0­ w

hop

zn
M, OP

\2J&
МАКСИМИЛІАНЪ ВОЛОШИНЪ

ИВЕРНИ
(ИЗБРАННЫЯ СТИХОТВОРЕНІЯ).

Книгоизд. Творчество, Москва 1918.

ТапографІя Г. Ла ыберчъі Мф с кв *і Яушпш

Серебрявнческая ваб., 23 ■■

ГО... ПУБЛИЧНАЯ
БИБЛИ ТЕКЛ
Лея
•\ ^ /

ПОДМАСТЕРЬЕ.
Лосе. Ю. Ѳ. Львойой

Мнѣ было сказано:
Не свѣтлымъ лирникомъ, что нижетъ
Широкія и щедрыя слова
На вихри струнные, качающіе душу,
—Ты будешь подмастерьемъ
Словеснаго, святого ремесла,
Ты будешь кузнецомъ
Упорныхъ словъ,
Вкусъ, запахъ, цвѣтъ и мѣру выплавляя
Ихъ скрытой сущности, —
Ты будешь
Ковалемъ и горниломъ,
Чеканщикомъ ыонетъ, гранильщикомъ камней.
Стихъ создаютъ—безвыходность, необходимость, сжатость,
Сосредоточенность...
Нѣтъ грани межъ прозой и стнхомъ:
Реченіе,
Въ которомъ всѣ слова притерты,
Пригнаны п сплавлены,
Умомъ и терпугомъ, паяломъ и терпѣньемъ,
Становится лирической строфой,—
Будь то страница
Тацита,
Иль мѣдный текстъ закона.
Для ремесла и духа—единый путь :
Огранпченье себя.
Чтобъ научиться чувствовать
Ты _долженъ отказаться
Отъ радости переживаній жизни,
Отъ чувства отрѣшиться ради
Сосредоточья воли;
И отъ воли—для отрѣшенностп сознанія.
Когда лее и сознанье внутри себя ты смо;кешь погасить —
Тогда
Изъ глубины молчанія родится
Слово,
Въ себѣ несущее
Всю полноту сознанья, воли, чувства,
Всѣ трепеты и всѣ сіянья жизни.
Но знай, что каждымъ новымъ
Осуществленіемъ

Ты умерщвляешь часть своей возможной жизни :
Искусство живо —
Живою кровью принесенныхъ жертвъ.
Ты будешь Странникомъ
По вѣщнмъ перепутьямъ Срединной Азіп
И западныхъ морей,
Чтобъ разумъ свой ожечь въ плави льныхъ 'горнахъ знанья,
Чтобъ испытать сыновиесть и сиротство,
И нѣмоту отверженной земли.
Душа твоя нропдетъ сквозь пытку и крещенье
Страстною влагою,
Сквозь зыбкіе обманы
Небесныхъ обликовъ въ зерцалахъ земныхъ водъ.
Твое сознанье будетъ
Потеряно въ лѣсу противочувствъ,
Средь черныхъ пламеней, среди пожарищъ міра.
Твой духъ дерзаюідій познаетъ притяженья
Созвѣздій прааящ,;іхъ и вслящнхъ планетъ...
Такъ, высвобождаясь
Отъ власти малаго, безпамятнаго «я»
Увидишь ты, что всѣ явленья —
Знаки,
По которымъ ты вспоминаешь самого себя,
Ж вол.к­.о за в л к.омъ сб paejb
Ткань духа своего разодраннаго міромъ.
Когда же ты поймешь,
Что ты не сынъ землѣ,
Но путникъ по вселеннымъ,
Что солнца и Созвѣздья возникали
И гибли внутри тебя,
Что всюду —и въ тваряхъ п вещахъ томится
Божественное Слово,
Ихъ къ бытію призвавшее,
Что ты — освободитель божественныхъ именъ,
Прншедшій изназвать
Всѣхъ духовъ—узниковъ, увязшихъ въ веществѣ,
Когда поймешь, что человѣкъ рожденъ,
Чтобъ выплавить пзъ міра
Необходимости п Разума—
Вселенную Свободы п Любви, —
Тогда лишь
Ты станешь Мастеромъ.

I.

СТРЛНСТВІЯ

ВЪ ВАГОНѢ.
Снова дорога. И съ силой магической
Все это вновь охватило меня:
Грохотъ, носильщики, свѣтъ электрпческій,
Крики, прощанья, свистки, суетня...
Снова вагоны едва освѣщенные,
Тусклыя пятна тѣней,
Лица склоненныя
Спящихъ людей.
Мѣрный, в ѣчныіі,
БезконечныЙ,
Однотонный,
Шумъ колесъ.
Шопотъ сонный
Въ ыіръ бездонный
Мысль унесъ...
Жизнь... работа...
Гдѣ­то, кто­то
Вѣчно что­то
Все стучитъ.
Ти­та... то­та...
Вѣчно что­то
Мысли сонной
Говорить.
Такъ вотъ въ ушахъ и долбитъ и стучитъ это
Ти­та­та . та­та­та... тй­та­та... ти­та­та...
Мысли съ рыданьями вѣтра сплетаются,
Поѣздъ гремитъ, перегнать ихъ старается...

Чудится, ѣду въ Россіи я...
Тысячи верстъ впереди.
Ночь непріютная, темная.
Станція въ полѣ... Огни ея—
Глазки усталые, томные
Шепчутъ: «Иди...»
Страхъ это? Горе? Раздумье? Иль что жъ это?
Новое близится, старое прожито.
Прожито—отжито. Вынуто—выпито...
Ти­та­та... ті­та­та... тЛ­та­та... ти­та­та...
Чудится степь безконечная...
Поѣздъ по степи идетъ.
Въ вихрѣ рыданій и стоновъ
Слышится пѣсенка вѣчная.
Скользкія стѣны вагоновъ
Дождикъ сѣчетъ.
Пѣсенкой этой все въ жизни кончается,
Ею же новое вновь начинается,
И безконечно звучитъ и стучитъ это :
Ти­та­та... та­та­та... та­та­та... ти­та­та...
Странникомъ вѣчнымъ
Въ пути безконечномъ
Странствуя цѣлые годы,
Вѣчно стремлюсь я,
Вѣруго въ счастье,
И лишь въ ненастье
Въ шумѣ ночной непогоды
Вѣетъ далекою Русью.
Мысли съ рыданьями вѣтра сплетаются,
Съ шумомъ колесъ однотоннымъ сливаются,
И безнаделсно звучитъ и стучитъ это:
Ти­та­та... та­та­та... та­та­та... ти­та­та...
8

КАСТАНЬЕТЫ.
Изъ страны, гдѣ солнца свѣтъ
Льется съ неба жгучъ и ярокъ,
Я привезъ себѣ въ подарокъ
Пару звонкихъ кастаньетъ.
Безпокойны, говорливы,
Отбивая звонкій стихъ, —
Изъ груди сухой оливы
Сталью вырѣзали пхъ.
Щедро лентами одѣты
Съ этой южной пестротой;
Въ нихъ яшветъ испанскій зной,
Въ нихъ сокрытъ кусочекъ свѣта.
И когда Парижъ огромный
Весь одѣнется въ туманъ,
Въ мутный вечеръ, на диванъ
Лягу я въ мансардѣ темной,
И напомнятъ мнѣ онѣ
И волны морской ИЗВИВЫ,
И дрожащій лучъ на днѣ,
И узлистый стволъ оливы,
Вечеръ въ комнатѣ простой,
Силуэтъ сѣдой колдуньи,
И красавицы плясуньи
Стань и гпбкій и живой,
Танецъ быстрый, голосъ звонкій
Граціозный и простой,
Съ этой южной, съ этой тонкой
Стрекозиной красотой.
И танцоры пдутъ въ рядъ
Облитые краснымъ свѣтомъ,
И гитары говорятъ
Въ тактъ трескучимъ кастаньетамъ,
Словно щелканье цпкадъ
Въ жгучій полдень жаркимъ лѣтомъ.
9

*
Священныхъ странъ
Вечеряіе экстазы.
Сверканье латъ
Поверженнаго ДняІ
Въ волнахъ шафранъ,
Колышатся топазы,
Разлитъ закатъ
Озерами огня.
Какъ волоса,
Волокна тонкпхъ дымовъ,
Припавъ къ землѣ,
Синѣютъ, диловѣютъ,
И паруса,
Что крылья серафимовъ,
Въ закатной мглѣ
Надъ моремъ пламенѣютъ.
Излоігь волны
Сіяетъ аметистомъ,
Струистыми
Смарагдами огней...
О, эти сны
О небѣ золотистомъ I
О пристани
Крылатыхъ кораблей I..

10

ВЕЙЕЦІЯ.
Рѣзные фасады узорныя зданья
На аломъ пожарѣ закатнаго стана
Печальны и строги, какъ фрески Орканъя,—
Горятъ перламутромъ въ отливахъ тумана...
Устало мерцають въ отливахъ тумана
Далекихъ лагунъ огневые сверканья...
Вечернее солнце, какъ алая рана...
На всемъ безконечная грусть увяданья.
О пышность паденья, о грусть увяданья I
Шелковъ Веронеза закатная Кана,
Парчи Тинторето... и въ тучахъ мерцанья
Осеннихъ и мѣдныхъ тоновъ Тиціана...
Какъ осенью листья съ картинъ Тиціана
Цвѣты облетаютъ... Послѣднюю дашь я
Несу облетѣвшимъ страннцамъ романа,
Въ каналахъ слѣдя отраженныя зданья...
Венеціи скорбной узорныя зданья
Горятъ перламутромъ въ отливахъ тумана
На всемъ безконечная грусть увяданья
Осеннихъ и мѣдныхъ тоновъ Тиціана.

11

ГОРОДА ВЪ ПУСТЫНЬ.
Акрополи въ лучахъ вечерней славы.
Ьастилій нищихъ рыцарскій покровъ.
Троады скорбь среди нѣмыхъ холаювъ.
Апуліи зеркальныя оправы.
Безвѣстныхъ странъ разбитый заставы,
Могильники забытыхъ городовъ.
Размывы, осыпи, развалины и травы
Изглоданныхъ волною береговъ.
Озеръ агатовыхъ колдующія очи.
Сапфирами увлаженныя ночи.
Сухія русла, камни и полынь.
Тѣней Луны по склонамъ плащъ зубчатый.
Монастыри въ преддверіи пустынь,
И мѣдныхъ солнцъ гудящіе закаты...

СОЗВѢЗДІЯ.
Тань силы небесны* нисходчть и всходить,
простирал другь dtijty золотых бадьи.

Гете .

Звенятъ вѣсы и клонятъ коромысла.
Нисходить внизъ, возносится бадья...
Часы идутъ, смѣняя въ лебѣ числа,
Пути міровъ, чертя вкругъ остія.
Струится ночь. Журчитъ и плачетъ влага.
Ладья скользить вдоль темныхъ береговъ,
И чутокъ сонъ въ водахъ Архипелага,
Гдѣ въ морѣ спятъ созвѣздья острововъ.
12

Гнѣздо Гіадъ... и гроздь огней—Плеяды...
Ведикій Возъ и зоркій Волопасъ...
Свой правя путь чрезъ темныя Циклады—
Какой пловецъ въ умѣ не числилъ васъ?
П вашъ узоръ предъ взоромъ Одиссея
Въ пныхъ вѣкахъ искрился и мерцалъ,
И ночь текла, златыя зерна сѣя,
Надъ лономъ водъ въ дрожаніи зерцалъ.
И, ставя сѣть у древнихъ стѣнъ Хавона,
Въ тиши ночной видали рыбари
Алмазный торсъ гиганта Оріона
Ловца звѣрей, любовника зари.
Когда жъ земля безсмертнымп изсякла,
Лишь глубже сталъ и ярче небосклонъ.
II Оолниу путь аімила тѣ»ъ Гоі акла.
И Зевсъ воздвигъ на небѣ льдистый Тронъ.
Всѣ имена, всѣ славы, всѣ побѣды
Сплетались таыъ въ мерцаніяхъ огней.
Надъ головой жемчужной Андромеды
Чертилъ круги сверкающей Персей.
Въ себѣ тая всѣ лѣтописи міра,
Въ ночахъ свѣтясь внѣмірной красотой,
Златыми пчелами расшитая порфира
Струилась съ плечъ Іоніи святой.

*

*

*

Сердце міра, солнце Алкіана,
Снопъ огня въ сіяніи Плеядъ I
Надъ зеркальной влагой Океана—
Грозди солнцъ, созвѣздій внноградъ.
13

Съ тпхимъ ввономъ, стройно и нескоро
Возносясь надъ чуткою водой,
Золотыя числа Ппѳагора
Выпадаютъ мѣрной чередой.
Какъ рыбакъ изъ малой Галилеи,
Какъ в ъ степяхъ халдейскіе волхвы—
Ночь­Грааль, изъ устъ твоей Лилеи
Пью алмазы влажной синевы I

дэлосъ
Окомъ мертвеннымъ Горгоны
Обожженная земля :
Горъ зубчатыя короны,
Бухтъ зазубренныхъ края.
Рѣетъ въ морѣ бѣлый парусъ...
Какъ вѣнецъ съ пяти сторонъ—
Сизый Сиросъ, синій Паросъ,
Мирто, Наксосъ и Миконъ. .
Гнѣвный Лучникъ I Вождь мгновеній !
Предводитель Мойръ и Музъ!
Налагатель откровеній,
Разрѣшитель древнихъ узъ I
Саыъ изъ всѣхъ святынь Эллады
Ты своей избралъ страной
Каменистыя Циклады,
Дэлоеъ знойный и сухо?
14

Ни священныхъ рощъ, ни кладбищъ
Здѣсь не узрятъ корабли,
Ни луговъ, ни тучныхъ пастбищъ,
Ни питающей эеили.
Только лавръ по
Да въ тѣнистыхъ
Влажный стебель
Кустикъ бѣлыхъ

склонамъ Цинта
щеляхъ стѣнъ
гіацинта,
цикламенъ.

Но среди безводныхъ кручей
Сердцу бога сладко ыплъ
Терпкій духъ зеыли горючей,
Запахъ жертвъ и дымъ кадилъ.
ДэлосъІ Ты престоломъ Фэба
Нагъ стоишь среди морей,
Воздымая къ солнцу—въ небо
Дымы черныхъ алтарей.

Вѣйте, вайи! Флейты, пойте I Стройте, лиры! Вубенъ, бей !
Быстрый танецъ, вдоль по лугу бѣлый вихрь одеждъ раз­
вѣйі
Зарный богъ несется къ югу въ стаяхъ бѣлыхъ лебедей.
Ржутъ грифоны, клекчутъ птицы, блещутъ спицы колес­
ницъ,
Плещутъ воды, вторятъ долы звонкнмъ крнкомъ вешнихъ
птицъ,
Въ дальнихъ тучахъ быстро бьются крылья огненныхъ
зарнпцъ.
Устья рѣкъ, святыя рощи, гребни скалъ и темя горъ
Оглашаетъ ликованьемъ всѣхъ звѣрей великій хоръ—
И луга, и дѣсъ, и пашни, гулкій брегъ и синь—просторъ.
15

У сокрытыхъ водъ Дельфузы славятъ музы бога еиль;
Вѣщихъ сновъ слѣпыя узы бременятъ сердца Сішіллъ;
Всходятъ золи, всталп травы изъ утробъ земныхъ мо­
гплъ.
Ты—цѣлптель ! Ты—даятель ! Отвратитель тусклыхъ
бѣдъ!
Гнѣвный мститель I Насылатель черныхъ язвъ и знойныхъ
лѣтъі
Легкихъ Оръ святые хоры ты уводишь, Киѳаредъі
Движешь камни, движешь сферы строемъ лиры золотой I
Порожденный въ лонѣ Геры Геи ревностью глухой,
Гадъ Пиеонъ у вратъ пещеры пораженъ твоей стрѣлой.
Листьемъ дуба, темнымъ лавромъ обвивайте алтари,
Въ бѣломъ блескѣ ярыхъ полдней пламя алое гори !
Златокудрый, огнеликій, сребролукій богъ зариі
Ликодатель, возвѣстившій каждой твари : «ты еси I»
Зорю духа, пламя лика въ насъ, Лпкей, —не угаси I
Сѣвы звѣздъ на влажной нивѣ въ стройный колосъ вско­
лосп !
Вѣйте, вайи ! Флейты, пойте I Стройте лиры I Бубенъ, бей I
Быстрый танецъ вдоль по лугу бѣлый вихрь одеждъ раз­
.вѣй I
Зарный богъ несется къ югу въ стаяхъ бѣлыхъ лебедей!

16

MARE INTERNUM
Я —солнца древній путь отъ красныхъ скадъ Гаврпзп
До темныхъ вратъ, гдѣ сталъ Геракловъ градъ—Кадиксь.
Мной кругъ землп омытъ, въ меня впадаетъ Стиксъ
И струйный столбъ огня на мнѣ сверкаетъ сизо.
Вотъ рдяный вечеръ мой: съ зубчатаго карниза
Ко мнѣ склонились кедръ и блѣдный тамарпксъ.
Широко шелеститъ фіалковая риза,
Заливы черные сіяготъ, какъ ониксъ.
Люби мой долгій гулъ и зыбкихъ взводней змѣи,
И въ хорахъ волнъ мопхъ напѣвы Одиссеи.
Вдохну въ ментальный духъ я власть дерзать и мочь,
И обоймутъ тебя въ глухомъ моемъ просторѣ
И тысячами глазъ взирающая Ночь,
И тысячами устъ глаголящее Море.

О II А
Въ напрасныхъ попскахъ за ней
Я изслѣдилъ земныя тропы
Отъ Гималайскихъ ступеней
До древнихъ пристаней Европы.
Она забытый сонъ вѣковъ,
Въ ней несбвершенныя надежды.
Я шорохъ зналъ ея шаговъ
И шелестъ чувствовалъ одежды.
17

Тревожа древній сонъ могилъ,
Я поднималъ киркою плиты...
Ее искалъ, ее любилъ
Въ чертахъ Микенской Афродиты.
Предъ нею падалъ я во прахъ,
Цѣлуя пламенныя ризы
Царевны Солнца—Таіахъ
И покрывало Моны­Лизы.
Подъ гулъ молитвъ и дальній звонъ
Склонялся въ сладостноыъ безспльи
Предъ ликомъ восковыхъ Мадоннъ
На знойныхъ улицахъ Севильи.
И я читалъ ея судьбу
Въ улыбкѣ внутренней зачатья,
Въ улыбкѣ дѣвушекъ въ гробу,
Въ улыбкѣ жеищинъ въ мигъ объятья
Порой въ чертахъ случайныхъ лппъ
Ея улыбки пламя тлѣло,
И кто­то звалъ со дна темнацъ,
Изъ бездны призрачнаго тѣда.
Но неизмѣнна и не та
Она сквозить за тканью зыбкой,
И тихо свѣтятся уста
Неотвратимою улыбкой.

18

II.

ПАРИЖЪ

дождь
Въ дождь Парижъ расцвѣтаетъ
Точно сѣрая роза...
Шелеститъ, опьяняетъ
Влажной лаской наркоза.
А по окнамъ танцуя
Все быстрѣе, быстрѣе,
И смѣясь и ликуя,
Вьются сѣрыя феи...
Тянутъ тысячи пальцевъ
Нити сѣраго шелка,
И касается пяльцевъ
Торопливо иголка.
На синѣющемъ лакѣ
Разбѣгаются блики...
Въ проносящемся мракѣ
Замутились ихъ лики...
Сколько глазокъ несхожихъ!
И несутся въ смятеньи,
И цѣлуютъ прохожихъ,
И ласкаютъ растенья...
И на груды сокровищъ,
Газлитыхъ по камнямъ,
Смотрятъ морды чудовищъ
Сь высоты IS'otre­Diime...

