К.XИАА
АНГЛИЙСКАЯ
РЕВОЛЮЦИЯ

Предисловие
Предлагаемые вниманию читателей три очерка из
истории английской революции XVII в. принад­
лежа т трем английским историкам марксистского
направления.
Наиболее полным очерком, дающим
характеристику всей английской революции о целом,
являето» очерк Кристофера Хилла «Английская
революция». Хилл оценивает английскую революцию
XVII в. как крупнейшую буржуазную революцию,
подобную французской революции XVIII в. И сходя
из известного высказывания Маркса о характере я
движущих силах английской революции (см. статью
Маркса «Буржуазия и контрреволюция» — К. Маркс
и Ф. Энгельс, Сочинения, т. VII, 54—55), Хилл в с а ­
мом начале своего очерка пишет: «Английская ре ­
волюция 1640— 1660 гг. была великим социальным
движением подобно французской революции 1789 г.
Старый, по существу феодальный, порядок был на­
сильственно разрушен, и на его месте был создан
новый, капиталистический общественный порядок.
Гражданская война (164(2— 1649 гг. — В. С.) была
войной классовой, в которой деспотизм Карла I за ­
щищали реакционные силы государственной церкви и
феодальных лендлордов. Парламент ж е победил
короля потому, что мог использовать активную под-
5

держку торговых и промышленных классов в го­
роде и деревне, йоменов и прогрессивного дворян-
ства1, а также и более широких iMacc населения,
когда те... осознали, из-за чего, в сущности, идет
борьба» (стр. 15).
Хилл очень остроумно высмеивает недостатки гос­
подствующих исторических школ Англии как вигов —
либералов, так и тори — консерваторов. Взгляды
буржуазных английских историков на английскую
революцию не выдерживают научной критики. Либе­
ралы считают, что парламентская армия в XVII в.
боролась с королем исключительно за религиозную
свободу и свободу личности, они1 отвергают всякую
мысль о классовой борьбе. Консерваторы полагают,
что д аж е и 'борьбы с королевской тиранией не было,
так 'как Карл I вовсе не был тираном и заявлял, что
он сам стоит за свободу своих подданных. П о мне­
нию консерваторов, английская революция была
результатом интриг кучки политических смутьянов.
Хили замечает, что английские учебники «совсем не
указывают причин, которые казались бы вам д ос та ­
точными для объяснения стойкости наших предков
в борьбе и принесенных ими жертв» (стр. 17).
Сам Хилл, из-за небольшого размера
книги,
конечно, не мог дать полного изложения предпо­
сылок и ход а революции. Однако анализ конкрет­
ных исторических условий, приведших к гражданской
войне, и оценка основных этапов борьбы им даны
правильно и достаточно ярко. Особенно удалась
Хиллу та часть первой главы (об экономических
предпосылках английской революции), гд е изл а­
гается
аграрная
проблема
предреволюционной
Англии. Тип нового землейл адолг, ца-ггредпришгм а-
6'

теля, огораживание, ухудшение положения крестьян­
ской массы, паразитический облик представителей
придворной аристократии показаны весьма вырази­
тельно. Автором также четко охарактеризована по­
литика обеих династий, пра1ви.вшвх перед револю­
цией,— Тюдоров и Стюартов (см. гл. 3 — о политиче ­
ских предпосылках английской революции). В изло­
жении событий самой революции . Хилл основное
внимание уделяет анализу движущих сил револю­
ции, соотношению и эволюции различных классов и
фракций классов, в частности внутрипарламентского
блока, в процессе борьбы с королем. Пресвитериане,
индеиенденты, левеллеры, диггеры охарактеризованы
автором в непосредственной их связи с теми клас­
сами, которые они представляли. Хилл совершенно
правильно
подчеркивает историческую прогрессив­
ность английской революции XVII в. В ее победе
были заинтересованы не одни буржуазные классы, но
и широкие народные массы Англии. «Война, — пишет
Хилл, — не была лишь войной богатых. Все слои
общества южной и восточной Англии внесли свой
вклад в дело свержения феодального общественного
строя, ибо люди видели в этом свержении необхо­
димое предварительное условие
социального и
духовного прогресса. Многие из тех, кто сражался
за парламент, 'впоследствии разочаровались в завое­
ваниях революции, так как почувствовали, что их
обманули. Но сражаясь, они поступали правильно.
Победа Карла I и его клики повлекла бы за собой
лишь экономическое загнивание Англии, стабилиза­
цию отсталого феодализма в век торговли и неиз­
бежно привела бы в дальнейшем к еще более кро
вопролитной борьбе за освобождение» (стр. 79—80).
7

В то же время Хилл верно определяет причины
последовавшей реставрации Стюартов.
Основной
причиной поражения республики был разгром Кром­
велем левеллеров, что означало
«разрыв крупной
буржуазии и дворянства с народными силами»
(стр. 96). Другой причиной поражения революции
было отвлечение сил демократии на завоевание Ир­
ландии: «Завоевание Ирландии, экспроприация ее
землевладельцев и крестьянства — первое крупное
торжество британского империализма и первое круп­
ное поражение английской демократии. Ибо, не­
смотря на предостережения многих вождей левел­
леров, мелкая буржуазия армии допустила, чтобы
ее отвлекли от установлении свободы в Англии и,
введенная в заблуждение религиозными лозунгами,
уничтожила свободу ирландцев» (стр. 96).
Интересен взгляд Хилла на существо самой
реставрации 1660 г. П о мнению Хилла, реставрация
Карла II вовсе не обозначала восстановления в
Англии дореволюционного абсолютизма. Карл II
вернулся не в качестве самодержца, а в качестве
ограниченного, конституционного короля.
«Карла
называли королей милостью божией, но в действи­
тельности он был королем милостью купцов и
сквайров. Он сам признавал это, заявляя, что не хо ­
чет еще раз отправиться в путешествие...» (стр. 104).
Связывая события английской революции с с о ­
временностью,
Хилл делает
такое
заключение:
«Реформы добываются в борьбе, и только борьба
может сохранить нам свободы, завоеванные для нас
предками. А если народ найдет, что правовая с и­
стема «непригодна для свободы», то путем объед и­
ненного действия ее можно изменить» (стр. 111).
S

Можно выразить лишь сожаление, что ашч>р
ограничился
лишь общим, схематическим обзором
такой большой темы,
как английская революция
XVII в. Но даже и в таком виде эта работа пред­
ставляет большой интерес своей методологической
стороной.
Очерк покойной Маргариты Джеймс, трагически
погибшей во время второй мировой войны, также
заслуживает внимания. Маргарита Джеймс известна
в кругах специалистов своей большой, весьма о б­
стоятельной работой
«Экономические проблемы и
политика пуританской революции» (вышла в свет в
1930 г.). В данном очерке «Материалистическое по­
нимание общества у современников английской рево­
люции» Д жеймс останавливается на характеристике
взглядов
нескольких демократических писателей
эпохи английской революции, у которых она нахо­
дит черты материалистического понимания истори­
ческого процесса. По мнению М. Джеймс, этими
авторами давались объяснения истории Англии в ц е ­
лом, и английской революции в особенности, на-
материалистической основе, с отчетливым пони­
манием классового базиса политической власти.
В частности, М. Д жеймс рассматривает подробно
взгляды известного писателя Гаррингтона, автора
утопии «Осеапа», опубликованной в 1656 г. Как
известно, Гаррингтон ставил различные формы поли­
тического устройства в прямую зависимость от ха ­
рактера землевладения. Нам кажется, что М. Д жейм с
переоценивает «исторический материализм» Гарринг­
тона. Его взгляды на связь различных форм земл е­
владения с различными формами политической
власти носят явно механистический и д о известной
9

степени даже наивный характер. Самая связь поли­
тической пласта с собственностью Гаррингтоном кон­
статирована правильно. Н о попытки установить точ­
ное соответствие определенных форм землевладения
с определенными политическими формами являются
е лли не фантастическими, то во всяком случае на­
тянутыми. Нечего уже говорить о том, что Гарринг­
тон совершенно недостаточно учитывает момент раз­
витая промышленности и торговли. Гораздо правиль­
нее М. Джейм с характеризует взгляды Уинстенли.
Признавая, что Уинстенли удалось отчасти «пред­
восхитить марксистскую точку зрении», М. Д жеймс
подчеркивает одновременно незрелость его взглядов.
В частности это видно из того, что автор «Закона
свободы» облекал свою революционную социальную
и экономическую программу в мистические, религи­
озные формы. Д жейм с правильно указывает на неко­
торые проблески теории трудовой стоимости, встре­
чающиеся в рассуждениях Уинстенли.
В заключение ею устанавливается историческая
связь взглядов Уинстенли с позднейшим английским
утопическим социализмом. Роберт Оуэн был поклон­
ником Джона Беллерса, который сам, в свою оче­
редь, развивал взгляды Уинстенли.
Третий очерк — «Мильтон как революционный
мыслитель» — принадлежит Эджелу Рикворду. Рик-
ворду удалось дать прежде всего яркий, насыщенный
образ гениального поэта английской революции.
Мильтон об лада л «великим умом, нравственной
стойкостью и поэтическим дарованием»... Это была
целеустремленная темпераментная натура, глубока
патриотическая и одновременно с чертами интерна­
ционализма. Д ал ее Рикворд показал самые условия
ТО

формирования взглядов Мильтона, начиная с семей­
ной обстановки и обстановки в школе и кончая ана­
лизом
общественных и политических факторов,
влиявших на формирование мировоззрения молодого
Мильтона.
Автор характеризует Мильтона как злейшего
врага тогдашней университетской схоластики, как
исследователя трудов знаменитого Ф. Бэкона, призы­
вавшего к изучению реального мира, к овладению
«тайнами материи — природы».
Но лучше всего
автору удалось показать Мильтона как борца за
английскую республику на общественной революцион­
ной арене. «Иконоборец» Мильтона — один из из­
вестных памфлетов, который «в самой сжатой форме
обосновывает необходимость вооруженного восста­
ния» (стр. 175). Интересно заключение автора о ж из­
ненности произведений Мильтона и их связи с со­
временностью. «Рассеянный Мильтоном туман сред­
невековья встает перед
нами сегодня в форме
недоверия к способности человечества уничтожить
общественное зло» (стр. 181).
Настоящая книга представляет интерес для со­
ветского читателя, ибо ее появление свидетельствует
о стремлении отдельных английских историков отой­
ти от традиционной трактовки событий английской
революции XVII в., свойственной буржуазной исто­
рической науке, и о попытке со стороны этих про­
грессивных историков усвоить Марксистскую науч­
ную методологию.
Проф. В. Семенов.

Предисловие автора
Из трех статей, публикуемых здесь впер­
вые, одна была первоначально написана
для «Модерн Куотерли» , журна ла, который,
к сожалению , вследствие войны перестал
выходить. Одна из главных задач «Модерн
Куотерли» заключалась в том, чтобы дово­
дить до широкого круга читателей выводы
современной науки, устанавливая эти вы­
воды с помощью общего метода, метода
марксизма. Вследствие этого
опублико­
ванные в журнале статьи не были чисто
академическими. В той мере, в какой они со­
действовали достижению целей «Модерн
Куотерли», они должны были связывать
прошлое с настоящим, теорию с практикой,
частное с общим.
Это является также целью нижеследую­
щих трех очерков, представляющих собой
опыт истолкования явлений истории. Все
они освещают вопросы английской револю­
ции, трехсотая годовщина которой прихо-
13

дится на 1940 г., и общая их задача — опре-
делить значение этого, 'быть может, самого
важного в английской истории события.
Очерки касаются различных сторон рево­
люции, социальных и культурных, н о они
объединены одинаковым подходом авторов
к вопросу и их убеждением, что понимание
проблем и идей XVII столетия поможет нам
разрешить проблемы наших дней. Вряд ли
следует добавлять, что каждый из авторов
этой книги, несмотря на общность их взгля­
дов по вопросам революции XVII столетия,
несет ответственность лишь за положения
своей собственной статьи.
к. хилл .

I
Английская революция
1. ВВЕДЕНИЕ
Цель (настоящего очерка — предложить
истолкование событий XVII в., отличное о т
того, которому большинство из нас обуча­
лось в школе. Это истолкование, если сфор­
мулировать его вкратце, заключается в том,
что английская революция 1640— 1660 гг.
была великим социальным движением, по ­
добно французской революции 1789 г. Ста­
рый, по существу феодальный, порядок был
насильственно (разрушен, и на его месте
был создан новый, капиталистический о б ­
щественный порядок. Гражданская война
была войной классовой, в которой деспотизм
Карла I защищали реакционные силы го су­
дарственной церкви и феодальных лендлор­
дов. Парламент ж е победил- короля потому,
что мог использовать активную поддер ж ку
торговых и промышленных классов в городе
и деревне, йоменов и прогрессивного дво­
рянства, а также и более широких масс
населения, когда те в процессе свободного
обсуждения осознали, из-за чего, в сущно­
сти, идет борьба.
15

Нижеследующая статья будет попыткой
доказать и проиллюстрировать эти поло­
жения.
Общепринятое отношение к революции
XVII в. неверно, так как оно не проникает
в глубь вопроса, судит о деятелях рево­
люции лишь на основании внешних данных и
полагает, что лучший способ выяснить, за
что люди боролись, это узнать, что говорили
о целях борьбы руководители движения.
Так, все мы знаем, что в течение XVII в.
Англия пережила глубокую политическую
революцию. Все слышали об Оливере Кром­
веле и его круглоголовых, о короле Карле
и его кавалерах и знают, что английскому
королю отрубили голову. Но почему это
случилось? В чем было дело? И имеет ли
это какое-нибудь значение для нас сегодня?
Учебники обычно не дают вполне удо ­
влетворительных ответов на эти вопросы.
Они обходят молчанием кровопролития и
насилия, сопровождавшие революцию, или
говорят о них, как о заслуживающих
сожаления
инцидентах, когда англичане,
в виде исключения, опустились до уровня
безнравственной континентальной практики
и дрались друг с другом из-за поли­
тики. Но это произошло только потому, что
делались ошибки и была упущена возмож­
ность 1решения вопроса путем свойственного
англичанам компромисса. Как хорошо, на ­
мекают нам учебники, что теперь мы стали
гораздо мудрее и благоразумнее! Так, эти
16

учебники совсем не указывают причин, ко ­
торые казались бы нам достаточными дли1
объяснения стойкости наших предков в
борьбе и принесенных ими жертв.
Наиболее обычное объяснение рево­
люции XVII в.— это
объяснение, выдвину­
тое самими руководителями парламента
1640 г. в их пропагандистских заявлениях
и обращениях к народу. С тех пор вигские
и либеральные историки повторяют это
объяснение, уснащая его добавочными под­
робностями и украшениями. Оно заклю ­
чается в том, что парламентские армии
боролись за свободу человека и его закон­
ные права против тиранического правитель­
ства, которое бросало его в тюрьму без
суда присяжных, взимало с него налоги, не
спрашивая его согласия, ставило в его дом е
солдат на постой, грабило его имущество и
пыталось уничтожить дорогие его сердцу
парламентские учреждения. В се это, конеч­
но, в известной степени правильно. Стюарты
действительно пытались прекратить “всякие
собрания и политические дискуссии, они о т ­
резали уши у людей, критиковавших прави­
тельство, глубоко запускали руки в карманы
налогоплательщиков, пытались заставить
замолчать парламент и править страной при
помощи назначенных чиновников. Все это
верно. И хотя парламент в XVII в. еще
меньше, чем теперь, представлял подлинные
интересы простого народа, все же победа
его имела значение, так как обеспечила
2 Кг Хилл
17

некоторую долю самоуправления для б ога ­
тых классов общества.
Но дальнейшие вопросы остаются без от­
вета. Почему король стал тираном? Почему
землевладельческому и торговому классам,
представленным в парламенте, пришлось
сражаться за свою свободу?
В XVI -в., при династии Тюдоров, деды
парламентариев .1640 г. были самыми стой­
кими защитниками монархии. Что изменило
их взгляды? Парламент поддерживал Ген­
риха VII, Генриха VIII и Елизавету в их
стараниях установить в стране порядок, по ­
давив анархию и прекратив разбои своих
слишком могущественных подданных, ф е о­
дальных властителей с их частными армия­
ми, и создать в Англии условия для тор­
говли и предпринимательства. Парламент
поддерживал также Генриха VIII и Елиза­
вету в их победоносной борьбе с универсаль­
ной католической церковью, и из Англии
в Рим перестали течь деньги, а британская
политика больше не определялась интере­
сами иностранной державы. Наконец, пар­
ламент поддержал королеву Елизавету в ее
сопротивлении Испанской империи, и в ре­
зультате Дрейк, Гаукинс и дру гие проте­
стантские пираты получили своб оду грабить
Новый свет.
Короче гоноря, Тюдоры пользовались
поддержкой
политически
преуспевавших
классов, потому что для последних правле­
ние Тюдоров оказалось очень выгодным.
18

Почему же Стюарты — Яков I иКарл I — ли*
шились этой поддержки? Не потому, что
Яков, сменивший в 1603 г. Елизавету, был
очень глупый человек, шотландец, не пони­
мавший по-английски, как это серьезно до ка ­
зывали многие историки. Нужно только
прочесть, что писали и говорили Яков, Карл
и их защитники, или рассмотреть, что они
делали, чтобы увидеть, что они были отнюдь
не глупцами, а либо способными людьми,
пытавшимися проводить порочную поли­
тику, либо людьми, чьи идеи безнадежно
устарели и стали поэтому реакционными.
Причины гражданской войны следует искать
не в личностях, а в обществе.
Дру гая школа историков, которую в
противоположность вигской можно назвать
«торийской», считает, что королевская поли­
тика отнюдь не была тиранической, что
Карл I, как он сам заявил перед судом, при­
говорившим его к смерти, выступал «не
за одно лишь собственное право, так как я
ваш король, но эа истинную своб оду всех
моих подданных» .
Эту теорию развил в
нескольких томах красноречивой прозы, с о ­
ставляющих его «Историю великого мя­
тежа», Кларендон, который в 1642 г. дезер­
тировал из парламента, а позднее стал пер­
вым министром Карла II. Теперь ее пропа­
гандирует ряд историков, которым полити­
ческие предрассудки, роялистские или като­
лические симпатии и неприязнь к либ ера­
лизму заменяют недостаток способности
19
2*

к пониманию исторического процесса. Их
идея заключается в том, что Карл I и его со­
ветники в действительности старались за щи­
тить
простых людей от экономической
э-ксплоатации со стороны небольшого, но р а з ­
вивающегося класса (капиталистов и что
оппозиция, противостоявшая Карлу ^ орга­
низовывалась и подстрекалась теми дель­
цами, которые отождествляли свои полити­
ческие интересы с
палатой
общин, а
религиозные — с пуританизмом.
Верно, конечно, что английская револю­
ция 1640 г., подобно французской револю­
ции 1789 г., была борьбой среднего класса,
буржуазии, богатевшей и усиливавшейся по
мере развития капитализма, за достижение
политической и экономической власти и ре ­
лигиозной свободы. Но неверно, что королев­
ское правительство выступало против этого
класса, защищая интересы простого народа.
Напротив, партии, представлявшие (народ,
оказались -самыми воинственными противни­
ками короля, гораздо более энергичными,
беспощадными и радикальными, чем са ма
буржуазия. Монархическое правительство
Карла отстаивало совсем не интересы про­
стого народа. Оно представляло обанкро­
тившуюся землевладельческую знать, а по ­
литика его диктовалась придворной кликой
аристократических спекулянтов и их при­
спешников, высасывавших кровь из всего
народа посредством методов экономической
эксплоатации, которые мы рассмотрим ниже.
20

Борьба среднего класса за избавление от
власти этой группы не была ни просто- эг ои ­
стичной, ни реакционной, а напротив — про ­
грессивной. Землевладельцы поумнее приса­
сывались как паразиты к новым росткам ка­
питализма, так как их собственный экономи­
ческий способ ведения хозяйства не мог обес­
печить их существование. Для дальней­
шего развития капитализма нео бходим о
было покончить с этим смертоносным пара­
зитизмом, уничтожив феодальное государ­
ство. А своб одное капиталистическое разви­
тие было гораздо выгоднее массам населе­
ния, чем сохранение устаревшего непроизво­
дительного и паразитического феодализма.
Новые экономические явления XVI и
XVII вв. привели феодальную экономиче­
скую и социальную систему в негодность, и
те из ее защитников, которые с сожалением
оглядывались на устойчивость и относитель­
ную обеспеченность крестьянства в средние
века, смотрели на вещи совершенно не
реалистично и по существу реакционно.
Их роль была такова ж е, как роль многих
нынешних либералов, мечтающих о том, как
было бы хорошо, если бы капитализм мог
еще действовать «по -либеральному» , как
в XIX в., не имея нужды так часто прибе­
гать к фашизму и войне. Но красивыми сло­
вами исторических процессов не изменить.
История пошла своим путем и отвергла сто ­
ронников воображаемой системы так ж е,
как она отвергла Карла I.
21

Таким образом, обе эти теории одно­
сторонни. Виги подчеркивают прогрессивную
природу революции и смазывают тот факт,
что классом, ставшим во главе революции и
получившим от ее завоеваний наибольшие
выгоды, была буржуазия. Это толкование
увековечивает легенду, будто интересы бур­
жуазии — это интересы всего народа, ле­
генду, явно удобную для нашего времени и
для современной войны, хотя гораздо менее
правдивую теперь, чем в XVII в. С другой
стороны, тори подчеркивают классовую при­
роду революции, пытаясь отрицать ее про­
грессивность и ценность для своего времени,
чтобы обелить феодализм и доказать, что
революции всегда идут на пользу лишь у з ­
кой клике.
Оба эти направления историков подчер­
кивают и третью, более привычную теорию—
что
конфликт должен был решить,
будет ли господствовать в Англии пурита­
низм или англиканская церковь. И опять-
таки, цель этого объяснения заключается
в том, чтобы заставить нас неправильно с у ­
дить о людях XVII в. и радоваться, что мы
теперь уже гораздо благоразумнее. Ведь
в самом деле, говорим мы себе, какую бы
личную неприязнь ни питали друг к другу
современные
сторонники
англиканской
церкви и нонконформисты, они у ж е больше
не вступают друг с другом в драку на дере­
венских улицах. Но и эта теория «бьет мимо
цели. Конечно, религиозные пререкания з а ­
22

полняют не о дну страницу памфлетной ли­
тературы XVII в.: обе стороны обосновыва­
ли свою линию поведения з конечном счете
религиозными соображениями, они верили,
что сражаются за бога. Но «религия» тогда
было гораздо более широким понятием, чем
сегодня. На протяжении всего средневе­
ковья и вплоть д о XVII в. церковь весьма
отличалась от того, что мы называем цер­
ковью теперь. Она руководила всеми поступ­
ками людей от крещения до похорон и слу­
жила воротами в будущую жизнь, в которую
тогда пламенно верили все. Церковь обучала
детей. В деревенских приходах, где масса
населения была неграмотна, проповедь свя­
щенника .была главным источником инфор­
мации о текущих событиях и животрепещу­
щих вопросах. Сам приход был важной еди­
ницей местного управления, где собирались
и раздавались беднякам скудные пособия.
Церковь контролировала чувства людей,
указывала людям, во что верить, обеспечи­
вала их развлечениями и зрелищами. Она
распространяла по стране последние но­
вости и вела пропаганду, т. е. делала то, что
теперь
осуществляет множество более
эффективных
органов, — печать, Британ­
ская радиовещательная корпорация, кино,
клубы и т. д. Вот почему люди запи­
сывали проповеди. Вот почему правитель­
ство указывало проповедникам, нередко
самым точным образом, что им пропове­
довать.
23

Королева Елизавета, например,
«на­
страивала кафедры» («как правящие лица
стараются теперь «настраивать» утренние г а ­
зеты», говорил Карлейль). Желая обеспе­
чить, чтобы проповедники говорили то, что
нужно, она разослала им всем по экземпляру
официального сборника проповедей. Этот
сборник должен был «надлежащим образом
читаться во всех приходских церквях» и з а ­
канчивался проповедью в шести частях, о су ­
ждающей «неповиновение и своевольный
мятеж». Епископы и священники в гораздо
большей степени, чем теперь, походили на
чиновников и были частью административ­
ной правительственной машины. Первыми
признали этот факт сами духовны е лица.
Бэнкрофт, прелат
поздне-елизаветинской
поры, насмехался над утверждениями пури­
тан, будтЬ они занимаются лишь церков­
ными делами. «Как далеко простирается о б ­
ласть этих церковных дел ! — восклицал он. —
Смотрите, в какое безбрежное море дел
готовы броситься их почтенные старей­
шины» 1. «Не осмеливайтесь, — предосте­
регал сторонник
англиканской церкви
Хукер, — вы, являющиеся овцами, делаться
руководителями тех, кто дол ж ен руководить
вами... Ибо господь — не бог бунта и смуты,
а бог порядка и мира» 12.
1 Bancroft, A Survey of the Pretended Holy Dis­
cipline, ed. 1593, pp. 281—282.
2 Hooker, Of the Laws of Ecclesiastical Polity,
Everyman Edition, I, pp. 95—96.
24

Следовательно, церковь защищала суще­
ствующий порядок, и правительству было
важно сохранить контроль над этим органом
гласности и пропаганды. По той ж е причине
тот, кто хотел свергнуть феодальное госу­
дарство, должен был атаковать церковь и
захватить власть над ней. Вот почему поли­
тические теории облекались в религиозную
форму. Это не значило, что наши предки
в XVII в. были гораздо более совестливыми
и богобоязненными людьми, чем мы. Как бы
ни обстояло дело с Ирландией или Испа­
нией, мы, англичане, можем сегодня рас­
сматривать свои проблемы со светской точки
зрения именно потому, что наши предки по­
ложили конец использованию церкви как
исключительного, репрессивного орудия по­
литической власти. Мы можем быть настро е­
ны скептически и терпимо в делах веры не по­
тому, что мы умнее и лучше их, а потому,
что Кромвель, ставя в соборы лошадей с а ­
мой дисциплинированной и самой дем о кр а­
тической конницы, какую только видел мир,
одержал победу, навсегда покончив с поряд­
ком, при котором людей били кнутом и клей­
мили за неортодоксальные взгляды на таин­
ство
причастия. Пока
государственная
власть была слаба и не централизована, ц ер­
ковь со-свящеиником в каждом приходе и
священник,
имевший свободный доступ
в каждый дом, могли указывать людям,
во что верить и как вести себя, а за церков­
ными угрозами и осуждениями скрывались
25

все ужасы адского огня. При этих обстоя­
тельствах социальные 'конфликты н еизб еж ­
но становились конфликтами религиозными.
Но тот факт, что люди облекали в рели­
гиозную форму все, о чем они говорили и
писали, не до лжен помешать нам понять, что
за чисто теологическими по виду идеями
скрывается социальное содержание. Каж­
дый класс создавал религиозные взгляды,
наилучшим образом приспособленные к его
собственным нуждам и интересам, и стре­
мился внушить их другим. Но действитель­
ное столкновение произошло между классо­
выми интересами.
Мы, следовательно, не отрицаем, что
«Пуританская революция» была и полити­
ческой и религиозной борьбой, но утвер­
ждаем, что она была чем-то еще большим.
Борьба шла по вопросу о самой природе
английского общества и о его будущем ра з ­
витии. Это мы проиллюстрируем ниже, но
здесь стоит показать, что современники пре­
красно знали, в чем суть дела, — во всяком
случае, гораздо лучше, чем многие поздней­
шие историки.
Мало того, что после победы буржуазии
такие мыслители, как Гаррингтон, Невилль,
Д еф о , признавали, что война была прежде
всего борьбой из-за собственности, но д а ж е
в разгар борьбы прозорливые политические
деятели доказали, что им достаточно хорошо
известно, кто их противники. Еще в 1603 г.
Яков I заявил парламенту, что пуритане
26

«не столь отлича ются о т на с религиоз­
ными убеждениями, как своей разру­
шительной политикой и требованием
равенства; ведь они всегда недовольны
существующим правительством и не
желают терпеть чье бы то ни было пре­
восходство, что делает их секты невы­
носимыми ни в каком хорошо управля­
емом государстве» К
Гоббс, политический теоретик, описы­
вает, как пресвитерианский купеческий класс
Лондона стал главным центром мятежа и
пытался построить государство, управляе­
мое, подобно республикам Голландии и
Венеции, купцами в их собственных интере­
сах. (Сравнение с этими буржуазными рес­
публиками постоянно встречается в пар­
ламентских записях.) Г-жа Хетчинсон, жена
одного из полковников Кромвеля, говорила,
что пуританами называют всех, кто «противо­
речит взглядам обедневших придворных,
гордых и во все вмешивающихся священ­
ников, воров-прожектеров, похотливой знати
и джентри... всех, кто м ожет выслушать
проповедь, имеет скромные привычки, ведет
скромную беседу или делает что-нибудь хо­
рошее» 12. Бакстер, видный пуританский свя­
щенник, высказывался еще более недву­
смысленно :
1 Parliamentary History of England, I, p. 982.
2 Memoirs of Colonel Hutchinson, Everyman
Edition, pp. 64—65.
27

