ДЕНИ
ДИДРО
Ы>*
СОЧИНЕНИЯ
х*4
%х
ГОСЛИТИЗДАТ

п • ' —т
HI 1
ill 1
fil
1
III 1
III 1
■LUWWШ»»1 II ! ! 1 1 ! 1 ! 1 1 ! | . , ,U
W Ш"1""ГИ1 ц-т-гтчищшш nuxii .i jj_i_.uuliii l t-i i i 111 m uni tt-ïmi i iW
^^-■-- • ;.. ;,;: ; ~;__\ -; " y - -■ " ~~' ''■ 'jh
h
1
I
.

tf«TÏH
aujunw^

ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
ДЕНИ ДИДРО
(1713 — 1784)
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
в десяти томах
Под общей редакцией
И. К. ЛУППОЛА
О Г II 3
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛНТЕРАТУРЫ
Москва

Д Е II И Д И Д Р О
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
ТОМ X
В О S SIG А
ПРОИЗВЕДЕНИЯ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К РОССИИ
Перевод, примечания и вводные очерки
II. И. Люблинского
Редакция и вступительная статья
А. И. M о л о к
О Г II 3
ГОСУДАГСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ Л НТЕРАТУ Р Ы
1 !)47

DENIS DIDEROT
OEUVRES CHOISIES
ROSSICA

Дон ir Дидро
С портрета маслом Д. Г. Левацкого, 1774

ДИДРО О РОССИИ
I
13 литературном наследстве Дидро особое место занимают
произведения, относящиеся к России—ее экономике, культу-
ре, внутренней и внешней политике. Произведения эти, со-
ставляющие данный (последний) том нашего издания сочине-
ний великого французского мыслителя, довольно значитель-
ны по объему и весьма разнообразны по содержанию. Они
свидетельствуют о наличии у Дидро <не мимолетного, а
устойчивого интереса! к 'современной ему России.
Интерес этот не случаен. И свойственен он был не одно-
му Дидро. Россия XVIII века привлекала к себе самое при-
стальное внимание передовых людей не только Франции,
но и всей Европы. С сочувствием следили лучшие люди
«века разума» за быстрыми успехами России, поднявшейся,
благодаря могучей воле своего преобразователя и славным
победам русского оружия, на уровень великой державы.
Победоносный исход длительной войны со Швецией, разгром
Карла XII и его «непобедимой» армии при Полтаве высоко
Подняли международный престиж России. Он вырос еще
больше, когда русские полки победителями вступил^ в Бер-
лин, и Прусская монархия, претендовавшая да господство в
Европе, оказалась на краю гибели. Величайший из филосо-
фов XVIII века Шльтер радостно приветствовал эту бле-
стящую победу русского оружия.
Но и на поприще культуры Россия также шла от успеха
к успеху, завоевывая себе признание в Западной Европе.
В 1725 году была основана Петербургская академия, и уже

6
Л. Молок
через несколько лет она стала, в один ряд с крупнейшими
центрами европейской науки. Известный физик Бюльфингер
с полным основанием говорил в 1731 году: «Кто хочет
основательно научиться естественным и математическим на-
укам, тот должен отправиться в Париж, Лондон и Петер-
бург. Там ученые мужи по всякой части и запас инструмен-
тов. Петр, сведущий сам в этих науках, умел собрать все,
что для них необходимо. Он собрал отличный запас книг,
дорогие инструменты, заморские редкости природы, искус-
ственные произведения, словом все, что признано знатоками
за достойное уважения»*.
Подобные отзывы не были единичными. Многие из них
принадлежали французам. Франция середины XVIII века—
центр европейского просвещения и одновременно законода-
тель светских мод—привлекает к себе внимание русского
общества больше, чем какая-либо другая .страна Западной
Европы. И как бы! в ответ на это во Франции растет инте-
рес к России, более интенсивный, чем.в других странах.
Дружественные отношения между Россией и Францией, уста-
новившиеся на время при Елизавете, «совместная борьба обо-
их государств против -Пруссии во время Семилетней войны—
все это не могло не способствовать и росту культурных свя-
зей мезду ними.
Множатся .произведения французских авторов, посвящен-
ные России. В 1765 году целая группа французских писате-
лей и ученых принимает участие* в закрытом конкурсе Воль-
ного экономического общества на сочинение о крестьянской
собственности в России; из Франции было представлено
21 сочинение, и первую премию получил француз Béardé
de Г Abbaye, противник крепостного права. В 1782—1783 го-
дах французский историк Шарль Левек выпускает пятитом-
ную «Историю России», написанную по .материалам, собран-
ным в России. Книгу по .истории России пишет и другой
француз того времени, доктор Клерк, сотрудник генерала
И. И. Бецкого по руководству воспитательными учреждения-
ми в Петербурге. Модрю издает в Париже русскую грамма-
тику на французском языке, в .которой, между прочим, до-
* Цитирована в речи президента Академии наук СССР академика
В. JL Комарова на торжественном заседании юбилейной сессии по
случаю 220-летия Академии, 16 июня 1945 г.

Дидро о России
7
казывает, что для расширения связей с Россией французы
должны учиться русскому языку, и отмечает его богатство,
силу и гармонию.
Либеральные заявления и начинания Екатерины II в
первые годы ее царствования усиливают стремление фран-
цузов ближе познакомиться с Россией и ее правительницей,
.открыто провозглашавшей себя ученицей Вольтера. Извест-
ный французский юрист Дагессо приезжает в Россию с
целью изучить ее законодательство. Россию посещают вид-
нейшие представители французской просветительной фило-
софии—Дидро, Мерсье де ла Ривьер, аббат Рейналь и близ-
кий к 'НШ по духу немец Гримм (постоянный корреспондент
Екатерины, а позже—русский дипломат). Молодой Бернар-
ден де Сен Пьер, наивно уверовавший, что в .империи «север-
ной Семирамиды» наступил «золотой век» для философии и
открылись широкие возможности для социально-политических
экспериментов, помчался в Россию в надежде основать где-то
на территории современного Казахстана свою «республику
свободных общин», нечто вроде будущих фаланстеров Шар-
ля Фурье. Но Екатерина не захотела даже разговаривать'• с
дайвным утопистом, а граф-Ордав счел его не вполне нор-
яальный. Плохом ; йробы^ация автора «Поля и Виргинии»
Ï: Москве и• Петербурге явились его описания России и
ее быта — первое «русское путешествие» французского • пи-
сателя *.
Россия входит в моду в Париже. Там открываются ма-
газины о вывесками «A l'Impératrice de Russie», гостиницы
и кафе «Россия», даже модные магазины «Au Russe galant».
На парижской сцене появляются драмы из русской жизни:
«Петр Великий» Дора, «Меншиков» Лагарпа, «Федор и Ли-
занька» Дефоржа. ' ,
Увлечение Россией и русской темой не могло, конечно,
заслонить от просвещенных французов темных сторон жизни
Российской империи, державшей в оковах крепостничества
русский народ и другие народы нашей страны. Аббат Шапп-
д'Отрош в «Отчете о путешествии в Сибирь» (1768), где
описаны его астрономические наблюдения, дал также яр-
кую картину рабского положения русского крепостного кре-
*С. Макашин. Литературные взаимоотношения России п
Франции («Литературное наследство», М., 1937, т. 29/30, стр. XVI).

8
А. Молок
стьянина. Екатерина была сильно возмущена этой книгой
и написала против нее памфлет под заглавием «Антидот».
Но во французской литературе XVIII века нашли свое
отражение и светлые стороны русской жизни того времени:
славные дела русских людей этого столетия, их военные
победы, их успехи! в области культуры и прогресса. Доста-
точно вспомнить книгу Вольтера «История Российской Импе-
рии при Петре Великом», написанную между 175ft и 1763 го-
дами на основе материалов, которые были доставлены автору
из России. Вольтер немало способствовал распространению
во Франции и во всей Западной Европе справедливых сужде-
ний о русском государстве и ;был одним из первых европей-
ских писателей, которые сумели оценить творческие силы
русского народа и возможности его дальнейшего развития.
Об отношении великого французского мыслителя к пашей
стране и нашему народу ясно говорят следующие слова
из его посвящения гр. И. И. Шувалову трагедии «Олимпия»:
«Не было другой нации, которая так скоро научилась бы
совмещать просвещение с '.суровым и тяжким ремеслом войны.
Не прошло и 60 лет с той поры, как положено было на-
чало столице вашей империи, Петербургу^ а у 'Вас уже «дав-
но существуют там научные учреждения и великолепные
театры, а даряду с этим воины ваши снискивают себе славу
на берегах Одера или Эльбы»*. /
Только преклонный возраст помешал Вольтеру отклик-
нуться на приглашение Екатерины и приехать в Россию.
Это приглашение не случайно. В качестве представи-
тельницы «просвещенного абсолютизма» Екатерина считала
нужным покровительствовать знаменитым философам Европы
и поддерживать с ними дружеские связи. Действовать таким
образом побуждали императрицу не только ее личные вкусы
и склонности, не только особенности ее «философского но
природе ума» (ее собственное выражение), но и определен-
ная историческая традиция, а также известный практиче-
ский расчет. Не только восемнадцатый, но и семнадцатый
век знал правителей и правительниц, мекавших дружбы с
философами; таковы: графиня Елизавета Пфальцская, под-
держивавшая переписку с Декартом, прусская королева Со-
фия-Шарлотга, переписывавшаяся с Лейбницем и Толандом,
■# См. «Литературное наследство», М., 1937, т. 29/30, стр. 28,

"Дидро о России
9
королева Христина Шведская, славившаяся своей образо-
ванностью и признававшаяся в своем желании иметь при-
дворного философа.
Практический расчет Екатерины заключался в стремле-
нии, с одной стороны, использовать советы передовых мыс-
лителей Запада для некоторых своих лачинаиий в России,
а, о другой стороны, создать .себе в Европе славу покрови-
тельницы просвещения и тем поднять свой престиж за гра-
ницей. Характерны выражения, в которых Екатерина оправ-
дывалась перед митрополитом Платоном и защищалась от
его упреков по поводу ее переписки с Вольтером: «Может
ли быть что-нибудь невиннее письменных сношений с восьми-
десятилетним стариком, который в сочинениях своих, читае-
мых всей Европой, старался прославить Россию, унизить
ее врагов, удержать от враждебного проявления своих со-
отечественников, всегда готовых изливать всюду свою ядо-
витую ненависть против России и .которых ему удавалось
действительно сдерживать? С этой точки зрения, я полагаю,
что письма, писанные к атеисту, ие нанесли ущерба ни
церкви, ни отечеству»*.
К этому следует добавить, что, покровительствуя фран-
цузским философам, которые подвергались гонениям j себя
на родине, русская императрица тем .самым делала выпад
против французского правительства, которое вело враждеб-
ную России политику в польском вопросе и в турецких де-
лах. Нельзя не согласиться с французским историком Рам-
бо, который писал по этому поводу: «Все ее (Екатерины.—
А. М.) неприятности приходили к ней из Версаля и все ее
утешения —из Парижа. Существуют две Франции, из кото-
рых одна является ее врагом, другая—союзником. Ее пере-
писка с философами часто будет носить следы злопамятства
против министерства»**.
Все сказанное нами достаточно объясняет, тот путь,
иа который Екатерина вступила с начала своего царство-
вания. 6 июля 1762 года, через девять дней после пере-
ворота, сделавшего ее неограниченной повелительницей им-
перии, Екатерина предложила Дидро перенести печатание
* «Русский Архив», 1877, № 7, стр. 292—293.
** A. Ram baud. Catherine II et ses correspondants («Revue
des deux Mondes» 15 janvier, 1877),

10
А. М#лок
запрещенной во Франции Энциклопедии из Парижа в Пе-
тербург или Ригу. Это предложение было сделано через
русского посланника в Париже князя Д. А. Голицына,
а также через графа И. И. Шувалова, обратившегося
с письмом к Вольтеру, а затем; и-к Дидро.
Вольтера это предложение привело в восторг. В письме
к Дидро он восклицал: «Ну, славный философ, что скажете
о русской импера/грице?.. В какое время живем мы! Франция
преследует философию, а Скифы ей покровительствуют»*.
Однако обстоятельства не позволили Дидро принять пред-
ложение Екатерины. Во-первых, он был связан обязатель-
ством с парижским издателем. «Рукопись «Энциклопедии»
нам не принадлежит; она—собственность здешних книгопро-
давцев, купивших ее за огромную цену, и мы не можем рас-
полагать ни одним листочком»,—писал Дидро. Во-вторых,
положение Екатерины считалось в это время во Франции
непрочным: в письме к графу д'Аржантейлю Вольтер выра-
жал опасение, как бы «Иван VI» (Иван Антонович), пре-
тендент на российский престол, заточенный в Шлиссельбург-
скую крепость, не сверг императрицу; «а ведь этот молодой
человек, воспитанный в России монахом, оероятно, не будет
философом»,— добавлял Вольтер.
. Прошло три года. Связи, Екатерины с французскими
философами еще" более . расширились; Она вступила : в пе-
реписку с Даламбером и даже предложила ему пост воспи-
тателя великого князя Павла Петровича (Даламбер отка-
зался от этого предложения). Она вступила в переписку
также и с Вольтером. К 1765 году относится покупка
Екатериной библиотеки Дидро. Покупка эта должна была;
улучшить его затруднительное материальное положение. Оза-
боченный устройством судьбы своей дочери, Дидро решил
продать свою библиотеку и продал ее Екатерине за 15 ты-
сяч франков. Покупка была фиктивной. Екатерина не только
уплатила эту сумму, но и оставила Дидро библиотеку в по*
жизненное пользование с выплатой ему, уже в качестве «би-
блиотекаря», по тысяче франков в год. В том же году Дидро
получил от русской императрицы новый щедрый подарок:
50 тысяч франков в качестве «жалованья» за 50 лет вперед..
* П. В.. Б е з о б р а з о в. О сношениях России с Францией. М.,
1892, стр. 450—451.

Дидро о России
11
Щедрость Екатерины привела в восхищение как самого
Дидро, так и его друзей. «Вся литературная Европа,— пи-
сал Даламбер,— рукоплескала, государыня, отличному вы-
ражению уважения и милости, оказанных вашим импера-
.«горским величеством г. Дидро»*.
Поступок Екатерины способствовал укреплению связей
Дидро о Россией. Он знакомится с княгиней Е. Р. Дашковой
и с другими русскими в Париже. Он рекомендует импе-
ратрице людей, которые своими знаниями и талантами мог-
ли бы быть полезны! в России. Среди них бьий и знаменитый
французский скульптор Фальконе. По совету Дидро, Ека-
терина приобретает в Париже много картин Мурильо, Доу,
Ван-Лоо, Маши, Вьена; через посредство Дидро императ-
рица покупает и знаменитую галлерею барона Тьера,
в которой имелись работы Рафаэля, Ван-Дейка, Рем-
брандта, Пуссена и других великих мастеров (всего до
500 картин). По поводу покупки этой галлереи, поступившей
затем в петербургский Эрмитаж, Дидро писал Фальконе:
«Ах, мой друг, как мы изменились! Среди полного мира мы
продаем наши картины и статуи, а Екатерина скупает их
в разгар войны. Науки, искусства, вкус, мудрость восходят к
северу, а варварство со своими спутниками нисходит на юг» **.
» ■'.. Страстный театрал, .автор ряда комедий и драм, поль-
зовавшихся в свое время- успехом (притом не только во
Франции, но и за ее пределами), Дидро был советчиком
Екатерины и в вопросах сценического искусства. С настой-
чивостью, с увлечением, которые характеризуют всё, что
он писал или делал, хлопочет Дидро о делах, касающихся
России, о поручениях, исходящих от Екатерины. Показа-
тельна в этом отношении его переписка ic актрисой Жодан,
которую он усиленно приглашал «поехать в Петербург и
поступить на службу к удивительнейшей женщине в мире».
Следующий эпизод ярко характеризует отношение Дид-
ро к Екатерине. В начале- 1768 года в литературных
кругах Парижа распространялась рукопись о «русской ре-
волюции 1762 года». Автор рукописи, Клод де Рюльер,
был секретарем французского посольства в Петербурге с
1760 года и описывал переворот 28 июня 1762 г., давший
* «Сб. Имп. Русск. Ист. Общ.», т. X, стр. 46.
♦Diderot. Oeuvres complètes, t. XVHl, p. 32S.

12
А. Молок
власть Екатерине, как очевидец. Ознакомившись с содержа-
нием записок Рюльера, Дидро пришел к выводу, что их опу-
бликование молсет повредить репутации Екатерины, действия
которой были представлены автором в довольно непривле-
кательном виде. Свой вывод Дидро поспешил изложить
Рюльеру. Рюльер отвечал, что он! îi не предполагает изда-
вать свою рукопись. Но этот ответ не успокоил Дидро.
В письме к Фальконе, написанном для сведения Екатерины,
он советовал не полагаться на обещание Рюльера, но до-
бавлял, что откупить у автора его рукопись и тем помешать
eç изданию едва ли удастся.
Фальконе немедленно переслал письмо Дидро императ-
рице. Екатерина, встревоженная этим неприятным для нее
делом, ответила на другой же день. Она оправдывала пе-
реворот 1762 года (свержение Петра III) тем, что иначе
действовать не могла («Предстояло или погибнуть вместе
с полоумным, или спасти себя вместе с массою, стремив-
шеюся избавиться от него»). Екатерина старалась уверить
своих французских друзей, что «произведение г. Рюльера
не представляет ничего важного», но не скрывала своего
намерения купить рукопись.
Это деликатное дело было поручено И. И. Бецкому и
русскому поверенному в делах в Париже Н. К. Хотинскому.
Первый визит Хотинского к Рюльеру, предпринятый «с этой
целью, оказался неудачным. Рюльер, человек со средствами,
не очень-то соблазнялся денежными предложениями. Поло-
жение спас Дидро. «Я сопровождал Хотинского,—рассказы-
вает он,— при втором его посещении Рюльера и старался
исправить дурное впечатление от первого визита, обратив
все в шутку». При этой встрече Рюльер заверил обоих
посетителей, что он не имеет намерения печатать свою
рукопись, что он написал ее исключительно >для удовле-
творения любопытства своих светских друзей, и что она
будет переслана им в копий в Петербург, если императрица
захочет получить ее. Дидро удалось уладить дело:" Рюльер
обязался не печатать своих записок при жизни Екатерины.
Действительно, о»ни вышли в свет лишь в 1797 году *,
* Cl. de Rulhières. Histoire ou anecdotes sur la révolution
de Russie en 1762. Paris, 1797. В том же году появилось восемь изда-
ний этой книги: три на французском, два на английском, два на не-
нецком и одно на датском языке.

Дидро о России
13
через год после смерти императрицы (в это время уже не
было в живых и самого автора).
Рассказанный нами эпизод относится к 1768 году. Но
еще за год до того как Дидро оказал ей столь ценную
услугу, Екатерина выразила желание видеть прославленного
редактора Энциклопедии у себя в Петербурге. «Я же-
лала бы видеть его здесь,— писала она,—и для того, чтобы
отвратить от него преследования в будущем, которых я
за него опасаюсь, и потому что охотно желаешь видеть
достойных людей. Не могу решить, какое дать ему на-
значение: прежде всего потому, что не желала бы стес-
нять его собственный выбор и потом желала бы ближе
ознакомиться с ним, прежде чем предложить ему что-либо;
во всяком случае, несомненно, что если б он приехал и
если б я последовала своему влечению, я оставила бы
его при себе, для моего наставления».
II
В 1772 году вышел последний том Энциклопедии, кото*
рую Дидро редаюгщкХвал единолично ещв| с 1767 года. Те-
перь он мог, наконец, осуществить свое давнишнее наме-
рение и откликнуться на полученное приглашение—посе-
тить Россию. Шестидесятилетний старик, за всю свою жизнь
не выезжавший за пределы Франции, побаивался столь
далекого и редкого в то время путешествия: перед отъ-
ездом он, на всякий случай, составил литературное заве-
щание.
Только в мае 1773 года Дидро выехал через Голландию
в Россию.
В Гааге он остановился погостить у своего париж-
ского знакомого, князя Д. А. Голицына, который по-
сле своего отозвания из Парижа был назначен послом в
Голландию, где, между прочим, занимался изданием трак-
тата Гельвеция «О человеке». В августе, после трехмесяч-
ного пребывания в Гааге, Дидро выехал в Петербург, в со-
провождении С. К. Нарышкина, просвещенного русского
барина, оенал'ора и камергера двора Екатерины. Прихворнув
два раза в дороге, 10 (22) октября Дидро, усталый и боль-
ной, прибыл, наконец, к месту своего назначения. Он по-

14
А. Молок
селился у Нарышкина, где ему было оказано радушное
гостеприимство *.
Прием, оказанный Дидро Екатериной, совершенно оча-
ровал его. «Я сделал не только приятное, но и почетное
путешествие,— писал он своей приятельнице Софии Вол-
лан,— меня принимали как представителя честных и спо-
собных людей моей страны. Я смотрю на себя как на
такого представителя, когда сравниваю знаки внимания,
которым меня почтили, с тем, что я «мог ожидать лично
для себя. Я говорил себе: ты будешь представлен импе-
ратрице, ты поблагодаришь ее; через месяц она, может
быть, пожелает увидеть тебя; она задаст тебе несколько
вопросов, еще через месяц ты пойдешь откланяться и
уедешь. Согласитесь, дорогие друзья, что так именно дело
происходило бы при всяком другом дворе, кроме петер-
бургского. Тут двери кабинета государыни открыты для
меня во все дни, я вижу »ea с глазу на глаз, с трех Сасов
пополудни до пяти, а порою; и .до шести. Я вхожу, меня
просят сесть, и я беседую так же свободно, как с вами.
А уходя, я вынужден сознаться самому себе, что в так
называемой стране свободных людей у меня была душа
раба и что я нашел в себе душу свободного человека
здесь, в так называемой стране варваров» **.
Личные качества Екатерины, ее тонкий ум и широкая
образованность, ее женское обаяние очаровали старого фран-
цузского писателя не меньше, чем оказанный ему любезный
прием. «Я нашел ее,—писал он Дашковой,—совершенно
такою, какою вы мне описывали ее в Париже: у нее душа
Брута в сочетании с чарами Клеопатры. Величественная
на троне, она, как женщина, вскружила бы головы тысячам.
Никто не умеет так, как она, заставить людей держать себя
непринужденно» ***.
Если Екатерина произвела сильное впечатление на Дидро,
то и он очень понравился Екатерине. 27 декабря 1773 года
она писала Вольтеру: «Дидро, здоровье которого еще слабо,
♦Diderot. Le voyage de Saint-Pétersbourg (Lettres inédites
communiquées par M. Ledieu: «La Revue des vivants», mai 1928, № 5,
p. 933—937). i
** В. A. Б иль ба сов. Дидро в Петербурге. СПБ, 1884,
стр. 246—247.
*** Там же, стр. 189.

Дидро о России
15
останется у нас до февраля. Я вижусь с ним очень часто
и наши беседы нескончаемы. Не знаю, очень ли он ску-
чает в Петербурге; что касается меня, то я беседовала бы
с ним всю жизнь без скуки. Я нахожу, у Дидро неистощимое
воображение и отношу его к разряду самых необыкновен-
ных людей, какие когда-либо существовали»*.
Гримм, 'бывший в Петербурге одновременно с Дидро,
писал графу Нессельроде 2 ноября 1773 года, что редак-
тор Энциклопедии держится в кабинете императрицы так
непринужденно, словно он в доме Гольбаха в Париже,
среди друзей-литераторов: «Дидро берет руку императрицы,
трясет ее, бьет кулаком по столу; он обходится с нею
совершенно так же, как с нами»**. Жестикуляция живого
и подвижного, несмотря на свои почтенные годы, француза
забавляла Екатерину, видевшую в этом признак его искрен-
ности. «Ваш Дидро,—писала она в Париж г-же Жоффрен,—
человек совсем необыкновенный: после каждой беседы; с ним
у меня бока помяты и в синяках; уж я была вынуждена
поставить стол между ним и мною, чтобы защитить себя
и свои члены от его жестикуляции»***.
Простота обращения сочеталась у Дидро в его беседах
с императрицей с независимостью суждений. Он не любил
кривить душой, он умел «истину царям] с улыбкой говорить».
У нас нет оснований сомневаться, в правдивости слов, ска-
занных им Дашковой, в письме, написанном из Петербурга
в Москву, где она тогда жила. «Могу уверить вас самым
положительным образом, что ложь не входит в кабинет
ее императорского величества, когда там бывает фило-
соф» ****.
О чем же они беседовали — прославленный мыслитель-
вольнодумец предреволюционной Франции и могуществен-
ная повелительница Российской империи?
Дидро не оставил подробного описания своего путешест-
вия в Россию и своего пребывания в Петербурге. Но из
имеющихся в нашем распоряжении материалов, исходящих
большей частью от самого Дидро, можно составить себе до-
* В. А. Бильбасов, цит. соч., стр. 132.
** Там же, стр. 84.
*** Там же, стр. 85.
**** Там же, стр. 86.

16
А. Молок
вольно полное представление о содержании его бесед с Ека-
териной.
Меньше всего места занимали в этих беседах вопросы
внешней политики. А между тем иностранные дипломаты,
которых очень беспокоило покровительство, оказываемое
Екатериной французскому философу, подозревали его. в том,
что он прибыл; в (Петербург именно с дипломатической целью.
Английский посол при русском дворе лорд Каткарт доно-
сил в Лондон: «Г-н Дидро находится с императрицей в
Царском Селе; он продолжает свои политические интриги».
Не скрывал своего недовольства поездкой Дидро в Россию
и прусский король. С одной стороны, Фридрих ill был 1задет
тем, что Дидро не принял его приглашения заехать в Бер-
лин; с другой стороны, в Берлине опасались, что Дидро
использует свое влияние на императрицу, чтобы рассорить
Россию с Пруссией и улучшить отношения между Рос-
сией и Францией, которые были в это время (в связи
с интригами французского правительства) довольно неприяз-
ненными. ( '
Доля правды в таких предположениях была. Вот что
писал 6 ноября 1773 года французский посолГ в .Петербурге
Дюран министру иностранных дед герцогу д'Эгийону:
«Я сказал г-ну Дидро, чего я жду от (него, как француза.
Он обещал мне преодолеть, по возможности, предубеждения
здешней государыни против нас и дать ей почувствовать,
какой новый блеск могла бы приобрести ее слава через
дружественное сближение с нацией, которая более чем ка-
кая-либо другая способна по достоинству оценить ее высо-
кие качества и по-благородному вести себя по отношению
к ней»*. В ответном письме от 2 декабря д'Эгийон одоб-
рил этот шаг Дюрана, хотя вместе с тем выразил сомнение
насчет того, что философ действительно будет поступать
в духе указаний, сделанных ему послом. «Его восхищение
императрицей граничит с обожанием»,— писал министр,
оправдывая свой скептицизм.
Верный обещанию, которое он дал послу, Дидро кос-
нулся в беседах с Екатериной вопросов международной
политики. В начале декабря между ними произошел такой
разговор: «Вы не любите прусского короля»,— сказала импе-
* В. Л. Бильбасов, цит. соч., стр. 318.

Дидро о России
17
ратрица. «Нет,— отвечал Дидро,—не люблю: это великий
человек, но дурной король и чеканщик фальшивой мо-
неты». — «Я, — заметила, смеясь, Екатерина, — принимала
некоторое участие в этой подделке монеты». В конце де-
кабря Дидро решился уже прямо представить Екатерине
все опасности союза с Пруссией и всю выгоду ^сближения
с Францией. «Императрица,— сообщал в Париж Дюран,—
не только не останавливала Дидро, но своими жестами и
замечаниями как бы поощряла его».
Что Дидро действительно добивался улучшения русско-
французских отношений, доказывает и одна записка, соста-
вленная им во время его пребывания в Петербурге и «пред-
назначенная для Екатерины. В этой записке Дидро уве-
ряет, что во Франции все ненавидят прусского короля за
его деспотизм и агрессивность и все восхищаются полити-
кой русской императрицы. Дидро доказывает, что Цруссия
является естественным врагом России, между тем как Фран-
ция заинтересована в превращении России в первоклассную
державу.
Искренность Дидро не подлежит сомнению. Но его крас-
норечивые призывы были бессильны против фактов: А фак-
ты говорили о том, что Франция -того времени выступала
против России — как в польских, так н в турецких делах.
«Вся политическая система Франции в Восточной Европе
Строилась издавна на Польше, Швеции и Турции, которые
должны были служить оплотом против возраставшего влия-
ния России. С другой стороны, Франция была заинтересо-
вана в том, чтобы не допускать проникновения русского
Торгового капитала на Ближний Восток в ущерб француз-
ской торговле»*. Поворот во взаимоотношениях России и
Франции произошел много позже, в 1786 году, когда между
ними был подписан торговый договор и Франция отказалась
от поддержки Турции против России. Но «галло-русский
философ» — так называет себя Дидро в одном из писем
к Екатерине — не дожил до этого времени.
Одной из главных целей предпринятого Дидро путеше-
ствия в Петербург было заручиться поддержкой Екатерины
ДВД нового издания Энциклопедии. Вопрос этот подробно
Нуждался в беседах французского философа с русской
-* «История дипломатии», т. I, стр. 286 (М., 1911)
Дидро, т. X

18
А. Молок
императрицей. Дидро чрезвычайно увлекала мысль о том,
что он сможет дать новое, улучшенное издание своего
великого труда, исправив все статьи, искалеченные цен-
зурой или испорченные издателем; для составления статей
о России он обещал лет через пять-шесть еще раз приехать
в Петербург. Екатерина благосклонно выслушивала горя-
чие доводы Дидро в пользу новою издания Энциклопе-
дии, которое он предполагал посвятить «русской импе-
ратрице». Обсуждение материальной стороны дела было по-
ручено генералу И. И. Бецкому, который и вступил! в пе-
реговоры с Дидро. Выяснилось, что проект Дидро потре-
бует 12 лет труда и 40 тысяч рублей. Дидро охотно
соглашался отдать этому делу остаток своей жизни, но
генерал Бецкий находил расход в 40 тысяч рублей со-
вершенно неразумной тратой, несмотря даже на то, что
доход от продажи издания предназначался Екатериной
в пользу воспитательного дома, состоявшего в ведении ге-
нерала.
Много времени потратил Дидро на переговоры со «сфинк-
сом», как Екатерина называла Бецкого, но не добился
ничего. Нерешительный генерал колебался и медлил. Был
момент, когда дело, казалось, налаживалось. Девятого мал
1774 года Бецкий сообщил Дидро, что переработка и пере-
издание Энциклопедии в России —дело решенное. Еще
в сентябре того же года Дидро выражал уверенность: в осу-
ществимости его проекта. Но уже вскоре после этого Пере-
говоры о новом издании Энциклопедии оборвались. Оно
так и не состоялось.
Очутившись в Петербурге, Дидро проявил живой инте-
рес к России, к различным сторонам русской жизни. Он
задал Екатерине в письменном виде 88 вопросов: относи-
тельно численности и состава населения России, относи-
тельно земледелия, промышленности, торговли, ввоза и вы-
воза различных товаров и продуктов и т. п. Характерны
ответы Екатерины. На вопрос Дидро, «каковы условия ме-
жду господином и рабом относительно возделывания земли»,
она, между прочим, отвечала, что «не существует никаких
условий между землевладельцами и их крепостными, но
всякий здравомыслящий хозяин, не требуя слишком многого,
бережет корову, чтобы доить ее по своему желанию, не
иянуояя ее». Дидро спрашивал: «Hé влияет ли рабство земле-

Дидро о России
1^
дельцев на культуру земли? Не ведет ли к дурным послед-
ствиям отсутствие собственности у крестьян?» На это Ека-
терина отвечала отрицательно.
Давая подобные ответы, императрица так же созна-
тельно лгала Дидро, как раньше Вольтеру, когда уверяла
его, что «в России нет мужика, который не |ел -бы курицы,
когда ему угодно». На многие вопросы Дидро Екатерина
отвечала или неточно, или несерьезно (так, например, на
вопрос о том, существуют ли в России ветеринарные школы,
последовал ответ: «Бог да хранит нас от них!»). На 28 во-
просов императрица вообще отказалась отвечать, откровенно
признавшись в своем незнании, и порекомендовала Дидро
обратиться к директору канцелярии таможенных сборов
графу Миниху. Дидро воспользовался этим советом и пред-
ставил Миниху тридцать разнообразных вопросов экономиче-
ского порядка. В этих вопросах чувствуется не только
любознательный путешественник, но и редактор Энцикло-
педии, общественный деятель экономически более передовой
страны. |
Большой интерес представляют записки, которые Дидро
писал во время своего пребывания в Петербурге, под све-
жим впечатлением бесед с Екатериной. Эти записки были
впервые опубликованы французским ученым Морисом Турне
в 1899 году (на русском яз. они изданы в первый раз в
1902 году с цензурными купюрами и грубыми искажениями).
История их написания и их последующая литературная
судьба достаточно полно освещены; в введении П. И. (Люб-
линского к их русскому переводу в настоящем томе сочи-
нений Дидро. Круг тем, затрагиваемых автором записок,
исключительно широ)к: тут и вопросы политики, и вопросы
айсономики, тут и педагогические проблемы, тут и проблемы
Морали и религии, искусства и литературы. Форма изложе-
ния — беглая, отрывочная, несистематическая. Но сколько
Еётких наблюдений, остроумных замечаний, глубоких обоб-
||&ний рассыпано в этих беглых заметках Дидро! *
fc Интересен тон автора заметок. Он почтителен, но не
рболепен. Он не скупится на комплименты по адресу своей
высокой покровительницы, так выгодно отличающейся и от
Ш * «Mélanges philosophiques, historiques, etc. année 1773, depuis
Ц б Octobre jusqu'au 3 décembre même année».

20
А. Молок
грубого деспота Фридриха II, и от погрязшего в раз-
врате Людовика XV, но вместе с тем и не унижается пе-
ред ней. Он не навязывает ей своих мыслей, он .признает,
что «глаза философа и глаза государя смотрят по-раз-
ному», но в то же время старается внушить ей, что его
мысли близки к ее мыслям.
Свои политические заметки Дидро начинает с обшир-
ного исторического очерка развития государственного строя
Франции с древнейших времен вплоть до 60—70-х годов
XVIII века. Основная идея этого очерка та, что деспотизм
есть безусловное зло, что между монархом и народом долж-
но стоять представительное учреждение, ограждающее под-
данных от произвола министров и других агентов власти.
Резко осуждая разгром парламентов канцлером Мопу, Дидро
противопоставляет поведению Людовика XV поведение Ека-
терины II: во Франции — уничтожение представительных
учреждений и переход к полному деспотизму, в России —
созыв «Комиссии по составлению нового уложения» с .уча-
стием выборных делегатов. В созыве этой комиссии Дидро
готов был усмотреть шаг к введению к России представи-
тельного строя, что отнюдь не входило, конечно, в наме-
рения императрицы, убежденной сторонницы абсолютизма.
Но подобные дллюзии были тогда иллюзиями не одного
Дидро. Не он один считал, что политика Екатерины диа-
метрально противоположна политике французского короля,
и что» в то время как Людовик низводит рвоих подданных
до положения рабов, она делает своих подданных гражда-
нами. В 1772 году в Париже вышла брошюра 'адвоката
Андре Блонда: «Парламент, оправданный русской импера-
трицей», где проводилась та же мысль.
«Всякое произвольное правление дурно; я не делаю
из этого исключения и для правления властителя хоро-
шего, твердого, справедливого, просвещенного»,—настойчиво
повторяет Дидро в другой своей петербургской заметке.
«Деспот, будь он даже лучшим из людей, управляя по
своему усмотрению, поступает преступно»*. Но Екатери-
на II, рассуждает Дидро, не хочет править деспотически:
недаром созвала она комиссию из выборных представителей
*М. Tourneux. Diderot et Catherine II. Paris, 1899, pp.
143-144.

Дидро о России
21
различных слоев населения. Остается только придать этому
временному органу характер постоянного учреждения. Образ-
цом для него должна быть английская парламентская си-
стема, которую императрица охотно перенесет на русскую
почву. у
Так писал. Дидро через пять лет после фактического
роспуска Комиссии, работа которой началась в 1767 году,
а уже в 1768 году была прервана по повелению импе-
ратрицы.
Подобно Вольтеру, Монтескье и другим представителям
старшего поколения французских просветителей, Дидро был
противником революционных переворотов; он отдавал явное
предпочтение мирным реформам, проводимым по воле мо-
нарха. Не случайно поэтому одну из своих петербургских
заметок он специально посвящает вопросу о том, какими
мерами можно) предотвратить революционный взрыв.
Сын ножовщика из Лангра, Дидро и по своему проис-
хождению, и по своим взглядам был выразителем дум и чая-
ний «третьего сословия» (правда, его умеренного крыла):
в нем видел он основу общества и носителя прогресса.
Показательна в этом отношении заметка, в которой философ
высказывает предположение, что Екатерина стремится со-
здать в России «третье сословие», аналогичное тому, ко-
торое существует во Франции. Об этом предположении сле-
дует сказать, что в данном случае желание явилось) у Дидро
отцом мысли. «Казанская помещица», как называли Екате-
рину люди, хорошо понимавшие дворянско-консервативный
характер ее политики, не могла, разумеется, с сочувствием
отнестись к предложениям Дидро об ограничении привиле-
гий землевладельческой аристократии.
Очень интересны рассуждения Дидро; о мерах к разви-
тию техники, к подъему сельского хозяйства и промышлен-
ности, к упорядочению торговли, о борьбе с расточитель-
ностью, с ростовщичеством, со спекуляцией. От наблюда-
тельного француза не ускользнула такая черта русского
барства того времени, как крайне недобросовестное отно-
шение должников к своим обязательствам. Дидро убежден,
Что, если императрица вмешается в это дело и возьмет
на себя особым указом защиту интересов кредиторов, по-
ложение сразу изменится к лучшему.
Любопытны мысли Дидро о Петербурге. Прожив в нем

22
А. Молок
пять месяцев, философ не оставил описаний внешнего вида
русской столицы. Но его совет — придать этому городу
дворцов н казарм более промышленный облик, привлечь
сюда рабочих, ремесленников, создать в нем «третье сосло-
вие»,—совет жителя такого экономически передового" города,
каким был тогдашний Париж,—свидетельствует о большой
проницательности французского путешественника.
О том же говорит другая его заметка, где он рекомен-
дует Екатерине перенести столицу из Петербурга в Москву.
Петербург расположен слишком близко от границы, указы-
вает Дидро: это опасно в военном и невыгодно в эконо-
мическом отношении. Столица, находящаяся на краю импе-
рии, утверждает он, подобна такому живому существу,
у которого сердце было бы на кончике пальца. •
Мйого красноречивых страниц посвятил Дидро в своих
петербургских заметках проповеди религиозной терпимости,
критике религиозного фанатизма, защите свободы совести.
Вряд ли, однако, это прославление свободы мысли и это
обличение предрассудков могли понравиться повелительнице
крепостнического государства,—государства, в котором ду-
ховенство пользовалось столь большим влиянием и было
такой существенной опорой трона. !
Типична для просветителя XVIII века заметка Дидро
о* принципах воспитания наследника русского престола: здесь
фигурируют всестороннее обучение наукам и искусствам,
систематические путешествия с образовательными целями
по России и Европе, в сопровождении сведущих лиц раз-
ных специальностей, тщательное ознакомление с бытом, нра-
вами, культурой своей страны и других стран, длительное
участие в работе различных государственных учреждений.
Все это должно подготовить великого князя к управлению
государством.
Эти советы Дидро не были использованы Екатериной.
Павел получил не «философское», а узко-военное воспитание
и вместо образовательной поездки по России совершил уве-
селительное путешествие по Западной Европе (в 1782 году).
Большое место уделил Дидро; в своих петербургских за-
метках вопросам педагогики, которым он, как и все про-
светители XVIII века, придавал огромное, почти решающее
значение. Любопытны советы философа по поводу женских
школ; его указания на важность изучения анатомии буду-

Дидро в России
23
щими женами и матерями звучали для того времени весьма
ново и смело. Интересны также советы, которые Дидро да-
вал Екатерине (в заметке «О кадетском корпусе») по во-
просу о системе поощрений и наказаний, о программе
публичных испытаний, о поддержании дисциплины, о раз-
витии соревнования между учащимися.
В другой заметке Дидро развивает подробный план
устройства школ трех ступеней — начальных, средних и под-
готовительных к высшему образованию — и излагает про-
грамму преподавания соответственно каждой категории.
В этом плане мы находим много передовых идей, не поте-
рявших своего значения до сих пор (о методе преподавания
языков, о важности изучения естественных наук, о внима-
тельном подборе учителей, об общественном контроле за
успеваемостью учеников и т. д.).
Большое значение придавал Дидро в системе воспита-
ния и образования театру. Находясь в Петербурге, он
представил Екатерине записку, в которой делился впечатле-
ниями от постановки двух комедий Мольера воспитанницами
Смольного института и развивал свой взгляд на содержание
и форму школьных спектаклей. К этой записке Дидро при-
мыкает его критическая статья о комедии Екатерины «О вре-
мя!» (впервые была представлена/ в Царском Селе 28 января
1773 года). Комедия понравилась Дидро. Отдельные не-
достатки, которые он нашел, в ней, не помешали ему сде-
лать вывод, что ее автор легко мог бы стать «первым ко-
медийным писателем своей нации».
Для истории культуры и общественной мысли во Фран-
ции XVIII века несомненный интерес представляют строки,
о которыми редактор Энциклопедии обратился к Екате-
рине, пробя ее взять под свое покровительство издание его
великого труда, подвергавшегося резким нападкам во Фран-
ции. «Нас вывели на сцену,— с горечью писал Дидро! о ко-
М1едии «Философы» (1760).—Руссо изобразили ползающим
на четвереньках, Гельвеция — обучающим своего слугу во-
ровству, меня — уж не знаю как». Дидро признавался, что
мечтает воздвигнуть в честь своей покровительницы «вели-
кий литературный памятник» и «оставить на земле прочный
след своего существования».
Общий дух петербургских заметок Дидро можно опреде-
лить его собственными словами. Любезные фразы и даже

24
А. Молок
лестные комплименты по адресу гостеприимной хозяйки и
щедрой покровительницы не мешают Дидро довольно трезво
оценивать и CBOto собственную роль как советчика импе-
ратрицы и действительное положение страны, которой Она
правит. Он не собирается поучать русских с видом человека,
который держит истину у себя! в кармане, но в то же время
не отказывается от возможности давать, в осторожной фор-
ме, советы по тем или иным вопросам. Он не идеализирует
современную ему Францию, но его тревожит и положение
современной ему России.
Иллюзии Дидро в отношении «просвещенного абсолютиз-
ма» Екатерины и ее истинных государственных замыслов, о
которых он писал, что они обновят весь облик России, но
умаляют исторического значения его петербургских заметок.
Они свидетельствуют о том, что французский философ вы-
соко оценивал материальные и духовные силы России. Бу-
дущее России представлялось ему более отрадным, нежели
будущее Франции. «Вам предстоит заново создать молодую
нацию, нам—омолодить старую нацию,— пишет он Екате-
рине к добавляет:—наша задача, быть может, неосущест-
вима. Ваша, конечно, очень трудна».
III
Пять месяцев, проведенных Дидро в Петербурге, были
временем, о котором он всегда говорил и писал в «самых
восторженных выражениях. Даже непривычный климат, уто-
мительное путешествие и частое недомогание не могли омра-
чить отрадные петербургские впечатления философа. «Я ни-
когда не буду раскаиваться в том, что совершил это путе-
шествие, против которого вы все так решительно возража-
ли»,— писал он из Петербурга своей дочери.
Императрица приняла Дидро как дорогого гостя. Она по-
дарила ему одежду,; в которой он мог являться во дворец,
дорогую шубу и муфту, оплатила все расходы, связанные
с его пребыванием в доме Нарышкина, дала ему в дорогу
удобную карету. Приближенные Екатерины, чтобы угодить
императрице, внешне были весьма предупредительны к фран-
цузскому гостю. «Дидро здесь, и все относятся к нему с
большим вниманием,—писал 14 октября генерал-квартир-

Дидро о России
25
мейстер Ф. В. Бауэр графу Нессельроде,—жаль только,
что здесь мало людей, которые могли бы дивиться подоб-
ным личностям не только вследствие моды. Они считают себя
довольно уже учеными, если могут сказать: «Дидро—чело-
век ученый»; воспользоваться же его пребыванием, извлечь
пользу из знакомства с ним не входит в их планы, за
исключением, конечно, нашей великой женщины»*. «Не могу
умолчать о бесчисленных любезностях, оказанных мне по-
чти всеми вельможами вашего двора,— писал Дидро в про-
щальном письме к Екатерине.—Везде, где я ни показывался,
мне воздавали гораздо более, чем заслуживало мое скромное
достоинство»**.
Люди наблюдательные судили об этом иначе. Гримм под-
черкивал, что светское общество российской столицы отнес-
лось к Дидро довольно холодно, что он не сблизился ни с
jceM из видных деятелей высших петербургских кругов, за
исключением разве Григория Орлова (есть сведения, что
Орлов устроил в честь Дидро обед, на котором присут-
ствовали некоторые знаменитости литературного мира***.
«Дидро,—'пишет Гримм,—был здесь таким же чудаком,
как и в Париже, и: так как здесь вовсе не привыкли ни
к чему подобному, то он казался еще более странным...
Дидро не одержал здесь ни одной победы, кроме как над
императрицей, так как не все ведь, подобно ей, способны
уживаться и уважать странности гения». То же отмечает
и генерал Бауэр: «Наш друг Денис живет здесь тихо, в
уединении, и меня особенно печалит, что заслуги чаще
всего при полном свете остаются в тени. Не знаю, где
искать причину этого. Быть может, придают особое значе-
ние внешности, не обращая внимания на внутренние досто-
инства, и потому вводят себя в обман; быть может, те идеи,
которые под 40° широты находятся в полном цвету, мерз-
нут под 60° или здесь недостает теплоты, необходимой для
росприятия чувствований».
f Свидетельства Гримма и Бауэра не следует понимать в
*аком смысле, что во время своего пребывания в Пете^бур-
* В. А. Бильбасов, цит. соч., стр. 82—83.
** Там же, стр. 133.
*** Полное собрание сочинений князя П. А. Вяземского, т. V.
стр. 90 (СПБ, 1880).

26
А. Молек
re Дидро чувствовал себя одиноким ж вне кабинета Екате-
рины не искал или не находил себе собеседников. Круг зна-
комых Дидро в Петербурге не ограничивался представите-
лями французской колонии, среди которых следует отме-
тить, прежде всего, Фальконе, я его сотрудницу Колло, док-
тора Клерка с женой, преподавателя кадетского корпуса
историка Шарля Левек, начальницу «Института благород-
ных девиц» г-жу Лафон и ее дочь. Общение с земляками,
видимо, не всегда удовлетворяло Дидро: по крайней мере,
в одном письме из Петербурга он жалуется на дрязги и скло-
ки среди проживающих там французов и тут же добавляет,
что не имеет зато! никаких оснований жаловаться на отно-
шение к нему русских. Писатель, имя которого гремело по
всей Европе, был желанным гостем в домах многих просве-
щенных людей российской столицы, и сами они охотно бывали
у Нарышкина, где могли наслаждаться беседой с знамени-
тым философом.
Незнание русского языка не мешало Дидро в его сноше-
ниях о представителями петербургского общества, так как
все они свободно владели французским языком. Среди лиц,
о которых упоминает Дидро, говоря о своих петербургских
встречах, были не только императрица и ее приближенные,
в роде, например, Григория Орлова или Ивана Бецкого,
дочери последнего, фрейлины двора графини де Рибас.
Общался создатель Энциклопедии и с такими выдающими-
ся деятелями ученого мира тогдашнего Петербурга, как быв-
ший непременный секретарь Академии наук Яков Штелия,
его преемник на этом посту профессор Эйлер, а также отец
последнего великий математик Эйлер. Встречался Дидро
в Петербурге и с натуралистом Демидовым1, и с минерало-
гом Владимиром Орловым (братом Григория Орлова). Дидро
интересовался им, отчасти следуя просьбе одной из своих
парижских приятельниц г-жи Бушар, коллекционировавшей
минералы.
По желанию императрицы, Академия наук 25 октября
1773 года избрала Дидро своим действительным членом*.
Академия судожеств избрала его своим почетным членом.
* Протоколы заседаний конференции Ими. Академии наук с
1725 г. по 1803 г. (СПБ, 1900), стр. 104—105.— Одновременно
с Дидро был избран Гримм.

Дидро о России
27
1 ноября 1773 года Дидро прочел на заседании Академии
наук записку с радом! вопросов о Сибири! и просил » дать эму
ответ на них. Это дело было поручено профессору Лаксману.
2 декабря того же года на заседании Академии Лаксман за-
читал записку относительно естественных и минеральных
богатств Сибири, составленную в ответ на запрос Дидро*.
Уезжая из Петербурга, Дидро обратился к Эйлеру-млад-
шему с письмом, в котором просил секретаря Академии пе-
редаяъ ее членам, как глубоко польщен он своим избранием.
Дйдро горячо благодарил академиков за пространный ответ
на его запрос о Сибири и выражал свое глубокое ^сожа-
ление по поводу того, что болезнь и занятость помешали
ему выступить в Академии с сообщением по вопросам гео-
метрии. Дидро добавлял, что постарается на деле доказать
свою признательность корпорации «самых знающих людей
Европы», допустивших его в свою среду; он обещал пере-
дать Даламберу и Лакондамину (знаменитому французскому
ученому-геодезисту) письма от обоих Эйлеров, если они по-
желают воспользоваться такой оказией. «Не забывайте, что вы
имеете в Париже преданного вам собрата,—писал в заклю-
чение Дидро профессору Эйлеру,—примите мои приветы
и передайте выражение моего чувства уважения бессмерт-
ному старцу, вашему отцу»**.
Путешественник использовал, по собственному призна-
нию, все возможности, чтобы шире ознакомиться с культур-
ными достопримечательностями столицы далекой страны, в
которой он очутился.
Гость императрицы посетил в Петербурге педагогические*
учреждения, между прочим, Смольный институт. Побывал
он* и в ясадетском корпусе. Нередко заходил Дидро в* мастер-
скую Фальконе, где стояла уже совсем готовая и только
ждала отливки конная статуя Петра. Она произвела на
Дидро сильнейшее впечатление: «Конь колоссален, но легок;
он мощен и грациозен; голова полна ума и жизни... Ни
напряжения, ни труда не чувствуешь нигде... Герой сидит
хорошо... Рука действительно повелевает и покровительст-
- »
* Подлинник обеих записок хранится в Архиве АН СССР
в Ленинграде.
** Tronc ho п. Romantisme et préromantisme. Paris. 1930,
p. 264—265.— Письмо это было зачитано на заседании Академии
24 февраля 1774,

26
А. Молок
вует; лик внушает уважение и доверие; голова эта превос-
ходна, она исполнена с глубоким знанием и возвышенным
чувством; это—чудесная вещь... Труд этот, как истинно
прекрасное произведение, отличается тем, что. с первого же
взгляда кажется прекрасным; когда смотришь его во вто-
рой, третий, четвертый раз, оно представляется еще более
прекрасным. Покидаешь его с сожалением и всегда охотно
к нему возвращаешься»*.
5 марта (22 февраля) 1774 года Дидро выехал из Петер-
бурга. Прощальный разговор его о Екатериной, описанный
им в письме от 9 апреля, носил такой же дружеский
характер, как и все остальные, которые ему предшество-
вали. Императрица выразила сожаление по поводу его отъ-
езда и предложила ему остаться в России и выписать
сюда свою семью. Дидро отказался, сославшись на- бо-
лезненное состояние жены и преклонный возраст ее сестры.
Чтобы зажать рот клеветникам, утверждавшим, что он при-
ехал в ^Петербург искать новых милостей у Екатерины, фило-
соф заявил ей, что примет от нее только сумму, необходимую
для покрытия расходов, связанных с его путешествием; кро-
ме того, оц просил дать ему провожатого. Екатерина обеща-
ла удовлетворить обе его просьбы, но вдвое увеличила сум-
му, которую он назвал (с 1,5 тысяч до 3 тысяч рублей).
Расставаясь, о Дидро, императрица сказала ему, что он может
всегда рассчитыва/гь на ее помощь.
Уезжая из Петербурга, Дидро взял на себя ряд поруче-
ний от Екатерины и ее приближенных. Он обещал ей напи-
сать или переработать 16—17 комедий и трагедий для до-
машнего театра воспитанников и воспитанниц привилегиро-
ванных учебных заведений закрытого типа. Он обещал, да-
лее, помочь графу Миниху в составлении каталога картин
императрицы, прислать в Петербург уставы французской
консульской юрисдикции, раздобыть для генерала Бецкого
сборник элементарных понятий по математике, составленный
Клеро. Из этих обещаний некоторые были выполнены, дру-
гие Дидро не успел выполнить.
Много потрудился Дидро для того, чтобы осуществить
залетное желание Екатерины—познакомить европейскую пу-
блику с планами и уставами педагогических заведений, со-
* Бильбасов, цит. соч., стр. 137—138.

»
LES PLANS
E T
LES STATUTS,
DES DIFFÉRENTS ÉTABLISSEMENTS
ORDONNÉS PAR SA MAJESTÉ
IMPÉRI AL В
CATHERINE IL
POUR L'EDUCATION DE LA JEUNESSE,
L'UTILITÉ GÉNÉRALE DE SON EMPIRE,
Ecrits en Langue Ruffe par Мя. Bktzky & tra-
duits en Langue Frânçoîfe, d'après les origi-
naux, par Mr. Clerc.
Ui
i bon Prime eft /етЫаЫе à h Divinité , à qui
Vm% ne peut rien offrir qui ne faffs partis dt fes
Bienfaits.
TOME PREMIE R
6v
A AMSTERDAM,
Chez MAR С-MICH EL R E Y,
MDCCLXXV.
Титульный лист французского издания «Планов и уставов учреждений
для воспитания юношества»

Дидро о России
31
зданных в Петербурге по мысли императрицы. Взяв с собой
рукопись обоих томов французского перевода этих планов и
уставов, Дидро по дороге в Париж остановился в Гааге, где
ему удалось найти издателя и уже( в ноябре того же года
закончить все издание (в продажу оно поступило в начале
1775 года) *. В обязанности философа входило исправление
перевода и чтение корректуры. Кроме того, Дидро составил
«приложение от издателя», помещенное в конце второго тома.
«Когда эти учреждения,— писал он здесь,— достигнут того
совершенства, которого они способны достичь, а многие <из
них уже достигли, Россию будут посещать для изучения
этих учреждений, как некогда посещали Египет, Лакедемо-
нию и Крит, но с любопытством, смею сказать, и более
основательным, и лучше вознагражденным. Ссылаюсь на сви-
детельство многих иностранцев, которые, приехав| в Петер-
бург, относились сперва недоверчиво к моим похвалам, но,
ознакомившись с этими учреждениями, превзошли даже меня
в' восхвалении их»**.
В начале 1775 года Екатерина обратилась одновременно
к Гримму и к Дидро с предложением составить для нее
«план обучения юношества от азбуки до университета вклю-
чительно». Оба философа откликнулись на это предложение
и'представили проекты, которые Екатерина могла присоеди-
нить к запискам, полученным ею от немецких -педагогов Ба-
зедова и Зульцера, от московского ■ профессора Дильтея, от
статс-секретаря Теплова и многих других.
Любопытна литературная судьба записки Гримма, оза-
главленной «Опыт ù постановке образования в России»
(Essai sur les études en Russie) : более столетия эта работа
Гримма приписывалась Дидро. Характерно, с другой
стороны, что проект самого Дидро не сразу дошел
до Екатерины; Дидро переслал его Гримму еще в
июне 1775 года, ню! тот не торопился с передачей рукопи-
си своего собрата; она дошла до императрицы лишь в нояб-
ре. В конце того же года Дидро отправил Екатерине — уже
'■ V-* * «Les plans et les statuts des différents établissements, ordonnés
Фаг S. M. I. Catherine II pour l'éducation de la jeunesse et
futilité générale de son empire. Ecrits en langue russe par
M-i Betzky et traduits en langue française d'après les originaux par
Ц-г Clerc». Amsterdam. Chez Marc Michel, Prey, 1775.
** В. A. Бильбасов, цит. соч., &гр. 111—112.

32
А. Молок
непосредственно—второй экземпляр своей рукописи, кото-
рый она получила в январе 1776 года. Работа эта увидела
свет лишь через сто лет после ее написания (в( 1875 году).
Русский перевод ее впервые появляется, в данном томе со-
брания сочинений Дидро.
Обратимся к содержанию этого труда Дидро, который
он озаглавил: «План университета или публичного препода-
вания всех наук для Российского правительства» (Plan
d'une université pour le Gouvernement de Russie ou 'd'une
éducation publique dans toutes les sciences).
Историк народного образования в России в XVIII—XIX
веках С. В. Рождественский, разбирая различные системы
народного просвещения, которые предлагались тогда внима-
нию Екатерины, называет проект Дидро самым оригинальным.
То обстоятельство, что этот проект встретил резко отрица-
тельную оценку у такого ярого реакционера, как граф
Д. А. Толстой («Взгляд на учебную часть в России в
XVIII в.», 1886), говорит лишь* в пользу французского фи-
лософа и его педагогических взглядов. Как указывает
С. В. Рождественский, Дидро обстоятельдо и ярко своими
планами и предложениями обосновал «идею цельной системы
народного просвещения»*. i
«Что такое университет?»—спрашивает Дидро и отвечает:
«Университет есть школа, двери которой безразлично откры-
ты для всех детей народа; и в которой учителя, содержимые
государством, знакомят их с элементарными началами всех
наук. Говорю — безразлично, потому что было бы столь же
жестоко, как и нелепо обрекать на невежество низшие слои
общества. Есть познания, которых никто не может быть ли-
шен без вреда. Если число хижин и вообще частных зданий
относится к числу дворцов, как 10000 к 1, то можно дер-
жать пари в 10 000 против 1, что гений, талант и добро-
детель скорее выйдут из хижины, чем из дворца».
Система народного образования, выдвинутая Дидро,
предусматривала три ступени: начальную школу, в которой
обучение бесплатно и обязательно, среднюю школу и, наюо^
нец, высшую (университет в собственном смысле слова).
*,€. В. Рождественский. Очерки по истории систем на-
родного просвещения в России в XVIII—XIX веках, СПБ, ,1912,
т. I, стр. 325—326.

Дидро о России 33
Предметы преподавания распределялись по их относительной
полезности: обучение должно было начинаться с сообщения
сведений, полезных всем людям во всех состояниях, и Закан-
чиваться изучением предметов, «полезных лишь для немногих».
Критикуя тогдашнюю систему образования, Дидро убе-
дительно доказывал, что латинский и греческий языки не
могут служить исключительной основой преподавания! в сред-
ней школе. Его аргументы по этому вопросу тем более инте-
ресны, что? в течение ста лет после его смерти! и в России in
в Западной Европе шли нескончаемые споры за и против
преподавания классических языков в средней школе, причем
прогрессивные круги высказывались обычно за ограничение
этих предметов, а реакционные* наоборот, всячески отстаи-
вали их, рассматривая древности как хорошее противоядие
от философского материализма и политического свободомыс-
лия. Как истый рационалист, Дидро особенно высоко ценил
математику и именно ее клал в основу школьного препода-
вания. «Геометрия,— писал он,—есть наилучшая и про-
стейшая из всех логических систем, наиболее способная при-
дать твердость суждению. Если говорят, что геометрический
метод не универсален, то это справедливо; но этот метод все-
гда следует иметь в виду: он есть компас здравого смысла,
•узда воображению».
t Весь курс образования в средней школе—так называе-
мый «факультет искусств» —Дидро делил на три параллель-
ных курса о тремя различными программами обучения. Выс-
шую школу Дидро делил на четыре факультета: философ-
ский, медицинский, юридический и богословский.
Таковы основы педагогической системы Дидро, изложен-
ные в его «Плане университета». В этом плане рассеяно
чрезвычайно много тонких наблюдений. Идеи Дидро были
передовыми не только для того времени; многие из них со-
эсранили свое значение и впоследствии. Выше мы уже отме-
чали идею обязательности начального обучения, критику
классической средней школы, мысль об образовательном зна-
§£нии математики. К ним присоединяется ряд других идей,
обоснованных в том же документе (например, мысль о необ-
НДимости обеспечивать питанием детей бедных родителей,
■tea общественного контроля над преподаванием). Весь про-
Ш Дидро проникнут пониманием того, что правильная -по-
Рйновка дела народного просвещения имеет огромное прин-
& Дндро т. X

34
Л. Молок
ципиальное и практическое значение для всего общества,
для всей страны. Характерна также глубокая вера автора в
творческие силы народа, для которого создавался этот про-
ект. «...Наступит время,— предсказывал Дидро,— когда Рос-
сия будет поставлять другим странам Европы великих ана-
томов, знаменитых хирургов и, быть может, глубоких хи-
миков».
Некоторые из передовых идей Дидрс* в области педагоги-
ки, не понятые современниками, нашли свое признание толь-
ко значительно позже.
IV
Шли годы... Старел и дряхлел Дидро. Но интерес его
к далекой стране, где ему пришлось однажды побывать,
оставался прежним. Не забывала своего былого собеседника
и Екатерина. Она продолжала переписываться о ним, интере-
соваться его жизнью, помогать ему. «Мой отец,—рассказы-
вает дочь Дидро,—целых тридцать лет жил в четвертом эта-
же; его библиотека была' в пятом. Врач опасался, что отец
умрет, поднимаясь так высоко, и, по ходатайству Гримма,
императрица Екатерина наняла для отца великолепную квар-
тиру в улице Ришелье». Правда, переезд совершился лишь
за несколько дней до смерти философа. Вдове Дидро импе-
ратрица назначила пенсию в 200 ливров в год и распоряди-
лась выплатить ее за 5 лет вперед. 5 марта 1785 года Ека-
терина писала Гримму: «Добудьте для меня все произве-
дения Дидро. Вы заплатите за них, что потребуют. Конечно,
они не выйдут из моих рук и никому не повредят. Пришлите
их вместе с его библиотекою»*.
Похоронная запись, сделанная в книгах церкви Сен-Рок
в Париже (очевидно, по указанию семьи покойного фило-
софа), подчеркивает связи, существовавшие между Дидро
и Россией, в следующих кратких словах:
«1784 года, августа 1-го дня, в >этой церкви погребен
Дени Дидро, 71 года, член Берлинской, Стокгольмской и
Санкт-Петербургской Академий наук, библиотекарь ее импе-
раторского величества Екатерины Второй, императрицы Рос-
сии, умерший вчера, июля в 31-й день».
* В. А. Бильбасов, цит. соч., стр. 71—73.

Дидро о России
35
В октябре 1785 года библиотека покойного, купленная
Екатериной еще за 20 лет до того, была перевезена в Пе-
тербург и поступила в Эрмитаж (впоследствии она была
передана в Публичную библиотеку, где» и хранится до сих
пор). Вместе с книгами Дидро в Петербург были доставлены
и некоторые его рукописи. Среди них Екатерина обнаружила
тетрадь в сафьяновом переплете,: а в ней рукопись под за-
главием «Замечания на Наказ ее императорского величества
депутатам .Комиссии по составлению законов».
Литературная судьба этого труда Дидро, написанного
в Гааге в 1774 году, но впервые полностью напечатанного в
Париже лишь в 1920 году*, обстоятельно освещена во всту-
пительном очерке П. И. Люблинского к русскому переводу
этой рукописи, публикуемому в данном томе сочинений Дидро.
Разбор и истолкование отдельных положений, высказанных
Дидро в этой работе, даны в примечаниях, сопутствующих
нашему изданшо. Поэтому мы можем здесь ограничиться са-
мой общей характеристикой.
«Замечания на Наказ» были составлены Дидро вскоре
после отъезда из России, в момент, когда у него еще суще-
ствовала надежда на то, что Екатерина вернется к своему
плану реформ, намеченному в начале царствования. «Здесь
льстят себя надеждой,— писал он из Парижа 17 октября
1774 года,— что ваше величество вновь вернулось к своему
проекту о законодательстве. Это заставило меня еще раз
прочесть ваш наказ, и я имел смелость прибавить к нему
несколько размышлений». i
По своему содержанию «Замечания на Наказ» примыкают
к «Заметкам философским, историческим и другим». Но по
тону работа, написанная в Гааге, довольно существенно от-
личается от работы, написанной в Петербурге. Ход мыслей-
тог же, но выводы формулированы острее и резче. Раз-
личие это объяснить нетрудно: Дидро мог высказываться
здесь более свободно, чем в присутствии императрицы.
Составляя свой «Наказ», Екатерина широко пользова-
лась знаменитой книгой Монтескье «Дух законов», но при
этом совершенно отбрасывала конституционно-парламеит-
* Une oeuvre inédite de Diderot. «Observations sur l'instruction
de S. M. I. aux députés pour la confection des lois». «Revue d'histoire
économique et sociale». Paris. 1920, M S et ,4. » *
Отдельной книгой эта работа вышла' в 1921 г.
3*

36
А. Молок
скую теорию Монтескье и старательно подгоняла положения
автора под принципы «просвещенного абсолютизма». Она
брала у Монтескье то, что !ей нравилось, и переделывала
так, как ей нравилось. «Вы увидите из «Наказа»,—писала
она Даламберу,— как я на пользу моей империи обобрала
президента Монтескье, не называя его: надеюсь, что если б
он с того света увидел меня работающею, то простил 1бы
этот плагиат ради блага 20 миллионов людей, которое из
того последует. Он слишком любил человечество, чтобы
обидеться на это; его книга служит для меня молитвен-
ником» *. »
Замечания Дидро на екатерининский «Наказ» содержат
резкую критику феодально-абсолютистского строя России.
Демократизм этого произведения Дидро сказывается во всем:
он провозглашает принцип народного суверенитета, он объ-
являет задачей государственной власти обеспечение счастья
граждан, он оспаривает утверждение «Наказа», что источни-
ком всякой власти является государь, он не скрывает своего
отрицательного отношения к аристократическим привилегиям,
он требует, чтобы духовенство было лишено политического
влияния. Критикуя «Наказ», Дидро прямо заявляет, что не
видит в нем «ни одного постановления, которое было бы
направлено на освобождение массы народа» (то есть на
уничтожение крепостничества); а без этого, добавляет он,
невозможен экономический подъем страны, невозможны ве-
личие и процветание России.
Однако и тут философ не расстается со своими иллю-
зиями, со своей верой в либерализм императрицы. Ее ре-
жим— деспотический, но государыня, созвавшая комиссию
для составления уложения и написавшая наказ ее депутатам,
видимо, не хочет деспотизма,—- так рассуждает Дидро. Впро-
чем, эти рассуждения плохо вяжутся с общим критическим
тоном «Замечаний на Наказ».
Могли ли „эти замечания французского вольнодумца по-
нравиться правительнице феодально-деспотической империи?
Разумеется, нет. Ознакомившись с содержанием рукописи
Дидро, Екатерина с раздражением написала Гримму: «Это —
сущий вздор, в котором нет ни знания обстоятельств, ни
благоразумия, ни предусмотрительности. Если б мой наказ
* «Сборник Ими. Рус. Ист. Общ.», т. X, стр. 31.

Дидро • Роевни
37
был во вкусе Дидро, юн должен был бы перевернуть ' все
вверх дном в России».
Два года спустя, в разговоре с французским послом
при русском дворе, графом Сегюром, императрица, вспоминая
о своих беседах с Дидро, отзывалась о его взглядах так же
отрицательно, как и в письме к Гримму. «Я подолгу чи .ча-
сто,— говорила Екатерина,— беседовала с Дидро, но более
ради любопытства, чем с пользою. Если б я доверилась
ему, мне пришлось бы все перевернуть в моей империи:
законодательство, администрацию, политику, финансы; я
должна была бы все уничтожить, чтобы заменить это не-
практичными теориями».
Тот же Сегюр вкладывает в уста императрицы следую-
щие слова, которые должны были отрезвить размечтавшегося
философа и напомнить ему о коренном различии в положении
обоих собеседников: «Господин Дидро, я с большим удо-
вольствием слушала все, что внушил вам ваш блестящий ум;
но из всех ваших великих принципов, которые я очень
хорошо понимаю, можно составить прекрасные книги и со-
вершить лишь плохие дела. Во всех ваших преобразова-
тельных планах вы забываете различие наших положений:
вы трудитесь только над бумагой, которая все терпит (она
гладка, проста и не представляет никаких препятствий ни
вашему воображению, ни вашему перу); между тем как я,
бедная императрица, работаю на человеческой шкуре, кото-
рал, напротив, очень раздражительна и щекотлива»*.
Верен ли этот рассказ Сегюра, или нет, мы нб знаем
и проверить не можем (другого источника у нас нет), но
слова Екатерины, приводимые Сегюром, звучат весьма прав-
доподобно. Вероятно, именно под впечатлением этих слов
Дидро пришел к заключению, сформулированному в одной
из его петербургских заметок, что «взгляд государя и взгляд
философа весьма различны».
Екатерина, конечно, никогда не разделяла социально-
политических взглядов Дидро и других французских просве-
тителей XVIII века, выражавших мысли; и чувства, интересы
и требования нового, прогрессивного общественного класса —
буржуазии, который поднимался на смену старому, одрях-
левшему классу — дворянству. Но по практическим сообра-
* В. А. Бильбасов, цит. соч., стр. 102.

38
А. Молок
жениям императрица дорожила той репутацией «философа
на троне», которую создавали ей в Европе такие люди, как
Вольтер, Дидро, Даламбер. Поэтому при жизни Дидро она
не решалась публично отмежеваться от него. Она сделала
это позже, когда почти все корифеи философской мысли
XVIII века уже сошли в могилу.
Охлаждение Екатерины к просветителям совпало с тем
поворотом, который впервые обозначился в ее политике еще
в середине 70-х годов, под влиянием грозного восстания,
связанной)! о именем Пугачева. Но окончательно отрешилась
«северная Семирамида» от своих философских увлечений и
либеральных заявлений лишь в последнее десятилетие своего
царствования.
Революционная буря, разразившаяся во Франции, по-
вергла Екатерину в такой трепел и в такой гнев, что она
резко отвернулась от тех, кого почитала так долго. Руссо
она не признавала и в 1765 году. С Мерсье ,де ля Ривьером
разошлась в 1767 году. От Дидро отреклась ь 1785 году.
Теперь пришел черед Вольтера. Разгневанная известиями из
Парижа, где «чернь» штурмовала Бастилию, императрица при-
казала вынести бюст Вольтера из своего кабинета.
Произведения Дидро, входящие в состав данного тома
его сочинений, содержат значительный материал для харак-
теристики его мировоззрения и творчества- и представляют
для нас особый интерес, ибо касаются России. Связи Дидро
с Россией — важная страница не только в личной и лите-
ратурной биографии великого французского мыслителя, но
и в истории культуры? и общественной мысли Европы.
Знаменательны мысли Дидро о России, его ясно выражен-
ные симпатии к русскому народу, его вера в будущее
России. :
Передовые умы Франции, подготовившие буржуазную ре-
волюцию конца XVIII века, сознавали, что далеко за .пре-
делами Франции, на востоке Европы, растет держава, кото-
рой будет принадлежать выдающаяся роль в прогрессивном
развитии человечества.. В этом их убеждал, как это можно
видеть и на примере Вольтера, удивительно быстрый рост
науки, литературы, искусства в России, появление целой

•Дидро о России
39
плеяды выдающихся ученых и писателей, (а также полко-
водцев), деятельность которых свидетельствовала о богатых
творческих силах русского народа.
Если Вольтер возлагал свои надежды, главным образом,
на просвещенных государственных деятелей, на «просвещен-
ных монархов», то Дидро видел первое условие расцвета Рос-
сии в раскрепощении народа, в создании «третьего сословия».
Необходимые для этого реформы он рассматривал как про-
должение великой преобразовательской деятельности Петра.
Связи Дидро с Россией — прообраз той духовной дружбы,
которая неизменно связывала и связывает с нашей родиной
подлинно прогрессивных деятелей мировой культуры.
А. Молок

I
ФИЛОСОФСКИЕ, ИСТОРИЧЕСКИЕ И ДРУГИЕ
ЗАПИСКИ РАЗЛИЧНОГО СОДЕРЖАНИЯ
(год 1773-й, с 5 октября по 3 декабря)
Philosopho, seu puero ingenuo
De re gravi leviter loquenti
Majestas ejus subridebat
Aliquando, bénigne.
(Философу, юношески чистому
сердцем,
Говорившему о важных делах
с легкостью,
Ваше величество некогда улыбнулись
Благосклонно).
Приписка А, С. Норова:
«В этом томе, целиком написанном рукою Дидро, содер-
жатся все записки, представленные им во время его пребыва-
ния в С.-Петербурге ее величеству императрице Екатерине II».

Записки Дидро, озаглавленные: «Mélanges philosophiques, histo-
riques etc. Année 1773, depuis le 5 octobre, jusqu'au 3 décembre même
année», являются плодом тех интимных бесед, которые Дидро вел
с Екатериной во время своего пребывания в Петербурге .зимою
1773—1774 годов. Беседы эти велись а большой непринужденностью.
Однако содержание их оставалось неизвестным не только при
жизни Дидро, но и в течение многих лет после его смерти; по-
этому вокруг разговоров между русской императрицей и француз-
ским писателем строились всевозможные предположения. Дипломаты
в своих донесениях изощрялись в догадках насчет тайных дипло-
матических поручений, якобы данных Дидро; одни видели з нем
тайного парламентера, вручившего Екатерине бумагу с пред-
ложениями относительно мира с Турцией, а которой Россия тогда
находилась в войне; другие считали, что он привез новые планы
относительно раздела Польши; третьи видели в нем агента Фран-
ции, который должен был поссорить Россию с Друссией и способ-
ствовать сближению ее с Францией и т. д. Русские придворные
круги опасались, что Дидро приехал «совращать» Екатерину в без-
божие, и всячески старались скомпрометировать его.
Только в 1787 году, то есть уже после смерти Дидро, Екате-
рина в беседе о графом Сегюром, французским посланником в Пе-
тербурге, приподняла краешек завесы над тайной, окутывавшей
iee беседы с Дидро. Вот как излагает рассказ императрицы Сегюр
в своих мемуарах:
«Я подолгу и часто,—говорила мне Екатерина,— беседовала
•с Дидро, но более ради любопытства, чем с пользою. Если б я
доверилась ему, мне пришлось бы все перевернуть э моей импе-
рии: законодательство, администрацию, политику, финансы; я долж-
на была бы все уничтожить, чтобы заменить зто непрактичными
теориями. Между тем, так как я больше рлушала его, чем гово-
рила сама, то всякий свидетель наших бесед принял бы его за

44
ГГ. Люблинский
строгого наставника, а меня за его послушную ученицу. Повиди-
мому, он и сам думал так, потому что, по прошествии неко-
торого времени, видя, что в моем управлении не делалось никаких
великих нововведений, которые он советовал мне, он выразил *мне
о некоторым гордым недовольством свое удивление. Тогда я ему
откровенно сказала: «Господин Дидро, д а большим удовольствием
слушала всё, что внушил вам ваш блестящий ум; но из всех
ваших великих принципов, которые я очень хорошо понимаю,
можно составить прекрасные книги и совершить лишь плохие дела.
Во всех своих преобразовательных планах вы забываете различие
наших положений: вы трудитесь только над бумагой, которая
все терпит... между тем как я, бедная императрица, работаю на
человеческой шкуре, которая, напротив, очень раздражительна и
щекотлива»... Я убеждена, что с этих пор он стал относиться ко
мне о сожалением, видя во мне ум узкий и простой». <
Приведя этот отзыв Екатерины о характере и содержании ее
бесед о Дидро, Сегюр присоединяет от себя следующую характе-
ристику Дидро:
«Екатерине понравилась в нем живость ума, своеобразие спо-
собностей и слова, а также его живое, .стремительное красноречие.
Этот философ — может быть, недостойный этого названия, потому что
был нетерпим в своем безверии в до забавного фанатик в отрицании
потустороннего,—был одарен пылкой душою и потому, казалось бы,
не должен был сделаться материалистом. Впрочем, имя его, ка-
жется, пережило большую часть его сочинений. Он лучше говорил,
нежели писал; труд охлаждал его вдохновение, и сочинениями
своими он далеко уступает нашим великим писателям; но пламенная
речь его была увлекательна, сила выражений, которые он всегда
находил без труда, предупреждала суд о верности или пустоте
его мыслей: речь его поражала, потому что была блестяща и кар-
тинна; это был гениальный творец парадоксов д проповедник мате-
риализма» (см. «Записки гр. Сегюра о пребывании его в .России
(1785—1789)» CUB, 1865, стр. 149).
Характеристика бесед Дидро, сделанная Сегюром со слов Ека-
терины, долгое время была чуть ли не единственным историческим
свидетельством а содержании этих бесед и об отношении; к ним Ека-
терины. На свидетельство Сегюра опирались все русские и француз-
ские историки. Лишь через 125 лет удалось восстановить содержание
этих бесед в их действительном виде. Заслуга этого открытия при-
надлежит издателю сочинений Дидро Морису Турне (Maurice Tour-
neux), опубликовавшему, рукопись о записками Дидро в 1899 году

Вводный очерк
45
в Париже в книге «Дидро и Екатерина II» (Paris, Caiman Levy,
1899) со своими замечаниями.
Об обстоятельствах находки этой рукописи Турне сообщает
следующее:
«Дидро пожелал резюмировать памятки о своих беседах в ряде
глав, которые, не имея ясной связи между собою, должны были
наводить на размышления его собеседницу после их разлуки. Он
не сохранил копии с этих «листков», как он сам говорил, д
ему можно верить. Что касается императрицы, то она не открыла
существования их ни одному из своих корреспондентов; на них
не сделано даже ни единого намека в ее письмах к Гримму, рыв-
шему в Петербурге, как- и в Париже, доверенным другом философа
и скоро ставшему таким же доверенным императрицы. Эта драго-
ценная тетрадь, о существовании которой, насколько мне известно,
никто не сообщал, осталась бы, вероятно, для нас грамотой за семью
печатями, если бы не совершенная любезность покойного Александра
Гримма, хранителя личной библиотеки императора. Именно он, по
своему побуждению, передал рукопись в мои руки; благодаря ему,
а затем благодаря высокому вмешательству адмирала Жореса, быв-
шего тогда послом Французской республики при дворе Александра III,
и Терно-Компана, первого советника посольства-, я имел возможность
снять с этой рукописи копию. Пусть ревнители славы Дидро не
забудут имени г. Гримма,—не правда ли, любопытное совпадение
имен через столетие? —Без него они сегодня де могли бы про-
читать этих строк, из которых многие могут сравниться с самыми
блестящими и смелыми страницами, вышедшими из-под пера фило-
софа. По своему характеру этот томик, повидимому, никогда не
должен был выйти из рук той, для которой он был предназначен;
лишь в течение нескольких последних лет он принадлежит к частной
библиотеке царей, так как он был преподнесен или, вернее, возвра-
щен Александру II Авраамом Норовым, бывшим министром народного
просвещения, умершим) в 1869 г., ex libris которого до сих дор сохра-
нился. Это небольшая тетрадь in-quarto, переплетенная в красный
сафьян о императорским гербом, подшитый снизу голубым сатином
с позолотой по краям, и запертая в красный сафьяновый ящичек.
На первом листке можно прочесть заглавие: Mélanges philosophiques,
historiques etc. Année 1773». Ниже этого Норов сделал вышепри-
приведенную отметку. К тетради приложено содержание записок,
написанное рукою Дидро.
Турне не упоминает одного существенного обстоятельства. Ру-
копись о записками Дидро была передана ему Ал. Гриммом еще

46
П. Люблинский
в 1881 году (см. его отчет: M. Tourneux. Les manuscrits de Diderot,
conservés à la bibliothèque de l'Ermitage. Archives des missions
scientifiques, 3 série. 1885. t. XII).
Передача, повидимому, состоялась тайно от Александра III. Турне
опубликовал эти записки лишь спустя 18 лет, уже после смерти
Александра III и Ал. Гримма, чтобы не скомпрометировать послед-
него*. Не объясняет Турне и того, как попала эта секретдая
рукопись, запертая в особый ящичек (чтобы ркрыть ее от любо-
пытства окружающих), в руки А. Норова. А. С. Норов, бывший
усердным коллекционером редких книг и рукописей, приобретал
их от различных сановников того времени (см. биографию Норова,
написанную А. П. Чеховым и напечатанную в «Историческом вест-
нике», в августе 1895 года, стр. 385—392). Эту рукопись, очевидно,
он мог приобрести от одного из приближенных Екатерины, в руки
которых после ее смерти попало много ее секретных бумаг и проек-
тов. При вступлении на престол Павла J, враждебно относившегося
к реформам Екатерины, многие из её сотрудников поспешили спря-
тать у себя некоторые бумаги и рукописи. Уже в самый день
своего вступления на престол Павел истребил часть остав-
шихся после нее бумаг, в том числе, повидимому, и завещание, оста-
вленное Екатериной (см. Е. П. Карнович.—Государственный чело-
век А. А. Безбородко. «Исторический вестник», 1883 год, апрель —
май). Вполне вероятно, что среди спрятанных рукописей оказалась
и рукопись «Записок» Дидро, которая затем была продана Норову.
Последний, понимая незаконность подобной сделки, незадолго перед
смертью счел долгом вернуть свое приобретение в библиотеку
Александра П. Он, очевидно, считал себя лишь временным храните-
лем этой рукописи и полагал, что Александр, занятый тогда проведе-
нием либеральных реформ 60-х годов, отнесется к жф д большим вни-
манием, чем его предшественники.
Опубликование «Записок» Дидро должно было представить в но-
вом свете его поездку в Петербург и содержание бесед. Но в усло-
виях самодержавной России писать об этом открыто нельзя было.
По породу книги Турне в тогдашней периодической литературе
появилась только статья В. А. Тимирязева («Дидро и Екатерина II»,
«Исторический вестник», 1899 год, т. XXVII, июль, стр. 219), в кото-
рой автор очень поверхностно изложил содержание «Записок», заявив,
»
* Отрывки из этих записок были напечатаны Турне в «Revue
Nouvelle» за 1881 и 1883 гг. См. «Diderot législateur» '(1881, sept.
pp. 33—52 и «La politique de Diderot» (1883, sept.— oct. pp. 2—23,
239—269).

Вводный очерк
47
что они не дают ничего существенно нового, и ограничился лишь
самыми ничтожными замечаниями по поводу них. 6 1902 году
в издании редакции «Нового журнала иностранной литературы»
(изд. А. С. Суворина) появился и перевод книги Турне, сделанный
К. К. Толстым («Дидро и Екатерина II, их беседы, напечатанные по
собственноручным запискам Дидро о пояснительным очерком и при-
мечаниями Мориса Турне», СПБ, 190§). В этом издании примерно
около одной трети содержания «Записок» было выпущено по цен-
зурным или jfflbiM соображениям. Были устранены все сколько-нибудь
резкие места, касавшиеся монархической власти и религии. Остав-
шаяся часть была переведена о грубейшими искажениями, совершенно
менявшими смысл многих мыслей Дидро. Читатель может вынести из
них совершенно неправильное представление о взглядах Дидро на
многие вопросы. Из русских историков только П. Милюков исполь-
зовал эти записки (и то, вероятно, по переводу К. Толстого) в своих
«Очерках по истории русской культуры» (вып. 2, СПБ, 1903,
стр. 280—291). I
Печатаемый нами перевод сделан по тексту, опубликованному
в книге М. Турне. Самый подлинник «тетради в сафьяне», хранив-
шейся в частной библиотеке царей, исчез бесследно и не разыскан
ни в одном из государственных архивов. Пришлось поэтому огра-
ничиться текстом Турне, вполне заслуживающим, впрочем, доверия.
Однако, печатая «Записки» Дидро (общее число их было 62), Турне
сильно видоизменил самое расположение записок. Вопреки оглавле-
нию, составленному самим Дидро, он попытался систематизировать
их по отдельным рубрикам: законодательство, политическая экономия,
внутренняя и внешняя политика, мораль и религия, педагогика,
воспитание через театр, преподавание изящных искусств, литература.
Эту попытку систематизации приходится признать мало удавшейся,
так как в отдельных записках сплошь и рядом содержатся мысли,
относящиеся к самым разнообразным областям. Политические и фило-
софские идеи Дидро проходят красной нитью почти через все
его записки. Мы предпочли поэтому восстановить порядок распо-
ложения записок, указанный самим Дидро в его оглавлении. Быть
может, это несколько затрудняет систематическое ознакомление с
идеями Дидро, но зато дает возможность проследить самый ход бе-
сед. Записки во многом хранят след живой речи, они полны диало-
гов, вопросительных и восклицательных выражений. Для литератур-
ного изложения этот стиль представляет известные неудобства, но мы
старались повсюду (за очень редкими исключениями) сохранить эту
Особенность записок, придающую им непосредственность и живость.

48
П. Люблинский
Турне, воспроизводя записки, дает в своей книге изложение
почти всех 'основных моментов, характеризующих отношения Дидро
и Екатерины. Тексты, извлеченные из «Записок», постоянно перепле-
таются с вступительными и пояснительными замечаниями самого
Турне. Его книга— это научная монография, а не публикация
текста. Иного рода задача стояла перед нами. Нашей целью было
дать записки Дидро| в их полном виде. Мы использовали некоторые
ценные исследования Турне для отдельных примечаний, но вме-
сте о тем расширили комментарий указанием на то, в какой 'мере
Екатерина использовала советы Дидро для своей политики и в деле
законодательства. Во всяком случае, советы французского «философа
не прошли для Екатерины совершенно бесследно. Более подробные
данные о самих записках и взаимоотношениях Екатерины о Дидро ^лз-
ложены нами в работе «Дидро и его русские произведения» («Ли-
тературное наследство» 1937 г., т. 29/30).

ОГЛАВЛЕНИЕ «ЗАПИСОК», СОСТАВЛЕННОЕ ДИДРО*
1. Исторический очерк о представительных учреждениях
во Франции со времени их возникновения и до их упадка
в настоящем (1—44). L
2. Политические мечтания [Мечты мои, философа Дени]
(45—56). ^
3. Об отправлении правосудия (57—60).
4. О важности конкурса даже на первые [наиболее вы-
сокие] должности империи (61—62).
5. О важности укрепления порядка наследования: в импе-
рии (63—64).
6. О драматических поэтах с точки зрения националь-
ных нравов [О театральных пьесах] (65—68).
7. О городе С.-Петербурге [О Петербурге] (69—70).
8. О торговых домах (71—72).
9. О Комиссии, образованной для составления законов
[О Комиссии] (73—74). ;
10. О безошибочном средстве не получить почестей
в нашей стране [при французском дворе], и не только по-
честей, а даже заслуженного места [или незаслуженного}
(75—76).
11. Об одном уголке национального духа [здесь] и об
одном обычае, принятом в Амстердаме (77—80). ,
12. Об учреждениях, созданных вашим величеством, и
о духе нашей нации (81—84). • ,
13. Об образовании сына вашего величества господина
великого князя после его женитьбы [О сыне в. в., великом
князе] (85—88). ,
14. О комедии в. и. в., озаглавленной «О время!»
(89—94). « ■
15. О Комиссии по составлению законов, о конкурсе
на должности, об учреждениях существующих и вообще
о всякого рода установлениях, а также о публичных воле-
изъявлениях вашего величества (95—102).
16. О доме для молодых девиц (103—104). По тому
же вопросу [о школе молодых девиц] (105—112).
17. О ростовщичестве (113—116).
* В квадратные скобки поставлены названия, пропущенные или
видоизмененные Дидро при составлении настоящего оглавления. Циф-
*&ы, поставленные в скобках после наименования, указывают листы
^Рукописи Дидро. Порядковые цифры поставлены нами.
/* Дидро, т. X

50
Оглавление записок, составленное Дидро
18. Проект театральной пьесы (117—118) (см. выше
под Л» 14).
19. О терпимости (119—128).
20. Первое дополнение к записке о терпимости (129—
136).
21. Второе дополнение о терпимости [о религиозных мне-
ниях] (137—138).
22. О переворотах (139—142).
23. О Комиссии и о преимуществах ее постоянного ха-
рактера [О Комиссии] (143—160).
24. О публичных* школах (161—184).
25. О роскоши (185—206).
26. Об оообоом воспитании; отсутствие почвы для такого
воспитания во всей Европе! и о конкурсе на должности, как
средстве против.этого недостатка (207—222).
27. О столице и о подлинном центре империи [Вашему
величеству от слепца, рассуждающего о цвете] (223—240).
28. О нетерпимости (241—242).
29. О воспитании подкидышей [Мысль о приближении
воспитания ваших подкидышей к учреждениям для молодых
девиц]. Заметка о двух пунктах регламентов для воспита-
тельного дома [о регламенте воспитательного дома] (243—
246).
30. Общая история деспотизма. Почта из Гамма в Липп-
штадт (247—248).
31. О полиции г. Парижа [о нашей полиции] (249—250).
32. Об уроках анатомии в школе для молодых девиц
[об уроках анатомии] (251—252).
33. О подношениях французских литераторов вашему ве-
личеству [о французских литераторах] (253—254).
34. О народном вкусе к чистоплотности (255—256).
35. Об устройстве улиц (257—258).
36. Мысль о способе [систематическом, быть может],
привести народ [нацию] к чувству свободы и к цивилизо-
шшному состоянию (259—260).
37. Явление [речь] гения Франции [к] Петру I [на гра-
нице]. (261—263).
38. О монетах (263—264).
39. О разводе (265—266).
40. О молодых учениках, посылаемых в чужие страны
[О молодых художниках, посылаемых вашим величеством

Оглавление записок, составленное Дидро 51
за границу, и о тех, которых вы приглашаете из загранич-
ных стран к себе] (267—270).
"41. О кадетской школе (271—290).
42. Об одном древнем обычае (291—292).
43. О необходимости сохранения на своем месте чело-
века образованного [того, кто приобрел нужные для хорошего
исполнения должности знания] (293—294).
44. О министрах при иностранных дворах (295—298).
45. О морали королей (299—308).
46. О пограничных знаках [владений и территорий] (309—
312).
I 47. Об игре государя и oi третьем сословии [О третьем
сословии.—Об игре государя] «Этот листок более подходит
е. в. великому князю, нежели е. и. в. его матушке.» (313—
316).
48. Слово о кодексе законов [О кодексе] (317—318).
49. О вступлении в исполнение обязанностей депутата
(319—320).
50. О гипсовых слепках Академии художеств (321—322).
51. О моем способе работы (323—326).
52. Об академиях \[и академических происках] и в част-
ности об академии [национального] языка (327—328).
53. О свободе состояний и о некоторых изъятиях [о ре-
меслах и свободе их] (329—330).
54. О фабриках и мануфактурах (331—332).
55. О литейных и железоделательных заводах [о ману-
фактурах железа и о других литейных мастерских] (333—
334).
56. О кользе и табаке (335—336).
57. Рвение автора и его извинения. [Предпоследний ли-
сток] (337—341).
, 58. О коммерсантах и купцах [как местных, так и ино-
странных] (391—394).
59. Сцена между знатным вельможей и его кредитором
(395—396). '
60. О нашей регистратуре (398—399).
61. [Листок] о том, как можно извлечь пользу из рели-
гии [и сделать ее на что-нибудь годной] (389—390).
62. Об энциклопедии (379—388).
4*

Исторический очерк о представительных
учреждениях1
Речь идет не о юридических положениях, а о фактах.
1. Французская нация свергает иго римлян. Героя под-
нимают на щит. В трех народных собраниях вырабатывается
салический закон. Одновременно утверждают и князя, и'.за-
кон. Без принятия закона ничто не стало бы устойчивым.
Без власти князя закон не стал бы исполняться.
Чтобы обеспечить исполнение, французы передали королю
все общественные полномочия. В этом -была их первая ошиб-
ка, их первородный грех. Вручить королю всю власть—
значит вручить ему не только власть осуществлять законы
и сохранять их в чистоте и силе,—когда эти качества на-
чинают утрачиваться,— но нечто значительно большее. Вся
последующая история тому свидетельство.
2. Вначале короли, будучи убеждены в том, что они
лишь хранители общественной власти, соответственно вели
себя,— они чувствовали, что не во власти государя изменять
законы. Так возникают многочисленные советы, созываемые
начиная с первых веков монархии. Ни одно личное т>стаг
новление государя не было добавлено к салическому закону
без голосования старейшин нации.
3. Законы утрачивают свою силу в период упадка дина-
стии Хлодвига.
4. Карл Великий обновляет их, возвращая салический
закон к жизни. Он собирает вместе постановления королей
и присоединяет к ним свои капитулярии. Что являли собою
эти капитулярии? Пожелания народа, обсуждавшего вместе
с государем дела общего значенил. Карл Великий, власте-
лин победоносный и грозный, хотя и был всемогущим, все ж

Екатерина II
С гравюры X. Foma по портрету маслом В. Эржсет, 171ы

Философские, исторические и другие записки 55
поступил тогда так, как поступает ныне Екатерина II. Карл
Великий во Франции, как и его современник в Англии—
Альфред, не были людьми обыкновенными. И ежели вы, ваше
величество, придаете мало значения первому из них, то это
потому, что вы вправе с разбором относиться к великим го-
сударям.
Но что же произошло затем? Произошло то, что к концу
второй династии законы эти погибли.
Ваше императорское величество поймете, насколько шат-
ко и непрочно законодательство, поставленное под охрану
одного человека. Лишь сама нация может быть хранитель-
ницей законов из века в век. Но законы должны быть про-
стыми, и должен существовать кодекс, который можно было
бы дать в руки подданным уже о самых малых лет. Священ-
ники оказались в этом отношении гораздо более ловкими,
нежели король. Но Екатерина II является, пожалуй, пер-
вой государыней, которая искренно пожелала сделать своих
подданных образованными.
5. В течение ряда веков позабытые законы сменялись
обычаями; люди стали поступать определенным образом по-
тому, что так поступали; в прошлом. Не правда ли, стран-
ная основа для гражданского порядка и общественного спо-
койствия!
6. Появилось римское право. Мне трудно понять, какая
связь могла существовать между римским правом и строем
феодального управления во всей его суровости. Но досто-
верно, что с появлением этого права обычаи начали не-
заметно изменяться. Ваше, императорское величество можете
наблюдать, как меняются мысли ваших подданных с по-
явлением вашего Наказа и вашего Кодекса.
. В силу чего происходили изменения? В силу ознакомлег-
ния народа и государя с этим правом? Никоим образом.
Разве варварская нация умеет читать? Разве в среде циви-
лизованных людей многие читают юридические труды? Разве
государи часто склоняются над книгой? Да, пожалуй, слу-
чается так: один раз в 400 или 500 лет, в северных землях.
Обычаи изменялись под воздействием мнений, высказы-
ваемых юристами. Если бы эти юристы сразу заменили су-
ществовавшие тогда обычаи действительно прочными принци-
пами суверенной власти и неотчуждаемых привилегий нации,
то что бы произошла в результате? Ровно ничего. Эти юри-

56
Депи Дидро
сты не могли представлять нацию. Они не представляли со-
бою также какого-либо учреждения. У них не было еди-
ногласия в решениях. Законодательство в их руках могло
бы стать лишь тем же, чем стала религия в руках еретиков
в первые годы после Реформации.
7. При Карле VII законы, покоившиеся только на тра-
диции, были неясны. Карл VII такими и закрепил их. Исто-
рия свидетельствует, что он собрал в каждой части своего
королевства людей, живших под властью одних и тех же
владык, и сказал им: «Запишите ваши законы».
Говоря по совести, разве так должен был бы поступить
разумный человек? Разве Карл не должен был понять, что
разнообразие обычаев являет собою великое зло? Разве не
должен был он воспользоваться временем, когда старые за-
коны находились в забвении, для того чтобы упразднить все
эти обычаи и заменить их единообразным и общим законом?
Но он не сделал этого, и его ошибка оказалась непоправи-
мой. Франция обречена на то, чтобы никогда не иметь ко-
декса. Наше обычное право необозримо по своему объему.
Оно связашю с сословными особенностями; и с имущественным
состоянием всех частных лиц. Тот, кто вознамерился бы опро-
кинуть этот чудовищный колосс, поколебал бы право соб-
ственности. Осуществляя этот замысел, он неизбежно допу-
стил бы вопиющие несправедливости. Он непременно восста-
новил бы против себя различные сословия государства.
И все же нашего месте я сделал бы это, ибо я считаю, что
следует пойти на великое зло, длящееся недолго, ради вели-
кого блага, которое может быть долговечно.
Главной заслугой Карла,— и это единственное, в чем
он сходен с вашим величеством,— я считаю то, что он не
использовал свою власть и не довершил свой неверный за-
мысел. Он созвал собрание и тем ограничился. Сведя во-
едино все законы, хорошие» и дурные, он изъял их, к.не-
счастью, из сферы изменчивой традиции, между тем как из-
менчивость привела бы, в конце концов, к забвению законов^
а забвение, быть может, вызвало бы необходимость издания
единообразного и общего кодекса. Бывают обстоятельства,
когда крайнее зло есть благо и когда всякий Паллиатив,
лишь увековечивающий зло, представляется худшим, чем
любые средства исцеления. t
- Как счастлив народ, у которого еще ничто не завершено!

Философские, исторические й другие записки 37
Плохие и в особенности устаревшие учреждения служат по-
trru неодолимым препятствием для создания xojxmmx. Вот
Пример короля мудрого, но rie обладающего ни просвещен-
ностью, ни силой, йи мужеством; ой думает, что поступает
во благо, убеждает в том всю нацию, а между тем, сам
«того не ведая, губит все. О, если бы вашему величеству
удалось Заставить своих подданных забыть всё старое за-
конодательство! А то, что» в нем полезно, вы, конечно, су-
меете сохранить.
8. Поголовные опросы 2 в настоящее время мало извест-
ны, в былое же время они составляли почти всю сущность
нашего французского права. Не странно ли, что, спустя
долгое время, нация снова признала целесообразность пого-
ловного опроса, когда надобно узнать и установить, что
дозволяет или воспрещает закон страны?
9. При первой и второй королевских династиях наши
законы подвергались изменениям в зависимости от местности
и лиц. Наши государи принимали на себя обязательства со-
хранять за каждой местностью и за каждым сословием их
собственные законы. И до сих пор ничто не изменилось во
Франции. Попрежнему здесь существует та же множествен-
ность законов. Обычаи Бургундии не совпадают с обычаями
Нормандии. Местности, находящиеся под действием писанного
права, управляются иными законами, нежели местности, на-
ходящиеся под действием права обычного. Законы для раз-
ночинцев не те, что для знати. Жизнь и быт духовенства
регулируется на основе особых правил для этого сословия.
Так же обстоит делю! и с военным1, я с церковным, и с су-
дейским сословиями.
А между тем, разве все эти люди отличны от прочих
подданных и граждан? Пусть нация вознаграждает их за
их заслуги,— это будет справедливо,— но пусть они не
пользуются никогда исключительными правами, изъятиями
или какими-либо иными несправедливыми привилегиями, ко-
торые лишь нарушают общий для всех закон и обременяют
людей полезных и трудящихся, не преющих званий и титу-
лов. Для чего передавать выродившимся потомкам награду,
которой были отмечены их славные предки? Разве остановятся
они пе]эед низостью и бесчестьем, ежели знают, что преро-
гативы добродетели переходят к ним вместе с наследственной
Кровью? Пусть слава и отличия восходят от живых к мерт-

58
Дени Дидро
вым, как то наблюдается в Китае,—я не вижу в том ника-
кого неудобства,— но не наоборот, от мертвых к живым.
Если бы я был государем в стране, где дворянство
пользуется привилегиями, я был бы очень скуп на пожало-
вание дворянских титулов. Пусть существует старая знать,
я оказал бы ей даже почет и поддержку, но. я не создавал
бы новой знати, и никто на меня не посетовал бы за это.
10. В продолжение более двенадцати столетий создание
местных законов всегда сопровождалось их торжественным
обсуждением. Они никогда не зависели от одной только воли
государя. Монархи всегда желали, чтобы в составлении
участвовали представительные органы. Монархи не брали
на себя даже задачи истолкования законов. Даже ныне цар-
ствующий король созвал несколько местных собраний для
усовершенствования местных обычаев и для более -ясного
их формулирования. Но, получив более ясную формулировку,
разве эти обычаи стали менее безрассудными? Нет. Разве
нет в таких формулах всяких неясностей? Они попрежнему
полны ими, и это служит источником нескончаемых тяжб.
11. Но каковы бы ни были эти законы, исполнение их
зависит от власти государя. Лишь королю присуща эта
власть.
Но вмешивается ли он в исполнение? О нет, это
было бы немыслимо, невозможно. Кем же он замещает себя?
Отдельными гражданами, которых он облекает частью своей
власти. Но эта частица власти вручается им лишь с,опре-
деленными ограничениями и в Ькределенном порядке, и если
бы монарх пожелал завтра воссесть под дубом, по примеру
Людовика Святого, и самому творить суд над своими поддан-
ными, то мог ли бы он это сделать?
Несомненно. Впрочем, я не думаю, чтобы Людовик XV
мог сделать это без нареканий; сказали бы примерно так:
«Государь, для чего вы вмешиваетесь?»
Но судить под дубом и истребовать дела к себе на ре-
шение путем эвокации3, в сущности, не одно ли и<то же?
А сколько шума вызывало всегда подобного рода истребова-
ние дел! Если создан* высший суд, то следует воспретить
всякое истребование дел на свое решение. Такое истребова-
ние вредно, оно ослабляет! и авторитет правосудия, и страх
перед законом. Истребование всегда служит признаком осо-
бой, милости и покровительства.

Философские, исторические и другие записки 5
Эти правила, ограничения, условия известны под именем
ордонансов. Судья приносит присягу в том, что будет со-
блюдать их, ив этом еще нет беды. Но затем судья [начи-
нает утверждать, что эти условия, пока они не отменены,
должны быть обязательными и для самого государя.
А волен ли государь отменять и брать их обратно по
своему желанию? Конечно. Никогда судья не осмелился бы
утверждать противное. Тем не менее эти ордонансы стали
предметом бесконечных разногласий между государем и
судьями.
Значит весьма важно, чтобы государь уступал какому-
либо влиятельному учреждению только ту часть своей
власти,. которую он никогда не вознамерится вернуть; в бу-
дущем.
Мудро определив, какова должна быть эта уступка, он
должен принять все мыслимые предосторожности к тому,
чтобы такая передача власти стала постоянной и длительной.
Не менее важно установить точные границы между той
частью, которая уступается, и той, которую государь удер-
живает в своих руках.
С другой стороны, я полагаю, не следует созывать вы-
сокое государственное учреждение, когда можно обойтись
без него, не следует позволять ему вмешиваться в дела, ему
чуждые, так как подобные учреждения склонны обращать в
свое право все то, что им было дозволено хотя бы однажды.
Чем более торжественный характер придается санкциям этого
учреждения, тем более следует быть осторожным. Это
как воля бога, которой не следует злоупотреблять: очень
легко заставить народ обратиться к воле бога,— стоит толь-
ко подкупить священника,— но очень трудно бывает затем
заставить народ отказаться от этого. Так, Рому л однажды
во время голода приказал заклать в жертву животных, и
позже, хотя голод уже миновал, такие жертвоприношения
продолжались.
Когда государь уступает часть своей власти, такая уступ-
ка с течением времени становится существеннейшим и важ-
нейшим законом государства, и пока на нее не происходит
посягательств, государство благоденствует. Народ почитает
себя свободным. Посягательство на эту уступку рассматри-
вается как первый шаг к деспотизму, уничтожение же ее
есть последний шаг ш> этому пути, свидетельствующий о

60
Дени Дидро
близкой гибели империи, в особенности, если это нововве-
дение происходит без кровопролития: значит, люди утратили
дух, всё распалось, всё в упадке.
Ваше императорское величество, быть может, без гнева
выслушает слова одного судьи, представителя или хранителя
частицы государевой власти. Имя его не имеет значения.
«Законная власть, государь, регулируется как местными
и личными законами, так и ордонансами. Мы приняли на
себя исполнение своих функций липщ с этим условием. Мы
выполняем принятые на себя обязанности, не щадя расходов,
сил и стараний, только ввиду того значения, которое вы
сами придали нам. Оставьте же нас такими, каковы мы есть,
или упраздните нас».
И если бы они осмелились1 в срое время добавить; «...или
отрубите нам головы», то, быть может, они продолжали бы
еще и теперь свое существование. Но сказать так могли толь-
ко настоящие люди, а таковыми они не были. Но сказать
так могли только люди, пользующиеся расположением нации,
а у них его не было. Но для того, чтобы пользоваться рас-
положением нации, нужно было выказать себя во все вре-
мена ее твердыми защитниками, а они никогда таковыми и
не слыли. Но чтобы решиться выказать себя твердыми за-
щитниками нации, следовало, чтобы нация избирала и отзы-
вала их, между тем ничего похожего не было; ежели бы
они действительно были теми, кем они хотели казаться, то
им следовало бы начать действовать заблаговременно и по-
нять, что существование их зависит от того, насколько
последовательными будут их поступки. !
Как мудро вы поступили, ваше величество, предоставив
каждой провинции вашего государства избрать своего пред-
ставителя. Но найдете ли вы в себе силу, чтобы 1предоста-
вить каждой из ваших провинций право утверждать или отзы-
вать своего представителя? Отказались ли вы от дальнейшего
вмешательства в дело формирования комиссии? Внушил ли
вам ваш великий и плодотворный гений такое средство, кото-
рое воспрепятствовало бы вашим преемникам вмешательство
в подобных случаях? Дело это представляет очень большие
политические трудности, но я далек от мысли, что оно не-
посильно для вас. Вы совершили так много поразительного,
что, кажется, все вам под силу.
Если вы намереваетесь дать долгую жизнь своим зако-

Философские, исторические: и другие записки 61
нам и воздвигнуть непреодолимую преграду против деспо-
тизма в будущем, то вам не остается Hiraero лучшего, лсак
поступить так.
Воздвигнуть такую преграду по собственной воле—какой
высокий, смелый ц гуманный замысел для монарха! И, оче-
видно, вы поступите так, ежели, поручив вашим поддан-
ным задачу составления кодекса, вы превратите созван-
ную комиссию в постоянное учреждение и предоставите
провинциям право продлевать или отменять полномочия их
представителей, отняв вместе) с тем j своих преемников воз-
можность обходить комиссию или упразднить* ее.
Остается лишь принять меры к тому, чтобы функция
магистрата, представителя или члена комиссии, став весьма
важной, не превратилась в объект честолюбия, и чтобы че-
ловек, ее домогающийся, не начал развращать своих под-
чиненных, покупая их голоса^ и не попадал бы; в комиссию
теми путями, какими попадают! в Англии в число депутатов.
В Англии действовали путем подкупа; здесь же, возможно,
стали бы применять методы устрашения.
Пусть поэтому человек, прибегнувший при выборах к
каким бы то ни было интригам и проискам, утратит навсегда
право голоса в этом трибунале. Мелкие тайные интриги
можно игнорировать; затруднение создают крупные интриги,
влияющие на голосование всей, провинции. А им можно и
должно воспрепятствовать.
12. Обнародование ордонансов сопровождалось известны-
ми формальностями, и это было характерной чертой не одной
только третьей династии. Уже с самого возникновения мо-
нархии предписания [préceptions], то есть приказы и письма
крроля, обращенные к судьям, подлежали исполнению лишь
после тщательной проверки.
13. Если при начале третьей династии мы не встречаем
чего-либо подобного, то потому, что тогда не существовало
общеобязательных законов и законная власть государя,
сосредоточенная в его личных доменах, не распространялась
на домены его вассалов.
Ваше императорское величество не без некоторого уди-
вления могли бы прочитать (если только вам не приходилось
раньше близко знакомиться с нашей древней историей, что
нисколько меня не поразило бы): «Во Франции то имелись
законы, то их не было вовсе».

62 Дени Дидро
Это всегда происходит (независимо от особенностей,
присущих именно Франции) там, где социальный и обществен-
ный строй устанавливался случайно и без какого-либо плана;
когда он не есть результат общих трудов, а создается по
усмотрению государя, руководимого собственным сердцем,
порою добрым, и своим умом, очень часто весьма ограничен-
ным. Вы, ваше величество, обладаете великим разумом, вы-
сокой душой и широкими взглядами. Вы умеете желать, и
желать упорно, у вас имеется определенный план, вы при-
звали в сэой совет всю нацию-, и вам помогают все просве-
щенные умы других наций. Для вас, и цолько для вас, я
верю, писал свою работу Монтескье. Вас как будто только
и ждали философы, мечтавшие о том времени, когда наро-
дится великий государь. Ваше создание будет жить в веках,
если оно будет закончено, и оно будет закончено, ежели
только эти бесконечные победы не поглотят, к сожалению,
многих лет вашего царствования. Я уже говорил, что мне
не жаль людей,—люди не перестанут рождаться вновь; мне
не жаль золота ваших сокровищниц,—золото приобретается
вновь; но кто вернет народам потерянные годы? Это поистине
невозместимая утрата, утрата, о которой скорбят все Мест-
ные люди Европы, нетерпеливо ожидающие результатов ва-
ших первых начинаний; каков бы ни был их успех, они обес-
смертят вас.
С Россией было бы то, что произошло со всеми другими
нациями, которые были приведены стечением обстоятельств
к политике сохранения существующего положения. Вы же
на много столетий спасете "вашу страну от потрясений.
14. После некоторого перерыва старые порядки, обычаи,
формальности вновь появились при преемниках Гуго Капета.
Всё подчинялось тогда попрежнему феодальному строю, и
все споры разрешались путем войн или поединка. Мон-
тескье называет феодальное управление «великим и возвы-
шенным зрелищем». Я не понимаю этого. Феодальный строй
можно изложить на десятке страниц, а бедствия, им создан-
ные, не уложатся и на тысяче; но, произнося имя Мон-
тескье, я всякий раз преклоняюсь перед ним и не позво-
ляю себе вступать с ним в спор. j
15. Людовик Толстый и его преемники освободили кре-
постных и тем самым создали новый класс подданных, объ-
единенных в коммуны.

Философские, исторические и другие записки 63
16. Филипп-Август расширил свой домен и создал коро-
левских старост (бальи).
17. Людовик VIII и Людовик Святой, государи еще более
могущественные, увеличили число своих чиновников, на-,
зывая их как старым именем бальи,' так и сенешалами.
ц что за человек был этот Людовик Святой! Я охотно
простил бы ему его нетерпимость, если бы им руководили
политические соображения, а не глупое благочестие. Круп-
ные вассалы последовали за ним в Святую землю; одни
из них были убиты, другие разорены; он сам погиб там,
и наследник его стал всемогущим.
Если бы крупные вассалы какой-нибудь страны стесняли
государя, я изобрел бы на его месте какое-либо средство
со временем отделаться от них, не прибегая к несправедли-
вости, не выжидая такого кровавого случая, какой избрал
Людовик Святой, и не прибегая к лицемерным средствам,
как то делал гнусный Людовик XI.
Но, к счастью, вы, ваше величество!, можете всё, и, .что
еще лучше, вы не хотите ничего, кроме добра. В том ваше
величие, в том слава имени, почитаемого всеми нациями,
и как же должны вы быть счастливы! î
Ваши учреждения меньше чем за полвека изменят все
лицо империи. Одно простое средство позволит вам устра-
нить всякое препятствие: это — скупка, даже по цене выше
их действительной стоимости, всех крупных владений, пу-
пщнцых в продажу разорившимися владельцами или по ка-
ким-либо другим причинам.
Но вы, ваше императорское величество, скажете мне,
что это средство может возбудить недовольство.
Ну, что ж, недовольство это прекратится, если имения
будут приобретаться для того, чтобы пожаловать их честным
и добрым гражданам, верным и преданным слугам, которым
поместья эти будут предоставляться пожизненно, без права
передачи их наследникам.
Эта мера приведет к двояким последствиям: она обога-
тит и усилит государя и устранит то, что препятствует
его воле; с другой стороны, она крепко привяжет к цар-
ствующему государю ряд знатных фамилий, обеспечит пре-
стол наследникам, а вместе с наследованием и внутренний
мир и спокойствие.
Таким образом я скупал бы имения у тех, кто продает

64
Дени Дидро
их в силу нужды или расточительства, и обогащал бы ими
тех, кто в них нуждается, кто занимает деньги у богачей.
Должник, платящий исправно, заслуживает всяческого уваже-
ния, ибо следует платить добросовестно. Тот государь чув-
ствует себя безопаснее всего на троне, который, задолжав
много своим подданным, исправно выплачивает свои долги.
Такие долги напоминают собою цепи, которые идут от сту-
пеньки трона до самых отдаленных границ империи.
18. Бее эти чиновники, бальи и сенешалы, представ-
ляли отчет о своем управлении самому королю, которому
помогали те, кого он считал уместным призвать в свой совет.
Вы, без сомнения, подумаете, что тут все начинает уже
принимать известную форму, но это не так.
19. Такая юрисдикция, будучи чисто фискальной по
своему характеру д пригодной лишь для управления ..отдель-
ными доменами, • породила в дальнейшем вмешательство коро-
ля в ггак называемые «королевские дела», когда стали прини-
мать к (рассмотрению апелляции на приговоры позднее создан-
ных судов; это» вмешательство распространилось на всё и
опрокинуло тот судебный порядок правления Карла Великого,
остатки которого сохранились лишь в лице пэров Франции.
Создавался один трибунал, вслед за ним другой, без
упразднения первого, и мало-помалу стали возникать бес-
конечные споры о подсудности. С умножением числа окру-
гов судебный строй стал еще более запутанным, так как
границы судебных округов не были никогда точно опреде-
лены; между отдельными судами стали возникать такие же
пререкания, какие происходят между королями, священни-
ками, магистратами и частными лицами относительно их прав
и сферы влияния.
При многочисленности судов следует по возможности из-
бегать различий между ними.
Я покажу вкратце, сколько превратностей надо было пре-
терпеть, чтобы дойти до такого состояния или, вернее, до
того, в котором мы находились; сколько всякого рода пре-
вратностей нам еще предстоит испытать, прежде чем мы
придем к чему-либо хорошему, если только мы будем по-
прежнему слепо вверяться тому стихийному течению, кото-
рое нас тащит и кружит, бросает из стороны в сторону,—
до тех пор, пока мы не найдем более удобное положение.
Эта стихия будет потрясать плохо управляемую империю,

Философские, исторические и другие записки 65
как лихорадка трясет больного. Но мы уже не способны
даже к пассивному беспокойству. Мы перестали быть чув-
ствительными к чему бы то ни было.
Вначале у нас был король, были господа и крепост-
ные. Ныне же у нас только один господин и множество
рабов всяческих наименований.
20. При возрождении французского правительства короли
заметили, что чем более усиливается их власть, тем больше
им надобно помощников.
21. Бальи представляли отчеты королю или, вернее, его
совету. Однако им нельзя было посылать ни указов, ни
королевских посланий без согласования с мнением совета.
Так, при третьей династии возникла система поверки ко-
ролевских указов судами. Это слово «поверка» [vérification]
звучит несколько странно. Я объясню его в другом месте. «
22. Формальная регистрация королевских указов проис-
ходила после поверок. Сама по себе она могла бы быть зако-
ном великим, прекрасным и священным, законом, который,
ц&ходясь в руках истинных патриотов, был бы достаточным
средством для того, чтобы приостановить все решения раз-
вращенных министров. Но он возник по ничтожному поводу и
не привел почти ни к каким благим результатам, послу-
жив только основанием или предлогом к недавно состояв-
шемуся упразднению всей нашей магистратуры, а стало-
быть, и всего нашего управления. Он был формальностью,
рожденной случаем, формальностью, ничтожной при своем
появлении, но вместе с тем такою формальностью, которая
становится с течением времени основой государства. Как
интересно было бы писать и чита/гь историю, построенную
с этой точки зрения! К сожалению, мы лишены этой воз-
можности ввиду недостоверности или незнания фактов.
Регистрация вначале служила только сохранению издан-
ного закона в подлинном реестре на случай потери его
подлинника. Затем она стала условием, без которого воля
короля не могла быть приводима в исполнение. Король,
например, тщетно старался бы обложить своих подданных
налогом; тот, кто рискнул бы взыскивать и собирать этот
налог до регистрации закона, мог бы быть признан вымо-
гателем, привлечен к суду, арестован и, возможно, даже
покаран смертной казнью. Король стоял перед выбором: или
регистрация, или штыки, середины не было.
" Дидро, т. X

ев
Дени Дидро
Регистрация, следовательно, предполагает следующее.
Во-первых,— государя, изъявляющего свою волю; эта воля
доводится до сведения коллегии граждан, обязанных про-
верить, не содержится ли в ней чего-либо противного основ-
ным постановлениям королевства, благу государства, лич-
ности короля и законным интересам его подданных; во-вто-
рых,— определенную корпорацию граждан, одобряющую или
не одобряющую волю государя; эта корпорация в случае
неодобрения может или не может останавливать дурно на-
правленную волю государя.
Если эта корпорация составлена удачно, если членами
ее являются добрые, честные и мужественные граждане,
ревностные патриоты, люди справедливые и просвещенные,
это учреждение великолепно. Нация скорее позволила бы
казнить себя, чем допустить упразднение такого органа.
Но разве эта корпорация может быть обязана своими
особыми правами и своей прочностью лишь воле государя?
Прекратит ли она свое существование в момент, когда го-
сударь скажет ей: «Вы существовали, ибо это мне было
угодно; вас больше не существует, ибо я этого не хочу»?
Неужели корпорация эта бессильна сама по себе? Не-
ужели роль ее исчерпывается лишь пустыми ремонстрациями
даже тогда, когда она желает наилучшим образом выпол-
нить свой долг? Неужели обязана она по особому письму
короля (lettre de jussion) давать законную и публичную
санкцию единоличной воле государя?
И если бы она возумела смелость ослушаться этого
королевского письма, то не привело ли бы это к назначению
заседания в личном присутствии короля (lit de justice), на
котором король мог бы, взяв за руку магистрата, сказать
ему: «Пиши то, что я желаю, чтобы ты писал, и .объяви
моим подданным, что так мне угодно и что ты меня одоб-
ряешь»?4
Неужели у такой корпорации не остаётся после этого
иного выхода, как повиноваться и продолжать свои функции
ремонстрантов и судей или отказаться от них?
Такая корпорация лишена всякого значения или мало
что значит для нации. Она — только соблазнительный при-
зрак, глас мудрого, вопиющий в пустыне.
Король продал, и продал за дорогую цену, право ремон-
страции членам этой корпорации. И если он распускает

Философские, исторические и другие записки 67
или уничтожает это собрание ремонстрантов, то пусть он
вернет им назад заплаченные за это право деньги, по-
лученные им, и притом вернет немедленно; если же
у него нет денег, то не следует и уничтожать эти долж-
ности, ибо даже, если бы это было так, нельзя сказать
мало-мальски разумной нации: «Знайте же, у вас нет ни-
чего, ровно ничего, ибо все принадлежит мне!»5
Подобная корпорация могла бы быть устойчивой и силь-
ной лишь при уважении к ней со стороны общества, при
неподкупности ее членов и при тесном единении между
классами, ее составляющими; она могла бы быть сильной
лишь при неприкосновенности ее функций и при условии,
что к званию ремонстранта присоединится звание судьи;
при заинтересованности всех в сохранении этой корпорации.
Нужна также осторожность при замещении одних членов
другими, ибо если представители всех классов, отказав-
шись от пустого звания ремонстранта, тем самым отказа-
лись бы и от более существенного звания судьи, такой все-
общий и внезапный отказ подверг бы на короткое время
всю нацию опасности впасть в анархию, то есть в такое
состояние, которое не может длиться долго, не угрожая
безопасности государя.
Рассмотрим же нашу корпорацию ремонстрантов с этих
различных сторон.
Пользовалась ли она общественным уважением? Нет. Она
не пользовалась им, потому что не заслуживала его, а не
заслуживала потому, что любые ее возражения против воли
государя были лишь притворством; она всегда приносила в
жертву интересы нации и храбро боролась лишь за свои
собственные.
Были ли в ней объединены различные классы? Нисколько.
Столичный парламент, преисполненный глупого чванства, свы-
сока относился к прочим и с незапамятных времен ли-
шил себя главной поддержки, удалив из своих ежедневных
заседаний парламента герцогов и пэров, этих прирожденных
его членов; именно их первый президент выслушивал, не об-
нажая головы, тогда как мнение своих собратьев он вы-
слушивал лишь с непокрытой головой; глупые и гордые ре-
монседэанты не пожелали отказаться от оскорбительного раз-
личия, предпочитая этот нелепый знак превосходства, подлин-
ной силе и безопасности.
5*

68
Дени Дидро
Можно вообразить себе, какую силу представили бы
пэры, если бы они действовали заодно с советниками пар-
ламентов. Об этом можно судить хотя бы по тому, ка-
ким препятствием они служат в настоящее время для ми-
нистерства, которое никогда бы не сумело выпутаться из
трудного положения, если бы не подчинило их себе, поль-
зуясь их заинтересованностью, слабостью и ленью. Они
продались министерству за более или менее дорогую цену,
а некоторые из них уже склонили колена и отвешивают
глубокие поклоны тем мелким людишкам, которыми заменили
наших прежних судей парламента. Поэтому для упрочения
корпорации, наделенной правом ремонстрации, важно при-
пять меры к тому, чтобы в будущем ни один класс не
присваивал себе какого-либо преимущества перед другим
классом, если корпорация делится на несколько классов,
и чтобы в каждом классе или во всей корпорации не имелось
таких людей, которые относились бы к другим свысока.
Другая мера предосторожности: ни один депутат, ремонстрант
или судья не пользуется при частных прениях никакими
преимуществами перед последним из граждан, и во всем
соблюдается справедливость.
Нужно признаться, что ремонстранты и судьи уплачи-
вали за свои звания очень крупные суммы, и доходы, по-
лучаемые от этих должностей, нисколько не соответствовали
ни их трудам, ни их богатству, ни их достоинству; в этом
причина их продажности и их рабской зависимости. Двор
вознаграждал их, устраивая их детей на военные и церков-
ные должности. Сами они не были ни достаточно муже-
ственны, ни достаточно богаты, чтобы отказаться от такого
соблазна, который издавна их прельстил и которому подда-
лись в конце концов даже самые пылкие энтузиасты, ибо
энтузиазм может являться лишь временным стимулом и при-
том стимулом для личности, а не для государства. #
Была ли заинтересована нация в деятельности этого ор-
гана? Нисколько. Он сохранял многие пережитки средневе-
ковья в своих обычаях, противился всякому разумному пре-
образованию, слишком цеплялся за формы, он был нетерпи-
мым, лицемерным, полным предрассудков, завистливым в отно-
шении духовенства и враждебным к философам, пристраст-
ным, продажным в отношении вельмож, опасным и неудобным
соседом; дело доходило до того, что имения, прилегавшие

Философские, исторические и другие записки 69
к владениям членов корпорации, теряли одну четвертую,
пятую и шестую часть своей стоимости, а порою и вовсе
не покупались. Это учреждение мешало всем, запутывало
все, доставляло всем массу хлопот, вмешивалось в полити-
ческие, военные и финансовые дела, ничего в них не по-
нимая и постоянно выходя из пределов своей компетенции;
во всем оно усматривало беспорядок, кроме своих собствен-
ных законов, никогда, впрочем, не пытаясь изгнать из них
хаос; оно было мстительным, чванливым, неблагодарным
и т. п. i
Все ли классы этой корпорации восстали сразу? Нет.
Она позволяла удалять из своего состава одних вслед за
другими, подобно стаду баранов. Я не сомневаюсь даже
в том, что провинциальные парламенты, хотя и не были
настолько слепыми, чтобы не видеть участи, ожидающей их
после расправы с парламентом высшего класса, все же ока-
зались достаточно глупы, чтоб втайне злорадствовать по
этому поводу.
Стало быть, уничтожение этой корпорации можно счи-
тать благим делом? Нет. Это — большое бедствие: оно по-
влекло за собою разорение двадцати тысяч семейств; оно
открыто показало всей нации, что нет такой собственности,
которая была бы священной; оно поставило на места, ра-
нее занимавшиеся людьми видными по своему положению,
рождению, связям, богатству, значению или знакомству с
производством дел, если не по просвещенности и давности
их службы, одним словом, людьми, сохранявшими в своем ста-
ринном облике что-то священное,— кучку людей жалких, пре-
ступных, пронырливых, плутоватых, невежественных него-
дяев, держащих в своих руках ту роковую урну, в которой
хранятся наши жизни, наша свободаг наше благосостояние и
наша честь. Эти жалкие проходимцы, не имея гроша за ду-
шой, кроме скромного жалования, назначенного двором, долж-
ны итти на всякого рода подлости, чтобы сохранить за собою
свои места, с которых их можно согнать так же легко,
как прогоняют лакеев; они должны зарабатывать себе сред-
ства к жизни всякими неблаговидными способами. Отцы уже
не знают, что делать со своими детьми, для которых эта
почетная дверь оказалась закрытой; вновь же созданная
корпорация, состоящая из людей недостойных и темных,
способна в дальнейшем лишь ухудшаться, а не улучшаться,

70
Дени Дидро
так как лучшие люди, по крайней мере в течение весьма
долгого времени, не согласятся входить' в нее; в (самом деле,
какой отец отдаст своего сына! в такое учреждение, которое
не сулит ему ни чести, ни выгоды, ни безопасности? Некото-
рых уже выгнали без всяких формальных проволочек. Если
это учреждение когда-либо и исправится, то вряд ли ра-
нее чем лет через четыреста, а тем временем оно погубит
Францию. А если государство и .высшие суды еще сохранят-
ся, то или эти суды будут снова уничтожены ^монархом, или
сам монарх будет посажен ими в тюрьму. Но если бы < они
были дальновидными, то менее чем через сто лет они воо-
становилн бы старые порядки и Генеральные штаты. Еще
меньше понимают у нас, что ©ти корпорации со временем
обогатятся, и тогда, связав хотя бы отчасти интересы страны
со своими интересами, они могут стать угрозой. Маршал
де Буайль ответит мне на это так: «А мне какое дело? Меня
ведь тогда не будет!» — «А ваши дети, господин маршал,
разве они не будут при этом? Впрочем, повидимому, вы
очень мало беспокоитесь о ваших детях».
Вы, ваше величество, спросите: «Почему же дети этих
отцов не поступят на военную службу?» — На военной служ-
бе у ,нас получаешь лишь пинки и теряешь состояние. Воен-
ным приходится доживать свои дни на пенсию, получаемую
от двора и выплачиваемую неаккуратно. Двор лишь недавно
превратил невыплаченные им за прошлое время военные
пенсии в пожизненные ренты,— значит, внуки этих военных
будут просить милостыню. Вы часто можете встретить на
улицах Парижа людей, украшенных крестами, но в лохмоть-
ях; ведь приходится расплачиваться ленточками, когда нет
денег, а ленточки теряют свою ценность, когда их становит-
ся много.
Итак, радовалась ли нация прекращению существования
этой корпорации? Нет. Еще не осознав того, в какие гнус-
ные руки ей суждено попасть, она отчаялась и была справа.
Ведь между деспотом-королем и нашими взорами была
протянута как бы тонкая паутина, на коей воображению ка-
ждого рисовался великий образ свободы. Люди более про-
ницательные уже давно глядели сквозь паутину и хорошо
знали, что за ней скрывалось. Когда же завеса была сорва-
на, глазам всех предстала тирания. Когда народ не свободен,
ценно уже и то, что он считает себя свободным; раньше он

Философские, исторические и другие записки 71
так считал,— и следовало оставить его при этом убеждении;
в настоящее же время он—раб, сознает и видит себя рабом,
й потому не ждите от него ничего великого ни на войне, ни
в науках, ни в литературе, ни в искусствах. Философия
подвергается преследованиям. Литература живет лишь бла-
годаря публичному признанию людей скучающих и не могу-
щих в силу этого отказать в своей благосклонности тем,
кто их.развлекает; тот, кто захочет писать и мыслить смело,
подвергнет себя опасности. Писатель не может извлечь из
своих произведений ни выгоды, ни славы, потому что он ^не
рискует признаться в своем авторстве. Патриотическое чув-
ство еще встречается у отцов, оно живет даже в глубине
сердец всех нынешних сторонников тирании, и только по-
этому они сдерживают выражение своей вражды; они знают,
что терпение не безгранично. Но те, кто придет на смену
этим слугам тирании, будут тиграми и решат, что вправе
терзать всех, а наши дети будут считать себя уже от рожде-
ния баранами, предназначенными на растерзание.
О прекрасная нация, ты существуешь лишь мгновение!
О несчастная нация, я невольно лью над тобой слезы!
Вот высокая гора; один склон ее весь в утесах, другой
обрывается глубокой пропастью; между утесами и пропастью
лежит широкая равнина. Нация, только рождающаяся, взби-
рается по утесистому склону. Нация, уже сформировавшая-
ся, расположилась в равнине. Нация, приходящая в упадок,
идет к пропасти' и с 'немалой быстротой. В таком положении
находимся мы6.
Я изобразил перед вашим величеством картину грандиоз-
ную, но печальную. Пусть она тронет вашу нежную и че-
ловечную душу, но не лишит вас мужества. Потребовались
века, чтобы мы дошли до этой роковой минуты, а ведь это
мгновение могло быть отодвинуто мудрыми законами и учре-
ждениями! Но их у нас не было. Подумайте, я ,ведь изобра-
зил перед вамр, как рухнуло то, что было лишь грудой пес-
чинок, случайно собранных, между тем как от вашего вели-
чества будет зависеть построить вашу пирамиду на камен-
ной скале и связать отдельные части ее железными скре-
Ц&ми. Правда, и камень оседает, и железные скрепы слабеют,
каменные стены отходят, и само здание, в конце концов, ру-
шится; но оно простоит сотни веков. А разве сотня веков
Длительного благоденствия, созданного трудами и редкост-

72
Денн Дидро
ным гением вашего величества для тридцати миллионов лю-
дей, не удовлетворят вашу великую и всеобъемлющую душу?
23. Продолжаю. В царствование Людовика Святого ко-
ролевский совет состоял из нескольких отделений. Сначала
этот государь, которому часто приходилось путешествовать,
счел полезным выделить из числа своих приближенных часть
членов своего совета для рассмотрения отчетов, представляе-
мых бальи, и поручил им вместе с тем быть постоянными
хранителями прерогатив короны, хартий и законов.
24. Трудно поверить, какое значение могут приобрести
со временем вольности и отступления: вот происхождение
высокого и великолепного звания «хранителей и блюстителей
основных законов нации». Местом пребывания этого учре-
ждения был указан Тампль в Париже.
25. Счетная палата (Chambre des comptes) явилась пер-
вым судебным учреждением в нашей истории. Чему же она
была обязана своим возникновением? Частым путешествиям
короля.
Ежели важнейшие учреждения возникают по прихоти слу-
чая, то как избежать того, чтобы они не приходили в столк-
новение друг с другом и не способствовали взаимному раз-
рушению? Это ведь не отдельные части здания, задуманного
искусным архитектором, который умеет найти каждому кам-
ню свое место. Это—простое нагромождение камней, слу-
чайно привезенных с каменоломни, которые, быть может, как-
нибудь приладятся друг к другу, но без плана, порядка
и без симметрии; и вся эта груда, в конце концов, всегда'бу-
дет представлять собою лишь нелепое сооружение.
И сколько же могут просуществовать эти учреждения,
возникшие по капризу случая? Ежели последующий король
не окажется любителем путешествий, то не придется ли
Счетной палате снова войти в состав совета, из которого Она
выделилась? Отнюдь нет. Какое-либо дурное мероприятие,
порожденное случайностью в империи, сохраняется порою
гораздо дольше, нежели это предполагалось. Люди замечают
преднамеренное злю «и боятся его, но они не видят зла, воз-
никшего случайно.
Продолжайте же, ваше величество, постройку начатого
вами здания, доведите его до таких пределов, до каких су-
меете, и укажите самолично своему преемнику, как лучше
всего продолжить вашу работу; если вы не сделаете этого,

Философские, исторические и другие записки 73
то я опасаюсь, что через два-три века, вернувшись снова
на землю,— если это произойдет по воле небес,— вы найдете
только странное и прихотливое нагромождение камней, но ни-
чего целостного. «Кто поручится мне в том, что мой преемник
будет следовать моим замыслам?» Порукой тому доброе серд-
це, здравые суждения, воспитание вашего наследника, ваши
советы и ваш пример. Во всяком случае вы примете все
меры к тому, чтобы благосостояние вашего народа строилось
в соответствии с вашими мудрыми взглядами. Остальное—;
в руках судьбы.
: 26. Административные функции бальи сводились тогда
почти целиком к собиранию доходов и расходованию их.
Бальи в самом начале не были судьями знати; они дол-
жны были только следить за тем, чтобы в .их округах суд
творили люди, к тому обязанные. Тогда существовало два
вида судов: суд пэров и суд прчодомов, или сведущих лю-
дей. Апелляции на решения пэров приносились в феодаль-
ные суды, собиравшиеся каждый раз по специальному созы-
ву. Апелляции на решения сведущих людей приносились в
суды королевских советов или в суды крупных вассалов
либо местных вельмож. В феодальных судах решающим до-
казательством был поединок. В королевских советах в ка-
честве доказательства принимались свидетельские показания,
введенные под влиянием римского права и узаконенные Лю-
довиком Святым.
27. Ввиду того, что князья и крупные феодалы пред-
почитали эту последнюю форму суда, суд королевского со-
вета и суды советов крупных феодалов были перегружены
множеством дел. Бароны и пэры созывались очень редко для
судебных заседаний, так как суд пэров перестал существо-
вать. Так, постепенно, суд королевского совета, бывший вна-
чале судом домениальным (вотчинным) и чрезвычайным, пре-
вратился в общий суд.
28. Уже Филипп-Август, уезжая в Святую землю, пору-
чил королеве-матери созывать четыре раза в год собрания
совета, или ассизы, в Париже для выслушивания отчетов
бальи и для рассмотрения жалоб, приносимых на них. По-
добно ему, и Людовик Святой при "своих частых путешест-
виях оставлял: в Париже часть членов своего совета для ве-
дения таких ассизов. В период ассизов эти должностные
лица продолжали разбирать дела, им порученные, и дела

74
Дени Дидро
живущих в Париже людей королевского двора. Этот обычай
просуществовал долго.
Сначала дни этих ассизов не были установлены точно.
Ассизы собирались юбычно после больших праздников. Это
время называлось временем парламента,— название, присваи-
вавшееся тогда всяким собраниям, в которых происходили
совещания.
29. Приблизительно два века спустя эта комиссия, со-
ставлявшаяся ежегодно из лиц, которых: король считал для
того пригодными, получила уже прочное существование, по-
добное Счетной палате. Она стала одной из государствен-
ных коллегий, и наименование «парламента», обозначавшее
раньше кратковременные собрания, закрепилось за нею и
после того, как его заседания, или ассизы, стали постоян-
ными.
30. Таково происхождение парламента, того трибунала,
в котором вашему величеству бесспорно трудно будет разли-
чить что-либо свойственное учреждениям, долженствовавшим
служить защитой народам против произвольной власти глу-
пого или злого государя.
Возникновение парламента было делом случая, подобно
возникновению прочих учреждений; права его были столь же
неясными; существование его зависело от воли лиц, его со-
здавших.
Палаты прошений (les requêtes) и расследований (les
enquêtes) тогда еще не входили в парламент как его состав-
ные части. Если и розже употреблялись эти названия в свя-
зи о парламентом, то лишь потому, что из числа членов этих
палат король избирал лиц, которым поручалось ведение ас-
сизов.
31. Таким путем совет короля распался на несколько
отделов, или палат. То же произошло с поверкой королев-
ских указов. Счетная палата проверяла все личные послания
короля, относившиеся к управлению его доменами, к финан-
сам, к отчетности, и вообще все его приказы, обращенные
к бальи.
Если бальи находили в этих указах какие-либо неясности
или встречали затруднения при исполнении их, они доводили
о том до сведения людей, заседавших в Счетной палате, а
те в свою очередь, доложив дело королю, давали им .затем
нужные разъяснения или указания.

