5 1992
М. БАТОИН. Далекие берега.
Повесть.

Р.-Ц. ДЖАМЦО. Еще не раз исполнится луне...
Из поэтического наследия Далай-ламы шестого.

И. БОРСОЕВ. Будя из Холбота.
Страницы детства и юности
героя-полководца Ильи Борсоева.

Л. КУЗНЕЦОВ. Возвращение в Эльдорадо.
Фантастическая

повесть.

Ei ГОЛУБЕВ. Польские бунтари.
О судьбах ссыльных в сибирских пределах
самодержавной России. Очерк.

ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ
И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ
Ж У Р Н А Л ПИСАТЕЛЕЙ БУРЯТИИ

выходит НА РУССКОМ
И БУРЯТСКОМ ЯЗЫКАХ
РАЗ В ДВА МЕСЯЦА

В

НОМЕРЕ

ИЗДАЕТСЯ С 1947 г.

ПРОЗА

М. Б А Т О И Н . Далекие берега. Повесть.
. 6
Е. К У Р Е Н Н О Й . Тайна черного ущелья. Рас­
сказы
46

ПОЭЗИЯ

Р.-Ц. Д Ж А М Ц О . Еще не раз исполнится
луне... Стихи
Л . Т А П Х А Е В . Стихотворение о волосах.
Стихи
О. Ф Р О Л О В А . Сенокос... Стихи.
. . .
Е. Ч И Г Р И Н . Отрывок. Стихи

42
58
59

КРИТИКА,
БИБЛИОГРАФИЯ
ОЧЕРК,
ПУБЛИЦИСТИКА

3. С Е Р Е Б Р Я К О В А .
Хасууриты.

62

СТРАНИЦА
КРАЕВЕДА

Е. Г О Л У Б Е В . Польские бунтари

ФАНТАСТИКА,
ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Л . К У З Н Е Ц О В . Возвращение в Эльдорадо.
Фантастическая повесть
109

ЖУРНАЛЬНОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
УЛАН-УДЭ

3

Один день и вся жизнь

И. Б О Р С О Е В . Будя из Холбота.
. . .
68
Г. К И Б А Н О В , А. П Е Л Е П Я Г И Н . Откроем
двери в каменное царство
94
Б. Б А Л Д А Н О В . Стратегические ресурсы ци­
вилизации.
147
99

К СВЕДЕНИЮ

ЧИТАТЕЛЕЙ

По всем вопросам подписки на журнал «Байкал», его до­
ставки следует обращаться в отделения связи по месту жи­
тельства.
В случае некачественного исполнения журнала необходимо
обращаться
в республиканскую типографию по адресу:
670000, г. Улан-Удэ, ул. Борсоева, 13.

Учредитель: трудовой коллектив журнала «Байкал»

Главный редактор

С. С. Цырендоржиев.

Р Е Д К О Л Л Е Г И Я : Б.-М. Б. Балданов. Ц. Р. Галанов, Г. Ц.
Дашабылов, Ц.-А. Д . Дугарнимаев, Б. С. Дугаров, Б. Н. Жанчипов, В. В. Корнаков, С. Л. Лобозеров, Н. А. Морозова
(зам.

главного редактора), А. В. Щитов (отв. секретарь).

Техн. редактор 3. Албашеева.

Корректор О. Дориева.

Сдано в набор 28.06.92. Подписано к печати 19.10.92. Формат бумаги
60X84'/i6- Печать высокая. Условн. печ. л. 9,3. Уч.-изд. л. 12,3.
Усл. кр.-отт. 9,5. Тираж 5056 экз. Цена 1 р. 80 коп. Заказ № 156.
Адрес редакции: 670000, г, Улан-Удэ, ул. Ленина, 27;
тел. 2-28-82, 2-70-66, 2-26-91, 2-23-36.
Рукописи объемом менее печатного листа не возвращаются.

Республиканская типография министерства печати и массовой
информации Республики Бурятия.
670000, г. Улан-Удэ, ул. Борсоева, 13.

Ригзин Цаньян ДЖАМЦО

* * *
Еще не раз исполнится луне
Пятнадцать дней.
На ней живущий заяц
Очередную исчерпает жизнь.

Из Мон кукушка прилетела.
В Земле бушует вешний сок,
Как начал я встречаться с милой,
Ослаб и телом, и душой.
# * *
Я познал ее нежное тело,
Но души не изведал секрет,
А когда-то я очень умело
Мог предсказывать судьбы планет.

Старая плешивая собака,
Ты ведь поумней иных людей.
В сумерках уйду я — не залаешь,
И вернусь с рассветом — не предашь.

В 1682 году в Южном Тибете родился мальчик. Ему была уготована яркая
и трагичная судьба.
Его рождение совпало со смертью V Далай-ламы, и в
возрасте пятнадцати лет он взошел на его престол под именем Ригзин Цаньян
Джамцо. Его жизнь была коротка.
Народная память овеяла его жизнь легендами и сохранила для нас его
стихи. Эти стихи написал человек,
который очень любил жизнь со всеми её
земными
радостями.
Данная подборка подготовлена с помощью тибетолога Татьяны
Малановой,

Не буду я, Ригзин Цаньян Джамцо,
О поисках любви распространяться,
Ведь я хочу, как
каждый из людей.
Познать любовь земную в полной мере.

* **
Тело случайной
любимой
Пахло тревожно
и сладко.
Словно нашел
бирюзу
И потерял ее сразу...

* * *
Словно персик, бархатиста
Ханской дочери
щека.
Плод прелестный и желанный,
Жаль, что древо высоко.

* • #
Сговорился я с девчонкой в пестрой рынка кутерьме,
И она в толкучке этой не была спиной ко мне,
Но когда мы разошлися после по своим домам,
То любовный этот сговор, словно дым, растаял сам.

* * *
Я думаю, подруга, о тебе:
Ты скромности ни капли не имеешь.
В твоей прическе бирюзы
глазок
Такое видел... только не расскажет.

* • •
Пока моя любимая
жива,
Вино в моем кувшине
не иссякнет,
А уж надежный
угол для двоих
Сумею отыскать я
непременно.

* * •
Вступили в сговор ветер и скала
И перья истрепали у орла.
А подлые притворщики
и врали
Мне
постепенно душу истрепали.

Дикий гусь камыши
полюбил
И немного
пожить там задумал.
Только озеро тронулось льдом,
Он от мыслей своих отказался.

4

* **
Хоть лодка-паром не имеет души,
Но смотрит с кормы деревянная лошадь,
Л та, что люблю, не имеет стыда,
Мне вслед не посмотрит, меня покидая.

* # *
У милой, что ночи проводит со мною,
Прекрасное тело, да сердце кривое.
— Не хочешь ли с помощью
речи обманней
Богатому парню обчистить карманы!
$

$

Ф

Я подтверждаю, что правдивы слухи,
Что распускают люди про меня,
Ко вновь иду по-юношески
робко
К хозяйке постоялого двора.

* ^*
Пожалуйста, болтливый попугай,
Ты помолчи, и мы тогда услышим:
Моя есстра-дроздиха голос кожный
Из рзщи исовой сейчас подаст.

* # #
Центр Еселенной — Меру-царь гора,
Оставайся непоколебимой,
Чтоб, извечный совершая круг,
Солнце и Луна с пути не сбились.

* * *
Дорогая, я в нынешней жизни
С л и т о м много просил у тебп.
Обещай мне, что в будущей жизни
Буду с детства я рядом с тобой.