«Очень большая часть рыцарей и
джентльменов Англии... примыкала к
королю. И большинство держателей
этих джентльменов, а также большин­
ство самых бедных людей, которых
другие называют сбродом, следовало
за джентри и было за короля. На сто­
роне парламента была (кроме него
самого) меньшая часть (как думали
некоторые) джентри в большинстве
графств, большая часть торговцев и
фригольдеров и средний слой народа,
особенно в тех городах и графствах,
которые зависят от текстильного и
подобных ему производств»1.
В другом месте Бакстер сообщает:
«Фригольдеры и торговцы сост ав ­
ляют силу религии и гражданского об­
щества в стране, а джентльмены, ни­
щие и зависимые держатели составля­
ют силу беззакония» .
Почему он смешал в одну кучу
именно эти классы, мы скора увидим.
». экономические предпосылки;
АНГЛИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
а) Земля
В начале XVII в. Англия была, главным
образом,
страной
сельскохозяйственной.
Подавляющая масса населения жила в
сельских местностях и занималась, целиком
1 Baxte r , Autobiography, Everyman Edition, p. 34 .
28

или частично, производством продуктов пи­
тания и шерсти. Много веков Англия была
феодальным государством, состоявшим из
изолированных местных общин, которые
производили для собственного потребления
и очень мало торговали между собой. Но по­
степенно в XV—XVII вв. структура этой
сельскохозяйственной общины стала изм е­
няться.
Деревенское
продовольствие и
шерсть стали продаваться в отдаленных ме­
стах: прядильщики и землепашцы превра­
тились в производителей товаров для нацио­
нального рынка.
К тому ж е в 1492 г. Христофор Колумб
открыл Америку. Английские купцы по­
следовали за ним туда. Они проникли и в
другие заморские страны — Индию и Рос­
сию. С развитием промышленности и тор­
говли и расширением
международного
рынка для английского сукна, возникли
оживленные горо да, которые нужно было
кормить и станки .которых нуж но было
снабжать шерстью. Здесь — начало специа­
лизированного разделения труда. На юге
Англии, который тогда был экономически
передовой частью страны, различные райо­
ны стали преимущественно заниматься про­
изводством' определенных товаров. Те, у кого
были деньги, стали держа ть в собственных
поместьях или на арендованной земле боль­
шие ста да овец, чтобы производить сырье на
этот расширившийся рынок,— и получили от
этого немалую выгоду, ибо цены тюднима-
29

лись. В Америке нашли серебро, и оно поте ­
кло в Европу как раз в такое время, когда
торговля расширялась, а денежные отноше­
ния между лендлордом и держателем, хозяи­
ном и рабочим вытесняли старые отноше­
ния, основанные на плате натурой или ра бо ­
чими повинностями. Цены росли в течение
всего XVI в. Между 1510 и 1580 гг. в Англии
цены на продовольствие выросли втрое, а на
ткани — на 150!%. Это привело к таким ж е
последствиям, как современная инфляция.
Те, у кого были твердо фиксированные дохо­
ды, беднели, а те, кто жил торговлей и про­
изводством на рынок, богатели. Таким об ра ­
зом, средние классы преуспевали, а высшая
аристократия (включая короля и епископов)
и мелкое крестьянство становились относи­
тельно беднее, за исключением тех немногих
лиц из этих классов, которым посчастли­
вилось принять участие в спекуляциях.
Был и другой фактор. В 1536— 1540 гг.,
во время так называемой реформации, ан­
глийские монастыри были закрыты, а их
имущество конфисковано. Это было одним
из этапов борьбы за независимость Англии
против власти католической церкви и ее фи­
нансового гнета и, следовательно, получило
восторженную поддержку со стороны бур­
жуазии и парламента. Они, кстати, неплохо
воспользовались этим, потому что- большое
количество ценной и до тех пор недоступной
земли, конфискованной у церкви, стало пред­
метом купли-продажи.
зо

Все эта события изменяли структуру ан­
глийского сельского общества. Земля стано­
вилась весьма заманчивой областью для по­
мещения капитала. Люди, имевшие деньги,
хотели покупать на них землю, а людей
с деньгами становилось все больше и больше.
В феодальной Англии земля переходила по
наследству от отца к сыну и обрабатывалась
все время традиционными способами для
потребительских ну жд семьи. Она перех о­
дила из рук в руки только после долгих тяжб
или насильственных захватов. Но теперь,
поскольку закон приспосабливался к эконо­
мическим нуждам общества, земля стала
превращаться в товар, покупаться и прода ­
ваться на рынке, движимом конкуренцией,
и таким образом, капитал, накапливав­
шийся в городах, переливался в деревню.
Северные и западные части Англии оста ­
лись, относительно , вне сферы действия но­
вою коммерческого духа, излучавшегося
Лондоном и портами, но на юге и востоке
многие землевладельцы начинали хозяйни­
чать в своих поместьях до-новому. Как в
средние века, так и в XVII в. главное зна ­
чение поместья заключалось в том, что оно
снабжало землевладельца (благодаря его
власти над трудом других) средствами су­
ществования. Но сверх того на излишнюю
сельскохозяйственную продукцию крупных
поместий в средние века содержались от­
ряды слуг, которые при случае становились
солдатами и таким образом являлись осно-
31

вой политической власти феодалов. Теперь,
с развитием капиталистического способа
производства в рамках феодализма, многие
землевладельцы стали сбывать на рынок ту
часть продукции своих поместий, которая не
потреблялась их семьями. Они увидели свои
поместья в новом свете — как источник д е ­
нежных доходов, доходов эластичных и мо­
гущих быть увеличенными. Ренты были
установлены обыкновенно на уровне, сох ра ­
нявшемся так долго, что их стали считать
«обычными», существующими «с незапамят­
ных времен». То ж е произошло с другими
дозволенными законом грабительскими по­
борами, которые феодальные землевла­
дельцы взимали с крестьянства-. Теперь и то
и друг ое «взвинчивалось» д о фантастически
высокого уровня. Это само по себе было не
только экономической, но и моральной рево­
люцией, так как означало разрыв с о всем,
что люди до э т о т считали правильным и
порядочным, и имело весьма разлагаю щее
влияние на мышление и верования.
Нравственные законы всегда связаны с
данным общественным порядком. В ф ео ­
дальном обществе господствовали обычай и
традиция. Деньги, относительно, значения
не имели. То обстоятельство, что ренты рос­
ли и что если люди не могли уплатить их,
то должников выгоняли на до ро г у просить
милостыню, воровать или умирать о т голо ­
д а — было грубым нарушением морали та ­
кого общества. С течением времени потреб­
32

ности растущего капитализма выработали
новую мораль, выражающуюся словами «бог
помогает тем, кто сам себе помогает». Но в
XVI в. мысль, что прибыль важнее человече­
ской жизни, такая привычная для нас мысль,
что мы потеряли всякое чувство нравствен­
ного негодования по поводу нее, тогда была
еще очень новой и поразительной.
Пуританский моралист Слэббс писал:
«Разве тот, кто навсегда лишает че­
ловека доброго имени, кто забирает у
него кров до истечения срока, кто вы­
рывает у человека его добро, его землю
и пожитки... не является большим во ­
ром, чем тот, кто крадет овцу, корову
или быка только из необходимости, не
имея другого способа облегчить свою
нужду?» 1.
Но что значили моральные проблемы
для землевладельцев XVI в.? Они усиленно
повышали свой реальный до х о д , чтобы он
мог соответствовать растущим ценам на то­
вары, которые им нужно было покупать. Они
выгоняли держателей, которые не были в
состоянии платить новые ренты, мелкие д е р ­
жания которых мешали превратить поместье
в большой компактный земельный массив
для выгодного разведения овец в крупном
масштабе. Нередко ренты поднимались пото­
му, что само поместье было куплено по кон­
1 Р. Stubbes, Anatomy of Abuses, ed. Furnivall,
Part II, p. 14.
3 К. Хилл
33

курентным ценам, преобладавшим « а земель­
ном рынке. Т огда спекулянт-покупатель х о ­
тел вернуть с еб е в форме прибыли капитал,
затраченный им на покупку, на оборудова­
ние и на улучшение обработки земли.
Таким образом во внутренних графствах
выростал новый тип землевладельца — ка ­
питалистический землевладелец. Он мог
быть пиратом или работорговцем, почтен­
ным купцом из Сити, разбогатевшим на
торговле коринкой, или провинциальным ка-
питалистом-суконщиком. В любом случае
он искал способа надежно поместить свои
капиталы и одновременно обеспечить себе
положение в обществе.
Ибо землевладельцы
контролировали
местное управление — в качестве лордов ма­
норов или мировых судей. Лишь землевла­
дельцы избирались — от землевладельцев
ж е — представителями от графства в парла­
мент. Землевладельцы избирали только зе м ­
левладельцев. Города тоже все чаще бывали
представлены в палате общин окрест­
ными дворянами. Но новым землевладель­
цем мог быть и феодальный лорд, усвоив­
ший новые идеи и имевший возможность
мобилизовать необходимый капитал для ре­
организации хозяйства в своих поместьях,
или же этот землевладелец мог происходить
из зажиточного слоя крестьянства.
Многие представители вышеназванного
класса — йомены — смогли благодаря свое­
му богатству и способностям сохранить за
34

собой свои участки земли, преумножить и
объединить их и воспользоваться новыми
возможностями, которые им предоставля­
лись производством на рынок. В XVII в. та­
кие люди объединяли разбросанные полосы
земли, обращали неогороженную землю
н
пастбище или увеличивали производство
зерна, фруктов, овощей, молочных продук­
тов для городского рынка. Они меняли ха­
рактер старых держаний — превращая копи­
гольды в лизгольды, сдавая свою землю в
краткосрочную аренду — и беспощадно сго­
няли крестьян, которые не могли платить
требуемых от них рент нового экономичес­
кого характера К
Пользуясь всеми этими средствами, они
обогащались таким ж е образом, как купцы
и промышленники в городах. Поэтому в
графствах южной и восточной Англии гос­
подствующее поло жение стал занимать*
класс, создающий с еб е богатство новыми1
1 Копигольдами назывались нормальные крестьян­
ские держания, обычно наследственные. Копиголь­
дер, державший «по обычаю манора»,
заносился
в качестве держателя в юридические документы мано-
риальыого суда. Его право на владение, однако, не
признавалось судами обычного права:. Одной из ве­
ликих битв XVI и XVII iBB. была борьба, ;в которой
копигольдеры стремились добиться полного законного*
обеспечения для своих держаний, в то время как
лорды маноров (лендлорды) старались сделать их
владение непрочным и поставить держателя в полную
зависимость от решения манориального суда, в кото ­
ром председательствовал лорд манора или его управ­
ляющий.
3*
35

путями. Этот класс был основой знамени­
того класса помещиков— сквайров, кото­
рому предстояло править Англией в после­
дующие три столетия.
Но до 1640 г. не все складывалось по
воле этого класса. Строение общества было
еще по существу феодальным. Такими же
были его законы и политические учрежде­
ния. Полному, беспрепятственному капита­
листическому использованию земельной с о б ­
ственности и свободной торговле землей
еще мешали бесчисленные юридические о гра ­
ничения. Эти ограничения сохранялись в
интересах короны, феодального землевла­
дельческого класса и, в меньшей степени,
в интересах крестьянства, стремившегося
жить по-старому и платить старые фиксиро­
ванные подати. Для того чтобы сельско­
хозяйственный капитализм мог полностью
развить ресурсы деревни, нужно было разо­
рвать эту юридическую сеть.
М ежду тем во многих частях страны,
даже на юге и востоке, а также по всей се­
верной и западной Англии, оставались еще
землевладельцы, не обладавшие ни способ­
ностями, ни капиталом, ни нужной псих оло­
гией, чтобы хозяйничать в своих поместьях
по-новому. Они все еще пытались по дд ер­
живать феодальную пышность и церемонии,
содержали, по-княжески, целые свиты род­
ственников и слуг, управляли своими по­
местьями по-старинке, мало считаясь с
требованиями национального рынка. Их дв о ­
36

ры были полны знатных приспешников и
бедных родственников, не (выполнявших в
обществе никаких производительных функ­
ций, но продолжавших считать, что мир дол­
жен кормить их. «Трутни» — так называ ли
их буржуазные памфлетисты, еще раньше
назвавшие так монахов.
«Ненужные и
бестолковые слуги, старые капитаны, старые
придворные, бесполезны е ученые и прижи­
вальщики — таково нелестное определение
их, данное проницательным управителем о д ­
ного из этих крупных поместий» ].
Средоточием этого общества был коро­
левский двор. Король, крупнейший з ем ле­
владелец этого рода, сам всегда испытывал
нужду в капитале. Епископы также были
заведомо отсталыми землевладельцами.
«Другие объясняю т антиклерикализм
тесной политической связью ду х ов ен­
ства с землевладельческим классом и
тем, что сама церковь владеет боль­
шим количеством плохо обрабатывае­
мой земли» 12.
Времена для этих паразитов и рантье
были тяжелые. Повышение цен лишало их
возможности сохранять старый уровень
жизни, не говоря уж о том, чтобы соревно­
1 /. Smyth, Lives of the Berkeleys, vol. II, p. 114.
2 Это точное о-писание положения д е л в Англии
XVII в, в действительности взято из отчета группы
деятел ей англиканской церкви и религиозных сект,
посетившей Испанию в январе— феврале 1937 г.
37

ваться в роскоши с магнатами торговли.
Они постоянно были в долгу, обычно у
какого-нибудь ловкого городского дельца,
который требовал закладную на поместье и
вступал во владение им, когда истекал срок
платежа. Бедствую щий придворный, гордый,
но не имеющий ни гроша младший сын
знатной семьи были обычным предметом
всеобщих насмешек и презрения в рядах
среднего класса. Однако феодальный класс
был еще -социальной и политической силой.
Государство было организовано для охраны
его интересов. А вследствие его неспособ­
ности реорганизовать свои поместья боль­
шое количество капитала лежало без дви­
жения. Многие плодороднейшие земли Ан­
глии не использовались в полную меру т е х ­
нических возможностей того времени К
Все классы вели между собой острую
борьбу, стремясь воспользоваться происхо­
дившими в сельском хозяйстве изменения­
ми. В общем эти перемены обусловили
ббльшую производительность сельско го х о ­
зяйства и дали некоторым зажиточным кре-1
1 Такое же положение существует в настоящее
время ири капитализме: крупные монопольные кон­
церны скупают (изобретения, чтобы не допустить их
осуществления, а продовольствие уничтожается, в то
время как миллионы голодают. Английская револю­
ция XVII в. изменила организацию общества так, что
стало возможным полное развитие всех ресурсов это­
го общества. Чтобы добиться такого же результата
для нынешней Англии, нужен переход к социализму.
38

стьянам и мелким землевладельцам возмож­
ность улучшить свое общественное положе­
ние. В о для многих мелких землевладельцев
они означали разорение, повышение р ент и
различных платежей, огораживание общин­
ных полей, на которых деревенские жители
веками пасли свой скот и гусей. Многие
землепашцы, чьи мелкие участки мешали
лендлорду создать на едином земельном
массиве крупную овцеводческую ферму, б е з ­
жалостно сгонялись с земли.
«Ваши овцы, — писал Томас Мор в
начале XVI в., — обычно такие крот­
кие, довольные очень немногим, теперь,
говорят, стали такими прожорливыми
и неукротимыми, что поедают даж е
людей, разоряют и опустошают поля,
дома и города» К
«Психология владения землей была
революционизирована,
—
заключает
профессор Тоуни, — и в течение двух
поколений умный лендлорд вместо ис­
пользования
своего сеньориального
права, для того чтобы штрафовать или
задерживать беглецов из крестьянских
гнезд, выискивал ошибки в докумен­
тах на право владения землей, взвин­
чивал платежи за передачу участка из
одних рук в другие, искажал манори-
альные обычаи, а когда осмеливался—
Т. Мор, Утопия, стр. 59, М.— Л . 1935.
39
i

обращал копигольды в арендуемые
участки» К
Или, как выразил это Филипп Стэббс, —
«лендлорды торгуют своими бедными д е р ­
жателями» .
В течение всего рассматриваемого пе­
риода в стране тлели искры возмущения
против этого гнета. Они вспыхнули, ра зра ­
зившись открытым мятежом в 1549 и
1607 гг., но каждый раз крестьянство тер­
пело поражение и бывало вынуждено подчи­
няться. Государство всегда является ору­
дием угнетения в руках господствующего
класса, а Англией XVI в. правили ленд­
лорды. Некоторые из бедных держателей
стали бродягами, скитавшимися по дорогам
в поисках куска хлеба. На этот случай были
приняты законы, предписывавшие клеймить
бродяг или ж е «бить кнутом, пока его или
ее плечи не покроются кровью».
«Отцы теперешнего рабочего клас­
са, — как
пишет Маркс в «Капи­
тале», — были прежде всего подвер­
гнуты наказанию за то, что их насиль­
ственно превратили в бродяг и паупе­
ров» 12.
Другие крестьяне стали сельскохозяй­
ственными рабочими и работали в крупных
1 Tawney, Religion and the Rise of Capitalism,
Penguin Edition, p. 130.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 803,
М., 1937.
40

поместьях. Иные же служили для развиваю­
щейся текстильной промышленности рез ер ­
вом дешевой рабочей силы. Обе эти группы
не имели земли, которая обеспечивала бы
им самостоятельность в плохой год или ж е
в тех случаях, когда их наниматели терпели
банкротство. Они были на пути к превра­
щению в пролетариев, не имеющих ничего
для предложения на рынке, кроме своей
рабочей силы, подвластных всем ко леба ­
ниям, всей неустойчивости капитализма.
«Деревенское население, — цити­
руем опять Маркса, — насильственно
лишенное земли, изгнанное, в широких
размерах превращенное в бродяг, ст а ­
рались, опираясь на эти чудовищно
террористические законы, приучить к
дисциплине наемного труда плетьми,
клеймами, пытками» *.
Однако следует быть осторожным, не
относить этих явлений к слишком раннему
времени и не преувеличивать их масштаба,—
они представляют интерес лишь как г оспо д­
ствующая тенденция. Точно так ж е новые
прогрессивные землевладельцы—этот расту­
щий и развивающийся класс—привлекают к
себ е внимание, пожалуй, в большей мере, чем.
они того заслуживают, судя по данным стати­
стики. Д о 1660 г. лендлорд, улучшающий
свое хозяйство, не был типичным явлением.1
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 806„
М. 1937 г.
41

Не следует также забывать, какой харак­
тер имели изменения в сельском хозяйстве
дореволюционной Англии. Они происходили
в рамках старой техники ведения хозяйства.
Д о XVIII в. крупного переворота в сельско­
хозяйственной технике не совершилось,
хотя зачатки его можно проследить в рево­
люционные годы XVII в. Изменения, кото ­
рые произошли до 1640 Iг. и в огромной сте­
пени умножились м еж д у 1640 и 1660 гг.,
коснулись скорее владения землей и объема
продукции, чем производственной техники.
Следовательно, они не имели революцио­
низирующего действия на общество в целом.
Существовал новый класс прогрессивных
землевладельцев. Он пробивал себе путь,
натыкаясь на феодальные пережитки, б ез
уничтожения которых не мог свободно ра з ­
виваться. Во время революции он овладел
государством, создав этим условия, в кото­
рых стало возможным его дальнейшее раз­
витие.
С другой стороны, на севере и западе
новые перемены даж<е не коснулись целых
больших районов, — и даже там, где такие
перемены происходили, еще к 1640 г. з н а ­
чительная часть крестьян сохраняла харак­
тер иолусамостоятельных земледельцев. В
борьбе против королевской власти эта в а ж ­
ная группа оказалась временной союзницей
главных сил буржуазии, но очень мало по­
лучила от этого союза. Поэтому, когда,
после 1647 г.,
она обнаружила, каковы
42

действительные цели буржуазии, то стала
бороться совместно с другими радикальными
элементами за развертывание революции
влево. Однако, поскольку ее стремления и
социальные цели были в некоторой степени
докапиталистическими, обращенными наза д,
к идеалам устойчивой крестьянской общины,
она была обречена на поражение. Этим т е ­
чением нельзя пренебрегать, так как оно
объясняет, почему в социальных идеях пу­
ритан и социальных целях левеллеров1
имеется «средневековая» и даже реакцион­
ная струя.
6) Промышленность и торговля
Хотя большинство англичан работало д о
1640 г. на земле, в промышленности и тор­
говле происходили не менее важные пере­
мены, чем те, которые мы у ж е описали, —
перемены, которые, в сущности, дали толчок
развитию сельского хозяйства. В столетие,
предшествовавшее 1640 г., произошла про­
мышленная революция, которую ускорили
превращение в капитал сокровищ, ото бра н­
ных при закрытии монастырей, и бо ­
гатства, приобретенные торговлей, пират­
ством и грабежом Нового Света или рабо­
торговлей. Англия всегда была крупной
производительницей
шерсти
и
выво­
1 Левеллеры составляли левое крыло революцио­
неров. Кто они были и каковы были их цели, мы
рассмотрим ниже.
43

зила сырье в Нидерланды, где его перера­
батывали в сукно. Теперь очень быстро
развилась английская
суконная
про­
мышленность, и английские купцы стали
в гораздо большем масштабе вывозить гото­
вые сукна или полуфабрикаты. В то же
время сильно поднялась добыча угля — к
1640 г. Англия давала больше 4/б всего до ­
бываемого в Европе угля. А уголь играл
видную роль в развитии очень многих др у ­
гих отраслей промышленности — в про из­
водстве железа, олова, стекла, мыла, в
судостроении.
Этот бурный промышленный подъем при­
вел к большому увеличению объем а ан­
глийской торговли. В этом ж е направлении
действовал и переход от вывоза сырья к вы­
возу готовых изделий. Англия перестала
быть лишь поставщиком сырья для западно­
европейских стран, она стала конкурировать
с их производством и, в поисках рынков и
сырья, проникать в далекие страны — в Рос­
сию, Турцию, Ост- и Вест-Индию. Отсюда
берет свое начало английская колониальная
экспансия, имевшая целью развить торговлю
Англии и добиться монопольного политиче­
ского контроля над теми частями мира, ко­
торые Англия намеревалась эксплоатиро-
вать в экономическом отношении. Это тре­
бовало укрепления государственной ма­
шины и привело к росту английской морской
мощи, бросившей вызов великой колониаль­
ной державе — Испании.
44

Поражение испанской Армады в 1588 г.
дало возможность английской заморской
торговле свободно развиваться. А это заста­
вило коммерческие классы Англии острее
почувствовать ограничения, задерживавшие
их развитие внутри страны. С того момента
когда поражение Армады создало в Англии
ощущение политической безопасности, пар­
ламент, стал нападать на монархию и на ее
попытки регулировать экономическую жиз'нь
государства. (Не следует преувеличивать
размеры этих изменений в политике торго­
вых классов до 1640 г., пото му что, как мы
увидим, их сдерживало множество препят­
ствий, но тенденция ясна.)
Эти новые экономические события поро­
дили новые классовые конфликты. Людьми,
которые оказались в состоянии снабдить
промышленное развитие капиталами, были
купцы, работорговцы и пираты, собравшие
богатства за морями, а также часть дворян­
ства, разбогатевшая на грабеже монастырей
и в новом сельском хозяйстве.
Вначале контроль над экспортом, как и
в средние века, находился в руках купцов,
организованных в компании. Во внутренней
торговле господствовали купцы-посредники.
Фабричная система еще не развилась.
«Система раздачи» , при которой купец снаб­
жает работника шерстью или пряжей, а ра­
ботник и его семья прядут или ткут ее у
себя на дому (называемая еще «домашней
системой»), означала, что если даж е произ­
45

водитель и владеет иногда орудиями произ­
водства — прялкой или ткацким станком,—
снабжение его1 сырьем и, следовательно, до ­
ход полностью зависят от работодателя.
В плохие времена он в сег да оказывался
в долгу — обычно у нанимавшего его купца-
капиталиста. Таким путем купцы-ростов-
щики нажили огромные состояния за счет
мелких собственников.
Иногда случайно мелкому мастеру уда ­
валось, удачно заняв необходимый для успе­
ха капитал, «подняться», но значите льно
большему числу мастеров не везло. Вот
почему мелкие производители присоедини­
лись к хору феодалов-лендлордов, вопивших
против «ростовщичества». Они не могли
обойтись без займов, но высокие проценты,
которые можно было требовать в докапи­
талистическом обществе, разоряли их. Р о ­
стовщический процент был для простых лю­
дей тем, чем является для их современных
потомков наемный труд. При домашней си­
стеме скупщик больше эксплоатировал ра ­
бочего тем, что навязывал ему высокие цены
на сырье и устанавливал высокие проценты,
чем выплатой ему низкой заработной пла ­
ты. Таким образо-м на сцену выходил класс
мелкой буржуазии со своими особыми эко ­
номическими интересами. Состав его м е­
нялся по мере того, как наиболее предпри­
имчивые и удачливые члены его' превра­
щались в капиталистов, а неудачники опу­
скались до уровня наемных рабочих. Опло­
46

том этого класса были восточная Англия к
южная часть центральных графств, которые
позднее стали центрами самого решитель­
ного сопротивления Карлу I.
В торговле и промышленности развитие
капитализма встречало не меньше препят­
ствий, чем в-сельском хозяйстве, и препят­
ствия эти были не менее серьезны. В сред­
ние века торговля и промышленность были
сосредоточены в городах, где цехи строго
контролировали их. Ц ехи были товарище­
ствами производителей, установившими мо­
нополию на местном рынке и поддержи­
вавшими е е путем ограничения продукции
и конкуренции, регулирования цен и каче­
ства изделий, контроля над учениками и
подмастерьями (при системе ученичества ре­
месленник должен был обучаться 7 лет и
лишь после этого получал право устроить
собственную мастерскую). Эта система пред­
полагала наличие устойчивого и закрытого
местного рынка, а феодальная экономи­
ческая теория была основана на идее отно­
сительно устойчивого общества.
Но теперь рынок расширялся: вся нация
стала единым экономическим целым. Капи­
тал искал прибылей путем участия в любой
экономической деятельности, и капиталисту
было все равно, где продаются его про­
дукты, лишь бы они продавались выгодно.
Местные преграды для торговли рухнули.
Каждый отдельный город с его< рынком у ж е
не мог господствовать над торговлей окре­
47

стных деревень, потому чт-о ему пришлось
столкнуться с (конкуренцией лондонских
купцов, продававших свои товары вразнос
и скупавших изделия местных ремеслен­
ников. Конкуренция сломила монополию.
Что касается заморской торговли, то купцы
находили еще выгодным объединяться в
компании для самозащиты в далеких стра­
нах и неохраняемых морях: в те дни каждый
купец в свободное время был пиратом. Го­
сударство Тюдоров имело возможность до
некоторой степени контролировать эти ком­
пании, продавая им свое покровительство и
хартии со значительными привилегиями.
Однако в промышленности дел о обстояло
совершенно иначе. Высокий уровень каче­
ства изделий городских цехов, ограничения,
налагавшиеся ими на конкуренцию и на
выпуск продукции, казались капиталисти­
ческим предпринимателям лишь бессмыс­
ленными препятствиями на пути свободного
производства, мешавшими им удовлетворять
требования растущего рынка. Чтобы изб а­
виться от этих оков, предприятия перено­
сились из городов в пригороды, в города без
цехового законодательства и в деревни, где
производству не грозило постороннее вме­
шательство и регулирование. Здесь, в рядах
крестьянства, разоренного и экспроприиро­
ванного переменами в сельском хозяйстве,
промышленники находили резерв дешевой
рабочей силы. Многие из новых отраслей
промышленности, например добыча угля и
4S

квасцов, были с самого начала почти цели­
ком капиталистическими. Однако цеховые
города попрежнему старались монополизи­
ровать местную торговлю и сделать только
свои рынки местом сбыта для всех товаров.
С другой стороны, купцы-посредники
стремились удовлетворить потребности Л о н­
до на и экспортного рынка, связавшись не ­
посредственно с производителем продуктов
питания. Таким образом они вступили в
конфликт с рыночными- правилами цеховых
городов и управлявших ими реакционных
олигархических групп. Привилегии этих по­
следних, ограничения и система ученичества
оставались серьезным препятствием к пол­
ному развитию производительных возмож но ­
стей страны, ,к свободному притоку капитала
в промышленность. Цехи были связаны с
социальной структурой феодализма и враж­
дебны новым, более свободным силам капи­
тализма.
Поскольку старые средства контроля над
промышленностью пришли в негодность, ко­
рона, в интересах феодально-землевладель­
ческого класса (и небольшой придворной
группы финансистов и спекулянтов), попы­
талась применить новые, В условиях, когда
городские цехи оказались обойденными, ко ­
рона попыталась поставить промышленность
и торговлю под свой контроль в националь­
ном масштабе посредством монополий, т. е.
продажи тому или иному лицу исключитель­
ных прав на производство или торговлю, а
4 К. Хилл
49