Философские, исторические и другие записки 7^
32. Но вскоре затем король решил сохранить лично за
собою право дач]и общих указаний («декларации»), и пото-
му такие послания, раньше отправлявшиеся через Счетную
палату, ныне посылаются через канцелярию короля.
Парламент, палата прошений и палата расследований
должны были производить поверку судебных указов, каждая
по делам, к ней относящимся.
Эти слова: «поверка», «поверять», кажутся весьма скром-
ными,— можно подумать, что речь идет лишь(о простой свер-
ке изъявленной в письме воли государя с копией, сделан-
ной с дисьма, между тем как на самом дело такая шверка
сводилась к сличению этой воли с законами государства
и со здравым смыслом.
Когда король желал издать ордонанс, вводящий какую-
либо реформу в королевстве, он должен был обсудить его
заранее с баронами д заручиться их согласием.
33. Бароны перестали быть независимыми, но, будучи
привлекаемы зачастую в число членов королевского совета,
принимали участие в составлении важных ордонансов. Та-
кие ордонансы составлялись также по жалобам и петициям
сословий, принимались королевским советом и посылались на
поверку парламентов и Счетных палат. В делах, касавшихся
финансов, и доменов, парламент постепенно разделил функции
поверки со Счетной палатой. Он, как и палата, начал всту-
пать в переписку с )бавд> и сеиешалами, направляя им .коро-
левские ордонансы и регламенты. Это не представляло лцзуд-
ностей, потому что бальи и сенешалы уже были подчинены
его юрисдикции, ибо к нему направлялись апелляции на при-
говоры, выносившиеся ими по спорам между частными ли-
цами.
34. Наконец палата займов и налогов, хотя она и не .вы-
делялась при своем возникновении из состава совета, обя-
зана была поверять все послания короля, относившиеся к
финансам. Такие же функции лежали и на Счетной палате
вместе с парламентом, хотя им были поручены дела иного
порядка. Ни один приказ короля не мог пройти без его
утверждения всеми присутствующими в палате. Если чле-
ны Счетной палаты узнавали о существовании каких-либо
приказов короля за его печатью, противоречащих изданным
ордонансам, они должны были задерживать исполнение их до
производства поверки. ,Им даже предписывалось, из чувства

/6
Дени Дидро
любви и феодальной верности королю, не пропускать таких
приказов, не поверять их, не заносить в реестр, не повино-
ваться им и не допускать, чтобы другие им повиновались.
Такие же обязанности лежали и на советниках парламен-
та; им прямо предписывалось не пропускать указов, противо-
речащих законам, уничтожать их как несцраведливые и по-
лученные обманным путем; им запрещалось исполнять устные
или письменные приказания во исполнение таких посланий.
Ордонанс Людовика X от 15 мая 1315 года и множество
других указов возлагали на них такую же обязанность, взы-
вая к их верности. •
35. Таковы те разнообразные изменения, которые испы-
тало наше политическое устройство. В течение более четы-
рех столетий оно не подвергалось сколько-нибудь сущест-
венным изменениям. И вдруг оно было опрокинуто одним
ударом, как срывает бешеный порыв ветра соломенную кры-
шу беззащитной хижины.
Но здесь я должен сделать одно существенное замечание :
мы видели, что несколько мудрых королей принимали всяче-
ские меры предосторожности и издавали самые суровые при-
казы, обязывавшие ремонстрантов или магистратов надлежаще
выполнять их долг, тщательнейшим образом поверять коро-
левские указы и волеизъявления, оказывать даже формальное
неповиновение им, подвергая себя их гневу, лишь бы не под-
писывать какого-либо вредного указа. Между тем, что полу-
чилось? Иное—и совсем не то, что можно было ожидать.
Когда король дает такие предписания, их почти никогда не
выполняют, разве только он своими действиями ясно пока-
жет, что он этого действительно желает. А когда же это
бывает ясно показано? Мне такие случаи неизвестны. И, кро-
ме того, наследник каждого короля скажет: «Мой прадед же-
лал этого,, а я ,не желаю». Ссылаясь на свои действительные
или мнимые, хотя и не оспариваемые привилегии, эти ре-
монстранты заявляли, что король не может никого из них
сместить с должности без суда; они считали себя несменяе-
мыми и полагали, что только естественная или насильствен-
ная смерть может прекратить их полномочия.
Почему же это не привело ни к чему хорошему? Потому,
что этот трибунал весь был создан одной только монаршей
волею; потому, что та частица общественной власти, которая
якобы была отчуждена в его пользу, не была закреплена;

Философские, исторические и другие записки 77
потому, что человек двора никогда не будет человеком наро-
да, а всегда останется человеком короля; не стоит здесь рас-
пространяться на эту тему, так как она была уже достаточно
подробно рассмотрена мною в связи с вопросом о регистра-
ции.
36. Раньше мы жили при истинно монархическом прави-
тельстве или, по крайней мере, мы полагали так. У нас
был король, облеченный полной властью над своим народом;
между этим всемогущим королем и его народом существовал
промежуточный орган, наделенный властью останавливать ис-
полнение воли короля; у нас был король, желания которого
могли оставаться безрезультатными! и не приводить^ в испол-
нение, если его воля не была «поверена», то есть лцшзнана
соответствующей общему благу этим промежуточным органом;
это признание—парламентская декларация—требовало после-
дующей регистрации указов, а она была как бельмо на глазу
у министров. /
И вот появляется ничего Hej стоящий человек, не обла-
дающий ни большим богатством, ни знатностью происхожде-
ния, ни талантами, но, вместо всех этих качеств, наделенный
низостью, лицемерием, духом мстительности, честолюбием* и
дерзостью7.
Человек этот, обманувший своего отца и министра, став-
ший затем первым президентом парламента и позднее канц-
лером, задумал в отместку за полученные им оскорбления,
действительные или мнимые, нанести смертельный удар учре-
ждению, главой которого он был, и он уподобился тому не-
осторожному негру, который, попав рукой между колесами
водяной мельницы и видя, что ему придется либо сломать
машину, либо потерять руку, не обдумывает положения и
ради своего спасения ломает машину; и он действительно
сломал машину, притом не столько благодаря своей силе,
сколько благодаря слабости и глупости своих противников.
Он представил королю доклад, где указывал, что ремон-
странты поступают с королем, как о малым ребенком, и.вну-
шил королю мысль о том, что ему не подобает посылать свои
священные волеизъявления на поверку этим мелким людиш-
кам. Он напомнил ему о ряде случаев, когда эта нелепая ре-
гистрация стесняла, а иногда и препятствовала выполнению
его высочайших указов и начинаний его министров. Он за-
явил, что пора королю стать настоящим властелином и коро-

78
Дени Дидро
лем. Он уверил его, что все принадлежит ему по праву пер-
вого короля, завладевшего страной, и что ни военные^ ни ду-
ховенство, ни магистратура не имеют собственной власти, им
принадлежащей, так как они получили свои полномочия лишь
путем уступки, сделанной его первым предком или предшестг
венником, уступки, от которой он всегда может отказаться,
будучи абсолютным монархом, да притом еще| и не достигшим
совершеннолетия. Абсолютная власть и несовершеннолетие—
два качества, мало гармонирующие друг с другом, но не все
ли равно: король, которому проповедуют* деспотизм, обычно
не слишком дорожит логикой.
Человек этот в самом отвратительном свете изображает
корпорацию ремонстрантов. Впрочем, это была благодарная
задача: подлинные черты придают оттенок правдоподобия
чертам, измышленным клеветниками.
Таким путем он крепко вбил: в голову короля гибельный
принцип неограниченной и абсолютной власти, принцип, при-
водящий подданных, а следовательно и самого короля, к
полной нищете.
Оставалось только найти средство освободиться от по-
следних пут. И оно нашлось. Между уполномоченным коро-
ля в одной из наших| провинций и знаменитым судьей .воз-
никли споры. Королевский уполномоченный, потомок Рише-
лье8, был человеком деспотичным; он, быть может, несколь-
ко злоупотребил властью, ему порученной,—впрочем, это во-
прос характера. Судья же9 был человеком прямым, непре-
клонным, суровым, быть может, немножко чересчур чувстви-
тельным к привилегиям своего звания и своей провинции; но,
впрочем, и это вопрос характера. Пререкания между обоими
закончились не юридически, а путем переноса спора в ко-
ролевский совет. Коварный человек шепнул на ушко королев-
скому уполномоченному, что перенос его дела! в совет, когда
против него выдвинуто позорящее обвинение, будет не к чести
его, и он, конечно, был( прав. Он склонил уполномоченного
к тому, чтобы потребовать рассмотрения дела в общем по-
рядке. Все документы были уже привезены из провинции,
началось следствие. По наущению того же советника удает-
ся получить от короля укаа о прекращении дела до суда,
что окончательно довершает позор уполномоченного. Указ о
прекращении дела всегда не по вкусу судейскому сословию,
он противоречит правильно понимаемым интересам правосу-

Философские, исторические и другие записки 79
дня и судов. Прекратить уголовное дело значило отменить
закон.
И вот надлежало зарегистрировать этот указ. Коварный
советник ни на минуту не сомневается! в том, что парламент
откажет в такой регистрации, и тогда-то наступит желанный
для него момент. •
В ответ на представление парламента о недопустимости
регистрации этого акта туда посылается специальный эдикт.
Но так как в намерения этого советника входило вызвать со
стороны парламента самую энергичную оппозицию, то во
вступительной части указа он поместил ряд оскорбительных
выражений, подписать которые могли только люди презрен-
ные. Такой указ они действительно не подписали. Этого
ему только и хотелось. Он немедленно начинает травить их,
называть бунтовщиками, грозить им упразднением, лишением
должностей, ссылкой в отдаленные места королевства, в ме-
ста ужасающие, где много людей умерло после тяжелых
страданий: опасная и излишняя жестокость-
. Между тем эти люди не распознали лукавого умысла во
всех этих темных маневрах. Они прибегли к тому неверному
приему, к 'KOiioipoMy прибегали неоднократна и прежде),; и ко-
торый всегда делал их одиозными: они решили сложить с
себя судейские полномочия и наказать таким путем своих
сограждан за обиду, к которой те вовсе не были причастны.
Они как бы поджигали один из флигелей здания толь ко. по-
тому, что их безрассудному властителю угодно было под-
жечь другой флигель. Опыт прошлого не научил их тому, что
время исправляет все и что самое главное —выждать.
Они действовали под влиянием минуты. Они забыли, что мо-
гут наступить благоприятные перемены в министерстве, что
король окажется более расположенным в их пользу, забыли
о правах регента, о несовершеннолетии короля. Они не же-
лали согнуться и оказались сломанными.
37. Чтобы снискать расположение народа,—хотя так сни-
скать расположение народа нельзя,—было заявлено, что пра-
восудие отныне будет отправляться бесплатно, а между тем
оно стало гораздо более дорогим, чем было прежде. Народу,
заявили, что для избавления тяжущихся от долгих поездок,
длительных отлучек из дому и огромцых издержек упразднен-
ные суды будут заменены значительным числом высших су-
дов, могущих разрешить дела) в последней инстанции и окон-

80
Дени Дидро
чательно, что члены этих судов будут получать жалованье
от государства. Это действительно было сделано, но в суды
эти набрали всякий сброд, который предложил свои услуги
и получал за это ничтожную плату. Я сам видел, как пред-
лагали эти почетные места магистратов, обходя, подобно раз-
носчикам,-один дом за другим; не нашлось ни одного чест-
ного человека, который согласился бы принять назначение.
38. Если бы у порочного советника было достаточно
ума, то он использовал бы этот момент для того, чтобы
вновь призвать иезуитов и их многочисленных союзников.
Такая гибельная идея могла бы прийтись ему по душе: ,он
не мог не знать того, что в самой корпорации ремонстрантов,
которую он разрушал, имелись места, принадлежавшие пегуи-
там и занятые подставными лицами.
Я решил было написать ему небольшое письмо, подпи-
савшись именем хорошо известного и сильно опозорившего
себя адвоката10. Я озаглавил это письмо так: «Вернейший
проект ниспровержения монархии». Но я этого не сделал
по двум причинам: во-первых, этот безнравственный человек
мог прибегнуть к тому лее средству, а во-вторых, было бы
безумием для честного гражданина подвергать себя беспо-
лезному риску.
39. Для того чтобы крепко спаять абсолютную власть
и наше рабство, во главе судов поставили всех провинциаль-
ных интендантов, которые согласились оказать эту подлую
услугу двору. В провинции интендант всегда приказчик ко-
роля и зачастую в своих действиях сталкивался с судьями.
Теперь этот противовес был снят; в одно мгновение мы пере-
скочили от монархии к полнейшему деспотизму. Во Франции
недавно вышла в свет небольшая книжка11, в которой до-
казывается, что поведение вашего величества; является пол-
ной противоположностью поведению нашего короля; в то.
время как вы стараетесь сделать1 своих подданных гражда-
нами, у нас стараются сделать из них рабов. Позвольте мне
выразить надежду, что вы преуспеете в ваших честных и
гуманных намерениях столь же скоро и столь же легко, как
коварному человеку удалось достичь своих бесчестных, не-
справедливых и жестоких целей!
40. Сохранилось лишь три или четыре крупных государ-
ственных должности, от которых нельзя было отстранить
людей, их занимавших:

Философские, исторические и другие записки 81
должность канцлера, которую занимал сам этот человек,
должность генерального прокурора,
должность первого президента парижского парламента и,
^ кажется, должность начальника швейцарских и гризон-
ских12 войск.
Чтобы не оставить камня на камне от всего здания, нуж-
но было разрушить и этот последний жалкий барьер.
Что же делает этот человек? Он говорит монарху: «Го-
сударь, не следует смещать никого] с этих должностей; это
вызвало бы недовольство; но если вы не можете сделать
этого, вы властны упразднить сами эти должности. Заявите
сегодня, что вы больше не нуждаетесь в канцлере, в гене-
ральном прокуроре и в первом президенте. И завтра же ,вы
получите возможность изменить свое мнение и снова восста-
новить упраздненные должности, поручив их тем, komj вам
будет угодно. Что за очаровательный человек, этот канцлера
Он находит выход из любого положения. Данный выход пока-
зался весьма привлекательным, и им: воспользовались.
В результате наш государственный строй, или наша си-
стема управления, оказалась разрушенной столь основатель-
но, что, я думаю, дажз самый всемогущий и добрейший ко-
роль не мог бы восстановить ее —о чем, впрочем, он и не
помышлял. Всякое доверие к власти ныне утрачено: судьи
и должностные лица понимают, что они—ничто.
Резюме
Вот от чего зависит судьба великой империи, когда
бьет ее час:
Провинциальный судья сообщает об одном монашеском
ордене (иезуитов).
Монахов подвергают изгнанию.
Озлобленные изгнанием монахи сеют рознь между интен-
дантом провинции и судьей.
Рознь переходит в судебное дело.
Государь старается затушить это дело.
Коварный министр разжигает страсти.
Дело кончается тем, что монархическое управление за-
меняется деспотическим, и нация гибнет.
Быть может, я допустил небольшие неточности при об-
6 Дидро, т. X

82
Дени Дидро
рисовке того, как этот коварный человек использовал про-
винциального чиновника для того, чтобы добиться упраздне-
ния магистратуры; трудно упомнить все подробности. Я знаю
только, что при издании указа об отмене магистратуры и
ремонстрантов этот коварный человек поступил недостаточно
искусно. Вместо того чтобы изображать этих людей мятеж-
никами против короля, я поступил бы как раз наоборот.
Я представил бы их как предателей нации. И к этому было
достаточно оснований. Вряд ли нация стала бы возражать,
если бы этот коварный человек тысячью доводов, из кото-
рых один был бы убедительней другого, доказал низость на-
ших ремонстрантов, их подкупность, их бесполезность, их
способность жертвовать нашими кровными интересами и, на-
конец, призвал бы найти более надежное средство контроля
над ними.
Что касается исторической части, то я отвечаю за ее
правильность. Я сам извлек эти сведения из частных и
секретных актов магистратуры. Быть может, мне удастся
как-нибудь и опубликовать их. Теперь же я написал этот
очерк по настоянию г. Нарышкина13. Он полагал, что этот
рассказ, заинтересовавший его самого, может понравиться
и его государыне, и что события., пробудившие жу меня са-
мые обыкновенные мысли^ могут стать источником какой-либо
великой и глубокой идеи, если они пройдут перед взором
женщины, одаренной талантом, а талантливой можно счи-
тать ту женщину, которая обладает здравым смыслом, силь-
ным умом и побеждает все препятствия волей, честной
душой, любовью к своим обязанностям и чувством правды.
Как не достичь такой женщине конечной цели, когда,
кроме этих качеств, она соединяет в себе еще и те, которые
очаровывают, пленяют? Ей стоит только сказать: «Брось-
тесь ради меня в огонь»,—и !бросятся. Человек непрони-
цательный увидит в ней только превосходную мать, наблю-
дая, как она ласкает своих внуков, подзывает их к себе,
берет на руки и превосходным воспитанием уготовляет mi
счастливое будущее. Человек мыслящий увидит в ней жен-
щину, обладающую сильным характером!, и я знаю, что он
скажет про нее, ибо знаю, что говорил1 о дай я .сам.
Картина, изображенная мною, показывает, по крайней
мере, те огромные преимущества, которыми обладает нация
направляющая свою политику согласно определенному плп

Философские, исторические и другие записки 83
ну, по сравнению с нацией, которая не может никогда
притти к чему-либо окончательно, ибо она из века в :век
уступает лишь толчкам случая и обстоятельств, что поро-
ждает абсурдные, нелепые и противоречащие друг другу
учреждения; со временем учреждения эти пускают столь
глубокие корни, что их нельзя уже уничтожить. Вот почему
какой-либо народ кажется нам цивилизованным, тогда как
на самом деле он пребывает в варварстве и бессилии. .
Законы имеются, но они противоречат друг другу. Не-
смотря на эту непоследовательность, вначале неприметную,
их стараются соблюдать. Лишь со временем выступают все
несообразности и нелепости. Начинают отступать от законов.
Сначала немного, потом больше. Их то исполняют, то не
исполняют. Один; и тот же суд выносит по одному и тому же
делу противоречивые решения. Суды перестают руководство-
ваться законом в своих решениях. Решают лицеприятно.
Сие означает, что законов уже не существует, хотя на >них
ссылаются чаще, чем когда-либо.
Ее императорскому величеству
Я позволяю себе предложить эти размышления вашему
императорскому величеству, дабы вы могли ^уяснить, какая
пропасть отделяет идеи бедняка, пустившегося рассуждать о
политике, сидя на своем чердаке, от помыслов государыни.
Перед вами, ваше величество, все аргументы, которыми толь-
ко может располагать человек, именуемый философом. Улыб-
нитесь ему, и эта улыбка будет означать, что! я добился от
вашего величества той справедливости, на которую надеялся.
Могу вас уверить без преувеличения, что, пока мы живем,
нам не приходится рассчитывать на большее. Нет ничего
легче, как распоряжаться империей, лежа у себя в постели.
Тут все кажется очень просто. Иное, когда сам берешься
за дело. Ваше величество изволили мне говорить, что вам
приходилось перечитывать целые томы, чтобы выискать одну
хорошую строку. Я хочу отнять у вас только четверть часа.
Пожалуй, этого даже много.
Примите мое глубочайшее уважение и мои почтительные
извинения. Меня несколько утешает мысль о том, что поль-
6* ***>*-.-

84
Дени Дидро
ность моих рассуждений будет отчасти оправдана той исто-
рической правдой, которую мне было позволено раскрыть на
основании подлинных документов.
Осмеливаюсь ли просить ваше величество дать в пере-
писку это небольшое произведение, если оно того заслужи-
вает, а подлинник сжечь?
Мечты мои, философа Дени
При составлении этих заметок я буду особенно строго
следовать закону, предписывающему быть правдивым, ибо
человек прежде всего должен быть правдивым, а лишь за-
тем хорошим гражданином и патриотом.
Нынешнее министерство стремится разрушить всю работу
предшествующего министерства; быть может, оно присту-
пило к тому недостаточно обдуманно.
Г-н де Шуазель14 с триумфом удалился в изгнание, а
двор поступил так, как поступает он обычно даже в *самых
пустяшных делах: бросил вызов городу.
Только самый первоклассный спектакль, имевший шум-
ный успех в городе, не проваливается при дворе и наоборот.
У нас есть надежнейшее средство не допустить умелого
и честного человека к какой-либо крупной должности: стоит
только заранее объявить, что он будет назначен на эту долж-
ность. Â затем эта неискоренимая мелочность преемников
удаленного министра, старающихся уничтожить все его пла-
ны! Они не желают, чтобы остался хоть какой-нибудь след
его деяний. Они хотят во что бы то ни !стало доказать, что
их предшественник был либо безумцем, либо глупцом, либо,
наконец, и тем, и другим вместе.
Мы питаем сильнейшую ненависть к прусскому королю:
на этом сходятся и двор,: и философы, хотя мотивы у них
различны; философы ненавидят его как честолюбивого и
вероломного политика, для которого нет ничего святого,
который готов принести в жертву! все, даже счастье своих
подданных ради своего преходящего могущества; который
готов разжечь пожар в Европе; двор же ненавидит его за
то, что его могущество способно помешать нынешним на-
мерениям двора. Если направление политики изменится, двор
перестанет его ненавидеть по второй причине, но будет все

Философские, исторические и другие записки 85
ясе завидовать его могуществу. Человек, рискнувший во
Франции воздать ему хвалу, прослывет плохим французом.
Напротив того, в Париже нет ни одного честного чело-
века, ни одного человека, наделенного душою и разумом,
который не был бы поклонником вашего величества. Все
академии на вашей стороне, все философы, все литераторы, и
они не скрывают того. Они прославили ваше величие, ваши
добродетели, ваши таланты, вашу доброту, те усилия, с
которыми вы насаждаете науку и искусство в вашей стране,
ваши деяния во время войньц и во время мира; юни делают
это со всей искренностью, как; умеют лучше, и я полагаю,
что наш двор не слишком был раздосадован тем, что у прус-
ского короля явилась соперница, привлекшая к себе все
наши похвалы и все наше уважение.
Но не думаю, чтобы наш двор простил вам искренно
ваше величие. Вместе с тем я не сомневаюсь, что он пони-
мает ныне все выгоды, которые мог бы извлечь из соглаше-
ния о державой, уже и теперь грозной и быстро идущей к
могуществу, пределы которого трудно представить.
Не сомневаюсь и в том, что лестные предложения, кото-
рые делаются в настоящий момент вашему величеству,
искренни, и что так будет, пока интересы не подскажут ино-
го,—таков вечный закон империи.
У нас очень бы желали внушить вашему величеству ве-
ру, что Франция во все времена была страной, наиболее
преданной своим обязательствам по сравнению с другими
державами; впрочем, вы сами об этом можете судить лучше15.
Франция—далеко от России, а Пруссия—ее соседка. Во-
преки Версальскому трактату, нашим естественным врагом
является австриец. Ваш естественный враг—пруссак. Рано
или поздно французская кровь смешается на поле битвы с
австрийской, а русская кровь — с французской*.
Кто ныне в выигрыше от вашей войны о турками? Ко-
нечно, не Франция. Кто стремится затянуть ее? Конечно,
тот, кто вас боится и кто заявил маркизу до.Валори: «Рус-
ские? Вы их не знаете. Вы не знаете, что они могут, вы-
ступив под утро, поспеть сюда] к обеду».
Франция не имеет оснований противиться причислению
России к первым державам Европы. И напротив того, оба
. ' '"::? ":
* Последняя часть фразы неясна в подлиннике.

86
Дени Дидро
ваших соседа готовы сделать все, (чтобы вы пребывали в
ряду второстепенных держав.
Полагаю, что Франция гораздо более склонна вступить
в союз с вашим величеством, нежели с Пруссией. Она более
полагается на вас. Если наши придворные завидуют вам
как личности, то прусского короля, как личность они нена-
видят и верят ему меньше.
Мы все считаем, что ваше могущество прочно и оста-
нется таковым. Вместе с тем мы все считаем могущество
Пруссии кратковременным и преходящим. Мы постоянно го-
ворим1 о ней: «Кому придется управлять этой повозкой, ко-
гда неуравновешенный возница, держащий в руках вожжи,
свалится с козел?» Мы не сомневаемся в том, что при пер«
вом же проигранном Пруссией сражении ее солдаты, завер-
бованные в большинстве насильно, побегут целыми отрядами;
я лично имею некоторые особые основания так думать.
Мы вполне искренно считаем расчленение Польши делом
совершившимся. Мы убеждены, что раздел этого барана ста-
нет когда-нибудь источником длительной свары между тре-
мя волками. Должен признаться, что зрелище это доставит
нам удовольствие, в особенности, если при этом хорошенько
достанется Австрии. И, в .самом деле, может ли быть иначе?
Мои три волка—русский, австрийский и прусский. Фран-
ция—это четвертый волк, который рассуждает примерно так:
«Буде австрийский волк, мой сосед,; станет когда-либо ска-
лить на меня зубы, пусть, пока он разевает пасть, русский
или прусский волк пригрозит, что вцепится ему в зад». Эта
взаимная угроза удержала бы, возможно, всех четырех на-
ших волкш.
Мыслящие люди крайне огорчены длительностью нынеш-
ней войны. Они хорошо понимают, что великой, гордой и
возвышенной душе, как ваша, хотелось бы покончить эту
войну быстрым ударом; и что это диктуется, пожалуй, инте-
ресами здравой политики, ибо такой успех внушит туркам
страх перед вашим оружием и вызовет уважение к вашему
имени, вашей нации, вашему гению, и вашей твердости у, всех
народов Европы. Но драгоценные годы вашего величества
уходят, и вам трудно следовать великим замыслам, намечен-
ным ко благу вашей страны. Только вы, ваше величество,
и притом вы одни, можете взвесить все выгоды и >невыгоды
такой войны. На мой взгляд и во мнении почитателей мира

Философские, исторические и другие записки 87
эти невыгоды огромны. Но глаз философа и глаз государя
видят по-разному.
Если победа будет стоить хотя бы одного мирного года
вашего царствования, то это будет слишком дарогая цена.
Ежели вы заключите мир с .Турцией, то Франция этим не бу-
дет ни огорчена, ни обрадована, *ю прусский волк зарычит.
В его манифесте о Польше! слышны угрожающие нотки
по поводу Риги. Когда монарх стремите к захвату per »far
согро (чтобы разжиреть), кто может сказать, какой кус егс
удовлетворит?
Наша монархия одряхлела. Последние годы долгих цар-
ствований великих королей нередко портят то, что было сде-
лано в начале царствования, зато никогда последние годы
долгого царствования королей посредственных, чтобы не ска-
зать хуже, не исправляли бедствий предшествующих лет.
Что ж, быть может, нам придется еще итти и iдалее по пути
к упадку. Кто знает участь, ожидающую нас при следующем
царствований? Я жду худого. О, если бы я ошибался!
О, если бы он продолжал заниматься охотой, но научился
лучше видеть *.
Здесь я позволю себе остановиться, дабы не создать у
вашего величества впечатления, что я, как ребенок, твержу
внушенный мне урок. Эта роль мне не к лицу. Я прекрасно
сознаю, что сия записка может погубить и меня, и все мое
потомство. Но я еще лучше знаю/ с кем я имею честь раз-
говаривать и на какой священный алтарь я возлагаю свои
мысли. Здесь они будут сохраннее, чем в глубинах моего
сердца, где никогда не обитала ложь и откуда всегда готова
излиться истина.
Я считаю, что Франция при этом преследует также и
коммерческие цели и что это к обоюдной выгоде. Я вполне
допускаю это.
Я считаю, далее, что они согласятся прислать вам вся-
кого, рода людей, каких только вашему величеству угодно
будет просить у них. Быть может, даже Грибоваля16. Хотя
относительно этого последнего я не уверен.
. Считаю, что они окажут поддержку планам вашего вели-
чества в деле насаждения цивилизации в вашей империи, а
;> * Имеется в виду король; любивший охотиться, несмотря на
#рв.йнюю близорукость.

88
Дени Дидро
также в (важнейших политических мероприятиях в отношении
подданные.
Что я прав в этом пункте (который всегда будет небез-
интересен вашему величеству), доказать нетрудно: смотрите,
о какой легкостью они предоставляют заграничные паспорта
всем, кто этого просит.
Вот,' в общем, то, в (чем здешний наш официальный пред-
ставитель хотел бы убедить ваше величество, и я полагаю,
что он справедливо считал мои уста менее подозрительными,
нежели свои. Недаром посланников или министров обычно
характеризуют, как людей хитрых, искусных; и фальшивых,
посылаемых в чужую страну, чтобы лгать там ради госу-
дарственной пользы. Но такая характеристика едва ли при-
менима к философу.
. Впрочем, вот что я думаю относительно г. Дюрана. Я на-
хожу его несколько насмешливым, но! в рамках, приличест-
вующих человеку, одаренному здравым смыслом и честной ду-
шой, человеку, чья насмешка не оскорбляет. В нашей стране,
где трудно избежать кривотолков, он пользуется репутацией
честного человека. Он сохранил такую репутацию при всех
европейских дворах, где ему пришлось побывать, и не думаю,
чтобы он пожелал утратить ее здесь. Он страстно желал бы,
чтобы между четырьмя великими силами, от которых зависит
устойчивость Европы, установилось некоторое равновесие, и
он убежден, что этого нельзя достигнуть без вмешательства;
вашего величества. Это его собственные слова.
Он всегда будет голосом нашего министерства, но, выпол-
няя свой долг, он, думается мне, испытывал бы большие (ду-
шевные страдания, если бы его вовлекли в предприятия,
для него самого подозрительные. И затем, какого бы мнения,
ваше величество, вы ни были о моих мечтаниях, вы, надеюсь,
признаете, что я неспособен на мелкие уловки, которые к
лицу людям ограниченным. Я стремлюсь лишь к чистым це-
лям и стараюсь выразить свои мысли с простотой и прямотой,
свойственными моему характеру.
Я не могу забыть также, ято я—писатель, а вы, ваше
величество, быть может, забудете о <том, что вы—государы-
ня, и вспомните о том, цто вы—человек.
Мои добрые соотечественники полагают, что знают вас...
Как бы они вас ни возвеличивали, они все же не знают
вас. Я постараюсь просветить их. Я сумею в нескольких ха-

\ Философские, исторические и другие записки 89
рактерных словах обрисовать вас лучше, нежели это сделают
все их похвалы. Я скажу им, что в вас^есть все: душа рим-
лянки и очарование Клеопатры; сила и мягкость; пренебре-
жение к опасности и смерти, проницательность и здравый
рассудок; достоинство и приветливость; доброта Бенедик-
та XIV, который, снимая- с себя тиару и указывая »на нее,
говорил: «Вот—папа!» (Ессо il papa!) ...И вы надеваете ко-
рону, побуждаемая лишь соперничеством! с другими государя-
ми; вы соединяете; в себе душевную теплоту! и даже страст-
ность о терпением и умеренностью; любовь к добру—с такой
стойкостью, которая спасает от отчаяния и помогает выжи-
дать минуту, сулящую успех; великие замыслы—с той осо-
бенной скромностью, которая приписывает заслугу другим,
сохранял за собою лишь право одобрять. И когда я дори-
сую ваш портрет, меня спросят: «Так, стало быть, эта жен-
щина одарена великим гением?» — «Несомненно,— отвечу
я,—и притом редко встречающимся гением; она поразитель-
но тонко понимает вещи и людей, и—что удивительней все-
го — не только сама не считает себя таковой, но даже не тер-
пит подобных утверждений, ей приходится доказывать это,
причем она будет оспаривать ваши доказательства с такою же
страстностью, с какой спорят в наших клубах о человеке,
успеху которого завидуют; и этот спор она ведет не для
того, чтобы продолжить вашу похвальную речь, но от чистого
сердца, как человек, не знающий самого себя».
Ах, друзья мои, представьте себе эту женщину на пре-
столе Франции! В какую империю, в какую грозную империю
она могла бы превратить эту страну и притом в какое ко-
роткое время! И какими людьми вы стали бы сами; ведь вы
не знаете,— я утверждаю это,— какими талантами одарила
вас природа. Вы—пружины, придавленные грузом дурной
администрации с самого вашего рождения, и вам придется
испытывать это давление в течение всей жизни. Приезжайте
в Петербург, чтобы провести здесь хотя бы один месяц.
Приезжайте сюда, чтобы облегчить себя от долгого стеснения,
вас унижающего, и тогда вы (поймете, кто вы.
Удастся ли мне при моем! возвращении оставить в Риге
душу, которую я обрел здесь, возле дворца Екатерины, и
снова воспринять ту, которая приличествует нашим местам?
Если бы это случилось, то это было бы великим облегчением
для меня, для моих детей и для всех моих друзей. Я никогда

СО Дени Дидро I
не чувствовал себя бо1дее свободным, чем с той минуты, ко^да
я оказался в стране, которую вы называете страной рабов^
и никогда не чувствовал себя более рабом, как в стране,
которую вы называете страной людей свободных. Слышали
ли вы когда-либо, чтобы государыня обращалась к толпе
детей со словами: «Приидите ко мне, дети мои»17, и т. д.
Но об этом трогательном зрелище я расскажу, когда уви-
жусь о вами.
И о скольких еще других вещах я расскажу вам, причем
мои слова подтвердит мой флегматический спутник18.
И признаюсь, в заключение, я был бы в восторге, узнав,
что моя родина в союзе с Россией; и мне хотелось бы .ви-
деть многих русских в Париже и многих французов! в Пе-
тербурге. Ни одна нация Европы {не усваивает так быстро
французское, как Россия,— и в отношении языка1, и в отно-
шении обычаев.
Об отправлении правосудия
Если сделать правосудие бесплатным, то можно ожидать
бесконечного количества процессов. С другой стороны, ка-
жется весьма непристойным, чтобы судья заставлял оплачи-
вать свой труд, как ремесленник. Не следует ли избрать
среднее между этими двумя неудобствами? i
Каждый, несправедливо преследующий своего согражда-
нина, может рассматриваться как нарушитель общественного
спокойствия,: и с этой точки зрения он достоин наказания.
Пусть тот, кто проиграет какое-либо дело, .будет при-
суждаем к штрафу в соответствии с характером его неспраг
ведливого иска. Эти штрафы будут поступать в казну госу-
даря на предмет выплаты жалованья судьям и вознагражде-
ния за причиненное беспокойство тому гражданину, .который
подвергся несправедливому преследованию19.
Что касается судебного порядка, то его можно упростить.
Имеется лишь два вида дел: 1) дела, подлежащие немедлен-
ному разбирательству в заседании суда .(affaires d'audience),
и 2) дела, требующие расследования (affaires de rapport).
Первыми я считаю все те дела, для решения которых тре-
буется лишь быстрое и несложное расследование: убил ли
такой-то, или не убил? Вторыми я считаю .такие дела, которые

Философские, исторические и другие записки 91
подлежат решению лишь после предварительного установле-
ния множества отдельных фактов, рассмотрения документов,
спорных положений. Такие дела должны быть .сначала ото-
сланы к судье-докладчику. Если имя докладчика каким бы
to ни было образом станет известно сторонам, такой до-
радчик отстраняется в силу требования закона. Именно
такая практика существует в Амстердаме, и там поэтому не
наблюдается ни прямого, ни косвенного искательства перед
докладчиком. Имя докладчика остается неизвестным до су-
дебного заседания, о нем узнают лишь незадолго до выне-
сения окончательного приговора. Трибунал заканчивает свое
заседание не раньше, чем будет сделан доклад и будет вы-
несено решение.
Если на решение провинциального трибунала подается
апелляция в трибунал столицы, дело всегда разрешается
по докладу и путем голосования.
В этот суд пересылаются все документы -дела, и сто-
ронам запрещается покидать место их жительства. .Решение
посылается в то место, где проживают тяжущиеся, и {дово-
дится до сведения сторон тем трибуналом,' на решение ко-
торого была принесена апелляция. И чтобы .ограничить по-
дачу апелляций, жалобщик, проигравший дело, присуждается
к новому штрафу.
У нас в Париже, а также в других городах Франции
имеется прекрасная юрисдикция — консульская: <в нее пере-
даются все коммерческие дела. Судьями являются здесь
коммерсанты. Длительность их функций ограничена. Здесь
каждый может сам выступать в суде [по своему делу. Если
для ведения дела в суде приглашается адвокат, то возна-
граждение его выражается в десятке су. Судьи не полу-
чают никакого вознаграждения. Они не уходят из суда до
тех пор, пока не разобраны все дела, хотя бы для этого
потребовалось заседать двое суток подряд. Парижский три-
бунал выносит в 1юд до 20 тысяч решений. На эти ре-
шения можно приносить апелляцию в парламент, который,
однако, утверждает почти все вынесенные этими судами
решения. Молодые коммерсанты обязаны приходить в этот
суд, чтобы учиться, неявка их карается ^штрафом в один
пистоль. Докладчиком по более сложным делам является
яудья, заканчивающий срок своей службы. Такие дела от-
нимают у него порою до полугода. Но он принимает на

92
Дени Дидро
себя выполнение этой задачи бесплатно. Ему не оплачивают
даже стоимость перьев и бумаги. Здесь »не пожелали до-
пустить ни малейшего вознаграждения за выполнение та-
ких функций, чтобы не сделать их предметом корысти,
протекции или домогательства, сколь бы скромной ни была
оплата. Единственным недостатком этого суда является то,
что он не может выносить окончательных ;решений по де-
лам, когда спор идет о сумме, превышающей 500 ливров.
Несколько времени тому назад эти судьи вынесли ре-
шение, достойное Соломона или Санхо на его острове Бара-
трия 20. Какое-то частное лицо потеряло кошелек с 1 200 лив-
ров и обещало путем объявлений вознаграждение в четыре
золотых тому, кто его вернет. Ему вернули его кошелек,
в котором, однако, оказалось, как он утверждал, всего
только 1104 ливра; поэтому, заявлял он, нашедший ко-
шелек успел сам вознаградить себя. Дело было передано
на решение судей-консулов. Нашедший утверждал, что если
бы он, поступая нечестно, взял четыре золотых, то -у tiero
хватило бы совести, чтобы взять все. Судья спросил у че-
ловека, потерявшего кошелек, сколько в нем 'было денег
при потере. Тот ответил: 1200 ливров. «В таком случае,—
заметил судья,— кошелек, найденный противной стороною,
очевидно, не тот кошелек, который вы потеряли». И он
присудил кошелек с 1104 ливрами нашедшему до тех нор,
пока не отыщется какое-либо лицо, которое потребует его
обратно и докажет принадлежность кошелька. Решение это
не является единственным примером тех решений, в кото-
рых этот суд показал свою проницательность и мудрость.
Суд этот существует почти рядом^ с \нами, между тем никто
не знает о >нем.
О важности конкурса даже на первые должности
империи 21
Чтобы окончательно убедить ваше императорское вели-
чество в необходимости того установления, которое не су-
ществует нигде, но отсутствие которого сводит на-нет и
просвещенность, и добродетель, лишая частное воспитание
национальной базы, я изображу вам 1беседу матери! с сыном
и его наставником, записанную с натуры в наших \краях.

Философские, исторические и другие записки 93
Даставник приходит к матери в два часа ночи,— час,
когда она возвращается домой.
Мать.— А, господин аббат, вы здес$!
Наставник.— Да, сударыня.
Мать.— Вы пришли для того, чтобы спять со мною?
Наставнйте.—Я хочу сказать вам, что завтра я
ухожу.
Мать.— Это неправда, вы не уйдете, да и зачем вам
уходить?
, Наставник.— Я ничего не могу поделать с вашими
детьми.
Мать.— А кто просил вас делЯть с шими что-либо, мои
дорогой аббат? Вы напрасно только тратите труд и заботы.
Пусть сын мой усвода из вашей математики, из вашей ла-
тыни, из вашего греческого, из вашей ^физики и из всех
ваших наук то, что сумеет, вдшь бы он чувствовал себя
хорошо, был изящным, остроумным, имел *бы успех в свете,
был любезным и занимательным,—это все, -что я прошу от
вас для старшего. Младший же останется дурачком, не-
смотря на ваши старания. Ну что же, мы сделаем из него
или военного, или священника; в худшем случае он будет
на поручениях у своего дяди-председателя. И так как вы
не собираетесь спать со мною, убирайтесь, так как уже
поздно; и чтобы больше я от вас не слышала таких глу-
постей... Кстати, абба/г, приведите ко мне завтра утром
детей...
Мать, дети и аббат
Мать.— А, сын мой, вот и вы! Но у вас синяки под
глазами: вы, вероятно, замучили его, мой дорогой аббат,
и он не мог0 заснуть. Я хочу, чтобы мои дети прежде
всего хорошо спали, слышите! Хороший ли у вас аппетит,
малютки? Где вы вчера были? Хорошо ли набегались?
— Матушка, мы были у аббата Нолле.
— Да, чтобы посмотреть, как умирает воробей в машине.
— Фи, это отвратительно. Затем?
— У Блонделя.
— Ну, а это к яему?
— Чтобы посмотреть архитектурные модели.
— Да вы совсем с ума сошли, аббат! Неужели вы

94
Дени Дидро
хотите сделать из моего сына каменщика?.. Лошади уже
поданы?
— Да, сударыня.
— Ну, до свидания, мои мальчики. Забавляйтесь, хо-
рошенько, а вы, аббат, не забывайте того, что я говорила
вам вчера. Мои дети богалы, и вовсе им не нужны все
эти знания, которые им не пригодятся при обращении с
женщинами и без которых они могут вполне обойтись.
Однако я тут болтаю, а графиня ждет меня, прощайте,
прощайте!
И забавнее всего, *ич> права была мать, а до * аббат.
О важности укрепления в империи
порядка наследования
Пока порядок наследования не станет основным законом,
Пока этот основной закон не будет одобрен общей волей
подданных,
Пока он не утвердится во всеобщем мнении как свя-
щенный и ненарушимый,
До тех пор покой империи йе будет обеспечен.
Пусть Комиссия постановит по сему предмету:
Должна ли корона переходить к первенцу, мужчине
или женщине?
Может ли царствующий государь распоряжаться ею по
своему усмотрению и передавать ее тому из своих детей,
кого он цредпочтет? Каким источником раздоров это было
бы в семье! Каким источником потрясений в империи! Ка-
ким источником лицемерия и низкопоклонства! Какую не-
уверенность это породило бы у нации, выб%ор которой очень
часто будет противоречить выбору государя. Каким пред-
логом для козней и происков это могло бы послужить!
Я не осмеливаюсь настаивать на этом дольше. Вопрос
этот йыше моего разумения. Я предоставляю его мудрости
вашего императорского величества и вашей Комиссии. Но
я издал бы постановление на тот случай, если царствую-
щий род прекратится. Разрешая этот вопрос, вы решите
одновременно и то, что корона будет возвращена нации
лишь в этом единственном случае. /

Философские, исторические и другие записки 95
Что касается прекращения царствующей династии во-
обще, то моя мечта сводится! к следующему:
корона передается по назначению постоянной Комиссии;
для этого созывается синклит участников Комиссии.
Но не будем уноситься в мечтах. У меня на это нехватает
смелости. .Я нередко мечтал, сам того не подозревая, и
столь же часто не мечтал вовсе, хотя мне казалось, что я
предаюсь мечтаниям.
Я понимаю намерение вашего императорского величе-
ства передать корону одному из детей по своему выбору;
с своей стороны, я внес бы лишь одно условие: чтобы
выбор не производился отцом.
Мне думается, что мнение нации и выбор, производимый
представителями нации, были бы гораздо менее подвержены
ошибкам, нежели выбор, произведенный отцом22.
О театральных пьесах
Её императорскому величеству
Ваше величество, дети ваши разыграли и «Ученых жен-
щин», и «Барыню-служанку» с искусством, могущим пора-
зить всех, кому известны лучшие актеры» и лучшие актрисы
французской сцены. Поразительно то, что им удалось хо-
рошо сыграть сцену с пением,— ведь пение, если актер поет
хорошо, требует выразительности, а ритм требует движения.
Особенно хорошо удались детям разговорная сценка и теат-
ральное действие.
Эти двое маленьких актеров уже настолько преуспели,
что из них можно воспитать настоящие дарования. Это
истинное чудо, и если бы я рассказал о нем в ! Париже,
мне бы не поверили.
Все же я расскажу об этом, и если надо мною .будут
смеяться, то мой хладнокровный друг г. Гримм подтвердит
мои слова и прекратит эти нелепые шутки со стороны нации,
претендующей на первое место, в особенности в этом виде
искусства.
Признаюсь все же вашему величеству, что я был бы
если не огорчен, то, по крайней мере, озабочен, имея двух
детей, способных столь хорошо играть.' Пьесы, ими разы-

96
Дени Дидро
гранные, как мне кажется, никоим образом не способны
пР°будить в них чувствительность, склонить их к состра-
данию, к хорошим поступкам и развить в них добрые нравы.
Сколько в них намеков, оскорбляющих ухо, когда слышишь
их из уст этих невинных юнцов!
Чрезвычайно важно было бы устроить для них маленький
театр, покоящийся на основах нравственности, театр, кото-
рык принадлежал бы им. »
То, чего не сделал Вольтер, и что он сделал бы 1лучше
меня, готов сделалъ я сам. Я обещал это вашему величе-
ству il сдержу слово; я буду счастлив хоть этим пустяком
способствовать процветанию двух самых прекрасных и са-
мых больших воспитательных учреждений, какие только
можно вообразить 23.
Б сердцах молодых людей страсти пробуждаются слиш-
ком рано и слишком сильно.
Нравственные пьесы не исключают ни шуток, ни весе-
лости.
опслуга этих наблюдений принадлежит не мне, а гене-
ралу Бецкому, который сказал об этом раньше меня, и мне
остается лишь переписать страничку из его произведений.
Но к этим наблюдениям я присоединю еще другое, ко-
торое и предлагаю суждению вашего -величества. Эти дети
играли для нас; не должны ли мы играть для них? Не умест-
но ли, чтобы великие актеры увлекали их, воодушевляли,
вызывали в них негодование против злых, заставляли про-
ливать слезы над несчастьем добродетели? На сцене они —
наши проповедники; п партере они слушают проповедь.
Видя хорошую игру, ;тети сами научатся хорошо играть;
видя, как играют другие, ci и многое познают и почувствуют.
Нельзя ли будет сделан» те два или три представления,
которые им будут давать и течение года, своего рода на-
градой для тех, кто хорошо выполнил свои обязанности,
и допускать к присутствию на спектакле только тех, кто
это заслужил?
Я излагаю свои мысли так, как они приходят мне в го-
лову. Я прошу у вас лишь одной милости: если вы найдете
среди них какую-либо мысль, показавшуюся вам разум-
ной, сделайте ее вашей собственной, иначе, держу пари
сто против одного, что она останется неисполненной.
Всякий почтет за удовольствие и за честь поддержать

Философские, исторические и другие записки 97
взгляды вашего величества; если же эти взгляды будут
высказаны незначительным частным лицом, вроде меня, при-
ехавшим за восемьсот миль для того, чтобы хвалить и по-
рицать, то это не приведет ни к чему хорошему и лишь
создаст мне врагов.
Все дворы и придворные похожи друг на друга; что
касается государей, то ваше величество доказали мне обрат-
ное. Поэтому осмеливаюсь просить и надеюсь получить согла-
сие вашего величества на то, что вы сохраните для Сфбя
все мои краткие записки, сделав из них такое употребление,
какое почтете нужным.
Остаюсь, с глубочайшим уважением, нижайшим и по-
корным слугой вашего величества.
» ' Дидро
[Проект театральной пьесы]*
Вот проект театральной пьесы, в которой юные воспи-
танницы вашего величества заранее услышат все нелепые
рсчи, которые им придется слышать в светском обществе.
Если такая пьеса будет достаточно жива и вьгразительна,
то, быть может, она- научит также и родителей д всех про-
чих воздержаться от таких речей в обращении с моло-
дежью 24.
Следовало бы в общем придерживаться действия «Ученых
женщин», но вместо Генриетты изобразить одну из воспитан-
ниц вашего учреждения, дать ей двух или трех очень
смешных подруг, ввести вместо Вадия и другого персонажа
(Триссотена) двух или трех смешных молодых людей, про-
тивопоставить им слабого опекуна, играющего роль отца,
весьма честного и воспитанного возлюбленного, и прове-
сти через всю пьесу очень веселую» и язвительную горнич-
цую, которая вместе с отцом защищала бы воспитанницу
и ее поведение, устраняла бы влюбленных глупцов, отда-
вая предпочтение честному молодому человеку; при этом
все действующие лица должны представлять национальный
характер. Иная интрига повлекла бы за собою и изменения
в порядке сцен, что придало бы произведению совершенно
новый вид. Не утратив своей веселости, содержание его
* Без заголовка у Дидро.
7 Дидро, т. X

98
Дени Дидро
станет нравственным, так как оно будет касаться лишь дей-
ствительно смешного.
Нет больше «ученых женщин», зато вечно будут взбал-
мошные люди, которые постараются вредить рассудку ва-
ших воспитанниц. /
Мне говорили об одном из ваших подданных по фамилии
Визин25, мне сказали, что он хорошо знает нацию, ее нравы
и обладает живостью и веселостью.
Важнее всего качество самой пьесы. Без этого она, не
достигнет своей цели.
О Петербурге
Если вы, ваше величество, утверждаете, что Москва
может стать местопребыванием двора не раньше, чем че-
рез сотни лет, то нельзя ли побольше заселить Петербург,
сделать его более живым, более деятельным и торговым,
присоединив к множеству разбросанных в нем дворцов и
частные дома?
Кем же будут заселяться эти дома? Рабочими всех спе-
циальностей: каретниками, плотниками, камешциками, ка-
натчиками и т. п., как это имеет место'в Париже.
Откуда же получить таких рабочих? Из деревень, где
они живут или где они работают в поместьях господ. >
А как их извлечь оттуда? Либо путем немедленного
освобождения, либо путем такого освобождения, при ко-
тором они выплачивали бы частично, из года в год, выкуп,
либо, наконец, прибегнув к вызову иностранцев. Таким пу-
тем незаметно образовалось бы третье сословие.
Двор предписывает закон столице, столица — провинциям.
Столичный город, чтобы стать законодателем, должен быть
многолюдным и не походить на провинциальные города.
Близость людей связывает их, свявь же — смягчает л
цивилизует. Из этих мастерских выйдут все изящные искус-
ства, которые затем привьются и укоренятся на этой почве.
Обезлюдьте Париж, рассеяв существующие там механи-
ческие, торговые и вспомогательные предприятия,— и вы
погубите все изящные искусства.
Попробуйте уменьшить население Лиона, рассеяв те
шестьдесят тысяч рабочих шелковых мастерских, которые

Философские, исторические й другие записки 99
сосредоточены в нем, но двадцати или тридцати провин-
циальным городам, и тогда прощай соревнование, прощай
хороший вкус,— вы разрушите все мануфактуры.
, Поселите теснее ваших подданных, и уже одним этим
вы укрепите империю.
Поразмыслив хорошенько, я считаю, что одним из глав-
щейших отличий России от других центров Европы слу-
жит то, что здесь всё не собрано вместе. !
Германия никогда не стала бы цивилизованной страной,
никогда не имела бы поэтов, скульпторов, художников, ора-
торов, великих министров, не имела бы развитого языка,
без которого нельзя создать ничего достойного, культур-
ных нравов, некоторой светскости и т. п., если бы ошпе-
раторская династия не поглотила здесь отдельные княжества.
О торговых домах*
Если б религиозное ханжество, что-то вроде стыдливости,
а также строгость иных начальствующих лиц не создали
помехи для деятельности! и для жадности монахов, они захва-
тили бы в свои руки всю торговлю деньгами во Фран-
ции и в большинстве других стран Европы. Каждый мона-
стырь превратился бы в торговый дом.
Зайдите в Люксембурге26 к босоногим кармелитам — мо-
настыри их имеются почти во всех больших" городах Евро-
цы — и обратитесь к помощнику настоятеля брату Ангелу,
моему родственнику27: «Брат мой, мне нужно было бы
перевести по двадцать тысяч франков в Рим, во Флорен-
цию,, в Мадрид, в Лиссабон, в Марсель и так далее; сколько
вы возьмете за это?» —«Столько-то».— «Вот вам деньги».—
«Вот вам перевод». Вы уезжаете с переводным письмом брата
Ангела, приезжаете, куда надо, и вам платят деньги. Мне це
к чему продолжать, ваше величество, сделайте выводы сами.
Почему бы и вам в России не устроить торговые ,дома,
которые находились бы в зависимости от финансовой кол-
легии? Почему бы им не служить складами для ваших .то-
варов, вывозимых за границу? Почему бы эти дома, свя-
занные друг о другом, не могли входить) в связь с другими?
< ; Но эти дома должны быть управляемы людьми чест-
ными, и в этом главная трудность.
7*

100
Дени Дидро
Устройте так, чтобы министерство имело возможность
смещать банкиров; чтобы они участвовали в прибылях банка;
чтобы они жили без излишней пышности; чтобы они оказы-
вали кредит друг другу; чтобы их обязательства имели повсю-
ду силу, равную деньгам; чтобы ошг не накапливали излиш-
них товаров; чтобы они умели поддерживать цену на них.
Ваше величество извлечет из них без учета процентов
все, что вам будет угодно, так как в них будут депони-
рованы ваши же фонды. Ваши подданные будут платить
известный процент и в Петербурге, и в Париже, и этот
процент пойдет в вашу казну.
Все русские, живущие в Петербурге или рассеянные
по Европе, естественно, должны обращаться в эти учрежде-
ния, которые будут надежнее, нежели другие компании,
что не помешает вам вести с последними торговлю и де-
лить выгоды.
Трудно даже сказать, во что обратится такая ассоциация
менее чем через десяток лет.
Но для этого нужны честные люди, и это тем более
необходимо, что они не будут уже находиться в подчи-
нении у вашего величества. Эта трудность не должна, од-
Haïço, ощючить выполнение проекта.
О комиссии
Так как члены Комиссии, показали себя столь мало
чувствительными к той чести, которую оказывала им госу-
дарыня, к благу их страны и к важности своих функций,
что стали даже стремиться к быстрому роспуску своих со-
браний, не целесообразно ли сократить общее число пред-
ставителей?
Эти представители, оставшись в меньшем числе, могут
быть почти все жителями столицы, и их можно распреде-
лить по различным правительственным коллегиям. Притом
каждый из них мог бы представлять различные провинции.
Нельзя ли равномерно распределить полномочия этих
провинций между отдельными представителями, живущими
в столице? Я говорю «равномерно», чтобы каждый из таких
резидентов не имел большего числа голосов и большего
веса в собраниях, чем другой.

Философские, исторические и другие зацискв 101
Провинции могли бы продлевать полномочия своего ре-
зидента или отзывать его по своему усмотрению. Следовало
бы также обязать каждого резидента совещаться в трудных
случаях с провинцией, представителем коей он является.
Мне думается, что тогда не возникало бы никаких затрудне-
ний для превращения этого трибунала в постоянный.
И почему бы не предоставить провинции право посылать
своего представителя, с приездом которого резидент тотчас
асе должен был бы слагать свои полномочия, восстанавли-
вая их снова лишь после отъезда представителя?
Почему лишать представителей права являться всем в
собрание, если это им будет удобно? В случае их явки ре-
зиденты могли бы снова стать только представителями,
каждый — от определенной провинции.
При таких условиях представительное учреждение, со-
ставленное из более или менее значительного числа членов,
в зависимости от обстоятельств и воли провинций, обла-
дало бы всегда одинаковым числом голосов.
". Я придаю особое значение двум идеям: установлению
конкурса, который обеспечит вознаграждение по заслугам,
и созданию комиссии, которая обеспечит надлежащую проч-
ность законам и учреждениям. Эти две идеи вполне сооот-
ветствуют тем идеям, на основании которых были обра-
зованы ваши учреждения. При отсутствии их народы обре-
чены век от века впадать в состояние анархии.
О безошибочном средстве не получить почестей
в нашей стране, и не только почестей, а даже
заслуженного места
Этим безошибочным средством является получение их от
монарха. Тот, кто обратится прямо к монарху, поступит
необдуманно, ибо министры втайне претендуют на то, чтобы
монарх был ничем. И если он вздумает когда-нибудь предо-
ставлять свои милости или награды или предпринимать ка-*
кие-либо действия, хотя бы справедливые, без участия Mib
нистров или воспользоваться своею властью без их согла-^
сия, то что им останется делать?
Король предоставил такому-то местечко? Он обратился
прямо к королю? Ладно же, он ничего це получит. И дей-

102
Дени Дидро
ствительно, дело устраивается так, что место ему не до-
стается.
Получив в чем-либо отказ от короля, люди затем полу-
чают нужное им от министра, но они почти никогда не
получают того, что им предоставлено королем, без содей-
ствия министра.
Поэтому я сказал бы своему клиенту: ступай-ка к ми-
нистру или к его секретарю, отправься к любовнице секрета-
ря, конечно, не с пустыми руками; любовница секретаря расска-
жет секретарю, секретарь—министру, и ты добьешься успеха.
Об одном уголке национальной души и об обычае,
принятом в Амстердаме
В течение долгого времени после землетрясения; после
какой-либо большой общественной катастрофы, как напри-
мер, после отмены магистратуры во Франции; после убий-
ства короля или, как, например, во Франции, после поку-
шения на Людовика XV; после проскрипций или после
падения триумвирата, как в Риме; после переворота, как
в Петербурге при низложении Петра III,—во всех таких
случаях всегда еще долго чувствуется некое брожение умов,
некое смятение; это страх перед возможностью повторе-
ния подобного события. В такие моменты царствующие мо-
нархи кажутся населению существами недолговечными, и
это вредит либо умаляет подлинную привязанность насе-
ления к монарху, сеет рознь 'между знатью и нарушает
тот покой, который дает уверенность (в существующем по-
рядке и сознание безопасности. Такое состояние легче пе-
режить, нежели изобразить.
Состояние это обостряется, когда знать делится на два
враждебных лагеря, и еще более возрастает при наличии
общего недоверия и тревоги.
' Что же делать в таких случаях? То, что делаете вы,
ваше величество. Желать блага, убеждать все более свой
народ в том, что вы желаете ему блага, проявлять два
великих качества, которыми вы, ваше величество, одарены:
силу Цезаря и обаяние Клеопатры. И в особенности по-
мнить твердо, что нет ничего опаснее праздности и мелан-
*олиц, | ; ; : ,

Философские, исторические и другие записки 103
Постоянно и всеми возможными способами побуждать
к деятельности вельмож и умножать число празднеств.
В этом таится секрет успеха. Не стану объяснять вам этот
секрет, о котором, впрочем, вы, Ьаше величество, догадае-
тесь сами. | <
И затем,— непрестанно и мощно развивать народное
образование, пока невежество, предрассудки, озлобление и
рознь не исчезнут.
И пусть города, провинции, дома теснятся друг к дружке.
Я не люблю людей, которые держатся обособленно, не лю&-
лю одиноко стоящих дворцов; приятно, когда они связаны
множеством других частных владений.
Ничто не способствует так цивилизации, как многочис-
ленное население. Острые углы камней, соприкасающихся
друг с другом, стираются, а сами камни полируются;
Покровительствуйте всеми мерами механическим искус-
ствам, привлекайте возможно больше рабочих. По мере того
как мастерские станут более многолюдными, чвсе полезные
товары будут производиться внутри страны. Нация от этого
выиграет, нравы также—вследствие обогащения промышлен-
ных работников. Предпринимайте большие общественные ра-
боты. " ' , N
Но в особенности нужны законы, законы всеобщие, не
создающие ни для кого изъятий. Всеобщность закона есть
один из величайших принципов равенства подданных. Пусть
никто не смеет безнаказанно ни бить, ни истязать, ни оскорб-
лять другого. Самый приниженный человек воспрянет духом,
станет мужественным и твердым, коль скоро будет знать,
что закон защищает его.
Воспользуйтесь же вашей Комиссией, чтобы установить
такое законное равенство: оно так естественно/ так чело-
вечно, что только дикие звери могут отвергать его.
Придайте силу народам, и вы отнимете столько же силы
у знатных. '
Заставьте вельмож платить долги, как вы принуждаете
к тому последнего из ваших подданных; не давайте им
поблажки. [
И затем установите в ваших судебных местах такой же
обычай, какой существует в Амстердаме. Этот обычай
принят только в Амстердаме, хотя он должен бы суще-
ствовать повсюду, где имеется хотя бы тень здравого смысла:

.104
Дени Дидро
пусть среди ваших судей, адвокатов, стряпчих, служите-
лей правосудия будут защитники бедняков, пусть будут
трибунал, судья, адвокат и прокурор для бедняка, пусть
они помогают ему безвозмездно, и пусть ваше правосудие
будет скорым и бесплатным.
Создайте такой трибунат из членов вашей Комиссии.
Изберите для этого среди ее членов наименее достаточных,
так как эти последние более благосклонно относятся к че-
ловеку, им подобному, нежели к человеку сильному. Пусть
председателем этого суда будет человек 'строгой честности
(я осмелюсь назвать здесь вашего- камергера Нарышкина,
которого я хорошо знаю; он напоминает характером цен-
зора Катона).
Платите жалованье членам этого трибунала, чтоб он
был таким, как и другие ваши суды. Пусть этот суд hq
знает апелляции: чем сильнее он будет, тем лучше.
И пусть небо благословит ваше императорское вели-
чество, и пусть увенчает оружие ее славой, дабы вы могли
непрестанно наслаждаться благодатным миром.
Об учреждениях вашего императорского величества
и о духе вашей нации
Я мыслю и пишу только для вашего императорского
величества. Мои думы и мои писания посвящены вам и вру-
чаются вам. Особенно это верно в данном случае.
1. Весьма важно, чтобы ваши подданные лучше знали
свои учреждения. Я знавал нескольких русских, людей чест-
ных и образованных, верных (цуг вашего императорского
величества, хороших русских. Никто из них не сознавал
всей ценности этих учреждений, каждый с большим или
меньшим изумлением слушал меня, когда я говорил о них,
никто не понимал мудрости их и не предвидел в будущем
их полезности. Мне удалось просветить и обратить моих
собеседников; я должен был играть роль апостола, и я
охотно исполняю ее, ибо выступаю в качестве апостола
правды. Я исключаю из этого числа только моего дорожного
спутника, г. Нарышкина, хоть он и возвращало я* в свое оте-
чество после четырехлетнего отсутствия.
Я говорил им: «Знаете ли, что здесь достигнуто? Здесь

Философские, исторические и другие записки 105
разрешена труднейшая задача: воспитывать и воспитывать
хорошо, не омрачая духа. Здесь подготовляют честных и
образованных женщин. Извлекают все, что только возможно,
из природного дарования. Предоставляют таланту самостоя-
тельно развиваться и находить себе применение в жизни.
Здесь осуществили самую чудесную и самую полезную из
химер: создали школу, какой никогда не было, какой нет
ныне и какой не будет никогда,— школу, которая, быть
может, оказалась бы невозможной ни в одной из стран
Европы. Если это учреждение упрочится, то лицо империи
изменится менее, чем в двадцать лет, ибо женщины пове-
левают мужчинами. Кому бы ни принадлежала заслуга со-
здания такого ^учреждения, про него можно сказать, что
это дело рук гения: осуществление его и руководство им
предполагают наличие невероятного терпения, рвения я
упорства. Я так буду говорить, о лвдв и у себя на родине.
Сначала по этому поводу будут шутить, кончат же тем,
что станут ненавидеть, но это весьма мало заботит меня.
Важно лишь* быть справедливым и правдивым. Я вручаю
это свидетельское показание в руки вашего императорского
величества; пусть постигнет меня позор, если я изменю
своему мнению или своим словам; но вы, ваше величество,
знаете так же твердо, как и я, что этого не произойдет.
Мне неизвестно, в каком состоянии ваш кадетский кор-
пус, но я припадаю к стопам вашего императорского вели-
чества и умоляю вас приблизить приход революции нравов,
подняв кадетский корпус на ту же ступень совершенства,
на которой находится ваше учреждение для девиц. Будучи
соединены вместе, эти две силы произведут действие, вчет-
веро превышающее действие каждой из них в отдельности.
2. Мне кажется вообще, что ваши подданные грешат од-
ной из двух крайностей: одни считают свою нацию слишком
передовой, другие — слишком оотсталой. Те, которые счита-
ют ее слишком передовой, выказывают этим свое крайнее
презрение к остальной Европе; те, которые считают ее
слишком отсталой, являются фанатическими поклонниками
Европы.
Первые никогда не выезжали из своей страны; вторые
или не жили в ней достаточно долго, или не дали себе
труда изучить ее. Те и другие видят только внешность,
одни — издали, другие — вблизи: внешность Парижа и вневд-

106
Дени Дидро
ность Петербурга. Я очень поразил бы их, если бы показал
им, что между обеими нациями существует такая же раз-
ница, как между человеком сильным <и диким, еще только
познавшим начатки цивилизации, и человеком деликатным и
изысканным, но пораженным почти неизлечимой 'болезнью.
Если у меня будет минута пыла и вдохновения, то я
вызову гений Франции и заставлю его у рубежа нашей
страны обратиться с речью к Петру28.
3. Мне кажется, я подметил у русских вообще (за исклю-
чением Орловых) некоторую осторожность, недоверчивость,
в противоположность той прекрасной откровенности, которая
характеризует иные возвышенные, свободные и уверенные в
себе души у нас и у англичан: у нас — в соединении с тон-
костью, у англичан — с грубоватостью. Не знаю, какое чув-
ство я им внушаю, но со мною они не таковы, какими они
являются в отношениях между собоой. Мне кажется, что
мой характер действует на них успокаивающим и увлекаю-
щим образом. Я хотел бы, чтобы они оставались такими,
каковы они есть, когда я покидаю их, если только их на-
ружная откровенность не притворна; но так ли это, я не
знаю.
4. В характере русских замечается какой-то след па-
нического ужаса, и это, очевидно, результат длинного ряда
переворотов и продолжительного деспотизма. Они всегда
как-то настороже, как будто ожидают землетрясения; будто
сомневаются в том, прочна ли земля у них под ногами;
в моральном отношении они чувствуют себя так, как в
физическом отношении чувствуют себя жители Лиссабона
или Макао29.
Этот недостаток не беспокоит меня. Он должен исчез-
нуть во время царствования любимой, нежной, обожаемой
государыни. Но не следует, чтобы она показывала вид,
будто это занимает ее. Даже малейшее подчеркивание лишь
увеличивало бы зло, хотя, как говорила перед смертью мар-
киза Тенсен, люди настолько глупы, что ей стало жалко
трех четвертей той тонкости, которую пришлось ей за-
тратить на то, чтобы руководить ими.
Я уверен, что и мы испытывали то же, что русские,
после Лиги, после смерти Генриха III, Генриха IV, после
Фронды. И я прекрасно помню, что при происшествии, слу-
чившемся накануне дня Крещения30, у всех у нас был

Философские, исторические и другие записка 107
испуганный вид, как будто мы присутствовали при паде-
нии кометы на нашу землю.
Это чувство, конечно, неизвестно твердой и сильной
душе вашего императорского величества, ибо опасность —
ваша стихия, да и я сам не знал бы такого чувства,
если бы не испытал его; это ощущение не передать сло-
вами, точно так же как нельзя передать словами, что такое
страдание, тому, кто его не переживал.
Быть может, во всем сказанном мною выше нет ни слова
истины: это ведь беглый очерк, столь поверхностный, столь
легкомысленный и вследствие этого столь рискованный, но,
несомненно, что в головах ваших подданных происходит ка-
кое-то брожение; быть может, оно вызвано личными инте-
ресами, потревоженными- вашей мудростью и вашей спра-
ведливостью, и переменами, происходящими в прежнем по-
рядке вещей31.
О сыне вашего императорского величества
великом князе
Человек, осмеливающийся поднять вопрос о воспитании
сына перед такой гениальной женщиной и такой матерью,
как ваше величество, должен быть человеком легкомыс-
ленным, чтобы не сказать глупым. Я сознавал это, и я
принял бы оба эти эпитета или один из них, по вашему
усмотрению, если бы глубокое уважение к вашему импера-
торскому величеству не служило мне оправданием и не
спасало меня от недовольства собой.
._ Великий князь еще молод, и все те, кто имел честь
бывать с ним, восхищаются его проницательностью, разно-
сторонними способностями, мягкостью его сердца и его умом.
Теперь он поглощен любовью к своей жене, и он прав.
Он старается дать наследника империи и хорошо делает.
Он вел жизнь, заполненную учением, полезную и деятель-
ную. Он легко мог бы ныне предаться жизни праздной, и
в этом есть свои немалые опасности. Последствия были бы
весьма печальны и для его семейного счастья, и для счастья
его будущей империи.
Поэтому я осмелился бы предложить вашему император-
скому величеству следующее: пусть сын ваш присутствует

108
Дени Дидро
во время обсуждения дел в различных административных
коллегиях, хотя бы в качестве простого слушателя, в тече-
ние двух-трех лет, пока не ознакомится близко с различ-
ными задачами этих коллегиальных учреждений. Это по-
служит хорошей школой для государя в его возрасте. Пусть
затем он сам сообщает вам обо всем, что там происходило1,
пусть выскажет свое мнение, которое вы либо признаете
правильным, либо исправите своими замечаниями.
Этим путем он ознакомится с образом мыслей, с характе-
ром, с приемами рассуждения и принципами, с образованием
и талантами тех людей, которых затем он может приблизить
к себе, если признает пригодными для сего.
Меж тем я разослал бы по различным частям империи
нескольких астрономов, географов, врачей, натуралистов,
юристов, военных с предписанием каждому из них глубоко
изучить все, что относится к их специальности. Вот пре-
красные спутники для наследника во время путешествия, в
которое я бы его направил; они показывали бы ему все досто-
примечательности, которые ранее заметили сами.
Без такого предварительного изучения они вынуждены
будут, сами ничего не зная, изучать одновременно со своим
учеником то, чему должны научить его, и путешествие утра-
тит в значительной мере свой смысл.
К этим ученым ваше величество присоединит достойного
человека, единственным занятием которого будет указывать
наследнику на людей несчастных, всячески смягчать и тро-
гать его сердце и т. д. Человек этот не будет чрезмерно
занят; приятно иметь возле себя просто кого-нибудь, кто
способен быть свидетелем и разделять с нами благородные
порывы нашего сердца.
Во главе охраны я поставил бы одного из Орловых,— все
они готовы пролить свою кровь за ваше императорское вели-
чество, что, впрочем, неудивительно.
По возвращении из этого обширного путешествия, пред-
принять которое следует только после предварительного и
тщательного изучения всех печатных и рукописных материа-
лов, касающихся вашей империи, я позволил бы ему отдох-
нуть и подумать о наследниках,—кстати, супруга может
сопутствовать ему в его поездке.
Затем ему надо побывать в различных странах Евро-
пы, где он сумеет уловить все то, что имеется хорошего в

Философские, исторические и другие записки 109
нравах, обычаях, законах, науках и искусствах и что может
быть использовано на благо народа.
Второе путешествие должно быть подготовлено, как и
первое, путем предварительного чтения и изучения этих
стран будущими спутниками вашего сына и путем их соб-
ственного образования.
Дольше других мест Европы я остановился бы! в Англии
и Италии: в Англии ради мудрости и свободы, в Италии—
ради развития вкуса; что касается Франции, то я пробыл
бы там не дольше, чем это нужно для сопоставления двух
соперничающих между собою народов, из которых один богат
кредитом, а другой—имениями. Воздух Франции при дли-
тельном пребывании весьма заразителен. Париж —это ко-
кетка, подле которой не следует оставаться слишком
долго.
Поездка в Англию предполагает знакомство с политикой;
поездка в Голландию—знакомство с торговлей; поездка во
Францию—знакомство с искусством, наукой, литературой,
земледелием и вопросами вкуса; поездка в Италию—знаком-
ство с изящными искусствами. На этом последнем вопросе
следует остановиться несколько подробнее.
Памятники, сделанные из бронзы, из камня и из мрамора,
обладают почти вечной прочностью. Они сохраняются не
только в течение одного царствования, но и значительно
долее того. Века и века они свидетельствуют о хорошем
либо о дурном вкусе государя, по приказу которого они
были созданы. Плохие памятники заставляют краснеть нацию;
они пятнают царствование и вызывают злобную усмешку
у иностранцев.
Я желал бы поэтому, чтобы каждый вельможа, каждый
фсударь имел элементарные представления об архитектуре,
о скульптуре и о живописи, но особенно об архитектуре.
Плохую картину можно спрятать, скверную скульптуру—
разбить, но как поступить с фасадом дворца? Да и не ка-
ждый день приходится строить дворцы.
К элементарным понятиям об архитектуре, преподанным
искусным в ней человеком, я присоединил бы ознакомление
с великими образцами, сделанными в виде рельефа или в
виде гравюр. Впрочем, основные понятия архитектуры не-
многочисленны: они сводятся к симметрии и к соответствию,
коими определяются пропорции, характер ордеров и укра-

НО Дели Дидро
шений, а также распределение заполненных или пустых ча-
стей...
После чего он мог бы, наконец, сесть рядом со своей
августейшей матерью, прислушаться и присмотреться к тому,
что она делает, дабы со временем ваши народы, осчастлив-
ленные двумя последовательными царствованиями (благо, ред-
ко выпадавшее на долю России), могли бы поставить памят-
ник сыну возле памятника матери, установив один • памятник
справа, а другой—слева от статуи Петра I.
Да будет так. Никто не желает этого сильнее и искрен-
нее, чем я32. I ;
О комедии, написанной ее величеством императрицей
России и озаглавленной „О время!" 33
Меня не удивляет успех этой пьесы: она национальна
по характеру и забавна. Роли в ней хорошо очерчены, по-
следовательно представлены, ярко изображены, сцены ведут-
ся просто, домашние происшествия и все поведение действую-
щих лиц естественны, диалоги правдивы. :
Но во всем чувствуется слабый переводчик, он растя-
гивает и утяжеляет слог; зачастую, устраняя выражение,
которое, быть может, действительно не подходит для нашего
языка, он устраняет ценнейшее—оригинальность, утрачивает
слово, заставляющее смеяться, комическую силу.
Каким сильным должен быть поэт, чтобы выдержать та-
ков испытание; какой непоправимый вред наносит ему тот,
кто его переводит! Зло это может быть исправлено только
теми, кто одинаково хорошо знает оба языка.
Первая сцена слишком длинна; мне кажется, что в пей
имеются кое-где повторения, которые нужно устранить; это—
дело нескольких штрихов пера вашего величества.
Должен засвидетельствовать вашему величеству, обещав
вам говорить правду, что если бы вы пожелали, первая госу-
дарыня Европы могла бы стать первым комическим поэтом
своей нации.
В пьесе мало действия, но! я и ле требовал бы большего;
я готов защищать, даже против вас самих, несложность
интриги! и простоту развязки. Я не терплю .того, что называют
чудесной и неожиданной развязкой. Такая разэязка почти

Философские, исторические и другие записки Ml
всегда надумана. Ее приходится подготовлять, и это ска-
зывается на стиле всего произведения, и вы, ваше величество,
поступили правильнее, изобразив на сцене брак таким, каким
он обычно бывает в жизни.
Прошу вас никогда не отступать от этого закона; это
избавит вас от лишнего труда и придаст вашим поэтиче-
ским произведениям строгое сходство с действительностью.
Произведения, построенные просто, дадут тон другим поэтам
и внесут хороший вкус в национальный театр, вкус, от ко-
торого, осмеливаюсь сказать, мы еще очень далеки в тра-
гедии; мы изменили ему, правда, только» в отношении про-
стоты в комедии, следуя по стопам латинских и итальянских
писателей. Никакого imbroglio* вначале; это imbroglio от-
вратительно в пьесах серьезного жанра, оно неприятно в
пьесах комедийных.
Трагедия достигнет совершенства лишь тогда, когда ход
ее будет подлинно историчным; она должна изображать факт,
в котором различаются пять отдельных моментов, столь тесно
связанных между собою, что один неизбежно должен следо-
вать за другим.
Приведу в виде примера одну трагедию34. Некий шериф
послан в провинцию, чтобы заставить жителей ее подписать
акт, касающийся веры. Прибытие шерифа составит содержа-
ние первого акта. Он предлагает подписать акт старику,
стоящему во главе провинции; тот отказывается стать отступ-
ником—это второе действие. Старика бросают в тюрьму и
приговаривают к казни—третье действие. У этого старика
есть очень красивая дочь. "Она просищ а помиловании своего
отца, и эта милость предоставляется ей лишь при условии,
что она отдастся шерифу—четвертое действие. Она отдается,
но не спасает жизни отца. Жители провинции восстают и
убивают шерифа—цятое действие.
В пьесе есть священник, и возлюбленный, и крестьяне.
Эти персонажи разнообразят и заполняют действие.
Пример комедии. Перед нам! человек недоверчивый. Он
ведет нескончаемую тяжбу со своей сестрой. У него имеется
дочь, руки которой просят военный, судейский чиновник и
коммерсант; отец считает всех претендентов неподходящими.
У него есть преданный друг—он подозревает его; своих
* Путаница (Шал.)

112
Дени Дидро
слуг он считает плутами. Его родня, его соседи и даже по-
сторонние люди—все кажутся ему подозрительными. У него
есть прелестная возлюбленная, которую он любит и которая
его любит, но он боится вступить с ней в брак. В одной из
интермедий друг предлагает ему вместе отправиться: в гости
к знакомым; кого бы друг ни называл, недоверчивый отвер-
гает всех. Думается, что тут достаточно материала, для трех
актов; после чего возлюбленная прямо заявляет ему, что
если его тяжба не будет закончена,* а ;дочь не выдана замуж
в тот же день, ему придется отказаться от ее любви.
В пятом акте наш недоверчивый уже решается на все:
он улаживает свой спор с сестрой, как той угодно; без
всякого возражения отдает дочь за человека, которого она
предпочитает другим, и почти с закрытыми глазами под-
писывает брачный контракт со своей возлюбленной. Это столь
полное превращение удивляет всех, но когда все уже сделано,
герой наш с неслыханным красноречием и силой доказывает,
что решение его спора с сестрой непременно породит даль-
нейшую тяжбу, что супруг, которого выбрала его дочь, не
проживет с нею и четырех лет и что их совместная жизнь
будет для них каторгой. Пьеса заканчивается,' и зритель ухо-
дит со словами: «Ей-богу, этот человек, пожалуй, прав».
Есть прекрасный сюжет, над которым еще не задумыва-
лись, вашему величеству он под силу: «Друг двора».
Человек, протежирующий всем и смеющийся над теми,
кому протежирует.
Человек, который, узнав у своего клиента о некоей
должности, использует эти сведения ради собственной вы-
годы или ради выгоды вельможи, которому он старается
угодить.
Человек, который приписывает себе перед государем все
мыслимые заслуги.
Человек, который ухаживает за дочерью Министра толь-
ко для того, чтобы быть поближе к (государю.
Отец этой девушки, впавший в немилость у государя,
открывает ей, чего стоит этот человек.
Человек порывает с отцом девушки, узнав о его не-
счастьи, и старается заполучить его должности, которые он
считает вакантными; он бросает молодую девушку, женитьба
на которой перестала быть выгодной.
У человека есть друг, его соперник; этот друг является,

Философские,, исторические и другие записки 113
чтобы деньгами купить помощь нашего героя, но тот ра-
зыгрывает о ним шутку, выпроваживает и т. д.
Человек, который дает обещания всем, заранее решив
не исполнить ни одного из них. ;
А его честный соперник, не колеблясь, готов разделить
судьбу министра, последовать за ним в изгнание, если тот
согласится отдать за него дочь, которую юноша любит. •
Вы можете, ваше величество, прибавить к этим чертам
еще и другие, ведь зы знаете этих людей несравненно лучше,
чем я.
Вы созданы для того, чтобы бичевать пороки всех клас-
сов общества. С того времени, как я прочел вашу пьесу,
я положительно стал сожалеть, что у вас отнимают время
от трех до пяти*; вы могли бы употребить эти часы гораздо
лучше, отдав их столь полезному отдохновению.
Если бы вы, ваше величество, занялись такого рода пи-
сательством,— к чему у вас имеется определенное дарова-
ние,— вы могли бы написать что-либо и на моем языке, с
которым вы хорошо знакомы; вы могли бы почтить меня
своим доверием и передать мне свою рукопись; конечно, я
не отказался бы просмотреть самым внимательным образом
этот труд—плод царскосельских досугов; я был бы рад сде-
лать для вас то, что в Париже делаю ежедневно, и ре только
для своих друзей, но и для многих посторонних людей.
Я перечитал первую сцену: я убедился, что она действи-
тельно хороша и что ее следует оставить такой, как она на-
писана вашим величеством.
Единственное, что я представил бы иначе, чем ваше ве-
личество,—это характер Молокососова. Намереваясь выдать
за него столь прелестную девушку, как Христина, я.не стал
бы изображать его дурачком—это огорчает зрителя; Христина
же, выходя за него, не слишком обеспокоена его глупостью,
что еще огорчительнее. Но это, должно быть, дело темпера-
мента. Возможно, что я имею в виду наши нравы, тогда как
вы изображаете ваши. Все же лучше смягчить: если бы их
чувство было тайным и более горячим, это выставило бы дру-
гие персонажи в смешном виде и заставило бы молодых лю-
дей задуматься и почувствовать неприязнь, к Чудилшюй, Ка-
готу и подругам.
* Часы, назначенные Екатериной для ее бесед с Дидро.
Дидро, т. X

114
Дени Дидро
О Комиссии но составлению законов, о конкурсе
на должности, об учреждениях и вообще о всякого рода
установлениях и о публичных волеизъявлениях
вашего императорского величества
Ваше величество славится мудростью. Вы не решаете
ничего важного, не взвесив зрело всего. У вас есть твер-
дость и, раз решив что-либо, вы не падаете духом, шгда
встречается препятствие. Употребляя ваше выражение, вы
стараетесь медленным подкопом взять то, что нельзя опро-
кинуть силой. Эти два способа позволяют действовать на-
верняка. Именно таким путем время, которое никогда не
останавливается, и природа, которая никогда не перестает
работать, достигают конечной цели.
До сих пор во всех записках, которые я осмелился пи-
сать и читать вашему величеству, говорил лично я. Только
от своего имени я буду говорить, и во всех последующих за-
писках. Но в данном случае считайте, что уста мои лишь
послушный орган разума.
Если создание полезных учреждений дает великую славу,
если требуется большое мужество, чтобы преодолеть встаю-
щие на пути препятствия, если требуется великодушие, чтобы
предоставить успех будущему, а выгоды—потомству, то тем
более важно сохранить учреждения в их целости для настоя-
щего и хорошо укрепить на будущее.
Мой личный опыт в ознакомлении с этой страной невелик,
но он все же достаточен, чтобы видеть, что нация не пони-
мает еще ваших учреждений, не чувствует широты ваших
благих начинаний, еще с трудом представляет себе влияние
их на следующие поколения, а рассчитывает лишь на те
привилегии, которые даются учебным заведениям и «ученикам,
туда поступающим. Другими словами, нация еще очень силь-
но проникнута пониманием только своих интересов в данный
момент и очень мало сознает свои будущие интересы; с этим
явлением приходилось считаться во все века и во всех
странах. t
Потомки хвалят, восхищаются, прославляют те вещи,
которые тормозились, порицались и отвергались отцами и
которые приходилось вводить насильственным образом; почти
все великие люди перед смертью жаловались на неблагодар-

Философские, исторические и другие записки 115
ность, которою им отплатили за их труды. Быть может, и
вам, как и тем великим людям, придется проливать по этому
поводу слезы. Быть может, лишь над вашим прахом разда-
дутся благословения, которые должны прозвучать сейчас.
Но вы—женщина, способная удовольствоваться этим отдален-
ным признанием, и ничто ве препятствует тому, чтобы вы уже
теперь, в мыслях, делающих нас современниками будущих
людей, радовались этому.
Поэтому недостаточно только создать что-либо, нужно
сохранить созданное и притом в неприкосновенном виде. Бу-
дучи государыней справедливой, любимой и уважаемой, вы
должны стоять выше притязаний людей невежественных, одо-
леваемых предрассудками, склонных к лености и медлитель-
ности, выше изменчивости людей непостоянных и посяга-
тельств, исходящих от злой воли, выше клеветнических обви-
нений, злобы и зависти, ибо завидуют если не самой госуда-
рыне, то людям, которых она удостаивает своим доверием.
Придворные—это змеиное племя, они готовы пожрать друг
друга у ног монарха, и мне думается, что такое зрелище
приходилось наблюдать и рам лично, ваше величество, так
как оно наблюдается при дворах всего света.
Без постоянного упражнения врожденной душевной силы,
которая должна окрепнуть от сознания того, что вы стреми-
тесь к добру, нельзя возвести прочное здание, нельзя со-
хранить неослабную энергию, нельзя приобрести непреклон-
ных и мужественных слуг.
Но где средство против описанного мною зла? Имея свет-
лый ум,— а я полагаю, что на земле не найдется более свет-
лого, чем ваш,— следует во всем положиться на веления и
побуждения своего разума. Разве вы, ваше императорское
величество, не знаете себе цены, разве для вас тайна, что
ваши подданные считают вас женщиной, наиболее просве-
щенной во всей Империи!
Законодатель должен уважать свои законы. Наставник
имеет лишь одну настоящую цель—упорно следовать своим
наставлениям. Если он предоставил определенные права, им-
мунитеты, привилегии, если ,он заявил, что они постоянны и
неизменны, то он должен и деидерживаться их.
И это говорю я, решительнейший враг всякого изъятия
из общих законов, ибо такое изъятие—явная несправедли-
вость.
8*

116
Деии Дидро
Но нужно, чтобы обещания государя, в особенности обе-
щания перед народом, были "священны.
Ежели государь собственными руками ломает эту опору,
то от него даожно добиться любых обещаний, он станет пред-
метом всевозможных домогательств, рн будет окружен все-
возможными ловушками.
Этим путем людям и удается все опрокинуть. По общему
уговору уничтожают несколько учреждений. Опасаются об-
рушиться на все разом, поэтому расшатывают какое-либо
одно, и оно цадает. Гибель одного влечет за собою разру-
шение другого, и со временем рушится все, так что от са-
мого прекрасного царствования ничего не остается.
Ежели вы, ваше дмператорское величество, превратите
вашу Комиссию в постоянное учреждение, то вы уже не
допустите того, чтобы ее функции нарушались под ка-
ким бы то ни было предлогом, чтобы пределы ее компетенции
расширялись или ограничивались, ре привилегии—уничтожа-
лись, ее достоинство ослаблялось или умалялось. Первый
толчок, ведущий к упадку, почти не заметен. Но существует
огромная разница между учреждением, еще ничем не трону-
тым, и учреждением ослабленным. Великим злом является
уже одна мысль, что на данное учреждение можно посягнуть,
и что это посягательство сулит успех35.
Тут соблазн для современников и плохой пример для по-
томков.
Такова, ваше величество, естественная склонность сердца
человеческого: уродовать с течением времени вещи, слава
создания которых нам де принадлежит, и не слишком забо-
титься о будущем.
Мне никогда не приходилось видеть министра, который
имел бы смелость и честность продолжать осуществление
проекта, начатого предшественником. Как часто оправды-
ваются в моей стране слова: «Такой-то министр умер
или впал в немилость. Значит, то-то не будет доведено до
конца».
Сейчас у нас разрушили и продолжают разрушать все
учреждения, созданные г. де Шуазелем. Хорошо это или пло-
хо, не стану судить. Зато я знаю, что г. де Грибоваль, че-
ловек военный, имя которого постоянно на устах у прусского
короля, понимающего толк в этих вещах, г. де Грибоваль
горюет сейчас не о своей ненужности в данное время, не

Философские, исторические и другие записки 117
о потерянных должностях, не о сокращении своих доходов,
не о пенсиях,— он сожалеет лишь' о десяти годах забот,
трудов, опыта, путешествий и усилий, затраченных на то,
цтобы привести в лучшее состояние наш инженерный и ар-
тиллерийский корпуса; он огорчен тем, что,1 в итоге, принес
больше вреда, чем пользы, потому что с уничтожением хо-
роших принципов, им установленных, устраняется и уже не
может быть восстановлена та система, которой следовали
прежде. Он говорил мне лично с горечью хорошего военного,
доброго гражданина и превосходного человека: «Прежние
порядки были плохими, но если бы, я !мог предвидеть будущее,
то я оставил бы их такими, какими они были».
Я умоляю ваше величество обратить внимание на один
только этот пример, хотя я мог бы подкрепить его сотней
других.
Г-н де Морепа36 предложил г. Бюффону37 великолепней-
ший план: воздвигнуть для занятий естественной историей и
всеми примыкающими к ней науками и искусствами здание,
достойное их. Бюффон отказался, и когда* я спросил его о
причине, он мне ответил: «Потому что, пока мы будем ис-
полнять этот проект, г. Морепа впадет в немилость, и я
с моей естественной историей окажемся на улице. Наше по-
мещение плохо, но лучше останемся в нем».
Вот так-то* ваше величество, рассуждают в культурной
стране при правителе, обладающем твердой волей, и, должен
заметить, рассуждают правильно!
Пусть ваша власть, ваше величество, более, чем всякая
другая, стоит на страже обязательств, которые вы взяли на
себя публично.
Не расшатывайте доверия к вашим обещаниям, иначе
нация перестанет вам верить. Предоставьте питать такое не-
доверие к другим государям, клятвы которых вызывают толь-
ко смех.
Это тем более существенно, что соблюдение присяги
служит единственной гарантией против тех, кто способен на
все. Народы делают достаточно много для своих государей
уже тем, что доверяют их присяге.
Если будут говорить: «Екатерина Вторая всегда испол-
няла обещанное ею», то, поистине, будучи равной прусскому
королю величием, вы превзойдете его своей добротой и вер-
ностью,

118
Дени Дидро
Народы спят спокойно, только если доверяют слову ко-
ролей.
Сколько раз заявляли у нас о необходимости ограни-
чить известным сроком взимание налога двадца/гины, и сколь-
ко раз этот срок отодвигался. Эта практика обманов обесче-
стила и короля, и его министров, и его судей. Лучше было
сразу заявить: «Налог будет постоянным, не обманывайтесь
в этом».
Ваши учреждения являются единственными в своем роде,
вы можете ждать от них великого блага, и они не обманут
вас. Поддерживайте их, поддерживайте твердо, и пусть
в регламентах, к ним относящихся, когда эти регламенты
будут опубликованы, не будет ни одного слова, требующего
возражений.
Вы, ваше императорское величество, вы, кто властен
отвечать на всякого рода инсинуации и требования простым:
«Я этого не хочу», вы можете соблаговолить ответить: «Я это
обещала, обещала торжественно, мое обещание, пусть даже
данное не публично* и не формально, должно быть священ-
ным; когда же оно произнесено публично, я не дам моим под-
данным повода усомниться в моих словах».
Такой честный, прекрасный и редко встречающийся от-
вет не допускав? никаких кривотолков.
Из этих принципов, столь близких вашему сердцу, воз-
можно лишь одно исключение, а именно: когда учреждения
окажутся явно плохими и настолько плохими, что возникнет
необходимость исправить их даже за счет нерушимости ко-
ролевского слова. .
Я составил себе такое высокое мнение о ваших учре-
ждениях, что был бы крайне огорчен, узнав, что они
колеблются и тем более, что они пришли в упадок или
разрушены.
Пусть же небо сохранит жизнь вашего величества так
долго, чтобы вы могли насладиться великолепными плодами
трудов своих. < { к
Ваше царствование начинается с того, к чему многие
другие царствования так и не пришли.
На фронтоне собора святого Петра в Риме можно про-
честь: «Сикст Пятый, верховный первосвященник, в год
первый». Могу уверить вас, что эта столь простая и столь
прекрасная надпись подойдет, вероятно, гораздо более к

Философские, исторические и другие записки цд
фронтону ваших учреждений: «Екатерина Вторая, императри-
ца России, в год царствования ее первый».
В самом деле, какое может быть сравнение между самым
прекрасным зданием из камня и учреждениями, способными
изменить законы, нравы, обычаи/дух народа, дух семьи,—
словом, все лицо огромной нации.
Пусть же ваше императорское величество останется твер-
дой во всех своих решениях и верной своим обещаниям.
Это сулит вам величие в будущем и радость в на-
стоящем. \
Я не говорил бы этого человеку, не обладающему вашими
талантами.
Есть такие государи, которые всегда отказываются от
своих решений, и хорошо делают.
Но об одном я прошу ваше величество: снабдите ваши
учреждения соответствующими фондами, и пусть эти фонды
принадлежат им постоянно, чтобы их нельзя было отнять
у них никаким путем. Без этой меры предосторожности
учреждения эти не просуществуют, быть может, долее конца
вашего царствования.
О школе для молодых? девиц
Много поразмыслив над этим замечательным учреждением
и сопоставив общее воспитание, даваемое там, с тем воспи-
танием, которое я дал своей дочери, скажу вам откровенно,
так как считал бы тяжким преступлением говорить вашему
величеству не то, что я думаю, что дочь моя, имея нежней-
шего из отцов и наилучшую из матерей, все же была воспи-
тана менее хорошо и более строго, чем ваши дети. В вашем
монастыре приняты самые надежные мсры предосторожности
Для укрепления здоровья, для сохранения природного ха-
рактера, невинности и живости детей; развитие их талан-
тов ничем не стеснено; они научаются домашним рабо-
там, не грубея от них; словом, там подготовляют образо-
ванных, честных и полезных гражданок, хороших матерей
и жен м.
Единственным упущением, более или менее важным, смот-
ря по-тому, как к нему подходить, является отсутствие
ЯебольшЬго курса по аналомии, с изучением ее по во-

120
Дани Дидро
сковым или препарированным моделям, которые имели бы
подобие натуральных, но не возбуждали какого-либо от-
вращения.
Тело для всех людей представляет важную часть их са-
мих. Организм женщины хрупок и подвержен многим рас-
стройствам. Женщина становится матерью. Анатомические
познания весьма нужны для нее1 и до, и после того, как она
становится матерью,, и в то время, когда она ею готовится
стать.
> .Этим именно способом я подрубил корни нездорового
любопытства у моей дочери. Узнав всё, она уже не стара-
лась узналъ больше. Воображение ее успокоилось, что лишь
способствовало сохранению добрых нравов. Благодаря ана-
томии она поняла, что такое стыд и приличие и почему
необходимо скрывать от глаз мужчины известные части тела,
обнажение которых повлекло бы за собою развитие пороч-
ных склонностей того* или другого пола. Этим путем она
поняла опасность и последствия сближения с мужчиной.
Она поняла, чего стоят соблазнители. Она подготовила себя
к исполнению супружеского долга и к рождению детей.
Благодаря анатомии она узнала, какие меры предосторож-
ности нужно соблюдать во время беременности; как само-
отверженно следует встречать наступление родов; ее озна-
комили с положением ребенка в матке. Поэтому при пер-
вых же родах она обнаружила такую твердость, какую,
быть может, никогда не встретишь у женщины, незнакомой
с анатомией.
Эти познания помогут ей сохранить здоровье в хоро-
шем состоянии; в случае болезни она сумеет помочь себе
или домашним — мужу, детям и слугам.
Но, спросите вы, где она могла приобрести эти све-
дения по анатомии без вреда для себя? У одной пре-
подавательницы, очень знающей и честной. Я сам прошел
у этой женщины курс анатомии, так же, как и мои друзья;
у нее же проходили этот курс десятки девушек из хоро-
ших семей и сотни женщин для общества. Знания эти она
широко распространяла в нашей среде. Отцы приводили
к ней своих сыновей и дочерей в отдельности. Она соста-
вляла группу и преподавала им сообща39.
Ваше величество, быть может, свгросите меня, в каком
возрасте моя дочь и другие девушки брали эти уроки»

С. И. де Лафон
С портрета неизвестного художника

Философские, исторические и другие записки 123
В шестнадцать, в семнадцать и восемнадцать лет, за год
или за два до эыхода замуж.
Г-н Гримм, также прошедший эту школу, может расска-
зать о ней вашему величеству; не стану опережать его,
вы сами узнаете от г. Гримма, какого он мнения о нашей
школе анатомии.
Прингль и Пети, наши знаменитые анатомы40, согласны
в том, что эти модели обладают большим совершенством.
Даламбер, бывший также ее учеником, говорил мне, что
за восемь дней обучения он лучше ознакомился с настоя-
щей анатомией, чем за шесть месяцев у нашего знамени-
того Феррейна41. Когда Прингль увидел ее препараты, он
сказал, что «они совсем как настоящие». Преподавательница
демонстрирует мозг, мозжечок, все их детали, глаз, ухо,
грудь, легкие, сердце, желудок, селезенку, внутренности,
мочевой пузырь, матку, половые органы, мужские и женские
(только замужним женщинам), мускулы, вены, артерии и т. п.
Каждой демонстрации деталей предшествует один или два
урока, на которых изучаете большая модель всего орга-
низма. I
Остается еще только один вопрос, на который спешу
вам ответить: сколько времени требуется для прохождения
этого небольшого курса анатомии; вы, должно быть, уди-
витесь, если я скажу, что для этого нужны не месяц,
ее две недели, а едва лишь восемь дней.* За восемь дней
люди знакомятся с самими предметами, получают о них
вполне ясные представления; остается только усвоить ана-
томические термины,— запоминание требует обычно больше
времени, чем непосредственное изучение. .
Я проходил курс вместе с Гриммом. Ни один иностра-
нец, побывавший в Париже, не упустил случая посетить
эту удивительную даму и осмотреть ее модели. Кажется,
даже наследный принц Дармштадтский побывал у нее.
Я не мог бы направить ее вашему величеству для оста-
вления в России навсегда, ибо труды расстроили ее здо-
ровье; однако она, вероятно, не откажется приехать к вам
со своими моделями и подготовить несколько учениц в ва-
шей школе.
Она читала публичные лекции в Лондоне. Подготовив
преемниц, она, вероятно, охотно расстанется со всеми свои-
ми анатомическими моделями. Как бы то ни было, я не

124
Дени Дидро
колебался бы ввести для ваших девиц в течение года,
предшествующего выпуску, один, два или три курса этой
полезной, занимательной и интересной науки. Вы удивитесь,
ваше величество, какую скромность и разумную сдержан-
ность будут проявлять ваши воспитанницы.
Этим путем моя дочь научилась понимать, что ей можно
и чего нельзя слушать, она узнала, когда ей следует во-
время удалиться, она стала отличать человека порядоч-
ного от человека грубого, произведение хорошее от цини-
ческого, книгу, достойную прочтения, от книги, для нее
неподходящей. Она поняла причину перемен, происходив-
ших в ней самой в годы девичества и позднее, в период
замужества.
Один молодой, ветреный, хотя и остроумный человек, пи-
сатель Барт42, автор очень недурной пьесы «Мнимые из-
мены» и неплохой комедии «Ревнивая мать», стал приносить
моей дочери отдельные томы Вольтера, и она их читала.
Однажды, проходя через комнату дочери, я увидел, что
она хохочет от всего сердца.
— Что тебя так рассмешило? — спросил я.
— Я смеюсь над доктором Панглоссом, дававшим уроки
экспериментальной физики госпоже Пакетт в лесу.
— Как, ты читаешь «Кандида?»
— Да, папа. Это — дурная книга, но раз я ее начала,
то позволь мне ее окончить.
— Кто же дал тебе эту книгу?
— Ах, папа, это уж мое дело, но будь уверен, что
его поступок не останется безнаказанным...
Другая спрятала бы книгу и отравила бы себе вообра-
жение; моя дочь решила иначе. Несколько дней спустя
приходит г. Барт; мы беседуем с ним наедине в кабинете,
когда приносят ко мне записку следующего содержания:
«Милостивый государь, вы поступили нехорошо по от-
ношению к моему отцу и ко мне, послав мне книгу, чтение
которой неприлично. Я не знаю, простит ли вам это папа,—
я не прощаю. Знайте же, что если вы хотите быть приня-
тым в домах порядочных людей, вам не следовало бы при-
носить их детям подобные книги; родители не без осно-
вания будут опасаться того, что подобное чтение развратит
их детей. Я прочла вашу книгу, сударь, да, я просчла ее;
если бы я це негодовала на ваш поступок, я бы над ней

Философские, исторические и другие записки 125
много смеялась; но испортить меня подобное чтение не
может, ибо, к счастью, я не поддаюсь этому».
Ей было тогда семнадцать лет, и она уже пропгла три
или четыре курса анатомии; она не нашла в этой дурной
книжке ничего, что могло бы овладеть ее мыслями и стать
для нее опасным. ;
Я рассказал вашему величеству о случае, происшедшем
в моей собственной семье; если вы согласитесь, с моей точ-
кой зрения, то предложите это нововведение от своего имени,
иначе успеха не будет. Когда генерал Бецкий заговорит
с вами о необходимости приглашения в Смольный учителей
и учительниц, скажите ему: «А у меня возникла иная
мысль...»
Не следует, чтобы преподавание этого предмета велось
мужчиной, так как желательно сохранить у молодых девушек
привычку краснеть перед мужчинами: этот легкий румянец
украшает их, а он может утратиться. И когда вашим де-
вицам переведут на хороший французский язык смысл неж-
ных речей, вы скажете им: «Милая барышня, вот кто-
нибудь подсаживается к вам, начинает вам льстить, хваля
вашу красоту, ваши таланты, бросая на вас нежные взоры,
или станет уверять вас в том, что любит вас до безумия.
Понимаете ли вы, что это значит? — А вот что: «Дорогая,
если вы готовы забыть для меня вашу нравственность и
вашу репутацию, если вы готовы обесчестить себя в своих
собственных глазах и в глазах других, превратиться из
честной девушки в куртизанку и погибшую женщину, отка-
заться от всякого уважения со стороны общества и от
пребывания в учебном заведении, краснеть всю остальную
йсизнь. и заставить вашего отца и вашу мать умереть от огор-
чения, доставив мне удовольствие на четверть часа, то
я буду чрезвычайно вам обязан». Объяснив им это, их
можно уже пускать в общество;- если же полученное ими
образование, хорошее воспитание и такое поучение не удер-
жат их в пределах долга, то с ними, значит, ничего уж
не поделаешь.
После того как моя дочь была предупреждена таким
образом, она спокойно могла выслушивать всякие любез-
ности; но кто оставался в дураках? Конечно, любезник:
спокойно выслушав его, она бросала ему пренебрежитель-
ный взгляд и разражалась громким смехом.

126
Денй Дидро
О школе для молодых девиц
Не знаю, как здесь, но у нас, если какая-либо де-
вушка, учащаяся в общественной школе, будет обольщена
и если этот факт обнаружится, по чьей-либо нескромности
или в силу естественных последствий, то школа эта будет
опозорена, и опозорена навсегда. Не найдется больше ро-
дителей, которые пожелали бы посылать туда своих детей.
Такие случаи могут, впрочем, происходить даже в закры-
тых и притом прекрасно поставленных школах. Ведь ^ди-
телей пугает не столько даже опасность подобного несчастья
о их дочерью,л сколько та дурная репутация, которую при-
обретает школа в глазах людей, склонных обобщать все.
Люди будут говорить: «Там развращают детей; оттуда вы-
ходят безнравственные девицы». Я считаю поэтому, что
это заведение должно быть строго закрытым. Любые меры
предосторожности не будут слишком строгими, касается ли
дело директора, учителей или слуг-мужчин. t
О ростовщичестве
Что такое ростовщичество или, вернее, что есть закон о
ростовщичестве? Это—исключительная привилегия торговли
деньгами, предоставленная всякому, кто достаточно ловок,
чтобы избежать позора; а стать ловким не так уж трудно.
Деньги — такой же товар, как и всякий другой. Имея
деньги, имеешь кружева, а имея кружева, можешь иметь и
деньги; деньги представляют все, а все представляет деньги.
Для чего подчинять торговлю ими особым законам?
Не для того ли, чтобы помешать разорению безумцев?
Во-первых, все законы, изданные против расточителей
и безумцев, оказывались тщетными и столь же бесполезными,
как и законы против самоубийства.
Далее, законы против ростовщичества прямо противо-
речат той цели, которую они себе ставят. Чем меньше
торговцев деньгами, тем деньги дороже и тем больше бес-
покойства для покупателя.
Если бы имелась возможность. купить деньги у каждого,
то это возбудило бы конкуренцию между торговцами и цена
на товар снизилась бы.

Философские, исторические и другие записки 127
К чему же приводят эти законы? Вместо того чтобы
продать вам деньги по • цене, установленной законом, ростов-
щик продает вам бархат по цене, какая ему вздумается;
затем покупателю приходится продавать этот бархат, порою
даже самому торговцу деньгами, с непомерными потерями.
Такой бархат называется у нас «деловым бархатом». Вы ни-
чему не помешали, а лишь способствовали окончательному
разорению покупателя.
Кроме того, закон этот несправедлив. Разве стоимость
денег не должна колебаться, как и стоимость всех других
товаров, по правилу большего или меньшего скроса на них?
И если она колеблется вообще, то не должна ли она
меняться в каждом отдельном случае? Обязан ли коммерсант,
деньги которого постоянно находятся в обороте, уступать
их за ту же цену, что и богатый гражданин, у которого
деньги спят?
Разве продавец денег не должен учитывать весь риск,
которому он подвергается?
Закон против ростовщичества создает плутов и мошен-
ников и приводит к чистым убыткам.
Наконец твердо установить стоимость денег в обществе
еще труднее, мне кажется, чем установить цену огурцов
на рынке.
Я не думаю, "чтобы в 5этих соображениях заключалось что-
либо неправильное.
Законы против ростовщичества, как и многие другие,
были вызваны, вероятно, какими-то бедствиями, но при этом
упустили из виду, что бедствия были неизбежны.
Чаще всего ростовщик дает деньги под залог. Заем де-
нег под залог признается столь необходимым в большом госу-
дарстве, что даже наша полиция терпимо относится к этому.
Кроме того, все законы о ростовщичестве обходят, и
вот каким способом: расписываются в получении от кре-
дитора большей суммы, чем та, которая действительно была
получена. Все внешние условия справедливой сделки соблю-
дены, и ростовщик, если только он не дурак, всегда из-
бегнет суда. v
Расписки заемщика проходят через столько рук, что
нет ни справедливых, ни законных оснований привлекать
к ответственности тех, которые представляют их ко взыска-
нию в качестве последних получателей.

128
Дени Дидро
Исполнение этих законов имеет такой же жалкий вид,
как и их установление.
Вот почему каждый благоразумный человек выскажется
в пользу открытия ломбардов или ссудных касс. Такие пред-
ложения делались неоднократно, но никогда не осуществля-
лись у нас в силу причин, о которых я скажу ниже и ко-
торые покажутся весьма странными.
Кто у нас занимается ростовщичеством?
Ответ на этот вопрос мог бы объяснить всё.
• О терпимости
Sanguis martirum, semen christianorum * — кровь муче-
ников— это семя христианства. Такова история религиоз-
ной нетерпимости во все века, у всех наций и в отноше-
нии всего сущего.
Человеку свойственно особое качество, весьма, на мой
взгляд, немаловажное: способность итти на любое риско-
ванное предприятие. _ '
За расклейку мятежных и оскорбительных для короля
афиш выносят смертный приговор. На другой день расклеи-
вают их в двадцать раз больше и притом еще более сви-
репых. С того момента, когда возникает угроза смерти, по-
ступок, бывший раньше низким, становится героическим.
Есть какое-то упоение в том, чтобы рисковать своей жизнью.
Нетерпимость, в особенности со стороны государя, при-
дает важность самым незначительным по своему характеру
поступкам.
Нетерпимость, в особенности со стороны государя, ста-
новится источником всевозможных обвинений и всяческой
клеветы. I
. Нетерпимость, в особенности со стороны государя, при-
водит к отстранению от должностей и назначению на долж-
ности, тогда как это должно бы происходить лишь в силу
заслуг.
Нетерпимость рождает злобные доносы и сеет ненависть
среди подданных.
Нетерпимость ограничивает умы и увековечивает пред-
рассудки. /
* Твртуллиан. Апологетика.

Философские, исторические и другие записки 129
Нетерпимость, всегда враждебная истине, выгодна лишь
для лжи. Истина любит критику, от нее она только выигры-
вает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.
Нетерпимость была одним из страшных бичей моей ро-
дины. Она не только привела к кровопролитиям! и к изгна-
нию огромного множества превосходных людей всякого рода,
обогативших соседние королевства, она привела, кроме того,
к гибели многие превосходные умы.
Было время, когда разрешалось преподавать только фи-
лософию Аристотеля. Имелись древние, средневековые и но-
вые последователи Аристотеля. Пробегая из любопытства
произведения этих людей, поражаешься глубине, силе ума
и неимоверному труду, вложенному в них, и говоришь себе:
«Чего только не создали бы эти редкостные качества, если
бы они были применены к вещам более полезным?» А как
этого можно было бы достичь? Путем свободы.
Человек, сказавший: «Opportet esse haereses in Eccle-
sia*, то есть: «Следует, чтобы и церковь имела ереси»,
не сознавал всей глубины этих слов. Драка начинается
из-за пустяков. Этим пустякам начинают придавать важ-
ность. Рождается одаренный человек. Он ищет богатства
или славы. Если он ищет славы, он примыкает к пресле-
дуемой стороне; если он ищет богатства, он становится
под знамена преследующей стороны, и он опять-таки потерян
для общества. Такс© ответ на вопрос, почему столько талант-
ливых людей вступили в число христиан при возникновении
этой религии. Потому, что родились в те времена, когда
разгорелась драка между Юпитером и Иисусом Христом.
В чем же состоит великое зло, причиненное нации янсе-
низмом и молинизмом43? В том, что жизнь таких людей,
как Арно, Николь, Паскаль, Мальбранш, Лансело, и мно-
жества других прошла бесследно для развития наук и
искусств моей родины. На что были употреблены все их
таланты и вся их жизнь? На создание сотен томов поле-
мических произведений, из которых при Ъсей их талант-
ливости нельзя почерпнуть ни одной строчки. Из двухсот
больших томов Арно44 сохранилась лишь его «Общая ра-
циональная грамматика» — произведение, состоящее из не-
скольких листков, но глубокое, подлинно львиная хватка.
* Апостол Павел. Первое послание к коринфянам, XI, 19.
О Двдро. т. х

130
Дени Дидро
Что создал непостижимый гений Шскаля? Небольшой трак-
тат о рулетке и «Письма к провинциалу» — плод негодова-
ния, вызванного глупцами, которые отнимали у него время,
уродовали дух и открыли его взорам бездну, заглянув в ко-
торую, он умер. Что мы унаследовали от Саси45? Ничего.
От Мальбранша46? Призрачные видения. От Николя47? Два
труда по схоластическому богословию. Читая их, жалеешь
о силе логики, затраченной ими впустую; да, пожалуй, еще
его «Очерки морали», где глубокое знание человеческого
сердца искажено признанием нелепых принципов: первород-
ного греха, действенной благодати, предопределения, вечной
славы, ада и дьявола, где все зло приписывается человеку,
а вся благодать — богу.
А затем, чего стоят восемьдесят тысяч тайных прика-
зов об аресте (lettres de cachet), изданных в одно только
правление кардинала Флери48? За этой цифрой скрывается
восемьдесят тысяч добрых граждан, либо брошенных в тем-
ницы, либо бежавших из отечества в отдаленные страны,
либо сосланных в далекие хижины. Все они были рады по-
страдать за доброе дело, но все они погибли для государ-
ства, которому эти преследования обошлись в огромную
сумму. На одни обыски, связанные с появлением книги
«О новом духовенстве» («Nouvelles ecclésiastiques»), были за-
трачены миллионы. Пусть бы позволили свободно печатать
этот скучный памфлет, на который так набросились вначале,
и никто бы не стал его читать.
Среди всех этих бедствий возникли гонимое картезиан-
ство ц внушавший ужас гассендизм, или эпикурейство. То
благо, которое могли бы дать эти два направления, ста-
равшиеся, каждое по-своему, построить философию малень-
ких телец, было уничтожено силой, а зло, принесенное
ими, укоренилось. Декарт49, этот защитник бытия бога,
был вынужден спасаться от преследований как безбожник;
а бедному Гассенди50 пришлось нацепить на Эпикура маску
христианства, дабы избегнуть венца мученика. И вот от
Гассенди не сохранилось ничего, а от Декарта остались:
применение алгебры к геометрии и три оессмертных произ-
ведения—Логика*, Диоптрика и Рассуждение о методе.
* Повидимому, Дидро имеет в виду «Размышления» Декарта.
(Дрим. Турне.) •*

Вольтер
С гравюры Балету по рисунку Латура

Философские, исторические и другие записки 133
Но вот были основаны три академии,— язык, эрудиция
й все науки развиваются с невероятной быстротой. Вдруг
в голове одного министра рождается нелепая идея, будто
просвещение вредит благоденствию нации; в переводе с при-
дворного языка на язык обычный это значит, что когда
нация будет просвещенной, министр не посмеет делать лю-
бые глупости, которые взбредут ему на ум. В одно мгно-
вение издается запрет печатать что-либо о правах, о ре-
лигии, о правительстве, о налогах, их объектах, их распре-
делении и взимании, о торговле,—- словом, обо всем, что
достойно занять хороший ум.
К чему это привело? Люди пришли в негодование и
раздражение, стали писать только на упомянутые выше
темы. Иначе и быть не могло. Случилось то же, что в Риме,
когда запретили произведения Кремуция61,— в мгновение ока
их было распространено десять тысяч копий. Власти, по край-
ней меро в первое время, не сразу удается овладеть умами.
Со временем дело меняется и власть подавляет нацию.
Всякая вспышка энтузиазма преходяща. Он завладевает
лишь современным поколением. Работа, остающаяся втайне,
лишает славы и выгоды. Энтузиасты умирают, не оставив
после себя потомства. Люди перестают мыслить, когда пе-
рестают читать. Перестают же читать, когда утрачивают
всякий интерес к чтению. Наступает период огрубения. Язык
начинает вырождаться. Всегда язык казался мне показате-
лем состояния умов в народе. Если бы' я воскрес через сто
лет, то для того чтобы узнать, что сталось с нацией, я
попросил бы дать мне последнее вышедшее из печати про-
изведение литературы.
То, что я сказал о гибели крупных умов во Франции,
служит правдивой историей их гибели и в Италии, и в
Германии, Испании и Португалии.
Теология, эта наука о химерах, вызывала и всегда
будет вызывать такие же последствия.
В сознании человека возникает понятие бога, оно неиз-
бежно становится важнейшим из понятий. И так как всегда
опасно! сравнивать портрет о оригиналом, естественно, что
портрет становится источником ожесточеннейших разногла-
сий в обществе и предметом семейных ссор.
Покровитель свободы мысли, или враг нетерпимости, дол-
Лед держать теологию в загоне, а духовенство — в состоя-

134 Дени Дидро
нии приниженности и невежества. Если страна желает избе-
жать великих бедствий, она должна свести всю теологию
к двум страничкам.
Именно при таком гонении на умы возникла секта сума-
сшедших — конвульсионеровб2. Правительство начинает их
преследовать, и этих одержимых становится все больше
и больше. К счастью, хватило соображения не карать их
смертью. И, к еще большему счастью, нашелся умный чи-
новник, который позволил им разыгрывать публично свой
фарс, где только они пожелают, и даже построил для них
балаган на ярмарке. С тех пор одержимых не стало.
Вывелись и янсенисты. Лишь изредка встречались кое-
где тощие, печальные, измученные и отвратительные сто-
ронники их, которые проповедывали перед уличным сбродом
свои жалкие доктрины и оплакивали участь церкви, подобно
тому как при Юлиане евреи и галилеяне оплакивали: одни —
разрушение Иерусалима, а другие — разрушение их фана-
тических школ. Некий тупоумный и упрямый аббат при-
нялся преследовать этих несчастных последышей,, и в мгно-
вение ока секта возродилась снова, став еще более много-
численной и дерзкой, чем когда-либо прежде. Из-под каж-
дого камня мостовой выскакивал янсенист, и не будь изгнаны
иезуиты, подстрекавшие к раздору, я думаю, что япсеттизм
и молинизм привели бы нас когда-нибудь в долину Гре-
нельбз.
Между тем этот раскол, повлекший потерю стольких
прекрасных умов и -стольких миллионов, служивший источ-
ником всяческих притеснений в течение полутораста лет,
мог бы окончиться шуткой. Для этого достаточно было бы
двух шутовских представлений. Следовало в течение двух
недель ставить на площади Сен-Лоран или Сен-Жермен во
время ярмарки пьесу «Янсенистский полишинель» — моли-
нисты бы изрядно потешились,— а затем в виде реванша две
недели спустя объявить и разыграть пьесу «Г-жа Жигонь,
молинистка». Словом, прибегали к запретам там, где надо
было поднять насмех: выпускали Саргана вместо Пи-
рона 54. ,
Я уже говорил, что частное воспитание ни в одной стране
не приведет к желаемым результатам, покуда оно лишено
национальной и общественной основы.
То же скажу и об изящных искусствах.

Философские, исторические и другие записки 135
Государю следует иметь всегда под боком священника
й литератора — предпочтительнее, драматического поэта. Эти
два проповедника будут постоянно в его распоряжении:
первый не должен говорить ничего, что не было бы угодно
монарху, а второй — говорить то, что монарх хочет, чтобы
было сказано.
Укажите поэту-трагику на те национальные добродетели,
которые он должен проповедывать.
Укажите комическому поэту на те национальные недо-
статки, которые он должен осмеивать.
Люди воспитываются не там, где на подмостках царят
принужденность, чопорность, скука, торжественность, мрач-
ность: одни туда не пойдут, других там одолеет сон. Воспи-
тывается народ там, где царят свобода, развлечения, удо-
вольствия. У людей пробуждается интерес к зрелищам, они
смеются, плачут, слушают и запоминают и, выйдя из театра,
повторяют в обществе все слышанное.
Кто знает хотя бы одно крылатое слово из философских
сочинений Вольтера? Никто. Между тем как тирады из
Заиры, Альзира, Магомета и прочие — на устах людей всех
состояний, начиная от самых высокопоставленных и кончая
самыми простыми.
Проповедников не читают, хорошую же комедию или
прекрасную трагедию перечитывают десятки раз. Ее можно
найти даже в предместьях.
Если ваше величество призовете к себе и побеседуете
раз-другой с вашим посредственным Сумароковым55, если вы
дадите ему тему для поэмы, то вам, быть может, удастся
сделать из него настоящего человека. Если же он все-таки
останется прежним, то эта милость разбудит какого-нибудь
другого одаренного человека, который станет проповеды-
вать, громко проповедывать свое евангелие. Так исполь-
зовал Меценат выдающиеся умы своего времени — Бария,
Горация и Вергилия, которые были лишь передатчиками его
мнений.
Роль этих передатчиков особенно важна и ощутима! у тех
народов, цивилизация йоих еще не сложилась, а, напро-
тив, находится в развитии.
До и после появления кодекса законов и во время его
составления я показал бы на сцере важнейшие преимущества
втих законов по вопросу о престолонаследии* о партия*

136
Дени Дидро
и т. п. Нет такого закона, который не мог бы дать 'темы
для трагедии исторической либо вымышленной.
Ваше величество хорошо знаете пороки и смешные сто-
роны нации: я сделал бы из них добычу для парнасских
псов.
Перед тем как первый рой моих девиц и юношей выйдет
из воспитательных учреждений, я показал бы их со сцены,
противопоставив всем глупцам, дурам и наглым людям, всем
тем, с кем придется этой молодежи встретиться и столк-
нуться в свете и кто попытается смутить молодежь и ли-
шить ее тех преимуществ, которые дает хорошее воспи-
тание. Только ваши национальные поэты или вы сами, ваше
величество, могли бы выполнить эту задачу. Если вы вы-
ступите сами, то эффект будет наибольшим^ и я знаю, что
вы это можете сделать. Одна хорошая пьеса могла бы со-
ставить счастье этих детей.
Где, в каком уголке земли задумывались над тем, чтобы
направить развитие искусств к полезной и справедливой
цели? Оттого мы видим в собраниях поэм некоторых авто-
ров похвалу пороку наряду с похвалой добродетели; в кар-
тинных галлерелх — проституцию наряду с благородной Вир-
гинией; в общественных садах — похищение Оритеи наряду
с Энеем, несущим на себе своего отца; повсюду — изобра-
жения властителей и нигде нет изображений великих лю-
дей; нигде не показана национальная добродетель, между
тем как, воплощая в искусстве образы великих людей, мы
воспитываем в молодежи добродетель на всю жизнь.
Первый же подвиг, совершенный русским, кем бы он
ни был по своему состоянию, я велел бы изобразить при
помощи кисти или резца, либо воспеть с кафедры и на те-
атре: пусть все знают, что в Карраре хватит мрамора
для всякого, кто заслужит быть увековеченным! в мраморе.
Характерно, что эта склонность к восхвалению истины,
красоты и добра столь естественна в искусстве, что редко
можно встретить подлинно великого художника, который
создал бы недостойное себя произведение.
Государю стоит только шепнуть словечко и улыбнуться,
чтобы привлечь художников к борьбе против дурных нравов.
При всем том я вовсе не капуцин, и мне было бы
очень досадно, если бы Лафонтен не написал своих «Ба-
сен» д «Рассказов», но более всего я люблю те басни,

Философские, исторические и другие записки , 137
в написании которых ему не приходилось никогда рас-
каиваться. !
Быть может, все это только мои грезы, но я чувствую,
что уже близко пробуждение.
Первое добавление к записке о терпимости
Я ничего не скажу о боге из уважения к вашему вели-
честву. Вы любите убеждать себя, будто есть на небе ка-
кой-то образец, существо, глаза которого открыты на ваши
поступки и которое при виде вашей- доброты, благородства,
величия и гуманности улыбается вам и радуется зрелищу,
столь редко встречающемуся на земле. Я с уважением
отношусь к &той прекрасной химере, которой, наряду с вами,
были подвластны Сократ, Фокион, Тит, Траяй и Марк Авре-
лий. Но все же я осмеливаюсь, несмотря на испытания,
которым я уже подверг вашу снисходительность, рассмотреть
опасности религиозной морали.
', Признавая существование бога, тем самым признают,
что есть некто, способный гневалъся и умиротворять. Та-
кие идеи крепко засели в умах самых просвещенных деи-
стов, не говоря уже о простом народе* Отослать богов,
как это сделал Эпикур, в дальние миры и погрузить их
там в состояние глубокого безразличия —- вполне честный
способ разделаться с ними.
. Богу, который гневается, а затем успокаивается, нуже.н
культ. Но культ требует жертвоприношений, а жертвопри-
ношения невозможны без жрецов. À что такое культ? Сово-
купность обязанностей по отношению к существу, никогда
не показывающемуся, но принимающему столько разнообраз-
ных форм, сколько имеется голов. Не бог создал людей
по своему образу, а люди ежедневно создают его по
своему. Бог магометанина не таков, как бог христианина.
Бог протестанта не таков, как бог католика. Бог взрослого
человека отличается от бога ребенка и от бога стариков.
Имеется столько же представлений о божестве, сколько
различных темпераментов среди его почитателей, в зави-
симости от их душевного состояния, Я лично не верю
в бога; быть может, я уверую перед лицом смерти: пред-
смертная судорога сворачивает самые крепкие головы.

138
Дени Дидро
Но рассмотрим, к чему может привести система обязан-
ностей, которые поставлены над природными и человече-
скими обязанностями, основанными на важнейших отноше-
ниях существ, одинаково организованных. К чему сводится
естественные законы для человека, который просит про-
щения у бога за зло, содеянное ближнему; который считает
первой своей обязанностью послушание высшему существу;
который ставит правила веры выше указаний совести и
велений закона; который воображает, что ожидание счастья
в будущем требует, чтобы он приносил, в жертву реальные
блага?
Что сталось с государственными законами или правами?
Повсюду я вижу ненависть: ненависть магометанина; к хри-
стианину, ненависть католика к протестанту; я знаю, что нет
такого уголка в мире, где бы различие в религиозных воз-
зрениях не орошало землю кровью; люди не станут мудрее
в этом отношении и не достигнут согласия, ибо дорожат
этими заблуждениями больше, нежели своей жизнью. Что
сталось ныне с законами гражданскими? Они обратились
в ничто. Укажите мне, в каком нерушимом гражданском за-
коне признается существо более могущественное, чем госу-
дарь. Где то право, тот принцип собственности, то понятие
справедливости, та идея порока или добродетели, которые
предусматривали бы существо, могущее повелевать всем,
могущее даже повелеть отцу зарезать своего первенца и
признающее всякое сопротивление себе преступным. Пере-
листайте историю всех народов земли: везде религия пре-
вращает невинность в преступление, а преступление объ-
являет невинным.
Что сталось с законами, правами и обязанностями се-
мейными? Никто не знает этого лучше, чем я. Различие
во мнениях ослабляет самые священные узы. В семье во-
дворяется равнодушие, взаимная ненависть. Нет больше ни
отцов, ни ^матерей, ни братьев, ни сестер, ни друзей.
Христос сказал: «Я пришел принести на землю меч; я при-
шел разлучить жену с мужем, отца с ребенком, брата
о братом». Не говорил ли того жв1 и Моисей? Но что поро-
дили эти слова как в тех, так: и в других нациях? Воору-
жившись мечом Магомета, это мировоззрение опустошило
Азию. Пусть только разрешат во Франции приходским свя-
щенникам напасть на философов, и вы увидите, что оста-

Философские, исторические и другие записки 139
нется от последних через какие-нибудь двадцать четыре
часа.
Людовик Святой, добрый, справедливый святой Людо-
вик, говорил Жуанвилю: «Первому же человеку, который
будет перед тобою дурно говорить о боге (то есть о боге
святого Людовика и Жуанвиля), проткни брюхо шпагой».
И если подумать, что святой Людовик основывал всю мо-
раль, всю общественную и частную безопасность, все узы
между людьми, все добродетели на понятии божества, то
его слова не покажутся жестокими. В его глазах неверую-
щий был хуже и ненавистнее всякого злодея. Если назна-
чается смертная казнь тому, кто совершает нападение на
частное лицо, то почему щадить жизнь того, кто посягает
на общество в самых его основаниях? Карают ведь смерт-
ной казнью того, кто отнимает у своего ближнего бренное
существование, почему же щадить того, кто обрекает его
на вечное проклятие? Мы считаем трусом того, кто допустил,
чтобы в его присутствии оскорбительно отзывались об его
друге; почему же мы должны полагать, что верующий ста-
нет терпеливо слушать, как будут дурно отзываться или
думать о том, кого он должен возлюбить превыше всех? Это
нелепость. Людовик Святой был фанатиком, но фанатиком
весьма последовательным. Из этого видно, что терпимость
есть скорее свойство характера, нежели дело разума. У нас
священники не считают нужным скрывать это и заявляют
почти открыто, что проповедь терпимости — это проповедь
равнодушия в делах религии.
Терпимость 'всегда есть система преследуемого: он тот-
час же отказывается от этой системы, как только стано-
вится достаточно сильным, чтобы самому стать преследова-
телем.
Христиане, когда были слабее, нежели язычники, тре-
бовали терпимости для себя: став сильнее язычников, они
потребовали искоренения язычества.
Если идеальная терпимость есть, в чем я уверен, как
бы голос разума—у государя, судьи и священника, у главы
семьи,—то судите, каким источником несправедливостей и
раздоров служит нетерпимость.
Мне скажут, что источником всех зол служит суеверие,
а не религия. Но ведь понятие божества неизбежно выро-
ждается в суеверие. Деист отсек дюжину голоэ у гидры, но

140
Денн Дидро
та голова, которую он пощадил, вновь породила все осталь-
ные.
Если бы бог спустился с небесных высей в атмосферу
и обратил свои взоры к земле, то, совершая круговращение
вместе с нашей планетой, он увидел бы, как люди, толкуя
его волю, убивают друг друга. '.
Ничто не сохраняется чистым в руках людей, и это
одно из неопровержимых возражений против всякого откро-
вения.
Откровение остается таким, как оно есть, лишь: в момент
своего возникновения. Уже отец передает его сыну в изме-
ненном виде. История, будучи недостоверной с самого на-
чала, неизбежно превращается в волшебную сказку. Чем
больше свидетелей, тем больше разных версий, а священ-
ные рассказы не допускают никаких вариантов.
Всякое понятие, в особенности же понятие сложное,
о явлении, не имеющем себе образца, не может быть едино-
образным. Об этом свидетельствуют различные системы
деистов. Одни из нцх признают, другие отрицают божествен-
ный промысел. Эти верят в свободу, а) те не верят. Бес-
смертие души и будущие кары и награды служат предметом
спора между ними, и они разделяются на мелкие секты, ко-
торые только потому терпимы в отношении друг друга, что
их общий враг—суеверие заставляет их объединяться. Фа-
натизм и нетерпимость не являются несовместимыми даже с
атеизмом. Люди склонны относиться с презрением к тому,
кто думает иначе, чем они, по столь важному вопросу; от
- этого недостатка нас могут спасти лишь известная душев-
ная мягкость и величайшая снисходительность; еще лучше—
не придавать большого значения всей этой туманной мета-
физике; к онесчастью, сильные души встречаются редко.
Итак, понятие о боге,—верю я в него или нет,—должно
быть изгнано из кодекса. Я свел бы всё к мотивам простым
и естественным, столь же неизменным, как и род человече-
ский;
Вообще я ограничился бы изданием постановлений лишь
по таким предметам, идея которых ясна и обща. Все то,
что может породить различные истолкования, при всем же-
лании быть точным (как то: понятие вольнодумия, злословия,
клеветы и прочее), не должно вообще войти в состав моего
законодательства, ...:.".,

Философские, исторические и другие записки 141
Я никогда не намеревался говорить вашему величеству
ничего, кроме истины, и вы это знаете гораздо лучше, нежели
я сам. Но вы, вероятно, улыбаетесь, думая о том, какая про-
пасть ютделяет умозрение философа, который устраивает
счастье общества, лежа на боку, от мыслей великой госу-
дарыни, которая с утра до ночи встречает бесчисленные
препятствия, мешающие любому задуманному ею улучше-
нию. Только опыт и знание дозволяют видеть различные
трудности, а )бедняга-философ зачастую сбрасывает их со
счетов.
Согласитесь, ваше величество, что в моем кратком рас-
суждении о .роскоши, где я приравниваю себя к королю, из
меня получился довольно забавный король. Я сам смеялся
над этими страницами. Но, для моего утешения, прощу вас,
посмейтесь немного и над другими философами, ибо, без
всякого тщеславия, я заявляю вашему величеству, что все
они не более глубокомысленны и де менее забавны. Писа-
тельство—вещь хорошая. Знание того, какими вещи дол-
жны быть, характеризует человека умного; знание того,
каковы вещи на самом деле, характеризует человека опыт-
ного; знание же того, как шс изменить к лучшему, ха-
рактеризует человека гениального.
Я закончу тремя словами Гоббса—философа, конечно,
известного вашему, величеству.
! Декарт говорил: «Я мыслю, следовательно я сущест-
вую». А Гоббс сказал Декарту: «Когда рассуждают философ-
ски, следует стулалъ более твердо и заявить: «Я мыслю,
следовательно частица организованной материи, подоб-
ная мне, может мыслжпгььъ.
Он определяет затем религию как суеверие, предписы-
ваемое законом, а суеверие как религию, воспрещаемую за-
коном. ! | \
Этим философом написан небольшой трактат о челове-
ческой природе66, из которого я сделал бы катехизис для
своего ребенка, если бы имел возможность воспитывать его
по своей воле; но, к несчастью, детей надо воспитывать для
общества, в котором им предстоит жить,, а потому будем на-
деяться на их рассудительность,— она поможет им испра-
вить многие положения, противные истине и счастью, и по-
служит как бы некоей тайной философией, на которую можно
полоздпъся. I i ;

142
Дени Дидро
P. S. Паскаль, отравленный религиозными убеждениями,
измучил свое сердце и ожесточился. Он довел до отчаяния
сестру, которую любил и которая нежно любила его, и всё
из опасения, что чувство, столь естественное* и столь сладост-
ное, отнимет у них обоих частицу той любви, которую они
обязаны были отдавать богу- Ах, Паскаль, Паскаль!
Второе добавление о религиозных верованиях
Народ строит свои религиозные верования в соответствии
о имеющимися у него представлениями о божестве^ священ-
ные же книги странным образом видоизменяют эти пред-
ставления. Смутные сами по себе, эти верования становятся
еще более туманными вследствие чтения таких книг. Самый
светлый ум заходит в тупик и теряется.
В самом деле, в чем смысл священной книги? Она стре-
мится показать, что человек ничтожен пред лицом бога, что
он—атом в ,руке того, кто располагает им по своей воле. Ка-
кова мораль священных книг? Ее нет, да; и не должно быть.
Достаточно показалъ в них высшее существо, верховного
владыку всего—всею справедливого и несправедливого.
Что из этого следует? То, что такая книга неизбежно
заполняется описанием жестоких поступков, оправданных ве-
лением бога, рассказами о карах, постигающих самых не-
винных людей только за то, что они шли против воли бога.
Эта книга—бессвязный свод честных и бесчестных прин-
ципов.
Нет ничего такого, чего не могла бы доказать священ-
ная книга либо о помощью правил, либо с помощью при-
меров.
В этой книге соединены мудрость с безумием, истина с
ложью, порок о добродетелью; она учит убивать хороших
и дурных королей, щадить или истреблять нации.
Не знаю, сумел бы я или нет составить священную книгу,
но я знаю, какова должна быть ее поэтика; это—сочетание
туманного и возвышенного, мудрого и бессмысленного, спо-
собного вызвать у одних веру, у других—ужас; это—на-
громождение противоречий. Произведение логичное, продик-
тованное добродетелью и разумом, но свободное от востор-
женности, есть дело рук человека, а не творение бога.