* * *
Я хранил секреты от родни,
Лишь любимой я сказал два слова,
Но через поклонников
ее
По цепочке
враг мой все разведал.
Перевод
Татьяны

ГРИГОРЬЕсОЯ

Михаил БАТОИН

ДАЛЕКИЕ

БЕРЕГА

ПОВЕСТЬ

Мощно и яростно несет свои воды, едва умещающиеся в бере­
гах, большая река. Когда смотришь на ее могучую силу, в душу
вливаются мужество и надежда...
Прошел год с тех пор, как я был призван на военные сборы и
стал сотрудником армейской газеты. Не высказать, как я соску­
чился по родному дому, по близким моим... Проснусь ночью — мне
кажется, что меня зовет Бальжит, младшая моя дочка. Там, на
далеком острове Северного моря, мне всё время снилась моя Кижинга, расцветающая белым черёмуховым цветом, зеленеющая
сочными травами долины. На остров Врангеля я поехал по зада­
нию редакции на один месяц, а пришлось пробыть там всю дол­
гую северную зиму.
Кромешная темень буранной ночи... Нет, не ночь это, просто
тьма, сплошная тьма, почему-то выпавшая на долю этой земле за
голярным кругом. С Большой Землей всю зиму мы были связаны
только радиосвязью.
3;:есь, па краешке нашей богом забытой земли, в голову при­
ходят такие мысли, какие никогда не пришли бы в другом месте.
Здесь чувствуешь по-иному и вспоминаешь то, что вряд ли вспом­
нил бы в иной обстановке. Д а , здесь всё особое. Тут можно уви­
деть такое... Когда северное небо расцвело всеми цветами радуги
и задышало, словно живое, дрожа и переливаясь, меня охватило
чувство нереальности, сказочности... Сказочная страна, в которой
я очутился!
А люди! Настоящие богатыри, баторы. Я ПОДРУЖИЛСЯ со мно­
гими из них. Я писал о них, как мог, как умел. Но много ли ска­
жешь в репортаже, переданном но радио в редакцию? Однако я
старался сделать всё, чтобы люди узнали об этих парнях, честно
несущих службу в диком и суровом краю. Я писал, избегая сен­
тиментального многословия, скупо и просто.
Мне казалось, что длинные-длинные северные ночи только у
одного меня вызывают острую тоску по родным местам, с кото­
рыми никогда раньше я не разлучался надолго. Люди же, кото6

рые жили рядом со мной, всегда веселые, жизнерадостные, не
грустили, как я, по дому. Так мне казалось сначала. Но потом
я понял, что ошибался. Весельчаки и балагуры тосковали по дому
ничуть не меньше, чем я, просто они умели держать себя в руках,
не показывали свою печаль. Я восхищался этими людьми, мужест­
венно преодолевающими тяготы северной зимовки, ровными и спо­
койными в житейских делах, щедрыми и верными в дружбе.
Среди вечного холода этих диких мест чаше всего ловишь себя
на мысли о весне, что уже, наверное, пришла в родной далекий
край со своими свежими ветрами и звонкой песней жаворонка в
небесах. Стоит только подумать об этом, как па сердце нава­
лится такая тоска, что, кажется, не выдержит оно этой боли...
Сейчас я думаю о днях своей тоски, как о прошлом. Это был один
из перевалов в моей жизни, который я уже преодолел.
Я смотрю на течение широкой и сильной реки, мне хорошо
дышится, и в сердце рождается предчувствие радостных перемен.
Красный самолёт северной авиации приземлился на аэродроме
Хабаровска.
Воскресенье. Мне некуда идти, нечего делать. Я сижу в скве­
рике на берегу Амура и жду прихода следующего дня. «Что день
грядущий мне готовит?»
2

— Я вас вижу здесь впервые. Вы, наверное, человек не воен­
ный. Это сразу видно...
Девушка, сидящая рядом со мной на скамейке, улыбается сзоими смышлеными черными-пречерными глазами и вопросительно
смотрит на меня.
— Не видишь мою форму?
— Д а , но форма у вас немного другая, чем та, что носят воен­
ные здесь.
Она тонкими белыми пальцами трогает единственную звездоч­
ку на моем погоне.
— Вы офицер?
— Так точно.
— А что означает эта вот ваша звездочка?
Я не ответил девушке. Военный оркестр заиграл мелодию зна­
комой песни «Шуми, шуми, Амур мой, батюшка...» Раздольная
музыка сливается с дыханием великой реки, и кажется, что все
вокруг, как в танце, колышется в такт. Волны Амура качают па
своих гребнях мою грусть, а потом она уносится ввысь, в простор
синего неба, на крыльях свежего речного ветра.
— Почему молчите?— опять эта девушка, довольно-таки болт­
ливая и, наверное, пустая.— Вы не ответили на мой вопрос,—
продолжает она допрашивать меня,— Или это военная тайна?
7

— Д а нет, конечно. Военную тайну на плече не носят, де­
вушка.
— Если так, то скажите, пожалуйста, какое у вас звание?
— Я как раз тот самый «ночной майор».
— Ночной... майор?—девушка искренне удивлена.—Как инте­
ресно. Я никогда не слышала о таком воинском звании.
— Не слышала? А вот он в моем лине сидит рядом с тобой.
— А... Значит, у вас служба только ночью, да? И форма, как
я вижу, немного необычная.
— Иногда я и днем службу несу, всякое бывает.
Девушка молча смотрела на меня. Но любопытство взяло
свое.
— Простите меня, я только сейчас начинаю понимать. Прос­
тите меня еще раз,— ни с того ни с сего сказала она.
— Да ладно, чего тут такого.
— Вы военный иностранной державы, да?
Мне стоило большого труда не расхохотаться и продолжать с
серьезным видом слушать музыку. Ах, наивная, милая девушка,
дитя народа, живущего на берегах Амура! Она как цветок, рас­
цветший на этой благодатной земле. В ясных, чистых её глазах я
увидел вдруг свою собственную юность, искрящуюся далекими
звездами... Моё сердце, познавшее холод одиночества, сразу рас­
таяло, слезы побежали из глаз. Что это со мной? Что-то накаты­
вает па душу, словно неудержимая речная волна.
Далеко моя родная земля, полная грустной неги, по еще даль­
ше моя юность. За какими же неприступными стенами скрыта
она, эта счастливая, прекрасная пора...
На высокой скале, о которую яростно разбиваются амурские
волны,— беседка, где военный оркестр. Отсюда доносится краси­
вая мелодия. Я слушаю, и вспоминаются мне моя синяя шелко­
вая тайга, просторная степь и бирюзовая волна Байкала.
— Я вам не мешаю?—спросила девушка и натянула полы
короткого пальто на колени.
«Если она сейчас встанет и уйдет,—подумал я,—станет сов­
сем тоскливо».
— Нет, не мешаешь". Только задаешь слишком много вопросов.
— Просто я такой человек. Я страшная болтушка. Если вы не
обратите внимания на некоторые мои слона и не ответите мне,
я не обижусь. По мне интересно узнать, что вы за человек. Хотя
бы какой вы нации? Вот что не дает мне покоя.
Девушка засмеялась так звонко, что, казалось, зазвенели се­
ребряные колокольцы.
— Зачем это тебе?
— Интересно. Простите, вы не кореец, случайно?
— Нет.
8

— Вьетнамец?
— Не угадали.
— Может, вы приехали из Китая или Монголии?
Я отрицательно покачал головой, и девушка легонько вздох­
нула.
— Значит, это все-таки военная тайна,— сказала она, на этот
раз явно схитрив.
— Давай для начала познакомимся,—сказал я.
Девушка сейчас же протянула мне красивую маленькую, почти
детскую руку:
— Лида.
— Нима.
— Какое странное имя,— Лида сказала то, что пришло в го-;
лову, чтобы не говорить обычное в таких случаях «очень приятно».
— Такое имя мне дали оТец с матерью, когда я родился. Что
же тут странного?
— Нима, Ни-ма,— повторила она.— Чуть ли не Немо, герой
Жюль Верна.
— Капитан «Наутилуса»...
— Капитан, капитан, улыбнитесь, только смелым покоряются
моря,— пропела моя новая знакомая, глядя на меня чуть сму­
щенно.
— Лида, хочешь мороженого?
— Конечно, хочу. Не... Не...— начала она заикаться, потом
рассмеялась: — Товарищ капитан, «ночной майор».
3

Я вошел в кабинет редактора, отдал честь и доложил по всей
форме о том, что прибыл из командировки, задание выполнил.
— Это ты?— редактор не узнал меня в первый момент и с
любопытством рассматривал сейчас. Он встал из-за стола, подо­
шел ко мне, снова внимательно посмотрел мне в глаза и с чувст­
вом пожал мою руку: — За добросовестное отношение к служеб­
ным обязанностям, за то, что отлично выполнил задание газеты,
я объявляю вам благодарность от имени службы!
Я сделал шаг назад:
— Служу Советскому Союзу! — сказал я, отдав честь и толь­
ко тут спохватился, что действую не по уставу: я был без голов­
ного убора.
Редактор, не обратив внимания на мою оплошность, подошел
к своему столу и нажал на кнопку. Вошла секретарь.
— Этот парень вернулся из длительной командировки. Млад­
ший лейтенант...— Он, видно, вспоминал мое имя, но так и не
вспомнил.— «Военкор Гармаев»,— прочитал он на моем команди-:

9

ровочном удостоверении, близко поднеся его к глазам.— Срочно
принесите его личное дело, Нина Ивановна.
Женщина вышла и вскоре принесла тонкую папку. Редактор
Ьткрыл ее, полистал бумаги, взял большой конверт и протянул его
мне.
— Возьми. Тут письма, которые тебе приходили. Телеграмма
есть тоже. На телеграммы мы отвечаем, ответили и па эту.
Я вне себя от радости бросился к столу редактора за конвер­
тами.
— Идите отдыхайте, младший лейтенант. Даю вам два дня
отпуска,— сказал редактор.
Я столбом стоял перед ним и молчал.
— Вопросы есть?
— Мне уже давно пора возвращаться домой, товарищ редак­
тор.
— Кто тебе это сказал?
— Но...
— Вы свободны, военкор. Отдыхайте два дня и в среду зайдете
ко мне. Идите, выполняйте приказание.
Я резко повернулся и вышел.
В дальнем углу скверика возле редакции я принялся читать
письма из дома. Я видел лица своих родных, жены, детей. Каж­
дое слово я перечитывал снова и снова, и сердце переполняло
любовь и нежность. Когда дома перестали получать мои письма,
родные, встревожившись, отправили мне две телеграммы — они то­
же лежали в конверте вместе с телеграммой «молнией» на мое
имя, полученной по служебному адресу.
«Родные мои, самые близкие моему сердцу на этой земле, мои
кровиночки теплые,— шептали мои губы,— вы далеко от меня, но
я скоро вернусь, как возвращается победитель с войны, и обниму
вас всех, и расцелую».
Я открыл дверь моей служебной комнаты. Молодые офицеры
громко разговаривали и хохотали. Когда я вошел, они замолчали.
— Ребята, редактор дал мне два дня отдыха, пойду в город,
развлекусь немного. Может, в кино пойду или в театр...— Я от­
крыл выдвижной ящик своего стола и достал пилотку.
Все снова зашумели:
— Вы поглядите на него! Полгода отдыхал, как на курорте,
и еще гулять собирается.
— Нима! А как же честь офицера? Неужели не отметишь день
благополучного возвращения с друзьями?
— Идите вы к черту,—сказал я.
— Я пойду с тобой, Нима, провожу немного,— встал со своего
места Сергей, старший лейтенант.— А вы оставайтесь здесь до
прихода начальника.
10

Мы вышли на улицу, смешались с уличной толпой и направи­
лись в сторону Амура.
— Нима, знаешь, твои репортажи хвалили на летучках. Честно
говоря, я завидую тебе белой завистью: каждый твой материал —
как выстрел в «десятку». Там, на твоем острове, нам не придется
краснеть за свою газету.
— Хорошо, если так.
— Тебе, Нима, повезло, между прочим. Не каждый газетчик
пересекал полярный круг.
— А вы чем хуже? «Влюбленная жаба может и океан уви­
деть»,— говорит наша поговорка.
— Ты, небось, написал там стихов на целую книгу?
— Нет, не писалось что-то, Сергей. Там, прямо скажу, не до
стихов.
— Д а , что верно, то верно. Газетная работа не вдохновляет
на стихи,— сказал Сергей и задумчиво продолжал, словно про
себя: — У нас есть такая поговорка: «Лягушка не знает моря».
«Эх, хорошо бы сейчас послушать кваканье лягушек,— поду­
мал я.— Хорошо бы пройтись по лугу босиком. Среди ночи, когда
кукушка кукует».
Мы шли, и каждый думал о своем.
Вот и Комсомольская площадь.
Я хату покинул, пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать,— начал я любимые строки.
— Гренада...
— Гренада...
— Гренада моя,— мы почти прокричали вместе с Сергеем, И
люди, идущие рядом, заулыбались, глядя на пас.
Мы дошли до памятника героям гражданской войны.
— Слушай, Нима, кажется, слова песни «Орленок» родились
на твоей земле?
— Когда отец пел мне эту песню, помню, там были слова о
том, что бурятские степи в огне... Но орлята такие есть ведь не
только в Забайкалье, верно?
Снова перед мысленным взором моим предстала моя Бурятия
в весеннем цветении. Но тут же картина сменилась другой: свист
ветра, пурга. Ледяное безмолвие затерянного в северном мор.'
острова. Там день не отличишь от ночи. Там молодые воины с
темными лицами. Мои друзья...
4

Я стою возле карты в радиорубке. Слушаю эфир, такой тесный
от шумов, что, кажется, иголка не поместится. Я совершаю круго­
светное путешествие. Давно-давно, когда я был ребенком, один
11

старик сказал мне, что на свете нет ничего быстрее человеческой
мысли. «Силой разума человек достигает звезд»,—пришли мне на
память слова старого мудреца.
В юго-восточной части Ледовитого океана находится этот ост­
ров. Кажется, он прислонился к родной сторонке. Это остров
Врангеля. А мой Байкал — как раз посередине Евразии — кажет­
ся синим глазком планеты. А еще он по очертанию похож на воп­
росительный знак, поставленный кем-то на этой земле.
Мой друг Василь — с ним мы ведем нескончаемые беседы в
буранные ночи, когда ветер за стеной носится и дико воет,— еще
не закончил вахту. Любимая наша тема — история земли. Сейчас
Василь — Чайка «стучит» свой очередной сеанс: «Ти... ти... ти...
Та... та... та» — слышится мотив морзянки. Д о блеска отполиро­
ванный электронный ключ, вахтенный журнал, метеосводки... Од­
но и то же целыми днями. Впрочем, день здесь почти невозможно
отличить от ночи.
Василь окончил всего лишь десятилетку, но когда в каюткомпании заходит разговор о судьбе земли, о космосе, все с ува­
жением слушают его. Мы прозвали этого парня Шехерезадой на­
шей «тысяча и одной ночи» на острове. Если кто спросит у него:
«Василь, чего это говорят, будто земля Санникова находится как
раз на нашей широте и долготе?»— в его синих глазах появляется
теплый блеск. Или: «Скажи, па какой галактике могут быть ра­
зумные существа? А если они есть во Вселенной, то что более
вероятно,— что они постараются установить с нами дружественные
контакты или то, что они будут пытаться завоевать нашу планету
силой оружия?» В каком бы тоне — дружески насмешливом пли
серьезном — не задавали эти вопросы, за ними всегда следовал
«полет в космос» — безудержный поток фантастических предполо­
жений. В самый разгар этих «звездных игр» обычно раздавалась
команда «тревога», и лица собравшихся в кают-компании сразу
становились сосредоточенными, серьезными: озорные мальчишкифантазеры становились мужчинами. Каждый понимал в эти мину­
ты, что от него зависит мир на всей земле сейчас, сию минуту.
Я любил думать в часы ночных бдений о тайнах планеты.
Ну, вот хотя бы о том, что кровь бурят сходна с кровью амери­
канских индейцев, как сходна кровь детей, родившихся от одной
матери или от одного отца. Или вот это: ученые открыли, что за­
хоронения на байкальском нашем острове Ольхоне идентичны за­
хоронениям на Аляске. Почему традиции захоронения так похо­
жи? Верно ли предположение, что между Чукоткой и Аляской
была раньше суша, как бы мост? Как жаль, что человечество,
выйдя из своей колыбели, забывает — чем дальше идет развитие
цивилизации, тем больше — свое детство!
«Ти... ти... та-та-та». Кажется, что ключ морзянки посылает

