Народные низы в Английской революции XVII в. Движение и идеология левеллеров. - Барг М.А.

Автор: Барг М.А.

Теги: революция история англии

Год: 1967

Похожие

Английская революция

Английская буржуазная революция XVII века. Том 1.

Сборник документов по истории Английской буржуазной революции XVII в.

Лекции по истории Английской революции.

Текст

^х
X"*^v *-t
v*Xv* <. V*"г-*>
к JP* ••«J
*№СХ-^
Народные низы
. Английской
4<уа;?ной
революции
XVII века
I
»
►
За к ад е м и я^н а у к ссср
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
М. А. Барг
Народные низы
в Английской революции
XVII в.
Движение и идеология
истинных левеллеров
i . Д'
»
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Москва 1967
1-6-1
79—66
От автора
История народных низов в период английской буржуазной рево-
люции 40-х годов XVII в. — вопреки ее принципиальной и обще-
признанной в советской историографии важности для научного
осмысления истории революции в целом — все еще остается мало-
изученной. Это в равной степени относится к истории крестьян-
ства и к истории городских низов, к динамике земельных рент и
движению цен и заработной платы, к народным движениям и фор-
мам их идеологии. Однако подобного рода констатация сама по
себе еще недостаточна. Гораздо важнее осознать, какое тормозя-
щее и сплошь и рядом деформирующее влияние отмеченный выше
пробел оказывает на разработку других проблем истории первой
буржуазной революции «европейского масштаба». Так или иначе,
объем предстоящих здесь исследований столь велик, что, несмот-
ря на постоянное внимание нашей историографии к данной проб-
леме, мы все еще находимся в начале пути.
Настоящая книга посвящена истории крайне левого крыла
революционной демократии в Англии середины XVII в. Само нали-
чие такого крыла, как известно, не является спецификой англий-
ской буржуазной революции. С носителями коммунистических
идей мы встречаемся «во всяком большом народном потрясении»,
начиная с Крестьянской войны в Германии. И народное потрясе-
ние в Англии середины XVII в. не было исключением из этой
установленной Энгельсом закономерности. Зато в высшей степени
специфическими нам представляются и социальный облик той
«общественной группы», выражением потребностей которой этй
идеи и устремления явились, и сами эти потребности, определяв-
шиеся спецификой жизненных условий, в которые эта «группа»
была поставлена, и, наконец, идеологическая форма выражения
ее потребностей.
Уже этих трех аспектов было бы более чем достаточно для
того, чтобы предпринять монографическое исследование интере-
сующей нас проблемы. Однако самое важное обстоятельство, толк-
нувшее автора этих строк на осуществление данного замысла,
заключалось в своеобразии исторической роли, которая выпала на
долю крайне левого крыла демократии 40-х годов в ходе буржуаэ-
ного общественного переворота.
И дело здесь не в том, что поборники идей социальной спра-
ведливости и равенства предприняли первую в новой истории
практическую попытку коренного социального переустройства
существующего общества, основав коммунистическую колонию,
а прежде всего в том, что стечением неповторимых исторических
обстоятельств они, единственные во всей революции, преврати-
лись в последовательных глашатаев демократического аграрного
переворота и тем самым в подлинных выразителей потребностей
всего крестьянско-плебейского лагеря революции. В этой обще-
демократической сущности движения истинных левеллеров в ре-
волюции середины XVII в. заключалась вся сложность пробле-
мы. Путь к ее решению пролегал через документы манориальной
истории XVI в., памятники социальной политики абсолютизма
и буржуазной революции, и прежде всего — аграрного законо-
дательства последней, через памфлетную литературу интересовав-
шего нас направления общественной мысли. Результатом этих
исследований и явилась данная книга.
Осуществлению давно зревшего замысла способствовали по-
лученные автором — при содействиии сотрудницы ФБОН АН
СССР А. И. Павловой — микрофильмы почти трех десятков ред-
чайших памфлетов, хранящихся в лондонском Британском музее.
Большое содействие в чтении микрофильмов оказала доцент Ле-
нинградского пединститута им. Герцена К. Д. Авдеева. Поль-
зуясь случаем, прошу их принять горячую благодарность за эту
неоценимую помощь. Автор искренне признателен академику
Е. М. Жукову за интерес, проявленный к его труду.
Постоянную поддержку моему начинанию оказывал сектор но-
вой истории Института истории АН СССР. Неоднократные обсуж-
дения как отдельных частей этой книги, так и всей рукописи в
целом приносили автору не только радость научного общения, но и
многие замечания и советы, чрезвычайно ценные для всей моей
работы. Этому высококвалифицированному коллективу специали-
стов, и прежде всего профессорам В. М. Далину, Н. А. Ерофееву,
В. М. Лавровскому, А. 3. Манфреду, Б. Ф. Поршневу, Е. Б. Чер-
няку, а также заведующему кафедрой МГПИ им. Ленина профес-
сору В. Ф. Семенову считаю своим долгом выразить сердечную
рризнател ьность.
«Когда наши бренные тела сой-
дут в могилу, станет очевид-
ным, что в свое время мы бо-
ролись за свободу»
(Джерард Уинстеили}
Введение
Семнадцатый век, по праву заслуживший в новейшей историо-
графии название «века революций», не только положил начало
крушению — в общеевропейском масштабе — старого, изживше-
го себя феодально-абсолютистского режима, не только утвер-
дил в Англии политические принципы шедшего ему на смену
буржуазного правопорядка, но и возвестил о рождении класса,
который в глазах современников был всего лишь классом «работ-
ных людей» — бедняков (Laboring Poor), но которому в действи-
тельности суждено было в грядущем стать последним, подлинно
великим, революционным преобразователем человеческой истории»
И если Маркс назвал английскую революцию 40-х годов
XVII в. первой в ряду тех буржуазных революций, которые
в свое время воплотили не столько потребности той илй
иной отдельно взятой страны, сколько неотвратимое требований»
общественного развития в целом, то в значительной степени это
объясняется тем, что в ходе английской революции класс «работный
людей» впервые самостоятельно и Во всеуслышание заявил о
своих социальных чаяниях и о своей готовности бороться за/
их претворение в действительность. Следовательно, в такой же
мере, в какой Англия признана родиной утопического социализма
(само название которого восходит к «Утопии» Мора), она должна
быть признана и родиной первого в истории нового времени само-
стоятельного движения класса, являвшегося предтечей совре-
менного пролетариата, движения, обусловленного вопиющими
противоречиями, коренившимися в самой природе буржуазной рево-
люции. Их выражением и явились противоречия между провоз-
глашенными этой революцией абстрактными общественными иде-
алами и их конкретно-историческим воплощением в ходе ее»
Глашатаи этого движения известны в истории Англии под тем
названием, которое родилось из уст самих его участников и при-
верженцев,—«истинные левеллеры» (уравнители). Перед нами один
5
из тех великих парадоксов истории, смысл которого оставался
скрытым и непонятным не только современникам революции,
но и многим поколениям историков, один из наглядных примеров
того, что история зачастую показывает «краешек» эпилога, когда
она еще только трудится над прологом.
В самом деле, среди событий такого масштаба, как двукрат-
ная гражданская война с ее неслыханными по ожесточенности
сражениями регулярных армий, заключение, суд и казнь «пома-
занника божия» — короля Карла I Стюарта, провозглашение
Англии республикой и уничтожение освященной вековой тради-
цией Палаты лордов,— какое место в воображении и сознании
современников могли занять несколько десятков бедняков, обо-
сновавшихся на пустоши в одном из приходов графства Серри,
чтобы явить миру наглядный пример истинно новых, истинно
справедливых и поэтому «истинно божественных» форм человече-
ского общежития?! Между тем, вскопав и засеяв несколько ак-
ров общинной земли, апостолы нового евангелия страдали от
голода и холода, у них не было ни инвентаря, ни скота, ни
Крова, ни хлеба, ни одежды; они ждали урожая и еще боль-
ше просветления — как своих братьев по'нищете и голоду, так
и тех, по вине которых они были бедны «среди изобилия». Но
шли недели и месяцы, а они оставались столь же одинокими, как
И в начале. Их потащили бы на виселицу, если бы они оказали
малейшее сопротивление и ответили насильникам силой. Их зак-
лючили бы в тюрьму, как смутьянов и мятежников, если бы их
речи не были столь «безумными», что казались безобидными даже
класть имущим. Среди вакханалии буржуазного стяжательства,
земельных спекуляций, среди бесчисленных внешних и внутрен-
них заговоров против только что победившей революции, среди
мятежей и волнений, военных экспедиций, среди всевозможных
проповедей приходских пророков и прорицателей, обращавшихся
к слушателям на рынках, дорогах, в тавернах,— что могли зна-
чить события на пустоши холма св. Георгия в графстве Серри?
Они стали эпизодом — частным, локальным, лишь на миг оказав-
шимся в поле зрения лондонских властей, и то лишь благодаря
необычному его характеру.
Что же удивительного в том, что достоянием истории стали
словно мелькнувшая метеором на фоне английской действитель-
ности тех дней колония «копателей» в приходе Кобхем и несколь-
ко подобных ей по масштабу и характеру выступлений в других
графствах, несколько памфлетов, написанных от их имени и в их
защиту, и несколько заметок о них в тогдашней прессе!
Прошло более двух с половиной столетий — время, которое
понадобилось общественному развитию для того, чтобы буржуаз-
ный строй приблизился к своему действительному эпилогу и тем
самым раскрылось подлинное содержание и непреходящее истори-
ческое значение идеологии и движения истинных левеллеров.
в
В своих чаяниях они настолько же опередили историю, насколь-
ко оставались забытыми ею. Между тем презираемые и преследуе-
мые «копатели» явились в середине "XVI Гв. первыми обличителями
того величайшего обмана, который.буржуазная революция каждый
"раз'совершала в отношении трудящихся классов и которщй тем
самым предвещал преходящий характер только что родившегося
буржуазного строя. Поэтому идеология истинных левеллеров пред-f
ставляет собой великий пример стихийного прозрения грядущегоJ
которое во все времена было дано (разумеется, в различных
формах) только идеологам обездоленных — хотя бы в силу от--'
рицания ими строя, их обездолившего. Следовательно, попа*
добилась огромная историческая перспектива, чтобы тоненькие
пожелтевшие памфлеты истинных левецлеров, при всей огра-
ниченности кругозора их авторов (как горизонтом века, так и
условиями их собственного существования), предстали как вели-
чайшие творения социальной мысли своего времени, а само дви-
жение, их породившее,— как высшее, наиболее последовательное
выражение революционной демократии в период «Великого мяте-
жа» середины XVII в. Этого, однако, в течение веков не заме-
чала историография.
Историческая разработка данной проблемы началась по су-
ществу только с конца прошлого века, т. е. в то время, когда лите-
ратура по истории английской революции в целом насчитывала
уже два с половиной столетия. И все это время традиционно
английская историография (в обоих ее направлениях — консерва-
тивно-торийском и либерально-вигском) ограничивалась тем, что
приписывала «партии Лильберна» разрушительные намерения по
отношению к власти и собственности, смешивая ее устремления
с течением истинного левеллерства. Ио тем самым последнее
полностью вычеркивалось из истории. Примером этого может
служить «История Англии» философа Д. Юма \ Юм не видит раз-
личий между отдельными течениями левеллеров. Все они, по
его мнению, требовали «чудовищного» и «недостижимого» — не толь-
ко равенства политического, но и социального. Всячески изде-
ваясь над подобного рода «химерами», в которых он усматривал
проявление «религиозного экстаза и безумия», Юм обрушивается
на левеллеров за то, что они, «настаивая на равном распреде-
лении политических прав и собственности», подрывали основы
власти, подчинения и порядка.
Годвин в своей «Истории Английской республики» 1 2 впервые
попытался отделить истинных левеллеров от партии мелко-
буржуазных радикалов (Лильберна). Однако то, что написано у
него об истинных левеллерах, как нельзя лучше свидетельству-
ет о более чем пренебрежительном отношении к ним: «Имелась
1 D. Н u m е. The history of England, v. VII. London, 1786, p. 155.
2 W. Godwin. History of the Commonwealth of England from com-
mencement to the restoration of Charles II, v. 2. London, 1827,
7
другая секта людей, в более точном смысле заслуживающая наиме-
нования левеллеров (чем Лильберн и его последователи), однако
о ней едва ли стоит упоминать». Что ж удивительного в том, что
в дальнейшем историография, более почитавшая «традиционный
авторитет и власть», чем Годвин, вовсе не удостаивала истинных
уравнителей упоминанием! Так, в «Истории английской респуб-
лики и Кромвеля» французского историка Гизо 3 снова фигури-
руют «нивеляторы», о которых рассказывается скорее как о по-
литическом курьезе, нежели как о заслуживающих внимания
историка деятелях революции.
Недалеко от Гизо в трактовке исторического значения ле-
веллеров вообще и истинных уравнителей — в частности ушел
английский «объективный» историк Гардинер. В первом томе
«Истории республики и протектората» 4 * он уделяет истинным
левеллерам буквально несколько строк. Если Лильберн явля-
ется, по его мнению, «крайним революционером и фанатиком»,
то истинные уравнители в своих устремлениях вообще выходили
за пределы здравого смысла. В изображении Гардинера это —
кучка людей, страдавших галлюцинациями. Если «народное со-
глашение», в его глазах, лишь «праздная мечта», то призыв к
общности имущества мог вообще исходить лишь от «людей душев-,
нобольных». «Социалистическое излияние Уинстенли,— заключает?
он,—было слишком далеким от действительности, чтобы вызвать
у Кромвеля либо одобрение, либо возмущение». Подобный вывод
явно неверен: хорошо известно, как возмущался Кромвель стрем-
лением к имущественному равенству в своей речи при открытии
первого парламента протектората.
На примере Гардинера — крупнейшего буржуазного исто-
рика «Великого мятежа» — легко убедиться, что английская ис-
ториография самодовольного викторианского века либо не удо-
суживалась даже упомянуть об истинных уравнителях при ос-
вещении событий 40-х годов XVII в. (примером может служить
«История Англии» Маколея), либо делала это настолько мимо-
ходом. что обнаруживала полное пренебрежение к «навязчивым
идеям/ горстки людей, к событиям революции будто бы никакого
отношения не имевших и никакого влияния на ход ее не оказав-
ших. Что же удивительного в том, что эта историография не испы-
тывала никаких неудобств от того, что произведения истинных
левеллеров были глубоко погребены в архивах и преданы пол-
ному забвению! И все же именно в это время были созданы ме-
тодологические основания для подлинно исторической, научной
оценки сущности идеологии и движения истинных левеллеров.
Их заложили создатели научного коммунизма К. Маркс и Ф. Эн-
8 Е.Р. J.Guizot. Histoire de la Republique d'Angleterre et до Crom-
wel. (1649—1658), v. I. Bruxelles, 1854, p. 58—59.
4 S. R. G a r d i n e r. History of the Commonwealth and Protectorate
(1649—1656), v. 1. London, 1903, p. 79.
8
iejibc. Их истолкование событий 40-х годов XVII в. 8 содержало
в себе все необходимые элементы научной концепции движения
истинных левеллеров. Откладывая на время анализ этой концеп-
ции, мы ограничимся здесь лишь указанием на то, что буржуаз-
ная историография уже не могла ее игнорировать, а марксист»
ская историография получила необходимые теоретические пред-1
посылки для научного освещения всей демократической линищ
развития английской революции середины XVII в.
К сожалению, реализация этих возможностей слишком надол-
го затянулась. Отчасти в этом повинен «первооткрыватель» истин-
ных левеллеров — Э. Бернштейн ®. Если судить по названию
его работы: «Социализм и демократия в великой английской
революции»,— может сложиться впечатление, что исследование
идеологии и движения истинных левеллеров составляет стержень
ее содержания. В действительности же случилось обратное: инте-
ресующая нас проблема оказалась и в сюжетном и логическом
отношениях привходящей, полностью оттесненной на задний
план и в конце концов так и осталась нераскрытой. Однако пре-
тенциозное заглавие отпугивало от этой проблемы буржуазных
историков и «успокаивало» марксистов — задача считалась вы-
полненной. Между тем Бернштейн даже не приблизился к ней.
Свидетельством этому может служить тот факт, что и в его трак-;
товке выступление истинных левеллеров оказывается лишь не-
значительным эпизодом революции, мало связанным с ее корен-
ными задачами, течением, по существу не подготовленным пред-
шествующими событиями и потому непонятным ни с точки
зрения генетической, ни логической. Движение истинных левелле-
ров в освещении Бернштейна выглядит как утопическое начинание-
нескольких мечтателей, скорее витавших в облаках, нежели
каким-либо образом участвовавших в революции.
С другой стороны, чрезмерное рационализирование идеала
истинных уравнителей, в которых Бернштейн усмотрел «идеоло-
гов пролетариата», имело своим результатом неминуемую модер-
низацию его подлинного содержания. Наконец смешение Берн-
штейном так называемых политических левеллеров и левеллеров
истинных свидетельствовало об абсолютном непонимании им де-
мократических задач революции (прежде всего — сущности аграр-
ного вопроса) и расстановки классовых сил в борьбе за меру
последовательности в решении этих задач. Итак, «первооткрыва-
8 См. подробно в кн: В. Лавровский, М. Барг. Английская
буржуазная революция. М., 1958 г.
®Е. Bern stein. Sozialismus und Demokratie in der englischen Revoluti-
on. Stuttgart, 1922. Имеется много оснований считать, что русский исследова-
тель М. М, Ковалевский изучал памфлеты одного из идеологов истинного
левеллерства, Джерарда Уинстенли, одновременно с Бернштейном, еслп не
раньше его. См. ниже,
9>
тель» истинных левеллеров до крайности сузил и обеднил содер-
жание их движения.
В середине 90-х годов XIX в. памфлеты Джерарда Винстанле
(как впервые было по-русски транскрибировано это имя) при-
влекли к себе внимание Максима Ковалевского, изучавшего их
в Британском музее. Однако полностью оценить их содержание
ему помешала неправильная трактовка сущности аграрного во-
проса в Англии XVII в. Только поэтому он мог прийти к сле-
дующему заключению: «Диггеры задевали интересы всех владель-
ческих классов, не исключая и крестьян-общинников, и носили
печать иностранного заимствования» 7 (источник подобного вли-
яния Ковалевский видел в движении мюнстерских анабаптистов).
Называя, вслед за Гизо, истинных уравнителей «коммунистами»,
Ковалевский лишь подчеркивает их «неанглийский характер».
При такой постановке вопроса естественно было заключить: «Един-
ственным результатом движения было издание нескольких про-
кламаций и памфлетов» 8. К тому же Ковалевский полностью
отказывал Уинстенли в оригинальности и в качестве автора ком-
мунистической утопии. Указывая на «Утопию» Мора как на «бли-
жайший источник» Уинстенли, Ковалевский сводит его роль к
попытке «примирить Мора» «с историческими основами английско-
го гражданства»9.
Только в начале нашего века появилось первое серьезное анг-
лийское исследование — Л. Беренса 10, посвященное истинным
левеллерам. Трактовка проблемы Беренсом оказала влияние
на последующую английскую историографию, поэтому его книга
заслуживает более пристального внимания. По крайней мере в
одном вопросе Беренс оказался более историчным в сравнении
с его предшественниками, а именно: он первый подчеркнул свое-
образную форму мышления Уинстенли,—во многом обязанную
идеологии реформации. Этим он положил плодотворное начало
в изучении важной стороны проблемы истинного левеллерства.
Но поскольку в трактовке Беренса эта сторона приобрела всеоп-
ределяющее значение, сущность всей проблемы оказалась до
7 М.Ковалевский. От прямого народоправства к представитель-
ному и от патриархальной монархии к парламентаризму, т. II. М., 1906,
стр. 396.
8 Там же. Другой русский историк — А. Н. Савин, столь справедли-
во упрекавший современных ему английских историков за недостаточное
внимание к жизни «трудящихся классов», не смог, однако, как и Ковалевский,
оцепить содержание и значение истинного уравнительства. Его внимание —
п то лишь мимолетное — привлекла попытка диггеров основать свою колонию.
В его освещении она выглядит как изолированный факт в истории Республики
1649 г. См. А. Н. Савин. Лекции по истории английской революции. М.,
1937, стр. 336—337.
8 М. Ковалевский. Указ, соч., стр. 396.
10 L. В ere ns, The digger movement in days of the Commonwealth as
revealed in writings of Gerard Winstanley..., London, 1906.
10
крайности искаженной. В конечном итоге Уинстенли предстает
не столько общественным деятелем, сколько сектантом, не столь-
ко социальным мыслителем, сколько религиозным, не столько
революционером, сколько реформатором и моралистом. Иначе
говоря, вся проблема поставлена «на голову», так как реальная
действительность оказывается лишь поводом для высказывания
тех или иных идей, но не порождает их, не формирует их содер-
жание. Беренс нашел возможным провести параллель между
Уинстенли и мелкобуржуазным реформатором последней трети
XIX в. Генри Джорджем и даже... Львом Толстым! Тем самым
он обнаружил полное непонимание специфической сущности иде-
ологии истинных левеллеров и ее характера, обусловленного ис-
торическими особенностями буржуазно-демократического перево-
рота в Англии, ее неразрывную связь с конкретной действитель-
ностью середины XVII в.
То, что было только намечено у Беренса, нашло свое логиче-
ское завершение в работе современного исследователя — У. Шен-
ка п. В ней нельзя не видеть более или менее сознательной попыт-
ки увести изучение идеологии демократического крыла револю-
ции вообще и идеологии истинных левеллеров — в частности
в область «чистой» филиации идей. Написанная в сугубо полеми-
ческом тоне, работа Шенка преследует цель доказать, что соци-
альный идеал Уинстенли и его единомышленников ничего об-
щего не имеет с идеалами социализма новейшего времени. Его
можно, по его мнению, легко обнаружить в средневековой мисти-
ке и сектантстве, откуда он и был заимствован и провозглашен
сектантами и мистиками времени «пуританской революции». Та-
ким образом, основная цель Шенка — воздвигнуть непреодо-
лимый барьер между социальной ..идеологией эпохи революции
XVII в. и «внешне похожей» на нее коммунистической идеоло-
гией нового времени. Если последняя (Шенк склонен это допу-'
стать) — «экономического происхождения», то этого ни в коем
случае, по его мнению, нельзя сказать о первой. Борцы за соци-
альную справедливость в Англии 40-х годов «смотрели не вперед,
а назад», не к Марксу 11 12, а к священному писанию и к отцам церк-
ви. Весь пафос общественной и публицистической карьеры Уин-
стенли, в интерпретации Шенка, обусловлен ожиданием «близко-
го наступления» тысячелетнего царства божия на земле и свя-
занного с ним возрождения «Христа в человеке». Эксперимент
на холме св. Георгия оказывается лишь «ответом на голос, про-
звучавший свыше». Следовательно, если он и связан каким-то
образом с реальной действительностью, то только с действитель-
11 W. S с h е n k. The Concern for social Justice... London, 1948.
12 Ту же цель — повернуть Уинстенли «спиной к Марксу» — ставил себе
и Хадсон (W. Hudson. Economic and social thought of Gerard Winstanley.
Was he a seventeenth century marxist? •— JMH, 1946, v. 18, № 1, p. 1—21).
Cp. N. Cohn. Les Fanatiques de 1’Apocalyps. Paris, 1962.
11
ностью мистических сект, но не с потребностями общественного
развития. Вывод Шенка недвусмыслен: социальные проблемы того
времени, борьба классов на этой почве ничего не раскрывают в
идеале истинных левеллеров. Иными словами, перед нами глава
церковной истории Англии, но не истории социальной.
Нетрудно заметить, что это направление в историографии
столь же неправомерно «архаизирует» идеологию, истинных ле-
веллеров, как и направление Бернштейна ее модернизирует 13.
Поскольку эта линия в изучении проблемы продолжается в но-
вейшей историографии 14, очевидно, что это по-прежнему при-
водит к отрыву истинного левеллерства от событий революции.
И если спустя полстолетия после «открытия» Уинстенли после-
дователи графа Кларендона в историографии продолжают, тем
не менее, утверждать, что в Англии середины XVII в. не было
ни социализма, ни теоретического гуманизма, ни требования
более совершенной социальной системы, то в этом повинно направ-
ление, в котором история социализма в Англии XVII в. разраба-
тывалась на его родине. И так будет продолжаться до тех пор,
пока истинные левеллеры не займут своего места среди деяте-
лей революции, т. е. среди тех, кто боролся за решение ее
действительных, и притом наиболее актуальных, задач,
Впервые с этих позиций попытался изобразить движение
истинных левеллеров Д. Петегорский15. По существу его кни-
га —это пёрвйяГ*хорошо ” фундированная научная монография,
посвященная им. На основе тщательного анализа памфлетной
литературы всего демократического крыла революции он сумел
показать идеологию истинных левеллеров как отражение соци-
альных цротиворечий в лагере парламента. Петегорский обри-
совал те социальные коллизии в английском обществе середи-
ны XVII в., которые служили питательной почвой для форми-
рования данной идеологии. Он отказался от чисто спекулятив-
ного анализа идеологии диггеров, приблизившись к рассмотре-
нию этого движения в социальном контексте революции. Однако
этого контекста он нелрнял: идеологию диггеров он расцени-
вал как «пролетарскую». Наиболее крупный пробел фундамен-
тального исследования Петегорского — непонимание им сущности
и значения аграрного вопроса в революции 40-х годов. Поэтому
13 Г. Холореншоу («Левеллеры и английская революция». М., 1947,
стр. 117) не делает различий между устремлениями Лильберна и Уинстенли,
объявляя их «прообразом кооперативной социалистической республики».
Значительный элемент модернизации воззрений Уинстенли содержится и в
очерке М. Джеймс, помещенном в сборнике: Хр. Хилл. Английская револю-
ция XVII в. М., 1947, стр. 131. «Именно Уинстенли,— писала Джеймс,—
предвосхитил центральный пункт экономического учения Маркса».
14 Об этом свидетельствует новое издание книги Беренса, появившееся
почти через 60 лет после первого.
15 D. Petegorsky. Left-wing democracy in the English Civil War.
London, 1941.
12
ему не удалось вскрыть общедемократическое значение движения
истинных левеллеров.
Вплотную к решению этой задачи можно было подойти на
основе марксистско-ленинского истолкования характера револю-
ции 40-х годов. Работы В. П. Волгина 16 в интересующей нас
области положили начало решительному преодолению советской
историографией той модернизации и идеализации, которые внес
в разработку истории английской демократии и социализма
Бернштейн. Волгин—убедительно показал, что даже малейшая
модернизация воззрений Уинстенли мешает раскрытию их под-
линного исторического значения. Он с полным основанием от-
казался от термина «пролетариат» для обозначения той социаль-
ной базы, на запросы которой отвечала идеология истинного
левеллерства. Волгину принадлежит глубокий анализ самой со-
циальной утопии Уинстенли. Наконец, заслуга Волгина в том,
что он решительно отбросил концепцию о «заимствовании» Уинстен-
ли социалистического идеала — у Мора или у анабаптистов.
В его работах Уинстенли впервые предстал как один из создате-
леи'брйгйнальной утопической системы домарксовского социализм
ма. С этих пор Уинстенли по праву занял выдающееся место в
ряду великих провозвестников коммунистического будущего че-
ловечества.
Значительный вклад в разработку этой стороны вопроса внес
В. Стальный, чьи работы, несомненно, содействовали привлече-
нию внимания нашей историографии к проблеме истинного левел-
лерства 17 18.
Опубликованный большим коллективом советских историков
двухтомник по истории английской революции содержит при-
надлежащий перу Ю. М. Сапрыкина пространный очерк идео-
логии диггеров 1®. В нем нашла плодотворное продолжение линия,
намеченная в работах В. П. Волгина.
Обрисованное состояние проблемы и определило исследова-
тельские задачи данной монографии: попытаться осмыслить дви-
жение истинных левеллеров не как эпи.чйд революции, я как про-
явление одной из ее коренных закономерностей^ как неизбеж-
ный результат ее внутреннего развития. Иными словами, мы
пытаемся взглянуть на это движение как на высшую ступень ло-
16 В. П. В о л г и н. Предшественники современного социализма, ч. 1.
М., 1923; е г о ж е. Очерки по истории социализма, изд. 4. М.— Л., 1935;
его же. Вводная статья к книге: Джерард У инстенли. Избранные
памфлеты. М.— Л., 1950.
17 Ср. В.Стальный. Уинстенли — идеолог коммунизма в Великой
английской революции.— «Известия АН СССР» серия VII, 1935, № 1; его
ж е. Утопия Джерарда Уинстенли.— «Исторический журнал», 1942, № 3—4.
18 «Английская буржуазная революция XVII в.», т. II, под ред. Е. А.
Косминского и Я. А. Левицкого. М., 1954. См. также Ю. М. С а п р ы к и н.
Социально-политические идеи диггеров.'— «Вестник МГУ», серия историко-
филолог. наук, 1959, № 2.
13
ступательного развития революционной демократии 40- го-
дов. Движение, расценивавшееся буржуазной наукой как начи-
нание нескольких экзальтированных сектантов, «возбужденных со-
бытиями революции», но никакого отношения к ней не имевших, в
действительности выражало коренные интересы огромного слоя
общества, более того — олицетворяло подлинно демократичес-
кий, антифеодальный переворот. Движение и идеология истин-
ных левеллеров в плане познавательном оказались той призмой,
через которую только и можно разглядеть действительную рас-
становку классовых сил на демократическом этапе революции,
скрытые пружины шедшей на поверхности политической борьбы
и причины, обусловившие ее исход.
Таким образом, идеология и движение истинных левеллеров
в их генезисе, в связи с социальными условиями низов и социаль-
ной политикой революции, а также в связи с другими течениями
революционной демократии вообще и эгалитарными течениями —
в частности — составляет истинный стержень данной работы.
Методологические предпосылки настоящего исследования бы-
ли почерпнуты в трудах основоположников марксизма-ленинизма.
Как известно, Энгельс и Ленин решительно подчеркивали реша-
ющую роль народных масс в английской революции 40-х годов,
несмотря на то, что она приняла с самого начала характер «регу-
лярной» гражданской войны между парламентом и королем, не
оставлявшей, на первый взгляд, места для стихийных взрывов
и революционной самодеятельности масс. Между тем «исключи-
тельно благодаря вмешательству... йоменри и плебейского эле-
мента городов борьба была доведена до последнего решительного
конца и Карл I угодил на эшафот» 19 *. Следовательно, «консер-
вативный характер» английской революции объяснялся отнюдь
не степенью участия в ней народных низов, а союзом буржуазии
и значительной части английского дворянства (так называемого
нового дворянства), который от начала до конца сохранял геге-
монию в революции, лишив низы каких бы то ни было плодов
завоеванйой ими победы го. Это значит, что результаты англий-
ской революции, точнее — характер и объем осуществленных ею
преобразований, могут служить лишь мерилом степени изоли-
рованности крестьянства и городских низов в ходе революции,
степени враждебности к ним классов, осуществлявших гегемонию
в революции.
В свете сказанного совершенно по-новому рисуется истори-
ческое значение народных движений в период революции 40-х
годов, которые, с точки зрения ее конечных результатов, могут
показаться «беспочвенными», «бесследно прошедшими» и т. п.
На самом же деле их историческое значение трудно переоценить.
11 К.Маркс и Ф. Э и г е л ь с. Сочинения, т. 22, стр. 308.
!0 См. там же, т. 7, стр. 222.
14
В статье «О старых, но вечно новых истинах» В. И.’ Ленин писал:
«Историческим опытом всех европейских стран подтверждается
идея о том, что в эпохи буржуазных преобразований (или, вер-
нее,— буржуазных революций) буржуазная демократия оформ-
ляется так или иначе, принимает тот или иной вид, воспитывает-
ся в той или иной традиции, признает тот или другой минимум
демократизма, смотря по тому, насколько гегемония в решаю-
щие моменты национальной истории переходит не к буржуазии,
а к „низам", „плебейству"» 21. «Какова будет эта степень демокра-
тизма и эта традиция,— зависит именно от того, будет ли гегемо-
ния в решающие моменты принадлежать буржуазии или ее анти-
поду, будет ли первая или последний... „центром притяжения
для демократического крестьянства"»22.
Следовательно, именно потому, что английская буржуазия
шла в революции в союзе с новым дворянством, роль низов дол-
жна была неизмеримо возрасти, так как на их долю выпала зада-
ча самостоятельной, тяжелой, полной драматизма борьбы за по-
беду демократической линии развития революции. Поэтому ни
в коем случае не следует смешивать вопрос, почему низам в Ан-
глии XVII в. не удалось вырвать ни на один момент гегемонию
из рук классов-союзников, с вопросом, какую роль сыграла борь-
ба этих низов в самой революции. Движение истинных левелле-
ров было кульминационным пунктом самостоятельного дви-
жения народных низов в ходе революции.
Далее, основоположники марксизма-ленинизма убедительно по-
казали, почему нельзя смешивать идеологию плебса в английской
революции, драпировавшуюся в наряд средневековых обществен-
ных движений, с характерными для них хилиастическими меч-
таниями. Энгельс неоднократно подчеркивал, что идеология
плебса, уже начиная с Крестьянской войны в Германии XVI в.,
была принципиально новой по своему содержанию, несмотря
на традиционность форм мышления, ибо она впервые стала «вы-
ражением стремлений реальной общественной группы». С выраже-
нием этих стремлений мы с тех пор встречаемся во всяком боль-
шом народном потрясении, пока они постепенно не сливаются с
современным пролетарским движением.
Таким образом, идеал истинных левеллеров не имел по сво-
ему существу ничего общего с идеалом «равенства» ранних хри-
стиан или средневековых хилиастических сект, так как он
был порожден английской действительностью середины XVII в. и
предвосхищал грядущую историю. Объяснявшийся незрелостью
общественных условий «фантастический» характер учения истин-
ных уравнителей о «равенстве» вместе с тем не должен заслонять
от нас один принципиальной важности факт. Питательной почвой
21 В.И.Ленип. Полное собрание сочинений, т. 18, стр. 43—44.
22 Там же, т. 20, стр. 283.
75
этой идеологии все еще служили крестьянские антифеодальные
устремления и чаяния. «Коммунизм» уравнителей— это в значи-
тельной степени «крестьянский коммунизм». И то, что это учение
было связано с высшим подъемом массового движения, свидетель-
ствует о неразрывной связи между ними. Характер этой связи
с предельной ясностью был раскрыт В. И. Лениным, отмечавшим:
«Идея равенства — самая революционная идея в борьбе со ста-
рым порядком, абсолютизмом вообще, и со старым крепостни-
ческим, крупнопоместным землевладением — в особенности». «Она
выражает борьбу с неравенством феодально-крепостническим».
Понятно поэтому, что лишь носители этой идеи — истинные
левеллеры — могли стать самыми последовательными вырази-
телями крестьянской, антифеодальной революции. И в этом заклю-
чалось подлинно революционное содержание их устремлений и
чаяний. Таким образом, на первый план выдвигается проблема
общедемократического содержания истинного левеллерства, его
неразрывная связь с действительной борьбой классов в рево-
люции и исходом этой борьбы.
Как ни странно, до сих пор течение истинного левеллерства
все еще ассоциируется только с движением диггеров. Этим, с
одной стороны, намного суживается и обедняется революционная
действительность 40-х годов, знавшая и другие эгалитарные и со-
циалистические доктрины; с другой стороны, это приводит к дати-
ровке всего-течения истинного левеллерства в период революции
Весной 1649 г. Но разве можно понять судьбы революционной
демократии в Англии в целом и судьбы партии Лильберна — в
частности, если сбросить со счетов устремления истинных левел-
леров? Ведь одно из двух: либо мы признаем, что йоменри и пле-
бейский элемент сыграли решающую роль в углублении демокра-
тического содержания революции,— но тогда мы неизбежно
оказываемся перед необходимостью уточнить их конечные цели
в борьбе и задуматься над тем, какие течения демократической
мысли выражали зти чаяния наиболее адекватно и последова-
тельно. Или же мы должны допустить такую степень социально-
политической незрелости народных низов, которая исключала
у них самостоятельные цели в революции, как и самую возмож-
ность их формулировки в идеологии. Следовательно, вся про-
блема генезиса истинного левеллерства и его исторического
содержания должна быть по существу поставлена заново.
Наконец, нам кажется, что чрезмерное рационализирование
идеологии истинных уравнителей мало вяжется с «реформацион-
ным обличьем» всей революции 40-х годов. Изучение революци-
онного сектантства становится одной из актуальных задач в
исследовании плебейской идеологии. Насколько все эти вопро-
сы могут быть освещены в рамках данной работы, зависит, естест-
венно, от состояния источников. Но поставить их в неразрывной
связи — наша основная задача.
ГЛАВА I
Две аграрные программы английской революции
середины XVII в.
I. Постановка проблемы
Изучение английской действительности в канун буржуазной
революции 40-х годов XVII в. не оставляет сомнений в том, что
самый сложный узел социальных противоречий — противоречия
на почве аграрного вопроса — не получил сколько-нибудь адек-
ватного отражения в общественном сознании этой драматической
эпохи. Современники событий были, казалрсь^.целиком.ццгдощены
^вопросами, связанными с политическим и церковным устрой-
ством Англии. И если судить по декларированным целям боров-
шихся партий, то может показаться, что они заблуждались впол-
не искренне. Не привлек он и должного внимания «традиционно-
английской» двухпартийной историографии событий «Великого
>мятежа». И до тех пор, пока она шла на поводу у этих деклараций,
она была способна лишь скользить по поверхности событий, но
'абсолютно бессильна вскрыть их движущие пружины.
Маркс был первым, кто сумел преодолеть это вековое заблу-
ждение. «Для г-на Гизо,— п”сал он, — вся борьба между Кар-
лом I и парламентом ведется только вокруг чисто политичес-
ких преимуществ»1.
В своей рецензии на памфлет Гизо «Почему удалась англий-
ская революция?» Маркс вскрыл основную, специфическую чер-
ту революции 40-х годов, отличающую ее от всех других ран-
них буржуазных революций. «Загадка консервативного характера
английской революции,— писал Маркс,— объясняется длитель-
ным союзом между буржуазией и большей частью крупных
землевладельцев, союзом, составляющим существенное отличие
английской революции от французской, которая путем пар-
целлирования уничтожила крупное землевладение» 2. Иными
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения т. 7, стр. 221; «победа
буржуазии означала тогда победу нового общественного строя, победу бур-
жуазной собственности над феодальной..., господства собственника земли
над подчинением собственника земле..., буржуазного права» (К. М а р к с и
Ф. Э н г е л ь с. Сочинения, т. 6, стр. 115).
2 К. Мар к си Ф. Энгель с. Сочинения, т. 7, стр. 222.
2 м. jl./Hapr —"* ' 27
словами, Маркс подчеркнул антикрестъянскую направленность
интересов--английской буржуазии в аграрном вопросе, и именно
это обстоятельство служило подоплекой ее союза с враждебным
крестьянству как классу новым дворянством. Оставшись изоли-
рованным в борьбе за землю, английское йоменри должно было
искать себе других союзников в этой борьбе, а таковым мог в тех
условиях стать только английский плебс.
Эта специфическая расстановка классовых сил в лагере ан-
глийской революции отразилась в том, что в ходе ее были выд-
винуты две аграрные программы, воплощавшие (с точки зрения
классовых интересов крестьянства) два диаметрально противо-
положных решения проблемы уничтожения феодальных отно-
шений собственности. Одна из этих программ — буржуазно-
дворянская, .другая — крестьянско-плебейская. И хотя, как мы
увидим, конечные результаты претворения этих программ в жизнь
могли в тех условиях свестись лишь к одному — торжеству бур-
жуазных отношений собственности и капиталистического сель-
ского хозяйства, зти программы были, тем не менее, противопо-
ложны с точки зрения классовых интересов йоменри, которые
при этой приносились в жертву в ходе самой буржуазной ре-
волюции.
Если в других ранних буржуазных революциях отжившим
феодальным отношениям собственности противостояли глав-
ным образом крестьянско-парцеллярные формы зависимого зем-
лепользования, то в Англии XVII в. с отжившим феодальным
строем поземельных отношений столкнулись не одна, а две, на-
ходившиеся в глубоком антагонизме друг с другом формы зем-
лепользования: мелкая, крестьянско-парцеллярная и крупная,
буржуазно-дворянская, олицетворявшаяся капиталистическим фер-
мерством. Если первая могла укрепиться и выжить только при
условии осуществления вековых чаяний крестьян о земле, сво-
бодной от повинностей в пользу ее номинальных собственников,
то вторая могла победить и утвердиться только в результате пря-
мо противоположного исхода борьбы — ценой гибели кресть-
янских форм землепользования.
Таким образом, в Англии XVII в. лагерь буржуазной рево-
люции оказался расколотым — в связи с решением важнейшего
вопроса борьбы с феодально-абсолютистским строем— на два непри-
миримых лагеря: буржуазно-дворянский, боровшийся за утвер-
ждение системы лендлордизма, и крестьянско-плебейский, боров-
шийся против феодальных поземельных отношений, за уничто-
жение системы лендлордизма и освобождение крестьянской земли
от господского «права». Тот факт, что английская буржуазия в
аграрном вопросе не поддержала крестьянство и оказалась на
стороне его врага — нового дворянства — находит свое объясне-
ние в ее материальных интересах.
Рассмотрим вкратце с этой точки зрения предысторию рево-
люции 40-х годов.
18
Феодальный строй поземельных отношений воплотился в Ан-
глии XVI в. в двух основных юридических формах: для гос-
подствующего класса — манориальных лордов — он выражался
главным образом в так называемом «рыцарском держании»; для
класса угнетенных — земледельцев — в так называемом «копи-
гольдерском держании». Рыцарское держание — основная юри-
дическая форма господского землевладения — по своей природе
военное держание. Оно выражало, с одной стороны, долю соуча-
стия данного вотчинника в корпоративной собственности класса
феодалов в целом (т. е. его право на определенную долю выжа-
той из крестьян феодальной ренты), а с другой стороны — специ-
фику его повинностей в пользу верховного номинального собствен-
ника английской территории — короля. Хотя рыцарская служба к
середине XIV в. отошла в прошлое, осталась обременительная
связанность держаний «первой руки» на рыцарском праве с ма-
териальными интересами короны (прежде всего — право сюзе-
рена на бесконтрольное управление имуществом малолетних
наследников рыцарских земель — так называемое право феодаль-
ной опеки, право на получение ряда платежей, пошлин и т. д.).
В том же направлении эволюционировало и копигольдерское (в
прошлом — вилланское) держание. Лорды, не в силах удержать
вилланов в личной крепости (после крестьянского восстания
1381 г.), стремились любой ценой сохранить былое бесправие дер-
жателей-вилланов в отношении своих наделов, их поземельную
зависимость.
Итак, процесс разложения английского феодализма протекал
и в сфере господского (рыцарского) держания и в сфере крестьян-
ского (копигольдерского) держания крайне неравномерно: отно-
сительно быстрое освобождение личности от феодальных связей
сопровождалось далеко не столь быстрым освобождением от этих же
связей землевладения (хотя для лордов-маноров последнее совер-
шалось неизмеримо быстрее, чем для их держателей-копигольде-
ров). Это неравенство в правах на землю не могло не породить
в английской деревне обстановку ожесточенной борьбы за ренту
между лордами и их держателями.
Крестьянские восстания XIV—XVI вв. были ярким проявле-
нием именно этой борьбы. Обстановку непримиримого классового
конфликта между дворянством и крестьянством еще больше обо-
стрило вторжение в английскую деревню «железного» капитали-
стического века.
Особенности социально-экономического развития Англии в
конце среДних веков заключалась в том, что наиболее радикаль-
ная перестройка средневекового способа производства началась
в деревне раньше, чем в городе, и именно здесь протекала наибо-
лее интенсивно. Английское сельское хозяйство, издавна связан-
ное с далекими рынками (прежде всего рынками шерсти), намного
раньше английской промышленности стало выгодным объектом
2*
19
приложения капитала, сферой крупного, массового производства,
рассчитанного на емкие рынки. Социально-экономическую эво-
люцию английской деревни ни в коем случае нельзя понять и
объяснить вне связи ее с «городским хозяйством», прежде всего
континента. Нет поэтому ничего удивительного в том, что процесс
первоначального накопления капитала, основу которого составля-
ла экспроприация крестьянства, начался в Англии столь рано и
именно здесь приобрел свои классические формы.
Одним словом, если мы желаем увидеть ту сферу английской
экономики, где капитал не ограничивался, как это имело место
в промышленности, использованием унаследованных от средних
веков отношений производства, а беспощадно ломал эти отноше-
ния (поскольку они противоречили его потребностям), создавая
на их развалинах новые, ему необходимые, мы должны обратиться
к английскому сельскому хозяйству.
Англия является единственной страной в мире, где соответст-
вующая мануфактуре стадия в земледелии была достигнута не
только одновременно с промышленностью, но в ряде случаев —
раньше ее, где буржуазный способ производства внедрялся наи-
более решительно в земледелие, сметая традиционные формы зем-
лепользования. Это обстоятельство придало здесь всему процес-
су экспроприации ангдийского йоменри всю его силу и размах.
О степени интенсивности вторжения капитала в земледелие
можно судить прежде всего по тому, как активно манориальные
лорды стали очищать почву от традиционных мелких держателей,
предпочитая сдачу больших площадей в аренду капиталистам-арен-
даторам. В этом и заключалась сущность печально-знаменитых
огораживаний. Ввиду того, что рента арендаторов регулировалась
рыночной конъюнктурой, она была в тех условиях гораздо выгод-
нее лордам, чем ренты копигольдеров, регулировавшиеся мано-
риальным обычаем. Так интересы арендаторов-капиталистов сов-
пали с интересами предприимчивых дворян-землевладельцев,
вступивших на путь приспособления своего землевладения к ус-
ловиям капиталистического производства. В результате англий-
ское крестьянство оказалось между молотом и наковальней. На-
ряду с традиционным врагом — манориальными лордами, оно
в лице буржуазии получило еще одного, столь же неприми-
римого врага традиционных форм землепользования. Кресть-
янин в Англии не успел еще (к XVI в.) юридически закрепить
за собой свой надел, как на него обрушилась стихия первоначаль-
ного накопления. То, что случилось, к примеру, с французским
крестьянством много десятилетий спустя после буржуазной рево-
люции, в Англии произошло за столетие до буржуазной револю-
ции. И противостоять этому двойному (и феодальному, и капита-
листическому) натиску английское йоменри должно было, лишь опи-
раясь на зыбкую почву обычного права, не признававшегося юри-
дической (охраняемой государством) нормой в королевских судах.
20
О силе вторжения капитала в английскую деревню свидетель-
ствуют данные о количестве земель, перешедших из рук в руки в
результате монастырской диссолюции и при последующих распро-
дажах и перепродажах конфискованных земель 3. Эта «передвиж-
ка земли» продолжалась и в дальнейшем. Если Елизавета прода-
ла коронных земель на сумму в 817 тыс. ф. ст., то два ее ближай-
ших преемника за 30 лет продали земли на сумму вдвое большую 4 5 6.
Об оживленности земельного рынка в Англии в столетие, предшест-
вующее революции, свидетельствуют следующие данные: из 2500
обследованных маноров, расположенных в 7 графствах, в период
с 1561 по 1600 г. отчуждался каждый третий манор; в еще большей
пропорции происходило это отчуждение в период с 1601 по 1640 г.8
Столь же интенсивным было распространение капиталистической
аренды. Как известно, к концу XVI в. Маркс относит возникнове-
ние класса капиталистических фермеров в.
Отвечая на вопрос о причинах пауперизма в Англии, ав-
тор памфлета «Обеспечение бедных» (конец XVI в.) Генри Арт
указывает на следующих виновников: это прежде всего те лор-
ды, кто повышает сверх меры обычные ренты держателей, выжи-
вает их с земли, с тем чтобы заменить их крупными арендаторами.
Бедняков «фабрикуют» те лорды, которые продают свои маноры
один за другим кредиторам, которые вовсе не желают считаться
с традицией, а ищут только для себя наибольшей выгоды 7.
Огораживания общинных земель и распространение крупной
аренды — это две стороны одного и того же процесса — капита-
листической перестройки английской деревни, экономическое про-
явление классового союза буржуазии и нового дворянства, пред-
решившего и расстановку сил в лагере английской революции
середины XVII в., и кристаллизацию противоборствующих аграр-
ных программ.
3 См. К. Д. А в д е е в а. Из истории английского землевладения нака-
нуне буржуазной революции XVII в,— «Средние века», XIII, 1957, стр. 49.
Ср. L. Stone. The Crisis of the Aristocracy 1558—1641. Oxford, 1965, p. 144.
4 Cm. R. T a w n e y. The Rise of Gentry (1558—1640).— EHR, v. XI,
1941, p. 21—22.
5 Ibidem. Образчик этой истинной вакханалии земельного приобрета-
тельства, разыгравшейся в Англии при первых Стюартах, нам оставил не кто
иной, как знаменитый юрист этого времени Эдуард Кок. В «Бумагах Этерто-
на» мы находим письмо Кока (от 14 ноября 1613 г.), в котором он отказывает-
ся от покупки очередного порфокского манора, «так как он уже задолжал
крупные суммы, подлежащие оплате по другим сделкам». См. Egerton papers.
London, 1960, р. 11.
6 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Сочинения, т. 23, стр. 754.
7 Tudor Economic documents, v. III. London, 1951, p. 451—452.
21
II. Буржуазно-дворянская аграрная программа
и ее претворение в жизнь революцией
В истории разложения феодальных отношений собственности,
поскольку это относится к господскому землевладению — земле-
владению лендлордов, легко прослеживаются две тенденции,
действовавшие в противоположных направлениях. Одна — эко-
номическая, заключавшаяся в постепенном превращении дворян-
ской земли в орудие капиталистического накопления. Другая —
правовая, точнее — политико-юридическая, заключавшаяся в стрем-
лении короны регулировать поземельные отношения в однажды
сложившихся рамках феодального права. Последняя тенденция
особенно ярко проявилась в XVI—XVII вв. Обострению этого про-
тиворечия содействовала в значительной мере внутренне противо-
речивая политика Тюдоров. С одной стороны, земельные конфиска-
ции Генриха VII в конце XV в. и, в особенности, секуляризация
монастырской собственности Генрихом VIII привели в конечном
счете к перемещению огромного земельного фонда в руки «новых
людей», в том числе денежных людей ®, рассматривавших покупку
земли как форму приложения капитала с целью извлечения
прибыли. Естественно, что средневековые правовые нормы, про-
должавшие тяготеть над этой земельной собственностью, качест-
венно совершенно новой, должны были ощущаться этими новыми
лендлордами как совершенно нестерпимые. С другой стороны,
Тюдоры круто повернули в сторону более строгого осуществления
своих прав, вытекавших из королевского сюзеренитета над всей
землей страны. Это была своего рода «феодальная реакция»8 * .
Бесконечному запутыванию (благодаря беспрестанным отчужде-
ниям земли) держательских связей и повинностей Тюдоры про-
тивопоставили резкое усиление контроля короны за землевладе-
нием непосредственных своих держателей (вассалов первой руки).
Статутом 32 Генриха VIII (гл. 46) была учреждена «Палата по
делам опеки и отчуждений» (Court of Wards and Liveries), которая
должна была превратить в повседневную практику издавна про-
водившиеся так называемые «посмертные расследования». Цель
их заключалась в выяснении прав короны на опеку несовершен-
нолетних наследников рыцарских держаний «первой руки», а
также право на получение различных файнов с наследников
совершеннолетних 10. Чтобы пресечь дальнейшее ускользание этих
земель из-под контроля короны, был издан статут 27 Генриха VIII
(гл. 10), направленный против практики так называемых «uses»,
т. е. практики различного рода коммерческих сделок с землей
8 См. А. Н. С а вин. Английская секуляризация. М., 1906, стр. 428.
Ср. S. В. Li 1 j egren. The Fall of the monasteries. London, 1924, p. 123.
8 G. L. E 1 t о n. The Tudor Revolution... Cambridge, 1953, p. 221.
10 W. В 1 a c k s t о n e. The Commentaries on the Laws of England,
v. 1. London, 1767, p. 58; cm Statutes of the Realm, v.III, p. 802.
22
под предлогом «временной» передачи покупщику, кредитору и
другим права пользования землей. Такое отделение юридическо-
го титула от реального обладания землей приводило к тому, что
материальные права короны повисали в воздухе: юридически
признанные владельцы земли ею больше не владели. Согласно
общему праву этой страны, гласил статут, земля не может отчуж-
даться по завещанию и передаваться от одного лица к другому
иначе, как по торжественному акту передачи (Livery of seisin) u.
Этот поворот в земельной политике Тюдоров ощущался тем острее,
что в результате конфискации и секуляризации король стал
непосредственным лордом огромного большинства новых земель-
ных владельцев11 12. Корона «приблизилась» к широкой массе лор-
дов, которые были столь же далеки от средневекового рыцарства
как их доходы — от феодальных доходов. Но тем самым фи-
скальный гнет, основывавшийся на праве сюзеренитета короны,
становился и более всеобъемлющим, и вызывал все большее воз-
мущение. Земельная собственность нового дворянства, становясь
все более буржуазной по своей социально-экономической сущ-
ности, в то же время оказалась объектом все возрастающей фи-
скальной эксплуатации именно на основе феодального права
собственности 13. Это коренное противоречие английской действи-
тельности — с точки зрения интересов буржуазно-дворянского
блока — еще более обострилось при первых Стюартах. По мере
нарастания кризиса английского абсолютизма Стюарты все чаще
прибегали к обветшалой системе «рыцарского держания» с целью
заставить «общины» субсидировать корону, несмотря на рост
парламентской оппозиции против нее.
Среди внепарламентских путей пополнения казны система ры-
царского держания занимала важное место. «Палата по делам
опеки» становится в этот период одним из важнейших инструмен-
тов фискальной эксплуатации классов-союзников короной. В этих
условиях права короны, давно уже забытые, вышедшие из упо-
требления, приобрели зловещий смысл. Яков I потребовал от
всех держателей первой руки «субсидии» при посвящении в ры-
цари принца Генриха и вторично — при выдаче замуж дочери
Елизаветы 14. Карл потребовал огромные штрафы от всех, кто
уклонился от принесения ему вассальной присяги и от принятия
рыцарского титула. «Палата», как в добрые старые времена, ра-
зыскивала «королевские права» и штрафовала всех, кто пытал-
ся уклониться 15. Об эффективности ее деятельности свидетель-
11 Statutes of the Realm, v. Ill, p. 539.
12 G. L. Elton. Op. cit., p. 219.
13 Th. S m i t h. De republica Anglorum. London, 1906, p. 120.
11 В «Бумагах Эгертопа» сохранилась Инструкция «комиссарам его ве-
личества», назначенным для сбора «субсидии», в связи с посвящением в рыца-
ри старшего сына Якова I, принца Генриха (см. Egerton papers, I, р. 417).
15 См. Somers tracts, v. V, p. 208.
23
ствуют доходы, поступавшие через нее в казну. Если в 1603 г.
они достигали 12 тыс. ф., то в 1625 г. они уже достигли 36 тыс. ф.,
а в 1637 г. огромной суммы в 83 тыс. ф. ст. * 17 18
Таким образом, если в Англии существовала угроза укрепле-
ния феодально-абсолютистского строя — при условии, что король
найдет источники регулярных доходов казны, независимые от
воли парламента,— то именно потому, что феодальный сюзерени-
тет грозил превратиться в один из кратчайших и вернейших
путей к этой цели. Эта опасность вырисовывалась в полную меру
уже в правление Якова I. Перед нами все еще до сих пор недоста-
точно оцененный фактор в назревании революционной ситуации
в Англии XVII в. 17
Естественно, что уничтожение этого права стало для классов-
союзников одной из неотложных задач. Однако борьба за от-
мену столь тягостной для лендлордов системы рыцарских дер-
жаний должна была принять своеобразные формы. Во-первых,
это был тот случай, когда «общины» не могли жаловаться на узур-
пацию королем прав, ранее ему не принадлежавших: право фео-
дального сюзеренитета было «исконным королевским правом» да-
же в глазах парламентской оппозиции. Во-вторых, замахиваясь
на собственность короны, классы-союзники стремились создать
видимость уважения к чужой собственности во имя утверждения
принципа неприкосновенности своей. Формальная законность ока-
залась на стороне короля — деятельность «Палаты по делам опе-
ки» не могла стать ни предметом жалоб, ни темой для парламен-
тских протестов. Поистине парадоксально: едва ли не в наибо-
лее важном, в действительно революционном требовании классы-
союзники должны были искать путь «соглашений» и компромисса
с королем. Отсюда «подобострастный тон» первых парламентс-
ких деклараций, затрагивавших систему рыцарских держаний!
Вопрос об отмене рыцарского держания появляется в жур-
налах парламента почти одновременно с появлением в них имени
первого Стюарта. С тех пор он уже не сходит с повестки дня вплоть
до реставрации, когда получил свое столь своеобразное решение18.
Инициатива в постановке этого вопроса, как и следовало ожи-
дать, принадлежала Палате общин.
Уже на одном из первых заседаний парламента Якова I Пала-
та общин обратилась к лордам с просьбой встретиться для рас-
смотрения вопроса о «Палате по делам опеки и отчуждения» 1в.
18 Н. Е. B ell. An introduction to the History. . Cambridge, 1953, p. 50.
17 Впрочем, для Гаррингтона именно в этом противоречии заключалась
основная предпосылка «великого мятежа» 40-х годов. См. I.Harrington.
The Commonwealth of Oceana. London, 1656, p. 18—19.
10 Подробнее историю вопроса см. М. А. Б а р г. Аграрный вопрос в
английской революции XVII в.— «Средние века», V, 1954.
18 JHC, I, р. 153.
4
Однако лорды остались тогда безмолвными. Когда же после дли-
тельных проволочек193, Яков 1 и вслед за ним Палата лордов да-
ли, наконец, согласие на обсуждение этого вопроса в парламен-
те, возникла потребность в разработке проекта предполагаемой
реформы 2Q. В результате стал постепенно проясняться замысел
классов-союзников.
Выделив комиссию для переговоров с лордами, общины за-
благовременно разработали для нее нечто вроде инструкции. Она
была составлена по следующему плану: 1. «Чего мы желаем?»;
2. «Обоснование нашего желания»; 3. «Ответы на возможные воз-
ражения против него»; 4. «Каким образом компенсировать коро-
ну?» * 20 21.
В ответе на первый вопрос откровенно говорилось о желании
отменить все держания непосредственно (in capite) от короля,
с тем, чтобы избавиться от всех тягот, связанных с ними. В этой
формуле легко увидеть стремление нового дворянства освободить
свою земельную собственность от феодальной зависимости от
короны, поскольку она сковывала эту собственность и обременяла
ее тягостными повинностями.
Однако наибольший интерес для нас представляет расшифровка
общинами второго тезиса: почему мы желаем этого (т. е. отмены
рыцарского держания) в большей мере от его величества, чем
наши предки добивались этого от его предшественников 22. Ры-
царские держания, по мнению Палаты, возникли в связи с необ-
ходимостью служить королю в войнах с Шотландией. Теперь,
после династической унии двух королевств, эта необходимость,
естественно, отпала. И дальше идут глухие упоминания о надеж-
дах на всеобщее облегчение (easing) в связи с вступлением шот-
ландского короля на английский престол 2®. Но главной приман-
кой для короны, испытывавшей все возрастающие финансовые
трудности, должно было служить обещание компенсации в таких
размерах, которые намного превзойдут все то, что получали пред-
ки короля от права феодального сюзеренитета 24.
Однако, выслушав намерения Палаты общин на заседании
объединенного парламентского комитета (25 мая 1604 г.), лорды
заняли резко отрицательную позицию. 30 мая они приняли сле-
дующее постановление:
«Лорды посоветовали, пожелали и предложили общинам в даль-
нейшем воздерживаться от какого-либо обсуждения (dealing)
этого вопроса, как и от дальнейших петиций к королю по этому
193 JHC, I, р. 154, 223.
20 JHC, I, р. 153; ср. JHL, II, р. 301.
21 Ibid., р. 227.
22 JHC, I, р. 227.
23 Ibidem.
24 Ibidem.
25
поводу». Свое решение они мотивировали, между прочим, «несвое-
временностью» затеянного дела 2Б.
Реальную подоплеку этих различий в позиции обеих палат
нетрудно вскрыть. Появление на английском престоле представи-
теля новой династии казалось общинам как нельзя более удобным
случаем, чтобы поднять такой щекотливый для королевской пре-
рогативы вопрос, как вопрос о рыцарском держании 25 26. К тому
же финансовая нужда, непрерывно преследовавшая новую дина-
стию с первых дней ее существования, обещала, как надеялись
коммонеры, известную податливость Якова I при обсуждении ка-
завшихся заманчивыми, с этой точки зрения, предложений пар-
ламента.
Что же касается позиции, занятой лордами, то она никак не
может быть объяснена тем, что вопрос о рыцарском держании не
задевал их в такой степени, как представителей общин 27. Гораздо
правильнее будет предположить, что, выбирая между меньшим
и большим злом, т. е. тяготами, связанными с «рыцарским держа-
нием», и уничтожением освященного веками порядка вещей, лор-
ды в подавляющем большинстве своем устрашились возможных
последствий подобного акта. Эти шаги казались им более чем сме-
лыми, в особенности перед лицом абсолютистских притязаний ко-
роля, щепетильно оберегавшего неприкосновенность своей вла-
сти «божьей милостью». Одним словом, лорды держались того
мнения, что проекты общин «могут принести больше вреда, чем
пользы».
Но чем острее ощущались финансовые затруднения короля,
чем бесплоднее становились поиски внепарламентских путей
пополнения казны, тем смелее становились общины, снова и сно-
ва выдвигая свой проект уничтожения всего института рыцарского
держания. 26 февраля 1609/10 г. общины вновь просили лордов
«довести до сведения его величества» короля, что они желают
продолжить обсуждение вопросов о держаниях (tenures) и опеке
в ранее намеченном направлении 28.
Так как от парламента настойчиво добивались вотирования
новых субсидий, лордам ничего не оставалось, как выполнить
это пожелание общин. В состав делегации, направленной к ко-
ролю, вошли оба архиепископа, лорд-казначей, лорд-канцлер,
лорд-хранитель печати, 2 епископа и 5 пзров 29. Уже один этот
25 JHL, II, р. 309. Гардинер высказывает мнение, что в значительной
мере зто было сделано под давлением двора (см. History of England, v. I.
London, 1888, p. 176).
2в Лорд-казначей от имени Якова I заявил по этому поводу следующее:
«Ни па каких условиях (король) не расстанется ни с малейшей частью своей
суверенной прерогативы. Что же касается держаний in capite, то они состав-
ляют значительную ветвь последней». См. JHL. II, р. 79—80.
27 JHL, II, р. 662.
28 JHC, I, р. 400; ср. JHL, II, р. 556.
29 JHL, II, р. 556.
26
перечень свидетельствует о том, сколь смелым и важным ка-
залось современникам начатое дело. На представление лордов
король сообщил только то, что сохраняет за собой право положи-
тельного или отрицательного ответа ®°. Однако ответ этот всемер-
но оттягивался. Между тем приближались пасхальные каникулы
парламента, и общины не скрывали своего нетерпения. 6 марта
они потребовали от лордов новой встречи для обсуждения вопроса
о держаниях 81. 10 марта на заседании объединенного комитета
обеих палат представители общин опять настояли на том, чтобы
лорды вторично отправились к королю и убедили его ускорить
ответ, «насколько это возможно».
12 марта Палате лордов был доложен ответ короля. Он гласил:
«... хотя имеется бесконечное множество дел как государствен-
ных, так и парламентских, тем не менее его величество разрешает
им (т. е. общинам) приступить к обсуждению вопроса, о чем жела-
тельно быстрее довести до сведения нижней палаты» ®2.
Ответ короля вызвал ничем не скрываемую радость общин ®®.
Они незамедлительно приступили к делу. Не прошло и двух ме-
сяцев, как объединенному парламентскому комитету был пред-
ставлен детально разработанный «Мемориал» — проект пред-
полагаемой реформы ®4. Он заслуживает самого пристального
внимания — и не только потому, что впоследствии лег в основу
всех законодательных актов по этому вопросу (как революции,
так и реставрации), но и потому, что в нем ярче, чем где бы то
ни было, раскрывается социальная подоплека того классового
союза буржуазии и джентри, который наметился уже задолго
до революции.
Итак, чего же добивались общины? Согласно «Мемориалу»,
рыцарское держание уничтожалось, независимо от того, держа-
лось ли оно непосредственно от короля или от какого-либо
«промежуточного» лорда. Вся земля, которая ранее значилась
на таком праве, должна была превратиться в свободный сокедж
на общем праве (free and common socage), т. e. в держание, которое
в реальной действительности наиболее приближалось к частной
собственности. Из акта отмены рыцарского держания вытекало
и уничтожение всех обязанностей, лежавших на держателях, а 30 31 32 33 34
30 Ibid., р. 558.
31 Ibid., р. 564.
32 Ibid., р. 565.
33 В журнале Палаты лордов от 15. III мы находим резолюцию, приня-
тую общинами по этому поводу: «Рыцари, горожане и общины с большой ра-
достью и удовольствием встретили послание его величества относительно его
согласия, чтобы они обсуждали вопрос о держаниях, за что они считают себя
обязанными принести ему свою величайшую благодарность». «Они, покинули
палату с радостью в сердцах» (JHL, II, р. 567).
34 «Memorial concerning the great contract with his mayesty tonching
tenures delivered by the commitees of the commons house unto the Lords» (JHL,
II, p. 660).
Zl
именно: рыцарской службы, и в частности гарнизонной службы в
королевских замках. Следовательно, уничтожались так называемые
«щитовые деньги» (escuage) — как фиксированные, так и нефик-
сированные феодальные субсидии вышестоящему лорду. Наконец
отменялся даже внешний символ феодальной зависимости держа-
телей рыцарских земель— вассальная присяга, оммаж сюзерену 35 36 37.
С точки зрения материальных интересов держателей на ры-
царском праве самое важное заключалось в уничтожении всей
системы феодальной опеки над малолетними наследниками ры-
царских земель. Опекуна должен был назначить либо отец — при
жизни, либо специально учрежденная для этой цели «сиротская
палата» (Court of orfans). Отменялись все платежи королю, свя-
занные с переходом рыцарских земель в руки наследников: рель-
еф, платеж за ввод во владение (primer seisin) и др., а также по-
шлины (fines) при отчуждении таких земель 33. Поражает при
этом та скрупулезность, с которой перечисляются все уничтожа-
емые ограничения в распоряжении земельной собственностью,
вытекавшие из юридической концепции рыцарского держания.
Должны были прекратиться все предпринимавшиеся короной
расследования рыцарских держаний (в том числе и так называе-
мые «посмертные расследования»). В заключение Палата общин
обещала Якову в виде компенсации ежегодный фиксированный
доход.
Однако существо задуманной общинами реформы полностью
раскрывается в одном из кратких примечаний к «Мемориалу».
В нем указывалось, что такие повинности, как файны, гериоты,
посещение курии лорда, барщина (work days), равно как и дру-
гие аналогичные повинности. сохраняются в неприкосновенности 91.
Поскольку очевидно, что в данном случае речь идет о повинностях,
характерных для копигольдерских держаний, т. е. держаний
абсолютно преобладающей части английского крестьянства XVII в.,
то смысл данной оговорки предельно ясен: феодальная зависимость
и повинности копигольдеров должны были и после отмены рыцар-
ских держаний остаться неизменными.
Таким образом, задуманная общинами аграрная реформа но-
сила весьма односторонний характер. Она уничтожала феодаль-
ный строй землевладения лишь постольку, поскольку он затра-
гивал интересы буржуазно-дворянского землевладения. Собираясь
по существу превратить свою феодальную собственность в част-
ную буржуазную собственность, лендлорды совершенно не склон-
ны были сделать то же в отношении землевладения крестьян-ко-
пигольдеров. Они должны были и впредь оставаться зависимы-
35 Сохранялся только оммаж при коронации короля, причем оговари-
валось, что это будет делаться не в силу держания, а как «знак личного поче-
та» (JHL, II, р. 660).
36 Ibidem.
37 Ibidem.
28
ми, обремененными повинностями и полностью бесправными пе-
ред «волей лорда». «These all to remain» — гласил проект Палаты
общин. Эта краткая и красноречивая приписка весьма недвусмы-
сленно вскрывает классово-эгоистичный характер «великого кон-
тракта» (как называли в парламенте предполагавшуюся реформу).
В нем отразилось то, что тщательно скрывала вся последующая
историография: «Мемориал», по существу сформулировавший бур-
жуазно-дворянскую аграрную программу, за реализацию которой
классы-союзники, намеревались бороться в революции. «Великий
контракт» говорит также о том, что антикрестьянский фронт бур-
жуазии и нового дворянства сложился задолго до революции се-
редины XVII в.
Небезынтересно, что страстным адвокатом проекта перед
Палатой лордов выступил Френсис Бэкон. В его речи на заседа-
нии объединенного комитета обеих палат приводилась богатая
историческая и юридическая аргументация в пользу предложен-
ной реформы. Было бы ошибочно думать, сказал он, что отмена
рыцарского держания каким-либо образом унизит достоинство
короны. Держание это ничего общего не имеет с престижем коро-
левской власти — «римские императоры его совершенно не зна-
ли» зв. Он указывал на происшедшие изменения в военной систе-
ме королевства, в результате которых рыцарское держание и его
атрибуты потеряли здравый смысл. Солдаты, следовавшие за ан-
глийскими военачальниками в последних войнах, делали это на
совершенно иных основаниях, чем те, которые заставляли неког-
да вассала следовать за своим сеньером. Когда в графствах про-
исходят военные сборы, люди никогда пе думают о том, что они
держатели или на каких основаниях держат свою землю. Все, о
чем они помнят,— это то, что являются подданными короля. Обо-
рона королевства в эти дни, заключал Бэкон, мало в чем зави-
сит от держателей. Были времена, когда оно опиралосьна рыцар-
скую службу, «но вещи меняются, слова остаются».
В данной связи нет необходимости прослеживать весь ход
переговоров парламента с Яковом I по поводу отмены рыцарского
держания 38 39. Парламент явно оказался в плену иллюзий, когда
полагал, что подобный акт, революционный по самой своей сути,
может быть осуществлен путем реформы. Стремление Стюартов
к утверждению себя в качестве королей «божьей милостью» было
несовместимо с отказом от феодального сюзеренитета, являюще-
гося в глазах Якова 1 «жемчужиной короны». Для осуществления
«великого контракта» нужна была буржуазная революция 40.
С началом гражданской войны вопрос об отмене рыцарского
держания снова оказался в центре внимания классов-союзников.
В ряду ультимативных требований, предъявляемых Долгим
38 Fr. В а с о п. The Life and Letters. London, 1868, v. IV, p. 163—166.
39 См. M. А. Б a p г. Указ, соч., стр. 46 и сл.
40 Constitutional documents... Ed. R. Gardiner. London, 1889, p. 137.
29
парламентом королю, согласие последнего на «великий контракт»
занимало немаловажное место. Однако этим платилась лишь
дань иллюзорной законности. В действительности же парламент
перешел к революционным действиям 14 апреля 1643 г. Был создан
комитет, которому поручено было подготовить билль об освобож-
дении от феодальной опеки несовершеннолетних наследников тех
лиц, которые будут убиты па войне, сражаясь на стороне пар-
ламента. Очевидно, что таким способом парламент рассчиты-
вал укрепить свои позиции среди крупных и средних землевла-
дельцев.
24 июля 1643 г. Палата общин приняла постановление о созда-
нии комитета для подготовки ордонанса об отмене держаний и унич-
тожении «Палаты по делам опеки» — при условии компенсации
короля фиксированным годовым доходом, равным сумме доходов,
приносимых указанной палатой. В комитет вошли такие парла-
ментские деятели, как Придо, Роз, Мейнард, Селдеи и «все юристы»
Палаты общин. Однако работа этого комитета протекала удивитель-
но медленно: шли месяцы, а парламент явно не торопился с ордо-
нансом. Разумеется, это тесно связано с общей политикой Долгого
парламента в тот период. Пока пресвитерианское большинство
Палаты общин 41 искало путей для примирения с королем, оно не
желало в одностороннем порядке перечеркнуть одну из важней-
ших ветвей королевской прерогативы — систему рыцарских дер-
жаний. Только 22 февраля 1643/44 г.42 ордонанс об уничтожении
«Палаты по делам опеки» и связанных с ней платежей прошел в
первом чтении 43. 24 февраля состоялось второе чтение ордонанса,
однако и на этот раз он был снова возвращен в «Комитет всей
палаты» 44.
Особую медлительность в этом вопросе проявляла Палата
лордов, опасавшаяся, как бы вместе с рыцарским держанием
общины не уничтожили бы права и привилегии пэров. Об этих
опасениях мы узнаем из декларации Палаты общин от 24 марта
1644/45 г., в которой она всячески отводит от себя подобного рода
обвинения. Палата общин, гласит эта декларация, принимая во
внимание некоторые недостойные попытки разрушить единоду-
шие, царящее в делах, изображая последнее (т. е. отмену рыцарско-
го держания) как желание опрокинуть пэрство и подорвать пра-
ва и привилегию Палаты лордов, единодушно заявляет, что счи-
тает себя связанной основными законами страны... Общины
41 JHC, III, р. 179.
42 Календарный год в Англии XVII в. начинался с 25 марта.
43 Ibid., р. 404.
44 Ibid., р. 406. Характерно, что одновременно с этим 26 февраля Палата
общин поручила комитету в Гильдхолле рассмотреть меры, необходимые
для поддержания доходов Палаты по делам опеки на должном уровне (см.
JHC, III, р. 409).
30
стремятся сохранить пэрство с правами и привилегиями, прина-
длежащими Палате лордов, наравне со своими собственными * 46.
Так или иначе, окончательное решение рассматриваемой на-
ми проблемы было отсрочено еще на год. Только после решающей
победы над силами короля при Несби —развязка, давно лелеемая
классами-союзниками,— законодательство стало приобретать ре-
альные очертания.
20 сентября 1645 г. Палата общин приняла постановление, гла-
сившее: 1) «Палата по делам опеки» и связанные с нею обязатель-
ства держателей (рыцарские держания) должны быть отменены;
2) в целях компенсации короля королевство Англии и Уэль-
са должно быть обложено ежегодной суммой в 100 000 ф. ст.;
3) до тех пор, пока ордонанс об уничтожении «Палаты по делам
опеки» будет окончательно принят, последняя должна функцио-
нировать по-прежнему 40.
16 октября в связи с обсуждением мирных условий королю
Палата общин постановила, что требование об уничтожении «Па-
латы по делам опеки» должно быть направлено королю. Это слу-
чилось только 24 февраля 1645/46 г. Окончательно принятый
Палатой общин ордонанс гласит: «С сего дня вся система феодаль-
ной опеки вместе с контролирующей ее Палатой уничтожается.
Все держания, основанные на оммаже (т. е. рыцарские держания),
все файны, захваты, «композиции при отчуждении», как и все
другие связанные с ними обязательства, отменяются. Все дер-
жания in capite (от короля) на правах рыцарской службы, как
и от других лиц, а также держания на правах сокеджа in capite
превращаются в свободный сокедж на общем праве» 47. На этот
раз парламент счел благоразумным полностью обойти вопрос о
дальнейшей судьбе держаний на праве копигольда. Впрочем,
уловку эту легко было объяснить—исход борьбы с королем далеко
еще не был ясен, и в таких условиях нельзя было оттолкнуть от
дела парламента массу копигольдеров.
Палата лордов на этот раз не замедлила присоединиться к
вотуму общин 48. Теперь слово было за королем. Карл I долго
отказывался признать эту реформу. Парламент же во всех мирных
переговорах с королем настаивал на ее утверждении. Наконец
в 1647 г., во время переговоров на острове Уайт, Карл I согласился
санкционировать вотум парламента от 24 февраля взамен фикси-
рованного ежегодного дохода в сумме 100 тыс. ф. 49 Но вскоре
началась вторая гражданская война, и Карл взошел на эшафот,
так и не утвердив ордонанса.
« JHC, IV, р. 88.
46 Ibid., р. 279.
47 Ibid., р. 452. См. В. W h i t е 1 о с k. Memorials, I, р. 577.
48 JHL, VII, р. 183; ср. Acts and Ordinances, I, p. 833.
49 В. Whitelock. Op. cit., II, p. 277.
31
Однако революция сделала свое дело. Прекрасно сознавая
значение этого вотума для классов-союзников, парламент пору-
чил разъездным судам широко оповестить народ о том, что «Палата
по делам опеки» уничтожена во.
Торжественно декларируя, что подданные могут, наконец, по-
жать плоды победы, общины совершали столь обычную для бур-
жуа подмену, выдавая себя за представителей «народа» н.
Если сопоставить вотум 24 февраля 1645/46 г.с аграрным законо-
дательством французской революции конца XVIII в., легко можно
убедиться в прямо противоположной направленности интересов
буржуазии этих стран в аграрном вопросе в2. Вотум 24 февраля
был таким же крупным завоеванием английской буржуазной ре-
волюции, как и аграрное законодательство французской револю-
ции 1789 г. Однако сколь противоположны результаты этих ак-
тов!
Буржуазия и обуржуазившееся дворянство по существу узур-
пировали в одностороннем порядке право частной собственности
на земли, «на которые они имели лишь феодальное право», так как
«крестьяне имели (на эти земли.— М.Б.) такое же феодальное
право собственности, как и сами феодалы» 50 51 * 53. Это значило, что
право крестьян — держателей копигольда молчаливо уничтожа-
лось, узурпировалось лендлордами. Для копигольдеров феодаль-
ный гнет оставался неизменным.
Итак, осуществившаяся 24 февраля 1645/46 г. буржуазно-дво-
рянская программа означала коренную ломку феодальных отно-
шений поземельной собственности — только ломку исключитель-
но в пользу лендлордиэма. Тем самым в значительной мере бы-
ла предрешена судьба крестьянского землевладения в Англии.
На первый взгляд, права копигольдеров ничуть не менялись.
Долгий парламент о них, попросту говоря, «забыл». На самом
же деле их правовое положение резко ухудшилось, ибо в то вре-
мя как манориальные лорды были признаны неограниченными
собственниками копигольдерских держаний, владельческие права
сидевших на них копигольдеров оказались непризнанными, что
было равносильно их полному отрицанию.
Сохранение копигольда в новых условиях означало по суще-
ству полное отрицание крестьянских владельческих прав даже
в тех пределах, в каких их признавало средневековье.
О том, что отмена рыцарского держания рассматривалась
классами-союзниками как наиболее крупное социальное заво-
евание в ходе революции, свидетельствует то внимание, которое
50 JHC, V, р. 593.
51 Уайтлок отчетливо указывает, что акт 24 февраля принес облегчение
«to the families of noble — men and gentlemen» (B. Whitelock. Op. cit.,
I, p. 577).
63 G. Lef e h vr e. La revolution Franpaise. Paris, 1952, p. 396—397.
63 К.Маркой Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 730.
32
уделялось ими — на различных этапах революции — вотуму 24 фев-
раля 1645/46 г. с целью сохранить его юридическую силу при каж-
дом новом режиме. Так, протектор Оливер Кромвель 27 ноября
1656 г. специальным ордонансом не только повторил вотум Пар-
ламента 1645/46 г., но и дополнил его примечанием, сделав-
шим тайное явным54. Для того, чтобы народные низы не пытались
истолковать этот акт более широко, чем это было желательно
лордам маноров, протектор внес в ордонанс следующее допол-
нение: «Тем не менее этим утверждается, что все обычные ренты
и гериоты (т. е. копигольд), выплачиваемые манориальным лордам,
должны выплачиваться и впредь». Классам-союзникам теперь
уже можно было выступать с открытым забралом. Нерушимость
именно этого завоевания буржуазно-дворянского блока была тем
условием, при котором он согласился вернуть на престол Кар-
ла II Стюарта. Это прекрасно осознали его приближенные. В
опубликованной от его имени так называемой «Бредской декла-
рации» обещалось королевское согласие на «любой акт» парламен-
та в области землевладения 55. Этим обещанием реставрационный
парламент решил воспользоваться, чтобы в третий раз повт -
рить акт парламента 1645/46 г. По существу это был единственный
случай подтверждения реставрацией законодательства револю-
ции (во всем же остальном, как известно, оно было объявлено
несуществующим и не имеющим законной силы). В основу билля
был положен ордонанс протектора, так как в нем были четко
обозначены классовые рамки закона. Все рыцарские держания
со всеми вытекающими из них повинностями и обязательствами
уничтожались. Они превращались в сокедж на общем праве,
т'. е. по существу приравнивались к буржуазной частной собствен-
ности. Лендлордам предоставлялось право свободного распоря-
жения землей при жизни и опекой после смерти. Их запрещалось
принуждать к феодальной присяге, оммажу, к принятию ры-
царского звания. Наконец, за ними закреплялись все земель-
ные приобретения, совершенные в период «междуцарствия» (кроме
тех случаев, когда приобретенная земля принадлежала ранее
короне или церкви). Самой характерной в билле Карла II была,
однако, следующая оговорка: «Этот акт и содержащееся в нем
не отменит и не будет истолкован как отменяющее... и не видоиз-
менит какое-либо держание по копии протокола манориального
или какие-либо повинности, вытекающие из него (важнейшие из
копигольдерских повинностей, оставляемых в силе, тут же пере-
числены: обычные ренты, гериоты, посещение манориальной курии
и др.)» 56.
64 JHC, VII, р. 457; ср. Acts and Ordinances, II, р. 1043.
66 Parliamentary History, VI, p. 16. Ср. JHC, VIII, p. 6.
68 Statutes of the Realm, V, p. 259; Parliamentary History, IV, p. 146.
Реставрационный парламент с негодованием отверг вполне разумное предло-
3 М. А. Барг
33
Так окончательно победила и получила законодиельное под-
тверждение реставрации аграрная программа классов-союзников.
Торжествовала система лендлордизма. Односторонняя отмена фе-
одального строя поземельных отношений исключительно в поль-
зу этих классов при одновременном оставлении копигольда «на
воле лорда» означала по существу признание лендлордов един-
ственными собственниками английской территории. Недаром Маркс
рассматривал этот факт как один из важнейших рычагов насиль-
ственной экспроприации английского крестьянства Б7. Его исчез-
новение в экономических условиях нового времени было вопросом
времени.
III. Крестьянско-плебейская аграрная программа
(процесс формирования)
Выше мы уже имели возможность подчеркнуть, что крестьянско-
плебейская аграрная программа, как и союз крестьянства и
плебса, отражала далеко не классическую линию развития ранних
буржуазных революций. Она была результатом специфики рас-
становки классовых сил в английской революции XVII в., резуль-
татом прямого предательства крестьянских интересов со стороны
буржуазно-дворянского блока, осуществлявшего гегемонию в
этой революции. Именно поэтому случилось так, что крестьянско-
плебейская аграрная программа сложилась только в ходе самой
революции, только как реакция народных низов на «великий
обман» классов-союзников, обещавших этим низам в начале граж-
данской войны «обильную жатву свобод» и полностью забывших
о своих обещаниях, когда эта война была выиграна.
Следовательно, наша задача заключается в том, чтобы выяс-
нить, во-первых, не было ли — помимо внешних — еще и внутрен-
них предпосылок для крестьянско-плебейского союза, т. е. пред-
посылок в самой истории английских народных низов в XVI —
первой половине XVII в.; во вторых, что собою представлял
в социальном отношении английский плебс предреволюционной
эпохи, почему идеологи этого плебса оказались единственно спо-
собнЫми сформулировать в ходе революции программу крестьян-
ского антифеодального переворота; наконец, в-третьих, какие слои
в среде самого йоменри были склонны, вопреки своему естественному
тяготению к классу собственников, идти за плебсом, если бы по-
следний действительно был способен возглавить крестьянскую
жение. чтобы был установлен поземельный налог, ибо в этом случае глав-
ная тяжесть обещанной королю компенсации падала бы на плечи крупных
землевладельцев. Вместо этого парламент ввел акцизный налог на предметы
первой необходимости — расплачиваться должны были народные массы.
67 К.МарксиФ.Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 734.
31
революцию? Очевидно, что в центре нашего внимания должен
оказаться английский плебс середины XVII в.
Хорошо известно, что одна из закономерностей буржуазных
революций XVII—XVIII вв. заключалась в том, что на определен-
ном этапе их развития они неизбежно сталкивались с так назы-
ваемым «социальным вопросом», т. е. с интересами народных
низов, чьими усилиями и самоотвержностью эти революции
главным образом совершались и побеждали.
Английская революция 40-х годов XVII в. не только не была
исключением в этом ряду, но явила яркий пример наибольшего
обострения этого основного, внутреннего противоречия ранних
буржуазных революций. Естественно, что «социальный вопрос»
не был порождением самой революции, а лишь проявлялся в
ней с особой силой, ибо он существовал задолго до нее, в
недрах старого общества. Сущность этого вопроса определялась
антагонизмами, порожденными как разлагавшимися феодальными
отношениями, так и складывавшимися буржуазными отношениями.
Однако, прежде чем выяснять, в чем заключался стержень
«социального вопроса» в Англии середины XVII в.57а, необходимо
отчетливо представить себе, какова была социальная структура
трудящихся классов этой страны к моменту революции, какая
прослойка их могла взять на себя роль выразителя общедемокра-
тических задач революции и в чем они заключались?
Одна из характерных черт общественного сознания в Англии
конца XVI—XVII вв. заключалась в том, что ввиду интенсивного
точения процессов, связанных с прологом аграрного переворота,
унаследованное от средневековья отождествление «простого народа»
с «третьим сословием» 57 58 стало сравнительно рано перекрывать-
ся и вытесняться делением новым, более сложным, обусловлен-
ным генезисом капиталистического способа производства. Так
фиксировался в сознании современников факт социальной диф-
ференции так называемых «общин»: появление класса имущих
(substantial men) и класса неимущих" (poor), что было в то время
лишь иносказанием «работодателей» и «слуг» 59. В политической
идеологии этот важнейший факт общественной жизни страны
отразился в том, что уже в XV в. в ней, наряду с «третьим сосло-
вием» (Commons, Commonalty of England, Common people), a
точнее — в его составе стали различать «средний» и «лучший сорт»
(middle, better sort), людей, собственно, и олицетворявших в гла-
зах политических теоретиков парламента «третье сословие», и
57а D. С. Coleman. Labour in the English Economy in the 17 c. —
EcHR, 2. ser., VIII, 195S, p. 280.
58 Cp. J. W у с 1 i f. Five questions on lore, in: Select English Writings.
Oxford, 1929, p. 111.
59 Так, уже Кроули (An Informacion and peticion agaynst the oppres-
sours etc. June, 1548, in: J. Sttype. Ecclesiastical memorials. London,
1822, v. II, p. 217—229) противопоставляет бедным общинам поссесоров.
3*
35
«низший сорт» (meoner sort), или, что то же,— «четвертое сосло-
вие» ®°. Если первое, включало, как правило, полноправных
членов городских корпораций и фригольдеров-йоменов в деревне
(по крайней мере в рамках 40-шиллингового избирательного
ценза на выборах в парламент), то к последнему относили пеструю
по составу массу стоявших за этим барьером народных низов го-
рода и деревни. Их именовали то «плебеями», то «бедными об-
щинами» (poor Commons) и соответственно рассматривали как
политически несостоятельную часть народа.
Наиболее отчетливо эти новые представления о сословном де-
лении английского общества XVI в. выразил в 60-х годах XVI в.
Томас Смит в своем трактате «Об английском государстве». После
характеристики дворянства, горожан и йоменов Смит переходит
в 24 главе I книги к описанию четвертой категории людей, кото-
рая отстранена от управления страной. «Четвертая категория,
или класс (людей) среди нас,— читаем мы там,— это те, которых
древние римляне именовали capite censii proletarii, или рабочие,
как-то: поденщики, бедные хозяева (husbandmen), розничные тор-
говцы, лишенные свободной земли в1, копигольдеры и все реме-
сленники, к примеру, портные, сапожники, плотники, каменщики
и др.». Так впервые был определен состав нового, «четвертого»
сословия Англии, т. е. из каких элементов формировался класс
наемных рабочих, еще два столетия именовавшийся классом бед-
няков. Столь же недвусмысленно было определено его обществен-
ное положение.
«Все эти лица не имеют ни голоса, ни власти в нашем государ-
стве, и их не принимают в расчет, за исключением того, что ими
следует управлять, а не они (должны) управлять другими» ®2.
Очевидно, что для Смита, как и позднее для индепендентских
теоретиков парламента середины XVII в., «общины Англии» уже
отождествлялись лишь со «средним сортом» 60 61 62 63 64 людей. Именно
этому понятию суждено было в публицистике XVII в. занять ме-
сто средневекового представления о «третьем сословии», в чем
отразилась новая социальная градация народа, привнесенная в
политическое сознание действительностью начавшегося «буржу-
азного века».
Точно такую же по существу характеристику сословной струк-
туры английского народа мы находим у Гаррисона ®4, современ-
60 См. ниже.
61 Т. е. фригольда.
62 Th. S m i t h. De Republica Anglorum. A discourse on the commonwealth
of England. Cambridge, 1906, p. 46.
63 Ibidem. Именно поэтому он при повторном перечислении тех, кто уп-
равляет, назвал йоменов «третьим и последним сортом» людей.
64 Мы не входим здесь в разбор оставшегося нерешенным до конца вопро-
са, кто у кого заимствовал эту характеристику. Гаррисон полагал, что «пла-
гиатором» являлся Смит. См. L. Alston. Introduction to Th. Smith. De
Republica Anglorum..., p. XVI.
36
ника Смита, в его «Описании Англии» 65. «Мы в Англии,— пишет
он,— делим народ обычно на четыре сословия (sorts), как-то:
джентльмены, горожане, йомены и ремесленники или рабочие».
И затем следует почти дословное повторение того, что мы уже
читали об этих сословиях у Смита. Одна примечательная особен-
ность бросается в глаза в характеристике этими писателями
положения четвертого сословия. Заключается она в том, что
копигольдеры, т. е. по существу подавляющая часть английского
крестьянства, отнесены к той же категории людей, лишенных
собственных источников существования, что и поденщики и наем-
ные слуги. Это поистине знаменательно! В этом факте перед
нами ярко вырисовывается юридическая доктрина, вполне отве-
чающая прологу аграрной революции в Англии, направленной
в первую очередь против владельческих прав крестьянства. И как
бы этой доктрине ни противоречили взгляды на копигольд таких
авторитетов, как Бэкон и Кок, историческая действительность,
как мы дальше увидим, определялась именно ею 60.
В самом начале XVII в. попытку сословной градации населения
предпринял Вильсон.
С одной стороны, и он противопоставляет «среднему сор-
ту» — йоменам, определяемым им как ведущие самостоятель-
ное хозяйство фригольдеры (own free Land),— «работных лю-
дей» (Labourers) и ремесленников, что целиком согласовывается
с цитированным выше описанием Смита и Гаррисона. С дру-
гой же стороны, Вильсон, в отличие от них, проводит иму-
щественную грань в среде самих копигольдеров, отмечая, что
некоторые из них столь же состоятельны, как и йомены-фриголь-
65 W. Н а г г i s о n. The description of England. Ed. F. J. Furnival.
London, 1876, II, p.105—133.
Отрицание владельческих прав за копигольдерами ие только отражало
их вплланское прошлое — ведь с французским ценэитариём ничего подобного
не произошло. Процесс был гораздо сложнее. «Старое право» XIII в. было
в Англии XVI в. в известном смысле «возобновлено», в то время как во Фран-
ции оно окончательно «устарело», изжило себя. Условия аграрной револю-
ции вдохнули новую жизнь в формулы древнего права.
Они и были использованы для новых, чуждых средневековью целей — для
экспроприации крестьянства. Иными словами, общее право в XVI в. играло
в судьбах английского крестьянства такую же зловещую роль,
какую рецепция римского права сыграла в судь-
бах немецкого крестьянства. Обычно-правовая «защита» копи-
гольда становилась все более призрачной в условиях аграрной революции.
Наконец, «защита копигольда» в так называемых судах справедливости бы-
ла таковой лишь по названию, ибо сама юридическая конструкция этого дер-
жания была по существу такой («держание на воле лорда и на обычае мано-
ра»), что и защищать копигольд на ее основе было поистине трудио.
•• Fr. В а с о n. Certain observations upon a Libel, in: Fr. Bacon.
Works, v. Ill, p. 70; «Копигольдеры... теперь постоянно защищаются от же-
стокого обращения судом канцлера и другими судами справедливости». Ср.
Ed. С о k е. A Commentary upon Littleton. London, 1628, p. 61.
37
Рис. 1. Дом копигольдера (схема)
деры в7, другие же бедны и живут главным образом как «сельско-
хозяйственные рабочие» (upon country Labour), «нанимаясь по-
денно за харчи и небольшую плату» в8. Последняя категория,
по-видимому, столь преобладает (в 1600 г.) среди копигольдеров,
что Вильсон находит возможным отнести всех копигольдеров
в целом к той же категории населения, что и коттеров. Очевидно,
что главным основанием для этого было отсутствие у тех и других
собственной земли (т. е. фригольда), что ставило их существо- * * *
67 Шкала имущественных градаций среди иоменов была, по-видимому,
г ораздо большей, чем мы представляем себе. Инвентари имущества, состав-
лявшиеся для утверждения завещаний, дают возможность воочию убедиться
в этом. Йомен Джон Джордж (манор Writtie, Midlesex) в 1638 г. засеял 15
акров пшеницей, оценивавшиеся в 47 ф. 10 ш.; 22 акра были засеяны ячме-
нем, бобами, стоимостью в 34 ф. 13 ш. 4 п. и под паром находилось 197/г
акров («стоимость» 3 ф. 5 ш. 2 п.). Таким образом, всего земли у него —
56j/2 акров. Но хозяйство его поистине крупное: 5 коров, 2 вола, 24 овцы,
8 ягнят, 4. упряжных лошади и другой скот. Общая стоимость его имущества
оценивалась в 389 ф. 4 ш. 6 п.
Ср. опись пмущества другого йомена Хемфри Смита из Роксуэлла,
составленную в 1660 г. (графство то же). У него только 2 коровы и 4 овцы,
количество земли не указано. Но общая стоимость имущества почти в 7 раз
меньшая и фиксирована в сумме 58 ф. 15 ш. 8 п. См. Farm and cotlage inven-
tories of Mid-Essex 1635—1749. Colchester, 1950, p. 82, 92.
68 W i 1 s о n. The State of England. Anno domini, 1600, in: The Good
Old cause, p. 68; ср. M. С a m b e Г 1. The English Yeoman... New Haven—
London, 1945, p. 139.
38
вание в зависимость от воли других: в первом случае от воли
манориальных лордов, в другом — помимо них, еще и от воли
работодателей.
И здесь мы подходим ко второй особенности социальной струк-
туры народных низов в Англии XVII в., а именно — к чрезвы-
чайно большому удельному весу в их среде слоя наемных рабочих
Этот факт легко устанавливается по манориальным описям, позво-
ляющим судить о распределении пахоты среди держателей манора.
Для XVI — начала XVII в. мы располагаем соответствующими
подсчетами английского исследователя Тауни. Они позволяют уста-
новить следующее.
Из 390 держателей-фригольдеров, разбросанных по 7 графствам,
172, или 43%, держали менее 5 акров. С другой стороны, в 52 ма-
норах, разбросанных по 10 графствам, из 1664 копигольдеров
562, или Чз, держали менее 5 акров 69. Для XVII в. подобного
рода подсчеты осуществлены лишь для отдельных маноров, но
они достаточно красноречивы.
Вот, к примеру, данные по манору Grafton (Норсемптон-
шир) по описи 1619 г. 70
Размеры держаний Число дбржаний
500 а более 100 а . . . . . 4
» 100 а » 60 а . . . . . 5
» 60 а » 30 а . . . . . 14
» 30 а » 15 а . . . . . И
» 15 а » 10 а . . . . . 3
» 10 а » 5а.. . . . 9
» 5 а » 1а.. . . . 12
» 1 а » — . - . . . 26
Итак, если считать «собственно крестьянским» держание пло-
щадью до 60 акров, а гранью между крестьянином и коттером —
держание в 5 акров, то окажется, что коттеры здесь составляли
более половины держательского состава манора71. Если же мы при-
мем в расчет «держания на воле лорда, недавно розданные на
пустоши», которых указано 85, то «коттерское» население манора
превысит самостоятельных хозяев по крайней мере в четыре ра-
за. В связанном с ним маноре Hartwell опись 1619 г.,
наряду с 3 держателями «крестьянского типа», фиксировала
•• R. Т a w п е у. The Agrarian problem of the sixteenth century,. London,
1912, p. 32—33, 64.
70 Здесь и ниже данные для Норсемптоншира заимствованы из кн.:
R. Lennar d. Rural Northamptonshire.—«Oxford Studies», v. V, 1910,
p. 80—81.
71 Ср. результаты аналогичных подсчетов по ряду маноров: В. М. Л а в-
р о в с к и й. Исследования по аграрной истории в Англии XVII—XVIII вв.
М., 1966.
39
6 держателей наделов площадью менее 5 акров и, кроме того,
12 держателей «на воле лорда», недавно соорудивших свои
хижины на пустоши 72.
В маноре Higham — Ferers держатели менее 5 акров
земли также составляли около половины всех держателей манора
(17 из 36). В маноре Ashton расслоение то же: на 6 держателей
крестьянского типа приходилось 15 коттеров 73.
Даже весьма приблизительные методы группировки крестьян
по имущественному облику, примененные С. И. Архангельским при
изучении Уилтширских маноров Эрла Пемброка (опись 1630 г.),
привели его к выводу, что г/з всех держателей составляли беззе-
мельные и малоземельные 74.
Парламентская опись манора Barton—Upon—Humber (Lin-
coln) 1649 г., изученная нами по списку А. Н. Савина (сделанно-
му им в Лондонском публичном архиве) 75, содержит лишь ренталь
(т. е. суммы фиксированной ежегодно ренты, уплачиваемой дер-
жателями — копигольдерами и фригольдерами). По этой описи
устанавливается любопытный факт: из 97 держателей крестьян-
ского типа 45 (преимущественно копигольдеров) выплачивали рен-
ту в сумме, не превышающей один шиллинг, иными словами, при-
надлежали к деревенской голытьбе (достаточно сказать, что сред-
няя сумма ренты на одного держателя равнялась 10 ш. 6 п.).
Для понимания сущности проблемы «раскрестьянивания» ан-
глийской деревни XVII в. важно ''помнить, что манориальные
описи, при всей их несомненной познавательной ценности, отра-
жают этот процесс далеко не адекватно, ибо наряду с «Коттерами»,
фигурирующими в них, существовал нередко количественно на-
много их превосходивший слой «чужаков», живших в маноре в ка-
честве субдержателей («захребетников», «работников»), стоявших
за пределами системы манориальных держаний и поэтому остав-
шихся за пределами манориальных описей 76. Помимо этого, в анг-
лийской деревне, сохранившей в изученное время надельный уклад-
существовала еще и широкая кайма скваттеров, живших на краю
72 R. L е n n а г d. Op. cit., р. 81.
73 Ibid., р. 105—106. Поскольку перед нами изолированный майор,
данные об имущественной дифференциации держателей носят иллюстратив-
ный характер; определенное число «коттеров» данного манора могли быть
держателями наделов в соседних манорах.
74 С. И. Архангельский. Крестьянские движения..., стр. 128.
75 «Survey of the manor of Barton late parcel! of the possession of Charles
Stuart late king of England... etc.»
70 Во-первых, манориальные описи фиксируют не процесс дифференциа-
ции крестьянства как таковой, а величину держания. Во-вторых, эти описи
крайне инертны, малоподвижны. Достаточно сказать, что крупные держания
редко описываются так, чтобы были видны их составные части, розданные
в держания субдержателям. Наконец, они редко обнаруживают, как возни-
кают крупные держания сельских богатеев. Лшпь путем сопоставления раз-
новременных описей одного и того же манора эти наиболее интересные факты
«раскрестьянивания» деревни становятся очевидными.
40
деревенской пустоши и находившихся на еще более низкой соци-
альной ступени, нежели коттеры. Они вовсе не поддаются учету,
ибо составляли наиболее подвижную часть сельского населения.
Если жэ принять во внимание только что указанные социаль-
ные элементы, то очевидно, что облик деревни предстанет совер-
шенно иным.
Итак, поскольку речь идет о маноре в традиционном смысле
слова (поземельные отношения лорда и его зависимых держа-
телей), то несомненно, что средняя прослойка крестьян — само-
стоятельно хозяйствующий йомен — все еще являлась в XVII в.
олицетворением йоменри как класса. Если же иметь в виду со-
циальную структуру манора в ее модифицированном условиями
аграрной революции смысле (лорды — арендаторы — субаренда-
торы —новые пришельцы, батраки — недержатели лорда), то ре-
шающий количественный перевес деревенской бедноты над йо-
менами станет совершенно очевидным.
Этот процесс интенсивной коттеризации английской деревни в
первой половине XVII в. (т. е. образование обширного слоя без-
земельных и малоземельных крестьян) являлся лишь обратной
Стороной столь же интенсивного процесса концентрации в прошлом
крестьянских наделов в руках немногих ”. В этом олицетворял-
ся важнейший результат социально-имущественной дифферен-
циации йоменри — размывание «среднего слоя» держателей — кре-
стьян. И дело вовсе не в том, как думал Гранат, что в Англии
всегда был велик удельный вес коттеров 77 78. Качественно новая
черта социально-имущественной градации английской деревни в
XVI — XVII вв. заключается в том, что кОттер_ пусть с мизер-
ным пахотным наделом, все меньше определял "облик этого слоя,
уступая свое место коттеру безнадельному, т. е. коттеру — обла-
дателю одной лишь усадьбы, хижины. Именно этот тип коттера
стал преобладающим в изучаемый период.
Косвенным свидетельством этого может служить содержание
статута 1583 г., которым предусматривалось, что к каждому вновь
77 Так, например, Леннард, изучив состав фермы Томаса Раддса в Hig-
liam-Ferers (Норсемптоншир) площадью в 491 акр, установил, что в нее
вошло 6 прежде самостоятельных держаний (на этот раз раздельно описан-
ных). Три из шести держаний сами образовались путем объединения несколь-
ких более мелких держаний. Наконец, одно из последних также образовалось
путем «слияния» трех держаний (см. R.Lennard. Op. cit., р. 107). Это и
есть во всей наглядности тот процесс «собирания ферм» в одних руках, на кото-
рый ие перестают жаловаться в английской деревне XVI—XVII вв. Процесс
образования класса наемных рабочих, писал В. И. Ленин, представляет
распадение крестьянства па два слоя: 1) фермеры, которые смотрят на земле-
делие, как на промышленность, и 2) наемные рабочие. Процесс этот называет-
ся часто дифференциацией крестьянства. См. В. И. Л е и и и. Полное собра-
ние сочинений, т. 6, стр. 30.
78 И. Г р а и а т. К вопросу об обезземелении крестьян в Англии. М.,
1908, стр. 95.
41
построенному коттеджу должно прилегать не менее четырех ак-
ров земли, а в каждом коттедже должно проживать лишь по од-
ной семье. В реальной действительности первой половины XVII в.
сгон мелких держателей приводил к такому массовому переме-
щению обезземеленных крестьян в места, где спрос на наемных ра-
бочих был наиболее вероятным, что «самовольное» поселение (скват-
терство) «чужаков» в этих местах манориальные власти не столь-
ко могли контролировать, сколько стремились эксплуатировать.
И естественно, что упомянутый статут, как и вся тюдоровская
«защита» крестьянства, оставался мертвой буквой. В XVII в. мы
не только слышим о коттеджах, совершенно лишенных земли, но
и о переполнении их многими «квартиросъемщиками» — семьями
бездомных ”.
Социальная история XVI—XVII вв. есть в значительной
степени история английского безнадельного коттера. С этой точки
зрения большой интерес представляет статистика Кинга 78 * 80. Со-
циальная структура сельского населения Англии, составлявшего
даже в конце XVII
дующим образом:
Фригольдеры
в. почти 4/6 населения
страны, рисуется сле-
—180
Фермеры
Наемные рабочие
и слуги
Коттеры и пауперы
—160
—364
—400
тыс., а вместо
членами семьи
тыс.
тыс.
тыс.
980
750
1275
1300
тыс. чел.
»
»
»
с
»
»
»
»
»
»
часть
наемных
рабочих и слуг
Очевидно, что определенная
не должна учитываться, так как они были заняты в городах. С дру-
гой стороны, и часть ремесленников (полностью опущенных нами)
должна была быть включена в состав сельского населения. Однако,
даже учитывая более чем приблизительный характер подобного
рода вычислений и к тому же сравнительно позднюю (для целей
нашего исследования) датировку этой статистики, нельзя отри-
цать, что ее данные приобретают глубокий смысл, так как обоб-
щают и подтверждают в масштабе всей страны выводы, сделан-
ные выше на основе анализа разрозненных манориальных ис-
точников 81. Прежде всего, из них следует, что число одних кот-
78 Подобного рода свидетельствами полны бумаги мировых судей. См.
Records of the County of Wiltshire, ed. B. Cunnington, 1832; Quarter Ses-
sions Records... of Somerset, v. I — II. London, 1907—1908. Quarter sessions
from queen Elizabeth to queen Anne. London, 1878; Worcester County Re-
cords, p. I—II, 1900; Hertford County Records, III, 1910.
80 G. К i n g. Natural and political observations, 1696 (ed. Chalmers.
London, 1801).
81 Достаточно сказать, что Кинг, помимо всего прочего, произвольно
устанавливал множитель — «среднюю численность» семей для отдельных
социальных категорий населения.
42
теров и пауперов намного превышало совокупное число фриголь-
деров и фермеров вместе взятых. Если же к коттерам присовоку-
пить по крайней мере и часть наемных рабочих и слуг, то они
составят почти половину всего населения страны. Подобная со-
циальная структура населения является не только уникальной
для Западной Европы XVII в. (может быть за исключением лишь
ряда провинций Нидерландов), но, что самое важное, позволяет
уяснить всю сложность и специфический характер классовых кол-
лизий в английской деревне XVII в. С одной стороны, очевид-
но, что исключительно важная роль плебейского элемента в ней
должна была поставить в центр социальной борьбы не только во-
прос о форме собственности, но и вопрос о перераспределении
ее, и прежде всего — земельной собственности страны. В этой
зримо существовавшей угрозе следует усматривать дополнитель-
ный фактор (помимо общности экономических интересов этих клас-
сов) создания единого фронта буржуазии и нового дворянства,
направленного против подобной угрозы. Иными словами, союз
буржуазии с народными низами в английской революции середины
XVII в. был, помимо всего прочего, невозможен из-за остроты ран-
него и далеко зашедшего антагонизма на почве социальной диф-
ференциации — «раскрестьянивания» английской деревни.
С другой стороны, преимущественно сельский характер ан-
глийского плебса, — не только генетически — «наполнял» прежде
всего аграрным, крестьянским содержанием и так называемый
«рабочий вопрос» в период революции 40-х годов XVII в.
Таким образом, тесное переплетение в ходе революции аграр-
ного вопроса с «рабочим» — столь тесное, что решение последнего
все еще мыслилось, как мы в этом скоро убедимся, идеологами и
социальными реформаторами тех лет возможным только на почве
и в результате решения первого, — является важнейшей особен-
ностью социальной борьбы в Англии 40-х годов.
Наконец, в таблице Кинга обращает на себя внимание еще
один примечательный факт: в ней мы, к удивлению нашему,
не обнаружим и следа копигольдеров! Какцм образом мог их
«не заметить» Кинг, если на каждом шагу их регистрируют мано-
риальные клерки? Одно из наиболее вероятных предположений,
как-то объясняющее этот парадокс, заключается в том, что Кинг,
как и другие его современники, исходил из юридического титула
собственности, поэтому копигольдеры должны были в его табли-
це оказаться частью среди фермеров, а в абсолютно преоблада-
ющем числе — среди коттеров и наемных рабочих.
Разгадку специфики английского варианта аграрного разви-
тия мы усматриваем в наличии в этой стране не только «экономи-
ческих пружин» процесса раскрестьянивания, но и благоприятных
юридических возможностей для экспроприации непосредствен-
ных производителей, для непрерывной цепи «индивидуально-
го насилия» в соединении с узурпациями в общегосударствен-
43
ном масштабе “2. Исход почти двухсотлетней борьбы за землю, ра-
зорявшей английскую деревню с конца XV в., предстояло решить
революции середины XVII в. Этот исход мог быть альтернативным:
либо будут юридически закреплены все узурпации, совершенные
лендлордами, либо будет воздвигнута преграда в виде юридического
признания собственности копигольдеров на свой надел.
Статистика Кинга раскрывает воочию, сколь роковой была
революция 40-х годов для судеб английского крестьянства как
класса. Поскольку она избрала первую альтернативу, копиголь-
деры в своей массе рано или поздно должны были бы разделить
судьбу коттеров; точно так же стоило . олько подняться вэлн,е ого-
раживаний, как коттер становился паупером 82 83.
Итак, если мы желаем уяснить себе сущность «социального
вопроса» Англии XVII в. в его максимально концентрированном
выражении, то должны сосредоточить свое внимание, с одной
стороны, на средних и мелких копигольдерах, а с другой — на
коттерах, т. е. на том общественном слое, в котором олицетворя-
лись основные социальные противоречия этой эпохи. Не может
быть сомнений, что в Англии они составляли ядро народных
низов в том широком значении слова, который придавался ему
современниками революции, именовавшими эти низы «бедными об-
щинами» (poor commons) Англии.
Коттер той поры — типичная фигура труженика переходной
эпохи. Он подвергался эксплуатации одновременно и как наем-
ный рабочий капиталистической мануфактуры, и как держатель
на феодальном праве в маноре 84. При этом, поскольку капита-
листическая мануфактура была прежде всего деревенской, кре-
стьянские интересы оставались еще жизненно важными в форми-
ровании социального положения и идеологии коттера.
82 К. Маркс а5сол отно справедливо подчеркивает (К. Маркс и
Ф. Э н г е л ь с. Сочинения, т.23, стр. 734) «бесконечный ряд грабежей, жесто-
костей и всякого рода насилий, сопровождавший насильственную экспро-
приацию народа в Англии». И напрасно А. Н. Савин (см. его «Заметки о пер-
воначальном накоплении капитала». Сб. «Помощь». М., 1903) думал, что он
«опровергает» Маркса, когда подчеркивал «юридическую», легальную воз-
можность обезземелить крестьянина в Англии, не прибегая к насилию.
В этом и заключался трагизм положения английского йоменрп, что насилие
по отношению к его поземельным, держательским правам являлось в этой
стране ненаказуемым, т. е. могло совершаться в рамках закона, ио от этого
насилие не переставало быть таковым по самой своей сути.
83 Бэкон (The Works, vol. V. р. 63) называет коттеров «Housed beggars»,
т. е. «живущими под кровом нищими».
84 Джон Тэйлор, застигнутый бурей близ Гастингса и вынужденный про-
сить ночлега в одном из сельских коттеджей (где, как оказалось, жил сельский
ткач), довольно красочно описал обстановку, царившую здесь: «Ни еды, ни
питья, ни кровати, кроме пола, пи стула, ни замка на двери, ни соломы, что-
бы устроить нам постель, ни подсвечника». По свидетельству Бакстера, бед-
ные держатели рады куску вяленого бекона раз в неделю. Тот среди них со-
стоятельный человек, кто может себе позволить кусок свежего мяса раз в ме-
сяц (цит. по: Fussel. The village Labourer. London, 1948).
44
Являясь первой жертвой огораживаний и эвикций85, коттер
с конца XVI в. был центральной фигурой социальных движений
английского крестьянства. Коттер поистине наиболее «беспокой-
ный», наиболее «мятежный» и подвижный элемент в английской
деревне первой половины XVII в. Вместе с тем именно он был
выразителем стихийного протеста наемного рабочего против по-
лукрепостнической кабалы, которую несло с собой «рабочее за-
конодательство» 86.
Удивительно ли, что основная особенность большинства народ-
ных движений в предреволюционной Англии заключается в не-
возможности сколько-нибудь четко дифференцировать их на «кре-
стьянские» и «рабочие» — настолько легко одни из них перехо-
дили в другие, настолько подвижной была грань между ними.
Только что указанная особенность аграрных движений первой
половины XVII в. не только позволяет понять их специфику по
сравнению с движениями предшествующего периода, но и слу-
жит предостережением против чрезмерного упрощения их идеоло-
гии. Другими словами, генезис английского плебса XVII в.,
его место в структуре сельского общества Англии этого времени
позволяют понять, во-первых, почему «социальный вопрос» ан-
глийской революции должен был проявиться главным образом
в аграрном вопросе и, во-вторых, почему плебс должен был стать
основным поборником крестьянской антифеодальной революции
в деревне. Одна из основных особенностей крестьянско-плебей-
ской аграрной программы в том и заключается, что она была
сформулирована не в парламенте, в котором интересы крестьян-
ства не были представлены, а в ходе самой революции, по мере
развертывания самостоятельного движения преданных класса-
ми-союзниками народных низовЛДва требования составили стер-
жень этой программы: 1) отмена «рабского держания» — копи-
гольда и превращение его в свободный сокедж на общем праве
с лордами; 2) прекращение расхищения общинных земель, т. е.
прекращение огораживаний. Разумеется" в рамках настоящего ис-
следования обе эти проблемы могут быть рассмотрены только в той
мере, в какой это необходимо для понимания интересующего нас
движения истинных уравнителей.
Характерная черта копигольда заключалась в том, что, оста-
ваясь неизменным по своей юридической формуле, он кардиналь-
но менялся по своей социально-исторической направленности. * 83
85 См. R. Т awne у. Op. cit., р. 247.
83 Данные по этому вопросу, относящиеся к концу XVI — началу
XVII в., приведены в книге: В. М. Л а в р о в с к и й, М. А. Барг.
Английская буржуазная революция XVII в. М., 1958, стр. 135. Бумаги «квар-
тальных сессий» содержат с этой точки зрения богатейший материал (см.
выше, стр. 42). Вот поистине уникальная запись: «Джон Боулер из при-
хода Клайн, сельский хозяин, коттеджер и рабочий» (Worcester County
Records, I. p. 557).
45
Если в XIV—XV вв. копигольд с этой точки зрения означал
зарождение под «феодальными вывесками» крестьянского земле-
владения, то с началом аграрной революции он уже олицетворял
крестьянское парцеллярное бесправие и торжество земельной мо-
нополии лендлордов 87. Подобная историческая эластичность ко-
пигольда была обусловлена глубоким противоречием в самой юри-
дической конструкции копигольда, сформулированной: держание на
воле лорда и по обычаю манора.
Важно только помнить, что, во-первых, воля лорда сплошь и
рядом закреплялась в «обычае» манора, а во-вторых, в самом «обы-
чае» оставалось достаточно простора для проявления «новой во-
ли» лорда.
Вся трагедия класса копигольдеров заключалась в том, что,
как только складывались благоприятные экономические условия
для резкого повышения размера земельной ренты, присваивав-
шейся лордом манора,обнаруживалась не только вся мера иллюзор-
ности «нерушимости манориального обычая», но и то, что очень
часто этот обычай сам по себе был крайне недостаточным, крайне
неблагоприятным, чтобы сколько-нибудь эффективно оградить
держателя от произвола лендлорда. Вилланское происхождение
копигольда роковым образом проявлялось в самой сущности это-
го института, в характере манориального обычая.
Если отвлечься от всех других проявлений в XVII в. крепо-
стного прошлого копигольдера, «знаков его былого рабства»—
таких, как остатки барщинных повинностей, посмертный побор
(гериот), поместная юрисдикция и др.,— то кардинальными для
судьбы копигольдеров останутся два фактора: уровень «обычной»,
ежегодной ренты и размер допускного платеща, вносившегося
копигольдером лорду манора за «допуск к держанию», по той или
87 Чтобы судить о роли копигольда в судьбе английского крестьянства,
достаточно привести следующие данные, относящиеся главным образом
к XVI в. (см. R. Tawney. The Agrarian problem, p. 261):
Группы графств Общее число держаний Число фригольдеров Число копи- гольдеров Число лизгольдеров Не определено
Северная .... 1754 243 (13,8%) 887 (50,5%) 346 (19,4%) 278 (15%)
Среднеанглий- ская 1505 278 (18,1%) 933 (62,3%) 213 (14,2%) 76 (5%)
Восточная .... 1364 492 (36%) 742 (54,3%) 78 (5.7%) 56 (4,1%)
Юго-Западнвя и Ю.кивя .... 1580 200 (12,6%) 1226 (77,2%) 148 (9,3%) 6 (0,3%)
Взего: .... 6203 1213 (19,5%) 3793 (61,1%) 785 (12,6%) 416 (6,7%)
В действптельности удельный вес копигольдеров был еще большим в
связи с тем, что держатели «неопределенные» в своей массе должны быть отне-
сены к ним.
46
иной причине оказавшемуся в руках последнего * 88. Формаль-
но сумма ежегодной ренты была неподвижной, так как она фик-
сировалась в «манориальном обычае», однажды установившемся
и неизменном. В действительности же в XVI и первой половине
XVII в. отмечается постоянный рост обычной ренты, объясняемый
нарушениями манориального обычая при возобновлении копи-
гольдерского договора.
Если же учесть, что огромное большинство английских копи-
гольдеров были «срочными держателями» своих земель, то ста-
нет очевидным, что возможности для подобных нарушений были
поистине огромными.
Вот некоторые свидетельства этого процесса 89: в маноре Le-
wicham рента в 1524 г. составила 23 ф. 161/г ш., а при Якове I —
90 ф. 3 ш. 3 п.; в маноре Appledrum в 1321 г.—7 ф. 11 п., а в 1460 г.—
13 ф. 14 ш. 101/2 п.; в маноре Standon в 1304—1305г.— 21 ф. 17ш.
3 п., а в 1461 г.— 33 ф. 331/2 ш.; в маноре Sutton в 1351 г.—
5 ф. 17 ш. 43/4 п., а в 1567 г. — 8 ф. 10 ш. 4 п.
Как установлено новейшими исследованиями, этот значи-
тельный рост «обычных» рент отнюдь не коррелируется с динами-
кой революции цен, т. е. «подешевения денег». Так, если уровень
1510—1519 гг. взять за 100, то уровень ренты в 1610—1619 гг. со-
ставит 829, в то время как уровень цен на пшеницу составит толь-
ко— 495, на ячмень —501, а на шерсть — всего 17590. Такова
общая тенденция. И хотя при желании можно обнаружить
немало случаев, свидетельствующих о стабильности копигольдер-
ских рент па протяжении длительных отрезков времени, указан-
ная тенденция была, однако, ведущей, поскольку к ней стреми-
лись даже самые архаические, казалось бы, рентные отношения. Ма-
нориальная администрация во всех случаях хорошо сознавала,
каким препятствием является манориальный обычай на пути к
извлечению с земли, занятой копигольдерами, дохода, гаранти-
руемого арендными, т.е. чисто договорными, отношениями 91.
88 Основная масса копигольдеров имела свои держания на срок от одной
до трех жизней. «Три жизни» странным для нас образом измерялись обычно
21 годом. Это фактически означало «неполных» два взрослых поколения (гла-
ва семьи, его жена и один из сыновей). См. W. Blackstone. The Commen-
taries..., v. II, р. 84.
88 Выборочные данные о росте земельной ренты в предреволюционный
период приводит современный английский исследователь Керридж. В Нор-
фоке — Сэффоко рента за пахоту возросла в 6 раз за полстолетия (1590-1600—
1640-1650); в Эссене — в 4 раза за столетие (середина XVI — середина
XVII в.); в Уорвикшире — в 3 раза (с 1556 по 1613 г.) и дополнительно в
3 раза (с 1613 по 1648 г.); в Ноттингемпшире в течение XVI в. рента возрос-
ла в 6 раз; в Уилтшире — с середины XVI до середины XVII в.— в 4 раза,
а если считать с начала XVI в,— в 8 раз. См. Е. К е г г i d g е. The Move-
ment of Rent 1540—1640,—EcHR, VI, № 1, 1953, p. 16 ff. Cp. R. H. T a w-
n e y. The Agrarian problem, p. 116—117.