Философские, исторические и другие записей 143
О Переворотах
Кто пытается совершать перевороты? Те, кому нечего
терять от перемены существующего порядка, те, кто может
при этом только выиграть.
Каковы эти люди? Это—люди, влиятельные в силу за-
нимаемых ими должностей, но обеспокоенные расстройством
своих дел.
Как относиться к ним? Имеется два способа: первый—
даль им возможность богатеть, и это способ наиболее надеж-
ный, но далеко не самый мужественный; второй способ—по-
ручить им какие-либо почетные функции, удалив их при-
том от себя.
Мне кажется, что эгоизм—это качество дикаря—всегда
в какой-то мере присущ национальному характеру. У ди-
каря нет ни отца, ни жены, ни брата. Он сам по себе, он
дитя природы. Мне кажется, что семейные узы еще очень
слабы, и что вообще люди заботятся очень мало о своих
ближних, ставя себя на первое место. Здесь таится одна
из наиболее прискорбных и постоянных причин переворотов.
Отцы разоряются, они оставляют своим детям лишь знатное
имя и огромные претензии; знатность поддержать невозмож-
но из-за бедности, а претензии—трудно, ибо государь не все-
гда склонен удовлетворить их. Если такие люди обладают
душой сильной и пылкой, то на что им решиться? Они на-
мечают план насильственного ниспровержения существующей
власти, невзирая на то, хороша она или дурна', и стараются
затем угодить той власти, которую они/ о риском для своей
жизни, призвали на место прежней.
Если нельзя добиться всего, прибегнув к милости госу-
даря царствующего, надо заслужить признательность госу-
даря, которому предстоит царствовать.
Поэтому важно предотвратить разорение знатных семей57.
Бедность их более опасна, чем их богатство. Бедность раз-
дражает, богатство усыпляет. Бедность толкает на смелые
поступки, богатства внушают малодушие.
Не следует терпеть возле себя бедного и чванного вель-
можу. Одно из двух, повторяю: либо обогащать, либо
Удалять.
Как может государь воспрепятствовать разорению знат-
ных семей? Презрением к пышности, примером бережливости,

J 44
Дени Дидро
восхвалением семейных добродетелей, благоволением к хоро-
шим отцам, приближением их к себе, хорошим воспитанием
детей, пренебрежением к национальным и чужеземным изли-
шествам, помощью, оказываемой несчастным отцам, да мало
ли еще чем! Все средства, которыми располагает человек
для поощрения добродетели и для осуждения пороков (пиров,
праздности, игры), окажутся пригодными.
Но главное—де допускать, чтобы знатные семьи впадали
в нищету.
Я немного увлекся, но все же мне кажется бесспорным,
что постоянное колебание между слабостью и неблагодар-
ностью—вещь жестокая. Если вы откажете в малейшей ми-
лости тому, кому вы всем обязаны, кто подвергал свою жизнь
риску ради того,. чтобы вам досталось место, которое вы
сейчас занимаете, вы прослывете неблагодарной58. Поощряя
же, вы проявите слабость; вы возбудите зависть во всей
нации; вы внушите себе самой и вашим друзьям ненависть,
последствия которой для них и для вас самой нельзя пред-
видеть. Приятно чувствовать себя обязанной людям правди-
вым, искренним, великодушным, стойким, знатным и чест-
ным, какими, кажется мне, действительно являются пять
братьев59. Примите, ваше императорское величество, мои
поздравления по поводу того, что вам удалось воспользо-
ваться услугами таких людей в момент, когда принимаешь
помощь от всякого, кто достаточно смел, чтобы быть пре-
данным. ! ( ' ;
Пусть небо надолго сохранит их вашему величеству, а
вас, ваше величество, сохранит для них! Это глаза, зорко
оберегающие вас.
О Комиссии
Для того, чтобы достойным образом осветить этот вопрос,
я должен был бы обладать умом Монтескье или вашим. Я не
чувствую в себе достаточно силы, чтобы составить план, и
ограничусь лишь общими соображениями, хотя знаю, что
общие мысли свойственны людям обычным, я же сам придаю
значение только конкретным положениям,—только они до-
ходят до сути вещей. >
Я убежден, что женщина, которая сделала своим молит-
венником «Дух законов», книгу, где деспот сравнивается с

Философские, исторические и другие записки 145
дикарем, срубающим дерево, чтобы удобнее было восполь-
зоваться его плодами,—- терпеливо выслушает то, что я осме-
люсь изложить ей, и поймет, что смелость моя является лишь
знаком величайшего восхищения.
Смысл моей записки может быть сведен к следующему:
делать добро, и делать его надолго.
Всякое правление, основанное на произволе, дурно; я яе
делаю здесь исключения и для правителя хорошего, твер-
дого, справедливого и просвещенного, ибо такой правитель
внушит привычку уважать и преданно служить любому пра-
вителю, каков бы он ни был. Он отнимет у народа право
обсуждать, выражать свои желания или отвергать; право
возражать, возражать даже тому, что благо.
Право возражения в человеческом обществе является,
на мой взгляд, правом естественным, неотчуждаемым) и свя-
щенным.
Деспот, управляющий по своему свободному усмотрению,
будь он даже лучший из людей, совершает преступление.
Он—добрый пастырь, который низводит своих поданных
на положение скота, заставляя их забыть* о чувстве свободы,
которое трудно вернуть, раз оно утеряно; он обеспечивает
подданным счастье на десять лет, но за это счастье потомки
будут расплачиваться двадцатью веками бедствий.
Одним из величайших несчастий, могущих постичь сво-
бодную нацию, было бы последовательное царствование двух
или трех справедливых и просвещенных деспотов. Три таких
государя, как Елизавета,—и англичане были бы незаметно
низведены до рабства, длительность которого трудно опре-
делить. f
Горе народам, если их государь завещает своим детям
столь нерушимую и грозную политику!
Горе народу, у которого не останется никакой, даже не-
прочной надежды на свободу!
Такой народ впадет в сладкий сон—сон смерти.
В семьях и в империях за хорошими отцами и хорошими
государями следует длинный ряд глупцов или злодеев: такова
печальная участь всех семей и всех наследственных мо-
нархий.
Взвесим шансы.
Государь может быть просвещенным и добрым, но сха-
бым; просвещенным и добрым, но ленивым; добрым, но не-*
10 Дидро, т. X

146
Дени Дидро
вежественным; просвещенным, но злым. Из всех этих случаев
единственно благоприятным является тот, в котором государь
окажется просвещенным, добрым, трудолюбивым и твердым;
только от такого государя вы, ваше величество, можете ожи-
дать, что блага, какие совершены вами, плоды ваших ве-
ликих замыслов не исчезнут. Если эти качества, взятые даже
в отдельности, столь редки, то как же редко встретится их
соединение в одном человеке!
Народ созван для составления законов. Отказ от за-
конодательной власти является актом великодушия со сто-
роны государя. И вот законы составлены, записаны, обнаро-
дованы; они кратки и ясны. Они проникают в умы благо-
даря просвещению и с течением времени запечатлеваются,
переходят от поколения к поколению. Нужно следить, чтобы
они не искажались руками комментаторов. Все должно быть
сделано, чтобы обеспечить навсегда чистоту законов, их по-
стоянство и традицию.
Это уже много, но это не всё.
Тот, кто развязал своему преемнику руки для совершения
благих дел, но не сумел найти верное средство, чтобы по-
мешать ему совершаяъ дела дурные и тем избежать роковых
ошибок, тот, затратив много усилий, достигнет лишь незна-
чительных результатов.
Если целью вашего величества было обессмертить свое
имя, то цель эта уже достигнута. Чем более ваши подданные
будут чувствовать себя счастливыми при вашем царствовании,
тем ярче засияет ваша слава, если недостойные преемники не
последуют по вашему пути. Но вы, очевидно, в силу при-
сущих вам качеств, предпочтете благо, даже остающееся
неизвестным, всему блеску славы. Помните же, что законы,
формально проведенные, напечатанные, обнародованные, из-
вестные всем и соблюдаемые всеми, все же являются лишь
пустыми словами, не имеющими силы, если нет физического
существа, неистребимого, вечного, к которому эти слова
могут быть отнесены; это физическое существо должно го-
ворить и действовалъ, и поэтому тут недостаточно мрамора,
ибо мрамор безответен и безгласен.
Кто же должен быть этим существом—физическим, 'со-
противляющимся, говорящим и действующим? Им и должна
быть сама Комиссия. Превратив ее в постоянное учреждение,
я тем самым предотвращу гибель моих законов и моих учре-

Философские, исторические и другие записки 147
ясдений. Тут будет хранилище моей мудрости и ныне, и в
последующие царствования. Я придам ему стойкость и фор-
мы, совместимые с общим благополучием.
Представляя мой народ, это учреждение будет весьма
заинтересована в том, чтобы иметь в своем составе наиболее
честных й просвещенных людей, и я предоставлю народу
выбор таких уполномоченных без всяких ограничений. Если
кем-либо будут обнаружены незаконные действия со стороны
данного представителя, он подвергнется исключению; происки
почти всегда становятся известными. Провинция может ото-
звать своего представителя без всяких формальностей. На-
против того, министерство будет лишено всякой возможности
как назначать, так и исключать.
Я определю весьма точно ту часть своей власти, кото-
рую мне будет угодно вручить этому, учреждению. Дело су-
щественно важное и трудное, но не невозможное. Определив
это, я буду строжайше придерживаться поставленных себе
пределов.
Я потребую от подданных публичной присяги в свобод-
ном и неподкупном выборе представителей. Люди редко пре-
ступают присягу, даже во Франции. В форме "присяги чаще
всего выражают свое уважение к богу и к людям.
Я постараюсь закрепить всеми способами как для себя,
так и для моих преемников совершенное мною отчуждение
прав в пользу этой коллегии. Я не буду созывать ее для
кайих-либо посторонних целей, чтобы предотвратить попытки
расширения ее власти. Эти представители не должны вмеши-
ваться ни в вопросы войны, ни в политику, ни в финансы.
Вся их компетенция сводится лишь к охранению уже издан-
ных законов, а также к рассмотрению тех законов, которые
предстоит издать, отменить, и прочее.
Я сам укажу сроки созывов, их продолжительность, так,
чтобы нельзя было сократить их свыше.
Я замечу при этом ее величеству, что чрезмерные нало-
га, несправедливое их распределение и неправильное взы-
скание их повсюду являются главными причинами гибели
государства.
В этот трибунал я передам или поставлю в нем все
такие, щекотливые и трудные, вопросы законодательства, не
Утруждая себя самого! их разрешением.
' Учреждение это, конечно, будет хранить преданность ва*

148
Дейи Дидро
шему величеству в течение всего вашего царствования. Я же
употребил бы каждый час своего царствования на то, чтобы
укрепить и постоянно поддерживать в действии это предста-
вительство. Учреждения укрепляются энергичной работой.
К моменту воцарения моего преемника данное учреждение
завоюет себе признание. Нация к нему привыкнет, и никто
уже не припомнит времени, когда его не существовало.
Редко случается, чтобы всеобщее благо не приходило
в столкновение с какими-либо частными интересами. Вмеша-
тельство этого учреждения поможет достигнуть общего бла-
га) без ущерба для моей юсобы. Какое удивительное и
надежное средство устранения всех препятствий! Именно это
соревнование, эта борьба всеобщей воли и воли отдельных
лиц составляют особое преимущество демократии по сравне-
нию со всеми другими видами правления.
Вы, ваше величество, скажете, что это учреждение не
скоро станет сильным, и что оно может сделаться грозным не
раньше, чем через три столетия. Будучи составлено из пред-
ставителей общества, оно всегда будет лучше понимать об-
щественный или свой интерес, нежели сам государь. Но
ведь государь создан для народа, а не народ для государя,
поэтому, усилившись, наше учреждение не представит для
правителя никакой опасности,' тем более что компетенция его
будет строго определена. К тому же государи более под-
вержены сумасбродствам, нежели просвещенные нации; на-
род реже уязвляет своих правителей, нежели правители на-
род. Государь просвещенный и добрый, нисходящий до обра-
щения к своим подданным, всегда в конце концов может
урезонить их, даже когда он сам неправ. Располагая воен-
ной силой, государь может почти игнорировать собрание гра-
ждан. Находясь во главе собрания представителей, государь
может быть грозным и для армии; когда же он будет стоять
во главе армии, то собрание представителей мало что может
предпринять против него.
Английское собрание представителей имеет такую поли-
тическую силу лишь потому, что в Англии не существует
национальной милиции и жандармерии, и все же эти предста-
вители опасаются своих королей: король —это единственный
вор, против которого они всегда настороже. Если беспри-
страстно рассмотреть споры, происходящие между англий-
ским парламентом и королем, то дочти всегда мы увидим, что

Философские, исторические и другие записки 149
неправ монарх: он желает посягнуть на свободу народа, а
народ лишь защищается. Однако если бы внезапно возникла
сухопутная дорога в сотню футов шириной между Кале и
Дувром, то о изменением условий изменился бц и характер
правительства, и английская конституция была бы низверг-
нута в мгновение ока. Если нам понадобится, мы поможем
английскому королю стать тираном. Претендент будет на
тронев0.
Расположение ваших владений таково, что собрание пред-
ставителей никогда не станет опасным для вашего величества,
а если бы, в силу обстоятельств, которые невозможно пред-
видеть, оно бы стало таковым, то все же вряд ли могло бы
грозить существованию империи.
Несчастны не те царства, в которых постепенно усили-
вается власть нации, а, наоборот, те, в которых власть
государя становится неограниченной. Если бы пришлось
делалъ выбор между государем, слишком сильным по сравне-
нию со своей нацией, и между нацией, просвещенной и более
сильной по сравнению со своим государем, то последнее яви-
лось бы меньшим злом. Просвещенные нации не восстают; они
страдают;
Где нет собственности, там нет и подданных, при отсут-
ствии же подданных империя бедна; там, где верховная
власть ничем не ограничена,— собственности нет. Я убежден,
что если бы вашему величеству внезапно предложили пере-
нести английскую конституцию в Российскую империю, вряд
ли вы отказались бы от этого. В самом деле, что вы поте-
ряли бы? Сохранив за собою свободу делать добро и будучи
стесненной лишь в том, чтобы делать зло,— чего вы и сами
не желаете,— вы не потеряете ничего. И почему желать для
своих преемников сохранения такой власти, которою они
склонны злоупотреблять? Столь полезный институт, стоивший
Англии потоков крови, вам не стоил бы ничего. Здесь он, к
сожалению, никогда не имел бы такого веса, как там, и,
повторяю еще раз, если бы ощ и приобрел когда-либо такой
вес, со всеми невыгодами и преимуществами, то это произо-
шло бы лишь при ваших отдаленных преемниках, быть мо-
жет, даже при другой династии. Он предотвратил бы те бур-
ные периоды регентств во времена малолетства государя,
когда министры слабы и действуют во вред государству, когда
Вдждый руководствуется лишь своими интересами за счет иц-

о
Два* Двдрв
•гересов нации; когда важно иметь такого представителя на-
ции, который воспрепятствовал бы гибели государства, а не
просто способствовал чьему-либо возвышению; когда, каи
мы это знаем по опыту, при отсутствии законодательного
органа, сопротивляющегося носителям верховной власти, ру-
шатся многовековые здания.
Такое учреждение фактически имеет силу лишь в те мо-
менты, когда существует в нем необходимость, а именно,
когда правитель еще в пеленках. Что же касается злоупо-
треблений, то злоупотребления представительного корпуса
легче устранить, нежели злоупотребления высшей власти,
совершенные ее носителями, которым во что бы то ни стало
хочется говорить от имени государя.
Законы, вверенные одному человеку и подверженные
влиянью всех его страстей и капризов, превращаются в ни-
что, и последствия этого губительны. Ежели бы Россия
вновь впала в варварство, кто знает, как скоро ей удалось
бы выйти из этого состояния. Ведь Петр! I и Екатерина II—
явления весьма редкостные, и было бы безумием рассчиты-
вать на слишком частые милости неба. Ваше величество дол-
жны желать своим преемникам всяческих благ, вы должны
предупреждать всякое зло, поскольку вы его предвидите.
Вы должны помнить, что лучшего государя, нежели вы, при-
дется ждалъ еще очень долго; ваш сын, великий князь, со-
гласится со мною. Поэтому вы должны иметь мужество за-
ложить основы таких учреждений, плоды которых будут со-
браны весьма отдаленными потомками. Последние опросят
б изумлении: «Кому мы обязаны столь мудрыми учрежде-
ниями?»—И на это воспоследует ответ: «Екатерине Второй,
да будет ее имя повторяемо о уважением, да будет оно бла-
гословенно». Великая теперь, она станет еще более великой,
когда ее уже не будет с нами; русские повсюду найдут сле-
ды ее царствования. Единственно, о чем ей следует позабо-
титься, это о том, чтобы эти драгоценные следы не изгла-
дились. То, чего не сделает она, то еще более трудно будет
сделать ее преемникам, так как препятствия, могущие воз-
никнуть в будущем, присоединятся к прежним, и, кроме
того, у ее преемников не будет ни ее гения, ни ее про-
ницательности, ни ее мужества, ни такой любви к под-
данным, ни, быть может, такого доверия со стороны под-
даиндо. I . ,

Философские, исторические и другие записки 151
Если бы французский парламент имел все, что он мог
й должен был иметь, он существовал бы и поныне; он сам
способствовал своему падению, предав нацию и не выпол-
нив тех обязанностей, которые были возложены на него
королями. И все же, каким жалким ни было его положение,
его можно было ниспровергнуть лишь вместе с обществен-
ным порядком. Между тем, придавая постоянный характер
вашей Комиссии, вы создаете такой национальный орган,
который весьма полезен, когда он выполняет свои обязан-
ности, и безвреден, когда их не выполняет. На худой ко-
нец, если он не принесет большой пользы, он все же
предотвратит большие бедствия. В то время как наш пар-
ламент лишь запечатлевал волю государя, вам следует, на-
оборот, устроить так, чтобы государь регистрировал пред-
ставления, сделанные Комиссией. Наши судьи говорили: «Мы
желаем того,, чего желает король». Ваше величество и
ваши преемники, вместо того, будут говорить: «Мы прини-
маем то, чего просит у нас нация через свою Комиссию».
Это различие весьма существенно. Если просьбы Комиссии
согласны с общественными нуждами, они будут в конце
концов удовлетворены.
Повышение по службе молодых людей всегда даст го-
сударю возможность оказывать достаточное и даже слиш-
ком большое влияние на их отцов, заседающих! в Комиссии.
Учреждение, составленное из героев, является редкостью,
на которую трудно рассчитывать! Если оно будет выносить
свои постановления в общих интересах, то желательно,
чтоб оно существовало и чтобы его существование было
длительным. Если же оно превратится в собрание смутья-
нов, то это вряд ли создаст серьезные затруднения, ибо
такое учреждение очень скоро потеряет свой авторитет.
Во Франции оно снискало себе плохую репутацию лишь
потому, что должности в нем покупались за деньги, а не
замещались путем выборов. Члены этого учреждения со-
ставят особое сословие, принадлежащее к первому или вто-
рому классу видных граждан. Последний постепенно со-
льется с классом знати и о классом военных. Преиспол-
ценный стремления сохранить эти отличия для своего по-
томства, этот класс будет заботиться о воспитании своих
Детей, будет склонять их к наукам, путешествиям и станет,
таким образом, весьма ценным рассадником граждан, ода»-

152
Деян Дидро
ренных талантами и добронравных. Так, незаметно,? в вашей
империи создадутся три сословия, что уже случилось у нас
и чего вы желаете сами.
Создание такого учреждения приведет в значительному
прогрессу цивилизации. По своей природе оно способно
разрастаться во всех направлениях,—как это наблюдалось
у нас,—приумножая славу и богатство страны. Было бы
уместным как для определения местожительства, так и для
экономии в (оплате членов Комиссии прикрепить юс к различ-
ным коллегиям министерств, чтобы они приобретали.там зна-
ния. Рассеянные по своим округам, они будут собираться
вместе лишь на пленуме Комиссии: когда все представители
одновременно и судьи, то при малейшем недовольстве своим
представительством они могут сложить с себя и судейские
функции, и страна впадет в анархию. Будучи занятыми и
рассеянными по различным округам, они никогда не будут
страдать от бедности, разбогатев же, они станут связующим
звеном между высшими и низшими сословиями, амальгамой,
которая соединяется одинаково хорошо и с обедневшей
знатью, и с богатой буржуазией. У вас еще нет резкого
разделения на отдельные сословия, но они неизбежно по-
явятся, и я указываю способ, который может ускорить их
появление.
Невозможно допустить, чтобы члены представительного
корпуса, занятые различными государственными делами, не
были преданы монарху. В свою очередь это послужит
государю порукой в том, что нация будет обращаться
к нему лишь в интересах общего блага и, не "встречая
возражений, почтет государя благородным и никогда не
осудит.
Одним словом, даже если бы это установление стало
со временем лишь великим призраком свободы, оно все же
оказало бы известное влияние на дух народа: народ дол-
жен быть свободным — это лучше всего — или, по крайней
мере, считать себя свободным: такое убеждение всегда при-
водит к наилучшим последствиям.
Пусть же ваше величество создаст эту великую реаль-
ную свободу или ее великий призрак. Пусть это учреждение
будет самым прекрасным, самым торжественным, самым бле-
стящим, отличным и чтимым, какое только возможно. Верьте,
оцо может несколько стесщпъ, so не может удержать в пе-

Философские, исторические и другие записки 153
ленках младенца, рождающегося с четырьмя стами тысяч
рук.
О, Монтескье, как жаль, что ты не на моем месте! Ка-
кие бы слова ты нашел! <Как бы ответили тебе! Как бы
ты слушал, и как бы слушали тебя!
О публичных школах
Ваше величество учредило две школы, где должны по-
лучать подготовку особо одаренные дети. Но эти учрежде-
ния не могут вместить всех детей; среди тех, которые
остаются вне вашего внимания, рассеянными по всей импе-
рии, и коснеют в невежестве и предрассудках, имеется,
бесспорно, немало таких, кого сама «природа предназначила
для свершения великих дел.
Проявив себя заботливой матерью по отношению» к одним,
вы, ваше величество, не захотите, наверное, остаться су-
ровой мачехой по отношению к другим. Вы должны ис-
пользовать все ценное и открыть все пути таланту, в ка-
кие условия он ни поставлен природой.
Во всех странах почти все выдающиеся в области паук
и искусств люди принадлежат по своему происхождению
к низшим слоям, и это понятно. На тысячу выходящих
из этой среды, мы имеем одного, выходящего из среды
знати. Первые воспитываются более строго, они обходятся
менее дорого своим нуждающимся родителям, они менее
испорчены; они не воображают, что можно узнать все, ни-
чему не учась; они умеют переносить лишения; они тру-
дятся; они спешат выйти из тьмы невежества, сознавая,
что лишь таким путем сделают свою жизнь сносной и сумеют
снискать себе общее уважение и признание со стороны окру-
жающих, почувствовать свое значение. Уединившись на ка—
ком-нибудь чердаке, они счастливы. Как бы то ни было,
низшие слои общества во всех государствах останутся рас-
садником добрых нравов, знаний, талантов; они как те-
перь, так и в будущем будут источником славы и вели-
чия своего народа.
Это еще не значит, что человек, родившийся в более
высокой общественной среде, но обладающий талантом и
вкусом к работе, не имеет по сравнению с ними больших

a 54
Дени Дидро
преимуществ (при условии, что его родители будут отли-
чаться хорошими нравами). Ведь он под родительским кры-
лом, сам того не замечая, приобщается к великим деяниям.
Именно такое воспитание получили дети первых римлян,
и из них выходили настоящие люди.
Я сознаю всю важность вопроса и почти не решаюсь
продолжать, настолько этот вопрос кажется мне выше моих
сил. Прежде всего необходимо в каждом большом городе
открыть по одной школе или же, если это будет целесо-
образно, открыть там несколько школ, но построенных по
одному и тому же плану. '
Так как воспитание, которое дети будут получать в этих
школах, должно выработать из них честных и просвещенных
граждан и должно также соответствовать потребностям всех
классов общества, то родителей следует силою закона обя-
зать посылать в эти школы своих детей61. Одно из преиму-
ществ вашей Комиссии — это возможность насаждать в умах
все, что вам будет угодно, без всякой видимости принужде-
ния и без опасений протеста: вот почему Комиссия должна
быть постоянной. Нация считала бы ее своим орудием, меж
тем она всегда была бы моим. Нация считала бы, что
через Комиссию творит свою волю, тогда как фактически
выполняла бы мою волю. На вас, ваше величество, ни-
когда не пал бы odium* из-за применения тех или иных
мер62.
Если эти публичные школы будут хорошо поставлены,
то вы увидите сами, как мало детей останется вне их
стен. В каждой общей и публичной школе следует иметь
три рода учеников: пансионеров, стипендиатов (boursiers)
и приходящих (externes).
Пансионеры.—'Ими явятся дети состоятельных родите-
лей, ведущих слишком рассеянный образ жизни или слишком
занятых, чтобы самим следить за воспитанием детей. Для
таких детей не следует,— я подчеркиваю,—абсолютно не
следует, создавать особой категории учителей, слуг или
отдельных помещений. Пусть они будут смешаны с осталь-
ными учениками,— тем самым они привыкнут к равенству.
Пансионер из дворян должен так же подчиняться настав-
нику, как и пансионер разночинец, и, если он будет вести
* Позор (лат.).

Фждвеефекив, исторические и другие записки 155
себя заносчиво, наставник вправе его наказать.. Конечно,
не следует поощрять ссоры между обеими категориями уче-
ников, но меня не слишком бы смутило, если бы эти ссоры
й возникали.
Сами учителя не должны назначить каких-либо наказа-
ний. Я устроил бы так, чтобы провинившегося ученика су-
дили его товарищи. Вы увидите, какими строгими будут эти
детские приговоры, умеряемые терпимостью и беспристра-
стием наставника.
Следует установить, чтобы плата за пансион была рав-
ной для всех, притом весьма скромной, и чтобы все рас-
ходы производились учреждением. Между учащимися не
должно проводиться никаких различий. Ребенок, родившийся
в семье, награжденной отличием, должен оставлять это от-
личие за дверью школы.
Стипендиаяы.— Дети родителей, не обладающих доста-
точными средствами, чтобы содержалъ их и платить за их обу-
чение, должны быть стипендиатами коллежа. Было бы же-
лательно, чтобы родители отказывались от власти над свои-
ми детьми на весь период их обучения. Ведь им не при-
дется затрачивать на детей какие-либо средства; даже если
бы они сами пожелали улучшить содержание своих детей,
этому следовало бы противиться.
Стипендии учреждаются обычно щедротами государя или
стараниями патриотов и богачей. Но эти лица не должны
сохранять за собою права выбора стипендиатов, так как
при этом условии стипендии легко превратились бъц в источ-
ник протекции и личного предпочтения, а дети, действи-
тельно^ заслуживающие их, получали бы их лцшь в ред-
ких случаях. Ввиду того что стипендий обычно бывает
меньше, чем нуждающихся в них детей, на каждую осво-
бождающуюся стипендию я устраивал бы конкурс, который
служил бы новым стимулом соревнования для родителей
и для детей.
Я наблюдал, что пансионеры и экстерны порою пре-
небрежительно относятся к стипендиатам. Единственным из-
вестным мне средством против этого является отдельное
содержание их в двух домах или хотя бы в одном.
Низменная алчность состоятельных родителей порою по-
буждает их ходатайствовать о стипендии для своих детей
И тем отнимает ее у действительно нуждающихся. Следует

156
Дега Дидро
поэтому требовать представления удостоверений о нуждае-
мости. Для этого имеется два способа: удостоверение суда
или оглашение священником в церкви.
Приходящие.— Ими должны являться дети тех родите-
лей, которые могут содержать, кормить, одевать своих детей,
давать им средства на необходимые расходы и посылать
в школу. Я рекомендовал бы ввести для таких детей еди-
ную форму. Учителя должны делать перекличку приходящих
учеников и устанавливать причины их отсутствия. Без этого
учение превратится в то, что называют» у нас école buisso-
nière*. Уважительной причиной непосещения школы может
явиться лишь засвидетельствованная врачом болезнь. Дети,
не посещающие аккуратно школу, тем самым выказывают
свое нежелание учиться, и потому их следует приспособить
к какому-либо другому делу.
Занятия должны, по-моему, происходить с перерывами.
Необходим отдых как для учителей, так и для учащихся.
Я закрывал бы классы или на один день в неделю, или же
на полтора месяца в период наиболее суровой погоды.
Не стану останавливаться на вопросе о школьных зда-
ниях. Конечно, необходимо, чтобы дети чувствовали себя
в школе хорошо, чтобы в ней было много воздуха во время
жары и тепло во время стужи. Об этом можно было бы и
не упоминать. Мне нравятся больше круглые, чем квадрат-
ные классы: преподаватель лучше видит здесь учеников,
и речь его лучше слышна. Необходимо иметь особых наблю-
дателей в местах, куда идут дети для отправления своих
естественных нужд, так как именно тут они развращают
друг друга.
Не следует принимать записок от родителей с изло-
жением извинительных причин непосещения детьми школы.
Во Франции живо обсуждался вопрос о том, должны
учителя оплачиваться государством или же родителями. При
этом указывалось, что бесплатное образование уничтожает
всякое соревнование между учителями и приводит к паде-
нию преподавания в школе63.
Из среды молодых людей, командированных вами в Лей-
ден или в Лейпциг64, можно будет вскоре черпать попол-
* «Школа в кустах».—Это выражение обозначает прогул учс-
ншса, 1

Философские, исторические и другие записки 157
пение педагогов. Надо только подчинить их особому дирек-
тору, Дав емУ право принимать их или отстранять. Такой
директор должен быть человек с весом, достаточно умный
и просвещенный.
Учителями могут быть как холостые, так и женатые
люди. Опыт показывает, что учителя, имеющие детей, более
мягки и снисходительны. Они могут жить или не жить
при школе, но пусть жены их никогда не показываются
в классах, а дети —лишь тогда, когда сами поступят в
школу65.
Наше воспитание, ограничивавшееся изучением языков,
до сих пор сохраняло монастырский характер. Как будто
все дети, содержащиеся в наших закрытых коллежах, пред-
назначаются либо для магистратуры, либо для церкви!
В продолжение шести-семи лет нас обучали языкам, которые
мы плохо усваивали. До настоящего царствования препода-
вание было поставлено почти совершенпо так же, как при
Карле Великом, то есть в ту эпоху, когда латинский язык,
принятый во всех гражданских делах, был необходим для
каждого государственного человека.
Несколько лет тому назад многие дурные преподаватели
были устранены66. Я думал было, что теперь дело пойдет
на лад, но дурных преподавателей заменили еще худшими,
менее просвещенными и менее порядочными. Это плод ра-
боты тех изгнанных магистратов, которые во все вмеши-
вались и все портили67.
Не думаю, чтобы в программы публичных школ можно
было ввести все то, что вошло| в план ваших воспитатель-
ных учреждений. Это увеличило бы до бесконечности число
учителей и количество уроков. Я полагаю, что следует
ограничиться лишь элементарным преподаванием наук и мо-
рали. Не нужно ни гимнастики, ни музыки, ни комедий
или трагедий в публичных школах. Те из пансионеров,
которые пожелают обучаться танцам, пению, фехтованию,
верховой езде, будут брать уроки у частных учителей,
которые могут приходить к ним в коллеж в промежутках
между уроками68. Танцы, пение, драматические предста-
вления сохранялись в школах иезуитов, всем жертвовавших
ради показного эффекта. Трудно было найти более плохие
Школы и более невежественных учеников, чем там. Во всех
Других коллежах спектаклей уже не ставят, и вместо них

153
Дени Дидро
стали устраивать публичные испытания в науках, беско-
нечно более важные и нужные.
Театральная декламация резко отлична от разговорного
языка, театральная манера держать себя и сценические
жесты совершенно не соответствуют обыденной жизни, все
это способствует дурному поведению, а иногда и необуздан-
ным увлечениям. Драматические представления вносят беспо-
рядок во все другие занятия и приводят к потере трех или
четырех драгоценных месяцев учения. Вместе с тем у нас
следили, чтобы в таких пьесах не было даже намека на
страсти. «Цезарь» Вольтера был написан для одного из
наших коллежей69.
Как я сказал, вместо спектаклей стали устраивать
публичные испытания. Программа их печатается заблаго-
временно, так что каждый учащийся может вручить ее
родителям, друзьям и знакомым. За три-четыре дня уже
известны темы, по которым дети будут давать ответы, Лю-
бой из присутствующих может задавать отвечающим во-
просы. Отвечающему предлагается, например, перевести
фразу о французского на латинский язык или о(и>атно. Так
обстоит дело у нас. Ваши упражнения могут быть более
интересными и разнообразными, и, чтобы пристыдить нас,
вам достаточно было бы прислать нам какую-нибудь из ва-
ших программ. Важно, чтобы время таких испытаний было
заранее установлено. Пусть хотя бы раз в год учителя
показывают своих учеников публике. По успехам их учеников
будут судить и о них самих. В этих упражнениях должна
участвовать не небольшая горсточка избранных учеников,
а весь класс, чтобы устыдить несведущих учеников и не-
радивых учителей. Этим путем будет поддерживаться чув-
ство соревнования как в учителях, так* и в детях70.
Мне скажут, что уже и теперь имеются соревнования
в публичных школах. Это неверно. Соревнование совершенно
отсутствует среди учителей, которых публика никогда не
видит и которых мало волнуют успехи их учеников. Оно
отсутствует и среди учеников, которых также никто не ви-
дит71. Трое или четверо лучших учеников отбивают охоту
учиться у всех остальных и обрекают их на невежество
и леность. Лучшим средством против этого служат публич-
ные испытания всего класса. Следует также рекомендовать,
чтобы таких слишком выдвинувшихся учеников быстро пере-

Философские, исторические и другие записки 159
водили в высший класс, независимо от их возраста; доста-
точным основанием для этого является их успеваемость.
Ваше величество желает, чтобы образование в публичных
школах носило гражданский характер, то есть чтобы оно
соответствовало общественной пользе и было доступно, по
крайней мере до определенной ступени, всем слоям и всем
яндивидам. Вы желаете, чтобы ребенок, имея возможность
пройти весь курс учения, стал человеком порядочным и
образованным.
С этой целью следовало бы установить три ступени по-
добного образования. Через первую ступень должны прохо-
дить все дети, даже самые неспособные к учению. Вторая
ступень должна дать ребенку всё то, что необходимо для
безукоризненною воспитания; полученные здесь знания дол-
жны оказаться полезными для него, к какому бы обще-
ственному званию он себя ни предназначал. Наконец третья
ступень должна сделать из него специалиста или сведущего
человека в определенной области. Позднее мы, быть мо-
жет, признаем необходимость и того, чтобы ребенок про-
ходил все три ступени образования.
Первая ступень, общая для всех детей, даже наименее
способных72:
Хорошо читалъ и хорошо писать. Чтение религиозного
и гражданского катехизиса, а затем нескольких хороших
легких книг с ясным, чистым и простым моральным содер-
жанием. Примеры письма, извлеченные из катехизиса. За-
учивание катехизиса наизусть. Арифметика: четыре арифме-
тических действия, дроби, тройное правило, вычисление на
счетах.
Вторая ступень, проходимая полностью или частично73:
Элементы алгебры. Элементы геометрии. Элементы меха-
ники. Немного астрономии, знания сферы, землщ и географии.
Сведения по анатомии, демонстрируемые на муляжах (не-
которые из коих столь хороши, что и сама природа не
сделает лучше). Первоначальные сведения*по естествозна-
нию. Экспериментальная физика. Элементы химии.
Наряду с этими предметами — краткие и ясные курсы
логики и морали, изучение человека, его долга и его граж-
данских обязанностей, основных законов страны, догово-
ров, частных сделок и пр. Прохождение курса логики и
морали является обязательным для оканчивающего школу.

160
Дени Дидро
Третья ступень, дающая звание ученого74:
Общая теоретическая грамматика. Принципы русского
языка, латинский и греческий языки, языки итальянский,
английский и немецкий. Красноречие. История. Поэзия и
воспитание вкуса. Право. Национальное законодательство
во всем его объеме. Немного метафизики. Никакого бого-
словия.
Говорят, что дети легко усваивают языки. Да, они усваи-
вают слова —по привычке и в силу практики. Что касается
основ языка, то это не так. Принципы языкознания основаны
на самой безупречной логике и на самом зрелом суждении.
Общая теория языков или теория какого-либо отдельного
языка — предмет весьма сухой, весьма утомительный, мало
приятный и к тому же самый абстрактный. Даже математика
не знает таких трудностей. Я знаю свой родной язык и знаю
его хорошо; тем не менее передо мною на каждом шагу
возникают такие трудности, в которых могли бы запутаться
все наши «сорок бессмертных» *.
Для хорошего усвоения языка требуется: разговорная
практика, переводы с иностранного языка на родной язык
и обратно. Без этого последнего условия, отвергаемого не-
которыми филологами, никогда нельзя достичь глубокого
знания языка. Если приглядеться к делу поближе, можно
заметить, что при переводе с иностранного языка на род-
ной мы, в сущности, изучаем свой язык, тогда как при
переводе о родного языка на иностранный мы изучаем этот
последний. Такой метод ъедет к цели кратчайшим путем.
Необходимо писать сочинения Ьа иностранном языке, хотя
бы плохие сочинения.
Если вы, ваше величество, сочтете мои мысли здра-
выми, то займитесь этим вопросом сами, иначе из моего
предложения ничего не выйдет.
Я недолго прожил в Петербурге, но все же успел
заметить, что здесь, как и повсюду, распространено мел-
кое самолюбие. Каждый ревниво оберегает интересы своей
колокольни и признает только то, что делает сам. Но имя
той, чьего благорасположения все ищут, устранит затруд-
нения. Стоит вашему величеству сказать: «Думаю, что хо-
рошо бы сделать так»,— как тотчас же станут говорить:
* Сорок членов Французской академии.

Философские, исторические и другие записки 16
«Вы правы, ваше величество»,—даже если они и б^гдут дру-
гого мнения. Увы, это очень огорчительно. Если государи
обречены на то, чтобы никогда не слышать истины, то кто
пожелает быть государем?
Другая беда государей, могущая служить утешением нам.
Мй, простые смертные, вправе считать, что у *нас есть дру-
зья. Государь же не может быть уверен! в {Своих друзьях; а
тот, кто является другом государя, быть может, не известен
ему. Возможно, что вы, ваше величество, составляете исклю-
чение из этих двух правил, и я искренне думаю, что в этом
заключается ваше драгоценное преимущество перед всеми
другими монархами.
Это не все. К концу дня, после окончания уроков, я
устроил бы еще один урок, общий для всех: урок рисования.
Здесь проявили бы себя те, у которых есть природный та-
лант к искусству.
Если на свете есть что-нибудь священное для меня, так
это величие королей75. Я бы покраснел от стыда, сказав
неправду частному лицу; я предпочел бы скорее лишиться
жизни, нежели солгать государю. Клянусь вам, ваше вели-
чество, что я видел очень хороших юношей!,, с успехом за-
кончивших курс намеченного мною обучения. Они, не до-
стигнув еще двадцати лет, могли читать и писать на не-
скольких языках, могли повторить многие из заданных мною
упражнений по естественной истории, экспериментальной фи-
зике, химии, анатомии. Впоследствии они успешно выступали
р обществе, с пользою путешествовали, довольно хорошо
рисовали и по своим знаниям законов могли быть приняты
:в адвокатуру. Тот, кто отнесется! к моему плану, как к хи-
[мере, обнаружит неумение оценить рациональное использова-
ние времени и хороших педагогов76.
Отмечу еще один существенный момент: нельзя поручать
одному учителю слишком много детей.
Столичные школы всегда будут пользоваться наиболь-
шей известностью. Они неизбежно привлекут к себе де-
тей из прилегающих местностей. Это еще одно сообра-
жение в пользу устройства школ: в центре. Безусловно не-
обходимо, чтобы дети, присылаемые из провинции в сто-
лицу, были пансионерами в коллеже, если только их не
возьмут к себе их родственники. Без этой меры предосто-
рожности на одного преуспевшего окажется десяток таких,
11 Дидро, т. X

162
Дени Дидро
которые бесплодно потеряют свое время, свою юность и
свою нравственность.
Еще один мотив, по которому плата за пансион в кол-
леже должна быть весьма скромной: государство не может
смотреть на учреждение публичных школ как на источник
доходов. Расходы государства будут тем меньшими, чем
более многочисленен будет состав учеников.
С течением времени следовало бы замещать места учи-
телей путем национальных и международных конкурсов;
а чтобы возбудить соревнование между соотечественниками,
следовало бы повысить оклад тех русских, которые ока-
жутся победителями и получат место.
Необходимо подвергать испытанию как своих, так и
иностранных учителей для проверки их способностей к пре-
подаванию и их нравственности.
Надеюсь, что в одном пункте мои пожелания не ока-
жутся здесь столь же бесплодными, какими они явились
в моей стране, а именно: мне хотелось бы создать прямое
государственное инспектирование публичных школ. Задачи
этого инспектирования я попытаюсь сейчас вам обрисовать.
Магистраты, члены Комиссии или другие лица четыре раза
в год обязаны являться в здание коллежа. Там они должны
приводить учителей к присяге, потребовав от них всей прав-
ды, только правды, и ничего, кроме правды. Затем они выяс-
нят, нет ли здесь таких детей, которые лишь понапрасну те-
ряют время в школе вследствие своей* непреодолимой лени
или естественной неспособности, или детей развращенных
и т. д., о тем, чтобы немедленно вернуть их родителям и об-
ратить, пока это не поздно, к изучению ремесла по их выбо-
ру. Без этой меры предосторожности может произойти то, что
очень часто наблюдается во Франции: какой-либо плохой
ученик будет с трудом переползать из класса в класс, пока
ему не исполнится 17 или 18 лет; он окажется ни к >чему
непригодным и будет только позорить своих родителей и
приведет их в отчаяние; а затем он станет плутом или
профессиональным игроком, что, в сущности, одно и то же,
или же комедиантом, либо солдатом. При таком методе ко-
личество учеников будет убывать по мере перехода в сле-
дующий класс, число учащихся будет уменьшаться, и на
последней ступени обучения останутся только те, кто
поистине отмечен самою природою, чтобы стать поэтами,

Философские, исторические и другие записки 163
философами, ораторами, учеными и пр., то есть людьми, ко-
торые полезны для общества, если только они действительно
талантливы.
Я знаю, что встречаются поздно формирующиеся гении,
что иногда многообещающий ребенок не даст ничего, а тот,
от которого ничего не ждут, даст многое. Но если талант
достаточно упорен, он сам найдет себя. И даже если
ему суждено погибнуть, следует предпочесть потерю одного
талантливого человека, нежели обречь на порок и праздность
значительное число посредственных и неспособных людей
в области, не терпящей посредственностей.
Да сохранит вас небо долгие годы на престоле, ваше
величество, чтобы вы могли осуществить все свои возвышен-
нее замыслы, просветить и воспитать в духе нравственно-
сти свой народ, так, чтобы, в свой последний час услышать
крик его скорби, крик, который предвещает восхищение гря-
дущих веков.
Примечания
Я устранил из публичных школ танцы, музыку и гим-
настику, так как нет необходимости, чтобы народ был танцо-
ром или музыкантом. Что касается гимнастики, то если
родители люди честные, здоровые и крепкие—они пере-
дадут силу и здоровье своим детям. Сами дети в наших
провинциальных городах и даже в столице, если только они
не слишком принуждаются к тому своими родителями (а это-
го мы не наблюдаем у детей, вышедших из простого народа,—
в чем их преимущество), охотно предаются различным физи-
ческим упражнениям: игре в мяч, в лапту, в снежки, в
биллиард. Стоит только поглядеть на них, ко^да они выхо-
дят из коллежа Мазарини, или во время вакаций, на Елисей-
ских полях. Они столь резвы, что городовой страже ча-
стенько приходится вмешиваться в их забавы.
Изящные искусства рождаются из благосостояния сред-
них слоев. Владелец мануфактуры имеет шестерых детей;
среди них один лентяй, ни к чему те пригодный, и он
становится поэтом, философом, оратором, моралистом, ху-
дожником, музыкантом. Я говорю о «благосостоянии», но
подчеркиваю, что так обстоит дело только в обществах
правильно организованных. В других обществах искусства
11*

64
Дени Дидро
вырастают из нищеты, и в этом лежит причина медленного
прогресса изящных искусств. Артисты слишком стараются
заработать деньги. Они предпочитают создать десяток по-
средственных произведений, нежели одно прекрасное. Все
воспитанники нашей школы рисуют для Pont Notre-Dame.
Когда страна богата людьми и среди них много богатых,
то появляются и великие артисты; они процветают на род-
ной почве. Изящные искусства нарождаются среди полей.
Все художники — дети доброй Цереры.
О роскоши
Не знаю, почему этот вопрос столь усложнился в пред-
ставлении мыслителей и в трудах политиков и философов.
Мелон нападает на роскошь вообще77, секта экономистов
в этом отношении идет еще дальше Мелона. Я полагаю, что
они неправы: роскошь как таковая ни хороша, ни плоха.
Появляется Вольтер, который пишет в стихах апологию
нашей роскоши78; его стихи превосходны, но все произ-
ведение в целом не что иное, как апология болезни, аго-
нии, восхваление горячки, которую я не соглашусь при-
знать явлением положительным, пусть даже больной не пере-
живет лечения.
Гельвеций перегружает свои суждения о роскоши такой
роскошной массой деталей, что, повидимому, ему самому
эти вопросы были не особенно ясны79.
Между тем история роскоши напечатана на дверях лю-
бого дома столицы, и притом такими огромными буквами,
что поражаешься, как писатели, обладавшие столь острым
глазом, не сумели прочесть ее.
Посредством тысячи прискорбных способов, о которых
здесь нет нужды распространяться, между гражданами одной
и той же страны установилось немыслимое имущественное
неравенство.
Подлинное изобилие в центре, а вокруг него глубокая
и всеобщая нищета.
В силу тысячи обстоятельств заслуги, хорошее воспи-
тание, образованность и добродетель не ведут ни к чему.
Золото же дает все. Золото ведёт ко всему, оно стано-
вится кумиром нации.

Философские, исторические и другие записки 16
Единственный порок — это бедность. Единственная добро-
детель— богатство. Надо или быть богатым, или вас будут
презирать. I
Если человек действительно богат, он выставляет свое
богатство напоказ всеми возможными способами, и все они
считаются допустимыми. Если человек не богат, он изо всех
сил старается скрыть свою нужду.
Таков первый вид роскоши, служащий показателем под-
линного богатства небольшого числа граждан и маской для
растущей нищеты всех остальных.
Этот центр реального богатства диктует законы людям
всех состояний. Он вызывает огромное соперничество среди
людей высших классов, а пример последних увлекает за со-
бою и остальные части нации.
Такую нацию можно представить в виде трех символи-
ческих животных, которые, стараясь не уступить одно дру-
гому, надуваются и в конце концов все трое лопаются от
натуги.
Я хочу задать вопрос всем философам и всем поли-
тикам: разве не таковы именно существующие классы.
Не думаю, чтобы кто-либо осмелился ответить отрица-
тельно.
Первый мой вывод таков: все они видели роскошь там,
где ее нет, то есть в центре феального богатства.
«Но ведь там-то,— скажут они,— как раз^ и есть богатые
кареты, рысаки, статуи, картины, вина лучших марок, парки,
замки, шедевры Гобеленов и Савоннери».
Ну и что же: а где же, ino-вашему, им быть? Что же
делать этим людям с их золотом? Если их расходы не пре-
вышают их доходов, они поступают разумно; а вы, к ка-
кой бы среде вы ни принадлежали, вы поступите глупо,
если, не имея достаточных средств, возьмете их себе за
образец. Пусть лучше эти тучи голодных насекомых, вьющие-
ся над жирными телами богачей, вопьются в них, жалят,
выточат капля за каплей хоть часть той крови, которую
те высосали из своих сограждан! :
Опьянение золотом кружит головы,, и в этом головокру-
жении богатство тает скорее, нежели оно было приобретено;
разве мало таких, у кого вместо двадцати миллионов оста-
лось лишь о дин-два миллиона долгу? Тем лучше! Такое
головокружение спасает нацию.

166
Дени Дидро
Но каково влияние подобной роскоши на нравы, на
искусства, науки и технику?
Во всех сословиях нравы портятся. В центре богатства —
их губит само богатство, мать всех пороков; в сословии,
которое стоит выше этого центра, все губит испорченность;
в низшем слое — проституция и нечестность. Всем сословиям
свойственна неразборчивость в средствах, стремление при-
обрести то, чего нет, или скрыть свою нужду.
И вот мы видим, как вельможа ухаживает за любовницей
иностранного государя. Продавщица, зарабатывающая две-
надцать су в день, прогуливается в Тюильри.в шелковом
платье, о золотыми часиками на груди. Люди ?всех сословий
втягиЕаются в чрезмерные и самые невероятные расходы,
чтобы щегольнуть друг перед другом. Куртизанки строят себе
дворцы, и полиции приходится следить, чтобы какая-нибудь
танцовщица или певица не показывалась в Лоншане в ко-
ляске с упряжью, украшенной алмазами. Коммерсант забра-
сывает свои дела и предается удовольствиям, развлечениям,
разврату. Ученые бросают свои кабинеты и толкутся в при-
хожих. Они ходят из дома) в дом, предлагая плоды своего
труда. Они становятся светскими людьми, теряют талант ,и
время. Они так и не достигают ничего и превращаются! в по-
средственность.
Художники находят для себя более выгодным работать
много, чем работать хорошо. Вьен80 занимается росписью
простенков. Буше81 рисует похабщину для будуара вель-
можи. Берне82 занят стенной живописью для столовой одной
актрисы. Обыватели толпятся у моста Нотр-Дам, раску-
пая там копии и нелепые композиции, сделанные учени-
ками, а иногда, втихомолку, самими профессорами Академии.
Все полно картин — от Версаля до предместья Сен-Марсо,
но ни тут, ни там нет ни одной хорошей картины.
Механические искусства вырождаются. Девушка прихо-
дит к торговцу шелками и говорит ему: «Дайте, пожалуйста,
материю покрасивее, поярче, попрозрачнее, веселенькую и,
главное, недорогую».
Являясь к часовщику, она говорит: «Покажите мне часы,
сударь. Я не гонюсь за тем, чтобы у них был хороший
ход или чтобы на крышке красовалось имя уважаемой
фирмы; мне все равно, будут ли то часы женевские или
парижские, но чтобы, пожалуйста, у них была плоская го-

Философские, исторические и другие записки 167
ловка, так, чтобы можно было подумать, что это часы с репе-
тицией, и чтобы они не были слишком большими».
И так обстоит дело во всех других ремеслах.
У знатной дамы двадцать парадных платьев ri шесть
сорочек, ворох кружев и почти никакого нижнего белья.
Общество полно расфранченных скупцов. Берут в Опере
первую ложу и пользуются программкой своего соседа. Дер-
ясат два-три экипажа и пренебрегают воспитанием детей.
Нанимают хорошего кучера, превосходного повара и плохого
учителя. Стараются держать открытый дом, а дочерей не
выдают замуж из-за недостатка денег. Общество наводнено
холостяками, распущенными женщинами. Стоит правитель-
ству выпустить пожизненную ренту, и на нее ухлопывают
все средства, чтобы удвоить свои доходы; при этом люди со-
вершенно забывают о том, что они отцы, матери, что у них
есть родные, друзья. Сыновей заставляют итти в священ-
ники, дочерей —в монастырь. Родственниками пренебрегают,
как посторонними людьми. Семья с нетерпением ожидает
смерти кого-либо из родных.
Я никогда бы не кончил, если бы решил подробно изо-
бразить картину порчи нравов современного общества.
Гельвеций делает вывод, что единственный выход из по-
ложения—это нашествие на нашу страну чужеземной дер-
жавы. Я не согласен с ним. Французское королевство—это
чудовищный механизм, над которым надо немало поработать,
чтобы его исправить.
Предположим, что меня, философа Дени, провозгласил
королем Мельхиор Гримм, а вы, ваше величество, короно-
вали. Посмотрим,'что бы я сделал, будучи королем, для того,
чтобы вернуть моему народу блеск, добрые нравы и жизнь,
чтобы возродить иной вид роскоши, которая была бы уже
не маской нищеты, а показателем общего* благосостояния и
хорошего вкуса народа.
1. Я продал бы свои домены, ибо зачем нужна частная
собственность тому, кто считается владетелем всего и чей
кошелек—это карманы его подданных. Домены государя все-
гда плохо управляемы. При отчуждении они приобретут
свою настоящую ценность. Они стоят огромных денег, а ни-
чего не приносят. Продав их, можно выручить их стоимость
и получать с них налоги, согласно общему закону.
2. Я не стал бы держать в своих конюшнях пять тысяч

168
Дени Дидро
лошадей, из которых каждая обходилась моему предшествен-
нику по пистолю в день.: С меня хватит сотни, ну, пожалуй,
двух сотен, да и того много. Я не желаю, чтобы мой обер-
шталмейстер и его люди предоставляли моих лошадей в
пользование своим друзьям на два, на три, на шесть меся-
цев, после чего бедные животные возвращаются в конюшни
искалеченными. Я не хочу, чтобы меня разоряли, кладя себе
в карман деньги, ассигнуемые на содержание конюшен.
Это меня не устраивает, что бы ни говорили на сей счет
старик де Беринген и прекрасная графиня де Брион. Я го-
тов спать с нею, если ей это угодно, но у меня не будет
ни большой, ни малой конюшни.
3\ Я завел бы в своем доме! и в доме моих 'детей лишь
самую простую и скромную обстановку. Ни я, ни мои дети
не были бы окружены множеством слуг и прислужников, и
обыкновенная яичница не обходилась бы мне в сотню золо-
тых. Я не гнушался бы входить во все мелкие детали гар-
дероба и предметов домашнего обихода, так как знаю, что
тут источник всевозможных хищений. В этоад нет ничего
унизительного, особенно когда за все это расплачиваются
деньгами своих подданных. Итак, я буду бережно отно-
ситься не к своему,' а к их кошельку.
4. Я прикажу принести мне чудовищный список окладов
и постараюсь в нем разобраться. Прежде всего, разумеется,
я вычеркну всех, кто получает жалованье или пенсию без
всякого основания; затем вычеркну пенсии в пятьдесят и
шестьдесят тысяч ливров в год, выдаваемые министрам,
впавшим в немилость; единственная заслуга этих министров,
что они плохо служили мне. Я оставлю только те пенсии,
которые составляют основное средство существования пен-
сионеров и которые даются за действительные заслуги. Но
чрезмерно крупные я все же сокращу.
5. Я откажусь от трех четвертей моих дворцов, прогнав
оттуда всех управляющих, которые наживаются на мне.
Если мои придворные или просто богатые люди пожелают
жить в этих дворцах и содержать их, я уступлю дворцы
им. Себе же оставлю лишь те, которые могут привлечь вос-
хищенные взоры иностранцев и жителей моей страны, но
ведь число таких дворцов невелико.
6. Я перестану разъезжать. Каждая поездка обходится
более двухсот тысяч франков, если же придется ездить, я

Граф Гр. Гр. Орлов
С гравюры Е. Чемесовл по портрету маслом Р о тар и

Философские, исторические и другие записки 171
буду путешествовать, как путешествовал Генрих IV, кото-
рый, конечно, не хуже меня.
7. Я не люблю охотиться, но даже если бы я любил,
мне потребовалась бы лишь самая скромная экипировка,
какая имеется, например, у моего друга Леруа83; он полу-
чает от охоты гораздо больше удовольствия, нежели его
монарх.
8. Неужели же держать мне посланников при всех дво-
рах? Конечно, нет. Это и бесполезно, и разорительно; кроме
того, я вовсе не желаю вмешиваться в чужие дела, и, с
другой стороны, я, в качестве могущественнейшего госу-
даря, не намерен, чтобы другие вмешивались в ,мои дела.
"Й обойдусь на первое время, а быть может навсегда, искус-
ными поверенными в делах, которых гораздо легче найти,
чем искусных послов.
9. Когда монахи обратятся ко мне» о ходатайством снять
с них монашеский сан84, неужто я совершу,такую глупость,
что откажу им? Со временем у меня не останется ни одного
монаха, и я, таким образом, наследую их имущество. А все
эти монастырские владения порядком богаты.
10. Я сильно сокращу расходы на иностранные дела.
Установить лее потребность в расходах на армию и флот
не так уж сложно, надо определить их точные размеры.
Правда, мне придется немало поработалъ„ и лальцы мои будут
вечно перепачканы чернилами; мне не придется вставать
поздно, и не всегда я буду отходить рано ко сну, но зато
тому, кто вздумал бы обворовывать меня, не поздоровится.
В сущности государь—только управитель чужого имущества,
а раз это так, то не грех быть и экономным.
11. Ну, а священники? Можно ли даже помыслить, что-
бы мало-мальски разумный монарх позволил какому-нибудь
священнику получать пятьсот пятьдесят тысяч ливров ренты,
другому—триста тысяч, третьему—двести пятьдесят тысяч
ливров? Скажу, не хвалясь, что я сумел бы найти людей
более честных, более милосердных и более просвещенных за
более дешевую цену. Я не стал бы лишать их этих доходов,
но в случае смерти какого-либо епископа; я сократил бы до-
ходы с его епархии до самых скромных размеров; что же
касается приоратов, аббатств и других бенефиций, благо-
приятствующих порокам молодых и старых бездельников,
я упразднил бы их совсем. Вы скажете, что меня убили бы.

172
Дени Дидро
Возможно. Но, во-первых, убивают только тех, кто боится;
во-вторых, если бояться смерти, ничего хорошего не сде-
лаешь; в-третьих, если все равно умираешь из-за какого-
нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или
по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть
за какое-нибудь великое дело.
12. Я слишком долгое время был данником римского
двора,— пора с этим покончить. А если его святейшество
папа не даст мне отпущения грехов или чего-нибудь в таком
роде бесплатно, я либо вовсе обойдусь без этих обрядов,
либо сделаю, что нужно', и (без помощи папы.
13. «Если у человека есть долг, нужно платить, не прав-
да ли?» — скажу я своему духовенству. И ему придется со-
гласиться с этим. «Ну, и прекрасно,— замечу я,— распла-
чивайтесь-ка за ваши долги».— «Но, государь, у нас нет
денег».— «Продавайте имущество».—«Мы не правомочны и
поэтому не можем продавать».— «Как! вы считали себя
правомочными брать в долг и считаете себя неправомоч-
ными продавать! Довольно валять дурака!» — И они про-
дадут-
14. Налоговое обложение я, вероятно, не мог бы сразу
снизить до уровня, не превышающего насущные нужды го-
сударства: я продолжал бы хитрить, я! шел бы по стопам
своего предшественника; но вместе с тем я приложил бы
все старания, чтобы добиться распределения налогов в со-
ответствии с имуществом каждого. Это очень трудно, но
всего можно добиться, если упорно того желаешь, а упро-
стить порядок взимания налогов — совсем нетрудно.
. Первым делом я взялся бы за всех чиновников, у кото-
рых оседают мои доходы. Чиновники утаивают львиную долю
денег, и в мои сундуки попадает лишь три или четыре пя-
тых, а то и того меньше! Клянусь вам, что я и недели не
держал бы такой своры сборщиков всяческих налогов (два-
дцатины, местных сборов, подушного сбора), генеральных
сборщиков и сотен тысяч других, как бы они там ни зва-
лись. Я знаю, что они купили себе право обкрадывать меня.
Я заплатил бы им проценты за то, что они затратили ка
покупку должностей, а с возвратом самой суммы не торо-
пился бы.
15. Я считал бы себя несправедливейшим и неразумней-
шим из государей, если бы сохре нил все существующие на-

Философские, исторический и другие записки 173
логовые изъятия для военных, для знатй и для магистратуры.
Я согласен хорошо платить полезным людям за их службу;
но уж зато всех бы отнес к общему классу граждан-налого-
плательщиков. Как! В течение семнадцати веков люди, поль-
зующиеся наибольшими привилегиями и наибольшим покрови-
тельством, менее всего участвовали в расходах государства...
Впредь я не допустил бы этого. Неужели под тяжестью
налогов вечно будут изнывать только малоимущие граждане—
земледелец, не имеющий гроша за душой, рабочий, все богат-
ство которого—пара рук? Нет, этого быть не должно. Пусть
мои предшественники мирились с этим,— на то была их
добрая воля. У меня же этого не будет.
16. Я не стану держать особых придворных мастеров,
йС вес они—особые придворные воры. Мой друг Дусэ, коро-
левский архитектор, дал мне на этот счет хороший урок.
Он запросил с г. Бюффона восемьдесят тысяч франков за
работы, стоящие всего сорок тысяч, и в объяснение заявил
прежде всего, что ему ведь выплатят деньги не сразу, а если
даже заплатят завтра, то он всё-таки не скинет ни гроша.
Почему? Это, мол, было бы не по-товарищески: волей-неволей
приходится быть мошенником, чтобы не ссориться) с другими
мошенниками, которые постараются лишить его места. А наш
дофин заплатил неизвестному мастеру двадцать пять золотых
за бюро, совершенно такое же, за которое Менюс выманил
у него две тысячи экю. Нет, нет, Менюсов у меня не будет,
я сумею обойтись без них. Буду платить наличными за то
немногое, что приобрету по заказу, и буду иметь все, что мне
нужно, и притом в три раза дешевле. Пусть я совершаю глу-
пость, урезывая себя, но зато я îipn всех обстоятельствах
Ътстою интересы моего народа.
18. А общие королевские откупа? О них я ничего не
скажу, ибо сам вложил' в них все свое маленькое состоя-
ние 85. Все же, я предпочитаю, чтобы обкрадывали короля,
нежели разоряли его совсем. Я не впраЕе пустить помиру
своих детей я думаю, что мои откупщики сами не пожелали
бы разорять меня,— ведь я не лишил их законного вознагра-
ждения за труды.
Согласитесь, ваше величество, что я сумею таким обра-
зом быстро расплатиться с долгами. Когда я начну царство-
вать, найдется 0ще тысяча других способов, сейчас мне не-
известных. Посмотрим же, что произойдет после того, как

174
Дени Дидро
такое управление упрочится и долги будут уплачены, а затем
остановимся на вопросе о .роскоши.
Но я замечаю, что перескочил о шестнадцатого пункта
на восемнадцатый; одного пункта недостает; восполним же
этот пробел.
Я, коцечно, первым долгом взялся бы за наши большие
дороги: это один из самых возмутительных примеров роскоши,
какой только можно себе вообразить. Они обходятся Фран-
ции в сотню и даже в две сотни миллионов, если учесть за-
нятую под них полезную землю,; а дсроме того, сколько стоит
их ничем не ограниченное содержание! О постройке этих до-
рог говорят как о прекраснейшем деле нынешнего царство-
вания; говорящие это, быть может, правы. Но выслушаем и
противную сторону: дороги выстроили по шести —десяти
футов в ширину, а по ним не проезжает и десять повозок
за неделю; это было сделано по глупости или из желания
угодить министру или интенданту.
Что произойдет, когда я, подняв и обогатив мой народ,
приму затем ряд мер для того, чтобы золото перестало быть
кумиром моей страны и чтобы, путем введения конкурса на
занятие должностей, вознаграждались заслуги и добродетель?
Почему бы мне тогда не похвалиться, как хвалился Ген-
рих IV, что мои крестьяне в Бри будут по воскресеньям
иметь в супе курицу?
Но когда у крестьянина будет курица) в супе, то какими
же зажиточными окажутся другие классы общества? Осме-
ливаюсь спросить о том вас, ваше величество. Как они
окрепнут, в особенности, если я решусь не вмешиваться
ни во что и признаю, что каждый из моих подданных лучше
меня понимает интересы, свойственные его состоянию; если
я не буду придавать никакого значения их религиозным воз-
зрениям; если я буду вмешиваться в торговлю разве толь-
ко для того, чтобы оказать поддержку крупным торговым
домам в случае грозящего им банкротства; если я не стану
стеснять владельцев мануфактур какой-либо регламентацией;
если я буду поощрять изобретателей — но не предоставле-
нием им исключительных прав, а деньгами и почестями; если
я не позволю, чтобы правосудие было разорительным; если
я предоставлю печати полную свободу и т. д.
Но что станут делать граждане с деньгами, когда дол-
жности будут отдаваться таланту и добродетели, когда вся

Философские, исторические и другие записки 175
нация будет пользоваться достатком, соответствующим ка-
ждому состоянию, когда имущественное неравенство будет
зависеть от трудолюбия и удачи, когда будут уничтожены
все корпорации, для вступления в которые необходимы день-
ги, и которые благодаря этому становятся как бы исключи-
тельными привилегиями, обрекающими тысячи трудолюбивых
граждан на голодную смерть или на заключение в тюрьму;
когда я поощрю земледелие, эту мать-кормилицу всей стра-
ны; когда, наконец, все граждане станут у меня богатыми.
Золото не едят. Им пользуются для того, чтобы приумно-
жить свои наслаждения. А каковы эти наслаждения? Это
услаждение всех наших чувств. У меня будут, таким обра-
зом, поэты, философы, художники, скульпторы, будут китай-
ские безделушки, словом, всякие предметы роскоши, все эти
прелестные вещицы, которые составляют счастье человека
на этом свете и за которые ему сулят вечное проклятие на
том свете.
Но эта роскошь будет уже продуктом всеобщего процве-
тания, а не достоянием одного какого-либо дома. Какое влия-
ние она окажет на нравы? Преступлений не будет, но будет
многое из того, что церковь именует пороками или смерт-
ными грехами. Словом, все виды наслаждений, особенно гор-
дость, особенно зависть, пышность и особенно лень. Я скажу
доктору Сорбонны: «Можешь проповедыватъ сколько угод-
но — всё равно я приложу все усилия, чтобы ,все были весе-
лы, радостны и вольны в своих нравах и чтобы и мужчины,
и женщины обрекали себя на вечное осуждение не один раз,
а дважды-трижды в день».
— У вас, значит, будут куртизанки?
— Конечно.
— И содержанки?
— А почему бы нет?
— И обольщенные девушки?
— Можно ожидать и этого.
— Неверные мужья и неверные жены?
— Боюсь, что так. Но по крайней мере я избавлюсь
от таких пороков, которые проистекают от нищеты, от чван-
ства и ют нужды. Будет так, как будет. Я позабочусь лишь
о том, чтобы упрочить достаток и счастье, каковы бы ни
были их последствия.
Я буду следить лишь за тем, чтобы преимущества, да-

Дени Дидро
ваемые заслугами и добродетелью, не приобретались за зо-
лото и не ценились в золоте. Заслуги ш добродетели суть
единственный противовес могуществу золота; ибо, когда люди
богаты и даеют всё, к чему им еще иметь заслуги и добро-
детели!
Какими тюгда станут все искусства? Невозможно, чтобы
искусство не достигло значительных успехов у народа, обла-
дающего вкусом и тонкими чувствами.
Возьмем женщину из народа и приведем ее к художнику
Рослину. Ей захочется иметь свой портрет, и она скажет ему:
«Хотя я, сударь, и не герцогиня, но я желала бы быть на-
рисованной не хуже герцогини, потому что могу заплатить
не хуже герцопгаи». И Рослин напишет с нее хороший
портрет.
Сведем ее к часовщику, и вот что она скажет: «Сударь,
я хочу иметь хорошие часы; с массивными крышками и с
парижской маркой, только, пожалуйста, не о женевской, я
обойдусь и без нее». И Женева останется со своими това-
рами на руках.
А что сказала бы она продавщице, которая развернула
бы перед нею ткани: «Фу, что за тряпки вы предлагаете
мне, сударыня! Покажите что-либо получше, или я пойду
в другую лавку». Словом, она говорила бы так, как ныне го-
ворят десяток-другой наших зажиточных буржуазок. В ре-
зультате лионская мануфактура процветала бы.
И когда Дени б,удет проходить по улицам столицы, он
услышит шум, крики и возгласы: «Да здравствует Дени!»—
и они будут слышалъся вечно. А когда Дени, душа коего
столь чувствительна, выйдет из своей кареты, его бросятся
обнимать; его будут обнимать на Новом мосту с такою же
нежностью, с какой Екатерину Вторую обнимают в Смоль-
ном институте и будут когда-нибудь обнимать на улицах.
А затем Дени почиет, тихо и мирно, оплакиваемый и ува-
жаемый всеми; или, возможно^ его убьют, и он умрет насиль-
ственной смертью. Ну, так что же? От этого он не станет
мертвым ни на йоту больше или меньше.
Я забыл сказать вашему величеству, что, завершив боль-
шинство моих предприятий и упрочив свою репутацию,—
ибо нация страдает тем недостатком, что легко доверяет сво-
ему государю и могла бы почтить и меня своим доверием,—
я осмелюсь представить народу полный отчет во всем. Я не

Философские, исторические и другие записки 177
сомневаюсь, что остаток национального долга будет распре-
делен между отдельными провинциями так, чтобы каждая
провинция взяла на себя обязательство погасить его в доле,
соответствующей ее ресурсам.
Такой отчет произведет прекрасное впечатление повсю-
ду, где государь честен, в особенности после войны или
других событий, требующих чрезвычайных расходов. Нация
будет польщена таким вниманием монарха, если она обладает
чувством справедливости и чести. Добротой и справедли-
востью с народом можно сделать все, что угодно, и ваше
величество это хорошо знаете. Чем дольше будет длиться
ваше царствование, тем полнее вы в этом убедитесь. Обыч-
но в провинции посылают интендантов; если эти интенданты
люди хорошие, любят свою провинцию и работают для ее
блага, подобно г-ну Додар, интенданту Буржа, если они лю-
ди порядочные и тем самым не угодны двору, то они карье-
ры не сделают. Таково вернейшее средство плодить злодеев.
Ручаюсь вам, что этого не будет при короле Дени; у меня
служба интенданта станет семинарием для моих министров,
испытанием, которому я подвергну тех, кого я собираюсь
пригласить в свой совет министров. Сказать по правде, сам
король своим примером творит все добро и все зло в госу-
дарстве.
Я думаю иногда, что, если бы злые люди хоть раз по-
пробовали быть мягкими и добрыми, они не захотели бы воз-
вратиться к злу. Точно так же и монарх,—раз вкусив счастье
быть хорошим монархом, не захотел бы никогда от того от-
казаться. С моей точки зрения, отец, отгораживающий себя
от своих детей, и монарх, отгораживающий себя от своих
подданных, суть чудовища.
Может случиться, что королю Дени нехватит разума;
что он ошибется, впадет в заблуждение или под влиянием
дурного совета будет вовлечен в неудачное предприятие,
может обидеть честного человека, сделать, сам того не со-
знавая, зло своему народу; но я уверен, что в тот момент,
когда он поймет свою ошибку, он исправит ее; если же
она окажетсл непоправимой, он будет часто скорбеть о ней.
Мазарини заявил, говорят, одному иностранному послу:
«Король никогда не должен отступать». Посол ответил:
«А почему бы ему не отступить, если он некстати вылез
вперед?»
' * Дидюо. т. X

178
Дени Дидро
Я знаю себя, и уверен, что я приказал бы сбросить
в реку с Нового моста, в присутствии публики, того ми-
нистра, который умышленно дал бы мне плохой совет; одной
такой казни хватило бы на все царствование. Порою крайне
суровые наказания приводят к тому, что преступления
становятся весьма редкими. В Константинополе приходит-
ся только раз в столетие бросать булочника-плута в его
печь. )•.
Люди, обманывающие королей, говорят обычно: «Коли
он этого не заметит,— хорошо; если заметит,— он добр и
простит меня; но он наверняка не заметит».
Я добавлю еще одно слово, ибо в нем содержимся
мысль, могущая дать хорошие плоды в руках вашего ве-
личества.
У нас имеется свой рассадник крупных государственных
деятелей —это наш институт интендантов. Человек с го-
ловой, занимая пост интенданта, очень скоро становится
искусным деятелем. Человеку посредственному потребуется
на то больше времени. Не всегда они люди высокоода-
ренные, но почти всегда они постепенно приобретают
знания.
Интендант должен посылать королю докладные записки
о населении, о торговле, о промышленности, о земледелии,
о всевозможных производствах, общественных работах, ле-
сах, реках, каналах, о всех отраслях управления, о на-
логах, о богатстве городов, местечек, сел, деревень и т. п.
Беда в том, что честный человек гибнет на этом месте
и почти никогда не попадает в министры.
Г-н Тюрго (я предсказываю это вашему величеству) бу-
дет признан одним из самых честных людей нашего коро-
левства и, несомненно, самым искусным во всех Ьтношениях.
Он никогда не уйдет из Лиможа; если же он оттуда вы-
берется, я буду в восторге; это значит, скажу я, что
дух нашего правительства резко изменился и что положение
вещей улучшается почти чудесным образом86. Часто ма-
ленькие события служат провозвестниками крупных: это
был бы именно такой случай.
Но известен ли г. Тюрго королю? Без сомнения; однако
о нем говорят как о человеке горячем, который внесет пута-
ницу,—так обычно говорят королям, когда хотят устранить
человека достойного.

Философские, исторические и другие записки 179
Об особом воспитании87
, Ваше величество занято образованием и воспитанием
юношей и девушек. Если учреждения, созданные для этой
цели, сохранятся, то не пройдет* и двадцати лет, как лицо
вашей империи изменится. Россия будет иметь образованных
отцов и матерей. Эти отцы и матери дадут своим детям
такое же образование, какое они получили сами. Влияние
правильного воспитания, подкрепляемое непрерывными вы-
пусками этих двух учреждений, будет крепнуть с каждым
годом и распространится на все сословия. Вся нация, про-
свещаясь, станет цивилизованной, и ваша столица будет
представлять собою такое же зрелище, как Лондон или
Париж; быть может, даже с теми преимуществами, какие
свойственны учреждению национальному и новому.
- 'Предположим, что такое чудо совершилось; что же вос-
последует за этим? В Российской империи будет то, что
имеется у нас. Нас воспитывают, и воспитывают довольно
хорошо; нет недостатка ни в учителях, ни в учительницах.
Но для чего служит наше воспитание? Какое значение мож-
но придавать ему? К чему оно? К тому, чтобы уметь быть
более или менее приятным в обществе; уметь добиться
предпочтения перед соперником в глазах женщины; удосто-
иться приглашения к маленькому ужину большого вель-
можи; чтобы нравиться; чтобы развлекать толпу гостей, то-
мящихся от тяжелой скуки; чтобы внушалъ; хоть какое-то
уважение народу, которому скоро не будет хватать хлеба,
а останутся только зрелища; чтобы пить хорошие вина;
чтобы устраивать хорошие пикники; чтобы получить в награ-
ду за десятилетнее обивание порогов, после долгих мытарств
и унижений, какое-либо местечко, отнятое у человека достой-
ного. Вот наша единственная награда, и мы ею пользуемся.
Но может ли такая суетная награда, способная удовле-
творить только суетного человека, может ли она побудить
человека талантливого к развитию? Апеллирую к вашему
величеству: разве для вас безразлично было бы трудиться
Рада счастья всей империи или ради забавы небольшого
кРУга людей? Мне думается, что наш дух возвышается,
Мирится и крепнет в трудах, в соответствии с возвышен-
ноогью дели.
12*

180
Дени Дидро
_ Помимо того, может ли человек заниматься самоусовер-
шенствованием, если ему приходится скитаться из дома в
дом, выказывать перед каждым свою просвещенность, пре-
лести своего ума и своей личности, проявлять свой та-
лант; если ему приходится пресмыкаться у ног вельможи,
стоять на коленях перед красивой женщиной и срывать
аплодисменты в узком кругу фатоватых почитателей и почи-
тательниц, называемых знатоками?
У нас было несколько великих людей; почти все они
жили уединенно. Смею, впрочем, уверить, что никто из
них — ни Корнель, ни Расин, ни Мольер, ни Буало, яи Ла-
фонтен, ни Монтескье, ни Даламбер, ни Гельвеций, ни Рус-
со,— хотя они и были увлечены своими занятиями, так
сказать, в силу природной страсти, не стали всё же тем,
чем могли бы стать, если бы видели перед собою иное буду-
щее, иную награду, чем та, которая ждала их за их труды.
Сказанное о философах, поэтах и литераторах можно
распространить на все разнообразные общественные функ-
ции, и тем вернее, чем меньше данное занятие способно во-
одушевлять человека.
" Повсюду, за исключением Афин и Рима, частному обра-
зованию недоставало национальной основы.
В Афинах и в Риме всякий человек, одаренный от рож-
дения гением или талантом, мог достигнуть и действительно
достигал важнейших государственных должностей. Цицерон
стал консулом, и его хулители говорили о нем, что он
выскочка. Демосфен, происходя из незнатной семьи, стал
в силу своих заслуг послом и главой республики. Люди
переходили от положения раба к положению вольноотпущен-
ника, а от положения вольноотпущенника к самым высоким
званиям. Насмехались как раз над теми, кто забывал свое
прежнее состояние. Из-за чего боролись между собою граж-
дане? Из-за должностей эдила, претора, префекта и кон-
сула; их влекла не жалкая слава какого-нибудь одного
дома или одной улицы; эти скромные домашние отличия—
предмет мелочного тщеславия—вызывают в нас лишь ни-
чтожное и смешное опьянение, которое с возрастом стано-
вится в наших глазах суетой сует. Оно обрекает нас на
праздность и раньше времени исчерпывает наши силы. Мы
утомляемся оттого, что так долго по пустякам разжигали в
себе тяжелую зависть. Я знаю лишь один .способ спастл

Философские, исторические и другие записки 181
народ от легкомыслия и посредственности, и этот .способ
таков.
Я желал бы, чтобы все должности, даже самые важные
в государстве, замещались по конкурсу: я не сделал бы
исключения даже для должности канцлера.
Пусть тот из ваших подданных, кто почувствует себя
g силах охватить умом план законодательства для целой
империи, кто усвоит себе дух и совокупность законов,
пусть он запрется лет на десять на своем чердаке, пусть
довольствуется ломтем черствого хлеба и кружкой воды,
й рано или поздно он скажет себе: «Кем собираешься ты
стать? Великим канцлером?—А почему бы и нет?»
- С вашей твердой волей, побеждающей все препятствия,
вы, ваше величество, можете приблизить этот момент. Не
таит ли он какую-либо опасность? Но что значит для вас
подобная опасность!
Однако для конкурса требуются судьи.
Эти судьи у вашего величества под руками. Это — члены
вашей Комиссии, когда она станет постоянной. Будь про-
кляты эти турки и все прочие, так не во-время навязавшие
вам войну!
Пусть при открытии какой-либо вакансии соискатели ее
сначала запишутся; пусть затем они предстанут пред Ко-
миссией; пусть между ними разгорится борьба; пусть она
длится несколько дней подряд, и пусть всем вашим под-
данным будет дозволено присутствовать при этом столь важ-
ном состязании.
Пусть предварительно все члены Комиссии принесут тор-
жественную присягу в том, что они будут беспристрастны.
Пусть по окончании диспута председатель провозгласит
имя победителя, представит его вашему величеству, и вы
украсите его собственноручно почетными знаками его зва-
ния, а затем назначите на соответствующую должность.
Пусть ваше величество удостоит такие конкурсы своим
присутствием, но не ^аствуйте в голосовании: ваш голос
сейчас же потянет за собою голоса придворных — эти жи-
вотные водятся повсюду.
Ваше присутствие будет ценным, поскольку оно придаст
большую торжественность подобному избранию.
Особенно важно, чтобы присяга членов Комиссии была
священной, торжественной, строгой, даже устрашающей; да

182
Дени Дидро
будет призван в свидетели бог, и пусть изменивший ^присяге
будет объявлен предателем своего народа. Такая присяга
редко нарушается. Никто не осмелится требовать у другого
нарушения клятвы.
Если то, что я излагаю здесь перед вашим величе-
ством,— химера, то, по крайней мере, это прекрасная хи-
мера. Однако, что достигнуто где-либо в одном месте, мо-
жет со временем совершиться повсюду.
Такой конкурс практикуется в моей стране, и наиболее
совершенный из наших институтов обновляет свой состав
именно таким путем. Я имею в виду наш юридический фа-
культет.
В случае смерти профессора на вакантное место подают
заявления два, три, четыре, пять конкурентов, редко боль-
ше. Посредственности отпадают сами собой. Начинается дис-
пут, страстный и сокрушительный; никаких закулисных сде-
лок, даже между друзьями. Противники готовились к борьбе
десять, двенадцать, пятнадцать лет. И ради чего? Ради
гонорара в какие-нибудь три-четыре тысячи франков. Судь-
ей является факультетская корпорация. Любой желающий
имеет право присутствовать на диспуте. Темы» для диспута
даются каждому путем баллотировки, и обычно это самые
глубокие и самые сложные вопросы римского, французского
и обычного права. Каждый должен пройти через три дис-
пута. Заседание начинается в восемь часов утра и длится
до шести часов вечера; в течение такого диспута 'каждому
соревнующемуся приходится коснуться значительнейших глав
всей правовой науки.
Место не всегда предоставляется наиболее достойному.
Если кандидатуры более или менее равноценны, то решает
дело принадлежность к той или другой группировке, пре-
восходство характера и нравов, что, конечно, несправед-
ливо; но решение всегда выносится в пользу человека за-
служенного.
Человек;, которому оказано предпочтение, обязан упла-
тить компенсацию своему конкуренту. Неудачника утешав!1
мысль, что первое же вакантное место будет предоставлено
ему; невозможно, чтобы несправедливость повторилась: не-
много погодя высокие качества будут непременно оценены
по достоинству.
Иногда прибегают к коварным методам: в каждой стране

Философские, исторические и другие записки 183
найдется грязь, которою можно запятнать своего врага.
Наиболее сильный из соперников известен заранее и за-
долго до диспута намечен на данное место. Влиятельные
покровители невежественного или слабого конкурента на-
шептывают королю, что сильный кандидат — человек знаю-
щий, но, к сожалению, он недостаточно скромного нрава,
что он деист, янсенист или атеист. Тогда отдается коро-
левский приказ об его аресте, вследствие чего он выбы-
вает из конкурса. Впрочем, такие случаи редки. К такому
способу прибегают лишь тогда, когда протеже достаточно
силен, и весь вопрос сводится к тому, чтобы удалить еще
более сильного конкурента.
Но если такой протеже существо ничтожное, которому
не поможет устранение одного конкурента, то вообще кон-
курс отменяют и протеже назначается тайным указом короля.
Эти случаи происходят еще реже, чем первые, так как
факультетские судьи, лишенные своей законной привилегии,
окружают самовольного пришельца презрением и чинят ему
всякого рода помехи. Общество горячо разделяет их не-
годование, и такого непрошеного победителя ждет на фа-
культете плачевная и жалкая роль.
К сожалению, просвещенность не всегда предполагает
честность; весьма образованный человек может быть чело-
веком и весьма злым, поэтому каждый конкурент должен
еще до конкурса представить свидетельство о своей честной
жизни и нравственности. Если это принято во Французской
Академии — обществе чисто литературном, то такое правило
будет особенно важно в тех случаях, когда дело идет о
том, допускать ли человека к отправлению государствен-
ных должностей. Это равно поощрило бы и добродетель.
Каждый говорил бы себе: «Недостаточно быть человеком
знающим, нужно, кроме того, быть человеком честным».
Я мог бы привести вашему величеству не один только
этот пример преимуществ конкурса, который практикуется
в моей стране в отношении определенной категории ее
граждан.
Испанский посланник при дрезденском дворе рассказывал
г. Нарышкину и мне^ что, если высшее духовенство в Испа-
нии считается в Европе наиболее нравственным и образо-
ванным, то происходит это потому, что там на высшие долж-
ности назначают лишь людей, обладающих этими качества-

184
Дени Дидро
ми. Низшее духовенство остается невежественным и пороч-
ным.
Прибавлю, что если в моей стране высшее духовенство
достойно презрения и действительно презираемо, а низ-
шее—весьма образовано и пользуется уважением, то в
силу того, что у нас епископами делаются по рождению
и протекции, а приходскими священниками — по образова-
нию и добронравию.
Кардинал Ришелье рекомендовал Людовику XIII удалять
с высоких должностей людей незнатного рода—вреднейшее
правило! Это значит обречь на бездеятельность значитель-
нейшую часть достойных и талантливых людей.
Мне остается изложить вашему величеству выводы.
В королевстве имеется лишь один дворец, а вокруг двор-
ца— сотня тысяч обычных домов. Гений слетает с небес,
и лишь один раз из ста тысяч он опустится у дверей дворца.
. Всем обществам, управляемым монархами, присущ один
недостаток: гений там либо задыхается, либо сбивается
с пути; рожденный для того, чтобы прославить свое имя,
он умирает в неизвестности. Надежда выдвинуться при
помощи таланта дает некоторый выход из этого положения.
Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего
великого, если цель ничтожна.
_ Цель движет людьми и движет мощно, цель сулит поощ-
рение добродетели и знанию, и это единственное, на что
они могут рассчитывать.
Поощрение служит основой частного воспитания. Чело-
век низкого происхождения, но наделенный недюжинными
достоинствами, получает место, на которое был открыт
конкурс. Что скажет тогда отец своему сыну?
— Сын мой, знаешь ли ты, кто у нас первый президент?
— Нет, не знаю.
— Такой-то.
— Как! Сын портнихи, которая о картонкой прихо-
дила к мамаше?
— Он самый!.. И ты будешь как он, если только при-
ложишь к этому усилия. Иначе ты останешься ничем...
Пусть ваше величество представит себе, какое впечат-
ление произведет такой разговор на ребенка, и какое вол-
нение вызовет в народе это событие.
Таково самое надежное средство сделать нацию цивили-

Философские, исторические и другие записки 185
зованной и сохранить ее энергию. Между людьми оста-
нется лишь одно неравенство, обусловленное природой, лишь
одно различие: неспособный и талантливый, трудолюбивый
и ленивый, порочный и добродетельный.
Это — сокровенное средство к освобождению нации:
ведь в сущности не тело, а душа бывает закрепощена. Если
человек знает, что с помощью собственных заслуг он мо-
жет достичь какой-либо великой цели, в душе его рождает-
ся некая уверенность, которую вашему величеству легче
почувствовать, нежели мне выразить словами. Когда вы на-
правляетесь через залу, прислушайтесь к себе,— разве в
Есгу минуту какой-то тайный голос не шепчет вам: «Да, я
создана для того, чтобы царствовать». Человек, у кото-
рого в левой стороне груди бьется что-то, твердо ступает
по земле; он идет вперед, он говорит себе: «Мне кажется,
что я к чему-то предназначен, не знаю еще, к чему: но
время покажет, и это время уже наступает». Приведу в
пример Орлова. В присутствии этого знатного вельможи
человек чувствует себя независимо, без низкопоклонства,
ибо сердце говорит ему, что, быть может, и он когда-
нибудь станет столь же знатным. И этот человек не унижает-
ся и не пресмыкается. Это делается не сразу, но неизбежно
приходит со временем. Вспомните, ваше величество, как
держат себя англичанин и француз и как держит себя азиат,
который шагает, низко опустив голову, и вы сразу почув-
ствуете дух этих трех наций.
Конкурс закроет доступ несправедливостям, известным
под именем протекции и милости. Вы, ваше величество,
ограничите себя лишь дарованием почестей и богатства.
Все остальное — законная награда за добродетель и заслуги.
Все сословия сблизятся между собою. Дочь и сын Ци-
церона, этого выскочки, вошли в число первых семей Рима.
Простой оратор Гортензий взял себе в жены Марцию, жену
Катона, своего друга, которую тот уступил ему, подписав
их брачный контракт, и которую Катон после смерти Гортен-
зия вернул себе.
Крупные состояния будут дробиться вследствие браков,
ибо по опыту известно, что повсюду богатство ищет недо-
стающей ему знатности и наоборот.
Привилегии, связанные с одним только происхождением,
будут сведены к тому, чем им подобает быть.

186
Дени Дидро
Все государственные должности в империи мало-помалу
займут известные и образованные люди.
Но важнее всего, на мой взгляд, то, что, пока кон-
курсы будут сохранять силу, золото не может стать главной
движущей силой нации. Отец скажет сыну: «Сын мой, ты
хочешь быть только богатым? Ну, что ж, у тебя будет
особняк в городе, прекрасная дача в окрестностях, охот-
ничьи собаки, лошади, любовницы, роскошный стол, вина
лдобых марок, все услады жизни; но при всем том я не могу
сделать тебя даже судебным приставом».
Невозможность преуспеть с помощью одного лишь зо-
лота заставит каждого человека придерживаться того со-
стояния, которое раз обеспечило ему богатство и лучше
всего соответствует его данным.
У каждого народа —свои цравы, свой, присущий только
ему, дух и свои представления» о чести.
Но как сильно будет соперничество! в специальных шко-
лах для детей, воспитанием коих вы, ваше величество,
так интересуетесь, как они все будут бояться позора,
если будут знать, что места, на которые они рассчитывали,
могут быть отобраны у них детьми малоизвестных и неза-
метных людей!
Но для того, чтобы этот закон возымел силу, необхо-
димо подкрепить его действием! й примерами.
Закон о конкурсе будет предложен Комиссии, будет при-
нят ею и войдет как составная часть в кодекс законов.
Но уже заранее я старался бы показать на ярких при-
мерах его значение.
Вы, ваше величество, послали в Лейден и в Лейпциг
молодых русских. Я бы распорядился заранее и без осо-
бого шума основательно подготовить трех или четырех из
них к определенным гражданским функциям.
В тот момент, быть может еще отдаленный, когда от-
кроется какая-либо вакансия, я вызвал бы их для участия
в конкурсе и предоставил бы место тому, кто окажется наи-
более достойным; желательно, чтобы им оказался человек
незнатный.
Если бы эта идея конкурса и не осуществилась пол-
ностью, много значило бы даже частичное ее применение.
Если нельзя осуществить ее полностью немедленно,
то есть непосредственно после опубликования закона, еле-

Философские, исторические и другие записки 187
дует установить срок в пять, шесть, семь лет для оконча-
тельного введения этой системы.
И если все это только прекрасная мечта, улыбнитесь,
ваше величество, в ответ на слова мечтателя, который хо-
тел лишь поведать вам свои мысли, честные и безумные
мысли; он и не ждет другой награды.
Я имел в виду лишь прибавить главу к доброму аббату
Сен-Пьеру88, который, дабы оправдать свое существование
перед родом человеческим, почитал своим долгом делать
детей и посвящал этому день субботний. Это листок из
корреспонденции моего друга Гримма, листок, который очень
нуждается в пояснениях на полях.
Вашему величеству от слепца, вздумавшего
рассуждать о цвете
На пути из Риги в Петербург я не восклицал, подобно
некоему французу, ездившему из Берлина в Москву, кстати
сказать, человеку честному и достойному, но мнившему
себя—что было несколько смешно—лицом особо важным в
силу своих знаний и прежних должностей: «Сударыня, подо-
ждите! только выслушав меня, вы можете сделать нечто сто-
ящее; только я один знаю, как нужно управлять империей».
Даже если бы он был прав, тон его обращения смешон 8К
Поселившись у г. Нарышкина, я не говорил: «Здесь бу-
дет моя прихожая, и здесь частные люди будут, смиренно
кланяясь мне, подавать свои прошения; здесь я буду вести
беседы с послами иностранных держав,, и здесь также мне
будет весьма удобно принимать министров ее величества.
А вот там будет мой кабинет, откуда выйдут законы для
всей Руси». I
Я сказал себе: «Я — ничто, просто ничто. Ее величество
осыпала меня милостями, я обязан ей своим достатком,
покоем и безопасностью. Я принесу ей благодарность и
уважение всех тех добрых людей, на которых распространи-
лись благодеяния, оказанные мне. Наилучшей рекоменда-
цией для меня послужат ее благодеяния. Поэтому она ока-
жет мне хороший прием». И действительно, я встретил боль-
шее, чем то, на что я мог рассчитывать. Она отнеслась ко
мне, как будто я был одним из ее детей, она позволяла мне,

188
Дени Дидро
как разрешила бы своим детям, высказывать перед нею все
наивные нелепости, приходящие мне в голову, и дай бог,
чтобы я не злоупотребил ее снисходительностью. Если бы
это случилось, то я бросился бы. к ее ногам и стал умолять
о прощении. Но теперь, как и подобает избалованному ребен-
ку, продолжаю свой лепет.
Первые законодатели рода человеческого, которым воз-
двигли алтари и память о которых навеки сохранилась
и сохранится среди людей, поступили, однако, в одном
отношении весьма странно.
В так называемом естественном состоянии люди жили
разбросанно и разобщенно по всей земле. Они были, как
множество маленьких и не связанных общей нитью пружин.
Время от времени некоторые пружинки сталкивались, слиш-
ком сильно напирали друг на друга и ломались. Наблюдая
такие происшествия, законодатели решили найти против
этого подходящее средство. Что же они придумали? Сбли-
зить между собою эти пружшщи и составить из дих пре-
красную машину, которую они назвали обществом. В этом
прекрасном общественном механизме отдельные пружинки,
движимые множеством противоречивых и разнообразных ин-
тересов, действовали и воздействовали друг на друга. Но,
вместо случайных и кратковременных столкновений, между
ними возникла настоящая и притом беспрерывная война,
в которой все эти уже ослабленные и утомленные пру-
жинки скрипят, и каждый год их ломается в десять раз
больше, нежели прежде, когда они находились в перво-
бытном и изолированном состоянии, при котором единствен-
ным законом был закон действия и противодействия.
Но произошло еще нечто худшее. Эти прекрасные ме-
ханизмы, называемые обществами, умножились и уплотни-
лись, так что столкновения стали происходить не только
между отдельными пружинками, но между одним, двумя,
тремя механизмами, и в этих гибельных столкновениях стало
ежедневно ломаться уже столько пружипок, сколько их не
ломалось за тысячу лет дикого и изолированного состояния.
Прошу извинения у древних и первых законодателей.
Если это они устроили общество именно таким, то благо-
дарить их не за что; но, быть можетЛ они в этом неповинны.
Было изобретено немало теорий происхождения обще-
ства- Вопрос этот бщ излюбленной темой для некой породы

Философские, исторические и другие записки 189
птиц, которые жиреют в тумане и которых зовут метафи-
зиками *.
Одни говорят, что человек, подобно всем слабым живот-
ным, подобно барану, оленю, рожден для того, чтобы жить
в стаде. Но притом человек легок в беге, нервен, прово-
рен, он всегда сумеет защититься от нападающего на него
животного, а разум eroi и дубинка! в его руке заменят ^ему
самые разнообразные инстинкты.
Другие рассматривают семью как первоначальное обще-
ство, ссылаясь на связь мужа! с женой, связь матери с ребен-
ком, естественную в момент его рождения, и, наконец,
.связь ребенка с матерью, обусловленную неразумностью
и беспомощностью младенца.
Некоторые высказывали по этому поводу весьма тонкую
идею. Они говорили: имеются люди слабые и люди силь-
ные. Слабые объединились между собою, чтобы оказать со-
противление сильным, так что общество обязано своим воз-
никновением слабости и притеснению.
Так как каждый здесь фантазирует на свой манер, то
да будет это позволено и мне. Мне не хотелось бы наску-
чить вашему величеству; но вы всегда можете прервать
меня; поэтому я спокойно продолжаю.
Если человеку уже при самом рождении приходится иметь
дело с враждебными силами! и притом, с врагом страшным;
если этот враг неутомим и беспрестанно преследует его,
если получить превосходство над этим врагом он может не
иначе, как объединив свои силы с силами других людей,—
то, естественно, он должен уже очень рано прибегнуть
к такому объединению. Таким врагом является природа,
и борьба человека с природой есть первый принцип обще-
ства. Природа угрожает человеку в той мере, в какой она
его наделяет определенными потребностями и подвергает
определенным опасностям; ему приходится бороться со сти-
хиями, с неурожаем, с болезнями, с дикими зверями.
Быть может, он подавляет природу в большей мере,
чем это нужно для человеческого счастья, ибо расстояние
от заостренного копья до китайской статуэтки достаточно
велико; но после того как о.первым устремлением человече-
* В другом месте Дидро приводит следующий афоризм: «Метаг
физики, подобно бекасам, жиреют в тумане».

190
Дени Дидро
ского духа силы. человека оказались развязанными, невоз-
можно предвидеть, где он остановится.
Как бы то ни было, ясно, что всё, изолирующее одного
человека от другого, вместе с тем ослабляет его в его
борьбе против природы и приближает к первобытному со-
стоянию дикаря; следовательно^ он и должен нами рассматри-
ваться как животное, в особенности при современном nor
рядке вещей, когда вместо борьбы с природой создалась
взаимная вражда обществ. Будучи изолированным, человек
имел только одного врага —природу; объединившись с дру-
гими людьми, он имеет уже двух врагов— человека и при-
роду. Человек, объединившийся с другими, имеет поэтому
еще больше оснований к сплочению!
Сказанное мною о больших обществах доказывается и
состоянием обществ небольших, когда в 'них возникает рознь;
общая связь нарушается, каждый работает для себя, и со-
стояние дикости возрождается. <
Доказывается это и главным руководящим правилом ти-
рании: «разделять, чтобы властвовать». Тирании нужны изо-
лированные индивиды, а не организации; отдельные дворяне,
а не дворянство; отдельные священники, а не духовенство;
отдельные судьи, а не магистратура; отдельные подданные,
а не нация; словом, тирания приводит к самому нелепому
результату: к существованию общества и наряду с ним —
изолированных людей.
Враги тирании образуют те или иные корпорации; тиран
их разгоняет. Первые, создавая корпорации, опираются на
свои прерогативы, вто^рой, разгоняя их, упраздняет эти
прерогативы. Прерогативы эти отличают монархию от дес-
потии. В Константинополе все равны: голова визиря падает
о плеч так же, как и голова раба. В Париже, чтобы ли-
шить жизни или свободы герцога, требуется немного больше
усилий, чем для наказания незаметного гражданина.
Монархия представляет собою высокую пирамиду, отдель-
ные плоскости которой состоят из сословий. Простой народ
распластан у основания этой пирамиды и придавлен тя-
жестью всех других плоскостей. Монарх же есть ядро, вен-
чающее пирамиду, давящее на три или четыре других
ядра, называемых министрами.
В деспотическом государстве все ядра расположены на
одной плоскости и изолированы друг от друга; горе деспоту,

Философские, исторические и другие записки 191
когда они сблизятся и войдут в соприкосновение между
собою!
В государстве демократическом все ядра также распо-
ложены на одной плоскости, но они соприкасаются друг
с Другом; горе для республики, если они станут изолиро-
ваться друг от друга.
В государстве монархическом горе монархии, когда ядра,
лежащие в основании, придут в движение: пирамида рух-
нет, и от нее останется лишь груда обломков.
Я говорю о вашим величеством так, как мне было позво-
лено говорить. Я постоянно отклоняюсь в сторону под влия-
нием приходящих мне мыслей, но я все же не упускаю из
виду основной нити.
В любом человеческом обществе, чем более разбросаны
части, тем менее они сближаются между собою; чем дальше
такое общество отстоит от правильного понятия об обще-
стве, тем меньше они поддерживают друг друга; чем меньше
они помогают друг другу, тем они слабее; чем менее успеш-
но борются они и против природы, этого постоянного врага
человека, и против преходящих врагов, какими являются
соседние общества, тем ближе общество в целом к состоя-
нию дикости.
Отсюда вытекает общий принцип поведения, распростра-
няющийся как на поступки, так и на слова. Если данное
слово сплачивает людей, произнесите его; если действие
его направлено к их изолированию, к приведению их в со-
стояние дикости, не произносите его, разве только этого
требует спасение вашего друга.
Остается лишь рассмотреть, как разобщенные части об-
щества могут связываться и сближаться друг с другом.
Между этими частями имеется одна, главная, которая
предписывает закон всем остальным,—это столичный город.
Какова природа этой части общества? Она ненасытна.
Если она пожирает слишком много, то истощает все другие
части. Если она получает недостаточное питание, она стано-
вится слабой, и вслед за нею чахнут и другие.
Столица привлекает к себе все. Она "поглощает и полу-
чает всё от других,, и в этом отношении похожа на .сокро-
вищницу нации. Сама она ничего не производит. Функция
еб подобна функции сердца у животного. Но функция серд-
ца состоит в том, чтобы получать и рассылать кровь; а сто-

192
Депи Дидро
лица получает и рассылает золото в обмен на все, что
удовлетворяет его прожорливость. Это — место, где все по-
требляется.
Где должно быть это место? Мне думается, что в центре
тех частей, которые на него работают, и тех вещей, кото-
рые потребляются там.
Если его поместить так, то что произойдет? Естественно,
что к этому центру и от него протянется множество дорог,
которые можно сравнить с венами и артериями; вены бу-
дут приносить к нему кровь или питательную субстанцию;
артерии будут разносить кровь или золото, которыми он
расплачивается. Таким путем установится взаимное тяготение
центра к окружности и окружности к центру.
Так станут возникать в различных местах деревни, между
этими деревнями — маленькими складами запасов разного ро-
да — протянутся проселочные дороги; постепенно эти ма-
ленькие склады, умножаясь и разрастаясь, превратятся
из деревень в села, из сел в небольшие местечки, а из
последних — в малые, средние и большие города. Прави-
тельству уже не нужно будет заботиться о том, чтобы
создавать их; это сделается само собой.
Если все будет /устроено хорошо, то я не знаю, стоит
ли ставить какие-либо пределы росту столицы. Ведь чрезмер-
но сердце жиреет лишь тогда, когда остальные части тела
живого существа находятся в болезненном состоянии.
Таким путем создается так называемое внутреннее обра-
щение; его никогда не следует стеснять регламентацией,
которая может повредить всему механизму.
Страна, в которой столица помещена на краю госу-
дарства, похожа на животное, у которого сердце находи-
лось бы на кончике пальца или желудок у большого пальца
ноги. Это слова г. Нарышкина.
Но так как государство имеет одних продуктов больше,
чем оно может потребить, а с другой стороны, ощущает
недостаток в иных продуктах, необходимых для его благо-
состояния, прихоти или потребности,— продуктах, получае-
мых из отдаленных стран,—то где естественнее всего создать
место для их обмена? Мне кажется — на окружности или
на границе, то есть на линии, общей для стран, обмени-
вающихся продуктами.
Общества постоянно находятся в состоянии войны: они

Философские, исторические и другие записки !93
или нападают друг на друга, или угрожают друг другу.
Было бы поэтому плохой политикой подставлять сердце
под удар: подобные раны зачастую столь же смертельны для
политического организма, как и для тела животного. Взятие
или сожжение столицы приводит к тому, что вся империя
гибнет либо от испытываемых бедствий, либо от всеобщего
упадка.
На границе, думается мне, должны быть построены го-
рода двух видов: крупные торговые центры, где происходит
обмен между нациями, и крупные военные центры, служа-
щие как бы стенами большого дома.
^ Не знаю, в какой мере эти законы применимы к России.
йГто решать не мне, а вашему величеству. Но для меня
совершенно ясно, что если бы французский двор перенес
столицу королевства из Парижа в Марсель, то весь физи-
ческий уклад страны был бы нарушен и королевство стало
бы менее могущественным, менее богатым, менее живым,
менее населенным и менее крепким. Август пытался создать
центр своей империи в Малой Азии. Если бы он выполнил
этот проект, продиктованный страхом, то он облегчил 6>i
варварам исполнение их замыслов.
Вы, ваше величество, сказали мне, что Петр Первый
отдал предпочтение Петербургу перед Москвой потому, что
он не любил Москвы и считал, что там его не любят. Это
соображение недействительно для Екатерины Второй: она
любит всех своих детей, и все ее дети любят ее.
Москва расположена, кажется, на пять градусов южнее
Петербурга. Подобная разница достаточно велика, чтобы
ее почувствовали со временем. Москва, кажется, более близ-
ка! к Польше и, несомненно, дальше отстоит от Швеции,
Дании, Германской империи и Пруссии. Обо всем этом я
говорю приблизительно,* и это требует еще проверки по
глобусу. Будучи соседкой своих врагов, Москва, вместе
с тем, более далека от них.
Мне кажется, кроме того, что жизнь в Петербурге долж-
на быть весьма дорогой, а следовательно, и невыгодной для
землевладельцев, которые вынуждены жить вдалеке от своих
поместий. Их владения не могут не пострадать из-за да-
леких и длительных отлучек. Поэтому я думаю, что они
одобрят перенос двора. А если это и вызвало бы неудо-
вольствие, то очень легко будет изменить их мнение. Было бы
'3 Лил jo. т. X

104
Дени Дидро
естественно иметь вашему величеству в Москве большой
дворец, приказать перевезти туда лучшую часть своих кар-
тин; там они, быть может, окажутся более полезными, чем
в вашем дворце, так как учащиеся получат к ним сво-
бодный доступ; затем следовало бы совершить туда поездку
в первый год—на два месяца, во второй—на три, в третий—
на шесть и после этого опыта окончательно установить там
свое местопребывание.
Остается вопрос о безопасности, на который ответить
невозможно. Но я считаю, что вы, будучи охраняемы своей
добротой, своей благотворительностью, любовью ваших под-
данных, представляющих истинную стражу государей, будете
чувствовать себя в безопасности повсюду.
Если вы уже дали волю вашему милому и расшалившему-
ся дитяти, то позвольте мне, ваше величество, затронуть
еще один вопрос.
Как могут сохраниться в Петербурге, который неизбежно
будет всегда местом хаотического притока различных мало
что стоящих наций, те добрые нравы, которые вы соби-
раетесь насадить в своем народе? Разве может служить место
пороков убежищем для добродетели? Разве не является пер-
вой заботой для человека, который ^хочет сделать и сохра-
нить людей хорошими, удалить их от дурных? Разве можно
было бы сохранить в монастыре хотя бы приблизительно
монастырский устав, если бы туда допускались без всякого
разбора мужчины и женщины всех состояний? Петербург
по своему положению и вследствие смешанности наций, на-
ходящих в нем убежище, всегда будет напоминать своими
нравами нравы Арлекина. Если великий проповедник желает,
чтобы его слышали, то не должен ли он поместиться в цент-
ре своей аудитории, а не в углу своей роскошной капеллы?
Если ваше величество желаете быть услышанной вашими под-
данными, то не следует ли обращаться к ним там, где они
находятся, а не там, где вас могут услышать только через
рупор. Очаг не устраиваю^ в стороне от дома: если оттуда
свет и тепло кое-как и распространяются, то, во всяком
случае, с трудом и не полно.
Предположим, что ваше величество пожелает осветить
просторные покои одним светильником. Куда вы поставите
этот светильник, чтобы лучше всего осветить всё окружаю-
щее? Поставите ли вы его» в угол, где испарения отнимают

Философские, исторические и другие записки 195
у него долю света, или же посередине этого пространства,
где воздух чист, где свет дает всю свою силу и откуда он
доходит до всех присутствующих?
Но, быть может, вашему величеству пришлось бы оста-
вить в Петербурге много больших зданий и воздвигнуть дру-
гие большие здания в Москве. Я лично огорчен тем, что
здесь столько дворцов, и хотел бы видеть здесь в десять
раз больше хижин. Что касается зданий, которые придется
возвести в Москве, то, затратив на это средства, вы станете
как бы основательницей этого города. По сравнению с такой
важной задачей, затраты—ничто.
Петербург всегда останется большим городом, центром
торговли, местом перегрузки товаров, местопребыванием зна-
чительного числа чиновников и судейских учреждений. Зда-
ния, здесь сооруженные, не останутся неиспользованными;
они даже придадут этому городу величественный вид, какого
не имеет ни один торговый город, не исключая Амстердама.
Не следует колебаться и по другому вопросу, который
я хочу затронуть. Перенос вашей резиденции повлечет за
собою и перевод двух ваших монастырей (воспита/гальных до-
мов). Эти два наиболее примечательные учреждения! в вашем
подчинении могут процветать, лишь находясь у вас на гла-
зах, и потому безусловно необходимо, чтобы они последовали
за вами. Они—как бы будущие апостолы вашей ^религии90.
Я чувствую, что заболтался; это свойственно детям. Но
я пользуюсь своей привилегией и прошу ваше величество
вспомнить, что вы сами приказали мне говорить обо всем по-
дробно, чему я повинуюсь, быть может, слишком уж охотно.
Впрочем, когда вы приказали мне быть пространным, вы
тем самым сделали мне очень приятный комплимент: вы как
бы признали, что это не помешает мне быть ясным.
Поэтому, сохраняя свою привилегию ребенка и, вместе
о тем, весьма преданного слуги вашего величества, я дове-
рю вам сейчас один секрет. i
Вы, ваше величество, став маленькой, совсем маленькой,
сразу же отгадаете, что меня сильно поразило при прибли-
жении к Петербургу. Вглядываясь в ряд больших, знамени-
тых зданий, длинных с узенькими окошками, я узнал, что
это—казармы. Казармы,— сказал я про себя.— Кто же по-
велел устроить их здесь? Разместить войска по казармам в
государстве, столь подверженном переворотам? Там, где по-
13*

196
Дени Дидро
рядок престолонаследия стал таким неопределенным в силу
закона, обнародованного основателем империи, столь спра-
ведливо почитаемым всей нацией? Там, где этот порядок
еще не закреплен временем и непрерывностью, делающею
его основным законом во мнении всех подданных? Там, где
царствующий государь имеет нескольких детей, в чдсле кото-
рых могут найтись натуры честолюбивые, беспокойные и
умеющие привлечь к себе сердца? Там, где, несмотря на
устойчивость трона, государь обращается о остальными деть-
ми, как мнительный султан обращается со своими братьями и
со своим преемником, которым он выкалывает глаза, если.не в
физическом, то в моральном смысле? Там, где офицеры имеют
столь огромное влияние на своих солдат? Там, где они могут
располагать ими по своему усмотрению в массе и в строю?
Там,— что еще хуже,— где духовенство, более влиятельное,
чем в моей стране, пользуется поистине королевской пре-
рогативой обращаться с речами к собравшемуся народу и
где к речам пятидесяти тысяч таких фанатиков и смутьянов
прислушиваются в один и тот же день,, в один) и тот же час
двадцать миллионов людей, которым внушают все, что ду-
ховенству желательно? Церковные кафедры у меня на роди-
не! и казармы в Петербурге вызывают во мне трепет.
Такое положение, быть может, не очень беспокоит ваше
величество; вы пользуетесь общей любовью, й обожанием, у
вас имеется только один сын, которым распоряжаетесь вы
сами. Но надеетесь ли вы, что так будет*и впредь и что
ваши преемники будут похожи на вас и на вашего сына?
Не думаю. i ;'
Не более пятидесяти лет прошло; с тех пор, как в неко-
торых наших провинциальных городах появились казармы.
Еще не прошло и тридцати лет с того времени, как iy ,нас
стали устраивать казармы для караульных солдат в столице.
Наши государи решились на это лишь тогда, когда они по-
чувствовали себя крепко сидящими в седле, полными хозяе-
вами своих офицеров и солдат, которым они могли сказать:
«Пойди убей своего отца и свою мать», и те повиновались
бы этому, как повинуются и ныне. Наши государи решились
на это лишь тогда, когда королевская семья стала доста-
точно многочисленной, чтобы поставлять губернаторов для
всех провинций и генералов для всех полков; когда она вли-
ла в состав своей гвардии небольшое иностранное войско;

Философские, исторические и другие записки 19"
лишь после того, как в столице учредили полицию, охваты-
вающую своим наблюдением всех подданных. Как огромная
сеть, она раскинута над ними и незаметно опутывает их,
так что в этом огромном скоплении тесно примыкающих друг
к другу атомов нельзя сделать ни одного движения, кото-
рое осталось бы незамеченным. Начнут ли люди о чем-либо
совещалъся, спорить, тревожиться, будут ли они встречаться
или уходить, всё это, вся наша жизнь и нравы, всё за-
писано в полиции. Там имеется и список честных людей,
и список плутов, список хороших и список дурных граждан;
там известны все наши поступки! и все наши речи. Если фило-
соф Дени Дидро украдкой отправится куда-либо вечерком,
то г-н де Сартин, ложась спать, будет уже знать об этом.
Приедет ли какой-либо иностранец в столицу—меньше чем
через двадцать четыре часа на улице Нев-Сент-Огюстен
вам скажут, кто он, как его зовут, откуда он прибыл, зачем
приехал, где он живет, с кем поддерживает переписку, у
кого он остановился; и сколько 'бы стараний он ни прилагал
для того, чтобы ускользнуть, его все равно отыщут: ибо,
сам того не зная, он все время находился в паутине. Не-
опытные преступники ищут спасения в Париже, а там их
только и поджидают; своим приездом в столицу они губят
себя. Их приметы были известны на заставах еще за три года
до их появления в городе; лишь под одеждой крестьянина,
где-либо в хижине, они могут рассчитывать на то, что оста-
нутся незамеченными.
И вот, сударыня, лишь соблюдая эти предосторожно-
сти, когда невозможны даже малейшие беспорядки, когда
известно самое малочисленное тайное собрание, когда раз-
облачается самый ничтожный сговор граждан,— только при
этих условиях решились у нас на размещение войск в ка-
зармах столицы. И все же, после того как'Людовик XIV, хво
время регентства, должен был спасаться из Пале-Рояля, наши
монархи не рискуют устраивалъ свою резиденцию в столице.
Если голод или кражи детей вызвали у нас две ничтожные
народные вспышки, то это значит, что есть вещи, которые
понуждают к действию, и есть устои столь священные, что
трогать их нельзя, ибо тогда люди вьдеодят из повиновения.
Переезд вашего величества в Москву помог бы делу.
Солдат можно разместить там у частных лиц, которые, сами
того не предполагая, всегда являются зоркими наблюдателя-

198
Дени Дидро
ми; кроме того, солдалы не попали бы та»! в j)yKH первого
смутьяна. В Петербурге же остались бы казармы и некото-
рые другие здания, которые можно использовать иначе.
Я не знаю подробностей того счастливого переворота,
который привел ваше величество на престол. Но, вероятно,
вам пришлось бы страдать еще дольше и испытать еще боль-
ше трудностей, если бы войска не находились в казармах,
а быда бы рассеяны по частным квартирам, откуда их при-
шлось бы собирать. А отложить переворот хотя бы на один
день значит отложить его навсегда.
Как бы то ни было, вот конец ребяческой болтовни или
продолжение мечтаний доброго аббата, который делал детей
по субботам из убеждения. Пускай этот ребенок ока-
жется бездельником, однако может случиться, что из него
выйдет и честный человек. Обязанностью аббата было де-
лать детей. Вот вам и мое детище — хорошо оно или
плохо, судить не мне.
О нетерпимости
Абсолютная и совершенная терпимость—это почти хи-
мера, коснется ли дело министра, священника или частного
человека.
Люди, придерживающиеся различных мнений о божест-
ве, кончают тем, что начинают ненавидеть друг друга; та же
рознь наблюдается между семьями, между городами, между
государствами.
В Константинополе не может найти справедливости чело-
век, над которым не совершен обряд обрезания.
Священник нетерпим уже по самому своему положению:
он превратил бы свой культ в ничто, если бы признал, что
и другие культы угодны богу. Он вбил себе! в 1голову, что вся
мораль покоится на религии, то есть на его религии! Без веры
в бога, то есть? в его бога, неп и социальных уз. Неверую-
щий или тот, кто не вери[г в то, во что верует сади (•свя-
щенник, есть враг бога, и бог есть его враг; он является
величайшим злодеем, величайшим преступником в этом мире
и проклятым в загробной жизни. Нельзя любить его, помогать
ему, нельзя жить вместе о |еим, и народ зсегда согласен со
священником в этом вопросе.

Философские, исторические и другие записки 199
Министр, если он не безбожник, а таковым он быть не
может, всегда будет отдавать предпочтение тому, кто раз-
деляет его мнения, не обращая внимания на заслуги.
Только • долгий опыт нации учит ее понимать, что го-
сударь должен требовать рт человека лишь одного — быть
просвещенным? и честным.
Религиозная мораль состоит из многочисленных обязанно-
стей, которые занимают в сознании людей всегда более важ-
ное место, нежели гражданская мораль или естественные
обязанности. Нет, вероятно, такого религиозного человека,
который не считал бы осквернение священного сосуда боль-
шим злом, чем развращение невинной молодой девушки; для
обозначения первого из этих проступков придумали даже
особое слово—святотатство.
Но в таком случае ясно, что если попрана одна мо-
раль, нельзя ожидать уважения к другой. Поэтику и дур^
ной пастырь, и светская биготка одинаково опасны.
Пусть священник проповедует свою религию, но у сту-
пеней трона только добродетель и добрые нравы должны
иметь цену. Это — единственное средство поставить со вре-
менем религию на надлежащее место.
Гоббс говорит: человек, который не следит за тем,! что
люди ставят превыше собственной жизни, забывает об обще-
ственном спокойствии.
О положении подкидышей91
При выпуске детей из Воспитательного дома им дают
лишь один рубль. Между тем бывает, что они в течение
недели, двух не могут устроиться. На рубли в течение ме-
сяца не проживешь. Что же им делать? Просить милостыню?
В моем муравьином царстве, когда[ рабочему приходится
уходить от хозяина (я имею в виду хорошего рабочего), он
весьма часто остается без работы недели две.
Им нужно ассигновать, по крайней мере, по пяти рублей.
Если же детям, выходящим из Воспитательного дома, не
дают достаточной суммы, то почему же взимают так много
со спектаклей?
В Париже с них берут четвертую часть на бедных: но
Париж—это город праздных людей; это—место, где, как

200
Дени Дидро
говорили римляне, все жаждут «хлеба и зрелищ». Но то,
что пригодно для этого города, едва ли будет годиться для
какого-либо другого города в мире. Спектакли там—предмет
моды, увлечения и .политики. Четвертая часть,» идущая на
бедных, составляет монополию духовенства. Церковь рас-
сматривает комедиантов как людей отверженных и притес-
няет их. Хотел бы я знать, по какому праву именно с них
взимается налог, которым не облагают других.
Разве эти комедианты менее полезны на своих подмост-
ках, чем проповедники на своей кафедре? Если спектакли
хороши, то не следует ограничивать их; если они плохи,
то следует их запретить. Для блага как комедиантов, так и
нации и самого театра следует установить возможно низкие
цены на спектакли, чтобы привлечь многочисленных зрителей.
Можно собрать больше денег с тысячи зрителей, платящих
небольшую плату, чем с немногих зрителей, платящих до-
рого.
И еще одно слово о мануфактурах. Следует умножать
число их, насколько это возможно, в особенности те виды
мануфактуры, которые используют местное сырье,, и) устраи-
вать эти мануфактуры в отдаленных местах.
В столице должны жить только купцы—люди, продаю-
щие все и не делающие ничего.
Я предназначил бы подкидышей для мануфактур и меха-
нических ремесел и обеспечил бы им!.. & столице мастерские
и жилища. Они будут тем людским фондом, который я най-
ду везде, где смешаны все сословия. Следует запретить им
устраиваться где-либо иначе и надлежит всячески поощрять
их наградами с делью усовершенствования в ремесле.
Мысль о сближении воспитания питомцев вашего
воспитательного дома с воспитанием в учреждении
для молодых девиц
Чтение и письмо. Арифметика. Элементы геометрии. Эле-
менты механики. Все эти учащиеся должны предназначаться
для искусств и ремесел.
Возле дома следует разбить просторный двор, где устро-

Философские, исторические и другие записки 201
итъ мастерские и ателье всякого рода, чтобы они могли изу-
чать там ремесло, избранное по своему вкусу.
У нас, где еще существуют цехи и привилегированные
места, человек, принявший на воспитание подкидыша, имеет
•право вступить в цех, не платя за получение звания ма-
стера.
Здесь же можно было бы передавать этих детей рабочим
с условием, что их обучат ремеслу, и передавать их на
определенный срок; можно даже платить хозяину какое-
либо вознаграждение, или отпускать на волю того, кто
обучил своему ремеслу трех или четырех детей.
И, конечно, отпускать на волю ребенка.
Общая история деспотизма. Почта из Гамма
в Липпштадт92
Мы лереезжали из Гамма, в Липпштадт, и нам пришлось
выбирать между большим и весьма широким, но сильно ис-
порченным шоссе и ровной, но очень узкой проселочной до-
рогой. Мы выбрали проселочную дорогу.
Другие путешественники, ехавшие или по одному с нами
направлению, или навстречу нам, проезжали по той же про-
селочной дороге, по бокам которой справа и слева был ров,
не позволявший разъехаться двум повозкам. Мы крикнули
почтальону: «Труби, чтобы те, что едут впереди, свернули
на большую дорогу и дали нам проехать!»
— Я не буду трубить в рожок...
Они едут дальше, и мы продолжаем ехать; наши ло-
шади сталкиваются мордами, в ров летит одна из повозок,
более легкая,— к счастью, это была их повозка,— и мы
проезжаем.
Я спрашиваю почтальона:
— Ну, скажи мне, голубчик, почему ты не пожелал
протрубить в рожок?—Он отвечает мне на своем немецко-
французском ломаном языке:
— Почему? Разве ви не узналь по форме, что ф коляска
биль королевский официр? Шорт фозьми, рано или поздно
мне досталось бы от них!
Из этого я заключаю, что жители деспотического госу-
дарства — сплошь рабы, что ни один из них не осмели-

202
Дени Дидро
ваотся дать сигнал рожком перед тем, кто выше их. И так,
начиная от последнего слуги и кончая первым визирем,
рожок которого умолкает перед султаном, они осмели-
ваются трубить лишь перед своими подчиненными. Воз-
можно, что первый рожок прозвучит, когда нужно, а осталь-
ные?.. Такой урок я получил от почтаря, правда, не *в
России, а в Пруссии.
О Парижской полиции
Барон Клингштедт?3 приезжает в Париж; он нездоров
и сидит несколько дней дома. Г-н Хотинский, ваш поверен-
ный в делах, отправился в Версаль, где д'Эгийон первым де-
лом спрашивает его: «Скажите, пожалуйста, кто этот барон
Клингштедт, приехавший тогда-то & Париж, из такого-то
места, и почему его нигде не видно?»
Недавно один богатый коммерсант приехал из Лиона в
Париж; его останавливают у заставы: и затем арестовывают.
Через несколько дней его приводят* в полицию, и чиновник
говорит ему: «Вы можете, сударь, делать все, что вам угод-
но, теперь вы в безопасности. Воры, которые следовали за
вами от Лиона, чтобы похитить двести тысяч франков, имею-
щиеся при вас, задержаны».
Г-п де Моранжье вовлек одну женщину в Брюсселе в
свое злополучное дело94. Эта несчастная, забытая и покину-
тая Моранжье, вернулась во Францию, но была задержана
у заставы.
Украденные драгоценности почти всегда отыскиваются в
течение недели.
Прусский король, желая познакомиться поближе с рабо-
той этого таинственного института, отправил своего эмиссара
в Париж. Этот человек, пробыв там три года, затем возвра-
щается обратно. «Ну, что,— спрашивает его король,— позна-
комились вы с французской полицией?» — «Да, государь,
более или менее».— «Что же она собою представляет?» —
«Отрасль администрации, стоящую два миллиона».— «С ме-
ня довольно этих сведений».
Если ваше величество предполагаете ввести; в своей импе-
рии такую полицейскую сеть, то, пожалуй, не лишним было
Ьы хорошенько познакомиться с устройством нашей95.

Философские, исторические и другие записки 203
Об уроках анатомии
Ваше величество весьма разумно заметили, что не подо-
бает вашим девицам брать уроки анатомии у учителя, так
как, привыкнув не краснеть в некоторых случаях в присут-
ствии мужчины, они не станут краснеть при известных сло-
вах, произносимых мужчинами в обществе.
Поэтому я постараюсь убедить г-жу Биерон приехать
в Петербург со своими анатомическими препаратами, обла-
дающими тем особым преимуществом, что они прочны; при
надлежащем обращении с ними они могут сохраниться в
течение десятка лет96.
Но нельзя ли устроить так, чтобы не беспокоить г-жу Би-
ерон приездом сюда, сократить издержки; и ускорить осущест-
вление проекта?
Разве не мог бы доктор Клерк выбрать из гувернанток
троих, четверых или пятерых более способных и заняться
их подготовкой? Г-жа Делафон97, женщина, на мой взгляд,
способная и умная, согласится, вероятно, • с таким взглядом.
Доктор займется подготовкой этих женщин, которые затем и
станут преподавать анатомию молодым девушкам.
Как бы то ни было, если ваше величество, взвесив все,
сочтет желательным, чтобы г-жа Биерон, изобретательница
этих препаратов, приехала сюда и устроилась в институте,
то я почти уверен, что мне удастся склонить ее к этому
или, по крайней мере, попросить ее взять на себя подготов-
ку хорошей ученицы, которую затем она послала бы вам.
. 1
Маленькое замечание относительно моделей нашей анато-
мистки: они мягки, упруги, объемны, раскрашены; в естест-
венные цвета и не так хрупки, как чистый воск. При изго-
товлении их она употребляет шелк, шерсть, проволоку, перо
и всякий иной материал, а затем покрывает легким слоем
воска и раскрашивает; она красит шелковую: и шерстяную
ткань в нужный цвет; она кладет лишь легкий слой краски,
так что модели делаются гибкими, но не бьются.
Если бы, взвесив все, она приехала сама, она не только
подготовила бы здесь нескольких учениц для преподавания
анатомии, но и могла бы научить других прозекторской ра-
боте и препарированию моделей. Это—ценный талант, и,

204
Дени Дидро
кроме того, он может принести некоторую выгоду, поскольку
вашей школе разрешено продавать изготовленные в ней
работы.
О французских, литераторах98
Любой французский литератор—превосходный, посредст
венный или плохой—мечтает преподнести свои творения ва
шему императорскому величеству. Я часто выступал в роль
посредника, хотя уверяю, что ставлю этих несчастных так
же низко, как и вы; и все же я думаю, что было бы хорошо
отписывать им хоть словечко в ответ через ваших секрета-
рей; они считали бы это, и вполне справедливо, большой
честью для себя.
Даже самый незаметный автор во Франции, который ре
шится послать экземпляр своего произведения королю иль
министру, получает от них благодарность. Что же касается
хороших авторов, то я считаю это совершенно необходимым.
Великие люди совершают великие дела, но бессмертными их
делают великие писатели.
Существовали, конечно, герои и до Ахиллш и Агамемнона,
но память о них осталась погребенной во мраке времен, так
как не было вдохновенных уст, которые бы прославили их.
Историк передает потомству факты, оратор прославляет
героя, поэт воспевает, скульптор изображает его.
Эти люди—трубачи славы; без них деяния людей либо
забываются, либо, в силу преданий, искажающих всё, пре-
вращаются в легенду.
О склонности нач,ии б чистоплотности
Мне думается, что нация еще не развила' в себе вкуса к
чистоте, как то наблюдается в других странах. Я, конечно,
не имею в виду дома вельмож и богачей, от которых дривыч-
ка к чистоте с течением времени передается другим слоям.
Но нет ли способов ускорить это?
Вкус к чистоте, мне кажется, тесно связан с каче-
ствами, значительно более важными. Его воспитывает сво-
бода нации.
Вот почему я желал бы, чтобы у ваших юношей или,

Философские, исторические и другие записки 205
по крайней мере, у ваших девушек воспитывали вкус к чи-
стоте и даже некоторую изысканность. Позднее, вращаясь
в свете, они, конечно; в известной мере утратят эту привыч-
ку под влиянием примеров! и в силу природной лени. У нас
этот зкус поддерживается лишь кокетством, а в Голландии —
страхом перед болезнями, неизбежными!, в неопрятных домах.
Недостаток этот происходит оттого, что у вас дома мало
пользуются женской прислугой. Повсюду я встречаю лишь
слуг, а слуги мало полезны! в этом деле, и притом эти слуги
в большинстве случаев берутся из крестьянской среды.
Я разрешав себе говорить вашему императорскому ве-
личеству все, что приходит в голову. Когда у меня нет
серьезных мыслей, я осмеливаюсь болтать о пустяках.
Душа раба принижена, он относится с пренебрежением
к самому себе, ибо не имеет власти даже над собственной
личностью. Он подобен жильцу, который не стесняется раз-
рушать дом, ему не принадлежащий.
О прокладке улиц
Вы, ваше величество, понимаете все с одного слова, и
потому я решаюсь писать вам так бегло.
Перед вами—стоянка орды дикарей. Здесь хижина, там—
другая: всё в беспорядке, без связи, без смысла.
Представьте себе вместо хижин дворцы, и все-таки кар-
тина останется прежней: перед вами будет нация, хотя и бо-
лее могущественная и более благородная, но тем не менее
варварская.
Когда же эта картина исчезнет? Тогда, когда возникнет
много домов, связанных между собой, и образуется нечто
вроде улья. Пока же ваши пчелы рассеяны, мед собрать бу-
дет трудно. Соберите пчел в рои, и они сумеют защитить
себя от шершней.
Пусть эти мысли не глубоки и не возвышенны, но они
истинны. Даже простые мысли приводят порою к великим
последствиям, а тогда и сами мысли признаются возвышен-
ными и глубокими. Если бы по мановению волшебной палоч-
ки вы, ваше императорское величество, могли назавтра вме-
сто дворцов настроить в столице множество домов, я все же
повторил бы свой призыв: «прокладывайте улицы».

206
Дени Дидро
— Ну, а еще что' следует делать? — спросят меня.
— Прокладывать улицы.
— А как их прокладывать?
Я уже указал вашему величеству два средства к тому в
другой записке.
Оба эти средства порядка нравственного. Укажу еще на
третье, имеющее характер физический: надо установить для
столичного города определенные границы, обнести его строе-
ниями. Тогда все пчелы соберутся внутри ограды, и мало-по-
малу все ячейки сотов придут в соприкосновение друг с дру-
гом. А когда образуется улей, в котором большое число пчел,
находясь в соседстве друг с другом, вынуждены работать
сообща, да благо целого и своё собственное, они цивилизуют-
ся в силу этой своей близости. Здесь найдет <себе примене-
ние правило, высказанное Фенелоном, что в большом здании
основные части должны .служить также и украшением. Этот
пояс столицы будет прекрасным творением, достойным рим-
лян, достойным великой государыни.
Древние города превратились в развалины, но их стены
сохранились. Я всегда буду рекомендовать властителям мира,
стремящимся сохранить свою славу навеки, три вещи: про-
кладку больших дорог, чеканку особых монет, создание об-
несенных стенами городов.
Некоторые, отчаети систематические, мысли
о возможности воспитать в нации чувство свободы
и привести ее в цивилизованному состоянию
Я буду краток, ибо не люблю высказывать абсолютно си-
стематические мысли по важным вопросам.
Что сделал 0ы я, если бы мне пришлось просвещать ди-
карей? Я стал бы производить в их присутствии рсевозмож-
ные полезные действия, не говоря^ и не предписывая им ни-
чего. Я просто сделал бы вид, что работаю для себя и для
своей семьи.
А как поступил бы я, если бы мне пришлось подготовлять
нацию к свободе? Я поселил бы среди нее колонию людей
свободных, вполне свободных, таких, например, как швей-
царцы, и, сохранив зо всей строгости их привилегии, предо-
ставил бы все остальное времени и примеру.

Философские, исторические и другие записки 207
Если эти мысли правильны, то сказанного достаточно;
если они химеричны, то сказано слишком много.
Мало-помалу женщины и мужчины моей империи стали бы
входить во взаимодействие с этой колонией.
Мало-помалу это благотворное бродило внесло бы изме-
нения во всю массу, и дух, присущий одним, стал бы все-
общим. 1
г
Речь гения Франции, обращенная
к Петру Первому у границы"
Некто величественный, простой, благородный и груст-
ный, о обликом .сказочным, обратился к Петру со словами:
— Ты видел мой народ. Ты возвращаешься от него,
полный впечатлений, ты видел его постройки, его искусства,
науки, узнал его вежливость, его благородство, его знать,
его ученых, его промышленников.
Но спросил ли ты, в каком положении находятся его
финансы? ,
Узнал ли ты, какой хаос господствует в его законах?
Заглянул ли ты в хижины его крестьян?
Ознакомился ли ты с его судебными институтами?
Знаешь ли ты хотя бы некоторые из его предрассудков?
Знаешь ли ты, что у него имеется три вида тюрем?
Знаешь ли ты, что в каждом городе и в каждой деревне
имеются свои законы?
Знаешь ли ты, что там каждый месяц меняют мфы
и вес?
Слышал ли ты о характере, размерах, распределении и
способах взимания налогов? >
Поинтересовался ли ты узнать, что представляет собою
главный откупщик?
Показали ли тебе двести томов in-folio только по во-
просу о финансовом управлении?
Разъяснил ли тебе какой-либо честный человек, как со-
ставились и как продолжают составляться эти - огромные
собрания указов?
А что ты узнал относительно его духовенства?
А что ты слышал о монахах, о множестве холостяков,
о характере здешней роскоши, о наших общественных и
домашних нравах?

208
Дени Дидро
О различных сословиях, на которые разделяется это
общество?
О громадных скоплениях золота у одних и о нищете
других?
О публичных школах?
О воспитании детей?
О пороках и добродетелях, о честности и подкупности?
О его судьях?
О его государе?
О его министрах?
Об отправлении правосудия?
А главное, о влиянии на него религии?
О существующих в нем расколах?
О разногласиях в обществе?
О его движущих силах?
О, великий человек, ты проделал далекий путь для
гого, чтобы повидать много плохого и непоправимого и
лишь немного хорошего, но и это хорошее, боюсь, сохра-
нится лишь на недолгий срок.
О монетах
Ваши монеты лучше монет предшествующих царствова-
ний; но они почти лишены того сильного, простого, чистого
и строгого характера, который был присущ монетам древ-
них. Позвольте мне, ваше величество, сказать об этом
несколько слов100.
Монеты путешествуют по всей земле. Они будут жить
вечно; они вечно будут служить свидетелями состояния
искусств во время вашего царствования. Рассчитанные на
сегодня, они лишь добротные изделия; сделанные же для
будущего, они превращаются в драгоценность.
Учитывая все, лучше было бы и для вашей славы, и
для славы вашего народа, чтобы ваши монеты были велико-
лепней всех других памятников, созданных по вашему за-
мыслу.
Ваши монеты будут извлечены из земли, когда все дру-
гие памятники России исчезнут. Хорошая монета сохра-
нится и тогда, когда развалится чудесное произведение
Фальконе.

Философские, исторические и другие записки $0Э
Прекрасные монеты древности, свидетельствуя о боль-
шом вкусе людей, которые их чеканили, служат нам не
для разъяснения истории: там, где исторический факт уста-
новлен, монета ничего не добавляет, там же, где он не под-
твержден летописями, монета позволяет делать лишь самые
неопределенные догадки. Чему же, в таком случае, служат
прекрасные древние монеты? Тому, чтобы показать уча-
щимся рисунок, показа/гь им великий стиль, заставить их
совершенствоваться в искусстве.
Сделайте так, чтобы ваши монеты служили средством
развития вкуса самому отдаленному потомству. Пусть со-
временные народы взирают на них с удивлением, а буду-
щие поколения станут разыскивать их с любопытством.
Говорят, что вы любите искусство, и это верно. Но
не странно ли, что ваши монеты как будто свидетельствуют
0 противном?
Ах, ваше величество, как много значат прекрасные мо-
неты!
По возвращении во Францию я непременно вышлю ва-
шему величеству монеты Дювивье и, в особенности, Варена.
Любители держат их под стеклом. Хороший Варен в на-
стоящее время ценится вдесятеро больше его первоначаль-
ной цены.
О разводе
Мне очень хотелось бы, чтобы ваше императорское
величество нашли какой-либо способ ввести развод (если
только узы брака в ваших владениях столь же нерастор-
жимы, как у нас), устранив печальные последствия нера-
сторжимости брака.
Нерасторжимость брака противоречит непостоянству,
столь естественному у мужчин. Менее чем за один год
тело женщины, нам принадлежащей, становится нам столь
же близким, как и наше собственное. Тогда утрачивается
Домашний покой и начинается ад. Из-за розни родителей
дети становятся несчастными и развращенными. Добрые нра-
вы портятся. С браком обстоит так же, как с существова-
нием бога: первый — это связь, второй — это понятие, сози-
дающие счастье, укрепляющие добродетель одного за счет
ста, которых один делает несчастными, другой—развращает.
1 4 Дид4ю, т. х

210
Дени Дидро
Развод, дозволявшийся у римлян, тем не менее не был
там частым. Там? где развод облегчен, супруги уступают
друг другу в спорах и расходятся редко. Допущение раз-
вода с согласия гражданских властей повлечет за собою
и то, что брак из рук духовных властей перейдет в руки
государственной власти.
Не странно ли, что церковь остается попечительницей
трех наиболее важных актов жизни: рождения, брака и
смерти? t
Высказываясь за развод, я имею в виду и возможность
вступления во второй 6j)aK. Закон, осуждающий разошед-
шихся супругов на безбрачие, отвратителен. Он губит нрав-
ственность жены и мужа, разъединяя их. Он более бла-
гоприятствует распущенности, нежели нерасторжимости
брака.
Развод уменьшил бы число холостяков, которых в циви-
лизованном государстве следует рассматривать как завзя-
тых развратителей нации; ими кишит наша страна. Одна
известная куртизанка справедливо заметила: «Я — весьма
важное лицо, я одна занимаю десятка два мужчин. Я 'спа-
саю этим добродетель девятнадцати честных женщин!» Та-
кое рассуждение, смешное на первый взгляд, совпадает
с мнением полиции во всех странах, где терпят подобных
женщин. |
Главное затруднение при разводе — не дети. Они долж-
ны принадлежать обществу. Слишком несчастны они в до-
мах отцов и матерей, вступивших в новый брак, где на них
смотрят как на чужих. Сама жизнь их была бы в опас-
ности, ибо чего только не внушает корысть!
Основное затруднение заключается в опекунах. Извест-
но, к сожалению, что родители являются плохими опеку-
нами, равнодушные опекуны еще хуже родителей, а судьи-
опекуны хуже и родителей и равнодушных опекунов.
Наилучшими опекунами могли бы быть члены вашей
Комиссии. Впрочем, я им не слишком бы доверялся.
Это очень щекотливый законодательный вопрос, над раз-
решением которого следует потрудиться вашему император-
скому величеству: ведь вы любите разрешать трудные
вопросы.
Можно легко ограничить разводы, установив раздел иму-
щества. Если у родителей пятеро детей, то все имущество

Философские, исторические и другие записей 211
супругов должно быть разделено на пять частей, из кото-
рых три будут принадлежать детям.
Правило о разделе имущества не позволит мужу дважды
менять жену, а жене дважды менять мужа.
"Но как труден этот вопрос! Ведь развод встречается
и в семьях монархов, и бывают случаи, когда развода
требует только один из супругов.
О молодых художниках,
посылаемых вашим величеством за границу,
и о тех, которых вы приглашаете из зарубежных
стран101
Вот что мне написали из Парижа сюда в Петербург:
«Академия живописи, видя, сколь невелика польза от пребы-
вания здесь юных учеников, посланных ее императорским
величеством, поручила г. Пьеру, королевскому художнику
и директору нашей Академии, написать генералу Бецкому
о неудобствах оставления этих юношей без надзора и о не-
обходимости устроить здесь закрытое общежитие для них
под наблюдением русского или французского директора, ко-
торый следил бы за их занятиями и поведением. Г. Пьер
написал об этом г. Бецкому, который, несмотря на ражность
этого предложения, ему ничего не ответил».
И далее прибавлено: «Между тем ученики, предоставлен-
ные самим себе, ведут себя, как им вздумается, и мало
работают. Одни из них ленивы, другие распущенны, почти
все переехали в Рим, хотя едва ли сумеют успешно закон-
чить в Италии курсы, начатые в Париже».
Я не знаю, сколько в этих словах истины; и сколько пре-
увеличения. Берусь только утверждать, что сам я время
от времени обращался к руководителям мастерских, где рабо-
тали эти юноши, и руководители не отзывались о них так
ДУрно, как это указано в письме. Впрочем, мотивы, в нем
изложенные, весьма убедительны и весьма правдоподобны.
Париж —это гибель для всякого молодого человека, оста-
вленного там без наблюдения.
Я считал бы поэтому правильным: либо вовсе отказаться
от пребывания их в Париже и увеличить курсы, проходимые
14*

212
Дени Дидро
ими здесь; либо посылать этих учеников прямо из Петер-
бурга в Италию; либо если будет признано желательным
направить их в Италию через Париж, то запереть их там,
подчинив строгой дисциплине, без чего неудобства, изло-
женные автором письма, б'удут возникать, если только уже
не возникли.
Это — в отношении учеников, посылаемых за границу.
Теперь остановлюсь на художниках, приглашаемых оттуда,
и вообще на всех лицах, которые выписываются оттуда
для различных надобностей. Следовало бы самым тщатель-
ным образом удостовериться в их пригодности и после
того, как пригодность будет установлена, дать им работу
и обеспечить. Поясню эту мысль.
Для вас, вероятно, совершенно безразлично, останется
ли в России, или вернется к себе на родину гравер ■ Ли-
рике102, которого пригласили сюда. Он не посмеет солгать,
сказав, что вы не выполнили условий заключенного с ним
договора; но он будет прав, когда скажет, что за два
или за три года его пребывания здесь ему пришлось выгра-
вировать лишь одну доску. Он скажет, что, бездельничая,
потерял здесь свой талант. Он будет рассказывать, что
здесь только притворяются, будто покровительствуют искус-
ствам, на самом же деле, ими пренебрегают. Он будет
дурно отзываться о России перед людьми, которые только
этого и ждут. И как бы я, имеющий честь близко стоять
к государыне и знать, с каким усердием она насаждает
просвещение, науки, вкус к художествам в ее империи,—
как бы я ни уличал этого человека в клевете, я ока-
жусь бессильным; люди будут смеяться мне в лицо, ибо
у них тысяча причин верить дурному и не верить хорошему.
Лучше не посылать вовсе учеников за границу, чем
рисковать тем, что они возвратятся оттуда невеждами и раз-
вращенными.
Лучше вовсе не приглашать художников, чем позволять
им возвращаться в свою страну, рассказывать небылицы,
а то и правду.
Заботу о создании своих отечественных художников луч-
ше предоставить времени, то есть прогрессу населения и
цивилизации, улучшению нравов, росту богатства честных
людей, развитию общего вкуса, просвещения, научившись
почитать и награждать таланты, выросшие! в своей стране.

Философские, исторические и другие записки 213
Греки становились великими живописцами и великими
скульпторами, не выезжая из своей страны. Как же они по-
ступали? Они поощряли таланты, которые, будучи сначала
грубыми, становились затем посредственными и; наконец,
превосходными. В чем выражалось такое поощрение? В боль-
шом числе заказов.
Большое число заказов создает и большое число худож-
ников, а при многочисленности художников развивается со-
ревнование и хороший вкус.
А когда увеличится число заказов? Когда возрастет на-
селение и среди него будет много богатых людей. А как
покровительствовать росту населения? Увеличением достатка
и свободы, словом, всеми средствами, какими располагает
монарх, чтобы сделать своих подданных счастливыми.
Каковы же эти средства? Ах, если бы их так легко
было применить, как легко назвать, то все было бы давно
содеяно. Имея хорошие образцы,— а вы их уже приобрели,—
вы скоро можете иметь и нужных людей. Но вам придется
затратить немало труда, чтобы восполнить потери, вызван-
ные этой войной, которая стоила вам десяти лет вашего
царствования (таков ее единственный серьезный результат).
О кадетской школе
Ваше величество и генерал Бецкий оба согласны с тем,
что ваша школа для кадет не так совершенна, как школа
для девиц. Меня это нисколько не поражает. Нужно пре-
одолевать множество трудностей при управлении столь слож-
ным механизмом.
Вот как мне представляется устройство этой школы из
чтения ее устава и регламентов, из разговоров с г. гене-
ралом, с г. Клерком и на основании собственных раз-
мышлений.
Своим учреждением кадетский корпус обязан Петру I.
Сей великий человек, обогативший себя во время своих
путешествий всем, что могло способствовать силе и славе
его империи, видел во Франции учреждение, носившее та-
кое же название. У нас это учреждение распалось. Военная
Школа заменила собою кадетский корпус, ныне уже не су-
ществующий. Лучше она или хуже? Не знаю.

214 Дени Дидро
Петр I не указал возраста, необходимого для посту-
пления в школу кадетов; не указана была и продолжитель-
ность пребывания в ней. Туда часто поступали уже в юно-
шеском возрасте и выходили через два-три года. Имелись
разные учителя, но школой управляли преимущественно офи-
церы. Воинские упражнения были главным занятием уче-
ников.
Так как в кадетский корпус Петра I могли приниматься
и подростки, достигшие возраста половой зрелости, то они
неизбежно вносили туда и пороки; пользуясь притом пра-
вом отлучаться, они предавались пороку и вне школы.
Подобно нашим мушкетерам в Париже, они нередко учиняли
дебоши в городе, и в этом нет ничего неожиданного.
Приблизительно семь лет тому назад этот столь несо-
вершенный порядок был изменен. Взрослые кадеты ушли
из корпуса. Только некоторые, еще не достигшие совер-
шеннолетия, были оставлены вместе с небольшим числом
других, которых пришлось принять по особым соображе-
ниям уже после.
Ушло их, четыре месяца тому назад, человек двадцать,
а остается еще четырнадцать человек, составляющих так
называемый четвертый и пятый возрасты.
По новому плану, в корпус могут приниматься воспи-
танники лишь в возрасте от пяти до шести лет. Норма
приема — сто двадцать человек; прием производится раз
в три года.
Вновь принятые ученики поручаются гувернанткам, го-
ворящим по-французски, и они, таким образом, усваивают
этот язык благодаря повседневному его употреблению; но
так как их обслуживают русские женщины и немки и к
ним они должны обращаться каждую минуту по различным
нуждам, то дети разговаривают чаще о ними, чем с Гувер-
нантками, и успехи во французском языке мало заметны.
Кроме того, большая часть их времени занята играми, когда
разговоры ведутся только между собой.
Я предлагал вашему величеству подготовить для ваших
школ учителей и учительниц из числа русских же, и здесь
уместно будет еще раз подчеркнуть важность этого дела.
Я думаю, что вы, ваше величество, не станете отри-
цать преимуществ того, чтобы учители и учительницы пони-
мали все, о чем ученики разговаривают между собою;

Философские, исторические и другие записки 215
но ведь они не знают русского языка! Что асе происходит?
Вот что: дети подбивают друг друга на шалости, смеются
над учителями, над похвалами и наказаниями И' порою до-
ходят до того, что говорят в лицо жителям самые оскор-
бительные вещи, которые понятны их товарищам, но кото-
рые нельзя даже перевести надзирателям. Это позволяет
детям придумывать всякие тайные проказы, которые им
сходят с рук.
Во второй год на гувернанток возлагается обязанность
научить детей чтению. Уроки продолжаются два года. Это
слишком долго и объясняется, повидимому, плохим методом
обучения. Я знаю очень простой способ, которым мне уда-
лось обучить чтению моего ребенка, не утомляя его, и этот
способ з одинаковой мере применим как к одному ребенку,
так и к нескольким детям. Я обещал г. генералу ознако-
мить его о этим способом. Я уверен, что его можно при-
менить ко всем языкам с такою же легкостью,) с Лсакой он
применяется к французскому. Сострит он в изучении букв
алфавита и элементов слова, гораздо менее многочисленных,
чем это принято думать; при применении его ребенок начи-
нает читать, еще не понимая слов, на пятый или шестой
день; на следующей же неделе он уже начинает хорошо
разбирать слова. Я остановился на этой детали потому,
что мне жаль и этих детей и этих взрослых, и мне хоте-
лось бы избавить от излишних страданий как тех, кто только
начинает жить, так и тех, кто находится на склоне лет.
Когда истекает третий год с момента поступления в
корпус, ученики переходят в так называемый второй возраст
на следующие три года, и с этих пор они поручаются гу-
вернерам.
К шестому году со времени их поступления они перехо-
дят в третий возраст; к девятому — в четвертый, и, нако-
нец, к двенадцатому — в пятый.
Все ученики собираются в классы к семи часам утра.
Между одиннадцатью и двенадцатью часами рекреация;
в два часа они возвращаются в классы и имеют еще полу-
часовую рекреацию от четырех до четырех с половиною
часов; затем они снова принимаются за учение до шести
часов; от шести до семц отдыхают, затем отправляются
в столовую и отдыхают до девяти часов, затем ложатся спать.
Чему их обучают в этих классах?

