, племянник Ричарда III. Старший сын его сестры Елизаветы Йоркской (1444—1504) и Джона де ла Пола (1442-1492), герцога Саффолка. Ричард III объявил графа Линкольна своим наследником в 1484 г, после того, как умер его собственный сын. Дети Эдуарда IV к тому моменту были провозглашены незаконнорожденными; дети Джорджа, герцога Кларенса, не могли наследовать, так как их отец умер лишенным всех прав изменником. Кроме того, Эдвард, граф Уорик, по всей видимости, развивался медленнее, чем его сверстники в интеллектуальном плане. Граф Линкольн в 1487 г. поддержал самозванца Ламберта Симнела, объявившего себя графом Уориком и предъявившим свои права на английский престол. Высадившиеся в Ланкашире войска были разбиты Генрихом VII 16 июня в сражении при Стоук Филд. Граф Линкольн был убит в бою.
35 О завещании Генриха VIII см. примеч. 15 к главе I части II.
323

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
36 Эдуард VI своим завещанием от 1553 г. назначил наследницей престола старшую внучку Марии Тюдор и герцога Саффолка, Джейн Грей. Тем самым он нарушил завещание своего отца, согласно которому наследовать Эдуарду должны были его сестры в порядке старшинства.
37 Карл II Анжуйский (1254-1309), король Неаполя (1285-1309) и граф Прованский. Сын Карла I Анжуйского (1227-1285) и Беатрисы, графини Прованской (1231-1267).
38 Жена Карла II — Мария (1257—1323), старшая дочь венгерского короля Стефана V (1240—1272) и его жены Елизаветы (дочери куманского хана).
39 Карл Мартелл (1271 — 1295), старший сын Карла II Анжуйского и Марии Венгерской. В 1290—1295 гг. носил титул короля Венгрии (хотя его власть реально признавалась только в некоторых областях Хорватии).
40 Роберт (1277—1343), второй сын Карла II Анжуйского и Марии Венгерской. В 1309—1343 гг. правил в Неаполе как король Роберт I.
41 Филипп (1278—1331), третий сын Карла II Анжуйского и Марии Венгерской. Принц Ахайский, герцог Тарентский.
42 Карл Роберт (1288—1342), сын Карла Мартелла и его жены Клеменции Габсбург (1262-1293). Король Венгрии в 1310-1342 гг.
43 Бонифаций VIII (Бенедетто Каэтани; 1235—1303), римский понтифик в 1294— 1303 гг.
44 Карл (1298—1328), герцог Калабрийский; сын Роберта I Анжуйского, короля Неаполя, и Иоланды (ум. 1302), дочери Педро III (1239—1285), короля Арагона и Сицилии.
45 Джованна (1328—1382), дочь Карла, герцога Калабрийского, и его второй жены Марии де Валуа (1309-1332). Королева Неаполя в 1343-1382 гг.
46 Андрей, герцог Калабрийский (1327-1345), второй сын Карла I Венгерского и его жены Елизаветы (ум. 1380), дочери польского короля Владислава I. В 1343 г. женился на Джованне I. Согласно завещанию ее деда, Роберта I, юная пара должна была быть коронована как короли Неаполя. Однако в 1344 г. была коронована одна Джованна. В 1345 г. Андрей был убит заговорщиками (возможно, с согласия королевы).
47 Лодовико (1320—1362), герцог Тарентский, второй сын Филиппа Тарентского и его жены Екатерины де Валуа (1303-1346).
48 Лодовико не сместил Джованну I, а женился на ней в 1346 г. В 1352 г. он был коронован как король Неаполя Людовик I (1352—1362). В его браке с Джованной родилось две дочери, умершие в младенчестве. После смерти Людовика Джованна была замужем еще два раза, за Хайме IV, королем Майорки (1336-1375), и Отто, герцогом Брауншвейгским (1320—1398). Поскольку все ее браки оказались бездетными, Джованна I усыновила Людовика I, герцога Анжуйского (1339—1384) и назначила его своим наследником, с согласия авиньонского папы Климента VII. Однако его римский соперник, папа Урбан VI, сеньор Неаполя, в 1381 г. провозгласил королеву лишенной трона и передал королевство ее троюродному брату Карлу, герцогу Дураццо (1345—1386), — правнуку Карла II, сыну Лодовико, герцога Гравина (1324—1362). Джованна I была свергнута с престола, заключена в замок Сан Феле и убита там 12 мая 1382 г. После ее смерти Карл Дураццо правил Неаполем в 1382—1386 гг. как король Карл III.
49 Альфонсо X (1221-1284), король Кастилии (1252-1284), имел 12 детей от брака с Виолантой (1236-1301), дочерью Хайме I Арагонского (1208—1276). Его стар¬
324

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
ший сын Фернандо (не Альфонсо!) де ла Серда (1253—1275) умер раньше отца. См. примем. 18 к главе III части I.
50 Санчо IV Храбрый (1257—1295), второй сын Альфонсо X Кастильского и Виоланты Арагонской. Король Кастилии в 1284—1295гг. См. примем. 18 к главе III части I.
51 Альфонсо (1270—1324) и Фернандо (1275—1322) де ла Серда. См. примем. 48 к главе VII части I.
52 См. примем. 51 к главе VII части I.
53 Робер II (1250-1302), граф Артуа (1250-1302), сын Робера I, графа Артуа, и Матильды Брабантской. Женат первым браком на Амисье де Куртене (1250—1275). От этого брака родилось трое детей: дочь Матильда (Мод, Маго) (1268—1329) и сыновья Филипп (1269-1298) и Робер (1271—?; умер молодым).
54 В 1291 г. Матильда д’Артуа вышла замуж за Оттона IV (1248-1303), графа Бургундского. В этом браке родилось трое детей — Робер (1300-1315), граф Бургундский (1303—1315), Жанна (1291 — 1300), жена короля Франции Филиппа V, и Бланка (1296-1326), первая жена короля Франции Карла IV. Жанна унаследовала графства Бургундия и Артуа. Ее потомки объединили эти владения с герцогством Бургундским.
55 Филипп д’Артуа был женат на Бланш Бретонской (1270—1327), дочери герцога Жана II Бретонского. В этом браке родилось пять дочерей и единственный сын — Робер III (1287-1342), сеньор Коншский, граф Бомон-ле-Роже.
56 Решение Филиппа IV было принято в 1309 г.
57 Второй судебный процесс о наследстве Артуа состоялся в 1318 г.
58 Робер III был зятем Филиппа VI Валуа (1293—1350; король Франции в 1328— 1350 гг.), мужем его сводной сестры Жанны Валуа (1305—1363), и способствовал его возведению на престол.
59 В 1329 г., после смерти тетки, Робер III вновь предъявил свои права на графство Артуа, используя фальшивые документы. Из-за этого в 1331 г. Робер III был лишен всех своих владений, а в 1332 г. бежал из Франции.
60 После бегства из Франции Робер III скрывался у своих родственников — племянника, маркиза Намюрского, и мужа сестры, герцога Брабантского. Однако враждебные действия французского короля вынудили его в 1334 г. отправиться в Англию. Там он поощрял Эдуарда III потребовать французскую корону в силу прав своей матери, Изабеллы Французской. Робер III участвовал в сражениях начавшейся в 1337 г. Столетней войны и умер от ран, полученных в кампании 1341 г. (война за Бретонское наследство, см. примеч. 74 и 75 к главе II части II).
61 Уильям (Вильгельм) I Лев (1143-1214), король Шотландии (1165-1214). Женат на Эрменгарде де Бомон (1170—1234), дочери Робера I, виконта де Бомон и Констанс Фицрой, внебрачной дочери Генриха I Английского.
62 Александр II (1198—1249), король Шотландии (1214—1249), сын Уильяма I и Эрменгарды де Бомон.
63 Дэвид, граф Хантингтон (1144—1219), был не сыном, а младшим братом Уильяма I Шотландского (далее в тексте Парсонс исправляет свою неточность); младшим сыном Генри Шотландского, графа Хантингтона (1114—1152), и Ады де Варенн.
64 Первый брак Александра II с Джоанной (1210—1238), дочерью английского короля Иоанна, оказался бездетным. Во втором браке с Марией де Куси (1218—1285) родился сын Александр III (1241—1286; король Шотландии в 1249-1286 гг.).
65 Парсонс путает поколения: Маргарет (1260—1283) была дочерью Александра III от его первого брака с Маргарет (1240—1275), дочерью Генриха III Английского.
325

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
В 1281 г. вышла замуж за Эрика II Магнуссона (1268-1299), короля Норвегии (1280-1299). У Александра III было также два сына — Александр (1263-1283) и Дэвид (1272—1281), но оба они умерли раньше отца.
66 Дочь Маргариты Шотландской и Эрика Магнуссона — Маргарита (1286—1290) наследовала Александру III как королева Шотландии. С ее смертью династия пресеклась.
67 Дэвид, граф Хантингтон, был женат на Мод (1171-1233), дочери Хью Кевелиока, графа Честера. От этого брака родились четыре дочери — Маргарет, Изабелла, Ада и Матильда.
68 Маргарет (1189?—1212), старшая дочь Дэвида, графа Хантингтона, в 1209 г. вышла замуж за Алана, лорда Гэлуэя (1173—1234). От этого брака родились две дочери. Старшая — Кристина стала женой Гильома де Форз, графа Омаля, и умерла бездетной.
69 Дерворгилла (1210—1290), младшая дочь Маргарет Хантингтон и Алана Гэлуэя. В 1233 г. стала женой Джона, лорда Бейлиола (1212—1268).
70 Младший (единственный, достигший зрелости) сын Дерворгиллы и Джона Бейлиола, Джон Бейлиол (1248—1314), предъявил права на престол Шотландии после смерти юной королевы Маргариты (1290 г.). Его права были признаны шотландской знатью и Эдуардом I Английским в 1391 г. (Берик-апон-Твид). В 1292 г. коронован как король Шотландии (1292—1296). Недовольство шотландцев контролем англичан привело к фактическому отстранению Джона Бейлиола от власти и к заключению союза с Францией. Эдуард I в ответ вторгся в Шотландию и в 1296 г. сверг Джона Бейлиола с престола и отправил его в заключение в Тауэр. В 1301 г. он был освобожден по настоянию папы Бонифация VIII и провел остаток жизни в родовых поместьях в Пикардии. Сын Джона Бейлиола и его жены Изабеллы де Варенн (1253-1295), дочери графа Сарри Джона де Варенна, Эдвард Бейлиол (1282—1364) позднее, при поддержке Эдуарда III, выступил претендентом на шотландский трон и правил страной (или некоторыми ее частями) в 1332 и 1334-1346 гг. Относительно колледжа Бейлиол Парсонс неточен: его основал не король Джон Бейлиол, а его отец; а основы его земельных владений заложила Дерворгилла в 1282 г.
71 Изабелла Хантингтон (1199—1251), младшая дочь Дэвида, графа Хантингтона, вышла замуж за Роберта Брюса, лорда Аннандейла (ум. 1226?).
72 Роберт Брюс (1220?—1295), лорд Аннандейл, сын Роберта Брюса и Изабеллы Хантингтон. Регент Шотландии во время несовершеннолетия Александра III. В 1290 г. предъявил свои права на престол (как ближайший кровный родственник), но был отвергнут Эдуардом I. Титул графа Кэррика носил не он, а его сын от брака с Изабеллой де Клэр (1226-1264), дочерью графа Хертфорда, тоже Роберт Брюс (1250—1304), лорд Аннандейл. Его супругой была Марджери, графиня Кэррик (ум. 1292).
73 См. примеч. 69.
74 Королем Шотландии (в 1303—1329 гг.) стал сын Роберта Брюса и Марджери Кэррик Роберт I Брюс (1274—1329). Ему наследовал сын от второго брака с Элизабет де Бург (1289-1327), дочерью графа Ульстера, — Дэвид II (1324-1371), король Шотландии в 1329—1371 гг. Он умер бездетным, и корона Шотландии перешла к его племяннику, Роберту II Стюарту (1316—1390; король Шотландии в 1371—1390 гг.), сыну его сводной сестры Марджери Брюс (1296—1316) (дочери короля Роберта I) и Уолтера Стюарта (1293-1326). Яков VI Стюарт был его прямым потомком в 7-м поколении.
326

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
75 Джеффри Фицпетер (11627—1213), верховный судья, глава королевского совета с 1198 г. Король Иоанн даровал ему титул графа Эссекса.
76 В 1190 г. Ричард I объявил Артура, герцога Бретонского, своим наследником.
77 В 1199 г. в Англии еще не было парламента; Парсонс, по всей видимости, исходит из разделявшегося многими его современниками представления о том, что парламент, как и особенности английского права, возникли в седой древности, т. е. по крайней мере при англосаксах.
78 Регентами Англии в отсутствие Ричарда I были назначены Хью де Пюизе (1125— 1195), епископ Дарэмский (1153-1195); Уильям (Гильом) де Мандевилль, граф Эссекс (ум. 1189), а вместо последнего — Уильям (Гильом) Лоншан (ум. 1197), епископ Или (1189—1197). В 1191 г. Гильом Лоншан поместил епископа Дарэмского под арест и фактически правил как единственный регент до 1193 г., когда его изгнали из королевства недовольные бароны.
79 Уолтер де Кутанс (ум. 1207), архиепископ Руанский (1184—1207). Глава королевского совета в 1193—1194гг.
80 После возвращения в Англию Ричард I в 1197 г. назначил своим наследником брата Иоанна.
81 Знаменитый итальянский юрист Бальдо дельи Убальди (1327—1400).
82 Николо Тедеско (ум. 1453), итальянский юрист немецкого происхождения.
83 Бартоло да Сассоферрато (1313—1357), итальянский юрист, знаток гражданского права.
84 Алессандро Тартаньо (ум. 1477), итальянский юрист.
85 Филипп Деций (1454—1535), итальянский канонист, работавший в Пизе и Милане.
86 Андреа Альчиато (1492—1550), итальянский юрист и историк римского права.
87 Жак Кюжа (1520—1590), французский юрист и историк римского права.
88 Согласно брачному договору, заключенному в 1554 г. Филиппом II Испанским и Марией I Тюдор, Филипп не имел права наследовать английский престол после жены; это право могло быть дано только детям от их брака.
89 Ранульф Глэнвил (ум. 1190), верховный судья Генриха II Английского. Автор (или составитель) «Трактата о законах и обычаях королевства Англии» (Tractatus de legibus et consuetudinibus regni Angliae).
90 См. примеч. 7 к главе II части I.
91 Трактат Фортескью был написан после 1463 г., когда последний сопровождал короля Генриха VI (назначившего его канцлером) в изгнании в Шотландии, а затем на континенте. В 1471 г. Фортескью вернулся в Англию, получив (как и другие сторонники Ланкастеров) прощение Эдуарда IV.
92 Сэр Томас Торп (ум. 1461), спикер Палаты Общин английского парламента, барон казначейства; в 1455 г. канцлер казначейства. Торп был врагом герцога Йоркского (по настоянию которого он провел несколько месяцев в Тауэре в 1454 г.). В 1460 г. он был захвачен в плен йоркистами в сражении при Норхэмптоне, бежал, вновь был схвачен и отправлен в Тауэр. Через полгода ему удалось бежать из Тауэра, однако он был схвачен опять в Хэррингее и обезглавлен.
93 В 1459 г. парламент принял акт об объявлении Ричарда, герцога Йоркского, и его старшего сына, графа Марча, вне закона.
94 Ричард, герцог Йоркский, погиб в в сражении при Уэйкфилде 30 декабря 1460 г.; его труп обезглавили на следующий день.
95 Эдуард IV 1 февраля 1461 г. разбил войска Ланкастеров под Лондоном и вскоре получил контроль над столицей. Объявлению его королем в парламенте пред¬
327

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
шествовало провозглашение его правителем со стороны лондонцев (теоретически не относившихся к «политическому классу»).
96 Генриха VI стали почитать как святого мученика практически сразу после его убийства. На его могиле в аббатстве Св. Петра в Чертей (графство Сарри) происходили чудеса. После восшествия на престол Генрих VII перенес останки своего дяди в Виндзор, в капеллу Св. Георгия (1485) и начал кампанию по подготовке канонизации Генриха VI. Канонизации помешала только английская Реформация.
97 Парсонс выводит права Генриха VIII на английский престол от прав его матери, Елизаветы Йоркской, старшей дочери Эдуарда IV. Поэтому Тюдоры — это продолжение династии Йорков.
98 Генри Бифорт, епископ Винчестерский и кардинал, неоднократно назначался канцлером в правление Генриха IV, Генриха V и Генриха VI. В 1420-х гг. — член регентского совета при малолетнем Генрихе VI.
99 Томас Бифорт, граф Дорсет, герцог Эксетер, был канцлером (1410—1412). В 1405 г. он вместе с Генрихом IV разгромил восставших на севере Англии. При Генрихе V он — один из английских военачальников во Франции; сражался при Азенкуре (после чего получил герцогский титул). В 1418—1419 гг. — покоритель Нормандии. Член королевского совета при малолетнем Генрихе VI.
100 Томас Ланкастер, герцог Кларенс, сражался вместе с Генрихом V во Франции и погиб 21 марта 1421 г. в сражении при Боже.
101 Джон Ланкастер, герцог Бедфорд, был губернатором Нормандии и управлял французскими владениями от имени Генриха VI в 1422—1435 гг.
102 Хамфри Ланкастер, герцог Глостер, был регентом Англии при малолетнем Генрихе VI.
103 Джон Бифорт и его старший сын Генри носили титул графов Сомерсетов. Второй сын и тезка Джона Бифорта получил титул герцога, который вслед за ним последовательно носили его младший брат Эдмунд Бифорт и два сына последнего — Генри и Эдмунд. Джон Бифорт, граф Сомерсет, был Великим Констеблем Англии в 1404—1410 гг. Его второй сын Джон, герцог Семерсет, сражался во Франции в 1419 и 1421 гг. (попал в плен в сражении при Боже). Его брат Эдмунд, герцог Сомерсет, также воевал во Франции, командуя английскими войсками в 1430—1450-х гг. Лорд-Лейтенант Франции в 1444—1449 гг. Член Королевского совета, правившего страной в периоды болезни Генриха VI, а фактически — регент при короле.
104 Эдмунд Бифорт, герцог Сомерсет, командовал войсками Ланкастеров в первом сражении Войны Роз — битве при Сент-Олбансе 22 мая 1455 г. Ему противостояли войска Ричарда, герцога Йоркского (стремившегося сместить Сомерсета и самому стать регентом) и Ричарда Невилла, графа Уорика. Эдмунд Бифорт погиб в сражении, и Ричард Йоркский захватил Генриха VI и провозгласил себя Великим Констеблем Англии. Старший сын Эдмунда Генри Бифорт, герцог Сомерсет, был ранен в сражении при Сент-Олбансе. После смерти отца он стал одним из главных военачальников Ланкастеров. Он командовал войсками Ланкастеров в победоносном сражении при Уэйкфиле 30 декабря 1460 г., где погиб Ричард Йоркский и его сын Эдмунд, граф Ратланд. 22 февраля 1461 г. он разбил войска графа Уорика во втором сражении при Сент-Олбансе. Однако 29 марта 1461 г. он проиграл Эдуарду IV сражение при Таутоне (где войска Ланкастеров были полностью разгромлены) и был вынужден бежать в Шотландию, а затем на континент. В 1462 г. Генри Бифорт вернулся в Англию и примирился с Эду¬
328

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
ардом IV, однако в 1463 г. покинул королевский двор и отправился на север Англии, подняв восстание. Он контролировал север вплоть до мая 1464 г. 15 мая 1464 г. был разбит в сражении при Хексэме, попал в плен и был обезглавлен на поле битвы в тот же день. Второй сын Эдмунда, также Эдмунд Бифорт, герцог Сомерсет, вместе с графом Уориком сражался против Эдуарда IV в битве при Барнете 14 апреля 1471 г. (где погиб Уорик), а также командовал войсками Ланкастеров в сражении при Тьюксбери 4 мая 1471 г. В этом бою погиб его младший брат Джон Бифорт, маркиз Дорсет. Герцог Сомерсет был захвачен в плен победителем — Эдуардом IV и казнен 6 мая 1471 г.
105 В 1470 г. Джордж, герцог Кларенс, вместе с тестем, графом Уориком (отцом его жены Изабеллы), вступил в заговор против своего брата Эдуарда IV (в союзе с королевой Маргаритой Анжуйской, женой Генриха VI). Однако увидев, что граф Уорик выдал свою младшую дочь Анну за Эдуарда Ланкастера, принца Уэльского, и не склонен считать Кларенса наследником престола, последний в 1471 г. покинул Уорика перед сражением при Барнете и примирился с Эдуардом IV.
106 Герцог Кларенс соперничал со своим младшим братом Ричардом, герцогом Глостером (вторым мужем Анны Невилл) за наследство графа Уорика. Полагая, что Эдуард IV благоволит младшему брату, Джордж Кларенс начал интриговать против короля. Он был арестован, заключен в Тауэр, осужден за государственную измену и признан виновным. 18 февраля 1478 г. он был казнен в Тауэре.
107 О сыновьях Эдуарда IV см. примеч. 47 к главе III части I. Сын Джорджа, герцога Кларенса, Эдвард, граф Уорик, в правление Ричарда III отнюдь не находился в Тауэре — он воспитывался при дворе и находился на попечении тетки, Анны Невилл, королевы Англии. С момента смерти своего двоюродного брата Эдуарда, принца Уэльского (сына Ричарда III и Анны) и до смерти Анны (т. е. с 9 апреля 1484 г. по 16 марта 1485 г.) он считался наследником престола. В Тауэр юный принц был отправлен Генрихом VII.
108 Неудачная попытка побега из Тауэра (вместе с претендентом на престол, самозванцем Перкином Уорбеком, также содержавшимся под стражей) в 1499 г., возможно, инспирированная самим Генрихом VII, привела Уорика к обвинению в государственной измене. Эдвард, граф Уорик, был повешен 28 ноября 1499 г.
109 Эдмунд де ла Пол (1472—1513), герцог Саффолк, второй сын Джона де ла Пола, герцога Саффолка и Елизаветы Йоркской, сестры Эдуарда ГУ. Претендент на английский престол. С приходом к власти Генриха VII признал его власть, однако в 1501 г. бежал из Англии на континент в поисках поддержки своим претензиям. В 1506 г. Филипп Габсбург, герцог Бургундский, передал Саффолка представителям Генриха VII (сам герцог согласился сдаться в обмен на гарантию сохранения ему жизни). Генрих VII отправил Саффолка в Тауэр, где тот и находился до 1513 г. В 1512 г. французский король Людовик XII (находившийся в состоянии войны с Англией), объявил о своей поддержке претензий де ла Пола на английский престол и поставил его младшего брата Ричарда (см. примеч. ПО) во главе одного из своих отрядов. После того, как Генрих VIII узнал об этом, Эдмунд де ла Пол был приговорен к смерти и обезглавлен 4 мая 1513 г. в Тауэре.
ПО Ричард де ла Пол (ум. 1525), младший брат Эдмунда де ла Пола. В 1504 г. он также бежал из Англии и присоединился к брату. Ричард нашел безопасное убежище в Буде, при дворе Владислава II, короля Чехии и Венгрии. В 1512—14 гг. воевал против Англии в составе французской армии. В 1514 г. Людовик XII предоставил ему корпус немецких наемников для вторжения в Англию; этому, однако, помешало заключение мира между Англией и Францией.
329

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
111 По условиям мирного договора 1514 г. Ричард де ла Пол должен был покинуть Францию. Он перебрался в Лотарингию и поселился в Меце. Там он был постоянно окружен вниманием шпионов Генриха VIII. Ричард де ла Пол вместе с армией Франциска I сражался при Павии, где и погиб 24 февраля 1525 г.
112 Эдвард Стаффорд, герцог Бэкингем (1478—1521) был казнен по обвинению в государственной измене 17 мая 1521 г. См. примеч. 15 к главе III части II.
113 Генри Кортни, маркиз Эксетер (1496—1539), считался неофициальным наследником Генриха VIII до того, как у короля родился сын в 1537 г. В 1538 г. арестован вместе с сыном и женой и обвинен в государственной измене (см. примеч. 15) — подготовке заговора с целью смещения Генриха VIII. В вину Эксетеру поставили его переписку с эмигрантом — кардиналом Реджинальдом Полом. Обезглавлен 9 января 1539 г.
114 Гертруда Блаунт (1502—1558), вторая жена Генри Кортни, маркиза Эксетера, была в 1538 г. арестована и заключена в Тауэр вместе с мужем. Она пробыла в тюрьме до 1540 г. Вопреки обычной практике, Генрих VIII не передал маркизе полагавшуюся ей вдовью долю из земель и доходов мужа; имущество Кортни было конфисковано в пользу короны и возвращено семье лишь при Марии Тюдор (фрейлиной и близкой подругой которой являлась Гертруда Блаунт).
115 Эдвард Кортни (1527—1556), граф Девон, единственный сын Генри Кортни и Гертруды Блаунт. В 1538 г. был арестован вместе с отцом и провел в Тауэре 15 лет. Мария I Тюдор освободила Эдварда Кортни при своем восшествии на престол в 1553 г., вернула ему земли отца и даровала титул графа Девона. В 1554 г. многие придворные, в том числе Лорд-канцлер Стефан Гарднер, выступали за брак Марии Тюдор с Эдвардом Кортни. Когда Мария предпочла ему Филиппа II, некоторые члены Тайного Совета, в том числе Уильям, лорд Пэджет, поощряли Эдварда к браку с принцессой Елизаветой. В 1554 г. восставшие под предводительством Томаса Уайетта стремились заменить Марию на престоле этой парой. После разгрома восстания Елизавета и граф Девон были арестованы и помещены в Тауэр. Однако оба они не были прямо замешаны в восстании. Поэтому на Пасху 1555 г. граф Девон был выпущен на свободу, но изгнан из Англии. 18 сентября 1556 г. он умер в Падуе (возможно, от отравления).
116 Маргарет Плантагенет, графиня Солсбери (1473—1541), была арестована в 1538 г., приговорена к смерти за государственную измену в 1539 г. и казнена 27 мая 1541 г. См. примеч. 89 к главе III части II.
117 Генри (не Томас!) Пол, лорд Монтегю (1492—1539), был казнен по обвинению в государственной измене (предполагаемый «заговор Эксетера») 9 января 1539 г. См. примеч. 113 и примеч. 89 к главе III части II.
118 Генри Пол (1521 — после 1542), сын лорда Монтегю, был арестован вместе с отцом и умер в заключении; точная дата его смерти неизвестна.
119 Реджинальд Пол (1500-1558), брат лорда Монтегю, кардинал.
120 Эдвард Сеймур, герцог Сомерсет, лорд-протектор Англии (1506—1552), был лишен власти и казнен 22 января 1552 г. по приказу Тайного Совета Эдуарда VI. Сэр Томас Сеймур (1508—1549), лорд-адмирал. В 1548 г. после смерти жены (Кэтрин Парр (1512—1548), вдовы Генриха VIII) пытался флиртовать с принцессой Елизаветой; позднее планировал женить короля Эдуарда VI на Джейн Грей. Обвинен в попытке похищения короля и казнен 20 марта 1549 г.
121 См. примеч. 103 к главе III части II.
122Фицалан, графы Эрендел (1264—1580).
123 	Де Вир, графы Оксфорд (1142-1703).
330

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IV
124 Перси, графы Нортумберленд (1377—1670).
125 Невилл, графы Уэстморленд (1397—1571/1601).
126 Талбот, графы Шрусбери (1442—1856).
127 Томас Фицалан, граф Эрендел (1381—1415), сын Ричарда Фицалана, графа Эрендела (1346—1397), одного из казненных лидеров лордов-апеллянтов. Бежал во Францию, где присоединился к свите Генриха Болингброка. Вместе с ним вернулся в Англию и высадился в Йоркшире. Погиб в битве при Азенкуре.
128 Джон де Вир, граф Оксфорд (1408—1462), и его старший сын от брака с Элизабет Ховард (14101—474), Обри де Вир (ум. 1461), были сторонниками королевы Маргариты Анжуйской. После того, как Эдуард IV подчинил себе Лондон, они были обвинены в государственной измене и казнены в Тауэре 20 (Обри) и 26 (граф Оксфорд) февраля 1461 г.
129 Джон де Вир, граф Оксфорд (1442—1513), младший сын Джона де Вира и Элизабет Холланд. Сражался при Барнете в 1471 г. Затем он бежал за границу, был пиратом, а в 1474 г. сдался Эдуарду IV. До 1484 г. находился в заключении в Кале; в 1484 г. бежал оттуда и присоединился к Генриху Тюдору в изгнании. В 1485 г. сражался на стороне Тюдора при Босуорте.
130 Генри Перси (1341 — 1408), граф Нортумберленд и его сын от Маргарет Невилл, сэр Генри «Хотспур» Перси (1364—1403), одними из первых присоединились к Генриху Ланкастеру при его высадке в Англии в 1399 г. Однако позднее они участвовали в восстаниях против Генриха IV. Сэр Генри Перси присоединился к восстанию своего дяди Генри Перси, графа Вустера (13431403) и погиб в сражении при Шрусбери 21 июля 1403 г.
131 Генри Перси (1394—1455), граф Нортумберленд, сын сэра Генри Перси и его жены Элизабет Мортимер. Сторонник Ланкастеров; погиб в сражении при СентОлбансе 22 мая 1455 г.
132 Генри Перси (1421-1461), граф Нортумберленд, сын Генри Перси, графа Нортумберленда, и Элинор Невилл. Сторонник Ланкастеров, погиб в сражении при Таутоне 29 марта 1461 г.
133 Генри Перси (1449—1489), граф Нортумберленд, сын Генри Перси, графа Нортумберленда и Элизабет Пойнингс. Он не был в Шотландии; в 1461—64 гг. он находился в заключении. Впоследствии Эдуард IV вернул ему титул и земли отца. В сражении при Босуорте 22 августа 1485 г. он командовал резервом армии Ричарда III, однако так и не вступил в бой (что стало главной причиной поражения Ричарда).
134 Ральф Невилл (1364-1425), граф Уэстморленд, был сторонником Генриха IV и мужем его сводной сестры Джоан Бифорт.
135 Ральф Невилл (1407—1484), граф Уэстморленд, внук и наследник предыдущего графа (сын сэра Джона Невилла и Элизабет Холланд). Сражался на стороне Ланкастеров в 1460—1461 гг.
136 Джон Тэлбот (1413—1460), граф Шрусбери и Уотерфорд. Сражался на стороне Ланкастеров и погиб в битве при Норхэмптоне 10 июля 1460 г.
137 Джон Маубрей, герцог Норфолк (1444—1476). Ему наследовала его дочь от брака с Элизабет Тэлбот, Анна (1472—1481). Эдуард I выдал юную наследницу замуж за своего сына Ричарда, и после смерти девочки все земли Норфолка отошли короне.
138 Джон Ховард, герцог Норфолк (1430—1485), был сыном сэра Ричарда Норфолка (1385—1437) и Маргарет Маубрей (1391 — 1425), внучки Томаса Маубрея, 1-го герцога Норфолка.
139 Джон де ла Пол (1442—1491/2), герцог Саффолк. См. примеч. 34.
331

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
140 Джон де ла Пол (1462—1487), граф Линкольн. См. примем. 34.
141 Ричард Невилл (1400-1460), граф Солсбери. В начале 1450-х гг. он поддерживал Ланкастеров, однако с 1453 г. перешел на сторону Ричарда Йоркского. В 1459 г. разгромил войска Ланкастеров в сражении при Блор Хит. Захвачен в плен в сражении при Уейкфилде 30 декабря 1460 г. и казнен на следующий день.
142 Ричард Невилл (1428—1471) «Делатель королей», граф Солсбери и Уорик (в силу прав жены, Анны Бичем, графини Уорик (1426-1492)). Изначально — сторонник Эдуарда IV; в конце 1460-х гг. поссорился с королем. В 1469 г. разбил Эдуарда в сражении при Эджкоте, захватил его в плен и несколько месяцев правил от имени короля. В 1470 г. бежал во Францию, но вернулся с армией, вынудил Эдуарда IV покинуть страну и восстановил на престоле Генриха VI. Убит в сражении при Барнете 14 апреля 1471 г. Его земли были конфискованы
143 Джон Невилл, маркиз Монтегю (1431—1471), брат графа Уорика, сражался на стороне Йорков В 1470 г. присоединился к брату в восстании против Эдуарда IV. Погиб в сражении при Барнете 14 апреля 1471 г. Его сын, Джордж Невилл (1457—1483), был лишен титулов и владений отца.
144 Джордж Невилл (1432—1476), архиепископ Йоркский (1465—1476), младший брат графа Уорика и маркиза Монтегю. В 1470—71 гг. канцлер Генриха VI. После возвращения Эдуарда ГУ в 1471 г. примирился с ним, предав ему в руки Генриха VI. Арестован по обвинению в государственной измене в 1472 г., содержался в Тауэре, а позднее — в Кале. В 1474 г. был освобожден после вмешательства папы Сикста IV. Вернулся в Англию, где и умер.
332

Глава V
О пяти домах или семьях, которые претендуют или могут претендовать на английскую корону, а именно о Шотландском доме, семьях Саффолк, Кларенс, наследниках Бретани и Португалии, и прежде всего, о Шотландском доме и о правах короля Шотландии и леди Арабеллы
В предыдущей главе уже было сказано о том, что относится к общему спору между двумя королевскими домами и семьями Ланкастеров и Йорков. Теперь мне остается изложить вам те права и претензии на корону Англии, которые выдвигают различные дома и семьи, происходящие от этих двух родов.
Все семьи могут быть сведены в две или три главные группы. Одни претендуют только лишь в силу прав Ланкастеров, — главным образом, те, что происходят от королевской линии Португалии. Некоторые имеют права только от дома Йорков, — наследники Джорджа, герцога Кларенса, второго брата короля Эдуарда IV. Другие же, как кажется, происходят от обоих домов вместе, а именно, наследники короля Генриха VII — дома Шотландии и Саффолков. Некоторые, впрочем, отрицают (как уже было сказано), что эти семьи поистине имеют отношение к дому Ланкастеров. Этот вопрос будет подробно рассмотрен позднее. В-четвертых, права некоторых восходят ко временам до разделения домов Йорков и Ланкастеров — как, например, инфанты Изабеллы, герцогини Савойской1, принца Лотарингского2 и прочих потомков Бретонского и Французского дома. Мы поговорим по порядку обо всех претендентах и об их правах, беспристрастно рассмотрев доводы за и против, приводимые всеми сторонами. Начнем с Шотландского дома, который согласно общему мнению простонародья, считается первым и ближайшим из наследников (хотя другие это отрицают). Его претенденты происходят от первой и старшей дочери Генриха VII, как было сказано раньше, в третьей главе.
Во-первых, в наши дни известны два человека из этого дома, кто может действительно потребовать себе корону Англии. Первый из них — лорд Яков VI, нынешний король Шотландии. Он происходит от старшей дочери короля Генриха VII Маргарет, состоявшей в первом браке с шотландским королем Яковом IV. От него она имела сына, Якова V, а тот — леди Марию, мать короля, ныне претендующего на престол.
Второй представитель этого дома, кто может претендовать на корону, — леди Арабелла, происходящая от второго брака той же леди Маргарет с Ар¬
333

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
чибальдом Дугласом, графом Энгусом. От него последняя родила Маргарет, которая вышла замуж за Мэтью Стюарта, графа Леннокса3. Ее второй сын Чарльз, граф Леннокс. А у него от Элизабет, дочери английского рыцаря, сэра Уильяма Кандиша, родилась Арабелла, что живет сейчас.
В пользу короля Шотландии его сторонники (должен признать, что не нашел большого их числа в Англии) утверждают, во-первых, что он — первый и главный претендент из всех прочих, так как он (как вы видите) старший из потомков старшей дочери короля Генриха VII. В этом роду не было бастардов, и нельзя привести никаких законных препятствий тому, чтобы он унаследовал престол в силу превосходства своего наследственного права. Более того, во-вторых, они отмечают, что это послужит чести и выгоде Англии, потому что тем самым два королевства, Англия и Шотландия, объединятся. За это столь долго сражались и так сильно этого желали. Наконец, те, кто склоняются к его религии, добавляют, что благодаря этому в Англии укрепится истинная вера, а они считают этот вопрос немаловажным и имеющим большое значение. Таковы, по сути, те доводы, что сторонники Якова приводят в его пользу.
Однако с другой стороны, немало и таких, что не считают права короля Шотландии ни серьезными, ни справедливыми, ни в малейшей степени выгодными Англии. Они подробно отвечают на все ранее приведенные доводы в его пользу.
Прежде всего, они придают мало значения его правам в силу близости родства, во-первых, потому, что близость родства сама по себе (говорят они) может быть легко преодолена и утратить законную силу; а также и потому, что каким бы ни было это право, его могут отвергнуть и счесть несущественным по другим соображениям. Наш друг цивилист доказал это, приведя множество ученых доводов, в наши дни, и мы это слышали.
Говоря же, во-первых, о правах короля Шотландии в силу близости родства, эти люди утверждают, что хотя нельзя усмотреть незаконнорожденности в этой линии, восходящей к королю Генриху VII и его дочери, как это имело место в ее втором браке (доводы против леди Арабеллы), тем не менее, существует достаточно причин отвергнуть его права и претензии. Прежде всего (говорят эти люди), Яков происходит от дома Ланкастеров не по линии леди Бланш, его единственной истинной наследницы, как уже отчасти было сказано раньше и еще будет сказано позднее, но лишь от Кэтрин Суинфорд, чьи дети были зачаты незаконно и только наполовину принадлежали королевскому дому. В подобающем месте (когда мы заговорим о Португальском доме) будет рассмотрен вопрос о том, сделала ли легитимация актом парламента их право наследовать корону предпочтительнее по отношению к правам законной дочери. Пока же отметим, что эти люди считают: король Шотландии происходит только от дома Йорков. Утверждая это, сторонники Ланкастеров стремились доказать, что права дома Ланкастеров предпочтительнее по отношению к правам Йорков, множеством аргументов, как видно из предыдущей главы. Они говорят: этого достаточно, чтобы лишить оснований все претензии короля Шотландии на то, что
334

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА V
он — ближайший по крови наследник, особенно если иметь в виду, что в наши дни нет недостатка в претендентах из дома Ланкастеров, способных потребовать свое право. Так что дом Йорков не может восторжествовать из-за отсутствия истинных наследников. Таков первый довод против Шотландского короля и представителей его рода, выдвинутый сторонниками дома Ланкастеров.
Второй довод против короля приводится не сторонниками Ланкастеров, но, скорее, теми, кто поддерживает его собственный дом Йорков. Он заключается в его иностранном происхождении. Они утверждают, что в силу этого согласно общему праву Англии он не может наследовать престол. Ведь общее право не позволяет иностранцам, рожденным вне королевства, наследовать внутри его пределов. Этот довод подробнейшим образом рассматривался в книгах Хейлса, Моргана и милорда Росского. Поскольку этот вопрос касается также и прав других претендентов, являющихся иностранцами по рождению, как уже было сказано, я здесь кратко повторю сумму выводов обеих сторон.
Итак, во-первых, на общее утверждение о том, что ни один иностранец ни в коем случае не может ничего наследовать в Англии, Морган и милорд Росский отвечают: в целом это неверно, так как из законов, принятых в седьмой и девятый годы правления короля Эдуарда IV4, а также в одиннадцатый и четырнадцатый годы царствования короля Генриха IV5, следует, что иностранец может приобретать земли в Англии и получать их в силу прав своей жены, если вступит в брак с наследницей.
Во-вторых, они говорят, что подлинная максима или правило против наследования иностранцами основывается только на статуте, принятом на 25-м году правления короля Эдуарда III, и действенна лишь по отношению к собственно наследованию. А именно, ни один человек, не рожденный подданным короля Англии, чьи отец и мать не были подданными на момент его рождения (таковы слова статута), не может получить или требовать наследства после подданного этого государя.
В-третьих, они говорят, что эта аксиома или общее правило не касается наследования короны и не может быть применена к нему. Во-первых, как уже было сказано, никакая аксиома или максима нашего закона не затрагивает предметы, относящиеся к короне, за исключением случаев, когда о ней прямо идет речь. А корона обладает многими преимуществами, которых нет у обычного наследства.
Во-вторых, корону неправильно именовать наследованием после подданного, как гласит статут, так как ее держат не от вышестоящей власти или подданного, но непосредственно от Бога. В-третьих, статут явно имеет в виду обычное наследование по нисходящей (в других же случаях, как уже сказано, иностранец может держать купленные им земли), корона же инкорпорирована и передается не по обычному правилу частного наследования, но по праву преемства, как другие корпорации6. В знак этого ни один король по закону не может аннулировать подписанные им хартии по причине несовершеннолетия, как делают другие несовершеннолетние наследники.
335

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Он же всегда считается совершеннолетним, когда речь идет о его короне, подобно приору, приходскому священнику, настоятелю или другому главе корпорации, которая не может считаться подчиняющейся времени. Таким образом, любой глава корпорации, будь он даже иностранец, может наследовать или требовать себе земли в Англии для своей корпорации, невзирая на упомянутый статут. Тем более это может сделать наследник короны.
В-четвертых, они говорят, что прямо в самом статуте делается исключение для infantes du Roy. Под этим словами они понимают всех потомков короля или королевской крови. Эти слова подтверждают их довод. Ведь в противном случае король Эдуард III, который вместе со своими детьми, распространившими его кровь по всему христианскому миру, был жив в тот момент, когда был издан закон против иностранцев, ни за что не позволил бы принять такой статут, ущемляющий права тех его потомков, могущих наследовать престол, кто будет рожден за границей.
Наконец, эти люди указывают, что король Стефан и король Генрих II были рождены вне королевства, а их родители не были подданными короля Англии на момент их рождения. Тем не менее, они были признаны наследниками без споров относительно их иностранного происхождения. Это свидетельствует о том, что согласно правилам наших древних законов не было никаких препятствий для иностранцев. А если бы статут, принятый в дни царствования короля Эдуарда III, устранял или ограничивал эту древнюю вольность, об этом было бы упомянуто особо, чего не произошло, как уже было сказано. Представляется, что они достаточно подробно ответили на возражение, касающееся рождения за границей, как короля Шотландии, так и всех других претендентов — иностранцев. Так что из-за такой помехи они по праву не могут быть исключены из престолонаследия.
Теперь я вернусь к другим доводам, которые выдвигаются против Шотландского дома. На одном из них настаивает дом Саффолков. Он основывается на некоем завещании короля Генриха VIII, которое уже затрагивалось выше. По этому завещанию правам дома Саффолков, то есть, наследникам леди Фрэнсис и леди Элеоноры, племянниц короля Генриха VIII от его второй сестры Марии, наследовать корону Англии отдавалось предпочтение перед наследниками старшей сестры, Маргарет, вышедшей замуж в Шотландии, в том случае, если все бы дети самого короля Генриха умерли бездетными, что скорее всего и случится. На этом завещании короля есть и его подпись, и печать, а также и имена нескольких свидетелей; оно было зарегистрировано канцелярией и подтверждено двумя актами парламента, т. е. парламентами, собравшимися на 28-м и 35-м годах правления короля Генриха7. Эти парламенты дали упомянутому королю власть распорядиться наследованием престола и определить его порядок согласно тому, что он и его ученый Совет счел бы наилучшим для общего блага.
Такова суть данного довода. Впрочем, книги Моргана и епископа Росского, и других сторонников шотландца стремятся опровергнуть его различными способами, о чем шла речь в первой главе нашего рассуждения. В частности, там приводится свидетельство лорда Пэджета и сэра Эдварда
336

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА V
Монтегю, говоривших, что печать была вложена в руку короля уже после того, как он лишился чувств8. Однако сторонники дома Саффолков не удовлетворены этим ответом. Они говорят, что как бы ни обстояло дело с печатью, однако очевидно, что король желал, чтобы завещание было подготовлено, записано и скреплено печатью. Из этого следует, что такова была последняя воля короля Генриха, не отмененная им. Это в достаточной степени отвечает намерениям королевства, и власти распорядиться наследованием, данном им при посредстве упомянутых актов парламента. Эти акты (говорят сторонники Саффолков), передающие всю власть королевства со столь серьезным и очевидным намерением, в столь весомом деле, не могут быть с легкостью отвергнуты или отменены теперь из-за слов двух людей. Ведь они, подчиняясь превратностям того времени, к которому относятся их свидетельства, могли утверждать или предполагать, что король уже лишился памяти, когда к его завещанию была приложена печать. Но даже если и так, то если он сам приказал, как было сказано, подготовить завещание, когда был в сознании (а так и произошло, как явствует из подписей свидетелей и регистрации в канцелярии), никто не может отрицать, что такова была последняя воля короля. И этого достаточно для удовлетворения намерения парламента, как утверждают эти люди.
Четвертый довод против короля Шотландии выдвигается всеми его соперниками вместе. Им кажется, что на этот довод нет ответа или решения. Ведь он основывается прямо на словах недавнего статута, принятого парламентом, собравшимся на 27-м году (если я не ошибаюсь) правления Ее Величества королевы. Им постановляется, что если кто-либо согласится участвовать в заговоре или покушении на жизнь ее Величества, или способствует ее смерти, или же будет пособником в подобном деле, или будет знать о заговоре, то он потеряет любое право претендовать и требовать себе корону Англии, какие он сам или его наследники имели или могли иметь9. Принимая во внимание, что впоследствии леди Мария, покойная королева Шотландии и мать нынешнего короля, была осуждена и казнена властью этого парламента, очевидно, что на основании этого статута король Шотландии, претендующий на английскую корону в силу прав своей матери, не может ничего унаследовать10.
Таковы доводы и аргументы, выдвигаемые этими людьми против прав короля Шотландии наследовать английскую корону. Теперь же мы оставим вопрос о самом праве наследования в силу близости родства и обратимся к другим доводам и интересам государства, в частности, тем, что, как я уже упоминал, приводят сторонники короля; а именно, к пользе и общему благу, которые получит королевство Англия, если допустить его к наследованию, а также к другому вопросу, упомянутому ими, — к утверждению религии. Те же, кто против его прав, также приводят множество доводов и соображений, упоминая великие бедствия, которые могут воспоследовать из его прихода к власти. Их доводы таковы.
Во-первых, относительно общего блага английского королевства от объединения Англии и Шотландии эти люди говорят: сомнительно и спорно,
337