*

*

*

Въ сѣро­сиреневомъ вечерѣ
Радостны сны мои нынче.
Въ сердце сіяніе «Вечери»
Леонардо да­Винчи.
Между мхомъ и травою мохнатою
Ключъ лепечетъ невнятно.
Алымъ трепетомъ пали на статую
Золотистыя пятна.
Вѣтеръ вѣетъ и вьется украдками
Межъ вѣтвей, надъ водой наклоненныхъ,
Шевеля тяжелыми складками
Шелковъ зеленыхъ.
Разбираетъ блѣдные волосы
Плакучей ивы.
По озерамъ прозелень, полосы
И стальные отливы.
И, одѣты мглою и чернію,
Многострунныя сосны
Навѣваютъ думу вечернюю
Про мпнувшія весны.
Облака надъ лѣсными гигантами
Перепутаны алою пряясей,
И плывутъ изъ аллей брилліянтами
Фонари экипажей.
22

*
*
Осень... Осень... Recb Порижгь,
Очертанья сизыхъ крышъ
Скрылись въ дымчатой вуали,
Расплылись въ жемчужной дали.
Въ порѣдѣвшей ыглѣ садовъ
Стелетъ огненная осень
Перламутровую просинь
Между бронзовыхъ листовъ.
Вечеръ... Тучи... Алый свѣтъ
Разлился въ лиловой дали:
Красный въ сѣромъ— это цвѣтъ
Надрывающей печали.
Ночью грустно. Отъ огней.
Нглы тянутся лучами.
Отъ садовъ и отъ аллей
Пахнетъ мокрыми листами.
*

*

На старыхъ каштанахъ сіяютъ лпеты,
Какъ строй геральдпческихъ лилій.
Душа моя въ узахъ своей нѣмоты
Звенитъ отъ безвольныхъ усплій.
Я боленъ весеннею смутной тоской
Несознанныхъ міромъ рожденій.
Овѣй мое сердце прозрачною мглой
Зеленыхъ своихъ навожденій 1
И манитъ, и плачетъ, и давитъ виски
Весеннею острою грустью...
Неси мои думы, какъ воды рѣки,
На волю къ широкому устью I
23

Закатъ сіялъ улыбкой алой.
Париж­» тоиулъ въ лпловой мглѣ.
Въ порывѣ грусти день усталый
Пршкалъ свой лобъ къ сырой землѣ.
И вечеръ медленно распраЕилъ
Надъ міромъ сизое крыло...
И кто­то горсть камней расплавнлъ
И кинулъ въ жидкое стекло.
Рѣка линялыми шелками
Качала бѣлый пароходъ.
И праздникъ былъ на лонѣ водъ..
Огни плясали межъ волнами...
Ряды огромныхъ тополей
Къ рѣкѣ сходились какъ гиганты,
И загорались брилліанты
Въ зубчатомъ кружевѣ вѣтвей...

*

*

*

Слѣпые застилая дни,
Дожди подъ вечеръ нѣжно­нѣмы :
Косматые цвѣтутъ огни,
Какъ пламенный хризантемы,
Стекаютъ бликп по плечамъ
Домовъ, лоснятся на каштанахъ,
И городъ стынетъ по ночамъ
Въ самосвѣтящихся туманахъ...
Въ оградѣ мрѣетъ голый садъ...
Взнося колонну надъ колонной,
Изъ мрака лѣпится фасадъ—
Слѣпой и снизу освѣт ленный.
Сквозь четкій переплетъ вѣтвей
Тускнѣютъ мѣдные пожары,
Влестятъ лучами фонарей
Пронизанные тротуары.

По нимъ кипитъ людской потокъ
Пьянящихъ головокруженій—
Не видно лицъ и къ стеблямъ ногъ
Простерты снизу копья тѣней.
Калится рдяныхъ углей жаръ
Въ разверсіыхъ жерлахъ ресторановъ,
А въ лица дышитъ теплый паръ
И запахъ жареныхъ каштановъ.

*
Парижа я люблю
И пятна ржавыя
И небо сѣрое, и
Чернильно­синіе,

*

*

осенній, строгій плѣнъ,
сбѣжавшей позолоты,
вѣтокъ переплеты—
какъ нити темныхъ венъ.

Потокъ все тѣхъ же лицъ,—однихъ безъ перемѣнъ,
Дыханье тяжкое прерывистой работы,
И жизни будничной крикливыя заботы, •
И зелень черную и дымный камень стѣнъ.
Мосты, гдѣ рельсами ряды домовъ разъяты,
И дымъ отъ поѣзда клоками бѣлой ваты,
И пзъ­за крышъ и трубъ— сквозь дол;дь издалека
Большое Колесо и Башня­великанша,
И вѣтеръ рветъ огни и гонптъ облака
Съ пустынныхъ отмелей дождливаго Ла­Манша.

25

Въ молочныхъ сумеркахъ за сизой пеленой
Мерцаетъ золото, какъ желтый огнь въ оналахъ.
На бурый войлокъ мха, на шелкъ листовъ опалыхъ
Росится тонкій дождь осенній и лѣсной.
Сквозящихъ даль аллей струится сѣдиной.
Пр'вль дышптъ влагою и тлѣньемъ травъ увялыхъ.
Края раздвинувши завѣсъ линяло­алыхъ,
Сквозь окна вечера синѣетъ сводъ ночной.
Но поздній лучъ зари возжегъ благоговѣііно
Зеленый свѣтъ лампадъ на мутномъ днѣ бассейна,
Орозовилъ углы карнизовъ и колоннъ,
Зардѣлъ въ слѣпомъ окнѣ, златые кинулъ блики
На бронзы черныя, и мраморные лики,
И темнымъ пламенемъ дымится Тріанонъ.

ДІАІІА ДЕ­ПУАТЬЕ
Надъ блѣднымъ мраморомъ склонились къ водамъ низко
Струи плакучихъ ивъ и нити блѣдныхъ вербъ.
Дворцовъ Фонтенебло торясественный ущербъ
Тобою осіянъ, Діана­Одалиска,
Богиня строгая, съ глазами василиска,
Надъ трономъ Валуа воздвигла ты свой гербъ,
И въ замкахъ Франціи сіяетъ лунный серпъ
Средъ лилій Генриха и саламандръ Франциска.
Въ безстрастной наготѣ, среди охотницъ­нимфъ
По паркамъ ты идешь, волшебный свой заимфъ
На шею уронивъ Оленя­Актеона.
И онъ— влюбленный принцъ, съ мечтательной тоской
Глядитъ въ твои глаза, владычица I Такой
Ты намъ изваяна на мраморахъ Гужона.
2G

ГОЛОВА MADAME DE LAMBALLE
Это гибкое, страстное тѣло
Растоптала ногами толпа мнѣ,
И надъ нимъ надругалась, раздѣла...
И на тѣло
Не смѣла
Взглянуть я...
Но меня отрубили отъ тѣла,
Бросивъ лоскутья
Восналеннаго мяса на камнѣ...
И парижская голь
Унесла меня въ уличной давкѣ,
Кто­то пилъ въ кабакѣ алкоголь,
Меня бросивъ на мокромъ прилавкѣ...
Куаферъ меня поднялъ съ земли
^Расчесалъ мои свѣтлыя кудры,
Нарумянилъ онъ щеки мои
И напудрилъ...
И тогда вся избита, изранена,
Грязной рукой
Какъ на балъ завита, нарумянена,
Я на пикѣ взвилась надъ толпой
Хмѣльнымъ тирсомъ...
Неслась вакханалія.
Пѣлъ въ священномъ безумьи народъ.
И, казалось, на балѣ въ Версалѣ я...
Плавный танецъ кружитъ и зесетъ...
Точно пламя гудѣли напѣвы.
И тюремною узкою лѣстницей
Въ башню Тампля, къ окну королевы
Поднялась я народною вѣстницей...

ПАРИЖЪ ВЪ 1915 Г.
Все тотъ же онъ во дни войны,
Въ часы тревогъ, въ минуты боли...
Какъ будто грезитъ тѣ же сны
И плавитъ въ горнахъ тѣ же воли.
Все тѣ же крики продавцовъ
И гулъ толпы глухой и дальній...
Лишь голосъ уличныхТі пѣвцовъ
Звучитъ пустыннѣй и печальнѣй.
Да ловитъ глазъ въ потокахъ лнцъ
Рѣшимость сдвпнутыхъ надбровШ,
Улыбки маленькихъ блудницъ
Войной одѣтыхъ въ трауръ вдовій;
Рѣшеткп запертыхъ оконъ,
Да на фасадахъ полинялыхъ
Трофеи праздннчныхъ знаменъ,
Въ дождяхъ и вѣтрѣ обветшалыхъ;
Да но ночамъ безглазый мракъ
Въ провалахъ улицъ долго бродить,
Напоминая всѣмъ, что врагъ
Не побѣжденъ и не отходить;
Да свѣты небо стерегутъ,
Да вѣтръ доносить запахъ пашни,
Да безпокойно­долгій гудъ
Идетъ отъ Эйфслевой башни.
Она чрезъ океаны шлетъ
То бѣгъ часовъ, то вѣсть возмездья...
И сквозь желѣзный переплетъ
Сверкаютъ зимнія созвѣздья.

2Ь

ЦЕППЕЛИНЫ НАДЬ ПАРйЖЕМЪ (1915)
Весь день звучали сверху струны
И гуды стерегущпхъ птицъ.
А послѣ ночь писала руны...
И взмахи свѣтовыхъ рѣсницъ
Чертили небо. Отъ окрестныхъ
Полей поднялся мракъ и легъ.
Тогда въ ущельяхъ улицъ тѣсныхъ
Заголосидъ тревожный рогъ...
И было видно :
освѣтленый
­­ II гасъ средь звѣздъ Кассіоиеи...
Сіяньемъ блѣднаго вѣнца,
Какъ с:вэлъ д рической колонны,
Висѣлъ въ созвѣздіи Тельца
— Корабль...
Съ земли взвивались змѣн,
_Высоко билъ фонтанъ кометъ,
Внизу несомый малый свѣтъ
Строеній колебалъ громады...
Но взрывовъ гулъ и ядръ потокъ
Ни звѣздной тиши, ни прохлады
Весенней—превозмочь не могъ.

ВЕСНА (1915)
Мы дни на дни покорно нпжемъ.
Даль не свѣтла и не мутна..
Надъ замирающимъ Парижемъ
Плыветъ весна... и не весна.
Въ жемчужныхъ утрахъ, въ зоряхъ рдяныхъ
Ни радости, ни грусти нѣтъ;
На зацвѣтающихъ каштанахъ
И листъ;—не листъ, и цвѣтъ—не цвѣтъ.
2У

Неуловимо—безпокойна,
Безсолнечно­просвѣтлена,
Неопьяненно и не стройно
Взмываетъ жданная волна.
Душа болитъ въ краю бездомномъ;
Молчитъ и слушаетъ, и ждетъ...
Сама природа въ зтотъ годъ
Изнемогла въ бореньи темномъ.

Неслись года, какъ клочья бѣлой пѣньі,
Ты жилъ во мнѣ, мѣняя облпкъ свой;
И уносимый встрѣчною волной,
Я шелъ опять въ твои замкнуться стѣны.
Но никогда сквозь жизни перемѣны,
Такой пронзенной не любилъ тоской
Я каждый камень вѣщей мостовой
И каждый домъ на набережныхъ Сены.
И никогда въ дни юности моей
Не чувствовалъ сильнѣе и больнѣй
Твой древній ядъ отстоенной печали—
На днѣ дворовъ, подъ крышами мансардъ,
Гдѣ юный Дантъ и отрокъ Боналартъ
Своей мечты міры въ себѣ качали.

30

III.

КИММЕРІЯ

полынь
Ііостеръ мой догорал ь на берету пустыни.
Шуршали шелесты струистаго стекла.
П горькая душа тоскующей полыни
Въ истомной ыглѣ качалась п текла.
Въ гранптахъ скалъ—наддомленныя крылья.
ІІодъ брсменемъ холмобъ— изогнутый хребетъ.
Земли отверясенной— застывшія усилья.
Уста Праматери, которымъ слова нѣтъ !
Дитя ночей призывныхъ и лытливыхъ,
Я самъ—твои глаза, раскрытые въ ночи
Къ сіяныо древнихъ звѣздъ, такихъ лес енротливыхъ,
Простершпхъ въ темноту зовущіе лучи.
Я самъ—уста твои, безгласныя какъ камень!
Я тоасе нзнемогъ въ оковахъ нѣмоты.
Я свѣтъ потухшихъ солнцъ, я словъ застывшііі пламень
Незрячій и нѣмой, безкрылыіі какъ п ты.
и, ыать­ііевольшіца ! На грудь твоей пустыни
Склоняюсь я въ полночной тцшинѣ...
I горькій дымъ костра, и горькій духъ полыни,
I горечь волнъ—останутся во мнѣ.

Станет* солнце въ огнеиномъ притпнѣ,
Струйки темной потекутъ жары...
Я поставлю жертвеннпкъ въ пустынѣ
На широкомъ темени горы.
Дрёмъ вѣтпеіі, пропи т анпыхъ смолою,
Дпстья, мохъ п травы я сложу,
И огню, нльненному землею,
Золотыя крылья развяжу.

Вспыхнуть травы нламенемъ багровыыъ,
Золотисто­тсмнымъ и сѣдымъ,
И нотянетъ об.такомъ лиловымъ
Горькій, терпкій н пахучій дымъ.
Ты, ЛикейІ Ты, Фойбосъ! Здѣсь ты, близко!
Знойный гнѣвъ, Эоііосъ, твой велпкъ !
Отрокъ­богъ I Изъ солнечнаго диска
Мнѣ явн свѳркающій своіі лнкъ.

*

*

Я иду дорогой скорбной въ мой безрадостный Кокто­
бсль...
По нагорьямъ тернъ узорный: и кустарники въ серебрѣ.
По долинамъ тонкнмъ дымомъ розовѣетъ внизу миндаль
И дежитъ земля страстная въ черныхъ рнзахъ и ора.ряхъ.
Припаду я къ острымъ щсбнямъ, къ сѣрымъ срывамъ
размытілхъ горъ,
Причащусь я горькой соли задыхающейся волны,
Обовью а чобромъ, мятой и полынью сѣдой чело.
Здравствуй, ты, въ веснѣ распятый, мой торжественный
Коктебель!

*

*

Темны лики весны. Замутились влагой долины,
Выткалп синюю даль прутья сухихъ тополей.
Тонкій снѣжный хрусталь оирозрачилъ дальнія горы.
Влажно тучнѣютъ поля.
Свивши тучи въ кудель и окутавъ горныя щели,
Вѣтеръ, рыдая, ирядетъ тонкія нити дождя,
ліоре глухо шумитъ, развивая древнія свтіткп
Вдоль по пустыннымъ пескам;,.
34

Надъ зыбкой рябью водъ встаетъ изъ глубины
Пустынный крпжъ земли : хребты скалнетыхъ гребней,
Обрывы черные, потоки красныхъ щебней—
Предѣлы скорбные незнаемой страны.
Я вижу
Заливы
Гдѣ въ
Звучать

грустные торжественные сны —
гулкіе земли глухой и древней,
позднихъ сумеркахъ грустнѣе п напѣвнѣіі
пустынные гекзаметры волны.

И парусъ въ темнотѣ, скользя по бездорожью,
Трепещетъ древнею, танпственною дрожью
Вѣтровъ тоскующихъ и дышащихъ зыбей.
Путемъ назначеннымъ дерзанья и возмездья
Стремить мою ладью глухая дрожь морей,
И въ небѣ теплятся лампады Семизвѣздья.

Старпннымъ золотомъ и желчью наішталъ
Вечерній свѣтъ холмы. Зардѣли красны, буры
Блоки косматыхъ травъ, какъ пряди рыжей шкуры.
Въ огнѣ кустарники и воды какъ металлъ.
А груды валуновъ и глыбы голыхъ скалъ
Въ размытыхъ впадннахъ загадочны и хмуры.
Въ крылатыхъ сумеркахъ—намеки н фигуры...
Вотъ лапа тяжкая, вотъ челюсти оскалъ.
Вотъ холмъ сомнительный, подобный вздутымъ ребрамъ .
Чей согнутый хребетъ поросъ какъ шерстью чобромъ?
Кто этпхъ мѣстъ жнлецъ: чудовище? тптанъ?
Здѣсь душно въ тѣснотѣ... А тамъ—просторъ, свобода,
Тамъ дышптъ тяжело усталый Океанъ
И вѣетъ запахомь гніющихъ травъ и іода.
35

ГРОЗА
Диаъ кличешь по древію, йвлить послуюати
Воазп<, Поморью. Посу.іью, Сурожу...

Запалъ багровый день. Надъ тусклою водой
Зарнпцы синія трепещутъ бѣглой дрожью.
Шуршитъ глухая степь сухимь быльемъ и рожью,
Вся млъетъ травами, вся дышитъ душной мгяой,
И тутііетъ гулкая. Дивъ клнчетъ предъ бѣдой
Лрдавдѣ, Корсуню, Поморью, Посурожыо,—
Землѣ незнаемой разносить вѣсть Стрнбожью :
Итпцъ стономъ убудн и вста звѣрнный вой.
С'ь тучъ вѣтръ плеснулъ дождем'Ь; и мечется съ испугомх
По бдѣдиымъ заводямъ, по ярамъ, по яругамъ...
Тьма нрыщетъ молніп въ зыбучее стекло...
То Землю древнюю тревожа до.ігимъ зовомъ,
Обида вѣщая раскинула крыло
Надъ гнѣвнымъ Сурожемъ п пѣнпетымъ Азовомъ.

*

*

Ужъ много дней рѣкою Океаноыъ
Навстрѣчу дню, расправивъ­ паруса,
Мы бѣгъ стремимъ къ нсотвратнмымъ странамъ.
Усталыхъ волнъ все глуше голоса,
И слѣпнетъ день, мерцая окомъ рдянымъ.
И вотъ вдалп спнѣетъ полоса
Ночной землп, п, слитые съ туианонъ,
Излоги горъ п скудные лѣса.
Нашъ путь ведетъ къ божшщамъ Персефоны,
Къ глухимъ ключамъ, подъ сѣни скорбныхъ рощъ
Раинъ и ивъ, гдѣ папоротнпкъ, хвощъ
Л черный тиссъ одѣлп лѣса склоны...
Туда пдемъ къ заката мъ темныхъ дней
Во срѣтенье тоскующихъ тѣней.
36

Травою жесткою, пахучей п сѣдоіі
Поросъ безплодный скатъ извилистой долины.
Бѣлѣетъ молочай. Пласты размытой глины
Искрятся грифелемъ н сланцемъ, и слюдой.
По стѣнамъ шифера, источеннымъ водой,
Лобѣги каиерсовъ; пзсохшій стволъ маслины;
А выше за холмомъ лиловыя вершины
Подъемлетъ Карадагт. зубчатою стѣной.
И зтотъ тусклый зной, и горы въ дыыкѣ мутной,
И заиахъ душнмхъ травъ, н камней отблескъ ртутныіі,
II злобный крпкъ цнкадъ, и клекотъ хищныхъ птиць —
ДІутятъ сознаніе. И зной дрожитъ отъ крика...
II тамъ—во впадннахг. зіяющнхъ глалнпцъ
Огромный взглпдъ растоптаннаго Лика.