216
Деии Дидро
Какими авторами они пользуются?
Каким методам следуют при их обучении?
В какой последовательности они приобретают познания?
Все ли обязаны проходить одинаковые курсы?
Может ли каждый из них выбирать себе область искус-
ства или науки по своему желанию?
Что хотят из них сделать?
Не предназначаются ли они лишь для немногих про-
фессий?
Хотят ли подготовлять их в соответствии с их способ-
ностями к любым профессиям?
Переходят ли все учащиеся одного класса, независимо
от их успехов и способностей, в определенные сроки в сле-
дующий класс, или же они остаются, в том же классе, пока
не приобретут достаточных знаний?
Какие средства применяются к тому, чтобы возбудить и
поддержать соревнование между ними?
Как награждается прилежание?
Являются ли награды публичными?
Как наказывается нерадивость или лень?
Являются ли эти наказания публичными?
Какие меры принимаются к тому, чтобы самолюбие
было источником любви ; к науке, к добродетели и помогало
чувству долга?
Каких успехов достигли ученики до настоящего времени
в учении и в поведении?
Отвечают ли эти успехи возлагавшимся на них надеждам,
и какие меры принимаются, чтобы устранить недостатки?
Таковы многочисленные вопросы, относительно которых
я лишен возможности что-либо сказать, так как положение
вещей мне неизвестно. Я могу лишь делать предположения,
чем и займусь сейчас.
Г-н генерал сказал мне, что один из главных недо-
статков этого учреждения — плохое размещение зданий.
Я учитываю всю важность этого замечания. Я понимаю,
сколько беспорядка и досадных осложнений для наставни-
ков и сколько вредных последствий для учеников, сколько
нарушений дисциплины проистекает от множества построек,
изолированных друг от друга или неразумно расположенных.
Уже одного этого достаточно, чтобы нарушить согласо-
ванность и единство. Бесполезно иметь единый план воспи-

II. И. Бецкий
С гравюры 11. Дюпюи по портрету маслом А. Рослина

Философские, исторические и другие записки 119
тания, если расположение зданий мешает его проведению;
неудовлетворительное размещение дает себя чувствовать на
каждом шагу, в каждый час дня, и служит отговоркой либо
извинением как для учителей, так и для учеников. Этот
недостаток придется устранить в первую очередь.
Что касается рекреаций, то их лучше всего использо-
вать для развития ловкости, силы, здоровья. Юные ученики
могли бы по собственному желанию играть в любые игры,
так же как воспитываемым у вас девушкам предоставлено
выбирать себе занятия в часы досуга. Мне говорили, что
мальчики лазают по привесным канатам, перескакивают через
широкие рвы, прыгают, ходят по краю крыши, балансируя,
бросаются оттуда в пруд, переплывают его, зимою устраи-
вают снежные горы, катаются на коньках по пруду, оде-
ваясь легко даже в сильные морозы. Это великолепно, и
посудите сами, как может не восторгаться этим человек,
начальное воспитание которого было беспорядочным, тя-
желым и гораздо более опасным для здоровья; до сих пор
у него сохранились на лбу следы от камней, которые в него
бросали его товарищи по играм. Таким было в мое время
рровинциальное воспитание. Двести ребят разделялись на
две здэмии. Бывало, *гго некоторых из них приносили домой
тяжело раненными. Говорят, что ныне суровое, спартанское
воспитание исчезает,— очень жаль.
Генерал заботится о том, чтобы развлечениям детей
не препятствовали, и меня не смущает, что в эти моменты
•забывается всякая дисциплина, что совершаются различ-
ные шалости и порою портится имущество, что гувернеры
испытывают всякие беспокойства и тревоги, что при первом
удобном случае они стараются скрыться с глаз или смотрят
сквозь пальцы на все проделки. Я убежден, что есть и такие
гувернеры, которые приносят затем жалобы на поведение
учеников и на несоблюдение ими дисциплины. Не сомне-
ваюсь, что генерал пренебрегает такими жалобами, так
как в этом отношении его учреждение превосходно. Я тоже
только посмеялся бы над этим. Вспоминаю, что мои товарищи
и я сам, будучи в том же возрасте, мечтали разрушить
один из бастионов в нашем городе и провести пасхальную
неделю в тюрьме. Между тем, по свидетельству родителей,
мы были на редкость счастливыми ребятами. Приходится
сожалеть, что на смену такому воспитанию, готовившему

220
Дени Дидро
людей, сильных телом и душою, отважных и свободных,
пришло воспитание оранжерейное, педантичное и чопорное.
Шалуны из коллежа «Четырех наций» считаются самыми
дурными воспитанниками университета, а мне они нравятся
больше других. Плохо придется тому, кто нападет на них,
и не поздоровится полицейским стражникам, которые попы-
таются арестовать бедняка или несостоятельного должника
на глазах у этих школьников. Пчелиный рой, вылетевший
из улья, менее страшен.
Путем упражнений ваши мальчики приобретут силу, не-
устрашимость и здоровье, могущее противостоять изменчи-
вости времен года. Можно быть спокойным за этих детей:
из них не вырастут жалкие маленькие ревматики; они сумеют
благодаря закалке перенести все трудности, которые готовит
им жизнь. В борьбе с природой и суровостью стихий за-
калка значит немало.
Еще более мне хотелось бы, чтобы это сильное тело
венчала голова, свободная от предрассудков. Они посту-
пают в корпус столь юными, что не могут принести туда,
с собою предрассудки. В самом же корпусе им приходится
постоянно общаться с представителями различных религий,
подчиняться их руководству и воспитанию; они незаметно
для себя научаются различать людей не по их вероиспо-
веданию, а по их достоинствам. Я с удовольствием узнал,
что лютеранский пастор или православный поп занимаются
с ними всего какой-нибудь чао в неделю и что этот урок
сводится к краткому богословскому поучению, в котором
не упоминается ни ад, ни дьявол. Мозги ваших детей не
будут вывихнуты, как у наших.
Некоторые из наших щеголей спросят меня в Париже:
— Но кмеется ли у них тот лоск, который свидетель-
ству о хорошем воспитании молодежи и который нравится
даже тогда, когда за ним ничего не скрывается?
— Любезный мой афинянин,— скажу я ему,—позволь
спартанцу вместо отсвета повернуться к тебе спиной. Когда
я приехал в Париж, ты был уже маленьким совершенством,
а я — лишь маленьким зверенышем; не знаю, хотел бы ты
стать теперь таким, каким стал я; но я хорошо зндю,
что я не пожелал бы стать таким, как ты.
Эти щеголи прибавили бы еще:
,.;" — Когда люди постоянно вместе, им незачем подчерки*

Философские, исторические и другие записки 221
вать свою вежливость; долгая привычка породила между
ними некую семейную близость. Посмотрите на наших детей.
Уже с ранних лет они усвоили себе приветливость и лоск
большого света. Почему? Потому, что они не всегда нахо-
дятся в обществе своих учителей и товарищей. Мы начинаем
уже в ранние годы вводить их! в общество. Мы внушаем им
чуть ли не с самой колыбели желание нравиться; они смотрят
на нас, слушают нас, нам подражают. Русские же ка-
деты не видят ничего, не имеют никаких образцов. Ручаюсь,
что они дергают и толкают всех без разбора, что они ^пры-
гают и скачут и что их веселье простонародно, лишено
утонченности и деликатности; я представляю, как они кри-
чат, и слышу их крики; я вижу, как бесцеремонно они
держат себя или, напротив, неуклюжи и застенчивы. Со-
гласитесь, что это так... | ! <
— У нас, друг мой афинянин, вовсе не стремятся к
тому, чтобы дети имели светский лоск и изящные манеры,
подо0но твоим куклам; поверь, что человек, сохранивший
хоть немного вкуса к естественному, предпочитает, чтобы
дети держали себя свободно, прыгали, кричали, скакали, по-
добно маленьким дикарям, лишь бы они не шаркали нож-
кой, как твои пошлые маленькие манекены. Держи твоих
обезьянок в клетке! Наши дети из другого теста. Ты не-
годуешь при виде их растрепанных волос и изорванного
платья. И я был точно таким же в молодости, но »то не
мешало мне нравиться женщинам и девушкам нашей про-
винции. Они любили меня, сына кузнеца, таким, каким я
был,— растрепанным, без шляпы, в жилетке' и босым — боль-
ше, чем маленького, изящного, напудренного, завитого и
одетого с иголочки барчука, сына местного вельможи, по-
тому что мои добрые провинциалочки были умны, просто-
душны, и им от природы нравилось то, что здорово, сво-
бодно и что действительно заслуживает уважения. Они
видели, что два таких сорванца, как я, справятся и обра-
тят в бегство десяток таких маленьких барчат. Они видели
в моей детлице знаки моих отличий в науках, и этот парень,
умевший сказать к месту крепкое и меткое словцо и дей-
ствовать кулаками лучше, чем отвешивать поклоны, им
нравился больше, нежели глупый, трусливый, фальшивый
и изнеженный льстец. То, что ты с такой заботливостью
прививаешь своим детям, наши усвоят себе за каких-ни-

222
Дени Дидро
будь два года пребывания в свете, с тем различием, что
детские годы их будут употреблены с большей пользой
и они навсегда сохранят печать присущей им самобытности.
Всо ваши дети кажутся вылитыми по одному парадному
образцу, мы же хотим, чтобы наши дети, выйдя различными
из рук природы, оставались таковыми и в дальнейшем.
Ты приготовляешь модели для Буше», а мы — для Ван-Дейка.
Ты воспитываешь придворных, мы —судей и солдат. Посту-
пай, как знаешь, но не относись о глупым пренебрежением
к тому, что делают другие. У тебя одна цель, у них —
иная, или, вернее, у тебя нет цели, а у них она есть. Ты
хочешь иметь людей внешне приятных, они желают иметь
настоящих людей.
— Но как они успевают в науках?
— Вопрос этот серьезнее, чем можно было ожидать
от тебя. Но я оставлю тебя и обращу свой ответ к тем,
кто занимается их обучением...
...Мне думается, что успевают они в науках медленно.
Учащиеся второго возраста, пробывшие в учреждении
три года под наблюдением гувернанток и перешедшие уже
более шести месяцев назад в руки гувернеров, не умеют
еще хорошо читать.
Большинство же учащихся третьего возраста читает
плохо, хотя они пробыли в корпусе уже около семи лет.
И по-французски говорят они гораздо хуже, чем воспи-
таншщы вашей женской школы; говорят по привычке, но
плохо понимают язык. Они читают с трудом, а если по-
просить их перевести фразу, обнаружится, что они ничего
не поняли. Учителя перегружают их знаниями, которые
они еще неспособны усвоить: из географии, истории, рус-
ских летописей, истории искусства и некоторых разделов
математики.
Когда переходишь к изучению чего-либо, нужно уже
владеть словом; одновременное усвоение и науки, и язы-
ка— задача, превышающая силы даже взрослого человека.
К чему приводит такая система? Она отвращает от
предмета. Как стараются оправдать такое отвращение? «Мне
не нужны эти знания; для чего они мне? Вы хотите сде-
лать из меня ученого человека? Я сумею и без вашей
науки быть при дворе императрицы и сражаться в армии».
Бесполезно втолковывать им, что хорошо драться — это

Философские, исторические и другие записки 223
еще не значит быть хорошем командиром и что вряд ли
они окажутся приятными государыне, если не воспользуются
тем образованием, которое им дается; они пропускают мимо
ушей ваши наставления. Там, где недостаток jnopeH, нужны
и сильные средства против него. Каков же этот недостаток
и каковы эти средства?
Этот недостаток, на мой взгляд,— отсутствие соревнова-
ния. За исключением тех часов, когда дети заняты физи-
ческими упражнениями, к чему они склонны вследствие
того, что развивающиеся! в них силы! и энергия ищут своего
применения, ваши ученики вынуждены томиться в непо-
движности. Я хочу объяснить причину этого и умоляю ваше
величество взвесить мои соображения с присущим вам глу-
боким знанием человеческого сердца. Пятнадцать лет про-
водят эти дети а корпусе, оставаясь все время под наблюде-
нием все тех же глаз, не имея какой-либо твердой цели, ибо
в их возрасте еще нельзя иметь таковую,, а можно, в луч-
шем случае, питать лишь смутные надежды на будущее.
Наши желания слабеют, если надежды чересчур отда-
лены. У кадет третьего возраста эти надежды отодвинуты
на девять лет; другими словами, им придется провести де-
вять лет, не применяя знаний, которые уже приобретены,
и не извлекши из них каких-либо выгод, хотя бы для само-
любия. Годы, кажущиеся столь короткими взрослому, тянутся
очень медленно в детском возрасте. Девять лет — для них
девять столетий. Отдаленная цель кажется чем-то смутным,
они видят ее как бы! в тумане. Отдалите момент наслажде-
ния— и даже взрослый человек придет в уныние; отодвиньте
срок — и вы вызовете полную апатию. В наших странах,
когда ребенку исполняется двенадцать лет, он предчув-
ствует уже близкое окончание школы; одной ногой он в
классе, а другой —в свете; он показывается порою в обще-
стве, его там приветливо встречают, он вкусил его радо-
стей; он даже переоценивает свое счастье и независимость,
он старается сократить длительность своего рабства бы-
стрым движением вперед; он работает, занимается, он пуще
смерти боится остаться на второй год в том же классе.
А здесь ваши наставники похожи на рыбаков, забросив-
ших свою удочку без всякой приманки и думающих, что
рыба, мол, сама клюнет. Поступалъ так — значит не знать
ни человека, ни рыбы.

224
Дени Дидро
Если вы хотите, чтобы взрослый человек или ребенок
к чему-то стремился, внушите ему какую-либо страсть,
поставьте его перед близкой надеждой или риском, чтобы
он дх видел ясно; и рвался вперед.
Но какую надежду, какие опасения, какую страсть сле-
дует внушить этим молодым людям?
Вот как обстоит дело у нас. Для прилежных установлены
знаки отличия. Эти знаки отличия имеют временный ха-
рактер и даются на неделю. Имеются почетные скамьи и
скамьи позорные. Каждую неделю места перераспределяются
между учениками. Два раза в год происходят публичные
испытания, которым подвергаются ученики всех классов, от
самых маленьких до самых старших. Темы испытаний зара-
нее указываются в печатной программе. Эти программы
рассылаются всем родителям. Академики, образованные люди,
родители, друзья, знакомые—все граждане приглашаются
присутствовать. Они приходят. Ученики, которым предстоит
отвечать, усаживаются на высоких скамьях. Всякий присутст-
вующий волен спрашивать их по всем вопросам программы.
Ученики отвечают; им аплодируют или свистят. Имена уче-
ников, которые не допущены к испытаниям, ввиду неподго-
товленности, оглашаются перед родителями и перед публи-
кой, аюами они аттестуются как лентяи и невежды; они убе-
гают из зала и месяцами не смеют показаться на глаза.
Позвольте, ваше величество, поставить перед вами сле-
дующие вопросы.
Почему бы каждую неделю не отличать какими-либо
знаками прилежание ваших детей?
Почему не сделать так, чтобы на просторной арене, во-
круг которой расположатся жители вашей столицы, каждый
ученик, лишающийся своего знака отличия за прошлую
неделю, сам снимал бы его с себя и украшал им
победителя?
Почему бы при выходе их на эту арену не размещать ка-
ждый ряд соответственно его заслугам, так что последний
ряд был бы и последним по заслугам, а первый—первым?
Почему бы не сделалъ так, как это происходит у нас:
родители узнают об успехах и о способностях своих де-
тей, судя по тому, в каком ряду они сидят. Про нас
наши отцы говорили: «Он—первый ученик, он—второй, пя-
тый, десятый в классе».

Философские, исторические и другие записки 225
Почему бы не устраивать публичные испытания, как у
нас, три или четыре раза в год?
Почему бы не объявлять о всех таких испытаниях в печат-
ных программах, распространяемых среди жителей столицы?
Почему бы не допускать к таким испытаниям всех детей,
даже самых неспособных? Как стыдно будет тем, кто не су-
меет ответить!
Почему бы не указать в этих программах возле имени
каждого ребенка те вопросы, по которым его можно спраши-
вать и на которые он даст ответ?
Почему не задать, как принято у йас, одному из учени-
ков особый урок, который он выполнит в течение всего
заседания, а оно обычно начинается; в три часа и кончается
к пяти?
Почему не сохранить порядок мест, установленный в
классе и определяемый успехами, также в церкви и повсюду?
Почему бы вашему величеству при посещении школы не
уделить особое внимание этим спискам? Ваша похвала, об-
ращенная к лучшим ученикам класса, прозвучит живым
упреком для худших.
Разве те, кто более или менее постоянно занимал первые
места, не вправе уважать себя и рассчитывать на уважение
других?
Таким путем общество детей приблизилось бы к общест-
ву взрослых, в котором желание пользоваться уважением
и страх перед презрением оказывают великое действие.
Не будут ли, в конце концов, и отстающие дети ста-
раться выдвинуться?
Те же, кто не способен чувствовать стыд, должны рас-
сматриваться как люди, наделенные низменной душой, или
глупцы, не чувствительные к голосу благородных страстей.
^ Соревнование коснулось бы и учителей, и каждый из
них стремился бы возможно чаще показывать своих учеников
на публичных испытаниях.
Присутствующие скажут: этот учитель превосходен, его
класс оказался очень знающим, дети успешно сдали под его
руководством столько-то испытаний в этом году.
По уставу корпуса, каждый месяц там должно устраивать-
ся общественное собрание с танцами. Это очень хорошо. Но
почему там только танцуют? Почему не использовать такое
собрание для возбуждения в учениках благородной гордости?
15 Дпдро т. X.

226
Дени Дидро
Г-н генерал, придадим этому собранию торжественность;
пусть оно сопровождается торжественной музыкой, под зву-
ки которой ученики, выходя из рядов, один за другим будут
подходить за получением заслуженного отличия.
И пусть характер этой Mj3biKn изменится и она Перейдет
в минорный тон, когда ученику придется снять с себя знак
отличия, чтобы прикрепить его к петлице победителя.
Пусть затем двое или трое первых учеников каждого
класса выйдут на несколько шагов вперед, и пусть они пер-
выми, раньше всех остальных, откроют танцы! и по оконча-
нии цротанцуют отдельно от других. И когда при выходе из
зала другие будут маршировать рядами, пусть они одни тан-
цуют посередине.
Если же ребенок провинился в чем-либо важном и если
он окажется равнодушным, абсолютно равнодушным! к позо-
ру наказания, то, быть может, следует снять с него публич-
но кадетскую форму и публично же нарядить его в мужиц-
кую одежду? Такое наказание цредусмотрено правилами кор-
пуса, я это знаю, но все там происходит без свидетелей, если
не считать товарищей, на которых, я уверен, это не про-
изводит никакого впечатления.
Несомненно, что такие собрания посещались бы наиболее
уважаемыми людьми. Почему же не разрешить гостям взой-
ти на трибуну, приветствовать детей и обнять тех, кто эудо-
стоился отличия?
Какую торжественность придаст этим собраниям присут-
ствие родителей и людей уважаемых!
Детям позволяется подходить к присутствующим и рез-
виться около них. Почему бы не разрешить эту вольность
только отличившимся, в то время как прочие, пристыженные,
будут стоять в сторонке?
Детям не разрешается брать что-либо от посторонних, и
это хорошо. Но почему не сделать исключения из этого
правила в пользу отличившихся, сообразуясь с их вкусами
и желаниями?
Почему бы при больших испытаниях, два или три раза
в году, как это принята у нас, не выдавать отличившимся
небольшие награды в виде книг, шпаг, золотой тесьмы для
шпаги ит. п.?
Почему бы не разложить эти награды на особом столе,
стоящем на трибуне, а раздавать их будете собственноручно

Философские, исторические и другие записки 227
Вы, ваше реличество или г-н генерал? Так прививают детям
вкус к славе и к науке. Головой ручаюсь, что результаты
но заставят себя ждать.
Я| с 'большим удовлетворением узнал из устава, что какие
бы то ни было телесные наказания запрещены, хотя среди
учеников и встречаются такие упрямые ослы, которых можно
сдвинуть с места только при помощи палки; но зачем пре-
вращать воспитательное учреждение в застенок? Веды в ка-
ждом сословии встречаются люди, из которых ничего ни-
когда не выйдет.
Мне сказали, что некоторые из этих юнцов успели уже
-познакомиться с развратом. Это печально; откуда это взя-
лось? От слуг, повидимому; за этими людьми всегда нужен
глаз да глаз.
Главным директором корпуса, если не ошибаюсь, является
г. Пурпур; он, говорили мне, человек достойный. Со време-
ни его назначения состав учителей стал более постоянным.
Одним недостатком по крайней мере меньше. Следует стре-
миться к тому, чтобы гувернеры сменялись как можно реже;
среди них имеется несколько человек, несомненно, талант-
ливых.
Резюмирую сказанное в трех положениях: упорядочить
расположение зданий, согласно плану; ввести соревнование
и пренебречь мелкими недостатками, кои трудно исправить,
не впав при этом; в ошибки иного свойства.
Прекрасное устройство института для девиц производит
сильное впечатление на иностранцев, зато все жалкие и ме-
лочные завистники из их числа с особой грубостью и оскор-
бительностью обрушиваются на посредственные успехи школы
для мальчиков; моим похвалам противопоставляли самые
едкие возражения. Мне бы очень хотелось, чтобы вы, ваше
величество, готовя непрестанно своей нации хороших мате-
рей, подготовили бы для них! и достойных супругов, а для
детей достойных родителей, могущих дать ребенку то дей-
ствительно хорошее воспитание, которое они сами получат
в двух ваших больших школах. Мне стоило немалых трудов
превозмочь усталость и недомогание и закончить эту запи-
ску по вопросу весьма интересному. Вот она и написана.
Затем позволю себе пожелать вашему величеству доброй
ночи и прошу ^разрешения отдохнуть, так как я сильно
нуждаюсь в отдыхе.
15*

228
Дени Дидро
Об одном древнем обычае
При чтении греческих историков и поэтов замечаешь, что
они всегда ставят рядом: о личными именами какой-либо эпи-
тет, характеризующий определенное качество, например: силь-
ный, мужественный, благоразумный, красноречивый, осмот-
рительный и т. п. Этим путем ребенок или взрослый как
бы побуждается оправдать такую характеристику. В самом
деле, как выглядел бы человек, прозванный «мужественным»,
если бы он совершил какую-нибудь низость, или прозванный
«правдивым», если бы он солгал?
Взрослых людей воспитывают статуи, детей—слова. Сво-
их статуй никто не разбивает, от похвал по своему «адресу
никто не отказывается. Вы, ваше величество, умея понимать
мою мысль быстрей, чем она высказана, поймете, к чему я
клоню. Вместо того чтобы называть мальчиков! и девочек в
школе по их фамилиям, следовало бы изучить их характеры
и отличать их по преобладающему качеству. Достаточно
применить этот метод к пяти или шести ученикам школы,
чтобы, в (силу соревнования, этот обычай стал общим!, и то-
гда большинство захочет снискать себе столь же похвальную
характеристику. Таким образом, при помощи пустяка можно
достичь больших и прочных результатов. Не сомневаюсь в
том, что многие из них сохранят впоследствии свои школьные
прозвища и в общественной жизни- Ведь так нетрудно обя-
зать человека перед самим собой!
Счастлив народ, у которого моральные цепи крепче цепей
железных; по собственному опыту я знаю, что моральные
цепи могут приобрести любую прочность. Я знаю, что сумел
бц стряхнуть с себя железные цепи, если бы я был скован
ими, и вместе с тем, как часто я сознавал, что бессилен
стряхнуть с себя цепи моральные.
Никогда не рано укреплять качества гражданственности
и просвещенности наперекор дикости и природным инстинк-
там. Наиболее верными средствами для этого служат: само-
уважение, уважение со стороны других, проницательность
и страх быть опозоренным. Похвальные и враждебные про-
звища раньше всего запоминаются и становятся предме-
том рассуждений. Мы всегда думаем: «А что скажут о
нас?»

Философские, исторические и другие записки 229
О необходимости сохранять в должностях
тех, кто приобрел нужные для того
сведения
Несколько слов об одном из больших неудобств нашего
как столичного, так и провинциального общества. После
того как отец скопит себе состояние торговлей, все его
дети начинают с пренебрежением относиться к аршину и
лавке. В результате мы наблюдаем частые переходы от одно-
го состояния к другому. Множество людей бросает дело,
которое они знают, и переходят к занятиям-, в которых не-
сведущи.
Передвижение людей с (одного места на другое каждые
три года есть вернейшее средство плодить невежд или лю-
дей, хотя и образованных, но обреченных до самой смерти не
приносить пользы обществу.
Если у человека хорошая голова!, а к тому же имеется
и усердие, то он, быть может, приобретет за это время по-
знания, необходимые для выполнения своих функций; но
если к концу трех лет его сместят, то какую пользу извле-
чет государство из его трудов?
Если бы люди различных общественных занятий посту-
пали так, то, став медиками, они перестали бы заниматься
медициной, став хирургами—хирургией, став механиками—
механикой.
Кем бы ни становился человек, но, если он ограничен
временем, он не научится ничему. К занятию, которое
заведомо придется бросить, относятся так, как к стране,
через которую только проезжаешь, не имея достаточно вре-
мени, чтобы! в ней остановиться: стоит ли заниматься изуче-
нием ее языка? И даже если мы овладеем языком, то
какова будет выгода, раз нам придется тотчас же переехать
в Другую страну? Подобного рода путешественник, даже изу-
чив все языки Европы, не имел бы ни времени, ни случая
написать хоть одну хорошую строчку на каком-либо из
них.
Я не знаю, в какой мере эти начала применимы к Рос-
сии, обычаи и устройство которой мне совершенно неиз-
вестны.
Я исхожу лишь из общих предположений.

230
Дени Дидро
О полномочных министрах при иностранных
дворах
Быть может, то, что я потребую от них, уже предпи-
сано и делается.
Каждую неделю они шлют депеши своим дворам — не-
возможно предположить, чтобы государственные дела давали
для того достаточно материала. Чем же они наполняют
свои депеши? Ручаюсь, что в них немногие важные дела
тонут среди всяческого вздора.
Мне думается, что задача их должна состоять во внима-
тельном изучении всего, что касается данной страны, и в
составлении соответственных записок.
Сравнивая эти записки с записками предшествующего
посла в той же стране, можно будет исправлять неправиль-
ные указания и выяснять то, что непонятно *
Посол, который изучит все, относящееся! к данной стра-
не, мог бы быть переведен в другую. И после того как
он перебывает при всех дворах Европы, его можно ото-
звалъ обратко на родину для участия в совете при госу-
даре.
Если таким путем и нельзя воспитать людей выдаю-
щихся, то у нас были бы, по крайней мере, люди знаю-
щие, а порою среди них может оказаться талантливый чело-
век; в соединении с большими знаниями талант сделал
бы его тем, кого принято называть человеком необыкно-
венным.
Долгое пребывание при одном и том же дворе было бы
безошибочным показателем глупости.
Что касается депеш, то на основании уже сказанного
ясно, что ответы, содержащиеся в них, состояли бы чаще
всего в объяснении различных точек расхождения между
двумя последовательно сменявшими друг друга послами. Эти
разногласия, если оба посла были правдивы, свидетельство-
вали бы о превратностях в жизни данного государства,
данной державы, об их развитии или упадке во всем, что
относится к внутреннему управлению и к их влиянию во-вне.
Знакомство с этими изменениями крайне важно для опреде-
ления политической линии государства; обычно она пред-
ставляется неясной в тот самый момент, когда ощущается
надобность знать ее.

Философские, исторические и другие записки 231
О морали королей
Существует лишь одна-единственная добродетель—спра-
ведливость, лишь одна обязанность—стремиться к счастью,
лишь одно правило — уметь порою презирать жизнь.
Справедливость включает в себя все наши обязанности
по отношению к самому себе, по отношению к другим, к
нашему отечеству, к нашему городу, к нашей семье, к
нашим родителям, к нашей возлюбленной, к нашим друзьям,
к человеку вообще и, может быть, к животным. Араб-
ская сказка, которая одну ногу: калифа оставляет ь раю,
а остальную часть его тела ввергает* в 'ад, не так уж плоха.
Спасение предопределено как раз той ноге, которой калиф
пододвинул ведро с водой верблюду,—верблюд изнемогал
от жажды и не мог дотянуться до воды.
Я сомневаюсь в том, что справедливость королей, а (сле-
довательно, и их мораль может быть такою же, как и мо-
раль частных людей, ибо мораль частного человека зависит от
него самого, а мораль государя зависит нередко от другого.
Какое мне дело, как частному человеку, до того, что мой
сосед приобретает направо и налево целую улицу домов,
прилегающих к моему дому? Пускай он становится силь-
ным; ни он, ни его дети, ни его энуки не нарушат границ
моего владения.
Имеется высший суд, стоящий и над слабым, и над силь-
ным человеком; этот суд вмешивается; в спор между притес-
нителем и притесняемым. Так ли обстоит дело с государями?
Никоим образом. Может ли государь рассуждать подобно
мне? Конечно, нет.
Пусть сегодня он не имеет оснований одасаться расту-
щей силы другого государя, но кто поручится, что потомки
последнего не используют эту силу во зло? Вправе ли он не
думать о том, что его сын может очутиться ца улице? Нет
и нет. Но что же тогда ему делать? Лодражалъ собаке,
которая носила обед своему хозяину. Частное лицо, вмеши-
вающееся в дела другого частного лица, считается сутягой).
Государь, вмешивающийся в дела другого государя, является
часто человеком мудрым.
Мораль (наша мораль) основывается на законе. Сущест-
вует два закона и два генеральных прокурора: природа й
общественной человек.

232
Дени Дидро
Природа карает обычно все те провинности, которые
ускользают от людских законов.
Никакие излишества не проходят безнаказанно. Вы не-
умеренно предаетесь вину и разгулу? У вас будет подагра
и чахотка. Ваша жизнь будет печальной и короткой.
Если вы совершите кражу или убийство,— вас ждет за-
ключение в темницу. Попробуйте упразднить гражданский
закоп в столице, хотя бы на один год. Бедняки бросятся на
богачей. Эти последние вооружатся для защиты своей соб-
ственности. Кровь зальет улицы. Город представит страш-
ную картину того, что происходит и должно происходить
в мире. Он распадется на небольшие враждующие ме-
жду собой лагери, и у каждого будет вожак. Будут войны,
перемирие, мир; всем будет править страх, честолюбие, ко-
рысть. Такое состояние ужасно, если люди не имеют суда,
правомочного их судить. Такие люди подобны тигру и волку,
они не вышли из естественного состояния.
«Но человек, живущий в обществе, человек просвещен-
ный, цивилизованный, религиозный, твердящий о порядке и
о добродетели с утра и до вечера, неужели и он похож на
тигра и на волка?» — «Да. Это печально, но это так. Впро-
чем, говорите это не о человеке вообще, а о государях.
Я не стану порицать в государе то, что я делал бы сам,
будучи государем. Hei считайте меня злым,— я не таков.
Я лишь вижу, что справедливость, а следовательно, и
мораль человека официального и человека частного не могут
быть одинаковы. Я вижу только, что право, о котором
много говорят, всегда было и будет лишь химерой. Крик
слабого и крик, который слабый исторг бы из уст своего со-
седа, если бы был сильнее его,— вот один из неувядаемых,
трюизмов философии, пока божеству будет угодно тво-
рить свой суд на небесах и учреждать трибуналы, стоящие
над государями^ подобно тому, как сами государи стоят над
своими подданными; впрочем, об этом последнем божество еще
йе догадалось, хотя это не самый сложный акт провидения»,
«Значит, вы порицаете божественный порядок?» — «Да,
и очень, потому что вы, ваше величество, в отличие от этого
божества, не стали бы так пренебрегать благополучием сво*»
их подданных».
«Но кто вам сказал, что бог должен быть тем государем,
иавдм вы его воображаете?» — «Здравый смысл. Ибо суще-

Философские, исторические я другие записки 233
ствуют два понятия верховной власти и блага: одно—для
пего, другое—для меня; отсюда получается и два понятия
порока и добродетели, два понятия справедливости, две мо-
рали: одна—небесная, другая—земная. Его мораль—не моя,
й я не знаю, что мне делать, чтобы сообразовать свои по-
ступки с его принципами и чтобы угодить ему.
Юпитер кажется мне порою весьма забавным; он слышит
шум на земле, просыпается, открывает окошко и говорит:
«Мороз на Скифию, чума на Азию, война на Германию, го-
лод на Польшу, извержение на Португалию, мятеж на Испа-
нию, нищета на Францию». Сказав это, он захлопывает
окошко, снова укладывается и засыпает. И это он называет
«божественным промыслом»103.
Ваше величество вряд ли согласились бы управлять таким
образом своей империей, и если бы вы: и согласились, то вся
Европа вряд ли почитала бы вас так, как ныне.
«Но, стало быть, вы одобряете королей безнравственных и
бесчеловечных? королей, которые натравливают народы друг
на друга, которые устраивают резню между людьми?» —
Нет, но изучение человеческого сердца и опыт всех веков
доказывают лишь, что короли таковы, какими они должны
быть, ибо достаточно одного злого короля, чтобы заставить
обратиться к насилию и всех добрых. Почему у вашего ве-
личества была война в Польше? Почему вы воевали с тур-
ками? Когда вы вошлц в Польшу, то разве вы имели в^виду
ее расчленение? Не было ли бы более выгодным для вас
последовать примеру соседей Франции при отмене Нантского
эдикта и Ъриэватъ в свое государство всех диссидентов? Все
дело в *гом, что и справедливый король не делает йичего из
того, что ему хочется104.
«Следовательно, вы мало цените те уроки, которые фило-
софия дает королям?» —«В данный момент, быть может,
даже менее, чем молитвы набожных людей. Философ говорит
королю: «Будьте справедливы»,— и король отвечает: «Этого
не хочет мой сосед». Набожный человек обращает к богу
молитву: «Господи, возымей силу над сердцем короля!» —
Совет очень хорош, но, к сожалению, ему не следуют. Если
бы мне пришлось призывать небо на помощь против государя,
угнетающего народы, я сказал бы: «Пусть твой любезнейший
король не только угнетает нас, но и издевается над нами.
Человек может перенести всякое зло, но он не перенесет

m
Дени Дидро
ш> в соединении с презрением. Рано или поздно ответ
ром на здую иронию будет удар кинжала, и притом удар
смертельный, ибо известно, что удары, наносящие лишь рану,
исходят от руки глупца и бессмысленны».
Но если слова философа сейчас остаются напрасными, то
го, что он пишет и думает, принесет свою пользу в будущем.
Остановлюсь попутно на одном соображении. Нельзя
не видеть разницу между мыслью человека, живущего в своей
стране, и мыслью человека, находящегося на расстоянии в
девятьсот лье от двора своего государя. Ничего из того, что
я написал здесь, в Петербурге, мне не пришло бы в голову в
Париже. Как страх сковывает разум; и сердце! И какое за-
мечательное действие оказывает на человека свобода и без-
опасность!
Философ знает: сменятся пятьдесят королей, прежде
чем он дождется такого, который воспользуется его трудами.
В ожидании он, однако, просвещает людей относительно их
неотчуждаемых прав. Он умеряет религиозный фанатизм.
Он говорит народам, что сила—в них самих и что если их
ведут на бойню, то только потому, что они сами это по-
зволяют. Он подготовляет народы к революциям, которые
всегда наступают, когда бедствия народа достигают преде-
ла. А плоды этих революций вознаграждают за пролитую
кровь.
Порою люди, устав от притеснений, убивали своими цепя-
ми жестокого властителя, который слишком злоупотреблял
своею властью и их терпением, но из этого не проистекло
никаких благ ни для них самих, ни для их потомков, потому
что они пренебрегали словами философов, указывающих им
заранее, что им надлежит сделать, чтобы улучшить свою
жизнь.
У человека, имеется лишь одна обязанность—быть счаст-
ливым. .Так как присущая мне природная, непобедимая,
неотчуждаемая склонность сводится к стремлению быть
счастливым, она служит источником, и притом единственным
источником, моих подлинных обязанностей и единственным
основанием всякого хорошего законодательства.
Закон, предписывающий человеку что-либо противное его
счастью, есть ложный закон, и невозможно, чтобы такой
закон сохранялся долго. Но все же, пока он будет сохранять
срою силу, приходится сообразоваться с щш. .

Философские, исторические и другие записки 235
Для законодателя добродетель определяется так: при-
вычное соответствие поступков с понятием об обществен-
ной пользе; быть может, это же определение подойдет и
для философа, который считается достаточно просвещен-
ным, чтобы ясно понимать^, в чем именно состоит общест-
венная польза.
Для всей же массы подданных добродетель определяется
как привычка сообразовать свои поступки с законом, неза-
висимо от того, хорош или плох закон.
Сократ сказал: «Я не стану соблюдать этого вакона,
потому что он плох». На это Аристипп ответил Сократу:
«Я так же хорошо, как и ты, знаю, что .этот закон плох,
но я ему подчинюсь, потому что если бы мудрые люди
стали попирать ногами плохие законы, то своим примером
они позволили бы всем глупцам попирать ногами хорошие
законы». Один говорил как государь, другой — как граж-
данин. . ,
Но из этого можно усмотреть, что нет такого кодекса,
мудрость которого была бы вечной, и что время от вре-
мени следует пересматривать законы. ^
Это очень важный вопрос, и, быть может, ваше величе-
ство предложит его вниманию Комиссии. Это, вместе о тем,
последний по порядку вопрос.
\ Законы следует подвергать пересмотру, потому что су-
ществует два вида благ. Одни из них—-постоянные —
должны обеспечить свободу, безопасность собственности, они
касаются характера налогов, их распределения и способов
взимания; к этому виду относятся вечные законы.
* С другой стороны, имеются блага изменчивые и вре-
менные, требующие существования преходящих законов. Это
благо, это состояние вещей меняется и исчезает; когда
сохранение такого закона становится вредным, его сле-
дует отменить.
Но на что годны законы, которых не знают люди,
обязанные соблюдать их? У вашего величества есть два за-
мысла, достойные вашей мудрости:
4 Один — составление небольшого катехизиса морали;
Другой — соединение этого маленького кодекса морали
о духовным катехизисом.
• Священник, обучая ребенка началам религии, одноврет
йенно -будет- обучать его и гражданским обязанностям.:

236
Дени Дидро
И эти гражданские обязанности станут со временем хорошо
известны вашим подданным, будут для них столь же свя-
щенными, как и обязанности религиозные, но еще более
убедительными. <
Эта мысль очень проста, глубока, непререкаема.
Ни одна идея не захватывает нас более сильно, чем
идея нашего счастья. Поэтому мне хотелось бы, чтобы
понятие счастья было взято за основу нашего граждан-
ского катехизиса. !
В чем смысл поучений священника? Он подчиняет все
счастью, которое он переносит в будущее.
В чем смысл поучений государя? Он должен подчинять
все счастью в настоящем.
Понимание счастья, рассматриваемого как источник на-
ших обязанностей, столь плодотворно, что его можно рас-
пространить на все, вплоть до малейших мелочей нашего
поведения, вплоть даже до необходимости мыть руки и под-
стригать ногти.
А затем у нас имеются три разновидности законов: за-
кон природы, закон гражданский и закон религии.
Первый из них должен быть основой для двух других,
иначе они будут находиться в противоречии между собою
и тогда нравственность исчезнет.
Ныне же их постоянно приносят в жертву друг другу
и этим путем приучают презирать их. И тогда не остается
ни настоящих людей, ни настоящих граждан, ни людей
верующих.
Впрочем, этот маленький кодекс морали уже почти го-
тов. Он печатается в настоящее время у Рея, в Амстер-
даме. Автор, один из моих друзей, охотно исправит его,
соответственно с взглядами вашего величества. А затем я
присоединю к нему и свои замечания; найдутся еще до-
стойные люди, которые, конечно, также не откажутся при-
ложить к нему руку, и все это будет послано вашему
величеству для окончательной отделки105.
Вам остается лишь приказать. Должен только предупре-
дить ваше величество, что начальные учебники могут быть
хорошо составлены лишь человеком опытным. Вот почему
хорошие школьные учебники столь редки. Великие люди
с пренебрежением относятся к этому занятию, ибо пред-
почитают свою личную славу общей пользе. Им нужна не

Философские, HCTopaqecKHe и другие записки 237
эта польза, а шум. Человеческая слабость, ваше величе-
ство! Человеческая слабость — вот причина этого явления.
Вы изобрели весьма меткое и весьма удачное выражение
на этот счет*.
О пограничных знаках владений и
территорий
Как завладел человек каким-либо участком невозделан-
ной земли? С помощью своего труда. Когда вся земля при-
надлежит всем, единственным законным основанием для вла-
дения землею является труд.
Когда человек приобрел это право, что предпринял он,
чтобы оградить свою собственность от ему подобного, от
человека и от зверей, с которыми он всегда был, есть и
будет в состоянии войны? Он обнес изгородью возделанное
пространство, назвав его своим.
Какие изменения вносит это в его чувства, в его созна-
ние, в его представления? Он начинает считать себя дома,
находясь внутри этой изгороди, и—вне дома, выходя за
ее пределы. \
Изгородь первая провела границу между «моим» и «твоим».
Мало-помалу и соседи стали придавать то же значение
изгороди. Ее уважали; с течением времени она стала свя-
щенной. I
У римлян был особый бог терм —границ. Тому, кто
рискнул бы передвинуть границы, или термы, грозила смерт-
ная казнь. '
Границы, или термы, указывались во всех актах про-
дажи, уступки, обмена, раздела и выдела.
В России, по моему мнению, не следовало бы устраи-
вать живые изгороди и насаждать для этой цели деревья,
ибо насаждения слишком частые способствуют сырости и
холоду; непригоден для этого и камень, так как это требует
расходов и, кроме того, камни недостаточно заметны; лучше
всего делать легкие ограды из дерева, какие можно видеть
в Голландии, в Вестфалии и в Саксонии.
Подобные деревянные ограды или легкие заборы возы-
* Имеется в виду слово «hommerie», непереводимое на русский
язык. \

238
Деяи Дидро
мели бы свое действие: крестьянин привык бы рассматривать
пространство, окруженное изгородью, поставленной его ру-
ками, как свою собственность. Такова была бы непосред-
ственная польза; но помимо того имеется и еще другое
соображение, более глубокое и более важное: такое раз-
граничение участков раз навсегда устранило бы всякие спо-
ры между сеньорами и мелкими собственниками. Это раз-
межевание следовало бы ввести на протяжении всех ваших
владений и, таким образом, уничтожить всякий повод к тяж-
бам, столь частым у всех цивилизованных наций.
Тяжба, возникающая у нас между двумя мелкими соб-
ственниками-соседями из-за маленького клочка земли, разо-
ряет их обоих. После двухлетнего процесса, после назначе-
ния посредников, измерения площади, специального доклада,
рассмотрения крепостных и арендных актов, после одного
или двух решений, после огромных судебных издержек -*- ста-
новится очевидным, что оба противника поступили бы куда
благоразумнее, если бы вместо того, чтобы затевать тяжбу,
просто уступили спорный участок суду. \
Местные сеньоры, которым докучала подобная неразбе-
риха, стали заводить поземельные книги. Засвидетельство-
вав эти книги законным порядком, их владельцы почув-
ствовали себя спокойно, они не испытывали тех волнений,
которые переживают другие помещики.
Но вот возникает спор между двумя арендаторами. Они
являются к помещику с компасом в руке, развертывают
большую карту, производят измерения и устанавливают иной
раз, что владения первого жалобщика отстоят от владений
второго на сотню сажен; затем начинается длинная процеду-
ра возврата земли, в результате чего каждый водворяется,
наконец, в законные границы своего владения.
Такое размежевание, быть может, не даст сразу желае-
мого эффекта, но арендаторы должны учитывать, что время
узаконивает все обычаи, ибо государства не исчезают столь
быстро, как владения частных лиц. v
Если эти межи или изгороди сохранятся! в течение двух-
сот лет, потомство, которое пожнет плоды этой меры, увидит
во всей стране следы вашего царствования, и не перестанет
дивиться вашей мудрости и благословит ваше имя.
Сколько напрасных забот! Сколько потерянных трудов!
Сколько до срока оставленных замыслов! Неужели России

Философские, исторические и Другие записки 230
оставаться такой, какова она есть? Вы, ваше величе-
ство, не думаете так. Вы поступите соответствующим
образом и заблаговременно сделаете все, что не может быть
сделано без вашего участия.
Об игре государя*
Государь, который допускает во вновь возникающей им-
перии крупную игру, недальновиден.
В каком бы состоянии империя ни находилась, государь,
ведущий крупную игру, поступает как человек нечестный,
ибо игра в неравных условиях бесчестна.
Государь играет на деньги своего подданного против де-
нег своего же подданного. t
Когда подданный проигрывает крупную сумму своему
государю, жестоко сказать ему: продай свою землю.
Государь ничем не рискует в игре против своего под-
данного, каков бы ни был проигрыш. Подданный же ри-
скует своим достоянием, достоянием своей жены и судьбою
своих детей.
Не нужно нового Марли106.
О третьем сословии107
Насколько частному лицу возможно проникнуть в помыс-
лы своего государя, насколько человек заурядный может
разгадать намерения человека, наделенного гением, осме-
люсь предположить, что вы, ваше императорское величество,
втайне стремитесь к образованию в России третьего со-
словия, г ■[
Необходимо поэтому, чтобы все, кого вы посылаете за
границу, вербовались из низших слоев: ведь именно этот
класс везде изобилует людьми просвещенными. Расширьте
же задачу конкурса>, насколько это возможно. Не возводите
в дворянское звание. Приобретайте возможно больше владе-
* Этот листок составлен более для его высочества великого
князя, чем для ее императорского величества его матери (примеч.
Дидро). :

240
Дени Дидро
ний и, ради спокойствия, обогащайте при том пожизненно
лишь большие и бедные семьи, ибо ничто так не ослеп-
ляет людей, как богатство и благотворительность.
Поспешите, ваше величество, учредить начальные школы
и законом обяжите родителей отдавать туда своих детей,
которые будут взяты на иждивение. Создайте стипендии в
ваших высших школах или публичных коллежах, и пусть
эти стипендии будут предоставлены многообещающим детям
из народа.
Но первым долгом сделайте Комиссию постоянной. Я уже
говорил об этом в статье о Комиссии.
О Кодексе
Когда Кодекс будет готов и будет принят Комиссией,
я попросил бы выдающихся людей Европы высказать свои
замечания.
Какой авторитет это придало бы вашему Кодексу!
Русские тогда говорили бы: «Я подчиняюсь законам, со-
ставленным мной самим; и эти законы признаны мнением всей
вселенной».
О вступлении депутата в исполнение
обязанностей
Люди обычно более чувствительны ко всякому церемо-
ниалу, чем то принято думать.
Протестанты, отменив религиозные обряды, приурочен-
ные к знаменательным событиям, уничтожат с течением
времени и самоё религию, ибо народ требует обрядности
и зрелища.
Я слышал, как один протестантский художник говорил,
что всякий раз, вход)| в храм святого Петра; э Риме, он ста-
новился в душе католиком.
Мне хотелось бы поэтому, чтобы вступление депутата
в свои обязанности происходило весьма торжественно, чтобы
оно сопровождалось присягой, подтверждающей законность
его избрания, и клятвой верности в исполнении обязанно-
стей; чтобы присяга эта приносилась с достоинством и во-

Философские, исторические и другие записки 241
зобновлялась ежегодно; чтобы члены собрания носили осо-
бую одежду; одним словом, ваше величество, не откажите
способствовать тому, чтобы учреждение это пользовалось
уважением со стороны наций и авторитетом в ваших глазах.
Все мы — не что иное, как взрослые дети; когда процес-
сия святого Сульпиция проходит мимо моих окон, я невольно
становлюсь ребенком.
Большие толпы людей, одушевленные одним и тем же
чувством, всегда производят на меня глубокое впечатление.
Животное, так же как и ,человек, есть не что иное, как
машина из плоти, или чувствующая машина.
О гипсовых слепках Академии художеств
Почти все виденные мною там картины посредствен-
ны. Было бы хорошо, если бы ваше величество передаши
туда из приобретенных вами картин те, которые именуются
учебными картинами и мало подходят для картинных гал-
лерей.
Не Герард Доу, Вуверман, Ван-Остаде, Терборх и даже
Тенирс дли Рембрандт помогут ученику усвоить хорошую ма-
неру, приобрести вкус к рисованию; для этого нужны иные
образцы.
Я прислал вашему величеству два парных пейзажа Пус-
сена108. Один из них «Полифем и Галатея», другой, кажет-
ся, «Геркулес и Какус». Вот подлинно учебные картины,
как будто специально созданные для Академии.
У вас много прекрасных гипсовых слепков, но недостает
существенной вещи для обучения молодежи—большой анато-
мической модели.
Наиболее известна модель Гудона. Ее можно было бы
выслать вам отлитой из гипса или, как я уже советовал г. Де-
мидову109, пожелавшему поднести вашему величеству что-
либо достойное вас, отлить се из бронзы.
Мне кажется, что раз все гипсовые модели Академии бу-
дут заменены бронзовыми, лучше всего начать именно| с этой;
отлитая под наблюдением самого скульптора! и исправленная
им, она станет еще совершенней.
К тому же, эта модель должна занять первое место в
Академии, ибо это учебная модель. ,
*6 Дидро, т. х

212
Дени Дидро
О моей манере работать
Ваше императорское величество спрашивали меня одна-
жды, как я работаю.
Сначала я обдумываю, могу ли я выполнить данное дело
лучше, чем кто-либо другой, а затем принимаюсь за работу.
При малейшем подозрении, что это дело другой может вы-
полнить лучше меня, я от него отказываюсь, ибо главное не
в том, чтобы это сделал я, а в том, чтобы было сделано хо-
рошо.
Когда я уже решился писать, я обдумываю свою тему
днем и ночью, дома, в обществе, на улице, во время про-
гулки; мои мысли преследуют меня повсюду.
На моем письменном столе лежит большой лист бумаги,
куда я заношу вкратце мои мысли, без всякого порядка, на-
спех, в той последовательности, в какой они приходят мне
на ум. I С
Когда мой мозг устал, я отдыхаю: я жду нового роста
идей; я назвал это как-то моей отавой—метафора, заимство-
ванная у земледельцев.
После этого я снова набрасываю несколько мыслей, от-
рывочных и несвязных, привожу их в известный порядок,
иногда обозначаю цифрами.
Тут я считаю, что моя работа окончена. Я тотчас же
сажусь писать и с каждым словом загораюсь все больше и
больше.
Если во время писания у меня возникает какая-либо ш>
вая идея, место которой впереди,» я записываю ее на отдель-
ном листке.
Мне редко приходится переписывать: те многочисленные
маленькие листки, которые находятся в jyKax вашего вели-
чества, были написаны мною в один присест: вы можете за-
метить з них и небрежность,, и всякого рода мелкие деточно-
сти—следствие быстроты. i
То, что думали другие по вопросу, меня занимающему,
я читаю лишь после того, как мое произведение уже готово.
Если это чтение показывает, что. я ошибся, я уничтожаю
написанное.
Если же я нахожу у автора что-либо нужное мне, я
использую это.
Если он наводит меня на какую-либо новую мысль, я

Философские, исторические и другие записки 243
записываю ее на полях, ибо я ленюсь переписывать и всегда
оставляю широкие поля.
Вот самбе время посоветоваться с друзьями, с людьми
посторонними и даже с недругами.
Да, ваше величество, с врагами, которых я презираю!
Я поступаю подобно врачу, который лечит свою болезнь ядо-
витой настойкой.
Я никогда не отказывал в хорошем совете тому, кого я
презираю, не отвергал совета, который я мог принять от
него, и не краснел, что я ему обязан.
Но чтобы произведение могло быть опубликовано, остает-
ся сделать еще многое. Это работа шлифовки, наиболее мучи-
тельная^ и трудная, изнуряющая, утомительная, скучная и ко-
торой нет конца. Особенно тяжела она у такой нации, как
наша, где любое проявление дурного вкуса может убить пре-
красную вещь, где считается непозволительным поставить
рядом две твердые гласные и употребить на странице не-
сколько раз одно и то же слово; у нас требуют, чтобы слог
был гибким, ясным, легким, изящным, возвышенным, гармо-
ничным; у рас и женщины пишут безукоризненно, и здесь
им принадлежит последнее слово. Ах, как трудна задача ав-
тора, пишущего для такого народа, который не заботится
о том, чтобы ею обучали, а жаждет прежде всего развле-
чения, даже при чтении вещей самых серьезных и значи-
тельных.
Мы придаем гораздо больше значения краскам, нежели
рисунку. Горе тому, кто не умеет писа/гь красиво. Такой ав-
тор будет работать для первого попавшегося писаки, который]
сумеет нарядиться в чужие перья и прибавить к полезному
еще д приятное. Все кричат о плагиате, и все же книги пер-
вого из них покрываются пылью,; а читают второго. Пав-
линьи перья так пристают к крыльям вороны, что их, в кон-
це концов, признают ее собственным, оперением. Прекрасным
примером этому служит Вольтер; правда, он от того ве
обеднел.
Но вот вы как будто исправили все погрешности, какие
только заметили. Произведение напечатано, и тут наступает
еамое худшее: сотни не замеченных прежде ошибок бро-
саются вам в глаза.
Затем мнения публики расходятся; и горе тому произве-
дению, которое не вызовет раскола! в обществе!
16*

244
Дени Дидро
Среди всего этого шума, поднявшегося вокруг книги,
автор, если он тверд духом, улыбается; страдает мало-
душный.
Между тем со вре/менем все становится на место, и без-
мозглые критики начинают бесстыдно хвалить то, что раньше
поносили.
Я же не боюсь ни оценки моих поступков, ни ^критики
моих произведений.
Я разрешаю само!му отъявленному злодею опубликовать
гнуснейший пасквиль на мою нравственность: это не помешает
мне спать спокойно. Он нападает лишь на один эпизод моей
жизни, но, проверенный моим прошлым и будущие,; и этот
эпизод предстанет в подлинном свете.
Я о легкой душой предоставляю свои произведения кри-
тике, ибо существует святая троица, против которой бессиль-
ны врали ада: истина рождает добро, истина и добро рождают
красоту.
Против человека и против автора публикуются тысячи
статей. Что сталось с ними? О них забыли. Человек же и
автор остаются там, где да: и подобает быть. Разве только
следует сделать исключение для данного случая, когда ва-
шему величеству было угодно предоставить тому{ и другому в
тысячу раз больше того, что они заслуживают.
Об Академиях, о происках академиков и, в частности,
об Академии национального языка
Вот несколько фактов из практики1: с того момента, как
человек одаренный вступает в Академию, он превращается
в посредственность. Я не знаю другого объяснения этому,
как то, что гений в науке! и искусстве не терпит иных задач,
кроме тех, которые он ставит себе сам. Он делает плохо
все то, что делает по обязанности.
Когда писатель вступает в ряды Французской Академии,
кажется, что он как будто поглупел. Повидимому, зависи-
мость его от двора и страх потерять место лишают его вся-
кой энергии, а затем ведь голубая лента, присвоенная его
званию, уже получена. Он вращается среди знати и теряет
здесь свое время, свое вдохновение и вкус к работе. Он вы-
нужден регулярно являться на заседания, что прививает

Философские, исторические и другие записки 245
вкус к лени и рассеянию. И затем, какой мелочный педан-
тизм! Не Академия, а поколения гениев формируют язык.
Наш язык выработан такими гениями, как Рабле, Маро, Ма-
лерб, Паскаль, Корнель и Расин. Академия отнюдь не со-
вершенствует его; она даже не хранит его в чистоте; она
никогда не составит хорошего словаря, хотя, казалось бы,
именно это ее прямая обязанность.
Французская Академия выпустила плохой французский
словарь, хотя над ним работали сорок ее членов в течение
полутораста лет. Если словарь нашего языка делать хорошо,
нужно, чтобы его делал один человек. Работа, выполненная
корпорацией,—это ничья работа. Сочинения, заказываемые
министерством, никогда не выполняются. Расин и Буало не
написали ни строчечки истории Людовика XIV; Вольтер не
написал ни строчечки истории Людовика XV; не более того
написал Дюкло, а Мармонтель последует их примеру110.
Министр платит хорошо, но с окончанием работы пере-
стают выплачивать гонорар, и для того чтобц гонорар шел и
чтобы работа не кончалась, ее даже! и -не начинают. )
; История ремесл обошлась государству в семьсот тысяч
франков, и Реомюр, которому она была поручена, умер,
не опубликовав ни строки111. Работа по истории ремесл
завершится лишь тогда, когда министр перестанет вмеши-
ваться в это дело и когда оно будет поручено одному че-
ловеку.
Заботьтесь о том, чтобы на свет рождались гениальные
лэди, и тогда можете предоставить язык его собственной
участи, он разовьется сам собой. i
Словарь и грамматика, составленные преждевременно,
скорее замедлят, нежели ускорят развитие языка, как всякие
составленные преждевременно правила.
Вообще для составления хороших элементарных руко-
водств необходимо совершенствовать науки и искусства.
О занятиях и свободе занятий
ь:\ Мне известны лишь четыре отрасли, которые требуют
постоянного контроля со стороны правительства:
1. Продовольственные припасы и продукты, которые вдут
й пищу; наблюдение за их качеством»

246
Дени Дидро
2. Наблюдение за весами и мерами.
3. Медицинская практика, хотя некоторые шарлатаны,
живущие в больших городах, могут оказываться иной раз
и полезными. Медицина началась и не может совершенство-
ваться иначе, как эмпирическим путем.
Шарлатаны либо вылечивают безнадежных больных, либо
убивают. Существуют люди здоровые, люди больные, дети,
старики и люди зрелого возраста; из пяти категорий только
одна представляет непосредственный интерес для правитель-
ства: занятие хирургией и фармацией.
4. Ремесла, пользующиеся золотом и серебром. Рабочим
здесь слишком легко красть, и поэтому нельзя положиться
на их добросовестность.
Что касается других занятий, то их не следует стеснять;
рано или поздно предписания их погубят.
О фабриках и мануфактурах
Но вы, ваше величество, мне заявите: «Я уже затратила
миллионы, и все же фабрики и мануфактуры не оправда-
ли моих ожиданий». Это произошло по следующим причи-
нам: I
Знали ли вашу страну люди, которым вы доверили эти
деньги? Понимали ли они дело? Были ли они экономны?
У нас же владельцы мануфактур, которые не желали
спать в бараках, разорялись, а богатеть начинали лишь
их преемники в третьем поколении.
Из ваших фабрик—процветает лишь петербургская ча-
совая фабрика. Почему? Потому что ею руководят люди по-
нимающие и скромные.
Просто удивляешься, видя, как расточительно государ-
ство. Главное затруднение почти всегда состоит в том, чтобы
найти честных людей. И все же такие люди имеются. (
Вот вам место для постройки. Вот пятнадцать тысяч
рублей. Что вы сделали с ними к концу года? На второй
год—десять тысяч, на третий—пять, на четвертый—вы дол-
жны уже давать прибыль, если только ваш управитель не
плут и не дурак.
Владелец мануфактуры просит денег и долго хлопочет
Q0 этом. Ему дают лишь часть суммы. Остальное растрачи-

Философские, исторические и другие записки 247
вается, и мануфактура остается невыстроенной. Это в по-
рядке вещей.
Здесь учредили тюлевую мануфактуру, затратив триста
рублей. Полезно узнать, как она была создана.
Теперь этот человек имеет пятнадцать тысяч рублей, от
двадцати до двадцати пяти различных станков и целый
выводок ребят. Он изготовляет все виды тканей. Он выделы-
вает тюль с серебром, и сами вы одеваетесь по его ipicycy.
То, что мог сделать этот человек, могут сделать и сотни дру-
гих.
Почему этот фабрикант не мог бы оказаться полезным
для вашего Воспитательного дома—сам лично или своими со-
ветами?
Я слышал, что великий князь любит механические искус-
ства. Это счастливая склонность, свидетельствующая о пре-
восходном уме и о подлинном вкуса к полезному. Велите сде-
лать для него модели. Я говорю обо всем этом из искрен-
него желания быть полезным.
О литейных и^железоделательных заводах
Вы взимаете по восьми копеек с пуда железа. Это
немного, но этот небольшой налог губит все.
Чтобы увеличить доход, кузнечных мастеров заставляют
постоянно перегружать их печи. Что происходит от это(го?
Железа, действительно, производится больше, но оно полу-
чается невыделанным, плохим и непригодным. Ваши желез-
ные изделия теряют свою репутацию, их не берут, и заводчи-
ки привозят железо из Швеции и Германии.
Другой недостаток ваших больших заводов—это плохая
очистка железа; кроме того, вы теряете на ней одну треть
вместо одной четверти.
Я полагаю, что ваши плавильные печи могли бы быть
лучше построены. А происходит это оттого, что ваши строи-
тели придерживаются не искусства, а рутины.
Устройте фабрику слесарных изделий. Используйте сами
свои железные изделия. Подготовьте слесарей для себя из
питомцев вашего Воспитательного дома, и вы сразу сбере-
жете сотню тысяч рублей.
Затем я слышал, что у вас совсем нет литейных заводов.

248
Дени Дидро
Какую прибыль могла бы принести вам одна только гвоздиль-
ная мастерская! Такие мастерские имеются почти при всех
наших крупных железоделательных заводах.
Вы выделываете вещь и притом по весьма умеренной це-
не, а иностранцы отделывают ее и перепродают ее вам же
за очень дорогую цену. Какой доход приносит одна только
продажа железных кроватей!
Листовой свинец доставляется вам из Англии по восьми
су за фунт. Поскольку у -вас имеется свой свинец, вы могли
бы весьма просто превращать его в листовой.
О сурепице (кользе) и табаке
^ Я слышал, что окрестности Саратова на Волге могут
давать вам кользу и табак превосходного качества. Почему
бы тамошним колониям не разводить и то, и другое в более
широких масштабах? Причина тому—недостаток поощрения
и недостаток сбыта.
Имеется еще один способ дать работу вашим питомцам
из Воспитательного дома: изготовлять фабричный табак в
Москве. Табачная фабрика в Москве, на которой будут рабо-
тать четыреста—пятьсот детей, принесет вам сто процен-
тов дохода. Такое применение капитала даст верных шесть
процентов чистой прибыли.
Все это возможно, и все это когда-нибудь будет сделано;
я уже не говорю о росте третьего сословия, который де-
избежен при этом.
О коммерсантах и купцах как местных,
так и иностранных
Вот идея, смелая до безумия! Но ведь я не обещал ва-
шему величеству сохранять здравый смысл. Знаю только,
что если она осуществится, она вызовет больше шума и
принесет вам больше славы, чем десять выигранных сра-
жений.
Знаю также, что эта идея вызовет резкую и невиданную
перемену в стране. Она привлечет в вашу империю ино-
странцев из всех стран. В каких-нибудь полгода она обуз-

Философские, исторические и другие записки 249
дает ту ужасающую роскошь, которая наблюдается здесь.
Она низведет расходы людей всех классов до уровня их
средств. Она положит конец той легкости кредита, которая
одинаково разоряет и того, кто покупает вещь в пять или
шесть раз выше ее действительной стоимости, и того, кто
продает ее, никогда не получая за нее денег. Она повлечет
за собою падение цен на все заграничные товары и устано-
вит на местные товары цены, соответствующие их действи-
тельной стоимости. Она приведет в отчаяние ростовщиков,
так как они останутся без дела. Она положит конец явле-
нию, которое наблюдается во всех обществах и особенно
распространено в деспотических государствах: слабый там по-
чти никогда не может добиться признания своего права про-
тив сильного, и законы из-за тысячи всяких обстоятельств
оказываются бессильными против людей могущественных.
Она утвердит величайшее доверие при всех сделках купли-
продажи.
Выгод, как видим, очень много. Будет досадно, если эта
моя идея окажется несуразной. Но какова бы она ни была,
разумна или несуразна, я уверен, что, если бы прусский ко-
роль понял ее значение, я не говорю для страны, а даже
лично для себя, он не замедлит бы привести этот проект в
исполнение.
Но перейдем к делу.
В моей стране если какой-нибудь герцог выдает вексель
и доводит его до протеста, он немедленно подвергается лично-
му задержанию за долги; каков бы ни был его сан, он будет
задержан на улице и отправлен в тюрьму, где содержится до
тех пор, пока не заплатит. Подобные строгости здесь, пови-
димому, не применяются.
Я задал вопрос здешним коммерсантам, почему они про-
дают так дорого даже тем, которые рассчитываются с ними
наличными; я задавал им этот вопрос десятки раз, и все они
мне отвечали: «Мы продаем дорого тем, которым мы выну-
ждены оказывать кредит, так как все сделки в кредит не
дают нам почти ничего: нам никогда не платят. Почти не-
возможно заставить платить людей влиятельных; закон умол-
кает перед ними; вы начинаете против них дело, которое
Длится без конца. Мы продаем дорого тем, которые платят
наличными потому, что деньгами, полученными от них, мы
должны оправдать как тот товар, который продан и опла-

250
Дени Дидро
чен ими, так и тот, за который нам никогда не запла-
тят».
Я возразил: «Почему же вы пе требуете от них вексе-
лей вместо расписок?»
Мне ответили: «Потому что вексель не лучше расписок.
Настойчивому кредитору говорят: «Ты хочешь, чтоб тебя
побили палками?» — «Почему же вы продаете в кредит?
Я сделал бы следующее: установив правильные цены на
свои товары, я не давал бы никакого кредита. Покупа-
тели, у которых нет денег, шли бы к моему соседу, ко
мне же они приходили бы только имея деньги».— «Хо-
рошо же вы знаете нашу нацию! — ответили мне смеясь.—
У нас предпочитают покупать вдесятеро дороже, не раско-
шеливаясь, чем приобретать за дешевую цену наличными».
Этот ответ дал мне один вельможа.
Неуверенность в получении платы распространяется на
все, без исключения: не только когда иностранец продает
иностранцу или местному жителю,- но и когда местный
житель продает своему соотечественнику.
Все это показалось мне весьма странным, но было под-
тверждено людьми, которым незачем было вводить меня
в заблуждение. Я обращался к людям разных состояний,
разных национальностей, разных отраслей торговли, и fcce
они отвечали одно и то же, добавляя только, что по ,той
же причине из десяти розничных торговцев девять разо-
ряется.
Сначала я думал, что можно исправить дело, если
строго держаться закона, подчинив ему одинаково и силь-
ного и слабого. Но средство это медленно и трудно, в осо-
бенности когда исполнение законов поручено людям, ко-
торых страх делает малодушными; ai ждаяь нельзя.
Имеется три вида обязательств: обязательства, выдан-
ные ростовщикам людьми платежеспособными и неплатеже-
способными; обязательства, выданные частными лицами,
впавшими затем в несостоятельность, или людьми нечест-
ными, так как они знали о своей несостоятельности уже
в момент подписания обязательства; обязательства, выдан-
ные людьми честными или нечестными, но платежеспособ-
ными.
Какое действие оказал бы на эти три вида обязательств,
оформленных з виде векселей, указ, который вы, ваше

Философские, исторические и другие записки 251
величество, могли бы издать уже завтра! Этим указом вы
объявите, что все опротестованные векселя, выданные ли-
цами платежеспособными, должны быть немедленно присы-
лаемы вам, что вы принимаете уплату по ним на себя, с тем
чтобы право взыскания с неверных должников переходило
к вам. Список таких должников ежедневно представлялся
бы вам и на другой день расклеивался на всех перекрест-
ках, о тем чтобы; в случае, если должник обманным обра-
зом оказался не внесенным в этот список, кредитор мог бы
довести об этом до вашего сведения, подав прошение на
ваше имя, где будет указано злоупотребление, допущенное
судьей в данном случае. Назавтра же было бы уплачено
четыре миллиона или же была бы дана надежная гаран-
тия уплаты их в ближайшее время112.
А затем, так как вздорные идеи лучше всего, когда они
изложены кратко, тороплюсь на этом закончить.
Сцена между знатны» вельможей и его кредитором
Вельможа.—А, это вы! '
К р е д и т о р.— Да, заше превосходительство...
Вельможа.—В чем дело?
Кредитор.—Я пришел, чтобы...
Вельможа.— Садитесь, пожалуйста! '
Кредитор. — Ваше превосходительство оказывает мне
слишком большую честь; я пришел, чтобы...
Вельможа.— Да сядьте же, говорю вам. Не озябли
ли вы? {
Кредитор.—Я пришел ввиду истечения срока век-
селя... {
Вельможа.— Пожалуйста, выпейте чаю...
Кредитор.—Если бы ваше превосходительство были
настолько добры... ;
Вельможа.— А вы любите музыку?
К р е д и т о р.—Да, ваше превосходительство...
Вельможа.—А сами играете на каком-либо инстру-
менте?
Кредитор.—Нет, ваше превосходительство.
Вельможа.—Но хорошая игра другого доставляет
вам удовольствие?

252
Дени Дидро
Кредитор.—Да, ваше превосходительство...
Вельможа. — Подать скрипку.
Кредитор.— Я уже говорил вашему превосходитель-
ству... i
Вельможа.—Ну, как вам нравится моя игра?
Кредитор.— Чудесно!.. Но, ваше превосходитель-
ство...
Вельможа.—Да, слышу. Приходите в другой раз!
Кредитор приходит снова и опять надоедает должнику;
приходит в третий раз и приводит вельможу в раздраже-
ние; приходит в четвертый раз, и с ним говорят уже
сурово; приходит, трясясь, в пятый раз и слышит уже
прямые угрозы, которые вынуждают его больше не воз-
вращаться. I
Сцена эта сначала возбуждает смех, но затем она на-
водит печаль. Плохо, когда люди желают расплатиться
с долгами с помощью музыки. Это хорошо на театре, но
отвратительно э обществе.
О нашей регистратуре
Регистратура у нас — это место, где хранятся все по-
хищенные вещи, служащие уликами, которые должны быть
предъявлены преступнику во время хода процесса. Раньше
было так: процесс оканчивался, преступник получал нака-
зание за свое преступление, а регистратура удерживала
похищенные вещи у себя, ничего не возвращая потерпев-
шему.
Нынешний лейтенант полиции первый прекратил этот
разбой. По окончании дела все вещи немедленно возвра-
щаются потерпевшему гражданину; последний, будучи заин-
тересован в получении похищенных у него вещей, активно
участвует в преследовании вора. Раньше говорили: «Ах,
не всё ли мне равно, останется ли моя вещь в кармане у вора
или в регистратуре? Терять так терять. Зато никто меня
не тревожит». И он бездействовал и не сообщал о престу-
плении, а потворство со стороны потерпевшего создавало без-
опасность для преступнику

Философские, исторические и другие записки 253
Мне кажется, что с вашей полицией дело обстоит так,
как оно обстояло раньше с нашей регистратурой. Люди
неохотно возбуждают преследования против воров и мошен-
ников вследствие трудности добиться правосудия. Хло-
почи, трать большие деньги — мошенник все равно ускольз-
нет, и похищенных вещей тебе не вернут. Трудно сказать
вашему величеству, сколько жалоб мне приходилось слы-
шать здесь по этому поводу,, в особенности со стороны ино-
странцев.
Здесь ненавидят в настоящее время французов, так как
юс считают виновниками войны. Эта ненависть меня ни-
сколько не удивляет; понятно, почему им трудно добиться
правосудия. Между тем, что общего между нашим прави-
тельством и вашей нацией? Правительство думает по-своему
и, конечно, не так, как мы. Я осмелюсь повторить вашему
императорскому величеству то, что я говорил уже сотню
раз: после России наибольшее число ваших почитателей
имеется во Франции; там вас прославляют, и прославляют
непрестанно.
Но если между правительством и нацией нет ничего
общего, то еще меньшая связь существует между частным
лицом, пострадавшим от преступления в России, и той не-
навистью, которую питают к правительству; и даже! к (нации.
Справедливость должна быть воздана каждому человеку,
кто бы он ни был.
Мне думается, что ваша полиция должна быть поста-
влена лучше. Я имею в виду не начальников: люди, стоя-
щие во главе таких учреждений, почти всегда честны. Я го-
ворю о подчиненных, которые почти всегда плуты, по
крайней мере у нас.
Как можно извлечь пользу из религии и
сделать ее на что-нибудь годной113
Магометане танцуют в своих храмах. Если бы я был
султаном и хотел воспиталъ в своих подданных общитель-
ность, я аачал бы с того, что заставил бы танцовать Влхра-
мах сначала мужчин и женщин отдельно, затем мужчин
с женщинами. Потом, с помощью имамов, я перенес бы
религиозные танцы из храмов в частные дома, из домов — на

254
Дени Дидро
улицы, так чтобы религиозный характер танцев забылся и
они стали общим публичным развлечением.
Я уже говорил вашему величеству, что национальная
честность связана невидимыми нитями с весьма существен-
ными качествами и что невозможно внушить честность людям
низшего состояния, не воспитывая их. Я сознавался вашему
величеству, что подходящего средства для этого я не знаю.
Когда я позже пораздумал над этим, мне пришла в го-
лову такая нелепая идея. Хождение в баню здесь — почти
религиозный обычай. Я поручил бы священникам усердно
проповедывать святость бани. От утверждения святости бани
они, естественно, перешли бы к похвалам гребню и щетке,
изобразив чистоплотность как дело важное, серьезное и угод-
ное богу. Таким путем священники избавили бы постепенно
наших мужиков от насекомых. Ваши священники в Петер-
бурге делали бы то же самое дело, что в Амстердаме делают
почитаемые там всеми журавли и аисты, являющиеся грозой
для мышей, крыс и всех водяных насекомых.
У вас имеются монастыри, мужские и женские. Муж-
ские настолько же грязны, насколько чдсты женские, ибо
женщины с большим вниманием относятся к чистоте жи-
лища. Следовало бы поэтому прибегать к женской прислуге,
а толпу праздных мужчин вернуть обратно на землю. Они
лишь прибавляют свою грязь к хозяйской грязи и це-
лыми толпами живут в частных домах, не делая ничего.
Пусть бы они лучше стали ремесленниками или земле-
дельцами, i
Об Энциклопедии
Я работал около тридцати лет над этим произведе-
нием. Нет такого преследования, которому бы я не под-
вергся. Я уже не говорю/ о всех клеветнических нападках.
Посягали на мою честь, на мое состояние и свободу. Мои
рукописи переходили из одного хранилища в другое, мы
укрывали их то в одном, то в другом месте. Несколько
раз пытались выкрасть их у меня. Я провел несколько
ночей у окна моей комнаты в ожидании исполнения при-
каза о выемке их. Я собирался даже эмигрировать, как
мне советовали друзья, считавшие небезопасным мое пре-
бывание в Париже. Произведение мое было запрещено,

Философские, исторические и другие записки 255
а мне лично угрожали различными эдиктами короля и по-
становлениями парламента. Нашими открытыми врагами были:
двор, знать и военные, всегда придерживающиеся того же
мнения, что и двор; священники, полиция, судьи; писатели,
не привлеченные к сотрудничеству в этом предприятии,
великосветские круги и, наконец, те из граждан, которые
позволили увлечь себя общему течению. И все же среди всей
этой вакханалии очень многие подписывались на Энцикло-
педию. Они хотели владеть произведением и погубить его
творцов.
Тщетно употребив все средства к тому, чтобы помешать
ее выходу, они стал;и думать, как бы замедлить ее состав-
ление й повредить ее совершенству. Нам пришлось испы-
тать всё: прекращение издания на несколько лет, уход ряда
сотрудников. В довершение всех зол, бесчестный издатель
скрытно, по ночам уродовал текст моего произведения, за-
губив таким образом десять томоъ его, и, кроме того, сжег
те рукописи, которые счел неудобным использовать114.
Слово «энциклопедист» превратили в какой-то одиоз-
ный ярлык: его стали наклеивать на всех, кого жел:али
изобразить, перед королем как людей опасных, выставить
перед духовенством как врагов религии, предать в руки
судей как преступников и представить перед народом как
дурных граждан. До сих пор считают, что энциклопедист —
это человек, достойный виселицы. Неизвестно, когда все
это кончится. Такими нас изображали и в светском
кругу, и с церковных кафедр. И так продолжается до» сих
пор. i
Оставалось еще одно, последнее средство — представить
нас в смешном виде.
Г-н де Шуазель, неизвестно почему возненавидевший
нас, извлек на свет какого-то озлобленного человечка без
знаний, без таланта, без принципов, без нравственных пра-
вил и натравил на нас этого нового Аристофана, столь же
извращенного, как и древний, но лишенного остроумия,
свойственного греку. Нас вывели на сцене, представив
Руссо ползающим на четвереньках, Гельвеция — дающим
овоему слуге уроки воровства, а меня — уж не знаю
как. За этой комедией последовали сатиры на всех нас.
Но все рухнуло и повержено в прах. Автор остался ни
при чем со своими жалкими произведениями и забавной

256
Дени Дидро
игрой слов, представлявшей анаграмму его фамилии: Palis—
sot115.
Неудивительно, что среди этих тревог Энциклопедия
при всех своих достоинствах имела и ^ряд недостатков.
Было бы достойно вашего величества поступить в отно-
шении Энциклопедии прямо противоположно тому, как по-
ступили во Франции, и довести нашу Энциклопедию, ныне
представляющую собой лишь драгоценную рукопись, до со-
стояния прекрасной книги. Признаюсь, что я с большим
удовольствием написал бы на заглавном листе: «Французы
желали видеть ее плохой; русская императрица сделала ее
хорошей».
Эта попытка была бы отмечена в истории в ряду дел,
совершенных вами в дни войны и в дни мира. <
Произведение несомненно было бы посвящено вам,
и этот памятник, позорный для Франций и славный для вас.
оказался бы одинаково полезным и для вашей нации, и
для всех наций Европы.
Даже в существующем виде Энциклопедия не лишена
достоинств и ценности. Насколько же возросли бы ее репу-
тация и польза, приносимая ею, если бы она была усовер-
шенствована!
В моем распоряжении находятся все мои сотрудники,
все мои друзья, не исключая и Даламбера, хотя он трус-
ливо покинул меня на седьмом томе, взвалив на мои руки
десять последующих томов, которые я выпустил один на
протяжении семи лет с риском потерять здоровье и ли-
шиться рассудка от чрезмерного утомления.
Работая вне опасности, имея достаточно помощников и
дюжину сотрудников, при наличии многих статей, соста-
вленных вполне хорошо и требующих лишь некоторой до-
делки, я (могу в течение довольно короткого времени до-
вести это громадное предприятие до такой степени совер-
шенства, что его не придется существенно) дополнять еще
в течение целого века.
Я обязуюсь выслать полную рукопись вашему, величе-
ству через шесть лет, считая со дня моего прибытия во
Францию.
Если ваше величество желаете сохранить рукопись для
своего личного употребления, то это зависит от вас; вам
можно будет тогда похвалиться тем, чю вы являетесь

Философские, исторические и другие записки 257
обладательницей редчайшего из существующих памятников
человеческого ума. Ваше величество понимаете^ что, рабо-
тая для вас, под вашим покровительством и по вашему
приказанию, мы составим это произведение в свободном
духе; мы восполним то, что было упущено; исправим
статьи; которые были испорчены; устраним длинноты и,
наоборот, расширим статьи, подвергшиеся сокращению; все
ссылки будут тщательно проверены и указаны, а я лично
придам части, относящейся к механическим искусствам, ту
точность, которая здесь необходима как в тексте, так и
в гравюрах.
Я распоряжался всеми расходами при издании Энцикло-
педии на средства ассоциации коммерсантов. Расходы эти
к концу предприятия выразились в сумме полутора мил-
лионов ливров, или трехсот тысяч рублей. Было напечатано
четыре с половиною тысячи экземпляров, из которых вот
уже четыре года как не о-сталось ни одного. Каждый
экземпляр продавался по девятьсот франков. Издатели,
таким образом, имели доход более чем в четыре мил-
лиона, а за покрытием всех расходов—прибыль в два
с половиной миллиона франков, чего! они сами не отрицают.
Эта денежная прибыль служила нам даже поддержкой
против наших врагов, которые всё же предпочли сохранить
эти четыре миллиона за нашей нацией, чем отослать за
границу. г
Могу обещать вашему величеству, что это издание прев-
зойдет л наше первое издание, бывшее наилучшим, и все
последующие. Я предлагаю вам занять место первых изда-
телей. Их затрата в сулеме двести пятьдесят тысяч рублей
соответственно уменьшит ваш расход.
При нынешнем состоянии этого произведения достаточно
будет затратить сорок тысяч рублей, самое большее, чтобы
довести его до возможного совершенства) в указанный мною
срок. Частному предпринимателю это обошлось бы на семь
тысяч рублей дешевле, но ведь сотрудники будут знать,
что работают для государыни, а государи на то и созданы,
чтобы их обирать. ч
Я представлю отчет в этой сумме либо лично вашему
величеству, либо генералу Бецкому, согласно распискам,
Полученным от сотрудников. Ваше величество разрешит,
чтобы среди этих расписок моих не было.
*7 Дидро, т. X

258
Дени Дидро
Я возьму на себя общее руководство, раздел техники,
текст и рисунки, историю древней и новой философии
и все относящееся к языку.
Мне не надо иного вознаграждения, кроме сознания,
что мне посчастливилось воздвигнуть великий литературный
памятник в честь вашего величества, оставить после себя
зримое свидетельство своего существования; что я посвя-
тил последние годы жизни созиданию пирамиды, на которой
я могу начертать священное для меня имя моей благоде-
тельницы.
Быть может, к этим соображениям примешивается отча-
сти и мстительное чувство, если вспомнить все обиды, на-
несенные мне, но полагаю, что месть, служащая ко благу
человечества и особенно ко благу великой нации, изви-
нительна. » i
Дальнейшее я адресую уже не к вашему величеству.
С государыней следует беседовать о пользе и о славе;
о финансах же и доходах —с ее министром.
■ ' Господину генералу Бецкому
Г-н генерал может вполне довериться моим словам,
ибо в данном случае я столь же хорошо знаю коммерческую
сторону дела, как и литературную.
Я гарантирую вам более двух с половиной миллионов
за покрытием всех издержек.
Само произведение и право собственности на него будут
надежным, неизменным и вечным фондом; его можно закре-
пить за какими-либо учреждениями, что принесет двойную
пользу: благо —нации и славу — императрице.
Такое предложение было уже сделано мне француз-
скими финансистами, но я отказался, несмотря на выгод-
ные условия оплаты моего труда, так как устал от веч-
ных преследований. Тщетно искушали меня книгопродавцы
Франции и Голландии: я не хочу более иметь дела с людьми
неблагодарными, с плутами.
Выпуск каждого тома приносил парижскому книгопро-
давцу по четыре с половиною тысячи луидоров; выпуск
каждого тома гравюр —около девяти тысяч. Эта сумма
в Петербурге должна быть значительно крупнее.

Философские, исторические и другие записки 259
Когда рукопись будет готова, г-н генерал откроет
подписку; дело это вполне честное и вполне патриоти-
ческое.
Подписка будет открыта не только для России, но и
для всех европейских стран. > 1
Если понадобится специальное лицо для ведения этого
дела, я пришлю молодого, честного и понимающего чело-
века; он уже руководил продажей, рассылкой; и складом на-
ших коммерсантов. Его имя—Ступ. Он пользуется репута-
цией вполне честного человека. .
Один из ваших магазинов можно было бы открыть здесь
для России, а другой—в Амстердаме для прочих европей-
ских стран. Он находился бы под наблюдением вашего по-
сланника и вашего поверенного в делах.
Главное, иметь рукопись, но это уж мое дело. Как и во
всяком коммерческом предприятии, все остальные вопросы
можно будет тем или иным способом уладить. Наиболее
быстрый и наиболее надежный путь будет и наилучшим.
Уверен, что ни одно судно не выйдет в течение года из ва-
ших портов в порты Франции без двух десятков томов
Энциклопедии, если вы, как это принято, предоставите под-
писчикам небольшую скидку.
То, что я предлагаю здесь ее императорскому величеству,
я предлагал четырем частным лицам, которых я совсем не
знал и ют которых я не ждал никакого вознаграждения. Если
я готов был безвозмездно отдалъ им шесть лет моей жиз-
ни, то не менее чисты мои намерения и в отношении ее
величества, которой я столь обязан, так предан и так при-
знателен. Я буду делить славу с ней; назвав ее имя, на-
зовут и мое, а разве такая награда нв( вое для человека,
которому не чужда возвышенность чувств и великодушие?
Наконец то, что я могу совершить для ее величества, я не
сделаю ни для кого, даже для моего государя. -Я ищу лишь
безопасности, и только ее величество может обеспечить
мне ее в той мере, как это требуется. (Четверо частных лиц,
которым я доверяю, хотели опубликовать мое произведе-
ние во Франции, и уже одно это застазило меня порвать
все переговоры с ними.
Пусть г-н генерал обсудит дело, и пусть ее величество
предпишет; все будет выполнено, и выполнено в указанный
срок ш.
17*

260
Депи Дидро
Предпоследний листок
Ваше императорское величество выразили желание:
1) Чтобы было переделано шестнадцать или семнадцать
комедий и трагедий для ваших милых и очаровательных де-
тей. Это будет исполнено.
2) Чтобы вам были пересланы все регламенты и по-
дробности касательно нашей консульской юстиции. И это
также будет исполнено.
3) Я обещал прислать г-ну генералу Бецкому начальное
руководство по математике, составленное Клеро для сына
одной из его приятельниц. Будет исполнено.
4) Я дал обещание помочь графу Миниху, работаю-
щему над составлением каталога картин вашего величества,
помочь во всех затруднениях, которые могут возникнуть
у него в процессе работы. Это также будет сделано.
5) До конца своих дней я буду выполнять у себя на
родине все приказания, которые вашему величеству будет
угодно передать мне либо непосредственно, либо через ва-
ших посланников.
И даже исполнив все от меня зависящее, (я все же
останусь должником вашего величества, ибо никогда мне
не отплатить за все ваши милости и благодеяния.
Мне пришли на ум! и некоторые иные способы, какими
я мог бы услужить вам1,, и я от всей души хотел! бы, чтобы
они оказались для вас приятными.
Я имею честь быть хорошо вам известным и, каково
бы ни было ваше суждение! о моих ^проектах, надеюсь, что
вы не усмотрите в них ничего противоречащего Длагу чело-
вечества, интересам вашего народа! и прямоте моего (харак-
тера. До сих пор я не имел счастья оказать вам услугу,
которая выразила бы всю силу моих чувств и соответство-
вала тем данным, которыми, быть может, наделила меня при-
рода; надеюсь, в будущем я окажусь более счастливым.
Попытаюсь.
Все наблюдения, содержащиеся в разнообразных запи-
сках, которые ваше величество благосклонно приняли, яви-
лись плодом бесед двух честных путешественников: вашего
камергера г. Нарышкина и меня.

Философские, исторические и другие записки 261
Что бы вы о них ни полагали, оба они будут вознагра-
ждены сверх заслуг, если ваше императорское величество
признает искренность пх намерений л их глубокую даредан-
ность.
Вот и вся моя философия, которая может послужить за-
мыслам вашего величества как ближайшим, так и отдален-
ным.
Буде что-либо вам придется; в ней не по душе, тысячу
раз прошу вас извинить меня. Если и бывал я нескромным
или опрометчивым, то зато есть у меня здесь, с левой сто-
роны груди, строгий судья, который говорит мне: ты не
был ни лживым, ни злым. Я не лучше всех других фило-
софов, то есть, в сущности, смышленый ребенок, болтаю-
щий о важных материях. Это служит извинением для всех
нас, философов.
Все они хотят добра], и это заставляет их порою гово-
рить очень зло. Тиран нахмурит при этом брови. Генрих IV
и ваше величество усмехнутся.
Наконец-то, эаше императорское величество, вы не услы-
шите больше болтовни смышленого ребенка, который рассу-
ждает о ражных материях и мнит себя философом. И если
случайно среди всех этих листков вам попадется одна хоро-
шая строчка, и даже если вы ре найдете ничего достойного
вашего внимания, и я только напрасно отвлек ваше величе-
ство от важных дел и заставил наблюдать, как отвле-
ченный мыслитель тщится в ребяческих и нелепых уси-
лиях направить своим малым умом дела великой империи,—
все же я сочту себя вознагражденным сверх всякой Mejpbi
за свои бдения и мечтания непостижимою снисходительностью
вашего императорского величества. Это не мешает мне
пасть к ногам вашего величества( и молить вас простить мне
мою нескромную политическую болтовню. Если же ваше ве-
личество не заметите всей искренности моих намерений, то
сколь бы мало значения вы tomj ни придали, я никогда не
прощу себе. i
Как бы то ни было, эти листки позволят вашему импера-
торскому величеству увидеть, в какой мере способно част-

262
Дени Дидро
ное лицо рассуждать о государственных вопросах, й время,
которое вы уделили мне, избавит вас от необходимости зна-
комиться с множеством Других произведений, могущих быть
представленными вам в силу присущего вам вкуса к по-
лезным проектам,—произведений, которые не будут ни хуже,
ни лучше, чем моё. При чтении первой же политичеоко]!
статьи, которая попадет в ваши руки, вы, наверное, отшвыр-
нете ее прочь и воскликнете: «Все это очень хорошо; это
совсем как у моего философа, чья последняя страница была
превосходной». Последней страницей, где я по заслугам
оцениваю и себя самого',' и других философов, является вот
эта, и именно ей одной; я придаю какое-то значение.

II
ПЛАН УНИВЕРСИТЕТА ИЛИ ШКОЛЫ
ПУБЛИЧНОГО ПРЕПОДАВАНИЯ ВСЕХ НАУК,
для Российского правительства
(1775)

«План университета или школы публичного преподавания всех
наук, для Российского правительства» написан Дидро в июне 1775 г.,
по возвращении его из Петербурга, в ответ на предложение, обра-
щенное к нему и к М. Гримму, составить «план обучения юноше-
ства от азбуки до университета включительно» (письмо Екатерины II
от 27 февраля 1775 г., напечатанное в «Сб. Рус. Ист. Общ.», т. 23,
стр. 19). Обращаясь ,с ©той просьбой к обоим писателям, Екатерина
писала: «Mue говорят, что необходимы школы трех родов, а я,
ничему не учившись и не бывши в Париже, не обладаю ни знанием,
ни умом и потому вовсе не знаю, чему должно учить, ни даже
чему можно учить и где почерпнуть все эти сведения, если не
у вас.,, я затрудняюсь составить себе понятие об университете
и об его управлении школами», Це приходится говорить, что вто
замечание о недостатке «знания и ума» имеет иронический смысл.
Екатерина уже ранее озаботилась переводом на русский язык ряда
иностранных сочинений по педагогике и поддерживала связь с не-
которыми немецкими педагогами (Базедовым, Зульцером), знакомив-
шими ее с своими проектами постановки народного образования.
Не было недостатка у нее и в проектах, составленных русскими
авторами: такова была записка ее статс-секретаря Г. Н. Теплова
«Начальное рассуждение о плане учреждения публичных училищ»,
составленная в середине 60-х годов, «План детских воспитательных
академий или государственных гимназий», выработанный около 1767 г.
московским профессором Дильтеем совместно с Г. Миллером, Лю-
мареском, Глиннштетом и Г. Н. Тепловым, краткий план, подписанный
Ашем, Урсипуссм, Беклешовым и Золотницким, составленный в
1768 г., и др.; наконец отдельные проекты к тому времени 'были
разработаны я комиссией по делам общественных и частных училищ,
выделенной из состава Большой комиссии 1767 г. Обращаясь к Дидро
и Гримму, Екатерина, очевидно, имела в виду ознакомиться ж С
мнением энциклопедистов по этому вопросу. х

266
П. Люблинский
И Дидро, и Гримм сравнительно быстро выполнили поручение
русской императрицы. Уже в своем письме к Гримму от 16 июня
1775 г. она благодарила его «за превосходную записку о школах»,
присланную ей; что касается проекта Дидро, то он был доставлен
ей лишь в ноябре того же года, как это видно из письма ее
к Гримму от 29 ноября 1775 г. («Сб. Рус. Ист. Общ.», т. 23, стр. 38).
Виновником этого промедления был Гримм, который, по мнению Дидро,
умышленно задержал рукопись, переданную ему для отсылки. В конце
1775 г. Дидро решил уже самостоятельно послать вторую копию
Екатерине. По крайней мере в письме от 20 января 1776 г. («Сб.
Рус. Ист. Общ.», т. 23, стр. 43) Екатерина снова пишет Гримму:
«Я получила толстую книгу Дени Дидро и прочту ее, когда дело об
университетах будет поставлено на очередь».
Любопытна последующая судьба обеих записок. По общепри-
нятому до сих пор мнению, записка Гримма не сохранилась в нигде
не была разыскана (ср. Я. Грот, Екатерина! II в переписке с Грим-
мом, ч. 2-я, П., 1881, стр. 30; В. Б и л ь б а с о в Дидро в Петербурге,
М., 1884, стр. 313; Турне, Дидро и Екатерина II, Париж, 1899,
стр. 500 и др.). Напротив того, в собрание сочинений Дидро
были включены две записки, содержащие изложение и обоснование
педагогических проектов. Первая из них —«Опыт о постановке обра-
зования в России» (Essai sur les études en Russie), более краткая
по своему содержанию, была впервые опубликована в собрании со-
чинений Дидро, изданном! в 1818 г. Бе л ином; вторая, озаглавленная
«План университета для Российского правительства», была впервые
напечатана в извлечениях в 1813—1814 гг. в педагогическом жур-
нале Annales de l'Éducation, издававшемся Гизо. Гизо имел в своем
распоряжение черновик рукописи Дидро, полученный им от друга
Дидро —Сюара. Рукопись эта, написанная на 170 страницах рукою
Дидро, была испещрена поправками, подчистками и литературно
была почти необработана. Этот черновик, перешедший после смерти
Сюара к его вдове, по словам Ассеза, ныне утерян. Гизо, при на-
печатайте снабдил текст Дидро некоторыми примечаниями, но,
с другой стороны, сильно его урезал, отбросив всю вторую часть
рукописи, относящуюся к построению отдельных факультетов (ме-
дицинского, юридического и теологического) и к внутреннему упра-
влению коллежем. Вместе о тем Гизо выпустил из текста все наи-
более резкие места, относившиеся к религии, а также те ее ча-
сти* которые казались ему устарелыми или ненужными. В резуль-
тате получился весьма бледный набросок, обративший на себя
очень мало внимания. Опубликование его прошло в русской лите-

Вводный очерк
267
ратуре совершенно незамеченным, вероятно и потому, что внимание
читающей публики было отвлечено войной с Наполеоном. Полный,
уже без каких-либо значительных пропусков, текст «Плана универ-
ситета» появился лишь в 1875 г., то есть через сто лет после его
написания, в III томе собрания сочинений Дидро, изданного Ассеза.
На этот раз он был напечатан на основании рукописи Дидро, пере-
данной вместе с другими его рукописями! в 1863 г. из Эрмитажной
библиотеки в Петербургскую публичную библиотеку, а копии, сня-
той Леоном Годар. /
Лишь с этого времени во французской педагогической и исто-
рической литературе пробуждается интерес к педагогическим взгля-
дам Дидро. Историк педагогических доктрин во Франции Компейре
в своей книге посвятил целую главу изложению идей Дидро
(Comp а у ré. Histoire des doctrines de l'éducation » en France, 2 éd.,
1880, t. II, pp. 166—204). «Со времени Дидро и многих его совре-
менников,—писал он,— мы видим, наконец, появление настоящей
педагогической доктрины»; «даже доныне для нашей страны мойкно
о пользою осуществлять некоторые из реформ, предлагавшихся
Дидро»» Характеризуя взгляды Дидро в области воспитания, Компейре
(а за ним и все другие, писавшие историю французской педагогики)
использовал обе записки, приписывавшиеся Дидро и одновременно
напечатанные в собрании его сочинений, вышедшец в 1875 г., не
обратив внимания на имеющиеся! В них противоречия. Французских
историков смущало лишь то обстоятельство, чгэ в первой из Запи-
сок Дидро защищает постановку образования в немецких школах
и университетах, игнорируя французский опыт. Франция конца
XVIII века многими считалась передовой страной по постановке обра-
зования, и национальное самолюбие французов было немало задето
этим «германофильством» Дидро. Между тем никому из исследовате-
лей не пришло в голову проверить аутентичность первой записки,
приписываемой Дидро, а именно «Опыта по постановке образования
в России». Работа эта была проделана нами (см. нашу статью «Дидро
и его русские произведения» в сборнике «Литературное наследство»
1937 г.), ив результате ее, думается нам, а достаточной полнотой
выяснилось, что «Опыт», в течение более ста лет приписывавшийся
Дидро, являлся именно той запиской Гримма, которая (считалась
окончательно утерянной. Здесь нет необходимости повторять докаН
зательства, изложенные нами в вышеприведенной статье. Читатель
может произвести ряд сопоставлений сам, сравнив между робой?
обе записки (для этой цела мы сочла полезным напечатать в дан-
ном томе и «Опыт» Гримма, обычно приписывавшийоя Дидро). Толь*

68
П. Люблинский
ко освободив Дидро от чужого одеяяая, мы можем составить себе
правильное представление об его подлинных педагогических взгляг
дах.
Следует еще остановиться в немногих словах на отношении до-
революционной русской литературы к «Плану университета» Дидро.
Опубликование полного текста «Плана» прошло дочти незамеченным
в русской периодической печати. Лишь в журнале «Слово» ва
1879 г- в .«Очерках иностранной журналистики» появилась небольшая
заметка за подписью «Б. Л.», не дававшая, однако, сколько-нибудь
точного представления о содержании этого плана.
Характерен отзыв Д. А. Толстого (при Александре III —министр
народного просвещения) в его книге «Взгляд па учебную часть в
России в (XVIII столетии до 1782 г.», изданной той же Академией
наук («Сб. (Отд. русск. языка и словесности имп. Академии паук»,
т. 37). Давая весьма пристрастное изложение проекта Дидро, на восьми
страничках, Д. А. Толстой резко критикует Дидро, изображая его
как «праотца Современных ультрареалистов, который довел эту си-
стему до крайних ее пределов, до последнего слова ее, до полной
нелепости». Он ^упрекает Дидро в «игнорировании воображения, вкуса,
чувства изящного и нравственных качеств человека».
«Если бы такой учебный план был осуществлен,— замечает
Толстой в (заключение,—то ученики получили бы самое неправиль-
ное развитие. ^Положив этот план под сукно, Екатерина сделала
из него наилучшее употребление».
К этой же группе ярых противников Дидро примкнул а историк
народного образования в России С. В. Рождественский («Очерки по
истории систем народного просвещэняя в Роос1ии в 18 и 19 веках»,
т. I, П., 1912, !стр. 324—325' и 433—440). Он почти слепо следует
характеристике, данной Проекту Д. А. Толстым. Уделив в своей
монографии 3—4 (страницы проектам Дидро (и остановившись бо-
лее на идеях, изложенных! в «Опыте» Гримма, ошибочно приписанных
Дидро), Рождественский не потрудился даже составить себе собствен-
ное мнение о проекте Дидро, повторив вслед за Толстым (не цити-
руя, однако, последнего):
«Можно заметить несколько скептическое отношение Екатерины
к широким и иногда парадоксальным взглядам Дидро. В ее глазах
он был, вероятно, одним из тех философов, которые, как она выра-
зилась, могут написать много хороших книд и наделать много пло-
хих дел. Убрав проект Дидро в свой портфэлъ, с тем чтобы никогда
его оттуда не вынимать, Екатерина сделала из него лучшее у потреб-

Вводный очерй
269
Значение «Плана» Дидро было довольно верно понято В. Биль-
басовым. В своей книге «Дидро в Петербурге» (СПБ., 1884, стр. 304)
оя пишет :
«В плане Дидро рассеяно чрезвычайно много здравых суждений
и светлых мыслей, вполне пригодных и для нашего времени, которое
Дидро упредил (слишком на сто лет... Было бы весьма полезным
перевести план Дидро на русский язык и тем доставить всем пе-
дагогам возможность всесторонне обсудить новые основания школь-
ного дела, предложенные Дидро. Конечно, план не есть что-либо
цельное, но в нем многое может быть заимствовано не без пользы».
Пожелание Бильбасова осталось пустым звуком: «План» Дидро
был неприемлем для самодержавия не только своими конкретными
предложениями, рассчитанными на насаждение «третьего сословия» и
устранение привилегий дворянства в области образования, но и много-
численными резкими нападками на церковь и деспотизм.
Когда в 60-х годах XIX века, после отмены крепостного права,
стала выдвигаться на очередь реформа школьного дела, министер-
ство народного просвещения запросило нескольких иностранных пе-
дагогов относительно желательного направления реформы. В числе
других прислал в министерство свои замечания и Розенкрапц, ко-
торый дал .следующую характеристику проекту Дидро: '
«Проект Дидро, являясь крайне отвлеченным, совершенно лишен
точного знакомства о местными и национальными свойствами России
я теперь может иметь цену только для истории педагогики, хотя
в нем разбросаны многие ценные, остроумные, не потерявшие своей
пригодности и теперь, замечания». («Замечания иностранных педа-
гогов на проекты устава учебных заведений», изд. мин. нар. проев.,
1863, стр. 309-310.)
Однако несколько лет спустя, ознакомившись с отрывками из
«Плана университета», тот же Розенкранц в составленной им подроб-
ной биографии Дидро (К. Rosenkranz. Diderot und seine Werke.
Abhandlungen der Académie der Wissenschaften zu Berlin, Leipzig,
1866) резко изменил свое первоначальное мнение.
Враждебность плану Дидро со стороны консервативных кругов
в частности была продиктована меткой и основательной критикой1
«классического» образования, в насаждении которого эти круги видели
лучшее средство против увлечения либеральными идеями.
Английский либеральный историк и критик Джон Морлей («Дид-
ро и энциклопедисты», М., 1882, стр. 443), характеризуя «План»
Дидро, отмечает:
«На двух страницах, где Дидро восстает против предрассудков,

Й70
П. Люблинский
касающихся греческого и латинского языков, изложен вполне исчер-
пывающий перечень всех доводов и возражений. Можно положительно
утверждать, что в нескончаемых спорах, происходивших в течение
ста лет после смерти Дидро касательно латинского и греческого
языков, не был затронут ни один пункт, которого не коснулся бы
Дидро».
Критика классицизма в образовании, произведенная Дидро, была
тем более убедительной, что она исходила от человека, прекрасно
знакомого с классической литературой, как это можно видеть из
характеристики ее, содержащейся в самом «Плане».
Печатаемый в настоящем издании перевод «Плана» сделан нами
с рукописи, ныне хранящейся в Ленинградской публичной библио-
теке им. Салтыкова-Щедрина (шифр. Эрм. фр. 42/47), составляющей
т. XXVII собрания рукописей Дидро, поступивших сюда из Эрми-
тажной библиотеки. Она представляет собой переписанную набело
и переплетенную тетрадь in 4°, состоящую из 227 листов. Можно
предположить, что этот экземпляр был прислан дочерью Дидро,
г-жой де Вандель, в* 1785 г., после смерти Дидро, вместе с дру-
гими рукописями, купленными у нее Екатериной, так как й конце
рукописи мы находим текст письма Дидро по поводу посещения
кн. Г. Орловым Парижа. Г. Орлов посетил Париж в 1780 Г. Одновре-
менно с этим мы сверили текст рукописи с французским изданием
«Плана» в собрании сочинений Дидро, опубликованном Ассеза R Турне
в 1875 г., оговорив в примечаниях к тексту ряд пропущенных изда-
телями мест и исправив некоторые из допущенных ими погрешностей.
Примечания к рукописи разбиваются на три группы: примечания
самого Дидро, примечания его французского издателя Ассеза и при-
мечания, сделанные редакцией. Первые две группы оговариваются
в виде упоминания автора] в скобках.

Об образовании
Сделать народ образованным — значит цивилизовать его;
угасить знания в народе—значит вернуть его в первобытное
состояние варварства. Греция была варварской страной, но,
получив образование, она стала цветущей. Чем она является
ныне? Страной невежества и варварства. Италия была стра-
ной варваров, но затем она получила образование и стала
цветущей; если науки и искусства уйдут из нее, чем она
станет? Снова варварской страною. Такова была судьба и
Афин, и Египта; такой же будет участь империй во всех
странах мира и во все будущие века.
Невежество—участь раба и дикаря. Образование придает
человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он
не рожден для рабства. Дикарь теряет свою дикость, де
знающую удержу, и усваивает вместо нее известную дис-
циплинированность, которая подчиняет его законам, издан-
ным для его благополучия. При хорошем государе он
является лучшим из подданных; при государе же, лишенном
разума, он терпелив более других.
После потребностей тела, в силу которых люди объеди-
нились для борьбы с природой—их общей ма/герью и их не-
ууомщым врагом,— потребности духа являются началом,
сближающим и связывающим людей воедино. Образование
смягчает характеры, просвещает людей относительно их
обязанностей, ослабляет пороки, заглушая или искореняя
их, внушает любовь к порядку, справедливости, добродетели
и, наконец, облегчает появление хорошего вкуса и понимание
жизненных благ. Дикари совершают далекие странствия, не
общаясь друг с другом, в силу своей невежественности.
Люди образованные ищут друг друга, любят встречаться

272
Дени Дидро
и беседовать. Знание пробуждает- в них стремление к взаим-
ному уважению. Людям нравится, когда их узнают в толпе
и говорят: «Вот это такой-то». Так рождается представление
о чести и славе^, а эти два чувства, поднимая и возвеличивая
дух человека, придают нравам особый оттенок тонкости и
накладывают свой отпечаток на обращение и речь людей.
Я берусь утверждать, что чистота нравов явилась след-
ствием изменения в одежде, прошедшей различные ста-
дии усовершенствования от звериных шкур до шелковых
тканей.
Как много тонких добродетелей остается неизвестным ра-
бу или дикарю! Ошибаются те, кто думает, что добродетели,
будучи плодом определенной эпохи и просвещения, являются
чем-то условным; они столь же связаны; с*наукой о нравах,
как листок связан с деревом, которое он украшает.
Сознавая эти истины, вы дросите дать вам план универ-
ситета или публичной школы рсех наук. Задача эта крайне
важна и по своему значению, быть может, ^превышает мои
силы. Но иногда рвение восполняет недостаток таланта,' и
во всяком случае оно служит извинением недостатков работы.
Поэтому я повинуюсь.
Я буду краток. Немного строк, но ясных; немного идей,
но плодотворных; ограничусь только общими принципами,
сделав из них лишь важнейшие выводы и отбросив исклю-
чения; полное отсутствие педантизма—таков наилучший план
при всех обстоятельствах, а в особенности при данных; он
соединяет в себе максимум преимуществ и минимум не-
удобств. Возражения не могут иметь особенного веса, ибо
против чего только не возражают! Некоторые из возможных
возражений не стоит даже приводить, так как ясно, что план,
даже весьма богатый мыслями, еще не является наилучшим.
Авторы, писавшие о народном образовании
Дабы исполнить поручение вашего величества и оправ-
дать доверие, которым я почтен, начну а изложения того,
что было печатно высказано по этому вопросу наиболее про-
свещенными людьми моей надии,( в прежние времена или не
так давно. Эти люди прекрасно сознавали пороки нашего
публичного образования, но ни один из них не указал дей-

План университета
273
ствительных средств к их исправленшо. Никто из них не
делал различия между тем, что важно для всех, и тем, что
важно лишь для немногих. Они не обратили внимания ни
на степень общеполезности отдельных наук, ни на тот по-
рядок, в котором эти науки должны преподаваться. \Всеми
игнорировалась или оставлялась без достаточного внимания
тесная связь, существующая между науками. Эти авторы
даже не подозревали, что некоторые из наук, ; необходимые
для всех сословий общества, имеют лишь отдаленное .отно-
шение к другим и требуют параллельного курса, идущего
рядом о основным. Роллен S знаменитый Роллен, ставил своей
единственной задачей подготовку священников, монахов, по-
этов и ораторов. Только об этом у него и идет речь.
В чем же суть вопроса?
Это светило Парижского университета отвечает так: за-
дача образования заключается в том, чтобы дать государю
верных подданных, а государству—полезных граждан; дать
обществу образованных, честных и даже любезных сочле-
нов; дать семье хороших супругов и добрых отцов; литера-
туре дать небольшое число людей, обладающих хорошим вку-
сом, и, наконец, религии дать просвещенных, мирных и энер-
гичных служителей. Такова задача, возлагаемая Ролленом
на просвещение.
Преподавание или распорядок обязанностей и занятий
не является делом произвольным, и длительность его не
ограничивается одним днем. Оно представляет нелегкую за-
дачу как для учителей, так и для учеников. Эту задачу,
конечно, можно несколько облегчить, но превратить ее в
забаву, мне думается, нельзя. Можно только посмеяться
над душевной простотой тех недалеких людей, которые
брались подготовить честных и знающих граждан и сделать
их полезными и выдающимися людьми путем одних только
совместных прогулок, разговоров и забав и которые думали
этим путем приучить молодежь» к добродетельной и разумной
жизни и, мимоходом, снабдить ее необходимыми научными
знаниями. Да, можно бШо бы только посмеяться над такими
людьми, если бы мы не должны были уважать их душевную
доброту и их трогательное сочувствие к невинной поре нашей
жизни.
Мы, конечно, не предполагаем бесполезно мучить людей,
но, зместе с тем, мы не можем стремиться к тому, чтобы

274
Дени Дидро
убрать все тернии с пути, ведущего к науке, добродетели
и славе; это нам не удастся ни при каких условиях.
Храм Славы расположен на вершине отвесной скалы
подле Храма Науки. Дорога, которая ведет к добродетели
и счастью, камениста и трудна. Труд, применяемый в согла-
сии^ (Правильным методом, сокращает и Юблегчает этот путь.
Мы поищем такой метод. Мы нисколько не скрываем ни от
себя, ни от учеников того, что их успех может явиться лишь
плодом их собственной настойчивости. Пусть учителя уте-
шают себя важностью услуг, оказываемых ими отечеству, а
учеников ïiycTb воодушевляет надежда на ожидающую их
награду в виде общественного уважения.
Нельзя безнаказанно обманывать ни взрослых, ни детей,
и, .быть может, лучше преувеличить в их глазах трудности
ожидающей их задачи, нежели вотще обнадеживать их. Дол-
гое зремя скрывать от них трудности нельзя, «а обманутые
хотя бы однажды, они в дальнейшем потеряют охоту к уче-
нию или придут в отчаяние.
Возражение и ответ на него
Мне скажут: люди настолько различны, что трудное
для одних, для других окажется менее трудным. Это, ко-
нечно, возможно, но для значительного большинства людей
ничем не прикрашенная истина лучше всякого притвбрства,
так как щетина рочти никогда не приводит к печальным ре-
зультатам. Учащие!ся должны видеть деред собою весь путь,
который придется пройти, но они также должны быть уве-
рены в готовности всех оказать им помощь. При этом
следует ради поощрения говорить им: «Разве ты «хочешь
остаться невеждою, глупцом?» — «Нет».—«Прекрасно, так
старайся же быть прилежным: и дополнительным!»
Отложив в сторону все наши прекрасные книги о публич-
ном зоспитании, я сказал себе: сколько было просвещенных
людей, занимавшихся этим вопросом, столько дано и различ-
ных решений его2. Теолог склонен отно'сить все за счет
бога, медик—за счет здоровья, юрист—за счет законодатель-
ства, военный—за счет войн, геометр—за счет математиче-
ских наук, любитель чтения—за .счет литературы. Каждый,
в сущности, подобен тому учителю танцев Марселю, который

План университета
275
считал, что государство, в котором не умеют прекрасно тан-
цовать менуэт, может быть управляемо только плохо.•
Будучи достаточно знаком со всеми науками, чтобы
знать им цену, и, вместе» с тем, не будучи глубоким специа-
листом в какой-либо одной из них, я, чуждый всякому
профессиональному предпочтению, попытаюсь лишь приве-
сти в некоторый порядок свои взгляды. v
Что такое университет
Университет есть школа, двери которой одинаково откры-
ты для всех детей народа, школа, где преподавание ве-
дут оплачиваемые государством лица, которые сообщают
ученикам элементарные знания по всем наукам.
Я говорю «одинаково», потому что было бы 'столь же
жестоким, сколь и нелепым обрекать на невежество .людей,
занимающих низшее положение в обществе. Я говорю «всех
наук», ибо в каждой из наук имеются |Такие знания, кото-
рыми никак нельзя пренебрегать. Число хижин и прочих
частных жилищ относится к числу дворцов как десять
тысяч к единице, и соответственно с этим мы имеем десять
тысяч шансов против одного за то, что гений, талант и
добродетель скорее выйдут из стен хижины, нежели из стен
дворца3.
Добродетель? Да, добродетель, так как для того, чтобы
быть истинно прекрасным человеком, требуется гораздо боль-
ше разума, больше просвещенности! и больше силы, чем то
принято думать. Может ли быть назван хорошим} 'человек,
лишенный сознания справедливости, и может ли существо-
вать справедливость без просвещенности?4
Чем меньше богатств окружают колыбель новорожден-
ного младенца, тем яснее родители его сознают! (необходи-
мость дать ему образование! и тем серьезнее и быстрее сам
(ребенок будет усваивать знания. Ему, привыкшему наблю-
дать трудовую жизнь, труд учения покажется менее небла-
годарным. Родители ребенка, рожденного в бедности, своими
грубыми попреками порою добьются большего, нежели j)o-
^ели-богачи, которые прибегают к ласкам или даже слезам,
воспитывая своего избалованного роскошью отпрыска. В пер-
вом случае усилия родителей будут поддерживаться стро-
18*

276
Дени Дидро
гостью, необходимой для искоренения беспечности или ле-
ности. Ребенок, слыша постоянно предупреждения о том, что
ему грозит в будущем, если он не воспользуется заботами
й помощью учителей, постарается быть как можно прилеж-
нее. Инстинктивно он и сам почувствует, что лучший способ
достичь счастья в жизни—это отличиться на том ^поприще,
которое он изберет для себя. Ему придется (рассчитывать
исключительно на свои успехи, а не на протекцию. Этот
урок он усвоит тем яснее, что сам убедится, как грубо и как
недостойно учителя выказывать предпочтение детям бога-
тых родителей и как полезно делу строгое отношение учите-
лей к детям бедняков.
Собственно говоря, публичные школы следует устраи-
вать для таких детей, чьи родители^ не могут нести расходы
на домашнее воспитание или по своим занятиям лишены
возможности следить за воспитанием ребенка. Но ведь такие
отцы и составляют основную массу населения.
О публичном образовании
Законы, отвечающие потребностям массы населения, не
могут считаться с особенностями отдельных людей. Будучи
полезными для большого числа людей, они неизбежно -дол-
жны нарушать интересы некоторых отдельных индивидов.
Способности или отсталость, т. е. качества лица, выде-
ляющегося из массы своими умственными данными или же
своею тупостью, скажут нам, какой уровень образования
явится в данном случае подходящим: высший или низший.
Но в юснову публичного воспитания, по общему правилу, дол-
жен быть 'положен средний уровень человеческого ума. Нельзя
не отметить прямой противоположности между методом, при-
меняемым для развития десятков учеников в школе, и мето-
дом обучения отдельных учеников. И если цель преподавания,
а также характер заданий .должны соответствовать возможно-
стям множества учеников, то отсюда следует, что интересы
гения, идущего обычно большими шагами, будут отчасти при-
несены в жертву интересам массы, которая продвигается впе-
ред более {медленно или даже только тащится за ним5.
Но разве гений создается воспитанием? Достаточно, что
бы публичное образование не заглушало гениальности.

План университета
277
Что представляет собою наш университет6
Чем была Франция в эпоху Карла Великого или Англия
в эпоху Альфреда? Альфред основал школц в Оксфорде и
Кембридже. Эти школы постепенно совершенствовались, но
они еще далеки от того, чем должны быть.
Глупость и пристрастие Константина Великого, отказав-
шегося почти от всех, по крайней мере важнейших, государ-
ственных функций в дользу христианского духовенства, оста-
вили после себя следы столь глубокие, что они, быть может,
дикогда не изгладятся.
Карл Великий, родившийся в эпоху, когда чтение, писа-
ние и не очень грамотная болтовня по-латыни еще не стали
общим достоянием, основал наш бедный университет. Он
построил его в готическом стиле, и он остался готическим
й поныне7. Несмотря на ряд ужасных недостатков, против
которых не переставали возражать просвещенные люди по-
следних двух столетий и которые не исчезли и доныне,
этот университет имеет большие заслуги: ему мы обязаны
дсем тем хорошим, что появилось у нас с момента его
основания и до настоящего времени.
Ученый человек XII и XIII веков был, в сущности,
жалким ремесленником, невыносимейшим и скучнейшим пе-
дантом в полном смысле этого слова; но этот скучный пе-
дант дользовался уважением. Всеобщее почтение, которое
он снискал себе, того не заслуживая, приохотило людей
к занятию науками. Постепенно исчез вкус к бесплодной
схоластике, стал пробуждаться вкус к знанию истинному,
H все великие люди последующих столетий выросли под
Фенью тех кафедр, с которых когда-то поучали Фома Акви-
|ат, Альберт Великий, Абеляр, Иоганн Скотг; ныне они
возглавляются учеными, являющимися по своим научным
Методам почти современниками этих великих людей.
р.
Y':
ï О нашем факультете искусств
<*■ В этих школах мы изучаем до сих пор под именем
«изящной литературы» два мертвых языка, полезных лишь
весьма ограниченному числу граждан; учащиеся теряют
Ва это 6—7 лет й так. и не овладевают предметом. Далее,

278
Дени Дидро
мы изучаем здесь под именем риторики искусство красно
говорить, ещё прежде чем усвоили искусство мыслить и пре-
жде чем ь нашей голове появились какие-либо идеи; под име-
нем логики, здесь заполняют головы студентов всякими вто-
ростепенными тонкостями, заимствованным?! у Аристотеля
с его педантичной и совершенно бесполезной теорией силло-
гизма; при этом ученые размазьгоают на сотне туманных
страниц то, что можно было бы ясно изложить на четырех.
Я не знаю, что там преподается под рубрикой морали,
но могу определенно сказать, чгго в этом курсе не гово-
рится на слова ни о качествах ума, ни о качествах сердца,
ни о страстях, пороках или добродетелях, ни об обязан-
ностях, ни (о законах или договорах, и если спросить
учащегося, прошедшего такой курс: «что такое доброде-
тель?»— то он будет поставлен втупик этим вопросом, да
и сам учитель, пожалуй, затруднится ответить. Под именем
метафизики здесь рассматривают вопросы! о времени и про-
странстве, о бытии вообще, о возможности, о сущности,
о различии двух субстанций; все эти вопросы столь риско-
ванны и "скользки, что неизбежно дают толчок к скептицизму
и фанатизму; и неизбежно зарождается в умах злосчаст-
ная легкость, быстро находящая ответ на все, а также
жалкая уверенность в том, что несколькими неопределенными
и не поддающимися уточнению фразами, бессмысленность
которых часто не сознается, мы способны разрешать во-
просы колоссальной трудности. Под рубрикой физики здесь
ведутся бесконечные споры об элементах материи и о си-
стемах мира, причем ни слова не говорится ни об есте-
ственной истории, ни oi реальной жизни, очень немногое
сообщается о движении и падении тел и производится лишь
несколько физических опытов. Еще меньше говорится об
анатомии, и ничего не говорится о географии. За исклю-
чением элементарных начал арифметики, алгебры и геомет-
рии,' введением тсоторых мы обязаны одному из моих старых
учителей (Рцвару), все остальное не стоит даже сохранять
в памяти, и все это могло бы быть пройдено в период
времени, по крайней мере в четыре раза меньший.
Единственным преимуществом, которое хотя и не имелось
в виду, но тем не менее дается нашими школами, является
привычка приноравливаться тс некоторым хотя и неслож-
ным, но трудным требованиям общества,—привычка, ко-

План университета
279
торая придает людям удивительную легкость ориентировки
во всех важнейших общественных функциях. Эта привычка
заметно отличает одного человека от другого, в особенно-
сти если пребывание в свете исцелило такого человека
от постоянной склонности к спорам, что, однако, случается
далеко не всегда. Вот плоды семи- или восьмилетнего тяже-
лого труда и беспрерывного заточения!
Не думаю, чтобы германские университеты были устроены
значительно лучше наших. Варварский метод Вольфа8 там
уже изрядно приелся. Лейденская школа, когда-то столь
прославленная своими профессорами Витриариусом, Боэр-
гаве9, теперь сошла на-нет. Виднейший представитель этого
университета, ана/гом Альбинус10, недавно умер, а знамени-
тый Кампер11 не сумел его заменить.
Возвращаюсь к нашему университету. В конце той
длинной и безжизненной аллеи, именуемой факультетом
искусств, прогулки по которой в течение семи или восьми
лет даводят лишь бесплодную скуку и усталость, откры-
ваются три двери, через которые можно войти либо в теоло-
гический факультет, либо в юридический факультет,
либо, наконец, в факультет медицинский.
До сих пор учащийся был лишь учеником,, здесь дае
он получит звание доктора. Но это еще не значит, что он
стал ученым. .
Вопросы и ответы
— Все ли окончившие курс факультета искусств по-
ступают на один из этих туех факультетов?
— Нет. ; .
— Кем же они становятся по окончании?
— Лентяями, невеждами, которые уже слишком взрослы
Для того, чтобы обучиться какому-либо механическому искус-
ству; они становятся комическими актерами, солдатами, плу-
тами, игроками, мошенниками, пронырами и бродягами.
— А те, которые покидают факультет во время курса?
— Они потеряли меньше времени и, хотя ничему не
обучились, цичему, что могло бы принести им пользу, вса
*се они не утратили способности заниматься какой-либо по-
лезной профессией и, таким образом, могут приобрести
средства к существованию.

280
Дени Дидро
В намерения вашего величества, очевидно, не входит
устройство университета по такому образцу; добавлю, что
это не входит и в мои намерения.
Наш юридический факультет
Наш юридический факультет очень жалок. На нем не
слышно ни слова о французском праве; ни звука не го-
ворится о праве международном, как будто бы его вовсе
и не существовало; ничего не говорится о нашем граж-
данском или уголовном, кодексе; ничего — о нашем про-
цессуальном праве, о наших законах, о наших обычаях,
ничего — о государственной конституции, ни звука — о пра-
вах государя и подданных, ничего — о свободе и о соб-
ственности и не более того — о должностях и о договорах.
Чем же там занимаются?
Там занимаются римским правом во всех его разделах,—
правом, которое не имеет никакого отношения к нашему;
случается поэтому, что человек, только что получивший
шапочку доктора прав, если кто-либо соблазнит его дочь,
похитит его жену или станет оспаривать у него землю,
будет сознавать себя столь же беспомощным в смысле за-
щиты своего права, как) и последний из граждан. Все его
превосходные познания были бы ему бесконечно полезны,
если бы он звался Мезием или Семпронием и если бы мы
вернулись вспять, к временам Гонория и Аркадия: о, тогда
он великолепно мог бы защитить свое дело! А при Людо-
вике XVI он столь же невежественен, как и житель IHafio,
и более глуп, чем крестьянин из Нижней Нормандии. Юри-
дический факультет уже не помещается больше в старин-
иом готическом здании, но и под великолепными арками
современной постройки, воздвигнутой специально для него,
попрежнему говорят на готском наречии.
О нашем богословском факультете
Богословский факультет построил свои занятия примени-
тельно к существующим обстоятельствам: они посвящены
спорам о протестантами, лютеранами, социнианцами, деистами
и со всем сонмом неверующих. Этот факультет сам по

План университета
281
c,Q\jè является превосходной школой неверия; крайне редко
можно встретить студентов Сорбонны, которые не таили
бы под своим одеянием деизма или атеизма, вследстеие
чего они становятся лишь более нетерпимыми и более свар-
ливыми, а происходит это или из-за характера, из-за често-
любия, или по причине корысти, или, наконец, в силу
лицемерия. Эти люди являются самыми бесполезными, са-
мыми неуживчивыми и самыми опасными подданными госу-
даря. Они и их приспешники, попы и монахи, часто зло-
употребляли правом свободного обращения к массе народа.
Если бы я был государем и сознавал, что во все празд-
ничные и воскресные дни, между одиннадцатью часами утра
и полуднем, полтораста тысяч моих подданных говорят
перед всеми прочими и от имени бога заставляют их ве-
рить в то, что приличествует лишь демону фанатизма и
гордыни, владеющему ими, я содрогнулся бы от ужаса.
Ваше величество, конечно, не пожелает иметь таких людей
у себя, и если уж так надобно иметь священников, то вы
захотите видеть на их месте людей просвещенных, спокой-
ных и трудолюбивых.
О нашем медицинском факультете
Наш медицинский факультет бесспорно лучший из всех
четырех; он нуждается лишь в небольших изменениях.
Здесь преподается анатомия, хирургия, лечение различ-
ных болезней, элементы естественной истории, ботаника,
химия и фармация; следовало бы лишь установить порядок
В длительность этих занятий. Большим недостатком, впро-
чем, является отсутствие практики: разве мало приемов,
Ьнеющих тесное отношение к врачебному искусству, коих
йельзя усвоить себе ни из книг, ни из лекций! Разве после
Секции профессора вы сумеете научиться различать пульс,
$го силу или слабость, его медленность или ускоренность,
fopoinee или плохое наполнение, регулярность, понижение
фш повышение? Какое описание, даже самое яркое, может
Дать точное представление о зрелой или не созревшей еще
опухоли, о ее злокачественности или доброкачественности,
ч застарелом или недавнем ее характере, о вызываемом
Чй зуде или острой боли?

282
Дени Дидро
Молодому врачу приходится производить свои первые
опыты на нас, пациентах!, и он становится знающим чело-
веком, лишь совершив несколько убийств12.
Мы повергли уже кентавра на колени, но все же это
древнее чудище ползет, волоча свою шкуру по земле.
Учреждение нового университета
В области публичного воспитания обычно мало что за-
висит от обстоятельств. Цель его всегда одна: делать лю-
дей просвещенными и добродетельными. Столь же мало из-
менчив и распорядок обязанностей! и преподавания, а также
связь, существующал между отдельными науками. Следует
всегда переходить от простых вещей к вещам более слож-
ным; начинать с того, что является наиболее полезным,
и переходить к тому, что представляет меньшую пользу;
отправляясь от того, что необходимо для всех, переходить
к тому, что требуется лишь для некоторых; щадить и беречь
время и силы учащихся; твёрдо блюсти соответствие между
сообщаемыми знаниями и возрастом учеников и, наконец,
приноравливать занятия к среднему умственному уровню
класса.
Важная мера предосторожности
Если план общего образования превышает имеющиеся
в данный момент средства, надлежит стремиться к его пол-
ному и совершенному осуществлению в (более благоприятном
будущем, но не подчинять разработку его плана капризам
будущего. Здание народного образования должен строить
рассудительный архитектор, ибо ему приходится иметь дело
с владельцем, ограниченным в своих средствах. Положим
такой владелец не мог ассигновать сразу все суммы, не-
обходимые для постройки здания. Архитектор должен из-
брать место для фундамента, заложить первые камни и эоз-
вести ту часть здания1,, в которой ощущается особая потреб-
ность; если бы ему в дальнейшем пришлось приостановить
свою работу, то в построенной уже части он оставит камни,
необходимые для связи с дальнейшими частями, и передаст
в руки владельца общий план здания. Тот сможет сообра-

План университета
283
зоваться с зтим планом, возобновляя постройку, но, отказы-
ваясь от его выполнения, он потеряет уже затраченную
сумму, и станется с грудой строений на руках, прекрас-
ных или уродливых, несогласованных друг с другом и
составляющих плохой ансамбль.
Об одном странном явлении
Не правда ли, может показаться странным, что варвар-
ские или готические школы, предназначенные для публичного
образования, могут существовать, со всеми их недостатками,
в столице просвещенной нации, подле трех знаменитых ака-
демий и после изгнания плохих наставников, известных под
именем иезуитов? И они существуют, несмотря на протесты
со стороны всех сословий государства, к ущербу и стыду
нации, к вреду детей всего королевства, несмотря на кри-
тику со стороны множества превосходных писателей, отме-
чавших все недостатки такой системы обучения.
Причина этого явления кроется в следующем. Реши-
тельным противником общественного интереса является инте-
рес частных лиц; сильнее всего противятся требованиям
разума наиболее укоренившиеся злоупотребления. Двери ком-
паний и общин наглухо закрыты, и туда нет доступа все-
общему образованию; тщетны усилия сломать эту преграду,
воздвигнутую веками; дух корпоративной солидарности еще
жив, несмотря на происходящие вокруг перемены: плохие
ученики превратились в плохих учителей, и те, в свою
очередь, готовят в наших школах учителей, подобных
себе. Таким путем создается неразрывная цель тради-
ционного невежества, освященного давностью существова-
ния этих учреждений, и в то время как лучи знания на-
чинают проникать всюду, густой мрак невежества продол-
жает царить в этих бесполезных убежищах шумливых
споров.
* Времена рабства прошли, а феодальная юриспруденция
сохранилась. Схоластика еще горделиво царит в недрах
Сорбонны. В наших школах права читается римская юрис-
аруденция. Поэтому нужно строить образование так, чтобы
Оно соответствовало не требованиям момента, а длительным
интересам государства.

284
Дени Дидро
О временах Карла Великого и Альфреда
Карл Великий во Франции и Альфред в Англии создали
свои учреждения наилучшим по тому времени образом. Вся
Европа тогда была варварской; не существовало ни наук,
ни искусств; все знания! в ту эпоху были скрыты в древ-
них фолиантах, написанных на языке, непонятном для на-
селения. При таких обстоятельствах не оставалось другого
пути, как изучать слова и усваивать языки, которые служили
ключом к старинным сокровищницам, запертым! в течение дол-
гих веков. Но после того как из этих хранилищ были из-
влечены все имевшиеся там богатства, после того как науки
и искусства сделали огромный шаг вперед и знание заго-
ворило языком народа, а старинные термины стали по-
лезными лишь для некоторых слоев общества,— после всего
этого характер и система образования должны резко изме-
ниться. Было бы весьма странным, чтобы не сказать
сильнее, если бы публичная школа, предназначенная для
всех граждан государства без каких-либо различий, начи-
нала свое преподавание с такой науки, которая нужна лишь
для небольшой части граждан. К этим соображениям я при-
соединю ряд других, не менее важных и говорящих о не-
обходимости перенести изучение греческого и латинского
языков на последние годы университетского курса.
Преимущества положения вашего величества
Момент, избранный вами для составления плана универ-
ситета, весьма благоприятен. Человеческий ум, повидимому,
отверг прежнюю ходульность; полная бесплодность изуче-
ния схоластики стала общепризнанной; неудержимая страсть
к систематике ослабела; прекратились споры об аристоте-
лизме, картезианстве, мальбраншизме и лейбницианстее;
стремление к подлинному знанию царит повсюду, и знания
всякого рода достигли значительной степени совершенства.
У вас не имеется тех старинных учреждений, которые могли
бы составить оппозицию вашим взглядам; перед вами широ-
кое поле, свободное от всяких преград, на котором вы
можете строить так, как вам будет угодно. Я вовсе
не хочу льстить, я говорю искренно и уверяю вас, что
с этой стороны ваше положение более выгодно, чем наше.

План университета
285
Об учебном плане
После этих замечаний вернусь к сравнению науки с
главной аллеей, где вас, ваше величество, встречала толпа
людей, кричащих хором: «Дайте нам образование! Мы ничего
не знаем! Пусть нас обучают!»
Не все эти люди способны и предназначены для того,
чтобы пройти эту длинную аллею до конца. Одни чгз них
дойдут до какой-то определенной ее точки, другие — не-
сколько дальше, и, по мере того как они будут продвигаться
вперед, число их будет сокращаться.
Какой же первый вывод можно сделать из этого? Ответ
нетруден. Их следует обучать тому, что полезно для каж-
дого, к какому бы рангу общества он ни принадлежал.
Дальнейшие мои занятия будут относиться к предмету,
несколько менее общему, но имеющему, однако, важность для
значительного большинства.
Третьим предметом моих занятий будет тот, который
явится еще менее общеполезным, чем предшествующий и
который будет нужен для меньшего числа людей, а именно
лишь для тех, которые последовали за мною до данного места.
И так далее, вплоть до конца обучения. Общеполез-
ность обучения будет уменьшаться по мере того, как число
моих слушателей будет становиться все меньшим.
Я классифицирую предметы и занятия по тому же прин-
ципу, по которому наш натуралист Бюффон классифициро-
вал животных, минералы и растения. Бюффон рассказывает
сначала о корове, животном, с которым полезно познако-
миться всем нам; затем он переходит к описанию лошади,
далее осла, мула, собаки; волк, гиена, тигр, пантера ото-
двинуты у него тем дальше, чем дальше они стоят от нас в
природе и чем меньше пользы мы можем извлечь из знаком-
ства о ними или чем меньше зло, угрожающее нам от них.
Каков же будет результат? Учащийся, у которого нехва-
тит силы и мужества пройти весь курс до коцца, покинем
университет раньше срока, но вое же yiieceii» а собою ряд
Знаний, могущих оказаться для него полезными.
Я настаиваю на этом принципе; он должен стать крае-
угольным камнем всего здания. Если этот камень будет \за-
дожен криво, все здание рухнет; если он ляжет хоро-
шо, здание останется непоколебимым на долгие времена.

286
Дени Дидро
Знания основные и знания вторичные
Имеется два вида знаний: одни, которые я назвал бы
основными или первоначальными, и другие, которые я на-
зову вторичными или условными. Первоначальные знания
необходимы для всех состояний, и если их не приобрести
в юные годы, придется затеям наверстывать в более зре-
лом возрасте, рискуя ошибиться на каждом шагу или искать
столь же часто помощи со стороны. Вторичные же знания
необходимы лишь для той профессии, которую человек изби-
рает Для себя сам. Первоначальные знания носят общий
характер, тогда как знания вторичные требуют углубления.
Лишь углубленные первоначальные знания сообщают чело-
веку профессиональную подготовку.
Не все профессии требуют одинаковой меры первона-
чальных или элементарных знаний, составляющих длинную
цепь законченного цикла предметов. Эти знания нужны
чернорабочему в меньшей мере, чем фабриканту, фабри-
канту— в меньшей мере, чем коммерсанту; коммерсанту —
меньше, чем военному; военному — меньше, чем судье или
священнику, а этим последним — меньше, чем обществен-
ному деятелю.
Важно, чтобы каждый учащийся в большей или меньшей
мере прошел те предметы, которые необходимы для про-
фессии, им избранной. Так, если судья пройдет все перво-
начальные и вторичные науки, необходимые для его дея-
тельности, и закончит свое образование, то ему реже при-
дется передавать дела на заключение экспертов-юристов
и он более здраво будет судить о добросовестности или
недобросовестности их заключений.
Приведем другой пример, менее серьезный. Возьмем по-
эта. Существует ли какая-либо область искусства или при-
роды, которая не должна входить в круг его познаний?
Можно ли быть крупным поэтом, не зная языков ни древ-
них, ни новых? Можно ли быть крупным поэтом без неко-
торого знания истории, физики и географии или без знания
обязанностей человека и гражданина, без знаний, относя-
щихся к законам, ^равляющим общественной жизнью, к ре-
лигии, к различным формам правления, нравам и обы-
чаям народов, к обществу, членом которого этот поэт со-
стоит, к страстям, порокам и добродетелям, к пониманию

План университета
287
характеров и, наконец, ко всей морали? Как велика, на-
пример, была эрудиция Гомера или Вергилия! Чего только
им не пришлось изучить перед тем, как они взялись sa перо!
Наши поэты Корнель и Расин не стали бы тем, чем они
стали, если бы они не получили такого образования. Чем
отличается Вольтер от всех наших молодых литераторов?
Вольтер знает очень MHOiro, а шипи молодые литераторы ча-
сто невежественны. Произведения Вольтера богаты мыслями,
произведения же новейших писателей пусты. Они хотят
петь, и у них хорошая глотка, но за отсутствием достаточ-
ных знаний они поют лишь приятные для слуха пустячки.
Профессия поэта, таким образом, требует долгого уче-
ния. Первоначальные познания, необходимые ему, разно-
образны и сложны. То же самое я сказал <бы и относи-
тельно оратора, ученого и лица любой профессии, которая
fee терпит посредственности и для занятия которою одного
образования недостаточно. Впрочем, если эти лица лишь
немногим превосходят средний уровень, они мало полезны
обществу.
i Когда в основу учебного плана /публичной школы кладут
Знакомство с древними языками, это значит, что нацию
решили наводнить ораторами, священниками, монахами, фи-
лософами, юристами и врачами...
i Обществу нужно иметь больше философов, чем врачей;
врачей больше, чем юристов; юристов больше, чем орато-
Кш, и ему почти не нужны поэты13.
Щ Задачи публичной школы
В- Задачи публичной школы состоят вовсе не в том, чтобы
Штъ человеку углубленные знания какого-либо рода; она
нлжна дать лишь первоначальные сведения по возможно
■Ьыпему числу, предметов, причем такие знания, отсутствие
дйх могло бы оказаться пагубным для людей всех состоя-
«ft, ai для некоторых категорий и постыдным. Так, незнание
■ронов было бы гибельно для судьи. Было бы постыдно,
Вш бы он не умел разбираться в истинном красноречии.
Ш При поступлении в школу ребенок несведущ, в школе
ш он научается владеть собою и устремлять все свои
риродные способности и все свое усердие к достижению

288
Дени Дидро
определенной цели. Итак, что же ребенок должен вынести
из публичной школы? Ему надо хорошо усвоить элементар-
ные знания.
Возражение и ответ на него
— Так, значит, вы считаете, что университет должен
ограничиваться систематическим преподаванием элементар-
ных знаний?
— Совершенно верно.
— Но ведь этим путем мы наводним общество людьми
поверхностными?
— Нисколько. Этим мы лишь разовьем в них стремле-
ние стать впоследствии людьми вдумчивыми, если только,
конечно, они не уроды и лишены той спеси, которая всегда
служит помехой для образованного человека, и, конечно,
если они не будут без разбора хвататься за все и говорить:
«Ах, вы спрашиваете о геометрии? Я сам хороший геометр.—
Вы говорите о химии? Я сам химик.— Вы интересуетесь
метафизикой? Разве есть лучшие знатоки метафизики, чем
я?» Такое самомнение — порок неисцелимый. "Не бойтесь
того, что человек, обладающий лишь элементарными знания-
ми, поставит себя) в смешное положение. Он не станет гово-
рить невпопад, тратя слова попусту и не слыша сам себя,—
если только элементарные знания хорошо разместились в его
голове. Он не станет бахвалиться скромными своими по-
знаниями и не будет слишком категоричным или догматичным
в своих суждениях, не станет скептически относиться к тому,
чего он еще не знает и что нужно знать для того, чтобы
утверждать или отрицать, принять или подвергнуть сомне-
нию. Можно знать арифметику, не претендуя на звание
математика; можно знать геометрию, не будучи геометром;
можно знать химию и не вступать в спор с знаменитыми
Рюэлем u и Дарсе15.
Деление, свойственное всякой пауке и всякому
искусству
В каждой науке и в каждом искусстве имеются три
раздела, весьма отличных друг от друга: эрудиция, или
изложение прогресса, достигнутого паукой, другими ело-

План университета
289
вами, ее история; отвлеченные принципы науки и выводимые
из них следствия, другими словами, ее теория; и, наконец,
приложение науки к практическим задачам, или ее прак-
тика. Эрудиция, или историческая часть, в большей или
меньшей мере полезна для всех. Наука, или сумма знаний,
ее составляющих, а также практика требуются лишь для
людей соответствующей профессии.
Различие в порядке изложения сочинений
и в порядке преподавания
Распределение изучаемого материала в школе не совпа-
дает с распределением его в научном сочинении. Писатель
руководствуется естественной связью теоретических поло-
жений, возникающих в его уме, и выражает их на (бумаге;
но этот метод непригоден для публичного преподавания.
Псрою писатель подчиняет все людские знания основным
свойствам своего духа, как то мы сделали в Энциклопедии.
Здесь все факты подчинены памяти, все науки — разуму,
все изобразительные искусства — воображению, все меха-
нические искусства — нашим потребностям или удоволь-
ствиям. Но эта слишком общая точка зрения, превосходная
для общего изложения наших работ, оказалась бы совер-
шенно нелепой применительно к школьному преподаванию,
где рее предметы в таком случае излагали бы четыре пре-
подавателя во всех четырех классах: один учил бы истории,
другой — разуму, затем имелся бы класс выразительности
и класс практических знаний. Один класс готовил бы только
историков или философов, другой — только ораторов или
поэтов, третий — только рабочих.
Можно охватить всю совокупность знаний еще| и с двух
других точек зрения, правда, весьма общих, а именно,
взять за основу комплексы: «человек» и «природа» или «че-
ловек, живущий одиноко», и «человек, живущий в обще-
стве». Но при одном из этих комплексов неизбежно странное
смешение физиков, натуралистов, врачей, астрономов и гео-
метров; при другом — историков, моралистов (в стихах и
в прозе), юристов и политиков — юриспруденция здесь сомк-
нётся с военным искусством и с религиозными ^еяиями.
Между тем, как много первоначальных и важных знаний,
в равной мере общих для всех этих специальностей! •
19 Дидро, т. X

290
Дени Дидро
Какой же вывод следует из этого? Я уже указывал,
что предмет может быть весьма привлекательным в своем
отвлеченном облике, а на практике оказывается несостоя-
тельным.
Единственно целесообразным методом публичного пре-
подавания, с точки зрения практики, является тот, кото-
рый сообразуется с возрастом учеников и с той пользой,
какую они извлекут из преподаваемых им предметов. Только
этот метод сообразуется с общими и частными интересами.
Возражение и ответ на него
Нельзя забывать об одной трудности, возникающей при
этом порядке. Каждая наука связана с наукой, ей пред-
шествующей, и с наужой, следующей за нею, которая бу-
дет усвоена более легко. Эту связь и должно учитывать
наряду с принципом наибольшей общеполезности данной
науки. К счастью, противоречие между обоими этими прин-
ципами встречается только раз, и в этом случае наука,
изучение которой не ставится на место, определяемое ее
общеполезностью, не требует длительного дзучения, а эле-
менты ее служат основанием многим важным специально-
стям. Это единственное отступление от выдвинутого нами
принципа общеполезности.
После этих теоретических замечаний, быть может, не-
сколько затянувшихся, перехожу к изложению самого плана.
План настоящей работы
Укажу последовательность, в которой, по моему мнению,
должны преподаваться различные науки! в публичной школе.
Вначале я представлю более пространный план, а затем
ограничу его, доведя до нормальных пределов, но дам
схему того и другого. Затем перейду к рассмотрению
краткою плана, разбив его! по отдельным классам. "К каж-
дой части этого» плана я применю принцип полезности
и закончу свое изложение общими замечаниями о школах,
о школьной дисциплине, об учителях и учащихся, о класс-
ных руководителях, об экзаменах и о школьных зданиях.

План университета
291
Предварительное условие
Предполагается, что каждый поступающий в универси-
тет умеет читать, писать и правильно пользоваться грам-
матикой языка; далее, предполагается, что он умеет произ-
водить арифметические действия. Всему этому он мог на-
учиться или дома, у своих родителей, или же в низших
школах.
Затем предполагается, что ум его еще недостаточно раз-
вит, но что ученик не был бы принят в университет, если
бы не владел свободно начальными правилами арифметики,
этой наиболее полезной и наиболее легкой из всех наук.
Предполагают также, что прием в публичную школу
наук будет определяться не возрастом учащегося, а сте-
пенью его умственного развития. Не все дети развиваются
одинаково.
Общий план преподавания в университете
Первый факультет или факультет искусств
Первый цикл занятий
1-й класс:
Арифметика.
Алгебра.
Начальные сведения по тео-
рии вероятности и комбинаций.
Геометрия.
2-й класс:
Законы движения и законы
падения тел. Центробежные и
другие силы. Механика. Гид-
равлика.
3-й класс:
Сфера и планеты.
Система мироздания.
Астрономия о ее подсобными
науками.
4-й класс:
Естественная история.
Экспериментальная физика.
19*
Второй цикл занятий,
параллельный первому и для-
щийся в течение того же пе-
риода времени.
1-й класс:
Первоначальные сведения
по метафизике, о различии двух
субстанций, о существовании
бога, а критикой сего.
Мораль. Религия.
2-й класс:
История.
География.
Хронология.
Начала экономической на-
уки или о наиболее выгодном
использовании своих возможно-
стей и способностей, об искус-
стве руководить своим хозяй-
ством и сохранить свое состоя-
ние.