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
принесет ли английскому государству объединение (если оно случится) пользу, или же повредит. Во-первых, если принять во внимание состояние Шотландии, кажется, что объединение не может принести Англии иной пользы, кроме увеличения числа подданных, да и оно, скорее, даст шотландцам возможность приобщиться к благам и богатствам Англии, нежели принесет что-то из Шотландии. Во-вторых, отвращение и естественная враждебность этого народа к англичанам и его древняя склонность вступать в союзы с французами и ирландцами против нас делает весьма вероятным то, что подчинение шотландцев английской короне долго не продлится. По опыту мы знаем, что во времена короля Эдуарда I, когда после смерти их короля Александра III, не оставившего детей, шотландцы избрали Эдуарда своим королем, передали в его руки свои города и крепости, поклялись ему в верности и приняли его наместника или вице-короля (как подробно рассказывает Полидор)'. Однако все это впоследствии привело лишь к убийствам, кровопролитию и бесчисленным потерям и ущербу для Англии".
В-третьих, они говорят, что если король Шотландии получит английскую корону, у него не будет иного выбора (по крайней мере, в течение многих лет), нежели терпеть зависть соперников — других претендентов английской королевской крови, которых он найдет в Англии. Против них ему придется опираться на тех иностранцев, которых он сможет считать наиболее верными себе, хотя по природной склонности наиболее враждебными англичанам и наименее пригодными для управления ими. Это шотландцы, среди которых он рожден, датчане — его союзники, французы, к кому восходит его род, и обитатели нецивилизованных частей Ирландии, с которыми большая часть его королевства имеет много общего. Любой разумный человек может заключить, к каким потрясениям приведет такое соединение этих четырех народов в Англии и передача им власти над англичанами. Кроме того, сами шотландцы (особенно знатные) открыто заявляют, что не желают этого союза и подчинения Англии. Этого они ни в коем случае не могут терпеть, как из-за отвращения к власти над ними англичан, так и из-за того, что сейчас у них больше вольностей, которые в таком случае могут пострадать, так как их король получит больше власти принудить их принять английскую форму монархии, а он, несомненно, захочет это сделать.
Таким образом, величайшей выгодой от этого союза, на какую разумно рассчитывать и надеяться, может стать лишь то, что шотландская нация получит привилегии в Англии, станет частью знати духовной и светской, войдет в Тайный совет и получит другие влиятельные должности, дающие им право находиться при короле (ведь иначе нельзя и надеяться на длительный союз и дружбу). А король, как ради собственной безопасности (как уже было сказано), так и из благодарности и любви к собственной нации, союзникам и друзьям, должен будет поставить их вокруг себя на
i Polidor lib. 17 in vit. Edwardi primi.
338

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА V
высшие должности и облечь доверием. Это в высшей степени противно натуре англичан. И так мало-помалу из-за соперничества и свар, которые будут вспыхивать постоянно между таким множеством наций, король втайне станет оказывать предпочтение своим соотечественникам и усиливать их. Так, мы читаем, что Вильгельм Завоеватель опирался на своих нормандцев, а Кнут до него — на своих датчан, что вызывало постоянное беспокойство англичан'. Впрочем, в других отношениях оба они были хорошими правителями и не являлись врагами английской крови; они действовали так лишь ради собственной безопасности. Поэтому невозможно было оставаться нейтральным в соперничестве наций. Если все это, — как мы знаем, — случалось в прошлом, то (говорю я), чего еще можно ожидать сейчас от принудительного соединения наций, по натуре столь противоположных и несклонных к союзу, как англичане, шотландцы, ирландцы, датчане, французы и те, что от них зависят, которым придется укорениться вместе в Англии.
Мы читаем также, что все королевство Испания отказалось признать короля Франции Людовика Святого своим монархом. А ведь было очевидно (и признавалось самими испанцами, как пишет хронист Гарибай)", что престол принадлежит именно ему по закону наследования, в силу прав его матери, леди Бланки, старшей дочери и наследницы короля Альфонсо IX. Испанцы поступили так лишь потому, что он был французом и, таким образом, мог передать французам высшую власть в Испании. По этой причине они согласились скорее отдать престол Фердинандо III, сыну леди Беренгуэлы, младшей сестры леди Бланки12. Это решение в свое время было сочтено мудрым и счастливым (хотя и противоречащим закону наследования по прямой линии). Мы видим, что это решение оказалось успешным, ведь оно соблюдается и по сей день. Что же мы скажем в нашем случае (говорят эти люди), когда король, о котором идет речь — пока еще не Святой Людовик, его права на английский престол отнюдь не так очевидны, как того в Испании, а ненависть между его народом и нашим гораздо сильнее, нежели была тогда между французами и испанцами? Так рассуждают эти люди.
Мы также слышали рассуждения цивилиста о том, как в Португалии умер король дон Фернандо I, оставивший единственную дочь и наследницу, леди Беатрис, супругу Хуана I, короля Кастилии, которой, бесспорно, принадлежало право наследовать престол"'13. Однако сословия Португалии решили избрать королем незаконнорожденного брата дона Фернандо по имени Жоан, но не признали истинную наследницу Беатрис и управление кастильцев14. И это несмотря на то, что кастильцы были гораздо богаче, и Португалия могла рассчитывать на большую выгоду, чем англичане от союза с Шотландией, так как эта страна и нация беднее нас. Вот что эти люди отвечают по данному вопросу. Они отмечают также, что даже римля¬
Polidor. Hist. Ang. L. 8&9.
i Garibay, 1.20. c. 43.
ii Garibay 1.34. c. 38.
339

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
не со всей их мощью так и не смогли ни установить союз или мир между Англией и Шотландией, ни управлять скоттами и северными ирландцами из Англии. Так что в конце концов они были вынуждены отрезать их, построив знаменитый вал, начатый Адрианом и завершенный другими императорами, отделить от Англии и воспрепятствовать их присоединению, что знает весь мир'. Вряд ли какой-нибудь король, живущий в Англии в наши дни, сможет удержать их всех в подчинении, какой бы национальности он ни был. Такова выгода от этого союза.
Что же касается другого довода сторонников Шотландии, а именно установления истинной веры в Англии благодаря королю Шотландии, его противники утверждают, что это — худший довод из всех. Следует принять во внимание, каково состояние религии в Шотландии в наши дни, насколько ее форма отличается или, скорее, противостоит той, что принята сейчас в Англии. Архиепископам, епископам, диаконам, архидиаконам и другим клирикам Англии нужно иметь в виду, что сейчас в Шотландии нет ни одной из этих должностей, там не осталось ни одного собора, ни одной коллегиальной церкви с соответствующими рентами и привилегиями. Нашей знати следует помнить, что в наши дни шотландская знать подчинена нескольким пасторам из простолюдинов, не имеющим своего главы. Они в своих синодах и ассамблеях имеют власть призвать к себе или же изгнать из королевства любого знатного дворянина, и нет никакого средства оспорить их решение, если только он не смирится и не унизит себя перед ними. Даже сам король опасается огромной власти популярных у народа пасторов и соглашается признавать ее. Следует полагать (говорят эти люди), что немногие англичане, какой бы религии они ни были, согласятся принять такого короля из-за его религии, ведь он не может навести порядок у себя дома. На сем довольно о короле Шотландии.
Теперь нам остается перейди к леди Арабелле, второй ветви Шотландского дома. О ее правах уже много было сказано выше, когда речь шла о короле Шотландии и доводах за и против него; они могут быть применены и к ней, ведь она — из того же дома. Однако здесь я кратко, в нескольких словах повторю основные положения за и против ее прав.
Итак, прежде всего, ее сторонники утверждают, что она происходит от вышеупомянутой леди Маргарет, старшей дочери короля Генриха VII, а именно, от ее второго брака с Арчибальдом Дугласом, графом Энгусом. Леди Арабелла отстоит от нее только на три степени родства, ведь она — дочь Чарльза Стюарта, приходившегося сыном Маргарет, графине Леннокс, дочери упомянутой Маргарет, королевы Шотландии. Таким образом, Арабелла — правнучка королевы Маргарет и отстоит от нее на столько же степеней родства, что и король Шотландии. Если исключить его (как утверждают сторонники этой женщины) на основании доводов, приведенных выше, то нет причин (говорят они), по которым эта леди не может вместо него унаследовать престол, как его ближайшая родственница.
i 	Stow pag. 54, 59, 95, 76.
340

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА У
Во-вторых, в ее пользу говорится также, что она — англичанка, рожденная в Англии, а ее родители в момент ее рождения были английскими подданными. Поэтому ее право предпочтительнее по отношению к королю Шотландии, как уже было сказано. Это касается и другого важного вопроса. Ведь в случае, если она будет признана, можно не опасаться таких бедствий, как засилье иностранцев или же мятежи и волнения, какие может повлечь за собой передача короны королю Шотландии. Таковы доводы в ее пользу.
Однако против нее другие претенденты и их сторонники выдвигают много весомых аргументов, достойных рассмотрения. Первый из них приводился и против короля Шотландии. А именно, ни он, ни она не относятся к дому Ланкастеров, как следует из генеалогии, приведенной в третьей главе. А поскольку права Ланкастеров, предпочтительнее, чем права Йорков, ни король Шотландии, ни Арабелла не являются ближайшими наследниками. Об этих двух положениях уже шла речь раньше, и я отсылаю вас к ней. Обещаю лишь, что о первом из них, а именно, о том, каким образом король Генрих VII был связан с домом Ланкастеров, я расскажу подробнее позже, когда стану говорить о Португальском доме. Из этого рассказа станет ясно, насколько справедливы претензии потомков короля Генриха на наследование короны или герцогства Ланкастерского.
Второе препятствие для леди Арабеллы состоит в уже упоминавшемся завещании короля Генриха VIII и двух актах парламента, подтверждающих его. Из этого следует, что права дома Саффолков следует предпочесть правам Шотландского дома.
Третий довод против заключается в том, что в доме Саффолков есть еще человек, стоящий на одну степень родства ближе к стволу, то есть к королю Генриху VII, к которому мы должны будем вернуться после смерти нынешней королевы, чем леди Арабелла или король Шотландии. Это — леди Маргарет, графиня Дерби, мать нынешнего графа Дерби. Ее мать — леди Элеинор, дочь королевы Франции Марии, второй дочери короля Генриха VII. Таким образом, леди Маргарет, графиня Дерби, отстоит от него на три степени родства, а король Шотландии и Арабелла — на четыре. Следовательно, она — ближайшая родственница. А примеры, приведенные ранее, в четвертой главе, ясно показали, сколь высоко в подобных случаях ценилась близость родства, хотя бы и по младшей линии.
Их последний, четвертый и наиболее сильный аргумент против прав леди Арабеллы состоит в том, что ее линия запятнана незаконным происхождением. Они доказывают это так. Во-первых, вскоре после смерти своего мужа, короля Якова IV, королева Маргарет тайно вступила в брак с неким Стюартом, лордом Эннердейлом15. Этот Стюарт был жив еще долгое время после заключения ее брака с Дугласом. Следовательно, ее второй брак с Дугласом (при жизни Стюарта) не мог быть законным. Они доказывают это и другим способом. Они говорят: очевидно и несомненно то, что Арчибальд Дуглас, граф Энгус, имел другую жену, которая также была жива, когда он вступил в брак с королевой16. Они говорят, что об
341

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
этих обстоятельствах все знали, и слухи дошли до ушей короля Генриха. Тот послал в Шотландию лорда Уильяма Ховарда17, брата старого герцога Норфолка18 и отца нынешнего лорда-адмирала19, разузнать обо всем. Лорд Ховард обнаружил, что все это правда, о чем он не только доложил королю, но и впоследствии много раз говорил другим, в частности, королеве Марии, чьим лордом-камергером он был, и прочим20. Они могут быть еще живы и подтвердят это, ссылаясь на слова, которые слышали из уст самого лорда Уильяма. Король Генрих был страшно оскорблен и запретил бы брак между своей сестрой и Дугласом, однако те поженились тайно и осуществили свой брак телесным союзом прежде, чем об этом стало известно, так что предотвратить это было невозможно21. Полагают, что именно по этой причине впоследствии король отстранил потомков своей сестры, королевы Шотландии, как говорится в упомянутом завещании. Это касается прав Арабеллы в силу близости родства.
Помимо того, те же люди приводят доводы относительно бедствий для государства. Ведь, по их мнению, признание леди Арабеллы королевой нанесет ущерб королевству. Во-первых, она — женщина, и ей не следует оказывать предпочтение перед всеми мужчинами, которые в наше время претендуют или могут претендовать на корону. Это уж слишком — иметь трех женщин, правивших Англией одна за другой. Ведь в течение более тысячи лет до того страной не правила ни одна представительница их пола, ни одна за другой, ни отдельно. От короля Сердика, первого короля восточных саксов, до Эгбрайта22, первого монарха англичан, более чем за 300 лет, мы не находим ни одной женщины-правительницы. То же самое можно заметить и применительно ко времени от Эгбрайта и до завоевания, составляющего еще почти 300 лет23. А за все время после завоевания, то есть, за более чем 500 лет, лишь одна женщина была признана наследницей, а именно, императрица Мод, дочь короля Генриха I. Однако после смерти отца ее отстранили, а на ее место был принят король Стефан. Ее же королевство не принимало до тех пор, пока ее сын, Генрих II, не достиг возраста, когда мог править сам. Тогда он был принят на том ясно выраженном условии, что он будет коронован и станет править сам по себе, он, а не его мать. Такое же условие было выдвинуто вскоре после того и испанцами, когда они признали наследницей леди Беренгуэлу, сестру леди Бланки, племянницу короля Генриха II, о чем уже упоминалось'. А именно: условие состояло в том, что управлять будет не она, а ее сын Фердинандо, хотя его право пришло от нее. Таким образом, то обстоятельство, что правительница — женщина, всегда имело большое значение, особенно когда имелись мужчины-претенденты, как в нашем случае.
Еще один довод этих людей заключается в том, что если эта леди будет признана, то правительницей станет всего лишь чужеземка (если речь идет о ее связи с английской знатью)". Ее родственники имеются лишь в Шот-
i Polid. L. 11.
ii Garibay li. 12. с. 42.
342

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА V
ландии, а в Англии у нее есть только Кандиши, ее родственники со стороны матери24. Поскольку они — незнатная семья, ее великое возвышение вызовет большое недовольство английской знати. А возвышение это неизбежно, если женщина из их семьи станет королевой. Как это снесет знать Англии, сказать трудно. Вот что я слышал о данном вопросе и обо всем Шотландском доме. На сем я завершу свой рассказ и перейду к остальным домам, которые я уже поименовал.
343

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Комментарии
1 Екатерина (Каталина Микаэла) (1567—1597), младшая дочь Филиппа II Испанского от его третьего брака с Изабеллой Валуа. С 1585 г. — жена Карла Эммануила I, герцога Савойского (1562—1630).
2 См. примем. 23 к главе II (часть I)
3 Маргарет Дуглас (1515—1578) с 1530 г. жила при английском дворе. В 1536 г. она обручилась (или вышла замуж) за Томаса Ховарда (1512-1537), сына Томаса Ховарда (1443—1524), герцога Норфолка и его второй жены Агнес Тил ни (1478—1545). Когда Генрих VIII узнал об этом, молодоженов арестовали; Маргарет провела в Тауэре несколько месяцев (до октября 1537 г.), а Томас Ховард умер в тюрьме, обвиненный в государственной измене. В 1541 г. Маргарет была арестована вновь — за связь (брак) с сэром Чарльзом Ховардом, племянником ее первого мужа. В 1544 г. она вышла замуж за графа Леннокса.
4 Статуты 1335 и 1337 гг.
5 Статуты 1410 и 1413 гг.
6 Речь идет о юридической фикции английского общего права, согласно которой монарх является корпорацией, состоящей в каждый отдельный момент времени из одного человека (corporation sole).
7 См. примеч. 9 к главе I части II.
8 См. примеч. 15 к главе I части II.
9 Статут 1585 г., принятый в Англии после убийства в 1584 г. протестантского лидера, Вильгельма Оранского, говорил о том, что возможный наследник английского престола (под которым подразумевалась Мария Стюарт) лишается права наследовать Елизавете в том случае, если последняя погибнет в результате заговора, к коему он каким бы то ни было образом окажется причастным. Более того, статут можно было толковать расширительно — не только прямое соучастие, но и просто заговор в интересах определенного наследника (вне зависимости от того, знал он об этом, или нет) мог лишить его (и его детей!) престола.
10 Мария Стюарт в 1586 г. предстала перед судом пэров по обвинению в соучастии в так называемом заговоре Бабингтона, ставившем своей целью убийство королевы Елизаветы. Она была признана виновной, хотя историки и сейчас спорят о том, было ли письмо, в котором Мария якобы выразила согласие на убийство (главная улика против нее), подлинным или же подделкой. См. Guy. J. Му Heart is Му Own. London, 2005. Мария была казнена 8 февраля 1587 г. в замке Фотерингей.
11 В 1292 г., после смерти Маргариты, наследницы шотландского престола, лорды призвали Эдуарда I Английского в арбитры для того, чтобы принять решение о том, кто станет следующим королем Шотландии. Эдуард I настоял на том, чтобы его признали сюзереном Шотландии; в 1293 г. избранный им король Джон Бейлиол принес ему оммаж. Однако шотландцы были недовольны подчинением своей страны Англии. В 1296 г. Эдуард I выиграл начавшуюся войну с Шотландией; в стране были размещены английские гарнизоны, а Джон Бейлиол находился в плену. Однако уже в 1297 г. шотландцы восстали снова под предводительством Уильяма Уоллеса. Война с Англией продолжалась до 1328 г., когда Эдуард III после серии поражений англичан признал независимость Шотландии и ее короля, Роберта Брюса.
12 Беренгуэла была старшей сестрой Бланки Кастильской.
13 Фернандо I (1345—1383), король Португалии (1367—1383). Его единственной дочерью и наследницей от второго брака с Леонорой Теллес де Менезес (1340—
344

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА V
1387) была Беатриса (1372—1410). В 1383 г. она стала женой кастильского короля Хуана I (1358-1390).
14 После смерти Фернандо I многие португальцы были недовольны подчинением страны кастильскому королю (хотя формально до 1384 г. Португалией от имени несовершеннолетней дочери правила вдовствующая королева Леонора). Оппозицию возглавил незаконнорожденный брат покойного короля Жоан I, магистр Авишского ордена и основатель новой португальской династии. В 1384-85 гг. между ним и Хуаном I Кастильским начались военные действия. Они закончились решающей победой португальцев в сражении при Альжубароте (14 августа 1385 г.).
15 Маргарет Тюдор (1489—1541) стала женой Арчибальда Дугласа, графа Энгуса, в 1514 г. В марте 1527 г. решением Климента VII ее брак был аннулирован. Спустя год Маргарет стала женой Генри Стюарта, лорда Эннендейла (1495—1552); впоследствии — лорд Метуэн (любовник Маргарет с 1524 г.)
16 Первая жена Арчибальда Дугласа, Маргарет Хепберн, дочь графа Босуэлла, умерла в 1513 г. Затем Дуглас вступил в связь с Джейн Стюарт, дочерью лэрда Трэкейра. В петиции о разводе Маргарет Тюдор было сказано, что Дуглас обручился с Джейн, но потом женился на королеве. Однако позднее, в 1516 или 1517 г., он вновь вернулся к своей любовнице Джейн Стюарт.
17 Уильям Ховард, лорд Эффингэм (1510—1573). Сын Томаса Ховарда (1443-1524), герцога Норфолка, и его второй жены Агнес Тилни (1478-1545). Посол Генриха VIII в Шотландии в 1531 и 1536 гг.
18 Томас Ховард (1473—1554), герцог Норфолк. Сводный брат Уильяма Ховарда, сын Томаса Ховарда (1443—1524), герцога Норфолка, и его первой жены Элизабет Тилни (ум. 1497).
19 Имеется в виду Чарльз Ховард (1536-1624), лорд Эффингэм (с 1597 г. — граф Ноттингем), сын Уильяма Ховарда и его второй жены Маргарет Гэймедж (1514— 1581)
20 Уильям Ховард был лордом-адмиралом в 1554—1557 гг. (как два его сводных брата — сэр Эдвард Ховард (1478—1513) и Томас Ховард, герцог Норфолк (1473— 1554), до него, в 1512—513 и 1513—1547 гг. соответственно). Лорд-камергер Марии Тюдор в 1557—1558 гг.
21 Брак Арчибальда Дугласа и Маргарет Тюдор был заключен тайно 6 августа 1514 г.
22 Сердик был королем (519—534) Уэссекса, то есть, западных саксов. Эгберт — король Уэссекса в 802—839 гг.
23 От правления Эгберта (802-839) до 1066 г. прошло около двух с половиной столетий.
24 Имеется в виду семья Кавендишей. В 1594 г. были живы братья Элизабет Кавендиш (т. е. дяди Арабеллы) — сэр Генри Кавендиш, лорд Татбери (1550— 1616), сэр Уильям Кавендиш (1552-1626) (впоследствии — граф Девоншир) и сэр Чарльз Кавендиш (1553—1617).
345

Глава VI
О доме Саффолков, включая права графини Дерби и ее детей, а также детей графа Хартфорда
Из генеалогии, приведенной ранее, в третьей главе, следует, как уже многократно упоминалось, почему дом Саффолков так называется. Ведь леди Мария, вторая дочь короля Генриха VII, сначала бывшая замужем за королем Франции Людовиком XII, позднее вступила в брак с Чарльзом Брендоном, герцогом Саффолком. Он, посланный к ней с соболезнованиями по случаю смерти ее первого мужа, дерзнул жениться на вдовствующей королеве, хотя все знали, что в те дни, да и годы позже, его жена была еще жива. Этот слух мы рассмотрим позднее в деталях.
От этого Чарльза Брендона, получившего титул герцога Саффолка, королева Франции Мария имела двух дочерей. Старшая, леди Фрэнсис, вышла замуж за сэра Генри Грея, маркиза Дорсета, впоследствии, в силу прав жены, — герцога Саффолка. Его позднее королева Мария приказала обезглавить. Вторая дочь, леди Элеонора, вышла замуж за сэра Генри Клиффорда, графа Камберленда.
Леди Фрэнсис, старшая дочь королевы и Чарльза Брендона, имела детей от своего мужа, последнего герцога Саффолка, трех дочерей — Джейн, Кэтрин и Мэри. Младшая, Мэри, была обручена сначала с Артуром, лордом Греем из Уилтона, а когда тот ее оставил, она вышла замуж за некоего мистера Мартина Кейса из Кента, джентльмена-привратника королевской свиты, и впоследствии умерла бездетной'.
Леди Джейн, старшая из трех сестер, в то же самое время вышла замуж за лорда Гилфорда Дадли, четвертого сына сэра Джона Дадли, герцога Нортумберленда. После смерти короля Эдуарда ее провозгласили королевой; за это деяние всех троих, то есть, отца, сына и невестку, вскоре после того предали смерти.
Но леди Кэтрин, вторая дочь, в тот же день, что и ее сестры, вышла замуж в первый раз, за лорда Генри Херберта, что теперь — граф Пемброк1. Когда ее дом постигли невзгоды, он оставил ее, и леди Кэтрин жила как одинокая женщина в течение нескольких лет, до тех пор, пока в начале правления ны¬
i Stow an. 7 Edon. 6.
346

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VI
нешней королевы не обнаружилось, что она беременна. Она подтвердила, что отец ребенка — лорд Эдвард Сеймур, граф Хартфорд2, который в то время находился во Франции вместе с послом, сэром Николасом Трокмортоном3. Сеймур получил лицензию и намеревался путешествовать в Италию, однако его поспешно отозвали домой из-за этого дела4. Он признал, что ребенок его. Оба, он и леди Кэтрин, утверждали, что они — муж и жена, но не могли доказать это при помощи свидетелей. За заключение брака с особой королевской крови без ведома и разрешения государя они оба были отправлены в Тауэр5. Там им вновь удалось увидеться и родить еще одного ребенка6. Старшего из них зовут лорд Генри Бичем, а другого — Эдвард Сеймур7. Их мать прожила после того недолго. Граф не женился; лишь недавно он вступил в брак с леди Фрэнсис Ховард, сестрой леди Шеффилд8. Таковы потомки старшей дочери Чарльза Брендона от леди Марии, королевы Франции.
Вторая дочь герцога Чарльза и королевы, по имени Элеонора, вышла замуж за Генри, лорда Клиффорда, графа Камберленда, и имела от него дочь по имени Маргарет. Та вышла замуж за сэра Генри Стенли, лорда Стрэнджа, позднее — графа Дерби. От него эта леди (она еще жива) родила детей — Фердинандо Стенли, нынешнего графа Дерби, Уильяма и Фрэнсиса Стенли9. Таковы наследники дома Саффолков, а именно, графиня Дерби и ее дети, и дети графа Хартфорда. Я кратко изложу их права на престол, а также возражения против них.
Во-первых, обе семьи сходятся в одном: они исключают из престолонаследия Шотландский дом, как из-за иностранного происхождения, так и из-за завещания короля Генриха, признанного двумя парламентами, а также и в силу прочих доводов против короля Шотландии и леди Арабеллы, которые уже приводились. Во-вторых, однако, они спорят между собой о преимуществе своих прав и близости родства. Дети графа Хартфорда и их сторонники утверждают, что они происходят от леди Фрэнсис, старшей сестры леди Элеоноры, поэтому согласно закону и разуму нужно предпочесть их. Против этого другая семья приводит два возражения. Во-первых, леди Маргарет, графиня Дерби, что жива и сейчас, на одну степень родства ближе к стволу, т. е. королю Генриху VII, чем дети графа Хартфорда, следовательно, на основании того, что было изложено в четвертой главе, предпочесть следовало бы ее, если бы даже дети упомянутого графа были законнорожденными.
Во-вторых, они утверждают, что упомянутые дети графа Хартфорда от леди Кэтрин — незаконнорожденные по многим причинам. Прежде всего, их мать, леди Кэтрин Грей, вступила в законный брак с графом Пемброком, что еще жив, как уже говорилось. Об этом свидетельствуют и официальные документы. Они были разведены незаконно, не по справедливым причинам или же законной властью, но лишь из-за мирских и преходящих побуждений, ведь дом Саффолков впал в немилость. Таким образом, она оставалась его женой перед Богом и не могла иметь законнорожденных детей от другого мужчины, пока тот жив; а он жив и сейчас'10.  ii 	Stow in vita Edward.
347

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Они доказывают незаконность детей графа Хартфорда и иначе. Ведь невозможно доказать по закону, что граф и леди Кэтрин были женаты. Есть только их утверждения, которые по закону не считаются достаточными. По этой причине упомянутый предполагаемый брак был аннулирован судом архиепископа Кентерберийского, публичным и окончательным решением доктора Паркера, примаса Англии11, вскоре после рождения упомянутых детей12.
Более того, они добавляют, что рождение самой леди Кэтрин было незаконным, потому что ее отец, лорд Генри Грей, маркиз Дорсет, как известно, имел законную жену, когда вступил в брак с леди Фрэнсис, дочерью и наследницей королевы Франции и Чарльза Брендона, герцога Саффолка, матерью леди Кэтрин. Чтобы заключить этот выгодный брачный союз, маркиз оставил свою жену, сестру лорда Генри Фицалана, графа Эрендела13. Этот проступок впоследствии стал причиной большой нелюбви и вражды между маркизом и графом. Но власть маркиза и благоволение к нему короля Генриха VIII в делах, касавшихся женщин, были столь велики, что граф не добился другого возмещения, кроме как того, что его сестра, прожившая еще много лет после того, получала содержание с земель маркиза. Она прожила еще несколько лет после того, как маркиз (позднее — герцог) был казнен при королеве Марии.
Таковы три способа, какими семья Дерби доказывает, что потомки Хартфорда — незаконнорожденные. Однако сторонники дома Шотландии и рода Кларенса утверждают, что обе семьи — незаконные, и линия леди Фрэнсис, и род леди Элеоноры. Причина в том, что лорд Чарльз Брендон, герцог Саффолк, имел жену, как уже было отмечено, когда женился на леди Марии, королеве Франции14. От первой жены у него была дочь, леди Повис (я имею в виду жену милорда Повиса из Пойтслендс в Уэльсе)15. Я не могу точно установить, как долго после заключения нового брака своего мужа Чарльза Брендона прожила первая жена16. Однако я думаю, что было бы несложно найти точные сведения об этом в регистре церкви, где она похоронена. Впрочем, друзья графини Дерби считают, что она умерла до рождения второй дочери, леди Элеоноры, но после рождения леди Фрэнсис17. Так они очищают семью Дерби от обвинения в незаконнорожденности и приводят все четыре возражения против детей Хартфорда. Но это легко проверить уже упомянутым способом.
На все эти обвинения друзья Хартфорда отвечают так. О первых двух обвинениях, т. е. браках двух герцогов Саффолков, они говорят, либо что обстоятельства были таковы, что разводы с первыми женами были законными и давали им возможность вновь жениться, либо что предыдущие жены умерли раньше обоих герцогов. Таким образом, через последующий контракт и повторно выраженное согласие сторон, ставших свободными, эти браки, в самом начале не бывшие законными, стали таковыми впоследствии, что закон дозволяет. Однако дети, рожденные в таких браках, когда одна сторона уже связана предыдущим обязательством, не становятся законными в силу последующего нового брака их родителей. Это касается первых двух обвинений.
348

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VI
Что же до третьего, то есть, контракта между леди Кэтрин и графом Хартфордом, бывшего незаконным потому, что существовал предыдущий контракт между упомянутой леди Кэтрин и графом Пемброком, что еще жив, то они говорят: этот предшествующий контракт был расторгнут согласно закону и справедливости в правление королевы Марии.
Остается только четвертое обвинение — относительно тайного брака между леди Кэтрин и графом Хартфордом, заключенным до рождения их старшего сына, ныне называемого лордом Бичемом. По правде говоря, на это обвинение труднее всего ответить. В глазах Господа этот брак может быть настоящим и законным, если прежде чем плотски познать друг друга они дали друг другу взаимное обещание быть мужем и женой и с этим намерением имели плотское соединение. Само по себе это дозволяется недавним решением Тридентского собора', которое при других обстоятельствах аннулирует все тайные контракты в тех странах, где решения данного собора признаны и имеют силу. Однако для того, чтобы оправдать такого рода брак перед лицом церкви и сделать наследников, рожденных от него, законными и способными унаследовать поместья и имущество, по законам всех наций необходимо, чтобы свидетели подтвердили: обе стороны выразили согласие и заключили контракт прежде чем познать друг друга плотски. В противном случае любой человек сможет солгать, сделав своего ублюдка законнорожденным при помощи одного только своего слова, нанеся ущерб тем, кто в силу права преемства мог бы стать его наследником. Поэтому (несомненно) архиепископ Кентерберийский имел весомые основания объявить контракт леди Кэтрин и графа Хартфорда недостаточным и незаконным, хотя они сами утверждали, что дали друг другу обещание прежде, чем стать мужем и женой, и что они соединились animo maritali по закону, на брачном ложе. Однако поскольку они не могли подтвердить заключение брачного контракта с помощью законных свидетелей, их вышеупомянутое соединение было признано незаконным. Таким образом, я заключаю, что их первый сын может быть законным перед Богом, но незаконнорожденным в глазах людей, а следовательно, он не может наследовать, хотя и мог бы претендовать на корону в силу прав матери.
Это касается первого из зачатых от них детей. Что же до второго ребенка, зачатого в лондонском Тауэре, то многие ученые люди придерживаются мнения, что его можно считать свободным от пятна незаконнорожденности. Ведь и граф, и его жена, будучи допрашиваемы относительно их первого ребенка, признали и подтвердили, что они — муж и жена и имеют намерение оставаться таковыми. Этого признания достаточно как для утверждения их прежнего контракта, так и для заключения нового, если прежний всетаки не был заключен. Нужно отметить, что для того, чтобы их прежний предполагаемый контракт или брак люди признали действительным и законным, не хватало лишь внешнего подтверждения свидетелей, которые показали бы, что они дали взаимное обещание прежде, чем познать друг
i Concil. Trid. Sess.24.cap.l.
349

Г ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
друга плотски (ибо присутствие священника или пастора не является совершенно необходимым). Но никто не может сказать, что не было свидетелей их обещания, данного перед вторым совокуплением, когда был зачат их второй сын. Ведь и сама королева, и ее Совет, и все те, кто допрашивал их относительно их первого акта и рождения ребенка, являются свидетелями того, что они выразили полное согласие и желание быть мужем и женой, которое они подтвердили впоследствии в Тауэре, зачав второго ребенка. По этим причинам его следует считать законным, что бы ни решил милорд Кентерберийский в то время, учитывая оскорбление, нанесенное этим актом государству.
Таково краткое изложение всего, что обычно говорят об этих двух семьях из дома Саффолка, то есть, о Хартфорде и Дерби, представители двух других домов, Шотландии и Кларенса. Те стремятся исключить их из престолонаследия на основании первого незаконного брака между королевой Франции и герцогом Чарльзом Брендоном, как было отмечено. Дом Дерби доказывает, что его не касается это обвинение, как я уже объяснял. Он также утверждает свою предпочтительность в силу близости родства, не только по сравнению с родом Шотландии и семьей Кларенсов, но и по сравнению с другой ветвью дома Саффолков, то есть, с семьей Хартфордов, хотя та и происходит от старшей дочери. Ведь графиня Дерби считает себя стоящей на одну степень родства ближе, чем претенденты из рода Хартфордов, как было показано. И хотя нет недостатка в возражениях и доводах против этого утверждения дома Дерби, помимо тех, что я затронул выше, но поскольку они по большей части касаются личных недостатков и не затрагивают основания их права или другого важного государственного интереса, относящегося к общему благу, а только лишь неприязнь к претендентам, а также их жизнь и правление, я их здесь опущу. Ведь я хочу соблюсти то, что обещал: не приводить в своем рассуждении ничего такого, что могло бы оскорбить или задеть честь или репутацию какой-либо персоны королевской крови в нашем королевстве. Когда придет время принять или отвергнуть претендента, тогда королевство примет во внимание как личности, так и их правам, тогда оно посмотрит, что каждый из них может сказать о своей прежней жизни и деяниях, и поступит в соответствии с этим, как и должно быть. Что же до меня, то здесь довольно о первом вопросе, то есть, о праве преемства. На сем я завершу рассказ об этих семьях и перейду к оставшимся.
350

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VI
Комментарии
1 25 мая 1553 г. леди Джейн Грей вышла замуж за Гилфорда Дадли, сына герцога Нортумберленда (см. примем. 117 к главе III части II). В тот же день ее сестра Кэтрин Грей (1540—1568) стала женой Генри Херберта (1538-1601), сына и наследника Уильяма Херберта (1507—1570), графа Пемброка. См. примем. 121 к главе III части II. Третья сестра, Мэри Грей (1545-1578), 21 мая 1553 г. была обручена с Артуром Греем (1536—1593), сыном и наследником барона Уилтона. После казни герцога Нортумберленда за государственную измену в 1554 г. граф Пемброк и барон Уилтон настояли на расторжении брака и обручения соответственно, на основании нон-консуммации. Генри Херберт безуспешно пытался возобновить брак с Кэтрин Грей в 1559 г., когда она считалась наследницей королевы Елизаветы. Позднее он женился на Кэтрин Тэлбот (ум. 1576), дочери графа Шрусбери, а после ее смерти — на Мэри Сидни (1561-1621). Артур Грей, лорд Уилтон, в 1562 г. женился на Дороти Зуш (ум. до 1573), а позднее — на Джейн Морисон (1552—1615), вдове барона Рассела.
2 После расторжения брака с Хербертом Кэтрин Грей жила под опекой Анны Сеймур, вдовствующей герцогини Сомерсет, и была принята при дворе Марии Тюдор. После восшествия на престол Елизаветы в 1558 г. Кэтрин стала одной из фрейлин. Жизнь в доме Сомерсетов сблизила ее со старшим сыном герцога, Эдвардом Сеймуром, графом Хартфордом (1539—1621). Молодые люди полюбили друг друга, и их матери, Анна Сеймур и Фрэнсис Грей, к марту 1559 г. были согласны на брак. Однако по статуту 1536 г. принцы королевской крови не могли вступать в брак без согласия монарха — это считалось бы государственной изменой. Фрэнсис Грей, обещавшая добиться у Елизаветы согласия, умерла в том же году, а разрешения королевы так и не было получено. В отчаянии молодые люди решились на тайный брак. В ноябре или декабре 1560 г. они тайно обвенчались в лондонском доме Хартфорда; священник, совершивший таинство, был приглашен сестрой Эдварда, леди Джейн Сеймур (1541-1561), также фрейлиной королевы. Кэтрин Грей практически сразу забеременела; в августе 1561 г. она призналась в этом конюшему королевы Роберту Дадли (будущему графу Лестеру) и Элизабет Сент-Лоэ (Бесс Хардвик (1521 — 1608), будущая графиня Шрусбери).
3 В мае 1561 г. Эдвард Сеймур отправился во Францию с дипломатической миссией. Летом 1561 г. он находился в Париже, вместе с сэром Николасом Трокмортоном (1516-1571), послом Англии в 1559-1564 гг.
4 Согласно полученной лицензии, Эдвард Сеймур должен был из Парижа ехать в Италию в компании сэра Томаса Сесила (1542—1622), старшего сына Уильяма Сесила, лорда Берли. Однако 12 августа 1561 г. Сеймур был отозван в Англию.
5 Кэтрин Грей была помещена в Тауэр сразу после своего признания; ее муж присоединился к ней в заключении 5 сентября 1561 г. Позднее в том же месяце Кэтрин родила сына, Эдварда, в Тауэре; там же он и был крещен. Кэтрин и Эдвард Сеймур утверждали, что женаты, однако не могли доказать этого: не зная имени священника, они не могли его найти. А свидетельница бракосочетания, Джейн Сеймур, умерла в марте 1561 г.
6 Лейтенант Тауэра, сэр Эдвард Уорнер, сочувствуя молодой паре, позволил заключенным встречаться, вопреки приказу Елизаветы. В результате Кэтрин забеременела вновь, и в феврале 1563 г. родила второго сына Томаса.
351

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
7 Парсонс путает имена: старшего сына графа Хартфорда и Кэтрин Грей, носившего титул виконта Бичема, звали Эдвард, а младшего — Томас.
8 Кэтрин Грей находилась под домашним арестом до своей смерти 27 января 1568 г. В начале 1570-х гг. граф Хартфорд стал любовником другой фрейлины — Фрэнсис Ховард (1554-1598), дочери Уильяма Ховарда, лорда Эффингэма и его второй жены Маргарет Геймедж. Елизавета дала разрешение на их брак лишь в 1585 г. (Эдвард Сеймур был обязан получать разрешение королевы на брак, поскольку по линии матери, Анны Стэнхоуп, происходил от Томаса Вудстока, герцога Глостера, младшего сына Эдуарда III.) Леди Фрэнсис была младшей сестрой Дуглас Ховард (1545—1608), вдовы барона Джона Шеффилда (1538—1568) и тайной жены графа Лестера (разведены к 1577 г.), матери его сына Роберта Дадли (1574—1649). Парсонс здесь намекает на известный придворный скандал, связанный с признанием законности тайного брака графа Лестера и Дуглас Ховард, и, соответственно, прав их сына. В 1594 г. граф Лестер был уже мертв, однако была еще жива его вдова (третья жена) Леттис Ноллис (1540-1634) — с 1589 г. жена сэра Кристофера Блаунта (1565—1601) и сама леди Шеффилд — с 1579 г. жена сэра Эдварда Стаффорда (1552—1604).
9 См. примеч. 132—135 к главе III части II.
10 Генри Херберт, с 1570 г. — граф Пемброк, умер в 1601 г.
11 Церковная комиссия, призванная вынести решение о законности брака Эдварда Сеймура и Кэтрин-Грей, была сформирована приказом королевы от 31 января 1562 г. Председателем комиссии был архиепископ Кентерберийским Мэтью Паркер (1504—1575). 12 мая 1562 г. комиссия постановила, что брак между ними заключен не был.
12 Решение о признании брака недействительным было вынесено после рождения Эдварда Сеймура (21 сентября 1561 г.), но до рождения его брата Томаса.
13 Генри Грей, маркиз Дорсет, заключил брак с Кэтрин Фицалан, дочерью Уильяма Фицалана, графа Эрендела (1476—1544), и его второй жены Анны Перси и сестрой Генри Фицалана (1511-1580). В 1553 г. брак был аннулирован, и в мае 1533 г. Генри Грей женился на племяннице Генриха VIII, Фрэнсис Брендон.
14 История браков Чарльза Брендона сложна и запутана; неудивительно, что Парсонс неточен. В сентябре 1505 г. Чарльз Брендон (1484—1545) обручился с Анной Браун (ум. 1511), дочерью сэра Энтони Брауна (1443-1506) от первого брака с Элинор Огтред (1449-1499). Их контракт считался браком согласно общему праву Англии. В 1506 г. Анна родила дочь, также Анну. Однако Брендон в том же году женился на Маргарет Невилл (род. 1466), богатой вдове лорда Мортимера. Разгневанные родители Анны Браун принудили незадачливого зятя расторгнуть этот брак (в 1507 г.) и в 1508 г. жениться на Анне второй раз, на этот раз публично, в церкви. После смерти Анны в 1511 г. Чарльз Брендон обручился со своей малолетней подопечной, Элизабет Грей, виконтессей Лайл (1505—1519). Однако помолвка была расторгнута в 1515 г.; Элизабет Грей впоследствии стала женой Генри Кортни, маркиза Эксетера. Сам Брендон в марте 1515 г. женился на Марии Тюдор. После ее смерти (1533) в сентябре 1534 г. он женился вновь, на Кэтрин Уиллоуби (1519-1580).
15 От первого брака с Анной Браун у Чарльза Брендона было две дочери. Старшая, Анна (1506—1557), в 1531 г. вышла замуж за Эдварда Грея, лорда Повиса (1503-1551). Младшая, Мэри (1510-1542), была женой Томаса Стенли (ум. 1560), барона Монтигла.
352

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VI
16 Как мы видим, Анна Браун умерла в 1511 г. Парсонс, очевидно, имеет в виду Элизабет Грей, которая прожила еще 4 года после того, как Чарльз Брендон женился на сестре Генриха VIII.
17 Элизабет Грей умерла в 1519 г., а Элинор Брендон родилась в том же году. При отсутствии точных дат трудно утверждать, какое из этих событий произошло раньше. Фрэнсис Брендон родилась в 1517 г.
353

Глава VII
О домах Кларенсов и Бретани, где содержится рассказ о правах графа Хантингтона и Полов, а также об испанской инфанте и других представителях их семей
Я уже объявил о правах и претензиях на наследование в Англии, которые выдвигают два благородных рода, Шотландия и Саффолк, происходящие от двух дочерей короля Генриха VII. Намереваюсь позднее уделить часть рассказа Португальскому дому, который теперь воплощает в себе весь род Ланкастеров, или, по крайней мере, его первую и главную ветвь. Нелишним будет по ходу рассказа в данной главе рассмотреть то, что относится к домам Кларенса и Бретани, ведь о них надо рассказать гораздо меньше, чем о другом.
Прежде всего, по моему мнению, граф Хантингтон и другие претенденты, происходящие только от дома Йорков, до соединения обоих домов королем Генрихом VII, могут быть отнесены к дому Кларенса. Ради отличия я их так и буду называть, чтобы не спутать их с домами Шотландии и Саффолка, которых ланкастерцы также относят исключительно к дому Йорков. Они отрицают, что те происходят от настоящего дома Ланкастеров. Однако я называю эту ветвь домом Кларенса главным образом потому, что их права и в самом деле исходят от Джорджа, герцога Кларенса как уже было сказано в третьей главе и в других местах. Герцог Джордж был братом короля Эдуарда IV. Его казнили по королевскому приказу; он оставил потомство — Эдварда, графа Уорика и Солсбери, которого еще юношей предали смерти в правление короля Генриха VIII, и Маргарет, графиню Солсбери. Маргарет имела от сэра Ричарда Пола сына Генри Пола, лорда Монтегю, которого впоследствии обезглавили. Он же имел дочь Кэтрин, вышедшую замуж за сэра Фрэнсиса Хастингса, графа Хантингтона. От него она родила сэра Генри Хастингса, нынешнего графа Хантингтона, его брата сэра Джорджа Хастингса, который жив и сейчас, и других детей1. Таким образом, граф Хантингтон и его братья отстоят на четыре степени родства от упомянутого Джорджа, герцога Кларенса, то есть, являются его праправнуками.
Упомянутая Маргарет, графиня Солсбери, имела и младшего сына, по имени сэр Джеффри Пол. У того был сын, тоже Джеффри, и этот имел двух сыновей, Артура и Джеффри, которые сейчас живут в Италии2. Они отстоят от герцога на такую же степень родства, что и граф Хантингтон. Некоторые
354

