Вестник древней истории №3

Меликишвили Г. А. — Новая урартская надпись из Иранского Азербайджана

Лундин А. Г. — Надписи Йада''ила Зариха, сына Сумху'алай, мукарриба Саба'

Э. Л. Казакевич — Были ли рабами οἱ χωρὶς οἰκοῦντες?

Ю. В. Откупщиков — «Андромаха» Еврипида и Архидамова война

А. К. Бергер — Анаксагор и афинская демократия

И. С. Свенцицкая — Земельные владения эллинистических полисов Малой Азии

А. Ременников — Борьба племён среднего Дуная с Римом в 350—370 гг. н. э.

Н. П. Розанова — Посвятительная надпись Артемиде Эфесской, найденная в Пантикапее в 1949 году

П. О. Карышковский — Заметки по нумизматике античного Причерноморья

Дим. Цончев — Фракийское поселение Бесапара в свете новооткрытой греческой надписи

К. И. Новицкая — «Аттические ночи» Авла Геллия как исторический памятник II века

Е. Г. Суров — Новая херсонесская надпись

В. В. Струве, В. А. Белявский, Н. Ю. Ломоури — К. В. Тревер, Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. — VII в. н. э.

Гр. Гиоргадзе — Акад. Я. А. Манандян. О некоторых спорных проблемах истории и географии древней Армении

И. М. Дьяконов — В. М. Массон, Древнеземледельческая культура Маргианы

И. Г. Рознер — D. Tudor, Istoria sclavajului in Dacia Romana

Н. А. Чистякова — Новое в изучении художественной литературы эллинизма

Л. Е. — Находка греческих статуй в Пирее

Николай Дамасский О своей жизни и своём воспитании; История. Перевод коллектива авторов под ред. Е. Б. Веселаго

Теги: журнал древний и античный мир вестник древней истории

Год: 1960

Похожие

Вестник древней истории №2

Вестник древней истории №4

Вестник древней истории №04

Вестник древней истории №1

Текст

ВЕСТНИК
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
оОООо
ИЗДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ НАуК СССР

Редакционная коллегия.
нроф. В И. Авдиев
к.и. и. Г Г. Дилигенский(отв. секретарь)
чл.-корр. АН СССР С. В. Киселев (глав¬
ный редактор)
проф. Г. А. Меликишвили
к. и. н. II. М. Посгповская
к. и. н. О. И. Савостьянова
акад. В. В. Струве
к. и. ы. 3. В. Удальцова
проф. С. Л. Утченко (зам. гл. редактора)
Адрес редакции: Москва, 1-я Черемушкинская, 19,
Институт истории АН СССР
Технический редактор '1 Аверкиева.
Т-10593 Подписало к печ. 16/1Х—1900 г. Формат-бумаги 70х1081/и Бум. л 8,75
Печ. л. 23,97+3 вклейки Уч.-изд. листов 28,8 Заказ 623 Тираж 22С0 экэ.
2-я типография Издательства Академии наук- СССР. Москва, Шубннский пер.,д. 10

АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
ВЕСТНИК
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
3 (73)
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЧЕТЫРЕ РАЗА В ГОД
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА 1960

Г. А. Меликишвили
НОВАЯ УРАРТСКАЯ НАДПИСЬ ИЗ ИРАНСКОГО
АЗЕРБАЙДЖАНА
Иранист Р. К. Кикнадзе недавно указал нам на вышедшую
в 1953 г. в Тегеране книгу профессора Тавризского университета Мо¬
хаммед Джавад Машкура «Тарих-е-мардом-е Урарту» («История народа
Урарту»), которая содержит также небольшое послесловие на английском
языке, написанное Ричардом Фреем *. По сообщению проф. Фрея, на тер¬
ритории Иранского Азербайджана, в крайних северных горных областях
Ирана, в области АгазЬагап или С^агаЭа Dagh, к северу от поселения Эе-
деп<1е1 (в пяти км от административного центра Уаггацап), была открыта
не известная до сих пор наскальная урартская десятистрочная надпись.
Она имеет в высоту 115. см и в длину — 47 см.
Впервые информацию об этой надписи проф. Машкур опублико¬
вал в персидском журнале «ОапевЬ» (II, 1950, №№ 5 и 6). Здесь же
помещен фотоснимок, на котором отражена примерно четвертая часть
надписи.
Сфотографировать целиком всю надпибь в то время не удалось, так
как три четверти ее были покрыты слоем земли. Из-за дальности и
труднодоступности места, где находится надпись, проф. Машкуру удалось
добраться до надписи лишь весной 1953 г. (когда земля освободилась
от снега и дороги стали проходимыми) 1 2. С двумя спутниками он посе¬
тил это место, очистил надпись от слоя земли, сделал ее фотоснимок и
зарисовку.
Но, к сожалению, в книге проф. Машкура помещена лишь зарисовка
(автография) надписи; выполненная неспециалистом, а также, воз¬
можно, ввиду того, что некоторые места надписи, вероятно, плохо сохра¬
нились, автография эта, видимо, весьма неточна: форма знаков искажена,
знаки спутаны между собой, порой клинья опущены или же приведены
лишние клинья (видимо, в некоторых случаях естественные углубления
на скале были приняты зарисовщиком за клинья) и т. д.
1 Mohammad J avail Mashkur, The History of Urartu Nation and the
Discovery of an Urartu Inscription in Iranian Azerbaijan. With aSurvey Report in English
by Dr. Richard N. Frye, Tehran, 1953.
2 В окрестностях местонахождения надписи имеются следы древних поселений.
По сообщениям местных жителей, здесь были открыты древние погребения (принад¬
лежавшие, по их словам, «габурам», т. е. «гяурам», «неверным»), в которых были най¬
дены керамические изделия и бронзовые предметы. Некоторые из этих предметов проф.
Машкур приобрел на месте и затем передал Музею факультета искусств в Тав
ризе (фотоснимки некоторых из этих предметов помещены в книге проф. Маш¬
кура).

4
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
Так как нам неизвестно о попытке кого-либо из специалистов прочесть
данную надпись на основании автографии проф. Машкура или на осно¬
вании каких-либо других материалов, мы сочли возможным сделать
такую попытку. Ниже мы приводим фотоснимок помещенной в книге
проф. Машкура автографии надписи, а затем наше основанное на данной
автографии чтение надписи (клинописный текст — автографию, текст
надписи в латинской транскрипции и перевод надписи)
I —Т- ►► ГгМ ьНОТ TF tj ^
•ilrJ -ifff ^ f -tH ff tffffc др 4* *0-
~<T CtF 1“ ~«f tff ·*&■ — 4ftfp ^ ^
-V 4. 4MP ^ Cf j ^f-et ^ГТГг^ rjr. ttrrr tt
y f wf«- ►ffff 4hf îîr^ f «f—fff tf —fi tff Л tff
T -fH КГ -fN * Ц -6K tff Ц< crffc e* «Г tfflTÿ» Г-
i<W r ffi- ÈfÊ км М*ЙГ-#Г^*^Гсб cFfffcflrc
►tff « «cff ff R·* ►/.- tffrt TM 7 trfTt e=t
Г —f- -fM p-f 44 cffy V- « ctif ►««fT cffffc fcE tff
r? « *< f-^ « j4 e; я te
лщ-~Г9ъъ* »дли uh:u;;: ; ufî-iîEïfï
i;sf::r.f» t : 3f *fï :: Ht f fff ·"· vr
MT*
*
Гм ? КГ* Î«f ï»
· 3f ►···· Rwîtf3*W-,$E ►|F>5fFfP?»i 5Ç»Ç»»v * fc fjf f j
r^n*ir-r«*:>EFt4î*sfFm??n«^.nfffFH^f^^
ззи-бУ1:.тт?‘Иг^3::^.|чИ1п^ЕГ-ГГ^нт?тг; .
fi
» * «

НОВАЯ УРАРТСКАЯ НАДПИСЬ ИЗ ИРАНСКОГО АЗЕРБАЙДЖАНА
5
1 D hal-[di]-ni uS-ta-a-bi ma-s[i] -ntiJ-V [gis §u]-ri-i-e
ka-r[u-ni] xka (?) -d[i]-a-u-n[i] LUGÀL KURpu-lu-a-di-re1 (?)-hi
fb]a-b[a]-ni KURe-ba-ni-e Dhal-di-ni ku-ru-ni-ni
Dhal- [d], i- [ni (?)]-ni eis su-ri-i ku-ru-ni-ni u§-ta-bi
5 IDsar5-du-ri-ni [Ia]r-gi§-ti-e-hi-e
1 Dsars-du-[ri]-§e a-li-e ha-u-bi XXI É. GALMES
XLV (?) (XLIV?) URU~[MEâ] IUDME â§-gu-rb]i [U]RU li-ib-li-i-u-ni
URU LUGÀL-n [u] -si a-gu-nu-ru1 (?)-ni gu-nu-sa ha-u-bi
1 Dsar6-du-ri-ni LUGÂL DAN.[NU] LUGAL al-su-u-i-e
10 LUGÂL KUR. KURMEs LUGÂL KUR bi-a-i-na-u-è a-lu-siURÜ tu-uS-pa-URU
«БогХалди выступил (в поход) со своим оружием (?),победил Кадиау (?),
царя горной страны Пулуади, Халди могуч, оружие (?) бога Халди—
могучее.
Выступил (в поход) Сардури, сын Аргишти. Сардури говорит: завоевал
я 21 крепость. 45 (или: 44?) городов я за один день захватил. Город Либ-
лиу(ни), царский город, укрепленный, в бою я завоевал.
Сардури, царь могущественный, царь великий, царь стран, царь
страны Биаинили, правитель Тушпа-города».
В начале надписи, в первой строке довольно ясно можно прочесть
слова, которые входят обычно в трафаретную формулу, стоящую в начале
урартских победных надписей: u§-ta-a-bi... [GIS §u]-ri-i-e, и, таким об¬
разом, здесь без труда восстанавливается вся эта формула. И хотя иденти¬
фикация Стоящих в самом начале первой строки клиньев с теми или
иными знаками урартской клинописи довольно затруднительна, однако эта
неточность автографии не может поставить под сомнение принятое нами
в этой строке чтение.
Больше трудностей возникает при чтении 2-й строки, где после озна¬
ченной трафаретной формулы стоит имя побежденного царя и на¬
звание его страны. Чтение ka- [ru-ni]вначале данной строки — вне всякого
сомнения. После пробела, указанного в этом месте в автографии проф.
Машкура, стоит один вертикальный клин, обозначавший, по всей вероят¬
ности, детерминатив мужских имен. Следующий за ним знак скорее всего
может быть ka, однако если допустить, что стоящий вслед за детерминати¬
вом (?) небольшой клин приводится ошибочно, то тогда предпочтение сле¬
дует отдать знаку du. После этого довольно ясно выделяется комплекс,
начинающий знак di, а затем в автографии правильно читается:, а-ш
В указанном вслед за этим пробеле естественно восстановить ni, хотя бы
потому, что переходный глагол karuni требует постановки объекта в пЬ
падеже. Все же мы не уверены в правильности предложенного чтения
этого имени, во всяком случае его начальной части.
Во второй части этой же строки легко читается pu-lu-a-di. Так как
страна с таким названием упоминается в летописи царя Сардури II,
сына Аргишти (речь идет о ее завоевании — см. УКН, 155, Е, стк. 3—
18), то трудно сомневаться, что здесь стоит название именно этой страны.
Это подтверждается также и тем, что несколько ниже, в 7-й строке нашей
надписи, также ясно читается название «города Либлиуни, царского гот
рода» этой страны, который назван также «царским городом» страны Пу¬
луади в вышеуказанном месте летописи Сардури II (УКН, 155, Е, стк.
11—12). Поэтому в стоящей перед этим названием группе треугольных
клиньев мы можем усмотреть в первую очередь состоящий из трех тре¬

6
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
угольников детерминатив названий стран, областей (KUR), а перед ним —
состоящую из двух треугольников идеограмму LUGAL «царь». Остается
один лишний клин, однако он, вероятно, принадлежит предшествующему
знаку.
После названия страны puluadi в конце 2-й строки ясно выделяются
знаки a-bi, однако, так как наличие здесь «а» грамматически противоесте¬
ственно, следует думать, что перед ним опущены два небольших горизон¬
тальных клина, и поэтому здесь мы должны иметь не «а», а «е».
В начале 3-й строки как будто ясно различается комплекс ba-ni. Стоя¬
щий перед этим один вертикальный клин в таком случае может быть
окончанием знака «Ьа». Таким образом, мы восстанавливаем слово ba-ba-ni
«горный». Остальную часть строки нетрудно прочесть. В этом месте начи¬
нается, а затем в последующих строках (4—6) продолжается ряд трафарет¬
ных выражений: Dbaldi(ni) kuruni(ni) Dfealdini(ni) GlSsuri kuruni(ni)
üstabi msardurini Iargiätebe IDsardurise alie, в правильности чтения
которых в нашей надписи трудно сомневаться. Правда, в отличие от дру¬
гих урартских текстов, слово kuruni, которое обычно пишется с одним
«ni», появляется с двумя «ni», но мы в урартских текстах имеем один слу¬
чай (в летописи того же Сардури II), когда это слово в данном трафаретном
выражении также стоит в форме kurunini (УКН, 155, В, стк. 7 и 9).
В начале 4-й строки, после комплекса, обозначающего di, указан про¬
бел, в котором следует восстановить знак «ni», так как и все остальные
слова данного трафаретного выражения по сравнению с их обычным на¬
писанием имеют лишнее «ni» (см. выше о kurunini, а также транскрипцию
соответствующего места надписи). Обычно эта трафаретная формула
в урартских надписях встречается в виде: Dhaldi kuruni Dhaldini Glssuri
kuruni.
Текст надписи в вткк. 6 — 8 устанавливается также достаточно ясно.
Правда, идентифицировать стоящие перед названием libliuni следы
с каким-либо знаком на основании лишь автографии очень трудно, однако,
так как несомненно, что здесь мы имеем дело с названием города (см. дан¬
ное в следующей, 8-й строке определение «город царский», а также
УКН, 155, Е,стк. 11—12), то и восстановление перед libliuni детермина¬
тива названий городов, поселений (URU) не может вызвать сомнений.
Не совсем ясно чтение цифры, обозначающей количество «городов»
в начале 7-й строки, однако здесь речь идет лишь о выборе между «44»
и «45». Если все клинья, представленные в этом месте на автографии, на
самом деле имеются в надписи (их неестественное расположение в авто¬
графии вызывает в этом отношении некоторые сомнения), то предпочте¬
ние следует отдать чтению «45».
Вслед за стоящей после этой цифры идеограммой «город» также следует
группа неясных знаков, однако, так как ясно, что мы здесь имеем неодно¬
кратно встречающееся в надписях трафаретное выражение I UD МЕ äs-
gu-bi «за один день я захватил», то идентификация имеющихся в автогра¬
фий фрагментов отдельных знаков с соответствующими знаками урартской
клинониси удается легко. Трафаретность урартских надписей помогает
нам также при чтении довольно фрагментарно представленной на автогра¬
фии 8-й строки.
- Чтение последних двух строк, в которых упоминается царь Сардури,
с характерной для урартских царей трафаретной титулатурой, не пред-
> тавляет каких-либо трудностей. Видимо, эти строки на скале особенно
хорошо сохранились, и автография проф. Машкура в этом месте довольно
точно воспроизводит текст оригинала.

НОВАЯ УРАРТСКАЯ НАДПИСЬ ИЗ ИРАНСКОГО АЗЕРБАЙДЖАНА
7
Новая урартская надпись является интересным памятником истории
Наири-Урарту. Хотя завоевание страны Пулуади и ее царского города
Либлиуни, о чем рассказывает надпись, упоминается уже в известной
летописи Сардури II, но до сих пор не было известно конкретно, о какой
именно территории идет речь в данном случае, и, кроме того, наша надпись
содержит некоторый дополнительный материал об этом походе урартийцев
и о завоеванном ими при этом населении.
В летописи Сардури II там, где, согласно нашему восстановлению
структуры летописи 3, речь идет о событиях, происшедших в 747—745 гг»
до н. э., рассказывается о тех же событиях, о которых речь идет в нашей
надписи. В означенном месте летописи об этом сказано: «Сардури, сын
Аргишти, говорит: взмолился (?) я к богу Халди, владыке, к богу Тей-
шеба, к богу Шивини, ко (всем) богам страны Биаинвли (о том), что я хог-
тел (?) (совершить) по господнему величию во вражеских странах; прислу¬
шались (к моей просьбе) боги, открыли мне они дорогу. Я отправился,
выступил я (в поход) против страны Пулуади. Пришло (войско врага)
против меня (букв, передо мной) войной; отбросил я его, преследовал (?)
до города Либлиуни. Город Либлиуни, царский город, укрепленный,
в бою я завоевал. Надпись я там поставил. Города я сжег, страну разорил,
мужчин (и) женщин я оттуда угнал. Крепости я там построил для могу¬
щества страны Биаинили (и) для усмирения (?) вражеской страны. (Завое¬
ванную) страну я к моей стране присоединил» (УКН, 155, Е, 3—18).
Новооткрытая надпись из Иранского Азербайджана, видимо, высечена
во время завоевательного похода урартийцев в эту страну. Соответствую¬
щий же текст летописи составлен намного позднее. В последнем упомина¬
ется сам факт создания нашей надписи. Однако вместе с тем в нем нашли
отражение также события, происшедшие после означенного похода урар¬
тийцев: урартийцы предприняли шаги, чтобы прочно обосноваться в этой
завоеванной области,— построили крепости, в которых, несомненно, были
поставлены урартские гарнизоны, и эту страну «присоединили к своей
стране», т. е. превратили в урартскую провинцию. Это сообщение показы¬
вает, что где-то вблизи местонахождения надписи следует искать главное
поселение («царский город») существовавшего в этой области объедине¬
ния Пулуади — «город Либлиуни»; выясняется также, что в этом районе
существовали собственно урартские крепости и, следовательно, можно
ожидать и открытия их остатков.
Сопоставление этих двух надписей, повествующих о завоевании
страны Пулуади, позволяет судить также о характере этой «страны». Эта
последняя, по всей вероятности, не была особенно крупным объедине¬
нием,— характерно, что составители летописи сочли излишним упомя¬
нуть «царя» завоеванной страны. Пулуади, вероятно, было одним из гор¬
ных племен, жившим в северной части нынешнего Иранского Азербай¬
джана. В новонайденной надписи специально подчеркивается, что Пу¬
луади — «горная страна» (стк. 3). Также и количество завоеванных здесь
«крепостей» и «городов», как нам кажется, подтверждает мысль, что мы
здесь не имеем дела с крупным объединением. Речь идет о завоевании всего
лишь 21 «крепости» и 45 (или 44) «городов», тогда как, например, в одной
части страны Диаухи Аргишти I захватил 105 «крепостей» и 453 «города»
(УКН, 128, В, 1), в стране Игани (у Чалдырского озера) Сардури II
«за один день захватил» 35 «крепостей» и 200 «городов», в районе Севан¬
ского озера он же «за один день» захватил 120 «городов», взял также
20 «крепостей» (УКН, 155, F) и т. д.
3 Г. А. Меликишвили, Наири — Урарту, Тбилиси, 1954, стр. 211—214»
227—228.

8
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
В отношении типов поселений наша надпись дает картину, аналогич¬
ную другим областям Наири—Урарту. И здесь различаются два основных
типа населенных пунктов: «крепости» (Ё.ОАЬ, букв, «дворец») и «города».
Кроме того, среди крепостей выделяется центральное поселение данного
■объединения — «укрепленный царский город» (который приходится брать
с боя) — резиденция главы (вождя) объединения. В данном случае тако¬
вым является «город Либлиуни». Как нами показано в другом месте 4.
эти многочисленные «крепости» Наири—Урарту, которые десятками и сот¬
нями захватываются урартскими войсками, несомненно, не располагали
какими-либо значительными оборонительными сооружениями. Обычно
под ними подразумеваются места, огражденные циклопической стеной,
внутри которой иногда имелась также и цитадель. Такие пункты являлись
местом убежища для населения, жившего в нем или вблизи него, а также его
имущества (главным образом скота), при нападении малочисленного и
слабо вооруженного войска соседних мелких родоплеменных объединений.
Сам факт широкого распространения такою типа поселений является крас¬
норечивым свидетельством наличия характерной для родоплеменного
строя раздробленности. С другой стороны, в этих же краях существовали
также разбросанные вокруг таких укреплений мелкие населенные пункты
сельского типа, лишенные всякого рода оборонительных сооружений. Они
в урартских надписях упоминаются как «города» («поселения») — ШИЛ
С развитием общественной жизни постепенно происходил процесс об¬
разования крупных и прочных союзов племен, а в некоторых районах
даже раннеклассовых государственных образований. В таких условиях
те слабоукрепленные поселения, которые в столь большом количестве
были разбросаны на территории Наири — Урарту, теряли свое значение.
В связи с этим происходило, с одной стороны, возникновение крупных
крепостей с могучими оборонительными сооружениями, а с другой, бы¬
стрый рост количества мелких, лишенных всяких укреплений населенных
пунктов сельского типа (ШШ).
С этой точки зрения интересно сопоставить обстановку, которую ри¬
сует наша надпись для данного района Иранского Азербайджана, с об¬
становкой, засвидетельствованной урартскими источниками в крупных
объединениях, существовавших в то время в юго-западных областях
Закавказья. Если в последних, согласно этим источникам, на каждую
«крепость» приходилось переднем пять-шесть неукрепленных поселений—
небольших селений 5, то в стране Пулуади на каждую «крепость» приходи¬
лось всего лишь два неукрепленных пункта (1Ши) — в надписи называ¬
ется 21 «крепость» и 45 (или 44) «городов» (поселений). Таким образом,
в данном районе мы встречаемся с большим обилием слабоукрепленных
поселений, в чем мы склонны усмотреть свидетельство большей родопле¬
менной раздробленности. Если в юго-западных областях Закавказья
в данную эпоху преобладали крупные союзы племен и раннерабовладель¬
ческие государственные образования, то в юго-восточных районах Закав¬
казья и в соседних областях развитие, очевидно* еще не достигло столь
высокой ступени.
Конечно, включение этой области в состав Урартского государства,
превращение ее в урартскую провинцию в середине VIII в. до н. э.,
о котором сообщает нам летопись царя Сардури II, должно быть, намного
ускорило процесс общественного развития этого края.
4 Меликишвили, Наири — Урарту, стр. 334—340.
5 См. Г. А. Меликишвили, К вопросу о возникновении классового обще¬
ства и государства в Грузии (на груз, яз.), Тбилиси, 1955, стр. 88—89.

НОВАЯ УРАРТСКАЯ НАДПИСЬ ИЗ ИРАНСКОГО АЗЕРБАЙДЖАНА 9
В связи с тем, что открытие новой надписи выяснило местонахождение
страны Пулуади и ее главного поселения Либлиуни, нам кажется возмож¬
ным обратить внимание еще на одно обстоятельство, позволяющее даже при
том незначительном материале, который находится в нашем распоряжении,
судить об этнической принадлежности населения этой области. Мы здесь
имеем в виду то -обстоятельство, что название главного поселения страны
Пулуади имело, видимо, окончание -iu («ив»), типичное в то время для наз¬
ваний поселений на северо-восточной окраине Наири— Урарту, в районе
Севанского озера и в соседних с ним областях 6. Как и во многих других
случаях, «ni» в названии libliuni, возможно, является урартским форман¬
том. В нашей надписи (которая, как мы видели выше, особенно усердст¬
вует при употреблении суффикса «ni» — снабжает те или иные слова двумя
«ni» и там, где другие урартские тексты ставят лишь один «ni») название
этого «города» стоит в качестве объекта при переходном глаголе и, следо¬
вательно, требует оформления в ni-падеже. В таком случае местной фор¬
мой данного названия остается libliu. Правда, в летописи Сардури II
исходной формой этого названия взята уже libliuni, а в контексте
нашей надписи это название предстает перед нами не в форме libliuni,
а в форме libliunini (УКН, 155, Е, стк. 12; ср. там же, стк. 11), но это,
возможно, является результатом модификации, происшедшей на урартской
же почве. Урартийцы, вероятно, часто прибавляли к иноязычным назва¬
ниям широко распространенное в их языке окончание «ni» и затем рассмат¬
ривали эту форму с «ni» как начальную, исходную для данного названия.
Что как раз с таким случаем мы сталкиваемся здесь, показывает тот
факт, что именно в соседних с этой местностью краях мы встречаемся с рас¬
пространением названий «стран» и «городов», оканчивающихся на «iu».
В районе Севанского озера засвидетельствованы, например, названия:
Иштикунив (URUis-ti-ku-ni-u) 7, Луерунив (4u-e-ru-ni-u; вариант: KUR
lueruhi, очевидно, по ошибочному осмыслению ni в качестве фор¬
манта, а также в результате ассимиляции, происшедшей в этом последнем:
‘luehuhi) 8 9, Кам(а)нив (Чса-а-та-т-й, Чга-ат-т-й) ®, Аидаманив
(KURa-i-da-ma-ni-ü-ni, полученное от KURaidamaniu-ini) (УКН, 266, стк. 9),
Аркукив (Iar-qu-qi-u-ni, KURar-qu-qi-(i)-ni, Iar-qü-qi-ni-e, возникшее, воз¬
можно, от arquqiu-ini) 10. Видно, что то же окончание имелось в назва¬
нии главного поселения («царского города»), лежащего на западном по¬
бережье Севанского озера, крупного объединения Уеликуни. В надписи
сохранилось лишь окончание этого названия { ]riu (см. УКН, 156, DI+
■f DII, стк. 29 [URU] [l]-ri-u-ni, видимо, в качестве объекта при переход¬
ном глаголе, таким образом, в ni-падеже).
В качестве общего, собирательного названия присеванских областей
урартские надписи употребляют название u(e)durietiu (ni/hi), т. е. эту
область рассматривают как какую-то «Этиунй», как одну из составных
частей Этиуни. Это последнее же подобно «Наири» ассирийцев (общего
неопределенного обозначения территории, лежащей к северу от Ассирии),
в урартских источниках употребляется в качестве общего, собирательного
названия «севера»— обширной территории Южного Закавказья, начиная
от района Карса и Чалдырского озера (на западе) вплоть до Севанского
озера (на востоке). Характер этого названия довольно неясен. Оно, ко¬
нечно, не является наименованием какого-либо политического образова¬
6 М е л и к и ш в и л и, Наири—Урарту, стр. 116—-117.
7 УКН, 134, стк. 4.
8 УКЙ, 155, D, стк. 52; ср. УКН, 266, стк. 4; 156, DI + DII, стк. 6; 160, стк. 4.
9 УКН, 155, D, стк. 51; F, ctk. 23.
10 УКН, 155, D, 50; F, 22; 161, 2 и 4; 266, 5.

10
Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
ния. На этой территории, судя по надписям, имелось много независимых
друг от друга объединений, имевших своих «царей». Скорее всего «Этиуни»
(вар. Этиухи) какое-либо нарицательное имя или географическое понятие.
Однако, так же как «Наири» не является ассирийским словом, а происхо¬
дит, очевидно, от названия одной из стран Наири, лежащей к северу от
Кашиярских гор хурритской области Nahria (или Nihria, ср. урартское
Nihiriani—название главного поселения страны Арме) п, так и Этиу(ни/хи)
могло быть неурартским, местным названием. С этой точки зрения обра¬
щает на себя внимание то, что и это название как будто имеет окончание
-im (= -iw) 11 12.
В поисках языковой среды, которой мог принадлежать данный суффикс,
наше внимание обращается к дагестанским языкам, в которых особенно
часто встречаемся с оформлением топонимики на -ib (напр.: Гуниб, Цу-
риб, Кахиб, Арчиб, Талиб и т. д.). По морфологической функции мы здесь
имеем одну из форм локатива, образованную посредством признака грам¬
матической категории вещи «Ь» и наиболее часто встречаемого соедини¬
тельного гласного «1». В этом отношении данная этно- и топонимика близка
к древнеалбанской среде, так как в языковом отношении албанские пле¬
мена принадлежат именно к северо-восточной, дагестанской групие ибе¬
рийско-кавказских языков.
В корнеслове интересующих нас этнонимических названий также
можно усмотреть ряд параллелей с древнеалбанской этнонимикой. Так,
например, выступающее в связи с Присеванским районом название uduri
(встречается в детерминативом племенных названий) давно уже сближа¬
ется с названием одного из албанских племен — удов. Последние, со¬
гласно сведениям античных авторов (Страбон, Плиний,Клавдий Птолемей),
были широко распространены на территории Албании, в настоящее же
время сохранились лишь в нескольких селениях в соседних друг с другом
районах Грузии и Азербайджана. Их язык принадлежит к дагестанской
группе языков.
Название страны Эриа(хи) урартских источников (южная (?) или
юго-западная (?) периферия которой находилась в районе совр. Ленина-
кана) сближают с названием известных из древнегрузинских источников
«эров» (herni) — также, очевидно, одного из албанских племен, которое
засвидетельствовано на нижнем течении р. Мори. В связи с этим можно от¬
метить, что название единственного известного нам поселения страны
Эриахи — Irdaniu(ni)^yKH, 133) также как будто имеет тот же суффикс -iu
(-iw).
Вытекающий из всего вышесказанного вывод о наличии в восточных
районах Этиуни албанских племен a priori не является чем-то неожидан¬
ным. Ведь здесь речь идет о территории, непосредственно примыкавшей
к Кавказской Албании и Мидии-Атропатене. Исследователи неодно¬
кратно высказывали предположение об однородности этнического со¬
става населения этих двух областей и о «северо-восточном кавказском»
характере его. Нельзя в связи с этим не указать на наличие ряда общих
древних этно- и топонимических названий, с одной стороны, в албано-да¬
гестанских областях и с другой, в области Урмийского озера, например:
главное поселение страны Зикирту Парда и Барда (Бардави) древней Алба¬
11 Дорога на север от Ассирии шла через эту область. Поэтому-то, очевидно,
данное название и превратилось у ассирийцев в общее обозначение северных стран,
севера — см. J. Lewy, Studies in the Historic Geography of the Ancient Near East
(Old Assyrian Caravan Roads), Or., 21, 1952, 4, стр. 407, 410 и др.
12 «ni» или «hi» в этом названии, очевидно, являются суффиксами, присоединен¬
ными к нему урартийцами, оформление его то «ni»-, то «Ы»-суффиксами говорит имен¬
но об этом.

НОВАЯ УРАРТСКАЯ НАДПИСЬ ИЗ ИРАНСКОГО АЗЕРБАЙДЖАНА Ц
нии, название крупной прикаспийской области Андиа и аналогичные
названия в современной топонимике Дагестана (под названием андийского
известен также один из дагестанских языков и т. д. ). Название маней-
ского поселения Дурдукка (вар. Зурзукка) почти полностью совпадает
с названием северокавказского (бадбийско-кистинского) племени дур-
дзуков ит. д.
Своим окончанием название упоминаемого в открытой в северных рай¬
онах Иранского Азербайджана надписи «города» НЫш обнаруживает
близость к этой же языковой, этнической среде. Конечно, те моменты, на
которые мы здесь обратили внимание, весьма малочисленны и, вероятно,
не так уж многозначительны, однако, поскольку выводы, к которым
мы приходим на их основании, не только не противоречат, но, наоборот,
согласуются с выводами об этнической принадлежности древнейшего насе¬
ления интересующего нас края, сделанными на другом материале, мы сочли
возможным сделать их объектом внимания исследователей, интересую¬
щихся данным вопросом.

А. Лундин
НАДПИСИ НАДАВИЛА ЗАРИХА, СЫНА СУМХУ'АЛАЙ,
МУКАРРИБА САБА3
Государство мукаррибов Саба’ охватывает наиболее ранний период
истории южной Аравии, доступный в настоящее время исследователю.
Источники, которыми мы располагаем, ограничиваются эпиграфическим
материалом, правда, довольно многочисленным, но имеющим специфиче¬
ские трудности. Пожалуй, наиболее значительной при работе с южноараб¬
скими надписями является трудность датировки как абсолютной, так и
относительной: очень сложно установить надежные критерии для выделе¬
ния надписей периода мукаррибов, еще сложнее выяснить последователь¬
ность текстов внутри этого периода.
В последнее время государство мукаррибов Саба5 привлекает значи¬
тельное внимание исследователей; появляются все новые работы, связан¬
ные с публикацией или переизданием отдельных текстов, разработкой
проблем палеографии, хронологии и т. д. Эти работы показали, что многие
положения, ранее считавшиеся твердо установленными, ошибочны или не¬
достаточно аргументированы. В настоящее время являются спорными
такие важнейшие проблемы истории этого периода, как характер власти
мукаррибов, взаимная последовательность надписей, их датировка и т. п.1.
Поэтому на данном этапе разработки материала наиболее важным и
перспективным является, на наш взгляд, выделение групп надписей, бес¬
спорно относящихся к одному времени и связанных между собой, и их
комплексное исследование, ставящее своей целью выделить твердо установ¬
ленные факты и аргументированные положения и отделить их от сомнитель¬
ного материала и разного рода предположений.
В задачу настоящей работы входит комплексное исследование надпи¬
сей Надавила Зариха, сына Сумху'алай, мукарриба Саба5. Мы ограничива¬
емся надписями, автором которых бесспорно является Иада°ил, оставляя в
стороне не только надписи «частных лиц», где мукарриб называется только * VIII1 Так, Кариба’ила Ватара, сына Замарсалай, считают или последним мукар-
рибом (см., например, W. F. Albright, A Note on Early Sabaean Chronology,
BASOR, № 143, 1956, стр. 9—10; A. J a m m e, La Paléographie sud-arabe de J. Pi-
renne, Washington, 1957, стр. 121—128) или одним из первых (J. P i г e n n e,
Paléographie des inscriptions sud-arabes. T. I. Des origines jusqu’à l’époque himya-
rite, Bruxelles, 1956, стр. 288—289), a начало периода мукаррибов относят к началу
VIII в. до н. э. (А 1 b г i g h t, A Note..., стр. 10) или к V в. до н. э. (P i r e n n e,
Paléographie, стр. 153—154).

НАДПИСИ НАДАВИЛА ЗАРИХА, СЫНА СУМХУ< АЛАИ
13
по имени, без прозвища и имени отца, что делает идентификацию весьма
сомнительной, но и надписи, в которых авторство Йада°ила, хотя и весьма
вероятно, но не бесспорно.
В привлеченных текстах титул и имя автора всегда приводятся в стан¬
дартной форме: yd°l/drh/bn/smhcly/mkrb/sb>: «Йада"ил Зарих, сын Сум-
ху'алай, мукарриб Саба2 3 4 5 6» 2.
Обычно к Йада°илу относят также неизданную надпись RES, 3386,
однако в ней имя автора отсутствует 3; хотя восстановление имени Йада°ила
и кажется возможным, но оно небесспорно4, что заставило нас отка¬
заться от привлечения этого текста 5.
Йада°ила Зариха обычно считают также автором надписи CIH,
906е; этот текст сильно поврежден, и имя мукарриба восстанавливается
по знакам, сохранившимся в 4-й строке: [...ydC5l/dr]h/bn/sm[h‘ly]. Од¬
нако такое упоминание мукарриба в середине текста с прозвищем и име¬
нем отца противоречит всем имеющимся у нас данным о титулатуре мукар-
рибов 7. Это заставляет отвергнуть восстановление «Корпуса» и не вклю¬
чать CIH, 906 в число надписей Йада°ила Зариха.
Палеография большинства надписей Йада°ила известна, они относятся
к графическим стилям B1 (Fakhry, 33), В2 (RES, 3950), ВЗ (RES, 3949
и Gl, 1122+1116+1120) и В4 (CIH, 366 аир)8 9. Следует также отмс¬
тить, что все надписи Йада°ила состоят из одной строки ®. Найдены они
в различных пунктах на территории сабейского государства: в Марибе
(CIH, 957; RES, 4399) иСирвахе (Fakhry, 33; CIH, 366 <х,{3), двух основных
центрах государства мукаррибов, ив ал-Масаджид (RES, 3949, RES, 3950),
важном городище в 15—20 км от Мариба, до сих пор не посещенном
2 См.: CIH, 366 аир; CIH, 957; RES, 3949; RES, 3950; G1, 1122 + 1116 + 1120
(издание этого текста см. J. Ryckmans, ВО, XI, 1954, стр. 137, прим. 1) и Fakh¬
ry, 33. Ж. Пиренн приводит фотографию надписи, сделанную Гойкенсом в Сирвахе
(Pi renne, Paléographie, табл. ХПа), которую она обозначает как G1, 1530. По
палеографическим признакам эта надпись отличается от CIH, 366 а и р. По любезному
сообщению проф. М. Хефнер в письме от 16.XI 1958, неизданная надпись G1, 1530
воспроизводит текст CIH; 366а. Таким образом, отождествление Ж. Пиренн ошибоч¬
но; фотография Гокена дает тот же текст, что надписЯ Fakhry, 33; видимо, эти тексты
следует идентифицировать.
3 Ж. Рикмане указал, что в тексте сохранилось лишь имя отца и титул, а имя
и прозвище автора «являются просто конъектурой Глазера» (см. J. Ryckmans,
L’Institution monarchique en Arabie méridionale, Louvain, 1951, стр. 54, прим. 1),
но и после его работы в литературе встречаются указания на полное имя Йада°ила
в надписи RES, 3386 (см., например: P i г е n п е, Paléographie, стр. 133; J a m m е,
Paléographie de J. P. Pirenne, стр. 83). Проф. M. Хефнер в письме от 16.XI 1958 под¬
твердила автору правильность указания Ж. Рикманёа.
4 Исходя из имеющихся данных, RES, 3386 можно отнести как к Йада°илу, За-
риху, так и к Йаса°амару Баййину, сыну Сумху'алай, известному по надписям RES,
3650; RES, 4177 и RES, 4904. Для разрешения этого вопроса требуется детальное·
палеографическое исследование этих текстов с привлечением неизданных материалов,
из коллекции Глазера.
5 Отметим, что RES, 3386, по своему характеру близка к надписи G1, 1122 + 1116+
+1120, и в том случае, если ее 'автором действительно является Йада°ил, не может ни-
в чем изменить выводов данной работы.
6 См., например, A. F. L. Beeston, The Problème of Sabaean Chronology,
BSOAS, 16, 1954, стр. 45; Pirenne, Paléographie, стр. 131 и табл. ХПЬ.
7 О ней см. Ryckmans, Institutiôn, стр. 53—60.
8 Автор пользуется методом палеографического определения надписей, разра¬
ботанным Пиренн. Характеристику трафического пёриода В и стилей внутри периода·
см. Pirenne, Paléographie, стр. 127—129.
9 RES, 4399, по изданию «Репертуара», состоит из двух строк с направлением
письма справа налево. Но первый издатель текста, К. Гребенц, говорит лишь о двух
фрагментах; камни, на которых они высечены, были использованы вторично (см.
К. Grebenz, Die kleinén Fragmente aus Glaser’s Tagebuch IX (Marib), WZKM,
42, 1935, стр. 71). Возможно, что и в данном случае текст состоял из одной строки.

14
А. ЛУНДИН
ни одним исследователем 10 11. Наконец, надпись й, 1122+1116 +1120
происходит из ал-Джадйды, современного поселения к югу от Мариба.
Переводы надписей в большинстве случаев не вызывают сомнений,
хотя реальное значение некоторых терминов и формул не всегда понятно,
тем не менее для большей ясности последующего изложения привожу текст
и перевод привлеченных надписей.
1. Fakhry, 33: yd°l/drh/bn/smb'ly/
mk;b/sb[3/. · ■]
2. RES, 3950: yd”l/drh/bn/smh'ly/
/mkrb/sb3/gn3/m‘rbm/byt/3lmqh/ywm/'sy/
ysqr/w3dhbh/b‘ttr/wb/3lmqh/wb/dthmym
3. RES, 3949: yd'3l/drh/bn/smh‘ly/
mkrb/sb’/bny/m'rbm/byt/ 3lmqh/ywm/
hw?t / kl / gwm / d’lm / wsymm / ’wdhblm
/whmrm/b‘ttr/wb/3lmqh
4. Gl, 1122+1116+1120: yd°l/drh/bn/
smh‘ly/mkrb/sb3/gn3/mrd'm/
5. CIH, 957: yd‘3l/drh/bn/smh‘ly/mkrb/
sb3 / gn3 / 3wm / byt / 3lmqh/ywm/dbh/'ttr/
/whwst/kl/gwm/d3lm / wsymm / wd/hhlm/
/wh[mr]m [/b'trr/wb/hwbs/nwb/]3linqh
6. CIH,366$: yd°l/drh/bn/smh']y/mkrb/
sb3/bny/byt/3lmqh / ywm/ . . . bn/ whw§t/
kl/gwm / d’lm/wsymm/wd/ hblm/ whmrm/
b'ttr/wb/3lmqh/wb/dt/hmym ...
7. CIH, 366a: ydc3l/drh/bn / smhcly/
mkrb/sb3/gn3/byt/3lmqh/ywm/hc /hrmtm/
sltt3d/whw§t/kl/ gwm/d3lm/wsymm / wd/
hblm/whmrm/ b'ttr / wb / 3lmqh/wb /dt /
hmym/wb/'ttrsymm
8. RES, 4399: yd°l/drh/bn/ [smh'ly /
/mkrb/sb3/ywm/bny/g .. .
Йада°ил Зарих, сын Сумхусалай, му-
карриб Саба[3. . . ].
Йада°ил Зарих, сын Сумхусалай, му-'
карриб Саба3, обнес стеной Ма'рабам,
храм 3Алмакаха, в день, когда он соору¬
дил Йашкур и орошенные области ее.
Во (имя) ‘Астара и 3Алмакаха] и
зат-Химйам.
Йадасзил Зарих, сын Сумху'алай, му-
карриб Саба3, построил Ма'рабам, храм
3Алмакаха, в день, когда он установил
всю общность бога и господина и до¬
говора и соглашения. Во (имя) сАстара
и 3Алма$аха.
Йада°ил Зарих, сын Сумху'алай, му-
карриб Саба3, обнес стеной Мардасам.
Йада°ил Зарих, сын Сумху'алай, му-
карриб Саба3, обнес стеной 3Аввам, храм
’Алмакаха, в день, когда он принес
жертву 'Астару и установил всю общ¬
ность бога и господина и Договора и
соглашения. [Во (имя) 'Астара и Хав-
баса] и 3Алмакаха.
Йада°ил Зарих, сын Сумху'алай,
мукарриб Саба3, построил храм 3Алма-
:каха в день, когда он ... и установил
всю общность бога и господина и до¬
говора и соглашения. Во (имя) 'Астара
и 3Алмакаха и зат-Химйам.. .
Йада°ил Зарих, сын Сумху'алай, му¬
карриб Саба3, обнес стеной храм 3Ал-
макаха в день, когда он принес трой¬
ную жертву благовонием ХРМТ и ус¬
тановил всю общность бога и господина
и договора и соглашения. Во (имя)
'Астара и 3Алмакаха и зат-Химйам и
‘Астара Шаймама.
Йада°ил Зарих, сын [Сумху'алай,
мукарриб Саба3] ... в день, когда он
построил.. .
Все известные надписи Йада°ила Зариха 12 носят строительный харак¬
тер. Сомнения возможны лишь для RES, 4399, но и в этом тексте во
10 См. Н. Wissmann und М. Н ö f n е г, Beiträge гиг historischen Geogra¬
phie der vorislamischen Südarabien, Wiesbaden, 1952, стр. 30.
11 Принято восстановление «Корпуса», хотя причины, по которым восстана¬
вливается имя hwbs «Хавбас», неясны.
12 В надписи Fakhry, 33 сохранилось лишь имя и титул, и ее характер неизвестен.

НАДПИСИ НАДАВИЛА ЗАРИХА. СЫНА СУМХУ'АЛАИ
15
втором фрагменте имеются слова Ьпу «строить». Таким образом, и этот
текст сообщает о строительной деятельности Йада°ила, даже если он и
не имел чисто строительного характера.
Большинство надписей Йада°ила Зариха построено по следующей
схеме: за полным именем и титулом мукарриба идет сообщение о постройке
(Ьпу или gn5) какого-либо сооружения, после чего следует вторая часть
надписи, начинающаяся со слова ywm «когда; в день, когда» 13. Эта часть
надписи, как правило, по своему содержанию резко отличается от первой;
более того, в большинстве случаев вторая часть текста рассказываемо таких
событиях, которые никогда не встречаются как основная тема надписи
мукарриба или как первая часть такой надписи. Это, например, так
называемая «формула федерации»14 (CIH, 366 а и |J; CIH, 957; RES,
3949). Текст формулы совпадает полностью, но только в RES, 3949, вто¬
рая часть надписи дает формулу без каких-либо добавлений, в остальных
трех текстах добавления различные. В GIH, 957 и CIH, 366 а эти добав¬
ления говорят о принесении различного рода жертв 15. В двух случаях
во второй части надписи идет речь о строительных работах (RES, 4399 и
RES, 3950), но, по-видимому, эти строительные работы чем-то отличаются
от тех, которые составляют предмет первой части надписей 16. Наконец,
в ряде надписей Йада°ила имеется и третья часть — заключительное обра¬
щение к богам (CIH, 366 а и р; CIH,957; RES, 3949; RES, 3950); в нем мо¬
гут упоминаться различные божества, но начинается перечень всегда
с'Астара; во всех известных нам случаях упоминается также бог луны,
’Алмаках.
При сравнении надписей Йада'5ила Зариха с надписями других мукар-
рибов выясняется ряд интересных моментов: при очень значительном
сходстве: в форме имени, в титулатуре, в темах надписей и т. д. — тексты
Йада°ила Зариха отличаются многими существенными особенностями.
Так, заключительное обращениё к божествам, частое в надписях Йада°ила,
совершенно не встречается в надписях других сабейских мукаррибов 17.
Отметим, что такое посвящение часто содержится в надписях периода му¬
каррибов, авторами которых являются частные лица (см., например,
CIH, 967, RES, 4226 и т. д.) или местные владетели (например царь ’Арба'ам:
CIH, 487 и Fakhry, 69) 18.
Наличие посвящения в ряде надписей Йада<5ила становится понятным
из их содержания: оно встречается только в надписях, которые сообщают
о строительстве храмов, причем все эти надписи имеют формулу посвяще¬
ния. Это подводит нас к другому интересному моменту: хотя нам известны
надписи не менее чем 15 мукаррибов Саба5, только в надписях Йада°ила
13 О значении термина ywm см. М. Н о f п е г, Altsüdarabische Grammatik,
Leiden, 1943, § 127, стр. 167; A. J a m m е, Inscriptions sud-arabes des Alentours de
Mâreb, «Cahiers de Byrsa», V, 1955, стр. 268. Не имеет второй части с ywm только
текст G1, 1122 + 1116 + 1120; неизвестно также имелась ли она в надписи Fakhry, 33.
14 Это название, прочно вошедшее в литературу (немецкое «die Bundesformel»,
французское «la formule de fédération»), мы употребляем только как условный термин,
не связывая его с реальным значением формулы.
15 См. ниже. В надписи CIH 366 р текст в этом месте не сохранился,
н можно лишь установить, что добавление в этой надписи отличалось от добавлений
в CIH, 366 а и CIH 957.
16 В надписи RES, 4399 от второй части текста сохранились лишь слова ywm/bny,
не позволяющие уточнить характер и объект строительства. В RES, 3950 для харак¬
теристики строительных работ употреблен глагол csy «сооружать, воздвигать, устраи¬
вать», не встречающийся в других надписях Йада°ила. См. также ниже.
17 За исключением фрагментированной надписи RES, 4814, где сохранилось лишь
имя автора и посвящение.
13 В этих надписях в формуле посвящения упоминаются не только божества,
но и мукаррибы.

16
А. ЛУНДИН
имеются сообщения о постройке храмов 1е. Предложить какое-то объяс¬
нение этому явлению не представляется возможным, можно только отме¬
тить, что, хотя из южной Аравии нам известно поистине громадное коли¬
чество храмов, надписи о строительстве их весьма редки 18 * 20.
Характерной особенностью надписей Йада°ила является то, что мы назо¬
вем «датировочной формулой», т. е. вторая часть надписи, присоединяемая
словом ywm, причем оно делит надпись на две части, резко разграниченные
по содержанию21. Такая датировочная формула встречается во всех
надписях Йада"ила, кроме G1, 1122+1116+1120, и в ряде надписей других
мукаррибов или частных лиц. Обращение к текстам мукаррибов показы¬
вает, что в большинстве случаев датировочная формула выражена стан¬
дартной фразой, повторяющейся в нескольких текстах; таковы сообщение
о ритуальной охоте 22 и так называемая «формула федерации» 23. По-види¬
мому, подобные параллели можно подобрать и к другим известным нам
вариантам датировочной формулы24.
Анализ надписей мукаррибов, имеющих датировочную формулу, по¬
казывает, что во всех случаях, когда можно установить характер основной
части текста, она содержится в надписях, связанных с культовыми дей¬
ствиями. Таковы надписи Йада°ила Зарихао строительстве храмов (CIH,
366 а и P; CIH, 957; RES, 3949; RES, 3950) и надписи о сооружении ал¬
тарей (CIH, 367; RES, 4177; RES, 4635= J, 538; автор последнего текста—
не мукарриб). Интересно, что датировочная формула содержится также
в тексте RES, 3948, рассказывающем об обнесении стеной города Кутала,
в то время как нам известен целый ряд параллельных надписей об обне¬
сении стеной городов, не содержащих датировочной формулы (см., напри¬
мер, RES, 4850; G1, А 776; G1, А 777 и т. д.). Но об обнесении стеной
Кутала упоминает другой текст, RES, 3946; из него следует, что построй¬
ка связана с мирным присоединением Кутала к сабейскому государ¬
ству в результате какого-то соглашения или договора 25 26. Весьма вероятно
.предположение, что это соглашение сопровождалось действиями культо¬
вого характера, которые и послужили причиной включения в RES, 3948
датировочной формулы.
18 Строительство храмов упоминается также в надписи RES, 3943, автор которой
неизвестен. Наличие посвящения в RES, 4814 позволяет сделать вывод, что этот
текст также сообщал о строительстве храма.
20 Так, о строительстве храма царем Ма'йна сообщает единственный текст (RES,
2831), который интересен также тем, что только он дает параллель к сабейской так
называемой «формуле федерации».
21 Ряд больших надписей мукаррибов (RES, 3943; RES, 3945; RES, 3946 и, может
быть, некоторые другие) распадается на большое количество частей или параграфов,
вводимых словом ywm (см. N. Rhodokanakis, Altsabaische Texte, I, SBAW,
206, 1927, стр. 33—35). Содержание некоторых из них дает параллели к датировочным
формулам других надписей, что позволяет нам привлечь и эти тексты, хотя они и не
имеют такого двучленного деления.
22 RES, 4177, 3—4: ywm/s(y)d/§yd/'ttr/wkrwm. Ср. также RES, 3946, 7, и зна¬
чительно более позднюю Ry, 544, 3—4. Перевод формулы см. G. Ryckmans,
Inscriptions sud-arabes, XV série, «Le Museon», LXX, 1957, стр. 111—112.
23 RES, 3948, 2—3: ywm/hws t/kl/gwm/d’lm/wsymm/widjhblm/whmrm; RES, 3949;
RES, 3946; или с различными дополнениями: CIH, 366 a и (): CIH, ’957; RES, 3945,1,
и, по-видимому, CIH, 367, 2—4, причем в некоторых случаях в надписях разных
авторов эти дополнения совпадают—ср., например, CIH, 957: ywm/dbh/'ttr/whwSt... п
RES, 3945,1: ywm/hwçt... wdbh/'ttr или CIH,366а: ywm/h'/hrmtm и фрагменты Fakhry,
34: whyVhrm[tm] и CIH, 869: why‘/hr[mtm]; иногда дополнение представляет само¬
стоятельную датировочную формулу — ср. CIH, 366а: ywm/h'/hrmtm и RES, 3946, 7:
ywm/h'/mhy' и!ш CIH, 439, 2: ywm/tqdm/mhy'/drwnhn.
24 Так, формула ywm/bny в поврежденной надписи Йада°ила RES, 4399 находит
параллель в RES, 3943, 4, 6, а формула ywm/'sy в RES, 3950, может быть, найдет
параллель в поврежденном тесте CIH, 635.
26 См. Rhodokanakis, Altsabaische Texte, I, стр. 84—86; ср. также
Ryckmans, Institution, стр. 72.

НАДПИСИ НАДАВИЛА ЗАРИХА, СЫНА СУМХУ'АЛАИ
17
Наконец, датировочные формулы встречаются в больших текстах,
рассказывающих о походах и политических действиях мукаррибов (RES,
3943; RES, 3945; RES 3946). По-видимому, сама постановка таких надпи¬
сей носила культовый характер; это, быть может, подтверждается тем, что
надписи RES, 3945 и RES, 3946 обнаружены в храме.
Таким образом, связь датировочной формулы с культовым характером
надписи несомненна, она окончательно доказывается тем, что, как мы
увидим ниже, содержание датировочной формулы составляют действия
культового и сакрального характера.
Встает вопрос о значении «датировочной формулы»: действительно ли
она имеет датирующий характер, и если так, то идет ли речь о датировке
по событиям правления мукарриба или о более полной и развитой системе.
В сабейском государстве, как показало исследование Бистона, при¬
менялась система датировки по эпонимам 26. К периоду мукаррибов, оче¬
видно, можно отнести два датированных текста — CIH, 555 и J, 54026 27,
датировочная часть которых составлена по формуле: bwrh/X/drswt/
/N/bn/hzfrm «в месяце X эпонимата N. из рода Хазфарам» 28.
С этими текстами интересно сопоставить надпись CIH, 967, автор ко¬
торой, происходящий из рода Хазфарам, поставил свою надпись ywm/
rsw/‘ttr «в то время, когда он исполнял жреческие функции сАстара»29.
Здесь, очевидно, также надпись, датированная по эпониму, но так как
автором ее является сам эпоним, то вместо обычной формулы датировки
drswt/ N/bn/hzfrm употреблено то, что мы именуем («датировочной форму¬
лой»: ywm/rsw30. Таким образом, надпись CIH, 967, как нам кажется,
убедительно свидетельствует, что датировочная формула действительно
имела датирующий характер.
Второй вопрос: имеем ли мы дело с датировкой по событиям или с более
точной системой? Для своего разрешения он требует привлечения боль¬
шого и сложного материала, прямо не относящегося к исследуемой теме.
Можно лишь указать, что для двух наиболее изученных образцов датиро¬
вочной формулы — сообщения о ритуальной охоте и так называемой «фор¬
мулы федерации» — существуют две точки зрения. По одной из них, это
были регулярные, по-видимому, ежегодно повторяемые действия31, по
другой — какие-то экстраординарные события, связанные, например,
с восшествием на престол нового правителя или даже с установлением
26 См. A. F. L. В е е s t о n, Epigraphic South Arabiau Calendars and Dating,
L., 1956, стр. 28—34.
27 Бистон полагает, что датировка по эпонимам не засвидетельствована для пе¬
риода мукаррибов. Но палеографические признаки заставляют отнести к этому пе¬
риоду указанные надписи, сближающиеся также по ряду эпиграфических признаков:
см. А. Л у н д и н, СВ, 1959, № 2, стр. 211—212.
28 Термин rswt этимологически обозначает «жречество, жреческий сан», но в дан¬
ном контексте значение «эпонимат» бесспорно: см. В е е s t о п, ук. соч., стр. 31 и
прим. 76.
29 Видимо, такой же характер носит и поврежденный текст G1, 1131 + 1132 +
+ 1134 (см. М. Н ö f п е г, Drei- sabäischen Personenwidmungen, WZKM, 51, 1948,
стр. 40—42), где в строке 1 названы два автора надписи (но имя рода не сохранилось),
а в строке 2 после лакуны следует: rsw/'ttr. Если наше предположение верно, то сле¬
дует восстанавливать в строке 1: bh/hzfrm, а в строке 2: ywm.
30 Ср. ассирийский обычай, по которому эпонимы в год своего эпонимата уста¬
навливали стелу, иногда с надписью, на определенной площади города Аппнура:
см. И. М. Дьяконов, Ассиро-вавилонские источники по истории Урарту, ВДЙ,
1951, № 2, стр. 310. Интересно отметить, что в литературе имеются сведения, что в кол¬
лекции Глазера содержится ряд неизданных текстов, параллельных CIH, 967 (см.
N. Rhodokanakis, Katabanische Texte zur Bodenwirtschaft, II, SBAW, 198,
Abh. 2, Wien, 1922, стр. 52—53; Ryckmans, Institution, стр. 90—91).
31 См., например, Rhodokanakis, Altsabäische Texte, I, стр. 33—39;
A. F. L. B e e s t о n, The Ritual Hunt, «Le Muséon», 61, 1948, стр. 183—196.
2 Вестник древней истории, № 3

18
А. ЛУНДИН
династии 3?. Обе точки зрения в настоящее время можно считать равно
аргументированными. Однако, исходя из культового характера дати-
ровочной формулы, гипотеза о регулярности кажется предпочтительной.
Надписи Йада°ила Зариха позволяют судить о деятельности этого
правителя и установить до-известной степени круг его функций и прерога¬
тив. Прежде всего броеается в глаза строительная деятельность. Нельзя
не согласиться с мнением Ж. Рикманса, что «именно в области строи¬
тельства... наиболее часто проявлялась деятельность мукаррибов»* 33.
Действительно, выше мы уже могли видеть, что все надписи Йада°ила но¬
сят строительный характер.
Строительные -работы в надписях Йада°ила характеризуются только
двумя глаголами: или Ьпу «строить, построить» (CIH, 366 P; RES, 3949)
или gn? «обносить етеной, возводить стену» (CIH, 366 a; CIH, 967; RES,
3950; G1,-1122+1116+1120). Термин gn5 часто встречается в надписях му¬
каррибов Саба5 в применении к городу (см., например: RES, 3945 , 6;
RES, 3948; RES, 4850 и т. д.) или крепости (см., например, RES, 4904, 2)
и обозначает постройку стены, окружающей город. В надписях Йадарила
глагол gn5 встречается также в тех случаях, когда-идет речь о строитель¬
стве храма (см. CIH, 366 P; CIH, 957; RES, 3950). По археологическим
данным известно о существовании в южной Аравии трех так называе-
шх «овальных храмов», посвященных богу луны 5Алмакаху: знаменитого
храма 5Аввам в Марибе, храмов в Сирвахе и ал-Масаджид 34; все эти храмы
построены Йада°илем Зарихом. К сожалению, раскопки производились
только в Марибском храме и не были доведены до конца 35 — насколько
можно судить, они совершенно не затронули наиболее древних слоев,
современных основанию храма.
Надпиеи о строительстве храмов с глаголом gn5 были найдены на
«овальной стене» и, без сомнения, говорят о постройке этой стены. Инте¬
ресно, что встречаются парные надписи, рассказывающие о постройке
-(Ьпу) и обнесении стеной (gn5) одного и того же храма: в Сирвахе (CIH,
366 а и р) и в ал-Масаджид (RES, 3949 и RES, 3950). Надписи с гла¬
голом Ьпу обнаружены на той же стене, но разница глаголов показывает,
что в этих текстах идет речь о постройке каких-то других сооружений.
Напрашивается вывод, что надписи с Ьпу говорят о каних-то дополнитель¬
ных постройках, возведенных уже после овальной стены. К сожалению,
храмы в Сирвахе и ал-Масаджид не раскапывались, а храм в Марибе не
имеет параллельной надписи с Ьпу, и материала для суждения о реальном
значении глагола Ьпу в текстах о постройке храмов нет.
Наибольшее число1 надписей Йадарила, как мы видим, сообщает о его
'деятельности по строительству культовых сооружений, храмов. Но он
принимал участие и в возведении общественных построек, о чем сообщает
надпись G1, 1122+1116+1120, рассказывающая о возведении стены
■Марда^м (gn5/mrdcïn). О характере имени нам ничего не известно 36.
‘ 32 См., например, Ryçkmans, Institution, стр. 67—68; М. Н о f п е г, War
'dèr sabâische Mukarrib ein Priestérfürst? WZKM, 54, 1957, стр. 84—85.
"sa Ryckmans, Institution, стр. 62.
Ь* См. W i s s m a n n - H о f n e r, Beitrâge, стр. 22, 28 и 30.
35 См. F. P. A Г b r i g h t, Excavations at Marib in Iemen, «Archaeological Disco¬
veries in South Arabia», éd. R. Bowen ahd F. P. Albright, Baltimore, 1958,
стр.' 215—'268.
33 Оно встречается также в надписях CIH, 368, 6; CIH, 605 bis, 5 и восстановленное
в CIH, 350, 4 и СГН, 653. НадйИсиCIH, 350; СГН, 605 bis и CIH, 653 относятся к зна¬
чительно более' позднему времени. CIH, 368, автором которой является «друг» (mwd)
Сумхусалай и Йаса°амара, относится к периоду мукаррибов; палеография текста
неизвестна. Но эта' надпй'сь была наедена Галеви в Хиэмат абу-Саур в верхнем Джнуфе,
кто не позволяет1 идентифицировать mrdcm обоих текстов.

НАДПИСИ ИАДА” ИЛА ЗАРИХА, СЫНА СУМХУ САЛАИ
10
Обращение к параллельным надписям других мукаррибов Саба5, в част¬
ности Кариба’ила Ватара, сына Замар'алай (G1, А 776; G1, А 777; RES,
4850 и т. д.) 37, где объектом глагола gn5 всегда является город, позволяет
понимать mrd;m как название города, откуда происходит исследуемый
текст. В дневниках Глазера эстампажи, составляющие эту надпись,
обозначены как происходящие из ал-Джадйды; археологические описания
этого района сообщают, что ал-Джадйда—современное поселение па дороге
Марио—Тимна'; рядом с ним находится небольшое городище ал-Мукис,
с которого происходят надписи G1, 1111—1125 и 1333. Древнее назва¬
ние городища неизвестно 38 *. С этим городищем и следует отождествить
mrd'm исследуемой надписи. Наше мнение подтверждается также тем,
что исследуемый текст был высечен в нескольких экземплярах зэ, что
характерно именно для текстов на городских степах 40.
Среди строительных надписей других мукаррибов видное место за¬
нимают надписи о строительстве оросительных сооружений 41, однако
среди надписей Йада°ила таких текстов нет. Видимо, это объясняется
просто фрагментарностью дошедших до пас данных, ибо датировочная
формула надписи RES, 3950, свидетельствует, что Йада°ил строил ороси¬
тельные сооружения. Текст ее гласит: ywmAsy/ysqr/w’dhbh «в то время,
когда он соорудил Йашкур и орошенные земли ее» 42.
На первый взгляд кажется, что в надписи RES, 3950, датировочная
формула не имеет культового характера, однако нужно отметить, что
в обществах древнего Востока постройка ирригационных сооружений
часто считалась культовым действием. Можно предположить, что и
в древней южной Аравии ирригационные работы также рассматривались
как культовые. Некоторые данные подтверждают это предположение. Так,
анализ ранней минейской надписи RES, 2980 43 и сабейской надписи пе¬
риода мукаррибов RES, 3943, проделанный Ж. Пиронн, привел ее к вы¬
воду, на наш взгляд, убедительному, что в этих текстах термин dhb обо¬
значал не только орошенную территорию, но и храм или какое-то другое
культовое сооружение, помещавшееся па этой территории 44.
Исследование показывает, что действия, связанные с культом, состав¬
ляли очень значительную часть деятельности Иадас 5ила. К ним относится
по только строительство разного рода храмов и возведение храмовых стен,
37 В которых, как и в G1, 1122 + 1116 + 1120, нет датировочной формулы.
38 См. Wissmann - II ö f п е г, Beiträge, стр. 36—37. Кроме исследуемого
текста, опубликована также надпись Gl,1121 (Ryckmans, ВО, IX, стр. 137 и прим. 1),
высеченная правителем Катабана и катабанская по языку. Ср. также неизданные
надписи RES, 3668 = G1, 1117; RES, 3669 = G1, 1333; RES, 3675 = G1, 1121 (P i-
renne, Paléographie, стр. 264—265).
38 Неизданные надписи G1, 1123; G1, 1124 и GI, 1125 идентичны с G1, 1120, состав¬
ляющей конец исследуемого текста: см. М. II ö f п е г, Die Sammlung Е. Glaser,
SBAW, 222, Abh. 5, Wien, 1944, стр. 44; Ryckmans, ВО, IX, стр. 136.
40 См. Ryckmans, Institution, стр. 63.
41 Там же, стр. 62—64.
42 Глагол csy «сооружать, воздвигать, устраивать» хорошо известен по надписям
периода мукаррибов (см. GUI, 516, 10, 14; RES, 3945, 2—3; RES, 3954; RES, 4922
ii т. д.), ysqr—имя собственное, не встречающееся в других текстах (см., однако,
«Al-Hamdanis südarabisches Mustabih», ed. О. Lofgren, Uppsala, 1953, № 608).
Термин dhb (см. ’dhb) хорошо известен по надписям, он обозначал первоначально
поток, орошавший какие-то земли, а позднее и орошенную территорию (см. N. R h о-
d о k а п а к i s, Studien zur Lexicographie und Grammatik des Altsüdarabischen,
II, SBAW, 185, Abh. 3, Wien, 1917, стр. 113—114).
43 Ж. П и p e н н (Paléographie, стр. 134) относит ее к графическому перио¬
ду В 3. По принятой форметитулатуры Ж. Рикмане относит ее также к раннему пе¬
риоду (Ryckmans, Institution, стр. 14—15).
44 Действительно, в этих текстах говорится о посвящении богам и о «расхище¬
нии» dhb (см. Pirenne, Paléographie, стр. 257—260).
2*

20
А. ЛУНДИН
но и действия сакрального порядка, о которых рассказывают датировоч-
яые формулы его надписей.
Среди них первое место занимает заключение так называемой «феде¬
рации», действие не вполне ясное, но, несомненно, имеющее сакральное
значение 45. Кроме того, следует отметить также принесение жертвы
‘Астару (CIH, 957: ywm/dbh/'ttr), известное также по надписи мукарриба
Кариба’ила Ватара RES, 3945, и в обоих случаях сопровождающее
«формулу федерации».
Особого внимания заслуживает выражение hVhrmtm/sltt’d надписи
CIH, 366 а 46. Формула, видимо, имела культовое значение 47, но реальный
смысл ее остается неясным; Ж. Рикмане считает ее параллелью к выраже¬
нию dbh/sltt/’dbhm в RES, 3945,1, но без достаточных оснований48.
Значение формулы становится ясным из привлечения параллельного
контекста надписи CIH, 439, 2, где термину hrmt соответствует хорошо
известный термин drw, обозначающий какой-то сорт благовоний.
Глагол hy‘ в таком контексте обозначает «умащать благовониями, при¬
носить в жертву благовония» 49, а всю формулу ywm/hVhrmtm/sltt’d
следует переводить «когда он принес тройную жертву благовонием Хрмт».
Интересно отметить, что все сакральные действия Йада°ила Зариха
обращены к одному божеству—'Астару. Особенно наглядно это видно в над¬
писях о построении храмов, когда возводится храм бога луны ’Алмакаха,
а посвящение начинается с обращения к ‘Астару и в датировочной
формуле говорится о принесении жертвы ‘Астару 50 * *. Умащение благово¬
ниями, как показывает надпись CIH, 439, также связано с ритуалом
‘Астара. Видимо, и других мукаррибов следует рассматривать как жрецов
‘Астара: так, ритуальная охота по этнографическим данным была посвя¬
щена ему 61.
‘Астар, который в южной Аравии, как и в Угарите, был мужским
божеством, является одним из древнейших общесемитических божеств и.
Обычно считается, что в государствах южной Аравии бог луны (’Алмаках,
Вадд, Син) являлся главой пантеона и что даже в древнейших надписях
сохранились лишь следы древнего культа ‘Астара; приведенные данные
45 «Формуле федерации» посвящено довольно много работ, что позволяет автору
не останавливаться на ней подробно; см. особенно Н ö f п е г, War der sabäische Mu-
karrib..., стр. 77—85.
46 Фрагменты этого же выражения см. CIH, 869; Fakhry, 34, 1 и Fakhry, 35 (см.
также выше, стр. 16, прим. 23). Надпись Fakhry, 34, вообще, видимо, давала очень
близкие параллели к CIH, 366 а, ибо там одновременно с исследуемым выражением
сохранился также фрагмент «формулы федерации».
47 См. ßhodokanakis, Studien, II, стр. 14 и прим. 4; R у с k m a n s,
Institution, стр. 65, прим. 8.
48 Там же. По нашему мнению, этому выражению RES, 3945, в надписях Йада°ила
скорее соответствует выражение CIH, 957: dbb/'ttr, а параллели к исследуемой фор¬
муле следует искать в RES, 3946, 7 и CIH 439, 2; см. выше, стр. 16, прим. 23.
48 В северноарабском языке корень hyc означает: «растекаться, разливаться,
размазываться» (о жидкости, скорее — вязкой, в частности, о расплавленном ме¬
талле), см. A. Biberstein-Kazimirski, Dictionnaire arabe-français, II,
P., 1860, стр. 1467—1468; cp. также Rbodokanakis, Altsabäische Texte, I,
стр. 83, Црим. 7.
50 Напомним также, что в период мукаррибов Саба5 энонимат был связан с жре¬
чеством ‘Астара; см. выше.
61 См. В е е s t о n, The Ritual Hunt, стр. 195—196. Этимология слова mkrb
«мукарриб» (см. минейский глагол skrb, tkrb и катабанский tkrb «посвящать, прино¬
сить в жертву») также позволяет рассматривать мукаррибов как жрецов (cp. Н ö I-
п е г, War das. sabäische Mukarrib..., стр. 77—79).
62 W. C a s k e 1, Die alten semitischen Gottheiten in Arabien, «Le antiche divi·
nità semitichö», Roma, 1958, стр. 105— 10fr.

21
НАДПИСИ ИАДА° ИЛА ЗАРИХА, СЫНА СУМХУ<АЛАИ
заставляют пересмотреть это положение для периода мукаррибов Саба5.
Одновременно связь сабейских мукаррибов с культом 'Астара позволяет
высказать предположение о глубокой древности института мукаррибов и
о его генетической связи с родоплеменной организацией.
Среди надписей Йада°ила Зариха нет текстов, рассказывающих о
его военных походах, но по косвенным данным можно судить, что в пе¬
риод его правления сабейское государство вело успешную войну с Ката-
баном: это следует из надписи G1, 1122 + 1116 + 1120, рассказывающей
об обведении стеной катабанского города Марда'ам 53.
Надписи других мукаррибов отражают те же стороны их деятель¬
ности: общественное, ирригационное и культовое строительство и сакраль¬
ные действия. Это позволяет распространить выводы о характере дея¬
тельности мукаррибов, полученцые из надписей Йада°ила Зариха, на дру¬
гих правителей Саба5, носивших этот же титул. Однако соотношение этих
сторон в надписях разных мукаррибов может сильно меняться. В частно¬
сти, культовое строительство и сакральные действия, превалирующие
в надписях Йада°ила, значительно меньше представлены в надписях дру¬
гих мукаррибов, где превалирует строительство общественных и ороси¬
тельных сооружений. Это позволяет высказать предположение, что различ¬
ные функции (сакральная, строительная и т. п.) были (или могли быть)
разделены между отдельными мукаррибами.
Разбирая деятельность и функции мукаррибов, Ж. Рикмане выделяет
также политическую деятельность 64, включая в нее «декреты» (надписи
об установлении налогов и податей), надписи о присоединении территорий
и т. п. Однако тексты Йада°ила ничего не сообщают нам о его деятельности
такого рода 55 56. Когда исследователь имеет дело с эпиграфическим матери¬
алом, отсутствие упоминаний всегда может объясняться только фрагментар¬
ностью дошедшего до нас материала и не дает никаких оснований для выво-
дов.Тэм не менее наличие в нашем распоряжении восьми наднисейЙада°ила-
Зариха в значительной мере устраняет возможность случайности. Обро-
щение к надписям других мукаррибов, трактующим о политической
деятельности, подтверждает такое мнение: действительно, имеется всего
лишь восемь текстов; говорящих об этой стороне деятельности мукар¬
рибов, причем их можно разбить на две группы. К первой, насчитывающей
три текста (CIH, 610; CIH, 637; CIH, 563 + 956), относятся «декреты»,
характерной особенностью которых является отсутствие титула mkrb/sb5
«мукарриб Саба5». В любом случае, считать ли авторов этих надписей му¬
каррибами или нет, отсутствие титула позволяет думать, что эти тексты
относятся к области деятельности, не свойственной мукаррибам (по край¬
ней мере — первоначально) и не характерной для них. Ко второй группе
относятся три надписи (RES, 3943; RES, 3945; RES, 3946), а также два
фрагмента аналогичных текстов (CIH 363; RES, 3916). Они рассказывают
прежде всего о военных походах и о захватах или мирных присоедине¬
ниях земель. Эти тексты отличаются от остальных надписей мукаррибов
не только темой, но и своими большими размерами, наличием ряда
общих формул, схемой построения и т. д. Наличие в них многочисленных
оборотов с ywm, имеющих, как показано выше, культовый характер 66,
и обнаружение тех из них, местонахождение которых известно, в храмах
позволяет говорить, что эта группа надписей имеет культовый характер
63 См., выше. Ср. также Ryckmans, ВО, IX, стр. 137.
54 См. J. Ryckmans, Institution, стр. 68—75.
66 Ж. Рикмане (Institution, стр. 72) относит к этому разделу надпись RES,
3950, но это просто недоразумение, ибо в тексте нет указываемого им глагола qny.
56 См. также выше, стр. 16—17.

22
А. ЛУНДИН
и входит в сферу компетенции мукаррибов именно в связи со своей культо¬
вой стороной.
Все это позволяет высказать гипотезу, что политическая деятельность
(установление налогов и податей, законодательные акты и т. п.) не вхо¬
дила в сферу деятельности мукаррибов, во всяком случае не органически
свойственна мукаррибам. По-видимому, мукаррибы — родоплеменная
администрация, на которой лежали прежде всего хозяйственные функции:
возведение ирригационных сооружений и общественных построек (к кото¬
рым, естественно, относятся к культовые: храмы, алтари и т. д.) и функции
сакрального порядка: выполнение ритуала служения ‘Астару, т. е. при-
] есеттие разного рода жертв, ритуальная охота и т. д.