иногда и на то и другое, определенного то­
вара (или исключительного права торговать
на том или ином заморском рынке). Мы
увидим, как провалились эти попытки и ка ­
кие катастрофические результаты имел этот
провал для монархии.
Можно понять, как подействовал огром­
ный рост промышленности и торговли на
сельское хозяйства и на земельные отноше­
ния, ибо аграрные изменения были вызваны
отчасти выросшим спросом на продоволь­
ствие для новых городских районов, отчасти
спросом на шерсть для растущей суконной
промышленности и развитием горнорудной
промышленности. В о всех этих случаях ин­
тересы класса купцов совпадали с интере­
сами прогрессивных землевладельцев. А
движение торгового капитала в деревню,
либо путем покупки поместий, либо путем
предоставления займов, внесло в относи­
тельно Статичные и традиционные д о тех пор
аграрные отношения новый деловой дух,
дух конкуренции. Там, где семьи держателя
и лендлорда веками занимали свою землю,
а держатель платил неэкономическую рен­
ту 1, отношения были совершенно иные, чем
1 Т. е. ренту, не соответствовавшую полной ры­
ночной цене земли. В средние века разница между
ними возмещалась работой на лорда дли готовностью
сражаться за него. Теперь эти формы ренты были
менее выгодны экономически, и если земля обраба­
тывалась для рыночного производства, денежную
ренту за нее можно было повысить. Вот почему про-
50

м еж д у новым владельцем и капиталистиче­
ским арендатором.
Следует подчеркнуть следующий пункт.
В Англии было множество капиталов, ко ­
торые купцы и дворяне стремились по­
местить в промышленность, торговлю и
сельское хозяйство при условии их воз­
можно более свободного развития. Феодаль­
ные пережитки в городе и деревне, а также
правительственная
политика,
намеренно
стремившаяся, в интересах старого земле­
владельческого правящего класса, ограни­
чить производство и накопление капитала,
постоянно мешали этому. Следовательно,
борьба буржуазии, атаковавшей феодаль­
ный строй и олигархию крупных купцов, пы­
тавшихся в союзе с двором монополизиро­
вать коммерческие прибыли, была прог рес­
сивной и представляла интересы страны
в целом.
Англия 1640 г. была еще в экономиче­
ском отношении феодальным государством,
хотя имела огромный и все растущий капи­
талистический сектор, развитие которого ко­
рона и феодалы-лендлорды не могли задер­
жать навсегда. В стране было мало проле­
тариев (за исключением Лондона), так как
большинство производителей, работавших
в рамках домашней системы промышлен-
грессишые землевладельцы считали неприкосновен­
ность держания копигольдеров препятствием для раз­
вития сельского хозяйства.
51
4*

яости, были одновременно мелкими крестья­
нами. Но эти крестьяне и мелкие ремеслен­
ники
теряли
свою
самостоятельность.
Повышение цен ударило по ним особенно
тяжело, и они попадали во все большую за­
висимость от купцов и сквайров.
По существу, в конфликте участвовали
три класса. В борьбе с паразитическими
феодалами-землевладельцами и спекулян-
тами-финансистами интересы нового класса
капиталистических купцов и фермеров вре­
менно совпадали с интересами мелкого кре­
стьянства, ремесленников и подмастерьев.
Но поскольку развитие капитализма влекло
за собой распад старых отношений в сель­
ском хозяйстве и промышленности и пре­
вращение самостоятельных мелких рем ес­
ленников и крестьян в пролетариев, м еж ду
купцами и фермерами-капиталистами, с о д ­
ной стороны, и мелкими крестьянами и ре­
месленниками, с другой, неизбежно должен
был развиться конфликт.3
3, ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПГЕДИОСЫЛК1Г
АНГЛИЙСКОЙ. РЕВОЛЮЦИИ
а) Монархия Тюдоров
Роль монархии Тюдоров на фоне пере­
ходного в экономическом и социальном от­
ношениях периода ясна. Монархия Тюдоров
поддерживала равновесие между интере­
сами буржуазии и прогрессивного дворян­
ства, с одной стороны, и феодалов — с дру-
52

гой. После того как в XV из., в войнах Алой и
Белой розы, знатные феодальные семьи
истребили друг друга, силы новых и клоня­
щихся к упадку классов оказались на крат­
кий период в равновесии, и в течение этого
периода функция монархии заключалась
в заботе о том, чтобы неизбежное принятие
буржуазных требований принесло правя­
щему классу как можно меньше вреда.
Купцы хотели, чтобы Англия была единой
страной, чтобы в ней поддерживались поря­
док и спокойствие, чтобы она имела единые
законы, единую систему мер и весов. Ген­
рих VII и его преемники позаботились о том,
чтобы это единство сосредоточивалось во­
круг личности короля и чтобы порядок п од ­
держивало сельское дворянство (мировые
судьи). Буржуазия нападала на церковь за
ее богатство и непроизводительность, —
Генрих VIII провел «реформацию» 1529—
1540 гг. и позаботился о том, чтобы полити­
ческую власть и часть (богатств церкви полу­
чила корона. Большая часть монастырских
земель перешла к тем, у кого нашлись день­
ги на их покупку, что укрепило новый
элемент в деревне. Марии Тюдор удалось
на несколько лет восстановить католицизм,
но она не смогла вырвать монастырские
земли из рук тех, кто их купил. Корона
пыталась также контролировать торговлю
и промышленность в интересах казны, н е ­
редко выступая в роли защитницы крестьян
и ремесленников о т богачей, но всегда, в
53

конечном счете, отступала перед буржуа­
зией, которая предоставляла ей субсидии и
займы.
Фактически, примерно д о 1590 г.,
ин­
тересы монархии Тюдоров совпадали с инте­
ресами городской и сельской буржу азии —
в борьбе против Испании, против междуна­
родной католической церкви, против зна т­
ных семей, оспаривавших верховный конт­
роль над страной у дома Тюдоров и разо­
рявших страну своими частными войнами.
Отсюда возникло сотрудничество монархии
и буржуазии в парламенте. Однако существо­
вала грань, за которую нельзя было про­
должать отступление, и в конце концов
единство интересов распалось.
И действительно, до определенного вре­
мени буржуазия и феодальное дворянство
могли жить при монархии согласно. В век,
когда грабеж и морской разбой содейство­
вали быстрому накоплению капиталов, от­
важные пираты из полуфеодальных юго-
западных графств — Девона и Корнуола —
собирали богатства в таких размерах, кото­
рые были недоступны для осторожных лон­
донских купцов. Грабя испанские колонии,
забирая золото с испанских кораблей, от­
правляясь на поиски земель в Ирландию и
Северную Америку, авантюристы разла гаю ­
щегося класса не вступали в конфликт с
растущим классом предпринимателей. С а­
мые удачливые из них приобрели капитал,
необходимый для того, чтобы самим принять
54

участие в производстве на рынок. Линии
классового разделения еще не определились.
Процесс кристаллизации классовых инте­
ресов происходил в царствование Якова I
и Карла I. К тому времени новое поземель­
ное дворянство и респектабельные торговцы
захотели приняться за мирное развитие и
законную торговлю. «Новый век повернулся
спиной к золоту, не исходящему от обла­
дающих законными правами компаний» *.
«Порядок и закон разорили нас всех», — во ­
пил будущий роялист сэр Джон Оглендер*2.
По мере того как их доходы от земли
падали, феодалы стали все больше и боль­
ше зависеть от двора, раздававшего им по­
дачки и должности. По мере того как мо­
нархия Стюартов становилась менее полез­
ной для буржуазии, она становилась более
необходимой для феодалов, — для них она
превратилась в единственную гарантию эко ­
номического существования. Вот почему они
так отчаянно сражались за нее в граждан­
ской войне.
Ибо монархия была связана с феодаль­
ным строем не только узами консервативных
чувств. Сам король был крупнейшим из ф ео ­
дальных лендлордов, и хотя имел ббльшие,
чем любой другой феодал, возможности
взимать в свою пользу долю новых, капи­
талистических богатств, он не меньше вся­
* D. Mathew, The Jacobean Age, p. 16.
2 Bamford, A Royalist’s Notebook, p. 13.
55

кого другого землевладельца противился
коренной перемене — переходу от феодаль­
ного к капиталистическому общественному
строю.
В начале XVI в. монархия использовала
буржуазию как сою зницу против сильней­
ших своих соперников — других знатных
феодальных домов, ослабленных войнами
Алой и Белой розы и церковными распрями.
Союз между короной и парламентом (в ко­
тором были представлены землевладельцы и
купцы) носил в начале XVI в. искренний
характер,.
Новые люди преуспевали под
сенью трона. Король защищал их от внут­
ренней реакции и мятежа, разгромив, напри­
мер, «Благодатное паломничество'» (1536 г.)
и восстание северных эрлов (1569 г.) . Ко­
рона защищала их также от внешней реак­
ционной силы— Испании (Армада). Реак­
ция восторжествовала, казалось, на корот­
кое время, лишь когда Мария Тюдор вышла
замуж за Филиппа Испанского. А тогда
единственные средства е е политики, террор
и костры, содействовали укреплению нацио­
нальной ненависти к католицизму. Таким
образом, сотрудничество короны и парла­
мента при Тюдорах основывалось на общно­
сти реальных интересов. Право выборов
в парламент было очень ограничено, и па ­
лата общин представляла Исключительно
землевладельческий класс 1и купечество,.
палата ж е лордов играла большую роль,
пока в царствование Якова I палата
56

общин не захватила в свои руки инициати­
вы. Парламент при Тюдорах собирался
редко и обычно
одобрял королевскую
политику.
Но к последнему десятилетию XVI в.,
когда все внутренние и внешние враги б у р­
жуазии были разбиты, она перестала пола­
гаться на покровительство монархии. В то
ж е время корона все больше стала ощущать,,
какие опасности сулит ей растущее богат­
ство коммерческого класса, и старалась,,
пока не поздно, укрепить свои позиции.
Это противоречие нашло свое отражение
в конфликтах Якова I и Карла I с парла­
ментом. Изменилось соотношение классовых
сил. Яков был глупее Елизаветы, но это не
объясняет провала его политики в тех обла­
стях, где ее политика имела успех. Яков
строил грандиозные теории божественного
права королей, а Елизавета хранила на сей
счет благоразумное молчание, но в этом
лишь симптом, а не причина растущих рас­
хождений между короной и парламентом.
Якову пришлось определить свою позицию
потому, что ее стали оспаривать. Суть про­
блемы заключалась в финансах, по вопросу
о которых произошел конфликт у ж е в конце
царствования Елизаветы. Цены поднима­
лись, богатство буржуазии росло бурными
темпами, но доходы короны, как и доходы
всех крупных землевладельцев, оставались
неизменными и не соответствовали новым
нуждам . Вопрос стоял ребром: если корона
57

не сможет черпать из новых богатств, либо
а) резко повысив налоги за счет буржуазии
и дворянства, либо'б) приняв какое-нибудь
участие в самом производственном про­
цессе, — то ее самостоятельная власть
ис­
чезнет.
Первая попытка Стюартов — повышение
пошлин, принудительные займы, новые на ­
логи — привела к резким конфликтам с пар­
ламентом, который всегда претендовал на
исключительное право контролировать на­
логи и не намеревался разрешать их уве­
личение, не получив полного контроля над
всем государственным аппаратом.
Вторая привела к созданию монопо­
лий; то было стремление контролировать н е­
которые отрасли промышленности, напри­
мер угольную, квасцовую, суконную и т. д.,
и получать благодаря такому контролю из­
вестную долю от их прибылей. Она возму­
тила все торгово-промышленное население—
как капиталистов, так и рабочих. Скандал
достиг апогея в связи с «проектом Кокей-
на» (1616 г.). Это был план. подчинить су­
конную
промышленность
королевскому
контролю и расширить экспорт в пользу
казны. Экспортеры саботировали
этот
проект, что привело к кризису перепроиз­
водства и широкой безработице, вина за
которую была возложена на корону.
Третий способ, к которому прибегли
Стюарты, когда провалились все другие, не
имел никаких шансов на успех. Это была
58

попытка воскресить и увеличить д о х о д от
феодальных повинностей. Основываясь лишь
на этом источнике, корона не могла стать
независимой от буржуазии в финансовом от­
ношении, и единственным последствием
этой затеи было то, что корона отдалила от
себя не только буржуазию, но и своих потен­
циальных друзей — феодалов. Ибо в усло­
виях растущих экономических затруднений
и политической угрозы со стороны буржуа­
зии монархии пришлось вновь опереться на
старую знать и экономически непрогрессив­
ные и паразитические элементы в государ­
стве. С другой стороны, необходимость со­
хранить свои позиции ставила феодальную
знать во все большую зависимость от конт­
роля короны над экономической жизнью. Ей
нужно было покровительство двора для б е з ­
земельных младших сыновей родовитых с е ­
мейств, которых буржу азная конкуренция
вытесняла из ученого сословия. Ей нужны
были привилегии и монополии для участия
в прибылях развивающегося капитализма.
Неудивительно', что главные эконо мические
столкновения в первых парламентах при
Стюартах происходили по вопросу о монопо­
лиях. При помощи монополий монархия
Стюартов пыталась контролировать и вво­
дить в определенное русло коммерческую
деятельность — в интересах обанкротивших­
ся придворных «трутней», на падками на
которых изобиловали пуританские
про­
поведи.
59

Остается рассмотреть вопрос о другом
крупном землевладельце, чьи интересы были
еще теснее связаны с интересами монар­
хии, — о церкви. После закрытия 'монасты­
рей часть дворянства ж а ж да ла захватить
оставшиеся у церкви земли. Только заинте­
ресованность короны в поддержке со сторо­
ны епископов охранила церковь о т новых
покушений на е е имущество. Моральный ав­
торитет англиканской церкви у ж е не мог
опираться на папство, с которым порвал
Генрих VIII, а зависел от национальной мо ­
нархии, единственной защитницы церкви от
католич)еской реакции и левых протестант­
ских революционеров. П оэтому елизаветин­
ская церковь стояла за пассивное послуша­
ние установленной богом власти и пропове­
довала, что неповиновение — самый тяже­
лый грех. К 1640 г. церковь уже в продол­
жение целого столетия зависела от ко­
роны, и их союз был основан на тесней­
шей общности их интересов. По мере того
как расширялась брешь между короной и
буржуазией, нападки пуритан на церковь,
на ее формы и обряды, на ее суды и дисци­
плину стали едва отличимы от нападок на
корону в парламенте. Группа лондонских
купцов образовала общество по организации
лекций в «бесплодных частях» страны, и его
лекторы, назначенные городскими корпора­
циями, возбудили о соб ую ненависть архи­
епископа Карла I, Лода, с полным осно ­
ванием подозревавшею, что как их бого­
60

словие, так и их политические теории с
точки зрения правительства б удут одина ­
ково «ненадежны» .
Д ве социальные системы, две идеологии
боролись м ежду собою. Пресвитерианство
(которое проповедовало смещение назна­
ченных королем епископов и господство ста­
рейшин, местных именитых людей, в каждой
церкви) было олигархической теорией, о со ­
бенно соответствовавшей запросам крупной
буржуазии. Крупная буржуазия хотела та­
кой церковной организации, которая могла
бы распространять во всем обществе при­
годную для купеческого класса политиче­
скую и экономическую систему мышления.
Уже не раз доказывалось, что проповедо­
вавшаяся пуританством мораль была именно
такой системой взглядов, какая была нужна
для накопления капиталов и развития капи­
тализма. Она учила бережливости, трез­
вости, усердной рабо те в любом состоянии,
которое бог предназначил человеку, непре­
станному труду, независимо от того, являет­
ся ли человек купцом, ремесленником или
кем-нибудь другим, но без излишнего
наслаждения плодами своего труда, и не­
устанному выполнению долга в ущерб
«мирским» удовольствиям. Богачи должны
были накапливать капитал, бедняки — тру ­
диться, выполняя божественный до лг и
всегда находясь под наблюдением «вели­
кого мастера». Эта вера вдохновляла бур­
жуа зию в качестве божьей «избранницы»
61

перестроить общество по предопределенному
свыше образцу, а если этот образец порази­
тельно напоминал капиталистическую си­
стему, то буржуазия тем пламеннее была
убеждена, что совершает божье дело и что
конечная его победа предопределена и обес­
печена. Вера е е в «спасение» была поро­
ждена исторической необходимостью и про­
грессивностью ее задачи и подтверждалась
тем материальным преуспеянием, которым
бог благословлял своих слуг.
Духовенство пошло ib контрнаступление,
пытаясь вернуть себ е некоторые из поте?
рянных церковных доходо в (десятину, кото ­
рая была «импроприирована», т. е. пошла в
карманы светских лендлордов, хотя перво­
начально взималась на церковные нужды со
всех лиц, пользовавшихся недвижимостью).
В то же время церковь стремилась восстано­
вить свое право на назначение священнослу­
жителей, чтобы посылать в приходы лишь
священников, удовлетворяющих ее в о б щ е ­
ственном и догматическом смыслах. Ц ер ­
ковный суд «Высокой комиссии» во главе с
Лодом беспощадно карал «подрывные»
взгляды на церковное учение и дисциплину.
Пуританская оппозиция изображала все на ­
правление политики Карла как возврат к па­
пизму, что было правильно по существу, но
не по форме. Л о д не был правоверным папи­
стом и отвечал отказом на все формальные
предложения Рима, но вся проводимая им
социальная политика была попыткой воскре­
62

сить и продлить устарелые средневековые
экономические и социальные отношения и
соответствующее им мышление. Таким об ­
разом, борьба за господство над церковью
имела величайшее значение. Кто властвовал
над ее учением и организацией, тот мог опре­
делять структуру общества. Яков I, сказав­
ший: «Нет епископа — нет и короля», произ­
вел тем самым глубокий политический ана­
лиз. Уже через три года после отмены епи­
скопата Карл I погиб на эшафоте.
б) Сопротивление Стюартам
Уже в первые годы XVII в. в парламенте
велась политическая борьба. Она охваты­
вала много областей — религиозную, эконо­
мическую, конституционную. С религией
связывались вопросы внешней политики. Се
времени войны против реакционной Испан­
ской державы и поражения Армады англий­
ское протестантство и английский патрио­
тизм были тесно связаны между собой.
Яков нанес оскорбление тому и другому,,
сблизившись с Испанией из страха перед ре­
волюционными тенденциями крайнего про­
тестантства в Англии и за границей. В теч е­
ние многих лет испанский посол Гондомар
был самым влиятельным человеком при
дворе Якова и самым ненавистным челове­
ком в Англии. Именно в эти годы испанская
дипломатия и испанские армии наступали
на всем европейском континенте, тесня про­
тестантов. Буржуазия знала своих друзей.
63

Палата общин требовала воинственной анти-
испанской политики вопреки примиренче­
ской политике Якова. Но она смогла д о ­
биться этого лишь после падения монархии.
Внешняя политика монархии отража ла ин­
тересы реакции в Англии и Европе, а корен­
ным о бразом изменить ориентацию внешней
политики возможно лишь посредством ко­
ренной перемены в социальной системе.
Тем временем в результате этой внешней
политики были потеряны удобные возмож­
ности для английской экспансии в Новом
Свете. Из-за того, что Англия не вела энер­
гичной внешней политики, буржуазная Гол­
ландская республика перехватила у нее
перевозку товаров по водным путям Европы,
а английское сукно было изгнано с герман­
ских рынков. Д а ж е тогда, когда корона вела
колонизаторскую политику и старалась за ­
ручиться поддержкой буржуазии, напри­
мер в Ирландии, существовали два про­
тиворечивших друг другу взгляда на коло­
низацию. Яков I считал компанию Л ондон­
дерри из Сити исключительно правитель­
ственной агентурой, задача которой заклю­
чается в посылке колонистов-йоменов для
защиты завоеванных и оккупированных
районов и охраны порядка в них, а купцы
из Сити хотели сохранить «туземцев-ир-
ландцев» в качестве источника дешевой р а­
бочей силы для далеких хозяев из метро­
полии. Королевско-феодальная концепция
колонизации, выдвигавшая на первый план
64

стратегические и полицейские соображения,
а также нужду обедневшего дворянства
в земле, столкнулась е буржуазным предста­
влением о колониях, как об источнике устой­
чивых прибылей. Карл I аннулировал х а р ­
тию компании Лондондерри после потери
ею капитала в 50 000 фунтов стерлингов и
наложил на нее штраф в 70 000 фунтов за
то, что ее члены предпочли получение дохо­
дов точному выполнению своих об яза­
тельств, и этим ещ е больше отдалил от себя
Сити. (Этот штраф, как и другие, был в то
время для правительства неожиданной у да ­
чей, но в дальнейшем он отнюдь не облегчил
короне задачи получения займов в Сити.
В качестве одной из причин французской
революции обычно приводится тот факт, что
«при старом порядке не . было условий для
надежного помещения капиталов».) Проя­
вившаяся в дальнейшем беспощадная реши­
мость буржуазии покорить Ирландию, ко­
торая привела к завоеванию ее Кромвелем
в 1649 г., ведет свое начало от убытков
в колонии Лондондерри.
Внешняя политика была связана не толь­
ко с религией, но и с финансами. Яков
жаловался, что неудачи его внешней поли­
тики вызываются недостатком денег, и
это в то время, когда буржуазия явно бога­
тела. Но правительство, которому денежные
классы не доверяли, не могло добиться фи­
нансовых уступок. В связи с попытками
Якова и Карла пополнить казну произошло
Г) К. Хилл
65

множество столкновений. Б ез согласия пар ­
ламента на импорт налагались пошлины.
Монополии имели целью уменьшение про ­
мышленных прибылей, и парламент объявил
их незаконными. «Проект Кокейна» о кон­
троле над экспортом сукна был попыткой
ввести государственный капитализм. Провал
этой попытки вызвал настоящий экономи­
ческий кризис и привел в 1621 г. к первому
серьезному осуждению всей экономической
политики правительства и к капитуляции
Якова по этому вопросу. Карл, сменивший
своего отца в 1625 г., прибегал к принуди­
тельным займам, подвергая аресту тех, кто
отказывался платить ему («дело пяти ры­
царей»).
Это привело к открытому разрыву.
В «Петиции о праве» (1628 г.) парламент
объявил незаконным как обложение нало­
гами без его согласия, так и произвольные
аресты. Д ру гие пункты петиции должны
были лишить короля возможности содер­
жать постоянную армию. И бо было ясно,
что правительство стремилось к этому. Карл
был вынужден принять «Петицию о праве»,
но
немедленно после этого поссорился
с палатой общин из-за ее толкования. В мар­
те 1629 г. парламент внезапно был распу­
щен. Этому предшествовала бурная сцена
в нижней палате, принявшей резолюции, ко ­
торые должны были лйигить короля возмож-
ности получать какие бы то ни было доходы
и ставили под подозрение всю его политику
66

как «папистскую» и проводимую в интере­
сах иностранных держав.
Это был предел, за который король
отступать не мог, не отрекаясь фактически
от престола в пользу буржуазии. Ситуация
была у ж е революционная, но Карл взял
в свои руки инициативу и в течение 11 лет
имел возможность осуществлять опыт еди­
ноличного правления. Его министры не о с т а ­
вались бездеятельными. В Лондоне у него
был Л а д. Сэр Томас Вентворт, лидер йорк­
ширских джентри, находившихся в оппози­
ции к интересам промышленников-суконщи-
ков этого графства, чье направленное на
компромисс руководство палата общин от­
вергла в 1628 г., теперь открыто перешел на
сторону короля. Король сделал Вентворта
председателем Северного совета, а затем
лордом-лейтенантом Ирландии и графом
Страффордом. В Ирландии Вентворт отли­
чился энергичной и жесто кой деятельностью
и создал мощную папистскую армию, все­
лявшую страх в сердца английских парла­
ментариев. Оппозиция была на время за гна ­
на в подполье.
'
В эти годы Англия была в мире со всеми
странами, и опыт единоличного правления
проводился в самых благоприятных у сло­
виях. Однако система Карла оказалась со­
вершенно неудачной и провалилась в силу
собственной несостоятельности. Правитель­
ство отдалило от себя все слой общества.
Оно нарушало обычное право, вмешиваясь
67
о*

в деятельность судей, чтобы добиться нуж ­
ных ему судебных решений (в этом был по­
винен и Яков I), и пользуясь судами, осно­
ванными на прерогативе (Звездная палата,
Северный и Уэльский советы), как орудия­
ми своей политики.
Эти суды были созданием Тюдоров. Они
были организованы отчасти для разбора ком­
мерческих дел, не подпадавших под действие
обычного права, отчасти для подавления фео ­
дальной анархии и поддержания по-рядка, не ­
обходимого для коммерческой цивилизации.
Но при Тюдорах обычное право, продукт
феодального общества, приспособилось к
нуждам делового мира; его деятелями стали
в значительной мере выходцы из буржу азии,
н теперь, когда угроза феодальных смут от­
пала, .буржуазия со страхом взирала на
широкие исполнительные полномочия судов,
основанных на прерогативе; она больше не
нуждалась в их покровительстве, но легко
могла сама стать их жертвой. Ибо при
Карде судьи Звездной палаты представляли
собой почти то же самое, что- правитель­
ственный Тайный совет.
Таким образом буржуазия нашла рев­
ностных союзников в лице юристов, обеспо­
коенных за свои гонорары, и всех тех, кому
не нравились методы судов, основанных на
прерогативе. Когда Принну отрезали уши
з а оскорбительный для королевы, по мнению
нравительста, памфлет, когда Лильберн был
подвергнут бичеванию за распространение
68

нелегальной литературы, эти жертвы (прави­
тельства стали народными героями.
Финансовые меры личного правления
Карла затронули все классы. Ф еодальные
платежи были восстановлены и увеличены,,
а это ударило по лендлордам и их держате­
лям. Упадок флота и нападения пиратов
на корабли и приморские города использова­
лись как предлог для сбора корабельных д е ­
нег. Это был устарелый национальный на ­
лог, не вотировавшийся парламентом и па ­
давший бременем главным образом на го ­
рода и джентри. Монополии и усилившийся
нажим продажной судейской клики на эко­
номическую жизнь страны обогащали не­
большую группу людей, но чинили серьез­
ные препятствия огромной массе коммерсан­
тов и мелких производителей.
Монополии были самой экономически
невыгодной формой обложения. Подсчитано,
что из каждых 6 шиллингов таможенных
пошлин,
уплачивавшихся потребителем,
казна получала 5 шиллингов, а из каждых
б шиллингов, которые потребитель перепла­
чивал монополиям, в казну попадало лишь
10 пенсов. Остальное шло в карманы приви­
легированной группы придворных паразитов,
которые, сами не выполняя никаких произво­
дительных функций, составляли лишь огром­
ную обузу для страны, мешая полному раз­
витию ее производственных возмо жностей К1
1 W. R. Scott, Joint Stock Companies, I, p. 22 L
69

Монополия на мыло серьезно задержи­
вала развитие шерстяной промышленности.
Монополия на соль тяжело отражалась на
з ас о ле рыбы. Все отрасли промышленности
пострадали от роста цен на уголь, вызван-
нснго союзом
короны
с объединением
экспортеров. Монополии обусловили резкое
повышение всех цен, что особенно больно
ударило по беднякам. Монополии (а следо­
вательно, повышенные цены) были установ­
лены на предметы первой необходимости,
как масло, сельди, соль, пиво, мыло, и на
•столько других предметов, что их да ж е
трудно перечислить. « Н е значится ли там и
хлеб?» — спросил в негодовании один член
парламента, когда был зачитан весь их спи­
сок.
Перед лицом этих фактов маневры пра­
вительства,
попытавшегося привлечь на
свою сторону крестьян-бедняков и напра ­
вить их против лендлордов, никого не обма­
нули (за исключением современной школы
реакционных историков) 1 и ни на кого не1
1 Они основываются главным образом на заявле­
нии историка Кларенщоюа, что период 1629— 1640 гг.
был для массы населения периодом большого про­
цветания. Историк цеп Торолъд Роджерс говорит об
этом следующее: «Сравнение заработной платы, рент
и цен убеждает меня в том, что это был период
крайней нищеты народных и крестьянских масс, п е­
риод, когда небольшая группа, может быть, и обога­
тилась, но большинство попало в безнадежную и
почти постоянную нужду» (The Economic Interpre­
tation of History, p. 139). И действительно, вряд ли
70

подействовали. Были организованы комис­
сии для наказания тех лендлордов, которые
огораживаниями сгоняли крестьян с земли,
но правительство находилось в таком т я ж е ­
лом финансовом положении, что никак не
могло противостоять предложениям богачей,
желавших откупиться от наказания. В пра­
вительстве Карла было н е мало людей с
превосходными намерениями, но они ничего
не могли поделать с прогнившей системой,
с которой они пытались справиться. Это о с о­
бенно относится к Л о ду , чьи взгляды на
необходимость красоты и единообразия в
богослужении привели его к энергичному
преследованию своих противников и к у ду ­
шению всякой критики. Так все честные пу­
ритане были волей-неволей принуждены к
политической оппозиции, и да ж е такой
издавна установившийся обычай, как уплата
десятины государственной церкви, стал
повсюду оспариваться.
В течение этих одиннадцати лет личного
королевского правления оппозиция органи­
зовывалась и росла-.
Центром ее была
группа аристократических семейств, тесно
связанных между собой торговлей и бра­
можно считать Кларендона беспристрастным свиде­
телем— ведь он был главным советником Карла I и
Карла II, когда последний был в изгнании, а затем,
после реставрации, первым министром Карла II, пока
в 1637 г. парламентская оппозиция вновь не изгнала
Кларендона из страны. Он, конечно, хотел защитить
старый режим.
71