Вѣщій крикъ осеішяго вѣтра въ полѣ,
Завернувшись въ складки одеѵкды темной,
Стонетъ бурный вечеръ въ тоскѣ бездомной,
Стонетъ отъ болн.
Раздирая тьму, облака, туманы,
Простирая алыя къ Ночи руки,
Обнажаетъ Вечеръ въ лорывѣ муки
Рдяныя раны.
Плачьте, плачьте, плачьте, безуыцы­вѣтры,
Падъ горой, надъ полемъ глухпмъ, надъ пашней...
Слышу въ голыхъ прутьяхъ, въ травѣ вчерашней,
Поили Дрметрът.
37

Надъ горестной землей —пустынной и огромной—
Больной ярсрывнстымъ дыханіемъ пѣтрпвъ.
Безумной полднями, облитой і;ровью темной
Заклаиныхъ вечеровъ, —
Свой лікъ, безсмертною пылающііі тоскою,
Сынъ старшій Хаоса, несешь ты въ славѣ дня !
Пустыни времени лучатся подъ стезею
Всезрящаго огня.
Колючій ореолъ, гудяіцііі въ мѣдныхъ сферахъ,
Слѣпящііі вихрь креста — къ закату клонишь ты,
И гасишь темный лучъ въ безвыходныхъ пещерахъ
Вечерней пустоты.
На грани дикихъ горъ ты пролилъ пурпуръ гнѣвный,
II вѣтры— сторожа покинутой земли—
Кричать въ смятенін, и моря вопль напѣвный
Теперь растетъ вдали.
Л стали видимы средь сумеречной сини
Всѣ знаки скрытые, яежащіе окр'естъ:
Л письмена дорогъ, начертанныхъ въ пустынѣ,
И въ небѣ числа звѣздъ.
*
Заката алаго заржавѣлн лучи
По склонамъ ры/кихъ горъ... и облачной галеры
Погасли паруса. Безъ края и безъ мѣры
Растетъ ночная тѣнь. Остановись. Молчи.
Каменья зноемъ дня во мракѣ горячи.
Луга полынные нагорій тускло­сѣры...
II низко надъ холмомъ дронсапіій сернъ Венеры,
Какъ пламя воздухомъ колеблемой свѣчи...

Твоей тоской душа томима.
Земля утеряшіыхъ боговъ !
Дулъ свѣжій вѣтръ... Мы
( > днообразныхъ береговъ.

плыли

мимо

Ныряли чайки въ хлябь морскую,
Клубились тучи. Я смотрѣлъ,
Какъ солнце мечетъ въ зыбь стальную
Алмазные потоки стрѣлъ,
Какъ съ черноморскою волноіі
Лзова илнстыя воды
Упорно мѣсптъ вѣтръ крутой
IT, вѣстннкъ близкой непогоды,
Развсртываеп, свитки тучъ,
Срываетъ пѣну, внхрнтъ смерчи.
II дальныхъ ливней темный лучъ
Повисъ надъ берегами Керчи.

Моя земля хранить ­ покой.
Какъ лнкъ иконы изможденной.
Здѣсь каждый слѣдъ сожженъ тоской
Здѣсь каждый холмъ порывъ стѣснепный.
Я вновь иришелъ—къ твопмт. ногамь
Сложить дары своеіі печали,
Бродить по горькпмъ берегамъ
П вопрошать морскія дали.
Ьсе также пусть Эвкспнекііі Поить
ТІ такъ же рдянъ закатъ суровый,
И впденъ топ, же горпооптъ
Текучій, гулкііі и лиловый.
ЗУ

Сѣдымъ и нпзкнмъ облакомъ до.чъ повнтъ...
Чернильно синп вручи лнловыхъ горъ.
Горѣлый, ржавый, бурыіі цвѣтъ травъ.
Полосы іода и пятна желта.
Въ морщинѣ горной, въ складкахъ тнсненыхъ кожъ
Гускнѣстъ сизый блескъ чешуи морской.
Скрипятъ деревья. Вихрь траву рветъ,
Треплетъ кусты н разносить брызги.
Февральскій вечеръ сизой тоской повить.
Нагорной степью путь мой уходитъ вдаль.
Жгутами струй сѣчетъ глаза дождь.
Сѣвсрный вѣтеръ гудптъ въ провалахъ.

Яры, увалы, ширь нолей...
Къ пзлогамъ горъ душа влекома.
Вес такъ печально, такъ знакомо...
Сухіо прутья тополей,
Изъ камней низкая ограда,
Быльемъ поросшая межа,
Нагія лозы винограда
На темныхъ глыбахъ плантажа,
Лучи дождя и крики птичьи,
И воды тусклыя вдали,
И это горькое величье
Весенней вспаханной земли...
40

*
Солнце! Твоіі роднпкъ
Въ нѣдрахъ бьетъ но темнымъ яшламъ...
Возэываюіцін свой ликъ
Обрати къ зсмнымъ могиламъ!
Солнце! Изъ земли
Руки черныя простерты...
Коды снѣжныя стекли,
Тали въ полѣ вѣтромъ стерты.
Солнце! прикажи
Виться лозамъ винограда.
Завязь почекъ развяжи
Властью пристальнаго взгляда!

*

*

Звучитъ въ горахъ, весну встрѣчая,
Ручьевт, прерывистая рѣчь;
По сланцамъ стебли молочая
Встаютъ рядами блѣдныхъ свѣчъ.
Л на полянахъ влажно—мшнстыхъ
Средь сгнившнхъ за зиму листовъ—
Глухія заросли безлистыхъ
Лилово­дымчатыхъ кустовъ.
И вѣтвн тянутся къ просторамъ,
Молясь Введенію Весны,
Какъ семисвѣчникъ, на которомъ
Огнп еще не зажжены.
Облака клубятся
Лучезарныхъ
II сбѣгаютъ тѣнп
Цвѣта ровъ

*
въ безднахъ зеленыхъ
пустынь восхода
съ горъ обнаженныхъ
и меда.

11 явенптъ м бдещетъ бѣдыіі стекдярусъ
За Кшкъ­Атлаыой костистой,
Пдещетъ въ сішсмь вѣтрѣ дымчатый парус
Млѣетъ слѣдъ струистый,
Отливаютъ волны роновымъ глянцемъ,
Влажные выгибая гребни,
Иядѣвѣетъ берегъ солью и сланцемъ,
И адѣютъ щебни,
Скрыты горы синью пятенъ и лшіііі —
Переливами перламутра...
Точно кисть лпловыхъ бѣдныхъ глшгиній
Расцвѣтаѳтъ утро.

ОСЕНЬЮ
Рдяны краски.
Ноздухъ чисть :
Вьется въ пляскѣ
Красный лнетъ, —
Это осень,
Далей просинь,
Гулы сосенъ,
Вѣтокъ евнетъ.
Вѣтеръ клонить
Рядъ ракитъ,
Листья гонптъ
И вихрить
Вихрей рати
П на скатѣ
Перекати —
Поле мчптъ.
і­і

Воды мутитъ.
Гоыитъ гаыъ,
Рыщстъ, крутить
Здѣсь п тамъ—
По нагорьямъ.
П.тоскогорьямъ
Лукоморьямъ,
II морямъ.
Заверть ныли
Чрезъ ноля
Вихри взвили.
Пепеля ;
Чьи­то руки
Напружили,
Точно луки,
Тополя.
Въ море прянстъ, —
Внръ встаетъ,
Воды стянетъ,
Загудеть,
Рветъ на части
Лодокъ снасти,
Дышптъ въ пасти
Пѣнныхь водь.
Ввысь, вь червленый
Солнца дискъ—
Милліоны
Ллыхъ брыэгъ !
Гребней взвивы.
Струй отливы,
Коней гривы,
Пѣны взвизгъ...

­іо

IV.

ЛЮБОВЬ

Я ждалъ страданья столько лѣтъ
Всей дѣльностью несознаішаго счастья.
И боль пришла, какъ тихій сішій свѣтъ,
И обвилась вкругъ сердца, какъ запястье.
Желанный лучъ съ собой принесъ
Такія жгучія, мучптельныя ласки.
Схвозь влажную лучистость слезъ
По міру разлились невиданныя краски.
П сердце стало пзъ стекла,
Ж въ немъ такъ тонко пѣла рана:
«О, боль, когда бы ни пришла,
Всегда приходить слишкомъ рано».

ЗЕРКАЛО
Я—глазъ, лишенный вѣкъ. Я брошено на землю,
Чтобъ этотъ міръ дробить и отражать...
II образы скользятъ. Я чувствую, я внемлю,
Но не могу въ себѣ ихъ задержать.
II часто въ сумеркахъ, когда дымятся трубы,
Надъ синимъ городомъ, а въ воздухѣ гроза —■
Въ меня глядятъ безсонные глаза
И черною тоской запекшіяся губы.
И комната во мнѣ. И капаетъ вода.
П тѣнн движутся, отходятъ, выростая.
II тпкаютъ часы, и капаетъ вода,
Одпнъ вопросъ другимъ всегда перебивая.
П чувство смутное шевелится на днѣ.
Въ немъ радостная грусть, въ немъ сладкій страх
разлуки...
П я молю ого : «Останься, будь во мн±, —
Не прерывай рождающейся муки»...
і

II вновь приходить день съ обычной суетой,
И блѣдное лицо лежитъ на днѣ—глубоко...
Но время, наконецъ, застынетъ надо мной,
П тусклою плевой мое затянстъ око !
*
*
*
Въ зеленыхъ сумеркахъ, дрожа и пырастал,
Восторгъ таинственный прппалъ къ родной вемр,
II прежнія слова уносятся во мглѣ,
Какъ черныхъ ласточекъ испуганная стая.
И арки черныя и блѣдные огни
Уходятъ по рѣкѣ въ лучистую безбрежность.
Въ душѣ моей растетъ такая нѣжность !..
Какъ медленно текутъ расплавленные днп...
И въ первыіі разъ къ землѣ я припадаю,
И сердце мертвое, мнѣ данное судьбой,
Изъ рукъ твонхъ смиренно принимаю,
Какъ птичку сѣруго, согрѣтую тобой.

ОТРЫВКИ ИЗЪ ПОСЛАШЙ
I.
Я соблюдаю обѣщапье
й замыкаю въ четкій стпхъ
Мое далекое посланье.
Пусть будетъ онъ какъ вечеръ тихъ,
Какъ стпхъ «Оиѣгнна» прозрачен­!,,
Порою слабъ, порой удаченъ.
Пусть звукъ рѣчей журчптъ нрчѣй,
Чѣмъ быстро пгепчущііі ручей...
Ііотъ я опять одпнъ въ Парпжѣ
Въ кругу привычной старины...
Кто видѣлъ вмѣстѣ тѣ же сны,
Становится невольно ближе.
Въ туманахъ памяти отсель
Поетъ знакомый ритурнель.
№

Пою цѣпь промчавшихся мгновеній
'А могъ бы снова возсоздать:
ІГ робость медленныхъ движепн,
И жесть, чтобъ ножпкъ иль тетрадь
Сдержать неловкими руками,
Ж вашу шляпку съ васильками,
Покатость Вашихъ дѣтскпхъ ттлечъ,
И Вашу медленную рѣчь,
И платье цвѣта Эвкалипта
П ту же лппію въ губахъ,
Что у статуи Таіахъ,
Царицы древняго Египта,
И въ глубинѣ печальныхъ глазъ—
Осеннііі цвѣтъ листвы—топазъ.
Разсвѣтъ. Я только что вернулся.
На вѣкахъ—ночь. Въ ушахъ—слова.
ТТ сонъ въ душѣ, какъ котъ, свернулся...
Ппсьмо... Отъ Васъ?
Едва­едва
Въ неясномъ свѣтѣ впжу почеркъ—
Кривыхъ каракуль смѣлый очеркъ.
Зажогъ огонь. При свѣтѣ свѣчъ
Глазами слышу вашу рѣчь.
Вы снова здѣсь? О, говорите жъ.
Мпѣ нуженъ самый звукъ рѣчеіі...
Гіъ озерахъ памяти моей.
Опять гудптъ подводный Кнтежъ, ­
II легкій гаелостъ дальныхъ словъ
Пѣвучъ, какъ гулъ колоколовъ.
Гляжу въ окно сквозь воздухъ мглистый.
Прозрачна Сена... Тюильри...
Монмартр н синій, и лучистый.
К'акъ желтый жеычугъ—фонари.
49

Хрустальный хаосъ сѣрыхъ аданііі...
И ароматъ воспомпнаній,
Какъ запахъ тлѣюідпхъ цвьтовъ.
Меня пьянптъ. Чу I Шумъ щаговъ...
Вотъ тяжкой грудью парохода
Разбилось тонкое стекло,
Заволновалось, потекло...
Донесся далыіііі гулъ народа;
Въ провалахъ улицъ мгла и тпшь.
То день идетъ... Гудитъ Парнжъ.
Для насъ Парнжъ былъ рядъ преддверій
Въ просторы всѣхъ вѣковъ и странъ,
Легендъ, нсторііі и повѣрііі.
Какъ мутно­сѣрый океань,
Парижъ властительно и строго
Шумѣлъ у нашего порога.
Мы отдавались, какъ во снѣ,
Его ласкающей волнѣ.
Мгновенья полный, какъ годы...
Какъ жезлъ сухой, расцвѣлъ музеи...
Прохладный мракъ, большихъ церквей...
Органъ... Готпческіе своды...
Толпа: потоки глазъ и лицъ...
Припасть къ землѣ... Склониться ницъ...
Любпть безъ слезъ, безъ сожалѣнъя,
Любпть, не вѣруя въ возвратъ...
Чтобъ было каждое мгновенье
Послѣдннмъ въ лшзнп. Чтобъ пазадъ
Насъ не влекло неудержимо,
Чтобъ жизнь скользнула въ кольпахъ дыма,
Прошла, развѣялась... И пусть
Вечерне­радостная грусть
50

Обниметъ насъ свиішъ аашістьеыъ.
Смотрѣть, какъ таютъ безъ сдѣда
Остатки грезъ, и никогда
Не разставаться съ грустнымъ счастьемъ,
И, подойдя къ концу пути,
Вздохнуть и радостно уйти.
Здѣсь все теперь воспоминанье,
Здѣсь все мы вндѣлп вдвоемъ,
Здѣсь наши мысли, какъ журчанье
Двухъ струй, бѣгущцхъ въ водоемъ.
Я слышу Вашими ушами,
Я вижу Вашими глазами,
Звукъ Вашей рѣчи на устахъ,
Ващъ робкій жестъ въ моихъ рукахъ.
Я бъ пзъ себя всѣ впечатлѣнья
Хотѣлъ по­Вапіему понять,
Пѣвучей рнѳмоіі ихъ связать
Л въ стихъ вковать ихъ отраженье.
Но только нѣтъ... Продленный мигъ
Есть ложь.... II бѣденъ мой языкъ.

П.
И были дни, какъ муть опала,
II былъ одинъ, какъ аметистъ.
Рѣка несла свои зеркала,
Дрожалъ въ лазури блѣдный листа.
Хрустальный день пылалъ такъ ярко,
II мы ушли въ затишье парка,
Гдѣ было сыро на землѣ,
Гдѣ' пѣлъ фонтанъ въ зеленой мглѣ,
Гдѣ трепетали поминутно
Струи и полосы лучей,
51

И было въ глубинѣ аллей
II величаво и уютио.
Сшіѣла даль. Текла рѣка.
Душа, какъ воды, глубока.
II нашцхъ ногъ касалась влажно
Густая, цѣпкая трава;
Въ душѣ и медленно н важно
Вставали рѣдкія слова.
И полдня вѣщес молчанье
Таило жгучую печаль
Невыразнмаго страданья.
П смутнымъ окомъ, глядя вдаль,
Ты говорила:
«Смерть сурово
Прндетъ, какъ синяя гроза.
Приблизить грустныя глаза.
П тихо спросить: Ты готова?
Что я отвѣчу въ зтотъ день?
Среди живыасъ я только тѣнь.
Какая темная обида
Меня нзъ бездны извлекла?
Я здѣсь брожу, какъ тѣнь Аида,
Я не страдала, не жила...
Мнѣ надо снова воплотиться
И крови жертвенной напиться,
Чтобы понять языкъ людей.
Печаленъ сонъ души моей.
Она безрадостна, какъ Лета...
Кто здѣсь поставилъ ей межи?
Я родилась пзъ чьей­то лжи,
Какъ Ка.тбанъ нзъ лжи поэта.
Мнѣ по мила земная твердь...
t/ Кто не жилъ, тѣхъ не приметь смерть».
52

Какъ этотъ день теперь далеко
Съ его безкрылою тоской !
Онъ былъ, какъ бѣлый свѣтъ востока
Предъ наступающей зарей.
Онъ былъ какъ вѣщій сонъ незрящей,
Себя незнающей, скорбящей,
Непробудившейся души.
П тайны въ утренней тиши
Свершались :
«Нѣкій всталъ съ востока
Въ хптонѣ блѣдно­золотомъ
И чашу съ пурпурнымъ внномъ
Онъ поднялъ въ небо одиноко.
Земли пустыя страшны очи.
Онъ встрѣтилъ пхъ и ослѣпилъ,
Онъ въ мірѣ чью­то кровь пролилъ
И аатопилъ ей бездну ночи».
И, трепеща, необычайны,
Горѣ мы подняли сердца
И причастились страшной Тайны
Въ лучахъ пылавшаго лица.
И долу, въ міръ вела дорога—
Исчезнуть, слиться и сгорѣть.
Земная смерть есть радость Бога :
Онъ сходптъ въ міръ, чтобъ умереть.

/

II мы, какъ боги, мы, какъ дѣтн,
Должны пройти по всей землѣ,
Должны запутаться во мглѣ,
ДОЛЖНЫ ОСЛѣПНуТІ, ВЪ ЯріСОМЪ

Терять другъ друга на пути.
Страдать, искать и по найти....

ПіТ.ТІ.

Эта свѣтлая аллея
Въ старомъ паркѣ— по горѣ,
Гдѣ проходить тѣнь Орфея
Молчаливо на зарѣ.
Весь прозрачный—утромъ рано,
Вь бѣломъ пламени тумана
Онь проходить, не помявь
Влажныхъ стеблей бѣлыхъ травъ.
Часъ таинственныхъ наитііі.
Онь уходить вь глубь аллей,
Точно струнъ касаясь нитей
Серебрпггыхъ тополей.
Кто­то вздрогнулъ въ этомъ мірѣ.
Щебетъ птицъ. Далекій ключъ.
Какъ струна на чьей­то лирѣ
Зазвенѣлъ по вѣткѣ лучъ.
Все распалось. ЛІы пріидемъ
Снова въ міръ, чтобъ видѣть сны.
П становится .иевидпмъ
Богь разсвѣтной тишины.
■н­

Небо въ тонкихъ узора хъ
Хочетъ день превозмочь,
А въ душѣ и въ озерахъ
Опрокинулась почь.
Что­то хочется крикнуть
Въ эту черную пасть,
Робкимъ сердцемъ приникнуть,
Чуткпмъ ухомъ припасть.
И идешь и не дышишь...
Хо.тодѣютъ поля.
Нѣтъ, послушай... Ты слышишь?
Это дышнтъ земля.
54

il i,i, травѣ припадаю.
Выть твоішъ навсегда...
«Знаю... знаю... все знаю»,—
ТТТепчетъ вода.
Ночь теина и беззвѣздна.
Кто­то плачетъ во снѣ,
Опрокинута бездна
На водахъ и во мнѣ...