80 См. E. Kerri dge. Op. cit, p. 28.
81 Это «сознание» ярче всего отражено в тех примечаниях, которые де-
лались клерками к ренталям конца XVI и начала XVII в., в них после итого-
вой суммы обычной ренты отмечалась сумма «улучшенной ренты», или, по
47
Стремление «улучшить ренту» и было основным побудитель-
ным мотивом при «очищении» манориальной земли от мелких ко-
пигольдеров. Важнейшим средством для достижения этой цели
служили допускные платежи. «Допускной файн», требовавший-
ся при возобновлении копигольдерского держания на очередной
срок, в XIV—XV вв. обычно равнялся сумме годовой ренты ко-
пигольдера. Однако в XVI—XVII вв. размер этого платежа, как
правило, оказался произвольным. В результате допускной файн
оказался наиболее подвижной частью копигольде рекой ренты и
потому наиболее угнетавшей и разорявшей их* 82, что с лихвой
компенсировало «убытки» лордов, в связи с неподвижностью еже-
годных рент.
Допускной файн был самым эффектным орудием расправы лор-
да с копигольдерами, орудием разрушения и уничтожения кре-
стьянского парцеллярного землевладения и хозяйства в уго-
ду торжествующему капиталистическому предпринимательству.
Возможность судить об эффективности этого инструмента в ру-
ках манориальной администрации мы получаем, читая жалобу
держателей королевского манора North Wheatley (Ноттингем-
пшир) от 10 ноября 1629 г. Во-первых, из нее следует, что ко-
пигольд в этом маноре был заменен лизгольдом (держанием
на правах аренды), хотя сроки держания остались прежними,
т. е. 21 год; это само по себе может служить красноречивым сви-
детельством того, чего добивалась администрация манора. Эта
перемена сказалась прежде всего в росте ежегодной ренты
больше, чем на одну треть. Далее, возобновление копий, пи-
шут держатели, в прошлом обходилось держателю в 2 соли-
да, теперь же от него требуют файн в размере 6 ф. 6 ш. 8 п.,
т. е. плата за допуск увеличилась более, чем в 60 раз, составляя в
момент жалобы более 7 годовых рент. Податели петиции требуют
определенности своих файнов, рассматривая их произвольность,
как «лишение» их держаний83. Этот пример далеко не уникален.
Динамика файнов в маноре Brownham не менее ярко вырисовыва-
ется из следующих данных. Если с 31 мая 1554 по 25 октября
выражению А. Н. Савина, «рейты мечты», которую можно было бы получить,
если бы земля копигольда сдавалась бы в аренду. Так, в маноре Amble
в 1608 г. обычная рента составляла 16 ф. 05 ш., а «годичная стоимость земли
сверх (этой ренты)» указана в сумме 93 ф. 4 ш. 4 и. В маноре Hexham
в том же году рента 314 копигольдеров обозначена в сумме 126 ф. 4 ш.
82/4 п., а «стоимость земли сверх старой ренты» указана в сумме 624 ф. 4 ш.
4 п. В маноре В а г k Ь у в 1636 г. обычная рента выплачивалась в сумме
11 ф. 8 ш. 7]/2 п., а стоимость их держаний (т. е. их годовой доход) в сумме
215 ф. 1 ш. 6 п. (см. R. Н.Т a wney. The Agrarian problem, p. 119).
82 О соотношении «фиксированных файнов» и «произвольных» можно
судить по следующим данным: из 86 маноров в 28 файны были определены,
в 58 оказались неопределенными; в 61 маноре — соответственно 25 и 35 (в
одном маноре файны были смешанными). См. R.H.Tawney. The Agra-
rian problem, p. 300.
83 Ibid., p. 415.
48
1557 г. файны копигольдеров принесли лорду 256 ф. 8 ш. 4 п.,
то в начале XVII в. они за такой же промежуток времени состав-
ляли уже 647 ф. 5 ш. 8 п. 94 95 * Практически подобные файны были
достаточны, чтобы лорды достигли «ренты-мечты» или заставили
традиционных держателей покинуть отцовские наделы®5. Разу-
меется, в наиболее безвыходном положении оказывались при
этом средние и малоземельные слои копигольдерского населе-
ния, ибо, в то время как состоятельные копигольдеры, обычно
владевшие также фригольдом и арендой, могли легко добиться
более выгодных условий держания, то неимущим слоям ничего
не оставалось, как становиться арендаторами, т. е. совершенно
бесправными и беззащитными держателями чужой земли, кото-
рых до поры до времени только терпели в маноре.
Парадоксально, но чем больше деформировался и ухудшался
манориальный обычай, регулировавший условия копигольдеров-
ского держания, тем «тверже» становилась защита этого обычая
в судах общего права. Какое великолепное здание, именуемое «за-
щитой копигольда», сооружено было на песке, обнаруживается
при сопоставлении оптимистических оценок положения копиголь-
деров в Англии начала XVII в. (Нордена и Кока) с подлинной
судьбой копигольдеров, отразившейся в анализированной вы-
ше динамике рент.
Результаты подобной «экономической политики» манориальных
лордов хорошо иллюстрируются следующими примерами. В трех
из девяти обследованных маноров в Глостершире в начале XVII в.
рента лордов уже полностью состояла из ренты лизгольдеров,
в четырех других рента лизгольдеров составляла уже половину ма-
нориальных доходов. Жители прихода Хантспилл (Сомерсетшир)
жалуются, что некогда здесь имелось 60 пашущих плугов (упря-
жек), а теперь (время Якова I) в нем насчитывается не более 23
плугов, так как большая часть земли прихода (стоимостью в 2000
ф. ст. в год) сдана в аренду различным лицам, живущим вне
деревни. В приходе Титенхулл некогда было 16 плугов, «теперь
здесь пашут только 6». В приходе Кингстон — 2700 акров земли,
из них 2000 акров снимают «иногородние»®6. Вторжение капитали-
стических арендаторов в деревню намного ускоряло и без того ин-
тенсивный процесс ее социальной и имущественной дифферен-
циации.
ДРУГУЮ сторону того же процесса разрушения крестьянской
общины составляла «земельная политика» лендлордов, заключав-
®4 См. Е. К е г г i d g е. Op. cit., p. 29.
95 Весьма эффективным рычагом, действовавшим в том же направлении,
было повышение платы за пользование общинными угодьями. Так, держатели
North Wheatley жалуются на то, что плата за выпас скота и свиней
возросла с 6 ш. 8 п. до 16 ф. 16 ш. 2 п., т. е. более, чем в 48 раз (R. Т a w п е у.
The Agrarian problem, р. 419).
” Quarter Sessions Records ... of Somerset, v. I, p. 73, 111.
4 M. А. Барг
49
шаяся в узурпации общинных прав, в «собирании» в своих ру-
ках отдельных крестьянских наделов, «скупке» и сносе крестьян-
ских дворов и тому подобных актах 97, известных под названием
«аграрной революции». То, что и в этом столетии огораживание об-
щинных полей продолжалось, временами даже более интенсивно,
чем в XVI в., давно уже является общепризнанным фактом98 99.
Важно только помнить, что, если в результате социального рас-
слоения йоменри в английской деревне множились ряды бедно-
ты, стремившейся любой ценой удержаться в ней—в качестве
коттеров-батраков, «захребетников» и т. и.,— то в результате огора-
живаний эта беднота начисто выметалась из деревни, как избы-
точная и ненужная рабочая сила, которая могла только стать
бременем на «плечах» приходских властей, осуществлявших «вспо-
моществование бедным» ". Стремясь разобраться в социальных
последствиях огораживаний XVII в., мы не можем больше огра-
ничиваться повторением правильного, но слишком общего тезиса
о том, что следствием их было превращение крестьянина-пахаря
в безземельного паупера. Таким, действительно, был конечный итог
аграрной революции в Англии. Разительность этой метаморфозы
была столь велика, что она заслонила в глазах современников все
другие последствия огораживаний 10°. Поскольку сами огоражива-
ния были весьма разнородными по их результатам, их влияние на
положение различных категорий крестьян было далеко не одно-
значным 101. Вопрос о том, как влияли огораживания XVII в. па
английское крестьянство, уже давно пора дополнить вопросом о
влиянии различных типов огораживаний на положение различных
имущественных и юридических прослоек держателей.
97 Роджер Норс в памфлете, относящемся ко времени революции (хотя
и опубликованном много позже), говорит о таких лендлордах, что они «раз-
рушают хозяйства и коттеджи, скупая весь фригольд, копигольд и держания,
которым принадлежат общинные права и которые давали пристанище многим
земледельцам». См. Roger North. A Discourse of the poor (1753).
Цит. по: E. Leonard. The inclosure of common-fields in the 17 c., in:
TRRHS, N. S., XIX, 1905.
98 E. G о n n e r. The Progress of inclosure in England during the 17 cen-
tury.— EHR, v. 23, № 91, 1908.
99 Ср. E.M. Leonard. Op. cit., p. 116—117. Cp. J ohn Moore.
The crying sin of England of not caring for the poor (1653), p. 11. Вот объясне-
ние одного из огораживателей: «бедные множатся, подобно мухам и вшам,
и эти насекомые нас съедят, если мы не огородим (наши земли)». «Не очевид-
но ли,— комментирует эти слова Мур,— что главное побуждение к такого
рода огораживаниям — стремление освободить себя от бедных держателей
и слуг?»
100 К этому сводится основной аргумент всех противников обезлюдения
(депопуляции) деревни в XVII в., начиная от Бэкона и кончая А. Тейлором.
См. Е. С. G о nner. Common land and inclosure. London, 1912, p. 67.
101 Под понятием «огораживания» скрывалось в действительности мно-
жество «орудий насилия», пускавшихся в ход против крестьян-держателей
с целью выжить их из деревни. Сами «огораживания» лишь фиксировали до-
стигнутый конечный результат.
Ы
A Stockes to slaye sure and safely detayne,
Easy Jewd Leuterers that tasres do offend .*
Impudent persons, thus punished with payne
. Hardly for al' th<&t do mean to amende.
STOCKING ано WHfPP^o (156?)
Puc. 2. Заключение в колодки и бичевание
4*
В данной связи следует прежде всего подчеркнуть, что первый
и поистине непоправимый удар огораживания наносили наиболее
многочисленному безземельному слою сельского населения102.
Слой безземельных коттеров, при всех формах огораживаний, ока-
зывался наиболее обделенным, наиболее ограбленным и обездолен-
ным, так как с потерей общинных прав он терял главную ос-
нову своего существования в деревне 103. Наконец, что же сказать
о той массе сельских жителей, за которыми вообще не признава-
лось никаких легальных прав на общинные сервитуты1Q4 и кото-
рые тем не менее ими пользовались в повседневной практике.
Итак, историческая особенность огораживаний XVII в. за-
ключалась прежде всего в том, что больше всего и прежде всего
они сказывались на положении малоимущей части деревни, в
том, что их результатом было низведение работника с наделом до
уровня бездомного паупера, которому чаще всего была уготова-
на участь бродяги или заключенного работного дома 105-108.
Что ж удивительного в том, что именно со стороны сельско-
го плебса огораживания встречали наиболее ожесточенное сопро-
тивление, что именно его представители составляли основное яд-
ро крестьянских восстаний XVII в., направленных против огора-
живаний общинных полей 107.
102 Ср. R.H. Та wne у. The Agrarian problem, р. 247.
Английские агрономы первой половины XVII в. подчеркивали экономи-
ческую выгоду от огораживаний — так, как будто идет речь о земле, свобод-
ной от держателей. Уолтер Блис писал в 1649 г.: «Доход, доставляемый пахот-
ными землями, может быть увеличен при огораживании их в несколько раз.
Этого не станет отрицать тот, кому приходилось в течение ряда лет следить
за величиной дохода, доставляемого ежегодно двумя близлежащими поместья-
ми приблизительно одинаковой величины, из которых одно представляет
собой систему открытых полей, а другое — огороженное поле» (The English
improver, р. 88). В другом случае 100 акров, обведенных изгородью, сравни-
ваются в стоимости с 400 акрами, лежащими в общинных полях (А. Moore.
Bread for the poor. Цит. no: Th. Rogers. Six centures..., II, p. 457). Cp.
J. Lee. A vindication of Regulated Enlosure (1656).
103 J.M oor. The crying sin of England, p. 8, И. Там, где прежде имелось
от 30 до 50 батраков, осталось теперь не более 3—4-х. «Перед огоражива-
нием,— говорит Коттеджер,— я держал 4-х коров, теперь же я не могу
держать даже гуся».
104 Право пользоваться общинными угодьями по причине жительства
(ratione commorantiae) не признавалось королевскими судами.
105—106 qm_ вод. Лавровский, М. А. Барг. Английская рево-
люция, стр. 137. К такому же выводу недавно пришел С. И. Архангельский
(«Крестьянские движения...», стр. 47): «Переходя к вопросу о том, кто были
участники этого движения, едва ли можно ошибиться, назвав их жертвами
огораживаний. То была беднейшая часть населения ряда графств Централь-
ной Англии».
107 См. их манифест, озаглавленный «Бедные диггеры и поденщики, ра-
ботающие на благо государства вплоть до смерти». См. Е. F. G а у. The
Midland Revolt .... in. TRRHS, N. S., XVIII, 1904. Их социальный
облик недвусмысленно вырисовывается из одного лишь перечня профессио-
нальной принадлежности вожаков этого восстания в центральных графствах:
вя
Очевидно, что история английских коттеров в XVI—XVII вв.
таит в себе решающее и все еще мало изученное звено процесса
насильственной экспроприации йоменри и формирования клас-
са наемных рабочих. Этот численно преобладавший слой сельско-
го населения характеризовался социальной однородностью. Кот-
тер мог быть копигольдером или лизгольдером, он мог быть да-
же фригольдером, это не меняло существа — у него отсутствовали
условия для ведения самостоятельного крестьянского хозяйства
и потому он вынужден был искать заработка в качестве наемно-
го рабочего. Так устанавливается самая непосредственная связь
между аграрным и «рабочим» вопросом первой половины XVII в.
Если социальные процессы, происходившие в английской дерев-
не, были основной предпосылкой формирования избыточной мас-
сы работных людей, то в то же время удельный вес этой массы
в английской деревне середины XVII в. придавал исключитель-
ную остроту аграрному вопросу. Коренное разрушение патри-
архального крестьянства и замена его совершенно новыми типа-
ми сельского населения * 108— процесс, происходивший в других
странах Западной Европы, главным образом после буржуазных
революций,— в Англии в значительной мере предшествовал ей.
Именно в этом заключались материальные предпосылки для со-
юза «плебейского элемента» и «демократического крестьянства»,
придавшего силу и размах революции 40-х годов XVII в.109
Выше отмечалось, что крестьянско-плебейская аграрная програм-
ма сложилась в ходе революции 40-х годов и в борьбе против бур-
жуазно-дворянского аграрного законодательства Долгого пар-
ламента. Предательство классами-союзниками интересов йомен-
ри как класса, отразившееся в этом законодательстве, было ча-
стью общего заговора имущих против завоевавших победу в
гражданской войне народных низов. Эту истинную подоплеку
всей развернувшейся в лагере революции социальной и политичес-
кой борьбы заметили многие современники событий. «Те,— пи-
сал один из них,— кто преуспел, хотели бы ограничиться тем,
чтобы заигрывать с народом одними лишь названиями тех благ,
к которым тот стремится, как-то: свободная республика, сво-
бодный народ, справедливость, облегчение, мир, благополучие,
при условии, если вещи, ими обозначаемые, никогда не станут ре-
альностью, равно как они согласны, если тирания, угнетения, вы-
могательства, монополии будут уничтожены только по названию,
а порядки, ими обозначаемые, будут сохранены незыблемыми» 110.
«рабочий», «мясник», «кровельщик», «кузнец», «плотник», «ткач», «кожевник»,
«башмачник» и другие ремесленники. См. Hertford County Records, III, p.
166 (1603 г.): Томас Сазерн, рабочий... сломал изгородь.
108 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 165.
109 См. там же, т. 21, стр. 89.
110 A mite into the Treasure of the Commonwealth (1653), p. 3.
63
Вопрос, поставленный в период протектората членом парла-
мента Робинзоном, был уже многие годы на устах у многих: «Мы
обещали англичанам свободу, равную свободу для всех. Не уве-
ряли ли мы народ, что сражались за его свободу?.. Не его ли
подвигами и успехами (в войне) мы победили?» 111 Первый жестокий
удар по чаяниям йоменри был нанесен уже известным нам ордонан-
сом Долгого парламента от 24 февраля 1645/46 г. Как уже отме-
чалось, одностороннее возведение былой феодальной собственно-
сти лендлордов в ранг частной собственности при условии остав-
ления землевладения копигольдеров на старом феодальном праве
означало неслыханную узурпацию землевладельческих прав йо-
менри. Вотум 24 февраля 1645/46 г. представляется решающим
звеном в цепи узаконенных насилий, которые в совокупности при-
вели к исчезновению английского крестьянства как класса в
столетие, следовавшее за революцией 112.
Поскольку же аграрное законодательство оставило в непри-
косновенности манориальный строй (включая и манориальную
курию — это орудие внеэкономического принуждения копиголь-
деров) и, следовательно, всю систему феодальной эксплуатации
крестьянства, то и классовая борьба последнего в ходе рев элюции
оказалась прежде всего направленной против манориального строя
и копигольда как его наиболее яркого олицетворения.
Требование отмены копигольда и превращения его в свобод-
ную собственность держателей-крестьян, прежде чем стать пред-
метом петиций в адрес парламента, проявилось в виде массово-
го отказа копигольдеров выполнять требуемые от них повинно-
сти.
Так, в 1640 г. копигольдеры манора Джисленд отказались от-
вечать в манориальном суде, как держатели «на воле лорда». И
сэр Френсис Говард, сообщающий об этом «неслыханном» про-
исшествии, заключает: если с ними не поступить по строгости, то
копигольдеры «поднимут всеобщее восстание против своих ленд-
лордов» 113. Во многих других манорах копигольдеры, пользуясь
ослаблением «правопорядка» в стране, отказывались платить рен-
ты, самолично передавали держания из рук в руки, игнорируя
манориальные курии114, производили порубки в лесах, охотились
в заповедных парках и т. п. Материал крестьянских петиций
111 Burton’s Diary, v. II, р. 169.
112 См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 16, стр. 252.
Заслуживает внимания тот факт, что петиции и памфлеты, содержавшие тре-
бования «отменить копигольд», стали особо многочисленными после 1646 г.
113 Cal. St. Р. D. S. (1640), р. 27. Небезынтересно отметить, что жало-
ба копигольдеров в суд канцлера привела к тому, что предыдущий файн за
допуск размером в 4 п. был заменен файном, составляющим 23-кратную сум-
му копигольдерской ренты, и к тому же оговаривалось, что этот файн не мо-
жет считаться окончательно установленным (ibid., р. 85—86).
114 Примеры см.: The Good old Cause, p. 71.
54
разработан лишь в незначительной мере, однако и в этих рамках
он достаточно красноречив. Копигольд стал проблемой революции.
В петиции жителей графства Герифорд мы читаем: «Население
страны состоит в значительной мере из копигольдеров, которые
не должны быть теперь оставлены на воле лордов в связи с тем,
что большинство из последних были очень злонамеренны и вра-
ждебны парламенту и коренной реформации (страны); от них
копигольдеры могут ждать только очень жестоких поступков»115.
В 1646 г. копигольдеры манора Уокинг (Серри) жалуются в
Палату лордов на произвольность файнов, превращавших их
держания в чисто прекарные 11 ®. В 1648 г. в Палате общин зачита-
на была петиция от обычных держателей Уэстморленда подобно-
го же содержания117. Копигольдеры манора Поттесбери (Нор-
семптон) жалуются в 1648 г.: несмотря на то, что их повинности
были определенными, обычаи манора то и дело нарушались в тече-
ние последних лет из-за «частой смены управляющих»: когда держа-
телю нужно возобновить свою копию на очередной срок, стюард от-
зывает его в угол и договаривается о размере файна, в то время как
это должно происходить публично, в открытой курии манора, перед
членами жюри118.
На нарушение обычаев жалуются также копигольдеры манора
Муренд, где стюарды стали вымогать трехлетнюю сумму ренты
в качестве файна вместо двухлетней119.
В 1652 г. в комитет, созданный для рассмотрения вопроса о
реформе права, поступила петиция от копигольдеров Лейстерши-
ра, в которой подчеркивалось, насколько несовместимо со свобод-
ным государством сохранять в праве какую-либо произвольную
власть, подобную той, которой теперь пользуются лорды маноров
по отношению к наследственным копигольдерам, принуждая их
выплачивать им произвольные файны 12°. Как бы вторя ей, автор
памфлета «Лепта в сокровищницу» (1653) спрашивал, могут ли
сосуществовать угнетательская прерогатива лордов маноров и сво-
бодное государство 121? Несовместимость этих институтов, невоз-
можность второго при условии сохранения первого — были широ-
ко распространенным в народных низах, в особенности в деревне,
убеждением.
То обстоятельство, что требование «реформировать» копигольд
раздавалось даже из среды тех, кто в общем мало симпатизи-
ровал чаяниям народных низов, может само по себе служить сви-
детельством крайней непоследовательности и половинчатости
116 J. R u s h w о г t h. Historical Collections, I, p. 575.
u* H. Mss. Comm. Report, VI. Mss. of House of Lords, p. 132.
117 JHC, V, p. 423.
119 R. Lennard. Op. cit., p. 113—114.
119 Ibid., p. 114.
120 Цит. по: M. J a m e s. Op. cit., p. 97.
121 A mite into the Treasure..., p. 3.
55
аграрного законодательства революции, даже с точки зрения
интересов буржуазии.
Так Уолтер Блис, больше всего интересовавшийся агротехни-
ческими улучшениями в английском земледелии, подошел к про-
блеме копигольда именно с зтой тонки зрения. Копигольд пред-
ставлялся ему большим препятствием на зтом пути, ибо положе-
ние копигольдера таково, что он прямо заинтересован в том, что-
бы его земля оставалась неулучшенной, ибо в противном случае
он мог ждать лишь одного — за улучшенную землю лорд по-
требует большую ренту, иначе все труды и затраты копиголь-
дера достанутся даром лендлорду. Поэтому Блис предлагает за-
коном превратить копигольд в обеспеченное держание, по край-
ней мере на срок, достаточный для того, чтобы держатель мог
компенсировать себя за произведенные улучшения или же ленд-
лорд был бы обязан сам выплатить ему эту компенсацию122. Такой
же точки зрения придерживался и его коллега, агроном Плэттс,
писавший несколькими годами позже: «Необеспеченность копи-
гольда,— истинное проклятие английского земледелия зтих дней»123.
Более чем умеренный автор памфлета «Иск копигольдера» на-
чинает изложение своей точки зрения со своеобразного истори-
ческого экскурса. Столетием раньше размер файна за допуск
никого не беспокоил, ибо он являлся скорее выражением призна-
тельности лорду, чем действительной платой, в нем скорее оли-
цетворялась плата председательствующему на манориальном суде
(где совершалась передача держания) стюарду за «труды», чем
сумма, не находящаяся в какой-либо связи с размером ренты
копигольдеров. С тех пор успели исчезнуть многие феодальные
обязательства, только неопределенность копигольда осталась незы-
блемой. Искать же защиты у канцлера или его судей — тщет-
но: ведь они те же манориальные лорды и, следовательно, их су-
ждения предвзяты и пристрастны.
Выход наш автор видит лишь в издании общего закона, кото-
рым бы регулировался копигольд. В случае, если кто-либо жела-
ет вновь вступить во владение копигольдом, оказавшимся поче-
му-либо в руках лорда, последний может запросить у него какой
угодно файн за допуск. Если же речь идет о наследовании копи-
гольда, то здесь лорд «ничего не дает», ибо он является толь-
ко инструментом (передачи земли) и поэтому условия держания
должны оставаться неизменными 124.
В постановке вопроса от отмене или «регулировании» копи-
гольда реформаторами буржуазного и мелкобуржуазного толка
бросается в глаза характерная деталь: все они пуще всего боятся
затронуть имущественные интересы лендлордов. Поэтому все их
проекты включают ту или иную форму компенсации последних
122 W. В 1 i t h. The English improver (1649), p. 92.
123 G. P 1 a 11 e s. Practical Husbandry improved (1656), p. 19.
124 Cm. The Copyholders plea (1653), цит. по: M. James. Op. cit., p. 95.
56
и обязательство выкупа копигольдерами своего бесправия. Вот
типичный пример. В одном из многих, так и оставшихся неосуще-
ствленными, проектов реформы английского права — громозд-
кого, устаревшего, мы встречаем и требование, «чтобы все наслед-
ственные владения — как фригольд, так и копигольд — состав-
ляли одно держание на общем праве». Однако, чтобы лорды мано-
ров не потерпели при этом ущерба, им следует прирезать часть «дер-
жательной» (т.е. копигольдерской) земли в виде компенсации.
Точно так же и анонимный памфлет «Хаос» (1659), требуя пре-
вращения копигольда во фригольд, указывает на необходимость
«разумного возмещения» лендлордам.
Однако республика «Креста и Арфы» (не говоря уже о про-
текторате) оставалась глухой ко всем петициям и проектам отме-
ны копигольда или хотя бы «регулирования» повинностей копи-
гольдеров. Охваченные ненасытной жаждой приобретательства
и обогащения за счет собственности роялистов и английской церк-
ви, классы-союзники отвергали любые проекты, затрагивающие
их собственные имущественные интересы.
Более того, массовые конфискации земель делинквентов, осу-
ществленные Долгим парламентом, не только не укрепили кре-
стьянское землевладение, но еще более расшатали его устои.
Новые собственники секвестрированных земель совершенно не
желали считаться с традиционными поземельными отношениями,
нарушали их на каждом шагу или попросту сметали их как помеху
на пути к наиболее выгодному использованию «своей собствен-
ности». Свидетельств резкого ухудшения условий копигольдер-
ского держания с приходом в маноры «новых собственников»
более чем достаточно.
Перед нами одна из крестьянских петиций, которую мы нахо-
дим в «государственных бумагах» протектората 125. Держатели ма-
нора Гембледон (Рэтленд) рассказывают в ней типичную для тех
дней историю. Многие годы они являлись держателями герцога
Бекингемского. Но вот манор был куплен членом (Долгого) пар-
ламента Томасом Уайтом и для них настали черные дни. Для того,
чтобы держатели манора не чинили ему препятствий, Уайт обещал
им сохранить неизменными все обычаи, которыми регулировалось
пользование общинными угодьями, а также обычаи копигольда,
согласно которым держания сдавались на срок в «три жизни» (т. е.
на 21 год). Так, угрозами и обещаниями он вырвал у крестьян со-
гласие на сделку. Результаты ее оказались для них почти ката-
строфическими. Они потеряли свои общинные угодья, оказавшиеся
вскоре огороженными. Размеры держаний были урезаны, многие
из них были взяты целиком в руки лорда. Остальные держа-
ния он отказывался продлить на новый срок, если только дер-
жатели не согласны будут удвоить сумму уплачиваемой за них
125 Cal. St. Р. D. S. (1653—1654), р. 107.
ST
ренты. Лорд преградил течение ручья и тем самым лишил держате-
лей воды, к которой не могут подступиться, не нарушив возведен-
ной им изгороди. В заключение они предупреждают Государствен-
ный Совет, что если им не придут срочно на помощь, манор
будет полностью обезлюден.
Неудивительно, что, как сообщал в Париж современник со-
бытий, держатели (секвестрованных) земель всеми силами нена-
видят покупщиков. Эти люди (по их мнению) везде оказываются ве-
личайшими тиранами, ибо они лишают бедных держателей всех
прежних привилегий и свобод, которыми те пользовались 12в.
Вслед за новыми собственниками и старые лорды пытались восполь-
зоваться неустойчивостью времени, чтобы изменить в свою поль-
зу манориальные обычаи и выжать из крестьян все, что можно,
пока сами не стали жертвой конфискаций. Так, уже в 1646 г. в
парламенте рассматривался ордонанс в защиту благорасположен-
ных держателей против «злонамеренных лендлордов», но даль-
ше этого дело не пошло* 127 128.
В июне 1649 г. обсуждался «Акт об облегчении держателей,
притесняемых злонамеренными лендлордами, за их преданность
парламенту», но он так и не был принят 12в.
В 1650 г. снова обратили внимание на необходимость изда-
ния акта «в защиту держателей от угнетений их стороны злона-
меренных лендлордов» 129; Результат был тот же.
13 мая 1652 г. в парламенте обсуждался вопрос о фиксирова-
нии произвольных файнов копигольдеров, причем только наслед-
ственных, но далее этого Дело не пошло 13°. С созывом так назы-
ваемого «Парламента святых» в 1653 г. комитет, созданный для
реформы права, подготовил проект ордонанса об отмене произволь-
ных файнов при наследовании и отчуждении копигольда. Файн
в сумме годичной ренты с данного держания был «разумным в та-
ких случаях». Однако этот проект так и не стал биллем 131. Че-
рез 4 года подобный билль обсуждался в парламенте протекто-
ра — ис тем же результатом 132. Этим завершились «усилия» ин-
депендентских законодателей в защиту крестьянства. Столь упор-
12» Т. R у m е г. Foedera (1744), IX, р. 246.
127 JHC, V, р. 33.
128 Cal. St. Р. D.S. (1649—1650), р. 199.
128 Ibid., р. 488—489. Ср. В. W h i t е 1 о с k. Op. cit., Ill, р. 158. Столь
же «невосприимчивым» к требованиям самых широких масс оказался Долгий
парламент и в вопросе об отмене церковной десятины. Вопреки множеству
петиций и жалоб, он подтвердил специальным ордонансом от 9. VIII 1647 г.
право на сбор десятины (см. Acts and ordinances, I, p. 996—997). Когда же
Малый (или Бербонский) парламент, наконец, отважился на законодатель-
ную отмену ее (JHC, VII, р. 288; В. Whitelock. Op. cit., IV, р. 23),
он был немедленно разогнан Кромвелем, пришедшим в ужас от подобного на-
мерения.
138 J НС, VII, р. 131.
131 Clarke papers. III, р. 82.
132 JHC, VII, р. 380.
£8
пая защита буржуазной революцией, феодального гнета, дов-
левшего над копигольдерами, и столь последовательное отрица-
ние за ними каких-либо прав на свои наделы, звучали бы пара-
доксом, если бы нам не была известна специфическая расстанов-
ка классовых сил в этой революции 133.
Буржуазная революция в Англии не только не приостанови-
ла процесса расхищения лендлордами общинных земель с помо-
щью так называемого огороживания, но, наоборот, решительно
взяла сторону огораживателей. Уничтожение Долгим парламен-
том судов прерогативы (прежде всего Звездной палаты) в данном
контексте означало уничтожение единственных правительствен-
ных учреждений, с помощью которых абсолютизм стремился «кон-
тролировать» процесс огораживаний. Программа освобождения
буржуазно-дворянской собственности от всех феодальных ограни-
чений включала и требование полной свободы огораживаний в ин-
тересах неимущих. Это явствует хотя бы из «Великой ремонстра-
ции», сетовавшей вовсе не на огораживания, а на тяжелые штра-
фы, взимавшиеся королем под их предлогом 134 * 136 137-i®s. Фактическое
действие законодательства против огораживаний было приоста-
новлено 13в. В результате период революции принес с собой но-
вый подъем волны огораживаний. В петиции «бедных общин не-
которых графств», поданной в парламент (1653), сообщается:«Ого-
раживания стали теперь столь частыми, что в течение двух лет
по крайней мере [пропуск] селений оказались огороженными в
Лейстершире и еще больше находится в процессе огораживаний».
Вследствие этого «земледелие ежедневно приходит в упадок и мно-
гие держатели принуждены, либо ввиду отсутствия работы, или
из-за жестокости лендлордов, уходить в другие места, а в особен-
ности в рыночные местечки, которые не только переобременены
множеством бедных, но не способны содержать их из-за упадка
рынков и торговли» 13?. Не удивительно, что именно в эти годы
обезлюдение деревень и распространение пауперизма снова возму-
тили многих современников. Капитан Френсис Фримен, привле-
ченный к ответу за распространение революционных сектантских
133 о том, какую «социальную политику» осуществляли в своих манорах
члены парламента, свидетельствует более чем консервативно настроенный
Седжвик (Leaves of the tree of Life, p. 20): «Вы более всего повинны в произ-
вольной власти, и каждый (из вас) является в своем имении тираном, вымогая
у держателей столь высокие ренты, как вам это заблагорассудится, что явля-
ется всеобщим грехом (этой) страны... со дня открытия вашего парламента».
Множество конкретных примеров этого рода см. в кн.: С. И. А р х а н г е л ь-
с к и й. Аграрное законодательство английской революции (1649—1660).
М., 1940, стр. 77 и сл.
134—135 См. Constitutional Document. Ed. R. Gardiner, p. 212—213: «Обраще-
ние пахоты в пастбище... послужило предлогом для изъятия из карманов
подданных многих миллионов»
136 Палата лордов объявила неприкосновенными все изгороди, возведен-
ные к моменту созыва Долгого парламента. См. ниже, гл. III.
137 Leicester Records. Цит. по: М. J a m е s. Op. cit., р. 123—124.
59
воззрений, писал в 1649 г.: «Я говорю о том, что сам видел во вре-
мя моих последних путешествий по северу (Англии), где мне встре-
чались толпы бедных людей, бродивших босиком и в лохмотьях,
едва прикрывавших тело, лишенных хлеба и какой-либо пищи,
чем они могли бы заполнить свои желудки и спастись от голодной
смерти. А спросите этих бедных людей, на чьей земле они жили?
Они ответят вам, что их лордами были граф Норсемберленд или
лорд Грей» 13 ®.
Через год Холхид рисовал не менее удручающую картину на-
родных бедствий, вызванных огораживаниями в его родном граф-
стве Лейстершир. Наибольшее зло, оставшееся нетронутым после
всего, что было совершено для «реформации» Англии,— это обез-
людение деревни, являющееся «наиболее тяжким и кровавым гре-
хом». Автор взялся за перо под впечатлением множества жалоб,
«доносившихся к нему ежедневно», «страданий тысяч, оставших-
ся без средств к существованию», наблюдения «невообразимой
нищеты народа, вызванной огораживаниями» 13в, и «сопоставле-
ния положения деревни до и после огораживаний». Автор явно
отдает предпочтение прошлому. «Где (теперь),— спрашивает он,—
бедные и их хлеб? Не вынуждены ли были они бежать в другие
селения к великому преобременению их и ропоту? Где они, доб-
рые хозяева, доставлявшие горы хлеба на рынки, где их лоша-
ди, скот и овцы?»
Те же, кто должен был бы по закону преследовать это зло,
большей частью сами являются их виновниками или же их отцы бы-
ли ими. Разве сами члены парламента не огородили общинные по-
ля и не сохраняют их огороженными, вместо того чтобы оставить
в общем пользовании? Они настолько повысили ренты, что бед-
ный народ вынужден покидать насиженные места 14°.
В прежние времена парламент издал хорошие законы против
таких бесчинств. Однако, замечает Холхид, «они никогда не про-
водились в жизнь в мое время (!), из-за чего этот гнет и опустоше-
ние стали весьма обычными и широкораспространенными; более
того (их виновники) настолько осмелели, что даже теперь, в по-
ру Республики, которая, мы думали, станет временем облегче-
ния тягот, эти монстры продолжают свои дела» 138 * 140 141.
Холхид предлагает, чтобы по всем графствам страны была про-
изведена проверка всех деревень и местечек, которые пришли в
упадок в течение последних 50 лет, и тем самым была установле-
на подлинная причина народного бедствия. Вместе с тем Холхид,
несомненно имея в виду движение диггеров, призывает обездо-
138 Fr. F г е е m a n. Light Vanquishing Darkness. London, 1649, p. 55—
56.
138 H. H a 1 h e a d. Inclosures thrown Open, or depopulation depopula-
ted (1649), p. 3—4.
140 Ibid., p. 4.
141 Ibid., p. 16.
60
ленных не надеяться на себя, на то, что они смогут сами себе по-
мочь. Единственное, что он им оставляет — это обращение в пар-
ламент с петициями; если же и они не помогут — «ждите госпо-
да» 142 143.
Еще более решительный голос против огораживаний раздал-
ся в 1653 г.— он принадлежал Джону Муру 148. Как и Холхид, он
восстает против огораживаний, с которыми связано обезлюдение
деревни, так как они «лишают средств к существованию» бедных,
выгоняя их из домов и лишая занятия» 144. «Спросите хотя бы на-
ших нищих, идущих от двери к двери в сопровождении жен и де-
тей, где они живут и почему побираются? И они вам скажут: „О,
милорд, мы вынуждены были покинуть такое-то селение, когда
оно было огорожено”» 145. Это огораживания выгнали их из на-
сиженных мест и лишили возможности заниматься земледелием.
Они рады были бы найти ветхую хижину, чтобы преклонить свои
головы и где они могли бы найти какое-нибудь занятие, чтобы со-
держать себя и свои семьи. «Сердце обливается кровью, — про-
должает Мур,— когда бываешь в наших рыночных местечках, пол-
ных жалоб держателей, обращающихся ко всем, кто встречает-
ся им, с одним и тем же вопросом: „Не можете ли вы помочь мне
найти ферму или клочок земли, чтобы дать работу моему плугу.
Мне отказано в держании, и если я продам своих лошадей и скот,
я никогда больше не приобрету их снова”» 146.
Наконец Мур, как и Холхид, подчеркивает, что в годы рево-
люции огораживания не только не приостанавливались, но даже
усилились: «И даже в эти дни они (лендлорды) столь необузданно
стремятся к ним, как будто их единственная цель — в один пре-
красный день умертвить бедных голодом» 147.
Интереснее всего, что огораживателей вдохновляло не толь-
ко аграрное законодательство революции, но и восторжество-
вавшая протестантская этика. Теперь стало возможным то, что
было бы кощунством даже в годы абсолютизма: огораживатели
находят публичных защитников. Таковыми выступили авторы
памфлетов «St.», «Pseudonimus» и ряд других 148.
Все они обосновывают агротехнические и экономические вы-
годы от огораживаний, игнорируя при этом лишь самое важное —
удельный вес сельских жителей, которые ими смогут вос-
пользоваться, и тех, кто будет превращен благодаря им в пау-
перов. Буржуазный век, провозглашенный республикой 1649 г.,
142 Ibid., р. 17—18.
143 I. М о о г е. The Crying sin..., р. 1.
144 Ibid., р. 2.
145 Ibid., р. 8.
143 Ibid., р. 9.
147 Ibid., р. 13.
148 См. S t. The Common Good. London, 1652; Pseudonimus, Considera-
tions concerning Commonfields and Enclosure, 1653.
61
начал с того, что станет его сущностью: богатство стало единствен-
ным критерием разума, политики, морали 149.
Отношение Долгого парламента к огораживаниям вдохно-
влялось такими же соображениями.
В июле 1641 года Палата лордов в качестве высшей судебной
инстанции страны в связи с массовыми выступлениями против ого-
раживаний 150 распорядилась считать неприкосновенными изго-
роди, возведенные к открытию существующего парламента... В
противном случае собственник имеет право призвать на помощь
двух мировых судей и «таких других» лиц, которые необходимы
для гарантии безопасности его владений 151.
Вопреки ожесточенному сопротивлению общинников в 1649 г.
парламентом был принят акт об осушке болот «великой (восточ-
ной) равнины», иными словами о превращении ее в частную Соб-
ственность компании осушителей, акт, грозивший тысячам оби-
тателей ее потерей основных источников существования 152 153.
Но, попирая самым беззастенчивым образом традиционные
права крестьян, парламент больше всего остерегался каким-ли-
бо образом ущемить право собственности классов-союзников 163.
Именно из этих соображений в 1656 г. был во втором чтении от-
вергнут билль о «регулировании разделов общинных угодий» на
том основании, что он противоречит распоряжениям парламен-
та не издавать биллей, затрагивающих собственность 154. При об-
суждении его некий мистер Фоуэлл заявил, что это «самый вред-
ный билль, какой когда-либо предлагали палате... он разрушит
собственность» 155.
Очевидно, что из двух прав собственности на общинные угодья,
сосуществовавших досель в Англии: права труженика-земле-
дельца и права его лендлорда — оратор имел в виду последнее.
Буржуазная революция, с одной стороны, осуществила обшир-
ные конфискации земель делинквентов, короны и церкви и, с дру-
гой стороны, совершила массовую узурпацию прав на землю основ-
ной части английской йоменри — и все это в пользу одних только
классов-союзников.
149 Так, Джозеф Ли считал, что люди правы, когда не желают считаться
ни с чем, кроме собственной выгоды. «Не вправе ли каждый,— спрашивает он,
— распорядиться своим имуществом с наибольшей для себя пользой и не мо-
гут ли землевладельцы поступать таким же образом?» «Является неопровер-
жимым,— заключает он,— что каждый, просветленный природой и разумом,
сделает то, что принесет ему наибольшую выгоду»; см. выше, стр. 52.
159 Подробное описание этих выступлений см.: С. И. Архангел ь-
с к и й. Крестьянские движения..., стр. 94 и сл.
151 JHL, IV, р. 326.
152 Acts and Ordinances, II, р. 130.
153 По ордонансу 25 марта 1654 г., участие в разрушении возведенных
осушительных сооружений приравнивалось к тяжелому уголовному преступ-
лению. Ср. акт от 26 июнн 1657 г. (Acts and Ordinances, II, р. 899—900).
154 JHC, VII, р. 470.
155 Burton's Diary, I, p. 175—176. ,
ГЛАВА II
Народно-реформационные течения революционной
идеологии в Англии 40-х годов
Буржуазная революция в Англии ставит перед исследовате-
лем ряд специфических проблем, освещение которых в конечном
счете определяет степень проникновения в сущность событий, с
нею связанных. И среди них едва ли не наиболее специфической
является проблема идеологии «великого мятежа». Хорошо извест-
но, что ту же роль, которую рационализм и просвещение сыгра-
ли в интеллектуальной подготовке французской революции, в
Англии сыграла идеология реформации *. И хотя для судеб фео-
дально-абсолютистского общества было в конечном счете безразлич-
но, совершалось ли его осуждение в последней инстанции именем
божьим или именем разума, ярко выраженные различия в «идеологи-
ческой драпировке» обеих революций, тем не менее, нуждаются
в объяснении. Именно поэтому вопрос о том, каким образом
и почему социальные и политические идеалы рождающегося
буржуазного общества в Англии не только смогли, но и
должны были предстать перед современниками в столь
1 К. Маркс и Ф. Энгель с. Сочинения, т. 8, стр. 120: «Одним
столетием раньше, на другой ступени развития (по сравнению с Францией
XVIII в.— М. В.), Кромвель и английский народ воспользовались для своей
буржуазной революции языком, страстями и иллюзиями, заимствованными
из Ветхого завета». Если для «школы» Гардинера пуританизм составлял не
только идеологическую драпировку революции, ио и ее содержание, то для но-
вейшей английской историографии «великого мятежа» характерно стремле-
ние полностью отвлечься от пуританизма при анализе событий 40-х годов.
Так, по мнению Франка (The Levellers, р. 271—272), «пуританская революция
была скорее светской, нежели религиозной». Вместе с тем предпринимают-
ся попытки «оторвать» пуританизм от содержания борьбы классов в середине
XVII в., превратив его из идеологии в «политическую религию» интеллек-
туалов (клириков) и джентльменов. Наиболее .ярко указанная тенденция
выражена в работе М. Уолцера (М. W а 1 z е г. Puritanism as a revolutionary
ideology.— «History and Theory», v. Ill, № 1, 1963, p. 58—90), который
писал: «Пуританизм не был революционной идеологией в марксистском смыс-
ле, отражающей идеологию восходящего класса»; idem. The Revolution of
the Saints. Cambr., Mass., 1965.
63
причудливом — с точки зрения «века просвещения» — наряде,
чтобы привести в движение общественные силы, способные
обновить жизнь народа и повернуть ее в новое русло, все еще
остается одной из наиболее актуальных проблем историографии
английской революции середины XVII в.
Энгельс в свое время отметил, что представления людей
нельзя механически выводить из современных им классовых кон-
. фликтов, ибо, прежде чем попытаться постичь взаимосвязь меж-
ду ними, следует изучить форму самого сознания, т. е. ту систе-
му идей, понятий, образов, унаследованных данным обществом
от предыдущих поколений, которая является его основным духов»
ным арсеналом.
Именно характер хранящегося в нем мыслительного материала
и определяет «форму духа» каждого данного поколения — форму,
но не содержание, целиком и полностью определяемое и дик-
туемое актуальными запросами современности 2. Идеологи англий-
ской буржуазной революции должны были черпать необходимые
им идеалы и аргументы из арсенала средневековых религиозных
доктрин, иными словами, вести битву за новое общество с помощью
духовного оружия, заимствованного у старого, отвергаемого и
осуждаемого мира.
Пуританизм — знаменательная полоса в духовной жизни ан-
глийского народа для современной науки в значительной мере
утратил былую загадочность. При всей «потусторонности» его
устремлений он предстал перед взором исследователей в своей ис-
тинно земной сущности. Макс Вебер3 и Тауни4 * прочли в нем яркую
страницу политической экономии, политики и этики восходя-
щего класса буржуазии. Трельч 6, Халлер • и ряд других иссле-
дователей 7 раскрыли связь между пуританизмом и социально-
политической борьбой 40-х годов в Англии. Поэтому порази-
тельным анахронизмом в наши дни звучат не только суждения
Юма, обвинявшего пуритан в «бесстыдном лицемерии» и сплош-
ном «фарисействе», но и современные перепевы концепции Гар-
динера, в которой идеологическая форма революционной борь-
бы выступает в качестве ее истинного и единственного содержания8.
2 К.Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 37, стр. 419. ,
3 М. W е b е г. Die Protestantische Ethik und der Geist aer Kapitalismus.
Tubingen, 1922.
4 R. H. T a w n e y. Religion and the Rise of Capitalism. London, 1929.
6 E.Troeltsch. Die Soziallehren der christlichen Kirchen. Tubingen,
1919.
* W. H a 1 1 e r. The Rise of puritanism (1570—1643). N. Y., 1947; idem.
Liberty and Reformation in the Puritan revolution. N. Y., 1955.
’ W. K. J or d an. The development of Religions toleration in England,
v. I—III. London, 1936—1940; R.B. Perry. Puritanism and democracy.
N. Y., 1944; P. M i 11 e r. The New England Mind. The Seventeenth century.
Cambr. (Mass.), 1939; Chr. Hill. Puritanism and Revolution. London, 1955;
idem. Society and Puritanism in Prerevolutionary England. London, 1960.
8 G. M. T r e v e 1 у a n. History of England. London, 1937.
M
Но если можно считать более или менее выясненной внешнюю
историю пуританизма, т. е. историю той борьбы, которая велась
под его знаменем против абсолютизма и «высокой» англиканской
церкви, то этого нельзя сказать о его внутренней истории,
т. е. об эволюции самой доктрины реформации, в особенности
в тойее части, в которой отразились народные течения революци-
онной идеологии. Здесь пока исследования не пошли дальше
выяснения «средневековых корней» тех или иных учений и сект
или прослеживания, каким образом зти последние были перене-
сены на английскую почву и привились на ней ®. Народные секты
40-х годов как формы социальной идеологии ждут еще изучения.
* * *
Английская реформация началась с того, чем, собственно, за-
кончилась реформация в Германии,— с установления государ-
ственной церкви. Развязав реформацию, английский абсолютизм
имел в виду лишь ее приятные плоды для себя, а не чаяния
классов, потребностями которых реформация была порождена.
Энтони Джильби в 1558 г. писал о реформации XV в.: «Это была
не реформация, а деформация... Боров (т. е. Генрих VIII.— М.Б.)
был занят тем, что разрывал и выворачивал землю, как и следо-
вавшие за ним свиньи. Но искали они только приятные плоды,
которые подбирали своими длинными рылами... Не являлось
ли оскорблением Христа — нашего единственного главы — то,
что этот дьявольский боров должен был именоваться главой цер-
кви? О, Англия, ты была не лучше римского антихриста» (т.е. пап-
ства.— М.Б.).
Обусловленная в основном теми же причинами, что и рефор-
мация в Германии, английская реформация, однако, на первом
этапе не привела к аналогичному массовому движению и напря-
жению, которое способно породить великую энергию социально-
го обновления народа. Но это вовсе не означало, что Англии не
суждено было пережить нечто подобное — весь процесс здесь
развернулся в обратном порядке: расцвет сектантства, наступив-
ший в Германии после поражения народной реформации, в Англии
ознаменовал высший подъем последней — в этом и заключается
значение революционного сектантства в Англии 40-х годов XVII в.
, Если внешняя история пуританизма развивалась в направле-
нии от умеренной оппозиции внутри господствующей церкви к
• К.МарксиФ.Энгельс. Сочинения, т. 39, стр. 83. На недоста-
точность линии исследования, сводящейся к филиации идей, уже давно указал
Энгельс: «Так как речь идет о мыслительном процессе, он (т. е. идеолог.—
М, В.) выводит как содержание, так и форму его из чистого мышления...»,
так как «он имеет дело исключительно с материалом мыслительным; без
дальнейших околичностей он считает, что этот материал порожден мышле-
нием, и вообще не занимается исследованием никакого другого, более отда-
ленного и от мышления независимого источника».
5 М. А. Барг 65
индепендентству и сепаратизму, то внутренняя его история в те-
чение первого полустолетия XVII в. представляет сложную гамму
переходов от строгого кальвинизма (пресвитерианства) до энтузиа-
стических сект, находившихся, собственно, уже за пределами
всякой догмы.
Хорошо известно, что пуританизм отражал всю сложность и
противоречивость социальных устремлений тех элементов, ко-
торые в совокупности именовались пуританами. Поэтому только
в той же мере, в какой эта идеология в первой половине XVII в.
служила духовным оружием антиабсолютистского лагеря 10, она
была революционной силой, а главное — единой в борьбе с тем,
что осуждалось и ниспровергалось. С точки же зрения позитив-
ного идеала она содержала в себе течения не только разнородные,
но и взаимоисключающие. Недаром уже современники отмеча-
ли, что между пуританами и непуританами подчас больше
общего, нежели между некоторыми пуританами. С одной сторо-
ны, в пуританизме 20—30-х годов XVII в. отчетливо вырисовы-
валось социально-охранительное содержание кальвиновской дог-
мы, полностью отрицавшей (как и христианство вообще) волю
верующего в переустройстве земных порядков. Предопределен-
ность человеческих судеб в мире потустороннем легко истолковы-
валась как их извечная предопределенность и на земле, ибо если
цель земной жизни верующего — прославление господа, то не
ясно ли, что именно буржуа делает это в первую очередь. С точки
зрения учения «о земном призвании», богатство само по себе слу-
жит свидетельством того, что на его обладателе «почила благодать».
Эта сторона пуританской догматики, впрочем, не осталась
скрытой от взора современников. «Богатые искусные воры,—
писал анонимный автор памфлета «Лицемерный тиран, в 1649 г.,—
грабят бедного, и это совершается под внешней личиной справед-
ливости и показной святости. И, совершив это самым бесчестным
образом, они утверждают, что божественное предначертание
сделало их богатыми, а тех, кого они ограбили, бедными, так как
богатство и бедность — поучают они — акт божественного промыс-
ла» п.
Итак, в свете учения о земном призвании исчезает не только со-
циальная обусловленность богатства и бедности, но они становятся * 18
10 О роли церкви в ходе гражданской .войны легко судить по следующим
данным: с одной стороны, папа римский издал специальную буллу, в которой
обещал канонизировать всех, кто падет за короля (см. JHC, v. Ill, р. 257).
С другой стороны, пуритане проповедуют гражданскую войну против короля.
18 февраля 1641 г. Маршалл проповедует в парламенте: «Тот проклят, кто
удерживает свою руку от пролития крови»; 15 января 1643 г.: «Напрасна вся
наша хвала господа устами, если только нет обоюдоострого меча в вашей ру-
ке»; 5 декабря 1644 г.: «Совершите правосудие над высочайшим. Сыновья
Саула не должны быть пощажены» (см. R. В а г с 1 а у. The inner Life of
Religions Societies of the Commonwealth. 3 ed. London, 1879, p. 182).
“ Tyranipocrit. Amsterdam (1649), p. 4.
66
признаком «святости» одних и «греховности» и осуждения других.
Если в средние века бедность служила упреком роскоши и осужде-
нием богатства, то теперь она стала упреком самой себе и объектом
презрения со стороны преуспевающих12. Но отсюда следовало, что
право решать все земные дела, в том числе и вопросы устройства
церкви и государства, должны иметь лишь богатые, бедным же
остается на долю лишь безропотное смирение и подчинение.
Таким образом то, чего классы-союзники столь настойчиво до-
бивались для себя в борьбе с абсолютизмом Стюартов, они с нё-
меныпим упорством отрицали по отношению к народным низам,
не носящим на себе, по их мнению, «печати божества». В этом скры-
валось самое глубокое противоречие всей идеологии пуританизма.]
В самом деле, до тех пор пока пресвитериане — наиболее строгие
кальвинисты на английской почве — были в числе гонимых, они
отрицали не только требование церковного единообразия, исходив-
шее от прелатов английской церкви, но и право их насильственно
принуждать к нему верующих. Однако стоило только Долгому пар-
ламенту оказаться перед выбором церковного устройства, как
приверженцы той же доктрины провозгласили единообразие и уни-
версальную церковь своей целью и нарекли схизматиками и
сектантами всех, кто не соглашался подчиниться власти консисто-
рий и пресвитерий 13. Точно так же, до тех пор пока пресвитериа-
не причислялись Стюартами к «еретикам» и «смутьянам», они про-
поведовали доступность «писаного слова» пониманию каждого
верующего, тем самым превращавшегося в истолкователя «воли бо-
жьей», по крайней мере для себя 14 *. Однако как только пресвите-
риане оказались у власти, их проповедники стали столь же
настойчиво отрицать способность народных низов понимать и тол-
ковать «Писание» собственными силами, без помощи наставников и
вероучителей из среды «призванных» и «избранных», т. е. в конеч-
ном счете — респектабельных буржуа 16 *.
Такие же «колебания» в истолковании доктрины пуританиз-
ма в канун революции 40-х годов и в ходе ее обнаруживаются в
сочинениях пресвитерианских проповедников, посвященных до-
гмату о предопределении, избрании и т.д. 18 Словом, та же мета-
морфоза, которая совершалась в политической идеологии клас-
сов-союзников с понятиями «народ», «свобода», «прирожденные
права», произошла с доктриной реформации, точнее — зто были
лишь две формы отражения одного и того же процесса социаль-
ного и политического размежевания в лагере революции.
12 Chr. Hill. Puritanism and Society. London, 1958, p. 215 ff.
18 J. Goodwin. Independency God's Verity (1647), in: Puritanism and
Liberty, p. 186.
14 S. Rutherford. Lex, Rex (1644).— Ibid., p. 210; «так как „Пи-
сание" во всем существенном ясно и истолковывает само себя».
16 R. С а г t е г. The Schismatick Stigmatized. London, 1641, p. 71.
16 W. Haller. Rise of Puritanism, p. 226 ff.
5* «7
В конечном счете для пресвитерианской буржуазии речь шла,
с одной стороны, о том, чтобы вырвать церковь из рук феодально-
абсолютистской монархии, а с другой — чтобы захватить ее в
свои руки в качестве одного из важнейших орудий социального
и политического господства./Ойкесточенная борьба пресвитериан
против епископата была обусловлена тем, что епископат являл-
ся одним из наиболее важных столпов королевского абсолюти-
зма в Англии ^Йедь по существу предлагавшееся пресвитериан-
ством устройство церкви мало чем отличалось от строя англикан-
ской церкви.— та же система универсализма, единообразия, не-
терпимости к инакомыслящим, та же централизация, контроль
сверху и безгласность массы верующих. Это в такой же степени
должна была быть церковь опекающая, наставляющая и наказы-
вающая. Недаром современникам бросалось в глаза, что «пресви-
тер — это тот же епископ, только написанный с большой буквы».
Но если не было принципиальной разницы между их функци-
ями в церкви 17, то коренным образом отличалась их классовая
природа — в этом подлинная тайна всей религиозной борьбы
классов-союзников.
«Апостолическая организация» церкви в интерпретации пре-
свитериан как нельзя лучше отвечала целям установления оли-
гархической власти буржуазии, как в церкви, так и в государстве,
орудием духовной цензуры и социального подавления народных
низов18. Функция цензуры мысли и нравов, принуждение, глубо-
кий антидемократизм были столь ярко выражены в пресвитериан-
стве, что не только широкие народные массы, но и значительный
слой средней буржуазии и дворянства должны были открыто
выступить против предлагавшегося пресвитерианским большин-
ством (заседавшего с 1643 г. вестминстерского синода) плана цер-
ковного устройства Англии взамен уничтоженного епископата.
В этом безусловное революционное значение религиозно-полити-
ческого течения индепендентства, которое в свою очередь было до-
статочно разнородным чтобы включить и центр и левое крыло ре-
волюционного лагеря19.
Естественно, что пресвитерианство никак не могло апеллиро-
вать к уму и сердцу широких народных масс 20. Доктрина о
«мирском призвании» в сопоставлении с их положением и ролью
в существующем обществе не только не свидетельствовала об их
принадлежности к «избранным», а, наоборот, явно указывала на
17 Ср. J. G о о d wi n. Op. cit., p. 186, in: Puritanism and Liberty.
18 R. G. Usher. The Reconstruction of the English Church, v. I.
London, 1910, p. 19.
18 Неопределенность содержания самих терминов «просвитерианин»,
«Индепендент» в ходе революции не должна скрывать от нас политического
смысла, который вкладывался в эти термины. Ср. V. Н. Н е х t е г. The
Problem of the Presbyterian independents. AHR, v. 44, p. 29 ff.
20 J. G о о d w i n. Op. cit., p. 186; «Само имя пресвитера ненавистно
народу».
68
то, что именно они «осуждены» и «отвергнуты». С началом же рево-
люции, когда оковы «высокой церкви» пали, обнаружилось, что
среди народных низов успели пустить глубокие корни различно-
го рода сектантские учения 21, гораздо более революционные и де-
мократические, чем доктрина ортодоксального кальвинизма.
С одной стороны, индивидуализм, заключающийся в каль-
винизме, будучи доведен в пуританских сектах до логического
конца, приводил к такой экзальтации личности, что акт «спасения»
стал толковаться в духе, близком к арминианству, т. е. что в ко-
нечном счете «спасается» тот, кто желает «спастись». С другой сто-
роны, замена кальвиновского рационализма различного рода ми-
стическими учениями обусловила распространение в стране таких
течений реформации, которые отвергали не только видимую цер-
ковь, как «гнездо заблуждений», но и существующие мирские по-
рядки, как «царство сатаны и несправедливости».
Если пуританизм в конечном счете был главной идеологической
предпосылкой распространения сектантства, то питательной почвой
для него служил рост социального недовольства в народных низах.
Сектантство 40-х годов свидетельствовало о том, что широкие мас-
сы начали отличать свои жизненные интересы от интересов пури-
танской буржуазии. Идеология пуританизма оставляла их сре-
ди «обделенных» и «презираемых», ибо у них явно было мало при-
знаков «доброго расположения к ним господа». Поиски «своей» —
и, следовательно, «истинной» — веры были для них мучительным
процессом переоценки всех ценностей — как духовных, так и
мирских. Сектантство 40-х годов отразило процесс социального
прозрения народных масс 22 * * * *. Отсюда столь пугавший пресвитериан
религиозный разброд в стране, ежедневное умножение «заб-
луждений и дьявольских богохульств», исходивших от этих масс
21 Е. Р. Heresiography or a description of heretickes and sectaries of the-
se later times. London, 1645, p. 14: «Эпидемия ереси немного обширнее...,
и вы в большей опасности, чем (тогда), когда выборонили по пять тысяч че-
ловек в неделю (во время эпидемии чумы)».
22 Вот социальный состав конгрегации барровистов (последователей
сепаратистского проповедника Барроу) в Англии в начале XVII в. Из 30
членов этой конгрегации: 4 корабельщика, 3 портных, 2 ткача, 4 слуги, 1 то-
карь, 1 перчаточник, 1 сапожник, 2 галантерейщика, 1 аптекарь, 1 учитель,
2 писца. См. Ch. В ur г age. Early English dissenters, v. I. Cambr., 1912,
p. 146. В Ярмуте во главе подобной организации стоял «простой моряк»
(ibid., р. 191). Конгрегация в Нориче состояла ив «простолюдинов» (ibidem).
Революционный характер сектантства раскрывается прежде всего в том,
что приверженцы демократических сект составляли наиболее надежное ядро
армии Кромвеля — этой подлинной ударной силы революции. Этот факт
засвидетельствован пресвитерианином Бейли, заметившим, что ввиду того,
что Кромвель был «известным Индепендентом, большинство солдат, любящих
новые пути, охотно становятся под его начало». Выражение «новые пути»
(new ways) и передает то социальное и духовное брожение, которое в те годы
охватило широкие народные низы и выливалось в религиозный диссент и
политический радикализм.
69
и свидетельствовавших лишь о причудливости форм кристалли-
зации плебейско-крестьянской идеологии революции.
Таким образом, расцвет сектантства и формирование идеоло-
гии радикального крыла революции — две стороны одного и то-
го же процесса постепенного социального размежевания в лаге-
ре революции. Понятно, что сектантство воспринималось класса-
ми-союзниками как «социально опасное», все ниспровергающее
движение народных масс, стремившихся сбросить с себя прежде
всего духовную узду старых и новых распорядителей жизни, т.е.
разрушить угодную последним церковь. Социальная принадлеж-
ность этих сектантов (в частности армейских) обнаруживается
из письма Кромвеля: «Однако мои солдаты, которых некоторые
наделили кличкой анабаптистов, являются честными людьми...,
они находятся в нужде, испытывают недостаток в одежде, обу-
ви, снаряжении, лишены средств, чтобы подковать своих лоша-
дей...»23.
Как рисовалось сектантство 40—50-х годов власть имущим, об-
разно передал автор памфлета Angliae Notitia, изданного в 168724:
«В последние годы возник сорт людей — угрюмых, подозритель-
ных, сварливых, все осуждающих, раздражительных, скрытных,
жестокосердных, скаредных, тщеславных, невежественных, гордых,
зловредных, детей белиала (беззаконных людей.— М.Б.), всегда
склонных презирать господство, злословить по адресу знатных,
нарушать порядок, закон и власть, считающих для себя честью
оспаривать королей и правителей и вызывать смуты в государст-
ве..., стремящихся к невозможному (!), нападающих без причин и
превращающих свои собственные дикие измышления в мерило и
руководство свое, ненавидящих, презирающих и пренебрегаю-
щих знатью, джентри и высшим клиром. Они... заразили некото-
рых из наиболее испорченных джентри, различных низших клири-
ков, большинство ремесленников и очень многих из крестьян и пре-
успели настолько, что не только... разрушили чистейшую и наиболее
процветающую церковь в христианстве (т. е. англиканскую цер-
ковь.—М.Б.),по также заразили умыи настроения столь многих ан-
гличан, что, несмотря на недавнюю счастливую реставрацию коро-
ля и епископов,... никто из здравствующих [ныне] не может сколь-
ко-нибудь разумно надеяться увидеть при жизни столь же благо-
словенные дни восстановленными, если только все сыны белиала
не будут свезены в колонии...» * 28
Глубоко народный, революционный характер многих сект,
описанный в столь враждебных тонах Чемберленом, не подлежит
23 Writings and Speeches of Oliver Cromwell, v. 1—4. Cambr. (Mass.),
1937—1947, v. I, p. 256.
21 E. C h a m b e r 1 a i n. Angliae Notitia or the present State of Eng-
land. London, 1687, p. 95—96.
28 Ibidem.
70
Рис. 3. Титульный лист
памфлета 1642 г.
A Short
HISTORY
OF THE
ANABAPTISTS
OF HIGH AND LOW
GERMANY.
Tantiu» reHigio potato fuaden malorum.

London,
Printed by T. Batter, for &»eeel ‘Brovu.
M.DC.xm.
сомнению. Из этого описания с такой же очевидностью следует и
наличие неразрывной связи между религиозной схизмой и борь-
бой социальной, между ненавистью к господствующей церкви и
ненавистью к «установленным властям», между религиозным ина-
комыслием и «стремлением к невозможному» в социальной обла-
сти, что на языке автора означало не что иное, как ниспроверже-
ние существующего строя. Именно этот, зачастую скрытый, но
потенциально всегда существовавший революционный фермент,
свойственный сектантству 40-х годов XVII в., дух социального воз-
мущения, который сеяли секты в народных низах, даже одним
фактом своего существования заставлял пресвитерианскую бур-
жуазию бить тревогу с первых же шагов революции и неустанно
призывать Долгий парламент к энергичным мерам подавления
схизмы и ересей. Так, наряду с библейскими образами «Вавилона»
71
и «Нового Иерусалима» в английской публицистике 40-х годов
появился новый образ — «Амстердама», олицетворявший в глазах
пресвитериан гнездо демократических сект, рассадник ересей и
гражданской смуты.
Когда Э. Пейджит в 1645 г. опубликовал свою «Ересиографию»,
он насчитал в Англии 45 сект и среди них: анабаптистов, броуни-
стов, барровистов, джонсонианцев, индепендентов, фамилистов,
адамитов, антиномиан, арминиан, социнианцев, милленариев,
гутитов, меннонитов, мельхиоритов, либертинов, антитринитариев,
и др. 29 Анонимный памфлет, изданный в 1641 г. только в Лондо-
не, обнаружил 29 различных сект * 27. Наконец, наиболее рьяный
среди пресвитерианских гонителей сектантов Томас Эдвардс в пам-
флете «Гангрена» (опубликованном в 1645—1646 гг.) довел пере-
чень заблуждений и ересей до без малого 250: «Суждения чудови-
щные ... возникают ежедневно и распространяются безнаказан-
но публичным и частным образом и множество (людей) вводятся
в заблуждение. Количество сект религиозных и политических,
наполняющих Англию, представляется неимоверным» 28.
Естественно, что абсолютное большинство из этих сект — плод
фантазии усердствующих авторов, для которых малейший отте-
нок в символе веры и в обрядах служил достаточным основанием
для увеличения числа сект еще на одну. Причина этого проста:
чем больше сект, преимущественно «скрытых», им удавалось «об-
наружить» в Англии, тем большее впечатление на членов парла-
мента должны были произвести их «серьезные предупреждения»
против «гибельности» политики веротерпимости для церкви и
государства.
Но даже если говорить о сектах более или менее оформленных,
то их грани были весьма подвижными, их учения часто не толь-
ко соприкасались, но и перекрещивались. К тому же секты
довольно легко видоизменялись либо исчезали. И все же ради-
кальные секты середины XVII в. свидетельствуют о пробужде-
нии народных низов «от вековой спячки». Ход событий побуждал
самые забитые слои народа к интенсивным духовным поискам, к вы-
работке самостоятельных ответов на, казалось бы, давно решенные
вопросы. Отсюда стремительный рост аудитории всякого рода
конгрегаций, распространение сомнений, резкие переходы от
глубокого пессимизма и отчаяния к экстазу обретших истину, от
массового богохульства до проявлений столь же массового рели-
гиозного энтузиазма.
f Словом, так же как в начале XVII в. пуританизм являлся иде-
ологическим отражением возникновения буржуазно-дворянской
оппозиции абсолютизму Стюартов, сектантство 40-х годов под-
29 Е Р. Heresiography..., р. 4.
27 A discovery of 29 sects here in London (1641).
28 J.Marsden. The History of the later puritans. London, 1872, p. 224.
72
тверждает факт появления в лагере буржуазной революции —
по крайней мере в сфере идеологии — самостоятельного движе-
ния народных низов. Их религиозный сепаратизм был первой
формой протеста против гегемонии классов-союзниковД»
Это обстоятельство не оставалось скрытым от идеологов этих
классов, отождествлявших схизму с мятежом. Именно на этой
почве вера, исповедуемая угнетателями, потеряла ореол исти-
ны божественной, общечеловеческой. Таким образом, англий-
ское сектантство 40-х годов являлось не только формой дис-
сента религиозного, но и формой диссента социально-полити-
ческого. Иными словами, революционные секты того времени
воплощали не только идеал веры и церковного устройства, но,
что самое главное, идеал человеческого общежития, норму мо-
рали, «воспоминание» об утерянном божественном (т. е. справед-
ливом) порядке на земле. Желание с большей точностью воспро-
извести строй первозданной церкви, общее всем течениям рефор-
мации, в сектантстве дополнялось еще более мощным стремлением
«восстановить» социально-имущественные взаимоотношения, су-
ществовавшие в раннехристианской общине, ее этические прин-
ципы283. Очевидно, что в условиях политической и, тем более,
идеологической незрелости народных низов, свидетельством ко-
торой, собственно, и являлось сектантство (как форма их самосто-
ятельного социального и умственного движения), эти цели дол-
жны были переплетаться самым неожиданным образом, и их
воплощение должно было приобрести не менее причудливые фор-
мы28 29. Тем не менее последние не должны заслонить собою то ра-
зумное зерно, из которого в ходе исторического развития посте-
пенно разовьется могучее древо пролетарской идеологии нового
времени.
Несмотря на разнородность и пестроту религиозных сект
в Англии 40-х годов XVII в., их объединяет ряд общих черт, по
крайней мере постольку, поскольку они. противопоставляют себя
бюргерской реформации вообще и доктрине кальвинизма — в част-
ности. Рассмотрим некоторые из них. Хотя, учил пресвитерианин
Принн, Христос и умер во имя избавления всех людей от мук ада,
хотя его искупительная жертва достаточно велика, чтобы все они
были спасены, тем не менее в первую очередь и в действительности
это относится исключительно к тем, кого господь от века пред-
определил к избранию, которых считанное число, не подлежащее
ни увеличению, ни сокращению». С другой стороны, хотя грехов-
ность и является единственной причиной осуждения, все же пер-
воосновой для «неизбрания» и «отвержения» части рода человече-
ского (и, по-видимому, большей его части) служит свободная
28а W. Н а 1 1 е г. Liberty and Reformation, р. 199f.
29 A. Simpson. Puritanism in Old and New England. Chicago, 1955,
p. 72.
73
и неизъяснимая воля господа, перед которой следует лишь скло-
ниться 30.
Естественно, что эта абстрактная доктрина предопределения
без материальных, земных доказательств принадлежности широ-
ких народных масс «к избранным» должна была быть отвергнута
ими, как чуждая духу «евангельской любви». Взамен ее народ-
ные секты 40-х годов проповедовали доктрину «всеобщего искуп-
ления», в которой гнев господа был заменен его всепрощающей
любовью к своему творению — человеку, во имя спасения кото-
рого и была принесена жертва Христа. «Я не вижу какой-либо
причины, почему кто-либо из вас сомневался бы в своем'спасе-
нии. Через Христа бог передал нам слово примирения... Поэто-
му он смотрит на нас... не как на полных греха и несправедливо-
сти, а как на полностью и совершенно очищенных от всех наших
грехов кровью сына своего... Ничто не в состоянии отделить вас
от его любви» 31.
Так «дети греха», в учении сект, стали «детьми света», место
«спасенных» и «отверженных» заняли люди, «любящие бога» и
«ненавидящие его». Естественно, что к первым относились толь-
ко бедные. Так как «все равны во грехе», то у всех имеются рав-
ные основания считать себя среди избранных. Однако, поскольку у
бедных не было материальных свидетельств для подтверждения это-
го, революционные секты должны были изменить критерий «свя-
тости», эталоном которой в их учениях стала жизнь обездоленно-
го труженика. Более того, нормы социальной морали народных
низов стали отныне мерилом «святости» всех остальных христиан.
Вот почему в сектантской доктрине «безграничного милосердия
господа» бедным классам общества отводится совершенно особое
место: они одни признаются не только «избранными», но наибо-
лее достойными избрания, ибо по своему образу жизни и помыс-
лам своим «наиболее близко стоят к богу». Отсюда следовали край-
не важные выводы о роли народных низов в обществе. Именно
бедным — тем, кого богатые и могущественные считали «презрен-
ным прахом земли» и кому Христос вручил судьбу веры (ибо они
одни способны познать истину и претворить ее в жизнь) зг, надле-
жит «устроить Англию».
Так, в сектах 30—40-х годов кристаллизовалось религиозное
обоснование во многом неясных еще социальных чаяний и устре-^
80 W. Prynn. Anti-arminianism (1630), in: Puritanism and Liberty,
p. 232—233. Cp. R. Baxter. The saints everlasting rest. London, 1832, p. 3:
«бог предопределил с начала время, сколько их и кто они по имени».
81 W. W а 1 w у п. Power of love, in: Tracts on liberty, III, p. 292—293.
82 G. Winstanley. Fire in the Bush, p. 473; «Христос поселяется...
среди бедных духом и презираемых на земле. Если вы желаете найти истинно
великое, ищите среди бедных и презираемых, ибо среди них живет Христос.
Там вы увидите свет любви... Благословение господа >— среди бедных» (здесь
и далее цитаты из Уинстенли приводятся по изданию: Works of Gerard
Winstanley..., ed. by G. H. Sabine. N. Y., 1941).
74
млений народных низов. Вместе с тем они будили и развивали эти
чаяния. Процесс был двусторонним: секты пробуждали социаль-
ное брожение и возмущение народных масс и в них же форми-
ровался на первых порах моральный и этический идеал этих масс.
Будучи порождением революционного кризиса, сектантство 40-х
годов формулировало для толщи народа на доступном ему языке
религиозных образов причины этого кризиса и выход из него 33.
Хорошо передает эту атмосферу духовного пробуждения на-
рода памфлет того времени: «Религия теперь стала темой всеобщих
разговоров и застольных бесед в тавернах и пивных, где едва ли
можно найти пять человек, придерживающихся одного мнения, и
тем не менее каждый считает, что он прав. Один желает избавиться
от молитвенника [англиканской церкви], считая его ложным,
другой нападает на одежды и обычаи клира; один не желает ко-
ленопреклоняться, другой не желает стоять, третий желает си-
деть. Один не желает бить поклоны, другой не желает снимать
шляпу, третий считает папизмом все хорошие обряды... Один счи-
тает, что спастись можно с помощью добрых дел, другой желает
спастись только голой верой и вовсе не желает совершать какие-
либо дела. И так вера колеблется туда и обратно при каждом ду-
новении доктрины» 34.
Что же иное означала эта вдруг охватившая широкие массы
внутренняя религиозность 35 *, эта страсть к посещению молитвен-
ных собраний и проповедей 33, к напряженным поискам «велений
господа», как не смутное ожидание, предчувствие близости вели-
ких исторических перемен? Каким образом ремесленники и про-
стые, едва умеющие читать женщины 37 — «грязный народ без
имени», как о них отзывался граф Кларендон,—осмелились бы
взять на себя роль публичных проповедпиков «слова божьего»,'
вступать в дискуссии в храмах с учеными богословами по «глубочай-
33 «Чувства масс вскормлены были исключительно религиозной пищей;
поэтому, чтобы вызвать бурное движение, необходимо было собственные ин-
тересы этих масс представлять им в религиозной одежде» (К. Маркс
п Ф. Энгельс. Сочинения, т.21, стр. 314).
34 Religions enemies, р. 6.
35 Еще в 1602 г. Джошуа Никольс (The plea of innocent) отметил, что из
400 прихожан только один попытался ответить на вопрос о пути человека
«к спасению». Огромное большинство оставались равнодушны к вере и несве-
дущи в самых элементарных ее вопросах. См. R. G. U s h е г. Op. cit., v. I,
1910, р. 275.
33 По словам Генри Смита, среди постоянных слушателей его пропове-
дей были: кузнецы, портные, седельщики, стекольщики и другие ремеслен-
ники. Прослушав очередную проповедь, оии долго не расходятся по домам,
ведут беседы, нередко спорят по поводу услышанного. На проповеди Сэмюэ-
ля Кларка аудитория собиралась в радиусе 7 миль — стар и млад, мужчины
и женщины, летом и зимой — они целыми днями повторяли проповеди, пели
псалмы. См. W. Н а 1 1 е г. The Rise of Puritanism, p. 138.
37 W. N о t e s t e i n. The English Women 1590—1650, in: «Studies on
Social history: A tribute to G. M. Trerelyan», 1958, p. 69. К. V. T h om a s. Wo-
men and the civil War Sects, in: P. a. p., XIII, 1958, p. 57.
75
шим вопросам» веры, если бы не произошло духовного пробуждения
народа, процесса становления его социального самосознания? Это
был энтузиазм людей, вдруг узревших свою историческую миссию
в деле ниспровержения «царства фараонова» и потому обретших
дар пророчества э8. Это были народные провозвестники назрева-
ющего общественного переворота, в котором «господу угодно воз-
высить лежащих во прахе и унизить могущественных и знатных» 39.
И именно потому, что классы-союзники подчас лучше самих на-
родных проповедников понимали, что означали подобные проро-
чества на языке политики, пресвитериане ополчились против
них, как против наибольшей опасности, угрожавшей буржуаз-
но-дворянской гегемонии в революции.
В памфлете Ричарда Картера «Схизматики обесчещенные»
(1641) мы читаем: «Вместо ортодоксальных богословов они насаж-
дают всякого рода ремесленников-проповедников: сапожников,
портных, мясников, перчаточников, чья проповедь не что иное,
как воронье каркание и болтовня. Лодочники и пуговичные мас-
тера, извозчики и ткачи, торговцы пивом — эти проповедующие
ремесленники... удивляют и забавляют бедную и невежественную
толпу, уверяя, что они более глубокие вероучители и заглядыва-
ют в более глубокие вещи». В насмешливых тонах он описывает эк-
стаз этих «болтающих проповедников», которые способны свести
с ума несчастных слушателей 40.
Ему через несколько лет вторит Эфраим Пейджит:«Откуда они
(т. е. эти проповедники.—М. Б.) теперь пришли: из школы проро-
ков? Нет, многие из них [пришли] из ремесленных занятий (ше-
chanike trades): один из конюшни, где он чистил лошадей,
другой — со своего стула, на котором чинил башмаки. И это они
сидят в кресле Моисея, чтобы наставлять всех, как посланцы Иису-
са Христа, как вестники всевышнего; это они берутся раскрывать
тайны всемогущего господа, открывать и закрывать небеса, спа-
сать человеческие души. Но слушать, как они говорят о святой
троице, о божественном предвечном предопределении и других
глубоких материях богословия, равносильно тому, что слушать
сумасшедших в бедламе, болтающих так же мудро, как и они.
38 В ответ на вопрос, «могут ли люди, обученные только физическому
труду и проводящие все время в этих занятиях, достичь столь же разнооб-
разных знаний, которые необходимы для подтверждения истины и разъяс-
нения сомнений, как это делают доктора богословия с помощью длительного
обучения и практики» (см. A curb of sectaries and false propheciers. London,
1941, p. 2), «ремесленные проповедники» отвечали: «Не исполнен ли народ
божий такой же святости, как и вы, не имеют ли шапочники, конюхи, сапож-
ники и ткачи столь же больших способностей, дарованных духом й столько
же святости, как и любой доктор богословия, обученный языкам и искусст-
вам, с помощью которых дьявол превращает его в ангела света для обмана
простодушных?»
38 G. Winstanley. Fire in the Bush, p. 465.
40 R. С a r t e r. The Schismatick Stigmatized. London (1641), p. 7.
76
И не являются ли слушатели, стекающиеся к ним, такими же ума-
лишенными, как и их наставники?» 41 Однако тот же Пейджит вы-
нужден признать: «Повседневный опыт свидетельствует о том, что
анабаптисты, броунисты и другие сектанты сводят с пути не пьяниц,
развратников, клятвопреступников, не невежественных людей,
а тех, кто истинно стремится в небеса (т. е. благочестивых)»42.
И в атом заключалась основная опасность революционного сектант-
ства — его подлинно народная почва, его искреннее благочестие
и высокая социальная мораль.
, Далее, одной из характерных черт революционного сектант-
ства 40-х годов являлся глубокий мистицизм, пропитывавший
вероучения большинства народных сект Англии43. Мистические
течения уже в средние века нередко воплощали стремления освобо-
диться от пут рациональной теологии — либо со стороны тех, кто
не находил в ней опоры для «вновь открывшихся им истин», либо
тех, для которых она была слишком рассудочной для выраже-
ния охватившего их религиозного чувства. Так цли иначе, мисти-
цизм сравнительно рано стал идеологической формой проявления
социального протеста угнетенных низов феодального общества.
Мистические учения оживали и распространялись в народе осо-
бенно широко в периоды революционных кризисов.
Мистицизм 40-х годов XVII в. и кальвинизм — антитеза. Пу-
ританизм раз и навсегда утвердил на скале веры слово божье —
«неповторимое откровение сверхъестественного порядка», которое
может быть найдено только в «Писании». Другого пути общения
с богом нет и новых откровений — уже нельзя ожидать. Истина —
одна и от века дана. В «Писании» — вся истина, единственная
и неизменная; церковь (как организация верующих) и минимум
обрядов — внешнее выражение веры, без которых последняя погиб-
нет. Мистицизм XVII в. превращает веру в конечном счете в
«индивидуальный опыт», разрушая основы всякой церкви, уста-
новления которой рассматриваются цак «мертвые путы» для вечно
живой истины, обновляющейся и все полнее раскрывающейся поз-
нающему духу в человеке.
Если мистическое восприятие бога, с одной стороны, означает
такую степень духовного слияния с ним всех вещей, что он стано-
41 Е. Р. Heresiography,.., р. 17.
42 W. S. Hudson. Mystical Religion in the Puritan Commonwealth.—
JR, XXVIII, 1948, p. 51.
42 R. M. J ones. Mysticism and democracy in the English Commonwealth.
Cambr.— Mass., 1932, p. 15. Джонс именует его «положительным», в отличие
от «отрицательного» типа, для которого бог выступает в качестве абсолют-
ного не-Я, как великое неизвестное, недоступное познанию, как безгранич-
ное потустороннее. Поэтому приближение к нему выражалось в столь же «поту-
сторонней» мысли и языке. Однако, заметим попутно, Джонс совершенно отри-
цает роль «материального фактора» в формировании сектантства 40-х годов:
мистиков, по его мнению, «занимали лишь невидимые и вечные реальностн».
(op. cit., р. 24).
77
вится «реальностью», почти осязаемой 44 45 и поэтому не нуждающей-
ся ни в логических доказательствах его «бытия», ни в приводимых
в «Писании» исторических свидетельствах его «деяний», то, с дру-
гой стороны, оно приводит к такой степени внутренней и внеш-
ней свободы верующего, что его убеждения легко превращаются в
непосредственные «откровения господа», равно как и поступки
и дела его — в акты «божественной воли». Не трудно убедиться,
что этому типу мистицизма свойственно было ярко выраженное гума-
нистическое направление мысли — вера в познающую, творческую
силу человека, в то, что и «после грехопадения» дух человека
остался незатронутым, поскольку он — божественной природы.
В результате, — вместо учения о всеобщем проклятии рода че-
ловеческого мистики проповедовали его возрождение, его возвы-
шенность, богоподобность души, слитность ее с божеством. Дар
познания божества, по их мнению, заложен в его творении.
Наконец, мистицизм XVII в. легко трансформировался в деизм,
т. е. в восприятие мира как божественной гармонии всех вещей,
в частности людей и природы. Бог, таким образом, превращался
из первопричины в животворящий дух вселенной, постоянно пре-
бывающий и проявляющийся в ней — и прежде всего в человеке.
Все это позволяет понять, почему процесс «духовного возрожде-
ния» народных низов, т.е. процесс складывания их революцион-
ной идеологии, должен был — прежде чем стать активно дей-
ствующей силой общественного переворота — пройти через ре-
торту мистических учений, почему последние больше всего отве-
чали на запросы обездоленных. Выше мы могли убедиться в том,
какое место занимали народные низы в церкви Кальвина, какая
судьба им была уготована не только в мире потустороннем, но и
в жизни земной. Следовательно, если они не желали мириться с
этой судьбой, если они должны были громогласно заявить о сво-
ем праве на иную судьбу, они по необходимости могли это сделать,
только противопоставив протестантизму свое собственное испове-
дание веры 46 * *.
Путь к этому народным массам открывал в ту пору мистицизм.
Начать с того, что кальвинизм своей интерпретацией священ-
ного писания как «доподлинного слова божия», смысл которого
44 «Я вижу бога во всех вещах,— заявил Френсис Фримен, капитан
армии Кромвеля,— существующих в мире и проявляющихся в творении в
соответствии с божьим промыслом... Тогда корнет (Фрайпд.— М. Б.) спро-
сил меня, вижу ли я бога в столе или в подсвечнике. Мой ответ был: да...,
бог находится повсюду».’См. Fr. Freeman. Light Vanquishing Darkness.
London, 1649, p. 15.
45 Иначе говоря, прежде чем попытаться изменить свое общественное
положение на земле, человек XVII в. должен был предварительно «доказать»,
насколько это вытекает из его «отношений» к господу, из его места в «царстве
божьем». Отсюда постоянное подчеркивание — во всей народно-реформацион-
ной литературе — особой близкости к богу «бедных и презираемых» в этом
мире. См. J. F. Macle аг. Popular anticlericalism...—JHI, XVII, 1956,
78
может быть раскрыт лишь при условии буквального и логичес-
кого истолкования его, возвел, казалось, непреодолимый барьер
против всех попыток народных низов, получивших в руки англий-
ский перевод библии, самостоятельно судить о «тайнах веры».
Для этого они в глазах строгого пуританина были слишком «не-
честивы», «невежественны». Но тем самым определялось исходное
положение широких масс, отводившееся им классами-союзни-
ками не только в реформированной церкви, но и в жизни; недо-
ступность для них образования, вообще, и богословия — в част-
ности, становилась гарантией их безгласности, смирения и под-
чинения «лучшим» в делах церкви и государства. Выход из этого
замкнутого круга давала мистика 4®.
Только с помощью мистического представления «о присутст-
вии Христа в душе» каждого человека, о боге как универсальной
сущности добра, о наличии «божественного элемента» в челове-
ческой природе могла родиться оптимистическая вера народных
сект во всеобщее искупление и спасение. Более того, оно позволяло
считать бедных не только среди «избранных», но и среди тех, кто
своей жизнью больше всего славит Христа, в ком он воскресает
прежде всего и наиболее зримо 47. Так из мистики родилось в выс-
шей степени радикальное в условиях буржуазной революции
XVII в. представление о Христе как этическом принципе «общего
блага» и о служении господу как служении его творению, чело-
веку. 49
49 Английский мистицизм в XVII в.— религиозное течение, столь же
оригинальное, сколь и заимствованное. В первом случае речь идет о тради-
циях английских энтузиастических средневековых сект, о трансформирован-
ных традициях лоллардиэма. В другом случае — о влиянии континенталь-
ных мистических сект. Особую роль в формировании мистических сект в
Англии 40-х годов сыграло анонимное сочинение «Theologia Germanies»
(XV в.), переведенное Кастеллио на латинский язык в 1554 г. и на англий-
ский язык — Джоном Эверардом в 1628 г. Долько в 1648 г. появилось
его английское типографское издание. В этом сочинении английские после-
дователи усматривали классическое изложение духовной сущности христиан-
ства. Бог не противостоит человеку как нечто внешнее по отношению к нему,
а пребывает в душе его. Отсюда вера — не внешний, а внутренний свет.
Особенно важны были в глазах радикальных мистиков середины XVII в. мо-
рально-этические выводы из этого учения. Человек, открывший господа
внутри себя, любит всех людей, так как все они — обитель бога; он чувствует
овое духовное братство со всем человечеством. Помимо «Немецкой теологии»,
Эверард перевел на английский язык ряд сочинений Себастьяна Франка,
Николая Кузанского, Таулера и др. См. R. Jones. Spiritual reformes in
the 16 and 17 C. London, 1914, p. 131.
47 Так Эверард наставлял своих слушателей: «Христос пребывает в
каждом человеке... равно в одном, как и в другом. Все различие в том, что...
не все об этом знают». И далее: «Никогда не надейтесь... найти бога
вне себя, ибо он пребывает внутри..., здесь он проповедует, здесь он настав-
ляет, все наружное является не чем иным, как непроглядной тьмой»
(цит. по: W. Н а 1 1 е г. Rise of puritanism, р. 210).
79
Точно так же из мистики родилась идея «внутреннего света»,
озаряющего верующего, обретшего «Христа в себе». Трансформи-
рующее, освободительное значение ее, в процессе складывания
революционной идеологии народных масс, поистине трудно пе-
реоценить.
Прежде всего, она давала возможность не только вырвать
монополию истины из рук «образованных классов», но и про-
возгласить чаяния масс более высокой истиной, поскольку за ней
стоял авторитет непосредственного и индивидуального «боже-
ственного откровения*. В нем — вся истина священного писа-
ния. Более того, зто «живое евангелие» выше истины «мертвого
слова» 4в. Таким образом, только «внутреннее озарение» может
раскрыть содержание этого «слова», сделать его живым.
«Писание,— читаем мы в памфлете Френсиса Фримена,— ос-
тается тайной до тех пор, пока оно не станет нашим или не будет
раскрыто в нас. Тем самым оно становится выше того писания,
которое вне нас». И далее: «Слово божье, являющееся богом в
слове, начертанном во мне, больше значит для меня, чем вся биб-
лия» 49.
Легко представить, сколь далекоидущими были возможные
выводы из этой доктрины, как для судеб самой церкви, так и для
самосознания низов. Преодолев с ее помощью барьер формаль-
ного богословия, идеологи народных низов выступили в роли
провозвестников общественного идеала, противопоставленного
тому «устроению страны», которого с такой беспощадностью
добивались классы-союзники.
Мистические секты, отбросив все внешние атрибуты веры
(в том числе и предписанную форму богослужения), провозгласили
свободную проповедь единственной формой наставления в вере,
доступной всем, кого «осенит господь». Она не допускала каких-
либо установленных форм молитвы, которые «связывают и ограничи-
вают дух». Но кто же должен быть пророком этого «духовного еван-
гелия», если не обездоленные, преодолевшие в себе «ветхого Адама»,
кто в стремлении к «богатству духовному» презрел «блага мира»,
кто в своей «любви к господу» преодолел «змия своекорыстия и
себялюбия»?!* 60 Формальная образованность им вовсе не нужна,
более того — она служит лишь помехой на пути к господу. Бед-
48 См. Burton's Diary, v. I, p. 169: «Они (квэкеры) утверждают, что
«Писание» — всего лишь чернила и бумага, (что) они ведомы более высоким
светом».
48 Fr. Freeman. Op. cit., p. 16.
60 См. R. Carter. The Schismatick- Stigmatized, p. 4. Заметим, что
мистицизм в Англии XVII в. не был необходимо связан с социальным
протестом угнетенных. Мистицизм таких радикальных пуритан, как Д. Салт-
марш, У. Делл, X. Петерс др., в лучшем случае сводился к абстракт-
ному гуманизму. См. G. Nut tai. The Holy Spirit in puritan faith...
Oxford, 1946, p. 272.
80
ным и невежественным доступен более ясный свет и более высо-
кая истина, чем всем докторам богословия и.
«Когда Христос разослал своих учеников проповедовать, он ска-
зал: „То что вы услышали и увидели, идите и проповедуйте “. Уче-
ные же богословы проповедуют то, что сами не слышали, не виде-
ли. Они берут послания других людей и повторяют чужие слова...
и в этом их служба. Очевидно, что это не значит проповедовать
истину, какой она была в Иисусе, чистой и очевидной, которую апо-
столы получили от господа, а (истину), полученную от людей. Свя-
щенное писание начертано рукой пастухов, пахарей, рыбаков и им
подобных, а университетские богословы взяли слова этих людей
и покрыли их простой язык непроглядной пеленой толкований и
глосс, как будто он был очень труден для постижения простыми лю-
дьми; этим они обманули простаков и сделали бедняков своей жерт-
вою... Это ученые (фарисеи) отстраняют от (проповеди) слова божь-
его истинных творцов „писания11, в ком пребывает святой дух, и
говорят теперь, что такие ремесленники не должны касаться ду-
ховных вещей... Они захватили в свои руки духовную истину
тех, кому она в действительности была дана. Они проповедуют
бога, которого не ведают, ни кто он, ни где он; они убивают его и
не допускают, чтобы он появился в мире. Они клеймят богохуль-
ством все, что не получило их одобрения. Однако Христос воскреса-
ет теперь в пахарях, пастухах, рыбаках и с их помощью срывает
пелену темных толкований, которыми ученые извратили древние
писания, и возвращает им изначальный и чистый свет» бг.
Еще в 1639 г. проповедник Сэмюэль Хоу пишет памфлет под
следующим красноречивым заголовком «О достаточности духов-
ного просветления, или трактат, стремящийся доказать, что чело-
веческая наука бесполезна для духовного восприятия слова божь-
его» 61 62 63 64.
Так как после его имени на титуле чьей-то рукой приписано
СоЫег (сапожник), мы полностью оценим его слова: «Допустим,
что два человека в одинаковой мере наделены милостью божьей
и одарены его духом, притом один из них — ученый, а другой
необучен; кого же из них следовало бы избрать в служители
Христа в его церкви?» Ответ Хоу гласит: «Человека необученного»54,
ибо «перед ясным светом духа да постыдятся они своей учености»,
«пусть люди судят как им угодно. Да хотя бы они была самим
61 G. W i n a t а n 1 е у. Fire in the Bush, p. 474—475. Дж. Арчер в пам-
флете «Личное правление Христа на земле» (1641) писал: «Глас Иисуса Христа
первым раздастся из уст толпы простых людей. Бог воспользуется простыми
людьми, чтобы провозгласить грядущее царство свое. Когда Христос впервые
явился, евангелие получили бедные, не мудрые, не знатные, не богатые, а
только бедные» (ср. W. Н а 1 1 е г. Op. cit., р. 121).
62 G. Winatanley. Fire in the Buch, p. 474—475.
69 The Sufficiencie of the Spirita teaching without Human Learning...,
by Samuel How. London, 1644, p. 38—39.
64 Ibid., p. 24.
6 M. А. Барг
81
папой со всеми его соборами кардиналов и епископов, и прочего уче-
ного сброда, они лишены духа, они способны лишь выразить свои
собственные мнения..., в то время как, если человек (исполнен)
духа господня, хотя бы он и был лудильщиком, сапожником, тру-
бочистом..., он с помощью духа святого может дать более широкое
истолкование словам апостолов, чем все они вместе взятые».
Ему вторит «Краткий трактат» Джона Спенсера: «О законно-
сти для каждого человека использовать свой дар, если господь
призовет его к этому». Его главный тезис гласит: «Каждый дол-
жен сообщить другим то, что бог даровал ему на благо всем» 85.
Истинное понимание «Писания» зависит не от человеческой нау-
ки, знания искусств и языков, а от духа святого. Невежество в
человеческих измышлениях не есть помеха к познанию слова бо-
жьего, а является преимуществом, ибо господу угодно, во славу
свою, скрыть истину от мудрых и ученых и открыть ее младенцам,
т. е. тем, кто лишен человеческой мудрости Бв. Джон Спенсер под-
черкивает большую потребность, испытываемую народными мас-
сами в «укрепляющем слове», и столь же большое желание многих,
«призванных» из их среды, нести им это слово и завершает свой
трактат пророческой уверенностью в том, что «истина, им про-
поведуемая, расцветет и распространится на земле» 87.
Но именно в этом господствующие классы усматривали вели-
чайшую для себя опасность, ибо на их глазах церковная кафедра
из орудия социального и духовного порабощения масс превра-
щалась в оружие их социального возмущения и духовного осво-
бождения 58. Недаром один из гонителей еретиков заботится боль-
ше всего о «подчинении низших» и о том, как бы кто «не пожелал
себе того, что ему не принадлежит» 88.
Эта поднявшаяся в Англии волна народного проповедниче-
ства хорошо иллюстрируется описанием тех, кто в начале рево-
люции стоит во главе ряда конгрегаций в Лондоне и проповедуе-
мых ими доктрин. Перчаточник Ричард Роджерс, живший вблизи
улицы Белого Креста, в предместье Лондона, собирает кон-
грегацию в своем доме. Призывая присутствующих отделиться
от церкви, он утверждает, что говорит им только то, что «дух ему
внушает»* 80 81. Пуговичный мастер Марлер проповедует раз в неде-
лю в Альдерсгейстрит и, рыбак Иона Каукинс, проживающий в
55 J.Spencer. A short treatise concerning the Lawfullness of every
man's exercising his gift as God shall call him thereunto.
58 Ibid., p. 5.
67 Ibid., p. 8.
58 Cp. Fr. Bacon. Life and Letters, v. Ill, p. 119: «Бог запрещает,
чтобы каждый, кто может взять на себя смелость говорить в течение часа
по поводу какого-либо текста, был допущен в качестве проповедника».
58 A curb for sectaries and bold propheciers. London, 1641, p. 3.
80 The Brownists synagogue, or a late discovery of their conventieles
assemblies and places of meetings (1641), p. 2.
81 Ibid., p. 3.
82
Чик-лейн, призывает своих слушателей к отделению от «церкви
антихриста» в2. Эдвард Джонсон, делающий свечи, собирает свою
общину на улице Мор-лейн. Его’доктрина сводится к тому, что где
бы верующие ни собирались,— в лесу, в поле или в сарае,— он»
являются божьей церковью вз. Карл Томас из Уэлса наставля-
ет свою общину раз в неделю в доме на Уорвик-лейн. Он считает,
что никто не вправе быть среди пророков, кроме тех, кто вдохнов-
лен свыше, в ком пребывает святой дух. Таким образом, для службы
господу пригодны лишь преданные ему люди, «воскресшие духом» *4 *.
Подобную же доктрину излагает своим слушателям и Александр
Смит, собирающий их в Шордиче. Изложение «слова божьего»
учеными он сравнивает с «куском солонины двенадцатимесячной
давности, к тому же заново посоленным» в6. Грина и Спенсера
наш более чем недружелюбный автор называет архисепаратиста-
ми, зато посещающие их проповеди считают их полубогами. Один
из них — войлочный мастер, другой — извозчик. Оба они соби-
рают свои общины не в определенном доме, а переходят с места
на место. Епископов они именуют слугами антихриста, а дьяко-
нов и пребендариев — лягушками и саранчой, упоминаемыми в
откровении. В утробе у них — папа, их души — грязны и про-
кляты *6.
Но больше всего автора «Броунистской синагоги» возмущает
то место в проповеди извозчика Спенсера, где он, толкуя извест-
ное место «Писания»: «мы уподобимся королям и королевам», на-
зывает присутствующих на его проповеди мужчин — королями, а
женщин — королевами в7. 'Из этого он заключает, что они не долж-
ны общаться с теми, кто отвергнут, нечестив и согласен с епископ-
скими новшествами в английской церкви в8. А так как не-
трудно предположить, к какой социальной среде принадлежали
слушатели Спенсера, то революционная направленность его про-
поведи станет совершенно очевидной вв. Памфлет завершается
82 Ibid., р. 3—4.
83 Ibid., р. 4.
84 Ibidem.
85 Ibidem;
88 Ibid., р. 5.
87 Ibidem.
88 Ibidem.
88 Наконец, представляет интерес и описание автором той атмосферы
скрытности и страха, в какой происходили подобного рода проповеди. У
дверей дома, где иазиачалось собрание конгрегации, выставляется дежурный,
который должен предупредить собравшихся в случае опасности. Члены кон-
грегации приходят, соблюдал предусмотрительность, по 21—3 человека. Две-
ри открыты всем желающим. Тот, кто назначен наставлять слушателей, выходит
на середину комнаты. Он сперва читает молитву, затем начинает устную
проповедь. Вслед за ним поднимается тот, кто желает «пролить дополнитель-
ный свет» на текст проповеди. Расходятся, они также поодиночке, иначе воз-
никает угроза, что их очередное собрание будет прервано и рассеяно теми, кто
придерживается «мнений нечестивых».
характерным призывом авторов к Долгому парламенту запретить
и пресечь подобного рода собрания, ибо в противном случае
«это королевство никогда не будет свободным от расколов, смуты
и безумств» 70. И Долгий парламент не оставался глухим к тако-
го рода призывам: 26 апреля 1645 г. он издал ордонанс, запрещав-
ший проповедовать слово божье лицам, не получившим посвя-
щения 71. Еще более решительно парламент выступил против на-
родных проповедников в ордонансе от 26 декабря 1646 г. 72
Весьма ярко выраженными были в мистических сектах 40-х
годов и так называемые «антиномианские» мотивы, ставившие
«внутренний свет» веры выше библейского закона и отрицавшие
значение соблюдения церковных предписаний для того, кто «од-
нажды узрел бога в себе» 73. «Воля Христа — единственная зако-
нодательная власть в евангелии», и все, что установлено мудрство-
ванием, хотя и внесено в «Писание», не является делом этой
воли и не носит на себе печати и образа (Христа) 74 *. Приверженцы
этих воззрений сознавали, что «имеется нечто такое, что стоит вы-
ше всех внешних форм веры» 76, а следовательно, что установле-
ния, предписываемые каждой из этих форм, не имеют никакого
значения для истинно верующего.
«Я прошел сквозь все эти формы,— пишет Фримен,— ...я был
папистом, протестантом, пресвитерианином и т. д., и я возблаго-
дарил господа за то, что оставил всех их и «Писание» исполнилось
во мне (самом), что было обещано Христом... Он начертил свои
законы в наших сердцах, и поэтому верующий согласен подчи-
ниться только его воле, сообщаемой ему лично». Но тем самым
«закон, начертанный в моем сердце, намного выше любого внеш-
него закона...»76. «Мы видим этот внешний закон, мы читаем
его и тем не менее нарушаем его. Почему же? Потому, что мы ви-
дим и вычитываем в нем лишь голые словесные выражения того, что
вне нас. Но если господь получает власть и приказывает мне внут-
ри меня самого, тогда я не могу нарушить (закон), а должен его
придерживаться из принципа любви...»77.
Стремление освободиться от угнетающего закона — как цер-
ковного, так и гражданского —• хорошо передано в следующих
словах простого солдата: «Вот книга, вами столь почитаемая, сос-
тоящая из двух частей —• Ветхого и Нового завета. Я должен
сказать вам, что она больше не существует. Она содержит нищен-
70 The Brownists synagogue..., р. 6.
71 Acts and ordinances..., v. I, p. 533.
72 Ibid., p. 913.
78 J. Saltmarsh. Smoke in the temple (1646), in: Puritanism and
Liberty, p. 184.
74 Ibidem.
76 Fr. Freeman.. Op. cit., p. 2.
78 Ibid., p. 6.
77 Ibidem.
84
ское рубище, молочко для младенцев. Теперь же Христос во сла-
ве среди нас и излучает истину, неизмеримо более высокую. По-
этому мне приказано сжечь ее» 78. Эти же мотивы, но с еще боль-
шей отчетливостью выражены Уолвином — одним из идеологов ле-
веллеров: «Так же как Ветхий завет стал недействительным, когда
появился Новый завет, закон потерял свою силу с помощью бла-
годати»79. Ясно, какие освободительные и революционные потен-
ции заключались в подобного рода воззрениях: если «внутренний
закон», осознанный верующим, выше и важнее внешнего закона,
тогда все земные власти и установления — ив первую очередь
церковные установления — теряют свою принудительную силу.
«Внутренний же закон», являющийся не чем иным, как этической
нормой, вытекающей из социального идеала обездоленных, ста-
новится диктатом, освященным божественной волей, начертан-
ной в сердце самого верующего. Не удивительно, что «новшество
этой доктрины», как выражается изобличитель еретиков Пей джит,
столь пришлось*по вкусу толпам простых мужчин и женщин, что
все они танцуют под ее дудку и, словно умалишенные, сбегаются
к тем, кто проповедует ее, заполняя до отказа церкви...» 80.
Если для Кальвина, как, впрочем, и для Лютера, понятие «хри-
стианской свободы» означало лишь свободу в области духа, ко-
торая вполне совмещалась в их учении с земным, т. е. социаль-
но-политическим рабством верующего 81, то среди мистических
сект зрело принципиально иное истолкование той же идеи: само
гражданское общество должно быть построено в соответств ии с
этой евангельской свободой. Все же, что в нем противоречит ей,—
воплощение антихриста и должно быть уничтожено 82.
78 Цит. по: A. Simpson. Op. cit., р. 54—55.
78 W. Walwyn. The Vanitie of the present churches, in: Leveller
tracts, p. 261.
80 E. P. Heresiography..., p. 6.
81 J. С a 1 v i n. Institutes of the Christian Religion. Philad., 1936, p . 219;
«Духовная свобода может вполне согласоваться с гражданским угнетени ем...,
не нам надлежит исправлять эти пороки, нам оставлено лишь одно: пр осить
помощи господа, в чьих руках сердца королей». Ср.: «В делах веры и в слове
божьем не должно быть почтения к человеку, в делах же мирских мы долж-
ны соблюдать почтение и порядок, нбо иначе... слуга и подданный скажет:
я христианин..., так же как и мой господин и государь, тогда почему я же
должен оказывать ему почтение... Перед богом... все едины во Христе, но
не так в мире... Эти гражданские ограничения нужны и установлены бо том...
Пусть верующие помнят, что в делах совести, перед богом, они свобод ны от
проклятия закона, от греха и смерти, во имя Христа, что же касается тела,
то они — слуги и должны служить один другому...» (Martin Lut her.
Works, v. II. Philad., 1915, p. 179; cp. Puritanism and Liberty, p. 232).
82 J. M i 1 t о n. Pro populo anglicano defensio (1651), in: The prose
Works of John Milton, v. I, 1932, p. 60—61. Таким образом, в поел аппи
Павла (VII Кор., 21) речь идет не только о евангелической, но и о г раж-
данской свободе. Христос «взял на себя вместо нас обязанности сл уги,
но он всегда сохранял свою цель быть спасителем. Следовательно, он у чвл
нас совершенно иному представлению о праве королей, чем то, которое i ы
пытаетесь нам навязать».
S3
В соответствии с этим и следует отличать суть ссылок на «пер-
возданную церковь» у реформаторов-протестантов от подобных
же ссылок в проповедях приверженцев народных сект в Англии
40-х годов. Первые стремились к «восстановлению» чистоты еван-
гельской церкви лишь постольку, поскольку в ней они черпали
аргументы в пользу тех церковных форм, в основе которых ле-
жал принцип «духовной свободы» верующего. Вторые же на этом
не останавливались, и смысл возвращения к «первозданной церк-
ви» для них заключался в «восстановлении» вполне определен-
ного социального идеала, образцом и воплощением которого они
считали раннехристианскую общину: братская любовь, обяза-
тельный для всех труд, материальная взаимопомощь и нередко —
общность имущества. Иными словами «духовная общность во Хри-
сте» ими истолковывалась как строй социального и имущественного
равенства верующих здесь, на земле. Духовное снисхождение
Христа к самому униженному человеку означало на языке времени
столь долгожданное возрождение и восхождение последнего к
Христу 83. Естественно, что этому должен был предшествовать
коренной общественный переворот.
Следовательно, народные секты видели в образе Христа не
только спасителя от проклятия греха после смерти, но и предво-
дителя в борьбе против «антихриста» в земной жизни. И если во-
площающие «проклятие» земные установления до поры до време-
ни нельзя свергнуть, то их можно и следует отвергнуть84. Именно
так и поступали отдельные секты анабаптистов, отказываясь
подчиняться законам, приносить присягу верности и т. д. Это
была чисто сектантская форма отрицания того, что осуждалось, но
характерно, что едва вспыхнула революция, пассивное непо-
виновение быстро переросло в активную, революционную борьбу85. * •*
** Fr. Freeman. Op. cit., p. 51.
•* «Они проповедуют, что вся христианская свобода утеряна, как только
мы подчиняемся чему-либо, что наложено на нас человеком. Однако тот,
кто нарушает королевские законы, также нарушает законы всемогущего
господа» (R. Carter. Op. cit., р. И).
ei Абсолютное большинство сектантов оказалось в армии парламента.
Особенно много их было в полках, находившихся под командованием Кром-
веля. К сектантам принадлежало немало офицеров «Новой модели» (Денн,
Аллен, Джойс, Ледлоу, Окей, Овертон, Уиген, Гаррисон и др.). Терпимость
Кромвеля к сектантам в этот период объясняется простым фактом: они были
наиболее самоотверженными ратниками в борьбе с кавалерами.. Именно
это обстоятельство больше всего пугало пресвитерианское большинство
Палаты общин, так как неизвестно было, что эти «ратники божьи» станут
делать после победы над королем. Хорошо известна реакция Кромвеля на
сообщение о том, что генерал-майор Крауфорд уволил офицера]Генри Уорнера
только за то, что он сектант. «Допустим,— писал Кромвель,— что он им на
самом деле является. Делает ли это его непригодным служить общему делу?
Сэр, государство, выбирая людей для службы, не принимает во внимание
их религиозные убеждения: если только они желают верно служить ему —
этого достаточно» (см. W. Abbot. Op. cit., v. I, p. 358).
86
Недаром Ричард Картер именует сектантов «истинной чумой»
церкви и государства, ибо их ни клятва, ни обещания не могут
связать; они распространяют одно лишь замешательство; их же-
лания не знают границ, а нападки лишены основания 8®. Все это
напоминает Картеру Иоанна Лейденского, который намере-
вался уничтожить правителей, магнатов и прелатов, чтобы сох-
ранить простой народ, как единственного, любящего истину 87.
Именно в этой отрицающей и ниспровергающей существую-
щий строй направленности сектантской идеологии и видели ее
опасность ревнители интересов классов-союзников.
Памфлет «Mercurius Rusticus» (1646), сообщая о том, что при-
ход Челмсфорд (графство Эссекс) управляется лудильщиком,
двумя портными, двумя сапожниками и двумя торговцами, следу-
ющим образом передает их толкование «христианской свободы»:
«Что один человек должен иметь тысячу фунтов годового дохода,
а другой лишен хотя бы одного фунта и должен трудиться в поте
лица, чтобы добыть хлеб свой — не имеет основания ни в приро-
де, ни в писании... Простой народ, удерживавшийся... в невеже-
стве, долгое время соглашался жить на положении слуг, более
того — рабов знати и джентри. Однако господь открыл теперь
им глаза и указал, в чем заключается христианская свобода...
Поэтому настала пора, чтобы знать и джентри прислуживал и своим
слугам или, по крайней мере, трудились ради собственного про-
питания. [Ибо] если они не желают трудиться, — да не едят»88 89.
Самым устрашающим в сектантстве, как казалось его врагам,
было стремление «установить равенство среди членов церкви Хри-
стовой, подобно анабаптистам Монстера». И здесь мы знакомим-
ся еще с одной чертой мистицизма народных сект 40-х годов —
с хилиастическими мечтаниями о близости часа избавления угне-
тенных. Оживление этих надежд в ходе демократической рево-
люции было вполне естественным явлением, нашедшим свое воп-
лощение в массовом пророчестве приверженцев экстатических
сект о скором приходе Иисуса Христа для установления сво-
его «личного правления» — тысячелетнего царства на земле.
Уже в 1641 г. появился памфлет, приписываемый Хансерду
Ноллису 8в, под характерным названием «Проблеск славы Сиона»,
в котором близость «царства Христова» раскрывается в тесной свя-
зи с духовным пробуждением народных низов. «Голос Иисуса
Христа — пишет Ноллис,— сперва раздастся из толпы простых
людей90... Вы, принадлежащие к низам, простые люди, не отчаи-
88 R. Carter. Op. cit., р. 3.
87 Ibid., р. 8.
88 Цит. по: D. Petegorsky. Leff-wing democracy..., р. 85—86.
89 См. Puritanism and liberty, p. 234.
90 A glimpse of Sion’s glory. London, 1641, p. 4.
87
вайтесь, ибо господу угодно воспользоваться вами в великом
деле провозглашения царства своего сына!»91.
Более того, именно те, кто в глазах «детей антихриста» явля-
ется j грубой толпой, окажутся теми святыми, которым надлежит
править совместно с Христом в «тысячелетнем царстве» на земле.
«Вы видите, что ныне святые мало чем обладают в мире, теперь
они — беднейшие и наиболее угнетенные среди всех (христиан)
Когда же настанет царство Христово, мир будет принадлежать
им»92.
Эта плебейская интерпретация «тысячелетнего царства» как
правления святых не на небесах, а здесь, на земле 93 была наибо-
лее наглядным проявлением народно-реформационного течения
пуританизма и выражала стремление к социальному переустрой-
ству общества на началах справедливости.
Из всех сект 40-х годов наиболее близкими к этическому ис-
толкованию вопросов веры были фамилисты и милленарии. Имен-
но у них мистика получала свое практическое выражение, чем
они в конечном счете обязаны были влиянию радикального кры-
ла анабаптистов. Именно эти секты, а не баптисты по названию
олицетворяли в Англии традиции революционного анабаптизма 94 95.
Общим для них был решительный разрыв с типичным для про-
тестантства индивидуалистическим решением судеб верующего и
эгоцентризмом как руководящим принципом божественного и мир-
ского порядка. Если первое было заменено учением о духовном
единстве верующих «через Христа и во Христе», то второе дости-
галось тем, что общество воспринималось как коллективный га-
рант индивидуального блага. Каждый достигал спасения путем
«служения благу ближнего», иначе говоря—евангельская любовь
превращалась в этическую норму 96.
То, что в других сектах приводило лишь к осуждению мира
самим фактом ухода в секту, в мир внутренней религиозности,
здесь рождало стремление к переустройству окружающего мира,
к утверждению христианской этики в повседневной жизни.
«Освобождение от греха» должно было найти свое воплощение в
91 A glimpse of Sion’s glory, p. 5.
92 Ibid., p. 8.
93 Ibid., p. 28.
91 Среди баптистских конгрегаций 40-х годов следует различать так
называемых «общих баптистов» (general baptists) и «особых баптистов» (par-
ticular baptists). Первые решительно отрицали даже чисто символическую
связь с «мюнстерскими мятежниками» и их английскими последователямп.
Что же касается «особых баптистов», то их отношение к социальным чаяниям
народных низов было довольно сложным. Если верхушка этих сект (Уильям
Киффин, Джон Спилбери, Томас Коллиер) не только отмежевывалась от дей-
ствий «смутьянов», но и клеймила их печатным и устным словом, то многие
рядовые члены этих же сект были откровенными хилиастами и милленариямп.
Ср. W. Whitley. History of British Baptists. London, 1923, p. 61 ff.
95 E. Troeltsch. Die Soziallehren der christlichen Kirchen, S. 828.
88
уничтожении его последствий — материальной нужды и угнете-
ния «детей божьих». Не удивительно, что такая доктрина, кото-
рая «уравнивала всех людей и признавала все блага общими», от-
рицала право на ренту, налоги, десятину, существующие законы
и магистраты, больше всего привлекала бедных.
В сектах этого типа и происходит углубление весьма распро-
страненного в пуританизме представления о «божественном пра-
ве» святого, которое, будучи доведенным до логического конца,
оказывалось утверждением права беднейшего из людей на спра-
ведливую долю земных благ, созданных творцом. Если верно то,
что пуританизм оказался в конечном счете рассадником идеи на-
родовластия, то радикальные секты, восприняв все еще живые
традиции лоллардизма, с одной стороны, и континентальных ми-
стических сект, с другой, оказались в свою очередь рассадником
народно - реформационных устремлений английского плебса.
Наиболее революционными в Англии середины XVII в. остава-
лись секты анабаптистского толка. Если судить по тому, в каком
порядке гонитель сектантов Пейджит разоблачает распространен-
ные в Англии его времени ереси, то наиболее опасными ему ри-
совались именно секты анабаптистов. Однако парадокс заключа-
ется в том, что секты, именовавшие себя «баптистскими», сами
начисто отрицали приписывавшиеся им по традиции социально-
этические стороны учения анабаптистов ®6.
j С другой стороны, секты, которые действительно являлись в Анг-
лии 40-х годов анабаптистскими — и прежде всего в смысле соци-
ального подтекста «исповедания веры»,— выступали под совер-
шенно иными названиями (фамилисты, сикеры, милленарии, ран-
теры и т. д.) * 97 * 99. Поэтому правильно было бы считать английский
анабаптизм 40-х годов не олицетворением какой-либо отдельной
секты, а учением, в той или другой степени разделявшимся рядом
сект (даже не всегда связанных требованием «нового крещения»).
Социальная база такого рода сект ясна из следующего замеча-
ния Пейджита: «Бедный и пиаздный люд любит больше всего ту
религию, которая уравнивает всех людей и все вещи объявляет
общими», «освобождает от уплаты ренты, налогов, церковной де-
сятины и уничтожает законы и магистраты, ограничивающие его
необузданность» ®8. Начиная свои «разоблачения» с мюнцериан-
90 A declaration by Congregational! Societies in and about... London,
1647; ср. E. В a x. Rise and fall of the anabaptists. London, 1903, p. 35 ff.
Об этом легко судить еще и потому, что, кроме отрицания обряда крещения
младенцев и требования, чтобы проповедники содержались за счет доброволь-
ных приношений, Пейджит не нашел в нем ничего предосудительного. См.
Е. Р. Heresiography..., р. 42—43.
97 Пейджит недаром насчитывает 14 «сортов анабаптпстов», и среди них:
«мюнцерианцев, сепаратистов, гутптов, адамитов, мельхиоритов, меннони-
тов, энтузиастов, молчальников» п др. См. Е. Р. Heresiography..., р. 3.
99 Ibid., р. 5.
89
цев, Пейджит так передает их учение: «все имущество должно
быть общим, а все люди — свободными и равного достоинства» ".
Говоря о преследовании анабаптистов, Пейджит замечает: «Те-
перь они подняли голову; они пишут и печатают книги в защиту
своих отталкивающих взглядов, собираются в большом числе на
проповеди и диспуты», и заключает прямым призывом к Долгому
парламенту уничтожить «волка, забравшегося в овчарню» 10°.
Секта фамилистов, с самого начала заслуживая репутацию
«чудовищной» 100 101, впервые стала известна в Англии в 70-х годах
XVI в. Ее основатель Генри Николас, уроженец Вестфалии, пе-
реселившийся потом в Голландию, а ее первый проповедник в
Англии — Кристофер Вительс, столяр по профессии, прибыв-
ший в г. Колчестер из Дельфта (Голландия). В изложении Пей-
джита его учение сводилось к следующему: все фамилисты совер-
шенны и невинны, подобно Адаму до грехопадения. Христос —
это не бог, и не человек, а состояние святости, общее всем фами-
листам102. Предсказанное «воскресение из мертвых» исполни-
лось в них. Генри Николас — сын божий,— Христос, который
явится к концу света, чтобы судить мир. Этот конец уже настал,
и Николас судит мир своим учением. Таким образом, и «судный
день», и «небесные радости» существуют для фамилистов здесь,
на земле. Фамилисты унаследуют землю навеки и, хотя сами они
еще смертны, их потомки будут жить вечно. «Одним словом,— за-
ключает Пейджит,— их доктрина — богохульная и разрушитель-
ная, так как она открывает двери всякой порче»1оа. Но не потому
ли, что фамилисты ставили дух «животворящий» выше писания
и закона, признавали себя безгрешными и собирались построить
«рай здесь на земле», они пустили глубокие корни среди самых
обездоленных низов города и деревни?! В 1580 г. Елизавета из-
дала специальную декларацию, требовавшую решительным обра-
зом «выкорчевать ересь фамилистов».
В 1605 г. они опубликовали петицию на имя Якова I, в которой
осуждали «заблуждения» анабаптистов и броунистов. С пуритана-
ми, подчеркивалось в ней, у них нет ничего общего, так как те за-
ботятся гораздо больше о себе и внешних формах веры, нежели
о «реформе суждений, милосердии..., об истинной и внутренней
праведности».