в эфир хорошую весть. Василь улыбается, это верный признак
того, что сеанс заканчивается. Он поворачивается на своем вер­
тящемся стуле:
— Все. Конец. Хорошо бы встретиться с тем молодцом! — го­
ворит он и встает.
— Василь, ты, случайно, не хулиганишь в эфире?
— Это тот смеется надо мной. Знакомый радист с участка
Борроу, с Аляски...
— Что?
— Д а , Д а ! Когда мы обмениваемся с ним сводками погоды,
он всегда заканчивает сеанс словами: «Спокойной ночи». Я ему
отвечаю...— Василь поднял указательный палец.
— Что ты ему отвечаешь?
— А я ему отвечаю: «Доброе утро, мистер»,— вот что я ему
отвечаю. Когда на их земле кончается день, у нас он только на­
рождается, дорогой товарищ корреспондент.
Василь первым узнает все значительные новости на земле. Он
очень гордится своей специальностью радиста.
Родина этого парня — тихая Белоруссия. Когда он играет на
скрипке мелодию песни «Над Полесьем аист летит», даже самое
суровое сердце смягчается и добреет. Он говорит, что после служ­
бы в армии будет продолжать учебу в консерватории. Лицо Василя при этом светлеет, освещенное каким-то глубоким внутрен­
ним светом. Он страстно влюблен в музыку.
Часто, наблюдая Василя в каком-нибудь споре — он страст­
ный, заядлый спорщик,— я думал о нем, как о легком, даже лег­
комысленном человеке. Он был по-ребячьи наивен, когда говорил
о том, что, вернувшись домой, обязательно купит себе коротко­
волновый радиопередатчик, чтобы держать связь со всей землей.
Он даже какими-то театральными жестами показывал, каким об­
разом будет «держать связь», при этом самые суровые наши, про­
соленные морские волки начинали хохотать.
— Василь, все же какая профессия тебе нравится больше?—
спрашиваю я, с удовольствием глядя в его симпатичное веснуш­
чатое лицо.
— Не понимаю твоего вопроса, товарищ корреспондент.
— Ты же говорил, что станешь великим музыкантом, а теперь
вот хочешь радистом остаться.
— А... Так это же родственные профессии.
— Н о ведь ты, конечно, слышал такие слова: «Когда говорят
пушки, музы молчат». Радист — это ведь военная специальность,
а музыка — это профессия, скажем так, сугубо мирная. Как же
примирить их?
— Слушай, корреспондент, скажи уж честно, что хочешь взять
у меня интервью.— Василь принимает театральную позу, стоит
11

передо мной, как артист, собирающийся произнести монолог.—
Ну так настрой свои локаторы, что находятся у тебя на голове,
на мою волну... Ты слышал о крупном преступнике международ­
ного масштаба нацисте Бормане?
— А какое он имеет отношение к нашему разговору, Василь?
— Э-э, корреспондент,— Василь поднял вверх свой длинный
указательный палец.— Пошевели мозгами. Где Борман сейчас?
Почему его до сих пор не могут поймать, не знаешь? Где он, в
Бразилии? В Уругвае? А может, в Венесуэле? Почему молчишь,
корреспондент?
Когда Василь входит в раж, с ним невозможно разговаривать,
он не дает сказать ни слова. Спорить с ним бесполезно, лучше
всего молча сидеть и улыбаться, что я и делал, как правило. Н о
на этот раз я как-то нечаянно сказал:
— Ты немножко успокойся, Василь.
— Что? Схватить преступника за шиворот руки коротки, да?
— О чем это ты? Чего ты хочешь от меня? Я ведь даже не
знаю, жив ли он или умер. Или ты забыл, что мы с тобой — на
краю света сейчас?
— Вот, вот... Вот так и будем сидеть сложа руки, пока он сам
не придет к нам и не подставит голову...
Я начинал сердиться. Можно подумать, что я и впрямь вино­
ват в чем-то. Василь, видно, понял, что переборщил. Положив ру­
ку на мое плечо, он сказал:
— Прости, отец... Мне кажется, я имею полное право требо­
вать отмщения за мой поруганный, истерзанный фашистами на­
род.— Он отвернулся к окну.
— Фашист не избежит возмездия, вот увидишь,—говорю я,
чтобы успокоить его.
— Пойми, то, что я говорю сейчас, я говорю не для прессы,
а для тебя только.
— Ну. ну. Я не человек прессы. Я человек, живущий с тобой
в одном доме.
И тогда Василь поделился со мной своей заветной мечтой, ко­
торая могла родиться только в его прямой и честной душе.
Его слова, прозвучавшие в холоде и мраке Северного моря, были
как вспышка яркого света. Это была прекрасная, несбыточная
мечта, не имеющая под собой никакой реальной почвы. Мне не
хотелось обижать парня, и я постарался осторожно, как только
мог, спустить его с облаков на грешную землю.
— Это, Василь, твой волшебный сон. Голубая мечта...
Василь сразу сник, как-то потускнел. Его глаза, еще секунду
назад сиявшие радостным возбуждением, стали после моих слов
растерянными, веснушчатое лицо вспыхнуло от смущения. Он
что-то хотел сказать, но стал заикаться и смолк.
— Ты меня прости. Василь. Этот твои рассказ и в самом деле
II

не для прессы,—сказал я . — П о к а , конечно. Знаешь, должен тебе
сознаться, что у меня тоже есть голубая мечта — написать книгу.
Я все время думаю об этом. И уж если эта мечта осуществится,
то, будь уверен, твой рассказ войдет в нее. Обещаю тебе.
— Дело твое,— сказал Василь подчеркнуто равнодушным то­
ном и повернулся к своему столу, как бы уже забыв о моем при­
сутствии.
Но я еще не рассказал о несбыточной мечте Василя. Вот она.
С помощью коротковолнового радиопередатчика он будет поддер­
живать связь со всем миром. У него будет много единомышленни­
ков. Они будут обмениваться разной информацией, новостями,
делиться мыслями друг с другом. Это, по его мнению, наилучший
путь к сближению. Когда же Василь сдружится таким вот образом
со всеми на свете коротковолновиками, они, по взаимному уго­
вору, начнут осуществлять замысел Василя. Они будут бороться
со всем, что мешает людям жить: с мафией, с террористами, конт­
рабандистами, жуликами, будут выявлять норы, в которых пря­
чутся преступники...
Вот тогда-то придет черед тех, кто истязал его народ во время
воины и до сих пор еще не предстал перед международным судом.
По мысли Василя, коротковолновики, сплотившись, предотвратят
пожар новой мировой войны, вовремя обезвредив се поджигателей,
поймают их и выдернут ядовитые жала.
Я немножко рассказал об этой наивной детской мечте в одном
из моих газетных репортажей — так, небольшой кусочек газетной
полосы. Я тогда как раз собирался в командировку туда, где
ракеты служат для прогнозирования погоды на земле. Мне по
радио передали это задание редакции окружной поенной газеты.
В дверях радиорубки появился человек, весь в инее. За ним —
клубы морозного воздуха.
— За время дежурства ефрейтора Чайки в мире никаких про­
исшествий не произошло! — шутливо доложил своему сменщику
Василь.
...Конусообразное тело ракеты, чуть высовываясь из ангара,
смотрит в небо. В лучах прожектора, как тени, снуют взад-вперед
люди.
— Первая ступень готова! — глухой голос радиоприемника до­
носится из темноты.
— Полная готовность! — слышится в ответ.
— Цифры!
— Пять, четыре, три, два... пуск!
Казалось, ракета медлит в железном ангаре. Н о вот раздается
глухой, как бы издалека, гром, вспыхивает длинный красный язык
пламени, и в темное спокойное небо летит яркая большая звезда.
В это же время со всех наших метеорологических станций вы15

летели точно такие же ракеты. Они вылетели и из судов, бороздя­
щих воды Тихого океана, и с метеорологических станций далекой
ледяной Антарктиды. Мирные наши ракеты летают в небесных
просторах...
Мы с Василем долго стояли, глядя в небо, потом зашагали
к будке метеорологов, туда, где находится «котел погоды», как
шутят в Арктике.
Много нашел я здесь друзей, их сердечное тепло согревало
меня, светило мне ярче северного сияния и звезд в сумраке арк­
тической ночи.
5

Сегодня мало охотников прогуливаться по берегу Амура. Бе­
седка, где всегда играет оркестр, пуста. Я смотрю на воду, и
мелкие коричневые волны на речной глади напоминают мне стада
овец в моем родном краю.
Мы с Сергеем поднимаемся на вершину скалы, входим в бе­
седку и стоим там на ветру. Вскоре к беседке направляется груп­
па туристов-иностранцев. Азиатские лица, в руках фотоаппараты,
которые они нацелили на теплоход, рассекающий волны. Но вот
вдалеке замелькали между фермами высокого моста вагоны про­
ходящего поезда, и туристы принялись снимать поезд.
Сергей неприязненно глядел на иностранцев и вертел в паль­
цах недокуренную сигарету. Потом он щелчком отправил окурок
подальше.
— Красивый мост, а?— спросил Сергей.
— Красивый, ничего не скажешь...
Огромные арки моста, соединяющие вершины синих гор на
берегах Амура, кажутся естественным продолжением ландшафта.
Они как будто всегда существовали, как эти горы и эта река. «Вот
что значит человеческий гений! — подумал я.— Этот мост, так
красиво вписавшийся в пейзаж, стоит словно памятник талантли­
вому человеку — его умелым рукам и острому уму».
Сергей рассказал мне историю этого моста. Оказывается, его
составные части были изготовлены на заводах Петербурга, приве­
зены по морям южных стран, а потом собраны здесь. И вот он
стоит —этот прекрасный мост!
— Посмотри-ка внимательно, пожалуйста. Видишь некоторый
дефект моста?—сказал Сергей.
— О чем это ты?— Я обернулся и стал всматриваться в кон­
струкции моста.
Туристы, что-то оживленно обсуждая на своем языке, прибли­
жались к нам. Они то и дело посматривали на нас заинтересо­
ванно.
— Пойдем отсюда,— вдруг сказал Сергей, решительно взяв
меня за локоть. Мы отошли в сторону.