ВЪ МАСТЕРСКОЙ
Ясный вечеръ, зииній и холодный.
За высокпмъ матовымъ стездсмъ.
Тамъ въ окнѣ, въ зеленой мглѣ подводной
Бьются зори огненнымъ крыломъ.
Смутный часъ... Всѣ линіи нерѣ8ки,
Всѣ предметы стали далеки.
Блѣдный лучъ отъ алой занавѣски
Отѣняетъ линію щеки.
Міръ тѣней погасшихъ п поблеклыхъ,
Хризантемы въ голубой пыли;
Стебли травъ, какъ кружево, на стеклахъ...
Мы глаза таинственной земли...
Въ глубь ростутъ непрожитые годы.
Чутокъ сонъ дрожащаго стебля.
Въ наеъ молчать веезнающія воды,
Тіидитъ сны незрячая земля.
Дѣлочка милая, долгой разлукою
Время не сможетъ нашъ сонъ побѣднть :
Есть между нами незримая нить.
Дай я тихонько тебя убаюкаю :
Близко касаются головы наши.

Нѣтъ раздѣленііі, преграды і[ дна.
День, опрозраченнын тайнами сна,
Станетъ подобньтмъ сапфировой чашѣ.
Міръ, увлекаемый илавнымъ движеньемъ,
Звѣздныя звенья влача, какъ змѣя,
Станетъ зеркальнымъ живымъ отраженьемъ
Пятого вѣчнаго, слптнаго Я.
Ночь прндетъ. За бархатною мглою
Стануть блѣдны полыньи зеркале.
Я тебя согрѣю и укрою,
Чтобъ никто не впдѣлъ, чтобъ никто не зналъ.
Свѣтъ зажгу. И ровный кругъ отъ лампы
Озарить растенья но угламъ,
На стѣняхТ) японскіе эстампы,
На шкафу химеры съ Notre­Damo.
Барельефы, вѣтвп эвкалипта,
Полки кннгъ, бумаги на столахъ,
И надъ ними тайпу­тайнъ Египта —
Влѣдный лпк'1, да|)Рвпы Таіахъ.­,.

Т А I А X Ъ
Тихо, грустно и беэгнѣвно
Ты взглянула. Надо ль словъ?
Час •■!. насталь. Прощай, царевна!
Я усталь отъ лунныхъ сновъ.
Ты живешь въ подводпоіі сини
Предраасвѣтной глубины,
Вкругъ тебя въ твоей пустыпі.
Рагцвѣтаютъ вѣчно сны.

ве

.Много дней съ тобою рядомъ
Я глядѣлъ въ твое стекли.
Много грезь нодъ напшмъ взглядомъ
Расцвѣло ц отцвѣло.
Бее, во чти мы въ жизни вѣріигь,
Претворялось въ твоіі кристаллъ.
Душенъ сталъ мнѣ узкій теремъ,
Сны увяли, я усталь...
Я усталь отъ лунной сказки,
>[ усталь не видѣть дня.
Мнѣ нужны земныя ласки,
Пламя алаго огня.
Я иду къ разгуламъ будней,
ііъ шумамъ буііныхъ площадей,
Къ яркимъ полымямъ полудней,
Къ пестротѣ лшвыхъ людей...
Не царевичъ яі Похожій
На него, я былъ иной...
Ты вѣдь знала: я—Прохожій,
Близкій всѣмъ, всему чужой.
Тотъ, кто разъ сошелъ съ вершины,
Съ ледяныхъ престо ловъ горъ,
Тотъ пзъ облачной долины
Не вернется на просторъ.
Мы другъ друга не забудемъ.
И, цѣлуя дольній прахъ,
Отнесу я сказку людямъ
О царевнѣ Таіахъ.

во слъдъ
Мысли ноютъ: «Мы устали... мы стынем....»
Сплю. Но мой духъ не спокоепъ во снѣ.
Духъ мой несется по снѣжнымъ пустыпямъ
Въ дальней и жуткой страйѣ.
Духъ моіі съ тобою въ качаньи вагона.
Мысли поютъ н поютъ безъ конца.
Духъ моіі въ Россіи... Всдетъ Антигона
Знойной пустыней с.гѣпца.
Духъ моіі несется, къ землѣ припадая
Вдоль по дорогамъ распятой страны.
Тонкими нитями въ сердце вростля.
Въ мірѣ клубятся кровавые сны.
Духъ мои съ тобою уносится... Иней
Стекла вагоновъ латкалъ, и къ окну,
Къ снѣжной лунѣ гіацинтово­синеЙ
Вмѣстѣ съ тобою лпцомъ я прильну.
Духъ моіі съ тобою въ качаньи вагона.
Мысли поютъ и поютъ безъ конца...
Горной тропою ведетъ Антигона
Въ знойной пустынѣ слѣпца...

Я люблю усталый шедестъ
Старыхъ пнсеыъ, дальнихъ с.човъ...
Въ нихъ ость запахъ, въ нпхъ есть прелесті
Умираюгдихъ цвѣтовъ.
Я люблю узорный почеркъ —
Въ немъ (
къ травъ сухихъ.
Быстрыхъ буквъ знакомый очеркъ
Тихо шепчетъ грустный стихъ.

Мнѣ такт, близко обаянье
Ихъ усталой красоты...
Это дерева Познань»
Облетѣвшіе цвѣты.
■:;■

*

*

Блуждая въ юности извилистой дорогоД
Я въ темный Дантовъ лѣсъ вступилъ въ нуги слоем ь,
И духъ мой радостный охвачепъ былъ тревогой.
Съ безумлой дѣлушкой, глядѣвшей въ водосмъ,
Я встрѣтплся въ лѣсу. «Не можетъ быть случайна, —
Сказалъ «, —встрѣча здѣсъ. Пойдемъ теперь вдвоемъ: .
Но, вѣщігмъ трепетомъ объятъ необычайно,
Къ лѣоному зеркалу я вшѣстѣ съ ней приникъ,
ТІ нѣкая межъ насъ въ топ, мигъ возникла тайна.
II вдругъ увпдѣлъ я со дна встагощій лнкъ—
Горящій пламенемъ лнкъ Солпечнаго Звѣря.
— «Уйдемъ отсюда прочь 1» Она же птичій крнкъ
Вдругъ издала и, правдѣ сновъ повѣря,
Спустилась въ зеркало чорнѣющихъ пучинъ...
Смертельной горечью была инѣ та потеря.
И въ зрящемъ сумракѣ остался я одпнъ.

ПРИЗЫВЪ
У пзлучннъ блѣдной Jlen.i.
Гдѣ невѣрный броднтъ день.
Льются призрачные свѣты,
Г.І.еіі. трепетная тѣнь,
69

Въ бѣлой мглѣ, in. дали озерной,
Нодъ наметомъ тонкихъ ивъ,
Ты, гранатовыя зерна
Тихой вѣчностп вкусивъ,
Позабыла міръ нашъ будній,
Плѣнъ одеждъ и трепетъ рукт.,
Гемнымъ аолотомъ полудней
Осмугленпый, знойный лугъ.
По, собрат, степньш трапы,—
Макъ, шалфей, полынь и иобръ,
!І прпзывныл отравы
Расточу межъ горныхъ ребръ.

Я солью въ сосудѣ мѣдномъ
Жизни желчь и смерти медъ,
И тебя но рѣкамъ блѣднымъ
h'l, солнцу горечь повлечетъ.
Время сѣтью легких'ь звенііі
Оилететъ твой бѣлыіі путь,
Бѣглымъ золотомъ мгновенііі
Опалптъ земную грудь,
И, припавъ къ родному полю, —
(ІЗсѣ ли травки проросли ?) —
Примешь сладкую неволю
Жизни, лика и земли.

*

*

Возлюби просторы мгновенья,
Всколосн ихъ звонкую степь,
Чтобы миговъ легкія звенья
Не спаялись въ трудную цѣпь.
GO

А какъ тяжко 'бремя свободы,
Какъ темпы просторы степеіі!
Кто вернстъ темничные своды
И запястья ми.чыхъ цѣпей?
Что руйъ не свяжете?
Ногъ не подкосите?
На темной пажити
Меня не бросите ?
Не вѣютъ крылія
Живыхъ вѣстей
Здѣсь на развнліи
Слѣпыхъ иутеіі.

V

Не зовн того, кто уходитъ,
Не жалѣй о томъ, что прошло :
Дарить смерть, а жизнь лишь уводить...
Позабудь и знакь и число.
Ахъ, какъ дики эти из.тоги !
Какъ грустна вечерняя мутьі..
По иди: въ поляхъ безъ дороги
Пусть невѣренъ будетъ твой путь,
Край одиночества,
Земля молчанія...
Сбылись пророчества,
Свершились чаянья.
Подъ синей схпмою
Простерла даль
Неотвратимую
Печаль.

(ІІ

*

*

Я къ нагорьямъ держу свой путь
По полыннымъ лугамъ, по скату,
Чтобъ съ холма лицо обернуть
Къ пламенѣющему закату.
Жемчугами расшитъ покровъ
И вѣнецъ лучей надъ горами—
Точно выносъ Святыхъ Даровъ
Совершается въ темномъ храмѣ.
Вижу къ небу въ лиловой мглѣ
Ііозносящіяся ступени...
Кто­то сладко прильнулъ къ землѣ
И цѣлуетъ мои колени.
Чую сердца прерывный звукъ
И во влажномъ степей дыханьи
йіаркихъ губъ и знакомыхъ рукъ
Замирающія касанья.
Я ли въ зоряхъ вѣнчанный царь?
Я ли долу прппалъ въ безснлыі?
Осѣняютъ земной алтарь
Огневѣющія воскрылья...

f

62

Мой пыльный пурпуръ быль въ лоскугьяхъ,
Мой духъ горѣлъ: я ждалъ вѣстей,
Я жилъ на людныхъ нерепутьяхъ
Въ толпѣ базарныхъ площадей.
Я подходнлъ къ тому кто плакалъ,
Кто ждалъ какъ я... Поэтъ, оракулъ—
Я толковалъ чужіе сны...
И въ блѣдныхъ бороздахъ ладоней
Читалъ о тайнахъ глубины
1І мукахъ длитглыіыхъ агоній.

Но не чужую, а свою
Судьбу нскалъ я въ снахъ бездомныхъ
II жадно пилъ отъ токовъ темныхъ,
Не причащаясь бытію.
П средь ладоней неисчетныхъ
Не находплъ еще такой,
Узоръ которой въ знакахъ четныхъ
Съ моей бы совпадалъ рукой.

Обманите меня... но совсѣмъ, навсегда...
Чтобъ не думать зачѣмъ, чтобъ не помнить когда...
Чтобъ повѣрить обману свободно безъ думь,
Чтобъ за кѣмъ­то нттн на обумъ...
И не знать, кто прпшелъ, кто глаза завязаль,
Кто ведетъ лабиринтомъ невѣдомыхъ залъ,
Чье дыханье порою горптъ на щекѣ,
Кто сжимастъ мнѣ руку такъ крѣпко въ рукѣ...
А. очнувшись, увндѣть лишь ночь и туманъ...
Обманите и сами повѣрьте въ обманъ.

Если сердце горнтъ и трепещетъ,
Если древняя чаша полна... —
Горе! Горе тому, кто расплещетъ
Эту чашу, не выпнвъ до дна.
Въ пасъ весенняя ночь трепетала,
Намъ таинственный мѣсяцъ сверкалъ...
Не меня ты во мнѣ обнимала,
Не тебя я во тьмѣ цѣловалъ.
63

Нас ь палящая жажда сдружила,
Въ насъ различное чувство слилось :
Ты кого­то другого любила,
ІГ къ другой мое сердце рвалось.
Запрокинулись головы наши,
I 'пьянились мы огненнымъ спо.мъ,
Расплескали мы древнія чаши.
Налитыя священнымъ внномъ.

Въ невѣрныіі часъ тебя я встрѣтилъ,
II нзбѣжать тебя не могъ—
Насъ рокъ однимъ клеймомъ отмѣтплі.,
Одной погибели обрекъ.
II не противясь древней силѣ,
Что насъ къ одной тоскѣ вела.
Покорно обнажнвъ тѣла,
Обрядъ любви мы сотворили.
Не вѣрилъ въ чудо смерти жрецъ,
П жертва тайны не страшилась,
Во тьмѣ кощунствешшхъ сердедъ.
П въ кровь вино не претворилась

Сочилась желчь шафраннаго тумана.
Выдъ стонтанъ стыдъ, притуплена любовь...
Стихала боль. Дрожала зыбко бровь.
Плылъ горизонтъ. Глазъ видѣлъ четко, пьяно.
ill

Быль въ свиткахъ тучъ на небѣ яилеиъ вновь
Грозящій стихъ закатнаго Корана...
И быль нашъ день одна большая рана,
И вечеръ сталъ запекшаяся кровь.
Въ тупой тоскѣ мы отвратпли лица.
Въ пустыхъ сердцахъ звучало глухо: «Нѣтъ»І
П, застонавъ, какъ раненая львица,
Вдоль но камнямъ влача кровавый слѣдъ,
Ты на рукахъ ползла отъ мѣста боя,
Съ дрѳвкомъ въ боку, отъ боли іолго воя...

*

*

*

Себя покорно предавая сжечь,
Ты въ скорбный долъ сошла съ высотъ слѣпою.
Намъ темной было суждено судьбою
Съ тобою на престолъ мученій лечь.
Напрасно обоюдоострый мечъ,
Смиряя плоть, мы клали межъ собою :
Вкуснвъ отъ мукъ пылали мы борьбою
И гасли мы, какъ пламя пчелышхъ свѣчъ...
ІІевольникъ жизни дольней—богомольно
Цѣлую край одеждъ твоихъ. Мнѣ больно
Съ тобой горѣть, еще больнѣй—уйти.
Не мнѣ и не тебѣ елеіі разлуки
Излѣчптъ раны страстнаго пути:
Мпнутна Соль, —безсмертна жажда муки !

t:;>

*

*

Пурпурный лпстъ на днѣ бассейна
Сквозить въ водѣ и день иогасъ...
Я полюбплъ благоговѣйно
Текучій мракъ печальныхъ глазь.
Твоя душа таить печали
Пурпурныхъ сновъ и горькнхъ лѣтъ.
Ты отошла въ глухія дали, —
Мнѣ не итти тебѣ вослѣдъ.
Не преступлю и не нарушу,
Не разомкну условный кругъ.
Къ земнымъ огнямъ слѣпую душу
Не пзведу для новыхъ мукъ.
Мнѣ не дано понять, измѣрить
Твоей тоски, но не предамъ—
И буду ждать, и буду вѣрить
Тобой не сказаннымъ словамъ.
Теперь

я мертвъ. Я сталь строками кннгп
Въ твоихъ рукахъ...
И сняты съ нлечъ твоихъ любви вериги,
Но жгучъ мой прахъ.
Меня отнынѣ можно въ часъ тревоги
Перелистать,
Но сохранять всегда твои дороги
Мою печать.
Похоронилъ я самъ себя въ гробницы
Стиховъ моихъ,
Но вслушайся—ты слышишь пѣнье нтицы?
Онъ живъ—мой стпхъ!
Не отходи смущенной Магдалиной—
Мой гробь не пусть...
Коснись единый разъ на мпгъ единый
Устами устъ.

V.

ОБЛИКИ

Я
Я
Я
Я

вся— тона жемчужной акварели,
блѣдный стебель ландыша лѣсного,
легкость стройная обвисшей мягкой ели,
изморозь зари, мерцанье дна морского.

Тамъ, гдѣ фіалкп и блѣдное золото
Сковааы въ зори ударами молота,
Въ старыхъ церквахъ, гдѣ полетъ тишины
Полонъ сухимъ ароматомъ сосны,—
Я
Я
Я
Я

жидкій блескъ пконъ въ дрожащихъ струйкахъ дыма,
шелестъ старины, скользящей мимо,
струйки бѣлыя угаснувшей метели,
блѣдные тона жемчужной акварели.

Концомъ иглы на мягкомъ воскѣ
Я напишу твои черты:
П индѣвѣющія блестки
Твоей серебряной фаты,
И
И
И
И

взглядъ на все разверстый вновп,
оттѣненный тонко носъ,
тонко выгнутыя брови,
пряди змѣйныхъ, тонкихъ косъ,

Извивъ откинутаго стана,
И нити темно­спннхъ бусъ,
Чувяки синяго сафьяна
И спній шелковый бурнусъ.
А сзади напишу текучій,
Сине­зеленый, лѣнный валъ,
И въ бюрюзовомъ небѣ тучи,
ІГ глыбы красно­бурыхъ скалъ.
63

Jri. этішъ гулкігаъ морскпмъ берегам?.,
Оиіяннымъ ХОЛОДНОЮ спныо,
Я прпшла по сожженнымъ лугамъ,
И ступни мои пахнутъ полынью.
Запахъ мяты въ мопхъ волоеахъ,
II движоньемъ пзмяты одея;ды;
Днкоіі маслпчноіі вѣтвыо въ цвѣтахъ
Я прикрыла усталыя вѣжды.
На ладонь опирая впсоісъ
П съ тягучею дремой ие споря,
Я внимаю, склонясь на песокъ,
Кликамъ вѣтра и голосу моря...
*
II будутъ огоньками роаъ
Цвѣстн шиповнпкп алѣя,
И подъ ногами млѣть откосъ
Лиловымъ запахомъ шалфея,
А въ глубинѣ мерцать заливъ
тІешуіінымъ блескомъ хлябей сонныхъ,
Въ сѣдоіі оправѣ пѣнныхъ гривъ
И въ рыжей рамѣ горъ сожжепныхъ.
И ты съ приподнятой рукой,
Не отрывая взглядъ отъ взморья,
Пойдешь вечернею тропой
Съ молитвеннаго плоскогорья...
Минуешь овчій кошъ, оврагъ...
Тебя проводятъ до ограды
Коровъ задумчивые взгляды
Н грустные глаза собакъ.
Крыломъ зубчатымъ выростая,
Коснется моря тѣнь вершинъ, '
И ты изнпкнешь, млѣя, тая
Въ полыпномъ суыракѣ долипъ.
70

!!ад]. годовою подымай
Снопы цвѣтовъ, съ горы пдѳтъ...
Пришла и смотрптъ...
Кто ты? .
— Майя.
Благословляю твой прпходъ.
Въ твонхъ глазахъ безумство. Имя
Звучитъ, какъ міра вѣчный сонъ...
Я навождсньямн твоими
И зноемъ солнца ослѣпленъ.
Войди и будь.
Я ждалъ оп. Рока
Вѣстей. II. вотъ приносишь ты
Подсолнечнпкъ и вѣтви дрока —
Полудня жаркіе цвѣты.
Дай разглпдѣть себя... Волною
Прямыхъ, лоснящихся волосъ
Прикрыть твои лобъ, надъ головою
Сіянье впхрсмъ завилось.
Твой дѣтскій взглядъ улыбкой суженъ,
Недѣтской грустью тронутъ ротъ,
И цѣпью маленькихъ жемчужпнъ
Надъ бровью выступаетъ потъ.
Тѣнь волотпстаго загара
На разгорѣвшпхся щекахъ...
Такъ ты бѣжала... вся въ цвѣтахъ...
Вся въ нимбахъ бѣлаго пожара...
Кто ты? дитя? царевна? пажъ?
Тебя такой я принимаю :
Земли полуденный миражъ,
ГТллтовіго, обманность... —майю.
71

*

*

*

Альбомы нынче стали рѣдки—
Въ ллстахъ исппсанныхъ пестро
Чертить случайный вішьеті;и
Отвыкло бѣглое перо.
О Пушкинская легкость ! Млѣ­ли
Поэту позднихъ дней, дерзать
Словами, вмѣсто акварели,
Вашъ милый обликъ написать?
Увы! улыбчивыя щеки,
Веселый взглядъ и дѣтскій ротъ
Съ трудомъ ложатся въ эти строки...
И стихъ мой не передаетъ.
Веснушекъ лѣтомъ осмугденныхъ,
Ни мѣддыхъ прядей въ волосахъ,
Ни бликовъ золота въ зеленыхъ.
Слегка разставленныхъ глазахъ.
Послушлнвымъ и своенравньшъ
Въ зрачкахъ весельгаъ огонысомъ
Вы схожи и съ 'лѣсньгаъ звѣрькомъ,
II съ улыбающимся фавномъ.
Я вашъ­ли видѣлъ бѣглыіі взглядъ,
И стань, и смуглыя колѣна
Межъ хороводами дріадъ
Во мглѣ скалистыхъ странъ Пуссена?
И мой суровый Коктебель
Софвученъ съ вашею улыбкой,
Какъ сводъ руинъ съ лозою гибкой,
Какъ съ пламенемъ зари —свирѣль.
72

Вепумья п огіія вѣнецъ
Надъ ней горѣлъ.
И пламень муки,
И ясновидящія руки,
И глазъ нсвидящій свігаецъ,
Лицо готической сивиллы,
И строгость щекъ, и тяжесть вѣкъ,
Шаговъ ея неровный бѣгъ—
Все было полно вѣщей силы.
Ея несвязные слова,
Ночяымъ мерцающіе свѣтомъ
Звучали зовомъ и отвѣтомъ.
Таинственная синева
Ее отмѣтила средь жившнхъ...
...И къ ней бѣжалъ съ надеждой я
Отъ сновъ дремучихъ бытія,
Меня отвсюду обступившихъ.