88 Е. Р. Heresiography ..., р. 31.
100 Ibid., р. 41.
101 Пейджит именует ее «одной из наиболее еретических и опасных
сект, когда-либо существовавших» (ibidem).
102 «Духовным отцом», основателем секты фамилистов был уроженец
Дельфта (Голландия) Давид Йорис, впоследствии бежавший в Базель.
Его преемником был Генри Николас из Амстердама, проповедовав-
ший, однако, от своего собственного имени. См. Е. Р. Heresiography...,
р. 75—76.
108 Ibid., р. 77-80.
90
Рис. 4. Титульный
лист памфлета
1641 г.
DECLARATION
BY
Congregational! Societies in , and
about the City of LONDON ; as well
of dKrtecooHMly calledeiotixn.
la way of Vindication of themielves.
TOUCHING
/-f. Liberty.
\s. tMagiftracy.
Sj. Propriety.
£4- Poly&emit.
WHEREIN
Their Judgtnents^onccrningthe particulaitmen-
tioncd are tendrcd to coofideration, to prevent
mif-underltatiding.
1C0R. ».}.
M) оя[тг t • then ibet •хеши яме Й thit.
» S at. jj. >j.
Pul^vitmJJirdilrifiKp: theylytdtinytbargnbingylitt H/mt
Printed by M. Sbtnmtht Uauj Omm In Popet-bud Alley, iffy.
•’1
Цель же фамилистов заключается в том, чтобы вера при-
вела к «обновлению жизни» верующего в соответствии со свя-
щенным писанием и тем самым стало возможным для каждого до-
стижение «спасения через Иисуса Христа» * 104. Причину того, что
вопреки любви господа в мире господствуют грех, несправедли-
вость и смерть, «мы должны искать не в нем, а в самих себе, жи-
вущих так, что его воля остается неисполненной».
В отличие от других сект, фамилисты требовали «иного рода»
покаяния и искупления «за наши грехи», а именно — «удов-
летворения» морально-этического характера —• в этом они усмат-
ривали «наиболее нужную и важную часть благочестия и основ-
1°4 цит> до; R. Barclay. The inner Life of the religious societies
of the commonwealth, p. 27.
91
ное из того, что требует от нас господь через сына своего Иисуса»103.
«Спаситель придет, учили они, чтобы вернуть человека в состоя-
ние, предшествующее грехопадению. С помощью „духа” верующий
может достичь полного слияния с богом не после смерти, а еще
здесь, на земле, но для этого нужно, чтобы сама жизнь его свиде-
тельствовала о подчинении велениям самого господа». «Вера заклю-
чается не во внешних обрядах, а в том, живет ли Христос в тех,
кто их соблюдает. Служение любви, т. е. ближнему, и есть утверж-
дение царства божия на земле».
Историю со времени Иисуса Христа фамилисты делили на
три дня, или периода. Первый день — время Иисуса Христа, вто-
рой день — время римско-католической церкви, третий же день,
когда достигается, наконец, совершенство, принадлежит духу
святому. Писание должно проверяться с помощью духа. Спас-
тись — значит жить в справедливости; справедливость — это Хри-
стос, а несправедливость — антихрист.
Рассматривая человечество как одну «семью любви», фами-
листы в своей секте создавали прообраз такого общества. Но имен-
но поэтому «фамилисты не могут с чистой совестью владеть ка-
кой-либо вещью, все у них должно быть общим» 105 106. Поэтому они
могут присоединяться к любой церкви, конгрегации, жить под лю-
быми властями. Для них важны не внешние формы веры, а образ
жизни. Крещение они допускали не раньше, чем в 20-летнем воз-
расте.
Памфлет «Раздоры в английской церкви» (1642) обвиняет фа-
милистов в стремлении установить общность имущества и, конечно
же, «общность жен и детей», как это обычно приписывалось ана-
баптистам. Другой анонимный памфлет — «Враги веры» — при-
числяет фамилистов, наряду с анабаптистами, к самым «непри-
миримым врагам правительства и истинной церкви» 107.
Фамилисты ожидали новых откровений, т. е. по существу де-
мократического переворота в Англии. И в этом отношении, как,
впрочем, и во многих других, они были близки к так называемым'
«искателям» (сикерам), впервые упомянутым под этим именем в
1617 г.108 Христиане апостольских времен, учили сикеры, были
людьми, одаренными свыше, и поэтому были способны сделать
очевидной истину, ими проповедуемую. Современные же пропо-
105 Н. N. Mirabilia opera Dai (1574). Цит. по: R. Barclay. Op.
cit., p. 28. Символ веры фамилистов содержал средп прочих следующие
характерные утверждения: Ст. 3. Тот, кто берется проповедовать слово божье,
должен раньше своей жизнью засвидетельствовать принадлежность к «воз-
рожденным» (regenerate); Ст. 4. Доктора богословия не могут проповедовать
«слово божье», ибо господь скрывает истину от мудрых; Ст. 20. Библия не
является «словом божьим», а лишь бумагой и чернилами, только дух и жизнь —
слово божье.
108 Е. Р. Heresiography..., р. 75 ff.
107 См. The divisions of the church of England. London, 1642, p. 3.
108 Religions enemies. London, 1641.
92
ведники ее не выказывают подобного дара, поэтому сикеры пред-
почитают не проповедовать, не крестить и не наставлять, как соз-
давать церковную общину, а ожидают новых апостолов или анге-
лов, «способных зримо доказать, что святой дух пребывает в них»109.
Они поэтому считали себя свободными от всех установленных форм
веры и церкви. Их редкие собрания проходят в глубоком молча-
нии и ожидании, и только побуждаемый внутренним наитием под-
нимается, чтобы говорить 110.
Эдвард Барроу писал в 1658 г.: «Мы прошли сквозь всякого
рода секты и вероучителей и переходим... от одной формы рели-
гии к другой, как многие это делают по сей день, и тем не менее
оставались далекими от бога. Поэтому мы отвергли вероучения
всех людей, их слова, их молитвы и их церкви... и с помощью све-
та Христа внутри нас покинули все ложные пути, ложные молит-
ты и лжепастырей...; мы часто собираемся вместе и ждем господа
в полном молчании..., прислушиваясь к его голосу» 111 112.
Уже известный нам Джон Эверард отмечал: «Мы ждем вели-
ких свершений от того Христа, который был распят на кресте
в Иерусалиме 1600 лет тому назад... Но должен же быть Христос
в нас самих, божество слитое с нами..., нет нужды в человеческих
науках, чтобы проповедовать, ибо все книги должны быть унич-
тожены, они происходят от отсутствия духа. Нет нужды в ежед-
невных молитвах в определенное время, а только в такое время,
когда дух движет нами»11а.
Сикеры, как и фамилисты, близки духу учения калабрийско-
го монаха Иоахима Флорского, проповедовавшего наступление
«третьего периода», когда па смену евангелию Христа должно
прийти евангелие «святого духа»; первое становится «мертвым сло-
вом», второе же — «истинным словом» и внутренним светом,
являющимся единственным источником возрождения11э. Как
писал Уильям Делл еще в начале XVII в., «верующий—единствен-
ная книга, в которой господь ныне пишет свой новый завет» 114.
Итак, доктрина «внутреннего света» в сочетании с верой в
непосредственное откровение духа святого, сообщающего «сло-
во божие» каждому верующему и поэтому не нуждающегося в ка-
ких-либо внешних формах выражения, ожидание нового откро-
вения и отрицание новозаветных обрядов — все это было общей
109 См. R. Barclay. Op. cit., р. 175.
110 В 1653 г. около 200 человек собрались в местечке Малтой, чтобы
«ожидать господа». Продолжалось это, по свидетельству одного из современ-
ников, три или четыре дня. «Дважды,—говорит он,— проявилось могущество
господа, помещение (в котором шло собрание.— М.Б.) до того содрогнулось,
что едва не обрушилось». См. R. В а г с 1 а у. Op. cit., р. 179.
111 Цит. по: R. Barclay. Op. cit., р. 301.
112 Ibid., р. 179.
113 См. М.М.Смирин. Народная реформация Томаса Мюнцера.
М., 1947, стр. 107.
114 См. W. Haller. Liberty and Reformation, p. 198—199.
93
чертой этих сект 11Б. Недаром современники в такой степени их
отождествляли, что сами названия их рассматривали как си-
нонимы 11в. Так появились в Англии последователи немецкого
мистика Каспара Швенкфельда, именовавшие себя «детьми ис-
тинного света» и впоследствии названные квакерами 116 117. Основ-
ной упор они делали на морально-этическую сторону, на прояв-
ление «духа христианства» в гражданском обиходе верующего.
Но если позднейшие квэкеры хвалили господа как духовного
главу, то «дети света» 40-х годов предпочитали славить его как
земного главу, как духа внутри них и проявляющегося через них.
«Воскресение из мертвых» должно совершиться в каждом чело-
веке, еще на земле он должен стать «новым человеком», иначе он
не достоин называться христианином. Иными словами, превратив
Христа в этический принцип, они тем самым ожидали в жизни каж-
дого человека проявления Христа. Хотя возрождение чело-
века для них — мистическое событие, оно должно проявиться
исторически и конкретно в обновлении «образа жизни» как «жиз-
ни в любви» 118.
Связывая внешнюю, спекулятивную и словесную религию с
классовым эгоизмом богатых, Роджер Брайерли, фамилистический
проповедник в Гриндлетоне, наставлял: «Нельзя познать Христа
иначе, как проделав с ним путь смерти и страданий. Что стоят
все те высокие размышления, устремленные ввысь, и поиски Хри-
ста в небесах, превращая его в высшей степени умозрительного
ангела!.. Он с нами, подобно нам страдающий, бодрствующий, умо-
ляющий, он беден, судим и оскорбляем, погибает, как и мы... Эти
словесные христиане столь жестокосердны, что лучше дадут бед-
ному погибнуть с голоду на улице, чем ущемят собственные же-
лания. Ибо если бы человек экономил десятый пенс своих расхо-
дов с целью только угодить собственному вожделению, разве это-
го не было бы достаточно, чтобы помочь бедным целого города» 11в.
116 «О, вы, ищущие (сикеры)! Ищите надлежащим образом, а не вне
„Писания*1, именуя его плотским (измышлением), и также не говорите против
Христа..., и да постыдитесь сказать, что никто не спасется кровью Христа.
...Что смотрите на „Писание** как на пустое..., проповедуя доктрину либерти-
нов народу!» Цит. по: R. В а г с 1 а у. Op. cit., р. 412. Уже в 1646 г. в Па-
лате общин прошел во втором чтении билль, предусматривавший тюремное
заключение за отрицание воскресения мертвых и за утверждение, что «все
люди будут спасены», что у человека имеется свобода воли приобщиться к
богу, что крещение и причастие не являются божьими установлениями ит. д.
В 1648 г. был опубликован ордонанс парламента, угрожавший смертной
казнью за утверждение, что «священное писание не является божьим словом».
118 R. В а г с 1 а у. Op. cit., р. 177.
117 Недаром в Уинстенли, типичном представителе этих воззрений, впо-
следствии усматривали одного из «отцов» квакерства. См. D. Petegors-
k у. Op. cit., р. 151.
118 См. R.M. Jones. Mysticism and democracy, p. 131.
118 Цит. no: R. M. J о n e s. Op. cit., p. 83. Влияние немецкого мистика
Якова Беме (умер в 1624 г.) на сторонников этой доктрины несомненно. Его.
сочинения появились в английском переводе в 1647—1661 гг.
94
Итак, «воскресение Христа» в человеке в сектантской его ин-
терпретаций не шло дальше проповеди преимущественно духов-
ной любви к ближнему и возвращения к апостолическим време-
нам. На практике же это выражалось в «обязательной милосты-
не» — помощи бедным членам секты со стороны богатых. В области
же политики фамилисты были квиетистами, проповедовавшими
подчинение любым властям 12°. Они утверждали, что дело господа
свергать и устанавливать правителей ш. И если ему угодно бу-
дет сделать это теперь, то он найдет силы, и тогда «святые» будут
знать, кому подчиняться — человеку или господу 120 121 122.
Это приводит нас вплотную к секте милленариев, т. е. верую-
щих в близость наступления «тысячелетнего царства Христа»,
причем здесь речь идет не о «духовном», а о «земном правлении
господа». Все, что евангелие обещает «святым» после смерти, мил-
ленарии, или, как их в Англии называли, «люди пятой монархии»123,
ожидают в земной жизни. Пейджит называет их «наиболее опасны-
ми для всех состояний». Они, по его словам, учат, что неверные,
когда придет господь, будут искоренены, что у них нет права соб-
ственности на евои владения, что пророчество, согласно которому
«бедные унаследуют землю», должно осуществиться в букваль-
ном смысле слова. И в заключение Пейджит пишет: «Эта доктрина
наполняет людей неестественным и неистовым рвением и не поро-
ждает ничего, кроме огня и меча... боже упаси нас от... толпы».
Мы уже отмечали, что хилиастические мечтания были в те годы
столь распространенными, что «пришествия Христа» ждали пов-
семестно со дня на день; во всяком случае, в близости его никто не
сомневался. Френсис Фримен писал в 1649 г.: «Я вижу — монар-
хия (в Англии) с такой полнотой выкорчевана, что уже никогда не
сможет быть восстановлена, все земные власти потрясены, ис-
тинное восстановление царства божия близко... И если мы сочтем
время со дня творения до Ноя, то обнаружится, что прошло 1656
лет, от Ноя до Христа — 3000 лет и с тех пор до наших дней —
1656 лет. Так что я считаю, что господь близок» 124.
Дату второго пришествия Христа Арчер относит к 1700 г.125,
хотя папство потерпит крушение уже в 1666 г.126, а иудеи будут
обращены в христианство в 1658 г.127 И если мы, заключает он, не
120 Fr. F гее m a n. Op. cit., р. 62: «Ибо нет властп, кроме как^ от гос-
пода».
121 Ibid., р. 62.
122 Ibid., р. 63.
123 Милленарии учили, что «царство Христа» — пятая, и последняя по
счету, «всемирная монархия» после ассиро-вавилонской, персидской, грече-
ской и, наконец, римской. См. Е. Р. Heresiography..., р. 120.
124 Fr. F г е е m a n. Op. cit., р. 61.
125 G. А г с h е г. The personal reign of Christ upon earth. London, 1649,
p. 6—7.
126 Ibid., p. 53.
127 Ibid., p. 52.
95
можем ускорить это время, то мы в состоянии торопить себя,
чтобы приблизиться к нему, иначе говоря — жить в соответствии
с ним * 128 *.
' Отвергая существующий строй как «царство дьявола» и про-
тивопоставляя ему социальный идеал справедливого общества
как «царство Христа», милленарии, как и фамилисты, в религи-
озной оболочке формулировали революционные идеи крестьян-
ско-плебейского лагеря революции: «Хотя (народ Англии) удер-
живался в рабстве много сотен лет, тем не менее теперь он стал
народом, познавшим себя, и ожидает свободы» 12в.
В памфлете Дж. Арчера, как и в памфлете Ноллиса,
развит один из наиболее интересных для нас мотивов учения мил-
ленариев, а именно — характеристика ожидающейся «пятой мо-
нархии». Прежде всего, это царство божие будет установлено в
Англии. Это будет время «восстановления всех вещей», т. е. об-
новления мира130 *, возвращения всего творения в изначальное состо-
яние, каким оно «вышло из рук творца». Поскольку «восстанов-
ление» — не однократный акт, а будет длиться на протяжении
всего «правления Христа», последнее именуется «временем вос-
становления» 181. Далее, эта монархия должна быть всемирной.
Перед властью Христа все людские установления исчезнут, как
прах, земные троны рухнут, и величие будет принадлежать Хрис-
ту и его святым 132. Христос будет единственным лордом на земле.
Это будет время суда — не последнего и всеобщего, а только су-
да над безбожниками, не желающими сложить свои скипетры к
стопам Христа. И вместе с тем это будет время вознаграждения
его слуг, притом здесь, на земле, в этой жизни.
Происходящая в Англии гражданская война, по мнению Ар-
чера, подготавливает грядущее царство Христа 133, которое са-
мо по себе рисуется ему как коренной социальный переворот. В
результате его наиболее униженный среди христиан будет осо-
бенно возвышен, ибо он будет особенно близок к Христу 134 *. Ис-
чезнут болезни, горе и тревоги, и каждый будет по крайней мере
жить до ста лет, сея, строя, размножаясь 136. Перед нами одна из
многочисленных социальных утопий, возникших в период ре-
волюции и широко распространенных среди народных низов. Од-
нажды потерянный «золотой век» казался милленариям совсем
128 G. Archer. Op. cit., р. 57.
128 Fr. Freema и. Op. cit., р. 60.
180 G. А г с h е г. Op. cit., р. 10.
191 Ibid., р. 10.
192 Ibid., р. 16.
199 Ibid., р. 29.
194 Ibid., р. 32.
195 Недаром Пейджит замечает, говоря о броунистах, что «им по душе
„Утопия** сэра Томаса Мора и „Государство*4 Платона» (ibidem). Ср. G. Саг-
th е г. Op. cit., р. 2: «Они бедны, невежественны..., но все они за реформацию
п ни о чем не помышляют, кроме реформации».
96
близким, грядущим веком, ради достижения которого свято11
должен стать воином 13в.
Сектантство середины XVII в. свидетельствовало о новом эта-
пе в истории демократического движения, о более высокой ступе-
ни социального самосознания и консолидации народных низов.
Поскольку ни одна из рационалистически толкуемых христиан-
ских догм не давала «посюстороннего исхода» нуждам и чаяниям
этих низов, поставленным вне официального общества, а с другой
стороны, единственной формой их духовного воспитания столе-
тиями являлась вера, идеи самого радикального крыла револю-
ционной демократии в Англии могли отразить лишь мистические
учения, отвергавшие авторитет «бумажного евангелия» во имя
евангелия нового, «духовного». Проповедовавшееся хилиастами
близкое избавление от власти «антихриста» стало знаменем рево-
люционного выступления наиболее обездоленных масс. В на-
родных сектах 40-х годов совершилось великое дело революцион-
ного просвещения народных низов, в результате которого «на-
род Англии, долгие века удерживавшийся в рабстве», осознал не
только свои права, но и свое призвание в борьбе за их утверждение.
Ср. Е. L. Tuveson. Millenium and Utopia. Berkeley, 1949, p. 85;
D. Robertson. The religious foundations of Leveller democracy. N. Y.,
1951, p. 47—48.
1 M. А. Барг
91
ГЛАВА III
Генезис идеологии истинных левеллеров
I
Течение социальной мысли, оформившееся в Англии на вершине
буржуазно-демократического этапа революции 40-х годов в виде
идеологии «истинных левеллеров» (true levellers),— феномен,
представляющий огромный исторический интерес. В нем — и
только в нем — с поразительной отчетливостью раскрылась под-
линная тайна происходившего в стране общественного переворо-
та.. В самом, деле, всем ранним буржуазным революциям сопутст-
вовали более или менее самостоятельные движения народных
низов, которые с торжеством буржуазной собственности и свободы
не почувствовали для себя никакого облегчения и поэтому стре-
мились вести революцию дальше — до пределов, - угрожавших
самому существованию буржуазного строя. В области же идео-
логии эта отмеченная еще Энгельсом 1 закономерность проявля-
лась в том, что в ходе этих революций выкристаллизовывались
эгалитарные и примитивно-коммунистические учения, в которых
и отражались смутные еще социальные чаяния обманутых в сво-
их надеждах на скорое избавление народных низов. Однако
нетрудно заметить, что обычно в этих учениях воплощалась не
магистральная линия развития буржуазной революции, не корен-
ные проблемы, ею разрешавшиеся, а лишь ее, если можно так
выразиться, социальное эхо в народных низах, ее более или менее
отдаленные последствия, лежавшие по существу за ее пределами
и сами по себе служившие свидетельством ее неизбежной клас-
совой ограниченности.
Движение же и идеология истинных левеллеров являются един-
ственным историческим примером, наиболее полно подтвержда-
ющим данную закономерность и в то же время выходящим за ее
рамки, поскольку движение истинных левеллеров воплощало
еще и восходящую линию развития самой буржуазной
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 17.
98
революции,2 подлинную историю ее демократического этапа (1647—
1649). В этом и заключается историческое своеобразие и научно-
познавательный интерес английского варианта истинного урав-
нительства.
Но это истолкование сущности движения уже предопределяет
основную линию исследования генезиса его идеологии, корни ко-
торой не может полностью вскрыть анализ только хода самой ре-
волюции и противоречий, порожденных ею. Тем более бесплод-
но искать эти корни лишь в области идеологии, в филиации идей 3.
Очевидно, что иэ идейной сокровищницы, накопленной челове-
чеством, политические деятели и социальные реформаторы
каждой эпохи черпают то, что наиболее полно отвечает актуаль-
ным запросам и чаяниям классов и партий, от имени которых они
выступают, причем черпают эти идеи в форме, более всего соот-
ветствующей характеру и особенности интеллектуального вос-
питания аудитории, к которой они апеллируют. Именно поэтому
подлинные истоки того или иного социального учения — тем бо-
лее такого, каким являлась идеология истинных левеллеров,—
следует искать в первую очередь в социальных проблемах, над
разрешением которых бились передовые умы задолго до револю-
ции.
Если истинно то, что каждая, более или менее завершенная исто-
рическая эпоха знает лишь одну,узловую для дандых общественных
противоречий проблему, в которой наиболее полно раскрывается
сложное переплетение общественных связей, тайные пружины по-
литики, механизм внешне малообъяснимых политических пертур-
баций, то несомненно, что в течение полутора веков, предшест-
вовавших революции 40-х годов, в Англии такой проблемой
являлась аграрная революция, ожесточенная борьба классов за
землю и ренту, олицетворявшая отношения собственности вообще
и основные их формы — в частности.
Одна из наиболее слабых сторон историографии, посвящен-
ной английским огораживаниям XVI-^XVII вв., заключается,
на наш взгляд, в том, что последние рассматриваются ею в лучшем
случае, как одна из сторон общественной жизни того времени,
между тем как в действительности они являются ее фокусом4. Ого-
раживания характеризуют в лучшем случае как основное проти-
воречие на почве аграрного вопроса, в то время как в них заклю-
чалось ведущее и всеопределяющее социальное противоречие
данного периода в целом. Иными словами, социологический ключ
2 См. выше, гл. I.
8 Р. Mannheim. Utopismus und Ideologic, 2. Aufl., 1965.
4 Монографии: В. Ф. С e м e н о в. Огораживания и крестьянские дви-
жения в Англии XVI в. М., 1949 и В. М.Лавровский. Парламентские
огораживания в Англии. М., 1940 — представляют исключение из этого ряда,
но одна посвящена лишь самому начальному этапу аграрной революции в
Англии, а вторая >— самому конечному ее этапу.
7*
99
X данной эпохе превращается в заурядное явление. Между тем,
марксистское истолкование аграрной революции в Англии ус-
матривает в ней основную призму, сквозь которую только и может
быть изучено и раскрыто содержание английской истории XVI
и первой половины XVII в.* 6 Какую область этой истории мы ни
нзяли бы: политику абсолютизма, реформацию и контрреформа-
дию, английский гуманизм и т. д. (не говоря уже о развитии ма-
нуфактуры, торговли, рабочем вопросе, пауперизме и т. д.) —
все они так или иначе определялись течением аграрной револю-
ции во всех ее многообразных, чаще всего скрытых от прямого
наблюдения связях и опосредствованиях ®.
С этой точки зрения борьба йоменри как класса против огора-
живаний общинных полей была только по форме своей борьбой за
сохранение традиционного общинного уклада землепользования,
по своему же существу она являлась борьбой за крестьянско-пле-
бейский путь уничтожения феодального строя поземельных от-
ношений, за торжество крестьянской, трудовой собственности и
трудового хозяйства. И то, что складывающийся класс буржуа-
зии выступил не только активным участником в борьбе за землю,
но, что более важно — как союзник дворянства, этого самого не-
примиримого врага крестьянской собственности и свободы, на-
ложило свой отпечаток не только на исход борьбы, но и на идео-
логическую окраску всех крестьянских выступлений против ого-
раживаний в XVl—XVII вв.
Специфика идеологии крестьянства как класса в этот период
заключалась в наличии в ней сильных мотивов «аграрного ком-
мунизма». Именно потому, что враждебный крестьянству буржу-
азно-дворянский блок боролся под знаменем торжества абсолют-
ной частной собственности 7, йоменри противопоставляло этому
принципу освященные вековой традицией общинные начала сель-
ской жизни, идею «матери-земли, созданной творцом на благо
всем живущим на ней детям».
Отметим с самого начала, что в условиях XVI в. сущность этой
древней, как мир, идеи заключалась не в ее положительном содер-
жании, утерянном и вряд ли в массе крестьянства сколько-ни-
8 См. К. Маркой Ф. Энгель с. Сочинения, т. 23, стр. 728—744. •-
6 Разумеется, речь идет не о сведении всего многообразия общественной
жизни к механическим «результатам» или «влияниям» аграрной революции,
а о познавательном принципе ее изучения.
7 Наиболее ярко это стремление классов-союзников выражено в знаме-
нитой декларации Палаты общин от 9 апреля 1628 г.: «Представляется несом-
ненной и основоположной максимой древнего права Англии, что подданные
обладают истинной собственностью на свое имущество, земли и владения.
Право сохраняет как священное это мое и твое, являющееся кормилицей тру-
долюбия и матерью храбрости, ибо где нет собственности, там нет заботы о
(ее) защите. Без этого моего и твоего в королевстве не может существовать
ни закона, ни правосудия, охрана его (неприкосновенности) является истин-
нойцелью их обоих».
100
будь отчетливо сознававшемся, а в содержании отрицательном, как
осуждение лендлордизма, как противопоставление миру эгоизма,
жадности, корыстолюбия — словом, всех тех зол, в которых для
йоменри олицетворялся «железный век первоначального накоп-
ления»8 9.
Эта особенность идеологии крестьянских движений в Англии
XVI — первой половины XVII в. позволяет связать ее с традици-
ей, уходящей своими корнями к проповедям лоллардов XIV вч
в частности к проповедям Джона Болла ®. В самом деле, разве в
так называемой «Уиндемской программе» восстания 1548 г. не слы-
шатся отчетливо те же мотивы крестьянского коммунизма, о ко-
торых с такой ненавистью сообщается в связи с восстанием Уота
Тайлера в хронике-Фруассар а?
Вот отрывок из этой программной проповеди: «Природа созда-
ла плоды для нас также каки для них (господ.— М. Б.), она да-
ла нам такую же душу и тело и не обделила нас ничем. Но если
мы имеем одинаковое тело и рождаемся так же, как и они, поче-
му их жизнь так не похожа на нашу?.. Мы снесем изгороди,
засыплем рвы и дадим возможность каждому пользоваться об-
щинным пастбищем. Наконец, мы сравняем с землей все, что они
огородили, побуждаемые жадностью и жестокостью. Мы желаем
свободного, одинакового и равного пользования всеми вещами»10.
8 Эта ломка средневекового, во многом обязанного общинному началу
правосознания, происходившая под давлением новых производственных от-
ношений, совершается буквально на глазах. Только в XV в. возникает уче-
ние о том, что собственность не подлежит чужому пользованию, даже если она
не огорожена. См. First dialogue between a doctor of divinity and a student
in the Laws of England, 1518: «Земля каждого считается огороженной для дру-
гих, даже в том случае, когда в действительности вокруг нее изгородь отсут-
ствует». Поэтому собственник имеет право на иск против нарушителя ее гра-
ниц. Между тем еще во времена Брайтона ответчик по иску «о новом захвате»
мог доказать, что истец не имел права возводить вокруг своего держания из-
городь, за исключением временной и в соответствии с обычаем (Н. de В г а с-
t о n. De legibus et consuetudinibus Angliae, IV. London, cap. 8).
9 «Братья, жизнь в Англии не станет лучше, пока не будет введена общ-
ность имущества и пока не исчезнут дворяне и крепостные, пока мы не ста-
нем все равными, а господа будут не выше нас. Как онн обращаются с нами?
Почему мы находимся в рабстве у них? Мы все происходим от одних и тех же
родителей — от Адама и Евы. Чем же господа могут доказать, что они лучше
нас? Быть может, тем, что мы зарабатываем и добываем то, что они проедают?
Они носят бархат, шелк и меха, между тем как мы одеваемся в убогий холст.
Они имеют вино, пряности и пироги, а мы едим отруби, пьем одну только во-
ду. Их участь — бездельничать в роскошных замках, а наша — труд и рабо-
та в поле под ветром и дождем. Ведь из нашего труда они извлекают свою рос-
кошь» (см. J. Froissart. Les chroniques, II. Paris, 1835, с. 135).
10 N e v у 1 1 e. De Furoribus Norfolciensibus duce Ketto; cm. J. Clayton.
Robert Kett and the Norfolk Rising. London, 1912, p. 65. Сопоставим то,
что писал Роберт Кроули в середине XVI в., и проповедь Томаса Уимбледона
в 1387 г.: «Если спросить бедняка, что он считает причиной восстания (1548 г.
— М. В.), я заранее знаю его ответ. Он станет говорить о крупных фермах,
об овцеводах, богатых мясниках, юристах, купцах, джентльменах, рыцарях,
лордах и, я не знаю, оком еще... Действительно, это люди без совести, совер-
101
О том, что среди наиболее бедных слоев восставших крестьян
в 1548 г. были весьма распространены уравнительные устремле-
ния, нам сообщают и Джон Хейлз в знаменитом диалоге* 11 12, и Джон
Чик в памфлете «Увещание к мятежникам». У последнего мы, меж-
ду прочим, читаем: «Чего вы хотите достигнуть вашим равенством
в обществе? Вы ведь стремитесь к равенству всех вещей... Вы ведь
ищите равенства во всем... Если один будет богаче другого, вы
ограбите его, чтобы сохранить равенство... Вы своими нечести-
выми мятяжами хотите заставить (бога) распределять богатства
и другие дары поровну» 1а.
Представляется, на первый взгляд, парадоксальным, что в
стране классического развития капитализма, особенно бурно втор-
гавшегося в сельскохозяйственное производство и обусловившего
массовое и насильственное разрушение сельской общины извне и
столь же интенсивную и раннюю дифференцию ее изнутри, отмечен-
ные выше мотивы средневекового аграрного коммунизма были
настолько живучи, что сопутствовали всем сколько-нибудь массо-
вым движениям, предшествовавшим революции 40-х годов. Объяс-
нение этой интереснейшей особенности идеологии народных
низов предреволюционной Англии мы находим именно в этих,
только что указанных социальных процессах 13.
Как уже отмечалось, в Англии обезземеление огромных масс
крестьянства происходило задолго до победы буржуазного строя;
жертвам экспроприации — массе пауперов и бродяг — приходи-
лось еще дожидаться удела наемного рабочего капиталистической
мануфактуры. Это создало социальную атмосферу, совершенно
неповторимую по сложности и накалу общественных конфлик-
шенно потерявшие страх божий. Да они живут поистине так, как если бы не
существовало бога. Эти люди, которые стремятся все захватить в свои руки
и ничего не оставить другим. Они как будто хотят одни жить на земле... Они
захватывают наши дома, скупают наши земли, поднимают наши ренты...
Так что мы не знаем, как будем жить дальше» (С. R. С г о w 1 е у. Select Works.
London, 1872,р. 132—133). Ср. проповедь Томаса Уимбледона через 6 лет после
восстания У. Тайлера: «Богатые люди пожирают бедных, как скот [траву]
пастбища... Это мы можем наблюдать ежедневно. Если богатый имеет [целое]
поле, а бедный имеет в середине или на краю его один (только) акр, если бога-
тый владеет [целой] улицей, за исключением одного только дома, которым
владеет его бедный брат, ои не успокаивается до тех пор, пока не вырвет его
из рук бедного... Как далеко зайдет ваша жадность, богатые люди? Или вы
хотите остаться одни на земле?.. Земля была создана общей для всех, для бед-
ных и для богатых, и бедные и богатые рождаются в одном состоянии — голы-
ми» (цит. по: G. К. О wst. Literature and pulpit in medieval England. Camb-
ridge, 1933, p. 76).
11 Discourse of the Common Weal. London, 1893, intr., p. LVII.
12 Holinshed. Chronicles, III, p. 889—890.
13 См. К.Маркси Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. II, стр. 256:
«Нигде на свете капиталистическое производство, начиная с эпохи Генриха
VII, не расправлялось так беспощадно с традиционными землевладельчески-
ми порядками, нигде оно не создавало для себя таких адекватных условий,
нигде не подчиняло себе эти условия до такой степени... Все исторически унас-
ледованные распорядки... были беспощадно сметены».
102
тов, которые в конечном счете вращались вокруг распределения
земельной собственности. Именно чаяния экспроприированных
крестьян, все еще мечтавших о своем возвращении к кормилице-
земле, оказались питательной почвой, на которой вновь ожили
и расцвели эгалитарные идеалы общинного прошлого, идеалы,
начавшие было увядать в условиях гибели той самой сельской об-
щины, которая их взрастила.
Эти специфические, социальные условия не могли, однако, в
свою очередь не повлиять на содержание, казалось бы, насквозь
традиционных идеалов обездоленных, на характер вновь возрож-
дённого ими эгалитаризма. Если идеал аграрного коммунизма в
его средневековой форме ояначал не-ятбг иное, как протест против
феодальной.эксдлуатации крестьянского труда, как защиту кре-
стьянского землевладения-от" вторжения в него «власти» и «инте-
ресов» манориальных лордов и манориального права, то эгалита-
ризм конца XVI — начала XVII в., наоборот, отражал уже глав-
ным образом стремление безземельных и малоземельных слоев, по
существу уже вытесненных из деревни (хотя и оставшихся в ней
до поры до времени), вторгнуться в «чужую» земельную собствен-
ность с целью перераспределения ее в свою пользу, мечту о «чер-
ном переделе» — словом, отрицание земельной монополии ленд-
лордов 14 * 16.
Этот новый крен традиционной, казалось бы, крестьянской
идеологии свидетельствует, во-первых, о том, что в новых усло-
виях ее носителями являлись уже не столько собственно кресть-
янство, сколько плебейские, обезземеленные массы, лишенные
собственности и стремящиеся ее вернуть только в результате пе-
рераспределения, и, во-вторых, что юридические различия в дер-
жании (копигольд,"фригольд),' столь долгие века определявшие
образ жизни и мыслей крестьян, уступали свое место различиям
имущественным. Наконец, это новое содержание традиционно-
крестьянского эгалитаризма позволяет обнаружить истинную
историческую сущность всех движений первой половины XVII в.,
направленных против огораживаний. Из того факта, что глав-
ным действующим лицом этих движений были деревенские бед-
няки, коттеры, рабочие мануфактуры, всякого рода ремесленни-
ки 1Б, уже следует, что речь шла не только о защите общинного
землепользования (из которого эти слои были уже, по сути дела,
вытеснены), не только об отстаивании системы открытых полей
(что, конечно, имело место со стороны надельных крестьян), а
14 Ср. К. МарксиФ.Энгельс. Сочинения, т. 16, стр. 419: «Про-
мышленные рабочие могут себя освободить только при том условии, если
превратят капитал буржуазии... в общественную собственность... Точно так
же и сельские рабочие могут избавиться от своей ужасающей нищеты только
при том условии, если прежде всего земля, являющаяся главным объектом
их труда, будет изъята из частного владения... и превращена в общественную
собственность».
16 См. гл. I.
103
об отрицании прав лендлордов на захваченные общинные земли,
о стремлении превратить их в крестьянское достояние. Следова-
тельно, основным содержанием движения против огораживаний в
XVII в. была борьба против юридической и хозяйственной моно-
полии лендлордов на общинные земли, т. е. борьба за тот земель-
ный фонд, который в самом названии своем сохранял память о
системе коммунального землепользования и тем самым являлся
как бы живым отрицанием всей системы частной собственности
на землю, неотвратимо надвигающейся и торжествующей над йо-
менри.
В свете сказанного приобретает глубокий исторический смысл
то обстоятельство, что термины «левеллер» и «диггер», которыми
имущие классы в ходе революции 40-х годов обозначили сторонни-
ков политического и социального эгалитаризма, впервые возни-
кли задолго до революции, в связи с крестьянским восстанием
1607 г., вызванным новой волной- огораживаний в центральных
графствах Англии 16. Совершенно по-новому раскрывается со-
держание терминов «левеллер» в 1607 г. и «диггер» в 1649 г. По-
истине «левеллер» в 1607 г.— это не просто тот, кто «сравнивает»,
сносит изгороди, возведенные на некогда общинной земле, как и
«диггер» тот, кто раскапывает захваченные лордами общинные
пустоши.>Левеллерами» и «диггерами» в 1607 г. нарекли тех, кто
вторгался в чужую собственность с целью ее передела в пользу
обезземеленных, разрушая ее границы, отрицая в свою пользу
эти границы, захватывая и явочным порядком обрабатывая эту
собственность в свою пользу 17. Вот почему в глазах лендлордов
они смертельные враги частной собственности, манориального
строя. Иначе говоря, термин «левеллер» в 1607 г. не равнозначен
тому же термину в 1647 г. — по крайней мере в истолковании
его самими идеологами движения 18. Содержание их разошлось.
Их преемственность может быть установлена только на почве
борьбы экспроприированных за землю. Чтобы термин «левеллер»
приобрел единственно достоверный эгалитарный смысл, нужно
было прибавить к нему определение «истинный» 19.
Только такое истолкование родословной революционных ради-
калов 40-х годов объясняет, почему слово «левеллер» было в годы
революции столь одиозным в глазах всех «респектабельных соб-
18 См. Е. Gay. The Midland Revolt.—TRRHS, t. XVIII, p. 214.
17 В письме от 11 июня 1607 г. граф Шрюсбери рассказывает о подавле-
нии восстания в Норсемптоншире и, между прочим, сообщает об «имении мис-
тера Томаса Трешэма, где деятельно вскапывали, землю около тысячи чело-
век, именующих себя левеллерами». В одной из петиций восставших мы чи-
таем: «Диггеры Уорвикшира ко всем прочим диггерам». Составители его име-
нуют себя «бедными копателями» (см. Е. G а у. Op. cit., р. 214).
18 Ср. И. П о п о в-Л е и с к и й. Лильберн и левеллеры, стр. 158.
18 Марчмонт Нидхем писал в 1647 г., что левеллером называют того,
кто «стремится снести изгороди, принадлежащие знати и джентри» (цит. по:
N.Brailsford. The Levellers... London, 1962, p^ 308).
104
ственников» Англии, почему его неустанно применяли в адрес
всех, кто выступал от имени народных низов,— даже тогда, когда
те решительно отводили от себя подобные обвинения (как это не-
однократно делали Лильберн и его соратники). И тем не менее
это слово сознательно пускалось в ход каждый раз, когда кого-
либо желали пригвоздить к столбу.
Итак, в длительной и все обострявшейся борьбе наиболее обез-
доленных слоев крестьянства против буржуазно-дворянского
аграрного переворота, в идейной атмосфере возрожденного и пере-
осмысленного крестьянского «общинного коммунизма» средних
веков с его эгалитарными устремлениями и мечтаниями о «земле
без господина» и родилась крестьянско-плебейская аграрная прог-
рамма революции 40-х годов. Историческое своеобразие этой про-
граммы заключалось в том, что в ней органически слились цели
крестьянского, антифеодального переворота — так сказать, отри-
цательное содержание идеала равенства — с неизбежно туман-
ными и примитивными чаяниями сельского плебса о социальном
переустройстве общества на началах коллективной собственно-
сти и коллективного труда, т. е. с положительным идеалом ра-
венства.
Такими рисуются ням нажняйтиие истоки идеологии истинных
левеллеров 40-х годов XVII в.
II
Развитие буржуазной революции 40-х годов, как и любой из ран-
них революций, можно представить в виде движения снежной ла-
вины: ее сила нарастает по мере захвата все более глубоких сло-
ев 20. Это хорошо сознавали классы-союзники, осуществлявшие
гегемонию в борьбе с абсолютизмом Стюартов.
Чтобы привлечь на свою сторону пришедшие в движение на-
родные низы, они должны были, с одной стороны, красочно обри-
совать ужас гнета и тирании, олицетворявшихся правопорядком,
против которого они подняли оружие, а с другой стороны, декла-
рировать по возможности наиболее абстрактные «общечелове-
ческие» права и свободы, во имя которых должен был выступить
народ с оружием в руках.
Приведем лишь один пример такой «совершенно искренней»-
демагогии классов-союзников. В канун сражения под Эджгилем
проповедник Джон Гудвин 21 октября 1642 г. писал в памфлете
под характерным названием «Антикавалеризм» следующее: «Если
вы выдержите лишь эту одну атаку, предпринимаемую против вас
кавалерами..., вы в клочья разорвете путы и сбросите их с себя
20 Ср. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 15, стр. 277:
«Всякий действительный прогресс революции есть вовлечение в движение-
более широких масс».
105-
навеки; вы получите такую долю того драгоценного наследия, о
котором мы говорим: свободу для себя, для своих детей и детей
.детей, которую они [враги] никогда не смогут отнять... Если вы
.дадите себя убедить быть мудрыми людьми..., вы навсегда стач
нете людьми, (живущими) в довольстве и мире» 21.
Классы-союзники хорошо сознавали мобилизующую роль по-
добного рода публицистики. Об этом свидетельствует широко раз-
вернутая идеологами парламента памфлетная война с королем —
поток памфлетов, предшествовавший и сопровождавший первую
гражданскую войну 22. Вместе с тем очевидно, что они столь же
плохо представляли себе все роковые для своей гегемонии в рево-
люции последствия этого осуществлявшегося парламентскими
публицистами и теоретиками (Паркером, Принном, Гудвином у
др.) политического просвещения широких масс 23. Оружие эт|
оказалось обоюдоострым, ибо оно будило сознание масс, сеяло
среди них несбыточные надежды и иллюзии.
О том, как народные низы воспринимали эту парламентскую
пропаганду, впоследствии расскажет нам Уинстенли. Суть его рас-
сказа столь же глубока, сколь и проста: «Вы призывали нас по-
мочь вам драгоценностями, налогами, солдатскими постоями и
(самой) нашей жизнью», «обещая нам именем всевышнего сделать
нас свободным народом» 24.
Таким образом, пока шла борьба с королем, олицетворявшим
основную причину народаых-£едетбий, т. е. пока декларирован-
ные цели борьбы были столь широки и неопределенны, что вклю-
чали в себя все перекрещивающиеся, противоречивые и прямо
противоположные цели общественных слоев, объединившихся под
знаменем парламента, мы прчти1.не сльш1им толоса собственно на-
родных_мдсс. Но совершенно неверно было бы полагать, что они в
эти годы, как гласит известный афоризм, только «сражались и мо-
лились». Кроме того, они еще осмысливали происходящее и вы-
сказывали вслух свои суждения о нем. О направлении их мыслей
косвенно свидетельствует реакция со стороны представителей
буржуазно-дворянского блока. Эскуайр Стренджуэйс, выступая
против известного билля «о корнях и ветвях», так объяснял в
Палате общин таящуюся в нем угрозу: «Если мы установим ра-
21 J. G о о d w i п. Anti-Cavalierisme, in: Tracts on Liberty, v. II, p. 256.
22 См. В.Ф. Семенов. Памфлетная война.'—«УЗ МОПИ», т. 16,
1950.
23 Уже в 1640 г. «The Case of Shipmoney» Паркер поучал: «Высшим из
всех человеческих законов является благо народа»^ В Памфлете Паркера «Ob-
servations upon some of his mayesties... answers» (1642 г.) этот лейтмотив пар-
ламентских публицистов повторяется (Haller. Tracts on Liberty, v. II,
part I, p. 169). Джон Спелман заявил: «Ни одна книга не сделала так много,
чтобы взбудоражить простолюдинов» (J. W. Allen. English political thought,
1603—1644. London, 1938, p. 226; ср. V.— M. Judson. The crisis of the
'Constitution. New Brunswick, 1949, Ch. III.
24 G. Wistanley. A letter to the Lord Fairfax...1— Works, p. 281.
106
венство в делах церкви, нам придется установить равенство в де-
лах государства» 2S. Еще более откровенно эти опасения выра-
зил член Палаты общин поэт Эдмунд Уоллер: «Наши законы и со-
временное церковное устройство перемешаны, как вино и вода.
Я смотрю на епископат, как на наружное укрепление, оплот, и
говорю себе, что если оно будет разрушено, то будет разоблачена
тайна, что мы ни в чем не можем отказать народу» 2®. Итак, yrpol
за, исходившая от народных низов уже в самом начале революД
ции, воспринималась верхами как стремление к уравнению всех!
в делах государства, как угроза народовластия.
Поскольку революционная демократия в Англии 40-х годов не
являлась чем-то однозначным и неизменным, а развивалась и ме-
нялась вместе с переходом революции от одного ее этапа к дру-
гому, форма выражения чаяний народных низов, как и содержа-
ние их, тоже развивалась и видоизменялась.
Этот процесс — в конечном счете самый интересный и важный
для целей настоящего исследования — может быть изучен, к со-
жалению, только по косвенным данным, т. е. только в той степе-
ни, в какой он отражался в идеологической борьбе политических
партий в лагере парламента. Даже в тех случаях, когда об этих
чаяниях масс говорят левеллеры, претендующие на представи-
тельство их интересов, или когда они «сами заявляют о себе» —
в петициях, адресованных лондонским властям, перед нами, так
сказать, лишь переложение этих чаяний на легальный, сообразу-
ющийся с «законностью» и правом язык.
Следует иметь в виду, что именно петиции, составленные от
имени низов и содержащие жалобы на различного рода притесне-
ния, имеют скрытый подтекст, который в случае его обнародова-
ния, мог бы служить доказательством их «злонамеренности»,
равно как и акты парламента в глазах короля. Разница лишь в
том, в чью пользу «право» в каждом случае нарушалось. Поэтому
политическая реакция классов-союзников, осуществлявших ге-
гемонию в революции, на этот скрытый подтекст народных пе-
тиций, и в особенности на мятежные выступления низов (когда
скрытое становится явным), является более достоверным ука-
занием на их подлинное содержание, чем официальные деклара-
ции и публицистика левеллеров. И пусть имущие классы бросают
последним обвинения в замыслах, в которых они не повин-
ны, нам важна самая возможность подобного рода устремлений
тех «общин Англии», от чьего имени левеллеры выступали.
Итак, зеркалом, отражающим процесс формирования поли-
тического и социального самосознания народных масс, являет-
ся то постепенное уточнение, конкретизация провозглашенных * 29
25 См. The Good old Cause. London, 1949, p. 225.
29 Ibid., p. 182.
107
поначалу целей революции, которые происходят по мере развития
последней по восходящей линии и которые составляют стержень
идеологической борьбы в лагере парламента 27.
Несомненно, что в период первой гражданской войны чаяния
народных низов выражались наиболее приближенно военной по-
литикой-Кромвеля: стремлением достичь скорейшей и решающей
военной победы над королем в противовес приверженцам поли-
тики «ни значительных побед, ни крупных поражений». Вот
почему все «люди духа», «убежденные сторонники» парламента
собирались под знаменем Кромвеля 28, а затем в армии «нового
образца».
И если эта армия стала к весне 1647 г. центром борьбы за уг-
лубление буржуазно-демократического содержания революции 23,
то это объясняется тем, что в ней была создана та обстановка
революционной демократии, которую во имя победы над роялиста-
ми Кромвель вынужден был допустить 30 и благодаря которой сол-
даты впервые в истории почувствовали себя ответственными за
судьбы парода и страны.
«Когда я прибыл в армию,— писал пресвитерианский пропо-
ведник Ричард Бакстер,— я нашел в ней положение, которое
никогда и не снилось..., сектанты достигли здесь высочайших долж-
ностей и являлись главными любимцами Кромвеля... Я обна-
ружил, что они считают короля тираном и врагом и на самом де-
ле (!) намерены его полностью разгромить, считая, что если они
могут сражаться против него, то могут и убить его или взять в
плен..., они считают, что каждый человек может не только испо-
ведовать, но и проповедовать, что ему угодно» 31.
27 Ср. В. И. Л е и и в. Полное собрание сочинений, т. 15, стр. 277.
28 W. A b b о t. Writings and Speeches of Oliver Cromwell, v. I, p. 215.
Cp. W. Haller. Liberty and Reformation, p. 298.
28 К. Уокер (The History of independency, part I, p. 44) обвиняет
армию, и прежде всего агитаторов, в том, что они посеяли «ереси и схизму»
среди «более бедной части» городского и сельского населения.
30 Вспомним знаменитую фразу Кромвеля: «Я предпочитаю простоватого'
капитана в грубошерстном кафтане, который знает, за что он сражается,
и любит то, что осознал, тому, кого вы называете джентльменом и который
больше из себя ничего не представляет» (см. W. A b b о t. Op. cit., v. I, p. 256),
а также не менее известные его слова из письма генерал-майору Крауфорду:
«Сэр, государство, отбирая людей на службу ему, считает достаточным...,
если они желают верно служить. Я прежде уже советовал вам считаться с
людьми, которые придерживаются мнений, отличных от ваших собственных.
Если бы вы следовали этому совету, я думаю, вы не встречали бы столь мно-
гих препятствий на пути продвижения (вашей части)» (W. Abbot. Op. cit.,
v. I, p. 264). Позднее Седжвик не без иронии заметил (W. Sedgwick.
Op. cit., р. 21): «Когда вы (т. е. парламент) нуждались в армии..., вы при-
няли пресвитерианство Шотлавдии. Когда же вы нуждались в помощи дея-
тельных людей, вы (закрывали глаза) на различия в их суждениях... Они
принесли с собой свободу совести...»
31 Puritanism and Liberty, р. 388. Ср. Walker. The History of
independency, part I, p. 59.
IOS
Но тот самый антикавалерйзм, к которому всего лишь два го-
да назад призывал солдат Джон Гудвин, воплотившись в револю-
ционную решимость одетого в армейские кафтаны простонародья
покончить с королем в открытом бою, вызывал теперь ярость и
смятение пресвитерианского главнокомандующего графа Эссек-
са. «Так это та самая свобода,— спрашивал он в Палате лордов,—
которую мы защищаем нашей (?!) кровью..., так в том и будет за-
ключаться награда за все наши труды, чтобы наши потомки зая-
вили, что для того, чтобы освободить их от гнета короля, мы их
подчинили власти простого народа?» 32
На первый взгляд, реакция малообъяснимая. Ведь цели народ-
ных масс — в данном случае солдат — как будто в основном еще
совпадают с целями самого парламента в гражданской войне. От-
куда же этот страх перед ними, эта навязчивая мысль о крамоле,
мятеже, заговоре, невидимо зреющих среди них? Однако стоит
только вспомнить развернувшиеся с созывом Долгого парламен-
та крестьянские движения 33, волнения среди городских низов 34,
множество проявлений «революционной самодеятельности» масс
в городах и деревнях 35 *, чтобы растущий консерватизм парламент-
ских верхов оказался достоверным свидетельством растущего,
радикализма народных низов. . х
Именно на этой основе формировалась партия левеллеров,
само появление которой свидетельствовало не только о расколе
единого до этого крыла индепендентов, но, что самое важное,
о начале качественно нового этапа в развитии революционного
радикализма народных масс.
Как и идеология демократического движения в армии «ново-
го образца»* идеология «гражданских» левеллеров являлась лишь
своего рода «средней равнодействующей» этого радикализма. Но
именно поэтому чаяния наиболее обездоленных слоев народа по
существу не нашли в ней своего прямого и полного отражения 83.
Однако это вовсе не значит, что при анализе содержания публи-
цистики левеллеров можно отвлечься от этих чаяний, иными сло-
вами, что социальные, и в особенности эгалитарные, тенденции
32 JHL, VIII, р. 78.
33 См. С. И.Архангельск ий. Крестьянские движения в Англии,
стр. 98 и сл. Наиболее примечательным с этой точки зрения является выступ-
ление крестьян против огораживаний во владениях самого Эссекса в Гери-
фордпшре в 1642 г. (HMss. Comm., House of Lords, V report, p. 38).
34 N. Brailsford. Op. cit., p. 103.
36 The Good old Cause, p. 286—288.
33 В завершенном недавно исследовании Г. Р. Левина «Демократичес-
кое движение в период Английской революции XVII в.» (Ленинград,
1966) автор отмечает значительное «полевение левеллеров» летом и осенью
1649 г. под влиянием выступления диггеров. Однако небезынтересно, что
под тем же влиянием левеллеры значительно поправели, по крайней мере
с осени 1647 г. См. ниже.
109
в идеологий и движении народных низов не оказывали значитель-
ного влияния на эволюцию воззрений и политическую тактику
общепризнанных вождей левеллеров в 1647—1649 гг.37 38
К сожалению, с этой точки зрения история левеллеров даже
в марксистской историографии еще не исследовалась зв. Между
тем очевидно, что она позволила бы совершенно по-новому осмы-
слить не только отдельные страницы этой истории, но и всю проб-
лему революционного радикализма 40-х годов в целом 39. Сосре-
доточение внимания историков почти исключительно на полити-
ческом, конституционном содержании публицистики левеллеров
неизбежно приводит к несколько односторонней и ограниченной
трактовке социального содержания левеллерского движения в
1646—1648 гг., так как вне поля зрения остаются не только зна-
чительные различия между социальной идеологией вождей ле-
веллеров и идеологией значительной части следовавших за ними
масс, но и между социальными воззрениями отдельных теорети-
ков левеллерства. Нечего и говорить, что радикализм левелле-
ров — поскольку он представлен в памфлетах признанных вож-
дей — вообще не исчерпывал всех течений революционного ра-
дикализма тех дней. Здесь еще предстоит большой исследо-
вательский труд. Но уже теперь следует подчеркнуть, что, име-
нуя левеллеров 1646—1648 гг. политическими левеллерами, мы
не всегда отдаем себе отчет в том, что этим мы лишь обозначили
воззрения идеологов этой партии и в то же время едва лишь при-
близились к чаяниям большей части народных низов, следовав-
ших за ними. Поскольку мы до сих пор сосредоточивали вни-
мание на воззрениях первых, то невольно создавалась иллюзия
идеологического тождества между глубоко различными тече-
ниями внутри внешне единого в эти годы демократического те-
чения революции. Такой подход к проблеме содержания рево-
люционного радикализма на демократическом этапе революции
мешает понять основной принцип демократического движения.
Ибо очевидно, что до тех пор, пока следовавшие за идеологами
37 Достаточно, например, сравнить четыре редакции «Народного сог-
лашения», см. Leveller Manifestoes of the puritan Revolution. New York,
1944.
38 В этой работе рассматривается лишь один аспект идеологии левелле-
ров, а именно: ее отношение к социальным устремлениям крестьянско-пле-
бейского лагеря революции.
39 Трактовка идеологии Лильберна и его единомышленников сложилась
у автора задолго до того, как он получил возможность познакомиться
с работами Брейлсфорда и Макферсона («Possessive individualism». Lon-
don, 1963), с которыми оказалось немало точек соприкосновения — преж-
де всего в характеристике аграрной программы левеллеров и их отношения
к проблеме собственности в целом. Публикация указанных работ позволила
еще больше утвердиться в высказанных ранее суждениях (см. В. Н. Лав-
ровский и М. А. Барг. Английская буржуазная революция XVII
века. М., 1958, стр. 342).
110
левеллеров низы не оказываются вынужденными ходом самой ре-
волюции сформулировать свое собственное понимание целей про-
исходящей борьбы, эти низы обычно следуют за глашатаями тех
принципов, которые в каждый данный момент представляются
им наиболее созвучными этим це ням. Отсюда — неизбежная мно-
гозначность понятия революционной демократии на каждом эта-
пе революции, и следовательно, необходимость при анализе его
содержания, если можно так выразиться, послойного изучения
элементов, его составляющих. В интересующем нас случае имен-
но Лильберн и его соратники являлись выразителями всего лишь
целей преимущественно городской мелкой буржуазии в указан-
ные годы, но ни в коем случае не народных низов в целоу--
Демократия 1647—1649 гг. была и более сложной по своему со-
ставу, и более многогранной по своему содержанию, чем это не-
редко представляется. И если данным периодом революции было
обусловлено то, что лишь одна сторона этого содержания полу-
чила настолько преобладающее значение, что заслонила от взора
большинства исследователей все другие стороны, то это вовсе
не значит, что она одна только и существовала 40.
Итак, проблема заключалась в том, чтобы попытаться обнару-
жить те элементы социального самосознания, а значит — и про-
теста народных низов в 1647—1649 гг., которые прорывались на
поверхность идейной борьбы и через левеллерскую публицисти-
ку (и помимо нее) свидетельствовали о зарождении в лагере ре-
волюционной демократии течения истинного левеллерства как
идеологии, подлинно антагонистической целям классов-союзни-
ков.
III
Уже на завершающем этапе первой гражданской войны начина-
ют проявляться признаки резкого обострения социального не-
довольства в народных низах, обусловленного постепенным осо-
знанием ими одностронней классово-эгоистической политики
классов-союзников. Так, в памфлете, озаглавленном «Всеобщая
40 С наибольшей очевидностью это заблуждение отразилось в работе-
I. Frank. The Levellers. London, 1959. Именно потому, что растущий кон-
серватизм и роялизм «шелковых индепендентов» ставил под угрозу осуществ-
ление самых общих принципов парламентарного строя, борьба левеллеров
с грандами прежде всего вылилась в конституционную контроверзу. Эту
историческую обусловленность левеллерской платформы хорошо показал
в своей работе Г. Р. Левин (см. выше, стр. 109). Вместе с тем следует отличать
мелкобуржуазные «конституционные иллюзии» политических левелле-
ров и социальную интерпретацию их конституционных принципов следо-
вавшими (до поры до времени) за ними приверженцами истинного левел-
лерства. См. гл. IV.
.111
жалоба наиболее угнетенных и бедствующих общин Англии, жа-
лующихся и восклицающих против тирании несменяющегося пар-
ламента в Вестминстере» (1645), мы читаем: «Мы, верившие в
вашу искренность, избрали вас в качестве наших защитников
и ходатаев,., доверили вам все, что имели, однако мы не предпо-
лагали, что вы нас обманете во всем. Мы доверили вам охранять
наш мир, а не ввергать нас во всеобщую и кровавую войну. Мы
доверили вам наше имущество, вы же ограбили и разорили нас.
Мы доверили вам наши свободы, вы же обрушили на нас рабство
и неволю; мы доверили вам наши жизни, вы же нас убиваете еже-
дневно... Итак, [под предлогом]... борьбы за наши свободы вы нас
лишили их. Вы сражались за евангелие, [на деле же] ограбили
церковь, вы стремились разрушить страну, и вы ее разрушили» 41.
Перед нами яркий пример процесса кристаллизации полити-
ческого самосознания народных низев^ которым постепенно от-
крывалась враждебность парламента их интересам, глубокая про-
пасть между декларированными целями борьбы с кавалерами
и осуществлявшейся парламентом политикой после победы над
ними 42.
Однако даже эти слабые ростки социального самосознания
ниэов, пробивавшиеся наружу в пору крушения основ традицион-
ной власти и закона, воспринимались власть имущими как сви-
детельство реальной и близкой угрозы со стороны пришедших в
движение низов прорвать зыбкую плотину смирения и послуша-
ния. Отсюда распространившийся — прежде всего среди дворян-
ства — великий страх перед угрозой появления нового Уота
Тайлера или Роберта Кета, с которыми связывалась угроза уравни-
тельного аграрного закона. Такая угроза уже в 1641 г. представ-
лялась, например, вполне реальной упомянутому Эдмунду Уол-
леру, заявившему в Палате общин: «Я уверен, что когда потребуют
равного распределения земли и имущества (!), то для доказа-
тельства справедливости этого требования будет приводиться
столько же цитат из библии, сколько теперь приводится про-
тив духовенства...»43. Приблизительно в то же время философ
Т. Гоббс не без сарказма заметил: «Богачи теряют голову при од-
ной только мысли о возможности быть ограбленными»44. Наконец,
41 The general complaint of the most oppressed, distressed commons of
England, complaining to and crying out upon the Tyranny of the peretu 1 par-
liament of Westminster (1645) (цит. no: D. P e t e g о r s k у. Op. cit., p. 75).
42 При этом совершенно неважно, что фактический обман воспринимался
как обман сознательный, преднамеренный, а невыполненное обещание — лишь
как разоблаченное лицемерие. Низы судили об изначальных целях только
по конечным результатам.
49 The Good old Cause, p. 182.
44 T. Hobbes. Op. cit., p. 26.
112
у нас имеется свидетельство самого Кромвеля, заявившего в бе-
седе с Эдмундом Ледлоу: «Как только мы начинаем говорить о не-
обходимости реформы права, юристы тотчас же начинают вопить,
что мы хотим разрушить собственность» 45 46.
Нас не должен удивлять тот факт, что идеологам господствую-
щих классов было выгодно изображать потенциальную угрозу
реальной и зачастую даже не осознанную до конца социальную
тенденцию обездоленных низов выдавать за отчетливо выражен-
ную цель любого народного выступления,— такова логика клас-
совой борьбы. Накал социальных противоречий и опасность
открытого выступления низов были столь очевидны, что власть иму-
щим в каждом инакомыслящем мерещился анабаптист, а в каждом
анабаптисте — «отродье Иоанна Лейденского».
К концу первой гражданской войны, когда «социальная про-
грамма» Лильберна сводилась по существу лишь к двум требо-
ваниям: отменить монополии и заменить косвенные налоги (ак-
циз) прямым налогом — иными словами, когда его общественный
кругозор не выходил за пределы «людей среднего состояния» 4®,
мы слышим о распространении учений, не только неизмеримо бо-
лее радикальных, но и откровенно эгалитарных, т. е. учений,
которые до конца жизни этого глашатая политических левелле-
ров остались чуждыми его мировоззрению. Достаточно вспомнить
опубликованный в том же году памфлет «Mercurius Rusticus», сви-
детельствующий о наличии в Англии широкого (хотя и подспуд-
ного) течения «истинного левеллерства», уже в. период формиро-
вания партии левеллеров, отражавшего принципиально новое (по
сравнению с идеологами последней) понимание «оснований свобо-
ды». Мы уже познакомились с содержанием этого памфлета. При-
ведем лишь сообщение автора о содержании сектантских пропо-
ведей: «Они наставляют, что отношение господина и слуги не
имеет ни основания, ни оправдания в Новом завете, а скорее на-
оборот ...— то, что один человек должен иметь тысячу фунтов
годового дохода, а другой лишен хотя бы одного фунта и дол-
жен трудиться в поте лица, чтобы добыть хлеб свой — не име-
ет оснований ни [в законах] природы, ни в писании... Простой на-
род, удерживавшийся до зтих пор в темноте и невежестве, дол-
гое время соглашался жить на положении слуг, более того —
45 Edm. Ludlow. Memoirs, v. II. Oxford, 1894, p. 145.
46 England’s Birth-right Justified (1645), in: Tracts on Liberty, v. Ill, p.259.
Большинство исследователей >— Халлер, Загории и др.— приписывают ав-
торство Лильберну. Характерно, что если «Индепендент» Генри Мартин в
памфлете «Vox plebis or the peoples outery against oppression and Tyranny,
Wherein the Liberty of subjects is asserted, (1646) (авторство Мартина обще-
признано) стоит на той же платформе «общего права», что и Лильберн, го че-
рез два года мы слышим о такого рода взглядах Мартина, которые, при
всей ненависти к Лильберну, ему никогда и не думали приписывать даже пре-
свитериане. См. ниже, стр. 140.
8 М. А. Барг
113
рабов знати и джентри. Однако господь открыл теперь им глаза
и указал, в чем заключается христианская свобода. Поэтому
настала пора, чтобы знать и джентри прислуживали своим
слугам или, по крайней мере, трудились ради собственного про-
питания. [Ибо] если они не желают трудиться, — да не едят (if
they will not work they ought not to eate)»47.
He удивительно, что парламент уже с осени 1646 г. обсуждал,
а в феврале 1647 г. принял постановлением обеих палат специ-
альный ордонанс, чтобы пресечь дальнейшее распространение
подобных «ересей», так как «из-за отвратительных богохульств
и проклятых ересей, изобретаемых и распространяемых по стране,
государство находится в гибельном состоянии» 48 49.
Но не говорят ли такого рода свидетельства о том, что если мы
хотим обнаружить хотя бы проблески самосознания народных
низов, следует предварительно вырваться из плена иллюзий, со-
здаваемых традиционными источниками и традиционной историо-
графией, будто направление Лильберна являлось единственным на-
правлением радикальной мысли в 1645—1649 гг.? Так или иначе,
несомненно одно: идеология истинного левеллерства, еще не ос-
вободившаяся от религиозной фразеологии, зреет параллельно и
под прикрытием течения политических левеллеров.
Было бы, однако, ошибочно предполагать, что идеология так
называемых «политических левеллеров», взятая в целом, остава-
лась совершенно невосприимчивой к растущему самосознанию
наиболее обездоленных масс, что чаяния последних, если и не
отражались прямо в этой идеологии, то не нашли в ней косвен-
ного преломления.
Из анализа социального и политического подтекста учений
распространенных в народных низах мистических сект следует,
что с самого начала гражданской войны в Англии в этой среде
существовали воззрения, которые намного глубже публицистики
политических левеллеров отражали сущность социальной и по-
литической борьбы, развернувшейся в Англии в ходе происходив-
шего переворота. Это было первым проявлением принципиально
иного типа радикализма по сравнению с радикализмом Лильберна
и его единомышленников — радикализм крестьянско-плебейско-
го лагеря революции. О характере этого, до поры до времени зрев-
шего в многочисленных сектах идеологического течения мы узна-
ем из «Декларации конгрегационалистских общин Лондона»,
опубликованной в 1647 г. Уже один тот факт, что наставники кон-
грегаций сочли необходимым отмежеваться публично от идеоло-
гии именно плебейского радикализма, и более того — публично
ее опровергать и изобличать,— свидетельствует о том, насколько
47 «Mercurius Rusticus» (1646), цит. по: D. Petegorsky. Op. cit.,
р. 88.
49 См. Acts and Ordinances .., v. I, p. 913.
in
распространенными и глубоко укоренившимися эти воззрения
казались современникам событий.
«Допустить равенство, т. е. чтобы все были равно у власти...
означало бы предоставить каждому свободу следовать диктату
своего собственного понимания... Но чего же следует ожидать
(из этого), кроме беспорядков, замешательства, фракций, граж-
данских войн». «Что же касается собственности, то мы заявляем,
что, хотя нужды и тяготы многих являются призывом господа к
тем, кто обладает собственностью, облегчить нужду (ближнего)...,
однако... требовать общности имущества среди людей (значило
бы) уничтожить собственность каждого в отдельности... Мы не мо-
жем не признать необходимость для правительства обуздать и сдер-
живать людей от нападений друг на друга... Но, кроме всего про-
чего, если все вещи будут общими, не останется места для благо-
творительности, так как все станут равны, между тем благо-
творительность — богоугодное дело» °. И в заключение: «Если
это стремление к общности имущества сохранится, то полностью
исчезнет различие между бедным и богатым, (исчезнет) купля и про-
дажа..., между тем именно на этом фундаменте господь создал
многие обязанности людей» * 80.
Составители «Декларации» не оставили без ответа и ссылку
на общность имущества у ранних христиан, «когда ни один чело-
век не говорил, что вещь, которой он пользуется,— его собствен-
ная». По мнению же составителей, ранние христиане, безуслов-
но, обладали собственностью, и она не была уничтожена тем, что
они стали христианами 81.
Отвлечемся от стремления составителей «Декларации» убедить
своих читателей в необходимости сохранения частной собствен-
ности хотя бы для того, чтобы не лишить «благочестивых собст-
венников» возможности «творить благие дела». Обратим внима-
ние на содержание тех воззрений, которые «Декларацией» опро-
вергаются. Прежде всего, очевидно, что поскольку, с одной сто-
роны, их никак нельзя приписать политическим левеллерам, а,
с другой стороны, эти воззрения к момейту написания «Деклара-1
ции» были широко распространены среди плебейской части членов
конгрегаций (именно для нее и предназначались наставления ее
составителей), остается заключить, что уже к 1647 г. идея иму-
щественного равенства поистине приобрела столь значительное
число приверженцев и столь широкое общественное звучание, что
понадобилась широкая печатная контрпропаганда против нее. Из
этого может следовать лишь один вывод: под покровом общего
стигмата «левеллеры» наряду с направлением Лильберна сущест-
вовало течение «истинных левеллеров» со своей собственной со-
циальной программой.
49 A declaration by Congregational Societies..., 1647, p. 7—9.
80 Ibidem.
81 Ibidem.
Именно под влиянием течения истинного левеллерства и как
реакция на него в самом направлении левеллеров политических
постепенно наметились две тенденции: умеренная, представленная
Лильберном и Уайльдманом, и более радикальная, представлен-
ная Уолвином и частично Овертоном В2. Наиболее ярко эти тен-
денции выявляются в подходе к проблеме пауперизма. Если для
первых высшая цель всякой власти заключалась в обеспечении
неприкосновенности «моего» и «твоего», рассматривавшихся как
подлинное основание свободы вз, то для вторых эта цель заклю-
чалась в обеспечении «счастья для всех», ибо «никто не рожден
только для того, чтобы служить самому себе» в4. Если в соответ-
ствии с этими исходными принципами проблема пауперизма —
в плане теоретическом — для Лильберна не существовала вовсе,
а в плане практической политики сводилась к предложению мер
«вспомоществования бедным», то для представителей второй из
указанных тенденций само существование проблемы паупериз-
ма — свидетельство несправедливости существующего общест-
венного строя, его осуждение. Иными словами, речь шла о соци-
альных основаниях справедливости, а не только о юридических
гарантиях ее. Недаром анонимный памфлет именует Уолвина
главным анабаптистом и сравнивает с Томасом Мюнцером вв.
В памфлете «Сила любви» вв, изданном в 1643 г. и, по общему
мнению исследователей, принадлежавшем перу Уолвина 62 * 64 * 66 67, про-
блема богатства и бедности, хотя и в религиозно-этическом пла-
не, поставлена уже весьма остро: «Оглянитесь вокруг, и вы об-
наружите в эти скорбные дни тысячи бедных, обездоленных, уми-
рающих с голоду, заключенных (за долги) христиан: смотрите
как бледны и истощены их лица, как неприглядна, холодна и по-
ношена одежда; поживите одну неделю с ними в их бедных домах,
спите, как они спят, питайтесь, как они питаются и не чаще, и с
таким же трудом, как и они, доставайте пищу для больных жен
и умирающих с голоду детей..., затем оставьте их и оглянитесь
вокруг: какое изобилие всего необходимого и как бравируют мно-
гие мужчины и женщины, имеющие обилие всего, что только мож-
но вообразить, заметьте также бесчисленное множество тех, кто
имеет более, чем достаточно (благ)... Взгляните на них поприс-
тальнее: не обладают ли они мирским богатством — шелками, боб-
ровыми (шубами), (золотыми) кольцами... К чему же стремитесь вы?
62 Этот факт, как и самый перечень левеллеров, принадлежит самим
современникам событий. Так, в одном из враждебных левеллерам памфлетов
мы читаем: «Я теперь обращаюсь не к мистеру Уолвину и не к мистеру Овер-
тону..., но можете ли вы, мистер Лильберн и мистер Принс, вынести?» См.
Leveller tracts, р. 315).
68 England Birth-right Justified, p. 261.
64 Leveller manifestoes, p. 385.
66 Cm. Schenk. Op. cit., p. 41.
66 На титульном листе значится: «Написан одним из «Семьи любви»».
67 См. Tracts on Liberty, v. I, p. 273.
116
(скажет кое-кто)? Хотите ли вы, чтобы все вещи были общими?
Ибо любовь не ищет ничего для себя, кроме добра для других.
Вы говорите истину, это и есть доктрина апостолов...»58.
Но если у Уолвина с самого начала ощущение социальной не-
справедливости существующего строя было намного острее, чем
у Лильберна, то не удивительно, что он, поддерживая «дело Лиль-
берна», в то же время оставил позади его точку зрения на систе-
му общего права, теорию общественного договора как единствен-
ного гаранта гражданской свободы 5®. Уолвину не чуждо было
плебейское истолкование естественного права, т. е. теоретическое
обоснование эгалитарных чаяний. В то самое время, когда Лиль-
берн не расставался с «институциями» Кока, а в Великой Хартии
усматривал «превосходное изложение» народных свобод * 80, Уол-
вин в памфлете «Плачевное рабство Англии»81 82 (изданном в октяб-
ре 1645 г. и со значительной долей вероятности приписываемом
Уолвину) писал: «Заметьте, что Великая Хартия является лишь
частью тех народных прав, которые только в результате длитель-
ной борьбы были кровью наших предков вырваны из лап королей,
завоевавших силой нашу страну... и террором удерживавших ее в
рабстве... Великая Хартия ни в малейшей степени не преследует
цель свободы... Это чечевичная похлебка наших прирожденных
прав. Не называет ли парламент рабство свободой, а дарованное
завоевателем — прирожденным правом» ®2.
Несравнимо большая глубина социально-политического про-
никновения в существо современного ему конфликта, обнаружен-
ная Уолвином, по сравнению с Лильберном, была отмечена уже
современниками. Ему приписывалось авторство большинства ле-
веллеровских петиций, составленных от имени угнетенных низов
народа, так как зти документы, естественно, отличаются значи-
тельно большим «реализмом фактов» по сравнению с левеллер-
ской публицистикой вообще вз.
Нам представляется, что для истории левого течения левел-
лерской мысли в Англии 40-х годов памфлет «Цели Уолвина»,
опубликованный в 1649 г. от имени группы баптистских пропо-
ведников во главе с Киффином и Прайсом, имеет гораздо боль-
шее значение, чем ему придавалось до сих пор. В самом деле,
исследователей, обращавшихся к нему, занимал почти исключи-
58 Tracts on Liberty, v. II, p. 274.
59 См. England Birth-right Justified in: Tracts on Liberty, v. Ill, part II,
p. 262.
80 Ibid., p. 263.
81 J.C. Pease. The Leveller movement. Washington, 1916, p. 118;
P. Z a g о r i n. Op. cit., p. 161.
82 England's Lamentable slavery (1645), p. 3—4, in: Tracts on Liberty,
v. Ill, part II, p. 319.
82 Walwyn’s willes, p. 18, in: Leveller tracts, p. 309; T. С. P e a s e. Op.
cit., p. 160.
117
тельно один вопрос: насколько обвинения, выдвинутые в нем про-
тив Уолвина (что он софист, опасный интриган, атеист, многоже-
нец и коммунист), отвечают действительности. В результате одни
исследователи (например Бернштейн) почти целиком и полно-
стью относили к Уолвину социальную доктрину, приписывавшуюся
ему Киффином и его собратьями по перу ®4. Другие (например
Франк)64 65 больше полагались на ответы самого Уолвина и высту-
пившего в его защиту Брука.
В действительности же значение памфлета в том, что в нем мы
из уст современников узнаем о круге социальных идей и устрем-
лений, свидетельствующих о наличии в левеллерском движении
мощного подспудного течения, которое почти не находило отра-
жения в публицистике Лильберна и его единомышленников. По-
этому для нас важны сами по себе эти воззрения, хотя то, что они
связывались прежде всего с именем Уолвина, а не с кем-либо
другим, нельзя, конечно, считать случайным.
Если отвлечься от описания Киффином личных качеств Уол-
вина, то социальная доктрина, вкладывавшаяся в его уста, заклю-
чалась вкратце в следующем. Уолвин якобы постоянно подчер-
кивал в своих беседах диспропорцию и неравенство в распределе-
нии земных благ между людьми. «Какая это несправедливость,—
возмущался он,— что один обладает тысячами, в то время как
другой лишен хлеба», ибо богу угодно, чтобы все люди обладали
достатком, а вовсе не то, чтобы один, скопив мирские богатства,
жил в роскоши, а другой, гораздо более ее заслуживающий и дос-
тойный, не имел бы и двух пенсов». Так, «беседуя относительно
неравенства и диспропорции состояний и условий (жизни) людей»,
Уолвин будто бы заявил, что он «всем сердцем (желает), чтобы во
всей стране не существовало ни изгородей, ни частоколов, ни
рвов», что «не будет хорошо (на земле) до тех пор, пока все вещи
не будут общими», тогда не будет ни воров, ни жадных людей, ни
тяжб, ни злоупотреблений.
Отпадет необходимость в постоянных чиновниках, в судьях,
ибо, если возникнет какая-либо ссора или будет совершено уго-
ловное преступление, пусть призовут сапожника из его мастерской
или мясника из его лавки, или любого другого ремесленника и
пусть он выслушает дело и затем вернется к своим занятиям 66.
Далее Киффин и его соавторы сообщают, будто Уолвин постоян-
но указывал на то, что парламент не обращает никакого внимания
на страдания бедных, между тем как «все великие дела», совер-
шенные под знаменем парламента, были делом рук «низшего сор-
64 Е.Bernstein. Op. cit., р. 161. Противоположную позицию зани-
мает современный исследователь Загорин (Р. Z a g о г i n. Op. cit.). Он не
находит различий между воззрениями Уолвина и Лильберна.
65 Е. Frank. The Levellers, р. 118.
66 Leveller tracts, p. 300—303.
118
та людей» 67 68 *, что при замещении должностей предпочитают исклю-
чительно богатых и знатных, что парламент сохранил десятину,
увеличивает налоги, поделил между своими членами конфискован-
ные земли и общественную казну, переложив все наибольшие
тяготы на плечи бедных в8. Все в речах Уолвина, по мнению его
хулителей, клонилось к тому, будто «люди низкого происхожде-
ния, воспитания и состояния» являются единственной опорой
парламента и в то же время они наиболее угнетаются. Подобными
речами, заключают авторы памфлета, он очень угождает «грубой
и порочной толпе» w. Таковы «главные темы их бесед» 70.
Последняя фраза более, чем многозначительна, ибо из нее
следует, что Киффин повседневные жалобы и речи, раздававшиеся
среди «низшего сорта» людей 71, приписал тому из среды левел-
леров, кто неизмеримо больше, нежели другие, и гораздо чаще уст-
но, чем на бумаге, выражал свою солидарность с ними 72.
Хотя в своем ответе клеветникам «Справедливая защита Уол-
вина» автор отрицает приписывавшиеся ему коммунистические
воззрения, тем не менее он достаточно смел, чтобы признать со-
циальное зло пауперизма в условиях республики. «Что же касает-
ся того,— читаем мы,— что я нахожу неправомерным, что неко-
торые (обладают) изобилием, в то время как другие нуждаются
в хлебе, (то) истинно — я считаю это прискорбным фактом в столь
изобильной стране...» 73. И далее: «Я думаю, что одна из главных
целей правительства (заключается в том), чтобы обеспечить (та-
кое положение), при котором те, кто не отказывается работать,
жили бы в достатке. Что же касается моего желания перевернуть
мир, то это не мое дело» 74 * * *.
Хемфри Брук также считает, что обвинения Уолвина в атеиз-
ме и коммунизме ложны, что возведены они умышленно, ибо,
что может быть более одиозным, чем то и другое: первое вызывает
негодование всех лицемеров, другое — всех богачей 78. Несом-
ненно, однако, что Уолвину эгалитарные чаяния народных низов
были намного ближе, нежели кому-либо другому из среды пуб-
лицистов, соратников Лильберна 7в. Исключением, может быть,
67 Ibid., р. 300.
68 Ibid., р. 306.
88 Ibid., р. 303.
70 Ibidem.
71 К этой точке зрения близок был сам Уолвин. См. ibid., р. 390.
72 Ibid., р. 289: нарекания Киффина па то, что Уолвин любит оставаться
в тени, действуя незаметно «ядом слов».
73 Leveller tracts, р. 384.
74 Ibidem.
76 Ibid., р. 332.
78 The Charity of churchmen, 1649,— Ibid., p. 341. Брук защищает Уол-
вина: «Отнять у кого-либо то, что принадлежит ему по наследству или при-
обретено его занятием и трудолюбием..., противоречит справедливости». И
далее: Уолвин «никогда не предлагал помочь бедному люду за счет богатых».
119
являлись Сексби и, в особенности, Рейнсборо, представлявшие
идеологию левеллеров в рядах армии, но о них речь еще впе-
реди.
Определенное отражение социального протеста народных ни-
зов мы находим и в ряде памфлетов Овертона. Так, в написанном
им «Представлении многих тысяч граждан» (июнь 1646 г.) говорит-
ся: «Вы богаты, обладаете изобилием благ и ни в чем не нуждае-
тесь, однако, к горестям бедных ваших, умирающих с голоду
братьев, у вас нет никакого сострадания» 77. И хотя центр тяже-
сти этой «ремонстрации» лежал в обосновании довольно абстрактно-
го левеллерского тезиса о том, что «никто не может по праву быть
подчинен власти, настолько произвольной, чтобы его порабо-
тить» 78, тем не менее и в ней мы находим требование, в которое
народные низы вкладывали вполне определенное социальное со-
держание — «освободить их от нормандского рабства» 7*.
«Работа, которую вам надлежит проделать,— предупреждал
Овертон от имени «многих тысяч»,— наша работа, а не ваша».
। Все люди равны по рождению и обладают равным правом на
Собственность и свободу 80. Провозглашенное Овертоном в том же
году «естественное право», в котором право индивидуума на соб-
ственность истолковывалось как право на ее неприкосновенность,
содержало, однако, скрытое обоснование не только политичес-
кого, но и социального левеллерства 81.
И хотя публицистика идеологов левеллеров ни в 1645—1646 гг.
ни, тем более, позже и не думала делать социальные выводы из док-
трины народного суверенитета и естественных прав индивидуума, их
враги уже в 1646 г. отдавали себе отчет в том, насколько подоб-
ные принципы опасны в условиях нараставшего брожения низов.
Известный «изобличитель» сектантства пресвитерианин Эдвардс
писал в III части памфлета «Гангрена» (1646 г.): «Я желал бы
узнать от этих сектантов: составляют ли все мужчины, женщи-
ны и дети, родившиеся в Англии,— мужчины-слуги, женщины-
служанки, бедный люд и нищие совместно с теми из лучшего кру-
га... государство? Обладают ли они такой же суверенной властью
” R. Overton. A remonstrance of many Thousand Citizens (1646)
in: Tracts on Liberty, v. Ill, part II, 355; Pease. Op. cit., p. 153) приписывает
этот памфлет Овертону и Генри Мартину.
78 Tracts on Liberty, v. Ill, part II, p. 353.
” Ibid., p. 354. Cp. Ch. Hill. Puritanism and Revolution, p. 256.
80 Tracts on Liberty, v. Ill, part II, p. 353.
81 Конечно, самого Овертона меньше всего можно заподозрить в симпа-
тиях к идее социального уравнительства. В том же памфлете мы читаем сле-
дующее: «Каждому индивидууму естественным правом дана индивидуальная
собственность, которая не может быть захвачена и в которую никто не (в пра-
ве) вторгнуться, ибо так же, как каждый является личностью, он наделен
частной собственностью, иначе он не может быть индивидуумом. Поэтому
никто другой не в праве его лишить ее без очевидного нарушения самих
принципов природы и установления справедливости». См. R. Overton.
An arrow against all Tyrans and Tyranny, 1646.
120
над королем и парламентом?» 92 Этот «каверзный», с точки зрения
просвитерианина Эдвардса, вопрос в 1646 г. во многом предвос-
хитил аналогичный вопрос индепендентов, обращенный к левел-
лерам во время прений в Петни.
В 1647 г., т. е. с началом буржуазно-демократического этапа
революции, идеология партии левеллеров чрезвычайно распрост-
ранилась вширь — в частности в армии. Это не могло не усилить
ее“изначальную неоднородность, не сделать очевидным разрыв
между политическим идеалом равенства и социальным консерва-
тизмом проповедуемых ими имущественных оснований этого равен-
ства. Так, в «покаянном» памфлете, опубликованном в 1649 г.
бывшим приверженцем левеллеров Генри Денном, можно, между
прочим, прочесть: «Мы являлись гетерогенным телом, состоявшим
из чрезвычайно разнородных частей, основывающихся
на различных принципах 82а. Если, с одной стороны, логика борь-
бы левеллеров против «тирании Палаты лордов», а затем и Пала-
ты общин все больше толкала их на поиски массовой опоры среди ни-
зов Лондона и в графствах, чтобы придать большую весомость своей
собственной программе, то, с другой стороны, сами эти низы за-
ставляли идеологов политического левеллерства, по крайней мере
в многочисленных петициях, составленных от имени этих масс,
заговорить языком социальной политики. Вот почему в подобных
петициях левеллерам уже не удавалось по-прежнему витать в
надклассовой выси «общечеловеческих» категорий «свободы» и
«справедливости» 82 83. Тем более, что некоторые соратники Лиль-
берна, как мы могли убедиться, с самого начала обладали довольно
острым социальным восприятием жизни, постепенно кристаллизо-
вавшимся в социальные воззрения, весьма близкие к чаяниям
народных низов. Одним словом, если этим «петициям» суждено
было завоевать симпатии и поддержку широких масс — а именно
эту цель они и преследовали,— их составители должны были в
той или иной степени отражать повседневные интересы и нужды
не только «людей среднего сорта», но и самых бедных и обездолен-
ных их слоев. Ихотя, как известно, этот процесс усвоения левел-
лерами начатков социальной политики не привел к сколько-ни-
будь заметным сдвигам в их полностью сложившейся к этому вре-
мени политической доктрине, тем не менее он имел своим резуль-
татом объединение под знаменем Лильберна и тех плебейских
82 Цит. по: Leveller manifestoes, introduction.
ма Н. D е n n. The levellers Designe Discovered, p. 8. Одна из слабых
сторон концепции Макферсона (op. cit., р. 137) заключается в том, что он
игнорирует само наличие этой неоднородности в идеологии левеллеров.
83 Ср. В. И. Ле нин. Полное собрание сочинений, т. 15, стр. 277:
«Всякий действительный прогресс революции есть вовлечение в движение
более широких масс,<— следовательно... все большая замена общих, абстракт-
ных, неясных и смутных... требований [конкретными, точно определенными
различными требованиями различных классов».
121
элементов, которые с течением времени оформились в самостоя-
тельном движении истинных уравнителей. Парадокс заключался
в том, что идеологи левеллеров до конца так и не осознали, на-
сколько близко название «левеллер» отражало устремления значи-
тельной части следовавших за ними приверженцев и в какой мере
«политическое и социальное просвещение» этих последних уже
не укладывалось в рамки отстаивавшейся ими программы. Это
коренное противоречие в левеллерском движении хорошо иллю-
стрируется направленностью левеллерской публицистики. В то
время как в плане теоретическом она все зти годы продолжала
отстаивать статутарное право, как важнейшую гарантию личной
свободы и общественного блага и, в соответствии с этим, усматри-
вала тиранию главным образом в нарушении этого права, в сфере
политической, та же публицистика, поскольку она должна была
отражать положение и чаяния народных низов, выдвигала сплошь
и рядом требования, шедшие вразрез с этим правом (уничтожение
десятины, реформа долгового права и т. д.) м. На этой непоследо-
вательности ловили их враги, она же отталкивала от них многих
приверженцев. Первые связывали ее сознательным лицемерием,
разрушительными замыслами84 8S * 87, скрытыми за благовидностью
публичных деклараций ”.
В действительности же единственная «вина» левеллеров заклю-
чалась в том, что они своей устной и печатной пропагандой про-
буждали в народных массах сознание их угнетенности. Понадоби-
лось, однако, выступление диггеров в 1649 г., чтобы стало очевид-
ным, что идеологи левеллеров так и не сумели ответить, в чем за-
ключались эти права с точки зрения основной массы обездоленного
английского плебса ®7.
Уже в первой левеллерской массовой петиции 1647 г.— в
так называемой «Смиренной петиции многих тысяч молодых лю-
дей и учеников Лондонского сити» (15 марта 1647 г.) — мы нахо-
дим, наряду с отрицанием права вето за королем и лордами и, сле-
довательно, признанием Палаты общин «верховной властью»
в стране, длинный перечень социально-экономических требований,
среди которых отдельные несомненно отражали интересы народ-
84 Лильберн в 40-х годах, как известно, неоднократно провозглашал
себя «защитником людей среднего состояния и положения». В 1653 г. он вы-
нужден был признать, что его последователей можно было найти среди лю-
дей в рваных башмаках, кожаных фартуках, наемных солдат и т. д., очевидно,
весьма далеких от «среднего состояния». Это противоречие отметил и Брейлс-
форд.
88 Достаточно вспомнить речь Кромвеля при открытии первого парла-
мента протектората. См. W. А b Ь о t. Op. cit., v. Ill, p. 435—436.
88См. протокольную запись конференции в Петни 28.X 1642г. (A. Wood-
house. Puritanism and liberty, p. 282).
87 Ср. N. Brailsford. The Levellers, p. 448; C. Macpherson.
Possessive individualism, p. 158.
122
ных низов 88. Петиция требовала уничтожения церковной деся- \J
тины, запрещения ареста неплатежеспособных должников, приня-
тия мер для ликвидации в стране нищенства 89. Но, может быть,
самым важным в этой петиции был далеко идущий вывод, сделан-
ный (от имени учеников) из левеллерского учения о прирожденных
правах человека, а именно — «что и самый незначительный граж-
данин этого великого государства имеет прирожденное право на
источник существования в нем»90. Таким образом, левеллер-
ский принцип гражданских свобод впервые соприкоснулся с
проблемой материальных предпосылок свободы, иначе говоря,—
с проблемой общественного строя и отношений собственности.
Право на «обеспеченное существование» — вот какой смысл
видели народные низы в «прирожденном праве» свободнорожден-
ного англичанина.- Именно это плебейское истолкование идеоло-
гии левеллерства, оставшееся по существу чуждым до конца на-
правлению мысли Лильберна, подчеркнул осенью того же года ано-
нимный автор памфлета «Проекты Петни», когда писал: «Народ
исполнен горячих надежд на подлинное освобождение от всех
видов тирании и угнетения»91. Речь шла о социальных переменах и
тогда, когда (в том же году) в адрес армии из этой же среды разда-
вались вопросы: «Какое благо совершили для нас наши спасители?»,
«Чем наше положение улучшилось?», «Являемся ли мы теперь бо-
лее свободными, чем прежде?» 92. И хотя к осени 1647 г. левеллер-
ская публицистика наряду с перечисленными выше требованиями
уже включала и такие, как возвращение бедным принадлежащей
им доли в захваченных лордами общинных землях, а также отмену
косвенных налогов (акциза) на предметы первой необходимости 93,
этим по существу социальная программа левеллеров исчерпыва-
лась. Иными словами, к осени 1647 г. стало очевидным, что
левеллеры проглядели самую суть целей и устремлений крестьян-
ско-плебейского лагеря в революции, его аграрную программу,
88 The Humble petition of many thousands, in: Leveller manifestoes, p. 4.
89 Ibidem.
90 Ibidem.
91 Putney projects, p. 7.
92 The Case of the armie, in: Leveller tracts, p. 78.
93 Памфлет: R. О v e r t о n. An appeal... (1647)—содержит максимум того,
чего требовали левеллеры — более или менее систематически '— в аграрном
вопросе: «Чтобы все земли, в старину находившиеся в общинном пользо-
вании бедных и ныне присвоенные и огороженные (отдельными лицами),
впредь были открыты снова для свободного общего пользования к выгоде
бедных». Что же касается истинно стержневого вопроса крестьянско-плебей-
ской аграрной программы-требования отмены копигольда, то в левеллер-
ской публицистике об этом вообще нет речи. В программных документах
1646 — весны 1649 гг. оно упоминается лишь один раз (в декабре 1648 г.).
Однако эпизодическое требование, так и не ставшее органической частью со-
циальной программы, не может фигурировать в качестве [свидетельства,
опровергающего вышесказанное. Ср. N. Brailsford. Op..cit., ch. XXI.
123
и вместе с пей самую возможность захватить, хотя бы на один
момент, гегемонию в развитии революции по восходящей линии.
Эта самая слабая и уязвимая сторона левеллерской идеологии,
столь роковая для судеб левеллерского движения, раскрылась
во время прений в Петни осенью 1647 г. Как известно, стержнем
развернувшейся в ходе этой конференции политической борьбы
между сторонниками левеллерских принципов — Сексби, Уайльд-
маном, Рейнсборо и др., с одной стороны, и «шелковыми индепен-
дентами» во главе с Кромвелем и Айртоном — с другой, являлся
вопрос о «цензе» для избирателей в парламент, т. е. вопрос о том,
кого из граждан страны следует наделить правом участвовать в
конституировании государственной власти страны. Девеллеры
не смогли возглавить борьбу за отмену копигольда и превращение
его во фригольд, как и борьбу против огораживаний общинных
земель, так как в том и в другом случаях речь шла о вторжении
в чужое право собственности. Между тем их концепция свободы
базировалась по существу на нерушимости этого права, которое
наряду с другими «прирожденными правами гражданина» объяв-
лялось «законом бога и природы» м. Хотя левеллеры были убеж-
дены, что понятие свободы в их истолковании в корне отличается
от содержания, вкладывавшегося в него «шелковыми индепенден-
тами», тем не менее пристальный анализ левеллерской публицис-
тики и, в особенности, прений в Петни обнаруживает всю меру
иллюзорности этих убеждений ®5. Известно, что, столкнувшись
на конференции с грандами, открыто объявившими свободу функ-
цией собственности, притом определенного качества (фригольд)
и определенного размера (имущественный ценз), левеллеры вы-
двинули требование всеобщего избирательного права для мужчин,
основанное на принципе «прирожденных и неотчуждаемых прав».
Однако, согласившись под давлением аргументации грандов иск-
лючить из числа избирателей людей, «работающих за плату»
и получающих милостыню, левеллеры тем самым «соскользнули»
на индепендентскую платформу свободы. Поскольку гранью поли-
тической правоспособности граждан в таком случае оказывался
принцип неотчуждаемости труда, очевидно, что осуществление этого
принципа было связано с определенным материальным достатком,
определенным минимумом собственности (земельной, движимой).
Иными словами, левеллеры рассматривали труд в средневековом
контексте, т. е. как труд, неразрывно связанный с собственностью.
Попытка же применить этот принцип к политическому устрой-
ству в условиях Англии середины XVII в., когда труд уже в зна-
чительной степени был трудом отчужденным, оторванным от соб-
ственности, ей противопоставлен, неизбежно сталкивала левел- * 88 * *
84 England’s Birth-right Justified, р. 261.
88 Ср. В. Лавровский, М. Барг. Английская революция, стр.
304^305; ср. N. В г a i 1 s f о г d. Op. cit., ch. XXI; C. Macpherson.
Op. cit., p. 137.
124
леров на консервативную платформу «свободы», отождествляв-
шейся с имущественным интересом.
С одной стороны, левеллеры как бы признавали неправомер-
ность самого общества, основанного на купле и продаже труда,
с другой стороны, поскольку такое общество уже существовало,
левеллеры не нашли ничего лучшего, как объявить это общество
нерушимым ". Запутавшись в противоречиях мелкобуржуазной
и, в значительной степени, корпоративной идеологии, левеллеры
жертвовали принципом естественного права в угоду праву дого-
ворному.
Проанализируем с этой точки зрения прения в Петни. Как
уже отмечалось, логика аргументов и классовая последователь-
ность идеологии в целом были с самого начала на стороне грандов,
а отнюдь не на стороне левеллеров. Айртону — главному оратору
грандов — не стоило большого труда раскрыть внутреннюю про-
тиворечивость политической концепции левеллеров. Именно Айр-
тон раньше других продемонстрировал воочию (точнее — вынудил
самих левеллеров продемонстрировать) ограниченность доктрины
«прирожденного права», если она не распространяется и на сфе-
ру собственности (т. е. как право каждого на долю материаль-
ных благ). Не удивительно, что в ходе прений не гранды, а
левеллеры оказались в тупике. Под давлением грандов им при-
шлось тут же на конференции договорить (мы отвлекаемся от выступ-
лений представителей радикального крыла левеллеров на этой
конференции) то, что оставалось неясным в их идеологии вообще
и в их проекте государственного устройства («народном соглаше-
нии») — в частности. Вот почему конференция в Петни должна
рассматриваться как поворотный пункт в истории самого левел-
лерского движения. Прения в Петни не только обнаружили не-
четкость граней, отделявших социальную программу политиче-
ских левеллеров от социальной программы шелковых индепенден-
тов. В ходе прений выявилось, что по основному вопросу — об
отношении к санкционированному Долгим парламентом строю
поземельной собственности — левеллерам по существу нечего бы-
ло противопоставить грандам. Более того, прения в Петни ис-
пугали левеллеров * 97 *, толкнули направление Лильберна вправо,
когда оно оказалось лицом к лицу с конечными выводами из прин-
ципа естественного права, с одной стороны, и с растущей волной
истинного уравнительства в народных низах — с другой.
90 Недаром, даже самая радикальная январская петиция левеллеров
(1648 г.) исходит из презумпции, что деление общества на собственников
и тех, кто,будучи лишен ее, трудится на них за плату, в сущности незыблемо,
и потому выражает лишь пожелание, чтобы «бедные», «получали лучшую пла-
ту» за свою работу. Leveller tracts, р. 106.
97 Опасностью быть неправильно истолкованными в условиях подъема
за их спиной волны истинного левеллерства.
125
Если несомненно, что инициатива в постановке вопросов бу-
дущего устройства страны принадлежала левеллерам, то вместе
с тем нельзя отрицать и того, что в ходе их обсуждения инициати-
ва была постепенно захвачена индепендентами. И случилось это
потому, что Айртон навязал левеллерам сражение на наиболее
слабом участке их позиций — ^вопросе об отношении к частной
собственности. Тезис, который он предложил им в качестве плат-
формы для дальнейшего обсуждения вопроса о государственном
строе, был, как известно, сформулирован следующим образом:
не приведет ли ничем не ограниченное избирательное право к
созданию правительства, готового вторгнуться в существующие
отношения собственности в интересах неимущих98; стремятся
ли к этому левеллеры; как вообще они относятся к частной собст-
венности; наконец, как они представляют себе взаимосвязь между
политическим и социальным строем страны? 99
«Вы хотите,— резюмировал свои вопросы к левеллерам Айр-
тон,— держаться одного естественного закона, но знайте же,
что на основании его вы имеете не больше прав на данный кусок
земли или на какой-нибудь другой, чем я; я в такой же мере,
как и вы, волен захватить все необходимое для моего пропитания
или для моего личного удовольствия» 100.
Айртон вынуждал левеллеров либо перейти на почву граждан-
ского «договорного» права, т. е. на платформу грандов, либо,
если они желают держаться «естественного права», доводить его
до логических пределов — до отрицания существующего строя
частной собственности. Он справедливо упрекал своих оппонен-
тов в том, что они сформулировали свои представления о «справед-
ливом» и «несправедливом» строе настолько неопределенно, что
каждый в отдельности «может вложить в них свое собственное со-
держание; и если это сделают люди, лишенные собственности, я
прихожу в ужас от тех последствий, какие может иметь подобное
положение» 101.
Тактика Айртона явно сводилась к тому, чтобы либо заставить
левеллеров открыто солидаризироваться с эгалитарными устрем-
лениями народных низов и тем самым «скомпрометировать» себя
в глазах «всех людей с имущественными интересами», либо же толк-
нуть их на открытое признание своей приверженности к принци-
пам незыблемости частной собственности и тем самым оторвать их
от народных низов, противопоставить им и ослабить настолько,
чтобы превратить в политический придаток грандов.
Реакция на этот цинически-откровенный вызов Айртона со
стороны различных течений левеллерства представляет огромный
интерес. Уайльдман, представлявший на конференции направле-
99 См. Puritanism and Liberty, р. 282.
99 Ibid., р. 54.
100 Ibidem.
101 Ibid., p. 71.
126
ние Лильберна, не принял по существу этого вызова. Он, попросту
говоря, уклонился от ответа, и в наиболее острые моменты отмал-
чивался. Но это молчание было само по себе весьма красноречи-
вым: оно свидетельствовало о том, что это направление в действи-
тельности лишено было сколько-нибудь законченной, и главное —
принципиально отличной от индепендентов — социальной про-
граммы.
Справедливо указав в начале конференции, что до сих пор ни-
чего не сделано для удовлетворения народных жалоб, Уайльдман
увидел средство их удовлетворения в «народном соглашении» 102.
Однако в зтой первой редакции «соглашения», как известно, вопро-
сы об отношении к существующему строю собственности были
полностью обойдены 103. Предлагая изменить политическую кон-
ституцию страны, левеллеры считали, что тем самым они создают
гарантию для «всеобщего блага» на основе уже существующих
в стране отношений собственности. Напрасно Айртон пытался
создать видимость, будто это означало сознательное «сокрытие»
до поры до времени каких-то «опасных замыслов и планов» 104.
Ныне оно представляется совершенно иным по смыслу, а именно —
свидетельством отсутствия у них не только ясного представления
о неразрывной связи между политической конституцией и социаль-
ным строем, т. е. того представления, которое столь ясно было
сформулировано Айртоном, но и, что самое важное, свидетельством
«молчаливого» признания ими совершившегося в стране аграрного
переворота в пользу классов-союзников, признания незыблемости
и необратимости его результатов. Это подтвердилось тут же,
в ходе самой конференции в Петни, теми значительными уступками,
которые левеллеры сделали индепендентам в вопросе об имущест-
венном цензе избирателей 105 * * 108.
Правда, на конференции проявило себя и другое течение ле-
веллерства, представленное Сексби и Рейнсборо, в отличие от
Уайльдмана, не побоявшееся принять вызов Айртона и высказать
свое отношение к принципу «неприкосновенности частной собст-
венности и интереса». Айртон откровенно заявлял: «Я не вижу до-
статочного основания признавать за каждым, кто родился в данной
местности, права распоряжаться ее землями и имуществом... Раз
представительство (в парламенте) не будет принадлежать исклю-
чительно тем, кто имеет постоянный местный интерес (т. е. собст-
венность) в королевстве, мы, несомненно, дойдем до отмены соб-
ственности и всякого рода вещных прав» 10в. Кромвель, лавируя,
102 Ibid., р. 53.
103 Ibidem.
101 Ibid., р. 61-62.
108 Ibid., р. 53. Народные низы думали иначе. Ср. Clarke papers, v. II,
р. 177: «Мало кто беспокоится (относительно формы) правительства, зато мно-
жество обеспокоено относительно того гнета, которым они отягощены».
108 Puritanism and Liberty, р. 63.
127
тем не менее назидательно замечал левеллерам: «Мы утверждаем,
что последствием ваших принципов будет анархия, (ибо) какая
узда будет существовать, раз вы уничтожите ту преграду, которая
устраняет от голосования людей, не имеющих другой связи с мест-
ностью (т. е. лишенных собственности), кроме права дышать в
ней»107. Только Рейнсборо устоял под давлением неумолимой
логики грандов и это потому, что его, по-видимому, не страшили
последовательные выводы из принципа «прирожденного права»
англичан. Направление же Лильберна, как известно, отступилось
от него, чем вынесло себе приговор задолго до его разгрома в 1649 г.
В самом деле, Рейнсборо с самого начала безбоязненно признал
требование прирожденных прав «за последним английским бедня-
ком», хотя он и формулировал его сначала на языке политики:
«Я полагаю, что и беднейшему, как и наиболее зажиточному,
предстоит та же задача — прожить свой век. Мне кажется неоспо-
римым, что всякий, находящийся под властью правительства,
должен прежде всего своим согласием выразить готовность жить
под началом этого правительства. И беднейший человек в Англии
не обязан повиноваться власти, если он сам не принимал участия
в ее создании» 108.
Разумеется, и в этом случае левеллеры вели борьбу скорее
за максимальную низкую границу имущественного ценза, чем
против ценза. Однако отличие этой позиции от той, которая затем
стала позицией в данном вопросе партии левеллеров, очевидно.
«Я не вижу,— заявил Рейнсборо,— чтобы господь требовал
предоставления лорду права назначать двадцать депутатов в пар-
ламент, тогда как обыкновенный джентльмен выбирает двух, а
бедный человек — ни одного» 10®. Наконец, в ответ на повторные
предостережения Айртона о том, что необходимо «считаться с
собственностью» ио, Рейнсборо ответил фразой, которая ужаснула
бы своей откровенностью и Лильберна: «Я вижу, сударь, что нель-
зя добиться свободы, иначе как уничтожив собственность..., из-
за чего, спрашивается, солдаты дрались все зто время? Неужели
только для того, чтобы отдать себя в рабство людям бога-
тым?» 107 108 * 110 111
Агитатор Сексби ответил менее глубоко, но столь же решитель-
но: «Если мы готовы были поплатиться жизнью и имуществом,
то только для того, чтобы вернуть прирожденное право и приви-
107 Puritanism and Liberty, р. 54.
108 Ibid., р. 58. Макферсон склонен считать (op. cit., 149), что и в этом
случае Рейнсборо стоял на платформе «собственнического индивидуализма».
Бедняк может быть и независимым тружеником. Однако термин «poor» в сере-
дине XVII в. чаще всего применялся для обозначения экспроприированных.
См. выше, гл. I.
loo Puritanism and Liberty, р. 58.
110 Ibid., р. 54.
111 Ibid., р. 71.
128
легии англичанам. И что же? Оказывается, что тот, у кого нет по-
стоянной собственности, лишен всякого права в королевстве. Я
не допущу такого обмана, я не уступлю никому своего прирожден-
ного права» 11а.
Но несомненно, что самый последовательный ответ с точки
зрения левеллерских принципов «прирожденного права» дал Айр-
тону агитатор Петни. Он заявил, что «сердце его преисполнится
радостью, когда богу будет угодно отменить короля, лордов и
[частную] собственность». Но не так скоро, должно быть, насту-
пит такое всеобщее уравнение людей. Он надеется, что его потом-
ки еще увидят падение короля и лордов, но что собственность еще
будет удержана 118.
Если таковы были оттенки левеллерской идеологии в среде
узкого круга лиц, представлявших ее в Петни, то насколько же
большим должен был быть диапазон колебаний среди широких
масс армейских и гражданских приверженцев Лильберна? Как
уже отмечалось, направление Лильберна, признав собственность
на труд «неотчуждаемым», т. е. «прирожденным правом», тем са-
мым признало естественным порядком саму частную собствен-
ность, т. е. материальные предпосылки независимого труда.
Исключая «слуг и нищих» из числа избирателей 112 113 114, левеллеры
не только уступали давлению грандов, но действовали в соответст-
вии с внутренней логикой собственных принципов. Иными словами,
направление Лильберна признало, что огромная часть английского
народа, став на путь продажи своего труда, «добровольно» лишила
себя полноправия. Одно из двух: либо принцип неотчуждаемости
труда как основа избирательного права свидетельствовал о пол-
ном непонимании основ существующего строя, либо в нем рас-
крывался неизбежно классово-ограниченный характер левеллер-
ской идеологии. Если даже отвлечься от формального юридизма
левеллерской доктрины равенства как таковой, то очевидно, что
в самом истолковании границ естественного права Лильберн оста-
вался на буржуазной платформе этого права. Люди, «лишившиеся
собственности», сами себя поставили вне рамок гражданского
общества. Но это значило, что Лильберн и его последователи
оказывались по существу на позиции договорного происхождения
собственности, т. е. на позиции индепендентов.
112 Puritanism and Liberty, р. 74.
113 Г. Р. Л е в и н. Вопрос о всеобщем избирательном праве на Путней-
ской конференции.'— «УЗ Ленинградского гос. пед. ин-та», 1948.
114 Вспомним предостережения Айртона: «На том же основании, на ка-
ком вы допускаете равное право каждого на выборах, вы должны признать
равное право всех на имущество, пищу, питье, одежду. Вы должны согласить-
ся с тем, что каждый имеет равную свободу в присвоении себе земли для об-
работки и всякой вообще собственности».
9 М. А. Барг
129
Следовательно, какими непримиримыми ни казались бы в пылу
полемики политические принципы «Народного соглашения» ле-
веллеров.и «Глав предложений», отстаивавшиеся Айртоном в ходе
конференции 115, исходный базис у них был весьма близким, если
не общим — «незыблемость существующего строя» собственности
и интереса».
Но что же другое могло в таком случае означать прозвище
«левеллер», данное в Петни приверженцам Лильберна, как не
сознательное — с целью диффамации своих противников — извра-
щение грандами содержания социальной программы левеллеров?
Гранды шли на это сознательно, ибо сами они, как мы увидим,
не обманывались на этот счет. Что общего имел исторический смысл
этого прозвища (возникшего в связи с крестьянскими движения-
ми XVI—XVII вв.), заключавшийся в отрицании, в действенном
ниспровержении земельной монополии лендлордов, с действитель-
ным содержанием аграрной программы левеллеров, исходившей
по существу из сохранения системы лендлордизма, из нерушимости
факта ее односторонней победы в ходе революции 40-х годов?
Но если это так, то не в праве ли мы заключить, что как в тео-
ретическом, так и социально-политическом плане направление
Лильберна и направление Айртона, не являлись антагонистиче-
скими, как это иногда кажется, а представляли радикальное ц
консервативное направление по существу одной и той же линии.
, Анализ левеллерской публицистики обнаруживает, что ни
'один из памфлетов Лильберна, ни одна из публичных левеллер-
ских деклараций и петиций не поднималась выше нареканий на
существующие политические институты или же на жесткосердие
власть имущих, на нежелание их прислушаться к голосу угнетен-
ных и осуществить те или иные «реформы и улучшения». Однако
в них не найти ни малейшего следа анализа классового характера
этих институтов, ни малейшей попытки связать «нежелание» «улуч-
шения» с интересами определенных общественных классов, с дан-
ным строем собственности. Вот характерный пример: «Наши преж-
ние тяготы и еще незакончившиеся страдания,— писал Лильберн
в 1648 г., — были обусловлены отсутствием или частых нацио-
нальных собраний — парламентов, или надлежащей и равной
конституции последних, или лишением этих собраний эффектив-
ности» 11в. 118
118 В дни революции эту «непримиримость» из вполне понятных полити-
ческих побуждений особенно раздували роялисты. «Кромвель и левеллеры,>—
писал в декабре 1648 г. роялистский листок «Mercurius pragmaticus»,'— мо-
гут объединиться, как огонь и вода» (цит. по D. Petegorsky. Op. cit.,
р. 103), однако события ближайших недель, как известно, доказали обрат-
ное они временно объединились. Ср. С. Macpherson. Op. cit., р.
151.
116 См. Preamble to the second agreement of the people, in: Puritanism
and Liberty, p. 356.
130
Формально-юридический характер мышления Лильберна От*
ражал его социальный консерватизм. Личная судьба и публи-
цистическая манера Лильберна немало повинны в иллюзии его
безграничного свободолюбия 117 *.
(X В действительности враждебность программ Лильберна и ин-
депендентов в 1648—1649 гг. сильно преувеличивалась. Об этой
свидетельствует хотя бы тот факт, что индепенденты впоследствии
оказались способными воспринять значительную часть програм-
мы левеллеров — вплоть до установления республики с однопа-
латным парламентом 11в. Спор, таким образом, шел из-за степени
буржуазного демократизма, но и в том и в другом случае это долЖ4
на была быть буржуазная демократия, игнорирующая материальные
основания равенства и свободы. Но в условиях 1647—1649гг. это мо-
гло означать лишь одно—что левеллеры, подобно индепендентам,
исходили из торжества системы лендлордизма как из незыблемого
факта. Это обстоятельство роковым образом лишило их возмож-
ности сформулировать единственно самостоятельную, действитель-
но демократическую аграрную программу, адекватную остроте
аграрного вопроса и чаяниям демократического крестьянства.
Такой же программой могла стать лишь борьба против лендлор-
дизма как системы собственности, политики, права. Истина зак-
лючается в том, что левеллеры, не выдвинув на первый план тре-
бование об отмене копигольда 119, тем самым, по существу, про-
глядели самый кардинальный социальный вопрос демократиче-
ской революции и в результате лишили себя подлинно массовой
базы в деревне, а значит, и поддержки той общественной силы,
которая могла стать действительным противовесом союзу индепен-
дентской буржуазии и дворянства. Дилемма, перед которой левел-
леры оказались, была такова: либо.во главе демократического
крестьянства (и в первую очередь копигольдеров) выступить про-
тив лендлордизма и тем самым превратиться в подлинную партию
крестьянской революции, либо, оставаясь на почве лендлордизма,
вопреки очевидному радикализму политических целей, стать пар-
тией половинчатых социальных реформ и тем самым сдать свои
позиции грандам. Лильберн и его приверженцы, как известно,
пошли по второму пути.
Между тем еще в 1647 г. из среды приверженцев Лильберна
появился памфлет «Общее обвинение» (подписанный инициалами
117 Даже в самом важном вопросе — о социальных рамках избиратель-
ного права — левеллеры сумели паити с грандами общую почву, согласившись
исключить из него людей наемного труда и пауперов. См. Puritanism and
Liberty, р. 58.
119 J. L i 1 b u г n е. England’s new chains discovered, in: Leveller tracts,
p. 188. Отсюда обвинение Лильберном грандов в том, что они присвоили
себе значительную часть левеллерских принципов.
119 То обстоятельство, что требование об отмене копигольда появилось
в левеллерской документе от 22/XII 1648 г. (см. D. Petegorsky. Op.
cit., р. 108)—к тому же копигольд предлагалось выкупить,—не противоре-
чит этому выводу.
9»
131
L. С.), автор которого (Лоуренс Кларксон) проявляет такое глубо-
кое понимание классовой обусловленности всей политики парла-
мента, такую ясность в обрисовке подлинных причин угнетения
бедных, что в нем нельзя не видеть отражения указанного про-
тиворечия между содержанием социального самосознания обез-
доленных масс, следовавших за левеллерами, и направлением
политической мысли Лильберна и его единомышленников.
Ввиду особого интереса приведенной в этом памфлете аргумен-
тации остановимся на нем поподробнее. Автор его исходит из того
же факта, который отмечался и во многих левеллерских петициях,
а именно — что парламент, избранный общинами Англии для унич-
тожения зол и тягот, их угнетавших, не оправдал их доверия,
он отрекся и предал забвению свои многочисленные торжествен-
ные обязательства и декларации сделать народ «наиболее свобод-
ным народом мира» и, преследуя лишь цель собственного возвели-
чения и обогащения, оставил простых людей, несмотря на все по-
несенные ими жертвы в войне с королем, в прежнем рабстве и еще
худшем положении, чем они находились, в начале войны 12°. Одна-
ко, в отличие от публицистики лильберновского направления,
Кларксон может объяснить, почему это произошло, не только
ссылками на субъективную нечестность членов парламента, но и в
силу того, что для простонародья ничего не изменилось, ибо, как
и прежде, в парламенте его представляют угнетатели. Автор впер-
вые] вскрывает социальную природу парламента: «Они (т. е.
члены парламента) наши лорды, наши патроны, наши импроприа-
торы, мы же их держатели» 120 121. Таким образом, парламент оли-
цетворяет политическую власть лендлордов, его политика классо-
во-обусловлена. «Рассмотрите же (теперь), — продолжает Кларк-
сон,—как невозможно ожидать от тех, кто угнетает вас, чтобы
они облегчили и освободили вас от угнетения, ибо кто ваши угнетате-
ли, если не знать и джентри, а кто угнетен, если не йомен, аренда-
тор, ремесленник и рабочий. Подумайте же, не избрали ли вы
угнетателей, чтобы они избавили вас от угнетения» 122.
С таким отчетливым представлением о классовом делении об-
щества мы столкнемся только в дни республики в публицистике
«истинных левеллеров». Но тем удивительнее подобный факт
уже в условиях 1647 г. Выход из всех зол Лильберн, как из-
вестно, усмотрел прежде всего в расширении избирательного пра-
ва, и в частности, в законодательном фиксировании так называе-
мого «народного соглашения» в качестве основы государственного
устройства. Кларксон же считал необходимым изменить классо-
вый состав парламента, а это могло стать реальностью только
в результате коренного общественного переворота. Подчеркивая,
что в парламент следует избирать только бедных, ибо никто, кро-
120 См. A general charge, р. 10; ср. The Bloody Projects, р. 145.
121 A general charge, р. 10.
122 Ibid., р. 11.
132
ме них, «не способен обуздать угнетателей и облегчить (участь)
угнетенных», Кларксон призывал передать власть угнетенным * 121 122 123.
«Если же это не произойдет,— предупреждает он,— вы можете
отдать остатки своего имущества на содержание армии, вы можете
обращаться к существующему парламенту с бесконечным числом
петиций, но знайте, что... ваше угнетение, ваша неволя, ваш голод
будут увеличиваться все больше и больше»124 * *. И заключает:
«До-тех пор, пока вы будете избирать (в парламент) тех, кого вы
называете своими лордами, патронами и импроприаторами,—
несправедливость будет продолжаться и угнетение будет царство-
вать, так как ваше рабство является их свободой, ваша бедность —
их богатством» 12В.
Но ведь именно в подаче бесконечного числа петиций парламен-
ту и заключалась основная тактикаЛильберна.. И сопоставление
её ^замечаниями Кларксона обнаруживает, что хотя и левеллеры
неоднократно теряли веру в существующий парламент, однако,
вопреки всему, он олицетворял для них (до последних дней своего
существования) представительное собрание народа Англии» 12 *.
Парадоксально, но левеллеры вообще оказывались куда большими
блюстителями «традиционной конституции» Англии, чем это может
казаться при изучении прений в Петни. К 1649 г. роли Кром-
веля и Лильберна — по сравнению с позицией в Петни — переме-
нились: Лильберн, больше всего опасаясь смены политических
институтов, заботился, главным образом, об их преемственности127.
Кромвель же больше всего заботился о незыблемости дворянско-
буржуазной собственности и во имя этого легко жертвовал инсти-
тутами, которые, по его мнению, недостаточно обеспечивали до-
стижение этой цели 128.
123 Ibid., р. 12.
121 Ibidem.
122 Ibidem.
123 J. L i 1 b u г n е. England’s new chains discovered, p. 169: «Ми счи-
таем эту почетную палату истинным стражем наших свобод».
127 См. The Bloody Projects, р. 142: «По опыту вы знаете, что можно оста-
ваться в рабстве столь же основательно под властью парламента как и под
властью любой другой формы правления». Ср. J. L i 1 b u г n е. The Second
part of England’s new chains discovered, p. 183: «Король более желателен,
чем (власть) творящих произвол офицеров».
128 См. письмо Кромвеля к Гэммонду (W. Abbot. Op. cit., v. II):
«Согласен, что власть от бога, но тот или другой вид власти <— создание рук
человеческих». Между тем на конференции в Петни Кромвель говорил нечто
иное: «Не забудем, что мы сроднились с определенным государственным
строем... Ваши предложения новы для меня. Они содержат в себе важные
изменения в образе правления... А думаете ли вы о последствиях, какие оно
может иметь?» (см. Puritanism and Liberty, р. 54). К концу 1648 г.
радикально изменилось отношение Кромвеля к ранее взятым на себя обяза-
тельствам. В письме к Гэммонду осенью 1648 г. он писал: «Я не думаю, что
власти вправе делать все, что им угодно, и что повиновение всегда обязатель-
но...» (W. Abbot. Op. cit., v. II). В Петни Кромвель призывал сохранять
«верность» и придерживаться прежних обязательств армии (т. е. сохра-
133
С тем же глубоким противоречием в идеологии политических
левеллеров мы сталкиваемся и в вопросе об отношении Лильбер-
на к унаследованному от феодального прошлого общему праву
страны.
Хорошо известно, что левеллеры неоднократно требовали ре-
формы права, перевода его на английский язык, сокращения его
объема и т. д. 129 Однако — только реформы, и ничего больше.
Лильберн никогда не сомневался в социальной справедливости этого
права, в его пригодности для регулирования отношений и после
свержения монархии 130 131 132 133, усматривая в нем самый надежный щит
«свободнорожденного Джона» 191. В его толковании право теряло
какую-либо историческую обусловленность. Черпая аргументы
из «Добрых законов» Эдуарда Исповедника, Великой Хартии
Вольностей, Петиции о праве и судебной процедуры, сложившей-
ся в королевских судах, он в конечном счете оказался в их плену.