— Что это с тобой?
— Слава богу, земли нам хватит,— пробормотал он как бы
про себя и сплюнул сквозь зубы.— Когда я их вижу, ничего не
могу с собой поделать...
— Д а что это ты? Что они тебе сделали? Совершенно посто­
ронние люди. Или они к тебе имеют какое-то отношение?
— Хочешь, убей меня на месте, но я не могу преодолеть не­
приязнь к этим людям, хотя понимаю, что они передо мной ни в
чем не виноваты.
— Кто эти туристы?— спросил я, хотя уже понял, кто они.
— Из Страны восходящего солнца... Японские туристы, конеч­
но,— сказал он, скривив презрительно рот.— Ты заметил, что они
хотели с нами поговорить?
Ясно, что у Сергея были какие-то серьезные причины недолюб­
ливать этих людей. Я не стал его расспрашивать, сказал только:
— Тоже ведь многострадальный народ...
Сергей внимательно посмотрел на меня. В глазах его затаи­
лась печаль. Он повернулся и зашагал вдоль берега.
О чем думали эти люди, путешествующие по нашей стране?
Что они хотели сказать нам? Когда-то на этот народ обрушилась
чудовищная атомная смерть. И тут я вспомнил давнее. Это было
сразу после войны.
Мне тогда не исполнилось еще и десяти лет, но я помогал од­
ному нашему родственнику продавать мясо. Мы ездили зимой на
санях в местность Ара Куорка, в лесозаготовительный пункт. Там
работали наши колхозники.
Помню, однажды мы уже разложили на санях мясо и начали
было торговать, как вдруг заметили, что недалеко от нас в сторо­
ну леса, где шла рубка, направляется группа людей. Они были в
непривычной нашему глазу темно-зеленой одежде. Мы с моим
родственником напрочь забыли о торговле и уставились на этих
людей с лицами бледными и очень исхудавшими.
— Вот так вам...— сказал мой родственник тогда.— Будете
знать, как зариться на чужую землю. Ешьте вот теперь...
Тут от группы отделился один человек, на вид постарше ос­
тальных, подошел к нам, остановился и стал показывать на мясо,
мол, как бы купить?..
— Ничего,—сказал тут мой родственник уже совсем другим
тоном, более спокойным и снисходительным.— Отчего бы и не
продать.— Он выбрал часть туши пожирнее и отрубил порядочный
кусок, затем подошел к японцу и показал па его кожаный пояс.
Тот, согласно кивая, улыбнулся н снял пояс. Было ясно, что обмен
его вполне устраивал. Но как только наш покупатель то ли испу­
ганно, то ли растерянно, теперь уже не помню, оглядываясь то­
ропливо, сунул кусок мяса за пазуху, от группы отделились два
2. «Байкал» Х° 5,

17

человека и подбежали к нам. Я сразу сообразил, что они были
чином повыше, чем наш японец, хотя и одеты точно в такую же
желто-зеленую форму, не считая, правда, их коротких полушуб­
ков. Эти подбежавшие свалили на землю нашего покупателя и ста­
ли пинать его ногами без всякого разбора, очень жестоко. Не­
много погодя избитый японец кое-как поднялся сначала на чет­
вереньки, потом встал на ноги и побежал к остальным странными
легкими шажками, немного качаясь из стороны в сторону. Один
из тех, кто избивал своего сородича (у него еще, помнится, было
вставлено в глаз круглое блестящее стеклышко), поднял со снега
тот самый кусок мяса, повернулся к нам и сказал что-то, будто
пролаял, на своем непонятном языке.
— Сволочные самураи! — заорал тут мой родственник. Лицо
его вдруг стало бледным до синевы, рука судорожно искала нож
на поясе, царапала пустые ножны. Он забыл, что своим ножом
только что резал мясо, он и сейчас лежит в санях. В это время
подбежали наши солдаты-охранники. Порядок был восстановлен.
На пути домой мой родственник (он недавно вернулся с вой­
ны) никак не мог успокоиться. Его душил гнев. Он бранился, сме­
шивая русские н бурятские ругательства.
Мне часто случалось проезжать то место, где мы с моим род­
ственником продавали мясо. Я видел большие деревянные кресты
на склоне горы, где рубили лес. Теперь эти могилы японских сол­
дат, понапрасну сложивших кости свои на нашей земле, уже не
найти. Вокруг вырос густой могучий лес, и могилы потерялись в
лесной глуши... Вот о чем думал я сейчас.
Сергей, шагавший впереди, вдруг резко остановился и обернул­
ся ко мне.
— Вот ты, скажем, надел военную форму отнюдь не по жела­
нию, а по обязанности, ведь так? Д а к тому же ты надел ее на
время. Л как ты думаешь, почему я надел военную форму и вооб­
ще стал военным? — спросил Сергей, и мне показалось, что голос
его чуть изменился.
— Д у м а ю , ты не по обязанности... С а м решил военным стать.
— У нас семейная традиция. Я ведь один из потомков тех
казаков-первопроходцев, что пришли на эти земли, чтобы при­
соединить их к тогдашней Российской империи.
— Понятно...
— Что тебе понятно?— Сергей явно заподозрил в моих словах
какой-то скрытый смысл.
— Попятно, почему ты стал военным...
— Страиньп"! у нас с тобой получается разговор. Все ходим
вокруг да около. А я вовсе не это имел в виду. Если честно ска­
зать, я считаю себя не военным, не солдатом, а поэтом. Д а . Я ду­
маю, что родился поэтом. Но вот как стать настоящим поэтом в
18

нашей военной жизни с ее железной дисциплиной? По-моему, эта
пустая затея. Верно?
— Брось ты, Сергей. По-моему, ты не прав. Ведь были ж е
военными и Лермонтов, и Денис Давыдов, да и наш Симонов
тоже...
— О , куда ты махнул! Лучше уж давай прекратим спор, пока
он не превратился в большую ссору,— сказал Сергей и посмотрел
на часы.— Ну, вот. Мне надо бежать в редакцию. А! Мы же го­
ворили об этом мосте...
— Я тоже хотел спросить у тебя кое-что, да не мог решиться.
— Ну, что ж, быстрее спрашивай.
— Сергей, ты как, вообще... любишь только своих соотечест­
венников или как?..
Сергей помолчал немного.
— Нет, конечно. А что, можно про меня так подумать?
— Д а нет. Просто ты сейчас только неприязненно как-то от­
несся к иностранцам. Вот я и спросил.
— Вот оно что. Брось ты этих... Забудем,— сказал он и опус­
тил козырек фуражки на глаза.— Ты лучше на себя посмотри.
Забыл, что рассказывал немецким журналистам, когда у себя дома.
принимал их? Помнишь, ты мне говорил?
— Ну, это же единичный случай.
— А мой отец был убит в самые последние дни второй миро­
вой. На острове Сахалин... Теперь тебе ясно кое-что?
Усилился ветер со стороны Амура. Зашелестели листья в пар­
ках на берегу реки. Вода вспенилась, катера, снующие взад-впе­
ред по реке, казалось, помчались быстрее, напоминая уток, взле­
тающих над водою и задевающих воду лапами. II только мост
над Амуром оставался неизменно спокойным и величавым.
— Сергей, ты говорил о каком-то дефекте моста. Что ты имел
в виду?
— Сам не замечаешь?
— Нет...
— Присмотрись внимательнее. Вон средний горб. Он немного
отличается от остальных. Заметил?
И верно. Когда присмотрелся внимательнее, я увидел, что
один горб моста как бы чуточку покривился. Сергей рассказал
мне, что здесь произошло.
Было это в гражданскую войну. Когда красные, подобно ве­
сеннему наводку, хлынули на Дальний Восток, японцы решили
уничтожить этот мост, чтобы остановить их. Японская канонерка
из своего орудия обстреляла мост, часть его была разрушена, что
очень усложнило продвижение красных частей. Позднее мост от­
ремонтировали, один из упавших в воду горбов был заменен дру­
гим, немного отличающимся от старых. Так до сих пор в конструк1