*

*

Раекрывъ ладонь, плечо склонила...
Я не видалъ еще лица,
Но я ужъ зналъ какая сила
Въ чертахъ Венерина кольца...
И раздвоенье лпній воли
Сказало мнѣ, что ты, какъ я,
Что мы въ кольцѣ одной неволи—
Въ двойномъ потокѣ бытія.
И еслп суждены намъ встрѣчи...
(Быть­можетъ топоты погонь)
Я полюблю не взглядъ, не рѣчи,
Л только блѣдную ладонь.

То въ видѣ дѣвочклі, то въ образѣ старушки.
То требуя етпховъ, то ласки, то игрушки,
То грустной, то смѣясь—ко мнѣ стучалась ты :
И мнѣ даря въ замѣнъ и нѣжяостъ, и двѣты.
То горько плакала., уткнувшись мнѣ въ колѣніг,
То змѣйкоіі тонкою плясала на коврахъ...
Я 8наю дѣтскнхъ глазъ мучительный тѣни
И запаха ладона въ душпстыхъ волосахъ.
Огонь какой мечты въ тебѣ горитъ безплодно?
Ламапада­ль тайная? Смиренная свѣча­ль?
Ахъ, все великое, земное, безысходно...
Нѣтъ въ мірѣ радости свѣтлѣе, чѣмъ печаль!

Въ янтарномъ забытьи полуденныхъ минуп.
Съ тобою схожія проходятъ мимо жены...
Въ душѣ взволнованной торжественно поютъ
Фанфары Тьеполо и флейты Джіорджьоне.
Л пышный снится сонъ : и лавры, и аьантъ
По мраморамъ террасъ, и водяныя аркады,
И парковъ замкнутыхъ душистыя ограды
]Ізъ горькихъ буксусовъ и плющевыхъ гирляндъ.
» Смѣняя тишину веселымъ звономъ ппра,
Проходишь, ты, смѣясь, средь перьевъ и мечей,
Средь скорбно­умныхъ лнцъ, и блещущпхъ рѣчей
Шутовъ Веласкеса и дураковъ Шекспира...
По я по вижу пхъ... Твой утомленный лшсъ
Сіяетъ ынѣ одпнъ на фонѣ Ренессанса,
На дымномъ золотѣ Испанскпхъ майоликъ,
На синей зелени Пёрсидскаго фаянса...
71

Ты живешь въ цодчаныі теашыхъ комнатъ
Средь шелковъ и тусклой позолоты,
Гдѣ твой взглядъ несутъ въ себѣ и помнить
Зеркала, картины и кіоты.
Смотрятъ въ душу строгіе портреты...
Рѣчи кннгъ звучать темно и разно...
Любишь ты верпгн и запреты,
Грѣхъ молнтвъ и таинства соблазна.
И тебѣ мучительно знакомы
Сладкій дьшъ бензол, запахъ нарда
Тонкость рукъ у юношей Содомы,
Змійность устъ у женщинъ Леонардо...

Двойной соблазнъ — любви и любопытства...
Дѣвичыі грудь н голова пажа,
Лукавыхъ устъ невинное безстыдство,
Я въ быстрыхъ пальцахъ пламя мятежа...
Въ
Ты
Ты
Съ

твопхъ зрачкахъ танцуютъ арлекины...
жалншь нѣжно больно, но слегка...
сочетала тонкость андрогнны
безгрѣшиостыо порочнаго цвѣтка.

Съ тобой мила печаль земного нлѣна
И вѣрности докучливо ярыо...
Тобой звучатъ напѣвы Купсрена,
Ты грусть огнсіі на нразднествахъ Рамо.
Въ твонхъ глазахъ зубчатый бѣгъ химеры;
Но ихъ печаль теперь пойметъ ли кто?
Такъ оютритъ вдаль на мглистый брегъ Цитеры
іеннніі иажъ на баркѣ у Ватто.
75

Неуспокоена въ покоѣ,
Ты вся ночная въ ннмбѣ дня...
Въ тебѣ есть темное и злое,
Какъ въ древнемъ пламенп огня.
Твои негнбкіе уборы,
Твоихъ запястій бирюва
И строгихъ дѣвушекъ Гоморры
Любовь познавшіе глаза,
Глухой и травный запахъ мпрры —
Въ свой душный замыкаютъ кругъ...
И емлютъ пальцы тонкихъ рукъ
Клинокъ невидимой сѣкиры...
Тебя коснуться и вдохнуть...
Узнать по запаху ладоней,
Что смуглая натерта грудь
Тоскою древнихъ благовоній.
*
*
Я полуднемъ объятый,
Точно крѣпкимъ впномъ,
Пахну солнпемъ и мятой,
И 8вѣринымъ руномъ;
Плоть моя осмуглѣла,
Станъ мой крѣпокъ и тугъ,
Потомъ горькаго тѣла
Влажны мускулы рукъ.
Въ мѣдно • красной пустынѣ
Не тревожь мои сны—
Мнѣ враждебны рабын]*
Смертно • влажной Луны—
Запахъ лилій и гнили
И етоячей воды,
Духъ вербены, ванили,
И глухой лебеды.
76

I

Я узнаю себя въ чертахъ
Отрпколійскаго кумира
'Яо таіінѣ благостнаго мира
На этихъ мраморныхъ устахъ.
О, вѣщій голосъ темной крови I
Я знаю этотъ лобъ п росъ,
И тяжкій водопадъ волосъ,
И эти сдвинутый брови...
Я влагой ливней нисходилъ
На грудь природы многолицей
Плодотворя ее... я бъглъ|
Быкомъ и облакомъ, и птицей...
Въ своихъ неизрѣченныхъ снахъ
Я обнималъ и обнимаю
Семелу, Леду и Данаю,
Поя безсмертьемъ смертный прахъ.
И дѣтскій духъ землей томимый
Уиоситъ царственный орелъ
На олимпійскій мой престолъ
Для радости неугасимой...

Любовь твоя жаждстъ такъ много,
Рыдая, прося, упрекая...
Люби его молча и строго,
Люби его медленно тая.
Свѣтн ему пламенемъ бѣлымъ—
Бездымно, безгрустно, безвольно.
Люби его радостно тѣломъ,
А сердцсмъ люб» его больно.

Пусть прпзракъ, творимый любовью
Лица не заслонитъ иного—
Люби его съ плотью и кровью—
Простого, живого земного...
Храня его знакъ суевѣрно,
Не бойся врага въ пновѣрцѣ...
Люби его мѣтко и вѣрно—
Люби его въ самое сердце I
#
*
*
Въ эту ночь я буду лампадой
Въ нѣжныхъ твоихъ рукахъ...
Но разбей, не дыши, не падай
На каменныхъ ступеняхъ.
Неси меня осторояшѣй
Сквозь мракъ твоего дворца—
Станутъ биться тревожнѣй,
Глуше наши сердца...
Въ пещерѣ твоихъ ладоней—
Маленькій огонекъ—
Я буду пылать иконнѣй...
Не ты ли меня зажегъ?
*
*
Кость сожженныхъ страстью—бирюза—
Тайная мечта...
Многимъ я заглядывалъ въ глаза :
Та или не та?
Въ тихой пляскѣ свились въ легкій иругъ —
Тѣни ль? нити ль мглы?
Слишкомъ тонки стебли дѣтскихъ рукъ,
Пясти тяжелы...
Пальцы гибки, какъ лоза съ дозой,
Заплелись віясь...
Отливаетъ тусклой бирюзой
Ожерелій вязь.
78

Слпшкоыъ блѣдны лица, профиль чистъ,
Нѣжны вѣтви ногъ...
Въ волосахъ у каждой аметистъ—
Темный огонекъ.
Мгла одеждъ туманитъ очеркъ плечъ
И прозрачитъ грудь;
Ихъ тѣла, какъ пламенники свѣчъ,
Можетъ вѣтръ задуть...
...И я самъ колеблемый, какъ дымъ
Тлѣющихъ костровъ,
Восхожу къ зелено ­ золотымъ
Далямъ вечеровъ.

Пламенный истлѣлъ закатъ...
Стелющійся дымъ костра,
Тлѣющаго у шатра,
Вывозетъ тебя назадъ.
Жду тебя, дальній братъ, —
Брошенная сестра...
Топотъ глухпхъ копытъ
Чуткій мой ловитъ слухъ...
Всадникъ летптъ какъ духъ,
Взмыленный конь храпитъ...
Дышитъ въ темнотѣ верблюдъ,
Вздрагиваютъ бубенцы,
Тонкіе свои вѣнцы
Звѣзды на пескѣ плетутъ...
Мысли мои гонцы
Вслѣдъ за конемъ бѣгутъ.

ОСЕННІЯ ПЛЯСКИ
Осень...
'
Подъ стройными ХВОЯМИ СОСОІІЪ
Трелью раздѣляною
Свищетъ свирѣль.
Гдѣ вы
Осенніе фавны и дѣвы
Зоркихъ охотъ
И пагорныхъ озсръ?
Сила,
Бродившая въ сокѣ точила,
Ихъ опьянила
И кругъ ихъ затихъ...
Ллы
Ихъ губы, и взгляды усталы...
Лики темнѣе
Осенней земли...
Вотъ онъ—
Идетъ къ заповѣдпымъ воротамъ
Локономъ хмѣля
Увѣнчанный богъі
Вейте
Въ жужжащіе бубны ! развѣйте
Флейтами дрему
Лѣсовъ и полей I
Въ танцѣ
Завѣйтесьі Въ осеннемъ багрянцѣ
Пляской и вихремъ
Завьется земля...
Маски
Изъ льстьевъ надѣнете въ танцѣ,
Вѣлыя ткапи
Откинете съ тѣлъі
80

Ноги
Ихъ девять пурпурные соіш
Гроздій лиловыхъ
И ыха серебро...
Пляшетъ,
Уппвшись изъ мѣха и машетъ
Тирсомъ съ елового
Шишкой сатиръ.

ТРЕЛИ
„ Filiae et filii"
Свпщетъ соловей
На лѣсномъ развпліп
Радостпыхъ путей.
Зацвѣтаютъ лиліи,
Нлещутъ средь полей
Ткани, какъ воскрылія
Лебедей.
Сдержаны движенія,
Руки сплетены...
Вт. юношѣ смущеніе
Вѣюіцей весны...
II при приблпженіи
Дѣвушки—Луны—
Толовокруясеніе
Глубины.
Надъ лѣсными кущами
Вью­вью­вью­вью­вью
Трелями сѣкущимп
Пѣсню соловью,
Хороводъ съ поющими
Славу бытію
Звуками цвѣтущими
Обовью...

VI.

БЛУЖДАНІЯ

По ночамъ, когда въ туманѣ
Звѣзды въ пебѣ время ткутъ,
Я ловлю разрывы ткани
Въ вѣчномъ кружевѣ минутъ.
Я ловлю въ мгновенья оти
Какъ свивается покровъ
Со всего, что въ формахъ, въ циѣтѣ,
Со всего, что въ эвукѣ словъ.
Да, я помню міръ иной—
Полустертый, непохожій,
Въ в ашемъ ыірѣ я—прохожій,
Близкій всѣмъ, всему чужой.
Рядъ случайныхъ сочетаній
Міровыхъ путей и силъ,
Въ ѳтотъ міръ эамкнутыхъ граней
Влилъ меня и воплотпль.
Какъ ядро къ ногѣ прпкованъ
Шаръ земной. Свершая путь,
Я ие смѣю, зачарованъ,
Вішзъ на звѣзды загляпуть.
Что одни зовутъ авѣринымъ,
Что одни зовутъ людскнмъ—
Мнѣ, который былъ единымъ,
Стать отдѣльнымъ и мужскимъ I

Тѣсенъ мой міръ. Онъ замкнулся въ кольцо.
Вѣчпость лишь пзрѣдка блещетъ зарнппамп.
Время порывисто дуетъ въ лицо.
Годы несутся огромными птицами.

Клочья тумана—вблизи... вдадскѣ...
Быстро текутъ очертанья.
Лампу Психеи несу я въ рукѣ —
Сннее пламя познанья.
Въ безднахъ скрывается новое дни.
Формы и мысли смѣсплнсь.
Веѣ мы ужъ умерли гдѣ­то давно...
Всѣ мы еще не роднлпсь.

*

*

*

Я шелъ сквозь ночь. II блѣдной смерти в. тми
Лизнуло мнѣ лицо и скрылось безъ слѣда...
Лишь вѣчность зыблется ритмичными волнами.
И съ грустью, какъ во снѣ, я помню ппогда
Угасшій метеоръ въ нустыияхъ мірозданья,
Сѣдоіі крпсталлъ въ сверкающей пыли,
Гдѣ Ангелъ, проклятый проклятіемъ всезнанья,
Живетъ межъ складками морщинистой земли.
■:■:•

л

*

Г.асиетъ день. Въ соборѣ все поблекло.
Дымный камень лпловатъ и сѣръ.
II цвѣтами отцвѣтаготь стекла
Въ глубпнѣ готическихъ пещеръ.
Темнымъ свѣтомъ вытканныя ткани,
Страстныхъ душъ вѣнчальиая фата,
Въ нихъ рубннъ впна, возшікшій въ Канѣ,
Алость розъ, расцвѣтшнхъ у креста,
Хризолптъ осенній и пьянящій,
Медъ полудней— царственный янтарь,
Лметпстъ — молитвенный алтарь,
ТІ сапфиръ испуганиыи и ірящііі.
81!

Ііі.
ѴіЪ
Въ
Въ

иихъ
шіхъ
нігхъ
нпхъ

горитъ вечерній океанъ,
прнзывъ далокаго набата,
глухой, торжественный органъ,
душа стоцвѣтная распята.

Тѣмъ, чей путь таинственно суровъ,
Чья душа тоскою осіянна,
Вы — цвѣты осенннхъ вечеровъ,
Поздннхъ :юрь далекая Осанна.

О, фіолетовыя грозы,
Вы — тѣнь алмазной бѣллзны !
Двѣ аметистовыя Розы
Сіяютъ съ горней вышины.
Дымится кровь огиемъ багровымъ,
Рубины рдѣютъ винныхъ лозъ,
Но я молюсь дучамъ лиловымъ,
ГГронзпвшимъ сердце вѣчныхъ Розъ.
Л я склоняюсь на ступени,
Къ лпловымъ пятнамъ темныхъ плитъ,
Дождемъ фіалокъ и спренн
Во тьмѣ сіятощей облнт­ь.
II храма древнія колонны
Горятъ фіалковымъ огнемъ.
Какъ аметпстъ, глаза безсонны
11" сожжены лпловымъ днемъ.
87

if.

Чья рука, летучая какъ пламень,
По страстнымъ путямъ меня ведетъ?
Подъ ногой но гулкій чую камень,
А журчанье вѣщпхъ водъ...
Духъ пронзаютъ острыя пилястры,
Мракъ ужаленъ пчелами свѣчеіі.
О, сердца, расцвѣтшія, какъ астры,
Золотымъ сіяпіемъ мечей I
Свѣтъ страданья, алый свѣтъ вечерній
Проннзалъ рѣзной, упорный храмъ.
Лхъ, какъ жаллтъ жала алыхъ терній
Влѣдныіі лобъ, прпникшій къ алтарямъ!
Вся душа — какъ своды и порталы,
И, какъ синій ладапъ, въ ней пепугъ.
Знаю васъ, священные кораллы,
На ладоняхъ распростертыхъ рукъ !

*

*

*

Глубь земли... Источенныя крипты.
Слышно пѣнье, —погребальныіі клпръ.
Вѣтвп пальмъ. Сухіе эвкалипты.
Запахъ воска. Тлѣніе и мнръ...
Здѣсь соборовъ каменные корни.
Прахомъ въ прахъ таинственно сойти,
Здѣсь пстлѣть, какъ сѣмя въ томномъ дерпѣ,
П нвѣткомъ собора расцвѣстн !
Милой плотью скованное время,
('поди ;гиа п звенья позвонвовъ
Я сложу, какъ радостное бремя,
Какъ гирлянды праздничных* вѣнковъ.
88

ІІѳ придя къ конечному прѳдѣлу
И земной любвп не утоля,
Твоему страдающему тѣлу
Причащаюсь, темная земля.
Свѣтъ очей — любовь мою сыновью
Я тебѣ незрячей отдаю
И своею солнечною кровью
Злое сердце мрака напою.

*

*

Сердце острой радостью ужалено.
Запахъ травъ п колокольный гулъ.
Чьей рукой плита моя отвалепа?
Кто залоръ гробницы отомкнулъ?
Небо въ перьяхъ — высится и ленится...
Жемчугъ дня... Откуда мяѣ сіе?
И стоить соборъ — первопрнчастнпца
Въ кружевахъ и бѣлой кисеѣ.
По
По
По
По

рѣчиымъ серебрянымъ излучпнамъ.
коврамъ сіяющихъ полей,
селеньямъ, сжавшимся и скученныиъ,
старшшыыъ плптамъ площадей,

Вижу я, ндутъ отроковицами,
Въ свѣтлыхъ рпзахъ, въ дѣвственной фатѣ,
Въ кружевахъ, съ завѣшенными лицами,
Рядъ церквей — невѣсты во Хрпстѣ.
Этпмъ камнямъ, сложеннымъ съ усильями,
Нѣтъ оковъ п нѣтъ земныхъ гран^цъ I
Вдругъ взмахнутъ испуганными крыльями
II ' взовьются стаей голубпцъ.
89

СОЛНЦЕ
Святое око дня, тоскующій глгантъ!
Я самъ въ своей груди носилъ твоіі пламень плѣнный,
Пронпзанъ врѣніёмъ, какъ бѣлый брплліантъ,
Въ багровой тьмѣ рождавшейся вселенной.
Но ты, всезрящее, покинуло меня,
II я внутри ослѣпъ, вернувшись въ чресла ночіг.
И вотъ простерли мы къ тебѣ — истоку Дня —
Земля свои цвѣты и я — слѣпыя очи.
Невозвратимое I Ты гаснешь въ высотѣ.
Лучи призывные кидая издалека.
Но я въ своей душѣ возлсгу иное око
И землю поведу къ сіяіощрй мечтѣ !