292
Дени Дидро
5-й класс:
Химия.
Анатомия.
6-й класс:
Логика.
Критика.
Общая теоретическая грам-
матика.
7-й класс:
Русская грамматика.
Принципы русского языка.
8-й класс:
ский
Языки греческий и латин-
Красноречие и поэтика.
Идущий параллельно первому
и равный ему по длительно-
сти:
Третий цикл занятий
1-й класс:
Рисование (этот класс об-
щий для всех учащихся).
Четвертый цикл замятий
1-й класс:
Музыка.
Танцы.
2-й класс:
Фехтование.
Верховая езда.
Плавание.
Специальные факультеты
2-й факультет 8-й факультет 4-й факультет
Медицина. Юриспруденция. Теология.
Школа политики или
иностранных дел
Школа земледелия р
торговли.
Специальные школы
Инженерная школа
или школа военного
искусства.
Школы: перспективы, рисования, живописи,
скульптуры и архитектуры.
Морская школа.
Общий план в сокращенном виде
Прежде всего в этом общем плане я ^гстраняю четвертый
цикл упражнений, ибо в университетах не принято обучать
музыке, танцам, фехтованшо, верховой езде и, тем паче,
плаванию. Если эти предметы, знание которых отличает
человека светского от монаха или педанта, имели у iia(î
столь малое значение, что их не вводили ни в одно публии

План упиверситета
293
вое учреждение, то это в значительной мере является
отголоском взглядов на наше воспитание как на воспи-
тание монастырское. Уже около 900 лет мы видим на-на-
ших студентах лишь рясы и монашеские одежды.
Далее я отбрасываю школу политики или иностранных
дел, хотя деятельность дипломатов требует немалых предва-
рительных знаний. Однако эти знания или имеются уже
у секретарей и советников посольств, или же их можно
получить при иностранных дворах, где эти лица должны
закончить свою подготовку.
Затем я отбрасываю школу военного искусства, так как
у вашего величества уже есть кадетская школа, где моло-
дежь, предназначенная для военной службы, очевидно, по-
лучит все познания и навыки, необходимые для этой про-
фессии; дальнейшее же она приобретет в лагерях.
Отбрасываю также морскую школу, ибо, наряду с сухо-
путными кадетами, у вас имеются и кадеты-моряки.
Мне приходится скрепя сердце уступить обычаю, в угоду
рутине, и отказаться от школы земледелия и коммерции,
хотя оба эти вида образования крайне важны для общества:
земледелие дает нам хлеб, вино, продукты питания, сырье,
необходимое для промышленности и для потребления, ком-
мерция же служит средством обмена между отдельными граж-
данами и между различными странами.
Все эти устраненные мною при сокращении плана типы
школ в известной мере необходимы, но пусть они не являются
составной частью университета. Придет день, когда такие
школы, вопреки всему, все дее будут созданы в больших
городах империи. Если они будут лишены рациональных
методов преподавания, они только проиграют от этого.
После сокращения в университете останется четыре фа-
культета: 1) факультет искусств, 2) факультет медицинский,
3) факультет юридический и 4) факультет богословский.
Три последних факультета имеют своею задачей препода-
вание знаний, необходимых для специальных профессий, фа-
культет же искусств охватывает совокупность знаний, по-
лезных для всей массы обучающихся. Этот факультет раз-
деляется на три цикла занятий, которые идут параллельно.
Первый цикл, разделенный на восемь классов, охватывает ма-
тематические лауки, естествознание, логику, языки и рито-
рику. Второй цикл, разделенный на два класса, включает в

294
Дени Дидро
себя метафизику, мораль, естественную религию и религию,
основанную на понятии откровения, историю, географию и
начала экономических наук. Наконец третий цикл состоит
лишь из одного класса, где учащиеся проходят рисование
и начала архитектуры.
Таким образом, сокращенный план университетского пре-
подавания представляется в следующем виде:
Первый цикл
занятий
1-й к л а с с :
Арифметика.
Алгебра.
Теория вероятно-
сти.
Геометрия.
2-й класс:
Законы движения
и падения тел.
Центробежные
силы.
Механика и гид-
равлика.
3-й класс:
Сфера и планеты.
Астрономия с ее
вспомогательными
науками.
4-й класс:
Естественная
история.
Эксперименталь-
ная физика.
Факультет искусств
Идущие параллельно первому и той же
длительности :
Второй цикл Третий цикл
занятий занятий
1-й класс:
Первоначальные
сведения по метафи-
зике.
Мораль.
Естественная ре-
лигия.
Религия, основан-
ная на понятии откро-
вения.
2-й класс:
История и мифо-
логия.
География.
Хронология.
Начала экономи-
ческой науки.
1-
класс:
О перспективе.
Рисование и
первоначальные
сведения по архи-
тектуре или, вер-
нее, искусству
строить.

План университета 295
5-й класс:
Химия.
Анатомия.
6-й класс:
Логика. Критика.
Общая теория
грамматики.
7-й класс:
Русский и сла-
вянский языки и их
принципы.
8-й класс:
Языки греческий
я латинский.
Красноречие и
цоэтика.
2-й факультет g-й факультет 4-й факультет
Медицинский Юридический Богословский
Доказательства, обосновывающие этот план16
Факультет искусств
ПЕРВЫЙ ЦИКЛ ЗАНЯТИЙ
Первый класс
Арифметика. Алгебра. Исчисление вероятностей.
Геометрия.
Я начинаю преподавание с арифметики, алгебры и гео-
метрии, ибо эти знания надобны для всех профессий, на-
чиная о наиболее возвышенных: и кончая последним из ме-
ханических искусств. Все подлежит исчислению) и измерению.
Нет понятий более общих, нежели число и пространство.
Знать геометрию и быть геометром — вещи весьма раз-
личные. Немногие люди собираются стать геометрами, но осе

296
Дени Дидро
обязаны учиться арифметике и геометрии. Для изучения
их нужен лишь здравый смысл, и если ученик, достигший
13 лет, неспособен усвоить эти знания, он непригоден ни
к чему: он подлежит увольнению.
Полагаю, что научиться арифметике л геометрии легче,
чем научиться читать; буквы алфавита заставляют ребенка
проливать больше слез, когда ему приходится пользоваться
ими для написания слов, нежели когда он применяет их
в качестве алгебраических знаков.
Дети усваивают игры, требующие памяти, комбинатор-
ских способностей и тонкости даже в большей мере, чем
TQ требуется для изучения геометрии. Повседневные жизнен-
ные приемы воспитали в детях, с первого же дня их
рождения и вплоть до поступления в школу, определенное
предрасположение к арифметике и геометрии: они непре-
станно складывают, вычитают, измеряют.
Алгебра, название которой уже не внушает более страха,
является, в сущности, лишь обобщенной арифметикой, и
посему она более легка и выразительна. Здесь мы произ-
водим те же действия, но в более простой форме. ;
Нередко подростки уже в возрасте 13—16 лет знакомы
с элементами трансцендентной геометрии и с исчислением
бесконечно малых величин. Я недавно присутствовал на
экзамене одного юноши, Гено де " Монбельяра, сумевшего
защитить в коллеже д'Аркура диссертацию по диференциаль-
ному исчислению. Ему не исполнилось еще и 16 лет, й он,
кроме того, должен был сдавать испытания по всем другим
предметам. Эти математические познания явились плодом
его самостоятельных занятий.
Даламбер может подтвердить вашему величеству, что
ему недавно пришлось на публичном экзамене услышать
толковые ответы другого юноши такого же возраста из
многих отраслей современных математических наук. Можно
привести в пример и третьего мальчика, которому не испол-
нилось еще и 10 лет и которыЩпривык производить в уме
самые удивительные арифметические вычисления. Даламбер
задал ему вопрос, сколько секунд в году; пока ребенок
производил в уме вычисление, Даламбер решал ту же за-
дачу с пером в руке. Ребенок решил ее столь же быстро,
как и Даламбер, с той лишь разницей, что великий геометр
принял во внимание лишь обычный год, тогда как ребенок

План университета
297
произвел вычисление и для года високосного. Даламбер
взял на себя заботу о воспитании этого ребенка, хотя
во всех остальных отношениях это был обыкновенный маль-
чик.
Паскаль открыл некоторые теоремы Эвклида в том воз-
расте, когда окружность еще называют кружком, а ли-
нию—палочкой. Почему же другой ребенок не сумеет
усвоить того, что Паскаль мог открыть в те же ^оды?
Детям не разрешается поступать в начальные школы
в слишком раннем возрасте. В университетских же школах
ребенок остается дольше или меньше, в зависимости от
своих природных способностей и успехов в науке.
Никогда не рано направлять человеческий ум и научить
его рассуждать, беря примеры, основанные на очевидности
и на строгой истине. Ребенок будет сравнивать с этими
примерами те, которые ему встретятся, и оценит их силь-
ные и слабые стороны в любой области.
Особенно же в математике все 'истины тождественны.
Вся наука об исчислении есть лишь повторение аксиомы,
что один да один — два, а "вся геометрия — повторение пра-
вила, что целое больше его части.
Геометрия наилучшая и наипростейшая из всех логиче-
ских наук; именно она более всего пригодна для того,
чтобы рридать устойчивость суждению и уму. Она наи-
лучшее разрушительное средство против всех 'народных
предрассудков. Правда, выдающийся геометр Эйлер 'был
не лучше старой бабы17, но это столь же редкостное явле-
ние, как и случай с Паскалем18.
Пусть население невежественно и суеверно,—обучайте
детей геометрии, и вы увидите, какое действие со временем
окажет на них эта наука!1Э Первый из древних мудрецов,
который посредством некоторых тригонометрических правил
доказал, что Луна или Диана больше, чем Пелопоннес),
заставил языческих жрецов в злобе скрежетать зубами.
Ньютон говорил, что социнианство или доктрина унита-
риев20, по его мнению, более геометричны.
Если иные полагают, что занятия математикой иссушают
сердце и душу, то это применимо лишь по отношению
к людям, занимающимся ею как профессией (если только
это утверждение вообще верно).
Утверждая, что геометрический метод применим не ко

298
Дени Дидро
всему, ошибаются, но правы, когда говорят, что его
не следует применять ко всему. Всякий предмет должен
быть драктуем по-своему. Геометрический метод слишком
сух, чтобы применять его к обучению манерам, и наш
язык слишком несовершенен, чтобы целиком ему следовать:
слова имеют слишком неясное и неопределенное значение,
чтобы выдержать строгость этого метода. Но если прихо-
дится порою отказываться от применения его, то все же
всегда следует помнить о нем; это своего рода компас
для ума и узда для воображения21.
Порою, когда наше убеждение достигло известной сте-
пени ясности, говорят: «это доказано геометрически», между
тем в ряде вопросов геометрия ведь вовсе ни при чем.
Занятие геометрией незаметно приводит человеческий ум
к изобретениям.
Если бы наши словари были хорошо составлены или,
что одно и то же, обычные слова имели столь (же точнее
содержание, как термины «угол» и «квадрат», то для ошибок
и споров между людьми не было бы места. Именно îk та-
кому совершенству должна стремиться работа над языком.
Все, что туманно, неприемлемо для ума геометра; бес-
порядок идей ему претит, а непоследовательность его
оскорбляет. Если геометров и упрекали в том, что у лих
ложный ум, то скорее всего потому, что геометры, .по-
глощенные своими занятиями, иной раз далеки от житей-
ских дел. :
Все рассуждения геометра заканчиваются словами: «что
и требовалось доказать». Этой формулой полезно закан-
чивать и все рассуждения как устные, так и письменные.
Coeteris paribus (при прочих равных условиях) люди, ни-
когда не злоупотреблявшие этой формулой, должны по праву
считаться истинными судьями того, как надлежит ею поль-
зоваться.
Я присоединил к арифметике, алгебре и геометрии на-
уку о комбинациях, или исчислении вероятностей, так как
все находится в известной взаимосвязи, и, если мы исклю-
чим математику, все остальное подчиняется лишь вероят-
ности. Этот предмет находит свое применение в различных
житейских делах, охватывая как важнейшие, так и самые
ничтожные стороны жизни. Мы строим на вероятии наши
честолюбивые замыслы, наши расчеты на богатство и славу.

План университета
299
наши удовольствия. Элементы этой науки не более трудны,
чем начала арифметики.
Имеется небольшой трактат Гюйгенса22, который можно
еще более упростить и сделать еще более ясным. Полезно
было бы применить эту теорию к азартным играм. В !силу
известного тщеславия даже люди неглупые придают азарт-
ным играм, этому наиболее опасному и легкомысленному
из всех занятий, больше внимания, нежели своим делам.
Применение теории вероятности к играм вообще возбудит
любопытство детей.
Теория вероятности находит свое применение даже в
области законодательства. Так, например, можно задаться
вопросом, какова, согласно теории вероятности, должна быть
длительность безвестного отсутствия, по истечении кото-
рой отсутствующего человека можно юридически признать
умершим. I
Далее, эта теория моокет быть применена к страхо1-
ванию, к пожизненным пенсиям, к лотереям, к рентам,
к большинству финансовых и торговых операций. Она ука-
зывает нам, на чьей стороне больше шансов, и служит
для нас утешением, если события не оправдают наших
основательных надежд. Вся наша жизнь,; в сущности, игра,
основанная на случайностях; попытаемся же получить лиш-
ние шансы.
Елассические пособия для первого класса
По арифметике имеется столько пособий, что выбор не
составит труда. Ривар составил одно из них, принятое в
наших коллежах23.
' Алгебра.—Тот же автор опубликовал «Элементы ал-
гебры», по которым обучаются в наших школах. Учебники
Клеро24 несколько более пространны.
Геометрия.—«Элементы геометрии» Клеро превосход-
ны25. Этот искусный математик связывает в них геометри-
ческие теоремы с различными житейскими случаями.
Исчисление вероятностей.— Я уже указал на книгу Гюй-
генса «Искусство догадок»26. «Анализ шансов» Муавра слиш-
ком глубок и обширен. Пусть эту книгу прочтет учитель, и
Да останется ему неизвестной даже по названию книга
Монмора «Анализ азартных игр».

3 0
Дени Дидро
Второй класс
Законы движения и падения тел; падение на пока-
тые поверхности; центробежные силы и сила притя-
о/сения; механика и гидравлика.
Законы движения и падения тел, перпендикулярно и под
углом, являются предварительными знаниями, необходимыми
для механики, этой науки первостепенной полезности. Нет
ни одного практического занятия, для изучения которого не
требовались бы эти знания. Мы не можем сделать и шага в
обществе, на улице, в городе и даже в деревне, не встретив
на своем пути машин.
Такое же огромное применение имеет теория равновесия
и движения жидких тел. Без знания гидравлики нельзя взять-
ся ни за какое дело, большое или малое: она управляет ка-
налами, водопроводами, мельницами и пр.
Искусство использовать воздух, воду, земное притяже-
ние и огонь позволяет беречь время и силы человека; эти
природные силы заменяют нам наших слуг. Голландцы на-
зывают их своими четырьмя рабами.
Таким образом, связь этих наук с арифметикой, алгеброй
и геометрией, с одной стороны, и их полезность—с другой,
объясняют, почему после этих последних мы отводим бли-
жайшее место механике и гидравлике.
Классические пособия для второго класса
Мне неизвестны какие-либо краткие руководства по за-
конам движения и падения тел и по вопросу о силах, но(
нет ни одного сочинения по механике, которое не оста-
навливалось бы на этих вопросах. Назовем хотя бы началь-
ные главы «Введения в истинную физику» Кейля27.
По механике имеются «Начала механики» Вариньона28.
Теорема Ньютона, сводящая все машины к рычагу. Для
учителя рекомендуем «Динамику» Даламбера29, а для уче-
ников—«Элементы механики» Трабо30— руководство, при-
нятое в наших школах.
По гидравлике некоторые из наших профессоров поль-
зуются «Элементами гидравлики» того же автора. Всем из-
вестен также небольшой трактат Паскаля «О равновесии
жидкостей»31 и большой труд Даламбера «Гидродинамика»32.

План униперситста
301
В мое время очень хвалили «Гидравлику» Мариотта33, но
возможно, что все эти сочинения уже устарели я из ^печати
вышли лучшие, однако, мне не известные. Знакомство с биб-
лиографией должно входить в круг знаний профессора.
Третий класс
Сфера и земной шар; система мироздания; вычисле-
ние эллипсов; движение небесных тел, или астрономия,
гномоника.
/Мореплаватель не может обойтись без тех знаний, ко-
торые он получит в предшествующих классах, но еще в
большей мере ему необходимы знания, только что нами пе-
речисленные. Необходимы они и для профессиональных
географов. С ними в известной мере должен быть знаком
также и каждый путешественник.
Стыдно, если просвещенный человек не знает ничего о
земле, по которой он ходит, о небесном своде, под которым
он живет. Если говорят, что творец наиболее ярко выказал
свое могущество в установлении небесного порядка, то чело-
век ярче всего проявил мощь своего ума/ в развитии астро-
номии.
Нет ничего легче, чем построить солнечные часы. На-
чертите меридиан, измерьте высоту солнца; постройте полу-
шария или сферы, это также нетрудно. Планисферы, указы-
вающие состояние небосвода, этого главного творения со-
здателя, могут быть вычерчены человеком на пространстве
в несколько футов.
Без элементов астрономии ныне не строят ни публичных,
ни частных зданий; без знания их нельзя ни начертить ме-
ридиан, ни устроить солнечные часы, и все же важнее
знать законы и нравы своей страны, нежели теорию луны
или планет. Однако науки эти в наши дни столь легки, а у
детей впереди так много времени. Признаюсь, что я чуть
было не забыл о своем 'принципе полезности и вместо «его
готов был выдвинуть принцип связи наук.
Занятия этого класса являются чисто геометрическими.
Ученики уже усвоили все необходимое для прикладной гео-
метрий. Поэтому для изучения этих наук не потребуется
много времени: достаточно лишь нескольких месяцев.
Впрочем, имеются и два других выхода: один—перевести

302
Дени Дидро
некоторое число учеников из второго класса сразу в четвер-
тый; другой—перенести эти занятия из первого цикла во
второй и двигаться по той же линии дальше, что ^позволит
увязать эти предметы с географией и хронологией. Я лично
склоняюсь к тому, чтобы оставить их там, куда я :их по-
местил.
Классические пособия для третьего класса
Сфера.— Имеется небольшой трактат о сфере и кален-
дарь Ривара, написанный для наших школ34.
Земной шар.— Хороший трактат Биона о земле35.
Астрономия.— «Введение в подлинную астрономию» Кей-
ля 36, для учителей—«Астрономические наставления» Грего-
ри37, для учеников — сотня прекрасных конспектов «фило-
софии» Ньютона. Астрономия Кейля в переводе и с коммен-
тариями (не всегда правильными) Лемонье также не лишена
достоинств, несмотря на ряд недостатков. Астрономия Ла-
ланда38.
Гномоника.— Очень хороша «Гномоника» Депарсье39 (ему
принадлежит также «Трактат о вероятностях человеческой
жизни»), где общая формула и таблицы заимствованы у ме-
ня, как честно признался сам автор. Моя рукопись была зате-
ряна после его смерти.
Четвертый класс
Естественная история, экспериментальная физика.
Нет ничего столь полезного и интересного, как естест-
венная история; ни одна наука не подходит для детей в та-
кой степени, как она; она представляет сотни случаев для
упражнения глаза, обоняния, вкуса} и памяти.
Для людей незнатных нет такой области, в которой есте-
ственная история не была бы полезной; куда ни кинешь
взгляд, к чему ни прикоснешься, что ди купишь, что ни про-
дашь, все это происходит из животного мира, мира минералов
или растений. Это каталог богатств, которые природа отвела
для удовлетворения наших потребностей; и наших прихотей.
Животные могут -приносить нам пользу или вред, и мы (дол-
жны хорошо знать их ради тех выгод, которые мы «из них
извлекаем, как и ради того вреда, который они могут даам

План университета
303
причинить. Минералы и металлы употребляются во всех на-
ших мастерских: превращенные в орудия, они нас защищают,
в качестве инструмента сокращают наш труд, в качестве
предметов утвари доставляют нам различные удобства. Ра-
стения питают и услаждают нас.
Именно естественная история учит ученика владеть свои-
ми чувствами; без этого искусства он останется несведущим.',
и, что еще хуже, он превратно поймет многое другое); cl по-
мощью же этого искусства он сумеет пользоваться единствен-
ными средствами познания, имеющимися в нашем распоря-
жении; наконец эти знания представят собою превосходное
введение во все дальнейшие науки.
Экспериментальная физика являет собою подражание в
малом великим явлениям природы, характеристику ее основ-
ных элементов—воздуха, воды, земли, огня, света, твердых
и жидких тел, движения. Подобно тому как нет механики
без геометрии, так и экспериментальная физика не может
существовать без некоторых элементов механики. Экспери-
ментальная физика вводит нас, помимо того, в мастерские
ремесленников. Занятие ею полезно, приятно и легко. Вы
не построите машины, не вычислив прочности и хрупкости,
тяжести и легкости, мягкости и упругости, влажности и су-
хости, трения и эластичности материалов. Ученики будут на-
блюдать явления, но не поймут их без предварительных по-
знаний, полученных в двух первых классах.
Классические пособия для четвертого класса
Естественная история.— Учебники по естественной исто-
рии еще предстоит написать; эту задачу можно было бы по-
ручить г. Обентону, хранителю ксуэолевского кабинета есте-
ственной истории. «Словари» Бомара40 мало полезны. Алфа-
витный порядок вообще совершенно непригоден для препода-
вания; он менее всего годится! и для преподавания естествен-
ной истории, которая всегда требовала строгой методики.
Словарь нельзя изучать, по нему можно лишь наводить
справки. До тех пор, однако, пока у нас не рудет чего-либо
лучшего, не следует пренебрегать трудами Бомара. Имеется
также небольшой «Трактат об искусстве пересылки и сохра-
нения в кабинетах наглядных пособий по естественной исто-
рии», написанный Тюрго, братом нынешнего генерального

304
Дени Дидро
контролера. Сокращенная «Естественная история» Бюффона
(того же автора) слишком пространна для школ. Оба «Сло-
варя» Лемери41, отредактированные сведущим и искусным
человеком, были бы выше словаря Бомара. Упомяну также
«Систему природы» Линнея и «Ботанику» Турнефора.
По минералогии мы имеем множество немецких работ,
переведенных на французский язык, «Минералогию» Вале-
риуса42 и др.
Экспериментальная физика.—Курсы аббата Нолле43, труд
Мушенброка44, «Трактаты» Гальса, «Оптика» Ньютона. Оп-
тика, диоптика, катоптика представляют собою три общих
проблемы. Как много усилий и времени мы сберегаем
с помощью алгебры. Я указываю здесь курсы, где почер-
пнули знания по физике мои учителя и я сам. Возможно,
имеются и другие, более ясные и обстоятельные, которые,
однако, мне не известны.
Пятый класс
Химия, анатомия.
Естественная история служит введением в химию, по-
добно тому, как экспериментальная физика, механика и
гидравлика служат введением в изучение человеческого те-
ла— самой прекрасной из машин, знакомство с которой
является для нас наиболее важным, ибо она составляет не-
малую часть нас самих.
Химик Беккер говорил, что физики схожи с неразум-
ными животными, которые лижут поверхность тел, и это
презрительное замечание не совсем не'основательяо. В при-
роде нет ничего простого, и химия интегрирует, разла-
гает и соединяет,— в этом отношении она является сопер-
ницей Великого Зодчего.
Лабораторный атенор* точное подобие мирового атенора.
В наших лабораториях мы умеем вызывать молнии, гром,
процессы кристаллизации драгоценных и простых камней,
образование металлов; мы можем воспроизводить все те
* Атенор —прибор, употреблявшийся алхимиками. Огонь, кото-
рый беспрестанно поддерживался, должен был здесь производить бес-
прерывную циркуляцию определенной материи.

План университета
30j
явления, которые происходят вокруг нас, под нашими ногами
и над нашей головой.
Какой только области механических искусств не нужны
знания химии! Могут ли обойтись без нее земледелец, ме-
таллург, фармацевт, врач, золотых дел мастер, чеканщик
монет и т. п.? Если оы человечеству пришлось избрать
из числа всех наук только три и притом применительно
к нашим потребностям, следовало бы предпочесть всем дру-
гим наукам механику, естественную историю! и химию.
Механические искусства приходят к застою при неве-
жестве рабочих; они вырождаются также и тогда, когда
интересы рабочих понимаются неправильно.
Классические пособия для пятого класса
Химия.— Имеется бесчисленное множество книг по эле-
ментарной химии как на французском, так и на немецком
языках. Но было бы лучше раздобыть тетради Рюэля,
пересмотренные, исправленные и дополненные его братом,
доктором Дарсе; желательно присоединить к ним практику
применения принципов к явлениям природьц и к работе* в ма-
стерских: это явится средством усовершенствования физики
и развития механики. i
Анатомия.— Имеется небольшая, краткая анатомия
Кульма. Лучшей является «Анатомия» Гейстера, переведен-
ная и дополненная комментариями Сенака*. Для учителей
рекомендуется подробная «Физиология» Галлера45, а для
учащихся — его «Очерк физиологии». В этой области мы и
богаты, и бедны: мы имеем много трактатов и слишком
мало хороших кратких руководств; трактаты слишком про-
странны, сокращенные же учебники составлены плохо.
Профессор анатомии и физиологии пусть заканчивает
курс несколькими беседами об искусстве укреплять свое тело
и сохранять здоровье; он обязан осведомить нас о тех раз-
личных страданиях, которые ждут человека невоздержан-
ного. Мне пришла на ум одна мысль, которую я считаю
более правильным привести здесь, нежели обойти молча-
нием. Я хотел бы, чтобы! профессор, по какой бы специаль-
ности он ни читал, заканчивал свой курс кратким истори-
* Издана в 1735 п 1753 гг.
20 Дидро, т. х

306
Дени Дидро
ческим очерком науки с момента ее возникновения и до того
времени, когда он расстается со своими учениками. Без
этого при дальнейшем прохождении курса ученики не пой-
мут его. j
Шестой рласс
Логика, критика и общая теория грамматики.
Логика является искусством правильно мыслить и пра-
вильно пользоваться своими чувствами и разумом, подтвер-
ждать истинность полученных знаний, правильно напра-
влять ум в поисках истины, отметать ошибки, происте-
кающие от невежества, или софизмы, продиктованные инте-
ресами или страстями. Без этого искусства все знания будут
скорее вредными, нежели полезными, и человек останется
смешным, глупым или злым.
Конечно, правильнее всего было бы начать с логики,
то есть с усовершенствования того орудия, которым нам
постоянно придется пользоваться, если бы отвлеченное пре-
подавание ее было под силу детям. Но в этом классе
дети еще недостаточно подготовлены предшествующими
упражнениями.
Критика является искусством оценки различных автори-
тетов, которые часто противоречат друг другу и на кото-
рые нам приходится опираться; в лаших познаниях. Имеются
авторитет чувства и авторитет разума, авторитет опыта и
авторитет наблюдений. Прибегать к аналогии опасно. Сред-
ствами критики служат: опрос свидетелей, свидетели-очевид-
цы, историки современности, писания современных историков
о событиях прошлого, писатели, философы, ораторы, поэты,
народы, традиция, изучение подлинных фактов и фактов
вымышленных, беседы о вероятности, о бытии, об очевид-
ности, о правдоподобии, об уверенности, о достоверности,
об убеждении, о сомнении, рассмотрение отдельных мнении
ж систем... Словом, для этой цели пригодны беседы каса-
тельно отдельных философских рассуждений, которые разум-
но было бы собрать в форме хрестоматии, подобно тому,
как это сделал богослов Мельхиор Каш}, собравший бого-
словские отрывки; такой труд имел бы весьма большое
значение, но, увы, даже первая страница его еще не па-
писана.

"План университета
307
Элементы логики я критики приводят к изучению исто-
рии и изящной литературы, а общая теория грамматики
служит введением в изучение отдельных языков.
При всем внешнем разнообразии языков, приняв во вни-
мание их обычную цель — быть знаком того, что происходит
в мышлении человека, молено установить, что в основе их
лежит один и тот же механизм, подчиненный общим прави-
лам, с небольшими, порою чисто условными, отличиями,
находящийся в соответствии с языком жестов. Трактат об
этих общих правилах называется общей теорией грамматики;
овладев ею, мы получаем ключ ко всем языкам и можем
усваивать сознательно и быстро любой язык.
Я поместил эту науку после логики, которая изучает
слова, их значение, порядок размещения слов в суждении
н порядок расположения суждений в общем рассуждении,
ибо теория грамматики является не чем иным, как весьма
тонким применением логики, или искусства мыслить, к грам-
матике, или искусству речи.
Классические пособия для шестого класса
По логике имеются: «Логика», принятая в Пор-Рояль,
сокращенное изложение книги Локка «О человеческом ра-
зуме», работа Мальбранша, «Отыскание истины», «Метод»
Декарта, работа Круза46. В особенности ценна небольшая,
но глубокая книга Гоббса «О разумении, или о челове-
ческой природе»47, она написана раньше, нежели книги
авторов, цитированных мною, но последние, в сущности,
лишь изложили ее сжатые положения на сотнях водянистых
страниц. Эта книга — шедевр логики и разума.
Критика.— Имеется труд Леклерка «Искусство крити-
ки»48; другие мне неизвестны.
j^ Теория грамматики.— По этому предмету пособия не
|шеется. Составление его предполагает глубокую эрудицию,
особый дар диалектики и знание почти всех языков. Для
Jjtwo мог бы быть годным лишь Гебелин49 или равный
jïiiy. Учебник Пор-Рояля поверхностен, но все же он
$ржет служить образцом и указателем; лучшим является
^здание покойного Дюкло50, секретаря Французской ака-
демии. «Тропы» Дюмарсе, хотя и ограничиваются только
рипим языком, исполнены превосходных замечаний, при-

308
Дени Дидро
ложимых и к другим языкам. Сочинение президента де Бросса
о «Происхождении и образовании языков»51 свидетельствует
о превосходном уме автора. То же можно было бы сказать
и о «Французской грамматике» Бозе, если бы автор был
более ясен в рассуждениях и обладал бы большим вкусом
в выборе примеров. Имеется также «Грамматика» аббата
Жирара52; наряду со страницами, вызывающими смех, есть
страницы, написанные поразительно ясным и толковым язы-
ком; можно подумать, что это произведение составлено
двумя лицами. «Синонимы» Жирара53 — своего рода шедевр
хорошего вкуса; и нравственности.
Если будет признано более разумным начинать препода-
вание общей теории грамматики после изучения грамматик
отдельных языков или, по крайней мере, до того момента,
когда учащиеся овладеют одним из древних или новых язы-
ков, с которым они могли бы сравнить синтаксис их языка,
я против этого возражать пе стану; быть может, метод
перехода от отдельных фактов к общим принципам даже
предпочтительней; в этой области он, пожалуй, более при-
годен, нежели метод, переходящий от общих принципов
к отдельным фактам.
Но поскольку это не какой-либо совершенно новый пред-
мет, если вспомнить, что все мы владеем материнским язы-
ком; что постоянное упражнение в речи предрасполагает нас
уже с раннего детства к изучению этих принципов или к при-
менению их к знакомой нам идиоме; что мы усвоили эле-
менты ее от наших родителей, когда мы были еще в младен-
честве, если, наконец, вспомнить тесную связь этой науки
с логикой, то я предпочту оставить ей то место, куда я ее
поместил первоначально.
Седьмой класс
Русский и славянский языки в их принципах.
Вслед за изучением общей теории грамматики должно
иттн изучение языка своей страны, ибо, прежде всего, сле-
дует правильно писать и говорить на своем языке.
Я не скажу ничего об этих двух языках, которые мне
неизвестны, а тем паче не стану * указывать классических
пособий, грамматик и словарей. Замечу только, что у всех
народов язык обязан своим развитием первоклассным ге-

План университета
309
ниям; он явился результатом тех усилий, которые делались
для наиболее мощного и ясного выражения мыслей. Так,
наш современный разговорный язык- в значительной мере
выработан Рабле, Маро, Малербом, Паскалем и Расином.
Если точность и ясность — два основные качества языка,
то все иные языки должны брать за образец язык француз-
ский; но с энергией языка дело обстоит иначе. Во француз-
ских сочинениях пет середины: они написаны или хорошо,
даже очень хорошо, или очень плохо. Часто красота или
новизна ддей прикрывает пороки стиля.
Никто не сумеет лучше вас, ваше величество, выполнить
эту часть работы; вы впишете ваше имя, если пожелаете
того, в число ревнителей54 русского языка.
Восьмой класс
Греческий и латинский языки, красноречие и по-
эзия или изучение изящной литературы.
Литературная слава является основанием всякой другой
славы; великие деяния забываются или становятся нелепыми
баснями без историка, который верно изобразит их, без
великого оратора, который расскажет о них, без вдохно-
венного поэта, который их воспоет, или без искусств пласти-
ческих, которые увековечат их для наших глаз. Поэтому ни-
кто так не заинтересован в появлении, развитии и длитель-
ном сохранении изящных искусств, как хороший государь.
Они являются теми письменами! и теми памятниками, ко-
торыми отмечаются звенья, связующие отдельные эпохи. Без
них отдельные эпохи слились бы воедино и весь ход раз-
вития предстал бы в виде густых сумерек, в дымке кото-
рых потомки могли бы различить лишь гигантские фантомы,
если бы записи ученых не отличали отдельные годы друг
от друга изложением тех деяний, которые происходили
в это время. Прошлое существует лишь благодаря им;
их молчание погружает вселенную в небытие; без них памяти
дедов уже не существует и прежние добродетели не служат
ни к украшению/ ïhh к пользе потомков, и потому момент, ко-
гда появляются эти» глашатаи, подобен первым дням творения.
Тем не менее существует большое различие между тем,
Кто действует, и тем, кто говорит, между героем и певцо*м;
если бы не существовало первого, то второму не о чем

310
Дени Дидро
было бы и повествовать. Конечно, написать прекрасную
страницу порою труднее, чем совершить прекрасный посту-
пок55, но значение того и другого различно.
Изящные искусства не создают добрых нравов, они
служат для них лишь позолотой.
Нужно, чтобы существовали ораторы, поэты, философы
и зеликие художники. Но так как они в большей мере дети
гения, нежели просвещенности, число их не должно и не
может быть большим. Прежде всего им следует быть глу-
бокими моралистами, ибо без этого условия они легко станут
опасными развратителями. Они будут воспевать великолепие
порока и оставят в забвении подлинные заслуги. Будучи
льстецами, угождающими великим мира сего, они своими
неуместными похвалами исказят представление о добродетели;
чем больше будет соблазн, тем больше их будут читать и
тем больше зла они причинят.
Вот одно из оснований, по которому я отодвигаю изуче-
ние изящной литературы на одно из отдаленных мест.
Я мог бы привести и много других причин: я ведь восстаю
против порядка преподавания, освященного обычаямц веков
и народов, и надеюсь, что мне будет дозволенно несколько
глубже коснуться этого вопроса.
Возражения и ответ на них
Вот по каким мотивам настаивают на том, чтобы изу-
чение греческого и латинского языков было поставлено
во главу как публичного, так и частного образования:
1) нужно, говорят сторонники этого, воспользоваться для
усвоения слов тем возрастом, когда сильна память и недо-
статочно развит ум; 2) если изучение языков требует хоро-
шей памяти, то она еще более укрепляется путем упраж-
нения; 3) дети неспособны к какому-либо иному занятию.
На это я отвечу, что можно упражнять и укреплять
память детей столь же легко и с такою же пользой с по-
мощью иных знаний, нежели греческие и латинские слова;
не меньше памяти требует усвоение хронологии, географии
и истории, чем усвоение словаря и синтаксиса; немало лю-
дей, никогда не изучавших ни греческого, ни латинского,
вместе с тем обладают обширной и точной памятью. Не-
верно, будто дети берут только памятью: им хватает

План университета
311
разума, чтобы усвоить элементы арифметики, геометрии и
истории; они усваивают напамять все без различия; но
даже если бы они не обладали той дозой разуму, которая
необходима для изучения наук, названных выше, преимуще-
ство все же следовало бы отдать не изучению языков
(если только не предполагают обучать их языкам так,
как мы обучаемся родному языку, то есть путем практики
и ежедневных упражнений, каковой метод, конечно, очень
хорош, но неприменим к преподаванию в публичной школе,
где имеются пансионеры и приходящие\ и где языки изучают-
ся лишь в общих чертах и по книгам); детям здесь прихо-
дится изучать теоретические принципы, что до крайности
трудно, ибо для этого требуется беспрестанное применение
тонких логических приемов, своего рода метафизики дета-
лей, которая не по силам не только ребенку, но даже
среднему взрослому человеку. (Доказательства этого изло-
жены в Энциклопедии в статье знаменитого Дюмарсе о кон-
струкции и во всех статьях по грамматике.) Кроме того,
язык является орудием лишь в руках взрослого, а не
ребенка; заставить ребенка изучать язык — это то же, что
дать малолетнему подмастерью кузнеца молот, который он не
может не только поднять, но даже взять в руки. Если счи-
тать знание языка ключом, то ключами этими весьма редко
пользуются; они нужны лишь для очень небольшого числа
профессий. Спросите лучших учеников наших классов, и
вы убедитесь, что изучение языков причиняет немало
страданий юношеству; юноши изнемогают от усталости
и скуки; после пяти или шести лет обучения они все еще
не понимают специальных терминов; такие слова, как geniti-
vus, ablativus, личные и безличные глаголы до сих пор
еще не имеют точного определения, а точная теория времен
глаголов по своей трудности не уступает теоремам ньюто-
новской философии (пусть прочтут о том статью в Энци-
клопедии, где этот вопрос великолепно освещен под словом
«Время»). В результате молодые студенты не знают ни гре-
ческого, ни латинского языков, которым их так долго
учили, ни других наук, начатки которых были преподаны,
и наиболее способные принуждены по выходе из школы
переучиваться, рискуя так и не научиться никогда языкам.
Страдания, которые они переносили при объяснении Верги-
лия, слезы, которые они пролили над остроумными сатирами

312
Дени Дидро
Горация, внушили! им такое отвращение! к этим авторам, что
некоторые уже) не могут подумала о !них без содрогания. Из
всего этого я заключаю, что древние языки, нужные столь
немногим и столь трудные для всех, должны быть отодвинуты
на тот период обучения, когда ум уже созрел;,, и занять место
в учебном плане после многих других знаний, более легких
и общеполезных. Это важно ещр и потому, что именно к
восемнадцати годам учащиеся усваивают знания наиболее
прочно и наиболее быстро и могут выучиться в год или
полтора тому, чему ребенок не научится} и в ;шесть-семь лет.
Но допустим, что к моменту окончания школы дети будут
владеть древними языками, которым их обучали,— что же бу-
дет затем с этими детьми? Они изберут различные обще-
ственные профессии: одни станут коммерсантами или воен-
ными, другие пойдут в суд или в адвокатуру — словом,
девятнадцать двадцатых из них никогда не прочтут ни
одного латинского автора и вскоре забудут то, что они
усвоили с таким великим трудом.
Но это еще не все. Если принципы грамматики недо-
ступны детям, то еще в меньшей степени дети способны
усвоить содержание тех произведений, по которым упраж-
няются. Я отсылаю читателя к той главе, где излагаю ха-
рактер греческих и латинских авторов.
Я знаю, что учителя прибегают часто к подстрочникам,
к буквальным переводам и к другим побочным средствам,
чтобы помочь неспособным ученикам. Но мне неизвестны
плоды этих методов, столь восхваляемых их изобретателями;
точно так же недостаточной является та моральная цен-
зура, которая рекомендует калечить текст, выбрасывая из
него нежелательные места; учитель не дает себе труда про-
верить моральную ценность каждой строчки, опасность
каждой максимы, жестокость или бесчестность каждого по-
ступка. Если бы изучение древних авторов было перенесено
на то время, когда ум учеников уже достаточно зрел и
когда они уже подвинулись вперед в знании истории, они
встретили бы меньше затруднений и почувствовали бы вкус
к чтению, ибо факты! и лица, о которых повествуют Фуки-
дид, Ксенофонт, Тит Ливии, Тацит, Вергилий, им будут
уже известны.
Преподавание всякой науки может вестись на националь-
ном языке. Я хорошо сознаю неудобства, но ясно вижу и

»
План университета
313
преимущества этого: ведь к трудности предмета присоеди-
няются еще и трудности иностранной терминологии, при
которой часто затруднительно, а порою и невозможно
обойтись без варваризмов. Если учитель будет говорить
правильной и чистой латынью, он, конечно, не испортит
вкуса учеников, но, слушая его, они скоро устанут; если же
он будет говорить варварской латынью, как это обычно
бывает и как то неизбежно в отношении к мертвому языку,
в котором недостает огромного множества терминов, соот-
ветствующих нашим нравам, законам, обычаям, функциям,
произведениям, изобретениям, нашим искусствам, наукам и
идеям, то ученики будут его понимать, однако чистота их
вкуса от этого пострадает.
Затем я спрошу: для кого древние языки являются
абсолютно полезными? Рискну на это ответите так: ни для
кого, кроме разве поэтов, ораторов, эрудитов и других
категорий литераторов, то есть для. наименее необходимых
слоев общества.
Можно ли утверждать, что нельзя стать хорошим юри-
стом, совсем не зная греческого языка, очень слабо зная
язык латинский? Но ведь все наши юристы именно таковы.
То же я мог бы сказать о наших богословах и ваших
врачах; эти последние мнят себя знатоками латыни и ла-
тинского письма, но они не знают греческого, и язык Га-
лена и Гиппократа знаком нашим врачевателям не лучше,
чем еврейский язык, на котором написаны священные кни-
ги,— нашим священнослужителям.
— Но тем печальней!—возразят нам.
Почему же? Разве они вследствие этого хуже знают
анатомию, физиологию, естественную историю, химию и про-
чие науки, необходимые для их профессии? Разве нужные
им древние авторы не были переводимы сотни раз? Но даже
если мы согласимся с тем, что языки эти могут оказаться
полезными для некоторых профессий, вопрос все же оста-
нется попрежнему неясным, ибо здесь идет речь не об их
полезности, а о том времени, когда их следует изучать:
тогда ли, когда ребенок или школьник лишь намечает ^ля
себя профессию, или тогда, когда юн уже вышел из-под
ферулы наставника? В категорию каких наук их следует от-
нести: основных или дополнительных и факультативных?
И независимо от того, к какой из этих категорий мы их

314
Дени Дидро
отнесем, следует ли их изучать в том возрасте, когда
дети еще недостаточно развить! и когда трудность усвоения
этих языков превышает долю разума, отпущенного детям
в эти годы природою? Но даже если дети могут овладеть
ими рано, в ущерб множеству других знаний, станут ли
они от этого лучше понимать авторов? Им пршплось бы
в течение пяти или шести лет изучать то, чего понять,
они не в состоянии и что могло бы пригодиться им 'лишь
в двадцать пять или тридцать лет, а может быть, и йозже,
так как только к этому возрасту врач был бы в состоя-
нии осознать истинность или ложность какого-либо афо-
ризма Гиппократа. То же самое можно сказать и относи-
тельно литератора, с тою лишь разницею, что без знания
греческого, а %тем более латинского языка человек не почи-
тается литературно образованным: для него признается
безусловно необходимым близкое знакомство с Гомером, Вер-
гилием, Демосфеном и Цицероном, если Только он хочет
стать известным. Между тем я гне уверен, что Вольтер,
который отнюдь не является литератором посредственным,
хорошо знает греческий язык) и 'что он не занимает двадца-
тое и даже сотое место 'среди наших латинистов.
О методе изучения древних и новых языков
Будучи не согласен с общепринятыми взглядами относи-
тельно того времени, когда должно происходить изучение
древних языков, я столь же не согласен; и с теми филосо-
фами, которые, подобно Дюмарсе и другим, ввели в грам-
матику дух логики, рекомендуя изучать !их одновременно.
Спросите у Дюмарсе, как научиться греческому или
латыни; он вам ответит:
— Переводите хороших авторов.
— А что еще?
— Переводите, переводите беспрестанно.
— Согласен, нужно переводить. А писать сочинения?
— Остерегайтесь этого.
— Почему же? \
— Вам придется вынести вдвойне более страданий, и
к потере времени вы присоедините еще потерю вкуса, при-
выкнув к неправильным и варварским 'оборотам.
— Какие же неудобства для будущего могут про-

План университета
315
истечь от таких неправильностей и от варваризации языка
и стиля?
— Я не хочу, чтобы писали тю-латыни, не хочу; наши
лучшие литераторы, наши старые составители грамматик
и словарей не писали по-латьпщ,( а между тем никто ныне
не владеет греческим и латинским в таком совершенстве,
как владели они. :
В чем выражается работа ума при переводе? Она со-
стоит в отыскании в языке, которым мы владеем, выра-
жений, соответствующих выражениям иностранного языка,
с которого мы переводим или который изучаем.
В чем же выражается работа ума при составлении со-
чинения на иностранном языке? В отыскании в иностранном
языке, который мы изучаем, выражений, 'соответствующих
выражениям языка, на котором мы говорим и который знаем.
Итак, очевидно, что при этой последней работе мы изу-
чаем не тот язык, который знаем, а тот, которому обучаемся.
Точно так же1 в первом случае мы видим обратное явление
и, в сущности, лишь совершенствуем свой родной язык.
Но если оба эти вида упражнений способствуют успе-
хам учащегося и если второй вид еще сильней, еще оче-
видней способствует достижению цели,, то тс чему же раз-
делять их?
При составлении сочинений мы перелистываем, в сущ-
ности, словарь своего родного языка, чтобы найти в нем
выражение, соответствующее языку иностранному; именно
это выражение читается и пишется, мы лишь приспособляем
его к синтаксису иностранного языка, причем нам прихо-
дится соблюдать правила последнего, сообразоваться с его
оборотами, что в конце концов закрепит в нашей памяти
его грамматику и его словарь.
Чему же учит нас повседневный опыт? Тому, что латин-
ский язык, который изучается! в школе и посредством пере-
водов, и посредством писания сочинений, усваивается уче-
никами хорошо, тогда как греческий, который изучают только
посредством переводов, всегда остается для них трудным.
— Но ведь греческий является более богатым!
— Согласен с этим.
— Но ведь им меньше занимаются?
— Согласен и с этим. . • \
— Вот почему наши литераторы говорят и пишут бегло

316
Дени Дидро
по-латыни, по-гречески же пишут немногие, и никто не
говорит на нем.
— Но эти соображения еще не решают дела. Вы знае-
те г. Лебо?56
— Кто же его не знает!
— Много ли он занимался латинским?
— Не больше, чем мы.
— А греческим?
— Он занимается им около шестидесяти лет.
— Если вы предложите ему латинского автора, латин-
скую рукопись?..
— Он ее развернет и тут же станет переводить.
— Ну, а если это будет греческий автор или грече-
ская рукопись?
— Он попросит вас зайти завтра.
— Откуда же эта разница? — Ведь, одним из этих язы-
ков он занимался мало*, а другим долго?
— Не знаю.
— Не знаете?
— Потому что, изучая один, он одновременно занимался
переводом и составлением сочинений, тогда как при изуче-
нии другого он ограничился лишь переводами.
— Вы так думаете?
— Да, пари держу, что менее чем через три года я «буду
владеть греческим лучше, чем Лебо, который занимался
им эсю свою жизнь.
— Каким же путем?
— Путем следующего метода: я стану 1) переводить
хороших авторов и 2) составлять применительно к таким
авторам сочинения на определенные темы. Объясню подроб-
нее: следует взять какую-либо страницу хорошего автора
в переводе на свой язык или на язык, который хорошо
известен. Затем перевести эту страницу на язык этого
автора и сравнить свой перевод с оригинальным текстом.
Таким путем мы изучим слова, синтаксис и усвоим себе дух
языка, который укрепится в нашей памяти посредством
чтения и письма; 3) далее следует составлять и переводить
сочинения по самым разнообразным вопросам и примени-
тельно ко всем авторам, без чего знание языка всегда оста-
нется несовершенным. Всякий легко и без колебаний пой-
мет Гомера и Вергилия и 'будет медлить над каждой фра-

План университета
317
зой Фукидида или Тацита. Каждый легко подыщет слова,
относящиеся к войне, к истории, к морали, и редко кому
будут известны названия цветов, овощей или предметов
домашней утвари; все знают, как по-латыни будет «щит»
и никто не скажет, какому латинскому слову соответствует
«гасилка»; соответственного слова, быть может, и вовсе
не было, или оно не дошло до пас, так как утрата опреде-
ленной литературы, с прогрессом наших познаний, повлекла
за собою обеднение древних языков.
Пусть мне дадут любого автора, и я тут же отгадаю,
изучал он латинский язык только по переводам, или же
он писал на нем и сочинения.
Классические авторы для греческого и для латинского
языков
Как для греческого, так и для латинского имеется боль-
шой выбор различных грамматик и 'словарей. Для латин-
ского—словари Будо и Этьенна. Для греческого: для уче-
ников — «Грамматика» Кленара под редакцией Фосса и «Гре-
ческие корни», для учителей — «Грамматика», принятая в
Пор-Рояле; и грамматика Антисигнана. Для учеников можно
рекомендовать словарь Скапулы, для учителей — Большой
словарь Этьенна.
По-латыни: для учеников — одно из наших начальных
пособий, и для учителей — «Минерва» Санкция.
Следовало бы перевести множество сочинений, посвя-
щенных греческим диалектам; важно также выпускать образ-
цовые издания древних авторой и перепечатывать их в им-
перии; ученое общество, которое посвятило бы свои силы
этой задаче, обошлось бы много дешевле и было бы при-
годнее для этой цели, нежели Академия, ибо таким путем
постепенно развилось бы искусство книгопечатания^ и книж-
ная торговля.
Преимущества изучения греческого и латинского
языков
Греки были наставниками римлян, греки и римяне были
нашими учителями; я уже говорил и снова повторяю: нельзя
быть литератором без знания этих языков. Греческий язык
оказал большое влияние на латинский, но так как грамма-

318
Дени Дидро
тика его несколько более трудна, то обычно считают, что
не следует начинать; с гее изучения; но так как студент уже
не ребенок и голова его уже достаточно заполнена эле-
ментарными знаниями всяческого _рода, то полагаю, что
как раз в его возрасте своевременно размышлять и анали-
зировать. Я считаю поэтому, что 'изучение обоих языков
должно начинаться одновременно; тот, кто знает греческий,
редко не знаком! с латынью; напротив того, мы очень часто
встречаем людей, знающих латинский и незнакомых с гре-
ческим. Человек, изучивший латинский язык, уже не за-
бывает его; изучавший лее греческий только путем пе-
реводов скоро его забудет, если только не будет не-
устанно упражняться. Оба эти языка представляют собою
столь многосторонние образцы, что вряд ли возможно при-
обрести без их изучения изящный вкус. Отправьтесь в
Рим, чтобы ознакомиться с художниками, 'отправьтесь в
Рим и в Афины, чтобы 'изучать их литературу; всякий,
имеющий некоторое чутье, легко отличит 'современного пи-
сателя, хорошо знакомого с древними авторами, от писа-
теля, никогда не обращавшегося к ним. Не желая оскор-
бить последнего французского переводчика Лукреция, я ска-
жу, что лучшие из переводов с этих языков лишь бледные,
бессильные и безжизненные копии; говорить на основании
их о литературных красотах древней литературы все равно,
что судить о Рафаэле или Тициане на основании описании
их картин. I !
Я, в течение нескольких лет подряд, усердно читал ка-
кую-либо песню Гомера перед отходом ко сну, как добрый
священник читает свой молитвенник. С раннего детства
я впитал в себя Гомера, Вергилия, Горация, Теренция,
Анакреона, Платона, Эврипида вместе с 'книгами Моисея
и пророков.
Греческий и латинский языки имеют 'еще ту особен-
ность, что вследствие их гибкости каждый автор отличается
от другого, и тот, кто свободно читает Гомера, может'со-
вершенно не понимать Софокла и еще менее понимать Пип-
дара; кто бегло читает Овидия и Вергилия, будет споты-
каться на каждой строчке натуралиста Плиния или исто-
рика Тацита.
После этого небольшого очерка, посвященного 'стилю
греческих и латинских авторов, и "после рассмотрения со-

План университета
319
держания их произведений мы окончательно убедимся, на-
сколько преждевременное знакомство с этими 'языками яв-
ляется мало подходящим для юношества.
Характер греческих авторов
Геродот написал девять книг «Истории Персии и Египта»;
каждая книга названа именем одной из муз. Он пишет
на чистом и ясном ионическом диалекте. Его не считают
ни исторически точным, ни правдивым.
Фукидид, историк 28-летней Пелопоннесской войны, сжат,
скуп на слова, полон сентенций, это живой й тщательный
повествователь. Он писал на аттическом диалекте. Чтение
его затруднительно даже для того, кто прекрасно владеет
его языком. \
Оратор Изократ изящен и красноречив; он поистине
явился бы писателем коммерсантов, если бы захотел им
быть.
Ксенофонт, сладчайший Ксеиофонт, которого назвали
аттической музой, начал писать историю своей страны» с того
момента, где остановился Фукидид. Историк, философ, ли-
тератор и полководец, он оставил нам «Отступление десяти
тысяч» — отряда, которым он предводительствовал, «Воспи-
тание Кира» и несколько сочинений морального характера.
Они могут служить руководством и для военного, и дли
общественного деятеля.
Янсенист Эпиктет столь же суров в своих максимах,
как Плутарх в своем стиле. Я не возражал бы против
'того, чтобы его заучивали наизусть, но липц/ в век Марка
Аврелия.
Плутарх писал о морали, о древностях, о великих
^подях, сравнивал их между собою. Он был учителем Мон-
$еня57, который сам был изощрен! в этом роде.
Ш Я забыл Демосфена, который в хронологическом ряду
шюит после Ксенофонта. Он был образцом для Цицерона,
шусть ни на минуту не забывают о нем наши ораторы, ко-
торым никогда не достичь его логики и его силы красно-
речия. Но можно ли понять Демосфена, его «Филиппики»
Ш Другие его речи, не 'будучи знакомым о законами, обы-
раями и состоянием республики в ту эпоху, когда он
НКаТАгтг-гтп ттО i

320
Дени Дидро
Полибий написал «Римскую историю» со времени Второй
Пунической войны и до разрушения Коринфа. Рыцарь Фо-
лар отдал всю свою жизнь комментированию этого труда,
и это принесло пользу рыцарю Фолару58.
Диодор Сицилийский писал об египтянах, об ассирий-
цах, о греках и о римлянах. <
Дионисий Галикарнасскнй написал «Римскую историю»
и несколько сочинений, отмеченных большим вкусом, но
доступных лишь немногим читателям.
Филон и Иосиф написали «Историю евреев». Аппнй
Александрийский в сокращенном и плохом изложении пере-
сказал о римлянах то, что было прекрасно написано дру-
гими. Не большего стоят по своему содержанию н по стилю
отрывки Аппия Никомедийского о Впфинии и некоторых дру-
гих исторических событиях.
Далее мы имеем «Жизнеописания философов» Диогена
Лаертского, «Военные приемы» Полнена, «Древности горо-
дов Греции» Павсаиия, «Жизнеописание Аполлония» и «Жиз-
неописания софистов», написанные обоими Филостратами,
«Римскую историю до Александра», сына Мамы Диона Кас-
сия, продолжение этой истории со смерти Антония и до смер-
ти Бальбина и Максимина Геродия, «Римскую историю» Зо-
симы (со времен Августа и до второй осады Рима Аларихом) ;
написанные Прокопием «Войны против готов, алланов и ван-
далов», «Факты и дел'а Юстиниана», написанные Агацием;
жизнеописания нескольких цезарей, составленные Элием,
Юлием Капитолином и Вописком. Я утомился и потому опу-
скаю обоих Аврелиев, Эвтропа, Аммиана Марцеллина и
Юлия Солина. Язык всех этих авто^в весьма труден, и я
сомневаюсь, доступны ли пониманию юношества изложенные
в них темы. Изящный, остроумный и шутливый Лукиан го-
раздо более подошел бы им, но он безбожник, он циник;
попробуем выбралъ у него отдельные диалоги. Что же ка-
сается произведений Платона, представляющих собою в со-
кращенном виде свод наук, они слишком глубокомысленны
даже для учителей, и, кроме того, я полагаю, что они в той
же мере способны испортить мышлепие, как и усовершенство-
вать стиль.
Перейдем к поэтам. Гомер, вечный Гомер, может воспи-
тать дух, он познакомит вас со всеми диалектами, даст раз-
личные образцы красноречия.

План университета
321
Его стихи напоминают полипа, который живет и как
целое существо, и разделенный на части. Другие поэты со-
чиняли стихи, и порою весьма прекрасные, но они трудны
и вымучены. У Гомера же язык поэзии являлся его естест-
венным языком. Да простят мне эту небольшую струйку фи-
миама, который я воскурил перед статуей учителя; ибо ему
я обязан всем, что есть во мне ценного, если я стою
чего-нибудь. Но в каком возрасте я почувствовал его кра-
соту и извлек из нее пользу? Между двадцатью! и двадцатью
пятью годами.
То же я сказал бы и о Гезиоде, который взял своей
темой труды земледельца, и «теогонию», или языческий ка-
техизис; менее возвышенный, чем Гомер, он все же—первый
поэт этого жанра. i
Как произошло, что оба эти поэта, самые древние ав-
торы Греции, явились вместе! с тем самыми чистыми?,
Имеются песенки Анакреона, отмеченные необычайной
тонкостью и естественной прелестью, но содержание их
часто весьма фривольно.
Пиндар, певец Олимпийских игр, поэт вдохновенный и
возвышенный, крайне труден. Беспорядок его мыслей лишь
кажущийся. Если он прославляет силу гармонии, он поды-
мается да небеса, где он умиротворяет распри богов; спу-
стившись на землю, он умеряет здесь страсти людей; он
сойдет в ад и усмирит там муки злых. Но где найти уче-
ника или учителя, способного распутать это сложное по-
строение, без чего его оды могут показаться лишь несвязной
болтовней безумца?
Софокл, Эврипид и Эсхил—три трагических поэта Гре-
ции.
Софокл прост и величественен, ню кто в состоянии понять
его хоры? Моралист Эврипид легок и ясен, но все же (нуж-
но знать развитие драматического искусства, дабы извлечь
пользу из его сочинений. Эсхил эпичен и грандиозен, когда
он заставляет стонать скалу,, к которой циклопы приковали
Прометея, и когда от ударов их молота выбегают испуганные
нимфы; он величественен, когда заклинает Ореста разбу-
дить уснувших эвменид и заставляет их метаться по сцене
с криками: «Я чувствую запах крови, я чувствую следы
отцеубийцы, я чувствую, чувствую их!..» или когда он со-
бирает их вокруг несчастного, охватившего руками подножье
91
*"х Дидро, т. X

322
Дени Дидро
статуи Аполлона. Но сколько лет потребуется, чтобы на-
учить наслаждению этими красотами!
В Аристофане есть все:1 у него можно найти все оттенки
и все переживания, но его пафос и его цинизм делают его
одновременно поэтом людей изящного вкуса и поэтом не-
годяев. И все же нельзя знать греческий язык, не читая и
не перечитывая его сочинения.
Трудно найти произведения, более близкие по своему
тону, своим образам и диалогам к сельской природе, чем
произведения Феокрита; я предпочитаю его деревенские
«Идиллии» прекрасным «Эклогам» Вергилия, подобно тому
как я предпочитаю пейзажи Тенирса пасторалям Буше. Но
Феокрит полон сладострастных картин, и, чтобы сделать
чтение ею безвредным, многое следовало бы выбросить из
него.
Бион и Мосх близки по тону и характеру к Феокриту.
Тот, кто не почувствует простоты и изящества «Гимнов»
Калимаха, не способен чувствовать ничего.
Характер латинских писателей
После краткого разбора греческих писателей я уже со-
всем кратко охарактеризую авторов ла/гинских; при этом я
буду придерживаться того порядка, в котором эти авторы
должны быть изучаемы.
Оратор, политик, государственный деятель и философ
Цицерон настолько известен, что достаточно его назвать. Его
стиль богат, его язык ясен, чист и изящен и Потому легко
доступен пониманию, поскольку это, конечно, возможно в
отношении языков, допускающих перестановку слов.
Здесь мне пришла следующая мысль: одним из доводов
в дользу более позднего изучения древних языков является
инверсия (перестановка слов), являющаяся их особенностью.
Где мы найдем ребенка, который был бы так развит, чтобы
мог сразу охватить период в пять-шесть строк, в котором,
в силу принятого порядка расстановки слов, смысл фразы
выясняется лишь в конце? Я даже не знаю, как римский
народ мог понимать это.
Любимец вашего величества, Цезарь, написал семь книг
о завоевании Галлии и три книги о гражданской войне. Они
являлись настольной книгой Монтекуколи59.

План университета
323
Саллюстий занимался, восстанием Катилины и войною
Югурга- В уста Мария он влагает следующие слова: «Я не
обучался литературе, я мало заботился об этом, но я пре-
восходно владею всем, что относится к республике. Я умею
поражать врага, найти союзников, переносить жару и холод,
спать на жестком ложе, терпеть, в усталость, и голод,—сло-
вом, делалъ все то, что делали наши предки, чтобы просла-
вить имя римлян». Молодой русский воин должен говорить
так же. Саллюстий пользуется старинными словами, он сжат
я быстр, хороший художник.
Корнелий Непот составил биографии великих римских и
иноземных полководцев; он был бы достоин ве|ка Августа,
если бы в не принадлежал к йему. Укажу далее суеверного
пространного и величественного Тита Ливия, написавшего
гражданскую и церковную историю империи; Веллея Патер-
кула, составителя отрывков из римской истории и истории
других народов, стиль которого изящен! и остроумен, но не-
сколько труден и темен; Валерия Максима, автора, обладав-
шего дурным, варварским и неуклюжим стилем, который пи-
сал о достойных памяти деяниях; философа Сенеку, вели-
кого моралиста, но которого можно читать лишь медленно;
Помпония Мелу; изучавшего краеведение и деревенское хо-
зяйство Колумеллу,— оба они писали чистым и правиль-
ным языком; Квинта Курция, прекрасно описавшего войны
Александра; натуралиста Плиния, добросовестного, остроум-
ного, порою вдохновенного, всегда сжатого, часто неясной)
и писавшего слишком о многом, чтобы не натворить многих
ошибок; смелого, красноречивого, вдохновенного художника
Тацита, любящего иногда позлословить, темного в своей
краткости и в своей глубине, составителя анналов империи и
жизнеописаний первых императоров; когда он расточает по-
хвалы, не умаляйте их значения: этим путем государь может
совершенствоваться в том искусстве, которое Тацит называет
forisfacti dominationesi и которые мы называем государствен-
ной необходимостью60. Квинтильян, великий писатель, чело-
век здравого ума, критик изысканного вкуса, строгий, но
беспристрастный судья, писал об ораторских законах; Фрон-
тин и Вегеций—о военной науке; Плиний Младший оставил
нам письма, исполненные чувства, тонкие и поучительные;
Флор написал изысканным и витиеватым стилем римскую
историю; лаконичный и ясный. Светоний писал анекдоты, о
21*

324
Дени Дидро
скандальной частной жизни цезарей; Юстина, конспектиро-
вавшего Трога Помпея, я не хотел бы называть, хотя он
краток и точен, i
Еще одно слово о поэтах, и я кончаю. Кто не внает
Вергилия, статуя которого в храме Вкуса обращает свои;
взоры в сторону Гомера,, а на пьедестале ее можно увидеть
гения, пытающегося вырвать шип из палицы Геркулеса? Кто
не знает Горация, наставника всех смертных в вопросах
морали, учителя всех литераторов в искусстве писания и
наиболее тонкого совратителя великих людей? Распутного
и несчастного Овидия с его Tristes, Fastes, Amores, Meta-
morphoses, его ума, его легкости и сладострастия? Наивных
скабрезностей Катулла, нежной меланхолии Тибулла, горяч-
ности Проперция, благородной и доброжелательной смелости
Ювенала, тонких и милых шуток, изящных непристойностей
Марциала? Я не буду говорить о Петронии, этом арбитре
хорошего вкуса при дворе Нерона, так как уже одно его
имя заставляет нас краснеть.
Почти все эти произведения, вероятно, не принесут ни-
какого вреда в руках взрослого человека, но можно ли счи-
тать их подходящим чтением для юношества при трудностях
языка и стиля, при глубине содержания и тех опасностях,
которые они могут представить для чистоты нравов? Можно
ли перед невинными и чистыми детьми читать Плавта, о «кото-
ром я вовсе не говорил, или Теренция, которого я вспоми-
наю только сейчас, Теренция, изящество и правдивость
которого выше всякой похвалы, но описания — еще более со-
блазнительны? Что, наконец, сказать об уроках атеизма
Лукреция? Я предпочел бы, чтобы наши ученики портили
свой вкус на суровом, сухом и напыщенном Сенеке-трагике,
читая которого д иногда зевал, но которому я благодарен за
несколько прекрасных сцен, вдохновивших нашего' Расина.
Разве не нужен для изучения всего этого более зрелый ум
и предварительные познания? Разве не следует сначала об-
легчить изучение всех этих авторов, дав общие понятия о
нравах, обычаях, исторических фактах?
Какое значение приобретут письма Цицерона к Аттику,
к Бруту, к Цезарю и к Катону в глазах ученика, когда ему
откроются все хитросплетения ^римской политики! Если все
эти люди будут известны заранее, то разве учащиеся не от-
несутся к ним с большим интересом, когда встретят их

План университета
325
имена в книгах? Разве не облегчится истолкование? Разве
не будет полнее ощущаться их прелесть, и разве не будут
искуплены этим все тернии изучения грамматики?
Порядок занятий греческим и латинским языками61
Порядок этот совпадает с порядком наших классов, с
тем лишь отличием, что у нас эти занятия начинаются при
поступлении в школу и что учащиеся через пять или шесть
лет, по выходе из нее, испытывают усталость, скуку, не го-
воря уже о столь сильном отвращении к этим превосходным
авторам, что они предпочитают больше к ним не возвра-
щаться.
После того как учащийся получил знания, нужно найти
им приложение. Он ознакомился с известными идеями, пусть
претворяет их в жизнь. Он узнал великие образцы, нужно
будет им подражать. Он усвоил язык историков, поэтов и
ораторов, нужно будет изложить ему принципы писания со-
чинений, направить его таланты, если эти таланты проявятся,
сделать из него оратора и поэта.
Красноречие и поэзия
Не являются ли изящные искусства только подражанием
прекрасной природе? Но что такое красота природы, как не
то, что соответствует обстоятельствам. В одних случаях
одна и та же природа—прекрасна, в других—уродлива. Де-
рево, украшающее аллею перед замком, кажется некрасивым
перед дверью хижины, и наоборот. Нужно уметь выбрать
то дерево, которое можно посадить» в аллее замка, и дру-
гое— у дверей хижины.
Сказанное относительно дерева может быть перенесено
на всю природу, на все, что служит предметом искусства,
начиная с огромного и яркого светила, озаряющего вселен-
ную, и кончая цветной ленточкой кокетки, мельчайшей склад-
кою ее платья.
Вкус только тогда хорош, когда он охватывает все сто-
роны целого; если мы произвольны в пустячных подража-
ниях, мы будем произвольны и в подражаниях значительных.
Искусство подражает действиям человека, его рассужде-
ниям и явлениям природы.

326
Дени Дидро
История строго придерживается истины, красноречие же
приукрашивает и расцвечивает ее. Поэзия, стремящаяся бо-
лее к правдоподобию, нежели к правдивости, преувеличивая,
возвеличивает истину.
Отсюда следует, что правилам ораторского искусства и
правилам поэзии должно предшествовать: 1) изучение прав-
дивого, правдоподобного и вымысла, безусловно-правдивого
и условно-правдивого; 2) изучение методов подражания при-
роде; 3) изложение того, что мы признаем красотами при-
роды, и выбор этих красот по определенным замыслам с
иллюстрацией принципов выбора примерами; 4) рассуждение
о добре и красоте, которая всегда есть лишь сиянье, излу-
чаемое добром; рассуждение о вдохновении, которое есть
лишь проявление добра или зла) и которому сопутствует не-
который трепет: его может породить величие, либо опасность,
либо жизненные обстоятельства.
Классические книги, дающие предварительные
знания, нужные для красноречия и поэзии
Имеется сочинение аббата Баттэ под заглавием «Изящ-
ные искусства, сведенные к одному принципу», являющееся
комментарием к одной строке канцлера Бэкона; книга, не
имеющая исходного положения, но полезная; к ней следо-
вало бы присочинить первую главу о том, что такое кра-
сота природы.
Затем укажу «Трактат о вдохновении» Лонжена, «Раз-
мышления о поэзии и живописи» аббата Дюбо и, в особен-
ности, «О выборе и месте слов» Дионисия Галикарнасского—
сочинение глубокое62.
Придется заниматься гармонией. Гармонией вообще и
применительно к слуху. Далее идет подражательная гар-
мония, или гармония, соответствующая страстям человека
и явлениям природы; эта гармония порою не соответствует
гармонии слуха и даже оскорбляет ее.
Мы часто восполняем недостающее нам слово другим,
гармонию же ничему ре заменишь. Гармония, ласкающая слух,
есть плод учения; но нельзя научиться гармонии, рождаемой
чувством; гений находит ее и без колебаний покоряется ей;
тот же, кто хотел бы отыскать ее путем ли подражания
или собственным трудом, лишь напрасно утомит себя: в

План университета
327
конце концов, его произведение будет искусственным и фаль-
шивым.
После усвоения этих предварительных знаний можно
перейти к занятиям красноречием! и поэзией в собственном
смысле и стать хорошим оратором или великим поэтом, если
к тому имеются дарования.
К чтению «Институций» Квинтильяна следует присоеди-
нить несколько избранных глав из «Трактата о занятиях»
Роллена, «Курс изящной литературы» аббата Баттэ, «Ора-
тора» Цицерона, «Поэтику» Аристотеля и «Поэтику» Гора-
ция. Затем следует вернуться к чтению выдающихся орато-
ров и поэтов как древних, так и современных. Преподава-
тель отметит их красоты и их недостатки.
Следует указать на изобретательность, рассмотреть раз-
личные стили: исторический, ораторский, дидактический, эпи-
столярный; различные части ораторской речи: вступление,
изложение, демонстрацию, опровержение, заключительное об-
ращение (peroratio); рассказывание, патетическую речь,
действие, различные приемы декламации, жест, голос; дра-
матическую поэзию, диалог, трагедию, комедию, лирическую
поэзию, пастораль, элегию, оду, идиллию, эпитеты, сатиру,
басню, мадригал, песенку или водевиль и эпиграмму.
Лучшими пособиями для всех этих занятий являются
сами авторы, которых следует читать под руководством знаю-
щего преподавателя, умеющего комментировать их со
вкусом.
Примеры
Отметим талант, пылкость, веселость, изобретательность,
удачные и неудачные шутки Плавта. Естественность, прав-
дивость, чистоту и изящество Теренция, в произведениях
которого, как; и в шедеврах античной скульптуры, мало дви-
жения, но зато они полны такой неуловимой прелести и гра-
ции, что, созерцая их, невольно удивляепгься и всякий [раз
открываешь в них что-либо новое. Вдохновение и четкий,
размеренный стиль Лукреция. Гармонию, мудрость и красоту
Вергилия. Возвышенность од Горация, мудрость его посла-
ний, тонкость его сатиры, изысканный вкус во всех его
произведениях. Мягкооть Тибулла, наивность Катулла, пыл-
кость Пропорция, легкость и плодовитость Овидия, суровость
Федра, выразительность Лукана, трагическую напыщенность

326
Дени Дидро
История строго придерживается истины, красноречие же
приукрашивает и расцвечивает ее. Поэзия, стремящаяся бо-
лее к правдоподобию, нежели к правдивости, преувеличивая,
возвеличивает истину.
Отсюда следует, что правилам ораторского искусства и
правилам поэзии должно предшествовать: 1) изучение прав-
дивого, правдоподобного и вымысла, безусловно-правдивого
и условно-правдивого; 2) изучение методов подражания при-
роде; 3) изложение того, что мы признаем красотами при-
роды, и выбор этих красот по определенным замыслам с
иллюстрацией принципов выбора примерами; 4) рассуждение
о добре и красоте, которая всегда есть лишь сиянье, излу-
чаемое добром; рассуждение о вдохновении, которое есть
лишь проявление добра или зла; и которому сопутствует не-
который трепет: его может породить величие, либо опасность,
либо жизненные обстоятельства.
Классические книги, дающим предварительные
знания, нужные для красноречия и поэзии
Имеется сочинение аббата Баттэ под заглавием «Изящ-
ные искусства, сведенные к одному принципу», являющееся
комментарием к одной строке канцлера Бэкона; книга, не
имеющая исходного положения, но полезная; к ней следо-
вало бы присочинить первую главу о ггом, что такое кра-
сота природы.
Затем укажу «Трактат о вдохновении» Лонжена, «Раз-
мышления о поэзии и живописи» аббата Дюбо и, в особен-
ности, «О выборе и месте слов» Дионисия Галикарнасского*—
сочинение глубокое62.
Придется заниматься гармонией. Гармонией вообще и
применительно к слуху. Далее идет подражательная гар-
мония, или гармония, соответствующая страстям человека
й явлениям природы; эта гармония порою не соответствует
гармонии слуха и даже оскорбляет ее.
Мы часто восполняем недостающее нам слово другим,
гармонию же ничему ре заменишь. Гармония, ласкающая слух,
есть плод учения; но нельзя научиться гармонии, рождаемой
чувством; гений находит ее и без колебаний покоряется ей;
тот же, кто хотел бы отыскать ее путем ли подражания
или собственным трудом, лишь напрасно утомит себя: в

План университета
327
конце концов, его произведение будет искусственным и фаль-
шивым.
После усвоения этих предварительных знаний можно
перейти к занятиям красноречием! и поэзией в собственном
смысле и стать хорошим оратором или великим поэтом, если
к тому имеются дарования.
К чтению «Институций» Квинтилъяна следует присоеди-
нить несколько избранных глав из «Трактата о занятиях»
Роллена, «Курс изящной литературы» аббата Баттэ, «Ора-
тора» Цицерона, «Поэтику» Аристотеля и «Поэтику» Гора-
ция. Затем следует вернуться к чтению выдающихся орато-
ров и поэтов как древних, так и современных. Преподава-
тель отметит их красоты и их недостатки.
Следует указать на изобретательность, рассмотреть раз-
личные стили: исторический, ораторский, дидактический, эпи-
столярный; различные части ораторской речи: вступление,
изложение, демонстрацию, опровержение, заключительное об-
ращение (peroratio); рассказывание, патетическую речь,
действие, различные приемы декламации, жест, голос; дра-
матическую поэзию, диалог, трагедию, комедию, лирическую
поэзию, пастораль, элегию, оду, идиллию, эпитеты, сатиру,
басню, мадригал, песенку или водевиль и эпиграмму.
Лучшими пособиями для всех этих занятий являются
сами авторы, которых следует читать под руководством знаю-
щего преподавателя, умеющего комментировать их со
вкусом.
Примеры
Отметим талант, пылкость, веселость, изобретательность,
удачные и неудачные шутки Плавта. Естественность, прав-
дивость, чистоту и изящество Теренция, в произведениях
которого, как; и в шедеврах античной скульптуры, мало дви-
жения, но зато они полны такой неуловимой прелести и гра-
ции, что, созерцая их, невольно удивляешься и всякий раз
открываешь з них что-либо новое. Вдохновение и четкий,
размеренный стиль Лукреция. Гармонию, мудрость и красоту
Вергилия. Возвышенность од Горация, мудрость его посла-
ний, тонкость его сатиры, изысканный вкус во всех его
произведениях. Мягкость Тибулла, наивность Катулла, пыл-
кость Пропорция, легкость и плодовитость Овидия, суровость
Федра, выразительность Лукана, трагическую напыщенность

328
Дени Дидро
Сенеки, неясность Перса, тщетные потуги Силия Италика
сравняться с Вергилием, крикливость Стаса, остроумие Мар-
циала, неистовость Ювенала, водянистость Клавдия. Не
следует быть ни скучным буквоедом, ненавистником антич-
ности, ни глупо восторженным поклонником древних, не спо-
собным видеть их недостатки.
Сказанное мною о латинских поэтах можно распростра-
нить на ораторов, историков и всех других авторов, на ка-
ком бы языке они ни писали, древнем или новом, родном или
иностранном.
i
Мы пришли, наконец, к концу первого цикла занятий
в университете или к окончанию так называемого факульте-
та искусств.
Имеется еще много греческих и латинских авторов, но
знакомство с ними не принесло бы особой пользы препода-
вателю, а ученикам чтение их не дало бы никаких пре-
имуществ.
Я остановился на вопросе о преподавании литературы
несколько пространнее, чем на остальных предметах, так
как это моя; областью и я бяаю ее лучше других. Отведя ей
по справедливости то место, которое она заслуживает, я
лишь поддался вполне естественному искушению поговорить
о ней несколько дольше, чей то, может быть, требовалось.
ВТОРОЙ ЦИКЛ ЗАНЯТИЙ Р УНИВЕРСИТЕТЕ
Он должен начаться одновременно/ с (первым и являться
общим для тех учеников, которые будут учиться до оконча-
ния факультета искусств, чьим продолжением служит второй
цикл. ; , (
Задачей первого цикла является подготовка образованных
людей; задача же данного цикла — подготовка хороших гра-
ждан; эти задачи не должны быть обособлены.
Там учащиеся получают знания, общеполезность кото-
рых прогрессивно убывает; здесь характер полезности зна-
ний все время остается одним и тем же. Всякий ученик, будь
он способным или неспособным, должей в течение некото-
рого времени изучать эти вопросы.

План университета
329
Человек должен знать все, что относится к нему как
человеку и гражданину, он должен знать, ч§и он обязан
обществу; кем бы он ни был,— священником, купцом, сол-
датом, геометром или коммерсантом, холостяком или женатым,
сыном, братом, другом,— всегда у него будут определенные
обязанности, которые он должен хорошо знать.
Для прохождения первого цикла учащиеся будут соби-
раться в утренние часы; для прохождения второго—в часы
вечерние. Они должны закончить оба эти цикла при оконча-
нии факультета искусств или к моменту поступления на
один да трех следующих факультетов: медицинский, юри-
дический или теологический.
Во втором цикле классы будут менее многочисленными
и занятия менее разнообразными. В то время как первый
цикл распадается на восемь классов, второй разделяется
лишь на три, но преподавание в них, сохраняя то же со-
держание, с каждым годом будет расширяться и становиться
более детальным и более основательным; предметы здесь
следует проходить углубленно, ибо нельзя преподносить
ученикам слишком долго одни прописные истины.
В то время как первый цикл является элементарным,
второй нельзя назвать таковым,, и если по окончании первого
юноша остается еще учеником, то желательно, чтобы по
окончании второго он был ^уже учителем.
Изучение наук достигает цели в тот момент, когда дано
некое направление природному таланту ученика^ в той обла-
сти, которая станет для него объектом специального изучения
и практического применения в течение всей жизни. Уроки же
морали, разъяснение обязанностей, понятие! о добродетелях,
о людях, о добросовестности,; о повседневных вопросах пра-
ва и т. д. представляют собою нечто совершенно иное. В то
время как между абсолютным невежеством и совершенным
энанием имеется некая середина, таковой не существует
нежду хорошим и дурным, между добром и злом. Тот, кто
в своих поступках колеблется между тем и другим, должен
быть признан дурным человеком.
; Без знания истории трудно понимать древних авторов;
без знания всеобщей морали невозможно установить опре-
деленные правила вкуса/ и с этих двух точек зрения обу-
чение в этом втором цикле отражается также на обучении
1в первом.

333
Дени Дидро
Первый класс
1) Первоначальные сведения по метафизике или о
различии двух субстанций; о существовании бога, о бес-
смертии души и о грядущих карах, если они сущест-
вуют; 2) о всеобщей морали; 3) о естественной рели-
гии; 4) о религии, основанной на понятии об откро-
вении. I
Ваше величество не разделяет мнения Бейля63, по ко-
торому общество безбожников может быть столь лее хорошо
устроено, как и общество деистов;, и лучше устроено, неже-
ли общество людей суеверных64; вы не думаете, подобно
Плутарху, что суеверия являются наиболее опасными по
своим последствиям и гораздо более оскорбительными для
божества, чем неверие65; вы несогласны! с определением Гоб-
бса, сказавшего, что религия есть суеверие, освященное за-
коном, а суеверие есть религия^ законом преследуемая. Вы
полагаете, что страх будущих наказаний оказывает большое
влияние да поведение людей и что злоба людская, которую
не остановит даже вид виселицы, может быть сдержана
страхом грядущей кары. Несмотря на безграничное зло, ко-
торое причинили человечеству религиозные убеждения, не-
смотря на неудобства системы, которая передоверяет народы
духовенству, всегда являющемуся опасным соперником госу-
даря и претендующему на власть, стоящую выше власти
государя, и на право провозглашения законов более авто-
ритетных и более святых, нежели законы государственные,—
несмотря на все это, вы убеждены, что сумма мелких повсе-
дневных благ, которые могут являться результатом веры
у людей различных состояний, компенсирует сумму зол, по-
рождаемых в среде граждан сектами, в среде народов —
нетерпимостью, которую я назвал бы болезнью неисцели-
мого маниакального бешенства.
Если таковы ваши убеждения, то, очевидно, вам при-
дется обучать ваших подданных соответственно вашему об-
разу мыслей, объяснять им различие двух субстанций, во-
прос о существовании бога,; о бессмертии души и неизбежно-
сти будущей жизни, что послужит как бы вступлением
к учению о морали, имеющей своею целью установить по-
длинное счастье и урегулировать отношения людей друг
к Другу, выяснить их обязанности и справедливые законы.

План университета
831
Нельзя, не прибегая к жестокости, предписать мне дей-
ствия, противоречащие моему истинному счастью, и беспо-
лезно мне это предписывать. I
Религия является лишь санкцией воли божьей, данной
как откровение и приложенной к естественной морали66.
В заключение следует указать, что, приняв все выше-
изложенное во внимание, нужно ради собственного счастья
быть хорошим человеком, или же можно закончить эти бе-
седы, проведя различие между невыгодами порока и пусть
даже некоторыми его преимуществами и преимуществами доб-
родетели.
Исходя из того, что лишь очень немногие люди умеют
извлекать выгоду из своих талантов, я присоединил бы сю-
да элементы экономической науки или искусства вести свое
хозяйство. Мы видим, сколько людей впадает в нищету,
являющуюся столь могущественным врагом честности и
имеющую столь губительное влияние на воспитание детей,
лишь вследствие неумения сохранить свое имущество или
его приумножить, или вследствие разорения. Из этого
искусства экономии греки и римляне извлекали большую
пользу.
Трудно говорить о богатстве, не сказав, хотя бы вкрат-
це о земледелии, этом источнике всех богатств.
Пусть ваше величество! не пугается слова «экономи-
ческий»; здесь вовсе не имеются в виду политические
устремления той группы честных людей, которая возник-
ла среди нас и которая принесет нам или много добра,
или много зла.
"Классические книги первого класса второго цикла
занятий
Метафизика. — Имеется по этому предмету труд Кларка.
Его трактат «О существовании бога» считается наилучшим.
Следовало бы лишь несколько смягчить и перефразировать
его. Фенелон67 также писал по этому вопросу.
Всеобщая мораль.—Мне неизвестны другие труды отно-
сительно человека, изучение которого предполагается этой
наукой, кроме небольшого трактата Гоббса, озаглавленного
De natura Ьшпапа, который я уже рекомендовал. В настоя-
щее время в Амстердаме печатается под тем же заглавием

332
Дени Дидро
сочинение, в котором можно будет найти превосходные стра-
ницы68. Здесь следовало бы сжато проанализировать со-
циальную систему и естественную политику.
Религия или всеобщая мораль, основанная на открове-
нии.— Для изучения ее нужны «Сокращенные изложения»
Ветхого и Нового Заветов. Кроме того, «Малый исторический
катехизис» Клода Флери, «Большой катехизис» того же авто-
ра, изменив в обеих книгах то, что следовало бы из-
менить.
У Абади69 можно найти все, что нужно знать относитель-
но! истинности священных книг, истинности откровения и
божественной природы Иисуса Христа.
Частная мораль, или естественное право и право наро-
дов. — Имеется сокращенное изложение Пуффендорфа70,
трактат Бурламаки71, «Обязанности человека и гражданина»
Гоббса72 и много других.
Гражданская мораль, или отечественное право. — Этот
труд, вероятно, еще надлежит написать для России. Можно
также перелистать множество моралистов, как, например,
Монтеня, Николя, и других, которые пересмотрели наши
частные обязанности, и извлечь отсюда все, что является
наиболее осмысленным.
Я вспоминаю небольшую книгу о морали, написанную
по-латыни англичанином Хетчисоном73, Она мне кажется
подлинно классической. Автор устанавливает там общие
принципы науки о нравах и заканчивает изложением догово-
ров, брачных контрактов, словесных и письменных обеща-
ний, присяги и прочих обязательств, которые мы принимаем
на себя столь легщ и которые сопряжены для нас со (столь
длительными и неприятными последствиями.
Экономика.— Экономическая наука имеет своим источни-
ком Ксенофонта. Впрочем, для этого предмета, как; и^ля зем-
леделия, достаточно двух коротких лекций.
Второй класс
История, мифология, география и хронология.
Я полагаю, что следовало бы начать изучение истории
с истории национальной, а изучение этой последней, как и
всех других, начать со времен, наиболее близких к нам, по-
степенно восходя к векам отдаленным:, к легендам илц мифо-

План университета
333
логии. Таково мнение Гроция74. «Вообще,— говорит он,—
не следует начинать с Древностей, которые нам безразличны,
лучше начинать с вещей более достоверных и более близко
затрагивающих нас, и затем постепенно продвигаться на-
зад, к началу веков». Это и нам кажется наиболее соот-
ветствующим нашим общим принципам обучения, а зачем
делать здесь исключение из них?
Без мифологии нельзя понимать ни древних авторов, ни
памятников, ни живописи, ни скульптуры, даже современной;
все они обычно, как будто сговорившись, рисуют перед нами
пороки языческих богов, вместо того чтобы давать нам изо-
бражения великих людей.
Некоторые, быть может, подумают, что знание истории
должно предшествовать знакомству с моралью. Я не могу
присоединиться к их мнению: мне кажется полезным! и целе-
сообразным дметь уже надлежащие познания о справедливом
и несправедливом до того, как мы начнем изучать поступки
людей, исторические личности и даже самих историков, к
которым мы должны также приложить эти познания.
Относительно географии и хронологии достаточно огра-
ничиться указанием, что это два глаза истории.
Я хотел бы, чтобы изучение земли было не таким, как
обычно, и для этого ввести некоторые сведения относитель-
но религии, законов, нравов, местных обычаев, естественных
богатств и изделий каждой страны. Англичанин Мартин уже
сделал это.
Имеется древняя география и география современная;
не следует изучать их раздельно, ведь не потребует большого
труда к современному названию города или реки присоеди-
нить то название, которое они носили в старину.
Классические книги для второго класса
История. — Имеется «Введение в историю» аббата Лан-
гле-дю-Френуа, «Древняя история» аббата Милло, «Сокра-
щенная история Франции» того же автора. Если бы этот
аббат Милло встретил поддержку в своих начинаниях, то
все классические книги по истории были бы им уже непи-
саны.
Он пишет хорошо, умно и смело. Кроме того, имеется
«Сокращенная всеобщая история» в «Курсе воспитания» аб-

834
Дени Дидро
бата Кондильяка75, столь же хорошего наставника, сколь
плох был его воспитанник*.
Мифология. — Кроме сочинений аббата Банье7б и «Исто-
рии неба» Плюша, имеется добрая сотня других книг по
этому предмету.
География. — Для нее требуются глобус, полушария и
лучший атлас, такого еще не существует. Можно прибегать
к древним географам: Страбону, Птолемею, Помпонию Меле
и, в особенности, к современным сочинениям Клювье, Цела-
риуса и нашего Данвиля.
Хронология. — Книга иезуита Пето «Kationarium tempo-
rum» является, вероятно, наилучшей книгой по этому во-
просу.
Экономика. — Я уже назвал Ксенофонта; следует лишь
применить его к нашему времени.
Земледелие.— В беседе об экономике нельзя не затро-
нуть начальные сведения о земледелии и торговле. Аббат
Кондильяк недавно опубликовал «Элементы торговли в свете
управления государством»; это простой, ясный и точный
труд.
Этим заканчивается второй цикл факультета искусств.
Мне остается сказать два слова! о третьем.
ТРЕТИЙ ЦИКЛ ЗАНЯТИЙ
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ ДВУМ ДРУГИМ И ОБЩИЙ ДЛЯ ВСЕХ
УЧЕНИКОВ В ТЕЧЕНИЕ ВСЕХ ИХ ЗАНЯТИЙ (ПРОДОЛЖЕНИЕ
ФАКУЛЬТЕТА ИСКУССТВ)
Класс перспективы и рисования
Рисование столь общеполезно, оно настолько способ-
ствует развитию живописи и скульптуры и столь необходимо
для правильной оценки этих двух искусств, что я нисколько
не удивляюсь, что правительство ввело его как часть публич-
ного обучения. Но рисованию нельзя научиться, не зная пер-
спективы.
Мне пришла в голову мысль, которой вы, быть может,
не пренебрежете. Большинство поступающих в публичные
* Герцог Пармский.

План университета
335
ппьолы пишут очень плохо, те же, которые при поступлении
писали удовлетворительно, настолько разучиваются хорошо
дисалъ, что я считал бы далеко не бесполезным присоеди-
нить к учителю рисования также! и учителя чтения* и чисто-
писания. Ведь даже среди наиболее просвещенных людей
иы редко встречаем лиц, умеющих хорошо читать, а этот
талант всегда приятен и необходим. Неправильное произно-
шение и неряшливое письмо являются недостатками одно-
родными; они портят нам слух! и глаз.
Мы выработали прекрасные принципы для рисования
гравировочного, но ему следует предпочесть гравюрное
рисование карандашом по методу Демарто; оно настолько»
похоже на рисунок от руки, что может обмануть далее
знатоков.
Рисовать можно с рисунка, со слепка и с натуры. Рисо-
вание с модели, мне думается, необходимо лишь для тех,
кто предполагает стать художниками или скульпторами; но,
повторяю, рисование невозможно без перспективы. Для усвое-
ния ее имеются превосходные книги Брука Тэйлора: «Боль-
шая перспектива» и «Краткий очерк перспективы».
Все мы живем в домах. Многим из нас придется строить
и быть при том постоянно обкрадываемому каменщиком или
архитектором. Следовательно, каждому гражданину извест-
ную пользу может принести знание основ,— я не скажу
архитектуры,— а строительства. Что касается основ архи-
тектуры, то человек о положением не может ими пренебре-
та/гь, иначе он рано или поздно рискует затратить огромные
суммы на безобразное нагромождение камней. Чем более
прочными будут публичные здания, тем дольше они будут
Свидетельствовать о хорошем или дурном вкусе народа, и
поэтому надлежит, чтобы лица, ведающие этим делом, обла-
гали хорошим и верным вкусом. И через три тысячи лет
|Щб будет заметно, что мы когда-то были готами.
|; Труд об основах строительного искусства еще надлежит
|оставить. Лучшим пособием для изучения военной или
Гражданской архитектуры был бы, на мой взгляд, большой
ран дома, владения, дворца или церкви. Вместе с учащи-
йся следовало бы вскопать землю, положить фундамент,
Игроить здание этаж за этажом до конца; затем нaдлe^
■ало бы перейти к деталям, к распределению помещений,
Р внутреннему украшению их:, и ученики видели бы все это

336
Дени Дидро
наглядно, работали бы с увлечением и без скуки. По та-
кому методу один военный, по имени Тервиль, давал публич-
ные уроки фортификации, собирая вокруг себя людей всех
состояний.
По окончании этих трех циклов небольшое число остав-
шихся учеников, дошедших до конца, вступят на порог трех
главных факультетов. Они будут уже владеть знаниями,
которые я назвал первоначальными, или цригодными для
всех общественных слоев, полезными для хорошего поддан-
ного, для хорошего гражданина. Все эти знания и являются
предварительными; некоторые из них окажутся общими для
трех факультетов, на которые ученики собираются поступать.
Каждый из этих факультетов требует выработки своего
особого порядка преподавания, к чеку? я сейчаа и перейду.
Медицинский факультет
Для того чтобы студенты получили на медицинском фа-
культете полностью образование, необходимое для успешного
лечения дх сограждан, нужно помнить, что сохранение
общественного здоровья является, быть может, важнейшей
задачей. Если люди бедны, государство будет только по-
могать несчастным; если они будут хилыми, государству
придется ухаживать и за больными.
Знания, относящиеся к медицине, весьма обширны. По-
луврач хуже, чем полуученый. Последний порой лишь доса-
ждает, а первый убивает. Должна ли эта профессия быть
распространенной? Вопрос этот ^решен доктором Гатти77,
который разделил управляемый им госпиталь на две части:
в одной он поместил больных, лечение которых он предо-
ставил природе, в другой собрал всех больных, требующих
ухода, и окружил последних лучшими врачебными силами.
Случилось, как и можно было ожидать, что погибло значи-
тельно больше тех больных, которые пользовались врачеб-
ным уходом, нежели тех, которые были предоставлены са-
мим себе. v
Было бы очень интересной задачей установить правиль-
ное соотношение между количеством врачей и хирургов и
числом остальных жителей города. Я полагаю, что она долж-
на разрешаться различно для различных стран, нравов,

План университета 337
обычаев, режимов и климатов. Животные редко болеют.
Болезни сельских жителей менее разнообразны и более про-
сты, нежели наши болезни; чем дальше мы отходим от жизни,
свойственной древнейшим! векам, тем средняя продолжитель-
ность нашей жизни больше сокращается. Не думаю, что
мойсно установить и для количества врачей какое-либо сред-
нее, сообразуясь с потребностями, кщ в отношении других
профессий. Нельзя предоставить искусство врачевания сво-
бодной конкуренции. По-моему, плохой врач — это что-то
вроде небольшой эпидемии, которая длится, пока этот врач
зкив; двое дурных врачей удваивают силу этой эпидемии, а
целая корпорация плохих врачей была бы равносильна все-
народному мору. Про врача нельзя говорить так, как мы
говорим про фабриканта; даже посредственный фабрикант
все-таки полезен большому числу граждан, которые не мо-
гут оплачивать ни превосходного качества продукта, ни его
изысканной выделки. Напротив того, для самого послед-
него члена самого последнего класса общества необходим
йревосходный зрач; достаточно врачу ошибиться хоть раз,
вйюбы человек поплатился за его ошибку жизнью. Без сомне-
ёия, имеется некоторое различие между сохранением жизни
великого министра и простого лавочника, холостого человека
и отца семейства, хорошего полководца ц плохого поэта; но
ни государь, который относится к дам, как к своим детям, ни
чувство гуманности, связывающее нас с нашими ближними, не
станут руководиться такими выкладками. Справедливо или
жестоко, до может случиться и постоянно случается, что
холостяку достается хороший врач, а главе многочисленной
семьи — врач дурной. Поэтому особенно важно, чтобы и
врач, и хирург были превосходными специалистами, чтобы
разнообразие и множественность обстоятельств, призываю-
щих врача к нам на помощь, обеспечили ему возможность
такого применения своих знаний, которое шло бы нам на
Пользу, а врачу давало бы удовлетворение. Ему приходится
là течение дня разделять свои заботы между большим коли-
чеством больных, из которых по крайнем мере один требует
Особо внимательного наблюдения и постоянного присутствия.
Плохой врач приходит всегда слишком поздно и остается
рсегда слишком долго; хороший врач иногда может притти
!Юздно и пробыть у нас недостаточно долго. Обычно болезнь
Шляется столь сложной проблемой, вызванной столькими
f% Дидро, т. X

338
Дени Дидро
причинами, и столь различно проявляется у различных
больных, что я не понимаю, кик врач, посещающий: в течение
дня от пятидесяти до шестидесяти больных, может хорошо
наблюдать за ними. Какие бы глубокие знания он ни имел
в области теории и практики своего искусства, разве до-
статочно ему будет пощупать пульс, посмотреть язык, удо-
стовериться в состоянии желудка и кожи, посмотреть на
мочу и задать несколько вопросов больному или сиделке,
чтобы тут же написать рецепт? Такие врачи или не ве-
рят в (свое искусство, или ценят деньги больше, чем нашу
жизнь.
Одним из неудобств, проистекающих из нахождения
крупных медицинских факультетов в столицах, в особенно-
сти, для видных членов общества, является подчинение
врача определенной факультетской практике или рутине
под угрозой потери своей репутаций и своего состояния; если
врач отступит от этой рутины! и успех не будет ооотвеяь
ствовать его ожиданиям, он погиб; если лечение ему удастся,
то что он получит в даграду? Ничего, кроме, быть может,
славы человека легкомысленного. Его таланты свободны,
лишь когда он стоигг у нашего одра, потому что здесь его
попытки, как счастливые, так и злосчастные, не! имеют для
него никаких последствий. Мы можем исчезнуть с лица
земли, и этого даже не заметят.
Я иногда думаю, что шарлатаны, населяющие пред-
местья больших городов, не столь опасны, как то принято
считать. Медицина является порождением эмпиризма, и в
будущем она может ждать подлинных успехов лишь в этом
направлении.
Неизлечимый больной, находящийся в семье, напоми-
нает мертвое дерево, среди сада; гнилые корни его угрожают
жизни здоровых деревьев; заботы и уход, в которых неж-
ность и сострадание не могут отказать больному старику или
ребенку, нарушают строй домашних обязанностей и оста-
вляют горький осадок у близких. Смелый эмпирик, к кото-
рому такой больной обратился бы после факультетского вра-
ча, или быстро отправил бы больного на тот свет, или вернул
бы ему здоровье, а лицам, ухаживающим за ним,— радость
жизни. Но достойно ли человека такое рассуждение? Нет,
оно подобает лишь правителю. Последний пренебрежительно
относится к старикам, которые, уже ни для чего непригодны.

План университета
339
и ценит юность только по тем плодам, которых он от нее
ждет. Для него ценна лишь жизнь того^ кто работает, ибо
только тот приносит пользу; для него жизнь подобна улыо,
в котором, по примеру пчел, он хотел бы истребить всех
тех, которые перестанут давать мед.
Можно было бы написать прекрасную статью о меди-
цинской практике, но меня интересует вопрос о медицинском
образовании, и я возвращаюсь к нему.
Для правильной постановки его необходимо: 1) иметь
достаточное число профессоров и оплачивать их, чтобы
они могли всецело отдаться преподаванию; 2) создать не-
далеко от школы госпиталь, где студенты могли бы полу-
чать первоначальные практические познапия; 3) обязать
преподавателей соблюдать определенный и твердый порядок
прохождения курса.
О профессорах. — На медицинском факультете должно
быть семь профессорских кафедр. Первая из них — кафедра
анатомии и акушерства. Нельзя допускать женщин-аку-
шерок не только к профессиональной практике, но далее
к экзамену перед комиссаром факультета, прежде чем они
в течение нескольких лет не изучат анатомию и не будут
участвовать в практических занятиях по своей специаль-
ности.
Замечу, что ни в одной стране Европы нет более бла-
дчшриятных условий для занятия анатомией и для ее раз-
вития, нежели в России, гда в суровые холода труп сохра-
няется в течение долгого времени! в таком виде, что анатом
люжет, не прерывая своей работы, производить диссекцию
J5 — 20 дней над одним и тем же объектом.
■} Дальнейшие кафедры: вторая и третья — медицинские
.специальности, четвертая — хирургия, пятая — фармация, ше-
стая и седьмая — история болезней и их лечение.
О профессоре анатомии.— Профессор анатомии будет чи-
тать свои лекции в течение всего зимнего сезона (времени
рму хватит) с демонстрацией на трупах. Он остановится
да отдельных частях человеческого тела, на их структуре,
(их сочленениях, ИХ) функциях, их движениях, на механизме,
лсаким эти движения производятся.
*■;..- О двух профессорах медицинских специальностей.— Ка-
ждый из этих двух профессоров в течение двух лет прочтет
$олный курс медицинских специальностей, посвятив первый
22*

34Ô
Дени Дддро
год физиологии и гигиене, а второй — патологии, профилак-
тике и общей терапии. Оба эти профессора поделят между
собою курс таким образом, что каждый год один из них
будет читаль физиологию, а другой — патологию.
О профессоре фармации. — Этот профессор анализирует
историю и свойства каждого лекарства; он опишет специфи-
ческие свойства лечебных средств, указав изменения в
зависимости от состояния лекарства, его доброкачествен-
ности и дефектности. Следовало бы, чтобы в его распоря-
жении была коллекция лекарственных веществ, содержащая
образцы каждого лекарства в различных его состояниях.
Затем он изложит природу каждого из них и характерные
особенности, обнаруживаемые при их химическом анализе.
Он укажет различные приемы предварительных манипуляций,
необходимых перед их употреблением, их обычное действие,
случаи, когда применение их оказывается особенно дели-
тельным, и, наконец, различные фармацевтические смеси7
в которые эти лекарственные вещества входят.
Кроме фармацевтического приготовления лекарств, прак-
тикуется и приготовление их в лавках (preparatio officina-
lis), где нередко оно доверяется неумелым рукам подростков;
такие лекарства, плохо приготовленные, не оказывают желае-
мого действия и быстро лишаются своей силы. Приготовление
других лекарств производится самим фармацевтом или стар-
шим его учеником; обычно сюда включаются металлы и
минералы; эти лекарства сохраняют свое действие и потому
их предпочитают. ■
К концу каждого года этот профессор прочтет курс
фармакологии, в течение которого он сам или через лабо-
ранта покажет все виды приготовления лекарств, объяснив
приемы, которые следует применять перед их употребле-
нием.
О профессоре хирургии. — Профессор этот расскажет
обо всех болезнях чисто хирургического характера, каковы:
нарывы, опухоли, язвы и переломы; он опишет их характер
и способы лечения. Ежегодно он будет читать курс об опе-
рациях и инструментах; он будет производить сам и через
ассистента операции над трупом. Затем он перейдет к на-
ложению различных повязок, 'необходимых при переломах
либо при применении лекарств.
Если физика, которая развивается непрерывно, должна

План университета
341
с течением времени дать превосходство одной стране над
другой, то я осмеливаюсь предсказать, что наступит время,
когда Россия будет поставлять другим странам Европы ве-
ликих анатомов, знаменитых хирургов и, возможно .даже,
талантливых химиков.
О профессорах практической медицины.— Чтобы ввести
студентов в медицинскую практику, следует поблизости от
школы устроить госпиталь с двумя палатами, на двадцать
пять коек каждая, одна из которых предназначалась бы
для острых заболеваний, а другая — для хронических.
Оба профессора этой кафедры поделят свои курсы! прак-
тической медицины на две части; в течение первого они
будут читать об острых заболеваниях, в течение второго —
о хронических. Затем они объяснят характер и методы
лечения отдельных болезней, свойственных женщинам и
детям. Свои занятия они разделят таким образом, чтобы
ежегодно один из профессоров читал об острых заболеваниях,
ai другой — о хронических болезнях.
Каждый из этих профессоров будет посещать в сопро-
вождении студентов палату, вверенную его наблюдению.
Там он укажет им симптомы каждой болезни, которую ему
придется лечить, укажет методы диагностики болезней, оха-
рактеризует ее обычное течение и, наконец, объяснит им
методы лечения, которые он считает необходимым применить
в данном случае.
Если больной умрет, профессор обязан будет произвести
вскрытие трупа в присутствии студентов. Никакие сообра-
жения или объяснения не могут помешать вскрытию. Сле-
довало бы пожелать, чтобы он имел мужество сознаться в
своей ошибке, если он поставил неправильный диагноз. Но
та честность, которая была присуща Боэргаве, Сиденгэму и
Гиппократу, почти выше сил человека, и на нее не прихо-
дится рассчитывать.
Так как трудно предполагать, что в течение одно- или
двухгодичного курса профессору встретятся болезни вел-
икого рода, независимо от этих лекций каждый из про-
фессоров в аудитории остановится на всех болезнях, ко-
торым могут быть подвержены люди. Но всякое такое пре-
подавание должно происходить лишь после знакомства с ме-
дицинской практикой. (
Уже при прохождении факультета искусств студенты

342
Дени Дидро
успеют ознакомиться с элементами естественной истории
и химии. Этот небольшой запас знаний, достаточный для
образованного человека вообще, окажется, однако, слишком
малым для врача, профессия которого предполагает углуб-
ленное знание химических элементов и их анализа. Ко-
нечно, познания врача в этой области значительно меньше,
нежели познания профессионального натуралиста, но все же
несравненно больше, чем просто образованного человека.
Поэтому для естественной истории и химии следовало бы
создать две новых кафедры.
Знания, необходимые для изучения медицины:
естественная история и химия
Профессоры естественной истории и химии будут чи-
тать свои лекции поочередно: один утром, другой после
полудня. Первый охарактеризует три царства природы в том
объеме, какой будет соответствовать требованиям врачеб-
ного искусства. Второй прочтет курс химии в таком объеме,
какой он признает уместным, устранив из своих лекций
вопросы, служащие лишь для удовлетворения праздного
любопытства.
О продолжительности курса занятий медициной
Длительность курса занятий должна равняться семи го-
дам. В течение первых двух лет студенты будут посещать
лекции профессоров естественной историц и химии, а также
занятия профессора анатомии, совсем не занимаясь другими
предметами. В течение третьего года, продолжая слушание
тех же лекций, они могут присоединить к ним лекции про-
фессора физиологии. В течение четвертого года они будут
продолжать изучение анатомии и начнут курс патологии.
На пятый год они примутся за хирургию, и за фармацию.
На шестой — к этим различным курсам они присоединят
лекции профессора врачебной практики по линии острых за-
болеваний, слушая их в школе и сопровождая профессора
в госпиталь. Седьмой год они занимаются у профессора по
хроническим болезням. Но вправе, если захотят, возвратиться
к профессору хирургии или фармации.

N
План университета
343
Весь курс должен заканчиваться публичной лекцией,
произносимой по очереди одним из профессоров, о значении
врачебного дела, об его развитии и истории, о характере
й обязанностях врача, об истинных и ложных признаках
смерти и о судебной медицине в ее отношении к законам
(о признаках насильственной смерти или самоубийства
и т. п.).
Классические пособия по медицине. — Древние медицин-
ские трактаты слишком подробны и трудны для студентов;
каждая строчка у них является результатом долгой прак-
тики, в них мало отвлеченных рассуждений, много наста-
влений и фактов. Авторы современные, наоборот, много
рассуждают и слишком умозрительны. Умелый профессор
избегнет обеих крайностей и даст подходящую умственную
пищу студентам.
Авторы, писавшие по вопросам медицины, насчитываются
тысячами. Каталог этих сочинений обширнее каталога ра-
стений. Не будучи специалистом, я ограничусь лишь теми,
которых уже назвал, а именно Гиппократом и Галеном
среди древних авторов, Сиденгэмом и Боэргаве среди новых.
Курс изящных искусств я описывал де только для уче*
ников, но и для преподавателей, так как мне приходилось
устанавливать основы обучения детей. Здесь же учащиеся
уже выросли, им уже приходится давать не первоначальные
звания, а знания более высокие, и каждый профессор
сам укажет литературу по своей специальности. То же
следует сказать и о факультетах юридическом и бого-
словском.
Юридический факультет
Он будет состоять из восьми кафедр: 1) профессора есте-
ственного права, 2) профессора истории законодательства,
8) профессора институтов международного права, 4) про-
фессора институции Юстиниана, 5 и 6) двух профессоров
отечественного гражданского права, 7) профессора церков-
ного права вообще и отечественного церковного права в
частности, 8) профессора гражданского и уголовного судо-
производства. Длительность курса будет равна четырем го-
дам, и в течение каждого года студенты будут слушать
'лекции двух профессоров.

Дени Дидро
Первый год занятий
Студенты занимаются у профессора естественного права
и профессора истории законодательства. Первый из них
уже не будет ограничиваться элементарным курсом; он
разовьет свое преподавание значительно шире того, что
студенты уже усвоили себе в курсе морали, прослушан-
ном ими до поступления на этот факультет. В качестве
руководства он возьмет сочинение Пуффендорфа, озаглав-
ленное: «Об обязанностях человека и гражданина» (De offi-
cio hominis et ci vis), или же снова вернется к «Естествен-
ному праву» Бурламаки.
Црофессор законодательства займется историей законо-
дательства наиболее известных народов древности, в осо-
бенности греков и римлян. В своих занятиях он будет ру-
ководствоваться теми пособиями, которые признаются наи-
лучшими; среди них мы назовем работу Антония Тизия78
о наиболее знаменитых республиках и работу Уббона Эм-
миуса79 о древней Греции. Он воспользуется для римского
законодательства или Гейнекциусом 80, или Гофманом81; пер-
вый написал историю римского права, второй — историю
римского права периода Юстиниана.
Второй год занятий
Студенты прослушают курсы институтов международ-
ного права и институций Юстиниана. Црофессор институций
Юстиниана должен быть кратким относительно всего того,
что было характерно лишь для римлян и что неприложимо
к современной жизни; но с наибольшею обстоятельностью
он должен изложить договорное право. Римское право яв-
ляется источником истинных принципов для всякого рода
договоров, принятых и в международном праве; правила
эти продиктованы разумом и справедливостью, и нет такой
культурной нации, которая не должна была бы принять их.
Третий год занятий
Студенты будут слушать профессора государственного
гражданского права как древнего, так и современного л
профессора церковного права, если ^только в этом будет

План университета
з;:
надобность. Оба эти профессора позаботятся о том, чтобы
все вопросы, входящие в их курс, были рассмотрены в те-
чение двух лет, так чтобы один начал свой Kypcj в течение
первого года, а второй закончил бы его в следующем
году. При таких условиях всегда будет читаться открытый
курс гражданского права.
Четвертый год занятий
Студенты возвратятся к своим лекциям по граждан-
скому праву, к которым будут присоединены лекции по
гражданскому и уголовному процессу. Последний предмет
будет разделен на два семестра, первый из которых посвя-
щен гражданскому процессу, второй — уголовному.
Здесь я хочу несколько предвосхитить вопрос о школь-
ном укладе, о котором я предполагаю поговорить особо.
К концу первого, второго и третьего года занятий .сту-
денты будут переводиться на следующий курс лишь после
публичных испытаний. Профессоры не будут арбитрами их
успехов; они будут лишь задавать вопросы и прежде при-
несут присягу в том, что между ними и студентами нет
никакого соглашения относительно характера задаваемых
вопросов и ответов. Церемония экзаменов начнется именно
о такой присяги. Ваше величество будет присутствовать
при этих испытаниях или назначит ^олномоченных иа
числа сенаторов или других лиц, достойных быть ее пред-
ставителями. I
Когда одни и те же люди несут обязанности по препо-
даванию и дают оканчивающим аттестацию их пригодности к
определенным обязанностям или должностям по магистратуре;
когда они являются, таким образом, полными хозяевами в
деле присуждения ученых отличий, дипломов и других сви-
детельств,— тогда эти люди начинают небрежно относиться
к самой подготовке учащихся по существу. Студенты, являю-
щиеся их любимцами или родственниками, умеют смягчить
их; они подкупают их своими просьбами или заставляют их
Уступать, сообразуясь с личными интересами или поддаваясь
чувству страха.
i Публичные испытания поддержат соревнование как среди
Студентов, так и среди преподавателей; они обнаружат

346
Дени Дидро
преподавательские таланты у одних и таланты к усвоению
знаний у других.
Независимо от этих публичных испытаний, происходящих
при переходе из одного класса в другой, уместно будет,
чтобы каждый окончивший курс юридических наук и же-
лающий занять место в суде, подвергся новым экзаменам
перед членами той корпорации,- в которую он желает всту-
пить. Следует также, чтобы граждане всех состояний могли
присутствовать при этих приемах, а вы, ваше величество,
согласитесь наблюдать через 'своих представителей за тем,
чтобы неспособность и пороки не восторжествовали над зна-
ниями и добрыми нравами.
В одной из тех записок, которые ваше величество удо-
стоили запереть в свой шкап, когда я имел честь бывалъ
в вашем кабинете, я, кажется, указывал, что вакансии на-
ших профессоров-юристов, которые замещались путем кон-
курса, были предложены наиболее достойным.
Каждый профессор будет постоянно читать один и тот
же предмет; так, например, профессор, читающий граж-
данское право, не будет переходить со своей кафедры на
кафедру церковного права. Это служит единственным сред-
ством для преподавателя усовершенствоваться в своей спе-
циальности.
Профессоры должны получать жалованье от вашего ве-
личества, не взимая никакой доплаты со студентов; снисхо-
дительность в этом отношении породила бы множество зло-
употреблений. Можно, если угодно, поощрять преподавате-
лей рядом почетных прерогатив, наград и других отличий,
которые даются за заслуги, но не за давность пребывания
в должности.
Всякий профессор, который в продолжение пятнадцати
лет подряд занимал данную кафедру, выполняя свои обязан-
ности безукоризненно, должен получать пенсию и почетное
звание заслуженного, как это делается у нас. Это по-
ощряет профессоров в исполнении их беспокойной и тяжелой
работы. ( ,
В особенности следует воспретить, под страхом суро-
вых взысканий, чтобы выходящий в отставку старый про-
фессор облагал каким-либо взносом в свою пользу сво-
его преемника, как то бывает у нас,— это ясно само
собой.

План университета
347
Одной из почетных привилегий заслуженного профес-
сора-юриста являлось бы, например, право присутствовать
й заседать в различных судебных местах; это отличие
было бы лестным для профессора и полезным для суда,
который, таким путем, беспрестанно рекрутировался бы из
людей, доказавших свою честность и глубокое знание зако-
нов. Кроме того, кто, скажите, более пригоден для службы
в министерстве иностранных дел, нежели заслуженный про-
фессор естественного или международного права? Кого умест-
но ввести в совет по церковным делам, если не профессора,
занимавшегося специально каноническим правом? Кто явится
наиболее полезным советником государя в делах законода-
тельства, если не бывший профессор истории законодатель-
ства? Я предоставляю все эти соображения на усмотрение
вашего величества, и ваша благосклонность и справедливость
будут лучшими заступниками подлинных заслуг. Замечу
только, что в области публичного образования дело обстоит
совершенно так же, как; и в области образования домашнего.
Отец или мать, пренебрежительно относящиеся к наставнику
своих детей, унижают его, и дети их будут плохо воспи-
таны; государь, который не относится с уважением к на-
ставникам своих подданных, унижает их, превращает в пе-
дантов, и в результате нация получает плохое воспитание.
(Редко человек, поставленный в плохие условия, сохранит
SjftocTOHHCTBO и возвышенность духа.
i Не следует также упускать из виду того, что отдельные
отрасли публичного образования, тсоторые могут показаться
излишними в данный момент, с течением времени станут
необходимыми; по мере того как великое дело цивилизации
развивается, умножаются и разнообразятся интересы и от-
ношения, существующие между людьми; мудрость вашего
величества должна предвосхитить это будущее» и не отдавать
осуществление своих проектов во власть невежеству и слу-
чаю. Если необходимы неслыханные мужество и твердость
lUfl исправления того, что было однажды построено плохо,
fcb для того, чтобы воспрепятствовать в дальнейшем раз-
рушению или порче того, что было построено правильно,
необходима гениальность. Обладая великой душой и порази-
тельной проницательностью, вы простираете свою мудрость
|& пределы своего существования и будете продолжать цар-
рвовать еще долго после того, как нас не будет.

348
Дени Дидро
Вы являетесь тем государем Европы, который способен
составить великие проекты и найти выход из всех затруд-
нений, могущих помешать их выполнению или замедлить
его. Но, как вы мне указывали, поток повседневных дел
поглощает вас. Где средство против этого? Надо восполншъ
недостаток времени — ибо вам нехватает только времени и
отнюдь не гения — привлечением всех тех сведущих людей,
которые рассеяны по различным странам Европы. В своей
стране я не знаю ни одного выдающегося человека, который
не был бы почтен вашей корреспонденцией. Ваши послы так-
же могли бы быть весьма полезны для выполнения этих про-
ектов. Кто может лучше их применить к условиям России
просвещение и мудрость тех стран, в которых они живут
и которые они изучаю^ в силу своих обязанностей? Это по-
следнее замечание можно было бы присоединить к тому
листйсу, который я оставил у вашего эеличества] и в кото-
ром я указывал, как можно сделать посланников на что-
нибудь пригодными82.
Богословский факультет
Ваше величество должны сами решить, нужны ли вам
священники, или нет. Но прошу вас помнить, что священ-
ник, будь он дурным или хорошим, никогда не останется
в сторюне, и если он не будет исправлять людей, он
будет их портить83. Не забудьте также, что священник —
всегда сомнительный подданный. Он — между небом и зем-
лей и подобен той наполненной воздухом фигурке, которую
физик заставляет опускаться и подниматься по своему же-
ланию, нажимая или отпуская пальцы84. Священники усту-
пают в союз то о народом дротив государя, то с госуда-
рем щютив народа и обращаются! с (молитвой к богам только
тогда, когда что-либо замышляют. Только священники, как
я уже заметил, сохранили прерогативу консулов, диктаторов
и трибунов, а именно, право обращаться с речами to под-
данным империи на собраниях и внушать им от имени бо-
гов все то, что способствует их личным интересам85.
Народ одобряет только хорошее, священники же, напро-
тив того, одобрительно относятся и к дурному. Ореол,
окружающий их миссию, внушает им такую гордыню, что
какой-нибудь викарий Сен-Рока мнит себя стоящим выше

План университета
349
государя: ведь государь может создавать только дворян,
герцогов, министров и генералов, но что значит это для
того, кто может создавать богов? Государь становится на
колени пред алтарем, и голова его склоняется под рукою
священника, как если бы он был последним из рабов: все
равны там, где священник первенствует, то есть в церкви.
Согласно нашей религии и 'религии вашего величества, глава
общества должен, краснея, сознаваться в своих грехах
перед священником, и священник разрешает или не разре-
шает его грехи. В важных' и в малых жизненных обстоя-
тельствах, в делах государственных и домашних — во всем
священники стараются руководить умами: малодушные —
тайно, дерзкие — открыто. Их профессия делает их людьми,
склонными к ^упорству], к нцзостш и к скрытности. Если спро-
сить священника, за кого он почитает короля, и позволить
ему ответить откровенно, то он скажет: «Король — это мой
враг- или мой ликтор»86.
Священник, чем более свят, тем более опасен. Раз-
вратный священник мало что может сделать: его жадность,
честолюбие, интриги и распущенный образ жизни подрывают
религию сильнее, чем все нападки со стороны неверующих.
Противоречия, существующие между поведением духовенства
и принципами религии, побудили подвергнуть эти принципы
критике и презреть их. Кто из нас осмелился бы ополчиться
на эти принципы, если бы люди, их проповедующие, сами
являлись умиротворителями народных смут, примирителями
отцов с детьми, супругов и родственников между собою, уте-
шителями скорбящих, защитниками угнетенных и адвока-
тами бедных, хотя бы мы- и считали нелепым учение этих
людей?
Священник отличается обычно нетерпимостью и жесто-
костью; он никогда не выпускает из рук своих того топора,
которым разрубил на куски Агага87. Справедливость его,
справедливость бога и боговдохновенных книг всегда при-
меняется сообразно с обстоятельствами. Нет таких добро-
детелей, которые священник неспособен был бы опоро-
чить, и нет таких злодеяний, для которых он не мог бы
найти оправдания: у него всегда имеются доводы и «за» и
«против».
Я вовсе не ненавижу священников. Когда священник
хорош, я уважаю его; когда он плох, я его презираю,

850
Дени Дидро
я жалуюсь на него. Если здесь священники изображены
мною в весьма мрачных красках, то это происходит потому,
что я отбросил отдельные исключения и попытался обри-
совать священника таким, каким делает его профессия.
Только с этой точки зрения можно сказать, кем он должен
быть: святым или лицемером. Лицемерие — добродетель свя-
щенника, ибо нет скандальнее зрелища, чем то, которое
являют собой проступки духовенства.
В Испании, где заслуги приводят к епископату, а про-
текция архиерея — к занятию второстепенных должностей,
высшее духовенство является образованным и уважаемым,
а низшее — невежественным и грубым. Во Франции, где
придерживаются обратного обычая, а именно, где низший
церковный сан дается в силу заслуг, а высшие церковные
должности приобретаются знатностью происхождения или
протекцией, образованным и уважаемым является низшее
духовенство. v
Должность священника можно рассматривать с трех об-
щих точек зрения: нравов священника, его познаний и
функций, им выполняемых. Функции священника, в свою
очередь, можно рассматривать как функции публичные и
как функции, относящиеся к домашней жизни, или частные
функции. I
Нельзя отделять теорию от практики и отдавать пре-
имущество знанию перед воспитанием. Однако весьма по-
средственно образованный священник может быть хорошим
священнослужителем, и, наоборот, весьма образованный
церковник часто бывает плохим священником.
Нет ничего ненужнее и опаснее многочисленного ду-
ховенства. Что касается меня, то я не хотел бы иметь
ни бедного,, ни богатого духовенства.
Помощь нуждающимся есть общая обязанность всех гра-
ждан. Раздача милостыни только развратила руководителей
древней церкви.
В должности священника очень важен характер и нравы.
Каждой профессии присущ свой особый внешний облик.
Священник должен держать себя сдержанно, внушительно,
нравы его должны быть безукоризненными. Тот, кто дер-
жит себя слишком развязно вне храма, не будет пользо-
ваться уважением и в храме.
Под публичными функциями священнической должно-

План университета
351
сти я разумею все то, что относится к совершению таинств,
к богослужению, к церковным обрядам, к проповеди и к
песнопениям. Под частными функциями — молитву, размыш-
ление и чтение. Эти занятия должны итти параллельно
с научным образованием и непрерывно следовать за ним.
Ученик, подготовляющий себя к духовному званию, про-
ходит сначала полный курс факультета искусств и, сле-
довательно, знакомится с латинским и греческим языками.
Знание латинского языка ему необходимо; знание грече-
ского ему еще менее 'нужно, чем врачу. Что касается древне-
еврейского языка, на котором написаны священные книги,
то он для священника — профессиональное орудие. По-
этому следует на теологическом факультете учредить две
кафедры еврейского языка: одну для обучения самому язы-
ку, другую для буквального истолкования текста ориги-
налов.
Изучение теологии может свестись к следующим отде-
лам: наука о священном писании, догматическая теология,
теология моральная и церковная история.
О священном писании.—Два профессора по этой кафедре
в своих лекциях, читаемых на национальном или на латин-
рком языке, рассмотрят вопрос о подлинности и боговдох-
новенностй священных книг и о каноне. Так как наша
церковная доктрина и церковный культ лишь немногими
Несущественными чертами отличаются от греческо-православ-
того культа, то наши авторы могут оказаться полезными
Щ для этих школ. По вопросу о священном писании имеются
Сочинения Вальтона, Бонфиериуса, Серрариуса и Дюпена.
В этих книгах следует почерпнуть все, что имеется инте-
ресного, чтобы составить хорошее введение в священное
дисание. (
fi К этим книгам я присоединил бы еще небольшое сочи-
нение, только что опубликованное одним из наших препо-
Ё&вателей Сорбонны, Дювуазеном88, «Об авторитете книг
рового Завета против неверующих». Я прочел эту книгу
рез предвзятости, и, хотя я не согласен с нею, все же я
рштаю ее пригодной для укрепления и того, кто верует,
It тех, кто колеблется.
| Можно было бы диктовать студентам объяснения наи-
более трудных мест Писания. Но так как метод диктовки
Нанимает .много драгоценного времени, то следует заме-

352
Дени Дидро
нить его изданием печатных произведений, как это принято
для всех школ.
Второй профессор еврейского языка, после нескольких
месяцев занятий еврейской грамматикой, перейдет к бук-
вальному толкованию с ними Библии. При этом для изуче-
ния языка он может воспользоваться грамматикой, соста-
вленной для наших школ аббатом Лавока89, библиотекарем
и профессором Сорбонны.
Я полагал бы, однако, что на лекции этих двух про-
фессоров следовало бы допускать лишь небольшое число
студентов, проявивших к этому особые склонности. По-
средственных дарований здесь следует опасаться менее,
чем пороков характера. Можно им извинить все недостатки,
кроме дурных нравов и несоблюдения внешнего достоинства.
Хорошим священником может быть лишь тот, кто ведет
себя подобающе.
Следовало бы, по возможности, упростить теологическое
образование, так как отсюда проистекают все ереси, рели-
гиозные распри и самые губительные общественные бес-
порядки, ii i
Не следует терпеть ничего такого, что могло бы при-
близить греческую церковь к римскому ритуалу; богословие,
быть может, от этого выиграло бы, но создалась бы опас-
ность для спокойствия государства. Было бы неблагора-
зумным допустить, чтобы такой могущественный слой под-
данных, как духовенство, признал главенство иностранного
иерарха; это стало бы источником вечного раздора между
церковью и сенатом. Не следует допускать ни жалоб на
духовенство кому-либо другому, кроме государя, ни соборов
где-либо, кроме как в империи, ни председателей собора
иных, кроме главы государства.
О догматической теологии. — Достаточно ознакомиться с
тем, что было постановлено о каждом отдельном догмате
священным писанием, соборами и отцами церкви, и вос-
претить всякие розыски из любознательности, так как это
приведет лишь к ошибкам и к сектантству.
Схоластическая теология, принесшая лишь малую поль-
зу в странах, где часто приходилось вступать в споры
с еретиками, не должна вовсе существовать в России, где
каждый волен быть еретиком и осудить себя на адские
муки90.

План университета
353
Нужны две кафедры догматической теологии. Первая
должна быть предназначена к защите религии против атеи-
стов, деистов, иудеев и магометан. По этому вопросу нет
недостатка з прекрасных сочинениях; множество их имеется
в Днглии и во Франции,» и на основании их нетрудно было
бы составить хорошее руководство. Латинский трактат про-
фессора Хука мог бы послужить образцом. Второй профес-
сор догматической теологии занялся бы ясным и сжатым
изложением религиозных догматов и их доказательством.
Несколько дольше следует остановиться только на вопро-
сах о божественной природе Иисуса Христа и его реальном
присутствии при евхаристии; первый вопрос — основной для
христианской веры и христианского культа, второй —со-
ставляет центральный пункт великого раскола. Будет стыдно,
если священник останется бессловесным перед доводами со-
цинианца, которого он может встретить на каждом шагу,
как и лютеранина или кальвиниста.
В стране, где культ требует исповеди — которая может
быть хороша, когда верующий искренно раскаивается, а
исповедь его выслушивает человек честный — и где часто
просят отпущения грехов у первого встречного, — а оно во
всех случаях есть зло — нужно иметь двух профессоров по
вопросам исповеди; они учили бы как давать советы каю-
щимся, как судить о поступках и о природе очиститель-
ного искупления. х
То, что относится к политическому порядку, не должно
^входить в сферу теологии. Первый из этих двух профессо-
ров трактует о принципах естественного закона в их отно-
шении к совести. Он будет говорить о законах, об их про-
исхождении, об обязательствах, которые они налагают,
|р причинах, которые приостанавливают или прекращают
^йствие обязательств, о присяге, о договорах и т. п.
Ь Второй войдет в подробное рассмотрение общих обя-
Гнностей по отношению ко всем людям, и его лекции,
сущности, будут распространенным комментарием} к десяти
|аповедям и к предписаниям; церкви, подобно тому как лекции
то коллеги по кафедре будут тщательным комментарием
ршволики.
|| Затем они оба расскажут о правилах церкви и о дер-
Швных наказаниях, избегая всех смешных и опасных
■рлочей, которых много у казуистов последнего века,
Ht Дидро, т. X

354
Дени Дидро
и пользуясь методом Сен-Бева, «Беседами» д'Анжера,
Пари и др.
О церковной истории. — Наконец профессор церковной
истории поставит своею задачей изложить происхождение
и постепенное развитие церковной иерархии и церковных
догматов. Эта задача трудна, но она разрешена в глу-
боком произведении Бингэма, англиканского священника91.
Английскому оригиналу этого сочинения я предпочел бы
перевод с примечаниями Мосгейма, опубликованный под
заглавием «Церковные древности». Затем этот профессор
перейдет к освещению важнейших исторических фактов,
преимущественно первых веков, попытавшись указать слу-
шателям постоянство веры, связь между традицией и церков-
ным служением, древнюю форму церковного управления, ее
постепенные изменения, ее нынешнее устройство, зарожде-
ние ересей, происхождение злоупотреблений, падение дис-
циплины и пр.
Этим путем можно подготовить хорошего и знающего
священника в Италии, Франции, Англии, Испании и Порту-
галии. Требуется ли внести в эту систему какие-либо изме-
нения как с научной, так и с моральной точки зрения для
какой-либо другой страны, например, для России, я не
знаю.
Имеется особый труд по логике, предназначенный для
духовенства, известный под именем Loci theologici; там
сопоставляются между собою различные авторитеты: авто-
ритет разума, авторитет священного писания, общих и част-
ных соборов, отдельных отцов церкви—по тому или иному
вопросу,— докторов церкви, великих людей, церковной тра-
диции и памятников. Эта логика теологов отлична от логики
обычных людей и от логики в спорах между теологом л
философом. Этим трактатом следовало бы начать или за-
кончить научную подготовку священника и затем напутство-
вать его хорошими назиданиями, внушающими веротерпи-
мость. Один якобинец, по имени Мельхиор Кано, сокзтавил
трактат по этой своеобразной логике, который пользуется
признанием и до настоящего времени92.
Пусть архиепископ Платон пересмотрит всю эту часть
публичного образования; ему придется примирить его фор-
му и задачи с обычаями,'законами, рравами и потребностя-
ми Российской империи, а вашему величеству придется лишь

План университета
355
исправить то, что мог бы посоветовать вам архиепископ
Платон, который, подобно всем ревнителям своей профессии,
может быть проникнут опасными или неправильными тенден-
циями, владеющими втайне самыми образованными благо-
намеренными людьми.
В заключение я умоляю ваше величество принять одно
из следующих положений: или вовсе не дужно священников,
или пусть они будут хорошими священниками, то есть
людьми образованными, мирными и полезными, и если уж
трудно обойтись без священников там, где религия еще креп-
ка, то их легко сделать мирными, выплачивая им жалованье
от государства и угрожая им при малейшей провинности
удалить о их постов, лишить функций и 'вознаграждения и
обречь их на нищенское существование.
Большая часть нации всегда останется невежественной,
боязливой и, следовательно, суеверной. Атеизм может быть
учением небольшой группы людей, но он никогда не станет
доктриной масс, в особенности среди народа, мало цивили-
зованного. Вера в существование бога, этот старый корень
культуры, останется навсегда. Кто может знать, к каким
уродливым формам может привести этот корень, если предо-
ставить эму произрастать в диком состоянии. Поэтому я со-
хранил бы священников не как хранителей истины, а как
одну из помех для развития еще более уродливых и чудо-
вищных заблуждений; не как наставников для людей созна-
тельных, а как стражей для безумных. Я сохранил бы их
церкви в качестве убежищ или приютов для определенной
породы дураков, которые могут впасть в бешенство, если
оставить их без всякого присмотра.
Поэтому я не могу отнестись с одобрением je той поли-
тике, которая смотрит на духовенство с таким же безразли-
чием, как и на прочие корпорации, и которая допускает
каждому стать священником, плохим или хорошим, подобно
тому, как в странах, достаточно хорошо управляемых,
каждому гражданину позволено беспрепятственно применять
свои таланты на то, чтобы стать хорошим или плохим порт-
ным, хорошим или плохим сапожником. И поэтому я не
уничтожил бы совершенно теологический факультет.
ч^ Мод задача была бы кончена, если бы я ограничился
только учебным планом университета. Я изложил уже план
И представил к нему объяснения, но выполнение его пред-
23*

356
Дени Дидро
полагает наличие начальников, преподавателей, учащихся,
классных пособий, инструментов, зданий, дисциплины. Обо
всех этих предметах я сообщу краткие сведения.
О положении ученых
Народ, не имеющий образования, может быть много-
численным и могущественным народом, но он пребывает в
варварстве, а меня никогда не убедят ни в том, что (вар-
варство является наиболее счастливым состоянием народа,
ни в том, что просвещение, цивилизация и укрепление соб-
ственности приводят народ к несчастью93.
Личная собственность и гражданская свобода требуют
хороших законов; о течением времени они приводят к луч-
шей обработке земли, к росту населения, к развитию про-
мышленности, наук и искусств—словом, к прекрасному веку
в жизни народа! »
Есть науки—дочери нужды и крайности; таковы, напри-
мер, медицина, юриспруденция, начатки физики и матема-
тики. Другие науки рождаются из довольства, а гоуэою даже
из лени: таковы поэзия, красноречие! и все отрасли умозри-
тельной философии. i
Отец разбогател торговлей. У кэтца много детей, и среди
них имеется одни, нщ к "чему непригодный: у него слабые, из-
неженные руки, и потому станок, топор д молот вызывают
в нем отвращение, он встает поздно, сидит, опустив голову
на грудь и думает. Вот он-то и становится поэтом, ораяюром,
священником и философом. /
Только очень большая и богатая нация может позво-
лить себе роскошь, не рискуя неприятными для себя послед-
ствиями, кормить много таких людей, которые сидят да ду-
мают, тогда как другим приходится работать.
Академии могут рождаться в стране лишь тогда, когда
класс этих ленивцев становится достаточно многочисленным
и когда науки достаточно развились в Народе.
Что такое академия? Это — ассоциация ученых, форми-
рующаяся сама собою, подобно тому как образовалось об-
щество людей. Но целью объединения людей в общество
было приобретение решительных преимуществ в борьбе с
природою, целью же академии является соединение усилий

План университета
357
для борьбы против невежества. Впрочем, оба эти объеди-
нения продиктованы одним и тем же инстинктом или одной
и той же потребностью. При своем возникновении обе эти
ассоциации не имели ни кодекса, ни законов. Но общество
ученых будет существовать в некоем анархическом со-
стоянии до тех пор, пока государь, предвидя пользу, могу-
щую от сего получиться, не возьмет его под свое покрови-
тельство, не станет выплачивать его членам жалованье и не
сделается его законодателем. ■
Приглашать иностранцев для того, чтобы из них обра-
зовать ученую академию, значит пренебрегать культурою
своей земли и покупать зерно у своих соседей. Возделайте
поля—и вы будете иметь свой хлеб.
Академия, или ассоциация ученых, должна быть про-
дуктом развития наук, развития, при котором эти науки до-
стигли известного совершенства и получили уже широкое
распространение в населении. Без этого академия, суще-
ствующая на жалованье от государства, будет обходиться
дорого и будет полезна лишь для своих членов, не принося
никакой пользы населению. Она будет печатать прекрасные
отчеты, но никто не будет ни покупать их, ни читать 'вслед-
ствие их недоступности пониманию. Правда, несколько экзем-
пляров таких отчетов она может послать за границу, но
вряд ли это окупит расходы, народ же останется на том дасе
уровне невежества или — образования. ■
Иначе обстоит дело с публичным образованием. Охва-
тывая все классы общества, распространяя просвещение по-
всюду, оно в конце концов^ приведет к появлению и ака-
демий, которые получат тогда прочную основу и беспре-
станно будут обновляться за счет национального фонда.
Учредить академию до того, как развилось в стране
публичное образование, значило бы начать постройку зда-
ния с крыши. I
С В общем, деятельность ученого— приятная деятельность;
^научной работе станут предаваться охотно повсюду, где
Занятие наукой будет хоть в 'малой степени вознаграждаться
Ы пользоваться настоящим уважением.
Учреждения для публичного образования должны способ-
ствовать росту культуры; но обилие таких учреждений было
$ы чем-то вроде общественного бедствия. Имейте немного
коллежей, но зато хороших.

358
Дени Дидро
Как только у нас возник университет, число коллежей
стало расти без меры; представители знати последовали при-
меру государя и создали массу таких коллежей, которые
нам приходится теперь закрывать.
Не думаю, чтобы! в России всё еще следовало бы всяче-
скими способами поощрять векое соревнование среди знати
в этом направлении. Если бы случилось так, что знать стала
бы увлекаться этим делом, то, быть может, целесообразно
было бы ее остановить.
Имеется два вида публичных школ: небольшие школы,
открытые для всех детей народа, куда дети должны посту-
пать о того момента, когда они научаются ходить и гово-
рить,; эти школы должны иметь учителей, книги и хлеб:
учителей—для того, чтобы учить детей чтению, письму, на-
чаткам религии и арифметики; книги—так как дети, вероят-
но, де были бь< всостоянии сами доставать их; хлеб—для
того, чтобы законодатель мог предписать даже самым бед-
ным родителям посылать своих детей! в школу.
По выходе из этих небольших школ дети либо рернутся
в родительский дом, чтобы обучаться там какому-либо ре-
меслу, либо перейдут в коллеж при университете. Учебный
план его я изложил; перехожу к вопросам внутреннего
устройства.
Общий распорядок университета и холл раса"4
Университет имеет начальника, или главного инспектора
нравов и учебной части. Эти функции должны выполняться
выдающимся, опытным и мудрым государственным челове-
ком. Ему передаются на решение все спорные вопросы; в
последней инстанции они решаются вами или вашим со-
ветом.
В наши дни первый шаг, который должен сделать муд-
рый правитель,— это приложить все силы к обработке или
культуре земли; второй шаг—его еще надлежит сделать—
это осознать важность публичного образования или культуры
человека.
Пусть не вносят никаких нововведений ни в учебные
планы, ни в регламенты университета без прямого согласия
государя. Пусть эти регламенты пересматриваются и под-

План университета
359
тверждаются каждые пять лет й притом не для изменений
учебного плана, который должен оставаться постоянным,
если он хорош, а для того, чтобы совершенствовать прове-
дение его в жизнь.
В каждом коллеже, если их будет несколько, должен
быть руководитель, или принципал, на обязанности кото-
рого будет лежать наблюдение за преподавателями и заве-
дывание административной частью учреждения. В его под-
чинении должны находиться префект, или наблюдающий за
учениками, эконом и капеллан. Префект наблюдает за уче-
никами лишь вне школы, выполняя функции как бы лейте-
нанта полиции. |
Я не стану останавливаться на обязанностях этих на-
ч?игьствующих лиц, они подробпо изложены в регламентах
и мало отличны от тех, которые предписаны вашим величест-
вом для учителей, заведующих другими вашими учрежде-
ниями, руществующими под различными названиями.
Каждый класс должен иметь особое помещение, отдель-
ное от других, в котором ученики находятся как во время
занятий р преподавателем, так и по окончании их. По окон-
чании занятий учащиеся переходят под наблюдение настав-
ников другой категории, которых мы называем воспитателями
отделений, или репетиторами. В каждом классе имеется
свой репетитор, точно так же как и свой преподаватель.
Обязанности воспитателя включают в себя частью обязан-
ности преподавателя, частью обязанности префекта; он сле-
дит за поведением учеников, когда дурная погода вынуждает
их оставаться в школьном здании и не допускает каких-либо
развлечений на открытом воздухе. Он руководит занятиями
учащихся вне классов и заставляет их повтор\ять классные
уроки. Далее, он представляет преподавателям отчеты о
прилежании и успехах учащихся, сообщает начальнику об
их поведении, предупреждает 'озорные поступки учащихся,
наблюдая за ними *как днем, так и ночью, обязанности
воспитателя отделения станут «более ясными, когда мы озна-
комимся с распорядком 'дня учащихся.
В классе ученик находится под наблюдением препода-
вателя. Вне класса, во время рекреаций на открытом воз-
духе, он находится под наблюдением префекта. Вне класса,
во время приготовления уроков, он находится под наблюде-
нием воспитателя отделения. Под наблюдением последнего

360
Дени Дидро
он находится и во время рекреаций, проводимых в помеще-
нии школы. Во время приготовления учащимися уроков
воспитатель отделения выполняет частично функции препо-
давателя.
До пятнадцатилетнего возраста ученики для внутренних
занятий собираются вместе в большие классы, причем для
каждого класса имеется своя комната. По достижении
15 лет каждый учащийся работает в отдельной небольшой
комнате.
Воспитатель отделения должен быть почти столь же
образован, как и преподаватель; ему ведь приходится за-
мещать последнего в случае болезни. Точно так же и пре-
фекту порою приходится замещать преподавателя и воспи-
тателей отделений в подобных же случаях.
При наличии незамещенной кафедры ближайшим канди-
датом на нее является воспитатель отделения, и желательно.,
чтобы именно он назначался на нее, если только за ним ше
числится серьезных проступков. Каждый воспитатель, таким
образом, надеется стать с течением времени преподавателем,
но, конечно, только для того класса, в котором он выполнял
обязанности репетитора.
Во всем этом я следовал распорядку и дисциплине на-
ших коллежей, так как мне на моем собственном опыте при-
шлось убедиться в полезности этих порядков для поддержа-
ния добрых нравов и для достижения успехов) в науках.
Расписание дня в коллеже
Древний философ говорил: «Я повелеваю всей Грецией,
так как я повелеваю Аспазиеи, а Аспазия повелевает Перик-
лом, который повелевает всей Грецией». В каждой школе
имеется один незаметный слуга, который повелевает Аспа-
зиеи и деспотически распоряжается всем. Этой Аспазиеи
является звонок. Звонок' распоряжается начальником^ учи-
телями, префектами, воспитателями, учащимися, служителя-
ми,—словом, всеми. Звонок прозвонил, и специальные слу-
жители разносят его высший приказ во (все двери, стучи в
них, пока им не ответят. Час вставания и час отхода ко сну
установлены точно как для зимы, так и для лета. Студенты
наших коллежей встают в половине шестого утра, впрочем,

План университета
361
учащимся низших классов разрешается спать несколько
дольше. К 6 часам они должны собраться на молитву
в своем классе. Затем они одеваются л готовят свои уроки
до 6.45. Потом юни завтракаю? и отдыхают в своей ком-
нате до 8.30. В 8.30 они Лвдут в классы профессора первого
цикла занятий и остаются здесь до 10.30. После этого они
возвращаются к себе и после короткой перемены возвра-
щаются к индивидуальным ванятиям до 11.45. Затем они обе-
дают до 12.45. Яосле обеда устраивается общая рекреация
на открытом воздухе, Сели погода хороша, или в самом
здании, для каждого класса в его комнате, если погода плоха.
Во время этой рекреации все ученики сходятся вместе. Это
длится до 1.30. После этого, вернувшись к себе, учащиеся
работают отдельно до 2.30. Затем они направляются в
классы для занятий по второму циклу и остаются здесь до
4.30, после чего приступают к занятиям третьего цикла,
которые длятся до 5.15. По окончании этих занятий они пьют
чай и закусывают, а затем отдыхают до 6 часов. В 6 воз-
вращаются к себе и занимаются до 6.45, затем отдых
до 8.00. С 8.00 до 8.45—ужин, в 9—молитва и отход
ко сну. Этим день учащегося заканчивается.
По средам и субботам классы запираются, и работа
приостанавливается как для учителей, так и для учащихся
на зремя с 12 до 6. В 6 часов ученики возвращаются
к себе для 'индивидуальных занятий до 6.45, после чего в
продолжение часа происходят 'репетиции с воспитателями
.отделения. Первая свободная «половина дня используется для
всевозможных игр. Отдых Необходим как для учителей, так
и для учеников. Обычно деревенские дети крепче, чем дети
^городские; среди городских детей дети простого народа и
(ремесленникоэ крепче детей богатой буржуазии; наиболее
флабы и наименее здоровы дети знати. Одно компенсируется
^Другим. I
; • Сидячая жизнь учащегося, умственное напряжение, упра-
жнения, несогласные с Природой, часто служат источником
Полезней; кровь застаивается и изменяет свой состав, а тело
Ьлабеет по мере *гого, как просветляется дух: это очень
|ррустно.
| Прочтя это описание, могут сказать: да, это действи-
тельно трудовой день.
рУ — Верно, до что ж из того? Разве так уж необходимо

362
Дени Дидре
иметь много ученых? Разве день промышленника, коммер-
санта, судьи, пахаря, менее труден? Разве можно приобре-
сти знания, лежа на боку?
К тому же, занятия прерываются отдыхом, изучаемые
предметы разнообразятся, тогда как непрерывная работа над
одним предметом может довести до скуки, усталости и №-
вращения не только ребенка, до и взрослого человека.
Квинтильян, автор весьма рассудительный, уверяет, что
ребенок меньше утомляется, занимаясь четыре часа в день
разнообразными предметами, чем просидев четыре часа за
одним уроком.
Учащиеся
Для поступающих в школы не установлено определен-
ного возраста. Обучение наших отцов обычно начиналось
не ранее пятнадцати лет; родители их считали необходимым
прежде чем позаботиться о духе, хорошенько укрепить их
телесные силы. Ныне требуется только, чтобы ребенок, по-
ступающий в школу, обладал знаниями, которые он мог
приобрести в родительском доме или в первоначальной шко-
ле. Его проэкзаменуют, чтобы узнать, умеет ли он чита/гь,
хорошо ли он пишет и знает ли орфографию, знаком ли
о правилами арифметики! и с основными положениями своей
веры.
Имеется три рода учеников: пансионеры, стипендиаты и
приходящие (экстерны). Пансионеры живут при коллеже,
пользуются квартирой, питанием и обучением за счет роди-
телей. Экстернам предоставляется только обучение. Они
приходят в школу из родительского дома и по окончании
занятий возвращаются обратно. Стипендиаты отличаются от
пансионеров только тем, что расходы на их пропитание,
одежду и обучение берет на себя какой-либо благотвори-
тель, состоятельный человек, оплачивающий вакансию. Сле-
дует всячески поощрять вельмож) к столь достойному упо-
треблению их избытков. Вы, конечно, не преминете по-
казать им в этом пример. Но следует безусловно воспретить
распоряжение стипендиями лицам, их учредившим, и далее
вернуть им их пожертвования, если они не откажутся от
привилегии, которая заполнила бы наши школы неспособ-
ными учениками. Стипендии должны предоставляться по

План университета
363
публичному конкурсу ученикам, которые отличились при
строгом экзамене. Не следует терять времени и сил на
развитие ума тупого ребенка, которого вместе с тем при-
рода одарила руками, пригодными для простых полезных
работ.
Надо, чтобы живущие при интернате, пансионеры и сти-
пендиаты, отличались от приходящих учеников особой одеж-
дой, так как иначе первые, при выходе из школы легко
смешавшись с приходящими, могут обмануть бдительность
швейцара и ускользнуть из школы. При входе и выходе из
классов должен присутствовать префект.
_ На одном существенном пункте я буду настаивать, а
именно, чтобы члены сената каждую четверть года посеща-
ли каждый из классов. Они должны приводить профессоров
и преподавателей к присяге в том, чро те будут говорить
правду и укажут им учеников неспособных, которых надле-
жит удалить из школы» и вернуть родителям. Под неспособ-
ным учеником я разумею такого, который не имеет ни охоты,
ни талантов к ученью. Как это ни рискованно, лучше уда-
лить лз школы гения, чем лишить множество детей зозмож-
ности получить рядовую профессию; это значит сделать из
них людей порочных,— неизбежное следствие невежества
и лени*. /
Благодаря этому правилу число учеников будет посте-
пенно уменьшаться, начиная с первого класса и до послед-
него; их останется немного; в том классе, где преподаются
древние языки и сде фабрикуются поэты и ораторы. Тем
лучше!
Следует рассматривать все классы как один большой
класс, имеющий несколько отделений, и пребывание учени-
ков в том или ином классе должно определяться только их
успехами. Есть ученики, которые понимают быстро и легко,
другие, наоборот, соображают медленно и подвигаются мед-
ленно; есть ученики прилежные и ученики рассеянные, и
потому одних следует оставлять' в том же отделении, а дру-
гих переводить в следующее. Не следует допускать повы-
шения в классе до тех пор|, пока ученщк не усвоил (себе,
насколько может, все знания предшествующего класса.
К концу каждого года каждый класс будет состоять из
См. первую записку «О публичных школах».