В итоге «традиционное право» в памфлетах Лильберна превраща-
лось в надклассовое, вневременное и поэтому «драгоценное насле-
дие» народа.
Однако в народных низах зрело совершенно иное суждение
об этом «наследии» и его роли в жизни «бедных общин» Англии.
Упомянутый выше Лоуренс Кларксон гораздо ближе, по-видимо-
му, отражал это суждение, когда подчеркивал, что унаследованное
право — «закон свободы для угнетателей» и «закон рабства и нево-
ли» для «общины» страны 192. Он решительно требовал замены
этого права законом справедливости и уничтожения всей унасле-
дованной системы правосудия и судопроизводства с заменой ее
судебным разбирательством самого народа. Без замены профессио-
нальных юристов — этих столпов несправедливости — нельзя
избавиться от угнетения 199.
Итак, прения в Петни явились в одно и то же время и зеркалом
социальной сущности лильберновского радикализма, и важной
вехой на пути его дальнейшей эволюции.
нить традиционную конституцию Англии (см. Puritanism and Liberty,
р. 54).
129 R. О v е г t о n. An Appeal..., in: Leveller manifestoes, p. 194.
130 J. L i 1 b u r n e. Legal Fundamental Liberties..., in: Leveller tracts
p. 400 ff.
131 П раво — «надежнейшее прибежище человека и сильнейшая крепость
для защиты самого слабого» (J. L i 1 b и г n е. The Laws funerale (may 1648),
цит. no: D. Р е t е g о г s к у. Op. cit., р. 119).
132 A general charge, р. 12, ср. «The moderate», april 1649: «Народ этой
страны остается в рабстве, (до тех пор) пока он остается подвластным законам...
Вильгельма. Большинство этих законов несправедливы, так как созданы не-
законной, узурпированной и тиранической властью».
133 Бросается в глаза удивительная близость содержания этого раздела
«Общего обвинения» и требований, сформулированных в декларации бекпн-
гемширских левеллеров, «Каждый человек,'— читаем мы в ней '— должен
получить правосудие, отправляемое у его собственного порога». Не нужно
134
IV
Развитие социальной мысли шло параллельно с развитием
революции. С осени 1647 г. резко усиливаются социальные мотивы
в публицистике левеллеров. Это было вызвано обострением
(в лагере парламента) социальных противоречий между классами-
союзниками, с одной стороны, и неимущими слоями народа — с
другой. Но именно последнее обстоятельство содействовало все
более определенному размежеванию как в массах, следовавших
за левеллерами, так и в рядах последних. И если социальная раз-
нородность идеологии левеллерского движения была..очевиднаi с
самого начала его возникновения, то с осени 1647 г. она оконча-
тельно выкристаллизовалась в двух направлениях социальной
мысли в рамках единой, на первый взгляд, партии: мелкобуржуаз-
ное, умеренное направление Лильберна и крестьянско-плебей-
ское, радикальное направление, олицетворявшееся доктриной
Уолвина, Лоуренса Кларксона, Френсиса Фримена, а также сель-
скими левеллерами Бекингемшира, Герифордшира и ряда других
графств, в особенности Северной Англии.
"Нельзя сказать, что партия левеллеров в целом и направление
Лильберна в частности оставались безучастными к страданиям
и нуждам народных низов города и деревни * 134 135 136 *. Уже начиная с
«дела Армии», наряду с такими жалобами на разорение и обнища-
ние вследствие упадка торговли, существования монополий, тя-
желого налогового гнета (в особенности акциза), солдатских
постоев, все чаще встречаются нарекания на злоупотребления долж-
ностных лиц, самовозвеличение и самообогащение их, казнокрад-
ство, разграбление ими фонда конфискованных земель и т. д. 138
Ряд новых требований систематически включался в програм-
мные декларации и петиции, составленные от имени левеллеров,
а именно: уничтожение изгородей и возвращение былых общинных
земель в общинное пользование, создание фонда помощи бедным
за Ьчет пустошей и конфискованных земель, введение прямого
пропорционального налогообложения вместо косвенного (акциза)
и ряд других 13в. ___.
< Рднако^ ни в одной из левеллерских деклараций даже не под-
нимался в конечном счете самый основной для народных низов
иметь дело с профессиональными юристами. Все тяжбы должны разбираться
двумя-тремя ив 12 лиц, живущих по соседству с тяжущимися, «как это было
до нормандского завоевания». См. A declaration of the well-affected in the
county of Buckinghamsire, p. 646.
134 Еще в 1645 г. Лильберн писал о «многих, живущих с показной рос-
кошью», в то время как «тысячи не имеют и куска хлеба», о «множестве тягот,
лежащих на бедных, простых людях». См. A Copy of a letter from Lieut. Coll.
John. Lilburne to a friend (1643) (Schenk. Op. cit., p. 33).
135 Cm. The Case of the armie.in Leveller manifestoes, p. 78.
136 Cm. The Earnest petition—ibid., p. 263, Особенно характерен e этой
точки зрения памфлет The Bloody Projects.
135
вопрос:насколько вообще правомерен общественный строй,который,
подобно существовавшему в те дни в Англии, приводит к столь во-
пиющему разрыву между бедностью и богатством; насколько спра-
ведливы самые основания строя, осуждающего тысячи и тысячи
на голодную смерть среди изобилия житейских благ; может ли он
вообще в случае, если эти основания останутся неизменными, при-
вести к достижению целей, декларированных самими левеллера-
ми,— обеспечить каждому человеку независимо от его положения
в обществе полноту его прирожденных прав?
: Справедливости ради следует сказать, что для Лильберна эти
‘вопросы вообще не существовали, поскольку источник всех обще-
ственных зол, в том числе и материальных бедствий, он усматривал
вовсе не в отношениях собственности, а в испорченности государ-
ственного механизма, в отклонении политических институтов от
изначального их предназначения. Но именно поэтому в возоб-
новлении «народного соглашения», составленного теперь уже
в письменном виде, и в воссоздании государства на основе
фиксированных в нем принципов Лильберн усматривал важ
нейшую цель возглавляемого им движения 187 188. Поэтому он был
более чем искренен, когда, начиная с 1648 г., неустанно твердил
о нежелании тех, кого гранды прозвали «левеллерами», затраги-
вать существующие отношения собственности.
'/Так, в марте 1648 г. Лильберн решительно отрицает, что проз-
вище «левеллеры», данное его приверженцам, действительно отве-
чает их цели. На самом же деле, пишет он, «они являются верней-
шими и наиболее непоколебимыми защитниками свободы и собст-
венности», что прямо противоположно общности имущества и
уравнительству 138. Он требует от тех, кто бросает подобные обви-
нения, найти во всем, что вышло из-под пера левеллеров, «хотя
бы что-нибудь, что в какой бы то ни было степени клонилось к
уничтожению свободы и собственности или к установлению равен-
ства на основе универсальной общности имущества или чего-либо,
что действительно напоминало бы это» 13®.
В памфлете «Кровавые проекты» (приписываемом Уолвину),
изданном в августе 1648 г., предусматривалось, что «парламент
не должен иметь права на всеобщую отмену собственности» 14°.
Почти одновременно в сентябрьской петиции левеллеров, направ-
ленной в Палату общин, мы уже находим специально сформулиро-
ванное требование, чтобы «нынешний парламент взял на себя и
возложил на все будущие парламенты обязательство, не отменять
187 J.Lilburn е. Fundamental Liberties.'in: Leveller tracts,р. 4OOff.
188 J. L i 1 b u r n e. A whip for the present house of lords, цит no: D. P e-
tegorsky. Op. cit., p. 110.
188 Ibidem.
140 The Bloody Projects, p. 144.
136
частную собственность, не уравнивать состояния людей и не вво-
дить (законом) общности имущества» 141.
Во второй редакции «Народного соглашения», разработанной
в конце 1648 г. и по существу впервые воплотившей принципы ле-
веллерской политической доктрины в их чистом виде 142 * * * *, мы (в-
отличие от первой редакции этого документа, обсуждавшегося в
Петни) уже находим, в перечне ограничений, налагаемых на nap-f\
ламент «неотчуждаемыми правами» человека, следующие: «Ни один
парламент не будет (правомочен) уравнивать состояния людей, уни-
чтожать (частную) собственность или делать все вещи общими»143-149.
Чем объясняется эта очевидная острота вопроса об отношении
левеллеров к собственности? О какой собственности идет речь
во всех этих декларациях? Почему необходимость отчетливо отве-
тить на эти вопросы возникла для левеллеров только в 1648 г.?
Конечно, не в малой мере это объясняется вызовом, брошенным
сторонниками Лильберна в Петни самим прозвищем «левеллеры»..
Впоследствии, когда левеллеры стали серьезной угрозой для дик-
татуры грандов, тот же Кромвель, нарочито смешивая сторонни-
ков Лильберна с «истинными левеллерами», будет с трепетом и
негодованием говорить об их уравнительных намерениях, от
которых только его меч спас Англию собственников. 147. Таким об-'
разом, очевидно, что прозвище «левеллер» было для грандов от
начала до конца лишь отравленным оружием политической борьбы.
Но если это так, то остается непонятным, почему именно к
1648 г., т. е. тогда, когда между индепендентами и левеллерами
был заключен своего рода политический союз (союз, в котором
первые, кстати, были более заинтересованы, нежели вторые, ибо*
он целиком и полностью играл им на руку), левеллеры столь нас-
тойчиво декларировали свою приверженность к строю частной
собственности? Прежде всего, очевидно, что этим преследовалась
цель отнюдь не успокоить индепендентов, а стремление возвести
барьер против растущих эгалитарных тенденций в их собствен-
ных рядах. 148. Следовательно, уже в 1648 г. политические ле-
веллеры раскрыли сокровенную, внутреннюю причину их рас-
тущей политической слабости и грядущего поражения, а именно
то, что они искали своих приверженцев не только среди низов,,
но и среди тех же социальных слоев, что и индепенденты. Но ведь
именно в этом и заключалась основная роковая ошибка Лильберна,.
141 The Humble pelilion, in: Leveller manifestoes, p. 288?
142 Первая редакция еще изобилует требованиями частного характера.
143-ив Foundation of freedom, or an agreement of the people, VI, 8, in: Le-
veller manifestoes, p. 300—301.
147 W. A b b о t. Op. cit., v. Ill, p. 435—436.
149 Противоречивость движения левеллеров раскрыл сам Лильберн,
указав на то, что его политических последователей можно было найти среди
бедных и людей среднего строя. Очевидно, что колебания между теми и дру-
гими не могли не отразиться на последовательности идеологии левеллеров.
13Т
ибо те социальные слои, которые нуждались в политических
гарантиях незыблемости строя собственности, отдавали явное
предпочтение Кромвелю перед Лильберном, за которым действи-
тельно следовало и множество врагов существующих отношений
собственности. С другой стороны, те же слои, которые истолковы-
вали радикализм политической теории левеллеров в социальных
терминах, т. е. как иносказание стремлений к социальному урав-
нению, должны были уже к весне 1648 г. полностью разочаровать-
ся в своих надеждах на Лильберна и искать для себя новых путей
и новых вождей 14в. В этом и заключался, цо выражению Леццца,
результат «постепенного уточнения» содержания революционных
лозунгов, которое происходит по мере прогресса революции, всё
большая замена общих, абстрактных, неясных и смутных... тре-
бований конкретными, точно определенными различными требова-
нйями различных классов. И несом; енно, что основной прос-
ветительницей низов была сама окружавшая их действительность:
резко возросшая дороговизна хлеба в результате ряда недородов,
всеобщая разруха, безработица, рост налогового бремени и т. д.
Картину неслыханных страданий, обрушившихся в 1648 г.
на неимущие слои народа, нарисовал далекий от радикализма
Джон Кук, автор памфлета «Дело бедного человека»: «Никогда
раньше не было такой необходимости позаботиться о бедных, как
в этом году. Поскольку хлеб дорог, им труднее, чем когда-либо,
найти работу. ...Те кто ранее держал трех работников, будет в
следующем году нанимать двух, тот, кто держал двух работников,
оставит одного, и тот, кто нанимал одного, будет сам работать вмес-
то него. Каждый думает о себе..., но кто же подумает о бедняках,
как им выжить? Если даже бедняк будет обеспечен работой всю
эту зиму и будет получать 6 пенсов в день, то каким образом он
сможет на 3 шиллинга содержать себя, жену и трех или четырех
детей (так как английские семьи обычно состоят из 6 человек)?»180
Вот как описывает эти условия в 1648 г. уже упоминавшийся
Седжвик: «Честные занятия, став почти бесполезными, оставля-
ются..., торговля (и ремесло) — источник жизни (для многих)
тысяч — пришли в упадок, разоренные налогами... бедняки
умирают с голоду или восстают с тем, чтобы силой вырвать вспомо-
ществование из рук богатых. Задавленный налогами, разоренный
войной..., о, скорбный народ!» 181
Однако то, что умеренный Седжвик связывал с гражданской
войной, более радикально мыслящие современники считали след- 149 150 151
149 Это отнюдь не противоречит тому, что Лильберн продолжал еще
долгие годы оставаться кумиром лондонской толпы й армейской демократии.
В манифесте 1649 г. подчеркивалось появление иного толкования левеллер-
ства, «под которым обычно понимают уравнение имущества».
150 J о h n С о о k е. Unum necessarium, or the poor man’s case. London,
4648, p. 6.
151 W. Sedgwick. Op. cit., p. 31.
138
Рис. 5. Титульный
лист памфлета
1641 е.
A Generali
CHARGE
Оя,
Impeachment of High-Treafcm,in the
Name of Justicb Equmr, againft the
Communality of > as wh prrfented by
Exftrienad mfm, H47. |
WITH
The Speech of Experienced Heafon to the
Communality of England, before the
delivary of the faid Charge.
LIKEWISE,
TheCommunalities Objections to the Gid AL
ticks. With the Anfwer of ExftritnaA Ям/» to the
Communaliues Objedionr.
By the appointment of ^ufiiu-E^xiir, now Governaut of the
Land of KitbMi^up jand by his Authority .ordered to
be puHimed/or the redemptionof the long loft fret»
doth eel the Free-born Subject of the King-c'
dome of
Tbi fmtibf L. C. ж/woda/the uftnei CexmunuOf.
I 0 If DO Ni
printed For the ufe end hepplneife of all the Cotnmuoality of
Ewto>d,if by them impartially perufed, and without
delay juftiy praAifed, «X»aoi<47-
Jfajaf ibeje jm fK»U be},
................ i
ствием сознательной политики классов-союзников, переложивших
на народные массы все бремя Зтой войны. Так, анонимный автор
удивительного по своей политической прозорливости памфлета, «Го-
ре тем, кто причиняет Англии страдания»,—писал в августе 1648 г.:
«С помощью этих планов, политики и сговоров они (речь идет о
сознательном заговоре лордов и толстосумов в Сити против наро-
да. — М. Б.) разрушили всю торговлю внутри страны, приоста-
новили всю торговлю на море, и таким образом намереваются до-
вести простой и низкий народ Англии до такой крайности нищеты,
что он уже не будет иметь возможности получить хлеб для себя,
жен и детей...Или вы думаете в эти трудные времена,— обращает-
ся аноним к участникам заговора,— уморить нас своей злонаме-
ренной дороговизной, мучительным и нестерпимым голодом,
139
обрушившимися на нас из-за ваших ловких, низких и продажных
средств... 162»
«Бумаги мировых судей» содержат много жалоб на безрабо-
тицу, дороговизну, массовое обнищание. Вот типичные примеры:
«Томас Ганибал, каменшик, очень беден, ничего не зарабатыва-
ет своим ремеслом, так как время сделало его бесполезным». «В
приходе Фулстон—голод, состояние прихода плачевное». «Семь
месяцев сто человек в. приходе Криклейд лишены заработка и
хлеба». «Бедные ремесленники в приходе Мейден Бредли сидят
без работы и из-за дороговизны полностью разорены». «Сбори-
ще смутьянов мятежным образом захватило на рынке зерно, до-
ставленное для продажи, 26 человек арестовано»163 * * 166. Летом 1648 г.
в этих «бумагах» сделана следующая запись: «Я полагаю, что
с бедными будет много хлопот, если только о них не позаботить-
ся, поскольку столь мало хлеба, а цены на него столь высоки.
Жалобы с каждым днем раздаются все громче» 1И. Любопытное
сообщение мы находим и в роялистском листке: «Mercurius
pragmaticus» (22 — 29 августа 1648 г.). В нем указывается,
что Генри Мартин набирает военную часть, состоящую из пехо-
тинцев и кавалеристов, на знамени ее начертано: «За народную
свободу, против всех тиранов». Крестьяне Беркшира направляют-
ся к нему в большом числе под влиянием новой доктрины о том,
что верховная власть изначально принадлежит народу. К ним Ген-
ри Мартин ежедневно обращается с проповедью в духе левеллеров,
призывая не признавать чью-либо власть над собой, не приносить
кому-либо оммаж и не изъявлять покорность, так как они свобод-
ные люди, содержащие сами себя. Они не должны также уплачи-
вать десятину. Он сам заставил своих держателей и солдат не выка-
зывать ему покорность, кроме как в военных делах. Он распре-
делил десятину, принадлежавшую приходу, среди бедных, а также
имущество, захваченное у лордов, среди их держателей» 16Б. Что
же удивительного в том, что именно 1648 год увидел мощный
подъем волны истинного уравнительства, грозившей захлестнуть
умеренное крыло партии левеллеров.
Эта тесная взаимосвязь между резко ухудшившимися условиями
жизни народных низов и пробуждением истинных левеллеров к
активным действиям, с очевидностью вырисовывается из памфлета,
опубликованного в январе 1648 г. в поддержку так называемой
январской петиции левеллеров 168, озаглавленного: «Вопли отчая-
ния многих тысяч бедных ремесленников, умирающих с голоду
по причине упадка торговли».
1И England's troublers troubled..., р. 5>—6.
168 RGW. р. 160—178.
1М HGR, р. 207.
166 Clarke papers, v. II, р. 57; ср. R. Gardiner. Op. cit., v. IV,
p. 268. 21 августа Палата общин приняла специальную резолюцию о подав-
лении мятежных отрядов Генри Мартина (JHC, V, р. 676).
16Л Earnest petition..., in: Leveller manifestoes, p. 263.
140
В нем, наряду с обычными жалобами на застой торговли и реме-
сел и дороговизну продовольствия, мы находим следующие знаме-
нательные слова, обращенные к богатым: «О, члены парламента и
богатые люди из Сити, живущие привольно и пьющие вино в бо-
калах..., вы, перемалывающие нашу жизнь и сдирающие с нас
шкуру... У вас,..., покупающих наш труд, наверно ломятся столы
(от яств) и чаши переполнены; не потому ли вы платите за наш
труд, как вам заблагорассудится, мало или совсем ничего, ибо
вы знаете, что мы вынуждены его продавать, чтобы обеспечить
наши семьи, без чего мы погибнем с голоду. Так за счет нашей кро-
ви вы, богачи, живете и украшаете себя... Откуда же у вас пышные
шелка и бархаты, блестящие золотые и серебряные украшения,
не добыты ли они потом наших лиц и спин, голодом наших желуд-
ков?» И в заключение еще один поразительный по глубине вопрос,
раскрывающий тайну буржуазной революции, тайну, остающуюся
до сих пор за семью печатями для буржуазной историографии:
«Не из-за того ли весь спор (т. е. гражданская война между
парламентом и королем), чьими рабами должны быть бедняки
(т. е. трудящиеся)» 187.
Сопоставив эти строки с тем, что вышло из-под пера Лильберна,
нетрудно убедиться, что перед нами совершенно иное направление
левеллерской мысли. И хотя имеется много оснований считать авто-
ром этого памфлета, как и самой январской петиции, Уильяма
Уолвина 189 — соратника Лильберна, тем не менее это так. Уолвин
умел выражать помыслы народных низов, ибо, как мы видели,
стоял ближе к ним по своим социальным убеждениям, нежели
другие идеологи левеллеров.
Январская петиция левеллеров заканчивается знаменатель-
ными словами: «До тех пор, пока мы будем доведены до отчаяния.
...,когда вступят в силу первобытные законы природы,которые заста-
вят нас прибегнуть к естественным средствам самосохранения» 189.
Таким языком заговорили народные низы в 1648 г., предупреж-
дая власть имущих о приближении взрыва их негодования, кото-
рый неминуемо приведет к насильственному вторжению в частную
собственность 16°. Поистине левеллерских устремлений народных * 169
157 См. The Mournfull Cries..., in: Leveller manifestoes, p. 175—176.
i»e этот удивительный по силе прозрения в сущность событий вопрос
повторяется трижды в английской публицистике 1640-х годов: в только что
цитированном памфлете, в памфлете The Bloody Projects и памфлете Eng-
land 'stroublers troubled. (Aug. 1648). Ср. The Bloody Projects p. 145: «Един-
ственное, из-за чего идет спор,... заключается только в том, чьими рабами дол-
жен быть народ».А так как этот памфлет, по мнению Халлера (ibid., р. 137),
вероятнее всего, написан Уолвином, то весьма вероятно, что и в двух
других случаях авторство может быть признано за ним.
169 Ibid., р. 114.
190 По приказу парламента был написан ответ на «Mournfall сгуез»,
в котором мы, между прочим, читаем: «Это и есть доктрина... левеллеров,
{согласно которой] имущество всех людей должно быть уравнено» (ibid.,
р. 130).
141
низов, но вовсе не Лильберна, боялисьгранды, в 1648 г., когда
пугали страну Лильберном.
С ярким проявлением идеологии истинного левеллерства мы
сталкиваемся в упоминавшемся уже памфлете, опубликованном
в августе 1648 г; под красноречивым заглавием «Горе тем,
кто причиняет Англии страдания, или справедливые решений
простых людей Англии, направленные против богатых и могущест-
венных, из-за гордыни, вероломства и злонамеренности которых
они доведены до крайней нужды и нищеты». В нем мы находим,
между прочим, и следующие строки: «Все события с самого начала
с очевидностью свидетельствуют о заговоре богатых и могущест-
венных с целью обездолить и поработить всех простых и бедных
людей по всей стране... Вы с помощью подкупа правительства,
несправедливых и неравных законов, обмана, надувательства,
тирании и угнетения захватили в свои хищные когти большую
часть земли этого страдающего и порабощенного народа. С помо-
щью монополий, ростовщичества и комбинаций вы забрали все-
богатства, деньги и дома! Более того, вы завладели нашими об-
щинными землями в большинстве графств. Как чрезмерно и
бессовестно повысили вы в течение последних сорока лет земель-
ные ренты в деревне и плату за жилища и мастерские в городах!
Как много семейств вы разорили и пустили по миру — одних с
помощью грабительских рент, а других — скупая аренды и мо-
нополизируя торговлю и ремесло!»
Автору анализируемого памфлета уже ясно происхождение бо-
гатства власть имущих в современной ему Англии: «Когда из по-
следних сил мы сами и наши подмастерья производим свои изде-
лия, с какими жестокостями вы обрушиваетесь на нас, поль-
зуясь нашими нуждами и обогащая себя за счет наших тягот.
Более того, зачастую покупая наши изделия за меньшую плату,
чем [вы это хорошо знаете] стоит сырье, из которого они сдела-
ны..., вы высасываете соки из бедняков и наживаетесь на нашем
разорении. Большинство из вас, богатые горожане Сити, получа-
ют свое богатство без... христианского сострадания к тем семьям
бедняков, которых вы разорили и безжалостно отняли кусок
хлеба из плачущих детских ртов». Из этого понимания грабитель-]
ского характера богатства лордов и денежных мешков Сити роди-,
лось более глубокое понимание природы антагонизма, разрывав-
шего Англию тех дней. В указанном памфлете он рисуется как;
антагонизм бедного и богатого ремесленника и мануфактуриста-
скупщика, держателя и лендлорда. По существу мы сталкиваемся
с совершенно новым выражением стержня борьбы в лагере
парламента, развернувшейся с осени 1647 г. «Вы, — читаем мы
далее в памфлете,— столь богаты, жирны и набиты добром, что
считаете простых людей значительно хуже своих лошадей или
собак, которых вы кормите и холите». Автор указывает, что
именно в руках зтих господ — администрация, правосудие, да
142
и сама Палата общин превращена их уловками в «бесполезное»
длд народа, избравшего ее, учреждение lel.
\j Так впервые со времени созыва Долгого парламента появилась
совершенно новая, по существу чуждая Лильберну и его едино-
мышленникам, концепция основного конфликта в лагере парла-
мента как конфликта между плебсом и классом собственников.!
В конце памфлета автор от имени «многих тысяч», не имеющих
«ни одного фута земли для пахоты, ни пастбища, ни дома, в котором
они могли бы жить, ни лавки, ни палатки, в которых они могли
бы добывать свой ежедневный хлеб», требует освободить их от упла-
ты рент, долгов и процентов и уничтожить изгороди, возведенные
на общинных землях, угрожая в противном случае набраться
смелости и «посетить ваши богатые дома и амбары..., чтобы вы,
лишившие нас занятий и средств к жизни, снабдили нас всем необ-
ходимым».
Чем больше зрело в народных низах сознание того, что источ-
ником их страданий является социальная несправедливость, край-
не неравномерное распределение материальных благ, «которых
на земле более чем достаточно, чтобы никто не погибал от голода
и жажды» 1в2, тем отчетливее проявлялись их эгалитарные устрем-
ления. Особенно широкое распространение они получили после
второй гражданской войны, когда судьба монархии была по су-
ществу уже решена, а идеал нового, «справедливого устройства»
страны связывался в народных низах с более справедливым рас-
пределением собственности и общественного богатства 1в®.
Как и следовало ожидать, социально-уравнительные тенден-
ции наиболее интенсивно распространялись в среде сельского
плебса, так как в деревне причины вопиющего имущественного
неравенства были особенно очевидны. «Аграрный закон», которым
был бы восстановлен «закон творения», обеспечивающий каждому
человеку достаточную долю жизненных благ, такова суть истин-
ного левеллерства, сформулированного в анализируемом памфле-
те 1в4. «Эти вещи,— подчеркивает его доставитель,— мы начали
теперь рассматривать намного серьезнее, чем когда-либо рань-
ше» (!) les.
Итак, совершенно очевидно, что неправомерно связывать ге-
незис истинного уравнительства с Уинстенли и выступлением диг-
геров. Своими корнями оно уходит в глубь демократического дви-
жения, являясь ярчайшим выражением идеологии народных низов
на всех этапах революции. От развития последней только зависело,
в какой форме оно в каждом случае прорывалось наружу. А то
181 England’s troublers troubled..., р. 4.
182 Ibidem.
183 Ibidem.
184 Ibid., p. 9.
186 Ibidem.
143
обстоятельство, что левеллеры стали особенно настойчиво декла-
рировать именно эту сторону своих воззрений с начала 1648 г.,
может рассматриваться лишь как реакция с их стороны на рост
социального возмущения срединаиболее обездоленных низов наро-
.да'И’усплёнйё в их среде устремлений к вторжению в сферу част-
ной собственности и уравнительному переделу ее.
~ Таким образом; настойчивая защита левеллерами принципа
неприкосновенности частной собственности была обусловлена не
какими-либо временными тактическими соображениями, а орга-
нически вытекала из самой доктрины прирожденных «неотчуждае-
мых прав» свободного человека, среди которых одним из важней-
ших являлась неотчуждаемость собственности. Следовательно,
этой стороной своей политики левеллеры сознательно выступили
против вышедшего из-под их контроля течения истинных левел-
леров, чтобы действовать самостоятельно и вопреки им. Именно с
этими тенденциями вне и внутри левеллерского движения и всту-
пили в борьбу Лильберн и его единомышленники,так как вместо
того чтобы увидеть в них свою подлинную силу, усмотрели в
них фактор, ослабляющий движение.
В самом деле, к весне 1649 г., когда произошел окончательный
разрыв между левеллерами и грандами и, казалось, настало время
отбросить тактику приспособления к ним, Лильберн и его привер-
женцы не только не пошли на союз с истинными левеллерами, но
обрушились на них за их цели и методы борьбы. В середине апре-
ля — начале мая 1649 г. ими были сформулированы так называемый
«Манифест» и четвертая (окончательная) редакция «Народного сог-
лашения» — документы, в которых цели левеллерского движения
были представлены в их наиболее «чистом» и «откровенном» виде.
В «Манифесте», стремясь опровергнуть и «рассеять тучи бес-
честия и клеветы», Лильберн и его единомышленники снова зая-
вили, что они никогда не стремились уравнять состояния людей
или устранить сословные различия и звания. Отвергая эту «неисто-
вую демагогию властей», левеллеры ссылались на сентябрьскую
петицию 1648 г., в которой они высказали свой взгляд на «урав-
нение», под которым «обычно понимают (I) уравнение состояния
людей и отмену собственности». Они еще раз объявили «весьма вред-
ной» (I) любую подобную попытку и утверждали, что вопрос о
собственности не входит в компетенцию верховного представитель-
ного органа 1вв.
Чтобы убедиться, что все зто адресовалось не грандам, а народ-
ным низам, достаточно привести следующий аргумент составите-
лей «Манифеста»: общность имущества среди первых христиан
была добровольной, а не принудительной, она не являлась след-
lee Leveller manifestoes, р. 391: «Мы поэтому (еще раз) заявляем, что
никогда не помышляли уравнивать состояния людей и что нашей высшей
целью является направить республику по такому пути, чтобы каждый чело-
век мог с наибольшей безопасностью (I) пользоваться своей собственностью».
144
ствием какой-либо конституции, не рассматривалась как обязан-
ность апостолами, а считалась лишь добровольным актом. Оче-
видно, что Лильберн и его соратники этим воздвигали плотину
против напора снизу. Уравнительные устремления среди низов
должны были приобрести поистине массовый характер, чтобы
возникла необходимость в такой настойчивой дискуссии с ними.
Только потому, что народные.низы были готовы перейти от пети-
ций в парламент к «прямым действиям», левеллеры стали внушать
им, что «уравнение имущества—дело добровольное»1*7. С другой сто-
роны, так как правительство, созданное на основании «Агримента»,
могло бы вознамериться действовать в интересах народных низов
(чего так боялись гранды во время прений в Петни), «пионеры
английской демократии» и в 4-й редакции «Народного соглашения»
сочли нужным поместить специальный пункт, запрещающий пар-
ламенту принимать законодательные акты, касающиеся собствен-
ности, уравнения состояний или обобществления всех вещей.
«И если какое-либо лицо или лица попытаются силой нарушить
(частную) собственность, с ними должно поступить как и в случаях
государственной измены» 1М. На языке тогдашнего права это озна-
чало требование увековечить «фригольдерский интерес» лордов
маноров на землю своих обычных держателей и арендаторов,
признание «законом» узурпации, совершенной лордами в парла-
менте, т. е. односторонней отмены феодальных повинностей в их
пользу.
Итак, политически левеллеры были принципиальными против-
никами эгалитаризма истинных левеллеров и последовательными
защитниками незыблемости частной собственности. «Манифест»
и 4-ая редакция «Агримента» вместе с тем раскрывают одну из
важнейших тайн революции 40-х годов — то, что основными анта-
гонистами в революционном лагере в 1647—1649 гг. в действитель-
ности являлись не Кромвель и Лильберн (т. е. индепенденты и
политические левеллеры), а индепенденты и крестьянско-плебей-
ское направление демократической революции в лице истинных —
в первую очередь аграрных — левеллеров, а впоследствии — диг-
геров.
Подтверждение этому мы также находим в памфлете Лильбер-
на «Основные юридические свободы английского народа», опубли-
кованном летом 1649 г.1в8а' Здесь Лильберн вступает в открытую
дискуссию с диггерами, обосновавшимися к тому времени на пусто-
ши близ Кобхема. Отвергая свою причастность к их деяниям и воз- 167 168 *
167 A Manifestation, in: Leveller tracts, p. 279.
168 An Agreement of the free people. — Ibid., p. 327.
1<tea J. Lil bur ne. The legal fundamental liberties.—Leveller mani-
festoes, p. 429. Памфлет «The Discoverer», опубликованный после ареста Лиль-
берна, Овертона, Уолвина и Принса весной 1649 г., приписывает им доктрину,
изложенную в первых декларациях диггеров (см. ниже). «Они хотели,— ут-
верждает автор,’— чтобы никто не мог называть ничего своим, они считают
тираном того, кто владеет собственным участком земли, в их глазах собствен-
10 м. А. Барг
145
зрениям, Лильберн называет последние «ошибочными». «Кто
проявит заботу,— спрашивал он,— о том, что, будучи приобре-
тенным, не принадлежит ему? Кто станет сражаться за то, в чем у не-
го нет большего интереса, чем тот, который разделяют другие?»1в9.
Свое отношение к устремлениям диггеров Лильберн еще более
определенно выразил в 1652 г., т. е. в дни, когда он уже полностью
отошел от политической борьбы и потому мог рассуждать тоном,
так сказать, «беспристрастного созерцателя». «На мой взгляд,—
писал он,— нелепый замысел об уравнении собственности и влас-
ти столь смехотворен и глуп, что, будучи чистосердечным, нельзя
себе представить никого, кто в здравом уме был бы сторонником
этого принципа; ибо, если его реализовать, он привел бы не толь-
ко к уничтожению трудолюбия в мире, но разрушил бы самые
основы государства (и общества)...Кто же станет заботиться о том,
что, будучи приобретенным, не станет его собственностью, а долж-
но быть равномерно разделено с любым лентяем и бездельником»170.
Итак, намного раньше, чем идеология диггеров была сфор-
мулирована в памфлете Уинстенли, она — хотя в более общем
и менее развернутом виде—стала конечной целью общественного
движения, сложившегося в ходе борьбы широких народных ни-
зов за углубление демократического содержания буржуазной ре-
волюции 171.
В этой связи приобретают неоценимое значение два памфлета
бекингемширских сельских левеллеров: «Свет, воссиявший в Бе-
кингемшире, или открытие главной основы и первопричины вся-
кого рабства на земле, и прежде всего в Англии, представленное
в виде декларации многих благонамеренных в данном графстве
ко всем бедным и угнетенным сельским жителям Англии» (5 де-
кабря 1648 г.) и его продолжение — «Новый свет...»172 (30 марта
ность — дьявольского происхождения, своего рода иго египетское, наруше-
ние законов и торжество гордой и корыстолюбивой плоти, проклятие рода
человеческого».
1в# J. L i 1 Ь и г n е. The legal fundamental liberties, p. 429.
176 J.Lilburne. Apologetical narration (1652), in: The Good old
Cause, p. 401.
171 Лишним свидетельством этому может служить то обстоятельство,
.что реформаторы, занимавшиеся в 1647—1649 гг. проблемой пауперизма и
далекие от левеллерского движения, считали необходимым отвергать подо-
зрения, будто они причастны к истинному левеллерству, задолго до появле-
ния диггеров 1649 г. Достаточно сослаться на пример автора памфлета Unum
necessarium or the poor man’s cause (1648) Кука, писавшего в январе этого года
(р. 1): «Я не желаю, чтобы подумали, будто я являюсь врагом крупных вла-
дений. Я не придерживаюсь того мнения, которое сводится к уравнению иму-
щества всех людей. Это просто утопия. Священное писание не знает ничего
подобного, (там сказано:) бедные да пребудут всегда с вами».
172 Эти памфлеты были приписаны Гучем (English Democratic ideas,
р. 187), Бернштейном (op. cit., р. 192) и Вольфом (Leveller manifestoes, р.
58) перу Уинстенли. Издатель произведения Уинстенли — Сэбин — дока-
зал, что перед нами памфлеты, возникшие в кругах бекингемширских сель-
ских левеллеров.
146
1949 г.). Самое примечательное в них то, что здесь с предельной
очевидностью проявилась генетическая линия, ведущая от «аг-
рарных левеллеров» 1607 г.— истинных левеллеров 1640-х го-
дов—к диггерам 1649 г.; мы видим, как взгляды политических ле-
веллеров на природу гражданского общества и государства «пере-
рабатывались» в народном сознании в учение об основах со-
циальной справедливости, т. е. в идеологию истинных левеллеров.
И в этом смысле правомерно говорить о предвосхищении ими
ряда основных положений социальной доктрины Уинстенли и его
последователей.
Поскольку человек, подчеркивается в «Свете, воссиявшем...»,
создан по образу и подобию божьему, он является господином
всех низших существ. Но по той же причине он не может господ-
ствовать над себе подобными, ибо все люди равны по праву рож-
дения. Всем им принадлежит равная доля в «творении», создан-
ном для их блага. «Следовательно, — заключает анонимный
автор памфлета,— все должны пользоваться землей и всем, что
ее населяет, в равной степени, не допуская, чтобы один присваи-
вал собственность большую, нежели другой». Так же как никто
не может быть лордом другого, он не может быть и лордом земли,
огораживая ее для своего исключительного пользования, в ущерб
соседу 178. Как мы увидим ниже, именно в этом состоял один из
лейтмотивов учения Уинстенли. Естественное право толковалось
здесь как раз в том направлении, которого больше всего опасался
идеолог грандов Айртон, т. е. как право на долю в собственности173 174.
Очевидно, что первый шаг в этом направлении сделали сельские
(аграрные) левеллеры — за религиозной драпировкой нетрудно
разглядеть психологию крестьянина, возмущенного вопиющим
неравенством в землевладении и землепользовании. Аграрное
левеллерство, таким образом, составляло исходную и вместе
с тем основополагающую идею доктрины диггеров, обоснованную
в памфлетах Уинстенли.
Однако, читаем мы далее в анализируемом памфлете, «человек
в своей гордыне превратился в пожирателя «божьих творений»,
огораживателя, не желающего, чтобы ему подобный пользовался
той же привилегией; он отнимает все у своего брата. Так что все
земли, деревья, звери, рыба, птица и другое огорожено и этим
владеют немногие..., а все остальные лишены самого необходи-
мого (и превращены в их рабов)..., за спиленное на топливо
дерево их наказывают, а за охоту па птицу сажают в тюрьму,
так как она (т. о. охота.— М. Б.) — забава джентльменов»175.
Поскольку все земли огорожены, бедняки не могут держать
173 Light shining in Buckinghamshire, p. 611.
174 См. выше, стр. 129.
175 Light shining in Buckinghamshire, p. 611.
скот или строить жилище, не купив разрешение для одного или
место для другого у главного огораживателя, именуемого
лордом манора. И если держатель допущен на правах копиголь-
дера, он должен принести клятву верности, точнее — сделаться
£абом, как сказано выше.
Прежде всего в этом отрывке бросается в глаза антифеодаль-
ная направленность всей идеологии аграрного левеллерства, в
Частности идеологии диггеров. 1649 _г. Подобного рода жалобы
мы встречаем буквально во всех программах крестьянских вос-
станий XIV—XVI вв.176 177 178 Сельские левеллеры раньше, чем Уин-
стенли и диггеры 1649 г., сформулировали основное содержание
крестьянско-плебейской аграрной программы в революции 40-х
Годов XVII в. Налицо не только негативная направленность
этой программы — протест против земельной монополии ленд-
лордов,— но и позитивная ближайшая ее цель — уравнитель-
ное землепользование, достижение которого обеспечило бы
коренной демократический переворот в деревне в интересах
крестьянства. Именно поэтому сельских левеллеров следует отли-
чать от Лильберна и его единомышленников не только по направ-
ленности их интересов1”, но и по самой сути их социальных
воззрений. В них мы вправе, усматривать первых диггеров (по-
нимаемых^ в широком, историческом плане) революции 40-х го-
дов, а в их программе — одну из важнейших сторон социальной
идеологии Уинстенли. Перед нами промежуточное звено между
диггерами 1607 и 1649 гг.
В анализируемом памфлете предвосхищается и другая важ-
нейшая черта идеологии диггеров — тесная связь демократиче-
ского аграрного переворота с идеалом демократической респуб-
лики. Политические левеллеры, как мы видели, были в 1647 г.
горячими сторонниками республики, но с конца 1648 г., когда
гранды фактически оказались у кормила власти, Лильберн и его
сторонники уже не требовали безусловного уничтожения монар-
хии. Решающим для них было лишь то, в какой мере данная фор-
ма правления (безразлично какая) обеспечивает основные «приро-
жденные свободы» человека 17в. Вот почему после казни Карла I
Лильберн и его единомышленники заявляли, что были ее сторон-
никами, так сказать, из абстрактного принципа179.
Действительно последовательными демократами и республи-
канцами в 1647—1649 гг. смогли выступить только истинные
левеллеры, так как они впервые наполнили крестьянско-пле-
бейским содержанием само понятие свободы. Они должны были
176 Ср. В. Ф. С е м е н о в. Указ, соч., стр. 328 и сл.
177 Ср. D.Petegorsky. Op. cit., р. 109.
178 Этот факт с очевидностью раскрылся в последующие годы, когда мно-
гие видные деятели левеллерского движения вступили в тайные сношения
с двором эмигрантов и будущим Карлом II. См. J. Frank. Op. cit., р. 119.
179 J. Lilburn е. The second part of England’s new chain, p. 185.
148
безусловно отвергнуть монархию, в которой для них олицетво-
рялись система лендлордизма, ее оплот. В ее уничтожении
они усматривали первый акт установления демократического
аграрного строя, пролог к свержению власти лендлордов, без-
раздельно связанной с монархией. «Королевская власть,— чи-
таем мы в рассматриваемом памфлете,— происходит от зверя,
а тот от дьявола. Отсюда ясно, что тот, кто поклоняется власти
короля, поклоняется дьяволу..., а так как вся власть в стране
основывается на королевских патентах, то она дьявольского про-
исхождения»180. Заметим, что эти строки были написаны почти
за два месяца до казни Карла I.
Наряду с таким «библейским» истолкованием сущности монар-
хии, сельские левеллеры широко пользовались и распространен-
ной в те годы теорией так называемого «Нормандского ига»181.
«Незаконнорожденный чужеземец Вильгельм,— писал ано-
нимный автор памфлета,— пришел к власти в Англии с помощью
завоевания и убийств. Он создал гарнизоны, чтобы поработить
англо-саксов, захватить все их земли и вынудить держать их
на праве копигольда, уплачивая произвольные файны и герио-
ты. Таковы предшественники нынешнего контроля. Не ясно ли,
что короли — враги царства христова?»182
Отсюда делались не только политические, но, что более
важно, социальные выводы. «Смотрите же, богатые землевла-
дельцы, захватчики, огораживатели: ваши титулы, ваши патенты,
грамоты, разрешения исходят от короля и все земельные держа-
ния получены вами от вашего (!) короля, все указы, договоры,
обязательства и аренды также составлялись от его имени». В этом
автор памфлета видел основную причину, почему злонамеренные
люди — пэры, бароны — поддерживали короля, ибо в противном
случае их тираническая Палата лордов пала бы вместе с ним.
Точно так же лорды маноров, джентльмены, судьи должны
стоять за короля, ибо и их власть и привилегии учреждены коро-
левскими патентами. А священникам разве не ясно, что если
падает король, то будет уничтожена их десятина?183
Такое глубокое понимание неразрывной связи между монар-
хией й системой лендлордизма до Уинстенли можно найти только
у аграрных левеллеров. Вместе с тем только они дают такое истол-
кование республики, которое предполагает уничтожение, наряду с
королевской властью, и вернейшей ее социальной опоры—круп-
ного землевладения, сословного строя, государственной церкви.
Сельские левеллеры во многом предвосхитили Уинстенли и в
трактовке социального идеала, хотя у них он носит более зримые
180 Light shining in Buckinghamshire, p. 613.
181 См. ниже, стр. 192.
188 Light shining in Buckinghamshire, p. 613.
183 Ibid., p. 615.
149
черты крестьянского образа мыслей. Ставя своей задачей «осво-
бодить равно всех людей от рабства», они стремились к «тру-
довой», «социальной республике» (именно так они понимали тер-
мин «Commonwealth»), которая обеспечит каждому человеку спра-
ведливую долю в жизни, чтобы никто не должен был просить
милостыни или воровать от нужды184.
В этом стремлении обеспечить каждому «справедливую долю»
материальных благ, и прежде всего земли, следует видеть крае-
угольный камень социального уравнительства 40-х годов XVII в.
Основной принцип «истинной республики», о которой мечтали
сельские левеллеры, гласил: «Каждый должен трудиться ради
собственного пропитания, ибо несправедливо и недостойно, что-
бы один работал, а другой забавлялся. А если все равно тру-
дятся, разве несправедливо, чтобы все равно и ели»185 *.
Перед нами несомненно образец мышления радикально настроен-
ной сельской бедноты, которой в силу господства феодальной
монополии на землю свойственно было непреходящее стремление
к «дележу всех благ поровну». В приведенных утверждениях
сельских левеллеров скрывалось — в условиях Англии 40-х
годов — глубоко революционное содержание. Автор памфлета
«Свет, воссиявший. . .» еще не указывает путей для достижения этой
цели. Но ему уже ясно, что подлинная свобода означает создание
условий, при которых один человек не сможет жить за счет труда
другого188. Отсюда вытекали требования: 1) уничтожение рент
и файнов копигольдеров; 2) уничтожение процентов за долги;
3) уничтожение десятины 187. Анализ крестьянских движений
в годы революции свидетельствует о том, что зажиточный йомен
40-х годов XVII в. боялся уже посягнуть на собственность лорда,
опасаясь, как бы в результате не потерпел ущерба его собствен-
ный двор. Но крестьянско-плебейская часть деревни была готова
решительно вторгнуться в собственность манориальных лор-
дов, богатых арендаторов и импроприаторов десятины. Именно ее
движение и поселило в рядах собственников города и деревни
страх перед «левеллерами»188. Итак^ истинное левеллерство как
идеология народных низов выкристаллизовалось на решающем
этапе революции 1647—164Ч~гг. Главная заслуга-истинных левел-
184 Light shining in Buckinghamshire, p. 615.
185 Ibidem.
188 Ibid., p. 616. Близкий к левеллерам листок «Mercurius populi», име-
нует королей, лордов, придворных «просто бездельниками, живущими пло-
дами, добытыми трудом простого люда». Гертфордширские левеллеры зая-
вили годом позже, что они намерены впредь «не избирать в парламент... лор-
дов маноров, импроприаторов десятины и законников, чьи интересы заклю-
чаются в унижении пас и удержании в рабстве» (см. A Declaration of Divers of
the inhabitants of the County of Hartford Febr. 4, 1650, p. 7, цит. no: Schenk.
Op. cit., p. 66).
187 Light shining in Buckinghamshire, p. 616.
188 Достаточно всиомнить речь Кромвеля при открытии первого парла-
мента протектората. См. выше, стр. 133.
150
леров состояла в том, что они выступили самыми решительными
поборниками крестьянско-плебейской аграрной революции. Они
первые увидели в уничтожении частной собственности на
землю основную предпосылку «социального избавления» широких
масс народа, понимаемого ими как торжество равенства мелких
тружеников — этого истинного оплота демократической респуб-
лики 1С9. Предвосхитив в значительной степени воззрения Уин-
стенли, сельские левеллеры первые объявили на всю страну
о своей солидарности с диггерами. В декларации, принятой ими
на митинге 10 мая 1649 г., т. е. в дни, когда колония диггеров
близ Кобхема стала уже общеанглийским событием, бекиигем-
ширские левеллеры призвали всех своих приверженцев «содей-
ствовать их делу» и оказывать им всемерную помощь 19°, хотя
и не сумели оценить до конца его исторического значения, не
связали его с общей борьбой крестьянства против продолжаю-
щейся «нормандской тирании». Сельские левеллеры еще не проти-
вопоставляли себя направлению Лильберна и тем самым еще не
сознавали себя в качестве «истинных левеллеров». Уинстенли
и его последователи, осознав эту истину, сделали дальнейший шаг
вперед. Это стало возможным потому, что от имени всех угнетен-
ных общин Англии теперь выступила наиболее обездоленная
и отверженная часть — английский плебс189 190 191. Голос плебса донес
через столетия высшую истину, которую дано было постигнуть
народным низам в ходе революции 40-х годов.
189 Light shining in Buckinghamshire, p. 634.
190 См. A Declaration of tho well-affected in the'County of Buckinghamshi-
re, p. 646’—647.
191 «Vot plebis» — так назывался радикальный памфлет, изданный в Ан-
глии в 1646 г.
ГЛАВА IV
Диггеры и индепендентская республика
1649 г.
С 1649 годом связан высший подъем самостоятельного дви-
жения тех общественных классов, которые до зтой поры были
лишь «ломовой силой» происходившего в стране буржуазного
переворота. Вместе с тем он знаменует вершину буржуазно-
демократического этапа революции. Казнь Карла I и установле-
ние республики, завоеванной только благодаря вмешательству
народных низов, означали, что революция — с точки зрения
классов-союзников — достигла предела. Дальнейшее ее разви-
тие угрожало их гегемонии, закрепленной в государственном строе
республики. И если эти классы сделали все возможное, чтобы
придать республике черты прикрытой парламентским убором
буржуазно-дворянской диктатуры, то народные низы усмат-
ривали в нем лишь преддверие для осуществления тех чаяний,
во имя которых они сражались и побеждали в двух гражданских
войнах с монархией.
Таким образом, установление республики должно было не
только до конца обнажить социальные противоречия в легере
революции, которые обнаружились уже с достаточной очевидно-
стью в предыдущий период, но и довести их до высшего напря-
жения — до открытой вооруженной борьбы. Майское восстание
левеллеров в 1649 г. было ярким ее проявлением.
Однако ниспровержение монархии и уничтожение Палаты
лордов имело и другое последствие. Оно содействовало оконча-
тельному размежеванию внутри лагеря революционной демокра-
тии, до этого олицетворявшегося левеллерским движением1.
Истинное левеллерство с зтого момента выступает как идеоло-
гически полностью сложившееся самостоятельное
движение наиболее обездоленных народных низов, и в пер-
вую очередь плебса, возникшее на буржуазно-демократическом
зтапе революции и с наибольшей полнотой воплотившее их идеал
социальной справедливости и свободы.
1 Уайтлок (op. cit., Ill, р. 17) назвал диггеров new levellers.
152
Выше мы уже прослеживали те давления общественной жизни
Англии. 1647—1649 ггм которые неопровержимо свидетельство-
вали о наличии течения истинного левеллерства как крайня
левого крыла в лагере революционной демократии 40-х го-
дов. Попытаемся теперь обрисовать истинное левеллерство’
как общественное движение, как практическую попытку претвя-
рить в~ЖД5нь социальные идеалы этого^ течения. ля этого вряд ли
мы найдем более наглядный пример, чем движение так называ-
емых диггеров (копателей), которое развернулось в Англии
в год провозглашения республики.
Наиболее выдающимся его идеологом, несомненно, был Дже-
рард Уинстенли. Среди колоритных фигур этого удивительного
движения Уинстенли занимает особое место: он был не только одним
из первых «копателей», но и тем, кто до конца и словом и делом,
боролся под их знаменем, точнее — он был его знаменосцем.
Подробности биографии Уинстенли, по-видимому, навсегда
останутся неизвестными. В этом убеждают результаты тщатель-
ных обследований английских архивов, предпринятых в послед-
ние годы2. И это не удивительно: жизнь людей его круга оставляла
мало следов в официальных документах того времени и редко
привлекала внимание современников. Произведения Уинстенли,
несмотря на оригинальность их содержания, а может быть-
именно поэтому — потонули в общем потоке памфлетной лите-
ратуры тех лет3. Его деяния лишь на очень короткое время стали
достоянием лондонской прессы, несколько ими удивленной, но
оставшейся, либо равнодушной, либо — в большинстве случаев —
открыто враждебной.
Сам же Уинстенли расценивал свое обращение к перу как
неожиданный акт провидения, ему одному он приписал собствен-
ные заслуги, поэтому о себе и своей жизни он не счел нужным
что-либо сообщить читателю.
Историческое значение творений Уинстенли открылось лишь
далеким его потомкам.
Родился Уинстенли в городке Уигэн в Ланкашире в 1609 г.
Отец его, Эдуард, числился в городских регистрах Уигэна «тор-
говцем шелком и бархатом», скорее же всего, он торговал сукном
и шерстью4.
В год его смерти (1639) он уже назван в тех же регистрах
«мистером». Это значит, что он обладал к тому времени значитель-
ным достатком. О детских и юношеских годах Уинстенли ровня
2 Мы имеем в виду исследования Сэбина, Петегорского, Шенка и др.
3 Впоследствии, во второй половине XVII в., имя Уинстенли лишь не-
сколько раз упоминалось, однако не в связи с его практической деятельностью,,
а в качестве автора религиозных памфлетов, связывавшихся с квакерством.
См. D. Petegorsky. Op. cit., р. 231 —232.
4 Ср. D. Petegorsky. Op. cit., p. 121.
153
ничего не известно. Однако, если судить по написанному им,
очевидно, что перед нами один из тех народных самородков, ум
которого был разбужен к интенсивной деятельности необычай-
ностью времени и человеческих свершений. Столь же несомненно,
что его выдающиеся способности и оригинальный склад ума не
успели поблекнуть в душных лабиринтах школьной схоластики.
Этот ум, может быть, и проявился только потому, что Уинстенли
довелось пройти иные пути — трудные университеты жизни.
В возрасте 20 лет мы застаем Уинстенли в Лондоне: в 1630 г.
он ученик некой Сарры Гейтер, вдовы Уильяма Гейтера —
члена компании торговцев готовым платьем. В феврале 1637 г.,
по истечении 7-летнего срока ученичества, он становится полно-
правным членом этой компании. В 1640 г. Уинстенли женится
на Сюзанне Кинг, о которой более ничего не известно6.
До 1643 г. Уинстенли вел в Лондоне, насколько можно
«удить по косвенным данным, мелкую торговлю сукном®, которое
получал, по-видимому, преимущественно в кредит7. Не удиви-
тельно, что экономическая депрессия, вызванная граждан-
ской войной, оказалась для него роковой: Уинстенли задолжал
и разорился. Вынужденный покинуть Лондон, он поселился
в графстве Серри, близ Кобхема, где со временем будет основана
первая в Англии коммунистическая колония8. О том, как жил
здесь Уинстенли, чем занимался, можно судить лишь по отрывоч-
ным замечаниям, разбросанным в его памфлетах. Если даже
он переселился туда по приглашению друзей, то очевидно, что
жилось ему, лишенному средств к существованию, очень трудно.
Не исключено, что он вынужден был батрачить, пасти чужой
скот или в лучшем случае снимать мелкую аренду®.
Так или иначе, с 1643 по 1648 г., т. е. вплоть до появления его
первого печатного произведения, Уинстенли жил жизнью наиболее
обездоленных слоев народа. В повседневном общении с себе по-
6 Ни о ней, ни вообще о его семье в памфлетах Уинстенли нет ни единого
упоминания.
• Это видно из объема оборота этой торговли, составившего за 30 меся-
цев 330 ф. ст. См. D. Petegorsky. Op. cit., р. 123.
7 Ibidem.
8 Беренс (op. cit., p. 79) думает, что Уинстенли переселился в Колнбрук
в Бекингемшире. Однако он не приводит никаких оснований для подобного
предположения.
8 В памфлете «А Watch-word to the city of London», говоря о дворе в Сер-
ри, где он жил, Уинстенли ссылается на «действительного собственника».
В другом случае Уинстенли рассказывает, что бейлифы у него во дворе за-
хватили четырех коров, составлявших -источник его существования и кото-
рые вместе с тем не являлись его собственностью. В «Законе свободы» мы чи-
таем: «Теперь, (когда) мое здоровье и имущество пришли в упадок и я соста-
рился, я должен пли просить милостыню илп работать за поденную плату».
См. The Law of Freedom, p. 575. Здесь и далее цитаты из произведений Унн-
стетли даются по издачпю: The Works of Gerar.l Win^tanley..., ed. by. G. H.
Sabine. N. Y., 1941.
154
добными бедняками он проникался их думами и чаяниями10,
а в размышлениях и интенсивном чтении искал ответы на вопросы,
которые, по его собственному выражению, «жгли его огнем»1'.
Однако, в отличие от Лильберна, который в своей личной
судьбе видел отражение общенародной драмы и потому не
уставал подробно и систематически описывать собствен-
ные страдания, Уинстенли был настолько самоотрешенным,
что почти нигде не разрешал себе прибегать к аргументации,
основанной на личном опыте. Немаловажную роль должен был
сыграть философский склад его ума, неизмеримо большая широта
его мышления, затрагивавшего самые основы социального бытия.
В результате, не только подробности жизни Уинстенли, но
и процесс формирования его воззрений приходится восстанав-
ливать, только отталкиваясь от содержания его памфлетов.
В тесной связи с указанным обстоятельством находится
и решение вопроса об источниках воззрений Уинстенли, иначе
говоря — о круге его чтения. Хотя литературные достоинства
его памфлетов высоки (некоторые современные исследователи
находят, что в этом отношении они уступают лишь творениям
Мильтона12), тем не менее по характеру своему они, несомненно,
принадлежат к образцам народной литературы. Об этом свиде-
тельствует не только их речевой строй (введение в изложение
частых диалогов), но и система образов народной речи и харак-
тер аргументации. В отличие от многих современных ему поли-
тических писателей, Уинстенли не только не украшает свои
произведения блестками показной учености — не приводит цитат
и изречений ни древних, ни новых авторов. Более того, Уинстенли
неоднократно подчеркивает, что не из книг почерпнул он содер-
жание своих памфлетов13, что не человеческой мудрости и
вымыслу, а наитию свыше обязан он своими идеями14. Его легко
понять — это лучшее подкрепление их истинности в глазах его
современников. Но зато позднейшие исследователи остались
«без ключа» к его источникам, его кругу чтения. Лишь на одну
книгу он постоянно ссылается — на библию, лишь ее он часто
цитирует. И если несомненно, что этим автор как бы лишний раз
подчеркивал «божественное» происхождение своего учения, то
столь же очевидно, что основное его содержание было им почерп-
нуто из книги окружавшей его жизни15 16.
10 Law of Freedom, р. 503.
11 Ibid., р. 510.
12 См. D.Petogorsky. Op. cit., p. 123.
13 Ibid., p. 329.
14 Cm. Fire in the Buch, p. 445: «Я не получил это (слово) от людей. Оно
добровольный дар господа».
16 The Law of Freedom, p. 503. Так, характеризуя жалобы обездолен-
ных, Уинстенли указывает на свой собственный опыт п на повседневные
жалобы, которые он слышал.
155
Некоторые исследователи находят возможным говорить о
знакомстве Уинстенли с «Утопией» Мора и сочинениями Бэко-
на16 17 18 19. Однако это не более чем догадки, основанные на созвучи-
ях мысли и аналогиях выражений17.
Уинстенли, несомненно, много читал, хотя его возможности
в этом отношении были, по-видимому, весьма ограниченны тяже-
лыми обстоятельствами жизни. В его памфлетах неоднократ-
но встречаются ссылки на статуты и Великую хартию вольно-
стей18, на «Институции» Э. Кока, в общей форме упоминаются
«античные писатели»1®, в столь же общей форме говорится о «духе
маккиавелизма»20. Весьма неопределенны его исторические эк-
скурсы, примеры и ссылки, поэтому трудно судить, откуда они
почерпнуты — из хроник или из устной традиции. Зато гораздо
очевиднее, что Уинстенли хорошо знал — хотя бы частично —
левеллерскую памфлетную литературу, важнейшие декларации пар-
ламента и армии, содержание народных петиций и, конечно,
многочисленные печатные и устные проповеди. Таковы скупые сви-
детельства о его кругозоре.
Обращаясь к своим «возлюбленным землякам» Ланкашира
(в предисловии к своему первому памфлету), Уинстенли писал:
«Не удивляйтесь, увидев мое имя здесь, ибо господь не всегда
выбирает ученых, чтобы открыть себя»21.
Поистине правда, открывшаяся Уинстенли, была столь велика
и необычна, что могла явиться только плодом ума самостоятель-
ного, вдохновленного великими свершениями в революции народ-
ных масс.
Процесс формирования социальных воззрений Уинстенли, как
и вся его жизнь, остался скрытным от нас, ибо, если оставить
в стороне его религиозные памфлеты, к анализу которых мы еще
вернемся в другой связи, то в первом же памфлете, посвященном
социальным вопросам — «Новый закон справедливости» (январь
1649 г.), его учение предстает как вполне сложившееся, по крайней
мере в своих основных чертах. Исследователи на этом основании
полагают, что весь путь идейной эволюции Уинстенли от рели-
гиозного мистика до пантеиста и коммуниста занял всего лишь
несколько месяцев22— таков срок, разделяющий указанные пам-
флеты.
Но, может быть, вернее будет предположить, что социальная
доктрина Уинстенли вдохновляла его перо и в пору его «увле-
чения» мистикой, а различия в^фбрме ее выражения в 1648 и в
16 См. D. Petegorsky. Op. cit., р. 122.
17 См. выше, гл. II.
18 Works, р. 586.
19 Ibid., р. 532.
20 Ibid., р. 531.
21 Ibid., р. 81.
22 См. D. Petegorsky. Op. cit., р. 124.
156
1649 гг. были обусловлены обстоятельствами времени — подъ-
емом мутной волны роялистской реакции в период второй граж-
данской войны и взлетом радикальных надежд в дни суда и каз-
ни «короля-тирана» Карла I.
Среди множества печатных и устных пророчеств, откровений
и хилиастических мечтаний о близости «царства божия» на земле
памфлету Уинстенли «Новый закон справедливости» принадлежит
особое место.,Крушение освященных веками и ореолом «боже-
ственности» /йнститутов феодальной монархии, положившее на-
чало своео'бразной публичной дискуссии о будущем «устройстве»
страны, расковало уста и тем низам, которые были при «старом
режиме» осуждены лишь на жалобы и стоны. И именно потому,
что они занимали самые нижние ступеньки социальной лестницы,
их идеал общественного устройства оказался самым высоким
(хотя по условиям времени весьма утопическим) по силе прозре-
ния основ социальной справедливости.
Однако Уинстенли был не только мечтателем и провидцем
грядущего, но и сыном своего времени, не только составителем
утопических проектов, но и борцом и революционным агитатором,
активным участником современного ему общественного движения
низов, развернувшегося в первый год республики.
Возвещая «отверженным и презренным»—беднякам близость
часа их избавления, Уинстенли вместе с тем сообщает им, при
каких условиях оно наступит. Так, мы узнаем об откровении,
услышанном им во время экстатического транса 28. Основанием
грядущего «царства божия» на земле должен служить «Новый
закон справедливости». «Работайте вместе,— наказывал Уин-
стенли «вещий голос»,— и вместе ешьте (свой) хлеб». «Поведай
это другим»24 * 26.
Этот по существу коммунистический принцип 2Б труда и потреб-
ления должен был лечь в основу грядущего переустройства
английского общества на началах справедливости. И далее, об-
ращаясь к сельским рабочим — батракйм, Уинстенли вещал име-
нем господа: «Каждый, кто обрабатывает землю для тех, кто
именует себя лордами и правителями и не считает других равными
себе,(пусть знает), десница господа обрушится на таких работ-
ников. Это говорю я, господь, и я это сделаю». Если отвлечься
от мистического налета этого знаменательного «откровения», то
24 См. The True Levellers Standard, p. 261.
24 The New Law of Righteousness, p. 190.
26 Употребляя термин «коммунистический» для характеристики этого
принципа, мы должны осознавать всю условность этого словоупотребления.
Однако столь же справедливо, что древний идеал рода человеческого — идеал
коммунистический 1— имеет свою длительную историю. XVII век мог напол-
нить его лишь доступным его материальным условиям и общественному соз-
нанию содержанием. Этого ие желают видеть некоторые исследователи
мировоззрения Уинстенли. См., помимо Шенка (ср. Введение), W. Hudson.
Op. cit.—JMH, 18, 1946, p. 1—21; idem, in: Ch H, XII, 1943, p. 177—194.
1ST
перед нами окажется призыв к коллективному труду на свободной
от чьей бы то ни было власти“з05пте~и-в--те-же время призыв
к своего рода «светскому отлучению» лендлордов, которое мы-
слилось как решительный отказ, «работников» трудиться на них
за плату, в качестве «наемников». «Труд на себя» объявлен Уин-
стенли единственно угодной богу формойтруда.
Весна 1649 г. была для низов Англии неповторимым време-
нем надежд, когда самые смелые пророчества казались близки-
ми к свершению, но откровение Уинстенли было единственным
в своем роде, ибо оно призывало не только к ожиданию, но к
немедленному действию, к приближению «царства Христа» сво-
ими силами — в этом было его основное отличие, его истинно
революционное значение. Поэтому в высшей степени ошибочно
усматривать в Уинстенли лишь мечтателя. Наоборот, в практи-
ческой деятельности, в немедленном претворении своего откро-
вения в жизнь Уинстенли усматривал свое подлинное призвание,
Возвестив письменно и устно свое «откровение», Уинстенли лишь
дожидался «нового голоса», который указал бы бедному люду,
где и как ему приступить к коллективной обработке «ничейной
земли», где положить начало великому исходу бедных из «египет-
ского плена лендлордов» и водрузить знамя «истинной свободы».
«Как только,—писал он,— господь бог укажет мне место и спо-
соб, каким он желает, чтобы мы, именующиеся простыми людь-
ми, обрабатывали общинные земли, я объявлю это своими дей-
ствиями»26.
Когда Уинстенли услышал этот «голос» и что он ему на этот
раз поведал, мы не знаем. Известно лишь, .что 1 апреля 1649 г.
небольшая группа людей во главе с неким Уильямом Эверардом
и самим Уинстенли появилась на пустоши холма св. Георгия
в приходе Кобхем в графстве Серри. Вооруженные лопатами и
мотыгами, они начали вскапывать землю для посева. Вскоре
их црозвали «диггерами», т. е. копателями, усмотрев в них про-
должателей дела повстанцев 1607 г., разрушителей изгородей и
защитников общинного начала землепользования. Сами они пред-
почли название «истинные левеллеры» (true levellers), тем самым
противопоставив себя политическим левеллерам типа Лильберна
и его соратников27.
Так в ходе возглавлявшейся плебсом борьбы за землю воз-
никла первая в новой истории сознательно основанная «коммуни-
стическая колония» английских бедняков. История ее полна
драматизма, неравной борьбы горстки мужественных копателей
против мира собственности и стяжательства, олицетворявшегося
всей системой индепендентской республики 1649 г. И хотя их
28 The New Law of Righteousness, p. 194.
27 The True Levellers Standard, p. 261.
1S8
численность никогда не превышала нескольких десятков человек,
но как напугали они власть имущих.
С первых дней своего существования колония близ Кобхема
столкнулась с открытой враждой местных лендлордов и их при-
спешников — зажиточных фригольдеров. Сначала копатели были
схвачены по приказу лорда манора Уолтона и заключены в при-
ходскую церковь, но вскоре их освободили за отсутствием «со-
става преступления»28. Затем по наущению того же лорда толпа
зависимых от него держателей сожгла дом, построенный на пу-
стоши, и уничтожила орудия труда диггеров, причем нескольких
из них доставила в Кингстон, откуда снова они были освобож-
дены, поскольку их ни в чем нельзя было обвинить29.
Однако уже через две недели в преследование диггеров вклю-
чились столичные власти республики. 16 апреля на диггеров по-
ступил донос в Лондон, в Государственный совет, от некоего
Генри Сандерса: «Сообщаю, что неделю назад некий Эверард, ра-
нее служивший в армии, но затем уволенный, именующий себя
пророком, некий Стиуэр, Колтен и еще двое, — все они жи-
тели Кобхема — пришли к холму св. Георгия в (графстве) Серри
и начали взрыхлять почву на той стороне холма (что примыкает)
к огороженному полю, и посеяли турнепс, бобы и морковь. На
завтра, в понедельник, они опять появились уже в большом чис-
ле, во вторник они подожгли кустарник (на площади) по меньшей
мере в 40 руд30... В прошлую пятницу они опять явились, (на
этот раз) 20 — 30 человек, и весь день вскапывали (пустошь).
Они намерены иметь в работе два или три плуга, но не запаслись
семенами, что сделают в четверг в Кингстоне. Они приглашают
всех прийти к ним на помощь, обещая пищу, питье и одежду...
Они говорят, что вскоре, в (ближайшие) 10 дней, их будет 4—5
тысяч...» И, чтобы подчеркнуть всю опасность, исходящую от
диггеров, Сандерс доверительно добавляет, будто они грозят
соседнему населению, что вскоре снесут все изгороди вокруг пар-
ка, что заставят всех явиться на пустошь для работы, и, на-
конец, следует нарочито загадочная фраза: «Опасаются, что у них
что-то на уме»31.
Сообщение Сандерса показалось Государственному совету столь-
важным и неотложным, что в тот же день председатель Совета
Брэдшоу препроводил его к главнокомандующему парламент-
ской армии — генералу Ферфаксу. В письме от своего имени
он, между прочим, пис&л: «Хотя повод (для сборища) покажется
смехотворным, тем не менее скопление народа может послужить-
началом (событий), более далеко идущих, тяжелых и опасных
28 Ibidem.
28 Ibidem.
30 1 руда = 1/4 акра.
31 The Clarke papers, v. II. London, 1894, p. 210>—211.
159
для дела мира и спокойствия республики»32. Брэдшоу требовал
направить в Кобхем подразделение конницы с приказом рассеять
диггеров и сделать невозможным что-либо подобное в будущем33.
Ферфакс не замедлил действовать.
Капитан Глэдмен, которому было поручено выполнить при-
каз главнокомандующего, оказался куда более здравомыслящим,
нежели Брэдшоу и Ферфакс. Явившись с отрядом конницы в
Кобхем и узнав все обстоятельства дела, он 19 апреля пишет
Ферфаксу донесение, которое звучит как злая ирония в адрес
лондонских властей. После беседы с главарями диггеров Эверар-
дом и Уинстенли он убедился в том, что «нет необходимости
двигаться дальше» (на их подавление). Дело не стоит,—продол-
жал он,—ни донесения, ни внимания». Обещая лично посетить
с 2—3 солдатами диггеров на холме св. Георгия, чтобы попытаться
убедить их разойтись, он сообщает, что намерен после этого
вернуться в Лондон. Фразой: «Удивляюсь, в какой степени Госу-
дарственный совет введен в заблуждение (ложными) доносами» 34 *,
он заканчивает свою миссию столь безобидными ему показа-
лись намерения диггеров и масштабы их начинания. Перед своим
отъездом Глэдмен взял слово с Эверарда и Уинстенли, что они
лично явятся в Лондон к Ферфаксу для объяснения своих на-
мерений. 20 апреля, в день, когда был опубликован первый
публичный манифест диггеров — «Знамя истинных левеллеров
поднято»,— состоялась эта знаменательная встреча. Главным ора-
тором был, по-видимому, Уильям Эверард36. Уайтлок передает
декларацию диггеров в следующих словах: «Их намерение (за-
ключается в том), чтобы вернуть творение (божье) в его пре-
жнее (!) состояние, (т. е.) в том, чтобы восстановить древнюю
общность в пользовании плодами земли... Накормить голодных,
одеть — голых». Они не намерены затрагивать чью-либо собствен-
ность, ломать чьи-либо заборы либо изгороди, а [намерены]
только иметь дело с тем, что является общинной (землей) и пу-
стошью, сделав ее плодоносящей для пользы человека. Даже в
целях самообороны, заверяли диггеры генерала, они не прибег-
нут к оружию и вообще не будут защищаться; в то же время ।
они готовы погибнуть, но не отступят от начатого дела. Господь!
открыл бедным, что час их избавления близок. Они не только
получат свою долю земных благ, но свет, воссиявший в их
сердцах, озарит всех, и вскоре настанет время, когда все люди
добровольно явятся (к ним), сдадут свою землю и имущество'
32 Cal. St. Р. D. S., 1649—1650 р. 95.
33 Clarke papers, II, р. 210.
34 Ibid., р. 211—212.
36 Личность Эверарда остается до сих пор загадочной. Хотя его под-
пись значится первой в первом манифесте диггеров, ее не найти во всех осталь-
ных документах, опубликованных отихимени. В мае 1649 г. он, по-видимому,
покинул колонию близ Кобхема. Ср. р. Petegorsky. Op. cit., р. 167.
160
и присоединятся к их общине, и объединятся с диггерами в
деле разрушения царства фараонова зв.
Точно так же и манифест диггеров, опубликованный в Лон-
доне в тот же день, заканчивается знаменательными словами: мы
стремимся «избавить творение от (этой) проклятой вещи, называе-
мой частной собственностью, которая является причиной всех
войн, кровопролитий, воровства и порабощающих законов,
удерживающих народ в нищете»36 37 * *.
Лондонской прессой был опубликован краткий отчет об
этом удивительном свидании, сама возможность которого в
другое время показалась бы сказочной. Начинание диггеров
в этом отчете представлено едва ли не как затея умалишенных,
их замысел казался слишком диким, чтобы его принимать всерьез,
их речи — галлюцинацией наяву, их поведение вызывало улыб-
ку снисхождения. Они отказывались снимать шляпы перед гене-
ралом, обращались к нему на «ты», мотивируя тем, что он ведь
их «ближний» по творению 30.
Ферфакс, по-видимому, согласился с мнением капитана
Глэдмена, обещав копателям, что войска не будут впредь вмеши-
ваться в это дело, которое входит в компетенцию местных властей3®.
По правде говоря, генералу было тогда не до них — армия
грозила выйти из повиновения. В мае разыгралось восстание
ряда полков, выступивших под знаменем левеллеров (событие
неизмеримо более опасное для индепендентской республики), и
оно на время приковало к себе все внимание и силы лондонских
властей40.
Когда Ферфакс 29 мая, проездом из Гильфорда в Лондон,
лично посетил колонию копателей, он нашел на полевых работах
12 человек. На этот раз главным оратором копателей был уже
Уинстенли. Ферфакс попытался убедить диггеров разойтись,
на что Уинстенли снова указал на право бедных обрабатывать
общинные пустоши. При этом он снова заверил «высокого гостя»
в исключительно мирных намерениях диггеров. Не усмотрев
в их делах очевидной опасности для республики, Ферфакс
предоставил диггеров на время своей судьбе41.
36 В. Whitelock. Memorials, III, р. 17.
37 The True Levellers Standard, p. 264.
33 Cm. L. H. В e r e n s. Op. cit., p. 34.
33 Two Letters to the lord Fairfax, p. 344.
10 Эверард назван в большинстве отчетов «сумасшедшим пророком».
Сквозь саркастическую усмешку, однако, то и дело прорывается плохо
скрываемая тревога. «Во что это фанатическое восстание,— читаем мы в отче-
те о диггерах в «Mercurius pragmaticus», от 20—27 апреля,1— может вылиться
трудно сказать, ибо и магометанство имело столь же ничтожное и презренное
начало, проклятая зараза которого распространялась, однако, в течение ве-
ков, охватив половину вселенной» (цит. по: D. Petegorsky. Op. cit.,
р. 165). В связи с этой встречей и появляется термин «диггеры» для обозначе-
ния участников колонии на холме св. Георгия.
41 С первого взгляда в начинании диггеров в самом деле ие было ничего
11 м. А. Барг 161
Но если для Лондона движение диггеров в те дни не представ-
ляло первоочередного интереса, то для лендлордов Уолтона
и Кобхема оно казалось все более устрашающим и в случае распро-
странения —> роковым. Поэтому они и не думали мириться с су-
ществованием колонии копателей на их земле.
В конце апреля они снова спровоцировали очередное нападение
на диггеров, но и на этот раз, рассеянные толпой, копатели через
несколько дней собрались на пустоши и продолжали свой труд
с упорством, олицетворявшем их мужество и непреклонность.
В конце мая на вскопанной лопатами и мотыгами земле (несколь-
ко акров) появились первые всходы ячменя и бобов. Но копа-
телям нужны были хотя бы минимальные средства для того, чтобы
продержаться до осени. Тогда появилась в виде памфлета (1.VI
1649 г.) их вторая публичная декларация, написанная Уинстенли
от имени «бедного и угнетенного народа Англии». Снова провозгла-
шая основной аргумент диггерского движения, что земля создана
для того, чтобы служить общей сокровищницей для всех людей
без различия, а вовсе не для того, чтобы одни были ее господами,
а другие — их слугами и рабами, декларация настаивала на том,
что бедные по праву творения имеют такое же право на общинные
(неогороженные) земли, как и лендлорды и фригольдеры — на свои
огороженные поля. Эта декларация, как и первая, еще полна
оптимизйгги надежд на то, что по всей стране развернется борьба
бедноты за коллективную обработку общинных земель^ Основателям
колониц близ Кобхема их начинание рисуется не локальным собы-
тием и не олицетворением интересов локально обособленной
группы людей. Колония диггеров, затерявшаяся на клочке сель-
ской пустоши, в сознании ее зачинателей была знаменем общена-
ционального, более того — вселенского обновления общественной)
жизни. Благодаря зажженному ею свету «нации увидят славу?
того правительства, которое будет править по справедливости» 42.Г
Естественно, что только при таком восприятии масштабов и
значения предпринятого может быть объяснена мера упорства
и мужества горстки копателей, на протяжении года противосто-у
явших ненависти и насилию Англии собственников.
экстраординарного даже с точки зрения защитников принципов неприкосно-
венности частной собственности. Требование того, чтобы общинные неподе-
ленные земли наряду с конфискованными и нераспроданными землями
составили этот «фонд бедняков», содержалось многократно не только
в ряде памфлетов левеллеров, но и в памфлетах пндепендентских ре-
форматоров. Достаточно упомянуть Памфлет: «Защитник бедного человека»
Чемберлена (3 апреля 1649 г.), где мы читаем: «Бедные имеют такое же пра-
во иа [божье] творение, как и богатые». Чемберлен предлагал создать «об-
щественный фонд» (куда должны были войти общинные земли, пустоши, горы)
для нужд бедняков. Опасность со стороны диггеров для Республики 1649 г. за-
ключалась не в содержании их проповедей, а в попытке практически осуще-
ствить идей этих проповедей — в прямом революционном дей-
ств л и бе д и я к о в.
42 A. Declaration of the well affected..., p. 641.
162
От имени «бедного народа» Уинстенли заявляет, что копатели
намерены обработать пустоши по всея Англии. Нуждаясь в плу-
гах, телегах, хлебе и семенах, копатели не могут мириться с тем,
что лорды соседних с колонией маноров Уолтона и Кобхема
спешно рубят и свозят с занятой ими пустоши лес, который мог
бы дать им необходимые средства, чтобы просуществовать до
первого урожая. Они предупреждают лордов маноров, что впредь
будут задерживать их телеги, груженные общинным лесом,
который предназначен для пользы тех, кто не щадит себя на бла-
го ближнего 43.
Как мы видим, ни первые неудачи копателей, ни беспример-
ная жестокость врагов, каждый раз уничтожавших плоды их
труда, не сломили их. Вторая декларация диггеров полна реши-
мости довести до конца начатое, ибо оно представляется им не
локальным, а общенародным делом 44 *. Разумеется, диггеры были
не одиноки. У них было немало сочувствующих и не только
в близлежащих селениях, но и в других графствах. Без их
явной и тайной поддержки и помощи несколько десятков копа-
телей не продержались бы в совершенно невероятных условиях
столь длительное время. Поэтому о численности приверженцев
дела диггеров нельзя судить по числу подписей под их деклара-
циями, и тем более по числу действительно поселившихся на
пустоши колонистов. В опубликованной 10 мая 1649 г. декла-
рации бегингемширские левеллеры горячо поддержали начина-
ние диггеров и обещали им свою помощь. Пришел в движение
и плебс в других городах.
Колония близ Кобхема была, таким образом, лишь наиболее
выдающимся эпизодом самостоятельного движения сельского
плебса. Именно с целью вдохновить это движение Уинстенли
и его соратникам казало.оь_важнееиайегр_продержаи>ся.._как_можно
дольше, подавая пример мужества всем угнетенным Англии.
К сожалению, на самый интересный вопрос — как была орга-
низована повседневная жизнь колонии близ Кобхема — источни-
ки ответа не дают. Лишь о немногом можно по косвенным данным
догадываться. Если судить по количеству подписей под диггер-
скими декларациями, с одной стороны, и числу людей, которые
в различное время находились в поле, а также по числу жилищ,
воздвигнутых на пустоши—с другой, правомерно предположить,
что на пустоши поселилась в качестве более или менее по-
стоянных жителей колонии лишь часть копателей, другая же
их часть продолжала жить в соседних приходах (Кобхем и Уол-
тон), лишь появляясь на пустоши для участия в общих работах.
43 A declaration from poor and oppressed people of England, p. 272.
44 В начале июня Уинстенли писал Ферфаксу: «Мы сознаем, что начатая
памп обработка пустоши — предмет интереса всей страны» (A Letter to the
lord Fairfax, p. 281).
lt>3
11»
Более того, некоторые диггеры больше сочувствовали самой
идее колонии, нежели трудом добивались ее реализации.
В самом деле, под первой декларацией диггеров значится
5 подписей 46, под второй декларацией (июнь) мы находим уже
45 48. Между тем даже в наиболее обнадеживающий период жизни
колонии сообщается только о двух десятках работающих на
пустоши. Глэдмен 9 апреля сообщает, что их никогда не было
более 20 человек 47. Ферфакс застал в конце мая 12 человек48.
Где же были остальные? Они, по-видимому, от случая к случаю
появлялись на пустоши, проживая на прежних местах и посвя-
щая себя прежним занятиям. Страх остаться на время без средств
к существованию удерживал, по-видимому, одних, сочувствую-
щих делу Уинстенли, от полного присоединения и переселения
в колонию, других же должен был удерживать страх перед
враждебностью окружения.
Так или иначе, лишь те бедняки, которым нечего было терять,
так как они полностью были лишены работы и хлеба, могли
служить постоянным ядром колонии (живущим на пустоши),
в то время как другие оказывали им помощь — кто трудом, а
кто лишь скудными средствами.
Между тем на колонию диггеров обрушивались все новые
и новые удары врагов. В начале июня лорды маноров добились
того, что на пустоши появились пехотинцы, расквартированные
в Уолтоне во главе с капитаном Стрэви. Они тяжело ранили од-
ного из диггеров, избили работавшего с ним подростка и сожгли
дом, отстроенный копателями. 9 июня Уинстенли обратился
с жалобой к Ферфаксу на действия солдат. В письме, лично
врученном генералу, он снова подчеркивает готовность, если
это будет неотвратимо, «умереть, выполняя нашу обязанность
перед создателем»,—освободить его «творение из рабства» 49. Од-
нако уже через два дня диггеры снова подверглись нападению.
На этот раз это были гражданские наемники тех же лордов —
благо им известно было, что нечего опасаться сопротивления:
копатели безответны. Четверо диггеров были жестоко избиты
(один из них — до полусмерти), телега, которой доставлялся
лес для постройки нового дома (вместо сожжённого), была унич-
тожена, лошадь тяжело ранена. Во главе этих наемников стояли
фригольдеры Уильям Старр и Джон Тейлор60.
23 июня курия Кингстона начала судебное преследование,
возбужденное против диггеров от имени лорда Уолтона — Френ-
48 The True Levellers Standard, p. 266.
48 A declaration from poor and oppressed of people England, p. 277.
47 Clarke papers, v. II, p. 211.
48 Cm. L.H. Berens. Op. cit., p. 309.
49 A Letter to the lord Fairfax, p. 284.
89 Их кровавые подвиги были разоблачены Уинстенли в памфлете, опуб-
ликованном 11 июля под заглавием «А Declaration of the bloudie and unchris-
tien acting of William Starr and John Taylor of Walton», p. 293.
IM
сиса Дрейка. В начале июня Уинстенли был арестован вместе
с некоторыми из его сподвижников и доставлен в Кингстон81. Копа-
тели отказались от услуг платного адвоката, но суд не разрешил
им самим выступить в свою защиту, им даже не сообщили, в
чем их обвиняют.
Выслушав только сторону истца, жюри вынесло обвинитель-
ный приговор: каждый из подсудимых должен уплатить штраф
в 10 фунтов, а также покрыть судебные расходы. Так как
Уинстенли настаивает на том, что приговор не был приведён
в исполнение (у диггеров, попросту говоря, нечего было заби-
рать в возмещение столь значительных сумм), очевидно, что
главная цель суда заключалась вовсе не в реализации приговора,
а в том, чтобы создать юридическую основу для дальнейшего
преследования диггеров 82. И оно продолжалось беспрерывно
вплоть до глубокой осени: их разгоняли и избивали, их посевы
систематически уничтожались, их дома разрушались, их инвен-
тарь приводился в негодность, скот калечился. И все проходило
безнаказанно, при полном одобрении властей.
Диггеры полностью лишились плодов их кропотливого труда
и большей части своего имущества. Но, сознавая себя зачинателями
великого дела освобождения угнетенных, они не страшились судьбы
мучеников. Когда преследования сделали невозможной их жизнь
на пустоши в маноре Уолтон, они перенесли свою колонию на
ту часть пустоши, которая находилась в пределах манора Коб-
хем, являвшегося собственностью приходского священника Джо-
на Плзтта. Здесь они снова стали готовить почву для посева
и построили четыре дома: приближалась зима, и жить под
открытым небом было уже невозможно. Теперь главным врагом
копателей становится священник Плзтт — притом врагом еще
более жестоким и коварным, чем светский лорд Уолтона. Против
диггеров были пущены в ход орудия террора и церковные ана- * 52
61 D. Petegorsky. Op. cit., р.172 — все они названы «labourers».
Перед судом предстали, помимо Уинстенли, Генри Бартон, Томас Старр,
Джон Кобхем, Джон Палмер.
52 В ответ на отказ суда выслушать его Уинстенли обращается с апел-
ляцией 11 пюля к Палате общпн, в которой он снова излагает цели диггеров
и основание их действий. Еженедельник «The perfect weekly account» (18—
25.VII) сообщает следующие подробности о передаче диггерской петиции
в парламент 24 июля: «В этот День в Палату (общин) была передана петиция
(неким) Полшем и другими, именующимися диггерами, как от своего собст-
венного имени, так и в защиту их остальных друзей, приступивших к обработ-
ке пустоши на холме св. Георгия в графстве Серри, в которой они считают
себя — ныне презираемые — орудием (господа) в восстановлении (состояния)
до грехопадения. Преследуя эту цель, они очень часто подвергались нападе-
ниям, их посевы (плод труда их рук и пота их лиц) злонамеренно вытапты-
вались, и вдобавок ко всему трое их друзей были арестованы по иску лорда
земли». «Палата была занята другими важными делами, когда петиция была
подана»,— иронически добавляет корреспондент, поэтому подателям, по-ви-
димому, «долго придется дожидаться ответа». Цит. по: D. Petegorsky.
Op. cit., р. 172. Добавим от себя, что они его так и не дождались1
163
фемы. Мировые судьи тут же явились к копателям с требова-
нием покинуть пустошь. Их поддержал своим авторитетом шериф
графства. Когда же диггеры отказались подчиниться, в Лондон
снова посыпались доносы, в которых их называли роялистами,
атеистами, многоженцами... Их арестовали и держали под зам-
ком пять недель53. 10 октября Государственный совет распоря-
дился направить вооруженную силу для поддержки мировых
судей54. В то же время Плэтт две недели провел близ штаб-квар-
тиры армии, добиваясь, чтобы Ферфакс направил в Кобхем сол-
дат, чего он в конечном счете и добился 55.
27 и 28 ноября диггеры, в который уже раз, подверглись
нападению наемников манориальных лордов. Они разрушили
дом, вновь отстроенный на пустоши, и унесли обнаруженное
там имущество56. Сами диггеры были рассеяны. Но вскоре, во-
преки ожиданиям врагов, они снова вернулись на пустошь.
Вместо дома они выкопали землянки, засеяли несколько акров
пшеницей и рожью, заявив преследователям, что скорее умрут,
чем прервут начатое дело 57. Тогда против диггеров по инициативе
Плэтта развернулась по всему графству травля. В ход было
пущено отравленное оружие клеветы: проповедники, как это
делали в свое время враги мюнстерской коммуны, убеждали
Своих прихожан, что колонисты принадлежат к секте рантеров,
что они многоженцы, пьяницы и кавалеры, призывали не давать
им ночлега, отказывать в пище, не оказывать никакой^ помо-
щи их делу58.
Поражает и полная безответность диггеров, отказывающих-
ся от самозащиты, и то, с каким упорством, ценой каких стра-
даний горстка копателей отстаивала свое начинание. Ни одно
действие врагов колонии близ Кобхема не оставлялось ими без
ответа — памфлета, декларации или обращения.
Уинстенли пишет два письма генералу Ферфаксу с жалобой
на поведение солдат, нарушивших его обещание о невмешатель-
стве армии59. Он апеллирует к лондонскому Сити и докторам
богословия английских университетов60; пишет обличительный
памфлет «Новогодний дар парламенту и армии»61, в котором
содержится перечень злоключений колонии диггеров со дня ее
основания и преступлений их врагов против справедливости
и человечности.
53 A bill of Account of the most remarkcable Sufferings, p. 393.
54 Cal. St. P. D. S., 1649—1650, p. 335.
55 A bill of Account..., p. 393.
56 Ibidem.
57 Two Letters to the lord Fairfax, p. 346.
58 A bill of account.., p. 393.
59 Two Letters to the lord Fairfax, p. 344.
60 A Watch-word to the city of London and the Armil, p. 314.
81 A New-Years Gift for the Parliament and Armie, p. 395.
IM
«Почему вы столь ненавидите копателей?» — обращается Уин-
стенли с вопросом к власть имущим, все еще пытаясь убедить
их в лояльности своих соратников к республике и одновременно
в том, что они не затрагивают чьей-либо собственности. Он призы-
вает: «О дайте им жить..., некоторые из них были солдатами,
другие — сельскими жителями, являвшимися всегда сторон-
никами дела парламента» 62.
Правда, в этом памфлете прозвучали уже первые ноты уста-'4',
лости и разочарования Уинстенли, несомненно являвшегося ду- I
шой колонии близ Кобхема63. И это не удивительно: прошло/
уже много месяцев с тех пор, как ими поднято знамя этого свое-f
образного восстания бедных общин Англии против власти ленд-\
лордов, а диггеры Кобхема все еще оставались горсткой терпели-
вых страдальцев — у них все еще не оказалось тех многочислен-)
пых последователей, которых они ждали весной. Они не только^
не получили сколько-нибудь значительной поддержки со сто-
роны, но потеряли все, чем располагали в начале работ — ведь
урожая им собрать не довелось. Шла зима, они остались без средств,
без жилья, гонимые, избиваемые, затравленные, их численность
явно таяла — трудно было поверить в возможность дальнейшего
продолжения эксперимента.
И тем не менее он продолжался. Колонисты, вынужденные
очистить первоначально разработанную ими площадь пустоши,
сохранили за собой другой ее клочок. Как прошла для них зима,
' неизвестно, к весне их деятельность явно оживилась. Их пора-
зительное мужество не пропало, по-видимому, даром, а содей-
ствовало распространению симпатий к ним по всей стране как
раз в тот момент, когда они уже отчаялись. Косвенным свиде-
тельством этого может служить тот факт, что в ряде графств
появились лжеэмиссары диггеров Кобхема, предъявившие под-
дельное письмо, якобы подписанное Уинстенли, и собиравшие
средства для них64 *. Это обстоятельство натолкнуло диггеров на
мысль направить своих, подлинных представителей по ряду
графств Англии с целью распространить правду о колонистах
Кобхема и побудить бедных последовать их примеру и оказать
поддержку зачинателям движения.
Представители диггеров посетили много селений в графствах
Бекингем, Серри, Гертфорд, Бедфорд Мидлсекс, Беркшир, Гентинг-
дон, Норсемптон. Они взяли с собой письмо Уинстенли, подписанное
25 диггерами Кобхема68. В нем подчеркивалось, что они пол-
ны решимости продолжить дело освобождения страны, чего бы
это им ни стоило. Вместе с тем они предупреждали своих друзей
62 Ibid., р. 363.
63 «Я писал,— заключает Уиистенли свой «Новогодний дар»,— я дейст-
вовал, я успокоился» (Works, р. 395).
64 A Letter taken at Wellingborough, p. 439.
66 Ibid., p. 440.
164
и единомышленников по всей Англии, что крайняя нужда, которую
они испытывают вот уже в течение года — ведь плоды их труда
были уничтожены врагами,— может вынудить их прервать на-
чатую работу на пустоши св. Георгия, что будет равносильно
крушению надежд всех бедняков Англии на свое скорое избав-
ление ”. О том, каков был результат этого начинания диггеров,
мы можем лишь строить догадки. Эмиссары Кобхема были вскоре
арестованы в городе Уэллингборо (Норсемптоншир). В руках
властей оказалось письмо Уинстенли и запись с перечнем посе-
щенных ими мест.
Одно, во всяком случае, остается вне сомнений — именно
в этом городе диггеры нашли своих последователей. В марте
1650 г. «бедные жители» Уэллингборо объявили в своей деклара-
ции87, что они приступили к обработке «общинной пустоши,
именуемой Баршенк», и что некоторые фригольдеры согласились
отказаться от своих прав на эту пустошь в пользу диггеров, в то
время как другие обещали снабдить их семенами для посева88.
Это выступление плебса оказалось более массовым, чем выступ-
ление в Серри. В декларации сообщается, что около 300 человек
согласились следовать примеру Уинстенли88. Не удивительно,
что Государственный совет был не на шутку встревожен. В своем
письме мировым судьям графства Норсемптон он одобряет принятые
ими срочные меры против «левеллеров» и советует исподьзовать
в полном объеме закон против тех, «кто вторгается в чужую
собственность»66 * * * 70.
Подобное же выступление диггеров произошло в Коксхолме
(графство Кент)71. Наконец, в июне того же года произошли
серьезные аграрные волнения в графстве Глостер, где «грубые
толпы» разрушали ограды, возведенные на полях72. Более чем
вероятно, что о ряде других выступлений диггеров мы, попросту
говоря, не информированы.
Но чем больше откликов среди беднейших слоев народа полу-
чало начинание Уинстенли и его соратников, тем большую опас-
ность для себя усматривали в нем власть имущие.
В конце февраля 1650 г. Государственный совет писал Фер-
факсу о непрекращающихся жалобах против диггеров Кобхема,
подчеркивая при этом, что их безнаказанность «вдохновляет
распущенную и беспорядочную толпу к большой смелости»73,
тем самым призывая его к новой военной акции против безоруж-
66 A Letter taken at Wellingborough, p. 439.
87 См. Works, p. 649.
88 Ibid., p. 650.
88 Об этом мы узнаем из случайного упоминания Уинстенли в памфлете
(Works, р. 411).
70 Cal. St. Р. D. S., 1650, april 15, р. 106.
71 An appeal to all Englishmen, p. 411.
72 Cal. St. P. D. S., 1650, june 27, p. 218.
78 Ibid., febr. 23, p. 10.
168
ных копателей. Почувствовав св эю силу и поддержку Лондона, осме-
лели и лорды на местах. Нападения на диггеров, провоцируемые
лордом манора священником Плэттом, теперь особенно участились.
В конце марта диггеров прогнали с холма св. Георгия. Но
они обосновались на маленькой пустоши неподалеку от него.
В пятницу на пасхальной неделе «благочестивый» Плэтт явился
в сопровождении 50 человек и в нарушение своего обещания
не трогать копателей, если те оставят в неприкосновенности
растущий на пустоши лес, приказал сжечь дома и уничтожить
найденное в них имущество. В заключение служитель бога при-
грозил физической расправой всем, кто возобновит работу на пу-
стоши. Не полагаясь, однако, на угрозы, Плэтт нанял сержан- ]
тов, которые должны были нести круглосуточное дежурство |
на пустоши, чтобы воспрепятствовать силой возвращению копа-
телей74. '
- Так трагически закончился этот полный драматизма соци-
( альный эксперимент истинных левеллеров, совершенный во имя дей-
ствительно свободной республики, подвиг, рисующийся эпиче-
ским, если бы он только мог быть более подробно описан. Исто-
рическое своеобразие движения диггеров заключи пост, в том, что. )
весстяв против—власти лендлордов и их земельной монополии, (
они вместо насильственного разрушения господствующего право-<
порядка надеялись победить его мирным путем, противопоставив \
ему, хотя бы в миниатюре, царство справедливости, заключавшееся /
в «общем труде на свободной от человеческой власти» земле?
Пусть это последнее будет воздвигнуто всего лишь на клочко
пустоши в несколько акров. Но свет правды, зажженный на нем,
будет столь ярким, что только отъявленные враги народной свободы
не захотят его увидеть. Все же те, кто боролся в долгой граждан-
ской войне за эту свободу и до сих пор не обнаружил ее основа-
ния, увидев этот свет, прозреют, преодолев страх и предрассудки
и станут под знамя диггеров.
Диггерам нет необходимости прибегать к силе: «То, что си-
лой воздвигнуто, силой будет разрушено». Справедливость в ней
не нуждается — она торжествует с помощью оружия духовного.
Правда победит любовью!
Так обосновывали тактику диггеров Уинстенли и его сторон-^
ники, тактику, которая кажется нам столь же наивной, сколь и фа-;
тальной. Но каковы бы ни были теоретические предпосылки та-/,
кой тактики, она в тех условиях имела одно несомненное преиму-'
щество перед вооруженным выступлением — она определенным
образом сковывала подавляющую силу врагов. Именно такая ,
тактика дала возможность немногочисленной коммунистической j
^колонии, само существование которой являлось открытым вых
зовом индепендентскому режиму, продержаться целый год —
74 D.Petegorsky. Op. cit., р. 137.
169
срок при иной тактике фантастический. При вооруженном выс-
туплении диггеры были бы сокрушены в несколько часов—слиш-
ком неравным было соотношение сил. Нужно ли более очевидное
доказательство этой истины, чем майское восстание левеллеров
1649 г.
В своем прощальном слове, именуемом «Смиренная просьба
к служителям обоих (Оксфордского и Кембриджского) универси-
тетов»75, Уинстенли, признавая по существу неудачу возглав-
ленного им движения, вместе с тем утверждает, что провозглашен-
ные им цели имеют непреходящее значение — они непобедимы!
Уинстенли ни в малейшей степени не переоценивал историче-
скую роль выступления диггеров, когда он в том же памфлете
писал, что борьба бедного люда Англии против манориальных
лордов за общинные земли «является величайшей контроверзой,
которая имела место (в Англии) за последние 600 лет»7в. Тем
самым он отчетливо поставил движение диггеров в связь с мно-
говековой борьбой английского крестьянства за свободное земле-
пользование, против лендлордов. Следовательно, центр тяжести
борьбы диггеров, смысл их деяний они сами истолковал*и как аг-
рарный переворот в пользу тех, кто трудится и желает трудить-
ся на свободной, «ничейной» земле.
Каким бы ни рисовался Уинстенли строй справедливого
общества, которое может гарантировать всем подлинную свобо-
ду и равенство, иначе говоря—каким бы ни был его положи-
тельный идеал, реально-историческим условием последнего был
аграрный переворот, освобождающий землю от власти лендлордов.
Это диггеры прекрасно сознавали, и им они в первую очередь изме-
ряли общенациональное значение своего начинания близ Коб-
хема. К достижению этого условия были по существу направлены
их силы. Что же касается осуществления коммунистического
идеала и конкретной формы организации колонии, то она была
обусловлена не только сознательным планом, но и привходящими
обстоятельствами: «бедные копатели» из чисто экономических
побуждений должны были сообща начинать освоение пусто-
ши, не говоря уже о том, что держаться вместе их вынуждали
преследования врагов.
В своем письме, адресованном Ферфаксу и Военному совету,
Уинстенли мимоходом, но гораздо отчетливее других современ-
ников вскрывает основные противоречия, раздирающие инден-
пендентскую республику, и как нельзя лучше подтверждает
общедемократическое значение движения диггеров. Отмечая
клевету лендлордов на диггеров, Уинстенли к слову замечает:
«Мы готовы подтвердить в глаза, что некоторые из них (явля-
лись) кавалерами и принимали участие в кентском восстании 76
76 См. An Humble Request to the Ministers of Both Universities..., p. 420.
’• Ibidem. Имеется в виду время так называемого «нормандского господ-
ства в Англии» (10661—1650 гг.).
170
(роялистов)»77. Таким образом, очевидно, что республика 1649 г.,
выступив на стороне лендлордов против диггеров, бросилась
в объятия своих самых заклятых врагов—роялистов. С другой
стороны, столь же очевидно, что движение диггеров являлось/
истинным оплотом республиканизма, а его победа была бы лучшей
гарантией против постоянно грозившей республике опасности
реставрации.
По существу дальнейшая история лишь подтвердила, насколь-
ко тесно переплетались судьбы диггеров и судьбы преследовав-
шей их республики: крушение одних раньше или позже неиз-
бежно влекло за собой крушение другой. Если этого не пони-
мали творцы «высокой политики» тех дней — Кромвель и его
окружение,— то это отчетливо сознавал гениальный английский
плебей Джерард Уинстенли.
«Мы знаем,— писал он в том же письме Ферфаксу,— что
Англия не может быть свободной республикой, если только
бедные общинники не получат свободного доступа к земле,
ибо в противном случае они окажутся в худшем положении,
нежели во времена короля... Поэтому, если только мы, бедные
общинники, не получим (свою) долю земли, на которой мы могли
бы жить столь же свободно, как живет (на своей земле) джентри,—
республика невозможна (подчеркнуто нами.— М. Б.), как и не-
возможно уничтожение королевской власти, До тех пор пока
она оставлена в руках манориальных лордов, господствующих
над нами78.
” Clarke papers, v. II, р. 218.
78 Ibid., р. 220.
ГЛАВА V
Религиозно-философские
и социально-политические воззрения Уинстенли
Мы уже имели случай отметить, что колония диггеров близ
Кобхема не исчерпывает собой движения плебса в Англии в пе-
риод республики 1649 г., а является лишь наиболее ярким из
известных нам его проявлений. Равным образом и идеология истин-
ного левеллерства, выкристаллизовавшаяся как самостоятельное
течение социальной мысли на вершине революции 40-х годов,
отнюдь не исчерпывается воззрениями диггеров. Она включа-
ла такие направления и оттенки, которые не находились в ви-
димой связи со взглядами диггеров и заметно отличались от
них, — как по аргументации общего идеала, так и в истолко-
вании его сущности. Поэтому необходимо последовательное и
раздельное рассмотрение этих направлений1. Естественно, что
в центре такого исследования должно оказаться направление,
представленное Уинстенли—наиболее зрелого представителя иде-
ологии плебса XVII в.
I
Мировоззрение Джерарда Уинстенли как идеолога истинного
левеллерства складывалось в напряженной атмосфере социаль-
ного возмущения народных низов,, нараставшего по мере осоз-
нания ими одностороннего, классово-эгоистического, буржуазно-
дворянского характера завоеванной ими республики. Неповто-
римой особенностью их возмущения являлась его двоякого рода
направленность: против поставившего их вне официального об-
щества феодально-абсолютистского строя, равно как и против во-
пиющей несправедливости рождающегося на их глазах буржу-
азного строя. Уинстенли делил с низами не только тяготы их по-
ложения, но и проникся их идеями 2. Вот почему исследователя
1 См. ниже, гл. VII.
2 См. выше, гл. III.
172
мировоззрения Уинстенли постоянно сопровождает опасность
двоякого рода: чрезмерный скепсис к форме этой идеологии,
результатом которого оказывается чрезмерное ее рационализиро-
вание и тем самым—модернизация содержания, а с другой сто-
роны—чрезмерное увлечение этой формой, приводящее к такой
абсолютизации ее, что почти закрывается путь к пониманию
сущности, в ней выраженной. G проявлением и того и другого
мы воочию сталкивались при анализе историографии вопроса.
К тому же трудность изучения социально-политических воззрений
Уинстенли заключается еще в том, что их приходится восстанав-
ливать по множеству разбросанных по различным памфлетам
высказываниям и замечаниям.
До того как стать деятелем революции, Уинстенли, вероятно,
был одним из сотен самозванных народных проповедников и,
прежде чем сказать свое слово о делах земных, должен был
выразить свое отношение к миру потустороннему, т. е. к вопросам
веры ®. Это были в ту пору две неразрывные стороны всякого
миропонимания, в особенности среди представителей народной
реформации.
Подобно множеству других своих современников — искате-
лей «нового откровения» (т. е. ответа на самые жгучие вопросы
того времени: в чем скрытый смысл развернувшейся перед ними
кровавой драмы, «в чем воля божья», «где козни дьявола», «в чем
истина» и где место «святого» в этой драме), Уинстенли меняет
свою религиозную приверженность, переходя из секты в секту.
Начав как «твердо верующий»3 4 *, по-видимому, в одной из пури-
танских конгрегаций, .Уинстенли затем стал баптистом, подверг-
шись обряду «перекрещения», т. е. «погружения в воду» Б. Вскоре,
однако (к 1649 г. во всяком случае), он убедился, что ни в одной
из существующих сект он не нашел «чистого света истины»6.
В результате он оказывается вне всяких церковных связей.
«Ваши церкви,—скажет он всем сторонникам видимой церкви,—
преемницы синагоги, — являются домами рабства. Ваши уни-
верситеты — преемники фарисеев»7 8. И, как и следовало ожи-
дать, Уинстенли становится «сикером» — «ищущим», или, что
то же самое, «ожидающим» — либо «новых апостолов Христа
и новой церкви», либо «внутреннего откровения» и «просветле-
ния» самого верующего®. Так, пройдя через все душевные муки
человека из народа, вдруг потерявшего твердую почву традици-
3 Все религиозные памфлеты Уинстенли носят на себе явную печать
устной проповеди, «живого слова», пророчества, столь характерных для экста-
тических сект (Ср. Works, Introduction, р. 7).
4 The New Law of Righteousnes., p. 242.
6 Truth lifting up its head, p. 141.
• The New Law..., p. 162.
7 Ibid., p. 238.
8 См. выше, гл. П; ср. Truth lifting up its head, p. 116.
173
онных представлений и столкнувшегося с хаосом их обломков,
Уинстенли должен был самостоятельно (поскольку нигде не
находил для себя вероучителей) прокладывать дальнейший путь.
И подобно тысячам людей, задавленных тяжелой нуждой и гроз-
ной неизвестностью грядущего, впервые оказавшихся перед за-
дачей найти путь избавления собственными силами, Уинстенли
обрел, наконец, удовлетворение в учении фамилистов9, озарив-
шем для него ярким светом «прошлое и будущее» рода челове-
ческого.
Так завершился процесс его «морального возрождения» и об-
новления, означавший на языке того времени, что искомые от-
веты так или иначе найдены и обретены, но не силой собственного
ума, скажет он, не с помощью книжной мудрости ученых фа-
рисеев, а «откровением свыше», светом, воссиявшим для него
в нем самом10.
Вот как сам Уинстенли описывает этот процесс: «Я сам не
знал ничего, за исключением того, что получил по традиции
из уст и писаний других. Я славил бога, но не знал, ни кто он,
ни где он, так что я жил во тьме, будучи ослеплен воображе-
нием собственной плоти и воображением тех, кто поднимается
на проповедническую кафедру для того, чтобы наставлять народ
в знании господа, хотя сами они не ведают его... Я ничего не пи-
шу с целью наставлять вас, ибо я знаю, что учитель (т. е. дух.—
М. Б.) пребывает в вас самих и если плоть будет подчинена ему,
он обучит вас всем вещам..., так что вы не будете нуждаться
в наставлениях других»11.
(. Итак, к началу 1648 г. Уинстенли—мистик; он исповедует рели-
гию «внутреннего света», духа, в котором для него воплощено твор-
ческое, божественное начало жизни, пребывающее в человеке и
раскрывающееся ему в интуиции, «видениях», «голосах»12.
Бог, по мнению Уинстенли, очень плохое обозначение для
^духовной силы, которая управляет миром. Этим словом он сам
«удерживался во тьме, в какой, я вижу, пребывают и многие
другие»13. Поэтому он предпочитает ему слово, обозначающее
верховную духовную силу — Разум. «Хотя люди могут считать
слово «Разум» слишком низким для обозначения Отца, тем не ме-
нее это наивысшее имя, которое можно дать ему. Ибо этот Разум
сделал все вещи и управляет всем творением. Если бы плоть под-
чинилась духу — Разуму, (пребывающему) внутри нее, она ни-
когда не поступала бы несправедливо. Каждый ежедневно нахо-
8 См. выше, гл. III.
10 Truth lifting up its head, p. 107.
11 The Saints paradice, p. 92.
12 Cm. Truth lifting up its head, p. 107. «Тот..., кто считает, что бог пре-
бывает в небесах и, таким образом, молится тому богу, которого он вообра-
жает, а (не знает) его из внутреннего опыта..., тот человек славит... дьявола».
13 Ibidem.
174
дил бы наставника, даже при условии, что он жил бы один и не
видел бы лица ни одного человека» 14 *. Итак, Уинстенли бли-
зок к деизму, т. е. к восприятию бога как мировой гармонии,
столь же "безличной, сколь и изначальной. Гармония эта —
разум, жизненная сила, которая пребывает во всех вещах, это —
движущий принцип вселенной.
Но вместе с тем это и моральный императив, присущий каж-
дому человеку и диктующий ему поступать так, чтобы сохраня-
лась не часть творения, а все творение (т. е. по Закону справед-
ливости). Поэтому сказать «Разум» — все равно, что сказать
царь справедливости16.
Однако на этом духовная эволюция Уинстенли не завершилась.
К моменту написания им своего духовного завещания — «Закона
свободы» (1652) он приходит к выводу, что доктрина веры должна
подвергнуться суду разуму.' По существу Уинстенли близка
подошел к рационализму, т. е. к представлению о столь полном сли-
янии мистического начала-— духа и творения (= материи), что
в природе и в обществе почти целиком исчезает почва для начала
сверхъестественного, иррационального, уступающего свое места
закономерному и познаваемому18 *. С этих пор материальный мир
в мировоззрении Уинстенли настолько заслонил и вытеснил
«своего творца», что превратился в конечную границу и един-
ственную цель познающего интеллекта17, который в свою очередь
развивается лишь в процессе практического воздействия чело-
века на окружающую его природу18. Это явно еще не материа-
лизм и рационализм в их законченной форме18, однако несомненно,
что Уинстенли вплотную приблизился к тому и другому, завер-
шив свое «просвещение» полным отрицанием всего традиционного
христианства, как сплошного заблуждения и духовного рабства,
с помощью'которого люди веками удерживались в рабстве со-
циальном20.
Таким образом, представляется несомненным, что отправным
пунктом религиозно-философских взглядов Уинстенли являлось
такое истолкование взаимосвязи между богом и человеком, кото-
рым совершенно уничтожался потусторонний, трансценденталь-
14 The Saints Paradice, р. 96.
16 Ibid, р. 96.
16 The Law of Freedom, p. 564.
17 Ibid., p. 565: — «Что иного вы знаете о боге, кроме того, что вам дос-
тупно в пределах творения?»
18 Ibid., р. 564.
18 Петегорский и вслед за ним Загории понятие «Разум», встречающе-
еся в сочинениях Уинстенли,* склонны считать выражением рационализма и
материализма. См. D. Р е I e"g о г s к у. Op. cit., р. 149; Р. Z a g о г i п. Ор.
cit., р. 87.
26 The Law of Freedom, p. 588: «Эта доктрина превращена в орудие поли-
тики хитрым старшим братом для обмана своего простодушного младшего
брата, чтобы лишить его свободы».
775
ный элемент в понятии божества, а значит и веры, в центре ко-
торой оказывалось само «творение»! В отличие от традиционного
богословия, стремившегося познать частное через общее и в резуль-
тате полностью пренебрегавшего первым, Уинстенли не видел
других путей проявления общего, а значит — и познания его,
как только в частном и посредством частного. Доктрина веры
имеет в его глазах смысл лишь в том случае, если ее объектом
является бог не как нечто потустороннее, самостоятельно сущее,
персонифицированное начало, противопоставленное верующему,
а как начало, пребывающее в нем самом, составляющее неотъ-
емлемую часть его собственной природы.
«Люди, порабощенные плотью, ищут бога вне себя, вообра-
жая, будто он находится в каком-то особенном месте за солнцем.
Но это плотское представление о боге, а не духовное». «Учитесь
познавать Иисуса Христа, так же, как отец его знал, т. е. не во
плоти, а как дух, во плоти живущий»21.
Это неразрывное единство, слитность человека и бога, и вы-
ражено им в формуле: «Человек имеет учителя внутри себя, что
есть дух, создавший землю и живущий в каждом творении»22.
Но тем самым в корне меняется понятие «истины». Из чего-то
внешнего по отношению к верующему, заимствованного им
у других и остающегося непричастным к нему, она превращается
в проблему внутреннюю, лишающую покоя, «сжигающую огнем
душу» верующего23.
Очевидно, что и познание этой истины не может быть книжным
знанием, не может быть почерпнуто из «внешнего слова» —
«Писания» или из слепого подражания, сказывающегося в обря-
довой стороне веры, а мыслится только как «живое откровение»,
как познание «слова внутреннего», возможного только при усло-
вии непосредственного общения с ним, т. е. самостоятельного
и мучительного процесса самопознания24.
Именно такое «откровение» бога он называет «опытным
знанием» его, т. е. сямостоятельпл лбрлтдпным в самом себе.
Эта причастность каждого человека к богу, наличие в нем разума,
этой искры божьей, и рождает глубокое убеждение Уинстенли
в конечном спасении всего человечества, вплоть до последнего
грешника25. Однако оно достигается не пассивным самоуглуб-
лением, не созерцательной отрешенностью, а активной борьбой
с внутренним рабством, как и с рабством внешним, понимаемой
как нравственное совершенствование, как социал ьно-этиче-
21 The Saints paradice, р. 96.
22 Truth lifting up its head, p. 108.
23 The Law of Freedom, p. 510 «Это слово было подобно огню в моем теле.
24 Truth lifting up its head, p. 115: «То, что является свидетельством
внутри меня, не является (свидетельством) для вас, до тех пор пока тот же
дух не сделает его вашим».
25 The mysterie of God, p. 82.
176
ская норма поведения, как подчинение эгоистических побуждений
общему благу, рассматриваемое как «Закон справедливости».
Вера должна поэтому проявляться «не в словах, а в поступках».
Те, «кто славит отца, должны славить его справедливостью», в по-
вседневной жизни, в строгом соблюдении закона любви и справед-
ливости один к другому. Настало время, чтобы люди перестали
говорить о справедливости, а стали творить справедливость26.
Таким образом, проповедуемая Уинстенли, вслед за фамилий
стами, религия любви в е£р интерпретации являлась не пассив-
ным прославлением творца в его творении, бога — в человеке,!
а активным служением человеку, как самому удивительному
проявлению Разума, иначе говоря, как практическая деятель-
ность, направленная на достижение общего блага. В этом этиче-
ском и гуманистическом истолковании веры и заключается корен-
ное отличие взглядов Уинстенли от во многом близких к ним
по форме воззрений английских мистиков 40-х годов (Салтмар^
ша, Эверарда, Делла и др. ). Если «любовь к ближнему» мыслилась
последними как нравственная норма для узкого круга «совершен-
ных» и «святых», противостоящих миру зла и греха, до которого
им нет дела и который этой нормой не затрагивается, как возвы-
шение над ним и отвержение его, т. е. понималось узкосектантски,
то для Уинстенли она приобретала значение активного противодей-
ствия социальному злу. Так, в его истолковании «Закон справедли-
вости» означал не систему благотворительности, как следствие
теоретической или даже практической общности имущества —
в рамках секты, и не как «доброе дело» верующего во имя
собственного «спасения», а как коренное переустройство на этой
основе всех общественных отношений, как социальный перево-
рот. Таким образом, индивидуальное спасение раскрывалось им
как социальное поведение, как борьба за утверждение на зем-
ле «Царства Христова», т. е. Закона справедливости. Но тем самым
вера превращается из «службы устами»27 воображаемому богу—
в служение ближнему, его благу, т. е. в этический принцип, ве-
дущий к утверждению в обществе социальной справедливости.
Исследователи религиозных воззрений Уинстенли неодно-
кратно подчеркивали их общность — по крайней мере созвучие —
с учениями немецких мистиков: Денка, Швенкфельда, Франка
и, в" особенности, Якова Беме28. Однако при этом почему-то не
отмечалось, что во всех этих случаях речь идет о более или ме-
нее внешнем сходстве понятий и категорий, системы образов,
характерных для мистических учений XIV—XVII вв. в целом,
в то время как по своему существу, по вкладываемому в эти ка-
тегории содержанию, воззрения Уинстенли удивительно близка,
26 The New Law.., р. 184.
27 Truth lifting up its head, p. 105.
28 См., например, D.Petegorsky. Op. cit., p. 126, а также G. W i n-
Stanley. Works, Introd., p. 21.
12 M. А. Барг
177
нередко полностью совпадают с учением Томаса Мюнцера 29 * л И
это правомерно. И в том и другом случае перед нами выразители
чаяний одного и того же крестьянско-плебейского лагеря в ходе
буржуазной, антифеодальной революции — представители иде-
ологии народной реформации. Следовательно, для Уинстенли,
как и для Мюнцера, мистические формулы служили лишь обу-
словленной специфической и общей для обеих революций «идео-
логической драпировкой» их целей — формой выражения соци-
альных устремлений народных низов, задавленных между дву-
мя эксплуататорскими классами,— к коренному переустройству
общества на основании справедливости s0. И то обстоятельство, что
глашатаи однородных социальных идей прибегали к мистиче-
ски окрашенной, религиозной интерпретации и аргумента-
ции их, служит для нас наиболее веским доказательством в поль-
зу того, что близость учения Уинстенли к учению Мюнцера была
обусловлена идентичным социальным содержанием. И если
в учении Уинстенли социальные идеи выступают гораздо более
секуляризованными по сравнению с учением Мюнцера, то в этом
сказалось лишь отличие английского XVII века от немецкого
XVI века.
Как и Мюнцер, Уинстенли преодолел унаследованный от
Лютера разрыв между теологией и этикой, между сферой веры
и сферой общественных отношений, т. е. мирской жизнью верую-
щего 31. Как и в учении Мюнцера, это достигалось не путем
традиционно-христианского отрицания, «преодоления, осуж-
дения мирского начала во имя достижения конечной цели веры —
потустороннего блаженства» ®2, а, наоборот, тем, что сама область
общественных отношений была возведена им в ранг веры, в ее
истинную сущность, иначе говоря — тем, что сама земная
жизнь стала рассматриваться как единственное реальное прояв-
ление божества 33, как его единственное средоточие. Вера же
в бога, персонифицированного, пребывающего вне земли, на
расстоянии от верующего и противостоящего ему, превращалась,
таким образом, лишь в сознательный обман бедных богатыми.
Но тем самым все категории традиционной теологии наполня-
лись этическим содержанием. Добро и зло, святость и грехов-
ность, оправдание и осуждение раскрывались с точки зрения
взаимосвязи части и целого, понимаемого как человечество.
29 Имя Мюнцера было хорошо известно в революционной Англии. Чащ$
всего оно упоминалось в одиозном смысле в пресвитерианских памфлетах,
обличающих сектантов. См. Р. С а г t е г. The Schismatic — stigmatised.
London, 1641. В 1642 г. был издан памфлет под названием A short history
of Anabaptists og High and Low Germany».
80 Ср. M. M. С ми p и h. Народная реформация Томаса Мюнцера. М.,
1947, стр. 191.
81 Ср. М. М. С м и р и и. Указ, соч., стр. 57, 67, 190 и сл.
82 Е. Т г о е 11 s с h. Op. cit., р. 693.
88 The New Law..., p. 166.
178
«Как могут богачи,— спрашивал Уинстенли,— живущие изо
дня в день в довольстве, носящие богатые одежды, украшаю-
щие себя шелком и золотом, владеющие сундуками, полными
серебра, домами, полными зерна, и другими плодами земли,
равнодушно взирать на то, как другие умирают от нужды, и
тем не менее убеждать в то, что они верят в Христа и являются
слугами его. Не обнаруживают ли они этим открыто лишь свое
лицемерие и не обнажают ли свою собственную наготу, чтобы
весь мир увидел..., что они [пребывают] во власти тьмы и [яв-
ляются[ открытыми врагами и предателями Христа... Посту-
пал ли так Иисус Христос?»34 35 И далее: «Поистине, если бог этих
людей учит... их совершать столь страшные дела, мы никогда
не придем в их церковь и не будем служить их богу 36... Дьявол... —
ваш бог, ибо вы признаете Христа на словах, а дьявола [славите]
в своих делах» зв.