ции моста этот горб остался как отметина тех огненных лет.
— Скоро начнутся для нас хлопотливые дни,— сказал Сер­
гей.— И я удивляюсь: редактор в такое время вдруг освобождает
тебя на несколько дней...
Я шел, думая о своем. Скоро домой! Какое мне дело до хлопот
редакции, до всей этой суеты. Мне пора собираться домой...
Сергей заторопился на службу, а я все так же брел по берегу
реки и думал о том, что как бы ни затянулась глубокая рана,
шрам на теле все-таки остается. Время от времени он напоминает
о ране. А раны сердца заживают долго и трудно, и это страшно,
когда они начинают кровоточить. У моего друга тоже остался
шрам — память о сиротстве, он до сих пор напоминает о себе ост­
рой болью. II у тех туристов, что встретились нам на вершине
скалы над рекой, тоже щемит сердце, когда они вспоминают дым,
и сажу, и пламя воины. Тень войны лежит на их лицах.
Сколько еще тяжелого, несправедливого, злого лежит на пути
у моего поколения, для которого отцы и деды завоевали право на
мирную жизнь под солнцем. Чтобы продолжать дело отцов, нам
нужно преодолеть все, что мешает мирной жизни. Есть же в конце
концов на земле средство раз и навсегда погасить агрессию опре­
деленных сил и тонкую тропинку разногласий превратить в широ­
кую, ровную дорогу для всех народов. «Не так трудно любить все
человечество, но гораздо труднее полюбить соседа»,— вспомина­
лось мне старое изречение. И я подумал, что эта мысль очень точ­
но выражает то, что я сейчас чувствовал, то, о чем только что
говорил с Сергеем. Казалось, эта мысль носилась в воздухе и даже
звучала в шелесте волн...
6

К вечеру людей в парке заметно прибавилось: кончился рабо­
чий день, людям хотелось ОТДОХНУТЬ, развлечься. Я слонялся среди
гуляющих, не зная, куда себя девать. Толкался возле аттракцио­
нов, которые меня совершенно не интересовали, лишь бы убить
время. Со скукой наблюдал за прохожими. Но вдруг я поймал
себя на мысли, что хожу среди нарядно одетых людей, будто ищу
кого-то. Уж не вчерашнюю ли девушку, которая сидела в парке
на скамейке, ищу я? Я с досадой отогнал эту мысль. Чего только
не придет в голову от безделья...
Я остановился у колеса обозрения.
— Дяденька военный, дяденька военный! — подошла ко мне
кудрявая светловолосая девчушка и потянула меня за палец.—
Прокати меня на этом большом колесе.
— Оленька, перестань. Ты что? — сказала ее мать, подойдя к
нам. — Нехорошо надоедать чужому дяде.

20

— Ты же хороший дядя, да? — девчушка посмотрела на меня
своими синими глазками.
Я вспомнил мою младшую дочку, и мне захотелось взять на
руки этого милого ребенка.
Мать потянула девочку за руку.
— Извините, — сказала женщина. — Это она соскучилась по
отцу.
— Пожалуйста, дяденька, покатай меня...
— Оля, я тебе что сказала? Это чужой дяденька. Ему некогда
с тобой играть.
— Мамочка, ну один всего разик, всего один разик. Правда,
дяденька военный?..
Я растерянно глядел на мать. Но молодая женщина не соби­
ралась со мной разговаривать. Она взяла дочь за руку и повела
ее прочь. Мне, соскучившемуся по своей дочурке, вдруг стало
так грустно и одиноко, что я просто не мог не пойти следом за
ними. Сделав несколько шагов, я стал им поперек дороги.
— Простите меня... Я сегодня совершенно свободен. Если вы
позволите, я с Олей...
— Вот видишь, мамочка! Пожалуйста, ОТПУСТИ меня с дядей!
— Отпустите. Мы прокатимся один раз, — попросил я жен­
щину.
— Ну, раз вас теперь двое и вы меня вдвоем упрашиваете,
придется, видно, разрешить. Только один раз...
Мы с Олей взялись за руки и побежали к киоску, где прода­
вали билеты. Мы были счастливы.
Я посадил эту милую девчушку к себе на колени, и мы стали
возноситься всё выше и выше. Мое сердце переполняла радость.
Я с удовольствием слушал щебетанье этой маленькой птахи и
поддакивал ей.
— А почему твоя мама не катается?
— Она трусиха. Она высоты боится.
— А ты не боишься, да?
— А я дочка военного летчика, поэтому люблю ВЫСОТУ. ТОЛЬ­
КО ВОТ папа долго не возвращается. Мой папа летает на страшно
высокой высоте. Очень-очень высоко...
Я внутренне сжался. Слова девочки встревожили мое отцов­
ское чувство. Что думает обо мне моя младшенькая, когда меня
так долго нет дома? Я заглушаю в себе сомнения... Дорога чело­
века, выполняющего воинский долг, должна быть чистой и свет­
лой. Дома не может случиться ничего плохого. Мы ведь знаем
цену настоящему счастью. И ради счастья своей семьи, как и
всех других семей, мы оставляем теплый родной дом. Мы защи­
щаем РОДИНУ. ПУСТЬ же над тобой будет всегда мирное, чистое
небо, неизвестный мой ровесник крылатый!
21

Я обнял чужую дочь, словно свою собственную, нюхал милый
запах ее головки, и в моем сердце сами собой возникли слова за­
бытой песни:
Когда домой товарищ мой вернется,
За ним родные ветры прилетят.
Родимый город, другу улыбнется.
Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд.
Я тихенько напевал эту песню и думал о том, что всего через;
несколько дней я увижу своих близких, и в сердце моем расцве­
тал цветок радости. О чем сейчас говорит моя дочурка с матерью?
Может, она тоже говорит о своем отце, как эта малышка, надол­
го лишенная его ласки?
— Как красиво! Как далеко видно отсюда! Мамочка, мы ско­
ро к тебе спустимся! Жди нас! — кричит тоненьким голоском
Оленька, и сквозь ее крик до меня вдруг доносится чей-то голос:
— Товарищ майор! Товарищ майор!
Я вижу вдруг, как внизу какая-то девушка машет платком.
Ее платье бросается в глаза. Я смотрю на людей вокруг и не ви­
жу никого в военной форме. Значит, это мне кричит девушка. Я
наклоняюсь вперед и узнаю в машущей платком девушке мою
вчерашнюю знакомую. Я заливаюсь краской смущения. Зачем
она так громко кричит. И... почему «майор?» О , ведь я же в шут­
ку сказал ей, что я майор, настоящее-то свое звание не назвал...
Что же делать? Я машу ей, чтобы она замолчала, но эта стран­
ная девушка, как только увидела, что ее узнали, стала кричать
еше громче.
Мы с Оленькой спустились на землю. Девочка пошла с ма­
терью, а я подошел к моей новой знакомой.
- Я вас искала по всему парку, — сказала мне Лида с оби­
женным видом.
- А разве мы договаривались встретиться, Лида?
Она улыбнулась, словно говорила: вот чудак!
— Пойдемте, ночной майор, — Л и д а взяла меня под руку и
повела по тропинке, петляющей между кустов и деревьев, на бе­
рег Амура.
Спускались сумерки. Свежо и прохладно дышала река. Свер­
кая огнями, к дебаркадеру пристал пароход «Поярков». С палу­
бь! доносилась музыка.
— Ну вот, пришел пароход. Нима, будьте хорошим челове­
к о м , проводите меня. Уезжаю на несколько дней домой, — сказа­
ла Лида.
Мы спустились с крутого берега Амура прямо к короткому
пароходному трапу.
Как странно все же: вот мы, едва встретившись, уже расста• • 1