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА УН
утверждают, что они происходят от Маргарет по мужской линии, а граф — через женщину. Об этом мы поговорим позже.
Таким образом, очевидно, что граф Хантингтон претендует на корону Англии только лишь в силу прав дома Йорков. Его право имеет силу лишь в том случае, если все прочие претенденты, и не только иностранцы из Португальского и Бретонского домов, но также и дома Шотландии и Саффолка, будут отстранены по причинам, которые я подробно изложил в двух предыдущих главах, и еще изложу остальные. Если же все эти доводы и возражения против остальных претендентов окажутся недостаточными для того, чтобы их исключить, то тем самым право графа Хантингтона лишается своей силы. Ведь оно (как мы видим) исходит от младшего ребенка дома Йорков, то есть от второго сына. Следовательно, если права Ланкастеров в целом предпочтительнее прав Йорков, или же если внутри самого дома Йорков один из претендентов, происходящих от короля Эдуарда IV как от старшего брата, докажет свое право, то права дома Кларенса обращаются в ничто. Ведь (как я уже сказал), они исходят от младшего брата и могут основываться только или главным образом на исключении всех остальных претендентов на наследование. В двух последних главах я уже достаточно говорил о тех препятствиях и причинах для исключения, который дом Кларенса выдвигал против остальных, против домов Шотландии и Саффолка, и еще скажу о возражениях против Бретонского и Португальского домов. Здесь я не буду об этом говорить, но рассмотрю только, какие доводы соперники выдвигают против дома Кларенса, и особенно — против прав его главного претендента, графа Хантингтона. Ведь за его исключение высказываются не только другие дома, но также и семья Полов из его собственного дома, как мы сейчас увидим.
Во-первых, другие дома приводят довод против всего дома Кларенса, утверждая, что претензии последнего основываются только на правах дочери Джорджа, герцога Кларенса, второго брата короля Эдуарда IV. Поэтому очевидно, что до тех пор, пока остаются законные потомки старшей дочери старшего брата, короля Эдуарда (что, как они говорят, невозможно отрицать), никак нельзя признать претензий дочери младшего брата. Основываясь на этом и отвечая на другие возражения, выдвинутые раньше против старших домов, они считают ясным, что все права дома Кларенса придется признать недействительными.
Во-вторых, те же дома перечисляют случаи объявления вне закона разных представителей дома Кларенса, которые уничтожают их права на престол. Они показывают, что эти случаи можно проследить в трех поколениях, одно за другим. Так, сам герцог Джордж, родоначальник и первый глава этого дома, был объявлен вне закона и казнен3. То же самое случилось с его дочерью и наследницей Маргарет, графиней Солсбери4. Затем в третий раз ее сын и наследник Генри Пол, лорд Монтегю, был предан смерти5. А ведь от его дочерей происходят как граф Хантингтон и его братья, так и дети сэра Томаса Баррингтона. Хотя кто-то может сказать, что после этих объявлений вне закона упомянутый дом Кларенса каждый раз признавался
355

Р ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
восстановленным в наследственных правах, противники отвечают, что этого недостаточно, если только нельзя доказать, что наследование короны было особо упомянуто в акте восстановления. Подобным же образом, утверждают они, актов восстановления в наследственных правах (если таковые имели место) было недостаточно, чтобы вернуть все древние земли и почетные титулы, какими дом Кларенса обладал до объявления вне закона, потому что они были конфискованы в пользу короны. Так и прерогатива наследовать корону, говорят эти люди, была конфискована у ближайших по крови наследников Кларенса, не поставленных вне закона; эта прерогатива не может быть восстановлена общим восстановлением наследственных прав, если только она не была особо упомянута. Ведь мы видим, что многие знатные дома, объявленные вне закона и восстановленные в наследственных правах, не восстановили свои титулы и почетные звания. Пример из наших дней — граф Эрендел, восстановленный в наследственных правах, однако не получивший титул герцога Норфолка6. Так говорят другие дома против дома Кларенса.
В-третьих, против графа Хантингтона выступают и представители его собственного дома, потомки сэра Джеффри Пола, брата его деда. Они говорят, что лорд Генри Монтегю и его мать, графиня Солсбери, были казнены и тем самым лишились тех прав, которые имели или могли иметь. Тогда эти права перешли упомянутому сэру Джеффри Полу, а не его племяннице Кэтрин, дочери его старшего брата, лорда Генри, и матери графа Хантингтона. Тому есть три причины. Во-первых, сэр Джеффри не был объявлен вне закона7, и поэтому, если мы признаем права его деда, герцога Джорджа Кларенса, или же его прадеда, герцога Ричарда Йоркского, то эти права унаследованы им. Во-вторых, он на одну степень родства ближе к своим предкам-герцогам, нежели его племянница Кэтрин. Это правило близости кровного родства, говорят они, действенно и законно, и обосновано всеми доводами, примерами, прецедентами и учеными авторитетами, которые были приведены ранее, в четвертой главе нашего рассуждения, о предпочтительности прав дядей перед правами племянников. Поэтому нам не нужно здесь говорить об этом; я лишь отошлю вас к вашим воспоминаниям о том, что уже было сказано.
В-четвертых, они доказывают предпочтительность сэра Джеффри тем, что леди Кэтрин — женщина, а сэр Джеффри — мужчина. Привилегии мужчин в делах наследования столь велики (как уже говорилось раньше), что даже если бы они относились к одной степени родства, даже если бы сэр Джеффри не был на одну степень родства ближе к истоку, то учитывая, что ни один из них, а также и отцы обоих никогда не обладали тем, на что они претендуют, следует предпочесть сэра Джеффри. Это было уже показано на прецедентах и будет еще подтверждено примерами из Португалии. Там испанский король признан обладателем короны лишь на том основании, что все его соперники — женщины той же степени родства, что и он, а он — мужчина. Я слышал, что такие же доводы о близости кровного родства приводятся в пользу леди Уинифред, жены сэра Томаса Баррингтона (если
356

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VII
она еще жива)8. А именно, что ее права предпочтительнее прав графа Хантингтона и его братьев по причине близости родства, так как она на одну степень родства ближе к истоку, чем они.
В-пятых и последних, они и прочие соперники приводят в качестве важного и существенного возражения против графа Хантингтона его религию. Общеизвестно (утверждают они), что граф всегда благоволил к тем, кого в Англии именуют пуританами, тем, кого не жалует государство. Однако это возражение по-разному высказывается соперниками, принадлежащими к разным религиям. Одни придерживаются той формы религии, что в наши дни признана и защищается публичной властью в Англии, и их, отличия ради, называют умеренными протестантами. Они (говорю я) призывают к исключению графа Хантингтона не на основании закона или статута, действующего против него, но ab aegno & bono, как можно сказать, и из государственного интереса. Они считают, что если такого человека допустить к управлению, могут воспоследовать неисчислимые бедствия и опасности не только для нынешнего состояния религии в Англии, но и для всего королевства и политического тела. По их мнению, соображения государственного интереса — более весомый довод в пользу исключения этого человека, нежели любой статут или закон, действующий против него. Ведь он охватывает само намерение, значение и устремление всех законов и законодателей нашего королевства. Во все времена их намерением должно считаться исключение столь великих и явных бедствий. Так говорят они.
Однако те, кто принадлежит к римской религии и противостоит как пуританам, так и протестантам, идут гораздо дальше в своих аргументах против графа и приводят много законов, ордонансов, декреталий и статутов канонического и императорского права, а также наших древних законов Англии, которые, по их мнению, отстраняют от наследования всех, кто не принадлежит их религии. Следовательно, тем самым они исключают обоих претендентов. Наконец, они приходят к выводу, что в доме Кларенса достаточно претендентов, исповедующих их собственную религию (их они называют католиками). Поэтому им намного легче исключить графа Хантингтона из-за его религии, так как по необходимости следовало бы признать кого-то из этого дома.
Кажется, в этом месте и в это время сказано достаточно о доме Кларенса и о претендентах, к нему принадлежащих. Теперь мне остается обратиться к домам Бретани и Франции. Эти дома сейчас соединены воедино в том, что касается наследования Англии, или прав на него, или же наследования любой части или отдельной провинции, которые могут передаваться женщинам и через женщин. Сама Франция, как известно, так не передается, следовательно, женщина может наследовать одно, но не другое. Например, она может быть наследницей какой-то провинции Франции, передающейся по женской линии, но не самой короны. Такими претендентами являются две дочери Франции, сестры покойного короля Генриха III. Эти дочери были замужем, одна — за нынешним королем Испании, от которого она имела детей, испанскую инфанту, пока еще незамужнюю, и ее младшую
357

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
сестру, вступившую в брак в герцогом Савойским. Другая же, то есть, младшая дочь короля Франции, вышла замуж за герцога Лотарингского, который еще жив, и родила от него принца Лотарингского и других детей, живущих по сей день9.
Из этого явствует, прежде всего, что согласно признанному порядку наследования в Англии и других странах и согласно порядку наследования общего права испанская инфанта должна унаследовать все королевство Францию и все относящиеся к нему провинции. Ведь она — дочь и наследница старшей дочери короля Генриха II Французского, чьи потомки по прямой мужской линии уже умерли. Однако французы утверждают, что их Салический закон исключает женщин (мы, англичане, всегда отрицали, что этот закон имеет действие). Из этого вытекает, что король Наваррский может претендовать на престол по боковой линии и считать свое право предпочтительным по отношению к правам инфанты или детям ее сестры, хотя они и мужчины. Однако сторонники инфанты говорят, что она не может быть лишена права наследовать герцогства Бретань и Аквитанию, которые пришли к короне Франции от женщин и способны передаваться по женской линии. Не должна она быть лишена и права наследовать Англию, если благодаря соединению королевской крови Бретани, Аквитании и самой Англии она имеет возможность претендовать на нее. Ее сторонники убеждены, что она имеет такое право по следующим причинам.
Во-первых, она — древней королевской крови Англии, и родство восходит ко временам завоевания, к старшей дочери Вильгельма Завоевателя, вступившей в брак с Аленом Молодым, герцогом Бретонским, как было показано во второй главе и других частях этого рассуждения. Эти люди говорят, во-первых, что когда сыновья Завоевателя умерли бездетными или же лишились прав на корону (считалось, что по крайней мере король Генрих I, младший сын Завоевателя, утратил свое право из-за насилия по отношению к старшему брату Роберту и его сыну и наследнику Гильому), занять престол должна была герцогиня Бретонская как старшая сестра. Во-вторых, говорят они, когда герцог Роберт, которому по праву рождения, а также в силу прямого соглашения с Вильгельмом Рыжим и королевством Англии полагалось унаследовать Рыжему', умер в тюрьме, тогда упомянутая герцогиня Констанс должна была наследовать ему, потому что Генрих, виновный в смерти брата, не мог по праву стать его наследником10. В-третьих, говорят они, по крайней мере, после смерти короля Генриха I она и ее сын, то есть, леди Констанс и Конан, герцог Бретонский, должны были занять престол вместо короля Стефана, рожденного Аделой, младшей дочерью Вильгельма Завоевателя".
Во-вторых, они утверждают, что испанская инфанта также происходит по прямой линии от леди Элеоноры, старшей дочери короля Генриха II, которая вышла замуж за короля Кастилии Альфонсо IX. Ее старшая дочь и наследница Бланка (их единственный сын Энрике умер бездетным) вышла
i Polidor in vita Guliel. Rufi.
358

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VI1
замуж за принца Людовика VIII Французского и родила от него короля Франции Людовика Святого12. От него линия королей Франции продолжается и по сей день, соединившись впоследствии с Бретонским домом, как уже было сказано. Таким образом, инфанта является наследником обоих домов, Бретани и Франции, как было отмечено. А в ее происхождении от королевы Элеоноры, дочери короля Генриха II, ее сторонники усматривают различные права не только на провинции Аквитании, доставшиеся отцу королевы от женщины, но также и на Англию, и объясняют это так. Во-первых, об Аквитании они говорят: провинция пришла к королю Генриху II от его жены Элеоноры, дочери Гильома, герцога Аквитанского, как разъяснялось во второй главе. Поскольку большая ее часть была утрачена в пользу французов во времена короля Иоанна, этот король и король Франции Филипп согласились на том, что все провинции Аквитании, уже отошедшие французам, будут даны в приданое за упомянутой Бланкой, которая должна выйти замуж за Людовика VIII, тогда еще французского принца. Так и произошло'. Более того, эти люди утверждают, что вскоре после после смерти герцога Артура Парижский парламент объявил эти провинции вместе с теми, что оставались в руках короля Иоанна, конфискованными и, следовательно, передал их леди Бланке как ближайшей родственнице, имевшей право наследовать королю Иоанну. Ведь тогда у короля Иоанна еще не было сына13. По этой причине, а также и потому, что данные провинции могут наследоваться женщинами и передавались женщинами, как уже говорилось, эти люди утверждают, что и в наши дни они по праву наследования принадлежат упомянутой леди, испанской инфанте, а не короне Франции.
Что же до наследования Англии, то они выводят право инфанты из упомянутого брака леди Бланки с Францией, причем разными способами. Вопервых, король Англии Иоанн утратил все свои владения из-за убийства своего племянника, герцога Бретонского Артура (которое, как утверждают разные авторы и свидетельствует Стоу, король Иоанн совершил собственными руками), даже если бы его право на престол было действенным. А поскольку это убийство случилось на пятом году его правления, за четыре года до того, как родился его сын Генрих, в то время ближайшим наследником была не кто иная, как леди Бланка, вышедшая замуж во Франции. Ведь она была дочерью и наследницей Элеоноры, старшей сестры короля Иоанна. Скорее даже сама испанская королева Элеонора должна была наследовать, так как она была еще жива и скончалась только в 1214 г. от рождества Христова (что подтверждает Эстебан Гаррибай, испанский хронист)", на 15-м году правления короля Иоанна, всего за год до его собственной смерти14. Ибо он не имел еще потомства, когда совершил убийство, а поскольку из-за него он утратил все права на королевство Англию, из этого следует, что оно должно было достаться его сестре, а от нее — ее наслед-  * iii Polidor in vita loan. & Garibay in vita Alfons. 9.
ii Garib. Li. 12. c. 38.
359

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
нице Бланке, старшей дочери, вышедшей замуж во Францию, как уже было сказано. Лишение прав короля Иоанна было подтверждено последовавшим вскоре объявлением о смещении его с престола папой, а также и баронами королевства15, о чем пойдет речь дальше.
Более того, они говорят, что когда герцог Бретонский Артур (который, как они утверждают в своих целях, был в то время единственным истинным наследником королевства Англии) находился в заключении в руанском замке, он, подозревая, что дядя, король Иоанн, убьет его, назвал своей наследницей леди Бланку, свою двоюродную сестру. Он был убежден, что она при помощи мужа, принца Людовика Французского, и отца, испанского короля, более способна защитить и обрести его и свое право на корону Англии, нежели его собственная сестра Элеонора, которая также находилась в руках дяди. Он думал, что и сестра вскоре будет устранена, и в самом деле, французские хроники утверждают, что ее убили16. Как бы ни обстояло дело с завещанием герцога Артура, ясно, что когда он и его сестра были преданы смерти, ближайшими родственниками, способными унаследовать Англию по собственному праву, были леди Бланка и ее мать, королева Элеонора, приходившаяся сестрой отцу Артура Джеффри, герцогу Бретонскому. Ведь их дядя, король Иоанн, всеми считался неспособным наследовать из-за того, что убил их, а детей у него еще не было. Таков второй довод, при помощи которого эти люди выводят права испанской инфанты от прав королевы Элеоноры и ее дочери Бланки, чьей наследницей является инфанта.
Третий довод в пользу инфанты эти люди выводят из самого смещения короля Иоанна баронами и сословиями королевства на 16-м году его правления и избрания и признания на его место французского принца Людовика, мужа упомянутой леди Бланки. Его они выбрали единогласно, признали его и поклялись в верности и подчинении ему и его потомкам в Лондоне в 1217 г. Они дали ему во владение этот город и Лондонский Тауэр, а также и другие крепости в королевстве. Впрочем, позднее большая часть королевства опять изменила свое мнение после внезапной смерти короля Иоанна и избрала и признала королем его юного сына Генриха III, ребенка девяти лет от роду17. Однако сторонники инфанты говорят, что она как наследница упомянутого Людовика сохраняет то право, которое принц получил после избрания, клятвы и признания королевства. Они сопоставляют это дело с тем, что произошло с Гуго Капетом во Франции. Гуго стал королем в силу прав, которыми некогда обладал один из его предков, по имени Одо, граф Парижский, поскольку тот был когда-то избран королем Франции, и его признали и принесли ему присягу18, хотя впоследствии и сместили вновь, поставив на его место юного Карла Простоватого19, что случилось и с Генрихом III после избрания Людовика. Но подобно тому, как тот сохранял и передавал свое право вплоть до того, как оно было восстановлено для его потомка Гуго, так, говорят они, и инфанта сохраняет право своего предка, короля Людовика, и может потребовать его. Ведь права на престол королевства, некогда приобретенные по справедливости, не умирают, но пере¬
360

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VI/
даются потомкам до тех пор, пока не входят в силу, если это оказывается возможным. На сем довольно об этом вопросе.
Однако, кроме того, эти люди показывают, что испанская инфанта происходит также и от Генриха III, сына короля Иоанна, по линии герцогов Бретонских, как было сказано ранее, во второй главе. Это будет видно и из генеалогического древа, приведенного в конце этого рассуждения. Король Генрих помимо двух сыновей, Эдуарда и Эдмунда, основателей домов Йорков и Ланкастеров, имел также дочь, леди Беатрис, которая вышла замуж за Жана II, герцога Бретонского20. От него по прямой линии происходили все принцы этого дома вплоть до слияния с короной Франции, а после него, как было сказано — нынешняя испанская инфанта, считающая себя истинной наследницей Бретонского дома, а также наследницей Франции.
Таково третье слияние Бретонского дома с королевской кровью Англии. Друзья инфанты рассуждают следующим образом. Она происходит от сестры двух братьев, глав двух противостоявших друг другу домов Йорка и Ланкастера. Каждый из этих домов зачастую объявлялся опальным и исключался из престолонаследия многочисленными парламентскими актами; в настоящее время они опять противостоят друг другу и соперничают. Почему бы праву обоих домов (говорят эти люди) путем мирного договора или компромисса не перейти к потомку их сестры, каковой является инфанта.
Они также говорят, что испанская инфанта явно принадлежит древней королевской крови Англии, так как она происходит от всех трех ветвей английских королей, а именно, от леди Констанс, дочери короля Вильгельма Завоевателя, от леди Элеоноры, дочери короля Генриха II и леди Беатрис, дочери короля Генриха III. В силу различных прав она может претендовать на престол. Дело обстоит именно так, добавляют они, а вопрос о законном наследнике престола в наши дни неясен, потому что многие из претендентов исключены, одни — из-за незаконного рождения, другие — из-за религии или неспособности управлять, а также и по другим причинам. Почему бы (говорят эти люди) не принять к рассмотрению и права инфанты в числе других претендентов, ведь государство имеет право распорядиться престолом в подобных обстоятельствах, как ранее разъяснил нам цивилист. Ведь инфанта не замужем и благодаря этому может многое уладить, смягчить соперничество и удовлетворить надежды и желания некоторых, как все знают.
По сути, все, что я сказал, приводят в пользу прав инфанты. Однако против нее часто приводят многочисленные доводы и возражения. Прежде всего, все ее права — старые, давно позабытые, да и восходят к боковым линиям, к сестрам. Во-вторых, она иностранка, рожденная за границей. В-третьих, ее религия противоречит религии нашего государства. Ее сторонники отвечают на все эти возражения. На первое они говорят, что древность не умаляет действенности права, когда появляется возможность претворить его в жизнь, особенно в том, что касается прав на королевства, которые, как считается, никогда не умирают, что уже было сказано. А наш закон гласит: nullum tempus occurrit Regi. О боковых линиях они говорят, что
361

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
они могут быть признаны по закону, если прямые линии прерываются или исключаются по справедливым причинам, что, как они настаивают, происходит в нашем случае. Что же до второго довода о рождении вне страны, то они говорят, что на него было уже подробно отвечено, когда речь шла о Шотландском доме. Строго говоря, оно не является препятствием на основании духа английского закона. Вопрос же о том, является ли рождение вне страны препятствием с точки зрения государственного интереса и политического управления, будет рассмотрен позднее, когда мы перейдем к Португальскому дому. На последний аргумент о религии они отвечают, что это возражение не является общим; его принимают лишь те англичане, которые принадлежат к иной вере. Однако для других (а таких немало, как говорят эти люди) ее религия скорее станет причиной поддержать ее права, нежели воспрепятствовать им, так что на этом основании нельзя построить ничего прочного. Это — все, что я сейчас имею сказать о двух семьях, Кларенса и Бретани.
362

1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VII
Комментарии
См. примем. 91 и 92 к главе III части II.
См. примем. 87 к главе III части II.
См. примем. 11 к предисловию.
См. примем. 89 к главе III части II.
См. примем. 89 к главе III части II и 117 к главе IV части II.
Филипп Ховард (1557—1595), граф Эрендел, старший сын Томаса Ховарда, герцога Норфолка (1536—1572), и его первой жены Мэри Фицалан (1540-1557), старшей дочери графа Эрендела. Томас Ховард, герцог Норфолк, был в 1572 г. осужден за государственную измену (за предполагаемое участие в так называемом заговоре Ридольфи, ставившем своей целью смещение Елизаветы и возведение на английский престол Марии Стюарт), объявлен вне закона и казнен 2 июня 1572 г. Титул и владения Ховардов были конфискованы. Старшему сыну герцога, Филиппу Ховарду, было позволено в 1580 г. наследовать титул и земли деда по материнской линии, графа Эрендела, но не владения и герцогский титул отца. Семья Ховардов вновь получила титул герцогов Норфолк только в 1660 г., когда праправнук и тезка Томаса Ховарда получил его от Карла II.
Сэр Джеффри Пол был арестован вместе с матерью, братом, Генри Полом, и его семьей. Под пытками он дал показания, на основании которых его брата приговорили к смерти. Поэтому хотя сэра Джеффри также приговорили к смерти за измену, он получил королевское прощение и не был объявлен вне закона. В 1541 г., после казни матери, сэр Джеффри Пол бежал из Англии на континент и отправился в Рим. Там он коленопреклоненно каялся перед кардиналом Полом (единственным оставшимся в живых братом) в том, что его слабость стоила жизни родным. При посредничестве кардинала Пола сэр Джеффри получил отпущение грехов от папы, а позднее жил в изгнании в свите епископа Льежского, во Фландрии. Вернулся он в Англию только при Марии Тюдор, в 1554 г. Уинифред Пол, в замужестве — Баррингтон, умерла в 1602 г. В 1594 г. ей было около 70 лет.
Клод Валуа (1547—1575) в 1559 г. стала женой Карла III Лотарингского (1543— 1608). У пары было семеро детей, в том числе три сына — Анри II (1563-1624; герцог в 1608—1624 гг.) и Франсуа II (1573—1632; герцог в 1624—1632 гг.), наследовавшие герцогство Лотарингское, и Шарль, кардинал Лотарингский (1567— 1607). Дочери от этого брака — Кристина (1565—1637), жена Фернандо I Медичи, великого герцога Тосканского (1549—1609); Антуанетта (1568—1610), жена Иоганна-Вильгельма, герцога Юлиха и Клеве (1562-1609); Анна (1569-1676); Катрин (1573—1648), аббатиса в Ремиремоне; Элизабет (1574-1636), жена Максимилиана I, герцога Баварского (1573—1651).
См. примеч. 3 к главе VI части I и 4 к главе II части II.
См. примеч. 3 к главе VI части I.
См. примеч. 49, 50 и 54 к главе II части II.
Артур, герцог Бретонский, умер (или был убит) в 1203 г. Принц Генрих, сын короля Иоанна, родился 1 октября 1207 г.
Элеонора умерла 31 октября 1214 г. Ее брат, король Англии Иоанн, пережил ее почти на 2 года, скончавшись 19 октября 1216 г.
Иоанн был отлучен от церкви в 1213 г., а восстание баронов и смещение его
с престола последовало в 1215 г., уже после примирения его с Римским пре¬
столом. Парсонс здесь намеренно нарушает хронологию событий.
363

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
16 Элеонора Бретонская умерла в 1242 г.
17 Генрих III стал королем Англии в 1216 г. в возрасте девяти лет.
18 См. примем. 20 и 22 к главе VIII части I.
19 См. примем. 24 к главе VIII части I.
20 См. примем. 61 и 62 к главе II части II.
364

Глава VIII
О Португальском доме, где говорится о правах короля и государя Испании, а также герцогов Пармского и Браганса на английский престол по линии дома Ланкастеров
же много раз, когда предоставлялся случай, я говорил, что нынешние
принцы Португальского дома убеждены в том, что лишь они остаются
подлинными членами дома Ланкастеров. И хотя об этом достаточно говорилось в третьей и четвертой главах, здесь я кратко повторю и перечислю их доводы. Они таковы.
Джон Гонт стал герцогом Ланкастерским в силу прав своей первой жены, леди Бланш, и имел от нее сына и дочь, о которой нам и нужно говорить, поскольку от сына не осталось ныне живущего потомства. Сыном был король Генрих IV, у которого был сын, король Генрих V, а у того, в свою очередь, Генрих VI. С ним прервалась линия сына Генриха.
Дочь Джона Гонта от леди Бланш звали Филиппой. Она вышла замуж за Жоана I, короля Португалии, и родила от него сына, короля Дуарте. Тот же имел сына, короля Афонсу Португальского. Он и его потомки имели детей, и их род продолжается до наших дней. Итак, благодаря браку леди Филиппы с королем Жоаном I нынешние принцы Португальского дома претендуют на исключительное право владения наследием Ланкастеров, исходящее от леди Филиппы, поскольку линия ее старшего брата, короля Генриха IV, давно пресеклась. В этом, по сути, и заключаются их доводы. Теперь же мы перейдем к тому, что говорят другие, также претендующие на права Ланкастеров в силу последующего брака.
После смерти первой жены, леди Бланш, Джон Гонт женился снова, на леди Констанс, дочери короля Кастилии Педро Жестокого, и имел от нее лишь одну дочь по имени Екатерина. Ее он впоследствии выдал замуж обратно в Кастилию, отдав в жены королю Энрике III. От него она имела сына, короля Хуана, а тот также имел потомков. Таким образом, король Испании Филипп происходит от нее по прямой линии. Сейчас он является также и королем Португалии, и главным претендентом на английский престол от этого дома, объединяя наследие двух дочерей Джона Гонта. Поэтому нам не нужно говорить о каждой из них отдельно, но можно упоминать об обеих вместе, так как обе их линии заканчиваются одним человеком.
365

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Затруднения и споры касаются лишь третьего брака Джона Гонта с леди Кэтрин Суинфорд. Джон Гонт сожительствовал с ней, будучи женатым на своей второй супруге, леди Констанс, как уже было сказано в третьей главе, и прижил с ней четверых детей. После смерти жены, леди Констанс, он незадолго до смерти вступил в брак с Кэтрин в жены во имя любви, питаемой им к этим детям, и устроил так, что они были признаны законными властью парламента. Из четверых детей лишь один — Джон, граф Сомерсет, — оставил потомство, и потому мы расскажем лишь о нем, опустив остальных.
Этот Джон, тогда еще граф Сомерсет, имел сына, Джона-младшего, которого король Генрих VI сделал герцогом Сомерсетом. Джон-младший и трое его сыновей были убиты принцами из дома Йорков в их войне с Ланкастерами. От него осталась только дочь по имени Маргарет, которая в силу прав мужа, Эдмунда Тюдора, графа Ричмонда, стала графиней Ричмонд. От мужа у нее был сын Генрих, граф Ричмонд, что впоследствии стал королем Генрихом VII. А от него происходят претенденты из дома Шотландии и Саффолка, которые также возводят свое право к дому Ланкастеров. Однако они, как уже было сказано, происходят не от Бланш, первой жены и наследницы герцогства Ланкастерского, но от третьей жены, Кэтрин Суинфорд. Поэтому возникает вопрос, могут ли эти люди — то есть, король Генрих VII и его потомки — быть по праву отнесены к дому Ланкастеров, или нет. Одни на это отвечают, указывая на различие: потомки от третьего брака не могут быть наследниками герцогства Ланкастерского, права на которое принадлежали первой жене, леди Бланш, а теперь остаются у ныне живущих ее потомков, принцев Португальского дома. Что же касается права на английскую корону, то оно восходит к самому Джону Гонту, третьему сыну короля Эдуарда III и старшему из его детей, кто оставался в живых на момент смерти отца (из этого даже выводится, что он должен был наследовать престол сразу после него, вместо короля Ричарда II, как было сказано ранее, в четвертой главе). Потомки короля Генриха VII (говорю я) утверждают, что они могут и должны наследовать это право на корону, потому что оно исходит от самого Джона Гонта, а не от леди Бланш или любой другой его жены. Ведь хотя старший сын Джона Гонта от леди Кэтрин Суинфорд, Джон, граф Сомерсет, и был зачат вне брака, однако он был впоследствии легитимирован, поэтому его право наследовать отцу, Джону Гонту, предпочтительнее права его сестры, леди Филиппы. Мы же видели, как король Эдуард VI, хотя он и был младшим сводным братом леди Марии и леди Елизаветы, унаследовал корону прежде них. Подобным же образом милорд Филипп, государь Испании, в наши дни унаследовал все страны этой короны, обойдя двух старших сестер1. Подобным же образом, говорят эти люди, Джон Сомерсет должен бы был наследовать прежде своей старшей сестры, леди Филиппы, если бы он был жив, когда свергли и убили короля Генриха VI. Следовательно, все его потомки — наследники короля Генриха VII — обладают предпочтительным правом по отношению к принцам Португальского дома, происходящим от его сестры, леди Филиппы. Так говорят потомки короля Генриха VII.
366

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VIII
Принцы Португальского дома опровергают это. Во-первых, они говорят: по крайней мере ясно, что герцогство Ланкастерское, единственной наследницей которого была леди Бланш, должно принадлежать только им, без всяких споров и сомнений. Ведь только они и остались из ее потомков после того, как со смертью короля Генриха VI и его единственного сына, принца Эдуарда, пресеклась линия ее старшего брата, короля Генриха IV. Об этом они даже не спорят, уверенные в том, что закон, право и справедливость на их стороне.
Во-вторых, относительно престолонаследия и прав на королевство они говорят, что Джон, граф Сомерсет, был рожден вне брака, в прелюбодеянии, поскольку у его отца была другая жена, когда тот зачал его, и пребывал бастардом многие годы. Парламент впоследствии не мог легитимировать его таким образом, чтобы дать ему права наследования престола, лишив этого права королеву Филиппу Португальскую и ее детей, рожденных до принятия акта о легитимации, без их согласия. Ведь король Жоан Португальский женился на упомянутой леди Филиппе на условии, что получит все прерогативы, причитающиеся ей по праву. В то время, когда Джон Гонт женился на леди Кэтрин Суинфорд и сделал ее детей законнорожденными при помощи акта парламента (что произошло в 1396 или 1397 г. от Рождества Христова)12, упомянутая леди Филиппа, королева Португалии, уже имела двух сыновей, дона Афонсу и дона Дуарте, родившихся в 1390 и 1391 гг., то есть за шесть лет до легитимации Джона Сомерсета и его братьев"3. Следовательно, она имела jus acquisitum, как гласит закон. Право, некогда полученное или приобретенное, не может быть отнято позднейшим актом парламента без согласия заинтересованных сторон. В качестве доводов они цитируют разные места из сводов канонического права. Оно не признается в Англии, поэтому я не буду их цитировать, но приведу лишь один пример, при помощи которого они показывают несообразность утверждения (если бы дело обстояло не так, как они утверждают). А именно, король Генрих VIII имел незаконного сына от леди Элизабет Блаунт4, которого назвал Генри Фицрой. Его король на 18-м году своего правления сделал одновременно графом Ноттингэмом и герцогом Ричмондом"15. В то время у короля уже была законнорожденная дочь, принцесса Мария, от королевы Екатерины Испанской6. Если бы (говорю я) король решил легитимировать этого сына актом парламента с намерением сделать его наследником своей короны, несправедливо попирая права законной дочери, то, утверждают эти люди, он не смог бы этого сделать, а если бы он сделал это при помощи силы, то такое решение не имело бы силы. Тем более не мог такого сделать и Джон Гонт, не будучи королем. В данном деле парламентского акта недостаточно, поскольку оно (говорят эти люди) главным образом относится к духовному суду и каноническому праву. Оно же допускает легитимацию только как диспенсацию и лишь постольку, поскольку она не нарушает прав других сторон.  ii Stow in vita Richardi 2.
ii Garibay hi. Portugal. 1.35. cap. 4.
iii Stow in vit. Henrici 8.
367

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
В деле легитимации не слишком помогает и брак Джона Гонта и леди Кэтрин. Ведь как уже было сказано, их дети были не только naturales, но и Spurii, то есть, зачаты не просто в результате незаконного совокупления, но откровенного прелюбодеяния, так как одна из сторон имела живого супруга7. Таким образом, здесь не может иметь места привилегия, даруемая законом детям, рожденным от незаконного совокупления, которые легитимируются в результате последующего брака их родителей, если те не состояли ни с кем в браке в момент зачатия. Эти люди заключают, что хотя легитимация актом парламента могла послужить другим целям, она не могла лишить португальских принцев их прерогатив наследования в силу права, которое их мать имела, вступая в брак с их отцом.
Таковы были закон и право в то время, если бы королева Филиппа и граф Джон были оба живы, когда были преданы смерти король Генрих VI и его сын. Если бы тогда, после смерти короля Генриха VI, рассматривался вопрос о том, кому из них, — королеве Филиппе, или ее младшему брату Джону Сомерсету, — подобает наследовать королю Генриху VI, то, как уверяют эти люди, наследовать должна была бы королева Филиппа, рожденная в законном браке, а не Джон, легитимированный парламентом. Ведь согласно общему ходу закона легитимированные дети, даже если их легитимация истинна и законна (чего нельзя, по их мнению, сказать о детях Джона Гонта), никогда не могут уравняться в правах с законнорожденными детьми, и уж тем более — быть предпочтенными им.
Однако теперь, говорят эти люди, дело обстоит несколько иначе, выгоднее для королевы Филиппы и ее потомков. Когда король Генрих VI и его сын были убиты, а корону захватил Эдуард, герцог Йоркский (что произошло около 1471 г.), оба упомянутых принца, леди Филиппа и граф Джон, а также и их дети были мертвы. Только внуки их были живы, а именно, в Португалии жил король Афонсу V, сын короля Дуарте, приходившегося сыном королеве Филиппе8; смерть короля Генриха VI Английского случилась на 38-м году правления короля Афонсу. В Англии в то время жила леди Маргарет, графиня Ричмонд, мать короля Генриха VII и внучка Джона, графа Сомерсета. Таким образом, оба претендента из дома Ланкастеров, то есть король Афонсу и леди Маргарет, в равной степени отстояли от Джона Гонта, а также и от короля Генриха VI. Однако король Афонсу происходил от прямой кровной линии, от законнорожденной королевы Филиппы, а графиня Ричмонд — лишь от боковой кровной линии, от Джона, графа Сомерсета, легитимированного бастарда.
Вопрос, следовательно, заключается в том, кто из двух должен был бы наследовать по праву дома Ланкастеров после смерти короля Генриха VI. Леди Маргарет утверждала, что она происходит от мужчины, Джона, графа Сомерсета, и поэтому ее следует предпочесть. Король Афонсу же утверждал, что он находится в той же степени родства, что и графиня (они оба — внуки), однако предпочесть следует его, потому что он — мужчина, относится к прямой кровной линии последних королей дома Ланкастеров, а она — женщина и принадлежит к боковой линии. Таковы три довода в его пользу.
368

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VIII
Во-первых, он — мужчина, а она — женщина. Во-вторых, он происходит от законной старшей дочери, а она от легитимированного младшего брата. В-третьих, он принадлежит к прямой линии, а она — к боковой. В подкрепление его права эти люди приводят в пример дело, разрешенное учеными мужами в наши дни исключительно на основании первого из трех доводов, а именно наследование короны Португалии, когда корона была отдана королю Филиппу Испанскому. Это дело во многих отношениях перекликается с нашим. Король Мануэль Португальский имел троих детей (этого довольно здесь; позднее я подробно перечислю его потомков), то есть двух сыновей и дочь, рожденных в таком порядке — Жоан9, Изабелла10 и Дуарте", подобно тому, как Джон Гонт имел Генриха, леди Филиппу и Джона.
Принц Жоан Португальский, старший сын короля Мануэля, имел сына, другого Жоана12, а тот — Себастиана13, с которым прервалась линия старшего сына, Жоана. Сестра Жоана Изабелла вышла замуж за императора Карла и имела от него сына, нынешнего короля Филиппа Испанского14. Младший брат Изабеллы и Жоана, Дуарте, имел двух дочерей; одна из них вышла замуж за герцога Пармского15, а другая — за герцога Браганса16. Таким образом, король Филипп отстоял от короля Мануэля в той же степени, что и эти леди, так как он был сыном его старшей дочери, а две герцогини являлись дочерьми его младшего сына. Возник вопрос о том, кто из них должен наследовать, и решено было, что право принадлежит королю Филиппу, так как он — мужчина, а его мать была старшей сестрой. Хотя если бы были живы мать короля Филиппа и отец герцогинь, сеньор Дуарте Португальский, то дело обернулось бы иначе, так как последний — мужчина. Эти люди говорят, что хотя к нашему делу это обстоятельство не относится, однако оно нам выгодно. Ведь если бы королева Филиппа и Джон, граф Сомерсет, были живы на момент смерти короля Генриха VI, то предпочесть следовало бы Филиппу, как законнорожденную. Впоследствии тем более следовало предпочесть короля Афонсу, мужчину, а не внучку упомянутого графа Джона Сомерсета, всего лишь женщину. Так говорят они.
Помимо всего этого, они добавляют (как я уже многократно упоминал раньше), что король Афонсу принадлежал к той же кровной линии, что и все три короля Генриха из дома Ланкастеров, графиня же Ричмонд относилась лишь к боковой линии. Усиливая этот довод, они также говорят, что кроме тех прав, какие король Генрих IV (то есть, первый король из дома Ланкастеров) получил от своего отца, Джона Гонта, поскольку тот был третьим сыном короля Эдуарда III, король Генрих имел также и различные права, которые относились лишь к нему, а не к его отцу. Например, призвание в королевство гласом всего народа; право, приобретенное силой оружия, направленного против дурного правления предыдущего короля; личное отречение и передача ему королевства, подтвержденные публичным документом короля Ричарда; избрание его парламентом и коронация королевством; наконец, мирное обладание короной им и его потомками на протяжении более чем тридцати лет, многократно подтверждавшееся всем королевством при посредстве парламентских актов, клятв и других уверений, о чем знает
369

Р ДОЛЕMAH. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
весь мир. Эти права столь многочисленны и столь действенны, как только можно придумать и пожелать. Кроме того, когда король Ричард скончался, Генрих был его ближайшим родственником из всех, так как сыновья Роджера Мортимера отстояли от него на две степени родства дальше, как уже говорилось. Все эти права и привилегии относились лишь к персоне Генриха IV, а не к его отцу Джону Гонту, и, следовательно, не могли быть переданы им преемникам Джона, графа Сомерсета, но должны перейти потомкам сестры короля Генриха, королевы Филиппы Португальской. Таким образом, даже если предположить, что Джон Сомерсет и его потомки, а не леди Филиппа, должны были наследовать Джону Гонту (а они говорят, что это не так), даже если признать это, то Джон все равно не мог наследовать трем Генрихам, происходившим от леди Бланш. По сути, это — все, что я слышал о спорах по данному вопросу, то есть о том, какая линия является истинной наследницей дома Ланкастеров. А именно, потомки ли Джона Сомерсета, рожденного от Кэтрин Суинфорд (от него происходят король Генрих VII и его наследники), или же королевы Филиппы Португальской, рожденной от леди Бланш, от которой происходят упомянутые португальские принцы.
Теперь нам остается здесь рассмотреть, кто именно относится к столь часто упоминавшимся португальским принцам, и какие права на английскую корону имеют или могут иметь все они вместе и каждый из них по отдельности. Чтобы лучше это понять, надо несколько подробнее изложить родословную короля Мануэля Португальского. Хотя он имел много детей от нескольких жен17, лишь от шести из них, рожденных одной женой, сейчас имеется потомство. Именно о них нам надлежит говорить применительно к нашему делу, то есть к правам на Англию. Предположим, что (а это правда) король Мануэль происходит по прямой линии от упомянутой леди Филиппы, королевы Португалии, дочери Джона Гонта от его первой жены, леди Бланш, герцогини и наследницы герцогства Ланкастерского, и сестры короля Генриха IV, первого правителя из дома Ланкастеров. Таким образом, в силу ее прав потомки короля Мануэля могут претендовать на все то, что леди Филиппа могла унаследовать от своих отца, матери или же брата — короля Англии и его потомков.
У короля Мануэля были дети, родившиеся в том порядке, как приведено здесь. Первым был принц Жоан, который стал королем после своего отца под именем Жоана III. Второй — леди Изабелла, жена императора Карла V и мать нынешнего короля Испании Филиппа. Третьей была леди Беатрис, вышедшая замуж за Карла, герцога Савойского18, мать покойного герцога Филиберта19 и бабушка нынешнего герцога20. Четвертым родился дон Луиш21, отец дона Антонию, что ныне пребывает в Англии22. Пятым — сеньор Энрике, кардинал и архиепископ Эворский, под конец жизни — король Португалии23. Шестым был сеньор Дуарте, отец герцогини Пармской и герцогини Браганса, то есть, леди Марии и леди Екатерины. Обе они оставили доброе потомство. У леди Марии от покойного герцога Пармского остались сыновья: сеньор Рануцио, нынешний герцог Пармский24, и сеньор
370

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VIII
Луиджи, кардинал25. Леди Екатерина, герцогиня Браганса, еще жива26; она родила нескольких славных принцев, а именно, сеньора Теодоша, герцога Браганса27, и трех его младших братьев — Дуарте, Александра и Филиппа28. Все молодые принцы подают большие надежды. Таковы были дети короля Мануэля; теперь я подробнее расскажу обо всех линиях.
Принц Жоан Португальский, впоследствии король Жоан III, имел сына, другого Жоана. Тот умер еще при жизни отца, оставив сына по имени Себастиан, который стал королем и был впоследствии убит маврами в Берберии. Так пресеклась первая линии.
Второй сын и четвертый ребенок короля Мануэля был назван доном Луишем. Он умер, как предполагают, без законных наследников. Ведь его сына, дона Антонио, которого впоследствии народ Лиссабона провозгласил королем, и каковой сейчас живет в Англии, все считали незаконнорожденным, о чем будет еще рассказано подробнее. Поэтому после смерти короля Себастиана на престол взошел кардинал, сеньор Энрике, третий сын короля Мануэля и двоюродный дед покойного короля Себастиана, приходившийся братом его деду29. Впрочем, было довольно и тех (как говорят те авторы, которых я позже назову), кто утверждал, что вместо кардинала королю Себастиану должен был наследовать король Филипп Испанский, поскольку он, а не кардинал, был его ближайшим кровным родственником. Ведь король Филипп был не только сыном старшей дочери короля Мануэля, но также и братом матери короля Себастиана30. Тем не менее, упомянутый кардинал взошел на престол мирно, с согласия всех партий. Однако он был стар и не мог иметь собственных детей, поэтому в его правление начались споры о том, кто станет его преемником.
На престол претендовали пять принцев португальской королевской крови, не считая леди Екатерины, французской королевы-матери31. Она предъявила права по линии своей матери, происходившей от некоего сеньора Ральфа, графа Булони, что в Пикардии32. Этот Ральф был старшим сыном короля Португалии Афонсо III33. До того, как стать королем, то есть при жизни старшего брата, короля Португалии Санчо34, Альфонсо женился на Матильде, графине и наследнице Булони35, и имел от нее упомянутого Ральфа. Однако после того, как Афонсо стал королем Португалии, он женился вновь, на дочери короля Кастилии36, родившей ему сына Диниша37, который правил после него. Потомки Диниша царствуют в Португалии по сей день. Королева-мать оспорила права короля Диниша и его потомков, утверждая, что наследство принадлежит ей в силу прав упомянутого Ральфа. С этим она послала в Португалию сеньора Урбана, епископа Коменжа в Гаскони38, чтобы тот изложил ее дело. Однако ее претензии были быстро отвергнуты, и к рассмотрению были приняты права лишь упомянутых пяти принцев, происходивших от детей короля Мануэля. Среди них были дон Антонио, сын дона Луиша, старшего брата кардинала; король Испании Филипп, сын леди Изабеллы, старшей сестры кардинала, герцог Савойский Филиберт, сын леди Беатрис, младшей сестры кардинала, и герцогини Мария Пармская и Екатерина Браганса, дочери сеньора Дуарте, младшего брата кардинала
371