Так м образом, индивидуальное спасение выступает не как
/дар свыше и не как пассивное приобщение к богу, а как реа-
лизация здесь, в этом мире, социальной гармонии. Поэтому,
как и Мюнцер, Уинстенли требует от верующего «добрых дел»,
понимаемых как служение благу ближнего — олицетворению
божества, как активное вторжение й"общественную жизнь с целью
утверждения в ней «духа творения, что есть любовь» 37.
Наконец, точно так же, как и Мюнцер, Уинстенли исходит
из противопоставления «внешнего человека» «внутреннему», не
во имя отрешения от первого, несовершенного и остающегося
«недоступным господу», а во имя пробуждения в нем «духа творца»,
т. е. возвышения его до имманентной божественной сущности,
раскрывающейся в следовании нравственному закону. Так, ссы-
лаясь на историю колонии диггеров близ Кобхема, Уинстенли
подчеркивал, что диггеры «провозгласили своими действиями
появление Христа на земле». Поэтому они «до последней степени
испытали священников и верующих, подкосили их религию
под корень, обнаружив, что она — простое колдовство и об-
ман»38 *. Тот, кто следует Христу не на словах, а на деле, никогда
не будет стремиться быть лордом манора или собственником
земли». Он разрешит всем пользоваться божьим творением...
Это [и есть] истинное евангелие. Это [и есть] истинный Христос»38.
И далее: «Истинная и незамутненная религия состоит в том, что-
бы разрешить каждому мирно пользоваться землей, дабы он мог
жить в свободе своим трудом». «Тот, кто огородил землю для
34 Fire in the Bush, p. 492.
35 An Humble Request, p. 434.
36 Fire in the Bush, p. 448.
37 The New Law..., p. 193: «говорить о любви не есть любовь, она в делах».
33 An Humble Request, р. 437.
»» Ibid., р. 427.
себя и отстранил от пользования ею младшего брата, вор и убий-
ца, враг Христа» 40.
Мы умышленно приводим эти обширные отрывки из памфлетов
Уинстенли. Сходство этического истолкования веры Уинстенли и
Мюнцером — очевидно. Для обоих сущность веры раскрывается
в социальном поведении верующего, в олицетворяемых им общест-
венных отношениях. Зло — безбожие — заключается в несправед-
ливости этих отношений. Отсюда следовало, что истинная рефор-
мация должна распространяться на индивидуальную мораль во
имя пересоздания морали общественной, точнее — самого общест-
ва 41.
Вместе с тем бросаются в глаза различия между воззрением
Мюнцера и Уинстенли — и прежде всего в вопросе о путях и сред-
ствах «ниспровержения царства безбожников» 42, что объясня-
ется конкретно-исторической обстановкой. Мюнцер выступил в
канун крупнейшей в истории Германии крестьянской войны,
Уинстенли начал свою проповедь в условиях, когда буржуазная
революция, возглавлявшаяся классами-союзниками, считалась ими
завершенной и крестьянская война была уже невозможной в силу
глубокой розни внутри крестьянства. Именно этим объясняется
путь, избранный Уинстенли для достижения общества справед-
ливости— «мы победим любовью».
II
Душа человека, по Уинстенли,— арена извечной борьбы враж-
дебных сил — света и тьмы, добра и зла, бога и дьявола 43. Прежде
чем человек созреет для того, чтобы увидеть в «Законе справед-
ливости» бога, он должен преодолеть «власть зверя» в своей собст-
венной природе. Человек считается таковым не потому, что on
обладает плотью. Только дух, пребывающий внутри, в ней, явля-
40 An Humble Request, р. 428.
41 Если нет сомнения в том, что Уинстенли не читал Мюнцера, однако
вместе с тем это, разумеется, не исключает того, что он зпал содержание его
учения в изложении других. Так или иначе, близость их теологических воз-
зрений, как и социальных идей, проливает свет на огромной важности вопрос
о генезисе крестьянско-плебейской идеологии в эпоху ранних буржуазных
революций. Филиация идей, которую в этих случаях столь часто выпячи-
вают на передний план, мало что дает, а в данном конкретном случае вообще
мало оправдана. Несомненно, что, отстаивая одни и те же социальные идеалы,
Мюнцер и Уинстенли обращались к одним и тем же духовным истокам и цер-
ковным традициям, в которых они черпали аргументацию и формулы для их
выражения. Словом, система «образов» черпалась из прошлого, содержание
же их п истолкование определялись каждый раз настоящим.
42 С этой точки зрения взгляды Уинстенли гораздо ближе к секте «бо-
гемских братьев». К добру, учили они, нельзя принуждать, бог желает толь-
ко добровольных добрых дел. См. К. Каутский. История социализма
в монографиях, стр. 204 п сл.
43 The New Law..., р. 173.
180
ется «собственно человеком». Этот дух может быть «Христом или
его врагом». Соответственно плоть будет либо лишь видимостью
человека, скрывая в действительности зверя, либо будет местом
пребывания творца 44 45. Дуализм человеческой природы разрешает-
ся, как уже отмечалось, не сакральным, а этическим путем. Прое-
цируя эту борьбу на внешний мир, на человеческое общество, Уин-
стенли рассматривает библейскую историю как своего рода иноска-
зание, аллегорический рассказ о драме, происходящей внутри
человека. Но тем самым по существу отрицается подлинность, ис-
торичность всей священной истории.
Творение — человечество. Рай — изначальное состояние чело-
веческой души, исполненной любви, радости, мира, чистоты.
Дьявол — себялюбие, плотское вожделение, эгоизм, из-за которо-
го рай превращается в смердящую мусорную яму. Беспредметно
говорить о «рае» и «аде» как о далеких местах, куда человек от-
правляется после смерти. Они находятся здесь, на земле, и чело-
век познает их при жизни — в своей душе 46 47 *. Ад — это муки
пробуждающейся совести, рай — блаженство, наполняющее душу,
следующую диктату Разума — царя справедливости.
В соответствии с этим Уинстенли толкует грехопадение. Не
грех человека по имени Адам, жившего много тысяч лет назад,—
причина проклятия, висящего над родом человеческим, а себялю-
бие и жадность, царящие в душе каждого человека и лежащие с
определенной поры в основе его жизни. Адам — лишь нарицатель-
ное имя плотского, эгоистического начала в человеке49. Точно так
же не страдания человека по имени Иисус, а победа духа Христа,
т. е. «Закона справедливости», в человеке является основным ус-
ловием индивидуального и общественного спасения. Иисус умер
не на кресте, а распят во плоти каждого человека; следовательно,
он должен воскреснуть не на расстоянии от него, а внутри его 4"’.
Эта аллегорическая интерпретация библейской истории сос-
тавляет в учении Уинстенли одну из важнейших частей его соци-
альной философии. С другой стороны, история превратилась в
изображении Уинстенли в своеобразную летопись проецирован-
ной во вне борьбы тех же враждебных начал добра и зла, ко-
торая разыгрывается в душе человека. Сама природа наполнилась
тем же антагонизмом. Но так же как теология под пером
Уинстенли превратилась в социальную этику, последняя оказа-
лась единственной и всеобъемлющей проблемой истории, рассмат-
риваемой и как эволюция — всего творения — вселенной. Факто-
ры, в конечном счете определившие историю человечества, имеют
44 Ibid., р. 211.
45 Ibid., р. 217.
46 Ibid., р. 211.
47 Ibid., 173: «Я должен вам заявить, что все то, что вы называете исто-
рией..., все вы можете лицезреть в себе самих».
181
много общего с закономерностями самой природы. Вместо чудес,
божественного промысла в том и другом случае в учении Уинстен-
ли утверждается объективный процесс эволюции.
В начале, когда человек жил «в согласии с духом творения»,
царила гармония в природе и в обществе. Все жило в челове-
ке и для человека. Все служило его благу, в свою очередь он
сам заботился о сохранении творения в целом. Но вот человек
«отпал» от господа и стал видеть смысл жизни, не в следовании
«Закону справедливости», а в удовлетворении чувственных наклон-
ностей, т. е. в нем возобладал дух жадности, себялюбия, гордыни,
алчности и жестокости. Изначальная гармония была разрушена,
воцарились раздор и вражда между людьми и между ними и при-
родой. Все живое стало враждебно человеку, ибо он стал животным
в человеческом облике. Древо познания является лишь образом
того чувственного, предметного мира, за которым погнался внутрен-
ний человек — Адам: это богатство, почести и удовольствия. С
этих пор род человеческий оказался под игом проклятия, т. е.
частной собственности. Душа его оказалась во власти дьявола 48.
История человечества после грехопадения, изображенная Уин-
стенли как ступеньки его постепенно духовного восхождения
к царству справедливости, толкуется как приближение и слияние
с творцом. Это этапы возрождения бога в человеке 49 *. Таких этапов
Уинстенли насчитывает три. Каждый из них отличается от пред-
шествующего не только проявлением более высокого духа, т. е.
сознания общего блага, но и тем, что в нем все более полно пред-
варяется содержание следующего этапа. Окончательная победа
бога в человеке будет означать утверждение «царства божия» на
земле, когда не станет больше угнетения, бедных, жалоб и раздо-
ров, когда каждый станет поступать по отношению к ближнему в
соответствии с законом разума и справедливости, как это было до
грехопадения. Эти три этапа следующие.
Во-первых, период столь полного возобладания зверя, плот-
ского начала и внутри и вне человека,что сам всевышний мог про-
являться и восприниматься лишь посредством внешних вещей и об-
разов. Это время Ветхого завета или чисто «внешних свидетельств»80.
Во-вторых, — период, когда дух творения, т. е. бог, мог проявить-
ся только в одном сыне человеческом — Иисусе Христе. Это время
Нового завета или «апостольских свидетельств» 51. Человечество
стоит на пороге третьего периода, когда дух Христа наполнит
все творение и прежде всего воспрянет среди людей. Это время
распространения и торжества «царя справедливости», когда власть
48 The New Law..., р. 155—156.
49 Ibid., р. 177: «Точно так же дух справедливости не становится совер-
шенным сразу, а только лишь постепенно».
60 Ibid., р. 160.
81 Ibidem.
182
плоти будет низвергнута и человечество будет подчинено лишь од-
ному духу творения, т. е. справедливости 52.
Интерпретация этого третьего периода Уинстенли весьма близ-
ко напоминает концепцию Иоахима Флорского о «третьем периоде»
как «царстве духа святого» — «вечного евангелия» 63. Подобно
Иоахиму, Уинстенли подчеркивает, что с наступлением этого
третьего периода Новый завет потеряет свою силу, ибо это будет
время нового откровения, которое еще ожидается. Это будет еван-
гелие духовное, слово внутреннее, в противовес внешнему слову
апостольских свидетельств 5*.
«Иисус Христос,— писал он,— великий пророк, объявил лишь
в общих чертах, что произойдет в будущем, оставив каждому сыну
и дочери объявить свои собственные откровения, когда дух вос-
прянет в них» ss. Поэтому «точно так же, как Моисей уступил свое
место Христу..., агнец Иисус Христос... уступит свое место духу
святому, распространяющемуся ныне по земле» 6в. И далее:
«Грех иудеев заключался в том, что они остались верны Моисею
после того, как явился Христос, таким же грехом христиан яв-
ляется придерживаться слов апостолов (т. е. евангелия.— М. Б.),
после того как господь воспринял их в духовную близость к
себе» S7.
Вот почему те, кто славит Христа во плоти одного человека...—
Христа на расстоянии в различных конгрегациях..., являются в
эти дни наиболее ожесточенными врагами правления духа свято-
го s8. Следовательно, и обещание спасения, ожидаемого от Христа
во плоти одного человека, Христа — посредника на расстоянии —
есть сплошной обман!
Только воскресение Христа в каждом из людей есть, по мне-
нию Уинстенли, единственное условие спасения рода человечес-
кого se, т. е. преобразование общества на основе социальной
справедливости.
Иными словами, духовное возрождение человечества является
предпосылкой возрождения утерянной гармонии в природе и обще-
стве, восстановления разрушенного ветхим Адамом (т. е. плотью)
царства справедливости.
Как и другие приверженцы мистических учений, Уинстенли
---------- \
62 Ibid., р. 161.
63 См. М. М. С м и р и н. Указ, соч., стр. 101.
64 См. Truth lifting up its head, p. 123.
65 Cm. The New Law.., p. 161.
66 Ibidem.
67 The Breaking of the Day of God, p. 87.
68 The New Law..., p. 163.
69 Ibid, p. 212, Cp. Truth liffing up its head, p. 113: Иисус Христос
на расстоянии от пас никогда не спасет вас, но Христос внутри вас •—
ваш спаситель». Ср. The New Law..., р. 162: «С воскресения Христа в сынах
и дочерях что есть его второе пришествие, правление Христа в одном лице
должно прекратиться...»
183
полон хилиастических ожиданий близкого наступления этого
царства на земле. Перед ним будут развеяны в прах земные влады-
ки, это будет время, когда бедные будут возвеличены, а богатые —
унижены. «Ваш искупитель грядет,— убеждал он бедных,— он
скоро появится ради вашего избавления» в0. И в то же время:
«Горе, горе, горе, вам, богатые люди..., плачьте и сокрушайтесь —
угнетатель падет, и тот, кто поднял меч и владычествует с его по-
мощью над своими братьями, от него и погибнет» el. «Всемогущий...
растопчет всех жадных, объятых гордыней, завистливых, себя-
любивых и вырвет власть над творением из рук своекорыстных
тварей» в2.
Однако, в отличие от «людей пятой монархии» (милленариев),
Уинстенли призывал не к установлению власти немногочисленных
«святых», единственно достойных править именем Христа и вместе
с ним, а к подчинению всех власти Христа как олицетворению «за-
кона справедливости». Вместе с тем хилиастйческие мотивы в уче-
нии Уинстенли не означали призыва к пассивному ожиданию нас-
тупления «царства Христова», а наоборот, служили аргументом в
пользу немедленного следования духу Христа, т. е. социальной
справедливости. Наконец, хилиазм Уинстенли не был призывом к
революционному переустройству общества с помощью насилия по
отношению к власть имущим. «Царство справедливости» возник-
нет, по мнению Уинстенли, постепенно вз. Сначала к нему при-
общатся лишь те, кто достаточно прозрел, чтобы увидеть, в чем
оно заключается; другие присоединятся к нему позднее, когда
«свет истины» загорится и для них.
Апостолами этого «нового евангелия» суждено стать гонимым
и презираемым в мире беднякам, точно так же как первыми учени-
ками Христа были пастухи и рыбаки; «бедные являются теми, в
ком заключено благословение, ибо они первые получают еванге-
лие и их дар любви и сострадания один к другому должен стать
осуждением богатым» в4. Это им, бедным, которых топчут ногами,
надлежит провозгласить Закон справедливости 65, ибо они одни
могут читать тайну творения внутри себя и знать, в чем заклю-
чается сущность справедливости. Торговцы богом, ученые фарисеи,
богословы и священники именуют их богохульниками, смутьяна-
ми, болтунами. «Ноя должен сказать вам, что беднейший человек,
который видит своего творца и живет в согласии с духом его, хотя,
он никогда не смог бы прочесть и буквы в писании, осмеливается
бросить вызов всей человеческой учености в мире и раскрывает
заключающийся в ней обман».
60 Fire in the Buch, p. 587.
61 An Humble Request..., p. 428.
62 A New-Years Gift..., p. 354.
63 The New Law..., p. 166.
64 Ibid., p. 181-182.
65 Ibid., p. 205.
184
Для добавления человечества от рабства ветхого Адама тради-
ционное богословие непригодно и бесплодно, более того—в
нем основная помеха к постижению истины. «Пока человек занят
изучением того, что произошло во времена Моисея, пророков, во
время апостолов и сына человеческого— Иисуса..., этот человек —
только бесплодное создание, хотя он и обладал бы знанием всех
наук и искусств под солнцем» 66.
Только свет и жизнь Христа внутри каждого рассеивают мрак
и спасают человечество от рабства 67.
Беднякам внешние науки недоступны, но они в них и не нужда-
ются, ибо истина им открывается задолго до того, как ее увидят
остальные. «Никто не нуждается в том, чтобы листать книги и
Писание..., каждый должен перестать искать знания извне...,
ожидая пока господь откроется ему изнутри» 68 *. Только люди
лишенные собственности, «бедный парод», несут миру новый со-
циальный идеал, который и воплощает истинный свет господа.
Они одни призваны стать избавителями парода 6П.
III
Социально-критические воззрения Уинстенли. скрытые еще
в ранних религиозных памфлетах завесой мистических формул 70,
нашли свое развернутое изложение в первом же памфлете, издан-
ном после окончания второй гражданской войны, — в «Новом
законе справедливости» (январь 1648/49 г.)71. Исходным в социаль-
ном и религиозном учении Уинстенли стало понятие Разума (Rea-
son), или, что то же,— Справедливости (Righteousness) 72. Как
мы могли уже убедиться, это — имманентный всей природе, вклю-
чая и человека,принцип взаимозависимости и сотрудничества, обес-
печивающий сохранение вида и правильное функционирование
целого. Поскольку человек наделен Разумом в большей степени,
нежели все другие части природы, то от проявления этого принци-
па в общественной жизни в конечном счете зависит гармония все-
ленной 73. Но тем самым Разум в применении к обществу людей
66 The New Law..., р. 224.
67 Ibid., р. 214.
69 Ibid., р. 225.
09 The True Levellers, Standard, p. 264.
70 Примером того, что эти воззрения ие возникли «моментально», а име-
лись уже налицо в «чисто» теологических памфлетах, могут служить встре-
чающиеся в них формулы, хорошо знакомые по более поздним, «чисто»
светским его памфлетам. См., например, The Saints paradise, р. 95: «Спасе-
ние — это возвращение творения к свободе и миру царя справедливости»,
или Truth lifting up its bead., p. 137: «Поступай справедливо по отношению
к ближнему..., как требует Разум».
71 См. выше, гл. IV.
72 См. The New Law..., р. 155.
73 The New Law..., p. 164’—165.
185
превращается в абсолютный этический принцип, содержание ко-
торого можно определить как достижение самосохранения для
отдельного индивидуума возможно только через сохранение рода
человеческого в целом74. Вытекающая из него практическая этика
основывается на «золотом» правиле: «поступать с другим так же,
как ты желаешь, чтобы поступали с тобой» 75 *. Общество ос-
тавалось разумным и человек — совершенным, пока единство
человека и природы сохранялось в виде свободного доступа
каждого к земле и свободного пользования плодами ее, а единство
людей проявлялось во взаимопомощи и сотрудничестве индиви-
дов, преследовавших цель сохранения — всех людей, всего тво-
рения. Вырождение рода человеческого началось после того, как
он сошел со стези Разума как справедливости, влекомый «плотским
разумом» — источником всех социальных бедствий 70. «Общность
людей была разрушена возобладанием частного интереса, олицет-
воряемого собственностью. Так, частная собственность на землю
разрушила совершенный социальный механизм, существовавший
«в начале времен».
Порабощение человека человеком отразилось на изначальном
механизме вселенной —она стала воплощением дисгармонии и все-
общего антагонизма 77.
Недаром сопоставление современного ему английского обще-
ства с обществом язычников, т. е. народов вновь открытых стран,
приводит Уинстенли к выводу, что последнее неизмеримо больше
отвечает духу творения, нежели первое. Язычники — гораздо
выше тех, кто именует себя христианами. «Английские христиане,
— писал он,— находятся в более низком и худшем положении,
чем язычники, хотя последние живут лишь по законам природы».
Христиане даже на это уже неспособны. «Поистине жизнь языч-
ников (по степени справедливости) превосходит вашу (жизнь)
от первого до последнего» 78 *.
Мысль о рабстве, в котором пребывает народ Англии, встре-
чается неоднократно в антироялистских и, в особенности, левел-
лерских памфлетах. Однако только Уинстенли раскрывает его
содержание как социальную несправедливость, господствующую в
современном ему обществе и влекущую за собой ужасающую
нищету низов на одном полюсе и льющуюся через край роскошь
их правителей и господ — на другом. «Вот то рабство, на которое
жалуются бедные. Оно заключается в том, что они живут в нищете
74 The New Law..., р. 221.
74 Ibid., р. 167.
” Ibid., р. 235.
77 Ibid., р. 188: «Испорчена была сама природа, которая вместо того,
чтобы дарить человеку — ее владыке — радость и мир, стала враждебной
ему, отчужденной от него, стала царством алчности, жестокости и бесконеч-
ных раздоров».
” Truth lifting up its head, p. 137.
186
в стране, где имеется столько достатка для каждого» 79. И далее:
«Не является ли это рабством, говорят в народе, что хотя в Англии
земли достаточно, чтобы прокормить в десять раз больше народа,
чем имеется теперь, тем не менее многие должны просить мило-
стыню у ближних, или работать на них из последних сил за по-
денную плату, или умирать с голода, или воровать и быть пове-
шенным.так как им не позволяют обработать (даже) пустошь,
чтобы добыть себе пропитание, если они не уплатят ренту за это
(лорду)»80.
Уинстенли ясно, что бедность — не божественное установле-
ние, а результат его нарушения, следствие господствующей в стра-
не системы частной собственности, и прежде всего собственности
на землю. Ее олицетворением являлась, в его глазах, система
лендлордизма и ее детище — огораживание общинных земель.
Этот раздел земли в частную собственность, па огороженные уча-
стки превратил одних в правителей и господ, а других — в слуг
и рабов. То обстоятельство, что земля находится в руках немногих
вынуждает другую, и притом неизмеримо большую, часть народа,
трудиться за нищенскую плату, чтобы не погибнуть с голоду.
«Джентри должны обладать обилием (благ), для бедных же
доступ к сокровищам земли закрыт, в результате чего богатые
могут обладать сундуками, полными золота и серебра, и домами,
ломящимися от запасов и достатка, которых они не в состоянии
употребить, в то время как бедные, чьими трудами все зто добыто,
едва ли в состоянии существовать; и если они не могут работать,
как рабы, они должны умереть (с голода)» 81.
Итак, в отличие от политических левеллеров, Уинстенли уви-
дел главный источник рабстваи угнетения в частной собственнос-
ти, порождающей «частный интерес». В нем первопричина всех об-
щественных зол и всякого рода неравенства между людьми, смут,
войн. Оно порождает социальную рознь и гражданские усобицы.
Ею обусловлено и рабство внутреннее — духовная нищета, мораль-
ная деградация, преступность, вырождение «божественного на-
чала» в человеке 82.
«Земля наполнилась несправедливостью, угнетением, жало-
бами» 83. Частная^ собственность мешает использовать на благо
общества громадные ресурсы природы 84, создать подлинное изо-
билие благ для всех, препятствует раскрытию ее тайн. Частная
собственность сковывает развитие паук и ремесел и искусственно
удерживает человека во тьмо и невежестве, убивает его дарования
” The Law of Freedom, p. 507.
88 Ibidem.
81 A New-Years Gift..., p. 361.
82 The New Law..., p. 184.
83 Ibid., p. 180.
84 Ibid., p. 200. «Разделите Англию на три части, и окажется, что едва
ли одна треть ее обрабатывается».
187
и таланты 85. Ее деспотизм распространяется буквально на все
стороны человеческой жизни, определяя не только положение лич-
ности в обществе, но и характер всех общественных институтов —
государства, права, религии, образования. Частная собственность
и стремление к ее сохранению в руках немногих — подлинно движу-
щая пружина законов, церковных проповедей и принципов морали86.
«Плотский человек считает справедливым, что немногие, зав-
ладевшие дарами земли и называющиеся богатыми людьми —
безразлично каким образом богатство ими нажито,— должны быть
правителями, управляющими бедными, и что бедные должны быть
слугами богатых, более того — рабами богатых».
Поистине, столетием раньше Жан Жака Руссо 87 частная
собственность была осуждена и проклята как источник всех об-
щественных зол столь же пламенно и красноречиво устами ан-
глийского плебея — Джерарда Уинстенли. Однако, к чести Уин-
стенли, следует отметить-, что его взор проник гораздо глубже
в социальные последствия частной собственности по сравнению с
Руссо. Он узрел в них не только, причину неравенства, но и пред-
посылку эксплуатации человека человеком.“Так, если для Руссо
бедный — это человек, прежде всего нуждающийся в пропитании,
а богатый — тот, от которого он зависит, 88 то для Уинстенли «бед-
ный» — это прежде всего работник, трудящийся — создатель всех
богатств па земле. Тем самым отношение в корне меняется: бед-
ный — тот, кто производит богатство, богатый — тот, кто присва-
ивает, забирает, грабит плоды его труда. Работник беден не только
потому, что он лишен собственности, но и потому, что его систе-
матически обирает богатый — и не только как собственник средств
производства прежде всего земли, но и как юрист, чиновник,
священник. Уинстенли уже отчетливо сознавал, что собственность
становится богатством только в силу того, что она способна воз-
растать благодаря чужому, безвозмездному труду, иначе говоря—
он отчетливо сознавал эксплуататорскую сущность системы част-
ной собственности 89.
«Тот, кто лишен земли, вынужден трудиться за мизерную плату
на того, кто называет ее своей, благодаря чему некоторые возвы-
шаются до тиранической власти, а другие втаптываются в прах нуж-
ды, как будто земля создана лишь для немногих, а не для всех»90.
85 The Law of Freedom, p. 565.
86 The True Levellers Standard, p. 259.
87 Ср. знаменитые строки Руссо: «Истинным основателем гражданского
общества был тот, кто первый, огородив свой участок земли, решился сказать:
„Это мое"... От скольких преступлений, войн, убийств, от скольких бедствий
п ужасов избавил бы род человеческий тот, кто, выдернув колья п засыпав
ров, крикиул бы своим ближним: „Не слушайте этого обманщика"» (Oeuvres
completes de J. J. Rousseau. Paris, 1788—1793. t. I, p. 116).
88 См. В. П. В о л г и и. Развитие общественной мысли во Франции в
XVIII в. М„ 1958, стр. 213 и с.
89 См. The New Law..., р. 158—159.
90 The Law of Freedom, p. 511.
188
«Ни один человек не может разбогатеть иначе, как либо собст-
венным трудом, либо при помощи труда других людей, с ним рабо-
тающих. Если человек не пользуется трудом другого, он никогда
не накопит состояния в сотни и тысячи фунтов дохода в год. Если
же другие люди ему помогают в работе, тогда эти богатства столь-
ко же принадлежат им, сколько и ему, ибо они являются плодом
их труда, как и его собственного»91. И далее: «Но все богатые люди
живут праздно, питаясь и одеваясь трудом других, а не трудом
собственным, что должно служить их позором, а пе признаком
знатности..., богатые люди получают все, что имеют из рук тру-
женика, и то, что отдают другим, они (так же) дают из трудов
других, а несобственных92... «Воистину простой парод с того
момента, как восторжествовали частные интересы, возвысил (сво-
им трудом) лендлордов, превратив их в своих тиранов и угнета-
телей» 93.
Такое глубокое проникновение в эксплуататорскую сущность
общественных отношений, основанных па частной собственности,
удивительно не только для представителя социально-политичес-
кой мысли XVII в., мы пе встретим ничего подобного даже у фран-
цузских коммунистических мыслителей XVIIIb. 94 Во всяком слу-
чае в истории английской социалистической мысли нового време-
ни они поистине уникальны вплоть до XIX в.
По существу Уинстенли очень близок к мысли, что богатство—
это безвозмездно присвоенные плоды чужого труда. Недаром он
так часто говорит о «воровском искусстве купли-продажи», об
«обмане простодушных», который в немалой степени содейство-
вал поляризации парода на бедных и богатых °5.
УмИ0ТСилийртгл ясно, что система частной собственности
на средства производства обусловливает раскол”общества~ на два
класса (который лежит в основе сословных градаций) — класс зе-
мельных собственников, которые именуются у него то лендлор-
дами и лордами маноров, то джентри, и богатыми фригольдера-
ми 96 97, и класс поземельно-зависимых, лишенных собственности, эк-
сплуатируемых ими тружеников, которые предстают то как «про-
стой народ», то как «бедный народ», то, наконец, как низшие дер-
жатели и рабочие ”.
91 Ibid., р. 511.
92 Ibid., р. 511—512.
93 The New Law.., р. 159. Ср. р. 181 «Богатые говорят бедным, что они
нарушают закон Разума, если отнимают у богатых. Я же, напротив, уве-
рен, что нарушают его богатые (владея изобилием, созданным бедными) и в
то же время равнодушно взирая па то, как мужчины и женщины погибают
от нужды».
94 Ср. В. П. В о л г и и. Указ, соч., стр. 246—247, 312.
95 The Law of Freedom, p. 511.
96 The True Levellers Standard... p. 253.
97 Ibidem.
189
Первые стали смотреть на себя как на «естественных» наставни-
ков и правителей, другие же стали в своих собственных глазах
«несовершенными» и настолько «унизились» в своем сознании, что
увидели в себе подобном своего господина 98.
И хотя представления Уинстенли об антагонистическом, клас-
совом характере общества, основанного на частной собственности,
еще нередко выражены у него в традиционно-библейских прит-
чах о «старшем» и «младшем» братьях, взаимоотношения между
ними ( в его обрисовке) не оставляют никаких иллюзий и выступа-
ют как откровенно эксплуататорские и угнетательские.
Однако так было не всегда. С «начала времен» человечество не
знало этого проклятия, именуемого частной собственностью. В
мире господствовало равенство людей, для которых земля и все
ее богатства были общей собственностью, благодаря чему в обществе
царили мир и согласие, а между человеком и природой — подлин-
ная гармония. Легко заметить, что обрисовка Уинстенли «естест-
венного состояния», предшествовавшего установлению граждан-
ского общества, прямо противоположна той картине, которую мы
находим у его современника Гоббса. Вместо полной жестокостей,
апокалиптической «войны всех против всех» мы находим у Уинстен-
ли светлый образ «начала рода человеческого», поры его невин-
ности, его «детства». В этом образе немало, конечно, элементов биб-
лейской традиции, с одной стороны, и реминисценций многочислен-
ных, широко распространенных в его время рассказов о жизни
детей природы во вновь открытых землях — с другой 9®. «Царь
справедливости (т. е. бог.— М. Б.) вначале не создал одних лю-
дей тиранами, а других рабами, ибо это угнетение возникло (лишь)
впоследствии. При появлении на свет каждый человек обладает
одинаковой свободой, данной ему создателем; обрабатывать зем-
лю и быть владыкой зверя — в поле, птицы — в небе и рыбы — в
морях» 10°.
Заметим, однако, что речь у него вовсе не идет о «золотом веке»,
безвозвратно ушедшем и потерянном. Наоборот, Уинстенли по-
лон оптимизма — он верит, что этот век все еще впереди. Детство
человечества служило для него лишь историческим аргументом в
обосновании идеала справедливости. Вскоре мир увидит, воскли-
цал он, создание «новых небес и новой земли, где пребудет спра-
ведливость» 101.
Но как же возникла частная собственность и обусловленный ею
строй имущественного неравенства и угнетения? На этот кардиналь-
ный вопрос Уинстенли дает в высшей степени любопытный от-
вет. В нем, как мы увидим, переплелись и морально-этическая
,e The True Levellers Standard..., p. 253.
" См. выше, сравнение англичан с язычниками, живущими «в согласии
с природой» (стр. 186).
100 The New Law..., р. 224.
101 Ibid., р. 225.
190
интерпретация библейского рассказа о грехопадении, и историчес-
кие сказания английского народа, в частности — о последствиях
нормандского завоевания Англии, и живые наблюдения, почерп-
нутые им из окружавшей его действительности. Выше уже было
отмечено, что история, по мнению Уинстенли, лишь повторяет
этапы в жизни отдельного человека. После детства, исполненного
простоты, довольства малым, любви и сострадания к ближнему 102,
наступает период, когда из двух сил, заложенных в природе че-
ловека, побеждает дух зверя. Оказавшись во власти плотских
вожделений и движимый алчностью, гордыней и своекорыстием,
человек искал удовлетворения только в материальных, внешних
вещах.
Тогда впервые среди людей проявилась власть силы. Более
сильный сказал слабому: «Я должен обладать большим участком
земли и быть в большем почете, чем другие, которым следует
признать меня вышестоящим»103. Итак, если отвлечься от духовного
ослепления людей, то в качестве основателя строя частной собст-
венности выступает право сильного, точнее — само физическое
неравенство, создающее преимущество одного над другим.
Это и был Змий, обманувший человека. Человечество отпало от
простоты, чтобы оказаться во власти распри, один человек отде-
лился от другого.
Это был первый акт грехопадения. Затем более сильный, старший
брат стал огораживать участки земли, называя их своими собст-
венными или принадлежащими только ему. Тем самым исключа-
лись какие-либо притязания на эти земли со стороны более сла-
бого, младшего брата.
Этот раздел земли на индивидуальные участки начался задол-
го до того, как он стал твердо установившимся обычаем в праве104.
Следующий шаг человечества на пути проклятия заключался в
том, что эти огороженные участки стали предметом отчуждений,
началась купля и продажа земли из рук в руки 105, благодаря чему
младший брат в еще большей степени лишался каких-либо прав
на общее в прошлом достояние. Этим заложено было основание
для «воровства земли» с помощью обмана простодушных, для при-
своения ее силой и братоубийства из-за обладания ею 10°.
Когда же младший брат начинает требовать свою долю в куп-
ленном и проданном старшим братом, когда он, требуя, чтобы у
него испрашивали согласие на сделки с землей, восклицает: «Ка-
кое право имели вы покупать или продавать (землю)?»,—против него
уже ополчился закон 107.
102 Fire in the Bush, p. 489.
100 Ibid., p. 489.
104 Ibid., p. 490.
108 The New Law..., p. 158.
we Fjre jn tjje p. 49Q.
107 Ibidem.
191
Однако в своей жадности сильный на этом не останавливается.
Он идет войной против более слабых и с помощью меча завладе-
вает принадлежавшими им огороженными участками. Власть ме-
ча — высшее проявление проклятия, ибо лишает других собствен-
ности с помощью неприкрытой и жестокой силы.
«Ныне,— продолжает Уинстенли,— человечество находится в
жесточайшей распре, и основная ее причина — неустанная борь-
ба за землю» 108.
Очевидно, что в этих пассажах Уинстенли отразилось уже не
столько аллегорическое, сколько историческое истолкование биб-
лейского рассказа о грехопадении. В нем удивительно, конечно,
не то, что истоки частной собственности Уинстенли видит в праве
сильного и простодушии слабого, и не то, что он излагает их в
духе рассказа об убийстве Каином Авеля, а то, сколько реально-
исторических черт, почерпнутых из английской действительности,
вплетено в эти библейские мотивы, как тонко сообразует он свой
ответ с исторической традицией своего народа.
Перед нами по существу картина разрушения общинного строя
землевладения в Англии XVI—XVII вв. Уинстенли, как мы ви-
дели, отличает переход к индивидуальной обработке земли от
перехода самой земли в частную собственность. В его изображе-
нии это две стадии одного и того же процесса, разделенные зна-
чительным отрезком времени109. Только превращение земли в
свободно отчуждаемую собственность окончательно уничтожило
всякие притязания «младшего брата на землю, присвоенную и
огороженную старшим братом». И вопрос, направленный в адрес
последнего:«Какое ты имеешь право продавать и покупать землю?»
— по существу лишь проявление бессилия общинного начала
деревенского быта, древнего родового права перед лицом торжест-
вующего индивидуализма собственника.
Нельзя не признать многозначительным и самый факт обозна-
чения этого процесса термином «огораживания» 110 111.
Неоднократно возвращается Уинстенли к вопросу о возникно-
вении в Англии феодального строя земельной собственности и
противоположности лордов и держателей, фригольдеров и копиго-
льдеров. Он неизменно связывает их появление на английской
почве с нормандским завоеванием.
Нормандские пришельцы во главе с Вильгельмом ограбили
англосаксов, согнав их с земли, разделили ее между собою и
превратились тем самым в лендлордов и фригольдеров. Англоса-
ксам же они соглашались уступить клочки ее только на условии
рабских повинностей и платежей 1П.
108 Fire in the Bush, p. 490.
109 Ibid., p. 489—490.
110 Ibid., p. 489.
111 A Letter to lord Fairfax, p. 287.
192
Нетрудно заметить, что эта историческая концепция, несомнен-
но, связанная с народной традицией112, служит в глазах Уинстен-
ли лишь подтверждением того мнения, что частная собственность
возникает из захватов и насилий 113 и охраняется и закрепляется
системой права, созданной с этой целью захватчиками, ставшими
королями, пэрами и законниками.
Так устанавливаются общие истоки и общая природа строя
частной собственности и возникающего на его основе государст-
ва. Несправедливость первого олицетворяется в угнетательской
сущности второго.
Связь между ними рисуется Уинстенли столь тесной и нераз-
рывной, что существование одного немыслимо без другого — это
две стороны одного и того же проклятия и рабства.
Отождествляя характер государства с формой правления, Уин-
стенли, как мы увидим ниже, знает лишь одну форму власти иму-
щих — монархию. «Королевская власть,— пишет он в «Законе
свободы»,—управляет страной с помощью искусства обмана— ку-
пли и продажи» 114, поэтому такое государство полно противоре-
чий, раздоров и смуты 115. И если бы на стороне его не стояло
«палочное право», «в нем никогда не было бы порядка» 116. Так
насилие, стоящее у колыбели частной собственности, увековечи-
вается систематическим насилием, олицетворяющимся монар-
хией.
«Поистине,— продолжает Уинстенли,— это правительство мо-
жет быть названо правительством грабителей с большой дороги,
которое, силой отняв землю у младших братьев, удерживает ее
силой за собой» 117.
Происхождение этого правительства собственников, «королев-
ского правительства» двоякое: во-первых, оно проистекает из «ду-
ха угнетения», который распространяется в народе вместе с куплей
и продажей земли и ее плодов; когда один начинает тиранить дру-
гого и между ними возникают ссоры и недовольство, тогда возни-
кает необходимость, чтобы ими «управляли» 118; во-вторых, коро-
левская власть проистекает из войн, также порождаемых строем
частной собственности. Когда начались войны..., одна часть лю-
дей стала подчинять себе и порабощать другую, каждый стремил-
ся сделаться королем над другим, каждый стремился стать
господином земли и превратить своего брата в слугу, работающего
112 Ch. Hill. The Norman Yoke, in: Puritanism and Revolution, p. 131.
113 A New-Years Gift..., p. 355; «this is the fruit of War [from the
begining».
114 Cm. The Law of Freedom, p. 529.
116 Ibidem.
116 Ibidem.
117 Ibidem.
118 Ibid., p. 531.
13 M. А. Барг
193
на него» 11в. Недаром Уинстенли отождествляет королей с завое-
вателями 12°.
Не будет преувеличением сказать, что из домарксовых поли-j
тических мыслителей на английской почве никому ни до, ни посла
Уинстенли, не была столь очевидной взаимосвязь между эксплуа!
таторской сущностью строя частной собственности и угнетатель^
ской ролью государства.
В памфлетах Уинстенли неоднократно и с различных сторон
выясняется и подчеркивается эта взаимосвязь. «Великим законо-
дателем этого королевского (т. е. порабощающего) правительства,
— пишет он в «Законе свободы»,— является алчность» * 120 121. «Дух
монархии,—повторяет он несколько ниже,—это дух... жадности»122.
Уинстенли и не думает различать интересы класса собственников
и интересы королевского правительства. Последнее олицетворя-
ет в его глазах все рабство и угнетение, которое обрушили на
род человеческий сторонники воровского искусства купли-прода-
жи. Четыре столпа поддерживают королевскую власть: во-пер-
вых, сила меча, защищающая ее; во-вторых, сила закона, порабо-
щающая ей других; в-третьих, проповедь клира, возвышающая ее
до небес, и, наконец, сила ослепленных, поверивших ей 123. Если
само по себе удивительно, насколько ясна была для Уинстенли
классовая сущность королевского права и правосудия 124 *, если
он не питает никаких иллюзий относительно того, чья воля творит-
ся королевской магистратурой, то представляется совершенно пора-
зительной его оценка классовой, угнетательской роли религии.
Антиклерикализм был широко распространенным явлением в сре-
де революционной демократии 40-х годов, ненависть к продажному
взимающему десятину, торгующему «словом божьим» клиру про-
слеживается не только в публицистике левеллеров, но и у более
умеренных реформаторов 12Ь. Однако только Уинстенли поднял-
ся до понимания социально и духовно порабощающей роли церк-
ви, до того, чтобы усмотреть в клириках одну из категорий над-
смотрщиков над простым народом, блюстителей интересов класса
собственников 12в.
Ваше богословие, обращается Уинстенли к клирикам, всегда
заключалось в словесном обмане простодушных с тем, чтобы они
118 The Law of Freedom, p. 530.
120 Ibid., p. 529.
121 Ibid., p. 530.
122 Ibid., p. 531.
128 Fire in the Bush, p. 464—465.
124 The New Law..., p. 188.
и126 Достаточно вспомнить, что малый (бербонский) парламент, состояв-
ший из представителей «святых», т. е. представителей пуританских конгре-
гаций, вплотную подошел к отмене церковной десятины (см. гл. I). Ср. М. J а-
m е s. Op. cit., р. 211.
120 The Law of Freedom, p. 529.
IM
работали и содержали вас127 128. Традиционное богословие, продол-
жает он, «превращено в орудие политики хитрым старшим братом,
чтобы лишить простодушного младшего брата свобод в пользова-
нии землей».
Эта доктрина —не что иное, как обман, ибо до тех пор, пока
люди обращают свои взоры к небесам, мечтая о счастье или стра-
шась ада после смерти, «их глаза ослеплены, чтобы они не видели,
в чем заключается их прирожденное право и что они должны
предпринять здесь на земле, пока они живы» 12в.
। Но' именно потому, что взор Уинстенли так глубоко проник в
социальный и идеологический механизм современного ему обще-
ственного строя, он смог неизмеримо глубже всех своих современ-
ников истолковать сущность происходившего на его глазах перево-
‘ рота, как и указать на единственно реальные предпосылки, кото-
рые могли бы обеспечить установление в стране строя «всеобщей
свободы» и «общего блага», который был официально провозгла-
шен целью гражданской войны против монархии Стюартов.
Так же как форма правления, в понимании Уинстенли, нераз-
рывно связана с формой собственности — прежде всего на землю,
и восстание против монархии, в его трактовке, одновременно оз-
начало и восстание против феодальной собственности на землю,
олицетворявшейся в 40-х годах в Англии прежде всего системой
лендлордизма.
В установлении этой взаимосвязи между политическим и со-
циальным переворотом заключается, по нашему мнению, поистине
самая важная историческая заслуга Уинстенли как политического
мыслителя революции. Именно она придала такую оригиналь-
ность, цельность и глубину всему его учению.
В отличие от концепции Лильберна, рассматривавшего респуб-
лику как политическую предпосылку индивидуального блага,
как правовую гарантию его возможности и стража его неприкосно-
венности, Уинстенли видел в республике строй общего блага для
всех граждан, не только юридическую, но и материальную гяряи-
тйю еги “реализации—для всех и каждого. Но тем самым ис-
тинная революция, которую Уинстенли именовал «истинной ре-
формацией», в его глазах означала не только политический, но и
общественный переворот, коренную ломку старых отношений
собственности и производства 129. Для Уинстенли прирожденным
правом являлось право каждого на независимый от чьей-либо
власти источник существования. Другими словами, если для по-
литических левеллеров наличие частной собственности было ис-
ходным условием, гарантией «неотчуждаемости» всех других «при-
рожденных прав» гражданина, то для Уинстенли подлинным ос-
нованием действенности последних являлся свободный доступ
187 Ibid., р. 567.
128 Ibid., р. 569.
188 См. ibid., р. 504—505.
13*
195
каждого к кормилице-земле, освобождение последней от пут част-
ной власти. То, что служит для поддержания всех, не может нахо-
диться во власти некоторых. Природа наделила каждого равным
правом пользования плодами земли, являющейся общей сокровищ-
ницей детей божьих. Перед этим изначальным, поистине неотчуж-
даемым правом каждого свободно прилагать свой труд на «ничей-
ной» земле меркнут, отступают на задний план все другие права
человека. Точнее говоря, эти последние приобретают реальность
лишь при наличии первого. Нетрудно заметить, что учение о «не-
отчуждаемых правах» Уинстенли прямо противоположно -истол-
кованию их Лильберном.
Именно это имеет в виду Уинстенли, говоря о принципе «сох-
ранения всех» 130 131 в противовес стремлению к «самосохранению»,
лежащему в основе монархии. В республике же каждый заботит-
ся о благе другого, как о своем собственном. Поскольку основным
условием производства, в глазах Уинстенли, все еще оставалась
земля, то не удивительно, что «сохранение всех» трактуется им
как право «каждого питаться плодами матери земли, породившей
его» 181. Таким образом, естественный «Закон необходимости»,
раскрываемый как право человека на то, чтобы быть обеспеченным
пищей и одеждой 132, приводит Уинстенли к выводу о праве каж-
дого иметь свободный доступ к кормилице-земле, праве пользо-
ваться плодами, взращенными трудом своих рук, не спрашивая у
кого-либо разрешения и не оплачивая это разрешение133. Человек—
господин земли и всего, что ее населяет, сам он не знает над со-
бой иного господина, кроме создателя 134 * 136. Таковы последние вы-
воды, сделанные Уинстенли из доктрины естественного права.
Недаром их так опасались гранды в Петни13Б.
IV
Итак, освобождение земли от всех изгородей, возведенных на
ней движимыми алчностью лордами, превращение ее в «общее
достояние» всех людей, ее населяющих,— такова, по мнению Уин-
стенли, основная предпосылка установления в мире подлинной
свободы и справедливости. Таков истинный стержень социальной
программы Уинстенли —его идеала установления «царства (х>-
жия» на"земле. Самое примечательное в этом идеале — то, что он
служил в равной мере исходным пунктом как вековых надежд ко-
пигольдеров на избавление от угнетавшей их феодальной монополии
130 См. The Law of Freedom, p. 536.
131 The True Levellers Standard, p. 116.
133 The New Law..., p. 184.
133 Ibid., p. 182.
134 Ibid., p. 184. «Не должно быть лордов над другими, но каждый будет
лордом над самим собой».
136 См. выше, гл. III.
196
на землю — от тирании лендлордов, так и примитивно-коммуни-
стических мечтаний плебса об обществе «социальной взаимопо-
мощи и сотрудничества». Иначе говоря, этот идеал объективно-ис-
торически еще не содержал ничего исключительно коммунистичес-
кого, а был выражением последовательно-демократической аграр-
ной программы крестьянско-плебейского лагеря, выдвинутой им
в ходе буржуазной революции. Ее реализация означала бы лишь
самую радикальную чистку страны от системы лендлоризма во
всех ее проявлениях, самый глубокий демократический переворот
на базе крестьянской трудовой собственности на ничейной земле.
В самом деле, в 1649 г. Уинстенли отнюдь не выступал еще как
создатель проектов всеобъемлющего переустройства общества на
коммунистических началах. Правда, уже в этом году он провоз-
гласил в ряде красочных афоризмов свое примитивно-коммунисти-
ческое кредо. Так, в «Новом законе справедливости» мы читаем:
«Когда всеобщий закон справедливости воспрянет в каждом муж-
чине и женщине..., никто не потребует себе вещь, говоря — это
мое и это — твое, это моя работа, это — твоя, но каждый своими
руками будет обрабатывать землю и выращивать скот, и благосло-'
вение земли будет общим для всех» 13®-137. «Выражение «мое» и
«твое» будет вытравлено из права, все будут жить, как братья...,
отпадет необходимость в законниках, тюрьмах, орудиях наказа-1
ния, ибо все будут поступать по справедливости..., не будет нище-/
го, ни причины для жалоб во всей поднебесной» * 138 * *, не станет ни
купли, ни продажи, ни ярмарок, ни рынков, но земля будет все-
общей сокровищницей для каждого человека, ибо она божья...
И так как один и тот же дух справедливости станет общим для всех,
земля и благословение ее будут общими для всех 13*.
В этих и ряде других своих высказываниях, встречающихся в
памфлетах 1649 г., Уинстенли, гениально прозревая основы под-
линного освобождения человечества, не верит еще, однако, в воз-
можность их немедленной реализации в условиях современной
ему Англии. Это скорее всего морально-этический идеал, который
должен стоять перед глазами совершенствующейся и просвещаю-
щейся личности, чем актуальная программа происходившей рево-
люции.
И тот факт, что уже в том же году Уинстенли предпринимает
первые практические шаги к воплощению этого идеала в жизнь,
основав колонию диггеров, не противоречит этому положению,
а служит лишь его ярким подтверждением.
1зв—137 The New Law..., р. 184.
138 Ibid., р. 183.
138 Ibid., р. 184. Важно заметить, что этот коммунистический идеал «всеоб-
щей свободы» Уинстенли рассматривался не как возвращение к «потерянному
раю», а как совершенно новый общественный строй, еще не имевший место
на земле.
197
В самом деле, так же, как диггеры 1649 г. на практике боролись
не за отмену частной собственности на землю вообще 14°, а лишь
за право обрабатывать общинные пустоши и за передачу в распо-
ряжение бедных конфискованной республикой земли короны, церк-
ви и делинквентов 1U, призыв «работайте вместе и вместе ешьте
свой хлеб» относился на практике лишь к тем беднякам, которые,
будучи лишенными не только земли, но и орудий для ее обработки,
могли приступить к обработке пустоши лишь на коллективных
началах, лишь общими силами * 142.
В то же время эта так называемая «программа-минимум»
Уинстенли по сути своей была далека от устремленииТтреднеиёКЬ-
вых коммунистических сект основать свое «царство божье»143 на
клочке земли — на островке, окруженном «царством дьявола»,
она рисовалась Уинстенли не сектантской утопией, не коммунис-
тическим проектом «вспомоществования бедным», а носила ярко-
выраженный революционный, общедемократический характер.
Ибо требование открыть общинные, неподеленные земли для сво-
бодного доступа всем, кто желает их обрабатывать, было лишь
иносказанием того же требования об уничтожении лендлордизма.
Если даже отвлечься от огромного удельного веса этой категории
земель в английском землевладении времени революции (2/3
всей площади страны)144 *, то требование ограничить власть ленд-
лордов их доменами, т. е. их огороженными землями 146, вклю-
чало в качестве неизбежного следствия освобождение класса копи-
гольдеров от поземельной зависимости, превращение копигольда
в свободную собственность — фригольд. Не удивительно, поэтому,
что Уинстенли рассматривает интересы копигольдеров (т. е.
держателей, наиболее угнетенных) и безземельных сельских
батраков как идентичные. Таким образом, в призыве Уинстен-
ли «Уничтожьте власть манориальных лордов и взимающего
десятину духовенства» 149 воплощалась суть аграрной программы
110 The New Law..., р. 196.
111 Ibidem.
142 Ibidem.
143 К. К а у т с к и й. Указ, соч., стр. 111.
144 The New Law..., р. 200.
143 См. A New-Years Gift..., р. 371. прозрение людей совершается
неодновременно: в то время как одни еще ослеплены эгоистическими побуж-
дениями, другие увидели уже свет истины. Необработанные пустоши не зат-
рагивают чьей-либо собственности, ибо, если огороженные земли — собствен-
ность богатых, за которую они держатся, бедные имеют такое же право на
общинные земли. См. The New Law..., р. 196.
143 A Letter to lord Fairfax, p. 281. Cp. The True Levellers Standard,
p. 257—258: «До тех пор, пока сохраняются лендлорды и держатели, один,
называющий землю своей, и другой, обязанный снимать ее у него (за плату)...,
мы соглашаемся на то, чтобы творение оставалось в рабстве». Проекты об от-
мене копигольда, как и об «обеспечении бедных» источником существования,
выдвигались и рядом буржуазных реформаторов — Чемберленом. Харт-
либом, Куком и др., однако все они имели ту особенность, что исходили из
победы лендлордизма как отправного факта, в то время как программа
198
крестьянско-плебейского лагеря революции, программы, означав-
шей завершение буржуазно-демократического переворота, превра-
щение земли в собственность тех, кто ее обрабатывает. Особенность
английской революции в том и заключалась, что эта програм-
ма — в реально-исторической основе своей безусловно общеде-
мократическая — смогла быть сформулирована лишь идеологами
сельского плебса, класса, по-существу лишенного собственности и
поэтому отрицавшего систему лендлордизма во имя торжества не
какой-либо из форм частной собственности, а собственности обще-
народной, «ничейной» 147.
В соединении начал утопических (проблески коммунистичес-
кого идеала) и актуально-исторических (аграрная программа в
революции) — своеобразие идеологии диггеров148 149.
Вообще следует отметить крайнюю неопределенность, подвиж-
ность и непостоянство той грани, которая в учении Уинстенли от-
деляла примитивно-коммунистические чаяния плебса от извечных
«уравнительных» чаяний крестьянства, эгалитарную окраску кре-
стьянской демократии и отчетливые черты крестьянской психо-
логии в обрисовке коммунистического идеала.
Под пером Уинстенли одно легко переходило в другое. И это
понятно: плебейство еще в подавляющей своей части оставалось
не только в пределах деревни, но оставалось в сфере традиционно-
крестьянских устремлений и интересов. В самом деле, в одном и
том же памфлете, наряду с примитивно-коммунистическими поло-
жениями («никто не потребует себе вещи, говоря «это мое, а то —
твое»..., и благословение земли будет общим для всех» 14е), мы на-
ходим типично крестьянскую мечту: «Никто пе должен желать
быть богаче другого или быть его господином..., ибо все должны
жить как братья» 1В0.
Точно так же как отрицание частной собственности нередко
выражается в форме отрицания собственности лендлоров лишь на
общинные земли и пустоши 1И, и неоднократно выражающееся
требование от всех трудоспособных производительного труда (как
основы присвоения ими материальных благ) само по себе еще не
содержит чего-либо специфически коммунистического. Ибо оче-
видно, что пафос его в 1649 г. заключался в том, что им принци-
пиально отвергалась такая форма собственности, которая делала
возможной эксплуатацию чужого труда, отрицалось само сущест-
Уинстенли — даже в своей урезанной части — исходила из отрицания одно-
стороннего характера решения аграрного вопроса революции. Иными сло-
вами, только Уинстенли решал проблему копигольда революционно. Поэ-
тому он и апеллировал не к богатым, а к бедным.
147 The New Law..., р. 183.
148 См. ibid., р. 184.
149 См. A Declaration from the Poor Oppressed People of England, p. 275.
160 Ibid., p. 276.
161 The New Law..., p. 195—196.
199
вование наемного труда, закрепляющего имущественное неравен-
ство и паразитизм крупных земельных собственников 1Б2. Про-
возглашенное Уинстенли положение: «Каждый должен сам рабо-
тать на себя»1БЗ— приводило его прежде всего к выводу, что «Никто
не может обладать большей площадью земли, чем он в состоянии
обработать собственным трудом»184. Очевидно, что этим лишь выра-
жен основной принцип последовательно-демократического аграр-
ного переворота — принцип трудовой собственности.
Перед нами лишь другая сторона уже отмеченной выше осо-
бенности социальной идеологии Уинстенли — неразрывная связь
и единство примитивно-коммунистических мечтаний плебса с урав-
нительными, общедемократическими требованиями крестьянской
антифеодальной программы революции.
Итак, в зависимости от того, что преследовалось данным пам-
флетом Уинстенли — шла ли в нем речь об общих религиозно-эти-
ческих размышлениях автора над проблемой установления строя
социальной справедливости на земле, или ставилась более практи-
ческая цель— защитить и отстоять колонию копателей, основанную
им на пустоше близ Кобхема,— содержание понятия «земля —
общая сокровищница», «общая кладовая» то расширялось настоль-
ко, что превращалось в коммунистическое учение об общей собст-
венности и коллективном труде на общее благо, то суживалось до
крестьянского по своему характеру требования: освободить зем-
лю из-под власти лендлордов. Однако в обоих случаях учение Уин-
стенли было в высшей степени революционным, ибо оно отражало
основное требование крестьянской, демократической революции—
уничтожение феодальной собственности на землю как предпо-
сылки подлинной свободы простого народа.
Следовательно, даже в так называемой «программе-минимум»
Уинстенли речь шла вовсе не о системе «вспомоществования для
бедных», а опрограмме, для осуществления которой требовался ко-
ренной переворот в отношениях собственности.
V
В заключение осталось выяснить еще один весьма важный воп-
рос: в какой связи находилось учение Уинстенли с политической
борьбой,_развернувшейся в Англии" с” установлением республики
1649 г., какое место занимает это учение в истории политической 162 163 164
162 The New Law..., р. 159: «Проклятие не в том, что человек должен
в поте лица добывать себе хлеб, а в том, что один, являясь господином, живет,
не работая, а силой... заставляет другую часть человечества работать на себя,
как слугу и раба».
163 Ibid., р. 191.
164 Ibidem.
200
мысли 40-х годов вообще и в истории демократического этапа
английской революции,— в частности?
Поскольку именно эта сторона идеологии истинных левеллеров
привлекла к себе меньше всего внимание исследователей, она
будет рассмотрена более подробно 188. Как уже отмечалось 18в,
«монархия» и «республика» у Уинстенли отличались друг от друга
не только формой правления и политическими принципами, а тем,
что они в его идеале олицетворяли в корне различные системы об-
щественного устройства, человеческого общежития. Другими сло-
вами, в учении Уинстенли формы государства — впервые в ис-
тории политической мысли — рисовались не определяющим на-
чалом общественной жизйига в качестве функции-форм обществён-
ных отношений. Монархия, олицетворяющая в его глазах право
сильного и поэтому необходимо базирующаяся на насилии, не-
разрывно связана с частной собственностью на землю, а следова-
тельно с бедностью одних и богатством других, с эксплуатацией
человека человеком, жадностью, обманом, жестокостью и ненави-
стью к ближнему, гражданскими смутами, пристрастностью и
злоупотреблениями властей, тиранией судов, засильем клира 187.
Истинная же республика органически связана с общественным
строем справедливости и взаимопомощи, а следовательно, пред-
полагает превращение земли в «общую сокровищницу» народа со
всеми вытекающими отсюда социальными, политическими и мо-
рально-этическими последствиями 188. Одним словом, «истинная
республика» это — «социальная республика».
Естественно, что переход от монархии к такой республике
означает не простую смену государственных форм в стране, поли-
тической ее конституции или лиц, стоящих у кормила правления,
а коренную социальную революцию, единственно способную прев-
ратить общество «частного интереса» в общество «социальной гар7
монии». Естественно, что сопоставление этого идеала с социально-
политической действительностью индепендентской республики
1649 г. должно было дать Уинстенли обильный материал для
беспощадной критики ее оснований, установлений и институтов.
Лильберн, как известно, не мог простить республике 1649 г.
того,что она была недостаточно парламентарной,недостаточно пред-
ставительной, т. е. конституционной, не ограждала должным
166 Буржуазная историография, до сих пор, прямо или косвенно, под-
черкивающая политический индифферентизм народных низов в ходе револю-
ции 40-х годов, в лучшем случае отводит определенное место политическим
идеям левеллеров, да и то скорее в плане чисто умозрительном, нежели в
плане реально-политическом. Что же касается роли идей истинных левел-
леров политической борьбы в лагере Парламента,^— то этой проблемы для
нее вообще не существует. Ср. G. J u 1 е. The independents in the Civil War.
Cambridge, 1958.
169 См. выше, стр. 195.
167 A New-Years Gift..., p. 353—355.
168 The Law of Freedom, p. 533.
201
образом «неотчуждаемые права» граждан, и в первую очередь их
частную собственность, как и то, что она не до конца расчистила
поле для свободной предпринимательской деятельности. Это была
справедливая критика со стороны мелкобуржуазного радикала,
для которого характер публичных учреждений и более или менее
абстрактных конституционных принципов, ими олицетворяемых,
свидетельствует о степени гражданской свободы в стране 18в.
* Уинстенли же критиковал республику 1649 г. как идеолог,
приблизившийся к пониманию материальных основ конституцион-
ного строя и соответствующих ему учреждений. Только поэтому
юн смог высказать удивительные по глубине суждения о скрытых
причинах борьбы. «Не возникла ли вся эта смута в народе,— спра-
шивал он,— из-за земли? Кому она должна и кому не должна
принадлежать»? 1в0.
Его критика направлена была не против конституционного фаса-
да республики, который сам по себе ему более или менее безраз-
личен, а против ее классовых оснований и осуществляющейся
ею социальной политики.
Начать с того, что для Уинстенли (по другим причинам—и
для Лильберна) республика 1649 г. не была «истинной», ибо пере-
ворот, который должен был привести к основанию последней, оста-
новился на полпути: уничтожив монархическую форму английско-
го государства, он в то же время оставил незатронутым монар-
хический — в своей сущности — социальный строй, и прежде
всего — земельную монополию лендлордов. Королевская власть
порождается, воздвигается и удерживается строем частной соб-
ственности на землю. «Монархия,— писал Уинстенли,— двоя-
кого рода: либо правит один король, либо — многие с помощью
королевских принципов» 1в1.
Казнив короля и уничтожив — актами от 17 и 19 марта 1649
королевскую власть и Палату лордов, республика сделала лишь
первый и самый легкий шаг навстречу «республиканской свободе».
Однако она остановилась перед вторым и самым важным шагом —
перед уничтожением подлинного основания монархии, ее корней
и питательной почвы — перед освобождением земли и ее возделы-
вателя от власти лендлордов 1ва. Это и есть «республиканский за-
кон и истинно республиканская свобода»1вз.
169 Иными словами, для Лильберна «республика» — политический строй,
проистекающий из признания всеопределяющим принципом индивидуализм,
рассматриваемый как выражение в одно и то же время материальной
независимости и суверенности в пользовании ею. См. New Chains of England
discovered, in: Leveller tracts, p. 112.
1,0 A New-Years Gift..., p. 380.
1,1 The Law of Freedom..., p. 527.
1,2 New-Years Gift..., p. 372: «Вы уничтожили (власть) короля, вы
уничтожили Палату лордов — теперь сделайте два шага вперед и уничтожь-
те власть лордов маноров и взимающего десятину духовенства».
1М An Humble Request, р. 430.
202
Однако индепендентская республика этого не сделала и тем
самым осталась лишь республикой, декларированной на словах,
монархией же — на деле. Но такое глубоко противоречивое состоя-
ние вещей не может длиться долго. Отсюда следовало поистине
. пророческое предупреждение Уинстенли вершителям судеб этой
республики: до тех пор, пока это противоречие сохраняется, сох-
раняются предпосылки и неотвратимая угроза реставрации монар-
хии Стюартов 1в4.
«Королевская власть,— писал он в конце 1649 г.,— подобна
большому ветвистому дереву. Если срубить верхушку, оставив
корни и ветви незатронутыми, оно вырастет снова и обретет новые
силы» 1в5. В 1652 г. Уинстенли еще более решительно подчеркива-
ет ту же альтернативу: «Либо вы должны установить республикан-
скую свободу на деле..., либо вы должны восстановить снова мо-
нархию» 1вв..., среднего пути между ними нет 1в7.
^Республика 1649 г. предстает в глазах Уинстенли как эгоисти-
ческая и тираническая власть класса собственников — дворян и
буржуа,— присваивающих себе целиком плоды общенародной по-
беды и оставивших простой народ в прежнем порабощении и нужде.
В своем письме к генералу Ферфаксу Уинстенли мимоходом ука-
зывает на коренное противоречие индепендентской республики:
она декларировала монархию ниспроверженной, в то время как осу-
ществляющаяся ею политика защиты системы лендлордизма необ-
ходимо приведет ее в объятия роялистов — ее заклятых врагов. >
Иными словами, движение диггеров поставило республику перед'
альтернативой: союз с врагами лендлордизма или неизбежность
ее крушения. «Мы готовы подтвердить в глаза,— писал Уинстен-
ли,—что некоторые из них (т. е. тех, кто преследовал диггеров.—
М. Б.) являются кавалерами и принимали участие в кентском вос-
стании (роялистов), выступали инициаторами (роялистской пе-
тиции), представленной от графства Серри» 16 8. В то же время\
становится очевидным, что движение диггеров могло бы стать ис-1
тинным оплотом республиканизма в Англии, лучшей гарантией от
опасности реставрации.
Лишь последующая история раскрыла, насколько тесно
судьба горстки диггеров на пустоши св. Георгия тесно перепле-
талась с судьбой преследовавшей их республики. Крушение
одних неизбежно влекло за собой перерождение и крушение дру-
гой. «Если бедные общинники, — продолжал Уинстенли, — не
получат части землища которой они могли бы жить так же свободно,
как живет ныне джентри, республика невозможна, как и невоз-
1,4 A Watch-word to the City of London, p. 32: «Этот принцип... пред-
сказывает неизбежное крушение этой республики».
1,5 A New-Years Gift..., р. 353.
1,6 The Law of Freedom, p. 527.
1,7 Ibid., p. 513.
,,e Cm. Clarke papers,. II, p. 218.
203
можно уничтожение королевской власти до тех пор, пока она
оставлена в руках манориальных лордов» 1вв.
Классовая природа республики рисуется Уинстенли совершен-
но недвусмысленно. «Правительство, которое мы имеем, дает сво-
боду... джентри владеть изобилием земных сокровищ, так что бо-
гатые могут обладать... домами, полными зерна и достатка..., в то
время как бедные, трудившиеся, чтобы добыть его, едва могут жить,
но если они не могут работать, как рабы, тогда они должны уме-
реть с голода» по.
На вопрос, в чем заключаются тяготы, обременяющие бедные
общины, Уинстенли отвечает: во-первых, «бремя церковной де-
сятины..., которая взималась с нас королями и передана была кли-
ру, чтобы содержать его нашими трудами». «Если мы обратимся
к законнику, то найдем его восседающим на (королевской) скамье;
хотя короли свергнуты, он поддерживает королевскую власть в
полной силе... Если же мы взглянем на самое право, (то убедимся),
что оно то же, что и в дни монархии, только изменившись в наз-
вании» * 170 171.
.Однако наиболее вопиющим фактом социальной действитель-
ности республики Уинстенли, несомненно, считает сохранение
власти лендлордов. «Власть лордов маноров, — подчеркивал
он,— все еще сохранилась над нашими братьями, требуя файны и
гериоты, запрещая им свободное пользование общинной землей,
если только наши братья не уплатят им ренту, требуя покорности
точно так же (и еще в большей мере), как они это делали, когда
король был у власти»172.
Продолжается захват общинных земель джентри и богатыми
фригольдерами, так что «бедняку негде и корову держать». Ко
всему этому прибавилось тяжелое, и к тому же крайне неравно-
мерное, обложение прихожан налогами и постоями, множество
рыночных пошлин и другие притеснения 173.
Между тем лендлорды освободили себя и свои владения от всех
повинностей и тягот, вытекавших из рыцарского держания, унич-
тожили Палату феодальных сборов и объявили свои земли сво-
бодной собственностью 174. Но в то же время они требуют оммаж,
файны, гериоты от копигольдеров. Не является ли это свидетель-
i” Clarke papers, II, p. 218.
170 A New-Years Gift..., p. 361.
171 The Law of Freedom, p. 504—505.
172 Ibid., p. 505.
179 Ibid., p. 506.
174 Cm. A New-Years Gift..., p. 387: «Воистину, если вы нашли тягост-
ной (для себя) Палату по делам опеки и освободили лордов маноров и джентри
от уплаты файнов королю; а также освободили их детей от участи подопечных,
пусть же простой народ будет освобожден от принесения оммажа лордам ма-
норов...; вы уничтожили власть короля над лордами маноров, уничтожьте
же власть манориальных лордов, порабощающую простой народ».
204
ством вопиющего пристрастия республики? 176. Эту односторон-
нюю отмену феодального строя землевладения Уинстенли, как
мы видели, считал основным свидетельством сохранения под
флагом республики «королевской власти во многих лицах». Уин-
стенли первый увидел и вскрыл содержание далеко идущей узур-
пации, осуществленной классами-союзниками в ходе революции:
присвоение ими права частной собственности на земли, ранее
принадлежавшие им только на феодальном праве. Говоря словами
Уинстенли, революция «изъяла собственность из более слабой ру-
ки, передав ее в более сильную руку» 17в. В результате положение
крестьян резко ухудшилось, их бесправие стало еще более очевид-
ным, а воля лорда — еще более абсолютной. Таким образом, бед-
ный был отделен от кормилицы-земли еще более непреодолимым
барьером, чем это было прежде.
«Если бедные собирают милостыню, их секут кнутами, опира-
ясь на законы против бродяг», если они воруют — их беспощад-
но вешают, опираясь на старые королевские законы. «Если они
желают обрабатывать общинные земли для своего пропитания —
им этого не разрешают» 177 178. Таким образом, Уинстенли, самой
логикой фактов был вплотную подведен к выводу: революция
• 40-х годов сделала все, чтобы бедный не мог жить иначе, как наем-
ный труженик, работающий за нищенскую плату на других, обо-
гащающий своим трудом класс новых, буржуазных собственников.
Но именно потому, что Уинстенли слишком хорошо знал поло-
жение наемных рабочих в современной ему Англии, с одной сторо-
ны, и слишком еще был проникнут мышлением вчерашнего крестья-
нина-земледельца, с другой, он всеми силами восстал против по-
добной перспективы для «бедных общин». Положение лишенного
собственных средств к существованию пролетария представляется
ему едва ли не худшим из видов человеческого рабства, наруше-
нием всех законов природы и общества, всех заповедей религии
и принципов морали 17в. Вот почему он мечет громы и молнии про-
тив тех работников, которые «соглашаются» работать за плату на
других. Такие работники, в его глазах, наряду с нанимающими
их собственниками удерживают «проклятие» среди людей — раб-
ство частной собственности 179.
Таким образом, критика Уинстенли политической системы
индепендентской республики никогда не сводится, как у Лиль-
берна, к критике ее «конституционных оснований», либо к критике
тех или иных ее учреждений и установлений, либо, наконец, к
176 Ibid., р. 387.
178 A New-Years Gift..., р. 506.
177 An appeal to all Englishmen, p. 414.
176 Недаром идеальное общество рисуется ему как общество, не знающее
не только частной собственности, но и купли-продажи рабочей силы (The
New Law..., р. 194). См. ниже, гл. VI.
178 Ibidem: «Рука господа падет на такого работника».
205
бичеванию отдельных лиц, ее осуществляющих. Речь идет о сис-
теме общественных отношений собственности, узаконенных и за-
щищающихся этой республикой. Проиллюстрируем эту порази-
тельную глубину проникновения Уинстенли в социальный меха-
низм власти на двух примерах: на его отношении к юридичес-
кой системе республики и государственной религии.
Даже наиболее радикальная критика системы права индепен-
дентской республики не могла объяснить ее сохранение иначе,
как ссылкой на своекорыстие юристов или связь между послед-
ними и парламентом 1в0.
Уинстенли был единственным среди этих критиков, кто объяс-
нил сохранение республикой 1649 г. устаревшего права не злой
волей отдельных лиц или учреждений, а характером отношений
собственности, лежащих в основе этой республики ш. Поскольку
эти отношения оставались, по его выражению, монархическими,
т. е. угнетательскими, то и право не могло быть иным, чем в дни
королевской власти180 181 182 183. Не удивительно поэтому, что республика,
сохранившая в неприкосновенности социальные основы монархии
— земельную собственность лендлордов, объявила сохраняющим
свою силу старое королевское законодательство 188. Таким обра-
зом, традиционно-крестьянская ненависть к крючкотворцам-за-
конникам соединилась в воззрениях Уинстенли с проникновением
в сущность самого закона как кодифицированной воли класса
собственников. Поэтому, не уставая призывать вершителей судеб
республики учредить таковую не на словах, а на деле 184 * * *, Уин-
стенли подчеркивал: не наливайте новое вино в старые меха 1в6.
Если ваше правительство действительно должно быть новым, так
пусть и закон будет новым. Все законы, не основанные на справед-
ливости и разуме, должны быть уничтожены вслед за монархией,
180 См. выше, гл. III.
181 An Humble Request, р. 429: «Не является ли основанием права распо-
ряжение землей, не обнаруживается ли зта истина практикой лордов мано-
ров и джентри, которые потеряли покой..., так как бедные увидели свою
прирожденную свободу и начали... обрабатывать общинные земли».
182 Fire in the Bush, p. 473. Ср. A Letter to lord Fairfax, p. 288.
183 Актом от 17 февраля 1649 г. парламент разрешил предъявлять иски
на основании старых законов, только заменив королевский титул титулом
«Хранители свободы Англии». Этот акт Уинстенли расценил как акт, «сох-
раняющий старое право» (см. A. Watch-word..., р. 330).
184 The Law of Freedom, p. 506.
188 A New-Years Gift..., p. 358. Законы, созданные в дни монархии,
давали свободу только джентри и духовенству, оставляя всех остальных слу-
гами крепостными. Революция победила, но ничего не изменилось. Никто
по закону не имеет свободы, кроме этих двух сословий, все же простые
люди были и до сих пор остаются под игом их.Поистине,
если простой народ не имеет больше свободы в Англии, как только жить среди
старших братьев и трудиться на них за плату, то насколько же большей явля-
ется их свобода в Англии, по сравнению с той, которой они могли бы поль-
зоваться в Турции или во Франции. (A Letter to lord Fairfax, p. 288.)
206
ибо законы, изданные королем, давали свободу только джентри и
клиру. Пусть же люди всех состояний получат свободу по праву
обшей победы над королем 18в.
Столь же беспощадно разоблачает Уинстенли магистратов
республики, обогатившихся за счет разграбления конфискован-
ных земель, казнокрадства, афер. «Магистратура—хорошее наз-
вание для плохих вещей» * 187, «это воровская шайка, присвоив-
шая себе народное достояние, превратилась теперь в лендлордов
и тем самым — в судей, правителей и государственных мужей» 188.
Однако наибольший гнев Уинстенли вызывает продажный клир
— одна из оставшихся ветвей королевской тирании 188. Больше
всего его поражает бесстыдное лицемерие — проповедь любви к
богу на словах и вопиющее равнодушие к его творению—человеку—
на деле. «Вы изменники и враги духа (справедливости), вы люди,
чьи уста должны быть сомкнуты... не руками человека,... а самим
господом». Зло высмеивает Уинстенли беспринципность и продаж-
ность клира, служившего вчера королю, а сегодня возносящего
молитву за победу оружия Кромвеля. «Они меняют (свою при-
верженность) как только меняется правящая власть, в любую сто-
рону: они склоняются к папизму, к протестантизму, за короля,
против короля, за монархию, за республику. Они проповедуют
за того, кто платит больше. Они всегда окажутся на сильнейшей
стороне» 18°.
Лицемерие и лживость священнослужителей еще с большим сар-
казмом разоблачается Уинстенли, когда он передает наставление
одного из них диггерам, которых тот приравнял к «ветхому Адаму»,
стремившемуся к обладанию землей, в то время как «новый Адам»
—Христос—презрел Землю и помышлял лишь о небесах. На это
Уинстенли отвечает: «Почему бы ему в таком случае не отказаться,
например, от своих ста или двухсот фунтов стерлингов годового
дохода и не пойти побираться вместе с нищими»181. Точно так же
в ответ на наставления церкви бедным, чтобы они довольствовались
в этой жизни «малым», мирились с нищетой, ибо их ждет рай после
смерти, на небесах, Уинстенли восклицает: «Но почему же мы не
можем иметь свой рай здесь, на земле..., как и вы?» 1И.
Совершенно очевидно, что антиклерикализм Уинстенли соци-
ально заострен, ибо он поставлен в связь с борьбой против всех
форм порабощения человека человеком. Уинстенли смог поднять-
ся до понимания угнетательской роли церкви, ибо ему была ясна
188 Fire in the Bush, p. 470.
187 Ibid., p. 472.
188 Ibidem.
188 Эта ненависть к торговцам «словом божьим» обострялась тем, что
одним из наиболее враждебных диггерам лордовманоров оказался священник
Плэтт. См. выше, гл. IV.
188 A New-Years Gift..., р. 358.
181 An Appeal to all Englishmen, p. 409.
188 Ibidem.
207
социально-охранительная функция религии, представлявшей один
из столпов многовекового королевского рабства на земле вообще
и в Англии — в частности.
Свой анализ социальной и политической действительности
республики 1649 г. Уинстенли подытожил в неповторимых по силе
образности словах: «Англия—тюрьма, запутанность и многоликость
законов, охраняемых мечом,— ее запоры..., юристы — ее тю-
ремщики а бедные люди — ее заключенные» 1вз.
Вся революция рисуется ему как коллективное свершение двух
социальных классов — имущих, олицетворяемых джентри, и не-
имущих, именуемых «простым народом». Оно предпринято на до-
говорных началах 194 * *, поэтому он обвиняет республику в наруше-
нии договорных обязательств 1в5.
«Когда вы —джентри — почувствовали себя угнетенными пра-
вительством Карла, вы собрались в парламент и обратились к
бедным общинам с просьбой прийти вам на помощь с тем, чтобы
уничтожить гнев, обещая им (за это) сделать их равными и свобод-
ными». Иначе говоря, классы-союзники, готовясь выступить про-
тив стюартовского абсолютизма, несовместимого больше с их ин-
тересами, сознавали, что они не смогут его победить «один на один»,
без помощи простого народа. Во-вторых, они столь же отчетливо
представляли, что эта помощь будет им оказана только при усло-
вии, что народу будет в свою очередь обещано уничтожение об-
щественных зол, от которых он страдал. Таким образом, даже в
этой, несколько наивной концепции гражданских войн, которую
мы находим в памфлетах Уинстенли, отразилась тайна революции,
которую до сих пор, спустя 300 лет, упорно не видят запоздалые
последователи Кларендона, а именно, что позиция бедных об-
щин Англии в конечном счете решала исход борьбы с королем166.
Именно так Уинстенли истолковал не только многочисленные
декларации и обещания парламента, но и «торжественную лигу»
и «ковенант» (1643), в котором он усмотрел своего рода «договорное
обязательство» парламента осуществить в Англии «истинную ре-
формацию», 197 * т. е. очистить от власти «проклятия» (т. е. собст-
венности) все стороны общественной жизни народа.
«Бедные общины,— писал он,— поверили обещаниям; они выс-
тупили на стороне парламента, щедро проливая кровь под его
1,3 A New-Years Gift..., р. 361.
1,4 Ibid., р. 370.
1,5 Ibidem,
199 См. выше (гл. III) апализ памфлета Гудвина. Ср. мнение
современника Уинстенли — М. Нидхема (The Case of the Common-
wealth of England stated, 1650, p. 7): «Нация, пока длилась борьба между
кавалерами и круглоголовыми, оставалась пассивной и должна (поэтому)
подчиниться любой форме правительства, которую победители изберут».
197 См. A. Watch-word..., р. 325. «Каждый на своем месте,— гласила
6-ая статья «Ковенанта»,— и в своем призвании будет содействовать... свободе
Англии..., парламент поможет народу, а народ — парламенту».
208
знаменами, разорялись, расставались с последним имуществом,
чтобы нести наложенное на них бремя налогов, акцизов и солдат-
ских постоев..., и все зти жертвы были принесены ими на алтарь
долгожданной свободы» 19 8.
Теперь, когда победа над королем завоевана, Уинстенли от
имени простого народа Англии потребовал от парламента выполне-
ния обязательств. И если джентри и буржуа, представленные в
парламенте, не согласны на коренное переустройство общества
на основе справедливости, если они не согласны расстаться с ого-
роженными полями и сундуками, набитыми золотом и серебром,
то они, по крайней мере, не должны лишать бедных их справедли-
вой доли в завоеванной победе, открыв им доступ к общинным и
конфискованным землям, а также отменив повинности копиголь-
деров манориальным лордам 189. «Хотя в Англии земли достаточно,
чтобы прокормить в пять раз больше населения по сравнению с
нынешним, тем не менее некоторые должны побираться..., другие
— работать... за поденную плату, или умереть, или воровать и
быть повешенными» 20°.
Республика 1649 г. нарушила «договор», она признала почву
Англии свободной собственностью джентри, закрыв к ней доступ
бедным * 200 201. Все, что она сделала, имело целью сделать джентри сво-
бодным и оставить (бедные) общины в рабстве 202.
«О власти, предержащие в Англии,— восклицает Уинстенли,—
хотя вы обещали сделать народ (этой страны) свободным, вы так по-
вернули дело, движимые своекорыстием, что ввергли его в еще боль-
шее рабство и гнет давит его тяжелее прежнего» 203. «Большинство
народа задает вопрос: за что простые люди теряли свою жизнь...,
если господ над ними стало еще больше прежнего...; (по-видимому),
обещания, обязательства, присяги давались только для того,
чтобы втянуть его в войну (па стороне парламента). Теперь, когда
война закончена, простой парод обманут и обещания не выполне-
ны» 204 205 *. Монархия уничтожена, но ее ветви все еще закрывают для
народа солнце свободы» 208.
И снова он предупреждает республику, что она погибнет, если
отвратит от себя симпатии простого народа, чьим героизмом она
188 A Declaration from the Poor Oppressed People of England, p. 276.
188 «Мы требуем по праву договора свободы совместно с ними.т. е. джент-
ри... равное с ними право па средства существования». См. A New-Years
Gift..., р. 371. «Парламент, состоящий из лордов маноров и джентри, осво-
бодил их огороженные земли... от власти Палаты феодальных сборов..., прос-
той народ (таким же образом)... должен получить свободу в пользовании
пустошами и общинными землями... (ibidem).
200 The Law of Freedom, p. 507.
201 The True Levellers Standard,., p. 256.
-.02 Д New-YearsGift.., p. 380.
203 The True Levellers Standard, p. 255.
204 The Law of Freedom, p. 506—507.
205 A New-Years Gift..., p. 357.
14 M. А. Барг
209
была завоевана. «О, вы, жадные угнетающие тираны, весь народ
отвернется от вас, и вы моментально рухнете, подобно подрублен-
ному под корень большому дереву» 206.
Но именно потому, что Уинстенли столь отчетливо увидел клас-
сово-ограниченный буржуазно-дворянский характер совершивше-
«гося в стране переворота, он смог столь решительно и непреклонно
выступить в защиту обманутых классами-союзниками бедных об-
щин. Публицистика Уинстенли 1649 г., не говоря уже о возглав-
лявшейся им колонии диггеров близ Кобхема,— поистине беспри-
мерный подвиг во имя освобождения угнетенных.
И нет ничего загадочного в том, что эта публицистика полностью
развернулась в 1649 г. Уничтожение монархии и Палаты лордов
было для Уинстенли юридическим прецедентом в борьбе за от-
мену лендлордизма, точно так же как акт, провозглашавший Ан-
глию свободной республикой, был им истолкован как правоосно-
вание для утверждения общественного идеала обездоленных. Рес-
публика самим фактом своего существования сеяла в низах иллю-
зии и пробуждала надежды.
Многократно подчеркивая, что «английский народ не являет-
ся свободным до тех пор, пока бедный не имеет земли..., чтобы
жить так же обеспеченно, как живут лендлорды в своих огорожен-
ных землях», Уинстенли с возмущением говорил: «Народ не для
того отдавал свое имущество и проливал свою кровь, чтобы тира-
ническая власть ленд-лордов продолжалась..., а для того,чтобы
угнетенный получил свободу, двери тюрьмы были открыты и серд-
це бедного люда утешилось» 207. «Слезы рабства не могут быть осу-
шены до тех пор, пока земля не станет доступной для пользования
всех» 208.
Используя широко распространенную в те дни теорию «нор-
мандского ига» 20°, Уинстенли наполнил ее совершенно новым, в
первую очередь антидворянским, содержанием. В отличие от пуб-
лицистов и теоретиков парламента, усматривавших в норманд-
ском завоевании лишь истоки королевской прерогативы и ти-
рании, Уинстенли возводил к нему весь феодальный общественный
строй, и прежде всего систему лендлордизма210 211. Лорды маноров
и богатые фригольдеры, преследующие бедных диггеров,— прямые
потомки завоевателей, полковников и солдат Вильгельма 2П.
Однако на чем теперь, в дни республики, спрашивал Уинстен-
ли, может джентри основывать свой титул собственника земли Ан-
206 A New-Years Gift..., р. 390.
207 The True Levellers Standard, p. 260.
208 The New Law..., p. 133.
208 Cm. Ch. Hill. Puritanism and Revolutilon, p. 178.
210 A New-Years Gift..., p. 355. Cp. Harleian miscellany, v. VI, p. 36;
v. VII, p. 94; v. IX, p. 9.
211 A New-Years Gift..., p. 355—356.
210
глии? Манориальные лорды и импроприаторы десятины могут
лишь продолжать ссылаться на один титул — на королевское по-
жалование, лишь на одно право — королевское право и защи-
щаться лишь с помощью королевских судов 212. Но разве актами
парламента нормандское иго не было уничтожено и вместе с ним
и королевская власть и прерогативы не отменены, разве англий-
ский народ отныне не объявлен свободным, а Англия — республи-
кой?213 Но если это так, то очевидно, что все королевские титулы,
грамоты и пожалования потеряли всякую законную силу в день,
когда был издан акт об уничтожении монархии.
«Если кто-либо скажет, что старые законы и обычаи страны—
против держателей и бедных,так как все еще считают землю только
[собственностью] лордов маноров, я отвечу — все старые законы не
имеют силы, ибо они отменены, когда были уничтожены королев-
ская власть и палата лордов» 214.
Так, парламентский лозунг «крестового похода» англи-
чан за восстановление «свобод», потерянных их отцами, в интепре-
тации Уинстенли приобретал характер своеобразной исторической
аргументации в борьбе, которую вели диггеры.
Если феодальная монархия, олицетворявшаяся свергнутыми
Стюартами, — нормандского происхождения, как и вся систе-
ма лендлордизма (с вытекающим из нее обезземелением большей
части английского народа), то борьба крестьянско-плебейского
лагеря революции за уничтожение этой системы приобретала тра-
диционную окраску борьбы простого народа против иноземных
поработителей, в течение 600 лет угнетавших народ Англии.
А так как парламент неоднократно декларировал свое стрем-
ление к уничтожению «нормандского ига», то Уинстенли совер-
шенно правомерно ловил его на вопиющей непоследовательности:
казнив короля и оставив нетронутыми власть и собственность ленд-
лордов, королевских законников, и клир, республика оставила
готовую «нормандскую армию», ожидающую лишь удобного слу-
чая, чтобы восстановить власть завоевателя — монархии.
«Англия, берегись — ты в опасности оказаться под нормандской
властью в еще большей степени [чем прежде]. Хотя ты и свергла
Карла, являвшегося преемником Вильгельма Завоевателя, хотя
парламент и уничтожил монархию..., тем не менее армия Виль-
гельма Завоевателя начала снова поднимать голову. Хотя она
лишилась своего предводителя, остались его полковники, явля-
ющиеся лордами Майоров, ого советники и духовенство, т. е.
законники и священники, его низшие офицеры и солдаты, т. е.
212 An appeal to all Englishmen, p. 413.
213 Ibid., p. 411. Cp. An Humble Request, p. 429: все «титулы и власть.;.,
с помощью которых лорды маноров лишают народ свободы, являются не чем
иным, как волей королей-завоевателей».
214 An appeal to all Englishmen, p. 413.
фригольдеры и лендлорды — все те кто украл нашу землю у нас,
когда убивали наших отцов во время нормандского завоева-
ния...»215 216. Они составляют нормандский лагерь, который стремится
наложить на нас новое нормандское рабство 21в.
Естественно, что интерпретация Уинстенли актов парламента
от 17 марта- 1649 г., и в особенности акта от 30 мая 1649г.,
была наиболее последовательной, с точки зрения развития рево-
люции по восходящей линии.
ИнтерпретацияУинстенли лозунга народной свободы как вопло-
щения универсального права свободного пользования плода-
ми земли представляет собой яркий пример наполнения брошен-
ных классами-союзниками в ходе борьбы абстрактных лозунгов
свободы содержанием, представляющим смертельную опасность
для целей, во имя которых эти призывы были им брошены в
массы 217 218.
В заключение остается выяснить, как мыслил себе Уинстенли
тактику борьбы обманутых бедных общин за «свою долю свободы»,
иными словами, кем предстает перед нами их идеолог: в качестве
религиозного проповедника, социального реформатора-миротвор-
ца или борцом и революционером. Следует заметить, что в
английской историографии под влиянием сектантской фразео-
логии отдельных памфлетов Уинстенли возобладало первое мне-
ние 21в. Однако с этим мнением трудно согласиться, ибо оно не
только не учитывает всю специфику условий, сложившихся для
народных масс в республике 1649 г., но и игнорирует различие
между более или менее абстрактным идеалом Уинстенли и лето-
писью борьбы диггеров против этой республики.
В самом деле, в памфлетах Уинстенли можно при желании най-
ти много положений, подтверждающих мнение о нем, как о миролю-
бивом сектанте. Уже в «Новом законе справедливости» мы читаем:
«Я не говорю, чтобы кто-либо отправился к соседу и завладел
его добром силой..., но каждый должен терпеливо ждать, когда
справедливость (т. е. Христос) распространится во множестве
людей, заставляя их быть едиными в сердцах»219.
И далее: «Насилие может лишь разрушить, но неспособно
что-либо воздвигнуть», эта работа «не будет совершена силой
оружия» 22°. «Мы победим любовью и терпением» — было начер-
тано на знамени диггеров, основавших свою колонию близ Кобхе-
ма 221.
215 A Watch-word..., р. 330.
219 Ibidem.
217 An Humble Request, р. 430.
218 См. A. Gole. The Quakers and the English Revolution.-P.P., 1956,
. № 10, 1956, p. 43f.
218 The New Law..., p. 182—183.
2,0 Ibidem.
Ml A New-Years Gift..., p. 378.
212
Однако во всех этих случаях речь идет о применении силы ору-
жия в прямом смысле слова. Мыуже имели возможность показать,
что в условиях далеко зашедшей дифференциации деревни, когда
стало очевидно, что на основе крестьянско-плебейской аграр-
ной программы нельзя вызвать «нового издания» крестьянской
войны, тактика Уинстенли была обусловлена конкретным соот-
ношением сил, а не одним лишь сектантством. Именно учитывая
эти условия, его тактику следует признать тактикой революцион-
ной борьбы в самом прямом смысле этого слова.
Движение диггеров было безусловно формой открытого
крестьянско-плебейского восстания, решительным и действенным
отрицанием власти лендлордизма, формой утверждения явочным
порядком прав безземельных на долю общей собственности 222.
И то обстоятельство, что диггеры были вооружены не мушке-
тами, а лопатами, не умаляет ни их исторического значения, ни
величия их подвига. В нем воплотилось самое действенное отри-
цание народными массами одностороннего характера аграрного
законодательства революции. И это хорошо сознавали их враги,
когда указывали: «если дело диггеров победит (stand), мы потеря-
ем все наши почести и титулы и мы, обладавшие славой земли, не
будем значить больше, чем рабы наши и слуги» 223.
Движение диггеров опрокидывало это законодательство самым
опасным для него образом. Они вторглись в собственность лордов
манора с целью ее прямого захвата и перераспределения,
и тем самым они продолжили традиции диггеров 1607 года 224 * *.
Ибо Уинстенли но только утверждал, что «общинная земля — моя
собственная земля (my own Land) наравне с моими ближними и
паша истинная собственность по закону творения» 22Б, по призы-
вал бедных овладевать ею, попросту говоря — захватывать ее
по всей Англии — это ли не восстание!
Хорошо известно, что не было в Англии 40-х годов большего вра-
га словесных тирад во имя свободы, чем Уинстенли; менее извест-
но то, что не было за всю революцию 40-х гг. более настойчивых
призывов восстать и действовать во имя справедливости, чем те,
которые мы находим в его памфлетах, наконец, не было более са-
моотверженных примеров подобного рода, чем он сам подавал 22в.
Основанную им и его сторонниками колонию близ Кобхема
Уинстенли прямо называл «объявление делом (declare by action)
закона справедливости» 227. «Мы достигнем цели не силой оружия,
а совместной обработкой пустоши».
222 Так восприняли их выступление лондонские власти. Как уже отме-
чалось, в 1650 г. диггеров привлекли к суду по обвинению в «мятеже и неза-
конных сборищах».
223 A Watch-word..., р. 331.
224 A New-Years Gift..., р. 364.
226 Ibid., р. 373.
220 Ibid., р. 365.
227 См, The True Levellers Standard, p. 261.
213
Уинстенли одновременно предупреждал «бедных работников»,
что те, кто в эти дни будет продолжать не только покорно мирить-
ся с властью лендлордов, но и своим согласием трудиться на них
за плату будет укреплять эту власть — путь знает, что они — из-
менники и предатели господа. Эта была идея «мирского отлуче-
ния лордов», которую должны были осуществить диггеры. «Не
продавайте лендлордам свой труд, не покупайте у них за деньги».
«Оставьте богатых с их собственностью — пусть живут сами. Соз-
давайте свой мир справедливости обработкой пустоши» 22 8. «Зак-
ладывайте основание общества справедливости» 228 229. И далее:
«Вы прах Земли..., вы бедный народ Англии... Неужели вы не
воспрянете и не возьметесь за дело? Приходите и возьмитесь
за плуг и лопату!»
Пусть те, кто считает диггеров квиетистами, «аполитичными
сектантами», «фантастами», приведут более красноречивое воз-
звание к открытому восстанию.
Не менее решительным и революционным звучит призыв Уин-
стенли, обращенный к копигольдерам: «Знайте же все англичане,
(что двумя актами парламента, т. е. актами об уничтожении мо-
нархии и палаты лордов) держатели копигольда освобождены от
повиновения своим лордам маноров... равным образом не могут
лорды маноров принудить своих держателей копигольда являть-
ся в их курии, входить в состав их жюри, приносить клятву вер-
ности им, ни платить файны, гериоты, ренты (quit rent), ни ка-
кой-либо оммаж, как это было прежде, когда король и лорды на-
ходились у власти» 23°. Согласимся, что такого рода призыв к не-
повиновению, к отказу признавать власть лендлордов, призыв,
обращенный к массе копигольдеров,— был фактически призы-
вом к восстанию и свержению ига лендлордов. Недаром Уинстен-
ли пишет в том же «обращении ко всем англичанам».
Если держатели восстанут (Stand up!), чтобы отстоять (to main-
tain) свою свободу, против угнетающей их власти лордов, они
ничего не потеряют, так как их защищают акты (парламен-
та) 231. Конечно, это толкование парламентских актов не имело
ничего общего с их действительным содержанием. Однако все
крестьянские восстания в истории так или иначе искали и нахо-
дили «законное оправдание» для подобного рода действий.
Поистине, если Мор больше всего опасался попытки положить
конец социальной несправедливости движением снизу, то Уинстен-
ли только и полагался на это движение. В этом коренное
различие двух великих английских утопистов. '
Итак, в идеологии Уинстенли мы находим причудливое переп-
летение одной из ярких и оригинальных домарксовских комму-
228 The New Law..., р. 199.
229 Ibidem.
280 An appeal to all Englishmen, p. 411—412.
231 Ср. P. Elmen. The theological Basis of Digger Communism.—ChH.
XXXII, 1954, p. 28.
214
нистических доктрин и революционной программы крестьянское
плебейской чистки страны от феодализма. Это позволяет понять,)
почему коммунистические чаяния Уинстенли были туманны и рас/
плывчаты — в то время, как анализ социальной действитель-
ности Англии XVII в. и лозунги дня отличались предельной глу-
биной прозрения и остротой. Равным образом именно этой двой-
ственностью определялось, почему мечта об обществе равных тру-
жеников на ничейной земле чаще всего приобретала очертания
традиционно-крестьянской мечты о «всеобщем равенстве в труде
и потреблении», об уравнении господина и работника.
Если индивидуальное сознание временами способно загляды-
вать далеко вперед, то общественное сознание движимо лишь
посильными для данного времени задачами. Неудивительно, что
в восприятии современников наиболее глубоко врезались не прин-
ципы, положенные в основу деятельности коммунистической ко-
лонии близ Кобхема, а то, что они самым фактом своего сущест-
вования утверждали революционное право трудящихся обраба-
тывать своим трудом свободную, «ничейную» землю, не испраши-
вая на то разрешения лендордов и не уплачивая им ренты.
Подтверждение этому мы получаем в упоминавшейся уже дек-
ларации бекингемширских левеллеров от 10 мая 1649 г.— они
истолковали начинание диггеров не как прообраз и предвосхище-
ние идеального общества грядущего, а как отрицание «дьяволь-
ской власти» манориальных лордов в настоящем и именно поэто-
му выразили им свою поддержку и солидарность 232.
Поистине нельзя недооценить значение ни одного из этих сос-
тавных элементов в социальной идеологии Уинстенли, только
их слияние могло придать ей цельность и подлинно революцион-
ное звучание. Именно потому, что Уинстенли был коммунистом,
он преодолел и отвергнул то почтение «к частной собственности»,
которое помешало левеллерам увидеть крестьянско-плебейскую
аграрную программу революции, он смог рассмотреть не только
классовую природу республики, 1649 г., но выступил самым пос-
ледовательным врагом системы лендлордизма на протяжении всей
истории Англии. Одним словом, то обстоятельство, что коммуни-
стические чаяния возвысили диггеров над уровнем повседневных
требований народных низов, они могли стать самыми радикаль-
ными поборниками интересов этих низов в ходе буржуазной ре-
полюцнн.
Именно потому, что утопические мечтания плебса об обществе
социальной справедливости уводили Уинстенли далеко за преде-
лы буржуазной революции, его учение могло реально вылиться
в самую последовательную борьбу за «черный передел», за демок-
ратический аграрный переворот, за победу трудовой собственно-
сти.
232 См. выше, гл. III.
Именно потому, что даже наиболее радикальная партия бур-
жуазной демократии в Англии 40-х годов — левеллеры прошла
мимо крестьянско-плебейской аграрной программы — этой подлин-
ной альтернативы политики классов-союзников в революции,— эту
задачу, поскольку она для народных низов была самой острой и
неотложной, должны были взять на себя ИСТИННЫЕ левеллеры
— идеологи самого обездоленного и самого революционного клас-
са того времени — английского плебса. Парадокс заключался в
том, что партия, устремления которой были вообще уже не сов-
местимы с буржуазными отношениями собственности, должна
была возглавить борьбу за одну из программ — пусть даже са-
мую радикальную, объективно направленную к наиболее полному
и свободному развитию именно этих отношений.
Уинстенли разделял его силу и слабость. Поскольку он усмот-
рел в частной собственности источник всех социальных зол, он
выступил наиболее решительным защитником освобождения зем-
левладения копигольдеров от феодальных повинностей, самым
решительным сторонником превращения их держаний во фри-
гольд. Трудовая крестьянская собственность вполне еще уклады-
вается в его идеал справедливости. Проклятие и зло лежало за ее
пределами, там где начиналась собственность эксплуататотора.
Таков был коммунизм Уинстенли.
В этой видимой двойственности идеологии Уинстенли — в
сочетании примитивно-коммунистических и общедемократических
устремлений народных низов, в неразрывности этой связи и за-
ключается огромное историческое значение этой идеологии в раз-
витии и углублении демократического содержания революции
40-х годов на ее важнейшем, буржуазно-демократическом этапе.
Поэтому нельзя без непоправимого ущерба для самой сути со-
циальных воззрений Уинстенли разрывать это единство, нельзя
выделить в нем лишь одну из сторон, ибо ни одна из них не суще-
ствовала сама по себе в «чистом виде», по крайней мере пока рево-
люция, в ней отражавшаяся, развивалась по восходящей линии —
и все они вместе взятые рисуют нам образ народного борца и мы-
слителя, поднявшегося в своем социальном прозрении столь вы-
соко над своим временем, чтобы оказаться наиболее прозорливым
из его кровных сыновей.
Г Л А В A VI
Социальная утопия Уинстенли
I
«Закон свободы» — последний из известных нам памфлетов Дже-
рарда Уинстенли* 1— творение большого идейного и научно-позна-
вательного значения. В нем мы вправе усматривать не только вер-
шину социальной мысли английского XVII века, по вместе с тем
и одно из выдающихся произведений в истории домарксовского
социализма вообще. «Закону свободы» принадлежит в ней совер-
шенно особое место.
Уинстенли — первый в ряду великих социалистов-утописток
^отступил от традиционного — со времени Мора — изображения
идеального общества в форме утопического романа, в котором ком-
мунистические порядки рисуются не только для читателя, но и
самому автору столь же красивой, сколь и нереальной, несбыточ-
ной мечтой. Для Уинстенли эти порядки предстают впервые не
«заморской былью», по «прекрасным далеко», а в виде «плана» об-
щественного строя, который может быть немедленно осуществлен
(точное — учрежден) в современной ему Англии. Поэтому он создает
но коммунистическое повествование, а подробную конституцию
такого общества2, охватывающую все стороны его жизни. Эта осо-
бенность роднит «Закон свободы» с коммунистическими проекта-
ми бабувистов.
Далее, в отличие от утопических систем социализма, в которых
справедливый общественный строй являлся конечным выводом:
из более или менее абстрактных постулатов разума и морали,,
система Уинстенли — единственная из утопий XIV—XVIII вв.^
,;В которой этот строй предстает как вывод из анализа современных
автору экономических и социальных процессов, более того —
1 The Law of Freedom in a Platform (1652).
1 Именно такое значение имеет указание в заглавии памфлета «in. a plat-
form».
21Т
как конечная цель того общественного переворота, который про-
изошел в Англии 40-х годов XVII в.
Тесной взаимосвязью с событиями революции еще одна осо-
бенность утопии Уинстенли — ее социально-политическая акту-
альность для обширного социального слоя, историческая конкрет-
ность в изображении различных сторон идеального строя. Иначе
говоря, так как «Закон свободы» должен был явиться логическим
и историческим результатом революции, венцом и завершением
учрежденной ею республики «Общего блага» (Commonwealth),
то естественно, что автор ее конституции должен был исходить в
обрисовке деталей справедливого общества из тех конкретных
условий, которые имелись налицо в Англии 40-х годов. Но, соз-
давая утопическую систему как историческую реальность данной
страны и данного времени, Уинстенли неизбежно должен был до-
пустить в ней гораздо большую степень эмпиризма, а следователь-
но, и историзма, по сравнению с создателями чисто умозрительных
систем 3.
Все зто вместе взятое позволяет усмотреть в «Законе свободы»
принципиально новую страницу в истории утопического социа-
лизма по сравнению с «Утопией» Мора. Именно под пером Уин-
стенли социализм превратился из более или менее абстрактного
гуманистического идеала и морального протеста против действи-
тельности в социальную теорию, порожденную самой этой дей-
ствительностью, в социальную доктрину, не только предвосхи-
щавшую грядущее, но в известной мере отвечавшую исторической
потребности определенного общественного класса 4.
Социальная утопия Уинстенли — плод нелегких, мучитель-
ных раздумий над претворением в жизнь строя равенства и сво-
боды, она — итог не только его собственного социального опыта,
но и глубокого проникновения в основные противоречия, разди-
равшие изнутри республику — по названию, а по существу от-
кровенную олигархию индепендентского джентри и находившей-
ся с ним в союзе буржуазии. Это в то же время и завещание тех,
кто отчаялся собственными силами претворить в жизнь общест-
венный строй, открывшийся их разуму, и программа, составлен-
ная для той же республики, если бы она в силах была «прозреть»
и «возродиться» для дела справедливости.
«Закон свободы» опубликован почти два года спустя после
окончательного крушения колонии диггеров, возглавлявшейся
3 Вот почему «Закон свободы» Уинстенлп, помимо всего прочего, явля-
ется ценным источником по социально-экономической и политической истории
Республики 1649 г.
4 Только два утописта XVII—XVIII вв.>—Уинстенли и Мелье — отчет-
ливо связали идеалы коммунистического переустройства общества с социаль-
ными чаяниями класса, бедняков-тружеников. Ср. A. Lichtenber-
g е г. Le socialism utopique. Paris, 1898, p. 82; В. П. В о л г и и. Развитие
общественной мысли во Франпии в XVIII в. 1958, стр. 287, Б. Ф. П о р ш-
н е в. Жан Мелье. М., 1965, стр. 125 и сл.
218
Уинстенли. Потерпела поражение первая в новой истории созна-
тельная попытка практически создать строй социальной справед-
ливости силами самих обездоленных.
За поражением последовало разочарование 5 6. Однако оно кос-
нулось не принципов справедливого строя, а лишь путей его дос-
тижения. В собственные силы обездоленных Уинстенли больше не
верит, как и не надеется на «внутреннее просветление» имущих.
«Закон свободы» отчетливо обнаруживает, что Кромвель остал-
ся его последней надеждой. Ему он посвящает свой труд. «Я пос-
тавил свою лампаду,— пишет Уинстенли в своем обращении к
Кромвелю,— у вашего порога, ибо вы обладаете властью дей-
ствовать [в интересах] общей свободы, я же силы не имею».
Хотя к тому времени Кромвель — в прошлом революционер,
а теперь фактический диктатор страны, военачальник всех во-
оруженных сил Англии, Ирландии, Шотландии — уже проявил
всю меру своей ненависти к уравнительным чаяниям народных
низов (об этом наглядно свидетельствует кровавое подавление
левеллерского восстания в мае 1649 г.), иллюзии относительно
его намерений все еще не были, по-видимому, окончательно рас-
сеяны. В глазах народных масс Кромвель все еще оставался «глав-
ным цареубийцей» — непримиримым врагом Стюартов и строя,
ими олицетворявшегося. На усмотрение Кромвеля, обладавшего
всей полнотой власти в стране, все еще охваченной революцион-
ным брожением и надеждами, Уинстенли и передает свой проект
общественного переустройства страны: «Всевышний отметил Вас
высочайшим почотом, который когда-либо выпадал на долю че-
ловека...— быть глиной народа, сбросившего с себя иго фараона» б.
Однако, продолжает Уинстенли, почет не будет для Кромвеля веч-
ным, равно как и победы над врагом революции не будут связа-
ны с ого именем, если только народ Англии не получит свободы
от тирании. Республика зиждется на поддержке народа, корни
ее власти уходят «в сердце народа», нельзя поэтому закрепить Ре-
спублику, но расположив к ней сердца угнетенных общин Англии7.
И с поразительной остротой исторического зрения, которое пол-
ностью предвосхитило дальнейшие судьбы Республики 1649 г.,
Уинстон л и заключает: «Теперь, [когда] вся власть в стране на-
ходится в Ваших руках, Вы совершите одно из двух: либо объявите
землю свободной для угнетенных общин..., либо лишь сме-
ните лиц, [стоящих| у кормила правления, оставив нетронутыми
старый законы, и тогда Ваша мудрость и почет будут развеяны
5 Усталость и разоча рома и но заучат в признании Уинстенли, что «более
двух лет назад» (т. о. в 1 (Й9 г.) он собирался представить на усмотрение Кром-
веля свой проект «свободной республики». «Одиако события заставили меня
отложить его в сторону, чтобы он никогда не увидел света» (The Law of Free-
dom, p. 509).
° Ibid., p. 501.
7 Ibid., p. 502.
219
навеки и Вы либо погибнете сами, либо заложите основание еще
большего рабства для потомков» 8.
Кромвель, как известно, избрал второе и тем самым проложил
путь к торжеству реставрации. Однако в 1652 г. он в известной
степени все еще оставался загадкой для народных низов и вместе
с ними для Уинстенли, передавшего свое завещание потомкам в
руки «его превосходительства»9.
Конечно, в этой надежде на возможность осуществления «За-
кона свободы» именем индепендентской республики отразилась
не только вся мера разочарования и апатии Уинстенли как борца
за правое дело, не только характерная черта социального уто-
писта как такового, но и степень незрелости тех социальных сил
XVII в., от имени которых этот «Закон» превозглашался и инте-
ресам которых призван служить. Правда, для Уинстенли эта
надежда была последней и, следует признать, весьма .слабой, на
именно зто обстоятельство придало изложению «Закона свободы»
скорее оттенок исследования вопроса, нежели политического ма-
нифеста 10. В нем мы уже не найдем, как это имело место в пам-
флетах 1649 г., призывов к «бедным общинам Англии» подняться
на защиту своих интересов. Уинстенли уповает теперь только на
реформы сверху, именем существующей республики.
«Закон свободы» по своему содержанию делится на три раз-,
дела: 1) критика современной автору действительности; 2) трак-
товка общих принципов свободной республики (free Common-
wealth); 3) проект конституции такой республики. Но так как в кри-
тической части анализируемого памфлета 11 Уинстенли лишь кон-
спективно и суммарно повторяет содержание своих ранних пам-
флетов, мы сосредоточим свое внимание на последних двух раз-
делах «Закона свободы».
Даже при первом чтении бросается в глаза недостаточно чет-
кая его компановка; не всегда в нем обнаруживается логическая
последовательность изложения, отдельные части написаны неров-
но, так как создавались, по-видимому, в разное время 12; весьма
часты отступления и повторения. Тем не менее оригинальность
мышления, всегда поражающая в произведениях Уинстенли, имен-
но в «Законе свободы» проявляется наиболее ярко. И зто не уди-
8 The Law of Freedom, p. 502.
9 Ibid., p. 514.
10 Ср. В.Стальный. Утопия Джерарда Уинстенли.— «Историче-
ский журнал», 1942, кн. 3—4, стр. 89 и сл.
11 Думается, что мы имеем полное основание назвать «Закон свободы»
трактатом, хотя перед нами отнюдь не ученый трактат. Однако вся струк-
тура произведения — с разбивкой текста на главы, параграфы, многие из
которых сформулированы в виде законов, готовых к применению,— свидетель-
ствует, что название это было бы вполне правомерно.
12 Сам Уинстенли подчеркивает, что книга составлена из «разрозненных
бумаг», т. е. частей, которые он смог обнаружить и которые затем были «све-
дены в книгу» (см. The Law of Freedom, p. 510).
220
вительно: в нем обобщен огромный — не по времени, а по мас-
штабу — исторический опыт борьбы самых широких народных
низов, страдавших и боровшихся под властью ицдепендентской
республики. Несомненно, что огромную роль в формировании
коммунистической утопии Уинстенли сыграл и годичный опыт
колонии диггеров. В «Законе свободы» коммунистические черты
идеологии Уинстенли достигают наибольшей зрелости, его соци-
альный анализ — наибольшей остроты, а позитивное построе-.
ние впервые предстает в виде систематически разработанного
проекта коренного переустройства существующего общества на'
основе принципов истинного равенства.
II
Анализируемый трактат открывается определением самого
общего, самого актуального и потому наиболее спорного и неяс-
ного в те дни понятия — понятия гражданской свободы, интер-
претация которого служила^ по существу" стержнем политичес-
кой борьбы, развернувшейся в 1647—1649 гг.
На вопрос о том, что такое свобода, Уинстенли дает столь
поразительный — ло глубине социального проникновения и ма-
териалистической напрянттрттттлрти —...дтпет. что одного ~ёго уже-
бьГло бы достаточно для того, чтобы признать автора «Закона»"
крупнейшим социальныммыслителем, далеко опередившим свой
век. Свобода гражданина мыслится им прежде всего как свобода
ого от нужды, как наличие у пего независимых от чьей-либо влас-
ти источников существования 1Я. «Вот рабство,— пишет он,— на
которое бедные жалуются: они живут в нищете, в стране, где так
много изобилия для каждого» 13 14 *.
Противопоставляя свою точку зрения всем социально-поли-
тическим точениям революции — индепендентам, левеллерам и
др., чье представление <» свободе, по его мнению, на деле вело
лишь к рабству, так как но затрагивало «истинной основы свобо-
ды», Уинстенли определяет ее следующим образом: истинная сво-
бода коренится в том, каким образом человек получает средства
к существованию 1й. Поскольку для его времени таким универ-
сальным источником материальных благ все еще оставалась зем-
ли — «общечеловеческая мать-кормилица», вывод напрашивался
сам собой: истинная свобода заключается в свободном пользова-
нии землей. Свободный доступ к земле по Уинстенли,— конеч-
ная цель всех человеческих трудов. Ради этого проповедует свя-
щенник, крючкотворствует юрист, обладание ею обеспечивает
привольную жизнь лендлорду. Начиная от грабителя на большой
13 Ibid., р. 519.
14 Ibidem.
16 Ibidem.
221
дороге и кончая королем, восседающим на троне — не стремится
ли каждый завладеть землей другого, так как видит, что свобода
коренится в достатке, а рабство — в бедности 16. Лендлоры и им-
проприаторы десятины стремятся к тому, чтобы лишить себе по-
добных свободного доступа к земле, чтобы заставить их платить
им за это ренту, но с равным основанием они могли бы лишить
их права дышать воздухом, пользоваться солнечным теплом и во-
дой. И далее следуют поистине потрясающие слова, которые рас-
крывают всю глубину страданий экспроприированных: «Луч-
ше человеку не иметь тела, чем быть лишенным пищи для его под-
держания» 17 18.
Совершенно очевидно, что Уинстенли на целое столетие опе-
редил в основных чертах материалистические концепции фран-
цузских социалистов-утопистов XVIII в. Причем материализм^
Уинстенли гораздо более последователен, чем к примеру матери-
ализм Морелли 1в, ибо он распространялся и на истолкование
вопросов этики и стоит в одном ряду с материализмом Мелье 19 20.
Из социальной возможности осуществить свое «естественное
право» на самосохранение, а вовсе не из пуританского «божест-
венного промысла» Уинстенли выводит не только понятие соци-
альной свободы, но и моральные качества человека, т. е. приро-
ду его внутреннего «я», его «внутренней свободы». Я уверен,—
утверждает он, что при надлежащем исследовании и внутреннее
рабство, рабство духа — алчность, гордость, лицемерие, зависть,
страх, горе, отчаяние и сумасшествие — все это обусловлено внеш-
ним рабством, на которое один класс людей осуждает другой» 2в.
Как уже отмечалось, Уинстенли был единственным мыслителем
XVII в., который наполнил буржуазную концепцию «естест-
венного права» (столь успешно использованную классами-союз-
никами в идеологической борьбе с абсолютизмом Стюартов) со-
вершенно новым содержанием, противоположным устремлени-
ям этих классов. Под пером Уинстенли идея «прирожденных прав»,,
которая даже в интерпретапии левеллеров включала неприкосно-
венность частной собственности в качестве важнейшего условия
гражданской свободы, впервые превратилась в обоснование тези-
са: «земля — общая сокровищница народа». Земля как единое
и неделимое достояние обшества рассматривается Уинстенли в
качестве исходной предпосылки и важнейшей основы построе- j
ния истинно-свободной республики. Вместе с тем при изучении
«Закона свободы» бросается в глаза удивительный с точки зре-
ния современных представлений об английской экономике XVII в.
факт: земля выступает в нем не только как единое, но и как един-
10 The Law of Freedom, p. 520.
17 Ibidem.
18 В. П. В о л г и н. Указ, соч., стр. 312 и сл.
19 Там же, стр. 298 и сл.
20 The Law of Freedom, p. 520.
222
ственное коллективное достояние народа, ибо совершенно об-
ходится вопрос о форме собственности на земледельческие (за
исключением скота) и промышленные орудия труда, словно они
не играли никакой роли в создании материальных предпосылок
свободы. Наше недоумение тем правомернее, что английское об-
щество к середине XVII в. достигло уже такой степени промыш-
ленного развития, что игнорировать специфически буржуазное
богатство, капитал, говоря о препятствиях на пути к утвержде-
нию в Англии «подлинной и всеобщей свободы», значило сужать
и искажать материальные предпосылки зтой свободы.
Исследователи, обратившие внимание на зтот факт, склон-
ны были объяснять его узостью экономического кругозора Уин-
стенли, его неосведомленностью о природе общественного про-
изводства в Англии той поры 21.
В действительности же вопрос этот представляется неизмери-
мо более сложным, так как a priori очевидно, что решение его сле-
дует искать нс столько в недостатках экономического кругозора
Уинстенли, сколько в объективных условиях жизни народа. В
самом деле, когда мы из «Утопии» Мора узнаем, что в изображае-
мом в ней идеальном обществе нет земледелия как самостоятель-
ной отрасли хозяйства, как обособленного от промышленного
труда занятия населения, то естественно заключить, что писа-
тель-гуманист при этом совершенно абстрагировался от окружав-
шей ого реальной действительности и не столько прозревал да-
лекое будущее человечества, сколько отражал несомненное влия-
ние пнтнчпой традиции, и которой город-государство (полис) вы-
ступает и качостпе идеальной формы общественной организации.
Нечто совершенно противоположное мы наблюдаем в «Зако-
не спободы». Автор ого меньше всего отягощен предубеждениями
и спекулятивными, рационалистическими схемами — он в бук-
кальном смысле слона современник английского XVII в. А наблю-
дашнвяси им социально-экономическая действительность еще
настолько определялась земледелием и поземельными отношени-
ями, что даже во второй половине этого века такие в высшей сте-
пени склонные к научной абстракции умы, как Петти и Локк,
все еще отождествляли производство с сельским хозяйством, а
собственность — с земельной собственностью. Поэтому и земель-
ная рептп все еще трактовалась ими как нормальная форма при-
бавочной стоимости и. 'Гем естественнее было ожидать этого от
более эмпиричного в своих наблюдениях Уинстенли. Земледелие
в его глазах — но только основа общественного богатства, оно
единственный источник всех ремесел и наук в обществе^ Ремес-
ла как бы только продолжают труд земледельца, завершают его.
Последний же питает их, поставляя вещество для переработки.
’ I). Petegorsky. Op. cit., р. 213—214.
и К. М а р к с а Ф, Э иге л ь с. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 17 и сл. Ср.
М п с р h е г s о п. Op. cit., р. 216.
22S
Садовник вызывает к жизни винодела, пастух — ткача и кожев-
ника и т. д. Ремесло лишь видоизменяет форму вещества, добы-
того земледельцем, оно только разнообразит элементы обществен-
ного богатства, но не увеличивает его сумму, ничего к нему не при-
бавляет 23.
Так как в основе промышленности все еще лежал ручной труд,
то и решающим условием производства в ней — по крайней мере
в старых, традиционных ее отраслях — должна была по-прежне-
му оставаться профессиональная сноровка труженика при от-
носительно простых и доступных орудиях труда, в то время как
в земледелии решающим фактором производства всегда являлась
земля — объективное материальное его условие 24 25.
Htjik, «ничейная», т. е. общенародная собственность на землю
и природные ресурсы в целом — краеугольный камень в постро-
ении свободной республики*’ Только при этом условии будет по-
кончено с пауперизмом бедных и паразитизмом богатых. Никто не
сделается «рабом другого для того, чтобы существовать». Никто не
сможет владычествовать над себе подобным, только потому, что
обладает избытком жизненных благ, которых другие лишены вов-
се. Очевидно, что в этих рассуждениях, как и во многих других,
Уинстенли лишь отталкивался от реальной действительности сов-
ременной ему Англии.
Еще более эмпиричен Уинстенли в изображении форм органи-
зации общественного производства. Эта часть его проекта по су-
ществу является не чем иным, как проекцией в грядущее современ-
ной ему рассеянной мануфактуры в соединении с простой коопе-
рацией в земледелии, т. е. существующему уровню общественного
производства лишь приданы были идеальные черты — коммуни-
стический принцип распределения продуктов труда. В этом, ко-
нечно, отразился определенный примитивизм, однако не следует за-
бывать, что и сто лет спустя, в услових уже начавшейся промыш-
ленной революции, создатели коммунистических теорий во Фран-
ции, в том числе величайшие и оригинальнейшие из них — Мелье
и Морелли, в этом пункте недалеко ушли от Уинстенли 26. Более
того, в ряде случаев он заглянул вперед гораздо дальше них.