Э. Л. Казакевич
БЫЛИ ЛИ РАБАМИ ΟΙ ΧΩΡΙΣ 0ΙΚ0ΓΝΤΕΣ?
Термин οϊ χωρίς οΐκοΰντες, «живущие отдельно», в середине IV в. до н. э.
обозначал лиц, которые, подобно метекам и самим гражданам, иногда
призывались на службу в афинский; военный флот. Это известие содержит¬
ся у Демосфена, больше никаких сведений о них источники того времени
не содержат. Казалось бы, точное определение их места в афинском об¬
ществе должно оставаться проблематичным. Однако в современной науч¬
ной литературе данный вопрос обычно представлен как фактически уже
решенный. На основании двух по существу довольно близких друг другу
(и, как мы увидим, генетически явно связанных друг с другом) толкований
лексикографов позднеантичного и византийского времени содержание
категории οϊ χωρίς οϊν.οϋντες принято считать установленным в рамках
двух вариантов. Такое решение проблемы, особенно в том варианте, с ко¬
торым мы прежде всего будем иметь дело, крепко укоренилось в концеп¬
циях современных историков о положении рабов в классических Афинах.
К этому решению приводит не сопоставление и анализ имеющихся в дей¬
ствительности сведений о οϊ χωρίς οϊκούντες, а искусственное расширение,
так сказать, терминологической базы этого понятия, что создает видимость
относительно солидной аргументации источниками. Таким образом, во¬
прос о «живущих отдельно» оброс, как корабль морскими, улитками, цет
лым слоем привлеченного уже в нашу эпоху материала, в котором прежде,
всего исследователю нужно разобраться.
Лексикограф II в. н. э. Гарпократион высказал мнение, что «живущие
отдельно» были, очевидно, вольноотпущенниками, второй, лексикограф,
уже византийской эпохи, повторив это определение, предложил и альтерт
нативное истолкование, по которому этот термин относился к рабам, живу¬
щим отдельно от своих владельцев. Оба варианта (о них более подробно
пойдет речь в дальнейшем) имеют своих сторонников в современной науч¬
ной литературе: первый, находит наиболее авторитетную поддержку в 3-м
издании пособия Г. Бузольта, последний — в работе У Л. Уэетерманна.
Приверженцы второго мнения относят название «живущие отдельно» к тем
рабам в Аттике, которым позволялось иметь собственное предприятие,
зарабатывать деньги для себя, пользуясь при этом в значительной мере
экономической самостоятельностью и другими привилегиями, в качестве

24
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
не последней из которых упоминают право жить отдельно от владельца 1.
Б связи с этой категорией в литературе часто ссылаются на источники клас¬
сического периода, в которых имеются упоминания о рабах, работавших
не у своих владельцев. Из этой же группы источников черпают еще одно
название для категории в целом: ανδράποδα μισθοφοροΰντα * 2; там же находят
термин άποφορά, обозначавший плату, вносимую рабом своему владельцу.
Мы не оспариваем здесь того факта, что в Афинах существовали рабы,
которым рабовладельцы предоставляли по своему усмотрению те или
иные привилегии как экономического характера, так и касающиеся их
личной жизни. Не подлежит также сомнению, что значительное число
рабов Аттики жило отдельно от их владельцев. Априорно, однако, трудно
представить себе, чтобы эти группы — привилегированные рабы и рабы,
живущие отдельно от своих владельцев,— составляли одну социальную
категорию. А между тем такое отождествление широко принято в научной
литературе. Доведенным до логической крайности можно видеть его у
Уэстерманна, который в категорию привилегированных рабов включает
«живущих отдельно» рабов, отданных своими господами на эксплуата¬
цию нанимателям — владельцам ремесленных мастерских и предпри¬
нимателям в рудниках. Таким способом привилегированное поло¬
жение приписывается уж очень обширной части рабского населения
Аттики.
Столь расширенному пониманию категории привилегированных рабов
безусловно способствовало произвольное обращение с источниками,
приводимыми в связи с этой группой, а также связывание с ней названия
ανδράποδα μισ&οφορούντα. Последний «термин» встречается лишь дважды
в источниках классического периода 3. Его связывают с рабами, имевшими
некоторую самостоятельность в организации их работы, не только те ав¬
торы, которые относят οί χωρίς οίκούντες к вольноотпущенникам 4 * 6, но и
те, которые считают последнее выражение также и обозначением привиле¬
гированных рабов Б. Более того, привилегированным рабам приписыва¬
ется название ανδράποδα μισθ-οφορούντα даже тогда, когда признается, что
это выражение там, где оно встречается, относится к совершенно другой
* Стабильность, с которой это истолкование цринято в научной литературе,
можно видеть из кратких цитат из работ, посвященных главным образом другим
проблемам. Парч характеризует χωρίς оίκών как «полусвободный раб» — J. Partsch,
Griechisches Bürgschaftsrecht, Lpz—В., 1909, стр. 136 (ссылаясь на Боше). Зиммерн
просто замечает: «Рабов, работавших »на свой счет“ (on their own), называли
χωρίς οίκούντες (Dem., IV, 36)» — A. E. Zimmern, The Greek Commonwealth, Oxf.,
1922, стр. 264. Морроу пишет: «Многие из рабов в Афинах жили отдельно от своих
господ ..., имея свои предприятия ...», и в примечании автор называет таких рабов
χωρίς οίκούντες — G. R. Morrow, Plato's Law of Slavery in its Relation to Greek
Law, Urbana, 111., 1939, стр. 73.
2 Или же: δούλοι μισθοφορουντες — по существу то же самое понятие, выражен¬
ное в иной форме, о применении которой, насколько мне известно, имеется свиде¬
тельство только для византийской эпохи— В е к к е г, Anecd., I, 212, 12, где речь
идет о μισθοφόρου ντες δούλοι, которые «теперь» (vüv) стоят у Анакейона, т. е. у древ¬
него святилища Диоскуров.
* М 6 и 7 в прилагаемом списке источников. На этот факт указал еще полвека тому
назад английский ученый У. Уайз, критикуя истолкование ανδράποδα μισθοφορουντα
у Боше (см. ниже, прим. 5) и в других обобщающих работах того времени—W. W у s е,
The Speeches of Isaeus, Cambr., 1904, комм, к Isae., VIII, 35 (мой Μ 7).
4 См. G. B u s о 1 t, Griechische Staatskunde, I, München, 1920, стр. 274, 985;
O. S chulthess, RE, s. v. μισθοφοροΰντες, Hlb. 30, стб. 2078 (1932 г.).
6 См. G. Gilbert, Handbuch der griechischen Staatsalterthümer, Lpz, 1893,
стр. 191; L. Besuchet, Histoire du droit privé de la république athénienne, P.,
1897, II, стр. 445 слл.; Partsch, ук. соч., стр. 136. У. Л. Уэстерманн придерживался
того же взгляда — см. ниже. Ср. Morrow, ук. соч., стр. 18, 73.

БЫЛИ ЛИ РАБАМИ ο'ι χωρίς οίκοΰντες?
25
категории — к рабам, сданным в аренду 6. Подобно этому, и о «живущих
отдельно» в пособии Г. Гильберта мы читаем, во-первых, что они были ра¬
бами и, во-вторых, что в единственном месте в источниках классического
периода, где это выражение встречается, оно обозначает вольноотпущен¬
ников 7. Столь же произвольно обращаются со словоупотреблением источ¬
ников там, где речь идет о форме платежа; термин αποφορά связывают не
только с платой, вносимой рабом, ведшим свое дело самостоятельно8,
но и с доходом рабовладельца от сданного в аренду раба. Это имеет
место даже тогда, когда сам автор (в данном случае Шультесс) подчеркивает
разницу между этими двумя видами эксплуатации и для сдачи рабов в
аренду ссылается на М 7, 6, 5, 8, 1, 4 (см. Приложение), где плата ука¬
зана только термином μισθός, а в доказательство того, что доход, полу¬
чаемый рабовладельцем от таких же рабов, назывался апофорой, ссыла¬
ется на А2, 3, 5, где нет речи о сдаче рабов в аренду 9.
При таком весьма свободном обращении с языком источников, когда
под одно понятие подгоняют термины μισθός, άποφορά и οί χωρίς οίκοΰντες,
возникает опасность искажения сведений источников в двух на¬
правлениях. Во-первых, создается ложное представление о наличии в источ¬
никах сравнительно многочисленных сведений о привилегированных
рабах 10. Во-вторых, из-за небрежного отношения к словоупотреблению
древних в этих же отрывках теряются ценные данные о,различных видах
эксплуатации рабов, работавших не у своих владельцев.
Эти данные содержатся и в терминах (μισθός и άποφορά), обозначавших
доход, получаемый рабовладельцем в результате эксплуатации труда своего
раба, и в контексте, в котором об этом упоминается. Этот материал имеет
скорее предположительную, чем реальную связь с проблемой οί χωρίς
οίκοΰντες, и здесь не место входить в подробности его анализа. Однако,
как уже было указано, в научной литературе термин οί χωρίς οίκοΰντες
часто представляет собой лишь одну нить в запутанном клубке терминов,
пригнанных под понятие «привилегированные рабы». Поэтому нельзя
обойтись без краткого изложения выводов, вытекающих из самостоятель¬
ного исследования текстов «М» и «А». Это нужно как для выяснения дей¬
ствительного отношения данных отрывков к категории привилегированных
рабов, так и для критики трактовки вопроса о «живущих отдельно» у са¬
мого авторитетного из современных историков рабства У. Л. Уэстерманна.
6 Ср. статью |Ш у л ь т е с с а, piodioois (RE, JHlb. 30, стб. 2116), где
говорится, что в М 6 и 7 выражение avSpäitoSov ^la&oqjopoüv относится к рабам, сданным
в аренду, со статьей «pio&c^opoüvTEi;» (RE, s. v.), где тот же автор сам применяет этот
термин (разумеется, без указания на источники) для обозначения категории «mit
wirtschaftlicher Selbständigkeit arbeitende Sklaven».
7 Gilbert, ук. соч., стр. 191, 193.
8 См. работы Бузольта, Шультесса, Боше, ук. в прим. 4 и 5.
“Schulthess, R. Е., s. v. риоФшск;. О значении рюйоТуто в М 8 см. При¬
ложение, прим. 46. Об dmoipopä как плате за сданного в аренду" раба см. также
А. В о е с k h, Die Staatshaushaltung der Athener, I, 1886, В., стр. 90 сл. (со ссылка¬
ми, среди прочих, на М 3 и 7) и дельную критику Бека по этому поводу у М. С. К у-
торги, Общественное положение рабов и вольноотпущенников в Афинской рес¬
публике. Собр. соч., I, СПб., 1894, стр. 179 сл., 213. Cp. Busolt, ук. соч., стр. 274.
3 и м м е р н (ук. соч., стр. 264) даже переводит слово атгофорй «slave-rent». Ср.
также G. L а u f f е г, Die Bergwerkssklaven von Laureion, Bd. I, Wiesbaden, 1956,
стр. 69 Сл., 84 (ссылка на Herzog); Bd. И, 1957, стр. 175; R. J. H o p p e r, The Attic
Silver Mines in the Fourth Century В. C., BSA, XLVIII (1953), стр. 247 и прим. 342.
10 Некоторые историки, например Б у з о л ь т (ук. соч., стр. 283, ср. Schul-
thess, RE, s. v. pia-öcupopoui/'rei;), подчеркивают относительно ничтожное количество
таких привилегированных рабов. Однако самое отнесение сюда рабов, упомянутых
в текстах «М» (например В u s о 11, ук. соч., стр. 274/ прим. 3, ссылка на М 6 и 7),
дает возможность включить в эту категорию и рабов, сданных в аренду. Здесь, оче¬
видно, ключевым является истолкование слова рюЭофорёш в приложении к рабам.

26
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
Отправляясь прежде всего от анализа Μ 1—4 и А 1—З11, я пришла
к общему выводу, что разница в словоупотреблении текстов «М» и текстов
«А» не случайна, а указывает на разные виды эксплуатации рабов. В обеих,
группах источников речь идет о рабах, работавших не под прямым надзо¬
ром своих владельцев. Однако положение рабов, упомянутых в текстах
«М», в корне отличалось от положения рабов, упомянутых в текстах «А»,
о чем свидетельствует именно различие в формах платежа.
Как это особенно ясно видно из текстов Μ 1—4, отношения, обозначае¬
мые термином μισθός (и родственными ему словами); в приложении к рабам
характеризуются тем, что сам раб представлялся объектом «сделки между
рабовладельцем и нанимателем. Иными словами, там, где речь идет о найме
рабов, μισθός означает не плату за труд человека, не «заработную плату»
(как в случае μισθοί, получаемых свободными) 11 12, а «арендную плату» за
нанятый предмет собственности, за самого раба. Тексты Μ 1—4 говорят,
a fortiori, что такими же были отношения, обозначаемые словами ανδρά-
ποδον μισθοφοροϋν в Μ 6 и 7 (напомню, что в таком- сочетании, эти слова
дошли до нас только в этих текстах). И на самом деле, как уже было
замечено выше (прим. 3, 6), в этом же духе иногда толкуются тексты М· 6 и
7 даже теми, кто видит в ανδράποδα μισθοφοροϋντα вообще название ка¬
тегории привилегированных рабов.
Такому толкованию М 6 и 7 не противоречит то, что в приложении"
к людям (а не к домам, животным) глагол μισθοφορέω чаще всего имеет
значение «получать наемную плату»13. Дело в том, что в хозяйственных
рассуждениях рабовладельца раб рассматривается- как вещь, в лучшем
случае как доходное имущество. Таковым можно считать «нормальный»
исходный пункт рабовладельческого образа мысли. При- особых обстоя¬
тельствах экономические отношения между рабом и рабовладельцем мог¬
ли модифицироваться, раб мог до некоторой степени выступать как
самоуправляющий субъект. Однако в текстах М 6· и 7 не только выше¬
указанные общие выводы о значении термина μισθός в приложении, к
рабам, но и непосредственный контекст применения слов ανδράποδα,
μισθοφοροϋντα к рабам указывает на то, что здесь глагол имеет значение,
«приносить арендную плату». В М 7 рядом е ανδράποδα, μισθοφοροϋντα.
упоминается и οικία μισθοφοροΰσα, т. е. «дом, приносящий μίσθιός», В М'6
параллель между άνδράποδον μισθοφοροϋν и ζεύγος (упряжка) более
двусмысленно выражена, но она все-таки напрашивается из общего
контекста (см. Приложение, прим. 45). Поэтому нет реального основания
предполагать, что слова ανδράποδα μισθοφοροϋντα обозначали рабов, поль¬
зующихся особым, привилегированным положением; еще меньше основа¬
ний для предположения, что этим выражением об1ычно обозначались
привилегированные рабы.
11 В прилагаемый список не включены два текста (Т е 1. ар. Stob., Flor., 95,
21 и 5, 67), относящиеся к послекЛассической эпохе, которые иногда связывают с ка¬
тегорией привилегированных рабов. Оба текста переданы в компилятивной, работе,
V в, н. э. как высказывания философа Те лета, время жизни которого только предг
положительно относят к концу III в. до н. э. (см. Christ — Schmid, II, стр. 88)·
Как форма- их передачи, так и неопределенная,' но, по^видимому, все-таки поздняя,
дата жизни· их автора заставляют сомневаться в применимости терминологических
оборотов этих текстов к языку классического периода.
12 Рабов, работавших самостоятельно, можно было, разумеется, нанимать для.
работы.. В таком случае они сами пойучали- piaD-oi (примером, возможно, является
Р 1 а t o, Leg., 742 а, место, некоторое обратил мое внимание Я. А. Ленцман), из ко¬
торых оЧи Должны были выплачивать своим владельцам некую долю. Но эта послед¬
няя вряд ли могла называться p-io-ö-öi;. Определение слова см. в. Р 1 a.to,
Resp., 371е.
13 В. Демосфеновском корпусе, например, |лю$о<рор£ш встречается только в этом,
значении. Cp. X е п.р Oec., I, 14.

БЫЛИ ЛИ РАБАМИ о'- χωρίς, ο'.κοϋντες?
27
Относительно термина άποφορά мы располагаем горазд®·, меньшим
количеством данных. В источниках, датируемых с конца V в. по начало
III в. до н. э., пока что удалось найти всего шесть случаев 14 его примене¬
ния к доходам,, получаемым от рабов. Это не слишком надежная основа
для твердых заключений о характере отношений, связанных с данной фор¬
мой платежа. Однако сопоставление скудных сведений этих отрывков
с рядом показаний других источников позволяет несколько уточнить при¬
нятую в литературе концепцию.
Эта концепция связывает с одной и той же формой платежа, с «ана¬
форой», два различных вида эксплуатации рабов (см. выше, стр. 25),
хотя против такого толкования говорят как словоупотребление, так
и содержание цитируемых текстов. Во-первых, термины μισθός и
άποφορά никогда не встречаются в совместном приложении к одному и
тому же доходу, как это можно было бы ожидать, если, например, понятие
μισθός являлось бы общим, a άποφορά — более частным, специфическим
определением — «slave-rent», как предполагал Зиммерн. Во-вторых, при
отношениях, связанных с термином άποφορά, рабовладельцу вносило
плату не третье лицо, не наниматель раба «за» него, а сам раб 15. Наконец,
особенностью этих отношений является еще то, что при них раб, по-види¬
мому, распоряжался какими-то средствами, из которых он вносил плату
(на что как будто намекает и предлог άπο). Об этом свидетельствует
прежде всего контекст отрывка А 5 (см. Приложение, прим. 48). Пока¬
зательным также, на мой взгляд, является и употребление άποφορά и
άποφέρω в ряде текстов V—IV вв. 16. В этих текстах данным термином
обозначается платам, взимаемая с подчиненного, но юридически свободного
населения. Такую дань, или подать, получали египетский «царь Сесо-
стрис» от своих подданныхгземледельцев (Herod., II, 109) и полис Элида
от соседних с ним лепрейцев, поля которых фактически перешли одно
время во владение элейцев, хотя лепрейцы и продолжали их возделывать
(Thuc., V, 31, 2—5). Аристотель, критикуя «Республику» Платона, назы¬
вает апофорой (слово, видимо,уже носило одиозный оттенок) взносы, кото¬
рые граждане-землевладельцы должны; были бы вносить «стражам». Ари¬
стотель тут же замечает, что такого рода требование к гражданам идеаль¬
ного государства наверняка возбуждало бы у последних более мятежное
настроение, чем проявлялось в действительности у илотов и прочих не¬
вольников (Pol., II, 5, 22, 1264 а; ср. Plato, Resp., 416 de, 464 bc; Plut.,
Lycurg., 8, 24, Moral., 239 de). Во всех этих случаях апофора уплачива¬
ется из средств, которыми плательщики сами; распоряжаются-, и она вно¬
сится тому лицу (или же коллективу), за которым признаются права
господства над данными средствами или над людьми, их использующими,
или же одновременно над теми и другими.
В вышеизложенных заключениях новым является, пожалуй, лишь
утверждение того принципа, согласно которому в прилагаемом списке
отрывки разделены на тексты «М» и «А». Иными словами, термины μισθός
14 В эту цифру включен М е n a n d., Fr. 364, представляющий собой лишь одну
ямбическую строку (см. Прил., прим. 47).который во всяком случае не противоречит
предложенному здесь заключению о значении άποφορά. В X е n., Vect., IV-, 49, слово
άποφορά вставлено в текст эмендацкей Шнейдера (см. аппарат Марчанта в «Oxf.
Glass. Texts», 1952 г.). В остальных многочисленных упоминаниях в данном источнике
о сдаче рабов в аренду предпринимателям в рудниках форма платежа, где она упо¬
минается, обозначена термином μιαθάς. Поэтому эмендация Шнейдера, на которую
обратила мое внимание К. М. Колобова, представляется неудачной,
15 См. А 1—3; ср. М е n a n d., Fr. 364 (Прил., прим. 47). В A4 предполагается,
что хозяин сЯм пошел в Лаврион за апофорой. Это, возможно, объясняется не столько
значительным расстоянием от места промысла раба до местожительства рабовладельца
(ср. А 3), сколько экстренным положением, созданным войной.
16 Этот материал отчасти указан в упомянутой работе М. С. Куторги,

28
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
и άποφορά, очевидно, обозначали различные формы дохода рабовладельца,
а вместе с тем и различные виды эксплуатации рабов. Рабы, вносившие
анофору, по всей видимости, и составляли категорию привилегированных
рабов, самостоятельно организовывавших свою работу. Но в таком случае
эта категория, если и полагать, что она вообще имела общее название, не
могла обозначаться ανδράποδα μισ·9οροροΰντα.
Подходя теперь к рассмотрению другого предполагаемого названия ка¬
тегории привилегированных рабов — οί χωρίς οίκοΰντες, — остановимся
сначала на толковании этого термина У. Л. Уэстерманном. Так как
Уэстерманну значение термина не представлялось проблематичным, он,
по-видимому, не считал нужным обосновывать свое понимание его. По¬
этому, многое из того, что он пишет по этому поводу, является или слабо,
или вовсе не документированным. К тому же его формулировки бывают
иногда до того расплывчатыми, что точный их смысл трудно уловить.
Однако ясно одно, что в его концепции о положении рабов в классических
Афинах «живущие отдельно» занимают одно из центральных мест.
Немногочисленные упоминания о οί χωρίς οίκοΰντες рассыпаны по
разным разделам посмертной книги Уэстерманна — «Системы рабства в
греческой и римской античности»17. Вместе взятые они не создают впе¬
чатления четкой концепции; отчетливо вырисовывается лишь одно, нам
уже знакомое положение: отождествление οί χωρίς οίκοΰντες с ανδράποδα
μισθ-οφοροΰντα и приписывание обоих терминов одной категории рабов.
В наиболее законченной форме это положение предстает при первом упо¬
минании автором о «живущих отдельно» (стр. 12): .«Согласно способу их
использования (according to the method of their employment) рабы раз¬
личались как δοΰλοι или οίκέται, которые работали непосредственно на
их владельца, и ανδράποδα μισθοφορούντα (Isae., VIII, 35) или δούλοι
μισθοφοροϋντες, которые должны быть отождествлены е (who are to be
identified with) χωρίς οίκοΰντες, с теми, которые жили вне местожитель¬
ства владельца, занимаясь любого рода делом (working at occupations of
any sort) и уплачивая своим владельцам весь или какой-то процент своего
заработка». Следует подчеркнуть, что, кроме ссылки на Исея (мой текст
М 7), не приводится никакой документации к этому кажущемуся столь
обстоятельным и изобилующему терминами определению.
В этом определении можно разглядеть две категории, отличаемые
друг от друга прежде всего чисто внешним признаком — местожительством
раба.
Категория I: рабы, называемые δοΰλοι или οίκέται18, работавшие непо¬
средственно на владельца и, очевидно, жившие у него.
Т|> тт - ανδράποδα μ,ισ&οφοροϋνταί , ,
Категория II: рабы, называемые ^} = οι χωοις οίκοΰντες,
r r ' δούλοι μισ-αοφορουντες J Λ ·
которые жили отдельно от местожительства владельца и отда¬
вали ему: а) весь заработок; б) некий процент заработка. Если при¬
смотреться к несколько туманно обрисованной второй категории,
окажется, что, согласно пониманию Уэстерманна, «живущие отдельно»
рабы включали в свои ряды (1) рабов, отданных в аренду, подобно любому
другому виду имущества, т. е. тех, кто «уплачивал» весь «заработок»
17 W. L. W е s t е r m a n n, The Slave Systems of Greek and Rom'an Antiquity,
Phil., 1955 — см. стр. 12,16—17, 23, 38,122. В Указателе (под словом choris oikountes)
приводится лишь стр. 12, и самому термину дано весьма загадочное определение:
«general utility, non-tenant slaves».
18 Оставляю в стороне совершенно необоснованное ограничение Уэстерманном
значения термина o-xéT-yjç. которое повторяет положение Парча (ук. соч., стр. 135)
и идет вразрез со съедениями источников — См. Э. Л. Казакевич, ВДИ, 1958,
№ 2, стр. 90 слл.

29
БЫЛИ ЛИ РАБАМИ ο'ι χωρίς οίκοΰντες?
своему владельцу, и (2) тех, кто работал на себя, внося рабовладельцу
лишь условную долю дохода. Но последние две группы не выделяются как
таковые у самого Уэстерманна; они здесь, так сказать, «восстановлены»
мною из фрагментов его второй категории. На самом деле Уэстерманн не
признает отдельного существования категории рабов, работавших на себя,
или, вернее, у него эта категория имеет тенденцию поглощать всех рабов,
работавших не у своих владельцев. Тут дело заходит дальше, чем, на¬
пример, у Шультесса, который, как мы видели, только приписывал одно
и то же название (ανδράποδα μισθοφοροίντα) как этой относительно приви¬
легированной группе рабов, так и рабам, сдаваемым в аренду, но строго
различал эти две группы по видам эксплуатации.
Так, на стр. 16—17 работы Уэстерманна мы читаем о деловых и судеб¬
ных правах, дарованных рабам-агентам 19 и рабам, «услуги которых
отдавались их господами в аренду (по-гречески: ανδράποδα μισθοφοροϋντα)»,
и дальше (стр. 17) эти же самые рабы определены как «рабы, которые
жили отдельно».
Обособленность местожительства раба от господина выступает в ка¬
честве главного критерия опять на стр. 23, где об «отдельно живущих»
рабах говорится, что они могли жениться и иметь собственную семью,
хотя о их правовом положении в отношении собственного имущества «точно
ничего не известно». На стр. 38 автор утверждает, уже без оговорок, что
в аттическом праве (классического периода) полностью признавались
права рабов, «живущих отдельно», иметь собственное имущество. Это пов¬
торяется еще раз на стр. 122, где права владения собственностью у «живу¬
щих отдельно» в Афинах противопоставляются условным правам раба на
пекулий в римском законодательстве.
Уже в первоначальном определении второй категории рабов, на стр. 12
и опять на стр. 16—17, как мы видели, Уэстерманн объединяет в одну од¬
нородную группу («согласно способу их использования») и наделяет рядом
прав и привилегий рабов, приносивших μισθός, и всех вообще «живущих
отдельно» рабов. На стр. 12 и 22 он подчеркивает экономическое значе¬
ние «системы сдачи рабов в аренду» (the lease system) в «ремесленно-инду¬
стриальных городах-государствах», подобных Афинам. Среди материала,
который автор тут же (стр. 12, прим. 6—15) приводит из источников в ка¬
честве свидетельства большого разнообразия видов труда при этой системе,
появляется ряд случаев, которые, за явным исключением только первого
(рабы Никия и других в лаврийских рудниках), вряд ли могут быть
отнесены к категории рабов, работавших не у своих владельцев 20. Таким
19 Если признать главным не территориальный, а экономический критерий,
т. е. если судить по виду эксплуатации, то рабы — έμποροι, упомянутые здесь Уэстер-
манном под одной рубрикой со сданными в аренду рабами, в действительности под¬
ходят, на мой взгляд, под совсем иную категорию. Хотя они, в силу обстоятельств
их работы, и жили отдельно от владельца, они работали непосредственно на него, по¬
скольку лишь служили в качестве его представителей. Вполне возможно и даже
вероятно, что при этом они были наделены разными личными и правовыми привиле¬
гиями. Но их положение, как небо от земли, отличается от положения тёх рабов, ко¬
торые, как веТци или раббчий скот, сдавались в аренду третьему лицу.
20 Например, D е m., XLIX, 51—52': μισθωτοί ή οΐκέται (τι е. «наемные люди
или рабы»), которые принесли бы медь в трапедзу Пасиона, и οΐκέται самого Пасиона,
которые приняли бы эту медь, если бы принесли ее те; cp. Dem., XXVII, 9 и XXXVI,
11 (у Уэстерманна последняя ссылка, в его прим. 12, не совсем верна), где речь идет
об эргастерикх, принадлежавших ДеМосфену-отцу и Пасиону. Указанный ряд ссылок
на источники следует непосредственно за утверждением автора, что в городах типа
Афин, Коринфа и Мегар «быстрое развитие практики капиталовложения в рабов
как в инструменты производства — в рабов, зарабатывающих деньги для их владель¬
цев при арендной системе, а также широкая диверсификация такого рода труда,
являются очевидными». Приведенные случаи действительно показывают, как разно¬

30
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
образом (если только правильно понято мною здесь не очень связное изло¬
жение автора), категория Уэстерманна ανδράποδα μισθοφοροΰντα 21=οί χωρίς
οιχούντες, со всеми приписанными ей правами и привилегиями, вдруг
обнимает фактически всех рабов, занятых в торговле, на транспорте
и в промышленности.
Оставляя в стороне эту довольно раздутую документацию «системы
сдачи рабов в аренду», мы можем следующим образом восстановить ход
рассуждений Уэстерманна: ввиду того что в экономически самых разви¬
тых полисах была широко распространена практика сдачи рабов в аренду
(положение, которое трудно оспаривать) и ввиду того что все рабы,
жившие отдельно от своих владельцев, в том числе и сдаваемые в аренду
рабы, были наделены рядом привилегий (чему нет никаких доказательств),
нужно полагать, что в тех городах, где рабовладельческая экономика была
особенно высоко развита, положение рабов былонаиболее благоприятным2^.
Если заключительная часть этого силлогизма является, мягко говоря, не
очень убедительной, то нужно признать, что внутренняя последователь
ность всего силлогизма в целом безукоризненна: надо лишь только согла¬
ситься на отождествление терминов ανδράποδα μισθοφοροΰντα и oi χωρίς οΐκοοντες,
при сохранении за первым выражением одного-единственного значения:
«сдаваемые в аренду рабы» (см. стр. 16 и прим. 104).
У. Л. Уэстерманн, очевидно, целился очень высоко: ни больше, ни
меньше, как пытался смягчить чересчур жесткие отзывы древних о рабстве
в греческих полисах. Но для нас наиболее существенным является все-таки
упор Уэстерманна на Критерий обособленного местожительства рабов и
господ, что позволило ему считать за одно, например, несчастных рабов,
покупаемых и сдаваемых оптом на эксплуатацию ненасытным предпри¬
нимателям в рудники (см.,«кроме Xen., Vect., IV, 14, и Hyperid., pro Ly-
cophr., 1 сл.; pro Euxinipp.,35),иМидаса с его красивым сыном и обильны¬
ми долгами (Hyperid., с. Athenog.— см. у Уэстерманна, стр. 12, прим. 10).
Критика концепции Уэстерманна, имеющей значительное влияние в совре¬
менной исторической науке, о «мягкости» отношения афинских рабовла¬
дельцев 23 к их рабам должна исходить из самого тщательного рассмотрения
образны были виды использования труда рабов (об этом же говорится на стр. 13—16).
Однако цитированное выше положение Уэстерманна заставляет, думать, что эти мно¬
гочисленные примеры автор рассматривал как случаи применения арендной системы,
с чем, разумеется, нельзя согласиться.
21 На стр. 21, по-видимому, в целях разнообразия, автор называет этих «зараба¬
тывающих рабов» (pay-earning slaves), μισθοφοροΰντα σώματα.
22 См., например, стр. 22, где «подчеркнуто мягкое отношение» к рабам в Аттике,
которое объясняется распространением «зарабатывающих рабов» (живших в «полу¬
независимом положении»), служивших объектами «капиталовложений». На стр. 16,—
разумеется, без всякого обоснования источниками — автор утверждает, что рабо¬
владельцы «в награду за безупречную службу имели обыкновение откладывать часть
заработка раба» в «конечных» целях освобождения последнего. Ср. из другой работы
того же автора (W. L. Westermann, Two Studies in Athenian Manumission,
JNES, V, 1946, стр. 103 сл.) следующее лирическое заключение: «...пути соскальзы¬
вания с положения раба на положение свободного в бурлящем ремесленном центре,
которым являлись Афины в IV в. были многочисленными и довольно легко дости¬
гаемыми».
23 Сентиментальный или морально-поучительный подход к вопросам истории раб¬
ства был чужд Уэстерманну— см., например, его предисловие к «Slave Systems,..·»,
стр. X и критику Валлона, стр. 152 Сл. Он предпочитал основываться на строго эко¬
номических началах, а не1 на; каком-нибудь предположении о «большей гуманности
афинского Народа» (ем. стр. 22, место, Цитируемое в предыд. прим.). Иначе говоря,
по мнению Уэстерманна, «мягкость» обращения с рабами в Афинах происходила не
из Гуманности рабовладельцев (в этом автор несомненно прав), а из самой природы
развитых рабовладельческих порядков. Удивительная, трезвость «экономического»
подхода к истории!

БЫЛИ ЛИ РАБАМИ о t χωρίς о'.κούνιες?
31
основной предпосылки этой концепции: того, что выражение «живущие
отдельно» обозначало рабов/Коатому рассмотрению мы теперь и обратимся.
В источниках классического периода (и, насколько мне известно, после¬
дующих веков вплоть до времен римской империи) выражение οι χωρίς
οίκοϋντες в качестве определения части населения Аттики появля¬
ется всего лишь однажды,в первой «Филиппике» Демосфена, относящейся
к 351 г. до н. э. Демосфен здесь (IV, 36 сл.) упрекает афинян за их апа¬
тичное и неорганизованное ведение военных дел: «В делах, относящихся
к войне и подготовке к ней, ничего не расписано, все бесконтрольно,
неопределенно. В результате* только когда мы слышим о каком-то происше¬
ствии, мы назначаем триерархов, выслушиваем их споры об обмене иму¬
щества (άντιδόσεις), рассчитываем свои средства, и после этого следуют
решения: призвать па корабли метеков и τους χωρίς οίκοϋντας, затем
пойти самим, затем снова найти заместителей в экипажи — затем, пока
на все это тратится время, объект нашей экспедиции потерян прежде, чем
мы отплыли».
Что можно вывести из этого отрывка применительно к занимающей нас
проблеме? Суверенностью — только одно, но это одно заслуживает внима¬
ния: имелась прослойка населения, в каком-то смысле аналогичная мете¬
кам, которая была знакома слушателям Демосфена под названием
οί χωρίς οίκοϋντες. Это сочетание слов, в данном случае обозначающее оп¬
ределенную группу населения, имеется и в ряде других мест Демосфенов¬
ского корпуса, где, однако, употребляется иначе.
Например, в XLIII, 19, где оспаривается наследство, оратор говорит:
«Бусел...имел пять сыновей.., и все эти сыновья... возмужали, и Бусел раз¬
делил имущество между ними... Когда они получили свои доли (νειμάμενοι)
имущества, каждый из них взял себе жену, согласно вашим законам, и у
всех них родились дети и дети детей, так что из одного ойкоса Бусела вы¬
росло пять ойкосов, и каждый жил отдельно, имея собственный (ойкос 24)
и собственное потомство (καί χωρίς έκαστος ωκει τον έαυτου Ιχων καί έγγδ-
νοος εαυτού ποιούμενος)».
Затем в XLVII, 34 сл. оратор рассказывает, как он искал Феофема
для того, чтобы получить у него обратно некое государственное имущество;
при встрече с его братом Евергом «я спросил, разделились ли они. с братом
или у них имущество общее. Когда Еверг ответил, что Феофем взял свою
долю и живет отдельно, в то время как он сам живет вместе с их отцом, я,
узнав, где живет Феофем..., пошел к нему в дом (άποκρινάμένου... δτι νενεμη-
μένος εϊη καί χωρίς οίκο-'η ό θεοφημος..., πυθ-ομενος ου ψκει ό θεόφημος... ήλθον
επί τήν οικίαν τουθεοφήμου)».
В обоих этих отрывках положение χωρίς οίκεΐν связано с разделом
(Имущества. Хотя отдельное местожительство ясно указано, особенно во
втором примере, возможно, что выражение χωρίς οίκεΐν в таком-кон¬
тексте'имеетп другое значение. Хорошо^известно, что в »аттической лите¬
ратуре IV^ в. слово οίκος применялось в двух смыслах. ОщоГмогло означать
просто «дом», «жилище» (хотя οικία, возможно, было более употреби¬
тельно в этом значении — как в только что цитированном'отрывке), или
оно могло означать семью в смысле социальной единицы, функции которой
сводились к передаче имущества От поколения к поколению, а также пере¬
даче семейных· культовых обязательств. В некоторых случаях (как в опе¬
кунских речах Демосфена) последнее значение сужается до смысла1 «сово¬
купность наследственного имущества», или же Просто «совокупность иму¬
щества» (Хеп., Оес., 1,5). Некогда, очевидно, социальное и физическое
значения "не были дифференцированы: в семье патриархального типа
44 В одной1 рукописи (А) читается: τόν έαοτοϋ crfxoi/ έχων; в остальных руковвеях
слова ο;κος нет в этой“фразе. Ом/·аппарат Ренни в Оксфордсном издании 1931 г.

32
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
принадлежность к одной «семье» всегда означала проживание в одном
доме. И, наоборот, «проживание отдельно» необходимо сводилось к отрыву
от первоначальной семейной группы. Позднее, когда это положение не
было больше правилом, слово οίκος могло получить двойной смысл. В не¬
которых контекстах, особенно при спорах о наследстве, где это слово
употреблено для обозначения семьи как наследственной единицы, данный
смысл мог распространяться и на глагол οίκέω. Итак, возможно, что
в выражении χωρίς οίκέω все еще чувствовался отголосок более раннего
отождествления «семья — собственность — дом» и что в указанных
контекстах это выражение являлось своего рода формулой обычного права,
обозначавшей отрицание статуса в семейной группе для человека* который
отделился от отцовского ойкоса.
Выражение χωρίς οίκεϊν употребляется в Демосфеновском корпусе
также в связи с уходом вольноотпущенницы из ойкоса ее прежнего вла¬
дельца. В ХЬУП, 68 слл. оратор рассказывает, как он выяснял у толкова¬
телей (έξηγηταί) и в законах, чтобы узнать, что он должен сделать по по¬
воду убийства старой кормилицы. Из закона Драконта, написанного «на
стеле», он узнает, что убийцу раба (так же как и родича внутри определен¬
ной группы) могут преследовать владелец раба или же близкие родствен¬
ники владельца. Однако в данном случае «женщина не имела со мной
кровного родства, если не считать того, что она была моей кормилицей, и не
была также рабыней, так как она была отпущена на волю моим отцом и
жила отдельно и имела мужа (καί χωρίς φκει καί άνδρα Ισχεν)»
(§ 72; ср. § 70). Право (или обязанность) преследовать убийцу принадле¬
жало всякому родственнику убитого человека в пределах родственной
группы αγχιστεία, что могло быть и было обычно шире, чем семья-ойкос25.
Однако только в этом последнем, более узком объединении, основной
функцией которого было удержание и передача частной собственности, раб
мог быть принят как составной элемент. Вольноотпущенница в ХЬУН,
72, в своем прежнем положении рабыни в семье отца оратора, явно подпа¬
дала под закон Драконта об убийстве не как член анхистии оратора, а
только как часть собственности, представленной ойкосом его отца. После
того, как она получила свободу, ее убийца не мог больше преследоваться
главой данного ойкоса. Итак, выражение χωρίς οίκεϊν и здесь появляется
в контексте отрицания статуса в ойкосе.
На такую социальную подоплеку выражения χωρίς οίκεϊν указывает
и тот факт, что в данном случае об этой женщине в речи говорится, что
она еще раз поселилась в доме своего прежнего владельца: «Она перешла
жить к мужу после освобождения, но когда он умер, а она состарилась и
не имела человека, который поддержал бы ее, она вернулась ко мне» (§55).
Таким образом, напоминание в § 72 о том, что она когда-то жила отдельно
от семьи господина, приобретает специальное значение: ясно, что это
внесено оратором как существенный момент доказательства того, что эта
женщина как вольноотпущенница больше не принадлежала к ойкосу гос¬
подина. Ее последующее пребывание в его доме (где она и жила, когда
ее убили) не имело отношения к делу. 2626 Об ayxia'ceia см. Н. Е. Seebobm, On the Structure of Greek Tribal Society,
L.', 1895, стр. 55, 75 слл.; cp. G. Thomson, Studies in Ancient Greek Society: The
Prehistoric Aegean, L., 1954, стр. 109 слл.; см. D em., XLIII, 57; IG., I2, 115. Как
социальная единица ойкос как будто связан с возникновением частной собственно¬
сти, в то время как анхистия представляет собой ранний, кровнородственный прин¬
цип. Хотя (если это предположение верно) ойкос исторически представляёт собой отри¬
цание родовых отношений, он в то же время является дальнейшим развитием этих
отношений — родственная группа суживается и видоизменяется (жена становится
членом ойкоса мужа, оставаясь при этом в геносе отца) в связи с появлением более
исключительных- прав собственности у главы патриархальной семьи.

БЫЛИ ЛИ РАБАМИ ό'ι χωρίς οίχοΰντες?
33
Случай с вольноотпущенницей в XLVII, 72, перекликнется с различием
между словами δούλος и ■ -οίκέτης, приписываемым Афинеем стоику
III в. до н. э. Хрисиппу (Athen., VI, 267в): «Хрисипп говорит, что δούλος
отличается от οίκέτης тем..., что απελεύθεροι все еще δούλοι, в то время·как
οίκέται ί— это те, которые не отпущены из имущества» (τούς μή της κτήσεως
άφει-μένους). Ибо οίκέτης, говорит он, это δούλος, подчиненный собствен-
ности» или «рассматриваемый как вид собственности (κτήσει κατατεταγ-
ιχένος)». Это утверждение представляется более показательным в отно¬
шении разницы, существовавшей de lacto между положениями раба и воль¬
ноотпущенника, чем в отношении точности определения терминов (во вся¬
ком случае в судебном языке Аттики IV в.)26. Оно обобщает и уточняет
различие, которое в Dem., XLVII, 72 проявляется косвенно и в применении
к частному юридическому случаю. Определение, приписываемое Хри¬
сиппу, ясно характеризует вольноотпущенника как человека, который
был отделен от имущества своего прежнего владельца. В то же время оно
указывает на оставшуюся личную зависимость вольноотпущенника от
его прежнего господина, так как, очевидно, во всяком случае вне кон¬
текстов судебного доказательства, вольноотпущенника можно было еще
назвать термином, указывающим на рабское положение 27.
Хотя выражение χωρίς οίκεΐν в определенных контекстах имело,
по-видимому, более специальное значение, чем просто «селиться отдельно»,
это не дает основания подразумевать под ним название социальной катего¬
рии. В предполагаемом выше специальном смысле это выражение могло
применяться как к свободным, даже гражданам, так и к вольноотпущен¬
никам. Его применение в данном смысле к отдельным лицам, имевшим
определенное отношение к учреждениям частноцравовым (семья или ее
собственность), придает этому выражению случайный, преходящий харак¬
тер, с точки зрения общества в целом. Поэтому, a priori, представляется
о высшей степени невероятным, что подобные лица могли рассматриваться
как стабильная, однородная группа и быть обозначены термином тица
οι χωρίς οίκούντες, как, очевидно, предполагал Боше: «Братья, кото¬
рые разделили отцовское наследство и которые, следовательно, жили
отдельно, назывались χωρίς οίκούντες»28. Ибо если о таких братьях го¬
ворилось, что они χωρίς ωκουν «жили отдельно», то это отнюдь не озна¬
чает, что они назывались χωρίς οίκούντες. Тем не менее специальное
значение, в котором выражение χωρίς οίκεΤν, как и заметил?. Боше, упот-
треблялось в Афинах по отношению к отдельным лицам, может все же спо¬
26 Судя по данным Демосфеновского корпуса, в судебном языке статус раба-раз·--
граничивался от статуса вольноотпущенника именно путем применения к первому
слова SoöXos — см. XXIX, 14, 20, 25 сл. (cp. XXVII, 19), XLIX, 55; cp. Р La Ь о,
Leg., 930d; ВДИ, 1956, № 3, стр. 122 сл. Однако в контекстах политической полемики
встречаются случаи применения ВооХо? фактически как эпитета, намекающего, возмож¬
но, на прежний рабский статус — см. XX, 131—133 и коммент. Сандза (J. Е. San¬
dys, изд. Dem., XX, Cambr., 1890)'; cp. XXII, 61, 68. Значимость определения;
приписываемого Хрисиппу, в отношении положения вольноотпущенника рыла отме¬
чена еще издателем Афинея Ч. Гьюликом (в изд. Loeb, т. III, 1929, стр. 200, прим. а).
27 Хорошо известно, что и после манумиссии бывший раб часто был связан со
своим бывшим владельцем разного рода обязательствами (парамонэ), которые могли
продолжаться вплоть до смерти последнего. См. Plato, Leg., 915а; Натрое г.,
S. V. iitou-caoioo; А. С а 1 d е г i n i. La manumissione e la condizione dei liberti
in Grecia, Milano, 1898. Согласно Уэстерманну, навязывание парамонэ «облегчало»
путь раба на свободу (W estermann, Two Studies ..., стр. 104), но замечание
Морроу по этому поводу представляется более близким к истине: «...в общераспро¬
страненном греческом представлении... различие между рабом и свободным было
тЬк четко очерчено, что только в редком случае освобождение от рабства могло его
сгладить» (Morrow, ук. соч., стр. 105).
28 Beauchet, ук. соч., III, стр. 642, прим. 2. В других местах (см. выше,
прим. 5) Боше приписывает то же название категории рабов.
3 Вестник древней истории, № 3

34
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
собствовать разрешению проблемы — о какой группе мог говорить Демосфен
в IV, 36. К непосредственному рассмотрению этой проблемы мы теперь
и вернемся.
По поводу места у Демосфена, содержащего единственное сохранив¬
шееся современное свидетельство о группе, известной как «живущие
отдельно»., мы имеем античный ученый комментарий II в. н. э. (Гарпо-
кратиона) и два противоречащих друг другу определения термина компвг
лятор.ом глоссария Λέξεις ρητορικαί, первое из которых явно восходит
к Гарпократиону. Толковательный характер цитирования отрывка из
Демосфена (IV, 36) сразу вызывает предположение, что комментарий
Гарпократиона в этом случае основан на догадке 29: «Демосфен в Филип¬
пинах: и прсле этого — решение призвать на корабли метеков и живущих
отдельно от своих господ. Впрочем, и без добавления было бы ясным, на
что указывается, потому что вольноотпущенники жили сами по себе от¬
дельно от тех, кто освободил их, в то время как, пока они были еще рабами,
они жили вместе (со своими господами) (καί τους χωρίς οίκούντας των δεσποτών,
ού μην άλλα καί χωρίς του προσκείσθαι φανερόν αν εί'η τό δηλούμενον, οτι οί
απελεύθεροι καθ’ αύτοΰς ωκουν χωρίς των άπελεοθερωσάντων, έν δέ τω τέως
δοολεύοντες έτι σονωκουν)» 30.
Возможно, что эта интерпретация была основана на упоминании
в XLVII, 72 женщины, которая, получив свободу, «жила отдельно» от
хозяйства ее прежнего господина, хотя уже отмеченный факт, что потом,
без изменений в ее правовом положении, она снова поселилась в доме преж¬
него владельца, противоречит объяснению Гарпократиона, вызывая даль¬
нейшие сомнения насчет его обоснованности.
Если лексикограф действительно основывал свое объяснение не только
на Dem., IV, 36, но и на всем том материале, который дошел до нас в Де¬
мосфеновском корпусе о понятии χωρίς οίκεΐν, то, нужно полагать, он
игнорировал «группу» сыновей, которые уже поделили наследство и жили
отдельно, на основании полной неправдоподобности их существования
как группы, подходящей под контекст места из первой «Филиппики»· На
самом деле такие лица вряд ли могли образовывать отдельную категорию,
обязанную к морской службе. Но вообще, конечно, надо полагать, что
Гарпократион имел в своем распоряжении гораздо больше письменных
источников классического периода, чем мы. Поэтому было бы совершенно
произвольным только на основании материала, существующего ныне,
исключить возможность того, что его определение могло бы быть обосно¬
вано более показательным примером, чем тот, по которому он написал ком¬
ментарий. Тот факт, что в данном комментарии он не пользуется таким
примером, заслуживает внимания, но одного этого совершенно недоста¬
точно для доказательства, что Гарпократион и не мог ссылаться на такие
примеры.
Однако существуют другие мотивы для того, чтобы признать отождеств¬
ление Гарпократионом «живущих отдельно» с вольноотпущенниками очень
неубедительным. Прежде всего, если Демосфен имел в виду эту категорию,
почему он бы обозначал ее таким двусмысленным выражением, тогда как
он имел в своем распоряжении обычный и более точный термин απελεύθερος?
Даже если предположить (как, возможно, это чаще всего и было), что
29 По этому поводу см. К у. торга, ук. соч., стр. 232.
30 Н а г р о с г. (ср. Phot., Suid.), s. ν. τούς χωρίς οίκούντας. Заслуживает вни¬
мания, что для Гарпократиона. выражения χωρίς οίκεΐν и οίκεΐν καθ' αύτόν (ср..
D e m., XLIV, 10, где эта фраза употреблена о человеке, который, хотя он и ушел
из отцовского дома, не жениЛся и оставил на время свою долю наследства в отцовском,
ойкосе) представляются синонимами и что в обоих он видит чисто «территориаль¬
ный» оттенок.

БЫЛИ ЛИ РАБАМИ οι χωρίς οίκούντες?
35
вольноотпущенники в действительности жили отдельно от своих прежних
владельцев, правдоподобно ли, что в глазах афинян это было существен¬
ным признаком, отличающим их от остальной части населения?' Разве не
было существенным признаком скорее то, что они когда-то были рабами, а
теперь освободились от этого положения? Это точно передает Термин
απελεύθερος. Если предположить, что вольноотпущенники назывались
«живущие отдельно», то, согласно такому ходу мыслей, выражение
οι συνο'.κούντες должно было бы, очевидно, обозначать рабов?
Затем, как заметит читатель, Гарпократион, цитируя отрывок из речи
Демосфена, «эмеВдпровал» текст, прибавив слова των δεσποτών. На то,
что Гарпократион добавил эти слова, а не нашел их в тексте, которым он
пользовался (как предполагал, например, Сандз 31), достаточно ясно
указывает, во-первых, слово προσκεϊσθαι в его комментарии и, во-вторых,
соображения обычного классического словоупотребления. Собственно
говоря, слово δεσπότης было бы неуместным в подобном контексте, Так как
оно скорее обозначает отношение рабовладельца к рабу, чем освободителя!
к освобожденному, и в данном определении социальной категории вряд ли
сохранялась бы подобная двусмысленность 32. Тот факт, что лексикограф
почувствовал необходимость сделать подобную интерполяцию (несмотря
на его собственное отрйцание нужды в ней), вызывает предположение, что
он сам ощущал неадекватность выражения οί χωρίς οίκούντες как
определения категории вольноотпущенников. Вообще, толкование Гар-
пократионом этого выражения отдает оправданием (как будто он защищает
сомнительную конъектуру) и по своему характеру контрастирует с той
прямотой и обстоятельностью, с которой толкуется тем Же автором, напри¬
мер, судебный термин δίκη άποστασίου 33.
Гарпократион, я думаю, высказывал лишь свою догадку о значении
термина οί χωρίς οίκούντες. Более того, кажется вполне возможным, что
именно его несколько неуклюжая вставка слов τών δεσποτών дала начало
сомнительному и противоречивому «определению», предложенному в
έξεις ρητορικαί: οί απελεύθεροι, έπεί χωρίς οίκούσι των άπελευθερωσάντων η
δούλοι χωρίς οίκούντες των δεσποτών «вольноотпущенники, так как они жи¬
вут отдельно от тех, кто освободил их, или рабы, живущие отдельно от
господ» (Bekker, Anecd., I, 316, 11). Можно заметить, что первая часть
этого определения является по существу повторением Гарпократиона,
даже в отношении «оправдательной» формы, в которой оно выражено.
М. С. Куторга (ук. соч., стр. 221, 233) указал на противоречивый ха¬
рактер этих двух предложенных значений и на невозможность поверить,
что афиняне могли обозначать две различные социальные категории одним
термином. Поэтому он остро критикует А. Бека за то, что тот принял это
место как цельное определение термина οί χωρίς οίκούντες. Нельзя
не признать закономерности наблюдения Куторги. Но его собственное
заключение — отбросить первое значение и принять второе — кажется
не более убедительным. Равным образом, с моей точки зрения, является
31 См.-J..E. Sandys, изд. первой «Филиппики» Демосфена, L., 1910, стр. ИЗ,
32 Другое дело такие риторические пассажи, как, например, D е m., XXIV, 124,
где в контексте живого, даже эмоционального воспоминания о прежнем рабском
положении бывшие владельцы рабов обозначены словом δεσπότης. Cp. I s о с г., VI, 96.
33 В своем капитальном труде о рабстве в античности У. Л. Уэстерманн совер¬
шенно игнорирует определение Гарпократионом этого судебного процесса, по которо¬
му освободивший раба мог вернуть его в рабское положение за несоблюдение «при¬
писанных законами» обязательств. Более того, при упоминании о δίκη άποστασίου,
без ссылки на' Гарпократиона, Уэстерманн переводит это название процесса
«judgements for release», по-вйдимому, в целях лучшего приспособления его к своей
интерпретации так называемых «надписей о серебряных чашах» (IG, II2, 1553-78) —
см. W е s t е г m a n n, Slave Systems:.., стр. 25 сл;, ср. стр. 9, 13, 18. Такого рода
обращение с источниками представляется' удивительным.
3*

36
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
неудовлетворительной позиция, занятая Г. Бузольтом в третьем издания
его работы34,—'Отказ от·второго, определения в пользу первого, а также
позиция Г. Гильберта-(ук. соч., стр. 191, 193), который принял первое
значение для Dem., IV, 36, и второе — для других (воображаемых) случаев,
применительно к рабам.
Бузольт, утверждая, что «живущими отдельно» назывались «die Frei¬
gelassenen, die ihren eigenen, vom Freilasser getrennten Wohnsitz hattem
(т. e. все те, которые при манумиссии не были обязаны оставаться для
обслуживания бывшего владельца именно в его доме), пытался уточнит!
толкование Гарпократиона в свете того даеста о кормилице (Dem.,
XLVII, 72), которое разбиралось выше. Однако ряд соображений гово¬
рит против такого решения проблемы. Во-первых, как мы видели, в слу¬
чае с кормилицей дело было не в физическом ее удалении из дома
бывшего, владельца, а в том, что сам акт манумиссии окончательно
исключал ее из участия в семье-ойкосе хозяина, даже в том случае,
если она вернется туда жить. Во-вторых, известно, что вольноотпущен¬
ники, не жившие в доме бывшего хозяина, могли быть с ним связана
разного рода обязательствами, что равным образом мешало бы их вер¬
бовке во флот. И, наконец, при такой интерпретации χωρίς ώκει в Dem.,
XLVII, 72, употребление этого же выражения о гражданах в другиз
местах остается неучтенным.
Простейший подход к двойственному определению византийского лекси¬
кографа, как мне кажется, должен быть самым здравым при данныз
обстоятельствах: так как было общеизвестно, что вольноотпущенникя
обычно, а рабььиногда «жили отдельно», то лексикографу представлялось,
возможно, верным любое из двух предположений, т. е. что термин οί
χωρίς οίκούντες применялся либо к вольноотпущенникам (как и предпо¬
лагал Гарпократион), либо к рабам. Но он не знал наверняка, к которой
из этих групп термин был применен; поэтому он предложил альтернативное
рбъяснение — «вольноотпущенники... или рабы». Как первое объяснение
представляется отзвуком Гарпократиона, так последующее толкование
могло проистекать из недоразумений, происходивших из прибавления
Гарпократионом слов τών δεσποτών.
Более значительным для нас, чем вопрос о том, почему лексикографы
именно так писали о οί χωρίς οίκούντες, является тот очевидный факт,
что они не знали наверняка, какая именно группа обозначалась этим выра¬
жением. Таким образом, единственным действительным свидетельством,
касающимся οί χωρίς οίκούντες, является место в первой «Филиппике!
Демосфена.
Уже было замечено в связи с объяснением термина οί χωρίς οίκούντες
лексикографов, что такое выражение едва ли могло быть исполь¬
зовано для обозначения вольноотпущенников или же какой-
либо их части. Могло ли такое выражение быть применено
для определения какой-то группы среди рабского населения Атти¬
ки IV в.? Среди рабов были, несомненно, и такие, которые жиля
отдельно от своих владельцев. Рабы, отданные в аренду на работу в сереб¬
ряные рудники, представляли собой пример этому 35. Даже те рабы, кото¬
рые работали под прямым надзором владельцев, работали и жили иногда
не там, где жил их господин. Аризел, отец того Тимарха, который получал
апофору от одной группы рабов (см. текст. А 1 в Приложении), например,
34 Busolt, ук. соч., стр. 274, прим. 3; cp. J. H. Li р s i u s, Das attische Recht
und Reehtsverfahren,Lpz,1905—1915, стр. 798; Schulthess, RE, s. v. vuo3o<popoüv-
xeç.
35 P. G u i r a u d, La main d’oeuvre industrielle dans l’ancienne Grèce, P., 1900,
стр. 133; см. L a u f f e г, ук. соч., I, стр. 59, прим. 4.

БЫЛИ ЛИ РАБАМИ о! χάρις οϊκο^τες? 37
первоначально владел еще двумя участками земли и двумя эргастериями
в рудниках, т. е. мастерскими, занятыми обработкой Серебряной руд« 36 37.
Рабы в этих эргастериях, а также 30 рабов мастерской по дроблению руды
Пантенета (Dem., XXXVII), были, как мы можем предположить, разме¬
щены в какого-то рода бараках около ихместа работы (см. Lautier, ук. соч., I,
стр. 61 сл.). О таких рабах также можно было сказать, что они «жили от¬
дельно».
В отношении рабов, которые работали самостоятельно, уплачивая своим
владельцам апофору, незначительное число имеющихся свидетельств не
дает основания предполагать, что эти рабы обязательно жили отдельно от
своих господ. Правда, раб Диоклида (А 4), вероятно, жил отдельно от
своего владельца, который отправился в Лаврион за апофорой. С другой
стороны, ничто не указывает на то, что девять или десять кожевников
Тимарха (А 1) не производили работ в непосредственной близости к дому
господина, если ή йе внутри стен этого дома. Их' число не препятствует
подобному предположению. Достаточно вспомнить, что в демосфеновском
семейном помещении располагались два эргастерия, вмещавшие в целом
больше пятидесяти рабов, и что мастерская щитов Лисия в Пирее, в которой
было занято приблизительно 100 ремесленников-рабов, также являласв
частью единого комплекса строений, где и жил сам владелец мастерской 87.
Слова Менандра в А 3 намекают на то, что Сириек и его жена имели обык¬
новение ночевать в доме господина, во всяком случае периодически. Нет
основания считать, что право заводить свою собственную семью влекло
обязательно территориальное отделение раба от хозяина.
Таким образом, некоторые из рабов, по типу эксплуатации принадле¬
жавших к любой из трех категорий: рабы, непосредственно эксплуатируе¬
мые их владельцами, рабы, сдаваемые в аренду другим лицам, и рабы, полу¬
чившие разрешение вести дело на свой собственный счет, могли бы быть
определены как χωρίς οίν.ούντες в том чисто внешнем смысле этого
выражения, который подчеркивается как Гарпократионом, так и Уэстер-
манном (см. выше). С другой стороны, очевидно, некоторые рабы этих трех
категорий жили в доме хозяина. Следовательно, территориальный момент
(местожительство) и «способ использования» — если под этой фразой
Уэстерманна подразумевать вид эксплуатаций — необязательно совпадают.
Место, где жил раб, зависело, должно быть, в значительной степени от
характера его работы, во всяком случае не от типа эксплуатации.
Если пренебречь типом эксплуатации, мог ли Демосфен, тем не менее,
иметь в виду рабов, выделенных в группу только на основании того факта,
что они не жили у владельца? Ответ ясен — нет. Ведь такие рабы были нб
больше и не меньше доступны для вербовки во флот, чем рабы, жившие
в доме владельца. Если афинский демос мог (или хотел) рекрутировать во
флот рабов, живших отдельно от владельцев, ничто не могло остановить
демос призывать также и рабов, живших вместе с их господами. Обе меры
равным образом наносили бы ущерб частным интересам рабовладельцев»
которые составляли значительную часть самого демоса.
Тот же аргумент говорит против толкования термина οί χωρίς
οίκοΰντες учеными, видящими в этом выражении название группы рабов,
которым разрешалось вести собственное дело, и которых, таким образом,
можно считать, в ограниченном смысле, отделенными от хозяйства вла¬
36 А е э с Ь ϊ η., I, 101. Предположение, что в эргастериях Аризела в рудниках
работали рабы, доказывается параграфом 105 той же речи.
37 Ь у б., XII, 8,12, 19. В последнем параграфе среди имущества, отнятого у Ли¬
сия и Полемарха Тридцатью, упоминаются 120 ανδράποδα. Но мы не можем быть уве¬
рены, что все они—ремесленники из мастерской щитов. Такое богатое хозяйство
должно было иметь и большой штат прислуги.

38
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
дельца. Ибо эти рабы являлись таким же предметом собственности раб»
владельца, как и рабы, которых рабовладелец непосредственно эксплуати-
ровал или сдавал в аренду другому. Это можно с уверенностью заключив
из одного бесспорного свидетельства, а именно из того, что Тимарх продл
своих кожевников, плативших апофору 36 * *. Иными словами, и эти рабы,
в отличие от вольноотпущенников, были κτήσει κατατεταγμένοι, Kai
и всякие другие рабы при развитом рабстве.
Кажется невозможным или совершенно неправдоподобным, что Де¬
мосфен говорил о вольноотпущенниках (которые, с большей вероятностью,
были бы включены в метеков 39 или же названы απελεύθεροι) или о какой-
либо группе рабов. Следовательно, остается предположить, что он имы
в виду какую-то групцу свободных. Всякая возможность того, что эи
группа достояла из граждан, исключается упоминанием оратором второго
решения, принимаемого демосом: «взойти на корабли самим (αύτούς)*.
Поэтому нет другого выбора, как только предположить, что. речь идет о
негражданах. Как было замечено раньше, контекст, в котором встречаете!
^выражение οί χωρίς οίκοϋντες, как бы невыразителен он ни быг
во многих отношениях, все же намекает на существование какой-то ана¬
логии между группой, обозначенной данным термином, и метеками, ряд он
с которыми «живущие отдельно» упомянуты как обязанные нести служб}
по флоте. Это логически подсказывает вывод (раз вольноотпущенники ι
рабы исключены), что речь идет о каких-то неафинянах, не имевших ста¬
туса метеков.
Исследование источников, содержащих материал о статусе таких жит»
лей Аттики, которые не числились ни гражданами, ни метеками, ни рабами,
не может быть предпринято здесь. Поэтому ограничусь указанием на сооб¬
ражения, склоняющие меня к мысли, что Демосфен мог иметь в виду лю
бую или все различные группы свободного населения Аттики или близлежа¬
щих областей, которые не были ни афинянами, ни метеками — или потом}
что они еще не получили статуса метеков, или потому что их отношения
с собственно афинянами определялись какой-то другой более или менее
постоянной связью 40. До, что там имелось значительное количество подоб¬
ных людей, во всяком случае в конце V в., можно вывести из массового
характера набора во флот неграждан в 406 г. до н. э. (см. особенно Diod.,
XIII, 97,1). В большой части они могли быть профессиональными моря¬
ками, постоянным резервом для наемной службы во флоте все еще одной
из крупнейших морских держав в Эгейском море.
Как может быть понято выражение οί χωρίς οίκούντες в качестве
обозначения подобных групп? Ответ подсказан названием группы, в отно¬
шении к которой они в каком-то смысле представляли аналогию и в то же
.время противостояли ей, т. е. группы метеков. Слова μέτοικος, μετοικέω
применительно к членам последней группы обычно понимаются
89 А esc hin, I, 99. В действительности, Эсхин только доказывает, что рабы
были проданы, но для наших целей это значит — они могли быть проданы. Ш у л ь-
т е с с, ук. соч. в прим.. 34, подчеркивает, что право вести самостоятельное дело да¬
валось рабу по частной инициативе рабовладельца и что во всех других отношениях
положение такого раба было таким же, как у любого другого раба.
89 Pol 1., Ill, 55, называет метеком «того, кто платит μετοίκιον»; cp. D е ш.р
-XXV, 57; Гарпократион (s. у. μβτοίκιον) говорит, что вольноотпущенники также пла¬
тили μβτοίκιον. См. А. М. Andreades, A History of Greek Public Finance, 1,
Cambr., Mass., 1933, стр. 277 сл.
40 Например, такие полуподчиненные соседи афинян, каковыми, по-види-
мому, являлись в течение большей части V века жители Оропа — см. Thuc.,11,23, 3,
и ковш, в A. W. G о m m е, A Historical Commentary on Thucydides, II, Oxf., 1945,
стр. 80 сл.; Diod., XV, 76,1. Но весь этот вопрос, разумеется,нуждается в отдельной
исследовании.

БЫЛИ ЛИ РАБАМИ о! χωρΐ( o:.xo’3vtec?
39
как обозначение людей, которые переменили свое местожительство для
того, чтобы приехать и жить в Афинах. И правда, приставка μετά- несет
в себе чаще всего идею перемены, удаления от одного места, переезда от
чего-то к чему-то. Ноонаможет также придавать значение «вместе с (кем-то,
чем-то)» и с оттенком «участия в (чем-то)» (μετέχω, μεταδίδωμι). Афиняне
справляли в честь политического объединения Аттики (синойкизм, припи¬
сываемый Тесею) праздник, называемый, согласно некоторым писателям,
Σονοίκια (Thuc., II, 15,2; schol. ad Aristoph., Pax, 1019); Плутарх же
называет тот же праздник Μετοι'κια (Thes., 24). Не возможно ли, что это
было его более старое название? Во всяком случае, идейное содержание
того и другого слова, очевидно, является понятием более глубокого, орга¬
ничного единства, чем простого сосуществования в одном и том же месте,
чего в действительности не было в Аттике до того времени, когда вторжение
Архидама заставило живущих в χώρα искать убежища внутри Длинных
стен. Мне кажется возможным, что понятие «участвовать» также вошло
в семантическое содержание термина μέτοικος.
Метеки, как мы знаем, принимали участие во многих сторонах
афинской общественной и экономической жизни. Они были обязаны нести
регулярную службу в вооруженных силах города; те из них, которые обла¬
дали определенным имущественным цензом, обязывались платить эйсфору
и исполнять регулярные литургии (Dem., XX, 18, 20); они принимали уча¬
стие в религиозных праздниках. У Фукидида Никий обращается к неафи-
нянам среди ναίϊται (перед последним морским боем во время Сицилийской
экспедиции) как к «участникам» и «единственным сообщникам в нашей
архэ», употребляя слова μετείχετε и κοινωνοί. Так как в том же самом
месте (VII, 63,3—4) тот же Никий характеризует союзников как υπήκοοι
«подданных», схолиаст был, вероятно, прав, замечая, что моряки, к кото¬
рым Никий обращал свои лестные увещевания, являлись метеками 41.
Это был, конечно, призыв о помощи в отчаянных обстоятельствах, и он не
может быть воспринят как обычное афинское представление о положении
тех, кого Демосфен назвал «злосчастными метеками» (XXIV, 166). Как
указывает Аристотель, участие метеков в благах от общественных институ¬
тов было отнюдь не полным 42.
Не останавливаясь сейчас на сравнении несчастий метеков с теми
преимуществами, которые давало им пребывание в Афинах, можно сказать,
что в ограниченном, но все же реальном смысле они были членами афин¬
ской общины. Не мог ли Демосфен, упоминая о «живущих отдельно» па¬
раллельно с «живущими вместе», т. е. с метеками, иметь в виду под
первыми неграждан, оставшихся по той или иной причине формально вне
афинской общины, по сравнению с теми (метеками), которые были вклю¬
чены (в данном случае неважно, насколько неполно) в общественное
«хозяйство»? Тогда почему бы ему не сказать просто τούς μετοίκους καί
τούς (άλλους) ξένους? Возможно, потому, что он имел в виду не любого
чужеземца (например, безусловно, не проезжего) и не только наемников,
но именно всех «невключенных» жителей-чужестранцев, группу, в кото¬
рую могли входить не только профессиональные моряки.
Первой задачей настоящего исследования было выяснить достоверность
предположения, что термином οί χωρίς οίκούντες обозначались рабы
и, в частности, категория привилегированных рабов. Как мы видели, такое
41 Так дума'л И. Классен (см. его 2-е изд. Фукидида, В., 1884), но не Дж·.
Грот (History of Greece, 4-е изд., т. VI, L., 1872, стр. 154, прим. 1 — гл. 60). По¬
добно Гроту, Г о м м (ук. соч., I, стр. 460), как кажется, не заметил, что в этом же
отрывке ФукидиДа союзники называются υπήκοοι.
42 А г i s t., Pol., III, 1, 3, 1275а. См. Е. Weis, Griechisches Privat-
recht, I, Lpz, 1923, стр. 171 слл.

Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
40
понимание термина, особенно при толковании его как равнозначимого
ανδράποδα μισθ-οφορούντα, серьезно искажало положение значительной
части рабского населения Аттики, а именно рабов, сдаваемых в аренду а
тем самым попадавших под двойную эксплуатацию. Если относить к этой
последней категории все тексты, где форма платежа указана термином
[χισθ-ός, то для группы относительно привилегированных рабов, которым
разрешалось работать самостоятельно и платить апофору, остается
очень мало свидетельств в источниках, и вместе с Бузольтом и Шультессом
(см., выше прим. 10) мы можем заключить, что таких рабов было ничтожно
малое количество по сравнению с основной массой рабов Аттики. Против
такого заключения выступал по существу лишь У. Л. Уэстерманн, бази¬
руясь не только на отождествлении οί χωρίς οίκούντες с ανδράποδα.
μισθ·οφοροΰντα, но и на самом буквальном «территориальном» и широком
понимании первого выражения.
Предположение об относительно маленьком количестве рабов, платив¬
ших апофору, придает в свою очередь дополнительный вес выводу,
достигнутому выше на основании соображений иного порядка: что выра¬
жение οί χωρίς οίκοΰντες нужно отнести к какой-то группе нерабского
населения, Ибо в применении у Демосфена этот термин подразумевает
достаточно многочисленную группу, чтобы она могла служить постоянным
резервом для вербовки во флот.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПОКАЗАНИЯ ИСТОЧНИКОВ О ДВУХ ФОРМАХ ДОХОДА,
ПОЛУЧАЕМОГО ОТ РАБОВ 48 ·
Тексты «М» (где указывается форма цлатежа μισθός)
Μ 1'. Dem., XXVII, 20: ετί δέ Θηριππίδη τριών ανδραπόδων, â ήν αΰτω èv τώ εμώ εργα¬
στήριο), μισθόν άποδεδωκέναι λογίζεται.
«Дальше его отчет содержит деньги за μισθός, уплачиваемый Териппйду за трех
рабов, которые были у него в моем эргастерии».
М 2. Dem., XXVIII, 12: δύ1 ετη τό έργαστίίριον διοικήσας Θηριππίδή μέν άποδέδωκε τήν
μίσθωσιν έμοί δέ . . .
«В ‘течение двух лет, когда он управлял эргастеряем, он платил μίσθωσις Те-
риппиду, но мне . . .»
М 3. Dem., LIÏI, 20: παρ’ οίς τοίνυν ήργσσατο πώποτε, ώς' τούς μισθούς
Άρεθοοσιος έκομίζετο υπέρ 44 [ν. 1. τούς υπέρ] αύτοο, καί δίκας έλάμβανε,
καί έδίδου, οπότε κακόν τι έργσσαιτο, ώς δεσπότης ών, τοο'των . . . μάρτυρας παρέξομαι.
«На кого бы он когда бы ни работал, Аретусий, в качестве господина, собирал
μισθοί- за него и получал удовлетворение и давал его, когда (раб) причинял ка¬
кой-либо· ущерб— этому я представлю... свидетелей». (Часть доказательства
того, что Аретусий являлся владельцем данного раба,—см. ВДИ, 1958, №. 2,
стр: 106 сл.) 4949 Греческие тексты воспроизведены по следующим изданиям: Демосфена' — изд.
W. Rennie, Oxf., 1920, 1931; Теофраста — изд. J. М. Edmonds, L., 1946; Ксе¬
нофонта и Псевдо-Ксенофонта — изд. Е. С. Marchant, Oxf., 1952; Исея;—изд. Tb.
T ha The im, Lpz, 1903; Эсхина —изд. F. Blass, Lpz, 1896; Менандра — изд. А,
Koerte, Lpz, 1957, 1959; Андокида — изд. F. Blass, Lpz, 1908! Все·переводы, за
исключением одного;— А 5, сделаны мной.
♦4 Ввиду спорности истолкования этого отрывка стоит напомнить, что предлог
спер, кроме обычного значения «за» в смысле «ради», «для», «в; пользу» кого (чего)-
то, может значить и «за» в смысле «в возмещение» чего-то, «в. обмен» на: что.-тсь См_
также Ну per id., pro Lycophr.. 1 сл.; Dem., XIII, 8.

БЫЛИ ЛИ РАБАМИ οί χωρίς οίκοϋντες?
41
Μ 4. Theophr., Char. XXX, 17: συναποδημών δέ μετά γνωρίμων χρήσασθαι τοί'ς εκεί¬
νων παισί, τον δέ εαυτού έξω μισθώσαι καί μή άναφέρειν εις τό κοινόν τόν μισθόν.
«(Он человек такого рода, который), путешествуя вместе с знакомыми, пользу¬
ется их рабами, своего же он сдает в аренду на сторону и не вносит μισθός в
общий кошелек».
М 5. Xen., Vect., IV, 14: Νικίας ποτέ ό Νικηράτου έκτήσατο έν τοΐς άργυρείοις
χιλίους ανθρώπους ους έκε'ΐνος Σωσία τώ Θρακί εξεμίσθωσεν, έφ’ ώ οβολόν μέν ατελή έκασ¬
του τής ημέρας άποδιδόναι, τόν δ’άριθμόν ίσους αεί παρέχειν [mss. παρείχεν],
«...Никин, сын Никерата, некогда владел тысячью человек в серебряных руд¬
никах, которых он отдал в аренду Сосию фракийцу на тех условиях, чтобы
Сосий выплачивал чистый обол в день за каждого и предоставлял их все в
одном и том же числе».
М 6. Ps-Xen., Ath. pol., 1,17 сл.: πρός δέ τοΰτοις ό δήμος τών ’Αθηναίων τάδε κερ-
δαίνει των δικών Άθήνησιν ούσών το"ΐς συμμάχοίς. πρώτον μέν γάρ ή εκατοστή τή
πόλει πλείων ή έν Πειραιε~ΐ· έπειτα ε’ί τώ συνοικία έστίν αμεινον πράττει· έπειτα έι
τώ ζεϋγός έστιν ή άνδράποδον μισθοφορούν. έπειτα . . .
«Кроме того, афинский дёмос извлекает следующие выгоды из разбирательства
в Афинах тяжб союзников: прежде всего это увеличивает доход города от про¬
центной пошлины в Пирее; затем тот, у кого есть многонаселенный дом, боль¬
ше зарабатывает, а также владелец упряжки или раба, приносящего49 μισ¬
θός ...»
М 7. Isae., VIII, 35: Κίρων . . . έκέκτητο . . . οικίας δ' έν δστει δόο, τήν μέν μίαν μισθο-
φοροϋσαν . . . έτι δέ ανδράποδα μισθοφορούντα . . .
«Кирон владел . . . двумя домами в городе, один из которых приносил μισθός . . .
к тому же приносивших μισθός рабов. . .»
М 8. Dem., LUI, 21 4в: όπότε. . . οί άνθρωποι οδτοι ή οπώραν πρίαίντο ή θέρος μισθοΐν-
το έκθερίσαι ή άλλο τι τών περί γεωργίαν έργων άναιροΤντο, Άρεθοόσιος ήν ό ώνοόμενος
καί μισθοόμενος υπέρ αυτών.
«Всякий раз, когда эти люди [имеются в виду два раба] покупали урожай
фруктов, или брали подряд на сбор [или же «нанимали (работников) для сбора»]
хлебного урожая, или предпринимали какое-либо иное действие по хозяйству, 45 4645 Слово μισθοφορούν, хотя оно в единственном числе, может, согласно обычному
греческому словоупотреблению, относиться как к ανδράποδου, так и к ζεύγος. В дан¬
ном контексте такое истолкование мне представляется даже наиболее правдоподобным.
46 Этот текст был включен в список только из-за того, что ряд современных
ученых приводит его как случай с рабами, сданными в аренду — см. В о е с k h.
Die Steatshaushaltung der Athener, стр. 91, прим, a; S chu 1th ess, RE, s. v.
μίσθωσις; Partsch, G)iechische Bürgschaftsrecht, стр. 135, прим. 8. Такое же пони¬
мание слова μισθοίντο отражено в переводах Сандз (F. А. Ра ley, J. Е. Sandys.
Select Piivate Orations of Demosthenes, II, Cambr., 1886 — комм, к ук. месту) и,
Марри (А. Т. Murray, пер. частных речей Демосфена в изд. Loeb, L,, 1939). Одна¬
ко глагол μισθόω в среднем залоге, как иравило (в перфекте он может иметь пас¬
сивный смысл), имеет только переходное значение: «нанимать», «брать в аренду», а
не «наниматься», «быть нанятым» или «быть взятым, в аренду»·. По. крайней мер»,
в Демосфеновском корпусе нет исключений из этого правила, а что касается дру¬
гих источников, то словари Liddell-Scott-Jones и С. И. Соболевского поддержи¬
вают мое понимание слова μισθάομαι. Поэтому, если в тексте М8 прямым допол¬
нением к μισθοΐντο считать каких-то не упомянутых, но подразумеваемых людей
(возможно, свободных — см., например, Dem., XVIII, 51; LVII, 45; в первом от¬
рывке хорошо показано употребление μισθάομαι — cp Aristoph., Αν.,. 1152), то
рабы — подлежащее к μισθοΐντο—не были сданы в аренду, а, наоборот, сами брали·
в аренду других лиц. Если же придать слову θέρος значение прямого дополне¬
ния к μισθοΐντο (возможное, но, на мой взгляд, -менее приемлемое истолкование)*,
то в данном, отрывке вообще нет речи о найме людей.