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
и младшего из детей короля Мануэля. А поскольку старшая из двух дочерей, леди Мария, герцогиня Пармская, скончалась до того, как начались заседания, ее старший сын, сеньор Рануцио, нынешний герцог Пармский, предъявил свои претензии на корону в силу ее прав.
Поскольку дело было столь важным, каждая сторона изложила свои доводы и провозгласила свои права наилучшим образом, а те, кто не мог присутствовать в Португалии, отправили туда своих агентов, послов и адвокатов, чтобы они изложили дело за них. Дон Антонио и герцогиня Браганса, как жители Португалии, присутствовали лично и объявили о своих правах. Дон Антонио сделал это сам, а за герцогиню Браганса выступил ее мужгерцог39 и его ученые адвокаты.
Герцог Пармский послал от своего имени Фердинанда Фарнезе, епископа Пармского40. Герцог Савойский отправил Карло делла Ровере, впоследствии сделанного кардиналом41. Король Испании как главный претендент отправил в Португалию дона Педро Хирона, герцога Осуну42, позднее ставшего вице-королем Неаполя, сеньора Кристофоро де Мора, бывшего тогда рыцарем его опочивальни, а позднее ставшего членом его Совета и совсем недавно — графом Кастель-Родриго в Португалии (его родной стране)43. Кроме этих двух, король послал также и великого правоведа по имени Родриго Васкес44, ставшего позднее (как я слышал), лордом-Президентом Кастилии, что приблизительно соответствует лорду-канцлеру у нас.
Все они изложили перед королем-кардиналом различные доводы обоснования прав на наследование португальской короны от имени упомянутых пяти персон. Двух из них быстро исключили. Во-первых, герцога Савойского, так как его мать была младшей сестрой матери короля Филиппа, да и он сам — младше этого короля. Во-вторых, дон Антонио также был исключен публичным решением суда его дяди, короля-кардинала, как бастард, рожденный вне законного брака. Дон Антонио это отрицал и попытался доказать законность своего происхождения, утверждая, что его отец, дон Луиш, перед своей смертью тайно женился на его матери. Он привел тому свидетелей, а именно, сестру своей матери и ее мужа, и двух других. Однако король-кардинал утверждал, что после допроса он установил: свидетели подкуплены. По его словам, ему стало это ясно отчасти потому, что их речи не согласовались между собой, отчасти же потому, что некоторые из них признались в том, что они подкуплены. Он заключил их в тюрьму и приказал подвергнуть наказанию. Восседая на троне правосудия, король вместе с четырьмя епископами и четырьмя юристами, призванными помочь ему в этом деле, провозгласил дона Антонио незаконнорожденным. Я читал об этом в основном у двух авторов. Первый из них — Иероним Франке, джентльмен из Генуи, написавший на итальянском языке десять книг об объединении короны Португалии с короной Кастилии45. Второй же — Иоанн Антоний Виперано, сицилиец, как я полагаю. Он написал на латыни книгу de obtenta Portugallia a rege Catholico Philippo, об обретении Португалии королем Филиппом Католиком46. Из обеих этих книг я главным образом и позаимствовал доводы, которые сейчас изложу, относительно причин, по
372

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VIII
каким король-кардинал отверг права дона Антонио прежде других претендентов и объявил его незаконнорожденным.
Во-первых, таковым его все считали при жизни отца, и никто никогда в том не сомневался и не ставил этого под вопрос до тех пор, пока сам дон Антонио не объявил об обратном.
Во-вторых, в понтификат папы Юлия III, когда из Рима пришли декреты, запрещавшие бастардам занятие должностей, дон Антонио просил папу о диспенсации, что свидетельствует о том, что он знал о своей незаконнорожденности.
В-третьих, его отец, дон Луиш, многократно свидетельствовал письменно и устно, что Антонио — его незаконный сын, и обозначил его так в своем завещании.
В-четвертых, сам кардинал подтвердил, что если бы его брат, дон Луиш, когда-либо так поступил, то есть, женился бы на этой женщине, которая была всего лишь простолюдинкой еврейского рода (что подтверждают эти истории), то он, скорее всего, объявил бы об этом своим друзьям и родственникам, так как это важно для них. Однако он этого не сделал, хотя кардинал поклялся, что был с ним в момент его смерти.
В-пятых, он сказал: если дон Антонио — законнорожденный, почему же он не потребовал корону себе вместо самого кардинала, сразу после смерти короля Себастиана? Ведь если бы он был законным, тогда его право превосходило бы право кардинала, как превосходило его право другого его племянника, Себастиана. Ведь он тоже был сыном старшего брата кардинала, как уже было сказано.
В-шестых и последних, кардинал поставил в вину дону Антонио то, что его свидетели были не согласны между собой, а часть их призналась в том, что была подкуплена. Приняв во внимание все эти причины и соображения, он принял упомянутое решение.
Так было решено дело дона Антонио. Если бы он был законнорожденным, то без всякого сомнения его по праву предпочли бы всем прочим претендентам на португальскую корону, а теперь — и на корону Англии. Если бы он был рожден законно, то тем более мог бы претендовать на герцогство Ланкастерское, как сказано выше, потому что оно должно перейти законному наследнику леди Филиппы, королевы Португалии. Из этого следует вывод, важный для нас в Англии. А именно: раз уж мы здесь считаем его истинным королем Португалии, то я не понимаю, каким образом мы можем отрицать его права на упомянутое герцогство. Если бы мы дали ему герцогство лишь во владение, со всеми доходами от него, ему в нашей стране было бы выказано подлинное гостеприимство до тех пор, пока он не завладеет короной в своем собственном королевстве47.
После исключения двух претендентов, то есть, герцога Савойского и дона Антонио, весь спор за Португалию разыгрывался между оставшимися тремя, а именно, королем Испании, сыном старшей дочери короля Мануэля, леди Изабеллы, и герцогинями Пармской и Браганса, дочерьми младшего сына короля Мануэля, доном Дуарте, инфантом Португальским.
373

Р. ДОМ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Прежде всего, старшая из двух леди, то есть, Мария, герцогиня Пармская, уже скончалась, и ее права принял на себя ее старший сын, сеньор Рануцио, ныне — герцог Пармский. Он заявил, что представляет свою мать и ее отца, сеньора Дуарте. Если бы тот был жив, его (несомненно) предпочли бы старшей сестре, леди Изабелле, матери короля Филиппа. Следовательно, потомкам сеньора Дуарте должно быть оказано предпочтение перед ее потомками. Это он говорил против короля Филиппа.
А против герцогини Браганса он утверждал, что его мать была старшей сестрой, и по этой причине он, — тот, кто представляет ее личность — должен быть предпочтен леди Екатерине, герцогине Браганса. Итак, основанием претензий герцога Пармского было то, что он приходился внуком дону Дуарте от его старшей дочери, а королю Мануэлю — правнуком от его сына, тогда как король Филипп был внуком, но только от дочери, а леди Екатерина Браганса — лишь вторая дочь дона Дуарте.
Однако на это сторонники леди Екатерины отвечали, во-первых, что она рождена и выросла в Португалии, и поэтому ей нужно оказать предпочтение перед королем Филиппом или герцогом Пармским, рожденными за границей. Во-вторых, против короля Филиппа она использовала тот же довод, что до нее — герцог Пармский, а именно, что она — дочь дона Дуарте, сына короля Мануэля, чье право лучше, чем право его сестры. Таким образом, его детей следует предпочесть ребенку его сестры, то есть, королю Филиппу. В-третьих, против герцога Пармского она утверждала, что она на одну степень родства ближе к король Мануэлю и к королю ЭнрикеКардиналу, чем герцог. Ведь он — только внук, а она — дочь упомянутого дона Дуарте, брата кардинала и сына короля Мануэля. Когда же герцог Пармский заявил о том, что представляет свою мать, старшую сестру, на это последовал ответ: в наследовании короны Португалии не допускается никакого представительства, а каждый претендент рассматривается лично, в силу собственных прав и кровной близости к покойным королям. А если претенденты относятся к той же степени родства, тогда каждого из них оценивают по его личным прерогативам, то есть, мужчину предпочитают женщине, а старшего — младшему.
Итак, леди Екатерина Браганса была на одну степень родства ближе к отцу, дону Дуарте, чем герцог Пармский, всего лишь внук, поэтому ее следовало предпочесть. В пользу этой леди учеными юристами было написано много книг. В Португалии ее права считались предпочтительными по отношению к правам герцога Пармского, и это во многом помогло правам короля Филиппа, как будет сейчас показано.
На это от имени герцога Пармского ответили, что покойный король Себастиан взошел на престол благодаря представительству, а не близости родства, поскольку был на одну степень родства дальше от короля Жоана III, которому он наследовал, чем кардинал. Ведь он был внуком, то есть, сыном сына, а кардинал — его братом. Однако Себастиан был предпочтен кардиналу, так как представлял право своего отца, принца Жоана, умершего до вступления в права наследования. Таким образом, мы видим здесь (говорят
374

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VIII
они), что представительство в данном деле допускалось и должно быть допущено сейчас. 4
На это было сказано, что Себастиан претендовал на престол вместо своего двоюродного деда не столько в силу представительства, сколько потому, что был прямым наследником по линии короля Жоана, а кардинал относился к боковой ветви. Закон допускает, что прямой линии должно оказываться предпочтение перед боковой линией, поэтому представительство не имело значения.
Исключение права представительства сильно укрепило претензии короля Филиппа, поскольку оно касалось обеих леди и их потомков. Ведь если мы предположим (как гласит данный ответ), что не допускается замещение отца, матери или других предков, и должно рассматривать только личность каждого претендента, из этого следует (говорили сторонники короля), что короля Филиппа, отстоящего от жившего тогда короля Энрике на ту же степень родства, что и эти леди (так, все трое — дети брата и сестры), следует предпочесть им, как потому, что он мужчина, а они — женщины, так и потому, что он старше по возрасту, будучи рожденным раньше них. И хотя герцог Пармский напоминал, что он тоже мужчина, на это отвечали, что он отстоит на одну степень родства дальше от упомянутого короля, чем король Филипп. Итак, если не признавать право представлять родителей, то есть, не принимать в расчет, что король Филипп происходит от женщины, а две герцогини — от мужчины, но рассматривать только личности претендентов, как было провозглашено, то эти люди объявили, что предпочтение явно следует оказать королю Филиппу. Ведь он был на одну степень родства ближе, чем герцог Пармский, и превосходил леди Екатерину Браганса полом и возрастом.
Более того, юристы короля Филиппа утверждали, что он также и более близкий кровный родственник покойного короля Себастиана, нежели сам король Энрике, и уж гораздо более близкий, чем два других претендента. Ведь он приходился братом матери короля Себастиана, а кардинал был всего лишь братом его деда. Помимо того, они говорили, что Португалия принадлежала короне Кастилии согласно древнему праву. Это право короли Кастилии не могли дать в приданое своим дочерям вместе с большей частью страны. Кроме того, когда королем Португалии благодаря народному избранию стал бастард Жоан I, наследственное право на королевство явно принадлежало королю Хуану Кастильскому, который был женат на леди Беатрис, дочери и наследнице короля Португалии Фердинанда. Из-за явной несправедливости она и ее потомки (чьи права в наши дни принадлежат королю Филиппу) были лишены наследства благодаря вторжению упомянутого Жоана, магистра Авишского ордена, незаконнорожденного брата упомянутого короля Фердинанда48.
Данные аргументы приводили различные юристы от имени короля Филиппа. Среди них были не только испанцы, но и выходцы из других стран и провинций, о чем свидетельствуют и названные мной авторы. Об этом было написано много книг. И когда соперничество достигло высшего на¬
375

Р. ДОЛЕМЛН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
кала, король-кардинал умер, так и не успев разрешить этот спор. По этой причине король Испании счёл, что его право — наилучшее, а кроме того, он, будучи монархом и не имея над собой светского судьи, не обязан подчиняться никакому суду в данном деле, но напротив, может силой получить то, что считает своим, если не получит этого иначе (так писали названные мной авторы). Поэтому, видя, что дон Антонио претендует на королевство лишь благодаря любви партии народа в Лиссабоне, король Филипп захватил Португалию силой оружия, как знает весь мир, и мирно владеет ею по сей день.
Я так долго рассказывал о спорах относительно наследования престола в Португалии потому, что они охватывают также и права на наследование короны Англии. Ведь все три упомянутых принца могут также претендовать на наследование прав дома Ланкастеров, а, следовательно, и короны Англии. Они происходят от королевы Филиппы, старшей дочери Джона Гонта, герцога Ланкастерского, и сестры короля Генриха IV, как уже говорилось раньше.
Одни люди говорят, что вопрос о том, кто из принцев Португальского дома имеет права на Англию, уже решен, так как король Филипп, унаследовавший Португалию, тем самым приобрел и право на наследование английского престола. Но другие говорят «нет», потому что законы наследования в Португалии и Англии различны. В Англии допускается представительство, так что детям сына, даже если это женщины, оказывается предпочтение перед детьми дочери, даже если они — мужчины. Из этого они выводят, что поскольку упомянутые права леди Филиппы на герцогство Ланкастерское и вместе с тем также и на английскую корону являются предпочтительными согласно законам Англии, а не других стран, то и в наши дни права наследования португальских принцев — потомков леди Филиппы — должны определяться только английскими законами (где имеет место представительство), а не законами других народов. Так говорят они.
Против этого другие говорят, что вопрос здесь заключается не в том, по какому закону определяются права португальских принцев на английскую корону, но, скорее, кто из них является истинным наследником короля Жоана I и его жены, леди Филиппы, наследницы дома Ланкастеров. Эти государи были королем и королевой Португалии, и их истинный наследник в наши дни имеет права на корону Англии. Если истинный наследник известен, неважно, по какому закону он претендует, португальскому или английскому, или же по обоим. Однако высшим судьей в этом первом и главном деле, — кто есть истинный наследник упомянутых короля и королевы, — являются законы Португалии, а не Англии. А поскольку король Испании сейчас считается истинным наследником и владеет своим наследием (я имею в виду корону Португалии), то, как говорят эти люди, он, следовательно, наследует все права, достоинства и прерогативы этих государей и их потомков.
Таким образом, вы видите, сколь велико в этом деле различие доводов и аргументов, которые приводятся или могут быть приведены разными сторо¬
376

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА УН/
нами. Поэтому очевидно, что вопрос о престолонаследии в Англии сомнителен и неоднозначен; ведь только в одной ветви, то есть, в Португальском доме, существует столько затруднений, как было здесь показано.
Наконец, обычное возражение против всех этих прав и претендентов заключается в том, что их права — старые и вышли из употребления, поэтому теперь их не стоит предъявлять, особенно потому, что король Генрих VII и его потомки так долго владели титулом Ланкастеров. Кроме того, эти права принадлежат иностранцам, чье правление может различными способами нанести ущерб Англии. Это, прежде всего, касается короля Испании: такой великий и могущественный монарх, как он, может ущемить вольности англичан и привести их к рабству, если его право возобладает, как кажется некоторым.
Так говорят многие в Англии и за границей в наши дни. Однако другие возражают на это. Касательно первого довода о древности права они, как было сказано выше, утверждают, что по закону право на королевство никогда не умирает, но может быть реализовано тогда, когда тот, кому оно принадлежит, может привести его в действие и завладеть короной. Что же до права Португальской линии, то, говорят они, оно не такое уж старое и вполне может проявиться и быть принятым к рассмотрению, особенно сейчас, когда пресеклась мужская линия короля Генриха VII, и мы по необходимости должны обратиться к его дочерям. Это — хорошая причина (говорят эти люди) для того, чтобы признать вопрос о правах леди Филиппы, королевы Португалии. Ведь даже если нам бы и следовало принять во внимание права мужского потомства Джона, графа Сомерсета, предпочесть его или позволить ему обладать короной вместо потомков леди Филиппы (похоже, так оно и было, говорят эти люди; ведь Генрих VII был коронован, когда была жива его мать, которая должна была бы стоять перед ним в обычном порядке наследования престола), однако (говорят они) нет причин предпочесть потомков Джона Сомерсета или короля Генриха VII по женской линии мужчинам — потомкам королевы Филиппы.
Более того, они говорят, что дома Кларенса и Хантингтона имеют еще более древнее и устаревшее право, нежели Португалия. Они выводят его от Джорджа, герцога Кларенса, который никогда не имел короны, а португальские принцы претендуют на то, чтобы быть наследниками короля Генриха VI, носившего английскую корону на протяжении 40 лет. Если бы после его смерти король Португалии Афонсу (бывший тогда уже стариком, изможденным бесконечными войнами) оказался способен возобладать и реализовать свое права, какое имел в те дни его дом, то он не позволил бы прийти к власти дому Йорков, а королю Генриху VII — получить престол после них по праву Ланкастеров. Ведь Генрих VII никоим образом не мог иметь права Ланкастеров (говорят эти люди), ни от королевы Филиппы, ни от Джона Сомерсета. По линии королевы Филиппы принцы Португальского дома были перед ним, а по линии Джона Сомерсета перед ним стояла графиня, его мать. Не мог он тогда и претендовать по праву Йорков, так как не был еще женат на дочери короля Эдуарда. Таким образом, его коронация в поле
377

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
и овладение королевством было совершено без всякого права, но только лишь на основании доброй воли народа, как утверждают эти люди.
На другое возражение — об иностранных принцах и правлении иностранцев, которые могут завладеть Англией благодаря правам португальских принцев, — разные люди отвечают по-разному. Одни говорят, что если окажется так, что через них Англия попадет под власть иностранных государей, то она не понесет из-за этого никакого урона и ущерба, но напротив приобретет многие блага. Другим не нравится это утверждение, они добавляют, что если будут признаны права иностранного принца, то все должно быть устроено таким образом, что хотя сам государь, призванный править, и рожден за границей (что для них само по себе не создает затруднений), но служить ему должны только англичане. Он не должен приводить с собой в страну никаких войск, подобно тому, как этого не делали король Стефан или король Генрих II, рожденные во Франции49, или же король Филипп Испанский во времена королевы Марии50, или как поступил бы Месье, если бы он женился на нынешней королеве, как это некогда предполагалось51.
На это один из компании сказал: возможно ли, чтобы кто-нибудь считал, — любого рода иностранное правление может принести Англии благо, а не ущерб, когда все люди в стране настроены против этого. Касательно последних двух приведенных вами примеров (сказал он): вы же помните, какие волнения подняли некоторые люди из-за прибытия короля Филиппа52, и какие мятежи могли бы сопровождать появление Месье, если бы этот план был доведен до конца.
Я хорошо это помню, отвечал юрист. Люди, которые придерживаются такого мнения, возразят, что это был всего лишь народный мятеж без всякой причины или истинного основания, поднятый несколькими горячими головами, потому что они не любили религию тех государей, а также из личных побуждений, но не по здравым причинам или исходя из государственного интереса. Эти люди считают, что государственный интерес — на их стороне и, по правде говоря, приводят столько доводов в пользу своего мнения, что послушать их, так трудно судить, какое мнение истинно, однако они более всего на это претендуют. На сем (сказал он) я заканчиваю свой рассказ об этом деле и оставляю его другим для обсуждения.
Тут вся компания высказала великое желание узнать доводы, приводимые обеими сторонами в данном вопросе, тем более, что он имел прямое отношение к претензиям иностранных государей. Поэтому они настойчиво просили юриста, чтобы тот, прежде чем пойти дальше или завершить рассуждение о правах наследников (которое до сих пор так их интересовало), ненадолго задержался на данной теме. Юрист некоторое время не соглашался, однако в конце концов он поддался их просьбам и обещал, что во время их встречи на следующий день он удовлетворит их желание. Итак, они расстались на время, довольные, однако, по их словам, с головами, забитыми правами и претендентами на корону.
378

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VIII
Комментарии
1 Обе сестры Филиппа II (1527—1598) были младше его. Мария (1528—1603) в 1548 г. стала женой будущего императора Максимилиана II Габсбурга (1527— 1576), воспитывавшегося при испанском дворе, и в 1552 г. навсегда покинула страну. Хуана (1535—1573) в 1552 г. вышла замуж за наследника португальского престола, инфанта Жоана (1537—1554). Овдовев, Хуана вернулась в Испанию (1554 г.), оставив в Лиссабоне младенца-сына (будущего короля Португалии Себастиана, см. примем. 14). В 1556—1559 гг. она правила страной от имени отсутствовавшего Филиппа II. После его возвращения Хуана удалилась от государственных дел и полностью посвятила себя религии. Считается, что она — единственная женщина, которая когда-либо была принята в орден иезуитов.
2 Джон Гонт женился на Кэтрин Суинфорд в 1396 г. В 1397 г. их дети — Джон, Генри, Томас и Джоан Бифорт были легитимированы актом парламента.
3 В 1397 г. Филиппа Ланкастерская была матерью четырех сыновей — Афонсу (1390-1400), Дуарте (1391-1438), Педру (1392-1449) и Энрике (1394-1460).
4 Элизабет (Бесс) Блаунт (1502—1540), фрейлина королевы Екатерины Арагонской. Любовница Генриха VIII в 1517—1519 гг. Впоследствии была женой Гилберта Тэлбойса (1500—1530), лорда Кайма (в 1522—1530 гг.), а после его смерти вышла замуж за Эдварда Клинтона (1512-1585), графа Линкольна.
5 Генри Фицрой (1519—1536), сын Генриха VIII и Бесс Блаунт. В 1525 г. отец сделал его кавалером Ордена Подвязки, графом Ноттингэмом и герцогом Ричмондом (оба титула традиционно даровались только принцам крови), а также лордомадмиралом и смотрителем Пяти портов. Был женат на Мэри Ховард (1519—1557), дочери герцога Норфолка. В начале 1530-х гг. Генрих VIII всерьез задумывался о том, чтобы актом парламента признать Генри Фицроя законным сыном и сделать его наследником престола. Возможно, именно с этими планами связано появление статута 1536 г., позволявшего королю распорядиться престолом в завещании.
6 Мария (1516—1558), дочь Генриха VIII от брака с Екатериной Арагонской.
7 Екатерина Суинфорд была вдовой на момент ее связи с Джоном Гонтом, который состоял в браке с Констанс Кастильской.
8 Внук Филиппы Ланкастерской, Афонсу V (1432—1481), король Португалии (1438—1481), сын Дуарте I и его жены Леоноры Арагонской.
9 Жоан III (1502-1557), король Португалии в 1521-1557 гг. Старший сын Мануэля I от его второго брака с Марией Арагонской (1482—1517).
10 Изабелла (1503—1539). Старшая дочь Мануэля I от его второго брака с Марией Арагонской. См. примеч. 7 к предисловию части I.
11 Дуарте (1515—1540), герцог Гимараеш. Младший сын Мануэля I от его второго брака с Марией Арагонской.
12 Инфант Жоан (1537-1554), сын короля Жоана III и его жены Екатерины Испанской (1507-1578), сестры Карла I (V) Габсбурга.
13 Себастиан I (1554—1578), король Португалии в 1557—1578гг. Сын инфанта Жоана Португальского и его жены Хуаны (1535—1573), дочери Карла I Габсбурга. Погиб, сражаясь с арабами в Марокко, и не оставил наследников.
14 См. примеч. 7 к предисловию части I
15 Дуарте, герцог Гимараеш, был женат на Изабелле, дочери герцога Браганса. От этого брака родилось две дочери. Старшая, Мария (1538—1577), стала женой Алессандро Фарнезе (1545—1592), герцога Пармского. См. примеч. 8 к предисловию части I и примеч. 25 к главе I части II.
379

Р ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
16 Вторая дочь дона Дуарте, Екатерина (1540—1614), вышла замуж за Жоана, герцога Браганса (1543-1583).
17 Мануэль I был женат трижды. Его первой женой была Изабелла (1470—1498), старшая дочь Изабеллы Кастильской и Фернандо II Арагонского. Она умерла родами, оставив мужу сына, умершего в раннем детстве. Второй женой стала сестра Изабеллы Мария (1482-1517). В этом браке родилось 10 детей, 8 из которых достигло совершеннолетия. После смерти Марии Мануэль женился на ее племяннице Леоноре (1498—1558), дочери Филиппа I Габсбурга и Хуаны Кастильской, сестры Изабеллы и Марии. В этом браке родилось двое детей; дочь достигла совершеннолетия.
18 Беатриса (1504—1538), вторая дочь Мануэля I Португальского и его второй жены Марии Арагонской. Жена Карла III (1486—1553), герцога Савойского (1505— 1553). Из 9 детей от этого брака лишь один достиг совершеннолетия.
19 Эммануил Филиберт I (1528—1580), герцог Савойский (1553—1580), правитель Нидерландов (1555—1559). Единственный сын Карла III и Беатрисы Португальской.
20 Карл Эммануил I (1562—1630), герцог Савойский. Единственный сын Эммануила Филиберта I и его жены Маргариты (1523—1574), дочери короля Франции Франциска I. См. примеч. 10 к предисловию.
21 Луиш (1506-1555), герцог Бежа. Второй сын Мануэля I Португальского и Марии Арагонской.
22 Антонио (1531 — 1595), приор ордена рыцарей-иоаннитов в Крато. Незаконнорожденный сын дона Луиша и Виоланты Гомеш, незнатной женщины из «новых христиан», то есть обращенных евреев. В 1580 г. он объявил себя королем Португалии, однако через 20 дней его сторонники потерпели поражение от армии Филиппа II (под командованием герцога Альбы) при Алькантаре (25 августа). После этого он бежал на Азорские острова, которые признавали его королем в течение трех лет (1580—1583 гг.). В 1581—1582 гг. дон Антонио жил в изгнании при французском дворе, а с середины 1580-х гг. — в Англии. Королева Елизавета Английская профинансировала его неудачную попытку захватить в 1589 г. Лиссабон. В последний год жизни дон Антонио вернулся в Париж.
23 Энрике I (1512—1580), пятый сын Мануэля I Португальского и Марии Арагонской. Архиепископ Эворский. В 1578-1580 гг. — король Португалии.
24 Рануцио I Фарнезе (1569—1622), герцог Пармский. См. примеч. 8 к предисловию и примеч. к главе I части II.
25 Эдуардо Фарнезе (1573-1526), кардинал. Младший сын герцога Алессандро Фарнезе и его жены Марии Португальской. Парсонс ошибся относительно его имени.
26 См. примеч. 17.
27 Герцог и герцогиня Браганса имели 9 детей. Старший сын от этого брака — Теодош (1568-1630), герцог Браганса с 1583 г. (см. примеч. 9 к предисловию части I). Женат на Ане Веласко де Хирон, дочери испанского гранда, герцога Фриаса.
28 Остальные сыновья герцога Браганса — Дуарте, маркиз Фрекилла, Александро, архиепископ Эворский и Фелипе (1581—1608).
29 См. примеч. 14 и 24.
30 См. примеч. 26 к главе I части II и примеч. 1 к данной главе.
31 Екатерина Медичи (1519-1589), королева Франции, жена Генриха II.
32 Мать Екатерины Медичи Мадлен де ла Тур (1500—1519) происходила от графов Овернских и Булонских. Однако ее претензии на португальский престол основывались на ошибке. Ральфа или Ранульфа среди графов Булонских не было.
33 Альфонсо III (1210—1279), король Португалии (1248—1279). Второй сын короля Альфонсо II Португальского (1185—1223) и его жены Урраки Кастильской (1186—1220).
380

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА VIII
34 Санчо II (1207—1248), король Португалии (1223—1248). Старший сын короля Альфонсо II Португальского и его жены Урраки Кастильской.
35 Матильда II (1202—1260), графиня Булонская (1216—1260). Дочь Рено, графа Даммартена (1165—1227), и Иды Лотарингской (1167-1216), графини Булонской (1173—1216). В первом браке — жена Филиппа (1201-1234), графа Клермона. Вторым мужем Матильды Булонской стал Альфонсо III Португальский в 1235 г. Оба их сына умерли в младенчестве (1239 и 1240 гг.). Взойдя на престол, Альфонсо добился расторжения бездетного брака. После смерти Матильды графство Булонское перешло к ее двоюродной сестре Аделаиде Брабантской (1190—1265), вдове графа Гильома X Овернского (1195-1247), а затем — к сыну последней, Роберту V (1225—1277), графу Овернскому (см. примеч. 29 к главе II части II). Его наследницей в XVI в. и была Мадлен де Ла Тур. К португальской династии эта семья не имела никакого отношения.
36 См. примеч. 24 к главе III части I.
37 Диниш (1261 — 1325), король Португалии (1279-1325). Единственный сын Альфонсо III и Беатрисы Кастильской.
38 Урбан де Сен-Желэ Ланзак, епископ Комменжский с 1580 г.
39 Жоан, герцог Браганса. См. примеч. 16.
40 Фердинандо Фарнезе (1542-1606), епископ Пармский (1563-1606).
41 Джироламо (не Карло!) делла Ровере (1528—1592), посол герцога Савойского во Франции; архиепископ Туринский с 1564 г. Кардинал в 1586—1592 гг.
42 Педро Теллес-Хирон де ла Куэва, герцог Осуна (1537—1590).
43 Кристобаль де Маура, маркиз Кастель Родриго (1528—1613).
44 Родриго Васкес (1529—1599), председатель Совета Кастилии.
45 Возможно, имеется в виду следующая книга: Successi della guerra di Portogallo; ne quali non solamente si descrivono gli Apparecchi tutte, che in essa furono fatti; та rincoronatione ancora della Maesta Cattolica del Re Filippo (Venetia, 1582).
46 Уроженец Мессины, Джованни Антонио Виперано (ум. 1610) был капелланом и историографом Филиппа II, а с 1589 г. — епископом Джовинаццо. Его труд De obtenta Portugallia a rege Catholico Philippo был издан в 1583 г. в Мадриде.
47 Здесь Парсонс иронизирует: Елизавета I использовала дона Антонио как орудие против Испании. Этим объясняется и приглашение его в Англию. Однако после провала экспедиции в Португалию (1589) дон Антонио оказался банкротом — и в прямом, и в переносном смысле — и существовал на подачки правительства.
48 См. примеч. 56 и 57 к главе VII части I.
49 Король Стефан был графом Блуасским; Генрих II — графом Анжу и Мэна. Оба они опирались на английскую знать.
50 Король Филипп II Испанский в 1554 г. стал мужем английской королевы Марии I Тюдор. По условиям брачного договора количество испанцев, прибывших в его свите, было резко ограничено, и король не имел права предоставлять испанцам придворные или иные должности в Англии.
51 Речь идет о Франсуа, герцоге Анжуйском (1555—1584), младшем сыне короля Генриха II Французского и его жены Екатерины Медичи. В 1579—1581 гг. шли переговоры о браке Франсуа и королевы Елизаветы I Английской.
52 Речь идет о восстании Томаса Уайатта (1521-1554). Целью заговорщиков было как минимум предотвращение брака Марии I с Филиппом II Испанским, а как максимум — смещение Марии с престола, коронация ее сестры Елизаветы и заключение брака последней с Эдвардом Кортни, графом Девоном.
381

Глава IX
Лучше ли быть под властью иностранного правителя или государя, рожденного в своей стране, и лучше ли жить под управлением могущественного монарха, или же незначительного принца или короля
омпания собралась вместе на следующий день и вновь показала же¬
лание послушать рассказ об управлении иностранных государей, о
чем было упомянуто в прошедший день. Юрист начал с того, что поскольку они все так хотели, чтобы он углубился в предмет, который, по мнению большинства людей, замутнен предрассудками, — ведь ни один народ обычно не хочет и слушать об иностранных правителях и правительствах, — то он поступит так же, как и раньше, а именно, приведет только мнения и доводы других людей, рассуждавших об этом деле до него, и не станет от себя утверждать или отрицать что-либо.
Итак, он мог бы без конца приводить аргументы против власти иностранцев и заполнил бы целые тома доводами и причинами, или по крайней мере, ненавистью и отвращением, которые люди обычно испытывают к стоящим над ними иноземцам или же к иностранному правлению, к какому бы положению, сословию и достоинству они не относились. По его словам, все философы, законодатели, мудрые и добродетельные люди, как и все прочие, обычно согласны между собой. Мы видим в их словах, сочинениях и поступках, что они испытывали отвращение к подчинению иноземным правителям. Во всех восьми книгах «Политики» Аристотеля' вы видите, что какие бы различные формы правления он ни описывал, он всегда исходил из того, что правительство будет состоять из людей той же нации. То же самое имели в виду и все законодатели, которых он там упоминает, то есть, Минос, Солон, Ликург, Нума Помпилий и прочие1. Всякий, кто прочтет знаменитые инвективы Демосфена против претензий царя Филиппа Македонского, желавшего подчинить себе афинян и другие государства Греции2, а также его речи против его противника Эсхина"3, который, как полагали, тайно склонялся к подчинению этому иностранному государю, заметит, какую ненависть благородный оратор питал к правлению иноземцев. А тот, кто станет читать современные книги — например, итальянцев,
i Polit. Arist.
ii Demosthenis Philipicae, & in Aeschines.
382

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
повествующих о своем прошлом подчинении лангобардам, германцам или французской нации, или же испанцам в наши дни4, — или обратится к тому, что сейчас пишут и говорят французы против власти семьи Гизов и Лотарингского дома во Франции (они считаются там чужаками)5, то легко увидит, как глубоко укоренилась в их сердцах ненависть к иностранцам. Но довольно о словах.
Если же мы обратимся к делам, которые за этим воспоследовали, учтем, сколько крови было пролито, какие отчаянные меры принимались разными нациями, чтобы избежать подчинения иностранцам или же избавиться от него, если когда-то это произошло, то отчетливо увидим здесь веление природы. Ведь самые разные варварские народы, королевства и города, о которых мы читаем в историях, выбирали скорее бегство и смерть, нежели подчинение иноземцам'. Другие обращались к интригам и кровавым заговорам, как сицилийцы, которые в один и тот же день и час, во время вечерни", набросились на находившихся в их стране французов, которых они сами незадолго до того добровольно призвали6. Подобное же рассказывается в наших английских хрониках о жестоком убийстве датчан англичанами'"; то же самое многократно замышляли англичане против нормандцев, когда те покоряли нас, и французы против англичан, когда мы имели власть во Франции, хотя ни те, не другие замыслы не были реализованы по недостатку сил, возможности, а также благодаря бдительности противника. Если же говорить только о Франции, то ярость и ненависть французов к англичанам, правившим там при короле Генрихе VI, была велика и неутолима, как отмечают и Полидор, и другие хронисты (в то время отчасти из-за раздоров домов Йорка и Ланкастера в Англии, а отчасти благодаря доблести нового короля Карла VII французы надеялись избавиться от власти англичан)7. Ни доводы разума, ни страх перед наказанием, ни сила оружия, ни посулы и угрозы, ни опасность, ни жалость, ни религия, ни почитание Бога или уважение к властям не могли удержать их от постоянных восстаний против английского правления и английских правителей, от убийств англичан повсеместно, где только они могли их найти, без жалости или угрызений совести, до тех пор, пока они полностью не избавились от их власти.
Эти примеры учат нас (говорят эти люди), что правление иностранцев противно самой природе. Это подтверждается доводами, приводившимися ранее против претензий короля Шотландии, а также примерами решений, принятых королевствами Испании и Португалии, которые предпочли изменить порядок наследования, но не допустить в правители иностранцев.
Наконец (говорят они), очевидно и указание Священного Писания в данном деле. Когда Господь во Второзаконии предсказал Моисею, что евреи со временем изменят форму правления и пожелают себе царя, как все народы вокруг них, он добавил также условие, чтобы эти цари были из того же  i * *i Quinti Curtii И.5 & 6. de gest. Alex.
ii Leand. In descript. Siciliae.
iii Polid. Li. 8 Holinshed in vit. Canuti.
383

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
народа. Он говорит: Constitues eum quem Dominus Deus tuus elegerit de numero fratrum tuorum, non poteris alterius gentis hominem regem facere, qui non sit frater tuus. То есть поставь над собой царя, которого изберет господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собой иноземца, который не брат тебе (Втор. 17:15). Так говорят противники признания правителями иноземцев. Кажется, что их мнение и пристрастия имеют много последователей, поскольку большинство людей обычно склоняется к ним.
Однако с другой стороны довольно и таких людей, мудрых, трезвых и беспристрастных, которые иначе смотрят на это дело. Они говорят, что все упомянутые доводы суть лишь предрассудки простолюдинов и горячих голов, ненавидящих иноземцев. Они проявляются отчасти из-за порчи природы, благодаря которой люди склонны думать дурно о других и выказывать им мало любви, — особенно же тем, кто правит ими, — и тем меньше любви, чем удаленнее от нас эти люди в родстве или знакомстве. Отчасти же, считают они, эти предрассудки возникают из-за того, что большинство людей недостаточно размышляет. Они не взвешивают истинные причины и последствия событий, но только их видимость, и поэтому приходят к мнениям и пристрастиям простолюдинов, которые по большей части не имеют иного основания, нежели фантазии и измышления или же подстрекательство других, стремящихся разжечь мятеж. Именно так и происходит в нашем деле, говорят они, что станет видно при подробном рассмотрении.
Чтобы доказать это (говорят они) нужно, прежде всего, оставить все распространенные народные предрассудки против иноземцев и их правления, по крайней мере, на то время, что требуется для рассмотрения дела, и принимать в расчет только истинные последствия доброго и выгодного правления, вне зависимости от того, исходят ли эти плоды от иноземца или соотечественника. Эти последствия — мир, покой, справедливость, защита невинных, наказание злых, богатство, безопасность и прочие подобные блага, которые должно принести подданным доброе правление. Все эти последствия (говорят они) должны быть спокойно и беспристрастно рассмотрены мудрыми людьми. И где бы ни обнаружилось больше благих плодов, там и есть лучшее правление, там подданные счастливее всего, кто бы ни были правители, к какой бы нации или стране они ни принадлежали. Доказывают они это на следующем примере.
Возьмем две страны, располагающиеся по соседству. Подданные одной из них живут в мире, богатстве и процветании под властью иноземца, как это было со многими странами под управлением римлян. В другой же подданные подвергаются избиению, порке и прочим мучениям под властью государя-соотечественника, что мы читаем о сицилийцах под властью их тиранов-соотечественников Фалариса и Дионисия8. Из этого явствует (говорят они), что бедствия и лишения не кажутся легче, если они исходят от государя, рожденного в своей стране, напротив, они тяжелее. А счастливое состояние других под управлением иноземца кажется, безусловно, лучшим, следовательно, к такому правлению следует стремиться. Поистине, блага и
384

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
недостатки каждого правления должны оцениваться по последствиям, касающимся подданных, поскольку их благо относится к главным установлениям, о которых многократно говорил наш друг-цивилист. Когда же подданные живут в достатке и процветании, защищены и наслаждаются миром, безопасностью и богатством, когда справедливость оказывается всем людям, дурных наказывают и добрых награждают, когда почитают Бога и истинную религию, а добродетель вознаграждается, то именно это и важно для королевства и подданных, а вовсе не то, где и в какой стране родились государь и его слуги, к какой нации, языку или роду они принадлежат. Ведь какого бы рода ни был государь, после того, как он обретает свое достоинство, обычный подданный имеет не больше возможностей поговорить с ним или получить от него личную выгоду, как если он был иноземцем, за исключением лишь публичных и общих последствий его правления, упомянутых ранее. Как только государь обретает свое достоинство, он становится для меня иноземцем. Если он правит дурно и притесняет меня, для меня мало значения имеет, принадлежит ли он к той же крови и стране, что и я, или же нет. Я могу ответить так же, как народ Израиля в подобном случае сказал Ровоаму. Тот, как внук царя Давида из дома Иессея, считал свое положение само собой разумеющимся. Он был их господином и природным государем и потому мог притеснять их по своей воле. Однако они прямо ответили ему: Quae nobis pars in David, vel quae hereditas in fdio Isai. «Какая нам часть в Давиде? Нет нам доли в сыне Иессеевом»'. И они оставили его и предпочли власть иноземца Иеровоама, его слуги, а не его.
Такою первое положение, на котором настаивают эти люди. А именно: чтобы мы равным образом, разумно, мудро и истинно, без пристрастий рассматривали вопрос о том, где, при каком правителе и правлении мы скорее насладимся благими последствиями процветания подданных, упомянутыми ранее. Несомненно (говорят они), лучшим считается то правление, и те подданные — наиболее счастливыми, где они в большей степени наслаждаются этими плодами, невзирая на то, какой нации или семьи их государь или правитель. С другой стороны, для меня наихудшим правлением является то, где я почти не имею возможности почувствовать эти плоды, даже если государь — мой соотечественник или родственник, даже если он рожден в том же городе или дому, даже той же утробой, что и я. Например (говорят они), для тех, кто жил в Испании при короле Педро Жестоком или в Англии при короле Ричарде III, которых обычно называли тиранами, не имело значения то, что эти государи были с ними одной крови. Ведь они делали с подданными такое, что вряд ли сделал бы самый варварский иноземец. Подобным же образом, имело ли значение для всех упоминавшихся знатных семейств нашей страны — де ла Полей, Стаффордов, Плантагенетов и других, уничтоженных королем Генрихом VIII, — что этот король бьш не только соотечественником, но также и их близким родственником? Какую выгоду принесло Томасу Вудстоку, герцогу Глостеру, то, что он жил в правление короля, приходившегося ему племянни-
i 3 Царств. 12:16.
385

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
ком, а именно при Ричарде II, или же Джорджу, герцогу Кларенсу, то, что он подчинялся королю Эдуарду IV, его собственном брату? Ведь оба они подверглись преследованиям, были лишены титулов и приговорены к смерти, вместе с женами и детьми лишились жизни, земель, положения, имущества и постов и всех прочих земных благ. А ведь возможно, что при государе-иноземце они продолжали бы наслаждаться всем этим еще долгие годы.
Итак, эти люди, прежде всего, требуют, чтобы мы отделили все фантазии и пристрастия простолюдинов от истины и сути дела. Они также говорят, что мы должны определить, кто в самом деле является иноземцем. Ведь некоторые принимают за иностранцев тех, кто находится под управлением иного государя, даже если они принадлежат к тому же народу и говорят на том же языке. Так, по мнению тех, кто является врагами иноземцев, как уже говорилось чуть раньше (если вы помните), принцы из дома Гизов и их родственники являются чужаками во Франции; и это должно сделать их ненавистными французской черни. Их предки в прошлом прибыли из Лотарингии, провинции, соседствующей с Францией, имеющей ту же нацию, тот же язык и обычаи, но управляющейся другим государем. Я и сам, путешествуя по Италии, замечал, что флорентийцев ненавидят и зовут чужеземцами в Сиене, которой они управляют9, однако между двумя городами не больше 30 миль, и те и другие относятся к одной нации, говорят на одном языке, имеют одни обычаи и воспитание. С другой стороны, мы видим, что различные нации с разными языками считают друг друга соотечественниками; так, например, баски в Испании не считают кастильцев чужаками, но соглашаются, что те ими правят, как если бы все они были одним народом10. Но они — разные народы, с разными языками и обычаями. То же самое я отмечал в бретонцах и нормандцах по отношению к французам11, в валлийцах по отношению к англичанам12. Это — другой народ со своим языком, однако он мирно управляется англичанами. И англичане считают их своими соотечественниками, ведь когда Генрих VII стал королем Англии, я не обнаружил никакого сопротивления ему со стороны англичан, хотя он по отцовской линии был валлийцем, Тюдором из Уэльса13. Таким образом, вопрос о том, кто чужак, а кто — нет, во многом зависит от мнений и привязанности каждого народа и нации друг к другу.
Поэтому эти люди переходят к частному вопросу и говорят, что нация может перейти под управление чужеземцев двумя или тремя разными способами. Во-первых, как провинция, то есть, часть других владений, как Англия при римлянах, как в наши дни Ирландия при англичанах, Бретань при французах и многие государства Италии, управляемые Арагоном и Кастилией. Это может случиться через завоевание, благодаря силе оружия, как валлийцы были завоеваны англичанами, англичане — нормандцами и датчанами, Сицилия и Неаполь — испанцами, Нормандия и Аквитания — французами, и почти весь мир в древности был завоеван римлянами. Это может произойти также и благодаря наследованию; так Аквитания и Нормандия в прошлом переходили Англии, Фландрия с ее провинциями — Австрийскому дому, а Бретань — французской короне. Третий путь является смешанным,
386