ками и отлично представленных в обеих
палатах парламента. Она хотела такого
государства, которое нельзя было организо­
вать, не свергнув режима Лода — Страффор-
да . Республиканцев в этой группе было еще
мало.
Первым сигналом к восстанию был отказ
Джона Гемпдена в 1637 г. платить кора­
бельные деньги. Суд над ним и его осуж­
дение привлекли к себе такое обществен­
ное внимание, какого не возбудило в 1629 г.
более суровое заключение в тюрьму Элиота
и других парламентских лидеров.
(Элиот
умер в тюрьме; такую участь уготовило ему
правительство'. Однажды комендант Тауэра,
допустивший, чтобы его опасный пленник
дышал свежим воздухом из открытого окна,
получил строгий выговор.)
Буржуазия поняла, что ее экономические
притязания могут быть удовлетворены лишь
путем политических выступлений. Королев­
скую экономическую политику, нарушав­
шую интересы коммерческого класса в це­
лом, нельзя было исправить приобретением
мелких привилегий для отдельных членов
этого класса. Требование создания делового
правительства, выдвигавшееся ещ е с о вре­
мени кризиса 1621 г., станов илось все н а ­
стойчивее. В 1639— 1640 гг. последовал об­
щий о тказ платить налоги — по примеру
Гемпдена. Буржуазия забастовала.
Тем временем система Карла сломилась
в самом своем слабом звене — в Шотландии.
72

В экономическом отношении Шотландия
была гораздо бо лее отсталой страной, чем
Англия, но в политическом отношении ее
дворянство уже избавилось отпласта церкви,
короны и крупной аристократии. Карл I
хотел уничтожить эти завоевания. Его по­
пытки распространить королевскую власть
на шотландскую церковь и угроза вернуть
церкви е е земли в Шотландии вызвали
национальное восстание, которому в Англии
очень многие сочувствовали. Когда в 1639 г.
шотландская армия вторглась в Англию,
отсутствие всякой народной поддержки, да
и просто недостаток средств, вынудили
Карла пойти на соглашение.
Во время экономического кризиса 1640 г.
Карл совершенно обанкротился. Он в озм у­
тил коммерческие круги, захватив хранив­
шиеся в Тауэре золотые слитки и предложив
понизить ценность монеты. Государственная
машина, которая зависела от поддержки
принадлежавших к среднему классу миро­
вых судей, перестала действовать. Шот­
ландцы отказались покинуть Англию без
соответствующего вознаграждения. Послан­
ная против них английская армия была на ­
строена мятежно, и ей тоже нужно было
платить. Избежать созыва парламента было
уже нельзя, но даже в этих условиях Карл
распустил парламент через три недели после
созыва (Короткий парламент), но в ноябре
1640 г. собрался Д олгий парламент, кото­
рому правительство должно было уступить.
73

Пим, Гемпден и другие лидеры оппозиции
провели успешную избирательную кампа­
нию по всей стране. Их поддержали бунты
против огораживаний в деревне и массовые
демонстрации в Сити. В последний раз в
Англии пустили в ход дыбу — на ней пытали
юношу, который руководил процессией, о т ­
правившейся в Л эмб ет на охоту за «лисой-
Вильямом» (архиепископом Л одо м ).
Долгий парламент отличался от своих
предшественников
лишь
продолжитель­
ностью работы. Он представлял т е ж е
классы, главным образом джентри и бо­
гатых купцов. Вследствие этого в нем отра­
зилось разделение в среде английского дво­
рянства, приблизительно соответствовавшее
экономическому разделению между фео­
дальным северо-западом и торговым юго-
востоком страны.
Но в 1640 г. все классы объединились
против короны. Суть их главных требований
заключалась в следующем: а) слом бюро­
кратической машины, по средст вом ' которой
правительство имело возможность править
вопреки желаниям огромного большинства
своих
политически
влиятельных поддан­
ных (в результате Страффорд был казнен,
Лод заключен в тюрьму, другие видные ми­
нистры бежали за границу; Звездная па­
лата, Высокая комиссия и другие суды, о с ­
нованные на прерогативе, были уничтоже­
ны); б) недопущение создания постоянной
армии, подвластной королю; в) отмена по­
74

следних финансовых мероприятий, цель ко­
торых заключалась в том, чтобы избавить
короля от осуществляемого буржуазией
через парламент контроля, и следствием
которых было всеобщее экономическое рас­
стройство; г) контроль парламента (т. е.
буржуазии) над цершвыо, с тем чтобы ее
нельзя было более использовать как орудие
реакционной пропаганды.
Кризис был ускорен восстанием в Ир­
ландии в 1641 г. П осле отзыва Страффорда
власть английского правительства в И р­
ландии ослабла, и ирландцы воспользова­
лись случаем для попытки свергнуть англий­
ское иго. Парламент был единодушен в ре­
шимости покорить первую британскую ко ­
лонию, но буржуазия наотрез отказалась
доверить Карлу армию, необходимую для
нового ее завоевания (уже были разобла­
чены роялистские заговоры в армии). Т а ­
ким образом, парламент был вынужден
принять власть над армией.
Единодушию внутри парламента пришел
конец. Старой аристократии и непрогрессив­
ному дворянству казалось, что политика ру ­
ководителей палаты общин и особенно их
готовность обращаться к общественному
л нению за пределами парламента ведет к
разрушению того общественного строя, в
котором им было обеспечено господствую­
щее положение, — и они по степенно верну­
лись к поддержке короля. В стране в целом
деление проходило по главным границам
75

между классами, но дворянство само раз­
делялось еще на отдельные группы. Значи­
тельная часть его была напугана мятежами
против огораживаний и угрозой крестьян­
ского
восстания вроде того, которое в
1607 г. потрясло центральные графства.
Прогрессивное дворянство и буржуазия
были уверены, что справятся с бурей. Ло н­
донские бедняки активно поддерживали пе­
редовую партию в парламенте и упорно тол­
кали. е е дальше по революционному пути.
Великий лидер палаты общин Пим привет­
ствовал эту поддержку. В Великой ремон­
страции революционные лидеры предъяви­
ли правительству Карла ряд обвинений и
опубликовали их с целью пропаганды. Это
был новый способ обращения к народу.
Но Великая ремонстрация послужила
поводом к жестокой схватке в палате общин
и прошла только одиннадцатью голосами,
после чего раскол стал непоправимым.
Будущие, роялисты ушли из парламента —
под предлогом нежелания отменить еписко­
пат, а в действительности (как ска зал один
из членов парламента в прениях) потому,
что «если мы установим равенство в церкви,
то придем кчравенству в государстве». Если
можно конфисковать имущество церковных
землевладельцев, то чья очередь будет сле­
дующей? Сама крупная буржуазия испуга­
лась и ощутила необходимость в каком-то
соглашении с монархией (с монархией, ре­
формированной и отвечающей е е интере­
76

сам), чтобы задержать подъем народного
возбуждения. Она отчаянно пыталась запру­
дить выпущенный ею на волю революцион­
ный поток. «Богачи, — иронически заметил,
позже один памфлетист, — не принадлежат
к числу величайших врагов монархии» *.
Но эти колебания лишь придали королю
смелость отвергнуть все предложениями л е­
том 1642 г. началась война.
Во время войны нужно выбирать либо
одну, либо другую сторону. Но да ж е когда
начались настоящие бои, для современников
(и для многих историков) спорные вопросы
были завуалированы тем фактом, что многие
ненавистные
государственные чиновники
были одновременно официальными предста­
вителями национальной церкви. А церковь
имела еще большую традиционную популяр­
ность. Кроме того, многие парламентеры
высказывались в таком духе, как будто бы
самым важным в своей деятельности они
считали идеологическую борьбу пурита­
низма с англиканством, которое едва м ожно
было отличить от католицизма. Н о из их
действий ясно, что они-то знали, в чем суть
дела.
Речь шла о политической власти. Б у рж у а­
зия отвергла правительство Карла Ь н е по­
тому, что Карл I был плохим человеком, а
потому, что он представлял устаревшую1
1 Р. Chamberlen, The Poor Man’s Advocate, 1640,
p. 21,
77

социальную систему. Его правительство ста­
ралось сохранить феодальный о бщ ествен­
ный строй, когда налицо были у ж е условия
для свободного капиталистического раз­
вития, когда только свободное капиталисти­
ческое развитие могло способствовать росту
национального богатства.
Вся политика Карла обусловливалась
классовой основой е го власти и тех, кто ока ­
зывал ему поддержку. Он пытался регули­
ровать торговлю и промышленность; от­
части, чтобы замедлить слишком быстрое
капиталистическое развитие, отчасти, чтобы
захватить часть капиталистических при­
былей. Во внешней политике он стре­
мился к со ю зу с самыми реакционными
державами, Испанией и Австрией, и поэтому
отвергал передовую национальную поли­
тику, которой требовали торговые интересы
страны. Впав в немилость у денежных клас­
сов, он был вынужден взимать незаконные
налоги, стремиться к роспуску парламента
и к управлению насильственными средства­
ми. Неудача в Шотландии обнаружила шат­
кость построенного им здания, а его призывы
к национальному единству против общего
врага нё встретили отклика. Подлинный
враг был внутри страны. Как показало на­
ступление в парламенте, оппозиция со зн а ­
вала, что она борется не только с несколь­
кими дурными советниками (она долго ду ­
мала или притворялась, что думает так) и
даже не только с самим королем. Она боро­
78

лась с системой. Для того чтобы упрочить
нужный ей социальный строй, она долж на
была сломить старую бюрократическую ма­
шину И разбить феодалов в бою. Нужно
было, чтобы головы короля и многих гтэров
скатились с их плеч, и лишь тогда при­
знание господства нового класса со стороны
будущих королей и пэров было обеспечено.
В течение многих лет во время граждан­
ской войны и после нее денежные классы,
жела я разрушить старый порядок, охотно
соглашались платить налоги, в три или че­
тыре раза превышавшие те, которые они от­
казались платить Карлу I. Ибо они возра­
жали не против налогов как таковых, а про­
тив всей политики, для осуществления кото­
рой собирались эти налоги. Буржуа зия не
верила Карлу и не хотела доверить ему де­
нег, так как знала, что основу его правления
составляет вражда к ее развитию. Но свое­
му правительству она немедленно откры­
вала «кошелек.
Война не была лишь войной богатых. В се
слои общества южной и восточной Англин
внесли свой вклад в дело свержения фео­
дального общественного строя, ибо люди
видели в этом свержении необходимое пред­
варительное условие социального и ду х о в ­
ного прогресса. 'Многие из тех, кто сражался
за парламент, впоследствии разочаровались
в завоеваниях революции, так как почувство­
вали, что их обманули. Но сражаясь, они
поступали правильно. П обеда Карла I и его
79

клики повлекла бы за собой лишь экономи­
ческое зашивание Англии, стабилизацию
отсталого феодализма в век торговли и не­
изб ежно привела бы в дальнейшем к еще
более кровопролитной борьбе за освобож­
дение. Сторонники парламента думали, что
сражаются за бога. Но освобождаясь от не­
выносимого кошмара, тяготевшего над дал ь­
нейшим развитием страны, они, конечно,
сражались за потомство. То обстоятельство,
что революция могла бы пойти и дальше, не
должно заставить нас позабыть тот героизм,
ту веру и дисциплинированную энергию, с
которыми рядовые честные люди отклика­
лись на свободные и откровенные призывы
лидеров парламента поддержать его дело
ради уничтожения старого строя.
4. ЛНЛОЛЮЦИЯ
Как только началась война против ко­
роля, в парламенте и вне его возникли
разногласия о способе ее ведения. Кавале­
ры, как стали называться войска роялист­
ского дворянства, имели некоторые поен­
ные преимущества.
Круглоголовые (на ­
смешливое прозвище, но имеющее социаль­
ный смысл) были сильнее всего в городах,
а горожане, хотя и жертвовали на борьбу
свои богатства, не были вначале опытными
бойцами. Кавалеры ж е опирались главным
образом на экономически отсталые и плохо
управляемые северные и западные области
so

Англии. Зато сами они, их держатели и вас­
салы привыкли к вооруженной борьбе.
Все же долгое время парламент пытался
бороться с кавалерами их собственным
оружием. Он собирал в верных ему граф­
ствах феодальную милицию и опирался в
ведении войны на старый финансовый и а д ­
министративный аппарат графств. Но глав­
ными ресурсами парламента были огромные
богатства Лондона, административные спо­
собности буржуазии и, особенно, инициа­
тива и находчивость масс простых людей,
которые стойко поддерживали дело рево­
люции, но встречали помехи в кастовой офи­
церской системе милиции и в ее местных
связях. Лишь упорное сопротивление трех
крупных портов, Гулля, Плимута и Глостера,
а также доблестная оборона лондонских
граждан у Тэрнхэм Грин в 1643 г. и их сме­
лый поход на помощь Глостеру остановили
наступление роялистов на Лондон. Но эти
стихийные усилия не были достаточно со­
гласованы.
Оливер Кромвель преж де всего проявил
свой гений, преодолев эти трудности и дока­
зав, что революционная война должна быть
организована по-революционному. В его
войске — в восточных графствах — людей
выдвигали не по рождению, а по заслугам.
«Я предпочитаю простого капитана в одежде
из домотканного сукна,— говорил' Кром­
вель,— который знает, за что он сражается,
п любит то, что знает , чем такого, которого
G 1\. Хчлл

называют «джентльменом» и который боль­
ше ничего собой не представляет» 1. Кром­
вель требовал, чтобы его бойцы проникали
в «суть дела» . По второстепенным во­
просам он поощрял свободное обсуждение
различных точек зрения. Кромвелю при­
шлось бороться с теми из своих военных
начальников, кто не желал принять дем о­
кратический способ вербовки и организации
войск, преимущества которого он доказал.
(Конфликт этот обычно описывается в ан­
глийских учебниках истории как конфликт
между «пресвитерианами» и «индепенден-
тами». Эти термины полезно будет сохра­
нить, но религия имела мало отношения к
делу, разве только постольку, поскольку
Кромвель защищал свободу собраний и вы­
ступлений на них, т. е . стоял за «религи­
озную терпимость» . Действительные разно­
гласия имели место между партией, стре­
мившейся выиграть войну, и сторонниками
компромисса. Это был, по сути дела, клас­
совый раскол м е жду крупной торговой
буржуазией и той частью аристократии и
крупных землевладельцев, чьи интересы
были связаны с ней — « пресвитерианами»,—
и прогрессивным мелким дворянством,
йоменами, буржуазией, сторонницей сво­
бодной торговли, которых поддерживали
массы мелких крестьян и ремесленников —
1 Carlyle, Cromwell’s Letters and Speeches, ed.
Lomas, I, p. 154.
82

«индепендентами» и «сектантами» .) Многие
из крупных «пресвитерианских» командиров
не желали полного разгрома короля. «Если
мы девяносто девять раз разобьем короля,
он все ж е останется королем», — заявил
один из генералов Кромвеля граф Манче­
стер. «Милорд, — ответил Кромвель, — если
так, то зачем мы с самого начала взялись
за оружие?»
«Пресвитериане» боялись радикальной
демократии, которая могла бы обрушить на
них прямой призыв к народу против короля.
Самому Кромвелю приписывали с ледующие
слова: «Англия никогда не будет жить
хорошо, пока мы не справимся с лордами» .
Безусловно, в его войсках многие думали
так. Индепендентские и сектантские кон­
грегации были в те дни средством, при
помощи которого простые люди организо­
вывались с целью избавиться от пропаган­
ды государственной церкви и обсуждать по-
своему то, что их интересовало. Пресвите­
рианин Эдвардс считал одной из-сектантских:
«ересей» тот взгляд, что «по естественному
рождению все люди об ладаю т одинаковым
правом на собственность, вольности и
свободу»12. Сектанты были простые люди,
чей умственный кругозор не был ограничен
тревогой за их собственное имущество.
1 Gardiner, History of the Great Givil War, ed.
1893, II, p. 59 .
2 Gangraena, III, p. 16A.
-S3
6*

В армии они были неоценимы по энту^
зйаз'му, мужеству и моральной стойкости, но
.ют них ис х одили опасные, по мнению опла ­
чивавших их людей, социальные идеи;
Таковы были трудности, испытывав­
шиеся буржуазией уже в самом начале ее
пути. Ей нужен был народ, но она боялась
^его и хотела сохранить монархию как узду
для демократии, — если бы только Карл I
•поступал по ее воле, как впоследствии посту­
пал Карл II.
«Пресвитериане» хотели возложить глав­
ное бремя войны на профессиональную
шотландскую-армию. Но после крупной по­
беды у Мэрстон Мура,
одержанной
■в 1644 г. гением Кромвеля и дисциплиной
его йоменской конницы, сам Кромвель по­
ставил вопрос ребром. «Настало время либо
говорить, либо замолчать навсегда», — за я ­
вил он в парламенте. Для победы над более
опытными войсками роялистов была необ х о ­
дима демократическая реорганизация ар­
мии, а налогоплательщиков раздражала
медлительная тактика аристократических
« пресвитерианских» командиров, увеличи­
вавшая издержки войны.
Под влиянием этих соображений побе­
дила точка зрения Кромвеля, и в апреле
1645 г., по «Биллю о самоотречении», в се
члены парламента должны были сложить
с себя командование. Это ударило главным
образом по пэрам, и лишение их традицион­
ного права командовать вооруженными
84

силами страны само по. себе было неболь­
шой социальной революцией. О бразовалась
«Армия Нового Образца», организованная
в национальном масштабе, финансируемая
при помощи нового национального налогу
армия, в которой талантам был открыт
путь.
Это, в свою очередь, привело к соответ­
ствующим переменам в государственном
аппарате. После уничтожения королевской
бюрократии осталась пустота, которую в
конечном счете предстояло заполнить ново­
му буржуазному чиновничеству. Пока же
для решения насущных задач революции на
местах возник ряд революционных комите­
тов. «У нас здесь существовал так назы­
ваемый Комитет, — писа л
один объятый
трепетом джентльмен с острова Уайт, —
и он распоряжался командующими мили­
цией, а также мировыми судьями. В него
входили такие люди: коробейник Рингвуд. ив
Ньюпорта, аптекарь Мейнард, пекарь М э­
тьюз, фермеры Уэйвелл и Легг и бедняк
Бэкстер из Хэрст Касл. Они управляли всем
островом и делали все, что считали правиль­
ным» !. Эти комитеты были организованы^
централизованы и объединены под конт­
ролем крупных комитетов парламента, кото­
рые, в сущности, и руководили гражданской
войной, — Комитета обоих королевств, К о­
митета по денежным ассигнованиям, Коми-
.
1 Bamfordy A Royalist’s Notebook, р. ПО.
85

тета по погашению долгов 1 и т. д. Старая
государственная система была разрушена,
хоть и не целиком, а частично, и под дав­
лением событий строилась новая государ­
ственная система.
Война превращалась в народную войну.
В военном смысле войну выиграла
йоменская конница Кромвеля. Кавалеры во
главе с принцем Рупертом нападали на про­
тивника энергично и отчаянно, но они были
совершенно недисциплинированны и после
первой ж е атаки (рассеивались, чтобы гра­
бить. Как в военное, так и в мирное время
феодальное дворянство никак не могло усто­
ять перед соблазном добычи. Но скромные
всадники Кромвеля подчинялись дисципли­
не, которой невозможно было противиться,
так как она была добровольной. Благодаря
существовавшей в армии полной свободе дис­
куссии они «знали, за что сражаются, и лю­
били то, что знали». И они дружно шли в
атаку, не стреляя до последней минуты, по ­
том перегруппировывались и шли в атаку
вновь и вновь, пока враг не оказывался раз­
битым. Парламент побеждал в битвах бла­
годаря дисциплине, единству й высокой
политической сознательности сражавшихся
за него масс.
Хорошо организованная, получающая
1 Комитет, ведавший
взиманием штрафов
с
землевладельцев, чьи связи с кавалерами были об ­
наружены во время гражданской войны.— Прим. ред.
86

регулярную плату, с умелым интендантским
и техническим персоналом, Армия Нового
Образца, во главе со своим вновь назначен­
ным непременным руководителем Кромве­
лем быстро шла к победе, и при Нэзби
(в 1645 г.) роялисты были разбиты наголову,
После этого война окончилась. Один роя­
листский командир, сдаваясь, оказал: «Вы
сделали свое дело и можете отдыхать, —
если не поссоритесь между собою».
В этом и была опасность. Ибо как только
кончилась борьба, в парламенте и вне его
стали вновь поднимать голову «пресвите­
рианские» соглашатели. В 1646 г. Карл
сда лся шотландской армии, которая продала
его английскому парламенту. Тогда «пре­
свитериане» начали переговоры с пленным
королем. Они намеревались избавиться от
победоносной армии без уплаты жалованья,
послав ее завоевывать Ирландию. Они не
произвели никаких социальных реформ, не
объявили даже амнистии за действия, совер­
шенные во время войны, так что многие
солдаты были привлечены к суду за то, что
они делали, служа парламенту.
Но, как и предвидели противники Армии
Нового Образца, не так легко было обма­
нуть народ, получивший оружие и возмож­
ность организации. Главное препятствие,
мешающее крестьянскому и ремесленному
населению проявить свою волю, — это т руд­
ность организации мелкой буржуазии. Но
центром такой организации послужила ар-
87

мия, и в Лондоне возникла политическая
партия, представлявшая взгляды мелких
производителей, на .которых оказала воз­
действие армейская агитация. Это были
левеллеры.
Кульминационным пунктом волнений в
армии явилось лето 1647 г., ко гда была про­
изведена попытка распустить старые полки
и сформировать новые для службы в
Ирландии. По инициативе йоменской кон­
ницы рядовые солдаты организовались,
назначили в центральный совет депутатов от
каждого полка (их назвали «агитаторами»)
и обязались держаться заодно и не расхо­
диться до удовлетворения их требований.
Степень организации была высокая — име ­
лись партийная касса, сбор членских вз но ­
сов, печатный станок, были налажены связи
с Лондоном, с другими армиями и гарнизо­
нами, с флотом. Представляется несомнен­
ным, что инициатива этого массового дв и­
жения исходила о т рядовых бойцов, хотя с
самого начала в нем с энтузиазмом участ­
вовали многие низшие офицеры. Высшие
офицеры («гранды» , как называли их ле в ел ­
леры) некоторое время колебались и пыта­
лись посредничать м ежду «пресвитериан­
ским» большинством парламента и рядо ­
выми солдатами. Затем, увидев, что послед­
ние решились итти своим путем, они при­
няли участие в движении и постарались
направить его энергию в нужное им русло.
Они стремились главным образом огра-
88

ничить солдатскую программу профессио­
нальными и политическими требованиями и
свести к минимуму социальную и экономи­
ческую программу, которую левеллеры ст а ­
рались привить движению солдатских низов.
Теперь армия и парламент существовали
бок о бок как соперничающие власти в г о ­
сударстве. На общем собрании в июне
1647 г. вся армия приняла торжественное
« обязательство» не расходиться, пока не-
будут обеспечены свободы Англии. Был;
организован Армейский совет, в котором,
избранные рядовыми солдатами представи­
тели заседали рядом с офицерами, решая
политические вопросы. В течение с ледую ­
щих шести месяцев в армии был установлен
такой демократический . контроль, какого
Англия никогда в дальнейшем не знала.
Чтобы помешать «пресвитерианам» в па рла ­
менте притти к соглашению с королем з а
спиной армии, агитаторы (вероятно, при
участии Кромвеля) послали корнета Д ж о й с а
захватить Карла. Затем, используя в пере­
говорах своего пленника как главный ко­
зырь, армия двинулась на Лондон. Главные
«пресвитерианские» лидеры ушли из палаты
общин, предоставив Кромвелю и «индепен-
дентам» господствовать в ней, а армии —
полностью владеть реальной политической
властью.
Большего джентльмёны-«индепенденты»*
и не хотели. Они. отстранили своих соперни­
ков от власти и были совершенно удрвле-
89

творены старой системой (с королем или
без него). Они не желали изменять эту
систему да лее, поскольку сами управляли
ею. Но мелкая буржуазия, чьи интересы все
в большей степени выражали левеллеры,
хотела крупных перемен. А влияние левел­
леров в армии быстро росло. Они хотели
полной свободы торговли для мелких произ­
водителей, а также свободы крупных торго­
вых компаний от монополий, которые пар­
ламент уж е отменил; уничтожения государ­
ственной церкви -и отмены десятины, б е з ­
опасности для мелкой собственности и ре­
формы закона о должниках. А для того
чтобы обеспечить все это, они хотели расши­
рения прав и привилегий парламента,
избирательного права для всех домовла­
дельцев.
Таковы были вопросы, поставленные
на Совете армии в Петни в августе и сен­
тябре 1647 г., посвященном обсуждению
проекта левеллерской конституции — « Н а­
родного соглашения». Левеллер Рейнсборо
требовал всеобщего избирательного права,
считая, что «беднейший человек в Англии
имеет право на такую ж е жизнь, как и
знатнейший» К Взгляды грандов подытожил
Айртон, зять Кромвеля, сказав: «Нельзя во­
обще предоставить свободу и одновременно
сохранить собственность» 12. В ноябре 1647 г.
1 Clarke Papers, I, р. 301. Впоследствии Рейнсборо
был? убит роялистскими головорезами.
2 Там же, р. 327.
90

в Уэре гранды подавили попытку армейских
левеллеров восстать. Это привело к роспуску
Армейского совета и положило конец армей­
ской демократии. Но в том ж е м-есяде ко­
роль бежал из плена, а в мае следующего
года опять вспыхнула гражданская война, и
это вновь объединило армию вокруг Кром­
веля.
После победы армии во второй граждан­
ской войне гранды и левеллеры об ъедини­
лись, чтобы изгнать соглашателей из парла­
мента (Прайдова чистка) и привлечь короля
к суду. 31 января 1649 г., после непродол­
жительного суда, король был казнен как
«враг всех добрых людей этой нации». М о­
нархия была объявлена «излишней, о б ре ­
менительной и опасной для свободы, без­
опасности и общественных интересов наро­
да » и упразднена. Палата лордов, признан­
ная только «бесполезной и опасной», т ож е
была упразднена. 19 мая 1649 г. была про ­
возглашена республика. Но «Народно е с о ­
глашение» , расширение избирательного пра­
ва, экономические и социальные требования
левеллеров были так же далеки от осуще­
ствления, как и пр ежде. Левеллеры почув­
ствовали, что их предали. Грандам удалось
спровоцировать их на неудачное восстание.
Оно было изолировано и подавлено, а руко­
водители ег о были расстреляны в Бэрфорде
в мае 1649 г.
Неудачу левеллеров не трудно объяс­
нить. Их требования были требованиями
,91

мелкой буржуазии, класса, который в сл ед­
ствие своей экономической и идеологиче­
ской зависимости о т крупной буржуазии
всегда неустойчив и трудно поддается ор­
ганизации (сравните бессилие нынешних ли­
беральных
моралистов
контролировать
быстро изменяющийся мир). Кроме того,
в XVII в. мелкая буржуазия переживала
процесс расслоения. Ибо если некоторые
из зажиточ-ных йоменов и ремесленников
преуспевали и -пробивались в ряды б у р ж у а ­
зии и джентри, то гораздо большее число
людей из этих слоев низводилось до
уровня безземельных сельскохозяйствен­
ных рабочих. События гражданской вои­
ны ускорили этот процесс. Многие из
наиболее преуспевающих й влиятельных
мелких буржуа, подобно кулакам в русской
революции, обнаружили, что у них4 есть
общие с буржуазией интересы. И те и дру­
гие, например, приветствовали о го ра жива­
ния и рыночное производство. В результате
этот слой покинул левеллерское движение,
как только оно перестало быть лишь самым
революционным крылом буржуазии и на­
чало само нападать на крупную буржуазию.
Тот слой, который скатывался вниз по о б ­
щественной лестнице, терял устойчивость,
впадал в отчаяние и пораженчество. Идеа­
лом левеллеров было наличие мелких произ­
водителей в экономике и мелкобуржуазная
демократия в политике. Несмотря на н а­
личие объединяющего центра, которым сл у ­