-емся и едва ли встретимся еще когда-нибудь. Мне показалось,
что Лида хочет что-то сказать, но не решается. Чтобы только не
молчать, я говорю:
— Лида...
— Меня зовут не Лида. Родные меня зовут Литой. Ли-та...
— Ли-та... Китайское имя или корейское?
— Нет, я из народности ульчи. Но это не имя ульчи.
— Лита звучит красивее, чем Лида, и тебе очень подходит, —
сказал я девушке и легонько обнял ее за плечи.
— А вы любите звезды? — неожиданно спросила она и поло­
жила ГОЛОВУ мне на плечо.
— Да. Звезды на небе — это очень красиво.
— Отец меня ласково зовет «звездочка». Вы знаете, что озна­
чает слово «лита»?
— Нет, не знаю.
• Вы, наверное, читали роман «Аэлита». Там есть слово «ли­
та». Писатель его расшифровывает так: «луч звезды».
— Верно, верно, помню. Выходит, ты — человек звездной
судьбы.
— Отец у меня охотник. Это он меня так назвал.
Я вспомнил значение моего имени.
— Знаешь, мое имя Нима переводится с тибетского как
«солнце».
— У-у, как это красиво! Вы извините, что я вчера переиначи­
ла ваше имя па «Немо». Нима. Солп-це. А как звучит на вашем
языке слово «звезда»?
Теплоход дал сигнал.
— Опоздаешь, Лита.
Девушка протянула мне руку. Я задержал ее маленькую го­
рячую ладонь в своей.
— Прощай, Нима.
— Счастливого плаванья, Лита...
Левушка легко и ловко пробежала по трапу и взошла па па­
лубу.
— Нима! — прокричала она, найдя меня глазами на берегу.
Она стояла, облокотившись на перила борта.
— Я здесь, Лита! — я замахал ей рукой.
Теплоход снова дал громкий сигнал и под шум вспенившейся
воды и голосов окликавших друг друга людей стал отделяться от
дебаркадера.
- Нима, если я приеду на Байкал, где я вас найду? — услы­
шал я голос Литы сквозь множество чужих. Я принялся кри­
чать. Лита, перегнувшись через перила борта теплохода, тоже
кричала мне что-то и махала рукой. Но невозможно было разо­
брать ни слона. Ясно, что и мои слова не долетают до Литы.
23

Теплоход все заметнее отдаляется от берега, сверкая множеством!
огней над темной гладью реки. И чем дальше уходит теплоход,
тем грустнее становится у меня на душе. Будто в безбрежном
океане встретилась мне звездочка, осветила лучиком мой путь, и
вот теперь уходит навсегда и никогда больше не встретится на
моем пути.
Милая, хорошая девушка! Где-то еще бродит твое счастье. Н е
на небе оно — на земле, наверное, совсем рядом, стоит только вни­
мательно оглядеться. Поспеши же навстречу своему счастью. II
пусть тот, кто встретится тебе, будет согрет твоим горячим доб­
рым сердцем.
7

Прошло два дня, и я вернулся в редакцию пашей газеты. Я
сразу почувствовал: что-то здесь изменилось. Сам воздух, каза­
лось, стал другим. Во всем ощущалась какая-то напряженность.
Старшие офицеры ходили по редакции, чеканя шаг, всем своим
видом показывая, что они — люди долга и железной дисциплины.
Старые мои знакомые почему-то держались со мной официально
и сухо. Раньше я такого не замечал. Невольно я почувствовал
здесь себя белой вороной, чужаком, нечаянно оказавшимся
в
компании незнакомых людей.
Я направился в свой кабинет. Навстречу мне вышел Сергей.
Он не улыбнулся мне, как раньше, а пожал мою руку и сказал:
— Пойдем скорее. У редактора сейчас будет собрание.
Я понимал, что никакое это не собрание, а просто редактор
будет давать установки нам. Так и получилось. Редактор объявил
о том, что через несколько дней в военных округах Дальнего Вос­
тока начинаются большие воинские учения. Потом он зачитал
приказ, где значилось, кто, куда и с каким заданием поедет.
Когда я услышал свое имя, я невольно встал. Должно быть,
ошибка... Сергей потянул меня за полу гимнастерки:
— Поздравляю с повышением звания, — он пожал мне руку.
Редактор продолжал читать приказ, но я его уже не слушал.
Я был ошеломлен настолько, что даже не заметил, как закончи­
лось совещание. Когда офицеры одни за другим вышли из каби­
нета редактора, начальник моего отдела подозвал меня:
— Редактор хочет поговорить с тобой. Иди не мешкая.
Я подошел к редактору. Он пристально посмотрел на меня:
— Вы готовы выполнить боевое задание, товарищ лейтенант?
Я не успел ответить, да он и не ждал ответа и> продолжал: —
— Это очень ответственное задание редакция поручает толь­
ко вам. Завтра можете вылететь. Постарайтесь понять, в чем суть
задания, четко уясните себе это. С начальником отдела обгово­
рите детали.
24

Мне так и не пришлось поговорить с редактором, начальник
отдела показал жестом, чтобы я побыстрее уходил.
...Итак, снова поворот судьбы. Сколько их, оставивших глу­
бокие следы в памяти моей, было за всю мою жизнь, начиная с
далёкого детства. Прошлое и настоящее переплелось, соединив­
шись в тугой узел, называемый жизнью. Вот читаешь в книгах о
страданиях, о поисках смысла жизни людей прошлого века и по­
ражаешься их мнительности и наивности. Сетуют на быстротеч­
ность жизни! Э х , чудаки... Вот наш век — это скорость! Планета,
по-моему, вращается уже много быстрее, ей-богу. Вчера ты был
там, где холод и снег, а сегодня оказался среди такой жары, что
упасть в обморок можно. Вот такие у меня короткие мысли, как
говорят мои сородичи. Наверное, я рассуждаю весьма примитив­
но, глядя только со своей колокольни. Но что делать, все мы —
дети своего века.
Ночью я плохо спал. Чуть свет поднялся и пошел бродить по
берегу Амура, думая свои неотвязные думы. Огромное солнце,
поднимаясь, поглощало утренний туман. И моя тоска тоже рас­
таяла постепенно, и суетные, тяжелые мысли, мучившие меня,
отошли вместе с клочьями тумана, рассеянными жаркими солнеч­
ными лучами. День начинался светлый и спокойный.
Я решил пойти на переговорный пункт и попытаться заказать
телефонный разговор с домом. Я заранее уведомил родных о
предстоящем разговоре, но все же не был уверен, что разговор
состоится.
Сколько еще продлится моя служба? Что думают обо мне мои
родные и мои сослуживцы? Ведь уехал я на два месяца, а от­
сутствовал целый год.
Я подошел к дебаркадеру и тут же вспомнил Литу, ее мило­
видное лицо, звонкий голосок. Эта короткая мимолетная встреча
оставила в моем сердце свой след. Лита... Маленькая
далекая
звездочка, исчезнувшая в океане жизни. Где ты сейчас?..
Моя жизнь на острове Врангеля... Осколок жизни, уже ка­
нувший в прошлое, как и всё в этом мире, — это сон или явь?
Эта моя затянувшаяся армейская служба, к чему она? Что мне
в ней? И есть ли вообще здесь какой-то смысл, недоступный мо­
ему пониманию? А может быть, меня просто несет по жизни, как
лодку без весел, и сильное течение в койне концов выбросит меня
на острые скалы? Но... Что же это я гак пал духом? Где мое
мужество? Ведь я не овца какая-нибудь заблудшая. Трудностей
не боюсь, за себя постоять смогу и поспорю со всяким... «Кости
копя — на траве, кости мужчины — на чужой земле», — говорит
бурятская пословица. И мне, пожалуй, самое время осмыслить
эти слова. «На гнедом коне помчимся в дальние края», —поют в
моем краю старые люди. Эта песня радостная, праздничная, я
25

хорошо помню ее. Я сын моей стороны — жаворонковой степи,
соболиной тайги. Но я и сын твой, Россия, огромная держава,
опора многих народов. Быть твоим защитником — разве это не
высокая судьба? Значит, в песне про гнедого коня поется и обо
мне.
Встало красное солнце над широким вольным Амуром, кото­
рый гонит свои воды в синие дали. Там ждут меня берега дале­
ких стран...
8