42
Э. Л. КАЗАКЕВИЧ
это был Аретусий, который покупал и брал подряд [или же — «нанимал»]
за них». (Контекст такой же, как в М3.)
Тексты «А» (где упоминается αποφορά)
-А 1. A esc hin., 1,97: τουτω γάρ κατέλιπεν ό πατήρ . . . οικίαν μέν. εσχατιάν δέ . . ,
χωρίς δέ οίκέτας δημιουργούς τής σκυτοτομικής τέχνης εννέα ή δέκα, ών έκαστος
τοΰτφ δΰ’ οβολούς ύποφοράν έφερε [ν. 1. δό’ οβολούς απέφερε] τής ημέρας, ό δ’ ήγεμών,
τού εργαστηρίου τριώβολον . . .
«Ибо его отец оставил ему . .. дом. . . землю на окраине ... и сверх того
девять или десять мастеров кожевенного дела, каждый из которых приносил
ему апофору в 2 обола в день, в то время как руководитель эргастерия прино¬
сил 3 обола . . . ».
А 2. Theophr., Char., XXX, 15: καί παρά [παιδός κομιζόμενος άποφοράν, του χαλκού
τήν έπικαταλλαγήν προσαπαιτεΈν.
«(Он человек такого рода, который), получая от раба апофору, требует дополни¬
тельную оплату за размен меди».
А 3. Men and., Epitr., 202—204: Χαιρέστρατον 47 νδνγάρμενουμεν ενθάδε, |εΐς αδριον
δ’ επ’ εργον έξορμήσομεν | τήν άποφοράν άποδβντες. «Пока что будем здесь ждать
Хэрестрата, а завтра отправимся на работу, оплатив апофору». Говорит Си-
риск, άνθρακευς (стк. 81), раб (ο-κέτης) Хэрестрата (стк. 231 сл.), обращаясь
к жене (стк. 200).
А 4. Ando с., 1,38: έφη γάρ είναι μέν άνδράποδόν οί επί Ααυρίφ, δεΐν δέ κομισασϋαι
άποφοράν.
«Он сказал, что у него раб в районе Лавриона и что он должен был получить
апофору».
А 5. Ps.-Xen., Ath. pol., 1,11*®: βΐ δέ τις καί τοΰτο θ-αυμάζει, άτι έώσι τούς δου'λους
τρυφάν αύτόθ-ι καί μεγαλοπρεπούς διαιτααθαι ένίους, καί τούτο γνώμη φανεΐεν αν
ποιοϋντες. οπού γάρ ναυτική δυ'ναμίς έστιν άπό χρημάτων άνάγκη τοΐς άνδραπάδοις
δουλεΰειν, ϊνα λαμβάνωμεν [mss. λαμβάνων μέν] <ων> πράττη τάς άποφοράς, καί
ελευθέρους άφιέναι. δπου δ* εΐσί πλου'σιοι δούλοι . . .
«Если же кто удивляется и тому, что тут позволяют рабам быть избалованными
и некоторым вести роскошную жизнь, то окажется, может быть, что и это
делают сознательно. Действительно, где морская держава, там рабы необходимо
должны служить за деньги, чтобы мне получать оброк [τάς άποφοράς] из того,
что будут они зарабатывать, и необходимо там предоставлять им свободу, а где
есть богатые рабы...» (пер. С. И. Радцигом текста в изд. Калинки, где чи¬
тается ϊνα λαμβάνω ών μέν πράττη).
47 В изд. A. Koerte после имени Хэрестрата стоит точка. Ср. изд. F. G. Allin-
son, L., 1951. См. также Men and., Fr. 364: βΪί’ άμφορεαφόρος τις άποφοράν φέρων.
48 Этот отрывок представляет собой один из самых трудных текстов, свидетель¬
ствующих о положении рабов в классических Афинах. Можно сказать, что в нем
достаточно ясно выступают два момента, интересные для наших целей: что в Афинах
того времени (к концу V в.) существовали рабы, владевшие каким-то своим иму¬
ществом (см. также дальше в том же параграфе: τά χρήματα ... τά εαυτού), и что
с этим явлением была связана форма платежа άποφορά. Но точное значение этого
текста я пока не берусь установить. Поэтому даю не свой перевод (так как всякий
перевод неизбежно является вместе с тем и истолкованием), а версию С. И. Радцига,
взятую из приложений к его же переводу «Афинской политии» Аристотеля, М.—Л.,
1936.

Ю. В. Откупщиков
«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОЙНА
TJonpoc о датировке я политической направленности «Андромахи»
^Еврипида — один из самых сложных и запутанных вопросов, связан¬
ных с изучением творчества великого греческого трагика. Учеными было
предложено свыше десяти различных датировок этой трагедии, среди кото¬
рых можно выделить четыре основные группы:
1) 430—425 гг. (Фирнгабер, Виламовиц, Клоч, Шмид, Сидл, Меридье
л др.)г.
2) 423—422 гг. (Цирндорфер, Бернгарди, Бергк, Поленц, Дельбек
и др.)1 2.
3) 420—417 гг. (Пети, Герман, Бек, Функе, Тимофеева и др.)3.
4) 411 г. (Гардион, Лурье)4.
Таким образом, расхождения в предложенных датах достигают 19 лет.
В зависимости от той или иной датировки коренным образом различное
толкование получают отдельные политические намеки и общая политиче¬
ская направленность «Андромахи», а вместе с тем несколько иной пред¬
ставляется картина идеологической и политической борьбы в Афинах 2-й
половины V в. до н. э.
От первой из указанных датировок (особенно от датировки 430—427гг.)
большинство ученых отказалось из-за того, что в ст. 723—724 и 1244 слл.
трагедии прославляются молоссы, что было бы неуместным до 426 г., когда
молоссы находились на стороне Спарты, да к тому же не играли значитель¬
ной роли в политической жизни Греции. Датировка 420—417 гг. неубе¬
1 См., например, С. G. F i гп h a b e r, Ueberdie Zeit und politische Tendenzen
der euripideischen Andromache, «Philologus», III (1848), стр. 408 слл.; W. Scbmi d—
О. Staehlin, Geschichte der griechischen Literatur, т. III, München, 1940,
стр. 405. В этих работах принимается наиболее ранняя датировка «Андромахи» —
430 г. (Фирнгабер) и 429 г. (ШмиД — Штелин).
2 Н. Zirndorfer, De chronologia fabularum Euripidearum, Marburg, 1839,
стр. 45—47; M. Р о h 1 е n z. Die griechische Tragödie., Lpz, 1930, т. I, стр.. 304; Ed.
Delebecque, Euripide et la guerre du Péloponnèse, P., 1951, стр. 181—185. Цирн¬
дорфер и Дельбек датируют «Андромаху» 422 г., Поленц — 423 г.
3 Впервые датировку 420 г. выдвинул Герман в своем издании «Андромахи»
(G. Hermann, Euripidis Tragoediae, т. II, Lpz, 1838, стр. 63—64). Из последних
работ см. Н. А. Тимофеева, Патриотические мотивы в творчестве Еврипида,
«Уч. Зап. МГПИ им. В. И. Ленина», XXXII, 1946, 6. В этой статье «Андромаха»
датируется 418—417 гг. (стр. 25).
4J. Hardion, Dissertation sur l’Andromaque d’Euripide, «Mémoires de litté¬
rature, tirés des registres de l’Académie Royale des Inscriptions et Belles-Lettres», VIII
(1733), стр. 268.

44
Ю. В. ОТКУПЩИКОВ
дительна хотя бы потому, что в годы Никиева мира постановка резко анти-
спартанской трагедии могла означать только призыв к возобновлению воен¬
ных действий со Спартой, которая в то время не давала никакого повода
к этому. Вряд ли Еврипид, осудивший в своих «Троянках» (415 г.) агрессив¬
ную внешнюю политику Афин, мог незадолго до этого призывать к войне со
Спартой. Наконец, датировка Гардиона (411 г.) была отвергнута учеными
в связи с серьезными хронологическими ошибками, содержавшимися в его
работах. Поэтому наиболее убедительной была признана датировка 423—
422 гг., хотя окончательно этот вопрос решен так и не был. В самое послед¬
нее время датировку Гардиона защищал С. Я. Лурье 5, выдвинувший ряд
новых интересных аргументов в ее пользу. Однако С. Я. Лурье рассмотрел
в своей статье лишь те стороны сложного вопроса о датировке «Андромахи»,
которые могут быть более или менее согласованы с его собственной точкой
зрения.
Какими принципами следует руководствоваться при датировке гре¬
ческих трагедий V в.до н.э., в том числе при датировке еврипидовской
«Андромахи», а также какие данные следует при этом учитывать в первую
очередь?
Пародии в комедиях Аристофана позволяют установить terminus
ante quem для ряда трагедий Еврипида. Однако точной датировка
аристофановские пародии не дают, так как Аристофан нередко пародирует
отдельные стихи и целые сцены из трагедий Еврипида, написанных за
10—20 и более лет до постановки его комедии 6. Кроме того, самый вопрос
о пародии, о наличии или отсутствии ее в данных Стихах часто зависит от
субъективной оценки исследователя. Например, в «Облаках» Аристофана
(423 г.) находили пародии на еврипидовские «Вакханки», и на этом осно¬
вании одна из двух последних трагедий Еврипида, поставленных в Афинах
посмертно, датировалась 425 (!) годом 7. «Елена» Еврипида, дата которой
(412 г.) точно засвидетельствована в схолиях к Аристофану 8, в одной из
ранних работ Ф. Ф. Зелинского датировалась 425 годом на том основании,
что во «Всадниках» (424 г.), по его мнению, пародируются стихи из
«Елены» 9. Следовательно, сами по себе аристофановские пародии не могут
явиться основным источником для датировки драм Еврипида.
Анализ политических намеков на современные события греческой
истории V в. до н. э. может оказать большую помощь в деле установления
точной даты постановки той или иной трагедии. Но и этот способ датировки
допускает значительную долю субъективизма. Так, в ст. 1347 «Электры»
Еврипида одни исследователи видят намек на Сицилийскую экспедицию
415—413 гг., другие связывают это место с отправкой в Сицилию 40 судов
во главе с Софоклом и Эвримедонтом в начале 425 г. Кроме того, датируя
трагедию на основании толкования политических намеков, мы вынуждены
самые эти политические намеки объяснять, исходя из принятой нами
датировки. В результате получается порочный круг в доказательстве:
датировка объясняется на основании политических намеков, а политиче¬
ские намеки — на основании этой же датировки.
Важное значение имеют также различные формальные признаки.
Так, давно было установлено, что в трагедиях Еврипида постепенно возра¬
5 С. Я. Лурье, К вопросу о политической борьбе в Афинах в конце V века
(«Андромаха» и «Лисистрата»), ВДИ, 1954, № 3, стр. 122 слл.
6 Так, в «Ахарнянах» (425 г.) детально пародируется «Телеф» (438 г.), в «Лягуш¬
ках» (405 г.) пародируется стих из «Ипполита» (428 г.) и т. и.
7 Zirndorfer, ук. соч., стр. 108.
8 Schol. Thesra. ad. v. 1012; Schot. Ran. ad. v. 53.
9 Th. Zielinski, Die Gliederung der altattischen Komoedie, Lpz, 1885, стр. 97
слл. Впоследствии Зелинский отказался от этой датировки.

«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОИНА
45
стает число раарешений в ямбических триметрах10 11. В поздних трагедиях
заметно увеличивается общее количество стихов11, большее место зани¬
мают лирические монодии и. дуэты, етихомифия. Игнорировать эти фор¬
мальные признаки нам представляется невозможным, так как отмеченные
закономерности слишком очевидны и сводят к минимуму элемент субъек¬
тивизма в исследовании. Однако серьезным недостатком этого метода
исследования является то, что сами по себе метрические и иные формаль¬
ные признаки позволяют лишь очень приблизительно датировать ту или
иную еврипидовскую драму.
Таким образом, руководствуясь каким-либо одним из перечисленных
принципов, нет возможности прийти к определению хронологии трагедий
Еврипида. Только суждение, полученное на основании всех тех возможных
исследований, о которых говорилось выше, может быть удовлетворитель¬
ным. Так, формальные признаки могут указать приблизительную дату
постановки пьесы, пародии в комедиях Аристофана — terminus ante
quem. Только после этого для уточнения датировки следует обращаться
к анализу политических намеков, содержащихся в трагедии.
* * *
Из трагедий Еврипида, написанных в годы Пелопоннесской войны или
незадолго до ее начала, нам известны точные даты постановок «Медеи»
(431 г.), «Ипполита» (428 г.), «Троянок» (415 г.), «Елены» (412 г.) и
«Ореста» (408 г.). Количество стихов, содержащих разрешения в ямбиче¬
ских триметрах, непрерывно возрастает в этих трагедиях.
Общепринятая датировка остальных трагедий Еврипида только под¬
тверждает эту закономерность. Так, в «Гераклидах», поставленных в на¬
чале Пелопоннесской войны, имеется 5,7% стихов, содержащих разреше¬
ния в ямбических триметрах. Поставленные между 428 и 415 гг. «Гекуба»
и «Просительницы» содержат соответственно 12,7% и 13,6% таких стихов.
«Ион», «Ифигения в Тавриде» и «Финикиянки» (обычная датировка этих
трагедий — период между 415 и 408 гг.) включают От 23 до 26% стихов
с разрешениями в ямбических триметрах. Две последние трагедии Еври¬
пида («Вакханки» и «Ифигения в Авлиде») также имеют высокий процент
разрешений (35—38 %)12.
Постепенное и явственное (почти в 10 раз!) возрастание стихов, содер¬
жащих разрешения в ямбических триметрах,— факт, с которым нельзя
не считаться, хотя отдельные незначительные отклонения здесь, разу¬
меется, вполне возможны 13. Очевидно, что слишком ранняя датировка
10 Этот формальный критерий выдвинул Герман (G. Hermann, Opuscula,
т. I, Lipsiae, 1827, стр. 136). Практически этим критерием при датировке еврипидов-
ских трагедий первым воспользовался Цирндорфер. Большое значение этому методу
Германа придавали такие крупные авторитеты, как Бергк (Th. В е г g k, Philologische
Paralipomena. 2. Die Abfassungszeit der Andromache des Euripides, «Hermes», 18, 1883,
•стр. 496, прим. 2 — с оговорками), Виламовиц (U. Wilampwit z-Mo e 11 en¬
do г f f, Euripides Herakles, 2-еизд., В., 1909, стр. 144), Зелинский (Th. Ziel inski,
Tragodumenoh libri tres, Cracoviae, 1925, стр. 133—240). В последнее время попытку
установить хронологию трагедий Еврипида, исходя исключительно из метрических
соображений, предпринял Сидл (Е. В. Ceadel, Resolved Feet in the Trimeters of
Euripides and'the Chronology of the Plays, «Class. Quart.», 35,1941, стр. 66—89). Сидл
впервые исключил в своих подсчетах имена собственные, сильно искажавшие в отдель¬
ных случаях общую картину.
11 J. Berlage, Commentatio de Euripide Philosopho, Lugduni Batavorum,
1888, стр. 14, прим.
12 Цифровые данные здесь и в других местах взяты из указанной выше статьи
Сидл а.
13 Так, в «Ипполите» количество разрешений несколько меньше, чем в «Медее».
Правда, до нас дошел второй, переработанный вариант этой трагедии. Первый вариант
«Ипполита» был поставлен раньше «Медеи».

Ю, В. ОТКУПЩИКОВ
«Андромахи», содержащей7 11,3% стихов с разрешениями в ямбических
триметрах,— 430 годом и особенно датировка Гардиона — Лурье —41110-
дом — являются маловероятными. В случае принятия этих датировок по¬
степенность возрастания указанных стихов была бы резко нарушена. Ни
одна из трагедий Еврипида не допускает столь значительных отклонений.
С точки зрения количества разрешений в ямбических триметрах наиболее
вероятной является датировка 423—422 гг.14. Однако мы далеки от мысли
обосновывать эту датировку исключительно метрическими соображениями.
Рассмотрим в этом плане также и другие формальные признаки.
В «Андромахе» еще незаметно резкое возрастание роли стихомйфии,
лирических монодий, дуэтов и трио, которое наблюдается в трагедиях Ев¬
рипида 415—408 гг. Так, процент стихомифии в «Андромахе» (относитель¬
но к общему количеству стихов) примерно в 3 раза меньше, чем в «Елене»,
«Оресте» и «Ифигении в Тавриде», и в 4 раза меньше, чем в «Ионе». Процент
стихов, которые делятся между двумя действующими лицами, в «Андро¬
махе» в 6 раз меньше, чем в «Елене», в 20 раз меньше, чем в «Оресте»,
в 15—17 раз меньше, чем в «Ионе» и «Финикиянках», почти в 10 раз меньше,,
чем в «Ифигении в Тавриде». Процент лирических монодий, дуэтов и
трио в «Андромахе» (7,3%) значительно уступает трагедиям 415—408 гг.
(«Елена» — 12,1%, «Орест» — 15,2%, «Ион»и «Троянки» — около 16,5%,
«Финикиянки» — 14,9%). Ни в одной трагедии Еврипида, поставленной до
415 г., нет трохеических тетраметров. Между тем во всех трагедиях, дата
которых большинством ученых определенно отнесена к 415—406 гг., име¬
ется сравнительно большое количество стихов, написанных этим размером
(«Троянки» — 1,4%, «Ифигения в Тавриде» — 2,0%, «Ион» — 5,6%,
«Елена» — 1,2%, «Вакханки» — 2,7%, «Ифигения в Авлиде» — 12,5%).
В «Андромахе» нет ни одного стиха, написанного трохеическим тетра¬
метром.
Наконец, трагедии Еврипида, созданные в последний период его твор¬
чества, как правило, значительно превышают по своему объему 1500 сти¬
хов («Елена» — 1692 ст., «Орест» — 1693 ст., «Финикиянки» — 1766 ст.,
«Вакханки», несмотря на явные пропуски в конце трагедии, содержат
1392 ст., «Ифигения в Авлиде», хотя и осталась незаконченной, имеет, тем
не менее, 1629 ст.15). В то же время трагедии, написанные до 415 г., содер¬
жат обычно менее 1500 (а некоторые — менее 1300) стихов: «Медея» —
1419, «Ипполит» (переработанный вариант) — 1466, «Геракл» — 1428,
«Гекуба» — 1295, «Просительницы» — 1234, «Гераклиды» (правда, с ла¬
кунами) — 1055, «Андромаха» содержит 1288 стихов.
Таким образом, мы видим, что формальные признаки (а количество
их можно было бы увеличить) говорят о том, что «Андромаха» написана
до 415 г., причем наиболее вероятное время постановки — период между
425 и 420 гг.
Однако эти признаки позволяют лишь очень приблизительно датиро¬
вать «Андромаху» Еврипида. Кроме того, необходимо выяснить, не проти¬
воречит ли подобная датировка данным аристофановских пародий, а также
политическим намекам, содержащимся в трагедии 16.
14 Метрический критерий допускает датировку 420—417 гг. (отклонения здесь
будут не столь зн4чительны). Однако эта датировка, как будет показано ниже, не¬
приемлема по другим соображениям.
15 Ск(да же, быть может, следует отнести «Ион» — 1622 ст.
16 В последние годы статистический метод исследования получил широкое рас¬
пространение в лингвистике и Литературоведении. Так, на VIII Международном
лингвистическом конгрессе в Осло (1957 г.) было заслушано два сообщения, посвя¬
щенных статистическому методу исследования языковых явлений. Интересные на¬
блюдения над стилем Корнеля и Расина (на основании статистического подсчета)
сделаны в книге P. Guiraud, Index du vocabulaire du théâtre classique, P., 1956.

«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОИНА
47Г
* * *
В «Андромахе» хор обращается к убитому горем Пел ею со словами г
ίπαιρε σαυτον (ст. 1077), на что Пелей отвечает: ούδέν είμ’ απωλόμην-
В аристофановских «Осах» пародируется эта сцена. Бделиклеон говорит-
своему старому отцу: Ιπαιρε σαοτόν (ст. 996), а в следующем стихе Фило-
клеон почти буквально повторяет слова Пелея: ούδέν είμ’ άρα. Здесь
имеет место не просто словесное совпадение, но и сценическая пародия,
основанная на сходной ситуации. Наличие пародии в данном случае при¬
знает один из крупнейших знатоков Аристофана — Леевен 17. Таким обра¬
зом, в качестве terminus ante quem для «Андромахи» может быть принят
422 г. — дата постановки «Ос».
С. Я. Лурье считает, что «Андромаха» Еврипида пародируется в «Ли-
систрате» Аристофана, причем последняя, по его мнению, является не¬
только пародией на «Андромаху», но и полемикой с ней 18. Однако аргу¬
ментация С. Я. Лурье совершенно неубедительна. В «Андромахе» (ст.
627—631) ив «Лисистрате»(ст.155—156)рассказывается, какМенелайпосле
взятия Трои хотел убить Елену, но отбросил меч, увидев ее обнаженную
грудь. Эта сцена, по единодушному мнению исследователей,— «прочный
элемент традиции» 19. Ни о каком совпадении, а тем более о пародии здесь
не может быть и речи, ибо «совпадает» у Еврипида и Аристофана лишь,
одно слово ξίφος (меч), а совершенно естественное в данной ситуации
употребление глагола έκβάλλειν ни о чем не говорит 20. К тому же глагол
этот берется в различных формах (έξέβαλ’ у Аристофана, έκβαλών у Ев¬
рипида).
Вообще, о широком распространении в греческой литературе эпизода
с преследованием Елены и отбрасыванием меча свидетельствуют многочис¬
ленные ссылки на Стесихора, Ивика и других поэтов в схолиях к Еврипиду'
и Аристофану 21. Не меньшей популярностью этот эпизод пользовался и
в изобразительном искусстве. Уже древней ларец Кипсела содержал сцену
преследования Елены Менелаем, который был изображен е мечом в руке
(Paus. V, 18.3). Этот же эпизод свыше 25 раз встречается в вазовой; живо¬
писи 22, причем на многих вазах VI—1-й половины V в. до н. э. имеются
имена Менелая и Елены. На 14 вазах Менелай роняет или отбрасывает
меч23. На основании анализа вазового материала Л. Б. Гали-Кахиль
сделала, пожалуй, слишком смелый вывод о том, что какое-то крупное про¬
изведение живописи, репликами с которого явились приведенные вазовые
рисунки, оказало свое воздействие и на Еврипида, и на Аристофана (там
же, т. I, стр. 98 и 326—327). Но даже не соглашаясь в последнем пункте
с Гали-Кахиль, мы должны признать, что в ст. 155—156 «Лисистраты»^
обыгрывается популярный эпизод, широко распространенный в поэзии и
живописи VI—V вв. до н. э.
17 J. van Leeuwen, Specimen literarum inaugurale de Aristophane Euripidis
censore, Amstelaedami, 1876, стр. 132.
“Лурье, ук. соч., стр. 128—130.
13 Ф. Ф. Зелинский, Театр Еврипида, т. I, М., 1916, стр. 388, прим,
к ст. 629 слл.
20 См. Р. A. Clement, The Recovery of Helen, «Hesperia», XXVII (1958), стр. 51.
21 Schol. Orest., 1287, Schol. Andr., 627—63, Schol. Lysistr., 155—156, Schol.
Vesp. 713. Кстати, в «Осах» к словам: και το ξίφος οό δύναμαι κατέχειν («я не могу
удержать меча» — ст. 713) схолиаст дает пояснение: ώσπερ 6 Μενέλαος, τοοτον γάρ
φαοιν όρμήοαντα έπ'ι τήν '■Ελένην αποβαλε'ιν τό ξίφος, ή ιστορία παρά Ίβύκψ και Ευριπίδη.
Таким образом, этот эпизод затрагивается уже в «Осах» Аристофана (422 г.).
22 L. В. G h а 1 i-K a h i 1, Les enlèvements et le retour d’Hélène, P., 1955, ч. 11
, см. репрод. LXVI (№ 72), где Менелай, увидев Елену, резким движе-
вием отбрасывает меч в сторону (ср. также № 68).
(репродукции)
23 Там же

48
Ю. В. ОТКУПЩИКОВ
Еще менее убедительны те пять примеров «пародий», в которых обычно
совпадают всего одно-два слова 24. Подобных «совпадений» можно найти
немало в любых двух произведениях Еврипида й Аристофана. Ни одного
примера пародииС. Я. Лурье не приводит в своей статье. То обстоятельство,
что Еврипид в «Андромахе» резко выступает против Спарты и спартанского
воспитания девушек, а Аристофан в «Лисистрате» выражает прямо проти¬
воположную (да и то не всегда) точку зрения, отнюдь еще не свидетельст¬
вует о, том, что в «Лисистрате» Аристофан полемизирует именно с «Андро¬
махой», а не с теми обвинениями спартанцев, которые имели Широкое
распространение в Афинах.
С. Я. Лурье утверждает, что «Андромаха» была поставлена в Афинах
на Ленеях (январь), а «Лисистрата» — на Дионисиях (март) 411 года 25.
Однако исследователи Аристофана довольно убедительно доказали, что
«Лисистрата» была поставлена на Ленеях 26, а на Дионисиях 411 г. поэт
выступил с комедией «Фесмофориасусы»27. С. Я. Лурье даже не пытается
доказать, что «Лисистрата» была поставлена на Дионисиях, а «Фесмофо¬
риасусы» — на Ленеях 411 г., а без этого его гипотеза остается бездоказа¬
тельной. Наконец, Аристофан не мог за 2 месяца написать комедию, це¬
ликом направленную против «Андромахи», получить и обучить хор и ак¬
теров и поставить свою комедию на сцене. Ссылки С. Я. Лурье ,на то, что
в среднем на все это уходило 6 месяцев 28, неверны, так как он берет циф¬
ровые данные не из истории комедии, а из истории трагедии. Аристофан
писал в среднем одну комедию в год, и мы не знаем ни одного случая,
когда он пародировал бы трагедии Еврипида, поставленные в том же году.
К тому же, если бы кому-нибудь даже и удалось доказать, что в«Лисистрате»
имеются стихи или сцены, пародирующие «Андромаху», 411 год оказался
бы не годом постановки последней, а всего лишь terminus ante quem. Из из¬
вестных нам случаев более или менее развернутой пародии лишь в «Фесмо-
фориасусах» пародировалась постановка последней трилогии Еврипида.
В других комедиях пародировались пьесы, написанные за 5—10 и более
лет до постановки комедии 29.
Следовательно, аристофановские комедии не дают достаточного мате¬
риала для датировки «Андромахи» Еврипида. Вероятное наличие паро¬
дии на сцену с Пелеем в «Осах» заставляет отнести время постановки
«Андромахи» к 20-м годам V в. (не позднее 422 г.). В пользу этого утверж¬
дения говорит также следующий факт. Как известно, в древности Еврипида
часто упрекали за отдельные высказывания его героев. Например, в «Эоле»,
поставленном до 423 г.30 31, один из героев произносил слова:
тс S’a’toxpov, ijv (if, то'йгс, xpcopivoi; Soxij#1.
Плутарх рассказывает, что Антисфен, встретив Еврипида после постановки
трагедии, возразил ему:
aiajcpov то -f’aia^pov, xav toxij xsv рт; Soxij 32.
24 Л у р ь е, ук. соч., стр. 129.
25 Там же, стр. 130.
28 U. Wilamowitz-Moellendorff, Aristoteles und Athen, т. II,
В., 1893, стр. 343 сл.
27 P. G е i s s 1 е г, Chronologie der altattischen Komödie, «Philolog. Untersuch.».
t. XXX (1925), стр. 56.
28 Лурье, ук. соч., стр. 130, прим. 1.
22 Так, в «Ахарнянах» (425 г.) пародируется «Телеф» (438 г.), в «Мире» (421 г.) —
чсБеллерофонт» (не позднее 426 г.), а в «Лягушках» (405 г.) — даже стих из «Ипполита»,
поставленного более чем за 20 лет до этого (в 428 г.).
30 Schol. Nuh. ad. vv. 1154 et 1371.
31 Fr. 19. «Что постыдного в том, что не кажется таковым совершающим?».
32 P 1 u t., Мог., 33 С. «Постыдное — постыдно, кажется оно (таковым) или нет».

«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОИНА
49
В «Гекубе», поставленной около 425—424 гг., также высказывается мысль
об относительности τό αισχρόν:
τάχ’ οδν παρ’ ύμΊϊν ρόδιον ξενοκτονε"ίν.
ήμ"ΐν δέ γ’ αισχρόν τοΓσιν 'Έλλησιν τόδέ 88.
Стих, прямо направленный против высказанных в «Эоле» и в «Гекубе»
точек зрения об относительности τό αισχρόν и имеющий много общего
со стихом, вложенным Плутархом в уста Антисфена, находим мы в «Андро¬
махе» Еврипида:
κάκεΤ τά γ’ αισχρά κανθό δ’ αισχύνην Ιχει **.
Не исключена возможность, что этот стих был ответом Еврипида на [наре¬
кания, вызванные приведенными выше стихами из «Эола» и «Гекубы».
Во всяком случае, тесная связь этих стихов, не позволяя датировать «Анд¬
ромаху» временем, слишком отдаленным от времени постановки «Эола» и
«Гекубы», липший раз свидетельствует в пользу датировки 423—422 гг.
Наконец, в схолиях к ст. 445 «Андромахи» говорится: φαίνεται
Ы γεγραμμένον τό δράμα εν αρχαϊς τού Πελοποννησιακου πολέμοο
(«кажется, что драма написана в начале Пелопоннесской войны»). Разу¬
меется, нельзя на основании одного этого свидетельства делать вывод о
том, что «Андромаха» была поставлена в 430 г. (Фирнгабер). Однако нельзя,
подобно С. Я. Лурье, и совершенно отбрасывать в сторону это! свидетель¬
ство. Слово φαίνεται может быть понято в данном тексте не только как
«кажется», но и как «очевидно». Кроме того, независимо от толкования
этого слова, можно определенно утверждать, что схолиаст располагал
большими данными для датировки «Андромахи», чем располагаем мы.
Свидетельство схолиаста совсем не говорит о том, что «Андромаха» была
поставлена в самом начале войны. Для схолиаста вся Архидамова война
была началом Пелопоннесской войны, и вполне естественно, что даже
422 год он мог считать «началом войны» 431—404 гг.83 84 * 86. Во всяком случае
и это свидетельство также говорит в пользу датировки 423—422 гг., против
датировки 420—417 гг. и особенно 411 г.
* * *
Итак, многочисленные формальные признаки, пародия в «Осах» Аристо¬
фана, свидетельство схолиаста — вся совокупность этих данных говорит
о том, что «Андромаха» была поставлена около 423—422 гг. Только теперь
мы можем перейти к анализу политических намеков, содержащихся в
«Андромахе», т. е. рассмотреть эту трагедию как исторический источник.
Без подобной предварительной работы анализ политических намеков ока¬
зался бы субъективным и односторонним.
Внимание исследователей давно уже привлекли слова Менелая, кото¬
рыми он оправдывает в трагедии свое удаление в Спарту:
απειμ* ές ο’ίκους έστι γόρ τις οό πρόσω
Σπάρτης. . . πόλις τις, η πρό τοϋ μέν'ήν φίλη,
νϋν δ’ εχθρό ποιεΤ τήνδ’ έπεξελθε'ΐν θέλω
στρατηλατήσας υποχείριον λαβεΤν 8β.
83 E и г., Нес., νν. 1247—1248. «Быть может, у вас легко (можно) убить гостя;
у нас же, эллинов, это — постыдно1».
84 Eu г., Androm., v. 244. «И там, и здесь (т. е. и в Трое, и в Греции.— Ю. О.)
постыдные дела — постыдны».
35 См. Delebecque, ук. соч., стр. 181.
38 Ст. 733—736. «Я ухожу домой. Ибо недалеко от Спарты есть некий город,
который прежде был дружественным, а теперь совершает враждебные действия. Я хочу,
выступив в поход, напасть на него и подчинить его своей власти».
4 вестник дреэней истории, 34» 3

50
Ю. В. ОТКУПЩИКОВ
О каком городе здесь идет речь? Большинство исследователей склонно
думать, что в этих стихах говорится об Аргосе. Особенно отстаивают это
толкование сторонники датировки 420—417 гг. Однако, как справедливо
отметил уже Фирнгабер (ук. соч., стр. 423), Аргос никогда не был друже¬
ственным по отношению к Спарте 37. Затем, вряд ли Спарта во время Пело¬
поннесской войны могла рассчитывать на политическое подчинение Аргоса.
Двукратное повторение пренебрежительного τις также мало вяжется
с представлением о сильном Аргосе. К тому же, как уже отмечалось в лите¬
ратуре, из Аргоса сразу же после ухода Менелая является Орест, который
ничего не знает о враждебных действиях Аргоса по отношению к Спарте.
Наконец, отрицательное изображение аргосца Ореста в «Андромахе» также
говорит против «аргосской гипотезы». Таким образом, видеть в πόλις τις
Аргос нам не представляется возможным. Замена Аргоса Мантинеей
(Мэкюрди) мало меняет дело, так как, по существу, единственным серьез¬
ным аргументом, который Мэкюрди выдвинула в пользу Мантинеи, явля¬
ется невозможность видеть в πόλις τις Аргос. И уже совершенно не¬
возможно в городе, расположенном недалеко от Спарты, видеть Платея
(как это делает Фирнгабер, ук. соч., стр. 423). Наконец, отношения Спарты
с Аргосом, Мантинеей и Платеями не дают достаточных оснований для про¬
ведения сколько-нибудь близкой аналогии между сценой из «Андромахи»
и историческими событиями периода Пелопоннесской войны (при любой
датировке этой трагедии). Что же касается авторов датировки 411 г., то
у них вообще отсутствуют серьезные попытки объяснить данное место
из «Андромахи».
Если исходить из датировки 423—422 гг., то во всей сцене удаления
Менелая в Спарту можно видеть намек на события, последовавшие за захва¬
том Пилоса афинянами в 425 г. Этот небольшой город (πόλις τις), распо¬
ложенный недалеко от Спарты (ού πρόσω Σπάρτης — ср. ТЬис., IV, 3,2)
на южном побережье Пелопоннеса, до 425 г. (πρό τοΰ) принадлежал
спартанцам ήν φίλη 38. После захвата Пилоса афинянами этот город стал
у них опорной базой для военных действий против Спарты (νυν δ3έχθρχ ποιεί).
Лакедемонское войско во главе с царем Агисом при первом же известии
о захвате Пилоса афинянами отступило из Аттики (άπειμ5 ές οίκους),
где Агис в то время действовал подобно тому, как Менелай в трагедии
Еврипида (ТЬис., IV, 6). Цель отступления спартанского царя из Аттики
заключалась в том, чтобы, выступив в поход против Пилоса (τήνδ’
έπεξελθεϊν ·9-ελω στρατηλάτη σας), подчинить своей власти этот город
(υποχείριον λαβείν), причиняющий спартанцам много неприятностей. В ре¬
зультате захвата Пилоса и последовавшего вскоре после этого плене¬
ния спартанцев на Сфактерии опустошительные вторжения лакедемон¬
ского войска в Аттику были прекращены вплоть до начала Декелейской
войны. Поэтому упоминание в «Андромахе» такого важного события,
как захват Пилоса, звучало вполне актуально в 423—422 гг., тем более,
что кроме побед, одержанных у Пилоса, Еврипиду нечего было противопо¬
ставить победам, одержанным спартанцами в 424 г. Таким образом, ра¬
зительное сходство между событиями лета 425 г. и обстоятельствами, при
которых Менелай в «Андромахе» вынужден был удалиться в Спарту, гово¬
рит о том, что в πόλις τις следует видеть не Аргос, Мантинею или Пла-
тещ а Пилос. * 8837 Фукидид (V, 29, 1) называет Аргос «городом..., всегда враждебным по отно¬
шению к лакедемонянам».
88 Возможно, что здесь речь идет не только о дружелюбном отношении этого го¬
рода к Спарте, но и о том, что он Принадлежал Спарте.

«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОИНА 5@
В тесной связи с данным местом находятся ст. 456—457, в которых
Андромаха обращается к Менелаю со словами:
πόσις &'ό κλεινός, δς σε πολλάκις δορί
ναύτην ε&ηκεν αντί χερσαίου κακόν39.
В тексте трагедии это место может быть понято только с большими на¬
тяжками. Цоэтому вполне обоснованным является предположение о том,
что здесь перед нами — политический намек на какое-то историческое со¬
бытие 40. Еврипид называет в данном месте спартанцев (Менелая) плохими
моряками, намекая, по-видимому, на какие-то их неудачи на море. До
425 г. более или менее значительных морских сражений между афинянами
и спартанцами не было. Затем, вплоть до 413 г. спартанцы вообще не имели
флота. Однако, соорудив его, они в 412 г. одерживают целую серию побед
над остатками афинского флота 41, который был почти полностью уничто¬
жен в результате поражения в Сицилии. Фриних вынужден был признать,
что пелопоннесцы к 411 г. заняли на море равное с афинянами положение
(ТЬис., VIII, 48, 4) впервые за всю историю Афин и Спарты. Именно при¬
бытие спартанского флота в Ионию заставило афинян тронуть неприкосно¬
венную тысячу талантов — шаг, которого они не решились сделать даже
после сицилийской катастрофы (VIII, 15,1). В конце 412 г. спартанский
флот уже превосходил количественно флот афинян (VIII, 52, 1). Эти
факты убедительно говорят о том, что в 411 г. Еврипид не мог назвать
спартанцев «плохими моряками», как не мог он этого сделать и до 425 г.
В 425 г. после потери Пилоса спартанцы попытались вернуть город
посредством штурма с суши и моря. Фукидид подробно описывает, как
находящиеся на суше афиняне во главе с Демосфеном отбивали атаки
спартанцев, пытавшихся высадиться на берег. Он замечает при этом, что
афиняне обычно славились своим флотом, а спартанцы — сухопутным вой¬
ском. Теперь же, говорит Фукидид, «судьба переменилась таким обра¬
зом, что афиняне отражают с суши (причем — с Лаконской земли) спартан¬
цев, нападающих на них с кораблей» (ТЬис., IV, 12,3). Тем самым славив¬
шиеся своим сухопутным войском спартанцы «превратились в моряков»,
впервые за время Пелопоннесской войны начав крупное сражение в не¬
привычных для себя условиях. Двухдневные атаки Пилоса с моря были
отбиты афинянами (IV, 13,1). Вскоре к Пилосу прибыли афинские корабли
и в последовавшей морской битве одержали победу над спартанским фло¬
том (IV, 13, 2—14). В описании этого морского сражения имеется одна ин¬
тересная деталь. Афиняне захватили несколько пустых кораблей лаке¬
демонян и потащили их на буксире. Спартанцы, увидев, что некоторые
из них остаются отрезанными на острове Сфактерия, вынуждены были
войти в полном вооружении в воду и, уцепившись за корабли, вести «мор¬
ское сражение с суши» (Λακεδαιμόνιοι... άλλο ούδέν ή εκ γης έναομάχοον —
там же, IV, 14,3). Таким образом, во время битвы при Пилосе спар¬
танские гоплиты почти в самом прямом смысле слова «превратились из
сухопутных воинов в моряков». Исход сражения ясно говорит, е том, что
моряками спартанцы оказались плохими.
39 «...И (мой) славный муж, который Часто при помощи копья превращал тебя
из сухопутного воина в плохого моряка».
49 Впервые, насколько нам известно, на это место обратил внимание С. Я.
Лурье в своей (неопубликованной) докторской диссертации (Художественная
форма и вопросы современности в аттической трагедии, 1943 г.). Однако резкое про¬
тиворечие, в котором находится данное место и события 411 г., заставило С. Я. Лурье
обойти этот аргумент в статье об «Андромахе».
41 ТЬис., VIII, 20, 1; 27, 2—5; 39, 3; 42, 3—5.
4*

52
Ю. В. ОТКУПЩИКОВ
Битва при Пилосе — это первое крупное сражение между афинским и
спартанским флотом за все время войны, сражение, оказавшее большое
влияние на весь последующий ход военных действий вплоть до заключения
Никиева мира в 421 г. В трагедии, написанной в 424—423 гг. и предназна¬
ченной к постановке в 423—422 гг., было вполне уместно напомнить об
этих недавних событиях. Военные неудачи 424 г. на суше, в результате
которых положение афинян значительно ухудшилось, делали особенно
актуальным напоминание о недавнем поражении спартанцев у Пилоса,
а также о несомненном преимуществе и о полном господстве афинян на море.
Важным местом для понимания не только внешнеполитической, но и
общей социально-политической направленности «Андромахи» являются ст.
693—698, в которых Пелей, обращаясь к присутствующим, заявляет:
οϊμοι, καθ’ Έλλάδ’ ώς κακώς νομίζεται-
όταν τροπα“ΐα πολεμίων ατήστ) στρατός,
ού των πονουντων τοΰργον ήγοϋνται τόδε,
άλλ* ό στρατηγός τήν δόκησιν αρνυται,
ος εες μβΤ° άλλων μορίων πάλλων δόρυ,
οϋδέν πλέον δρών ενός έχει πλείω λόγον 42.
Против кого направлены эти стихи, говорящие о незаслуженной славе,
которая достается на долю одного только полководца? По-видимому, здесь
речь идет о Клеоне, который находился в зените славы после победы, одер¬
жанной афинянами на Сфактерий 43. Клеону после этой победы были пре¬
доставлены пожизненный обед в пританее и проэдрия в театре. На 424—
423 гг. он был избран стратегом. Между тем враждебно настроенный по
отношению к Клеону Фукидид и особенно Аристофан изображают дело
так, как будто победа Клеона на Сфактерии была подготовлена деятельно¬
стью Демосфена, и Клеону оставалось лишь пожать плоды чужих трудов.
Эта мысль проходит красной нитью сквозь всю комедию Аристофана «Всад¬
ники» (424 г.). В начале комедии Демосфен жалуется Никию на то, что
Клеон, воспользовавшись затеянным им в Пилосе делом, преподнес на'роду
победу на Сфактерии как свою собственную заслугу (ст. 54—57). Позднее,
когда Клеон вспоминает о приведенных им в Афины спартанских пленни¬
ках (Aristoph., Equit., ст. 742—743), колбасник ему язвительно заме¬
чает:
εγώ δέ περίπατων γ’άπ’ έργαστηρίοο
εψοντος ετέρου τήν χύτραν υφειλόμην 44.
Наконец, в том же духе выдержана замечательная сцена, в которой кол¬
басник преподносит от своего имени народу жареного зайца, украденного
у Клеона из-под самого его носа (стр. 1195—1201).
Характерно, что в «Андромахе» Еврипида не только говорится о пол¬
ководце, пожинающем чужую славу, ной дважды делаются намеки на по¬
беды, связанные с именем Демосфена 45. Таким образом, в «Андромахе»
42 «Увы, какой плохой обычай установлен в Элладе! Когда войско воздвигает
трофей (в честь победы) над врагами, то это дело (т. е. победа.— Ю. О.) не считается
делом тех, кто трудится,— нет, (всю) славу приобретает полководец, который один,
потрясая копьем вместе с десятками тысяч других, не совершая ничего более значи¬
тельного, чем (может совершить) один (воин), вызывает о себе очень много разговоров».
43 Из исследователей последнего времени этой же точки зрения придерживается,
например, Дельбек, ук. соч., стр. 191.
44 Aristoph., Equit., ст. 744—745. «А я, прогуливаясь, стащил из лавки гор¬
шок с чужим варевом». Ср. также ст. 778.
45 Ст. 733—736 — намек на захват Пилоса и на удаление лакедемонского войска
из Аттики. Ст. 456—457 — намек на блестящие победы, одержанные афинским фло¬
том у Пилоса.

«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОИНА
53
мы находим прямые и косвенные выпады против вождя радикальной де¬
мократии Клеона. Возможно, что эти выпады были так или иначе связаны
с тем судебным преследованием, которому Еврипид подвергался по ини¬
циативе Клеона 46. Во всяком случае, сообщение биографии Сатира
о преследовании, которому Еврипид подвергался со стороны Клеона,
а также выпады против радикальной демократии, содержащиеся в делом
ряде еврипидовских трагедий 47 48, говорят о том, что Еврипид, по-види¬
мому, никогда не сближался с радикальной демократией Афин.
В связи с таким пониманием стихов о славе полководца становятся
ясными и следующие стихи (699—702):
σεμνοί δ’ εν άρχοΰς ήμενοι κατά πτόλιν
φρονοϋσι δήμου μεΐζον, όντες ούδένες·
οί δ' είσιν αυτών μυρίω σοφώτεροι,
εΐ τόλμα προσγένοιτο βουλησίς -S·’ άμα 4β.
В этих стихах, по всей вероятности, противопоставляется радикаль¬
ная демократия, опиравшаяся в основном на городских жителей (κατά
πτόλιν), умеренной демократии Афин, социальной опорой которой бы¬
ли широкие слои земледельческого населения Аттики. После победы при
Сфактерии власть в Афинах временно находится в руках партии Клеона
(έν άρχατς ήμενοι κατά πτόλιν). Надменность Клеона и его сторонников
(σεμνοί) — общее место в литературе 20-х годов V в. В тысячу раз более
мудрые (μυρίω σοφώτεροι) — это умеренная демократия, в случае, если
она откажется от свойственной ей и ее вождю Никию излишней нереши¬
тельности и безволия (εί τόλμα προσγένοιτο βουλησίς ίΡάμα).
Еврипид, как уже установлено в литературе, видит главную опору
государства в широких слоях земледельческого населения Аттики. В «Про-
сительницах»! Еврипида, как позднее и у Аристотеля, мы встречаемся
с делением свободных граждан на три класса (τρεις γάρ πολιτών μερίδες —
Suppl., ν. 238), причем в основе этого деления лежит имущественный при¬
знак. Богатые, пишет Еврипид, бесполезны, они вечно стремятся к рас¬
ширению своих богатств. Бедные — опасны, так как находятся под влия¬
нием демагогов, которые постоянно обманывают их. «Из трех частей граж¬
дан средняя часть спасает города, охраняя порядок, установленный го¬
сударством» (там же,стр. 244—245). Образцом представителя этих средних
слоев населения может служить автург из трагедии Еврипида «Орест»,
любовно описанный поэтом (ст. 916—922). Казалось бы, трудно увязать
поддержку Еврипидом умеренной демократии Афин с осуждением чрез¬
мерных богатств, которое встречается в трагедиях поэта. Хорошо изве¬
стно, что вождь умеренной демократии Никий был крупнейшим афинским
богачом. Однако в условиях Архидамовой войны, когда интересы зем¬
ледельческого населения Аттики были принесены в жертву войне, за про¬
должение которой ратовали вожди радикальной демократии, умеренная
демократия вполне могла найти поддержку у широких земледельческих
масс населения, которым война приносила лишь убытки и разорение. Как
и Аристотель в «Политике» (IV, 9, 9), Еврипид отдает предпочтение «сред¬
46 ύπό μέν γάρ Κλέωνος τοΰ δημαγωγού τήν τής οσεβείας δίκην εφυγεν («ведь он
был обвинен демагогом Клеоном в нечестии»). Satyrus, Vita Eurip., X
(Н. А г n i m, Supplementum Euripideum, Bonn, 1913, стр. 6).
47 См., например, Suppi., ст. 243; Orest., ст. 887—894. См. также Ю. В. О т к у п-
щиков, Внешняя политика Афин 438—431 гг. в свете трагедий Еврипида, ВДИ,
1958, № 1, стр. 35 слл.
48 «Надменные, они, занимая в городе государственные должности, мнят себя
выше народа, будучи (на самом деле) ничтожеством. Те же несравненно мудрее их,
если у них появится предприимчивость и воля».

54
Ю. В. ОТКУПЩИКОВ
ним слоям» еще и потому, что при их господстве в государстве бывает мень¬
ше внутренних раздоров. Прямой призыв к гражданскому миру можно
найти в целом ряде трагедий Еврипида (см., например, Suppl., 176 —179).
Против ожесточенной борьбы партий, против фактического двоевла¬
стия (δίπτυχοι τυραννίδες) в Афинах выступает Еврипид также в «Андро¬
махе», B СТ. 471—4/4.' ουδέ γ’ ένί πόλεαι δίπτυχοι τυραννίδες μιας άμείνονες φέρειν...
πνοαί δ’ όταν φέρωσι ναυτίλους θοαί, κατά πηδαλίων δίδυμαι πραπίδί.ν γναιμαι, σοφών τε
πλήθος άθροον άσθενέστερον φαυλοτέρας φρενός αϋτοκρατοϋς. ενός 49 Эту Метафору
с кораблем и рулевым, на наш взгляд, не следут понимать в букваль¬
ном смысле. Здесь, видимо, речь идет о том, что у власти (у руля) должна
стоять одна партия, чтобы в государстве не было раздоров (несколько
рулевых). Для успешного завершения войны, по мнению Еврипида,
у власти в Афинах должна встать умеренная демократия. Партия же Кле¬
она будет втягивать государство во все новые и новые авантюры и приведет
его в конце концов к гибели. Во всяком случае в словах δίπτυχοι τυραννίδες
речь идет не о тирании двух лиц и не о борьбе двух претендентов на само¬
державную власть в Афинах, ибо ни того, ни другого не было в Афинах
431-412 гг.
С. Я. Лурье, защищающий датировку 411 г., видит в последних двух
отрывках из «Андромахи» намек на борьбу демократически настроенных
самосских стратегов с олигархической коллегией пробулов в Афинах.
Еврипид, по мнению С. Я. Лурье, выступает за передачу власти с чрезвы¬
чайными полномочиями Алкивиаду. С. Я. Лурье хочет видеть в Алки-
виаде 412 г. претендента на роль вождя афинской демократии (ук. соч.,
стр. 124—126). Однако Фукидид на этот счет информирует нас прямо
противоположным образом. В конце 412 г. (т. е. перед самой предпола¬
гаемой С.Я. Лурье постановкой «Андромахи») Алкивиад сообщал афи¬
нянам, что он «желает возвратиться на родину с условием установления
олигархии, а не подлого управления и не изгнавшей его демократии»49 50.
Вряд ли после бегства Алкивиада в Спарту, после Декелей, после от¬
правки Гилиппа в Сицилию, после отложения афинских союзников в Ма¬
лой Азии, вряд ли после огромного ущерба, нанесенного афинянам-по
советам и при непосредственном содействии Алкивиада, этот беспринцип¬
ный политик мог пользоваться большой популярностью в Афинах. Ни
народ, ни олигархи не доверяли ему. Даже после побед, одержанных над
спартанцами, начиная с конца 411 г. (Xen., Hell., I, 1,5—23 и далее),
Алкивиад не сразу рискнул вернуться в Афины (там же, I, 4, 8—22). А на¬
сколько непрочной была его популярность и после целой серии бле¬
стящих побед (о чем в январе 411 г. даже не было и речи!), видно из
того, что одно незначительное поражение, нанесенное афинянам51, за¬
ставило Алкивиада навсегда уйти в добровольное изгнание (там же,
I, 5, 10—17). Таким образом, нам кажется очевидным, что в начале
411 г. никто в Афинах и не помышлял о передаче Алкивиаду неограни¬
ченной власти в государстве. Тем самым и аргументы С. Я. Лурье в пользу
его датировки «Андромахи», связанные с толкованием ст. 471 слл. этой
трагедии, оказываются несостоятельными. Кроме того, имеется прямое
свидетельство Аристофана об отрицательном отношении Еврипида к Алки-
49 «Переносить двойную тиранию в городах—пелучше,чем одну...; когда быст¬
рые, ветры несут моряков, двоякие точки зрения (различных) умов и большое коли¬
чество мудрецов у руля (оказывается) слабее, чем более слабый ум самовластного му¬
жа». Г) е р г к, ук. соч., стр. 500, также видел в этих и предыдущих стихах намек
на борьбу политических партий в Афинах. Однако, нс будучи знаком с биографией
Сатира, он считал, что Еврипид выступал здесь за Клеона.
50 ГГ 11 и с., VIII, 47, 2; см. также VIII, 48, 1; 53, 1.
51 Причем сам Алкивиад не принимал участия в этом сражении, которое произошло
к тому же вопреки его приказу не вступать в битву с врагом.

«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОИНА
55
виаду в последние годы творчества поэта 52. Наконец, следует отметить,
что С. Я. Лурье допускает в своей аргументации в пользу 411 г. ту же
самую хронологическую ошибку, которую еще в XVIII в. сделал Гардион:
в трагедии, поставленной (по его мнению) в январе 411 г., Лурье видит
политические намеки на более поздние события 53.
Важное значение как для понимания политических намеков, так и для
датировки «Андромахи» имеет сцена, в которой Менелай коварно вымани¬
вает Андромаху от алтаря (ст. 380—444), а также последующая гнев¬
ная речь Андромахи, направленная против Спарты и спартанцев (ст. 444—
453). В литературе неоднократно сопоставляли эту сцену с коварством
спартанцев, которые в 427 г. вероломно истребили платейцев, сдавшихся
им при условии сохранения жизни (Thuc., Ill, 52 слл.)62 * 64 65. Характерно, что
и в комедии Аристофана «Ахарняне» (425 г.) говорится о том, что
для спартанцев не существует ни алтаря, ни верности, ни клятвы (ст.
308).
В «обвинительной речи» Андромахи содержатся не только обвине¬
ния спартанцев в лживости и коварстве (ст. 446—447), но и в кровожад¬
ности (ст. 450). На какие κλειστοί φόνοι мог намекать Еврипид в 423—
422 гг.? Еще в 464 г. спартанцы перебили илотов, когда те покинули свя¬
тилище Посейдона (Thuc., I, 128, 1). В начале войны лакедемоняне уби¬
вали захваченных на море афинян и даже граждан нейтральных государств
(там же, 11,67,4). В 427 г. после захвата Платей спартанцы убили более двух¬
сот платейцев и афинян. Во всех этих случаях наряду с жестокостью спар¬
танцы проявили также крайнее вероломство. Однако наиболее кровопро¬
литным (κλειστοί φόνοι) и коварным было убийство около двух тысяч
илотов, совершенное незадолго до похода Брасида во Фракию в 424 г.
(там же, IV, 80,2—4). Таким образом, в истории V в. до н. э. наиболее
массовые убийства, совершенные спартанцами, относятся к 427 г. (Пла-
теи) и особенно к 424 г. Ничего подобного не было ни в начале войны,
ни тем более перед 411 г. Более того, упоминание о κλειστοί φόνοι в 411 г.—
после жестокого истребления мелосцев афинянами (там же, V, 116,4)—
было бы совершенно неуместным на афинской сцене.
С. Я. Лурье в словах Андромахи о коварстве и вероломстве спартан¬
цев видит намек на коварство Спарты в международных отношениях 412 г.,
в частности намек на то, что спартанцы тогда предали малоазийских
греков персам (ук. соч., стр. 127—128). В третьем договоре 412 г., заклю¬
ченном между спартанцами и персами, говорится: χώραν την βασιλέως
οση της ’Ασίας έστί, βασιλέως είναι ®5. Прежде всего, вряд ли такая фор¬
мулировка была бы нужна, если бы греческие города Малой Азии оста¬
вались по этому договору во власти персов, так как слова την βασιλέως
были бы в таком случае излишними. Но если даже признать, что в этом
договоре действительно говорится о передаче персам всех малоазийских
греческих городов, то и в этом случае «приоритет» предательства будет при¬
надлежать не Спарте, а Афинам. Афиняне в конце того же 412 г. (но
62 Aristoph., Ran., ст. 1427—1429. Ср. С. М. В о w г a. Euripides Epinician for
Alcibiades, «Historia», IX (1960), 1, стр. 78—79.
5з «Итак, приведенный выше анализ ряда стихов „Андромахи“ Еврипида позволяет
заключить, что события, на которые они указывают, несомненно относятся Ко вре¬
мени после 412 года» (Л у р ь е, ук. соч.,стр.128;курсив наш.—Ю.О.). «„Андромаха*
открывает нам новые перспективы... в вопросе внешней политики Афин 411 г.» (там
Hie, прим. 2). Как трагедия, поставленная в январе 411 г. (и написанная, очевидно,
в 412 г.), могла отражать политические события 411 года?!
61 См., например, Зелинский, Театр Еврипида,т. I, стр. 388; Pohlenz,
ук. соч., т. II, стр. 83.
65 «Земля царя, сколько ее находится в Азии, принадлежит царю» (Thuc.,
VIII, 58, 2).

56
Ю. В. ОТКУПЩИКОВ
до заключения третьего договора между Спартой и Персией) при посред·
ничестве Алкивиада вели переговоры с Тиссаферном. Когда Алкивиад
потребовал, чтобы Персии была отдана вся Иония с прилегающими к ней
островами и прочее, афиняне не возражали — лишь бы заключить с Пер¬
сией союз против Спарты (ТЬис., VIII, 56, 4). Эти обещания афинян были
гораздо реальнее обязательств Спарты, так как Афинам принадлежала
фактическая власть над большей частью Ионии и островов и они были
готовы не на словах, а на деле предать малоазийских греков персам. Таким
образом, в 412—411 гг. у афинян не было ровно никаких оснований обви¬
нять спартанцев в жестокости, в вероломстве или в нарушении договоров.
Более того, за четыре года до этого они сами прославились на всю Грецию
своей жестокостью (истребление мелосцев), а в отношении малоазийских
греков поступали ничуть не лучше спартанцев.
Чем же объяснить ту ненависть к Спарте, которой пронизана вся тра¬
гедия Еврипида?66 Чем объяснить обвинения в вероломстве и коварстве,
в жестокости и кровожадности? 424 год прошел цод знаком блестящих по¬
бед афинян, одержанных при Пилосе и на Сфактерии. Поражение при
Делии и особенно потеря Амфиполя и других фракийских городов,
поставившая Афины перед угрозой распада морского союза, заставила
афинян весной 423 г. заключить со Спартой перемирие на один год. Одна¬
ко практически это перемирие отнюдь не означало полного прекращения
военных действий. Через два дня после заключения перемирия от Афин
при содействии Брасида отложилась Скиона (ТЬис.', IV, 122, 6), а вслед
за ней — Менда (IV, 123, 1). Афиняне посылают во Фракию войска, при¬
чем в течение всего 423 г. (срок перемирия) и части 422 г. осаждают Ски-
ону (V, 2, 2). Брасид еще до истечения срока перемирия пытается овла¬
деть Потидеей (IV, 135, 1). В 422 г. во Фракию с большим войском от¬
правляется вождь афинской радикальной демократии Клеон (V, 2, 1).
Таково было перемирие 423 г. Характерно, что именно в это время Фу¬
кидид говорит о сильном раздражении в Афинах (IV, 122,5; 123,3), о чем
он не говорил даже в годы открытых военных действий67.
Итак, события 424—423 гг. лучше всего объясняют и ту ненависть
к Спарте, которой проникнута «Андромаха», и обвинения спартанцев
в коварстве и вероломстве. Военные успехи Спарты 424 года Еврипид на¬
зывает несправедливыми (ст. 449), намекая, видимо, на те методы, ко¬
торыми действовал Брасид во Фракии. Не говоря уже о противозаконных
(с точки зрения международного права) действиях Брасида во время пере¬
мирия 423 г., нужно отметить, что и успехи спартанцев в 424 г. были
в значительной мере обусловлены целым рядом актов, которые афиня¬
нами не могли рассматриваться как справедливые. Дружественная
к Афинам Фессалия беспрепятственно пропустила через свои земли войско
Брасида (ТЬис., IV, 78). Часть городов Фракии была отторгнута от афи¬
нян посредством измены (IV, 81, 2). Добровольное отложение городов от
Афинского морского союза также должно было расцениваться в Афинах
как действие несправедливое. Андромаха (ст. 449) и Белей (ст. 616—618),
по-видимому, намекают на то, что в значительных успехах Спарты на се¬
вере Греции сила и храбрость спартанцев не играли определяющей роли.
Недаром Андромаха заявляет, что ее тяжелое положение (причиной ко¬
торого было вероломство Менелая)— явление временное, и роли врагов
могут еще перемениться—εί δ’ έγώ πράσσω κακώς, μηδέν τόδ’ αΰχει και συ γάρ
66 Кроме разобранной нами речи Андромахи, следует отметить также ст. 723—
726, 761—763, 920—925 и др.
67 С действиями Брасида во Фракии связывают антиспартанскую направлен¬
ность «Андромахи» многие исследователи. См., например, Р о Ь 1 е п ζ, ук. соч.,
т. I, стр. 304 и др.

«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОИНА
57
rcpaieia? £v (ст. 462—463)58. Об этом же говорит и Пелей, с презрением
отзываясь о военном могуществе Спарты (Менелая) в ст. 762—763.
Резкая антидельфийская направленность «Андромахи» Еврипида
также находит объяснение в условиях 424—422 гг. Уже перед началом
Пелопоннесской войны дельфийский оракул призывал Спарту к войне
против Афин, обещая ей свое содействие и предсказывая победу (Thuc.,
1,118, 3). Спартанцы, не обладавшие в начале войны достаточными денеж¬
ными ресурсами, надеялись получить в Дельфах финансовую поддержку
(I, 121,3; 1,143,1) и, видимо, получили ее (I, 118,3). В 426 г. дельфийский
оракул посоветовал спартанцам основать колонию Гераклею Трахин-
скую без участия афинян (III, 92,5). В том же году Дельфы явились сбор¬
ным пунктом для бол ыпоголакедемонского войска, которое приступило
к военным действиям, отправившись из дельфийских владений (III, 100—
101,1). Основанная по совету дельфийских жрецов, Гераклея послужила
важнейшим опорным пунктом для Брасида во время его похода во Фракию,
причем Гераклея уже при самом своем основании рассматривалась спар¬
танцами как база для проникновения на фракийское побережье (III,
92,4). Ни одна из остальных датировок «Андромахи» не дает столь исчер¬
пывающего объяснения ее антидельфийской направленности. Сказанное
особенно справедливо по отношению к датировке 411 г., так как в 412 г.
Еврипидом была поставлена в Афинах трагедия «Елена», в которой мы
не находим ни антиспартанских, ни антидельфийских тенденций. Исто¬
рические же события 412 г., насколько известно, не давали Еври¬
пиду никаких оснований к резкому изменению отношения к Спарте и
Дельфам.
В литературе об «Андромахе» уже давно было отмечено, что прослав¬
ление Молосского царства в этой трагедии связано с политикой Афин
и Спарты на севере Греции 89. Как уже говорилось выше, прославление
молоссов с афинской сцены не могло быть уместным до426г.,так как до
этого времени Молоссия находилась на стороне Спарты. Об отношениях
между Афинами и молоссами накануне 411 г. у нас нет никаких сведений.
В то же время интерес к Фтиотиде и к Молосскому царству, проявля¬
ющийся в «Андромахе», вполне логично может быть связан с событиями,
относящимися к основанию Гераклеи в 426 г. (Thuc., Ill, 92—93) и к по¬
ходу Брасида через эти области в 424 г. В ст. 723—724 и 1244 слл. ряд ис¬
следователей не без основания видит намеки на Фарипа, наследника эпир-
ского престола (т. е. Молосского царства). Вскоре после 426 г. Фарип был
отправлен на воспитание в Афины (Just., XVII, 3). Он единственный
наследник молосского царствующего дома (там же, XVII, 3), в связи с чем
и Еврипид, вопреки традиции, оставляет Андромахе только одного сына
(вместо трех — Paus., I, 11,1). В ст. 723—724 Пелей заявляет сыну Ан¬
дромахи: «Я воспитаю тебя во Фтии великим их (спартанцев.—Ю. О.)
врагом». Тем самым в трагедии Еврипида будущему молосскому царю
внушается необходимость проведения резко антиспартанской политики.
В связи с этим поэт прославляет молосский царствующий дом, заявляя
устами того же Пелея, что царский род, берущий свое начало от сына
Андромахи, будет постоянно господствовать в счастливой Молоссии (ст*
1246-1249). * 6868 Обычно из этого места берутся только слова έγώ πράσσω κακώς (см., например,
Лурье, ук. соч., стр. 123). Нетрудно Заметить, что, вырванные из текста, эти слова
звучат совсем не так, как в трагедии.
68 См., например, D. S. Robertson, Euripides and Tharyps, «das. Rev.»,
XXXVII (1923), 3—4, стр. 58—60; P о h 1 e n z, ук. соч., т. II, стр. 84.

58
Ю. В. ОТКУПЩИКОВ
Возможно, что для датировки «Андромахи» имеет значение правиль¬
ное понимание того темного и допускающего различные толкования ®°
места в трагедии, где говорится о перенесении σκηπτός на плодородные
ноля Фригии (ст. 1044—1046). Если понимать это место как намек на пе¬
ренесение военных действий из Европы в Азию 60 61, то следует признать,
что в широких масштабах военные действия в Малой Азии начались толь¬
ко в 412 г. Однако уже в 428—427 гг., в связи с отложением Митилены,
военные действия были частично перенесены в Малую Азию. В 427 г.
у берегов Ионии появился пелопоннесский флот, вызвавший в Афинах
'большой страх (Thuc., Ill, 33, 2). В 424 г. на малоазиатской территории
афиняне ведут войну за обладание Актейскими городами (там же, IV,
53, 3; 75, 1). Таким образом, даже весьма проблематичное толкование
-ст. 1044—1046 «Андромахи» не говорит против датировки 423—422 гг. При
всем желании в этих стихах нельзя усмотреть намека на то, что центр
военных действий был перенесен в это время в Азию, а военные действия
в Ионии велись и накануне 423—422 гг.
В пользу датировки 423—422 гг. говорят также некоторые другие ар¬
гументы, выдвинутые еще Бергкоми Поленцом. Бергк(ук. соч., стр. 493—
495) в одном из фрагментов обнаружил сообщение о победе некоего (Ме)-
некрата на трагических состязаниях весной 422 г. Это, по его мнению,
и есть тот Δημοκράτης, которого упоминает в Schol. Andr. ad v. 445 Кал¬
лимах. Ошибка Каллимаха в имени (Демократ вместо Менекрат) — обыч¬
на у грамматиков (Бергк приводит аналогичные примеры). В пользу дати¬
ровки 422 г. Бергк приводит также свидетельство схолиаста: «Это под
видом Андромахи говорит Еврипид, осыпая бранью спартанцев в связи
•с предстоящей войной. Кроме того, они (спартанцы.— Ю. О.) нарушили
договор с афинянами, о чем сообщают Филохор и его последователи»
(Schol. Andr. ad v. 445). Слова διά τον ενεστώτα πόλεμον Бергк понимает
как «из-за предстоящей войны». О 431 г., пишет Бергк, здесь вряд ли
можно говорить, так как ни о каких нарушениях договоров со стороны
Спарты накануне открытия военных действий в 431 г. мы не знаем. По¬
сле Никиева мира первыми договор нарушили афиняне. Остается 423—
422 гг., когда спартанцы нарушили условия перемирия, вследствие чего
предстояло возобновление военных действий. Правда, слова διά τόν
ενεστώτα πόλεμον не обязательно следует понимать так, как понимает
их Бергк. Здесь допустим также перевод: «вследствие бывшей (тогда)
войны». Однако, когда два государства находятся в состоянии войны
и всякие договоры между ними порваны, о каком нарушении договоров
между ними может идти речь? Наиболее приемлемой датой здесь опять-
таки может быть лишь временное перемирие 423 г.
М. Поленц (ук. соч., т. I, стр. 304) в пользу датировки 423 г.
приводит факты из сравнения песен хора в «Гекубе» (425—424 гг.) и в
-«Андромахе». Не исключена возможность, продолжает Поленц, что в ст.
476—478 имеется намек на ссору между Евполидом и Аристофаном, по¬
следовавшую вскоре после постановки «Всадников» (424 г., там же, т. II,
•стр. 84). Поленц допускает возможность, что всеобщая тяга к миру,
характерная для 423—421 гг., заставила Еврипида отказаться от поста-
60 Ср., например, текст, принятый в издании G. Murray (Euripidis Fabulae, t. I—
III, Oxonii, 1911—1924), или понимание этого места у Фирнгабера (ук. соч.,
■стр. 430) и Л у р ь е (ук. соч., стр. 123—124).
61 Как это делает С. Я. Лурье. Подобное понимание данного места совсем не обя¬
зательно. Его, вопреки утверждению С.Я. Лурье, можно объяснить и в плане событий
Троянской войны': σκηπτός (ср. σκηπτός πολεμίων у того же Еврипида) — это удар, на¬
несенный Трое греческим войском, прибывшим в Малую Азию из Греции.

«АНДРОМАХА» ЕВРИПИДА И АРХИДАМОВА ВОИНА
59
давки своей «песни ненависти» на афинской сцене (там ше, т. I, стр. 304),
дем и объясняется отсутствие ее в дидаскалиях 62.
* * *
Итак, трагедия Ёврипида «Андромаха» была, вероятнее всего, напи¬
сана в 424—423 гг. и предназначалась к постановке в 423 или в 422 г.
Отсюда — обилие политических намеков на события 425—424 гг., которое
мы наблюдали в ней. Однако вопрос о том, была ли «Андромаха» действи¬
тельно поставлена в Афинах, следует оставить открытым. Против воз¬
можности постановки этой трагедии (не только в 423—422, но и в любом
другом году) говорит вероятное отсутствие упоминания об «Андромахе»
в дидаскалиях (см. 8сЬо1. АпЗг. ас! V. 445). Кроме того, заключение вес¬
ной 423 г. перемирия со Спартой 43 могло воспрепятствовать постановке
резко антиспартанской трагедии на афинской сцене. В пользу того, что
«Андромаха» все же была поставлена на Дионисиях 423 г., говорит почти
определенное наличие пародии на стихи из этой трагедии в «Осах» Ари¬
стофана (422 г.). Не исключена также возможность, что «Андромаха», по
тем или иным причинам не поставленная в 423 г., была поставлена на Ле-
неях или Дионисиях 422 г. — во время подготовки к походу афинян во
Фракию. В этом случае может быть принято предположение Бергка,
связанное с упоминанием постановки трагедии Менекрата в 422 г. Во вся¬
ком случае несомненным представляется одно: «Андромаха» была написана
в 424—423 гг., и вся ее политическая направленность тесно связана с со¬
бытиями последних лет Архидамовой войны.
Заканчивая рассмотрение этой ярко выраженной антиспартанской тра¬
гедии Еврипида, отметим один важный, как нам кажется, момент, на ко¬
торый в литературе об «Андромахе» до сих пор не обращалось внимания.
В 425 г. после победы афинян при Пил осе и на Сфактерии спартанцы не-
-однократно посылают в Афины послов, предлагая заключить мир. Против
мирных переговоров со Спартой выступает Клеон (ТЬис., IV, 21—22).
В «Андромахе» Еврипида содержатся, как мы видели, выпады против Кле¬
она и возглавляемой им радикальной демократии. Причем основной вы¬
пад Еврипида против Клеона связан с победой последнего на Сфактерии.
А именно эта победа (пленение знатных спартиатов) явилась главным ар¬
гументом Клеона при отклонении мирных предложений Спарты. Затем,
в 424 г. Спарта резко меняет свою политику. Во Фракию отправляется
Брасид — сторонник ведения решительных военных действий против
Афин, противник мира. Его успехи на севере в 424 г. резко ухудшили
положение Афин, значительна ослабили их надежды на заключение почет¬
ного мира. Когде все же весной 423 г. между Спартой и Афинами было
заключено годичное перемирие, Брасид сразу же нарушил его. Харак¬
терно в этом отношении, что Еврипид пишет свою наиболее резкую анти-
•спартанскую трагедию в годы (424—423), когда действия спартанского
полководца Брасида сначала препятствуют ведению мирных перегово¬
ров между Спартой и Афинами (424 г.), а затем срывают их (423 г.). * 63®а Вопрос о месте постановки «Андромахи» (Афины, Молосское царство,Аргос
и др.) не является первостепенным в деле определения политической направленности
пьесы. Поэтому в настоящей статье мы его не касаемся. Из последних работ (с весьма
-осторожными выводами)см., например, М. A. Garzia, La datae illuogo dirappresenta-
zione dell’ «Andromaca» di Euripide, «Giornale Italiano di Filologia», V (1952),
•стр. 346 слл.
63 Подготовка к перемирию велась как раз во время Дионисий 423 г.

60
Ю. В. ОТКУПЩИКОВ
Выступление против Клеона и Брасида, этих наиболее видных вдох¬
новителей войны ®4, служит, как нам кажется, доказательством того, что
мирные тенденции не чужды Еврипиду даже в его «Андромахе». Инте¬
ресно в этом плане отметить поразительное сходство между началом боль¬
шой песни хора в «Троянках» (ст. 1060 слл.) и начальными строками од¬
ной из песен хора в «Андромахе» (ст. 1009 слл.). В «Троянках», как уже
было установлено в литературе в6, Еврипид открыто выступил против
агрессивной экспедиции в Сицилию, против войны. В частности, он стре¬
мился показать, что в ходе войны боги бросают людей на произвол судь¬
бы и нередко наносят ущерб тем, кому они до этого покровительствовали.
Так, в начале трагедии Афина, помогавшая ранее грекам, просит Посей¬
дона потопить их флот на обратном пути из-под Трои. В том же духе,
хор пленных троянок в этой трагедии бросает Зевсу упрек в том, что он
предал грекам свой «храм и благовонный алтарь в Илионе», пред ал священ¬
ный Пергам (ст.1060—1065) .С подобным упреком к Фебу обращается хор
в «Андромахе». Аполлон сам некогда возвел стены Трои (ст. 1009), за¬
щищал этот город, а затем позволил богу войны разрушить его (ст. 1014—
1017). В результате в Трое перестали дымиться алтари в честь богов
(ст. 1024—1026). Вероятно, это сходство между словами хора в «Троянках»
и в «Андромахе» не было случайным: оно свидетельствует о наличии оп¬
ределенных «пацифистских» мотивов не только в первой, но и в последней
трагедии. В связи с этим и антидельфийскую направленность «Андрома¬
хи» можно объяснить тем обстоятельством, что именно Дельфы всячески
содействовали развязыванию Пелопоннесской войны, подстрекая Спарту
к началу военных действий и помогая ей во время Архидамовой войны.
Таким образом, выступление против Клеона и радикальной демокра¬
тии, стремившихся к расширению войны, выступление против спартан-
цёв в тот момент, когда они своими действиями на севере Греции мешали
ведению мирных переговоров, наконец, выступление против Аполлона,
оракул которого активно содействовал возникновению войны,— все эти
факты говорят о том, что «Андромаха» Еврипида не была рупором военной
партии в Афинах и не являлась такой «агрессивно-милитаристской» тра¬
гедией, как это обычно принято считать. Впрочем, само собой разумеется,
что мирные тенденции далеко не являются определяющими в «Андромахе».
Резкий антиспартанский тон трагедии, независимо от того, какими при¬
чинами он был вызван, отнюдь не содействовал усилению мирного настрое¬
ния по отношению к Спарте. По-видимому, возмущение действиями Бра¬
сида в момент написания «Андромахи» охватило настолько широкие кру¬
ги афинян, что даже умеренная демократия, внешнеполитические инте¬
ресы которой были близки Еврипиду, стала негодовать на образ действия
спартанцев.
64 Аристофан в своей комедии «Мир»-,поставленной в 421 г., не без остроумия на¬
зывает Клеона афинским, а Брасида — спартанским ôXe-rpipavoç («пест») в ступке
бога войны (Рах, ст. 269—270, 281—282).
66 См., например, Н. Steiger, Warum schrieb Euripides seine Troerinnen?
«Philologue», LIX (1900), стр. 362 сЛл; G. Murray, Euripides and his Age, 7-е изд.,
L., 1947, стр. 127—141; Delebecque, ук. соч., стр. 249—260.