Основной ячейкой общества в проекте Уинстенли ступает об-
щина, именуемая приходом — конгрегацией. Совокупность об-
щин конституирует государство. В качестве же производствен-
ной единицы выступает семья. Насколько можно судить по весь-
ма неопределенным и противоречивым замечаниям Уинстенли,
23 The Law of Freedom, p. 577—578. Единственное исключение, с этой
точки зрения, сделано для горнодобывающей промышленности и связанных
с ней отраслей ремесла.
24 См. К. Маркс п Ф. Энгель с. Сочинения, т. 12, стр. 722;
Морелли. Кодекс природы, пер. с франц. М. Ландау. М., 1947, стр. 213—
214.
25 См. В. П. В о л г и н. Указ, соч., стр. 287 и сл.
224
домохозяйство семьи может базироваться то на занятии ремес-
лом 26, то на земледелии или сочетает то и другое. В то же время
в «Законе» неоднократно подчеркивается, что участие в земле-
дельческих работах является обязанностью каждой семьи, по-
видимому, независимо от ее основных занятий. Так, ст. 25 «Зако-
на» гласит: «Надсмотрщики над производством должны следить,
чтобы каждая семья участвовала в посеве и уборке урожая...»
Но так как в проекте Уинстенли город отчетливо обособлен от де-
ревни (это видно из неоднократных противопоставлений терми-
нов «City» и «Country») 27, можно с большой вероятностью заклю-
чить, что обязательное участие каждой семьи в обработке полей
предусматривается на деле только для деревенского населения.
Правомерность такого заключения следует из того, что данный
пункт, причем точно в такой же формулировке, повторяется в «За-
коне» еще дважды, но только в разделах, посвященных занятиям
деревенского населения и сельских надсмотрщиков28. Наконец,
это следует и из текста законов, относящихся к так называемым
общественным магпзипнм в городах. Предусматривается только
организация магазинов, связанных с ремесленным производст-
вом, и совершенно по упоминаются приемные склады земледель-
ческих продуктов яи. Таким образом, «Закон свободы» предполагает
более высокий уровень разделения труда по сравнению с «Утопи-
ей» Моря. Городское население «Республики» Уинстенли уже
целиком посвящает себя промышленному труду. Кроме того, та-
кому жо труду посвящает себя и часть сельского населения, но
для него еще обязательно участие в земледелии. К тому же само
иомлоделив выступает в «Законе свободы» как область дифферен-
цированных занятий, а чем, иисомиопио, отражался исторический
прогресс английского сельского хозяйства, совершившийся меж-
ду началом XVI и серединой XVII в.
Однако Уи нетепла по заметил крупного производства в совре-
менной ому английской промышленности. «Закон свободы» обоз-
начает его терминами, близкими по своему характеру к средне-
вековой ремесленной мастерской. В основе своей каждая из них —
сомойноо производство. Трудятся по только главы семей (назван-
ные мастерами), но и их дети, а такжо ученики, пришедшие извне.
*" О том, что ремесленный труд рассматрпнаотся в «Законе свободы»
инн обособлен нов от пемлоделня нннитио, снндотольстпуот терминология мно-
гих глав, в знатности: «пен земледельцы а ремесленники» (см. The Law of Free-
dom, p. 5H2); «отдельный ремесленники, такие, как ткачи, прядильщики, куз-
нецы» (ibid., р. Г»ГИ), «семьи бишмачпакоп» (ibid., р. 549).
17 Ibid., р. 541): «Точно тпн >но как должны быть надсмотрщики в сель-
ских приходах, наблюдающие за том, чтобы земля была обработана».
44 См. The Law of Freodoin, p. 549: «Обязанности надсмотрщиков над
аомлоделиом заключаются в наблюдении за тем, чтобы каждая семья участ-
поналн а пахоте и других «нолевых работах»; ibid., р. 592: «Каждая семья
должип являться в поле с достаточной (рабочей) силой».
411 Ibid., р. 593: «В каждом городе или местечке должны быть учреждены
склады для льна, шерсти, кожи и сукпа...» 15
15 М. л. Парг
225
Таким образом, «семья» в «Законе свободы» — это скорее произ-
водственный, нежели родственный, коллектив30. Каждая «семья»
специализируется на производстве определенного изделия, причем
перечень специальностей в «Законе» включает главным образом
традиционные, средневековые ремесленные профессии. Тем не ме-
нее прогресс общественного разделения труда явно сказывается
в том, что профессиональная специализация уже разрывает пупо-
вину патриархальной семьи, члены ее отнюдь не всегда трудятся
под началом ее главы. Вместе с тем приоритет профессиональной
принадлежности над семейной — весьма важная черта, сближаю-
щая общество «Закона свободы» с обществом «Утопии» Мора. Как
и Мор, Уинстенли в своих представлениях об организации про-
мышленного производстве все еще находится под значительным
влиянием средневековых традиций.
Чтобы представить себе, насколько близко, с этой точки зре-
ния, Уинстенли копирует современные ему хозяйственные условия,
достаточно отметить, что для «мастера» (главы семьи) в «Законе»
предусмотрен семилетний ученический стаж в данном ремесле —
как того требовало еще елизаветинское законодательство 1563 г.
Кому принадлежат в республике Уинстенли ремесленные орудия
труда, из текста неясно. Однако если судить по аналогии с сель-
скохозяйственными орудиями, неоднократно перечисляющимися
в тексте, то их следует признать общественной собственностью,
находящейся в индивидуальном пользовании31. В свою очередь
и организация сельскохозяйственного производства вырисовы-
вается из текста анализируемого трактата лишь в самых общих
чертах. Этот раздел разработан автором «Закона» весьма бегло.
И здесь, очевидно, основой производства является семья, домо-
хозяйство. Это следует хотя бы из того, что соответствующие
статьи «Закона» открываются словами: «каждый двор». В зави-
симости от половозрастного состава семьи одни из ее членов должны
быть снабжены плугами, боронами, телегами, другие же только
лопатами, серпами, топорами и т. д. Однако совершенно неясно,
каким путем они получают зти орудия, хотя из того же раздела
мы узнаем, что главы семей несут ответственность за наличие
у них необходимого сельскохозяйственного инвентаря. Если
помнить, что «Закон» обходит молчанием и то, как снабжаются
орудиями труда ремесленники, то разгадка этого умолчания
окажется простой: так как цель Уинстенли представляется ему
скорее практической, чем абстрактно-теоретической, он считает
само собой разумеющимся, что и у ремесленника и у земледель-
ца, как правило, еще должны быть свои собственные орудия тру-
да. Иными словами, если технической основой производства в
30 Таким образом, термин family следует переводить скорее как «домо-
хозяйство», нежели «семья».
31 См. ниже, стр. 227.
226
«справедливом обществе» остается ремесло, то орудия труда в
большинство случаев еще столь просты и общедоступны, что
ими могут обладать сами труженики. Именно поэтому забота о
наличии и хранении орудий возложена на отдельные семьи. Так
или иначе, проблема земельной собственности поистине заслонила
для Уинстенли проблему собственности на другие орудия труда.
Еще бблыпио трудности доставляет попытка выяснить из «За-
кона», каким образом трудятся работоспособные члены отдель-
ных домохозяйств: на обособленных участках (наделах) или на
земле, коллективно обрабатываемой всей общиной, к которой
данное домохозяйство принадлежит. Нам представляется, что по
замыслу Уинстенли труд земледельцев в идеальной республике
должен быть организован, в отличие от труда промышленного, на
началах коллективизма, точнее — кооперации трудовых усилий
отдельных семсц«> Это видно, во-первых, из того, что соответствую-
щие надсмотрщики не только управляют работой, но и назначают
каждый раз число рабочих, которые должны явиться от каждого
домохозяйства IIU. Естественно, что такой порядок был бы немысли-
мым, если бы земледелие велось па изолированных, индивиду-
альных участках. Ио-вторых, в пользу такого предположения сви-
детельствует и сама терминология разделов «Закона», посвящен-
ных сельскому хозяйству. В самом деле, было бы нелепо при на-
личии индивидуальных хозяйств говорить об «обязанности» каж-
дой семьи явиться в поле «для участия» в сельскохозяйственных
работах а!|, как это делается в «Законе», или о том, что, если кто-ли-
бо отказывается участвовать в сельскохозяйственных работах 34, он
должен быть принужден к этому. В-третьих, в «Законе» есть ука-
зание nit коллективную принадлежность сельскохозяйственных
орудий, хоти и находящихся а индивидуальном пользовании (точ-
нее, хранении) отдельных семей. Так, мы читаем: «Каждая семья
(должна) располагать достаточным (количеством) орудий труда
дли общей пользы, в соответствии с численностью работоспособ-
ных членов в каждой из них» аб.
Очевидно, такое регулирование имеет смысл только при усло-
вии, если отдельные семьи направляют определенное число ра-
ботников для участия в коллективных земледельческих работах
прихода. Ибо только при этом условии возникает интерес к «ко-
личеству орудий», как и к «числу работников», являвшихся в по-
ло от того или иного домохозяйства. В противном случае такой
интерес был бы мало оправдан. Водь тот же «Закон» ни разу не
обязывает ремесленников располагать определенным инструмен-
том — это считается само собой разумеющимся. Наконец, дока-
зательством того, что земледелие ведется коллективно, а не каж- * 36
32 The Law of Freedom, p. 592—593.
i 33 Ibid., p. 592: «Каждая семья должна являться в поле».
«« Ibid., р. 593.
36 Ibid., р. 550.
15*
2%t
дой семьей обособленно, служит коллективный характер ското-
водства.^Стада продуктового скота и т. д., согласно «Закону», яв-
ляются общей собственностью 36у Характер земледельческого
труда раскрывается в «Законе», озаглавленном «Каким образом
обрабатывается земля»: «Земля должна быть обработана и плоды
ее убраны и свезены в амбары и склады с помощью каждой семьи;
и если какое-либо лицо или семья нуждается в хлебе ил! дру-
гом продовольствии, они могут получить его оттуда без денег; ес-
ли они нуждаются в лошади для поездки, пусть отправятся летом
в поле, а зимой в общие конюшни и получат ее от хранителей, а
когда поездка совершена, пусть приведут ее туда, откуда взяли,—
и все это без денег; если кто-либо нуждается в мясе, пусть отправит-
ся в лавку мясника и получит, чего желает, без денег; или пусть
отправится к отарам овец или к стадам скота и возьмет и зарежет
столько, сколько нужно мяса его семье без купли и продажи. И
основанием того, почему все богатства земли являются общим досто-
янием, служит то, что труд на земле совершается общими
силами всех семей без купли и продажи»37.
Итак, форма организации земледельческих работ в проекте
Уинстенли гораздо прогрессивнее формы организации производ-
ства промышленного. В то время как первая напоминает уже ста-
дию централизованной мануфактуры, вторая в лучшем случае
свидетельствует о мануфактуре рассеянной., И то обстоятельство,
что «Закон свободы» — трактат не столько о коллективном вла-
дении землей, сколько о коллективном пользовании ею, являет-
ся лишним свидетельством в пользу отмеченной выше близости
«коммунистического проекта» Уинстенли к условиям реальной
английской действительности середины XVII в. Ибо в то время,
как в промышленности капитал еще главным образом надстраи-
вался над унаследованными индивидуально-семейными формами ре-
месла, в земледелии он беспощадно сметал эти формы с лица земли,
насаждая крупное производство в виде капиталистических ферм.
Уинстенли, как видим, внимательно и гораздо правильнее мно-
гих позднейших исследователей читал книгу современной ему
жизни. Формы земледелия в его «Республике» приближаются к
ассоциациям, построенным по приходскому принципу. Вместе
с тем функционирование земледельческой кооперации намечено
в «Законе свободы» только в самых общих чертах, так как здесь
Уинстенли был предоставлен силе воображения 38. Рассмотрим
теперь, как мыслил себе Уинстенли весь процесс общественного
воспроизводства и распределение продуктов труда в справедли-
вом обществе. Отметим, что -из этого процесса полностью исклю-
чены деньги. Торговля запрещена, за исключением сношений с
38 The Law of Freedom, p. 583..
37 Ibid., p. 581.
33 Опыт колонии диггеров близ Кобхема был слишком эфемерным.
228
чужеземцами 30. Строжайше запрещалась и купля-продажа ра-
бочей силы *>. Золото и серебро не имеют в «свободной республике»
иного употребления, чем медь, олово, железо и другие металлы,
используемые для изготовления посуды, украшений, жилищ и
' т. п. 41 Производительный труд на благо общества — обязан-
ность каждого из работоспобных его членов — до 40-летнего воз-
раста. Лица, достигшие этого возраста, могут продолжать трудить-
ся, если пожелают, или посвятить себя занятиям умозрительным,
или, наконец, если будут избраны,— стать инспекторами (над-
смотрщиками) труда других.
Коммунистический принцип производства и распределения во-
площается в системе так называемых общественных магазинов и
складов, которые учреждаются в каждом городе и графстве.?
В приходские хранилища свозят все продукты земледелия 42,
которые затем распределяются среди населения. Другие склады,
именуемые Уинстенли «общими»,, предназначены для хранения
сырых материалов, откуда каждый ремесленник получает те из
них, в которых нуждается его ремесло 43. Наконец, в третьи
склады — специализированные — то же ремесленники доставля-
ют изготовленные ими изделия, для каждого из которых учреж-
дается особый склад (откуда и происходит его название) 44.
Так как все эти хранилища являются общим достоянием на-
рода, каждый может получить из них все, что пожелает, так же
свободно, как он это достает теперь в обмен на деньги45.
Таким образом, «Закон» Уинстенли исходит из полного торжест-
нн коммунистического принципа: «от каждого по способностям,
(Каждому - но потребностям». Характерно, что при распреде-
лении продуктов общественного труда между отдельными домо-
хозяйствами и лицами по предусмотрены никакие ограничения
потребностей; Уинстенли даже по допускает мысли о том, что ка-
кого-либо продукта может почему-либо не хватать на всех. Вмес-
то с том отсутствуют какие-то преимущества в потреблении одних
лиц пород другими, в общество царит самое полное равенство.
Однако это равенство Уинстенли мыслит лишь как равенство воз-
можностей в потреблении, т. о. в удовлетворении личных потребно-
стей,а вовсе но как количественное равенство в самом потреблении49.
В этом отношении идеальное общество Уинстенли прямо про-
тивоположно идеалу средневековых коммунистических сект. Оно
бесконечно далеко от их аскетического равенства бедняков. В
The Law (it Freedom, р. 594.
411 И наниматель в нанимающийся наказываются потерей свободы на год
н превращением в общественных слуг на такой же срок.
41 The Law of Freedom, p. 595.
,s Ibid., p. 550.
4:1 Ibid., p.88.
44 Ibidem.
4S Ibidem.
4,1 Ibid., p. 583.
229
обществе Уинстенли царит изобилие материальных, благ? Такое
изобилие, по мнению Уинстенли, гарантируется самим характе-
ром труда на общую пользу, который должен привести к усовер-
шенствованиям и улучшениям во всех сферах производства, а в
результате — к постоянному обогащению общества в целом47.
Контроль общества над индивидуальным потреблением сво-
дится только к законодательному запрету такого рода изли-
шеств, которые равносильны сознательной порче и истреблению
общественного богатства. Такая «неразумная практика» пресле-
дуется законом 48. Ни один глава семьи, читаем мы в «Законе сво-
боды», не должен допустить, чтобы в его доме приготовлялось
больше пищи на обед или ужин, чем может быть потреблено его
семьей.., прежде чем (продукты) подвергнутся порче. Если же
после двукратных предупреждений (включая и публичный выго-
вор) в данной семье не прекратят порчу продуктов, то ее глава
наказывается порабощением на год, чтобы он знал, «что значит
добывать пищу» 49 50.
Следует, однако, заметить, что представления Уинстенли о ха-
рактере человеческих потребностей были еще весьма ограниче-
ны и неразвиты, как, впрочем, ограничены были и устремления
класса, им представляемого,— английского плебса. В «Законе
свободы» они сводятся к обеспечению человека «пищей, одеждой и
жильем», после чего Уинстенли восклицает: «Что же может чело-
век большего желать в этой (земной) жизни?» 60 В этих чертах гру-
бого уравнительства и примитивизма в обрисовке человеческих пот-
ребностей Уинстенли — сын своего века и разделяет идеалы пер-
вых социальных движений нового времени, как и характерные
черты, коммунистических теорий домарксовского периода в целом.
В отличие от «Утопии» Мора, «Закон свободы» вовсе не знает
общественной организации питания. Пища приготовляется и пот-
ребляется в каждом доме, каждой семьей отдельно. В этой патри-
архальности быта, как в фокусе, отразилось и положение жен-
щины в идеальной республике, как оно рисовалось Уинстенли.
Женщина, по «Закону свободы», все еще отстранена от активного..
участия в общественной жизни.
В трактовке распределения бросается в глаза еще одно важное
отличие «Закона свободы» от «Утопии» Мора. Хорошо известно,
что во избежание развития у утопийцев собственнических инстинк-
тов Мор настолько ограничивает сферу личного имущества, что
заставляет их через каждые десять лет менять жилище, запреща-
ет им закрывать двери на ключ и т. д. Уинстенли же, в своих иде-
альных построениях исходивший прежде всего, если не исклю-
чительно, из отношений окружавшей его действительности, до-
47 The Law of Freedom, p. 526.
49 Ibid., p. 599-600.
48 Ibibem.
50 Ibid., p. 583.
230
пускает у граждан «Республики» личную собственность, непри-
косновенность которой охраняется законом. Хотя земля и ее пло-
ды — общее достояние народа, указывает он, тем не менее дом каж-
дого человека принадлежит только ему, как и вся его обстановка,
а также жизненные средства, которые получены им из общест-
венных хранилищ 61.
В другом месте эта же мысль сформулирована еще более отчет-
ливо: «Каждый дом и все его внутреннее убранство является соб-
ственностью его жителей, точно так же, как одежда, пища и дру-
гие предметы индивидуального пользования»62. Реалистические
черты в идеальных построениях Уинстенли не только примитиви-
зируют его идеальное общество, но временами именно они и прида-
ют ему более жизненную окраску, большую историческую вероят-
ность.
Изучение текста «Закона свободы» не оставляет сомнений от-
носительно того, как зародилась у его автора не только идея пря-
мого продуктообмена, но самое ее воплощение — система общест-
венных магазинов, через которые этот обмен должен был осущест-
вляться. Рассеянная мануфактура — ее несомненный прототип63.
В самом доле, неполный отрыв непосредственного производи-
теля от средств производства, в особенности в ремесле, приводил
к тому, что даже в условиях значительного прогресса формаль-
ного подчинения труда капиталу труженик все еще рассматри-
вался как самостоятельный производитель, мало чем отличаю-
щийся от традиционного цехового мастера. К ремесленнику се-
редины XVII и., по-видимому, еще настолько приложимы слова
Мпрксп о срастании ого «со своей мастерской, как улитка с рако-
виной», что вопрос о наличии у пего собственных средств произ-
подства даже не зппнмпот Уинстенли, считавшего зто чем-то са-
мо собой разумеющимся. Поэтому весьма показательно, как Уин-
стенлп описывает процесс производства в ремесле и процесс про-
дуктообмена.
'Груд и идеальном обществе Уинстенли имеет еще вполне кон-
кретный характер — речь идет только о производстве потреби-
тельской стоимости. Ремесленники различных специальностей про-
изводит тот или иной продукт прежде всего для удовлетворения сво-
ей потребности в пом. Но так как производство отдельных продук-
тов превосходит их собственные потребности, создается излишек,
в обмен ни который ремесленники могут получить все прочие необ-
61 Ibid., р. 51)7.
6S Ibid., р. 544. Любопытно отметить, что в состав «собственности семьи»
«Закон» включает и корову. См. ibid., р. 584.
лэ В этом иупкте (как и в ряде других) последователи «Закона свободы»
усматривают доказательство влияния «Утопии» Мора. См. D.Petegorsky.
Op. cit., р. 21. Однако это ие более чем гипотеза, ибо даже близость деталей
еще по говорит о «прямом заимствовании» в силу глубокого различия обоих
произведений.
231
ходимые жизненные средства, производимые другими. Словом,
речь идет о прямом обмене потребительскими стоимостями.
Процесс этого обмена был явно подсказан системой столь рас-
пространенных в Англии приемных и раздаточных контор скуп-
щиков-мануфактуристов. По «Закону свободы» эти магазины пре-
вращаются в общенародные локальные центры, опосредствующие
обмен плодами индивидуального труда. Все остается по-преж-
нему, только отпадет нужда в деньгах,— подчеркивает Уинстен-
ли,— точно так же как теперь в каждом городе и местечке мы име-
ем розничную торговлю в лице владельцев магазинов, которые
должны остаться как они есть, только изменив [способ] приема
[продуктов] и выдачи их; ибо если по королевским законам они
это делают путем купли и подажи..., [то] теперь, по законам рес-
публики, они принимают в свои магазины [продукты] и выдают
из них свободно [без денег]84.
Поражает, насколько простым и легким казался Уинстенли
переход от одного общественного строя к другому: все может ос-
таться по-старому, по крайней мере на время, стоит только отка-
заться от денег — и скачок совершен. Перед нами, таким образом,
одно из проявлений столь распространенной в то время фетиши-
зации денег, отражающей в данном случае плебейскую ее версию.
Деньги — основной источник социального зла. Поэтому вместо
того, чтобы боготворить чудесную силу золота, Уинстенли ее про-
клинает и отвергает. Уничтожение этой силы кажется ему вер-
нейшим путем к социальному переустройству общества на нача-
лах справедливости.
Если историческая ограниченность и утопизм этой точки зре-
ния очевидны, то вместе с тем не должна остаться от нас скрытой
ее реальная подоплека. Вторжение денег в отношения собствен-
ности и разрушение ими традиционного уклада жизни, превраще-
ние их в мощное орудие концентрации собственности на одном
полюсе и экспроприации ее — на другом не могли не породить
представления о том, что уничтожение «воровского искусства»
купли-продажи—решающее условие освобождения угнетенных.
^Уничтожение купли-продажи для Уинстенли равнозначно
уничтожению деления общества на классы благодаря уничто-
жению самой возможности эксплуатации человека человеком.
Антагонизм классов уступил место трудовому сотрудничеству,
торговля — прямому продуктообмену равноправных тружени-
ков, богатство и бедность — имущественному равенству.
Точно такую же познавательную ценность — в смысле отра-
жения реальных условий середины XVII в. — представляет и
раздел «Закона», посвященный институту так называемых «над-
смотрщиков» над различными видами производительного труда.
Они избираются в каждом приходе по числу различных ремесел 64
64 The Law of Freedom, p. 584.
232
в городе: один надсмотрщик — над 20—30 семьями, занятыми в
данном ремесле, а в деревне — отдельно для земледелия, ското-
водства, овцеводства и т. д.— всего по 4—6 человек. Интереснее
всего то, что Уинстенли прямо указывает на управление цехом
как на образец управления производительным трудом в идеаль-
ной республике. Он называет его «очень разумным и хорошо упо-
рядоченным» 66 67. И потому находит,^ что надсмотрщикам очень
подойдут названия должностных лиц средневекового цеха.
Но если в сфере производства Уинстенли считал вполне воз-
можным исходить из существующих форм, то в сфере политиче-
ского устройства он должен был решительно порвать как с тра-
диционными правовыми нормами, так и с политическими ин-
ститутами. Даже в тех случаях, когда он приемлет названия пос-
ледних, он наполняет их совершенно новым содержанием.
III
Описание политического строя идеального общества делится
в «Законе свободы» на две части: сначала выясняются общие ос-
повапия и задачи государства «общего блага» и лишь затем приво-
дятся конкретные институты и характеризуются их функции.
Идеальное государство основано на принципе «общего блага»,
так как оно гарантирует материальные предпосылки свободы всем
ого гражданам (в отличие от ипдепендентской республики 1649 г.,
которая, попреки своему названию, осуществляла классовоэго-
истичоскую политику джентри и денежных мешков Сити) и. Имен-
но коатому в идеальном государство пет места не только королям
и тиранам, по и лордам маноров, взимающему десятину духовен?
ству, грабителям юристам и вымогателям чиновникам, т. е. всем
том, кто в жизни руководствуется волчьим принципом — «соб-
ственное благо любой ценой» 57. Но тем самым уже определены
обязанности правительства идеального государства—заботить-
ся о миро и благополучии каждого, пресекать своекорыстные це-
ли и интересы. Истинные магистраты заняты исключительно нуж-
дами народа. Благодаря этому новым содержанием наполняется и
традиционпоо общее право. Оно впервые не только по названию,
по и по существу становится обвщм правом, равным для всех.
Итак, Уинстенли — решительный республиканец, и в этом раз-
дело ого проект мопоо всего умозрителен. Он исходит из представ-
лений о «наилучшой форме государства» народных низов, а не
из абстрактных принципов современных ему спекулятивной фи-
лософии, юриспруденции и богословия. К тому же он немало по-
черпнул из опыта происходившей на его глазах политической
66 Ibid., р. 549.
»» Ibid., р. 533.
67 Ibidem.
233
борьбы партий, в особенности в 1647—1649 гг. Его идеал—рес-
публика социальная. Все магистраты идеальной республики —
выборные лица. И поскольку «стоячая вода быстро портится, их
•ежегодно переизбирают» 58. Этим и достигается цель магистрату-
ры — служить «для удовлетворения нужд тех, кем они избраны» 59.
.Так «Закон свободы» с наибольшей полнотой воплотил левеллер-
ские принципы демократии — выборность и ежегодную сме-
няемость магистратов. Большой интерес представляет раздел,
озаглавленный: «Кто может быть избирателем и кто может быть
избран». Здесь снова обнаруживается связь идеала Уинстенли с
реальной жизнью Англии середины XVII в. Так, среди лишен-
ных избирательных прав мы находим не только сторонников
монархии, но, что более знаменательно, всех спекулянтов кон-
фискованными землями, превратившимися в средство обогаще-
ния немногих. Среди тех, кто пригоден быть магистратом идеаль-
ной республики, мы находим таких, кто на собственном опыте ис-
пытал гнет монархического режима, кто жертвовал своим иму-
ществом и жизнью для избавления страны от рабства и остался
до конца верным республике, кто обладает мужеством утверж-
дать правду, поступать справедливо и ненавидеть жадность в0.
Чтобы магистраты были опытными людьми, им должно быть
не менее 40 лет, избирателями же могут быть и более молодые
граждане (возраст не установлен). Патриархальные черты в ор-
ганизации магистратуры проявляются в том, что отец рассматри-
вается в качестве первоначального ее звена. Он считается «по необ-
ходимости» избранным «с общего согласия детей» el. Точно так
же и приход рассматривался как «единая семья». Во главе его
стоят миротворец и надсмотрщики. Если миротворцы — не столь-
ко судьи, сколько посредники между тяжущимися сторонами, то
надсмотрщики представляют институт, регулирующий произ-
водство и распределение. Они по роду деятельности делятся на
4 категории: 1) те, кто защищает неприкосновенность индивиду-
альной семейной собственности на предметы потребления, полу-
ченные из общественных магазинов; 2) те, кто регулирует произ-
водство (по профессиональному принципу); 3) те, кто наблюдает
за общественными магазинами — за доставкой в них излишков
производства каждой семьей, хранением и распределением продук-
тов; 4) те, кто составляет штат общественных контролеров. Пред-
ставители первых трех категорий избираются на год, надсмотр-
щики последней категории вступали в должность благодаря выс-
луге — ими становились все лица, достигшие 60-летнего возрас-
та. Они следили за правильным отправлением функций всеми
должностными лицами. Кроме того, в приходе предусмотрен пред- * 60
68 The Law of Freedom, p. 540.
68 Ibid., p. 539.
60 Ibid., p. 542-543.
81 Ibid., p. 543—544.
'34
ставитель вооруженных сил республики, именуемый солдатом,
исполняющий в мирное время функции милиции 62 * *.
Все они в совокупности составляют совет прихода. Магистра-
тура графства сосредоточена в совете (судебной палате либо сена-
те графства) вз. В состав его входят судья, а также все миротвор-
цы и надзиратели приходов данного графства. Этот орган засе-
дает четыре раза в год в четырех частях (восточной, западной, се-
верной и южной) графства. Эта инстанция — и контролирующая
(деятельность местной администрации), и апелляционная (для
жителей графства). Наконец, верховная магистратура страны сос-
редоточена в парламенте, который воплощает все формы власти
(законодательную, исполнительную и судебную) в4. Левеллер-
ская идея о разделении властей не оказала на Уинстенли никакого
влияния, так как была несовместима с идеей «отцовской власти».
Любопытно, что отмеченные ранее черты патриархальности
ярко сказались в определении Уинстенли сущности парламента.
«Парламент,— подчеркивает он, — отец страны», «парламент про-
исходит из низшей должности страны, т. е. от власти отца в семье»65
Хотя этот «отец» в прошлом вовсе не жаждал заботиться о своих
угнетенных «детях», хотя каждый новый парламент только то и
делал, что проводил законы, усиливавшие богатых и могущест-
венных, оставляя незыблемым гнет на спинах угнетенных 66, он,
однако, надеется на будущие парламенты, парламенты его
идеальной республики. Они перейдут от «обещаний» и «слов»
к долу и принесут своим угнетенным детям их долю материаль-
ных благ, принадлежащих им по прану рождения 67.
И здесь снова Уинстенли по удается провести четкую грань
между настоящим и будущим, между актуальными нуждами сво-
его времени и целями верхонпой магистратуры в идеальной рес-
публике, между реальной политической обстановкой в Англии
и идеальным порядком вещей. Так, характеризуя общие функции
парламента, Уинстенли неожиданно начинает подробно рассмат-
ривать вопрос о назначении конфискованных республикой 1649 г.
земель (короны, церкви, делинквентов) и общинных пустошей
в стране. Забывая па время, что в идеальной республике, кото-
рую он обрисовывает, вся земля станет общенародным достоя-
нием, Уинстенли вдруг выдвигает требование, чтобы парламент
признал за бедными долю и указанных категориях земель 66. О
том же постоянном смешении идеала и действительности свиде-
тельствует и пункт, предусматривающий содержание для неиму-
“ Ibid., р. 538.
03 Ibid., р. 552.
"4 Ibid., р. 544
Ibid., р. 538.
Ibid., р. 556—557.
Ibid., р. 557.
46 Ibidem.
235
щих членов парламента — до тех пор, пока идеальный строй не
будет установлен 69. Но ведь ясно, что бедный до тех пор не мог
попасть в парламент!
Весь этот экскурс, как и многие другие, является не только
результатом плохой компоновки текста, разновременности его
отдельных частей, но и особенностью анализируемой утопии, в
которой идеальный общественный строй вводится сверху, усили-
ями магистратов, преданных целям «общего блага».
Эти особенности не только крайне затрудняют анализ утопии,
но и создают впечатление ее примитивности по сравнению, ска-
жем, с «Утопией» Мора. На самом же деле, если отделить эти при-
внесенные в утопию бурными событиями революции «лозунги дня»,
мы должны будем поразиться глубине ее социального прозрения.
Большой интерес представляют разделы «Закона свободы»,
посвященные праву и законодательству. Уинстенли исходит из то-
го, что народ может считать себя связанным правом только в том
случае, если он является источником этого права: «Так как народ
должен под страхом наказания подчиняться закону, было бы ра-
зумно, чтобы он знал о нем до того, как он вошел в силу»70. Иначе
говоря, за народом резервируется право выражать свое согласие
или несогласие с законом. Перед нами идея демократии, неизме-
римо более глубокая и полная, чем левеллерская идея «народ-
ного соглашения». Левеллеры, заботясь прежде всего о резерви-
ровании за народом «неотчуждаемых» прав, по существу предо-
ставляли верховному органу страны законодательствовать по сво-
ему усмотрению. «Закон свободы» признает за парламентом в луч-
шем случае законодательную инициативу, которая, прежде чем
превратиться в закон, должна получить одобрение народа. Рефе-
рендум как свободное волеизъявление народа — такова оконча-
тельная процедура законодательства. Только по истечении меся-
ца после своего обнародования законопроект, не вызвавший воз-
ражений, приобретает силу закона. Молчание принимается за сог-
ласие. Процедура законодательства, предложенная Уинстенли,
исключает, по его мнению, возможность для магистратов дейст-
вовать в ущерб свободе 71.
Принудительная сила закона обеспечивается такими инструмен-
тами, как суд, армия, общественное рабство, и, наконец, смерт-
ной казнью.
Необходимость принуждения Уинстенли аргументирует весь-
ма расплывчато. Так, предусматривая возможность вспышки вос-
станий против народной власти внутри страны, Уинстенли объ-
ясняет их причины интригами тех, кто преследует эгоистические
цели и поэтому пытается уничтожить законы общей свободы. Од-
69 The Law of Freedom, p. 557—558.
70 Ibid., p. 544.
71 Ibid., p. 559.
236
нако опасность подобного рода восстаний вовсе не вытекает из
природы идеальной республики, в которой должна была бы воп-
лотиться подлинная гармония интересов, а обусловлена реминис-
ценциями политической обстановки в Англии времени индепен-
дентской республики, которой постоянно приходилось учитывать
возможность роялистских мятежей.
Точно так же в «Законе свободы» приводятся далеко не убеди-
тельные причины возможного неповиновения властям со сторо-
ны отдельных граждан идеальной республики — и здесь фигури-
руют почти исключительно такие категории, как жадность, гор-
дыня, страсть к накоплению, мотовство ит. д. 72 * Ясно, что в дан-
ном случае, как и во многих других, перед глазами Уинстенли в
качестве членов идеального общества стояли его современники,
одолеваемые страстями, характерными для строя частной соб-
ственности.
Резким диссонансом в его утопии звучит наличие среди рес-
публиканских законов смертной казни и палача — среди ее ма-
гистратов. Однако характерно, что основным преступлением, вле-
кущим за собой смертную казнь, является купля и продажа зем-
ли и со плодов, что рассматривается таким же посягательством на
справедливый строй, как и вооруженное восстание против него.
Смертная казнь предусматривалась также за попытку превра-
тить религию в профессию, а проповедь — в источник доходов.
Хорошо известно, что порабощение как меру наказания за про-
ступки против общего блага знают почти все утопии XVI—XVII вв.
Утопил Уинстенли но является исключением. В ней даже пре-
дуемптриппотся в каждом приходе должность надсмотрщика за
принудительными работами «общественных слуг» 7:1. Род работ,
выполняемых такими «слугами», уточнен в «Законе» следующим
образом: свободные выполняют наиболее легкие работы, слуги —
наиболее тяжелые. Их используют в качестве грузчиков и воз-
чиков для перевозки зерна из деревни в город, из одного хранили-
ща в другое. Каждый свободный может с согласия надсмотрщика
потребовать собе такого «общественного слугу», и тот не вправе
отказываться нн от какой работы. Порабощенные носят опозна-
вательную одежду из некрашеной шерсти. В случае нерадивости
их наказывают кнутом.
Кок правило, «порабощение» длится только год. По истече-
нии итого срока судья решает, заслужил ли порабощенный ос-
вобождения, в противном случае ому назначается вторичный срок.
Любопытно, что никто но может быть освобожден досрочно (т. е.
до истечения 12 месяцев). Среди преступников, наказывающих-
ся порабощением, мы находим: работодателя и того, кто нанима-
ется к нему работать за деньги, домохозяина, допускающего сис-
72 Ibid., р. 583.
” Ibid., р. 597—598.
237
тематическую порчу продуктов, юриста, ведущего дело за деньги>
лиц, уклоняющихся от общественно полезного труда/Ъднако «Рес-
публика» Уинстенли не знает тюрем, и ее законы преследуют
скорее цель предупредить проступки граждан, нежели наказы-
вать их. «Если, — пишет Уинстенли,— законы будут малочис-
ленными и краткими и если их часто зачитывать, это предупредит
зло» 74 75.
Наконец, обращает на себя внимание исключительное миро-
любие «Республики» Уинстенли, несмотря на наличие в ней воору-
женной силы. В «Законе» неоднократно подчеркивается, что она
предназначена для защиты государства от вторжения врагов из-
вне 76. Этим она тоже резко отличается от «Утопии» Мора, кото-
рая не останавливается перед захватническими войнами для при-
соединения соседних земель. Республика «Уинстенли» провоз-
глашает своей целью «перековать мечи на орала»76, ибо она наде-
ется распространить свои порядки не силой, а светом разума и
спр аведлив ости.
IV
В заключение следует остановиться на двух разделах «Зако-
на свободы», касающихся религии и просвещения. Эти разделы
столь оригинальны по мыслям, столь смелы и необычны для свое-
го времени, столь далеко прозревают будущее развитие общест-
ва, что их можно рассматривать не только как лучшую — в смыс-
ле богатства содержания — часть утопии, но и как одно из выс-
ших достижений Уинстенли как просветителя.
К моменту написания «Закона» духовная эволюция его автора
была завершена. То, что в этом памфлете относитбя к религии,
неопровержимо свидетельствует, что недавний спиритуалист и
мистик превратился в деиста, весьма близкого к материалисти-
ческому миропониманию. Точнее сказать, деизм, в том виде,
в каком он трактуется в «Законе свободы», и был формой материа-
лизма в мировоззрении Уинстенли.
Традиционному тезису о познании материального мира посред-
ством проникновения в его божественную сущность Уинстенли
провопоставляет тезис прямо противоположный — о постиже-
нии бога посредством познания его творения, т. е. материаль-
ной действительности. «Бог обитает,— читаем мы,— в каждом
видимом предмете или организме»77, и далее: «Знать тайны при-
роды значит... знать самого бога. В самом деле, если вы желаете
познать духовные вещи, зто значит, что следует узнать, каким
74 The Law of Freedom, p. 590.
75 Ibid., p. 561.
76 Ibid., p. 545.
77 Ibid., p. 565.
238
образом дух или сила мудрости и жизни, вызывая движение, рост,
функционирует внутри и управляет звездами и планетами..., тра-
вами, растениями, рыбами, животными, птицами и человеком».
«Ибо познать бога вне [его] творения или узнать, чем он предста-
вится человеку, после того как человек мертв, т. е. когда он рас-
падается на составные элементы — огонь, воду, землю и воздух,—
[нам] представляется знанием, лежащим за пределом, который
человеку дано достичь, пока он жив» 78. «И если кто-либо возь-
мется рассуждать, что есть бог вне творения..., тот будет, соглас-
но пословице, строить воздушные замки или рассказывать нам о
мире, лежащем по ту сторону луны и звезд, просто для того, что-
бы затемнить разум человека» 79.
Уинстенли с большим полемическим искусством разоблача-
ет истинные устремления прововедников «воображаемого зна-
ния» и во имя истинного знания объявляет им беспощадную войну.
Традиционный клир ненавистен ему, так как он считает его
причиной всех зол и горестей на земле. «Воображаемое знание»
ослепляет человека, утверждая, что он должен уверовать в то,
что другие некогда писали и говорили, и не доверять своему соб-
ственному опыту. И пока эти хитрые обманщики находятся у влас-
ти, в обществе нет ничего, кроме словесных утверждений и отри-
цаний, страха, запутанных мыслей и неразрешенных сомнений.
Но разве эти лжеученые, наставляющие других, что пользование
благами земли низменно и греховно, разве сами они не домога-
ются этих благ? Разве все их проповеди не преследуют эту цель?
Почему, считая небо местом посмертной славы, где проповедни-
ку дано лицезреть лик божий, они сами вместо того, чтобы пото-
ропиться туда, предпочитают задерживаться на земле? Не превра-
щают ли они землю и место своего райского блаженства? Зачем
же они накапливают богатство? И Уинстенли спрашивает: «По-
чему вы едите, пьоте, носите одежду, женитесь и порождаете де-
тей? Разве все это не является, по вашему утверждению, низмен-
ным и греховным? Между тем вы жаждете этих благ так же, как и
любой другой (или даже больше многих из тех, кого вы имену-
ете светскими людьми)» 80.
Такой ярко выраженный антиклерикализм среди создателей
коммунистических утопий XVI—XVII вв. можно обнаружить
развотолько у Мелье80'1. По тогда, в век Просвещения, он был не
такой уж редкостью. Иначе следует судить об антиклерикализме
Уинстенли. Конечно, вок пуританизма в Англии породил немалую
памфлетную литературу, направленную против клириков англий-
ской церкви. Это было лишь проявлением ненависти сторонников
одного вероучения к поборникам другого. Уинстенли же расце-
7Н Ibidem.
7“ Ibidem.
"° Ibid., р. 566.
8,>а В. Ф. Портнер. Жан Мелье, стр. 170 и сл.
239
нив ал это лишь как препирательство среди лжепастыреи, одина-
ково стремившихся своим воображаемым знанием потусторон-
него обманывать и обирать доверчивых людей.
Антиклерикализм Уинстенли был проявлением революцион-
ного просветительства, цель которого — раскрепостить дух на-
v. родных низов, дабы их умственному взору открылись сковывав-
шие их цепи рабства земного и тайны природы. Решительно от-
вергая и резко высмеивая проповедников христианской морали
самоотречения и смирения, Уинстенли смог подняться на недо-
сягаемую для его современников высоту и увидеть классовую по-
доплеку всякого богословия — как католического, так и проте-
стантского.
«Эта доктрина,— подчеркивает он,— превращена в орудие
политики хитрого старшего брата (т. е. богачей.— М. Б.), чтобы
обмануть простодушного младшего брата (бедных.— М. Б.) [и
лишить его] прав на землю. Земля моя,— говорит старший брат,—
а не твоя, и ты не можешь обрабатывать ее, прежде чем снимешь
у меня ее за деньги, и ты не можешь пользоваться плодами ее, ес-
ли (прежде) не купишь их у меня..., ибо если поступишь по-дру-
гому, бог тебя не возлюбит и ты не попадешь на небо после смерти,
а [попадешь] к дьяволу и будешь мучиться в аду»81. Когда же млад-
ший брат пытается прибегнуть к доводам разума, возразив на это,
что владение землей такое же прирожденное право его, как и стар-
шего брата, и что он не видит основания для такой несправедли-
вости — ведь никто не может жить на земле, не пользуясь пло-
дами земли, — старший брат находит в религии последний аргу-
мент, решающий исход спора. «Ты не должен,— утверждает он,—
доверять своему разуму и пониманию, а должен уверовать в то,
что написано и что говорят тебе, и если ты этого не желаешь, твое
проклятие будет еще большим. Неужели же ты хочешь быть ате-
истом и сектантом? [Неужели] не желаешь верить в бога? И
младший брат сражен, рабство восторжествовало» 82.
Поистине народность, живость и образность этого диалога вво-
дит нас в самую гущу того брожения, которое было вызвано ум-
ственным пробуждением масс. Однако только Уинстенли раскрыл
социальные функции религии. Между богословием и господству-
ющими классами заключен нерасторжимый союз. Строй угнете-
ния и неравенства провозглашается клиром установлением божь-
им. Против каждого, кто осмелится поднять свой голос протеста
и усомниться в справедливости этого установления, богословие
незамедлительно ополчится целым арсеналом устрашающих эпи-
тетов — «атеист», «сектант» и т. д., за которыми немедленно сле-
дуют угрозы потустороннего возмездия, проклятия и осуждения.
Взамен этого владыки земные разрешают своим духовным слугам
81 The Law of Freedom, 568—569.
82 Ibid., p. 569.
240
вести привольную жизнь за счет труда бедных и обманутых ими
младших братьев.
Однако обман, совершаемый богословием, Уинстенли видит
не только в том, что, обращая глаза обездоленных к небесам в поис-
ках счастья, клирики ослепляют их в земной жизни, дабы те «не
видели, в чем заключается их прирожденное право и что им следу-
ет предпринять здесь, на земле, пока они живы» 83. Они лишают
людей полезных знаний, необходимых для увеличения влас-
ти человека над окружающей его природы, единственного пути к
умножению земных благ (после того, как социальная несправед-
ливость уничтожена). И здесь Уинстенли впервые столь отчет-
ливо предстает перед нами рационалистом-просветителем.
Как уже отмечалось, исходным тезисом его воззрений остается
утверждение, что бог может раскрыться человеку только в мире
материальном, частью которого является он сам, и, следователь-
но, истинное знание бога дается не богословием, а естественной
наукой. Весь пафос «Закона свободы» направлен на прославление
научных знаний. Естественнонаучная точка зрения по существу
вытесняет идею бога ®4. Противопоставляя систему обществен-
но полезных знаний схоластике и воображаемому знанию, Уин-
стенли защищал не только идею научного прогресса, но и незыб-
лемость справедливого общественного устройства. Ибо, как уже
отмечалось, антиклерикализм Уинстенли питался не только иде-
ями просветительства, но и социального возмущения народных
низов, в глазах которых клирики являлись одним из важнейших
столпов строя угнетения. Только в справедливом обществе спо-
собности человека получат полный простор и расцвет. Если зем-
ля будет освобождена от королевского рабства, читаем мы, и каж-
дый будет обеспечен источником существования, то «много тайн
господа и природы будет открыто... Знания покроют землю, как
воды покрывают моря» 8".
В идеальном обществе совершенно меняется роль приходских
проповедников. Из мнимых знатоков мира потустороннего они
превращаются в распространителей действительных знаний по-
сюстороннего мира. Иначе говоря, они превращаются в просве-
тителей и светских учителей, и только в качестве таковых, при-
носящих пароду пользу тружеников, они получат свою долю
общих благ наравне со всеми.
Таким образом, в идеальном обществе* Уинстенли, в отличие
от «Утопии» Мора, п«_ыоста религии как воображаемому знанию,
основанному па слепой поре, н церкви как ее социальному воп-
лощению. Избираемые па год приходские служители отправляют
своп обязанности и седьмой день педели, являющийся днем от-
дыха, когда собирается общая сходка прихожан (конгрегация).
"а Ibidem.
*4 Ibid., р. 564.
16 Ibidem.
16 И. А. Барг 241
На этом собрании зачитываются: сначала сообщения о наибо-
лее важных происшествиях в стране, рассылаемые еженедельно
почтмейстером республики в виде печатных журналов; затем — за-
коны страны, знание которых должно помочь каждому убедиться
в их справедливости и избежать наказуемых проступков (при
этом запрещается кому-либо комментировать их, чтобы не извра-
тить их содержание, которое достаточно просто и доступно каж-
дому); в заключение произносятся речи: по истории правитель-
ств и народов (чтобы все осознали благо свободы), по различным
вопросам физики, медицины, астрономии, астрологии, навига-
ции, земледелия и, наконец, этики.
Однако такого рода речи должны произноситься не только про-
поведником по должности. Каждый из его слушателей, кто желает
сообщить что-либо полезное о природе неба и земли, о травах и
растениях, может выступить на очередной конгрегации. Благо-
даря этому, подчеркивает Уинстенли, подлинное знание вытес-
няет воображаемое, полезные науки займут место пустой фанта-
зии, людям откроются тайны природы и творения, расширятся
пределы их власти над ними, что является единственным путем
к изобилию и счастью на земле ".
Невольно вспоминаются известные слова Ленина: «Раньше
весь человеческий ум, весь его гений творил только для того, чтобы
дать одним все блага техники и культуры, а других лишить самого
необходимого — просвещения и развития. Теперь же все чудеса
техники, все завоевания культуры станут общенародным досто-
янием» ®7.
/^Воспитанию детей и юношества посвящена специально пятая
глава «Закона свободы» под названием: «Народное обучение в
школах и [обучение] ремеслам». Хотя в трактовке Уинстенли зтих
вопросов тоже немало черт патриархальности (достаточно сказать,
что отец семейства признается главным наставником ребенка не
только в поведении, но и в начатках наук и ремесле), тем не менее
удивительны глубина и прозорливость многих из педагогических
высказываний, которые предвосхищают ряд черт педагогики гря-
дущего коммунистического общества. Образование в «Республике»
Уинстенли — всеобщее, равное, обязательное и вместе с тем сво-
бодное в смысле выбора профессии. J
Отвергая решительно схоластику современной ему школы,
ее оторванность от жизни и слепое преклонение перед книжными
авторитетами, Уинстенли противопоставляет ей науку, основан-
ную на опытном знании, на естественнонаучном эксперименте.
«Каждый,— пишет он,— кто рассказывает о травах, растениях,
искусстве или природе человека, ничего не должен говорить умо-
зрительно, а только то, что он открыл своим собственным приле-
88 The Law of Freedom, p. 563.
87 В. И. Л е н и н. Полное собоапие сочинений, т. 26, стр. 436.
242
жанием и наблюдением на опыте» е®. Уинстенли неоднократно
подчеркивает практическую цель обучения и науки вообще, ко-
торая заключается в овладении тайнами природы, чтобы восполь-
зоваться ими на благо общества. Так, на вопрос, чему следует
учить человека, он отвечает: «каждому занятию, искусству и
пну ко, при помощи которых... могут быть открыты тайны творения,
чтобы [человек] знал, как правильно управлять землей»89 90.
Если верно, что подобного рода высказывания Уинстенли об-
наруживают влияние века Бакова, то все же это еще не вся исти-
на. Идеолог зарождающегося пролетариата сделал дальнейшие
выводы из естественнонаучного мировоззрения формирующейся
буржуазии. Если в основе познания лежит опыт, если критерием
истины является практика, то не правильно ли было заключить,
что лишь производительный труд является подлинным источни-
ком полезных знаний? «Кто же лучше знает поведение сил приро-
ды,— рассуждал Уинстенли,— чем те, кто своим трудом на них
воздействует?»
Б опыте тружеников он видел истинную сокровищницу полез-
ных знаний, так недостававших школьной науке. Недаром в зем-
леделии, горнодобывающей промышленности, скотоводстве, лесо-
водство и навигации он увидел «пять источников, откуда все ис-
кусства и науки получают свои стимулы» ’°. Все занятые в дан-
ной отрасли хозяйства, а также в связанных с нею ремеслах своим
трудом содействуют прогрессу соответствующей отрасли науки.
Тик, о лесоводство мы читаем: «Четвертый источник — правильное
раяводопио леса... И здесь все плотники, столяры, токари... и
все, кто трудится п лесу и обрабатывает дерево, могут открыть
тпйпу природы, чтобы сделать леса более обильными, ускорить
их рост, увеличить их пользу» 91. Совершенно очевидно, что про-
изводительный труд Уинстенли считает основным условием про-
гресса и пауки.
Точно так же во всех других указанных отраслях хозяйства
задача научных открытий возлагается в первую очередь на тру-
жеников, в них занятых. Недаром Уинстенли называет новую
пауку «трудовым знанием». Следовательно, пока человек работоспо-
собен, он должен физически трудиться; только достигнув 40-лет-
ного возраста, оп может посвятить себя науке как умозрительно-
му ввпятию.
По если производительный труд рассматривался как источник
подлинных (т. е. общественно полезных) знаний, то естественно
было процесс обучения трактовать как соединение школьного
образования с производственным трудом, с профессиональным
обучением. «Никто из детей,— пишет Уинстенли,— не должен обу-
•* The Law of Freedom, p. 509.
99 Ibid., p. 577.
90 Ibidem.
91 Ibid., p. 578.
Чаться только книжной науке, превращаясь в так называемых уче-
ных, не знающих других занятий» 9а. «Для республики полезно,
чтобы дети были обучены каким-либо ремеслам и физическим за-
нятиям, так же как и знанию языков или истории прошедших
времен» 93.
После того, как дети «укрепили свой разум» в школе под ру-
ководством учителей, они переходят на выучку, в зависимости
от склонностей и физического состояния, в какую-либо мастер-
скую, где за их обучением следит не только мастер, но и надсмотр-
щик данного ремесла. Обучаются не только мальчики, но и де-
вочки, причем наряду с грамотой и музыкой последние усваива-
ют портняжное искусство, а также прядение, вязание и т. д. 94
Республика всячески поощряет молодых тружеников в поис-
ках новых приемов в изобретениях и научных открытиях, воз-
давая им почести. Почетные титулы украшают граждан либо по
достижении определенного возраста, либо за открытия, невзирая
на возраст. Дух пытливости и научных поисков может возобла-
дать полностью лишь в обществе, освобожденном от нужды и уг-
нетения 95.
Таковы основные черты «Закона свободы» Уинстенли — этой
удивительной коммунистической утопии эпохи буржуазной ре-
волюции середины XVII в. Созданная представителем англий-
ского плебса, она отразила еще весьма туманные чаяния этого
класса о строе социальной справедливости и равенства людей.
Однако если бы в этой утопии не было ничего другого, кроме
одной единственной мысли, что подлинная свобода и строй част-
ной собственности — понятия взаимоисключающие, то и тогда
ее с полным основанием можно было бы причислить к величайшим
творениям социальной мысли своего времени. Переплетение в уто-
пии Уинстенли социального идеала плебса и черт реальной дей-
ствительности, проекта конституции, воплощающего этот идеал,
и требований момента, лозунгов, являвшихся отголосками ожес-
точенной классовой борьбы, которая раздирала индепендентскую
республику 1649 г., выделяет зту утопию из ряда подобнозо рода
произведений домарксовского социализма. Ибо перед нами мень-
ше всего ученый трактат, а революционный памфлет — не только
фантастическое предвосхищение грядущего, но и программа углуб-
ления демократического содержания происходившей в стране
ррролюции.
уинстенли по праву сравнивают с Томасом Мором. Им создано
Одно из наиболее ранних и глубоко оригинальных произведений
утопического социализма. Однако в одном, по крайней мере, от-
ношении Уинстенли выше Мора — он соединил в своем лице со-
82 Ibid., р. 577.
83 Ibid., р. 579.
84 Ibidem.
83 Ibid., р. 580.
244
циального мыслителя и революционера, выразителя идеологии
экспроприированных народных масс и борца за их насущные ин-
тересы в ходе буржуазной революции. Поистине в истории до-
марксового социализма Уинстенли вправе занять место рядом с
Бабофом, хотя они не закончил свою жизнь как борец. Сила и
слабость идеологии Уинстенли и возглавлявшегося им движения
отражают глубокую противоречивость самой английской действи-
тельности того времени — необычайную остроту социальных про-
тиворечий в пору борьбы с феодально-абсолютистским режимом
аа утверждение и окончательную победу буржуазных отношений.
ГЛАВА VII
Примитивно-коммунистические
и эгалитарные течения
социальной мысли, современные Уинстенли
I
Сколь яркой и самобытной ни вырисовывалась бы перед на-
ми фигура Уинстенли, она не была одинокой в Англии 40-х годов.
Даже в рядах диггеров, социальные воззрения которых он вы-
ражал, имелись и другие глашатаи и проповедники х. Одним
из них являлся поэт Роберт Костер, автор ряда стихотворных
апологий диггеров1 2. В связи с колонией диггеров близ Кобхема его
имя впервые появляется в декабре 1649 г. в списке тех, кто под-
писал письмо к генералу Ферфаксу3. Но зато он оставался с ними
до конца 4 * 6. 18 декабря того же года Костер опубликовал неболь-
шой по объему, но очень интересный по содержанию памфлет «Леп-
та, брошенная в общую сокровищницу, или Вопросы, предложен-
ные на рассмотрение всех, кто желает содействовать установлению
общности имущества» в. Принадлежность автора к истинным левел-
1 Среди них следует прежде всего упомянуть одного из основателей коло-
нии близ Кобхема Уильяма Эверарда. Он был основным собеседником гене-
рала Ферфакса и в Лондоне, и во время посещения последним колонии по
пути в Лондон. Впоследствии имя Эверарда исчезает из диггерских памфле-
тов. Причины этого исчезновения остаются неясными. Не может считаться
установленной личность втого предводителя диггеров. Петегорский, напри-
мер, идентифицирует его с тем Эверардом, который принял участие в май-
ском восстании левеллеров,— предположение, которое могло бы объяснить
исчезновение Эверарда из колонии диггеров (ср. G.H. Sabine, р. 17).
2 Диггеры, как известно, создали свою поэзию. Одним из авторов ее был
Роберт Костер. Подписанный им памфлет содержит стихотворное окончание
в 102 строки.
8 См. A mite cast into the common treasury: or queries propounded (for
all men to consider of) by him, who desireth to advance the work of publick
Community, p. 655 sq.
4 Его имя значится среди тех, кто подписал последние обращения, напи-
санные Уинстенли от имени диггеров — основателей колонии близ Кобхема.
См. An appeal to all Englishmen, p. 414 (26/III 1650); A Letter taken at Wel-
lingborough, p. 440 (4/IV 1650).
6 A mite..., p. 655.
246
лерам обнаруживается, буквально, с первых же слов: «Не являют-
ся ли все люди по благости всевышнего одинаково свободными и в
равной степени правомочными пользоваться землей и ее дарами?» 8
Перед нами основной тезис социальной философии Уинстенли.
Ссылка на естественное право служит и в памфлете Костера ис-
ходным аргументом в требовании уничтожить частную собствен-
ность на землю. Отрицая за кем-либо право быть лордом другого,
Костер’ связывает эту тираническую власть над ближним с инсти-
тутом частной собственности. «Не была ли частная собствен-
ность,— спрашивает он,— введена вместо общей собственности с
помощью грабежа и насилий и поддержана с помощью тех же
средств?»7
Как и Уинстенли, Костер связывал возникновение и защиту
системы лендлордизма с королевской властью в том ее «издании»,
в каком она утвердилась в Англии после нормандского завое-
вания этой страны. «Не получили ли лорды маноров свои права и
титулы по воле королей... и не является ли наиболее веским ар-
гументом права, накотором основываются эти титулы, клич: «Держи
его, стража!» 8 Если иметь в виду, что эти строки писались в 1649 г.,
после казни короля и объявления Англии республикой, лег-
ко попять, как должны были звучать они для современников: вме-
сто с уничтожением королевской власти в Англии уничтожено и
«королевское право», потеряли законную силу все королевские
пожалования — титулы и привилегии, с которыми «свободный
парод» Англии может больше не считаться. Отсюда следова-
ло, что безземельные и обездоленные не совершают какого-либо
приноиирушонил, вторгаясь в земельную собственность лендлор-
дов, тем болоо когда они обрабатывают общинные пустоши. Выс-
тупая в защиту тех «бедных общин», чья надежда на избавление
связывалась с признанием за ними права беспрепятственно обра-
батывать общинные землиц Костер, в отличие от мелкобуржуаз-
ных реформаторов, выступил против самих основ освященной
революцией системы собственности Однако, подобно Уинстенли,
он не требует проведения немедленной национализации земли,
а лишь признания за бедными права обрабатывать пустоши в свою
( пользу. «Разве бедные общины Англии не могут пользоваться зем-
лей, называемой их собственным именем —«общиной»..., не уплачи-
вая файны, ренты, гериоты, не принося клятвы верности никому
ив тиранов?» * *
Одна линия рассуждений Костера представляется нам особен-
но оригинальной даже в сравнении с тем, что писал по этому пово-
ду Уинстенли, а именно: Костер гораздо отчетливее последнего
видел взаимосвязь между системой лендлордизма и крупным,
“ Ibid., р. 656-657.
7 Ibidem.
" Ibidem.
• Ibidem.
247
капиталистическим фермерством. Именно потому, подчеркивал
он, что в Англии имеется такая огромная масса людей, лишенных
земли, т. е. собственного источника существования, и поэтому
выступающих на рынке труда в качестве столь дешевой рабочей
силы, богатые фермеры могут позволить себе платить столь высо-
кие ренты лендлордам, снимая в аренду огромные площади земли.
С другой стороны, лорды маноров, по той же причине, могут на-
бивать свои сундуки золотом — ведь фермеры соглашаются пла-
тить им любые ренты. Следовательно, если система лендлордизма
порождает неслыханный пауперизм масс, то последние являются
в конечном счете источником обогащения лендлордов, равно как
и класса капиталистов-фермеров.
Эта связь между лендлордизмом и капиталистическим фер-
мерством, которую весьма туманно представлял себе Уинстенли,
была абсолютно очевидна для Костера. Фермерское хозяйство
рисуется ему в качестве экономического основания лендлордизма,
однако, подчеркивает Костер, зто хозяйство не получило бы рас-
пространения, если бы в Англии не сложились исключительно
выгодные условия для фермеров на рынке рабочей силы. «По ка-
кой причине,— спрашивает Костер,— крупные джентльмены
столь жадны к земле? Не потому ли, что фермеры... предлагают
им большие суммы денег за такие-то куски земли, что дает им
возможность тиранствовать над своими ближними, которых
они считают низшими? Во-вторых, в чем причина того, что ферме-
ры... столь стремятся снять землю в аренду у лордов маноров?
Не потому ли, что они ожидают больших доходов вследствие того,
что бедные люди столь глупы и рабски (принижены), что ищут
у них заработка, хотя те не желают платить им даже столько,
чтобы они могли содержать семью?»10 11 Из зтого следовал в высшей
степени важный вывод (с которым мы в несколько иной связи
сталкивались и в памфлетах Уинстенли): если бедные по всей Ан-
глии отказались бы работать по найму (за плату) и приступили
к обработке пустоши, тем самым приобретя самостоятельный источ-
ник существования, были бы подорваны зкономические осно-
вания фермерства и связанной с ней системы лендлордизма, так
как крупная капиталистическая аренда невозможна без дешевой
рабочей силы 1Х.
Таким образом, развивая основные воззрения Уинстенли, его
соратник Роберт Костер сумел много отчетливее последнего
вскрыть экономическую подоплеку классового союза буржуазии
и нового дворянства в революции 40-х годов и тем самым объяс-
нить единый фронт этих классов в борьбе против аграрной програм-
мы диггеров. Характерен стихотворный зпилог памфлета Костера:
«В таком положении наш народ, что только богатству мы воздаем
10 A mite..., р. 657.
11 Ibidem.
248
почет, бедность же мы презираем, и за что? О состояние неспра-
ведливости — будь проклято» 12. Близость социальных воззрений
Костера к взглядам Уинстенли объясняется, как нам думается,
не только возможностью личного общения (ибо памфлеты Уин-
стонли, конечно, были ему известны), но и общностью устремле-
ний народных низов в различных графствах Англии, выражением
которых и являлись выступления диггеров за пределами граф-
ства Сэрри.
Диггеры были глашатаями широко распространенной социаль-
ной доктрины, но только не сектой последователей Уинстенли.
Подтверждением этого является памфлет диггеров, появившийся
в графстве Норсемптоншир, территориально весьма отдаленном
от колонии близ Кобхема, и тем не менее по содержанию своему
весьма близкий чаяниям ее зачинателей. Это видно хотя бы из од-
ного заголовка этого документа, гласящего: «Декларация осно-
ваний и причин, почему бедные жители города Узллингборо
(в графстве Норсемптоншир) согласились и начали вскапывать,
унавоживать и засевать зерном общинную пустошь, называемую
Баршенк, принадлежавшую жителям Узллингборо...»13
Особенность этой Декларации заключается в том, что она с пре-
дельной очевидностью раскрывает связь между распространением
идеологии истинных левеллеров и ростом пауперизма в стране.
Хотя численность населения в Узллингборо в середине XVII в.
неизвестна, тот факт, что в таком сравнительно небольшом город-
ке 1169 человек были вынуждены жить милостыней, как нельзя
лучше объясняет, почему Узллингборо стал одним из центров
выступления диггеров. «Наши жены и дети,— писали они в Де-
кларации,— просят хлеба, жизнь стала непосильным бременем для
нас... мы пе можем заработать свой хлеб своим трудом... многие
бедняки уже умерли голодной смертью... было бы лучше для нас,
оставшихся в живых, погибнуть от меча, чем от голода».
Таким образом, мы воочию убеждаемся в том, что в условиях
Англии середины XVII в. поборниками аграрного демократиче-
ского перепорота выступил плебс—батраки и нищие. Ведя борьбу
за свободный доступ к кормилице земле, хотя бы в той мере, в ка-
кой она еще оставалась в общинном пользовании, они самой ло-
гикой борьбы должны были столкнуться с земельной монополией
лендлордов этим главным бичом английского йоменри как
класса, 11 том общедемократическое шшчепие движения диггеров.
По именно потому, что в каждом случае выступления диггеров
речь шла об общинной земле какого-либо прихода, эти выступле-
ния должны были по необходимости носить локальный характер.
Колония диггеров в Узллингборо была столь крупным и массовым
начинанием бедноты, что лондонские власти, узнав о нем, пришли
12 Л Declaration of the grounds..., p. 658.
>» Ibid., p. 649.
249
в неистовство. По прямому указанию Государственного совета
было начато судебное преследование его зачинателей, а сама ко-
лония ликвидирована с помощью военных сил14 15 *. И это несмотря на
то, что диггеры Уэллингборо (как и их собратья в Кобхеме)
заверяли в своей «Декларации»,что они «не намерены вскопать чью-
либо собственность до тех пор, пока ее добровольно не передадут»
в общее пользование. Призывая всех «прийти к ним и сообща тру-
диться», диггеры Уэллингборо обещали каждому «равную долю»18
в плодах совместного труда и тем самым провозглашали, наряду
с соратниками Уинстенли, совершенно новый принцип человече-
ского общежития. И хотя этот принцип, как мы видели, был в тех
исторических условиях лишь утопическим мечтанием, его рево-
люционное звучание было тем не менее достаточно сильным, чтобы
всерьез озаботить власть имущих в столице и на местах.
II
Однако было бы более чем ошибочно думать, что социально-
утопические и эгалитарные устремления народных низов нашли
свое отражение лишь в памфлетной литературе, в той или другой
степени связанной с движением диггеров. Буржуазно-демократи-
ческий этап революции пробудил надежды на скорое избавление
в среде самых различных прослоек угнетенных города и дерев-
ни. Это пробуждение отлилось в целом потоке социально-полити-
ческой литературы, немалая часть которой вышла из-под пера тех,
кто едва владел им. В ней отражена сложная гамма социальных
мотивов, начиная от мелкобуржуазных проектов «борьбы с бед-
ностью» не только в рамках существующего строя частной соб-
ственности, но и по инициативе предпринимателей-собственников
(примером может служить проект «устройства бедных», выдвину-
тый Питером Чемберленом —«Защитник бедного человека»)19 и кон-
чая требованием «всеобщего передела собственности» в стране.
Между первыми и вторыми «проектами» находился промежу-
точный тип социальной утопии в виде проектов «кооператив-
ного социализма», т. е. организации «коммунистических общин»
в лоне существующего строя17. Отличие подобного рода утопий от
начинания диггеров очевидно. Авторы кооперативных планов
в большинстве случаев исходили из предположения, что основой
производства является ремесло, в лучшем случае дополняющееся
земледелием 18. Поэтому рисующиеся ими производственные об-
14 Cal. St. P.D.S., 1650, р. 106.
15 A mite..., р. 649—650.
19 См. The poor man’s advocate. London, 1649.
17 Такую утопию создал Питер Корнелиус в 1659 г. под названием
«А way propound... to make the poor happy».
18 В таких случаях мы сталкиваемся с требованием передать бедным
часть неогороженных пустошей.
250
щины — это прежде всего ремесленные объединения. Иными сло-
вами, авторы этих утопий исходили в своих построениях из реаль-
ного факта: наличия огромной массы тружеников, уже лишенных
земли, и рассматривали его как факт необратимый. И поскольку
они при этом не допускали и мысли о вторжении в существующий
раздел земельной собственности, постольку оставалось усматри-
вать в ремесле единственно доступный для обез-
земеленных источник существования —
источник, не затрагивающий чь ю-л ибо соб-
ственность.
С другой стороны, эгалитарные утопии, созданные вне связи
с движением диггеров, отличались от программы последних тем, что
в них содержалось требование не только освобождения земли от
уз собственности, но и уравнительного раздела всех видов имущест-
ва, приносящего доход. Ввиду исключительного интереса и но-
визны этой формы эгалитарной утопии остановимся более подробно
на ее содержании.
Наиболее ярким образцом эгалитарной утопии в период рево-
люции 40-х годов является памфлет, озаглавленный «Лицемерный
тиран, разоблаченный со всеми его уловками, с помощью которых
он побеждает». Он опубликован в год провозглашения респуб-
лики (1649 г.). Автор его предпочел остаться неизвестным. Вместо
имени он написал: «Друг истины и враг лицемерного тирана»1в.
Перед нами совершенно оригинальный по строю мысли и аргу-
ментации, независимый от учения диггеров образец плебейской
утопии, вызванной к жизни революционной ломкой абсолютизма
Стюартоп, свидотолем которой автор являлся, и полным равноду-
шием индопендонтской республики к судьбам тех, чьими усилиями
и неслыханными жертвами последняя была завоевана.
Если ознакомиться с содержанием «Лицемерного тирана»,
станет понятным не только анонимный характер памфлета, но и
то, почему местом издания указан Роттердам. Не будет ни малей-
шим преувеличением утверждать, что во всей публицистике демо-
кратического лагеря революции 40-х годов, не исключая и публи-
цистики диггеров, индепендентская республика и весь строй част-
ной собственности не подвергались более уничтожающей критике
19 Брейлсфорд считал установленным, что автором этого памфлета яв-
лялся уже известный пам Уильям Уолвин (op. cit., р. 3). Однако его аргу-
ментация до сих пор не опубликована. Вероятнее всего, основу ее могли со-
ставить лишь ссылки па созвучие ряда высказанных автором суждений с мыс-
лями, встречающимися в памфлетах Уолвина, а также отдельные фразеоло-
гические совпадения. Однако хорошо известно, что в применении к народной
литературе подобные основания для идентификации совершенно недостаточ-
ны. К тому же весь строй мыслей, компоновка материала да и проповедни-
ческий пафос автора «Лицемерного тирапа» (Уолвин гораздо более рационалис-
тичен, рассудочен, его ирония тоньше) не дают нам пока возможности присое-
диниться к указанной идентификации.
251
с позиции народных низов, чем это сделал автор «Лицемерного
тирана»20.
С непосредственностью и откровенностью неискушенного в аб-
страктном теоретизировании плебея автор «Лицемерного тирана»
вскрывает вопиющую несправедливость окружающего его мира
частной собственности и излагает свой план построения прими-
тивно-коммунистического общества, осуществление которого един-
ственно могло в его глазах оправдать совершенный в стране пе-
реворот. Поскольку уравнительный идеал «Лицемерного тирана»,
по всей очевидности, не находился в связи с движением диггеров,
и даже с чисто внешней стороны не обнаруживает.знакомства
его автора с публицистикой Джерарда Уинстенли, постольку мы
вправе в нем усматривать самостоятельное течение социалисти-
ческой мысли, хотя и отражавшее смутные чаяния тех же народ-
ных низов, что и утопия Уинстенли, но выразившее их в высшей
степени оригинально и независимо от нее. Но именно поэтому
анализируемый памфлет не только расширяет наши представления
о типе социалистической утопии времени первой буржуаз-
ной революции европейского масштаба, но и о формах домарксов-
ского социализма вообще.
Для того чтобы полностью оценить содержание «Лицемерного
тирана», не только с точки зрения степени его оригинальности, но
и источников, из которых оно было почерпнуто, следует вкратце
остановиться на личности его автора. Хотя имя его, по-видимому,
навсегда утеряно, тем не менее социальный облик его вырисовы-
вается довольно отчетливо из ряда авторских ремарок, разбро-
санных в различных частях памфлета. Так, автор неоднократно
подчеркивает свое «бедное искусство» в изложении мыслей на
бумаге. Уже в заглавии мы читаем: «Печатается с целью вдохно-
вить более искусных писателей разоблачить это чудовище» (т. е.
лицемерного тирана). Автор отдает себе полный отчет в «плохой
компоновке» своей «убогой книги». Но оправданием, по его сло-
вам, ему служит молчание ученых фарисеев по самым злободнев-
ным вопросам окружающей их жизни. Если те, замечает автор,
кто станет порицать его за литературную беспомощность, посмот-
рят на окружающую их действительность, то они убедятся в том,
что книга эта еще «слишком хорошо упорядочена» по сравнению
с тем, как земные владыки «управляют миром» (р. 4). Все эти жа-
лобы анонима на трудности, которые ему приходится преодоле-
вать в связи с его неподготовленностью к литературному труду,
неопровержимо свидетельствуют о том, что перед нами один иэ
многочисленных народных проповедников тех лет, презрительно
прозванных власть имущими «ремесленными». Многие из них на
20 Все еще актуальное (и в условиях [Англии наших] дней) звучание
многих пассажей «Лицемерного тирана», вероятно, объясняет, почему эта
жемчужина народной социально-критической литературы периода «Великого
мятежа» до сих пор полностью не переиздана.
252
самом деле были ремесленниками по профессии (ткачами, портны-
ми, сапожниками и т. п.). Очевидно, что взяться за перо было для
такого проповедника временами равносильно свершению жиз-
ненного подвига, на который человек становится способным лишь
в момент высшего духовного подъема и прозрения. Из замечания
автора: «Я желал бы, чтобы те, кому разрешено говорить и про-
поведовать» (р. 3)—можно заключить, что ему самому зто не было
разрешено, и стал он зто делать, лишь последовав зову совести, воз-
мутившейся несправедливостью существующего общественного
порядка. «Меня не останавливает то,— пишет аноним,—
что будет обнаружена моя неподготовленность в печатном слове».«О
бедная истина!... Ты ведь знаешь не только мое бедное искус-
ство, но и мое страждущее сердце и мое стремление разоблачить
лицемерного тирана...» (р. 2). В другой части памфлета мы снова чи-
таем признание: «Я слишком неумелый мастер (т. е. писатель.—
М. Б.) и столь же неумелый полемист» (р. 4‘1)21. И, наконец,
еще одно признание: «Для того, чтобы разоблачить [лицемерного
тирана], нужны более сведущие, чем я, проповедники, но я ждал
их так долго, что почти ослеп, дожидаясь, чтобы какой-либо
лучший, чем я, проповедник взял на себя эту задачу. Однако
я убедился, что люди больше всего любят покой... Тогда, наконец,
решился я сделать это с тем, чтобы изгнать наших лживых свя-
тош из их святилища» (р. 30). Все зто, как нам кажется, не остав-
ляет никаких сомнений относительно социальной принадлежно-
сти интересующего нас анонима — перед нами представитель на-
родных низов Англии, ненависть которых к угнетателям заста-
вила взяться не только за оружие, но и за перо, покинуть камор-
ку ремесленника и отправиться на уличные перекрестки, чтобы
сообщить своим собратьям по страданиям осенившее их «слово прав-
ды». Перед нами тип народного проповедника времен револю-
ции в подлинном его облике. Язык анализируемого памфлета по
своему складу — язык устной проповеди, эмоциональный, хо-
тя и не всегда логичный, образный и конкретный, изобилую-
щий прямой речью, многочисленными афоризмами и библейскими
притчами. Одним словом, это язык, предназначенный для воспри-
ятия широкой, народной аудитории.
Но при всем этом автор «Лицемерного тирана» хорошо начи-
тан, и не только в Библии. Его кругозор достаточно широк, чтобы,
с одной стороны, включать античную традицию (ссылка на зако-
ны Ликурга), а с другой — международную жизнь тех дней —
сведения о церковном соборе в Тренте, кровавом терроре герцога
21 Вряд ли подобные строки могли принадлежать Уолвину. Как мог
автор многих памфлетов, петиций, деклараций вдруг «прикинуться» столь
неискушенным в литературном ремесле и выказывать столь неумеренный
страх перед «печатным словом»? Одно из двух, либо Уолвин сознательно
«подделывался», либо автор «Лицемерного тирана» был вполне искренен,
последнее — более чем вероятно, в чем убеждает как изложение, так и компо-
новка материала,— но тогда автором памфлета был не Уолвин.
253
Альбы в Нидерландах и мирном конгрессе (которым заверши-
лась 30-летняя война) в Мюнстере. И с этой точки зрения аноним
мыслит более широкими категориями — как историческими, так
и географическими — по сравнению с Уинстенли, его современни-
ком и единомышленником. Англия представляет для автора «Ли-
цемерного тирана» лишь наглядный пример того, что делается в
других странах Европы. Индепендентская республика — лишь
специфическое проявление «мирового зла», воплощение строя ча-
стной собственности.
Однако, поскольку автор памфлета не претендует на ученость,
он не украсил свой труд ни цитатами, ни ссылками на древних и
новых авторов. «В этом трактате,— пишет он,— я буду касать-
ся многих вещей, для которых не буду цитировать [использован-
ных] авторов, сделай это за меня, читатель, ибо я хочу оставить
поле чистым» (р. 6).
Как и следовало ожидать, в «Лицемерном тиране» социальное
кредо автора — в духе времени — облечено в религиозную дра-
пировку. Поэтому для выяснения существа первого необходимо,
хотя бы в нескольких словах, коснуться характера последней. Ано-
ним, судя по ряду его замечаний по вопросам богословия, являл-
ся одним из приверженцев наиболее радикальных, народно-ре-
формационных сект периода революции — так называемых сике-
ров и фамилистов 22. Прежде всего об этом свидетельствует его
резко отрицательное отношение к кальвинистской доктрине об аб-
солютном и предвечном предопределении, которую он именует не
иначе, как «выдуманной верой» (р. 2), «богохульной доктриной»
(там же). Примечательнее всего, что он отвергает этот догмат пре-
жде всего по социальным мотивам, усмотрев в нем идеологиче-
скую санкцию всех мерзостей новых распорядителей жизни — тол-
стосумов и находящихся у них на услужении законников и веро-
учителей. «Эта лицемерная доктрина, [наставляющая] быть
богатым и благочестивым, стала теперь началом всех на-
чал» (р.17), так как она дает возможность «злонамеренные тира-
нические и жестокие, лицемерные, нечестивые грехи, совершен-
ные власть имущими к бесчестию господа и христианской веры»,
выдавать за достоинство и заслуги (р. 5). И далее следует знаме-
нательное прозрение автора, во многом перекликающееся с марк-
систской оценкой социальной функции кальвинизма: «Посмотри-
те, как богатые и искусные воры грабят бедных, прикрываясь
показной справедливостью и святостью, и когда они совер-
шили это наиболее бесчестным образом, они утверждают, что это
божественный промысел сделал их богатыми, а тех, кого они ограби-
ли,— бедными. Ибо, говорят они, это божественное провидение соз-
дало богатых и бедных» (р. 16;. Перед нами поистине замечатель-
82 См. выше, гл. II.
254
ный образец критики кальвинизма представителем обездо-
ленных, которым догмат о предопределении оставлял слишком ма-
ло надежд оказаться среди избранных «в жизни вечной» и еще
меньше — на избавление от т#гот и нужды в жизни земной. Раз-
личая, как и Уинстенли, веру «уст» и веру «сердца», веру созер-
цательную и активную, аноним истолковывает ее как этический
принцип, т. е. как повседневную социальную практику человека.
Верить — значит жить в соответствии с принципами социальной
справедливости. Все остальные атрибуты благочестия он реши-
тельно отметает как «идолопоклонство» и «сплошное лицемерие».
Для постижения смысла наставления «люби ближнего, как само-
го себя,— замечает он не без иронии, — нет необходимости ходить
в церковь и слушать проповедников, так как каждый из нас хо-
рошо знает, как много он любит себя» (там же).
Применение этого принципа к анализу окружающей его дей-
ствительности позволяет автору «Лицемерного тирана» создать
глубоко впечатляющую картину царящего в мире социального
зла. Царство частной собственности — это нескончаемая война —
для одних и мучения — для других (р. 34). Для него нет ниче-
го более отвратительного, чем зрелище этого мира, в котором
безраздельно владычествует тирания богачей, выдающих себя
за «избранников господа», а бедные порабощены, как отвергнутые
им. Эту тиранию он и именует «лицемерной». «Каким образом,—
спрашивает он,— может существовать тирания в государстве,
когда в церкви царит такая искренность? Как это можно совмес-
тить— составляет парадокс, который может свести человека с
ума, если сорьозно задуматься над ним» (р. 34).
Неравномерное распределение земных благ автор «Лице-
мерного тирана» объясняет пристрастием, царящим в мире. При-
веденный им пример должен был обладать наглядностью. «Допу-
стим, что король должен содержать солдат... и платить одному
10 шиллингов в день, а другому — 5 пенсов. Должны ли мы
утверждать, что божественный промысел сделал одного из
них слишком богатым, а другого — слишком бедным? Я счи-
таю, что нет, ибо это — следствие пристрастия [короля], давшего'
одному слишком много, а другому — слишком мало. То, что сказа-
но относительно солдат, может быть распространено на все слу-
чаи подобпого рода. Там, где царит пристрастие, одному доста-
ется слишком много, а другому — слишком мало; к примеру:
один должен получать много сотен фунтов в год за то, что он ниче-
го не делает, или за выполнение какой-либо бесполезной работы...,
а бедный рабочий человек должен трудиться, чтобы заработать
три или четыре попса в день. И все это мы, бессердечные,
пристрастные негодяи, можем спокойно видеть и молча проходим
мимо, как будто это дело не заслуживает нашего внимания» (р. 17).
Однако, не понимая еще истинных причин имущественного нера-
венства, аноним в то же время не ограничивался его констатацией,
255
но с поразительной отчетливостью вскрыл подлинную подоплеку
так называемого первоначального накопления капитала, совре-
менником и очевидцем которого он являлся. «Однако богатые ис-
кусные воры, которые не стоят на большой дороге и не отбирают
кошельков, не забираются в окна, нашли более бесчестный
искусный вид воровства..., они узаконили свое воровство актом
парламента..., все,что они награбили и урвали,принадлежит им
по такому же доброму праву, по которому льву принадлежит вся до-
быча» (р. 28). Было бы в высшей степени любопытно установить,
какой акт долгого парламента имеется здесь в виду? Скорее всего,
нам думается, речь идет о грабеже шелковыми инденпедентами кон-
фискованных республикой земель короны, епископов, делинквен-
тов,— эту вакханалию наживы и обогащения армейской верху-
шки и парламентской олигархии, которая разыгралась в Англии
после казни короля и установления республики. Так или иначе,
в мире полностью извращен и опрокинут божественный промы-
сел, заключавшийся в том, чтобы все трудились ради собствен-
ного пропитания. Теперь же богачи «добывают свой хлеб потом
других, ибо каждый бедный должен быть рабом богатого». Огром-
ный интерес представляют и те части памфлета, в которых разо-
блачаются первые шаги колониальной политики английской бур-
жуазии. Насколько нам известно, это первое в истории английской
общественной мысли публичное разоблачение мерзостей, чинимых
рыцарями первоначального накопления за океаном. Автор «Лице-
мерного тирана» с сарказмом пишет о купцах, путешествующих мо-
рем и сушей под предлогом обращения язычников в христиан-
ство: «Однако сравните их практику и ту пользу, которую мы по-
лучаем от их лицемерия: во-первых, ограбление бедных индей-
цев, лишение их того, что дали им бог и природа... И хотя их обра-
щение с имуществом индейцев является достаточно плохим, еще
хуже они обращаются с самими индейцами, ибо они либо убивают
их, либо обращают в рабство. Я не знаю, как заклеймить подобное
бесчестное обращение с бедными невинными людьми» (р. 23). Так
наемное рабство в самой Англии смыкается с рабством заморским,
несправедливость и тирания везде прикрываются лицемерием.
И пока будет существовать имущественное неравенство между лю-
дьми, уделом бедных будет подневольный труд на имущих. «Про-
должайте трудиться, бедные рабы, ибо что же иначе вы станете
делать? Вы видите, что мы, богатые лицемеры, силой и обманом со-
средоточили в своих руках большую часть благ этого мира и [при
этом] издали закон, как мы его называем, что если какой-нибудь
бедняк украдет у нас что-нибудь из того, что мы отняли у него,
его следует повесить» (р. 24).
Единственный выход из порочного круга, созданного «браком
тирании и лицемерия», аноним видит в законодательном устано-
влении имущественного равенства и осуществлении его админи-
стративным путем. В отличие от Уинстенли, он отнюдь не верит
256
во «внутреннее просветление» имущих, в возможность их этичес-
кого «перерождения». Пока господствует строй частной собствен-
ности, напрасно дожидаться «доброй воли» имущих. Остается
единственная надежда — на мудрость государства. Сама смена
стюартовской монархии республикой 1649 г. вселяла подобного
рода надежды в сердца тех, кто эту республику завоевал.
Автор «Лицемерного тирана» в зтой части своего труда лишь от-
разил широко распространенные в народных низах чаяния. Ес-
ли возможна казнь короля-тирана, то почему же невозможно
справедливое перераспределение земных благ в стране, тем бо-
лее, что богатство одних и бедность других не в малой мере явля-
лись результатом пристрастия королей.
Итак, перед нами проект установления государственной вла-
стью истинного уравнительства. И хотя зтот термин ни разу не
встречается в анализируемом памфлете, он много лучше раскры-
вает содержание, чем какой-либо другой. Аноним предлагает осу-
ществить всеобщее и единовременное перераспределение имуще-
ства среди населения Англии. Он — левеллер в прямом и закон-
ченном значении этого слова. Он — представитель того течения
общественной мысли, против которого было по сути дела брошено
одиозное словечко «уравнитель» и чьего появления так опасался
и кем грозил осенью 1647 г. во время конференции в Петни Айр-
тон. Его проект был несомненно вдохновлен современными ему пред-
ставлениями о возможных путях для достижения подлинного ра-
венства и уничтожения вопиющей бедности широких масс. И не его
вина в том,что эти представления были не только насквозь утопичны-
ми, по и краline примитивными. Но именно поэтому «Лицемерный ти-
ран» является гораздо более верным зеркалом эпохи, чем социаль-
ная утопия Уинстенли, намного ее опередившая. В отличие от по-
следнего, автор «Лицемерного тирана» мелкую собственность
(как и труд) по обобществляет. Единственной формой собственно-
сти, которую можно терпеть в истинно христианском государст-
ве, является, по его мнению, собственность мелкая, трудовая,
т. о. такая, которая не избавляет ее обладателя от обязанности «до-
бывать хлеб в поте лица своего». Бедность одних — обратная сто-
рона чрезмерного богатства других. «Общеизвестная истина гла-
сит: уничтожьте причину, и исчезнут следствия. Однако, — об-
ращается аиопим к власть имущим,— вы стремитесь уничтожить
следствие, оставив нетронутой причину, ибо вы вешаете бедных
неумелых ворон, защищая богатых искусных воров» (р. 31). От-
сюда пафос ого уравнительного проекта направлен против круп-
ной собственности богачей, к переделу которой он не перестает
призывать на протяжении всего памфлета. «Если правители мира
сего не могут сделать всех бедных богатыми, они в состоянии
сделать богатых беднее, ибо их грех не столько в том, что некото-
рые люди слишком бедны, сколько в том, что другие — слишком бо-
гаты. Обязанность магистратов заключается в том, чтобы поров-
17 М. А. Барг
' 257
ну разделить... блага... Поступите следующим образом:отнимите у
богатых излишек имущества и распределите его среди бедных. Спер-
ва ограничьте размер [разрешаемого одному] имущества 10, 20, 40
или 100 ф. годового дохода, а затем разделите излишки, изъятые у
них, среди тех, кто имеет меньше установленного лимита.После этого
посмотритегне стали ли бедные богаче,а богатые бедцее.Если у одного
окажется столько же, сколько у другого, тогда дело сделано. Если же
нет—тогда проведите второй, третий разделы, до тех пор, пока все
не станут одинаково богатыми». Однако «этого еще недостаточно:
вы должны раз в год или чаще обследовать имущество каждого
человека, чтобы убедиться, не возникло ли неравенство между
одним и другим, и если оно возникло, вы должны уравнять его
снова» (рис. 37).
Правда, автор сознает, что наличие строя мелкой трудовой соб-
ственности не гарантирует общество от появления неравенства.
Этим и вызывается необходимость в постоянном контроле
над имуществом граждан. Однако автору «Лицемерного тирана»
очевидно, что власть имущие никогда не согласятся на введение
такого строя. «Они не намерены, — пишет он,— выкорчевать
тиранию, а заботятся лишь о том, чтобы поделить ее между собой,
с тем чтобы каждый тиран мог мучить своих рабов, как ему заб-
лагорассудится... Они думают не о том, чтобы сделать богатых бед-
нее, с тем чтобы бедные могли стать богаче, они не стремятся к то-
му, чтобы установить имущественное и поземельное равенство ме-
жду людьми с тем, чтобы молодые и здоровые люди должны бы-
ли трудиться, а старые, слабые и немощные люди могли отдыхать,
они не заботятся о том, чтобы все дети получили равное образо-
вание и тем самым о том, чтобы доставить им равные средства к
существованию... Они не трудятся над тем, чтобы подчинить ти-
ранию разуму, а хотят подчинить разум тирании, как это делают
члены парламента в Англии и во всем мире». События, происхо-
дящие в современном ему мире, в том числе и революция в Анг-
лии, представляются анониму лишь «сменой жестокостей». Они
направлены «лишь на установление тирании в новой форме» (р. 35).
В условиях индепендентской республики с ее олигархией джент-
ри и дельцов Сити особое звучание должны были приобрести сле-
дующие строки памфлета: «... О старый дьявол, ты сменил старую
шкуру, но не изменил прежнюю тираническую природу. И если
тираны должны поработить нас, какое нам дело до того, какое
имя они носят: назовите их королями, епископами, членами пар-
ламента, военными командирами и т. п. Безразлично, какое наз-
вание они себе присваивают... О пристрастие и лицемерие! Как
вы обманываете людей с помощью новых форм!» (там же).
В публицистике периода республики это безусловно самое удач-
ное и точное изображение действительности, самое глубокое разоб-
лачение совершенного классами-союзниками обмана народных ни-
зов. И не от их ли имени автор писал, обращаясь к «новым тиранам»:
258
«... Все вы, изгнавшие кого-либо из старых тиранов, хорошо
подумайте, что еще вы должны сделать, и прежде всего, так точ-
но, как это возможно, установите и поддерживайте имуществен-
ное и поземельное равенство, ибо в этом заключается ваша обя-
занность, и в случае, если вы ею пренебрежете, вы будете хуже
старых тиранов, так как вы претендуете на улучшение, чего вы не
сделали... Помните, нам нужны не новые формы, а новые усло-
вия. Мы не нуждаемся в тирании, по-новому скроенной, а в заме-
не обычаев и образа жизни... Сделайте все возможное либо вооб-
ще ничего не делайте, ибо господь не желает быть обманутым
(р. 35-36).
Аноним не замечает допускаемого им рокового противоречия:
он хорошо знает, что магистраты — лишь «слуги богатства»,
и в то же время свою единственную надежду на введение лелее-
мого им имущественного равенства он возлагает на магистратов.
Очевидно, что замена монархии Стюартов республикой 1649 г.
и у него зародила веру в возможность избавления не только
от прежнего гнета, но и от нужды. Так или иначе, автор «Лицемер-
ного тирана» явно не революционер, а сектантский проповедник и
реформатор. Он стыдит и увещевает, бичует пороки и заклинает
против них; он почти не верит в действенность своей пропове-
ди, но он попросту не может молчать, ибо зто значило бы посту-
пать против своей совести, и в отчаянии он способен лишь бросить
лицемерным тиранам апокалиптическое пророчество:
«...Пусть... искусные воры подумают о том, что настанет день,
когда все их бессердечные писания (на владение награбленным
бигатстпом.— М. Л.) будут сожжены, и можно опасаться, что
такие искусные поры сгорят тогда вместо с ними, если только...
их сердца по загорятся такой любовью к своим бедным соседям,
что возвратит им все то, что [прежде] силой и обманом отняли у
них» (р. 28). Вряд ли это пророчество даже дошло до лицемер-
ных тиранов, впрочем, в это не верит и сам пророк, но одного ав-
тор памфлета несомненно достиг: «Я желал бы, — писал он, —
чтобы все маски были сорваны, чтобы все, кто прибегает к тира-
нии и лицемерию, были названы тиранами и лицемерами». С этой
задачей он скрапился несомненно лучше, чем кто-либо из его со-
временников.
111
Утопия Пптерв Корнелиуса имеет по своему содержанию мно-
го общего с двумя другими утопиям и — Уильяма Ковелла и Пи-
тера Чемберлена. И поскольку эти общие черты именно в первой
из них представлены наиболее полно и отчетливо, мы избрали ее
для более подробного анализа’23 24. Корнелиус — псевдоним выход-
•jii • « этот памфлет долгое время приписывался священнику и секретарю
Кромвелл Хью Петерсу.
17*
259
ца из торгового города в Зеландии — Цюрикзее — Ван Плокбоя.
В Англию он прибыл с началом революции 40-х годов.
Посвятив свою жизнь «социальному вопросу», он был поисти-
не одержим идеей организации товариществ (названных им «ма-
ленькими республиками»), рисовавшихся ему как наиболее эф-
фективное средство для борьбы с бедностью и нищетой. Один из
таких проектов представляет анализируемый нами памфлет, из-
данный в год провозглашения Второй английской республики
(1659) 2S. Существо этого проекта неплохо изложено в самом заго-
ловке памфлета: «Способ, выдвинутый на обсуждение, как сделать
бедных в нашем и других государствах счастливыми путем объеди-
нения всех подходящих и достойных людей в одну самоуправ-
ляющуюся общину, или маленькую республику, в которой каж-
дый... используется на той или иной работе, для которой он под-
ходит, не будучи угнетенным, являющийся не только способом из-
бавить это и другие государства от безработных, вредных и беспо-
койных лиц, но также и от всех тех, кто изобрел и открыл много
способов, чтобы жить трудом других».
Как уже упоминалось, проект Корнелиуса олицетворяет «ра-
бочий устав» товарищества, кооперации, создающейся в лоне су-
ществующего общества. Этим определяется то обстоятельство,
что социально-критическая часть Утопии, как и аргументация са-
мого проекта, на удивление кратки. Автор хорошо видит, что гра-
жданские смуты в государстве связаны с неравенством (по-види-
мому, рассматриваемым в самом широком смысле слова), в кото-
ром повинны «порочные правители», «жадные купцы?.., праздные и
нерадивые вероучители» (р. 3). Это они довели всех до рабства и
угнетения и наполнили «все дела ложью и обманом» (там же). Ар-
гументация, с помощью которой обосновывается необходимость
учреждения идеального сообщества людей — «коммун», — обыч-
ная для крестьянско-плебейских "утопий этого периода: народ-
но-реформационное учение о вере — как любви бога в че-
ловеке, как социальное поведение, этический принцип — как
активная деятельность человека во имя воплощения в обществе
христианской любви, последняя является для Корнелиуса ино-
сказанием закона природы (творения) и разума.
Так как раннехристианская традиция служила мерилом спра-
ведливости (божественности) существовавшего строя, то естествен-
но, что отрицание последнего как «светского и духовного ига
фараонов» могло лишь выступать как призыв, «обращенный ко
всем истинным христианам»:
> «Снова восстановить (как в прежние времена) справедливость,
25 В 1660 г. Корнелиус вернулся в Зеландию, где предложил устроить
«товарищество» в Новых Нидерландах (Сев. Америка). Получив заимообраз-
но от Амстердамского магистрата 1500 гульденов, он вместе с 24 товарищами
основал колонию в Новом Свете. После захвата Нового Амстердама (Нью-
Йорка) англичанами (1664) голландская колония была ими разрушена.
260
любовь и братское общение» (р. 3). Этим обусловлен ярко выра-
женный антиклерикализм Корнелиуса, разоблачающего угнета-
ющую и «усыпляющую» функцию господствующей церкви. Служи-
тели ее превыше всего ценят «мирское величие», а не «славу хри-
стову», отличающиеся друг от друга, как «свет от тьмы». Они «при-
зывают» людей верить в то, что они «заботятся об их душах, как
будто можно любить душу, которую они не могут видеть, и не иметь
сострадания к телу, которое они видят,— угнетенные едва ли мо-
гут дышать» (р. 4). Следовательно, то, что они называют хри-
стианством, в действительности только «обман и ложь» (там же).
Вместе с тем, как и в других примитивно-коммунистических
утопиях периода революции 40-х годов, в утопии Корнелиуса яв-
ственно звучит мотив идеализации прошлого крестьянской об-
щины, сказывающийся в призыве вернуться к «естественной про-
стоте жизни», нарушенной человеческим мудрствованием. Уст-
ройство жизни в соответствии с «законом творения», таким обра-
зом, мыслилось как возвращение к «божественной природе»,
в которой имеется все необходимое для счастья всех без исключе-
ния людей.
Это противопоставление изначальной «естественной гармонии»
современному ему обществу, раздираемому социальными противо-
речиями и смутами, наиболее ярко выражено у единомышленника
Корнелиуса — Ковелла 2в. «Я, изучая некоторое время то,
что дает нам школа природы, начал сравнивать творение бо-
га с изобретениями людей». В результате он пришел к выводу,
что все творение «совершенно и прекрасно», что «подлинная при-
рода чиста..., пробываот в порядке и способна [к гармонии] внутри
самой себя», в то время как «мирская слава является суетной и
досадной». Собственные измышления человека отгородили его от
нее: «топот копой, бой барабанов, бряцание мечей, стук молотов,
грохот карот, погоня за модой, изящные вещи на твоих плечах и
многие замыслы в твоей голове»— все этомешает человеку услышать
голос, горлицы —«благой природы». Перед нами одно из наиболее
ранних (на почве Англии) проявлений так называемого нату-
ралистического направления в социологии, в котором слышны
ио только отголоски античной традиции, но и определенным обра-
зом обобщены наблюдения над бытом племен вновь открытых
иомоль (в частности индейцев Америки). Если все завоевания со-
временной цивилияации привели лишь к тому, что горстка лю-
дей украсила себя громкими титулами, дворцами и драгоценно-
стями и в то же время осудила большинство народа на тяжелую
нужду и лишения, то будь проклята эта цивилизация — таков
вывод из этой доктрины. Возвращение к первозданной чистоте
нравов, находящихся в согласии с законами природы,—таков вы-
ход из всех социальных зол современного Ковеллу общества (р. 3). *
10 См. его «Декларацию парламенту» (1659), р. 3.
261
Итак, социальный идеал Ковелла, как и Корнелиуса, лежит
позади, его достижение —> это «возврат к прошлому», и заключа-
ется он в упрощении и оздоровлении нравов, в ограничении стрем-
лений, диктуемых природой, потребностями. Человек погнался
за многим и в результате потерял самое необходимое: его порабо-
тил собственный вымысел — начиная от королей и кончая день-
гами, он потерял свободу, дарованную ему природой. Очевидно,
что, будучи неспособным осмыслить социальный механизм про-
изводства, создатели крестьянско-плебейской утопии (за исклю-
чением разве Уинстенли) обрушились на порочность потребления,
его неумеренность. Первая реакция народных низов на роскошь
буржуазного общества заключалась в осуждении роскоши. Та-
ковы мотивы, неразрывно переплетающиеся в крестьянско-плебей-
ских утопиях с доктриной любви, милосердия и веры как служе-
ния ближнему.
Как же создать общество социальной справедливости? На этот
вопрос Корнелиус (как и Ковелл) дает в высшей степени ориги-
нальный для того времени ответ: такое общество не может являть-
ся результатом единовременного переворота, так как отнюдь не
все люди готовы служить общему благу. Примером для такого
переустройства общества на началах справедливости должны слу-
жить созданные в разных частях страны «товарищества»— об-
щины, как бы воспроизводящие общество в миниатюре. По-
скольку общественно полезным трудом Корнелиус считает лишь
труд производительный либо труд ученого, содействующий уве-
личению производительности труда 37, такая община должна
включать представителей основных для того времени отраслей
производства: крестьян, ремесленников и моряков и кроме то-
го магистров искусств и наук. Не имея надежды на то, что
сколько-нибудь состоятельные представители этих сословий ста-
нут пионерами в осуществлении его проекта, Корнелиус должен
был решить вопрос о материальных средствах, необходимых для
учреждения «маленьких республик». Так, появляется потреб-
ность в привлечении к проекту состоятельных людей со стороны.
От их пожертвований и ссуд, в конечном счете, зависела судьба
всего начинания. Такие «основатели» товариществ именуются
«отцами». В конце памфлета приложен образец подписного листа,
на котором должны быть обозначены суммы, внесенные «отцами»,
основателями общины. Они покупают участок земли, на кото-
ром основывается колония. Желающие в ней поселиться земле-
дельцы, ремесленники, моряки и др. приходят со своим движимым
имуществом, скотом, деньгами или какими-либо товарами. Одна- 27 *
27 Влияние новой науки — опытного знания — на умы современников
революции было уже столь широким, что даже создатели плебейских утопий
привносят отголоски «века Бэкона» в свои сочинения. См. Chr. Hill. The
Intellectual origins..., ch. III.
262
ко никто из пришедших не принуждается обобществить свое иму-
щество; достаточно, если они обобществляют свой труд. Следо-
вательно, для одних — это «коммуна», а для других — лишь при-
быльное и обеспеченное приложение капитала.
При выходе из общества каждому гарантируется возвращение
принесенного и к тому же соответствующей ему доли прибы-
ли, полученной товариществом за истекшее время с момента его
поступления в него.
Таким образом, община могла рассматриваться как опре-
деленная форма сочетания частных и коллективных интересов.
«Отцы» освобождаются от обязанности участвовать в производи-
тельном труде, ибо «они должны быть свободны для того, чтобы на-
чать и предпринять это большое дело». Но если они живут в коло-
нии, они должны оплачивать свое содержание.
Бедные принимаются в общество без всяких приношений. Ре-
шающим является, с точки зрения Корнелиуса, моральный об-
лик поступающего. Так, мы слышим, что «общество» может нани-
мать на работу «за плату» тех, кто недостоин еще стать его чле-
ном (р. 4).
Для правильного функционирования общине нужны два
дома: один городской — для нужд торговли, другой — сельский,
в котором трудятся и живут крестьяне, ремесленники, школьные
учителя и к которому причаливают моряки.
Товарный обмен сохраняется только в отношениях общины
с нечленами его, внутри общины он уничтожается, и, следова-
тельно, отпадает нужда в деньгах. Дом в городе, читаем мы,
должен быть настолько большим, чтобы в нем могли жить 20—30
семей, имоя лавки различных товаров,— так утилизируется основ-
ная масса произведонпых ремесленниками изделий 28. О формах
организации ремесленного производства мы из анализируемой
утопии ничего пе узнаем. Однако, судя по тому, что в «общество»
приглашают ремесленников всех известных в Англии XVII в.
специальностей (слесарей всех видов, плотников, корабельных
мастеров, кирпичников, каменщиков, резчиков по камню, медни-
ков, кузнецов, щеточных мастеров, токарей всех видов, изготови-
телей инструментов, прядильщиков всех видов, краснодеревщи-
ков, валяльщиков, оловянщиков и многих других), можно заклю-
чить, что речь шла скорее о концентрации на узком пространстве
соворшонно обособленных производств, чем о мануфактурном про-
изводство в собственном смысле слова. Косвенное свидетельство
в пользу подобного предположения мы получаем в следующем за-
мечании: «Во всех ремеслах (!) мы должны назначать лучших ра-
2“ Характерно, что община не может обойтись без торговцев, которые
вначале не перечислены среди жизненно необходимых для него «сословий».
Однако, судя по замечанию, что торговцы должны сменяться, можно заклю-
чить, что ремесленники выполняют по очереди функции торговцев.
263
ботников мастерами». Член общины должен работать только
шесть часов в сутки, употребляя остаток своего времени для «вос-
становления своих физических сил и для полезных умственных за-
нятий». Наемные же рабочие, получающие от общества плату, дол-
жны работать 12 часов (!) в день (в этом отражается различие в
производительности труда на себя и труда по найму, на
других). Нужда в сырье для ремесел (коже, льне, шерсти и др.)
и в продовольствии удовлетворяется, главным образом, за счет
собственного производства. Вот почему «малая республика» по
крайней мере в сфере потребления рисуется в значительной мере
самодовлеющим хозяйством29. Как организовано сельскохозяй-
ственное производство в таком обществе, остается полностью
неизвестно. В отличие от «Утопии» Мора, где жители города поо-
чередно становятся (на время) земледельцами, Корнелиус знает
отдельное «сословие» крестьян. «Найдется работа для наших кресть-
ян,— пишет он,— которые будут разводить скот, домашнюю пти-
цу и, особенно, возделывать землю для разведения льна, пеньки
и т. п., а также садоводам, знающим искусство разведения ово-
щей, разведения плантаций и садов для выращивания фруктов,
цветов, лекарственных и иных растении» (р. 7). Общество стро-
ит для себя корабли, «чтобы посылать их во Фландрию, Голлан-
дию, Францию и др. страны, обслуживая их собственными моря-
ками, чтобы мы могли иметь все вещи, обычные в употреблении
за границей, так же как и предметы собственного производства».
Устройство сельского дома общины весьма любопытно, ибо
оно предвосхищает во многом позднейшие утопические проекты.
«Этот дом,— пишет Корнелиус,— должен быть построен не-
далеко от воды, чтобы имелось подходящее место для выгрузки
товаров». Для безопасности дом обводится отводным (от реки) ка-
налом, а ночью поднимается, соединяющий дом с другим бере-
гом, подъемный мост.
Прежде всего он должен представлять собой общежитие, в ко-
тором имеются семейные и общественные помещения. Муж с женой
занимают отдельную комнату. Кроме того, имеются общий гарде-
роб, общая столовая, помещение для хранения съестных припа-
сов, помещение для детей, больница с аптекой, библиотека «для
хранения всякого рода полезных (духовных и естественнонауч-
ных) книг, карт и других приборов, классные комнаты для уча-
щихся, помещения для иностранных гостей (которые должны оп-
лачивать свое содержание трудом или деньгами).
Однако мы ничего не слышим о производственных помещени-
ях, где работают ремесленники (за исключением «склада, куда
складываются в порядке готовые вещи). С одной стороны, мы уз-
29 Питье, еда и все другие вещи обойдутся нам очень дешево, потому
что... мы сами будем разводить коров, овец, пчел, уток и т. д., имея огороды,
сады..., рыбу [получаемую] от наших рыбаков, производя питье по необ-
ходимости (р. 11).
264
наем, что ремесленники, как и крестьяне и моряки, живут в сель-
ском доме (р. 7), с другой стороны, Корнелиус желает, чтобы в го-
родском доме имелись помещения для 20—30 семей — очевидно,
что речь и здесь идет о ремесленниках, может быть одни ремеслен-
ники живут в городе, другие же в деревне? Но возможно еще
одно решение зтой задачи. На стр. 8 памфлета мы читаем: «Когда
наши рабочие люди (т. е. ремесленники.—М.Б) и школьные учителя
со своими учениками будут вывезены в деревню», т.е. они остаются
в городе временно, до постройки колонии на лоне природы. После
этого «городской дом будет служить складом для торговли».
Все руководящие лица в таком обществе (мы слышим о «трех
верховных» руководителях — р. 9) избираются членами общест-
ва на один год с правом быть переизбранными на второй и даль-
нейшие сроки. Единственное основание для этого — мудрость ру-
ководителя. Человек 40 лет должен быть на таких же основаниях
избран «главным руководителем» общества. Наиболее полно на-
мечена в утопии организация потребления. Из текста памфлета
следует, что оно организовано на коллективных началах. Приго-
товлением пищи на 100 семей занимается 25 женщин, тем самым ос-
вобождая 75 других женщин для производительного труда.
«Очень выгодно,— пишет Корнелиус,— жить вместе потому, что'
в то время, как в 100 семьях, живущих раздельно, мы должны со-
держать по необходимости, по крайней мере, 100 женщин для ве-
дения домашнего хозяйства, теперь же, собрав 100 семей вме-
сте, то же самое хозяйство можно поручить 25 женщинам, осталь-
ные же (если они будут подходить для этого) будут заниматься ка-
кой-нибудь другой работой... для общего блага, которую многие-
женщины будут выполнять охотнее, чем быть целый день обреме-
ненными различными [домашними] заботами» (р. 10). В общей
столовой все усаживаются за столом «по порядку: жены напротив
мужей, юноши рядом с отцами, а девушки рядом с матерями». Точ-
но так же общество снабжает своих членов одеждой из обществен-
ного склада. «Одежда должна быть удобна для тела и удобна для
работы, без того, чтобы быть связанной с модой, цветом, тканью,
должны быть уничтожены... ненужные украшения» 30.
Хотя в объеме частного, необобществленного имущества чле-
ны «общества» могут весьма различаться между собой, тем не ме-
нее в распоряжении коллективной собственностью в «общест-
ве» царит полное равенство, «жадность, излишества, ложь и об-
ман, вместе со всеми пороками, которые проистекают от богатства
или бедности, не будут нам ведомы, ибо мы поддерживаем ра-
венство». Общество заботится о вдовах и сиротах, о больных и не-
30 Сказывается то, что члены общества могут иметь свое, частное иму-
щество и, следовательно, частные доходы, создающие внутри общества иму-
щественные различия: «Если кто-либо, владеющий имуществом, желает
иметь ткань или другие вещи, более красивые, чем у других, они могут упла-
тить из своих собственных денег столько, насколько они дороже» (р. 11).
26$
мощных, об устройстве молодоженов. Наконец, большое вни-
мание уделяет «общество» воспитанию детей. В основе своей это —
трудовое воспитание: «Дети бедных должны воспитываться... так
же хорошо, как и дети богатых; они, зная вместо одного нередко
два-три ремесла..., не будут угнетены неволей и рабством, как это
обычно наблюдается среди детей нынешнего мира... Напротив, дети
нашего общества..., работая ежедневно не более шести часов, осталь-
ное время проводят в полезных занятиях с тем, чтобы они были
способный чему-нибудь другому, кроме работы» (р. 11—12). Их на-
ставляют в искусствах, науках и языках. Школы так хорошо по-
ставлены, что в них посылают своих детей и богатые люди, не
состоящие членами «общества» (р. 4).
Дух гуманности, сотрудничества, взаимопомощи царит в «Ма-
ленькой республике» Корнелиуса, в ней исчезают соперничество,
погоня за частной выгодой, треволнения людей, вечно пребываю-
щих между надеждой и отчаянием. «Выгода и доходы [в нашем
обществе] употребляются для улучшения жизни угнетенных»
(р. 12).
Здесь царит полная свобода совести, так как отрицаются все
«человеческие формы религии».
Таково вкратце содержание утопии Питера Корнелиуса.
* * *
Итак, идеология плебса, выкристаллизовавшаяся на бур-
жуазно-демократическом этапе революции середины XVII в. в
качестве самостоятельного течения социальной мысли, была ис-
ключительно богатой по своему содержанию. Даже в рамках од-
ного — правда, основного — направления этой мысли (примити-
вно-коммунистического) она обнаруживает такую гамму оттен-
ков, какую трудно было представить до тех пор, пока истинное
левеллерство сводилось к одним лишь воззрениям Уинстенли.
Однако, хотя идеологи плебса по-разному выражали его соци-
альный идеал, суть его оставалась одинаковой: создание обще-
ства социальной гармонии и справедливости, общества, в кото-
ром все равно трудятся для того, чтобы равно жить. Утопиче-
ский характер этого идеала — в условиях Англии XVII в. —
не должен скрыть от нас факта, наиболее существенного: дей-
ствительную роль движения и идеологии истинных левеллеров
в истории революции 40-х годов.
Преходящие, исторические формы выражения обществен-
ного идеала народных низов содержали социальный заряд, один
лишь способный в ту пору поднять огромный и самый обездолен-
ный слой английского народа на борьбу, требовавшую именно
от него массового героизма и самопожертвования. Иными сло-
вами, в ходе революции произошла кристаллизация туманного
социального мечтания низов в нечто исторически непреходящее—
в победу нового общественного строя.
266
ПРИЛОЖЕНИЯ
/
ЛИЦЕМЕРНЫЙ ТИРАН,
разоблаченный со всеми его уловками, с помощью которых он
побеждает. Публикуется с целью вдохновить более искусных
писателей преследовать это чудовище.
Роттердам, 1649 г.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Бедная, пренебрегаемая пстпна, тебе я посвящаю этот мой недос- р. 2
тонный труд, потому что ты одна способна правильно судить о нем, рав-
но как и обо мне. Ты знаешь, что у тебя много врагов, у меня же мало
друзей, ибо verax parit odium*. Однако потому, что ты узнаешь себя
[в нем], я не ведаю лучшего, чем ты, покровителя, которому мог бы по-
святить свою работу. Если я ошибся в чем-либо, тебе известно, что сде-
лано это не по злому умыслу. О бедная истина! Я знаю, что тебя заста-
вили молчать в большей части вселенной. Но верь, настанет день, и ты
получишь свободу говорить, и тогда ты одобришь меня. До тех же пор,
пока свет не разрешает тебе выступить в мою защиту, я знаю, ты не бу-
дешь против меня. Поэтому меня не останавливает то, что будет обнару-
жена моя неподготовленность в печатном слове. Ты ведь знаешь не толь-
ко мое бедное искусство, но и мое страждущее сердце и мое стремление ра-
зоблачить лицемерного тирана, ибо он своим пристрастием правит и гра-
бит во всем мире.
Некоторые наставляют нас в пристрастии господа и выдуманной
вере, так что кажется, будто одни имеют привилегию грешить [под
прикрытием благочестии], в то время как пристрастие считает [смертным
грехом] те же поступки, если их совершили другие.
Ты знаешь, что в этом трактате господь через меня свидетельствует
истинность своего откропеппя относительно многих заблуждений и
злоупотреблений, которых придерживаются вопреки истине. [Так, нап--
рпмер], ты знаешь, что богатые и гордые тираны управляют миром воп-
реки наставлению Христа. И поскольку все люди желают править, а на
* Лат.: «правда порождает ненависть».
267
деле правят одни лишь богатые тпраны, то большинство людей стремит-
ся обогатить себя с тем, чтобы они моглп быть избраны правителями. И
ты знаешь, что управлять подобно диктаторам, а не как вожди, собствен-
ным примером, противно правлению Христа и отталкивающе для разу-
ма, ибо мир подчинил разум тирании. И ты знаешь, что слава мирская
и дьявол — одно и то же. И ты знаешь, что бог заповедал всем людям
трудиться, возделывая землю; однако теперь те, кто обрабатывает землю,,
порабощены теми, кто слишком горд, чтобы этим заниматься.
Итак, homo horridi diabolum ♦. В результате один становится дья-
волом по отношению к другому. И ты знаешь, что господь создал долж-
ность короля во гневе.
р. 3 И ты знаешь, что Христос правил [в мире] как слуга, ибо тяготы
людей он брал на свои плечи. Наши же правители управляют [им] по-
добно господам, перекладывая бремя свое на плечи бедного люда.
И ты знаешь, что simulare sancti ♦* **: — двойной грех. Однако мир
усвоил, что qui necsit simulare nescit vivere ♦♦♦. И ты знаешь, что гос-
подь свидетельствует через меня истинность своего откровения относи-
тельно порицания лицемерных тиранов. И ты знаешь, сколь бого-
хульную доктрину проповедуют некоторые относительно предопреде-
ления к спасению. И ты знаешь, что проповедники и вероучители не
должны получать плату от правителей этого мира. И ты знаешь, что'
предпочесть что-либо любви значит впасть в ересь, если только не в
богохульство.
И ты знаешь, что учить, будто порочные люди могут творить добро, —
нелепая доктрина, потому что она укореняет людей в их грехах — это
Р- нечестная доктрина, которая делает людей способными совершить лю-
бое бесчестие...
И ты знаешь, что мирские искусства и иностранные языки более
почитаются в наши дни, нежели честность, правда и разум.
И ты знаешь, что верховные правители должны иметь чистую со-
весть, однако вероятнее всего, что они лишены всякой совести, пбо,
если бы она у них была, мир не мог бы быть столь плохим, каким он в
действительности является...
И ты знаешь, что дети всех людей должны получать одинаковое
образование и средства к жизни. И ты знаешь, что ничто не является
столь Отталкивающим в глазах христианского мира, чем быть христиа-
нином в соответствии с заповедью Христа. И ты знаешь, что если кто-
нибудь будет порицать плохую компоновку этой моей убогой книги,
то стоит ему взглянуть на окружающий его мир, и он легко убедится,
что она еще слишком хорошо упорядочена по сравнению с тем, как мир-
ские [владыки] управляют миром, что и является предметом моего труда.
О беспристрастная, простая истина! Я имею много причин жало-
ваться, некоторые из них описаны в этой книге, однако гораздо большее
* Лат.: «человек, бойся дьявола!»
** Лат.: «уподобиться святому».
Лат.: «кто не умеет подделываться — тот не умеет жить».
268
число их я мог бы описать, если бы был на это способен. И ты знаешь, что
дело — божье, а труд — мой, поэтому да будет труд посвящен тебе, сла-
ва достанется господу, а польза — человечеству.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Не удивляйтесь тому, что ослы стали проповедовать, а скорее удив-
ляйтесь тому, что камни не вопиют, чтобы порицать бесчестие нашего
времени. Ибо если валаамовой ослице хватило ума, чтобы порицать
глупость ее хозяпна, то что она сделала бы, увидев наш безбожный,
лицемерный, пристрастный христианский мир, который не только про-
клинает божий народ, нои самого господа, поступая противно открове-
нию его во Христе... Причина, по которой я предпринимаю этот неугод-
ный миру труд, заключается в том, что я желаю таким образом славить
господа, принося пользу человечеству. Я намерен не столько порицать
грех, сколько разоблачать лицемерие и кажущуюся святость лицемер-
ного мира.
Я ополчаюсь против тех двойных грехов, которые считаются достоин-
ствами, не столько против грехов черного дьявола, сколько против [гре-
хов! белого дьявола, которые являются не чем иным, как освященным
бесчестием.
Я скажу слово тем, кто погряз в смертных грехах, превратившись
в нечестивых гробов порока, чтобы похоронить в них самих себя.
Лицемер не только обманывает людей, ибо, поскольку он лишен
совести, он весьма близок к тому, чтобы обмануть самого господа. О,
он действует одновременно уловками и силой, так что ничто не может
избежать ого тирании...
Рассмотрев серьезно и с самого начала абсурдную практику мирян, р. 5
относящуюся к поведению их самих и управлению другими людьми, я
нашел, после долгого размышления и в соответствии с тем, что я читал,
слушал и видел, что мы, именующие себя христианами, превосходим
все другие нации во всех видах бесчестий, ибо мы, обладающие наилуч-
шпми средствами для того, чтобы быть добрыми, должны, тем не менее,
являться худшими из всех... Какие же мы'христиане, особенно паши
верховные «христиане», которые не стыдятся сравнивать свою жизнь и
поведение с жизнью Христа? Вместо того, чтобы строить свою жизнь
по образу Христа, мы подчиняемся и нами управляют произвольные,
греховные и пристрастные прерогативы, тираны и искусные воры, ли-
цемеры ц тому подобные, и псе они в свою очередь управляются дьяво-
лом. Но все это было бы ничто, если бы только дьявол выступал в своей
собственной шкуре, черной, какой она является в действительности;
однако лицемер нарядил его в длинный белый стихарь, столь же ширс-
кий, как одеяние епископа, расшитое высокомерием^ отделанное прист-
растием и подбитое лицемерием. Когда же дьявол выряжен таким обра-
зом, он храбро заявляет миру, что оп бог, Христос и весь во всем. Это —
белый дьявол. И если кто-лпбо не иосит его знака в руке или на челе,
он не может жить.
269
Я знаю, что пристрастие отнесло этот знак зверя всецело к папе
римскому, но, боже, помоги нам — мир слишком переполнен такими
знаками, и они являются той мерзостью, которая творит все зло. Таковы
те идолы, которые хотят стоять в божьем храме. Таков белый дьявол, и
хотя мир знает, что это искусственный дьявол, созданный им сампм,
тем не менее, в соответствии с его [собственной] дьявольской природой,,
он считает его господом. Теперь же этот белый дьявол из-за попущения
господа и с помощью своих друзей царит и правит во всем мире, и пос-
кольку дьявол всеми нечестивцами принимается за Христа, постольку
они принимают Христа за дьявола. В церкви [белый дьявол] осуждает
других за ересь, он же сам остается единственным фениксом, непогре-
шимым. Как мне назвать его? Лицемер! В государстве он давит и угне-
тает всех людей, как ему заблагорассудится. Его любовь и сострадание —
если оии у него имеются — лишь на устах. Он мудр и знает, как править
себе на пользу...