жила армия, левеллеры никогда не пред­
ставляли достаточно однородного класса,
который мог бы достигнуть своих целей.
Полное осуществление демократических з а­
дач даже буржуазной революции невозмож­
но без рабочего класса, могущего разрешить
их. Самые радикальные достижения англий­
ской .буржуазной революции (упразднение
монархии, конфискация земель церкви, ко­
роны и аристократии) были осуществлены,
по выражению Энгельса, «плебейскими ме­
тодами» левеллеров и «индепендентов». Но
организованного рабочего движения, кото­
рое предвидело бы иную форму обществен­
ного порядка, имело бы революционную
научную теорию и могло повести мелкую
буржу азию во фронтальную атаку на власть
капитала, — таког о рабочего движения в
Англии не было. После бэрфордских рас­
стрелов левеллерское движение стало вы­
рождаться. Многие его руководители сд е ­
лали карьеру или занялись земельными
спекуляциями, другие прибегли к террору,
иногда да ж е в согласии с роялистами. Еще
больше левеллеров приняло участие в ради­
кальном религиозном движении, берущем
начало в этом периоде, — пацифистском
движении квакеров, анархистском д в и ж е­
нии анабаптистов и движении людей « пя ­
той монархии».
Из всех течений английской буржуазной
революции ближе всего к самостоятельной
пролетарской борьбе подошло движение
93

диггеров. Это была попытка обеззем еленных
сельских пролетариев путем прямого д е й ­
ствия приблизиться к некоей форме аграр­
ного коммунизма. Диггеры доказывали, что
владельцы маноров разбиты, как и король,
и что победа народа освободила землю Ан­
глии, которую теперь можно свободно о бра ­
батывать.
Переводя лозунг Рейнсборо из области
политики в область экономики, Уинстенли
писал: «Самый бедный человек имеет такое
же истинное и справедливое право на землю,
как и самый богатый человек» 1. Весной
1649 г. группа диггеров стала вскапывать
пустырь на холме Сент-Джордж в Серри.
Возмущенные местные фригольдеры и свя­
щенники вызвали солдат, и в конце концов
коммунистическая колония была разогнана.
Такие ж е попытки имели место в Кенте,
Бэкингемпшире и Нортгемптоншире, но
больших размеров движение не приняло, так
как его движущей силой был хоть и расту­
щий, но пока еще малочисленный класс.
О слабости его свидетельствуют проповедо­
вавшиеся его руководителями пацифизм и
пассивное сопротивление.
Тем не менее, в теоретическом учении
Джерарда Уинстенли многое
является
очень интересным предвидением историче­
ского материализма и научного коммунизма.
1
A Watchword to the City of London and the
Armie, p. 2.
94

Ясные и простые утверждения Уинстенлк
звучат по-современному. «Вот рабство, на
которое жалуются бедняки, — их братья
держат их в бедности, когда в стране такое
изобилие благ для всех» *. «Все говорят о
свободе, но мало людей, действующих ради
свободы, а тех, кто действует ради свободы,
угнетают те, кто говорит о свободе и пропо­
ведует ее на словах». И бо «ясно видно, что
если нам позволят говорить, мы разобьем на
куски все старые законы и докажем, что
хранители их — лицемеры и изменники н а­
шей республике Англии» 12. На диггеров о ка­
зывали большое влияние воспоминания о
феодальном и дофеодальном прошлом, но у
Уинстенли встречаются отдельные мысли о
будущем, в котором «где бы ни жил народ,
объединенный общностью средств к жизни
в одно целое, его страна будет сильнейшей
в мире, ибо он станет, как один человек,
защищать свое наследие» 3.
*
*
*
*
Историю английской революции от 1649
дс 1660 г. можно передать вкратце. Рас­
стрел Кромвелем левеллеров в Б эрфо рде
1 The Law of Freedom, p. 52.
2 A Watchword to the City of London and the
Annie, предисловие и стр. 10.
3 The True Levellers’ Standard Advanced, p. 18
(см. также статью M. Джеймс в этой книге).
95

сделал неизбежным, в конечном счете, вос­
становление монархии и феодалов, ибо раз­
рыв крупной буржуазии и дворянства с
народными силами означал, что правитель­
ство имущих классов мож но сохранить либо
при помощи армии (которая, в конце кон­
цов, оказалась невероятно дорогой и кото­
рую трудно было держать в руках), либо
при помощи компромисса с уцелевшими
представителями старого порядка. Но сна-
нала армия еще должна была выполнить
некоторые задачи.
1)
Завоевание Ирландии, экспроприация
ее землевладельцев и крестьянства — пер­
в о е крупное торжество британского им­
периализма и первое крупное поражение
- анг лийской демократии. Ибо несмотря на
предостережения многих вождей левелле­
ров, мелкая буржуазия армии допустила,
чтобы ее отвлекли от установления свободы
в Англии, и, введенная в заблуждение ре­
лигиозными лозунгами, уничтожила св об о­
д у ирландцев. Многие представители мелкой
буржуазии осели в Ирландии в качестве
‘землевладельцев (восстание
левеллеров
в 1649 г. было вызвано отказом многих ря­
довых солдат отправиться в Ирландию, иб о
это означало нарушение их «Обязательства»
от 1647 г. не расходиться, пока свобода Ан­
глии не будет обеспечена).
2) Завоевание Шотландии, нео бходимое
для предотвращения реставрации ф е о да ­
лизма, которая могла исходить оттуда.
.
9о

В результате завоевания Шотландию полу­
чили английские торговцы.
3) Навигационный акт 1651 г. положил
начало активной торговой политике, кото ­
рая легла в основу торгового процветания
Англии в следующем столетии. Эта политика
имела целью обеспечить за английскими
судами европейские товарные перевозки и
отстранить всех соперников от торговли с
английскими колониями. Она привела к
войне с голландцами, которые в первой по­
ловине XVII в. монополизировали мировые
товарные перевозки. Ибо в тот период ко­
ролевская политика расстраивала все по­
пытки торговых классов
использовать
ресурсы Англии в активной борьбе за эти
перевозки. В войне с Голландией Англия
победила благодаря флоту Блэка и той эко­
номической мощи, которую сумело мобили­
зовать республиканское правительство.
4) Для империалистической политики был
нужен сильный флот, которого не сумел
создать Карл, и при Блэке республика на­
чала не б ез успеха править морями. Война
против Испании в союзе с Францией дала
Англии Ямайку и Дюнкерк.
5)
Посредством сноса крепостей, раз­
оружения кавалеров и обложения их разо­
рительными налогами— так что многие из
них были вынуждены продать свои по­
местья и таким образом отказаться от при­
тязаний на общественный престиж и полити­
ческую власть — была исключена насиль-
7 К. Хилл
97

ственная реставрация старого порядка в
стране. И бо для огромного количества вл а­
дельцев плохо обрабатываемых
земель
(а они уже были по уши в долгу) период
республики повлек за собой массовую по­
терю закладных. Капитал получал, нако ­
нец, свое — за счет непредусмотрительных
лендлордов, которых защищал
старый
закон.
6)
Наконец, для финансирования всех
этих мероприятий земли церкви, короны и
многих видных роялистов были распроданы
спекулянтам. Б олее мелким роялистам, чьи
поместья были предназначены к конфиска­
ции, позволено было «рассчитаться» за них,
уплатив штраф, равный стоимости значи­
тельной части поместья (они были то ж е
таким образом вынуждены продать часть
своей земли, чтобы сохранить остальное).
Если помнить эти пункты, то нет нужды
подробно заниматься политическими пере­
воротами следующих одиннадцати
лет.
В 1653 г. Кромвель разогнал Долгий пар­
ламент и созвал собрание своих привер­
женцев (Бербонский парламент), в кото­
ром воскресли социальные и экономические
требования мелкой буржуа зии и который
пришлось поспешно распустить. Тогда (в
1653 г.) Кромвель был провозглашен протек­
тором в соответствии с конституцией («Ору­
дие правления»), сфабрикованной, чтобы
скрыть диктатуру офицеров армии. Со­
гласно этой конституции, Кромвель созвал
98

парламент на основе имущественного изби­
рательного ценза в 200 фунтов стерлингов,
который допускал туда богачей и изгонял
мелких йоменов. Но парламент и армия рас­
сорились, парламент был распущен, и после ­
довал период обнаженной военной дикта­
туры генерал-майоров, в течение которого
кавалеры были окончательно разоружены.
Наконец, Кромвель и его придворный круг
(представлявший главным образом новое
чиновничество) осознали, под давлением
Сити, что армия сделала свое дело и что
теперь ее содержание падет на страну р а ­
зорительным налоговым бременем, которое
не б удет компенсироваться никакими выго­
дами.
Более того, несмотря на неоднократные
чистки политически подозрительных элем ен­
тов (отправленных на войну в Ирландию,
Фландрию, на Ям айку), в армии были
сильны левеллерские и демократические
традиции. В результате этого Кромвель в
1657 г. уступил своему второму парламенту
и принял новую парламентскую конститу­
цию. Эта конституция («Смиренное проше­
ние и совет») отняла исполнительную власть
у совета, представлявшего армейских гран­
дов, и передала ее совету, находившемуся
под парламентским контролем. Она поста­
вила армию под финансовый контроль пар­
ламента и подчинила парламенту протек­
тора, причем протекторат был сделан на­
следственным.
Новая конституция была
99
7*

предложена представителем Сити сэром
Кристофером- Пэк,
который (знамена­
тельно!) был во время реставрации произ­
веден в пэры. Лишь массовый протест ар­
мии помешал Оливеру принять корону и
стать королем. Грандов подкупили тем, что
предоставили им места в новой второй па ­
лате.
Но Кромвель умер в 1658-г,,-прежде чем
конституция начала действовать сколько-
нибудь удовлетворительно. Его сын и пре­
емник Ричард Кромвель не имел в армии
такого влияния, как отец, а конституция
«Прошение и совет» так походила на мо­
нархическую, что буржуазия явно, охотно
приняла бы Карла II, если бы он признал
ее и если бы можно было справиться с ар­
мией. Когда гранды, совершив дворцовую
революцию, низложили Ричарда Кромвеля
и захватили власть, произошел переворот.
Английская оккупационная армия в Ш от­
ландии, которой командовал бывший роя­
листский авантюрист генерал Монк, до тех
пор не принимала участия в английских по­
литических интригах. Монк занимался чист­
кой своей армии от левых элементов и на­
саждением «дисциплины». Теперь он стал
надеждой консервативных классов государ­
ства, напуганных радикализмом английской
армии. Монк сумел воспользоваться создав­
шимся положением. С одобрения и при
финансовой
поддержке
шотландского
джентри он во главе очищенной и дисципли­
не

нированной армии двинулся из Шотландии
в Англию и под аплодисменты буржуазии
провозгласил свободный парламент, о б ра­
зованный на основе старого избирательного
права. Все знали, что «свободный» парла­
мент означает господство землевладель­
ческих классов. «Свобода» — понятие отно ­
сительное. Этот парламент в мае 1660 г.
призвал Карла II.
Вот, вкратце, что произошло. Теперь по ­
пытаемся понять, почему так произошло.
Самой выдающейся чертой 50-х гг. является
растущий консерватизм «индепендентских»
лидеров, их страх перед социальной револю­
цией, возраставший по мере того, как
сами они удовлетворяли свои интересы и
вновь сближались с «пресвитерианами». Эго
особенно видно на примере классового рас­
кола в армии, которая в 1647— 1648 гг. была
так сильна своим единством. После разрыва
с левеллерами раскол углубился вследствие
борьбы за конфискованные земли, так как
офицеры приобретали эти земли на « о бя з а ­
тельства» (обязательства заплатить жало­
ванье), купленные со скидкой у солдат.
Солдаты, получившие клочок бумаги вместо
жалованья за то, что рисковали жизнью в
борьбе за парламент, могли считать себя
счастливыми, если получали по этим клоч­
кам бумаги 7 шиллингов 6 пенсов за 1 фунт.
Многие получали гораздо меньше — 1 шил­
линг 6 пенсов или 2 шиллинга. Но для тех,
кто был достаточно богат, чтобы иметь ВОЗ-
707

можность ждать, «обязательства» оказались
выгодным делом. После 1657 г. низшие офи­
церы тож е поняли, что гранды, продавшиеся
за места в новой верхней палате, пре­
дали их. Страх перед возможностью нового
политического союза между низшими офи­
церами и рядовыми солдатами частично
объясняет ту поспешность, с какой был при­
везен на родину Карл II.
Ибо к 1654 г. распродажа земель была
закончена. Появился новый класс землевла­
дельцев, который хотел мира и порядка для
преумножения своего имущества. «Инде-
лендентокюе» дворянство, класс Оливера
Кромвеля, было передовым отрядом рево­
люции, потому что он хотел отменить мо­
нополию социальных и политических при­
вилегий, связанных с феодальным землевла­
дением, и расширить эти привилегии к вы­
годе своего класса. Оно не желало ликвиди­
ровать крупную земельную собственность
как таковую, и когда «индепендентское»
джентри заняло место старого правящего
класса, левые партии, проповедовавшие та ­
кую ликвидацию, перестали быть для него
полезными союзниками и превратились в
опасных врагов. Наступление на десятину
заставило владельцев импроприаций 1 об на ­
ружить неожиданные достоинства д а ж е в
этом старом церковном установлении, а « из ­
лишества» демократических сект — кваке-
1 См. стр. 62.
102

ров и им подобных — пробудили у сквайров
тоску по единообразно й, дисциплинирован­
ной и недемократической государственной
церкви.
Что касается промышленности, то здесь
в период междуцарствия наблюдались по­
пытки организовать мелких производителей
(«йоменри») против власти купеческого ка ­
питала. Благодаря жестокой
классовой
борьбе была повышена заработная плата.
Прибавьте к этому финансовые затруд­
нения, незаконные налоги, которые прави­
тельство вынуждено было взимать после
истощения земельного фонда (так как пар­
ламент не желал вотировать налоги на со­
держание армии), — и мы поймем готов­
ность нового правящего класса пойти на
компромисс со старым, согласиться на в о с ­
становление старого права для обеспече­
ния нового порядка. Таким образом ан­
глийская революция н£ произвела в право­
вой системе реформы, подобной «Кодексу
Наполеона»,
выработанному французской
революцией для защиты мелкой собствен­
ности.
Тем не менее Реставрация отнюдь не
была реставрацией старого порядка. Она
свидетельствует не о слабости буржуазии и
джентри, а об их силе. После 1660 г. состав
чиновничества, судейского сословия, финан­
систов, снабжавших правительство день­
гами, почти не изменился. Карл II вернулся
и делал вид, будто он. является королем в
103

силу божественного наследственного права
с тех самых пор, как голова его отца упала
на эшафот в Уайт-холле. Но он не был по­
ставлен на прежнее отцовское место. Суды,
основанные на прерогативе, восстановлены
не были, и Карл, следовательно, не имел не­
зависимой исполнительной власти’1. Обыч­
ное право
восторжествовало, и после
1701 г. подчинение судей парламенту было
включено в конституцию. В местном управ­
лении господствовали джентри в качестве
мировых су дей. Король не имел независи­
мого о т парламента права взимания нало­
гов (хотя парламент в порыве энтузиазма
непредусмотрительно предоставил Карлу
пожизненное распоряжение таможенными
доходами, а торговля в его царствование
так выросла, что к концу его Карл стал
почти независимым в финансовом о т но ­
шении; после 1688 г. это было исправлено).
Карла называли королем милостью божией,
но в действительности он был королем ми­
лостью купцов и сквайров. Он сам призна­
вал это, заявляя, что не хочет еще раз
отправиться в путешествие. Яков II был ме­
нее мудр, не хотел осознать ограниченность
своей власти и был вынужден отправиться
в путешествие.
1 Контроль ,над исполнительной властью осущ е­
ствлялся сперва путем привлечения министров к с у д у ,
если парламент не одобрял их поведения, а затем
путем развития системы кабинетов.
104

Епископы также возвратились на родину
вместе с королем, но к церкви не вернулись
ни прежняя независимая власть, ни моно ­
полия на фабрикацию общественного мне­
ния. Суд Высокой комиссии не был восста­
новлен. Низшие церковные суды у ж е не*
могли приводить свои приговоры в исполне­
ние. Конвокация 1 отказалась от притязаний
взимать с духовенства налоги независимо от
парламента. Англиканская церковь пере­
стала даже претендовать на всеобъемлю­
щий характер и скорее стремилась держать
нонконформистов в подчинении, чем вернуть
их в свое лоно. Она уже не была орудием
власти и превратилась в критерий респек­
табельности.
Признание нонконформизма
ведет свое начало со времен реставрации:
тождеству государства и церкви пришел ко­
нец. Выросла новая культура низших слоев
среднего класса. Англиканская церковь, н е
являясь более, мощным правительственным
органом, находящимся в распоряжении ко­
роля, превратилась лишь в самую богатую
из многих соперничающих между собою
религиозных организаций. И она стала пол­
ностью зависеть от парламента. Епископы
были самым верным орудием Карла I;
епископы
же
руководили
оппозицией
Якову II.
1 Соборы — съезды
английского духовенства,
созываемые по диоцезам Кентерберийскому и Йорк­
скому и составляющие высший орган англиканской
церкви. — Прим. ред.
105

Некоторым крупным роялистам
(их
было немного) вернули их имущество, цер­
ковь и корона также получили свои земли
обратно, но бесконечно большая масса м ел­
ких роялистов, которые,
разорившись в
борьбе, продали свои земли частным обра ­
з ом , никакого возмещения не получила.
Д а ж е восстановленные в правах старые
землевладельцы возвращались не на старых
условиях. Феодальные держания были отме­
нены в 1646 г., и подтверждение этой от­
мены было первым делом, которым занялся
парламент
после
возвращения
короля
в 1660 г. Земля стала товаром, ее можно
было' свободно покупать и продавать.
Кроме того, ме ж ду 1646 и 1660 гг. плохо
обрабатывавшиеся земли перешли во вла­
дение спекулянтов,
главным
образом
буржуа, которые улучшили их обработку,
провели огораживания, повысили ренты —
и быстро подняли рентабельность поместья.
Вернувшимся роялистам волей-неволей при­
шлось приспособиться к новым условиям
свободного рынка, т. е. превратиться в ка­
питалистических
фермеров своих поме­
стий, — иначе они разорялись в борьбе с
конкурентами.
Многие землевладельцы.,
получившие
свои земли обратно в 1660 г., к концу сто­
летия заложили или продали их. В число
этих землевладельцев мы должны включить
короля, который с тех пор стал зависеть от
парламентского цивильного листа, превра­
105

тился в чиновника на жалованье, в .первого
чиновника государства. Король уж е не мог
« ж ит ь на собственный счет», на личный д о ­
ход от своих поместий и феодальных сбо­
ров, и 'Следовательно, навсегда потерял не­
зависимость. В XVIII в. он имел влияние, но
не самостоятельную власть. С другой сто­
роны, то обстоятельство, что демократи­
ческое движение (не сумело добиться полной
правовой гарантии держа ния для мелких
крестьян, открыло возможность для без­
жалостного повышения рент, огораживаний,
огона крестьян с земли, для создания б ез­
земельного пролетариата, причем парла­
мент не принимал никаких мер для их з а ­
щиты, а в судейской системе господствовали
одни землевладельческие классы.
Из делового мира навсегда исчезают
монополии и королевский контроль над
промышленностью и торговлей. Цехи и з а ­
коны о б ученичестве были уничтожены в пе ­
риод междуцарствия, и никакой действен­
ной попытки воскресить их произведено не
было. Освобожденные торговля и про­
мышленность быстро развивались. Р еставра ­
ция не повлекла за собой перелома в тор­
говой политике. Навигационный акт был
возобновлен правительством Карла II и стал
основой английской политики, средством,
при помощи которого английские купцы
монополизировали богатства колоний. При­
вилегированные торговые компании пришли
в упадок, за исключением тех случаев, когда
107

особые обстоятельства делали их сохра­
нение необходимым для буржуазии (Ост-
Индская компания). Но полное господство
торговых
интересов. было установлена
лишь после «второй революции 1688 г., когда
был образован Английский банк (1694 г.) и
появился национальный долг.
1660— 1688 гг. представляют собой пе­
риод экономии, в течение которого нако­
плялись богатства для финансирования
грандиозной империалистической .политики,
начатой, но не осуществленной протектора­
том. К концу столетия эта политика была
возобновлена, — теперь у ж под полным
контролем парламента, который представ­
лял поземельные и денежные интересы,
крепко объединенные одинаковым способом
производства 'богатств.
Освобождение науки и толчок, данный
революцией свободной мысли и опыту, име­
ли огромное значение для техники. Б ез
политической революции XVII в. был бы
невозможен переворот в промышленной и
сельскохозяйственной технике, изменивший
лицо Англии в XVIII в. А свобода интеллек­
туальной мысли в Англии конца XVII и
качала XVIII вв. оказала огромное влияние
на идеи французской революции 1789 г.
В 1660 г. со всех церковных кафедр про­
поведовалось пассивное послушание. Ко­
роль возвратился
«обильно помазанный
миром», по то му что это было нужно парла­
менту и имущим классам, которым грозила
108

социальная революция снизу. Вернувшиеся
эмигранты ввели в стране белый террор и
попытались изгнать из политической жизни
всех, кто не принимал режима реставрации
в церкви и государстве (кодекс Кларен-
дона, закон о присяге). Великие завоевания
в области просвещения, достигнутые в пе­
риод междуцарствия, были отвергнуты. Все
это сломило революционно-демократическое
движение. Один пресвитерианский священ­
ник, лишившийся места во время реставра­
ции, изобразил опасения многих, почтен­
ных представителей имущих классов в сле­
дую щих словах:
«Хотя вскоре после умиротворения
нации мы оказались .презираемой и о б ­
манутой стороной... несмотря на все
перенесенное мною с тех пор, я смотрю
на это, как на нечто меньшее, чем тре­
вога, испытанная мною в то время...
... Тогда мы зависели от милости и при­
хоти непостоянной, вспыльчивой, кро­
вожадной толпы»1.
Многие пресвитериане вернулись в став ­
шую опять модной англиканскую церковь.
Но те же священники и джентри, которые в
1660 г. проповедовали пассивное послуша­
ние установленным властям, в 1688 г. о б ъ ­
единились, чтобы изгнать Якова II, когда он
1 Н. Newcome, Autobiography, I, рр. 118— 119
(Ohetham Soc., vol. 26).
109

по ошибке принял эти теории за чистую мо ­
нету и грозил восстановить старую а б с о ­
лютистскую
монархию.
Якова изгнала
«славная революция» 1688 г., « сла вна я» по ­
тому, что она была бескровной и не при­
несла с собой никаких общественных потря­
сений, никакой «анархии», никакой в оз м о ж ­
ности оживления революционно-демократи­
ческих требований.
С тех пор ортодоксальные историки вся­
чески стараются подчеркнуть «непрерыв­
ность» английской истории, сводить к мини­
муму ее революционные взрывы, делать вид,
что «междуцарствие» (само это слово по­
казывает, что они хотят сказать) было не­
счастной случайностью, что- в 1660 г. мы
вернулись к нормальному развитию старой
конституции, что 1688 г. лишь исправил з а ­
блуждения умственно расстроенного короля.
В действительности ж е в период 1640—
1660 гг. произошло разрушение целого
общественного строя — феодализма—и было
заложено политическое здание, в кото­
ром мог свободно развиваться капита­
лизм. По тактическим со ображениям правя­
щий класс в 1660 г.
делал вид, что
лишь восстанавливает старые формы кон­
ституции. Но посредством этого восстанов­
ления он намеревался освятить и узаконить
в социальном отношении новый обществен­
ный порядок. Важно то, что этот обществен­
ный порядок был новым и не был бы до­
стигнут без революции.
110

«Если летописи говорят правду, —
сказал в 1647 г. левеллер Рейнсборо,—
то ме жду честными людьми Англии »
теми, кто угнетает их, было много сты­
чек; а если прочесть эти летописи, т о
окажется, что ни один из тех справед­
ливых законов, на которые английский
народ имеет Прирожденное право, не
свободен от искажений. Но... если на ­
род найдет, что эти законы не при­
годны для свободных людей, из кото ­
рых он состоит, то ничто не помешает
мне... всеми средствами постараться
добиться чего-нибудь такого, что было
бы для народа полезнее этого прави­
тельства, под властью которого он
живет» К
Реформы добываются в борьбе, и только
борьба может сохранить нам свободы, за­
воеванные для на с предками. А если на ро д
найдет, что правовая система «не пригодна
для свободы», то путем объединенного дей­
ствия ее можно изменить. Таков урок
XVII в. для наших дней. Уинстенли ду м ал
о нас, когда, начиная один из своих страст­
ных памфлетов, писал следующие строки:
«Когда наши бренные тела будут в могиле в
дети займут наше место, они узнают, что мы
стояли за мир и свободу в наши дни.» «Сво­
бода, — добавлял он с горечью, лорож-*111
1 Clarke Papers, I, р. 246.
111

денной опытом, но также с гордостью и
уверенностью, — свобода это человек, ко­
торый вывернет весь мир наизнанку,' п о ­
этому неудивительно, что он имеет врагов» К
А свобода была для Уинстенли не ло­
зунгом дешевого политикана, — она требо­
вала борьбы за построение общества, осно­
ванного на коллективной собственности, за
такое общество, которое простые люди
стали бы защищать всеми силами, потому
что это их общество. «Истинная свобода за ­
ключается в общности духа и общности вла­
дения земным сокровищем» 12.
«Свобода нашей республики объе­
динит сердца всех англичан, так что,
если чужеземный враг попытается
вторгнуться к нам, мы все с общего
согласия поднимемся, чтобы защищать
свое наследие, и будем верны друг
другу. А теперь бедняки видят, что
если они будут сражаться и победят
врага, то все же либо они, либо их де­
ти останутся попрежнему рабами, ибо
все достанется дворянству» 3.
«Собственность разделяет весь мир
на враждующие стороны и является
повсюду причиной всех войн, крово­
пролитий и раздоров» .
1 A Watchword to the City of London and the
Armie.
2 Там же, Introductory Letter.
3 An Appeale to all Englishmen (1650)»
112

«Когда земля вновь станет общей
сокровищницей, как и должно быть...
тогда эта вражда во всех странах
прекратится» К
Нам нужно ещ е многому поучиться
у XVII века.1
1 The True
Levellers’Standard Advanced,
pp. 18, 19.
8 К. Хилл

I!
Материалист ическое понимай н е
общества у современников
английской революции
Никто в больпгей степени, чем марк­
систы, не сознает .правильности общеизвест­
ного положения, что исследователь откры­
вает те или иные факты в зависимости от
сознательного или неосознанного направ­
ления его интересов. Вряд ли можно ожи­
дать, чтобы г-н Джон Бьюкен 1 или
г-н Кейт Фейлинг 12 открыли в английской
революции предвосхищение марксизма. Н а­
оборот, человеку, интересующемуся марк­
систским истолкованием истории, легко
обнаружить его там, где его в действитель­
ности нет. Поэтому, пожалуй, стоит указать,
что автор настоящей статьи, изучая XVII в.
с совершенно иными целями, был изумлен
целым рядом заявлений и теорий современ­
ников, которые, если сделать поправку на
1 Имеется в виду Джон Бьюкен (J. Buchan),
автор книги «Oliver Crom well», 1937. — Прим. ред.
2 Кейт Фейлинг, автор книги «History of Toryto
1714», 1936. — Прим. ред.
114

различие в обстановке и во времени, пора-
зительно напоминают теории, сформули­
рованные на два столетия позже» Марксом.
Если подумать, то такое сходство совсем не
покажется необъяснимым. Середина XVII в.
в Англии была периодом буржуазнойг ре­
волюции, и это т период, отнюдь не будучи
тождественным с периодом, в котором жил
Маркс— :в середине XIX столетия, — тем
не менее предвосхитил в более ограничен­
ном масштабе и в менее развитой форме
некоторые его черты. Поэтому самые про­
зорливые умы и самые передовые револю­
ционеры (эти характеристики .не всегда
совпадают) того и другого времени пришли
к некоторым одинаковым оценкам и вы­
водам.
Самой распространенной точкой зрения
было материалистическое объяснение исто ­
рии в целом, и английской революции в
частности, с отчетливым пониманием к а с ­
совой основы всякой политической власти.
При этом отдельные деятели XVII в. и мо ­
тивы их действий производят совершенно» не
такое впечатление, какое английские исто ­
рики старались создать у позднейших поко­
лений. Д ж . М. Тревельян с неподражаемым
литературным мастерством дае т нам такое
изображение наших предков, которое за­
ставляет нас немного устыдиться своих
собственных низменных побуждений и не­
сколько презрительно отнестись к тем по­
буждениям, которые. на протяжении всей
115
8*

истории двигали другими народами и пре­
вращали их революции в 'безнадежно зем­
ные дела.
«Это редчайшее событие человече­
ской истории, — говорит он, — рево­
люция, которая возвышенным образом
осуществляет возвышенные идеалы,
может произойти лишь в таком госу­
дарстве, где богатства правильно рас­
пределены, классы находятся в равно­
весии и сохраняют хорошие отношения
между собою, умственная пища обще­
ства здорова, воображение живо и
стремление к нравственности широко
распространено... И вот однажды в
истории все причины этого уникаль­
ного события оказались налицо... За
исключением реформации в Голлан­
дии и в некоторых континентальных
городах, история не знает, быть может,
такой благодарной революции, как эта,
ибо никакая другая нация не имела во
время революции такой прочной мате­
риальной и социальной основы, живо
Откликаясь в то же время на призыв
интеллекта и чутко улавливая с де рж и ­
вающий голос совести» .
Затем, переходя к.сравнению француз­
ской и английской революций, проф ессор
Тревельян со сдержанным неодобрением го­
ворит о том, как в первом из этих двух
переворотов общие принципы (теперь мы
116