А. К. Бергер
АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
рЧсли развитие научной и философской мысли в сильнейшей степени
-^зависит от окружающей социально-экономической и политической
среды, то особенно рельефно эта зависимость выступает в античной Гре¬
ции VI—V вв. Ионийская материалистическая натурфилософия была тес¬
нейшим образом связана с социально-экономической и политической дей¬
ствительностью малоазиатских полисов — родины Фалеса, Гераклита,
Анаксимандра, Анаксимена, Левкиппа и многих других. Эти основопо¬
ложники материалистического мировоззрения выступают перед нами
как политические мыслители и активные участники политической
борьбы. Фалес Милетский, например,советовал ионийским полисам обра¬
зовать единое государство со столицей на острове Теосе. Б этом совете,
который передает нам Геродот, мы видим совершенно новую точку зре¬
ния на рабовладельческое государство. Представление об этом государ¬
стве решительно порывает с полисной замкнутостью: ός [Θαλής] έκέλευε εν
3ουλεοτήριον ’Ίωνας έκτήσθαι, το δ’ είναι έν Τέω τας δ5 αλλας πόλιας οίκεο-
μένας μηδέν ήσσον νομίζεσθ-αι καθ-άτερ εί δήμοι είεν 1. Фалес «предложил
полянам создать себе один Совет, которому надлежало быть на
острове Теосе..., другие полисы, несмотря на это, должны были считаться
полисами, хотя бы они й занимали положение демов». Здесь совершенно
ясно высказана идея государства объединенных полисов, отдельные
полисы политически подвластны объединенному государственному це¬
лому, хотя остаются полисами. Не менее замечательный план политическо¬
го объединения ионийских полисов выдвинул и Биант из Приены (там же).
О политических интересах Гераклита говорит греческий грамматик Дио-
дот «Сочинение Гераклита,называемое „О природе“, в действительности
трактует не о природе, а о государстве; природа привлекается им только
в качестве параллели». Приведя эту цитату, С. Я. Лурье характеризует
философию Гераклита как проекцию теории права сильного на природу,
подчеркивая тесную связанность натурфилософской и философской мысли
с общественно-политическими интересами ее представителей а. На мно¬
гочисленные политические высказывания древнегреческих атомистов,
в частности Демокрита, обращает внимание А. О. Маковельский 1 2 3 4. Меж¬
1 Herod., I, 170, 10.
2 D i о g. L a e г t., XI, 11; см. С. Лурье, Очерки по истории античной науки,
М., 1947, стр. 35.
3 Должен заметить, однако, что теория права сильного как теория политическая
.во времена Гераклита еще не сложилась.
4 А. О. Маковельский, Древнегреческие атомисты, Баку, 1946.

62
А. К. БЕРГЕР
ду тем эта связь эллинской философской мысли с политической борьбой
и политической идеологией изучалась весьма недостаточно, а по отноше¬
нию к Анаксагору подобная постановка вопроса отсутствует до сих пор
вовсе * 6. Однако Анаксагор занимает весьма большое место в истории древ¬
негреческой мысли, и, как это замечено С. Я. Лурье, для современников·
Анаксагор являлся признанным вождем совершенно определенного миро¬
воззрения 6. С другой стороны, античная традиция связывает Анаксагора
непосредственно с политическими и культурными интересами афинской
демократии, включая тем самым его в число ее активных сторонников.
Цель настоящей статьи в том и состоит, чтобы, анализируя эту традицию,
попытаться получить некоторые новые данные для характеристики поли¬
тической идеологии древнегреческой демократии.
Этой демократии в высокой мере было свойственно теоретическое ос¬
мысление своей сущности и своей мировой роли. Современники Перикла
прекрасно понимали мировое значение Эллады своего времени. Все¬
мирно-историческая концепция труда Геродота выразительно свидетель¬
ствует об этом. В меньшей степени это свойственно труду Фукидида, по¬
скольку он держался в основном антидемократического мировоззрения*
Следует подчеркнуть, что воззрения относительно высокого предназна¬
чения Эллады и особенно Афин в V в. были характерны только для де¬
мократии. Ее враги, олигархи-лаконофилы цепко держались за идеал са¬
модовлеющего олигархического полиса в политически и экономически
разобщенной Элладе, чему в немалой мере способствовало устранение·
реальной опасности нападения со стороны Персии.
В современных исследованиях политической идеологии древней Гре¬
ции господствует взгляд, что основной чертой этой политической идеологии
был идеал замкнутого полиса; тем самым совершенно игнорируется поли¬
тическая мысль древнегреческой демократии, а в качестве общеэллинской
политической идеологии выдвигается идеология олигархическая. Здесь
не место исследованию этого факта; отмечу только, что он находится в тес¬
ной связи с авторитетом литературного наследства Платона и Аристо¬
теля,примыкавших к олигархическим группировкам, а также с тем обстоя¬
тельством, что политическая литература V в. до нас дошла либо в виде
сравнительно немногочисленных фрагментов произведений так называе¬
мых «софистов», или как отражение этой литературы в трудах Геродота
и Фукидида, в трагедии и в комедии.
Ввиду того, что в современной литературе отсутствует четкая харак¬
теристика демократической идеологии, а в связи с этим и идеологии оли¬
гархической, представляется необходимым дать примерную характери¬
стику обоих направлений политической мысли Эллады.
Для политического мировоззрения олигархов характерны построения
своего рода утопий. Такова πολιτεία Платона или VII книга «Политики»
Аристотеля; таково «Воспитание Кира» Ксенофонта. Их социально-по¬
литическое содержание достаточно известно, следует подчеркнуть, однако,
что автаркия полисов в этих теоретических построениях основывалась не
на эксплуатации рабского труда, а на эксплуатации труда несвободных,
порабощенных земледельцев, хотя и не рабского состояния. Характерны¬
ми чертами этих «идеальных» олигархических полисов была государствен¬
ная собственность на землю, обобществление и государственное нормиро¬
вание гражданского быта: граждане являются воинами, четко ограни¬
8 Исключение составляет К. D i е η е 1 t, Die Friedenspolitik des Pericles, Wien,
1958, который говорит о политическом облике Анаксагора и о его влиянии на Перикла.
Эта книга стала известна автору уже после сдачи статьи в. набор.
6 Современники делили всех философов на «анаксагоровцев» и «пифагоровцев».
Лурье, ук. соч., стр. 87 со ссылкой на Die ls, Fragm. d. Vors., II5, стр. 414, стк. 13.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
63;
ченными численно, социально равными, воспитанием которых с раннего
детства должно заниматься государство. Всякий необходимый для под¬
держания жизни труд абсолютно исключался из быта этого гражданства.
Для Аристотеля слово βάναυσος, которым он обозначал основную массу
афинского демоса, почти однозначно со словом δοΰλος. Этим со всей силой
подчеркивается основной тезис политической теории олигархов — не¬
способность демоса к активной самостоятельной политической жизни.
Основу государственной и общественной жизни должно составлять рез¬
кое неравенство гражданской элиты, пользующейся σχολή и погруженной
в ασχολία массы βάναυσοι, создающих материальные условия для возмож¬
ности жизни самого государства 7. Политическая теория эллинских оли¬
гархов посвящена обоснованию неизбежности этого социального и поли¬
тического неравенства во всяком цивилизованном и замкнутом обществе
и государстве. Она дает также характеристику гражданина такого иде¬
ального государства.
Олигархическое мировоззрение в развитых демократических полисах
связано с потомками прежней родовой и землевладельческой знати этих
полисов. Известно, что социальная верхушка в этих полисах и в значи¬
тельной степени их интеллигенция были представлены часто именно
этими слоями. Конкретной исторической средой, питавшей эту идеологию,
были отсталые, слабо развитые полисы, группировавшиеся вокруг Спар¬
ты. Политическая теория олигархов, идеализировавшая спартанский
строй, уже в V в. получила кличку лакономании.
Политическая теория демократии утопий не создавала. Выше уже было
сказано о сознании эллинской рабовладельческой демократией своей все¬
мирно-исторической роли, которое отразилось в политической, историче¬
ской и философской литературе V в. В среде этой демократии родилась
подлинная наука об обществе и государстве. Ее основной проблемой по
вопросу об организации государства и власти являлась проблема Полити¬
ческого равенства в его самом широком аспекте. В связи с этим возникла
четкая постановка вопроса о законе и праве (νόμος и δίκαιον), о граж¬
данской свободе и ее границах. Возник также вопрос о закономерности
и динамике политической жизни, о роли человеческой воли (проблема φύσει
и νόμω). Но, пожалуй, наиболее характерной чертой политической идео¬
логии этой демократии была положительно решаемая проблема Афинской
морской державы, вопрос о закономерности и неизбежности власти Афин
в Державе, т. е. проблема новой государственной формы, сложившейся
в результате прогрессивного развития эллинского полиса. Вокруг проб¬
лемы Державы сгруппировались все основные вопросы политической тео¬
рии демократии: о равенстве и подчинении, о подчинении и свободе, об
объединенности полисов под единой властью и их автономии, о законе
и праве, о неизбежности подчинения силе и теоретическом оправдании
этого положения. Если для внутриполисных отношений демократии
основной нормой было равенство граждан (ίσότης), мыслившееся прежде
всего как равенство перед законом (ισονομία), то для Державы, государ¬
ства полисов, эта норма должна была существенно модифицироваться
в связи с тем, что сама Держава, мыслившаяся как единство, состояла
из множества частей. Это обстоятельство нашло отражение в характер¬
ном глаголе Ισομορετν 8 — иметь равное участие в чем-либо, нередко упот¬
реблявшемся в политическом языке демократии. Термин πόλις на языке
7 Для политической теории Аристотеля вопрос осложняется его основной телео¬
логией, согласно которой государство предшествует существованию человека как
£ш01/ 7СоХ1Т1Чёк.
8 См., напр., ТЬнс., VI, 39.

64
А. К. БЕРГЕР
демократической теории получал, таким образом, расширенное значение
и мог в известной мере переноситься и на Державу. Предполагать так
дает основание приведенный текст из Геродота и ряд других текстов V в.,
как это я постараюсь показать ниже. С другой стороны, термин «полис»
для демократической теории переставал быть специфическим выраже¬
нием понятия «государство».
Исследование источников и особенно плутарховой биографии Перикла
для выяснения политического лица Анаксагора дает возможность
увидеть самое непосредственное влияние Анаксагора на Перикла, прежде
всего как на политического деятеля и оратора. Но это влияние могло
быть возможно лишь в том случае, если совпадало их политическое миро¬
воззрение. Таким образом, если это удастся доказать, то уже один этот
аргумент косвенного характера дает нам несомненные основания считать
Анаксагора сторонником демократии. Далее, сами наши источники в оцен¬
ке личности Анаксагора и Перикла исходят из двух совершенно противо¬
положных направлений, в которых позволительно усматривать отражение
олигархической и демократической традиций, что могло быть опять-таки
в том случае, если Анаксагор и его убеждения подвергались нападкам
одних и вызывали симпатии у других. Предпринятый нами анализ био¬
графии Перикла для выявления в ней этих двух противоположных на¬
правлений в отношении к Анаксагору и самому Периклу убеждает насвтом,
что отрицательное принадлежит олигархам, положительное — демок¬
ратам.
Циглер также указывает, что биографии Плутарха проникнуты поли¬
тико-философской тенденцией, хотя и являются биографиями полководцев
и государственных деятелей 9. Еще Ф. Лео в своем исследовании об ан¬
тичной биографической литературе отметил в ней два направления — одно,
более популярное, занималось биографиями политических деятелей и пол¬
ководцев, другое сосредоточивало внимание на философах и философ¬
ских школах, на представителях художественной литературы и имело
в виду более узкий круг читателей 10 11. В основном Плутарх придерживает¬
ся популярной традиции, используя не только эллинистическую биогра¬
фическую литературу, но и историографию IV и даже V вв., а также не¬
которые источники антикварного характера, например так называемая
«Котос1оитепо1-1л1ега1иг». В биографиях Плутарха, таким образом,
возможно не только установить использованные им источники (как изве¬
стно, сам он достаточно часто их называет), но в известной мере опре¬
делить, как эти источники использованы. Не без основания в немецкой
историографии античности конца прошлого и начала нынешнего века
получила широкое развитие тенденция к расчленению плутарховых био¬
графий на их источники, давшая немало ценных результатов и. Особо,
в связи с темой данной статьи, следут отметить весьма давнюю, но не утра¬
тившую своей высокой ценности работу Г. Зауппе12 13 *.
Биографию Перикла Циглер вслед за другими18 ставит особняком.
Плутарх столкнулся здесь, как указывают названные исследователи,
с таким количеством разноречивых сведений и оценок, что смог отразить
их в своем изложении только в виде намеков. Действительно, эта биогра¬
фия насыщена противоречивыми сведениями фактического характера
•К. Ziegler, Plutarchus, RE, п./т. 41, стб. 636—692.
10 F. Leo, Die griechisch-römische Biographie, Lpz, 1901.
11 E. Kessler, Plutarchs Leben des Lykurgos, B., 1910.
12 H. S a u p p e. Die Quellen Plutarchs für das Leben des Pericles, «Abhandlungen
der Königlichen Gesellschaft Wissenschaften zu Göttingen», t. 13, 1866—1868.
13 W. Uikall Gillenband, Plutarch und die griechische Biographie,
1927; эта книга оказалась для меня недоступной.

65
АНАКСАГОР И- АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
и противоречивыми оценками. При замысле Плутарха показать величие
личности и дел Перикла значительное место в биографии занимают све¬
дения, порочащие его. Однако, если анализировать текст биографии с точ¬
ки зрения отражения в нем двух противоречивых традиций — демокра¬
тической и олигархической, то можно, как мне кажется, наметить неко¬
торый порядок в группировке материала. Под демократической тради¬
цией в общем виде следует понимать, как я уже сказал, сведения, поло¬
жительно характеризующие деятельность и личность Перикла и его дру¬
зей, в первую очередь Анаксагора. В сведениях этого характера отрази¬
лась оценка политической действительности с точки зрения древнегрече¬
ской демократии. Конечно, в передаче Ллутараха эта традиция в значи¬
тельной мере модифицируется мировоззрением самого автора. В основе
деыократической традиции лежала соответствующая политико-философ¬
ская и историческая литература V—III вв. В немалой мере демократи¬
ческую традицию подкрепляли также исторические труды, хотя не всегда
отражающие собственно демократическое направление, как, например,
труд Фукидида, но неразрывно связанные с культурной и политической
жизнью и средой афинской демократии. Немалое влияние на формиро¬
вание демократической традиции оказывали и произведения комиков,
столь широко цитируемые Плутархом. Демократическая традиция по самой
евоей природе представляется нам гораздо более достоверной, чем оли¬
гархическая^ поскольку демократическая мысль классической Греции
питалась реальной действительностью и была направлена именно на
укрепление этой действительности, а не на построение утопий, характер¬
ных для лаконофило-олигархической политической мысли.
Олигархическая традиция проявляется в биографии Перикла в све¬
дениях и оценках, прямо противоположных демократической традиции.
Это — сооощения, более или менее резко порочащие и афинскую действи¬
тельность, и Перикла. Олигархическая традиция в силу огромного авто¬
ритета литературного наследства Платона и Аристотеля и вследствие того,
что она дошла до нас в гораздо большей сохранности, известна гораздо
полнее, чем демократическая. Это — не только Платон и Аристотель, но
и упоминаемые и цитируемые Плутархом Феофраст, й ряд других более
поздних антидемократически настроенных авторов, й в первую очередь
некоторые авторы V в., которые являются истоком олигархической
традиции в исследуемой биографии. Неоднократно цитируемый Стесим-
брот, сообщения которого резко тенденциозны, представляет для нас
в этом отношении источник исключительной важности.
Говоря об олигархической традиции, необходимо учитывать также ее
интерпретацию самим Плутархом, которому эта традиция должна была
быть ближе, чем демократическая.
В биографии Плутарха Перикл во всех определяющих моментах своей
деятельности связан с Анаксагором. Подчеркнув, что ДаМон был учите¬
лем Перикла вовсе не в области музыки: «Дамон же, будучи превосход¬
ным софистом, казалось, прятался за название музыки, скрывая от мно¬
гих свою силу (софиста); с Периклом же общался как с атлетом политики
в качестве (его) тренера и учителя. Однако не скрылся Дамон, пользуясь
в качестве завесы лирой, но был изгнан остракизмом как замышляющий
большие дела и сторонник тирании...», и упомянув далее об элеате
Зеноне, слушателем которого Перикл тоже был, Плутарх пере'Юдит к роли
Анаксагора в формировании личности Перикла: «Больше же всего об¬
щался с Периклом и главным образом придал ему политический вес и бо¬
лее высокое сознание своего положения демагога Анаксагор из Клазомен,
который полностью возвысил и поднял в целом авторитет этого положения.
Современники называли его „ Разумом® то ли потому, что изумлялись его
б Вестник древней истории. № 3

66
А. К. БЕРГЕР
необыкновенным познаниям в физиологии, то ли за то, что он первый вы¬
двинул как начало устроения всего (сущего) не случай, не неизбежность,
но чистый, ни с чем не смешанный разум, разделяющий гомеомерии во
всеобщем смешении всего остального» (Ό δέ πλεΐστα Περικλεϊ συγγεόνμενος καί
μάλιστα περιθείς ό'γκον αύτω και φρόνημα δημαγωγίας εμβριθέστερο», ολως τ5
μετεωρίσας καί συνεξχρας τό αξίωμα τού ήθους, Αναξαγόρας ήν ό Κλαξομένιος,
δν οί τότ3 άνθρωποι Νουν προ'σηγο'ρευον...— Репс1., IV). В этих слова!
Плутарх характеризует Анаксагора не как воспитателя личности
Перикла вообще, но именно как политического деятеля, демагога;
более того, в предлагаемом мной понимании слов τό αξίωμα του ήθους
можно видеть свидетельство Плутарха о поднятии Периклом автори¬
тета демагогии как таковой, в чем решающая роль принадлежала Анак¬
сагору 14. То обстоятельство, что Перикл и здесь, и в следующих главах
восхваляется именно как демагог, позволяет связывать это место с демокра¬
тической традицией, и это тем более так, потому что для самого Плутарха
понятие демагога было, по-видимому, одиозным. «Чрезвычайно восхищаясь
этим мужем,—продолжает Плутарх, — Перикл, исполнившись так называе¬
мой метеорологии и бесед о возвышенных предметах, не только овладел
строгим мышлением и высоким и чистым стилем речи, (вместо) пошлого
шутовства на трибуне, но и приобрел достойную восхищения манеру по¬
ведения». Далее Плутарх подчеркивает, что вообще своим мировоззре¬
нием Перикл обязан Анаксагору: «Но не только это приобрел Перикл от
общения с Анаксагором, но, по-видимому, также стал выше суеверий,
которые порождаются ужасом перед явлениями природы у тех, кто не
знает причин этих явлений, кто изуверствует и находится в смятении вслед¬
ствие незнакомства с этими явлениями; каковое невежество устраняет
знание физических явлений и вместо порождающего страх и возбужден¬
ное состояние суеверия вырабатывает правильное отношение к богам
и государству (эусебию) вместе с наилучшими надеждами»: Об μόνον δί
ταϋτα τής Αναξαγόρου συνουσίας άπέλαυσε Περικλής, αλλά, καί δεισιδαιμονίας δοκει
γενέσθαι καθυπέρτερος, όσην προς τά. μετέωρα θά.μβος ένεργά.ζεται τοΐς αύτών τε τούτων
τά.ς αιτίας άγνοούσι καί περί τά. "θεία δαιμονώσι καί ταραττομένοις δι3 απειρίαν αύτών, ήν
ό φυσικός λόγος άπαλλά.ττων, άντί τής φοβέρας καί φλεγμαινούσης δεισιδαιμονίας
τήν ασφαλή μετ’ ελπίδων αγαθών ευσέβειαν εργάζεται. Таким образом, εύσέβεια
здесь понимается как научное мировоззрение, основанное на рацио¬
нальном познании природы, тесно связанное с рационалистическим
этико-политическим мировоззрением. Термином εύσέβεια обозначается
не столько настроенность по отношению к богам, сколько настроен¬
ность общественно-политическая. Во всяком случае для Перик¬
ла — Анаксагора термин εύσέβεια совершенно лишен религиозно-эмо¬
ционального содержания. Можно полагать, что такое политико-философ¬
ское мировоззрение было характерно для афинской демократии второй
половины V в. Черты этого мировоззрения были широко распространены
в литературе того времени. Итак, мы видим, что Плутарх характеризует
Анаксагора как одного из творцов политико-философской идеологии
древнегреческой демократии.
Эта характеристика Анаксагора дается в тексте биографии в связи
с борьбой Перикла и Фукидида, сына Мелесия, что, несомненно, является
дополнительным указанием на наличие между Анаксагором и Периклом
близости политической. В своей борьбе с Кимоном Перикл пользуется
14 W. Capelle, Anaxagoras, «Neue Jahrbücher für klassisches Altertum»,
XXII (1919), стр. 80 слл. цитирует доклад Studnicka, Myron der Meister der
Bewegung, «Hamburger Kunstgesellschaft», 1918, в котором Студничка указывал, что
строгое благородство в личном поведении, в осанке были духом эпохи, отразившимся
в пластическом искусстве.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
67
усвоенными от Анаксагора приемами как н частной, так и в политической
жизни 15. «Настраивая свою речь как инструмент, соответственно вы¬
соте своих мыслей и своему поведению в жизни, в своих (заранее) подго¬
товленных (выступлениях) он (Перикл) часто ссылался на авторитет
Анаксагора, как бы окрашивая искусство речи физиологией» (Plut.,
Pcricl., VIII). Далее говорится о необычайной впечатляющей силе ора¬
торского искусства Перикла и неотразимости его аргументации: «Как бы
то ни было, но сам Перикл был предусмотрителен по отношению к ора¬
торскому выступлению так, что, идя к трибуне, молил богов, чтобы у него
не вырвалось невольно ни одного слова, не соответствовавшего данной
цели» (там же). Я привел эту столь известную фразу потому, что и у Ци¬
церона имеется аналогичная характеристика Перикла, связывающая его
в данном отношении с Анаксагором: Periclem non declamator aliquis ad
clepsydram latrare docuerat, sed ut accepimus Clasomenius ille Anaxago¬
ras 16. Здесь Анаксагор выступает не только как учитель Перикла в об¬
ласти «метеорологии», но как прямой наставник в политическом красно¬
речии.
Изложенные отношения Анаксагора к Периклу содержатся в главах
IV—VIII биографии. Именно в этих главах подчеркивается единство ми¬
ровоззрения Перикла и Анаксагора, единство их εύσέβεια, причем в са¬
мой оценке этой εύσέβεια Плутарх, несомненно, следовал демо¬
кратическому источнику, ибо вряд ли сам Плутарх разделял близкий
к материалистическому мировоззрению рационалистический дуализм
Анаксагора. На это указывает то обстоятельство, что в характеристике
εύσέβεια Перикла — Анаксагора Плутарх опирается на слова Платона
в «Федре», совершенно игнорируя содержащуюся в этих словах насмеш¬
ку,— забывая, таким образом, что для Платона, как и для Плутарха, по¬
нятие εύσέβεια было принципиально отличным от εύσέβεια Перикла —
Анаксагора. Итак, если положительная оценка мировоззрения Перикла —
Анаксагора не может исходить от Плутарха — Платона, то она должна
восходить к демократической традиции. Не пытаясь в данный момент
назвать конкретного автора, следует подчеркнуть, что демократическая
традиция рассматривала Анаксагора как представителя демократии.
В главах IX—XIV излагается ранний период деятельности Перикла,
кончая победой над Фукидидом, сыном Мелесия. Здесь нет упоминаний об
Анаксагоре. Вместе с тем в этих главах преобладают враждебные Периклу
антидемократические источники Плутарха: в борьбе с Кимоном Перикл
руководится соображениями личного честолюбия, Кимон же выступает
как подлинный патриот; реформа Ареопага проводится для обеспечения
личной карьеры Перикла; приводится даже сообщение Идоменея, что
Перикл будто бы организовал убийство Эфиальта. Это последнее Плутарх
решительно отвергает и в силу благородства Перикла (φρόνημα δ5 εύγενές
ίχοντι και ψυχήν φιλοτιμόν), и, опираясь на Аристотеля, по политическим
соображениям: Эфиальт был опасен олигархам, которые его и убили. Та¬
ким образом, мы видим, что возражения Плутарха вызывает лишь абсурд¬
ная крайность клеветы на Перикла. Конфликт с Фукидидом, сыном Меле¬
сия, и строительная (гл. XI—XIV) деятельность Перикла излагаются
также с антидемократических позиций: аристократы (οί αριστοκρατικοί)
выступили, чтобы пресечь монархические тенденции; строительство про¬
водится Периклом для того, чтобы прибрать невежественный демос к ру¬
15 Plut., Pericl., VII.
16 С i с., De orat., III, 138= Н. D i е 1 s, Die Fragmente der Vorsokratiker, 6.
Verbesserte Auflage herausgegeben von W. Kranz, II В., B., 1952, 10 (в дальнейшем
Diels, IIе).
6*

68
А. К. БЕРГЕР
нам. Приводя же грязные анекдоты об отношениях Перикла и Фидия
(правда, критически), Плутарх прямо ссылается на Стесимброта.
Начиная с XV главы, образ Перикла рисуется почти абсолютно поло¬
жительным. Личность Перикла определяет величие его власти и деятель¬
ности, причем в своих характеристиках Плутарх возвращается к стилю
и характеру содержания уже рассмотренных IV—IX глав биографии.
В этой части биографии Афинская морская держава составляет фон и со¬
держание деятельности Перикла. Перикл «сделал подвластными себе
(είς εαυτόν) Афины и все связанные с Афинами государственные дела —
форосы, походы, триеры, острова, море...», он не был послушным выра¬
зителем настроений массы, «но, возвысив слабую и необузданную де¬
магогию, точно придав красивой и изнеженной гармонии аристократи¬
ческие и царские начала..., многое проводил, убеждая и поучая демос,
но также, выступая против перечащих, ставил их на место и подчинял
тому, что полезно, подражая врачу...; он показал, что ораторское искус¬
ство, согласно Платону, является неким воспитанием души и величайшее
дело этого искусства — это правильное руководство моральными уста¬
новками и страстями...». Своим влиянием на демос Перикл был обязан не
просто своему красноречию, но своей личности и образу жизни, т. е., следуя
основной мысли биографии, все тому же Анаксагору17. Необычайная
власть Перикла не была результатом временного стечения благоприятны!
политических обстоятельств, «но он стоял во главе государства при всех
этих Эфиальтах, Леократах, Миронидах, Кимонах, Толмидах, Фуки¬
дидах (τεσσαράκοντα μέν Ιτη πρωτεύων εν Έφιάλταις καί Λεωκράταις καί Μυρ-
ωνίδαις καί Κίμωσι καί Τολμίδαις καί θουκιδίδαις... Репс1., XVI). Такая
характеристика Перикла Могла возникнуть у Плутарха только
в результате использования нескольких источников-панегириков, помимо
Фукидида, на которого он ссылается.
Непосредственно к этой характеристике примыкает в тексте целый
экскурс о роли Анаксагора в жизни Перикла, в котором сравнивается от¬
ношение обоих к имущественным вопросам. Этот экскурс не является,
по-видимому, случайным вкраплением; и рассмотренная выше XV и рас¬
сматриваемая XVI главы по своему стилю напоминают главы IV—VIII,
посвященные влиянию Анаксагора на Перикла. И там и тут, как было
указано выше, личность Анаксагора одинаковым образом определяет
положение и роль Перикла; одинаково характеризуются отношения Пе¬
рикла как демагога к демосу и экклесии; одинаково проводится сравнение
с Пизистратом; наконец, политическое значение образа жизни Перикла
сходным образом привлекается в этих обоих местах биографии. Можно
думать, что здесь Плутарх опирался на источники демократической тра¬
диции, к которым, как мы видели, восходят сведения об Анаксагоре. Тема
этого экскурса — проблема богатства и бедности в ее этико-политической
постановке. Перикл, будучи абсолютно неподкупным политиком, «не
стоял все же целиком вне денежных интересов», но для устроения «своего
отцовского и законного богатства» (πατρφον καί δίκαιον πλούτον) сумел
найти правильный, как он считал, в его положении путь — не устраняясь
от материальных забот и в то же время «не лишая себя досуга всякими де¬
лами и дрязгами». Всему своему хозяйству Перикл придал товарно-
денежный характер и поставил во главе уполномоченного раба Евангела.
«Тем самым он разошелся с мудростью Анаксагора, поскольку этот по¬
следний вследствие возвышенного образа мыслей и увлечения забросил
свое хозяйство и отказался от земли, оставшейся необработанной и бес¬
плодной; не одно и то же, я полагаю, жизнь созерцателя-философа и жизнь
17 С а р е 11 е, ук. соч., стр. 84—85.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
69
политика (θεωρητικού φιλοσόφου καί πολίτικου βιος): первый лишен внеш¬
них связей и не нуждается в материальном, вовне находящемся мире, на¬
правляя свою духовную жизнь к началам прекрасного; для второго же,
у которого добродетель постоянно соприкасается с человеческими нуждами,
богатство существует не только для удовлетворения насущных потреб¬
ностей, но и для прекрасных дел, как это было и с Периклом, помогавшим
многим бедным». Образ Перикла-домохозяина заимствован Плу¬
тархом из благожелательного источника * 18. Но находилась ли мудрость
Анаксагора в столь резком противоречии с житейским обликом Перикла,
в этом можно сомневаться. Резкое противопоставление βίος θεωρητικός
и βίος πολιτικός не свойственно идеологии V в., особенно демократи¬
ческой; достаточно вспомнить знаменитую характеристику Периклом де¬
мократии в его речи у Фукидида. Законченную формулировку такого про¬
тивопоставления мы находим, как известно, у Платона и Аристотеля;
такое противопоставление весьма свойственно самому Плутарху, что для
данного места биографии является решающим.
Положительная оценка частного богатства, в данном случае богат¬
ства Перикла, и социально-политическое оправдание этого богатства
было свойственно демократической мысли V—IV вв., и эти мотивы Плу¬
тарх мог найти в своих источниках. Весьма интересно, что в конце экс¬
курса положительная оценка социальной роли богатства обосновывает¬
ся примером отношений Перикла — Анаксагора: «Говорят, что Анакса¬
гор, уже старик, лежал, лишенный вследствие занятости Перикла
заботы о себе, закрытый плащом и стремившийся уморить себя голо¬
дом. Перикл, узнав об этом, устрашенный, немедленно бросился к этому
человеку, умолял его, говоря, что оплакивать ему, Периклу, придется
не Анаксагора, а самого себя, если он лишится такого советника в го¬
сударственных делах (προσπεσόντος δέ τω Περικλεΐ τού πράγματος εκπλαγεντα
θεϊν εύθος επί τον άνδρα καί δεϊσθαι πασαν δέησιν, όλοφυρο’μενον ούκ εκεΐον, άλλ5
εαυτόν, εί τοιούτον άπολεΐ τής πολιτείας σύμβουλον — Репс1., XVI). Открыв голову,
Анаксагор сказал ему: „Перикл, ведь и нуждающиеся в светильнике
подливают в него масло“».
Весьма важна в этом месте прямая квадификация Анаксагора как по¬
литического советника Перикла (τής πολιτείας σύμβουλον)19. Плутарх ци¬
тирует здесь источник, а не излагает свои мысли. Каков этот источник,
автор ли V—IV вв. или позднейший биограф-компилятор, сказать
трудно. Можно думать, что источник этот принадлежит демократи¬
ческой традиции, поскольку здесь дан сильный акцент на политическую
связь Анаксагора и Перикла, что не могло быть выдумкой, лишенной
реальной основы. Сам анекдот был выдуман в той или иной мере, но по¬
требность авторов в такой выдумке имела в основе, несомненно, действи¬
тельное положение вещей.
18 S auppe, Die Quellen ..., сомневается в том, что источником здесь могли быть
Феопомп или Стесимброт, не называя, однако, никакого другого автора. Зауппе счи¬
тает , что Плутарх для XVI главы основывался на каком-то ином, но достаточно опре¬
деленном источнике. Этот источник, конечно, не принадлежит к той биографической
школе пери&атетиков, которую Зауппе оценивает столь низко. Мы можем думать, что
школа эта отражала преимущественно антидемократическую традицию; см. также
Leo, ук. соч., стр. 85—117, особенно 109 слл.
18 Обращаю внимание, что в одной из рукописей (Bodleiana) стоит τής πολιτείας
σύμμαχον, что отмечает С. Sintenis, Plutarchi Pericles, Lipsiae, 1835, стр. 155:
non inelegans est σύμμαχον libri Bodl. Scriptura, si quidem haud raro ea vox adiutorem
significat quacunque in re... sed tacentibus reliquis libris non sufficere videbatur eius
codicis auctoritas ad reiiciendam vulgatam. Интересно, что почтенный комментатор
биографии сочувственно оценивает квалификацию Анаксагора как σύμμαχον Перикла,
чем известным образом подтверждает основную мысль данной статьи.

70
А: К. БЕРГЕР
Рассмотренная XVI глава биографии является кульминационной
в смысле абсолютно положительной характеристики Перикла как вели¬
чайшего выразителя политического величия Афин. Тем многозначитель¬
нее тот факт, что именно здесь наиболее четко отмечается политический
характер роли Анаксагора в деятельности Перикла. Плутархом здесь ис¬
пользован источник, совершенно отличный от источников предшество¬
вавших пяти глав, как зто признает и крутейший исследователь био¬
графии Зауппе.
В последующих XVII—XXIII главах, также дающих высокополо¬
жительный образ Перикла и сообщающих весьма ценные данные, исполь¬
зование этого источника, можно думать, продолжается. Но, начиная
с XXIV главы и до конца биографии, характер сообщений резко меняется.
Главы ΧΧΐν^—XXVIII посвящены событиям на Самосе 440 — 439 гг.;
здесь использован Фукидид, но гораздо большее место занимают анек¬
дотические сообщения об Аспазии И ее роли не только в самосских собы¬
тиях, но в жизни и деятельности Перикла вообще. Главное место зани¬
мают прямо или опосредствованным образом использованные резко враж¬
дебные Периклу и афинской демократии источники — Стесимброт, Эс-
хин-сократик (автор диалога «Аспазия»), враждебные Периклу диатри¬
бы комиков ао; клеветнический вымысел здесь вполне преобладает. Тот
же характер имеет рассказ и о роли Перикла в возникновении Пелопон¬
несской войны. Здесь действующими лицами выступают Аспазия, Фидий
и вновь появляется Анаксагор. Как показал Зауппе, данные о процессе
Фидия до такой степени противоречивы, что для нас вполне возможно
предположить вымысел, возникший на основе действительного факта —
изображения Фидием себя и Перикла в деталях статуи богини * 21. Сам
по себе этот факт весьма показателен для умонастроения афинского об¬
щества; он говорит о том, что великий художник считал себя достаточно
популярным и, Ъ другой стороны, был вполне уверен, что его εϋσέβεια
вполне разделялась афинской гражданской массой. Комментарий у Плу¬
тарха, что Фидий композиционно искусно прикрыл изображение Перикла,
является надежным свидетельством о позднейшем развитии представле¬
ния о проявленной} якобы Фидием ασέβεια. Комментатор биографии
Синтенис тоже подчеркивает путаницу в сообщениях Плутарха и дру¬
гих источников об обвинении Фидия, обращая, в частности, внимание на
то, Что в сообщении Цицерона об изображениях Фидия и Перикла на
статуе Афины ничего не говорится о преследовании скульптора, так же
как ничего об этом преследовании не сообщает и Павсаний. Наконец, и
сам Плутарх, связывая виновность Перикла в возникновении войны с
его стремлением замять дело Фидия, Признает, что «истина неясна».
В главах XXXI—XXXII подчеркивается, таким образом, политиче¬
ский характер связи между Периклом и Фидием в их общей борьбе
с врагами. Резкая антидемократическая направленность этих глав. ха=
рактеризует эту борьбу как политическую, а не личную, и, с другой сто¬
роны, как борьбу идеологий. Этот последний момент ярко проявляется
в XXXII главе, где в борьбу включаются Аспазия и Анаксагор, причем
им обоим, а не Фидию, угрожала δίκη άσεβείας. Здесь же единственное
упоминание о псефисме Диопейфа. Об этой псефисме, помимо этого места
у Плутарха, сведений вообще нет. Личность Диопейфа упоминается у ко¬
миков, причем трудно представить себе, чтобы подобная личность могла
быть автором , принятой экклесией псефисмы. Диопейф — крайний ла-
a# S a u p p e, yK. ooh.,,ctj>. 10—14.
21 H; S a u p p. e. Her Toil dés Pheidias, «Nachrichten der Gesellschaft der Wis¬
senschaften und der Kaiserlichen Universität zu Göttingen», 1867, CTp. 184.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
71
конофил, даже переехавший якобы в Спарту2а. Псефисма Диопейфа
«направляла подозрение через Анаксагора на Перикла» (Plut., Pericl.,
XXXII). Но из контекста, как мы видим, к ответственности привлекаются
не Аспазия и не Анаксагор, а сам Перикл — и не по псефисме Диопейфа,
а по специально. против Перикла направленной псефисме Драконтида.
Однако, вся эта олигархическая кампания успеха не имела, и Перикл
в конечном счете пользовался еще большим доверием граждан, чем раньше.
Опасаясь же за Анаксагора, Перикл выслал его из города (там же). В био¬
графии же Ыикия сообщается, что Анаксагор был заключен в темницу
и Периклу едва удалось его спасти. Комментатор Плутарха Синтенис
считает, что о судьбе Анаксагора трудно сказать что-либо определенное.
Гермипп у Диогена Лаэрция рассказывает драматическую историю о при¬
влечении Анаксагора к суду и о грозившей ему смертной казни, которой
он,, однако, избежал и был оправдан благодаря энергичному выступлению
Перикла, заявившего, что всей своей жизнью он обязан Анаксагору как
своему учителю. Оправданный Анаксагор якобы сам лишил себя жизни ю·.·
Этот фрагмент Гермшша важен не только как свидетельство о положи¬
тельном в конечном итоге отношении афинского демоса к Анаксагору (опра-
вдание), но также как указание на политический характер дружбы
между Периклом и Анаксагором.
.Все сведения о привлечении Анаксагора к суду за ниспровержение
религиозных верований и о расправе с ним демоса носят характер гораздо
более поздних (не ранее III в. до н. э.) измышлений. Источники V и IV вв.
не упоминают о преследовании Анаксагора, но говорят о политико-фило¬
софской близости Перикла и Анаксагора, мировоззрение которых харак¬
теризовало не только и не столько общее развитие древнегреческой мыс¬
ли, сколько и главным образом мировоззрение, свойственное древнегре¬
ческой демократии. Философское умозрение и политическая мысль об¬
разуют единый идеологический комплекс, древнегреческую демократиче¬
скую идеологию. Эту идеологию следует считать демократической не
только потому, что она была неразрывно связана с афинской, древнегре¬
ческой вообще, демократической действительностью, но прежде всего
потому, что эта идеология была понятна широким народным массам на¬
селения городов и в той или иной мере популяризировалась среди них.
В этом отношении особенно характерны сравнительно многочисленные
и достаточно пространные упоминания об Анаксагоре у Платона. В «Фед-
ре»24 с известной иронией изображается тесная политико-философская
связь между Периклом и Анаксагором: «Вполне очевидно, дражайший*
что Перикл достиг наибольшего среди всех совершенства в риторике. Так
что? Все великие искусства, по-видимому, нуждаются в болтовне о при¬
роде возвышенного познания: ведь отсюда проистекает, как кажется, этот
высокий и вполне завершенный образ мыслей? Именно его и приобрел
Перикл в дополнение к своим дарованиям: столкнувшись с обладавшим!
подобными качествами, полагаю, Анаксагором, исполнившись возвышен1
ных учений и дойдя до природы разума и безумия, о каковых предметах
обширное учение создал Анаксагор, Перикл извлек отсюда полезные для
ораторского искусства начала». Платон явно и зло иронизирует и над
Периклом, и над Анаксагором; контекст диалога в этом вполне убеждает.
Платон устами Сократа доказывает, что всякая риторика, направленная
на убеждение массы, неизбежно находится в зависимости от низкого мо¬
рального уровня этой массы; деятельность такого ритора постыдна, «как * **” RE, т. V, з. V. Diopeithes..., стб. 1046.
** D i о g. Laert., II,_13=D i е 1 s, IIe, 7
FHG, III, 43,

72
А. К. БЕРГЕР
бы ни восхваляла, скажем, Лисия чернь»25. Ко всей «физике», «физиоло¬
гии», ко всей греческой натурфилософии Платон, как это хорошо пока¬
зывает Лейзеганг 26, относится пренебрежительно и тем характеризует
политико-философскую направленность своей олигархической мысли;
тем самым подчеркивается демократическая в основном природа натур¬
философской мысли, в частности, исходя из данного контекста Платона,
мысли Анаксагора.
К этому вопросу мы вернемся ниже, здесь же следует отметить полное
молчание о конфликте Анаксагора с демосом у Платона, хотя для основ¬
ной темы «Федра»— дезавуирования «риторики», демонстрирования ни¬
чтожества ораторского искусства в его политическом аспекте, изображение
преследования Анаксагора было бы превосходным продолжением ирони¬
ческого начала. Совершенно отсутствуют упоминания о преследовании
Анаксагора у Аристотеля, хотя Анаксагору вообще Аристотель уделяет
немало внимания27. Но всего показательнее в этом отношении молчание
Ксенофонта, который в Memorabilia28 пытается опровергнуть отоже¬
ствление Анаксагором солнца и огня, но ни слова не говорит о его личной
судьбе, хотя, казалось бы, именно Ксенофонту, именно в «Memorabilia»,
в данном контексте, естественно было бы сообщить о преследовании Анак¬
сагора. Достаточно достоверные сведения Алкидама о конце жизни Анак¬
сагора в почете и благополучии в Лампсаке29 говорят против пресле¬
дований его в Афинах: καί Λαμψακενοί ’Αναξαγόραν ξένον όντα όταφαν καί
τιμωσιν ότι καί νύν. Эта фраза находится в большой приводимой Ари¬
стотелем цитате из Алкидама, в которой этот ритор индуктивно доказы¬
вает, что гениев люди чтят. Анаксагор — один из многих приведенных Ал-
кидамом примеров. Предложения, в которых это сообщается, часто начи¬
наются с уступительного. союза «хотя»: Хилон был введен спартанцами
в герусию, «хотя он был иноземцем». Пример Анаксагора также содержит
это «хотя», впрочем, акцентированное слабо. Между тем сильный акцент
в виде указания на суд или изгнание из Афин в данном случае был бы
вполне уместен. Таким образом, молчание Алкидама о преследовании
Анаксагора при сообщении им сведений биографического характера
весьма красноречиво.
Вся противоречивость позднейшей традиции о преследовании Анак¬
сагора в Афинах наиболее полно выявлена у Диогена Лаэрция. Диоген
сам подчеркивает эту противоречивость: «О суде же над ним говорят по-
разному. Ибо Сотион, например, говорит в „Преемстве философов“, что
он (Анаксагор) был привлечен к суду Клеоном по обвинению в асебии,
поскольку он назвал солнце огненной массой (μύδρον); но в результате
защиты Перикла, его ученика, он был присужден к штрафу в 5 талантов
и к изгнанию. Сатир Же в „Жизнеописаниях“ говорит, что обвинение исхо¬
дило от Фукидида, политического противника Перикла, и состояло не
только в юебии, но и в мидизме (μηδισμού), и что заочно он был присужден
к смерти». Далее сообщаются два анекдота и два изречения Анаксагора,
с оговоркой, что «другие это [изречения] приписывают Солону или Ксе¬
нофонту. Деметрий же Фалерский говорит в „О старости”, что Анаксагор
собственноручно их похоронил» (своих умерших тогда же детей). Затем
Диоген приводит изложенное выше сообщение Гермиппа о заключении
в темницу, суде и оправдании Анаксагора. Наконец излагается сообще¬
25 Plato, Phaedr., 277, Е.
26 RE, s. v. Physis, п/т. 39, стб. ИЗО.
27 См. Н. Cherniss, Aristotle’s Criticism of Presocratic Philosopby,Baltimore,
1935.
28 X e n о p h., lyiem.orab,, IV, 7.
22 Алкидам в «Риторике» Аристотеля, В 23, 1398 Ь.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
73
ние Иеронима Родосского: «Иероним же εν τώ δευτερω των σποράδην υπ¬
ομνημάτων говорит, что Перикл привел его (Анаксагора) в суд (επί τό
δεκαστήριον) изнемож'денного и исхудалого от болезни, так что он скорее
заслуживал сожаления, чем суда (ώστε έλέωι μάλλον ή χρίσει άφεθήναι).
В характеристике Анаксагора у Диогена Лаэрция (II, 6—15) рассказ
о преследовании философа четко выделен как самостоятельная концовка.
В предшествующем тексте главное место занимает учение Анаксагора, при¬
чем не дается связного изложения этого учения, но сообщаются отдель¬
ные мысли, ευρήματα. Это характерно, как показал Лео, для Сотиона,
автора первого широкого историко-философского труда Διαδοχή των φιλο¬
σόφων, написанного в начале II в. до н. э. Фрагментов Сотиона не сохра¬
нилось. Насколько можно судить на основании упоминаний о нем у дру¬
гих античных авторов 30 31, труд Сотиона содержал мало собственно био¬
графического материала и, как будет показано ниже, материал этот вряд
ли был достоверен.
Приведенные Диогеном Лаэрцием сообщения авторов позволяют на¬
метить возникновение версии о преследовании Анаксагора демосом. Вер¬
сия эта возникла у ранних перипатетиков, и, весьма вероятно, упомяну¬
тый ученик Аристотеля Иероним Родосский был ее автором или одним
из авторов. Феофраст написал книгу об Анаксагоре 81, в которой его уче¬
ние и мировоззрение подвергались резкой критике. Во фрагментах дру¬
гих работ Феофраста можно найти ценные данные для понимания Анак¬
сагора, так что критическое комментирование учения Анаксагора зани¬
мало у Феофраста немалое место. Наконец, третий, близкий по мировоз¬
зрению современник Деметрий Фалерский в своих работах вспоминает об
Анаксагоре в передаче Диогена Лаэрция следующим образом: τούτον
[’Αναξαγόραν.— А. Б.] φήσιν ό Φαλερεύς Δημήτριος έν τηι Σωκράτους άπολο-
γίαι διά μέγαν φθόνον μικρού κινδυνεϋσαι Άθήνησιν: «Анаксагор, гово¬
рит Деметрий Фалерский в „Апологии Сократа“, вследствие большой
ненависти чуть не подвергся опасности в Афинах»32. Это сочинение Де¬
метрия Фалерского, как показывает название, носило вполне определен¬
ный характер и было направлено против афинской демократии конца
V в., против древнегреческой демократии вообще33. В этом сочинении,
как полагает Зуземиль (там же), особенно полно должны были вы¬
явиться характерные черты творчества Деметрия Фалерского — склон¬
ность к вычурной форме, тенденциозным искажениям и преувеличениям
фактов и даже прямой их выдумке. Как подчеркивает и автор статьи о
Деметрии Фалерском в ИЕ, произведения Деметрия Фалерского .вряд
ли отличались акрибией. Эта более или менее распространенная оценка
произведений Деметрия Фалерского позволяет утверждать, что в его вре¬
мя в Афинах в кругах перипатетиков сохранялись лишь смутные рассказы
о каких-то преследованиях, которые угрожали Анаксагору, но не реа¬
лизовались. Приведенное выше сообщение Иеронима Родосского может
рассматриваться как первая литературная обработка этих смутных пре¬
даний, в которой подчеркивалась связь Анаксагора с Периклом, чем
характеризуется не философское, а политическое лицо Анаксагора.
На рубеже IV и III столетий в Афинах развертывалась острая поли¬
тическая борьба как в реальной действительности, так и в идеологии. По¬
литическая мысль демократии развивалась аттическими ораторами,
30 RE, s. ν. Sotion, 2 серия, п./т. 5, стб. 1236.
31 Simpl., Phys., 166, 15=D i е 1 s, II6, 15; H. Diel s, Doxograpbi graeci,
Berolini, 1879, стр. 479, прим.
32 D i о g. Laer t., IX, 57.
39 RE, s. v. Demetrios Von Phaleron, т. IV, стб. 2817.

74
А. К. БЕРГЕР
преемниками Демосфена, в острой полемике с идеологами олигархии. Сам
Демосфен посмертно приобрел в эти годы еще большее влияние и попу¬
лярность, чем те, какими он пользовался при жизни. В этих условиях
и складывалась в среде перипатетиков биографическая традиция об
Анаксагоре, которая выявилась через несколько десятилетий в биографи¬
ческих трудах Сатира, Гермиппа и отчасти Сотиона.
И Сатиром, и Гермиппом были написаны биографии Анаксагора; но
отношению к Сотиону это менее ясно. Весьма вероятно, что в своем «Пре¬
емстве философов» Сотион посвятил Анаксагору целый раздел. Сообщение
Сотиона у Диогена Лаэрция· о привлечении Анаксагора к суду Клеоном
представляет дальнейшее развитие в олигархическом направлении вер¬
сии о преследовании Анаксагора, которая могла быть создана Деметрием
Фалерским и Иеронимом Родосским. Этой версией подчеркивалась тем¬
нота, тупость и злобность демоса, как его характеризовали аристократи¬
ческие враги и особенно в данном случае Деметрий Фалерский.
Сообщение Сатира гораздо сильнее подчеркивает политический ха¬
рактер обвинения Анаксагора: он обвинялся не только в асебии, но и в
мидизме, причем его обвинителем был Фукидид, сын Мелесия. В этом
сообщении все указывает на происхождение обвинения из демократической
традиции: обвинителем является вождь олигархов. Мидизм, т. е‘. ориен¬
тация на политическое сближение скорее с Персией, чем со Спартой, также
являлось характерным для политики афинской демократии эпохи пенте-
контаэтии и начала Пелопоннесской войны. Но конец этого сообщения,
заочный смертный приговор и два связанных с этим приговором изре¬
чения,— все это носит этиологический характер. На сомнительность этих
сведений указывает сам Диоген Лаэрций. Вряд ли эта выдумка принадле¬
жит самому Сатиру, автору биографии Анаксагора. О Сатире как об
авторе и одном из создателей биографического жанра в древнегреческой
литературе мы располагаем положительными данными. В Оксиринхских
папирусах (т. IX) опубликован довольно большой отрывок из биогра¬
фии Эврипида Сатира. В этом отрывке Сатир, например, подвергает тща¬
тельному анализу так называемые Дидаскалии, чтобы установить хро¬
нологию постановок драм Эврипида. Но еще больший интерес представ¬
ляет для оценки Сатира как биографа Анаксагора то обстоятельство,
что в этом папирусном фрагменте Сатир рассказывает о выступлении Кле¬
она с обвинением Эврипида в асебии как последователя Анаксагора34 *;
и если у Диогена Лаэрция Сатир называет обвинителем Анаксагора не
Клеона, каковая версия, как мы видели, существовала, а Фукидида,
сына Мелесия, то это сообщение Сатира у Диогена Лаэрция заслуживает
особого внимания. Сатир, таким образом, подчеркивает, что нападение на
Анаксагора исходило не со стороны демоса, а из лагеря олигархов.
Итак, мы видим, что традиция о преследовании Анаксагора демосом,
обвинявшим его якобы в асебии, является недостоверной, поскольку ав¬
торы. V—IV вв. до н. э., современные Анаксагору, либо хронологически к
нему ближайшие,ничего не сообщают об этом, хотя для этого у них име¬
лись неоднократные возможности. Только у позднейших авторов — III в.
до н. э. мы встречаемся с утверждением о враждебности к Анаксагору де¬
моса Афин. Однако, как показывает самое формирование этой традиции,
обвинение Анаксагора в безбожии направлялось не демосом,но олигар¬
хами и исходило от них. Это обстоятельство еще раз подтверждает то
34 RE, s. V, Satyros, 2 серия, п./т.З, стб. 228. См. также работу F. L е о, О папи¬
русном фрагменте Сатира, «Nachrichten d. Göttingenschen gelehrt. Gesellsch. d. Wiss.»,
Phil.-Hist. Kl., 1912, стб. 273 слл.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
75
наше положение, что Анаксагор воспринимался ими прежде всего как
политический противник, а не только как философ в собственном смысле
этого слова .Что это было именно так,показывает сообщение Гермипла у Ди¬
огена Лаэрция.Это сообщение представляет своего рода компиляцию демок¬
ратической и олигархической версий: с одной стороны, заключение в тем¬
ницу и осуждение на смерть, с другой — вмешательство Перикла, оправда¬
ние и, наконец, самоубийство Анаксагора; последнее сообщение, насколько
мы можем судить о Гермиппе 36, для него довольно типично. Нападение
олигархов на Анаксагора вовсе еще не х-арактеризует подлинного отно¬
шения демоса к Анаксагору. Олигархи оказались более вооруженными
для борьбы с демосом, с Анаксагором, так как они имели длительный опыт
политической борьбы, унаследованный от своих предков, на их стороне
было образование и материальные силы (деньги, поддержка Спарты).
Таким образом, к середине III в. до н. э. сложилась та биографиче¬
ская традиция об Анаксагоре, с некоторыми чертами которой мы встре¬
чаемся у Плутарха. В биографии Перикла можно достаточно ясно просле¬
дить эти две традиции об Анаксагоре — демократическую и олигархиче¬
скую, формирование которых мы Пытались проследить выше.
Предыдущий анализ источников позволяет, как кажется, сделать не¬
сколько выводов: 1) личность и деятельность Анаксагора оставили глубокий
след среди современников; 2) влияние Анаксагора сказывалось далеко за
пределами чисто философских и натурфилософских интересов; 3) Анак¬
сагор не был чужд демосу в Афинах, так же как и в Лампсаке; 4) деятель¬
ность Анаксагора оказывала влияние На выработку мировоззрения де¬
мократии, и его-роль в борьбе демократической и олигархической идео¬
логий была велика; 5) политико-философское учение Анаксагора продол¬
жало оказывать влияние на политико-философскую мысль вплоть до
III в. до н. э. во всяком случае; о влиянии же Анаксагора можно говорить
и в гораздо более поздние времена, вплоть до поздневизантийской куль¬
туры.
Говоря о политике-философском учении Анаксагора, я ставлю вопрос
об установлении связи между его натурфилософским мировоззрением
ж политической мыслью V в., прежде всего политической мыслью демо¬
кратии.
Философская и космогоническая система Анаксагора тесно связана
с ионийской философией, но она гораздо шире стремится показать бытие,
подчеркивая его творческое, динамическое начало. Это привело, по-
видимому, Анаксагора к известным противоречиям. Как указал В. Капел¬
ле, Анаксагор впервые в истории мысли провозгласил дуализм матери¬
ального начала и начала духовного, точнее говоря, динамического, со¬
зидательного. Для Анаксагора бытие материально и вечно. Все суще¬
ствующее многообразие бытия содержалось в изначальной нераздельности
и единстве материального субстрата, неподвижного, лишенного дина¬
мического начала. Это изначальное единство не было аморфным. Оно
состояло из беспредельного множества мельчайших составляющих его
частиц, содержавших потенции многообразия зв·: «все вещи были вместе,
беспредельные по множеству и по малости, так как малое было беспре¬
дельно. Поскольку все было вместе, ничто не было ясно различимым
вследствие малости. Все удерживало воздух и эфир, оба являющиеся
беспредельными; ибо это величайшее, что содержится во всем как по
множеству, так и по величине» 37. Фрагмент 3 утверждает абсолютность
36 RE, s. V. Hermippos, т. VIII, стб. 845.
38 W. Capelle, Die Vorsokratiker, В., 1958, стр. 252, видит здесь первую тео¬
рию химических элементов.
37 Diels, IIе, 32, фр. 1. Здесь я почти полностью следую переводу Дильса.

76
А. К. БЕРГЕР
существования материального: «у малого не существует мельчайшего, но
всегда лишь меньшее (так как невозможно, чтобы сущее перестало суще¬
ствовать), а у большего всегда есть большее; и оно равно по (своему)
множеству малому, каждая же (вещь) сама по себе и велика, и
мала». Это изначальное единство бытия материального начала неодно¬
кратно формулируется во фрагментах, и в этих формулировках можно
уловить, как я постараюсь показать ниже, сходство с мыслями и форму¬
лировками политических понятий в литературе V в., поскольку в ней от¬
ражена идеология демократии.
Анаксагор формулирует динамику мироздания, основой которой явля¬
ется Разум (Νοΰς), творческое начало, создавшее движение, точнее — вра¬
щательное движение. Это движение, как и самый процесс отделения, не¬
познаваемы для нас (фрагмент 7), так как скорость движения настолько
больше знакомых нам скоростей, что принципиально от них отлична;
таков, как нам представляется, смысл фрагмента 9-го: «·... в то время,
как эти начала так вращаются и отделяются вследствие силы и быстроты;
силу же создает быстрота, их же быстрота не может быть сравнима по
скорости ни с одной из имеющихся теперь у людей вещей, но целиком
многократно быстрее» (βίην δέ ή ταχυτής ποιεί, ή δέ ταχυτής αυτών ούδενί
Ιοικε χρήματι τήν ταχύτητα των νυν έόντων χρημάτων εν άνθρωπο1.ς, άλλά πάντως
πολλαπλάσιως ταχύ έστί).
Толчок, давший начало движению, произведен Разумом; «.. »все
остальное взаимоимеет части всего. Разум же есть нечто безграничное
и суверенным образом самоопределяющееся и не смешивавшееся ни с ка¬
кой вещью, но он один существует сам для себя..., смешанные (с ним)
начала являлись бы для него препятствием, так что он не мог бы гос¬
подствовать ни над одной вещью, если бы он не был единственным, суще¬
ствующим для себя (έόντα έφ’έαυτού). Он является легчайшим и чистейшим из
всех вещей, обладает полным знанием обо всем и величайшей мощью; он
властвует над всем, что имеет душу, будь то более крупные или меньшие
существа (καί γνώμην γε περί παντός πάσαν ΐσχει καί ισχύει μέγιστον. καί όσα
γε ψυχήν Ιχει καί τά μείζω καί τά έλάσσω, πάντων νοΰς κρατεί). Разум овла¬
дел властью над всеобщим вращением, так что он дал начало вращению;
вращение началось с небольшого, но вращение охватывает все боль¬
шее и будет охватывать еще больше. И Разум познал и то, что смешивается,
и то, что отделяется, и то, что разделяется, все Разум познал. И то, что
должно стать, и то, что было, то, чего теперь нет, то, что есть теперь и что
будет, всему Разум сообщил порядок, (также) тому вращению, которое
теперь вращает солнце, луну, звезды и отделяющиеся воздух и эфир;
само вращение заставило их отделяться. Отделяется и от разреженного
плотное, от холодного теплое, от темного светлое, от влажного сухое;
существуют ведь многие части многого. Целиком же ничто не отделится
одно от другого, за исключением Разума...».
В этих фрагментах содержатся замечательные мысли, которые позво¬
ляют видеть в Анаксагоре одного из величайших творцов основ научного
и философского познания. Но для темы данной статьи особенно большое
значение имеют два момента: во-первых, что в космогоническом построе¬
нии Анаксагора весьма заметное место занимает человек и человеческое
общество, и, во-вторых, широкое и глубокое влияние на современников,
на что обратил внимание С: Я. Лурье. С. Я. Лурье указал на то, что в ли¬
тературе V в. мы встречаемся также с очець высокой оценкой Анакса¬
гора: «недаром современники его делили всех философов на „анаксагоров-
цев“ и „пифагоровцев“»38.Мне представляется такое деление философов
38 Лурье, ук. соч., стр. 87, с ссылкой на Δόσαοι λόγοι, Diels, IIе, стр. 414.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
77
весьма важным: пифагорейство в классической Греции было характерным
для антидемократического мировоззрения или, если угодно, для тех
мыслителей, о которых известно, что в политической жизни они были
враждебны демократии; тогда, естественно, Анаксагор и анаксагоровцы
должны были, сточки зрения современников, принадлежать к демократии.
Все существующее Анаксагор мыслит как слагающееся из безгранич¬
ного множества первоначальных единиц, содержащих качества и приз¬
наки материального бытия в его целом. Эти безграничные по малости
своей и по своему количеству частицы, составляющие бытие, называются
комментаторами Анаксагора гомеомериями (τά ομοιομερή). Но гоме-
омерии не атомы: никакое, хотя бы и беспредельное, деление не может ни
прекратиться, ни уничтожить материального бытия; понятие «атом»,
«неделимое», для Анаксагора абсурдно. С другой стороны, существуют
и большие величины, потенция увеличения которых беспредельна. Поня¬
тия большого и малого относительны. Гомеомерии характеризуются преж¬
де всего абсолютным единством и (как материальное бытие в целом) ко¬
личественной неизменяемостью.
Известный нам мир возник в результате действия вращательного дви¬
жения, сообщенного гомеомериям Разумом. Это движение вызвало отде¬
ление гомеомерий первоначально в виде возникновения главнейших сти¬
хий материального мира. Возникли новые объединения гомеомерий —
человек, животные, окружающий нас мир.
Но изначальное единство не нарушилось; все существующие вещи
прежде всего объединены абсолютным связывающим их единством; «и по¬
скольку существуют равные по количеству части большого и малого, то,
таким образом, как бы все содержится во всем; не может существовать
отдельное бытие, но все имеет свою часть во всем (καί οδτως άν εϊη έν
παντί πάντα, ούδέ χωρίς Ιστιν είναι, άλλα πάντα παντός μοϊοαν μετέχει). По¬
скольку не может существовать самое ничтожнейше малое, оно не могло бы
ни отделиться, ни возникнуть само по себе, но как изначально, так и
теперь все существует совместно (άλλ5 δπωσπερ αρχήν είναι καί νυν πάντα
όμοΰ). Во всех вещах содержатся многие начала и одинаковое множество
отделяющихся начал как в больших, так и в меньших вещах».
Существующий мир представляет для Анаксагора динамическое един¬
ство многообразных начал; Анаксагор подчеркивает структурность этого
единства. Мир сложился в результате закономерно развивавшегося воз¬
действия Разума; эта закономерность имманентна Разуму. Разум устрояет
в мире порядок, систему. Разум является субстанцией, так же как и ма¬
териальный мир гомеомерий; он абсолютно отличен от этих последних.
Но вряд ли будет правильным понимание анаксагоровского Разума
как духовного начала «Geist», прямо противоположного «материи»,
материальному субстрату мира. Во фрагменте 11 Разум вклю¬
чается и в часть материального мира: «во всем есть часть всего, кроме
Разума; но в некоторых (вещах) есть и Разум» (εν παντί παντός μοίρα
ίνεστι πλήγ νου, έστιν οίσι δέ καί νους ενι). Для Симплиция, сохранив¬
шего этот фрагмент, таким образом, Разум не является абсолютно отде¬
ленным от гомеомерий началом, но он формулирует это понимание
Анаксагора несколько нерешительно. Такое же сомнение высказывает
Аристотель 39, подчеркивая в то же время неясность соотношения понятий
«Разум» и «душа» у Анаксагора. Можно думать, что «дуализм» Анаксагора
был в значительной степени относительным; его «Разум» в значительной
мере мыслился им как материально-динамическое начало, которому были
имманентны созидание, система, порядок, связь.
39 А г i s t о t., De anima, Δ, 2, 404a = D i e 1 s, IIе, 29.

78
А. К,. БЕРГЕР
Итак, мир для Анаксагора является динамическим единством беско¬
нечно многих частей, взаимосвязь которых образует порядок и систему
(κόσμος, κοσμεϊν). Этот порядок созидается Разумом, который хотя и су¬
ществует как суверенное начало в себе, но в то же время ; действенно
проникает все космическое единство.
Весьма характерным образом это космическое единство определяется
Анаксагором в 17-м фрагменте у Дильса; Симплиций пишет40: σαφώς δέ
’Αναξαγόρας έν τωι πρώτωι των Φυσικών το γίνεσται καί άπόλλυσθαι συγκρί^εσθ^1·
καί διακρίνεσθαι λέγει γραφών ούτως, το δέ γίνεσθαι καί άπόλλυσθαι ούκ ρρθως
νομίζουσιν. οί 'Έλληνες, οΰδέν γάρ χρήμα γίνεται ούδέ άπόλλυται, άλλ’ άπό έόντων
χρημάτων συμμίσγεαθαι τε καί διακρίνεσθαι. καί οδτως αν όρθως καλοΐεν τό: τε
γίνεσθαι συμμίσγεαθαι καί το άπόλλυσθαι διακρίνεσθαι: «О гибели и возник¬
новении эллины судят неправильно; ибо ни одна вещь не возникает и
не гибнет, но смешивается с существующими вещами и от них отде¬
ляется; таким образом, они правильно назвали бы возникновение смеше¬
нием и гибель — отделением» 41.
Если определение понятия «возникновения» понятием смешения эле¬
ментов не вызывает недоумения, то квалификация «гибели» (άπόλλυσθαι)
как разделения или отделения останавливает на себе внимание. Самое
понятие «гибели» в его применении к природе мало свойственно предше¬
ствовавшей Анаксагору натурфилософской мысли. Это понятие связано
в социологической и политико-философской мысли V в. с представлением
о человеке как общественном существе. Мы находим его в теории появ¬
ления человечества, в представлении об угрожавшей ему гибели вслед¬
ствие неумения жить совместно и спасении благодаря πολιτική τέχνη
в мифе Протагора в одноименном диалоге Платона. Родственные этому
мифу сюжеты мы находим у Геродота, связь которого с Протагором неодно¬
кратно отмечалась в современной литературе. У Геродота, так же как
в мифе Протагора, политическая организация спасает человеческое об¬
щество от гибели (новелла о Дейоке и возникновении Мидийского го¬
сударства).
Идея единства как основного условия существования Афинской мор¬
ской державы, долженствовавшей охватывать эллинский мир под единой
властью, неизбежность этого «смешения» греческих полисов и гибель¬
ность их «отделения» от державы — это основные мысли демократической
теории державы и государства, которую мы характеризовали в начале
этой статьи.
Мне кажется, что космогоническая и натурфилософская мысль Анак¬
сагора соприкасается в данном пункте с политической действительностью
и политической идеологией греческой демократии V века. В философской
концепции Анаксагора отразилось все величие эпохи, в то же время Анак¬
сагор сам формировал мировоззрение афинской демократии. В понятии
Анаксагора о строении вселенной, когда отпадение частиц от целого вы¬
зывает гибель мира, отразилась идея Державы, отпадение полисов от ко¬
торой также гибельно для Державы.
В известной мере это можно проследить и на сходстве в словоупотреб¬
лении. На это сходство в несколько иной связи обратил внимание еще
в 1921 г. В. Али42. Анализируя литературную форму новеллы Геродота
о споре трех персидских вельмож о формах государственного устройства
(Herod., Ill, 80), Али подчеркивает связь этой новеллы с развитием ри¬
торической формы, а также с содержанием «злободневной риторико¬
40Simpl., Phys., 163, 18 = D i е 1 s, И6, В 17.
41 Я следую переводу Дильса.
42 W. А 1 у, Volksmärchen, Sage und Novelle bei Herodot und seinen Zeitgenossen,
Göttingen, 1921, стр. 106—107.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
79
политической литературы». Весьма примечательно, что , желая показать
близость рассматриваемого места Геродота к «раннесофистической спеку¬
ляции», Али в примечании сопоставляет заключение речи представителя
демократического мировоззрения Отанеса — έν γάρ τω πολλω ένι τά πάντα
с фрагментом Анаксагора — έν παντί παντός μοίρα ένεστιν, πλήν νοΰ, έστιν οίσι
δέ καί νους Ινι.
Смысл атого фрагмента заставляет Али переводить приведенный текст
Геродота так: «In der Masse ist aj les enthalten» или «Auf der Masse kommt
alles an». Для Али, таким образом, фрагмент - Анаксагора тесно примы¬
кает к отраженной у Геродота раннесофистической литературе, демокра¬
тическая ориентация которой очевидна.
Но сопоставление Али можно значительно продолжить. G данным
местом Геродота можно сопоставить· фрагмент 14 (по Дильсу) Анакса¬
гора; ό δέ νους, δς άβι έστι, τό χάρτα και νυν έστιν ί'να καί τά άλλα πάντα,
£V τώι πολλωι περιέχοντι καί έν τοις προσκριθείσι καί. έν τοΐς άποκεκρινομένοις: «но
Разум, который существует вечно* воистину существует и ныне, так
что и все другое существует в окружающей множественности, как в том,
что присоединилось в результате отделения, так и в том, что отделено»,
или фрагмент 12: έν παντί γάρ παντός μοίρα ένεστιν, ώσπερ έν τοΓς πρόσθεν μοι
λέλεκται.
Особенно для нас интересен фрагмент 6: καί δτε ϊσαι μοΓραί είσι τού τε
μεγάλοο καί τού σμικροϋ πληθ-ος, καί οδτως άν εΐη έν παντί πάντα, ούδέ χωρίς
εστιν είναι, άλλα πάντα παντός μοίραν μετέχει, οτε τουλάχιστον μή έστιν είναι,
ουκαν δυναιτο χωρισθήναι, ούδ5 άν εφ’ έαυτοΰ γενέσθαι, άλλ1 δπωσπερ αρχήν είναι καί
νύν παντα όμοΰ. έν πάσι δέ πολλά ένεστι καί των άποκρινομένων ’ίσα πλήθος έν
τοίς μείζοσί τε καί έλάσσοσι: «так как существуют одинаковые по количеству
части великого и малого, то и с этой точки зрения должно бы все со¬
держаться во всем; также ничто не может существовать отдельно, но все
во всем имеет свою часть; так как наименьшее не может существовать,
оно не могло бы ни отделиться, ни существовать само по себе, но как
изначала, так и теперь все должно быть одним. Во всех вещах содер¬
жится множество отделяющихся, количественно равных и в более великих
и в более малых (вещах)».. Сходство между Анаксагором и Геродотом —
в основной идее абсолютного единства и в сходном словоупотреблении.
Для Анаксагора единство проникает все сущее, хотя это сущее бесконечно
многообразно и динамично. Демократия, по Геродоту, всеобъемлю¬
ща, является выражением единства общества и его спасительным на¬
чалом.
Но еще большее соприкосновение с Анаксагором обнаруживает сход¬
ная и по существу, и по словоупотреблению формулировка сущности де¬
мократии у Фукидида в речи сиракузского демократа Афинагора43:
έγώ δέ φημι πρώτα μέν, δήμον ξύμπαν ώνομάσθαι, ολιγαρχίαν δέ μέρος, έπειτα
φύλακας μέν άρίστους είναι χρημάτων τούς πλουσίους, βουλεύσαι δ5 άν βέλτιστα
τούς ξυνετούς, κρϊναι δ’ ίάν άκούσαντας άριστα τούς πολλούς, καί ταΰτα ομοίως
καί κατά μέρη καί ξύμπαντα έν δημοκρατία ίσομορεΐν: «я же говорю, что,
во-первых, демос следует называть единым целым, олигархию же — частью,
что, далее... и что все это на равных основаниях принимает участие
в демократии в порядке (составляющих ее) частей и всего целого». Для
Афинагора демократия является целостным единством составляющих
ее элементов, она — единственно возможная политическая форма
большого государства; олигархия же по самой своей природе всег¬
да часть целого; эта часть не может превращаться в самостоятельное це¬
лое, не вызывая этим гибели как своей собственной, так и целого» (там же).
43 Thuc., VI, 39.