364
Деци Дидро
некоторого числа новичков и ветеранов. Нельзя допускать
оставления в классе более чем на три года. У нас принято
удваивать третий класс изучением языков, и риторики.
Лучше знать немногое^ но хорошо, и даже вовсе не
знать чего-либо, чем знать плохо. Ложные знания делают
людей упрямыми и самонадеянными, абсолютное же незнание
диктует осмотрительность" и внушает скромность.
Пусть ученики знают, что продолжительность их заня-
тий будет зависеть исключительно от их прилежания, и
пусть строгое применение этого правила умерит честолюбие
родителей, желающих поскорее вывести детей из тех под-
невольных условий, в которых они сами находятся, и сде-
лать ,из них священников, врачей или судей.
Нет ничего более опасного для общества, чем это пре-
небрежение отцов к своей профессии и эти бессмысленные
переходы от одной профессии! к другой. \
Не следует допускать никакого произвола ни в содер-
жании уроков, ни в их продолжительности. Никакого про-
извола ни в наказаниях, ни в наградах. Изгнать наказания
телесные. Награждая хороших, мы тем самым наказываем
дурных. Краткий кодекс, предусматривающий различные дис-
циплинарные нарушения, во многом способствовал бы устра-
нению Кфк пристрастий, так} и неуместной строгости и изба-
вил ,бы наставников от ненависти провинившихся, которые
наказывались бы по закону. Этот кодещ помог бы и уче-
никам Ознакомиться со своими обязанностями и с теми
карами, которые их ожидают в случае. невыполнения этих
обязанностей. Пусть нарушение дисциплины будет караться
строже, чем проступки против нравственности, а эти послед-
ние— строже, чем упущения в учебных занятиях. Я скло-
нился бы к тому, чтобы о провинностях учеников настав-
ники сообщали капеллану. Этот последний должен будет
во все праздничные и воскресные дни после обедни бесе-
довать с учениками, побуждая их к изучению наук и к
благонравию. Порицая одних, капеллан публично отзывался
бы с похвалой о тех, которые отличились в течение пе-
дели и называл бы их по фамилиям; он называл бьц и
тех, которые проявили себя невежественными, ленивыми и
порочными. Следует пожелаяъ, чтобы такой капеллан был
человеком, не лишенным душевной теплоты и дара речи
Его увещания и его выговоры могли бы заканчиваться чте-

План университета
£65
нием статей кодекса, против которых согрешили ученики.
На его обязанности; лежало бы как назначение наказаний,
так и распределение наград и поощрение за успехи з нау-
ках й за благонравие95. Очередной темой его проповеди
могло бы явиться указание на полезность действующих пра-
вил и обоснование справедливости кары за их нарушение.
Награждая за какой-либо добродетельный поступок, пусть он
произнесет хвалебное слово, посвященное добродетели.
В другие дни он может охарактеризовать обязанности на-
чальников^ учителей, учеников и даже служителей.
Каждую субботу утром во всех классах повторяется
пройденное за неделю, и в связи с этим должны распре-
деляться хорошие и дурные отметки. Следует ввести внеш-
ние отличия за прилежание, следует назначать премии и,
что еще важнее, давать награды за благородные поступки
так же, как за хорошо приготовленные .уроки. Тогда законо-
дательство народов и школьное законодательство перестанет
считать, что добродетель—ничто.
Главное же, чтобы внушить учащимся известные на-
дежды на будущее, следовало бы назначать на государствен
ные должности наиболее отличившихся из оканчивающих
учеников. Одним из недостатков нашего образования является
ро, что оно не приводит ни к чему, ни к какому более вид-
ному положению в обществе.
Четыре раза в год должен происходить публичный экза-
мен в каждом классе. Печатные программы будут содержать
сведения о характере испытаний с приглашением к гражда-
нам посетить их; при этом ответы на задаваемые вопросы
должны даваться всеми учениками класса., в том числе и наи-
менее сведущими; это послужит превосходным средством
[Поощрения прилежных и наказания ленивых, поддержит со-
[ревнование между учителями. Публичные экзамены должны
Происходить по всем трем циклам обучения.
Ц, Не все учащиеся обладают одинаковыми способностями
Ы всему. У одного прекрасная память. Он будет быстро
Успевать по истории и географии. Другой, более склонный
I рассуждению, легко будет комбинировать цифры и линии
ж почти без труда усвоит себе арифметику и геометрию.
рели преподавание в продолжение всего курса будет огра-
ничено только одним предметом, то учащийся, по природе
Ю&ло способный к этому предмету, впадет в уныние и отчал-

366
Дени Дидро
ние; если же преподавание охватит сразу несколько пред-
метов, то, пережив минуту! стыда, он узнает и момент тор-
жества и славы, и его родители вернутся с публичных экза-
менов с чувством некоторого удовлетворения.
В наших школах в течение пяти или шести лет подряд
преподают только древние языки; понятно, почему там три
или четыре наиболее успевающих ученика подавляют вся-
кое соревнование среди всех прочих.
Если в течение трудового дня каждый из учеников бу-
дет применять свои способности всесторонне, то вряд ли
первенство сохранится за каким-либо одним из учеников,
все они будут иметь причину уважать друг друга.
Об учителях
Если вы хотите верно судить о школе, то посмотрите,
обещают ли ученики сами стать хорошими учителями. Шко-
ла, дающая такой результат, хороша, в противном случае—
она плоха. Каких качеств мы должны желать хорошему
учителю? Глубокого знакомства с предметом, который он
будет дреподавать, честной и чувствительной души.
Если занятия учителя будут оплачиваться хорошо, если
его профессия будет почитаться особо почтенной, если полу-
чаемое им вознаграждение будет единственным источником
его существования и если он знает, что, потеряв должность,
он лишится и уважения^ и средств к жизни, ручаюсь, что
учитель будет добросовестным или, по крайней мере, прило-
жит зсе усилия, чтобы казаться таким. Постараемся же
извлечь из личных интересов и из самолюбия то, что мы
с большей охотой извлекли бы, обращаясь к естественным
наклонностям.
В число учителей не следует вовсе допускать духовных
лиц, кроме как на богословский факультет. Уже по роду
своих занятий они не могут не соперничать со светской вла-
стью, а мораль, сих ригористов ограничена и мрачна.
Супружеская жизнь не препятствует рабочему продол-
жать его занятия, адвокату посещать заседания судов, ма-
гистрату или сенатору отдаваться государственным делам ;
брак не должен рассматриваться как препятствие и для
учителя отделения либо профессора. Оба они могут быть

План университета
367
холостыми или женатыми; если у них есть дети, это только
хорошо, ибо, являясь отцами семейства, они будут более
снисходительны к ученикам. Холостым следует предоставить
выбор жить или в интернате, или вне его, женатые же
Должны жить вне коллежа. Допускать женщин в коллеж
Нельзя, так как смешение обоих полов не замедлит внести
*УДа дурные нравы и распри. Учитель, обремененный семей-
ством, должен пользоваться равным обеспечением! о учителем
холостым, а потому ему следует выдавать известную при-
бавку для оплаты квартиры. То, что я говорю относительно
учителей, должно распространяться на всех служащих уни-
верситета.
Я требую от учителя только добрых нравов, так же
иак л потребовал бы их от каждого гражданина; только
Такой просвещенности, какая потребна для преподавания
fc школе, и хоть немного терпения, которое у него, несо-
мненно, найдется, если он вспомнит, что и сам был когда-то
йеучем. v
- Ученики переходят из класса в класс, но учитель остается
il своем классе. N
.-V Надзор за публичным образованием может принадлежать
|олько государству. В руках государства должны быть
Сосредоточены назначения и увольнения ректора, заведую-
|рх, дрофессоров, устранение репетиторов и исключение из
|епюл детей неспособных или порочных. !
t Если университет состоит из нескольких коллежей, то
I? не возражал бы против обложения учащихся и их роди-
телей небольшой платой, вносимой по триместрам. Бесплат-
ность публичного образования развратила наших преподава-
телей; в самом деле, что им до того, будет ли !у, них много
рай мало учеников, будут ли они хорошо или плохо испол-
нять свои обязанности; дела у них меньше, а вознаграждение
&Ш получат то же. (
fti Другое соображение, говорящее в пользу установления
Небольшой платы за правоучение,— это стремление несколько
Извратить число учащихся, ибо наплыв их будет всегда
ЮСьма велик, каковы бы ни были в будущем условия жизни
рЩии. Легкость поступления в публичные школы, често-
рбие родителей, скаредность,— все это заставляет их пред-
почитать бесплатное ученичество, независимо от возможно-
стей ребенка; отвлекает множество детей от профессий их

S68
Деии Дидро
отцов, и в результате большие торговые дома приходят в
упадок, важные для страны отрасли промышленности глох-
нут и исчезают, корпорации ремесленников беднеют. Й все
это ради чего? Чтобы сделаться доктором.
Не следует относиться легко к провинностям учителей,
порочные наставники не заслуживают снисхождения. Отцы,
ваше неуместное снисхождение к наставникам детей ваших
падет да их и на ваши головы; государи, заше неуместное
снисхождение к плохим наставникам падет на ваш народ
и на вас самих. (
Я ограничусь двумя словами относительно самого пре-
подавания. Если ученики поймут, как тяжел труд учителя,
они легче будут переносить свою собственную усталость.
Вместо того, чтобы подчеркивать превосходство своих знаний,
разумнее делать вид, что сам учишься и: работаешь вместе
с учениками; именно так легче всего ознакомить учеников
о искусством объяснения. Приведу пример. Пусть учитель,
решающий для своего ученика арифметическую задачу, до-
пустит ошибку; затем он признает ее и вернется назад; на-
чав решение задачи снова, он, наконец, найдет правильное
решение. Я полагаю, что этим путем он лучше научит
своего ученика, нежели когда быстро; и без всяких доказа-
тельств даст ему верное решение. Следует проводить раз-
личив между ошибкой, проистекающей из невежества или
невнимательности, и ошибкой нарочитой; эта последняя дер-
жит ученика настороже; заметив ее, он торжествует л
испытывает удовлетворение, он привыкает проверять себя,
постепенно приучается отыскивать истину и развивает свою
сообразительность. Ошибка же, вызванная невежеством, при-
водит лишь к потере времени и к недоверию. Метод наме-
ренных ошибок мог бы в некоторых случаях сгладить и
невольные ошибки и избавил бы учителя от необходимости
краснеть. Этот метод обучения, на первый взгляд слож-
ный и спорный, по самой своей сути есть метод сократи-
ческий, i
Недостаточно регулярно оплачивать труд учителей, нуж-
но также обеспечить их старость и инвалидность. Предоста-
вление пожизненной пенсии после определенного числа лет
беспорочной службы сделало бы их более внимательными
к своим обязанностям, больше привязало бы их к месту
и послужило бы им поддержкой в их трудных занятиях.

План университета
369
Не рискую высказаться по такому вопросу, позволительно
или нет учителям принимать подарки или иные приношения
от родителей; разрешить это — значит родить злоупотребле-
ния, запретить — еще не значит воспрепятствовать этому.
Издание запретительных законов, исполнение которых за-
труднительно,— плохая политика.
Как раздобыть учителей? В настоящее время их прихо-
дится приглашать из всех стран, закрывая глаза на то,
хороши, посредственны или плохи они, лишь бы они были
людьми добрых нравов. Им приходится платить большое
: жалование. При отправке учащихся: в Лейден, Лейпциг,
Лондон и Париж их обычно подчиняют надзору порядочного
человека, который следит за их нравственностью и за успе-
хами в науках, собрав их под одной крышей.
Надобно также поощрять премиями граждан просвещен-
ных стран, изучающих русский язык. Следует, например,
предложить такую-то сумму тому, кто приедет в Москву или
Петербург о достаточным знанием русского языка для пре-
подавания геометрии, такую-то сумму тому, кто, зная рус-
ский язык, сможет преподавать медицину, юриспруденцию
или изящные искусства, — и будьте уверены, что, если
приглашения эти будут постоянно возобновляться и обе-
щания будут выполнены, это средство приведет к желанной
цели.
В настоящее время достаточно набросать план постройки,
Заложить для будущего лишь фундамент и установить вехи,
дредоставив завершение дела преемникам.
Классные пособия
Почти по всем предметам приходится еще составлять по-
добия; без них на обучение уходило бы много времени
и много усилий, и в конце концов ученики получили бы
неполные и неглубокие знания. Пособия нужны для всех
возрастов и по всем предметам. Впрочем, имеются пре-
красные трактаты всякого рода, а классное пособие могло
бы явиться хорошим сокращением этих больших трактатов.
Почему так редко встречаются умело сокращенные
*урсы? Дело в том, что правильно составить их может
лишь человек, методически подготовленный и вдумчивый;
24 Дидро, т. X

370
Дени Дидро
полуспециалист (а иной раз и специалист) не может систе-
матизировать положения науки, даль определение терминов,
отличить существенное от несущественного, быть всегда
ясным и точным. К сожалению, люди, способные взяться
за такое дело, порою; в погоне за славой предпочитают дви-
гать свою науку, нежели повторять в пособиях то, что
уже достигнуто ею.
Составление хорошего пособия предполагает, что соот-
ветствующая наука или искусство уже достигли высокой
степени совершенства. Наше время наиболее подходящий
момент для такой работы. Я уверен, что государь, который
пожелает заняться этим, через три-четыре года будет иметь
все необходимые пособия. Ваше величество уже доставили
себе эту задачу. Выполнение ее следует поручить по воз-
можности всем специалистам Европы. Пусть ваше величество
скажет Даламберу: «Г-н Даламбер, составьте, пожалуйста,
для меня необходимые пособия по математическим наукам...»
и г-н Даламбер сделает это, и сделает хорошо.
Школьные здания
Каждый факультет должен иметь свой отдельный кор-
пус, наподобие здания факультета искусств, которое служит
моделью для всех остальных. В таком корпусе находятся
квартиры для заведующего, для эконома, для префекта
и капеллана, отдельные квартиры для профессоров и ком-
наты для репетиторов, затем общие залы для занятий и ре-
петиций студентов младших классов, общие спальни для
студентов младших классов, общие залы для занятий и
репетиций студентов старших классов, небольшие комнаты
для более взрослых студентов, определенное число классных
комнат (по числ*у профессоров й отделений), залы для закры
тых рекреаций, библиотека и квартира библиотекаря, каби-
нет с инструментарием, необходимым для изучения матема-
тики, астрономии и экспериментальной физики, кабинет
естествознания, анатомический театр, собрание анатомиче-
ских препаратов, химическая лаборатория, склад- лекар-
ственных веществ, госпиталь, примыкающий к медицинские
школам, и семинарий, примыкающий к теологическому фа-
культету.

План университета
3?!
Вот все, что я могу сказать относительно устройства
университета. Пусть ваше величество присоединит к этому
все, что я по необходимости опустил, л сократит все, что
признает ненужным.
Ведь многое из того, что могло бы показаться излишним
для данного времени, позже станет необходимым; быть
может, даже ранее конца вашего царствования, если оно
продлится столько, сколько вы мне обещали. Я считал бы
себя удовлетворенным, если бы вы приняли этот труд как
свидетельство моей преданности и признательности. За вы-
сказанные в этом плане идеи, хорошие или плохие, я несу
ответственность лично; они внушены мне недостатками моего
собственного образования. Мне легко было 'бы писать более
кратко, но я мог бы быть и более пространным, что всего
легче96. !

ПРИЛОЖЕНИЕ"
Опыт об образовании в России
I
Окинем взглядом прогресс человеческого ума, начиная со времени
изобретения книгопечатания после длительного ряда векоа, в тече-
нив которых мысль оставалась погребенной в глубочайшем мраке,
и мы заметим, что после возрождения литературы в Италии подлип-
ная культура и лучшие школы возникли} в протестантских странах,
преимущественно перед странами католическими, и что школы эти
к настоящему времени достигли весьма заметных успехов. Не оста-
навливаясь подробно на доказательстве этого, замечу лишь, что
католическое духовенство, всегда стремившееся захватить в свои
руки народное образование, было крайне враждебно прогрессу
просвещения и разума; напротив того, многое благоприятствовало
развитию этого прогресса з странах протестантских. Важно не то,
были ли в католических странах с эпохи Возрождения великие
люди, важно то, стал ли народ, во всей массе его, более про-
свещенным и сознательным; ведь привилегия великих умов —в том,
что они не похожи на, свой век и что они |не создают .общего пра-
вила. Между тем все протестантские страны со времени Реформации
достигли быстрых успехов з области государственного управления;
нелепости и предрассудки, противные здравому смыслу, значительно
уменьшились, и ныне нет ни одной протестантской страны, кото-
рал не была бы относительно более процветающей, нежели любая
католическая страна; при этом, конечно, следует учитывать имею-
щиеся у той и другой /страны возможности и преимущества98.
Можно утверждать, что страны католические черпали просш
щение из стран протестантских. Какой-нибудь предрассудок, похо-
роненный силою разума в странах, где честолюбивое духовенство
не имело ни интереса, ни возможности сохранить его, прекратил сво<з

Опыт об образовании в России
373
существование и в соседней стране, несмотря на неудовольствие
тамошнего духовенства. Каждому очевидно, что без помощи англи-
чан разум и философия еще не вышли бы во Франции [из пеленок
0 были бы в крайнем пренебрежении, и что даже подлинные творцы
нашей философии, как Монтескье и Вольтер, были лишь учениками
в приверженцами философов и великих людей Англии. В силу
этого именно в протестантских странах следует искать наиболее
мудрые и наилучшие учреждения для образования юношества.
II
Правы утверждающие, что в разумно устроенном государстве
нужны три рода школ.
III
Низшими школами должны являться начальные школы чтения,
письма и ячета. В Германии их называют Lese-Schreib- und Rechnen-
Scbule". Эти школы существуют там как самостоятельные, причем
дети сначала проходят школу чтения. Одни из этих школ предназна-
чены для мальчиков, другие —для девочек. Когда ребенок вполне
освоит чтение, его посылают в школу учиться письму; я счету. Здесь
дети усваивают лишь правила арифметики, но при выходе из
школы ребенок может производить все исчисления, необходимые
в жизни, и может даже усваивать более сложные расчеты купцов
и торговцев. Эти низшие школы предназначаются для народа, ибо
•необходимо,, чтобы каждый, начиная с первого министра и кончая
последним крестьянином, умел читать, писать и считать. Мне при-
водилось слышать в Германии, что это имеет свои неудобства.
'Знать жалуется, что крестьянин, получив образование, становится
\сутягой и кляузником. Образованные люди говорят, что земледелец,
.имеющий хоть какие-то средства, ртремится сделать из своего
сына ученого, теолога или, по крайней мере, учителя, вместо того
(чтобы оставить его при сохе. Не стану останавливаться на этих
^сетованиях знати; не сводятся ли они, в сущности, к утвержде-
нию, что крестьянин, научившийся чтению и письму, труднее под-
дается угнетению, нежели невежественный. Что же касается второго
аргумента, то от законодателя зависит поставить дело так, чтобы
; профессия земледельца была достаточно спокойной и уважаемой,
Ш дог да eel никто не оставит. '
Люди, в сущности, являются животными, подчиненными привыч-

374
Приложение
кам, и не меняют их до той поры, пока не начинают чувствовать
беспокойства и неудобств от привычного уклада жизни. В хорошо
управляемых странах ни одна профессия не должна вести ю при-
теснениям человека. Впрочем, любой порядок вещей имеет свои
неудобства, и задача государственного деятеля уменьшить эти не-
удобств.!, сохранив при том все преимущества. При создании же
таких школ преимущества бесконечно преобладают над неудоб-
стлами. Привычка к чтению, письму и счету дает первичную обра-
ботку грубому уму народов, и последствия этого для порядка
и для устойчивости правительств йе поддаются, быть может, ис-
числению.
В этих школах изучают также катехизис, то есть начальные
сведения о религии, и убивают разом двух зайцев, пользуясь этими
же книгами для обучения чтению. Следует пожелать, чтобы та-
кие же катехизисы имелись для морали и для политики, дабы
учащиеся могли почерпнуть из этих небольших книг первоначальные
понятия о законах страны, об обязанностях гражданина; книги
эти должны быть пригодны для широких слоев народа. Желателен
также такой катехизис, который давал бы краткое и ясное пред-
ставление об обыденных вещах общественной жизни, как, например,
о мерах и весах, о различных состояниях и профессиях, об обы-
чаях, знакомство с которыми интересно для каждого человека из
народа, в т. п. Едва ли нужно указывать, что в стране, где таких
школ еще очень немного, в первую очередь их следует открывать
в городах и затем постепенно в деревнях. В деревнях школьный
учитель по праву является помощником священника, и так как
создание этих школ справедливо называется делом благочестия, то
и содержание этих школ надлежало бы отнести за счет доходов,
получаемых духовенством. В Германии введены утренние и вечерние
часы для бесплатного обучения всех детей. После этих бесплатных
публичных уроков школьный учитель может давать частные уроки
детям более зажиточных граждан, выплачивающих ему за этот труд
особое скромное вознаграждение.
IV
Вторым видом школ являются школы, называемые в Германии
и в протестантских странах гимназиями, или высшими школами.
В католических странах эти школы относятся уже к университетам;
в странах же протестантских юноша попадает в университет, лишь
.пройдя все классы городской гимназии.

Опыт об образовании в России
375
V
Эти гимназии разделены на шесть или семь классов. В одних
пестах низший класс именуется первым, в других, наоборот, первым
называется высший класс. Каждый класс имеет своего постоянного
префекта, назначаемого на более высокую должность лишь в меру
своих знаний и способностей., Ученики проходят все эти классы и
^допускаются в высший класс только тогда, когда усвоят все, чему
гобучали их в предшествующем классе. В каждом классе они пребы-
:вают год или шесть месяцев, причем в низших классах этот -срок
пребывания меньше, нежели; в высших. Гимназии предназначены для
детей зпати и более зажиточных граждан третьего сословия ; простые
люди не посылают туда своих дотей, ибо лишь только те выучатся
читать и писать, их привлекают к работе в той или иной профессии
или в хозяйстве родителей. В этих немецких школах дети остаются
двенадцать лет, после чего проводят четыре года в каком-либо из
университетов и становятся затем специалистами. Двенадцатилетнее
пребывание в школе мне всегда казалось чрезмерным, и я считаю,
что этот срок можно значительно сократить. Те из учеников, которые
ле предназначают себя к ученой деятельности, не собираются стать
ни теологами, ни юристами, ни врачами, ограничиваются пятн-
или шестилетним пребыванием; в таких школах и прохождением трех
.или четырех- низших классов, после чего покидают гимназию, чтобы
заняться коммерцией или иными почтенными профессиями. Гимназии
устроены правительством, образование э них является публичным и
бесплатным, но после публичных уроков префекты имеют обыкнове-
ние давать частные уроки за невысокую плату. Этот обычай полезно
дохранить, ибо он дает возможность префекту несколько улучшись
;$вое положение. Справедливо и то, что дети, имеющие к тому .до-
(статочные средства, могут таким путем несколько пополнить свое об-
разование. Эти частные уроки являются своего рода барометром для
фпределения достоинств классного префекта, ибо если префект глуп
^.или лентяй, родители не настолько глупы, чтобы посылать своих детей
[на его частные уроки, и подобный педант останется без практики.
($ Переводы из класса в класс в гимназиях обставлены весьма
торжественно. Обычно школы находятся под непосредственным на-
||людением городского магистрата, при котором они устроены, и выс-
Йше представители магистрата вместе с начальником или духовным
виновником принимают на себя надзор за ними; их называют «схо-
ДОфхами». Они председательствуют на собраниях школ и следят за
порядком публичного преподавания. Каждые шесть месяцев, при пере-

376
Приложение
ходе дз класса в класс, происходят публичные экзамены, на кото-
рых присутствуют схолиархи и наиболее именитые лица города, а
также родители. По окончании экзаменов ученикам, особо отличив-
шимся, выдают на торжественном заседании награды, а успешно вы-
полнившие свои учебные обязанности переводятся схолиархами в
высший класс. Это называется «промоцией», и ей, как и всем публич-
ным актам, придается широкая гласность и большая торжествен-
ность, что служит прекрасным средством поддержания соревнования и
воодушевления юношества, которое начинает считать себя самой
многообещающей и ценной частью нации, ибо от юношества зависит
прочность славы народа100.
VI
Что же преподается в ртих гимназиях? Почти ничего, кроме ла-
тыни и отчасти греческого языка. В низших классах изучают начатки
грамматики; по мере перехода в следующие классы ученики начинают
читать лучших авторов, писать сочинения, изучать элементы ла-
тинского стихосложения, составлять прозаические и стихотворные от-
рывки на этом языке, плохие и хорошие; затем переходят к грече-
скому языку. Те, которые предполагают посвятить себя богословию,
мнакомятся в высших классах с начатками древнееврейского языка.
Изучают немного и родной язык. Наконец в высших классах, после
упражнений в риторике со всеми ее выкрутасами, им дают понюхать
философии, и с этим багажом они направляются в университеты.
Весьма важно обсудить, стоит ли такой затраты времени одно
jpinb изучение древних языков и нельзя ли использовать эту драго-
ценную пору юности для занятий более важных. Предрассудок ли это
или здравое суждение, но я, пожалуй, не могу согласиться с тем.
что можно обойтись без знания древних писателей. Литература эта
исполнена того глубокого смысла, той привлекательности, которые
всегда чаруют в великих произведениях. Но все же полагаю,
что преподавание древних языков должно быть сокращено, и весьма
значительно, и что оно должно перемежаться рядом практических
знаний. Вообще в современных школах отводится слишком много
места изучению слов; вместо этого следовало бы ввести изучение
вещей. Школа должна дать общее представление о всех знаниях,
необходимых гражданину, начиная с законов и кончая механиче-
скими искусствами, которые столь способствуют возвышению и уд00'-
ствам общества; в число этих механических искусств я включаю
все профессии последнего класса граждан. Зрелище человечески"»

Опыт об образовании в России
377
деятельности само по себе величественно и дает удовлетворение;
полезно знать различные способы, которыми каждый содействует
выгоде общества. Такие сведения обладают естественной привле-
кательностью для детей в силу их природного любопытства. Кроме
того, в механических искусствах, даже наиболее простых, всегда
имеется точный и сложный, но вместе с тем и ясный расчет, и
преподавание их рождает в ребенке удивление перед глубинами
человеческого разума и человеческого гения; такое преподавание
особенно полезно после того, как столько возвышенных наук было
использовано для доказательства немощности человеческого ума.
Я забыл упомянуть, что в этих школах преподают также музыку.
Музыке обучают некоторое количество бедных учеников, получающих
содержание, пропитание, одежду из отдельных фондов вспомощество-
вания. Эти ученики находятся под наблюдением специального префек-
та, но обучаются совместно о остальными учащимися. Эти фонды
имеют известные преимущества, ибо дают возможность детям ремес-
ленников или бедняков, хорошо одаренным от рождения, развивать
своп природные таланты. Многие великие люди были обязаны своим
первым образованием именно) этому. Во Франции эти фонды называют
bourses (буквально—кошельки), а также стипендиями (stipendia): все
етремятся украсить общее и литературное образование военными
терминами101. Стипендиями называются более или менее значитель-
ные пенсии, выплачиваемые студентам во время прохождения ими
университетского курса. t
Я не упомянул также, что в этих школах изучают элементы
истории и географии, знакомятся немного с геральдикой и генеало-
гией царствующих домов, а также со всем тем, что признается не-
обходимым для человека, желающего служить своему отечеству в
какой-либо видной должности102.
m
л,. Пройдя все классы, учащиеся получают свидетельство об окон-
чании и поступают в университет. В университете имеются четыре
факультета, и он называется университетом потому, что в нем объ-
единено преподавание всех наук. Университетскими факультетами яв-
ляются: бргословский, юридический, медицинский и философский; в
'Последний входит и литература. Поступающий студент выбирает
Один из трех первых факультетов, в зависимости от выбираемой им
Чюфессии, но его первые занятия посвящены преимущественно фи-
лософии. Он изучает сначала логику и метафизику. На эти благоглу-

378
Приложение
пости тратится слишком много времени!, а в результате многие сту-
денты приучаются рассуждать бог знает как. Вместо того чтобы от-
давать полгода или более изучению логики и метафизики, а также
прекрасному искусству аргументации, было бы правильней, по моему
мнению, тотчас же приняться за математику, которая нам более при-
годна для приучения человека к точному и логическому мышлению.
На философском факультете преподают также мораль, гуманитарные
науки или литературу, красноречив и древне:ги, то есть все, что
имеет связь о изящной литературой. Для каждого из этих предметов
существует кафедра и отдельный профессор; собрание этих кафедр
образует факультет, а собрание факультетов именуется университе-
том. Профессоры университетов пользуются иным методом преподава-
ния, нежели префекты школ или коллежей. В школах учащийся ра-
ботает под непосредственным наблюдением префекта, дающего ка-
ждому из учеников задания, спрашивающего их и исправляющего их
ошибки. В университете же каждый студент избирает для себя план
и определенное число курсов, которые он желает посещать!, и о вре-
мени и месте чтения которых профессоры заблаговременно извещают
студентов. В указанный час профессор всходит на кафедру и излагает
свою науку, слушатели же воспринимают ее или напамять или делают
для себя заметки, служащие затем подспорьем для усвоения. Обыч-
но каждый профессор имеет элементарный печатный учебник, служа-
щий основой для его лекций, положения которого он объясняет свопм
слушателям. Он берет & качестве отправного пункта какой-либо in
изложенных там принципов 0 (развивает его, подчеркивая более ярко
и выпукло заключающиеся в нем научные данные. Понятно, что
издание определенного числа элементарных учебников, написанных
ясно и отчетливо, дело крайне желательное для развития наук и ли-
тературы.
VIII (
На высших факультетах также имезтея по нескольку кафедр.
Так, на богословском факультете есть кафедры по толкованию свя-
щенных книг, по изучению древних языков, кафедра полемики, ка-
федра церковной истории и т. п. На ^юридическом факультете равным
образом имеются кафедры для изучения римского права, права кано-
нического и права общего. В Германии принято изучение естественного
права и права народов; это способствует развитию ума. Изучение
публичного права Священной Римской империи и ее законов, которые
сохранили^ до сих пор, составляет значительную часть занятий моло-

Опыт oé образовании в России
379
дежи, и от качества и постановки этой кафедры во многом зависит
репутация университета. Кафедра медицинского факультета имеет
своей целью обучение теории и практике этой проблематической науки,
лиатомии, фармации, химии и естественной истории; последняя
частью относится к медицинскому факультету, частью же—к философ-
скому103.
IX
Университеты в Германии* и в особенности в других протестант-
ских странах пользуются большими привилегиями и иммунитетами.
Эти привилегии предоставляются лишь императором, а местные суве-
рены заботятся об их обеспечении. Обычно они выражаются в пра-
ве весьма широкой юрисдикции над учащимися университета. Лейп-
дигский университет подчинен только своему суверену, и ему
предоставлено право жизни! и 1смерти над лицами, подчиненными уни-
верситету. Студент подлежит лишь руду университета, в котором он
записан; городской судья не имеет над ним никакой юрисдикции. Это
свидетельствует о большом значении, придаваемом университетам пра-
вительствами протестантских стран; здесь университеты много способ-
ствовали процветанию страны. Желательно устраивать университеты
в таких городах, которые не являются ни столицами, ни резиденциями,
ни портами, так как присутствие суверена поглощает все внима-
цие, а слишком большое движение и шум отвлекают от занятий;
|фоме того, желательно, чтобы университет являлся центром той мест-
ности, где он учрежден, и чтобы жители этой местности относились
i студентам с известным уважением, а это может иметь место
^ам, где горожане будут извлекать значительную выгоду от пре-
бывания в их городе учащейся молодежи.
X -
0,. Высший начальник университета называется ректором (rector
Épagnificus), Он избирается из числа профессоров путем тайного го-
лосования и в (одних университетах остается в этой должности:' в те-
чение одного года,, а в других —шесть месяцев. В протестантских
Шранах ректор сохраняет еще рачг прелата и пользуется правом го-
лоса и участия! в сословных собраниях страны. В Саксонии ректор
|Дейпцигского университета считается пятым лицом после курфюрста.
Щ некоторых протестантских странах почетное звание ректора при-
ррмает на себя предполагаемый наследник престола, а фактический

380
Приложение *
ректор именуется тогда проректором. Совет университета состоит из
всех ординарных и штатных профессоров; он* заведует имуществом
университета и отправляет суд над всеми лицами, подчиненными
юрисдикции университета. Университетский суд обычно отправляется
весьма хорошо, ибо именно в стенах университетов й, в особенности
юридических факультетов, формируются судьи как низших, так и
высших судов страны.
XI
Каждый факультет имеет почетные звания, торжественно предо-
ставляемые тем, кто посещал1 в течение трех или четырех лет ♦различ-
ные лекции и мог выдержать затем особые экзамены. Эти экзамены
обязательны для лиц, желающих получить почетные академические
звания. Предоставление их называется «промоцией». Промоция происхо-
дит ежегодно о большой торжественностью. Независимо от экзамена,
каждый кандидат обязан публично защитить определенные тезисы на
собрании, происходящем под председательством одного из профессоров,
причем каждый может выступить о возражениями против кандидата.
Только после такой публичной защиты он получает шапочку доктора
богословия, доктора прав или доктора медицины или, наконец, звание
магистра искусств и философии. Имеются страны, где лица, не полу-
чившие университетской степени, не допускаются к занятию каких-
либо должностей. В других это требуется лишь от тех, которые хотят
заниматься медицинской практикой и широко пользоваться правом ме-
тодически лишать жизни других. Всякий, получивший ученую сте-
пень в университете, вправе читать частные лекции тем студентам,
которые пожелают оплачивать их, штатные же профессоры получают
определенное жалование и обязаны читать свои лекции бесплатно.
XII
Обычно публичные курсы посещаются очень слабо, и, сказать по
правде, профессора очень мало о том заботятся. Они предпочитают
беречь силы для своих частных лекций, так как последние особо (опла-
чиваются студентами, тогда как жалование от правительства за пуб-
личные лекции все равно будет итти им, независимо оттого, будет ли
профессор аккуратен и прилежен, или нет. Из этого обычая, пред-
ставляющего на первый взгляд источник злоупотреблений, происте-
кает, однако, мало неудобств. Вознаграждение, взимаемое профессором
с каждого слушателя за семестровый или годовой курс, выражается в

опыт '0 образовании в России
381
германских университетах в 4—6 экю и мало обременительно для
студента. Если профессор пользуется известностью, он легко собирает
аудиторию человек в двести. Он может преподавать четыре или шесть
часов в день, что дает ему изрядную сумму, и, вместе! с тем, это об-
ходится недорого каждому студенту в отдельности. Сумма эта зависит
от знаний и способностей профессора, и у тех профессоров, у кото-
рых нет таланта, нет и слушателей. Следует упомянуть также, что
если профессора несколько небрежно относятся к своим публичным и
бесплатным лекциям, то>,< а (другой стороны, они охотно идут навстречу
бедным и неимущим студентам, предоставляя им право бесплатного
посещения своих приватных лекций.
XIII
При учреждении медицинского факультета в университете необ-
ходимо включить в него кафедру хирургии. Эта наука, являющаяся
столь полезной ц достигшей во Франции; столь высокой степени со-
вершенства, отсутствует еще!' в университетах других стран и не поль-
зуется тем вниманием, которого она заслуживает..
XIV.
Профессоры различных факультетов, независимо от своих препо-
давательских обязанностей, образуют особую корпорацию, ведущую
свою работу, свои заседания,—к участию, в них могут быть при-
глашены и лица, которые, не будучи штатными профессорами, полу-
чили ученые степени. Труды факультета выражаются в даче заклю-
чений по различного рода вопросам, обращаемым к факультетам.
Так, а медицинский факультет обращаются с запросами больные, а
часто и правительства^ в случаях какой-либо эпидемии или по вопросу
об устройстве госпиталей, или при проведении каких-либо других мер
по охране народного здравия. Богословский факультет имеет свою
практику. Но наиболее часто консультируемым является факультет
юридический.
XV
В Германии существует хороший обычай направлять наиболее
сложные и деликатные дела на заключение юридического факуль-
тета какого-либо из университетов, причем из процессуальных до-
кументов устраняются фамилии .сторон, чтобы факультет мог разби-

3S2
Приложение
рать дело, не зная имен его участников. Университетская коллегия,
состоящая из образованных юристов, не зная никого из заинтересован-
ных лиц, свободна от всякого подозрения в пристрастии, в какой-
либо предвзятости, которые нередко проскальзывают в приговорах лю-
дей самых честных, незаметно для них самих. Судебные учреждения,
обращающиеся за такой консультацией в: университет (или даже в не-
сколько университетов), не обязаны следовать высказанному универ-
ситетом мнению (онц свободно могут вынести приговор согласно своим
аринципам и по своему разумению), но в имперских городах, напри-
мер, где судья заинтересован в том, чтобы внушить подданным убе-
ждение в своем полном беспристрастии и незаинтересованности при
отправлении правосудия, охотно придерживаются университетских за-
ключений (в особенности по делам уголовным). Работа эта оплачивает-
ся и является вполне законным источником дохода для университета,
славящегося составом своих профессоров. Таким образом, жизнь чле-
нов такого факультета — эте/ жизнь трудовая, ибо, независимо от уси-
лий/ затрачиваемых на подготовку молодежи, профессоры должны
быть как бы оракулами для своих и для иностранных судов, причем
даваемые ими заключения,; в силу необходимости подробной мотивиров-
ки, требуют от них большой умственной работы.

Ill
ВОПРОСЫ ДИДРО, ОТНОСЯЩИЕСЯ
К СОЦИАЛЬНОМУ И ЭКОНОМИЧЕСКОМУ
СОСТОЯНИЮ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
И ОТВЕТЫ НА НИХ

Во время своего пребывания в Петербурге в 1773—1774 гг. Дид-
ро усиленно занимался собиранием сведений о социальном и экономи-
ческом состоянии России. Он посетил ряд петербургских фабрик и за-
водов и в {нескольких записках (о фабриках и мануфактурах, о чу-
гуноплавильных и железоделательных заводах, о кользе и табаке
и др.), переданных Екатерине, изложил ряд предложений относитель-
но усовершенствования их и развития новых видов производства.
В этих записках видно близкое знакомство Дидро с тогдашней техно-
логией—результат многолетних работ, его над составлением статей по
всем отраслям техники для Энциклопедии. Избранный в октябре 1773 г.
иностранным членом Петербургской академии наук, Дидро на заседа-
нии Академии, состоявшемся 1 ноября 1773 г., на котором он присут-
ствовал, выступил с рядом вопросов относительно естественной истории
Сибири ц .просил Академию дать на них ответ и прислать ему несколь-
ко образцов минералов, находимых в Сибири. Составление ответов па
эти вопросы было поручено академику Лаксману, который 2 декабря
представил их на утверждение конференции Академии. К сожалению,
вопросы Дидро не разысканы! и не опубликованы. Но в архиве Акаде-
мии наук сохранилась записка Лаксмана с .ответами на эти вопросы.
В конце 1773 г. или в самом начале 1774 г. Дидро передал
Екатерине обширный вопросник, в котором были затронуты вопросы
о населении России, о его классовом составе, о земельной собственно-
сти и земледелии, о (различных видах добывающей промышленности и
обработке сырья, о торговле различными продуктами, как внутренней,
так и внешней, о >размерах потребления внутри страны, о налоговом
и таможенном обложении товаров. Екатерина лично ответила на боль-
шинство вопросов, но отослала Дидро для получения сведений относи-
тельно вопросов, имевших специальный характер, к графу Миниху,
бывшему тогда начальником петербургской таможни. 31 января 1774 г.
Дидро адресовал последнему письмо, к которому приложил вопросник
из 30 пунктов; среди них, наряду о вопросами, на которые он не мог
получить ответа от Екатерины, содержались вопросы о количестве ра-
25 Дидоо, т. X

38 5
II. Люблинский
бочих и о йаработной плате в Россини о ее государственных финан-
сах, о морской торговле 'Россия и пр. Все эти вопросы, из которых
многие в то время, несомненно, представляли собою государственную
тайну, задавались Дидро, очевидное о определенной целью. Этой целью
было не столько стремление удовлетворить по возвращении во Фран-
цию любопытство своих друзей-французов, как то писал Дидро в
письме к Миниху, сколько желание получить сведения о тогдашней
экономике России для написания соответствующих статей в Энцикло-
педии. В соответствии! о обещанием, данным. Екатериной, Дидро со-
бирался издавать Энциклопедию в России и сохранил за собою
статьи о промышленности, технике и торговле. Возможно также, что
некоторые из вопросов,, а именно те, которые относились & .ввозным
и вывозным пошлинам на различные виды сырья и изделий, были
включены Дидро в целях выяснения торговых взаимоотношений Рос-
сии о Францией; вопрос о заключении русско-французского торгового
договора в течение ряда лет стоял на очереди, и французские дипло-
маты очень настойчиво добивались заключения такого договора на
более выгодных для Франции условиях (см. записки французского
посла графа Сегк>ра/ о пребывании его в России при Екатерине II,
русск. пер., 1865 г.). Для историков как вопросы Дидро, так и {от-
веты, полученные на них, представляют несомненный интерес, так как
служат ценным материалом для характеристики экономического со-
стояния России в конце третьей четверти XVIII века.
Вопросы Дидро Екатерине были впервые опубликованы Петром
Бартеневым в «Русском» архиве» (1880 г., т. III). как во французском
оригинале, так и в переводе, исполненном, кстати сказать, крайне
неряшливо и малограмотно (см. рецензию на него в «Историческом
вестнике» 1880 г., кн. III), а затем были перепечатаны В. Бильба-
оовым в 1его книге-«Дидро в,Петербурге» (СПБ, 1884 г.). Позднее d
Румянцевском музее в Москве была найдена \копня с этих вопросов с
ответами на них, написанными Екатериной, снятая кабинет-секретарем
Екатерины А. В. Храповицким. Она была напечатана в том же
«Русском архиве». Французский текст (с небольшими исправлениями)
был в 1899 г. напечатав] и М. Турне в его ^книге «Дидро и Екате-
рина II» (стр. 532—556). '
Вопросы Дидро, обращенные к Миниху, впервые были напеча-
таны Шабальским в 1870 г. в журнале «Заря» и затем, с неболь-
шими изменениями, перепечатаны П. Бартеневым в «Русском архиве»
(1878 г., т. III), Бильбасовым («Дидрэ в Петербурге», 1884 г.) "
М. Турне («Дидро и Екатерина И», стр. 558—561). Ответы Миних*
на эти вопросы не найдены.

Вопросы Дидро Екатерине и данные на них
ответы
Первый вопрос
Население России исчисляется одними в 18 миллионов,
а другими — в 20 миллионов душ. Откуда проистекает та-
кая разница и какова действительная численность населения?
Ответ
Разница эта проистекает оттого, что никто не знает в
точности количества населения. Но вот приблизительные
данные, могущие служить руководством. Имеется девять
миллионов мужчин, платящих подушную подать (женщины
ее не платят). Не платят ее также следующие народы
и провинции: Ливония, Эстония, Нарва и ее округ, Петер-
бургская губерния, или Ингерманландия, лапландцы, само-
еды, Финляндия, Малороссия, или Украина, Новороссия за
Днепром, казаки всех наименований, все кочевые сибирские
народности, калмыки, иностранные колонисты, довольно зна-
чительные по своей численности и рассеянные по всей им-
перии. Кроме того, от уплаты подушной подати освобождены
всо дворяне, семьи иностранцев, как поселившихся в империи
много лет тому назад, так и прибывших позднее, принадле-
жащих как к дворянству, так и к разночинцам. Через каж-
дые двадцать лет производятся новые кадастры, называемые
ревизиями податных душ. В эти списки вносятся все нахо-
дящиеся в живых мужчины, начиная с новорожденных; за
каждого внесенного в кадастр уплачивается до производ-
ства новой ревизии по 70 су о головы. Поэтому приходится
25*

388
Дени Дидро
платить и за умерших, хотя, о другой стороны, дети, родив-
шиеся за эти двадцать лет, помогают своим братьям; в ра-
боте, и за них не приходится платить ничего.
Второй вопрос
Число монахов исчисляют в 7 300, а число монахинь
в 5 300. Говорят, что число это уменьшается. Правда ли
это? Не является ли это уменьшение следствием закона
Петра I, установившего в качестве низшего возраста для
пострижения в монашество для мужчин 30 лет и для жен-
щин 50 лет?
Ответ
Число мужских монастырей на Украине — 62; в осталь-
ной России их имеется 163. Таким образом, во всей России
лишь на 101 мужской монастырь больше, чем в одной только
провинции — Украине. Число женских монастырей в этой
благочестивой провинции достигает 18; в остальной России
их имеется 68; итого, всего 311 монастырей. Белоруссия
в это исчисление не входит. Число монахов и монахинь
резко сократилось за последние десять лет; монах и мона-
хиня получают довольствие не больше, чем солдат, и хотя
число их в каждом монастыре строго определено, однако
монастыри предпочитают иметь меньшее число монахов,
поскольку деньги, отпускаемые на ракантные места, посту-
пают в пользу уже живущих там. В России очень мало
мужских монастырей, где число монахов доходило бы до
пятидесяти; в большинстве из них оно не превышает де-
сятка. Закон Петра I, несомненно, привел к большим пре-
образованиям, но за двадцатилетнее царствование его до-
чери стали допускать иногда отклонения; однако с того
времени как все монастырские земли были переданы в упра-
вление особой коллегии и само поступление в монашество
было затруднено, число монахов стало сокращаться и тяга
к монашеству ослабела. Украина же находится в привиле-
гированном положении, и это на руку религии. Впрочем,
бдительность фельдмаршала графа Румянцева, стоявшего
во главе этой провинции, принесла ей много блага, пока
ему, в связи с войной, не пришлось оставить Украину,
чтобы стать во главе армии.

Вопросы Дидро Екатерине
389
Третий вопрос
Въезд з Россию евреям был запрещен в 1764 г.; затем
этот запрет был отменен. Имеются ли ныне евреи з России?
И если они имеются, на каких основаниях они живут? Отно-
сятся ли к ним так же, как и к другим иностранцам?
Сколько приблизительно имеется в России евреев? *
Ответ
Евреи были изгнаны из России императрицей Елизаветой
в начале ее царствования, около 1742 г. В 1762 г. !был
поднят вопрос о возвращении их, но так как предложение
это было не ко времени, дело осталось в том же поло-
жении. В 1764 году евреи были признаны в качестве куп-
цов и жителей Новороссии за Днепром. Вся Белоруссия
кишит ими. В Петербурге—живет три или четыре еврея.
Восемь или девять лет тому назад они нашли себе приют
у моего исповедника; их терпят здесь, вопреки закону, де-
лая вид, что не замечают. Впрочем, допуск ю£ в1 Россию мог
бы причинить большой вред нашим мелким торговцам, ибо
эти люди притягивают все к себе, и могло бы случиться,
что их возвращение вызвало бы больше нареканий, чем при-
несло пользы.
Четвертый вопрос
Наши писатели разделяют жителей России на четыре
.класса: духовенство, дворянство, однодворцы, или свобод-
ные люди, и крестьяне. Является ли это деление точным?
Какова численность каждого из этих классов?
Ответ
Не знаю, почему этим писателям угодно было распре-
делить жителей России подобным образом. Можно было бы
о таким же основанием разделить их так: духовенство, дво-
рянство, которое одно имеет право владения землями, жи-
тели городов, которые одни обладают правом вести тор-
говлю, и крестьяне, которых можно разделить на две кате-
гории: одну, владеющую землею л обрабатывающую ее

зсо
Дежи Дидро
для себя, и другую, находящуюся в зависимости от дво-
рянства и подчиненную ему; далее идут государственные
крестьяне, казенные и удельные, старожилы, или одно-
дворцы, то есть обладатели одного дома. Впрочем, относи-
тельно последних это утверждение неправильно: они вла-
деют также и землею и пользуются достатком; имеются
целые округа, где каждый день к их столу подается ин-
дейка— курица для них это уже слишком просто. Я ви-
дела таких, у которых амбары ломились от хлеба, собран-
ного за шесть лет; они не продают его, так как цена на
хлеб упала. Их следует причислить к первой категории,
а крестьян, живущих у дворян, ко второй. Численность
населения по классам можно было бы определить приблизи-
тельно так: численность крестьян:, и в том числе крестьян,
постоянно живущих в городах,—на основании подушной
переписи, как указано выше. Духовенство может быть ис-
числено приблизительно по приходам, количество которых, по
не очень точному исчислению, проведенному в 1763 г.,
достигает в России (без Украины и завоеванных провинций)
девятнадцати тысяч. Есть много приходов, где имеется
несколько священников, но в каждом приходе, по крайней
мере, есть один священник и один или два дьякона или
дьячка. Наиболее трудно исчислить дворянство, владеющее
и невладеющее землею, но с уверенностью можно сказать,
что на службе имеется более десяти тысяч дворян: в гвар-
дейских полках — около трех тысяч дворян; в армии и в
трех кадетских корпусах (сухопутном, морском и артилле-
рийском) — более трех тысяч детей, причем постоянно слыш-
ны сетования на то, что| в эти корпусы не могут попасть все
желающие. Флот и артиллерия заполнены дворянами, не го-
воря уже о гражданской службе со всеми ее разновидностя-
ми, и дворе. Еще большее число дворян проживает на сво-
их землях, в провинциальных городах, в столицах и, особен-
но, в Москве и Казани.
Эти три класса в защиту своих претензий прибегают к са-
мым пышным выражениям: вельможи-землевладельцы ссыла-
ются на право собственности, купцы — на право свободы,
народ — на права человечности. ;
Более всего приходится опасаться клик, их пристрастия,
ибо оно ведет к произволу во времена, когда науки еще ле
развились; оно — судья односторонний и лицеприятный, ко-

Вонроад Дидро Екатерине
391
торый мнит себя знающим и не желает покидать мрак сво-
его невежества; судья, упрямство коего редко удается по-
колебать, так как мнения людей становятся гибкими лишь
тогда, когда они проходят через сомнение и вскормлены
мыслью, а отнюдь не характером.
Всякий закон, издаваемый для нации, должен иметь сво-
им источником общее благо; когда вследствие силы или
невежества законы отклоняются от этого принципа, они
становятся актами деспотизма *и заблуждения, против кото-
рых вопикуи и разум и справедливость; тогда наступают дни
бедствий, конца которых ожидают с нетерпением.
Собственники, гарантированные от всякого постороннего
посягательства на их богатства, извлекают лишь выгоды от
роста населения. В самом деле, раньше, для того чтобы ку-
пить труд десяти ремесленников, им приходилось уделять на
это доход с двухсот десятин земли, причем это обеспечивало
каждому из рабочих хорошую одежду, хорошую пищу и
известные удобства; когда ж число жителей увеличилось,
собственники, пользуясь создавшейся конкуренцией, могли
снизить вознаграждение за труд до предела, и при том же
количестве десятин они держат, быть может, вдвое больше
рабочих, что дает новые выгоды и удовольствия, ибо это
количество рабочих целиком занято удовлетворением их же-
ланий и прихотей.
Хлеб для тела и религия для души — это единственные
помыслы народа,— и они всегда будут столь же просты,
как и его природа. Слова о процветании! государства, о бу-
дущих веках и грядущих поколениях неспособны его тро^
нуть; он связан о обществом только своим! тяжелым трудом,
и из всего того огромного пространства, которое именуется
будущим, "он видит лишь завтрашний день. В силу
своей нищеты он лишен каких-либо более отдаленных
Интересов.
Пятый вопрос
Писатели утверждают, что иностранные купцы испыты-
вают в России множество затруднений, чтобы сносно
устроиться, и множество препятствий и помех при занятии
торговлей. Верно ли это и отчего это происходит? Будет ли
положен конец этим злоупотреблениям? •

:j92
Дени Дидро
Отве m
Если такие затруднения существуют, то они происходят
только вследствие незнания языка и законов страны и
вследствие конкуренции и зависти со стороны иностранцев,
уже обосновавшихся здесь; законы ни в чем не противо-
действуют иностранцам. Они разрешают им оптовую тор-
говлю и только розничную сохраняют в руках местных
жителей. Но если иностранец запишется в число местных
купцов (а это в его власти), он может заняться и рознич-
ной торговлей. Хотя эта последняя и запрещена иностран-
цам, однако здесь не найдется, пожалуй, ни одного па-
рикмахера или другого француза, гувернера *или гувернантки
и пр., которые втихомолку не занимались бы мелкой тор-
говлей, рискуя возможностью конфискации их товаров в
пользу местных торговцев. Быть может, именно эти пре-
вратности запрещенной торговли заставляют людей гово-
рить, что она их разоряет, что занятие торговлей в России
сопряжено с рядом затруднений и помех. С другой стороны,
в Европе весьма принято смотреть на торговлю? с Россией,
как на второе Перу,— достаточно сюда приехать, чтобы
сразу же разбогатеть.
Собственность на земли и земледелие
Первый вопрос
Является ли дворянство единственным владельцем зем-
ли? Имеются ли наряду с дворянскими поместьями и по-
местья разночинцев?
Ответ
Только дворянство имеет право владеть землями. Круп-
нее мануфактуры имели право покупать земли, но в 1763 г.
это право было ограничено законом, и о этого времени
мануфактурам было запрещено покупать земли, ибо они
отвлекали людей от полевых работ, вынуждая мотать шерсть
или шелк, вследствие чего земли оставались невозделанными
и государство не извлекало отсюда никакой выгоды.
Второй вопрос
Каковы привилегии землевладельцев?

i
Вопросы Дидро Екатерине
393
Ответ
По писанному закону они пользуются лишь привиле-
гией гнать водку, но фактически делают на своих землях
все, что им угодно, и лишены лишь права приговаривать
людей к смерти. i
Третий в о п рос
Каковы условия, существующие между господином и
рабом в отношении обработки земли?
Ответ
Существует закон Петра Великого, запрещающий дво-
рянству называть своих крестьян рабами. В старину все
жители России были свободными. С самого начала они раз-
делялись на две группы: людей, которые происходили от
пастушеских народов, и людей, бывших пленниками этих
народов, захваченными в войне. После смерти царя Ивана
Васильевича сын его Федор Иванович особым указом при-
крепил всех крестьян к землям, которые они обрабатывали
и которые принадлежали не им. Каких-либо определенных
условий между господами и крестьянами не существует, но
каждый хозяин, обладающий здравым смыслом, старается
обходиться со своей коровой бережно, не истощать ее и не
требовать от нее чрезмерного удоя. Когда что-либо не регу-
лируется законом, тотчас же на место его вступает естествен-
ное право, и обычно это не ведет к дурным последствиям,
так как, по крайней мере, создаются естественные отноше-
ния, соответствующие сущности вещей.
Четвертый вопрос
Не влияет ли рабство земледельцев на качество обра-
ботки земли? Не приводит ли лишение крестьян права соб-
ственности к дурным последствиям?
Ответ
Я не знаю другой страны, где бы земледелец больше
любил свою землю и свой очаг, чем) в России. Наши про-
№шши о свободным населением производят не больше хле-

394
Денж Дмдро
ба, чем провинции е крепостным трудом. Каждому государ-
ству присущи свои недостатки, свои пороки и свои тяготы.
Пятый вопрос
По какой цене продаются земли или во сколько лет
полученными доходами покрывается капитал или сумма,
необходимая для покупки данного владения?
Ответ
Доход, получаемый от купленной земли, составляет
обычно шесть процентов затраченной на нее суммы. За
последние двенадцать — пятнадцать лет цены на землю
значительно повысились: земля, которая, например, лет
шестьдесят тому назад давала четыреста рублей дохода,
в настоящее время приносит восемь тысяч рублей. Этому
способствовали умножение денег, рост торговли, улучше-
ние обработки, развитие фабрик, работающих на сырье,
а также усиленный вывоз хлеба. В соответствии с этим
наблюдается постоянный рост цен и на все другие предметы.
Зерновые продукты
Во сколько оценивается
ежегодная продукция зерна
во всей России? Известно
ли это в среднем на год?
И
Указом 1762 г. разре-
шен вывоз зерна за гра-
ницу; указом 1766 г. зер-
но освобождено от всякой
вывозной пошлины. Сохра-
няют ли свою силу оба
закона?
/
Не знаю.
II
Вывоз зерна через Ригу
не ограничивается, но экс-
портер уплачивает вывоз-
ную пошлину. Вывоз че-
рез Архангельск ограничен
двумя стами тысяч русских
четвертей; вывоз из Петер-
бурга ограничен только для

Вопросы Дидро Екатерине
395
III
Является ли товарообо-
рот внутри страны свобод-
ным, дли же он подчинен
различным пошлинам и фор-
мальностям?
IV
Как устроено общее
управление торговлей зер-
ном?
V
Разрешается ли ввоз
зерна из-за границы и с
какими оговорками?
VI
Установлена ли такса
на хлеб во всей империи?
В Петербурге? В Москве?
VII
Принято ли, чтобы на-
селение само выпекало
эслеб?
Вия
I
Имеются ли на юге
империи провинции, в ко-
пшеницы, а рожь можно
вывозить лишь на особого
рода плоскодонных судах,
сделанных из просмолен-
ных досок; зерно, вывози-
мое из Архангельска и из
Петербурга, освобождено от
всякой пошлины. -
III
От Камчатки до Петер-
бурга и от Астрахани до
Архангельска не приходит-
ся вообще платить каких-
либо пошлин.
IV
Такого управления не
имеется.
V
Он ни дозволен, ни за-
прещен; кроме небольшого
количества риса, я не по-
мню, чтобы такой ввоз имел
место.
VI
Полиция устанавливает
таксу, но я —против вся-
кого рода таксы.
VII
Да.
а
1
В Астрахани, на Дону,
в Саратовских колониях, в

396
Дени Дидро
торых возделываются вино-
градники?
II
В каком состоянии на-
ходится эта культура и ка-
ково качество продукта?
III
Какими пошлинами об-
ложено виноделие?
m
Существуют ли регла-
менты для торговли винами
оптом и в розницу и ка-
ковы они?
Производится ли пере-
гонка водки из зерна и в
каком количестве ежегодно?
Имеются ли какие-либо
законы касательно произ-
водства водки и каковы
они?
в Новороссийске, за Днеп-
ром.
//
Виноград превосходен;
но он не идет на вино;
доныне из него выделывали
лишь плохой уксус.
III
Как можно облагать то,
что не существует? Сам
аббат Террэ1 не мог бы
этого сделать.
IV
Имеются лишь пошли-
ны на ввоз вин.
Дворяне перегоняют
водку для собственного по-
требления и для казны,
которая по договору поку-
пает у них водку в коли-
честве, требуемом для от-
купщиков, продающих ее
простому народу в розницу.
//
Имеются бесчисленные
законы, и, несмотря на то,
их весьма чарто обходят:
этот вопрос—настоящий ла-
биринт.
Водка

Вопросы Дидро Екатерине
397
Растительные масла
Какое количество масел
вы ввозите из-за границы
и откуда именно?
II
Какими пошлинами об-
ложены масла при ввозе?
Количество мне неиз-
вестно. Мы привозим масла
из Италии, из Прованса
и т. д., но простой народ
потребляет масла, выделан-
ные в России: льняное и
ореховое; орешник растет
в диком виде| повсюду.
//
Ввозная пошлина не
слишком высока, так как
масла причислены к това-
рам второй необходимости,
а эта категория облагается
весьма умеренной пошли-
ной.
Пенька, лен
В каких провинциях бо-
лее всего развита культура
конопли и льна?
11
Как велико ежегодное
производство?
Ill
Киков количество их
вывозится за границу?
1
В Новгородской губер-
нии, на Украине и во мно-
гих других провинциях.
Не могу сказать точно,
но торговля ими и .потребле-
ние их велики; через один
только Петербургский порт
их вывозится на миллионы.
m
Трудно дать точный от-
вет на это без просмотра
таможенных реестров.

3j8
Дени Дидро
IV
На какие изделия и в
каких местах используется
остаток?
1
Говорят лишь об астра-
ханском табаке. Но разве
не культивируют его и на
Украине? Не вьшозят ли
его из страны за границу?
И
Указом 1749 г. прода-
жа крученого и резаного
табака была сдана на от-
купа, а продажа тертого и
нюхательного табака была
объявлена свободной; про-
изошли ли изменения в этом
отношении?
IV
Пенька употребляется
на канаты для флота и на
другие надобности внутрен-
него потребления империи.
Лен идет на полотна, ска-
терти; нет деревни, в кото-
рой не ткали бы холста.
Многие помещики и купцы
имеют крупные фабрики.
Наилучшими являются яро-
славские, особенно для вы-
делки скатертей. Имеются
такие фабрики и в Калуге.
/
Я не знаю, что пони-
мают под астраханским та-
баком,—не табак ли сара-
товских колоний? Я слы-
шала, что его с успехом
культивируют на Украине.
Часто говорят о торговле
этим табаком, но до сих
пор она, повидимому, не
очень велика. По всем этим
•вопросам за более точными
сведениями отсылаю вас к
графу Миниху.
До 1762 г. почти все
отрасли торговли находи-
лись в руках монополий, л
это уничтожила в 1762 г
Табак

Вопросы Дидро Екатерине
399
III
По каким ценам и на
каких условиях были пре-
доставлены эти откупа в
1749 г.? Если они продол-
жают существовать, то по
какой цене и на каких усло-
виях? <
IV
Из какой части страны
откупщики или другие вла-
дельцы этой отрасли тор-
говли получают свои таба-
ки и каково их качество?
у
На какую сумму еже-
годно продается табака?
VI
Тертый и нюхательный
табак, торговля которым
свободна, возделывается ли
целиком в России? Или же
его привозят и из-за гра-
ницы, и в этом случае, от-
куда и в каком количестве
ежегодно?
VII
Какая пошлина уплачи-
вается при ввозе инострац-
иого табака?
III
Они не существуют бо-
лее, и так как даже самое
имя монополия мне нена-
вистно, я не знаю этих
условий.' Отец Петра Ве-
ликого велел предать цер-
ковному проклятию всех мо-
нополистов, и я держусь
этого мудрого указа.
IV
Я полагаю, что с Укра-
ины.
V
Мне это неизвестно.
VI
Тертые и нюхательные
табаки получаются оттуда,
где они растут, как внутри
империи, так и из-за грани-
цы; о количестве ничего
сказать не могу. Имеется
одна-две фабрики, выраба-
тывающие хороший табак.
VII
Пошлина взимается, но
в каком размере, сказать
не сумею.

400
Дени Дидро
Лес
Какие провинции до-
ставляют строевоц лес, мач-
ты и доски?
II
Как производится до-
ставка леса в русские
порты?
Ill
Говорят, что вывоз ле-
са через Нарву запрещен,
а через Пернов разрешает-
ся. Почему такое различие,
и сохраняется ли оно до
сих пор? !
Какое количество леса
различных сортов ежегодно
проходит через порты Рос-
сии? j
Легче перечислить те
провинции, которые не до-
ставляют леса, чем те, ко-
торые его доставляют.
Меньше всего — Украина,
затем Ливония, Оренбург-
ская губерния и половина
Астраханской, которые без-
лесны. Напротив того, Си-
бирь, Казанское царство,
Архангельская, Новгород-
ская и Смоленская губернии
покрыты лесами.
II
Но рекам.
m
Вывоз леса через-Нарву
был запрещен, так как лес
воровали в Ингерманлан-
дии, и на этот счет посту-
пали жалобы адмиралтей-
ства. Пернов же продаст
свой собственный лес или
лес купленный, а не краде-
ный; рот причина различия,
существующего поныне.
Не знаю.

Вопросы Дидро Екатерине
401
Существуют ли общие
регламенты относительно
рубки леса? Каковы они?
Имеется ли главноупра-
вляющий водами и лесами?
Особые суды?
Лесная стража и чинов-
ники?
Какими вывозными по-
шлинами обложены в Рос-
сии различные сорта строе-
вого леса?
Очень мало, да и те
плохо соблюдаются.
Нет.
Не знаю.
Имеются, но они свои-
ми злоупотреблениями вы-
звали к себе ненависть.
Не помню, но, кажет-
ся, пошлина невелика.
Вар, деготь, смола
Какие провинции поста-
вляют вар, деготь и смолу?
Какое количество . их
ежегодно вывозится?
Какая пошлина уплачи-
вается за все эти предметы?
По всем этим вопросам
обратитесь к графу Мини-
ху, который знает это как
свои пять пальцев, по роду
своих обязанностей.
Ревень
Гз каких мест Сибири
рисозитсд ревень, называе-
мы московитским?
Принадлежит ли торгов-
им исключительно госу-
Е>ыне?
Нам ничего неизвестно
|о сборе, ни о пересылке,
о продаже его.
^Лидро, т. X
От границ с Китаем.
Так было в прошлом;
но я упразднила это вместе
с другими монополиями, и в
настоящее время торговля
им свободна.
И я ничего не знаю об
этом.

402
Дени Дидро
Скот
Занимаются ли в южных
областях разведением ско-
та?
Какая торговля ими ве-
дется с северными областя-
ми империи?
Доставляемое ими коли-
чество достаточно ли для
внутреннего потребления?
Или же их привозят и
из соседних стран и в ка-
ком количестве?
Какими животными поль-
зуются для обработки земли
в земледельческих губер-
ниях?
Очень много, и украин-
ские быки доставляются да-
же в Париж.
Очень большая; их по-
ставляет также и Архан-
гельск.
Да.
Мы получаем баранов
от киргизских татар, живу-
щих на границе Оренбург-
ской губернии.
Лошадьми и волами.
Солонина, употребляе-
мая в России, местного или
иностранного происхожде-
ния?
Местная.
Какое количество ее
ввезено иностранцами за
средний год?
Какие .ввозные пошлины
установлены для скота и
для соленых туш?
Быть может, только как.
лакомство для гурманов.
Обра/гитесь по этому во-
просу к графу Миниху.
Коневодство
Говорят, что делались
попытки к созданию в Рос-
ДУ:
Это—болтовня. Повсю-
где к этому приложили

Ёопросы Дидро Екатерине
403
сии хороших конских заво-
дов, но что эти попытки
остались бесплодными?
В чем причина недостат-
ка конских заводов?
Имеются ли у вас вете-
ринарные школы?
Из каких соседних
стран Россия привозит ло-
шадей?
В каком количестве еже-
годно?
Каковы ввозные пошли-
ны на них?
В южных провинциях,
где, повидимому, разводят
^ьот, должна производиться
рг торговля шерстью; из-
вестно ли приблизительно
роличество получаемой там
рерсти?
| Используется ли эта
Шррсть на здешних ману-
фактурах, или вывозится за
Шлицу?
I*
труд, дело удалось; мы са-
ми ремонтируем нашу кава-
лерию, и прусский король
ежегодно покупает у нас
лошадей для своей кавале-
рии.
Небрежность.
Боже упаси нас от
этого.
Их ввозят, быть может,
в небольшом количестве
только любители.
Не знаю.
Обратитесь к графу Ми-
ниху.
Оно достаточно велико,
чтобы одеть в суконную
одежду, сделанную из оте-
чественной шерсти, народ и
армию.
У нас имеется значи-
тельное число весьма круп-
ных суконных фабрик, и мы
даже продаем сукна нашим
соседям — татарам и китай-
цам.
Шерсть

404
Дени Дидро
Шелк
В каких провинциях со-
бирают шелк и в .каком ко-
личестве?
Потребляется ли он на
местных мануфактурах или
отправляется за границу?
Увеличилась ли культу-
ра тутовых деревьев за по-
следние несколько лет?
Поощряется ли она сум-
мами, ассигнуемыми прави-
тельством?
Наши шелкопрядильные
фабрики в Астрахани и на
Украине еще не велики, но
через четыре-пять лет о
них заговорят; наши шел-
ка значительно превосходят
персидские и китайские. Во-
семь пудов шелка (по соро-
ка фунтов в каждом пуде)
были проданы в этим году
по двести пятьдесят рублей
за пуд, и, по признанию ино-
странных купцов, наш шелк
превосходит итальянский.
Пока еще нечем занять
наши шелковые мануфакту-
ры, являющиеся до сих пор
любительскими; нечего и
продавать за границу.
У нас большие леса ту-
товых деревьев.
Нет, но на жителей
местностей, расположенных
по границе тутовых лесов,
наложен налог в виде шел-
ка натурой и, сдав казне
шелк на сумму, в семьдесят
су на душу, они свободно
могут продавать остальной
шелк; за прошлый год
встречались крестьяне, про-
давшие таким образом шел-
ка на шестьдесят рублей.
Неправда ли, эти бедняки
не так уж несчастны?

Вопросы Дидро Екатерине
405
Какая вывозная пошли-
на установлена на вывоз
шелка?
До сих пор, думаю, нет
никакой.
Меди воск
В каких провинциях со-
бирают больше всего меда
й воска?
, Хватает ли меда для по-
требления в империи?
Вывозят ли его?
Через какие порты?
В какие страны?
Каков размер вывозной
пошлины?
В Казанском царстве,
но и почти во всей России;
лишь в Сибири нет пчел.
Да.
Да, и в особенности
воск.
Через все порты, но
особенно отсюда.
Справьтесь в реестрах.
Спросите графа Ми-
ниха.
Меха
L Свободна ли торговля
мехами, или она принадле-
кит казне?
В каком количестве ис-
Ьсляется ежегодный вывоз
Пхов?
Торговля мехами сво-
бодна; казна имеет и про-
дает только те меха, кото-
рыми охотничьи народности
Сибири уплачивают ей по-
дати.
Обратитесь к графу Ми-
ниху.
Какая вывозная пошли-
уплачивается?
Обратитесь к нему асе.

406
Дени Дидро
К о ж и
Разрешается ли вывоз Не думаю,
сыромятных кож?
Какое количество их Не знаю,
ежегодно вывозится?
Где устроены лучшие Во многих городах и, в
фабрики для выделки чер- частности, в Казани. По-
ных и красных кож, назы- лагаю, что и донские каза-
ваемых юфтью? ки занимаются этим.
Сколько их вывозится в Обратитесь к графу Ми-
среднем за год? ниху.
Какая пошлина уплачи- То же.
вается при вывозе?
Вопросы Дидро графу Э. Миниху
31 января 1774 г. Дидро,, в сортвещствиц с получен-
ными указаниями, обратился к графу Миниху со сле-
дующим письмом:
Господин граф,
Вот главные вопросы, по которым прошу вас осведо-
мить меня. Если вы сообщите мне то, что вам известно, то
уж никто лучше 1меня не будет того зналъ. Извините за
назойливость со стороны иностранца, который не хотел
бы уехать к себе в полном неведении. Подумайте о том,
что по возвращении меня забросают вопросами, и мне при-
дется удовлетворить хотя бы некоторые требования. Если вы
написали что-либо по вопросам политической, гражданской,
военной и т. п. администрации» и сочтете меня достойным,
чтобы доверить мне ваши мысли, то клянусь, что мне ни-
сколько не будет неприятно украсить себя вашими перьями.
Остаюсь, г-н граф, с глубоким уважением вашим ни-
жайшим и покорнейшим слугою
Дидро

Вопросы Дидро графу Э. Миниху
407
К этому письму приложен список, состоящий из
тридцати вопросов.
Вопросы, по которым мною получено указание от ее
императорского величества обратиться к графу Миниху:
1. Известно ли, во сколько можно исчислить ежегодную
продукцию зерна во всей России?
2. Во сколько можно исчислить ежегодную продукцию
пеньки и льна?
3. Какое количество их вывозится за границу?
4. За всеми подробностями о табаке предложено обра-
титься к графу Миниху.
5l. Каков был размер платы за откуп таможнц в 1749 г.?
6. Какое количество каждого сорта леса ежегодно вы-
возится через порты России?
7. О варе, дегте и смоле—обратиться к графу Миниху.
8. Что он может сообщить о производстве, способе сбо-
ра, переправке и продаже ревеня?
9. Какое количество лошадей ввозится в среднем в год
из-за границы?
10. Что он может сообщить о торговле медом и воском?
11. Количество ежегодного вывоза мехов и кож. До-
зволен ли вывоз сырых кож?
12. Приблизительное количество населения империи, Пе-
тербурга, Москвы, главных городов империи.
13. Я был бы очень ему обязан за разъяснение вопроса
о торговле водкой.
14. Какое количество растительных масел привозится
из-за границы в среднем за год?
15. Во сколько исчисляется в среднем вывоз рыбы и
икры в год?
16. Каково соотношение между заработной платой по-
денного рабочего и ценами на предметы первой необходи-
мости, или сколько хлеба может купить рабочий, получаю-
щий поденную плату, на свой заработок? Сколько стоит
фунт хлеба, потребляемого рабочими?
17. Сколько приходите платить за право свободного
занятия профессией портного, парикмахера* и т. д., и т. *п. и
кому эта плата вносится?
18. Известно ли число рабочих профессий в империи?
19. Где находятся фабрики мыла?

408
Дени Дидро
20. Имеются ли стекольные фабрики? Где стекольная
фабрика, построенная Петром Великим?
21. Производятся ли подземные работы?
22. Какова заработная плата матросов? Что стоит фрахт?
Каков каботаж от одного порта) в другой? Много ли судов
употребляется для этой цели?
23. Имеются ли какие-либо банки и страховые обще-
ства? Каков куро в мирное время? Существуют ли какие-либо
правовые обычаи относительно этого?
24. Ее императорское величество просит (да, просит)
г. графа Миниха постараться найти для меня наиболее
полную таблицу мер и весов, мер длины, ширины и глу-
бины, мер дорожных, мер твердых? и йоидких тел и т. д. '
25. Та же просьба относительно монет (другая таб-
лица): их разновидности, проба золота и серебра.
26. Каковы доходы всей империи?
27. Как велик размер государственного долга?
28. Сколько выпущено бумажных денег?
29. Как и где производится размен иностранных денег?
Имеются ли привилегированные и профессиональные ме-
нялы? ; !*
30. Уплачиваются ли казенные подати деньгами, или
товарами? Если товарами, то куда они расходуются?

IV
ЗАМЕЧАНИЯ
НА НАКАЗ ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
ДЕПУТАТАМ КОМИССИИ ПО СОСТАВЛЕНИЮ
ЗАКОНОВ
(1774)

«Замечания на Наказ» ее императорского величества депутатам
Комиссии по составлению Уложения были написаны Дидро летом
1774 г., по возвращении его из Петербурга, когда он, находясь в
Гааге для наблюдения за печатанием там уставов воспитательных
учреждений Екатерины, принялся за просмотр указаний, которые
были даны ею членам 'Комиссия в .1?67 г. Об этом свидетельствуют
два письма самого Дидро, посланные им Екатерине. Так, в пись-
ме от 13 сентября .1774 г. он пишет: «Я прочел Наказ,
с которым вы обратились к собранию уполномоченных для соста-
вления законов, и я щмел смелость перечитать его с пером в руке».
В письме от 6 октября того же года он снова упоминает об этой
своей работе: «Здесь льстят себя мыслью, что вадпе величество
снова приметесь за свой проект законодательства. Это заставило*
меня перечитать ваш Наказ, и я имел смелость набросать приме-
нительно к нему некоторые свои размышления».
Уезжая из Петербурга, Дидро, очевидно, был уверен, что
в ближайшее время Комиссия, которой он предлагал придать ха-
рактер постоянного представительного учреждения, возобновит свои
работы. Он считал полезным указать на те изменения, которые
было бы желательно внести в Наказ в соответствии с идеями,
высказанными им в его беседах с Екатериной. Этим объясняется
то, что в ряде его «Замечаний» повторены, порою лишь в более
развитой форме, многие из положений, содержавшихся в «Записках»,
переданных им Екатерине незадолго до его отъезда из Петербурга.
Однако тон «Замечаний» — более решительный и более критический.
Находясь в отдалении от двора Екатерины, Дидро чувствовал себя
более свободным в своих высказываниях. Вместе с тем он, пови-
димому, стремился более резко поставить вопрос об осуществлении
Екатериной намеченных в Петербурге преобразований империи.
Во вступлении к «Замечаниям» он прямо заявляет, что при суще-
ствующем положении вещей Екатерина остается «деспотом».

412
П. Люблинский
Что побудило Дидро поставить так определенно вопрос о даль-
нейших реформах перед Екатериной? Об этом мы можем только
Догадываться, так как значительная часть относящейся к этому'
времени переписки Дидро( о .Екатериной до нас не дошла. Мы имеем
лишь косвенные сведения (через переписку Екатерины с Гриммом)
о том, чти, с одной стороны, Екатерина в своих письмах к Дидро
стала откровеннее, а с другой, что в половине 1776 г. Дидро на-
писал ей резкое письмо по поводу неисполнения ею данных ему
обещаний. Двойственность поведения Екатерины Дидро мог видеть
и по тому отношению, которое проявлял к проекту издания Энци-
клопедии в Петербурге И. И. Бецкий, действовавший, очевидно,
по указаниям Екатерины. Дидро чувствовал, повидимому, что о ним
ведут какую-то недостойную игру, и своими замечаниями хотел
заставить раскрыть карты. «Замечания на Наказ» не были отосланы
им Екатерине и -остались! в виде отдельных набросков, литературно не
отделанных. Лишь после смерти Дидро они, вместе о другими рукопи-
сями Дидро, приобретенными у его дочери г-жи де Вандейль, попали
в руки той, для кого они предназначались. Екатерина писала Гримму
23 ноября 1785 г. (Сб. Имп. Рус. Ист./Общ., т. 23, стр. 372-373)
вскоре после получения 'ею книг и рукописей Дидро: «В каталоге
библиотеки Дидро я нашла тетрадь, озаглавленную «Замечания к
Наказу Е. И..В. депутатам для составления законов». Это сущий
лепет,, в котором нет ни знания вещей, ни благоразумия, ни преду-
смотрительности ; если бы мой Наказ был составлен во вкусе Дидро,
то он мог бы перевернуть все вверх ногами. А я утверждаю,
что мой Наказ был не только хорошим, но даже превосходным произ-
ведением, вполне соответствующим обстоятельствам, так как в про-
должение 18 лет, которые он существует, он не только не причинил
какого-либо зла, но все то хорошее, что произошло затем,1 и «в этом
согласны все, является лишь следствием принципов, установленных
этим Наказом».
Самолюбие Екатерины было сильно задето критикой! со стороны
Дидро того произведения, которое создало ей репутацию «философа
на троне». Она берет Наказ под свою защиту, хотя за несколько
лет до того, в письме к тому жеТримму (в ноябре 1775 г.), сама же
называла его «болтовней». Спустя десять лет она называет «лепе-
том» замечания, высказанные но поводу Наказа ее знаменитым
собеседником.
Рукопись «Замечаний», попавшая в руки Екатерины, исчезла
бесследно. Она не имелась среди прочих рукописей Дидро, хранив-
шихся в Эрмитажной библиотеке, и если она не была брошена

Ёводный очерк
413
в огонь (как предполагал Турне), то, во всяком случае, после
смерти Екатерины (подобно «тетради в сафьяне» с «Записками» Дидро)
попала в чьи-то посторонние руки.
Первые следы «Замечаний» были обнаружены случайно в Париже
более чем через сто лет издателем и исследователем произ-
ведений Дидро Морисом Турне. В его распоряжение библиофилом
бароном Пишоном была передана рукопись, озаглавленная: «Записка,
отправленная Дидро русской императрице по возвращении из его
путешествия в С.-Петербург». Как сообщил ему собственник этой
рукописи, «она была найдена среди свертка старых бумаг», при-
обретенных у одного перекупщика. «Рукопись эта,—сообщал Турне,—
написана грубоватым и беглым почерком! и в некоторых местах почти
неразборчива; хотя она не является автографом и даже не носит
заглавия, указанного выше, однако достаточно бегло прочесть ее,
чтобы не иметь никаких сомнений в ее неоспоримой подлинности:
да, это Дидро, прорицающий и законодательствующий». Турне на-
печатал эту рукопись в Д881 г. в одном из парижских журналов
ц через 18 лет воспроизвел в своей книге «Дидро и Екатерина II»,
изданной в Паримое в 1899 иц озаглавив ее на этот раз: «Замеча-
ния на Наказ».
Напечатанная Турне рукопись являлась, однако, лишь неболь-
шой частью «Замечаний» Дидро, охватывавшей лишь его вступитель-
ные замечания. Помимо того, она воспроизводила не оригинал,
а лишь список, находившийся в беспорядочном состоянии, и изда-
тель ее не представил никаких доказательств ее подлинности.
Ввиду всего этого она обратила на себя очень мало внимания.
Когда видный историк екатерининской эпохи Н. Чечулин
издал Наказ Екатерины (издание Академии наук, 1907 г.), он, по его
словам, открыл среди Эрмитажных рукописей Дидро давно разы-
скиваемую рукопись замечаний последнего на Наказ, озаглавленную
«Дух Наказа Е. В. императрицы России для составления кодекса
законов или развития его принципов». О принадлежности ее Дидро
Чечулин заключил по ряду косвенных доказательств: тону преди-
словия, легкости стиля, нахождению рукописи среди Эрмитажных
бумаг, сходству отдельных мест ее со статьями, в Энциклопедии; и 'др.
Некоторое различие в наименовании рукописи с тем заглавием,
которое приводила Екатерина в письме к Гримму, по мнению Чечу-
лина, не могло быть серьезным возражением против авторства Дидро,
так как императрица могла воспроизвести это название по памяти.
В результате, просмотрев эту рукопись и извлекши из нее несколько
хвалебных замечаний по адресу Екатерины, Чечулин отметил, что

414
П. Люблинский
в ней «возражений в прямом смысле слова нет, есть лишь . развитие
й некоторые видоизменения положений и мыслей Наказа».
Никто из историков в дальнейшем не попытался прове-
рить правильность предположений Чечулина и произвести более
внимательный анализ этой рукописи. Между тем даже беглое озна-
комление с нею опровергало вывод Чечулина. Обширная рукопись
«Духа Наказа», представляющая собой книгу* в 4:27 страниц in folio,—
довольно кропотливый труд неплохо образованного французского
юриста XVIII века, знакомого с идеями физиократов и с элемен-
тами английской юриспруденции, но весьма умеренного по своим
политическим взглядам и очень далекого от идей Дидро. На основа-
нии детального анализа этой рукописи, в подробности которого
мы не имеем возможности здесь входить, нам удалось установить,
что автором ее был молодой парижский адвокат де Вильер, при-
бывший в (1767 г. в Россию, вместе с Мерсье де ла .Ривьером и при-
командированный к Комиссии 1767 г. в качестве ученого «юрис-
прудента». Составление «Духа Наказа» было, очевидно, работой,
которая должна была ввести его в круг идей Екатерины и вы-
явить степень его квалификации для указанной должности.
Эта явная ошибка Чечулина не могла бы пройти незамеченной,
если бы историки проявили подлинный интерес к этому произведе-
нию Дидро. На самом деле, утверждение Чечулина не встретило
возражений, и молчаливо было признано, что «Замечания» Дидро на
Наказ —это посредственное литературное произведение, едва лй
достойное великого философа-вольнодумца.
В 1921 г. в Парижу в издательстве M. Rivière, вьшгда в свет
книжка Observations sur l'instruction de S. M. I. aux 'députés pour
la confection des lois. Публикатор этого документа, доцент Сорбонны
Поль Ледье (Paul Ledieu), снабдил ее небольшим предисловием
на шести страничках, где повторил сведения, известные уже раньше,
относительно происхождения этих Замечаний и отношения к ним
со стороны Екатерины. Ледье не снабдил изданный им текст ни
единым примечанием и даже не сопоставил его с соответствую-
щими статьями Наказа, приведя вместо того весь Наказ полностью
и напечатав под ним без всякой критической проверки текст заме-
чаний Дидро. О происхождении рукописи, послужившей основанием
к этому изданию, Ледье не говорит ничего, ссылаясь лишь на
«счастливый случай, позволивший обнаружить ее». Где и как была
найдена эта рукопись, читателю остается неизвестным. О ' самой
рукописи редактор издания пишет следующее: «Рукопись написана
четким почерком. Она не написана рукою Дидро».

Вводный очерк
415
При напечатании ее, как заявляет Ледье, он «с уважением
отнесся к мельчайшим особенностям ее, к расстановке знаков и
к орфографии». Столь же лаконичным оказался публикатор и в во-
просе о доказательствах принадлежности этой рукописи Дидро. Он
просто заявляет: «Я не думаю, чтобы лицам, знакомым с мыслями
этого автора (Дидро), пришло в голову оспаривать подлинность этого
произведения». Приведя в дальнейшем характеристику «Замечаний»,
сделанную Екатериной в письме к Гримму в 1785 г., и отзыв ее
о Дидро, высказанный ею' в 1787 г. в беседе с графом (Сегюром,
Ледье заключает: «Все эти соображения объясняют, почему эта
рукопись оставалась до сих пор неизвестной. Екатерина не счита-
лась о нею. Дидро и те, кто непосредственно после него занимались
изданием его сочинений, или не считали это произведение достой-
ным напечатания, или не осмеливались выпустить его в свет.
Те же, кто впоследствии располагал этой рукописью, сделали все,
чтобы воспрепятствовать ее оглашению вследствие смелости ее идей» *.
Из этих предположений Ледье правильным, повидимому, является
только последнее: рукопись находилась в чьих-то (чьих именно,
он не сообщает) крепких руках; лицо, обладавшее ею, желало из-
бежать ее опубликования. Быть может, после Великой Октябрьской
революции, кто-либо из эмигрировавших во Францию русских при-
дворных привез ее туда с собой и продал издательству, оговорив
обязательство соблюдения его incognito. Возможно, что список этот
и был тем, который был прислан Екатерине. Судьба «Записок» Дидро,
попавших неизвестным путем в руки А. С. Норова, позволяет ду-
мать, что и «Замечания» его, после смерти Екатерины, переходили
из рук в руки.
Как бы то ни было, «счастливый случащ, о котором пишет
Ледье, дал нам возможность ознакомиться с полным текстом «За-
мечаний» Дидро на Наказ, увидевших свет лишь почти через пол-
тораста лет после их составления.
Ледье, воспроизведший текст рукописи со всеми мельчайшими
особенностями ее, без какой-либо критики, едва ли поступил правиль-
но. Подобное отношение к тексту могло бы быть оправдано, если
бы мы имели подлинную рукопись Дидро. В данном же слу-
чае— перед нами копия, снятая неизвестным переписчиком и сде-
ланная, повидимому, с листков оригинала, находившегося» в большом
беспорядке. В силу этого значительная часть листков попала не
* Однако сам Ледье, реакционно настроенный, относится к «сме-
лым идеям» Дидро враждебно.

416
П. Люблинский
на свое место, оказавшись вкрапленной в текст, относящийся
к совершенно другим статьям Наказа; нумерация статей Наказа
почти в половине случаев проставлена неверно; текст замечаний
Дидро в ряде случаев был спутал с выдержками из самого Наказа;
наконец пунктуация и орфография переписчика зачастую иска^
жала мысль автора замечаний. Сохранение всех этих небрежностей
переписчика вовсе не обязательно, оно лишь вредит правильному
пониманию произведения Дидро.
При переводе «Замечаний» на русский язык нами проделана по-
этому необходимая критическая работа по восстановлению правиль-
ного текста. Не только исправлена думерация статей Наказа, к
которым относятся отдельные замечания, шив довольно значитель-
ном числе случаев внесены изменения в расположение текста отдель-
ных замечаний; курсивом выделены фразы, заимствуемые из текста
самого Наказа. -В этом критически проверенном виде текст «За-
мечаний» приобретает значительно большую последовательность и
ясность.
Для понимания многих замечаний Дидро на отдельные статьи
Наказа читателю необходимо быть знакомым с содержанием этих
статей. Едва ли целесообразен прием, употребленный Ледье, пере-
печатавшим весь Наказ целиком. Это лишь затрудняет чтение и
переносит внимание с «Замечаний» Дидро на самый Наказ. Мы
сочли более правильным приведение отдельных статей Наказа в при-
мечаниях, с краткими пояснениями существа возражений Дидро. Но
здесь пришлось встретиться с некоторыми затруднениями. Наказ
был написан по-французски, а затем довольно неграмотно и наро-
чито туманно был переведен на русский язык. Этот перевод На-
каза, если ограничиться им одним, порою не дает читателю
правильного и ясного представления о мысли, изложенной в том
или ином его отрывке. Дидро пользовался французским текстом,
опубликованным в 1774 г. голландским книгопродавцем М. Рей,
в который были внесены некоторые исправления по сравнению
с французским текстом, изданным в Петербурге при Академии наук
в 1768 и 1771 гг. Приходилось поэтому иметь..дело о тремя текстами
статей Наказа: русским, французским, изданным в Петербурге, и
французским, изданным в Амстердаме, которым пользовался Дидро.
Чтобы избежать кропотливых сопоставлений отдельных текстов, мы
руководствовались следующими правилами. Там, где русский текст
Наказа давал близкий к французскому оригиналу перевод, мы вос-
производили этот текст, вставляя порою в скобках необходимые
исправления и пояснения. Там же, где смысл статьи в русском

Вводный очерк
417
переводе был резко искажен или сугубо затемнен, мы делали ноши
перевод, руководствуясь при этом изданием 1774 г, Этих же правил
мы придерживались и при воспроизведении отрывков из Наказа, цити-
руемых самим Дидро.
Близкое сходство отдельных замечаний Дидро на Наказ с со-
держанием отдельных его записок, составленных в 1773—1774 го-
дах, и с мыслями, изложенными в ряде других его произведений,
служит одним из доказательств подлинности публикуемого текста
«Замечаний». Но, помимо того, нам удалось найти в рукописях
Екатерины, относящихся к 1785 г., и выписки из этой рукописи
Дидро, свидетельствующие о том, что именно данный текст был
прислан ей в 1785 году. Большинство мыслей, изложенных в «Заме-
чаниях», не являлись новыми для Екатерины: она была знакома
с ними из «Записок», полученных от Дидро в 17741 году. (Кое-что
новое она отметила у себя. Использовала ли Екатерина в каком-
либо отношении критические замечания Дидро, или же, признав их
«сущим лепетом», с гордой обидой отвернулась от них? Ответ на
этот вопрос могло бы дать нам опубликование многочисленных зако-
нодательных проектов Екатерины, сохранившихся в набросках, рас-
сеянных по различным архивам. Насколько нам удалось ознакомиться
с ними, мы решаемся утверждать, что замечания Дидро не прошли
совершенно бесследно. Но освещение этого вопроса выходит за
рамки настоящего издания.
В свете «Замечаний на Наказ», впервые публикуемых в рус-
ском переводе, политические и экономические взгляды Дидро пред-
стают перед нами в новом освещении, а само это произведение
справедливо может быть названо одним из самых значительных во
всей политической литературе эпохи, предшествующей французской
буржуазной революции, по той силе,- о какой оно, это произведение,
вскрывает социальную и политическую природу «просвещенного абсо-
лютизма».
^7 Дидро, т. X

ВСТУПЛЕНИЕ
Лишь нация есть истинный суверен; истинным законо-
дателем может быть лишь народ. В редких случаях народ
искренне подчиняется тем законам, которые бывают пред-
писаны ему свыше. Он может любить законы, уважать
их, он будет повиноваться им и охранять их, как свое
кровное детище, только тогда, когда он сам явится их твор-
цом. Не произвольные веления какого-либо одного лица, а
воля тысяч людей, принявших единое решение по поводу
своего благополучия и своей безопасности,— вот основа за-
кона. Законы суть мираж, когда они не повелевают всеми
в равной степени; они мираж и тогда, когда какой-либо
член общества может безнаказанно нарушать их. Поэтому
первая статья кодекса должна создать гарантии, обеспечи-
вающие законам их авторитет.
Первая строка правильно составленного кодекса должна
ограничивать государя. Пусть кодекс начинается следую-
щими словами:
«Мы, народ, и мы, государь этого народа, ««совместно
клянемся охранять законы, которыми мы в равной мере
будем судимы. И, если случится нам, государю, изменить
или нарушить их, пусть каждый подданный (ибо враг
народа есть враг и каждого человека в отдельности)
будет освобожден от присяги на верность нам, начнет
преследовать нас, низвергнет нас и пусть даже приговорит
нас к смерти, если того потребуют обстоятельства».
Таково первое установление нашего кодекса. Горе госу-
дарю, переставшему соблюдать законы, горе народу, тер-
пящему пренебрежение к законам! И коль скоро единствен-
ная опасность, грозящая закону, есть власть государя,

Замечания на Наказ
419
такая присяга государя и народа должна приноситься при
издании; каждого закона, и на подлиннике закона, и на
публичных копиях должно быть обозначено, что сия при-
сяга была действительно принесена. Всякий государь, отка-
зывающийся принести подобную присягу, заранее выказывает
себя деспотом и тираном.
Второй закон предписывает представителям народа со-
бираться каждые пять лет для обсуждения того, соблюдал
ли государь в точности закон, которому он присягал, а так-
же, дабы постановить о наказании, которое заслужил
последний в том случае, если закон был им нарушаем. Они
будут постановлять также о продлении власти государя
или о низложении его, равно как и возобновлении им при-
сяги на верность законам, о чем следует составить над-
лежащий акт. I
Народы! Если вы имеете власть над вашими госуда-
рями, составьте кодекс! Если же вся полнота власти при-
надлежит вашему государю, забудьте о кодексе, ибо, со-
ставляя его, вы в этом случае куете цепи лишь для самих
себя.
После сего вступления кодекс, по моему мнению, должен
определить, какой вид правления избирает для себя нация.
Русская императрица, несомненно, является деспотом.
Входмт ли в намерения ее сохранение деспотизма и на бу-
дущее, для ее наследников, или же она намерена отка-
заться от него? Если она сохраняет деспотизм для себя
и для своих наследников, пусть составит свой кодекс так,
как ей заблагорассудится, народ явится лишь свидетелем
сего. Если же она желает отказаться от деспотизма, пусть
отказ этот будет сделан формально, и если он явится
искренним, пусть совместно со своей нацией она изыщет
наиболее надежные средства к тому, чтобы воспрепятство-
вать возрождению деспотизма. Пусть тогда в первой же
главе народ прочтет непреклонную гибель тому, кто ста-
нет стремиться к деспотизму в будущем. Отказаться вла-
ствовать по произволу — вот что должен сделать хороший
монарх, предлагая наказ своей нации, если только мо-
нарх столь же велик, как Екатерина II, и столь же вражде-
бен тирании, как она. •
27*

420
Денл Дидро
Если, читая только что написанные мною строки, она
обратится к своей совести, если сердце ее затрепещет
от радости, значит она не .пожелает больше править ра-
бами. Если же она содрогнется, если кровь отхлынет от
лица ее и она побледнеет, признаем же, что она почитает
себя лучшей, чем она есть на самом деле.
Обсудим вопрос, следует ли поставить политические
учреждения под санкцию религии. Я не склонен допускать
вмешательства в действия верховной власти тех лиц, кото-
рые проповедуют перед сувереном волю высшего существа
и говорят от имени этого существа все, что им взду-
мается. Я не склонен ставить в зависимость от фанатизма
то, что должно подчиняться лишь разуму. Я не склонен
превращать предмет убеждения в предмет веры. Я от-
нюдь не склонен придавать какое-либо значение людям,
говорящим от имени всемогущего. Религия — это такая
опора, которая служит к гибели возведенного на ней
здания.
Расстояние между алтарем и троном должно быть как
можно большим. Опыт всех времен и всех стран показал,
сколь опасным для трона Я1вляется близкое соседство ал-
таря.
Духовенство еще гораздо менее верный охранитель за-
конов, дежели магистратура; ни в одной стране не уда-
валось, без применения насилия, низвести духовенство до
положения простых граждан. Духовенство часто осмели-
вается утверждать, что оно подчинено только божеству,
и всечасно помнит об этом. Повсюду претендовало оно
на особую юрисдикцию, повсюду оно присваивало себе
право связывать людей присягой и освобождать от нее.
Сохранить за духовенством такие привилегии — значит
уступить ему во всем. Мы вправе не только /презирать
ту породу людей, которые освящают преступления, когда
это им выгодно,— мы не можем доверять людям, которые
одни сохранили королевскую привилегию публичного обра-
щения к собравшемуся народу],: и притом от имени владыки
вселенной.
_ Мудрая и просвещенная политика должна строго пред-
писывать священникам темы, на которые они могут гово-

Замечания на Наказ
421
рить публично, и не дозволять отклоняться от этих тем
под угрозой самых тяжких кар. Самые страшные обще-
ственные волнения возникают по вине смутьянов, которые
стремятся прикрыть свои замыслы религией.
Народы, привыкшие к порабощению, привыкают почи-
тать священников заступниками своими перед богом, как
единственным мстителем за притеснения королей, и потому
прибегают к покровительству священников.
Рано или поздно на троне окажется человек суеверный,
другими словами, рано или поздно наступит царствование
священников, и тогда горе народам.
Духовенство, система воззрений которого соткана из
нелепостей, втайне стремится к укреплению невежества:
разум — враг веры, а вера — основа привилегий, богатства
и престижа духовенства.
Священник есть лицо священное в глазах народа; но
интересы и безопасность монархов требуют того, чтобы
духовенство было лишено этого ореола. Чем святее свя-
щенник, тем он опаснее. Венецианская политика благо-
препятствует подкупу духовенства. А подкупленный свя-
щенник ни на что не годен, он вызывает презрение,
ибо* не может способствовать спокойствию общества чело-
век, пренебрегший тем, чем дорожат народы превыше
всего!.
Дурные короли нуждаются и в дурных богах, дабы
у них черпалъ примеры для своей тирании; они нуждаются
й в священниках для того, чтобы заставить почиталъ этих
богов-тиранов; человек же свободный и справедливый хо-
чет иметь бога, который был бы ему отцом, он жаждет
равенства и любви к законам, которые охраняли бы его
права.
Екатерина и Монтескье начали свои труды с обраще-
ния к богу; они поступили бы куда лучше, начав с ука-
зания на необходимость законов, составляющих основу бла-
гополучия людей, с договора, устанавливающего права
нашей свободы и собственности; это было бы разумно как
для той, так и для другого. Понимая, сколь важна разум-
ная политика, они должны бы чувствовать зло и опасаться
усилить это зло.
Не давая никаких привилегий религии и сословию ду-
ховенства, я постарался бы поставить его в условия, оди-

422
Дени Дидро
наковые со всем обществом, я постарался бы сделать из
священников таких же подданных, как и все остальные.
Их истинный ранг был бы чуть повыше или чуть пониже
актерского. Решитесь ли вы определить им это место в
Наказе для составления законов, обращенном «ко всему
народу? Нет. Но я поостерегся бы отвести им первое
место. Я сказал бы сначала о себе, затем о военном со-
словии, затем о магистратуре, далее о различных классах
подданных, среди которых могло бы фигурировать и ду-
ховенство, выше или ниже класса торговцев.
Любой разумный человек, окинув беспристрастным взо-
ром все земные религии, не может не усмотреть в них спле-
тение сумасбродных и лживых утверждений, систему, в ко-
торой имеются следующие ранги: бог, жрец, король, народ.
Может ли суверен согласиться на такой порядок? Даже
в демократическом государстве религия приводит »к печаль-
ным последствиям. Поэтому мой совет суверенам: унижайте,
сколько вы можете, ту систему лжи, которая унижает
вао самих.
Все корпорации обладают одним общим пороком — стре-
млением к превосходству. У духовенства этот порок более
явен, ближе смыкается с насилием и более опасен, нежели
у какого-либо иного класса.
Горе нации, у которой воспитание юного короля вве-
рено священнику! Священник будет воспитывать короля
для бога, то есть для самого себя. Он станет вбиваяъ
ещ в голову два принципа: отказ от разума и глубокую
преданность религии; он постарается развить в нем не-
терпимость и независимость от всякой другой власти, кроме
власти божьей. Все поучения его «сведутся к следующему:
«Перед лицом бога вы — ничто, по отношению к народу вы—
абсолютный властелин», при этом он, понятно, сделает изъ-
ятие для себя самого.
Философы говорят много дурного о духовных лицах,
духовные лица говорят много дурного о философах; но
философы никогда не убивали духовных лиц, а духовен-
ство убило немало философов; философы никогда не уби-
вали королей, а духовные лица не раз королей убивали.
Про иезуитов говорят, что каждый из них является кин-
жалом, рукоятку которого держит глава ордейа; можно
утверждать, о тем же основанием, что каждый священ-

Замечания на Наказ
423
ник — кинжал, рукоятка которого находится в руках бога,
или, вернее, что бог является кинжалом в руках свя-
щенника. Но будем откровенны: почему же философы не
убивали ни духовных лиц, ни королей? Потому, что у них
не фыло верующей паствы, не было публичных кафедр
для проповеди; потому, что они не соблазняли никого
втайне и не проповедывали на публичных собраниях; впро-
чем, и философы порою бывают весьма фанатичны, хотя
фанатизм их не имеет религиозного характера,— они гово-
рят не от имени божества, а от имени разума, разум же
если и не всегда говорит холодно, то всегда выслушивает
спокойно; наконец потому, что они не сулят райских
блаженств и не угрожают муками ада.
ГЛАВА I
Ст. 6—7
Россия есть европейская держава*. Не все ли равно,
азиатская она или европейская. Важно, чтобы она была
великой, процветающей и устойчивой.
Нравы повсюду суть следсяъие законодательства и пра-
вления; они бывают хорошими либо дурными, а не
африканскими, азиатскими или европейскими. Рабство бы-
вает и у полюса, где царит холод; есть рабство и в Кон-
стантинополе, где человек задыхается от жары. Повсюду
народ должен быть образованным, свободным и доброде-
тельным. Коль скоро то, что Петр I ввел в России, было
хорошо в Европе, оно будет хорошо повсюду.
Мы не станем оспаривать влияния климата на нравы.
Но современное положение Греции и Италии, а также
будущее положение России покажут достаточно ясно, что
хорошие или дурные нравы определяются иными причи-
нами. Скифы, столь ревностно оберегавшие свою свободу,
если бы они существовали ныне, занимали бы несколько
провинций в России или же по соседству с Россией.
* Напечатанные курсивом слова заимствуются Дядри из Наказа.
Мы приводим их по русскому тексту Наказа (см. «Вводный очерк»).—
Примечания к статьям см. в конце тома.

424
Дени Дцдро
ГЛАВА II
Ст. 8
Российская империя занимает пространство на
32 градуса широты и на 165 градусов долготы. Попытка
цивилизовать сразу столь огромную страну представляется
мне проектом, превышающим человеческие силы, в осо-
бенности, когда я окидываю взором границы и вижу там
пустыни, здесь ледники, а далее — различные варварские
племена.
Мне представлялось бы весьма разумным перенести сто-
лицу в центр страны. Весьма нецелесообразно помещать
сердце на кончике пальца. Поместив столицу в центр, сле-
дуег провести отсюда большие дороги, устроить сообщение
со всеми частями империи, обеспечить пребывание знати
на принадлежащих ей землях, устроить проселочные до-
роги, склады для провианта. Столица — большой, прожор-
ливый зверь, который поглощает все и не возвращает
ничего назад. Пограничные города по самой своей при-
роде должны быть крепостями, местами обороны или об-
мена.
Избрав лицо невысокого происхождения} и без большого
состояния, следовало бы поручить ему какой-либо округ,
предоставить ему возможность проведения там мудро со-
ставленного плана цивилизации, который послужил бы
образцом для всех других округов. Такой губернатор дол-
жен быть человеком твердым, умным и образованным; не
будучи подведомственным суду, он отвечал бы за свои
деяния только перед государыней. Этот округ был бы
по отношению к остальным частям империи тем, чем яв-
ляется в Европе Франция по отношению к странам, ее
окружающим,— он неизбежно стал бы законодателем для
остальных. Если бы императрице удалось в течение всего
царствования цивилизовать лишь один только этот округ,
она сделала бы большое дело.
В-третьих, надлежало бы пригласить швейцарских коло-
нистов и, устроив их соответствующим образом, обеспечить
им их привилегии и свободу и предоставить такие же при-
вилегии и свободу тем из своих подданных, которые всту-
пят в эту колонию, Швейцарцы — земледельцы и солдаты;

Замечания на Наказ
425
верность — их природная черта. Я знаю наперед все возра-
жения против этого плана, но они столь легковесны, что
не заслуживают и ответа.
План управления должен быть продиктован самою муд-
ростью; он будет соответствовать наиболее широко пони-
маемому интересу нации, его успех должен быть доказуем
о геометрической наглядностью. Для чего сие нужно? Этот
плап возник не у граждан данной страны и для выполнения
своего нуждается в содействии иностранцев. Люди часто
слепы и отвергают свет, идущий из других стран. В мо-
нархических государствах легче всего воспрепятствовать на-
значению достойного человека на высокую должность, ука-
зав, что народ предвосхитил это назначение. Средством
этим часто пользуются людская злоба и зависть. То же
средство применяется и в отношениях между дворами, когда
нужно удержать министра от хорошего начинания; другому
министру было бы нетрудно после этого прославиться за
счет первого, разоблачив и тем самым сведя на-нет его
начинание. Крайне редко встречаются министры, способные
признать своих предшественников достаточно великими, до-
статочно честными и хорошими, дабы продолжать проект,
начатый ранее. В силу этого злоупотребления укореняются
надолго. В силу этого всякая инициатива гибнет и ничто
не доводится до конца. Гибельное влияние сей глупой гор-
дыни распространяется на все отрасли управления. Гордыня
эта сдерживает npotrpeoe, и народы неизменно пребывали бы
в состоянии варварства, если бы все их руководители упор-
ствовали в своих заблуждениях. Но в. и. в. не позволяет
говорить дурно о тех, которых вы называете своими друзья-
ми, и посему помолчим.
Ст. 12
Лучше повиноваться законам одного господина, не-
жели угождать многим. Согласен с этим, но при условии,
что сам государь будет первым рабом законов. Законы дол-
жны .быть направлены главным образом, против властелинов,
как наиболее могущественных и наиболее опасных злоумыш-
ленников. Прочие злоумышленники могут лишь поколебать
порядок общества, а те—-ниспровергнуть. В империи имеется

426
Денн Дидро
лишь один дворец и сотни миллионов хижин вкруг этого двор-
ца. Здравый смысл, величие души, справедливость, твердость,
гений — все эти качества, которые делают короля вели-
ким, могут выпасть на долю дворца лишь в одном случае
из сотен миллионов, поэтому, по закону природы, которого
мы не в силах изменить, не следует допускать, чтобы нами
правил глупец, злодей или безумец. Пока мы не нашли
средства устранить это зло, мы не добьемся ничего.
Ст. 15
Задачей монархического правления должны быть
счастье граждан, могущество и блеск государства и
слава государя. Незачем спрашивать, какова цель абсо-
лютной власти, спросим лишь, каковы последствия ее. Они
сводятся к тому, что вся свобода и собственность попадают
в полную зависимость от одного человека.
Если такой правитель — человек справедливый, просве-
щенный и твердый, его труды будут на благо всем по край-
ней мере| в течение его царствования; но для этого требуют-
ся BGe эти три качества, ибо если властитель будет только
справедливым, не будучи образованным и твердым, то он
или не сделает ничего, или же будет делать только глупо-
сти; то же следуегр сказать о недостатке справедливости,
стойкости или просвещенности. Но даже одно из сих качеств
редко достигает полного своего выражения,— что же ска-
зать о всех них в совокупности!
Если предположить, что самые размеры России требуют
деспота, то Россия обречена быть управляемой дурно в
девятнадцати случаях из двадцати. Если — по особому бла-
говолению природы — в России будут царствовать подряд
три хороших деспота, то и это будет для нее великим
несчастьем, как, впрочем, и для всякой другой нации, для
коей подчинение тирании не является привычным состоя-
нием. Ибо эти три превосходных деспота внушат народу
привычку к слепому повиновению; во время их царство-
вания народы забудут свои неотчуждаемые права; они
впадут в пагубное состояние апатии и беспечности * и
не будут испытывать той беспрерывной тревоги, кото-
рая является надежным стражем свободы. Абсолютная

Замечания на Наказ
427
власть из рук доброго властителя, сделавшего столько хо-
роших дел, закрепленная давностью и обычаем, будет
затем передана другому властителю, и тогда — все поте-
ряно.
Я говорил императрице, что если бы Англия имела по-
следовательно трех таких государей, как Елизавета Анг-
лийская, то она была бы порабощена навеки. Императрица
ответила на это: «Я думаю так же».
Поэтому во всякой стране верховная власть должна
быть ограниченной, и притом ограниченной наипрочнейше.
Труднее, нежели издать законы, и даже хорошие законы,
обезопасить эти законы от всяких посягательств со сто-
роны властителя. i
Для хорошего деспота решение связать руки своему пре-
емнику было бы чем-то героическим; именно этот вопрос
должен быть поставлен перед Комиссией) в первую очередь.
Ст. 16
Таас как в силу естественного порядка на одного муд-
реца приходится двадцать глупцов, хорошее правительство
должно как можно меньше ограничивать свободу индиви-
дов и как можно больше — свободу властителя.
Почему Россия управляется менее хорошо, чем Франция?
Потому, что естественная свобода индивида сведена здесь
к нулю, а верховная власть не ограничена ничем. Почему
Франция управляется менее хорошо, чем Англия? Потому,
что верховная власть во Франции еще слишком велика,
а естественная свобода слишком ограничена. Императрица,
которой я изложил сии соображения, сказала мне: «Зна-
чит, по вашему мнению, я должна устроить парламент по
английскому образцу?» На это я ответил: «Если бы ваше
императорское величество могли его создать одним ма»
новением волшебной палочки, то думаю, что он суще-
ствовал бы завтра же».
Я усматриваю лишь некоторое формальное различие
между деспотизмом и чистой монархией. Деспот поступает
так, как ему заблагорассудится, не соблюдая каких-либо
условностей; монарх связан известными формами, которыми
он, однако, может пренебречь, когда ему будет угодно,

429
Дени Дидро
но даже когда формы эти соблюдены, они могут лишь за-
тянуть исполнение воли монарха, но не изменить ее.
Наказ Екатерины II продиктован духом чистой монар-
хии. Чистая монархия или остается сама собой, или же
возвращается к деспотизму, в зависимости от характера
монарха. И посему это дурной вид правления.
Правление, при котором властитель может свободно тво-
рить благо и связан для дурного, обычно называют уме-
ренной монархией. Но, скажут, нужна постепенность в пе-
реходе от деспотизма к чистой монархии, а от чистой
монархий к монархии умеренной. Не согласен. Властитель
справедливый, твердый, просвещенный, могущий выполнить
все, что задумал, не должен оставлять чего-либо недо-
деланным в расчете на преемников, которые будут склонны
вернуться к чистой монархии,— таков опыт всех веков и
всех народов. Английский король стремится создать у себя
правление по французскому образцу, а французский — при-
лагает все усилия, чтобы завести у себя азиатские по-
рядки. ;
Я осмелился указать императрице, что существует одна
болезнь, коей монархи: подвержены в большей мере, не-
жели народы, а именно — сумасбродство. Екатерина согла-
силась, не приняв сие за оскорбление. С ней можно быть
вполне правдивым; эта государыня подобна Генриху IV.
ГЛАВА III
Ст. 19
Государь является источником всякой власти, как
политической, так и гражданской. Я не понимаю этого.
Мне думается, что источником всякой политической и гра-
жданской власти является согласие народа, представленного
своими депутатами, или собранием граждан.
Именно исходя из подобной тиранической идеи, власти-
тель заканчивает все свои указы следующей нелепой фор-
мулой: «ибо такова наша добрая воля». Разве не знаем
мы. на основании достаточно длительного опыта, что «доб-
рая воля» властителей сводится лишь к тому, чтобы ду-
шить свои народы?

Замечания на Наказ
429
Русская императрица, отказываясь от своей законода-
тельной прерогативы в пользу подданных, предоставляет
им самим издавать законы для себя, и посему она может
заканчивать свои указы более разумной формулой: «ибо
такова добрая воля наших народов».
Было бы уместным твердо определить права властей
средних и притом таким образом, чтобы они не могли
быть отменяемы ни самим законодателем, ни его наследни-
ками. Находясь в зависимости от верховной власти, они
станут ничем. Свободный народ отличается от народа раб-
ского лишь неприкосновенностью некоторых привилегий, при-
надлежащих человеку как таковому, каждому классу гра-
ждан и каждому гражданину как члену общества. Нет
ни прав, ни законов, ни свободы там, где государь рас-
поряжается правами и законами по своему усмотрению.
Тщетны будут старания государя, справедливого и творящего
благо, создать хорошие законы, если тот, кому он передаст
свой скипетр, сможет их отменить. Он должен связать са-
мого себя и своих преемников — таково высшее проявление
его героизма, человечности и любви к своим подданным; в
то же время это одна из труднейших проблем законодатель-
ства. Я знаю только три или четыре решения: это — разви-
тие знания, или народное образование, ясность кодекса и
законов, далее, воспитание, национальная присяга) и перио-
дический созыв Генеральных штатов. В особенности следует
подчеркнуть значение воспитания и пользование правами,
закрепленное давностью.
Ст. 20
Можно ли говорить об основных государственных зако-
нах там, где средние власти рассматриваются только лишь
как протоки, через которые изливается власть госуда-
рева^ Это мне не по душе: здесь чувствуется деспотизм, что
претит ,мне.
Но основные государственные законы подлинно сущест-
вуют там, где имеются протоки, идущие от общего инте-
реса и общей воли к государю, и где протоки эти не мго-
гут быть ни запружены золотом, ни пресечены государем.
Без этих предварительных гарантий мы будем видеть на
земле лишь рабов под различными наименованиями.

430
Дени Дидро
Ст. 21
Существование законов, дозволяющих представления ко-
ролю, определяющих, какие приказы заслуживают исполне-
ния, устанавливающих само исполнение их и т. п., еще
не "создает непоколебимой конституции государства. Приме-
ром этому служит Франция: она имела все эти преиму-
щества, а вое же ее конституция была опрокинута в одно
мгновение.
Ничего не будет достигнуто, пока не найдут секрет того,
как можно обуздать глупого, злого или безрассудного ре-
бенка, если он получит трон. Во время царствования злых
государей народ находится в состоянии войны с челове-
ком, который им правит; чем больше будет дурных цар-
ствований, тем более длительным будет это состояние войны,
и постепенно народ привыкнет видеть в своем властителе
врага.
Первым словом того, кто вступает на престол, является
слово о мире между моим народом и мною; один за
другим все властители громко произносят сии слова, но до
сих пор мы еще не дождались того, кто сумел бы сдержать
слово; это был бы Мессия. Народы, не торопитесь воскли-
цать: «Вот он, он уже пришел!» — Ждите чуда, которое
должно явить нам такого властителя.
Делать представления*. К чему служат эти пред-
ставления? Разве наши магистра/гы не делают их? Разве
они не отказывались заносить в реестры те волеизъявления
монарха, которые казались им противоречащими законам и
благу народа? Разве они не были уполномочены на то са-
мыми точными указаниями некоторых наших королей, ко-
торые пожелали не слишком верить в свою безусловную
непогрешимость? Разве они не приостанавливали ход пра-
восудия? Разве не подвергали они себя опасности ссылки?
Разве не были они ссылаемы неоднократно? И разве, на-
конец, не были они уничтожены? Поэтому нельзя утвер-
ждалъ, что достаточно' таких предосторожностей, дабы сде-
лать твердой и непоколебимой конституцию государства.
Если кто-либо желает установить определенную форму пра-
вления, он лучше всего сделает это сам, обладая всей
властью,— чем дольше будут процветать пороки, тем труд-
нее их исправлять.

Замечания на Наказ
431
Повсюду, у всех народов я вижу памятники, напоми-
нающие о власти монарха. Но я не нахожу ни одного па-
мятника, который свидетельствовал бы о свободе народа.
Между тем если и приходится чего-либо опасаться, то во
всяком случае не того, что монарх забудет о своих пре-
рогативах, а того, что подданные забудут о своих правах.
Во Франции говорили и говорят еще и поныне: «Мы
упраздняем у себя парламент, а русская императрицам тру-
дится над тем, чтобы создать его». Но гибель француз-
ского парламента должна послужить для нее предостере-
жением, призывом к тому, чтобы создать нечто лучшее.
Императрица сознает, как важно создать хранилище основ-
ных законов государства. Она видела, как разрушалось
й подвергалось насилиям хранилище наших основных зако-
нов; отсюда она должна бы \сделать следующий вывод:
если Россия не будет иметь лучшего хранилища для своих
законов, чем Франция, то законы эти будут недолговечны.
И она не могла не спросить меня: каковым должно быть
хранилище моих законов, если я не желаю, чтобы его раз-
рушали или подвергали насилиям?
Правда, императрица говорила мне, что насилия, тво-
рившиеся над парламентом, и уничтожение его представили
ей французский народ в самом недостойном и жалком виде.
Полагаю, что, если бы у Франции было больше энергии,
эта отмена не обошлась бы без длительного кровопролития.
Я де сомневаюсь в том, что императрица одобрила бы нас
за это; но чему бы научила ее эта пролитая кровь? Тому,
что конституция ее империи должна быть построена так,
чтобы ни один из ее преемников не пытался нарушить или
уничтожить хранилище законов, ибо у йарода мужественного
такая отмена не может обойтись без убийств и резни. Со-
знаюсь, я очень рад был бы прочитать несколько страниц
комментария, составленного сей необыкновенной женщиной
по поводу соответствующих статей ее Наказа.
В природе уничтожение одного существа сопровождается
зарождением другого, но это последнее обычно бывает ме-
нее совершенным. Мне хотелось бы, чтобы Екатерина на-
рушила это правило. Помните о гибели нашего парламента
и о подкупности английского парламента и создайте в Петер-
бурге нечто лучшее, чем оба они. Если императрица зай-
мется этим, желание мое сбудется.

432
Деня Дидро
ГЛАВА IV
Ст. 22 и 23
Надобно иметь хранилище законов. Несомненно,
этим хранилищем может быть лишь политическое
учреждение. О немыто и идет речь. Нужно охранить его от
насильственного влияния как со стороны государя, так и
со стороны чиновников. Нужно установить, как именно
должно поступать это учреждение, если оно подвергнется
насилию со стороны государя.
Свобода существует в демократиях. Дух свободы может
быть и в монархиях, но здесь устои ее бывают совершенно
иными; впрочем, когда нет свободы, следует строго обе-
регать дух свободы. Народ должен быть свободным, или
пусть он почитает себя таковым. Человек, разрушающий
этот предрассудок народа, является тяжким преступником.
Изображение свободы начертано на тонкой паутине. Это
изображение приковывает к себе взоры всего народа,
возвышает его, поддерживает, радует. Проницательные
взоры иных видят сквозь просветы паутины ненавистную
голову деспота. Но хорошо ли поступит тот, кто разорвет
паутину? Он не причинит никакого вреда властителю, пре-
зренным рабом которого он сам является, но зато он причи-
нит невыразимое зло народу, он приведет народ к разочаро-
ванию, печали, безнадежности, унижению, ибо покажет ему
вдруг ненавистную голову. Такой паутиной является учре-
ждение, служащее хранилищем основпых законов государ-
ства. /
Ст. 28
Что есть хранилище законов? Это—учреждение, в
котором воля государя подвергается рассмотрению, одобре-
нию, обнародованию и исполнению. Но каковы же гарантии
силы и длительности этого учреждения? Во Франции таким
хранилищем был парламент, но его более не существует.
В России им является сенат, но сенат ничего не значит:
это глас вопиющего в пустыне. Некогда Ирод приказал
отрубить голову тому, кто вопиял в пустыне, и она затем
была на блюде преподнесена Иродиаде.
Если это хранилище находится в подчинении и в зави-

Замечания sa Наказ
4*3
симости от верховной власти, то всякое законодательство
остается тщетным. Здесь лишь одна воля регулирует все,
одна она устанавливает, следуя прихоти, что справедливо и
что несправедливо. Называйте эту волю как угодно, она
всегда останется лишь волею султана.
От. 29
Сие установление возбраняет народу безнаказанно
презирать указы государевы. Да, безнаказанно, это верно.
Это учреждения останавливает самовольные замыс-
лы и жадность государя. Но где же? Этого нет даже в
Лондоне. Человек богатый покупает голоса своих избирате-
лей, чтобы добиться чести быть их представителем;, двор
же покупает голоса этих представителей, дабы управлять
более деспотично. Разве мудрый народ не должен приложить
старания к тому, чтобы предупредить тот и другой вид под-
купа? Разве не удивительно, что народ не поспешил сде-
лать это в тот же день, когда некий представитель имел
бесстыдство сказать своим избирателям — после того как
заставил их дожидаться в прихожей: «Я не знаю, чего вы
хотите, но я буду поступать так, как мне заблагорассудится;
я заплатил вам слишком дорого, а посему решил продать
вас также возможно дороже». В тот день, когда некий ми-
нистр похвастал тем, что у него в портфеле есть такса на
всех честных людей Англии.
Если право представительства может быть покупаемо,
то представителем будет всегда наиболее богатый. Если оно
не покупаемо, то представителя можно купить дешевле.
Мне часто приходило на мысль, что продажа представитель-
ства в Англии весьма схожа с продажей должностей во
Франций. И то» и другое является необходимым злом.
ГЛАВА V
Ст. 32
Очевидно, что в благоустроенном обществе злой человек
не может вредить обществу, не вредя тем самым и себе.
Злой знает это; но он еще лучше знает^ что, будучи
28 Дидро, т. X

434
Дени Дидро
злым, он может выиграть больше, нежели потерять в ка-
честве члена общества, которому он причиняет вред.
Думаете ли вы, что во Франции главные откупщики
не сознавали того, что они вредят самим себе, причиняя
вред обществу? И что же, отказались они от своего поло-
жения? Нет.
Надлежит сделать так, чтобы зло, причиняемое обществу,
всегда было меньшим, чем то зло, которое люди причиняли
бы себе. Но1 как этого достичь? Существуют и всегда будут
существовать такие обстоятельства, которыми злой сумеет
воспользоваться, покуда человек, приобретающий выгоду как
злодей, не страдает от того зла, которое он причинил себе
как гражданину.
Сей принцип, во всей его строгости, применим к госуда-
рю, ибо он, распоряжаясь всем, естественно, испытывает и
ущерб от своих дурных поступков. В отношении частных
лиц обстоит иначе.
Делая последовательно все выводы, можно сказать, что
всякий дурной закон в конечном счете приводит к сле-
дующему: «Ваша воля, государь, чтобы мы сожгли наши
дома». >
Трудность вот в чем: естественные законы являются веч-
ным» и общими. Законы положительные суть лишь след-
ствие законов естественных. Следовательно, положительные
законы также суть вечные и общие законы. Между тем
ясно, что такой-то положительный закон может быть хоро-
шим и полезным при определенных обстоятельствах и дур-
ным или вредным при обстоятельствах иных. Ясно, что не
существует такого кодекса, который через некоторое время
не требовал бы исправлений. Эта трудность, быть может,
не является неразрешимой, и ее следует разрешить.
Ст. 34
Равенство всех граждан состоит в том, чтобы
есе подвержены были тем же законам. К этому .следо-
вало бы добавить: в равной мере.
Из этой статьи вытекает необходимость отмены всех
привилегий, присвоенных знати, духовному сословию, чи-
новничеству. Но я спрашиваю: как добиться того, чтобы

Замечания на Наказ
435
граждане, не являющиеся равными по своему положению,
влиянию и всякого рода иным возможностям, были равны
перед законом. Так оно должно быть; предполагается, что
оно так и есть, но этого никогда не была и быть гне может.
Вопрос заслуживает того, чтобы над ним хорошенько по-
думать. !
По счастливой случайности может быть устранено не-
равенство между двумя индивидами, по природе своей рав-
ными. И бывает, напротив,—между двумя индивидами есть
известное природное неравенство. Бывает условное неравен-
ство, зависящее от того положения, которое занимает дан-
ный индивид в обществе. Если это различие в обществен-
ном положении возникло в ^результа/ге достоинств индивида,
то оно должно быть отнесено к категории естественного
неравенства. Я отношусь с уважением ко всякому такому
неравенству,—оно принадлежит к особенностям, свойствен-
ным каждому. Но я не могу допустить тех искусственных
прав и привилегий, которые связаны с сословностью и в
силу которых общественные тяготы распределяются столь
неравномерно, а авторитет- закона подрывается. Изыщите
другие средства для отличения людей: раздавайте деньги,
ордена, воздвигайте памятники и т. д.
Вопрос этот представляет значительные трудности, ко-
торые преодолеваются лишь опытом, а может быть даже
только гением. Опыт, идущий медлительным шагом, требует
времени, а гений, сей посланец богов, хотя он и преодолевает
одним скачком огромные пространства, заставляет ожидать
себя в течение веков. Но пусть явился гений. Его начи-
нают отвергать, его преследуют. Никто не будет его слу-
шать, а если случайно и выслушают, то зависть превратит
его проекты в воздушные замки и приведет их к кру-
шению. <
Быть может, труды гения и послужили бы общему
интересу массы, если бы гению была предоставлена воз-
можность действовать свободно, но ему ставят беспрестан-
но препятствия те носители власти, которые сами ничего
не понимают и вместе с тем претендуют на право рас-
поряжаться всем. Кто пользуется их доверием? Бесстыдный
льстец, который, сам в то не веря, беспрестанно повто-
ряет им, что они—совершенство. Их глупость порождает зло,
и оно укрепляется надолго, ибо ложный стыд не позволяет
28*

436
Дени Дидро
им отказаться от своих замыслов; ложные решения исчер-
пывают себя еще до того, как им в противовес возникли
правильные, и до того, как эти люди согласятся одобрить
правильное решение, то самое, которое они ранее отвергли.
Таким путем наступает беспорядок—он есть следствие су-
масбродства государей, надменности министров и долготер-
пения жертв. Конечно, можно было бы утешать себя, видя
прошлые и даже настоящие несчастия, если бы имелась
надежда на будущее. Однако невозможно убаюкивать себя
такой надеждой. Если спросить философа, чему служалг
те советы, с которыми он упорно обращается к народам и
их правителям, он ответит (если он правдив), что, наставляя,
og удовлетворяет лишь своей непобедимой склонности гово-
рить истину с риском вызвать против себя негодование и
даже испить чашу Сократа.
От. 35
Положим, что порядок найден. Но кто в состоянии про-
вести его в жизнь? Как многочисленны лица, составляющие
оппозицию установлению этого порядка?
Во Франции для этого пришлось бы совершить множест-
во несправедливостей в виде отмены привилегий, прав, от-
личий и т. п., из которых одни были предоставлены в виде
наград за оказанные услуги, а другие куплены за деньги.
Монарх был бы вынужден попрать присягу, которую он при-
нес при своем короновании. В России или в Константино-
поле это значило бы рисковать своей короной и своей
головой.
Но, скажут, необходимо вводить эту реформу постепенно,
рассчитывая на двух-трех справедливых, добрых и просве-
щенных государей, наделенных твердостью духа. Но разве
таков закон природы? Вот это именно обстоятельство2 к qo-
жалению, и заставляет назвать книгу г-на де ла Ривьера, по
крайней мере в значительной ее части, утопической. Имеет-
ся существенная разница меж народом, граждански устроен-
ным, и тем, коему еще предстоит это. Положение первого
рисуется мне худшим, нежели положение второго: один здо-
ров, а другой уже заражен старой, почти неизлечимой бо-
лезнью. И зал'ем, что сказать о системе, которая де учи-
тывает ни сумасбродства, ни человеческих страстей и инте-

Замечания да Наказ
437
ресов, ни предрассудков? Я рассматриваю все современные
сочинения как прибор, вышедший из рук геометра, который
не принял бы во внимание ни силы трения, ни силы толчков,
ни силы тяжести. Одни авторы прекрасно поняли зло, но не
сумели указать против него действительных средств;'другие
сочли машину здоровой и еще вполне пригодной, или же,
даже поняв ее недостатки, увидели лишь трудности их ис-
правления. Словом, у одних мы видим отсутствие средств
к исправлению, а у других — полное непонимание трудностей
их применения.
Это общее положение должно распространиться в оди-
наковой мере и на верховную власть: верховная власть и
свобода не в том, чтобы делать то, что желает каждый;
как верховная власть, так и свобода ограничены одинако-
вым барьером, а именно: уважением к собственности у го-
сударя и правом пользования собственностью у подданного.
Ст. 38
Надо представить себе точно и ясно, что есть
вольность. Конечно, если бы граждане могли делать то,
что воспрещают законы, свободы не было бы. Но если! бы
не гражданин, а государь имел такую возможность,— разве
тогда была бы свобода? Несомненно, существовала бы лишь
свобода одного человека и рабство всех. Отсюда, полагаю,
и вытекает, что рабство одного есть существенная предпо-
сылка свободы для всех.
Некий кацик совершил путешествие во Францию. Пер-
вым вопросом, который ему задали при дворе, был вопрос
о том, имеет ли он рабов. «Рабов?—сказал он.—<Я знаю
лишь одного раба среди всех моих подданных. Этот раб—я!»
Сей прекрасный и возвышенный ответ не мог не цавлечь иа
него презрение, ибо он находился у корол!я, который ото-
звался однажды о султане, приказавшем отрубить дюжину
первых голов своего дивана, следующим образом: «Вот это
называется царствовать!» Один из придворных имел сме-
лость ответить королю: «Да, государь, но я наблюдал, во
время своего пребывания в посольстве при Порте, как шесть
государей, которые умели царствовать таким образом, были
удушены один за другим». И что* же, этот правдивый

438
Дени Тидро
придворный впал в немилость? Не знаю, знаю лишь то,
что государь прикинулся глухим и повернулся к нему
спиной.
Деспоты любят говорить, что человек, боящийся вы-
сказать своему повелителю суровую, но полезную правду,
трус, и они правы. Но они забывают, что деспот, караю-
щий своей немилостью смельчака, рискнувшего сказать ему
суровую и полезную правду, сам плодит вокруг себя тру-
сов.
Не отрицаю, что сознательность, понимание, являющие-
ся следствием всеобщего образования, полезны, но сомне-
ваюсь в надежности этого противоядия.
1) Как сделать это понимание всеобщим? Девятнадцать
двадцатых нации в силу своего положения или же глупости
обречены на невежество. '
2) Одна двадцатая является и ныне весьма просвещен-
ной,—но это не меняет положения.
3) Понимание не препятствует ни игре интересов, ни
игре страстей: неразумный коммерсант ясно видит, что он
разоряется, тем не менее он не уменьшает своих трат.
Государь может создавать, что он управляет тиранически,
сам или через своих министров, и тем не менее не откажется
от своей тирании. Разве при прошлом царствовании во
Франции недоставало понимания?
4) Опыт показывает, что в периоды просвещенных цар-
ствований хорошо пишут и хорошо говорят, но только
при хороших государях все идет хорошо.
5) В «настоящее время мы, конечно, знаем более, чем
знали при Сюлли и при Генрихе IV; почему же теперь мы
менее счастливы?
6) Возражения, приводимые против сдерживающего влия-
ния того политического органа, которому вручен надзор за.
верховной властью^ кажутся мне мало обоснованными. Дока-
зательством служит английский парламент,—он, намой взгляд,
может представлять собой грозную силу, противодействую-
щую власти короля. Пусть исключат из него всякого дред-
ставителя, я не скажу обвиненного, но уличенного в дод-
купе, й пусть предоставят народу полную свободу в шборе
представителей, д тогда мы увидим, чем станет эта противо-
действующая сила. Народ, не подкупленный подачками, не-
сомненно, изберет наиболее честного и наиболее просве-

Замечания да Наказ
43Э
щенного человека; ведь люди обычно руководствуются свои-
ми интересами, если только они не ослеплены и не развра-
щены.
Впрочем, следует заниматься просвещением: и образова-
нием, но не следует возлага/гь слишком много надежд на
это средство.
Во всяком случае, не думаю, что понимание или какое-
либо другое средство могут обеспечить законам незыбле-
мость. Думаю, что если не все, то некоторые лз законов
находятся в зависимости от обстоятельств и изменяются под
их влиянием. При данном положении государства опреде-
ленный закон является весьма мудрые; с изменением поло-
жения этот закон, в зависимости от обстоятельств, может
стать весьма вредным.
Ст. 39
Это деполное определение: для палиптческой свободы
недостаточно, чтобы гражданина охраняли от посягательств
другого гражданина, необходимо, чтобы он сам и обще-
ство были в безопасности от посягательств государя. Это
не будет обеспечено, если государь не отречется; в какой-то
мере от своей власти. Безопасность будет непрочной и
в том случае, когда государь не примет всех мыслимых мер,
чтобы это отречение не было взято назад кем-либо из без-
рассудных или тиранических преемников государя.
Но какова та часть власти, от которой он должен от-
речься? В чем состоит она? Кому она должна быть вруче-
на? Носителем ее должно быть представительное собрание
народа. Каковы должны быть прерогативы этого собрания?
Пересмотр и одобрение или неодобрение воли государя и
сообщение ее народу. Из кого должно состоять это собра-
ние? Из крупных собственников. Как придать этому собра-
нию некоторую силу? Сие—дело времени, общественного
мнения, конституции этого собрания, его регламентов, санк-
ции, приданной этим регламентам, присяги членов этого со-
брания, несменяемости его членов, сохранения за собою пра-
ва действовать независимо от государя и т. д., и т. п.
Если государь искренне желает связать себя самого
и своих преемников, он, конечно, найдет надлежащие спо-
собы.

4 10
Дени Дидро
^ЛАВА VI
Ст. 47—51
Мне трудно поверить тому, что климат не оказывает
большого влияния на характер народов, что американец,
томящийся от жары, может обладать таким же характером,
как и житель севера, закаляемый холодом, что люди, живу-
щие среди льдов, могут быть такими же веселыми, ;как и те,
кто в течение всего года разгуливает по цветущим паркам.
Разве крестьяне той страны, в которой зима длится восемь
месяцев, могут походить "на крестьян страны, где зима*, и
притом весьма мягкая, длится всего два или три месяца?
Конечно, эта постоянная причина оказывает свое влияние
на все: на занятия населения, на плоды его трудов, на об-
щий уклад жизни, на пищу, на вкусы, развлечения л т. п.
Ст. 55
Сия изведанная неверность... следовало бы сказать:
сия активность...
Ст. 57
Законоположение должно применять к народному
умствованию (духу). Я держусь иного мнения: именно
законодательство должно творить дух народа. Я знаю, что
Солон следовал духу своего народа, но Солон не был деспо-
том, Солону не приходилось иметь дело о народом рабским
и варварским. Когда можно сделать" все и когда еще ничего
не сделано, следует стремиться не к тому, чтобы издать
лучшие из законов, какие народ может получить, -а дать ему
возможно лучшие законы.
От. 59
Законы суть особенные и точные установления за-
конодателя. Все хорошие законы создала природа, законо-
датель же только обнародует их. Я охотно сказал бы госу-
дарям: если вы хотите, чтобы ваши законы соблюдались,
пусть они никогда не противоречат природе; я сказал бы
духовенству: пусть ваша мораль не препятствует удоволь-

Замечания на Наказ
441
ствиям невинного характера. Громите, угрожайте сколько
будет угодно, открывайте перед нашими глазами врата ада—
вы все равно не заглушите во мне желания быть счастли-
вым. Желание быть счастливым есть первая статья того ко-
декса, который предшествует всякому законодательству, вся-
кой религиозной системе.
Ст. 60
Мне кажется, что в этой статье нравы (обычаи) рассма-
триваются как нечто независимое от законов. Я <же полагаю,
что нравы являются следствием законов. Народ дикий имеет
хорошие нравы, хогда он придерживается естественных за-
конов: человечности, добрых дел, верности, добросовестно-
сти и так далее. Народ просвещенный имеет ' хорошие
нравы, когда он соблюдает законы естественные и граж-
данские. I
Нравы могут быть хорошими даже тогда, когда соблю-
даемые законы дурны. Напротив того, нет добрых нравов,
когда законы не соблюдаются, будь то законы хорошие
или дурные.
Если присмотреться поближе, то можно видеть, что
различие нравов знати и нравов простого народа объяс-
няется тою же причиной. Нравы простого народа, когда
они хороши, соответствуют нравам дикаря, когда он хо-
рош. Нравы знати — это нравы просвещенного народа, когда
он плох. Другие различия касаются лишь грубости и веж-
ливости, j •
Общий проект* рассматривает только законы граждан-
ские, политические и уголовные, но не законы естественные.
Следовательно, первые — лишь существенное последствие
последних, и посему — изменчивы.
От. 61
Без сомнения, существуют способы предупреждать пре-
ступления:
1) не создавать мнимых преступлений;
* В оригинале стоят буквы Pr—g (Projet général).