назвали бы их идеологиями) опирались на
материальные интересы.
«Но в Англии, — говорит он с гор­
достью , — революционные страсти не
возбуждались никаким классом в его
собственных материальных интересах.
Наши патриоты были состоятельными
людьми, увлеченными свободой, рели­
гией или верностью ради самих этих
принципов, не заставляя их служить
классовой жадности». Позднее он за ­
ключает: «И б о по своим мотивам это
была не война классов или округов, а
война идей» К
К совершенно иным выводам пришел
современник революции Д ж ей м с Гарринг-
тон, английский джентльмен, путешествен­
ник и политический наблюдатель, который
в своей книге «Осеапа» (опубликованной в
1656 г.) пытался проанализировать причины
силы и слабости правительств и, в особен­
ности, вскрыть сущность происходивших в
революционной Англии событий. Ему пред­
ставлялось, что ключ ко всему лежит в эко­
номике. Во все века и во всех странах эко­
номическая власть являлась основой /вла­
сти политической. «Власть, — говорит Гар*
рингтон, — эт о собственность, недвижимая
или движимая, т. е. на земли или ж е на1
1 G. М. Trevelyan, England under the Stuarts^
ninth edition, pp. 195, 196, 229.
117

деньги и товары». Если вся земля принадле­
жит одному человеку, то общество по- свое ­
му политическому строению ппедставляет
собой абсолютную монархию. Если землей
владеет небольшой класс, то общество- яв­
ляется «смешанной монархией» (под этим
Гаррингтон подразумевает аристократиче­
скую или олигархическую форму правле­
ния). Но «если землевладельцем является
весь народ или ж е если он распределяет
землю в своей среде так, чтобы никакой че­
ловек или группа людей, составляющих
меньшинство или аристократию, не взяли
над ним верх, то держава (без вмешатель­
ства силы) является республикой» К Взгляд
Гаррингтона на землю как начало, опреде­
ляющее форму политической власти, е с т е ­
ственен’ для
английского джентльмена
XVII в., живш его в сельско хо зяйственной
по преимуществу стране. Но сам он заме-1
1 /. Harrington, Oceana, ed. S. В. Lilejegren, p. 15.
На формирование теорий Гаррингтона, вероятно,
оказало влияние действительное перемещение эконо­
мической власти, происходившее на его глазах в ре­
зультате продажи, а во время революции — конфес-’
кации крупных феодальных поместий. Возможно,
что сама семья Гаррингтонов принадлежала к тому
верхнему слою среднего класса, который извлек вы­
го ду из распада крупных поместий. О перемещении
земельной собственности см. книгу: S. J. Madge, The
Domesdav of Crown Landis, • 1938, а также статью:
C. Hill «The Agrarian Legislation of the Interreg­
num» в «English Historical Review» за апрель
1940 г.
718

чает, что в крупных торговых городах землю
заменяет торговля, а другой современник
революции, Мэтью Рен, идет еще дальше
и настаивает д а ж е на том, что в английском
обществе его времени главную экономиче­
скую и .политическую силу составляли
деньги'1.
Для того чтобы правительство страны
было устойчивым, говорит Гаррингтон, н е ­
обходимо, чтобы ее экономическое и поли­
тическое строение гармонировали дру г с
другом. Если этого нет, то происходит
конфликт.
«Ибо сделать государство неустой­
чивым (т. е. таким, в котором полити­
ческая и экономическая власть не на­
ходятся в соответствии) — значит ра з ­
делить его на партии, которые посто­
янно спорят между собою. Одна пар­
тия старается сохранить свое преоб­
ладание и неравенство, а другая —
добиться равенства. Отсюда происхо­
дит непрерывная борьба римского на­
рода со знатью или сенатом» 2.
В этом высказывании, кроме материа­
листического взгляда автора на историю,
можно усмотреть намек на понимание им
диалектического процесса3.
J М. Wren, Monarchy Asserted, 1660.
2 Harrington, Oceana, p. 32.
^ Интересно сопоставить это высказывание с
779

Применяя свою историческую теорию к
английской революции, Гаррингтон не коле­
бался в определении коренной причины
столкновения м еж ду королем и парламен­
том. В отличие от проф ессора Тревельяна,
он нашел ее не в 'борьбе «идей», а в проти­
воречиях, коренящихся в экономической и
политической действительности. Когда з е м ­
лей действительно владел небольшой круг
аристократии, то аристократическое прави­
тельство соответствовало нуждам времени.
Но Генрих VII своими статутами о населе­
нии, ливрейных слуг ах и отчуждении земли
первый подорвал основу этого правитель­
ства, разрушив крупные феодальные по­
местья. Генрих VIII, конфисковавший и ра з ­
дававший монастырские земли, пошел в
этом отношении ещ е дальше. Елизавета
отсрочила кризис лишь безупречным упра­
влением. При ранних Стюартах наступил
переломный момент. Экономические изме­
нения потребовали для своего завершения
изменений политических, и когда напряже­
ние стало невыносимым, должна была на­
ступить революция. «Мы у ж е показали, что
распад бывшей монархии был так же есте­
ственен, как смерть человека» '*1.
поэмой Эндрю Марвела «Appleton House», начатой,
а может быть, и написанной в революционный п е ­
риод и задуманной как изображение диалектиче­
ского процесса.
1 Harrington, Oceana, особенно стр. 49, 50, 54.
120

Сам Гаррингтон был (по своим на м ере ­
ниям чистым теоретиком, т.. е. не имел ж е ­
лания разрешать политические проблемы
республики и протектората применением
собственных средств и приводить политиче­
ские учреждения в большее соответствие с
экономической действительн®стью. Это с о ­
знавал Кромвель, всегда безошибочно опре­
делявший, нужно ли серьезно относиться к
политическому критику, когда сказал, что
« джентльмен хотел бы выманить у него
власть, но он не отдаст за клочок бумаги
того, что добыл саблей» 1. Однако Гарринг­
тон имел большое влияние на своих совре­
менников, а некоторые из них были актив­
ными политическими деятелями, н е видев­
шими причины воздерживаться от примене­
ния в практической политике здравой, по их.
мнению, теории. Главными среди этих поли­
тических деятелей были Невиль и капитан
Бейнз, члены парламента, которые в пре­
ниях о конституции в 1659 г. применили
теории Гаррингтона для обоснования по д­
чинения палаты лордов палате общин, так
как в экономическом отношении, говорили
они, «мы
находимся в равновесии, что
исключает
правление, подобное
турец­
кому и систему пэров». Капитан Бейнз под­
черкнул бесплодие всякого спора о ф ор­
1 Цитируется по Я . F. Russel Smithy Harrington*
and has Oceana, 1916, p. 75.
727

ме правления, при
котором не прини­
мают во внимание имущественной основы
власти.
«Прежде всего, — сказал он, — на ­
д о видеть суть дела . Всякое правитель­
ство .основывается на собственности,
иначе править должны были бы б е д ­
няки... Либо мы должны положить в
основу правительства собственность,
либо оно не сможет удержаться. Соб­
ственность, в общем, принадлежит
теперь народу; следовательно, и управ­
ление страной должно принадлежать
ему» К
Конечно, Гаррингтон и его последова­
тели ошибались, во ображая, что земельная
собственность принадлежит простому н а­
роду,' или, вернее, их о пределение понятия
«народ» было очень узким и ограничивалось
лишь средними классами. Но эта ограничен­
ность, вполне естественная у богатых зем л е­
владельцев и купцов, не порочит общего
значения их доводов.
Гаррингтон был человеком большого ума
■и обладал всеми преимуществами аристо­
кратического образования XVII в. Н е удиви­
тельно, что данная им* формулировка мате­
риалистической и классовой основы истории
«более отшлифована, чем
формулировки
-
1 Н. Burton, Diary, vol; Ilf, особенно стр. 133,
«47, 148.
122

теоретиков левого крыла английской рево­
люции— диггеров. Тем не менее, и у них
можно найти понимание сути дела с немень­
шим успехом, чем у Гаррингтона, и с тем
дополнительным достоинствохМ, что узкое
определение «народа» расширено, и в него
включен, говоря словами современника,
«самый бедный человек в Англии». В произ­
ведениях руководителя диггеров Уинстенли
постоянно встречается требование привести
в соответствие экономические и политиче­
ские реформы, хотя он, в отличие от после ­
дователей Гаррингтона, хотел провести б о ­
лее существенные экономические преобра­
зования, чтобы согласовать их с той поли­
тической теорией, по которой Англия, ка з ­
нив Карла I, стала «свободной республикой» .
Важнейшая работа Уинстенли «Изложе­
ние закона свободы» была опубликована «в
1652 г., за четыре года до «Осеапа» Гар­
рингтона, и ее нельзя считать поэтому по­
дражанием чему-либо. Современный био ­
граф Гаррингтона X. Ф. Рэссель-Смит счи­
тает, что на самого Гаррингтона могли
серьезно повлиять теория и практика д в и­
жения диггеров.
Уже в 1649 г., излагая взгляды диггеров
перед главнокомандующим и Военным сове­
том, Уинстенли заявил: «Мы знаем, что Ан­
глия не может стать свободной республи­
кой, пока все бедняки не' будут свободно
пользоваться •землей... Н ельзя упразднить и
королевскую власть, ' пока бна ; является
123..

орудием в руках лордов маноров» К В 1652 о\
он опять предпослал своему описанию
идеального государства («Закон свободы»)
обращение к Кромвелю с просьбой «низ­
вергнуть власть угнетателя вместе с его
личностью» и распределить землю между
простыми людьми. Если эта реформа не
будет проведена, то «<вы должны лишь пе­
редать власть завоевателя из рук короля в
руки других людей... и либо вы проиграете
дело, либо заложите для потомства основу
такого рабства, какого сами никогда не
знали». К концу периода республики мрач­
ные видения того времени, когда завер­
шится начавшееся уже порабощение, вста­
вали не перед одним только Уинстенли.
Автор написанной в 1659 г. «Скромной
просьбы о равноправной республике» з а д а ­
вал вопрос, не распределены ли богатства
так же неравномерно, как и всегда, и не
привели ли все усилия английского народа
избавить Англию от тирана лишь к увели­
чению числа его господ. «Когда эти господа
умножат, земли и богатства всей нации, то
не останется ничего, что они могли бы ку­
пить или мы продать, — только мы са ми
станем их рабами и будет восстановлено
подчинение, которое уже давно отменено»12.
Вот предвосхищение того, что современный
1 «То my Lord General and the Council of War»,
Clarke Papers, vol. II, pp. 219—220.
2 Sprigge, Modest Plea for an Equal Common­
wealth, 1659.
124

нам автор назвал «продолжительной а го­
нией превращения йомена и мелкого реме­
сленника в наемного рабочего» ]. Англий­
ская революция, разрушившая устарелые
формы экономических привилегий короля и
аристократии, что пошло на пользу эн ер­
гичному и умелому среднему классу, была
необходимой ступенью в переходе страны
от феодализма к современной экономике.
Однако непосредственную пользу от нее по­
лучил лишь тот класс, который 'был ее дви­
жущей силой. Мелкие производители в горо •
де и деревне вытеснялись представителями
более крупных и эффективных форм произ­
водства и увеличивали собой существовав­
шее уже ядро пролетариата. Возбужденные
революцией надежды превратились в горь­
кое разочарование, так как «свобода», кото­
рую неустанно обещали революционные во з­
звания, оказалась свободой для одного
класса, а не для всего народа.
Одним из самых распространенных в
течение революционного периода социаль­
ных движений была агитация за правовую
реформу. Эта агитация велась отнюдь не
только левыми революционерами, ибо и про­
грессивная буржуазия (когда ее члены, в
качестве юристов, не были материально
заинтересованы) стремилась устранить не ­
которые устаревшие юридические нормы.1
1 С. Е. Gore, 250 th Anniversary of the Glorious
Revolution 1688, Communist International, vol. XVI.
125

Но авторы с левыми тенденциями, за щ и­
щавшие правовую реформу, особенно под­
черкивали классовую основу существую щих
законов и нелепость надежд на то, что ари­
стократический чертополох даст демокра­
тические плоды. Р а з законы Англии д о сих
пор вырабатывались одним классом богатых
землевладельцев, говорили левые реф орма­
торы, то очевидно, что они представляют
интересы этого класса и не обеспечивают
общего блага. Они считали нормандское
завоевание крупным водоразделом англий­
ской истории, когда чужеземные захватчики
во главе с Вильгельмом изгнали старых ан­
глийских землевладельцев и изменили все
законы и учреждения, подчинив их цели
сохранения за собой власти. Для револю­
ционеров левого крыла нормандское з а в о е­
вание и его беззакония представляли собой
весьма важную тему. Интересно выяснить,,
в какой мере эта тема возбуждалась искус­
ственно, в пропагандистских целях, и в ка ­
кой степени она о тображала сохранившееся
в местном населении чувство ненависти к
захватчикам 1.1
1 См. поэму Честертона «The Secret People»
простые люди): «Изящные французские короли при­
ходили к нам из-за моря, при развевающихся флагах
и со свитой прекрасных дам, нам нравились их улыбки
и битвы, но мы никогда не могли назвать их имен».
Установлено, что имена армейских агитаторов
звучат по англо-саксонски, напр. Starre, G oodgroom e,
Hoggrill, Sawyer, Этот факт требует дополнительного
исследования.
126

Уинстенли и здесь был одним из тех, кто
рассматривал вопрос с точки зрения клас­
совых интересов. Законы, говорит он, пра­
вильно называются королевскими, «потому
что их вырабатывали королевские ставлен­
ники. Лорды маноров, фригольдеры и т. д .
были потомками нормандских солда т вре­
мен завоевания. Поэтому они и не могли
делать ничего иного, как охранять свои с о б ­
ственные и королевские интересы. Разве мы
не видим, что все законы были созданы во
время существования королевской власти
для удобства богатого лендлорда? Бедные
труженики остались в рабстве. Эти ф ари­
сейские законы не дали им свободы поль­
зования землей» К Лорду Ферфаксу и Воен­
ному совету Уинстенли заявил, что англий­
ское право в нынешнем его состоянии да ет
подлинную свободу только дворянству и ду ­
ховенству и что если единственная «сво ­
бода» простых людей состоит в праве рабо­
тать за плату, то они могут с таким же успе­
хом жить и в Турции (являвшейся в XVII в*
образцом деспотического строя), где имеет­
ся такая же «свобода» 12.
В двух памфлетах на тему о правовой
реформе тезис о господстве экономических
и политических интересов над правовой си­
стемой разработан
особенно тщательно.
1 Winstanly, Law of Freedom.
2 Winstanly, A Letter to Lord Fairfax and the
Council of War, 1649.
127

В 1649 г. известный радикальный типограф
Джайлз Кэлверт напечатал памфлет Джона
Уора «Трезвое рассуждение об извраще­
ниях и недостатках законов Англии». Автор
этого памфлета утверждает, что лишь те
законы отражают заботу о народном благе,
которые насильственно вырваны народом у
ег о правителей. «Ибо, — говорит он, —
нельзя вообразить, что великие мира сего,
обладающие властью над ним, уйдут в тень
или откажутся ют своего великолепия без
насильственного вмещательства народа, ко­
торый весьма чувствителен к своему б ре­
мени и весьма деятельно ищет облегчения» .
Д аж е если народ вырвал у своих правите­
лей хорошие законы, эти законы извра­
щаются и искажаются ради удобства и ин­
тересов правителей. После каждого удач­
ного завоевания английские законы подта­
совывались, причем сохранялась та часть
старых законов, которая служила целям гос­
подствующего класса. Нужно полное пре­
образование общества и изгнание из него
своекорыстных интересов. «Чем более все­
общим является благо, — пишет Джон
Уор, — тем более божественный характер
оно имеет... Следует больше уважать обще-
<ство, чем частные интересы людей» К
Но лучше всего классовая основа ан«
тлийского права была вскрыта в 1659 г.1
1 /. Warr, The Corruption and Deficiency of the
‘Laws of England Soberly Discovered, 1649.
128

Вильямом Коулом в «Пруте для закон*
ников». Что все законы должны служить на
благо и пользу управляемого ими народа,
это общее место, которое принимают все,
говорит Коул. И действительно, оно являет­
ся классическим взглядом на законы Англии,
выдвигаемым, с одной стороны, юристами,
а с другой— невежественными людьми. Ан­
глийские законы считаются такими со вер­
шенными, что все, кто предлагает изменить
их, подвергаются нападкам как злодеи.
«Но им можно ответить, что большая часть
законов, созданных в нашей стране, осно­
вана на принципах тирании, за блу ждения и
угнетения— для выгоды и пользы тех, кто
их создавал». Д алее следует необычайно
сильное и ясное изложение теории, ищущей
корни угнетения в нормандском завоевании.
«Ибо да будет известно, что когда
Вильгельм Незаконнорожденный, гер­
цог Нормандский, решил завоевать
нашу нацию, он не мог собрать доста­
точное количество денег и людей, что­
бы осуществить такое намерение, без
добровольного союза с большинством
знатных людей и джентри, своих под­
данных, которые продали и заложили
почти все свои земли и поместья в
Нормандии, чтобы собрать снаряже­
ние, необходимое для выполнения
этой задачи. Поэтому, когда упомяну­
тый Вильгельм завоевал нашу страну,
он был вынужден допустить, чтобы
129
К. Хилл

эти его нормандские (пэры разделили
с ним -выгоды, как делили опасности».
Так случилось, что Вильгельм Завоева­
тель и ег о знать экспроприировали старых
землевладельцев, разделили их землю меж­
ду собою и полностью подчинили себе
своих английских держателей. Тогда воз­
никла нужда в правовой системе, которая
укрепила бы это экономическое и социаль­
ное господство, и «эти завоеватели (Создали
такие законы, которые были вполне при­
годны, чтобы держать народ в рабстве и
подчинении, как теперь англичане об ра­
щаются с ирландцами (весьма характерное
сравнение), чтобы получить все выгоды,
какие только можно извлечь из этого на­
рода» . С этих пор законы вырабатываются
королем, лордами и нижней палатой, с о ­
стоящей из дворян и юристов. Естественно,
выработанные ими законы пошли им ж е на
пользу и рассчитаны на то, чтобы подчи­
нить им не только их собственных держате­
лей, *но и всех окрестных бедняков 11.
В своем понимании истории и правовой
системы многие писатели революционного
периода предвосхитили марксистскую точку
зрения. Но чаще всего предвосхищения
марксизма встречаются в работах Уплетен -
ли. Этот факт представляет собой естествен­
ное следствие целей и характера диггер*
ского движения, руководителем которого1
1 W. Cole, A Rod for the Lawyers, 1669.
130

он был. В отличие о т движения левеллеров,
которые провозглашали требования мелких
частных собственников — крестьян-земле-
владельцев и самостоятельных ремесленни­
ков, — диггеры выступали о т имени лишен­
ных собственности рабочих, особенно дере­
венских. <Ни городской, ни сельский проле­
тариат Англии не был в XVII -в. значитель­
ным классом, и это явилось одной из основ­
ных причин, по которым выступления диг г е­
ров почти не достигли практических успе­
хов. В глазах Уинстенли и его последова­
телей малое принимало большие размеры,
и посредством процесса, подобного тому,
который
происходит в увеличительном
стекле, эти люди, пусть неясно, смогли пред­
видеть такие проблемы и решения их, к о ­
торым предстояло приобрести остроту толь­
ко почти два века спустя. Однако Уинстен­
ли далеко не во всех отношениях шел впе­
реди своего времени. Общая атмосфера
английского мышления в середине XVII в.
была пронизана религиозным духо м, хотя,
как видно из произведений некоторых ле­
веллеров, в ней постепенно появлялись б о ­
лее светские мотивы. В этом отношении
Уинстенли был типичным и д а ж е отсталым
представителем св оего времени, идеалы ко­
торого лежали в прошлом. Его религиозные
убеждения, существенно дополнявшие его
революционную социальную й экономиче­
скую программу, не были ортодоксальными
и иногда приводили е г о к утопическим вьн
131
<;*

водам, например юогда он заявлял, что сила
любви победит всякое сопротивление. Если,
как говорят, произведения руководителя
левеллеров Лильберна напоминают разгово­
ры человека, ведущего всю ночь беседы в
таверне, то произведения Уинстенли иногда
читаются, как экскурсы религиозного ми­
стика в практическую политику. Известный
консервативный историк Кейт Фейлинг на-
ззал его описания «незрелыми»; и действи­
тельно, Уинстенли не мог бы состязаться
в мастерстве с Фейлингом. Тем не менее,
собранный им сырой материал имеет такие
достоинства, которые безусловно возме­
щают все недостатки его изложения.
Проект коммунистического государства,
намеченный в «Законе свободы», полон ж и ­
вых оценок и предложений. Знаменательно,
что Уинстенли все свое внимание уделяет
экономической и социальной основе своей
утопии. Если Гаррингтон был замечателен
тем, что поставил экономику в один ряд с
политикой, то Уинстенли выдвинул эко­
номику на передний план. Он упоминает
о парламенте, но скорее как о верховном
суде, чем как о правительственном аппа­
рате, а люди, имеющие значение в его уто­
пии, это явно те, кто ведает ее хозяйствен­
ным и общественным устройством. Каждый
член общества должен работать — как для
блага своей души, так и потому, что всеоб­
щая обязанность трудиться необходима
для самого существования республики.
132

Обработка земли и уборка урожая органи­
зованы на началах взаимного сотрудниче­
ства, а самый урожай хранится в складах,
откуда отдельные лица могут брать про­
дукты для своей работы или личного п о ­
требления. В этом государстве, правилом
которого становится «от каждого по способ­
ностям, каждому по потребностям» Уик-
стенли предвидел великое освобождение
творческих возможностей человека вслед­
ствие ослабления экономического гнета.
«И конечно, — говорит он, — когда
люди будут обеспечены пищей и одеж ­
дой, их разум созреет и сможет погру­
зиться в тайны мироздания. Ибо страх
перед нуждой и забота об уплате
взноса скупщикам помешали осуще­
ствлению многих редких изобретений.
С ликвидацией экономического угне­
тения исчезнут также многие разоча­
рования и несчастья, которые счита­
лись чисто личными.» «Я уверен, —
пишет Уинстенли, — что если как с л е ­
дует поискать, то окажется, что вну­
тренние оковы ду х а , проявляющиеся в
алчности, гордости, лицемерии, зави ­
сти, печали, страхе, отчаянии и безу­
мии, вызываются только внешними
оковами, которые одна часть людей
навязывает другой» К1
1 Law of Freedom.
733

По Уинстенли, существование частной
собственности — ключ ко всем эгоистиче ­
ским интересам и конфликтам внутри го су­
дарства* Однако ее влияние этим не огра­
ничивается: в ней главная причина того
страха и неудовлетворенного честолюбия,
которые вызывают конфликты м ежду госу ­
дарствами. « Знамя истинных левеллеров»
(опубликовано' в 1649 г.) об ъясняет удиви­
тельную
склонность
людей
к взаим­
ному истреблению желанием «взять верх
друг над другом в борьбе за захват граж­
данского имущества, за почести, господство
и богатства». В «Законе свободы» разви­
вается та же тема.
«В самом деле, — пишет Уинстен-
ли, — управление королей порождает
войны, ибо люди, находящиеся в тис­
ках нужды, стремятся бороться за сво­
боду, забирать у других имущество и
добывать господство. Взгляните на все
армии, — ведь они только и делают,
что одних превращают в бедняков а
других в богачей, одних освобождают,
а других порабощают. Разве это не
бедствия для человечества?»
Но не годится, чтобы народ, простые кре­
стьяне и 'рядовые солдаты, слишком ясно
увидели, что как в мирное время, так и в
войне их используют для выгоды хозяев.
Не являясь ортодоксальным в своих религи­
озных убеждениях , Уинстенли довольно ясно
видел, что организованную религию можно
134

использовать как опиум для народа. В «Но­
вогоднем подарке парламенту и армии»
(опубликованном в 1650 г.) он описывает,
как бедняк вынужден работать за голодную
плату, но если он смеет жаловаться на
свою долю, то «сейчас же священник, взима­
ющий десятину, грубо затыкает ему рот и
говорит, что так нуж но для внутреннего д у ­
ховного удовлетворения, которое предназна­
чено беднякам, хотя они ничего не имеют».
В «Законе свободы» осуждаются священ­
ники за то, что у них слова расходятся с д е ­
лом, и за то, что они одурманивают народ.
«Это духовенство всегда произносит
слова, желая обмануть простака, что­
бы заставить его работать на себя и
содержать себя, но оно никогда не дей­
ствует так, как хотело бы, чтобы дру­
гие действовали по отношению к нему;
ибо оно — чудовище, состоящее из
одного языка и не имеющее рук... Это
грязный фантазер, туча без дождя...
И действительно, хитрое духовенство
знает, что если ему только удастся
очаровать людей этим своим б о ж е ­
ственным учением — чтобы люди иска­
ли богатства, рая и славы после смер­
ти, — то оно легко унаследует землю
и заставит обманутых людей служить
себе».
Быть может, самое меткое описание при-
1менения религии как опиума в войне дал
135

парламентский юрист Д ж он Селден, ко­
торый в своих «Застольных беседах» писал
под заголовком «Религия»:
«Тайна религиозного объяснения
всех войн заключается в необходимо­
сти найти нечто, в чем были бы заин­
тересованы все люди. А в этом конюх
так ж е заинтересован, как и лорд.
Если речь идет о земле, то один имеет
тысячу акров, а другой — лишь один;
он не пойдет так далеко, как владелец
тысячи акров. Но религия одинакова
для обоих. Имей все люди благодаря
аграрному закону равное количество
земли, все они сказали бы, что
сражаются за землю» К
Обращаясь с речью на ту же тему к
лорду Ферфаксу и Военному совету, Уин-
стенли отметил, что будь земля распреде­
лена поровну, страна объединилась бы в
«любви и силе», и если бы она подверглась
нападению, то все англичане встали бы как
один человек на ее защиту12.
Именно Уинстенли предвосхитил цент­
ральный
пункт экономического учения
Маркса, теорию трудовой стоимости. В сво­
ем «Новогоднем подарке парламенту и ар­
мии» он нащупал путь к этому, когда спра­
шивал 'владельцев маноров, что они стали
1 /. Selden, Table Talk.
2 «То шу Lord General», etc. Clarke Papers,
vol. II, pp. 219—220.
136

бы делать без таких тружеников, как диг­
геры, которые на них работают. К 1652 г.
в «Законе свободы» он развил это свое за ­
мечание в теорию:
« Каждый человек, — пишет он, —
может быть богат только собствен­
ными трудами или же трудами других
людей, которые ему помогают. Если
человек не имеет помощи от соседей,
он никогда не соберет имущества, при­
носящего ему сотни и тысячи в год.
Если другие люди помогают ему рабо­
тать, то эти богатства принадлежат
его соседям так же, как и ему. Но все
богачи живут в покое, питаются и о д е ­
ваются трудами других людей, а не
своими собственными, и в этом — их
позор, а не благородство, ибо давать—
более угодное богу дело, чем брать.
Но богачи получают все, что имеют, из
рук труженика, а когда дают, то дают
плоды труда других людей, а не своего
труда».
Революционная
ситуация
середины
XVII в. породила предвосхищение марк­
сизма у людей различных классов и убеж ­
дений. Но как мы видели, именно среди
революционеров левого крыла подобные
взгляды имели наиболее широкое распро­
странение. Произведения этих людей не
были простыми литературными диковинка­
ми и, несмотря на свою незрелую будто бы
137

форму> которую осуждает и Кейт Фейлинг,
•отнюдь не были бредом безумцев. Будучи
произведениями левого, потерпевшего не­
у д а ч у крыла революции, они опередили глав­
ные течения своего времени и не оказали
никакого или (почти никакого (положитель­
ного влияния на ход современной им исто­
рии. 'Правда, в отрицательном смысле они
добились большого успеха, так как вну­
шили буржуазным революционерам страх
перед подлинной демократией, страх, кото ­
рый проявился в репрессивном законода­
тельстве периода республики и реставра­
ции. Но о ценности теории нельзя судить
по тому, претворяется ли она немедленно в
жизнь. Взгляды Уинстенли, изложенные в
опубликованном в 1696 г. «Колледже инду­
стрии» (College of* Industry) Джона Бел-
лерса, (произвели та ко е сильное впечатле­
ние на Роберта Оуэна, что он заявил: «За­
слуга открытия, рассчитанного1 на принесе­
ние человечеству более существенной и по­
стоянной пользы, чем когда-либо представ­
лялось человеческому уму, принадлежит
исключительно Д ж о ну Беллерсу» '1.
Если в этом месте поток исторической
последовательности, как будто бы у ходит
под землю, отсюда еще не следует, что те,
кого интересует национальная британская
традиция левого социализма, не должны
вновь открыть эту последовательность.
1 R. Owen, A New View of Society.
138