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
то есть, сочетает силу и уступки. Так Милан отошел Испании, Ирландия — Англии, согласно мнению ирландцев, а Португалия в наши дни отошла королю Испании, поскольку помимо своих наследственных прав он использовал и силу оружия, чтобы ее получить.
Очевидно, что из всех трех путей завоевание — самый тяжкий и опасный для подданных. Ведь тогда все зависит от воли и милости завоевателя, кто, побуждаемый гневом, страхом или страстным желанием усилить свою власть, зачастую правит завоеванными железной рукой, по крайней мере, в первое время, пока его положение не укрепится. Поэтому я не удивляюсь тому, что ни один народ или страна по своей воле не захотят быть завоеванными. Однако политика учит нас, что завоевателю, кем бы он ни был, с одной стороны, надлежит быть бдительным и укреплять свою власть, чтобы мятеж не нанес ему ущерба. Но с другой стороны, согласно тому же правилу политики, нужно использовать благоволение и прочие мягкие меры для того, чтобы привлечь на свою сторону тех, кто может быть умиротворен, ради сохранения государства. Подобным образом врач после принудительного очищения прописывает успокаивающие и мягкие средства для того, чтобы успокоить добрые гуморы, оставшиеся в теле, и укрепить его, чтобы оно справилось с болезнью.
Мы видим, что это — правда, не только из-за доводов государственного интереса, как уже было сказано, но также и из опыта всех стран в Европе и других местах, которые когда-либо были завоеваны, если только постоянное сопротивление и восстания не вызывали других действий завоевателя, как это произошло при завоевании англичан датчанами и нормандцами, или при покорении англичанами бриттов или валлийцев. Тогда частые восстания завоеванных народов вынудили завоевателей быть гораздо более жестокими и строгими, нежели они были бы при иных обстоятельствах. Все наши хроники настаивают на том, что король Свен, датчанин, и тем более его сын Кнут, а также и Вильгельм Завоеватель после своих побед больше всего желали умилостивить англичан, но те никогда не были спокойными'. Подобным же образом английские короли часто отдавали своих дочерей в жены принцам Уэльса14 и предоставляли этому народу привилегии, чтобы привлечь его на свою сторону, однако постоянные мятежи валлийцев привели к жестокости и кровопролитию. Такую же жестокость часто вынуждены были применять римляне против завоеванных бриттов.
Однако когда завоеванный народ соглашался жить в мире и подчиниться, те же римляне использовали поощрение и умеренность. Как сказано в первой книге Маккавеев, Et audivit ludas nomen Romanorum, quia sunt potentes viribus, & acquiescent ad omnia quae postulantur ab ei, то есть, «Иуда услышал о славе Римлян, что они могущественны и сильны и благосклонно принимают всех, обращающихся к ним»".
Наконец, их правление по отношению ко всем покоренным ими народам было столь справедливым, мудрым, мягким и умеренным, что это побудило  * iii Polidor Virg. Lib. 8. history. Angliae.
ii 1 Мак. 8:1.
387

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
многие нации подчиниться им, избавившись от своих собственных царей, как мы читаем о подданных Антиоха и Митридата, царей Азии и Понта15. А некоторые другие государи для того, чтобы умилостивить своих подданных, называли Римскую империю своей наследницей. Так поступили царь Пергама Аттал16, Птолемей Египетский17 и многие другие. По общему мнению ученых людей, никогда мир не управлялся лучше, чем при римлянах, хотя они и были чужаками по отношению к большинству своих подданных. А именно, они выказывали наибольшее благоволение и давали больше привилегий тем, кто был от них наиболее удален. Этого требуют мудрость и государственный интерес, ведь именно отдаленные народы имели больше возможностей подняться против них в восстании. Итак, это обстоятельство — иноземное правление — принесло им не вред, но, скорее, выгоду.
Это правило государственной политики с тех пор использовали все великие монархии. А именно — они выказывали больше благоволения тем подданным, что являлись чужеземцами, наиболее удаленными от них. И напротив, если кого и притесняли больше, чем других, так это их ближних и соотечественников, тех, кто находился в полной их власти, в чьем повиновении не было сомнений. Это практиковалось всеми державами в наши дни, и отрицать это невозможно. Если мы посмотрим только лишь на Францию, то увидим, что провинции Гасконь и Гиень, наиболее удаленные от двора, в прошлом бывшие иностранными и захваченные силой у англичан, платят в наши дни гораздо меньше налогов французскому королю, нежели жители самого Иль-де-Франс, подлинные французы. Так же и бретонцы, подчинившиеся короне в результате брака, а до того — старые враги, платят еще меньше, чем гасконцы; по сути, они вообще ничего не платят. Нормандцы же платят несколько больше, чем и те, и другие, потому что они несколько ближе к Парижу и поэтому более подчинены государю, хотя они и платят меньше природных французов18. Жители Крита — острова, подчиняющегося венецианцам19, — не платят треть налогов (как я узнал во время путешествий по Италии), в отличие от природных подданных Венецианского государства в Италии.
Что же сказать о королевствах и княжествах Неаполь, Сицилия и Милан, подданных короля Испании, присоединенных завоеванием, которые, однако, не платят ни гроша из знаменитого древнего испанского налога Alcavalla, составляющего десятую часть от всего, что продается и покупается20. Не подчиняются они и Испанской Инквизиции (по крайней мере, Неаполь и Милан)21, а также избавлены и от прочих выплат, которые обязательны для каждого природного испанца. В этих странах не соблюдаются законы и эдикты, принятые в Испании, если только они не признаны и не одобрены их сословиями. Их древние привилегии неприкосновенны без их согласия, а если король требует экстраординарный налог в Испании, они не вносят в него ничего. Поэтому эти люди спрашивают: какой ущерб несут эти государства под чужеземным правлением, и в чем заключается привилегия испанца, хотя он и подчиняется своему соотечественнику, если он получает от этого меньше выгоды, нежели иностранец.
388

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
И разве не те же меры применяет английское государство к Ирландии, где мягкость и уступки по отношению к подчиняющимся его власти ирландцам, живущим в мире, превосходят те, что выказываются англичанам, живущим в Англии? Во-первых, взимаемые с них налоги меньше, английские законы их не связывают, за исключением тех, что признаны и одобрены их собственным парламентом в Ирландии. В делах религии они испытывают меньшее давление, нежели наши соотечественники в Англии, хотя известно, что большинство их — приверженцы Римской религии. Во всех уголовных делах и наказаниях за правонарушения отношение к ирландцам более мягкое и снисходительное, нежели к подданным в Англии. Таким образом, то, что они — иностранцы, — скорее привилегия, нежели помеха.
Но ни в одной другой стране это не является столь очевидным, как в провинции Фландрия и Нидерландах, которые по наследству (как было сказано) перешли под управление чужеземца. Однако это принесло им так много благ и преимуществ (причем всего лишь за несколько лет), что в это может поверить лишь тот, кто знаком с тем, в каком состоянии эти провинции были раньше, под управлением своих соотечественников, и сравнит его с тем, какое они приобрели позднее, под властью Австрийского дома, объединенные с испанской короной.
Раньше, в течение многих столетий, мы не видим в их историях ничего другого, кроме как междоусобные войны, восстания и кровопролитие. Провинции воевали между собой прежде, чем были объединены под властью одного государя, или же с королевством Франция, вассалом которого они в те дни являлись, или же (и это чаще всего) — против собственных государей. Некоторые из них были столь свирепыми и жестокими по отношению к подданным, что постоянно проливали их кровь. Среди них, как я читал, был их граф Людовик, который однажды приговорил к смерти пятьсот человек в Брюсселе. А в другой день того же года он приказал сжечь около тысячи человек в церкви в городе Невель22, не считая тех, кого он убил в бесчисленных сражениях и стычках. Поэтому страна порой подвергалась разорению от домашних бедствий.
Однако с того времени, когда провинции перешли под власть Филиппа I, эрцгерцога Австрийского, а затем — короля Испании23, и оставались под властью его сына, императора Карла24, и внука, нынешнего короля Филиппа И25, и вплоть до последних бедствий и мятежей (что составляет промежуток в пятьдесят лет до восстаний, в течение которых они жили спокойно) провинции невероятно разбогатели, наслаждаясь миром и благополучием. Итальянский историограф Гвиччардини в своем описании этих провинций отмечает, что все богатства мира, как кажется, стекаются туда*. Я сам видел, какую изобильную жизнь там ведут даже простолюдины в том, что касается их пищи, одежды, обстановки в домах. Это поистине чудо. Что же до их знати, то они все — князья, так как каждый имеет в своем управлении провинцию; они ими правят с такой роскошью и честью, как
i Lo. Guicciardini nella descritione delli pasi bassi.
389

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
если бы они сами были абсолютными государями. Это происходит потому, что они находятся далеко от их суверена. Поэтому их принимают с публичными почестями во всех городах, куда бы они ни поехали, как и подобает их высокому положению.
И хотя над ними обычно поставлен чужеземец в качестве верховного правителя от имени их короля, на самом деле он не делает ничего против их желания. Отчасти это происходит потому, что его время правления кратко, и он всегда старается главным образом обрести благоволение народа и умилостивить его, чтобы таким образом угодить королю по возвращении домой. Кроме того, если он сделает что-нибудь, что им не понравится, они ответят на это через своего президента и канцлера, а также через одного из своих советников, представляющих фламандцев при испанском дворе (эта нация всегда имеет особый совет при короле, как и все другие нации, находящиеся под его властью). Таким способом они легко добивались всего, чего хотели, и заставляли правителя делать то, чего им хотелось. Они сами были абсолютными монархами и всегда следовали своей воле. Так обстояли дела, пока страна пребывала в мире.
Теперь же, со времени начала восстания, продолжающегося уже почти двадцать пять лет, по приговору их отсутствующего короля наказано или предано смерти было, безусловно, менее четверти от того числа, которое было казнено в один день по приказу их собственных графов или герцогов, живших там постоянно, хотя причины к тому были гораздо менее весомыми, чем сейчас. Ведь если мы оставим в стороне казнь двух знатных дворян, Эгмонта и Хорна, в самом начале восстания преданных смерти герцогом Альбой (которого, как говорят, король Испании за это не поблагодарил)26, то увидим — ни один знатный человек с тех пор не был казнен, а крупнейшим городам Голландии и Зеландии, тогда и сейчас противостоявшим королю, вплоть до сего дня дозволяется свободно торговать с Испанией. Однако когда в прошлом году в одной из провинций Испании, а именно, в королевстве Арагон, начался мятеж, полетело множество голов, и последовало справедливое наказание27. Разница, несомненно, заключается в том, что фламандцы — иностранцы и живут далеко, а другие — ближе к дому и являются природными подданными короны. Таким образом, быть чужеземцем и жить дальше от двора выгодно и дает преимущество по отношению к природным подданным.
Я могу показать это и на примере упомянутых государств в Италии. Ведь если сравнить число казненных, разжалованных и наказанных по приказу князей в то время, когда итальянцы еще сами управляли своими соотечественниками, с тем, что было после, то обнаружите, что соотношение (особенно в том, что касается знати) — двадцать к одному. Причина заключается в том, что их князья были абсолютными монархами, не дававшими никому отчета в своих действиях. А поскольку они, как и их дворяне, были людьми, со своими страстями, и могли проявлять их без отчета и контроля, то они лишали чести и казнили по своей воле. Порой они играли жизнью и смертью знатных дворян. Теперь же там управляют губернаторы и вице¬
390

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
короли от имени иностранного государя. Они, во-первых, не имеют власти лишать жизни знатных людей, не поставив сначала в известность короля и его совет и не получив от них специального приказа. Кроме того, они знают, что когда закончится трехлетний срок их правления, они вновь станут частными людьми и должны будут в течение 40 дней оставаться там под властью нового губернатора для того, чтобы дать удовлетворение каждому, кто вздумает обвинить их (в тех странах это называют «быть в наличии»). Поэтому они отдают себе отчет в том, что делают и кому наносят оскорбление. Итак, положение знати при иностранном правителе сильно отличается от того положения, что она занимает при государе из собственной страны, подавляющем ее по своему желанию.
Теперь отправимся ближе к дому. Если мы посмотрим на то, что происходило в Англии в том, что касается пролития крови знатных дворян нашими собственными государями, то, к сожалению, увидим, что наши государи, кажется, часто играли их головами. Оставим те, что были отрублены во времена войн, восстаний и мятежей; это может считаться оправданным. Однако я читал в наших хрониках, что и sangue freddo, как говорят итальянцы, — то есть, в мирные времена и по судебному приговору, по приказу государей, — в правление короля Генриха IV в течение пяти лет были преданы смерти следующие знатные дворяне и рыцари. Это герцог Эксетер28, герцог Сарри29, архиепископ Йоркский30, графы Солсбери, Глостер, Вустер и Хантингтон31, маршал — граф Маубрей32, барон Киндертон33, сэр Роджер Кларингтон, незаконнорожденный сын Эдуарда Черного Принца34, сэр Томас Блант, сэр Бернард Рокас, сэр Ричард Вернон35. А вскоре после этого король Эдуард IV в течение столь же короткого времени казнил герцогов Сомерсета и Эксетера36, графов Девоншира, Оксфорда и Кейнса37, лорда Росса38, лорда Молинса39, сэра Томаса Тадинэма, сэра Филиппа Уэнтоуорса40, сэра Томаса Файндэма и многих других (ведь это было лишь начало правления). Если бы вы видели всех этих дворян живыми, вместе с их свитами, прежде чем их предали смерти, то сочли бы, что они составляют прекрасное общество и пожалели бы, что столь многие представители нашей знати уничтожены нашими собственными государями.
Однако это, может быть, не так уж странно и скорее извинительно, так как оба короля правили после того, как по стране прокатились волнения и споры о престолонаследии, поэтому и были казнены многие представители знати. Но посмотрим на то, что случилось позднее, когда власть укрепилась, и исчезли все сомнения относительно престолонаследия, как, например, в царствование короля Генриха VIII. Я нахожу в наших хрониках, что этот король предал смерти или лишил достоинства двух королев — Анну и Екатерину41, низложил трех кардиналов — Уолси, Пола и Фишера, из которых последний был казнен вскоре после того, как Рим наделил его этим саном, первый был арестован, а второй — объявлен вне закона из-за воображаемой измены42. Он низверг трех герцогов — Бэкингема, Саффолка и Норфолка, последний из которых потерял лишь свои земли, достоинство и свободу, а двое других — земли и жизни43. Были
391

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
казнены маркиз и два графа — Девоншир, Килдейр и Сарри, две графини приговорены к смерти — Девоншир и Солсбери, — причем последняя казнена44. Были казнены многие лорды: лорд Дарси, лорд Хасси, лорд Монтегю, лорд Леонард Грей, лорд Дейкр с Юга, лорд Кромвель, и шесть или семь аббатов45. Казнили и многих рыцарей: пять в один день с лордами Хасси и Дарси, и пять в другой день, вместе с графом Килдейром, чьими дядями они были46. А кроме них — сэр Томас Мор, сэр Рис Гриффит, сэр Эдвард Невилл, сэр Джон Невилл, сэр Николас Кэрью, сэр Адриан Фортескью47 и многие другие уважаемые рыцари, а также и бесчисленное множество джентльменов.
Все это произошло в течение 10 лет его правления, когда царил мир. Если же мы посмотрим всего лишь на четыре-пять лет царствования детей этого человека, то увидим, что подобные действия продолжались. Мы увидим, что в течение четырех-пяти лет были преданы смерти следующие дворяне: герцог Сомерсет48, герцог Саффолк49, герцог Нортумберленд50, лорд-адмирал Англии51, рыцари сэр Майлс Партридж, сэр Ральф Вейн, сэр Майкл Стенхоуп, сэр Томас Эрендел, сэр Джон Гейтс, сэр Томас Палмер52, и многочисленные джентльмены их свиты. И все это — по приказу природных государей-соотечественников. Дерзну заключить пари, что вы не встретите такого количества знатных людей, казненных любым иностранным государем в любой христианской провинции или стране, какой они владеют, в течение многих лет. Причина тому ясна из того, что я сказал раньше. Это противоречит доводам политики и разума, какими бы ни были поводы применить подобную жестокость, обычно даваемые знатью государю, не живущему в их стране. Таким образом, кажется, что находиться под властью даже самого дурного иностранного правителя, какого можно представить, то есть, стать провинцией или частью другого государства в результате настоящего завоевания, не столь опасно, как может показаться сначала. И уж тем более не столь опасно, если страна оказалась под иностранным управлением в результате мягких мер — наследования престола или договора, что может случиться в Англии, поскольку на ее престол претендуют многие иностранные государи.
Это можно доказать не только при помощи состояния провинции Фландрия до восстания, но также примерами нынешнего состояния Бретани, Нормандии, Аквитании, Прованса и других герцогств и провинций Франции, которые имели своих собственных государей, а сейчас с гораздо большей выгодой для себя пребывают под властью французской короны. Подобное же верно и по отношению к Неаполю, Милану, Сицилии, Сардинии и другим частям и провинциям Италии, которые раньше управлялись собственными королями и князьями, а теперь находятся под властью корон Арагона и Кастилии. Теперь они наслаждаются миром, спокойствием, безопасностью и богатством в гораздо большей степени, нежели при своих собственных государях раньше. Они сами признают это (я имею в виду мудрых и беспристрастных, поскольку простонародье в данном случае в расчет не берется). И даже если бы они это отрицали, дело говорит само за себя,
392

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
и публичная история их стран убедила бы их. Ведь там мы читаем, например, каких тиранов-соотечественников — Фалариса, Дионисия53 — имела Сицилия, и какую жестокость они и другие ее правители выказывали по отношению к подданным. Там говорится также и о постоянных волнениях в городе Неаполе и во всем королевстве в течение многих лет, с тех пор, когда оно отпало сначала от Римской империи, а потом — от империи Греческой, и до того времени, когда оно перешло под власть арагонской короны. В этот период королевство управлялось собственными королями — то итальянцами, то норманнами, венграми или французами (таковы были правившие семьи), — и постоянно оказывалось добычей солдат54. То же самое можно сказать и о Милане. После того, как он отпал от Римской империи (при которой подданные жили в мире и процветании), и до того, как он перешел под власть испанской короны, город был охвачен бесчисленными волнениями. Это происходило, во-первых, из-за соперничества простонародья и знати, а затем — из-за кровавых распрей их главных родов — Фуриани, Марчелли, Мирабели, Кастилиони и Сфорца (которые, в конце концов, возобладали)55. Тот, кто вспомнит об этом, а затем подумает о нынешнем состоянии миланцев, живущих теперь в мире, покое, богатстве и безопасности, легко признает, что обстоятельства изменились к лучшему, хотя они и находятся под иностранным правлением. На сем довольно об этом вопросе.
Остается сказать два слова о второй части вопроса, заданного в начале главы. Он отчасти уже был включен в предыдущие рассуждения. А именно, лучше ли быть под властью незначительного или же великого государя. Этот вопрос отчасти разрешается приведенными раньше рассуждениями о власти иностранного государя. Разъясняя его, сторонники монарха-иностранца говорят: существует множество очевидных доводов и доказательств того, что жить под властью великого и могущественного государя гораздо лучше. Во-первых, ему легче защитить своих подданных. Во-вторых, обычно он не имеет нужды выжимать из них соки. Ведь даже если незначительный государь и не жаден, он должен сохранять королевское достоинство, а его подданные должны его содержать. А если их немного, то тем тяжелее оказывается бремя, выпадающее каждому из них. В-третьих, великий и могущественный государь может больше даровать подданным в награду за добродетель и доблесть, нежели бедный государь. И поскольку каждый подданный, рожденный во владениях государя, стремится к почестям, предлагаемым ему его государем, страной или королевством, то большим преимуществом является жить под властью могущественного правителя, который может дать больше. Они приводят следующие примеры.
Человек, рожденный в Генуе или Женеве (оба эти города являются государствами), какими бы способностями ни обладал, не может надеяться приобрести больше того, что может дать ему республика и сообщество. Если же одновременно рождено много достойных людей, то положение каждого из них хуже, потому что им приходится делиться с другими, даже если одному недостаточно. Самое большее, на что человек мог бы надеяться, если бы
393

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
был клириком, это — лучший бенефиций в государстве. С другой стороны, если он — мирянин, ему не приходится надеяться на многое, так как государство не может ему этого дать. Однако великие монархи, например, король Франции или Испании, в наши дни имеют в своем распоряжении многочисленные епископства (например) и прочие бенефиции для награждения клириков, а также и высокие должности, военные и гражданские, для мирян, которые их заслуживают. Рожденный в их владениях человек (говорю я) в наши дни имеет большое преимущество перед другим в том, что касается вознаграждения. Это было тем более верным в прошлом, когда рожденный подданным Римской империи, имевшей весь мир в своем распоряжении, мог рассчитывать на продвижение, если был того достоин и заслуживал его. Чтобы лучше объяснить это положение, я решил процитировать здесь слова ученого рыцаря, который в наши дни написал историю жизни всех римских императоров. В жизнеописании одного из них, прекрасного правителя Антонина Пия56, этот рыцарь говорит следующее.
«Правление этого человека (говорит он) принесло всем довольство, мир, покой и великую справедливость. Здесь поистине стоит рассудить, какова была власть над людьми и сколь бесконечны были силы Римской империи в те дни, сколь велики были вольность, покой, безопасность, изобилие и довольство подданных, живших под ее управлением, когда царствовали добрые государи. Такими были Антонин и его сын Аврелий51, правивший после него, а также Адриан, Траян58 и другие. Что за чудо — видеть, как при их дворе свободно являлись все благородные, доблестные и ученые мужи мира, наблюдать союз и дружбу различных народов, служащих одному государю. Ведь тогда человек мог пересечь весь мир, или же большую и лучшую его часть, без опасности и страха. Все нации и страны были друзьями, добрыми соседями или подданными. Тогда путешественникам не было нужды в паспортах или пропусках, не было необходимости часто менять монету, как сейчас. Тогда каждая миля не имела собственного закона, как сейчас. Тогда не было врагов или опасности быть захваченными в плен. Тогда ни один преступник не мог, совершив злодеяние, бежать в другую страну и тем самым избегнуть наказания. Человек, рожденный на Оркнейских островах или же в самых удаленных частях Европы, будучи свободным гражданином, чувствовал себя как дома в Африке или Азии, как если бы он там появился на свет. Купцы в те дни также могли путешествовать от страны к стране со своими товарами без особых лицензий и страха конфискации. Наконец, мирское состояние подданных в те дни было поистине счастливым»'.
Так рассуждает этот ученый рыцарь. Нет сомнений в том, что его рассуждения основываются на разумных доводах. Поэтому тот человек, который в наши дни отбросит все преимущества жизни под властью великого и могущественного государя (если у него есть выбор) лишь по той причине, что тот не является его соотечественником, по мнению этих людей, не слишком умен, и оценивает предметы общественной пользы, исходя из ложных критериев личного пристрастия.
i Pedro Mexia en vita de Antonino Pio.
394

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
Итак, все это было сказано о первом способе оказаться под властью иностранного государя, который простонародье больше всего ненавидит и боится, а именно о власти иностранного государя, не живущего в стране и управляющего ею через своих представителей.
Но помимо этого, есть и другие формы иностранной власти, когда иностранный государь живет среди нас. Здесь бывает два пути. Либо этот государь приходит в страну без армии, как поступили французы — король Стефан и король Генрих II, как уже было сказано, прибывшие жить в Англии и править ею без собственных сил. Так же впоследствии поступил король Филипп Испанский, когда через брак с королевой Марией он стал английским монархом. Так же и покойный король Генрих III Французский отправился в Польшу по свободному избранию и приглашению этой нации59. Так же и его брат, Месье Франциск, герцог Алансонский, прибыл бы в нашу страну, чтобы стать английским королем, если бы предполагавшийся брак между ним и Ее Величеством был бы заключен, как полагали многие. Таков, говорю я, один путь. Другой же предполагает, что государь приводит с собой армию для собственной безопасности. Так поступили короли-датчане Свен, Кнут, Харальд и Хардиканут, а после них — и государи-нормандцы. Я имею в виду не только самого Вильгельма Завоевателя, но и его сыновей Вильгельма Рыжего и Генриха I, которые добивались своего при помощи нормандцев, находившихся в Англии в полной готовности, или же при помощи тех сил, что они призвали к себе позднее. Или же такой правитель имеет войска под рукой и может призвать их и использовать по собственной воле, поскольку им не нужно пересекать море. Так обстоит дело с королем Шотландии. Оба способа эти люди оценивают по-разному.
Что касается первого способа — когда государь прибывает в страну без армии и с намерением жить среди нас, — то, как они говорят, здесь нет опасности, и не стоит бояться каких-либо бедствий. Ради собственной безопасности такой государь склоняется к тому, чтобы благоволить английской нации и заботиться о ней, чтобы быть щедрым и милостивым ко всем, чтобы завоевать их добрую волю и дружбу. Еще в одном важном деле иностранец лучше для англичан, нежели король-англичанин. Ведь он прибывает в королевство, не питая пристрастия ни к одному человеку, не имеет там ни родственников, ни союзников, с которыми он был бы связан обязательствами, ни врагов, против которых он захотел бы применить жестокие меры. Поэтому лишь достоинства или недостатки каждого могут побудить его выказать благоволение или неприязнь. А это — основание доброго и справедливого правления (говорят они).
Кроме того, говорят они, если учитывать нынешнее состояние Англии, то ради общего блага не только простых подданных, но также и знати и в особенности английских претендентов на престол, которые все не могут восторжествовать, существует лишь один удобный способ избежать кровопролития. А именно, признать правителем некоего иностранного государя, связав его такими уступками и соглашениями, чтобы и королевство сохранило свои древние вольности, а, возможно, и преумножило бы их (ведь
395

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
иностранные государи в таких обстоятельствах обычно соглашаются на то, с чем не согласны свои правители), и претенденты могли жить в большей безопасности, чем если бы корону получил один из английских наследников. Ведь английский монарх, подстегиваемый родственниками, а также неприязнью, соперничеством и ненавистью, которые он питает к своим соперникам, будет стараться уничтожить их. Мы видели это на бесчисленных примерах, хотя никогда еще (говорят они) не было оснований ожидать подобных бедствий, нежели сейчас, в том случае, если королем станет один из нынешних английских претендентов. Вот что они говорят о втором виде иностранного правления. Что же до третьего вида, то они признают, что для подданных весьма опасно признать власть иностранного государя, прибывшего жить среди нас вместе со своей армией, которая находится в стране или же так близко, что он в любой момент может ее призвать. Не нужно приводить других примеров (говорят эти люди), нежели приведенные ранее истории датчан и нормандцев и бедствия, которые англичане претерпевали под их властью в течение долгих лет. Причина тому очевидна, говорят эти люди, ведь, во-первых, при данном способе признания иностранного государя, живущего среди нас, мы лишены упомянутых ранее благ, которыми наслаждаются Ирландия, Фландрия, Британия, Неаполь и другие страны, находящиеся вдалеке от своего правителя. Эти блага — большая свобода и вольность, меньшие налоги, более мягкие наказания, вовлеченность знати в управление и т. п. Во-вторых, поскольку государь прибывает к нам с армией, мы не можем ожидать тех благ, которые я упоминал, рассказывая о втором виде иностранной власти. Скорее, в этом третьем способе, как легко заметить, проявляются все недостатки национального и иностранного правления.
Ведь самыми главными пороками правления государя-соотечественника являются гордость, жестокость, пристрастность, распри, ненависть, выдвижение собственных родственников, преследование и подавление своего народа. Такой государь не испытывает страха, так как уверен в своей партии в королевстве и потому меньше почитает других. А поскольку данные недостатки, и подобные им, по большей части возникают от постоянного пребывания государя среди своих подданных, то они присутствуют и у государя-иностранца. Он тоже живет здесь, среди нас, и он легче может впасть в них, нежели свой государь, ведь у него есть иностранные советники, ненавидящие нас и побуждающие его к тому же, а также и внешняя сила армии, способная ему помочь, а у государя своей национальности их нет.
Они также говорят, что величайшими бедствиями иностранного правительства, которых стоит бояться, являются тирания и рабство, ожидающие народ под его властью, а также заполнение страны иностранцами, получающими посты и богатства. Они говорят, что все эти черты свойственны третьему виду иностранного правления, когда иностранный государь живет в стране и имеет войска, чтобы подчинить всех своей воле. Таков, говорят они, случай короля Шотландии, кого, единственного из всех иностранных
396

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
претендентов, и правда, стоит бояться по причинам, приведенным здесь и выше, там, где мы говорили о его претензиях на престол.
В заключение же они говорят, что из всех видов иностранного правления только третьего — в случае с королем Шотландии, — стоит бояться. Что же касается второго вида, то его не только не стоит бояться или отвергать, но, скорее, его следует желать и к нему стремиться. Ведь из всех других видов у этого меньше недостатков и больше достоинств. Мы читаем, что когда монархов избирали, их обычно выбирали из иностранцев. Вначале так часто поступали лакедемоняне и римляне. А после того как Рим стал монархией, самыми знаменитыми и лучшими были императоры иностранцы — испанцы Траян и Адриан, рожденный в Африке Септимий Север, уроженец Англии Константин Великий и другие. А худшими из всех, чумой государства, были римляне — Калигула, Нерон, Гелиогабал, Коммод и подобные им60. В наши дни мы видели, как поляки в течение нескольких лет избрали трех королей-иностранцев, одного за другим, — Стефана Батория, князя Трансильвании, Генриха Французского и шведского принца, который правит и сейчас61. Венеция же по закону государственного интереса издала вечный закон о том, что когда они ведут войну и должны выбрать генерала и вверить ему свои силы, то он должен быть иностранцем, то есть итальянским князем не из владений республики. Тем самым они избегают привязанностей и получают беспристрастного военачальника. Осторожные мужи республики никогда не согласились бы на это, если бы не явные выгоды. Таким образом, если кто и говорит против второго вида иностранного правления, делает это, охваченный страстью, по неразумию или недостатку опыта в делах государства и общего блага.
Первый же вид иностранной власти — стать провинцией более крупного королевства и находиться под управлением представителя монарха, вицекороля или губернатора-иностранца, как это происходит в Ирландии, Фландрии, Неаполе и других ранее упомянутых странах, когда права и вольности подтверждены договорами, а форма правления признана обеими сторонами. Наши авторы признают, что здесь могут быть доводы и аргументы за и против, однако, если принять во внимание все бедствия, ущерб и упоминавшиеся раньше опасности, от которых подданные часто страдают по вине своих собственных государей, то, по мнению этих людей, основанному на уже приведенных доводах, выгоды от этого вида иностранного правления гораздо больше, чем опасности. На все возражения против иностранного правления, приведенные в начале главы, эти люди отвечают следующее. Все возражения, говорят они, либо относятся только к третьему виду иностранного правления (который они сами признают опасным) или же основываются на заблуждениях и предрассудках простонародья. Ведь ему достаточно всего лишь услышать имя иностранца, чтобы начались волнения, и никто не принимает в расчет, есть ли здесь разумные доводы, или же нет. Мудрым людям следует об этом задуматься, говорят они. Простонародье в прошлом восставало (например) против французов на Сицилии, англичан во Франции, датчан в Англии. Но по таким же поводам оно может восстать
397

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
и против своих соотечественников, что часто и делало как в Англии, так и в других странах, когда было оскорблено, или же когда горячие головы вели их к мятежу. Поэтому на их словах нельзя построить разумного довода.
Подобные же доводы они приводят и против ранее приведенных примеров греческих философов и ораторов, настроенных против иностранцев. Во-первых, они утверждают, что в «Политике» Аристотель не говорит прямо о нашем вопросе и, следовательно, не взвешивает доводы за и против. Поэтому он ни разрешает вопрос, ни отвергает его. А ведь он был учителем Александра, под чьей властью пребывало так много стран, и потому не мог это осуждать. Что же до Демосфена, неудивительно, что он был против подчинения городов Греции царю Филиппу Македонскому. Ведь он сам получал жалование от одной стороны, царя Азии (что подтверждают все авторы), для того, чтобы он настроил греческие города против царя Филиппа62. Кроме того, его собственная республика Афины находилась под управлением народа, который он мог укротить своим красноречием. И какой бы монарх ни подчинил Афины (как это вскоре сделал сын Филиппа, царь Александр), Демосфену осталось бы меньше власти, чем он имел раньше. Ведь он сразу же был изгнан и пребывал в изгнании, пока жил Александр. Но если мы сравним состояние Афин под управлением великого монарха Александра с тем, как они жили раньше, свободно и со своим собственным правительством, то обнаружим, что под управлением иностранца жизнь стала спокойнее, богаче и счастливее, нежели под собственной властью, когда афиняне постоянно волновались спорами, соперничеством и мятежами, а подчас подчинялись кровавой тирании своих соотечественников. Об этом свидетельствуют распри их вождей — Аристида, Фемистокла, Алкивиада, Перикла и Никия и других63. Об этом говорит их дурной закон об остракизме — изгнании на десять лет, — к которому приговаривали любого человека, выделявшегося из числа прочих мудростью, богатством, доблестью, ученостью или властью, даже если он не совершил никакого преступления или проступка. Наконец, то, что в Афинах вместо одного правителя было тридцать ужасных и кровожадных тиранов, явно доказывает (говорят они), как были глупы те, кто стремились избежать правления иностранцев. Ведь ни одно иностранное правительство в мире не смогло бы сделать с ними то, что они сами навлекли на себя.
На возражение Второзакония, где говорится, что Господь приказал евреям избирать царя только из своего народа, эти люди отвечают, что в те времена ни один народ, кроме евреев, не имел истинной веры. А вопрос о религии, как показал нам раньше цивилист в своем последнем рассуждении, является главным вопросом при допущении к власти любого магистрата, поскольку он касается высшей цели государства и любого человеческого общества. Поскольку язычники были лишены истинной религии, евреям запрещалось не только выбирать из них себе царей, но также и общаться с ними, разговаривать, есть и пить. Так было в то время. Однако впоследствии, когда Христос явился в мир и открыл свою церковь и евреям, и язычникам, Он устранил это ограничение, так что сейчас все христианские нации равны
398

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
в том, что касается правления. Следовательно, для доброго и мудрого христианина, лишенного пороков и страстей, не важно (как уже было сказано), к какой стране, нации или роду принадлежит его правитель, если он правит хорошо и имеет требуемые качества — благочестие, веру, справедливость, мужество и прочие свойства, необходимые для его достоинства. Только от этих качеств и добродетелей подданные получают выгоду, а отнюдь не от его страны, происхождения, рода и семьи. Вот все, что я могу сказать об этом деле.
399

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Комментарии
1 Минос — легендарный царь Крита, получавший от Зевса наставления, которые он впоследствии превращал в законы. Солон (638—558 гг. до н. э.) — афинский законодатель. Ликург (700—630 гг. до н. э.) — спартанский законодатель, создатель государственного строя Спарты. Нума Помпилий — второй царь Древнего Рима; заложил основы законов и религиозного устройства римского государства.
2 Филипп II (382-336 гг. до н. э.) — царь Македонии; подчинил своему господству Фракию и Фессалию и стремился к гегемонии на Балканском полуострове, что привело к затяжному военному конфликту с Афинами. Знаменитый афинский оратор Демосфен (384—322 гг. до н. э.) выступал против македонского господства в Греции. С его легкой руки гневные обвинительные речи получили название Филиппик.
3 Эсхин (389—314 гг. до н. э.) — знаменитый афинский оратор и политический противник Демосфена; сторонник союза с Македонией.
4 Лангобарды завоевали Северную Италию в VI в. и до IX в. продолжали там править. Карл I Великий в конце VIII в. покорил Северную и Центральную Италию (которые вошли в состав Священной Римской империи). В Южной Италии сохранялись герцогства лангобардов, в XI в. подчиненные норманнам. Позднее юг полуострова (который преимущественно и имеет в виду Парсонс), т. е. Неаполитанское королевство, управлялся династией Гогенштауфенов (немцами) до конца XIII в., Анжуйской династией (французами) до XV в. и Арагонским королевским домом (испанцами) в XV—XVI вв. Арагонская династия управляла Сицилией с 1282 г.
5 Лотарингия в XVI в. представляла собой герцогство в составе Священной Римской империи. Ее население говорило по-немецки и по-французски. С XV в. герцогством правила Анжуйская династия (родственники французского королевского дома Валуа). Гизы — младшая ветвь Лотарингского дома (с 1528 г.). Когда Парсонс писал свой трактат, главой семьи был герцог Шарль де Гиз (1571—1640), сын Анри (Генриха) де Гиза (1550—1588), возглавлявшего Католическую Лигу во Франции и едва не сместившего с французского престола Генриха III.
6 30 марта 1282 г. сицилийцы восстали против своего правителя-француза Карла Анжуйского (1227—1285). В течение 6 недель прибывшие на остров французы были убиты. Воспользовавшись ситуацией, на Сицилию вторглась армия арагонского короля Педро III (1239—1285), который и стал новым правителем страны (1282-1285). Восстание сицилийцев не было вполне стихийным; скорее, оно было инспирировано византийским императором Михаилом VIII Палеологом (1225—1282), владениям которого угрожал Карл Анжуйский.
7 Король Франции Карл VII (1403—1461) за годы своего правления (1422—1461) отвоевал у англичан практически все их владения на континенте, за исключением Кале.
8 Фаларис — тиран (правитель) города Агригентума на Сицилии в 570—554 гг. до н. э. В Сиракузах (Сицилия) было два тирана по имени Дионисий — Дионисий I Старший (432-367 гг. до н. э.) и его сын Дионисий II Младший (397—343 гг. до н. э.).
9 Сиена была городом-республикой; завоевана Флоренцией в 1555 г.
10 См. примеч. 27 к главе V части I.
11 Бретань перешла под власть французской короны после того, как герцогиня Анна Бретонская (1477—1514) в 1490 г. стала женой короля Карла VIII (1470— 1498). Нормандия с X по начало XIII в. была герцогством, находившимся
400

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
в вассальной зависимости от Франции. С 1066 г. ее герцог Гильом (Вильгельм) стал королем Англии. В 1204 г. французский король Филипп II отвоевал Нормандию у англичан.
12 Уэльс состоял из нескольких независимых княжеств. В XIII в. англичане подчинили его себе. В 1282 г. сын Эдуарда I Эдуард принял титул Принца Уэльского, который с тех пор обычно носит наследник английского престола — сын или дочь правящего монарха.
13 Род Тюдоров происходит от Риса ап Гриффида (1132-1197), правителя Южного Уэльса.
14 В 1205 г. английский король Иоанн выдал свою незаконнорожденную дочь Джоан (1191—1237) замуж за Ллевелина Великого (1173—1240), принца Гвинедда в Северном Уэльсе (1200—1240).
15 Антиох XIII Азиатик — правитель Сирии из династии Селевкидов (69—64 гг. до н. э.). Свергнут римским генералом Помпеем; Сирия подчинена Римской республике. Митридат VI (132—63 гг. до н. э.) — царь Понта (в Северной Анатолии) в 120—63 гг. до н. э. Воевал с Римом в 88—63 гг. и был свергнут военным путем.
16 Аттал III — последний царь Пергама (138—133 гг. до н. э.). Будучи бездетным, завещал свое царство Риму.
17 Последний правитель Египта — Птолемей XV (сын Клеопатры VII и Юлия Цезаря) был убит в 30 г. до н. э. по приказу Октавиана Августа.
18 В XVI в. во Франции сохранялись различия в налогообложении различных провинций. В провинциях, давно принадлежавших короне, налог (талья) взимался со всех представителей «третьего» (непривилегированного) сословия, а его сбором занимались чиновники-сборщики, выкупившие это право у короны. Кроме того, ставка налога была выше, чем в недавно (в XV в.) присоединенных Бретани, Лангедоке, Бургундии, Оверни, Беарне, Дофине и Провансе. Все эти провинции имели собственные представительные учреждения — Штаты, которые и занимались раскладкой налогов.
19 Венеция получила Крит в 1204 г., после взятия крестоносцами Константинополя и возникновения Латинской империи, и обороняла его от турок до 1669 г.
20 Алькабала — 10% налог с продажи и покупки любого товара, действовавший в Кастилии. Впервые введен в XIII в. Филипп II пытался ввести этот налог в Нидерландах, что стало одной из причин восстания против испанского управления.
21 Инквизиция была введена в Испании в 1478 г. и распространялась на Пиренейские королевства (за исключением Португалии, где с 1536 г. существовала собственная система инквизиционных трибуналов), владения Испании в Латинской Америке и Неаполитанское королевство. Милан подлежал ведению Римской инквизиции (создана в 1542 г.). Филипп II ввел трибунал инквизиции в Нидерландах, что вызвало недовольство населения.
22 Людовик II (1330-1384), граф Фландрский (1346-1384), в 1379-1384 гг. воевал против восставших против него горожан. В сражении при Невеле (1381 г.) он победил восставших и предал многих из них смерти.
23 Филипп I Габсбург (1478-1506), эрцгерцог Австрийский, сын императора Максимилиана I (1459—1519) и его первой жены Марии (1457—1482), герцогини Бургундской и графини Фландрской. Король Кастилии в 1504—1506 гг. — как супруг королевы Хуаны (1479—1555), дочери королевы Изабеллы Кастильской (1451—1504).
24 Карл V (I) Габсбург (1500—1558) — старший сын Филиппа I и Хуаны, император Священной Римской Империи (1519—1556), король Испании (1516—1556), правитель Нидерландов (1506-1556).
401

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
25 Филипп II (1527-1598) — сын Карла I и Изабеллы Португальской. Король Испании, правитель Нидерландов в 1556—1598 гг.
26 Граф Ламораль Эгмонт (1522—1568) и Филипп де Монморанси, граф Хорн (1524—1568), были членами Государственного Совета Нидерландов. Возглавляли провинции Фландрия и Артуа (Эгмонт) и Гельдерн (Хорн). Оба графа выступали против политики кардинала Гранвеллы, который ввел суд инквизиции в Нидерландах. Однако, будучи католиками, они не поддержали восстание протестантов против Филиппа II и остались верны королю. Тем не менее, Фернандо Альварес де Толедо, герцог Альба (1507—1582), назначенный наместником Нидерландов в 1567 г., арестовал Эгмонта и Хорна по обвинению в измене. Они были осуждены и приговорены к смерти. Обоих обезглавили 5 июня 1568 г. в Брюсселе.
27 Речь идет о восстании морисков в Гранаде в 1568—1571 гг. Причиной восстания стал приказ, согласно которому мориски — крещеные потомки арабов и берберов — должны были отказаться от своих арабских имен. Подавление восстания сопровождалось насильственным переселением морисков в Валенсию.
28 Джон Холланд (1352—1400), граф Хантингтон, в 1397—1399 гг. — герцог Эксетер. Сводный брат Ричарда II. Участвовал в так называемом «заговоре на Богоявление», или Виндзорском заговоре, целью которого было убийство короля Генриха IV и возвращение на престол свергнутого Ричарда II. Казнен 16 января 1400 г.
29 Томас Холланд (1374—1400), граф Кент, герцог Сарри. Племянник герцога Эксетера — сын его брата Томаса Холланда, графа Кента, и Элис Фицалан. Участник «заговора на Богоявление», казнен 7 января 1400 г.
30 Ричард Скроуп (1350—1405), архиепископ Йоркский в 1398—1405 гг. Поддержал восстание Перси, графа Нортумберленда, в 1405 г. Арестован, осужден и казнен за измену 8 июня 1405 г.
31 Джон Монтегю (1350—1400), граф Солсбери, сын сэра Джона Монтакьюта (Монтегю) и Маргарет де Монтермер. Участник «заговора на Богоявление», казнен 5 января 1400 г. Томас, лорд Диспенсер (1373-1400), в 1397-1399 — граф Глостер. Участник «заговора на Богоявление», казнен 13 января 1400 г. Граф Хантингтон — Джон Холланд (см. примеч. 34). Томас Перси (1343—1403), граф Вустер. Младший сын Томаса, лорда Перси, и его жены Маргарет Плантагенет. В 1403 г. восстал против Генриха IV вместе с Генри Перси Хотспуром (восстание Хотспура), был захвачен в плен после сражения при Шрусбери и казнен два дня спустя, 23 июня 1403 г.
32 Томас Маубрей (1385—1405), граф Ноттингэм, граф-маршал Англии. Сын Томаса Маубрея (1366-1399), герцога Норфолка, и его жены Элизабет Фицалан. Ноттингем участвовал в восстании Перси 1405 г. Арестован и казнен 8 июня 1405 г.
33 Сэр Ричард Винейбле, барон Киндертон (1365—1403), участник восстания Хотспура в 1403 г. Захвачен в плен и казнен в Шрусбери в июне 1403 г.
34 Сэр Роджер Кларингтон (ум. 1403) — дворянин из графства Дарэм, участник восстания Хотспура. Казнен в июне 1403 г. в Шрусбери.
35 Сэр Томас Блант (Блаунт) (1343-1400) — участник Виндзорского заговора. Захвачен в Оксфорде и казнен 12 января 1400 г. Вместе с ним был схвачен и другой заговорщик, сэр Бернард Брокас (1363—1400), однако его отправили в Тауэр и казнили в Лондоне 5 февраля 1400 г. Сэр Ричард Вернон (ум. 1403 г.) — участник восстания Хотспура в 1403 г. Казнен в Шрусбери.
36 Генри Бифорт (1436-1464), герцог Сомерсет. Сторонник Ланкастеров. Захвачен в плен в сражении при Хэксеме и казнен на следующий день, 15 мая 1464 г. Генри Холланд (1430—1475), герцог Эксетер, сын Джона Холланда, герцога Эксе¬
402