442
Дени Дидро
2) делать людей счастливыми;
3) просвещать их относительно их интересов;
4) бороться с леностью;
5) умерять строгость уголовных законов;
6) присуждать преступника к исправлению того вреда,
который он причинил обществу своим преступлением. Пра-
вильное наказание убийцы — быть рабочим скотом.
Ст. 62
Чем больше сообщений имеют между собою пароды,
пьем удобнее переменяют они свои обычаи. По этой имен-
но причине китайцы не выезжают никогда из своей страны
и не допускают туДа въезда. Поступают ли они хорошо,
или плохо? Несомненно, что те русские, которые совер-
шали путешествия, занесли в свое отечество много
безрассудных идей тех стран, где они побывали, и ни-
чего— из их мудрости; они привезли все пороки и не
заимствовали ни одной из добродетелей. Я считаю, что пу-
тешествия, которые делаются ныне нашими юными дворя-
нами, более развращают молодых людей, нежели наста-
вляют их.
ГЛАВА YII
Ст. 73
Месть — единственный закон природы. Ее место засту-
пил закон социальный. Месть видоизменялась в зависимости
от характера потерпевшего. Гражданский закон забывает
о мести и взвешивает только характер преступлений. Под-
чиняясь закону, снисходительный становится мстительным,
а мстительный — снисходительным.
От. 74—75
В обыкновении карать безбожие гражданскими за-
конами. Повидимому, императрица склоняется к тому,
чтобы ограничить налагаемое за это наказание лишь отлу-
чением от церкви, и она права.

Замечания на Наказ
443
Ст. 77
Нужно предупреждать поступки, противоречащие
умеренности и добрым нравам, но не следует их ка-
рать. Наказание бесславием было бы безрассудною жесто-
костью. Закон против прелюбодеяния обнародован повсюду,
и повсюду он вышел из употребления. Лучшей мерой преду-
преждения было бы уменьшение числа холостяков; число
холостяков уменьшится при установлении общего достатка.
Ст. 79
Мне казалось, что люди вообще охотнее рискуют своею
честью, чем своею жизнью, своею жизнью, нежели своим
богатством. Честь — достояние небольшого числа людей,
а жизнь — ничто, если она несчастливая; поэтому в ряду
тяжких наказаний наказания денежные должны быть наиболее
частыми. Наказания позорящие должны быть редкими; обес-
чещенный осужден злобствовать. Наказания смертью должны
быть немногочисленны: из того, что один человек убит,
еще не следует, что нужно убивалъ другого; убийца, когда
он казнен, уже ни к чему не годен, а между тем имеется
много общественных работ, к которым он мог бы быть
приговорен. Следует чаще применять денежные наказания,
выдавая часть денег потерпевшему.
Изгнание представляется мне нарушением международ-
ного права. Оно сводится к выпроваживанию преступника
в дом своего соседа с предоставлением ему возможности
творить зло где-нибудь в другом месте, а не у себя.
* Мне думается, что следовало бы установить известный
срок, по истечении которого определенные 'преступления
(кроме тех, где речь идет о возмещении причиненнюш
вреда, как при краже) не могли бы караться. Допустим,
человек в возрасте 19 или 20 лет стал участником пре-
ступления, затем он женился, имеет детей, занимается ре-
меслом или торговлей; он честно ведет свое дело, он —
хороший отец, хороший супруг, хороший -сосед, хороший
гражданин; его доброе поведение известно всем. Через 18
или 19 лет его прежние товарищи по преступлению схва-
чены и доносят на него. Должно ли правосудие арестовать
этого человека, лишить его положения, отнять его у жены

414
Деня Дидро
и детей, посадить за тюремную решетку и из тюрьмы
повести на казнь? Должен ли он быть судим за одно
несчастное мгновенье в своей жизни? Или же следует
признать, что в отношении таких граждан закон не должен
взыскивать за преступление, если только можно быть уве-
ренным в том, что этот человек не вернется к прежнему?
Я спрашиваю, не следует ли оставить такого гражданина
в покое и, точно осведомившись о его жизни и поведении
после свершенного преступления, освободить его от нака-
зания и пощадить его репутацию? Такие случаи не редки:
на моих глазах прошли два таких дел|а.
Это наводит меня на другой вопрос, а именно: не сле-
дует ли, чтобы гражданский закон имел несколько тайных
статей, которые умеряли бы его суровость, ограничивали
бы его, сохраняя за ним всю его грозную видимость.
Я предпочел бы тайное несоблюдение закона публичному
обнародованию помилования. Публичное оглашение помило-
вания стоит в формальном противоречии о целью наказания.
Помилование всегда делает человека стоящим выше закона,
между тем он во всех случаях должен был бы стоять
ниже законов. Поэтому не следует затрагивать вопроса
о помиловании в Наказе; это — первая тайная статья.
Закон, который отсек бы от общества его согрешившего
сочлена, хотя "бы даже исправившегося, напоминал бы хи-
рурга, который ампутировал бы член больного тела в силу
того, что этот член был когда-то поражен. Я следую
здесь сравнению, гласящему, что смертная казнь есть
средство, которым врачуется больное общество.
Конфискация имущества за какое бы то ни было пре-
ступление, о моей точки зрения, несправедлива, кроме разве
того случая, когда гражданин совершенно одинок и никто
не имеет право наследовать после него. Она означает от-
нятие имущества у другого, ни в чем неповинного человека,
она равносильна наказанию ^ребенка за вину его отца, Ьна
разоряет невинную семью. За что обрекать на нищету
людей ни в чем неповинных? »
Не припоминаю, чтобы мне пришлось прочитать в На-
казе хотя бы одну сталью, где бы тала речь о присяге.
Требовать от обвиняемого принесения присяги в том, что
он будет говорить правду,— это значит побуждать его при-
соединять к уже совершенному преступлению еще и клятво-

Замечания на Наказ
445
преступление. Но если не следует требовать присяги от
обвиняемых, то не б^удет ли она уместна в отношении обви-
нителей? Хороша присяга англичан: клянитесь говорить
правду, всю правду, ничего, кроме правды.
ГЛАВА VIII
Ст. 81
Невозможно любить родину, которая нас не любит.
Невозможно, чтобы патриотизм, не основанный на счастыи,
не угас. Стыд и страх поношения, являясь ^дой для не-
большого числа честных людей, не могут никогда образо-
вать нравы и дух всего народа. Следует заменить эти
средства свободой и безопасностью личности, собственности,
счастьем. Каждый дурной поступок, за редкими исклю-
чениями, должен повлечь за собой наказание. Но пусть
наказание будет состоять не только в осуждении: пусть
каждое преступление накажет само себя. Это так и будет,
если общественное благо и общественное зло неразрьшно
связаны с благом) и злом тех, из кого состоит общество.
Нравы будут устойчивыми лишь тогда, когда основа-
нием своим будут иметь законодательство.
Уголовный отдел кодекса, хотя и представляет собой
следствие естественного закона, более других должен испы-
тывать и испытывает частые изменения. Соотношение между
преступлением и наказанием должно изменяться в силу са-
мих условий жизни, так как в зависимости от них изменяется
и природа преступлений. Бывают преступления эпидемиче-
ского характера; великий законодатель должен вскрыть их
причины и изыскать' средства их устранения, подобно тому
как великий врач умеет находить причины эпидемических
заболеваний и средства пресекать их.
Ст. 93
Я ненавижу позорящие наказания; лишая человека че-
сти, они обрекают его на преступления. Нужно или изгнать
лишенною чести из своей страны, или навсегда лишить
его свободы, заставив его работать на всех нас.

44Ô
Дени Дидро
ГЛАВА IX ,
Ст. 98
Если разделение власти законодательной и власти ис-
полнительной вызывает беспорядок, из этого можно сделать
два вывода: или надо подчиниться деспотизму, или же
единственным хорошим правительством может быть только
правительство демократическое.
Полагаю, что обе эти власти должны быть обособлены
от судебных дел, так как опыт показал следующее: 1) когда
судья занимается делами управления, он пренебрегает де-
лами, касающимися частных лиц; 2) когда законодатель не
подчиняется воле судьи, последний мстит за это' тем, что
прекращает отправление судебных функций.
Ст. 101
Не следует печатать приговоры судов. Они надолго
могут стать силой, противодействующей авторитету за-
кона.
Комментаторы священных книг создали тысячу ересей.
Комментаторы законов ослабили эти законы. Перед судами
не должно быть иного авторитета или иного средства за-
щиты, как закон, разум или естественная справедливость.
После того как приговор постановлен и приведен в испол-
нение, решение суда перестает существовать, и следует
воспретить цитировать его. Если суд ошибся, то, цитируя
приговор в качестве прецедента, мы склоняем суд к тому,
чтобы он снова совершил уже допущенную однажды неспра-
ведливость; следует воспретить всякое цитирование прежних
судебных определений.
Ст. 102
Мне думается, что есть два вида чести, которые слиш-
ком часто обособляют друг от друга. У некоторых людей
есть воинская честь, но вместе с тем они не являются
людьми чести. Есть честь человека и честь профессиональ-
ная: все радеют лишь об этой последней.

Замечания на Наказ
447
Ст. 104
Когда в монархическом строе упразднят все привиле-
гии, связанные с сословными различиями, привилегии, несо-
вместимые о равенством перед законами и мешающие спра-
ведливому распределению налогов, кодекс значительно
упростится.
Если изречение «разделять, чтобы властвовать» является
правильным, то привилегии, предоставляемые некоторым со-
словиям, плохи уже тем, что служат опорой деспотизму,
который их дарует и отнимает.
Демократическое государство можно изобразить в виде
большого числа шариков приблизительно одинакового раз-
мера, расположенных на одной и той же плоскости и при-
жатых друг к другу; они находятся на одном уровне, и
давление меняется лишь в зависимю*сти от массы шари-
ков.
В монархическом же государстве шарики расположены в
виде пирамиды; шарик, находящийся на вершине, давит
на три или четыре других, которые расположены ниже
его; эти вторые давят на плоскость, находящуюся ниже
их; под этой плоскостью расположена еще плоскость, и
так до основания или до нижней плоскости, соприкасаю-
щейся с землей и испытывающей давление веса всех ша-
риков. При наступлении революции, если государство яв-
ляется демократическим, шарики обособляются друг от друга;
если же государство является монархическим, то вся пира-
мида обрушивается со страшным треском. При демокра-
тическом состоянии каждый шарик стремится остаться на
своей плоскости, и шарик, находящийся на вершине, спо-
койно остается на своем месте. *
Когда шарики расположены горизонтально, толчки про-
исходят сбоку. Когда они расположены в форме пира-
миды, толчки идут снизу вверх. В первом случае каждый
стремится свободно пользоваться локтями. Во втором каж-
дый стремится занять плоскость, более высокую, нежели
та, на которой он находился прежде. В первом случае про-
исходит соревнование, и каждый стремится занять для себя
больше места, во втором —действует честолюбие, и каждый
стремится подняться вверх. Там имеется центр, здесь —
вершина.

448
Дени Дидро
Ст. 105
.....Это различие состояний и имуществ сохраняется от
прежнего порочного правительства; у ряда народов оно
есть вечное препятствие к хорошему законодательству. Об-
ладая верховной властью и строя все сызнова, следует рас-
чистить почву от этих обломков.
Ст. 107 и 108
Очевидно, что с усложнением задач управления госу-
дарством число судов умножается; но бывает, что судеб-
ная практика одного суда находится в противоречии с прак-
тикой другого, так что создатель этих судов не будет
иметь в своем распоряжении определенных правил, кото-
рыми он мог бы руководствоваться. Если, создавая суды,
он имел в виду интересы свободы и собственности, то за-
коны, будучи направлены к одной и той же цели, отнюдь
не будут сталкиваться: несколько различных дорог приве-
дут к !о|дному) и тому же центру.
Скрытая причина беспорядков заключается, однако, в том,
что эгоистический государь, сам того не подозревая, по-
стоянно обособляет себя от народа. Он мнит >себя в состоя-
нии войны а народом. Блаженными будут те времена, когда
государи почувствуют, что счастье их подданных и»их собст-
венная безопасность, в сущности, 1одно1 и то «же. Они, пере-
став опасаться нашей силы, не будут стремиться 'к нашей
слабости. Восстают всегда лишь несчастные и угнетенные.
Граница несчастья или угнетения устанавливается при-
родой, она заложена в борозде пахаря. Земля требует
обратно одной части, тот же, кто ее обрабатывает, должен
сохранить вторую часть для себя; третья принадлежит
собственнику. Даже самый ж!естокий деспот пусть поосте-
режется нарушать это соотношение, иначе он обречет
часть своих подданных на голодную смерть. Тогда-то и
может произойти мятеж. Я взял земледелие в качестве при-
мера, потому что, в конечном счете, всякое угнетение свя-
зано о трудом землепашца.
Многочисленность судов таит в себе большое неудоб-
ство. Отсюда проистекают пререкания о подсудности, су-
дебные споры учащаются вследствие споров о преимуществе

Замечания на Наказ
449
тех или иных судей; с течением времени в судебной прак-
тике возникают противоречия и неточности. Как часто при-
ходится слышать: «Если вы выступите в таком-то суде,
вы выиграете дело, если же вам придется выступить в
другом,— вы проиграете». К тому же, постепенно изменяется
И судопроизводство.
Ст. 112—114
Все эти статьи кажутся мне исполненными величайшей
мудрости. Чем больше приходится размышлять над аксио-
мой regina mundi forma (форма правит миром), тем больше
находишь ее правильной. Конечно, чем проще форма,— если
только она согласуется с правами свободы и собственно-
сти,— тем она лучше. Все же необходимость такого согла-
сования должна ее усложнять. Наш процессуальный кодекс
слывет шедевром; действительно, из него нельзя выбросить
ни одного звена судебного процесса, не причинив неко-
торого ущерба целому. Следует лишь выяснить, не слиш-
ком ли длителен наш судебный процесс.
Вы допускаете медленное течение уголовных дел; но
разве не жестоко содержать подследственного в тюрьму -в ка-
чение нескольких лет? Подумали ли вы о 'том, что долгое
заключение часто вконец разоряет его? Увы, закон, караю-
щий виновного, не дает никакого возмещения невинному.
Существуют два вида процесса: процесс на основании
непосредственных доказательств и процесс на основании
доклада о деле. Процесс на основании непосредственных
доказательств применяется к делам суммарным, и решение
в этом случае является быстрым. При процессе по докладу
решение суда может быть столь же быстрым, если докладчик
быстро выполняет свои обязанности. Дело, рассматриваемое
как в порядке непосредственного разбирательства, так и в
порядке доклада, может слушаться 'либо в высшем суде,
либо в провинциальном, подчиненном судебном учреждении.
В этом последнем случае допускается апелляция. Всякое
дело; в 'апелляционной инстанции рассматривается по докладу,
и сторонам запрещено выступать.
Затем высший суд посылает на места утверждение или
отмену приговора, постановленного подчиненным судьей, и
тем дело кончается. Государь должен воспретить всякий пе-
ренос дел на свое рассмотрение. Такой перенос является
j-29 Дидро, т. х

450
Дени Дидро
оскорблением, Заносимым судье. Все дело в яш, чтобы найти
честных и просвещенных судей. '
Должно ли правосудие быть платным или бесплатным?
Здесь спор идет лишь о словах, он сводится к следующему:
должно ли жалованье судьи итти из кармана истца] в руки
государя и из рук государя в руки судьи, или же из
рук истца оно должно итти прямо в руки судьи?
Недобросовестность тяжущихся является одной из глав-
ных дричин медленности процесса. Она способна замедлить
ход дела в такой же мере, как недобросовестность юристов,
и даже более. Другие причины медлительности процесса:
необходимость ряда процессуальных действий (против этого
нет действенных средств, так как в той или иной степени
производство неизбежно), затем интересы судебного при-
става, прокурора и адвоката, недобросовестность сторон,
леность или пристрастие судьи.
Я не знаю, совместимо ли римское судопроизводство
с нашим современным законодательством; вопрос этот слож-
нее, чем то может показаться па первый взгляд. Ясно
лишь, что главные помехи создаются плутами.
Что такое судебное производство? Это последователь-
ная цепь действий, предписываемых законом, для того, чтобы
притти к постановлению окончательного приговора по ка-
кому-либо делу. Для чего законодатель предписывает эту
последовательную цепь действий? Для охраны свободы и
безопасности гражданина. Почему нельзя устранить какое-
либо из этих действий? Потому что получилось бы столько
же» различных видов процесса, сколько дел,— вот почему
необходимо подчинить их одной общей форме.
Ст. 115
В этой статье говорится лишь об одной форме, между
тем, их имеется две. Первая форма, о которой идет речь,
касается производства, относящегося к применению зако-
нов. Вторая, о которой здесь не говорится, заключается
в производстве, касающемся исполнения законов. Именно,
в отношении этой последней часто говорят, что форма по-
глощает собой сущность. Этого быть не должно.
Форма заслуживает здесь не меньшего уважения, чем
в первом случае, но ненужной суровостью было бы разреше-

Замечания да Наказ
451
ние кассировать производство и вынести постановление о но-
вом производстве за счет того, кто согрешил против формы,
если только форма не была нарушена в каком-либо весьма
существенном пункте.
В наших судах форма соблюдается весьма строго; это
влечет за собою необходимость нового рассмотрения дел,
тянущегося долгие годы, а порою и разорение правой
стороны. Тот, кто стремится соблюдать форму во всей ее
строгости, почти всегда неправ по существу.
Ст. 118
Не следует поручать защиту обвиняемого человеку юно-
му и неопытному. Конечно, таким путем можно способство-
вать подготовке адвокатов, но лишь за счет интересов граж-
дан. Следует, чтобы молодые люди сначала длительное
время присматривались к делам, перед тем как выступить
самим. Это тем более важно, что от их мнения "будет часто
зависеть жизнь, честь, благосостояние и свобода граждан.
Ст. 120
Очень трудно точно установить необходимое число сви-
детелей. Может случиться, что свидетельство одного чело-
века я буду ценить выше, нежели свидетельство всего
народа. Полагаю, что следует принимать в расчет свойство
преступления, характер обвиняемого и характер обвинителей.
Дикари острова Мадагаскар вовсе не столь дики в от-
ношении порядка уголовного судопроизводства. Они соби-
раются в круг, причем каждый имеет пред собою пучок
прутьев. Сначала выступает обвинитель, и затем присут-
ствующие кладут за него или против него свои прутья.
То же делается по отношению к обвиняемому. Затем обви-
нитель и обвиняемый являются перед судом одновременно.
Обвинитель предлагает какую-либо меру наказания. При-
сутствующие кладут опять свои прутья за или против
этой меры. Подсудимый отвечает, и опять-таки за или
против его ответа кладут прутья. Обвинение и защита
состязаются таким образом до конца. Затем старейший
из судей поднимается и уходит, и его мнение, которого
еще не знают, также оценивается с помощью прутьев;
29*

452
Дени Дидро
то же происходит и в отношении следующего судьи, вплоть
до самого молодого. Затем та же церемония возобновляется,
начиная о самого молодого и кончая самым старшим. После
всего этого сосчитывают число прутьев, положенных за
ц против, и в зависимости от соотношения их числа, обви-
няемый признается осужденным или оправданным. Мне рас-
сказывал об этом свидетель-очевидец, человек правдивый,
мудрый и просвещенный, который уверял меня, что таков
обычный способ суда на всем острове. •
Ст. 139
Мне думается, весьма опасно вводить должность чинов-
ника для возбуждения дела без истца, если только речь идет
не о тяжких уголовных делах. Этот чиновник может стать
тираном и бичом своих сограждан. Угроза возбуждения
дела весьма серьезная угроза. .
ГЛАВА X
Ст. 148
Законодатель как представляющий в своей особе
все общество соединенное и содержащий всю власть
в своих руках.
Екатерина II, повидимому, все же хочет напомнить
в своем Наказе, что она является государыней. Здесь встре-
чаются такие строки, в которых, сама того не замечая,
она вновь берет в руки скипетр, .от которого вначале
отказалась.
! Ст. 153
Нет ничего опаснее принятой аксиомы: «Нужно ру-
ководиться духом закона и не придерживаться его бук-
вы. Буква мертвит, дух оживляет».
Эту же мысль можно выразить иными словами: «Нет
ничего более трудного, чем иметь хороших судей». Ташво
мое мнение, но все же следует работать над этим, и рабо-
тать до тех пор, пока эта общепринятая аксиома перестанет
быть опасной.

Замечания на Наказ
453
I Ст. 154
В связи с этой статьей возникает один немаловажный
вопрос. I
Ни один закон не в состоянии охватить все возможные
случай; нет ни одного закона, который был бы одинаково
применим ко всем виновным,— в противном случае мы до-
пустим несправедливость. Бывают обстоятельства, совершен-
но непредусмотренные законом; даже; в тех случаях, которые
предусмотрены законом, встречаются обстоятельства, отяг-
чающие или смягчающие преступление.
Одно из двух: надо либо принудить судью следовать
закону, либо разрешить ему умерять, видоизменять закон.
В первом случае мы превратим судью в хищного зверя,
во втором — законы будут предоставлены его усмотрению.
Если то или иное обстоятельство не будет предусмотрено
в законе, виновный ускользнет от наказания, а посему
законодателю беспрестанно придется исправлять свой кодекс.
Приведу пример. Разбойник приближается к цутнику на
дороге и, приставляя к его груди дуло ружья", говорит:
«Вот превосходное ружье, я надеюсь, вы мне доставите
удовольствие, купив его у меня».— «Сколько?» — «Двадцать
гиней».—«Вот двадцать гиней»—«Вот мое ружье»... Покуп-
щик (берет ружье и собирается выстрелить в продавца,
но тот заявляет: «Сударь, вы напрасно стараетесь,—ружье
не заряжено». '
Если этот разбойник будет задержан, следует ли оправ-
дать его и затем издать новый закон, который запрещал бы
продажу ргнестрельного оружия на большой дороге? Я ни-
чего не решаю, я только спрашиваю. Я сознаю лишь на-
стоятельную потребность иметь хороших судей и хорошие
законы. Quid proficiunt leges sine moribus*. Даже лучшие
законы окажутся тщетными, если судьи будут плохими,
и самые дурные законы могут быть исправлены хорошими
судьями. Поэтому первой заботой законодателя должно быть
привлечение честных людей, а чтобы иметь честных людей,
следует начать работу с самого начала, а даенно! с воспи-
тания молодежи; это единственное средство установить доб-
рые нравы или возродить их.
* Какая польза от (хороших) законов, если нравы будут дурпымп.

454
Деыи Дидро
, Ст. 157
Что представляет собою комментатор священных книг?
Толкова/геля божественного закона. Что представляет со-
бою комментатор кодекса? Толкователя закона гражданского.
Долой таких толкователей. Следовало бы сжечь все про-
изведения такого рода у народов, уже развитых граждански,
и воспретить появление таких комментариев у народов,
гражданское устройство которых еще дело будущего. Попы
бцли всегда более ловкими, нежели государи, они доби-
вались того, чтобы мы всасывали в себя догматы религии
с молоком матери.
Ст. 158
Ецли бы я был государем, я составил бы такой кате-
хизис, который внушал бы детям одновременно с рели-
гиозными обязанностями также обязанности нравственного
й гражданского порядка; дети знакомились бы, наряду
о законом божьим, с законами человеческими, гражданскими
и государственными.
Следует предписалъ, чтобы во всех школах при обучении
детей чтению пользовались как катехизисом, так и ко-
дексом законов. Лучше всего, чтобы это было рдной кни-
гой: божеские законы освятят законы гражданские, а эти
последние сделают священные законы более цивилизован-
ными; и то, и другое представляется мне весьма целесо-
образным. Еще одно преимущество такой системы: в эту
книгу могут бьить включены только те религиозные прин-
ципы, которые находятся в соответствии с принципами об-
щества; это должно быть сделано с целью избежать про-
тиворечий. В результате мы будем иметь только один ко-
декс, кодекс нации, включающий в себя оба закона. Че-
ловеку уже не придется попираяъ то тот, то другой ко-
декс из-за невозможности соблюдать оба одновременно,
как этр происходит сейчас у нас; этот недостаток, в конце
концов, приводит к тому, что не остается ни хороших лю-
дей, ни хороших граждан, ни верующих. Тогда ребенок
уже не станет принимать закон общества за закон боже-
ский и закон 'божеский за закон общественный. Оба эти
начада настолько сольются в его представлении, что он

Замечания да Наказ
455
в одинаковой мере 'будет страшиться согрешить как против
одного, так и против другого.
При установлении законов 'не следует ставить их под
охрану религии; другое дело, когда законы уже дзданы;
иное де,ло, наконец, когда приходится обучаяъ этим зако-
нам граждан. Священник представляется мне вполне при-
годным для этой функции, при условии, что ему не будет
разрешено давать какие-либо толкования. Хорошо, чтобы
в храмах одновременно проповедывали подчинение и богу,
и обществу и чтобы при обучении законам соблюдалась
такая же торжественность. *
Я читал, что на острове Тернат все отправление культа
сводится к следующему. Имеется храм, в середине кото-
рого стоит пирамида. 'Двери храма открываются в опреде-
ленные дни, туда 'сходится народ и простирается ниц перед
пирамидой, на которой написаны слова: «Почитай бога, люби
своего ближнего и повинуйся закону». Священник безмолвно
указывает жез.лом на 'эти слова. После этого люди встадот
и удаляются, а двери храма закрываются вновь. Этим
исчерпывается вся церемония. Если вы не можете ввести
религию столь же простую, как на острове Тернат, со-
храните священника, но отрежьте ему язык.
Я считаю, что философы, исполняющие свои обязан-
ности по отношению 'к обществу, лучшие защитники мо-
нарха, если это хороший монарх. Трудясь в своих каби-
нетах, они выполняют ту же функцию, что и ведра, под-
вешенные в наших прихожих,—они обязаны в нужный мо-
мент заливать водою пожар фанатизма.
Ст. 160
Здесь предлагаются меры предосторожности против дес-
потизма чиновников, но не предлагается ничего против
деспотизма государя.
, Ст. 169
Человек, бывший под стражею и потом оправдав-
шийся, не должен через то подлеоюать никакому бесче-
стию. Этого недостаточно; если его заключение причинило
вред его имущественному положению, он должен'получить

4.16
Денп Дидро
возмещение. Ото — долг общества: ведь общество требовало
взятия его под стражу, и посему общественная справед-
ливость требует, чтобы вред, причиненный ему, был воз-
мещен. Суды выносят приговоры о конфискации имущества
виновного, но не постановляют о выдаче вознаграждения
невинному. Разве *не бцло бы разумным употребить хотя бы
часть конфискованного 'имущества на вознаграждение жертв
судебной ошибки?
Оправданный может быть назначен на высокие долж-
ности. Во Франции мы более суровы, и эта строгость не
кажется мне неуместной; мы желаем лишь, чтобы честность
наших судей никогда не подвергалась сомнению. У лас
одно тюремное заключение 'уже лишает права на занятие
некоторых публичных должностей. Государь может пригла-
шать своих министров хотя бы с каторги, но человек, ко-
торый прошел через ворота тюрьмы Шатле, уже не мо-
жет служить по линии консульской юстиции, ни быть засе-
дателем в суде. Личное наказание, назначенное полицией,
имеет те лее последствия.
Ст. 170
Без сомнения, существует различие между подследствен-
ным заключением и наказанием путем лишения свободы.
Hq и в ïtom; и в другом случае гражданин удаляется от дел,
и тем самым ему наносится вред. Общество должно воз-
наградить человека, невинно задержанного; еще большее
вознаграждение долэкно быть выдано человеку, невинно от-
бывшему наказание; оба они имеют право на публичное роз-
мещедие причиненного им вреда. Ибо эти меры, подобно
клевете, оставляют после себя рубец, который сохранится,
если закон не позаботится стереть его. Общество преду-
беждено в пользу закона и в пользу власти и настроено
против задержанного или лишенного свободы гражданина;
важно и справедливо разрушить это предубеждение.
Конечно, если рассматривать этот вопрос только с точки
зрения интересов общества, то придется скорее опасаться
человека дурного, чем надеяться на хорошего; но гуманность
требует, чтобы мы предпочли подвергнуться опасности и
оставить безнаказанным преступление, нежели погубить не-
видного.

Замечания иа Наказ
457
Ст. 177 ,
Но видим ли мы здесь одного из тех случаев, когда
закол неизбежно должен быть предоставлен усмотрению
судьи? В кодекс не следует включать необозримое множе-
ство деталей, определяющих большую или мельшую степень
достоверности доказательств.
Ст. 187
Наше уголовное судопроизводство является инквизици-
онным. Судья как будто хочет, чтобы кто-то! был виновным,
он не сообщает задержанному о причинах его задержания.
Он, начиная допрос, расставляет ловушки. Он тщательно
скрывает от заключенного имеющиеся обвинения jh данные.
Он устраивает ему очную ставку со свидетелями лишь
в крайних случаях. Эти приемы я Охотнее назвал бы спо-
собом создания, а не способом обнаружения виновных.
... Ст. 190
Для чего упоминать здесь о преступлениях мнимых, та-
ких, как волшебство или магия? Это может внушить на-
роду мысль, что существуют волшебники, тогда как имеются
лишь одни мошенники. Бог, пожалуй, еще может быть
объектом какой-либо статьи закона, но дьявол — никогда.
Ст. 191
Я приведу случай, происшедший недавно в Голландии,
когда один дурной закон повлек за собой другой, еще худ-
ший. Обвиняемого подвергают пытке, так как в законе Ска-
зано, что преступник не может быть казнен, если он не
сознался в своем преступлении. И несчастный говорит
судьям: «Я не мог бы признать своим преступление, в кото-
ром вы меня обвиняете, *но, рассмотрев доказательства, вы-
ставленные вами против меня, я нахожу их столь сильными,
столь убедительными, что они убеждают меня самого в том',
что» я виновен. Очевидно, безусловно необходимо, чтобы я
совершил преступление, в котором меня обвиняют!» Эти
слова были произнесены спокойно, тоном беспристрастного

45S
Дени Дидро
человека, как если бы о.н рассматривал дело, касающееся
другого. И все же обвиняемый избежал казни, за недоста-
точной убедительностью его признания.
Сколь бы многочисленны ни были законы, регламенты,
указы, они никогда не станут в противоречие друг с дру-
гом, если будут сообразоваться! с одной определенной релью.
Эта цель установлена точно: свобода и собственность.
Ст. 198 !
Как можно наказания уравнивать с преступле-
ниями? Имеются преступления, посягающие на общество,
и преступления, посягающие на отдельных лиц. Среди пре-
ступлений, посягающих на общество, имеются преступления,
направленные против спокойствия и безопасности общества,
против pro чести и против его интересов; то же деление —
и в отношении преступлений против отдельных лиц; пре-
ступления здесь мюгут быть направлены против жизни,
чести, свободы и имущества. В обоих случаях надлежит
учитывать различные обстоятельства и мотивы, а также
и характер человека. \ \ -ч
Произвольно установленным является лишь первое на-
казание; далее оно определяет собою все остальные, и
если уголовный кодекс составлен хорошо, то при соверше-
нии одного какого-либо преступления и при назначении за
него наказания можно узнать, является ли закон снисхо-
дительным или суровым. Бывают случаи, когда имеются
обстоятельства отягощающие, например, дезертирство в раз-
личных условиях: во время мира или войны, на карауле или
при выходе из лагеря; о холодным умыслом или после на-
казания. Наказания бывают справедливые! и несправедливые,
тяжкие или легкие.
Ст. 204
Одна и та же вина влечет различные наказания, в за-
висимости от места, границ, обстоятельств, нравов, харак-
тера, системы правления. Было бы нелепо сохранять то же
наказание за тайные собрания в государстве республикан-
ском и в государстве деспотическом. Двадцатилетние ста-
рания тдйных собраний в Лондоне добиться смещения мини-

Замечания на Наказ
459
стра Вальполя — не привели ни к чему. Достаточно сборища
двадцати янычаров в Константинополе, чтобы обагрить пол
дивана убийством султана и визиря.
Ст. 206
Я не собираюсь оспаривать гуманный характер трактата
«О преступлениях и наказаниях», который снискал этой
Ениге столь большой успех. Я более чем кто-либо придаю
значение сохранению жизни невинных, и личные мои убе-
ждения внушают мне большую жалость к виновным. Все же
я не могу удержаться от некоторых вычислений.
В нашей столице ежегодно казнят 150 человек. Во всех
судах Франции приговаривают к казни приблизительно столь-
ко же. Это составляет 300 человек на 25 миллионов, или
одного человека на 83 тысячи. Найдите мне такой порок,
такой труд, такие празднества, такие увеселения, такие
опасности и несчастные случаи, таких развращенных курти-
занок, такие болезни, таких дурных врачей, которые не при-
чиняли бы еще более вреда людям! Спасти жизнь человека —
дело! прекрасное, хотя, впрочем, мы можем иметь против дан-
ного человека такие предубеждения, каких у (нас нет по от-
ношению к жертве дурного врача. Из этого я делаю лишь
тот вывод, что в жизни имеется много куда более отрица-
тельных явлений, на которые, однако, не обращают ника-
кого внимания. I
Ст. 210—212
Пусть же не боятся сделать казнь по видимости чрез-
мерно ужасной. Рассечение трупа на куски производит боль-
шее впечатление, чем обезглавление живого человека.
Ст. 218
Бесчестие и посмеяние суть одни наказания про-
тив фанатиков. Не нужно бесчестия! Люди, обесчещен-
ные самим законом, обречены быть преступниками. Позоря-
щие наказания должны быть крайне редкими. Когда человек
бесчестен, его сдедует изгнать из общества. Против фана-
тиков достаточно одной насмешки: Арлекин и Полишинель.

460
Дени Дидро
Ст. 221
Быстрота исполнения приговора усиливает мысль о не-
избежности наказания. Видящий преступление и тут же
видящий казнь, содрогнется. В сознании всех укрепится
мысль об их совместности. Если бы закон был летающим по
воздуху мечом, разящим преступника в момент совершения
им преступления, то преступлений не существовало бы, кроме
разве тех, которые рождены гневом или местью и, быть мо-
жет, любовью и отчаянием. : t
Ст. 235
Если торговые уставы составлены хорошо, или, выражая
более ясно ту же мысль, если они будут составлены самими
торговцами, и если народы перестанут творить глупости, то
не будет вовсе контрабандистов.
Ст. 236
Каково положение лица нуждающегося, просящего помо-
щи и, с 'другой стороны, гражданина богатого, предоставляю-
щего эту помощь, но на условиях столь суровых, что спустя
немного времени они становятся гибельными как для должни-
ка, так и для кредитора: для должника потому, что исполь-
зование полученной ссуды не позволит ему вернуть ее с
процентами, для кредитора потому, что* в < конце'концов вы-
плата эму должником чрезмерных процентов сделает послед-
него неспособным к уплате самого долга. Трудно; найти
средство против такого несоответствия; в конце концов, сле-
дует, чтобы берущий взаймы имел поручителей и чтобы про-
центы за взятую сумму были тем большими, лем меньшие
гарантии представляют поручители.
У обеих сторон мы наблюдаем неправильный расчет, кото-
рый мог бы быть исправлен заимодавцем, будь он хотя бы
в малой степени справедлив или благожелателен. Пусть бы
он сказал себе: я знаю, что этот бедняк, обращающийся ко
мне, человек рассудительный, трудолюбивый, экономный;
я желаю протянуть ему руку помощи и извлечь его из ни-
щеты; посмотрим же, что может дать ему наиболее прибыль-
ный промысел, и не станем давать ему больше этого, #ли

Замечания да Наказ
461
же, если мы решились дать ему известную сумму, то пусть
проценты, которые мы потребуем от него, будут меньшими,
чем сумма, которую он может получить за свой труд. Если
проценты я сумма, зарабатываемая им, будут равны, то
наш должник останется нищим,; и малейший несчастный слу-
чай приведет его к банкротству, а меня—к потере капитала.
Напротив того, если заработок его будет превышать сумму
процентов, то благосостояние моего должника с каждым го-
дом будет повышаться, а вместа с этим будет выше и гаран-
тия. К сожалению, алчность не руководствуется соображе-
ниями благоразумия и гуманности. Почти нет таких догово-
ров и аренд между богатыми и бедными, которые исходили бы
из этих принципов. Желаете ли вы, чтобы ваш фермер пла-
тил вам арендные деньги как в хорошие,, так и в плохие
годы? Не требуйте от него всего, что ему может дать ваша
земля; иначе, если пожар охватит ваши амбары, убытки от
пожара придется нести только вам. Если вы хотите про-
цветания только для себя, благополучие не раз ускользнет
от вас. Редко случается, чтобы ваше благо могло быть
вполне обособлено от блага других. Некто примет на себя
большие обязательства, чем он в состоянии выполнить, и ры
станете жертвой обмана; если же он сам не будет сознавать
этого, то обманщиком явитесь вы. Человек же, соединяю-
щий благоразумие с честностью, не желает ни быть обма-
нутым, ни обманывать других. ;
Пресловутые политико-экономисты толкуют, что для го-
сударства безразлично, будут ли богатства находиться в
руках должника, или кредитора, лишь бы увеличилось
общественное благосостояние; но может ли повыситься обще-
ственное благосостояние, если справедливость будут попи-
рать ногами, если министр будет поощрять недобросовест-
ность, предлагая неисправному должнику убежище иод
охраной закона? Ведь если закон не преследует нечест-
ность, он покровительствует ей. Когда бросают в среду на-
ших граждан семя недоверия, оно, давая все больше и
больше ростков, должно породить массу плутов, враждую-
щих друг с другом. Тогда займы, не обеспеченные какой-либо
гарантией, станут невозможными либо разорительными, не
будет больше кредита] ни внутри государства, ни за грани-
цей, и всю нацшо ославят как сборище людей без добрых
нравов и без принципов. Нет, всеобщее счастье невозможно,

462
Дени Дидро
если его основанием не будет прочность обязательств. Сама
казна долясна расплачиваться со всеми должниками справед-
ливым и надлежащим образом; банкротство правительства
есть скандал и посягательство на общественную мораль еще
в большей мере, чем на имущество граждан. Наступит такое
время, когда все нарушения права будут разбираться в
международном трибунале, и держава, совершившая их, бу-
дет сама судима теми, кто от нее пострадал.
Тот, кто заключает в тюрьму несостоятельного должни-
ка, вредит и обществу, и самому себе; обществу—потому,
что он отнимает у него гражданина; самому себе—потому,
что лишает своего должника возможности расплатиться с
долгом; он увеличивает при этом размеры долга, присоеди-
няя к нему расходы по содержанию должника в тюрьме.
Остается обсудить, обязан ли закон оказывалъ поддержку
этому установлению. л
Должник сохраняет свободу, и тот, кому он должен,
вправе распорядиться всем, что должник может приобресть
после своего банкротства. Предположим, что недобросовест-
ный должник скроет свое имущество от кредитора. Он может
совершить это недобросовестное действие один и сам тогда
не воспользуется ничем, ибо вынужден будет выдавать
себя за бедняка, или же у него будут сообщники, которые
окажут ему содействие. В последнем случае нужно наказы-
вать передачу имущества другим лицам.
Иногда говорят, что угроза чести—самое действитель-
ное средство: карайте бесчестием должника, который не
соблюдает своих обязательств, объявите его неспособным вы-
полнять какую-либо публичную функцию) и не бойтесь, что
эта угроза окажется недействительной. Даже самые жадные
люди согласны принести часть своей жизни в жертву тяжкому
труДУ> если у них сохраняется надежда воспользоваться
своим богатством, а ведь всеобщее осуждение не даст им этой
возможности. Посмотрите, с какой точностью уплачивают
карточные долги. Ведь не чрезмерная щепетильность, не
любовь к справедливости заставляет проигравшего в тече-
ние двадцати четырех часов уплатить свой долг выиграв-
шему, человеку, порою, сомнительной репутации. Нет, моти-
вом здесь является честь, опасение быть исключенным из
общества.
Но легко ли в наш век взывать к священному поня-

Замечания на Наказ
«163
тию чести? Разве не само правительство должно дать при-
мер той справедливости, какую опо желает видеть в своих
гражданах? Можно ли рассчитывать на то, что общественное
мнение признает частных лиц виновными в тех проступках,
которые позволяет себе совершать само государство? Кого
заставите вы краснеть сегодня, когда бесславие проникает
в знатные дома, к высшим должностям, в армию, к алтарям?
Кто станет опасаться позора, если те самые люди, которых
называют людьми чести, только и думают, как бы разбогатеть
и затем устроиться на теплом месте или, наоборот, сначала
устроиться на теплом месте, а затем обогатиться; если для
того, чтобы возвыситься,— нужно пресмыкаться; чтобы по-
лучить государственную службу—нужно угождать вельмо-
жам и женщинам; а эта способность угождать предполагает,
по меньшей мере, равнодушие ко всем добродетелям? Не
будь этих обстоятельств, я охотно согласился бы о мнением,
что каждый гражданин, облеченный почетными функциями
при дворе, в армии;, в церкви или в судебном сословии, дол-
жен лишаться почестей в тот момент, когда он додвергнется
преследованию со стороны своего кредитора, что закрепляет-
ся решением суда о несостоятельности. Мне думается, что
тогда люди стали бы давать взаймы деньги с большим до-
верием, и просить взаймы с 'большей осторожностью. Вскоре
и низшие сословия, склонные подражать обычаям и пред-
рассудкам высших классов, начали бы страшиться позора,
и верность своим обязательствам стала бы одной из черт на-
ционального характера. *
ГЛАВА XI
Ст. 250—25 Г
Я придерживаюсь иного взгляда на происхождение об-
щества, что, однако, не мешает мне признать мудрость
сего замечания.
Если бы земля сама по себе могла удовлетворить все
потребности человека, то общества не создалось бы. Отсюда
вытекает, на мой взгляд, что людей объединила между собой
необходимость борьбы против общего врага, врага, вечно
существующего, а именно—природы. Они мыслили, что борь-
ба эта, будет более успешной, если ее вести соединенными

464
Дени Дидро
силами, а не разрозненно. Зло заключается лишь, в том, что
они пошли дальше этой дели. Они не удовольствовались
победой, но пожелали устроить триумф; они не ограничились
тем, что повергли врага на вемлю, но пожелали попрать
его ногами; так в человечестве создалось много искусствен-
ных потребностей.
Устройте так, чтобы природа стала для человека доброй
матерью, и чтобы земля удовлетворяла все его нужды,
не требуя от него никакого труда,[ и в ту же минуту вы рас-
сеете общество, не будет больше ни порока, ни •добродете-
ли, ни нападения, ни защиты, не будет ^законов.
Впрочем, если даже причина сия не явилась ни глав-
нейшей, ни единственной причиной образования общества,
то во всяком случае можно сказать, что она всегда была
и будет. ;
Люди соединились в общество, руководствуясь инстинк-
том, подобно слабым животным, собирающимся в стада.
Вначале между ними, конечно, не имелось никакого согла-
шения.
Дикие собаки собираются в стаи и охотятся вместе, ли-
сицы также собираются и охотятся стаями. Обособленный
человек не мог бы отдыхать в своей хижине, готовить себе
пищу, охотиться, бороться со зверями, охранять свои стада
и т. д. Пять человек выполняют, и выполняют хорошо,
все эти работы. У лягавой собаки острое чутье, борзая—
быстра; первая способна выследить зайца, вторая — пой-
мать его.
Ст. 252 i
Я решительно склонен думать, что именно заслуги при-
водили к власти. Раньше ценилось одно великое качество —
телесная сила, и был один великий порок — леность.
Все эти столь справедливые и разумные идеи о том,
что не члены общества были созданы главою, а глава
был создан ими, что существует молчаливый договор, что
существуют неотчуждаемые права, свобода, собственность,—
все эти идеи весьма новы. Ибо, если вспомнить, когда впер-
вые возникло общество, они представляют крик уже угне-
тенного человека, они явились порождением длинного ряда
бедствий, испытываемых вследствие злоупотреблений власти.

Замечания да Наказ
463
Нужно» признать, что разум человека достиг уже значи-
тельного развития в тот момент, когда он мог поставить пе-
ред собою вопрос: «Что такое человек? что такое общество?
что такое верховная власть?» Все эти вопросы широко по-
пуляризировались в наши дни. К чему же это привело?
Ни к чему. Несмотря на протесты, исходящие от всех циви-
лизованных народов и выраженные их юристами и фило-
софами, деспотизм распространяется повсюду. Мы еще очень
далеки от того, когда всякий указ будет начинаться слова-
ми: «Мы, Людовик, Фридрих, Екатерина, по милости наших
подданных», а не «Мы, но милости божьей». Это нововве-
дение обессмертит того государя, который первый прибегнет
к нему.
«Милостью божьей» — выражение теократическое. «По-
мазание божье» — тоже теократическое выражение. Оба они
весьма давнего происхождения, когда народы жили еще
под господством жрецов; тогда жрец был и царем. Когда
эти звания обособились, священник сохранил за собою при-
вилегию посвящать в короли; он заставил короля быть у
нелю в услужении. Что означает, при правильном толковании,
ста церемония? А вот что: «Ты зависишь только от бога, и
будь тираном, если ты того хочешь». Прочитайте в Библии
обращение Самуила к народу.
Прежде всего нужно, чтобы общество было счастливым,
и это будет достигнуто, если свобода и собственность будут
обеспечены, если торговля не будет стесняема, если все
;классы граждан будут одинаково подчинены законам, если
аналоги будут посильными и распределены правильно, если
они не превысят нужды государства, и если добродетель и
таланты получат заслуженную награду.
Но достаточно ли одного изобилия для счастья? Ведь
èсчастье может обитать и в лачугах! А обитателями лачуг
бывают земледельцы, и никто другой. Будут существовать
^всего четыре сословия: священники, судьи, солдаты-земле-
Едельцы, врачи.
| Но не может ли жизнь нации быть и счастливой и велико-
репной? Если свобода и собственность были бы обеспечены,
Ш> разве каждый гражданин не мог бы располагалъ своим бо-
гатством по своему вкусу? Почему люди стремятся! к богат-
ргву? Ради самого богатства? Нет,—чтобы быть счастливыми.
Ш чем состоит счастье? Не в том ли, чтобы жить радостно?
РО Дидро, т. X

466
Дени Дидро
В чем состоят радости? Одни радости касаются души, дру-
гие—чувств. Почему же не будет позволено мне употребить
избыток моего богатства на удовлетворение всевозможных
потребностей? При таких условиях начнут строить храмы,
площади, памятники, создавать картины, ткани из золотой
и серебряной парчи, из шелка и всякие причудливые укра-
шения, смотря по тому, будут ли богатые люди одарены
вкусом, или лишены его. Тогда появятся и пороки, до какого
рода? Всякого рода пороки, вдохновляемые природой и го-
нимые фанатизмом. Тогда появятся также и несчастные, но
какого рода? Глупцы, которые не могут заниматься про-
мыслами, ленивцы, которые не пожелают работать, расто-
чители и безумцы. В многолюдном обществе дело не может
обойтись без людей порочных.
Посмотрим же, как будет поступать тот богатый чело-
век, который не станет возвращать излишки своих благ
непосредственно земле. Он сделает свою нацию достойной
уважения со стороны чужестранцев, ее посещающих; он
даст возможность жить значительному числу граждан, и
они станут потребителями, как и те, кто живет плодами
земли. Удовлетворяя свои потребности, он расширит круг
моих наслаждений. i •
Если бы человек был создан только для того, чтобы
возделывалъ землю, собирать плоды, съедать и продавать
их, то не! о чем было бы говорить; однако мне думается,
что мыслящее существо создано для того, чтобы быть счаст-
ливым во всех своих помыслах. Можно ли ставить предел
духу и чувствам и говорить человеку: «Ты можешь думать
только до этих границ, ты должен чувствовать только до
этого предела?» Полагаю, что философия такого рода стре-
мится держать человека) в состоянии скота и обрекает его
на посредственные радости и посредственное счастье, что
совершенно противоречит его природе, а всякая философия,
противоречащая природе человека, должна быть признана
нелепой. Столь же нелепо и законодательство, при котором
гражданин вынужден беспрестанно приносить свои вкусы
и свое счастье| в жертву благу общества. Я хочу, чтобы об-
щество было счастливым, но и я сам также желаю быть
счастливым. Имеется столько же способов быть счастливым,
сколько имеется людей. Наше личное счастье—основание
всех наших подлинных обязанностей.

Замечания на Наказ
467
Принципы экономистов, доведенные до крайних выво-
дов, обрекли бы всю нацию на то, чтобы она состояла
только из крестьян.
Ст. 257
Число рабов в Лакедемоне было малозначительным.
Еще бы! Их по ночам убивали, чтобы количество их не уве-
личивалось.
Ст. 258
Чтобы воспрепятствовать злоупотреблениям рабством я
предотвратить проистекающие от него опасности, нет иного
средства, как отменить само рабство и управлять лишь
свободными людьми. Эту меру трудно провести в стране, где
нельзя дать почувствовать господам злые стороны рабства,
а рабам—преимущества свободы, настолько одни деспотичны,
а другие унижены.
Ог. 261
...обладали какой-либо собственностью! Шчему же не
разрешить рабам приобретать столько денег, земли, движи-
мого или недвижимого имущества, сколько пожелают про-
дать им дворяне? Увы! Протечет еще немало времени, пока
эти несчастные выйдут из состояния нищеты. Уже давно
наши крестьяне могут приобретать имущество, и все же им
не стало легче. Верно, что если начать покровительствовалъ
земледелию, как оно того заслуживает, дело подвинется впе-
ред быстрее; это тем важнее, что с развитием человека
улучшается и земля.
Первою собственностью является собственность личная.
Именно ее и нужно обещать и всячески поощрять ее при-
обретение, если уж не хотят предоставить ее безвозмездно.
Ст. 263
Есть превосходное средство для предупреждения восста-
ний крепостных против господ: сделать так, чтобы вовсе не
было крепостных.

463
Дени Дидро
ГЛАВА XII
Ст. 265
Имеется лишь одно средство благоприятствовать росту
населения. Это—сделать народы счастливыми. Население
растет быстро, и родившиеся остаются в живых там, где
люди чувствуют себя хорошо; чувствуют же они себя хорошо
там, где свобода и собственность священны. Свобода и соб-
ственность являются священными там, где все одинаково
подчинены закону и где налоги распределены по справедли-
вости, пропорциональны потребностям общества л взимание
их производится соответственно имуществу; впрочем, не сле-
дует вмешиваться ни во* что, все упорядочится само собою,
будучи надлежащим образом охранено.
Вопрос станет неразрешимым, если мы будем ставить
для решения его все новые и новые условия: не нужно из-
лишней (опеки.
Ст. '277
Опыт показывает: чем в большем наши крестьяне
живут убожестве, тем больше рождают они детей,—
да, но тем меньше детей остается в живых.
Ст. 278 1
Всякий народ, вступающий в войну, преследует извест-
ную цель. Если у него слишком много жителей и недоста-
точно земли, то такою целью будет захват земель; рели у него
слишком много земли и мало населения, то такою целью бу-
дет захват жителей.
Во время войны России с Пруссией русские, будучи в
Берлине, поступили бы правильно, если бы они эвакуировали
всю столицу: мужчин, женщин, детей, рабочих, мануфакту-
ры, движимое имущество,— словом, все!,: и оставили бы там
только стены. То, что сказано здесь о пруссаках, применимо
и к казакам. Проводя такое переселение, я вмеегге с тем сле-
дил бы за тем, чтобы все происходила в возможно лучшем
порядке. Все эти богатства я распространил бы в своей стра-
не. Эта мера оказалась бы более выгодной для России и
бо<лее вредной для Пруссии, нежели десяток ваших побед.

Замечания да Наказ
469
Но, скажут некоторые, вы рекомендуете вести войну
варварским способом?—Чувство человечности гаснет в тот
момент, когда вспыхивает война. Что же, мы должны призна-
вать варварством снятие людей! о места и переселение их в
другую страну, а уничтожение людей на поле сражения
мы таковым не признаем? Мы предлагаем признавать вар-
варом того, кто обогащает себя, но не считаем за варвар-
ство полное разорение своего врага,— причем и мы разо-
ряемся наполовину?
Этих жителей я не стал бы превращать в рабов: на-
против того, я нуждаюсь в третьем сословии, и я создал
бы ею. Я нуждаюсь в рабочих всякого рода, и я был бы
обеспечен ими. Я нуждаюсь в свободных людях, которые
могли бы просветить моих подданных относительно ценности
свободы, и мои подданные могли .бы узнали» о ней.
Но, укажут далее, многие из этих пленников погибли
бы в дороге. Не думаю: следует лишь заранее подготовить
такую экспедицию и запастись провиантом и палатками.
Однако этих людей могут вытребовать назад при за-
ключении мира? Скажу на это, что, начиная войну, мы не
собираемся заключать позорный мир.
Ст. 280
Все это очень хорошо, но если рабство продолжается,
если внутренний торговый оборот затруднен во всех отно-
шениях, если продолжаются притеснения землевладельцев,
если столица остается на окраине империи, если люди, ото-
рванные от своих владений ради отправления придворных обя-
занностей, доходят до того, что их дома разрушаются и по-
местья обесцениваются, то как прекратить все эти бедствия?
Надлежало бы разделить земли между всеми семья-
ми, которые никаких не имеют, и подать им способы
вспахать оные и обработать. Весьма мудро сказано.
Но вся эта мудрость пропадет втуне, если; подобный дар
не будет сопровождаться освобождением личности и предо-
ставлением права собственности на землю. Нужно, чтобы
эти семьи могли с уверенностью работать для самих себя,
а не на других. Без этого сие означало бы лишь «возложе-
ние на бедняков еще дополнительного труда.

470
Дени Дидро
Ст. 281
Не выдавайте наград имеющим много детей, не вос-
прещайте безбрачие путем законов! Если общество будет
устроено хорошо, то все это разрешится само по себе, без
постороннего вмешательства.
! ГЛАВА XIII
Ст. 297
Имеется одно, и притом единственное, средство поощрить
земледелие: это—сделать так, чтобы положение земледель-
ца, важнейшее из всех, было бы вместе с тем и 'наиболее
счастливым.
Я лично слышал, как один провинциальный интендант,
имя которого я мог бы назвать, сказал следующую жесто-
кую глупость: «Положение крестьянина должно быть столь
тягостным, чтобы он, имея лишь самое необходимое, жил
под угрозой голодной смерти. Только это может заставить
его оставаться на земле».' Несмотря на свое служебное по-
ложение, этот интендант не понимал, что никакая опасность,
никакой труд не испугает человека, когда он хорошо обес-
печен продуктом своего труда. Не понимал он также и того,
что лучшим из состояний является такое, к которому стре-
мятся люди, люди же всегда стремятся к довольству и благо-
состоянию; что, сколь бы тягостен ни был рабочий день зем-
ледельца, все же земледелие будет находить тем больше ра-
бочих рук, чем более обильным и надежным будет вознагра-
ждение, получаемое крестьянами за эти труды. Он не пони-
мал, далее, что все работающие в рудниках работают не по
чьему-нибудь приговору, и что сын берется за кирку отца,
хотя вознаграждение его весьма скромно и хотя рудокопы
редко выживают до тридцати лет. Но рудники—почти един-
ственное богатство страны; приходится выбирать: стать гор-
норабочим или переселиться в другую страну,—и люди ста-
новятся горнорабочими. Ему никогда не приходило в голову,
что во всех профессиях достаток, позволяющий пригласить
помощников, несколько облегчает труд; что бесчеловечное
исключение крестьян из класса собственников остановило бы
прогресс этого первого из всех видов труда; что этот вид

Замечания да Наказ
47L
труда не может процветать до тех пор, пока тот, кто тру-
дится на земле, трудится лишь для другого. Этот невеже-
ственный и грубый интендант откармливал быков и вместе
с тем урезывал средства существования земледельца. Он
управлял целой провинцией, но он не знал человека.
Ст. 299
Нет, не делайте этого! Пусть его труд сам принесет по-
лагающуюся ему награду, и цель будет достигнута.
Ст. 300
Нет, не делайте этого! Не стесняйте промышленности, и
она будет развиваться сама по себе. Трудолюбивому чело-
веку недостает лишь необходимых средств: дайте их ему,
ссудите ему нужные средства.
Ст. 302
Книги о земледелии бывают хороши, когда они состав-
лены земледельцем. Устройте так, чтобы земледелец мог бо-
гатеть; будучи богатым, он начнет производить опыты; раз-
богатев еще более, он, может быть, станет и писать.
Ст. 304
Нетрудящийся рассматривает себя как господина
над трудящимся, и правильно: ведь он, не делая ничего,
живет за счет другого.
Ст. 305
Сознание своего превосходства и тщеславие—слабые дви-
гатели; школы самолюбия чувствительны для отдельных лиц,
но не могут служить стимулом, когда речь идет о целом
народе. Народный* стимул должен затрагивать человека во-
обще. Все люди желают быть счастливыми, и лишь неко-
торые желают, чтобы их хвалили.

472
Дени Дидро
Ст. 306—308
Эти рассуждения о роскоши меня не удовлетворяют.
Я выскажу свои взгляды на этот счет, предоставив вам
выбирать между физиократами и мною. Начну изложение
несколько издалека, но буду итги быстро. В любой стране,
где таланты и добродетели не дают ничего, кумиром яв-
ляется золото. Надлежит поэтому обладать золотом или
внушить другим! веру в то, что ты обладаешь им. Богатство
явится там первой из добродетелей, бедность же будет счи-
таться величайшим] из пороков. Обладатели золота будут вся-
чески стараться выставить свое богатство напоказ. Пока
роскошь не превосходит их богатства, все обстоит хорошо.
В противном случае они разорятся. Самые крупные со-
стояния исчезнут в мгновение ока; те же, у которых зо-
лота не будет вовсе, также разорятся, ибо пойдут на все,
чтобы скрыть свою нужду. Таков тот вид роскоши, ко-
торый является признаком богатства небольшого числа лю-
дей, но маскирует бедность значительного большинства.
В нем источник всеобщей испорченности.
Но допустим, что в стране имеется превосходная адми-
нистрация, действительная свобода торговли; земледелие
поощряется, налоги соответствуют истинным нуждам госу-
дарства и распределены равномерно. Вся нация живе^п в до-
вольстве и счастливо. Это — второй вид роскоши, служа-
щий признаком богатства и достатка всех сословий. Золото
не продают, но употребляют его на удовольствия всякого
рода; появляются украшения, статуи л самые утонченные
предметы искусства; не будет больше преступлений, но ста-
нут доступны все наслаждения, которые создают счастье
в этом мире и влекут осуждение на муки — в ином.
Первый вид роскоши, напротив того, сочетает в себе
пороки и преступления; пороки рождаются от богатства,
преступления — от нищеты.
При наличии дурной роскоши всем приходится много
работать, но все же дела идут плохо. Отсюда—упадок
наук, свободных художеств и искусств механических. При
разумной роскоши приходится работать столько же, но дела
идут хорошо, так как общество в состоянии оплачивать
труд. Отсюда — расцвет наук, свободных художеств и меха-
нических искусств.

Замечания на Наказ
473
Как же должен поступать государь? Прилагать все ста-
рания к обеспечению блага своих подданных. И что еще?
Привести золото к его настоящей ценности, обеспечив та-
лантам и добродетели подлинную награду. Как этого до-
стигнуть? Путем конкурсов на замещение наиболее важ-
ных должностей в государстве. Уже и теперь среди не-
которых классов граждан преимущественное положение опре-
деляется по конкурсу, и все места заняты сообразно за-
слугам.
Отсюда заключаю, что все возражающие против роско-
ши правы, но, с другой стороны, на ошибаются и те,
кто защищает ее; они лишь имеют в виду различные типы
роскоши.
Ст. 311
Тот, который не имеет никакого поместья, да тру-
дится, столь же выгодно живет, сколько имеющий
доходу сто рублей, да не трудящийся. Да, но при усло-
вии, что он не подвержен болезням.
Ст. 313
Все не могут стать земледельцами, равно как все не
могут стать ремесленниками. Существует определенное со-
отношение между числом людей, обрабатывающих землю, и
числом людей, занимающихся ремеслами.
Допустим, что это правильное соотношение уже уста-
новилось. Вот рождается человек. Если вы сделаете его
ремесленником, получится один лишний ремесленник; если
вы его сделаете земледельцем, получится лишний земле-
делец. А если он станет возчиком гаи торговцем, — что
произойдет? Он будет жить в тепле, питаться и суще-
ствовать за счет тех, кого он обслуживает. Если он об-
служивает иностранцев, то вы будете иметь подданного,
который живет и даже обогащается за счет иностранцев
ц дает доход казне и всякого рода рабочим. ' '
Таким образом, имеется два вида богатств: богатства
положительные, доставляемые только землей, и богатства
отрицательные, или такие, когда моя жизнь необходимо за-
висит от долга другого человека.

474
Дени Дидро
Если бы я, обладая божественной властью, мог содер-
жать армию так, чтобы она ничего не стоила народу, я
не стал бы ничего производить, но обогатил бы народ,
за счет долга или расходов армии. Подобным образом обо-
гащают нацию те граждане, которые вносят налоги, хоть
и не производят ничего; их промыслы позволяют им суще-
ствовать и обогащаться за счет окружающих народов.
Люди, не обрабатывающие земли, удваивают и утраи-
вают работу земледельца, чтобы обеспечить себя. Таким
образом, промышленник способствует расцвету земледелия,
а де земледелие делает промышленность процветающей.
Если бы земледелие не поставляло сырья, то не мог бы
работать и промышленник. Но если бы не было промыш-
ленника, то и земледелец не стал бы добывать сырье;
люди работают только тогда, когда они уверены в сбыте;
если рабочих много, но мало покупателей, то дела вдут
плохо; если много покупателей — много рабочих и дела
идут хорошо. Что представляет собою земледелец по отно-
шению к промышленнику и промышленник по отношению
к земледельцу? Один является покупателем, другой — про-
давцом сырья.
Ст. 314
Думать так — значит не понимать, что ручной труд или
заработная плата в .стране, каково бы ни было ее население,
не может понизиться без того, чтобы не понизилась цена
на хлеб. Ведь цена !на хлеб определяет собою стоимость
всех предметов первой необходимости, так же устанавли-
вается и размер заработной платы. Следовательно, не нужно
опасаться того, что ремесленник будет умирать с голода;
нет такого, даже самою незначительного, ремесла, которое
не могло бы прокормить человека.
Ст. 319
Конечно, облагая какой-либо товар налогами, надо дей-
ствовать осторожно. Рост цен всегда повышает размер
налога. Уничтожьте налог, и все же цена на товары не
вернется к своему первоначальному уровню. Ничтожная фи-
нансовая операция приводит к таким последствиям, кото-

Замечания да Наказ
475
рыв с трудом могут быть исправлены в двадцатилетний
промежуток времени. Продавец и существует на то, чтобы
запрашивать, а покупателю приходится уплачивать ему;
чтобы пресечь это зло, нужно издать указ; чтобы прово-
дить этот указ в жизнь, нужно иметь чиновников, то есть
породить другое зло, большее, нежели первое.
) Ст. 320
« Таможни. Если таможенные пошлины чрезмерны, то
неизбежно будет процветать контрабанда; вслкий риск имеет
свою цену; таможенные пошлины должны быть устанавли-
ваемы таким образом, чтобы цена риска была почти оди-
накова с величиною таможенных пошлин.
Важными предметами, требующими обсуждения, являются
откупа и акцизы. Откупа разоряют короля, вследствие
громадных прибылей откупщиков, и служат к притеснению
народа.
Акцизы не притесняют граждан, но тоже разоряют госу-
даря, вследствие небрежности акцизных чиновников, ко-
торые заботятся о своем благополучии,—честность ему не
способствует,— и к тому же склонны оказывать поблажки
своим согражданам за счет монарха.
Но нет ли такого вида акцизов, при котором инспектор
по акцизам мог бы быть хоть немного полезен и улучшил ,бы
дело своей исполнительностью? Конечно, он может, по-
мимо охраны интересов короля, извлекать особый доход
из своего прилежания, но тем самым акциз приведет к при-
теснению граждан. И все же я останавливаю свой выбор
на этом последнем способе взимания государственных до-
ходов. {
Акцизный инспектор никогда не будет ни столь придир-
чивым, ни столь жестоким, как откупщик, ибо придирчи-
вость откупщика идет на пользу ему самому, а придирчи-
вость инспектора лишь частично идет на пользу инспек-
тору, в остальном же — в пользу фиска.
Но рассмотрим вопрос более глубоко, приняв во вни-
мание размер налогов и потребности государства, иными
словами, необходимость возвращать через один канал то,
что расходуется через другой. Без колебаний следует пред-
почесть форму смешанного акциза чистому и простому.

476
Дени Дидро
Разбирая всякую финансовую операцию сообразно принципу
свободы и собственности, мы, очевидно, придем к заклю-
чению, что акцизный инспектор предпочтительнее откуп-
щика. Чем скромнее состояние откупщика, тем более он
будет алчным и притеснительным и тем менее гражданин
будет свободен; иначе обстоит дело при системе чистого
й простого акциза. Что же касается смешанного акциза,
не могу скрыть, что эт?а система не свободна от недостат-
ков системы откупа.
Впрочем, рздание суровых законов против вымога-
тельств откупщиков (что частью ослабило недостатки откуп-
ной системы), постепенно освободит от некоторых недостат-
ков и систему смешанного акциза. Откупщик должен дей-
ствительно быть правым, чтобы выиграть дело в суде. Ак-
цизный инспектор будет пользоваться еще меньшей благо-
склонностью суда, нежели откупщик. Причина этого проста:
откупщик может понести убыток, а инспектор всегда по-
лучает только прибыль; эта прибыль может быть большей
или меньшей; в самом худшем случае он ограничивается
своим жалованьем.
Ст. 321
Что стесняет торгующего, то не стесняет еще
торговли. Этот вопрос и эту статью Наказа следует пере-
дать на рассмотрение экономистов. У меня нет для этого
достаточных знаний.
Признаюсь только, что я питаю предубеждение против
всякого вмешательства правительства в торговлю, будь то
вмешательство посредством регламентов или вмешательство
посредством запрещений. По-моему, стеснять торговца и
стеснять торговлю — одно и то же. Но я предпочитаю
предоставить решение этого важного вопроса людям бо-
лее просвещенным и не стану вдаваться в рассуждения,
которые в конце концов оказались бы ошибочными.
Я ви$су лишь, что понятие торговли включает в себя ввоз
иностранных товаров, будь то сырье или фабрикаты, и мне
непонятно, каким образом, стесняя эти две операции, мы
не стесним торговца или, наоборот, стесняя торговца, мы
будем поощрять торговлю или, другими словами, эти две
основные операции.

Замечания на Наказ
477
Ст. 324
Таможенный тариф в С.-Петербурге является нелепым
во многцх отношениях: это можно доказать на отдельных
примерах. " ,
Ошибки здесь объясняются незнанием ценности предме-
тов самих по себе и ценности предметов в обработанном виде.
Ст. 325
Следует рассмотреть еще законы, изданные к униже-
нию государству ведущих экономическую торговлю, пу-
тем предоставления им разрешения только на привоз
товаров, выделанных в их странах. Не является ли
это ограничение вредным для любой другой нации?
В России имеется железная руда, но нет ни литейных,
ни прокатных, ни гвоздильных заводов; руду вывозят и
возвращают обратно в выделанном виде; имеются заводы
для выделки листового железа, но и это железо вывозят
и возвращают выделанным в виде жести.
Следует или воспретить привоз кружев, фарфора и зер-
кал, или задушить такой привоз пошлинами, или, что всего
лучше, ввести у себя эти виды промышленности.
Россия имеет стекольные заводы, выстроенные с боль-
шими затратами, но плохо управляемые и не пользующиеся
поддержкой. Она имеет фарфоровые заводы, о которых
я скажу то же самое. Эти предприятия в силу протекции
вверены плутам и лицам невежественным. Признается же-
лательной свобода внешней торговли, и, вместе с тем,
эта внешняя торговля передана исключительно англичанам
и голландцам, что значительно удорожает цены. Сказанное
мною относительно ввозной торговли следует распростра-
нить и на предметы вывоза.
Я говорю, впрочем, лишь о причинах вздорожания цен на
местныо или иностранные товары, продажа и потребление
которых имеет место в стране.
Товары покупают в кредит и не платят за них ни-
чего, не умея расплачиваться ни посредством денежных
расчетов, ни посредством чеков, ни посредством перевод-
ных векселей. Я предложил государыне* выяснить состоя-
ние протестованных векселей,—эта мера заставила бы упла-

478
Дени Дидро
тить значительные суммы. Я хотел бы, чтобы, кроме этих
векселей, она приняла на себя оплату доброкачественных
векселей и предъявила ко взысканию векселя, выданные
платежеспособными, но недобросовестными должниками.
Ныне торговец вынужден добиваться во всех случаях
высоких цен, иными словами, заставлять покупающего за
наличные деньги платить и за других, за тех, кого нельзя
принудить к уплате.. Тот же торговец, который станет де-
шево продавать товары за наличный расчет, .разорится,
ибо русские предпочитают приобрести вещь оцененную в
четыре дли пять раз дороже ее стоимости и затем не за-
платить за нее вовсе.
Имеется еще и другой порок, а именно, вымогатель-
ства со стороны низших чиновников; эти чиновники за-
хватывают у поставщиков провизию, оплачивая свои лич-
ные расходы за счет других граждан. Я мог бы сказать
еще очень многое по поводу этой стальи.
Ст. 327 и 328
Существует, повидимому, один только случай, когда
целесообразно сосредоточить торговлю в руках определен-
ной группы коммерсантов. Именно, когда народ одной стра-
ны торгует со страной весьма отдаленной, где нет над-
лежащих законов; где торговцу приходится почти беспре-
рывно вести войну с тамошними жителями и где он рискует
потерять свой задаток (если в стране имеются промыш-
ленники, то почти несомненно от них нельзя получить то-
вары, не выдавая им задаток); где эти подвергающиеся боль-
шому риску авансы являются значительными (и чем более
они рискованны и значительны, тем больше подымается цена
на товар); где нужно иметь весьма влиятельного и весьма
могущественного представителя, который мог бы в какой-то
мере гарантировать эти авансы и требовать выдачи уже
наполовину оплаченного товара; где присутствие торговца,
его богатство, его запасы, его магазины служат гарантией
того, что заказанный продукт не останется на руках у ре-
месленника и что при доставке его последний тотчас же
получит остаток своего заработка; где этот производитель-
промышленник будет защищен от того, кто дает ему ра-
боту и будет работать спокойно,— словом, где обстоятель-

Замечания на Наказ
479
ства таковы, какими мы их находим в торговле с Индией.
В таких случаях трудно было бы обойтись без создания
компании, пользующейся поддержкой министра.
Если прибыли компании слишком высоки и во всяком
случав достаточны для ее обогащения, следует предоста-
вить ей возможность дальнейшего существования, но уже
без исключительных привилегий. Но если соображения вы-
годы требуют в том или ином случае исключительных
привилегий, то их следует предоставить. Предполагалось
отменить исключительные привилегии, предоставленные Ком-
пании Французской Индии и предоставить морские про-
сторы судам частных лиц, но этот шаг был признан непра-
вильным, i
_ Цужно особенно внимательно учесть различие в поло-
жении европейских промышленников и промышленника ин-
дийского. Этот последний является ленивым рабом и каж-
дую минуту живет под страхом ограбления. Он работает
лишь для поддержки своего существования и притом только
тогда, когда вполне уверен в получении платы за свой труд.
Ст. 329
Россия не имеет в больших городах Европы ни одного
торгового дома, ни одного склада для своих собственных
товаров, ни одного торгового агента, ни одного банкира;
все банковью агенты — иностранцы.
Однажды некий монах совершил превыгодную спекуля-
цию. Сидя в своей келье, он, вместо того чтобы размыш-
лять о суетности мирских благ, стал мечтать о том, каким
образом можно разбогатеть, вопреки завету евангелия, вос-
хваляющего бедность, и вопреки торжественному обету не-
стяжания.
Ему пришло на ум превратить свой дом в Париже и
все дома его ордена, разбросанные по всему королевству
и до различным католическим странам, в такое же число
торговых домов. Это ему удалось, и он собрал огромные бо-
гатства; богатства монаха стали бы несметными^ если бы
в нем не заговорила совесть. Начальство предписало ему
прекратить свор) коммерцию. Я сообщаю об этом неболь-
шом факте только для того, чтобы подчеркнуть значение
торговых домов.

480
Дени Дидро
Ст. 330
В этих замечаниях относительно торговли имеется от-
тенок, свидетельствующий о некоторой недооценке ее зна-
чения.
1. Необходимо, чтобы у земледельческого народа
имелась более или менее значительная группа лиц,
не получающая иных доходов, кроме того жало-
ванья, которое выплачивает им нация, на службе
у коей они находятся и ради интересов коей они служат.
Но выплата этого жалованья повлечет увеличение цен
на съестные припасы. Кто пострадает на этом? — Поку-
патель. (
2. Говорят, что торговец не связан с государством
никакими узами. Не понимаю этого. Повсюду торговец
связан о государством как моральными, так и физическими
узами; торговцы связаны всеми моральными узами, связы-
вающими владельца недвижимости с его страной. Него-
цианты эмигрируют не чаще, чем другие граждане; разум-
ный торговец приобретает лишь для того, чтобы продать;
он может считать гарантированной лишь ту часть своего
состояния, которая уже реализована, это хорошо известно
любому торговцу; поэтому он приобретает дома, движимое
имущество, землю. v
Он связан с землею* и с той отраслью торговли, которой
он занимается. Для него не безразлично — перейти от одной
отрасли торговли к другой или продолжать заниматься той
же отраслью, например, торговлей растительными маслами,
курсируя между Марселем и Лондоном.
Осторожный коммерсант не может переменить место жи-
тельства без серьезных потерь, так как каждая перемена
влечет за собою убытки; он не может сделать это, не
рискуя своим кредитом, которым он пользовался на преж-
нем месте, и должен приобрести его там, куда рн пере-
селяется. Это — страшные цеши,( и я считаю их почти столь
же крепкими, как и цепи, связывающие земельного собствен-
ника о его страной.
3. Верно, что торговый народ существует лишь благо-
даря торговле иностранными товарами; но у народа земле-
дельческого дело обстоит не так: здесь торговцы существуют
благодаря торговле продуктами данной страны и продуктами

Замечания на Наказ
481
иностранными. Торговец приобретает продукты земледельца;
последний же не может быть одновременно и торгов-
цем, иначе рискует не справиться ни с тем, ни с другим
делом. ,
Присматриваясь ближе, мы видим следующее. Земля
нуждается в собственнике, в арендаторе, в батраках, в
скоте, в ремесленниках, в торговцах, в перевозчиках; без
всего этого масса добытых продуктов теряет свою цен-
ность. Все эти люди необходимы, и все они должны поль-
зоваться покровительством, особенно потому, что каждая
из этих категорий людей, связанных друг с другом, не-
многочисленна.
Государство является политической организацией, со-
ставленной из различных частей, связанных меж собою общ-
ностью интересов; оно не позволяет этим частям обооооляться
без ущерба для них самих. Государство, мне думается, нахо-
дит свое воплощение в государе, собственниках, предпри-
нимателях— во всех, кто должен быгь использован в пред-
приятиях, каждый соответственно тому рангу, который он
занимает. Враги коммерсанта делают из него какое-то от-
влеченное сущестю, коего на самом деле не существует.
С помощью такой абстракции его превращают в космопо-
лита, обвиняют его в том, что он будто бы является аген-
том нескольких наций разом. Это равносильно обвинению
воздуха и воды в том, что они полезны всем; здесь упу-
скают из виду общее благо всего мира.
Я мог бы без труда воспеть хвалу коммерсанту, исходя
из тех самых сторон его деятельности, которые ставятся
ему в упрек. Он принадлежит всем народам: тем лучше,
ибо это побуждает все народы покровительствовать ему;
он не брезгует ничем, лишь бы купить и лишь бы про-
дать— тем лучше, разборчивость уменьшила бы его со-
стояние. Все земли говорят^ в пользу коммерсанта, в пользу
же земледельца говорит только та земля, которую он воз-
делывает.
В конце концов коммерсант все же оседает где-либо;
умирая, он оставляет свой сундук с деньгами в той или
иной стране, и опыт показывает нам, что этой страной
является его родина, где живет его семья; последняя оты-
скивает и получает его состояние, в каком бы уголке
мира оно ни находилось. Поэтому неправильно утверждать,
31 Дидро, т. X

482 ; Дени Дидро
что для торговца все страны одинаковы и что он одинаково
приемлем для всех стран.
Если бы настоятельная нужда государства вызвала
необходимость прибегнуть к займу, то свой коммер-
сант ссудил бы государству деньги из тех же про-
центов, как и иностранный коммерсант. Вы ска-
жете, что земельные собственники более бескорыстны;
скажите лучше, что с них легче взять насильственно,—
обстоятельство выгодное лишь тиранам. Влияние духа тор-
говли таково, что оно заставляет замолчать все пред-
рассудки, национальные и религиозные, перед лицом все-
общего интереса, который должен связать между собою всех
людей.
Чистый продукт является единственным богат-
ством, которым можно располагать. Однако каждый по-
своему борется против этого «чистого продукта»: бык — по-
жирая, сколько он может съесть; наемный слуга — тем, что
заставляет увеличивать заработную плату; ремесленник —
повышая возможно больше цену на свои изделия; купец —
поднимая возможно выше оплату своей посреднической дея-
тельности; наконец возчик старается не отстать от других.
И бык и торговец одинаково должны включаться в расход-
ную статью.
Предположим, что два лица обмениваются друг с дру-
гом; один из них —уроженец данной страны, другой —
иностранец; они нуждаются в агенте-посреднике; последний
берет по десяти процентов с каждой стороны. Что же
происходит? Десять процентов, которые он взял со своего
соотечественника, останутся в стране, они лишь перейдут
из одного кармана в другой; десять процентов, которые
он получил от иностранца,| в деньгах или товарах, увеличат
национальное богатство, которое есть лишь сумма иму-
ществ лиц, образующих нацию. Отсюда видно, что вовсе
не является ^безразличным — будет ли таким посредником
иностранец или свой подданный. Я прекрасно знаю, что
если вы допустите иностранного посредника конкурировать
со своим посредником, то это понизит цену услуг послед-
него, но такая операция не будет наилучшей; мне думается,
выгоднее всего, чтобы агент-посредник оплачивался дороже
обоими лицами, вступающими в обмен, и притом, чтобы он
был вашим подданным.

Замечания па Наказ
483
Ст. 332 ,_,
Государь должен ограничиваться своей функцией домо-
правителя. Он не должен быть ни промышленником, ли
предпринимателем какого бы то ни было рода; в противном
случае, он стал бы самым опасным монополистом по ты-
сяче причин, на которых было бы бесполезно останавли-
ваться.
Ст. 337
Коммерческий суд должен быть составлен из коммер-
сантов, точно так же, как всякий другой суд должен бьцгь
составлен из крупных собственников. Можно надеяться на
справедливость только тогда, когда судья будет сознавать,
что он сам мог бы явиться жертвою своего собственного
приговора.
Ст. 338
Один пункт наиболее существенен; в торговом судопроиз-
водстве: это принятие мер к предотвращению утраты прав
на исполнение вследствие давности.
Ст. 341
Не следует забывать ужасающих последствий ареста
имущества, администрации над имуществом: и проч. Должник
должен пользоваться своим имуществом до тех пор, пока
не будет окончательно выяснено состояние его долгов.
'Кредиторам будет дан определенный срок для заявления
своих претензий, после чего список кредиторов закрывается.
Администрация должна быть назначаема не из судебных
чиновников, но из поверенных самих кредиторов. Арест
имущества и прекращение права пользования могут иметь
место лишь после образования администрации; право поль-
зования землею будет продано с торгов. Цена, данная на
торгах, определит продолжительность ареста] и т. д.
Ст. 342
Эта неизвестность длится лишь один момент.
Откуда перемены в монете? К этой операции прибегает
государство, обремененное долгами. Это значит платить за

484
Дени Дидро
золотой ливр лишь половину ливра золотом. Это — кража,
и так как всякая кража разоряет обкрадываемого, то этот
прием может разорить народ.
Каковы последствия такого изменения монеты? 1) исчез-
новение старой монеты из обращения: она пропадает и яе
показывается бодаше; 2) увоз ее иностранцами, которые,
сами став фальшивомонетчиками, будут платить вашему под-
данному пол-ливра золотом за следуемый с них долг в ливр
золотом.
Бумажные деньги следует рассматривать в отношении
к частным лицам и к нации. Нация, которая не умеет
сообразовать количество выпускаемых бумажных денег с ко-
личеством своей звонкой монеты, рискует разорить самоо
себя и половину своих сограждан. В таком же положении
окажется и частный коммерсант, если он поместит все свои
богатства в товары.
Прибавим еще два слова о .чеканке монеты.
Здания падают, мрамор делает трещины, бронза раз-
рушается, но даже через тысячи лет после того, как сама
нация исчезла, находят в земле и извлекают оттуда мо-
неты. Следует поэтому позаботиться, чтобы монеты были
красивы: они — свидетельство дурного или хорошего вкуса
нации.
После монет наиболее прочными являются здания. Сле-
дует поэтому пожелать, чтобы лица, ведающие публичными
зданиями, были хорошо знакомы! о принципами архитектуры
и с прекрасными остатками древних памятников. Внуши-
тельное и красивое сооружение не только делает честь
народу, но и приносит ему пользу.
Ст. 343
Все то, что Вы говорите, очень хорошо,— почему лее
вы поступили иначе?
Есть лишь один закон, один принцип, говорящий про-
тив эмиграции людей и богатств.
Существует или может существовать эмиграция лю-
дей без эмиграции богатств. Эмиграция людей — симптом тира-
нии; эмиграция богатств — симптом недоверия и потерн
кредита в отношениях между государством и частными
лицами.

Замечания на Наказ
485
Ст. 345
В России военные госпитали находятся в ужасающем
состоянии. Солдаты лишены там почти . всякой помощи и
умирают на голых досках. Насколько мне известно, там
вовсо нет домов для инвалидов. Нет общественных госпита-
лей. Бедняки умирают, за отсутствием врачебных средств
и необходимой пищи, на своей лавке, в лачуге, укутав-
шись в рваный тулуп. Но предоставим докторам говорить
о постановке врачебного дела.
ГЛАВА XIV
Ст. 350
Невозможно дать общее образование многочислен-
ному народу. Сколь бы многочисленным ни был народ,
он может устроить все же небольшие школы, в которых
дети бедных сословий найдут пропитание и будут учиться
чтению, письму, арифметике, а также пройдут нравствен-
ный и религиозный катехизис. Я не знаю такого народа,
который не мог бы завести у ребя школ по рисованною
и коллежей с пансионерами и приходящими, с пансионерами
и стипендиатами. \
Желаете ли вы иметь много учеников при плохих учи-
телях?— Пусть ваших учителей оплачивает само государ-
ство. Если вы желаете, чтобы учеников было меньше, но зато
больше хороших учителей, то пусть учителей оплачивают
сами ученики. 1 i i \ ! ■ | |
Я хотел бы, чтобы в коллежах процветали дисциплина
и порядок. Я говорю о наших коллежах. Пусть будет
устроено нечто вроде суда, который обяжет наставников по-
казывать перед судьями только правду; этот суд мог бы
отсылать обратно родителям неспособных учеников или отда-
вать их для обучения ремеслам. Быть может, при такой
системе мы потеряем за двадцать лет одного гениального
человека, зато мы предотвратим таким путем гибель боль-
шого числа молодых людей, которые ныне выходят из на-
ших коллежей порочными, невежественными, ленивыми и
ни на что не пригодными,— разве только стать комедиан-
тами, солдафонами или плутами.

486
Дени Дидро
Должен оговориться, что все эти замечания применимы
лишь к свободной стране, где имеется третье сословие.
Наиболее важный вид воспитания — воспитание преем-
ников государя. Оно является делом не отца и не матери,
а всего народа. Дурное воспитание ребенка обычно делает
несчастным лишь его самого, дурное воспитание королевских
детей делает несчастной всю нацию.
Все, что их окружает, должно быть ограждено от раз-
врата. Порок проникает в их сердца и душу через все
органы чувств сразу. Могут ли они стать чувствительными
к нищете, когда сами не знают ее и никогда ее не допы-
тывали? Могут ли они возлюбить истину, если им будут
нашептывать лишь слова лести? Могут ли преклоняться пред
добродетелью, если вырастут среди недостойных рабов, бес-
престанно восхваляющих вкусы и склонности своего госпо-
дина? Терпеливо выслушивать возражения, даже не совсем
почтительные? Могут ли стоять твердо пред лицом опас-
ностей, которым иногда придется подвергаться, если нрав
их расслаблен мягкостью обращения и если их убаю-
кивают, твердя ежечасно, что их существование важнее
всего? Как сумеют они оценить оказываемые им услуги,
как познают цену крови, проливаемой для блага их импе-
рии или ради блеска их царствования, если они будут про-
питаны гибачьными предрассудками и сЬвнанием того, что все
это делается в силу долга перед ними, и что для человека
высшая честь умереть ради них? Будучи чуждыми всякой
мысли о справедливости, могут ли они, после всего этого,
не стать грозным бичом для той части людского рода, благо-
получие которой будет им вверено?
К счастью, их развращенные наставники рано или
поздно понесут кару: они узнают неблагодарность или
презрение своих воспитанников. К счастью, воспитанники
эти, будучи несчастными при всем своем величии, осуж-
дены всю жизнь томиться в глубокой скуке и не могут
изгнать ее дз своих дворцов. К счастью, зловещее молча-
ние их подданных время от времени дает им почувствовать
ту ненависть, которую оно выражает. И к счастью, они
слишком трусливы, чтобы оставлять эту ненависть без вни-
мания. К счастью, религиозные предрассудки, которые по-
сеяны в их душе, обращаются против них же самих и
терзают их. К счастью, после такой жизни,— жизни, на кото-

Замечания на Наказ
487
рую не согласился бы ни один человек, даже самый по-
следний из |ix подданных, если бы только он знал всю ее
убогость,— перед их смертным ложем встают черные тре-
воги, и страх, и отчаяние.
С г. 252
Бперяти в них любовь к отечеству. Как можно на-
деяться, чтобы отец внушил своему ребенку любовь к тому
отечеству, которого он сам не любит? Я скажу лучше
государям: если ры желаете, чтобы отцы проповедывали
своим детям любовь к родине, сделайте так, чтобы отцы
полюбили ее; это чувство легко зарождается, так как во
всех людях заложена склонность любить свое отечество,
которая поддерживается больше действием моральных,
нежели физических стимулов. Естественный вкус к обще-
нию, кровные и дружеские связи, привычка к климату и
языку, известное, легко возникающее, расположение к опре-
деленному месту, обычаи, привычный образ жизни — все
это, вместе взятое, прггоязывает разумное существо к той
стране, в которой оно увидело свет и получило воспи-
тание. Нужно иметь могущественные мотивы, чтобы по-
рвать столько нитей и предпочесть другую землю, которая
явится совершенно чужой и новой для нас.
ГЛАВА XV
Ст. 360—363
Пусть будет назначено большое жалованье за обязан-
ности, выполняемые знатью, пусть ей предоставят первые
должности, почетные отличия, памятники и т. п., но пусть
она будет лишена всех тех привилегий, которые отличают
знатных перед лицом суда или освобождают их от налогов.
Закон и казна не должны делать изъятий ни для кого, даже
для принцев крови. Лишь это может быть средством про-
тив наследственной знатности.
Пусть знаки отличия ценятся высоко. Не расточайте их,
в особенности не предоставляйте их никогда в виде милости.
Справедливый государь не должен никогда оказывать мило-
стей. Если присмотреться ближе, то всякая милость есть

4fc8
Дсни Дидро
замаскированная несправедливость. Она предполагает,—да-
же в тех случаях, когда речь идет о самых пустячных ми-
чюстях,— что во всей империи нет ни одного человека, дей-
ствительно достойного отличия.
Ст. 364
•
Если правители лишены чести, то вскоре и вся страна бу-
дет лишена ее. Такие правители нередко принуждают чест-
ных лиц к бесчестному поведению. Если правители создают
пожизненные ренты, они уничтожают все родственные связи
своих подданных. Они санкционируют тот отвратительный
вид роскоши, который служит показателем богатства немно-
гих и признаком нищеты масс. Пожизненные ренты даются
избранным, а все прочие ренты становятся объектом спекуля-
ции для банкиров и весьма обременительны для государства.
Не следует никогда сочетать мотивы личной выгоды
с получением знаков отличия. Золото портит всякого, кто
к нему прикасается. Если к кончику орденской ленты
подвесить кошелек с золотом, то вскоре честолюбие будет
вдохновляться уже не орденом, • а кошельком. По той же
причине, по которой следует отделять выгоду от почета,
следует, чтобы знаки отличия не давались слишком легко;
они превратятся в ничто, как только станут широко распро-
страненными.
ГЛАВА XVI
Ст. 383
Нарушение обязанностей. Нет для него других обя-
занностей, кроме подчинения законам.
Будет исключен из оного звания... Не понимаю: не-
ужто его сделают рабом?
ГЛАВА XYII
Ст. 385—386
Предположим, что мы имеем два пограничных народа:
А и В. Если пограничные жители империи А будут жить
далеко от своей столицы или от центра потребления, то они

Замечания на Наказ
489
не смогут привозить туда своих припасов, а с другой сторо-
ны, если они будут находиться по соседству со столицей или
главным городом империи В, то, очевидно, они будут вести
всю свою торговлю с В; они постоянно будут направляться
из своей местности) в В и никогда не направятся в А. Хотя
они будут называться гражданами империи А, но на деле
они будут подданными империи В. Таким образом; мож-
но иметь весьма обширные империи, но сколь бы ни велико
было их протяжение, подлинным местом общения явится
центр. Граница—подходящее место для обороны и для об-
мена.
Чем обширнее империя, тем более должен быть об-
легчен внутренний торговый оборот, тем более надлежит
умножить в ней города и тем в большем числе надлежит
ей иметь большие города. Именно вокруг больших городов
собираются местечки, пригороды, села; вокруг сел строятся
мелкие деревни. Так и происходит концентрация империи.
, Ст. 387
Граница является подходящим местом для устройства
складов. Эти склады предназначаются как для товаров вы-
возимых, так и для товаров, ввозимых из иностранных го-
сударств.
Ст. 389
Мануфактуры, в которых изготовляются распространен^
ные в данной стране предметы, должны находиться по со-
седству со складами.
Ст. 400
Я удивился, заметив здесь колебания по вопросу о вре-
де корпораций. Скажу об этом лишь одно слово.
Именно исключительные привилегии обрекают человека,
умеющего работать, на безделье; они заставят его стать во-
ром или умереть с грлоду. Если этот человек — искусный
рабочий, он разбогатеет; если он работает плохо, он станет
бедняком. Публика единственный компетентный судья наших
способностей.

4 0
Дени Дидро
ГЛАВА XVIII
Ст. 414
Я признаю, что порядок наследования, в сущности,
не вытекает из естественного права. Все же человек,' даю-
щий жизнь ребенку, думается мне, обязан сделать его
счастливым, поскольку это в его возможностях. Потому ре-
бенок имеет право да часть состояния при жизни отца и пре-
имущественное право на получение наследства после его
смерти. Если дед оставит своему сыну наследство, состоя-
щее из имущества родового и благоприобретенного, то, по-
видимому, отец должен отдать отчет своему ребенку в той
части им^ущества, которую он унаследовал от ^дедац и в отно-
шении которой он явился как бы хранителем. Эта обязан-
ность почти равносильна долгу, и этот долг мне рисуется
священным. Я считал бы себя свободным от выполнения
этой обязанности только в одном случае: если бы сын по-
сягнул на жизнь отца. Господин, захватывающий достоя-
ние своего раба, государь, похищающий наследство у од-
ного из своих подданных,— оба они совершают действия
тиранические.
Обязанность отцов давать пропитание! и воспитание сво-
им детям: как сын и наследник деда, отец должен также
передать сыновьям по крайней мере часть своего состояния.
Следовало бы установить по закону момент, когда такая
передача должна произойти; это было бы могущественным
средством против ничтожности и праздности отцов.
Закон мог бы сделать эту часть состояния неотчуждае-
мой в качестве имущества, принадлежащего малолетнему.
Этим предупреждена была бы та непонятная жестокость по
отношению к детям, в силу которой они не пользуются ни-
чем в течение жизни их отцов; вследствие этого иные дети
желают втайне смерти своих родителей. Вместе с тем, такой
закон поощрил бы браки и увеличение населения, ибо при
нынешнем господстве роскоши родители заботятся об убран-
стве своих домов больше, чем об устройстве своих детей.
В завещании отцы и матери могут распоряжаться лишь
своим благоприобретенным имуществом.
В Голландии закон дозволяет обоим супругам делать за-
вещания после заключения брака; каждый из них может рас-
поряжаться своим имуществом, как ему заблагорассудится.

Замечания на Наказ
491
Закон этот, думается мне, может иметь два немаловажных
последствия: удержать силою интереса супругов от неверно-
сти и внушить детям надлежащее уважение к родителям.
Если и можно обуздать дух волокитства, то только таким
способом. Даже люди свободных нравов вследствие этого
стали бы скромнее и осмотрительнее; при отсутствии добро-
детели следует довольствоваться хотя бы лицемерием. Дети
лицемерных отцов бьгоают благочестивыми. Сдержанность
женщин сделает и молодежь менее легкомысленной.
Ст. 425
Ничто не способствует в такой мере разделению круп-
ных состояний и поддержанию политического равенства ме-
жду гражданами, как деление имущества между детьми, а
при отсутствии детей—между родственниками по боковой
линии.
Наследования по боковой линии часто извлекают семьи
из нищеты, но не обогащают их чрезмерно.
Все рассудительные люди, не испорченные гордыней
или предрассудками, отвергают с негодованием нелепое пра-
во первородства, в силу которого все наследственное иму-
щество рода переходит к старшему, которого оно развра-
щает, ввергая вместе с тем в «.нужду его братьев и сестер,
терпящих несправедливость но чистой игре случая, заставив-
шего их появиться на свет позже. Глава семьи является лишь
хранителем, а хранителю никогда не разрешается делить на
неравные доли вверенное ему имущество между заинтересо-
ванными лицами, имеющими одинаковые права. Если бы ди-
карь, умирая, оставил два лука двум детям и если бы {возник
вопрос, что с ними делать, то разве не было бы вынесено ре-
шение о том, чтобы каждому из детей дать по одному «луку?
Если бы он завещал оба лука одному, то дал бы тем самым
повод думать, что ребенок, лишенный права наследования,
является плодом дурного поведения его жены. В странах, где
допускается эта чудовищная форма лишения права наследо-
вания, отец не пользуется уважением. Старший сын не ува-
жает его потому, что отец не властен ничего отнять у дего;
младшие дети потому, что он не может ничего да дать. Сы-
новнее чувство вытесняется весьма низменным чувством;
младшие дети приучаются пресмыкаться у ног старшего чуть

492
Дени Дидро
ли не с колыбели, старший же сын усваивает себе такое
самомнение, что вскоре делается заносчивым. Честные отцы
и матери боятся плодить бедняков, обреченных на без-
брачие. Все наследство переходит в руки безумца, расточи-
тельство которого не может быть остановлено иначе, как
назначением другого наследника, что представляет собою
новое зло. В силу таких бедствий следует думать, что право
первородства рано или поздно будет отменено. Оно и при
своем возникновении было предрассудком, и деспотизм не
заинтересован в его поддержании. Оно—остаток феодально-
го варварства, которое заставит краснеть наших потомков.
Ст. 428—429
Регулирование вопроса об опеках дело весьма трудное
и служит единственным серьезным возражением против раз-
водов. Лицо, чужое семье, является плохим опекуном. Род-
ственник также плохой опекун. Судья —опекун наихудший...
При разногласии двух семей, кого надлежит выбрать? Свя-
щенника?
В Наказе императрицы ничего не говорится о разводе.
Я не склонен осуждать развод с точки зрения естественного
закона ввиду печальных последствий нерасторжимости брака.
Я ж$лал бы, чтобы обоим супругам разрешено было всту-
пать в новый брак, ибо без этого развод толкал бы обоих
на распутство. Но возникает вопрос о детях. Кого мы им
дадим в качестве опекунов? Не знаю. Московские воспита-
тельные дома? Ну, что ж, почему бы и нет?
Развод допускался у римлян, и он тогда не был частым.
Возможность развода сдерживает супругов, заставляя их
исполнять свои обязанности по отношению друг к другу;
разводы благоприятствуют добрым нравам и увеличению
населения; развод производится очень быстро при условии
выделения имущества, присуждаемого детям.
Необходимо ли, чтобы 6 разводе ходатайствовали одно-
временно оба супруга? Если ответить на это утвердительно,
то разводы будут весьма редкими. Брак заключается: в со-
гласии обоих супругов. Этот союз регистрируется и одо-
бряется законов и получает благословение от церкви. Непло-
хие законы о разводе существуют в Швейцарии: они цели-
ком направлены на сохранение добрых нравов.

Замечания на Наказ
493
ГЛАВА XIX
Ст. 444 447
Законы по своему содержанию разделяются на законы
естественные, законы гражданские, являющиеся следствием
законов естественных, и на законы судопроизводственные.
Число законов естественных и вытекающих из них зако-
нов гражданских — весьма обширно. Следует отметить, что
закон гражданский, если он не является следствием закона
естественного, может быть лишь произвольным, а следова-
тельно, ненужным и вредным. Если народ — подлинный за-
конодатель, то он и подлинный преобразователь нравов.
Ст. 450
Но есдщ з&кон будет допускать исключения, ограничения
или видоизменения, как должен поступить в таком случае
судья, имея пред собою случай, подходящий под исключе-
ния, ограничения или видоизменения, специально не ука-
занные? I
Ст. 454
Сомневаюсь, чтобы, при том огромном количестве раз-
личных интересов, которые связывают или разделяют народы
или которые, в пределах того же народа, связывают или
разделяют стольких индивидов, кодекс мог быть столь крат-
ким, столь простым и столь ясным произведением, как то
воображают. Обращусь к Наказу вашего величества о
составлении законов. Я не спрашиваю, много ли най-
дется людей, способных вникнуть в него достаточно глу-
боко. Я спрошу только, есть ли во всех цивилизован-
ных нациях хотя бы один человек из народа, который
был бы в состоянии понять все эти статьи. А ведь этот
Наказ составлен в выражениях весьма простых и весьма
ясных.
Добавлю к этому небольшое замечание: любой во-
прос из области интегрального и диференцналыюго исчисле-
ния может быть разрешен легче, чем какая-либо проблема
политической экономии, если только добиваться наиболее
точного решения ее. В математике нет ничего такого, чего

49 4
Дени Дидро
в конце концов, не мог бы разрешить гений Ньютона или
какого-либо его преемника. Другое дело те вопросы, о кото-
рых идет речь. С первого взгляда кажется, будто затруд-
нений не так уж много, но вскоре выясняется, что одно за-
труднение влечет за собою другое. Это последнее—третье,
и так далее,— до бесконечности. И, наконец, замечаешь,
что нужно либо отказаться от такого труда, либо по-
пытаться охватить всю громадную систему социального по-
рядка, из опасения получить результат неправильный и не-
полный. Данные и самый расчет здесь варьируются; в зави-
симости от страны, ее естественных богатств, ее денежной
системы, ресурсов, связей, ее законов, обычаев, вку-
сов, ее торговли и ее нравов. Где найти человека, доста-
точно образованного, чтобы охватить все эти элементы?
Где найти ум, столь уравновешенный, что он не переоценит
значение каждого из них? Все сведения, касающиеся отдель-
ных сторон жизни общества, являются лишь ветвями-одного
древа, представляющего собою науку о человеке как члене
общества. Человек может быть церковником, военным, чи-
новником, финансистом, коммерсантом, земледельцем. При
выборе профессии он взвесил все преимущества и все пре-
пятствия, которые могут его ожидать: страсти, соперниче-
ство, частные интересы. Пользуясь всеми знаниями, которые
можно накопить и не будучи гением, и даже обладая гениаль-
ностью, которую можно иметь и не накопив знаний, он
будет все же часто совершать ошибки. Удивительно ли после
этого, что в каждом народе укоренилось столько заблужде-
ний и что каждый народ постоянно повторяет то, что е5иу
говорят! То же мы наблюдаем среди отвлеченных мыслите-
лей, которые увлекаются духом систематики и не колеблются
возвести в общую истину то, что им удалось доказать в кУг-
дельных случаях; среди деловых людей, более или менее
рабски следующих рутине своих предшественников и напу-
ганных неудачными результатами чьих-либо действий, выхо-
дящих из рамок обыденного; наконец среди государственных
людей, коим происхождение или протекция обеспечили видные
должности; часто, однако, глубокое невежество этих послед-
них приводит к тому, что они зависят от продажных низших
чиновников, обманывающих или вводящих их в заблуждение.
Не должно быть ни одного вопроса, по которому в хорошо
устроенном обществе нельзя было бы свободно высказы-

Замечания на Наказ
495
ваться, л чем более важным и трудным является зопрос, тем
важнее, чтобы он был подвергнут дискуссии. Но можно ли
представить себе вопросы более важные и более сложные,
нежели те, которые касаются правления? Поэтому не лучше
ли всего поступит тот правитель, который, любя истину,
привлечет внимание к таким вопросам? И какое мнение мы
вправе были бы высказать о том правителе, который запре-
тил бы обсуждать такие вопросы? Мы вправе Оыли бы
счесть, что подобное решение продиктовано ему или стра-
хом за свои действия, или убеждением в том, что эти
действия являются дурными. Мы были бы вправе истол-
ковать подобный запрет следующим образом: «если госу-
дарь не позволяет нам доказать, что его министр ду-
рак или плут, значит, воля его такова, чтобы министры
были дураками или плутами и чтобы на это не обращали
внимания».
Вопросы политической экономии нуждаются в длитель-
ном обсуждении, которое должно предшествовать решению.
Мы должны стремиться — как бы то ни было трудно —
добиться точного решения. Следует постепенно прибли-
жаться к такому решению в расчете на время, на раз-
витие образования и молить бога, чтобы он обратил в нашу
пользу действие естественного закона. Но не следует под-
чиняться бесчисленным безумцам, невеждам, ленивцам, пре-
ступникам, плутам, окруженным в свою очередь непроницае-
мой стеной прочих негодяев, и не следует дожидаться, пока
появится некто, достойный занять трон.
Ст. 458
Недостаточно, чтобы все могли разуметь законы, нужно,
чтобы все могли их знать. Следует обучать общим законам
детей всех состояний. Горе тому, кто в зрелом зозрасте не
ознакомится с законами, свойственными его состоянию!
Ст. 462
Если бы человек этот ограничился лишь одной пощечи-
ной, он не был бы слишком наглым: ведь в данном случае,
это была бы критика дурного закона.

496
Дени Дидро
ГЛАВА XX
Ст. 502 и 503
По мере того как народ теряет чувство свободы и соб-
ственности, он становится подкупным, теряет уважение к се-
бе и начинает склоняться к рабству. Став же рабом, он по-
гиб: он не считает себя даже собственником своей жизни;
он утратил ясное понимание справедливого и несправедли-
вого. Без фанатизма, внушенного ненавистью к другим стра-
нам, он не имел бы более отечества. Повсюду, где сего фана-
тизма не существует, видные люди стремятся покинуть ро-
дину, а люди маленькие остаются в стране лишь в силу
одолевающей их тупости; они напоминают собою тех не-
счастных собак, которые бродят, отыскивая тот самый дом,
где их бьют и плохо кормят.
Ст. 512
Я склонен думать, что нет таких случаев, при которых
власть могла бы без осложнений нарушить рамки, коими
она сама себя ограничила.
Это значило бы посягать на права средних или проме-
жуточных властей. Это значило бы, что первое семя недо-
верия посеяно самим государем. Это было бы дурным при-
мером для его преемника. Чем более серьезным будет этот
случай, тем больше монарх, соблюдающий рамки закона,
внушит доверие к своему слову и тем полнее докажет свою
умеренность в использовании власти; он внушит больше ува-
жения к властям промежуточным, если предоставит им реше-
ние дела.
ГЛАВА XXI
Ст. 541
Один из наших посланников при Порте пригласил к обе-
ду некоего кади. Посреди обеда слуга приближается к кади
и что-то шепчет ему на ухо; тот подымается, выходит и воз-
вращается лишь через четверть часа. Посланник спраши-
вает, какое дело потребовало его ухода. На это кади от-
вечает: «Мне сообщили, что один булочник продавал хлеб

1 Замечания на Наказ 497
неполного веса; я направился к нему и взвесил хлеб. Я убе-
дился, что он в самом деле обвешивал покупателей. Печь
была еще раскалена, и я велел схватить булочника и бро-
сить в печь,— тем дело и кончилось». При этом рассказе
всех присутствующих охватил ужас,< и тогда кади добавил:
«Вот уже около ста летл как таких случаев не было; я ;на-
деюсь, что это не повторится еще в течение ста лет. Он
совершил кражу на глазах: у всех, в ущерб беднейшей ча-
сти народа, которая покупает хлеб на фунты. Вы подвер-
гаете колесованию того, кто взламывает денежный сундук
богача,— отчего же вы хотите, чтобы я не приказывал сжи-
гать тех, кто ворует хлеб у бедняков? Это преступление
более тяжкое, нежели вы полагаете; его легко совершить
безнаказанно, и потому в этом случае надлежит применить
наиболее устрашающее наказание».
Тот, кто думает вычитать историю мудрости народа из
истории данного народа или из собрания его законов, грубо
обманется. Там все было предусмотрено, предписано, приве-
дено в порядок, но ничто не выполнялось на деле. Во вре-
мена, когда Рим имел лишь XII таблиц, в нем процветали
добрые нравы. В те же времена, когда там был составлен
этот огромный и удивительный Corpus juris civilis добрых
нравов не было и в помине.
ГЛАВА XXII
Ст. 573—574
Это верно, но что из того следует? 1) что хороший го-
сударь является лишь преданным управителем; 2) что упра-
витель, требующий от своего хозяина больше, чем то вы-
зывается нуждами дома, обкрадывает своего хозяина; 3) что
в благоустроенном доме нет таких воров, с которыми нельзя
было бы и не следовало бы расправиться. Принцип изло-
жен хорошо, но будут ли иметь мужество сделать из него
все выводы?
Ст. 576
Я не знаю, как делаются эти дела. Но обычно прибегают
к помощи таких услужливых людей, чтобы убивать тира-
нов в деспотических государствах, и чтобы заключать в
32 Дидро, т, X

493
Дени Дидро
цепи народ в государствах свободных. Устройте так, чтобы
природа соединила перешейком две части континента, разде-
ленные водою, именно Францию и Англию,—немедленно же
в Англии возникнет потребность в национальной милиции,
а государь станет ее главой, он будет сам назначать людей
на все должности, будет полностью распоряжаться всеми
своими солдатами. Они будут готовы не только заковать
в цепи, но даже убить своих отцов, матерей и сограждан
по первому знаку монарха. Поэтому я вправе сказать и дес-
потам, и свободным народам: «Монархи, вы никогда не
будете уверены в прочности ваших тронов, а вы, народы,
будете вечно носить цепи, будете навеки предоставлены
милости или неразумию ребенка или хищного зверя, если вы
не сумеете принять какие-либо разумные меры против воен-
ных сил, которые вербуются из ваших домашних, чтобы во-
оружить их против вас же и чтобы поработить вас!» То;, что
я говорю здесь, быть может, лишь призыв политического
мечтателя, но суть на в этом. Я знаю, по крайней мере, (что
будь я даже законодателем Северной Америки, дело об-
стояло бы так, а не иначе.
Ряд переворотов всегда приводит к такому моменту,
когда приходится желать, чтобы подданные империи воспи-
тывались так, как если бы все они должны были стать «сол-
датами. После двух-трех потерянных больших сражений
государство остается без защиты. Этого не было бы, если бы
военное искусство стало частью национального воспитания.
Какая власть осмелилась бы посягнуть на общество, защит-
ники которого обновлялись бы постоянно? В стране, где
все граждане являются солдатами и где военное сословие
составляет сам народ, оно неизбежно будет на стороне
народа. Нация уже на. в состоянии будет употребить армию
против ее главы, а государь — воспользоваться ею против
народа. Народ станет тогда свободным, и притом навсегда.
Не будет больше надобности в существовании националь-
ной милиции, истощающей все сословия общества. Не при-
дется больше стремиться к тому, чтобы иметь в своем
распоряжении достаточное число людей, готовых на все.
Все солдаты такой армии по своему состоянию явятся
такими, какими им и надлежит быть: они будут готовы
на рее, когда благо всех подвергнется опасности; им при-
дете для этого иногда отрываться от исполнения своих

Замечания на Наказ
949
гражданских обязанностей, но это вещь вполне справедли-
вая. Если, несмотря на это, будет чувствоваться необхо-
димость в существовании корпуса милиции, то этот корпус
будет во всяком случае значительно менее многочисленным.
Он будет беспрестанно обновляться, ибо все граждане прой-
дут по очереди свой срок службы — как офицеры, так и
солдаты.
Но стану распространяться насчет отличия такой на-
ции от всех других наций в их нынешнем состоянии,, а также
относительно отличия такой милиции от общераспростра-
ненного вида ее,— я рассматриваю вопрос лишь с точки
зрения общественной свободы. Проведя эту реформу, из-
берите тот вид правления, который явится для вас наи-
более подходящим, и вы будете свободны; каждому из
вас придется иметь по две одежды: одежду магистрата,
врача, коммерсанта и — одежда солдата. В мундире сол-
дата вы шагаете в строю, с саблей на боку, с винтовкой
и штыком за плечами, и вам будут внимать ваши сограждане,
ибо вы будете говорить открыто. Следуйте примеру швей-
царцев, и вы станете такими же свободными, как они!
Ст. 578 и 579
Тот, кто воздвигает прекрасное и дорого стоящее зда-
ние, дает занятие своим соотечественникам, использует бо-
гатства страны и украшает ее; это привлекает иностран-
цев, побуждает их жить в вашей стране д тратить здесь
огромные суммы, ибо путешественники обычно люди влия-
тельные и привозят с собою многочисленную свиту. Отни-
мите у современной Италии ее дворцы, ее развалины и
ее картины, и вы сделаете ее нищей. Именно остатки древ-
него Рима поддерживают, за счет всех наций, современный
Рим. Кольбер затратил миллионы на постройку Карусели,
которая вдвойне и даже втройне вернула эти затраты.
Можно было бы отлить из золота сотни раз статую Венеры
Медицейской или Аполлона Бельведерского, если употре-
бить на это деньги, которые были заплачены за удоволь-
ствие созерцать эти памятники. На картинах Рафаэля на-
росло бы полфута золота, если бы их покрыть эсем тем
золотом, которое оставили вокруг шедевров Рафаэля англи-
чане, французы и немцы. Попробуйте вместо тех развалин,

too
Депи Дидро
в которых помещается музей естественной истории в пред-
местья Сен-Марсо, воздвигнуть в честь природы достойное
ее убежище или памятник, и подсчитайте после этого свои
расходы и свою прибыль! Если же слушаться экономистов,
то наши дома будут покрыты соломой, а наши города бу-
дут состоять из лачуг, окруженных хорошими укрепле-
ниями. Между тем наше производство гобеленов обходится
дороже нашим соседям,, чем нам самим. Итальянские музы-
канты и певцы очень дороги, но тратится на них, конечно,
не Италия, и никто не решился бы советовать итальянцам
закрыть Неаполитанскую консерваторию. Глупо поступает
не тот, кто строит оперу, а тот, кто соорудит для опе^ры
жалкое и бедное здание, на которое никто не захочет взгля-
нуть. Я сторонник устройства прекрасной залы для театраль-
ных зрелищ, но пусть она сравнится в великолепии с древ-
ним Колизеем, иначе она не даст ничего: это будет вклад,
не приносящий процентов. Когда художества, красноречие,
история, поэзия, живопись, скульптура, архитектура бу-
дут поощряться естественным ростом богатств, они да-
дут нам множество великих творений; соперничая в про-
славлении добродетелей и талантов, они сделают нацию
лучшей. !
Хороший гражданин не довольствуется тем, что не со-
вершает дурного. Хороший гражданин тот, кто творит благо.
Я не хотел бы жить в обществе, где наибольшим благом
считалось бы обращение всего избытка на воспроизведение
рода; я без сожаления покинул бы такое общество. С до-
статком увеличивается вкус к удобствам; постепенно этот
вкус совершенствуется и доходит до крайней изысканности;
попутно он творит вещи не только прекрасные, но и по-
лезные, ибо прекрасное неотделимо от полезного. Я не
желал бы остановить этот прогресс. Если воспроизведе-
ние есть предел полезного и если предел всего, что по-
лезно не может быть достигнут дначе, как с ^утратой
качества прекрасного, то вся математика должна была бы
свестись к четырем страйичкам, вся механика — к шести
положениям, вся гддргьвлика— к двум опытам, вся физика —
к изучению удобрений, вся точная наука — к политической
и домашней экономии, вся астрономия была бы вовсе не
нужна, все художества пришлось бы уничтожить илп низвести
до уровня китайской первобытности, вся промышленность

Замечания на Наказ
501
свелась бы к выработке предметов первой необходимости. Та-
кие мечты, доведенные до. их логического конца, заставили
человека Руссо стать на четвереньки, а ^человека экономистов
взяться за плуг. Но дело в том, что сии добрые люди ни-
когда не видели ничего, кроме шпиля своей колокольни. Эко-
номисты забыли один из великих принципов, а именно, что
когда все будет устроено хорошо, то определенный уро-
вень будет достигнут сам по себе. Пусть будут хорошо зало-
жены три или четыре главных камня фундамента, а осталь-
ное предоставьте интересам и вкусу частных лиц и, ь, осо-
бенности, позаботьтесь о том, чтобы не смешивали причину
со следствием и Hao6ojx>T. Не изящные художества раз-
вратили нравы и не науки испортили людей. Изучите хоро-
шенько историю, и вы увидите, что порча нравов была
вызвана совершенно иными причинами. Лишь следствиями
этих причин были порча вкуса, падение художеств, пре-
зрение к наукам, невежество, глупость и варварство, при-
том не такое варварство, из которого нация может выйти,
но такое, из которого она уже не выйдет. Варварство
первого вида мы находим у народа, еще не прозревшего,
варварство второю вида —у нации, у которой выколоты
глаза.
Ст. 580—588 J
Замечания по поводу этой статьи стремятся. свести все
виды налогов к одному: налогу поземельному. Сознаюсь,
что у меня нет еще ясною мнения по этому вопросу.
Я усматриваю лишь следующее: 1) отвлеченная мысль
о возможности взимания налога натурой предполагает дли-
тельные и трудные операции и в качестве предпосылки —
создание всеобщего кадастра. Как сделать это, хотя бы,
например, во Франции, и сделать настолько хорошо, чтобы
кадастр мог служить мерою налога? Даже при наилучших
условиях он будет подвержен беспрестанным колебаниям
и переменам; 2) при едином поземельном налоге государь
как бы становится всеобщим совладельцем земли, и это
пугает меня в условиях нашего века; 3) эта мера требует
совершенного знания имущественного положения всех под-
данных; не будет неприятной неожиданностью, если ока-
жется множество скрытых богатств. Тот, кто не рассчиты-
вает иметь на одного хорошего государя двадцать плохих,

502
Дени Дидро
плохо знает арифметику. Всякий политический расчет должен
быть подчинен законам природы; без этого он может ока-
заться выгодным на мгновение, но станет гибельным в тече-
ние длинного ряда последующих столетий.
Ст. 589
Все это очень хорошо. Очевидно, ни высота налога,
ни его распределение не должны зависеть от произвола ни
со стороны казны, ни со стороны облагаемых налогами.
Но как гарантировать себя от жадности и алчности казны,
имеющей сотни тысяч людей, чтобы назначать, и столько же
тысяч людей, чтобы выколачивать налоги? Все это связано
о одной основной трудностью — с ограничением верховной
власти.
Единый налог будет самым гибельным из налогов,- если
он не будет касаться всех граждан. Обложите налогами,
если сумеете, военных, чиновников, знать, духовенство.
Я обращаюсь здесь к французам: «Стремитесь к тому, чтобы
привести все сословия к одному».
Одно из преимуществ множественности налогов — системы
принятой у нас — следующее: будучи прижатым с одной
стороны, я получай) облегчение о другой. Время от времени
некоторые налоги погашаются, а порою отпадает именно
тот налог, который угнетал меня больше всего.
Невозможно, впрочем, ввести единый налог, не вверг-
нув всю нацию в отчаяние. Следует ли предоставлять ка-
кому-нибудь безумцу возможность принятия такой реши-
тельной меры? Достаточно одного взмаха пера, и этот
единый налог может возрасти до громадных размеров. Сле-
дует ли, допустимо ли, не рискуя самыми серьезными послед-
ствиями, позволить тирану доводить нас до этой крайней
черты? Гарантируйте мне не одно, а много поколений хоро-
ших королей, и я соглашусь на единый налог. Если вы'не
можете этого сделать, то позвольте мне подумать и отнестись
с недоверием к этому предложению столь же прекрасному,
сколь и отвлеченному.
Вещи бывают наилучшими вообще! и наилучшими в от-
ношении лиц и места. Земельный, или прямой налог, бес-
спорно, является вещью наилучшей вообще, но является
ЛИ он наилучшим в отношении лиц при наследственном

Замечания на Наказ
503
правительстве, когда престол переходит к злому и деспо-
тическому младенцу?
Единый й прямой налог прекрасно гармонирует с чи-
стой демократией, но согласуется ли он с монархией и с
другими формами правления?
Ст. 590
Избегать во всех случаях монополий. Я считаю, что
но следует издавать запретительные законы против монопо-
лий. Отдельное лицо имеет право скупить весь хлеб про-
винции, если оно будет иметь для того достаточные сред-
ства. Монополия опасна лишь при двух обстоятельствах.
Во-первых, когда она проводится государем; во-вторых,
когда она становится исключительной привилегией какого-
либо покровительствуемого частного: лица.
Все замечания относительно исключительных привилегий
вполне справедливы: последние являют собою великое бед-
ствие,. Наиболее приемлемый вид исключительной привиле-
гии— это патент на изобретения; изобретатель затратил
состояние и жизнь на .свое изобретение; но тогда безуслов-
но необходимо, чтобы общество откупило это изобре-
тение.
Остается вопрос: должна ли нация предать гласности
полезное изобретение, ей принадлежащее?
Ст. 592
Здесь достаточно сказано о произвольности налогов на
лица, а также на вещи, подлежащие торговому обороту, но,
мне думается, слишком поверхностно трактуется вопрос о
налоге на потребление.
Налог на потребление является обложением: 1) свобод-
ным; .2) достаточно справедливым, ибо люди потребляют
соразмерно своему богатству или же вовсе не пользуются
своим богатством; 3) весьма общим, ибо он распростра-
няется йа все виды богатств: ему подвержен и человек,
живущий за счет своего бумажника. Я не принимаю на себя
защиту налога на потребление, но я хотел бы, чтобы мдае
яснее показали его несправедливость и, в особенности,
его влияние на благосостояние крестьянина.

5C4
Дени Дидро
Ст. 605
Устраните всё, затрудняющее внутренний оборот и внеш-
ний обмен, оказывайте покровительство торговле, не вме-
шиваясь в нее, ибо никогда государь не поймет интересов
торговли столь же хорошо, как коммерсант. Цена на при-
пасы установится сама по себе. Земледелие, население
и торговля существуют нераздельно; их упадок и их про-
цветание лишь следствие одной и той же причины. Не
опрокидывайте улей одним ударом ноги, дайте пчелам рабо-
тать спокойно. i
, Ст. 613
Я сомневаюсь, достаточно ли обосновано противопоста-
вление отечественного коммерсанта — нации. При данном
состоянии обложения мне кажется, что как казна, так и
плательщики налогов, несомненно, выигрывают от деятель-
ности коммерсанта. При всяком состоянии обложения бога-
тому коммерсанту приходится пить, есть, покупать, прода-
вать, строиться, заводить потомство л т. д. и во всех этих
отношениях его богатство смешивается с богатством нацио-
нальным.
Ст. 614
Трава на лугу растет, а червонец в моем кармане
остается тем же.
Если я пущу мой червонец в оборот, то стану ли я
покупать на него траву? Купленная трава погибнет, а оста-
вленная на лугу, она будет расти. Пучок травы, продол-
жающей расти на лугу], в конце концов стоит больше, чем
мой червонец.
Но трава не растет без затраты труда, без затрат
на удобрение луга, и благоразумный человек также за-
рабатывает трудом свой червонец. Каждый из них имеет
свои издержки на обработку и получает свой чистый
продукт. Единственным различием, которое я улавливаю,
является то, что травой еще можно питаться, а червонца
не съешь.
И вот трава отправляется искать червонец, а червонец
отправляется на поиски травы. Дождь, засуха, град при-

Замечания на Наказ
605
вели почти все эти виды богатства к упадку, но редко
случается, чтобы неурожай был общим во всех провинциях
Франции, и еще труднее представить себе, чтобы в Европе
не имелось такой страны, куда бы мог отправиться голланд-
ский червонец É поисках изобилия.
Червонец, заложенный д борозду, служит предметом азарт-
ной игры, где почти наверняка можно крупно выиграть.
Червонец, вложенный в торговлю, несет свой риск и свои
прибыли, более или менее значительные. Из всех продук-
тов червонец дольше всего сохраняет способность оста-
ваться самим собой. Но червонец, покоящийся в кармане,
не производит ничего; не производит ничего и пустующая
земля. Червонец может приносить доход в течение целого
года, не утрачивая своей ценности, а земля дриносит плоды
лишь один момент и истощается постоянно.
Частное лицо при существующем положении вещей мо-
жет резонно сказать: «Дайте мне или землю, или червонцы,
мне это все равно». Но то, что правильно для -моего ко-
шелька, будет неправильным для страны. Страна земледель-
ческая имеет продукты; страна, обладающая деньгами, имеет
лишь денежные знаки. Страна земледельческалЯ может обой-
тись без знаков, но страна, обладающая деньгами, не может
обойтись без продуктов. С течением времени страна земле-
дельческая будет иметь и денежные знаки и продукты,
а страна, обладающая деньгами, не будет уже иметь ни-
чего. Но когда земледельческая страна будет иметь и знаки
и продукты, а страна денежная не будет иметь ничего, то
к чему будут эти знаки стране земледельческой? Они бу-
дут значить весьма мало. Она могла бы бросить половину
их в море, нисколько не обеднев и не испытав от этого
никаких затруднений.
Те, кто эксплоатирует золотые рудники в Перу, бес-
престанно увеличивают количество знаков; их труд всегда
остается тем же, но он постепенно теряет свою ценность,
по мере того как количество знаков увеличивается. Если бы
они были в состоянии увеличивать количество знаков бес-
предельно, то совершенно вывели бы их из употребления и
не имели бы уже ничего,— они низвели бы обмен к его
первобытной затрудненной форме. Неразумные! Ведь у
вас уже достаточно золота и серебра или знаков, закройте
же -ваши рудники и обрабатывайте землю!

506
Дени Дидро
Ст. 624—625
Я не стал бы допускать, чтобы государь имел свои
собственные домены: 1) эти имения управляются дурно,
они требуют больше издержек, чем приносят доходов; 2) бу-
дучи изъяты из обложения, они возлагают на народ чрез-
мерное бремя, которое не затрагивает самих государей;
3) их сдают в аренду, а человек, берущий в аренду, обыч-
но не склонен улучшать имение, которое ему не принад-
лежит, стремясь лишь извлечь из него все, что можно,
псцса он им владеет, и хищнически использовать его. По-
чему бы не продать домены? Вырученные суммы могли бы
быть затрачены на нужды государства; если у государства
нет долгов, которые следует погасить, то во всяком случае
будет меньше расходов. Эти домены станут приносить боль-
ший доход и при постоянном их улучшении дадут казне
выгоду по мере роста их ценности. Что же касается тех
поместий, которые я, назвал бы удельными землями государя,
то чем меньше их будет, тем лучше. Хороший король не
имеет ничего. Чел он богаче, тем беднее его подданные, а
чем он беднее, тем богаче его подданные. Дурным королем
является тот, чьи интересы обособлены от интересов его
народа. .. '
Ст. 630 и 631
В этой статье я не нахожу того, что я вправе в
ней искать. Здесь говорится о доходах короля. Но у ко-
роля нет доходов! Правда, он является главой много-
численной семьи, которая имеет свои потребности, и он же
управитель тех фондов, которые предназначены на удовле-
творение этих потребностей. Но по использовании этих сумм
и по удовлетворении потребностей остается ноль. К числу
этих потребностей я отношу и расходы по двору.
Расходы по двору будут более скромными, если мо-
нарх поймет, что они производятся за счет других. Я на-
хожу весьма рассудительным ответ одного придворного
своему государю, когда государь заметил, что его при-
дворный лучше одет, чем он сам. «Это так л должно
быть»,— ответил ему придворный. «Почему же?» — «Потому,
что это я плачу за вашу одежду».

Замечания на Наказ
507
Тирания рождается из предрассудка, что народ создан
для своего государя. Расточительность и пышность суть
следствия предрассудка, будто государь является хозяи-
ном того дома, в котором он на деле состоит лишь эконо-
мом и управителем.
Ст. 633
Здесь уместно будет поговорить о ростовщичестве.
Если нация не ведет никакой торговли с соседними на-
циями, то для нее почти безразлично, будет ли она иметь
много, или мало денег. Мир в целом теперь не богаче,
чем он был до открытия золотых рудников в Перу. На
больших ярмарках, правда, сейчас имеется больше денег,
но что из того? Однако на той большой ярмарке, где
продают все и где продавцами и покупателями выступают
различные нации, между которыми гарантии или орудия
обмена распределены неодинаково, там имеются покупатели,
могущие приобретать более легко или более трудно, при
равенстве их в других отношениях.
Сказанное мною сейчас относительно большой ярмарки
или общего международного рынка можно применить и к
^ярмарке или рынку каждой отдельной нации. На этом
рынке орудия обмена являются более или менее общими,
и они также распределены более или менее неодинаково.
Каким же образом можно определить твердую и постоянную
цену для этого орудия обмена, особливо, если принять
во внимание преимущества, которые каждый стремится из-
влечь из этого?
Поэтому попытка установить цену на деньги была бы
столь же смешной, как и попытка определить цену на
огурцы. Деньги являются товаром, который следует пре-
доставить самому себе, как и остальные товары; они бу-
дут понижаться и повышаться в цене в зависимости от
тысячи различных обстоятельств, и всякая регламентация
в этом отношении была бы лишь нелепой и вредной.
Всеобщая конкуренция, которая родилась бы из неогра-
ниченной свободы торговли деньгами, неизбежно понизила
бы уплачиваемые за них проценты. Разорительные займы,
против которых хотят принять меры, стали бы менее ча-
стыми; заемщику пришлось бы уплачивать только цену за-

508
Дени Дидро
нятых денег, тогда как при существующем положении ро-
стовщику приходится присоединять к этому стоимость своей
совести, своей чести и плату за риск судебного пресле-
дования—цену тем более высокую, чем меньше число ро-
стовщиков и чем строже соблюдается закон, запрещающий
ростовщичество. ;
Закон о росте является несправедливым, а всякий не-
справедливый закон может быть только дурным: уменьшая
конкуренцию между продавцами, он делает продаваемую
вещь более дорогой.
Закон против ростовщичества способен лишь плодить
ростовщиков, ибо он вводит исключительную привилегию
торговли деньгами для тех, кто не боится рисковалъ своей
репутацией. Закон о ростовщичестве ускоряет разорение
безумцев, уменьшая число тех, к которым они могут об-
ратиться; им приходится оплачивать как деньги, так и
риск. I »
Так как деньги могут быть представлены любым това-
ром, и так как не существует законов относительно цены
других товаров, хочет того законодатель или не хочет,—
то ростовщичество практикуется! в сотне других фощ и при-
том часто бесконечно-более опасных. Покупают не деньги,
а, например, кружева, которые затем превращают в деньги.
Закон против ростовщичества' призрачен, ибо нет такого ро-
стовщика, который не сумеет обойти его, сколь бы ни был
совершенен этот закон.
Цена денег как металла изменчива; изменчива цена
денег и как посредника, и как гарантии при обмене. Эта
изменчивость наблюдается и по отношению к продавцу,
и по отношению к покупателю.
Для нации, замкнутой в себе, безразлично, будет ли
у нее много денег, или лее их вовсе не будет. Но иначе
обстоит дело для нации, находящейся в торговых отно-
шениях со своими соседями.
Я не знаю, гибелен ли для промышленности избыток
денег, значительно повышающий стоимость работы ремеслен-
ников, ибо они существуют своим трудом. Могут ли про-
мышленники данной страны относиться безразлично к тому,
что я имею возможность получить по гораздо более дешевой
цене товары, изготовленные у моих соседей, независимо
от того, будет ли закон воспрещать или дозволять ввоз

Замечания на Наказ
509
их? Ибо к чему приведет запрет? К контрабанде, которая
жива до тех пор, пока риск контрабандиста не дойдет
до уровня, составляющего разницу между товаром при-
возным и товаром, выработанным в стране. До сих пор
я видел мало толку от запретительных законов в области
торговли, даже в торговле сырьем. Контрабандист — это
человек отпетый. Но и те, которые по долгу службы пре-
пятствуют провозу контрабанды, также люди отпетые.
Ст. 634
Я сдадал покупку и уплатил за купленную вещь два-
дцать пять луидоров. У меня нет денег, и вместо двадцати
пяти луидоров я даю р уплату какую-либо вещь той же
стоимости. Это одно и то же: и мои 25 луидоров, и моя
вещь одинаково служат для продавца обеспечением, по-
зволяющим ему приобрести то, чего ему недостает, и р
этом именно, значительно более широком смысле, нежели
то указано в ст. 634 Наказа, золото лли серебро могут
являться или сырьем, или фабрикатом.
Ст. 653
Чтобы сумма доходов не превышала суммы расхо-
дов— это столь же существенно отметить, как и обратное.
Екатерина ни в одном разделе не излагает постановлений
касательно наследования в империи на случай, если ее сын
умрет бездетным. Изложив постановления на сей важный
случай, она должна была бы предусмотреть и другое, а
именно вопрос о законном и правильном преемстве свое-
го сына, своих племянников д внучатных племянников.
Тем самым она предупредила бы наступление такого мо-
мента, когда одна часть народа может вступить в резню с
другой частью. Она) вернула бы скипетр народу и предписала
бы правила, коих следует придерживаться при выборах но-
вого царя, под страхом, что в противном случае избрание
будет незаконным.
Императрица ничего не сказала] о войне и о содержании
армии. Она не говорит ничего об освобождении крепост-
ных. Между тем вопрос этот весьма важен. Желает ли

510
Дени Дидро
она, чтобы ее народ прозябал в рабстве? Разве неизвестно
ей, что там, где нет свободы, нет ни правильной администра-
ции, ни законов, ни населения, ни земледелия, ни торговли,
ни богатства, ни наук, ни искусств, ни ремесел?
Она не говорит ничего о воспитании преемника империи.
Почему бы не издать постановлений по этому вопросу?
Разве не сознает она того, что все хорошее, что ей удастся
сделать, будет зависеть лшиь от него. Тот государь, ко-
торый позволяет воспитать своего преемника при участии
народа, обеспечивает корону своей семье и готовит хоро-
шего короля для своих народов.
Она не сказала ничего о своих воспитательных учреж-
дениях, об институте для девиц, о кадетском училище,
о воспитательном доме для младенцев, о ссудных кассах,—
желательно было бы, чтобы нация поручилась за дх суще-
ствование. Она не сказала ничего о небольших народных
школах, в которых дети получали бы одновременно и про-
питание и образование. Она не сказала ничего об обще-
ственных коллежах. Она не сказала ничего о правах вер-
ховной власти. Правильное расположение глав в Наказе
должно бы быть следующим: о выборе правительства, о
монархе, о наследовании; о преемнике империи и его вос-
питании; об, освобождении крепостных; о законах граж-
данских и уголовных; о дворянстве; о войне; о флоте;
о финансах; о чиновничестве; о духовенстве; о торговле
и земледелии; о населении; о народном образовании; о на-
родных школах; о коллежах; об учреждениях, уже создан-
ных и тех, которые предстоит создать. И тогда весь труд
будет не собранием заимствованных отрывков, а оригиналь-
ным произведением и надежной инструкцией. Для составле-
ния такого оригинального произведения необходимо иметь
возле себя десяток людей первоклассной силы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я вижу в Наказе ее величества проект превосходного
кодекса, но в нем нет ни слова относительно способа обес-
печить устойчивость этого кодекса. Я вижу там деспота,
отрёкшегося на словах, но деспотизм по существу остался,
хотя он и именуется монархией.

Замечания на Наказ
511
Я не вижу здесь ни одного постанодления, которое
было бы направлено на освобождение массы народа; а без
освобождения, без свободы не будет и собственности, без.
собственности не будет земледелия, без земледелия не бу-
дет ни силы, ни величия, ни богатства, ни процветания.
Но императрица обладает великой душой, проницатель-
ностью, просвещением, широким умом, справедливостью,
добротой, терпением и твердостью, и,—употребляя ее соб-
ственные слова,— то дерево, которое она не может свалить
одним ударом, она заставляет упасть, постепенно подрубая
у него корни. Она великодушна, не будучи расточительной;
она пользуется хорошим здоровьем; ей сорок четыре года",
и она обещала мне лично, что доживет до восьмидесяти лет.
При сочетании столь превосходных качеств нет такой цели,
которой нельзя было бы добиться со временем.
Невозможно думать, что воспитательные дома и другие
учреждения, если они будут существовать, не изменят лица
ее империи. Люди направлялись в Спарту, чтобы ознако-
миться там с началами воспитания юношества. Я не теряю
надежды на то, что когда-нибудь с той же целью будут
совершать путешествия в Россию. Дай бог, чтобы она быстро
и славно окончила свою войну с турками. Смерть ста турок
не возместит крови одного русского, и все победные лавры
войны не вознаградят никогда ее империю за потерю одного
мирного года ее царствования.

Il 1» И M E 4 A H И Я

К * ФИЛОСОФСКИМ, ИСТОРИЧЕСКИМ И ДРУГИМ
ЗАПИСКАМ РАЗЛИЧНОГО СОДЕРЖАНИЯ»
1 В этой записке, составленной, повидимому, по просьбе Нарыш-
кина, Дидро говорит о развитии и упадке парламентов во Франции.
Дидро хотел, о одной стороны, ознакомить Екатерину с исторически
сложившейся во Франции формой контроля со стороны высших судеб-
ных органов над законодательной деятельностью королей, а, с| дру-
гой,— осветить закулисную сторону происшедшего незадолго перед
тем (в 1771—1772 гг.) так называемого «переворота Мопу», повлекшего
за собою увольнение и ссылку ряда советников парижского и провин-
циальных парламентов в связи с проявленной ими оппозицией. Екате-
рина живо интересовалась организацией и полномочиями французских
парламентов в связи с реформой сената; в разработанных ею про-
ектах этой реформы (1788 г.) она присваивала сенату право регистра-
ции законов (по примеру французских парламентов). Среди рукописно-
го фонда, сохранившегося после смерти Екатерины, имеется обстоя-
тельная анонимная записка «о парламентах», составленная для нее
неизвестным французским юристом. В августе 1781 г. Дидро осо-
бым письмом специально рекомендовал Екатерине молодого париж-
ского адвоката Пьера Шабри, послав ей первую часть написанного
им произведения «О французской монархии и ее законах». Спустя
два года это произведение вышло из печати под заглавием: «De la
monarchie française et de ses lois» (par Pierre Chabrit, conseiller
du Conseil souverain de Bouillon et avocat au Parlement de Paris.—
Bouillon et Paris. 1783—?1785, 2 vol. in 8°). В 1784г. эта.книга была
увенчана премией Французской академии.
2 Обычай enquêtes par tourbes практиковался в дореволюционной
Франции для выяснения путем опроса местного населения возни-
кавших в судебном деле вопросов, разрешаемых по обычному праву
(спорных вопросов, в которых признавалось желательным узнать
мнение «местных людей»). Призванные для этого местные жители
давали свои показания сообща, как это практиковалось и в России,
начиная с царствования Ивана Грозного и до отмены «повального
обыска» о введением Судебных Уставов 1864 года.
3 Право эвокации, то есть истребования судебного дела из
парламента на свое личное усмотрение королем, было одним из
33*

516
Примечания
способов обхода законов. Парламенты .издавна боролись с этим
нравом, видя I: нем нарушение принципа законности. Особенно
усилились ремонстрации парламентов но этому поводу после выхода
книги Монтескье «Дух законов» (1748): эвокация, по заявлениям
парламентов, нарушала принцип разделения властей и приводила
к подрыву законности в стране (см. ремонстрации 1753, 1766 гг.
и др. в работе Тарановского «Догматика государственного права
во Франции при старом порядке». 1911, стр. 464—465).
4 Согласно французской государственно-правовой практике, ко-
роль имел право лично председательствовать в парламенте. Такие
собрания в присутствии короля назывались lits de justice; воля, вы-
раженная королем на этих собраниях, была обязательна для совет-
ников парламента. В период парламентской фронды XVIII в. ряд
юристов стал отрицать безусловный авторитет королевской воли,
выраженной в lits de justice; вместе с тем отрицалась и сила
специальных королевских посланий — lettres de jussion, в которых
король давал приказ парламенту зарегистрировать тот или иной
его указ.
& Ыамен на продажу должностей членов парламента, в силу
чего купленная должность рассматривалась как частная собствен-
ность лица, ее купившего.
6 Говоря о том, что Франция близка к гибели, Дидро, в сущ-
ности, повторяет ту мысль, которая была высказана в предисловии
к книге Гельвеция «О человеке», напечатанной в 1773 г. под редак-
цией Дидро в Гааге. Здесь мы читаем : «Уже не под именем французов
паша нация снова может стать# славной. Эга, впавшая в состояние
грубости, нация ныне встречает пренебрежение в Европе. Даже
спасительный кризис не может вернуть ей свободы. Она погибнет
от прогрессирующего истощения». Это заявление послужило поводом
к выступлению французского министра иностранных дел герцога
д'Эгийона, выразившего через французского посла в Петербурге
Дюрана протест против напечатания таких слов в книге', посвящен-
ной Екатерине я распространявшейся ее послом в Гааге князем
Д. Голицыным. Русское правительство отрицало причастность Го-
лицына к распространению этой книги и вместе с тем указывало,
что в некоторых произведениях, напечатанных во Франции, о Рос-
сии отзываются- еще более дурно, чем в данном случае о Франции.
7 Дидро здесь имеет в риду канцлера Франции де Моиу (1714—
1792), виновника разгрома парламентов в последние годы цар-
ствования Людовика XV. Поводом к конфликту между правитель-
ством и парижским парламентом явились претензии парламентской
бюрократии на законодательную власть. Король и министры резко
выступали против этих претензий. Указом 27 поября 1770 г.
парламенту было запрещено сноситься с провинциальными пар-
ламентами, приостанавливать отправление своих функций, кол-
лективно подавать в отставку, медлить с опубликованием коро-
левских указов. Парижский парламент отказался зарегистрировать
этот указ. Тогда король созвал заседание в своем присутствии
и настоял на регистрации указа. В ответ на это члены парла-
мента заявили, что они прекращают отправление своих функций.
Чтобы сломить это сопротивление. Мопу в ночь на 20 января 1771 г.