80
А. К. БЕРГЕР
И по содержанию, и по форме высказывания Лфинагора соприкасаются
с приведенным выше 6-м фрагментом Анаксагора.
Во многих других местах труда Фукидида, содержащих высказыва¬
ния демократов о демократии, мы также найдем сходные мысли и форму¬
лировки. Такой критерий может быть применен к знаменитой «Надгроб¬
ной речи» Перикла. Эта речь построена на идее всемирной значимости
Афинского государства, Державы как великого культурно-политиче¬
ского единства, преисполненного динамического начала во внутренних
взаимоотношениях, причем это динамическое начало является вместе
с тем и началом разумным. Через головы собравшихся афинян и инозем¬
цев оратор обращается ко всей Державе, ко всей Элладе. В характери¬
стике демократии подчеркивается ее целостность при частных внутрен¬
них различиях — μετεστι δ! κατά τούς νόμους προς «ά ιδία διαφορά πασι τό
ίσον,— подчеркивается вселенский, так сказать, характер демократии:
επεσερχεται δε διά μέγεθος της πόλεως εκ πάσης γης τά πάντα . . . την τε γάρ
πόλιν κοινήν παρέχομεν «нам не свойственно Всяческим изгнанием иностранцев
препятствовать кому бы то ни было изучать или рассматривать (что-либо
у нас)44. Еще никто не бывал врагом всей Нашей мощи в целом (άθρόα τε τη
δυνάμει ήμων). . . ξυνελων τε λέγω την τε πάσαν πόλιν τής Ελλάδος παίδευσιν είναι. . .
τήν δΰναμιν παρασχόμενοι το"ΐς τε νυν καί τοΐς επειτα θαυμασθ·ησόμεθα . αλλά
πάσαν μέν θάλασσαν κάι γην εσβατόν τή ήμετέρα τόλμη καταναγκάσαντες γενέσθ-αι,
утвердив повсюду истинную память о плохом и прекрасном —άνδρίν γάρ
επιφανών πάσα γή τάφος (Т1шс. II, 38,2; 39, 1 и 3; 41, 1 и 4; 43,3). Стиль
этой прославленной, но мало изучавшейся характеристики эллинской
демократии носит космологический или, употребляя более точное русское
слово, вселенский характер, понимая под вселенной преимущественно
земную ойкумену.
Мы решаемся назвать этот стиль у Фукидида «анаксагоров-
ским», поскольку словоупотребление и литературная форма речи
Перикла соприкасаются с таковыми же Анаксагора. Последняя вышепри¬
веденная фраза Перикла близко напоминает изречение Анаксагора у Дио¬
гена Лаэрция, II, 5—6: «жалующемуся, что умирает на чужбине, Анак¬
сагор сказал: „Повсюду сход в Аид одинаков”».
Космос у Анаксагора имеет геоморфные черты, как об этом свидетель¬
ствует фрагмент 4 (Дильс): «Поскольку [это] так обстоит, необходимо по¬
лагать, что во всем соединяющемся содержится многое и разнообразное,
зародыши всех вещей, имеющие многообразные образы, краски и вкусы;
что так, путем соединений, возникли люди и другие живые существа,
имеющие душу; и что у людей есть совместно заселенные 45 города, обра¬
ботанные поля, как у нас (καί τοίς γε άνθφώποισιν είναι καί πόλεις συνωικήμέ-
νας καί Ιργα κατεσκευασμένα, ώσπερ παρ5 ήμϊν), как у нас, у них есть солнце,
луна и другие [звезды], и земля родит у них многое и разнообразное, чем
они пользуются, свозя самое нужное в свое жилье».
В этом фрагменте ясно видна идея «человек и земля», каковой идеей не¬
сколько окрашена и «Надгробная речь» Перикла, что сообщает полити¬
ческому содержанию этой речи, как и фрагменту Анаксагора, драгоценные
для нас специфические черты определенного политико-философского ми¬
ровоззрения эпохи. Это мировоззрение материалистически включает
человека в понятие природы, явления которой представляют стройную
44 Здесь подчеркивается, таким образом, всеэллинский характер государства.
45 У Дильса переведено «bewohnte Städte», т. е. опущен важнейший оттенок гре¬
ческого текста; см. ниже, стр. 85.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
81
картину причинных связей. Поэтому противоположение φύσις и νόμος
этому политико-философскому направлению не свойственно 46.
Хотя известная нам,античная традиция и не связывает Анаксагора
с Протагором, сближающие их черты отметить все же можно. Внешним
образом обоих связывает дружба с Периклом. По существу же во фраг¬
ментах Анаксагора мы находим мысли, близкие Протагору; это прежде
веего относительность познания с помощью органов чувств: ύπ5 άφαυρότητος
άυτών[τών αίστήσεων — А. 5.] ού δυνατοί εσμεν κρίνε tv τάληθές 47, И далее
цитирующий эти слова Секст Эмпирик приводит пример относительности
восприятия красок; или δψις γάρ των αδήλων τά φαινόμενα48. С другой стороны,
Плутарх передает мысль и даже фрагмент Анаксагора: άλλ’ εν πάσι τούτοις
ατυχέστεροι των θηρίων έσμέν, εμπειρία', δέ καί μνήμηι καί σοφίαι καί τεχνηι
•/ατά ’Αναξαγόραν483 σφών τε αύτων χρώμεθα49. Мысль о том, что люди как
физические существа слабее зверей, лежит в основе мифа Протагора
в диалоге Платона.
Важно отметить эти точки соприкосновения между двумя великими,
но столь разными представителями эллинской демократической мысли
V в.; наличие таких соприкосновений подтверждает существование неко¬
торого общего политико-философского мировоззрения, свойственного
именно эллинской демократии, т. е. разделяемого не только индивиду¬
альными творцами демократической культуры, но в какой-то мере и на¬
родными массами, на которые опирались эти творцы и к которым они
обращались.
Следует подчеркнуть, что одно место Гиппократовского корпуса
обнаруживаёт почти полное сходство с Анаксагором как в понимании
основ динамики бытия, так и в соответствующем словоупотреблении.
Это место у Дильса приведено 50: άπόλλυται μέν νΰν ούδέν απάντων χρημάτων
οϋδέ γίνεται, 8τι μή καί πρόσθεν ήν,συμμισγόμενα δέ καί διακρινόμενα άλλοιοϋται
«ни одна из всех вещей не гибнет и не возникает, как не было этого и
прежде, но соединившееся и разделившееся подвергается изменению».
У Анаксагора: ούδέν γάρ χρήμα γίνεται ούδέ άπόλλυται, άλλ’άπο έόντων
χρημάτων συμμίσγεταί τε καί διακρίνεται. καί ούτως άν ρρθΓις καλοΐεν τό τε γίνεσθαι
βυμμίσγεσθαι καί τό άπόλλυσθαι διακρίνεσ&αι (Diels, II6, 40—41). Различие
между Анаксагором и Гиппократом в данном случае в том, что первый
всеобщее начало смешения и разделения связывает с понятием возник¬
новения И гибели, а второй — с понятием изменения или обособления.
Но две основные мысли в приведенных текстах Анаксагора и Гиппократа,
совпадают и по содержанию, и по форме: ни одна из вещей не возникает
и не гибнет, бытие вечно; основным и динамическим «началом» бытия
является смешение и разделение.
Другим основным сходством обоих мыслителей является представле¬
ние о единой природе, всеобщем материальном начале, совпадающее
46 В связи с этим геоморфным представлением о космосе большой интерес имеет
передаваемый Диогеном Лаэрцием (II, 5—6) анекдот, согласно которому Анаксагор
будто бы не заботился о своих материальных делах, «в конце концов окончательно
отступился... от наследства и предался физическим теориям, не заботясь о полити¬
ческих делах; так что сказавшему ему: .Тебе нет никакого дела до родины",—он ответил
,Не говори так! Я весьма забочусь о родине",— и указал (при этом) на небо». Это сооб¬
щение Диогена Лаэрция можно интерпретировать как отказ Анаксагора от местного,
клазоменского патриотизма (πατρίς здесь, конечно, Клазомены) и преданность
патриотизму вселенскому, космическому, мировым интересам, патриотизму державно¬
афинскому, патриотизму «Надгробной речи» Перикла.
47 S e X t., VII, 90 = D i e 1 s, IIе, 43.
48 Leutsch. Paraemiogr. Gr., I, 444 = Diels, IIе, 43.
48a В этом месте текст испорчен.
49 Р 1 u t., De forbid., 3.
60 Н i р р., De victu, I, 4.= Diels, IIе, 20.
6 Вестник древней истории, INi 3

82
А. К. БЕРГЕР
с представлением о сущем, причем Гиппократ широко пользуется самим
термином φύσ'.ς, но не противопоставляет его понятию νόμος 81. Причиной,
порождающей все явления духовной жизни людей, являются для Гиппо¬
крата жизненные процессы в человеческом теле 62. Весьма интересно, что·
у Гиппократа мы находим тот же прием анатомирования головного мозга
животных в целях изучения патологических состояний организма, как
и у Анаксагора 63; у Гиппократа — разрубается голова козы, у Анакса¬
гора — барана, причем употребляется один и тот же глагол διακόπτω-
Гиппократ, буквально, издевается над теми, кто приписывает болезни вме¬
шательству богов, следуя за всякими магами, хотя в действиях этих магов
нет ничего божественного, есть только человеческое. «Ведь если они
говорят, что знают, как низвести луну на землю, как затемнить солнце,
как произвести бурю или хорошую погоду... и все тому подобное, то я
считаю, что (они говорят) против богов; делая это, разве они не внушают
ужас богам? Если человек, прибегая к магии или жертвоприношению,
собирается низвести луну на землю или затемнить солнце..., ничего из
всего этого я не буду считать божественным, но чисто человеческим;
ведь в этом случае мощь божественного начала побеждается и порабо¬
щается сознательным человеческим решением»64. В меньшем масштабе
люди делают то же самое, объясняя, с одной стороны, болезнь вмешатель¬
ством богов (Гиппократ приводит длинный ряд примеров), с другой—
прибегая к рациональным методам лечения.
Этот трактат Гиппократа по существу проникнут таким же лишь слег¬
ка завуалированным скепсисом по отношению к богам, какой античная
традиция приписывает Протагору.
Но Протагор, Гиппократ, так же как и Анаксагор, отнюдь не являлись
одиночками, изолированными от окружающего общества и его куль¬
турной жизни, как это стремилась изобразить позднейшая олигархиче¬
ская традиция. Мы находим проявления того же религиозного скепсиса
и вольной трактовки мира богов и у многих других представителей де¬
мократии и демократической культуры V в.— в трагедии, комедии, в изо¬
бразительном искусстве. Это — одна из характерных черт афинской де¬
мократической культуры, и невозможно себе представить, чтобы афин¬
ская народная масса относилась бы враждебно к ярким проявлениям
этой черты в комедии или трагедии 66.
Такое отношение к вопросу о вмешательстве божественных сил в жизнь
людей составляло одну из черт того общего мировоззрения эллинской де¬
мократии, о котором было упомянуто выше. Конечно, это не значит, что
среди приверженцев демократии не могло быть и гораздо более религиозно
настроенных людей. Но в целом демократическая масса в известной мёре
должна была относиться к олимпийским богам, как к наследию олигар¬
хического прошлого, воспетого в поэмах Гомера. Мы можем указать по¬
этому на ряд демократических высказываний, отрицательно оценивав¬
ших Гомера; такова, например, «Надгробная речь» Перикла, в которой
подчеркивается творческая, роль самого народа, своими руками создав¬
шего свое собственное величие и не нуждающегося ни в каком панеги¬
ристе Гомере. Ирония по отношению к роли богов в политической борьбе
звучит й в знаменитом диалоге афинского командования с олигархами 51 52 53 * * * *51 См. М. Gigante, ΝΟΜΟΣ ΒΑΣΙΛΕνΣ, Napoli, .1966, стр. 13—14.
52 H i p p., Περί ίηρής νβαου, особенно XVII.
53 Plut., Pericl., 6.
34 Hipp., там же, IV.
65 С. Я. Лурье в примечании 79 к своему переводу биографии Перикла Плу¬
тарха («Избранные биографии», М, 1941, стр. 397) пишет: «Пропаганда верихв пред¬
сказания показывает, что были уже значительные круги граждан, не веривших/в них».

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
83
острова Мелоса 56. Но особенно интересно в этой связи сообщение Диоге¬
на Лаэрция, со ссылкой на Фаворина, о занятиях Анаксагора поэмами
Гомера: δοκεί δε πρώτος, καίά φήσι Φαβωρίνος έν παντοδαπήι ιστορία:, τήν
Όμηρου ποίησιν άποφήνασθαι είναι περί αρετής καί δικαιοσύνης. «Он
[Анаксагор] представляется первым, как говорит Фаворин в „Пестрых
историях”, кто показал,что в поэмах Гомера речь идет о доблести и спра¬
ведливости; Метродор же Лампсакский, близко ему знакомый, намного
превзошел его (в занятиях Гомером), первый изучая поэта сточки зрения
интересов физики»57. Это сообщение поздней традиции прямо говорит об
этико-политических интересах Анаксагора, с точки зрения которых он
рационалистически оценивал содержание поэм. Отрицать достоверность
сообщения Фаворина, мне кажется, достаточных оснований нет, тем бо¬
лее, что в данном случае Анаксагор противопоставляется своему совре¬
меннику Метродору Лампсакскому, выступающему здесь как раз с тра-
диционно-анаксагоровскими чертами философского облика.
Занятия Гомером могли носить у Анаксагора в известной мере попу¬
ляризаторский характер, являться художественной конкретизацией по¬
литико-философских идей. На эти мысли наводит приводимый Дильсом
отрывок из Синкелла 58 59: έρμηνεύουσι δέ οί Άναξαγόρειοι τούς μυθώδεις θεούς
νουν μεν τον Διά, τήν δέ ’Αθήναν τέχνην... Такая деятельность Анаксагора
и его учеников должна была связывать их с народной массой, она пред¬
полагала возможность взаимопонимания.
Отражение анаксагоровской мысли у Платона и Аристотеля 58 сви¬
детельствует о демократической ориентации этой мысли. Выше ци¬
тировалось место из «Федра», где Платон с враждебной иронией трактует
Перикла и Анаксагора. В «Федоне» содержится прямая и резко отрица¬
тельная оценка учения Анаксагора; этот последний, утверждает Платон,
провозгласив Разум причиной и устроителем всего сущего, на самом деле
«совершенно не пользуется разумом, не показывает, какие причины обус¬
ловливают разумное устройство всего, называя причиной воздух, эфир,
жидкое начало и многое другое и несообразное»60.
В «Кратиле», в числе многих прочих слов, трактуется содержание
слов δικαιοσύνη и δίκαιον; выяснение смысла δικαιοσύνη представляется
Платону в высокой степени трудным, и он не приходит ни к какому
конкретному заключению. Мне представляется, что, трактуя смысл δίκαιον,
Платон имеет в виду главным образом Анаксагора; δίκαιον — это основное
начало, проникающее все сущее — «для тех, которые считают, что все
в целом (τό πάν) находится в становлении и движении (εν πορεία). это
начало является как бы ни чем иным, как способностью проникновения
(οί'ον ούδέν άλλου ή χωρεϊν), вследствие чего нечто проникает все (διά δε
τούτου παντός είναι τί διεξιόν), благодаря чему возникает все возникшее».
«Оно — точнейшее и легчайшее (είναι δε τάχιστου τούτο και ληπτότατον), ибо
в противном случае, если бы не было тончайшим, оно не могло бы про¬
ходить через все проходящее, так что его ничто не может задержать
56 Однако, и это весьма характерно, такое вольное отношение к богам прекра¬
щалось, как только образ бога выступал как воплощение политического принципа
демократии; такая асебия могла преследоваться и действительно преследовалась
демократией. Немногие известные нам случаи преследований демократией открытых
проявлений асебии всегда вызывались чисто политическими побуждениями.
57 Diels, II6, 6.
59 Diels, II6, 49—5CK--S у n с e 1 1 u s, Chron., 140 C.
59 Автор статьи вполне отдает себе отчет в том, что эта большая и трудная тема
требовала бы специального исследования, тем более что в существующей литературе,
насколько я могу судить, эта тема разрабатывалась недостаточно, особенно по отно¬
шению к Платону. Для Аристотеля выше уже была цитирована ценная, но более
широкого охвата работа Чернисса.
60 Plato, Phaedo, 97b=D i e 1 s, II6, 19, A, 47.
6*

84
А. К. БЕРГЕР
(ψέγω), и оно — быстрейшее, так что может пользоваться всеми прочими
вещами как неподвижными». Эти мысли и слова напоминают цитирован¬
ные выше фрагменты Анаксагора, в которых говорится о Разуме и дви¬
жении как созидающих мир силах; здесь отношения Разума к бытию
и движению характеризуются теми же словами, что и у Платона;
ληπτότης и ταχύτης; у Анаксагора эти свойства характеризуются так же,
как у Платона: «... смешанные с Разумом начала являлись бы для него
препятствием... Он является тончайшим (λεπτότατο») и чистейшим из
всех вещей...»; быстрота движения первоначал у Анаксагора: «...их
же быстрота не может быть сравниваема по скорости ни с одной из
имеющихся теперь у людей вещей, но целиком многократно быстрее»;
у Платона: быстрота проникновения δίκαιον такова, что все остальные
движущиеся вещи представляются неподвижными.
Неудовлетворенный Сократ требует в конце концов конкретного
указания, что представляет собой это начало δίκαιον. После несколько
иронического отождествления δίκαιον с различными явлениями природы—
солнцем, теплом, огнем, в которое вскользь вводится и понимание τό
δίκαιον как правового начала, предлагается решение этой проблемы
Анаксагором: είναι δέ τό δίκαιον ο λέγει ’Αναξαγόρας νοϋν είναι τούτο αύτοκράτοοα
γάρ αύτόν δντα καί ούδενί μεμειγμένον πάντα φησίν αύτόν κοσμεΐν τά. πράγματα
διά. πάντων ιόντα. «Все же,— говорит Сократ,— я нахожусь в большем
недоумении относительно того, что же такое δίκαιον, чем был до начала
наших об этом рассуждений». На этом заканчивается в «Кратиле»
рассмотрение содержания слова το δίκαιον.
Это понятие, особенно в его связи с δικαιοσύνη, является, как известно,
одним из главнейших для всего мировоззрения Платона, и у него это по¬
нятие связывается не с космогонией, а с этико-политическими пробле¬
мами. И если в «Кратиле» трактовка этого понятия самым непосредствен¬
ным образом связывается с Анаксагором, то из этого можно заключить,
что и для Анаксагора τό δίκαιον обозначало «Разум» не только в его кос¬
могоническом аспекте, но также и в аспекте политико-философском.
Мысль, что мировой Разум не только устрояет космос, но и отражается
в сознании людей, если прямо и не высказана Анаксагором во фраг¬
ментах, то во всяком случае может быть выводима из их содержания. Так
понимали отношение Разума к человеческому обществу и многие антич¬
ные комментаторы Анаксагора. Аристотель говорит, что Анаксагор в не¬
которых местах называет Νους душой έϊρωθ-ι δέ τούτον είναι τήν ψυχό,ν61.
Далее в порядке антидемократического выпада он упрекает Анаксагора
в том, что для Анаксагора Νούς имеется у всех живых существ, «больших
и малых, почитаемых и вполне лишенных чести», «так что, как представ¬
ляется, он неразумно говорит, что разум имеется у всех животных, ведь
и не у всех людей имеется разум». В этой фразе Аристотель тем резче под¬
черкивает демократическую направленность анаксагоровской мысли,
что с сознательной полемической вольностью в известной мере подменяет
философскую трактовку Разума житейской оценкой разумности. Позд¬
невизантийский серьезный знаток античной культуры Михаил Пселл
весьма интересно подчеркивает связанность для Анаксагора человече¬
ского разума с мировым: «Анаксагор наделяет разумом в смысле рассу¬
дительности не всех людей, но не в том смысле, что они не обладают са¬
мой сущностью разумности (οϋχ ώς μή έχουσι τήν νοητήν ούσίαν), но
в том, что они не всегда ею пользуются; двумя этими (началами) харак¬
теризуется душа — началом двигательным и началом познавательным
(δυσι δέ τουτοις χαρακτηρίζεται ή ψυχή τωι τε κινητ.κωι καί τωι γνωστικοί'.)» Γ’* 2.
61 А г ϊ ε Ь ο ΐ., Бе ашта А 2404 Ь I = Ό ΐ е 1 ε, IIе, 29.
02 Ό ΐ е 1 ε, II», 30.

АНАКСАГОР И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
85
Положительная демократическая оценка человеческой разумности
у Анаксагора подчеркивается Пселлом, так же как отрицательная ан¬
тидемократическая оценка анаксагоровского демократизма и человеческой
разумности — Аристотелем.
Мы имеем все основания думать, что для Анаксагора понятие δίκαιον
распространялось как на космос, так и на человеческое общество, причем
последнее рассматривалось Анаксагором как крупнейшая интегральная
часть космического целого; вспомним о геоморфности его космических
представлений. Человеческое общество Анаксагор мыслил как один из
моментов миротворения, причем в цитированном выше фрагменте 4, где
об этом идет речь, возникновение людей в результате смешения пер¬
воначал, так же как и то, что у людей космоса имеются πόλεις σονωικημένας
καί Ιργα κατεσκευασρύνα, ώσπερ παρ’ήιαίν, заполняет все содержание фрагмента;
слова πόλεις συνωικημένας Дильс переводит «bewohnte Städte» «обитаемые
города». Мне представляется, что Дильс здесь уклоняется от точного
перевода, каковой должен быть: «совместно заселенные» (part perf. pass,
от σονοικεω). Для Анаксагора люди единовременным совместным актом
создали мир городов как нечто целое: человечество как на земле, так
п в космосе существует как совокупность связанных между собой полисов.
Философская концепция Анаксагора представляла собой нечто цель¬
ное, несмотря на то, что, с одной стороны, она примыкала к ионийскому
философскому наследству, а с другой — отражала культурную и полити¬
ческую среду современного ем.у эллинского общества и прежде всего
демократии. Афинская демократия определила направление мыслей Анак¬
сагора, но в то же время испытала на себе его влияние, именно в том
смысле, что он участвовал в выработке того мировоззрения, которое
в той или иной мере было общим как для всех великих творцов демокра¬
тической культуры «Перикловых» Афин, так и для народной массы, актив¬
но участвовавшей в культурной и политической жизни. Мировоззрение
Анаксагора если и не было последовательно материалистичным, то было
вполне рационалистическим, с небольшой тенденцией к скептицизму;
но характернейшей чертой мировоззрения Анаксагора является его ой-
кумениальный и космологический характер, в чем особенно ярко прояви¬
лась тесная связь Анаксагора с политической действительностью эллин¬
ской демократии V в.

К ПРОБЛЕМЕ АНТИЧНОГО ГОРОДА
(От редакции)
Публикацией статьи И. С. Свенцицкой, посвященной одному из важ¬
ных вопросов социально-экономической истории городов Малой Азии, редак¬
ция «Вестника древней истории» начинает обсуждение на страницах
экурнала проблем истории античного города. Планируя такого рода об¬
суждение, редакция исходит как из пожеланий ряда авторов и читателей
ВДИ, так и из большого научного значения данной проблемы.
Проблема античного города — не новая в советской историографии.
Опираясь на важнейшие теоретические положения классиков марксизма по
вопросу об античной форме собственности и античном государстве, совет¬
ские историки проделали значительную работу по выявлению специфиче¬
ских черт античного города, его социально-экономической сущности. В то
же время исследователи, изучающие историю отдельных районов антич¬
ного мира, накопили значительный материал по истории конкретных
городов. Однако несмотря на наличие в советской литературе целого ряда
исследований, как специально посвященных городам, так и затрагивающих
эту проблему в связи с изучением других вопросов, многие имеющие прин¬
ципиальное значение вопросы истории города лишь поставлены, но не под¬
верглись пока обстоятельному изучению. '
Попытаемся указать некоторые из этих вопросов. По справедливому
замечанию одного из советских историков, «проблема полиса имеет безус¬
ловно решаюгцее значение для правильного понимания основных закономер¬
ностей античного рабовладельческого общества». Главным принципиаль¬
ным положением, которое внесла марксистская историография в изучение
гражданской общины античного мира, является понимание ее как инсти¬
тута, Органически связанного с рабовладельческим строем древних обществ.
Известное положение Маркса об античной городской форме собственности
как ассоциации господствующего класса, направленной против рабов, было
развито советскими историками античности и подтверждено на широком
историческом материале. В этом заключается одно из серьезных достиже¬
ний нашей науки по сравнению с буржуазной историографией, которая
либо вообще отказывается от объяснения предпосылок существования по¬
лиса, либо сводит эти предпосылки к моментам религиозного порядка, либо,
наконец, толкует их в модернизатпорском плане, неправомерно отождеств¬
ляя античный город с капиталистическим-

К ПРОБЛЕМЕ АНТИЧНОГО ГОРОДА
87
Советские историки рассматривают городскую общину как явление,
органически присущее рабовладельческому обществу на определенном этапе
его развития. Необходимо вместе с тем констатировать, что связь рабо¬
владельческих производственных отношений с гражданской общиной, рабо¬
владельческая сущность античного города выявлены пока недостаточно
четко и конкретно. Известно, например, что, хотя невозможно предста¬
вать себе античный город, в котором отсутствовали бы отношения раб¬
ства, развитие рабовладельческих отношений и развитие городов не были
параллельными процессами. Высший расцвет полиса как города-государства
приходится на период, когда рабство еще не овладело производством, а в
качестве экономической основы полиса этого периода выступало мелкое
крестьянское и независимое ремесленное производство. Уже этот общеиз¬
вестный факт свидетельствует о необходимости углубленного изучения
развития рабства и развития полиса в их взаимоотношении. С этим свя¬
зана и далеко еще недостаточно изученная проблема происхождения полиса.
Влияние развивающихся рабовладельческих отношений на этот процесс
бесспорно, но нам еще не вполне ясно, в каких конкретно-исторических
формах проявлялось это влияние и на какой именно ступени социально-
экономического развития древние общества принимали форму городской
общины.
Не меньший интерес представляет проблема соотношения экономиче¬
ских и социально-политических факторов существования античных горо¬
дов. С одной стороны, возникновение и дальнейшее существование любого
города связано с определенным уровнем развития производительных сил,
с отделением ремесла от земледелия и обменом между ними. С экономиче¬
ской точки зрения, город — это, с одной стороны, в той или иной степени
центр ремесленного производства и торговли. С другой стороны, антич¬
ный город во все периоды представлял собой определенный тип социальной
организации, а в известную эпоху выполнял также функции государствен¬
но-политической организации, понятие «город» совпадало с понятием «го¬
сударство». К тому же большинство античных городов не были исключи¬
тельно или по преимуществу торгово-ремесленными центрами', они осно¬
вывались на земельной собственности, и сельское хозяйство играло большую
роль в их экономической жизни. Таким образом, проблема сущности антич¬
ных городов не может решаться однозначно', только в экономическом либо
только в социально-политическом плане. Очевидно, при изучении проис¬
хождения и развития городов необходимо учитывать как чисто экономи¬
ческие предпосылки, так и классовые интересы тех социальных групп,
для которых городская община была — в силу определенных исторических
условий — наиболее приемлемой формой обгцественной жизни.
Уже из факта тесной связи античной городской организации с земель¬
ной собственностью ясна важность изучения аграрных отношений на го¬
родских землях. Нашей науке предстоит еще в полной мере выявить и
теоретически осмыслить специфику отношений между городом и деревней
в условиях античности, столь часто искажаемую и модернизируемую со¬
временными буржуазными историками. Более тщательное изучение аграр¬
ных отношений позволит глубже понять социальную роль античной го¬
родской общины, ее отношение к сельской периферии.
Весьма существенный интерес представляет также вопрос о полити¬
ческом строе античных городов. Этот вопрос широко изучался и изучается
буржуазной историографией, но в исследованиях западных историков на
эту тему преобладает формально-юридический подход, политические уч¬
реждения рассматриваются в них в отрыве от социальной истории и эко¬
номического базиса. Марксистская наука выработала принципиально иную
методологию исследования данного вопроса, и теперь наша задача состоит

88
Н ПРОБЛЕМЕ АНТИЧНОГО ГОРОДА
в том, чтобы, используя достигнутые результаты, наметить четкую
линию связи между социально-экономическими отношениями античных
городов и различными типами их политических устройств. Не менее
важно продолжить успешно начатую советскими историками работу
по изучению тех учений о полисе, которые разрабатывались представите¬
лями античной философской и общественной мысли, по выявлению соци¬
ально-исторических предпосылок этих учений.
Выше были перечислены некоторые из тех общетеоретических проблем,
рассмотрение которых представляется желательным в ходе начавшегося
обсуждения истории города. Само собой разумеется, что эти проблемы
не могут решаться путем абстрактных рассуждений, но требуют кон-
кретнл-исторического подхода. Наряду с выяснением тех общих законо¬
мерностей, которые определяли существование и развитие античных го¬
родов, необходимо всестороннее исследование особенностей городского раз¬
вития в каждом отдельном районе, всех возможных модификаций этого
развития и их исторических предпосылок. Столь же важно изучить спе¬
цифику каждого отдельного периода в истории городов. Одной из интерес¬
ных проблем, возникающих в этой связи, является проблема развития го¬
родов в условиях крупных монархий, городов, утративших свою политиче¬
скую независимость. Какие факторы определяли существование городской
общины в период, когда уже не существовало городов-государств, что обще¬
го было в социальном строе и социально-политических функциях этих го¬
родов по сравнению с самостоятельными полисами, в чем заключались раз¬
личия между ними? Ответ на эти вопросы может быть, разумеется, дан
лишь в результате конкретного изучения истории городов эллинистиче¬
ских монархий и Римской империи. Особый интерес представляет исто¬
рия городов эпохи разложения и падения рабовладельческого строя, тех
внутренних изменений в городах, которые были связаны с переходом от
рабовладельческой формации к феодальной.
Выше шла речь о городах античной эпохи. В работах советских исто-
риков-востоковедов поставлен чрезвычайно интересный и важный вопрос
о существовании в условиях древневосточных обществ городов, имеющих
ряд существенных черт сходства с античными городами. Дальнейшее
исследование этого вопроса, несомненно, внесет полезный вклад в дело изуче¬
ния общих закономерностей рабовладельческой формации.
Из всего сказанного следует, что в ходе обсуждения проблемы истории
античного города будут представлять интерес исследования самого раз¬
личного типа. Мы полагаем, что наряду со статьями обобщающего и
теоретического характера, подводящими итоги предшествующих иссле¬
дований, важное значение будут иметь исследования, посвященные более
частным конкретным вопросам. Редакция «Вестника древней истории»
надеется на активное участие широкого круга историков в обсуждении
указанных проблем на страницах нашего журнала.

И. С. Свенцицкая
ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ
ПОЛИСОВ МАЛОЙ АЗИИ
В эллинистический период Малая Азия не представляла собой еди¬
ного государственного целого. В ожесточенной борьбе диадохов
малоазийские города подпадали под власть то одного, то другого победи¬
теля. В течение III—II вв. до н. э. Малая Азия оставалась ареной жесто¬
кой политической борьбы. В начале III в. до н. э. за обладание побере¬
жьем Малой Азии боролись два государства — Египет и царство Селев-
кидов. До 272 г. до н. э. Египет владел южной частью ионийского побе¬
режья, Карией и Линией, затем эти владения перешли к Селевкидам, за
исключением Ликии. До 197 г. Антиох подчинил все малоазийское по¬
бережье. Мисия и отчасти Троада входили в Пергамское царство. Часть
побережья принадлежала Родосу. Со второй половины III в. до н. э. Ро¬
дос и Пергам начинают играть все более значительную роль в малоазий-
ских делах. После поражения Антиоха III малоазийские владения его
были поделены Римом между Родосом и Пергамом, однако уже в 167 г.
до н. э. Линия и Кария, принадлежавшие Родосу, были объявлены Римом
свободными. В 133 г. до н. э. Пергамское царство было присоединено
к Риму в качестве провинции Азии — первой римской провинции на тер¬
ритории Малой Азии.
Невзирая на эту политическую неустойчивость и быструю смену
влияний можно говорить о некоторых общих чертах экономического и
политического развития городов, независимо от того, какому именно
правителю эти города принадлежали.
Полисы, входившие в эллинистические монархии, находились под
контролем верховной власти. В этих полисах были специальные должно¬
стные лица — эпистаты, назначаемые царем или выбираемые демосом
господствующего полиса (например, в родосском государстве) К Самоуп¬
равление таких городов ограничивалось их внутренними делами. Кроме
того, существовали отдельные независимые полисы, которые находились
в союзе то с одним, то с другим государством. Такие союзы обычно офор:
млялись договорами. Положение договаривающихся сторон не было рав¬
ноправным: полисы следовали царю в его внешней политике, устанав¬
ливали его культ. Образцом подобного договора может служить договор
Филиппа V с Лисимахией 202 г. до н. э., при заключении которого граж¬
дане Лисимахии наряду с полисными божествами клянутся божеством 11 Об эпистатах в эллинистических монархиях см. В. Тарн, Эллинистическая
цивилизация, М.—Л., 1949, стр. 153 сл., 169. Обэпистатах в родосских владениях
см. Р. М. F г a s е г and G. Е. Bean, Tbe Rhodian Peraea and the Islands, L., 1954,
стр. 86—87.

90
И. С. СВЕНЦИЦКАЯ
судьбы царя Филиппа 2. Независимость полиса заключалась в его свободе
от налогов и контроля царской администрации. Обычно в таком положе¬
нии находились крупные приморские города, чьи торговые связи широко
использовались царями. Союз с царем был выгоден и городам. Владея
обширными территориями, города не могли охранять их собственными
силами. Мы знаем, например, что Евмен обещал Кизику и Питане охрану
их территории — φόλακή τής χώρας (JHS,XXII, 1902, стр. 195). Однако по¬
ложение городов как союзников было непрочным. Так, например, после
II Македонской войны карийский город Евром получил свободу, во время
же Лнтиоховой войны он оказался подчиненным Антиоху III и по Апа-
мейскому миру перешел к Родосу.
Политика римлян в отношении городов после завоевания Азии в ка¬
кой-то мере напоминала политику эллинистических правителей. Городам,
которые поддерживали римлян, эти последние даровали новые террито¬
рии часто за счет непокорных городов и освобождали от налогов. Так,
по постановлению сената Стратоникея за поддержку в войне против Мит-
ридата получила обширные земли с различными поселениями (об этом под¬
робнее см. ниже). За основу административного деления провинции Азии
римляне приняли городские округа с крупными городами в качестве цен¬
тров, которые контролировали как сельские территории, так и более мел¬
кие самоуправляющиеся поселения. Эти округа совпадали со сложив¬
шимися в предшествующий завоеванию период территориями, нахо¬
дившимися под контролем крупных городов3. Таким образом, в зависи¬
мости от международной обстановки происходило выдвижение одних
и упадок других городских центров, но структура земель, подчиненных
полисам, в целом мало изменялась от того, в чью казну платились пода¬
ти и налоги.
Не касаясь конкретных судеб отдельных городов, настоящая статья
ставит своей целью рассмотрение структуры земельных владений полисов
и различных категорий этих владений.
Для эллинистического периода в Малой Азии характерен рост коли¬
чества городов и выдвижение отдельных крупных центров. Это было вы¬
звано тем, что полисы должны были служить опорой греко-македопян
в среде завоеванного населения. Поэтому эллинистические правители про¬
водили политику основания новых полисов и дарования полисного ста¬
тута местным поселениям 4 * 6 *. Они стремились укрепить и усилить города,
увеличить подконтрольную им территорию. Характерной особенностью
политики эллинистических правителей было, помимо основания новых
полисов, слияние нескольких городов и поселений в один полис (синой-
кизм) или политическое объединение городов без их территориальног
объединения (г имполития)8. Синойкизмыи симполитии способствовали воз¬
2 Этот договор приведен и разобран в работе Е. Bikerman, La cité grecque
dans les monarchies héllénistiques, RPh, LXV (1939), стр. 349 слл.
3 См. A. H. M. Jones, The Cities of the Eastern Roman Provinces, Oxf., 1937,
стр. 64 слл.
1 Подробно об основании городов эллинистическими правителями см. V. T s ché¬
ri к о w е г, Die hellenistischen Stadtgründungen von Alexander dem Grossen bis auf
die Römerzeit, Lpz,,1927. Специально об основании Атталидами городов Атталии,
Филадельфии и Аполлонии см. Е. V. Hansen, The Attalids of Pergamon, L., 1947,
стр. 162.
6 Наиболее подробно о синойкизмах, проводимых эллинистическими царями,
мы узнаем из письма Антигона о синойкизме Теоса и Лебедоса (RC, 3—4).В этом письме
предусматривается переселение жителей Лебедоса в Теос. В письме детально рассма¬
триваются все вопросы, связанные е переселением: предоставление лебедосцам вре¬
менного жилья, снабжение их продовольствием, строительство для них домов. Кон¬
ституция объединенного полиса должна была быть выработана на основе конституции
Теоса. Как предполагает Уэллс, Антигон намеревался даровать объединенному по¬
лису землю.

ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИСОВ МАЛОЙ АЗИИ
91
никновению в Малой Азии крупных городских центров, контролиро¬
вавших значительные территории. В этом отношении показательна исто¬
рия Александрии Троады. По словам Страбона (XIII, 1, 26), перво¬
начально это была деревня с небольшим и бедным святилищем Афины.
Александр после победы при Гранине украсил святилище и объявил де¬
ревню полисом, предоставив последнему право самоуправления и свободу
от налогов. При Антигоне город был назван его именем, и территория
полиса была расширена. И, наконец, Лисимах, восстановивший прежнее
название — Александрия, соединил с ней окрестные города, в то время
переживавшие упадок. В результате ’этого, как указывает Страбон,
александрийцы владели землей присоединенных городков. Создание
подобных крупных полисов обеспечивало эллинистическим монархам по¬
стоянный контроль над сельской территорией.
Цари стремились увеличить земельные владения городов не только
путем приписки земли при основании полисов, но также путем продажи
и дарения собственно царской земли. Так, мы знаем о продаже одним из
Селевкидов земли городу Питане (OGIS, 335), о даровании Птолемеем II
земли Милету (RC, 14), который должен был служить египетским форпо¬
стом на малоазиатском побережье. В надписи 128 г. н. э. упоминаются
земли, данные городу Эзаноме еще царями Атталом и Прусией (OGIS, 502).
Страбон рассказывает, что город Парий присоединил к себе по распоряже¬
нию пергамских царей значительную частьприапенской земли(ХШ, 1,14)®.
Рост полисов происходил в этот период не только за счет
основания новых городов, но и за счет развития местных поселений.
Такими полисами были, например, Амлада в Писидии* 7 и Антиохия
(Алабанда) в Карии, о жителях которой прямо сказано, что они принад¬
лежат к хрисаорейскому (т. е. карийскому) народу 8. У Страбона сохра¬
нено известие о разбойнике Клеоне из деревни Гордия, которому припи¬
сывалось расширение ее и превращение в полис (XII, 8, 9). Многие мест¬
ные города развивались из объединений вокруг храмов и святилищ 9. Этот
процесс роста местных городов шел и до периода эллинизма, но в системе
эллинистических государств он происходил особенно интенсивно.
Полисную организацию со временем получает и ряд катекий — воен¬
ных поселений, основанных эллинистическими царями; например, полис
О симполитиях в Малой Азии см. L. Robert, Villes d’Asie Mineure, P., 1935,
стр. 62. В случае симполитии каждый полис мог выносить собственные постановления,
но они получали законную силу только с согласия обоих объединившихся городов.
* В исторической литературе существует мнение, что Атталиды в своей земель¬
ной политике стремились к увеличению царской, а не городской земли (см., напр.,
М. Rostovtzeff, Notes on Economic Policy of Pergamon Kings, Anatolien Stu¬
dies, L., 1925, стр. 376; Тарн, Эллинистическая цивилизация, стр. 155, где полити¬
ка Атталидов сопоставляется с политикой Птолемеев). Однако нужно учитывать ту
особую роль, которую играл Пергам в царстве Атталидов. Он был административным
центром значительной территории, первоначально совпадавшей с территорией цар¬
ства (см. P. Z a n k a η, II monarcato ellenistico nei suoi elementi federativi, Padova,
1934, стр. 97—98). Страбон, говоря об окружающей Пергам территории, пишет: «Пер¬
гам имеет некоего рода гегемонию над местечками» (τόπους, XIII, 4, 1). Эта территория
включала в себя полисы — Элею, Тиатиру, Адромиттий (Strabo, там же; JRS, XLII,
1957, стр. 139). Пергамский полис наряду с некоторыми основанными Атталидами
городами и служил основной опорой пергамских царей.
7 RC, 54 — в надписи упомянуты имена послов, отправленных Амладой в Пер¬
гам — Опрасат и Налоглоа. Оба имени — негреческие.
* OGIS,·234 — ä πόλις των Άντιοχέων τών έκ τοΰ χρυσαορέων έθνεος, συνγενές ουσα
των Έλλβνων.
9 Об этом говорят сами названия полисов — Гиеракоме, Гиераполис, Αιος
'Ιερόν; о последнем полисе см. L. Robert, Villes de Carie et d’Ionie dans la liste
des theorodoques, BCH, LXX, 1946, стр. 506. См. также A. Г. П е ρ и х а н я н,
Храмовые объединения М. Азии и Армении, М., 1959.

92
И. С. СВЕНЦИЦКАЯ
Синнада образовался из военной колонии, основанной Антигоном (Jones,
The Cities..., стр. 47). Катекия, основанная в Гирканской долине, сли¬
лась с местным поселением гирканцев и также получила статус полиса,
который стал называться «Город македонян — гирканцев» («Hellenica»,
VI, стр. 16 слл.).
Выдвижение новых городов сопровождалось процессом подчинения
более крупными полисами окрестных поселений, некогда имевших не¬
зависимость. Страбон говорит, что во внутренней Карии существуют три
города, достойные упоминания, — Миласа, Стратоникея, Алабанда.
Остальные же — «пригороды» (περιπόλιοι) их или прибрежных горо¬
дов 10. На Галикарнасском полуострове господствовало три города —
Галикарнас, Баргилии и Минд п. Иногда эти города разрушались или
превращались в деревни. Так произошло с Ларисой в эфесской земле
(Strabo, XIII, 3, 12), Астурами, принадлежащими Абидосу (там же,
XIII, 1, 23 и 65); разрушены были города Песос (там же, XIII, 1, 19),
Фивы и Лирнес (там же, XIII, 1, 61).
В результате синойкизмов и симполитий, в результате присоединения
городами окружающих территорий к эллинистическому периоду в Ма¬
лой Азии создаются объединения вокруг отдельных городов, которые
нельзя уже назвать полисами в классическом смысле этого слова. Не
только такие значительные государства, как Родос или Самос, владели
обширными территориями в Малой Азии, но и на землях ряда крупных
городов существовали самые различные категории поселений от бесправ¬
ных κωμαι до городов, продолжавших называться полисами. Наглядно
эта пестрая структура подчиненных крупным городам территорий видна
из senatus consultum о Стратоникее времени пребывания Суллы на Во¬
стоке. Прибывшие в сенат послы Стратоникеи просили, чтобы она имела
власть «над Педасом, Темессом, Керамом, деревнями, земельными участ¬
ками, гаванями, доходами с городов (OGIS, 441 — [όπως τα]ΰτα
πάντα κυρία ώσιν [Πηδασόντε] θεμησσον, Κέραμον, χωρία, [κώμας, λιμένας, προσό¬
δους] τε των πόλεων — восстановлено на основании строк 97 и
103 —104). Аналогичное перечисление содержится и в надписи
Афродисия и Пларасы I в. до н. э. о даровании этим городам, находив¬
шимся в симполитии, статуса civitas libera et immunis; в надписи указы¬
вается: «Чтобы город и граждане Пларасы и Афродисия вместе с имею¬
щимися деревнями, земельными участками (χωρία) 12, укреплениями по
границам (οχυρωμάτων όρων), доходами ради дружбы, которую они про¬
явили к народу (римскому), этим владели, имели над этим власть
(κρατωσιν), пользовались, собирали плоды, будучи во всем свободны от
податей» (OGIS, 455).
10 Strabo, XIV, 2, 25. Термин περιπόλιον не означает здесь пригорода в пря¬
мом смысле слова — для этого у Страбона есть специальное выражение — προάστειον
(XII, 8, 11; XIII, 8, 15). Периполий означает город, укрепленное поселение, находя¬
щееся на территории, подчиненной крупному городу. Такое же значение этот термин
имеет в надписи Карпафа (IGI, 1, 1036) и Камира (М. S е g г e, Tituli Camiriensis,
№ 10).
11 См. G. Е. Bean and J. M. С о о k, The Halicarnassus Peninsula, BSA, L (1955),
стр. 162. В этой работе прослеживается также постепенное подчинение (с V в. до н. э.)
окрестных городов Галикарнасу.
12 Термин χωρίον употребляется в различных значениях. Робер, специально иссле¬
довавший его, устанавливает четыре значения — 1) место вообще; 2) укрепленное
место; 3) недвижимость и 4) деревня (L. Robert, Etudes épigraphiques et philolo¬
giques, P., 1938, стр. 260—261). У Страбона это слово употребляется большей частью
в первых двух смыслах (например XII, 1,11; XIII, 1, 61; XIV, 2, 2; 3, 4 и др.). В при¬
веденных надписях χωρία не означает деревни, так как там упоминаются κώμαι. Вряд
ли оно означает укрепление—в надписи Афродисия и Пларасы есть термин οχυρώματα.
В целом ряде надписей χωρία означают земельные участки (Syll3,147, 279, 936; OGIS,
229; RC, 18 и др.). Это значение кажется наиболее подходящим для данных надписей.

ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИСОВ МАЛОЙ АЗИИ
93
Таким образом, в земли, контролируемые крупными городами, вхо¬
дили деревни 13, различные укрепленные поселения, в некоторых слу¬
чаях и другие полисы. Отношения между господствующим городом и
всеми этими поселениями и степень зависимости последних, вероятно,
были сложными и разнообразными. В приведенной надписи из Страто-
никеи говорится о праве этого города на доходы с подчиненных полисов.
Стратоникея, в свою очередь, находилась под властью Родоса и платила
последнему денежную подать 14. В надписи Коса о сдаче народом доходов
на откуп перечисляются и налоги, получаемые с подчиненной Косу Ка-
лимны, в частности налоги, собираемые с виноградников и скота 15 16.
Малоазиатский материал не дает нам более точного представления
о системе налогового обложения одними полисами других. Но до нас до¬
шел договор Гортины с Кавдом-(маленький островок к западу от Крита)
начала III в. до н. э., который может пролить свет на этот вопрос 1в.
«В добрый час. При Этолеях Космах в Гортине под председательством
Эртея, сына Амната, в четвертый день месяца Вейхания в Кавде при
находившихся вместе с Офеландрием, сыном Портона. Следующее по¬
зволили гортинцы живущим в Кавде. Быть им свободными и автономными
и пользоваться собственным судом, оставаться в прежнем месте пребы-
вания; в постановлениях, которые принимают гортинцы, следовать гор-
тинцам и в войне, и в мире; пользоваться собственными законами. Дол¬
жны приносить живущие в Кавде со всего имеющегося в земле десятину,
как и гортинцы, кроме доходов с гаваней, животных и садов. Это пусть
имеют сами. Соли должны давать ежегодно 5 тысяч медимнов, пусть со¬
бирает прейгист и горы (wpoi) 5 тысяч медимнов с соли, и пусть вывезут
собранное живущие в Кавде на мулах, если же не вывезут, снарядят
сами гортинцы. Должны давать и ягоды 200 медимнов, если есть урожай,
если же нет — 60 медимнов. В отношении же сбора — как. написано
о соли. Всего, что попадается на земле или в море, пусть будет Аполлона
Пифийского десятая часть...».
Эта надпись, хотя начинается она с формулы как бы равноправного
договора, фактически представляет собой одностороннее постановление
Гортины, в котором Гортина диктует свои условия подчиненному ей
Кавду17. Жители Кавда сохраняют самоуправление, но во всех важней¬
ших делах подчиняются решениям Гортины. Самоуправление граждан
Кавда ограничивается узким кругом внутренних дел. Кавд обязан пла¬
тить exipopiov — десятину со всего находящегося в их земле. Этот налог
платят и граждане Гортины, с той только разницей, что налог гортинцев
идет в пользу их собственного города, а налог кавдийцев — в пользу
чужого. Помимо десятины, которая взимается в обычном порядке (в над¬
писи не оговаривается способ, каким взималась эта десятина), гортинцы
обязывают кавдийцев и к натуральной подати в твердо установленном
размере. Жители Кавда обязаны ежегодно поставлять Гортине 5 тысяч
18 О положении общин — xwp.au на территории городов см. И. С. Свенциц-
к а я, Зависимое население на землях городов эллинистической Малой Азии, ВДИ,
1957, JST« 3, стр. 91 слл.
14 Полибий (XXX, 1, 20) сообщает, что Кавд и Стратоникея платили Родосу
ежегодно 120 талантов. Сумма достаточно велика, если принять во внимание, что Ви-
зантий в 200 г. платил галатам 80 талантов.
16 Syll®, 1000 kv KaAupi/cti ai/ou ol[i/]o7te6a>i/, ^eoyicov, epicoi/. Есть восста¬
новление — о;[х]о7гё5ш1/, т. е. вино из усадеб. Эту надпись подробно разбирает Андреа-
дес (А. М. Andreades, A History of Greek Public Finances, Cambr., Mass., 1933,
стр. 151).
18 «Rivista di filologia e di istruzione classica», Nuova seria, VIII (1930), стр. 472.
17 Интересно отметить, что жители Кавда в надписи не названы ни гражданами
Кавда, ни oi KauBioi, подобно ot Гор-ruvioi, но только oi kv KauSwi Foixiovveg. В этой
формулировке как бы подчеркнуто неравенство граждан Гортины ижителей
Кавда.

94
И. С. СВЕНЦИЦКАЯ
медимнов соли. Сбор соляного налога производится особыми должност¬
ными лицами — прейгистом и горами 18 * 20. Кроме того, кавдийцы постав¬
ляют ягоду можжевельника — 200 или 60 медимнов в зависимости от
урожая. Отличие этих налогов от налогов, уплачиваемых гражданами
Гортины, видно из того, что в надписи способ сбора соляного и ягодного
налога оговорен особо. Помимо взносов, уплачиваемых Гортине, жители
Кавда должны вносить храму Аполлона десятину от охоты и рыбной
ловли.
В декрете другого критского города Пресия также устанавливаются
налоги для зависимого города, в частности налог с рыбной ловли (Inscr.
Creticae, т. Ш, ч. VI, № 7). Таким образом, зависимые города выплачи¬
вали господствующим полисам налоги — в денежной или натуральной
форме. Форма эта определялась, по всей вероятности, степенью эконо¬
мического развития этих городов.
Политическая зависимость одних полисов от других также должна была
быть различной. По Гортинской надписи, Кавд должен следовать внешней
политике Гортины, сохраняя внутреннюю автономию. В некоторых слу¬
чаях главенствующий полис вмешивался и во внутренние дела. Так,
М. Сегре предполагает, восстанавливая одну калимнскую надпись, что
постройка укреплений на этом острове могла происходить только с ведома
народа Коса (Tituli Calymnii, № 68). В родосских материковых владе¬
ниях существовали специальные должностные лица, осуществлявшие
контроль над подчиненными территориями. В том числе был и специаль¬
ный гегемон в Кавде 1в. Иногда зависимость одного города от другого за¬
ходила так далеко, что господствующий полис мог полновластно распо¬
ряжаться территорией подчиненного. Так, по сообщению Страбона, са¬
мосцы один из принадлежавших им городов на территории Малой Азии —
Маратесий обменяли с Эфесом на Неаполь (Strabo, XIV, 1, 20).
Наряду с городами, пользовавшимися той или иной степенью само¬
управления, на территории крупных городов находились более мелкие
поселения, крепостцы, катекии и т. п. Надписи Карии времени ро-
досского господства дают нам представление об одном из типов таких
поселений —. κοινά. Карийские κοινά представляли собой группу по¬
селений, пользующихся определенным самоуправлением. В декрете
объединения тармианов упоминаются граждане, носившие следующие
этниконы или демотиконы: Κενδεδωλαβεύς, Λαμεύς, Μνιησύτης и др.
(ВСН, XI, 1887, стр. 489); в той же общине имелись следующие долж¬
ностные лица: архонты, агораномы, грамматевс, эфебарх, гимнасиарх
(там же). Решения в этих объединениях принимались по постановлению
народного собрания (упоминания буле не встречается); так, декрет
объединения панамареев начинается формулой — εκκλησίας κυρίας γενομένης
(BGH, XVII, 1893, стр. 56). Вокруг этих κοινά объединялась определенная
территория — в надписи в честь родосского стратега Никагора говорится
о χώρα Πισοητις, χώρα Κυλλανδία, χώρα Ίδυμία (IGI, I, 1036). Мы встре¬
чаемся также и с синойкизмами этих κοινά. Так, до нас дошла надпись,
поставленная в честь родосца от имени [τ]ό κοινόν τό Πισοητών καί Πλαδ[ασ-
σέω]ν των μετά Πισοητ[ ]ν καί τό κοινόν τό [Ταρμιαν]ών2°. Интересны отноше¬
ния κοινά к господствующему полису — Родосу. Родосцы посылали туда
18 Как пишет издавшая надпись М. Гвардуччи, прейгист— должностное лицо,
встречающееся в трех критских надписях римского времени,— одной из Гортины,
двух из Гиерапитны. {Ωροι — магистраты, нигде больше не встречающиеся. По всей
вероятности, это слово означает просто «надзиратель», «надсмотрщик» (от όράω).
18 Ath. Mitt., II (1887), стр. 228; Ath. Mitt., X (1,895), стр. 382.
Подробнее об административном делении родосского государства см. Fraser
and Bean, ук. соч., стр. 82.
20 См. Н. van Gelder, Geschichte der alten Rhodier, Haag, 1900, стр. 443.

ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИСОВ МАЛОЙ АЗИИ
95
Особых должностных лиц — эпистатов, Которые и осуществляли контроль
над внутренней жизнью этих объединений (см. ВСН, XI, 1887, стр. 489;
там же, XVII, 1893, стр. 54). Из последней надписи мы узнаем кое-что
о функциях эпистата: ему даруются различные почести за то, что он
хорошо нес охрану прилегающей местности (φυλακήν τής χώρας) и разбирал
тяжбы членов объединения. Влияние Родоса осуществлялось также
и благодаря тому, что ряд должностей в объединениях занимали не
местные жители, а родосцы. Так, эфебархом и гимнасиархом в объедине¬
нии тармианов был родосец. Трудно сказать, посылались ли гимнасиархи,
так же как и эпистаты21, демосом Родоса или выбирались из родосцев,
живших в этих объединениях. Такая практика, разумеется, была воз¬
можна лишь в эллинистический период, когда самоуправление общин
вовсе не означало их независимости и все более и более суживалось.
Как отмечают Фрезер и Вин (ук. соч., стр. 128), κοινά должны были
информировать Родос о содержании своих декретов. Κοινά были не только
в родосских владениях. Вин и Кук, специально исследовавшие поселения
Галикарнасского полуострова, локализуют положение κοινόν Τελμισσέων,
декрет которых II в. до н. э. дошел до нас22 (он был опубликован в JHS,
XIV, 1894, стр. 377). Они отождествляют это поселение с городом около
Галикарнаса. Декрет представляет собой постановление в честь некоего
Посида, который, будучи стефанофором, получил хорошие предзнамено¬
вания ύπέρ τού κοινού και τής πόλεως. Здесь подчеркивается связь κοινόν
с полисом — в данном случае Галикарнасом. У этого объединении, так
же как у родосских κοινά, была своя χώρα: в надписи упоминается земля
бога; литературные источники также говорят о сельской территории
тельмиссцев (см. прим. 22).
Таким образом, κοινά были центрами определенной сельской терри¬
тории, и господствующий полис через них осуществлял свой контроль
над этой территорией. Отрывочные сведения встречаются в источниках
и о катекиях — военных поселениях. Так, по сообщению Страбона, го¬
род Атталия вывел катекию в соседний городок Корук, расширив при
этом границы последнего. Но основная масса катекий на землях, кон¬
тролируемых городами, была, вероятно, основана эллинистическими ца¬
рями. В этом отношении наибольший интерес представляет известная
смирнская надпись III века до н. э. о даровании гражданских прав воен¬
ным поселенцам Магнесии на Сипиле (OGIS, 229). Катекия эта была ос-
нована Селевком. Согласно надписи, гражданские права даруются раз¬
личным категориям катеков — ίπεύσι, πέζοις, ύπαΐθροις. Кроме того,
политию получают и все остальные, живущие в Магнесии, при этом де¬
лается знаменательная оговорка — 'όσοι άν ύσιν [έ]λεύθ·εροι καί "Ελ¬
ληνες. Дарование прав сопровождается соответствующими церемо¬
ниями, предварительно происходит обмен посольствами, обе стороны,
произносят торжественную клятву. Затем в постановлении говорится!
о даровании политии катекам, живущим и χωρίον Παλαιμαγνησίον. Име¬
ется интересное указание о том, что они владели как клерами, которые
им предоставил царь Антиох, так и клерами городской земли23. Антиох
21 Б надписи из Линда прямо говорится — «эпистаты, посланные народом» (IGI,
I, 844, стк. 28).
22 BSA, L. (1955), стр. 152 сл. Авторы приводят свидетельства античных писателей
об этом поселении. Цицерон (De div., I, 42, 94) говорит, что тельмиссцыв Карии
обрабатывали многочисленные плодородные поля. Арриан (Anab., II, 3—2) упо¬
минает о κώμη на территории тельмиссцев.
23 На территории Смирны были еще крепости, в которых находились гарнизоны.
Так, в одной надписи говорится о том, что Воины увенчивают стратега за тог что он.
исполнял τής φυλακής τοϋ χωρίου καλώς καί φΐχάγαθώς (REG, LXXI,.1958, .№ 334—338,.
стр. 304, № 417).

96
И. С. СВЕНЦИЦКАЯ
даровая натекам два, а Смирна — три клера. Обращают на себя вни¬
мание эти цифры: клер в данном случае не может означать владений од¬
ного лица, это просто определенный участок земли, приписанный
к катекии в целом. А уже внутри катекии земля, по всей вероятности,
делилась между натеками в зависимости от их положения в армии 21 * * 24.
Помимо дарования трех клеров, город предоставляет каждому безземель¬
ному κλήρος Ιππικός — всаднический клер. Существование безземель¬
ных катеков станет понятно, если мы примем во внимание, что земля
приписывалась не отдельным катекам, а всей катекии, внутри которой
она могла, по всей вероятности, переходить из рук в руки 25. Катеки,
получившие гражданские права, освобождались от целого ряда налогов
(например, от распространенного в эллинистических полисах налога
на скот). Специально оговаривается, что клеры, данные им Антиохом,
не должны облагаться десятиной (είναι αύτοΓς άδεκατεύτους). Итак,
с полным основанием можно предположить, что катеки, как правило,
платили десятину с тех клеров, которые были расположены на городской
земле 26.
Мы в общих чертах можем представить себе положение катекий, об¬
ладавших определенной территорией, на которой, судя по первой смирн¬
ской надписи, жили не только военные колонисты, но другие категории
населения. Возможно, на этой территории находились и деревни с зави¬
симым сельским населением (ца это косвенным образом указывает обяза¬
тельное условие для получения политии некатаками — чтобы они были
свободными и греками) 27 28. Катекии у ряда городов, так же как и κοινά
в родосских владениях, могли быть, вероятно, административными цент¬
рами районов не поделенной на демы территории полиса. В Пергаме та¬
кими административными подразделениями являлись топы2в, упоми¬
нание о которых мы находим в списках пергамских эфебов (Ath. Mitt.,
XXII, 1907, стр. 407—409, № 309 сл.). Центрами топов являлись раз¬
личные поселения (в одном случае— город Гераклея), в том числе и ка¬
текии, жители которых (наряду с гражданами) посылали эфебов в Пер-
гам (см. SEHHW, стр. 561). Ростовцев считает, что топы, упомянутые
в пергамских списках эфебов, были подразделениями не территории го¬
рода Пергама, а всего царства (там же, стр. 561), однако этому противо¬
речит ограниченное количество все время повторяющихся названий,
которые не включают в себя ни одного крупного центра пергамского цар¬
ства 29. Топы упоминаются также в приенских надписях (Inschr. v. Pri-
21 Как видно из письма одного из пергамских царей военным колонистам (RC, 51),
величина клеров была различной у различных групп колонистов.
26 Уэллс, разбирая очень фрагментарное письмо Евмена около 260 г. до н. э.
военным поселенцам (RC, 16), полагает, что там речь идет о разрешении продавать
землю гражданским лицам, живущим в колонии (он восстанавливает соответствующее
место: βΐ δέ τινα о! ιππείς [πωλοΰαι κλήροι/ ... τήν] πρόσοδον έφίημεν ύμΐν των [το.ιουτων
και όσοι "Ε]λληνες παροικοόσιν εάν βοόλω[νται— ].
2β Катеки, сидящие на царской земле, платили царю поземельную подать. В письме
одного из пергамских Царей военным колонистам .указывается, что они должны
платить двадцатую часть с зерна, а с остальных плодов — десятую (RC, 51).
27 В надписи, на которую мы уже ссылались (см. прим. 24), Уэллс считает воз¬
можным в последней строке конец надписи: εσησθε ai ον οϊκοδομηθ-ήις
— ·— ς σϋν τοϊς λα восстановить: κώμα]ς σΰν τοϊς λα[οϊς .
28 Топы означали административные районы также и в государстве Селевкидов.
В таком значении, например, это слово употреблено в постановлении Антиоха 111
о культе Лаодики («Mus. Helv.e, V, 1949, 4, стр. 215—220).
28 Интересно название поселения Μασδυη, которое .часто повторяется в списках
эфебов. Робер полагает, что это название происходит от названия какого-то местного
племени (в Сардах, например, была фила Μασδυϊς (см. L. Robert, Études Апа-
toliennes, P., 1937, стр. 155—156).

ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИСОВ МАЛОЙ АЗИИ
97
епе, 37, 123 — например, в первой — топом называется φρούριον Κάριον
с прилегающей территорией).
Таким образом, значительная часть земли, подчиненной тому или
иному крупному городу, концентрировалась вокруг различного типа
поселений с различными ступенями самоуправления, причем мы можем
сказать (во всяком случае по отношению к некоторым из этих поселений),
что господствующий город взимал с них налоги. Часть земель, разумеет¬
ся, контролировалась непосредственно господствующим городом, а имен¬
но территория, поделенная на демы и составлявшая собственно граж¬
данскую территорию данного города 30. Эта земля состояла из лесов, руд¬
ников, пастбищ, земельных участков, сдаваемых в аренду или находив¬
шихся в частной собственности граждан. Пастбища, как правило, исполь¬
зовались совместно владельцами скота, которые платили взносы городу31.
Примером такого пастбища может служить остров Икария, который при¬
надлежал самосцам и на котором последние пасли свои стада (Strabo,
XIV, 1, 19).
Об аренде земельных участков до нас дошло довольно большое коли¬
чество надписей. В различных городах мы встречаемся с неодинаковыми
условиями арендных договоров. Аренда была и наследственной (напри¬
мер LBW, 404; ВСН, 1934, стр. 373) и срочной — десятилетней (обыч¬
ный срок аренды в греческих арендных договорах) 32. В I в. до н. э.
встречается аренда на пять лет (BSA, XXII, 1917—1918, стр. 192, № I (а);
стр. 197, № II (8). Пятилетняя аренда является типичной также и для
Делоса после 16 г. до н. э. 33.
До нас дошел так называемый νόμος πωλητικός из Миласы начала
II в. до н. э., представляющий собой общее постановление о сдаче в арен¬
ду земель филы Оторкондиев (LBW, 404):
«При стефанофоре Гиераклее, сыне Мениппа, в месяц в уста¬
новленной экклессии в Таврофониях согласно обычаям. В добрый час.
Сдает Фила Оторкондиев и выбранные Филой Оторкондиев экономы Гер-
мий, сын Гекатея, Ясон, сын Паммена и казначеи Тис, сын Аполлония,
Аполлоний, сын Мосха, землю Оторкондиев в Кибимах в наследственную
аренду каждый год за сорок золотых статеров 34. Начинается же об¬
работка (арендованных участков) во время стефанофора, который будет
после Гиераклея, сына Мениппа, в месяц периттий. И пусть обрабатывают
землю арендаторы так же, как и остальные, обрабатывающие собственную
землю, и платят все взносы, и выполняют все, выпавшее из царской или
городской казны, как и обрабатывающие собственную землю (τχς δ=
εισφοράς διορθ-ώσονται πάσας καί τά προσπίπτοντα έκ τού βασιλικού ήπολιτικού).
И не разрешено арендаторам ни продавать эту землю, ни закладывать,
ни передавать другим, ни предоставлять в качестве залога за какой-ни¬
будь из долгов ни в царскую, ни в городскую казну, ни частному лицу.
30 Особенно ярко это разделение на территорию, поделенную на демы и на терри¬
торию, чье население не пользовалось гражданскими правами, мы видим на примере
родосского государства, где жители демов Переи пользовались гражданскими пра¬
вами на Родосе, а жители остальной части Карии и Линии — нет. Они были для ро¬
досцев людьми, в отношении которых родосцы, по словам Ливия, стремились уничто¬
жить всякую разницу между ними и рабами, купленными за деньги (Liv., XLI, 6,
8-12).
31 См. D. Magie, The Roman Rule in Asia Minor, Princeton, 1950, стр. 64.
32 См. «Hespena», XVIII (1949), 4, стр. 315 сл.
33 Сокращение сроков аренды в I в. до н. э. было связано с колебанием цен на
средиземноморских рынках и частым, если судить по арендным договорам Делосского
храма, разорением арендаторов.
34 Цифра 40 относится ко всему сдаваемому участку земли, который затем будет
распределяться между арендаторами на основании индивидуальных договоров.
1 Вестник древней истории, JA 3

98
И. С. СВЕНЦИЦКАЯ
Поручителей в уплате представляют свободных от долгов на десять лет
и взнос платят без скидки и без отсрочки...».
По этому постановлению миласские земли сдаются в наследственную
аренду, но поручители представляются каждые 10 лет, т. е. индивидуаль¬
ные договоры возобновлялись по прошествии 10 лет, и в том случае, если
арендатор задолжал или у него не было поручителей, аренда передава¬
лась другому лицу. Интересно указание на то, что арендаторы, как и
частные землевладельцы, платят взносы и несут какие-то повинности в
пользу царской или городской казны. Последние были, по всей вероят¬
ности, экстраординарные — на то указывает глагол προσπίπτω; что
касается термина εισφορά., то в классический период он также означал
экстраординарный налог, которым в исключительных обстоятельствах
облагали на основе оценки всей собственности 35 36. Но в данном контексте
это слово не может означать один какой-либо вид налога, так как к нему
относится определение πάσας. О каких взносах идет здесь речь, сказать
трудно. Ясно только то, что город (так же, как и царь) имел право обла¬
гать различного рода повинностями не только землевладельцев, но и
арендаторов, помимо выплаты арендной платы Э6.
При заключении индивидуальных арендных договоров обычно деталь¬
но оговариваются все обязанности арендаторов, что именно и в какой срок
они должны вырастить на арендованных участках. Такие условия встре¬
чаются уже в арендных договорах IV в. дон. э. Так, в одной из надписей
Андроса предусматривается обязательное выращивание виноградных лоз
и фиг. В случае, если арендатор не выполнит этого, с него взимается до¬
полнительная плата (IGI, VII, 62). В надписях об аренде земли из родос-
ского дема амиев также подробно оговаривается все, что должен сделать
арендатор: вырастить определенное количество виноградных лоз и фи¬
говых деревьев, соорудить хозяйственные постройки, произвести ирри¬
гационные и дренажные работы 37. Землю в аренду сдает объединение
35 См. Andreades, ук. соч., стр. 328.
33 В тельмесской надписи III в. до н. э. также упоминаются (к сожалению, это
место испорчено) налоги с земледельцев и арендаторов (ТАМ, 1,1). Эта надпись пред¬
ставляет собой постановление в честь наместника Тельмесса, который освободил город
от чрезмерных налогов и установил норму последних. В числе прочего наместник
Птолемей постановил τελεΈν δεκάτην μετροϋντας ΝΑΤΑ τώ γεωργώ καί τώ δεκατώνηι.
В литературе предложен целый ряд восстановлений этого места. Ростовцев
(Studien..., стр. 279, прим. I) предлагает читать τελεΐν δεκάτην, ρετρών (подлежа¬
щее — Птолемей) τά δίκαια τώ γεωργώι κτλ. Это восстановление кажется слишком
сложным. Вся надпись за исключением этих четырех букв — ΝΑΤΑ читается очень
ясно. Никаких намеков на δίκαια в этих строках нет. М. Сегре вместо ΝΑΤΑ пред¬
ложил <κατά τά δϋ> νατα (естественнее было бы κατά τό δυνατόν) («Annuario...», XXII,
1949/51, стр. 321). Соколов восстанавливает ν <έ>ατα и переводит это место сле¬
дующим образом: «(он постановил)... чтобы они (т. е. граждане Тельмесса.—И. С.)
вносили десятину из нового сбора земледельцу и откупщику десятины» (Ф. Ф. С о-
колов, Труды, СПб., 1905, стр. 382). Перевод этот нельзя полностью принять, так
как слово δεκατώνης означает арендатора, а не откупщика (см. словарь L.— S.— J.).
Было бы странно, если бы граждане Тельмесса платили налог земледельцу и аренда¬
тору. Как видно из вышеприведенных дополнений, основной вопрос заключается не
только в объяснении слова ΝΑΤΑ, но и в логическом согласовании причастия μετροϋντας
с дательным падежом γεωργφ καί δεκατώνηι. Нам кажется возможным, как бы ни
исправлять ΝΑΤΑ, видеть здесь смешение конструкций Асе. с. Inf. (τελεΐν.... μετροϋντας)
с Dat. с. Inf. (τελεΐν... τώ γεωργώ), т. е. «чтобы платили десятину, отмеривая ее...,
будь то земледелец или арендатор...»
37 Fraser and Bean, ук. соч., № 8—10. Подобное же вмешательство сверху
в хозяйственную жизнь мы видим не только в отношении арендованных земель.
В одной из надписей II в, до н. э. из окрестностей Кавна (SEG, XIV, 656) говорится
о том, что тот, кто вырастит не меньше трех фруктовых деревьев и сохранит их в хо¬
рошем состоянии в течение пяти лет, будет за это в течение последующих пяти лет
жегодно увенчиваться, на местном празднестве. Постановление принято синодом
деревни (κώμη) Евксиниев. Как отмечает Вин, в кавнийских надписях такой демотикон

ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИСОВ МАЛОЙ АЗИИ
99
амийцев и гиеромнемоны, им же идет и арендная плата (Fraser and Bean,
ун. соч., № 8, 10 а). Арендаторами были члены амийского объединения;
в отличие от приведенного выше миласского постановления, арендаторы
могли передавать землю другому лицу, но он обязательно должен был
быть амийцем. Срок аренды не ясен. В одном из фрагментов (там же, № 8)
издатели восстанавливают его как jtevxéxovxa (?). Срок — необычный
для эллинистических арендных договоров. Возможно, здесь сказались
какие-то местные особенности. В случае неуплаты арендной платы в срок
арендатор обязан был вносить дополнительную плату. Так, при плате
240 драхм в год дополнительная плата — 30 драхм, т. е. одна восьмая.
Хотя арендные договоры заключались от имени амийского объединения,
они контролировались родосским полисом. В двух фрагментах (8а, 10а)
встречается оговорка о возможности хыХорл nôX[ioç]. В связи с колеба¬
нием цен на землю, как предполагают издатели (стр. 14—15), Родос мог
потребовать внесения дополнительной платы. Уплата еяфоХа — этого
экстраординарного налога — производилась в народном собрании амийцев,
но вполне вероятно, что какая-то часть налога попадала в казну самого
родосского полиса. Амос был ответственен перед Родосом за сбор этой
платы (см. там же, стр. 16). В случае неуплаты арендованная земля сра¬
зу же передавалась другому арендатору, т. е. неуплата еяфоХа каралась
более жестоко, чем задолженность обычной арендной платы.
Господствующий город, таким образом, руководил системой эксплуа¬
тации своих земельных владений, в каком бы месте они ни находились,
а местные органы самоуправления фактически были лишь проводниками
воли центральной власти зв. Характерно, что в многочисленных разно¬
типных договорах об аренде (см., например, серию олимийских догово¬
ров — BSA, XXII, 1917—1918, стр. 192 сл.) мы встречаемся с арендой
только участков с виноградниками, садовыми деревьями, а в договорах
Олима — еще и с деревьями, дающими ладан. Города поощряли разви¬
тие именно этих культур, плоды которых были наиболее ходкими на
эллинистических рынках 38 39. Пахотная земля находилась в руках зависи¬
мых общинников, но и на этой земле, как показывает упомянутая выше
кавнийская надпись, поощрялось, хотя бы в незначительных количествах,
выращивание плодовых деревьев (см. прим. 37).
Мы не имеем точных данных о размерах арендуемых участков, но раз¬
меры арендной платы говорят за то, что аренда по преимуществу была
крупная. Так, некий арендатор в надписи из Гйлларимы снимает три участ¬
ка земли — один за сто одну драхму, другой за тысячу сто девяносто
драхм и третий — за триста тридцать две драхмы (ВСН, LVIII, 1934, стр.
373). Арендатор Трасей платит храму за арендные земли 700 и 500 драхм
(ВСН, XII, 1888, стр. 115—117). При такой системе, когда арендаторы,
помимо арендной платы, должны были нести еще какие-то повинности
и платить дополнительные взносы, разумеется, только крупная аренда
была выгодной. Во многих договорах оговаривается запрещение субарен¬
не встречается (JHS, XXIV, 1954, стр. 88), следовательно, речь идет о зависимой де¬
ревне. Таким образом, специально поощрялось разведение тех культур, в кото¬
рых был заинтересован город, так как продажа их давала наибольшие доходы.
В арендных договорах также предписывается посадка садово-виноградных культур.
38 Несколько особняком стоят договоры о сдаче в аренду храмовой земли Ми-
ласы — Олима и др. Особенности этих договоров связаны с особенностями существо¬
вавших там храмовых объединений (см. А. Г. П е р и х а н я н, Храмовые объеди¬
нения, стр. 85 сл.; И. С. Свенцицкая, Храмовые объединения эллинистической
Карии, «Уч. Зап. ЛГУ», 1956, № 192, стр. 97 слл.).
33 Это явление характерно не только для Малой Азии. В надписи с острова Крита
о покупке городом земель для наделения проксенов упоминаются только виноградники
и садовые участки (REG, X, 1897, стр. 128).
7·

100
И. С. СВЕНЦИЦКАЯ
ды 40: городу, по всей вероятности, было невыгодно, чтобы арендованные
земли дробились па мелкие участки, поскольку город был заинтересован
в хозяйственном развитии всей своей территории.
Значительную долю в земельных владениях городов занимала част¬
ная собственность их граждан. Естественно, что греко-македонские за¬
воевания и раздачи царями земель увеличивали удельный вес частной
земельной собственности. Земли, предоставленные Сслевкидами своим
приближенным, приписывались к полисам. Бикерман объясняет это тем,
что полной частной собственности не существовало вне земель, принад¬
лежавших городу 41. Вернее было бы сказать, что частная собственность
на землю существовала только как собственность людей, входивших в
определенный коллектив. Разумеется, в различных районах Малой Азии
степень развития частной собственности на землю была неодинаковой.
Поэтому, рассматривая данные, относящиеся к различным городам,
мы можем отметить лишь тенденцию в развитии частной земельной соб¬
ственности, характерную для III — I вв. до н. э.
В источниках, относящихся еще к классическому периоду, имеются
указания на движение земельной собственности (например SGHI, I,
25 и 138). Сделки по недвижимости происходили под контролем специаль¬
ных должностных лиц. Во многих малоазиатских городах эти должност¬
ные лица назывались мномонами и гиеромнемонами 42. До нас дошла
интересная надпись из Ясоса IV в. до н. э., когда этот город находился
в зависимости от Галикарнаса (ВСН, VI, 1881, стр. 492). В постановле¬
нии говорится о конфискации имущества у лиц, злоумышлявших против
Мавсола. Это имущество продавалось с публичных торгов. В надписи пе¬
речисляются участки земли с точным указанием, где они находятся,
имена прежних и новых владельцев. Во второй части надписи речь идет
о продаже κλήρο·.. Здесь нет ни указания, где находятся эти клеры, ни
имен прежних владельцев. Клеры просто пронумерованы. Нам кажется,
нет оснований предполагать, как это делают издатели надписи, что речь
идет о продаже движимого имущества. При продаже движимости сле¬
дует ожидать перечисления предметов, которые продаются (рабы,
скот и т. п., как это было сделано, например, в аттических стелах о про¬
даже имущества гермакопидов). Кроме того, клер, как правило, означает
земельный участок. (В словаре L-.S.-J. ссылка на ясосскую надпись дает¬
ся именно для значения земельный участок — s. ν. κλήρος). По всей ве¬
роятности, в первой части надписи речь шла о частных земельных владе¬
ниях, а во второй — о клерах, на которые была поделена общественная
земля Ясоса и которые были распределены между гражданами. Клеры,
вероятно, не могли свободно переходить из рук в руки, размеры их опре¬
делялись полисами. Поэтому не нужно было указывать имен прежних
владельцев, клеры просто пронумерованы — такой-то клер передавался
такому-то лицу. О распределении общественной земли на клеры говорит¬
ся и в надписи о споре Приены с Самосом из-за земли (Inschr. v. Priene,
37). Рассказывая историю крепости Кария и окружающей территории,
приенцы пишут, что при стефанофоре Каллистрато они постановили про¬
дать (κ;τοδόσθ-(χ'.) часть оставшейся в этом месте общественной земли, раз¬
делив ее на тридцать пять клеров. Через пять лет приенцы продали еще
одцу часть земли, разделив на пять клеров (εΐς άλλους κλαρους πέ¬
40 Такое же запрещение субаренды было и на Делосе, см. «Hesperia», XVIII
(1949), 4, стр. 317.
41 Е. Bikerman, Institutions des Seleucides, P.., 1938, стр. 183.
42 О мнемонах см. специальное исследование — И. И. Толстой, MNHMONEX,
«Сб. в честь Ф. Ф. Соколова», СПб., 1905, стр. 68 сл.

ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИСОВ МАЛОЙ АЗИИ
101
ντε) 43. Интересно, что все эти клеры распределялись между граждана¬
ми по жребию, объявление о чем (περί τους λάχους) делалось в святили¬
ще. Таким образом, еще в начале III в. до н. э. на землях ряда городов,
помимо частных земельных владений (примером такого владения в Приене
может быть земля Лариха, вероятно, одного из полководцев Александра,
которому даровалась ателия на землю, скот и рабов — OGIS, 215), су¬
ществовали клеры общественной земли, которые распределялись между
гражданами под контролем полиса. Такое положение вещей могло суще¬
ствовать только при известном многоземелье греческих городов Малой
Азии, которые владели значительными территориями, населенными не-
греками, и имели возможность, распределяя эти земли между граждана¬
ми, поддерживать целостность гражданского коллектива. Нужно думать,
что со временем эти клеры перешли в частную собственность граждан 44.
t Характерной особенностью эллинистических полисов вообще являет¬
ся то, что они в какой-то мере выступают перед нами как коллектив
землевладельцев. Дарование прав гражданства в III — I вв. до н. э. в
подавляющем большинстве декретов малоазиатских и островных городов
сопровождается упоминанием права на владение землей 45. Когда в Теосе
права гражданства даровались артистам Диониса, была выделена даже
специальная сумма для покупки земли, которая передавалась объеди¬
нению артистов (ВСН, XCVI, 1922, I, стр. 309, сл., № 2). В одной из
эллинистических надписей Крита также говорится о покупке земли для
наделения ею проксенов (REG, X, 1897, стр. 138, сл. ). В надписи из
Брусы II в. до н. э. (SEG, II, 663) в честь стратега Геллеспонта указывает¬
ся, что он возвратил городу τήν πάτριαν πολιτείαν, содействовал воз¬
вращению гражданам недвижимой собственности (ιδίας κτήσεις), тех
же, кто не имел ее, наделил из царской казны (έκ του βασιλικού). Таким
образом, здесь восстановление полисной конституции связано с наделе¬
нием граждан земельной собственностью 46. В надписи Смирны, которая
разбиралась выше, говорится о даровании безземельным катекам κλ-ήρον
Ιππικόν δωρεάν 47. Во всех приведенных примерах права гражданства
оказываются связанными с обладанием земельной собственностью
А. Сегре высказывает предположение, что вообще в период эллинизма
право гражданства в некоторых городах было ограничено имуществен¬
ным цензом 48. Возможно, с этим связано и то место эфесского декрета
I в. до н. э., где говорится о том, что должники храму или городу, лишен¬
43 Слово άλλους указывает, как кажется, на то, что вторая группа участков была
другого размера, чем первая. Распределение земли на клеры встречается и в случаях
аренды. Так, в договорах об аренде храмовой земли в Олиме упоминается земля, ко¬
торая была куплена храмом и распределена на клеры (BSA,XXII, 1917—1918, стр. 192,
№ 1—3). В другом фрагменте указывается ό μέσος κλήρος, снимаемый арендатором
(LBW, 325).
44 Еще в конце IV в. до н. э. в Зелее было принято постановление о специальном
расследовании в отношении общественных земель, захваченных частными лицами
(SGI, 5532).
48 Например, OGIS, 305 , 760; Syll3, 654,721; IGI, V, 1,9; IV, 199; IX,196,197,
199, 202, 203,204 и др.; SEG, XII, 390 и др.; Tituli Calymnii, № 10,18, 34. В декретах
Калимны о проксении такое право не оговаривается (см., например, там же, № 62).
48 Олло считает, что получение земли из царской казны происходит на правах
владения, а не собственности (Μ. Ή о 1 1 e а и х, Etudes d’épigraphie et d’histoire
grecque, т. II, P., 1938, стр. 109).
47 OGIS, 229. Дитенбергер полагает, что δωρεάν означает освобождение от нало¬
гов: но поскольку об ателии речь идет выше,это слово может указывать на то, что клеры
даровались на правах собственности (ср. значение этого слова у Р о 1 у b., XXVII·,
5,6).
48 A. S е g г е, An Essay on the Nature of Real Property in the Classical World, N. Y-,
1947, стр. 129; см. также К. M. Колобова и Л. М, Г л у с к и н а, Очерки
по истории древней Греции, Л., 1958, стр. 333.

102
И. С. СВЕНЦИЦКАЯ
ные гражданских прав, в связи с угрожавшей городу опасностью были
восстановлены в своих правах 4в.
О таких же лишенных гражданских прав людях, может быть, идет
речь и в приенской надписи (Inschr. v. Priene, 123), где упоминаются
люди, которые из-за злой судьбы (δια τύχην κα [κήν) не могли принимать
участие в общественных обедах. Внутри гражданского коллектива дви¬
жение земельной собственности в период эллинизма было достаточно
развито. Мы имеем специальные постановления, регулирующие ипотеку.
Так, постановление об ипотеке и аренде земли, сделки о которых должны
были заключаться под контролем городских магистратов, было принято
во II в. до н. э. на Аморгосе (IGI, VII, 515). Там же найдены эллинисти¬
ческие όροι (там же, № 58, 59). Еще в одной надписи из Аморгоса гово¬
рится о πράσις επί λύσει между Ктесифонтом и Никератом. Последний
продает Ктесифонту все свой земли, в том числе и купленные у некоего
Искириона, и получает их обратно на правах аренды (там же, № 55).
В одном из арендных договоров Олима также упоминается о земле, ко¬
торую купил Трасей (арендатор) у Артемиссии, дочери Гекатея (ВСН,
XII, 1888, стр. 115; интересно, что продавцом могла выступать женщи¬
на). В эфесском декрете 297 г. до н. э. прямо указывается, в каких слу¬
чаях земельная собственность должника переходит к кредитору Б0. Прав¬
да, в этом случае кредитор должен был заниматься земледелием, т. е.
вероятно, владеть каким-либо собственным земельным участком, но вряд
ли это могло серьезно препятствовать обогащению ростовщиков. И хотя
полисы старались поставить под свой контроль и выработать какие-то
регулирующие правила в отношении движения земельной собственности,
само наличие ипотеки, аренды частной земли и купли-продажи говорит
за то, что неизбежно шел процесс концентрации земельной собственности
за счет разорения и вымывания мелких свободных производителей. Рост
крупных состояний в эллинистический период достаточно известен, и
на нем нет нужды специально останавливаться (Страбон рассказывает,
например, о жителе Тралл Пифадоре, обладавшем богатством в две тыся¬
чи талантов,— XIV, 1, 42).
Граждане эллинистических полисов, будучи собственниками, должны
были противостоять всему остальному населению территории, зависимой
от того или иного полиса49 50 51. Но землей владеть они.могли только как
члены данного коллектива, уплачивая полису, как верховному собствен¬
нику всей земли, поземельную подать. Здесь мы сталкиваемся с харак¬
терной особенностью, присущей именно городам эллинистического перио¬
да,— с взиманием прямого налога даже с земель граждан. О сущест¬
вовании такого налога имеется целый ряд свидетельств. В приведенной
выше гортинской надписи упоминается десятина, которую платят
граждане Гортины. В приенской надписи около 300 г. до н. э,
жителю Ларисы даруется право владения землей и ателия на все πλήγ
γης μερίδος (Inschr. v. Priene, 12); с аналогичной формулировкой мы
встречаемся в другой малоазиатской надписи — «τέλειαν πάντων όσα είς
οίκον τον εαυτοΰ πλήγ γης («Hellenica», VI, стр. 67). В Зелее существовали
Ιγγαια τέλη (Ath. Mitt., IX, 1884, стр. 60). В одном из декретов Теоса
49 Syll. 3, 742, исправленное издание— J. О 1 i у е г, On the Ephesian Law, AJPh,
LX, 1939, стр. 468 сл.
50 Syll. s, 502; δσοι δέ εγκαταλιπβντες τά κτήματα άπηλλαγμένοι eloiv, οί δβ τοκισται
γεωργήκαοιν, είναι τά κτήματα τών τοκιοτών.
61 Богатые слои из негражданского населения рано или поздно добивались прав.
Так, в Псевдо-аристотелевой «Экономике» рассказывается, что византийцы постано¬
вили даровать права гражданства всем лицам, у которых хотя бы один из родителей
является гражданином и которые внесут городу тридцать драхм [Aristot.] Oec., 3

ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИСОВ МАЛОЙ АЗИИ
103
говорится об ателии на сады (BGH, XLVI, 1922, 1, стр. 302 сл.). В том
же декрете даруется ателия на рабочий скот — ύπο[ζογίων] των άρούντων
οσοι ίωαι αΰτοϊς πάντων καί περιζυγων. Налогом были обложены и сельско¬
хозяйственные продукты, которые граждане могли вывозить за пределы
полиса (там же; ер. RC, 4).
Андреадес, рассматривавший систему налогов в классический период,
подчеркивает отсутствие в полисах того времени прямых налогов: «Враж¬
дебность к прямым налогам, без сомнения, вытекала' из концепции, что
обложение личности, труда или земли гражданина несовместима с его
положением свободного человека» (ук. соч., стр. 126). Прямые налоги
на землю, некоторые из которых восходят к IV в. до н. э. (Теос), по мне¬
нию Андреадеса, существовали главным образом в Малой Азии и Сирии
и были связаны с системой, господствовавшей в сатрапиях во время персид¬
ского владычества (там же, стр. 154). Но объяснить персидским влиянием
сохранение прямых налогов на граждан 62 вплоть до нашей эры кажется
недостаточно убедительным, тем более что налог на землю существовал
не только в Малой Азии (сам же Андреадес упоминает Кос; выше мы го¬
ворили о десятине на Крите; если судить по одной очень фрагментиро¬
ванной надписи Кипра III в. до н. э., там тоже существовали налоги
с земли) 68. Существование обложения граждан-собственников можно
объяснить, как кажется, особым положением полисов, контролировав¬
ших обширные земельные владения. В системах эллинистических Монар¬
хий города уплачивали подать со всей земли, которая была к ним при¬
писана, в царсКую казну 54: полисы были именно теми организациями,
которые обеспечивали царям финансовый и административный контроль
над хорой. Свободные или освободившиеся города (как, например, Стра-
тоникея после освобождения Карии и Ликин) собирали подать в свою
пользу. Но для того, чтобы обеспечить всю полноту власти над массой
окружающего населения, полис как государство должен был стоять не
только над негражданами, но и над гражданским коллективом. Чтобы
сохранить столь необходимое перед лицом эксплуатируемых рабов и
общинников единство гражданского коллектива, государство должно было
поставить собственность этих граждан под свой контроль. Но, разумеется,
обложение налогами частных земельных владений не могло ограничить
развитие частной собственности на землю. Полисы давали ателию от¬
дельным влиятельным людям и на земельные владения. Подобная ате¬
лия даруется уже Лариху, полководцу Александра, который получи*
ателию на недвижимую собственность, скот и рабов (OGIS, 215). Часть
общественных земель, как уже указывалось, переходила в руки частных
лиц 66. Само расширение земельных владений отдельных крупных по- * 31 * * * * 3652 В Халкедоне на рубеже нашей эры существовал и поголовный налог (έπικε-
φαλαίαν τέλεος); правда, неясно, кто его уплачивал, все ли граждане или только какие-
либо группы населения, см. F. Sokol о w s k i, Lois sacrées d’Asie Mineure, P.,
1955, № 5.
63 M. S e g r e, Documenti di storia ellenistico da Cipro, «Annuario della scuola
archeologica», XXII—XXIII (1952), стр. 3191
31 В письме одного из селевкидских царей, предположительно Антиоха III, Се-
левкии — Траллам говорится о десятине, уплачиваемой в царскую казну [elç το]
βασιλικόν δβκάτην). Уэллс считает десятину, уплачиваемую, городом, исключением
(RC, стр. 173—174). Но мы знаем, что ликийский Тельмес платил налог натурой,в том
числе и десятину зерна (ТАМ, 1,1). В другом, еще более фрагментированном письме
Темносу также упоминается десятина (μ]έρη τής δεκά[της], RC, 48). Наряду с натураль¬
ными податями города платили царям и денежный форос (например, небольшой горо¬
док Амлада в Писидии платил Атталидам ежегодно 2 таланта —RC, 54).
36 В одной надписи Олима I в. до н. э. говорится о ссуде городу частным лицом
под залог земли (ВСН, LXVI, 1922, 1, стр. 120). Вероятно, это был один из легальных
путей захвата общественных земель.

104
И. С. СВЕНЦИЦКАЯ
лисов давало возможность их гражданам приобретать новые земли.
Однако непрерывные войны, переход тех или иных областей из рук в
руки препятствовали свободному развитию частной земельной собствен¬
ности, Стеснительными становились для нее и рамки городских объеди¬
нений. Поэтому вполне естественно, что крупные землевладельцы высту¬
пали в поддержку римлян и образовывали в своих городах проримские
партии. Включение различных областей в систему одного государства
должно было дать возможность приобретать земли в этих областях
Подводя итоги характеристике земельных владений эллинистических
полисов, можно сказать, что в этот период наблюдается тенденция выдви¬
жения отдельных городов, контролировавших значительные территории
как с гражданским, так и негражданским населением. Крупные авто¬
номные полисы (такие, как Стратоникея в I в. до н. э.) превратились в
своего рода территориальные объединения. Господствующий полис,
как верховный собственник на землю, облагал податью все категории
земель, находившиеся под его контролем.
Эти процессы происходили в обстановке ожесточенной борьбы городов
друг с другом. В надписях сохранились свидетельства о многочисленных
спорах городов о земле. Известны споры Самоса с Приеной 56, Питаны
с Митиленой, Приены с Магнесией на Меандре, Родоса со Стратоникеей
и т. д. Иногда такие споры приводили к вооруженным столкновениям
между ними. Так, во время борьбы Приены с Магнесией последняя под¬
держала восстание зависимых от Приены педиеев (OGIS, 11). Восполь¬
зовавшись затруднениями Родоса, в 166 г. до н. э. Миласа и Алабанда
напали на родосское владение Евром (Polyb., XXX, 5, 11). Крупные
города, подчиненные тому или иному государству, боролись за свою са¬
мостоятельность. Примером может служить борьба в родосских владе-
ниях во II в. до н. э. Против Родоса выступали ликийские города во главе
с крупнейшим городом Ликии Ксанфом, возглавившим впоследст¬
вии Ликийский союз (Liv. XLI, 25). В конце III Македонской войны
восстание против Родоса поднял Кавн (Polyb., XXX, 5, 11). Мелкие го¬
рода в свою очередь боролись протцв главенствующих полисов, ища под¬
держки у более сильных союзников. Полибий рассказывает, что сразу
же после объявления Ликии и Карии свободными небольшой городок
Каллинда отложился от Кавна. Когда кавниЙ1Щ стали осаждать город,
жители Каллинды через послов предложили Родосу принять их город
в подданство. Родосцы отправили им на помощь войско, заставили снять
осаду и заняли Каллинду (там же, XXXI, 16). Керам в начале II в. до
п. э. находился в симполитии со Стратоникеей 57. После освобождения
Карии он вышел из симполитии и отправил посольство на Родос для за¬
ключения союза (JHS, 1890, стр. 115). Такая позиция более мелких
городов объясняется, несомненно, тем, что они стремились стать в си¬
стеме крупных государств самостоятельными административными еди¬
ницами и увеличить приписанную к ним территорию.
Так, на протяжении эллинистического периода в непрерывной борьбе
шло образование различного типа городских объединений, и прежний
классический полис уступал место новому, включавшему в себя обшир¬
ные земельные владения с многочисленным населением, не входившим в
гражданский коллектив господствующего города. * *66 Этот спор подробно рассмотрен в интересной работе С. Селиванова,
Самос и Приена перед судом царя Лисимаха и родосского народа, ЖМНП, 1890,
апрель, стр. 1 слл.
*7 Об этой симполитии см. Robert, Villes d’Asie Mineure, стр. 60.

А. Ременников
БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
в 350—370 гг. н. э.
Борьба варваров с Римом, сыгравшая огромную роль в сокрушении
рабовладельческого общества, заняла, как известно, целую историческую
эпоху *. Однако далеко не все этапы и движущие силы этой борьбы изу¬
чены с должной обстоятельностью и глубиной. Так, еще совершенно не¬
достаточно освещены войны, которые племена среднего Подунавья вели
против Римской империи в самый канун Великого переселения народов.
Этой проблеме посвящены лишь две небольшие статьи Н. Вулича и
К. Пача.
К. Пач * 2 пытается вскрыть предпосылки войн 350—370 гг.; он выска¬
зывает интересные мысли о военном искусстве сарматов и квадов. Однако
Пач изложил ход военных действий очень схематично и непомерно пре¬
увеличил роль квадов. Н. Вулич 3 один из первых обратил внимание на
войну 357—359 гг. Но большую часть своей статьи автор посвятил вопро¬
су размещения сарматских племен и лишь крайне бегло коснулся проблем,
непосредственно связанных с трактуемой им темой. Некоторые данные
о событиях 350—370 гг. приводятся и в отдельных работах общего ха¬
рактера 4.
Войны на Дунае были вызваны рядом причин. Однако главные их
предпосылки крылись в уровне развития, достигнутого в те времена
племенами Среднего Дуная: сарматами, квадами и др.
Главными поселенцами этих мест являлись сарматы (Ашт. Маге.,
XVII, 12, 11—16), обитавшие в области между Дунаем и Тиссой, а также
в Банате 5 и некоторых районах за Тиссой. Из известных Аммиану сар¬
матских племен наиболее сильными были так называемые свободные сар¬
маты (роксоланы) 6, или, иначе, аргараганты, и «сарматы-рабы», или лими-
ганты (XVII, 12, 18—19 и XVII, 13, 1). Основная часть свободных сар¬
матов проживала на севере Большой Венгерской низменности, но какое-
' Ф, Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства.
К. Маркс иФ. Энгельс, Избранные произведения, М., 1955, т. II, стр. 282.
2 С. Patsch, Die quadisch-jazy gische Kriegsgemeinschaft im Jahre 374/375.
AAW, Phil.-hist. Kl., Sitzungsberichte, t. 209, стр. 3—36.
3 N. Vulic, Konstantius Sarmatenkrieg im J. 358 und 359, BZ, т. XXX
(1929—1930), стр. 374—376.
4A. Alföldi, Magyarorszag nepei es a Romai birodalom, Budapest, 1934, стр. 46..
6 C. Patsch, Banaler Sarmaten, AAW, 62 Jahrgang, 1925, стр. 181 сл.
• I. Harmatta, Studies of the History of the Sarmatians. Budapest, 1950.
стр. 77 слл.

106
А. РЕМЕННИКОВ
то подразделение этого племени занимало районы и в южной ее части.
Лимиганты (по-видимому, языги по происхождению) делились на ами-
цензов и пицензов (XVII, 13, 19), первые находились в современной Бач¬
ка, а вторые в Банате, у границ Верхней Мезии.
В изображении как Аммиана Марцеллина, так и других авторов сар¬
матские племена на Дунае выступают преимущественно в качестве ско-
товодов-кочевников. Основную часть их стад составляли лошади7. В со¬
четав стада входил также крупный рогатый скот и другие животные. Скот
удовлетворял важнейшие жизненные потребности населения. Он достав¬
лял продукты питания, сырье для ремесленных изделий, служил в ка¬
честве тягловой силы 8 *. Наряду с кочевыми формами скотоводства у сар¬
матов Среднего Дуная получило, по-видимому, развитие и пастбищное
'скотоводство. Письменные и археологические данные свидетельствуют,
что у сарматов имелись постоянные селения *; в состав сарматского стада
входили козы и свиньи, что также подтверждает наличие элементов осед¬
лости.
Жители сарматских селений занимались не только скотоводством.
При раскопках в одной из сарматских могил обнаружен жернов; открыты
печи для выпечки хлеба, найдены остатки соломы и проса 10 11 12. Судя по
описанию Аммиана Марцеллина, сарматское войско включало в свой
состав, кроме кавалерии, многочисленную пехоту, формировавшуюся,
очевидно, главным образом из оседлого земледельческого населения.
Все это позволяет предположить, что в междуречье Дуная и Тиссы под
воздействием роста производительных сил и социальной дифференциации
происходил переход сарматских племен к земледельческому хозяйству.
Рост оседлости был, несомненно, связан и с активным развитием
ремесла. В позднесарматскую эпоху резко увеличивается масса ме¬
таллических изделий111 особенно возрастает удельный вес находок
-орудий труда и оружия. В отличие от предшествующего периода, когда
количество железных вещей лишь на 25 % превосходило количество изде¬
лий из бронзы, в IV в. железные вещи решительно преобладают. Плавка
•металла, кузнечное и оружейное дело, а отчасти и ювелирное ремесло яв¬
лялись важными1 отраслями сарматского производства.
Многочисленные находки керамических изделий свидетельствуют о раз¬
витии у сарматов гончарного производства. Среди сарматской керамики
немало грубых, сделанных без гончарного круга изделий, но сосуды,
изготовленные на гончарном кругу, также очень распространены. Они
-обычно сформованы из хорошо отмученной глины, прекрасно обожже¬
ны п. Значительные сдвиги у сарматов отмечаются и в ткацком произ¬
водстве. Находки глиняных пряслиц в IV в. чрезвычайно многочислен¬
ны; обнаружены остатки тканей высокого качества. В сарматском ре¬
месле занимали серьезное место и такие отрасли, как деревообработка,
портняжное и кожевенное дело, обработка рога и кости. Конечно, мно¬
жество изделий, вероятно, по-прежнему изготовляли в каждом хозяй¬
стве, однако целый ряд отраслей ремёсла (металлургия, кузнечное, гон¬
7 М. Parducz, Denkmäler der Sarmatenzeit Ungarns, Budapest, 195Q, т. III,
«стр. 220 сд.
8 О v i d., Tristia, III, 10, 30.
8 A m m. Marc., XVII, 13, 13; M. Parducz, Eine Siedlung zu Hödmezö-
-väsärhely-Kopancs, separatum.
10 M. Parducz, Beiträge zur Geschichte der Sarmaten in Ungarn im II und
JI1 Jahrhundert, «Acta Arcbeologica», 1956, т. VII, выи.,1—4, стр.· 177.
11 См., напр., Parducz, Denkmäler der Sarmatenzeit Ungarns, III, стр. 234.
12 H. Симовл>евиЬ, Сарматски стратум на Црвенки Kpaj Вршда Рад
J3ojBotaHCKux музе ja, «Нови Сад», 1957, № 6, стр. 60.

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
107
чарное и др.). по-видимому, уже обособлялся и приобретал самостоятель¬
ное значение 13.
Наличие оседлого и кочевого населения, развитие ремесла — все
это повело к усилению торговых связей среди сарматских племен Сред¬
него Дуная. Значительные размеры имела и торговля с Римом; сущест¬
вовали торговые и культурные связи с германскими областями, с райо¬
нами Северного Причерноморья. Конечно, внутренняя торговля носила
преимущественно меновой характер, а внешние связи часто прерыва¬
лись в условиях растущих военных столкновений.
В первые века н. э. сарматские племена на среднем Дунае пережи¬
вали период разложения родонлеменных отношений. Верхушку общества
составляла военно-родовая аристократия (Ашш. Marc., XVII, 12, 11;
Tacit., Hist., I, 79), именно ей принадлежат богатые, а иногда и роскошные
погребения Большой Венгерской низменности. Знати противостояли ря¬
довые общинники. Так, Аммиан Марцеллин с удовлетворением отмечает,
что после своих побед над сарматами Констанций дал им в правители свое¬
го ставленника, и это был не какой-нибудь простой человек, а царевич 14.
Среди общинников, как можно судить по погребениям, были и совсем
обедневшие люди. У сарматов уже появилось и рабство. Во время своих
набегов на придунайские провинции они захватывали многие тысячи
мирных жителей (Amm. Marc., XXIX, 6,8). Таким образом, у сармат¬
ских племен Среднего Дуная можно отметить далеко зашедший процесс
социальной дифференциации. Однако эта дифференциация еще не привела
к созданию классового общества. Обращают на себя внимание могильники,
где погребения сгруппированы в определенном порядке; женские погре¬
бения нередко более богаты инвентарем, чем мужские. Все это приводит
к предположению о стойкости элементов родовых отношений. Необходимо
далее отметить, что у сарматов важнейшие вопросы еще решались всеми
вооруженными мужчинами племени (XIX, 11, 9—10); царей избирал сам
народ.
На той же ступени развития находились и северо-западные соседи сар¬
матов — квады. Сведения об экономике и общественном строе квадов крайне
скудны. Квады проживали на территории современной Словакии, ядро
их находилось на реке Грон 15. Аммиан Марцеллин отмечает, что квады
были близки сарматам по обычаям и вооружению (XVII, 12,1). Из его
последующего высказывания (XVII, 12, 2—3) можно сделать заключение
о значительном развитии у квадов скотоводства, причем возможно, что
на равнинах Южной Словакии оно носило полукочевой характер.
Но оседлые формы хозяйства, земледелие, играли у квадов гораздо
более значительную роль, чем у соседних с ними сарматов. Аммиан рас¬
сказывает, что во время одной из войн римскому полководцу Меробавду
было приказано «опустошить и выжечь поселки варваров» (XXX,5,13).
Интересно отметить, что среди возделываемых квадами культур был
лен, из которого изготовлялись прочные ткани.
Высокого уровня в III — IV вв. достигло у квадов ремесло. О серьез¬
ном развитии металлического производства свидетельствуют, в частности,
богатые находки в Стражах (Юго-Западная Словакия). Здесь обнаруже¬
ны наряду с предметами римского происхождения также прекрасные
13 Р. Р а ш a j с к и, Сарматска лончарска радионица из Црвенке Kpaj Вршца,
там же, стр. 55 сл., об интересных раскопках сарматской гончарной мастерской конца
IV — нач. V вв. н. э.
14 Amm. Маге., XVII, 13,24: non ignobilem quempiam regem, §ed regalem
imposuit.
15 Jan E i s n e r, Slovensko v ргачёки, Bratislava, 1933, стр. 198.

108
А. РЕМЕННИКОВ
местные изделия из бронзы, серебра и золота 16. Большую роль играли
ткачество, деревообработка, кожевенное ремесло 17 и керамика 18. Ке¬
рамические изделия обычно черного цвета, хорошо обожжены, подверг¬
нуты лощению. По-видимому, и у квадов некоторые виды ремесла (ме¬
таллообработка во всяком случае) 19 уже отделялись от сельского хозяй¬
ства. Квадские племена в рассматриваемый период поддерживали доволь¬
но активные торговые связи с римскими провинциями 20, соседними гер¬
манскими и сарматскими областями, а также и с более отдаленными райо¬
нами.
Рост производительных сил, торговля, войны влекли за собой раз¬
ложение родоплеменных отношений. У квадов выделилась сильная
военно-родовая аристократия (Amm. Marc., XVII, 12, 12), именно этой
племенной верхушке и принадлежат богатые погребения, обнаруженные
на территории Словакии. В руках аристократической верхушки сосредо¬
точивались военные и судебные функции, ведение внешней политики.
Однако, по-видимому, и у квадов эти процессы еще не привели к созданию
классового общества.
Таким образом, у племен Среднего Дуная в рассматриваемый период
происходил рост производительных сил, шел ускоренный процесс со¬
циальной дифференциации. Укрепление военно-экономической базы сред¬
недунайских племен, рост народонаселения толкали их на завоеватель¬
ные войны. Военно-родовая верхушка жадно гналась за добычей, да и
для рядовых воинов приобретение богатств стало одной из важнейших
жизненных целей 21. Между тем кризис Римской империи продолжал
углубляться. Рост движений народных масс внутри империи обессили¬
вал ее перед лицом внешних врагов. Активность племен Среднего Дуная
как раз приходится на середину IV в. н. э., характерную обострением
внутреннего кризиса империи и ухудшением внешнеполитической обста¬
новки. Мятеж Магненция и последовавшая затем междоусобная борьба
ослабили римскую армию. Вновь возобновились войны с Персией; на Рейне
развернулись нападения западногерманских племен 22. Соседи приду-
найских племен лентиензы — вторглись в Рецию, и римлянам с большим
трудом удалось нанести им поражение (Amm. Marc., XV, 4, 11—12).
Вскоре огонь войны перекинулся и на Средний Дунай. Повествуя о по¬
сещении Констанцием Рима весной 357 г., Аммиан (XVI, 10, 20) замечает,
что, хотя император и имел большое желание побольше пробыть в великом
городе, «его тревожили непрерывные и вполне достоверные вести о том,
что свевы совершают набеги на Рецию, квады — на Валерию, сарматы...
опустошают Верхнюю Мезию и Вторую Паннонию» 22а. Констанций при¬
был в Рим в конце апреля 357 г. и пробыл там почти весь май. Следова¬
тельно, нападение сарматов и квадов началось самое позднее в мае 357 г.;
на исходе этого месяца император был вынужден направиться на Дунай¬
ский фронт.
16 Vojtëch Ondrouch, Bohaté hroby z doby rimskej na Slovensku, Bratisla¬
va, 1957, стр. 220 сл.
17 Ludmila Kraskovskâ, Hroby z doby rimskej v Zohore, «Slovenskâ Archeo-
lôgia», t. VII, вып. 1, 1959; стр. 136.
19 Titus К о 1 n i k, Germânske hroby zo starsej doby rimskej, «Slovenskâ Archéo¬
logie», т. VII, вып. T, 1959, стр. 157.
19 Ondrouch, ук. соч., стр. 223—224.
20 Там же, стр. 213 слл.
21 Tacit., Hist., I, 79; Eut., IX, 8; A m m. Marc., XVI, 10, 20.
22 Camille J u 11 i a n, Histoire de la Gaule, P., 1920, т. VII, стр. 161.
22a в статье использован русский перевод Аммиана Марделлина, принадлежащий
Ю. Кулаковскому и А. Сони, Киев, 1906—1908; мы сделали лишь отдельные уточне¬
ния.

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
109
Вначале вторжения варваров носили полуграбительский характер
п сводились к рейдам мелких отрядов, которые переправлялись через
Дунай, устраивали засады и нападения на неукрепленные населенные
пункты и малочисленные римские подразделения. Но постепенно набеги
усиливались, и под ударами варваров оказалась не только Вторая, но
п Первая Паннония (Ашш. Маге., XVII, 13, 28) 23. Таким образом,
борьба развернулась почти по всему Среднему Дунаю на протяжении
750—800 км.
Первоначально защита Дунайских провинций была возложена на
местные силы. Однако положение в Иллирике становилось все более на¬
пряженным. Натиск варваров возрастал. «Зло дошло до тяжких, постоян¬
но повторяющихся бедствий, постигавших целые провинции» (там же).
Широкий размах, который приобрели варварские вторжения, подра¬
зумевает если не полный крах иллирийского лимеса, то во всяком слу¬
чае его прорыв во многих местах. Ряд укреплений и небольших городов
был взят сарматами и квадами 24.
Дальнейшее развитие наступления привело к тому, что римляне,
запершись в крупных городах, прекратили организованное сопротивле¬
ние, и варвары могли беспрепятственно επί πολλής άδειας (Zos., III, 1)
совершать свои опустошительные набеги 25. Протяженность рейдов чрез¬
вычайно возросла. После парализации римской обороны летучие кава¬
лерийские отряды сарматов и их союзников имели полную возможность
за 8—10 дней достичь глубинных районов Далмации и Верхней Мезии.
Однако речь шла не только о разгроме обширных областей империи.
Судя по всему, варвары сделали попытку оторвать от Рима его иллирий¬
ские провинции. По свидетельству Аммиана, persultabat Illirycum furor
hostilis (XVII, 13,27) — «яростный враг рыскал по Иллирику». В наиболее
опасном положении оказались, естественно, области, расположенные у
самого Дуная, В своей речи к солдатам император Констанций говорил
впоследствии: «Мы пришли в Паннонии, чтобы, согласно велению вечного
бога, поддержать то, чему грозила погибель» (XVII, 13, 28). Из последую¬
щего рассказа Аммиана мы узнаем, что на римской территории появились
сарматские селения, на которые и обрушилось с яростью римское войско
после одной неудачной для сарматов битвы. Данные археологии, отно¬
сящиеся к IV в., также свидетельствуют о массовом проникновении сар¬
матов на правый берег Дуная. Даже если принять во внимание, что не¬
мало сарматов осело в Иллирике еще в первой половине IV в. (Origo
Const., 6, 32), то все же несомненно, что массовое проникновение сарма¬
тов за Дунай связано прежде всего с войной 357—359 гг., когда вслед за
воинами на новые земли двинулись и их семьи.
Перед лицом опасной угрозы император был вынужден двинуть в
Иллирик26 крупное войско, и сам стал во главе его (Zos., III, 2; Amm.
Mare., XVI, 10,20). Следуя на Средний Дунай, Констанций укрепил
горные проходы, ведущие в Рецию, а также, возможно, помог рецийским
войскам отразить нападение свевов. Марш на театр военных действий
23 Римская флотилия на Дунае к тому времени, очевидно, уже понесла поражение
пли во всяком случае была сильно дезорганизована.
24 Intercisa, т. II, Budapest, 1957, стр. 537; E. S i m e k, Keltove a Germani у na-
sich zemich, Brno, 1934, стр. 133.
25 О большой добыче, захваченной тогда варварами, свидетельствуют, в частно¬
сти, многочисленные находки монет императора Констанция на территории Чехии и
Словакии «Nalezy minei v cechach, na MoraVe a ve Slezsku», Praha, 1955, стр. 283 сл.
26 Понятие Illiricum, как известно, охватывало большой массив балкайо-дунай-
ских областей. В данйой статье речь идет о ядре иллйрийских провинций, располо-
жейномна Среднем Дунае (обе Паннонии, Валерия, Савия, Верхняя Мезия) и в райо¬
нах Далмации.

110
А. РБМБННИКОВ
и упомянутые оборонительные мероприятия заняли, понятно, немало
времени, и Констанций, покинув Рим 29 мая 357 г. 27 28, по-видимому, при¬
был в Иллирик не раньше конца июля.
К сожалению, наш главный источник Аммиан Марцеллин опускает
описание военных действий на Дунае летом и осенью 357 г. Но поскольку
он отмечает, что римляне разместились на зимовку в Сирмии (XVII,
12, 1), то очевидно, что к зиме 357/358 г. им уже удалось добиться пере¬
лома в ходе войны с варварами. Однако Аммиан, обычно столь ревнивый
к римским успехам, в данном случае даже мельком не упоминает о каких-
то крупных римских победах. Их, по-видимому, и не было, так как зимой
357/358 г. сарматы и квады вновь напали на римские владения, а затем
оказали упорное сопротивление наступающим римлянам, что было бы
невозможно, если бы летом и осенью 357 г. варвары понесли тяжелые
поражения. Правильнее всего будет предположить, что сарматы и квады
после неудачных для них столкновений отступили на свою территорию.
Их поредевшие отряды, лишенные единого командования, не могли ока¬
зать действенного сопротивления превосходящим силам римлян. На
стороне последних было еще и то преимущество, что они опирались на
ряд крепостей и баз, тогда как снабжение и маневр конных отрядов вар¬
варов были крайне затруднены в условиях вражеского контроля над ком¬
муникациями и наступавшей осенней распутицы.
Однако затишье на Дунайском фронте оказалось весьма кратковре¬
менным. С образованием на реке достаточно прочного ледяного покрова
сарматы и квады вновь активизировали свои действия: «пока август спо¬
койно проводил зиму в Сирмии, к нему являлись многочисленные вест¬
ники с удручающими сообщениями о том, что сарматы и квады..., соеди¬
нившись, делают набеги отдельными отрядами на обе Паннонии и Вторую
Мезию» (Amm. Marc., XVII, 12, 1). Нападения варваров были, по-види¬
мому, успешно отражены. В Иллирике к этому времени уже находились
многочисленные римские войска, к тому же в условиях суровой зимы воз¬
можности развертывания военных действий были резко ограничены.
Наступила весна 358 г. За истекшие 8—9 месяцев римляне восста¬
новили положение на Дунае. Но они уже давно усвоили ту истину, что
серьезную передышку можно получить, лишь нанеся удар по территории
самих варваров и подчинив их пограничные племена своему контролю 2В.
Поэтому на Среднем Дунае началась серьезная подготовка к вторжению
в земли сарматов и квадов. Из различных районов империи и особен¬
но из Галлии в Иллирик стягивались лучшие войска (Zos., Ill, 8, 3).
Представляет интерес вопрос о численности римской армии, со¬
средоточенной на Дунае для наступательных военных действий. Ам¬
миан Марцеллин (XVIII, 5, 2) сообщает, что «большая часть военных сил
была размещена в Иллирике». Вместе с тем как у Аммиана, так и у Ли-
бания (оба — современники, осведомленные относительно событий) при¬
водятся данные о численности римских войск в Галлии и частично на
Востоке. По сведениям Аммиана (XVI, 11, 2 и XVI, 12, 2), на галльском
фронте действовали две армии общей численностью в 38 тыс. человек,
по данным Либания (Or., XVIII, 49), они состояли из 45 тысяч, т. е. на
Рейне насчитывалось примерно 40 тыс. солдат и офицеров. Не меньшие
силы находились и на Востоке (Amm. Marc., XVIII, 9, 3) — одну лишь
Амиду защищало семь легионов. Правда, с персами уже с 356 г. шли мир¬
ные переговоры, но обстановка продолжала оставаться очень напряжен¬
27 О. S е е с k, Register der Kaiser und Päpste,, anno 357.
28 I. Müller-Seidel, Die Usurpation Julians..des Abtrünnigen im Lichte
seiner Germanenpolitik, «Historische Zeitschrift», München, t. 180 (1955·), 2, стр.231 —
232.

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
111
ной, и мир с персами могло обеспечить только наличие сильной армии.
Римские соединения дислоцировались также в Британии, Африке и
некоторых других районах.
Таким образом, римские силы вне пределов Иллирика составляли
минимум 80 тысяч человек солдат и офицеров полевой армии. Если пред¬
положить, что сосредоточенные на Среднем Дунае римские войска по своей
численности всего на 20 % превосходили силы армии, размещенные в дру¬
гих частях империи, то и тогда их численность достигала 100 тысяч че¬
ловек. Примерно столько же насчитывали и постоянные гарнизоны Ил¬
лирика. Конечно, в результате краха лимеса, перебежек, дезертирства
местные части должны были сильно поредеть. Но все же, по-видимому,
несколько десятков тысяч человек, своевременно отступивших или укрыв¬
шихся в больших городах и крепостях, теперь влились в состав главных
сил римской армии, предназначенных для контрудара по варварам.
Как явствует из хода военных действий весной и летом 358 г., план
римлян сводился к тому, чтобы бить врага по частям, нанося удары сво¬
бодным сарматам, квадам, лимигантам. Наличие в Иллирике разветвлен¬
ной сети дорог, сильных опорных пунктов и баз 29, помощь Дунайской
флотилии — все это давало возможность быстро перегруппировать силы,
осуществлять их снабжение продуктами и вооружением.
Первый удар предназначался племенам, обитавшим между Дунаем,
и Тиссой (то были прежде всего свободные сарматы). Действуя в этом
направлении, римляне стремились нанести поражение ядру сарматских
племен. Основная масса римских войск, предназначенных для наступле¬
ния за Дунаем, была сосредоточена, несомненно, в районе Сирмия: здесь
находился сам император (Philost., Hist eccl., IV, 10; Amm. Маге., XVIIr
12, 1); в своем описании Аммиан Марцеллин главное внимание уделяет
действиям именно этой части римской армии. Сухопутным войскам, рас¬
положенным в Сирмии и прилегающих местностях Второй Паннонии,
было придано большое количество военных кораблей (Amm. Маге., XVII,
12, 4). Таким образом, главный удар римляне наносили с юга на север,
имея в качестве исходной базы Сирмий — столицу Иллирика 30, важный
узел дорог. Вспомогательный удар наносился с территории Валерии.
Главные силы римлян выступили из Сирмия после весеннего равно¬
денствия 358 г., т. е. около начала апреля. По мосту, наведенному на су¬
дах, римляне успешно переправились на левый, сарматский берег Дуная.
Сарматы, очевидно, не ожидали столь раннего выступления противника
и еще не успели сосредоточить для обороны необходимое количество сил,
к тому же римские войска напали и с фланга, со стороны Валерии. В этих
условиях сарматам ничего иного не оставалось, как поспешно отступать
на север.
Однако довольно скоро силы сарматов начали возрастать. По·
словам Аммиана Марцеллина, варвары «пытались оказать отчаянное со¬
противление» (XVII, 13, 28), он говорит об их «нападениях» и «грозных
попытках сопротивления» (там же). Отступательные бои сарматов про¬
ходили в очень тяжелых условиях. Им приходилось обороняться на двух
фронтах, подвергаясь угрозе римского окружения. Поэтому можно верить
римскому историку, когда он говорит (пусть и с некоторым преувеличе¬
нием) о военных неудачах и тяжелых потерях сарматских племен. Импе¬
раторское войско продолжало продвигаться на север, следуя параллельно
Дунаю (ср. Вулич, ук. соч. стр. 374).
21 Cp. Е. G г е n, Kleinasien und der Ostbalkan in der 'wirtschaftlichen Entwick¬
lung der .römischen Kaiserzeit, Uppsala, 1941, стр. 95, 106.
30 «Историка народа JyTocnaBHje», Београд, 1953, т. I, стр. 49.

112
А. РЕМЕННИКОВ
В конце концов сарматы решились на генеральное сражение. Даль¬
нейшее отступление могло привести к полному опустошению их земель,
вместе с тем на помощь сарматам пришло наконец вспомогательное войско
квадов (Amm. Marc., XVII, 13, 28). План варваров сводился к тому, чтобы
атаковать римлян с нескольких сторон (XVII, 12, 7). Как можно заклю¬
чить из беглых высказываний Аммиана, сарматы и квады сражались
отчаянно, проявив в бою большое мужество. Тем не менее они понесли
тяжелое поражение. «Большинство было перебито, часть, которой уда¬
лось уцелеть, ускользнула по знакомым тропинкам» (XVII, 12, 9). Раз¬
гром варваров в этой решающей битве объясняется тем, что свободные
сарматы были уже сильно ослаблены и деморализованы, помощь же
квадов не могла быть очень значительной, так как им приходилось обес¬
печивать себя от нападений со стороны опорных пунктов противника на
римско-квадской границе.
Описанная выше битва произошла где-то на севере, вблизи владений
квадов, ибо сразу же после одержанной победы римляне, как сообщает
Аммиан, сконцентрировали силы и двинулись на землю восточных квадов
(XVII, 12, 9) 31. Однако воля варваров к продолжению борьбы была уже
подорвана, и несколько племен обратились к римлянам с просьбой о мире.
То были свободные сарматы, их соседи (восточные квады) и некоторые
другие племена, названия которых Аммиан не сообщает.
Поход был прерван. Начались сложные и длительные переговоры,
причем римляне по понятным соображениям стремились к заключению
мира отдельно с каждым племенем. Первый мирный договор был заклю¬
чен со свободными сарматами. Тяжелые поражения, понесенные этим пле¬
менем, сделали его верхушку склонной к далеко идущим уступкам. По
условиям мира сарматы возвращали всех римских пленных, представляли
заложников, а самое главное — становились вассалами империи, дав
обязательство неукоснительно выполнять приказания Констанция (Amm.
Marc., XVII, 12,11).
После этого дипломатического успеха римляне приступили к перего¬
ворам с квадами, трансюгитанами и каким-то сарматским племенем —
все они входили в межплеменное объединение, возглавляемое квадским
вождем Арагарием. Однако это объединение уже переживало распад, и
римлянам удалось заключить с квадами и сарматским племенем сепа¬
ратный мир. О содержании мирного соглашения с квадами ничего не
известно, что же касается сарматов, то они становились клиентами рим¬
лян и выдавали заложников (Amm. Marc., XVII, 12, 15).
Выход из войны свободных сарматов и восточных квадов с их союз¬
никами предопределил капитуляцию остальных племен, проживавших
в близлежащих районах. Со значительной долей риторики Аммиан со¬
общает: «... стали тесниться целыми толпами племена и цари, молившие
снять занесенный над их шеей меч» (там же, XVII, 12, 16). Мир с этими
племенами был заключен на условиях выдачи ими заложников и возвра¬
щения римских пленных. Цикл дипломатических переговоров завершил¬
ся новым соглашением со свободными сарматами.
Это племя некогда господствовало над сарматами-лимигантами. Одна¬
ко лимиганты (их иначе называли сарматами-рабами за их подчиненное
положение) восстали против своих угнетателей, отвоевали свободу и
даже изгнали свободных сарматов из мест их былого обитания. В период
успешных вторжений в римские земли оба племени выступали единодуш¬
31 По мнению К. Пача, во время этого похода римляне продвинулись до устья
р. Нитры. См. Patsch, Die quadisch-jhfeygische Kriegsgemeinschaft, стр. 5.Столь
глубокое проникновение в землю квадов кажется сомнительным, поскольку они бы¬
стро капитулировали и военные действия прекратились.

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
ИЗ
но. Но понесенные поражения привели к обострению межплеменных про¬
тиворечий, оживили старые раздоры. Племенная знать свободных сарма¬
тов, возглавляемая Зизаисом, попросила у римлян помощи и защиты
против своих «обидчиков». Римляне, заинтересованные в разжигании
вражды племен, охотно выступили в качестве «покровителей» свободных
сарматов (Amm. Marc., XVII, 12, 19). Последние в свою очередь еще раз
подтвердили свою верность Риму, а также, судя по последующему раз¬
витию событий, согласились оказать римлянам помощь в борьбе против
лпмигантов. Во главе племени был поставлен Зизаис, сторонник Рима32.
После всех этих дипломатических успехов, закрепивших их военные
достижения, римляне смогли продолжать свой поход вверх по Дунаю,
чтобы вывести из войны западных квадов. Перейдя на свой берег реки,
они совершили переход в Бригецион, первоклассную крепость, распо¬
ложенную у важной переправы через Дунай напротив владений квадов.
Базируясь на Бригеционе, римляне вторглись в квадские земли 33.Однако
силы были слишком неравны; напряжение предшествующей борьбы, не¬
давнее поражение сарматов и пришедших им на помощь квадских отря¬
дов — все это привело к быстрой капитуляции и западных квадов. Квад-
ская знать изъявила покорность римлянам и выдала своих детей в качест¬
ве заложников (там же, XVII, 12, 21).
Трудно сказать, сколько времени заняли события, начавшиеся первым
переходом римлян через Дунай. Но если принять во внимание большие
пространства, на которых развернулась борьба, сопротивление крупных
сил варваров, переговоры, то без преувеличения можно предположить,
что от выступления римлян из Сирмия до капитуляции западных квадов
прошло не менее 2—3 месяцев.
Римские победы над свободными сарматами и квадами в основном уже
предрешили благоприятный для империи исход войны на Среднем Дунае,
пбо главные силы противников Рима были разбиты и пошли на заключе¬
ние мира. Теперь римляне могли сосредоточить свое внимание на борьбе
с сарматами-лимигантами. Эти племена, видимо, представляли для рим¬
лян немалую опасность, так как Аммиан Марцеллин говорит о них с
большой ненавистью (XVII, 13, 1).
Походу на лимигантов предшествовали значительные военные приго¬
товления. Римляне решили не только «покарать» лимигантов, но и пере¬
селить их подальше от римских границ (там же, XVII, 13, 2). Император¬
ским войскам предстояла борьба против двух лимигантских племен, от¬
деленных друг от друга нижним течением Тиссы. Это обстоятельство об¬
легчало разгром противников поодиночке. Римское войоко было вновь
переброшено на юг. Оно сосредоточилось в северо-восточном углу Второй
Паннонии. Эта позиция давала римлянам возможность, опираясь на Сир-
мий, повести наступательные действия против амицензов и вместе с тем
ставила под угрозу вторжения территорию родственных им пицензов.
Однако амицензы были уже сильно ослаблены предшествующей борьбой,
деморализованы поражением их союзников и находились фактически в
состоянии изоляции. Даже пицензы не пришли к ним на помощь. Поэтому
амицензы согласились стать вассалами римлян (Amm. Marc., XVII, 13, 3).
Однако требование римлян переселиться в новые места обитания вы¬
звало их решительный протест. Тогда император Констанций предложил
амицензам явиться на правый берег Дуная в расположение римской
32 A m m. М а г с., XVII, 12, 20; Аврелий Виктор подтверждает это: apud eos
regem dedit (Caes., 42, 21).
33 Бригецион являлся наряду с Карнунтом главной оперативной базой на квад-
ском участке лимеса. Emanuel Sime k, Cechy a Morava za doby rimske, Praha, 1923,
стр. 162.
8 Вестник древней истории, № 3

114
Л. РЕМЕННИКОВ
армии. Он, -видимо, решил или склонить лимигантов к покорности, илв
жестоко расправиться с ними.
Амицензы пришли на переговоры крупным отрядом; они были во¬
оружены. Переговоры шли очень туго. Император убеждал сарматов по¬
кориться, но те колебались й не давали определенного ответа. Наконец,
убедившись в «несговорчивости» варваров, римляне напали на амицензов
(XVII, 13, 8). Сарматы сражались с упорством и героизмом. Но сопротив¬
ление их было сломлено. Последовала жестокая расправа, причем глав¬
ной жертвой солдатских зверств стало мирное население 84.
После разгрома амицензов римляне направились в поход против пи-
цензов. Это было последнее среднедунайское племя, еще продолжавшее
борьбу с Римом. Пицензы, учитывая крайнее неравенство сил, избрали
для обороны партизанские методы ведения войны (Amm. Marc., XVII,
.13, 19). Они рассредоточили свои силы, и римлянам, плохо знакомым с
местностью противника, было бы очень нелегко преследовать их летучие
отряды. Между тем уже близилось холодное время года, а откладывать
кампанию на будущую весну было опасно ввиду напряженного положения
как внутри страны, так и на других фронтах. Поэтому римляне обрати¬
лись за помощью к тайфалам и свободным сарматам. Жажда добычи и
стремление к расширению своих земельных владений обеспечили Риму
поддержку тайфалов; что же касается свободных сарматов, то для них
наступил желанный момент отомстить своим бывшим «рабам» и вернуть
некогда принадлежавшие им территории.
Пицензам были нанесены концентрические удары. Римляне наступали
с территории Верхней Мезии, свободные сарматы — с запада, из-за Тис¬
сы, тайфалы выступали со своих земель, расположенных восточнее Бана-
та, в прилегавшие к ним районы пицензов' (Amm. Marc., XVII, 13, 20).
Последние не смогли, по-видимому, оказать врагам действенного сопро¬
тивления, так как, по словам Аммиана, «свободные сарматы заняли земли,
противолежащие их местожительству» (там же). Римский историк очень
бегло рассказывает о ходе военных действий. Он, однако, отмечает, что для
последовавших вскоре переговоров с римлянами пицензы покинули ук¬
рывавшие их горные высоты (там же, XVII, 13, 22). Из этого можно за¬
ключить, что под натиском врагов пицензы вынуждены были отступить
в труднодоступные горные районы Северо-Западного Баната.
В конце концов, по настоянию собственной знати, пицензы капитули¬
ровали перед Римом. Они «согласились теперь повиноваться распоря¬
жениям и перейти в другие места обитания, спокойные и безопасные, где
не могла тревожить их война и не грозили внутренние раздоры» (там же,
XVII, 13, 23). Племя, таким образом, приняло основное римское требо¬
вание — переселиться в более отдаленные Места.
Аммиан, к сожалению, не указывает района, в котором пицензы посе¬
лились после ухода из Баната, не сообщает он ничего и о том, разделили
ли их изгнание родственные им амицензы. Однако часть лимигантов (во
всяком случае пицензы) ушла, несомненно, на север Венгерской низмен¬
ности (cp. Patsch, Die quadisch-jazygische Kriegsgemeinschait, стр. 5),
поскольку уже в следующем году лимиганты прибыли для переговоров
с императором в район Аквинка (Amm. Marc., XIX, 11, 8). Часть свобод¬
ных сарматов в свою очередь переместилась в Банат, поскольку в 370-егг,
объектом их нападения стала провинция Верхняя Мезия (там же,
XXXIX, 6, 15).
После капитуляции пицензов военные действия на Дунае прекрати¬
лись. Римская армия с триумфом вернулась в Паннонию 36. Поскольку 34 3534 Аммиан (XVII, 13, 12—18) дает яркие картины этих зверств.
35 A m m. М а г с., XVII, 13, 33; J u 1 i а n, Ер. ad Athen., 279 D.

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
115
речь шла о размещении на зимние квартиры, то, по-видимому, уже на¬
ступила поздняя осень 358 г. Казалось, что теперь на Дунае на долгое
время обеспечены мир и. спокойствие. Однако император Констанций не
спешил уходить из Сирмия, хотя на Востоке вновь развернулись военные
действия, а в самом Риме происходили волнения. Существенную роль
в этой задержке сыграла, конечно, наступившая зима. Но наряду с этим
была и другая, более важная причина — боязнь новых осложнений йа
Дунае (там же, XIX, 11, 1).
Эти осложнения не заставили себя долго ждать. Констанция, пребы¬
вавшего в Сирмии, вскоре известили, что лимиганты оставили отведенные
им места и заняли пограничную с империей область (там же). Аммиан
Марцеллин объясняет это перемещение сарматов их желанием снова на¬
пасть на империю (XIX, 11, 4). Разумеется, появление лимигантов вбли¬
зи римских границ создавало вновь реальную угрозу их вторжения, осо¬
бенно если учесть уже начавшуюся переброску римских войск с запада
на восток. В новых местах обитания лимиганты, ослабленные римля¬
нами, несомненно, испытали большие трудности, и, возможно, прежде
всего голод и нужда в зимних пастбищах заставили их приблизиться
к Дунаю (зима 358/359 г.).
Появление лимигантов крайне обеспокоило римлян. Развернулись
большие военные приготовления; римские войска сосредоточились в
провинции Валерии, сюда прибыл из Сирмия и сам император (Анин.
Marc., XIX, 11,4). К лимигантам были отправлены послы. Перед лицом
римской армии, - готовой возобновить войну, сарматы обещали полную
покорность и просили только допустить их к императору, чтобы изло¬
жить ему свои жалобы и пожелания (XIX, 11, 6). Император согласился
принять лимигантов на римском берегу. В апреле 359 г. он прибыл в
Аквинк 36, где и произошла встреча, превратившаяся в кровавую резню.
Большое количество вооруженных лимигантов переправилось на
правый берег Дуная. Император, стоя на высоком трибунале, обратился
к ним с речью. Но тут один из сарматов издал боевой клич и толпы сар¬
матов, подняв боевое знамя, обрушились на императора и его окруже¬
ние (XIX, 11, 10). Однако на помощь Констанцию устремилось распо¬
ложенное поблизости римское войско. Крайнее неравенство сил привело
к тому, что сопротивление лимигантов было быстро сломлено и битва вы¬
лилась в беспощадное избиение варваров (XIX, И, 14).
Трудно сказать, чем был вызван этот взрыв, принесший гибель тыся¬
чам сарматов. Аммиан Марцеллин склонен видеть в нападении варваров
на императора выполнение какого-то заранее продуманного плана. Одна¬
ко это маловероятно. Лимиганты, чрезвычайно ослабленные предшествую¬
щей борьбой, уже согласились на римские условия, и вряд ли они пошли
бы сознательно на неминуемую гибель, грозившую им при столкновении
с превосходящими силами римлян. Скорее всего, они бросились в битву
в стихийном порыве охватившего их отчаяния и негодования, увидев
в непосредственной близости от себя главного виновника своих бедствий
(cp. Patsch, Die quadisch-jazygische Kriegsgemeinschaft, стр. 5).
Таким образом, война 357—359 гг. окончилась тяжелым поражением
варваров Среднего Дуная. Хотя резервы Рима иссякли, у него все же еще
36 Аммиан здесь явно ошибочно говорит об Ациминке, расположенном во Вто¬
рой Паннонни, тогда как, по его же словам, опасности подверглась Валерия, куда и
направился император с армией. Но в Валерии находился именно Аквинк, узел воен¬
ных дорог и оплот римлян в борьбе против сарматов (W. Tomaschek, Aquiticum,
RE, т. I, стб. 333). Римские укрепления в районе Аквинка были в свое время возведе¬
ны даже на территории варваров. Th. Р е к а г у, Aquincum, «Das Altertum», т. 3
(1957), II, стр. 115.
8*

1.16
А. РЕМЕННИКОВ
нашлись значительные силы для активных действий; мобильная армия
империи в середине IV в. по организации и вооружению стояла выше вар¬
варов, что и дало римлянам возможность совершить на территорию про¬
тивника целый ряд смелых вторжений. Существенную роль в поражении
варваров сыграли непрочность их коалиции и обострение межплеменных
противоречий, последовавшее в результате военных неудач. Римские до¬
стижения в войне 357—359 гг. в известной степени обусловила и непо¬
следовательная позиция квадо-сарматской знати. Варварская верхушка
с неохотой шла на огромные материальные жертвы, которых требовала
борьба на собственной территории; часть знати была довольно тесно
связана с империей и после первых же поражений варваров активно
выступила с проримских позиций.
Военные события 350-х годов занимают важное место в истории вар¬
варских вторжений в Римскую империю. После длительного периода
мира вновь развернулся мощный натиск придунайских племен — искон¬
ных врагов империи. Отряды варваров опустошили огромные террито¬
рии Иллирика, нанесли сокрушительный удар по римскому Дунайскому
лимесу. Своей борьбой сарматы и квады сковали на два года главные силы
римской армии. Они помогли устоять прирейнским германцам; именно
сосредоточение римской армии на Дунае повело к возобновлению персид¬
ской войны и к большим успехам персидской армии 37.
Положение на Среднем Дунае в 360-х годах источниками освещается очень
плохо. Однако несомненно, что дальнейший рост социальных движения
в империи и особенно активное участие народных масс Подунавья в
37 A. Christensen, L’Iran sous les Sassanides, Copenhague, 1944, стр. 238·

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
117
восстании Прокопия 38 39 создавали благоприятные условия для возоб¬
новления борьбы сарматов и кпадов. Их вдохновляла и дальнейшая акти¬
визация племен на Рейне, в Германии, Африке. Напряженное поло¬
жение на Дунае сложилось уже в период правления императора Юлиана
(361—363 гг.) зэ. После смерти Юлиана натиск варваров на всех границах
Римской империи резко усилился. Аммиан Марцеллин, характеризуя
сложившуюся тогда обстановку, писал: «В это время во всем римском мире,
как по боевому сигналу труб, поднялись самые свирепые народы и стали
переходить ближайшие к ним границы. Галлию и Рецию одновременно
грабили аламанны; сарматы и квады — обе Паннонии; пикты, саксы,
скотты и аттакотты терзали непрерывными бедствиями Британию. Австо-
рианы и другие маврские племена сильнее обычного тревожили Африку.
Фракию грабили разбойничьи шайки готов» (Amm. Marc., XXVI, 4, 5).
Таким образом, в 360-х годах сарматы и квады вновь напали на придунай-
ские провинции.Судя по замечанию Либания(Ог., XVI 11,260), то была целая
волна кавалерийских набегов. Об обострении обстановки на Среднем
Дунае свидетельствует и усиление там фортификационной деятельности,
падающее на середину 360-х годов 40. Однако поскольку авторы, касаясь
дунайских дел, ограничиваются лишь беглыми упоминаниями, можно
предположить, что новые нападения сарматов и квадов все же не достиг¬
ли размаха вторжений 350-х годов и постепенно пошли на убыль.
В начале 370-х годов положение Римской империи стало еще более
критическим. На Рейне продолжалась упорная борьба с германскими пле¬
менами, опустошавшими Галлию. Усилилась угроза и на Востоке, где
развернулось большое наступление персов 41. В этих условиях римское
командование прилагало большие усилия к тому, чтобы справиться с об¬
становкой. На наиболее опасные участки перебрасывались дополнитель¬
ные силы, развернулось энергичное сооружение пограничных укреплений.
Предметом особых забот римлян стал среднедунайский лимес. Здесь ре¬
монтировались старые укрепления, возводились новые, причем римское
командование вновь делало попытки создать укрепленные пункты на
территории самих варваров 42. Одно из таких укреплений римляне стали
возводить в земле квадов. Это, естественно, вызвало большое недовольст¬
во варваров (Amm. Marc., XXIX, 6, 2). Несмотря на жалобу последних
самому императору Валентиниану, было решено ускорить строительство,
для чего в Валерию был направлен некто Марцеллиан, молодой и само¬
надеянный человек (там же, XXIX, 6, 4). Его деятельность и дала толчок
к взрыву. Марцеллиан возобновил постройку укрепления, не взирая
пп па какие просьбы царя квадов Габиния. Мало того, он пригласил к
свое Габиния на обед и предательски его убил, рассчитывая, очевидно,
запугать варваров. Однако эффект от этого злодеяния оказался ро¬
ковым для римлян. «Слух об этом преступном деянии,— рассказывает
Марцеллин,— распространился повсеместно и ожесточил как квадов,
гак и соседние племена» (XXIX, 6, 6). Между тем в это время происходи¬
ло восстание в Африке и значительные силы из Паннонии и Мезии были
направлены на его подавление. Данное обстоятельство, как на это указы¬
38 Г. Л. Курбатов, Восстание Прокопия (365—366), ВВ, XIV (1958),
стр. 19 сл.
39 S t e i n, Sarmaticus, RE, Dessau, ILS, III, 8945.
40 Sandor S о p го n i, Adatok a valentinianuskori belyegesteglak jdôrendjebez,
•Archaeologiai Ërtesitô'», t. 85, № 1, стр. 52; слл.; CIL, III, 3653, 5670, 10596.
41 CMH, t. I, 1924, стр. 225.
42 О предмостных укреплениях римлян на квадской земле см. Jan Filip, Pra-
vëké Ceskoslovensko, Praha, 1948, стр; 292. Bedrich S v о b о d a, Über das Nachleben
der römischen Kultur im mittleren Donaubecken, Limes Romanus Konferenz Nitra,
Bratislava, 1959, стр. 108 сл.

118
А. РЕМЕННИКОВ
вает Зосим (IV, 16), и создало предпосылки для квадо-сарматского втор¬
жения в Иллирик.
Поздним летом 374 г. отряды сарматов и квадов перешли римскую
границу. Время для нападения было выбрано очень удачно. Римские
гарнизоны в Иллирике были сильно ослаблены; в придунайских провин¬
циях не ожидали нападения, и массы сельского населения находились в
поле, собирая урожай (Amm. Marc., XXIX, 6, 6). Натиск был произведен
крупными силами, причем Аммиан Марцеллин подчеркивает дружное
взаимодействие сарматов и квадов (там же). Под ударами варваров, ви¬
димо, сразу же пали многие сторожевые башни и мелкие укрепления.
Однако наличие на римском берегу сильных крепостей и больших городов
могло привести к резкому ослаблению натиска варваров. Но, как отме¬
чает Зосим (IV, 16), местные формирования не имели никакого желания
оборонять города, мало того, многие солдаты выступили как союзники
варваров и, по словам Зосима, «досаждали местностям, расположенным
еще далее от реки, не менее, чем варвары» ( τοϊς ένδοτέρω του ποταμού το'ποις
ονχ ήττον ή οΐ βάρβαροι παρενοχλούντων). Поддержка со стороны местных
войск, несомненно, стала важнейшей основой последующих успехов сарма¬
тов и квадов.
Римская верхушка (в том числе высшие офицеры) была охвачена пани¬
кой. Представители знати разбегались 43; в плен к варварам едва не по¬
дала дочь императора Констанция, направлявшаяся на бракосочетание
с Грацианом. По мнению Пача 44, объектом квадо-сарматских вторжений
на этом начальном этапе стали лишь Вторая Паннония и Верхняя Мезия.
Однако из описаний Аммиана Марцеллина и Зосима (IV, 16) скорее яв¬
ствует, что нападения сразу же приняли повсеместный характер (ср.
также Themist. Or., XIV, 182 с). Этим, в частности, объясняется паника,
одватцвшая римлян, и дезорганизация римской обороны. Но несомнен¬
но, что Пацнония и Мезия стали главными направлениями наступления
варваров, поскольку именно отсюда были взяты войска для переброски
в. Африку.
Гдавнуго силу сарматов и квадов составляла кавалерия, и, судя по
высказываниям Аммиана, стремительные кавалерийские рейды стали
основной формой их борьбы с Римом. Постепенно круг набегов все более
расширялся. Вдохновленные успехом и богатой добычей, в войну втягива¬
лись новые массы варваров. Районы вторжений подвергались сокруши¬
тельному разгрому. «Квады с сарматами... уводили в плен мужчин и жен¬
щин, угоняли скот, злобно радуясь грудам пепла сожженных селений,
страданиям убитых жителей, которых истребляли без всякой пощады,
нападая на них врасплох» (Amm. Marc., XXIX, 6, 8).
Огромный фронт разделился на два направления: Паннонско-Вале-
рийское и Мезийское. В Валерии и обеих Паннониях варвары решитель¬
но теснили римлян. Эквиций, главнокомандующий в Иллирике, был вы¬
нужден отступить в глубь Валерии. Римляне, видимо, стремились закрыть
дорогу в Италию, удержать за собой глубинные районы Иллирика, как
базу для контрнаступления. Отход Эквиция повел, конечно, к дальней¬
шему развалу лимеса, однако крупные города на Дунае продолжали удер¬
живаться римлянами.
Варвары, одержав значительные успехи, уже ставили перед собой
более крупные задачи, направленные на овладение опорными пунктами
римлян и истребление резервов противника. Острие их наступления на¬
43 Монетная находка из Jabing’a, датируемая 374 г., связана, очевидно, с этим по¬
спешным бегством; cp. Vaientinianus, RE, стб. 2185.
44 Patsch, Die quadisch-jazygische Kriegsgemeinschaft, стр. 15.

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
119
правилось на Сирмий 45, уже с давних пор являвшийся главной базой
римлян при их вторжениях в сарматские земли 46. Между тем в Сирмии
также царила паника; и находившийся там глава гражданского управле¬
ния Иллирика Секст Петроний Проб уже собирался бежать из города.
Лишь вмешательство представителей местной верхушки заставило его
отказаться от своего намерения и принять меры к защите Сирмия (Ашш.
Marc., XXIX, 6, 11). Оборонительные сооружения Сирмия спешно ремон¬
тировались, с ближайшего поста в город вызвали когорту стрелков.
Принятые меры и отсутствие у варваров достаточно сильной осадной
техники заставили их оставить план взятия города, тем более что их силь¬
но стесняла добыча (там же, XXIX, 6,12). Обойдя Сирмий, Сарматы напра¬
вились на север, по направлению к Валерии. Этот марш варваров обычно
объясняют тем, что они стремились расправиться с Эквицием, одним из"
виновников гибели Габиния. Этот мотив, конечно, имел некоторое значе¬
ние. Однако главной целью поворота на север против Эквиция было, не¬
сомненно, стремление помешать римлянам укрепиться и собраться с си¬
лами. Вместе с тем движение крупного сарматского отряда в тылу паннон-
ско-валерийского лимеса вело к дальнейшей дезорганизации его обо¬
роны.
Чтобы прикрыть глубинные районы Иллирика и предотвратить обход
полуразрушенного лимеса значительными сарматскими силами, римляне
направили против варваров два легиона, которые Аммиан именует Пан-
нонским и Мезийским 47. Это был довольно крупный отряд пехоты. Ядро
сарматского войска, несомненно, состояло из конницы, о чем свидетельст¬
вует стремительность их действий, сила удара, хорошая осведомленность
о противнике (Amm. Marc., XXIX, 6, 14). Трудно судить о соотношении
сил сторон, однако уверенность римлян в победе даже силами одного
легиона (XXIX, 6, 13) свидетельствует о том, что не может быть и речи
о каком-то значительном численном перевесе варваров над римлянами.
По истечении некоторого времени противники сблизились. Б самый
канун сражения римские легионы вступили в соперничество, стремясь
поодиночке атаковать варваров (XXIX, 6, 13). О происшедшем вскоре
бое Аммиан сообщает следующее: «...проницательные сарматы, не ожидая
обычного сигнала к битве, напали сначала на Мезийский легион и, пока
солдаты среди смятения мешкотно брались за оружие, многих убили.
С возросшей смелостью они прорвали боевую линию Паннонского легиона
и, раздробив силы отряда, вторичным ударом едва не истребили всех;
лишь немногих спасло от смерти поспешное бегство» (XXIX, 6, 14).
На основании этого описания ход боя может быть реконструирован
следующим образом. Легионы двигались на варваров, следуя на некото¬
ром расстоянии друг от друга, причем впереди шел Мезийский легион.
Торопясь быстрее вступить в бой с противником, римские части, по-ви-
димому, не уделили серьезного внимания разведке и боевому обеспечению
марша. Поэтому появление сарматского отряда оказалось неожиданным
для римлян; в рядах Мезийского легиона вспыхнула паника. Сарматы,
видя это, с хода атаковали римлян и разгромили мезийцев, даже не успев¬
ших встать в боевой порядок. Гибель легиона, однако, позволила паннонцам
выиграть время и построиться в боевую линию. Это, по всей вероятности,
46 Что ставило, в частности, под угрозу важнейшую военную дорогу вдоль Дуная,
см. Patsch, Die quadisch-jazygische Kriegsgemeinschaft, стр. 19.
46 SHA, vita Maximini duo, XIII, 3; Herod., VII, 2.
47 Мезийским легионом был, возможно, один из двух легионов (IIII Flavia или
VII Claudia), постоянно находившихся в Верхней Мезии. С'м. Е. Ritterling,
Legio, RE, т. XII, стб. 1366.

120
А. РЕМЕННИКОВ
заставило и сарматов произвести некоторые перестроения, чтобы создать
кулак, способный прорвать строй противника.
Следующий этап сражения начался с атаки сарматского отряда на
Паннонский легион. Моральный уровень последнего был подорван по¬
ражением мезийцев, сарматы, напротив, были воодушевлены своим успе¬
хом. Их удар против немногочисленных рядов Паннонского легиона ока¬
зался неотразимым 4S. Боевой порядок паннонцев был прорван, силы
раздроблены. Последующим ударом сарматы завершили свою победу.
Заключительный этап боя свелся к бегству уцелевших римских солдат
и их преследованию победоносным врагом.
Таким образом, в этом встречном бою римляне потерпели решительное
поражение. Главной причиной такого, исхода была раздробленность их
сил, возникшая из-за упадка дисциплины и недооценки противника.
Роковую для римлян роль сыграло и отсутствие у них в этом бою кава¬
лерии, способной противостоять сарматской коннице. Что же касается
сарматов, то они продемонстрировали дальнейшее развитие своего боево¬
го мастерства * * 48 49 *. Верно оценив обстановку, варвары действовали с боль¬
шой решительностью, смело наступали на противника, хорошо маневри¬
ровали на поле боя.
Поражение римлян резко ухудшило их военное положение. Активность
римлян в Иллирике была надолго парализована, и легионы, принужден¬
ные отсиживаться в больших городах, не могли воспрепятствовать еще
более широкому опустошению сельских местностей (Zos., IV, 16). На
лимесе, по-видимому, держались лишь самые значительные крепости,
такие, как Карнунт, Бригецион, но в целом граница была открыта- для
вторжений новых квадо-сарматских отрядов. Протяженность их рейдов
значительно возросла, и глубинные районы Иллирика стали ареной войны
и грабежа.
Иной характер носили военные действия в Верхней Мезии. Свободные
сарматы совершили на территорию этой важнейшей житницы Рима 69
ряд сильных вторжений. Однако римская оборона оказалась здесь го¬
раздо более стойкой. Произошли многочисленные столкновения, и, не¬
смотря на свою храбрость, сарматы несли поражения (Themist., Or., XIV,
182 с) и каждый раз были вынуждены отступать на свою территорию
(Âmm. Marc., XXIX, 6, 15). Неудачи значительно ослабили наступатель¬
ный порыв варваров, но их отряды все же продолжали нападать на римские
границы. Однако и эти попытки не увенчались успехом; римляне прочно
удерживали линию Мезийского лимеса.
Сарматские неудачи в Мезии объясняются тем, что римляне обороняли
здесь сравнительно узкий и хорошо укрепленный участок фронта 51.
Гористый и лесистый характер Верхней Мезии затруднял действия сар¬
матской конницы, и, видимо, не случайно упоминает Аммиан о страхе вар¬
варов перед римскими засадами в глуши лесов (XXIX, 6, 16). Немало¬
важную роль сыграло и то обстоятельство, что римские войска в Верхней
Мезии возглавил талантливый и энергичный полководец—будущий импе¬
ратор Феодосий (Amm. Marc., XXIX, 6, 15).
В конце концов здесь начались римско-сарматские переговоры, ко¬
торые и привели к заключению мира между римлянами и сарматами
48 О силе натиска кавалерии сарматского типа см. Fr. А 11 h е i ш, Niedergang-
der alten Welt, Fr. am Main, 1952, т. I, стр. 24.
48 В. Д.· Блаватский (Очерки военного дела а античных государствах Се¬
верного Причерноморья, М., 1954, стр. 114 слл.) убедительно.показывает рост боевой
мощи сарматских племен, в первые века н. э;
, 60 М. Г р б и б, Централна Срби)а у римеко доба, Београд, 1956, стр. 31,
- w D. Tudor, Gamizoane 'Romane pe maluFbänä tean al · Dunärii în secolHÎ' IV e. n«.
SCIV, 1958, IX, № 2, стр. 373 сл. · ■

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ С РИМОМ
121
Баната. Аммиан Марцеллин не сообщает, когда именно был заключен
мир. Однако, повествуя о том, что сарматы охотно выполнили его условия,
он говорит: «И тем более охватил их страх, что для охраны Иллирика
прибыли большие силы галльской армии» (XXIX, 6, 16). Известно, что
эти передвижения римских войск произошли весной 375 года. Таким об¬
разом, к этому времени мир уже был заключен. Трудно сказать что-
либо об условиях мирного договора, но поскольку римляне ограничи¬
лись пассивной обороной, даже не вступив на территорию противника,
то можно предположить, что условия мира вряд ли были чрезмерно тяже¬
лы для свободных сарматов Баната52.
В период вторжений варваров на территорию Иллирика крупные силы
римской армии во главе с императором Валентинианом находились в
Галлии 63. Узнав о событиях на Среднем Дунае, Валентиниан решил было¬
немедленно двинуться в иллирийские провинции. Однако стояла уже
поздняя осень, и под воздействием его приближенных поход был отло¬
жен до весны (Amm. Маге., XXX, 3,3). Наступившие холода делали
очень затруднительным как передвижение, так и снабжение армии. Серь¬
езные опасения римлян вызывала и возможность нового нападения ала-
маннов.
Весной 375 г. (как считают, не ранее 9 апреля)53 54 император, заклю¬
чив мир с аламаннами, выступил с войском из Трира и направился на
Средний Дунай. Походу в Иллирик предшествовала основательная под¬
готовка; с императором шло многочисленное войско (Socr., IV, 31; Soz.,
VI, 36). По несколько риторическому свидетельству Созомена, сарматы
ingentem numerum copiarum ас apparatus magnitudinem comperissent —
«узнали о громадной численности войск и широком размахе (военных)
приготовлений». Когда императорская армия приближалась к Карнун-
ту, ее встретило сарматское посольство. Это была, конечно, делегация сар¬
матов, обитавших между Дунаем и Тиссой, так как со свободными сар¬
матами Баната уже был заключен мир. Поражение свободных сарматов
в Верхней Мезии сильно обескуражило их соплеменников. Бои, напря¬
женные и длительные марши ослабили также и силы сарматов,
нападавших на обе Паннонии и Валерию сразу. К тому же огромные по¬
тери 357—359 гг. нанесли их резервам непоправимый урон. Зимой 374—
375 г. и ранней весной 375 г. нападения сарматов, по-видимому, пошли
на убыль, а прибытие в Иллирик главных сил римской армии оконча¬
тельно склонило их в сторону мира.
Сведения о состоявшихся переговорах слишком скудны, чтобы судить
об их результатах. Во всяком случае было достигнуто перемирие, причем
в основу будущего мирного договора клалась уплата сарматами денежной
контрибуции. После завершения предварительных переговоров импера¬
тор возобновил марш и прибыл в Карнунт.
После выхода из войны всех сарматских племен римляне могли сосре¬
доточить свои силы для борьбы против квадов. План римлян сводился
к тому, чтобы напасть на противника с двух сторон: из Карнунта и Аквин-
ка (ср. Patsch, Die quadisch-jazygischo Kriegsgemeinschait, стр. 24).
Первый удар по квадам был нанесен из Кариунга, откуда в земли варваров
вторгся полководец Меробавд с отрядом пехоты (Amm. Mare., XXX, 5,
13). Сам Валентиниан с главными силами, ядро которых, по-видимому,
составляла кавалерия (ср. Patsch, там же), быстро двинулся в Аквиик. Здесь
53 Patsch (Die quadisch-jazygischo Kriegsgemeinschait, стр. 22) считает без
должных к тому оснований, что они стали федератами.
53 Его штаб-квартирой был Трир. CTh, IV, 17, 1.
54 О. S e е с k, Zur Chronologie und Quellenkritik des Ammianus Marcellinus,
«Hermes», t. XLI (1906), стр. 526.