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
тера (1395—1447), и его жены Анны Стаффорд (1408-1432). Сторонник Ланкастеров. Утонул, возвращаясь из похода во Францию в 1475 г. (считается, что он был сброшен за борт по приказу короля Эдуарда IV).
37 Хамфри Стаффорд (1439—1469), граф Девон. В 1469 г. поднял восстание против Эдуарда IV, был схвачен в Бриджуотере и казнен там 17 августа 1469 г. Парсонс мог также иметь в виду Томаса Кортни (1432—1461), графа Девона. Этот сторонник Ланкастеров был ранен в сражении при Тонтоне и взят в плен. Его казнили в Йорке 3 апреля 1461 г. Джон де Вир (1408-1462), граф Оксфорд, — также сторонник Ланкастеров, — был арестован при восшествии на престол Эдуарда IV и казнен 26 февраля 1462 г. Вместе с ним был казнен его старший сын от брака с Элизабет Ховард, Одри де Вир. Кого имеет в виду Парсонс под именем Кейнс, не вполне ясно. Вероятнее всего, кого-то из лордов Чейни.
38 Томас, лорд Рос (1427-1464) — сторонник Ланкастеров. Захвачен в плен после сражения при Хэксеме и казнен в Ньюкасле 17 мая 1464 г.
39 Роберт Хангерфорд, лорд Молине (1423—1464) — сторонник Ланкастеров. Захвачен в плен после сражения при Хэксеме и казнен в Ньюкасле 18 мая 1464 г.
40 Сэр Томас Таддинэм (1401-1462), дворянин из Норфолка, служивший в свите графа Оксфорда. Казнен вместе с ним 26 февраля 1462 г. Сэр Филипп Уэнтуорт из Ниттлстида (ум. 1464). Сторонник Ланкастеров. Захвачен в плен при Хэксеме и казнен в Ньюкасле 18 мая 1464 г.
41 Вторая жена Генриха VIII — Анна Болейн (1504/57-1536) была обвинена в прелюбодеянии (связях с придворными Генри Норрисом (1482—1536), Уильямом Бриртоном (ум. 1536), Фрэнсисом Уэстоном (1513—1536), музыкантом Марком Смитоном), инцесте (связи с братом, Джорджем Болейном, виконтом Рочфордом [1504—1536]) и заговоре с целью убить короля. Она предстала перед судом пэров 17 мая 1536 г. и была признана виновной. В тот же день были казнены все ее «соучастники». Сама Анна была обезглавлена 19 мая 1536 г. Двоюродная сестра Анны, Екатерина Ховард (1520/257—1542), в 1540 г. ставшая пятой женой Генриха VIII, имела похожую судьбу. Она была обвинена в прелюбодеянии с Фрэнсисом Дерхемом (имевшим место еще до ее вступления в брак с королем!) и Томасом Калпепером, а также в заговоре в целью убийства короля (так как обещала Калпеперу выйти за него замуж после смерти Генриха VIII). Дерхем и Калпепер было признаны виновными и казнены 10 декабря 1541 г. Екатерина была осуждена 21 января 1542 г. и казнена 10 февраля 1542 г.
42 Томас Уолси (1471/75—1530), архиепископ Йоркский, епископ Дарэмский. С 1515 г. — кардинал и папский легат в Англии. Лорд-хранитель печати. В 1529 г. лишился расположения Генриха VIII из-за неудачи в получении развода короля с Екатериной Арагонской. Был лишен всех государственных должностей и уехал в Йорк. В 1530 г. Вулси был обвинен в измене (переписке в французским королем) и арестован, однако скончался по пути в Лондон, в Лестере, 29 ноября 1530 г. Все его имущество досталось Генриху VIII. Реджинальд Пол, младший сын сэра Ричарда Пола и Маргарет, графини Солсбери. Пол выступил против развода Генриха VIII и Екатерины Арагонской, опасаясь, что это вызовет династический кризис в Англии. Он покинул страну и жил в изгнании в Италии в 1532—1553 гг. С 1536 г. — кардинал. Генрих VIII заочно приговорил его к смерти за государственную измену; на жизнь Пола было совершено несколько покушений. При Марии I Пол вернулся в Англию в качестве папского легата (1554-1557 гг.) и был назначен архиепископом Кентерберийским (1554-1558). Св. Джон Фишер (1469—1535), епископ Рочестерский. Знаменитый католический
403

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
богослов, известный также реформами в своем диоцезе. В 1530-х гг. выступил против развода Генриха VIII и разрыва с Римом. Был арестован из-за отказа признать короля главой английской церкви (на основании статута 1534 г.). В мае 1535 г. папа Павел III, надеясь побудить Генриха VIII освободить Фишера, сделал его кардиналом. Однако король предал Фишера суду по обвинению в измене; кардинал был признан виновным. Его казнили 22 июня 1535 г. Спустя 400 лет, в 1935 г. он был канонизирован католической церковью как мученик.
43 Эдвард Стаффорд, герцог Бэкингем (1478—1521), был обвинен в государственной измене и казнен 17 мая 1521 г. Его имущество было конфисковано парламентским актом 1523 г. Впоследствии его сын Генри получил обратно часть земель, но не титул. См. примеч. 15 и 16 к главе III части II. Эдмунд де ла Пол (1471 — 1513), герцог Саффолк, был лишен титула в 1500, став всего лишь графом. В 1501 г. он — главный претендент на престол по линии Йорков — бежал на континент. Спустя несколько лет он был выдан Генриху VII и заключен в Тауэр. Казнен по приказу Генриха VIII 4 мая 1513 г. Со смертью его брата Ричарда, погибшего в сражении при Павии в 1525 г., род де ла Полей пресекся. См. примеч. 109-111 к главе IV части II. Томас Ховард, герцог Норфолк (1473—1554), и его старший сын от второго брака с Элизабет Стаффорд — Генри Ховард, граф Сарри (1517—1547), в 1546 г. были арестованы по обвинению в заговоре с целью убийства Генриха VIII. Они были признаны виновными, и граф Сарри был обезглавлен 19 января 1547 г. Однако Генрих VIII умер, не успев подписать приказ о казни герцога Норфолка. Тот оставался в Тауэре вплоть до 1553 г., когда на престол взошла Мария I. Она вернула герцогу конфискованные поместья, которые впоследствии унаследовал его внук, старший сын графа Сарри и его жены Фрэнсис де Вир (1517—1577), Томас Ховард, герцог Норфолк (1536—1572). Последний, как и его отец, был казнен за государственную измену 2 июня 1572 г.
44 Генри Кортни, маркиз Эксетер, граф Девон (1496—1539) был казнен за государственную измену 9 января 1539 г. См. примеч. 113 к главе IV части II. О графе Сарри см. предыдущее примечание. Томас Фицджеральд, граф Килдейр (1513—1537) (в Ирландии) в 1534 г. поднял восстание против Генриха VIII, после того, как его отец умер в Тауэре. Восстание было разгромлено, и в 1536 г. граф сдался представителям короля, которые гарантировали ему жизнь. Несмотря на это, граф Килдейр был казнен в Тайберне 3 февраля 1537 г. вместе с пятью дядями (братьями отца) — Джеймсом, Оливером, Ричардом, Джоном и Уолтером. Гертруда Блаунт (1502—1558), вторая жена Генри Кортни, маркиза Эксетера, была арестована вместе с мужем и приговорена к смерти за государственную измену. Ее имущество конфисковали. Казнь заменили заключением в Тауэре. В 1542 г. Генрих VIII освободил ее из заключения, а в 1553 г. Мария I вернула ей конфискованные владения и ее сыну Эдварду — наследственный титул графа Девона. Маргарет Пол, графиня Солсбери (1473—1541), была арестована в 1539 г. вместе с сыновьями и внуком по обвинению в государственной измене, признана виновной и казнена 27 мая 1541 г. См. примеч. 88 к главе III части II.
45 Бароны Томас Дарси (1467—1537) и Джон Хасси (1466—1537) были обвинены в государственной измене за участие в католических восстаниях 1536 г. Дарси сдал участникам «Благодатного паломничества» 1536 г. замок Понтефракт в Йоркшире, а Хасси был обвинен в отказе помочь королю подавить восстание в Линкольншире. Оба лорда были католиками и не приветствовали разрыв с Римом. Томас Дарси был казнен в Лондоне 30 июня 1537 г., а Джон Хасси — в июле
404

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
того же года в Линкольне. Помимо них, в мае — июле 1537 г. были казнены и другие дворяне — участники восстания: сэр Томас Хамертон, сэр Томас Балмер (1481—1537) и его жена Маргарет Чейни, сэр Николас Темпест, сэр Фрэнсис Бигод (1507—1537), сэр Томас Перси (1504—1537), сэр Джордж Ламли [в Лондоне], сэр Роберт Констебл (1478-1537) [Халл], Роберт Аск (1500-1537) [12 июля 1537 г., Йорк]. Та же участь постигла еще около 200 участников восстания, в том числе его лидеров из числа «общин королевства» — Уильяма Николсона, Джона Халлама, Джорджа Хандсуэлла, Гайя Кайма, Томаса Мойна, Роджера Китчена и представителей духовенства (см. ниже). Леонард Грей (1490—1541), виконт Крейн в Ирландии, был обвинен в государственной измене за то, что он, будучи лордом-наместником Ирландии, арестовал Томаса Фицджеральда, графа Килдейра в 1536 г., однако позволил бежать во Францию его младшему сводному брату Джеральду Фицджеральду (1525—1585). Грей был казнен в Тауэре 28 июня 1541 г. Томас Кромвель, граф Эссекс (1585—1540) и первый министр Генриха VIII с 1530 г., лишился королевского фавора из-за неудачного брака короля с Анной Клевской (1515—1557). В июне 1540 г. он был арестован и казнен 28 июля 1540 г. Генри Пол, лорд Монтегю (1492—1539) был арестован в 1538 г. вместе с маркизом Эксетером и казнен 9 января 1539 г. Томас Файнс, лорд Дейкр с Юга (1516—1541), был осужден за убийство егеря сэра Эдварда Пэлема (Сассекс) и повешен 29 июня 1541 г. Упоминаемые Парсонсом аббаты — казненные за отрицание власти короля над английской церковью приоры картузианских обителей Джон Хаутон (1487—1535) (Лондон), Роберт Лоренс (Бивейл), Остин Уэбстер (Эксхолм). Они были обезглавлены в Лондоне 4 мая 1535 г. 19 мая 1535 г. там же были казнены три монаха лондонской обители картузианцев — Хамфри Миддлмор, Уильям Эксмью и Себастиан Ньюдигейт. В августе 1535 г. был предан смерти монах-цистерцианец из Джервокса Джордж Лейзенби. Еще два монаха-цистерцианца — Джеймс Уолворф и Джон Рочестер — были казнены в Йорке 11 мая 1537 г. 10 лондонских картузианцев умерли в тюрьме Ньюгейт, не дождавшись казни. Все они были канонизированы в 1970 г. как мученики. Помимо них, 4 мая 1535 г. был казнен монах ордена Св. Бригитты в Шине, Ричард Рейнолдс. 14 ноября 1539 г. в Гластонбери казнили последнего аббата знаменитой бенедиктинской обители Ричарда Уайтинга. Ряд клириков лишился жизни из-за участия — порой невольного — в «Благодатном паломничестве». В марте 1537 г. в Лондоне были казнены Томас Кендал — викарий из Лута в Линкольншире, чья проповедь послужила толчком к восстанию в графстве, монах-цистерцианец Уильям Морленд, Мэтью Макерелл, аббат монастыря премонстрантов Барлингс (Линкольншир), и Ричард Харрисон, аббат цистерцианского монастыря Кикрстед (Йоркшир), в Ланкастере взошел на плаху аббат цистерцианского монастыря Уалли Джон Пэзлью и четыре каноника-августинца из Картмела. Тогда же был казнен помощник приора гилбертинского монастыря Уоттон (Йоркшир). В мае того же года в Лондоне казнили доминиканского монаха из Бридлингтона Джона Пикеринга, а в июне — аббата цистерцианского монастыря Джервокс Эдама Седбара, приора из Бридлингтона Уильяма Вуда, бывшего аббата Фаунтине (Йоркшир) Уильяма Терека и приора августинцев из Гисборо Джона Кокерела.
46 См. примеч. 44.
47 Сэр Томас Мор (1478—1535), лорд-канцлер Англии. Обвинен в государственной измене за отказ признать короля главой английской церкви. Казнен 6 июля 1535 г. Рис ап Гриффит (1508—1531) был казнен за государственную измену
405

Р. ЛОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
21 декабря 1531 г. в Лондоне. Сэр Эдвард Невилл (1487—1538) был обвинен в участии в «заговоре» маркиза Эксетера и казнен 9 декабря 1538 г. По такому же обвинению 2 марта 1539 г. был казнен и сэр Николас Кэрью (1486—1539). Сэр Джон Невилл — младший брат Эдварда Невилла (казнен вместе с ним). Сэр Эдриан Фортескью (1481—1539) был казнен 10 июля 1539 г. за отказ признать власть короля над английской церковью.
48 Эдвард Сеймур, герцог Сомерсет (1506-1552), Лорд-Протектор своего племянника Эдуарда VI. В 1551 г. был обвинен в государственной измене и других преступлениях, признан виновным и казнен 22 января 1552 г.
49 Генри Грей, маркиз Дорсет, герцог Саффолк (1515—1554), был казнен за участие в заговоре Томаса Уайатта против Марии I 23 февраля 1554 г.
50 Джон Дадли, герцог Нортумберленд (1501—1553), был казнен за попытку возведения на престол своей невестки Джейн Грей (ум. 1553) 23 августа 1553 г.
51 Томас Сеймур (1508—1549), лорд-адмирал Англии, младший брат герцога Сомерсета (см. примеч. 48), был обвинен в государственной измене за попытку захватить Эдуарда VI, а также жениться на принцессе Елизавете без согласия Тайного Совета. Казнен 20 марта 1549 г.
52 Майлс Партридж, Ральф Вейн, Майкл Стенхоуп, Томас Эрендел были обвинены в государственной измене (как сторонники протектора Сомерсета) и обезглавлены 26 февраля 1552 г. Сэр Джон Гейтс (1504—1553) был сторонником герцога Нортумберленда и был казнен за захват Тауэра от имени Джейн Грей в 1553 г. Вместе с ним был арестован и сэр Томас Палмер (1499—1554). Он был казнен по тому же обвинению в начале 1554 г.
53 См. примеч. 8.
54 Неаполитанское королевство (включавшее в себя юг Италии и остров Сицилию) было основано норманнским завоевателем Роберр Гвискаром (1015—1085). Его племянник Роджер II принял титул короля в ИЗО г. Норманнская династия управляла королевством до 1194 г. В результате династического брака наследницы, Констанции (1154—1198), и императора Генриха VI (1165—1197) власть перешла к династии Гогенштауфенов (1194—1266). Затем законнорожденная линия пресеклась, и власть была передана папой королям из Анжуйской династии (1266—1442). Король Карл II (1254—1309) был женат на Марии (1257—1323), старшей дочери короля Иштвана V Венгерского, поэтому их потомки имели права и на венгерскую корону. Их Парсонс именует Венгерской династией. Начиная с 1282 г., королевство было разделено на две части, так как собственно Сицилией в 1282—1409 гг. правила Арагонская династия (младшая ветвь правящей династии Арагона). После 1409 г. Сицилия перешла к старшей ветви Арагонской династии. В 1442—1516 гг. она же правила и Неаполитанским королевством (с перерывами в 1495 и 1500—1504 гг., когда королевство было оккупировано французами). В 1516 г. Неаполь и Сицилия были унаследованы императором Карлом V Габсбургом, внуком Фердинанда II Арагонского. В 1556 г. Карл V передал управление королевством своему сыну Филиппу II Испанскому. Все смены династии в Неаполе сопровождались кровопролитными войнами.
55 Миланская республика, как и большинство средневековых итальянских городовгосударств, постоянно сталкивалась с распрями знатных горожан. Милан с 1197 г. управлялася попеременно представителями домов делла Торе и Висконти. В 1395 г. Джан Галеаццо Висконти (1351—1402) стал первым герцогом Миланским. Висконти правили герцогством до 1447 г., когда пресеклась мужская линия рода. В 1450 г. герцогом стал Франческо I Сфорца (1401—1466), муж Бьянки
406

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА IX
Марии Висконти (1425—1468), дочери последнего герцога из этого рода. Сфорца правили Миланом до 1535 г. После смерти герцога Франческо II (1495-1535) император Карл V конфисковал выморочный имперский лен и в 1540 г. передал его своему сыну Филиппу II.
56 Антонин Пий (68—161), римский император в 138—161 гг.
57 Марк Аврелий (121 — 180), приемный сын Антонина Пия, император в 161 — 180 гг.
58 Адриан (76—138), император в 117-138 гг. Его предшественник — Траян (53— 117), император в 98-117. Марк Кокцей Нерва (30-98; император в 96-98 гг.), Траян, Адриан, Антонин Пий и Марк Аврелий составляют «пять добрых императоров», правивших в эпоху расцвета Римской империи.
59 См. примеч. 27 к главе III части I.
60 См. примеч. 6 и 9 к главе III части I.
61 О Генрихе Валуа см. примеч. 27 к главе III части I. На смену Генриху в 1575 г. королем был избран венгр Иштван Батори [Стефан Баторий] (1533—1586), князь Трансильвании (1571—1586). Баторий правил Польшей в 1575—1586 гг. После его смерти в 1587 г. польским королем был избран Сигизмунд III Ваза (1566—1633), король Швеции (1592-1599), сын короля Иоанна III (1537-1592) и его жены Екатерины Ягеллонки (1526—1583), последней представительницы польской династии.
62 Дарий III, царь Персии (380—330 гг. до н. э.), финансировал восстание греческих городов против власти Македонии. Демосфен получил около 300 талантов золота для Афин.
63 Аристид (530—468 гг. до н. э.) и Фемистокл (524—459 гг. до н. э.) соперничали за власть в Афинах, примирившись лишь во время Персидских войн. Оба подвергались остракизму и изгонялись из Афин. Перикл (492—429 гг. до н. э.) — политический деятель, фактический правитель Афин в 461—429 гг. до н. э. Алкивиад (450—404 гг. до н. э.) — политический деятель и полководец эпохи Пелопонесских войн, многократно изгонялся из Афин.
407

Глава X
О второстепенных н боковых линиях, а также о том, что права претендентов спорны и сомнительны, и о том, кто из них, скорее всего, возобладает и, в конце концов, получит корону Англии
акончив свое рассуждение о правлении чужестранцев, юрист, кажет¬
ся, несколько устал. Поэтому он заявил, что не станет углубляться
дальше в этот вопрос, поскольку ему нечего больше сказать. Разве что отметить, что помимо главных претендентов, относящихся к уже упомянутым пяти домам, то есть Шотландии, Саффолка, Кларенса, Бретани и Португалии, есть еще второстепенные дома и линии, также ведущие происхождение от Ланкастеров и Йорков, а также от Глостера, Бекингема и других семей, как явствует из генеалогий, приведенных ранее, во второй и третьей главах. Эти линии (сказал он) тоже могут быть рассмотрены сообществом, когда придет время делать выбор и признавать государя. Дело обстоит именно так, как подробно объяснил нам цивилист, а именно: в таких обстоятельствах сообщество по закону может рассудить, что лучше для его блага и процветания, принимая решение в пользу того или иного претендента. В конце концов, любое правление было учреждено для обще-
Сейчас существует множество претендентов, или тех, кто мог бы претендовать на престол, как уже было сказано (всего их около дюжины), а кроме них есть и другие, из второстепенных линий, что явствует из предыдущего рассуждения, а также ясно и из генеалогического древа. Поэтому юрист вновь подтвердил, что дело определения истинного наследника весьма затруднительно, поскольку неясно, кто, в конце концов, возобладает. Он чистосердечно признался, что помимо того, что упомянутых претендентов так много, он сам не в состоянии определить, ни чье право предпочтительнее в соответствии с законом престолонаследия, ни даже кто из претендентов скорее возобладает. Юрист сделал это признание, так как легко мог предположить, что после того, как он привел доводы всех сторон, присутствующие попросят его (что и случилось) высказать свое мнение и суждение об обсуждаемом вопросе и о правах каждого из претендентов в частности.
В течение долго времени он не соглашался на эту просьбу, всячески сопротивлялся и просил его извинить, приводя множество доводов о том, по¬
го блага.
408

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
чему ему не подобает этого делать. Но все его доводы не могли успокоить слушателей, которые настаивали на том, чтобы он удовлетворил их желание. Итак, после долгих и настойчивых уговоров, он, наконец, согласился только лишь на то, чтобы представить в виде рассуждения шансы каждой из сторон, а также привести два-три обоснованных довода, или, скорее, основанных на его личном опыте умозаключения, о том, кто, по его мнению, вероятнее всего возобладает.
Юрист начал с того, что шансы победить или проиграть есть у каждого претендента на наследование английской короны, и рассматриваться и взвешиваться они должны с учетом той религиозной партии в Англии, которая будет склонна поддержать его и его права, а также принимая во внимание его собственную семью, друзей и союзников дома и за границей. Религиозная партия будет обладать наибольшим весом; ее голос станет более влиятельным. Исходя из этого, а также принимая во внимание причину, обстоятельно изложенную цивилистом в последнем из его рассуждений, я тоже (сказал юрист) начну свою последнюю речь с вопроса о религии.
Хорошо известно (сказал он) что сейчас в Английском королевстве есть три противостоящих друг другу религии, самые многочисленные и пользующиеся наибольшим влиянием. В Англии они известны под именами протестантов, пуритан и папистов, хотя последние две группы не признают этих имен. Я использую их здесь лишь ради ясности и краткости, не желая оскорбить ни одну из этих партий.
Эти три партии (сказал он), по сути, охватывают собой всю Англию и порождают общее разделение по всей стране, в сердцах и умах своих друзей, сторонников и последователей. И если я не ошибаюсь, ничто другое не играет такой роли в обретении власти или ее лишении, как религия претендента или его склонность, поскольку те, кто должен оказать ему помощь, принадлежат к разным религиям. Я придерживаюсь мнения (сказал он), что при предыдущих переходах престола в Англии, при восшествии короля Эдуарда, королевы Марии и Ее Величества нынешней королевы люди разных религий объединялись друг с другом ради того, чтобы их государи обрели власть (несмотря на то, что многие потом жалели об этом). Это явствует из общего объединения ради короля Эдуарда и королевы Марии. Известно, как поступали некоторые протестанты. Среди прочего известно, что сэр Николас Трокмортон, бывший в те дни ревностным протестантом и принадлежавший к числу джентльменов королевской опочивальни при короле Эдуарде, не только ежедневно сообщал ей о болезни и угасании короля, но также первым отправил ей посланца с сообщением о смерти брата, а также о том, что замыслили против нее герцоги Нортумберленд и Саффолк. Он сделал это так быстро, что хотя король Эдуард умер в ночь на четверг, 10 июля, леди Мария получила известие об этом уже рано утром в субботу, будучи в замке Кеннингхолл в Норфолке, в 80 милях от Лондон1. Ей помогли взойти на престол и другие протестанты. Подобным же образом и те, кто придерживается Римской религии, все без исключения, помогли нынешней королеве прийти к власти после смерти королевы Марии. Так обстояло дело тогда.
409

Р ЛОЛЕMAH. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Однако теперь, по моему мнению, при следующем переходе престола, все будет совсем иначе, отчасти благодаря случаю, поскольку права претендентов на наследование короны не очевидны, как это было ранее, но, скорее, сомнительны. Другая же (и главная) причина — в том, что люди со временем обрели больше решимости и рвения в делах религии. А из-за соперничества и взаимных преследований она стали противниками и врагами, стремящимися к мести. Более того, даже те, кто по натуре мягче и не руководствуются страстями, видят, какой глупостью и ошибкой было бы для человека одной религии помочь прийти к власти государю, придерживающемуся другой религии, противоречащей всему, что он почитает единственной истиной. Поступающий так, несомненно, руководствуется по крайней мере недостатком рвения, если не презрением к Богу или откровенным атеизмом, как назовут это другие. Кроме того, я помню, что цивилист под конец своего рассуждения также высказывал весомые доводы против такого решения. Он показал, что помимо недостатка веры и религиозного пыла благоволить претенденту иной веры, отличной от собственной, значит противоречить человеческой мудрости и политическим законам. Тому есть несколько причин, которые он изложил. Признаю, что эти причины меня убедили. Теперь я придерживаюсь его мнения о том, что первым аргументом в признании короля или королевы должны быть Бог и вера, а без этого христиане не должны признавать никаких прав. В наши дни города Франции выступают против короля Наварры не по прихоти, но по справедливости и рвению к своей религии (хотя они признают, что по закону престолонаследия его право на престол очевидно и несомненно), так как он исповедует другую веру.
То же самое или нечто подобное может однажды случиться и в Англии. Вероятнее всего, каждая партия будет бороться за свое дело, то есть защищать свою веру и благоприятствовать ее распространению, признавая того короля, который склоняется к их религии. Поэтому обратимся к тому, о чем вы меня спрашивали (сказал он), и рассмотрим, какой силой обладает каждая из трех упомянутых религиозных партий в Англии в наши дни для того, чтобы посадить на престол нового короля.
Начнем с претендента-протестанта. В его пользу будет влияние и власть нынешнего правительства. Его сила, несомненно, будет велика (сказал он), особенно если он окажется в состоянии скрыть смерть Ее Величества до тех пор, пока не приведет в порядок свои дела. Однако это считается либо невозможным, либо очень сложным, поскольку многие члены Тайного Совета и лорды Королевской Опочивальни имеют разные суждения и пристрастия. Мы видели, каков был результат (как я уже говорил), когда умер король Эдуард. Его смерть пытались держать в секрете, и это было очень важно для заговорщиков. Однако прошло немного времени, и леди Мария получила верное известие обо всем от тех, кто не принадлежал к ее вере, как я уже упоминал. Ведь во времена таких перемен люди действуют с большим рвением, и все подданные способны составлять свои собственные планы и действовать по желанию.
410

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
Главная часть протестантской партии (как вы знаете) по своему богатству и силе — это английское духовенство, особенно епископы и другие члены церковной иерархии. Они станут поддерживать протестантов, однако некоторые считают неясным то, кто из знати и Совета примут их сторону, ведь многие их них склоняются к пуританам.
Что же касается Тайного Совета, то он обладает высшей властью лишь при жизни государя. После его смерти советники лишаются всякой публичной власти и имеют влияние лишь как знатные дворяне и джентльмены, в соответствии с положением и призванием каждого. Что же до наследника престола, то поскольку при жизни нынешней государыни он неизвестен, и ему не присягали на верность (этого и не следовало бы делать ради ее безопасности), очевидно, что после кончины Ее Величества каждый человек свободен до тех пор, пока общество не облечет властью нового правителя. Облечение властью не зависит от назначения или желания немногих, или же от объявления кем-либо своей власти (ведь некоторые претенденты готовы провозгласить себя правителями сами), но от общего согласия всего тела королевства. Каким образом это произойдет, знает только Господь, и ему мы должны вверить это дело.
Я не знаю (сказал он), кто тот претендент, к которому протестантская партия в наши дни склоняется больше. Некогда их фаворитом был дом Хартфордов, однако в наши дни о нем говорят мало, скорее уж об Арабелле, чьим правам, как говорят, особенно благоволит лорд-Казначей2. Впрочем, относительно него возникают сомнения: принадлежит ли он к протестантам или пуританам. Если же протестантская партия разделится, ее силы уменьшатся. В наши дни власть Ее Величества столь велика, что подчиняет всех. Никому не известно, что произойдет, когда она исчезнет, поскольку сейчас трудно понять сердца людей.
У протестантов есть много друзей и союзников за границей, особенно если судьба будет благоволить королю Франции, и он не сменит религии, как он предполагает это сделать3. Однако если пуритане выступят против них, то он, скорее всего, лишит протестантов своей поддержки и во Франции, и в Голландии4. Что же касается короля Шотландии, он должен выступить против обеих партий ради собственных прав, если только обе партии в Англии не склонятся на его сторону. Однако это трудно предположить по причинам, о которых уже шла речь. Впрочем, можно заключить, что королю Шотландии скорее окажут помощь пуритане, нежели протестанты, так как он ближе к первым по религии5.
Пуританам по всему королевству обычно благоволят те, кто не принадлежит к Римской религии; протестанты, убежденные в том, что исповедание пуритан более совершенное и чистое. Их число значительнее в городах, где проповедники оказали большее впечатление на ремесленников и горожан, нежели среди сельских жителей. Среди самих протестантов те, кто не заинтересованы в церковных доходах и должностях, зависящих от правительства, более склонны к пуританам или легко могут быть побуждены к тому по той же самой причине. Вплоть до последнего времени пуритане, по общему
411

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
мнению, благоволили к графу Хантингтону. Однако недавно их любовь к нему уменьшилась, и они стали выказывать больше привязанности к лорду Бичему со времени его вступления в брак6. Нет сомнений и в том, что король Шотландии благодаря своей религии тоже был бы весьма желательным кандидатом, если бы он не был иностранцем, и если бы не принимались в расчет уже упомянутые затруднения. Я не слышал о том, чтобы пуритане или протестанты благоволили к графу Дерби или к его матери, однако в недавнее время некоторые из них выказывали ему свою склонность.
Друзья и союзники пуритан за границей — те же, что и у протестантов, а именно Голландия и Зеландия, а также те города Франции, что признают нового короля и изменили свою религию. Таких немного, поскольку большая часть его сил все же верна Римской религии. Но если этот король возобладает и сохранит свою веру (в последнее время это представляется сомнительным, так как он заявляет об обратном и открыто ходит на мессу), то будет в состоянии оказать пуританам серьезную помощь. По мнению некоторых людей, обе эти страны (я имею в виду Францию и Голландию) скорее окажут помощь пуританам, нежели протестантам, если дело дойдет до конфликта между ними, ведь, по правде говоря, они больше склонны к религии пуритан. Что до немецких городов, сохраняющих ту или иную форму Лютеранства как религию, то они, скорее всего, мало чем помогут той или иной стороне. Ведь они отличаются от обеих партий в религии; кроме того, они по большей части бедны и не могут оказать помощь за границей, если только их не привлечет к тому сила денег.
В Англии пуритане считаются самой сильной партией из всех, а именно самой пылкой, стремительной, дерзкой и решительной. На ее стороне — многие из лучших капитанов и солдат, а это немаловажно. Большое значение будет иметь то, на чьей стороне окажется Лондон вместе с Тауэром, и у пуритан (как говорят) есть шанс привлечь его, а также и значительную (если не большую) часть флота к своему претенденту. Возможно, это сыграет столь же важную роль. На сем довольно о них.
Третья партия — Римской религии; ее сторонники именуют себя католиками. Эта партия менее всего заметна в наши дни по причине закона и духа нынешнего времени, действующего против них. Однако католиков необходимо учитывать в этом деле любому, кто склоняется к беспристрастному суждению, принимая во внимание как их партию в стране, так и их друзей за ее пределами. В Англии, как все знают, есть два вида католиков. Одни — рекузанты — живут открыто, обнаруживая себя. Другие же более скрытны, они приспосабливаются к внешним условиям времени и требованиям правительства, так что их нельзя найти или, по крайней мере, затронуть7. Мы можем предположить, что их число по всему королевству велико. Причина отчасти заключается в том, о чем я говорил ранее: большая часть сельских жителей, обитающих за пределами городов (а именно из них в основном и состоят силы Англии) обычно склоняется к их религии. Ведь проповедники другой религии посещают их не так часто, как в городах. Кроме того, к тем, кого больше всего угнетает и преследует пра-
412

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
вительство, присоединяются и другие, & omnes qui amaro animo suntf cum illis coniungunV, как говорит Писание о тех, кто присоединился к свите Давида, преследуемого Савлом и его силами. То есть все те, кто был притеснен и огорчен, или же почему-либо недоволен правительством, какой бы религии они ни были, легко присоединятся к ним, следуя старой пословице Solatium est miseris socios habere miseriae". Да и помимо этого, людям всегда свойственно испытывать некое естественное сочувствие к тем, кого они считают страдающими или преследуемыми. Порой это свойственно даже врагам. Затем, как вы знаете, сочувствие рождает привязанность, привязанность — желание помочь. И наоборот, процветание преследователя и его потомства обычно вызывает противоположные чувства, то есть соперничество, зависть и негодование.
А поскольку королевство наше — большое и многонаселенное, а власть Ее Величества в нем велика, то в нем не может не быть множества недовольных всякого рода. Кроме того, люди по природе своей склонны к переменам; поэтому нельзя не предположить, что людей такого рода очень много, что делает эту партию самой большой.
Более того, отмечено, что действия по отношению к католикам, или, скорее, против них, особенно в делах их религии, совершенные в последние годы, ввергло их в состояние брожения (то же самое отмечено и о пуританах) и побудило их более ревностно защищать свое дело, по пословице nitimur in veritum semper*". Ручеек или речка узкие и текут медленно, но если поставить им много препятствий, их уровень растет, и они разливаются. Так происходит и в нашем деле. Свидетельство и память о многих семинарских священниках, лишенных жизни из-за их религии (как они считают), произвело большое впечатление на сердца католиков. А известия о многочисленных коллегиях и английских семинариях, существовавших раньше и основанных недавно во Фландрии, Франции, Италии и Испании8 для того, чтобы восполнять число священников вместо казненных, воодушевляют католиков и дают им надежду сохранять верность своей религии. Так обстоят дела дома.
Что касается других стран, то легко предположить, что эта партия рассчитывает или может рассчитывать не только на англичан, живущих в изгнании за границей и имеющих друзей и родственников в Англии, но главным образом на благосклонность иностранных государей и государств к их религии. Ведь их порты, города и провинции окружают Англию и в случае необходимости легко могут оказать помощь. Необходимо взвесить также и то, что на их сторону склоняется Ирландия. В последнее время многие из шотландских дворян и джентльменов также заявляли о своей склонности к этой партии. Если сложить все это вместе, то, как я ска-
i 1 Царств 22:2: И собрались к нему все притесненные и все должники и все огорченные душею.
ii Несчастные утешаются собратьями по несчастью (лат.).
iii Нас украшает истина (лат).
413

Р ДОЛЕМАН. рассуждение о наследовании английского престола
зал, мы убедимся в том, что эта партия велика и сильна и будет иметь большое влияние на спор о престолонаследии, когда придет время. Более того, пока неизвестно, чтобы католики определили одного претендента, которого они бы поддержали в тот момент. Кажется, что они вообще не склоняются к какому-либо одному из претендентов (тогда как две другие партии могут дальше разделиться, поскольку к ним относится так много претендентов); скорее, считается, что партия Римской религии беспристрастна и поддержит того, кто выступит за их веру и окажется способным восстановить и охранять ее, будь то англичанин или иностранец. Если они сохранят эту решимость и единство между собой, это придаст великую силу их партии и даст им очевидное влияние, какой бы выбор они ни сделали. Но довольно об этом.
После всех рассуждений о партиях в целом нам остается перейти к каждому роду и претенденту в частности и поразмышлять о том, что будет за них, а что — против, в борьбе за корону.
Начнем, прежде всего, с короля Шотландии, так как он, по мнению многих неискушенных людей, первый в порядке наследования престола (хотя другие отрицают это и выражают сомнения, как было показано ранее). Но если мы рассмотрим не его право (о котором уже довольно сказано в главе 5), но прочие обстоятельства — его личность, власть, положение и т. п. (о чем мы только и собираемся говорить здесь), то нужно признать, что хотя с одной стороны существует ряд аргументов в его пользу, способных склонить людей на его сторону, однако есть и другие, наносящие ущерб его делу. Доводы в его пользу — его молодость, а также то, что он — король, его природная умеренность — ведь он до сих пор не проливал много крови, его верность своей религии — для тех, кто ее придерживается, и т. п. Но с другой стороны, соображения государственного интереса против него, и они имеют большую силу и влияние на англичан; прежде всего, это союз с датчанами и зависимость от шотландской нации. Что же касается его религии, то она, несомненно, вызовет недовольство двух партий из трех, а его форма управления церковью — пожалуй, и всех трех.
Арабелла — молодая леди, и потому она может (как вы знаете) привлечь доброжелателей и почитателей. А поскольку она не замужем, то она, пожалуй, способна благодаря браку объединить чье-либо еще право на престол со своим и тем самым приобрести друзей. Однако сама по себе она не имеет союзников среди английской знати. Я не думаю, что хотя бы один знатный дворянин в Англии связан с ней узами родства или союза, если не считать графа Шрусбери, который может ее поддержать из привязанности к своей теще, то есть, бабушке леди Арабеллы9. Что же до ее права на престол, то оно так же сомнительно, как и права других, если не более, о чем уже было сказано раньше. О ее религии я ничего не знаю, но, вероятно, религия не является серьезным доводом ни за, ни против леди Арабеллы. Ведь она, по всей видимости, еще молода, неопытна и внушаема, как и подобает ее полу и возрасту10. Поэтому она может впоследствии приспособиться к обстоятельствам и духу времени.
414

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
Перейдем к дому Саффолков. Лорд Бичем и граф Дерби имеют разные права, как было показано раньше, и каждый из них имеет свои доводы, на основании которых его следует предпочесть другому. Их способности и возможности также различаются, однако в одном оба лорда схожи: считается, что оба они, будучи королевской крови, унизили себя браками с дочерями рыцарей, сэра Ричарда Роджерса и сэра Джона Спенсера11. Хотя оба лорда и достойны всякого почтения, но этого нельзя сказать об их браках и союзах, которые они принесли короне. Впрочем, союз с сэром Джоном Спенсером, кажется, принес больше друзей, нежели союз с сэром Ричардом Роджерсом. Ведь дочери сэра Джона вышли замуж за влиятельных людей; одна из них стала женой сэра Джорджа Кэри, губернатора острова Уайт12, который принес с собой союз со своим отцом, лордом Хансдоном, капитаном крепости Бервик13, а это — две важнейшие крепости Англии.
Упомянутый лорд Хансдон и покойная леди Ноулс были братом и сестрой; оба они — дети леди Мэри Болейн, старшей сестры королевы Анны14. Из этого следует, что союз с сэром Джорджем Кэри означает также и союз с семьей Ноулс, многочисленной и весьма влиятельной15. Так же и мужья других дочерей сэра Джона Спенсера имеют много сильных союзников и последователей16. Всего этого нет в браке лорда Бичема.
Различие в их положении заключается в том, что в отношении знатности титула дом Сеймуров значительно моложе, чем семья Стенли. Ведь его основателем был Эдвард Сеймур, граф Хартфорд, впоследствии герцог Сомерсет17. Он и его брат, лорд-адмирал, были казнены молодыми, прежде чем они успели укрепить свой дом союзами с другими знатными семьями18, как они непременно поступили бы. Сейчас дело обстоит так, что я не могу припомнить ни одного влиятельного союза этой семьи, если не считать тех, что принесут с собой дети сэра Генри Сеймура из Хемпшира19, сэра Эдварда Сеймура из Бери Помери в Девоншире (если у него они будут)20, сэра Джона Смита из Эссекса (мать которого приходилась сестрой покойному герцогу Сомерсету)21, или, наконец, последний брак графа Хартфорда с леди Фрэнсис Ховард22. Однако этого недостаточно для такого великого дела, о котором мы говорим.
Граф Дерби, с другой стороны, имеет сильные и влиятельные союзы по отцовской и материнской линии. Не говоря уже о семье Стенли (многочисленной, обладающей властью и находящейся в родстве с семьей Нортумберлендов)23, можно отметить, что его отец, старый граф Дерби, имел трех сестер24. Все они хорошо вышли замуж и оставили детей, наследников тех домов, с которыми они породнились. Старшая из них вышла замуж сначала за лорда Стертона, а позднее — за сэра Джона Эрендела, и в обоих домах остались наследники мужского пола25. Вторая сестра была женой лорда Морли, от которого родила сына, нынешнего лорда26; он в свою очередь вступил в брак с наследницей лорда Монтигла, который тоже принадлежит к семье Стенли27. Наконец, третья сестра вышла замуж за сэра Николаса Пойнтса из Глостершира и родила от него сына и наследника, живущего и сейчас28. Таковы родственники по отцовской линии; не менее влиятельны
415

Р ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
и родственники графа по материнской линии. Его мать — дочь Джорджа Клиффорда, графа Камберленда от леди Элеоноры, племянницы короля Генриха VII29. Лорд Джордж позднее вступил во второй брак с дочерью лорда Дейкра с Севера30 и имел от нее сына, нынешнего графа Камберленда31, и дочь, леди Уортон32, которые являются, следовательно, сводными братом и сестрой графине Дерби, а семья Дейкр — их дяди33.
Кроме того, влияние и состояние двух упомянутых лордов сильно различается, если принимать во внимание цель — унаследовать престол. Владения графа Хартфорда значительно уступают владениям графа Дерби, как по величине, так и по положению, богатству и множеству подданных и т. п. Ведь от Стенли зависит большая часть графств Ланкастер и Чешир, а также часть Северного Уэльса (по крайней мере, если учитывать службу и привязанность). Их собственностью является также и остров Мэн34, который расположен недалеко от Ирландии и Шотландии, где им может быть предложена дружба в случае наследования престола. Итак, мы видим большое различие в вопросе о влиянии обоих лордов.
Что до их религии, я не могу определить, в чем между ними разница. Лорда Бичема в силу его образования можно считать протестантом, хотя некоторые полагают, что его отец и тесть больше склоняются к пуританам35. Религия графа Дерби вызывает больше сомнений, некоторые считают, что он может принадлежать ко всем трем религиям, другие — что он не принадлежит ни к одной36. Последние в свою очередь придерживаются разных суждений об этом. Одни считают, что такая репутация — во благо графу, поскольку все стороны (пожалуй) могут питать надежды на его счет. Другие же убеждены в том, что это ему во вред, так как ни одна сторона не сможет уважать его и доверять ему. Поэтому этот вопрос, а также его значение и последствия остаются неясными.
Теперь я перейду в дому Кларенсов, главными представителями которого в наши дни являются граф Хантингтон и его братья Хастингсы. Ведь Полы и Баррингтоны обладают незначительным положением и влиянием. Впрочем, и семья Хастингсов, кажется, не имеет влиятельных союзников. Старый граф Хантингтон37, отец нынешнего, имел двух братьев; один из них, сэр Томас Хастингс, женился на одной из дочерей лорда Генри Пола, лорда Монтегю, приходившейся сестрой матери графа38. Другого брата, сэра Эдварда Хастингса, королева Мария сделала лордом Лавборо и Конюшим, а впоследствии — лордом-Камергером39. Однако ни один из братьев не оставил потомства. Это все, что я помню о родственниках графа по отцовской линии, не считая его братьев, старшим из которых является сэр Джордж Хастингс40.
Его родственники со стороны матери — только Полы; их власть невелика, и даже та, какая есть, будет, скорее, использована против него, отчасти потому, что они принадлежат к разным религиям41, отчасти — из-за того, что у них тоже есть права на престол, как уже было сказано.
Благодаря своему браку с дочерью покойного герцога Нортумберленда и сестрой покойных графов Лестера и Уорика граф Хантингтон мог бы
416

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
иметь сильных и влиятельных союзников, если бы графы были живы42. Другим союзником мог бы стать сэр Филипп Сидни, сын сестры нынешней графини Хантингтон43. Сестра самого Сидни вышла замуж за нынешнего графа Пемброка44, а он сам женился на дочери государственного секретаря, сэра Фрэнсиса Уолсингэма45. Благодаря всему этому, а также из-за любви к нему влиятельной партии пуритан и многих протестантов казалось, что граф имеет большое преимущество. Однако теперь все эти опоры рухнули, а поскольку у графини, его жены, нет детей, никто не может предсказать, насколько успешным он окажется. Кроме того, он заслужил глубокую ненависть одной из трех религиозных партий и, возможно, зависть и подозрения другой46. Однако другие говорят (и если дело обстоит так, то это очень важно), что он, скорее всего, может рассчитывать на поддержку всего Лондона. А ведь этот город сыграл большую роль в том, что престол получили Йорки во времена короля Эдуарда IV. Лондон сделал его королем дважды: один раз в самом начале, когда Эдуард захватил и сверг короля Генриха VI, и во второй раз, когда Эдуард, изгнанный из королевства своим братом, герцогом Кларенсом, и Ричардом, графом Уориком, вернулся из Фландрии, надеясь на любовь лондонцев. И в самом деле, они приняли его, выразили ему свою благосклонность и вновь поставили его королем при помощи Кента и других окрестностей, зависящих от столицы. Итак, сторонники графа, вероятно, надеются, что этот могущественный город способствует его успеху.
Остаются Бретонский и Португальский дома. Я объединю их вместе, поскольку они — иностранцы и связаны между собой родством и дружбой. Поэтому их права, силы и сторонники могут быть объединены в поддержке одного, если возникнет необходимость.
Испанская инфанта — претендент из Бретонского дома, — старшая дочь короля Филиппа, как все знают, и горячо им любима47, причем вполне заслуженно, как уверяют люди, побывавшие там. Ведь она выделяется среди принцесс своей красотой, мудростью и благочестием. Два юных пармских принца48 — я имею в виду герцога и его брата-кардинала, — также подают большие надежды; они тоже приходятся родственниками королю Испании, ведь по отцовской линии они — его внучатые племянники, внуки его сестры. По материнской линии они почти так же близки ему, так как приходятся внуками его дяде, принцу Дуарте, инфанту Португальскому.
Столь же близки по крови к королю и герцогиня Браганса и ее дети49. У нее много детей, как было сказано, и все они отличаются редкостной добродетелью, доблестью и любовью к английской нации. Удивительно слышать, что пишут из этих стран, или получать сообщения от тех, кто путешествовал в Португалию и видел этих принцев и на себе испытал их величие и щедрость. Я слышал, как их сторонники радовались, что за пределами нашей страны еще остались такие благородные наследники подлинной, древней королевской крови Англии.
Нет необходимости рассуждать о том, какую власть и влияние имеют или могут получить принцы Португальского дома, поскольку весь мир знает:
417