Примечания
517
разослал по квартирам всех членов парламента мушкетеров, кото-
рые должны были потребовать от них согласия немедленно при-
ступить к исполнению своих обязанностей. Все, кто дал па это
требование отрицательный ответ, были тотчас же арестованы и
отправлены в ссылку. Из 38 членов, давших свое согласие, 21 позд-
нее взяли согласив обратно и также были сосланы. Парламенты
были затем закрыты, должности наследственных членов — упразднены;
открылись повью судебные палаты, члены которых были паОраны из
угодных правительству лиц (1772).
«Переворот Мопу» вызвал довольно сильное волнение умов во
Франции. Общественное мнение передовых кругов буржуазии него-
довало по поводу произвола королевской власти, выразившегося
в крутой расправе с парламентами. По сама по себе оппозиция
парламентов, боровшихся не за общенациональные интересы, а за
свои узко корпоративные, сословные привилегии! и не раз выступавших
против новых, прогрессивных идей, не вызывала сочувствия в об-
ществе.
В 1774 г. Людовик XVI сразу по вступлении на престол по-
спешил восстановить парламенты в их прежнем виде и вернуть
из ссылки их членов. Мопу был смещен и отправлен! в ссылку.
8 Д'Эгийон, Эмманюэль-Арман, герцог (1720—1788) — француз-
ский государственный деятель, ярый сторонпик абсолютизма. Бу-
дучи губернатором Бретани, вел борьбу против старинных прав
бретонского парламента. Парижский парламент осудил действия
д'Эгийона и лишил его звания пэра. После разгона парламентов
канцлером Мопу, д'Эгийон был назначен министром иностранных
дел; на этом посту проявил себя весьма недальновидным политиком.
Вскоре после вступления на престол Людовика XVI был смещен.
9 Лашалоте, Луи-Рене де (1701—1785) — адвокат, затем судьл,
потом главный прокурор бретонского парламента, прославился своей
неустанной борьбой против произвола королевских властей, особенно
против губернатора Бретани герцога д'Эгийона. В 1762 г. Лашалоте
выступил с требованием роспуска ордена иезуитов. Парламент при-
нял сторону своего прокурора. Но герцог д'Эгийон добился ареста
и ссылки Лашалоте (на основе ложного обвинения в замыслах против
короля и его министров). В 1774 г., после смерти Людовика XV,
Лашалоте был возвращен из ссылки, восстановлен в правах и назна-
чен пожизненным председателем бретонского парламента.
10 Ленгэ, Никола (1736—1794) — французский адвокат, публи-
цист, философ-материалист, автор замечательной книги «Теория гра-
жданских законов», которую Маркс назвал «гениальным произведе-
нием». Резкий отзыв Дидро о Ленгэ объясняется тем, что послед-
ний выступал против энциклопедистов (Ленгэ поссорился с Далам-
бером, который отказался поддержать его кандидатуру в члены
Французской академии).
11 Дидро, очевидно, имеет здесь в виду брошюру адвоката
Апдре Блонда, озаглавленную «Парламент, оправданный русской импе-
ратрицей или письмо г-же *** в ответ на различные произведения,
распространенные канцлером в Париже» (брошюра эта была пере-
печатана в шеститомном сборнике, озаглавленном «Maupeouana, ou
recueil complet des écrits patriotiques, publiés pendant le règne du

518
Примечания
chancelier Maupéou», I—VI, Paris 1775) (здесь были перепечатаны
все памфлеты того времени, направленные против «переворота Мопу»).
Первая часть этой брошюры, в которой политика Екатерины II, со-
звавшей Комиссию 1767 года, противопоставлялась гонению, предпри-
нятому против парламентов во Франции, появилась в марте 1772 г.
в «Journal Encyclopédique».
12 Гризонцы—жители швейцарского кантона Граубюнден (фр.—
Гризон), поставлявшие наемных солдат французской монархия и дру-
гим государствам Европы.
13 Нарышкин, Семен Кириллович (1710—1775) — сын первого
коменданта Петербурга К. А. Нарышкина. В царствование Анны
Ивановны проживал в Париже (под фамилией Тенкина). При Елиза-
вете был русским послом в Лондоне (1740—1741). При Екатерине
был камергером, обер-егермейстером и генерал-аншефом. Известный
щеголь, изобретатель роговой музыки, большой хлебосол и меце-
нат.
14 Шуазель, Этин-Франсца, герцог (1719—1785) — видный фран-
цузский государственный деятель,» в течение долгих лет (1758—1770)
руководивший внутренней и внешней политикой Франции. В области
внутренней политики Шуазель ориентировался на верхи буржуазии
и провел такие популярные среди либеральных кругов меры, как из-
гнание иезуитов (1762), реорганизация армии и флота, улучшение
администрации. Внешняя политика Шуазеля была направлена, с одной
стороны, против Англии как главного конкурента Франции в торговле
и в колониях, а с другой стороны, против Росзии (он поддерживал
Турцию в ее войне о Россией и .тормозил планы Екатерины в отно-
шении Польши). Политика Шуазеля, приведшая к потере Францией
Канады и владений в Индии (в результате Семилетней войны), дис-
кредитировала его.
15 бея записка Дидро, озаглавленная «Политические мечтания»,
была своеобразной формой выполнения того дипломатического пору-
чения, к которому привлек его французский посол в Петербурге Дю-
ран, действовавший о ведома и согласия министра иностранных дел
герцога д'Эгийона.
В этом отрывке Дидро затронул ряд вопросов внешней политики
России. Он не скрыл от Екатерины того, что высказать ей взгляды
французского правительства его просил посол Дюран, которого он
прозрачно называл «наш государственный человек».
Дипломатическая миссия Дидро была навязана ему уже в быт-
ность его в Петербурге. [См. по этому поводу дипломатическую пе-
реписку Дюрана с герцогом д'Эгийоном (Сб. Рус. Ист. Общ.,
т. XVÏI, стр. 289), а также письмо английского поверенного в (делах
в России Роберта Гуннинга к графу Суффольку от 12/23 ноября
1773 г. (Сб. Рус. Ист. Общ., т. XIX, стр. 383 и 388)]. Эти же
документы воспроизводятся у Tourneux (стр. 245—248) и у Рамбо
(см. перевод его статьи «Екатерина в переписка и сношениях с ино-
странцами», напечатанный в «Русском архиве» 1877, П., стр. 403
и ел.).
16 Грибоваль, Жан-Батист (1715—1789) — видный французский
артиллерист, создатель системы облегченной и усовершенствованной
артиллерии, просуществовавшей во французской армии с 1765 по

Примечания
519
1825 год. Занимая должность главного инспектора артиллерии, Гри-
боваль был уволен в отставку! в связи с процессом его подчинен
ного Бельгарда, обвинявшегося в продаже бракованных ружей. Ека-
терина, повидимому, интересовалась работами Грибоваля и хотела
пригласить его на русскую службу. По крайней мере! в письме к щей
от 6 октября 1775 г. Дидро указывает, что вследствие отказа Грибо-
валя ему пришлось обратиться к двум его «побочным детям» (речь
шла, повидимому, об его учениках).
17 Здесь содержится намек на слова манифеста 14 декабря
1766 г., и котором Екатерина призывала всех своих подданных послать
депутатов в Комиссию для составления Уложения. Дидро советовал
тогда Фалысоне увековечить этот акт в символическом барельефе,
изображающем Екатерину, окруженную своими подданными. Эту
идею осуществил в 1777 г. художник Монне, картина которого
позднее была распространена в виде гравюры, сделанной Шоф-
фаром.
18 Намек на Гримма, бывшего в Петербурге одновременно с
Дидро. Восторженный отзыв об Екатерине Дидро повторил не только
в кругу своей семьи и друзей (см. его письмо к Екатерине от 17 ок-
тября 1774 г.). но и в письмхх м Дашковой и другим лицам.
19 Совет Дидро налагать штраф на жалобщика, подавшего не-
основательную апелляционную жалобу, в случае отклонения ее су-
дом второй инстанции, был воспринят Екатериной, которая внесла в
Учреждение о губерниях 1775 г. статью об особом сторублевок
штрафе за неосновательную жалобу. Упрощенное, ускоренное, и устное
производство по делам между торговцами, известное в России под
именем «словесного суда» (в противоположность суду по письменным
заявлениям сторон), было урегулировано Екатериной в Уставе благо-
чиния 1781 г. и в указе от 15 апреля 1781 г. о «должности сло-
весных судов в Петербурге».
20 По роману Сервантеса вымышленный остров Баратария до-
стался в управление верному оруженосцу Дон-Кихота, Санхо-Панчо.
Назначенный губернатором этого острова, последний испытал—правда,
в комической форме—все тяготы и неприятности, связанные о такой
властью.
21 Заглавие, приданное этому отрывку, с первого взгляда ка-
жется несоответствующим его содержанию, так каи в нем ничего не
говорится о конкурсе. По существу, Дидро вложил в этот своеобраз-
ный диалог между матерью и аббатом сатиру на домашнее воспитание,
которое получали тогда дети французской знати. Отношение матери
к воспитанию детей мало чем отличается от отношения Простаковой
в «Недоросле» к воспитанию ее сына. Вместе с тем Дидро показывает,
что хороший учитель бесполезен, если родители убеждены, что, обла-
дая знатностью и богатством, дети их могут преуспеть в жизни, be
имея нужных для службы знаний. Упоминаемый здесь Жан-Антуан
Нолле (1700—1770) был профессором физики в коллеже Наварры и
читал публичные курсы для детей; Жак-Франсуа Блондель (1705—
1744) был известным архитектором, выполнявшим важные работы в
Меце и Страсбурге; в 1743 г. он открыл в Париже художественную
школу для детей, пользовавшуюся большой известностью.
22 Вопрос о порядке наследования престола в империи был

520
Примечания
в то время крайне запутанным, так как после смерти Петра Т,
в силу доктрины, развитой Феофапом Прокоповичем («Правда волн
монаршей», 1725), считалось, что царствующий государь сам назна-
чает себе преемника.
Екатерина последовала совету Дидро. В составленном ею и 1787 г.
проекте манифеста о престолонаследии устанавливался твердый по-
рядок престолонаследия и предусматривалось, в случае прекращения
династии, избрание монарха Сенатом и Главной расправной палатой.
Однако этот проект остался не обнародованным. Вопрос был урегу-
лирован при Павла I указом о престолонаследии (1797).
23 В 1772 г. здесь были поставлены две пьесы Вольтера: «Zaïre;;
и «L'Enfant prodigue». Сообщая об этом Вольтеру, Екатерина про-
сила у него совета, как приспособить французские пьесы к харак-
теру воспитания девиц, так кис «в большинстве французских пьес
слишком много любви». Вольтер взялся приспособить к уровню мо-
лодых участниц и зрительниц ряд вещей французского классическо-
го репертуара (в частности, «Мизантропа» и «Скупца» Мольера).
Екатерина* в ответ писала Вольтеру: «Вы проявите этим весьма чув-
ствительный знак дружбы ко мне... Мы воспитываем этих девушгт
так, чтобы сделать их усладой семей, куда они войдут; мьпне\хо
тим иметь ни чрезмерных скромниц (prudes), ira кокеток, но жен-
щин любезных и способных воспитать своих детей и заботиться о
своем доме». Однако Вольтер не выполнил своего намерения. Дидро,
будучи в Петербурге, выразил согласие взять на себя эту задачу.
Он тут же набросал план приспособления к такому театру пьесы
Мольера «Femmes savantes», на представлении которой он затем
присутствовал. Он повторил свое обещание в письме из Гааги от
13 сентября 1774 года. Однако холодный прием, оказанный Екате-
риной присланному им «Плану университета», повидимому, сильно
подействовал на Дидро, и обещание это осталось невыполненным.
Возможно, что сама Екатерина не напоминала об этом Дидро, опа-
саясь его вольнодумства.
2* Проект этот приведен в «Записках» Дидро несколько далее,
но в виду тесной связи его с предыдущей запиской мы приводим: его
непосредственно вслед за дей.
25 Визин — Д. И. Фонвизин.
26 Carmes de choux de Luxembourg—главный монастырь Карме-
литского ордена в Париже.
27 Брат Ангел упоминается в мемуарах дочери Дидро, г-жи
де Вандель. Он играл известную роль в юности Дидро, и отчастп
но его настоянию отец Дидро стал готовить юного Деяя к духовному
званию, так же как и своего второго сына, ставшего затем ка-
ноником.
28 См. далее отрывок, содержащий речь гения Франции, обращен-
ную к Петру I.
29 Лиссабон и Макао—местности, в которых особенно часто
происходили землетрясения в XVIII веке.
30 Дидро имеет здесь в виду покушение на Людовика XV, совер-
шенное Дпмиеном 5 января 1757 г.
31 Характеристика, данная тут Дидро тогдашним настроенпям
петербургского дворянства, соответствует отзывам и других совре-

Примечания
'у2\
менников. Причиной тревожных настроений дворянства была отчасти
политика правительства, при которой одни попадали неожиданно в
фавориты, а. другие столь же неожиданно оказывались в опале, но,
еще в гораздо большей степени, крестьянские волнения, в особенно-
сти, движение Пугачева.
32 Во время пребывания Дидро в Петербурге состоялась свадьба
цесаревича Павла Петровича; о принцессой Софией-Доротеей Гессен-
Дармштадтской, которую сопровождал в Петербург барон М. Гримм.
От последнего, повидимому, Дидро знал и некоторые подробности жиз-
ни наследника.
33 Комедия «О время!» была написана Екатериной в Ярославле
в 1772 г. и впервые поставлена 28 января 1773 г. в Царскосельском
театре, где имела большой успех. Французский перевод, посланный
Екатериной Вольтеру, повидимому, и был дан на прочтение Дидро.
Действующие лица комедии олицетворяют собою тз или иные отри-
цательные черты тогдашнего общества: ханжество, суеверие, злосло-
вие, склонность к политическим пересудам и пр. Дидро не ограни-
чился похвалой автору, но указал и ряд слабых мест комедии.
34 План этой трагедии, озаглавленной «Шериф», напечатан в
VIII томе французского собрания сочинений Дидро (изд. 1875 г.).
Как сообщает редактор этого издания Турне, Дидро несколько раз
собирался поставить трагедию на сцене.
36 Комиссия 1767 г. ко времени приезда Дидро в Петербург рас-
палась на ряд частных комиссий, ведших незаметную работу по си-
стематизации наказов, изучению старого законодательства и подго-
товке предварительных проектов. Последнее пленарное заседание Ко-
миссии состоялось в январе 1769 г. 4 декабря 1774 г. появился
указ об увольнении членов частных комиссий от работ, но канцелярии
этих комиссий были оставлены и продолжали работать до самой смер-
ти Екатерины. И после указа 1774 г., вплоть до конца 1775 г., на
местах продолжали происходить выборы новых депутатов в комиссии,
вместо выбывших, но вновь избранные тотчас лее «отпускались до
востребования на дом». Тем временем Екатерина занималась пере-
стройкой Комиссии в соответствии с намеченной ею оеформой губерн-
ских и центральных учреждений.
Только осенью 1776 г. Комиссия формально прекратила свое
существование. Над проектом преобразования высших государственных
учреждений Екатерина продолжала работать почти до самой своей
смерти, но по разным причинам эти проекты остались неосуществлен-
ными.
36 Морепа, Жан-Фредерик, граф де (1701—178J.) — французский
государственный деятель. При Людовике XV занимал различные мини-
стерские посты, но в 1749 г. за эпиграмму на королевскую фаво-
ритку маркизу Помпадур был смещен. В 1774 г. Людовик XVI, всту-
пив па престол, назначил Морепа первым министром. На этом
посту он пробыл до своей смерти. Своей политикой старался уго-
дить' общественному мнению, требовавшему реформу и с этой целью
способствовал начинаниям Тюрго и Неккера. Но, дорожа спопм по-
ложением при дворе, скоро отступился от обоих министров-реформато-
ров, восстановивших против себя придворпую знать, высшее духовен-
ство и крупных финансистов.

522
Примечания
87 Бюффон (1707 —1788) — знаменитый французский ученый-
натуралист, автор многотомного энциклопедического труда «Общая и
частная естественная история», книги «Эпохи природы» и других со-
чинений. В 1779 г. Екатерина, через посредство Гримма, обрати-
лась к Бюффопу за разъяснением некоторых интересовавших ее
вопросов относительно истории солнечной системы, навеянных чте-
нием его книги «Эпохи природы». В ответ Бюффон прислал ей
большой ящик со всеми своими сочинениями (и множеством цвет-
ных гравюр) по вопросам естествознания и в особом письме от-
ветил на ее вопросы. В знак благодарности за это внимание Екате-
рина послала Бюффону коллекцию медалей1 в великолепной шкатулке
и дорогие сибирские меха. Известпому парижскому скульптору Гудону
был заказан для Эрмитажа бюст Бюффона. Когда в 1782 г. Бюффон
приехал в Петербург, знаменитому ученому был оказан любезный
прием при дворе Екатерины.
38 «Учреждение для девиц» (Смольный институт) было открыто
Екатериной 31 августа 1764 года. В начале XVIII в. на месте
Смольного, у самого берега Невы, был расположен «смольный двор»,
где хранилась смола для кораблей петровского флота. В 1720 г.
Петр построил здесь дворец для свози дочери Елизаветы. Вступив
на престол, Елизавета, превратила этот дворец в 1744 г. в мона-
стырь, при котором должны были воспитываться 20 девиц из числа бед-
ных сирот. В 1748 г. при нем был начат постройкой Храм воскресе-
ния (по плану знаменитого архитектора Растрелли). В 1764 г. Ека-
терина ограничила число монахинь этого монастыря. В особом строе-
нии, примыкавшем к монастырю, учреждено было училище для воспи-
тания молодых девиц благородного происхождения. Присматривали за
девицами монахини, выбиравшиеся преимущественно из числа, дворя-
нок Смоленской губернии. Однако вскоре монастырь в Смольном
был упразднен и большинство монахинь были заменены светскими
учительницами и воспитательницами, но название «монастыря» сохра-
нилось. Воспитательное учреждение разделялось на две «половины»—
дворянскую и мещанскую, в каждой из которых должно было вос-
питываться до 200 девиц. Во главе учреждения, согласно уставу,
стоял особый совет, в котором видную роль играл генерал И. Й. Бец-
кий, бывший попечителем этого учреждения1 а 1764 г. до своей смер-
ти в 1795 году. Екатерина сама следила за постановкой обучения в
Смольном и часто посещала его. Хвалебный отзыв Дидро о поста-
новке преподавания в Смольном объясняется близостью принципов, за-
ложенных в основу его учебного плана, о лучшим из тогдашних жен-
ских учебных заведений во Франции—Сен-Сиром.
89 Дидро гоЛет здесь в виду Марию-Екатерину Биерон (Biheron)
(1719—1795\ Эта преподавательница анатомии вначале занималась
рисованием цветов и раскраской предметов; затем, изобретя особый
способ изготовления анатомических препаратов, стала преподавать
анатомию путем их демонстрации. В 1771 г. Биерон была пригла-
шена в Лондон, причем Дидро снабдил ее рекомендательным письмом.
О коллекции анатомических препаратов Биерон см. заметку Дидро
«Об уроках анатомии». <
40 Прингль, Джон (1707—1782) — известный английский ученый
(анатом); Пети, Антуан (1718—1794)—французский ученый, со-

Примечания
523
стоявший в переписке, о Дидро, который обращался к нему за разъ-
яснением некоторых вопросов физиологии.
41 Феррейн, Антуан (1693—1769) — профессор медицинского фа-
культета в Париже.
42 Барт, Никола-Тома (1734—1785) — французский писатель,
многочисленные комедии и драмы которого в свое время пользова-
лись, благодаря фривольному содержанию, большим успехом в ари-
стократических кругах общества.
43 Молинизм — сектантское течение, родоначальником которого
был Людовик Молина (1535—1600), видный испанский богослов,
ученик иезуитов, преподаватель теологии в университетах Эвора
(Португалия) и Мадрида. Спор между последователями Фомы Аквината
и «молшшстами» привел к официальному осуждению Молины римской
курией. Молина возражал против требований ортодоксальной католи-
ческой морали; свое этическое учение он изложил в книге( «De justi-
tia et jure» (1592).
Янсенизм — религиозно-общественное движение во Франции, воз-
никшее на основе учения голландского богослова Корнелия Янсения
(1585—1638).
44 Арно, Антуан (1612—1694) — видный французский литератор
и педагог, один из руководителей янсенистов в монастыре Пор-
Рояль, автор «Grammaire générale et raisonnée», «Logique» и других
учебных руководств.
46 Саси Леметр де, Луи-Исаак (1613—1684) — французский бо-
гослов-янсенист;-одно время стоял во главе коллежа в монастыре
Пор-Рояль; подвергался правительственным преследованиям и про-
вел три года в Бастилии.
46 Мальбранш, Никола (1638—1715) — видный французский фи-
лософ-метафизик. Его основной труд — «De la recherche de la vérité»
(Париж, 1674, 3 тома). Мальбранш пытался объединить философию
и религию, рационализм; и мистицизм.
47 Никель, Пьер (1628—1695) — французский моралист и бого-
слов, профессор янсенистского коллежа в монастыре Пор-Рояль,
автор многочисленных трактатов против иезуитов, перевел на ла-
тинский язык «Письма к провинциалу» Паскаля.
48 Флери, Андре-Эркюль (1653—1743) — кардинал и государствен-
ный деятель Франции периода упадка и разложения абсолютизма.
Был воспитателем Людовика XV. С 1726 года являлся факти-
чески первым министром. Проводил политику крайней реакции:
опирался на иезуитов, преследовал янсенистов, проводил массовые
аресты оппозиционно настроенных людей (в его правление король
подписал 80 тысяч lettres de cachet — ордеров на арест и заточение
в Бастилию).
49 Декарт, Рене (1596—1650) — великий французский философ,
математик и физик, один из основоположников научного мировоззре-
ния нового времени. Главные труды Декарта — «Рассуждение о ме-
тоде» (1637), «Размышления о первичной философии» (1641) и «Прин-
ципы философии» (1644).
60 Гассенди (1592—1655) — выдающийся французский матема-
тик, физик и философ, выводивший ощущения из механических
процессов и развивавший атомистическую теорию материи. Этика

524
Примечания
Гассепди была построена на признании счастья как высшей цели
жизни. Система его оказала большое влияние на энциклопеди-
стов и, в частности, на Дидро. Последние десять лет жизни Гас-
сепди занимал место профессора математики в Королевском кол-
леже в Париже. '
61 Еремуций Еорд — римский историк времен Августа и Тиберия,
сочинения которого были сожжены зг содержавшиеzk в них востор-
женные отзывы о защитниках республики Бруте и Кассии; сам Кре-
муций, приговоренный к смерти, избежал казни, уморив себя голодом.
62 Еонвульсиснсры (convulsionnaîres) — религиозная секта во
Франции в 20-х и 30-х годах XVIII в., возникшая как особая ветвь
янсенизма. Название ее происходит от слова конвульсии, так как
члены этой секты впадали в состояние религиозного экстаза, со-
провождавшегося припадками. На кладбище Сен-Монар конвульсио-
неры инсценировали ряд «чудотворных исцелений». Молва о) них бы-
стро распространилась по Парижу и вызвала настоящую эпидемию
кликушества.
61' Гренель.— Греиельское поле под Парижем служило в те
времена местом, где совершались казни.
64 Сарткн, граф — начальник парижской полиции.
Пирон (1689—1773) — французский поэт, автор ряда комиче-
ских произведений. <
65 Сумароков, А. П. (1718—1777) — известный поэт и драма-
тург. Незадолго до приезда Дидро в Петербург Сумароков навлек на
себя неудовольствие Екатерины постановкой своей трагедии «Сииеус
и Тру вор». г
6G Traité de la nature humaine, ou l'exposition des facultés, fies
actions et des passions de l'âme et de leurs causes (traduit par Hol-
bach). Londres, 1772.
67 Этой цели — предупредить разорение знатных семей,— между
прочим, служило учреждение Государственного дворянского банка,
основанного при Елизавете в '1754 г. за счет питейного дохода и раз-
вившего широкую деятельность при Екатерине. Этот бапк предо-
ставлял дворянам дешевый кредит (в размере 6 о/о годовых) под
залог имений.
68 Екатерину, конечно, не приходилось поучать относительно
необходимости надлежаще отблагодарить тех, кто помог ей вступить
на престол. Не только щедрые подарки им в виде громадных земель-
ных угодий, тысяч крестьянских душ и крупных депежных сумм,
титулов и званий, но и всевозможные поблажки были неизменным
правилом ее политики.
69 Братья Орловы, принимавшие деятельное участие в пере-
вороте 1762 г. (низложении Петра III), занимали при Екатерине
высокие посты в государственном аппарате. Старший из братьев,
Григорий Григорьевич (1734—1783), фаворит Екатерины, был пожа-
лован графским титулом, назначен камергером, генерал-адъютантом,
был членом Комиссий по составлению Уложения, послом в переговорах
с Турцией (1772). Второй брат, Алексей Григорьевич (1737—1808),
стал адмиралом флота, отличился в войне с Турцией и после
победы при .Дорме (1770) награжден титулом графа Орлова-Чесмен-
ского. Третий" upà'h' Федор Григорьевич (1741—1796) был обер-

Примечания
525
прокурором сената, четвертый — Иван — директором но делам Архи-
пелага. Самый младший из братьев — Владимир (1743—1831) был
одно время директором Академии наук. Во время пребывания Дидро
в Петербурге Владимир Орлов, но поручению Екатерииы, выдвипул
кандидатуру Дидро в члены Академии.
60 Речь идет о Карле-Эдуарде из династии Стюартов (1720—1788),
внуке короля Якова 11, свергнутого в 1688 г. Переворот 1688 г. при-
вел к упрочению в Англии парламентского строя. Свергнутый ко-
роль бежал во Францию, где нашел поддержку при дворе Людови-
ка XIV. С именем Карла-Эдуарда связаны две последние попытки
сторонников Стюартов восстановить эту династию на английском пре-
столе: первая попытка имела место в 1744 г., вторая —в 1745—
1746 гг., обе потерпели неудачу. Французское правительство под-
держивало претендента в расчете на то, что приход его к власти
позволит Франции ослабить Англию, своего главного политического
противника.
61 Дидро считал, что оппозиция идее всеобщего обязательного обу-
чения будет значительно ослаблена, если эта мера будет декретиро-
вана Комиссией 1767 г. Комиссия деятельно занималась вопросами
народиого образовапия. Вопросы об улучшении его занимали не только
видное место в наказах депутатам Комиссии, но и в работах са-
мой Комиссии, изготовившей по этому предмету несколько проектов.
(Об этих проектах см, книгу С. Рождественского «Очерки по исто-
рии систем народного просвещения в России 18-го и 19-го века»,
т I, 1912, стр. 281-308).
62 «Именно из среды низших классов общества, дети которых
остаются без всякого образовапия, выходят всякого рода преступники.
В Париже хотели отнимать таких детей от их родителей, но эта
насильственная мера вызвала возмущение; лучше было бы при-
нуждать родителей к отдаче детей в публичные школы и снабжать
детей в этих школах хлебом» (примеч. Дидро).
63 «При наличии стипендий и бесплатных вакансий для нуж-
дающихся введение платы для прочих учеников но создаст больших
неудобств. Чем больше будет учеников у учителя, тем больше
он будет зарабатывать, и <чем более искусным в преподавании он
будет, тем больше будет иметь учеников. Если же у вас в столице
имеется лишь один или два коллежа, тогда, конечно, учителя могут
быть оплачиваемы государством» (примеч. Дидро).
61 «Эти командировки следует поощрять, предоставляя их на
достаточно продолжительные сроки. Пусть командированные живут
вместе в одном доме под руководством педагога, пользующегося
полной властью» (примеч. Дидро).
65 Когда преподавание во Франции находилось в руках духовен-
ства (и частности, иезуитов), утвердился взгляд, что хорошими
учителями могут быть лишь люди холостые. Этот нелепый взгляд
долго держался в обществе. Дидро счел поэтому необходимым рас-
сеять этот предрассудок.
66 Дидро имеет 'здесь в виду изгнание иезуитов из француз-
ских школ (в 1762 г.).
67 Подразумеваются советники парижского парламента, смещен-
ные и высланные» в 1771 г.

526
Примечания
68 «Для этого нужна общая зала, с инспектором, который
наблюдал бы за учениками и учителями и следил бы за тем, чтобы
эти уроки начинались и кончалисы в установленное время» (примеч.
Дидро).
69 «Смерть Цезаря» была написана Вольтером в 1735 г. и была
впервые разыграна учениками коллежа д'Аркур, в котором обучался
Дидро (11 августа 1735 г.).
70 «Эти собрания должны быть многолюдными и торжественными.
Ваше величество, вы иногда посетите их и пригласите туда своих
придворных, академиков, магистров и пр. Если они будут закры-
тыми, опи потеряют смысл. У нас они привлекают очень много
публики, причем нередко их посещают и наши судьи» (примеч.
Дидро).
71 «В наших коллежах дети каждую пятницу состязаются друг
с другом. Места! в классе распределяются соответственно успехам.
Первый, второй и третий ученики в классе получают в впде -отли-
чия крестик, который они носят в петлице. Он может быть ютпят
у них и >вновь возвращен» (примеч. Дидро).
72 «Эта первая ступень обязательна даже для тех детей, кото-
рые предназначаются для самых низких общественных занятий:
слуг, кучеров и т. п. Применительно к этой ступени нужно отме-
тить два положения: 1) выдавать учащимся ко всем трапезам хлеб,
чтобы родители не имели предлога оставлять детей дома, и 2) на-
значать сверхштатным стипендиатом того из детей, кто будет про-
являть большую успеваемость» (примеч. Дидро).
73 «После небольшого курса логики и морали и экзамена по
этим предметам следует разрешить родителям брать детей из школы,
если они того пожелают. Никто, кроме стипендиатов, не должен
быть принуждаем к окончанию курса обучения во второй ступени.
Если лее стипендиат станет плохо учиться, он лишится своей сти-
пендии, так как эти стипендии, являясь милостями государства,
должны быть заслужены» (примеч. Дидро).
74 «Не школа, а чтение великих авторов дает знание языка.
Наш язык создали Рабле, Маро, Малерб, Паскаль, Кориель, Расип,
Фенелон, Вольтер, Дюмарсе, 'аббат Жирар; он поддерживается луч-
шими умами нашего времени. Корнель, состарившись, забыл свои
язык; то же происходит и с нацией: когда она вырождается и
стареет, ее язык портится. Это именно основание,—помимо труд-
ностей усвоения,—побуждает меня ограничить изучение зако-
нов языка лишь теми, кто сам хочет стать с течением вре-
мени мастером языка. Меры к усовершенствованию языка, прове-
денные во Франции, проводились и в Афинах, и в древнем и
новом Риме. Эту работу предстоит еще проделать в Англии, так как
в этой стране еще нет общества, которое занялось бы этим» (примеч.
Дидро). [
75 «Г-н Гримм засвидетельствует вам, ваше императорское ве<
личество, то же самое» (примеч. Дидро).
76 «Необходимые для преподавания классные пособия пужно
еще составить. Это пока еще не сделано даже во Франции. Работа
эта очень трудна; она вполне достойна вашего величества. Вы
могли бы привлечь к этому лучшие умы Европы или, быть может,

Примечания
527
возложить эту задачу на самих учителей. Хорошие учебники изба-
вят как учащихся, так и учителей от бесконечной потери времени
и трудов» (примеч. Дидро).
77 Мелон, Жан-Франсуа — французский писатель, адвокат пар-
ламента в Бордо, известный своими экономическими трудами, среди
которых особенную популярность приобрел его Essai politique sur
le commerce (1734), в котором, между прочим, подробно затронут
вопрос о значении роскоши для экономического развития страны.
78 Вольтер воспевает роскошь в своем произведении «Mondain».
79 Гельвеций пишет о роскоши в посмертном произведении
«О человеке» (1773; гл. III, разд. VI), свои замечания по поводу
взглядов Гельвеция на значение роскоши Дидро изложил в работе
«Опровержение книги Гельвеция» (Собр. соч., т. И, стр. 414),
где им повторены, но в более развитой форме, те же соображения,
что и в данной записке.
80 Вьен, Жозеф-Мари (1716—1789) — известный французский ху-
дожник, один из представителей классической школы живописи во
Франции: в 1775 г. был назначен директором Французской академии
живописи в Риме.
*А .Буше, Франсуа (1703—1771) — знаменитый французский ху-
дожник, живописец, скульптор, декоратор, гравер, культивировавший
во Франции вкус к сантиментальным «пастушеским» сценам (пасто-
раль) ; ' был придворным художником Людовика XV и маркизы Пом-
падур; приспособляясь в своем искусстве к вкусам тогдашней знати,
он не брезговал и изображением скабрезных сцен,: о чем и упоминает
Дидро.
82 Берне, Елод-Жозеф (1714—1789) — известный французский жи-
вописец, пейзажист и маринист. В 1772 г. он выполнил по заказу
фаворитки Людовика XVI Дюбарри несколько картин для ее сто-
ловой. I
83 Жорж Леруа, автор известных в свое время «Писем о жи-
вотных», занимал должность начальника охоты Версальского парка.
Фраза, в которой упоминается его имя, неясна, она содержит
ряд помарок в оригинале и, повидимому, осталась невыправ-
ленной.
84 Дидро имеет тут в виду обращение бенедиктинцев монастыря
Сен-Жермен-де-Пре в 1765 г. к Людовику XV с просьбой о раз-
решении им отказаться от тонзуры, от обязательства соблюдения
постов и от хождения к утрене, взамен чего они изъявляли готов-
ность приютить у себя и дать образование 60 дворянским детям.
Результатом этого обращения была высылка нескольких главных
зачинщиков.
86 Фермами в феодально-абсолютистской Франции назывались
договоры, в силу которых государство сдавало в откуп частным
лицам или компаниям взимание пошлин с продуктов, обложенных
акцизом (табака, соли и пр.). Компании откупщиков выпускали
паи, обеспечивавшие держателям их определенный доход с прибы-
лей, получаемых от данного откупа. Сбережения Дидро, которые
он поместил в эти паи, очевидно, были весьма скромными, так как
он в течение всей своей жизни сильно нуждался. Он сам говорит
о своем «бедном небольшом состоянии». [

528
Примечания
8(i Тюрго (1727—1781) — выдающийся французский экономист,
принадлежавший (вместе с Кенэ, Мерсье де ла Ривьером и неко-
торыми другими) к группе физиократов. Во время пребывания Дидро
в Петербурге Тюрго был интендантом провинции Лимож. Дидро
ошибся в прогнозе дальнейшей карьеры Тюрго: менее чем через
год, 20 июля 1774 г., он был назначен морским министром, а затем
генеральным контролером финансов (т. е. фактически первым ми-
нистром). На этом посту Тюрго провел ряд прогрессивных реформ,
которых давно требовало общественное мнение буржуазных кругов.
Реформы и планы Тюрго возбудили против него сильное недовольство
придворной знати, высшего духовенства и крупных финансистов,
и: в 1776 г. он был смещен.
87 В оглавлении, приложенном Дидро к его «Запискам», эта
заметка имеет более пространное наименование: «Об особом воспи-
тании, отсутствии почвы для такого воспитания во всей Европе и
о конкурсе для занятия мест как средстве против этого недо-
статка». Под «особым Боепитанием» (éducation particulière^ Дидро
понимал то повышенное образование, которое необходимо для за-
нятия государственных должностей и интеллектуальной деятельно-
сти литератора, художника, юриста и пр. В этом смысле «особое
воспитание» противопоставлялось им «общему воспитанию» (éducation
générale), обязательному для всех граждан. Особое образование
должны были получать' только лица, обладающие способностями и
талантами; происхождение и «социальное положение не должйы были
играть какой-либо роли. В воспитательных учреждениях, созданных
Екатериной и предназначенных главным образом для дворянских
детой, Дидро видел лишь первый шаг к насаждению «особого
воспитания».
8,j Аббат Шарль Пастель де Сен-Пьер (1658—1743) — фран-
цузский публицист и философ, автор утопического «Проекта все-
общего мира».
*9 В этом сопоставлении имеется в виду французский писа-
тель-экономист Мерсье де ла Ривьер, посланный Дидро в 1767 г.
к Екатерине, для помощи ей в законодательной работе. Ривь-
ер недолго пробыл в России. О его пребызэлши в Петербурге
позднее, в своей беседе с графом Сегюром, Екатерина рассказы-
вала так:
«Господин де ла Ривьер недолго собирался и по приезде своем
немедленно нанял два смежных дома, тотчас же переделал их со-
вершенно и из парадных покоев поделал приемные залы, а из
прочих — комнаты для присутствия. Философ вообразил себе, что
я призвала его в помощь мне для управления империею, и для
того, чтобы он сообщил нам свои познания и извлек нас из тьмы
невежества. Оп над всеми этими комнатами прибил надписи пре-
большими буквами: «департамент внутренних дел», «департамент тор-
говли», «департамент юстиции», «департамент финансов», «отделение
для сбора податей» и пр. Вместе с тем он приглашал многих из
жителей столицы, русских и иноземцев, которых ему представили
как людей сведущих, явиться к нему для занятия различных долж-
ностей, соответственно их способностям. Все это наделало шуму
в Москве, и так как все знали, что он приехал по моей воле, то

1 Примечания 529
нашлись доверчивые люди, которые уже заранее старались к нему
подделаться. Между тем я приехала и прекратила эту комедию.
Я вывела законодателя из заблуждения. Несколько раз поговорила
я с ним о его сочинении, и рассуждения его, признаюсь, мне
поправились, потому что он был неглуп, но только честолюбие
немного помутило его разум. Я как следует заплатила за все его
издержки, и мы расстались довольные друг другом. Он оставил
намерение быть первым министром и уехал довольный как писатель,
но несколько пристыженный как философ, которого честолюбие за-
.вело слишком далеко». \
В письме к Вольтеру Екатерина писала : «Г-н де ла Ривьер при-
ехал к нам законодателем. Он полагал, что мы ходим на четве-
реньках, и был так любезен, что потрудился приехать из Марти-
ники [Ривьер занимал раньше должность интенданта на о. Марти-
\никак чтобы научить нас ходить на двух ногах» (См. Записки
гр. Сегюра, П. 1865, стр. 148—149).
!■ 90 Совет Дидро перенести столицу империи из Петербурга в Мо-
скву остался неиспользованным. О соображениях, которые руководили
Екатериной в данном вопросе, мы имеем лишь косвенное указание
в письме ее к Гримму, написанном значительно позднее, 18 сен-
тября 1785 г. (Сб. Рус. Ист. Общ.., т. 23, стр. 648—649). «По
ходу русской истории, — писала она, — обладатели северной импе-
рии легко становились победителями юга империи. Владетели же
южные, без севера, всегда были слабы и немощны в своем могу-
ществе. Север очень хорошо обходился без южных провинций.
Итак, столица этой империи, по моему разумению, еще не най-
дена, и, вероятно, не мне найти ее. Но если б во время шведской
войны я не была здесь, нам надо былю бы более шестидесяти ;тысяч
лишнего войска, чтоб защититься от этого стремительного нападения.
Аналогия бычьей кожи шеет несколько истолкований, мое —вот
какое: когда восточный властелин сел в середине, то все четыре
конца кожи разом доднялись». Очевидно, соображения личной безо-
пасности побуждали Екатерину иметь резиденцию ближе к границе.
Доводам в пользу Москвы как столицы, которые приводит Дидро,
нельзя отказать в проницательности.
91 Воспитательные дома были созданы Екатериной по мысли
И. И. Бецкого; московский воспитательный дом был открыт в 1764 г.,
петербургский — в 1771 году. Бецким же был составлен подробный
устав воспитательных домов. По мысли Бецкого (который сам был
побочным сыном кн. Трубецкого), воспитанники и воспитанницы
этих домов «никому из партикулярных людей ни под каким ви-
дом закабалены или укреплены быть не могут». «Правительство
Екатерины стремилось готовить из них ремесленников и рабочих.
Питомцы воспитательных домов отдавались на фабрики в возрасте
около двенадцати лет, причем фабрикант обязывался содержать их
на свой счет и по истечении некоторого срока выплачивать им
•плату по одному рублю в месяц. Эта эксплоатация детского труда
'была столь выгодной для фабрикантов, что иногда они заранее
^выговаривали себе условие, что на фабрику будут определяться
[питомцы воспитательного дома.
92 Тамм — город в Вестфалии (северо-западная Германия), ПОЛЬ-
ЕМ Дндро, т. X

53 j
Примечания
зовавшийся одно время правами «вольного города» и входивший! в со-
став Ганзы. Липтитадт — главный город княжества Липпе-Дет-
мольд.
93 Барон фон Клингштедт — вельможа екатерининского двора,
коллекционер медалей и гравюр, лично известный Дидро.
94 Дело графа де Моранжье, генерала французской армии, обви-
ненного в присвоении имущества семейств берон и Дюжонкэ, было
одним из самых скандальных судебных процессов второй половины
XVIII века. В 1773 г. Моранжье был приговорен к уплате» в пользу
потерпевших 299 000 франков, не считая 20 000 франков в пога-
шение причиненного им ущерба, 10 000 франков штрафа и судеб-
ных издержек.
95 Организация парижской полиции в середине XVIII в. счи-
талась образцовой и служила примером для подражания в других
государствах Европы. Есть сведения, что, по просьбе русского
посла в Париже, комиссар полиции Лемэр напечатал в нескольких
томах серию документов, относящихся к устройству и деятель-
ности парижской полиции и что эта документация была послана
в Петербург. Впрочем, достоверность известия вызывает сомнения,
так как экземпляры этого издания нигде не были обнаружены.
Несомненным, однако, является то, что при составлении Устава
благочиния (иначе — Полицейского устава) в 1782 г. Екатерина
пользовалась данными об устройстве французской полиции. Дидро
в письме от 15 сентября 1774 "г. обещал Екатерине прислать ей
«все, что известно о нашей полиции». Видимо, записка Дидро
о полиции заинтересовала Екатерину.
9(v О Биерон и ее собрании анатомических препаратов см.
выше. Характерна дальнейшая судьба этой коллекции. В 80-х го-
дах Биерон предложила Неккеру приобрести ее для париж-
ского института «Enfants de France» за 30 000 ливров; позд-
нее она обратилась с тем же предложением к комитету по
народному образованию Национального конвента. В обоих слу-
чаях предложения ее не были приняты. После смерти Биерон
(в 1795 г.) коллекция была продана с аукциона; позднейшая судьба
ее неизвестна.
97 Делафоп, ВильгельмгтагСофия (de la Font), как и i©e мать,
была одной из преподавательниц в Смольном.
98 В оглавлении эта заметка названа правильнее: «О подноше-
ниях наших литераторов во Франции вашему величеству».
99 Петр I посетил Париж в 1717 г., пробыл там с 26 апреля
по 9 июня, то есть в общей сложности 44 дня. Мысль вложить в уста
«гения Франции» речь, обращенную к Петру на границе, по возвра-
щении из Франции, была выражена Дидро еще в записке «Об учрежде-
ниях эашего величества и о духе вашей нации»; этой аллегорией
Дидро, повидимому, желал обрисовать внутренний кризис, которыи
переживала тогдашняя Франция, и предостеречь Екатерину от по-
верхностного следования образцам. Пессимистическое заключение этой
речи отчасти оправдывается отзывом самого Петра в письме к 'Ека-
терине I: «Сколько по дороге мог заметить, то нахожу, что про-
стой народ находится в большой бедности» (письмо от 28 апреля
1717 г.).

Примечания
53 J
100 Искусство чеканки монет и медалей с изображениями цар-
ствующих монархов развилось во Франции раньше, чем в других
странах. Турне приводит выдержку из книги, начатой печатанием
Пьером Раска, одним из основателей Кабинета медалей во Фран-
ции, в которой указывалось на «необходимость восстановления
древнего обычая давать изображения на монетах» (P. Rascas. La
nécessité de l'usage des médailles dans les monnayes, Paris, 1611).
Любопытно отметить, что Петр I, в бытность свою в Париже в
1717 г., посетил монетный двор, где в его присутствии начальник
двора вычеканил медаль, на которой с одной стороны был воспроиз-
веден превосходно сделанный портрет царя с лавровым венком
на голове, а на другой были изображены восходящее солнце, река
и парящая над нею Слава с двумя трубами и обозначением места
(Париж) и года (1717). Петр был в восхищении и воскликнул:
«Это я, действительно я!» Возможно, что этот исторический факт
послужил Дидро поводом к составлению его заметки о монетах,
которая следует непосредственно за речью гения Франции, обращен-
ной к Петру.
101 Турне сообщает, что ïio реестрам о приеме в Парижской
королевской академии живописи и скульптуры в Париже за время
с 1758 по 1787 год перебывало 28 русских художников. Наиболее
известными из них были впоследствии Антон Лосенко, ученик Рету
и Вьена, Иванов, ученик Билля, Федор Гор дев и Федор Шубин;
последние два были скульпторами, командированными Петербургской
академией художеств в Париж. О наблюдении за посылаемыми
за границу для учения см. также записку Дидро «О публичных
школах».
102 Лирике (Henriquez) — французский гравер (1732—1806), уче-
ник Дюпюи, за все время своего пребывания в Петербурге выграви-
ровал лишь голову Петра I, как она была сделана на памятнике
Петру ученицей Фальконе г-жей Колло.
103 Это комическое изображение «божественного промысла», упра-
вляющего миром в полной пассивности, воспроизводится Дидро также
в сочинении «Опровержение на книгу Гельвеция «О человеке» (т. И,
стр. 449).
104 С большей подробностью на вопросе о морали королей Дидро
останавливается в своей работе «Замечания одного государя на по-
лях книги Тацита» (1776).
105 Дидро имеет здесь в виду небольшую книжку, озаглавлен-
ную «Petit Code de la raison dicté à tous les hommes *pour éclairer
leur conduite et assurer leur bonheur» [Londres, 1774. Dédicace signée
par J. B.-D. (Jacques Barbeu-Dubourg)], напечатанную в 1774 г.
y M. Рея| н Амстердаме и посвященную знаменитому американскому
просветителю Франклину. Книжка эта была прислана Дидро Ека-
терине, как это видно из его письма к ней от 13 сентября 1774 г.,
где говорится: «Вы получили маленький «Моральный кодекс», о ко-
тором я говорил^ и я желал бы, чтобы вы остались им довольны.
Он отличается простотою стиля и последовательностью идей. Он
основан на признании существования высшего существа, которое
признаете и вы. Вашему величеству хочется иметь великого сви-
детеля, склоняющегося к земле и созерцающего, как вы шествуете
34*

53:
Примечания
по ней; вы полны честолюбивым желанием иметь в высотах атмо-
сферы существо, одобряющее вас и достойное вас. Что касается
меня, бедного, то я избегаю этого и предпочитаю шагать так, как
если бы никто за мною не наблюдал». Идея, высказанная Дидро,
о соединении гражданской и религиозной морали в одном популяр-
ном учебнике, не осталась без внимания. Когда в 1782 г. |был издан
устав для городских училищ, Екатерина использовала кпигу Барбе-
Дюбура, издав небольшую книжку «О должностях человека и граж-
данина. Учебная книга для народных училищ, изданная по повеле-
нию имп. Екатерины II. СПБ, 1783». Составление этой книжки
приписывалось самой Екатерине; вероятно, она скомпилировала ее,
как и «Гражданское начальное учение», из книжки, присланной ей
Дидро. В этом небольшом руководстве, наряду с краткими положе-
ниями религиозной морали, рассматриваются различные гражданские
обязанности и дается ряд практических советов. Любопытна даль-
нейшая судьба этой книги. По указаниям Н. Желвакова, за период
с 1783 по 1817 год она выдержала 17 изданий, пока не была заме-
нена в 1819 г. «сокращенным катехизисом» архиепископа Филарета.
При этом по распоряжению министерства народного просвещения
экземпляры книги «О должностях человека и гражданина» были
изъяты из всех школ и «проданы с заплатою* аз 5Э коп. за
пуд бумажному фабриканту с тем, чтобы оных никому не
раздавать, а употреблять единственно на бумажную мельницу»
(см. «Хрестоматия по истории педагогики», т. IV, 1936 г.,
ч. I, стр. 194; там же приведены извлечения из этой книги,
стр. 170—171).
106 Марли — небольшой городок, расположенный в 10 километ-
рах от Версаля, на левом берегу Сены, где Людовик XIV |устроил
для себя великолепный сад и небольшой дворец (позднейший Эрми-
таж), окруженный 12 небольшими павильонами для министров и при-
дворных. Здесь король вел азартную карточную игру. Во время
революции дворец был продан, статуи а картины были перевезены
в Тюильри, а само место пришло в запустение. \
107 В этой заметке, написанной на том же листке, что и предыду-
щая, Дидро, в сущности, суммирует советы, данные им раньше в
отдельных записках и направленные к образованию в России «третье-
го сословия». О своем желании создать класс средней и мелкой город-
ской буржуазии Екатерина неоднократно писала Гримму, г-же Жоф-
френ и говорила самому Дидро, как это видно из других мест «его
«Записок».
108 Дуссен (1594—-1665) — один из знаменитейших французских
художников. Две картины его, о которых пишет Дидро, были приобре-
тены им для Екатерины: в .1772' г. у проигравшегося в карты мар-
киза Конфлан за тысячу экю, хотя стоимость их определялась то-
гда в 15 000 экю. Каждая из картин имела размер 7X6 футов.
В письме к Троншену Дидро так излагает их сюжет: «Перед взором
расстилаются большие, величественные горы; на вершине одной из
этих величественных гор виден Полифем, обращенный к зрителю спи-
ной и играющий на флейте. Внизу—долина с Асидой, Галатеей и
другими пастушками. На другой картине также видны высокие и
величественные горы. На вершине одной из гор, слева, открывается

Примечания
533
пещера Какуса; в пей виден Какус с опрокинутой вниз головой;
Геркулес готовится поразить его своею палицей. Внизу видны пасту-
хи, пастушки и стада».
109 Демидов, П. Г. (1738—1821) — русский просветитель и уче-
ный-натуралист, основал в Ярославле училище высших наук (впо-
следствии—«Демидовский юридический лицей»).
110 Издатель «Записок» Дидро, М. Турне (стр. 445—446) вносит
Еяд поправок в эти слишком категорические утверждения Дидро.
! 1730 г. "в бумагах Валенкура был найден и затем опубликован
фрагмент работы Расина и Буало, составленной ими по поручепию
Академии; остальная часть их рукописи была уничтожена пожаром.
Вольтер издал в 1768 г. свой «Очерк царствования Людовика XV».
Работа Дюкло «Секретные мемуары о царствовании Людовика XIV,
регентстве и царствовании Людовика XV» была опубликована уже
после смерти Дидро (1790—1791, 2 т.). Еще позднее увидела свет
работа Мармонтеля «Регептство герцога Орлеанского» (1805). Очевид-
но, оба автора не решились опубликовать свои работы при жизни,
и опи сохранились лишь в рукописях.
111 Академия поручила Реомюру издание «Description des arts
et métiers faite et approuvée par Messieurs de l'Académie», мысль о
выпуске которого принадлежала Кольберу. Реомюр умер еще до
выхода из печати первых томов этого издания.
112 Неплатеж долгов со стороны дворянства был распростра-
ненным обычаем не только во Франции, но и в России конца
XVIII века. «Как у двора, так и в столице,—пишет Фонвизин
в «Придворной грамматике»,—никто без долгу не живет, для того
чаще всех спрягается глагол: «быть должным». Глагол этот в про-
шедшем времени спрягается весьма редко: ибо никто долгов своих не
платит. А в будущем спряжение его употребительно: ибо само собою
разумеется, что всякий непременно в долгу будет, если еще не
есть». Екатерина в своих комедиях* и в «Былях и небылицах» не-
однократно высмеивает этот обычай неплатежа долгов и обмана
кредиторов. Меры к борьбе с этим злом были приняты ею в виде
издания «Устава о банкротах».
из Этот листок, как сообщает Турне (стр. 218), является един-
ственным, не написанным рукою Дидро. Какое-то неизвестное лицо
подарило его Гете, который, однако, не сохранил его у себя;
по крайней мере, в Веймарском музее пе сохранилось никаких
следов его. На полях этого листка написано: «Я подарил ориги-
нал Гете».
lu Этот варварский акт издателей Энциклопедии имел место в
1765 г. «Издатели,— пишет биограф Дидро Морлей,— по собствен-
ному дикому произволу привели большую часть самых лучших ста-
тей в такой вид, что они походили на изувеченные отрывки, лишен-
ные всего, что было в них ценного. Злодеи даже не дали себе труда
придать этим уродливым обрубкам статей хотя бы внешний вид
стройности и последовательности. Окончив свою разрушительную
работу, они приступили к печатанию и, чтобы сделать свое зло-
деяние непоправимым, они предали пламени все оригинальные ру-
кописи н корректурные листы». «Это открытие,— писал Гримм,—
привело Дидро в бешенство и отчаяние. Никогда не забуду этого дня.

534
Примечания
Он рыдал ог скорби в присутствии самого преступника, в присут-
ствии жены, детей и сочувствующей ему прислуги; в течение не-
скольких недель он не мог "ни есть, ни спать». Дочь Дидро,
г-жа де Вандель, в «своих «Мемуарах» пишет: «Он никогда не мог
спокойно говорить об этом; он был убежден, что публика, так юсе
ясно, как и он сам, замечает пробелы, имеющиеся в каждой ютатье.
Сознание непоправимости причиненного его произведению вреда раз-
дражало его даже двадцать лет спустя. Он потребовал все же, чтобы
для него лично был тиснут один экземпляр в гранках, в котором
все было бы восстановлено. Этот экземпляр находится в России
вместе с его библиотекой». Этот полный экземпляр первых десяти
томов Энциклопедии в гранках до сих пор нигде в России не обнару-
жен.
116 Здесь игра слов pâlis и sot, что в буквальном переводе
значит «бледней, глупец», фамилия же автора этой пьесы была
Palissot. Пьеса была озаглавлена «Философы» и впервые поставлена
в театре Французской Комедии 2 мая 1760 г. Карикатура, приложен-
ная к одной из брошюр, выпущенных в связи а этой постановкой,
содержала в несколько замаскированном виде ту игру слов, на кото-
рую намекает Дидро.
110 Из позднейших писем Дидро к Екатерине видно, что его
предложение об издании Энциклопедии было принято и дальнейшие
переговоры по этому вопросу ему было предложено вести с И. И. Бец-
ким. В письме от 13 сентября 1774 г. Дидро упоминает о том, что
получил от Бецкого проект издания, утвержденный Екатериной, и
выражает уверенность, что он сумеет «довести это издание до уровня
его первоначального плана, в заменить имя посредственного министра
(графа д'Аржансона, военного министра, которому было посвящено
первое издание Энциклопедии) именем великой и достойной государы-
ни». Находясь в Гааге, Дидро переписывался по поводу издания
Энциклопедии с Бецким и с доктором Клерком (письма ог- 15 нюня
1774 г.). Но Бецкий медлил с окончательным решением. Повидимому,
страх перед народными волнениями, вызванный восстанием Пуга-
чева, побудил Екатерину отказаться от своего первоначального
обещания. Некоторый свет на причины этого отказа проливает
следующее место из письма к Гримму, написанного позднее, в
1795 г. Екатерина, напуганная французской революцией, писала
Гримму: «Я безропотно буду ждать благоприятной минуты, когда
вам будет угодно оправдать в моем мнении философов и их при-
служников в том, что они участвовали в революции, особенно же
в Энциклопедии, ибо Гельвеций и Даламбер оба сознались покой-
ному прусскому королю, что эта книга имела только две цели:
первую — уничтожить христианскую религию, вторую — уничтожить
королевскую власть. Об этом говорили уже в 1777 году». (Сб. Рус.
Ист. Общ., т. 23, стр. 1S22). Таким образом, узие в 1777 г., а впол-
не вероятно, что и раньше при дворе 'Екатерины толковали
о вредном для самодержавия и религии направлении Энцикло-
педии.

Примечания
535
К «ПЛАНУ УНИВЕРСИТЕТА ИЛИ ШКОЛЫ ПУБЛИЧНОГО
ПРЕПОДАВАНИЯ ВСЕХ НАУК
для Российского Правительства»
1 Роллен, Шарль (1661—1741) — видный французский историк и
педагог, автор капитальных трудов «Древняя история» (в 12 томах)
и «Римская история» (в 9 томах). Он преподавал риторику и красно-
речие, состоял ректором Парижского университета, заведывал колле-
жем в 'Бовэ, был членом Академии надписей. Свои передовые педаго-
гические взгляды Роллен изложил в книге «Traité des Etudes» (1726—
1731), где он подробно рассматривает методы изучения гуманитарных
наук и дает детальные указания по вопросу о структуре и программе
коллежей. Роллен первый высказался за то, чтобы школьные учебники
издавались не на латинском, а на французском языке и чтобы
преподавание родного языка и отечественной истории занимало»
центральное место в школе.
2 Историк педагогических идей во Франции Компейре («Histoire
critique des doctrines d'Education en France», t. II, p. 173) справедли-
во упрекает Дидро в том, что он уж очень поверхностно отнесся к
освещению взглядов педагогической литературы того времени, ограни-
чившись ссылкой на одного Роллена.
8 Этот аргумент, основанный на теории вероятностей, являлся
излюбленным у Дидро. Он приводил его уже в бытность свою в Пе-
тербурге в доказательство того, что гениальность редко посещает
дворцы. Еще решительнее он прибегает к этому аргументу в своих
«Замечаниях на Наказ».
4 В письме к гр. Форбах о воспитании детей (Oeuvres complètes,
t. Ill, pp. 540—546) Дидро указывает, какие качества следует раз-
вивать в детях. Чтобы сделать человека хорошим гражданином, сле-
дует, по мнению Дидро, прежде всего воспитать в нем справедли-
вость и твердость. Оба качества тесно между собою связаны. Твер-
дость создается привитием ребенку страха стыда, который должен
заменить собою вложенный в человека природою страх смерти.
Кроме этих качеств, следует стремиться к развитию ясности и пря-
моты ума. Это достигается, с одной стороны, изучением точных
наук, а с другой—постоянным упражнением своих чувств и провер-
кою приобретенных знаний. Вслед за развитием ума идет развитие
вкуса. Вкус—это чувство истинного, прекрасного, возвышенного, вели-
кого, подобающего и честного; он формируется примером, созерца-
нием прекрасных вещей, чтением хороших произведений и общением
с хорошими людьми. Во всем воспринятом следует отдавать себе от-
чет путем размышления и анализировать причины своего восхищения
тем или иным предметом. Наконец на последнем месте у Дидро стоит
развитие внешне приятных качеств, умения вести себя в обществе.
6 Для детей, наделенных хорошими способностями и талантами,
Дидро предпочитает хорошо поставленное домашнее воспитание при
условии, если у родителей есть для этого достаточные средства и
искреннее желание. Так, в «Réfutation de l'ouvrage d'Helvefius».
Oeuvres complètes, t. II, pp. 450—451) Дидро подвергает резкой
критике систему образования в коллеже и восклицает: «Горе тому,
кто может воспитать своего ребенка возле себя и все же посылает

536
Примечания
его в публичную школу! Что даст такое учреждение, как коллеж?
Ничего. Выдающиеся литературные знания, отличающие иногда лю-
дей, воспитывавшихся в коллежах, были почерпнуты ими не там,
а путем частных занятий. Как часто они, сидя в споем каоинете,
вынуждены сожалеть о времени, которое они потеря m в школе. Что
же делать? Изменить с начала и до конца метод публичного препо-
давания. А затем? Затем, если имеются к тому средства, воспитывать
своего ребенка дома. Греки и римляне воспитывались дома, а их вос-
питание, во всяком случае, не уступало нашему. Я признаю полезным
коллеж только для детей, чьи отцы готовы платить тысячу экю хо-
рошему кучеру, две тысячи — хорошему повару, а хорошего учителя
желают иметь за каких-нибудь пятьсот франков».
6 «Наш» университет — парижский университет.
7 Здесь Дидро играет двойным смыслом слова «готический», упо-
требляя его для обозначения архитектурного стиля и для характери-
стики варварского состояния.
8 Вольф, Христиан (1679—1754) — видный немецкий философ-
рационалист, автор многочисленных трудов и руководств по всем,
отраслям философии, основатель влиятельной философской школы.
Вольф стоял на схоластических позициях, деля психику человека на
три изолированные способности: ум, чувство и волю. Эта схоласти-
ческая традиция долго держалась в психологии и сильно мешала ее
научному развитию.
9 Боэргаве, Герман (1668—1738) — голландский врач, профессор
ботаники, медицины и химии в Лейденском университете, автор много-
численных научных трудов по медицине.
10 Альбинус, Бернард (род. в 1653 г.)—видный немецкий уче-
ный, профессор медицины в Лейдене; его сын, Бернард (умер в
1750 г.) —видный профессор анатомии в Лейдене; другой его сын,
Христиан-Бернард (умер в 1752 г.) был профессором медицины в
Утрехте.
11 Кампер, Петр (1722—1789) — видный голландский ученый,
профессор медицины, автор ряда исследований по анатомии и пато-
логии.
12 «Во времена Дидро во Франции еще не существовало клини-
ческих кафедр. Боэргаве в Лейден© и Сталь в Вене первые пока-
зали пример в этом направлении. Тюрго пытался провести эту ре-
форму, но она была осуществлена лишь в последние годы Революции.
Корвизар (Corvisart), врач Директории, был первым преподавателем
клинической медицины. Им была устроена клиника при больнице
Шарите (L'Hôpital de la Charité)» (примеч. Ассгза).
13 Столь низкая оценка поэтов у Дидро во многом объясняется
господствовавшим в его эпоху во французской и европейской поэзии
ложноклассическим направлением; поэты того времени обычно со-
чиняли напыщенные оды, ходульные драмы, сладкие пасторали.
14 Рюэль—видный французский химик XVIII века.
15 Дарсе, Я{ан (1725—1801) — видный французский химик, со-
здатель первого курса химии на французском языке (до этого курс
читался только на латипском языке). Автор многочисленных научных
трудов. Много сделал для практического применения данных хими-
ческой науки (в различных отраслях промышленности).

Примечания
537
16 Этот общий заголовок «Preuves justificatives de ce plan» от-
сутствует во французском издании Ассеза.
17 Эйлер, Леонгард (1707—1783), член Российской академии наук,
один из величайших математиков XVIII в., отличался религиозностью
и был суеверным человеком, в чем Дидро, во время своего пребы-
вания в Петербурге, имел случай лично убедиться.
18 Паскаль,' Блез (1623—1662) — знаменитый французский фило-
соф, физик и математик, ярый враг иезуитов, находился под сильным
влиянием религиозно-мистических предрассудков окружавшей его
среды.
19 В этом подчеркивании значения геометрического метода чув-
ствуется влияние Спинозы, о философии которого Дидро написал спе-
циальную статью для Энциклопедии.
20 Соцкпшнство, или доктрина унитариев,—религиозное напра-
вление, цризнававшее «абсолютное единство божества». Основателем
этой секты был итальянский богослов Социн (1525—1562).
21 «Так, Ламеттри в своей «Естественной истории духа» пишет:
«Обычно геометры, далеко не будучи гениями, даже не являются ум-
ными людьми. Я объясняю это ограниченностью круга идей; этот
круг поглощает и ограничивает их ум, вместо того чтобы расширять
его». «Геометрия не делает еще ум правильно мыслящим»,—заметил
аббат Террасой человеку, рассуждавшему неверно. В "виде антитезы
укажу, что один из профессоров запретил Даламберу заниматься
поэзией, так как, говорил он (и в известном смысле он был прав),
«поэзия иссушает сердце» (примеч. Ассеза).
22 Гюйгенс, Христиан (1620—1695) — знаменитый голландский
ученый, один из величайших физиков, астрономов и математиков.
23 Eléments de géométrie avec un abrégé d'arithmétique. Paris,
1732.
24 Clairaut. Éléments de l'algèbre. 1-го éd. Paris, 1746, 3-me
éd. 1760.
26 1-re édition, 1741.
26 «D'Huygens. Sur la manière de raisonner dans les jeux de ha-
sard.—Этот трактат приложен к произведению Жана Бернулли
(примеч. Дидро).
27 Kcil, John. Introductio ad veram physicam. 1702.
28 «Varignon. Nouvelle mécanique ou statique, éd. posthume,
Paris, 1725. Очерк его был опубликован в 1687 г. под заглавием
«Projet d'une nouvelle mécanique» (примеч. Дидро).
29 D'Alembert. Traité de dynamique, 1-re éd.. 1743
30 Trabaud. Principes sur le mouvement et l'équilibre, 1741, 2 vol.
81 Pascal. Traité de l'équilibre et de mouvement des fluides,
1-re éd., 1744.
32 Essai sur la nouvelle théorie de la résistance des fluides,
1-re éd., 1752.
83 Mariotte. Traité du mouvement des eaux et autres corps
fluides. Paris. 1686.
34 Rivard. Traité de la sphère et du calendrier, 1-re éd., -1741.
36 Bion. Description de la sphère et des globes.
36 Introductio ad veram astronomiam. 1718, перев. Le Mounier,
1748.

538
Примечания
87 D. Gregory. Astronomiae, physicae et geometriae elementa,
Oxford, 1702, Genève, 1720.
38 Lalande. Astronomie, 1764.
39 Deparcieux. Traité de .trigonométrie et de gnomonique, 1741
(гномоника — наука об определении времени по солнечным часам, ко-
торые назывались gnomon).
40 Dictionnaire d'Histoire naturelle de Valmont de Bomare имел
большой успех и переиздавался несколько раз.
41 «Lemery. Dictionnaire de Chimie и Dictionnaire des Drogues
simples, где имеется изрядная доза потерявших всякое значение
старых положений» (примеч. Дидро).
42 Valerius. Systema mineralogicum, имеется перевод Гольбаха
43 Nollet. Leçons de physique expérimentale, 6 vol., 1743.
44 Muschenbrock, Cours de physique expérimentale et mathéma-
tique, перев. Sigaud de la Fond, 1769.
46 Haller. Primae lindae physiologiae, перев. Tarin, 1752 г. или
1761 г. и перев. Bordenave, 1769 г.
46 «Crousaz. Système de reflexions, которые могут способство-
вать точности и углублению наших познаний, или Traité de logique,
6 vol., 1746» (примеч. Дидро).
47 Имеется перевод Гольбаха.
48 Jean Leclerc. Ars critica etc., 3 vol., 1699, 1712 или 1730.
49 «Court de Gebelin— автор «Monde primitif», являющегося все-
общей грамматикой» (примеч. Дидро).
50 Duclos. Éditions avec remarques sur la Grammaire générale,
1754. !
61 De Brosses. Traité de la formation mécanique des langues
et des principes physiques de Téthymologie, 1765, 2 vol.
62 Girard. Vrais principes de la langue française, 2 vol., 1717.
63 «О них Вольтер выразился, что они будут существовать, пока
будет жить французский язык» (примеч. Дидро).
64 Во французском издании вместо имеющегося в рукописи слова
promoteurs (ревнители) поставлено по описке слово protecteurs (по-
кровители).
66 Посмотрите в конце этой страницы замечания, которые мо-
гут быть приведены против этого (примеч. Дидро).
56 «Le Beau — бывший профессор университета и бывший секре-
тарь Академии надписей, является одним из первых наших литера-
торов» (примеч. Дидро).
67 Монтснь, Мишель (1533—1592) — знаменитый французский
философ и писатель.
68 Commentaires sur Polybe, par le chevalier Folard, 6 vol.,
1727—1730 r.
69 Моптекуколи (1609—1681) — выд^ющий-я австрийский полко-
водец, итальянец по происхождению. Во время Тридцатилетней войны
(1618—1648) успешно действовал против шведов. В 1658 г. был
произведен в фельдмаршалы. В 1679 г. получил титул князя.
Написал несколько сочинений по военному делу. Ему принадлежит
формула: «на войне нужны три вещи — деньги, деньги и деньги».
60 Приблизительно в это же время Дидро изложил в отдельной
статье принципы государственной политики, которые нашли свое

Примечания
539
выражение в «Истории» Тацита. См. Principes ide politique des souve-
rains (Notes d'un souverain sur les marges de Tacite). Oeuvres
complètes, t. II, pp. 457—502.
61 В эрмитажной рукописи к этому разделу имеется примеча-
ние, пе воспроизведенное во французском издании Ассеза, указываю-
щее рекомендуемый Дидро порядок чтения древних авторов:
1) По-латыни: Любимые послания Цицерона и басни Федра. По-
гречески: Двустишия Катона.
2) По-латыни: «Письма Цицерона своему брату», «Сон Сципиона»,
«Буколики и Георгики» Вергилия. По-гречески: «Басни» Эзопа, «Ма-
ксимы» Эпиктета и «Картина» Кебета.
3) По-латыни: Квинт Курций, Юстин, Цезарь, «Энеида», «Об обя-
занностях» Цицерона, трактат о дружбе и о старости, Элегии и
Метаморфозы Овидия. По-гречески: Исократ, Лукиан, Гезиод, из-
бранные диалоги Платона. В качестве упражнений: сочинять пс-
латыни по текстам Лукиана или Пла/roHai и затем сравнивать с ори-
гиналом.
4) По-латыни: Цицерон, О природе богов и Прорицания, Цезарь,
Салюстий, Флор, Гораций. По-гречески: Теофраст и Гомер и по-
стоянно сочинения паряду с переводом.
5) По-латыни: Речи Цицерона, письма Плиния Младшего, неко-
торые избранные главы Плиния Натуралиста, Веллий Патеркул,
Светоний, Ювенал, Перс, Марциал.
62 Traité de l'arrangement des mots, перевод аббата Batteux.
63 Бэйль, Пьер (1647—1706) — известный французский писатель
и философ-просветитель, глашатай религиозной терпимости, провозвест-
ник материализма и атеизма XVIII в. Главный труд Бэйля —Dic-
tionnaire historique et critique («Исторический и критический словарь»),
вышедший в 1695—1697 гг. в 4 томах, стал на много десятилетий
настольной книгой всех свободомыслящих людей. Основные идеи
этой книги следующие : 1) общество атеистов вполне правомерно
и законно; 2) мораль не связана» с религией; 3) церковная «исти-
на» не может быть обязательной; 4) гражданские (законы не нуж-
даются в поддержке церковных канонов; 5) насильственное обра-
щение других в свою веру противно разуму и справедлливости.
Отсюда вытекало требование свободы совести и отделения церкви от
государства.
64 Bayle. Pensées diverses, écrites à un docteur de Sorbonne
à l'occasion de la comète de 1680.
66 Plutarque. Traité de la Superstition.
66 Во французском издании выпущена идущая вслед за этим
в рукописи фраза : «Она является законом, написанным в наших
сердцах и подкрепляемым тем, что он (бог) открыл привилегиро-
ванным лицам».
67 Фенелон, Франсуа де Салиньяк де ж Мотгп (1651—1715) —
известный французский писатель, член Академии и архиепи-
скоп. Из произведений Фенелона наибольшею известностью поль-
зовался его утопический роман «Похождения Телемака» (1699), на-
влекший на автора нападки при дворе за критику роскоши и развра-
щенности современного общества и за проповедь возвращения к при-
роде, к «идиллическому» существованию пастухов и земледельцев.

540
Примечания
Роман выдержал много изданий, был переведен на русский язык
(Тредьяковским, в 1766 г.). Как педагог Фенелон известен своим
трактатом «О воспитании девиц» (1687).
68 Дидро здесь имеет в виду книгу Гольбаха: La morale univer-
selle de la Nature humaine, вышедшую в т&г в 1776 г.
09 Аббади, Жак (1654—1727), протестантский богослов, автор
ряда трудов по теологии.
70 Пуффендорф (1632—1694) — знаменитый немецкий юрист и
историк, выделивший право как самостоятельную и притом свет-
скую науку из богословских учений церкви, разработавший и систе-
матизировавший положения Гроция. Главный труд Пуффендорфа
«De jure naturae et gentium» (1672), в основе которого лежит теория
естественного права, оказал значительное влияние на развитие юри-
дической науки вплоть до начала XIX в.
71 Burlamaqui. Éléments du droit naturel. Lausanne, 1747.
7Э Гобое, Томас (1588—1679) — знаменитый английский философ-
материалист и политический мыслитель.
73 Hutcheson. Philosophiae moralis Institutia compendiaria. Glas-
gow, 1742.
74 Троций, Туго (1583—1645) — знаменитый голландский юрист,
философ и государственный деятель. Главный труд Гроция —книга
«О праве войны и мира» («De jure belli et pacis»)—относится к
1625 г.
76 Кондильяк, Этьен-Воннэ де (1715—1780) — известный фран-
цузский философ, член Французской академии. Основная работа
Кондильяка — «Трактат об ощущениях» (1754).
76 «Наиболее ценным из этих сочинений является книга Banicr:
La Mythologie et les fables expliquées par l'Histoire, 8 vol., Paris,
1764» (примеч. Дидро).
77 «Tammu — профессор в Пизе (Италия), затем врач-консультант
Людовика XV, сторонник прививок Морелле редактировал под
его диктовку «Размышления о предрассудках, которые препятствуют
прогрессу и усовершенствованию прививок во Франции» (1764),>
(примеч. Дидро).
78 Antoine Thy s. Memorabilia celebrarum rerum publicarum,
Leyde. 1646. .
7y Ubbonn Emmius. Vetus Graecia illustrata, Leyde, 1626.
80 Heineccius. Historia juris civilis romani et germanici, Argen-
torati, 1751 или 1768.
81 Hoffman. Historia juris romano-justiniancii, Leipzig, 1728—1734.
82 Записка эта представляет собой отрывок из бесед Дидро
с Екатериной в 1774 году.
83 Во французском издании Ассеза эта вступительная фраза
выброшена и производится нами по тексту эрмитажной ру-
кописи.
84 У французов эта фигурка называется ludion, у нас ее назы-
вают «американским жителем» или «чортиком».
85 Последняя фраза выпущена во французском издании и вос-
полнена по эрмитажной рукописи.
86 Ликтор — служитель, который обычно шел впереди магистрата
в Риме, расчищая ему путь и охраняя его особу. Это сравнение

Примечания
541
является излюбленным выражением Дидро. Он повторяет его в своих
Principes do la politique des souverains (Oeuvres, t. Ill, p. 48G), и
в замечаниях да Наказ.
87 По библейскому сказанию, Агаг, царь амалекитян, был по-
щажен победившим его Саулом, но Самуил, по приказу бога, изру-
бил его на части.
88 Дювуазен был епископом иантским, земляком Дидро. Книга
его вышла в 1775 г.
89 Про этого аббата а характерной фамилией Лавока (L'Avocat)
рассказывают следующий анекдот. В то время министр юстиции
Майю проектировал отмену церковных иммунитетов. «Я убежден,
что эта затея вскоре провалилась бы, будь я на месте архиепи-
скопа»,— сказал Лавока: «Что же бы вы сделали?» — Что бы я
сделал? Я отправился бы к г-же Помпадур и сказал ей: «Сударыня,
вы поддерживаете скандальную связь с королем; предупреждаю вас,
что если в течение недели вы не вернетесь в дом Œ*auiero мужа,
то я отлучу вас от церкви». См. Refutation de l'ouvrage 'd'Helvetius,
Oeuvres de Diderot, t. II, p. 426.
90 Дидро, очевидно, был преувеличенного мнения о веротерпи-
мости Екатерины или же, следуя своей обычной манере, хотел
внушить ей свои собственные мысли.
91 Joseph Bingham. Origines ecclésiastiques, Londres, 10 vol.,
1708—1722.
92 Cano. Locorum theologicorum libri XII. Salamanque, 1562,
Vienne, 1754. ;
93 Таков был взгляд Ж.-Ж. Руссо, с 'которым Дидро часто поле-
мизировал. См., между прочим, его «Essai sur les règnes de Claude
et Néron» (Oeuvres, t. III, p. 1—302).
9* Мы переводим словом «распорядок» французский термин,
«police générale et particulière».
96 Нельзя не отметить здесь наивной веры Дидро в силу речей,
произносимых в похвалу или в укор с церковной кафедры. Едва ли
он искренен в данном случае; скорее всего это сознательное приспо-
собление своих взглядов к условиям тогдашней действительности.
96 В конце эрмитажной рукописи плана на лл. 217—227 при-
ложен список «Лучших изданий главных греческих и латинских авто-
ров». Этот список не приведен во французском издании Ассеза; от
печатания его пришлось отказаться и нам ввиду того, что ныне
он потерял свой практический интерес. Рукопись заканчивается
интересными возражениями Дидро против замечаний Гримма (лл. 209—
216). Возражения эти начинаются словами: «Затем позвольте мне,
ваше величество, защитить одно из мест этого сочинения, на ко-
торое нападал мой друг Гримм. Я указываю там, что совершить
хороший поступок легче, чем написать хорошую страницу. Я еще
раз обдумал это место, и вот соображения, его обосновывающие».—
Далее идет подробное рассуждение о том, что доброта и мягко-
сердечие присущи человеку от природы и потому не требуют от
него затраты большого труда, тогда как красноречие достигается
путем постоянных упражнений и усилий. Этот отрывок, повидимому,
был адресован не самой Екатерине, а кн. Е. Дашковой,- о которой
Дидро поддерживал переписку и после середины 70-х годов.

542
Примечания
97 Заглавие записки: «Essai sur les études en Russie». Записка
эта до сих пор всеми приписывалась Дидро; на самом деле она
составлена в 1775 г. Мельхиором Гриммом. Впервые записка вта
была напечатана в собрании сочинений Дидро, изданном Бэленом
в 1818 г. (Oeuvres de Diderot, par Belin, Paris, 1818) без указания
источника ее получения, а затем перепечатывалась всеми поздней-
шими издателями произведений Дидро. Наш перевод сделан с изда-
ния Oeuvres de Diderot, t. Ill, pp. 415—428. Paris, 1875.
98 «На основании этого первого параграфа я позволю себе посо-
ветовать вашему величеству сообщить ваши взгляды некоторым про-
фессорам Лейпцигского, Геттингенского, Лейденского, Оксфордского,
Эдинбургского и Глазговского университетов. Быть может, в их пла-
нах окажется много педантизма, но бог, который одарил свою по-
мазанницу всеми талантами и юреди них даром отвергать и прини-
мать, когда это нужно, и так, как это нужно, поможет ее августей-
шим рукам отсеять пыль педантизма и оставить только доброе зерно.
Осмеливаюсь рекомендовать вам, в частности, г. доктора Эрнеста
из Лейпцига, человека выдающихся заслуг, который всю свою жизнь
занимался воспитанием юношества, в школах всякого рода и кото-
рый может лучше, чем кто-либо другой, составить превосходный
учебный план. Он напишет его по-немецки. Ежели ваше величество
пожелает посовещаться с ним, то в награду за свою рекомендацию
я прошу только об одной милости: быть названным в качестве лица,
указавшего на него вашему величеству. В университетах Шотландии
также имеются превосходные головы, с которыми можно было бы
посоветоваться» (примеч. Гримма).
99 «Было бы хорошо в этих школах чтения, письма и счета
несколько расширить преподавание сравнительно о тем, что наблю-
дается в Германии, и ввести для учеников, подготовляющих себя
к механическим профессиям, в к торговле, преподавание бухгалтерии,
вексельной науки и всего того, что может оказаться пригодным
для этих профессий» (примеч. Гримма). >
100 «Если я правильно понял намерения помазанницы, которую
бог послал России для их обоюдной славы, и если только я не оши-
баюсь по своему легкомыслию, то я мыслю, что ваше величество
стремится создать в городах своей империи муниципальную маги-
стратуру, расширив ее функции и подняв ее авторитет. Превосход-
ное это намерение, способное усовершенствовать порядок, заслужи-
вает всяческого одобрения. И вот одной из обязанностей этих
магистратов должно являться председательствование в публич-
ных школах и выполнение обязанностей схолиархов» (примеч.
Гримма).
101 Стипендией у римлян называлась плата, выдаваемая солдатам.
102 «Я очень не советовал бы вашему величеству вводить в Рос-
сии преподавание греческого в латинского языков. Вы разберетесь
в этом лучше, нежели покойный г. Вагнер и даже нежели г-жа Кар-
дель, которая в свое время была одной из самых энергичных деятель-
ниц в области образования, хотя сама им не обладала. Следует лишь
заметить, что изучение языков становится все более обширным, так
что человеческого ума нехватает. Знание слов, несомненно, повредит
знанию вещей; изучение древних языков с течением времени -будет

Примечания
543
оставлено и заменится изучением языков новых. Французский, италь-
янский, английский и немецкий языки являются почти абсолютно-
необходимыми для человека, желающего получить светское воспи-
тание. По мере того как народы будут цивилизоваться, число нуж-
ных языков увеличится, ибо нет никакого сомнения в том, что наука,
искусство и литература постоянно меняют места и их невозможно
прикрепить к одному народу. Все же полезно обладать знанием языка
одного народа, чтобы иметь возможность использовать его древние
богатства, и, вместе о тем, изучить язык другого народа, чтобы
использовать его современные богатства. Масса знаний постепенно
становится слишком обширной для человеческого ума, смятение и
варварство чередуются друг с другом. Таков смысл басни о Вави-
лонской башне. В ту эпоху мир был уже столь стар, что сыны
человеческие довели свои познания до очень высокой степени.
Они хотели достичь небес и знать столько же, сколько знает их
папенька — бог. Последнему, чтобы остановить постройку башни ко-
торая росла на его глазах и чуть было не достигла его спальни,
повидимому, не оставалось другого выхода, как прибегнуть к сме-
шению языков. Наличие большого числа просвещенных и цивилизо-
ванных народов, очевидно, заставляло образованных людей каждой
нации изучать столь огромное число языков, что у них ум зашел за
разум. Они так поглупели и стали такими раздражительными, что
пришлось начинать все сызнова, а боженька был спасен от угро-
жавшей опасности разоблачения его секретов» {примеч. Гримма).
*03 «Едва ли нужно говорить, что в России необходимо со-
здать кафедры для изучения Кодекса Екатерины, хотя, быть может,
не следовало бы допускать письменные комментарии к нему, так как
то, что подвергается комментированию, обычно искажается» {примеч.
Гримма).
К «ВОПРОСАМ ДИДРО, ОТНОСЯЩИМСЯ К СОЦИАЛЬНОМУ
И ЭКОНОМИЧЕСКОМУ СОСТОЯНИЮ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ,
И ОТВЕТЫ НА НИХ»
1 Террэу Жозеф-Мари (1715—1778) — французский аббат, поли-
тический деятель. Пользовался доверием фаворитки Людовика XV,
маркизы Помпадур. В 1769 г. был назначен генеральным контроле-
ром финансов. На этом посту он проявил себя ярым сторонником абсо-
лютизма и решительным противником реформ. В 1774 г., при вступ-
лении на престол Людовика XVI, был смещен и заменен Тюрго.
К «НАКАЗУ Е. И. В. ДЕПУТАТАМ КОМИССИИ
ПО СОСТАВЛЕНИЮ УЛОЖЕНИЯ»
Вступление. Екатерина начинает свой Наказ с обращения к бо-
гу: «Господи, боже мой, вонми ми и вразуми мя, да сотворю суд
людям твоим по закону святому твоему судиги в правду». И ©то

544
Примечания
дает основание Дидро поднять вопрос об отношении государства
к религии. Мысли о духовенстве, изложенные здесь, повторяются
в различных вариантах- в ряде сочинений Дидро. Но здесь они вы-
ражены более определенно д более откровенно.
Ст. 6—7. Обосновывая эти статьи, Екатерина ссылается на
известную аргументацию Монтескье, доказывавшего, что нравы за-
висят от климата.
Ст. 8. Обосновывая в ст. 8—11 необходимость для России
самодержавия, Екатерина начинает о ^указания на обширность Рос-
сийского государства. Дидро же пытается набросать план, при помо-
щи которого столь обширную страну можно было бы довести до
высшего уровня цивилизации и без сохранения самодержавия.
Ст. 12. Приведенную фразу Екатерина использует как первый
аргумент в пользу самодержавия. Против него Дидро и направляет
свои стрелы. Сравнение монарха со злоумышленником было сделано
Дидро и в его беседах в Петербурге (см. его записку «О комиссии»);
применение теории вероятности к «дворцу и хижинам» было также
излюбленным сравнением Дидро.
Ст. 15. Екатерина пишет: «Самодержавных правлений намере-
ние и конец (цель) есть слава граждан, государства и государя».
Этой цели и противопоставляет Дидро свою цель всеобщего счастья
граждан. О малой вероятности комбинации трех качеств монарха:
справедливости, просвещенности и тврпдости см. также записку «О
комиссии». Аргумент об опасности д.'ч народа привычки к правле-
нию просвещенных монархов и о порабощении Англии в случае,
если бы в ней повторилось такое царствование, как царствование
Елизаветы, воспроизводится более подробно в «Опровержении Гель-
веция». О необходимости связать руки наследницу см. записку
«О комиссии».
Ст. 19. Екатерина пишет здесь: «В самой вещи (то есть л о
существу) государь есть источник всякия государственная и гра-
жданския власти». Этой абсолютистской теории Дидро противопо-
ставляет теорию народного суверенитета. Говоря об «отказе» Екате-
рины от законодательной власти в пользу народа, Дидро, вероятно,
имел в виду не только ее попытку созыва Комиссии для составления
уложения, но и ее личные уверения.
Ст. 20. Статья эта в более точном переводе гласит: «Основные
законы государства необходимо предполагают наличие средних кана-
лов (протоков), то есть судов, посредством которых и проявляет себя
верховная власть». Это буквальное повторение фразы Монтескье.
Дидро и понимает «средние власти» в смысле власти судебной. Но
он пе считает их гарантией основных законов, такую гарантию он
видит в представительном учреждении, которое и называет «протоком,
идущим от общего интереса и общей воли к государю».
Ст. 21. Статья эта воспроизводила право, принадлежавшее фран-
цузским парламентам, представлять свои ремонстрации (возражения)
против королевских указов, противных законам; в русском тексте
мысль эта выражена очень пеясно, так как вместо судов здесь гово-
рится о правительствах. В точном переводе статья эта гласит: «За-
коны, дозволяющие этим судам делать представления о противоречии
какого-либо указа Кодексу законов, с указанием, что указ этот являет-

Примечания
545
ся вредным, темным или непрактичным, законы, заранее устанавли-
вающие, каким приказам надлежит повиноваться и как их должно
выполнять,—эти законы делают прочной и непоколебимой .консти-
туцию государства». Дидро, имея в виду упразднение парламентов
во Франции, оспаривает это. Французские парламенты .вообще не
пользовались симпатиями Дидро; при издании Энциклопедии он сам
испытал на себе действие их запретительных .постановлений. «Па-
рижский парламент,— писал он Вольтеру,— это хищное животное,
которое, ire имея уже иезуитов, чтобы пожирать их, набрасывается
теперь на философов». Екатерина была, видимо, довольно хорошо
знакома с организацией и функциями французских парламентов.
Среди ее записок имеется подробная записка «О парламентах» на
французском языке.
Ст. 22—23. Хранилищем законов, о котором пишет Екатерина,
я являлся в теории французский парламент. Дидро исправляет опре-
деление, которое дала этому учреждению Екатерина в Наказе,
и вновь подчеркивает всю призрачность этой гарантий.
Ст. 29. В Наказе статья эта изложена так: «Сие наставление
(то есть хранилище законов) возбраняет народу презирать указы
государевы, не опасаясь за то никакого наказания, но купно охра-
няет и его от желаний самопроизвольных, и от непреклонных
прихотей». Правильный перевод: «Это учреждение воспрепятствует
народу безнаказанно пренебрегать велениями государя и в то же
самое время защитит народ от кайризов и произвола с его сто-
роны».
Ст. 32. Мысль о том, -что счастье отдельного индивида, живу-
щего в обществе, связано со счастьем окружающих, подробно раз-
вивается и в «Опровержении» книги Гельвеция. Относительно откуп-
щиков мы находим следующее замечание в «Принципах политики
государей»: «Основание, в силу которого так кричат против Гене-
ральных откупщиков во Франции, в других странах именно и слу-
жит причиной установления этой системы».
Ст. 34. Вопрос о равенстве граждан обсуждается Дидро и в
работе, написанной против Гельвеция. Дидро стоит за равенство
прав и равенство перед законом, но имущественное равенство всех
граждан считает неосуществимым. Отмена привилегий знати была
неизменным требованием Дидро. О судьбе, которая постигает гения,
пытающегося итти против рутины и против власть имущих, Дидро
говорит и в (Своей записке о замещении должностей.
Ст. 35. «Сие равенство,—пишет в этой статье Екатерина,—
требует хорошего установления, которое запрещало бы богатым
удручать меньшее их стяжание имеющих и обращать себе в соб-
ственную пользу чины и звания, им порученные, только как прави-
тельствующим особам государства». Дидро видел, как цепко фран-
цузская знать держится за свои привилегии, а французская маги-
стратура—за купленные ею места. Именно поэтому он подчер-
кивает, что отмена аристократических привилегий будет делом* не-
легким. [ ; •
В ст. 37 Наказа дается следующее определение свободы:
«Вольность не может состоять ни в чем ином, как в1 возможности
делать то, что каждому надлежит хотеть, и чтобы не быть прину-
35 Дидро, т. X

546
Примечания
ж дену делать то, чего хотеть пе должно». Это—определение Мон-
тескье. |
Ст. 38. В сущности, в несколько иных выражениях, она по-
вторяет предыдущее: «Надобно в уме себе точно и ясно представить,
что есть вольность. Вольность есть право все то делать, что -законы
дозволяют; и если бы где какой гражданин мог делать законами
запрещаемое, там бы уж больше вольности не было, ибо и другие
имели бы равным образом сию власть». Дидро обращает это опреде-
ление против деспотизма государя.— Кащк— мексиканский князь;
диван — совет при турецком султане.
Ст. 39. «Государственная вольность [политическая свобода] во
гражданине есть спокойствие духа, происходящее от мнения, что всяк
из них собственною наслаждается безопасностью; и чтобы люди имели
сию вольность, надлежит быть закону такову, чтоб один гражданин/
но мог бояться другого, а боялись бы в»се одних законов».
Дидро указывает, что наибольшую угрозу для политической сво-
боды представляет не тот или иной гражданин, а сам государь. План
организации народного представительства набрасывается им кратко,
так как подробнее он уже говорил об этом Екатерине (см. его за-
писку «О комиссии»).
В ст. 47—51 Екатерина воспроизводит мысли Монтескье о
влиянии климата на нравы и дух народа. Дидро повторяет относи-
тельно влияния климата те мысли, которые он изложил в книге
«Опровержение Гельвеция».
Ст. 55. Поправка Дидро к ст. 55 вполне правильна. Дидро,
очевидно, опирался на текст Монтескье, откуда буквально переписана
эта статья.
Ст. 59. Дидро оспаривает взгляд, высказываемый в этой статье
Наказа о том, что законы —это установление, создаваемое «осо-
бенным» (то есть личным) усмотрением законодателя. Он видит в за-
коне отражение начал естественного права («природы»), основанного
на идее всеобщего счастья.
Ст. 60. «И так, когда надобно сделать перзмвну в народе ве-
ликую к великому оного добру, надлежит законами то исправлять,
что учреждено законами, и то переменять обычаями, что обычаями
введено. Весьма худая та политика, которая переделывает то зако-
нами, что надлежит переменить обычаями».
Ст. 61. «Есть способы, препятствующие вогнездиться преступле-
ниям; на то положены в законах наказания; так же есть способы
перемену обычаев вводящие: к сему служат примеры».
Дидро значительно менее убежден во всемогуществе наказания;
он подчеркивает необходимость предупреждения и разумной пени-
тенциарной системы.
Ст. 73. «Применяемые наказания должны соответствовать при-
роде каждого из этих преступлений». Дидро же считает, что граждан-
ский закон должен руководствоваться не природой преступления,
которая знает один только еакон мести, а характером престу-
пления, i
Ст. 74—75. Екатерина пишет лишь о святотатстве и замечает,
что «во обыкновении же есть употребление и гражданских наказаний».
Дидро из такого нейтрального замечания делает вывод, что она сама

Примечания
547
является противницей последних. Кроме того, вместо святотатства он
говорит о безбожии. Таким образом, он значительно видоизменяет
мысль Наказа.
Ст. 77. Ко второй группе преступлений Наказ относит преступле-
ния, которые развращают нравы, и в качестве наказаний за них /ука-
зываются: «лишение выгод, соединенных с чистотой нравов, денеж-
ное наказание, стыд или бесславие, принуждение скрываться от
людей, бесчестие всенародное, изгнание из горэдг и из общества».
Набранные курсивом слова принадлежат самому Дидрэ, а не Ека-
терине.
Ст. 79. В отношении четвертой группы преступлений, «нарушаю-
щих спокойствие и угрожающих безопасности граждан», Наказ ре-
комендует применение казни. «Казнь не что иное есть, как неко-
торый род обратного воздаяния, посредством коего общество ли-
шает безопасности того гражданина, который оную отнял или хочет
отнять у другого. Сие наказание произведено из свойства вещи,
основано на разуме и почерпнуто из источников блага и зла».
Дидро высказывается против частого применения смертной казни;
попутно он намечает вообще те наказания, которые он считает целе-
сообразными. Замечания его о давности преступления в то время
являлись новыми и интересными, так как постановления о давпости
стали вводиться в уголовное законодательство лишь в начале XIX в.
Екатерина последовала этому совету Дидро, введя в свой манифест
1775 г. десятилетнюю давность. Эго повторялось и в последующих
манифестах, пока не было внесено в Свод законов. Возражая против
монаршего права помилования, Дидро предвосхищает взгляды деяте-
лей французской революции, отменивших это право. «Очистительная
присяга» в уголовном процессе вышла из употребления уже в ту
эпоху, когда писал Дидрэ, нэ в процессе гражданском она сохра-
нилась до второй половины XIX века. Формула присяги, которую
он приводит, воспроизводит присягу членов английского жюри; он
лишь отбрасывает заключительную ее часть: «Да поможет мне бог».
Ст. 93. Это замечание вызвано указанием на применение позоря-
щих наказаний в качестве смягченной формы репрессии. Против при-
менения позорящих наказаний Дидро высказывался уже в своих «Раз-
мышлениях о книге Беккарии». i
Ст. 93. Переходя к рассмотрению вопросов суда, Екатерина по-
вторяет знаменитую фразу Монтескье о'том, что «нет свободы и без-
опасности для граждан, если власть судебная не будет отделена от
власти законодательной». В Наказе это сформулировано так: «Власть
судейская состоит в одном исполнении законов, и то для того, 1чтобы
сомнения не было о свободе и безопасности граждан». Дидро опи-
рается не столько на эту переделку, сколько на подлинный текст
Монтескье. Его аргументы в пользу обособления судебной власти яв-
ляются оригинальными (последний из них, вероятно, учитывает имев-
шие место во Франции случаи «забастовки» парламентов). Новым и
оригинальным является также утверждение Дидро, что только в демо-
кратическом строе можно достичь отделения законодательной власти
от исполнительной. :
Ст. 101. «Сии правительства [суды] чинят решения лли пригово-
ры; оные должно хранить и знать должно оные для того, чтобы в

548
Примечания
правительствах [судах! так судили сегодня, как и вчера судили и
чтобы собственное имение [собственность] и жизнь каждого граждани-
на были через оное надежно утверждены и укреплены так, как и са-
мое установление [конституция] государства».
Дидро—противник комментаторства и признания силы за пре-
цедентом. Он последовательно придерживается точки зрения Мон-
тескье о том, что судья —это рупор, через который говорит закон.
Екатерина, разделяя эту мысль Дидро, также считала коммента-
торство законов вредным. В ее рукописях мы находим специальную
выписку, повторяющую это положение Дидро.
Ст. 102. «В самодержавном государстве отправление правосудия,
от приговоров которого не только жизны и имение, но и честь зависит,
многотрудных требует испытаний» (то есть требует производства тща-
тельного следствия).
Ст. 104. Для ясности приводим вместо русского текста Наказа
более точный перевод о французского: «Различие рангов, происхожде-
ния, состояний, установившееся в монархическом правительстве, ча-
сто влечет за собою различия и в характере имущественных прав,
а законы, относящиеся к конституции этого государства, могут ещ-о
более увеличить число этих различий».
Сравнение демократического государства с шариками, располо-
женными на одной плоскости, а монархического—с пирамидой содер-
жится также и в записке 1773 г. о столице ».и центре империи.
Ст. 105 и 106. «По сему имение есть собственное приобретен-
ное приданое, отцовское, материнское, домашний скарб и проч.
и проч. Всякий род имения подвержен особливым правилам». Дидро
справедливо усматривал в разнообразии видов недвижимой собствен-
ности остатки феодальных порядков и высказывался за еди-
ное понятие частной собственности, нз стесненной какими-либо
ограничениями, как то и диктовалось интересами буржуазии в
конце XVIII в. и как это нашло свое признание в Наполеоновском
кодексе.
Ст. 107—108. Приводим эти статьи Наказа в более удобочитае-
мом переводе: «По мере того как в монархических государствах
умножаются решения судов, юриспруденция начинает обременяться
решениями, порою друг другу противоречащими; это происходит или
вследствие смены судей, думающих различно, или вследствие разли-
чия в качестве защиты по одним! и тем же делам, или, наконец,
вследствие бесчисленного множества злоупотреблений, проскальзываю-
щих во все, что проходит через руки людские. Это неизбежное зло,
противоречащее даже духу умеренного правления, время от времени
исправляется законодателем».
Ст. 112—114. Статьи эти касаются значения формы в судебном
процессе. Екатерина, следуя Монтескье, пишет: «Рассматривая фор-
мальности правосудия с точки зрения тех трудов, которые должен
понести гражданин при получении обратно своего имущества или при
удовлетворении за обиду, вы, учтя их значение для свободы и Гбез-
опасности граждан, часто найдете их еще слишком немногими. ^Вы
увидите, что все труды, расходы, проволочки и даже опасности пра-
восудия являются лишь ценою, которую каждый гражданин упла-
чивает за свою свободу». Указывая на Турцию, где стремятся, прене-

Примечания
549
брега я всеми формами, быстрее решить дело, Наказ противопоставляет
этому деспотическому государству такие, где жизнь, честь и иму-
щсстш) даже малого человека пользуются уважением.
Дидро одобряет разнообразные формальные гарантии француз-
ского уголовно-процессуального нрава (оно регулировалось тогда
ордонансом Людовика XIV, 1670 г.), отмечая лишь медленность
тогдашнего уголовного процесса, приводящую к длительному под-
следственному заключению. Дидро не выступает здесь противником
розыскного тина процесса, но он стремится еще более упрочить эти
гарантии для подсудимого в интересах ограждения свободы и без-
опасности граждан. Он рекомендовал [в «Плане университета»]
ввести преподавание гражданского и уголовного процесса в учебный
план юридического факультета. Здесь Дидро отчасти повторяет от-
дельные замечания, изложенные им раньше в записке «Об отправле-
нии правосудия».
Ст. 115 гласит в исправленном переводе: «Формальности уве-
личиваются в зависимости от того, идет ли речь о чести, об имущест-
ве, о жизни или о свободе граждан». Здесь, очевидно, идет речь о
судебных обрядах, как то и поставлено в русском тексте Наказа;
поэтому едва, ли верно понял эту мысль Дидро, указывая, что речь
идет здесь о формах, относящихся к применению законов; возможно,
однако, что под этим выражением он понимал ту часть при-
говора, которая относится к применению закона [резолютивная
часть]; тогда различение им двух видов формальностей сведется
к различению форм производства, необходимых для постановления
приговора, и форм, сопряженных с самим порядком процессуальных
действий.
Ст. 117. «Есть люди, которые думают, что молодший член суда
но должности своей мог бы взять на себя защиту обвиняемого, "как.
например, прапорщик в роте. Из сего последовала бы еще другая
польза, в том состоящая, что судии через то в своем звании [функ-
циях] сделалися бы гораздо искуснее». Этот порядок во времена Ека-
терины существовал в ряде немецких государств. Возражения Дидро
и (ютив такого порядка не лишены убедительности.
Ст. 120. «Разум требует двух свидетелей, ибо один утверждаю-
щий свидетель и обвиняемый, отрицающий факт, уравновешивают
друг друга; для осуждения необходим третий, разве только будут
иметься, кроме того, очевидные улики, или оба [то есть свиде-
тель и обвиняемый 1 сошлются на свидетельство какого-либо третьего
лица».
Дидро стоит за свободную оценку доказательств, принятую
ныне повсеместно. (См. также его замечание против формальной тео-
рии оценки свидетельских показаний в «Размышлениях о книге Бек-
карии».)
Неизвестно, откуда Дидро заимствует свое описание суда у ди-
карей о. Мадагаскар. Во всяком случае излагаемый им способ по-
дачи голосов более характерен для присяжных заседателей, чем. для
постоянных судей.
Ст. 139. «В некоторых государствах король... сажает чиновного
человека ради гонения преступлений именем самого короля [назначает
должностное лицо для преследования от его имени всех преступлений],

550
Примечания
от чего звание [функция] доносителей в тех землях нензвестиа; а
ежели, когда на сего народного мстителя подозревают, что он упо-
требляет во зло должность, ему порученную, тогда принудят его объ-
явить имя своего доносчика».
Здесь Екатерина имеет в виду обвинительную функцию проку-
ратуры. Возражение Дидро основывается, очевидно, на знакомстве
с французской прокуратурой, которая в то время обладала функ-
цией публичного преследования.
Ст. 153. «Нет ничего опаснее, как общее изречение: надлежит
в рассуждение брать смысл или разум закона, а не его слова». Дид-
ро присоединяет к этому изречение английских юристов: «буква
мертвит, дух оживляет», противопоставляя его положению, форму-
лированному в Наказе. Опасность предоставления судье свободы
толкования закона и допущение лишь буквального его толкования
отмечались в тогдашней литературе Беккарией и Монтескье. Дидро
понимал, что средством против судейского произвола является не
буквальное толкование закона, а хороший подбор судей. После-
дующее развитие законодательства вполне оправдало его взгляд.
Ст. 154. «С этими непорядками [доставлением жизни и вольности
граждан в зависимость от ложных рассуждений или дурного располо-
жения судей! нельзя сравнивать те неудобства, которые могут полу-
читься от строгого и буквального толкования уголовного' закона.
Эти проходящие неудобства порою заставляют законодателя внести
легкие и необходимые исправления в неясный текст закона; но этим
UO крайней мере создается узда для произвольных объяснений и тол-
кований, могущих оказаться гибельными для граждан».
Дидро сомневается в том, что закон может предусмотреть все
разнообразие жизни; исторически он оказался более правым, чем
Беккария, учение которого о буквальном толковании законов было
оставлено во Франции в начале XIX в. (с изданием Напо-
леоновских кодексов), а в России —с изданием Судебных, уставов
в 1864 году.
Ст. 157. «Ежели право толковать законы есть зло, то также
есть зло и неясность оных, налагающая нужду толкования. Сие не-
устройство том больше еще, когда они написаны языком, народу не-
известным, .или выражениями незнаемыми».
Дидро пользуется этим отрывком из Наказа, чтобы снова реши-
тельно высказаться против комментаторства (см. его замечание к
ст. 101). Эта враждебность находит свое объяснение в присущем
ему и всем вообще рационалистам конца XVIII в. взгляде на закон
как на выражение всеобщего разума. Иными словами: комментарии,
исходящие от людей, проникнутых рутиной, могут исказить простую
и ясную идею закона, основанного на разуме.
Ст. 159. Мысль о гражданском и религиозном катехизисе раз-
вивается и в записке Дидро «О публичных школах». Она вы-
сказывается им применительно к мысли Наказа о том, что: «Уло-
жение, все законы в себе содержащее, должно быть книгою весьма
употребительною и которую бы за малую цену достать можно было
наподобие букваря», и что «предписать надлежит, чтобы во всех
школах учили детей грамоте попеременно из церковных книг и из
тех книг, кои законодательство содержат».

Примечания
551
Ст. 160 гласит: «Тот погрешит против безопасности личной
каждого гражданина, кто правительству, долженствующему испол-
нять по законам [вернее: должностному лицу исполнительной власти]
и имеющему власть сажать в тюрьму гражданина, дозволит оты-
мать у оного свободу под видом каким маловажным, а другого
оставлять свободным, несмотря на знаки [улики] преступления самые
явные». Делая свое замечание, Дидро, очевидно, вспоминал фран-
цузские тайные приказы короля (lettres de cachet), жертвой которых
был и он сам.
Ст. 170. «Тюрьма является последствием окончательного при-
говора и служит наказанием».
Ст. 177.' «Что ж касается до несовершенных доказательств, то
надлежит быть их числу весьма великому для составления совер-
шенного доказательства».
Ст. 187. «Обряды нужны в отправлении правосудия, но они
но должны быть никогда так законами определены, чтобы когда-
нибудь могли служить к пагубе невинности; в противном случае
они принесут с собою великие бесполезности [неудобства]».
Ст. 190. «Имоверность свидетеля тем меньшей есть силы, чем
преступление тягче и обстоятельства менее вероятны. Правило сие
также употребить можно при обвинениях в волшебстве или в дей-
ствиях безо всякой причины суровых» (точный перевод: «при же-
стоких преследованиях, не вызванных необходимостью»).
Вся бессмысленность преследований за магию и волшебство была
показана еще Вольтером. Дидро принимает ее как очевидную
истину и указывает на вредность даже самого упоминания об этом
в Наказе.
Ст. 198. «Вопрос IV. Наказания должно ли уравнять со престу-
плениями и как бы можно твердое сделать положение о сем урав-
нении?» ;
Дидро требует, чтобы наказание сообразовалось с обстоятель-
ствами преступления, мотивами и характером личности преступ-
ника. И в этом отношении он был далеко впереди своей эпохи
Ст. 206. Здесь Наказ воспроизводит обращение Беккарии по
поводу господствовавших в его времена жестоких истязаний и казней.
Дидро, приводя свои статистические вычисления, хочет показать, ви-
димо, что Беккария несколько сгущал краски.
Ст. 218. «Бесчестие и посмеяние суть одни наказания, кои
употреблять должно противу притворно вдохновенных и лжесвятош
[во французском оригинале —фанатиков], ибо они гордость их при-
тупить могут». Дидро повторяет здесь свой протест против позоря-
щих наказаний (см. его замечания к "ст. 77 и 90).
Ст. 221. «Чем ближе будет отстоять наказание от преступления
и в надлежащей учинится скорости, тем оно будет полезнее и (спра-
ведливее».
Ст. 235. «Тайный провоз товаров [контрабанда] есть сущее во-
ровство у государства. Сие преступление начало свое взяло из са-
мого закона: ибо чем больше пошлины и чем больше получается
прибытка от тайно привозимых товаров, следовательно тем сильнее
бывает искушение».
Об этом Дидро говорил еще ранее в записке о торговле; на

552
Примечания
это указывал и Беккария; эта идея проповедывалась экономистами
школы Адама Смита.
Ст. 236. Статья эта говорит о банкротстве. «Надобность доброн
совести в договорах и безопасность торговли обязует законоиолож-
ника подать заимодавцам способы по взысканию уплаты с долж-
ников их». В дальнейшем Наказ различает «хитреца» [умышленного
банкрота1 от человека, «проторговавшегося без умысла», и возражает
против применения к последнему тюрьмы в случае несостоятель-
ности.
Дидро в своих замечаниях указывает, что в несостоятельности
должника нередко виновен и сам заимодавец [кредитор]. Сообра-
жения Дидро об общественном интересе, связанном с прочностью
обязательств, были им высказаны и в записках, переданных Ека-
терине («О ростовщичестве»). v
Выполнению обязательств Дидро придавал большое значение
в своей системе морали. Он предлагал даже заканчивать курс морали
в средней школе ознакомлением учащихся с различными видами
обязательств и их юридическими последствиями (см. его «План уни-
верситета», а также его записку Екатерине «Разговор вельможи со
своим кредитором»).
Ст. 250—251. «Гражданское общество, как и всякая вещь,
требует известного порядка. Надлежит тут быть одним, которые
правят и повелевают, а другим, которые повинуются. II сне есть
начало всякого рода покорности. Сия бывает больше или меньше
облегчительна, смотря на состояние служащих [повинующихся]».
Дидро излагает здесь теорию происхождения общества, которая
более близка к воззрениям Гоббса, нежели к взглядам Руссо. По
крайней мере, он не рисует первобытное общество счастливым и
радостным. Его полемика а Руссо и дополнительные замечания по
вопросу о происхождении общества разбросаны в его книге о Гель-
веции.
Ст. 252. «И так, когда закон естественный повелевает нам по
силе нашей о благополучии всех людей пещися, то обязаны мы
состояние сих подвластных облегчить, сколько здравое рассуждение
дозволяет».
Ст. 257. В Наказе нет фразы, набранной курсивом. Статья
эта гласит: «В Лакедемоне рабы не могли требовать на руде ника-
кого удовольствия [справедливости] и несчастье их умножалось тем,
что они но только одного гражданина, но при том и всего обще-
ства были рабами». <
Ст. 258. «У римлян в увечьи, сделанном рабу, не смотрели
более, как только на убыток, причиненный чрез то господину. За
одно почитали рану, животине нанесенную, и рабу и не принимали
более ничего в рассуждение, как только сбавку цены, и то обра-
щалось в пользу хозяину, а не обиженному».
Протест Дидро против крепостничества в России, изложенный
здесь, повторяется и в дальнейших его замечаниях. В бытность*
свою в Петербурге Дидро предложил Екатерине ряд вопросов о кре-
постном праве, на которые Екатерина дала ответы, не удовлетво-
рившие Дидро. Вопрос о .крепостном праве Дидро обсуждал и в.'своей
переписке q (Дашковой.

Примечания
553
Ст. 261. «Законы могут учредить нечто полезное для собствен-
ного рабов имущества». Во французском издании Наказа 1774 г.,
которым пользовался Дидро, замечание это формулировано несколько
резче: «Законы сделали бы весьма благое дело, позволив, чтобы
рабы владели чем-либо на нравах собственности».- Дидро же под-
черкивает, что одно освобождение крестьян, без земли, не на-
много улучшит их положение. Он предлагает либо безвозмездное
наделение крестьян землею, либо установление ряда льгот для
приобретения се у дворян.
Ст. 263. Екатерина указывает здесь: «Весьма нужно, чтобы
предупреждены были те причины, кои столь часто вызывали возму-
щение рабов против господ». Дидро указывает вернейший путь
к этому — упразднение крепостного права. Следует иметь в виду,
что это писалось уже после восстания Пугачева. Сама Екатерина,
напуганная этим восстанием, рекомендовала сенату быть крайне осто-
рожным в делах с крестьянами. «Пророчествовать можно,—писала
она в 1775 г. князю Вяземскому,—что если за жизнь помещика
в ответ и наказание будут истреблять целые деревни, то бунт всех
крепостных деревень воспоследует и что положение крепостных дере-
вень таково критическое, что окромя тишиной и человеколюбивыми
учреждениями ничем избегнуть не можно». «Генерального освобожде-
ния несносного жестокого ига не воспоследует ; ибо не имев обороны
ни в законах и нигде, следовательно, самая малость может привести
их в отчаяние, кольми паче мстительный такой закон, как сепат
вздумал не кстати; и но к ладу издать. Итак, прошу ,быть весьма
осторожну в таких случаях, дабы не ускорить и без того довольно
грозящую беду, если в новом узаконении не будут взяты меры
к пресечению сих опасных следствий; ибо если мы не согласимся
на уменьшение жестокости и умерение человеческому роду нестер-
пимого положения, то против нашей воли сами оную возь-
мут рано или поздно» (XVIII в., изд. П. И. Бартенева, т. Ш,
стр. 390). !
Ст. 265. «Россия не только не имеет довольно жителей, но
обладает еще чрезмерным пространством земель, которые ни насе-
лены, ниже обработаны. И так не можно сыскать довольно ободрений
[точнее: поэтому следует всячески покровительствовать! размножению
народа в государстве». Дидро считает лучшим способом для этого
проведение тех реформ, которые диктовались тогдашней програм-
мой буржуазии.
Ст. 277. «Многие... сказывают: чем в большем подданные
живут'убожестве, тем многочисленнее их семьи. Так же и то: -чем
большие на них наложены дани, тем больше приходят они и со-
стояние платить оные; сии два мудрствования, которые всегда
пагубу наносили и всегда будут причинять погибель самодержавным
государствам». Реплика Дидро основывается на самом тексте Наказа,
где в ст. 266 говорится: «Мужики большею частью имеют по две-
надцати, пятнадцати и до двадцати детей из одного супружества,;
однако редко и четвертая часть оных приходит в совершенный
возраст». I
Ст. 278. «Зло есть почти неисцелимое, когда обнажение госу-
дарства от жителей происходит от долгих времен по причине

554
Примечания
внутреннею некоторого порока и худого правления. Люди там
исчезли чрез нечувствительную и почти в природу уже нрс-
обратившуюся болезнь; родившиеся н унынии, и в (бедности, в на-
силии или в принятых правительством ложных рассуждениях, ви-
дели они свое истребление, часто не приметив причин истребления
своего». f
Ст. 280. В целях исправления зол, проистекающих от недо-
статка жителей, статья эта рекомендует, по примеру римлян, «раз-
делить земли всем семьям, которые никаких не имеют; подать им
способы вспахать оные и обработать». Дидро замечает, что эта
мера должна сопровождаться раскрепощением крестьян и другими
внутренними реформами. ч
Ст. 297. «Земледелие есть самый большой труд для человека.
Чем больше климат приводит человека к избежанию сего труда,
тем больше законы к оному возбуждать должны». И здесь Дидро
видит лучшее средство подъема народного благосостояния в осво-
бождении крестьян и наделении их землею. Он считает необходимым
развивать в гражданах «вкус к собственности».. Не принадлежа
самому себе, гражданин пренебрегает даже заботами о самом себе;
это — «жилец, который приводит к упадку дом, ему не принадле-
жащий».
Ст. 299. «Не худо было бы давать награждение земледельцам,
поля свои в лучшее пред прочими приведшим состояпие».
Здесь в замечаниях Дидро видно различие между его теорией
государственного иегмешательства в экономические отношения и
взглядами приверженцев абсолютистского государства.
Ст. 302. «Есть страны, где во всяком погосте есть книги,
правительством изданные о земледелии, из которых каждый крестья-
нин может в своих недоумениях пользоваться наставлениями».
Ст. 304. «Всякий народ ленивый надмен в своем поведении,
ибо нетрудящиеся почитают себя некоторым образом властелинами
над трудящимися».
Ст. 305. «Народы, в лености утопающие, обыкновенно бывают
горды. Можно бы действие обратить против причины, производящей
оное, и истребить леность гордостью».
Ст. 306—308. В этих статьях Наказ говорит, собственно, не
о роскоши, а о гордости и любви к славе, указывая, что отсюда
«с одной стороны, бесчисленное множество благ происходит: раче-
ние, науки и художества, учтивость и вкус, а с другой стороны
бесконечпое число зол: леность, убожество, отвращение от всего,
истребление народов, случайно им во власть пришедших, а потом
и их самих погибель». Свою теорию роскоши Дидро развивает
также в записке «О роскоши» и в «Опровержении Гельвеция».
Ст. 313. «Земледелие есть первый и главный труд, к кото-
рому поощрять людей должно; второй есть рукоделие из соб-
ственного произращения [правильный перевод: мапуфактуры, кото-
рые обрабатывают собственные продукты страны]». Екатерина здесь
излагает взгляд физиократов. Дидро же считает все профессии
в известном соотношении необходимыми для процветания общества.
В частности, он ставит ручной труд и труд фабричный не ниже
земледелия. В записке «Об одном уголке национального духа» он

Примечания
555
рекомендует Екатерине всячески увеличивать число фабрик и ра-
бочих.
Ст. 314. «Махины, которые служат к сокращению рукоделия,
но всегда полезны. Если что сделанное руками стоит посредственной
цены, которая равным образом сходна и купцу, и тому, кто ее сде-
лал, то махины, сокращающие рукоделие, то есть, уменьшающие
число работающих, во многолюдном государстве будут вредны».
Повторяя эти слова Монтескье (XXIII, 15,3), Екатерина выражала
тут мысль, которая довольно широко была распространена среди
тогдашних экономистов.
Дидро отмечал, что заработная плата зависит не только
от предложения рабочих рук, но, прежде всего, от дороговизны
жизни.
Ст. 319. «Во многих землях, где все на откупу, правление
государственных сборов [финансовое управление! разоряет торговлю
своим ненравосудием, притеснениями и чрезмерными налогами; од-
нако оно [это уиравление1 разоряет ее, еще не приступая к сему
[независимо от cerol затруднениями оным причиняемыми и обрядами
[формальностями], от оной [торговли] требуемыми».
Ст. 320. «В других местах, где таможни на вере —весьма от-
личная удобность торговать : . одно слово письменное оканчивает
превеликие дела. Не надобно купцу терять напрасно времени и
иметь на то особливых приставников [приказчиков], чтобы прекра-
тить все затруднения, затеянные откупщиками, или чтоб покориться
оным». Екатерина здесь высказывается за режим регалий, то есть
за непосредственную эксилоатацию таможен государством. Дидро поль-
зуется этим, чтобы обсудить сравнительные достоинства и недо-
статки системы откупов и системы акцизов.
Ст. 321. «Вольность торговли — не то, когда торгующим дозво-
ляется делать что они захотят; сие было бы больше рабство опыя
[то есть порабощением торговли]. Что стесняет торгующего, то не
стесняет торговли». В дальнейшем Екатерина ссылается на ряд
ограничигельных правил торговли, практикующихся в Англии, ко-
торые «стесняют купца, по в пользу торговли». Дидро, не высказы-
ваясь решительно, тяготеет все же к школе Адама Смита, к Сто-
ронникам свободной торговли.
Ст. 324. Это замечание Дидро павсяно указанием, что в Англии
«торговый пошлинный устав [таможенный устав] переменяется при
всяком заседании парламента чрез . особые пошлины, которые он
налагает и снимает». С таможенными грифами; в Петербурге Дидро
подробно ознакомился чре:з графа Миниха, к которому его направила
Екатерина.
Ст. 325. «В некоторых государствах изданы законы весьма
способны ко унижению держав, домостроительные торги ведущих
[здесь, очевидно, имеется в виду экспорт]. Им запрещено туда
привозить другие товары, кроме простых невыделанных, и то из
собственной их земли, и не дозволено приезжать им торговать
туда инако, как на кораблях, состроенных в той земле, откуда
они приезжают». ^
Здесь также имеется в виду Англия. Замечания Дидро о со-
стоянии русской промышленности покоятся отчасти на ответах,

55S
Примечания
полученных им на его письменные вопросы. В числе его записок,
переданных Екатерине, мы находим особую записку о литейных
заводах.
Ст. 327. «Еще меньше должна держава подвергать себя тому,
чтобы все свои товары продавать одному только народу под том
видом, что оный возьмет все товары по известной цене. Истинной
правило есть не исключать никакого народа из своей торговли
без весьма важных причин».
Это дает повод Дидро остановиться на вопросе о монополиях
и о купеческих компаниях, предназначенных для торговли с опреде-
ленными странами. Здесь, говоря о возможных изъятиях, Дидро
имеет в виду французскую восточно-индийскую компанию, с ко-
торой он был хорошо знаком по книга Ройахля «Histoire de deux
Indes».
Ст. 329. «Во многих государствах учреждены с хорошим успе-
хом банки, которые доброю своею славою изобретши новые знаки
ценам, сих обращение умножили». В связи с этим Дидро считает
полезным сказать о прибыльности устройства заграничных торго-
вых домов и складов. Подробнее этот свой план он развивает в
записке «О торговых домах».
Ст. 330. В этой статье Екатерина цитирует Монтескье: «Не-
который лучший о законах писатель говорит следующее: «Люди,
побужденные действиями, в некоторых державах употребляемыми,
думают, что надлежит установить законы, поощряющие дворянство
к отправлению торговли. Сие было бы способом к разорению дво-
рянства безо всякой пользы для торговли. Благоразумно в сем
деле поступают в тех местах, где купцы не дворяне: но они могут
сделаться' дворянами; они имеют надежду получить дворянство,
но имея в том действительного препятствия. Нет у них другого
надежнейшего способа выйти из своего звания мещанского [своей
профессии], как отправлять оное с крайним рачением или иметь
в нем счастливые успехи; вещь, которая обыкновенно присово-
куплена к довольству и изобилию. Противно существу торговли,
чтобы дворянство оную и в самодержавном правлении [в моиархии]
делало. Погибельно было бы сие для городов, так утверждают
императоры Онорий и Феодосии, и отняло бы между купцами и
чернью удобность покупать и продавать товары свои. Противно
и существу самодержавного правления, чтобы в оном дворянство
торговлю производило. Обыкновение, дозволившее в некоторой дер-
жаве торги вести дворянству, 'принадлежит, к тем вещам, кои весьма
много способствовали ко приведению тамо в бессилие прежнего
учрежденного правления». \
Эта длинная цитата из Монтескье, очевидно, послужила теорети-
ческим оправданием лишения дворян права заниматься торговлей
(см. Жалованную грамоту дворянству 1785 года).. Дидро стремится
реабилитировать торговлю как занятие, достойиоа и дворян, и рас-
сеять имевшиеся против торговли предубеждения. Места, подчеркнутые
в рукописи и набранные» в тексте курсивом, против которых Дидро
направляет свои возражения, заимствуются им не из Наказа( и не из
Монтескье, а, вероятно, из какого-либо современного ему произве-

Примечания
557
дения по вопросам политической экономии, которое, к сожалению,
осталось нам неизвестным.
Ст. 332. Наказ приводит далее отрывок из Монтескье (XX, 19),
в котором указывается на несовместимость занятия торговлей б по-
ложением государя: «Феофил, увидя корабль, нагруженный това-
рами для своей супруги Феодоры, сжег оный. «Я — император,—
сказал он ей,—а ты меня делаешь господином пад стругом. Чем >же
могут бедные люди пропитать жизнь свою, если мы вступим в их
звание и промыслы?» Он мог к сему прибавить: «Кто может нас
воздержать, если мы станем входить в откупы? Кто нас заставит
исполнять наши обязательства? Торги нами производимые видя,
захотят производить и придворные знатные люди: они будут корысто-
любивее и несправедливее нас. Народ имеет доверенность к нам
в рассуждении нашего правосудия, а не богатства нашего. Столько
податей, которые их приводят в бедность, явно свидетельствуют
о наших нуждах».
Дидро высказывается против участия государя в торговых
операциях. ■
Ст. 337. «Ксенофонт определяет давать награждение тем над
торговлею начальникам, которые суд, по оной случившийся, скорее
вершат». Он предвидел надобность словесного судопроизводства.
Словесные суды, называвшиеся так ввиду того, что спорные дела
разрешались в них путем устного судоговорения, а не по-
средством представления сторонами записок и письменных заявле-
ний, были созданы еще при Елизавете;, за расширение их
высказывались многочисленные наказы, присланные в Комиссию»
1767 года. О пользе коммерческих судов, решающих дела между
купцами в упрощенном порядке, см. записку Дидро «Об отправлении
правосудия». I
Ст. 338. Дидро счел необходимым внести оговорку о непогашешш
обязательств давностью, о чем он упоминал уже в замечании на
ст. 79.
Ст. 341. «Великая хартия в Англии запрещает брать земли
или доходы должника, когда движимое или личное его имепие
довольно на уплату долгов и когда он хочет сам то имение
отдать». I
Ст. 342. «Проба золота, серебра и меди в монете, так же
выпечатание и внутренняя цена монеты должны остаться всегда
в установленном однажды положении, и не надобно от того отсту-
пать ни для какой причины, ибо всякая перемена в монете по-
вреждает государственный кредит. Ничто так не должно быть под-
вержено перемене, как та вещь, которая есть общая мера рсего.
Купечество ГсделкаТ само собою весьма неизвестно [таит в себе
неопределенность], и так увеличилось бы еще зло присовокупле-
нием новой неизвестности к той, которая на • естестве вещи
основана». \
Ст. 343. «В некоторых областях есть законы, запрещающие
подданным продавать свои земли, чтоб не переносили они таким
образом денег в чужое государство. Законы сии могли быть в то
время хороши, когда богатства каждыя державы принадлежали ей
так, что великая была трудность переносить оныя в иностранную

558
Примечания
область. Но поело того как посредством векселей богатства уже но
принадлежат никакому особливо государству и когда столь легко
может переносить оные из одной области в другую, то худым
надобно назвать закон, недозволяющий располагать о своих землях
по собственному всякого желанию. Сей закон еще худ потому,
что он дает преимущество имению движимому над недвижимым,
потому, что чужестранным делает отвращение приходить селиться
в тех областях, и потому, наконец, что от исполнения оного можно
вывернуться».
Ст. 350. «Невозможно дать общего воспитания [éducation
publique — публичного образования] многочисленному народу и на-
кормить всех детей в нарочно для того учрежденных домах. И для
того полезно будет установить несколько общих правил, могущих
служить вместо совета всем родителям».
Ст. 352. «[Всякий обязан] также виеряти в них [детей] лю-
бовь к отечеству и повадить их иметь почтение к установленным
гражданским законам и почитать правительство своего отечества,
как пекущееся по воле божьей о благе их на земле».
Ст. 360—363. Статьи эти касаются привилегий и обязанностей
дворян. В ст. 361 Наказ следующим образом обосновывает эти при-
вилегии: «Как между людьми одни были добродетельнее других,
а при том и заслугами отличались, то принято издревле отличать
добродетельиейших' и более других служащих людей, дав им сне
нарицание в чести, и установлено, чтоб они пользовались разными
преимуществами, основанными на сих выше сказанных начальных
правилах».
Дидро не отрицает необходимости вознаграждения за заслуги,
но возражает против наследственных привилегий знати. \
Ст. 364. «Добродетель и честь должны быть оному [дворян-
ству! правилами, предписывающими любовь к отечеству, ревность
к службе, послушание и верность к государю и беспрестанно вну-
шающими не делать никогда бесчестного дела».
Ст. 383. «Как все основание сему среднему роду людей будет
иметь в предмете [иметь целью] добронравие и трудолюбие, то,
напротив того, нарушение сих правил [обязанностей] будет служить
к исключению из оного, как-то например: вероломство, неис-
полнение .своих обещаний, особливо если тому причина лень или
обман».
Ст. 385—386. «Есть города разного существа, более или менее
важные по своему положению. Й иных городах более торга сухим
или водяным путем. В других лишь единственно товары привезен-
ные складывают для отпуска. Есть и такие, кои единственно слу-
жат к продаже продуктов приезжающих земледельцев того или
иного уезда».
Ст. 389. «Иный [город] цветет фабриками».
Ст. 400. «О цеховых мастерствах и установлении цехов для
мастерств по городам еще состоит великий спор: лучше ли иметь
цехи по городам, или без них быть, и что из сих положений более
споспешествует рукоделиям и ремеслам?»
Ст. 414. «Порядок наследия понеже был установлен в следствие
государственного закона у римлян, то никакий гражданин не дол-

Примечания
559
жен был оного развращать [колебать] особенною своею волею;
сиречь с первых времен в Риме не дозволено было никому делать
завещания; однако ж сие было ожесточительно, что человек в по-
следние жизни своей часы лишен был власти делать благодеяния».
Ст. 425. «Мое намерение в сем деле [исследование] склоняется
больше к разделению имения; понеже я почитаю бо за долг же-
лать, чтобы каждый довольную часть себе на пропитание имел.
Сверх того, земледелие таким образом может прийти в лучшее
состояние, и государство чрез то большую получит пользу, имея
несколько тысячей подданных, наслаждающихся умеренным достат-
ком, нежели имея несколько сот великих богачей».
Ст. 428—429. «Недоросль до указанного возраста лет есть член
семьи домашней, а не член общества, и так полезно сделать
учреждение об опекунстве, как, например: для детей, остав-
шихся после смерти отцовской в летах возраста несовершенного,
когда им имения их в полную власть поручить еще не можно
ради той опасности, чтоб они по незрелому своему рассудку не ра-
зорил ися».
Параллельно с опекой Дидро говорит и о разводе, о котором
Екатерина не упомянула в своем Наказе. Высказываясь за свободу
развода, Дидро требует, однако, принятия во внимание интересов
детей. Более подробно свой взгляд на развод он излагает в Юсобой
записке «О разводе».
Ст. 444—447. В этих статьях Наказ проводит различие между
законами, учреждениями и указами, определяет закон как «то уста-
новление, которое ни в какое время не может перемениться», да делает
отсюда вывод, что число законов не может быть велико. Дидро вос-
производит обычное тогда деление законов па естественные и граж-
данские, присоединяя к ним еще третью группу — законы судо-
производственные. ; '
Ст. 450. «Когда в каком законе исключения, ограничения и умо-
рения не надобны, то гораздо лучше их и не полагать, ибо такие
подробности приводят к другим еще подробностям». Дидро даст
классификацию законов, принятую в XVIII веке школой естествен-
ного права.
Ст. 454. «Слог законов должен быть краток, прост; выражение
прямое всегда лучше разуметь, нежели околичное выражение».
Ст. 458. «Законы делаются для всех людей; все люди должны
по оным поступать; следовательно надобно, чтобы эти люди оные
и разуметь могли».
Ст. 462. «Законы при денежном наказании или пени, означающие
точно число денег, за какую вину платимых, надлежит, по крайней
мере, всякие пятьдесят лет вновь пересматривать для того, что
плата деньгами, признаваемая в одно время достаточною, в другое
почитается за ничто: ибо цена денег переменяется по мере иму-
щества. Был некогда в Риме такой сумасбродный человек, который
всем, попадающимся ему навстречу, раздавал пощечины, платя
притом тотчас всякому из них по двадцати пяти копеек, то есть,
по скольку законом было предписано».
Ст. 502—503. «Повреждение всякого правления начинается почти
всегда с повреждения начальных своих оснований. Начальное осно-

560 Примечания
вание [принцип] правления тогда повреждается, когда погасает то
умоначертание государственное [когда исчезнет тот государственный
дух], которое можно назвать равенством, предписанным законами,
но и тогда еще, когда вкоренится умствование до самой край-
ности дошедшего и когда всяк хочет быть равным тому, который
законом учрежден быть над ним начальником».
Ст. 512. «Правда, есть случаи, где власть должна и может
действовать безо всякой опасности для государства в полном,
своем течении [во всем Оз:>ем объеме]. Но есть и случай так-
же, где она должна действээхть в пределах, себе ею самою поло-
женных».
Здесь имеются в виду случаи так называемой государственной
необходимости. Дидро подробно изложил свою точку зрения на ето
в «Принципах политики государей».
Ст. 541. «Отсюда следует, например, чго поступок некоего
султана, указавшего посадить на кол хлебника, пойманного в об-
мане, есть поступок тирана, не знающего инако быть правосудным,
как переходя меру самого правосудия». Дидро же признает, что
примерная суровость наказании иногда может быть полезной, и по-
tomv справедливой. Кади — судья в Турции.
Ст. 573—574. «Человек, кто бы он ни был: владелец или вемле-
делатель, рукодельник, рабочий или торговец, праздный хлебоядца
или прилежанием и рачением своим подающий к тому способы,
управляющий или управляемый, все есть человек; сие одпо
слово подает уже совершенное изображение всех нужд и всех
средств к удовольствию оных. Сколь больше нужд есть еще
великому множеству людей, общежитием в государстве соеди-
ненных».
Ст. 576. «Все, что называется государственные надобности:
сохранение целости государства содержанием обороны, сиречь войск
сухопутных и морских, крепостей, артиллерии, или огнестрелия,
и всего, что к угому принадлежит».
Дидро был противником постоянных армий; эти армии он на-
зывал милицией; он видел гарантию существования парламента в том,
что в Англии нет (национальной армии и даже жандармерии. «Про-
ведение шоссе в 100 футов шириною между Кале и Дувром,— пишет
он,—изменило бы не только характер местности, но и характер
правления, опрокинув в мгновение ока британскую конституцию».
П записке «О комиссии» он указывает также, что, пока военная
власть будет в руках монарха, ему нечего бояться представительных
учреждений. Напротив того, для стран свободных Дидро желал,
чтобы каждый гражданин имел по две одежды, штатскую и воен-
ную, и мог в любой момент сменять одну на другую, иными
словами, он требовал всеобщего вооружения в случае надобности.
В смягченной форме Дидро повторяет это и в замечаниях к данной
статье.
Ст. 578—579. «...3) предприятиями, касающимися до пользы об-
щей. К сему относится строение городов, дорог, делание каналов,
то есть прокопов, чищение рек, учреждение училищ, больниц и про-
чие бесчисленные предлоги, коих & подробности здесь описывать
краткость сего сочинения не дозволяет».

Примечания
16l
Украшение больших городов красивыми зданиями Дидро считал
особенно желательным. Это он рекомендовал Екатерине и в записках
«О Петербурге» и «О роскоши».
Ст. 580—588. Говоря о налогах, Екатерина ставит следующие
вопросы: «1) на какие предметы налагать подати, 2) как их учинять
легчайшими для народа, 3) как уменьшить издержки при сборах.
4) как сделать доходы верными, 5) как оными управлять». «Сии
вопросы,—замечает она,— суть те, которые решить весьма нужно,
хотя весьма трудно». По первому вопросу: «считают пять предлогов
[объектов], на которые обыкновенно делается накладка [обложение]:
а) лица, б) имения, г) произрастания домашние, употребляемые
людьми, д) товары отвозные и привозные, е) действия». Откуда Дидро
заключил о стремлении автора Наказа свести все налоги к одному
поземельному налогу, неясно.
Ст. 589. «Легчайшими податями почитаются те, кои суть добро-
вольны и от принуждения отделяемы, которые более касаются до всех
вообще государственных жителей и умножаются по мере роскоши
каждого».
Ст. 590. «Но дабы елико возможно сделать накладки поддан-
ных не столь чувствительными, надлежит притом хранить всег-
дашним правилом, что во всех случаях избегать монополии, то есть
не давать, исключая всех, одному промышлять тем или дру-
гим». (Об отношении Екатерины к монополиям см. ее ответы на
вопросы Дидро.)
Ст. 605. «Чем народ будет достаточнее, тем будет в состоянии
платить вернее».
Ст. 614. «Торговля, хорошо учрежденная и рачительно отпра-
вляемая, все животворит, все поддерживает. Если она внешняя и
баланс, то есть перевес оные, для нас выгоден, если же внутренняя
и круговое обращение [оборот] никаких препятствий и уз ее утес-
няющих не находит, то в обоих случаях необходимо должна при-
нести всеобщее и постоянное изобилие народу».
Дидрэ стремится доказать, что одно накопление денег, дости-
гаемое развитием торговли, недостаточно для процветания страны,
что для нее необходима и добывающая промышленность, то есть
возражает сторонникам меркантилизма, придерживавшимся противо-
положных взглядов.
Ст. 624—625. «Оные [богатства в государстве] принадлежат
либо государю, либо частному человеку. Богатства государевы суть
или просто владельческие, поелику некоторые известные земли или
вещи ему, как частному некоему помещику и господину, принадле-
жат, или как богатства самодержца, владычествующего по сему
богом данному званию надо всем тем, что общенародную казну
составляет».
Ст. 630—631. «Государь первыми владеет сам собою. Но по-
елику самодержец, счисляет он: 1) все доходы имений государствен
ных во всецелом их объеме, 2) налоги на то, чем другие владеют.
Сего последнего дохода благоразумный самодержец никогда без
крайнего соболезнования не умножает».
Ст. 633. «Приметим здесь, что золото и серебро, которые суть
попеременно товары и знаки, представляющие все то, что к мену
86 Дидро, т. х

562
Примечании
употребить можно, достаются или из рудокопных ям, или чрез
торговлю».
Вопрос о ростовщичестве притянут сюда несколько искусственно.
Но Дидро понимал под ростовщичеством торговлю деньгами. Здесь он
излагает, в сущности, свою теорию денег.
Ст. 034. «Золото и (серебро приемлется в рассуждение либо как
первое и простое вещество, либо как вещь, искусством вырабо-
танная».
Ст. 657. «Чтобы все расходы, если можно, не превышали до-
ходов». Дидро подчеркивает и обратное требование — чтобы доходы
не превышали суммы потребных расходов (см. его записку
«О роскоши».)

ПЕРЕЧЕНЬ ИЛЛЮСТРАЦИЙ
1. Д. Дидро. С портрета маслом Д. Г. Левицкого, 1774 г.
(вклейка).
2. Титульный лист французского издания «Планов и уставов
учреждений для воспитания юношества» 29
3. Екатерина И. С гравюры X. Ротг по портрету маслом
В. Эриксена, 1772 53
4. С. И. де Лафон. С портрета неизвестного художника. . 121
5. Вольтер. С гравюры Балету пэ рисунку Латура. . . .131
G. Граф Г. Г. Орлов. С гравюры Е. Чемесова по портрету
маслом Ротари 16У
7. И. И. Бецкий. С гравюры Н. Дюпюи по портрету маслом
А. Рослина 217

СОДЕРЖАНИЕ
А. Молок. Дидро о России 5
I. Философские, исторические и другие записки различ-
ного содержания . 41
Оглавление «Записок», составленное Дидро 49
Исторический очерк о представительных учреждениях .... 52
«Мечты мои, философа Дени» 81
Об отправлении правосудия . 90
О важности конкурса даже на первые должности империи ... 92
О важности укрепления: в .империи порядка наследования ... 94
О театральных пьесах 95
[Проект театральной пьесы) 97
О Петербурге 98
О торговых домах < .... 99
О Комиссии 100
О безошибочном средстве не получить почестей в нашей стране
и не только почестей, а даже заслуженного места . . . .101
Об одном уголке национальной души и об обычае, принятом
в Амстердаме ' i . . . . .102
Об учреждениях вашего императорского величества, и о духе ва-
шей нации 104
О сыне вашего императорского величества великом князе . . .107
О комедии, написанной ее величеством императрицей России
и озаглавленной «О время!» НО
О Комиссии по составлению законов, о конкурсе на должности,
об учреждениях и вообще о всякого рода установлениях и
о публичных волеизъявлениях вашего императорского вели-
чества 114
О школе для молодых девиц 119
О школе для молодых девиц 126
О ростовщичестве . 126
О терпимости 128

566 Содержание
Первое добавление к записке о терпимости .... . . 137
Второе добавление о религиозных верованиях ... . . 142
О переворотах 143
О Комиссии 144
О публичных школах '^3
О роскоши ( 164
Об особом воспитании 179
Вашему величеству от слепца, вздумавшего рассуждать о цвете . 187
О нетерпимости 198
О положении подкидышей » . . 199
Мысль о сближении воспитания питомцев вашего Воспитательного
дома с воспитанием в учреждении для молодых девиц 200
Общая история деспотизма. Почта из Гамма в Линпштадт . . 201
О Парижской полиции . 202
Об уроках анатомии 203
О французских литераторах . 204
О склонности нации к чистоплотности 204
О прокладке улиц 205
Некоторые, отчасти систематические, мысли о возможности воспи-
тать в нации чувство свободы и привести се к цивилизован-
ному состоянию . . 206
Речь гения Франции, обращенная к illerrpy? Г у границы . . . 207
О монетах 208
О разводе 209
О молодых художниках, посылаемых вашим величеством за гра-
ницу, и о тех, которых вы приглашаете из зарубежных
стран .211
О кадетской школе \ . . . . 213
Об одном древнем обычае 228
О необходимости сохранять в должностях тех, кто приобрел
нужные для того сведения 229
О полномочных министрах при иностранных дворах 230
О морали королей 231
О пограничных знаках владений и территорий 237
Об игре государя . 239
О третьем сословии 239
О Кодексе 240
О вступлении депутата в исполнение обязанностей . . . . . 240
О гипсовых слепках Академии художеств 241
О моей манере работать 1 . . 242
Об академиях, о происках академиков и, в частности, об акаде-
мии национального языка 244
О занятиях и свободе занятий 24Г>
О фабриках и мануфактурах ». . 246
О литейных и железоделательных заводах .247
О сурепице (кользе) и табаке •. 248
О коммерсантах и купцах как местных, так и иностранных . . . 248
Сцена между знатным вельможей и его кредитором 251
О нашей регистратуре 252
Как можно извлечь пользу из религии и сделать ее на что-нибудь
годной 253

Содержание 567
Об Энциклопедии ... .254
Предпоследний листок . . 260
II. План университета или школы публичного преподава-
ния всех наук, для Российского правительства .... 263
Приложение: М. Гримм. Опыт об образовании и России . 372
III. Вопросы Дидро, относящиеся к социальному и эконо-
мическому состоянию Российской империи и ответы
на них 383
IV. Замечания на накаа е. и. в. депутатам Комиссии по со-
ставлению законов 40Э
Примечания . 513

Редакторы //. Жаркова и Б. Песис
Технический редактор Р„ Цыппо
Сдано в набор 15/Н 1948 г. Подписано
к печати 25/1X 1946 г. А-09995
Я5»/* нрч. л. 4- 1 вкл. 29уч.-авт. л.
Формат 82X1 Ши. Тираж 5000 Зак. 277
6-я типогр. треста „Полиграфкннга"
ОГИЗа при Совете Министров СССР.
Москва, 1-ii Самотечны.1, 17.

ОПЕЧАТКИ
Стран. Строка
Напечатано
Следует
20
378
411
529
545
Дидро, т. X
19 сн.
5 св.
2 св.
5 св.
15 св.
к России
нам более
Уложения
поправились
я
в России
наиболее
Уложения'4
понравились
и

fï
m
ГОСЛИТИЗДАТ