II!
Мильтон как революционный
мыслитель
Деятельность Мильтона протекала в кри­
тический период английской революции,
Мильтон вырос в сознании назревающей пе­
ремены, начала новой эры попечения бо га
о человечестве, и еще в молодости посвятил
весь свой талант осуществлению этого
провиденциального плана. Он намеревался
многолетней умственной и нравственной ра­
ботой подготовить себя к высшему твор­
ческому усилию, чтобы возвышенной по з а ­
мыслу и совершенной по мастерству поэмой
внушить нации «любовь к справедливости,
воздержанию и мужеству» и повести ее к
осуществлению их. Но для того чтобы
наполнить содержанием эти отвлеченные
понятия, показать йх в свете очищенной
религии, нужно было переоценить все це н­
ности, освященные двумя предрассудка­
ми— рбычаем и «авторитетом»1.
1 Схоластическим авторитетом, основанным на
произведениях отцов церкви, а не на непосредствен­
ном слове божьем, изложенном в священном писании.
139

Такая общественная, политическая и пра ­
вовая, культурная и этическая «реформа­
ция» должна была, казалось Мильтону, воз­
никнуть из церковной реформации и з а ло ­
жить основы нового общественного строя.
Если в действительности переменам в
церкви предшествовали другие перемены,
причем материальные изменения требовали
разрушения средневековой системы идей и
нового отношения к природе, к богу и к об­
ществу, то о т участников' упомянутых ве­
ликих событий эт о было скрыто. Мы не пой­
мем Мильтона, если не будем помнить, что
он считал себя не просто поэтом, а участ­
ником этого жизненно важного процесса, и
вклад его в общее дело был не просто укра­
шением, а актом созидания, как вклад Б э­
кона и Ньютона.
Канонизации Мильтона как героя по бе­
доносной буржуазии положил начало Мако­
лей в 1825 г.; но идеальные ценности Миль­
тона превратились в проповедуемые в церк­
вях избитые истины, перешли ов повседнев­
ную речь и стали использоваться в избира ­
тельных кампаниях, причем смазывался тот
факт, что Мильтон в' свое время едва
спасся от виселицы и ножа за стремление
воплотить свои идеи свободы, осуществить
их как реальные отношения в реальном че­
ловеческом обществе.
Что Мильтон обладал великим умом,
нравственной . стойкостью и поэтическим
дарованием, — это
теперь общеизвестно.
140

В его жизни была такая сознательная целе­
устремленность, какой мы не встретим ни у
одного другого английского поэта. Един­
ственное подобие ей на протяжении нового
времени мы видим лишь у Данте. Гений
Мильтона развился преждевременно. То об­
стоятельство, что ранние
произведения
Мильтона написаны главным об разо м на
международном языке того времени, латин­
ском, до некоторой степени помешало по­
нять последовательность его развития, но
новейшие работы о Мильтоне устранили это
препятствие. Еще не для всех ясно, что
восторженная хвала, воздаваемая Мильто­
ном завоеваниям свободы, символами кото­
рой являются республиканская Греция и
Рим, явно исходит из глубокого чувства, так
как он сам в молодости достаточно испытал,
что значит тираническое государство. Он на ­
ходил это государство не менее грязным и
унизительным от того, что оно принимало
благообразные черты жертвы Стюартов или
облачалось в безукоризненный стихарь, не­
обходимый, по ограниченному воображению
Ло да , для «красоты святости».
Признавая гений и темперамент Миль­
тона, мы видим, что именно среда вызвала
в нем пыл борьбы, выявила его скрытые
еще силы и сделала его законченным эпи­
ческим поэтом мощного полета. Обществен­
ное положение и опыт развивали его спо­
собности в том же направлении, что и исто­
рические события его времени. Родись он
141

аристократом, он, несмотря на свою фило­
софию, мог бы в момент кризиса вооружен­
ной борьбы поколебаться в своих убежде­
ниях, как это сделал искренний Фоклэнд.
Будь он экономически зависим, он никогда
не приобрел бы той универсальной культу­
ры, которая одна лишь могла дать основу
для его (эпических произведений.
Такой мальчик, рожденный и воспитан­
ный в сердце Лондона, сын преуспевшего
дельца, не мог избежать влияния тех пыл­
ких и тревожных лет, в течение которых
назревало решение главного политического
вопроса эпохи.
В 1620 г* ему было 12 лет. Родись он на
двадцать лет раньше, он не получил бы сти­
мула к решительному политическому де й ­
ствию, на двадцать лет позже — и он нашел
бы прогрессивные элементы в состоянии
разброда и смятения. Но в первые двадцать
лет жизни поэта его дом был центром успеш­
ной практической деятельности; отец сочу в­
ствовал возвышенным стремлениям сына, а
окружающая среда была проникнута духом
растущего единства, воинственности и опти­
мизма.
Все эти факторы вместе взятые резко
отличали Мильтона от поэтов и интелли­
гентов, зависевших от двора, господствую­
щей церкви или о т культурной аристокра­
тии. Он был членом, и очень сознательным
членом, общества, которое постепенно вы­
рабатывало взгляд на свое великое буду-
142

щее — взгляд, соответствовавший учению
просвещенного протестантизма о всеобщем
предопределении. Здесь находило свое -вы­
ражение растущее сознание религиозного
братства избранных, противопоставлявшего
себя порочному и гнилому прошлому и от­
делявшего себя от него; международное
общество («светоч
всех существующих
церквей»), выступающее в строгом боевом
порядке на борьбу с темными силами зла —
духовным угнетением, олицетворенным в
папстве, и с его светскими притязаниями,
поддержанными вооруженной*мощью Испа­
нии. Так религиозный импульс сочетался с
патриотизмом, который впервые осознал
себя благодаря той ниспосланной богом;
буре, когда для нас, англичан, «Северный
океан даже до самого замерзшего Туле’1
был усеян великолепными обломками Ис­
панской .Армады и сама адская пучина ли­
шилась скрытых в ней разрушительных сил,
прежде чем смогла своим ужасным и про­
клятым дуновением дать им волю»12. Одна­
ко ярый патриотизм Мильтона не мешал
ему быть ревностным и последовательным
интернационалистом. Он считал, что во з ­
рожденная Англия должна, первая среди.
1 Название легендарного острова в Атлантиче­
ском океане к северу от Шотл-андии. Туле у антич­
ных писателей служил символом крайнего севера. —
Прим, ред.
2 Of Reformation tomchiing Church-discipline in.
England .
143

равных, повести вперед возрожденную
Европу.
Отец Мильтона был видным представи­
телем профессии, которая вое больше заби­
рала в свои руки финансы страны. Н ота ­
риусы были состоятельными людьми, не
такими богачами, конечно, как крупные
землевладельцы или крупные купцы, но
зато они контролировали гораздо большие
богатства, чем те, которыми владели сами.
По мнению одного современного нам, весьма
авторитетного автора, первыми банкирами
были не ювелиры, а нотариусы. Их перво­
начальная функция заключалась в состав­
лении юридических документов: долговых
обязательств, арендных договоров, докумен­
тов о передаче земли и т. д., так что они
оказывались в близких отношениях с сель­
скими джентри, одна часть которых разо­
рялась под давлением новых условий,* а
другая извлекала из этих условий вы­
году. Было вполне естественно, чтобы нота­
риус давал взаймы клиентам, у которых
временно нехватало наличных денег, ко­
нечно, за известный процент, так как огра­
ничения ростовщичества, которые никогда
строго не соблюдались, к тому времени
совсем вышли из употребления. Но посколь­
ку для займов всем безденежным или пред­
приимчивым дворянам, с которыми дела
приводили -его в соприкосновение, у нота­
риуса нехватало свободных капиталов, для
него было естественным шагом принимать
144

вклады от тех, кто имел лежащие без упот­
ребления деньги, чтобы пустить их в дело
на пользу владельцам. Мы имеем доказа­
тельство одной такой сделки, совершенной
отцом Мильтона. Сделка эта стала предм е­
том судебного разбирательства, что свиде­
тельствует о раннем появлении злоупотреб­
лений в профессии нотариусов, хотя сама по
себе эта сделка не порочила личной репу­
тации
отца Мильтона.
Д ело касалось
суммы в 3 600 ф. ст., на которую вкладчик
в течение многих лет получал 8 процентов
годовых.
Необходимым условием для успеха та­
кого дела была, очевидно, непрестанная
активность капитала, его постоянное обнов­
ление. Отсюда возникла тенденция давать
взаймы людям прогрессивного типа, произ­
водителям, а не потребителям. Если ж е заем
давался старомодному джентльмену, живу­
щему не по средствам, то лишь под залог
поместья. Тогда просрочка закладной была
лишь вопросом времени, и земля поступала
в капиталистическую эксплоатацию. Старо­
модные джентльмены, естественно, подни­
мали крик по поводу махинаций выскочек,
и нередко их чувства выражали драматурги,
высмеивавшие толстых купцов, которые
мечтают стать землевладельцами. Они счи­
тали своими ©«рагами и нотариусов, ччто
видно из стихотворения «По случаю прокла­
мации его величества в 1630 г., по в еле ва ю ­
щей дворянахМ жить в деревне, в своих по-
10 К. Хилл
145

местьях»В этом стихотворении пере­
числяются преимущества сельской жизни, и
среди них то, что у себя в поместье не­
предусмотрительный сквайр будет «свобо­
ден от тисков нотариуса».
Однако существование феодальных прав
на землю должно было серьезно затруднять
нотариальные сделки, и кроме того, нота ­
риусы, как и купцы, вероятно, страдали от
произвола во взимании налогов, который
практиковали Стюарты. Следовательно, как
корпорация
(нотариусы
объединились
в 1628 г.), они должны были склоняться к
поддержке той партии, которая выступала
за реформу церкви и государства, хотя,
конечно, принадлежность отдельных пред­
ставителей этой профессии к королевской
или парламентской партии определяется не
так просто2.
Но хотя не каждый нотариус был по-1
1 Автор его сэр Ричард Фэнню.
а Один из них, например, нажил состояние, по­
могая роялистской не подчинявшейся
парламенту
группе аристократии, из которой высасывала соки
парламентская система дптрафов. Масштаб его сделок
весьма внушителен. Его доходы от вознаграждений,
начиная с 1639—1640 гг., составляли около 1000 ф. ст.
в год. Одно время он имел в процентных ссудах
17 000 ф. ст., распределенных между 100 клиентами,
в числе которых были 16 пэров, епископ и около
40 баронетов и рыцарей. См. Max Beloff, H umphrey
Shalerosse and the Great Civil War,
«English
Historical Review», Oct., 1939. Другой — младший
брат Мильтона — стал роялистом.
146

борником воинствующего протестантизма,
Мильтон вырос в таком кругу, где господ­
ствовали именно эти взгляды. Его отец был
изгнан из родительскою дома за предан­
ность реформированной религии, противо­
речившей взглядам его собственного отца,
который во время преследований католиков
при Елизавете смело оставался призержен-
цем католической церкви. Первый учитель
Мильтона Эндрю Юнг (вместе с ним Мильтон
вел потом памфлетную войну против епис­
копов) был ревностный пресвитерианин ко­
торый не мог получить средства к жизни в
Англии, находившейся под властью Высокой
церкви.
В школе св. Павла Мильтон приобрел
друз ей, которые имели большое влияние на
его развитие. Одним из них был Александр
Джил, сын директора школы, работавший
в ней младшим учителем. Это была анархи­
ческая, мятежная натура. Джил сочинял по-
латыни ядовитые стихи, направленные про­
тив папистов и придворной клики. П озднее
Мильтон рассказывал, как высоко он ценил
беседы с Джилом. Судя по конфликту с
властями, который произошел впоследствии
у Джила и едва не стоил ему ушей, может
быть, именно он возбудил у Мильтона инте­
рес к парламентской борьб е,; принявшей
тогда форму оппозиции герцогу Бэкингем-
скому, а
по
существу ставившей под
у грозу королевскую прерогативу.
147
ю*

Другого рода дружба была у Мильтона
с учеником той ж е школы Чарльзом Д ио -
дати. Его преждевременная смерть лишила
Мильтона товарища, к которому он испы­
тывал горячую привязанность, какую на
протяжении всей его жизни не вызвало
в нем ни одно другое человеческое су­
щество.
Диодати был из семьи протестантов-
изгнанников. Эта семья /бежала из Италии
во Францию, а когда, после Варфоломеев-
окой ночи, по ;всей стране начались пресле­
дования протестантов, — в Женеву. Д ед
Чарльза был купец и банкир, отец его
практиковал в Лондоне как врач, и сам он
должен был заняться тем же. В этой семье
Мильтон получил наглядный урок на тему
о гибельном проникновении повсюду щ у ­
пальцев папской власти, о преследовании
ею истинной религии, о е е обскурантизме,
мешающем благочестивому и деятельному
накоплению богатств и препятствующем
распространению прогрессивных
знаний.
С какими мрачными предчувствиями взи­
рали, вероятно', друзья на политику англий­
ского правительства, которое, отнюдь не
искореняя остатков католических суеверий,
вынуждало протестантов уходить в под­
полье или уезжать за море и выдвигало
раболепствующих льстецов и низкопоклон­
ников! Таким образом, к тому времени ког­
да Мильтон, получивший прекрасную клас-
148

сическую подготовку, отправился в Кем­
бриджский университет, у него сложилась
твердая уверенность, что решительная борь­
ба, в которой неразрывно переплетались
интересы религии, политики и предпринима­
тельства, неминуема К
МИЛЬТОН И НОВАЯ ФИЛОСОФИЯ
Университеты, тесно связанные с цер­
ковью и короной, были главным орудием,
при помощи которого старый порядок с о­
хранил господство над идеологией. Несмот­
ря на изгнание роялистов, руководителей
и членов колледжей, республике так и не
удалось распространить свое влияние на
университеты, почему те и не смогли по-
настоящему откликнуться на новые обще­
ственные запросы. После реставрации уни­
верситеты вновь стали выполнять функции
феодального тормоза, и с небольшими ого­
ворками можно считать, что они их выпол­
няют до сих пор. Характерно, что Мильтон,
который был почти единственным п о с л е д о 1
1 Читатель найдет лучшее изложение точки зре­
ния патриотического протестантизма в поэме о «по­
роховом заговоре» — «In Quintum Novembris». Совер­
шенно новая, оптимистическая и воинствующая (рели­
гиозная нота звучит в «Ode on the Morning of
Christ’s Nativity».
!A благословенное небом цело­
мудрие, которое с такой прелестью прославляется
в «Comus», не лишено связи с пуританско-капитали­
стическим протестом против безответственной расто­
чительности.
149

вательным защитникам парламента среди
выдающихся представителей
интеллиген­
ции, в полном одиночестве выступил преж ­
де всего'-на борьбу с господствующей уни­
верситетской системой.
Хотя пуританская теология и практика в
немалой степени проникали в К ембридж ­
ский университет, методы обучения в нем
остались такими ж е, как в период расцвета
средневековой культуры, и совершенно не
соответствовали
новейшим достижениям
науки. Сочинения Аристотеля и средневе­
ковых философов рассматривались в них
просто как собрание силлогизмов, а един­
ственным видом умственной тренировки
было определение правильности предложе­
ния по законам формальной логики. В учеб­
ный план не входили ни история, ни
математика, не говоря у ж е об опытных
науках.
Материальная действительность была з а ­
претной областью, книгой за семью печатя­
ми. Фантазии подкреплялись фантазиями
же, пока слова не начинали жить своей соб­
ственной жизнью и, подобно раковым клет­
кам, не прерывали здорового общения меж­
ду чувственным опытом и умственной д ея ­
тельностью. Это было настоящее царство
грез, но при всей своей нереальности оно
стояло внушительной преградой на 1пути
того общественного прогресса, который на­
стоятельно требовал познания явлений при­
роды.
150

Как-то раз пытливый ученик школы
св. Павла достал философские произведе­
ния Фрэнсиса Бэкона. В них он нашел пре­
дельно ясное изложение тех принципов, при
помощи которых можно достичь познания
действительности.
Однако наслаждение,
испытанное Мильтоном от знакомства с этим
революционизирующим учением, еще резче
оттенило непосредственно
предстоявшую
ему участь — несколько лет подчиняться
механическому режиму бесплодного логи­
зирования. Вероятно, он с мрачным пред­
чувствием прочел едкую оценку, данную
Бэконом («О преуспеянии наук») схола­
стике, которая была официальной ф илосо­
фией его будущей alma mater.
«Этот вид вырождающейся науки
царил главным образом среди с х о л а ­
стиков, так как они обладают острым
и сильным умом, имеют много досуга
и мало разнообразного чтения. Но их
кругозор ограничен рамками несколь­
ких авторов (главный диктатор их —
Аристотель), как и сами они заключе­
ны в кельи монастырей и колледжей; и
так как они не знают ни истории, ни
природы, ни времени, то из небо ль­
шого количества материала и беспре­
дельного возбуждения ума они со ­
ткали для нас ту тщательно сплетен­
ную паутину учености, которая .имеет ­
ся в их книгах».
151

Только предположив, что Мильтон отпра­
вился в Кембридж с четко сформулирован­
ными идеями о том, чему и как он должен
обучаться, мы сможем объяснить трения, ко­
торые почти немедленно возникли м еж ду ним
и людьми, ответственными за его занятия.
Вполне вероятно, что восхищаясь не­
давно умершим великим философом, он
скоро нашел случай познакомиться с кни­
гой- «О преуспеянии наук» (De Augm entis
Scientiarum), подаренной Бэконом своему
старому университету. В посвящении, пр ед­
посланном этой книге, Бэкон пытался, на ­
сколько позволяла вежливость, разбудить
покрытых пылью хранителей учености от их
векового сна. Н ад одной фразой из этого
посвящения Мильтон мог глубоко з а ­
думаться, ибо она составляет корень тех
идей, которые ему, как поборнику новой
теории познания, предстояло вскоре ра з­
рабатывать:
«Благодать божественного света, ко­
нечно, будет с вами и воссияет над
вами, если покоряя и подчиняя фило­
софию религии, вы законным образом
и умело используете ключи чувств и,
совершенно устранив пыл противо­
речия, б удете спорить, как если бы
спорили с самим собой».
Применявшийся тогда способ испытания
студентов заключался в публичном диспуте,
в процессе которого о дин кандидат, конечно
152

по-латыни, защищал, а другой оспаривал
данное предложение по правилам пред­
писанной системы логики. Мильтон со х ра ­
нил записи своих выступлений на некоторых
из этих диспутов, но они были напечатаны
лишь в год его смерти, в 1674 г., под за­
главием «Prolusiones Oratoriae» («Оратор­
ские прелюдии») . Некоторые из этих запи­
сей (их семь) имеют лишь преходящий ин­
терес, но о самой зрелой из них на тему
о том, «что наука приносит людям больше1
счастья, чем невежество», Мэссон пишет.:
« Это один из самых замечательных
образцов латинской прозы, написан­
ных англичанами. Латынь его отли­
чается от латыни Бэкона точно так ж е,
как сам Мильтон отличался от Бэкона.
Он по-иному красноречив. Это не
блестящая диссертация, а величавая
песнь».
Новым у Мильтона является не только-
стиль. Он со всем пылом воспринял прогрес­
сивный взгляд на вселенную, враждебный
космогонии умирающего феодализма, ко­
торый вооружился подходящей для него-
теорией о том, будто природа вступает в
старческий период. Самое известное поэти­
ческое выражение этой теории, отражаю­
щей общественный упадок, дается в «Годов­
щинах» Донна (Donne's «Anniversaries»).
Мильтон смело утверждал противоположное
в латинской поэме, приложенной к записи
153

одного из его выступлений, — «Naturamnon
pati senium» — природа не подвержена ста­
рости (или, как излагает это У. Скит1, «не
подлежит разрушительному действию вре­
мени»). Мильтон очень близко подошел к
позиции научного материализма, что в
стратегическом отношении было, конечно,
важно для идеолога передового класса.
Третья и седьмая записи представляют
собой поэтическую обработку темы об
истинной* цели познания, «о расширении
пределов власти человека для осуществле­
ния всего возможного», а это было полной
противоположностью тем целям, которые
сознательно ставил се б е университет. Тот
факт, что еще юношей Мильтон спокойно
встал лицом к лицу с людьми в черной
о д е ж д е , этим «воплощением предрассудков
и условностей, и повел фронтальную атаку
на все, что они бездумно почитали и благо-,
даря чему занимали привилегированные ме­
ста, этот факт объясняет нам многое в ха­
рактере Мильтона — его воинственность и
врожденную потребность свободно выска­
зываться вопреки всякому противодействию.
Мы знаем, что в первые годы пребывания в
Кембридже он действительно возбудил к
себе большую вражду, но со временем ум­
ственные и личные достоинства привлекли
к нему ряд друзей. Было бы странно,
1 W. Skeat, The History of English Rythmus,
'$882. — Прим, p ed.
154

если бы многие его слушатели не исполни­
лись завистью к нему, когда о,н публично
разоблачил их основанные на логической
ловкости и риторике претензии — при по­
мощи такого логического мастерства и такой
риторики, с которыми они не могли состя­
заться.
Вот, кстати, отрывок из его речи « П ро ­
тив схоластической философии», произнесен­
ной для публичных школ, т* е. не только
перед своим колледжем, а перед всем уни­
верситетом. Описав утомительную и скуч­
ную работу, на которую осуждает студента
навязанная ему рутина, он в следующих
словах порицает ее результаты:
«Помимо всего этого, нередко слу­
чается, что те, кто целиком посвятил
се бя этой напасти, диспутам, самым
жалким образом обнаруживают свое
невежество и нелепый, детский подход
к делу, когда попадают ib новое поло­
жение, выходящее из рамки их обыч­
ных идиотских занятий. В конечном
•счете
главная задача всего этого
серьезного труда заключается в том,
чтобы сделать вас бо лее законченным
дураком и более ловким обманщиком
и одарить вас более искусным невеже­
ством. Это и неудивительно, так как
все вопросы, над которыми вы рабо­
тали в таких мучениях и тревогах, сов­
сем не существуют в действительности,
155

но, как нереальные духи и немате­
риальные призраки, завладевают рас­
строенными у ж е и лишенными всякой
истинной мудрости умами».
Мильтон не ограничивается этой ра зру­
шительной критикой, а сопровождает ее
провозглашением своей верности новой нау­
ке и блестящим прославлением возмож­
ностей подлинного, систематически у гл уб ­
ляемого познания. В его поэтических обра­
зах легко узнать науки, которые нам из­
вестны,
как
география,
политическая
история, астрономия и т. д.
«Но, джентльмены, .насколько бы­
ло бы лучше, насколько более со­
вместимо с
'вашим достоинством,
если бы вы обратили теперь взоры на
все страны, изображенные на карте,
если бы вы созерцали места, по кото­
рым ступали герои древности, обво­
дили взглядом области, прославленные
войнами, победами и д а ж е творениями
знаменитых поэтов... Затем, если бы
вы проследили обычаи человечества
и благоустроенных государств, потом
• исследовали природу всех живых су ­
ществ, а после того обратили вни­
мание на тайные свойства камней и
трав. Не бойтесь взлететь в небеса и
взглянуть на разнообразные очертания
туч, на мощные груды снега, на источ ­
ник утренних рос; затем проверьте
156

вместилища, где хранится град, и о с­
мотрите хранилища громов. Пусть не
укроются от вас замыслы Юпитера или
природы, когда огромная и страшная
комета грозит объять небо пламенем;
пусть ни одна самая маленькая из рас­
сеянных и рассыпанных между полю­
сами мириадов зв езд не спрячется от
вас; да, наблюдайте пристально даже
за солнцем во всех его странствиях,
призовите к ответу самое
время
и добивайтесь исчисления его вечного
движения» .
Если восторженное предвидение Миль­
тона могло дать ему силу пренебречь угрю­
мыми взглядами своих старших универси­
тетских коллег и насмешками легкомы­
сленных современников, то эг о произошло
потому, что перед ним простиралась все­
ленная, которой человеку предстояло о вла­
деть, подчинив се бе этим старейших своих
врагов — судьбу и случай. В своем поэти­
ческом воображении Мильтон пророчески
преодолел два столетия опыта и смело про­
возгласил, что человек может быть свобод­
ным, что «универсальная наука» даст ему
силу «познать необходимость». В тот год в
Кембридже больше говорили о стараниях
Ло д а смирить преподавателей, которые ели
мясо в постные дни, и поставить престол в
центре часовни колледжа, чем о ю(ном Миль­
тоне, который произнес там свою последнюю
157

речь и возвращался домой, стремясь п од ­
няться на высочайшие вершины интеллек­
туального познания.
«Итак,
наконец, джентльмены,
когда универсальная наука завершит
свой круг, человеческий дух , у ж е не
сдерживаемый стенами этой мрачной
тюрьмы, распространится
повсюду,,
пока не наполнит весь мир и про­
странство за его пределами своим б о­
жественным величием. Тогда, наконец,
большинство случайностей и перемен
в мире можно будет понять так
быстро, что с тем, кто владеет этой
крепостью мудрости, вряд ли сможет
произойти в жизни что-нибудь непред­
виденное или случайное. Его у прав­
лению и власти б удут повиноваться
звезды, его показания будут слушать
суша и море, ему будут служить ветры
и бури. И наконец, ему покорится
сама мать-природа, как будто на са ­
мом деле какой-нибудь 'бог отказался
от мирового престола и вручил свои
права, законы и меры человеку как
правителю»111.
1 Переводы с латинского и значительная часть
данных, приведенных в этой части очерка, почерпнуты
мною из прекрасного издания «Private Correspondence
and Academic Exercises» Мильтона под. ред. Р* В. и
Е. М. W. Tillyard.
158

памфлетист—к обоекжк свободы
Если вообще поэт имеет право уйти от
политических волнений, чтобы посвятить
себя искусству, то таким поэтом был Миль­
тон. Стихотворными произведениями, напи­
санными после окончания Кембриджа, —
«L’Allegro», «И Penseroso», «Comus», «Luci-
das» — он вознес английское стихосложение
на новые высоты совершенства. Но Мильтон-
сознавал, что еще не в силах поднять хри­
стианскую английскую поэзию до уровня вы­
сших достижений языческих Греции и Рима.
Накануне гражданской войны он уже д а­
леко продвинулся в осуществлении своего
подготовительного плана, который пред­
усматривал не более, не менее как освоение
всей существующей культуры в е е истори­
ческом развитии, и обдумывал форму и
сюжет своей будущей поэмы, колеблясь
меж ду эпической и драматической формой
и фабулой, заимствованной из истории или
священного писания. О днако почти двадцать
лет, от тридцать третьего до пятидесятого
года жизни, Мильтон добровольно посвя­
щал себя совершенно* иным задачам. Как
объяснить это?
Первые мероприятия Д олго го парла­
мента, собравшегося в ноябре 1640 г., глу­
боко подорвали фундамент того здании
единоличной власти, которое возвели и
укрепили Карл, Страфф орд и Лод. Люди
почувствовали, что устранено большое з л а
159

3i что оставшиеся аномалии скоро канут в
область забвения — вслед за судами, осно­
ванными* на прерогативе, и произвольным
налоговым обложением. Сам Карл еще не
•был разоблачен как упорный, коварный и
непримиримый враг. Это настроение ярко
отразилось в одной балладе, подводящей
итоги первому году работы парламента. Она
датирована началом 1642 г. и представляет
собой одну из немногих сохранившихся бал­
лад, в которых находит выражение народ­
ная точка зрения.
Нас, как баранов, стригли день за днем,
!Мы, как ослы с навьюченным горбом,
Из года в год работали с трудом,
Без отдыха и без надежд притом.
Спасибо Королевскому Совету,
Великому Совету Короля!
'От монополий, сборов меркнул свет,
От корабельных денег жизни нет,
От рыцарства, солдат один лишь вред,
Какое счастье нам несут, сосед,
Законы' Королевского Совета,
Великого Совета Короля.
Вы шдите всю шину нищету,
Все беды, скорби, слезы и нужду,
Побои, страх, изгнанье, наготу.
Вы слышите; воздайте ж е хвалу
Заботам Королевского Совета,
Великого Совета Короля К
В течение первой широкой кампании
прогрессивного законодательства, проводив-1
1 Н. Е. Rollins, Cavalier and Puritan. (Перевод
стихов здесь и дальше — О. С. Моисеенко.)
160

шейся долгожданным па;рламентом, Миль­
тон разделял это всеобщее настроение уве­
ренности. «Я спокойно ожидал исхода борь­
бы, которую вверял мудрому руководству
провидения и смелости народа»
Но легкость, с которой были достигнуты
эти важные завоевания; оказалась обман­
чивой, ибо Карл намеревался взять их
обратно, как только ослабнет давление
масс, — он у ж е поступил так с прежними
«уступками» .
Более дальновидные люди
обоих лагерей сознавали, что, в конце кон­
цов, вопрос о том, кому владеть государ­
ственной властью, королю или парламенту,
решит сила. Но следующим шагом парла­
мента было внесение билля об отмене епи­
скопата. Выбор вопроса был тактически
правилен, — эт о доказали бешеные усилия
придворной партии спасти светскую власть
епископов. Конфликт по слу жил ареной, на
которой об е партии проводили предвари­
тельную мобилизацию своих сил. П арла ­
мент имел то преимущество, что народ, о со ­
бенно в Лондоне и восточных графствах,
был решительно настроен против сословия,
которое самонадеянным вмешательством в
его повседневную жизнь уже давно восстано­
вило весь народ против себя. Церковь была
одним из крупнейших и наиболее отсталых
землевладельцев, а дисциплинарная власть1
1 «Second Defence of the English People»,
и к.Хилл
161

епископов в их епархиях и участив всего
духовенства в местном управлении тормо­
зили экономический прогресс и стимулиро­
вавшую его идеологическую революцию,
пуританство. В политическом ж е отношении
право подбора
епископов обеспечивало
короне мощный блок голосов в палате
лордов.
Борьба бушевала в течение многих ме­
сяцев. Go всей страны, в парламент посы­
лались петиции и контрпетиции. Лондонские
граждане устраивали перед палатами пар­
ламента бурные демонстрации. После от­
мены епископской цензуры печати защит­
ники новой системы церковного управления
могли излагать свои взгляды, не опасаясь
за уши и ноздри, и партизанская пам­
флетная война приняла крупные размеры.
Мы не знаем, участвовал ли Мильтон в де ­
монстрациях, но он безусловно поддержал
петицию, представленную в
парламент
солидными и почтенными
гражданами
квартала Олдерсгейт стрит в Сити, где
он жил.
В период, когда решался этот вопрос,
Мильтон принял то нравственное решение,
которое оказало глубокое влияние на всю
его жизнь. Как он указывает в одном из
немногих автобиографических мест своих
памфлетов (а из них мы узнаем многое о
его мыслях и стремлениях, но мало о его
чувствах), именно в этот момент у него воз­
никло предчувствие, что в данных условиях
162

революция может потерпеть поражение.
И как бы он в качестве христианина ни
был уверен в ее конечной победе,— пишет
он, — провидение не следует смешивать с
фатализмом,— цри наличии милости божьей
исход борьбы зависит от «умелости и му­
жества верных людей». Поэтому, продол­
жает Мильтон, если бы церковь подпала под
тяжелое угнетение, а он не принял бы
участия в ее защите, то «я предвижу, ка­
кой упадок духа и какие угрызения со­
вести я испытывал бы всю последующую
жизнь»:
«Робкая и безответная, церковь
божья теперь опять у ног своих врагов
и хулителей. И если ты ее оплаки­
ваешь, то какое значение имеешь ты
или твой плач! Когда было нужно, ты
не мог найти ни единого слога из
всего читанного и изученного тобою ,
чтобы произнести в е е пользу. Ведь
труд других людей дал тебе покой и
досуг для мыслей. Ты обладал приле­
жанием, способностями, человеческим
языком, если нужно было украсить
пустой сюжет, но когда потребовалось
защищать дело бога и его церкви, —
а для этой цели тебе и был дан язык,
которым ты владеешь, — то бог вни­
мал, не расслышит ли он твоего голоса
среди голосов своих ревностных слуг,
а ты был нем, как животное. Отныне
163
77*

будь тем, чем сделало тебя твое соб­
ственное тупое молчание» 1.
Так Мильтон принял обязательство ак­
тивно участвовать в общественной борьбе
и присоединился к небольшой кучке пам­
флетистов, нападавших на главную пози­
цию епископата — его претензию на б о ж е­
ственное происхождение. Ибо если епи­
скопы не были поставлены на свои места по
божьему повелению, изложенному в писа­
нии, то людям остается исследовать писа­
ние и с помощью разума восстановить тот
способ управления церковью, который был
первоначально указан богом, но искажен
честолюбием и жадностью людей.
Меньше чем за два года Мильтон напи­
сал на эту тему пять памфлетов. Хотя ему
приходилось пользоваться 'модной в то вре­
мя техникой аргументации, цитированием
текстов и ссылками на авторитеты, он при­
меняет все особые дары своего красно­
речия — высокий лиризм, бичующее осу ж ­
дение и силу убеждения. А поскольку все
его доводы вдохновлены принципами, ко­
торые, хотя и в других формах, касаются
нас и сегодня, памфлеты его сохраняют ин­
терес, в то время как большинство пам­
флетов, написанных его соратниками, пре­
1 Основания управления церковью. Полемика с
прелатами. (The Reason of Church Government
urged against Prelatry.)
164.