[Этой книгой] я стремлюсь восстать против бесчестного белого дья-
вола и сделать все, что в моих силах, чтобы раскрыть его ненавистное
гнездо. Я знаю, что тот, кто стал бы порицать и упрекать бедного кающе-
гося грешника, который божьим попущением или из-за собственной
слабости случайно впал в один или множество грехов, был бы справед-
ливо найден ненавидящим бога, убийцей Христа и врагом людей, дру-
гом дьявола п губителем собственной души, как человек, презирающий
кающегося грешника и попрекающий его совершенным грехом. Но тот,,
кто совершает преднамеренные грехи: гордые, злонамеренные, тирани-
ческие и жестокие, лицемерные, нечестивые грехи, совершенные власть,
имущими, к бесчестию господа и христианской веры; грешники, окру-
женные славой, которые обедают под звуки фанфар и гордо разъезжают
в дорогостоящих каретах, запряженных шестеркой или восьмеркой
лошадей, как будто они празднуют победу над нищетой и страданиями
своих бедных соседей; грешники, которые испытывают долготерпение
господа, грехи которых будут и должны быть восприняты как достоинства
и заслуги, грехи правителей, военачальников и вероучителей, которые
должны служить примером для других, [совершающих] тяжкие, нестер-
пимые грехи гордыни, [вплоть до того], что когда [белый дьявол] и нап-
равляется в церковь, чтобы преклониться, он едет [туда] в дорогостоя-
щей карете, чтобы выказать таким образом свою гордыню,— тот, кто
видит подобные грехи, совершенные с постоянством и упорством к бес-
честию господа, во вред людям, и молча проходит мимо нпх и не делает
все, что в его силах — тем или иным образом — чтобы порицать их —
тот в день Суда будет найден пристрастным легкомысленным негодяем...
р. 6 Итак, чтобы облегчить себя и моих бедных соседей, милостью божь-
ей, я сделаю все, что в моих силах, чтобы уничтожить нестерпимое бре-
мя гордых, злонамеренных грехов [власть имущих]. Задача — слиш-
ком трудная для меня, по во имя божье — нет ничего трудного, равно-
как и нет ничего,' что могло бы победить правду, во имя которой я пред-
принял эту ненавидимую миром и ненавидящую [существующий] мир
работу. Если же какой-нибудь ученый фарисей заявит мне, что я
270
не призван быть наставником, я отвечу, что каждый призван отстаивать
правду и поэтому если кто-либо утверждает правду в деле господа,
это само по себе достаточное свидетельство его призвания...
Этого для предисловия достаточно. Аргументом пусть будет сама
книга. Я скрыл свое имя с той целью, чтобы читатель судил о том, что
написаио, а не по тому, кто это написал, ибо если автор будет известен,
пристрастие постарается сделать труд его одиозным. В этом трактате
я буду касаться многих вещей, для которых не буду цитиро-
вать [использованных] авторов, сделай это за меня, читатель, ибо я
хочу оставить поле чистым.
Друг истины и враг лицемерного тирана.
ЛИЦЕМЕРНЫЙ ТИРАН,
разоблаченный со всеми его уловками, с помощью которых он
побеждает.
...............................................................Р- 7
Тот, кто ищет бога вне, а ие внутри себя, мог бы сказать вместе с
Симонидом: чем больше он доискивается, тем меньше он находит, что
есть бог, ибо что есть бог в себе и вне нас,— это знание не может нам по-
мочь, но знание бога внутри нас и в его других творениях,это — для нас
все во всем. Однако я намерен трактовать о практике больше, чем о зна-
нии, ибо Христос произнес больше проклятий против злонамеренных гре-
шников, чем против грешников по неведению. И кем же являются все гор-
дые, тиранические, лицемерные, нечестивые христиане, еслн не ненавист-
никами бога во Христе, ибо до тех пор, пока они ими являются и так по-
ступают, они огорчают дух господа в своих сердцах, а это большой грех...
Но если это так, то горе всем вам, тираническим лицемерным христианам,
вам, гордым христианским государям и лицемерным прелатам и всем
вам, живущим в роскоши, богатым бессердечным христианам. О вы,
государи, вы хотите носить имя Христа, но тем больший стыд вы долж-
ны испытывать от своих злонамеренных п гордых грехов, которые вы
поддерживаете вопреки установлению Христа.
О ты, белый дьявол, я открою твою злойамеренную практику, что-
бы все люди могли увидеть, что ты являешься отвратительным и нена-
вистным дьяволом. Я имею в виду тебя, желающего заслужить почет
нечестивыми поступками; тебя, имеющего бога па устах и пе желающего
изгнать дьявола из сердца; тебя, управляющего и наставляющего дру-
гих делать то добро, которое ты практикуешь языком и ненавидишь в
сердце; тебя, собирающего множество тягот, чтобы переложить их на
плечи других людей и по желающего прикоснуться к ним пальцем. О,
это ты воруешь широкой дланью и при этом с невинным лицом. Ты избе-
гаешь закона.
Что же касается грехов черного дьявола, то они лучше известны мп- р- £
ру, который только то и делает, что отмечает пх. Сенат тиранов и синод
лицемеров готовы исправлять и поправлять его, в соответствии с зако-
нами страны, где он обитает и в этом они преуспевают. Но кто же дол-
277
жен наказывать и исправлять белого дьявола? Кто скажет ему, что он
стремится под гору, в ад? Его собственная совесть, если бы он имел ее,
могла бы ему помочь, но она потеряна нм задолго до этого. Если бы он
продал лицемерие, чтобы купить себе совесть, то это лишило бы белого
дьявола всей его славы. Но скажи мне ты, нечестивый мир, если ты мо-
жешь, кто научил тебя наказывать преступивших первую заповедь гос-
пода больше, нежели преступивших его заповедь любви? Кто научил те-
бя вешать бедных неискусных воров и защищать тиранов и богатых,
искусных, гордых, лицемерных, пристрастных воров в их бесчестной прак-
тике, что равным образом противно заповеди господа? Кто наставлял
тебя благодарить господа показной святостью, в то время как он желает
внутренней святости, а также выставлять напоказ букву закона, лишен-
ную содержания и значения и поддерживать закон, лишенный состра-
дания, в то время как весь закон заключается в любви? Если ты не зна-
ешь, кто наставлял тебя в этих и многих других бесчестиях, слушай,
я скажу тебе: естественно, это дьявол, это — безбожное, тираническое,
лицемерное, гордое, нечестивое сердце, ибо совести ты не имеешь... И
среди всех других бесчестий, которых множество, ни одно не обнаружи-
вает твое безбожное и нечестивое сердце в такой степени, как то, что ты
вешаешь бедных [воров] и защищаешь богатых воров...
р- 9 Если бы кто-лпбо мог мне сказать, что есть бог, я бы мог ему отве-
тить, что есть то небо, которое он даровал человеку в начале творения.
Но чем бы оно ни было, оно было и есть свободным, ибо оно не было
подчинено и не могло быть подчинено, оно пе было создано и не было
подчинено, поэтому оно должно быть свободным, и поэтому оно было
свободным, поэтому бог поместил веру в это свободное известное пристани-
ще в человеке...бог дал человеку свободную силу,которую мы называем во-
лей, с целью завладеть всем человеком; господь вне человека распола-
гает всеми вещами, но он не желает располагать человеком, вопреки его
желанию, поэтому бог сотворил человека таким образом, что он способен
на божественную мудрость не по принуждению, а согласно разуму, не
с помощью силы, а свободным волеизъявлением, и поэтому спасение
лиц, обладающих рассудком, является условным, ибо принуждение про-
тивно природе господа. Итак, вера заключается в соединении двух сво-
бодных воль в одном, поэтому человек должен быть свободным желать
как добра, так и зла. Таким образом, роль человека в вере заключается
в следующем: человек должен стремиться быть добрым, бог же не может
сделать его таковым[по своему желанию], ибо это противно его природе,
[не допускающей] принуждения человека силой к добру.
Рассмотрим теперь, каким образом дьявол стремится построить
свое царство, пользуясь свободной волей человека, ибо дьявол знает,
что бог не желает ничего получить от человека, если тот не проявляет
своей свободной воли п желания... Мы отдаем богу часть своего ину-
p. 10 щества вместо того, чтобы отдать ему наше сердце — единственное, чего
он желает, бедняку же мы отдаем (на словах) наше сердце, потому что
р, И не желаем отдать ему наше имущество... Бог — это любовь, лишенная
ненависти, и все времена находятся в его власти, ибо бог не имеет ни
272
прошлого, ни будущего, а только настоящее, ни прежде и потом, а толь-
ко теперь. Он творит все — почему же мы говорим о боге, что он лю-
бил или ненавидел до того, а не после того, как дети [его] сотворили доб-
ро или зло, если люди желают приписывать ненависть богу? Последнее
было бы более милосердным толкованием и лучше согласовывалось бы
с природой господа, [ибо] утверждать, что бог ненавидит неродившихся р. 12
детей,— наиболее бесчестное утверждение, — но, говорят они, [в писании]
написано так, как мы говорим. Воистину, однако, [нигде] не написано,
что вы должны таким образом истолковывать сказанное, чтобы превра-
тить господа в тирана, ибо природа господа больше значит, чем все пи-
сания, а природа его — любовь, которая противоположна ненависти.
Однако некоторые утверждают, что реформированные церкви придер-
живаются этой доктрины. Я же говорю, что либо вы не поняли их, либо
они не поняли заключенную в ней истину. Допустим, что бог создал
человека и что он не дал ему возможность быть спасенным, если тот
этого пожелает. Пусть каждый серьезно рассмотрит, какие абсурдные
выводы неизбежно вытекают из таких богохульных заключений, ибо
согласие церквей и толпы еще не является верным основанием для
выяснения истины. Вселенский собор в Тренте преподал нам этот урок.
[Там] не было недостатка в ученых мужах, равным образом как они не
испытывали недостатка во времени: восемнадцать лет они совещались,
каким образом они могут обмануть святой дух, однако в заключение они
обманули сами себя и многих других, которые пожелали быть обману-
тыми ими, ибо в божественных вещах вернейшим правилом является
quo doctior ео perversior * — когда человек стремится использовать
свою ученость, чтобы противоречить духу святому. Здесь я мог бы зат-
ратить много труда, чтобы показать, каким образом выхолащивается
суть вещей, иными словами, чтобы дать знать миру о трех больших
злоупотреблениях среди нас, именующих себя христианами, и тех по-
роках или злоупотреблениях, которые приобрели наибольшую силу,
так как обычно они принимаются и считаются достоинствами. Первое
заключается в том, что проповедники оплачиваются светскими магната-
ми, второе — в том, что проповедники в своих доктринах предпочитают
веру — любви, и третье — худшее из всех — поскольку они наставля-
ют порочных людей творить благо, что невозможно.
Об этих трех пороках я и намерен писать, что я думаю о них. 13—16
...Рассмотрим теперь, ради какой цели были созданы, предназна-
чены и даны людям псе законы, законники, должности и должностные
лнцп, и мы обнаружим, что они даны дли исправления пришедшего в
упадок чоло1ючост1и1, порчи, вызванной (грохо]паденнем Адама. Ибо,
хотя милосердно и любовь господа по Христе освободили [человечество]
от вечного проклятии, если оно вообще было вызвано грехопадением
Адама, однако мирские страда и пи , последовавшие за этим, тяготеют над
ним до тех пор, пока смерть по оспобождает человека от земной юдо-
ли. Если же какие-либо законы, юристы, должности или должностные
* Лат.: чем ученее, тем ошибочнее.
18 М. А. Барг ' 273
лица становятся предосудительными для государства, они должны быть
уничтожены, ибо они отклонились от своей конечной цели, ради кото-
рой они были созданы. Посмотрите, как богатые и искусные воры грабят
бедных, прикрываясь показной справедливостью и святостью, и когда
они совершили зто наиболее бесчестным образом, они утверждают, что
это божественный промысел сделал их богатыми, а тех, кого они огра-
били, — бедными. Ибо, говорят они, это божественное провидение соз-
дало богатых и бедных, ибо так обучил их лживый лицемерный дьявол,
р. 17 Подумайте, однако, может ли человек обладать гораздо большей долей
мирских благ [чем его ближний] и прн этом не оскорбить господа?
Для того чтобы освободить божественный промысел от наших собствен-
ных пороков, рассмотрим, каким образом господь создал бедных и бо-
гатых, ибо воистину, он создал все вещи, однако он не желал, чтобы все
они в равной мере постпглп человека. [К примеру], господь своим попу-
щением [допустил] распятие Христа, однако это не является оправда-
нием для тех, которые из-за ненависти к его учению распяли его. Бо-
жественное попущение не может служить руководством для нас, ибо
дьявол и все нечестивые не могут не творить зло, которое затем пред-
ставляется как божья воля... Так же мы должны рассматривать созда-
ние богом бедных и богатых. В этом смысле Христос говорит: зло долж-
но прийти, но горе тем, с помощью которых оно приходит. Несомненно,
что бедные и богатые существовали и существуют... Однако мы не долж-
ны из-за нашей жадности и пристрастия создавать бедных и богатых и
поддерживать неравенство, утешая себя тем, что если один слишком
беден, другой — слишком богат. Господь запретил в нас те наклонности,
с помощью которых одни слишком обогащаются, а другие нищают. Сле-
довательно, в том, что существуют бедные и богатые — наша вина.
Чтобы это стало очевидным, рассмотрим лишь один случай, по которому
можно будет судить о всех других [случаях] подобного же характера.
Допустим, что король должен содержать солдат, как зто практикуется,
и платить одному 10 шиллингов в день, а другому — 5 пенсов. Должны
ли мы утверждать, что божественный промысел сделал одного из них
слишком богатым, а другого — слишком бедным? Я считаю, что нет,
ибо это — следствие пристрастия [короля], давшего одному слишком
много, а другому слишком мало. То, что сказано относительно солдат,
может быть распространено на все случаи подобного рода.
Там, где царит пристрастие, одному достается слишком много, а дру-
гому — слишком мало; к примеру: один должен получать много сотен
фунтов в год за то, что он ничего не делает, или за выполнение какой-ли-
бо бесполезной работы или за то, что наблюдает и командует други-
ми людьми и т. д., а бедный рабочий человек должен трудиться, чтобы
заработать три или четыре пенса в день. И все это мы, бессердечные,
пристрастные негодяи, можем спокойно видеть и молча проходим мимо,
как будто это дело не заслуживает нашего внимания. Многие лже-муд-
рецы считают, что богатство, если его обладатель не посвящает ему свое
сердце, не мешает благочестию. Но подумайте, однако, может ли кто-
либо владеть гораздо большей долей мирских, благ, чем это иужно для
274
его существования, и, поступая таким образом, не гневит господа. И если
мы подумаем над тем, каким образом мы должны славить господа, то
обнаружим, что богатые благочестивые люди во многом обманываются,
ибо господу угодно получить все сердце, и поэтому, кто хочет отдать ему
лишь часть своего сердца, а другую посвятить богатству, тот превращает
Христа в лжеца, ибо он утверждал, что нельзя одновременно служить
господу и маммоне. Однако, что важнее всего, вспомним, что жизнь
и поведение Христа — [единственно] правильный путь, по которому
должны следовать все люди в своей земной жизни, и если бы чрезмерные
богатства были угодны богу, тогда Христос стремился бы стать богатым
и наставлял бы нас своим примером в том, что обладание мирским бо-
гатством является наиболее угодным господу, целью, для достижения
которой человек должен трудиться. Но если пример Христа является
совершенным образцом — ибо он был ниспослан господом людям,
чтобы руководить ими и указывать, как вести себя по отношению
к богу в своих сердцах и совести, то вспомним, что Христос был беден
в мирских вещах, так как это состояние более угодно богу. Однако в
наши дни дьявол имеет много защитников, которые утверждают проти-
воположное Христу... Лжпвые вероучители, лицемерные тираны и
богатые бессердечные люди по наущению дьявола в наши дни изобрели
доктрину, которой Христос никогда пе учил, никогда не будет учить,
а именно, что человек может быть в одно н то же время богатым и благо-
честивым, что [в действительности] невозможно... Эта лицемерная докт-
рина, [наставляющая] быть богатым п благочестивым, стала теперь на-
чалом всех начал, и поэтому тот, кто не исповедует ее, пусть не осмелит- р. 18
ся взойти на кафедру, чтобы проповедовать королям, принцам и другим
чрезмерно богатым и бессердечным людям, ибо без этой доктрины он был
бы расцопон подобными людьми как старый альмопех, и он получит
у них столь же любезный прием, какой Христос получил у горгаситов.
И если только они не обойдутся с ним еще хуже, то потребуют удалить-
ся из их страны, так как он не служит им на пользу. Но допустим, что
богатство по полностью отгораживает человека от бога, тем не менее,
чрезмерное богатство делает его путь в небо более трудным, ибо Хрис-
тос говорил: трудно богатому человеку войти в рай. Однако он никогда
не говорил ничего подобного относительно бедного человека, из чего
видно, что чрезмерное богатство является камнем преткновения, кото-
рый должен быть убран с пути. Но как могут богатые люди не посвя-
тить своп сердца богатству — в этом и заключается искусство лицеме-
рия,— как можно носить за пазухой огонь и не обжечься, коснуться
смолы и не испачкаться, владеть чрезмерным богатством и не отдать
ему своего сердца? Это крайне трудно, если это вообще возможно. [В
самом деле], пе отдают ли богатые своп сердца богатству, когда
они устанавливают, что если бедный неумелый вор украдет у них добро,
которое они сами раньше украли у бедного, такой вор должен быть пове-
шен? Почему оии вешают люден за пустяк, не играющий для них ника-
кой роли? Я надеюсь, что они постыдятся сказать, что христиане долж-
ны вешать своих братьев-христиан за пустяк... О, лицемеры, вешайте
18*
275
безнаказанно своего бедного соседа, если он уворует у вас идолов, одна-
ко признайте истину, которая заключается в том, что вы любите укра-
денное добро больше, чем бога во Христе или Христа в бедном брате —
что все одно. Поступив таким образом, вы, оставаясь бессердечными не-
годяями, тем не менее освободите себя от лицемерия, которое само по
себе является не малым грехом... Я с радостью желал бы избавить мир
от этого тиранического, лицемерного, нечестивого белого дьявола, но
он столь полон обмана н у него так много уловок и лжи, чтобы защитить
свою нечестивую практику, что я не знаю, как подступиться к нему,
ибо нет ничего: ни закона природы, ни милосердия, ни божьей запове-
ди, ни установления Христа, ни господа внутри и вне его, ни рая, ни
ада, ни любви к добру, ни ненависти к пороку, ни чего-либо иного,
что могло бы заставить нечестивых людей подчиниться разуму. Бог
через природу создал всех людей равными и в общем дал им одинаковые
тела и члены. Тем не менее пристрастие, в противовес господу и приро-
де, уничтожило божественный замысел, и презрев господа...,
нечестивый мир стремится сделать некоторых людей слишком богатыми,
а других слишком бедными, в пользу чего светские людп не могут при-
вести ни единого довода..., н тем не менее они упорны в своем нечести-
вом пристрастии, вопреки убеждению их собственной совести, ибо нет
человека, который,если он всерьез поразмыслит с. господом в своем серд-
це и совести, не знал бы, что наделение каждого человека, с тщатель-
ностью, которая только возможна, равной долей земных благ, отвечает
закону господа и закону природы и согласно с учением Христа. Для
того, чтобы убедиться в истинности этого, я обращаюсь к совести всех
сострадательных и разумных людей, и пусть господь, являющийся бес-
пристрастным судьей всего мира, рассудит это дело и решит его. Для
того, чтобы убедиться в истинности сказанного мною] относительно
имущественного равенства между людьми], вспомним, как господь по-
велел детям Израиля разделить свою землю и как он был прогневан те-
ми, кто лишил владения своих соседей. И в первозданной церкви хрис-
тиане владели своим имуществом сообща. Можно также вспомнить Ли-
p. 19 курга... и другие народы, у которых существовало [имущественное]
равенство или общность и обеспечивалась, насколько это возможно,
равная доля [каждому] в мирских благах. Так они жили п трудились
совместно в мире и согласии, как должны жить братья. Я убежден,
что в эти дни большинство людей согласятся, что нужны перемены.
Но весь вопрос заключается в том, что должно быть изменено? Тираны
и лицемеры и все нечестивые желали бы [такую] реформацию: в церкви
лицемер хотел бы добиться единства обрядов, а в парламенте тиран хо-
тел бы, чтобы богатые искусные воры исправляли или уничтожали
бедных безпаказанпо. О, такая реформация удовлетворила бы тира-
нических правителей и лицемерных прелатов. Нам нужна не рефор-
мация, которая подчинила бы разум тирании, которая царит во всем
мире, а реформация, которая подчинила бы тиранию разуму и кото-
рую поэтому столь ненавидят в мире, как ненавистен кающийся'грешник
дьяволу; не реформация, которая установила бы тиранию и рабство
276
и которая сделала бы богатых еще богаче, а бедных еще беднее, т. е.
реформация, которую жаждет дьявол, а реформация без пристрастия,
которая обеспечила бы каждому человеку равные средства для суще-
ствования и которая вынудила бы всех свободных людей трудиться
в соответствии с заповедью господа и что было бы согласно с разумом;
[реформация], которая бы содержала и блюла всех старых, немощных
людей, бедных так же, как и богатых. [Но именно] такую реформацию
ненавидит существующий и освященный мир, и тот, кто предложил
бы такую реформацию в нашем нечестивом христианском мире, был бы
расценен так же, как евреи расцеиилп Христа в те дни: что в него все-
лился дьявол, а мир сегодня столь же бесчестен, каким он был тогда.
Примером может служить в наше время конгресс собравшихся в Мюн-
стере, где уполномоченные наиболее могущественных собрались для
чего же? Для какой цели? [Конечно же] не для того, чтобы уничто-
жить тиранию, а для того, чтобы укрепить тиранию на пользу некоторых
людей в этом мире и к проклятию всех в мире вечном, ибо они стре-
мятся сохранить причину зла и при этом делают вид, будто они
уничтожают ее... Они не намерены выкорчевать тиранию, а [заботят-
ся] лишь о том, чтобы поделить ее [между собой] с тем, чтобы каждый
тиран мог мучить своих рабов, как ему заблагорассудится — именно
это их больше всего заботит. [Они собрались] не для того, [чтобы устано-
вить] всеобщую свободу на пользу всех людей, а во имя частной пользы
отдельных лиц и для того, [чтобы решить], каким образом лицемерным
тиранам поделить мир между собой. Они думают не о том, чтобы сделать ₽•
богатых беднее с тем, чтобы бедные могли стать богаче, они не стремятся
к тому, чтобы установить имущественное и поземельное равенство [меж-
ду людьми] с том, чтобы молодые и здоровые люди должны были трудить-
ся, а старые, слабые и немощные люди могли отдыхать; они не заботят-
ся о том, чтобы псе дотн получили равное образование и тем самым дос-
тавить им рнппыо средства к существованию, чтобы, поступив таким об-
разом, уничтожить причину недовольства и обеспечить возможность
псом людям жить в согласии и трудиться на благо, равное для
всех, что было бы согласно с желанием господа, природы и разума.
[В Мюнстере] они не трудятся над тем, чтобы подчинить тиранию разу-
му, а хотят подчинить разум тпраппп, как это делают члены парламента
в Англии и во всем мире.
...Существующий мир — нескончаемая война для одних и мучение Р- 22
Дли других. Вог чудесным образом находится с теми, кто любит его.
Поптому пусть никто по надеется ни спою собственную силу, равно как
н ни кпкоо-то особое предопределение, ибо то п другое является в одина-
ковой степени обманчивым. Подумайте обо всем этом, гордые тираны,
обедающие под и пуки фанфар н стремящиеся к тому, чтобы все люди
преклоняли перед ними колонн... Помните сказанное Христом о том,
кик человек может обмануться и своей вере, ибо Христос сказал иудеям,
что многие должны прийти с востока и запада и занять место в царстве
небесном... в дети дворцов должны быть изгнаны оттуда. Теперь, кто же
ценит этих изгнанных детей? [Конечно], не господь, ибо в таком случае
277
они не были бы изгнаны, они являются его детьми в их собственном мне-
нии, и поэтому они были изгнаны... Воздержитесь от слишком большой
веры по малому поводу. Посмотрите, кто является [во мнении мира]
наиболее верующим, если не наши принцы и прелаты, которые разжи-
гают войну и убивают бедных невинных людей? Император, если все
будет установлено так, как угодно дьяволу, должен быть признан гла-
вой тиранического христианского мира, а папа римский — главой
лицемерного христианского мира. Католические п христианней-
р. 23 шие короли и защитники веры и многие подобные им участвуют в деле-
же вместе с упомянутыми двумя лицемерными тиранами. Заметьте же,
у них достаточно веры, но у них мало любви, если только плодами люб-
ви не будет тирания, гордыня, лицемерие, пристрастие и т. п. Ибо под-
держивая и практикуя подобные бесчестия, они и их наиболее богатые
подданные используют большую часть своих богатств и сил не для того,
чтобы воздвигнуть, а для того, чтобы разрушить государство, [подобно
тому, как это делают] наши купцы, путешествующие морем и сушей
[под предлогом] обращения [язычников] в христианство, что прежде
всего относится к нашим купцам в Вест-Индии. Однако сравните
их практику и ту пользу, которую мы получаем от их лицемерия: во-
первых, ограбление бедных индейцев, лишение их того, что дали им бог
и природа, во-вторых, доставка всего этого к нам домой с тем, чтобы
мы лучше украсили себя, выставляя напоказ гордыню наших сердец,
одевая наши гордые тела и услаждая наши прожорливые желудки изли-
шествами и разными диковинными вещами. И хотя их обращение с иму-
ществом индейцев является достаточно плохим, еще хуже они обраща-
ются с самими индейцами, ибо они либо убивают их, либо обращают
в рабство. Я не знаю, как заклеймить подобное бесчестное обращение
с бедными невинными людьми. Я желал бы, чтобы те, кому разрешено
говорить п проповедовать хотя бы часть правды, сказали бы, что они
думают о подобного рода купцах и их товарах. Когда Генуя и Рим хо-
рошо управлялись, хотя и пребывали в язычестве, они, наверное, не
разрешили бы, чтобы столь много бесполезных новшеств было привне-
сено в их страну, ради которых было бы ограблено их население и госу-
дарство. ...Те вещи, которых бедные индейцы не знают, как употре-
бить на пользу дьявола, наши купцы ввозят в Англию, и мы, гордые
обжоры, используем их ради величайшей славы [дьявола], ибо мы ук-
рашаем себя их шелком п золотом, показывая, что мы рады тому, что
дьявол пользуется нами для поддержки своего гордого царства. Дру-
гие же желают украшать свой стол столь же пышно, как и одежду,
расшитую золотом п серебром, чтобы тем самым угодить дьяволу внутри
и вне себя. Вероятнее всего, что у них и вера золотая, так как они гло-
тают золото и одевают золото.
И кажется, что все богатые бессердечные люди, которые владеют
чрезмерной долей мирских благ, много превышающей долю их бедных
соседей, увещевают их следующим образом: «Продолжайте трудиться,
бедные рабы, ибо что же иначе вы станете делать? Вы видите, что мы,
богатые лицемеры, силой и обманом сосредоточили в своих руках
278
большую часть благ этого мира и [при этом] издали закон, как мы
его называем, что если какой-нибудь бедняк украдет что-нибудь у нас
из того, что мы отняли у него, его следует повесить».
«Итак, бедные, жалкие люди, если вы будете служить дьяволу и
нам, тогда мы воспользуемся вами в его и наших интересах; однако
мы не воспользуемся вашей службой ни в одном пз достойных случаев,
ибо это противоречило бы нашей природе. Так же, как дьявол пользу-
ется нами, мы будем пользоваться и злоупотреблять вами: некоторые
нз вас будут служить на море, другие на суше, но большинство нз вас
будут трудиться для поддержания гордыни и тирании. Некоторые из
вас будут грабить в пашу пользу бедных индейцев, другие привезут
нам новые моды пз Франции, третьи будут угождать нам и прекло-
нять колени перед нами и дуть в фанфары, когда мы едим и пьем, чет-
вертые будут мучить и 'донимать честных людей за то, что они не
желают быть нашими рабами, пятые будут убивать рабов соседних
тиранов, когда мы, предполагая, что они причинили нам ущерб,
пошлем одних пз наших рабов для того, чтобы они убивали их ра-
бов — тогда один невинный убивает другого, наконец, худшие из
всех станут делать за иас то, что бог заповедал делать нам самим —
пахать нашу землю. Но если у господа хватило мудрости, чтобы запове-
дать нам выполнять такую низкую и отвратительную работу, то мы
оказались мудрее его — наши бедные рабы должны делать это за нас,
сами же мы будем гордо приказывать им п нищенски оплачивать их за
это. Когда же они работу закончат, то мы станем о них заботиться
меньше, чем о наших собаках и лошадях, и тем не менее мы считаем
себя верными христианами, хотя стремимся править всем христианским
миром не согласно с установлениями Христа, а в соответствии с нашими
пристрастными, тираническими, лицемерными п нечестивыми установ-
лениями, которые мы изобрели и намерены удерживать [в силе] до тех
пор, пока это будет в наших силах».
Теперь относительно веры и любви я утверждаю, имея в виду само-
надеянных грешников наших дней и порочные построения, воздвигну-
тые бесчестными людьми относительно оправдания одной верой: что
лучше проповедовать ту доктрину, которая больше всего [способна]
удерживать самонадеянных грешников от греха, обусловленного [слиш-
ком большой уверенностью в спасении], чем проповедовать и учить
их выдуманной доктрине абсолютного предопределения судьбы че-
ловека богом без участия человека, что противоречит природе господа,
ибо господь не может быгь пристрастным, равно как не может поступить
подобно тирану, как это следует на [буквы] указанной доктрины. И, что
важное всего, следствием ее может служить отвращение человека от бога
в своем сердце п совести..., однако такие богословы лгут, и, я допускаю,
(inn будут утверждать, что не думают, будто люди могут спастись только
верой, не прибегая к милосердию. Па это я отвечаю: .если человек настав-
ляет [других] в истине, которая по является наиболее необходимой для
его слушателей, то, в случае, если он в этом убедится, он должен изме-
нить тему своей проповедп и учить их той части истины, которая им наи-
279
более необходима. 11о еслп это так, то пусть все ученые богословы
серьезно и без пристрастия пли личных соображений подумают, какая
доктрина в эти дни наиболее необходима, чтобы наставлять в ней в усло-
виях, когда не только совершается, но и отстаивается столь много
сознательных грехов. Но если богословы оставят доктрину предопреде-
ления и будут серьезно проповедовать таким лицам доктрину покаяния
и необходимость самостоятельно, во страхе и трепете, добиться своего
спасения, это может сбпть спесь с некоторых наших галантных
особ. Если такая доктрина была бы должным образом проповедуема и
фиксирована в умах людей, что господь ниспровергнет гордость и наде-
лит благодатью униженных, то может случиться, что первые серьезно
призадумались бы о пути человека к господу и таким образом вернулись
р. 25 бы к нему в поисках избавления. Существует и уже долгое время про-
должается великий раскол в христианском tanpe относительно веры
и добрых дел, а именно: с помощью которого из них человек может спас-
тись. Так как мы — продажные христиане — помоги нам, боже, желаем
спасения больше, нежели святости, то мы восклицаем вместе с тюрем-
щиками допрашивавшими Петра и Павла,: что мы должны делать,
чтобы спастись? Вместо этого мы должны были бы сказать: «Господи,
какова твоя благословенная воля, чтобы мы могли возрадоваться в ней?»
Что же касается веры и добрых дел, то шт то, ни другое не является
нашим, равно как они не являются абсолютно необходимыми для спа-
сения, ибо Христос говорит, что для этого необходимо лишь одно—и пм
не является ни вера, пи добрые дела — быть причастным к природе гос-
пода. Может случиться, что вера пли добрые дела, илп предопределение,
или что-нибудь другое может привести человека в рай. Однако, если
любовь господа во Христе не проявится зримо в его сердце, он будет
оттуда изгнан, как это случилось с дьяволом... Итак, помните это един-
ственно необходимое, что ведет к спасению: человек должен идти к гос-
поду по своему желанию, которому он должен отдаться целиком с реши-
мостью остаться с богом и во всех вещах руководствоваться им. И это
все, что требуется, ибо в этом случае господь заинтересован в этом челове-
ке, с этой целью он п создал мир и все, что в нем находится... Практиче-
ская сторона веры, являющаяся итогом всего, угодна богу,
р, 20 ибо опа полезна человеку... Мир желает быть обманутым, сказал монах,
когда он отправился в свою церковь, и поэтому, сказал он, я пришел
сюда. Внешнее благочестие п присвоение имени Христа — такой была,
есть и будет уловка тиранического, лицемерного христианского мира.
О, лживая святость, которая является двойным грехом, какой бесчестной
ты являешься! Ты — мать и кормилица всего нечестивого, ты — корень
лицемерия, которое разрушает все достоинства. О, кажущаяся святость,
ты являешься слишком гнусной, чтобы быть упомянутой. Я наблюдал эту
нечестивую практику людей в будни, и теперь, милостью божией, я войду
в эту святая святых для того, чтобы увидеть, как вы поступаете с богом
в день воскресный... Сперва я покажу, как большинство наших ученых
богословов как пишущих, так и проповедующих, обманывают сами себя
и других из-за пристрастия, проявляемого ими к тиранам и тираниям,
280
ибо все они на словах ненавидят тиранию, а на деле угождают тиранам.
Они предпочитают смертное тело тиранов их душе, и частные выгоды —
общественным. Иначе они должны были бы ненавидеть тиранию и жестоко
порицать тиранов, а не угождать им в их тиранической власти, как они
это делают. [Богословы] должны были бы посвятить свою жизнь тому, что-
бы отвлечь тиранов от их тирании, советуя и убеждая их... Я хочу, чтобы
все люди серьезно подумали: если человек молча проходит мимо таких грехов
других людей, которые совершены к бесчестью бога и в ущерб государст-
ву [из-за страха потерять расположение тиранов]... Все разумные люди
знают, что молчать — значит соглашаться. Я знаю, что мир избирает неко-
торых людей и разрешает им порицать грехи в людях, но если человек
коснется хорошо упорядоченных бесчестий, совершаемых лицемерными
тиранами, тогда его накажут за отсутствие призвания. Если же они при-
зовут его [проповедовать], то для того, чтобы он их не порицал, а славил
и порицал других людей. И проповедники знают об этом, они молчат,
и тем самым замалчивают правду и скрывают бесчестие сильных мира сего:
один не желает слушать правду, и поэтому другой не хочет говорить ее.
Если же кто-либо другой указывает на их пристрастие, они наказывают
его за разоблачение их кажущейся святости. Такими были, есть и будут р. 27
дела бесчестного мира вплоть до конца. Поэтому если человек не имеет
собственных грехов, от которых он должен отрешиться, пусть он сокруша-
ется и борется против грехов других людей. Но мир обманут, он останется
в заблуждении и тираны будут именоваться милостивыми лорда-
ми, а лицемеры святыми отцами. Я настолько опутан лицемерным
пристрастием, что не знаю, как к нему подступиться. Я желал бы, чтобы
все маски были сорваны, чтобы все, кто прибегает к тирании и лицемерию,
Ьыли названы тиранами и лицемерами, и разум подсказывает, что они долж-
ны быть названы. Однако пристрастие говорит: нет, не так, ибо короли,
принцы, прелаты и другие бесчестные люди могут поступать, как тираны
и лицемеры, и тем не менее их нельзя назвать лицемерными тиранами.
Но если те, кто накопил столько богатств, что не желает обедать иначе,
как в сопровождении музыки и разъезжать в каретах, влекомых шестью
или восемью лошадьми, как будто они одержали победу над бедными, ко-
торых онп ограбили, те, кто хочет, чтобы люди преклоняли перед ними
колени и заставляют их идти на войну н убивать друг друга, те, кто жи-
вут праздно и ведут себя, как тираны, тратят свое богатство и время,
как тираны, совершая все поступки тиранов и лицемеров — если они не
являются лицемерными тиранами, а милостивыми лордами и святыми от-
цами, то естественно [считать], что нет ни правды, ни лжи, а все является
фантазией, плодом воображения, выдумкой, иллюзией н т. п. Если они не
желают н поэтому по должны именоваться тиранами и лицемерами, тогда
нет таких вещей па земле, и мы не должны больше употреблять таких слов.
Однако в один прекрасный день мы убедимся в том, как пристрастие и
лицемерие обманули нас в этом. О, проклятое пристрастие, как много дру-
зей ты имеешь, которые вместе с тобой воюют против бедных, пренебре-
гают простой правдой, поэтому все вы, проповедники и наставники, тру-
дитесь над тем, чтобы во имя правды совершить беспристрастное дело,
281
сделать так, чтобы то, что считается грехом в одном человеке, считалось
грехом по отношению ко всем людям, если, оно совершено с одинаковым
желанием и сознанием. Сделайте так, чтобы гордыня, тирания и т. и. по-
роки считались грехом, а не заслугой. Если это не грех, тогда научите бед-
ных людей быть богатыми п гордыми, если же это грех, тогда заявите коро-
лям, принцам и прелатам п т. п. людям, что гордыня, тирания и лицемерие
являются грехами в них, и что эти грехи с их стороны более неугодны гос-
поду, чем если их совершают простые люди. О, не пашите больше быком
и ослом... Служите целиком господу, или ничего не делайте для него,
разоблачите грехи сильных мира сего перед их лицом, ибо вы знаете, что
это большие грехи, [и сделайте это] столь же хорошо, как вы порицаете
грехи бедных людей, ибо господь пе является почитателем лиц. Вы знаете,
что сильные люди наказываются, ибо грехи правителей — грехи вдвойне,
п грехи нестерпимые. Будете ли вы воровать, если приказываете другим,
чтобы они не воровали? Будете ли вы пребывать в праздности, приказывая
другим работать? Будете лп вы гордыми, наставляя другого быть смирен-
ным, и т. д.?
Однако богатые искусные воры, которые не стоят на большой дороге
и не отбирают кошельков, не забираются в окна, нашли более бес-
p. 28 честный и искусный вид воровства, чем бедные безыскусные воры, [и
поэтому] они считают себя в безопасности, т. к. законник и палач являют-
ся их рабами и не осмелятся повесить их. Поэтому они узаконили свое
воровство актом парламента и, несмотря на это, они желают называть себя
милостивыми лордами, хотя таковыми не являются, ибо все, что они
награбили и урвали, принадлежит им по такому же доброму праву, по кото-
рому льву принадлежит вся добыча. И если будет необходимость, они мо-
гут предъявить овечьи шкуры, в которых записано, что такая-то область,
город, селение,* деревня, двор, имущество и т. п.— все принадлежит нм.
Однако пусть такие искусные воры подумают о том, что настанет день,
когда все пх бессердечные писания будут сожжены, и можно опасаться,
что такие искусные воры сгорят тогда вместе с ними, если только здесь,
в этой жизни, их сердца не загорятся такой любовью к своим бедным сосе-
дям, что возвратят им все то, что [прежде] силой и обманом отняли у них,
т. е. все мирские блага, которыми богатые тираны обладают в большей
мере, чем их бедные соседи и братья.
Рассмотрим теперь, как мы, христиане, решаем свои церковные дела,
прежде чем мы перейдем к богослужению. Сначала мы посвящаем или
избираем проповедников и наставников, точно так же, как мы делаем это в
отношенпидругих должностных лпц, стемлишь отличием, что в первом случае
мы уделяем несколько больше внимания их образованию, ибо обычно мы
избираем [проповедниками] обученных мирским искусствам — хороших
знатоков грамматики, известных лингвистов, которые могут гладко го-
ворить по-древне-еврейскп, гречески п латыни, которые воспитаны в свет-
ских школах и никогда пе вели достойной, простой жизни землепашца
пли пастуха, зато некоторые из них являются хорошими софистами, ко-
торые могут доказать, что горячее является холодным, а холодное — го-
рячим, белое — черным, а черное — белым и т. п.
282
О, христианский мир, насколько ты противоположен Христу!.. Бог р. 29
уничтожил древние языки из-за гордыни вавилонского строителя Нимро-
да, мы же более нечестивым образом, чем он, изучаем их, чтобы построить
церковь Христа, ибо в наши дни тот, кто не владеет иностранными язы-
ками, не считается пригодным проповедовать и наставлять христиан.
Однако не являются ли такие удивительные лингвисты и знатоки искусств
людьми светской мудрости, которые не пригодны проповедовать евангелие
Христа, ибо искусства и языки являются врагами смирения, в котором
заключается сущность богословия. Однако наше христианство, кажется,
заключается в обрядах п формах, ибо отнимите их у нас, и тогда турок
или мавр пли любой другой варвар будет таким же добрым христианином и
даже много лучшим, чем некоторые среди нас. Теперь подумайте о том,
что лицемерие всегда будет делать впд, будто оно творит добро, которое
оно ненавидит, но никогда не станет на деле добрым, т. к. это противно его
природе. Когда же мы получили прелатов, тогда работа наполовину сде-
лана, ибо тирания, лицемерие, суеверие и невежество построили нам язы-
ческие храмы. О, лицемерие, как ты бесчестно! Шесть дней ты посвящаешь
миру, плоти, дьяволу. Но, тем не меиее, ты не удовлетворено этим, и на
седьмой день приносишь свои грехи в церковь, чтобы их там освятили и
превратили в окончательное бесчестие, ибо тогда ты наряжаешь себя бо-
лее пышно, чем в другие дни, так как желаешь сослужить дьяволу
большую службу, чем в будни...
Подумайте об этом все вы, молодые и сильные, которые, тем не менее, р. 30
столь пагружспы гордыней, что приезжаете в церковь в дорогих каретах,
влекомых лошадьми в попонах, в то время как, если бы вы оставили
свою гордыню, один осел доставил бы вас туда в случае, если вас не несут
ноги. Но гордость — тяжкий грех, и поэтому гордые люди испытывают
нужду во многих лошадях, которые везли бы их. Не все гордые люди име-
ют карету, и тем пе менее, они делают все возможное, чтобы выказать свою
гордыню. Так, некоторые одевают столь длинные сапоги и столь широкие
шляпы и на ппх так много знаков гордости, что..., если бы они имели в
себе одну из божьих благодатей, они постыдились бы смотреть на себя.
И то, что было сказано о гордом человеке, может .быть сказано о всех тира-
нах и лицемерах и всех злонамеренных грешниках. О, бесчестное
пристрастие, как противно ты господу и всему доброму! Молодые, сильные
и здоровые люди, которые вполне способны ходить па своих ногах, долж-
ны разъезжать в каретах, а старые, парализованные, слепые и немощные
люди должны тщиться но пути, не имея пи лошадей, ни мулов, нн карет,
пи пролеток, чтобы облегчить себя. Посмотрите, если вы не ослепли, не
противоречит ли это закону бога и природы и наставлениям церкви! У
некоторых греков имелись храмы, в которые никто, кроме милосердных
людей, не мог войти, и если бы такие обычаи существовали в наших церк-
вах', ни один тиран пе должен был быть допущен туда, и еще меньше в
алтарь. О, этот пристрастный белый дьявол, который в христианском
мире управляет и располагает всеми пещами в противовес разуму. Что-
бы разоблачить его, нужны более сведущие, чем я, проповедники, но я
ждал их так долго, что почти ослеп, дожидаясь, чтобы какой-либо лучший,
283
чем я, проповедник взял на себя эту задачу. Однако я убедился, что лю-
ди больше всего любят покой. По всему ви?но, что в наши дни лю-
ди не считают грехом молчать, [наблюдая] преднамеренные грехи других,
поэтому они п не хотят сказать лицемерному тирану, что он нечестивый
белый дьявол. Тогда, наконец, решился я сделать это с тем, чтобы изг-
нать наших лживых святош из их святилища...
р. 31 ...Заключен брачный контракт между тиранией, лицемерием и дья-
волом, который является отцом пх обоих и дал на это свое согласие. Еслп
же кто-либо может привести довод, почему эти два исчадия ада не долж-
ны были бы объединиться вместе, пусть он скажет [об этом сейчас], пока
не поздно. Когда же они объединятся совместно, тогда истина и разум
должны будут замолчать. Теперь, когда эти бесполезные церемонии уже
в прошлом и никто не воспротивился желанию дьявола больше, чем тот,
кто проповедовал Еве в раю и тот, кто учил Канна убить своего брата
и Иуду — продать своего господа, тот занял на ней место священника...
С этих пор будет править пристрастие, назначать и увольнять всю цепь
грешных слуг, его тайными советниками будут гордость, бесчестие, ис-
кусное воровство, ненависть, бессердечие, злой умысел и т. п... Все они
будут вашими рабами и будут сопровождать, ожидать лицемерного тира-
на и его друзей, и вы можете свободно использовать п злоупотреблять
ими по своему усмотрению, [преследовать] бедных неумелых воров и под-
держивать богатых умелых воров, которые вынуждают бедных воровать.
Общеизвестная истина гласит: уничтожьте причину, и исчезнут след-
ствия. Однако вы стремитесь уничтожить следствие, оставив нетронутой
причину, ибо вы вешаете бедных неумелых воров, защищая богатых ис-
кусных воров. Трудитесь же над единообразием церемоний и рознью
условий и образа жизни, что никогда не может повредить царству дьяво-
ла. Ибо, еслп вы поддержите богатых тиранов, они заставят бедных ра-
бов сделать богатых еще богаче, а те, в свою очередь, сделают бедных еще
беднее. В таком случае обряды уже не интересуют дьявола, ибо тогда бо-
гатые с их изобилием благ, а бедные с их нищетой будут служить греху
и дьяволу: богатые — по собственному желанию, а бедные — по принуж-
дению. Сделайте так, чтобы гордость переполняла богатых, а страдание —
бедных. Еслп вы установите и поддержите равенство имущества и зем-
левладения, как этого желают бог и природа, к чему стремится справед-
ливость и разум, тогда причина недовольства будет уничтожена и челове-
чество жило бы в любви и согласии, как должны жить братья, но в таком
случае царство дьявола рухнет или превратится в ничто, тирания и угне-
тение прекратятся, и царство Христа расцветет, и человечество будет иметь
основание распевать 132 псалма: «О, какое это счастье, и какая радость
видеть крепкими узы дружбы между братьями». О, нечестивое бесчестие,
они молятся богу, чтобы он принудил их делать то, что они ненавидят;
они испытывают господа, чтобы он сделал за них то, на что он нм дал силу,
чтобы они сами совершили, но они этого не желают, как и не прекращают
испытывать господа этим бесчестным образом..., ибо они знают, что если
каждый человек будет иметь равную долю благ и земли, тогда каждый
сможет жить так, как заповедал людям брг: в поте лица своего [добывая
284
хлеб], а не так, как они живут теперь, добывая его потом других людей,
ибо теперь каждый бедный человек должен быть рабом богатого, и по-
скольку богатый человек — раб дьявола, то сколь несчастным рабом должен
быть бедный, пребывая в рабстве того, кто является рабом дьявола. Дья-
волу не угодно разрушить свое царство, поэтому он вменяет в обязанность
лицемерного тирана и всех его друзей и советников, которых множество
и которые порочны, что в случае, если кто-нибудь осмелится проповедо-
вать равенство имущества и земли среди таких лживых христиан, которые
населяют Европу, пусть он умрет без сожаления, ибо он нарушитель спо-
койствия лицемерного тирана, и поэтому он не на пользу дьяволу, ибо
царство дьявола воздвигнуто на несправедливости, и тем не менее оно имеет
видимость справедливого...
Каким образом может существовать тирания в государстве, когда р. 34
в церкви царит такая искренность, и при этом та и другая управляются
единым духом. Как они могут существовать совместно,—тайна выше мое-
го понимания и столь удивительный парадокс, который может свести че-
ловека с ума, если серьезно задуматься над ним. Ибо это столь невозмож-
но для тирании и искренней веры жить в согласии друг с другом, что рав-
носильно тому, чтобы заставить бога и дьявола думать одинаково. Но не
все то золото, что блестит. Не все то принадлежит богу, что нахо-
дится в церкви, ибо лицемерие может вере и искренности на устах проти-
вопоставить вероломство в сердце, и тогда дьявол кажется ангелом света,
тогда имеется много рвения и нет благочестия.
Скажите мне, почему в наши дни Захарий не убит между храмом и
алтарем, почему ие обезглавлен Иоанн, не забросан камнями Стефан, не
распят Петр? Неужели же наш мир лучше, чем был тот, в котором страда-
ли эти люди? Конечно же, нет. [Просто] паши Захарии являются более
искусными лицемерами, чем тот, наши могут лучше порицать черного
(дьявола], чем белого, черный же дьявол не столь жесток, как белый,
и не имеет такой власти... Кажется, что наши вероучители желают полу-
чать больше денег и похвал, нежели камни, веревки, и ударять ме-
чом. Вероятно также, что хотя они и говорят столько о вере, тем не менее,
когда настанет час испытаний ее — справедливого порицания лицемер-
ного тирана — тогда вера в них окажется ничтожной, ибо тогда они начи-
нают изворачиваться и не могут сказать, является ли вера и ее объект
реальностью пли только воображением? И если их вера столь колеблющая-
ся, то естественно, что они пе зпают, что ответить. Хотя они и слыхали, что
госпоть — защитник истины, однако опи также помпят, как просто посту-
пали тираны прошлых времен с темп, кто защищал истину против тиранов
и их тирании. Насколько же, думают опи, мучительнее будет участь
тех, кто в эти дни воспротипитси лицемерному тирану — тому, кому сам
дьявол передал свою силу и власть. О, лицемерный тиран! Он сметает звез-
ды с небес своим лицемерным хвостом, ибо тех, кого тирания не может
подчинить, лицемерие обманывает.
Теперь, когда я думаю о нечеловеческих жестокостях и злонамерен-
ных бесчестиях, совершенных в христианском мире со времени соединения
285
тирании с лицемерием, тогда я прихожу к выводу, что дьявол оказал себе
немалую услугу, когда он связал их друг с другом.
р. 35 Когда я думаю о том, как Владислав, король Венгрии, по наущению
папы нарушил мир с турками и в результате этого сам совместно с карди-
налом и 30 тысячами других лишился жизни, когда я думаю о том, как
варварски французы расправились с вальденсамп, как англичане истреб-
ляют ирландцев, и как герцог Альба преследовал бельгийцев, когда я
думаю о том, каким образом в Нидерландах доктрина предопределения
вытеснила учение о свободе воли, каким образом в Англии пресвитериане
изгнали епископов и нх тиранических братьев и т. п.— когда я думаю
обо всем этом и многих других сменах жестокостей, а пе улучшениях, нап-
равленных лишь на установление тирании в новой форме, тогда я заклю-
чаю: о, белый дьявол, лицемерный тиран, как ты нечестив! О, старый
дьявол, ты сменил старую шкуру, но не изменил прежнюю тираниче-
скую природу. И если тираны должны поработить нас, какое нам дело до
того, какое имя они носят: назовцте их королями, епископами, членами пар-
ламента, военными командирами и т. п. Безразлично, какое название
они себе присваивают. [В самом деле], становится ли лучше от того, что
король называет своего раба подданным, а раб назовет своего тирана коро-
лем? Называйте себя и нас, как вам угодно, но зато отправляйте правосу-
дие беспристрастно, невзирая на лица, ибо справедливость доставляет сла-
ву народу. Но что же может быть более справедливого, чем наделение каж-
дого человека с тщательностью, какая только возможна, равной долей
земных благ, необходимых ему для существования в этой жизни. В этом
заключается величайшая, действительная справедливость, которую дано
совершить человеку. В этом настоящее милосердие, ибо charitas non ех-
cidit пес potest quidem* и поэтому, если мы поступим по-другому, мы неиз-
бежно ошибемся. Чем больше мы стремимся поступать справедливо преж-
де чем это равное основание [для справедливости] заложено, тем дальше
мы будем как от того, чтобы творить справедливость, так н от знания, в
чем она заключается, ибо тот, кто поступает справедливо, лишь частично
является врагом несправедливости. Наставление господа во Христе гласит:
люби блпжнего как самого себя. Поэтому, если ты хочешь быть богатым,
ты должен трудиться [над тем], чтобы и бедные соседи были столь же бо-
гаты.
Я не должен был бы повторять это положение столь часто, если бы
люди признали его истинность, т. к. все разумные люди знают, что это —
справедливое правило. Однако себялюбие и порочный, давно укоренивший-
ся обычай, гордость, дьявол, лицемерный тиран, пристрастие, мир и все
нечестивые людп в этом отношении восстали против господа и природы,
Христа и разума, против правды справедливости, против своей совести
и благополучия человечества здесь и на том свете. О, пристрастие и лице-
мерие! Как вы обманываете людей с помощью новых форм! В то время,
когда новые тираны, изгнавшие старых, во всех отношениях столь же пло-
* Лат: «ничто не превосходит милосердие и пе может превзойти».
286
хи или даже еще хуже прежних, за исключением того, что они имеют или
[скорее] претендуют на обладание лучшей верой и новой формой тирании,
а на самом деле они во всех отношениях хуже своих предшественников,
тем не менее кажется, что дьявол снова помолодел... Поэтому все вы,
изгнавшие кого-либо из старых тиранов, хорошо подумайте, что еще вы
должны сделать, и прежде всего, так точно, как это возможно, установите
и поддерживайте имущественное и поземельное равенство, ибо в этом
заключается ваша обязанность, и в случае, если вы ею пренебрежете, вы р. 36
будете хуже старых тиранов, так как вы претендуете на улучшение, чего вы
не сделали... Помните, нам нужны не новые формы, а новые условия. Мы
не нуждаемся в тирании, по-новому скроенной, а в замене обычаев и образа
жизни, являющихся порочными и вредными для государства, такими,
которые были бы полезны всему человечеству, ибо улучшение частностей,
а не всего что в ваших силах — двойной грех, и поэтому сделайте все
возможное, либо вообще ничего не делайте, ибо господь не желает быть
обманутым.
Только благодаря тому, что богатые ограбили бедных, лишив их са-
мого необходимого для существования, они стали упиваться гордыней
п обжираться. Я призываю господа — беспристрастного судью во всех
делах — рассудить н это дело о равенстве между всеми людьми в обладании
мирскими благами, необходимыми для жизпи. Оставьте совесть людей нае-
дине с господом, ибо он один знает, как с пей обращаться. Поэтому все
вы, тираны и лицемеры, если вы не будете трудиться и не пожелаете
исполнить волю божью в соответствнп с примером и наставлением Хрис-
та, а будете продолжать свою тиранию, тогда оставьте Христа на словах,
т. к. вы предали его на деле, и не лицемерьте больше, ибо еслп вы нена-
видите его сущность, то вычеркните и его имя.
Если теперь эта доктрина кажется дикой, то это потому, что нечести-
вый мир ненавидит ее п защищает противоположное, что само по себе мо-
жет служить верным признаком того, что мы следуем по правильному пу-
ти. Мы не должны следовать толпе, творящей зло. Но если вы [эту доктри-
ну] пе одобрите, поскольку она отвечает воле господа, знайте, что она
противоречит испорченной природе и хотя бы поэтому одобрите и
поддерживайте ее, ибо это — два верных -признака для определения
истины.
Для постижения истинности наставления: люби ближнего, как са-
мого себя, нет необходимости ходить в церковь, равно как в том, чтобы
слушать проповедников и читать кнпгп, ибо она заключается в нас самих.
Каждый из пас знает, как много он любит себя и насколько это ему по ду-
ше. И если это ест,, благо для нас, то тем самым оно должно служить пра-
вилом, которым нам следует руководствоваться в отношении к ближне-
му... Поэтому, еслп какие-либо должности или должностные лица стали
вредными для общего блага, пусть они добровольно отрекутся от них.
Более того, если в этом есть необходимость, магистраты должны расстать-
ся со своей жизнью и душой, еслп это было бы возможно, для блага
народа, и если вы не желаете в этом следовать примеру Христа, вспом-
ните Моисея, Павла, Ликурга п других. Одни из них пожертвова-
287
ли жизнью для безопасности народа, другие сами пожелали отрешиться
от власти во имя спасения народа.
[Совершенно] недостаточно, чтобы отдельные тираны были отстранены,
а должны быть добровольно отставлены все [виды] тирании, ибо равным обра-
зом порочно творить добро по принуждению, как и зло — по доброй воле.
Помните об этом все вы — богатые тираны — вы, ограбившие бед-
p. 37 ных и тем не менее не желающие себя повесить, равно как не разрешающие
ни правосудию, ни палачу сделать это, и что хуже всего — вы не желаете
искупить свою вину, возвратив бедным добро, несправедливо отнятое
у них вами. И в заключение, подумайте о том, что бог сотворил весь мир
для человека с тем, чтобы человек был ему предан... Поэтому... в течение
земной жизни... человек наделен свободной и изменчивой волей делать
как добро, так и зло... Дело принадлежит господу, а желание — человеку..
Таким образом те, кто поддерживает доктрину абсолютного предопреде-
ления... желали бы, чтобы в земной жизни люди столь слились с богом,
как это «было до их сотворения, что является величайшим абсурдом...
Теперь на прощание, я хотел бы, чтобы все благородные князья
и прелаты и все чрезмерно богатые люди подумали о греховности злонаме-
ренных дел и с этих пор, если дьяволу следует услужить с [помощью]
гордыни, тирании, лицемерия и т. п., пусть он служит себе сам, или пусть
бедные проклятые люди, не знающие закона, служат ему: пусть они обе-
дают под звуки фанфар, как и вы, и пусть они принуждают людей идти на
войну и убивать друг друга, и прощают убийц, и вешают бедных, и защищают
богатых воров, пусть они имеют своих рабов и слуг, чтобы те преклоня-
лись перед ними, и пусть они живут в праздности или пусть их дела бу-
дут еще хуже праздности. О, разрешите бедным людям на время испытать
все это! Вы же станьте бедными и испытайте с их стороны те действия,
которые они в течение столь долгого времени терпели от вас, тогда, навер-
ное, вы возненавидите пх и постыдитесь сами. Если такие [постыдные де-
ла] должны совершаться, пусть их совершат бедные. Но для королей
и королев, лордов и леди, джентльменов и благородных женщин, святых
отцов — благочестивых епископов, ученых богословов, тех, кто наставляет
других и указывает другим, для них быть рабами греха и дьявола, помо-
гать ему поддерживать свое гордое нечестивое царство — величайший
позор в мире.
Подумайте о том, что вы — христианские правители и поэтому ваша
жизнь и поведение должны больше всего соответствовать жизни и поведе-
нию Христа. Тщательно изучите всю историю Христа, и вы увидите, мож-
но ли найти в ней, чтобы он желал для себя тех вещей, которых желаете
для себя вы, или заставлял ли он, чтобы такие вещи делались для других.
Посмотрите, обедал ли он в сопровождении фанфар, имел ли он столько
гордых титулов почета или столько оружия, имел ли он столько тысяч
для ежегодных трат... Может быть, вы найдете рассказ, делающий Христа
похожим на вас, т. к. вы не хотите походить на него, если только не изме-
ните образа жизни. Не сомневаюсь, такой рассказ в наши дни был бы в
большем почете, чем Ветхий и Новый завет. Но если вы не сможете найти
такого рассказа, тогда оставьте свою гордыню и следуйте Христу в смире-
.288
нии, если вы желаете быть христианскими правителями. Если же вы не
желаете расстаться со своей гордыней и всеми злонамеренными грехами,
то отрекитесь от власти, которую вы захватили над христианами, и пере-
дайте ее другим, чья жизнь и поведение лучше, чем ваши, отвечают жизни
и поведению Христа.
Пусть кто-нибудь отрицает истинность только что сказанного, если
он может, если же он не в состоянии, то пусть все разумные люди трудятся
над тем, чтобы осуществить желание господа и всех добрых людей: [уста-
новление] имущественного ргаенства.
Я предполагаю, что злоумышленные люди скажут: это невозможно,
чтобы каждый человек располагал равной долей земных благ, на что я
отвечу то, что я сказал прежде: если правители мира сего не могут сделать
всех бедных богатыми, они в состоянии сделать богатых беднее, ибо их
грех не столько в том, что некоторые люди слишком бедны, сколько в том,
что другие — слишком богаты. Обязанность магистратов заключается
в том, чтобы поровну разделить те блага, распоряжаться которыми господь
им передал власть, и тогда они выполнили бы свою обязанность. О, нечес-
тивый мир, ты заслуживаешь порицанияне столько потому, что допускаются
злоупотребления, а потому, что ты их защищаешь. Поступите следующим
образом: отнимите у богатых излишек имущества и распределите его среди
бедных. Сперва ограничьте размер [разрешаемого одному] имущества
10, 20, 40 или 100 ф. годового дохода, и затем разделите излишки, изъятые
у них, среди тех, кто имеет меньше установленного лимита. После этого
посмотрите: не стали ли бедные богаче, а богатые беднее Если у одного
окажется столько же, сколько у другого, тогда дело сделано. Еслп же
нет — тогда проведите второй, третий разделы, до тех пор, пока все не
станут одинаково богатыми. Однако и этого еще недостаточно: вы должны
раз в год пли чаще обследовать имущество каждого человека, чтобы убе-
диться, не возникло ли неравенство между одним и другим, и если оно воз-
никло, вы должны уравнять его снова.
Это не столь трудно сделать и даже легко было бы сделать, так как отве-
чает здравому смыслу. Если каждый будет любить бедного ближнего как
самого себя и если все наши судьи, законники, реформаторы и тайные р, 39
агенты и все им подобные и если все магистраты в каждом селении сделают
все, что в их силах, чтобы издать и поддерживать такой закон и ежегодно
уравнивать [имущество] людей точно так же, как они его теперь делают
неравным — тогда все было бы очень просто.
О, как много н Англии старых п новых судов, и все служат лишь для
обмана истины, делая при этом красивую мппу справедливости. И кто,
кроме дьявола, извлекает пользу из [деятельности] наших судей? Они
называют их судами справедливости, по богу известно, что едва ли в этой
стране найдется хоть один справедливый суд, ибо до тех пор, пока справед-
ливое основание не будет заложено, все правители и все указы, какими
бы они пн были, не будут ничем иным, как постановлениями тиранов.
Ибо богатые воры прибегают к уловкам, называя их законами, вешая
бедного человека, если он украдет, в то время как сами они несправедливо
отняли у него все средства к существованию. Эти бесчестные воры, огра-
19 М. А. Барг
289
бившие бедных, издали законы, как они их называют, вешать бедных
людей, в то время как они сами заслужили, чтобы их дважды повесили.
Теперь я обращусь к тем, которые, я боюсь, не обратят на это большо-
го внимания. Я имею в виду богословов. Я пожелал бы, чтобы они серьез-
но подумали, как им следует поступать. Ибо я уже раньше указывал, что
для них совершенно недостаточно проповедовать и наставлять [людей
в истине]. Они должны учить и проповедовать наиболее полезную истину.
Они должны порицать всех людей в соответствии с их грехами, невзирая
на лица, короля, как и нищего, лицемерного'тирана, как и раба. Если же
они этого не делают, а допускают пристрастие, то ли из страха, то ли из
желания заслужить чье-либо расположение, как они это практикуют,
и замалчивают грехи великих мира сего и в то же время мечут громы п
молнии против незначительных проступков бедных, в этом случае вся
истина, в которой они наставляют, должна быть признана с их стороны
ложью..., ибо они делают только часть того, что господь заповедал им де-
лать... О вы, ученые богословы, вы хорошо умеете комментировать исторв-
ческую [библию]. Но теперь примените этот комментарий к самим себе и
поступайте должным образом, а именно, порицайте, невзирая на лица,
бесстрашно разоблачайте белого дьявола, которым является лицемерный
тиран, и тогда несомненно, что вы будете столь же «благожелательно»
встречены в мире, как Захарий, который был убит между храмом и ал-
тарем.
Что касается наших владык, то уверьте их, и если они имеют какую-
либо совесть, они знают это лучше меня, могу им об этом сказан,,
что наибольшая польза, которую они могут принести, заключается в
том, чтобы справедливо наделить каждого человека равной долей мир-
ских благ, и когда это будет сделано, тогда они могут идти в церковь
и приносить пожертвования, еслп они этого желают, однако ни в коем
случае до этого. Это было бы правильным, в этом воплощался бы за-
кон любви, который является законом бога во Христе. Это и есть со-
вершенное милосердие, мвлосердие не может ошибиться, ибо когда оно
нарушено, тогда в нем потерян господь. О, подумайте над этим, все вы,
гордые бессердечные и лицемерные люди, которые припосят свои нечести-
вые грехи в церковь. О, помните, что объектом нашего милосердия долж-
но быть страдание ближнего. Ибо что делать бессердечному, утопающему
в роскоши богачу в церкви, прежде чем он не поделился своим добром с
бедным. О, лицемерное бесчестие! Ты удерживаешь малейшее из того,
что господь заповедал, чтобы помочь бедняку в этой жизнп и, тем пе менее,
ты едешь в церковь и молишься, или, скорее, просишь господа помочь
бедному чудом, ибо, хотя ты обладаешь [добром], ты не хочешь расстаться
и с ничтожной его долей, которой можно было бы помочь бедняку. И хотя
гы знаешь, что напускная святость — двойной грех, тем не менее ты при-
держиваешься другой поговорки: кто пе умеет прикидываться, тот не умеет
жить. О, христианский мир, как противоположен ты Христу! Нет ничего
более отвратительного в глазах этого мира, чем наставления Христа...
Кто же в нем хочет расстаться со всем, чтобы следовать Христу? Если же
мы должны быть богатыми и в почете, чтобы считаться христианами, еслп
290
мы можем править ради своекорыстия и проповедовать за плату, и считать
нашп желания законными, и быть тиранами шесть дней в неделю и лице-
мерами в седьмой день—воскресенье, то каково то христианство,что нравит-
ся миру. Мы хотим быть христианами по своему образцу. О, подумайте,
по какой причине мир столь беспорядочен в наши дни? Конечно же не пото-
му, что в нем недостает законов и законников, ибо в мире никогда не было
больше политиков и светских людей, чем в нем имеется теперь, а лишь
потому, что онп не желают сделать то, что господь говорит их сердцам и
совести и что справедливо. Поэтому все они с их слишком большим умом
и слишком малой мудростью, грабят весь мир. И все это потому, что ненуж-
ное искусство в большем почете, чем необходимый труд и потому, что
разрисованная правда или красивая ложь ценится больше, чем простая
истина и потому, что в наши дни люди изображают слишком горячую веру
и в то же время в них столь мало любви и потому, что белый дьявол нра-
вится нечестивому миру много больше, чем черный [бедный грешнпк],
гак как они хотят иметь Христа не своим господином, чтобы он правил
ими, а рабом, которым они сами правят, что является величайшей неспра-
ведливостью, которую человек может допустить по отношению к господу.
Ибо сохранять Христа на устах и в то же время ненавидеть его в сердце,
во всех отношениях поступать противоположно его природе — какое еще
большее бесчестие можно себе представить? И тем не менее именно так или,
может быть, еще хуже лицемерный тиран поступает с Христом. Поэтому
вы. имеющие наибольшую власть на земле, стремитесь всеми вашими си-
лами изгнать лицемерного тирана с его победой, пристрастием, или никогда
не ждите, что господь благословит ваши дела. Господь милосерден, но он
не желает быть обманутым, равно как не хочет приходить на помощь там,
где пет нужды в его помощи. Сначала мы сами должны сделать все, что
можем, чтобы помочь самим себе и всем людям с помощью той силы, кото-
рой господь иас наделил, и когда во всех отношениях мы сделаем все, что
могли, тогда мы можем свободно отправляться к господу просить новые
силы. Мы не можем снопа вернуть вчерашний день пли изменить вечность
пли исправить то, что уже сделано — эти вещи для бога, а не для нас.
Но отдавать свое имущество бедным до тех пор, пока они станут столь
же богатыми, как и мы — это в наших силах, и этого бог требует от нас. Те-
перь рассмотрим вкратце то, о чем говорится в нашем трактате, чтобы
этим заключить.
Важнейшим положением его является: никакие предопределенные р. 41
грехи пе могут помешать человеку в его вечном спасении, если только че-
ловек этого пе желает. Все наши помыслы, слова и поступки предопреде-
лены и в глазах господа пет греха, а только злая воля и желание порочного
сердца, которое, вели оно может, поступит противно природе и воле гос-
пода во Христе. Божественное предопределение не является принудитель-
ной силой, а предвиденном п расположением человека, и в соответствии
е тем, что любил он в этом мире: добро или зло, служил ли он орудием
господа или дьявола, ибо насиловать желание человека — противно воле
господа. В равной мере господь не наделяет кого-либо большей благо-
датью, чтобы он был спасен, чем он это делает по отношению к любому дру-
291
19*
Гому человеку. Ибо, если бы он поступал таким образом, он был бы прист-
растным, взирающим на лица, что является богохульством утверждать.
Что же касается нашей пассивной религии, я не предлагаю какого-либо
правила, ибо христианство не укладывается в правила и поэтому пусть
каждый человек оставит евои злонамеренные грехи и тогда пусть он об-
ратится к господу во Христе, который пребывает в сердце и совести каж-
дого. И тот посредством святого духа обучит его, каким путем он должен
следовать ему. Что же касается активной религии, я показал, что она зак-
лючается в том, чтобы наделить каждого человека равной долей мирских
благ. Я повторяю то, что сказал раньше: прежде чем какое-либо
благо может быть сотворено в церкви или в государстве, пристрастие
должно по общему согласию быть убитым и похороненным в могиле заб-
вения и придавленным большим камнем, взятым у Павла, с тем, чтобы
оно больше никогда не воспрянуло и не могло причинить никакого зла
людям.
В меру моих сил я частично показал тот большой ущерб, который при-
чиняется людям их продажными деяниями, в частности, в делах веры...
Я утверждаю, что очень плохо для проповедников получать плату от тех,
кого они именем господа должны порицать. Еще хуже предпочесть что-либо
любви. Но хуже всего учить порочных людей творить добро. Если же кто-
либо станет оспаривать эту доктрину — я слишком неумелый мастер и
столь же неумелый полемист, тем не менее, если бы никакой язык не был
понятен, кроме языка сердца, если бы пристрастие ие имело никакой власти,
а чинопочитание не умело отличать короля от нищего, если бы золото
и слава находились в пренебрежении и если бы человек не имел ничего,
кроме своей совести, чтобы прикрыться: если бы мы все предстали голыми
перед троном господа во Христе, тогда возможные противоречия в моем
труде ответили бы сами эа себя.
Теперь на прощание: в соответствии с тем знанием, которое даровал
мне господь относительно его обращения с человеком в Иисусе Христе,
я считаю, что нет более низкого греха, чем быть удовлетворенным или ис-
пытывать в чем-либо удовлетворение, помимо бога. Тот, кто любит господа
вне человека, на деле ненавидит господа в человеке. Тот, кто любит госпо-
да, а не человека, ненавидит их обоих. Молитва устами хороша, но молит-
ва делом лучше, а молитва в сердце лучше всего. Плохо, если бедный чело-
век грешит, хуже, если зто делает богатый, но хуже всего, если это делают
правители. Тот, кто грешит из-за страха, поступает плохо, тот, кто гре-
шит ради расположения, поступает хуже, но еще хуже поступает тот, кто
грешит злонамеренно. Тот, кто ищет места, в котором он должен молиться,
и время для молитвы — идолопоклонник, тот, кто учит, что бог пристрас-
тен, и надуманной религии, ошибается в том и в другом. Тот, кто верит,
что божья милость дана навеки и вместе с тем, что она может кого-либо
обойти в этой жизни, если он будет ее искать, придерживается абсурдно-
го парадокса. Тот, кто считает, что господь предопределил малых детей
к погибели — жестокий человек. Те, кто не желает наставлять [людей]
в наиболее полезной для них истине и вместе с тем не разрешает другим
сделать это, поступают хуже, чем те, кто не разрешит лошади питаться
,.:292
травой. Тот, кто идет в церковь, чтобы узнать волю божию, поступает хо-
рошо, но тот, кто не является тем, кем он мог бы быть, если бы он захотел,
поступают лучше. Тот, кто учит предвечному предопределению господом
[судьбы] человека без участия человека, тот не может славить господа
и утешить человека. Тот, кто учит пристрастию господа, любит пристрас-
тие [на земле], которое и является его богом. Тот, кто не стремится разоб-
лачать лицемерие, вероятнее всего, сам является лицемером. Тот, кто
наставляет другого быть добрым и при этом сам является порочным, тот
не кто иной, как нечестивый и лицемерный тиран. Тот, кто возненавидит
меня за какую-либо истину, которую господь раскрыл через меня, если
он поистине откажется от мира, от плоти дьявола и от своего «я», тогда
он, может быть, отнесется ко мне по-другому... Я заключу вместе с благо-
родным греком, сказавшим: я буду защищать истину против всех людей,
да поможет мне бог.
II
ДЕКЛАРАЦИЯ
парламенту. Государственному совету и армии, показыва-
ющая беспристрастно причины человеческих волнений, безу-
мия и беспорядков, а также 11 пунктов, которые могут
совершенно излечить их недуги путем образования республи-
ки, на которую намекается в 12-й статье, [где говорится
о том], какие лица и профессии полезны в ней, а также пока-
зывается польза, которая достигается справедливо учрежден-
ной республикой, в О пунктах, и отвечается на 6 возраже-
ний, смиренно предложенная на рассмотрение Уильямом
Ковеллом, джентльменом.
Лондон, 1659 г.
Видя славу того чистого божества природы, которое удивительно р. 3
очистило мое зрение и оживило мои притупленные чувства, я заявляю,
что благословенная добрая природа придала мне силы объявить себя сей-
час, ибо иначе я не смогу иметь душевного покоя. Да будь благословен
господь и небесные силы, которые создали все вещи совершенными и прек-
расными. Восхвалим силы (небесные) на веки вечные.
И я должен заявить всем, невзирая па лица: я полагаю, что все творе-
ние совершенно и прекрасно и соответствует своему назначенню п целям,
[ибо'оно но создано напрасно]. Но я, изучая некоторое время то, что дает
нам школа природы, начал сравнивать творение бога с изобретениями лю-
дей, и при сопоставлении я по удивился тому, почему человек был столь
введен в заблуждение, настолько непорчен и так полон сетований и т. п.
и заключил, что мирская слава является суетной и досадной и что человек
сам является виновником своего собственного замешательства. О, Англия!
Если слава изобретена, то сколь тщетной, мучительной и отвратительной
выглядит эта слава!
293
Я заявляю, что подлинная природа чиста и не напрасна, она порожде
на великими [небесными] силами и является частью их и пребывает
в порядке и способна [к гармонии] внутри самой себя: голос горлицы
услышан здесь и нигде больше.
Но ты, о, Англия! Разве ты можешь услышать этот голос из-за собст-
венных измышлений: топот коней, бой барабанов, бряцание мечей, стук
молотов, грохот карет, погоня за модой, изящные вещи на твоих плечах,
и многие замыслы в твоей голове, твои большие доходы, а иногда боль-
шие потери, смятения в твоих семьях и среди твоих друзей мешают тебе
услышать этот голос.
Поэтому моя задача — показать тебе, где ты можешь с удовольствием
слушать его и наслаждаться им. Это мои друзья в школе природы. Она
всеобъемлюща и божественна, подобно господу, прекрасна во всех отно-
шениях. Вы, проникнутые вселенским духом, поймете меня, другие нет,
но позвольте мне спросить их: придете ли вы во всеобщую божественную
школу природы? Я имею в виду божественное творение, которое являет
ся школой.
Но прежде чем вы придете, позвольте мне спросить вас, кто бы вы ни
были: вы, короли, принцы, знатные, вы, великие [мира сего], а также и
вы, презренные мелкие [люди]. Имеете ли вы что-нибудь, что бы вы не по-
лучили из этой всеобщей божественной сокровищницы благой природы?
Каким образом вы, сильные, обрели столь много, в то время как другие
имеют столь мало из того, что составляет мирскую славу? Ваши глаза
заплыли жиром, вы имеете больше, чем можете пожелать для себя, созда-
но ли это только для вас? Это кажется так потому, что вы держитесь столь
крепко за него.
Но как дошли вы, бедняки, до такой бедности и нищеты? Вы ответьте
мне и скажите, разве с тех пор, как народ избрал королей и запечатлел их
изображения на серебре и золоте и посредством этого покупал и продавал,
с тех пор, как народ предал благую природу и принялся измышлять,
строить города, получать хартии, покупать труд бедняков за полцены,
так что они едва имеют хлеб для себя, своих жен и детей, так как они не
имеют ничего из того, на чем изображены лики королей и королев. О, как
₽•
покупатели и продавцы защищены и ограждены стенами и охраняемы за-
конами!..
О, английские сердца! Обдумайте трезво! Разве не были короли и
отдельные лица весьма обременительны для нации? Не являются ли все эти
пустые вещи обременительными для вас? Разве ученые братства юристов,
церковные власти, ваши купцы, ваши торговцы не обременительны?
Разве у них нет языков, чтобы лизать этих золотых и серебряных кумиров?
[ Разве] народ не становится счастливым благодаря обладанию этими ку-
мирами, или нищим, если он лишен их? Как они привлекают сердце
человека? Как поработили себя люди, стремясь захватить золото других
народов? Сколь многие из них теряют свои жизни, не успев добыть его?
Какими уловками не пользуются люди, прежде чем они смогут получить его?
Как они тренируют свои способности, чтобы положить камни преткнове-
ния [на пути] своих собратьев? Разве вы не видите, как владельцы его
294
возвышают сами себя и держат нос по ветру и насмешливо смотрят и през-
рительно говорят о бедных? Но смотрите, как они улыбаются своим лю-
бимцам. В наш век оправдывается пословица: птицы одного пера всегда
соберутся вместе. Посмотрите поэтому и не удивляйтесь, что они стоят лишь
на зыбкой почве Посмотрите на золотых и серебряных кумиров, на
вашего большого кумира, мать малых кумиров. Взгляните на боль-
шие соборы, матерей малых церквей! Смотрите, говорю я, какое
идолопоклонство и блуд совершается! Какие обманы! Какие мошенни-
чества! Какое кровопролитие! Какие убийства! Какие разногласия! Ка-
кие смуты! Какая спесь! Какая алчность! О, как много имеется религий!
Какие нарядные мантии и мундиры изобрели они, чтобы прикрыть грех
мира!
Но есть два рода людей, хорошие и плохие, в соответствии с вашим
собственным мнением. Хороший человек должен быть широким челове-
ком, тот, кто живет во всеобщей божественной школе, целью которого
является благая природа.
Другой является узким алчным человеком, сердце которого стремит- Р 11
ся к богатству, и он живет в мирской школе, которая изобретена им самим,
и его целью является золото, серебро, почести и великолепие мира. По-
смотрите на отталкивающее обличие мирской славы!
Но оставьте отвратительный обманный мир измышлений, и вы увидп-
ге, что человек создан для того, чтобы воздать хвалу своему творцу, и с
наслаждением читать книгу творения.
Придите вы, ученые мудрые люди, со всех концов своего света, со всем
вашим искусством и ученостью! Здесь имеется книга, книга творения,
чтобы вы ее читали, всего вашего времени слишком мало, ваше искусство
слишком слабо, вам не хватает понимания, вы не осмеливаетесь смотреть
на короля, ибо он столь славен, он столь чистой природы, здесь имеются
чистые порядки, чистый метод, чистые законы, здесь нет замешательства,
здесь нет вещей, доставляющих страдания или неприятности. Вы, духом
широкие [мира сего]! Вознесите хвалу нашему небесному царю, предо-
ставьте невежественным жадным людям находиться в пламени их собствен-
ных измышлений, с их кумирами и с их культом, до тех пор, пока не будет
уничтожено то, что мешает им.
Прежде чем они смогут стать людьми широкого духа, они должны
стать учениками в универсальной школе природы, которая божественна,
все же школы, основанные людьми, являются человеческими. Люди соз-
дали их. О, мои дорогие собратья, обратите внимание на то, что вы слы-
шите и как вы слышите! Хотите ли вы прийти на готовое дело? Пробудите
свой дух, англичане, вы, великие [мира сего], вы, правители! Я боюсь,
что к нашим дням подходят слова: не многие мудрые люди, не многие мо-
гущественные люди, по бог предписал, что глупые должны выполнить
мудрые дела, и слабые справиться с могущественными делами .
Основная цель моего обращения заключается в том, чтобы цамекнуть
вам, что такое республика и какой счастливой может стать Англия раньше,
чем какая-либо другая страна мира, если вы захотите. Действительно,
это трудная работа для бедных людей, чтобы совершить ее, ибо многие р. 7
295
знают, как добиться этого, но не имеют силы и власти, другие же, которые
знают как и в состоянии сделать это, не хотят, настолько они жадны.
Теперь парламент (представители народа) объявил республику, поэтому
я надеюсь, что я не оскорблю вас, высказавшись относительно того, что
это такое или какой до некоторой степени она должна быть.
Поэтому парламенту и армии, армии и парламенту вместе взятым,
которые являются доверенными народа, я заявляю, что к ним я обращаюсь
в первую очередь, один должен это дело совершить, а другой следить,
чтобы оно было совершено. Для меня держать маленькую лампаду перед ли-
цом великих мира сего, это значит навлечь на себя презрение и упреки,
но мне все равно, если дело господа будет сделано...
Имеются определенные правила политики, на которых покоится испор-
ченный мир, основания и почва которых являются хорошими, еслп они
хорошо будут изучены и применены.
Первое — объединенная сила становится сильнее.
Второе — разделяй .и властвуй. ч
Третье — сделай побольше бедняков, и ты будешь достаточно хорошо
править.
Умоляю парламент, совет и армию! Обдумайте серьезно, о, англий-
ские сердца, изучите и обдумайте! Если хорошие дела будут объединены,
тогда худые дела будут рассеяны, когда добрые дела окажутся на первом
плане, тогда худые дела будут оттеснены назад, тогда как сейчас дело
обстоит как раз наоборот.
Отделите добрые дела от дурных дел и уничтожьте пороки! Если ни-
чего не в состоянии уничтожить порок, кроме бедности, тогда делайте это
мудро, но, конечно, имеются другие пути.
Действительно, сейчас пороки так объединились, что зло узаконено:
р. 8 люди осмеливаются выдавать свои должности за божественные должнос-
ти, мужчины и женщины хотят считаться только со своей волей, хотят
господствовать и править н быть самыми высшими, или они стремятся
разделять и грабить, или создавать бедняков. Посмотрите на эту отталки-
вающую славу изобретающего мира. Уберите мусор и хлам с глаз люд-
ских: я говорю вам то, на что уполномочен.
Подумайте, не объединились ли короли, чтобы поддержать славу друг
друга? Не объединились ли ученые юристы? Посмотрите па их подворья
и хартии! Не объединились лн ваши церковные власти? Они обыкновенно
называются в ваших новых книгах объединенным духовенством Запада!
Не объединены ли города и корпорации? Не об этом ли говорят их подворья,
компании н тщеславие. Сильные мира сего пожирают мелких, крупные
торговцы живут плодами, добытыми в поте лица ремесленниками и изоб-
ретают бесполезные погремушки. Более того, английские купцы вывозят
из страны отечественные товары и привозят для них предметы тщеславия
и гордости. Кумиры из золота и серебра являются мишенью, по которой
все они стреляют: для некоторых оно является символом славы, но для
других символом смерти и т. д.
Прошу вас, скажите мне, как могут работать с удовлетворением паха-
ри или ремесленники, которые приносят пользу, когда все эти со всеми
296
праздными и бесполезными людьми, завися от них, в то же время превра-
тили их в самых презренных [людей] нации. Мы знаем, что армия являет-
ся объединением, и к тому же божественным! Но это в случае необхо-
димости, и мятежный народ является причиной этого. Поэтому пусть он
несет бремя и платит расходы.
Поэтому моя смиренная просьба к высшим властям нации даровать
народу следующие необходимые вещи:
1. Чтобы республика была установлена в действительности, ибо дела
лучше, чем слова.
2. Установление веротерпимости, [прекращение] гонений [за веру]
И т. д.
3. Равные привилегии всем обществам и мануфактурам, без ограниче-
ний или исключений, и уничтожение всех корпоративных хартий.
4. [Учредить] всеобщее правительство, чтобы поддерживать равенство'
всех сословий.
5. Церковные власти [должны быть] уничтожены, если кто-нибудь-
хочет слушать приходских священников, предоставьте им иметь таковых
и оплачивать их содержание.
6. Пусть из десятины уплачиваются общественные долги, а остальное
должно быть использовано для благотворительных нужд и создания фон-
да для защиты нации от ее врагов. Кроме десятины, которая уплачивает-
ся каждый год, можно лучше использовать и направить общественные
средства, [употребляемые ныне] для ремонта церквей и украшения их,
чтобы зачаровывать сердца молодых колоколами, чтобы привлечь
сердца людей, не откликающихся ни на что, кроме выдумкп и ложно до-
веряющихся своим чувствам. Смотрите и удивляйтесь! Высокие места
идолопоклонства стоят и охраняются, в то время как храмы святого духа—
человеческие тела — находятся в пренебрежении, страдают и умирают
от голода. О, ужасная порочность в стране! Учители народа призывают
пролить кровь.
7. Все пустующие земли должны быть обработаны для получения
большей выгоды. Патенты и пожалования королей лордам маноров необ-
ходимо тщательно расследовать, ибо они явлдются узурпацией прав наро-
да: лорды пустошей известны своей жестокостью по отношению к бедным,
в некоторых местах они не разрешают беднякам собрать даже вязанку
хвороста.
8. Чтобы все полезные ремесла и искусства поощрялись и чтобы бес-
полезные могли постепенно отмереть: я имею в виду все, что вредно для
человека, ибо человек, естественно, должен защищаться лучше и прежде,
чем все вещи, которые он создает сам.
9. Чтобы в Эпдфнльде (которое является очень бедным местечком),
могло найтись 500 акров земли, выделенных из 1500 акров, которые яв-
ляются общинными, с том, чтобы остальные общинные земли моглп быть
разделены между общинниками для обработки. И чтобы на этих 500 акрах Р'
приход мог построить 24 богадельни для престарелых и работные дома для
молодых, в которых должны быть основаны мануфактуры, где безработ-
ные люди могут быть посажены за работу, 500 акров, чтобы ими управлять
297
совместно с мануфактурой [учрежденной на них], и мануфактура, уст-
роенная вместе [с земледелием], создает в короткое время все необходимые
предметы, разъединение же их все разрушит. Опыт показывает, что зто
было бы правильно (сделать) повсюду в Англнп: объединение хлебопашест-
ва и ремесла и мореходства и искусства восстандвило бы все их снова
Однако это никогда не было сделано в мире.
10. Чтобы все кумиры были разрушены, говорю я, и все другие веши,
каковы бы они ни были, все, что является бесполезным и вредным для че-
ловека, ибо, говорю я, человек создан для того, чтобы служить своему
создателю н изучать его во всех его делах.
11. Чтобы кусочек дерна величиною примерно с орех мог даваться в
качестве символа и для обмена товаров среди нас самих1-2. Деньги должны
служить другим народам и уничтожить их, как изображение филина на
монетах разрушило государство лакедемонян 9. И действительно, изоб-
ражение королей и королев содействует разрушению Англии. Опыт пока-
зывает нам, что многое в Англии было разрушено ими или из-за недостатка
пх. О, народ Англии, не обрушивай на меня свою ярость, ибо земля нахо-
дится в связи с небесными силами и ты сам являешься ее цветком, и вско-
ре силы небесные призовут тебя. Да будет тебе это известно, земля
поглотит тебя, и лопаты зароют все, и тебя, и кумиров, которых ты соз-
дал, и все плоды рук твоих.
Сейчас, пока мы живем здесь, давай тщательно обдумаем некоторые
порядки и способы для общества, которое после этого может быть собрано
вместе, так как нам в высшей степени не хватает метода совместного объе-
динения в добрых делах, [зато мы видим], что такое объединение практи-
куется в порочных делах.
р. 11 Пусть некоторые богатые люди отдадут из обилия [своих богатств)
некоторые земли или имущества для создания фонда с тем, чтобы они ни-
когда не ожидали ни возвращения основного капитала, ни получения
прибыли. Эти являются отцами, которые заложили основание. Они могут
давать совет (в управлении этим обществом). Я могу рекомендовать Лон-
дон их мудрости. Они достаточно мудры в своих делах, чтобы [служить]
всей Англии и т. д., однако ей не хватает тех, кто мог бы сделать ее счаст-
ливой; она в замешательстве.
Во-вторых, должны собраться вместе не только для ремесла или ис-
кусства, но чтобы объединить ремесло и искусство вместе с земледелием,
чтобы каждому таланту можно было находить удовольствие в том, что
вму нравится, улучшением того, что хорошо в природе и искусстве и т. и.,
того, что является хорошим в школе природы. Нет необходимости, чтобы
какое-либо общество состояло более чем из 100 домов, из которых 40
семей, которые являются бедными ремесленниками, могут быть освобож-
дены от ренты.
3. Чтобы каждое общество могло иметь свое правительство из своей
среды, согласно порядку и способу, изучать древнееврейский, греческий,
латинский (языки), естественные науки, ремесла, наблюдая за тем, чтобы
делалось то, что наиболее необходимо для его благополучия.
298
i. Чтобы величайшие дары господа в природе могли познаваться
свободно, без продажи их, как это обычно бывает.
5. То, над чем рабогают ремесленники, должно быть общим достояв и
ем только для них и приносить доходы только нм.
6. Все изделия, произведенные ими, должны храниться на складах
для пользования только ими самими, излишки продаваться или обмени-
ваться на другие взделия для них их управляющими по навсегда установ-
ленному отцами, ими самими п их наследниками методу.
7. Никакой продажи или купли между ними не должно быть: отпы
п их наследники должны заботиться об обществах, ими самими основан-
ных, с тем, чтобы их фонд увеличивался, и это должно иметь место один
пли два раза в году. Это будет хорошим поощрением для всех богатых лю
дей или при их жизни, или при смерти дать что-нибудь для столь хорошего
дела.
8- Будучи объединенными с моряками, отцы могут торговать, я это па Р 1 '
своп собственные деньги для своей собственной выгоды, и следовать на
земли и колонип, на которых они получат наибольшее наслаждение, так
как Англия несомненно при соответствующей заботе может быть сделана
снова столь же богатой, какой она была, но в ней не будет нищих.
9. Отцы, покупающие землю, могут иметь свою собственность, хотя
они состоят в одном из обществ, что может составить 1000 пли 2000 акров
в каждом обществе. Они могут увеличивать ее и передавать ее по своему
завещанию жеие, детям или друзьям.
10. Следовательно, для каждого собственника достаточно будет оста-
вить свое завещание в управлении (того общества) где ои является отцом.
11. Умножение обществ скоро приведет к тому, что вы почувствуете
недостаток народа в Англии.
12. Так как общества увеличатся до четырех .или пяти в приходах
и поскольку люди поймут выгоду того правила, что сила объединенная
является еще сильнее, они придут в эти общества со своими землями н
имуществом, и постепенно вся земля станет раем. Я говорю, [что] на земле
и в земле имеется больше дел, чем сейчас [имеется] людей для свершения
пх. Люди отягощены [будучи немногочисленными] бременем, и устремляют-
ся в искусства и ремесла, и здесь они не могут жить трудом друг друга,
так что бедные кричат по всей стране (действительно, они очень бедны и
очень обозлены): они безработны и, таким образом, вынуждены воровать.
Некоторые хотели бы работать, а некоторые хотели бы нанять их на рабо-
ту, но пет денег, чтобы заплатить им. Подумайте своевременно, прежде чем
это ие будет слишком поздно: все люди устали и все их способности исчер-
паны, если только пе будет мало таких, чьи сердца так же тверды, как
мельничные жернова.
Много было сказано, по ничего еще пе сделано для того, чтобы вос-
становить страну, по кто задумывается над этим? Вместо этого мы видим
тонкие уловки, мы можем рассказать, как испортить каждое доброе дело,
осыпая его упреками и развенчивать хорошие дела, как плохие и возве-
личить плохие дела, как хорошие. Будь мудрым, о, народ! Тот, кто сотво- р 1 !
рил тебя, придет, чтобы проверить тебя. Мы обманываем друг друга, но
299
НМеётСя всёвпдяЩил Ул аз, который ВИДИТ всё, и народы мира найдут, что
это правда.
1. Поэтому подумайте и объединитесь в добрых делах. Это должно
только усилить вас самих. Собирайтесь вместе, сначала советуйтесь, за-
тем принимайтесь за дело.
2. На каждой миле и полумиле, где существуют ископаемые в земле или
дело на земле, основывайте общества и мануфактуры, сначала одно для
примера, чтобы каждый человек мог видеть,изучить и приучатьсякправиль-
ному использованию вещей, которые имеются. Здесь найдется дело для всех
богатых: для королей, знатных, для леди и джентри для полезных ремес-
ленников—отправиться к местам, где есть работа тем, которые владеют
мастерством, чтобы оно было использовано здесь, и они делали бы здесь все
необходимое, не прибегая к рынкам, так чтобы каждое общество могло
быть обеспеченным одно с помощью другого сухопутным или водным пу-
тем посредством обмена, и это должно осуществляться управителями
и соответствующими отцами обществ. Единственная цель заключается
в том, чтобы все люди могли пользоваться трудом друг друга из первых
и наилучших рук с миром и покоем и с наименьшими трудностями. Пища
и одежда повсюду в Англии могут быть увеличены трудолюбием, и будут
найдены лучшие способы создать предметы потребления, чем создавать
деньги. Тебе не хватает только способа. Ты благословенна больше других
народов! Но невежество и злостная жадность являются твоим прокля-
тием.
3. Да будут благословенны и восхвалены силы всевышнего! Благая
природа, приди! Многие люди хотят увидеть твою красоту, а она заклю-
чается в произведениях рук. Посмотри на чудеса! Посмотри на благое все-
общее благо! На философский камень! Ты, видящий, в чем заключается
дело, изучи его для пользы трудящихся: разве не создает великнй бог
с небесными и земными силами твой хлеб, платье, предметы твоей необ-
р. 14 ходимости, наслаждения и удовольствия: куда ты бежишь? Кажется, ты
убегаешь от бога и природы! Вернитесь назад вы, светские люди! Разве
золото и серебро делает вас счастливыми? Скорее не изображение ли коро-
ля на нем? И не законы ли, сочиненные вами, над которыми вы так дрожи-
те? Позвольте мне назвать вас глупыми галатами 4, вы заколдованы, и
вы сделали это сами. Соберите все золото и серебро, и человеческие законы,
и книги, написанные людьми, и кумиров, и смотрите, можете ли вы быть
избавленными (с их помощью), отдайте их в качестве взятки земле! Она
не примет их, так как, скажет она тебе, они все ее, они вышли нз нее,
силами они были сотворены в ней, и она будет распоряжаться вами и ими.
Поэтому не тревожьте ее, ибо она стоит прочно, чтобы распоряжаться
вами, поэтому, говорю я, вы не должны быть счастливы, видя кого-нибудь
другого несчастным.
Желательно, чтобы вполне подходящие люди, лица, искусные в де-
лах, составили первое общество в качестве образца, ибо досужие языки
будут достаточно вредить ему, и если черти и люди могут разрушить его,
да пусть оно будет разрушено!
Поэтому, о, парламент и армия! Позаботьтесь об этом и придерживай-
300
тесь принципа: разделяй и захватывай. Отделяй угнетателя от угнетен-
ного и захватывай средства угнетения. Вот имеется дело, которое вы назо-
вете божьим: уничтожьте всякое ярмо, освободите угнетенных, не отвора-
чивайте своих лиц от своего собственного тела, почитайте не людей, как
:вы делаете, но будьте подобны господу, являющемуся благим в отношении
всех, и поэтому все его творение является благим. Это ученая книга, в
ней имеется больше букв, чем написали 24 фараона и египтяне и Балта-
зар 6, которые должны были читать рукописи при свидетеле.
Поэтому когда вы придете с целью разрушить кумиров, не делайте,
>как сделал Саул °, пощадив амалекнтов 7, ибо из-за этого его королев-
ство было отнято от него.
Вы, правители! Не восставайте против своего творца, осуществите
сейчас до конца это дело. Да, сделайте работу, которая должна быть еде- р. 15
лана в вас н через вас, или вы превратитесь в нули, и вашу работу сделают
другие, так как это день огня и смут, мятежей и стонов. Поймите меня!
Все стремятся быть правителями, но никто не хочет, чтобы нм управляли;
все хотят быть учителями, но никто не хочет, чтобы его учили, и все хотят
получить места, (приносящие с собой) почет, удовольствие, выгоду, что-
бы они могли властвовать и осуществлять свою волю. Человек столь не-
вежественен, что он находит свое счастье больше в удовлетворении своих
собственных желаний, чем в подчинении своих желаний воле бога...
О! Как трудно покориться! О, как это трудно быть христианином! Где
вы, чтобы я мог знать вас? Я говорю вам, хотя вы очернены презре-
нием мира и гонениями молвы, вы счастливы и благословенны навсегда.
Поэтому я посылаю привет вам всем, где бы вы ни были, чтобы вы могли
обсудить и собраться вместо и быть защищены в день неистового гнева
господа, к какому бы языку, нации или наречию вы ни принадлежали,
ибо наш бог беспристрастен. И как я осмелился проникнуть в сердца, так
вы должны позволить мио проникнуть в человеческие запятия. Я обра-
щаюсь только к тем, кому в настоящее время зто необходимо, и говорю им,
чтобы они обсудили и прислушались к голосу горлицы в божественной
школе природы:
Пахари, пастухи овец, пастухи, садоврды, кузнецы, плотники, ка- р. 16
менщики, токари, медники, колесные мастера, красильщики, прядиль-
щики, стригальщики, обточннки, портные, ткачи, посыльные, сапож-
ники, шляпники, мельники, решетники, хомутники, галантерейщики,
корзинщики, канатчики, кожевники, парикмахеры, врачи и фарма-
цевты, учителя, гончары, стекольщики, мясники.
Должности
Правители на год, управляющие, писцы, казначеи или бухгалтеры
по три в каждой канцелярии.
Всего 34 н 20 отцов должны образовать одну семью. Вое должны жить
отдельно вокруг квадрата пли треугольника на 10 или 5 акрах, расположен-
ных по порядку, как в колледже.
На берегу реки вам необходимо больше искусств и ремесел.
301
Иметь 60 семей как одну семью в одном общем зале за несколькими
столами за обедом или ужином по звону колокола — будет полезно
и выгодно и легко для всех и всем, что явствует из следующего:
1. Прежде всего, трудности по управлению будут минимальными или
их совсем не будет, кроме надзора и поддержания порядка, поощрения
хороших дел и т. п.
р 17 2. Экономится много времени и будет предотвращена возможность
многих случайностей, которые происходят, когда люди торопятся туда п
обратно.
3. Сокращаются на одну треть расходы иа домашнее оборудование,
которые используются на благо всех, кроме того, сокращается число оча
ГОВ.
4. Люди, которым приходится очень тяжело, найдут здесь облегчени.
5. Ни у кого не будет необходимости жгдничать или красть из-за
нужды.
6. Леность и невежество, которые порождают нужду, будут уничто-
жены .
7. Обман и ложь будут в значительной степени уничтожены.
8. У вас не будет необходимости в том, чтобы отдавать своих детей в
рабство на семь лет н и платить за это деньги и принуждать их заниматься
тем делом, которое они не любят, и после того, как вы это сделаете, обна-
руживается, что они не любят это занятие.
9. Со временем здесь будут меньше пользоваться деньгами и меньше
покупать и продавать, ибо с помощью скотоводства и земледелия вация
будет обогащаться и народ освобожден от своего тяжкого труда и от всех
забот. Более того, вы обязательно будете иметь значительно больше при-
вилегий, чем может выразить мой язык. Подними свою голову ты, англий-
ский народ, слова господа и блага земли перед тобой.
Мов дорогие друзья, позвольте мне быть откровенным с вами. Имеют-
ся хорошие старинные законы и обычаи, которые существовали перед
нормандским порабощением ”, такие, как гавелкинд 10, по которому владе-
ния, приобретенные трудолюбием родителей, доставались поровну их сы
новьям. Отказ от этого хорошего старого закона создал условия для рос-
та (родовитых) фамилий, для (получения) почетных титулов без заслуг',
пользуясь милостью королей; старший сын должен получать все, а осталь
ные должны стать бедными и несчастными, или посвятить себя занятпям,
говорить ложь и перехитрить друг друга, так что человек не знает, как
ему жить, что ему делать; бедные стали так угнетаться, что они скажут
нам прямо в глаза, что они будут добиваться своих прав любыми средства
мп, и что быстрая смерть лучше, чем медленная смерть; и действительно,
I 1 > им ничто не угрожает, кроме смерти на виселице, а это не страшнее, чем
смерть от голода. Где вы, знатные дамы? Вас не найти на обработке шерсти
н льна; это слишком унизительная работа для вас, но вас легко узнать
везде по гордости и тщеславию и т. п.
1-е возражение. Вы говорите, что я леиеллер и хочу уничтожить соб-
ственность? '
Я отвечаю — нет.
302
2-е вояражение. Вы против городов и рынков, купли и продажи,
торговли и денег?
Ответ. Я против зла во всех местах и того, что является причиной его.
Довольно видеть народ страны обманутым, как меня самого часто обма-
нывали, образами короля и королевы, и особенно их изображениями на
монетах. Здесь я советую городам мира для их сведения, как хорошо они
могут быть устроены и привлечь к себе народ. Увы, страна у их вот, когда
пм угодно, подобно ягненку перед львом. Вы, жители деревнп! Если бы
вы знали цену творению бога, вы бы не носились взад и вперед с (земными)
творениями, как вы делаете, п не отдавали их за то, что является вашей
погибелью и не пораждали отчаяние во всех местах. Я могу сказать англи-
чанам: вы очень ловкие обезьяны, вы создаете подобия всех вещей на ваших
знаках в ваших улицах, вам не хватает только власти для того, чтобы отдать
им жизнь, они обременительны для вас, они имеют глаза н не видят, ноги
и не ходят и т. п. О, идолопоклонники, вы создатели лже-чудес мира!
Я хочу встать на землю и повернуться вокруг себя, и увидеть больше сла-
вы и удивительной красоты в небесах и на земле, чем весь вымышленный
мир может показать мне, который так радует воображение глупцов. Ваши
побрякушки не годятся для детей: они причиняют вред им и отравляют
их разум и т. п. Позвольте мне сказать вам, что вы стремились к реформа-
ции и читали восьмую главу послания к римлянам, которая упоминает
о восстановлении творения господа. Умоляю вас, будьте терпеливыми, р
сердитесь не на меня, а на свою собственную глупость за то, что вы оказа-
лись так обмануты своими собственными выдумками. Я надеюсь, вы еде
лаете вывод, что причиной гибели человека является он сам, и правда то,
что грех обязательно погубит грешника.
3-е возражение. Но вы хотите разорить пас, лишив нас наших
занятий, и потому мы не можем вытерпеть ваших раэюворов, поэтому
мы уничтожим вас любыми средствами.
Ответ. Я полагаю, что если вы сможете, вы (сделаете это) публично
либо частным образом. Я здесь заявляю, что я не имею злого умысла по
отношению к кому-либо пз вас, и не знаю ни о каком злом умысле, по
хотел бы освободить нас от ваших тревог и ваших забот п замешательств,
в которых вы пребываете и которые на вас готовы обрушиться.
4-е возражение. Вы лишаете нас наших наслаждений и удобств,
мы этого не потерпим.
Ответ. Вы расстаетесь лишь с незначительным и кратковременным
комфортом, который в ваших изобретениях связан с тревогами. Кто из
вас может отрицать то, что таким образом вы сможете пользоваться веч
иой славой здесь и в будущем. Вы покавываете мне людские дела, я же по-
казываю вам дела божьи. Выбирайте, которые из них доставляют вам нак-
лучшие удобства?
5-е возражение. Но пы заявляете, что говорите правду. Однако
вы не имеете законов, которые поддерживали бы вас?
Ответ. Но как достигли их вы? И еелп вы имеете законы, то они явля-
ются лишь созданием людей, и ими же могут быть уничтожены, если опп
захотят. Но если они не захотят, я надеюсь, они не скажут, что эти законы
заз
так же хороши, как законы божьи, его порядки, способы и установления.
И я осмеливаюсь сказать, что ии один человек в день страшного суда ие
будет осужден по законам человеческим, а по законам божьим, которые
являются книгой создания и книгой совести. Достаточно только, чтобы вы
^ознакомились с ними и были хорошо начитаны в этих книгах, и это в
вывшей степени касается вас, чтобы позаботиться об этом.
р. 20 £-е возражение. Вы говорите о республике, но какие полномочия
цц гщрете указывать нам, как учредить ее?
Ответ. Тем, кто задал этот вопрос, я отвечу, что парламент объявил
Англию и т. д. республикой, и я не сомневаюсь, что только они на деле
осуществят то, что они декларировали. Поэтому видя, что Эндфильд был
первым в последнем мятеже, я предлагаю, чтобы 500 акров общинных зе-
мель, которые выделены, могли быть отданы для учреждения республики
на них на пользу бедным в этом приходе, ибо хотя Англия и является рес-
публикой вообще, должны появиться еще мелкие республики, точно так
же, как многие селения образуют одно графство и многие графства одно
государство, и я осмеливаюсь сказать, что в короткое время вы сможете
увидеть образец, который может быть подходящим для того, чтобы ему
следовала Англия и весь мир.
Заключение
Укрепите своп сердца, вы, правители, и вы, представители англий-
ского народа! Ибо вы призваны для Общего Дела, не бойтесь его, и пусть
все ваши враги знают, как за морем, так и дома (которые не должны прини-
маться во внимание), что до тех пор, пока вы, находящиеся в парламенте
и армии, стремитесь осуществить дело реформации, семь тысяч и семь раз
по семь тысяч, которые ие преклонили колени перед Ваалом 11 и не прек-
лонят их, стоят с вами. Я говорю вам, которые, я надеюсь, поймут меня.
Что же касается остальных, оставьте им насмешки, крики и ярость! Тот,
кто сотворил их, могущественнее их; один может рассеять тысячу, а де-
сять могут обратить в бегство десять тысяч. Я говорю, не бойтесь и идите
дальше в добрых делах, и бог всего здоровья и богатства будет с вами и
поведет вас вперед осуществлять его, а не ваши собственные дела.
Но если вы пренебрежете этой обязанностью и расколетесь, тогда
народ для осуществления этих своих требований прибегнет к помощи
тех из вас, которые будут более всего склонны и готовы осуществить их
желания.
р. 21 Должны быть изданы четыре закона и не более.
1. Все десятины, владения делинквентов, юридические корпорации
и канцлерство, уппверситеты и земли, им принадлежащие, должны быть
употреблены для уплаты общественных долгов.
2. Должны быть восстановлены держания гавелкинд, чтобы старший
сын не мог получать все, а младший становился нищим.
3. Передача всех пустующих и общинных земель бедным навсегда.
4. Чтобы богатые платили в соответствии с их владениями, посредст-
вом чего поддерживать беспомощных и старых бедняков в богадельнях
304
п чтобы в каждом приходе была учреждена богадельня для этой цели, так
же, как общества для молодых и мануфактуры для тех, кто в состоянии
будет работать, где будет в этом необходимость.
5. Все остальные законы должны быть аннулированы навсегда.
Таким образом, мы придем к старому, честному, беспристрастному
и справедливому аграрному закону, который существовал в доброй ста-
рой Римской республике, которому никто не противится, кроме деспоти-
ческих торговцев королями и агентов единоличного управления и тех, кто
является врагами драгоценной свободы и вольности народа в естественном
равеистве, установленном с начала сотворения мира.
III
ПИТЕР КОРНЕЛИУС
Способ, выдвинутый на обсуждение, как сделать бедных
в нашем и других государствах счастливыми путем объеди-
нения всех подходящих и достойных людей в одну самоупра-
вляющуюся общину, или маленькую республику, в которой
каждый может иметь свою собственность и используется на
той или иной работе, для которой он подходит, не будучи
угнетаемым, являющийся не только способом избавить это
и другие государства от безработных, вредных и беспокойных
лиц, но также и от всех тех, кто изобрел и открыл много
путей, чтобы жить трудом других, к которому также прило-
жено приглашение в это общество, или маленькую республику.
Видя большое неравенство и беспорядки среди людей в мире, когда р. 3
не только порочные правители или руководители, жадные купцы и тор-
говцы, ленивые, праздные и нерадивые вероучители и другие довели всех
до рабства и угнетения,— ио также большое количество простых ремес-
ленников или рабочих,— стремящихся уменьшить, избежать или сбро-
сить тяжкий гнет,— наполняют все дела ложью и обманом к угиетеиию
честных и добрых людей, совесть которых не может выносить этого,
поэтому я (вместе с другими, рожденными для общего блага) задумал по-
пытаться объединить четыре сословия людей, из которых состоит мир,
в одну семью или самоуправляющуюся общииу, то есть крестьян, ремес-
ленников, моряков и магистров искусств и наук, с целью избежать свет-
ского и духовного ига фараонов, столь долго господствовавшего над
телами и душами, и снова восстановить (как в прежние време-
на) справедливость, любовь и б р а т с к о е о б ще н и е, которые
редко могут быть найдены ныне. Для убеждения тех, которые ныне
видят всякое величие только в господстве, а не в благодеяниях, во-
преки примеру и учению господа Иисуса, который пришел не для
того, чтобы ему служили, а для того,, чтобы служить, и отдал свою жизнь
в качестве выкупа за многих, передав свое царство своим апостолам, как
20 М. А. Барг ggg
оно было передано ему от его отца, отвечая им, когда они нашептывалп
ему, кто из них должен быть первым после его смерти, сказал: «Если кто-
нибудь из вас захочет быть первым, то пусть он будет слугой для всех».
В полном противоречии с миром, где считаются высшими те, которые
имеют больше всего слуг, а не те, кто больше всех служит другим, и поэ-
Р- 4 тому мирское величие и слава христианства отличаются как свет от тьмы,
поскольку истинные христиане, будучи милосердными, стремятся облег-
чить людские тяготы, вместо чего другие (как будто бы недоста-
точно тягот в мире), все еще усугубляют бремя новыми требованиями,
устанавливая их каждодневно по своему произволу,— как будто их целью
является мучить и отягощать бедных людей,— и толкают их на возмуще-
ние своей невоздержанностью и необузданностью.
Совсем так, как если бы врач, который был бы способен лечить бо-
лезнь, начал бы хвастаться этим и превратил бы свое искусство в предмет
гордости, чтобы усугубить боль.
К этому можно добавить духовных лиц пли клириков, которые убеж-
дают люде!! в том, что они могут более старательно исполнять за них тяже-
лую работу и призывают народ верить, что они заботятся о его душе,
как будто можно любить душу, которую они не могут видеть п не иметь
сострадания к телу, которое они видят, — угнетенные едва ли могут
дышать.
Следовательно, это является обманом и ложью. Позвольте нам вер-
нуться к милосердию, которое в такой же мере соприкасается с
тайнами тела, как с тайнами души, установить такой орден плп обще-
ство взаимной любви, посредством которого угнетенные (которые редко
в состоянии дышать) могли бы получить покой и облегчение.
Пусть они каждодневно (кроме субботы) трудятся в течение шести ча-
сов, начиная обычно с 9 часов утра до 12 часов дня и с 3 часов до 6 часов ве-
чера.Если кто-нибудь захочет иметь послеобеденное время свободным,он мо-
жет работать с 4 или 6 часов утра до 10 или 12 часов дня или в другой день
отработать на столько же часов больше. Те, кто должен выполнять тяже-
лую работу, могут в летнюю пору начинать в такое время, пока еще
прохладно, и отдыхать в жаркое время дня, употребляя остаток своего
времени для восстановления своих физических сил и для полезных умст-
венных занятий.
Те же, кто нанят нами на работу, не будучи достойными стать члена-
ми общества, получают заработную плату и должны работать по 12 ча-
сов в день с 6 часов утра до 12 часов дня и с 2 часов дня до 8 часов вечера,
пока кто-нибудь из них не будет достоин н не захочет прийти к нам.
Дети богатых людей (которые не являются членами нашего общества),
приходящие в школу (после того, как мы нашли способнейших учителей),
чтобы получать наставление в искусствах, науках и языках, должны
каждый день (кроме субботы),изучая некоторые полезные занятия, рабо-
тать три часа с той целью, чтобы они всегда могли, в случае необходимо-
сти, зарабатывать себе на жизнь, не будучи вынужденными обращаться
к таким занятиям, которые, как мы наблюдаем,-Случаются часто в мире
и, как легко доказать, вредны для нх душ и тел.
306
Богатые люди (не будучи членами нашего общества), но имеющие же- Р- 5
лание жить среди нас, не должны принуждаться к работе. Если они будут
иногда делать что-нибудь сами, они будут показывать хороший пример
всем богатым в мире, которые зря тратят свое время, и платить за свое
пропитание, одежду, помещение и другие нужды. Они должны быть сво-
бодны для того, чтобы начать и предпринять это большое дело, если бу-
дут добрыми и способными (как отцы) заложить фундамент общественного
благосостояния, вложить сумму денег на то, чтобы купить какой-нибудь
клочок земли, на котором крестьяне, ремесленники, торговцы, моряки и
другие [прпходящие со своим движимым имуществом, скотом, деньгами
или какими-либо другими товарами] могли быть обеспечены.
Те, кто приходит в наше общество, не должны принуждаться делать
свое имущество общим (соответственно десятой заповеди)1, никто не дол-
жен желать имущество другого человека.
Если кто-нибудь от чистого и щедрого сердца принесет какую-нибудь
вещь, чтобы увеличить общее имущество, это должно пойти действительно
на общую пользу, не будучи присвоенным каким-нибудь человеком в
своих частных интересах.
Тот, кто отдаст свои земли для общей пользы, может иметь гарантию
на них и на свое движимое имущество на добровольно отданной земле, но
это должно быть использовано для общего блага без получения процентов.
Если он умрет, то дети или друзья его должны владеть тем же самым,
кроме того, что они отдали обществу, или каким-нибудь иным образом.
Если кто-нибудь объединится для того, чтобы оставить общество, они
должны получить не только то, что они внесли, но также долю прибыли,
которая была получена с тех пор, как они пришли в общество, если же не
было получено прибыли, пока они находились в обществе, они не должны
получать се, так что приход к нам не может преследовать их собственную
частную выгоду.
Молодой человек, оставляющий общество, женившись или каким-
либо ипым образом, должен получить долю прибыли, которая была по-
лучена с тех пор, как он пришел в общество [со своего рождения или иным
образом], если же прибыль не будет получеца, то должно быть на усмот-
рении общества, даст ли опо ему, что-нибудь, потому что прибыль, полу-
ченная раньше, не принадлежит им.
Если кто-иибудь внесет в общество деньги или другое имущество, а
потом захочет снова выйти, он должен поставить в известность общество,
с том, чтобы можно было принять меры к возвращению его, если сумма не
превышает 100 фунтов, то должна быть возвращена, как того требует
собственник, если же больше 100 фунтов, они (члены общества) должны
иметь свободу уплатить ее в годичный срок, уплатив им четвертую часть
сразу (если они хотят этого), так что никому нельзя запретить оставить
общество, когда ему заблагорассудится.
В случае, если общество в будущем будет разрушено или разделено
тиранией пли иным образом, тогда земли и деньги, которые были добро-
вольно отданы для роста и увеличения имущества [после того, как все
кредиторы будут оплачены] должны поступить в пользование только
20*
807
бедных, которые ничего не внесли в общество. Но если у отдавших свое
имущество в общество окажутся бедные родственники, пусть они по-
лучат в равной пропорции с остальными [бедняками].
Для лучшей организации нашего дела мы должны позаботиться о том,
чтобы иметь два больших дома в городе или поблизости, а именно, один
товарный склад для купцов и торговцев, другой в сельской местности
около реки для крестьян, ремесленников, школьных учителей и моряков.
Дом в городе должен быть настолько большим, чтобы в нем могли
жить 20—30 семей, имея лавки различных товаров, как-то: сукон, шелка,
льна, мужской и женской одежды, башмаков, шляп и других полез-
ных и необходимых вещей, являющихся основой всякого труда, не только
из соображений выгоды, которую приносит торговля, но также потому,
что от нее зависят все ремесла, сюда относящиеся.
Наша торговля будет несомненно возрастать по трем достаточным
причинам: во-первых, здесь не будет высоких цен, а все товары будут
продаваться по самой низкой цене в мире, вопреки общим обычаям мира;
во-вторых, потому, что мы, живя за более низкую ренту и с меньшими
расходами, сможем производить все вещи лучше за ту же цену, в-третьих,
потому, что вся выгода будет употребляться для общего блага.
Прежде всего мы должны привлечь в наше общество [кроме некоторых
исходных запасов товаров] по большей части неженатых лиц, которые,
употребив немного денег, могли бы вскоре заработать на этом, как пря-
дильщиков шерсти и льна, портных, сапожников и т. п.
Во-вторых, парикмахеров, врачей и ученых в различных облас-
тях искусства и науки, одного, который исключительно хорошо
пишет, другого, знающего математику, геометрию, астрономию, навига-
цию, бухгалтерию и купеческую отчетность, в-третьих, лиц, знающих
латынь, греческий, древнееврейский и другие языки, а также физику,
музыку и другие полезные вещи, направленные все к доброй и возвышен-
ной цели.
р. 7 Цирюльники и врачи должны служить богатым людям (вне общества)
за деньги, а бедным— даром. Некоторые из них уходят за пределы [общи-
ны]навещать пациентов, а другие остаются дома [в определенное время],
чтобы разговаривать с людьми,которые являются к ним, показать,что они
так же высоко ценят жизнь и здоровье других, как свои собственные;
это будет способствовать росту нашей торговли для общего блага:
добрая слава была бы разумным возмещением того, что пациенты осво-
бождаются от платы.
Богатые люди (вне общества), видя, что нх дети не только обучены ре-
меслу, но также языкам и другим наукам и хорошим манерам, будут весь-
ма склоняться к тому, чтобы покупать товары для своих частных семей у
нас, и торговые операции и торговля возрастет, мы будем нуждаться в
большем количестве сукон, шерстяных тканей, льняных полотен, чулок,
башмаков, шляп и других вещей. [Поэтому появится большая] надобность
в прядильщиках шерсти и льна, отбельщиках для отбеливания, красиль-
щиках и других ремесленниках, поэтому здесь могут быть использованы
овцы и коровы не только для получения молока и мяса, но также шерсти
308
и шкур и т. д. Тогда здесь найдется работа для наших крестьян, которые
будут разводить скот, домашнюю птицу и, особенно, возделывать землю
для разведения льна, пеньки и т. п., а также садоводам, знающим ис-
кусство выращивания овощей, разведения плантаций и садов для
выращивания фруктов, цветов, лекарственных и иных растений.
Что касается строительства сельского дома [для крестьян, ремеслен-
ников, моряков и знатоков искусств и наук], нам потребуются камен-
щики, кирпичники, плотники, кузнецы, а также корабельные плотники
для того, чтобы строить корабли, на которых мы будем не только приво-
зить и вывозить товары в город и из города, но также ловить рыбу для
общества, и кроме того строить корабли, чтобы посылать их во Фландрию,
Голландию, Францию и другие страны, обслуживая их своими собствен-
ными матросами, чтобы мы могли иметь все вещи, обычные в употреблении
за границей так же, как имеем в обществе вещи своего производства. Мы
должны встречать[этих моряков] так же радушно [если они выполнят свои
обязательства],когда они возвращаются домой из неудачного путешествия,
как (мы встречаем их, когда они возвращаются) из удачного. Еслн их ко-
рабли или товары потеряны в результате шторма или других бедствий,
все убытки падают на общество вместе с предпринимателями, потерпев-
шими крушение, но не более того, без чего общество может хорошо обой-
тись, и они снова могут быть отправлены в путешествие, если они способ-
ны; их дети и жены всегда будут снабжены всем необходимым в такой же
мере, как и другие.