*

*.

*

Быть черною землей. Раскрывъ покорно грудь,
Ослѣпнуть въ пламени сверкающаго ока,
И чувствовать, какъ плугъ, вонзившійся глубоко
Въ живую плоть, ведетъ священный путь.
Нодъ сѣрымъ бременемъ небеенаго покрова
Нить всѣмн ранами потоки темныхъ водъ.
Быть вспаханной землей... II долго ждать, что вотъ
Въ меня сойдетъ, во мнѣ распнется Слово.
Быть Матерью­Землей. Внимать, какъ ночью рожь
Шуршптъ про таинства возврата п возмездья,
И впдѣть надъ собой алмазныхъ рупъ чертежъ:
По небу черному пдывущія созвѣздья.
НО

Какъ пѣкій юііоіші ізъ скнтаньяхъ бсзъ возврата
Иду пзъ края въ край, и отъ костра къ костру...
II въ каждой дѣвушкѣ предчувствую сестру,
II между юношей ищу напрасно брата;
Щемящей радостью душа моя объята;
Я вѣрю въ жизнь, н въ сонъ, п въ правду, п въ игру
И знаю, что приду къ отцовскому шатру,
Гдѣ ждутъ меня мои, и гдѣ я жплъ когда­то.
Бездомный долгій путь назначенъ мнѣ судьбой...
Пускай другпмъ онъ чуждъ... я не зову съ собой —
Я странникъ и поэтъ, мечтатель и нрохожій.
Любимое со мноіі. Минувшаго не жаль,
А, ты, что за плечомъ, — со мною тайно схожій,
Несбыточноіі мечтой сильнѣе жгц іг жаль I

*

*

*

Я быть усталь среди людей,
Мпѣ слышать стало нестерпимо
Прохожихъ евнетъ и смѣхъ дѣтей...
II я спѣгау смущаясь мимо,
Ио подымая головы,
Какъ­будто не привыкло ухо
Къ враждебнымъ ропотамъ молвы,
Растущпмъ за спиною глухо;
Какъ будто грязи ѣдкііі вкусъ
И камня подлаго укусъ
Мнѣ не привычны, не знакомы...
По чувствовать еще больнѣй
Любви незримые надломы
II медленпый отлпвь друзей, „
:і|

Когда, не одѣшнимъ спомъ тошгаа,
Дичась безлюдѣетъ душа
И замираетъ не дыша
Клубами жертвеннаго дыма.

И было такъ, какъ будто жпзни звенья
Ужъ были порваны... успокоенье
Глубокое... и медленный отливъ
Бсѣхъ думъ, всѣхъ силъ... Я сознавалъ, что л;нпъ
Лишь по дыханью травъ и повилики.
Восходъ Луны встрѣчалн чаекъ клики...
А я топулъ вь холодномъ дунномъ снѣ,
Въ мерцающей лучистой глубпнѣ,
И на меня пзъ влажной бездны плыли
Дожди кометъ, потоки звѣздной пыли...

Я вѣренъ темному завѣту:
«Быть всей душой въ борьбѣі»
Но Змій,
Что въ пасъ иосѣялъ волю і;ъ свѣту,
Велѣвъ любить, сказалъ: «убій».
Я не боюсь земной печали:
Велишь убить,— любя, убью.
Кто разъ упалъ въ твои спирали—
Тѣмъ нѣтъ путей къ небытію.
Я весь внимающее ухо,
Я весь застывшій полдень дня.
Неистощимо сѣмя духа
И плоть моя —ростокъ огня:

Пусть капля жизни въ морс канетъ —
Нерастворимо въ смерти «Я»
Не соблазнится плоть моя,
Личина трупа не обманетъ,
И не изсякнетъ бытіе
'
Ни для меня, но для другого :
Я былъ, я есмъ, я буду снова!
Предвѣчно странствіе мое.

*

*

*

Замеръ духъ—стыдливый и суровый,
Знаньемъ новой истины объять...
Сталъ я ближе плоти, больше людямъ братъ.
Я позналъ сегодня ночью новый
Грѣхъ... И строже стала тишина—
Тишина души въ провалахъ сна...
Чрезъ желанье, слабость п склоненьо,
Чрезъ пріятье жпзненныхъ веригъ—
Я къ землѣ довѣрчнвѣй приннкъ.
Есть въ грѣхѣ великое смиренье:
Гордый духъ да не осудить плоть I
Черезъ грѣхъ взыскуетъ тварь Господь.

Отрокомъ строгнмъ бродплъ я
По терпкпмъ долинамъ
Кпммеріи печальной,
И духъ мой незрячій
Томился
Тоскою древней земли.
03

Вх суморкахъ въ складкахъ
Глубокихъ заливовъ
Ждадъ! я призыва и знака,
II разъ предъ разсвѣтомъ,
Встрѣчая восходъ Оріона,
Я поня.ті.
Ужасъ ослѣпшей планеты,
Сыновнесть свою' и сиротство...
Безконечная жалостіь и иѣжность
Переполняютъ меня.
Я безысходно люблю
Человѣчвеюкое тѣло. Я знаю
Пламя
Тоскующее въ раздѣленности тѣлъ.
Я люблю держать въ рукахъ
Сухіе горячіе пальцы,
И читать судьбу человѣка
По лпніямъ вѣщихъ ладоней.
Но мнѣ не дано радости
Замкнуться въ любви къ одному:
Я покидаю всѣхъ и никого не забываю.
Я никогда не нарушилъ того, что растетъ;
Не сорвалъ ни разу
Нераспустившегося цвѣтка :
Я снимаю созрѣвшіе плоды,
Облегчая отягченныя вѣтвп.
А рели я причинялъ боль,
То потому только,
Что не захотѣлъ заиграть до смерти тѣхъ,
Когда надо быть" жестокимъ,
Что не хотѣлъ заиграть до смерти тѣхъ,
Что прося о нощадѣ,
Всѣмъ сердцемъ молили
О гибели...
94

ПЕЩЕРА
Сперва мы сішмъ въ пурпуровой Псщерѣ,
Нашъ прежнііі ликъ глубоко затая:
Для духовъ въ тѣсноту земного бытія
Иныя не раскрыты двери.
ІІотомъ живемъ... Минуя райскііі садъ,
Спѣшимъ познать всю безысходность плоти ;
Въ замокъ влагая ключъ, слѣпые, въ смертномъ потѣ,
Съ тоской стучимся мы назадъ...
О, для чего съ такою жадной грустью
Мы въ спазмахъ тѣлъ лаляінихъ ищемъ нѣгъ,
Устами льнемъ къ устамъ и прішадасмъ і;ъ устью
Изъ вѣчности текущнхъ рѣкъ?
Намъ путь закрыть къ предутренней Пегдерѣ:
Сквозь плоть нѣтъ выхода—есть только входъ.
Л кто­то, за стѣной, волнуется и ждетъ...
Ему мы открываемъ двери.
lie мы, а онъ возжаждалъ видѣть твердь !
И наша страсть—полетъ его рожденья...
Того, кто въ ласкахъ тѣлъ не вѣдалъ утоленья,
Оевобождаетъ только смерть !

95

X
Склоняясь ницъ, овѣянь НОЧИ
Довѣрчиво ищу губами; я
Сосцы твои, натертые полынью,
О, мать ■ земля I

СИНЬЮ,

Я но просплъ иной судьбы у неба,
Чѣмъ путь пѣвца: бродить среди людей
II растирать въ рукахъ колосья хлѣба
Чужихъ полей.
Мнѣ но отказано ни въ ваблужденьяхъ,
Ни въ слабости, и много разъ
Я угасалъ въ тоскѣ іг ръ наслажденьяхъ,
Но не погасъ.
Судьба дала мпѣ р.ъ жизни слишкомъ мриого;
Я жъ расточалъ, что было млѣ дано:
Я только гробъ въ которомъ тѣло бога
Погребено.
Добра и зла ігс знал вѣрныхъ граней
Боокрылая изнемогла мечта...
Вшюмъ тоски и хлѣбомъ испытанііі
Душа сыта.
Благодарю за неотступность боли
Путеводитедыюй : я въ ней сгорю.
За горечь травъ земныхъ, за ѣдкость сели
—Благодарю I

96

VII.

АРМАГЕДДОНЪ

АІІГЕЛЪ МЩЕНШ
Народу русскому: Я скорбный ангель мщенья!
Я въ раны чррныя—въ распаханную новь
Кидаю сѣмена. Прошли вѣка терпѣнья,
II голосъ мои—набатъ. Хоругвь моя, какъ кровь.
На буйныхъ очагахъ народнаго витіііства,
Какъ призраки взращу багряные пвѣты.
Я въ сердце дѣвушкп вложу восторгъ убійства
И въ душу дѣтскую—кровавыя мечты.
II духъ возлюбитъ смерть, возлюбить крови алость.
Я грезы счастія слезами затоплю,
Нзъ сердца женщины святую выну жалость
И тусклой яростью ей очи ослѣплю.
О, камни мостовыхъ, которыхъ лишь однажды
Коснулась кровь! Я вѣдаю вашъ счетъ...
Я камнп закляну заклятьемъ вѣчной жажды,
И кровь за кровь безъ мѣры потечетъ.
Скажи возставшему: я злую ѣдкость стали
Придамъ въ твоихъ рукахъ картонному мечу;
На стогнахъ городовъ, гдѣ женщинъ истязали,
Я «знаки Рыбъ» на стѣнахъ начерчу.
Я спнпмъ пламенемъ пройду въ душѣ народа,
Я краснымъ пламенемъ пройду по городамъ;
Устами каждаго воскликну я «Свобода»,
Но разный смыслъ для каждаго придамъ.
Я яаппшу: «Завѣтъ мой— Справедливость»;
И врагъ прочтетъ: «Пощады больше нѣтъі»
Убійству я придамъ манящую красивость,
И въ душу мстителя вопьется страстный бредъ.
99

Мечт. Справедливости, карающій
Отдамъ во власть толпѣ... И онъ
Сверкнетъ стремительный, какъ
ІГ.мъ сынъ зарѣжетъ мать, нмъ

и мстящііі,
въ рукахъ слѣпца
молиія рааящій.
дочь убьетъ отца.

■Я каждому скажу: «Тебѣ ключи надежды.
Одішъ ты видишь свѣтъ. Для прочихъ онъ лотухъ»...
И будетъ онъ рыдать и въ горѣ рвать одежды,
И звать другпхъ... Но каждый будетъ глухъ.
Не сѣятель сберетъ колючій колосъ сѣва.
Прннявшііі мечъ погнбнетъ отъ меча.
Кто разъ псшілъ хмѣльноіі отравы гнѣва,
Тотъ станетъ палачомъ иль жертвой палача.

*■

*

*

Томимый снами я дремалъ,
Не чуя близкой непогоды;
Но грянулъ громъ, п вѣтръ упалъ,
И свѣтъ померкъ, и вздулись воды.
И кто­то для моихъ шаговъ
Провелъ невпднмыя троны
По стогнамъ буііныхъ городовь
Объятой п.таменемъ Европы.
Уже въ петля чъ скрппѣла дверь
И въ стѣны билъ прибой съ разбѣга,
III я какъ запоздалый звѣрь,
Вошслъ послѣднимъ внутрь ковчега.

100

* * *
(1014)
Въ urn дин ведшшхъ шумовъ ратныхъ
II иобѣдъ пылающпхъ вдали
Я илѣненъ въ пространствахъ иезвозвратныхъ
ОгодтѣлоІі стынущей земли.
Въ эти дни не спазмой трудныхъ родовъ
Схваченъ духъ : внутри разодранъ онъ
Яростью сгрудившихся народовъ,
Ужасомъ разъявшнхея временъ.
Въ эти дни нѣтъ ни врага, нп брата :
Всѣ во жк%, и я во всѣхъ; одноіі
И одна—тоскою плоть объята
И горитъ сама къ себѣ враяедой.
Въ эти дни безвольно мысль томится,
А молитва стелется, какъ дымъ.
Въ эти дни душа больна одшгаъ
Пскушсніемъ—
развоплотпться.

*

*
(1914)

Въ осеннііі день по стынущпмъ поляпамг
Дымящіяся водятъ борозды
Не пахари ;
Не радуется ранамъ своішъ земля;
Не плугъ ировелъ слѣды;
Не сѣмена пшенпчнаго посѣва,
Не токъ дождей въ разъявгауюея новь,­—
Но сталь и мѣдь,
Живую плоть и кровь
Недобрый Сѣятель
Въ годину лжи и гяѣва
Рукою щедрою тгосѣялъ...
Бѣдъ

'j

101

II ненависти колосъ,
Змѣн плевелъ
Взойдутъ въ поляхъ берадостныхъ побѣдъ,
Гдѣ землю ­ мать
Жестокій сьгаъ прогнѣвидъ.

РЕЙМСКАЯ БОГОМАТЕРЬ
Въ минуты грусти просветленной
Небеснымъ свѣтомъ опаленъ,
Ко колѣнопреклоненной
Средь виноградниковъ земли.
II всѣхъ, кто спомъ земли недужепъ,
Ея цѣлила благодать,
II шли волхвы, чтобъ увидать .
Ее—жемчужину жемчужинъ.
Она несла свою печаль,.
Одѣта въ каменный ткани
Прозрачно­сѣрыя, какъ даль
Спокойныхъ овиден Шампани:
II сотканъ былъ ея покровъ
ІІзъ жемчуга луговъ поемны хъ,
Туманныхъ утръ и облаковъ,
Дождеіі хрустальных^, лпвиеіі темныхъ.
I Ідеждх ея чудесный сонъ,
Небеснымъ свѣтомъ опаленъ,
Горѣлъ въ сішіыі ма.іыхъ радугъ
Сердца мерцали адыхъ розъ,
И свѣтотѣнь курчавым, складокъ
Струилась прядями волосъ.
Земными создана руками,
Она сама была землей, —
Ея лугами и рѣхамп,
102

(1916)

r.ii лрсдутреннпмп с нами.
Ня вечерней тишиной.
... II обнаживъ ее распяли...
Огонь лизалъ и стрѣлы рвали
Святую плоть... II по ночамъ
Гіъ иорывѣ безысходной муки.
En обугленныя руки
Простерты къ зпмшшъ иебссамъ

РУСЬ
(/?(! йремл іаміцінснвхо отступ

Враждующнхъ скорбный геній
Братскішъ вяжетъ узломъ,
II зло въ тѣсиотѣ сраженій
Побѣждается горшныъ зломъ.
Взвивается стягъ побѣдныіі...
Что въ томъ, Россія, тебѣ?.
Пребудь смиренной и бѣдноіі —
Вѣрной своей судьбѣ.
Люблю тебя лобѣжденпон,
Поруганной п въ уіыдп,
Тапнственню освѣтлепноіі
Всей красотой земли.
Люблю тебя въ ликѣ рабьемъ,
Когда въ тпшпнѣ полей
Причитаешь голосомъ бабышъ
Надъ трупами сыновей.
Какъ сердце никнегь п блещетъ,
Когда, связалъ по ногалъ,
На­отмашь хозяннъ хлещетъ
Тебя по кроткюгь гл.чзамъ.

Сильна ты ко эдѣшней мѣрой,
Не здѣшней страстью чиста,
Неутоленного вѣрой
Твои запеклись уста.
Дай словъ за тебя молиться,
Понять твое бытіе,
Твоей тоскѣ причаститься,
Сгорѣть во имя твое...

УСТАЛОСТЬ
И тогда, какъ въ эти дин, война
Захлебнется въ пламени и въ лавѣ,
Будетъ споръ о влаок и о правѣ...
Будутъ умирать за знамена...
Онъ придетъ не въ сплѣ ц не въ славѣ,
Онъ проіідетъ въ поляхъ, какъ тишина;
Ничего не тронетъ и не сломить,
Тлѣющаго не погасить льпа...
И дрожащей тростн не преломить...
Но возвысить голоса въ горахъ,
Ни вина, ни хлѣба не коснется, —
Только все усталое въ сердцахъ
Вслѣдъ ему съ тоскою обернется.
Будетъ такъ, какъ солнце въ февралѣ
Изнутри неволить нѣжно сѣмя
Дать ростокъ въ оттаявшей земл L.
П для гнѣва вдругъ изсякнетъ время,
Братской распри разомкнётся кругъ,
Алый Всадннкъ потеряетъ стремя...
Н оружье выпадетъ пзъ рукъ.
101

(1916)

АПОЛЛГОНЪ

(1915)

,, II открыли она кладлзі, бездны, и tum.tt
саранча. ..**
Апокаллиѵ.спсъ IX, l­li.

Изъ звѣздноіі бездны внутреннихъ пространствъ
Раздался голосъ, возвѣстнвшін :
«Время
Топтать точило ярости !
За то, что люди
Для демоновъ имъ послапныхъ служить
Тѣла построили
И создали престолы;
За то, что гнѣву
Огня раскрыли волю
Въ разбѣгѣ жсрлъ и въ сжатости ядра;
За то, что въ своевольныхъ теченьяхъ воздуха
Сплели гнѣздо
Мятсжнымъ духамъ взрыва ;
За то, что безразличью
Текущнхъ водъ и жаркаго тумана
Дали мускулъ
Вѣгуідихъ ногъ л вихри колеса;
За то, что скупость рудъ
Въ рать пауковъ желѣзныхъ превратили,
Неумолимо ткущихъ
Сосущія іг душаіція нити,
За то —
Освобождаю
Плѣненныхъ демоновъ
Отъ клятвы покорности,
А хаосъ сковапный въ кружепьяхъ вещества
И въ пляскѣ вихрен—
Отъ строя музыки!
105

Даю ішх власть мадъ міромъ
Піокамѣсть люди
ПС

ПОбѢДЯТЪ

ІІ.ЧЪ

ВНОВЬ —

Въ ссбѣ еамнхъ снігривъ и оборовъ
Ги ѣвъ, скупость, гвоеводье, безразличье...»

...И впдѣлъ я :
Раскрылись двери неба
Въ созвѣздмі Льва,
II бѣсы
На землю ринулись...
Оставивъ домы,
Сгрудились люди ио рѣчнымъ додшіамь,
Означпвшнмъ велпкпхъ царствъ межи,
И Еырывшп въ землѣ
Ходы змѣиныіе и мышыі тропы,
ІІаслн стада прожорливых* чудошгщъ—
Оамп—л пастыри, и пища.
Время
Какъ­будто опрокинулось...
II некрещеннымъ водой Потопа
Казался міръ :
Пзъ тины выползали
Огромные, колѣнчатые гады,
Желѣзные кишѣлн пауки,
Змѣн глотали молніи,
Драконы извергали снопы огни и жалили хпостомъ,
Въ моряхъ и въ рѣкахъ рыбы
Метали икру смертельную,
Отъ ящеровъ крылатыхъ
Слѣтъ застилался,
Щдалп на зоіглю
106

Разрывиыя и огнеиныя лица,
Тучи насѣкоыыхъ
Чудовищныхъ строеньсиъ и равмѣромъ
Въ тѣлахъ людей горючія личинки оставляли:
II эти полчища псчадій, получившихъ
И плоть, и лнкъ, и злобу отъ людей, —
Снѣдь человѣчыо жалили, когтили,
Давили, рвали, жгли, жевали, пожирали,
А города, подобно жерновамъ,
Безъ устали работая, мололи
Зерно отборное нзъ первенцелѵь семеііствъ
На пищу демонамъ...