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
это зависит от главы и корня, то есть, от самого короля Испании и молодого принца, его сына. Легко говорить о том, каковы их владения и силы, как они расположены, какие союзники, друзья, подданные и последователи у них есть или могут появиться. Однако никто сейчас не скажет, могут ли они рассчитывать на поддержку и привязанность части англичан, когда придет время определять престолонаследие. Лишь время покажет, какие интриги, соглашения и договоры случатся тогда. Сейчас же я не знаю, что еще об этом сказать, кроме как вверить все дело Божественному провидению. Поэтому я молю вас (сказал юрист) позволить мне на этом закончить мою речь и позволить мне не исполнять обещание высказать свое мнение или догадку о том, что случится в будущем, и каков будет исход дела. Ведь я — не пророк и не сын пророка, и не знаю будущего. Кроме того, я нахожу, что обстоятельств, которые нужно принять во внимание прежде, чем делать предположение, в данном деле так много, и они столь изменчивы, что трудно учесть их все.
Юрист произнес это и готов был покинуть комнату, но вся компания решительно воспротивилась тому, настаивая на том, что он должен выполнить свое обещание, сделанное в начале речи, и в ее конце произнести суждение о том, каков, по его мысли, будет исход дела. На это он ответил, что раз отказ не принимается, он кратко завершит речь следующими словами.
Во-первых (сказал он), по моему мнению, это дело никак невозможно разрешить каким-либо мирным способом, без войны, по крайней мере, в самом начале. Причины тому следующие.
Вопрос о престолонаследии нельзя обсудить и разрешить при жизни Ее Величества нынешней королевы без очевидной угрозы для нее. Все люди знают причины этого, то есть, бедствия, проистекающие из объявления наследника престола, особенно теперь, когда наша королева стареет и не имеет надежды на потомство.
Если бы сейчас был определен наследник престола, это вызвало бы бесконечное брожение внутри королевства, словно искры, которые сейчас тихо прячутся в золе; но стоит пошевелить угли, как они разлетятся по всему королевству, и пожалуй, даже за его пределы.
Даже если наследник будет объявлен парламентом или же властью нынешнего монарха, это не устранит корень разногласий. Ведь те, кого это решение обойдет или отвергнет, будут сохранять спокойствие сейчас, однако когда появится возможность, они объявят о своих правах и выкажут недовольство. Если объявить наследника сейчас, то и ему это грозит опасностью и ущербом. Ведь, с одной стороны, это вызовет у правящего государя ревность и подозрения, а с другой, все остальные претенденты и их сторонники объединят свои силы против него. В наших хрониках мы читаем, что в тех двух или трех случаях, когда у нас объявляли наследника престола (не являвшихся детьми короля), ни один из них так и не унаследовал короны; а именно, герцог Артур Бретонский, Роджер Мортимер, граф Марч, Джон де ла Пол, граф Линкольн, и Генри, маркиз Эксетер, как уже говорилось раньше.
418

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
Кроме того, поскольку претендентов так много, а их права столь противоречивы (как уже было сказано), можно предположить, что ни один из них, или лишь немногие, с самого начала оставят надежду и откажутся от своих прав. Напротив, они захотят испытать, кто из друзей выступит за них, и как обернется дело — за или против них, тем более, что они могут не опасаться закона. А их права и претензии столь очевидны, что никто не сможет сказать, что они руководствуются лишь честолюбием и злой волей, совершают измену или вступают в заговор против других. Но для этого изначального объявления о своих правах необходимы вооруженные силы.
Возможно, что кто-то из претендентов со временем откажется от своих прав (легко предположить, что в конце концов так поступят многие, ведь победить может лишь один). Однако в том случае, если он не будет внезапно побежден или захвачен противником в самом начале, или же устранен, как часто происходит в таких делах, то, скорее всего, ради собственной безопасности и защиты он вооружится и призовет к оружию своих друзей с самого начала. Ведь с оружием в руках можно добиться лучших условий, чем когда человек беззащитен или находится в руках врагов. Нет сомнения в том, что чем больше претендентов вооружится и объединится в самом начале, тем легче будет заключить крепкий мир с победителем. Ибо если тех, с кем нужно договориться, будет много, он станет их больше уважать и склонится к более разумным и почетным условиям договора, чем если бы у него был только один слабый противник. Легче простить проступок множеству, или грозному противнику, нежели одному-двум незначительным соперникам. С другой стороны, опасность, грозящая всем претендентам, не достигшим престола, объединит их между собой ради защиты от того, кто победит и станет правителем. Он же станет больше с ними считаться, как уже было сказано. Причина тому — в том, что оборонительный союз сделает их сильнее. Кроме того, у нового правителя будет меньше причин опасаться их и подозревать, что они готовят измену. Ведь их много, следовательно, им трудно договориться между собой о том, кого предпочесть, поскольку придется отвергнуть всех остальных. Для правящего государя это станет еще одной гарантией безопасности.
Таковы предполагаемые причины того, что в начале спора о престоле в Англии возьмутся за оружие.
Мое второе предположение заключается в том, что дело не дойдет до большого сражения, но, скорее, завершится, в конце концов, договором и общим соглашением. Причины тому следующие.
Во-первых, претендентов много, и их владения и друзья находятся в разных, удаленных друг от друга частях королевства. Если бы их было только два, тогда они скорее сошлись бы в сражении. Но поскольку их много, каждый будет опасаться остальных и стремиться укрепить свои силы там, где они есть, особенно в портах и на побережье, там, где он сможет легко получить помощь по причине множества соперников. Ведь никто из них не будет стараться с самого начала подавить противника. Скорее, каждый станет заботиться о том, чтобы собрать свои силы и сохранить их на время.
419

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Вторая причина заключается в том, что иностранные государи и страны, лежащие вокруг нас, скорее всего, разделятся между собой в вопросе о престолонаследии. Одни из них сами претендуют на престол или же поддерживают своих родственников или друзей. Другие поддерживают ту или иную партию из-за религии. Поэтому из-за пределов страны многим будет предложена помощь. Поначалу эта помощь окажется незначительной, однако со временем прибывающие из-за границы силы возрастут, так как внутри страны произойдет разделение, и многие порты, гавани и крепости Англии будут готовы принять их. Поэтому я полагаю, что дело с наследованием престола затянется и будет, в конце концов, разрешено неким договором, заключенным либо парламентом с общего согласия сторонников всех претендентов и всех трех религиозных партий, которые соберутся вместе и выработают какую-либо форму соглашения, подобно той, что сейчас действует во Франции, или же при помощи представителей, послов, легатов, представителей и т. п. от всех заинтересованных сторон.
Мое третье и последнее предположение (я прошу вас считать это лишь предположением), что поскольку у нас есть два вида претендентов — иностранцы и англичане, то, как я считаю, из иностранцев самым вероятным кандидатом является испанская инфанта (или же кто-то еще на основании ее права), которая опирается на помощь и благоволение своего отца, короля Испании. С другой стороны, из претендентов-англичан предпочтение может быть оказано второму сыну графа Хартфорда или же потомкам графини Дерби.
Причины первой части предположения заключаются в том, что инфанта — женщина и легко может объединить права Бретонского и Португальского домов (если ее отец того пожелает). Кроме того, она не замужем, и ее брак может облегчить заключение мирного договора в Англии или за границей. Она — принцесса из могущественного дома, достойная высокого положения. Вероятно, другие христианские государи скорее согласятся на договор и компромисс с ней и признают объединение прав Бретонского и Португальского домов в ее лице, нежели смирятся с тем, что король Испании выдвинет претензии от собственного лица, тем самым усиливая собственную власть. Его соседи-государи вряд ли признают это, следуя государственному интересу.
В самой Англии их сторонники также сочтут это более разумным; кроме того, подобная умеренность умиротворит противников иностранцев и устранит их доводы. Ведь тогда не нужно будет опасаться подчинения иностранному государству; скорее, подобное устройство принесет выгоду Англии, как было уже сказано в предыдущей главе.
Я сказал также, что леди инфанта, или же ее наследник, опираясь на ее право и благоволение ее отца, из всех иностранцев скорее всего могли бы возобладать. Даже если она умрет или выйдет замуж в другую страну, или будет устранена от наследования иным способом прежде, чем ее права на английскую корону подвергнутся испытанию, тогда ее отец, или она сама, если пожелают, смогут передать свои права (многие считают, что они так
420

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
и сделают) другому принцу их дома и крови, например, кому-либо из упомянутых семей герцогов Пармских или Браганса, или же из Австрийского дома. Ведь в нем достаточно способных и достойных государей, в пользу которых можно привести те же доводы, что уже приводились в поддержку предпочтительности прав инфанты на английский престол — та же выгода для англичан, если дойдет до дела, и те же союзники за границей, готовые им помочь.
Мои доводы в пользу второй части моего предположения — относительно второго сына графа Хартфорда или одного из потомков графини Дерби — заключаются в следующем. Во-первых, младший сын графа Хартфорда, как кажется, не запятнан незаконным рождением. Хотя почти все считают, что оба сына появились на свет незаконно, так как нет должных доказательств существования брака их родителей, и по этой причине они были объявлены бастардами по приговору архиепископа Кентерберийского, как уже было сказано, младший сын не затронут этим приговором на основании доводов, приведенных ранее, и поэтому его нужно предпочесть старшему брату.
Во-вторых, младший сын не женат50, насколько мне известно, а в данном деле это немаловажно, как уже многократно отмечалось ранее, так как брак может объединить и укрепить права на престол и помочь заключить мир с другими партиями. Наконец, поскольку младший сын еще молод, о его религии еще никто не говорит; следовательно, каждая партия может надеяться привлечь его на свою сторону. Ведь он свободен, как я сказал, и может следовать тому, что считает наилучшим для собственных прав, не являясь связанным обязательствами следовать суждениям или склонностям других людей в данном вопросе, что ему пришлось бы сделать, будь он женат или связан обязательствами с другой семьей.
Во втором предположении я также упоминаю детей графини Дерби. Вопервых, шансы этого дома весьма велики, и потому, что их происхождение не запятнано незаконнорожденностью, как уже было сказано, и потому, что они на одну степень родства ближе. Ведь ныне здравствующая графиня ближе к королю Генриху VII, чем кто-либо из претендентов. Во-вторых, я назвал детей графини, а не ее саму, потому что большинство сторонников этого дома предпочитают их, а не ее. Ведь она — женщина, а им кажется, что три женских царствования подряд — это уж слишком. Так что они предпочитают передать ее права одному из ее детей. Подобные случаи уже упоминались раньше. Так, испанцы принудили леди Беренгуэлу, племянницу короля Генриха II, отречься от своего права в пользу сына, хотя она должна была бы унаследовать престол в силу близости кровного родства. Незадолго до этого сословия Англии после короля Стефана принудили императрицу Мод, дочь короля Генриха I, передать ее права сыну, Генриху II, хотя ее право было предпочтительнее по закону наследования. Согласно этому закону, право Маргарет, графини Ричмонд, было предпочтительнее, чем право ее сына, короля Генриха VII, как уже было показано, однако мы знаем, что признан был ее сын. Сторонники дома Дерби хотели бы, чтобы то же произошло и с правом графини.
421

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Наконец, я говорю о детях графини, а не исключительно о графе Дерби, хотя он и старший, по двум причинам. Во-первых, его младший брат не женат, а о важности этого обстоятельства я уже несколько раз говорил, так что можно не повторяться51. Во-вторых, многие недовольны действиями нынешнего графа и считают, что им больше подошел бы его младший брат, если оказать предпочтение ему. Однако все это весьма неопределенно, как мы видим, но несмотря на это, человеческая природа такова, что всегда надеется на величие юности, особенно в государях, которым Господь посылает стремление к справедливости. На этом я закончу и не стану ничего добавлять. Надеюсь, я выполнил обещание, данное вам в начале рассуждения.
422

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
Комментарии
1 Парсонс имеет в виду попытку Джона Дадли, герцога Нортумберленда и Генри Грея, герцога Саффолка, возвести на престол (согласно завещанию Эдуарда VI) Джейн Грей и ее мужа Гилфорда Дадли. Сэр Николас Трокмортон (1515—1571) был младшим казначеем Монетного двора и джентльменом королевской опочивальни в 1549—1553 гг. Будучи протестантом, он принадлежал к числу сторонников герцога Нортумберленда и подписал документ о признании Джейн Грей королевой Англии. Одновременно он поддерживал контакты с принцессой Марией. 6 (а не 10) июля 1553 г. Эдуард VI умер. Мария в это время со своей свитой направлялась в Гринвич, поскольку посланием Тайного Совета от 4 июля ее пригласили увидеться с братом, намереваясь заманить ее в ловушку. Однако, предупрежденная Трокмортоном, Мария изменила маршрут и ночью 6 июля направилась в замок Кеннингхолл, а затем — во Фрамлингэм в Саффолке. Здесь к ней стекались ее сторонники, и оттуда Мария в конце июля начала свой триумфальный марш на Лондон.
2 Лорд Берли и его сын, Роберт Сесил (1563—1612), государственный секретарь (1590-1603), в начале 1590-х гг. выказывали внимание к Арабелле Стюарт и ее наследственным правам. Однако позднее их внимание полностью переключилось на Якова VI Шотландского.
3 Парсонс имеет в виду династический кризис во Франции. После гибели в 1589 г. последнего короля из династии Валуа, Генриха III, законным наследником престола был Генрих IV Бурбон, король Наваррский. Однако он был протестантом (отлученным от церкви в 1585 г.), и католическое большинство населения Франции отказывалось признать его своим монархом. Началась война за престол. Королем, признанным Католической Лигой, многими католиками в провинциях и Испанией, стал дядя Генриха Наваррского, кардинал Шарль де Бурбон (1523— 1590; король в 1589—1590 гг.). После его смерти католики выдвигали несколько предполагаемых наследников. Католическая Лига предпочла бы видеть на престоле Гиза. Однако ее признанный лидер, Генрих, герцог Гиз, пользовавшийся огромной популярностью среди католиков, был убит в 1588 г. Его сын и наследник, Шарль де Гиз (1571-1640), был еще молод, поэтому его кандидатура не являлась столь же бесспорной. Кроме него в Католической Лиге существовали сторонники его дяди Шарля, герцога Майеннского (1554—1611), а также инфанты Изабеллы, дочери старшей сестры покойного короля Генриха III Елизаветы. Претензии на корону мог предъявить и незаконнорожденный сын Карла IX Валуа и Мари Туше (1549—1638) Шарль, герцог Ангулемский (1573—1650), а также католики из семьи Бурбон. Так, двоюродный брат Генриха IV, Шарль де Бурбон (1562-1594) (сын Луи де Бурбона, герцога Конде, и его первой жены Элеоноры де Руа, графини Конти), несмотря на то, что в 1583 г. стал кардиналом, так и не принял рукоположения; следовательно, согласно каноническому праву, он мог вступать в брак. Другим конкурентом мог стать другой кузен, Шарль де Бурбон, граф Суассон (1566—1612), сын Луи де Бурбона, герцога Конде, и его второй жены, Франсуазы д’Орлеан-Лонгвиль. Граф Суассон был католиком, сторонником Католической Лиги, а также и обрученным мужем сестры Генриха IV Екатерины де Бурбон (1559-1604). Понимая, что большинство французов не примет монархапротестанта, Генрих IV 25 июля 1593 г. в Сен-Дени торжественно отрекся от протестантизма и стал католиком. Парсонс делает вид, что не вполне уверен в том, совершилось ли обращение, хотя к моменту завершения работы над кни¬
423

Р. ДОЛЕМАН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
гой Генрих IV был коронован в Шартре (27 февраля 1594 г.) и вступил в Париж (22 марта 1594 г.). Подобное отношение было типично для многих католиков, не веривших поначалу в искренность обращения Генриха IV, до того менявшего религию пять раз (католик в 1553-1560, июне — декабре 1562, 1572-1576; протестант в 1560-1562, 1562-1572, 1576-1593 гг.). Однако постепенно провинции одна за одной переходили на его сторону. В 1595 г. с Генриха IV было снято отлучение.
4 Парсонс здесь подчеркивает близость пуритан в догматическом плане кальвинистам в Нидерландах и Франции, которых поддерживал Генрих IV Наваррский.
5 Английские пуритане в догматике были кальвинистами, как и шотландская церковь.
6 Генри Хастингс, граф Хантингтон (1535—1595), воспитывался вместе с Эдуардом VI и благодаря этому стал ревностным протестантом кальвинистского толка. Он был покровителем и патроном многих пуритан, которые желали бы видеть его наследником Елизаветы I. Роберт Дадли, граф Лестер — фаворит Елизаветы и шурин Хастингса (брат его жены Кэтрин Дадли (1545-1620)) еще в 1562 г. (когда королева опасно заболела) выдвигал кандидатуру Хастингса в качестве наследника. Однако после смерти Лестера (1588) он лишился прежнего влияния; кроме того, его брак оказался бездетным. Эдвард Сеймур, лорд Бичем (1561-1612) — старший сын Эдварда Сеймура, графа Хертфорда, и Екатерины Грей. В 1582 г. он, вопреки желанию отца, женился на дворянке из свиты своей бабушки, герцогини Сомерсет, Хонор Роджерс (ок. 1565—1608), дочери сэра Ричарда Роджерса из Брайанстоуна (Дорсет) (1527-1605). Последний был сторонником пуритан.
7 Рекузанты (recusants) — католики, которые отказывались присутствовать на воскресной службе в приходских англиканских церквях (что предписывалось законом). За это они подвергались штрафу (20 фунтов в месяц Комментарии с 1581 г.), конфискации имущества и тюремному заключению. Ради того, чтобы избежать столь тяжелых последствий, многие католики периодически появлялись в церкви (обычно отказываясь от причастия). Таких католиков называли церковными папистами. Точное их количество в Англии невозможно подсчитать, в отличие от рекузантов (имена которых вносились в особые списки).
8 Первая коллегия (семинария), готовившая католических священников для Англии, была основана Уильямом Алленом в Дуэ (Фландрия) в 1569 г. В 1578 г. из-за военных действий в Нидерландах и враждебности городского совета, состоявшего из протестантов, эта коллегия перебралась в Реймс (Франция) под покровительство герцогов Гизов. В 1593 г. она вновь вернулась в Дуэ, где и просуществовала до 1793 г. В эпоху Французской революции коллегии пришлось переехать в третий раз — в Англию. Теперь это — колледж Стоунихёрст (Ланкашир). Вторая Английская коллегия была основана в 1579 г. в Риме Уильямом Алленом и Робертом Парсонсом. Она существует по сей день. Еще две коллегии были основаны Парсонсом в Вальядолиде (1589, существует до сих пор) и Севилье (1592-1767).
9 После смерти родителей Арабелла Стюарт (см. примеч. 111 к главе III части II) воспитывалась в доме бабушки по материнской линии Элизабет (Бесс) Хардвик (1529—1608), вдовы Роберта Барлоу (1522—1535), сэра Уильяма Кавендиша (1505—1557), сэра Уильяма Сент-Ло (1522—1565) и Джорджа Тэлбота, графа Шрусбери (1528-1590). Ее зять — Гилберт Тэлбот, граф Шрусбери (1552-1616), сын ее четвертого мужа, Джорджа Тэлбота, от его первого брака с Гертрудой Мэннерс (ум. 1556). Гилберт Тэлбот был женат на Мэри Кавендиш (1556-1632), дочери Бесс Хардвик от ее второго брака с Уильямом Кавендишем.
424

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
10 Религиозные взгляды Арабеллы Стюарт трудно определить. Семья ее отца была католической. Бесс Хардвик и ее муж, граф Шрусбери, были протестантами, однако не слишком рьяными, и, вероятно, не лишенными католических симпатий. Тетка Арабеллы, Мэри Кавендиш, графиня Шрусбери, была обращенной католичкой.
11 О браке лорда Бичема и Хонор Роджерс см. выше, примеч. 6. Фердинандо Стенли, граф Дерби (1559—1594) в 1579 г. женился на Элис Спенсер (1559—1637), младшей дочери сэра Джона Спенсера из Олторпа (ум. 1586) и его жены Кэтрин Китсон.
12 Элизабет Спенсер (ум. 1618), старшая дочь Джона Спенсера, в первом браке была женой Джорджа Кэри (1547—1603), лорда Хансдона (с 1596 г.), губернатора замка Карисбрук на острове Уайт.
13 Отец Джорджа Кэри — Генри Кэри, лорд Хансдон (1526—1596), лорд-камергер, с 1568 г. — губернатор замка Бервик-на-Твиде. Был женат на Энн Морган. Кроме Джорджа, в этом браке родилось еще три сына — Джон (1553—1617), впоследствии лорд Хансдон, Эдмунд (1558—1637) и Роберт (1560—1639), и дочери Кэтрин, ставшая женой Чарльза Ховарда, графа Ноттингэма (1536—1624), Филадельфия, жена Томаса Скроупа, лорда Болтона (1567—1609), и Маргарет, жена сэра Томаса Хоби.
14 Старшая сестра Анны Болейн, второй жены Генриха VIII, Мэри Болейн (1499— 1543), в 1521-1523 гг. (а возможно, и позднее) была фавориткой короля. В XVI в. ходили упорные слухи, что ее дети от первого брака с сэром Уильямом Кэри (1490—1528) — Генри Кэри, лорд Хансдон, и Кэтрин (1529—1568) — на самом деле дети Генриха VIII. Во втором браке — жена сэра Уильяма Стаффорда (1512-1556).
15 Кэтрин Кэри (1529—1568) в 1540 г. вышла замуж за сэра Фрэнсиса Ноллиса (1514—1596), казначея королевского двора. В этом браке родилось семь сыновей — Генри (1545—1583), Уильям (1545—1632), Эдвард (1546—1580), Роберт (1547—1626), Ричард (1548—1596), Фрэнсис (1552—1643), Томас (ум. 1596). Все они были членами парламента, а старший сын входил в число личных телохранителей королевы Елизаветы. Дочери от этого брака породнились со многими знатными семьями: Леттис (Летиция) Ноллис (1543—1634) в первом браке была женой Уольтера Деверо, графа Эссекса (1541 — 1576), а во втором — Роберта Дадли, графа Лестера (1533—1588). Она приходилась матерью графу Эссексу, которому посвящено «Рассуждение». Элизабет Ноллис стала женой сэра Томаса Лейтона (ум. 1611), губернатора острова Джерси. Энн Ноллис (1553 — ок. 1608) была замужем за Томасом Уэстом, лордом де ла Вэром (1556-1602). Наконец, Кэтрин Ноллис (1560—1620) была женой Джеральда Фицджеральда, барона Оффали (1559-1585).
16 Имеется в виду Энн Спенсер (ум. 1618), старшая сестра Элис. В первом браке она была женой Уильяма Стенли, лорда Монтигла (ум. 1581), во втором — барона Генри Комптона (15337—1589), и в третьем — сэра Ричарда Секвилла (1561 — 1609). От второго брака родился сын, Генри Комптон (1584—1649).
17 Эдвард Сеймур, граф Хартфорд, герцог Сомерсет (15007—1552), лорд-протектор в 1547—1549 гг. См. примеч. 54 к главе IX части II.
18 Брат герцога Сомерсета — Томас Сеймур (1508-1549), лорд-адмирал. См. примеч. 57 к главе IX части II. Брак лорда-адмирала и Екатерины Парр (1512-1548), вдовы Генриха VIII, был бездетным. Герцог Сомерсет был женат на Анне Стенхоуп (1497—1587), семья которой не имела титулов, однако гордилась происхождением от Эдуарда III (по материнской линии).
425

Р. ДОЛЕMAH. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
19 Сэр Генри Сеймур (1552—?) — младший сын герцога Сомерсета и его второй жены Анны Стенхоуп или же его младший брат.
20 Эдвард Сеймур из Бери Помери (ум. 1613) — сын сэра Эдварда Сеймура (ум. 1593) и его жены Маргарет Уэлш. Эдвард Сеймур-старший родился в первом браке герцога Сомерсета и Кэтрин Филлиол. Этот брак был аннулирован после того, как герцог (тогда еще — просто Эдвард Сеймур) обнаружил, что его жена изменяет ему с его собственным отцом, сэром Джоном Сеймуром. Расторгнув брак, герцог отказался признать рожденного в нем сына Эдварда как своего; титул графа Хартфорда унаследовал старший сын от второго брака, тоже Эдвард.
21 Сэр Джон Смит — сын сэра Климента Смита и его жены Дороти Сеймур, младшей сестры герцога Сомерсета.
22 Эдвард Сеймур, граф Хартфорд (1539—1621), с 1575 г. был любовником и, по всей видимости, обрученным мужем фрейлины королевы Елизаветы, Фрэнсис Ховард (1554-1598), дочери барона Уильяма Ховарда Эффингэма (1510-1573). Елизавета дала разрешение на этот брак лишь в 1585 г.
23 Родство семейств Стенли и Перси было довольно отдаленным — через семью Невилл ей, графов Солсбери.
24 Генри Стенли, граф Дерби (1531—1593) — старший сын Эдварда Стенли, графа Дерби (1508—1572) от его второго брака с Дороти Ховард. У него было не три, а пять сестер. Джейн (1540—1569), жена лорда Эдварда Саттона (1513—1586), имела от этого брака двух сыновей — Эдварда, лорда Саттона (1567—1643), и Джона Саттона. Мэри (ум. 1609) стала женой Эдварда, лорда Стаффорда (1535—1603) и родила ему сына Эдварда (1572—1625).
25 Анна Стенли (1532-1602) — старшая дочь Эдварда Стенли и Дороти Ховард. В первом браке была женой Чарльза, барона Стертона (1521—1557). От этого брака родилось пять детей, в том числе два сына — Джон (1552—1588), лорд Стертой, и Эдвард (1556-1633), лорд Стертой. Во втором браке Анна была женой сэра Джона Эренделла (1530—1590). У них были сыновья Джон и Джордж.
26 Элизабет Стенли (ум. 1591) была женой Генри Паркера, лорда Морли (1532?— 1577).
27 Их сын Эдвард Паркер, барон Морли (1555—1618), женился на Элизабет Стенли, баронессе Монтигл (ум. 1585), дочери Уильяма Стенли, лорда Монтигла (ум. 1581) и Энн Лейборн.
28 Маргарет Стенли (ум. 1586) — младшая дочь Эдварда Стенли от третьего брака с Мэри Коттон (ум. 1580). Жена сэра Николаса Пойнтса (1535—1585). От этого брака не было детей. Сэр Джон Пойнте был рожден в первом браке сэра Николаса.
29 Парсонс неточен: отец Маргарет Клиффорд — не Джордж, а Генри Клиффорд, граф Камберленд (1517—1570). Его первой женой была Элинор Брендон (1519— 1547).
30 Второй женой Генри Клиффорда в 1553 г. стала Анна Дейкр (1521—1581), старшая дочь Уильяма Дейкра, лорда Гиллсленда и Грейстока (1493-1563), и его жены Элизабет Тэлбот (ум. 1553).
31 Старший сын Генри Клиффорда и Анны Дейкр — Джордж Клиффорд, граф Камберленд (1558-1605).
32 Фрэнсис Клиффорд (1556-1592), жена лорда Филиппа Уортона (1555-1625).
33 Братья Анны Дейкр — Томас Дейкр, лорд Гиллсленд и Грейсток (1530—1566), Леонард (ум. 1573) и Эдвард (ум. 1579) — участники Северного восстания 1569 г., — и сэр Френсис Дейкр (1545?—1632), безуспешно пытавшийся полу¬
426

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГЛАВА X
чить титул лорда Гиллсленда после смерти малолетнего племянника, Джорджа Дейкра (1560—1569) (сына Томаса Дейкра и его второй жены Элизабет Лейберн). Сестра Анны Дейкр Магдален (1532—1608) стала женой Энтони Брауна, виконта Монтегю (1528—1592). А ее племянница Анна (1557—1630) (дочь Томаса Дейкра) вышла замуж за Филиппа Ховарда, графа Эрендела (1557—1595). Таким образом, Дейкры и Клиффорды породнились с влиятельными католическими семействами юга Англии (Сассекс).
34 Остров Мэн был независимым королевством, основанным норвежцами еще в X веке. С XIV века королевство отошло англичанам и управлялось королями — вассалами короля Англии. В 1405 г. остров Мэн был передан в управление сэру Джону Стенли (1370—1414). С этого времени и до 1594 г. остров находился под управлением членов семьи Стенли — с 1504 г. лордов Мэна. После смерти в 1594 г. Фердинандо Стенли, графа Дерби, остров оказался под прямым управлением короны вплоть до 1609 г., когда остров вновь вернулся к младшему брату и наследнику, Уильяму Стенли, графу Дерби.
35 Граф Хартфорд был убежденным протестантом, хотя его, пожалуй, трудно отнести к пуританам, в отличие от сэра Ричарда Роджерса.
36 Фердинандо Стенли, граф Дерби, вырос в католическом окружении, и среди его родственников преобладали католики, хотя семья его жены — Спенсеры — была, несомненно, протестантской. Сам граф формально был членом Англиканской церкви (как и подавляющее большинство представителей титулованной знати), что не дает представления о его религиозных пристрастиях. Скептическое замечание Парсонса может объясняться, во-первых, тем, что в 1593 г. граф Стенли отверг предложение католических эмигрантов, переданное ему Ричардом Хескетом, — стать католическим претендентом на престол, — и сообщил обо всем Елизавете. Впрочем, подобное поведение могло диктоваться осторожностью графа, а не его антикатолическими взглядами. Подробнее о т. н. «заговоре Хескета» см. Введение. Еще одно возможное объяснение заключается в том, что граф Дерби принадлежал к так называемой «школе Ночи» — группе ученых, алхимиков и поэтов, собиравшихся вокруг Генри Перси, графа Нортумберленда (1564—1632), и сэра Уолтера Рэли (1552—1618). Членов этой группы обвиняли в увлечении алхимией, магией и атеизме.
37 Фрэнсис Хастингс, граф Хантингтон (1514-1569).
38 Женой Фрэнсиса Хастингса и, соответственно, матерью Генри Хастингса, была Кэтрин Пол (1508-1576), старшая дочь Генри Пола, лорда Монтегю (1492-1539), и Джейн Невилл (ум. 1539). Ее младшая сестра Уинифред (1525—1602) стала женой сэра Томаса Хастингса (1504—1558), младшего брата Генри Хастингса, графа Хантингтона. После смерти сэра Томаса Уинифред вышла замуж за сэра Томаса Баррингтона. См. примеч. 90 и 94 к главе III части II.
39 Сэр Эдвард Хастингс (15067—1572), лорд Лавборо. Он не был ни конюшим, ни лордом-камергером.
40 Джордж Хастингс (1540—1604), второй сын Фрэнсиса Хастингса и Кэтрин Пол, с 1595 г. — граф Хантингтон.
41 В 1594 г. из потомков Полов оставались в живых сыновья сэра Джеффри Пола из Лордингтона Артур (1575—1605) и Джеффри (1577—1619), жившие в эмиграции в Риме. См. примеч. 87 к главе III части II. Семья Полов оставалась католической.
42 Женой Генри Хастингса была Кэтрин Дадли (1545—1620), дочь Джона Дадли, герцога Нортумберленда, и Джейн Гилфорд. См. примеч. 93 к главе III части II.
427

Р. ДОЛ ЕМ АН. РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА
Ее братьями были Джон (1528-1554) и Амброз Дадли (1529-1590), последовательно носившие титул графа Уорика, и Роберт Дадли, граф Лестер (1533— 1588).
43 Мэри Дадли (1532-1586) была женой сэра Генри Сидни (1529—1586). Парсонс имеет с виду их старшего сына, сэра Филиппа Сидни (1554—1586), погибшего в сражении в Нидерландах.
44 Сестра Филиппа Сидни Мэри (1561 — 1621) была женой Генри Херберта, графа Пемброка (1538-1601).
45 Женой Филиппа Сидни (1583-1586) была Фрэнсис (1569—1631), дочь государственного секретаря, сэра Фрэнсиса Уолсингэма. Во втором браке (с 1590 г.) она стала женой Роберта Деверо, графа Эссекса (1566—1601).
46 Речь идет о том, что в 1572—1595 гг. Хантингтон, будучи председателем Совета Севера (органа, управлявшего Северными графствами), неукоснительно применял на подвластных ему территориях антикатолические законы, прослыв гонителем католиков, составлявших большинство населения в данном регионе. В то же самое время покровительство, оказывавшееся графом проповедникам-пуританам, могло, как говорит Парсонс, вызвать подозрения умеренных протестантов.
47 Инфанта Изабелла Клара Еухения. Как отмечали многие современники, Филипп II действительно был очень сильно к ней привязан.
48 Рануцио Фарнезе (1569—1622) и кардинал Эдуардо Фарнезе (1573—1626).
49 См. примеч. 27 и 28 к главе VIII части II. Молодой герцог Браганса прославился своей доблестью еще в юном возрасте, т. к. участвовал в сражении при Алькасаре (1578), в котором погиб король Себастиан. В 1589 г. герцог Браганса защищал Лиссабон от имени Филиппа II против Дона Антонио и прибывших с ним английских войск.
50 Томас Сеймур (1563—1619), младший сын Эдварда Сеймура, графа Хартфорда, и Екатерины Грей. В 1595 г. он не был женат. Позднее вступил в брак с Изабеллой Онли, дочерью Эдварда Онли из Кейтсби.
51 Уильям Стенли (1561 — 1642), второй сын Генри Стенли, графа Дерби, и Маргарет Клиффорд. С апреля 1594 г. — граф Дерби (наследник брата). В январе 1595 г. Уильям Стенли женился на Элизабет де Вир (1575-1627), дочери Эдварда де Вира, графа Оксфорда (1550—1604), и его жены Энн Сесил (1556—1588) — дочери лорда-казначея Уильяма Сесила.
428

ПРИЛОЖЕНИЯ

Эдвард, принц Уэльский Лайонел, гц. Кларенс Джон , гц. Ланкастер Эдмунд, гц. Йорк Томас, гц. Глостер
431
Эдуард V Елизавета + Генрих VII

Генрих VII + Елизавета Йоркская
к
X
Q.
§
о
-©■
-©■
X
ас
X
О.
Z
.<U
)S
ф
,Q-
> X ■ X Q. X
X X
(Г) Q.
О- X
е ^
>
-а
I
X
2
к
X
Q.
ГО
Е
$
2
с;
го
VO
X
т
Q.
<
О.
го
2
и
>
х
+ I £ е
CL U
.2 х.
Q. CL ГО X
5
X
О.
О.
1|
Ф о и
S
Q. 03
2 х
СО
m «- + го X X - CL
Р
ГО
' -О х с; ш
8:
Р
ш lZ
в и
>х
ф
£■
X
>х
ф
X
3
X
Ct
X
ф
CD
ГО
SC
К
Ф
VO
X
£
+ '
I-
Q.
ГО
2
<5
Q.
>
2
- U
и
<
о
Ql
>
s
LU
-U
S
S
S
Q.
2
d
"<
с;
5
LD
g
<
О.
<
2
ф
О.
ГО
>
CD
О
- X Q. ГО
2
>
00
О
аС
ос
432

Ричард, гц. Йорк
433
ГЕНРИ ХЭСТИНГС, гр. Хантингтон ФРЭНСИС БАРРИНГТОН АРТУР ПОЛ ДЖЕФФРИ ПОЛ

Генрих IV Филиппа+Жоан I Португальский
3
0)
05
Q.
05
2
$
2
5
Q.
X
(Т)
. О
X
I-
X
to
-©■
X
X
X
о.
ш
L0
X
со
.0
S
>•
X
о
ЭЕ
А
>*
с;
05
U
X
е
05 " О» L0 + >Х X X U
»х
о
СО
05
О
с;
Q.
05
О)
с;
5
. Ю 05
+
>Х
X
X
о.
X
ш
X
О.
X
о
434
Инфант Жоан + Хуана ФИЛИПП II ИСПАНСКИЙ Эммануил Филиберт, Антонио де Прато Мария+ Екатерина +
I гц. Савойский Алессандро Фарнезе Жоан Браганса

Вильгельм I, король Англии
X
X.
У:
га
2
Q.
О
X
dr
CL
Q)
VO
О
Q.
435
Артур II Бретонский

Жан II Бретонский Ги, гр. Дрё Жан IV де Монфор, гц. Бретонский
436
Клод Бретонская + Франциск I, король Франции

Генрих II, король Франции, гц. Бретонский
>-
X
х
<
X
га
Q.
е
>Х
X
ас
и
Q.
CL
ГО
. ш
+ ГО
II
г §
О. О-
ГО X
5 £
X
Q.
X
,<и
го
ас
)Х
X
X
X
О.
ГО
о
ii
52
го >х
^ X с: ас 0) и vo х го го ГО с
- ГО — -
с
X
>3
2
го
5
6
Е
i
&
£
ас
о
>х
0
+ S
_ го
11 - & I
Е го
12 5
<Т)
1
го
ас
2
>аз
§
5
ГО
- го
3
6
Е
*
Э
со
<
X
- X го Q.
е
-
S
s
437

Именной указатель
Август, Октавиан 140 Августин, Бл. 39, 115 Аврелий, Марк, римский император 394 Агаццари, Альфонсо 21 Адальгиз, правитель лангобардов 208 Адель, графиня Блуа 220, 257, 260, 358 Адельм, архиепископ Кентерберийский 215
Адосинда, астурийская принцесса 197 Адриан, римский император 140, 392, 397
Аквавива, Клаудио 13, 17, 19, 21-23, 33, 35
Александр II, король Шотландии 311 Александр III, король Шотландии 311, 338
Александр III, папа Римский 176, 313 Александр Великий, царь Македонии 146, 398
Александр Север, римский император 141
Ален III, герцог Бретонский 259 Ален IV Молодой, герцог Бретонский 82, 257, 259, 358
Алеруд, архиепископ Кентерберийский 217
Алиса, герцогиня Бретонская 262, 264 Аллен, Уильям 10, 13, 17—21, 33, 34 Альба, герцог — см. Альварес де Толедо Альбрехт Габсбург, правитель Нидерландов 73, 100
Альварес де Толедо, Фернандо, герцог Альба 390 Альмэн, Жак 66, 91 Альфонс I, король Астурии 197 Альфонс II, король Астурии 197, 198 Альфонс III, король Астурии 199 Альфонс IV, король Леона 199 Альфонс V, король Леона 200 Альфонс VIII, король Кастилии 200, 262, 358, 360
Альфонс IX, король Леона 201, 263 Альфонс X, король Кастилии и Леона 310, 339
Альфонс XI, король Кастилии и Леона 142, 143
Альфред Великий, король Англии 211, 215
Альчиато, Андреа 313 Анастасий I, византийский император 54, 165
Андрей Анжуйский, принц Таренто 310 Анна Бретонская, королева Франции 265
Анри (Генрих), принц Лотаринский 358 Ансельм, архиепископ Кентерберийский 220
Антиох XIII Азиатик 388 Антонин Пий, римский император 140, 394
Антонин Флорентийский, Св. (Антонио Пьероцци) 41, 219 Антонио, приор Крато 370—373, 376 Аристотель 36, 39, 48, 49, 114,115, 117, 123, 126, 127, 155, 157, 158, 161, 237, 382, 398
Арк, Гильом де 213 Артуа Мод д’ 310 Артуа Робер д’ 310, 311 Артуа Филипп д’ 310 Артур I Плантагенет, герцог Бретонский 221, 261, 264, 312, 359, 360, 418 Артур II, герцог Бретонский 259 Артур III, герцог Бретонский 264, 265 Арундел — см. Эрендел Ательстан, король Англии 211, 215 Аттал, царь Пергама 388 Аурелио, король Астурии 197, 198 Афонсу (Альфонс) III, король Португалии 64, 143, 144, 371 Афонсу (Альфонс) V, король Португалии 365, 367-369, 377
Бакхёрст, лорд — см. Сэквил, Томас Балдуин V, граф Фландрский 257, 258 Балдуин, Уильям 22 Бальдо дельи Убальди 313 Банни, Эдмунд 26 Барлоу, Уильям 30
Баррингтон, Томас 105, 109, 284, 355, 356
Бартоло до Сассоферрато 89, 161, 313
438

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Беатриса Португальская, королева Кастилии 202, 339
Беатриса Португальская, грецогиня Савойская 370, 371
Бедфорд, герцог — см. Ланкастер, Джон Бежа, Луиш, герцог 370—373 Бейлиол, Джон 311
Бейлиол, Джон, король Шотландии 311 Бекет, Томас, Св. 176 Беллармино, Роберто 30, 65 Беллуа, Пьер де 43, 132, 155—157, 178, 183-185, 187, 222
Бельфоре, Франсуа де 43, 46, 47, 160, 172, 174, 176, 209, 212, 262 Беренгуэла, королева Кастилии 201, 263, 339, 342, 421
Берли, лорд — см. Сесил, Уильям Бермудо I, король Астурии 198 Бермудо II, король Леона 196 Бермудо III, король Леона 200 Бёрчер (Деверо), Сесили, леди Феррере 103
Би, Корнелис 95
Бифорт (Бофор), Генри, 3-й герцог Сомерсет 283, 317, 391
Бифорт (Бофор), Генри, кардинал 262, 317
Бифорт (Бофор), Джон, маркиз Дорсет 283, 317, 366
Бифорт (Бофор), Джон, 1-й герцог Сомерсет 250, 283, 317, 366 Бифорт (Бофор) Джон, граф Сомерсет 282, 283, 317, 366-371 Бифорт (Бофор) (Тюдор), Маргарет, графиня Ричмонд 283, 366—368, 421 Бифорт (Бофор) Томас, герцог Эксетер 282, 283, 317
Бифорт (Бофор), Эдмунд, 1-й герцог Сомерсет 283, 317, 366
Бифорт (Бофор), Эдмунд, 4-й герцог Сомерсет 283, 317, 366 Бичем, лорд — см. Сеймур, Эдвард Бишоп, Уильям 23
Бланка Кастильская, королева Франции 200, 201, 262, 263, 339, 342, 258-260 Блаунт (Кортни), Гертруда, маркиза Эксетер 318, 392 Блаунт, Майкл 89 Блаунт, Томас 391
Блэкуэлл, Джордж 22, 23 Боден, Жан 48 Боден, Клеман 42
Болейн, Анна, королева Англии 67, 285, 391
Болейн (Кэри, Стаффорд), Мэри 415 Бонифаций VIII (Бенедетто Гаэтани), папа Римский 309 Ботеро, Джованни 48 Браганса, Алессандро 82, 371, 417 Браганса, Дуарте 82, 371, 417 Браганса, Жоан, герцог 372 Браганса, Теодош, герцог 82, 371, 417 Браганса, Филиппо 82, 371, 417 Брайант, Александр 10 Браун, Фрэнсис 15 Браун (Брендон), Энн 78, 348 Браун, Энтони 14
Браун, Энтони, виконт Монтегю 14, 15 Браун, Энтони, судья 247, 248 Брендон (Клиффорд), Элинор, графиня Камберленд 68, 71, 78, 79, 83, 286, 336, 341, 346-348
Брендон (Грей), Фрэнсис, герцогиня Саффолк 68, 78, 79, 83, 247, 286, 336, 346-348
Брендон Чарльз, герцог Саффолк 68, 78, 284, 285, 346-348 Бритрик, король Уэссекса 214 Брокас, Бернард 391 Бромли, Генри 90, 109 Броуди, Роберт 97 Брутон, Ричард 29 Брэди, Роберт 96, 97 Брэдшо, Джон 97
Брюс, Роберт, 5й лорд Аннандейл 311 Брюс, Роберт, 6й лорд Аннандейл, граф Каррик 311 Буше, Жан 64 Бьондо, Флавио 41 Бьюкенен, Джордж 55, 91, 92 Бэгшо, Кристофер 7—9, 11, 20, 21 Бэкон, Николас 247—249
Валуа, французская династия 18 Валуа, Изабелла (Елизавета), королева Испании 75, 251, 265, 357 Валуа, Клод, герцогиня Бретонская 110, 265
439