Этот дом должен быть построен так далеко от воды, чтобы здесь име-
лось подходящее место для выгрузки товаров с кораблей, и если это воз-
можно, отвести воду из роки путем отводного канала вокруг дома с подъ-
емным мостом, чтобы быть в безопасности ночью от воров и грабителей, р. 8
устроить два приспособления, при помощи которых рыба пропускалась
бы во внутренний водоем, и не могла бы вернуться обратно, развести свои
сады для удовольствия и необходимости за домом. Этот дом должен быть
выстроен соответствующим образом с общественными и частными помеще-
ниями для свободы и удобства, с комнатой и чуланом для каждого челове-
ка и его жены, с большим складом, куда складываются в порядке все го-
товые вещи, с гардеробом, кладовой, с общей столовой, с помещением для
детей, а также с комнатой для хранения пищи и питья, с больницей,
снабженной хирургическим оборудованием и медикаментами, с помеще-
нием для всякого рода полезных [духовных и естественных] книг, карт и
других приборов, принадлежащих свободным искусствам и паукам, не-
сколько помещений для учащихся, помещение для иностранцев, которые
намерошнотел остаться у нас па сколько-нибудь длительное время. Они
должны или выполнить некоторую работу, или уплатить за. квартиру и
питание.
Когда наши рабочие люди и школьные учителя со своими учениками
будут вывезены в деревню, то городской дом будет служить складом. В
пом должны оставаться лишь врачи, цирюльники и аптекари [ко-
торые с несколькими торговцами должны оставаться в городе] и столько
купцов [которые должны сменяться по очереди], сколько окажется
309
достаточно для того, чтобы с легкостью заботиться о товарах. Наши
юноши, наиболее способные из всех обученных, должны быть проинструк-
тированы в счете и ведении отчетных книг, что могут иногда сделать куп-
цы. Надо приставить каждого юношу к такому купцу, который больше
всего подходит для него, как-то: те, кто занимался шерстью, должны быть
приставлены к торговле шерстью и сукнами, те, кто был занят на прядении
льна и конопли,— к продаже льняных тканей, дубильщики и сапожники—
к продаже кож, и так во всех делах.
Необходимо также будет, чтобы на городском складе имелось несколь-
ко мужчин, женщин и детей не только для того, чтобы изготовлять оде-
жду пли иметь другие уже готовые вещи, но особенно для того, чтобы
каждый (из них) служил, как того потребуют обстоятельства, изготовляя
вещи, необходимые для продажи, без излишних украшений, разве только
что кто-нибудь из покупающих у нас захочет иметь какую-нибудь отделку
на вещп; тогда мы должны стремиться доставить удовольствие. Если
они принесут к нам такие излишние украшения, которых мы сами не имеем,
надо стремиться поддержать их обычай, так чтобы со временем они могли
убедиться в своей глупости и иметь дело лучше с нами, которые дали им
основания для перемен, чем с другими," которые поддерживают их в гор-
дости и невоздержанности.
Если бы производство и продажа ненужных вещей были грехом а,
р. 9 тогда надо было бы от нее совсем воздержаться, тогда все ненужные вещи
должны были бы быть сожжены и уничтожены, если бы даже лавка была
стоимостью в 1000 фунтов, и все дети немедленно отстранены от этих за-
нятий, которые зависят от гордости и пустого тщеславия. Должно быть
очевидно, что порочно вкусить плод от древа познания, но не производство
этих вещей. Многие вещи существуют для испытания того, что у челове-
ка на сердце. Если мы не будем служить тем мирским людям, которые
приходят к нам, тогда наши юноши, которые иногда стремятся путешест-
вовать по другим странам, будут вынуждены всегда оставаться дома, по-
тому что они не смогут служить каким-либо мастерам, которые работают
для удовлетворения тщеславия людей.
Каждые 6 или 12 месяцев должен составляться отчет о том, что явля-
ется излишком над необходимым. Часть этого должна быть роздана муж-
чинам и женщинам, а также юношам и девушкам, так что каждый сможет
иметь все, чтобы отдать бедным или для удовольствия своих друзей каким-
либо специальным способом. Один человек, хотя бы он был самым главным
в обществе, не может быть казначеем, а три верховных руководителя дол-
жны иметь ключи, так что один или два без третьего не в состоянии открыть
сундук: тройную веревку не легко разорвать, сказал Соломон э.
Никто ие должен руководить дольше одного года, чтобы он не мог
закрепиться в своей должности, а другие искали его расположения и ста-
ли бы лицемерить.
Человек 40 лет должен быть избран главным руководителем всего
общества, причем всякий может голосовать за того,, кого считает дос-
тойным.
По истечении годичного срока управления должны быть проведены
310
новые выборы с правом повторного избрания его, как любого другого.
Этпм путем тот, кто достаточно умен, чтобы оставаться правителем [на
повторный срок], получит поощрение хорошо управлять с тем, чтобы, зас-
лужив расположение народа, он мог быть избран снова. Это не значит, что
какой-либо правитель может править в соответствии со своим желанием.
[Он должен править] в соответствии с теми установлениями, которые соз-
даст весь народ, исключая мелких дел, в которых народ не может пред-
усмотреть каких-либо определенных указаний. Но кто же не пред-
почтет (если с управлением не будет связана выгода) работать спокойно
6 часов в день, чем быть в постоянном волнении от этих забот, будучи
занятым множеством дел.
Здесь никто не может быть избран из-за своего богатства, как это
наблюдается в мире (являясь причиной разрушения почти всех республик),
но только за свою мудрость.
Мужчины и женщины, осуществляющие надзор за едой, питьем и
другими вещами, должны управлять по очереди, и в случае, если некоторые р. Ю
из них захотели бы скорее выполнить свою обычную работу, они должны
быть отпущены, и на их место назначены другие. Иэ 10 или 12 мужчин и
женщин, управляющих на протяжении полугода, 5 или 6 должны уйти и на
их место прийти другие, остальные должны управлять еще полгода, чтобы
наставлять тех, кто придет вновь, в том, с чем они не знакомы, имея столь-
ко молодых людей для выполнения самой тяжелой работы, сколько тре-
буется. Тот, кто достиг совершеннолетия и получил опыт, должен также
руководить другими, ибо это наиболее подходяще, чтобы старшие прика-
зывали, а молодые подчинялись.
Девушки не должны выполнять только домашнюю работу и нянь-
чить детей, по также на случай, если в будущем они захотят оставить
общество, они должны изучить доброе ремесло, иногда меняясь по очере-
ди одни с другими, так, чтобы они могли подходить и для работы и для
домашнего хозяйства, с тем, чтобы, когда они оставят общество или вый-
дут замуж, они были готовы к домашней и иной работе.
В этом доме каждый будет способен спокойно выполнять свою работу,
так как никто не должен будет заботиться больше ни о чем, кроме одной-
едпнственной работы. 25 женщин в нашем обществе, после того, как
все дела будут приведены в порядок, должны иметь не больше дел, которые
затрудняли бы их, чем одна женщина в своей собственной семье.
Кроме покоя и легкости, которую мы должны будем обрести, помогая
друг другу, будет также очень выгодно жить вместе потому, что в то вре-
мя, как в 100 семьях, живущих раздельно, мы должны содержать по необ-
ходимости,по крайней мере, 100 женщин для ведения домашнего хозяйства,
теперь же, собрав 100 семей вместе, то же самое хозяйство можно по-
ручить 25 женщинам, остальные же (если они будут подходить для этого),
будут заниматься какой-нибудь другой работой вместе с мужчинами для
общего блага, которую многие женщины будут выполнять охотнее, чем
быть целый день обремененными различными [домашними] заботами.
В то время как в 100 семьях необходимо каждый день топить 100
печей, собрав эти семьи вместе, мы будем в состоянии обойтись 4 или 5
311
большими печами и очагами, имея одну для приготовления пищи, другую
там, где находятся дети, третью там, где мужчины, женщины, юноши п
девушки встречаются вместе для трапезы, усаживаясь за столом по по-
рядку, как братья Иосифа4, женщины напротив мужчин, юноши рядом с
отцами,а девушки рядом с матерями,юноши прислуживая по очереди за сто-
лом; так как один не может почитаться выше других, то отпадет необхо-
димость [поскольку все будут убеждены в любви одного к другому] в
обычае снимать шляпу при приветствии или пить за здоровье друг дру-
га. Однако зто не должно мешать кому-либо выказывать свою сердеч-
ную любовь к пришельцу или в других случаях.
р. 11 Питье, еда и все другие вещи обойдутся нам очень дешево, потому
что мы покупаем большое количество сразу, кроме того, мы сами будем
разводить коров, овец, пчел, уток и т. д., имея огороды, сады, фрукты,
получаемые от садовников наших и крестьян, рыбу от наших рыбаков,
производя питье по необходимости и освежающие напитки для самих себя.
Наши правила и законы немногочисленны, создаются только по
необходимости не для того, чтобы отнять у кого-либо свободу, оставляя
их (законы) всецело открытыми для обсуждения мудрых людей,а с тем,
чтобы своекорыстие, (стремление одного подняться над другими или зна-
чить больше других в материальных и духовных вещах) могло быть об-
наружено и исключено.
Еслп кто-либо желает жениться, его нельзя заставить жениться на
ком-лнбо из нашего общества, если ои желает избрать достойное лицо
вне его и жить с ней, или желает привести ее в общество, каждый имеет
свободу [сделать зто].
Все вещи, в которых не заключается царство божие (не противоре-
чащие писанию или разуму), должны оставаться свободными, как по внеш-
ней форме крещения, причастия и т. п., ибо игнорирование этих вещей
представляется более опасным, чем их отправление.
Одежда должна быть удобна для тела и удобна для работы, без того,
чтобы быть связанным с модой, цветом, тканью, должны быть уничтожены
только ненужные украшения, чтобы творение бога не было неправильно
употреблено.
Если кто-либо, владеющий имуществом, желает иметь ткань пли
другие вещи, более красивые, чем у других, они могут уплатить из своих
собственных денег столько, насколько они дороже, ибо зто будет демон-
страцией бедняку вне нашего общества, что он может больше других
помочь пм.
Во всех ремеслах мы должны назначать лучших работников мастерами,
которые точно так же, как и другие, должны работать по 6 часов. В то время
как теперь люди в мире скрывают свое умение один от другого ради своих
личных выгод, здесь, в нашем обществе, они должны принести его (уме-
ние) с собой и делиться им для общей пользы, что является единственным
путем открыть сущность всех вещей.
Дети бедных должны воспитываться к удовлетворению их родителей
так же хорошо, как и дети богатых; они, зная вместо одного нередко
два-три ремесла, будут всегда жизнерадостными,' не будучи угнетены
312
неволей и рабством, как это обычно наблюдается среди детей внеш-
него мира, особенно в Англии, где дети должны зачастую вынести семилет-
нее ученичество (наподобие раба у турок). Напротив, дети нашего общест-
ва всегда находятся перед нашими глазами, работая ежедневно
не более шести часов, остальное время проводя в полезных занятиях с р. 12
тем, чтобы они были способны к чему-нибудь другому, кроме работы.
Они должны обучаться только необходимым и всегда полезным за-
нятиям с тем, чтобы они постоянно, несмотря на все перемены в мире, мог-
ли зарабатывать на жизнь, ибо некоторые, изучив только бесполезные
ремесла, зачастую из-за перемены в мире (где меняются обычаи или при-
вычки) впадают в бедность и нужду.
В то время, как скупщики обыкновенно угнетают своих рабочих
тяжелым трудом за низкую заработную плату, у нас доход мастеров бу-
дет употребляться на пользу и для удовольствия рабочих. И в то время,
как ремесленники обычно, преследуя свою частную пользу и выгоду,
постоянно находятся между надеждой и страхом, в нашем обществе каж-
дый спокойно занимается своим делом в положенное время, так как убытки
не падают ни на кого в отдельности, и при продаже наших товаров,
ибо мы не запросим лишнего; другие (которые не зЪхотят потерять
своих покупателей) будут вынуждены подражать нам, и это будет верный
путь освободить мир от такой лживой практики, и мы, производя с наи-
меньшими затратами, можем предоставлять наши товары эа более выгод-
ную цену, или лучшие товары за те же деньги, по которым они продаются
купцами вне общества), посредством чего мы научим мир (поскольку они
таким образом смогут мало получать) держаться в пределах разумного,
вместо того, чтобы, как они делают сейчас, ежедневно возмущать и отяго-
щать бедных людей своими излишествами и необузданностью.
Соблюдая слова Христа отдать кесарю кесарево 6, мы должны пла-
тить налоги и дань магистратам, подчиняясь всем человеческим установ-
лениям, которые не противоречат воле господа.
Такие ремесленники, или купцы, которые являются честными и не
могут должным образом обеспечить себя, пусть вовремя придут к нам.
Если какие-нибудь честные люди впадут в бедность н долги из-за болезни,
недостатка работы, торговли или иным образом, они могут быть поддер-
жаны путем соглашения с их кредиторами, если они [кредиторы] милосер-
дны, если же они безжалостны, то [путем] отдачи им всего, что они имеют,
для полного погашения долгов.
Семья, объединившись с пами и получив таким образом обеспеченное
существование, сделает свое благосостояние известным другим, и люди,
поняв, что выгода и доходы [в нашем обществе] употребляются для улуч-
шения жизни угнетенных, среди всех занятий охотно придут к нам, чтобы
покупать изготовленные товары и продовольствие, которые, будучи заго-
товленными впрок, всегда будут находиться в достаточном количестве.
Какой-нибудь ремесленник или торговец может опасаться положить р. 13
начало, сомневаясь, что он, переходя от своих частных занятий к этому
коллективному обществу (потеряв некоторых покупателей), будет испыты-
вать нехватку средств существования, но если он учтет возможность рас-
313
полагать средствами всех других, которые живут вместе с ним, он будет
свободен от страха. Точно так же никто не останется одиноким, предостав-
ленным самому себе, если кто-ннбудь нз-за болезни или по другим [при-
чинам] стал нетрудоспособным, остальные (будучи объединены как члены
одного тела) должны работать за него. Мы, будучи уверенными в верности
ДРУГ другу, должны превзойти в любви все другие общества.
У нас совсем по-другому, чем в домах призрения старых мужчин и
женщин, куда они поступают из-за нужды (не будучи способны другим
путем обеспечить себя) только для собственной пользы, с их спорами,
враждой и глубоко укоренившимися слабостями, зачастую истощив свои
тела тяжелой работой н свои умы пороками и, кроме того, пребывая в
глубоком тупом невежестве, со столь скверными характерами, что их даже
трудно представить.
Некоторые ремесленники, как-то: кузнецы, плотники и другие, дви-
жимые зачастую надеждой достичь трудом достатка, после 20—30 лет
почти невыносимого труда, отдавая свои деньги в рост, иногда теряют вов-
се накопленные сбережения, ради которых они так трудились, или умира-
ют до того, как они предоставили себе отдых, часто оставляя свое имущест-
во на растрату своим детям, которые в удовольствиях и сластолюбии
расточают то, что их родители получили и нажили с таким большим тру-
дом, а иногда оно попадает таким людям, которые после их смерти посме-
ются над ними за их труд; иногда их дети и родственники жаждут их
смерти. Если же они живут достаточно долго, чтобы воспользоваться на-
копленным самим, их тела настолько истощены трудом, что не дают им
насладиться покоем и отдыхом.
Напротив, не будет никакой нужды в нашем обществе в том,
чтобы как-нибудь позаботиться о старости или иа случай болезни,
или о детях, ибо старики будут ухожены лучше, чем молодые, а больные
лучше, чем здоровые, и дети после смерти их родителей — лучше, чем при
жизни последних.
р. 14 ' Оставить детей на такое общество лучше, чем оставить им
много денег, ибо здесь они находятся перед глазами и наблюдением мно-
гих хороших людей и обеспечены необходимым, в то время как другие,
воспитываемые иначе, часто развращаются из-за отцовского имущества.
Если кто-либо заболеет в нашем обществе, он будет обеспечен не
только всем необходимым, ио, кроме того, он будет освобожден от всех
мирских забот, ибо обо всех его делах проявляют заботу без него. Напро-
тив же, люди[вне общества]в таких случаях вынуждены [сами] заниматься
своими делами до тех пор, пока они сохраняют здравый смысл.
Некоторые, более здоровые и способные своими занятиями или тор-
говлей заработать более, чем другие, обычно не склонны приходить к нам,
ибо они любят свою частную выгоду больше, чем общее благо. Однако,
помня, что скоро их здоровье может быть потеряно, было бы разум-
но для них [не откладывая] принять для себя и для своих семей такие
разумные условия.
Жадность, излишества, ложь и обман, вместе со всеми пороками,
314
которые проистекают от богатства или бедности, не будут нам ведомы,
ибо мы поддерживаем равенство. Если кто-нибудь хочет жить беспорядоч-
но в пьянстве и распущенности н т. д., он не может пребывать в нашем
обществе, да он и сам не пожелает вступить в товарищество достойных,
ибо порок ненавидит свет и не показывается на свет, чтобы его дела не под-
вергались осуждению. Только тот, кто совершает справедливые дела, пока-
зывается на свет, чтобы стало очевидно, что его дела совершены
в угоду богу.
Многие, не находя покоя в их теперешнем состоянии и условиях и
будучи утомлены раздорами как в духовных, так и в светских
делах, будут готовы поступить к нам. Некоторые учителя, убедившись в
извращенности и ошибочности своего учения, могли бы чистосердечно
отрицать свою фальшь и ошибки, если бы они только смогли убедиться в
том , что имеется возможность зарабатывать себе на жизнь иначе, чем
сейчас; не будучи же достаточно сильными, чтобы вынести нищету и уп-
реки, они остаются в своем прежнем положении, губя свои души.
Многие молодые юноши и девушки, устав от рабства в услужении у
других, ради внешних удобств и пользы для души поступили бы
к нам, в то время как в другом случае они часто провоцируются жестокими
и бессердечными хозяевами на отчаянные решения или путем женитьбы на
недостойном человеке и таким образом обрекают себя или предаются каким-
нибудь дурным занятиям, как это часто происходит в мире.
Женщины в нашем обществе, потеряв своих мужей, вместе со своими р. 15
детьми обеспечены, в то время как в другом случае, проживая отдельно,
они часто вынуждены совместно со своими крошками провести свою жизнь
в нищете и горе, иногда получая от богатых вспомоществование со слова-
ми упрека, к увеличению своего горя. Некоторые, будучи в расцвете своих
лет, находятся в пренебрежении. В нашем же обществе дети, много их
или мало — не помеха. Те среди нас, которые хотят жениться, не будут
так легко[видя отношение друг к другу]обмануты, как они бывают сейчас
обмануты в мире.
Молодые люди и девушки зачастую из-за отсутствия возможностей
вынуждены провести свои годы в одиночестве, что противоестественно.
В нашем обществе этой заботы не будет, так как у них не будет нужды ис-
кать для себя дом и обстановку, но могут без заботы жениться, если нра-
вятся друг другу, исполняя свою работу, как и прежде.
Родители, когда приходит время их детям жениться, не обеспокоены
[необходимостью] обеспечить то, что требуется для дома или ремесла.
Опасение, что у них по будет дохода или работы, не может повлиять на
детей, в то время как сейчас из-за отсутствия дохода или работы
они желают, чтобы они никогда ие женились, более того, иногда, чтобы
они лучше никогда не родились. Они не могут заботиться о себе и о детях
подобающим образом частью из-за недостатка времени, а частью из-за
треволнений, так что родители со своими детьми, вместо радости и удобств,
часто живут, не имея ничего, кроме печали и несчастий.
Некоторые мужья и жены, • вместо того, чтобы увеличивать свою лю-
бовь и быть любящими, нежными и мягкими со своими слугами и детьми,
315
встречаются со столькими заботами и неприятностями, доходят до такого
беспорядочного образа действий, что начинают ворчать один на другого,
откуда обычно происходят дурные и вредные решения; жеиптины, живут
своей отдельной жизнью, настолько привязаны к семьям, что не могут
спокойно уйти никуда. Наоборот, в нашем обществе мы будем иметь
возможность для каждого дела.
Дети не должны обучаться никакой человеческой форме религии,
кроме писания, святых и естественных искусств, наук и языков с тем,
чтобы их восприятие не было извращено,как это в большинстве случаев про-
исходит у всех народов мира. Наоборот, в них должна быть укоренена
мысль о том, что в духовных вещах они не должны верить никому, кроме
₽• I® тех, которые обладают божьим духом, делая чудеса, подобно пророкам и
апостолам, ибо наша вера должна зависеть не от человеческих слов, а толь-
ко от власти или удивительных дел бога. Если они будут делать так, то
не будет оснований для сект, фракций и расколов, заложенных в их серд-
цах.
Должно быть построено большое здание для собраний не только для на-
шей семьи или общества, но также для всех разумных людей, проживающих
по соседству, сидения будут возвышаться одно над другим, чтобы каждый
человек был виден и имел перед собой удобное наклоненное место, на
котором мог бы читать и писать. Здесь также должна находиться одна ка-
федра с одной стороны или в конце, чтобы с нее читать священное писание
в установленное время, предоставляя свободу после такого чтения каж-
дому поставить на обсуждение какие-либо вопросы для взаимного настав-
ления, никто не будучи принуждаем (до тех пор, пока сам не посчитает
необходимым) следовать другой истине или противоречить ей. Ибо в ду-
ховных делах мы признаем только Христа своим главой и учителем, ко-
торый в старину назначил в своей церкви апостолов,пророков, еванге-
листов, священников и учителей, которые через посредство духа господ-
ня; который вводит их во всякую истину, создали и оставили после себя
новый завет, и мы признаем их за посланцев {господа], и их слова без какой
бы то ни было интерпретации людей за свои правила и критерии истины,
помня, когда мы встречаемся вместе, что мы должны разрешить и другим
свободу слова, к которой мы стремимся сами, не принуждая никого к
признанию нашего мнения, поддерживая прочную дружбу с теми, кто
отрекся от неразумных вещей, противоречащих писанию: без сомнений
в каких-либо различиях, которые не препятствуют общему благосостоя-
нию, исключить их из нашего общества. Надо принять также во внимание
то, что большинство разногласий, находясь вместе при свободе слова, со
временем будут исчезать.-И это большей частью потому, что среди нас не
будет допущена никакая потеря из-за перемены нашего мнения, ибо наи-
большая часть разногласий (в духовных и светских делах) вырастает из
соображений мирской выгоды, и если бы (эта мирская выгода) была унич-
тожена во внешнем мире вне нашего общества, как она уничтожена в нашем
обществе, то все вредные и ошибочные мнения скоро были бы уничтожены.
Только учители, будучи духовными наставниками, предпочитают скорее
войну, чем мир в христианстве, для своей собственной выгоды, и поэтому
316
они постоянно ваботятся о том, чтобы натравить людей друг на друга.
Это очевидно, что по природе люди не так далеки, как они оказались те-
перь, вопреки чему мы полагаем, что нам удастся вывести добрых людей р. 17
из всех сект и объединить их, открывая наши дома для встреч всем разум-
ным людям, строго следя за тем, чтобы антихрист (который возбуждает
себя против других) не мог быть никогда допущен сюда, точным соблю-
дением того, чтобы ни превосходство, ни исключительная привилегия не
были дарованы кому-либо из приносящих какую-нибудь вещь или из го-
ворящих первыми, так что каждый, будучи свободным и не имея никаких
препятствий, может производить то, что больше всего способствует об-
щему благосостоянию, в соответствии со словами Павла, I Кор. 14, 26,
все из них могут оставаться сидеть здесь после чтения писания(если будут
быстро слышать и медленно говорить, т. е. если не успеют высказаться),
столько, сколько они посчитают необходимым^ своем разумном и скром-
ном уме), чтобы предложить какую-нибудь вещь для назидания (поуче-
ния), в то же время стремясь сделать свое рассуждение кратким, чтобы и
другие имели возможность высказаться подобным же образом, вопре-
ки обычаю общих учителей, которые говорят одни (или исключительно
одни), удлиняя свои рассуждения, утомляя аудиторию (слушателей).
С этой целью должны быть назначены арбитры (которые должны быть и
понимающими людьми), с тем, чтобы они наблюдали и поддерживали дол-
жный порядок.
Читатель должен соблаговолить вспомнить, что в наше общество или р. 18
маленькую республику могут быть приняты только такие, которые явля-
ются честными, разумными, беспристрастными людьми, а что касается дру-
гих, которые не являются таковыми, они должны получать заработную
плату за свою работу и ходить в собственные дома или жилища, пока они
не будут годны и подготовлены, чтобы стать членами нашего общества,
которое состоит только из четырех сословий людей, а именно из крестьян,
моряков, магистров искусств и наук и полезных ремесленников: кузнецов
всех видов плотников, корабельных, плотников, кирпичников, камен-
щиков, резчиков по камню, медников, продавцов москательных товаров,
корзинщиков, щеточных мастеров, токарей всех видов, изготовителей
инструментов, прядильщиков всех видов, краснодеревщиков, валяльщиков,
оловянщиков, паяльщиков, жестянщиков, плавильщиков, колесных мас-
теров, мельников, пекарей, пивоваров, мясников, винокуров, чеканщиков,
дубильщиков, кожевников, сапожников, скорняков, перчаточников, шля-
пников, чесальщиков шерсти, вязальщиков, канатчиков, мастеров по
изготовлению сетей, изготовителей компасов, печатников, художников, гра-
вировщиков, чертежников, иголыциков, сучильщиков, пуговичников, бон-
дарей, стекольщиков, столяров, бумажников, переплетчиков, гончаров,
резчиков, зеркальщиков, портных, гребенщиков, ножовщиков, гон-
чаров-глазировщиков, стекольщиков, шорников, решетников, оптиков,
чистильщиков, мыловаров, солеваров, стригальщиков, отбельщиков, па-
рикмахеров, врачей ит. п.
Основав одно общество в должном порядке (как питомник) около Лон-
дона, чтобы использовать бедных на службе, мы сможем основать второе
317
около Бристоля и другое в Ирландии, где мы сможем иметь большое ко-
личество земли за небольшие деньги, и изобилие леса для постройки домов
и многих других вещей.
П РИГЛАШЕНИЕ
в вышеуказанное общество, или маленькую республику, пока-
зывающее превосходство истинной христианской любви и без-
рассудство всех, кто не учитывает, для какой цели владыка
небесный и земной создал их
р. 23 Хотя люди привязаны друг к другу по различным причинам и связа-
ны весьма тесными узами, и хотя сходство их манер или жизни и языка
или [сходство] происхождения и образования порождает взаимную друж-
бу между ними, однако наиболее совершенной и самой благословенной па
всех других видов связей между людьми является такая, которая появи-
лась тогда, когда господь при роспуске своего тайного совета объединил
вместе некоторых из тех, которые действуют в соответствии, с его святой
волей и с правилами природы, и они не променяют свой союз или товари-
щество на все богатства мира.
Но чем более божественным является такое объединение, тем реже
наблюдается оно среди нас и тем более выступает пробив него сатана, этот
враг человечества, который достаточно хорошо знает, что он нигде не
имеет столько права и власти, чтобы помешать этому святому воодушев-
лению п делу, которое поддерживает его, сколько оп имеет там, где за-
ботятся лпшь об отдыхе или выгоде. И ему приходится прилагать очень
мало усилий [для того, чтобы] развеять такое товарищество. Но на таком
пути дружбы [единомышленников] связывает только господь, н объеди-
нившись на этом основании, они решаются выдержать какие бы то ни было
атаки.
Если в таком случае имеется какое-нибудь счастье в жизни человека
или какое-нибудь эффективное средство предотвратить его будущую нище-
ту, то, как я представляю себе, никогда ничто не было более утешитель-
ным или возрождающим или ближе всего подходящим к божественной при-
роде, чем любовь, т. е. истинная любовь, которая привязывается к тому,
кто отвечает взаимностью, так что она, кажется, обменивается всем тем,
чем бы ни владела раньше, и отдает еще сверх того, так что среди истин-
ных друзей существует такое согласие, что ни тайна, ни радость, ни выго-
да, ни какая-либо неприятность или несчастье не остаются неразделен-
p. 24
ными, кроме того, что находится вне каждого из них, так что даже сама
смерть редко может разделить души, настолько полно (они) объединены.
Несомненно, что даже язычники, которые во всех делах преследуют ту
цель, которая им кажется наилучшей, не находят ничего более превос-
ходного и очаровательного, чем совершенная дружба.
Но настолько превзошел всех других в любви Христос, который своим
учением и примером установил товарищество или общество взаимной
любви, называя их братьями®, упразднив среди своих учеников всякое
преобладание или господство одного над другим, требуя, чтобы все дары
318
и богатства в мире [для удовлетворения нужд и удовольствия] былп об-
щими, призывая свой народ к умеренности и к жизни, соответствующей
чистой природе, так что весь христианский мир должен быть просто боль-
шим братством, состоящим из тех, кто, отказавшись от мира и своих собст-
венных страстей, объединился вместе во Христе, единственном главе н ис-
точнике любви, делая добро друг другу, и ради него разделили свои бо-
гатства тем, которые впали в нужду.
О, если бы мы достигли этого совершенства и отвечали целям нашего
создания, (тогда) определенно не было бы таких судебных процессов, та-
ких огораживаний и нарушений земельных границ, такого укрывания и
тщательного утаивания денег, не было бы такого накапливания чрез-
мерных владений.
О, общий итог и высшая сила всякого добра! Если бы кто-нибудь мог
быть своевременно допущен к этой божественной милости, ибо даже мно-
гие старые люди редко достигают того, чтобы стремиться жить по таким
обычаям: императоры, короли, принцы и т. п. растрачивают все свои
годы, все свои физические и духовные силы, оставляя очень мало или сов-
сем не оставляя времени для того, чтобы служить лучшему господину,
чем мир. И поэтому, если господь объединяет вместе некоторых из тех,
которые стремятся к более праведной жизни, чем они вели раньше, при-
чем каждый из них находится в затруднении [кого выбрать себе в] товари-
щи, чтобы [тот помог ему] улучшить и содействовать его решению;
только ему он может сообщить свои тайны, дружески побранить его за
его заблуждения, удержать его от мирских обольщений, утешить в нев-
згодах, разделить его радость в благоденствии, и во всех отношениях участ-
вовать в том, что свободно дал господь, и, наконец, один из всех готовый
на все случайности и обстоятельства, которые могут произойти, то я
говорю и делаю заключение, что такие являются самыми счастливыми из
всех людей, которые когда-либо были на земле. Ибо, как ничто не может
считаться более мучительным и жалким, чем та жизнь, которой живет
человек в соответствии с направлением этого мира, так ничего нет более P- 25
приятного и прекрасного в мире, чем эта гармония и согласие, которые
ведут свое начало от господа и влияют на человека, объединенного со
своим собратом, разделяющим его мысли, и которые могут быть найдены
несомненно только там, где существует постоянная любовь, согласие и
значительное желание в добрых делах, так же, как свободное распределе-
ние и разделение всех созданных вещей. Очевидно, что мудрейший господь
должен был бы почитать святое сообщество супружества с его наивысшим
совершенством столь большой любви: с тех пор как вступившие в брак
объединились вместе и заложили справедливое основание, у них являют-
ся общими не только нх имущество, но также радости и печали, и они не
могут быть разделены никакими упреками или злобными стремлениями
завистников.
Мир находит свои удовольствия в различных степенях благородства,
положения, титулов и должностей, превозносящих себя одно над другим,
ио Христос, наоборот, хочет, чтобы каждый являлся сам своим должност-
ным лицом, как член одного и того же тела, в котором ни один не возвы-
319
шает себя, не считает себя достойнее других: глаз не возвышается над ос-
тальными потому, что он видит, нога не обижена на том основании, что она
не видит, если какой-нибудь член тела поврежден, это свято возмещается
другими, если какой-нибудь слаб, его усердно поддерживают остальные,
тогда как в обществе, наоборот, каждый, кто благодаря своей должности
или титулу выделился из среды других, считает, что он совсем отличается
от них и сам по себе лучше, чем другие, и должен прославляться за одно
(лишь) то, что он создан и собран из какого-то тонкого, чистого, прекрас-
ного вещества, и стремится к приятной жизни, более того, даже на небесах
к более высокому месту, чем другие.
Таким образом, если вы только обнажите мир и лишите его богатств,
почестей и великолепия, какими жалкими и покинутыми останутся [эти
люди], насколько отличными будут они от тех, какими представляются,
и тогда будет легко поверить, что они не поддерживаются ничем иным, кро-
ме источенных червями подпорок, и если их вырвать, то (эти люди) ока-
жутся более подходящими и свободными для служения Христу.
Но посмотри, о, человек, чем являются те вещи, которые закрывают
двери перед настоящей любовью и препятствуют общению или сообществу с
Христом, какими пустячными, незначительными вещами и мелочами, зак-
лючающимися только в выгодной оценке и мнении, над которым смеются
даже некоторые из язычников, видящие несколько дальше, чем другие.
Во-первых, богатства и владения, которые становятся излишними и весь-
ма обременительными после того, как удовлетворена наша природа; тще-
р. 26 славие тех, кто не замечает того, что (богатства) являются бременем для
богатых, заставляет их наполнять свои дома множеством дорогой мебели,
которая в течение многих лет (или никогда) не пригодится им. Они бес-
покоятся о том, чтобы достать ее, затрудняют себя хранением ее и огор-
чаются при расставании с ней. Их дома просторны и велики, так что здесь
имеется много свободных и пустых комнат, или в противном случае онп
ставят себя в весьма затруднительное и досадное положение, обставляя
их мебелью и заполняя их. Их одежда столь изыскана и удивительна,
что они не могут ни свободно сесть где-нибудь, ни легко встать, и редко
где могут ходить без опасения испортить свои украшения, и если никто
. не видит их роскошь, они недовольны этим, если же появляются наблю-
датели, то они опасаются, что Некоторые (из них) будут идти шаткой по-
ходкой и (заденут их), а другие украдут что-нибудь у них, они почти по-
теряли сон (из-за этого). О, какое это великое несчастье и бремя быть наг-
руженным богатствами!
Во-вторых, почет и титулы, которые, если мы измеряем [вещи] в
соответствии с целями природы и правилами Христа, не могут отличаться
друг от друга ничем, кроме различных имен или названий различных
частей одного и того же тела, и разве в названии языка имеется что-
нибудь более достойное, чем в названии пальца, в названии глаза что-
нибудь более превосходное, чем в названии груди? Конечно, нет, и то, что
члены различны между собой, нисколько не возвеличивает их, как мы воз-
величиваем имя лорда и джентльмена. Но чем иным является это, кроме
простого имени и тщеславия того, кто не видит этого? Самая сущность
320
этого возвеличения является не более, чем звуками, произносимыми
языком, и почитание со стороны других, их коленопреклонение — все
это мимолетные и непостоянные вещи, которые могут быть куплены за
ничтожную цену. И однако мы часто настолько глупы, что хотя такие
вещи обычно идут не от сердца, не являются плодом честного и искреннего
ума, более того, когда собственный ум подсказывает нам, какая молчали-
вая насмешка скрывается за этим возвеличением , которая часто не оз-
начает ничего, кроме ненавистного и злого желания, однако мы наслажда-
емся такими пустяками и даем путь им так далеко, что мы скорее выслу-
шаем ложь от известного паразита или льстеца, если только он окажется
на нашей стороне, чем правду от честного человека, если это противоречит
нашим интересам.
Только подсчитай теперь расходы, о, человек! Как многим ты риско-
вал, чтобы купить доброжелательство мира, который, однако, никогда
не будет твоим искренним другом, а только притворится им... Наоборот,
сравни, как мало или почти ничего не дал ты, чтобы ответить на любовь
бога, который, несмотря на это, является самым надежным и самым неиз-
менным и преданным другом.
Ты украсил и нарядил себя, и в украшениях ты настолько вели- р. 2
колепеи, что некоторые глупые создания стали оглядываться на
тебя с восхищением, в праздники ты занимался расточительством, чтобы
товарищи и друзья могли хвалить тебя, ты напрягал свою ловкость и ма-
стерство, чтобы казаться свободным, ты напрягал ловкость и умение,
чтобы тебя могли называть и считать ученым, ты размалевал дом во мно-
жество цветов, чтобы заставить остановиться всех, кто проходил мимо. В
то же время ты не получил никакой другой награды, кроме тяжкого труда
и внезапного разногласия и неразумного осуждения и порицания других
людей. Между тем подумай, досаждал ты этим богу, или почитал его?
Более чем вероятно, что ты мог бы служить богу и выполнять долг любви
к ближнему за много более низкую цену, ибо насколько щедрым и расто-
чительным был ты в служении миру, настолько больше ты был экономен
н скуп на службе богу, поскольку это очевидно, что свет требует дорого-
стоящего внимания ко всем своим делам, никогда не давая утешения серд-
цу, как это ему свойственно, ибо если ты заботишься лишь о том, чтобы
не иметь недостатков во внешнем поведении, в притворных любезных ма-
нерах, или будет налицо лишь формальность и внешний блеск и достаточ-
но показанная утонченность, то с первого взгляда очевидно, что рабов мира
можно отличить от истинных слуг бога, поскольку первые подвижны,
гибки, изменчивы и непостоянны, тогда как последние всегда сосредо-
точивают свое внимание на цели, которая стоит перед ними. Если мы
только один раз доведем себя до общения с господом и пройдем через
мир с свободным и чистым умом, мы будем в состоянии найти в самих себе
столько же, сколько в христианской простоте, тишине и отсутствии тягот,
чтобы исключить мудрость, красноречие и благоразумие мира, придя к
выводу как это и есть в действительности , что ничто не должно срав-
ниваться с нашим учителем Христом и что никто другой, кроме него, не
знает ничего или не может дать никакого совета, который являлся бы
21 М. А. Барг
321
исключительно полезным, и мы не будем считать счастливым того, кто не
имеет за душой ничего, кроме даров мира, зная, что земные познания не
настолько большая вещь, как это обычно считается, поскольку под зна-
ком и маской учености скрывается самый позор невежества со множест-
вом вымыслов и жульнических уловок и стремлением спрятать себя от
разоблачения в глазах всего народа.
Разве мы не сможем никогда вынести одинаковое суждение при опре-
делении того, что стоит истинная добродетель, где бы она ни была найдена
р. 28 (и ценя ее так же высоко),как в принципе, и перестать восхищаться украше-
нием магистрата больше, чем той службой, которую он выполняет, и пере-
стать уважать бедность меньше, чем богатство, честность меньше, чем поло-
жение, чистую совесть меньше, чем популярное или тщеславное одобрение,
кусок хлеба меньше, чем прелестные лакомства, воду меньше, чем вино,
зеленую лужайку меньше чем роскошное ложе, Разве мы не сможем под-
няться до того, чтобы оценить одно только изречение священного писания
выше, чем самую глубокую проницательность всей мирской философии.
Мы будем в состоянии сделать это, если мы хорошо взвесим, что мирская
суета является всего лишь короткой комедией, а мы только актерами,
которые появляются на сцене всего один раз, и если мы серьезно подумаем,
что все вещи в мире описаны и представлены нам далеко не такими, какими
они являются на самом деле, но особенно когда мы хорошо поймем, что
честный и благочестивый народ в очень скором времени может надеяться
на участие и наслаждение другим родом святости и чести, чем обещает
любой светский мир .
Разве мы никогда не в состоянии добиться того, чтобы предпочесть
скорее поместить наши богатства в желудки бедняков, чем в несколько
мешков, чтобы положить в основу нашей молитвы просьбы бедняков, сде-
лать распятие Христа своей гордостью и не избегать немилости человека,
как награды за наши благодеяния, одним словом, направить Христу для
вынесения приговора стремления всех людей к славе, так же, как и стрем-
ления к мести. Мы в состоянии будем сделать все это, если мы не забудем,
что наш бог является самым верным из всех должников и самой надежной
из всех гарантий, если также мы никогда не забудем, что его молитва, ко-
торая должна быть дана нам в присутствии людей и ангелов, является
самой славной молитвой, что его оплата п вознаграждение являются са -
мымп благородными и вечными.
В какой счастливый час мы родились, если мы объединимся в эту
общину или товарищество, и от скольких мучений это освободит нас.
Насколько великодушны были в своих умах язычники, добившись лишь
тени этого, насколько далеки они от (почитания) всех королей и [оболь-
щения] мирской славой, как они презирают все земные дела (как те, ко-
торые смотрят сверху вниз на тех, которые внизу) и [как они] жалеют их,
и какими пустыми становятся в действительности величайшие несчастья
человеческой жизни.
Но с тех пор, как христианская религия пришла в мир, то удивитель-
ная вещь, над коей стоит подумать, какой свет разлился вместе с ней —
такой свет, что все те, чьи сердца соприкасались с ним, сбрасывали с
322
себя все, чтобы отправиться к нему (и найти здесь) убежище, как к истин- р. 29
ной и прочной свободе после долгого и ужасного плена, легко забывая
свои богатства, положение, правила и владения, оставляя родителей, же-
ну, детей, родных и все то, что было до этого самым близким и дорогим
для них, и никакие искушения тиранов не могли оторвать их от радостей
христианской жизни.
То же самое случилось на памяти наших дедов, когда оковы антих-
риста (странно подумать, насколько крепки они были) были вазбиты, когда
те, которые незадолго до этого были вынуждены ползать по земле, начали
подниматься, с какой готовностью было отброшено зто тираническое
богослужение, заключавшееся в почитании столь многих умерших свя-
тых, и было вновь восстановлено почитание бога, и с какой готовностью
была уничтожена эта пустая, хотя доходная, Фантазия почитания Христа
через посредство столь многих посредников, поскольку очевидно во всех
отношениях, насколько больше проявляется господь в самой природе,,
чистое истинное богослужение — в виде дружеской и товарищеской бе-
седы человека, и подобным образом как легко погибли и отмерли те вещи,
которые противоречат этому, п как далеко отвлекла нас наша религия от
всех театральных или сценических жестов и выражений лица и от всех
тех обременительных церемоний, которыми мы мучили себя в разговоре,
принятии пнщп, приветствиях, прогулках, одевании, более того, во всех
действиях своей жизни. И наоборот, насколько удобным это делает нас
для церковной иерархии и естественной политики. И однако в этих ничтож-
ных и вместе с тем детских вещах людей так трудно убедить и отвлечь от
них, как будто все их благополучие зависит от них, и красота или счастье
всего человечества имеет это своим основанием, и никогда не открывается
столь широкого простора для разума или хорошо направленного понима-
ния, как или признать их пустоту, или, если это будет известно им, скорее
отвергнуть его, чем сохранять и ежедневно увеличивать с новыми и эк-
зотическими забавами.
Действительно, еслп мы только строго подумаем, для какой цели го-
сподь, творец и распорядитель всех вещей, привел каждого из нас на эту
большую фабрику мира, и еще за нас наблюдает, как жизнь почти всех
людей является или бесполезно пустой, испорченной или вредной для
человечества, мы имеем основание опасаться и подозревать самих себя с
самой незпачптсльпой долей сомнения, что или в силу порочности нашего
времени, пли нашим образовапием мы привязали себя к определенному
образу жпвпп, который пе отвечает воле господа и цели нашего создания,
будучи по в состоянии дать справедливый отчет в том, что мы жили для
славы господа п пользы человечества.
Несомненно, если кто хочет иметь пищу, питье, спать, более того, много р. 30
читать, много писать, видеть, слышать и мпого путешествовать, и пусть
даже к этому будет добавлено: иметь устроенное владение, иметь охот-
ничьих собак, лошадей н слуг, с большим уважением относиться к ис-
кусствам и образованию, иметь украшенные дома, часто устраивать праз-
днества, получать почетные титулы, иметь большую библиотеку книг, од-
ним словом, быть занятым и до крайней степени обремененным делами,
21*
323
которые не относятся или не принадлежат Христу, предоставьте им быть
тем, чем они хотят быть. Конечно, все это никогда не будет удовлетворять
бога, не вынесет соприкосновения или испытания огня, и будет истреблено,
как стерня, оставит человека голым и обнаженным: мужчиной, деятелем
и виновником в присутствии господа за свое потерянное время и за свое
пренебрежение дружелюбием и союзом с господом, а также за пренебре-
жение его дарами, так что возникнет огромное расстояние между ними
и теми, чья верность богу и любовь к человеку была прочной и твердой.
Давайте же позаботимся о собратьях, по крайней мере, те из нас,
кто превосходит других разумением, ученостью, богатством, красотой или
искусствами, [постараемся], чтобы господь стал более милосердным и
милостивым к ним, чем к другим, и чтобы они достигли лучшей жизни,
ибо такие люди грубо обманывают сами себя потому, что способ господ-
него суждения совершенно отличен от способа мирского суждения, его
глаза совсем иного рода, и его политика отличается от мирской политики
настолько же, насколько небо отличается от земли, как тот, кто избирает
недостойного и презирает, отвергает и питает отвращение к тому, что так
высоко почитает мир.
Если кто-нибудь считает, что это наше общество или товарищество
является новинкой, так что он не может [как это было в прежнее время]
даже указать пять пар таких друзей, он имеет основание жаловаться
на то, что в то время, как люди с любоэнательностью и с встре-
воженным умом исследуют курс звезд и планет, достоинства фрук-
тов, и овощей, более того, самые недра земли, они, однако, настолько пре-
небрежительны к своему спасению, что не делают ни в малейшей степени
того, чтобы добиваться и заботиться об этой жизни, для чего они не нужда-
лись бы ни в таком большом количестве серебра и золота, ни в почетных
титулах, ни в стольких строениях, в такой одежде, в таком большом ко-
личестве мебели для своих домов, в стольких столовых и таком большом
количестве посуды для еды, в таком количестве оружия и обмундирования
или военного снаряжения, в стольких решениях или указах, в стольких
лекарствах, ни в таком большом количестве книг, которые все являются
причиной безграничного беспокойства, так что люди мира [если бы они
только были мудрыми] могли бы избежать этих причин или [как они сами
признают] необходимости грешить.
р. 31 Это общество или товарищество не всегда встречалось столь редко и
было столь слабо рассеянным, но было весьма распространено в первобыт-
ные времена, пока в него не прокрались враги первоначальной простоты,
благодаря чему жизнь, которой люди обязаны были жить в соответствии
с заповедями христовыми, начала рассматриваться как нечто такое, что
человек может по своему произволу принять или отвергнуть. Между тем
сами враги святости вели высокомерную и никому ненужную жизнь, чис-
тота и святость которой намного превышала то, что необходимо для спасе-
ния и была использована только теми, которые стремились к большей
яягряди на небесах, чем другие. Это мнение породило многие ордена без-
дельников и жирных животных [я имею в виду монахов и подобных им]
и многие тысячи выдумок и мошенничеств. Однако, когда люди придут
.324
в себя, они вполне справедливо откажутся от этих вещей, и когда их муд-
рость возрастет, они снова повсюду сбросят оковы, даже те бедные [духом],
которые теперь скапливают и собирают вместе богатства мира, так же,
как те [по-видимому] смиренные и скромные люди, которые сейчас зани-
мают высшие места мира и которые претендуют на простые места, кто
сейчас разрушает весь мир своей хитростью и обманом.
Но что касается нас, давайте поддержим святое дело, то, которое яв-
ляется самым лучшим в этой жизни, а именно, всеобщую любовь к творе-
ниям божьим, и если мы окажемся невыносимы для мира, а они будут не-
исправимы пли не способны на улучшение, [и нетерпимы] для нас, тогда
давайте ограничим наше товарищество и общество небольшими размера-
ми и поддержим его в таких местах, которые отделены от других людей,
где мы сможем с меньшими препятствиями или помехами любить друг дру-
га и вспоминать чудеса господа, питаясь хлебом, который мы заработаем
своими собственными руками, ничего не оставляя телу, кроме его наготы,
голода, жажды и усталости, что требуется для того, чтобы удовлетворить
наши нужды и поддержать здоровье. Тогда станет очевидно, как хорошо
мы сможем обходиться без многих вещей, которые мы аннулируем, и на-
сколько легче мы сможем удовлетворять Христа в своей маленькой об-
щине одним пенни, чем мир целым фунтом.
Что касается принцев, то они рождены пе для того, чтобы воздвигать - '
величественные дворцы, ученые рождены не для того, чтобы писать много
бесполезных и большей частью пустых книг, богатые пе для того, чтобы
гордиться своими золотыми, серебряными и хрустальными сосудами,
а. остальные люди не для того, чтобы [заниматься] различными бесполез-
ными ремеслами; одним словом, человечество рождено не для такого мно-
жества видов образования, не для того, чтобы стать богатыми и впадать
в крайности, а все эти муки ума изобретены им самим и сейчас [они] стали
обычаем и привычкой, так что они сами сделали мучительной для себя
повседневную жизнь, [обремеппв ее] столькими тягостными и трудными Р- 32
изобретениями.
Сейчас я хотел бы, чтобы они встали и подивились па тонкие умы наше-
го века и грандиозную ученость нашего времени, только подумайте вмес-
те со мной, являются ли эти вещи, которые ежедневно услаждают наши
взоры, с их новизной, действительно такими, которым мы должны справед-
ливо радоваться, пли наоборот, они немного лучше, поскольку они яв-
ляются причиной стольких мучений и трудностей в жизни человека, что
наши ученые люди пожелали и советовали нам отбросить их подальше
от пас.
Ибо насколько больший результат мудрости или насколько большая
слава возрождоипого учения была бы возможна, чем при помощи его при-
водить человечоскпо дела к такому, отступничеству, что мы можем отнес-
ти наше благополучие и счастье в этой жизни за счет тех, которые следу-
ют богу и которые наставляют нас в том, что все излишнее, бесполезное
п ненужное должно быть уничтожено, так же, как то, что является пустяч-
ным, мелочным и бесполезным и может быть отброшено, и что наша жизнь
должна отличаться от жизни варварского дикого народа действительно не
325
книгами, не почетными титулами, не университетами, а только такой
моралью, которую предписывает христианская философия.
Давайте уйдем подальше от учений и библиотек наших мудрецов к
свету, чтобы не продолжать или не повторять прежних ошибок, или не нака-
пливать к прежним новых, а наоборот, руководствоваться правилом или
указанием для новой и реформированной жизни во Христе, которая может
показать, что поскольку мы являемся проповедниками самой лучшей
религии, мы являемся также подражателями лучшей жизни, то мы вер-
немся к их обществу или товариществу и будем подчиняться их добрым
законам и порядкам и соблюдать их разумные обычаи.
Таким образом, пусть они не воспринимают зто, как зло, потому что
мы не получаем никакой большой выгоды от их наук, которые лишены
Христа, поэтому мы не стремимся познать их, и если мы впитали в себя
что-нибудь из этих знаний, мы стремимся забыть о них, и с одиночеством
оленя уподобиться детям, которые совершенно незнакомы со сластолюбием,
церемониями, богатством и глупыми занятиями, и поэтому стремимся
жить для бога, не утруждая себя множеством излишних вещей, получая
удовольствие в действительном равенстве и т. д., признавая Христа своим
единственным лордом и господином. И мы надеемся, что в этой его школе
у нас не будет недостатка ни в божественных тайнах, ни в тайнах природы,
р. 33 ни в размышлении о редких явлениях, так как он раньше с очевидностью
показал на примере своих апостолов и святых людей, насколько могущест-
венен он в учении, и затем особенно когда он раскрыл свои богатства и
неистощимые сокровища, когда прекратилась человеческая мудрость и
исчезло искусство мира.
Но если мы сейчас столь слабы и если так слабо растет с нами сила
нашей религии, что величие божественного присутствия с его сверхъесте-
ственной работой удалено от нас, кого мы обвиним в этом, кроме самих
себя, которые в самой сути божественного света редко сохранили что-
нибудь большее, чем пустое имя, будучи удовлетворенными только тем,
что мы можем называться христианами. Что же касается остального, то
мы во всем похожи на мир, так что это не удивительно, что мы, которые
не превосходим других ни в поисках таких честных действий, как справед-
ливость, милосердие и распространение имени Христа, ни в образовании
детей, ни в малейшей степени не превышаем их в тех способностях, кото-
рые были свойственны истинным и ревностным христианам. Однако мы
должны в этом ясном свете евангелия, которое мы имеем, настолько отли-
чаться от них, настолько превосходить других людей, что если другие не
совершают супружеской неверности, мы совершенно не должны желать
чужих жен, если они не совершают убийства, мы совсем не должны нахо-
диться в ссоре с нашими братьями, если они любят подобных себе, то мы
должны любить своих врагов, если они дают взаймы тем, кто должен вер-
нуть им [занятое], то мы должны давать взаймы тем, от кого не надеемся
получить что-либо обратно, ибо это к лицу нам, надеющимся на унаследо-
вание вечной жизни, во всем превосходить тех, которые знают только эту
настоящую [земную] жизнь. Но если мы, тем не менее, окажемся ниже их
или только уподобимся им, и не больше, насколько будет угнетать нас
326
их обвинение и присуждать нас к подобному, более того, к более тяжкому
наказанию.
Если мы оглянемся на предшествующие века, то с очевидностью уви-
дим, что божественная власть была тогда самой сильной и возвышенной
пз всех, когда здесь не встречалось столь частого повторения [человечес-
кого] остроумия, а только высшее познание и счастье, вложенное тогда в
крест Христа. Но в настоящее время дела идут совсем иначе, и творения
нашего ума ослепляют или затемняют и затрудняют понимание дела бога,
мы делаем дела в соответствии с волей и желанием сатаны, который, бу-
дучи самым искусным из всех философов, софистов и артистов, не побоит-
ся нас, если мы пойдем по его пути, и при таких обстоятельствах он про-
никает в нас все больше и больше, и незаметно проникает в нашу среду
через посредство таких вещей, которыми мы больше всего восхищаемся.
Разве вы не видите, братья, что через добродетель и страдание госпо-
да, все это находится в ваших руках и власти, сейчас мы [достаточно]
испробовали от горечи этого мирского удовольствия, чтобы [захотеть] р. 34
избавить себя от очень больших затруднений, идя по пути, который яв-
ляется не обманным и неровным, а честным и гладким, ведущим к верному
концу и высшей точке всякого совершенства путем присоединения к этой
коммуне или обществу, о котором мы упоминали, которое не терпит ни
гордости, ни восстаний, ни излишества, ни нечестности, ни несправедливос-
ти, или любых других пороков, которые были нарисованы их естественными
красками, общество, из которого ни один человек, исповедующий веру
в Хрнста н признающий его учение, не исключается, к какой бы секте он
[ни принадлежал], или каким бы именем он ни назывался.
Поэтому мы стремимся, чтобы все, кто любит свой собственный мир
и благополучие, мог подумать о нашем порядке или устройстве в качестве
общего правила, выдвинутого на обсуждение, ибо мы заключаем, что это
должно быть не только надежным противодействием всякому злу, но так-
же средством избавить мир от всех бесполезных и вредных занятий, яв-
ляющихся причиной греха и рабства. Мы надеемся на то, что бог, являю-
щийся мужем всех вдов, отцом всех сирот, ниспошлет свое благословение
через Иисуса Христа, чтобы такое чистое и неподкупное учение [которое
состоит больше в благодеянии, чем во многих пустых разговорах] могло
восторжествовать к славе его святого имени и благу всего человечества.
IV
ГОРЕ
тем, кто причиняет Англии страдания, или справедливые ре-
шения простых людей Англии, направленные против богатых
и могущественных, из-за гордыни, вероломства и злонамерен,
ности которых они доведены до крайней нужды и нищеты
Хотя вы вели себя с нами весьма лживо и вероломно, однако мы будем
вести себя с вами открыто и честно, особенно с вами,' жителями лондон-
ского Сити х.
327
Когда перед [созывом} этого парламента вся страна была переобре-
менена незаконными налогами и монополиями, когда магистраты, оль-
дермены а, общий совет и другие богатые горожане объединились в этом
с королем и придворными, доставляя мучения, возводя хулу и заключая
в тюрьму всех, кто не подчинялся тому, что на него наложено, хотя ни-
когда раньше не было ничего столь несправедливого, многие из вас сами
изощрялись и, таким образом, предали вольности нации и причинили столь
Огромные бедствия республике, что с этих пор волнения ее все больше воз-
растали.
Когда угнетения и стоны народа привели к созыву парламента, о,
какие тогда начались волнения и толчея, чтобы освободить от должностей
всех тех, кто находился в сговоре с королем, и занять их теми, кто пока-
зал себя сторонником парламента; однако, к нашему огорчению и несчастью,
мы оказались обманутыми и введенными в заблуждение слишком многими
волками и лисами в овечьих шкурах, которые втерлись в доверие к
Некоторым честным людям, извратили все честные стремления, отклонили
все справедливые решения, и время от времени стремились посеять рознь
и, таким образом, придумывали всяческие ловушки и использовали все
средства, чтобы продлить и увеличить наши несчастья.
Сначала такая политическая деятельность их встречала некоторые
препяютвия, потому что в течение некоторого времени ббльшая часть
общего совета была настолько мудрой и честной, чтобы заметить и про-
тивостоять им в этом. В течение этого времени не допускалось, чтобы было,
произнесено хотя бы одно недружелюбное слово, против Палаты общин
или в пользу общего врага короля и его партии. Тогда, если лорды спорили
по какому-нибудь вопросу с общинами, общий совет принимал это близко
к сердцу немедленно и обращался в Вестминстер с петициями, в которых
объявлял себя на стороне Палаты общин, как представительницы народа.
Вы не можете отрицать того, что это было счастливое и полное надежд
время.
Однако Палата лордов, всегда возглавлявшая эту хитроумную поли-
тику и осуществлявшая планы короля и придворных, уяснив себе труд-
ности [на этом пути], объединилась вместе с себе подобными горожанами
Сити, ольдерменами и другими богатыми людьми во всех районах страны.
С этих пор все события с очевидностью свидетельствуют о существовании
заговора среди богатых и могущественных, целью которого является ра-
зорить и поработить всех простых и малозначащих людей во всей стране.
И с этих пор мы воочию убеждаемся, что среди нас посеяно так много
вражды, чтобы разделить и поссорить нас друг с другом, вынуждая всех
людей разделиться на партии и фракции, так, чтобы мы никогда не могли
прийти к соглашению между собой ни в одном деле, клонящемся к нашему
благу и [так], до тех пор пока мы не были до такой степени ограблены и
доведены до нищеты вашими низкими методами, что вынуждены были
служить вам и вашим подлым целям за кусок хлеба.
Мы ясно видим, что именно Палатой лордов была Палата общин под-
куплена, втянута во фракции и направлена на такие пути, которые дол-
жны были сделать ее ненавистной нам и всем честным людям, чтобы та-
328
ким образом, когда наступит время, нас можно было’бы побудить из-за
ее несправедливых действий воспротивиться ее власти; для зтой цели лор-
ды заполнили ее столь многими своими сыновьями, слугами и держателя-
ми и покровительствовали здесь всем юристам, которые являлись откры-
тыми врагами справедливости и взяточниками во всех местах, занимае-
мых ими.
С помощью этих своих ставленников они использовали Палату общин
для получения должностей и распределения государственной казны меж-
ду собой, своими детьми, родственниками и слугами, для обогащения себя
за счет епископских земель и земель других делинквентов 3, для наруше-
ния и извращения правосудия и для введения множества незаконных на-
логов, вроде акцизов 4 н т. п., которыми мы до крайности переобременены
в наших занятиях и тяжких трудах, в то время как богатые люди осво-
бождаются от налогов.
Когда этой и подобной практикой они ловко подкупили их, они стали
затем громко жаловаться на их продажность с тем, чтобы побудить всех
людей презирать их, быть готовыми попирать их власть и поставить власть
короля и лордрв (которые на самом деле являются одним и тем же)
выше власти народа в Палате общин. Так что сейчас мы не только ви-
дим, но начинаем чувствовать, 'что причина всех наших войн и всех
наших несчастий обусловлена тем, что мы признаем власть короля и лор-
дов выше власти народа в Палате общин.
Поэтому для осуществления этой цели они единодушно напрягли
свои совместные усилия, ибо, когда многие лорды ушли с королем, чтобы
помочь ему собрать силы и быть командирами в его армиях, другие из
них были также оставлены здесь и посланы обратно, чтобы подкупить
Палату общин, составлять заговоры и открывать их (такие, как Челнора 5
и Томкинса), чтобы ввести в заблуждение Сити, разделить народ, уберечь
изменников и делинквентов, как Уоллер 8 и многие другие, от должного
наказания, оказывать покровительство богачам и монопольным компани-
ям, подавить простых людей, налагать бремя и уничтожить парламент-
ские армии, как армии Эссекса 7, Манчестера 8 и других.
С зтой целью Палата лордов не согласилась на увеличение победо-
носной армии, но препятствовала этому всей, чем могла. Она стремилась
привязать их прочно к Оксфорду, чтобы они не могли преследовать ко-
роля, держала их целых 14 месяцев без оплаты, побуждала Сити и другие
города стать их врагами, протестовать и подавать петиции, об их разору-
жении и в заключение поднять против них армию, объявить их вра-
гами и проголосовать за приглашение короля в Лондон.
И все это делалось только потому, что эта армия оказалась не лживой,
подобно другим, а преданной и убежденной противницей короля и его
сил и стремилась восстановить власть Палаты общин над властью Пала-
ты лордов, совершенно не давая кому-нибудь из лордов воспользоваться
своими победами. Это правда, что немногие из них,кажется, встали на сто-
рону армии, когда было мало или совсем не было нужды в их помощи;
однако для этой нации было истинным счастьем то, что она никогда не
смешивала свои планы'с такими приспособленцами и лицемерами, какими
329
являются эти лорды, ибо они, кажется, стоят на стороне армии единствен-
но для того, чтобы предать ее, используя ее для сговора с королем и для
того, чтобы поддерживать свою собственную узурпированную власть рав-
ной, если не выше власти Палаты общин, тогда как в соответствии с обя-
занностями и совестью армия должна была только настаивать на установ-
лении справедливых вольностей народа, что являлось справедливой целью,
ради которой она была создана.
Что же касается какого-нибудь блага, которое Палата лордов или
какая-нибудь часть из них совершила за все зтн восемь лет смуты, то было
бы большим счастьем для нации, если бы они все с самого начала стояли
вместе с королем, как это сделали остальные из них...
Не только еженедельно, но почти ежедневно подавались петиции в
Палату общин не для чего иного, как для личного договора с королем;
платформа, выдвинутая ради его вступления в Лондон, все средства исполь-
зованы для того, чтобы сделать необходимой их уступку в этом, хотя бы
против всякой совести и разума.
Для этой цели задумано всеобщее восстание вместе с мятежом во фло-
те и вторжением шотландцев и восстание в Лондоне — все в одно время
и все для того же самого дела специально: для того, чтобы лично догово-
риться с королем и разоружить армию.
С помощью всех этих планов, политики и сговоров они разрушили
всю торговлю внутри страны и приостановили всю торговлю на море и
таким образом намереваются довести нас, простой и низкий народ Англии,
до такой крайности и жалкой нищеты, что мы не будем иметь возможности
получать хлеб для себя, наших жен, детей и семей, если не будем слу-
жить их подлым целям, расхваливая личный договор и власть короля и
пролордов, низвергая навсегда Палату общин.
И если мы не желаем делать этого путем криков, подачи петиций и
обязательств, тогда на каком основании вы считаете, что мы хотим быть
такими сумасшедшими, чтобы подниматься и сражаться против них или
против той достойной армии, которая является их и нашим прибежищем
от кровавой жестокости этих порочных людей, и объединиться с такими
отъявленными врагами бога и всякого добра, как Горинг 9, Руперт 10,
Мориц и, или с такими отступниками, как шотландцы, чтобы дове тп себя
до рабства и нищеты. Но мы верим, что не поддадимся пи вашему старому
вероломству, ни новой лести принца Карла; мы не ожидаем ни вино-
града от таких терниев, ни фиг от такого чертополоха.
Какими бы невежественными ни считали вы нас, мы достаточно по-
нимаем, в какие трудности и бедствия вовлекли вы нас и как ежедневно
под предлогом срочных мер вы приводили нас к все более жестоким мучи-
тельным страданиям, перемещая нас от одной ступени нищеты и нужды к
другой, так что теперь кажется неизбежным, что мы должны или умереть
с голоду, или нанести себе и республике любой вред, какой только вы мо-
жете представить себе. Однако вы должны будете убедиться, высокомер-
ные и лживые люди, что поскольку вы ввергли нас в наши величайшие
крайности, то, когда вы будете больше всего нуждаться в нашей помощи,
вы найдете нас настроенными совершенно по-другому.
330
Вы с помощью подкупа правительства, несправедливых и неравных
законов, обмана, надувательства, тирании и угнетения захватили в свои
хищные когти бдлыпую часть земли этого несчастного н порабощенного
народа. С помощью монополий, ростовщичества и комбинаций вы
забрали все богатства, деньги и дома! Более того, вы завладели
нашими общинными землями в большинстве графств.
С помощью своих сговоров вы узурпировали всю власть; простому
малозначащему человеку Англии из-за вашего большого надувательства
и силы препятствуют во всем. Например, в парламенте Палата общин
превращена вашими средствами в бесполезное для народа, избравшего
ее, учреждение, простой человек сделался презренным в глазах богатых
людей, и в особенности юристов, которые являются самыми подлыми из
людей п самыми большими оскорбителями человечества.
В Сити ольдермены и богатые горожане господствуют над всеми, не
уважая никого из общинников, кроме тех, кто служит их желаниям. Во
всех компаниях богатые члены, забирающие власть под именем помощ-
ников, обманывают и оскорбляют рядовых общинников, извращают все
законы и свободы даже в судебных тяжбах и в жюри 12, и присяжные за-
седатели, даже если они солидны и престарелы, презираются и поносятся
[ими]; хотя с точки зрения законов страны они должны быть облечены наи-
большим доверием, однако их принуждают стоять с непокрытой головой,
и часто их запугивают несправедливые судьи и продажные юристы за то,
что они дают справедливые и верные показания в соответствии со своими
знаниями и совестью. Так что любому простому, честному, бедному
человеку бесполезно рассчитывать на какое-либо беспристрастие и спра-
ведливость в тяжбах против кого-нибудь из вас, богатых и состоятель-
ных людей, которые не только захватили в свои когти все наше имущество,
[которое добыто нами дорогой ценой в поте лица], но явились причиной
того, что пролито так много невинной крови ради поддержания вашей
гордыни и господства.
Как чрезмерно и бессовестно повысили вы в течение последних сорока
лет земельные ренты в деревне и плату за жилища и мастерские в городах!
Как много семейств вы разорили и пустили по миру—одних с помощью
грабительских рент, а других,— скупая аренды и монополизируя торговлю
и ремесло!
Когда из последних сил, прибегая к разорительному кредиту и
тяжким трудам, мы сами и наши подмастерья производим свои пзделия,
с какими жестокостями вы обрушиваетесь на нас, пользуясь нашими
нуждами и обогащая себя за счет наших тягот. Более того, зачастую
покупая паши изделия за меньшую цену, чем [вы хорошо знаете] стоит
сырье, из которого они сделаны..., вы высасываете соки из бедняков и
наживаетесь на нашем разорении. Большинство из вас, богатые горожане
Сити, получают свое богатство без каких-либо угрызений совести или хри-
стианского сострадания к тем семьям бедпяков, которых вы разорили и
безжалостно отняли кусок хлеба из плачущих детских ртов.
И как вы думаете, что мы должны предпринять теперь, когда [с бо-
жьей помощью] чаша весов начала склоняться в нашу сторону? Как вы,
331
искусным обманом приостановившие и подавившие всю торговлю, как вы
представляете себе, что мы сможем уплатить свои долги, свои ренты или
добыть хлеб для своих семей? Полагаете ли вы, что мы должны [вопреки
здравому смыслу] бороться против Палаты общин или против армии?
Но ради кого должны мы делать это? Ради вас, которые столь многими
путями угнетают нас и тиранствуют над нами? Или для чего? Чтобы уста-
новить ваше господство над нами, превратиться в ваших рабов, ваших
нищих, ваших заключенных и оставаться навсегда без какой-либо надеж-
ды увидеть когда-нибудь снова Палату общин в Англии, способную удов-
летворить наши жалобы? Или вы думаете в эти трудные времена уморить
нас своей злонамеренной дороговизной, мучительным и нестерпимым го-
лодом, обрушившимся на нас из-за ваших ловких, низких и продажных
средств? Нет, вы можете быть уверены, что вы не только испробуете, но
выпьете до дна то, что вы столь поспешно приготовили для нас, вы обна-
ружите, что зло неожиданно обрушится на ваши собственные головы.
До тех пор, пока вы не прекратите вымогать, принуждать и дони-
мать Палату общин сверх ее собственного зрелого суждения либо отно-
сительно короля, либо относительно чего-нибудь другого, равно как не
прекратите ругать и провоцировать армию под командованием его превос-
ходительства лорда Ферфакса 13, которая охраняет как вас, так и нас п
поступает учтиво со всеми людьми; до тех пор, пока шотландцы, которые
пришли по вашему приглашению и вызову, не будут полностью удалены,
мятежные корабли не будут возвращены и проезд по морю не будет пол-
ностью свободным; до тех пор, пока торговля, как и другие занятия, от
которых благодаря вашим вредным действиям мы совершенно отстране-
ны, не будут восстановлены, вы должны освободить нас от уплаты какой-
либо из ваших рент, долгов или процентов, и все огороженные болота и
общинные земли должны быть открыты. Или те из нас, которые будут дове-
дены до крайней нужды вашими скрытыми способами (как были доведены
подобным образом многие тысячи из пас, особенно те, кто зависит от тор-
говли), наберутся смелости совместно со своими подмастерьями и семьями
посетить ваши богатые дома, амбары, маслобойни и все другое, что может
удовлетворить наши нужды — и не путем преступления или грабежа,
а справедливым, честным и обычным путем свободного квартирования,
как слишком многие из вас самих удовлетворяли нужды как королевской
армии, так и ваши, равно как делали это те, кто жил под началом парламен-
та и республики в течение лет и полугодий, месяцев и недель. Это было на-
столько сверх наших сил, что сделало нас еще более неспособными поддер-
живать свои семьи в данное время. Вы же, осознавая это, вместо жалости
к нам лишили нас также занятий и средств к существованию, так что это
только разумно и справедливо, чтобы вы, которые навлекли на нас эти
несчастья, должны были снабжать нас всем необходимым до тех пор, пока
они [нужды] будут продолжаться или, наконец, до тех пор, пока вы об-
ладаете состоянием,— мы же лишены и состояний, и занятий из-за ваших
методов.
Мы будем также надеяться, что будем освобождены от уплаты пошлин,
обложений или других налогов и будем просить нашу Палату общин, что-
332
бы все импозиции 14 на торговлю, особенно на мелких торговцев, были
уничтожены навсегда, и чтобы они [Палата общин] собирали те денежные
суммы, в которых они будут иметь необходимость для общественных нужд,
только путем субсидий, которые следуют им по закону и разуму и которые,
также будут падать главным образом на вас, которые только и в состоянии
вынести их, поскольку вы имеете, и даже в избытке, движимую и недви-
жимую собственность.
И мы будем во всех случаях готовы содействовать Палате общин в
том, чтобы заставить вас повиноваться всему тому, что будет считаться
целесообразным для общественных нужд.
Ибо самое несправедливое, что вы могли сделать, это под-
купить своих собственных сыновей, слуг и родственников и (воп-
реки природе всякого порядка и управления) посадить их в качестве су-
дей над общинами Англии в заседающем парламенте. Однако мы покажем
этим неопытным молодым людям лучший пример и восстановим и будем
охранять впредь эту справедливую власть столь же заботливо, как наши
собственные жизни.
Если бы вы желали, то вы могли бы предотвратить многие из этих
трудностей, когда войска Горинга занимали Боубридж, путем посылки
небольших сил из Сити. Однако из-за вашего преднамеренного равноду-
шия вы [получили возможность] не только увидеть, но, кажется, возра-
доваться превратностям. Кольчестера и вторжению шотландцев 15 и
трудились день и ночь, чтобы ввергнуть нас в столь плохие условия. Но
мы верим в господа, мы будем в состоянии справедливо обрушить на вас
самих те страдания, которые вы столь несправедливо задумали против
нас.
Если вы считаете, что мы слишком дерзки с вами и что бремя окажет-
ся слишком тяжким для вас, тогда подумайте, чем оно должно быть для
нас, доведенных до такой крайней нужды вашим злым умыслом, которому
положить конец, как скоро это возможно,— в ваших собственных ин-
тересах. Ибо в вашей власти осуществить все, на чем мы настаиваем в
соответствии с требованиями разума. Если вы отложите еще больше то,
что должны осуществить, то в такой же степени, в какой возрастут наши
нужды из-за вашего пренебрежения и злонамеренных уловок, мы будем
вынуждены принять в отношении вас более эффективные меры.
И примите также своевременное предупреждение: если вы будете
столь же упорно и вероломно продолжать вдохновлять, помогать или
содействовать продвижению шотландцев, морякам в их мятеже, подавлять
пли докучать Палате общин своими домогательствами и провоцировать
армию, то за эти и подобные предательства в отношении республики мы
признаем вас врагами и делинквентами.
Поверьте, что мы пе будем слабыми, но будем готовы поддержать
Палату общин и помочь ой со всей заботливостью сделать действенными
все ее решения против величайших, высокомернейших и высочайших из
всех вас, будучи до сих пор (как мы были всегда), твердо намеренными не
ценить человека или партию людей в любых стремлениях их к справед-
ливой власти, а молить за исправление их, надеяться [на это исправление]
333
и учиться быть достойными, но никогда не полагаться на вас или на
кого-нибудь из вас в каком-нибудь общественном отношении — вас,
чьим делом и интересом является обманывать, угнетать Или держать нас
в зависимости.
Вы столь богаты, жирны и набиты добром, что считаете прос-
тых людей значительно хуже своих лошадей или собак, которых
вы кормите и холите, в то время как благодаря вашим уловкам такие,
как мы, вынуждены умирать с голоду или нищенствовать.
Но знайте, что господь может снести вашу гордыню, в чем виновата
будет лишь ваша собственная глупость и безумие, и в короткое время
доведет вас (как он довел тысячи столь же высоких, как некоторые при
дворе, в Сити н во всей стране) до такого низкого состояния, что вы смо-
жете почувствовать, что это значит — остановить и прервать столь закон-
ное и необходимое течение торговли, без которого столь много тысяч
ие может существовать, не имея ни одного фута земли для пахоты, ни
пастбища, ни дома, в котором они могли бы жить, ни лавки, ни палатки,
в которых они могли бы добывать свой ежедневный хлеб. [Они могут
доставать его], только уплачивая вам неумеренные, неразумные, обреме-
нительные и разорительные ренты.
Но эти и многие другие гнусности являются плодами злого, продаж-
ного и тиранического правительства и жадных, порочных и властолюби-
вых правителей, извращающих самым непочтительным и бессовестным
образом цель божьего творения. Бог наиболее мудро и щедро обеспечил
обитателей [земли] достаточным количеством всего необходимого, из ко-
торого каждому отдельному и частному лицу положено по праву надле-
жащее количество, и если кто-нибудь утаил что-то, то в его глазах это
не меньше, чем грабеж и несправедливость. И поэтому все несправедли-
вые правители должны заботливо следить и не допускать [этого], ибо
самое неразумное, что кто-нибудь должен погибать из-за нужды и бедно-
сти там, где господь дал достаточное [количество].
Эти вещи мы начали теперь рассматривать более серьезно, чем когда-либо
раньше. Вы даете нам все больше и больше оснований поступать так, н
если вы не прекратите останавливать н разрушать торговлю, с помощью
которой [если бы вы допустили это] мы со своей стороны (с благословением
господа, ниспосланным на наши труды) могли бы жить в довольстве и
мире; вы должны учесть, что нужда, (которая переходит границы закона),
двинет людей на дальнейшие и более высокие дела, и тогда либо вы дол-
жны будете сами внять этому, или мы сами заявим [об этом], ибо мы жела-
ем только обеспечить себя такпм минимумом средств, с помощью которых
[мы могли бы] спокойно жить, чтобы мы не были обременены, а скорее
способны были оказать помощь республике; и никоим образом мы ие
стремимся к тому, чтобы лишить вас ваших богатств или почестей, если
вы прекратите чинить нам несправедливости и предоставите нам пользо-
ваться тем, что принадлежит нам по собственному праву.
Поэтому, поскольку вы любите свое богатство, почестп и величие,
изучите и постарайтесь всеми добрыми средствами положить конец этим
длительным постоянным затруднениям. Передайте управление в каждой.
334
части этой несчастной нации тем, кто избран от всех городов и графств ее,
и не думайте, что вы, по счастливой случайности оказавшиеся более бо-
гатыми, чем они, можете попирать их своими ногами. Это является такой
самонадеянностью, которую никогда не потерпят в Англии, и — как
зто уже случилось, так оно и впредь будет — это приведет вас определен-
но к падению, как и всех тех, кто попытается осуществить столь пагубное
и разрушительное дело.
И мы можем только удивляться, почему парламент, имеющий столь
большое количество верных друзей, должен терпеть, чтобы его постоянно
донимали и оскорбляли, как это имело и имеет место сейчас из-за ваших
разрушительных и подстрекательных демонстраций 16 и петиций, в ко-
торых из политических лицемеров [долгое время прикидывавшихся усерд-
ными и честными] вы превратились в бесстыдных, открытых злоумышлен-
ников и изменников республики, как с очевидностью явствует из вашей
петиции от 8 августа сего года и из того, что вы упорно продолжаете на-
бирать конницу без разрешения и вопреки приказу парламента.
Ибо как же иначе истолковать ваше мнение, что король находится
в тяжелом положении, как это выражено в вашей петиции? Не является
ли его положение слишком хорошим для него, учитывая, сколько тысяч
и десятков тысяч честных людей, которые были совращены и уничтожены
из-за его упрямого тиранического характера, для него, из-за которого
была затеяна и продолжалась эта длительная и кровопролитная война?
Разве вы могли бы говорить в его пользу таким языком, если бы вы и он не
придерживались одинаковых воззрений и не объединились вместе с Па-
латой лордов в своих милостивых ответах, чтобы разрушить Палату об-
щин, единственное препятствие вашей тирании.
Если бы вы не желали, чтобы о вас так думали, то вы бы не называли
своими братьями этих шотландцев, которые, по вашему собственному приз-
нанию, пришли в нашу страну, как враги. Вы достаточно хорошо знаете,
что Палата, общин постановила считать изменниками всех, кто имеет ка-
кое-нибудь отношение к введению их [в страну] или кто поможет им ка-
ким-либо образом; и если они еще остаются вашими братьями, то упасп
нас боже от таких петиционеров от имени общего совета.
И зачем зто вы держите себя столь почтительно по отношению к тому,
кто сейчас сделал себя принцем этих повстанцев на мятежных кораблях,
так выслуживаетесь перед ним в таких продажных выражениях, как Его
Высочество Принц Уэльский, командующий иа море значительной частью
флота и другими кораблями [как будто вы считаете его таковым]? Кроме
того, вы стремитесь оказывать ему почет перед народом и таким образом
умножить ого сторонников.
Если бы вы думали иначе, вы бы свалили все эти несчастья, о которых
вы упоминаете [в петиции], иа него, ибо происходит ли уничтожение мо-
реплавания, дезертирство моряков, чинятся ли препятствия торговле
предметами первой необходимости, тканями, промышленными изделиями,
шерстью и тому подобное, кто, кроме него, является причиной этих и
остальных несчастий? И если бы вы не состояли в его партии, вы бы назы-
вали его великим врагом Англии и разрушителем Сити и предложили бы
335
вашу предельную помощь парламенту, [чтобы] привлечь его [короля]
к ответственности; и это [если бы вы хотели], вы могли бы совершить столь
же легко, как могли бы остановить переход Горинга в Кольчестер.
Но мы видим, что вы никогда не прекратите заговоры, пока не дове-
дете Сити до такого большого несчастья, в котором сейчас находится этот
город. У вас ведь сколько угодно богатств, чтобы продержаться в тече-
ние этого времени разрушения и бедности.
Торговля, думали вы, была раньше столь чрезмерной, торговцы и
купцы были столь многочисленными, что ваше богатство [по этой причине]
увеличивалось слишком медленно, и, кажется, вы надеялись, что нынеш-
няя разруха излечит вашу болезнь и удалит всех мелких торговцев; и
тогда, думаете вы, вы и ваши галантные сыновья скоро снова обретут [по
милости принца] все то, что вы растратили тайно или охотно [позволили]
разграбить ему.
Так что только мы, [люди] низшего сословия, должны быть ограбле-
ны, доведены до нищеты и уничтожены самым настоящим образом; так
это и будет, если мы не сможем помешать этому, но мы надеемся, что вы
ошибаетесь. Это не ваша лицемерная забота о нас проявляется в вашей
петиции, которая пытается сейчас ослепить нас; и хотя мы нуждаемся в
работе и хлебе, мы никогда не станем из-за этого тревожить своих друзей
в Вестминстере и не подадимся за границу, но наше бесчисленное множест-
во [как вы называете нас] найдет более близкий путь для [получения]
пищи и одежды, пока [так же как вы начали их] вы пе прекратите эти
беспорядки.
Равным образом и ваши жалобы, подобные епископским, против не-
урядицы в церкви или по поводу распространения богохульства, ереси,
раскола и язычества больше не помешают нам распознать в вас наших
злейших врагов. И те, кого вы таким образом стремитесь упрекать, явля-
ются нашими лучшими друзьями, ибо мы знаем, что вы намереваетесь
этим оклеветать прежде всего великого врага ваших шотландских собра-
тьев — армию, обычно называемую ими [их королем и принцем] армией
сектантов.
Но когда вы истощите весь свой яд, вы должны будете найти более
честные средства для предотвращения очевидного разрушения [которые
вы действительно имеете в виду], чем — путем личного договора — столь
поспешное освобождение Его Величества от несправедливого заключения,
в котором он сейчас остается. Ваше намерение заключается в том, чтобы
заполучить его в Сити и поставить во главе новой армии, чтобы он мог
восстановить свою несправедливую власть, что вы называете его справед-
ливым правом, потому что только таким образом рассчитываете получить
защиту во всех ваших угнетениях и господстве над нами.
Парламент сейчас достаточно ознакомлен с вашими иллюзиями этого
рода и [с тем], как заботливо вы будете охранять свои бесспорные приви-
легии, компетентными судьями которых должны были бы быть вы и король,
и как вскоре отстраните его [парламент] от всех вопросов, а также лиши-
те нас нашей прирожденной вольности. Если бы они [парламент] оказа-
лись только один раз столь жестокими к себе и нам, чтобы удовлетворить
336
ваши петиции или прекратить все военные действия, до тех пор, пока уве-
личатся силы шотландцев и ваш принц станет более неограниченным гос-
подином на море, или его отец снова получит свободу, тогда мы должны
будем скоро оказаться в вашей милости и вместо этой армии, которую вы
так страстно стремитесь распустить, мы должны будем [по всей вероятно-
сти] иметь такую жалкую армию, которая находилась под началом Рупер-
та и Морица, чтобы грабить и обирать нас на суше, как сейчас ваш новый
принц Пират делает на море.
Но мы верим, что господь сохранит и парламент, и народ от всех ва-
ших козней и задуманного зла и даст вам выпить до дна из чаши ва-
шего собственного лицемерия и низости.
Фамилии и имена лиц, подписавших декларации и обращения
Джерарда Уинстенли, составленные от имени колонии диггеров
20.IV 1649 г. 1.VI 1649 г. декабрь 1649 г. 26.П1 1650 г. 4.IV 1650 г.
1 2 3 4 5
Уильям Эверард +
Джон Палмер + 4- 4- 4- 4-
Джон Соуз + + — 4- 4-
Джон Кертон + + 4- 4- 4-
Уильям Тейлор + — — — —
Кристофер Клифорд . . . + +. — — —
Джон Баркер + — — — —
Джерард Уинстенли . . . + 4- (4-) 4* 4-
Ричард Гутрум + — — —
Томас Старр + + — 4- 4-
Уильям Ходжгилл .... + + — 4- 4-
Роберт Сейер + 4- — 4- 4-
Томас Эдер + 4- — 4- 4?
Генри Бикерстейр .... + — .. — — —
Джон Тейлор + — — — —
Сэмюэль Уэбб + — — —
Джон Хеймен + 4- 4- 4-
Даниель Уиден + — —
Ричард Уилер + — — —
Натаниель Иетс + — — —
Уильям Клифорд + — — —
Энтони Спайр + — — —
Джон Гаррисон 4- —, — —
Томас Хейден 4- — — 4-
Джеймс Холл — 4- — — —
Перевод «Лицемерного тирана» выполнен автором, остальные памф-
леты переведены К. Д. Авдеевой под редакцией автора.
22 М. А. Барг 337
Окончание
20.IV 1649 г. 1.VI 1649 г. декабрь 1649 г. 26. Ш 1650 г. 4.IV 1650 г.
1 2 3 4 5
Джеймс Мейли -— + — —
Томас Бернард ! + <— 4- 4-
Джон Бич — + —
Уильям Кумс + — — —
Кристофер Бушер .... 4- — — —
Ричард Тейлор 4- — ‘— —
Уриел Уорсингтон .... — 4- — — —
Натаниел Холкомб .... — 4- — —
Джиле Чайлд 4- — 4- <—
Джон Уэбб — 4- ‘— — —
Томас Аруэл • . 4- — — —
Уильям Беннингтон . . . 4- — —
Джон Эйр — 4- — — —
Ральф Эйр 4- — — —
Джон Прэ 4- — —
Джон Уилкинсон — 4- — — —
Томас Иет — 4- — —
Аллен Браун' — 4» — — —
Ричард Грей — 4- — —
Джон Морд — Ч- — — —
Джон Бачилер 4- — — —
Уильям Чайлд — 4- — —
Уильям Хэтем — 4- — — —
Эдуард Уишер — 4- — —
Уильям Пренч 4- —
Энтони ВренН — — 4- 4- 4-
Генри Бартон ...... '— 4- 4- 4-
Роберт Костер — 4- 4- 4-
Джейкоб Хард — 4- 4- 4-
Ричард Мейдли — — 4- —
Томас Джеймс — — 4-- —
Джон Дикинс — ‘— — 4- —
Джон Соуз Старший . . . 4- 4-
Уильям Хичкок — — — 4- 4-
Генри Хенкок — ‘— +
Джон Барри — — 4- ч*
Томас Адамс 4- 4-
Томас Соуз — — 4- —
Даниель Фриленд .... — — 4- +
Роберт Дрейнер + 4-
Уильям Смис •— 4-
Джон Бетт ‘— — — . 4-
Всего 67 фамилий .... 15 45 8 25 22
Прежде чем приступить к анализу этих любопытных данных, следует
сделать одно замечание: данные эти ни в коем случае нельзя считать исчер-
пывающими. Число подписавших каждый раз памфлет меньше действи-
тельного числа колонистов, в данный момент участвовавших в начинании
диггеров. Подтверждение этого мы находим в следующем примечании к
памфлету «Ап appeal to Alle Englischmen» (26. Ill 1650 г.): после И подпи-
сей значится: «а также многие другие, которые отсутствовали, когда это
было отправлено в печать». Таким образом, документы подписывали каж-
дый раз лишь те колонисты, которые находились близ колонии в тот самый
момент, когда подписи собирались. Состав колонистов не был постоян-
ным от начала движения до конца, он то и дело обновлялся новыми при-
щельцами, занимавшими место лиц, по каким-то причинам оставивших
колонию. Само колебание численности последней указывает на периоды
как наибольшего подъема движения, так и его наибольших трудностей и
неудач. Так, первое воззвание диггеров подписали 15 инициаторов; че-
рез два с лишним месяца — после первых нападений местных лендлордов
и стычек с регулярными войсками — из них устояло только 10. Зато поя-
вилось 35 новых фамилий и общее число подписей 1. VI 1649 г. достигло
45. Это пора высшего подъема движения. Думается, что при всей недо-
статочности наших сведений они весьма близки к действительности.
Но вот наступило наиболее трудное время — осень и зима 1649/50 г.
и из 45 человек на пустоши осталось всего четверо. Зато появились 4 новые
фамилии. Итак, в декабре на холме св. Георгия осталось всего 8 человек.
Что случилось с остальными? Об этом можно только догадываться. Боль-
шинство, вероятно, разошлось в окрестные селения, опять став батраками,
ремесленниками (многие фамилии явно указывают на’ремесленные занятия).
Новый подъем движения отмечался весной 1650 г. Новый посев и новые
надежды! На пустоши появилось 25 человек; только 14 из них встречались
в летних списках 1649 г. И фамилий впервые появились в списке колони-
стов. Следовательно, подтверждается наше заключение о том, что зимой
многим пришлось покинуть пустошь отнюдь не потому, что они разочаро-
вались в движении, а потому, что «пережидали зиму» в соседних селениях.
Наконец, последнее обращение диггеров Кобхема подписало 22 челове-
ка, из них только 2 человека — впервые. Большинство фамилий впервые
появилось в весенних списках 1650 г. И только пять фамилий зачинателей
движения устояло до конца. Итак, численность диггеров находилась в
прямой зависимости от успехов движения. Его участники - главным
образом жители окрестных селений. После трудового дня большинство
их уходило на место прежнего жительства. Но если это так, то очевидно,
что источниками су щсствовалия они там но располагали. Это был люд, хо-
тя и живший в деревне, по фактически уже вытесненный из нее.
22*
ПРИМЕЧАНИЯ
11
1 -2 Здесь высказывается весьма прогрессивная для того времени мысль
о том, что золото и серебро в качестве денег являются лишь символом сто-
имости товаров, поэтому их не правомерно считать символом богатства.
Предложив заменить золото и серебро условным символом в виде «кусоч-
ка дерна», автор как бы предвосхищает появление бумажных денег, ко-
торые в Англии еще не были известны.
3 Лакедемоняне — обитатели Лакедемона, как иногда называли
древнегреческий город-государство (полис). В данном случае речь идет о
борьбе между отсталой в экономическом отношении аграрной Спартой и
торгово-ремесленными Афинами. Во время Пелопоннесской войны (431—
404 гг. до н. з.) спартанские рабовладельцы захватили огромную воен-
ную добычу, в том числе много афинских монет, на которых было изо-
бражение совы. Это привело к разложению «общины равных», как называли
себя спартанцы, к обострению внутренних противоречий и к ослаблению
Спарты.
4 Галаты — греческое название кельтских племен, вторгшихся
в 278—277 гг. до н. э. в Малую Азию и захвативших значительную часть
территории, где была основана Галатия с центром в Анкире (современная
Анкара). В конце I в. до н. э. Галатия была превращена в римскую про-
винцию. По евангельскому преданию; среди галатов проповедовал христи-
анскую веру сам апостол Павел. «Глупыми галатами» якобы назвал их
Павел за то, что после его ухода из Галатии часть обращенных им в хри-
стианство галатов благосклонно выслушивала и поддерживала иудейских
проповедников.
6 Балтазар (Белшарусур) — последний царь Вавилонии перед зах-
ватом ее Киром персидским в 538 г. до и. з.
3 Саул — первый царь Израильско-Иудейского царства, правивший
в XI в. до н. э. и подчинивший себе Иудею. В библейской традиции про-
тивопоставляется «благочестивому» и «милосердному» Давиду, как злоб-
ный и мрачный правитель, не считавшийся с советами жрецов и пророков,
в частности Самуила, при поддержке которого он якобы пришел к
власти.
340
7 Амалекиты, или амалекитяне — древиее кочевое племя, жившее
на юго-западе древней Палестины. По библейской легенде,пророк Моисей
проповедовал истребительную войну против амалекитов за то, что они
напали на евреев во время их перехода из Египта в Палестину. Об этой
заповеди напомнил Саулу пророк Самуил, но тот пощадил амалекитов,
не предприняв против них никаких действий.
8 Речь идет о семилетием сроке ученичества, распространенном в Ан-
глии в XVII в. При этом ученик иа договорный срок превращался в свое-
го рода «крепостного слугу» мастера.
9 Имеется в виду нормандское завоевание Англии в середине XI века.
В период Английской революции получило широкое распространение
представление о том, что господствовавший в стране строй собственности
являлся плодом нормандского закона, установленного завоевателями.
Поэтому отмена «нормандского закона» означала для революционных
элементов отмену системы лендлордизма.
10 Гавелкинд — система держания, распространенная больше всего
в юго-восточном графстве Кент, по которой держатель передает землю не
старшему сыну, как это было распространено в Англии (система майората),
а делит ее поровну между сыновьями.
11 Ваал — первоначально — господин, владыка, глава восточной
патриархальной семьи. Позднее — имя одного из главных древневосточ-
ных богов, владыки богов. Почитался в Финикии, Сирин и Палестине
во II—I тысячелетии до н. э. В эпоху укрепления рабовладельческих го-
сударств он считался покровителем царской власти, обычно изображался
в виде воина с булавой и копьем.
Ill
1 В данном случае имеется в виду десятая заповедь пророка Монсея,
которая гласит: «Не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближ-
него твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни кола
его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего».
9 Здесь автор полемизирует с квакерами, которые отвергали изго-
товление всяких предметов роскошн, как греховное занятие, и грозили
за него изгнанием из своей общины.
3 Соломон — третий царь Израильско-Иудейского царства, правив-
ший в X в. до н. э., образ которого был возвеличен библейским преданием
и стал легендарным. С именем Соломона в христианской и восточной ли-
тературе связывается представленпе о мудром справедливом правителе,
а царствование его стало синонимом господства мира и народного благо-
состояния, что отнюдь не соответствует действительности. Многие изре-
чения Соломона, как выражения высшей мудрости, собраны в библии
под заглавием «притчей Соломона» и получили позднее широкое распро-
странение.
4 Иосиф («Прекрасный») — согласно библейской легенде — один из
12 сыновей патриарха Иакова, проданный своими братьями в Египет,
где со временем занял высокое положение при дворе фараона. Когда же
841
сюда явились его братья, Иосиф, узнав их, великодушно простил им зло
и пригласил их на трапезу. «И сели они перед ним, первородный по перво-
родству его и младший по молодости его...»
5 Приведенное выражение приписывается Христу и является
якобы его ответом на вопрос фарисеев о том, надо ли платить подать
римлянам: «Отдайте кесарево кесарю, а богово богу».
6 Приведенный пример относится к остаткам моравских баптистских
общин так называемых моравских братьев, пытавшихся установить
в воей среде общность имущества.
IV
1 Сити — в данном случае — центральная часть Лондона, в которой
проживали наиболее богатые горожане, заправлявшие почти всеми дела-
ми в государстве, благодаря огромным средствам, а нередко также и ог-
ромным владениям, сосредоточенным в их руках.
2 Ольдермен — главный член муниципальной корпорации в англий-
ском городе. В Лондоне совет ольдерменов состоял из 26 членов (по одно-
му от каждого района), которые избирались на срок жизни из числа са-
мых богатых и влиятельных горожан. Из их числа выбирался мэр Лондо-
на. Совет ольдерменов распоряжался городскими финансами, назначал
лиц на городские должности, осуществлял контроль за всей жизнью го-
рода, а также являлся судебным органом по некоторым вопросам.
3 Делинквенты — правонарушители, преступники. В период рево-
люции делинквентами назывались все выступавшие против парламента
на стороне короля. Земли делинквентов были секвестрированы (конфис-
кованы) по указу парламента от 27 марта 1643 г. для покрытия расходов,
необходимых на ведение войны. Позднее было издано еще несколько ука-
зов о секвестре и распродаже делинквентских владений, которые допол-
няли, разъясняли и уточняли первый указ.
4 Акциз — государственный косвенный налог на предметы широкого
потребления. В Англии впервые был введен в 1643 г., якобы на содержание
армии, но продолжал взиматься и после войны, значительно увеличивая
дороговизну жизни и ложась всей тяжестью на плечи народных масс.
6 Челнор — богатый лондонский торговец полотном, и Томкине —
секретарь совета королевы — основные участники т. наз. «заговора Уол-
лера», организованного весной 1643 г., целью которого было связаться с
королем, находившимся в это время в Оксфорде, устранить его против-
ников в Лондоне,помочь королевским силам захватить столицу и заключить
договор между королем и парламентом. Когда заговор был раскрыт, его
участники были арестованы, Челнор и Томкине приговорены к смертной
казни и повешены перед дверями собственных домов.
3 Уоллер, Эдмунд — родственник Вильяма Уоллера, одного из пре-
свитерианских военачальников парламентской армии — крупный земле-
владелец, член Долгого парламента, резко выступал против билля о
«корне и ветвях». В 1643 г. явился организатором заговора в пользу ко-
роля. Заговор был раскрыт, но Уоллер избежал наказания. После рестав-
рации Стюартов был приближенным Карла II и Якова II.
7 Эссекс — граф, представитель пресвитерианского направления в
парламенте, первый главнокомандующий парламентской армией. Зани-
мал крайне умеренную позицию, и по определению либерального исто-
рика Маколея «... отнюдь ие был горячо предан интересам парламента, и
наряду с крупным поражением он больше всего боялся крупной победы».
8 Манчестер Эдуард — граф, председатель Палаты лордов, один из
пяти лидеров парламентской оппозиции королю, обвиненный в 1642 г.
в государственной измене. В начале революции командовал одной из пар-
ламентских армий, т. наз. «Восточной ассоциацией». В революционной пар-
тии, как и Эссекс, занимал крайне умеренную позицию, что неоднократно
приводило к конфликту его с вождем индепендентской партии Оливером
Кромвелем.
9 Горинг — эрл Норичский, крупный монополист, один из прибли-
женных короля, накануне революции занимал ряд высших должностей,
в том числе был членом Тайного совета короля. В начале революции дал
королю заем в 26 тысяч фунтов. В 1643 г. был королевским послом во Фран-
ции. Играл руководящую роль во второй гражданской войне в качестве
командующего королевской конницей в Кенте.
10 Руперт — принц, племянник короля, пользовавшийся его особым
доверием, фактически командовал всеми королевскими войсками, отстра-
нив от дел престарелого главнокомандующего Линдсея. За бесчинства и
грабежи получил в народе прозвище «кровавого принца» и «роббера» —
грабителя.
11 Мориц — принц, брат Руперта, участник гражданской войны в
Англии на стороне короля. Сначала находился под началом своего брата,
а с 1643 г. самостоятельно командовал войсками в чине генерал-лейте-
нанта.
12 Жюри или суд присяжных заседателей — коллегия, состоящая
обычно из 12 человек, привлекавшихся к участию в судебном разбира-
тельстве. Как правило, присяжные заседатели решали только вопрос о
виновности или невиновности подсудимого, а меру наказания опреде-
ляли постоянные судьи — профессионалы.
18 Ферфакс Томас — генерал, главнокомандующий армией нового
образца — первой регулярной армии, руководимой из одного центра,
созданной по постановлению парламента в январе 1645 г. по инициативе
Оливера Кромвеля и заменившей старое ополчение графств.
14 Импозиции — в данном случае — обременительные и несправедли-
вые налоги на торговлю.
15 Веспой 1648 года началась вторая гражданская война. Командую-
щий копппцей короля лорд Горинг при поддержке роялистов захватил
12 июня 1648 г. хорошо укрепленный город Колчестер в Эссексе. Рево-
люционные войска во главе с лордом Ферфаксом, оставшись без поддерж-
ки со стороны парламента, вынуждены были осаждать город два с поло-
виной месяца, и лишь 31 августа 1648 г. Колчестер был взят ими.
18 Ремонстрация — протест, возражение против каких-либо злоу-
потреблений.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Авдеева К. Д, 4, 337
Адамс Томас 338
Айртон 124—130, 147, 257
Аллен 86
Альба, герцог 286
Арт Генри 21
Архангельский С. И. 40, 52
Аруэл Томас 338
Арчер Джон 81, 95, 96
Бабеф 245
Бакстер Ричард 44, 108
Балтазар (Белшарусур), царь
Вавилонии 340
Баркер Джон 337
Барри Джон 338
Барроу 69, 93
Бартон Генри 165, 338
Бачилер Джон 338
Бекингем, герцог 57
Беме Яков 94, 177
Беннингтон Уильям 338
Беренс Л. 10—12, 154
Бернард Томас 338
Бернштейн Э. 9, 12, 13, 118,
146
Бетт Джон 338
Бикерстейр Генри 337
Бич Джон 338
Блис Уолтер 52, 56
Болл Джон 101
Боулер Джон 45
Брайерли Роджер 94
Брактон 101
Браун Аллен 338
Брейлсфорд 110, 122, 251
Брук Хемфри 118, 119
Брэдшоу 159, 160
Бушер Кристофер 338
Бэкон Френсис 29, 37, 44, 50,
156,243, 262
344
Вебер Макс 64
Вильгельм, король Англии 134,
149, 192, 210, 211
Вильсон 37, 38
Вительс Кристофер 90
Владислав, король Венгрии 286
Волгин В.П. 13
Вренн Энтони 338
Ганибал Томас 140
Гардипер 8, 26, 63, 64
Гаррингтон 24
Гаррисон Джон 36, 37, 86, 337
Гейтер Сарра 154
Гейтер Уильям 154
Генрих VII, король Англии 22, 102
Генрих УШ, король Англии 22, 65
Генрих, сын Якова I 23
Гизо 8, 10, 17
Глэдмен 160, 161, 164
Гоббс Т. 112, 190
Говард Френсис 54
Годвин 7, 8
Горинг 330, 333, 336, 343
Гранат И. 41
Грей Ричард 60, 338
Грин 83
Гудвин Джон 105, 106, 109, 208
Гутрум Ричард 337
Гуч 146
Гэммонд 133
Далин В. М. 4
Делл Уильям 80, 93, 177
Денк 177
Дени Генри 86, 121
Джеймс М. 12
Джеймс Томас 338
Джильби Энтони 65
Джойс 86
Джонс 77
Джонсон Эдвард 83
Джордж Генри 11
Джордж Джон 38
Дикинс Джон 338
Дрейк Френсис 164—165
Дрейнер Роберт 338
Дуглас Элеонора 171
Елизавета, королева Англии 21 >
23, 90
Ерофеев Н. А. 4
Жуков Е. М. 4
Загории 113, 118, 175
Иет Томас 338
Иетс Натаниель 337
Иорис Давид 90
Кальвин Жан 78, 85
Карл I Стюарт 6, 14, 17, 23, 31,
148, 149, 152, 157, 208, 211
Карл П Стюарт 33, 148, 330, 335,
342
Картер Ричард 76, 87
Кастеллно 79
Керридж 47
Картой Джон 337
Кет Роберт 112
Кинг 42—44
Кинг Сюзанна 154.
Кир, царь персидский 340
Киффин Уильям 88, 117—119
Кларендон, граф 12, 75, 208
Кларк Сэмюэль 75
Кларксон Лоуренс 132—135
Клифорд Кристофер 337
Клифорд Уильям 337
Кобхем Джон 165
Ковалевский М. М. 9, 10
Ковелл Уильям 259, 261, 262, 293
Кок Эдуард 21, 37, 49, 117, 156
Коллиер Томас 88
Колтен 159
Корнелиус Питер 250, 259—266
Косминский Е.А. 13
Костер Роберт 246—249, 338
Крауфорд 86, 108
Кромвель Оливер 8, 33, 58, 63,69,
70, 78, 86, 108, 113, 122, 124, 127,
130, 133, 137, 138, 145, 150, 171
207, 219, 220, 259, 343
Кроули Роберт 35, 101
Кузанский Николай 79
Кук Джон 138, 146, 198
Кумс Уильям 338
Лавровский В. М. 4
Левин Г. Р. 109-111
Левицкий Я. А. 13
Ледлоу Эдмунд 86, 113
Лейденский Иоанн 87, ИЗ .'
Ленин В. И. 14—16, 41, 138, 242'
Леннард 41
Ли Джозеф 62
Ликург 253, 276, 287
Лильберн Джон 7, 8, 12, 16, 104,
105,110,111,113—123,125,127—138,
141—146,148,151,155,158,195,196,
201, 202, 205
Линдсей 343
Локк Джон 223
Лютер Мартин 85, 178
Маколей 8, 343
Макферсон 110, 121, 128
Манфред А. 3. 4
Манчестер Эдуард 343
Маркс Карл 5, 8, 11, 12, 17, 18, 21,
34, 44, 231
Марлер 82
Мартин Генри 113, 120, 140
Маршалл 66
Мейдлн Ричард 338
Мейли Джеймс 338
Мейнард 30
Мелье 218, 222, 224, 239
Мильтон Джон 155
Мор Томас 5, 10, 13, 96, 156, 214,
217, 218, 223, 225, 226, 230, 231,
236, 238, 241, 244
Морд Джон 338
Мориц 330, 337, 343
Морелли 222, 224
Мур Джон 50, 61
Мюнцер Томас 116, 178—180-
Нидхрм Марчмонт 104, 208
Николас Генри 90
Никольс Джошуа 75
Ноллис 87
Норден 49
Норс Роджер 50
Норсемберленд, граф 60
Овертон 86, 116, 120, 145
Окей 86
Павлова А. И. 4
Палмер Джон 165, 337
Паркер 106
Пейджит Эфраим 72, 76, 77,
85, 89, 90, 95, 96
Пемброк Эрл 40
Петегорский Д. 12, 153, 175, 24&
34Ь
Петерс Хыо 80, 259
, Петти 223
Платон 96
Плокбой Ван, см. Корнелиус
Платт Джон 165, 166, 169, 207
Платте 56
Полш 165
Поршней Б. Ф. 4
Прайс 117
Пренч Уильям 338
Придо 30
Принн 73, 106
Принс 116, 145
Прэ Джон 338
Радде Томас 41
Рейнсборо 120, 124, 127, 128
Робинзон 54
Роджерс Ричард 82
Роз 30
Руперт 330, 337, 343
Руссо Жан Жак 188
Савин А. Н. 10, 40, 44, 48
Сазен Томас 53
Салтмарш Д. 80, 177
Сандерс Генрн 159
Сапрыкин Ю. М. 13
Саул, царь Израильско-Иудей-
ского царства 340, 341
Седжвик 59, 108, 138
Сейер Роберт 337
Сексби 120, 124, 127, 128
Селдеи -30
Семенов В. Ф. 4
Симонид 271
Смис Уильям 338
Смит Александр 83
Смит Генри 75
Смит Томас 36, 37
Смит Хемфрн 38
Соломон, царь Израильско-Иудей-
ского царства 341
Соуз Джон 337
Соуз Джон Старший 338
Соуз Томас 338
Спайр Энтони 337
Спелман Джон 106
Спенсер Джон 82, 83
Спилбери Джон 88
Стальный В. 13
Старр Томас 165, 337
Старр Уильям 164
Стиуэр 159
Стренджуэйс 106
Стрэви 164
Сэбии 146, 153
346
Тайлер Уот 101, 102, 112
Таулер 79
Тауни Р. 39, 64
Тейлор А. 50
Тейлор Джон 44, 164, 337
Тейлор Ричард 338
Тейлор Уильям 337
Толстой Л. Н. 11
Томас Карл 83
Томкине 329, 342
Трельч 64
Трешэм Томас 104
Уайльдман 116, 124, 126, 127
Уайт Томас 57
Уайтлок 32, 160
Уиген 86
Уиден Даниель 337
Уилер Ричард 337
Уилкинсон Джон 338
Уимбледон Томас 101, 102
Уинстенли Джерард 5, 8—13, 74,
94, 106, 146—149, 151—158, 160—
250, 252, 254—257, 262, 264, 266,
337
Уинстенли Эдуард 153
Уишер Эдуард 338
Уокер К. 108
Уолвин Уильям 85, 116—119, 135,
136, 141, 145, 251, 253
Уолзер М. 63
Уоллер Уильям 342
Уоллер Эдмунд 107, 112, 329, 342
Уорнер Генри 86
Уорсингтон Урнел 338
Уэбб Джон 338
Уэбб Сэмюэль 337
Ферфакс Томас 159—161, 163, 164,
166, 168, 170, 171, 203, 246, 332,
343
Флорский Иоахим 93, 183
Фрайнд 78
Франк Себастьян 63, 79, 118, 177
Фриленд Даниель 338
Фримен Френснс59, 78, 80, 84,95,135
Фруассар 101
Фоуэлл 62
Хадсон 11
Халлер 64, 113, 141
Хансерд 87
Хард Джейкоб 338
Хартлиб 198
Хаукинс Иона 82
Хейден Томас 337
Хейлз Джон 102
Хеймен Джон 337
Хенкок Генри 338
Хичкок Уильям 338
Ходжгилл Уильям 337
Холкомб Натаииел 338
Холл Джеймс 337
Холореншоу Г. 12
Холхид 60, 61
Хоу Сэмюэль 81
Хэтем Уильям 338
Чайлд Джиле 338
Чайлд Уильям 338
Челнор 329, 342
Чемберлен Пнтер 70, 162, 198, 250,
259
Черняк Е.Б. 4
Чик Джон 102
Швенкфельд Каспар 94, 177
Шенк У. И, 12, 153, 157
Шрюсбери 104
Эверард Джон 79, 93
Эверард Уильям 158—161, 177, 246,
337
Эдвардс Томас 72, 120, 121
Эдер Томас 337
Эдуард Исповедник 134
Эйр Джон 338
Эйр Ральф 338
Энгельс Фридрих 3, 8—9, 14, 15,
65, 98
Эидфильд 304
Эссекс, граф 109, 343
Юм Д. 7, 64
Яков I Стюарт 23—26, 28, 29, 47,
49, 90
Яков II Стюарт 342
СПИСОК СОКРАЩЕНИИ
Abbot W.C. The Writings and Speeches [of Oiiver Cromwell ed. with an
Introduction, Notes and a Sketch of his Life v. 1—4. Cambr. Mass., 1937—
1947].
Acts and Ordinances [of the Interregnum 1647—1660. Coll, and ed. by С. H.
Firth and R. S. Raith, v. 1—3. London, 1911].
A Curb of Sectaries [and False Propheciers, L., 1641] (Микрофпльм).
A Declaration by Congregational Societies [in and about the City of London
as well as those Commonly called Anabaptists as others, 1647] (Микрофпльм).
A Discovery [of 29 Sects here in London, 1641] (Микрофильм).
A Glimpse [of Sions Glory. London, 1641] (Микрофильм).
A Mite to the Treasure [by F. W. a Well Wisher. London, 1653] (Микрофильм).
Annals of Bristol [in the Seventeenth Century. Ed. by John Latimer, v. 1—2.
Bristol, 1920].
ArcherG. The Personal Reign of Christ [upon Earth. London, 1649]
(Микрофильм).
A Short History of Anabaptists [of High and Low Germany. London, 1642]
(Микрофильм).
В а с о n F r. The Works[of Francis Bacon in ten Volumes. London, 1803].
Bacon Fr. Letters and Life [of Francis Bacon. Ed. by Spedding, v. 1—7.
L.. 1833].
Best H. Rural Economy in Yorkshire in 1641 [being the... account books
of H. Best. Ed. by С. B. Robinson. L. 1857].
В 1 i t h W. The English Improver [or a new Survey of Husbandry. L., 1648].
Burnet G. History of His Own time [ed. With a pref, by M. J. Routh, v.
1—7. Oxf., 1833].
Burton’s Diary - Diary of Thomas Burton, v. 1—2. London, 1824.
Cal. St.P.D. S. — Calendar of State Papers, Domestic Series (James I — Char-
les. II), 1603—1680. London, 1857—1921.
CChP.— Calendar of Chancery Proceedings, Bill, and Answers filed in the-
reign of King Charles the first, v. 1—4. Ed. by P. W. Phillimore and E. A.
Fry. L., 1889-—1896.
Cobbett’s Parliamentary history [of England from the accession of Char-
les the I... L. 1807].
Carter R. The Schismatics stigmatised. L., 1641 (Микрофпльм).
Chamberleyn. Angliae Notitia [or the present State of England. Lon-
don, 1684] (Микрофильм).
Chamberleyn P. The poor Man’s Advocate [or England’s Samaritan,
L., 1649] (Микрофильм).
Clarke Papers [Selections from the Papers of William Clarke, Secretary to the-
Council ofArmyl647—49 and to General Monk... 1641—1660. Ed. J.C.H.
Firth N 1—4. L., 1891—1901].
• В квадратные скобки заключена опущенная часть титула.
348
Coke Ed. The First Part of the Institutes of England [or a Commentary
upon Littleton. L., 1628].
Constitutional Documents [of the puritan Revolution. Ed. by S. R. Gardiner,
1906].
Cooke J ohn. Unum Necessarium [or the poor man’s case. L., 1648] (Мик-
рофильм).
Cornelius P. A Way [Propounded to make the Poor Happy. L., 1659]
(Мпкрофпльм).
Cowell W. A Declaration [to the parliament. L. 1659] (Микрофильм).
Egertop Papers, v. I [Ed. J. P. Collier. London, 1640].
English Economic History [Selected documents. Comp. and. Ed. by A. E.
Bland, P. A. Brown and R. H. Tawney, pt. 2. 1485—1660. L., 1930]
England’s'troublers troubled [or the Just Resolution of the Plaine Men of Eng-
land Against the Riche and Mightie by Whose Proud, Treachery and Wil-
fulness they are Brought into Extream Necessity and Misery Aug. 1648]
(Микрофильм).
E. P. Heresiography [or a description of Heretickes and Sectaries of these La-
ter times. L., 1645] (Микрофильм).
Foedera [Conventiones, Litterae et Cujuscunque generis acta publica...
Accurante T. Rymer, New ed. L., 1816—1819].
Freeman Fr. Light [Vanquishing Darkness. L. 1649] (Микрофильм).
Harleian Miscellany [a Collection of Scarce and entertaining Pamphlets and
Tracts... from the library of Edward Harley, v. 1—10. L., 1808—1813].
Halhead H. Inclosures thrown open [(or depopulation Depopulated not
by the Spade or Mattocks but by the Word of God, the Lawes of Land and
Solid Arguments. L., 1650] (Микрофильм).
Hertford County Periods, v. III. L., 1910.
JHC — Journals of the House of Commons 1547—1714, v. 1—17.
JHL — Journals of the House of Lords 1578—1714, v. 2—19.
A general charge [of High treason. L., 1647] (Микрофильм).
Lancashire Quarter Sessions, I. L., 1917.
Leveller Tracts [1647—1653, ed W. Haller and G. Davies. N. Y., 1947].
Leveller manifestoes. Ed. D. M. Wolfe. L., 1944.
Milton J.—Iohannis Miltoni Angli, de Doctrina Christiana [quo posthumi
curavit C. R. Sumner. L., 1825].
Ludlow E. Memoirs [(1625—1672). Ed. С. H. Firtz with append, of Let-
ters and Ilustrative documents, v. 1—2. Oxf. 1894].
MoorAdam. Bread for the Poor [and Advancement of the English Nation
Promised by Enclosure of the Wastes and Common-Grounds of England.
L„ 1653]
Moore J ohn. the Crying Sin of England [of not Caryingfor the poor. L., 1653]
(Микрофильм).
New Preachers (L., 1641) (Микрофильм).
Parliamentary Debates in 1610 [Ed. from the Notesofa member of the House
of Commons by S. R. Gardiner. L., 1862].
Puritanism and Liberty [being the army debates (1647—49) from the Clarke
Manuscripts with Supplementary Documents Select, and ed. by A. S.
Woodhouse. L., 1938].
Parliamentary or Constitutional History [of England from the Earliest time
to the Restoration of Charles II. Old parliamentary History, first Ed. 1751].
P 1 a t t e s G. Observations and improvements in Husbandry [twenty Experi-
ments. L., 1653].
Powell R. Depopulation arraigned [Convicted and Condemned by the La-
wes of God and Man. L., 1636].
RushworthJ, Historical Collection (of private passages, ed with an intro-
duction v. 1—7. L., 1833.
Sedgwick W. The Leaves of the tree of Life [for the healing of the Nation.
L., 1648] (Микрофильм).
349
Somer’s tracts [Ed. by Walter Scott. L., 1809—1815].
Statutes of the Realm (1101—1713). Ed. by T. F. Tomlins, J. Railhby and
oth., v. 1—11. L. 1810—1823).
Spencer! ohn. A short treatise [concerning the Lawfulness of every man's
Exercising his Gift as God shall call him thereunto (s. d)] (Микрофильм).
Thurloe! ohn. A Collection [of State Papers of John Thurloe... containing
authentic memorials of the English affairs from the Year 1638 to the
Restoration of King Charles II. Ed. by T. Birch, v. 1—7. L., 1742].
The Sufficiency of the Spirits teaching [without human learning by Samuel
How. L., 1644] (Микрофильм).
The Brownists Synagogues, [(or a Life discovery of their Conventicles, assem-
blies and places of meetings. L., 1641] (Микрофильм).
The divisions of the Church [of England. L., 1642] (Микрофильм).
The moderate (dec. 1648— sept. 1649)] (Микрофильм).
Tracts on Liberty [in the Puritan Revolution 1638—1647. Ed. by W. Haller,
v. 1—3. N. Y., 1934].
Tudor Economic Documents [Being Select Documents, Illustrating the Eco-
nomic and Social History of Tudor England. Ed. by Tawney. R. and Power,
▼. 1—3. 1924].
Tyranipocrit [discovered with all his wiles, werewith he Vanquishes. Amster-
dam, 1649] (Микрофильм).
Quarter Sessions Records for the Country of Somerset, v. 1 (James I), v. 2 (Char-
les II). Somerset record Society, v. 23, 1907, 1908.
Quarter Sessions from Elizabeth to Queene Anne [Illustrations of Local Govern-
ment and History Drown from Original Records. L., 1878].
Whitelock B. Memorial [of English Affairs, v. 1—3. L., 1812]
Wiltshire Quarter Sessions Records [of the 17 century. Ed. B. A. Cunnington,
1928].
Winstanley Gerard. The Works [of Gerard Winstanley with an
appendix of documents relating to the digger movement. Ed. with an int-
roduction by G. H. Sabine. N. Y., 1941].
Worcestershire Quarter Sessions, Ed. W. Bund. 2 v., 1899—1900.
Периодические издания:
УЗ МОПИ — Ученые записки Московского областного педагогического ин-
ститута.
AHR — American Historical Review
BJHR — Bulletin of the Institute of Historical Research
ChH — Church History
EcHR — Economic History Review
EHR — English Historical Review
HJ — Historical Journal
JHI — Journal of the History of Idees
JMH — Journal of Modern History
P. a P.—Past and Present
TRRHS — Transactions of the Royal Historical Society
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора...................................................... 3
Введение........................................................ 5
Глава!. Две аграрные программы английской революции середины
XVII в...................................................... 17
Глава II. Народно-реформационные течения революционной
идеологии в Англии 40-х годов............................... 63
Глава III. Генезис идеологии истинных левеллеров............... 98
Глава IV. Диггеры и индепендентская республика 1649 г......... 152
Глава V. Религиозно-философские и социально-политические воз-
зрения Уинстенли.......................................... 172
Глава VI. Социальная утопия Уинстенли..........................217
Глава VII. Примитивно-коммунистические и эгалитарные течения
социальной мысли, современные Уинстенли.....................246
Приложения...............; . . ................................267
Примечания.................................................... 340
Указатель имен................................................ 344
Список сокращений............................................. 348
Михаил Абрамович Барг
Народные низы в Английской революции XVII в.
Утверждено к печати Институтом истории
Академии наук СССР
Редактор издательства Ф. Н. Арский
Художник А. В. Камаев
Технические редакторы И. А. Макагонова,
Ф. М. Хенох
Сдано в набор 3/Х 1966 г. Подписано к печати 10/1 1967 г.
Формат 6Эх90*/и- Бумага машиномелованнан. Уч.-изд.л. 24,1.
Тираж 1200 экэ. Т-01127. Тип зак. 1387
Цена 1 р. 11 к.
Издательство «Наука»
Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
-2-я типография издательства «Наука»
Москва, Г-99, Шубинский пер., 10
ОПЕЧАТКИ И ИСПРАВЛЕНИЯ
Стр. Строка Напечатано Должно быть
4 13 СВ. XVI в. XVII в.
33 3 сн. VI IV
46 4 св. парцеллярное поземельное
65 17 св. XV в. XVI в.
68 23 св. орудием должна была слу- жить орудием
87 18 сн. Монстера Мюнстера
228 4 св. в «Законе» в «Законе», в разделе озаглавленном
Н. А. Барг. Народные низы в Английской буржуааной ре-
волюции XVII века.