вратилось в антикварные курьезы. В о со ­
бенности нападал Мильтон на светские пре­
тензии прелатов, причем с различных точек
зрения. Он изобличал их хвастовство, чре­
воугодие, покровительство суеверным о бря­
дам и, самое главное, их связь с государ­
ственной властью, связь, которую осуждал,
как порочащую чистоту религии и опасную
для гражданской свободы. Поскольку их
(прелатов)
«достоинство, средства и привилегии
основаны не на евангелии, а лишь на
милости государя... то по необходи­
мости все их намерения и деяния
должны служить лишь его целям».
Так что
«если случится, что тиран... завладеет
скипетром, он тут ж е найдет своих
копьеносцев, свои пики и ружья, ему
не потребуется другая преторианская
банда, другие наемники, — пусть толь­
ко они запугают народ своими веро­
ломными поучениями».
Уже на этой стадии Мильтон требовал
демократизации церкви путем избрания свя­
щенников отдельными религиозными о бщ и­
нами. В тех условиях это должно было раз­
вивать политическую демократию, что до к а ­
зали преследования диссентеров после ре ­
ставрации. Ненависть, ко всякому принуж­
дению в религиозных дела х заставила
165

Мильтона понять необходимость абсолют­
ного отделения церкви от государства, т ер­
пимости ко всем протестантским сектам и
ликвидации имущественной основы могу ще­
ства духовенства путем отмены десятины К
Мы вполне можем поверить ра ссказу одного
издателя Мильтона в XVIII в., что крайние
церковники того времени скупали его пам ­
флеты, чтобы уничтожать их.
Если стиль Мильтона восхищает нас и
сегодня, то это объясняется не только вы­
соким литературным мастерством поэта, но
и тем, что стиль этот возник из непоколе­
бимой интеллектуальной честности. То, что
Мильтон отвергал авторитет всех непрове­
ренных опытом традиций и утверждал
адэкватность человеческого разума, было
важным шагом в процессе умственного осво­
бождения человечества. Против защитников
накопленных ошибок истории, мертвый груз
которых грозил навсегда задавить пытливый
дух , Мильтон выдвинул теорию постепен­
ного достижения подлинного знания че­
рез социально мотивированное поведение:1
1 «Трактат о гражданской власти в церковных
делах», 1659. «Об истинной религии, ереси, терпимо­
сти и росте папизма», 1673. «Соображения о лучших
средствах для удаления из церкви ее наймитов», 1659.
(«А Treatise of Civil Power in Ecclesiastical Causes»,
1659. «Of True Religion, H eresy, Toleration and the
Growth of Popery», 1673. «Considerations touching
the Likeliest Means to remove Hirelings out of the
Church», 1659.)
166

«Мудрость бога создала способ­
ность познания, которое соответствует
истине, являющейся его предметом и
конечной целью, как восприятие глаза
соответствует видимой вещи».
Таким образом, хотя с первого взгляда
может показаться, что Мильтон чересчур
страстно говорил о стихарях и литургиях,
в действительности эти вопросы касались
сути дела не в меньшей степени, чем любые
вопросы, способствовавшие выработке н а ­
шего современного мышления.
Билль об исключении епископов из па­
латы лордов был принят королем, и Миль­
тон, опубликовавший наиболее зрелые свои
мысли на эту тему в «Основаниях управ­
ления церковью», на неско лько лет оставил
вопрос о церковной реформе.
«У меня был досуг, — пишет он, —
чтобы обратить свои мысли на дру гие
предметы: на развитие настоящей и
действительной свободы... Я понял, что
есть три вида свободы, необходимых
для счастья в общественной жизни, —
религиозный, домашний и граждан­
ский».
Поскольку главное препятствие рели­
гиозной свободе казалось устраненным, а
парламент в то время «усердно занимался»
приобретением третьего вида свободы,
Мильтон занялся вторым, или домашним, ви­
дом свободы — разводом. Главный аргумент,
167

выдвигаемый им в «Учении о разводе»
(«The Doctrine and Discipline of Divorce»),
заключается в том, что при первоначальном,
а следовательно, при правильна реформи­
рованном христианстве развод разрешается
не только вследствие половой неверности,
но и по соображениям несоответствия тем­
пераментов.
Право еще не пришло к человечному и
разумному выводу Мильтона, и в этом —
критерий связанных с данным вопросом
предрассудков и интересов. Мильтон, види­
мо, не подозревал, какое потрясающее воз­
действие произведут подобные аргументы на
его современников.
Я веку предложил отбросить гнет оков,
Ж ить по примеру вольности былой,
И тут ж е оглушен был дикою толпой
Кукушек, сов, собак, мартышек и ослов.
Самыми шумными из этих существ были
пресвитериане, эти клирики, проявлявшие
такую ж е жадность и такие ж е тираниче­
ские наклонности, как и прежние сторон­
ники прелатов. В такой обстановке Мильтон
сочинил свою «Речь о свободе -печати»
(«Speech for the Liberty of Unlicensed Prin­
ting») с целью помешать организации цер­
ковной цензуры, обращенной против бого­
хульных и еретических взглядов и со про­
вождаемой зловещим ритуалом позорного
столба и виселицы. Эта речь не была только
его личным выступлением, — Мильтон ука ­
зывает, что многие ревностные сторонники
76S

парламента докучали ему просьбами ока-
зать им помощь в устранении препятствия,
стоящего на пути науки, какое представлял
собою указ от 14 июня 1643 г. Согласно
этому указу, не позволялось печатать ни
одной книги или памфлета, «если она сперва
не будет одобрена и разрешена таким
лидом или лицами, каких назначат о бе
указанные палаты или любая из них для
разрешения
ее».
Знаменитый
памфлет
Мильтона выражает «общую жалобу всех
тех, кто возвысил свой ум и знания над
уровнем пошлости, чтобы нести истину
другим» и протестовать против возвраще­
ния к старорежимной практике Звездной па­
латы, сметенной первым подъемом револю ­
ции. В сороковые годы XVII в. было по ­
сеяно многое из того, что мы теперь считаем
факторами нашего' социального прогресса.
Умственное брожение тех лет выражалось
в необычайном изобилии сект, чьи взгляды
считали разрушительными как робкие пре­
свитериане, так и пресвитериане с дикта­
торскими замашками. Пытливый ум Миль­
тона был восприимчив к новым идеям, и
в тех случаях, когда Мильтон не мог опре­
делить достоинства и недостатки предмета,
то был убежден, что истину можно обрести
лишь при свободном обсуждении. Рассма­
триваемый памфлет доказывает, что мысли
Мильтона о реформации заходили гораздо
дальше спора о епископате. « Лишение епи­
скопа его сана не сделает еще нас счастли-
169

вой нацией». Нужно изменить и другое —
не только в церкви, но и «в управлении
жизнью, как экономической, так и полити­
ческой» К Очищение религии до лжно при­
вести к установлению социальной справед­
ливости.
Приводим восторженное описание Миль­
тоном характерного для периода револю­
ции всеобщего стремления к просвещению;
как отличается оно от направленной про­
тив революционных элементов сенсационной
книжки пресвитерианина Эдвардса «Gan-
graena» с ее нарочито устрашающими рас­
сказами о толпах портных, сапожников и
других «представителей механических ре­
месел», которые осмеливаются думать о
себе сами.
«Взгляните теперь на этот огром­
ный город, город-убежище, центр сво­
боды. В кузнице войны не больше
наковален и молотов, кующих орудия
вооруженной Справедливости для з а ­
щиты осажденной Истины, чем есть в
этом городе перьев и голов, занимаю­
щихся при свете ламп, размышляю­
щих, ищущих, обдумывающих новые
понятия и мысли, которые они могли
бы дать близящемуся Преобразова-1
1 Его собственный
«Трактат о воспитании»
(«Tractate on Education»,
1644) является ценным
вкладом в решение этой проблемы.
170

Н1ию вместе с клятвой верности; д р у ­
гие с такой ж е быстротой читают,
испытывают все вещи, уступают силе
разума и убеждения. Чего еще можно
потребовать от нации, которая так
стремится искать истину? Чего еще,
кроме мудрых и верных работников,
нехватает такой благодарной и плодо­
родной почве, чтобы произвести народ,
богатый знанием, нацию пророков,
мудрецов и достойных людей?»
Схватка с пресвитерианской фракцией,
этими соглашателями в ре;волюционных
рядах, была для Мильтона прелюдией к
полному политическому разрыву с ней. Он
все больше сознавал ее зловещую роль.
Это проявилось в том факте, что из несколь­
ких стихотворений, написанных им в эти
годы, три представляют собой нападки на
этих «новых притеснителей совести» и ре ­
зюмируются в известной строчке:
Новый пресвитер — это тот же священ­
ник, только пишется длиннее1.
Как бы по контрасту с этой низменной
темой Мильтон приблизительно в тот ж е
период написал три прекрасных сонета, про ­
славляющих мужество, доблесть и разум
лидеров парламента — Кромвеля, Ф ерфакса
и Вейна Младшего.1
1 Игра слов: по-английски Presbyter (пресвитер)
и Priest (священник). — Прим. ред.
171

Первым публичным политическим высту­
плением Мильтона, если принять слово
«по литическое» в узком смысле, был крат­
кий памфлет «Должность королей и судей»
(The Tenure of Kings and Magistrates),опу­
бликованный через дв е недели после казни
Карла. Цель памфлета заключалась в том,
чтобы дать этому акту религиозное и фило­
софское оправдание, а также выработать
противоядие пропаганде против нрмии и
парламента, которую вели пресвитериане,
боявшиеся демократического развития ре­
волюционного движения. Эта двойная цель
исчерпывающим образом изложена в пол­
ном заглавии памфлета.
Политическая позиция Мильтона в это
время сводится к чистому республиканизму,
который, как он сам пишет, можно обосно­
вать с помощью разума, а также вывести
из писания:
«Поскольку король или су дья полу­
чает свою власть от народа и, прежде
всего, как по происхождению, так и
ло естественному характеру своей вла­
сти для блага народного, а не своего
собственного, народ имеет
право
так часто, как сочтет нужным, изби­
рать или отвергать, оставлять или
низлагать его, хотя бы он и не был
тираном, — просто в силу свободы и
права свободнорожденных людей быть
управляемыми так, как представляет­
ся им наилучшим. Это поло жение,
172

хотя и вполне совместимое с очевид­
ностью разума, может быть доказано
также писанием. См. Второзаконие,
XVII, 1.4».
Один автор 1 замечает, что тезис Миль­
тона «совпадает с главной линией развития
либеральной политической теории в течение
средних веков и эпохи Возрождения» и что
Мильтон «не говорит'ничего , что не было
уже сказано сотни раз». Но утверждать
идею народного суверенитета вообще и
утверждать ее при таких особых обстоятель­
ствах, как публичное и церемониальное
(ибо законным назвать его было нельзя)
обезглавление короля, чья законность была
бесспорна,— это вещи совершенно различ­
ные. Убийство и низложение королей каза­
лось делом естественным для английских
баронов, как и для всяких крупных ф е о ­
дальных вассалов; это не было нарушением
правил игры, которую они вели м ежду
собой. Но тот факт, что низшие сословия
(а зная, как богаты были многие парла­
ментские лидеры, мы иногда забываем о
пропасти, разделявшей знатность и богат­
ство) не убили Карла втихомолку, а на ме ­
ренно бросили вызов общественному мне­
нию своим призывом к праву и справедли­
вости,— вот что зас тавил о правящие классы
Европы понять, что в круг их расчетов
вступило нечто новое.
1 Hanford, A Milton Handbook.
173

Открытое присоединение столь (выдаю­
щегося своей ученостью и литературным та ­
лантом человека к революционной точке
зрения явилось для правительства таким
подкреплением, которое оно не замедлило
оценить. Ч ерез несколько недель после вы­
хода в свет «Власти королей и судей» госу­
дарственный совет пригласил Мильтона
стать его секретарем «по иностранным язы­
кам». Можно представить себе удовлетво­
рение, с каким Мильтон, для которого гр а ж ­
данская ответственность была важной о б я­
занностью интеллигента, принял это на зна ­
чение. Помимо обычной переписки с ино­
странными державами, ему почти сразу же
пришлось отражать нападки на политику
правительства, его принципы и его персо­
нал. Старый порядок пользовался еще сим­
патиями большинства интеллигенции, чье
общественное положение было связано с
ним, и церковники, журналисты, поэты и
сатирики вели по новому правительству
меткий огонь, на который оно не могло дать
достаточно внушительный ответ.
Самым сильным образцом роялистской
пропаганды был памфлет «Eikon B asilike»
(«Королевский образ»), 1выпущенный из пе­
чати через месяц после казни короля. В нем
воспроизводились, будто бы, личные р аз ­
мышления Карла во .время гражданско й
войны. В действительности это был обман.
Подлинным автором памфлета
оказался
некий д е Годен (de Gauden), получивший
174

при реставрации епархию. Подзаголовок
памфлета «Подлинное изображение его свя­
щенного величества в одиночестве и стра да­
ниях»,
достаточно определенно
харак­
теризует его стиль и направление. Это смесь
софистики и сентиментальности, которая, с
помощью портретов Ван-Д ейка и «Истории»
Кларендона, сохранила нам легенду о Кар­
ле — мученике за свою религию и за благопо­
лучие своего народа. Книгу умело пропаган­
дировали, и она получила такое широкое ра­
спространение, что правительство сочло н у ж ­
ным ответить на нее, сообщив об истинных
событиях, которые были извращены подста в­
ными авторами. Контратака Мильтона «Ико­
ноборец» («Eikonoklastes») последовала в
октябре того же года. Иконоборец (Мильтон)
тщательно аргументированными параграфа­
ми, б е з обычных великолепных интерлюдий
других своих памфлетов пункт за пунктом
разбивает «Королевский образ».
Однако
стиль памфлета очень живой. Мильтон как
бы вновь переживает этап за этапом годы
жестокой борьбы и рвет паутину лжи и иска­
жений, с помощью которой поверхностный
защитник короля пытается запутать вопрос.
Этот памфлет в самой сжатой форме обосно­
вывает необходимость вооруженного вос­
стания. В нем доказывается, что ни на од­
ном этапе нельзя было доверять гарантиям
религиозной и гражданской свободы, кото­
рые давал Карл. Памфлет обнаруживает
новое для Мильтона— умение использовать
175

сухой материал
практической политики.
Даже если Мильтон, когда писал пам­
флет, прибегал к чужой помощи, сочинение
это показывает, что возвышенное представ­
ление о свободе не помешало ему искать
самых непосредственных сведений о сред­
ствах, которыми люди ее добывают.
Быстрое подавление мятежа 1648 г., и з ­
вестное под названием Второй гражданской
войны, показало, что нет пока надежды на
свержение нового правительства без по­
мощи иностранной интервенции. В течение
следую щих нескольких лет роялисты-эми ­
гранты вели интриги в П ариже, Брюсселе,
Мадриде и Риме, стремясь заручиться со ­
чувствием их реакционных дворов. Сочув­
ствия они, несомненно, добились, но деньги
и войска, необходимые для возвращения им
поместий и привилегий, вое не появлялись,
так как иностранные властители отлично
знали, что, пока цела армия Кромвеля, они
обожгутся на подобном предприятии. Поэто­
му борьба разгоралась в области идеологии.
Роялисты старались организовать европей­
ское общественное мнение и создать коали­
цию против представительного правитель­
ства, этого чудовища, появившегося ib Англии,
и предвещавшего освобождение угнетенным
подданным всех абсолютных правителей.
Памфлеты Мильтона 111, написанные в о т ­
1 «Защита англичанином Д жо ном Мильтоном
английского народа против Салмашя» , 1651 («John
776

вет на два самых серьезных литературных
нападения на республику, принесли ему
европейскую ела'ву, которой он справедливо
гордился. По сравнению с ней потеря
зрения, утраченного ради -защиты правого
дела, казалась оправданной жертвой.
В последнем из этих двух памфлетов
обнаруживается та движущая сила, ко­
торая воодушевляла Мильтона в продол­
жение всего долгого и утомительного спора.
Он ищет отдыха от перестрелки цитатами,
от дискредитации нравственности и уче­
ности своего противника в восторженном,
прославлении достигнутой Англией свободы,
этого великого образца, которому будут
стремиться подражать все нации. Мильтон
гордится именем англичанина, но не в у з ­
ком смысле расового превосходства, и преж­
де чем развернуть нить своих рассуждений,
он останавливается, чтобы окинуть взором
Milton the Englishman’s Defense of the English
People against Salmasiiius») — ответ на «Defensio
Regia pro Carolo I» (автор — Claude Saumaise). «Вто­
рая защита английского народа англичанином Д ж о ­
ном Мильтоном в ответ на бесчестную книгу», 1654
(«The Second Defense of the English People by John
Milton, Englishman, in reply to an infamous Book»)—
ответ на «The Cry of the King’s Blood to Heaven
against the English Parricides» (автор — Peter du
Moulin). Этот опор, обращенный к международной
аудитории, велся по-латыни. Важнейшие части вто­
рого памфлета Мильтона переведены на английский
язык в издании его «Selected Prose» в серии «World’s
Classics».
12 К.Хилл
/77

величайшую аудиторию, к какой когда-либо
обращался человек. В заслуженно знамени­
том отрывке, выражающем главную мысль
всех демократических революций, которые
в дальнейшем потрясали цивилизацию и вли­
вали в нее новые силы, Мильтон пишет:
«Как с огромной высоты, я озираю
обширное пространство моря и земли
и бесчисленные толпы зрителей, вид
которых свидетельствует о живейшем
интересе, о чувствах, весьма сходных
с моими. Здесь я вижу упорную и му­
жественную доблесть немцев, прези­
рающих рабство; там — благородную
и живую пылкость французов; по эту
сторону — спокойную и величествен­
ную храбрость испанцев; по ту —
сдержанное и осторожное велико­
душие итальянцев. Из всех людей, лю ­
бящих свободу и добродетель, велико­
душных и мудрых, где бы они ни нахо­
дились, некоторые втайне сочувствуют
мне, другие открыто меня одобряют;
некоторые приветствуют меня поздрав­
лениями и рукоплесканиями; другие,
которые долго не поддавались убеж ­
дению, сдаются, наконец, плененные
силою правды. Мне кажется, что, ок­
руженный толпами, я вижу, как от
Геркулесовых столпов до Индийского
океана все нации земли вновь полу­
чают ту свободу, которой они так
давно лишились».
178

Затем Мильтон восхваляет мудрость и
добродетель руководителей республики и
увещевает их решительно продолжать тот
путь, на который они столь смело вступили.
Теперь для нас ясно, что революционный
порыв тогда уже слабел, что после подав­
ления левеллеров нельзя было сохранить все
демократические завоевания революции.
Несмотря на свою духовную энергию, на
свой благородный оптимизм, Мильтон не
мог не ощутить отлива революционной вол­
ны. Но это отнюдь не приводит его в отчая­
ние, а напротив, по бу ж да ет призывать своих
героев к большим усилиям в искоренении
«продажности и наклонности к жадности,
честолюбию и чувственности» , препятство­
вавшим завершению' великого дела, основы
которого были так хорошо заложены.
Начиная с этого времени поток событий
обратился против всего, во что верил Миль­
тон, но он с высокомерием великого иде а ­
листа не поплыл по течению, а боролся до
-потери сил, чтобы преградить это т поток.
Накануне реставрации он обратился к лю­
дям, сохранившим верность революции, с
призывом, самое заглавие которого выра­
ж ает возвышенное презрение к случай­
ным переменам. Обманутая толпа во з­
вращается к рабству, но слепой мыслитель
продолжает взывать к разуму и справедли­
вости^ которые еще не побеждены. Он пред­
лагает ей «легкий и скорый путь к установ­
лению свободной республики» и описывает
179
12*

«его превосходство по сравнению с -неудоб­
ствами и опасностями, связанными с о бра т­
ным допущением в наше королевство мо­
нархии». {«The Ready and Easy Way to
Establish a Free Common Wealth, and the
Excellence there of Compared with the
Inconveniences and Dangers of Readmitting
Kinigship in this Kingdom»). Через месяц
Карл II Стюарт высадился ib Дувре как ко­
роль Англии.
В этом последнем своем политическом
выступлении Мильтон, как подтвердили
дальнейшие события, правильно предсказал
ужасающий упадок, характерный для цар­
ствования Карла, при котором религиозная
нетерпимость, отсутствие гражданской сво­
боды и духовное низкопоклонство всего о б ­
щества, за исключением немногих людей,
имели большее значение, чем известная
•всем развращенность двора.
В течение этого долгого «безвременья
рабства», о котором Мильтон во «Второй
защите» предупрежда л колеблющихся, ему,
известному врагу старого строя, волей-не ­
волей пришлось молчать. Было вполне в е­
роятно, что защитник цареубийства последу­
ет за цареубийцами на виселицу. Миль­
тон не пошел на примирение с реакцией.
Он не откупился от нее, как толпа посред­
ственных поэтов, которые посвящали о д у
Карлу с такой ж е легкостью, как Кромвелю.
Лишь Эндрю Марвел выделяется на этом
фоне своей безупречной честностью. Ему-то,
180

повидимому, Мильтон преимущественно и
обязан жизнью, а значит, теми годами, в
продолжение которых он завершил свои
эпические поэмы. Теперь, когда он у ж е не
мог служить своему делу , его энергия
нашла выход в них.
Жизненность произведений Мильтона
подтверждается тем, что вопросы, которыми
он занимался, все еще не решены. Язык
споров, которые он вел, далек от нас, но раз­
витые им/принципы требуют для своего о су ­
ществления переустройства общества. Вот
почему его слава остается полем битвы,
на котором ведут борьбу противоречивые
устремления, а каждая новая книга о нем по ­
лемизирует с предыдущими. Рассеянный
Мильтоном туман средневековья встает
перед нами сегодня в форме недоверия к
способности человечества уничтожить о б ­
щественное зло. Если нуж но вновь подчер­
кивать смелость мысли Мильтона, то лишь
потому, что пуританизм совершенно непра­
вильно отождествляют с простой умерен­
ностью и другими земными чертами, а имя
Мильтона нередко страдает от отождест­
вления с этим видом пуританизма.
Мильтон боролся, чтобы освободить мас­
сы как от тирании приходского священника,
так и от тирании произвольной и безответ*
ственной исполнительной власти. История
сыграла с ним скверную шутку, но нельзя
отрицать его убеждения в том, что люди
могут построить для себя такое общество, в
181

котором разумная и сознательная дисцип­
лина освободит активную добродетель каж­
дой личности.
Как случилось, что такое общество не
было создано в дни Мильтона? Если люди
не идут упорно по пути добродетели, —
пишет Мильтон, — то
потомство «увидит,
что был богатый урожай славы, что пред­
ставлялась возможность для величайших
достижений, лишь не было людей для их
осуществления; однако были люди, которые
могли дать верный совет, увещевать, вдо х ­
новлять и возложить неувядаемый венок
славы на голову знаменитых актеров столь
славной сцены».
Здесь Мильтон почти попадает в цель,
хотя смысл событий выступает перед его
мысленным взором в аспекте отдельных
личностей. Не было людей, способных вопло­
тить в жизнь идеи организации, таившиеся
в передовом мышлении того времени. Та ­
кому классу предстояло родиться лишь в
горниле страдания, которое д о конца погло­
тило справедливость и милосердие, вдохнов­
лявшие Мильтона.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр .
Предисловие . . . ....................................................
5
Предисловие а в т о р а ....................................................
13
1. К . Хилл: Английская революция
1. В в е д е н и е ........................................................
15
2. Экономические предпосылки англий­
ской революции . . ' ......................
.
.
.
28
а) З е м л я ........................................................
28
б) Промышленность и торговля . . .
43,
3. Политические предпосылки английской
ре во л ю ци и.......................................................
52
а) Монархия Т ю д о р о в ..............................
52
б) Сопротивление С т ю а р т а м .................
63
4. Р е в о л ю ц и я ....................................................
80
II. М . Джеймс: Материалистическое пони­
мание общества у современников англий­
с кой р е в о л ю ц и и ................................................
114
III. Э . Рикворд: Мильтон как революцион­
ный м ы с л и т е л ь ................................................
139
Мильтон и новая ф и л о с оф и я ......................
149
Памфлетист — поборниксвободы . ...
159

Редактор Г. И . Трайнииа
Техн. редактор А. П . Дроноз
Корректор Н . А . Булгакову
☆
Сдано в производство 7 /V 1947 г .
Подписано к печати 26/IX— 1947 г.
АЮ319, печ. л. 58/4, уч.-изд. л . 6,3,
формат 70х921/*2> изд. No 6/158
Цена 8 руб. Зак. No 259
☆
3-я типография « Красный проле­
тарий» треста «Полиграфкнига»
ОГИЗа при Совете Министров
СССР. Краснопролетарская 16.
Художник Г,Фишер

ОПЕЧАТКА
Страница
Строка
Напечатано Следует читать
114
Сноска
Toryto
Tory to
К- Хилл.