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Валуа, Клод, герцогиня Лотарингская
358
Валуа, Франсуа (Франциск), герцог Алансонский и Анжуйский 18, 378, 395 Валуа, Шарль, граф Блуа 264, 265, 311 Васкес, Родриго 372 Вейн, Ральф 392 Вернон, Ричард 391 Верстеган, Ричард 33 Видукинд Корвейский 40 Вильгельм I Завоеватель, король Англии, герцог Нормандский 32, 71, 82, 173, 176, 189, 213, 216, 217, 219, 220, 251- 260, 316, 339, 358, 361, 387, 395 Вильгельм II, король Англии 189, 220, 257, 258, 260, 316, 358, 395 Вимерано, принц Астурии 198 Винейбле, Ричард, лорд Киндертон 391 Виперано, Антонио 372 Вителлий, римский император 38, 140 Вир, Джон де, граф Оксфорд 319, 391 Вир, Одри де, граф Оксфорд 319 Вир, Роберт де, герцог Ирландский 45, 46, 302
Вир (Стенли), Элизабет де, графиня Дерби 88
Вуд, Энтони 95, 97 Вустер, граф — см. Сомерсет
Галлоуэй, лорд — см. Алан Фицрональд Гальба, Сервий Сульпиций, римский император 38, 140 Ганнибал 37, 125 Ганьино, Алессандро 42 Гарольд (Харальд) I, король Англии 218, 395
Гарольд (Харальд) II Годвинсон, король Анг-лии 219
Гарибай, Эстебан де Самаллоа 42, 142, 176, 200, 201, 262, 359 Гарнет, Генри 10, 16, 22, 23 Гарнет, Ричард 10 Гарсия I, король Леона 199 Гастингс — см. Хастингс Гвиччардини, Лодовико 42, 389 Гейтс, Джон 392
Гелиогабал, Марк Аврелий Антонин, римский император 141, 397 Генри, епископ Винчестерский 220
Генри де Ньюборо, граф Уорик 220 Генрих I Саксонский, император Священной Римской империи 166 Генрих Младший, король Англии 174, 176, 189, 261, 312
Генрих I, король Англии 189, 220, 257-
261, 312, 316, 342, 358, 395, 421 Генрих II Плантагенет, король Англии 54,
174, 176, 189, 200, 220, 221, 259-264, 312, 314, 336, 342, 358, 361, 378, 395, 421 Генрих III Плантагенет, король Англии 44, 45, 58, 145, 147, 214, 262-264, 266- 268, 271, 280, 300-303, 305, 306, 308, 360, 361
Генрих ГУ Ланкастер, король Англии 45, 54, 81, 146, 147, 177, 178, 188, 189, 266, 267, 281, 298, 299, 315-318, 335, 365, 367; 369, 370, 376, 391 Генрих V Ланкастер, король Англии 44, 146, 188, 281, 281, 298, 306, 311, 315- 317, 365, 370
Генрих VI Ланкастер, король Англии \46, 281, 283, 298, 307-316, 319, 325-370, 377
Генрих VII Тюдор, король Англии 32, 63, 75, 78, 105, 109, 147, 213, 247, 250, 265, 267, 283-285, 316, 318, 319, 333, 334,
340, 341, 347; 354, 366, 368, 370, 377, 382, 417
Генрих VIII Тюдор, король Англии 60, 67, 68, 70, 71, 76-78, 103, 109, 144, 248, 249, 283, 284, 298, 308, 314-318, 336, 337,
341, 342, 354, 367, 385, 386, 391, 421 Генрих I, король Франции 171, 172, 189,
213, 259
Генрих II Валуа, король Франции 265, 358 Генрих III Валуа, король Франции 18, 42, 85, 130, 144, 357, 395, 397 Генрих IV Бурбон, король Франции и Наварры 32, 43, 85, 86, 183, 184, 306, 410
Ги, виконт Туарский, герцог Бретонский
262, 264
Гизы, герцоги 16, 383 Гиз, Генрих (Анри) де, герцог 17, 18 Гильом, герцог Аквитанский 261, 359 Гильом из Нанжи 172 Гильом, герцог Нормандский 211, 258, 260, 312
440

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Глика, Михаил 40
Глостер, граф — см. Плантагенет, Томас;
Ричард (III); Ланкастер, Хамфри Глэнвил, Ранульф 314 Говард — см. Ховард Годвин, граф Кент 218 Грей из Уилтона, Артур 286 Грей, Генри, маркиз Дорсет 68, 78, 286, 346, 348, 392, 409 Грей, Джейн 68, 79, 286, 309, 346 Грей, Кэтрин 68, 69, 78, 79, 247, 286, 346- 350
Грей, Леонард, виконт Крейн 392 Грей, Мэри 286, 346 Грей, Элизабет, виконтесса Лайл 78 Григора, Никифор 40 Григорий I, папа Римский 160 Григорий V (Бруно), папа Римский 129, 165, 166
Григорий XIII (Уго Бонкомпаньи), папа Римский 15, 16 Гриффит, Рис 392 Гуго Великий, граф Парижский 211 Гуго Капет, король Франции 141, 189, 208, 211-213, 360 Гуд, Уильям 12
Густав I Ваза, король Швеции 144
Дадли, Амброз, граф Уорик 81, 416 Дадли, Гилфорд 68, 286, 346 Дадли, Джон, герцог Нортумберленд 68, 286, 346, 392, 409
Дадли (Хастингс), Кэтрин, графиня Хантингтон 416
Дадли (Сидни), Мэри 417 Дадли, Роберт, граф Лестер 11, 18, 69, 70, 81, 103, 247, 416
Дарили, лорд — см. Стюарт, Генри Дарси, Томас 392 Деверо, Генри 101, 103 Деверо, Джон, лорд Феррерз 103 Деверо, Ричард 103
Деверо, Роберт, граф Эссекс 4, 32, 70—72, 88-90, 92, 94, 101, 103 Деверо, Уолтер, виконт Херефорд 103 Деверо, Уолтер, граф Эссекс 101, 103 Де ла Пол, Джон, граф Линкольн 308, 320, 418
Де ла Пол, Джон, граф Саффолк 320
Де ла Пол, Майкл, граф Саффолк 45, 46, 302
Де ле Пол, Ричард 318, 320 Де ла Пол, Эдмунд, граф Саффолк 318, 320, 391
Дейкр, Томас, лорд Гилсленд 416 Дейкр (Стенли), Энн, графиня Дерби 80, 416
Демосфен 398 Дерби, графы — см. Стенли Децио, Филиппо 313 Джерард, Джон 25 Джи, Эдвард 28
Джоанна I Анжуйская, королева Неаполя 310
Диксон, Александр 90 Диниш, король Португалии 144, 371 Диоклетиан, Гай Аврелий Валерий, римский император 140 Дион Кассий 38 Дионисий 384, 392 Дионисий Галикарнасский 38, 123 Диспенсер, Томас, граф Глостер 391 Долеман Р. (псевдоним Р. Парсонса) 34, 96, 97, 102
Домициан, Тит Флавий, римский император 63, 140
Дуарте, герцог Гимараеш 369—371, 373, 374, 417
Дуарте (Эдуард), король Португалии 365, 367; 368
Дуглас, Арчибальд, граф Энгус 77, 285, 333, 334, 340, 341
Дуглас (Стюарт) Маргарет, графиня Леннокс 68, 70, 285, 334, 340 Дюплесси-Морнэ, Филипп 55
Евагрий Схоластик 105 Евсевий Кесарийский 39 Евтропий, Флавий 38 Екатерина Арагонская, королева Англии 67, 285
Екатерина (Каталина Микаэла) Габсбург, герцогиня Савойская 32, 260, 265, 333, 357; 367-375
Екатерина Португальская, герцогиня Браганса 82, 369—376, 417 Елизавета I Тюдор, королева Англии 4, 10, 14, 15, 17, 18, 21, 23, 26, 27, 29, 60,
441

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
67-73, 80, 87; £9, 90, ft?, 94 9£ 702, 70J, 705, 109, 178, 285, 309, 319, 366, 395, 409
Жан I, герцог Бретонский 264 Жан II, герцог Бретонский 264, 361 Жан III, герцог Бретонский 264, 265, 311 Жан ГУ де Монфор, герцог Бретонский 264, 265, 311
Жан V, герцог Бретонский 265 Жан VI, герцог Бретонский 265 Жирар дю Гайан, Бернар 43, 142, 160, 171, 174, 187, 189, 209, 210, 212, 213, 219, 234, 309, 310, 365, 367 Жоан I, король Португалии 105, 109, 201, 249, 339, 375, 376
Жоан III, король Португалии 369—371, 374
Жоан, инфант Португальский 369, 371, 374
Захарий, папа Римский 64, 142, 160, 165 Зенон, византийский император 165 Зонара, Иоанн 40, 165
Иббитсон, Роберт 95 Иероним, Св. 123 Изабелла, королева Кастилии 282 Изабелла Португальская, королева Испании 369-371, 373, 374 Изабелла (Исабел Клара Еухения) Габсбург, испанская инфанта, правительница Нидерландов 20, 23, 32, 71—73, 75, 76, 82, 83, 88, 105, 110, 130, 251, 260, 264, 265, 333, 357-360 Инглфилд, Фрэнсис 34, 35 Иннокентий IV, папа Римский 201 Иоанн, король Англии 58, 66, 145, 147, 189, 200, 214, 221, 259, 261-263, 312, 316, 359-361, 417, 420 Иоанн I, король Дании 744 Иоанн III Ваза, король Швеции и Речи Посполитой 397 Иоанн Златоуст, Св. 123 Ирина, византийская императрица 747 Исидор Севильский, Св. 142, 169
Йорк, семья 705, 221, 233, 249, 298, 333 Йорк, Джордж, герцог Кларенс 81, 105, 284, 308, 318, 353-356, 377, 386, 417
Йорк, Елизавета, королева Англии 105, u 249, 284, 285, 301, 320 Йорк, Кэтрин, маркиза Эксетер 318 Йорк, Маргарет, графиня Солсбери 81, w 205, 109, 284, 318, 354, 355, 392 Йорк, Ричард, граф Кембридж 280, 283, w 284, 299, 303, 306, 315 Йорк, Ричард, герцог 280, 284, 298, 300, о 301, 307, 315, 365
Йорк, Ричард, герцог (сын Эдуарда IV)
„ 284
Йорк, Эдвард, герцог 280, 283, 301, 306 Йорк, Эдвард, граф Уорик 284, 318, 354 Йорк, Эдмунд, герцог 279, 280, 283, 298, о 299, 301, 305-308
Йорк (де ла Пол), Элизабет, графиня Саффолк 308, 318
Кавендиш (Тэлбот), Мэри, графиня Шрусбери 70
Кавендиш (Стюарт), Элизабет 285, 334, 343, 414
Кавендиш, Уильям 285, 334, 343 Калигула, Гай Юлий, римский император 161, 397
Камберленд, граф — см. Клиффорд Каракалла, Марк Аврелий Север Антонин, римский император 747 Карл I Стюарт, король Англии и Шотландии 95, 97
Карл II Стюарт, король Англии и Шотландии 96
Карл I Великий, император Священной Римской империи 46, 141, 198, 208, 209, 211, 214
Карл II, император Священной Римской империи, король франков 209 Карл III Простоватый, король франков 209, 210, 360
Карл III Толстый, император Священной Римской империи, король франков 142, 210
Карл ГУ Люксембург, император Священной Римской империи 729 Карл V (I) Габсбург, император Священной Римской империи, король Испании 144, 282, 369, 389 Карл VII Валуа, король Франции 383 Карл VIII Валуа, король Франции 214, 265
442

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Карл I Анжуйский, король Венгрии 309, 310
Карл II Анжуйский, король Неаполя 309 Карл Мартелл Анжуйский, король Венгрии 309
Карл, герцог Лотарингский 142, 211, 212 Карл III, герцог Лотаринский 130, 333, 358
Карл III, герцог Савойский 358, 370 Карл-Эммануил I, герцог Савойский 82, 105, 109, 370
Карломан I, король франков 46, 209 Карломан II, король франков 210 Квинн, Уолтер 90
Квинтила (Кинтила), король вестготов 169, 170
Кейс, Мартин 286, 346 Кир, царь Персии 138 Клавдий, Тиберий, римский император 38, 140
Кларенс, герцог — см. Йорк; Ланкастер;
Плантагенет Кларингтон, Роджер 391 Кларк, Уильям 249
Климент V (Раймон Бертран де Го), папа Римский 264
Климент VIII (Ипполито Альдобрандини), папа Римский 20, 21, 23, 24, 36, 65
Клиффорд, Генри, граф Камберленд 79, 286, 346, 347
Клиффорд, Джордж, граф Камберленд 80, 415
Клиффорд (Стенли), Маргарет, графиня Дерби 79, 286, 341, 347, 350, 412, 420-422
Клиффорд (Уортон), Фрэнсис 416 Клодион, король франков Кнут (Канут) Великий, король Англии, Дании и Норвегии 217, 339, 387, 395 Кок, Эдвард 29 Коллетон, Джон 23 Комбер, Томас 97 Коммин, Филипп де 41, 213 Коммод, Марк Аврелий, римский император 397
Конан I, герцог Бретонский 259, 358 Конан II, герцог Бретонский 259 Конан III, герцог Бретонский 259
Констанс (дочь Вильгельма I Английского), герцогиня Бретонская 257, 259, 358, 361
Констанс, герцогиня Бретонская 221, 259-261, 264, 358
Констанс Кастильская, герцогиня Ланкастер 281, 282, 365, 366 Константин I Великий, римский император 63, 141, 397
Константин VI, византийский император 141
Константин Афер 219 Констебл, Генри 59, 60, 92 Конъюнкс, Арно 33
Кортни, Генри, маркиз Эксетер 318, 392, 418
Кортни Эдвард, граф Девон 318
Коффин, Эдвард 30
Крайтон, Уильям 17, 92
Кранц, Альберт 42
Крейг, Томас 56, 94
Кресуэлл, Джозеф 22, 73
Кромвель, Оливер 95
Кромвель, Томас, граф Эссекс 103, 392
Кромер, Марцин 42
Круч, Джон 95
Ксенофонт 138
Кэмпион, Эдмунд 10, 13—15, 18 Кэри, Генри 80, 415 Кэри (Ноллис), Кэтрин 80, 415 Кэри, Уильям, лорд Хансдон 80, 415 Кэрью, Николас 392 Кюжа, Жак 313
Ланзак, Урбан де Сен Желе де, епископ Коменжский 371
Ланкастеры, герцоги, короли Англии 105, 221, 233, 249, 298, 333 Ланкастер, Бланш, герцогиня 105, 109, 202, 249, 250, 263, 268, 280-282, 285, 334-367, 370
Ланкастер, Бланш, герцогиня Баварии 281
Ланкастер, Екатерина, королева Кастилии 282, 365
Ланкастер, Джон, герцог Бедфорд 281, 317
Ланкастер, Джон (Гонт), герцог 72, 105, 107, 109, 202, 202, 249, 250, 263, 267,
443

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
268, 279-283, 305-308, 315, 365-370, 376
Ланкастер, Филиппа, королева Дании 281
Ланкастер, Филиппа, королева Португалии 105, 109, 202, 249, 250, 267, 281, 265-370, 375-377
Ланкастер, Хамфри, герцог Глостер 281 Ланкастер, Эдуард, принц Уэльский 281, 316, 317
Ланфранк, архиепископ Кентерберийский 220
Леннокс, граф — см. Стюарт Лесли, Джон, епископ Росский 40, 248— 250, 280, 335, 336
Лестер, граф — см. Дадли, Роберт; Плантагенет, Эдмунд Ливий, Тит 36—38, 127, 128 Ликург 382
Лили, Джордж 250, 266 Липсий, Юст 48
Лодовико (Людовик) Анжуйский, принц Таренто 310 Локк, Джон 99 Лотарь, король франков 211 Лотарь I, император Священной Римской империи 209
Лука, епископ Туйский 41, 197 Луций, король бриттов 28 Людовик I Благочестивый, король франков, император Священной Римской империи 209
Людовик II Немецкий, король восточных франков, император Священной Римской империи 209
Людовик II, король западных франков 209, 210
Людовик III, король западных франков 142, 210
Людовик III Младший, король восточных франков 210
Людовик ГУ Заморский, король Франции 211
Людовик V Ленивый, король Франции 211
Людовик VI Толстый, король Франции 189, 213
Людовик VII, король Франции 173, 189 Людовик VIII, король Франции 58, 145,
200, 214, 221, 262, 263, 359, 360 Людовик IX Святой, король Франции 145, 200, 201, 262, 263, 339 Людовик X, Сварливый, король Франции 130
Людовик XI Валуа, король Франции 213 Людовик XII Валуа, король Франции 78, 285, 346
Людовик, граф Фландрии 389
Макензи, Джордж 97 Макиавелли, Николо 38, 3, 138 Максенций, римский император 63, 141 Максимилиан II Габсбург, император Священной Римской империи 144 Мамея 141
Мангер, архиепископ Руанский 213 Мануэль I, король Португалии 369—374 Маргарет Тюдор, королева Шотландии 32, 67, 68, 75-77, 110, 247, 248, 284, 285, 309, 333, 336, 340, 341 Мариана, Хуан де 48, 50 Мария Венгерская, королева Неаполя 309
Мария Португальская, герцогиня Пармы 369-374
Мария Стюарт, королева Шотландии 17— 20, 40, 60, 68, 69, 71, 72, 76, 99, 248, 285, 319
Мария I Тюдор, королева Англии 10, 67-69, 78, 82, 178, 247, 284, 285, 309, 314, 342, 346, 348, 349, 361, 367, 395, 401, 410
Мария Тюдор, королева Франции, герцогиня Саффолк 32, 68, 78, 110, 247, 248, 284, 285, 309, 336, 346, 347 Матвей Парижский (Вестминстерский) 41, 221, 266
Матильда, императрица 220, 259, 261, 263, 342, 421
Матильда Фландрская, королева Англии 257, 258
Матильда Фландрская, королева Португалии 371
Матье, граф Фландрский 260 Маубрей, Джон, лорд 268 Маубрей, Джон, герцог Норфолк 319 Маубрей, Томас, граф Ноттингэм 54, 46, 391
444

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Маурегат, король Астурии 197, 198 Медина Сели, герцоги 201, 310 Медичи, Екатерина, королева Франции 371
Мексия, Перо 41 Мендоса, Бернардино 17 Меркуриан, Эверард 13 Меровей, король франков 117 Минос 382
Митридат VI, царь Понта 388 Михаил I, византийский император 54, 165
Михаил V Калафат, византийский император 144
Молина, Луис де, 197 Монморанси, Филипп де, граф Хорн 390 Монси, Мишель де 16 Монтегю, виконт — см. Браун, Энтони Монтегю, лорд — см. Пол, Генри Монтегю, Джон, граф Солсбери 391 Монтегю, Эдвард 249, 336 Мор, Томас, Св. 392 Моралес Амбросио 42, 168, 170, 197—200 Морган, Томас 18, 248, 249, 335, 336 Морис, епископ Лондонский 220 Моро, Кристофоро де, граф КастельРодриго 372
Мортимер, Анна, графиня Кембридж 279, 283, 398
Мортимер, Роджер, 4-й граф Марч 279, 299, 307, 370, 418
Мортимер, Роджер, 5-й граф Марч 279, 305, 307, 398
Мортимер, Эдмунд, 3-й граф Марч 279, 299, 205-207, 215 Мортимер, Эдмунд 279, 305, 370 Мортон, Томас 29, 30 Муния, королева Астурии 197 Муш, Джон 23 Мэйр, Джон 66, 91 Мюнстер, Себастиан 41
Невилл, Джон 319
Невилл, Ральф, граф Уэстморленд 282 Невилл, Ричард, граф Солсбери 320 Невилл, Ричард, граф Солсбери и Уорик 320, 417
Невилл, Томас 392
Невилл, Чарльз, граф Уэстморленд 93
Невилл, Эдвард 392
Нерва, Марк, Кокцей, римский император 140
Нерон, Клавдий, римский император 38, 140, 397
Никифор, патриарх Константинопольский 165
Никифор Вотаниат, византийский император 144 Нокс, Джон 248
Нортумберленд, герцог — см. Дадли, Джон
Нортумберленд, граф — см. Перси Норфолк, герцог — см. Маубрей, Ховард Ноттингэм, граф — см. Томас Маубрей, герцог Норфолк
Нума Помпилий, царь римлян 37, 127, 382
Одо, архиепископ Кентерберийский 216 Одо, граф Парижский, король Франции 210, 211, 360
Оксфорд, граф, — см. Вир, де Ольдрадо де Понте 313 Ордоньо I, король Астурии 199 Ордоньо II, король Леона 199 Ордоньо III, король Леона 199, 200 Оржеховский, Станислав 42 Орозий, Павел 39
Осуна, герцог — см. Телес-Хирон, Педро Отман, Франсуа 47, 55 Отон, Марк Сальвий, римский император 38, 140
Оттон I, император Священной Римской империи 54, 166
Оттон III, император Священной Римской империи 166 Оуэн, Томас 22
Павел, апостол 28, 116, 238—240 Павел V (Камилло Боргезе), папа Римский 24
Палмер, Томас 392 Панормитан (Тудески, Николо) 313 Пантьевр, Ги де 264, 265, 311 Пантьевр, Жанна де, графиня Блуа 264, 265, 311
Папирмассон, Жан 42 Паркер, Эдвард, лорд Морли 415
445

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Парр, Уильям, граф Эссекс 103
Парсонс, Генри 5, 9
Парсонс, Джон 5, 10
Парсонс, Джордж 10
Парсонс, Кристина 5, 10
Парсонс, Ричард 7, 10
Парсонс, Роберт 4—67, 73—87, 89—100
Парсонс, Томас 10
Партридж, Майлс 392
Паунд, Томас 14
Педро I, король Кастилии 58, 143, 201, 281, 385
Пейто, Фрэнсис 251
Пелайо, король Астурии 170, 195—197, 200
Пеллинг, Эдвард 97 Пемброк, граф — см. Херберт, Генри Перси, Генри, лорд 268 Перси, Генри, 1-й граф Нортумберленд 319
Перси, Генри, 2-й граф Нортумберленд 319
Перси, Генри, 3-й граф Нортумберленд 319
Перси, Генри, 4-й граф Нортумберленд 319
Перси, Генри, 7-й граф Нортумберленд 80
Перси, Томас, граф Вустер 391 Перси (Стенли), Маргарет, графиня Дерби 415
Петр, Св. 124, 131
Пий V (Микеле Гисльери), папа Римский 15
Пипин, король франков 142, 160, 208, 211, 213, 214
Пипин, король Италии 209 Плантагенеты, английская династия Плантагенет, Анна (Стаффорд), герцогиня Бекингэм 280
Плантагенет, Беатриса, герцогиня Бретонская 264, 361
Плантагенет, Генри, граф Лестер 267, 268
Плантагенет, Джеффри, герцог Бретонский 221, 259, 261, 264, 312 Плантагенет (Маубрей) Джоан 268 Плантагенет, Джоанна, королева Сицилии, графиня Тулузская 262
Плантегенет, Джон (Гонт) — см. Ланкастер, Джон (Гонт)
Плантагенет, Джон, граф Дерби 268 Плантагенет, Жоффруа, граф Анжу и Мэна 220, 259
Плантагенет, Лайонел, герцог Кларенс 279, 283, 298, 299, 205, 207, 315 Плантагенет Матильда, герцогиня Саксонии 262
Плантагенет (Перси), Мэри, графиня Нортумберленд 268 Плантагенет Томас (Вудсток), граф Глостер 45, 280, 29, 302, 385 Плантагенет, Томас, граф Ланкастер 267, 268
Плантагенет, Эдмунд — см. Йорк, Эдмунд, герцог
Плантагенет, Эдмунд, граф Лестер, Ланкастер и Дерби 44, 45, 350, 263, 266, 267, 361
Плантагенет, Эдуард, принц Уэльский (Черный Принц) 281, 307, 391 Плантагенет, Элеонора, королева Кастилии 200, 201, 262, 358, 360, 361 Плантагенет (Холланд), Элизабет, герцогиня Эксетер 281 Плантагенет (Фицалан), Элинор, графиня Эрендел 268 Платон 36, 114, 161, 235 Плутарх 36, 49, 114, 123, 235, 237 Пинсон, Ришар 41 Пол, Артур 81, 284, 354, 356 Пол, Генри, лорд Монтегю 81, 284, 318, 354, 356
Пол, Генри 81, 318 Пол, Джеффри 81, 105, 284, 354, 356 Пол (Хастингс), Кэтрин, графиня Хантингтон 81, 105, 284, 354, 356 Пол, Маргарет 81, 284 Пол (Стэнни), Мэри 81, 284 Пол, Реджинальд 284, 318, 391 Пол, Ричард 81, 284, 354 Пол (Баррингтон) Уинифред 81, 205, 209, 284, 356
Полидор Вергилий 43—45, 176, 188, 214— 218, 220, 257, 266, 267, 301, 302, 310, 338
Помпей, Гней 125 Помпоний Мела 38
446

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Принн, Уильям 95
Птолемей XV, царь Египетский 388
Пьер I Бриан, герцог Бретонский 264
Пьер II, герцог Бретонский 265
Пэджет, Уильям 250, 336
Пэджет, Чарльз 18, 92
Рамиро I, король Астурии 199 Рамиро II, король Леона 199, 200 Рамиро III, король Леона 200 Рауль, герцог Бургундии и король Франции 211
Рейнолдс, Уильям [Россеус] 67 Ричард, сын Вильгельма Завоевателя 257,
258
Ричард I Плантагенет, король Англии 220, 221, 261, 312, 315 Ричард II Плантагенет, король Англии 45, 46, 62, 63, 146, 147, 222, 250, 300- 302, 305-309, 313, 315, 385 Ричард III Йорк, король Англии 147, 280, 284, 285, 319, 320
Роберт Анжуйский, король Неаполя 309, 310
Ричард III, герцог Нормандский 216, 217 Роберт I, герцог Нормандский 213, 216,
259
Роберт II, герцог Нормандский 220, 257, 258, 260, 358
Роберт I Брюс, король Шотландии 311 Роберт II, король Франции 189 Ровере, Карло дела 372 Роджерс, Джон 80, 415 Родриго, король вестготов 170 Роллон, герцог Нормандский 215 Ромул, царь римлян 37, 127, 140 Рос, Томас 391
Росский, епископ — см. Лесли, Джон
Саксон Грамматик 40 Сандер, Николас 16 Санчо I, король Леона 200 Санчо II, король Португалии 64, 143, 371
Санчо III, король Наварры 196, 200 Санчо IV, король Кастилии 143, 201, 310 Сатклифф, Мэтью 28 Саутуэлл, Роберт 10 Саффолк, герцог — см. Брендон; Грей
Саффолк, граф — см. де ла Пол Светоний Транквилл, Гай 161 Свен, король Англии 216, 217, 387, 395 Свинтила, король вестготов 142, 169, 197 Себастиан, епископ Саламанкский 197 Себастиан, король Португалии 369, 371, 374, 375
Сега, Филиппо 21 Седрик, вождь саксов 214, 342 Сесил, Джон 87 Сеймур, Генри 415 Сеймур, Джейн, королева Англии 285 Сеймур, Томас, лорд-адмирал 318, 392, 415
Сеймур, Томас 32, 69, 79, 80, 89, 110, 286, 347, 349, 350, 420, 421 Сеймур, Эдвард, герцог Сомерсет 80, 318, 392, 415
Сеймур, Эдвард, граф Хартфорд 69, 79, 89, 105, 110, 247, 249, 286, 347, 349, 350, 415
Сеймур, Эдвард, лорд Бичем 32, 69, 72, 79, 80, 89, 110, 286, 347, 349, 415 Сеймур, Эдвард, из Бери-Помери 415 Сенека, Луций Аней 53, 123 Септимий Север, римский император 141, 397
Серда, Алтфонсо де ла, инфант 201, 310 Серда, Фернандо да ла, инфант 201, 310 Сесил, Роберт, граф Солсбери 4, 32, 71, 72, 87, 88
Сесил Уильям, лорд Берли 4, 71, 72, 87, 88, 247, 411
Сесса, герцог, Антонио Фернандес де Кордоба и Кордона 33 Сигизмундо, король вестготов 142, 168, 169, 197
Сидни, леди — см. Уолсингэм, Фрэнсис Сидни (Херберт), Мэри, графиня Пемброк 417
Сидни, Филипп 81, 417 Сидни, Элджернон 97 Сикст V (Феличе Перетти), папа Римский 19
Сило, король Астурии 197, 198 Симмс, Джон 12 Сквайр, Адам 6—8, 12 Скроуп, Ричард, архиепископ Йоркский 391
447

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Слейдан, Иоганн 41, 167 Смит, Джон 415 Сократ 235
Солсбери, граф — см. Сесил, Роберт; Бимонт
Солсбери, графиня — см. Плантагенет, Маргарет Солон 382
Сомерс, Джон 96, 91 Сомерсет, Генри, граф Вустер 73 Сомерсет, герцог — см. Бифорт, Сеймур Спенсер, Джон 80, 415 Спенсер (Стенли), Элис, графиня Дерби 80, 84, 88, 89, 415 Спенсер (Кэри), Элизабет 80, 415 Спенсер (Стенли), Энн, леди Монтигл
80, 415
Стакли, Томас 16 Станклиф, Джеймс 7 Стаффорд, Хамфри, граф Дерби 45, 46, 302, 391
Стаффорд, Эдвард, герцог Бекингэм 280, 318, 391
Стенден, Энтони 90
Стенли, Генри, граф Дерби 79, 105, 286, 347, 415
Стенли (Пойнте), Маргарет 415 Стенли Уильям, граф Дерби 32, 72, 79,
81, 83, 84, 86, 88, 89, 110, 286, 347, 420-422
Стенли, Уильям лорд Монтигл 80, 415 Стенли, Фердинандо, лорд Стрэндж, граф Дерби 32, 33, 71, 79~81, 83, 84, 86, 89, 110, 286, 341, 347; 412, 415, 420-422 Стенли, Фрэнсис 286 Стенли (Паркер) Элизабет, леди Морли 80, 415
Стенли, Энн 73
Стенли (Стертой, Эренделл), Энн 80, 415
Стенхоуп, Майкл 392 Стефан, граф Блуасский, король Англии 176, 189, 220, 221, 260, 336, 358, 377, 395, 421
Стефен Баторий, король Речи Посполитой 397
Стокс, Адриан 286
Стоу, Джон 43-46, 177, 178, 188, 215, 216, 221, 302, 306, 359
Стрэндж, лорд — см. Стенли, Фердинандо Стюарты, шотландская и английская династия
Стюарт, Эйме, граф Леннокс 17 Стюарт, Арабелла 23, 32, 70, 73, 75—77, 89, 105, 110, 284, 285, 334, 340-342, 411
Стюарт, Генри, лорд Дарили 70, 285 Стюарт, Мэтью, граф Леннокс 285, 334, 414
Стюарт, Чарльз 77, 285, 334, 414 Суарес, Франсиско 48 Суинфорд, Кэтрин 249, 282, 283, 334, 366-368, 370
Сулла, Луций Корнелий 125 Сэквил, Томас, лорд Бакхёрст 12, 14
Таддинэм, Томас 391 Талбот — см. Тэлбот Тарквиний Гордый, царь римлян 38, 128, 140
Тарквиний Старший, царь римлян 37, 127
Тацит, Публий Корнелий 36-38, 123 Тебальд, архиепископ Кентерберийский 176
Теллес-Хирон, Педро, герцог Осуна 372
Теофраст 39, 49, 114
Тиберий, Юлий, римский император 38
Тибо, граф Шампанский 176
Тийе, Жан дю 172
Торп, Томас 315
Траян, Марк Ульпий, римский император 161, 162, 294, 397 Тресилиан, Роберт 46 Трешэм, Уильям 89 Трокмортон, Николас 347, 409 Туллий, царь римлян 37, 127, 128 Тэлбот, Гилберт, граф Шрусбери 77, 414 Тэлбот, Джон, граф Шрусбери 319 Тюдоры, английская династия
Тюдор, Эдмунд, граф Ричмонд 283, 366
Уилсон, Томас 93
Уильям (Вильгельм) I, король Шотландии 311
Уильям (Гильом), герцог Норфолк 211, 260
448

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Уолдгрейв, Роберт 90, 91 Уолкер, Генри 95, 96 Уолси, Томас 391 Уолсингэм, Томас 41, 43, 302, 131 Уолсингэм Фрэнсис 69, 417 Уолсингэм Фрэнсис, леди Сидни, графиня Эссекс 417
Уорик, граф — см. Дадли, Бимонт, Генри де Ньюборо
Уэнтуорт, Питер 32, 90, 109 Уэнтуорт, Филипп 391 Уэстморленд, граф — см. Невилл Уэстон, Уильям 16
Фавила, король Астурии 197 Файнс, Томас, лорд Дейкр 392 Фаларис 384, 393
Фарамон, король франков 142, 208 Фарнезе, Алессандро, герцог Пармский 18, 70
Фарнезе, Рануцио, герцог Пармский 23, 32, 70, 82, 105, 109, 250, 370, 372, 374, 375, 417
Фарнезе, Фернандо 372 Фарнезе, Эдоардо 371, 417 Феодора, византийская императрица 238 Феодосий I, римский император 161 Фернандо (Фердинанд) II, король Арагона 176, 196, 282
Фернандо (Фердинанд) I, король Леона 196
Фернандо (Фердинанд) III Святой, король Кастилии 142, 201, 263, 339, 342 Фернандо (Фердинанд) I, король Португалии 339 Флавий, Иосиф 38 Филд, Ричард 93
Филипп Анжуйский, герцог Таренто 310 Филипп I Габсбург, эрцгерцог Австрийский, король Кастилии 282, 389 Филипп II Габсбург, король Испании 4, 17-20, 27, 32, 33, 68, 71-73, 75, 81, 82, 84, 105, 109, 129, 170, 201, 249, 250, 282, 310, 314, 366, 369-376, 378, 389, 395, 417, 418
Филипп III Габсбург, король Испании 73, 417
Филипп IV Габсбург, король Испании 110
Филипп I, король Франции 54, 171, 172, 173, 189, 293
Филипп II Август, король Франции 54, 145, 173, 174, 189, 200, 201 Филипп III, король Франции 201 Филипп IV, король Франции 130 Филипп V, король Франции 310 Филипп VI Валуа, король Франции 130, 264, 310
Филипп, царь Македонии 382, 398 Филмер, Ричард 52
Филопатер, Андреас (псевдоним Р. Парсонса) 26
Фицалан, Кэтрин 78, 348 Фицалан, Ричард, граф Эрендел 45, 46, 26, 299, 319
Фицджеральд, Джон 392 Фицджеральд, Джеймс 392 Фицджеральд, Джеймс Фицморис 16 Фицджеральд, Оливер 392 Фицджеральд, Ричард 392 Фицджеральд, Томас, граф Килдейр 392 Фицджеральд, Уолтер 392 Фицгерберт, Томас 22 Фицпетер, Джеффри 312 Фицрональд, Алан, лорд Галлоуэй 311 Фишер, Джон 87 Фишер, Джон, Св., кардинал 391 Фоли, Генри 5 Фокс, Джон 28, 29 Фортексью, Адриан 392 Фортескью, Джон 314 Франке, Иероним 372 Франсуа (Франциск) I, герцог Бретонский 265
Франсуа (Франциск) II, герцог Бретонский 265
Фредерик II, король Дании 144 Фридрих III Габсбург, император Священной Римской империи 54 Фруассар, Жан 301, 307, 308 Фруэла I, король Астурии 197, 198 Фруэла II, король Леона 199 Фьораванти, Джеронимо 21
Хаингтон, Роберт 249, 250 Хангерфорд, Роберт, лорд Молине 391 Хант, Томас 96
Хантингтон, графы — см. Хастингс
449

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Хантингтон, Дэвид, граф 311 Хантингтон (Брюс), Изабелла, леди Аннандейл 311
Хантингтон (Фицрональд), Маргарет, леди Галлоуэй 311
Хардакнут, король Англии 216—218', 395
Хардвик (Кавендиш, Сент-Лоэ, Тэлбот), Элизабет (Бесс), графиня Шрусбери 70, 414
Харингтон, Джон 93 Хартфорд, граф — см. Сеймур, Эдвард Хастингс, Генри, граф Хантингтон 32, 69, 81, 105, 284, 354, 356, 357, 412 Хастингс, Джордж 284, 354 Хастингс, Фрэнсис, граф Хантингтон 284, 354
Хастингс, Фрэнсис 27, 28 Хастингс, Эдвард, лорд Лавборо 416 Хаул и, Джеймс 8 Хейлс, Джон 40, 247, 248, 334 Хейворд, Джон 5, 10, 56, 94 Хейвуд, Джаспер
Херберт (Герберт), Генри, граф Пемброк 78, 286, 246, 347, 349 Хескет, Ричард 84, 87 Хильдерик I, король франков 117 Хильдерик III, король франков 64, 142, 160, 208
Хлодвиг, король франков 117, 142, 171, 173, 175, 176
Ховард (Шеффилд, Стаффорд), Дуглас 347
Ховард, Екатерина (Кэтрин), королева Англии 391
Ховард, Томас, герцог Норфолк 341, 391 Ховард, Томас, граф Сарри 392 Ховард, Уильям, лорд Эффингэм 341 Ховард, Филипп, граф Эрендел 356 Ховард, Фрэнсис (Сеймур), графиня Хартфорд 347, 415
Холиншед, Рафаэль 43, 177, 312, 313 Холланд, Генри, герцог Эксетер 391 Холланд, Джон, 1й герцог Эксетер 391 Холланд, Джон, 2й герцог Эксетер 391 Холланд, Томас, граф Сарри 391 Холт, Уильям 17, 22
Хорн, граф — см. Монморанси, Филипп де Хоэль, граф Нантский 259
Христиан II, король Дании 144 Хьюьерт (Губерт), архиепископ Кентерберийский 312
Хуан I, король Кастилии 202, 282, 339, 365
Хуан II, король Кастилии 282 Хуана, королева Кастилии 282
Цезарь, Гай Юлий 38, 63, 125, 140 Цицерон, Марк Туллий 36, 39, 50—52, 114-116, 123-125, 128, 156, 161, 235, 236
Чарнок, Ричард 23
Шарп, Джон 90 Шелли, Ричард 251 Шелли, Уильям 16 Шрусбери, граф — см. Тэлбот
Эббот, Роберт 93
Эгберт I, король Уэссекса 214, 342 Эгильда 215 Эгильфрида 216 Эгмонт, Ламораль, граф 390 Эд, граф Порше, герцог Бретонский 259
Эдвин, сын Эдуарда I Старшего 215 Эдви, король Уэссекса 215, 216 Эдгар, король Уэссекса 215, 216 Эдгар Этелинг 219 Эдгина 216 Эдмунд 215, 216 Эдмунд Железный Бок 216—219 Эдуард II Изгнанник 218, 219 Эдуард I Старший, король Англии 211 Эдуард Мученик 216 Эдуард II Исповедник, король Англии 177, 178, 216-219, 257 Эдуард I Плантагенет, король Англии 41, 145, 250, 263, 266, 267, 361 Эдуард II Плантагенет, король Англии 62, 63, 145-147, 263, 267, 300 Эдуард III Плантагенет, король Англии 76, 129, 130, 143, 146, 147, 248, 250, 263, 265, 267; 268, 279, 282-284, 298, 299, 301-303, 307; 308-311, 316, 335, 336, 366 Эдуард ГУ Йорк, король Англии 54, 62, 105, 146, 147, 177, 178, 189, 249, 280,
450

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
281, 284, 308, 315, 316, 318-320, 333, 335, 354,J55, 386, 391, 417 Эдуард V Йорк, король Англии 147, 178, 284
Эдуард VI Тюдор, король Англии 60, 67, 68, 285, 286, 309, 366, 409, 410 Эйнхард 40, 209 Эксетер, герцог — см. Холланд Элевтер, папа Римский 28 Элеонора Аквитанская, королева Франции/Англии 261-263, 312, 360 Элеонора Бретонская 261, 264, 360 Эльфрида 216 Эмилий, Павел 42, 160, 208 Эмма Нормандская, королева Англии 216-218
Эммануил-Филиберт, герцог Савойский 370-373
Энгус, граф — см. Дуглас Энрике (Генрих) I, король Кастилии 201, 262, 358
Энрике (Генрих) II, король Кастилии 143, 201, 202, 281, 283 Энрике (Генрих), король Португалии 370-375
Эрендел, граф — см. Фицалан; Ховард, Филипп
Эренделл, Томас 392 Эрендел, Томас, архиепископ Кентерберийский 177, 299 Эренделл, Чарльз 80
Эрик VII, король Дании 144 Эрик XIV Ваза, король Швеции 144 Эрнст Габсбург, эрцгерцог Австрийский 85
Эссекс, граф — см. Деверо, Бёрчер, Эсхин 382
Этельбальд, король Уэссекса 215 Этельберт, король Уэссекса 215 Этельвульф, король Уэссекса 215 Этельред, король Уэссекса 215—217 Этертон, Уильям 97
Юлий III (Джованни Мария Чокки дель Монте), папа Римский 373 Юсташ, граф Булонский 260 Юстин Мученик 39
Юстиниан I, византийский император 39, 157, 237, 238
Яков I (VI) Стюарт, король Англии и Шотландии 4, 17, 20, 23, 24, 28-30, 60, 69-77; 83, 87, 90-94, 105, 110,
284, 285, 333, 334, 340, 347, 395, 396, 414
Яков II (VII) Стюарт, король Англии и Шотландии 27
Яков IV Стюарт, король Шотландии 67,
285, 333, 341
Яков V Стюарт, король Шотландии 285, 333

Содержание
От автора 3
Роберт Парсонс и его «Рассуждение о наследовании английского престола» 4
Предисловие,
объясняющее обстоятельства создания трактата, его предмет, назначение и отдельные части 104
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Глава I
О том, что наследование власти в силу кровного родства установлено не божественным правом, но человеческими законами каждой отдельной страны и вследствие этого может быть изменено при наличии справедливых причин 113
Глава II
О частной форме монархий, а также о законах, посредством коих они устанавливаются, сохраняются и управляются в различных странах в соответствии с тем, что выбрано и решено сообществом 123
Глава III
О королях, наказанных за дурное управление, и об успехе, даруемом Господом подобным предприятиям 137
Глава IV
В которой говорится о законности выступлений против государя, а также о том, имеют ли государи права на жизнь и имущество своих подданных, должны ли соблюдаться клятвы подданных в верности правителям, или их можно нарушить, наконец, о разнице между монархом и тираном 155
Глава V
О коронации государей и их допущении к власти, а также о клятвах, которые они приносят государству 164
Глава VI
О том, какие права на престол имеет ближайший родственник покойного монарха до коронации или признания его государством, а также о том, как он может быть справедливо отстранен, если не обладает необходимыми для правителя качествами 183
452

Глава VII
О том, как ближайший родственник и наследник может быть отвергнут государством, а вместо него признан другой даже в тех королевствах, где существует право наследования, с примерами из истории царства Израильского и Испании 192
Глава VIII
Другие примеры из истории Франции и Англии, доказывающие, что наследников порой отстраняют от власти, с одобрения Господа, посылающего делу успех 208
Глава IX
О том, в чем состоят вопросы, какие государство должно принимать во внимание, признавая или отвергая принца, претендующего на престол 233
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Предисловие ко второй части 245
Глава I
О различных книгах и трактатах, посвященных правам претендентов на корону Англии, и о том, какие доводы они содержат за и против каждого из наследников 247
Глава II
О наследовании английской короны от завоевания до времен короля Эдуарда III и о происхождении трех основных семейств английской королевской крови, разделенных на дома Бретани, Йорков и Ланкастеров 257
Глава III
О преемственности английских королей от короля Эдуарда III до наших дней, с пространным объяснением непосредственных причин раздоров между семьями Йорков и Ланкастеров 279
Глава IV
О великом и всеобщем споре и соперничестве между двумя королевскими домами — Ланкастеров и Йорков, о том, какой из них, кажется, имел больше прав на наследование короны 298
Глава V
О пяти домах или семьях, которые претендуют или могут претендовать на английскую корону, а именно: о Шотландском доме, семьях Саффолк, Кларенс, наследниках Бретани и Португалии, и прежде всего, о Шотландском доме и о правах короля Шотландии и леди Арабеллы 333
453

Глава VI
О доме Саффолков, включая права графини Дерби и ее детей, а также детей графа Хартфорда 346
Глава VII
О домах Кларенсов и Бретани, где содержится рассказ о правах графа Хантингтона и Полов, а также об испанской инфанте и других представителях их семей 354
Глава VIII
О Португальском доме, где говорится о правах короля и государя Испании, а также герцогов Пармского и Браганса на английский престол по линии дома Ланкастеров 365
Глава IX
Лучше ли быть под властью иностранного правителя, или государя, рожденного в своей стране, и лучше ли жить под управлением могущественного монарха, или же незначительного принца или короля 382
Глава X
О второстепенных и боковых линиях, а также о том, что права претендентов спорны и сомнительны, и о том, кто из них, скорее всего, возобладает и, в конце концов, получит корону Англии 408
Приложения 429
Именной указатель 438

Русский Фонд Содействия Образованию и Науке
Университет Дмитрия Пожарского
Информацию о других наших книгах: аннотации, оглавления, отдельные главы, фото обложек,
а также о книгах, готовящихся к изданию, и о магазинах, в которых наши книги продаются, Вы можете найти на сайте: www.s-and-e.ru
При оптовых закупках возможны скидки, с вопросами обращайтесь:
к директору издательства Андрею Гореву: andrey.gorev@bk.ru или к заместителю директора Любови Горевой: L.izdat@bk.ru

Научное издание
Печатается по решению Ученого Совета Университета Дмитрия Пожарского
Р. Долеман (Роберт Парсонс)
РАССУЖДЕНИЕ О НАСЛЕДОВАНИИ АНГЛИЙСКОГО ПРЕСТОЛА 1594
Перевод с английского, вступительная статья и комментарии А. Ю. Серегиной
Корректор О. В. Рачку лик Дизайн и верстка Н. А. Колгарёва Дизайн обложки Е.А. Горева
Подписано в печать 14.01.2013 г. Формат 70 х 100 1/16.
Бумага офсетная. Печать офсетная.
Объем 28,5 п. л. Тираж 2000 экз. Первый завод 500 экз. Заказ № 3672
Русский Фонд Содействия Образованию и Науке Университет Дмитрия Пожарского 119435, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 13 www. s-and-e. ru
ППП «Типография “Наука”» 121099, Москва, Шубинский пер., д. 6