II Ангелъ бездны
Ликуя вовгласнлъ :
Явыковъ

равдѣленью

«Снимается проклятье Вавилона!
прншелъ конецъі

Однѣ н тѣ лее рѣчи жнвутъ въ устахъ враговъ.
Но смыслъ ішснъ и емкость словъ я исказнлъ внутри.
Понятая спутались, языкъ же сталъ безвыходно • едп­
нымъ.
Каждый мыслить войной убить войну
И одолѣть жестокостью жестокость.
И мутеникъ своею правдой множить
Мою же ложь.
Мудрость,
Безстыдно обнажившись, какъ блудница,
Ласкаетъ воиновъ.
А истины, сошедшія съ ума,
1'ѣзвясь, скользить но лужамъ
ОбледенѣлоЯ крови.
107

ЛЕВІАФАНЪ

(1916)

„Сердце его якесмно, чикв камень, и твердо,
пане пижнгй жернове... Ha tee высокое гллдипь
онй сміъ.ю. Очъ царь падь аспмгг спиами гордо*
emu".
Книга loea 41.
„Множество соединенное вг> одномь лицѣ
и ненустсл Госудорствомь ­Civ'tias. Таково про­
исхождение Левіафана, или говоря почтитель­
нее — этого смертішго Бога",
Гоббсо. „Лсвіафанъ"

Мнѣ — Іову сказа.іъ Господь:
«Смотри :
Воп. царь звѣрей, всѣхъ тварей завсршенье —
Левіафанъ. Тебѣ разверзну зрѣньс,
Чтобъ впдѣлъ ты каісъ внѣ, такъ и внутри
Частей его согласное строенье,
И славилъ правду мудроетп Моей.»
И вотъ, какъ матернкъ нзъ бездны лѣкноіі,
Взмывъ Океанъ, поднялся Звѣрь Звѣрей —
Чудовищный, свнрѣпый, многочленный...
Въ звѣриныхъ нѣдрахъ глазъ мой различала
Тяжелыхъ л;ерновов7> круговращенье,
Вихрь лопастей, мерцаніе зеркалъ,
II бѣглый огнь, н моллій нзлученьс.
«Онъ въ день седьмым былъ мною сотворелъ» —•
Сказалъ Господь:
«Всѣ жнзнн отправленья
8ъ немъ дивно согласованы: ліпненъ
Сознанія —онъ весь пищеваренье.
Все Человѣчество нзвѣчно включено
Въ сплетенье жнлъ на древѣ кровеносномъ
Его хребта и движетъ въ немъ оно
Велнкій жерновъ сердца. Тусклымъ коснымъ
Его ты видишь. Рдяною рѣкой
Струится свѣтъ мерцающій въ огромныхъ
Чувствилищахъ; а глубже въ безднахъ темныхъ
Зіяетъ голодъ вѣчною тоской.
108

Чтобъ въ этпхт. нѣдрахъ иедленныхъ и
Любовь и мысль таинственно воззвать
Я сотворю существъ ому подибныхъ
ГГ дамъ ішъ в ластъ друпь друга пожирать.»

здобныхъ

Н впдѣлъ я, какъ бездна Океана
Извергла въ мпръ голодныхъ спрутовъ рать:
Вскнлѣла хлябь п сдѣлалась багряна.
Я­—жъ день рожденья началъ проклинать,
Я говорплъ :
«Зачѣмъ меня сознаньемъ
Ты въ этой тьмѣ кромѣшноіі озарилъ
II духъ живой вдохнуиъ въ меня дыханьемъ.
Дозволилъ стать рабомъ бездушныхъ сплъ,
Быть слизью жилъ, броднломъ соковъ чревныхъ
Въ кншкахъ чудовища?»
Въ раскатахъ гаѣвныхъ
Изъ бурн отвѣчалъ Господь :
«Кто ты,
Чтобъ вѣспть міръ вѣсамп суеты
И смыслъ хулнтъ монхъ предначертаній ?
Весь прахъ, вся нлоть посѣянные иной
Не станутъ ли чистѣйшимъ изъ сіяній,
Когда Любовь растопить міръ земной?
Спхъ косныхъ тѣлъ алканіе н злоба
Лншь первый шагъ къ пожарпщамъ любви...
Я самъ сошелъ въ тебя какъ въ нѣдра гроба,
Я самъ томлюсь огнемъ въ твоей крови.
Какъ я тебя — такъ ты взыскуешь землю.
Сгорая — жги ! Замкнутый въ гробъ — живп I
Такимъ мой міръ пріемлешь ли?
«Пріемлго...»

10'J

*

*

Не ты ли
Въ минуту тоски
Швырнулъ на землю
Вѣсы и мечъ?
И далъ безумнымъ
Свободу вѣсить
Добро и зло?
Не ты ли
Сыѣсплъ народы
Густо и крѣшсо,
Закваснлъ тѣсто
Слезами и кровью?
II топчешь, грозный,
Грозды людскія
Въ точилѣ гнѣва?
Не ты ли
Поэта кинулъ
На стогны міра
Выть окомъ и ухомъ?
Не ты ли
Отнялъ силу у рукъ.
И запретилъ
Сложить обиды
Въ глубокой чашѣ
Земныхъ вѣсовъ?
Но быть нов елѣлъ
Стрѣлой указующей
Разницу вѣса.
Не ты ли
Неволплъ сердце
Благословить
Убійцъ и жертву
Врага и брата ?
110

Не ты ли
Поволцлъ разумъ
Принять свершенье
Непостижиыыхъ
Твопхъ путей •
Во всемъ горѣньи
Противорѣчій,
Несовмѣетнмыхъ
Для человѣчей,
Стѣсненной мысли?
Такъ дай же силу
Повѣрить въ мудрость
Пролитой крови !
Дозволь увидѣть
Сковзь смерть и время
Борьбу народовъ,
Еакъ спазму страсти,
Извергшей сѣмя
Внѣмірныхъ всходовъ !

И ОТДАЛА ЗЕМЛЯ МЕРТВЫХЪ, БЫВШИХЪ
ВЪ НЕЙ
(1915)
Праху—прахъ...
Я сталь давно землей...
Мною цвѣли растенья,
Мною свѣтпло солнце.
Все, что было плотью,
Развѣялось, какъ радужная пыль,—
■ Живая безымянная.
П Океанъ временъ
Катплъ пр. .бон столѣтШ...
Ill

Вдругъ
Лрішьівъ Архангела,
Насквозь сверкающііі
Кругами мѣдныхъ ввуковъ,
Потрясь вселенную.
И вспомнилъ себя
Я каждою частицей,
Разсѣянною въ мірѣ.
Въ тру бномъ вихрѣ плотью
Пстлѣвшія цвѣлп въ могилахъ
Въ земныхъ утробахъ
Зашевелилась жизнь,
Л травы вяли,
Сохли деревья,
Лучи темнѣли,
Холодѣло солнце.

кости.

Настало
Великое молчанье.
Въ шафранномъ и тускломъ еумракѣ
Земля лежала разверстъгаъ кладбишемъ.
Ь*акъ бурые нарывы,
Могильники вздувались,
Разсѣдались,
Обнажая
Побѣги блѣдноіі плоти.
Пясти
Ростками тошенхъ пальцевъ
Тянулись изъ земли;
Ладони розовѣли :
Стебли рукъ и ногъ
Съ успльемъ проросталл
Вставали торсы,
113

Мускулы вздувались,
Ц быстро подымалась
Живая пива плоти,
Волнуясь и шурша...
Когда же темнымъ клубнсмъ,
Въ коыкахъ земли
И спутанныхъ волосъ
Раскрылась голова,
И мертвыя разверзлись очи
Небо
Разодралось какъ занавѣсъ.
Изсякло время...
Пространство сморщилось
II перестало быть...
II каждый
Внутри себя увидѣлъ
СОЛНЦЕ
Въ Звѣриномъ Кругѣ...
... И самъ себя судилъ.­

113,

VIII.

ДВОЙНОЙ ВѢНОКЪ

CORONA ASTRALIS
I.
І­іъ мірахъ любви нсвѣрнып кометы.
Сквозь горнпхъ сфсръ мсрцагощііі стожаръ —
Клубы огня, мятущійся пожаръ,
Вселепскихъ бурь блуждающіо свѣты, —
Мы вдаль несомъ... Пусть темныя планеты
Въ пасъ видятъ мсчъ грозящнхъ міру карь, —
Мы правнмъ путь свой къ солнцу, какъ Икаръ,
Плащемъ вѣтровъ п пламени одѣты.
Но страшиле, — его коснувшись, — прочь
Стремимъ своп бѣгъ: отъ солнца снова въ ночь —
Вдаль, по путпмъ параболъ безвозлратныхъ...
Слѣпоіі ыятежъ нашъ дерзкій духъ стремнтъ
Вт. багровой тьмѣ закатовъ незакатныхъ
Закрыть намъ путь провѣренныхъ орбптъі

II.
Закрытъ намъ путь провѣренныхъ орбнтъ,
Нарушенъ ладь мо.штвеннаго строп...
Зе'мпьшъ богамъ земные храмы строп,
Насъ жрецъ земли вемлѣ не прнчастнтъ.
Кезумьемъ сновъ скнтальныіі духъ повить.
Какъ пчелы мы, отставшія отъ рон I..
Мы бѣглецы, н сзади наша Троя,
И зарево нашъ парусь багрянить.
Дыханьемъ бурь таинственно влекомы,
По свиткамъ тронъ, по розстанямъ дорогъ
Стремимся мы. Суровъ нашъ путь ц строгъ.
И пусть кругомъ грохочутъ глухо громы,
Пусть вѣетъ вихрь еомнѣнін п обпдъ, —
Явь папшхъ сновъ земля не пстребптъі
117

III.
Явь наіші.ѵь сновъ земля не потребить:
Въ парчѣ лучей истаютъ тихо зори,
Журчанье утръ сольется въ дневиомъ хорѣ,
Ущербный серпъ нстлѣетъ и сгорнтъ,
Сѣдая зыбь въ­ алмазы равдробитъ
Снопы лучей разсыпанные въ морѣ,
Но тѣхъ ночей, — разверстыхъ на Ѳаворѣ, —
ВлесЕЪ блпзкихъ солнцъ въ душѣ не побѣдптъ.
Насъ не слѣпятъ полдневные экстазы
Зомныхъ пустынь, ни жидкіе топазы.
Ни токи сиолъ, ни золото л\
Мы ше.ткомъ лунъ. какъ ризами одѣты.
Намъ вѣдомъ день немеркнущшсъ ночей,
Полночныхъ Солнцъ къ себѣ насъ манятъ свѣты...

IV.
Полночныхъ солнцъ къ себѣ насъ манятъ свѣты...
Въ кододцахъ трубъ пытливый тонетъ взглядъ.
Алмазный бѣгъ вссленныя стремить :
Системы звѣздъ, туманности, планеты,
Отъ Альфы Пса до Bern п отъ Бэты
Медвѣдпцьг до тренетныхъ Плеядъ —
Онѣ просторъ небесный бороздятъ,
Творя во тьмѣ свершенья и обѣты.
О, пыль міровъ! О, рой священпыхъ нчелъі
Я пзслѣіплъ, И8мѣрилъ, взвѣсилъ, сче.ть,
Даль имена, составить карты, смѣты...
J [о ужасъ звѣздъ отъ знанья не нотухъ.
Мы ПОМНПМЪ все: иапп. ДрвВНІЙ, ТОМНЫЙ Дух'!,,
Ахъ, не креіценъ въ глубокпхъ иодахъ Леты!
U8

V.
Л­ѵь, не крещенъ въ гдубонахъ водахъ Лоты
Иашъ звѣздныіі духъ забвеніемъ ночей'
Онъ не псішлъ отъ Орковыхъ ключей,
Онъ но прішесъ подземные обѣты.
Не замкнуть кругъ. Заклятья недонѣты...
Когда для всѣхъ сапфирами лучей
Сіяетъ день, журчнтъ въ ■ поляхъ ручей, —
Для наеъ во мглѣ слѣпые бродятъ свѣты,
Шуршнтъ тростнпкъ, мсрцаетъ тьма болотъ,
Напрасный вѣтръ свиваетъ и несетъ
Осенній рой тѣней Персефонеп,
Печальный взоръ вперяетъ въ ночь Пелидъ
Но онъ еще тоскливѣй п грустнѣе,
[[л пи. горкій духъ... II память насъ томптъ.

VI.
llaiu'i, горысій духъ... (И память насъ томптъ...)
Нашъ горькій духъ проросъ нзъ тьмы, какъ травы
Въ немъ навій ядъ, могильныя отравы.
Въ пемъ время спитъ, какъ въ нѣдрахъ ппрампдъ.
Но ни порфиръ, ни мраморъ, ни. гранптъ
Не создадутъ незыблемѣй оправы
Для роковой, пролитой въ вѣчность лавы,
Что въ насъ свой токъ невидимо струить.
Гробницы Солнцъ ! Міровъ погибшпхъ Урна !
И трупъ Луны п мертвыіі ликъ Сатурна —
Запомнить мозгъ и сердце затаитъ :
Въ крушеньяхъ звѣздъ рождалась мысль и крѣнла,
Но духъ усталь отъ свѣяннаго пепла, —
Въ насъ тлѣетъ боль внѣжианенныхъ ооиді.!
119

VII.

Въ насъ тлѣетъ боль внѣжизненныхъ обндъ.
Томить печаль, и глухо точптъ пламя,
И всѣхъ скорбой развернутое знамя
Въ вѣтрахъ тоски уныло шелестнтъ.
Но пусть огонь п жалить и язннтъ
Пѣвучій духъ, задушенный тѣламп, —
Лаокоонъ, опутанный узлами
Горючих'!, змѣіі, напрягся... п молчитъ.
П никогда, ни счастье этой боли,
Пи гордость узъ, ни радости неволи,
Ни нашъ экстазъ безвыходной тюрьмы
Не отдадимъ за всѣ забвенья Лет.ы !
Грааль скорбей нссемъ по міру мы, —
Изгнанники, скитальцы и позты!

VIII.
Изгнанники, скитальцы и поэты, —
Кто жаждалъ быть, но стать ничѣмъ но смогъ...
У птпцъ — гнѣздо, у звѣря — темный логъ,
Л посохъ — намъ и ннщсства завѣты.
Долгъ по сверіненъ, не сдержаны обѣты,
Не пройденъ путь, н ясребій насъ обрекъ
Мсчтамт. всѣхъ тропъ, сомнѣньямъ всѣхъ дорогъ...
Расплегкань медъ и пѣснп не допѣты.
О, ъъ срывахъ воль найти, познать себя,
П, горькій стыдъ смиренно возлюбя,
Припасть къ землѣ, искать въ пустынѣ воду,
Къ чужнмъ шатрамъ итти просить свой хлѣбъ,
Подобнымъ стать бродячему рапсоду —
Тому, кто зрлчъ, но свѣтомъ дня оі­лѣіп.. ■
120

IX.
Тому, кто зрячъ, mi свѣтомъ дня ослѣпъ, —
Смыслъ голосовъ, звукъ с.товъ, событііі звенья,
И запахъ тѣлъ п шорохи растенья, —
Весь таііныіі строй сплетенііі, швовъ и скрѣпъ
Раскрыть во тьмѣ. Податель свѣта — Фебъ
Дастъ слѣпцамъ глубинныя прозрѣнья.
Скрыть вт, лс.тяхъ Вогъ. Пещера заточеньл
Превращена въ Рождественскій Вертепъ.
Праматерь іючъ, лелѣя въ темномъ чревѣ
Скупымъ Отцомъ еіі возвращенный ллодъ,
Своп дары избраннику носстъ —
Тому, кто вт, тьму быль Солнцемъ ввергнуть вь
Гнѣвѣ,
Кто сталь слѣнымъ іігралнщемъ судебъ,
Тому, кто жнвъ н брошенъ въ темный склепъ.

X.
Тому, кто жнвъ ц брошенъ въ темный склепъ,
Видны края расшісанноіі гробницы :
II Солнца челнъ, боговъ подземліыхъ лица,
И строи земли: въ поляхъ маисъ и хлѣбъ.
Бьшп ігдутъ, жиетъ серпъ, бьетъ колосъ цѣпъ,
Въ рѣкѣ плоты, спитъ звѣрь, вьютъ гнѣзда птицы,
Такъ впднтъ опъ нзъ складокь плащаницы
Н смѣну дней и ходъ людекпхъ судебъ.
Безъ радости, безъ слезъ, безъ сожалѣнья
Слѣдитъ людей наіірасныя волненья,
Безъ темныхъ думъ, безъ. мысли «почему?»
Внѣ бытія, внѣ воли, внѣ желанья,
Ржуспвъ покоіі, невѣдомый тому,
Кому земля священный край изгнанья.
121

XI.
Кому земли священный край изгнанья,
Того просторъ полой но веселить.
Но каждый шаг.ъ, но каждый мигь таить
Лныхъ міртшъ въ себѣ напоминанья.
Ііъ дуітгѣ встаютъ неясный мерцанья,
Какъ будто онъ на камняхь дрсішпхъ пдитъ
Хотѣлъ прочесть священный алфавнтъ
П позабылъ понятій начертанья.
И бродить онъ вь пыли земныхъ дорогъ, —
Отступнігкъ жрецъ, себя забывшііі богъ,
С.тѣдя въ вещахъ знакомые узоры.
Онъ тотъ, кому погибель не дана,
Кто, встрѣтпвъ смерть, въ смущеньи клонить взоры
Кто влдитъ сны и помнить имена.

XII.
Кто вндцтъ сны н иомнитъ имена,
Кто слыпштъ травъ прерывистый рѣчи,
Кому ясны пдущнхъ дней предтечи,
Кому ноетъ влюбленная волна ;
Тотъ, чья душа землеіі убѣлена,
Кто бремя 'думъ, какъ плащъ, пріялъ на плечи,
Кто возжигалъ мистическія свѣчи,
Кого влекла Пзпды пелена,
Кто не пошелъ искать земной услады
Пи въ пляскахъ жрпдъ, іш въ оргіяхъ Менадъ,
Кто въ чашу нѣгъ не выжадъ виноградъ,
Кто, какъ Орфей, иарушивъ всѣ преграды.
Все жъ не извелъ родную тѣнь со дна, —
Тому въ любви не радость встрѣчъ дана.
1 22

XIII.
Тому віі любви ае радость ветрѣчъ дана,
Кто иъ страсти лсда.ть не сладкаго забвенья,
Кто въ ласкахъ тѣлъ не вѣдалъ утоленья,
Ето не испйлъ смертельнаго вина,
(.'тратится онъ принять на рамена
Ярмо надеждъ и тяжкій грузъ свершенья,
Не хочетъ узъ и рветъ жпвыя звенья,
Которыми связуетъ насъ Луна.
Своей тоски—навѣкн одинокой,
ЕСакъ зыбь морей пустынной и широкой,
Онъ не отдастъ. "Кто оцетъ жаждалъ—тотъ
II въ самый мигъ послѣдняго страданья,
Не мпрныхъ путь блаженства изберетъ,
А темные восторги разставанья.