122
А. РЕМЕННИКОВ
при помощи многочисленных судов был наведен мост, по которому рим¬
ская армия, переправившись на левый берег Дуная, двинулась на север
против квадов.
Квады были захвачены врасплох появлением императорского войска,
так как их внимание отвлек Меробавд, да и Аквинк прилегал непосред¬
ственно к сарматским землям, а не к владениям квадов, и последние, воз¬
можно, считали, что задача римлян сводится прежде всего к опустошению
земель их бывших союзников. Продвижение римлян шло успешно, квады,
так и не оказав им организованного сопротивления, укрылись в глубине
гор. Аммиан сообщает, что, опустошив земли квадов, император вернул¬
ся назад, не потеряв из своей армии ни одного человека (XXX, 5, 14).
Это, конечно, преувеличение, но несомненно, что потери римлян в этом
походе были невелики.
Описанный выше поход при его удачном исходе был все же по сущест¬
ву довольно скоротечным рейдом, ибо император даже не сделал попытки
преследовать квадов в глубине их владений. Аммиан отмечает, что в
Аквинке, куда возвратились римляне, их «захватила быстро наступившая
осень» (там же). Это и было главной причиной поспешного отхода римлян
на свою территорию. Вместе с тем Валентиниан значительно переоценил
свои успехи, так как вскоре после возвращения из рейда он уже планиро¬
вал перемещение войск в Галлию (Ашш. Marc., XXX, 5, 17). Пробыв не¬
которое время в Аквинке, Валентиниан затем направился в Саварию,
избранную им под зимние квартиры. Этот город, не представляя сильной
крепости, тем не менее был достаточно велик для размещения значитель¬
ных масс войска и занимал выгодное стратегическое положение. Однако
в Саварии император находился недолго. Невзирая на позднее время года
и усталость войск, он быстрым маршем вновь двинулся к Дунаю и прибыл
в Бригецион (XXX, 5, 15). Эта перегруппировка римской армии была
вызвана намерением, опираясь на Бригецион Б6, совершить новое втор¬
жение в землю квадов.
Смысл этих действий убедительно объяснен Пачем: римляне, недо¬
оценив силы противника, слишком рано покинули территорию восточных
квадов и не оказали поддержки Меробавду, который, по-видимому, на¬
толкнулся на упорное сопротивление. Но напряженное положение,
как кажется, сложилось и на некоторых других участках дунайской гра¬
ницы, так как, следуя в Бригецион, Валентиниан усиливал гарнизоны
придунайских крепостей и фортов (Amm. Marc., XXX, 5, 15).
При появлении в Бригеционе главных сил римской армии, квады,
лишенные союзников и сильно истощенные предшествующей борьбой,
обратились к римлянам с просьбой о мире. Нехватка продовольствия,
распутица (Amm. Marc., XXX, 6, 2), а в еще большей степени эпиде¬
мия чумы (там же, 6, 4) сделали и для римлян крайне затруднительным
продолжение войны. Они охотно приняли квадских послов. Завязавшие-
■ся переговоры носили очень напряженный характер 5в. В ходе их импера¬
тор Валентиниан пришел в страшную ярость и, потрясенный, скончался
почти на глазах у варваров (ноябрь 375 г.). Смерть императора прервала
переговоры, продолжение военных действий стало также невозможным.
Наведенный через Дунай мост был разобран, Меробавда поспешно ото¬
звали на римскую территорию (Amm. Marc., XXX, 10, 2).
Войны 350—370 гг. имели большое историческое значение. Вторжения, 55 * * *55 Возможно, в связи с этим здесь и были произведены небольшие строительные
работы. См. L. Barcdczi, Brigetio, Budapest, 1951, стр. 16.
и A m m. М а г с., XXX, 6, 2—3; S о с г., IV, 31; S о z., VI, 36. Сократ и Со¬
ломен ошибочно говорят здесь о сарматах.

БОРЬБА ПЛЕМЕН СРЕДНЕГО ДУНАЯ'С РИМОМ
123
варваров Среднего Дуная серьезно подорвали экономику Иллирика 57,;
нанесли огромный невосполнимый урон населению сельских местностей,
поставлявших лучшие кадры для римской императорской армии * 88. Средне¬
дунайский лимес и система глубинной обороны оказались в значитель¬
ной степени парализованными. Постоянные гарнизоны Иллирика понесли
огромные потери, революционные настроения в их среде резко усилились.
Таким образом, главная, иллирийская база римлян, служившая одновре¬
менно тылом нижнедунайского фронта и плацдармом на подступах к Ита¬
лии, была подорвана в самый канун решительной борьбы 378—410 гг.
Квадо-сарматские вторжения содействовали активизации варваров на
Нижнем Дунае, они облегчали борьбу западных германцев и персов, край¬
не осложняя и ухудшая общее военное положение империи. Нападения
сарматов и их союзников неоднократно притягивали к иллирийской гра¬
нице главные силы римской армии, и жестокая борьба на огромном фронте
содействовала постепенному истощению ее кадров.
Войны с Римом потребовали и от варваров Среднего Дуная крупных
человеческих жертв и больших материальных потерь. Однако у варваров,
хотя и замедленным темпом, продолжало развиваться производство и во
2-й половине IV в. Взамен утраченных торговых связей укрепились но¬
вые; так, росла торговля с германскими областями 69. Ожесточенная
борьба с Римом ускоряла у варваров процесс социальной дифференциа¬
ции; в руках знати скопились большие богатства.
Главной ударной силой рассмотренных выше войн были сарматские
племена. Аммиан поэтому при описании вторжений говорит преимущест¬
венно о сарматах, об их «полчищах» (XXIX, 6, 15), тогда как квады для
него народ «теперь вовсе не страшный». Другие авторы: Созомен (VI, 36),
Сократ (IV, 31), Фемистий (Ог, IV, 57а), касаясь событий 350—370 гг.,
также повествуют исключительно лишь о борьбе с сарматами. Ведущая
роль сарматов сказалась прежде всего в том, что их фронт охватывал при¬
мерно 2/3 всего среднедунайского лимеса. Во время войны 357—359 гг.
римляне были вынуждены провести против них четыре похода, дать три
крупных сражения. Повторное выступление лимигантов зимой 358—
359 г. почти на год задержало на Дунае главные силы римской армии.
В жестокой борьбе с Римом племена Среднего Дуная не только нанесли
ему огромный урон. Вопреки всем усилиям римлян они сумели отстоять
свою независимость. Правда, варварам Среднего Дуная не удалось до¬
биться решительных результатов; не им достались и плоды пришедшей,
наконец, победы варваров над Римом. Тем не менее сарматы и их союзни¬
ки внесли большой вклад в дело сокрушения Римской империи, выступив
как авангард великого переселения народов.
57 L i Ъ а п., Ог., XXIV, 12.06 инфляции в Паннонии IV в. см. Е. B.Thomas,
Über die römische Provinz Pannonien, «Das Altertum», t. 2 (1956), вып. 2, стр. 118.
68 E. M. Штаерман, Этнический и социальный состав римского войска на
Дунае, ВДИ, 1946, № 3, стр. 256 слл.
88 Vojtech Ondrouch, К hospodärsko-kulturnym stykom Slovenska v dobe
rimskeho panstwa v podunajsku, «Historicky casopis», т. II, 1954, № 2, стр. 250.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
К 10-ЛЕТИЮ СО ДНЯ СМЕРТИ Н. А. МАШКИНА
15 сентября 1960 г. исполняется десять лет со дня смерти Николая Александро¬
вича Машкина. №.. А. Машкин скоропостижно скончался в возрасте пятидесяти1 лет
в расцвете творческих сил, полный кипучей энергии и творческих замыслов.. Полно¬
стью отдаваться любимому делу — занятиям античной историей — ему довелось
в*общеМ йедолго, с момента постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 16 мая 1934 г.
о преподавании гражданской истории, восстанавливавшего историю как науку. Но и за1
шестнадцать прожитых им затем лет он успел сделать для советской науки об антич¬
ности удивительно много. Деятельность его была чрезвычайно многосторонней;
Н. А. Машкин широко известен в нашей стране и за рубежом как крупный учений,,
историк-марксист, автор и редактор многочисленных исследований по античной исто¬
рии. Вместе с тем-он был опытным, талантливым педагогом и вел большую научно¬
организаторскую работу.
Научные интересы Н. А. Машкина лежали прежде всего в области римской исто¬
рии..Он много работал над изучением-общих вопросов истории Рима, над созданием
общйх курсов и занимался в то же время исследованием отдельных проблем и частных
вопросов1.
В 1938 г. совместно е В. С, Сергеевым Н. А. Машкин разработал и опубликовал
материалы, касавшиеся древнего Рима, в связи с обсуждением схемы издания «Исто¬
рии древнего мира», а в 1939 г. вышло из печати его краткое пособие к университетскому
курсу «Историй древнего мира», переведенное впоследствии на армянский язык. Осо¬
бое йесто-в ряду этих работ принадлежит «Истории1 древнего Рима»— книге, допущен¬
ной Министерством высшего образования СССР в качестве учебника для исторических
факультетов государственных университетов и педагогических институтов, выдержав¬
шей четыре переиздания (1947,1948, 1949 и 1950 гг.). Сокращенное и несколько перера¬
ботанное, с учетом новых данных' науки, издание этого учебника вышло под редакцией
А. Г. Бокщанина в 1956 г. и остается поныне лучшим учебным пособием для студентов-,
изучающих историю древнего Рима. В книге последовательно излагается ход разви¬
тия Рима — от первых поселений па месте будущего мирового города до падения Рим¬
ской империи — и дается его объяснение с позиций марксистско-ленинской методо¬
логии. Н. А. Машкин показывает, что все явления общественной, политической и куль¬
турной жизни Рима имели своей подосновой рабовладельческий способ производства.
Красной нитью проходит в книге мысль о том, что подлинными творцами истории яв¬
ляются народные массы, и притом не только одного Рима,но всей Италии и всего Сре¬
диземноморского мира, что движение общества вперед происходит в борьбе классов.
Разработка вопроса о социально-политических движениях представляет собой безу¬
словную удачу автора. Однако Н. А. Машкин не ограничивается очерком социально-
экономического и политического развития римского общества, но сообщает также све¬
дения по истории культуры, тесно увязывая развитие культуры с развитием обще¬
ства« подчеркивая ее самостоятельное значение. Очень удачно разработан, сложный во¬
прос происхождения христианства и закономерности превращения его в мировую ре¬
лигию. Всё это значительно увеличивает научную ценность книги.
Достоинство учебника составляет не только строго научное освещение проблем,
но и введение таких разделов, которых не содержал ни один советский учебник
по древнему Риму,— источниковедческого, историографического и посвященного
систематическому изложению римского права..
Характерной особенностью всех учебных пособий, принадлежащих перу
Н. А. Машкина, в первую очередь «Истории древнего Рима», является отсутствие схе¬
матизма, использование и приведение в систему большого конкретно-исторического
материала и доступная форма изложения.
Н. А. Машкин, в противовес романоцентристской точке зрения« распространенной
в буржуазной науке, рассматривал историю Римского государства как историю всех

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
125
-составляющих его частей. Много внимания уделил он изучению Римской Африки.
И здесь его интересовали в первую очередь вопросы классовой борьбы и отражение ее
л идеологии. Еще в 1935 г. в журнале «Историк-марксист» появилась его большая
работа «Движение агонистиков». Разработанная Н. А. Машкиным концепция со¬
циальной сущности этого крупного движения народных масс эпохи Поздней Римской
империи и его религиозно-идеологического характера является и в настоящее время
гаиболее научно обоснованной. Позднее, в статьях, напечатанных в «Вестнике древней
истории»,— «Агонистики, или циркумцеллионы в кодексе Феодосия» (1938) и «К вопро¬
су о революционном движении рабов и колонов в Римской Африке» (1949)—Н. А. Маш¬
кин убедительно опроверг искажающие характер этого движения концепции, рас¬
пространенные в буржуазной историографии. Уже после смерти автора в ВДИ были
напечатаны его статьи «Городской строй Римской Африки» и «Из истории африканских
городов во II—III вв. н. э.». Основные положения этих работ— характеристика муни¬
ципального землевладения, эволюции городских магистратур и др.— продолжают
сохранять научное значение и служат отправным пунктом для дальнейших исследо¬
ваний. Названные статьи были частью большого труда по истории .Римской Африки,
завершению которого помешала внезапная смерть Николая Александровича..В рамках
той же темы следует рассматривать и статьи, посвященные Карфагену,— «Карфа¬
генская держава до Пунических войн» и «Последний век пунического Карфагена»,
опубликованные в ВДИ.
Н. А. Машкину принадлежит еще ряд работ, написанных в разное время 1,.по раз¬
личным, но весьма существенным вопросам истории Рима: статья «Из исто¬
рии римского гражданства», освещающая понятие римского гражданства и показы¬
вающая распространение его в Римском государстве; работы: «Римские политические
партии в конце II и в начале I вв. до н. э.», в которой дана характеристика оптиматов
и популяров как представителей различных политических течений, боровшихся во¬
круг аграрного вопроса и вопроса о демократизации Рима; «Эсхатология и мессиа¬
низм в последний период Римской республики», где устанавливается связь указанных
течений с социально-политическими чаяниями низших слоев населения, в период кри¬
зиса Республики; «Социальные движения в первые дни после смерти Цезаря», «Третий
ценз императора Августа» и «Август и сенаторское сословие». Несмотря на разнообра¬
зие тем, все названные работы посвящены одному и тому же периоду истории Рима —
II—I вв. до н. э.— и служат цели изучению социально-политической и идеологической
борьбы накануне падения республики и установления империи в форме принципата.
Много лет отдал Николай Александрович, изучению истории принципата. Резуль¬
татом этой кропотливой и упорной исследовательской работы явилась его докторскад
диссертация «Принципат Августа», успешно защищенная в 1942 г. Впоследствии,
в 1949 г., в итоге дальнейшей работы «Принципат Августа» появился в виде фунда¬
ментальной монографии, удостоенной позднее Сталинской премии. Выход этой
книги в свет был крупнейшим событием на советском историческом фронте.
Монография в силу важности темы и глубины ее разработки привлекла внимание
всей , научной общественностями была признана выдающимся произведением советской
исторической науки. Н. А. Машкин творчески применил марксистско-ленинскую
теорию государства к исследованию одной из сложнейших проблем римской истории-^
проблемы происхождения и сущности принципата. Труд написан с почти исчерпы¬
вающим учетом отечественной и доступной в то время зарубежной литературы и на
использовании широкого круга разных групп источников. Особенно следует отметить
плодотворную работу с надписями и монетами, часть которых впервые была введена
в научный оборот Николаем Александровичем. В этой книге автор показал высокое
мастерство исследования.
Основные проблемы принципата были определены автором в подзаголовке книги —
«Происхождение и социальная сущность». Предпосылки принципата Н. А. Машкин
видит и сложной социальной истории II — I вв. до н. э. Выявление предпосылок прин¬
ципата, его генезиса составляет содержание «Введения» и первой части монографии,
имеющих самостоятельное научное значение и содержащих интересные наблюдения
и оригинальные выводы. Рассматривая кризис Римской республики, Н. А. Машкин
раскрывал социальный смысл и значение движений свободной бедноты и рабов в соро¬
ковые годы I в. до н. э. и, в частности, по-новому оценил деятельность Клодия, руко¬
водившего движением люмпен-пролетарских слоев города.
Выясняя социальную сущность власти Юлия Цезаря, Н. А. Машкин по-новому
рассмотрел вопрос о сходстве цезаризма и бонапартизма и показал их внутренние прин¬
ципиальные различия.
Большое внимание уделено в книге гражданским войнам после смерти Цезаря.
В противовес укоренившемуся в буржуазной науке, начиная с Моммзена и кончая
Саймом и Момильяно,мнению об этом периоде как об «эпохе революций» Н.А.Машкин,
исходя из марксистско-ленинского учения о революции, на основе тщательного изу¬
1 Список трудов Н. ,А. Машкина см. ВДИ, .1950, № 4, стр. 193—195.

126
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
чения источников, пришел к выводу о том, что «период 44—30-х годов —это время
борьбы различных группировок за военную диктатуру, т. е. за пути подавления со¬
противления трудящихся» (стр. 297). Он показал также, что и в период гражданских
войн аграрный вопрос оставался актуальным, что в основе действий представителей
социальных прослоек римско-италийского общества лежала борьба между крупным
и мелким землевладением, столь характерная для эпохи Республики.
Второй, основной раздел монографии посвящен политической форме и социальной
сущности принципата. Выясняя характер власти Августа, Н. А. Машкин особенно-
подробно останавливается на юридическом ее оформлении, тщательно изучает поли¬
тическую терминологию и значение правовых категорий. Этот детальный анализ юри¬
дических основ принципата, несомненно, интересен. Однако в нашей литературе
справедливо указывалось на некоторую переоценку Н. А. Машкиным значения пра¬
вового оформления власти Августа.
Наиболее ценная часть книги — характеристика социальной политики Окта-
виана Августа. В результате подробного рассмотрения огромного материала Н. А.Маш¬
кин пришел к заключению о том, что принцепс опирался на различные группы класса
рабовладельцев, но основной его опорой была армия. Принципат характеризуется
в монографии как определенный этап в развитии римского цезаризма (стр. 605). Важ¬
ным и очень хорошо аргументированным выводом является выяснение классовой
направленности принципата: вся внешняя и внутренняя политика Августа служила
цели консолидации класса рабовладельцев и укрепления рабовладельческого строя.
«Принципат Августа», будучи серьезным научным трудом, является вместе с тем
интересной, живо написанной книгой. Сложные теоретические проблемы решаются
на массе конкретного исторического материала, поданного так мастерски, что перед
читателем возникает яркая, чуждая схематизма картина жизни римского общества
во всем ее многообразии. Исторические деятели в изображении Н. А. Машкина — эта
живые люди, наделенные страстями и характерами.
Неизменным был интерес Николая Александровича к проблемам историографии.
Им написано много обзоров и рецензий на труды отечественных и зарубежных историков
ческая°глава во 2-м издании «Истории древней Греции» В. С. Сергеева. Об исключи¬
тельном внимании к историографическим вопросам свидетельствуют и соответствую¬
щие главы его учебника по истории древнего Рима и подробный разбор многочислен¬
ных исследований о принципате в монографии «Принципат Августа».
Исследовательские труды Н. А. Машкина хорошо известны и за пределами нашей
Родины. Его «История древнего Рима», «Принципат Августа» и статьи о Римской Аф¬
рике рецензировались в странах народной демократии, а также во Франции, Англии,
Италии и получили положительную оценку. Учебники по истории древнего Рима пе¬
реведены на венгерский, польский, чешский и немецкий языки, и их переводы выдер¬
жали по два издания; «Принципат Августа» переведен на немецкий, венгерский, поль¬
ский и итальянский языки.
Н. А. Машкин вел также большую редакторскую и переводческую работу. Сов¬
местно с А. В. Мишулиным он отредактировал 2-е издание «Истории древней Греции»-
В. С. Сергеева, был редактором монографии А. Б. Рановича «Восточные провинции
Римской империи в I—III вв.», редактировал перевод III и V томов «Истории Рима»-
Т. Моммзена.
Научно-исследовательская работа Н. А. Машкина была тесно связана с его педа¬
гогической деятельностью.Свои глубокие и разносторонние знания, свой опыт иссле¬
дователя Николай Александрович передавал многочисленным ученикам. Преподава¬
ние древней истории было начато им в 1934 г. на Историческом факультете Москов¬
ского государственного университета.Одновременно в течение ряда лет он преподавал
и в Московском институте философии, литературы и истории им. Чернышевского.
С 1943 г. вплоть до своей смерти Н. А. Машкин состоял профессором и заведовал ка¬
федрой древнего мира Исторического факультета МГУ.
Николай Александрович очень любил педагогическую работу и придавал ей боль¬
шое значение. Ему приходилось работать и на стационаре и на заочном отделении. Спе¬
цифика обоих отделений требовала особого подхода к учебному процессу, и Н. А. Маш¬
кин занимается разработкой методических материалов. Совместно с Д. Г. Редером пуб¬
ликует он «Методические указания для заочников к программе по истории древнего
мира», «Программы и методические указания для заочников пединститутов» и учебно¬
методическое пособие для студентов-заочников по «Истории древнего мира». В помощь-
заочному образованию были опубликованы его спецкурс «История Римской империи»
и сборник по заочному образованию «Построение истории древнего мира». Никола¬
ем Александровичем была разработана также программа курса «История древней
Греции и Рима» для исторических факультетов университетов и педвузов, содержа¬
щая научную периодизацию античности и намечавшая основные проблемы античной
истории.
Профессор Н. А. Машкин выступал с обзорными лекциями перед слушателями
Высшей партийной школы при ЦК КПСС. Две из них — «Основные проблемы исто¬

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
127
рии древней Греции» и «Основные проблемы истории древнего Рима» были опубли¬
кованы. В «Вестнике высшей школы» Николай Александрович выступил со статьей
«Преподавание истории древнего мира в университетах», а для ВДИ им была напи¬
сана передовица «О подготовке кадров специалистов по истории древнего мира», в ко¬
торой была подчеркнута актуальность этого вопроса и указаны пути подготовки высоко¬
квалифицированных историков-марксистов, занимающихся изучением древности.
Именно этой задаче и была подчинена вся работа кафедры истории древнего мира, ко¬
торой руководил Николай Александрович. Он настойчиво требовал от студентов-антич-
ников изучения древних языков, чтобы будущие историки могли свободно пользовать¬
ся источниками в оригинале. Кафедра истории древнего мира установила постоянный
контакт с кафедрой древних языков Исторического факультета МГУ, и тексты для
аудиторного и внеклассного чтения сочинений античных авторов подбирались с уче¬
том этих требований. Большое место в учебном плане занимали спецкурсы и спецсе¬
минары, а также занятия вспомогательными дисциплинами — греческой и латинской
эпиграфикой, палеографией и папирологией. Сам Николай Александрович читал об¬
щий курс истории Рима, а в последние годы перешел к занятиям со специализирую¬
щимися студентами и аспирантами. Он вел семинары но «Res gestae divi Augusti», по
истории Римской империи эпохи Антонинов, по кризису III в. и др. Его занятия всег¬
да будили мысль слушателей, стимулировали их к самостоятельной постановке и ре¬
шению научных вопросов. С первых же просеминарских занятий студенты приучались
к внимательному чтению и критике, к непременному знакомству с научной отече¬
ственной и зарубежной литературой. Большой интерес вызывали у слушателей его
спецкурсы — по истории римского права, по Поздней Римской империи и особен¬
но по истории образования римских провинций, построенные на основе глубокого
изучения разнообразных источников и критического освоения концепций других
ученых. Этот спецкурс затем подготовлялся к печати, но не увидел света из-за смерти
автора.
Будучи ученым широкого кругозора, с увлечением занимавшимся и экономи¬
ческими проблемами, и социально-политической историей, и римским нравом, и фило¬
софией, и другими областями римской культуры, Николай Александрович поддержи¬
вал в воспитанниках кафедры интерес к смежным дисциплинам, в первую очередь
к археологии, поощряя их участие в археологических экспедициях.
На кафедре истории древнего мира установилась хорошая традиция, согласно
которой специализирующиеся по истории древности студенты и аспиранты непременно·
посещали заседания кафедры, Сектора древней истории Института истории Академии
наук СССР и ученого совета Истфака МГУ, на которых стояли вопросы, связанные-
с античностью. На факультете под руководством членов кафедры успешно работала
античная секция Научного студенческого общества. Все это расширяло и углубляло-
знания студентов,вводило их в курс научных проблем, развивало вкус к научно-иссле¬
довательской работе.
Четкая и серьезная работа кафедры и кабинета древнего мира обеспечивала студен¬
тов высококвалифицированной консультацией, библиографическими справками и не¬
обходимой научной литературой.
Много сил и внимания отдавал Николай Александрович своим аспирантам. Ог¬
ромная эрудиция позволяла ему руководить подготовкой аспирантов, работающих над
диссертациями разнообразной тематики. Они охватывали проблемы падения Западной
Римской империи, истории и образования, римских провинций: Галлии, Ахайи, Егип¬
та, взаимоотношений Рима с Северным Причерноморьем,римско-италийских отноше¬
ний в эпоху Республики, проблемы историографии и др.
Много учеников профессора Машкина успешно защитили кандидатские диссер¬
тации и преподают теперь в вузах Москвы, Свердловска, Воронежа, Новозыбкова
и других городов.
Н. А. Машкин сочетал напряженную и плодотворную исследовательскую и пре¬
подавательскую работу с большой организаторской работой. Помимо руководства
кафедрой истории древнего мира первого вуза страны, на нем лежали обязанности
заместителя главного редактора «Вестника древней истории», члена Всесоюзной
аттестационной комиссии по истории при Министерстве высшего образования, а с
1948 г. и заведующего Сектором древней истории Института истории Академии
наук СССР.
Большой заслугой Н. А. Машкина было сплочение всех сил научной обществен¬
ности в единый коллектив советских античников.Кафедра истории древнего мира МГУ
под его руководством стала одним из важнейших центров антиковедения в нашей стра¬
не. Вошли в обычай объединенные заседания университетской кафедры и Сектора древ¬
ней истории Института истории. К участию в этих заседаниях постоянно привлека¬
лись работники педагогических вузов и других научных учреждений Москвы и специ¬
алисты, приезжавшие с периферии. Широкому обсуждению подвергались на этих засе¬
даниях статьи и рецензии, предназначавшиеся к опубликованию в «Вестнике древней
истории». Являясь заведующим Сектором древней истории, Н. А. Машкин был душой
больших коллективных работ — второго тома «Всемирной истории» и академического

128
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
-издания «Древняя Греция». К этому следует добавить его энергичное активное сот¬
рудничество с Издательством Академии наук СССР, позволившее увидеть свет многим
трудам по тематике античности.
Николай Александрович был настоящим беспартийным коммунистом, всегда ста¬
вившим интересы дела, общества выше своих личных интересов и удобств.
Его научная и общественная деятельность была примером патриотического слу¬
жения своему народу, своей Родине. Это проявлялось не только в исключительно че¬
стном отношении к своему делу и в интенсивности его труда, но и в политической за¬
остренности его научного творчества.
Плодотворная научная и педагогическая деятельность Н. А. Машкина была от¬
мечена Советским правительством: в 1945 г. он был награжден орденом «Знак Почета».
Благодарную память о Николае Александровиче Машкине—крупном ученом,
замечательном педагоге, талантливом организаторе науки,а также обаятельном и доб¬
рожелательном человеке, навсегда сохранят все, кто работал с ним и учился у него.
ОБ ИЕРОГЛИФЕ 2-Т
В Государственноммузееизобразительныхискусств имени А. С. Пушкина хранят¬
ся фрагменты саркофага египетского сановника, по имени §рзГр'лг-Мг^, жившего,
по-видимому, в так называемый первый переходный период.
Фрагменты были приобретены В. С. Голенищевым в Ахмиме во время его'путешест-
вия по Египту зимой 1888/89 г. и в 1911 г. поступили в ГМИИ х.
Надписи на фрагментах содержат большой список названий заупокойных прино¬
шений. Среди других групп знаков, при помощи которых переданы эти названия, имеет-
—ся группа (А). Контекст не оставляет сомнения в том, что данную группу
4
вт
следует читать 1-5 зг 4 «хлеб 5^г 4 (порции)». Следовательно, знак
должен здесь читаться как 5§г. Название данного сорта хлеба, 1-5 ёг,
в больших списках заупокойных приношений Древнего и Среднего цар¬
ства стоит, как правило, между терминами р 5 (-«г)б (сорт хлеба или пе¬
ченья) и (лук или чеснок). Такое же место занимает анализируемая
групца и на фрагменте ГМИИ.
Иероглиф тл на саркофаге §рё)-р^-Мп№ изображает голову животного, напомина¬
ющую голову животного, которое египтяне считали воплощением бога Сета. Это же,
или похожее на него животное египтяне связывали е другим божеством, с богом Аш,
упоминаемым на памятниках Раннего и Древнего царств, а также на памятниках гре¬
ческого периода. На последних в качестве детерминатива к имени богаАш ставится
иероглиф, изображающий животное Сета £*£1 (см. Wb, I, 2О21). Среди древнейших
изображений египетских богов имеются изображения бога Аш в виде человека с
головой животного Сета 1 2.
Препятствием для отождествления иероглифа , начертанного на саркофаге
Spëj-pw-Mnw, со словом §§г является то обстоятельство, что божество, с которым мы
связываем этот иероглиф, носит имя 5 s (Аш), а не ’ёг. Известно, однако, что в списках
заупокойных приношений некоторые слова нередко пишутся сокращенно. Часто при¬
меняет сокращенные написания отдельных слов и писец списка на саркофаге Spsj-pw-
1 ГМИИ I 1а 5336, 5337. Фрагменты саркофага Spâj-pw-Mnw полностью публи¬
куются в моей монографии, посвященной изданию египетских саркофагов ГМИИ (в пе¬
чати).
2 RT, II, табл. XXII, 179. См. также Hilda Petrie, Egyptian Hieroglyphs of
•the First and Second Dynasties, L., 1927, табл. II, № 44. О боге Аш см. Н. Bonnet,
Reallexikon der aegyptischen Religion, В., 1952, стр. 55, и указанную там ли¬
тературу, а также: A.Erman, Die Religion der Aegypter, В.— Lpz, 1934, стр. 350;
K. Set h e, Urgeschichte und älteste Religion der Aegypter, Lpz, 1930, стр. 24, § 30;
J.. E. Q u i Ь e 11, Archaic Objects, II, Le Caire, 1904, табл. 8—9.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
129
Haw3 4. Особенно часто писец этого списка опускает г, например в словах
trp «гусь», 1гр «вино», г часто опускается в конце слова. Это явление имеет
место еще в текстах Древнего царства и, как известно, рассматривается учеными как
факт не только графического, но и фонетического порядка: опущение г в конце
слова нередко указывает на то обстоятельство, что египтяне в ряде случаев, начиная
с периода Древнего царства, не произносили звук г в конце слова *.
Наличие иероглифа в списке заупокойных приношений на саркофаге Spsj-
pw-Mnw, возможно, объясняется этим же фактом. Иными словами, возможно, что
писец списка на данном саркофаге применил иероглиф <тД , читавшийся, по-видимо¬
му, как 5 §, вследствие того, что название определенного сорта .хлеба 1-5 §г произно¬
силось в это время египтянами без конечного г, хотя письмо в большинстве случаев
и сохранило более древнее полное написание этого названия. В ряде списков заупокой¬
ных приношений, относящихся как к периоду Древнего царства, так и к более позд¬
нему времени, название указанного сорта хлеба пишется без конечного г (т. е. 1-5 в)6.
Аналогичный иероглиф употреблен, по-видимому, и в списке заупокойных прино¬
шений на саркофаге, относящемся к концу Древнего царства, в том же самом названии
Ий «хлеб, 5§г»:
Приведенная группа иероглифов (Б) дана в зарисовке в труде Юнке¬
ра, посвященном раскопкам в Гизе®. По поводу иероглифа , явля¬
ющегося здесь, на саркофаге Mrjjlb детерминативом к слову 5 sr, Юнкер
пишет: «Das Deutzeichen hinter 43 7 * 9 =t-5§rist nicht sicher zu deuten; in
Frage kämen an sich ftgt, das häufiger verwendet wird und nur zu
О
Û
£
о
&
5sr gehört, oderein \s=S *, das das Brot selbst wiedergegeben soll, viel¬
leicht als flachen Fladen, wie Giza IV, Taf-. 16, Text S. 89; aber unser
Zeichen will zu keiner der Formen passen.* Vergleiche auch die Zeichen¬
form in der Liste der H'fhwfw, Annales Serv., XVI, S. 265 ff» (ук. соч., стр. 150).
Благодаря данным списка заупокойных приношений на саркофаге Spsj-pw-Mnw
получает, по-видимому, свое разрешение вопрос о том, что изображает иероглифу*
в списке заупокойных приношений на саркофаге Mrjjlb. тЛ
Если форма этого иероглифа правильно передана в указанном выше труде, мы,
по-видимому, имеем здесь дело с таким же иероглифом, как и на саркофаге Spsj-pw-Mnw,
т. е. с иероглифом, воспроизводящим голову животного, в образе которого египтяне
почитали бога Аш.
И. Г. Лившиц
3 Подробнее об этом см. в упоминавшейся выше моей монографии.
4 См., например, W. Czermak, Die Laute der ägyptischen Sprache.
Eine phonetische Untersuchung. I. Die Laute des Alt-und Mittelägyptischen, Wien,
1931, §§ 61 и 130, II. Die Laute Neuägyptischen, Wien, 1934, § 153.
5 См., например, G. J é q u i e г, Tombeaux de particuliers contemporains de
Pepi II, Le Caire, 1929,стр. 72, рис. 81; табл. VI, XII, XVI; ср. P. L а с au, Sarcophages
antérieurs au Nouvel Empire, I, LeCaire, 1904, стр. 25 (саркофаг № 28009 из Ахмима),
и др.
6 Н. Junker, Gîza, VIII, Wien, 1947, рис. 72.
7 Цифрой 43 Юнкер обозначает здесь порядковый номер названия H sr, указываю¬
щий на место, которое данное название занимает в стандартном большом списке заупо¬
койных приношений.
9 Вестник древней истории, № 3

130
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ПОСВЯТИТЕЛЬНАЯ НАДПИСЬ АРТЕМИДЕ ЭФЕССКОЙ,
НАЙДЕННАЯ В ПАНТИКАПЕЕ В 1949 ГОДУ1
При раскопках Пантикапея под руководством В. Д.гБлаватского в 1949 г. была най¬
дена древнегреческая надпись, посвященная богине Артемиде 1 2 Эфесской, вырезанная
на фрагменте бронзовой пластинки архаическим шрифтом VI в. до н. э. (рисунок).
Бронзовая пластинка представляет фрагментированную ручку или рукоятку, закап¬
чивающуюся как бы двумя листиками или петельками удлиненной формы; у нижнего
из этих листиков нижний край отломан. Назначение этой ручки или рукоятки нам не
вполне ясно.
Размер пластинки: длина — 7 см, длина верхнего листика — 5 см, длина нижне¬
го листика ■— 6 см; ширина: правой стороны рукоятки — 0,5 см, левой стороны верхне¬
го листика — 1,3 см, нижнего листика — 0,5 см, верхнего листика — 0,8 см. Размер
букв — 1—2 мм.
Надпись на бронзовой пластинке, глубоко вырезанная рездом, следующая:
Σών (άΐ/έ#ηκεν) Άρτέμι 5 6Εφέα[ηι]... (см. рисунок). 1-й вариант: Сон (посвятил) Арте¬
миде Эфесской..., т. е. имя Сон может стоять в именительном падеже. 2-й вариант: (Та¬
кой-то) (посвятил статую Сона) Артемиде Эфесской, т. е. имя Сон может стоять и в ви¬
нительном падежеэ. Пропуск глагола άνέ&ηκεν часто встречается в посвятитель¬
ных надписях, а может быть, они стоял на отбитой части пластинки.
У Гомера (II.,1, 117; Od., V, 305; XIX, 300) мы встречаем имя прилагательное σώς=
αόος из σάος со значением «здоровый, невредимый» и «несомненный, решенный». Имя
Σώος в именительном падеже встречается на свинцовой табличке, найденной в 1860 г.
на о. Эвбее, около Стиры4. На о. Эвбее было найдено очень много таких табличек с име¬
нами, причем на некоторых табличках под вновь написанными именами виднелись бук¬
вы других, стертых имен. Эти таблички могли служить или жребиями, или тессерамн.
Точное назначение их неизвестно. У Павсания в его «Описании Эллады» в главе о Лако¬
нике (III, 7, 1) мы встречаем Соос как имя отца прославленного героя Эврипонта, по
имени которого весь род стал называться Эврипонтидами. Известен также герой Σάος,
Σάων, Σάμων, сын Гермеса и Рены, или Фраке, которая считалась олицетворением
острова Рены, или Самофракпи5.
Второе слово надписи Άρτέμι стоит в дательном падеже от’Άρτέμις, Άρτέμιδος
(также встречается Αρτέμιος), Άρτέμι и т. д. Такая же форма может быть и зва¬
тельным падежом, но с другим ударением—т. е. ’Άρτέμι, как мы встретили в одной
посвятительной стихотворной надписи с о. Пароса "Άρτέμι оо! τόδ(ε) άγαλμα . и
т. д. (Roehl, ук. соч., 402).
1 Надпись хранится в Отделе экспедиций ГМИИ и находится в экспозиции зала
Греческих колоний юга СССР.
2 В. Д. Блаватский, Раскопки Пантикапея, КСИИМК, XXXVII, 1951,
стр. 224.
3 Ср. посвятительную надпись Аполлону Фаномаха, поставившего статую своего
отца (IOSPE, II, 9).
4 Н. Roehl, Inscriptiones Graecae Antiquissimae praeter Atticas in Attica reper¬
tas, Berolini, 1882, 372/357.
6 D. H a 1., I, 61, 84; D i о d., 5,48; A r i s t., in schol. Ap. Rh., I, 917, из W. P a-
p e, Wörterbuch d. griech. Eigennamen, т. II, 3-е изд., Braungschweig, 1884,
стр. 1336, ZapioS-päy.y], cp. TjvYj, стр. 1306; RE, т. II, Cabiri, IV.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
131
Начертание 5Артель встретилось раньше, во-первых, в посвятительной надписи
Артемиде Эфесской времени Левкона, найденной в Пантиканее (ИАК, 63, № 1,
стр. 109); во-вторых, на о'бломке поддона чернолакового сосуда IV в. до н. э., най¬
денного на горе Митридат в 1867—1868 гг. и хранящегося в Эрмитаже за № П
1867/68—15®. На других фрагментах чернолаковых сосудов IV в. до н. э., найден¬
ных там же, мы встречаем начертание АР — ТЕ (Толстой, ук. соч., 173), АР — ТЕМ
(там же, 184), АРТ (там же, 163) и АР (там же, 175). В известной фанагорийской
надписи Ксеноклида, сына Посия, IV в. до н. э. (ЮЭРЕ, II, 344) дательный падеж
’Артё(иб1 пишется полностью. В одной архаической надписи, найденной в Танагре,
родит, падеж — ’АртараБо!;7.
Третье слово надписи 5Е<рёо[г,1] Эфесской должно быть согласовано с •’Артели, т. е.
стоять в дательном падеже, поэтому мы добавляем несохранивпшеся две буквы—и
подписную йоту.
Прочитать это слово как £-&т)оеч (Блаватский, ук. соч., стр. 224) нельзя, так как,
во-первых, в посвятительных надписях употребляется глагол ачогтННади «посвящать»,
а не тиЬни, который имеет значение «класть, ставить, назначать»; во-вторых, третье
лицо аог. ш<1. асС от глагола тНЬнн было бы ё&трсе», а не ЭДтдоеч. В данном же
случае должно было бы стоять (ЛовЫ, ук. соч., 403, 407 и др.). Это неточное
транскрибирование надписи произошло оттого, что древнее начертание буквы ф было
принято за начертание буквы ф.
В древнейших греческих надписях (бустрофедон) о. Феры VII в. до н. э. (БоёЫ,
ук. соч., 377, 463, 492) мы наблюдаем начертание £ как кружочек с крестом внутри. Та¬
кое начертание держится в VI и V вв. до н. э. наряду с обычным начертанием @— кру¬
жочка с горизонтальной палочкой— перекладинкой.Начертание же <р в древнейших над¬
писях о. Феры состоит из двух знаков букв П и Н (там же, 412, 455). Такое же начерта¬
ние посредством двух знаков в половине VI в. до н. э. мы встречаем в надписях о. Ме¬
лоса (ЙоеЫ, ук. соч., 412). Позднее мы находим на о. Фере и в других местах Греции
начертание <р уже однозначное, т. е. кружок, перечеркнутый вертикальной линией ф
(таи же, 372/134, 470). Такое же, или обычное начертание мы наблюдаем и в других
надписях Греции, начиная с VI в. до н. э.8. Это же мы видим и в Пантикапейской над¬
писи на бронзовой пластинке.
О том, как культ Артемиды Эфесской мог быть занесен в наше Северное Причер^
номорье, есть интересное замечание у Павсания (VII, 2, 6—9). Он говорит, что в Дидй-
мах поклонение Артемиде Эфесской совершалось ранее, чем поселились там ионяне.
Он не согласен с Пиндаром, утверждавшим, что храм Артемиды основали амазонки,
отравляясь походом на Афины и на Фесея. Павсаний же считает, что святилище осно¬
вано Коресом и Эфесом, а женщины из племени амазонок, как и многие другие, прихо¬
дили и жили около этого святилища, умоляя богиню о защите. Легендарность амазо¬
нок не подвергается сомнению, но в этом замечании Павсания может быть и доля
истины. Почитательницы культа Артемиды Эфесской, обитавшие в Скифии, вернувшись
доиой, распространили его на своей родине, а оттуда и в Причерноморье. Большое
количество монет 9 с изображением Артемиды и посвятительные надписи богине под¬
тверждают выше сказанное. Во всех больших городах, как свидетельствуют лапидар¬
ные и керамические посвятительные надписи, существовали храмы Артемиды как с
эпитетом Эфесской, так и с другими эпитетами.
В Гермонессе (ИАК, вып. 49, стр. 63, № 1) и в Горгишши 19 в IV в. до н. э. были
храыы Артемиде Эфесской, о чем говорят нам найденные там посвятительные надписи.
В IV же веке до н. э., при Перисаде, в окрестностях Фанагории, между Ахтанизовкой
п Темрюком, Ксеноклид Посиев посвящает храм Артемиде, именуемой в надписи «Агро-
терой» (ЮЭРЕ, II, 344). В Танаисе во II в. н. э. богине Артевшде, владычице, дав обет
и достигнув цели, посвящает надпись Парфенокл, сын Эрота (там же, II, 421).
В Ольвии11 и Херсонесе12 также чтили богиню Артемиду, свидетельством чего являются
лапидарные и керамические надписи, найденные там.
Но самое большое количество надписей, посвященных Артемиде, падает на акро¬
поль Пантикапея — гору Митридат в Керчи. Количество известных нам и лапидарных,
9 И. И. Толстой, Греческие граффити, М.— Л., 1953, 76.
7 Roehl, ук. соч., 170; здесь мы встречаем начертание р такое же, как в нашей
надписи, с нижней наклонной хастой. См. там же, 373 и 393.
8 W.L. Lar fei d, Handbuch d. gricch. Epigrapbik, I, Lpz, 1907, табл. III.
9 П. О. Бурачков, Общий каталог монет, принадлежащих эллинским коло¬
ниям, существовавшим в древности на северном берегу Черного моря, Одесса, 1884,
табл. XXII, 168—170; XXIII, 15, 21.
10 В. В. Латышев, Неизданные Горгиппийские надписи, ИАК, вып. 37,
стр. 36 сл.
11 IOSPE, т. I, 190 — III—II вв. до н. э.; Толстой, ук. соч., 20—V в.
ДО Н. 3.
12 Т о л с т о й, ук. соч., № 85 — римского времени.
9*

132
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
и керамических надписей равно десяти, причем все они найдены на акрополе Панти¬
капея. Эти надписи в хронологическом порядке следующие. Лапидарные надписи:
1) архаическая надпись Артемиде Эфесской на бронзовой пластинке, найденная в 1949 г.
(Блаватский, ук. соч., стр. 224); 2) посвятительная надпись сына Киринова за свою
дочь Итию при Перисаде I—IV в. до н. э., найденная в 1833 г. (IOSPE, II, И); 3) по¬
святительная надпись Артемиде Эфесской времени Левкона — IV в. до н. э., найденная
на северном склоне горы Митридат (ИАК, вып. 63, стр. 118—119, № 10); 4) посвятитель¬
ная надпись на жертвеннике, найденном в Пантикапее (там же, стр. 109, № 1); 5) по¬
святительная надпись Артемиде царя Фарнака—I в. до н. э., начертанная на прямо¬
угольной базе от статуи, найденной в 1949 г. в слоях III в. н. э. (Блаватский, ук.соч.,
стр. 225). Керамических надписей на фрагментах чернолаковых сосудов IV в. до н. э.,
найденных на горе Митридат в 1867—1868 гг., нам известно пять 1Э.
Находка на акрополе Пантикапея десяти посвятительных надписей Артемиде,
причем трех из них с эпитетом Эфесской, без сомнения, указывает на то, что здесь, на
акрополе, высился храм Артемиде Эфесской, существовавший, судя по надписям и ар¬
хеологическим и архитектурным остаткам, с VI в. до н. э. по I в. до н. э. и, всего
вероятнее, даже позднее, так как надпись Артемиде царя Фарнака найдена в слоях
ill в. н. э.
Ерли проследить по отчету (Блаватский, ук. соч., стр. 22 слл.) последовательность
слоев и приуроченных к ним археологических и архитектурных остатков, нельзя ли
предположить, что еще в 3-м слое (V — IV вв. до н. а.) подпорные стены № 11—13,
которые<были частями одного сооружения и над которыми позднее была построена мону¬
ментальная стена № 1, с С—В на Ю—В, точно совпадающая с направлением стены Ns 32
и водос,трка № 33, и есть остатки храма Артемиды Эфесской в Пантикапее? Подпорная
стена JNs 11-вплотную примыкает к скале, кроме того, наблюдается применение террас¬
ной планировки, которая, как мы знаем из Павсания (VI, 25, 2), применялась и в хра¬
мах. Нд священных участках, окруженных оградой, делались террасы, на которых
помещались статуи. В 5-м слое III—II вв. до н. э. предполагаемый храм Артемиды,
по-видимому, был перестроен, так как здесь подпорная стена № 7 имеет совершенно
иное направление по сравнению с подпорной стеной № 11—13 конца V в. до н. э. На¬
конец, в культурном слое I в. н. э. была найдена надпись VI в- до н. э. и стена № 5,
сложенная из крупного и среднего рваного камня, являющаяся, может быть, стеной
храма, Многочисленные находки, начиная с VI в. до н. э., подтверждают предположе¬
ние. Из архитектурных остатков интересны обломок карниза дорийского ордера из
известняка, куски штукатурки, покрытые красной краской черепицы, фрагменты со¬
ленов и другие архитектурные детали. В слое III в. н. э. была найдена вторая надпись
Артемиде, начертанная на прямоугольной базе от статуи, посвященная в I в. до н. э.
царем Фарнаком. Эта надпись подкрепляет наши предположения о находке в 1949 г.
на акрополе Пантикапея стен храма богини Артемиды Эфесской 14.
Н. П. Розанова
ЗАМЕТКИ ПО НУМИЗМАТИКЕ АНТИЧНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
4. ДОПОЛНЕНИЕ К НУМИЗМАТИКЕ ТИРЫ 1
Посмертно опубликованная монография А. Н. Зографа, посвященная монетам
Тиры * 1 2, является первой попыткой создать корпус нумизматических памятников од¬
ного из городов Северного Причерноморья и вводит в научный обиход обильный мате¬
риал, частично ранее вовсе неизданный, частично разбросанный по различным, порою
весьма редким, публикациям. Выпуск этой книги не исчерпывает, однако, всех вопро¬
сов, порождаемых монетами Тиры, и не во всех случаях можно безоговорочно согла¬
ситься со взглядами автора 3. В настоящей заметке затронуты, отчасти на основании
нового материала, некоторые из таких спорных вопросов.
Первое замечание надлежит сделать по поводу датировки-одной из редчайших
автономных монет Тиры (№ 40). Пользуемся случаем опубликовать здесь (табл. I, 1)
“Толстой, ук. соч., № 163, 173, 175, 176, 184.
14 Мы знаем из Павсания (VII, 18, 8—9), что на акрополе Патр было святилище
Артемиды ЛафриИ.
1 Три первые заметки из настоящей серии напечатаны в‘ВДИ,1957, № 2,стр. 138 слл.
2 А. Н. 3 о г р а ф, Монеты Тиры, М., 1957. Далее в тексте настоящей заметки
все ссылки на страницы и номера, данные без пояснений, относятся к этой книге.
3 См. нашу рецензию, ВДИ, 1958,. № 2, стр. 181 слл.

Монеты Тиры, Ольвии и Боспорского государства
Вестняк древней истории, № 3

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
133
второй экземпляр этого сорта, находящийся в частной коллекции (единственный из
известных ранее экземпляров хранится в Британском музее 4). На лицевой стороне
этой монеты представлен юный Геракл в львиной шкуре, на оборотной— бык, медлен¬
но идущий вправо по горизонтально лежащей палице. Вес нового экземпляра, найден¬
ного школьниками во рву Белгород - Днестровской крепости весной 1958 г.,— 2,9 г,
диаметр — 14 мм (монета Британского музея, чеканенная той же парой штемпелей,
весит 2,75 г при диаметре 13,5 мм).
А. Н. Зограф относит эту монету несколько неопределенно к III или II в. дон. э.,
т. е. помещает ее среди самых последних монетных выпусков автономной Тиры (стр. 72,*
76). Нам представляется, однако, что она должна быть отодвинута к более раннему
времени. В самом деле, изображение Геракла в львиной шкуре на этой монете не имеет
стилистических параллелей с иконографией юного Геракла на монетах Александра 5
и не стоит ни в какой непосредственной связи с многочисленными монетами этого типа,
выпускавшимися в III—I вв. до н. э. многими государствами Причерноморья (подра¬
жания типам монет Александра мы находим на монетах Одесса, фракийских династов,
Каллатиса, царей Малой Скифии, Ольвии, Херсонеса, боспорского царя Левкона 6).
Напротив, Геракл на монете Тиры обнаруживает близкое сходство с подобными изоб¬
ражениями на относящихся к последней четверти V в. до н. э. монетах синдов7, а также
на ранних монетах Херсонеса и Керкинитиды 8 9, которые восходят к доалександровской
трактовке этого сюжета и заимствованы, по всей вероятности, из Гераклеи ".
Что касается изображения на обороте рассматриваемых монет, то оно, напротив,
самостоятельно. Изображения быка в соединении с палицей известны в Херсонесе, но
бык всегда представлен там припавшим на колено и бодающим, как на монетах Герак¬
леи10 11 ,так же изображается бык всегда и на серебре Тиры (табл. I, 1—10) и. Однако·
на медных монетах Тиры с изображением соименного городу речного божества, пра¬
вильно отнесенных А. Н. Зографом еще к концу IV в. до н. э. (стр. 67—68, № 13,
табл. II, 1), мы встречаем подобное изображение стоящего (или медленно ступающего)
быка. Учитывая стилистическую близость обеих групп монет, а также то, что вес ма¬
леньких монеток с Гераклом колеблется между 2,75 и 2,9 г, средний же вес монет с■)
изображением Тираса равен 5,82 г, мы полагаем, что обе группы составляют соответ¬
ственно младший и средний номиналы внутри первой серии тиранской меди конца'
IV в. до н. э. (старший номинал этой серии представляют крупные монеты с изобра¬
жениями Тираса и лошадиной головы, стр. 66, № 11, табл. I, 11).
Другое замечание по поводу автономных монет Тиры касается ее серебра. А. Н. Зог¬
раф дает описания и вес 16 экземпляров (стр. 64—66), к которым следует, однако,
прибавить еще две монеты: а) битый одной парой штемпелей с № 9 корпуса экземпляр
коллекции Д. М. Княжевича в Одессе, изданный в 1844 г., но впоследствии сгорев¬
ший 12 (А. Н. Зограф лишь мимоходом упоминает об этой драхме), и б) экземпляр, би¬
тый одной парой штемпелей с № 3 корпуса из частного собрания в Москве (вес около 4 г).
Сложнее решить, прав ли А. Н. Зограф, считавший опубликованную в 1846 г
Дж.Спарксом монету Тиры «лишь негативом» Лондонскогоэкземпляра (стр. 65, прим. 2).
То обстоятельство, что среди драхм Тиры известен экземпляр с таким же точно весом
(5,57 в; № !), не представляется нам решающим, так как среди прочих драхм Тиры’
встречаются, например, два экземпляра, весящие по 5,14 г (№ 2 и 4). С другой стороны,
в Эрмитаже имеется такая монета, на которой бык обращен вправо (издана в корпусе
без изображения под № 5; ср. табл. 1,2); известны и экземпляры, где вправо обращена
4 G. F. H i 11, Greek Coins acquired by the British Museum in 1929, «Num. Ghr.»
5ser., X (1930), стр. 290, № 2, табл. XIX, 2.
5 См., например, Ch. S е 11 m a n, Greek Coins, L., 1955, табл. 48—49.
° См., например, B. Pick, Die antiken Münzen Nord-Griechenlands, т. Ц ч. 1,
В., 1898, табл. I, 17; IV, 3 (далее цит. Pick); А. Н. Зограф, Античные монеты,
МИ А СССР, 16, 1951, табл. XXXIII, 12—14; XXXV, 20—22; XXXVI, 9—10; XLII, 15
(далее цит. Зограф, AM).
7 Ch. G i е 1, Kleine Beiträge zur antiken Numismatik Südrußlands, Moskau,
1886, табл. V, 3—4; cp. Зограф, AM, табл. XXXIX, 39.
8 Зограф, AM, табл. XXXV, 19 и табл. XXXVIII, 19.
9 3 о г р а ф, AM, стр. 168—169,161,147; Д. Б. Ш е л о в, Монетное дело Бос-
пора VI—II вв. до н. э., М., 1956, стр. 44.
10 3 о г р а ф, AM, табл. XXXV, 4, 7—9, 22, 24—25; табл. XXXVI, 1, 7—9;
cp. Е. В a b е 1 о n, Th. Rein a ch, Recueil général des monnaies grecques d’Asie
Mineure, т. I, ч. 2, P., 1908, табл. IV, 5—7.
11 P. N i с о г e s c u, Taurul pe monedele delà Tyras, «Anuarul Comisiunii monu-
mentelor istorice», sect. Basarabia, II (1928), стр. 81—88.
12 H. H. M y p 3 a к e в и 4, О некоторых малоизвестных монетах, имеющихся
в Одессе, ЗООИД, I, 1844, стр. 316, табл. VII, 5; ср. A. G г i m m, Die Münzen von
Tyras, BBMSW, т. VI, ч. 1, № 16, 1871—1873, стр. 29.

134
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Деыетра (№ 8—10). Поэтому мы склонны признавать в монете, изданной Спарксом (из
коллекции Ревиль), 19-й экземпляр драхм Тиры 13.
А. Н. Зограф посвятил серебру Тиры очень ценные замечания и установил, в ча¬
стности, что начало их выпуска приходится на первое десятилетие второй половины
IV в. до н. э. (стр. 20—23). Но прав ли он, полагая, что все различия между этими драх¬
мами лишены датирующего значения? Нам представляется, что это не так, да и сами
монеты следовало бы разделить на три, а не на две группы. К первой следует относить
ряд монет, непосредственно восходящих к типам Кизика и Гераклеи (№ 1, 2 и 3); мы
бы отнесли эту группу к 350—330 гг. до н. э. Вторая группа образована экземплярами,
для которых характерны поворот богини вправо и более крупный, тяжеловесный бык
(№ 10 и 8—9, всего 5 монет). Обе группы сближаются трактовкой небольших, горизон¬
тально лежащих колосьев в прическе Деметры и своеобразной передачей ниспадаю¬
щего покрывала богини; при этом № 3 представляет лишь подражание № 1, а № 2 весь¬
ма близок к монетам второй группы, которую мы датируем двадцатыми годами IV в.
до н. э. Все остальные серебряные монеты Тиры (т. е. 8 экземпляров) объединяются
несколько условно в третью группу, самой ранней монетой в которой следует признать
№ 6, наиболее близкий по трактовке Деметры и быка к драхмам предшествующих
групп; прочие монеты довольно различны между собой: на одних колосья непропор¬
ционально велики (№ 4 и 5), на других бык поворачивается вправо (№ 5 и монета Спарк¬
са), а надпись сокращается, принимая форму ТУР AN (№ 4) или даже ТУРА (№ 5)
вместо неизменно стоящего на серебре всех предшествующих групп полного написания
TYPANON; наконец, самые последние по времени драхмы Тиры (№ 7) отличаются гру¬
бостью исполнения и плоскостным характером изображений. Все это заставляет счи¬
тать серебро третьей группы рядом эпизодических выпусков, приходящихся на конец
IV и первые десятилетия III в. до н. э.
В заключение упомянем о небольшом кладе императорских монет Тиры, обнару¬
женном в 1949 г. на левом берегу Днестровского лимана, между г. Овидиополем и
с. Роксоланы, во время работ на винограднике. Из числа найденных 20 или 25 монет
было доставлено для определения всего восемь: одна монета Коммода (№ 60), одна с порт¬
ретом Геты (№ 80), тетрассарий Каракаллы с сидящей на троне богиней (№ 89), два
тетрассария того же императора с изображением всадника (№ 93), другой вариант того
же типа (№ 108), один тетрассарий Мамеи (№ 124). Находка дала и одну неизданную
монету — вариант тетрассария Септимия Севера (соединение лицевой стороны № 82
с оборотом, подобным № 85—86); так как монеты Севера с Дионисом на реверсе неиз¬
вестны, воспроизводим этот экземпляр на табл. 1,4 14 15.
5. ЗОЛОТЫЕ МОНЕТЫ ОЛЬВИИ С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ДЕМЕТРЫ
И ДЕЛЬФИНА
Во время археологических работ в верхнем городе Ольвии летом 1946 г. была най¬
дена небольшая золотая монета (раскоп Д, кв. 2, глубина 2,6 м). Так как ольвийские
золотые монеты редки и, насколько нам известно, никогда прежде не встречались
в ходе раскопок, публикация этого экземпляра не лишена научного интереса 16 * 18. Вот
описание монеты:
Л. ст. Голова Деметры с колосьями в волосах, с ниспадающими на шею локо¬
нами; влево.
Об. ст. Дельфин влево, под ним буквы ОА.
Сохранность отличная. Диаметр 11—12 мм. Вес 2,212 г.
Проба 0.958. Полевой инвентарный № 2253. Табл. 1,5.
Золотые монеты Ольвии с описанными изображениями известны более 130 лет 1$,
но за все это время зарегистрировано лишь полтора десятка экземпляров; 13, включая
18 G. Sparkes, Observations on Certain Greek and Roman Coins, «Num. Cbr.»,
VII (1845—1846), стр. 118—119.
14 На той же таблице под № 3 воспроизведена не вошедшая в корпус монета с изоб¬
ражениями Аполлона и треножника, изданная нами в 1957 г. П. О. Карышков-
ский, Несколько неизданных монет античного Причерноморья, Труды ГИМ, XXVI,
стр. 28, № 2, табл. I, 2.
15 Пользуемся случаем выразить глубокую благодарность руководителю Ольвий-
ской экспедиции 1946 г. Л. М. Славину и дирекции Института Археологии АН УССР
за разрешение издать монету; приносим вместе с тем искреннюю признательность ди¬
рекциям и научным сотрудникам музеев, предоставившим в наше распоряжение мате¬
риал из своих коллекций.
18 Впервые такая монета издана И. П. Бларамбергом (Blaramberg, Choix
de médailles antiques d’Olbiopolis ou Qlbia du cabinet de Blaramberg à Odessa etc., P.,
1882, стр. 36, табл. lia); вес и нынешнее местопребывание этого экземпляра неизвестны.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
135
публикуемую монету, изучены нами в оригиналах или надежных репродукциях 17.
Рассматривая штемпеля, которыми выбиты эти монеты 1в, мы устанавливаем прежде
всего, что по стилю изображений среди них отчетливо различаются две манеры передачи
облика Деметры на аверсе. На одних, весьма немногочисленных экземплярах (штем¬
пель а, ср. табл. I, 5—6) изображение богини выполнено с большим мастерством;
перед нами молодое, хоть и не слишком юное, лицо с правильными и привлекательными
чертами, обрамленное заложенными вокруг ленты прядями волос, концы которых сво¬
бодно падают на шею, украшенную ожерельем. Общее очертание профиля, пропорции
лица, детали прически, — все сближает это изображение с серебряными и медными
нонетами конца IV в. до н. э.17 * 19.
Другая манера изображения Деметры на рассматриваемых золотых монетах
представлена двумя близкими штемпелями, из которых один имеет в качестве отличи¬
тельного признака маленькие шарики перед носом и над теменем богини и несколько
схематичнее другого, который может рассматриваться как переходное звено от стили¬
стически более совершенного штемпеля а к сухому и резковатому по своему исполне¬
нию штемпелю с шариками; обозначаем этот последний буквой у (ср. табл. I, 9—15),
а приближающийся к нему переходный штемпель буквой (3 (ср. табл. I, 7—8). На обоих
этих штемпелях черты лица Деметры отличаются угловатостью и тяжеловесностью;
волосы на затылке моделированы прямыми параллельными валиками, ожерелье от¬
сутствует и вообще весь облик богини тесно примыкает к изображениям на некоторых
серебряных монетах начала III в. до н. э.20.
С описанными тремя штемпелями аверса сочетаются четыре штемпеля реверса.
Первый из них (штемпель А, ср. табл. I, 5—7) представляет дельфина с изогнутым кор¬
пусом, с уплощенным лбом и постепенно сужающимся рылом, с длинным спинным
плавником и четко раздвоенным хвостом; сходную моделировку дельфина мы встречаем
у одной из групп литых медных «рыбок» и на некоторых медных монетах IV в. до н. э.21.
На втором и третьем штемпелях (соответственно В и Г, ср. табл. I, 8—9и 10—13) дель¬
фин трактован в иной манере — здесь мы находим стройное, почти совершенно выпрям¬
ленное тело, выпуклый, резко отделенный от длинного тонкого рыла лоб, едва раздвоен-
аый хвост; различие между штемпелями В и Г состоит лишь в том, что на втором пред¬
ставлены два спинных плавника вместо одного. Такие дельфины находят себе анало¬
гии как среди литых «рыбок», так и на многих монетах Ольвии, в том числе на серебре
начала III в. до н. э.22. Наконец,, отличительной особенностью четвертого штемпеля
(штемпель А, ср. табл. I, 14—15) является схематичность исполнения и непропорцио¬
нально выступающий грудной плавник; аналогии — не совсем, правда, точные —
можно найти среди деградированных и маловыразительных дельфинов на некоторых
серебряных статерах начала III в. до н. э.23.
Говоря о некоторой небрежности монетных мастеров, нашедшей выражение в сти¬
листических особенностях большинства рассмотренных золотых монет, следует отме¬
тить, что на этом золоте мы находим необычное сокращение имени города ОА вместо
обычного ОАВЮ; относить это за счет малых размеров монетного кружка нельзя, так
как на мелких и мельчайших номиналах меди IV в. до н. э. несмотря на еще больший
недостаток места всегда стоит ОАВЮ24 * *; скорее всего перед нами те же следы грубой и
поспешной работы, что и на близкой, по всей видимости, к занимающему нас золоту
серии мелкого серебра с изображениями Деметры в стенной короне и стрелка 29 или
на более поздних медных монетах (Pick, ук. соч., табл. X, 7—8).
Значительные стилистические различия между отдельными штемпелями золотых
монет позволяют разделить их на два последовательных выпуска; это подтверждается
сочетаниями штемпелей, которыми выбиты известные монеты изучаемой группы.
17 Монеты из собраний И. А. Терлецкого и А. М. Романова известны нам только
по сводке А. Л. Бертье-Делагарда, Материалы для весовых исследований
монетных систем Сарматии и Тавриды, НС, II, 1913, стр. 63, № 6 (далее цит. Материа¬
лы...) .
19 Все штемпеля представлены в тройном увеличении на прилагаемой таблице под
соответствующими буквенными обозначениями.
19 Р 1 с к, ук. соч., табл. IX, 2—5, 15—17; ср. П. Й. К а р и ш к о в с ь к и й,
31 стори монетно1 справи та грошового об1гу в О льва, «Археолопя», XI, 1957, табл. III,
5-6, 8—12, 15—16.
20 Каришковський, «Археолопя», XI, табл. III, 7, 13—14, 17.
21 Ср., например, 3 о г р а ф, АМ, табл. XXX, 9 и табл. XXXII, 11.
22 Там же, табл. XXX, 10; Каришковський, «Археолопя», XI, табл. III,
7, 15—17.
23 Каришковський, «Археолопя», XI, табл. III, 5, 8—14.
24 Р 1 с к , ук. соч., табл. IX, 4—8, 12—17, 23.
26 Р 1 с к, ук. соч., табл. X, 4. Эти монеты следует датировать началом III в.
до н. э.; ср. М. Б. П а р о в и ч, Про датування ольвшських монет 13 зображенням
голови Т|хи, «Археолопя», XI, стр. 157—159.

136
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
а) штемпеля а А; два экземпляра.
№ 1. Киев. Вес 2,11 г. Табл. I, 5. Издается впервые.
№ 2. Лондон. Вес 2,11 г. Табл. I, 6. G. F. Hill, Greek Goins Acquired by the British
Museum in 1905—1910, «Num. Chr.», 4 ser., XII (1912), стр. 136, № 3, табл. VI,
3 = Каришковський, «Археолопя», XI, табл. Ill, 1.
б) штемпеля ßB; два экземпляра.
№ 3. Одесса. Вес 2,12 г. Табл. I, 7. N. Murzakewicz, Descriptio Musei Publici Odessani,
I, Odessae, 1841, стр. 23, № 221 = Каришковський, «Археолопя», XI, табл. Ill,
2 = О. Г. Сальников, Золой та cpi6m монети Ольвп з коллекцй Одеського музею,
Пращ ОДУ, т. 149, вып. 7, 1959, стр. 143, № 1, табл. XV, 1.
№ 4. Москва, ГМИИ (из бывшего собрания А. Г. Голикова). Вес 2,10 г. Табл. I, 8.
Издается впервые.
в) штемпеля уВ; один экземпляр.
№ 5. Одесса. Вес 2,13 г. Табл. I, 9. E. Н. Minus, Scythians and Greeks, Cambr., 1913,
табл. Ill, 1 = О. Г. Сальников, ук. соч., стр. 143, № 2, табл. XV, 2.
г) штемпеля у Г;' пять экземпляров.
№ 6. Москва, ГИМ (из бывшей коллекции А. С. Уварова). Вес 2,11 г. Табл. I, 10.
А. В. Орешников, Каталог собрания древностей гр. А. С. Уварова, вып. VII,
М., 1887, стр. 19, № 160, табл. I, 160.
№ 7. Ленинград, Эрмитаж. Вес 2,11 г. Табл. I, 11. Зограф, AM, табл. XXXII, 8.
№ 8. Берлин. Вес 2,11 г. Табл. I, 12. Königliche Museen zu Berlin. Beschreibung der
antiken Münzen, I, B., 1888, стр. 17, № 30, табл. II, 18 = Каришковський, «Архео¬
лопя», XI, табл. Ill, 3.
№ 9. Бывшее собрание П. О. Бурачкова. Вес 2,10 г. Табл. I, 13. П. О. Бурачков,
Общий каталог монет, I, Одесса, 1884, стр. 51, № 69, табл. IV, 45 = F. Schles-
singer, Auktionskatalog № 11, Antike Münzen, 26 Februar 1934, стр. 7, № 117,
табл. Ill, 112.
№ 10. Бывшее собрание А. М. Романова. Вес 2,09 г. Табл. 1,14. Catalogue Naville et
С°, № XV (1930), стр. 36, № 576, табл. XXI, 576.
д) штемпеля уД; три экземпляра.
№ 11. Ленинград, Эрмитаж. Вес 2,13 г. Табл. I, 15. Pick, ук. соч., табл. IX, 18 =
Каришковський, «Археолопя», XI, табл. III, 4.
№ 12. Бывшее собрание X. X. Гиля. Вес 2,10 г. Табл. I, 16. Х.Х. Гиль, Описание монет,
поступивших в мое собрание в 1892 и 1893 гг., ЗРАО, нов. сер., VII, 1895, стр. 41,
№ 1, табл. XVIII, 1.
№ 13. Частная коллекция. Вес неизвестен. Табл. I, 17. П. О. Карышковский, О клас¬
сификации серебряных статеров Ольвии, КСИИМК, 66, 1956, рис. 4, г.
Если доверять рисунку в книге И. П. Бларамберга, то изданный им экземпляр
был выбит комбинацией штемпелей ßA; поскольку, однако, такое сочетание штемпе¬
лей не засвидетельствовано ни одним другим экземпляром этого сорта монет, а рису¬
нок весьма неточен, мы не считаем возможным принимать монету Бларамберга во вни¬
мание.
Из приведенного нами описания всех известных золотых монет Ольвии необхо¬
димо заключить, что все это золото бито в два приема: комбинация стилистически от¬
личающихся от прочих штемпелей <хА стоит особняком и должна рассматриваться как
более ранний выпуск по сравнению со схематичными штемпелями остальных монет;
также и штемпель Д производит, правда, впечатление позднего по сравнению с гораз¬
до более изящными штемпелями А, В и Г, но наличие сочетаний его с тем же штемпе¬
лем лицевой стороны, которым выбиты монеты, оборотные стороны которых происходят
от штемпелей В и Г, не позволяет отделять от них штемпель Д. Таким образом, все
золотые монеты с изображениями Деметры и дельфина распадаются на две серии:
к первой мы относим экземпляры, описанные выше под № 1 и 2, ко второй — все осталь¬
ные. К какой группе относятся монеты из бывших собраний И. А. Терлецкого и А. М.
Романова, известные нам только но их весам, приведенным А. Л. Бертье-Делагар-
дом 27 28, судить нельзя.
Золотые монеты Ольвии обнаруживают значительную стилистическую близость
к серебряным статерам и гемидрахмам, которые надежно датируются рубежом IV и
III вв. до н. э.27. Это заставляет в определении абсолютной даты этих золотых монет
согласиться с А. Л. Бертье-Делагардом 2в, а не с А. Н. Зографом: последний объеди¬
29 Бертье-Делагард, Материалы..., стр. 63, № 6 (веса этих монет 2,12
и 2,13 г). Заметим попутно, что сомнение Бертье-Делагарда относительно подлинности
некоторых экземпляров золотых монет (там же, стр. 127, прим. 6; имеются в виду, в ча¬
стности, № 5 и 11 из нашего списка) не подтверждается при сравнении штемпелей, ко¬
торыми они выбиты. Впрочем, в ГМИИ хранится и явно поддельная монета, вылитая по
оттискам подлинных штемпелей а и В.
27 Каришковський, «Археолопя», XI, стр. 51, табл. III, 5—17.
28 Бертье-Делагард, Материалы..., стр. 63; он же, Стоимость мо¬
нетных металлов на Босноре и Борисфене, НС, I, 1911, стр. 66.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
137
нял маленькие золотые монеты с уникальным золотым статером Ольвии, дата которого
также твердо устанавливается около 330 г. до н. э.29. Равным образом неправ и Дш.
Хилл, относящий золотые монеты с изображениями Деметры и дельфина к III—II вв.
до н. э.30; они, как и входящие в одну серию с ними серебряные монеты, должны дати¬
роваться первым десятилетием III в. до и. э. Такая дата подкрепляется и тем, что эк¬
земпляр, найденный в 1946 г., был обнаружен совместно с двумя медными монетами,
которые относятся как раз к первой четверти III в. до н. э.31.
Описанные мелкие золотые монеты весят в среднем 2,12 г; они чеканены с достаточ¬
ной точностью: 4 экземпляра весят по 2,13 г, 1—2,12 г.; 5—по 2,11 г., 3 — по 2,10 г и
1—2,09 г 32. Определение их номинала и системы не вызывает затруднений — перед
нами золотая гемидрахма аттической системы33, номинал чрезвычайно редкий34,
но все же выпускавшийся афинянами, македонскими царями Филиппом и Александ¬
ром, Родосом и некоторыми другими центрами 35 36, так что его не приходится рассмат¬
ривать как нечто исключительное. При этом необходимо, однако, заметить, что во всех
указанных случаях золотые гемидрахмы входили как младший номинал в состав боль¬
ших серий золота (Александр, например, чеканил дистатеры, статеры, драхмы, геми¬
драхмы и даже тригемиоболы из золота), в то время как в Ольвии они были единственным
сортом золотой монеты. Объяснение этому состоит в том, что ко времени выпуска золо¬
тых гемидрахм ольвийский рынок был обеспечен достаточным количеством статоров
македонских царей, которые, как показывают клады в Анадоле, Марасешти и в Лубян¬
ке, охотно принимались и верхушкой местных племен, ведших торговлю с ольвиопо-
литами (Зограф, AM, стр. 129). Город нуждался не столько в крупной интерлокаль¬
ной монете, в чекане которой ему, естественно, не приходилось соперничать с обильны¬
ми эмиссиями Филиппа или Лисимаха, сколько в обладающей твердым курсом монете
внутреннего обращения, а так как на рубеже IV и III вв. до н. э. стоимость серебра
во всем греческом мире резко пошатнулась зв, то такая монета могла быть только зо¬
лотой. Об обращении в Ольвии мелких номиналов золота свидетельствует, кроме вы¬
пуска своих гемидрахм, и находка золотой гемидрахмы Филиппа II 37, а для более
раннего времени — мелких подразделений кизикского электра, выполнявшего
в Причерноморье до массовых выпусков золота Филиппом и Александром функции
интерлокальной монеты.
Золотые гемидрахмы аттической системы сочетались в Ольвии с серебряными мо¬
нетами двух сортов. Серебро старшего номинала с изображениями Деметры и орла на
дельфине весит в среднем по 12,43 г 38 39; монеты младшего номинала, с изображениями
богини и дельфина,— по 2,94 г 89. Отношение этих двух номиналов как 4 :1 не вызы¬
вает сомнений, но определение их системы и наименований чрезвычайно затруднитель¬
но. Сложность проблемы связана с тем, что предшествующая серия ольвийского сереб¬
ра, относящаяся к 360—320 гг. до и. э., дает для двух своих номиналов соответственно
11,94 и 5,64 г, что позволяет определить их с полной уверенностью как статер и драхму
эгинской системы 40. Вес старшего номинала рльвийского серебра начала III в. до н. э.
заметно возрастает, таким образом (от 11,94 до 12,43 г), по сравнению с более ранними
выпусками; между тем падение веса серебряных номиналов является общей закономер¬
29 Pick, ук. соч., табл. IX, 1. Ср. Зограф, AM, стр. 128—129; см. также
Карышковский, КСИИМК, 66, стр. 69—74; он же «Археолопя», XI,
стр. 56.
30 «Num. СЬг.», 4 ser., XII (1912), стр. 137.
31 Борисфен одной из средних групп с сокращением ВОЕ и деградированная
монетка с колесом и буквами 1ST; о дате этих сортов монет см. ВДИ, 1957, № 2,
стр. 138—144.
32 К весовым данным монет № 1—12 следует добавить веса монет из коллекций
И. А. Терлецкого и А. М. Романова, см. Бертье-Делагард, Материалы...,
стр. 63, Л1« 6.
33 Кене, впрочем, назвал изданную Бларамбергом монету «полустатером».
Б. В. Кене, Описание музеума кн. В. В. Кочубея, I, СПб., 1857, стр. 48.
34 Е. В ab е 1 on, Traité des monnaies grecques et romaines, т. I, ч. 1, P., 1901,
стб. 441, § 29.
35 В. V. Head, Historia mimorum2, Oxf., 1911, стр. 223, 226, 373, 375,. 640.
36 K. R е g 1 i n g, Silberprägung und Silberwährung, RE, 2 Reihe, т. III, 1927,
стр. 23 слл.
37 Отчет ООИД за 1893 г., Одесса, 1894, стр. 33, № 6.
38 Каришковьский, «АрхеолоНя», XI, табл. III, 5—14, стр. 50, прим. 2
(ср. КСИИМК, 66, стр. 76, № 29—39); к этому следует прибавить еще три веса — 12,48;
i2,42 и 11,67 г и изменить средний вес с 12,41 до указанной в тексте цифры.
39 Каришковьский, «Археолопя», XI, табл. III, 15—17, стр. 54, прим. 2;
к указанным там весам следует добавить еще два — 3,08 и 2,86 г.
40 Каришковський, «Археолопя», XI, табл. I—II, стр. 50, прим. 1 (ср.
КСИИМК, 66, стр. 75—76, № 1—28), стр. 54, прим. 1.