XIV.
А темные восторги разставанья,
А пенелъ грезь ц боль свпданій — намъ.
ІІамъ не ступать но ешіпмь лунншгь льнамъ,
Намъ не хранить стыдливаго молчанья.
Мы шепчемъ всѣмъ ненужныя признанья,
Отъ мнлыхъ рукъ бѣжимъ къ обманнымъ снамъ,
Не виднмъ лпцъ и вѣрпмъ именамъ,
Томясь въ путяхъ напраснаго екптанья.
Со всѣхъ сторонъ изъ мглы глядятъ на насъ
Зрачки чужихъ, всегда враждебныхъ глазъ,
Ни свѣтомъ звѣздъ, ни солнцемъ не согрѣты,­
Стремя свой путь въ пространствахъ вѣчной тьмы,—
Въ себѣ несемъ свое изгнанье мы—
Въ мірахъ любви невѣрныя кі гетыі
123

XV.
Въ мірахъ любви—исвѣрныя кометы,—
Закрыть намъ путь провѣренныхъ орбптъ!
Явь нашпхъ сновъ земля не пстребитъ,—
Полночпыхъ солнцъ къ ссбѣ насъ ыанятъ свѣты.
Лхъ, но крсщенъ въ глубокнхъ водахъ Лоты
Нашъ горькііі духъ, н память н.ісъ томнтъ.
Въ насъ тлѣетъ боль внѣжпзненныхъ обпдъ —
Изгнаннпкп, скитальцы п поэты!
Тому, кто зрячъ, по свѣтомъ дня ослѣиъ,
Тому, кто жпвъ, п брошенъ въ темныіі склепъ,
Кому земля—священный край изгнанья,
Кто впдптъ сны и помнить имена,—
Тому въ любви не радость встрѣчъ дана,
А темные восторги разставанья !

121

LUNARlA
f.
Жемчужина небесной тишины
На звѣздиомъ дпѣ овыожеппой лагуны !
Въ твоихъ лучахъ всѣ лица блѣдно­юны,
Въ Тебя цвѣты дурмана влюблены.
Тоской любви въ сердцахъ повторены
Твоихъ лучей тоскующія струны,
И нрежннхъ лѣтъ волнующія луны
Въ узоры сновъ навѣки вплетены.
Твой влажный свѣтъ и матовыя тѣни,
Ложась на стѣны, на полъ, на ступени,
Даютъ камнямъ оттѣнокъ бирюзы.
Платана листъ на ннхъ еще зубчатѣй
II тоньше прядь изогнутой лозы...
Лампада сновъ, владычица зачатійі

II.
Лампада сновъ I Владычица зачатій !
Свѣтильникъ душъ! Таинница мечты I
Узывная, измѣнчлвая, —ты,
Съ невинности снимаешь воскъ печатей,
Внушаешь дрожь лобзаній и объятііі,
Томишь тѣла сознаньемъ красоты
II къ юношѣ нисходишь съ высоты
Селеною, закутанной въ гнматій.
Отъ ласкъ твоихъ стихаетъ гпѣвъ морей,
Богиня мглы и вѣчнаго молчанья,
А въ нѣдрахъ иѣдръ рождаешь ты качанья.
Вздуваешь воды, чрева матерей
И ножа развязываешь платій,
Крнстал.чъ любви! Алтарь ночныхъ заклятій!
125

ш.
Кригталлъ любви! Алтарь иочныхь вакдятійі
Хрустальный ключъ пѣвучнхъ мѣдныхъ сферъі
На твой ущербъ выходятъ пзъ пещеръ
Одна другой страшнѣе и косматѣй
Стада Эмнузъ; поютт. нсалыы проклятііі,
II душатъ псовъ, цѣдл ихъ кровь въ кратэръ,
Глаза у кошекъ, пятна у пантеръ
Становятся длнннѣс н крылатѣй.
Плоть нрпзраковъ есть ткань твоихъ лучей,
Тыч'очишь камни, глину кирпичей;
Козелъ п конь, ягнята и собаки
Ночныхъ мастей тебѣ посвящены;
Бродя въ винѣ, ты дремлешь въ черномъ макѣ,
Царица водъ! Любовница волны!

IV.
Царица водъ! Любовница волны 1
Изгнанница въ опаловой коронѣ,
Цвѣтокъ цвѣтовъ! Небесный образъ ІоииІ
Твоимъ рожденьемъ женщины больны...
Но не любить тебя мы не вольны :
Стада медузъ томятся въ мутномъ лонѣ
Ji океана пѣнистые кони
Бѣгутъ къ землѣ и лпжутъ валуны.
II глубиной таннственныхъ нзвпвовъ
Двпжепія прнлнвовъ и отлиповъ
Внутри меня тобой повторены.
Къ тебѣ растутъ кораллы темной боли,
II тянуть стебли водоросли воли
Съ какой тоской изъ влажной глубины!
130

V.
Съ какой тоской изъ влажной глубины
Все смертное, усталое, больноо,
Ползучее, сочащееся въ гноѣ,
Пахучее, какъ соки бѣлены,
Какъ оніумъ волнующее сны,
Все женское, текучее, земное,
Все темное, все злое, все страстное,
Чему тѣла людей обречены,
Слѣпая боль поднятой плугомъ нови,
Удушлнвыя нспаренья кровн,
Весь Океанъ, плѣненный въ руслахъ жжжъ,
Весь мутный илъ задушенныхъ пріятій,
Все, чѣмъ я жплъ, но что я не пзжнлъ—
Къ тебѣ растутъ сквозь мглу монхъ распятій—

VI.
Къ тебѣ растутъ сквозь мглу моихъ распятій —
Цвѣты глубішъ. Ты затеплила страсть
Въ божницѣ тѣлъ. Духъ отдала во власть
Безумью плоти. Еругъ сестеръ и братій
Разъяла въ станы двухъ враждебныхъ ратей.
Даровъ твонхъ иріемлстъ каждый часть...
О, дай и мнѣ къ ногамъ твоимъ припасть !
Чѣмъ духъ сильнѣй, тѣмъ глубже боль и сжатѣй:,
Вотъ пзъ­за скалъ кривится лунный роіъ,
Спускаясь внпзъ, алѣя, багровѣя...—
Двурогая ! Трехлпкая ! Афея !
Съ кладбпщъ земли, съ распутій трехъ дорогъ
Дымъ черныхъ жертвъ восходить па закатѣ—
Къ Діанѣ блѣдной, къ яростной Гокатѣ !
J 27

VII.
Jib Діані) блѣдной, ісъ яростной Гекатѣ
■Я простираю руки и мо.іьбы:
Я такъ усталь отъ гиѣва и борьбы—
Яви свой лшсъ па мертвеиномъ агатѣі
II ты идешь багровая, въ раскатѣ
Подзезгаыхъ грозъ, ступая па гробы.
Треглавая, держа ключи судьбы,
Два факела, кинжалы ц печати.
Изъ глазъ твоихъ лучатся смерть а мракъ,
На перекресткахъ слышенъ вой собакъ
II на могильникахъ дымятъ лампады.
II пробуждаются въ озерахъ глубины,
Точа въ ночи пурпуровые яды,
Змѣпные, непрожитые сны.

VIII.
Змѣиные, непрожитые сны
Волнуютъ насъ тоской глухой тревоги.
Словами Змія: «Станете, какъ боги»
Сердца людей извѣчно прожжены.
Тавромъ грѣха мы были клеіімлены
Крылатымъ стражемъ бдящимъ на порогѣ.
II намъ съ тѣхъ поръ бродящпмъ безъ дороги
Сопутствуете, клеймленный ликъ Луны.
Вѣка вѣковъ надъ нами тяготѣло
Всетемное и всестрастнос тѣ.то
Планеты сорванной съ алмазнаго вѣнца.
Но тусклый свѣтъ глубокпхъ язвъ н ссадшіъ
Со дна небесъ глядящаго лица
П сладостенъ и жутко безотраденъ.
128

IX.
П сдадостенъ п жутко безотраденъ
Безумный сонъ зіяющнхъ долинъ.
Я былъ на днѣ базальтовыхъ тѣснинъ.
Въ провалъ небесъ (о, какъ онъ емко­жаденъ I)
Срывался ливень звѣздныхъ виноградинъ,
И солнца днскъ, вступая въ свой притинъ,
Былъ надъ столпами пдаменныхъ вершинъ
Крылатый и расплесканный—громаденъ.
Ни сумрака, ни воздуха, ни водъ—
Лишь острый блескъ агатовъ, сданцеиъ, іішатовъ.
Ни шлейфы зорь, ни вѣера закатовъ
Не озаряютъ черный небосводъ.
Неистово порывпетъ и нескладенъ
Алмазный бредь морщинъ твоихъ н впадинъ.

X.
Алмавный бредъ морщинъ твоихъ и впадидт.
Томить и жжетъ. Неумолимо жесткъ
Рисунокъ скалъ, граннтовъ черный лоскъ,
Строенье арокъ, стрѣлокъ, иерекладинъ,
Бязь рудныхъ жилъ, какъ ленты пестрыхъ гадпяъ,
Наплывы лавы бурые, какъ воскъ,
II даль равншіъ, какъ обнаженный мозгъ...
Трехдневный полдень твой кошмарно­страдень.
ІІузырчатыя осшшы огня
Сверкают* въ нпмбахъ яростнаго дня,
А по ночамъ надъ кратеромъ Гипнарха
Бдитъ „Уоіѵа" —аенодвпжная звѣзда,
11 отдиваетъ пепельно­неярко
Твоихъ морей блестящая слюда.

хг.
Твоюсъ морей блестящая слюда.
Хранить слѣды борьбы и нзступленій,
•'мчстывшпхъ мувъ, безумныхъ дсрзновеній,
Двойные знаки пламени и льда.
Здѣсь рухнулъ смерчъ вселенскнхъ «Нѣтъ» и «Да».
Отъ Моря Бурь до Озера Видѣній,
Отъ нризрачныхт. полярныхъ ввгромождсній
Не видѣвшнхъ заката никогда
До темныхъ дпрковъ Маге Tencbrarnm —
Ты вел порывъ, застывшій въ гнѣвѣ яронъ.
И страшный шрамъ на кряжѣ Лушіыхъ Альпъ
Оставила небесная сѣкира.
Ты, кпкъ Земля, съ которой сорванъ скалып.—
.Тикъ Ужаса въ безстрастности эѳира !

XII.
.Тикъ ужаса въ безстрастности эѳира —
Внѣ времени, внѣ памяти, внѣ мѣръ !
Ты кладбище иемыслимыхъ Химеръ,
Ты нверень разбнтаго Потнра.
Зане изъ сонма ангельскаго клира
На Бога Силъ, Творца > бездушныхъ сферъ,
Вовсталъ въ вѣкахъ Денннца­Люцпферъ,
Мятежный княвь Зенита и Надира.
Ваяя смертью глыбы бытія
Изъ статуй плоти огненное «Я»
Въ насъ высѣкъ онъ; далъ крылья мысли ллѣішой,
Но въ беэдну бевднъ быль свергнуть навсегда.
II остовъ недосозданной вселенной—
Ты вопль тоски, застывшій глыбой льда!

іао

XTII.
Ты вопль тоски, застывпіій глыбой льда !
Сплетенье гнѣва, гордости и боли,
Безкрылый взмахъ одной безмѣрной волн.
Средь судорогъ погасшая звѣзда.
На духовъ воль надѣтая узда,
Грааль Борьбы съ причастьомъ горькой соли,
Голгооой душъ пребудешь ты доколѣ
Земныхъ временъ не канетъ череда.
Умершіе, познайте слово Ада :
«Я разлагаю съ медленностью яда
Тѣла въ землѣ, а души на лунѣ».
Вокругъ Земли чертя круги вампира,
И токи жизни пьющая во снѣ—
Ты жадный трупъ отвергнутаго міра 1

XIV.
Ты жадный трупъ отвергнутаго міра,
Къ живой Землѣ прикованный судьбой.
Мы, связанные бунтомъ и борьбой.
Съ випомъ ггріемлемъ соль п. съ пепдомъ мѵро.
Но въ день Суда единая порфира .
Одѣнетъ насъ—владычицу съ рабой.
И плѣшшхъ солнігь разсыпется прибой
У блѣдныхъ ногъ Іошуа Бенъ­Пандира.
Но тѣсно намъ вѣнчальное кольцо :
Къ намъ обративъ тоски своей лицо,
Ты смотришь прочь невѣдомьтаъ намъ ликом ъ.
И предъ тобой, —предъ Тайной глубины,
Склоняюсь я въ мо.тчанін великомъ,
аКемчуяснна небесной тишшіыі

XV.
Жемчужина небесной тишины,
Лампада сновъ, владычица зачатій,
Кристаллъ любви, алтарь ночныхъ заклятій,
Царица водъ, любовница вѳлны,

Съ какой тоской изъ влажной глубины
Къ тебѣ растутъ сквозь мглу мопхъ распятій,
Къ Діанѣ блѣдной, къ яроетнЬй Гекатѣ
Змѣнные, непрожитые сны.
И сладостенъ, и жутко безотраденъ
Алмазный бредъ морщинъ твоихъ и впадинъ,
Твоихъ морей блестящая слюда—
Ликъ ужаса въ безстрастности эѳира,
Ты воилъ тоски, застывшій глыбой льда,
Ты жадный труігь отвергнутаго міра!

132

ОГЛАВЛЕНІЕ.
Подмастерье ...................

''tup.
3

I. Странствія
Въ вагонѣ .................... 7
Кастаньеты .................... 9
Священныхъ странъ ........ '. ...... 10
Венеція .................... .11
Города въ пустынѣ ................ 12
Созвѣэдія ..................... 12
Сердце міра, солнце Алкіана ........... 13
Дэлосъ ...................... 14
Ю.у]ті­/.о( ...................... 15
Mare internum ................... 17
Она ....................... 17 V
II. Парвжъ
Дождь ......................
Въ сѣро­сиреневомъ вечерѣ ............
Осень..... Осень ..... Весь Парижъ ..........
На старыхъ каштанахъ сіяютъ листы .......
Закатъ сіялъ улыбкой алой ............
Слѣпые застилая дни ...............
Парижа я люблю осенній строгій плѣнъ ......
Въ молочныхъ сумеркахъ за сизой пеленой ....
Діана де­Пуатье .................
Голова Madame de Lamballe ............
Парижъ въ 1915 году ...............
Цеппелины надъ Парижемъ ............
Весна ......................
Неслись года, какъ клочья бѣлой пѣны ......

21
22
23 ѵ
23
24
24
25
26
26
27
28
29
29
30

III. Киимерія
Полынь .....................
Станетъ солнце въ огненномъ притинѣ • .....
Я иду дорогой скорбной ..............
Темны лики весны ................

33
33
34
34
133

Надъ зыбкой рябью водъ .............
Стариннымъ золотомъ ...............
Гроза ......................
Ужъ много дней рѣкою Океаномъ .........
Травою жесткою пахучей и сѣдой • ........
Вѣщій крикъ осенняго вѣтра въ полѣ .......
Надъ горестной замлей­пустынной и огромной ...
Заката алаго заржавѣли лучи ...........
Твоей тоской душа томима ............
Моя земля хранитъ покой .............
Сѣдымъ и низкимъ облакомъ дслъ повитъ .....
Яры, увалы, щирь полей ..............
Солнце! Твой родникъ ...............
Звучитъ въ горахъ, Еесну встрѣчая ........
Облака клубятся въ безднахъ зеленыхъ ......
Осенью ....................

стр.
35
35
36
36
37
37
38
38
39
39
40
40
41
41
41
42

IV. Любовь
Я ждалъ страданья столько лѣтъ ....... ■ . .
Зеркало .....................
Въ зеленыхъ сумеркахъ ..............
Отрывки изъ посланій ...............
Эта свѣтлая аллея ........ ' ........
Въ мастерской ..................
Таіахъ .....................
Во слѣдъ ............... '..'....
Я люблю усталый шелестъ ............
Блуждая въ юности извилистой дорогой ......
Призывъ ................ ' .....
Возлюби просторы мгновенья ...........
Я къ нагорьямъ держу свой путь .........
Мой пыльный пурпуръ былъ въ лоскутьяхъ ....
Обманите меня... но совсѣмъ, навсегда .......
Если сердце горитъ и трепещетъ .........
Въ невѣрный часъ тебя я встрѣтилъ .......
Сочилась желчь шафраннаго тумана ........
Себя покорно предавая сжечь ...........
Пурпурный листъ на днѣ бассейна ........
Теперь я мертвъ .................
144

47
47
48
48
54
55
56
58
58 >/
59
59
60
62
62
63 ѵ
63 ѵ
64
64
65
66
66

стр.
V Облики
Я вся­тона жемчужной акварели ..........
Концомъ иглы на мягкомъ воскѣ .........
Къ этимъ гулкимъ морскимъ берегамъ ......
И будутъ огоньками розъ . • ...........
Надъ головою подымая ..............
Альбомы нынчѣ стали рѣдки ...........
Безумья и огня вѣнецъ . . • ...........
Раскрывъ ладонь, плечо склонила .........
То въ видѣ дѣвочки, то въ образѣ старушки ....
Въ янтарномъ забытьи полудекныхъ минутъ ....
Ты живешь въ молчаньи темныхъ комнатъ ....
Двойной соблазнъ —любви и любопытства .....
Неуспокоена въ покоѣ ...............
Я полуднемъ объятый ...............
Я узнаю себя въ чертахъ .............
Любовь твоя жаждетъ такъ много ....;....
Въ эту ночь я буду лампадой ..........
Кость сожженныхъ страстью — бирюза .......
Пламенный нстлѣлъ закатъ ............
Осеннія пляски ...................
Трели ......................

6­1
69
70
70
71
72
73
73
74
74
75
75
76
76
77
77
78
78
79
80
81

VI Блужданія
По ночамъ, когда въ туманѣ ...........
Тѣсенъ мой міръ .................
Я шелъ сквозь ночь ................
Гаснетъ день ...................
О, фіолетовыя грезы ............. '. .
Чья рука, летучая какъ пламень ..........
Глубь земли... Источенныя крипты .........
Сердце острой радостью ужалено .........
Солнце ......................
Быть черною землей ...............
Какъ нѣкій юноша ................
Я быть усталъ среди людей ............
И было такъ. какъ будто жизни звенья ......
Я вѣренъ темному завѣту .............
Замеръ духъ—гстыдливый и суровый ........
Отрокомъ строгимъ бродилъ я ...........

85
85
86
8G
87
88
88
89
90
90
91
91
92
92
93
93
135

стр.
Пещера ..................... 95
Склоняясь ниць овьянъ ночи синью ........ 96
VII Армаіеддонъ
Ангелъ мщенія ............. • .... 99
Томимый снами я дремалъ ............ 100
Въ эти дни великихъ шумовъ ратныхъ ...... 101
Въ осбнній день, по стынущимъ полянамъ ..... 101
Реймская Богоматерь ............... 102
Русь • ...................... 103
Усталость ..................... 104
Аполліонъ ..................... 105
Левіафанъ .................... 108
Не ты ли ..................... 110
И отдала земля мертвыхъ, бывшихъ въ ней . .• . .111
VIII Двойной вѣнокъ
Corona ajtralis. I—XV ..... ' .......... 117
Lunaria I— XV ............ ­ ...... 125

136

5Я

...a^­ju­iy?».­

^