138
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ностью в истории древнего денежного обращения л может быть подкреплено любым
количеством примеров. Ранее мы искали объяснения для этого увеличения веса ольвий¬
ских монет в переходе ольвиополитов к другой монетной системе41, но сейчас,
завершив изучение всех видов ольвийского серебра и сравнивая веса других его сортов
с весами серебряных монет различных центров эллинистического мира, мы снимаем свое
предположение и видим в монетах, весящих 12,43 и 2,24г, соответственно статёри
триобол той же эгинской системы, какая применялась в Ольвии для серебряных монет
с последнего десятилетия V в. до н. э. до первого десятилетия III в. до н. э. Но как же
в таком случае объяснить повышенный вес этих статеров?
Нам представляется, что объяснение указанного явления тесно связано с проник¬
новением золота в монетную систему и вообще во все денежное хозяйство Ольвии. В пер¬
вой половине IV в. до н. э. серебро, как говорится об этом в известном декрете о день¬
гах (IOSPE, I2, № 24), выполняло на ольвийском рынке функции денег и было единствен¬
ной законной мерой стоимости, хотя наряду с ним в городе обращалась и медь 42.
Однако уже скоро в Ольвии стала обращаться и золотая монета — в этом отношения
особенно важны неоднократные находки в городе монет Филиппа и Александра 4Э.
Вскоре после 330 г. до н. э. ольвиополиты, отразив нашествие Зопириона, проводят
среди других преобразований также и денежную реформу: они прекращают выпуск
литых медных оболов (так называемых ольвийских «ассов») и начинают чекан золота;
не входя здесь в подробности 44 *, подчеркнем, что выпуск собственных золотых стате¬
ров, которые, как показывает находка единственного известного экземпляра в устьях
Днестра 4б, обращались и за пределами города, является доказательством возраста¬
ющего значения золотой монеты в денежном хозяйстве ольвиополитов. О том, что в по¬
следней четверти IV в. до н. э. ольвййская казна располагала достаточным золотым
запасом, свидетельствует награждение тысячью золотых Каллиника, сына Евксена
(IOSPE, I2, № 25). Наконец, и в III—Пвв. в Ольвии продолжали обращаться золотые
статеры Лисимаха, также не раз обнаруженные на ольвийском городище4в;
нельзя не согласиться с А. Н. Зографом, что именно эти монеты упоминаются под
общим названием χρυσοί в ольвийских лапидарных документах (Зограф, AM,
стр. 129—130).
Вряд ли можно сомневаться, что выпуск собственной и особенно массовое проник¬
новение в Ольвию иноземной золотой монеты должно было самым разрушительным об¬
разом отразиться на монетной системе ольвиополитов, построенной, как показывает
упоминавшийся декрет о деньгах, в первой половине IV в. до н. э. еще на строгом моно¬
металлизме серебра. Однако изучение декрета в честь Протогена показывает, что во вре¬
мена этого документа функции денег принадлежали в Ольвии уже не серебру, упоми¬
нание о котором в декрете вообще^отсутствует, а золотой монете (IOSPE, I2, № 32).
Естественно предполагать, что превращение золота* ив,товара, оцениваемого в серебре
по соглашению сторон, каким оно являлось в эпоху первого из указанных документов,
в первой половине IV в. до н. э. (IOSPE, I2, № 24, 26—29), в единственную законную
меру стоимости и средство обращения, т. е. в деньги 47, полностью уже завершившееся
во времена Протогена, т. е. в конце III или в начале II вв. до н. э., должно было пройти
через ряд сложных перипетий. Используя сделанное по аналогичному поводу замеча¬
ние К. Маркса, можно сказать, что вся история ольвийского денежного обращения
41 Каришковський, «Археолопя», XI, стр. 64—65; КСИИМК, 66, стр. 74.
42 См. нашу статью «Стоимость монетных металлов в Ольвии ив Боспорском госу¬
дарстве», ВДИ, 1958, № 3, стр. 125.
43 О находках золотых монет Филиппа, Александра и Лисимаха сообщает без
всяких подробностей Б у р а ч к о в (Общий каталог..., стр. 17); кроме названной
выше золотой гемидрахмы Филиппа известны находки в Ольвии еще трех статеров, из¬
данных в ОАК за 1908 и за 1909—1910 гг. (соответственно стр. 80 и 100); наконец,
в 1893 г. Бертье-Делагардом были пожертвованы в Одесский музей два статера Филип¬
па II, статер Александра, статер Филиппа Арридея и два статера Лисимаха (Отчет
ООИД за 1893 г., стр. 35); по данным рукописного каталога К. М. Милосавлевнча
все эти монеты были найдены в Ольвии.
44 См. П. Й. Каришковський, 3 icTopii Ольвп в IV ст. до. н. е., Пращ
Одеського Державного Ушверситету, т. 146, вып. 5, стр. 167—174.
46 По Бертье-Делагарду (НС, I, стр. 58, прим. 1) — в Бугазе, по
Ф. А. Струве (Th. Struve, Pontische Briefe, RM, NF, XXV, 1870, стр. 367) —
в Аккермане. В. Френер, однако, указывает (Catalog'uedemédailles... formant la colle¬
ction J. Lemmé, P., 1872, стр. 20), что монета найдена на Тамани.
43 Кроме упомянутых в прим. 43 статеров Лисимаха, найденных в Ольвии, нам из¬
вестны еще два: один из бывшей коллекции П. В. Беккера (Verzeichniss alt-griechischer
und römischer Münzen aus dem Nachlasse Paul Becker, B., 1881, стр. 30, № 475), другой
был найден в Ольвии в 1957 г.
47 К. М а р к с, К критике политической экономии, К. Маркс и Ф. Энгельс,
Соч., т. XII, ч. 1, стр. 108: «единство меры стоимости и средства обращения есть
деньги».

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
139
между 350 и 225 гг. до н. э. неизбежно должна была блуждать в непрерывном ряду
нарушений, вызванных коллизией между установленным по закону соотношением
стоимости золота и серебра и действительными колебаниями их стоимости (там же
стр. 61). Одной из попыток этого рода и является, по всей вероятности, чеканка в пер¬
вом десятилетии III в. до н. э. золотых монет по аттической системе и серебра по эгин-
ской. Увеличение веса серебряных статеров этой серии свидетельствует о том, что в со¬
знании ольвиополитов серебро представлялось еще полноценной монетой, стоимость
которой непосредственно связывалась с ее весом 4в.
6. НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ДЕНЕЖНОГО КРИЗИСА
НА БОСПОРЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ III в. до н. э.
Картина острого и продолжительного денежного кризиса в Боспорском государст¬
ве, впервые намеченная А. Н. Зографом и подробно разработанная в работах Д. Б. Ше-
лова, не вызывает в настоящее время сколько-нибудь серьезных возражений 4в. Однако
некоторое уточнение относительной и абсолютной хронологии отдельных этапов клей¬
мения и перечеканки медных монет этого периода является и возможным,и желатель¬
ным, в связи с чем приобретает несомненный интерес публикация новых нумизматиче¬
ских материалов, относящихся к этому периоду. Настоящая заметка имеет своей
целью ввести в научный оборот три неизданные монеты Пантикапея первой полови¬
ны III в. до н. э., находящиеся в частной коллекции в Москве.
№ 1. Л. ст. Голова бородатого сатира вправо, в поле клеймо:
двенадцатилучевая звезда в круглом углублении.
Об. ст. Половина крылатого грифона влево, под ним осетр, вокруг буквы
П-А-М; на теле -грифона надчеканка в виде сильно выступающего из поля монеты
горита. Сохранность хорошая. Диаметр 21—22 мм. Вес 6,75 г. Табл. I, 18.
№ 2. Л. ст. Голова безбородого сатира в венке из плюща влево; в центре в круглом
углублении- двенадцатилучевая звезда, вырезанная непосредственно в штемпеле
монеты.
Об. ст. Львиная голова влево, под нею осетр, вокруг буквы П-А-1Ч; поперек
львиной головы горит в вертикальном положении, вырезанный также в штемпеле
монеты. Два экземпляра различных штемпелей (табл. I, 19 и 20). Диаметр
20—21 мм. Веса 6,45 г и 5,09 г. 4848 Любопытной особенностью последних серебряных статеров Ольвии, битых по
эгинской системе, является наличие в их ряду двух весовых групп: к одной принадле¬
жат монеты с весами 12,56—12,48—12,47—12,46—12,42—12,41—12,35—12,30—12,28 г,
к другой — с весами 11,85—11,75—11,67 г (особняком стоит монета, весящая всего
9,75 г). Так отчетливо противостоящие друг другу, эти весовые группы между тем
связываются рядом общих штемпелей и не могут, следовательно, быть оторваны одна
от другой во времени. Не имеем ли мы тут отражения колебаний представлений ольвио¬
политов о «законной» стоимости благородных металлов? Учитывая, что золотой статер
аттической системы разменивался на семь серебряных статеров эгинской (см. Р. Gar¬
dner, A History of Ancient Coinage, Oxf., 1918, стр. 425; cp. M. S е g г ё, Metro-
logia еcircolazionemonetaria degli anticbi, Bologna, 1928, стр. 244), можно думать, что,
выпуская более тяжеловесные серебряные статеры, ольвийские монетарии исходили
из относительной стоимости золота и серебра, равной отношению 1 : 10,26 [R=(12,43x
X 7) : (2,12 х 4) = 10,2606], т. е. практически весьма близкой к той их относительной
стоимости, какая существовала около 360 г. до н. э. (10,1; см. ВДИ, 1958, № 3, стр. 129).
Но такое соотношение было, вероятно, чисто теоретическим, так как уже около 330 г.
до н. э. стоимость золота упала до 9,82 (там же, стр. 130), а дальнейшее наводнение
ольвийского рынка золотой монетой македонских царей никак не способствовало уве¬
личению стоимости золота (на Боспоре, например, за время от 327 г. до конца века
рацио золота упало от 9,55 до 9,16; см. там же, стр. 134—135). Убедившись весьма ско¬
ро на опыте в иллюзорности и невыгодности расчетов, положенных в основание чекана
указанных статеров, ольвиополиты резко понизили их вес [в этом случае они исходили
из представления об относительной стоимости золота и серебра, равной примерно
9,7—R = (11,75 х 7) : (2,12 х 4) = 9,699] и в дальнейшем вообще приостановили
выпуск всякого серебра, возобновленный впоследствии уже тогда, когда денежные
функции закрепились за золотом, а серебро чеканилось лишь в качестве вспомогатель¬
ного средства обращения.
48 3 о г р а ф, AM, стр. 177—179; ср. Д. Б. Ш е л о в, Чеканка монеты и де¬
нежное обращение на Боспоре в III в. до н. э., МИА СССР, 33,1954, стр. 58—70; о н ж е,
Монетное дело Боспора VI—II вв. дон. э., стр. 107—113, 124—125, 146—149. См. нашу
рецензию на последнюю работу, СА, 1957, I, стр. 276—279.

140
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Монеты, подобные № 1, давно и хорошо известны, разумеется, без клейм; они чека¬
нились, по мнению А. Н. Зографа, одновременно с золотом первой серии, т. е. в 70—
60-х гг. IV в. до н. э., а по мнению Д. Б. Шелова,— одновременно с золотом четвертой
серии, т. е. около 330—315 гг. до н. э.50, причем очень разнообразными штемпелями и.
Отличительной особенностью публикуемого экземпляра являются клейма, обычные
на монетах с головою сатира и львиной головой 52, но никогда не отмечавшиеся на моне¬
тах такого сорта.
Что касается монет, представленных на табл. I, 19—20, то они имеют немаловаж¬
ное значение * 61 * 63: все монеты с такими изображениями несут на аверсе и реверсе
клейма, в которых представлены двенадцатилучевая звезда и горит; издаваемые же
монеты имеют ту отличительную особенность, что звезда и горит вырезаны здесь непо¬
средственно в штемпелях, которыми выбиты их лицевые и оборотные стороны. Примеры
включения в основной монетный штемпель изображений, которые первоначально
появились на данных монетах в виде надчеканок, наносимых отдельными пунсонами,
известны 54 *, но боспорские аналогии такого рода относятся к гораздо более позднему
времени (см. Зограф, АМ, стр. 204—206).
Значение первой из опубликованных монет состоит в том, что ею устанавливается
близость во времени монет с типами юного сатира и львиной голе вы и монет с типами
бородатого сатира и половины грифона — трудно сомневаться, что клейма попали на
более раннюю из этих монет именно при массовой надчеканке более поздних монет.
Таким образом, отнесение монет с бородатым сатиром и половиной грифона к концу
IV в., как это убедительно показал на основании других соображений Д. Б. Шелов,
а не к первой половине IV в., как полагал А. Н. Зограф, получает новое подтвержде¬
ние 55. Уникальность этого экземпляра позволяет высказать предположение о том,
что наложение клейм на медь с изображениями бородатого сатира и протомы грифона
не предусматривалось боспорскими монетными мастерами, и данная монета попала слу¬
чайно в общую массу близких по размеру монет с безбородым сатиром и львиной голо¬
вой и была надчеканена вместе с ними. Но в таком случае наличие.на ней обоих клейм,
т. е. и звезды, и горита, подтверждает правильность точки зрения А. Н. Зографа,
считавшего, что эти клейма наносились не только одновременно, но и соединенными
между собой шарниром пунсонами «наподобие пломбирных щипцов»66.
Наконец, вторая из издаваемых монет не только подтверждает одновременность
наложения обоих указанных клейм на медь с изображениями безбородого сатира и льви¬
ной головы, но вносит новый штрих в картину денежного кризиса: перед массовой
перечеканкой медных монет с юным сатиром и львиной головой, уже ранее надчеканен-
ных изображениями звезды и горита, новыми типами — безбородый сатир = лук и
стрела 67 68,— босиорский монетный двор пытался выпускать монеты с привычными для
населения дополнительными изображениями, вырезая их непосредственно в штем¬
пелях лицевых и оборотных сторон. Как показывает редкость таких монет 56, эта по¬
пытка имела не больше успеха, чем предыдущая практика сплошного клеймения обра¬
щавшейся меди, но она важна в том отношении, что косвенно свидетельствует о доста¬
точно длительном обращении монет с изображениями юного сатира и львиной головы
в надчеканенном состоянии. Население успело до такой степени привыкнуть к изуро¬
дованному клеймами облику медных монет, что создались и экономические,и художест¬
венные предпосылки для выпуска монет с типами, комбинирующими первоначаль¬
50 Зограф, АМ, стр. 176; ср. Шелов, Монетное дело Боспора, стр.
100—104 (см. также стр. 216, № 57).
61 Ср. Зограф, АМ, табл. XL, 18; М i n n s, Scythians and Greeks, табл. V, 18;
Königliche Museen zu Berlin, Beschreibung der antiken Münzen, I, табл. II, 17;
S. W. Grose, Fitzwilliam Museum, Catalogue of the Mac Clean Collection of Greek
Coins, II, Cambr., 1926, табл. 166, 22; Danish National Museum, The Royal Collection
of Coins, Thrace, ч. 2, Copenhagen, 1942, табл. I, 30.
52 Зограф, AM, табл. XLI, 3; Бурачков, табл. XX, 72.
63 На существование монет с вырезанными в матрице изображениями звезды и го¬
рита впервые обратил внимание Л. П. Харко (в докладе, прочитанном на секции нумиз¬
матики пленума ИИМК в 1956 г.).
54 Например, медные монеты Ольвии с изображениями Деметры и оружия снача¬
ла надчеканиваются изображением головы в шлеме, а затем последняя вырезается в
штампе; ср. Зограф, АМ, стр. 135.
56 Шелов, Монетное дело Боспора, стр. 100—102.
56 Зограф, стр. 34; ср. БДИ, 1957, № 2, стр. 145, прим. 7.
67 Зограф, АМ, стр. 178, табл. XLI, 2—5; Шелов, Чеканка монеты и де¬
нежное обращение на Боспоре, стр. 58—60; о н ж е, Монетное дело Боспора, стр. 107—
113, табл. V, 61—62 и табл. VI, 65—67. Ср. также БДИ,-1957, № 2, стр. 145—146.
68 Среди изданных можно указать лишь один пример: см. Danish National Museum,
The Royal Collection, Thrace, ч. 1, табл. I, 40

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
141
ные монетные изображения с надчеканками. Однако сложность таких комбинирован¬
ных типов приводит уже в скором времени к полному отказу от старых изображений,
и на место их появляются новые, гораздо более простые, которыми и была перечека¬
нена без предварительного уничтожения прежних типов вся масса обращающейся мед¬
ной монеты, уже давно лишенной твердого курса и превратившейся в простой знак
стоимости 59.
П. О. Карышковский
ГОКОН И АГАФ
В эпиграмме Из Фанагории, опубликованной Т. Н. Книпович в «Вестнике древней
истории»1, чтение двух мест надписи является пока не вполне удовлетворительным.
Благодаря любезному содействию издательницы я располагаю двумя превосходными
фотографиями надписи, при помощи которых удалось устранить трудности, недооце¬
ненные Т. Н. Книпович.
Эпиграмма гласит: «Трех сыновей родил Гокон, милых сыновей, о прохожий * 1 2.
Вместе с отцом из них умер один, Агаф. Оба оставшиеся в живых (сына), Трифон и
Аполлоний... построили (приказали построить) прекрасный, бессмертный памятник
брату и отцу».
В этом переводе остаются непринятыми во внимание четвертый стих и первая по¬
ловина пятого:
απεισι(ν έν) τορέαις oi δύ’ ομοιότροποι
αφήμου δβξης ενεκεν
Так в публикации Τ. Η. Книпович. Однако из замечаний издательницы вытекает,
что она склонна скорее читать ΑΠΕΣΙ///ΕΝ и, следовательно, должно было быть на¬
писано απεισι[ν] έν. Если бы это действительно стояло на камне, то пентаметр можно
было бы рассматривать только как вводное предложение (парентезу). Но тогда правиль¬
но было бы употребить не глагол απεισιν, но πάρειαιν, поскольку и Гокон и Агаф при¬
сутствуют на рельефе, а вовсе не отсутствуют.
Однако, как можно предположить вероятным начало пентаметра: w—w—w w —
в стихах, которые в остальном построены в полном соответствии с правилами метрики
(только имя ’Απολλώνιος не входит в размер)? К тому же предполагаемое сокращение
tope ία в τορέα является невозможным, и это эллинистическое слово в остальных
случаях встречается только в прозе. Издательница, видимо, сама не вполне уверена
в собственном чтении и восстановлении, когда она замечает, что в начале стиха неко¬
торые буквы исправлены резчиком. У меня также сложилось впечатление, что в этом
месте надписи производились какие-то эксперименты. Я лишь склонен скорее думать,
что здесь действовал не резчик, а человек, который имел дело с надписью в более
позднее время: или читатель, или, что более вероятно, лицо, которому при под¬
чистке камня- была поручена вспомогательная техническая работа (на камнях с нане¬
сенной на поверхность резьбой довольно часто встречаются мнимые буквы, возникшие
благодаря нанесению штрихов, представляющих собой в действительности лишь цара¬
пины, либо другие случайные повреждения).
На имеющейся у меня фотографии я отчетливо различаю: ΑΙΙΕΙΣΓΕΝΣΤΟΡΓΑΙΣ.
Второй знак не может быть «пи», ибо вторая вертикальная линия этой буквы в данной
надписи всегда укорочена, зато очень хорошо восстанавливается «ню», которая в дру¬
гих местах надписи также часто имеет едва различимую диагональную черту. Таким
образом, без сомнения следует читать: ΑΝΕΡΕΓΕΝΣΤΟΡΓΑΙΣ, т. е. άνέρε γ’έν
στοργαΤς οί δύ’ ομοιότροποι.
Если мнимые буквы действительно обязаны своим происхождением резчику,
то ему, очевидно, осталось непонятным подлинно гомеровское двойственное число
άνέρε (оборот άνέρες έν, более простой, чем άνέρε γ’έν, представляется, однако, невозмож¬
ным). Как бы то ни было, смысл и конструкция этого места надписи теперь ясны.
Пентаметр является приложением к Τρο'φων ’Απολλώνιος άμφο^ν и гласит: «Двое мужей,
59 Одновременно были перечеканены теми же типами и некоторые монеты млад¬
шего номинала с изображениями бородатого сатира и головы быка (см. табл. I, 21);
ср. Е. О. П р у ш е в с к а я, Анапский клад пантикапейских медных монет, ТОНГЭ,
τ. I, 1945, стр. 21; Ш е л о в, Монетное дело Боспора, стр. 110.
1 ВДИ, 1959, № 1, стр. 112 слл.
2 Я предпочел бы поставить запятую после Γόκων, ибо за ним следует γλυκίοος
с ударением (эллинистический вариант, см. также, например, W. Реек, Griechische
Vers-Inschriften, τ. I, Grah-Epigramme, В., 1955 (далее GV), 1151, 13; 16; IG, XII, I,
145, 3) «Hermes», 76, 1941, стр. 223). Вступление представляет один из вариантов того
типа начальной части стихотворных эпитафий, какой мы встречаем в эпитафиях
GV, 872, 881, 1024 сл., 1053 сл„ 1061 сл.

142
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
которые оба равны в любви (к отцу и брату)» (ομοιότροπος, по-видимому, до сих пор
встречался только в прозе).
Более легким является правильное восстановление неметрического начала 5
стиха. В данном случае издательница берет на себя напрасный труд, когда она на¬
ходит приемлемый смысл для этого места лишь при помоши засвидетельствованного
только Гезихием δφημος. Я различаю совершенно ясно ΕνΦΗΜΟΥ, т. е. ευφήμου,
как и следовало ожидать. Это прилагательное обычно означает у поздних авторов
«достойный похвалы», «высоко ценимый», и здесь также можно предполагать только
этот смысл.
Хотелось бы сделать еще два дополнительных замечания. —έφυσε (ст. 1) встре¬
чается не только в GV, 1062,1, но и в той же связи — у Preger, Inschr. Gr. metr.,
47; GV, 345, 2; 1875, 26; Hiller v. Gaertringen, Histor, gr, Epigramme, 67,4. К τών
περιλειπομένων (ст. 3) cp. GV, 978,6: τών περιλειπομένων τέκνων (начало стиха,
как и в нашей надписи). Множественное число στοργαί (ст. 4) «доказательства любви»
встречается еще в GV, 1156,13. В стихе 6 на камне стоит не ΚΑΣ1ΓΝΗΤΟΥ, но
ΚΑΖΙΓΝΗΤΟΥ — непосягаемое эпихорическое написание (ΟΝ от αθάνατον в надписи
поставлено над АТ, как уже указала издательнице А. И. Болтунова).
В. Леек
ФРАКИЙСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ БЕССАПАРА В СВЕТЕ
НОВООТКРЫТОЙ ГРЕЧЕСКОЙ НАДПИСИ
Одним из наиболее многочисленных и известных фракийских племен, живших
в далеком прошлом в восточной части Балканского полуострова, были бессы. Это
племя обитало преимущественно в возвышенной (западной) части бассейна р. Гебра,
современной Марицы, занимая значительную часть Родоп и Среднегорья, что соответ¬
ствует территории нынешних Пловдивского и Паэарджикского округов! Однако грани¬
цы территории племени не могут быть указаны сколько-нибудь точно *.
Ныне, на основании эпиграфических данных, отчасти с привлечением данных исто¬
рических, выясняется, что в конце 1 в. до н. э. и в начале I в. н. э. значительная часть
бессов после упорной борьбы с римлянами была вынуждена под натиском римских ле¬
гионов покинуть возвышенные области занимаемой ими территории. Пройдя через
область одрисов, а оттуда по восточным старопланинским проходам, племя искало
спасения в нынешней Добрудже 1 2.
Среди многих малоизученных бвеских поселений находилось и поселение Бес-
сапа ра (Bessapara), которое на основании недавних исследований отождествляется
с древним селищем близ села Синитево Паэарджикского округа, находящегося в 8 км
к юго-востоку от г. Пазарджика 3.
Относительно этимологии местного наименования Bessapara, в зависимости от вто¬
рой части этого имени — para, следует отметить такие толкования: город бессов, тор¬
жище, сборище бессов и переправа бессов 4.
1 Г. И. К а ц а р о в, Тракийските беси, ИИД, т. VI, 1914, стр. 31; Г. И. Ка¬
ца р о в и Дим. Д е ч е в, Извори за старата история и география на Тракия и Маке¬
дония, София, 19492, стр. 31, 139—140, 146,174 сл., 224, 226, 265, 284, 353, 372, 374 сл.,
391, 399, 421, 426 сл., 429, где указана и библиография вопроса; В. Lenk, RE,
VI A, s. V. Thrake (Stamme), стб. 405.
2 Ив. Г ъ л ъ б о в, Бележки за епиграфските паметници от Несебър. Наследова¬
ния в чест на акад. Дим. Дечев, София, 1958, стр. 227 сл., где приведена исчерпываю¬
щая библиография.
3 Кацаров, ук. соч., стр. 31, писал о нем: «главным центром бессов было посе¬
ление Bessapara, находившееся на главной дороге Serdica—Philippopolis, а именно на
расстоянии 22 миль (32,5 км) от Филиппополя...». Dim. Detschew, Die thraki-
schen Sprachreste, Wien, 1957, стр. 55; «Bessapara, Beaoiinapoi/, В essa, Bessum, Vor-
ort des bessischen Stammes». Подробнее о пункте Bessapara, так же как и о различных
мнениях, высказанных о нем в прошлом, см. у Дим. Ц о н ч е в, Римският път Philip¬
popolis—Tugugerum—Bessapara,ГНМПл,II, 1950,стр.75 сл.В самое недавнее время коли¬
чество памятников, связанных с Бессапарой, умножилось: близ с. Синитево была най¬
дена вотивная плита с посвящением фракийскому всаднику и Диоскурам, которая
будет опубликована В. Гиздовым, хранителем музея в г. Пазарджике.
* Об этом подробнее см. Detschew, Die thrakfschen Sprachreste, стр. 55
и 356 сл.; Ц о н ч е в, ук. соч., стр. 80; Вл. Георгиев, Тракийският език, Со¬
фия, 1957, стр. 62; о н ж е,Въпросинабългарскатаетимология,София,1958,стр. 94сл.,
110 сл.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
143
До сих пор Bessapara не была засвидетельствована эпиграфически. Она была из¬
вестна как римская путевая станция (mansio), обозначенная в римских дорожниках:
в Itiner. Antonini aug.— Bessapara6, в Itinerarium Burdigalense — Besapare (sic)6,
у Прокопия (De aedificiis 4, 11) — Βεσούπαρον и др. После продолжительных ис¬
следований на протяжении нескольких лет наземных остатков Бессапары в окрестно¬
стях с. Синитево я пришел к заключению, что она являлась значительным поселением
бессов. Позднее, в римское время, вследствие превращения села в mansio, к нему была
пристроена небольшая крепость, так что поселение обратилось в порядочный городок7 8 9.
В ноябре 1948 г. при земляных работах на улице Лъджане в сев.-восточной части
города Пловдива, на глубине 0,6 м был открыт мраморный жертвенник. Ныне этот
квартал известен под именем Варсан махала, или Черварский квартал. Раньше здесь
было еврейское кладбище, которое в 1913 г. переместилось в северо-восточном направ¬
лении. Следует предполагать, что жертвенник был взят из руин древнего Филиппо-
поля и затем использован на этом кладбище. В музей жертвенник поступил в марте
1949 г. В верхней и нижней части жертвенник профилирован, сверху снабжен углуб¬
лением и имеет значительные повреждения. Размеры его: высота — 1,38 м, шири¬
на —0,45 м и толщина — 0,37 м. На лицевой его стороне вырезана греческая
надпись в 11 строк. Буквы верхней строки наибольшего размера 0,075 м. В следующих
дяти строках они имеют меньшие размеры от 0,03 до 0,075 и«, а в остальных пяти стро¬
ках наименьшего размера — от 0,015 до 0,025 м. И жертвенник и надпись на нем по¬
вреждены, видимо, при его вторичном употреблении. Надпись может быть дополнена
и прочтена следующим образом:
1. Αγαθή τύχη
Βεσσοπαρηνοι
οί άνωθεν καί
οί κάθωθεν Κυρί—
5. [<ρ....ε] ύχαριστή —
ριον άνέστησαν
Δειδης Λειλοου
Ουλ [πι (ο)] ς Βείκτ (ο)ρ[ος]
Βεισας Δείξου
10. Κοσειτρ [αλ'ις] Λισκου Σιτρα [ν]ο [ς]
Δειζας [..] αλου ΣεροΒ [α]
λο [υ]
Из местонахождения жертвенника, так же как и из начертанной вверху его надписи,
явствует, что он сооружен лицами, происходящими из Бессапары и был предназначен
для города Филиппополя. Нет оснований предполагать, что жертвенник был доставлен
в город из другого места и в более позднее время, например из той же Бессапары, от¬
стоящей от Пловдива на расстоянии 32,5 кие, где жертвенник был использован вто¬
рично на еврейском кладбище.
Наиболее важной и ценной представляется та часть надписи, которая гласит:
BsooonapTjvoi oi avo&ev xai oi xafla>&ev. Ясно, что BeoaoTtapY]voi это этникон от Beaaanapa e.
В своей работе, на которую я уже ссылался раньше в этой статье (стр. 76, прим. 1
п стр. 81, прим. 1), я высказал предположение именно такого понимания этого
слова еще до опубликования надписи. Из текста надписи видно, что существовало
два поселения, именовавшихся Bessapara, а именно Верхняя Бессапара и Нижняя
Бессапара, из которых происходили пятеро посвятителей жертвенника. Это обстоя¬
тельство не было до сих пор известно ни из эпиграфических, ни из литературных
источников. Исторические источники, которые знают Бессапару,— это римские
дорожники и Прокопий. Наиболее ранний из них относится к III в., позднейший
к VI в. н. эЛ Согласно их данным, существовала лишь одна Бессапара.
С палеографической точки зрения публикуемая надпись может быть отнесена ко
второй половине II и не позднее первой половины III в. Следовательно, в названных
выше источниках должно было быть отмечено то, что сообщает надпись, так как уже тог¬
да, несомненно, существовали две Бессапары. Отсутствие такого упоминания следует,
быть может, объяснять тем, что римская дорога, как об этом свидетельствуют и ее
остатки, проходила через одну из Бессапар, именно через ту, которая, как было упо¬
6 О. С u n t z, Itiueraria romana, Lpz, 1929, т. 1363.
6 С u n t z, ук. соч., т. 568и; более подробно у Detschew. Die thrakischen
Sprachreste, стр. 55 и Ц о н ч е в, ук. соч., стр. 81.
7 Ц о н и е в, ук. соч., стр. 76.
8 Detschew, Die thrakischen Sprachreste, стр. 536.
9 «Латински извори за българската история», София, т. I, 1958, 9.

144
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
мянуто, являлась значительным городом и торговым пунктом. Поэтому, вероятно,
и отмечался лишь один пункт.
Из надписи мы не можем установить место нахождения Верхней и Нижней Бес-
сапары. Для выяснения этого вопроса небесполезно, быть может, учесть то обстоятель¬
ство, что и в настоящее время существует обычай подобного обозначения одноименных
поселений, расположенных одно против другого. Такие случаи не единичны, напри¬
мер — Верхняя и Нижняя Ореховица, Верхняя и Нижняя Липница,Верхние и Ниж¬
ние Чуканы Тырновского округа, Верхний и Нижний Домлен Пловдивского округа и
др. Обычно такие поселения находятся близко друг от друга, поля их расположены
по соседству, и одно занимает более возвышенное положение, нежели другое. Основа¬
нием для подобного разделения поселений иногда служило то, что часть населения пе¬
реселялась на более удобное место. Все в той же своей работе я уже касался этого
вопроса. Мною было высказано мнение, что Нижняя Бессапара соответствует древнему
селищу у с. Синитево Пазарджикского округа, близ которого проходила римская до¬
рога, а Верхняя Бессапара должна находиться в 3,5 км к югу от нее, на возвышенности
Бабабаир, на земле с. Капитан Димитриево Пазарджикского округа, в местности,
с которой связаны наименования: Копаные курганы, Яйканя и Куручешме. Там имеют¬
ся остатки значительного древнего селища,четыре курганных некрополя из40 курганов,
обломки вотивных стел, посвященных «Фракийскому всаднику», подставка мра¬
морной статуэтки Зевса 10 11. К северо-западу от древнего селища, на возвышенности,
где ныне часовня Св. Георгия, в древности, вероятно, находилось святилище Зевса
Сбелсурда, как то явствует из найденного здесь фрагмента мраморной колонны с над¬
писью п. Разница в высоте между указанными двумя селищами составляет около 200 м.
По площади Нижняя Бессапара, представлявшая собой mansio, была много больше
соседнего поселения.
Кроме указанного места, Верхняя Бессапара могла, может быть, находиться так¬
же и на месте древнего селища, остатки которого в настоящее время заметны к юго-
востоку и непосредственно у села Главиница (Башикърово) Пазарджикского округа,
в местности Герена и Керамидпара (Черепичная куча), где имеется некрополь из вось¬
ми курганов 12. Там в недавнее время были обнаружены и другие археологические
памятники, например, латинская надпись на верхней части черепицы 13. Это селище
находится в 5 км от с. Синитево (Нижней Бессапары) и несколько северо-западней, на
возвышенности в 5—10 м. Около него проходила римская дорога, остатки которой про¬
слеживаются в 2,5 км северо-восточней селища 14 * 16. С уверенностью можно считать, что
из Верхней и Нижней Бессапары, которые в римское время относились к территории
Филиппополя 1В, имелись переселенцы в самом Филиппополе, жившие, быть может,
в одном определенном квартале, где и воздвигли рассматриваемый жертвенник. К со¬
жалению, имя божества, которому он был посвящен, впоследствии было сбито, так что
не осталось никаких следов букв. Место, отведенное для него (в строке 5), имеет длину
в 21,5 см, так что при соответствующем шрифте оно могло состоять из 7—8 букв и зву¬
чать, например, как ’АлеХХсош, КеьВреюш и т. п.
Относительно имен и этнической принадлежности пятерых дедикантов можно
заметить следующее: фракийское имя AeiST)? встречается в такой форме впервые1С. Фра¬
кийское имя AeiXooq встречается также в первый раз. В основе своей оно совпадает с
киликийским именем AiXooi;, соответств. AiXoo17. Полагая, что если лица, живущие
10 В. Д о б р у с к и; АИНМ, I, 1907, стр. 157 сл., № 207, рис. 128; G. I. К а-
z а г о w, Die Denkmäler des thrakischen Reitergottes in Bulgarien, Wien, 1938, стр. 26,
45; RE, VI А, стб. 515; G. Mibailov, La langue des inscriptions grecques en Bul-
garie, Sofia, 1943, стр. 28; G. S e u г e, RA, т. XXIV. 1926, стр. 4; Цончев,
ГНМПл, I, 1948, стр. 201 сл.
11 Chr. М. D а η о w, Antike Denkmäler in Bulgarien, BIA, т. XI, стр. 201,
рис. 181.
12 Цончев, ГНМПл, I, 1948, стр. 182 сл.
18 В. Б е ш е в л и е в, Един загадчен надпис от VI век, РП, IV, 1949, стр. 123
сл.; Вл. Георгиев, Надписът върху керамидата от с. Главиница и неговото зна¬
чение за историята на народния латински език, РП, IV, 1949, стр. 131 сл.; Ив. П ет-
к а н о в, Към надписа върху керамидата от Главиница, ИАИ, XIX, 1955, стр. 271 сл.
14 Цончев, Римският път Philippopolis — Tugugerum — Bessapara, стр. 81.
16 Д. П. Димитров, За стратегиите и териториите в Римска Тракия, ГНМС,
т. VI, 1936, стр. 136 сл.
16 Относительно Δειδας, Δειδις, Διδα, Διδας Διδις см. W. Toma¬
sch e k, Die alten Thraker, Wien, 1893, т. II, стр. 30, 33; Mihailov, ук. соч.,
стр. 64χ3 14; стр. 1034 24; 1207; стр. D etschew, Die thrakischen Sprachreste, стр. 123
и 131.
17 I. Sund wall, Die Einheimischen Namen der Lykier, «Klio», Beiheft, стр. 134;
cp. также Detschew, Die thrakischen Sprachreste, стр. 276.

Мраморный
жертвенник из Пловдива
Дс| чШ А£!ЛОД1
'Л / „* ·. Т 4 «Як, · Л »/ *· -Л'Г
Ь РЧ(;'ЧС^ПЛЕ1!М0!
; ■ .
Деталь мраморного жертвенника
из Пловдива

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
145
во Фракии, носят фракийские имена, которыми определяется и их народность, сле¬
дует цризнать первого дедиканта Δείδης Λειλοου фракийцем.
Второй дедикант Οϋλ [πι(ο)]ς Βείκτ(ο)ρ[ος], по-латыни Victor-oris, Βίκτωρ-ορος, яв¬
ляется римлянином18 *. Фракийцем является и третий дедикант: Βεισας Δείξου. Имя
Βεισας в такой форме встречается впервые, и нет уверенности, что оно именно так и
читается на жертвеннике, ибо место повреждено и, быть может, его следует читать
Βειθ-ος,, Об именах, у которых первая часть их звучит Вею—, Вю—, см. у Dim.
Detschew, ук. соч., стр. 48 и 69 ел. Известно фракийское имя Δειζας (о формах
Δειζης, Διζας см. у Дим. Дечева, ук. соч., стр 123, 132 и 133 сл.; Г. Михайлов,
ук. соч., стр, 22зв, стр 7925! стр. 102а; стр. 1037; стр. 10412,2β,3β). Фракийским
является и имя Κοσειτρ[αλις]. Первая его часть совпадает с окончанием -κοοις
в сложном имени Αότι-κοσης1β, с одноосновным именем Κοοις у Herondas, 5.65,
так же как и личным именем Κοσιλαος20 и Κοσ-ιγγας21 22, вторая часть которого
хорошо известна2г. Для четырех букв αλις на камне совершенно достаточно места.
Едва ли возможно дополнение Κοσειτρ(ιος).
Именем Λισκος передается в греческой форме галльское имя Liscos, засвиде¬
тельствованное Цезарем: 'BG, 1,16 сл.
Имя Σιτρα[ν]ος или Σιτρα[τ]ος также могло быть фракийским, имея в виду наи¬
менование фракийской крепости Ulu-citra 23 24. Оно же, однако, могло бы быть и рим¬
ским, происходя от citrus, citrinus, citratus, citra[t]os Σιτρα[τ]ος. Это значит, чтр
четвертый дедикант мог быть романизированным фракийцем. О фракийском имени
Δειζας, Δειζης, Διζης, Διζας см. у Дим. Дечева, ук. соч., стр.; 123, 132 и 133.
Остается неизвестным имя, которое в генитиве оканчивается на . . . αλου,-λου.
Оно могло бы быть восполнено как [Σαδ]αλου или [Διζ]αλου- **. В случае, если бы
трех букв оказалось недостаточно для заполнения имеющейся на камне лакуны,
равной 0,13 м, то следовало бы предположить более длинное имя.
Имя Σερο— 8[α]λος, —δ[α]λης, —δ [α]λας, —δ [η]λος является составным. Его
первая часть Σερο свидетельствуется вифинским именем Σερουκομη, означающим «се¬
ление на Серосе». Так как буква «о» довольно сильно повреждена, то можно было
бы читать вместо нее «е»: Σερε, хотя подобное дополнение и маловероятно: О Σερος,.
Σερεις см. Дим. Дечев, ук. соч., стр. 430 и 433. Вторая же часть δ[α]λος, -δ[α]λης,·
-δ[α]Χας и -δ[η]λος хорошо известна. О ней также см. у Дим. Дечева, ук. соч,,.
стр. 113 слл. и 129: Δαλα-ζελμις, Δαλη-πορις, Δαλο-σακος, Δηλ-οπτης и др.
Трудно допустить, чтобы это имя могло читаться Σεροδ[ο]λης или Σερο-δ[ου]λης,.
во-первых, потому, что в надписи вслед за «λ» сохранилось «о», которое отчетливо
видно, и, во-вторых, потому, что эти имена образуют в генитиве Δοληους, Δουληους.
Следовательно, пятый дедикант Δειζας Σαδ . . . (?) αλου Σεροδ[α]λου является фра¬
кийцем.
Как видно из вышеизложенного, новонайденная греческая надпись сообщает'
ценные данные относительно существования селений Нижняя и Верхняя Бессапара,
а также и в отношении этнического состава их жителей.
Дим> Цончев
«АТТИЧЕСКИЕ НОЧИ» АВЛА ГЕЛЛИЯ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ
ПАМЯТНИК II ВЕКА
Обычно Авла Геллия характеризуют как представителя распространенного во
II в. архаического течения в литературе, последователя Фронтона. Главный интерес
его «Аттических ночей» для филолога и для историка видят лишь в том, что в них со·,
хранились отрывки из не дошедших до нас произведений античных авторов, Ирследуют
18 Е. Kalinka, Antike Denkmäler in Bulgarien, Wien, 1906, №345, содержит и,
другой вариант написания имени Victor, Beix-topfvoc.
“Phlegon von Tr all es, Jäcoby, FHG, стр. 257, фр. 37; Detschew-
Die tbrakiseben Sprachreste, стр. 33, 249 и 255.
20 Sozom., H. Eccl., 7,21.
21 Polyaen, 7,22.
22 Detschew, Die thrakischen Sprachreste, стр. 518.
23 Tomaschek, ук. соч., 11, 2, стр. 57; Dim. Detschew, Die ethnika auf
•avo{,-Y)vo<;, Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung, t. 63, вып. 3 и 4, 1936, Тстр.
227 сл.
24 Dim. Detschew, Die thrakischen Sprachreste, стр, 133 и 408.
10 Вестник древней истории, № 3

146
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
также на материале «Аттических ночей»1 употребление самим Геллием редких слов и
старинных выражений. Для характеристики же идеологической жизни II в. Авла Гел-
лия привлекают очень редко 1 2.
Может быть, Авл Геллий—отгородившийся от современной ему жизни чудак-книж¬
ник, выискивавший вышедшие из употребления слова и обороты речи? Не даром же
ето так часто характеризуют как пример «бесплодной, оторванной от жизни антиквар¬
ной учености»3. Однако даже беглое знакомство с «Аттическими ночами» показывает,
что Авл Геллий живет в гуще современной ему жизни и в его произведениях можно
заметить характерные черты эпохи.
Авл Геллий мало говорит о своем времени, но то, каким образом он говорит о про¬
шлом, что он выбирает для занесения в свои записки, живо характеризует интересы той
среды, к которой он принадлежал. Да и само его произведение без этой связи со вкусами
и стремлениями его времени показалось бы бессмысленным. Авл Геллий в некоторых
отношениях напоминает Плиния Младшего. И если на основании произведений Пли¬
ния можно было дать очерк истории Римской культуры на рубеже I и II веков 4, то
для середины II в. богатый материал для подобной характеристики разбросан и в «Ат¬
тических ночах». Невозможно сравнивать знаменитые «Размышления» Марка Авре¬
лия, произведение выдающееся и глубоко оригинальное, с несамостоятельным, ком¬
пилятивного характера сочинением Авла Геллия. Однако, если пытаться рисовать
картину умственной жизни той эпохи, современниками которой были и не блещущий
талантами компилятор 5 6 и выдающийся философ-стоик, предпочтение как источнику
надо было бы отдать Авлу Геллию.
Закрепившаяся за Авлом Геллием характеристика представителя архаического
течения не дает еще правильного представления ни об авторе «Аттических ночей», ни
об его произведении. Отношение самого Авла Геллия к архаическому течению хорошо
передает следующий отрывок из «Аттических ночей» (1,10). Некий юноша очень увле¬
кался редкими древними словами и оборотами речи. Фаворин советует ему не быть столь
смешным, не пользоваться вышедшими из употребления словами и выражениями.
Нарочитая архаизация языка безусловно осуждается, хотя и приводится почетное
объяснение такой архаизации. Это объяснение применимо и к самому Авлу Геллию
«Тебе нравится древность, так как она и честна, и хороша, и благоразумна, и скромна.
Живи же в прежних нравах, а говори современным языком» (1,10). Встретить такое
утверждение не совсем обычно у писателя, которого всегда обвиняют в преднамеренной
архаизации стиля. Авл Геллий не принадлежал к массе тех представителей литературы
императорской эпохи, которые, хотя и заимствовали словарь, стиль, приемы компози¬
ции старых произведений, но не проникались их примером чувствовать и думать, не
понимали их настоящего духа в. Перечитав внимательно «Аттические ночи», можно
прийти к твердому выводу, что древние имена в них пестрят не потому, что Авл Гел¬
лий имеет вкус к архаизации 7, а потому, что его моральные убеждения находят под¬
крепление в древности, которую он идеализирует. Моральные устремления Авла Гел¬
лия объясняют нам, почему он примыкал к архаическому течению. Обращение к арха¬
изации есть для него возвращение в какой-то мере к античной простоте.
1 Именно так характеризует Авла Геллия и И. М. Тройский, История
античной литературы, Л., 1951, стр. 462, и «История Римской литературы» под ред.
Н. Ф. Д е р а т а н и, М., 1954.
2 См., например, A. Piganiol, Histoire de Rome, P., 1946; E. Alber¬
tini, L’empire Romain, P., 1929; САН, т. XI, 1936; A. Aymard etJ.Auboyer,
Rome et son empire, P., 1956.
8 «История Римской литературы», стр. 511. Примерно так же характеризует Авла
Геллия и В. И. Модестов: «Трудно себе представить большую скудость производитель¬
ной силы, более жалкое погружение в пустяки, большую узость миросозерцания, не
умевшего из 400 прочитанных сочинений извлечь ничего, кроме того, в чем выражалась
какая-нибудь особенность выражения и словоупотребления» — В. И. Модестов,
Лекции по истории Римской литературы, СПб., 1888, стр. 748.
4 Как это прекрасно сделано в работе В. С. Соколова, Плиний Младший,
М., 1956.
6 Вряд ли можно согласиться со стремлением представить Авла Геллия человеком
талантливым, выдающимся. Aymara et Auboyer, ук. соч., называют его ис¬
тинным римлянином, римлянином' с большой буквы. Можно обратить внимание на
исключительную начитанность Авла Геллия. Но трудно согласиться с мнением, что
если бы Авл Геллий жил несколькими веками раньше, он стал бы крупным ученым
(там же, стр. 410).
8 См. Aymard et Auboyer, ук. соч., где вопросы культурной история
освещены очень подробно.
7 Тройский, ук. соч., стр. 460, например, пишет: «В Риме развивается
архаизм, любование стариной, антикварный и стилистический интерес к памятникам
ранней римской литературы».

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
147
В «Вестнике древней истории», в № 2 1948 г., была опубликована статья акад.
Р. Ю. Виппера «Моральная философия Авла Геллия»8 *, единственная в нашей науке,
рассматривающая «Аттические ночи» с'исторической точки зрения 8. Многое в харак¬
теристике Авла Геллия Р. Ю. Виппером представляется спорным, и по ходу изложе¬
ния мы будем останавливаться на этом спорном. Здесь же прежде всего следует указать
на чрезвычайно удачное название статьи Р. Ю. Виппера. Все 20 книг «Аттических но¬
чей» Авла Геллия, весь подбор материала в них, по существу, характеризует именно
моральную философию автора. Авл Геллий принадлежал если не к числу философов,
то к числу моралистов, пытавшихся исправить свое время. Именно с позиций морали¬
ста, а не антиквара, собирающего древнее законодательство, старательно перечисляет
Авл Геллий все законы, издававшиеся против роскоши, и говорит, что у древних рим¬
лян бережливость и скромность охранялись не только семейными традициями, но и
государственными распоряжениями и законами (II, 24). Даже в тех случаях, когда
Авл Геллий занят, на первый взгляд, изучением значения слов и изменений этого зна¬
чения, его интересует больше изменение психологии людей и их образа жизни. Homo
elegans во времена Катона, пишет Авл Геллий (XI, 2), говорилось не с похвалой,но как
о некоем пороке, хотя и имелись в виду не душевные качества, а разборчивость в пище.
Затем значение слова изменилось, но все же в похвалу ставилась не «изысканность»,
а бережливость. Напрашивается сравнение Геллия с Плутархом, который также стре¬
мился представить своему поколению примеры мужества, великодушия, глубины чувств
древних. И, пожалуй, такое сравнение будет в известном смысле в пользу Геллия, у ко¬
торого нет того благодушия, которое заклеймил в Плутархе Маркс 10 11.
Работа Авла Геллия обращена к современникам, их мораль больше всего и интере¬
сует автора, им преподносит он уроки из далекого прошлого. Поэтому «Аттические но¬
чи» представляют большой интерес для характеристики культуры времени Антонинов.
Источником сведений об Авле Геллии является само его произведение,' хотя спе¬
циально о себе Авл Геллий нигде не говорит. Происходил он, видимо, из достаточно
богатой семьи, о чем можно судить по тому, какое основательное образование.он полу¬
чил. Завершением этого образования была его поездка в Афины. Знакомство с «Атти¬
ческими ночами» дает возможность охарактеризовать тот круг деятелей эпохи, которые
были идейно близки автору, влияли на формирование его взглядов и убеждений. Не
приходится при этом пренебрегать личными дружескими связями Авла Геллия. При
отсутствии политических союзов эти связи имели очень большое значение в жизни об¬
разованных римлян. Нельзя не вспомнить, несомненно, идеализированную, но в общем
верную характеристику подобных личных дружеских связей в Риме, данную Грев-
сом: «В Риме существовали и до Августа, и при нем, и после него довольно многочислен¬
ные группы лиц, которые интенсивно культивировали высшие духовные интересы
с широким размахом, вращаясь в сфере „свободных“ гуманитарных наук. Они пита¬
лись произведениями крупных авторов. Это отвечало лучшей потребности этих лиц
в знаниях о мире для осмысления жизни. Они отдавались этим humaniora studias
с увлечением, посвящая им много времени. То были по большей части люди богатые
или состоятельные...»11. ’
«Аттические ночи» — это не только выписки из прочитанного. Они в значительной
части своей представляют записи слышанных Авлом Геллием выступлений современных
ему риторов, философов, софистов, записи бесед, споров, совместных обсуждений книг.
Короткие вводные замечания, сопутствующие передаче этих диспутов, прогулок по
Риму, дружеских обедов, посещений загородных вилл и т. п., где велись споры и бе¬
седы на философские, исторические, юридические темы, создают картину постоянного
пребывания Авла Геллия в центре интеллектуальной жизни его времени. Одновре¬
менно они дают возможность охарактеризовать и среду, с которой Геллия связывали
общественное положение и духовные интересы. Отсутствие в этом случае большой
оригинальности и самостоятельности ума Авла Геллия позволяет отождествлять
высказываемое им с господствующими взглядами его среды.
8 Эта статья, как известно, вошла потом в книгу Р. Ю. Виппера «Рим и раннее хри¬
стианство», М., 1954, стр. 213. После появления в печати статьи Р. Ю. Виппера появи¬
лась работа René М а г а с h е, La critique littéraire de langue latine et le développement
du goût archaïsant au Ile siècle de notre ère, Rennes, 1952. С работой Марата я могла по¬
знакомиться лишь по рецензии R е n а г d, «L'Antiquité classique», 1953, № 2. Марат от¬
казывается от привычного для филологов пренебрежительного отношения к Авлу
Геллию. Автор приходит к выводу, что Геллий более глубок, чем Фронтон, быть может
потому, что ум его был проще. В работе разбирается роль Геллия в формировании
архаического движения в римской литературе.
8 В иностранной литературе также нет посвященных Авлу Геллию исторических
работ.. René М а г а с h е, Mots nouveaux et mots archaïques chez Fronton et Aulü-
Gelle, 1952, хотя и не игнорирует исторический фон, все же является исследованием
чисто филологическим.
10 К. Маркс и Ф. Энге ль с, Соч., т. I, стр. 83.
11 И. М. Г р е в с, Тацит, М., 1946, стр. 61.
10*

148
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Более чем в 30 местах встречаемся мы в «Аттических ночах» с Фаворином12. Ученик
Диона Златоуста, друг Фронтона, Фаворин несколько старше Авла Геллия. Авл Гел-
лий относится к нему с неизменным глубоким уважением. Фаворин считался большим
знатоком римской литературы. Изучал он и законы XII Таблиц и охотно объяснял
«темные» термины. К Фаворину идет Авл Геллий и за советом, как решить судебное
дело, когда он был избран судьей 13: «я приказал отложитьдело и с судебного заседания
идти к философу Фаворину, которому в это время в Риме я больше всего следовал»
{XIV, 2). Фаворин в качестве некоего арбитра призывается и в решении философских
вопросов (XVIII, 1). На примере Фаворина мы видим, что круг интересов образован¬
ных римлян того времени был широк. Фаворин интересуется и философией, и литера¬
турой, и правом. Значительная близость с Фаворином подтверждается рядом отрыв¬
ков из «Аттических ночей». Вот Авл Геллий сообщает о своей прогулке с Фаворином
у бань Тита, во время которой они заняты чтением «Катилины» Саллюстия, обсуждают
прочитанный отрывок (III, 1). Затрудняясь объяснить одно из прочитанных мест, они
привлекают к беседе и других из прогуливающихся здесь. Споры, встречи, беседы на
улицах — обычная картина культурной жизни античного города. Разговор о том,
кто такие «пролетарии», кто capite censi, завязывается па форуме, где, отдыхая от дел,
читают публично книгу из «Аннал» Энния (XVI, 10). Сопровождал Авл Геллий Фаво¬
рина и тогда, когда завязался интересный разговор Фаворина с Домицием по вопро¬
сам филологическим (XVIII, 7). Авл Геллий неизменно присутствует у Фаворина на
обедах (III, 19). Из философов в Риме Авл Геллий ближе всех с Фаворином. С мне¬
ниями и взглядами его он всегда согласен. Встречались они и в вестибюлях Палатин¬
ского дворца, куда приходили вместе приветствовать императора (IV, 1; XX, 1). Ни
разу в своих беседах они не касались вопросов политики. Фаворин, близкое ко двору
лицо, предпочитал в разговорах со своим другом и учеником вопросы литературы,
языка, философии. Ослабление политической жизни, угасание общественных интере¬
сов можно констатировать и на примере «Аттических ночей». Вот Фаворин и Авл Гел¬
лий в вестибюле Палатинского дворца: Авл Геллий отмечает, что здесь «стояло множе¬
ство людей почти из всех сословий, чтобы приветствовать императора». Что же за¬
нимает этих людей? О чем они беседуют в часы ожидания? Оказывается, их разговор
состоит в выяснении значения и склонения слова penus (IV, 1).
Во время поездки в Афины Авл Геллий близко знакомится с философом Тавром,
у которого он учился в риторической школе (I, 26). Тавр, вначале считавший, что Авл
Геллий прибыл в Афины ради изучения ораторского искусства и выработки красноре¬
чия, вскоре становится его близким другом, поскольку интересы Авла Геллия оказы¬
ваются гораздо шире. Вскоре Авл Геллий стал неизменным участником чтений и
обедов у Тавра (VII, 13; XVII, 8; XVII, 20). Учитель и ученик настолько сблизи¬
лись, что Тавр навещал больного Авла Геллия (XVIII, 10). Когда Тавр отправился
в Дельфы к Пифии, Авл Геллий в числе многих других следовал за ним (XII, 5).
В Греции Авл Геллий очень сблизился также с Геродом Аттиком, на пригород¬
ной вилле которого мы неоднократно застаем Геллия (I, 2; XVIII, 10). Здесь в роскош¬
ной обстановке велись беседы и споры. Авл Геллий всегда находит прекрасный прием
на Кефизийской вилле Герода Аттика.
Герод Аттик прекрасно обрисован в статье О. В. Кудрявцева 14. Это человек,
близкий к императорскому дому, должностная карьера его протекала одновременно
в Афинах, его родном городе, и в Риме. Герод Аттик был главой одной из олигархиче¬
ских группировок, богатейшим человеком в Афинах, известным представителем так на¬
зываемой второй софистики. В «Аттических ночах» мы встречаемся уже с Аттиком-ста-
риком; жизнь его протекает на его виллах, и ее внешние события мало известны. Влия¬
ние Аттика на Авла Геллия было очень велико, он говорит об Аттике неизменно в поч¬
тительных выражениях 15. К наиболее близким Авлу Геллию людям можно добавить
Тита Кастриция, ученого ритора, пользовавшегося уважением Адриана (XI, 13;
XIII, 22), а также Аполлинария Сульпиция (XIX, 13), учителя императора Пертинак-
са, и, наконец, Фронтона. В литературе вошло в традицию, когда заходит речь об Авле
Геллии, называть особенно близким ему из числа его учителей и единомышленников
именно Фронтона. Это не совсем верно. Впрочем, и упоминающие о такой близостп
вынуждены отмечать существенную разницу между ними. Сравнение, как правило,
12 О Фаворине см. P С о 1 I а г t, Favorinus d'Arles (BAGB, 1932).
13 Авл Геллий был судьей в суде центумвиров. Плиний Младший (Письма,
IV, 24), также избиравшийся на должность судьи, относился с глубоким уваже¬
нием к этому суду
14 О. В. Кудрявцев, Герод Аттик и социальная борьба в Афинах, ВДИ,
1951, № 3, стр. 64.
15 Впрочем, Авл Геллий иногда был независим в своих суждениях. Он, например,
сочувственно говорит о философе Перегрине (XII, 11), выступавшем, как известно,
против Герода Аттика, см. Л у к и а н, «О смерти Перегрина», 19. Избранные атеи¬
стические произведения, М., 1955.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
149
оказывается не в пользу Фронтона, которого справедливо характеризуюткак«словесного
виртуоза» и «жеманного ритора» 16. Сам Авл Геллий нигде не называет Фронтона своим
учителем, и его имя все'го пять раз встречается в «Аттических ночах». Таким образом,
если мы посмотрим на тот круг лиц, с которыми у Авла Геллия существовали личные
и духовные связи, то увидим, что все они были образованными, богатыми рабовладель¬
цами, принадлежавшими к высшим слоям общества II в., это были люди, стоявшие в цент¬
ре общественной и культурной жизни своего времени, занимавшие административные
и судебные должности. Авл Геллий близок к ним по своему общественному положению·
хотя стоял на общественной лестнице несколько ниже некоторых из них, так как при¬
надлежал, видимо, к всадничеству. Идейно он вполне солидарен с представителями ра¬
бовладельческих правящих верхов. Большинство из названных друзей Геллия — софи¬
сты, вряд ли можно называть их просветителями, как это делает Р. Ю. Виппер.
Интерес Авла Геллия и его среды к вопросам моральной философии представляет¬
ся постоянным, но преувеличивать глубину этого интереса вряд ли есть основание. При
всем своем интересе к морально-философским вопросам люди, окружающие Авла Геллия,
заняты прежде всего непосредственными практическими делами.Таков Фаворин,«мудрый
уроженец Арля, ловкий софист, утверждавший, что человек, обладающий 30 легионами,
всегда прав» 17. Более значительная фигура — Герод Аттик. Он глава олигархической
группировки в Афинах. Он жестоко эксплуатирует афинский народ и борется с другой
олигархической группировкой за господство в городе. Отдыхая, Герод Аттик занимает¬
ся моральной философией 18 *. Сам Авл Геллий во введении заявляет, что он не делал
«чрезмерно глубоких изысканий...», но заносил в свои записки все слышанное им в раз¬
говорах с учеными современниками, называя это «развлечениями памяти». Все это
не позволяет назвать Авла Геллия и его друзей просветителями.
Авл Геллий, несомненно, должен был считаться с кругом интересов окружающих
его лиц, тем более что заметки предназначались самим автором для широкой публики,
но не для «толпы». Авл Геллий не хочет, чтобы их касалась «будничная чернь». Он заяв¬
ляет, что чернь его не поймет, приводя по этому поводу старую пословицу «на что гре¬
ку верность, на что свинье амаракин» (благовоние). В «Аттических ночах» часто стал¬
киваешься с презрительно-высокомерным отношением к простому человеку. Особенно
ясно это выражено в Предисловии. Поэтому решительно нельзя согласиться с той ха¬
рактеристикой, которую ему дает Р. Ю. Виппер, относя Герода Аттика и Авла Геллия
к группе просветителей и считая, что одной из целей их деятельности было «устранение
злых предрассудков, искажающих отношения между людьми» 1в.
Цели сочинения Авла Геллия были чисто практические: «дать быстрое и легкое
сокращенное пособие», «избавить от бесславного и, конечно, некультурного непонима¬
ния дел и выражений людей, уже занятых другими делами». При составлении «Аттиче¬
ских ночей» Авла Геллия вдохновляла utilitas, понятие, столь обычное и для других
римских писателей.
В основном автор передает ходячие взгляды его среды. Это среда видных деятелей-
софистов, оказывавших влияние и на государей. Почти во ЕСем с ними солидарен Авл
Геллий; он не разделяет лишь стремления этих авторов писать на греческом языке.
В XI, 8, Авл Геллий специально останавливается на том, чтоМ. Катон справедливо
порицал Альбина, написавшего римскую историю на греческом языке. Для сочине¬
ния, основой которого была utilitas, греческий язык, конечно, не подходил. Римскую
мудрость надо было излагать на латинском языке.
Произведение Авла Геллия, как известно, представляет компиляцию, без какой-
либо последовательности и системы. Это жанр смешанной литературы, нашедший в то
время широкое распространение. Сам Авл Геллий указывает на книги подобного рода
других писателей. Авторов он не называет, но из перечисленных названий книг: Меи
ральные письма, Эпистолярные вопросы, Леса — мы можем заключить, что Авл Геллий
смело ставил себя в ряд с Сенекой, Плинием, Стацием. С писателями-современниками
Авл Геллий не ставит себя в какую-либо связь, хотя такая связь, несомненно, существо¬
вала. Как уже говорилось выше, Авл Геллий примыкает к архаическому направлению
в литературе, хотя архаизация для него не является самоцелью, а подчинена моральной
философии. Интересно было бы определить отношение Авла Геллия к двум крупней¬
шим писателям его эпохи, Апулею и Лукиану, однако эти три автора нигде не упоми¬
11 А у m а г d et A u b о у е г, ук. соч., стр. 409. Существует и другая, благо¬
приятная оценка деятельности Фронтона: см. René Marache, Mots nouveaux et
mots archaïques chez Fronton et Aulu-Gelle, стр. 273.
17 В. Михайловский, Космополит на троне цезарей, «Русская мысль»,
1885, № 12, стр. 193.
18 Кудрявцев, ук. соч., стр. 74, писал: «Упорство, с которым афиняне вы¬
ступали против Герода, показывает, что его господство в Афинах действительно
было тяжело для широких масс афинского гражданства». Эта сторона в характе¬
ристике Герода Аттика совершенно не затрагивается в работах зарубежных авторов,
о нем говорится лишь как о меценате, украсившем Афины и многие другие города.
18 Виппер, ук. соч., стр. 59.

150
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
нают друг друга. Заметим лишь, что Лукиан в зрелый период своего творчества борол¬
ся с движением «второй софистики», к которой примыкал Авл Геллий. Авлу Геллию ско¬
рее ближе Апулей. Его творчество, увлечение религией и мистикой свидетельствовали
по существу о том же, о чем и литературная деятельность Авла Геллия с его поисками
моральных идеалов в прошлом, а именно — о вступлении римского общества в полосу
идеологического кризиса, о тщетном желании найти выход из него.
Обратимся непосредственно к «Аттическим ночам». В «Аттических ночах» можно
выделить исторические, филологические, юридические и философские темы, хотя та¬
кое деление, конечно, весьма условно. Поскольку философия сводится к этике, исто¬
рические экскурсы служат той же цели, а в вопросах, казалось бы, чисто юридических
у Авла Геллия содержится богатый исторический материал (например, I, 13).
Филологические изыскания нельзя считать основными в «Аттических ночах»,
хотя по количеству они и составляют значительную часть. Авл Геллий разделял распро¬
страненное в его время увлечение филологическими исследованиями, он рассчитывал
на круг читателей с такими же вкусами и писал о тех тонкостях филологии, которые
многих в его среде занимали (IV, 1; XIV, 5). О происхождении и этимологии слов спо¬
рили не менее горячо, чем о добродетелях и обязанностях. К тому же грамматика
была одной из древнейших наук в Риме20 и достигла большого развития. В 26 главе II
книги передается, например, как Авл Геллий с Фаворином зашел к Фронтону, где в
присутствии многих возник спор о цветах, их оттенках и названиях. Другой пример.
Утомленный долгим комментированием, Авл Геллий прогуливался в поле Агриппы.
Здесь он присутствовал при споре двух филологов, как надо говорить в звательном
падеже vir egregi или vir egregie (XIV, 5). Само по себе умение владеть языком счита¬
лось признаком хорошего образования. Во времена Геллия оно, однако, вырождалось
в пристрастие к искусственному набору слов.
Очень часто обращается Авл Геллий в своих записках и к римской истории. Обра¬
щение к истории всегда было связано у древних авторов со стремлением преподать
урок морали, в этом отношении Авл Геллий продолжает твердо установленную тради¬
цию. Древность идеализируется, чему можно привести десятки примеров. Вот послы
самнитов приносят много денег в подарок Фабрицию, полководцу римского народа.
Тот отказывается их принять. Гордо заявляет он самнитам, указав на свои глаза, руки,
живот: «Пока я могу владеть и повелевать всеми членами, которых я коснулся, мне ни¬
когда ничего не будет недоставать» (I, 14). Прямота и честность древних восхищает
Авла Геллия. Когда к римлянам приходят и предлагают убить ядом Пирра (III, 8),
занявшего большую часть Италии, римляне отклоняют это предложение, так как не хо¬
тят нечестным путем избавиться от опасного врага. Напротив, они предупреждают ца¬
ря о том, что в его окружении есть изменники. А как великодушны были в древности
к политическим противникам! В VI, 19, Авл Геллий передает, как благородно поступил
Тиберий Гракх, отец Гракхов, по отношению к Сципиону Азиатскому, брату своего
политического противника. Гракх защитил его от заключения в темницу, воспользовав¬
шись своим правом интерцессии, так как полагал, что «является недостойным Респуб¬
лики заключать в то же место (темницу) полководца римского народа, куда он приво¬
дил вражеских вождей». Мужество древних римлян не менее восхищает автора. Он
пересказывает историю о Квинте Цедиции и сравнивает его с Леонидом Спартанским
(III, 7); пишет о «римском Ахилле» Дентате, сражавшемся в 120 битвах (II, 11). А как
почтительны были древние к старости! Идеализируя безмерно старину, Авл Геллий
передает, что с пиров стариков провожали молодые и почет воздавался не за род и
деньги, но за возраст (II, 15). И к занятиям в старину относились иначе. Здесь Авлу
Геллию приходится ставить в пример Грецию. Повторяя Тавра, он говорит о том, ка,
кая тяга к учению была, например, у Эвклида, когда он из Мегар, под страхом смерт¬
ной казни, в женской одежде, все же пробирался в Афины послушать Сократа (VII-
10). Отрывок заканчивается нелестным сравнением с современниками: учителя-филосо¬
фы ждут своих богатых учеников, пока те проспятся после ночных кутежей. Интере¬
суют Авла Геллия и чисто исторические изыскания: вопрос о республиканских магист¬
ратурах (XIII, 13) и о происхождении названия «Италия» (XI, 1) и о том,что такое по¬
меряй (XIII, 14). Он занят выяснением к его времени ставшего уже неясным термина,
кто же такие «пролетарии» (XVI, 10).
Авл Геллий является одним из важных авторов для выяснения содержания зако¬
нов XII Таблиц. Сам он был юристом по образованию. Юридические и историко-юри¬
дические вопросы его живо интересовали (IV, 4; VI, 15; XIV, 2; XVII, 6). Авл Геллий
имел высокое понятие о служении Юстиции. Очень красивый по форме отрывок из Хри-
зиппа передает изображение Юстиции (XIV, 4). Комментируя этот отрывок, Авл Гел¬
лий пишет, что из него можно сделать вывод, каким должен быть судья: «серьезным,
суровым, священным, неподкупным, не поддающимся лести, не знающим милосердия и
неумолимым в отношении нечестных и вредных, вдохновенным и могущественным,
20 Древнейшая эпоха знает из наук именно грамматику, затем к ней присоединяет¬
ся юриспруденция и несколько позже res rustica.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
151
страшным силой и величием справедливости и истины». Надо заметить, впрочем, что сам
он не был сколько-нибудь выдающимся судебным деятелем и в числе его друзей нет вид¬
ных юристов, его современников. В «Аттических ночах» ни разу не упоминается, на¬
пример, юрист К. Сервидий Сцевола, член императорского совета Марка Аврелия.
У Авла Геллия было больше связей с литературными и философскими кругами. Прояв¬
лял Авл Геллий большой интерес и к древнему законодательству. В «Аттических но¬
чах» встречаются выписки из Лабеона, Целия Сабина, Мазурия, из законов XII Таб¬
лиц и ряд других интересных мест. Законы XII Таблиц, как все овеянное стариной,
расцениваются очень высоко. В XI, 18, Авл Геллий пишет: «наши децемвиры... не при¬
бегали к такой, как Дракон, суровости в наказаниях всякого рода воров и не приме¬
няли чрезмерной мягкости». Интерес к древнему законодательству в той среде, к кото¬
рой принадлежал Авл Геллий, был велик. Фаворин признавался, что он «читал эти две¬
надцать таблиц с неменьшим увлечением,чем 12 знаменитых книг Платона „О законах“»
<ХХ, 1).
Иногда для иллюстрации некоторых юридических вопросов сообщаются любопыт¬
ные данные из эпохи республики. Так, в тринадцатой главе I книги Авл Геллий оста¬
навливается на юридических (автор называет их ночему-то философскими) спорах о
том, «что является более правильным при принятии поручения, выполнять то, что по¬
ручено, или иногда поступить и вопреки поручению, если можно надеяться, что так
будет выгоднее для поручившего». После изложения различных мнений, существую¬
щих на этот счет, Авл Геллий приводит исторический пример Публия Красса Муциа-
на. Приведем этот пример словами самого Авла Геллия. «Когда в бытность консулом
Красе оккупировал провинцию Азию и готовился к осаде и штурму Левков, ему по¬
надобилось крепкое и длинное бревно, чтобы сделать таран, которым можно было бы
пробивать стены города. Тогда он написал вождю... (имя этого вождя в тексте нераз¬
борчиво) друзей и союзников римского народа, чтобы он позаботился прислать боль¬
шее из двух деревьев, которые он у них видел. Вождь, догадавшись, зачем Крассу
понадобилось дерево, послал не большее, как просил Красе, а меньшее, которое, по его
мнению, было более удобным и подходящим для изготовления тарана и более легким
для переноски. Красе велел его позвать и спросил, почему он не прислал дерево, ка¬
кое у него просили; высказанные вождем основания и доводы Красе отверг, а затем
велел его раздеть и сильно высечь розгами, считая, что всякий долг повелевающего
нарушается и прекращается, если кто-либо на приказание сделать что-то отвечает не
должным исполнением, а непрошенным советом» (1,13). Сам по себе возмутительный
поступок Красса по отношению к вождю «друзей и союзников римского народа» не вы¬
зывает у Авла Геллия никаких комментариев. Ни малейшего стремления осудить про¬
извол римского проконсула нет в рассказе об этом возмутительном поступке.
У влечение прошлым не дает Авлу Геллию возможности перейти здесь к критическим
замечаниям. Это увлечение прошлым, которое можно проследить у Авла Геллия, без¬
различно, обращается ли он к юридическому, филологическому или историческому ма¬
териалу, по существу являлось отражением в идеологической области стремления уве¬
ковечить существующий рабовладельческий строй.
Можно ли считать передовой для своего времени моральную философию Авла Гел¬
лия? В «Аттических ночах» много глав посвящено разбору философских вопросов,
в основном вопросам моральной философии. Для оценки идеологии II в. они очень важ¬
ны. Р. Ю. Виппер считал,что «Геллий очень важен как наилучший выразитель оптимис¬
тической безрелигиозной морали римского стоицизма, сделавшегося основой просвети¬
тельной политики Антонина Пия и Марка Аврелия»31. С этим трудно полностью согла¬
ситься. Можно ли назвать мораль стоицизма оптимистической в каком-либо из перио¬
дов его существования? Является ли оптимистической мораль Авла Геллия? Слишком
мало остается места для оптимизма там, где все хорошее оказывается лишь в прошлом.
Ведь именно поиски положительного и заставляют автора все время обращаться к ста¬
рине