Корабельные сирены известили береговые штаты и службы ох­
раны о тревоге. Прервав свой мирный сон на рейде, корабли
взяли курс в открытое море. Один за другим они выходили из
гавани под крики чаек. Сгущались вечерние сумерки, сильнее по­
дули соленые ветры с моря. Море дышало во всю свою могучую
исполинскую грудь, и далеко-далеко было слышно, как оно ды­
шит. Вытянувшись, как по нитке, выходят из гавани сторожевые
корабли. Вот уже они легли на курс.
Замполит Бодров быстро рассказал мне о причине тревоги,
изложил суть моего задания. Наша разведка обнаружила под­
водную лодку «противника», нацеленную на паши объекты. Мы
должны обезвредить ее вовремя. Наши корабли должны быть в
заданном районе точно в намеченный срок. Надо опередить «про­
тивника» и встретить его там, где он меньше всего ожидает нас.
«ПротиЕник» имеет мощное вооружение и точные приборы, поэто­
му надо принять меры предосторожности, чтобы не быть обна­
руженными. Но и наши корабли оснащены новейшей техникой —
радиоэлектроникой, магнитометрическими, звуковыми, излучательными приборами, которые надежно защищают корабль от
обнаружения. На корабле радиопереговоры строго запрещены,
что очень осложняет выполнение учебного боевого задания. Но
тут моряков выручает старый опыт. Корабли могут держать
связь с помощью светового морзе.
Морская служба — дело нелегкое. Но и работа военкора тоже
не из легких. У ж одно то, что по заданию редакции ты оказыва­
ешься то в одном роде войск, то в другом, создает определенные
трудности. Надо успеть «вжиться», суметь понять главное, пра­
вильно сориентироваться. Вот я, к примеру, готовил материал о
политической работе среди солдат, собирался уже посылать в
редакцию свой репортаж, а вместо этого оказался здесь, в тесной
радиорубке, совершенно глух и нем.
— Схожу в рубку штурманов, — сказал Бодров и, надев фу­
ражку, вышел.
— Если можно, я с вами.
Я решил сходить на верхнюю палубу, пообещав Бодрову быть
осторожным.
2G

Ночное небо сияло мириадами звезд, море ощущалось здесь
совсем близко, оно дышало тяжело, как спящий усталый человек.
Корабли разрезали волну, и был слышен шум воды. Сзади от нас
поднималась белая стена кораблей, отчетливо видимых в ночной
мгле. Именно здесь, в ночном море, остро ощущается бесконеч­
ность мира, его огромность и непостижимость. И этот корабль,
плывущий на грани двух миров —неба и моря, внушает тревогу.
Но ведь он подчиняется воле мужественных и смелых людей. Это
вселяет надежду и успокаивает.
Откуда-то появился вдруг военный самолет. Он идет на брею­
щем полете над кораблями, отбрасывая след своих огней. Тут я
заметил, что высоко надо мной вертится огромная антенна лока­
тора. Вот я стою здесь, на палубе корабля, один в этом огромном
мире. Но нет, я не один, со мной мои товарищи, люди долга. И
вдруг я почувствовал себя совершенно иным человеком — бод­
рым и смелым. Голова стала свежей, сердце работало четко и
ровно, словно неведомая сила вошла в меня.
Слово имеет великую силу. Оно может поднять дух бойца.
Вспомни: суворовское «ура»—половина победы. Чтобы мое сло­
во попало в цель, я должен хорошо знать жизнь солдат и коман­
диров, их думы, мечты, знать боевую выучку и характер каждого,
о ком пишу. Только при таком условии можно браться за перо.
Я вернулся в каюту и попробовал описать мои первые впечат­
ления от пребывания на корабле. Пришел Бодров и, увидев мой
блокнот, спросил:
— Что, помешал?
Я не успел ему ответить, как он, сняв китель, растянулся на
койке и, зевнув, сказал:
— Все идет нормально, как положено. Вот только хорошо бы
нам управиться чуть раньше срока.
— А что?
— Дело в том, что ночью ожидается шторм. А в шторм лод­
кам «противника» будет легче уйти от нас, спрятаться где-нибудь.
— Что делать в таком случае?
— Не беспокойся, корреспондент. Все будет в порядке. Ты
все это сам увидишь, узнаешь... Если что будет не ясно, спроси,
расскажу, объясню. Ну, а теперь, Гармаев, давай переменим
галс, ладно?
Это был хорошо подготовленный военный моряк, энергичный,
любознательный, мыслящий. Я подумал: если все на флоте такие,
то и вправду «любимый город может спать спокойно...»
Антон Бодров (мы с ним занимаем одну каюту) — замполит
корабля. Должность высокая, особенно для такого молодого че­
ловека. Антон своей походкой, голосом и взглядом
напоминает
мне сложившийся по книгам и кино образ бывалого боцмана ста27

рого русского флота. Не хватает только трубки во рту и крепких
ругательств до полного сходства. Но Антон красив, силен, здо­
ровьем дышит весь его облик. Что-то в нем есть располагающее,
притягательное. Недаром мы с ним крепко подружились, хотя зна­
комы всего несколько дней.
Здесь, на море, у меня много друзей-однокашников, например,
Василь Чайка, Сергей Степанов. Но Антона Бодрова я считаю
больше чем другом — братом моим. С ним легко и уверенно чув­
ствуешь себя в любой обстановке. Ощущение, что за твоей спи­
ной—надежная защита, не покидало меня, когда мы были вме­
сте. Я очень дорожил дружбой этого человека. Антон хорошо
знал море. Он знал его не только как моряк. Он знал науку о
море и, что важнее всего, имел свои собственные суждения о
жизни моря. Мог и поспорить кое в чем с учеными. Я видел в
нем не просто отлично подготовленного офицера, «служаку», что
называется, а гражданина, патриота. Я заслушивался его расска­
зами о том, как человек будущего будет осваивать богатства мо­
ря. Это были юношеские смелые мечты, за которыми однако сто­
яла убежденность знающего человека. Буряты говорят: «Богат,
как море». Это как будто сказано про Антона Бодрова, человека
душевно богатого, с острым, проницательным умом.
— Нима, ты ведь с Байкала, — сказал Антон, продолжая на­
чатый еще на берегу разговор. — Мои родители тоже почти отту­
да. Они из даурских казаков...
— Так что мы с тобой, можно сказать, земляки, — подхватил
я тут же.
— Вот именно, Нима. Я давно хотел сказать тебе одну вещь,
но ждал, пока мы лучше узнаем друг друга. А здесь... как бы
боевая обстановка. Люди сближаются быстрее. — Бодров помол­
чал, задумчиво глядя в стену. — Ты говоришь, что на море впер­
вые? •— Он снова задал мне тот же вопрос, словно не помня, что
уже спрашивал меня об этом.
— Если не считать, что над Северным Ледовитым океаном
летел на самолете. Но это не считается, да?
— Ну, почему же... Д а и по Байкалу ты тоже, наверное, хо­
дил?
Бодров сказал «ходил», а не «плавал», что мне очень понра­
вилось. Так говорят моряки.
— Хаживал...
— Да-а... Я однажды пересек Байкал. Один раз только и ви­
дел его. И вот что скажу: во многих местах я бывал, много всего
повидал, но красивее природы вашей не встречал. Какая красотиша!
Мы оба молчали. Видимо, у пего, как и у меня, перед глаза­
ми стоял могучий красавец Байкал.
25

— Давай споем о Байкале? — сказал Бодров и запел «Слав­
ное море, священный Байкал». Я подхватил песню.
Мы пели с чувством, голоса наши звучали приглушенно от
хлынувшей в душу тоски по родным местам, по близким нашим.
Боясь совсем раскиснуть, мы допели последний куплет басом,
нарочито ухарски. Потом мы долго молчали.
— Я хотел тебе сказать вот что, — Бодров сел на койку, нас­
троившись, видимо, на разговор. — Если ты — сын Байкала, как
утверждаешь, то ты должен бороться за «священное море». И
профессия твоя к этому обязывает, между прочим. А то, гляжу,
ты взялся не за свое дело. И вот так у нас во всем! А хорошо бы
было, если бы каждый делал свое дело и отвечал бы за него. Чет­
ко выполнять свои обязанности — это ведь главное в любом деле,
верно? — Он изучающе смотрел на меня. — Надеюсь, ты понима­
ешь, что я хочу сказать...
Я согласно кивнул.
— Мы, воины, сумеем защитить нашу Родину от посягательств
извне, постараемся уберечь ее от войны. Мы для этого имеем все:
мощное современное оружие, технику, людей, знающих свое дело.
Известно, что самой хорошо вооруженной и подготовленной армии
все-таки нужен крепкий тыл. Однако в современной войне, как
говорят теоретики, не будет ни фронта, ни тыла, даже понятий
таких не будет. Д а что говорить, ты и сам слышал об этом не
раз. Нима, верно? И что ты думаешь об этом?
Что он ждал от меня, каких слов? Что старался внушить мне,
чтобы я понял это, нечто важное, очень важное?
— Тут одним словом не обойдешься,— сказал я осторожно.
— Так вот, Нима, когда я думаю о тыле, то меня мучают та­
кие мысли. Знаешь... — Бодров замолчал, о чем-то напряженно
думая. Потом решительно сказал: — Глупость одолевает нас. Это
самое страшное ведь. Ничего на свете нет обиднее глупости.
В каюте воцарилась тишина. Мы с Бодровым думали об одном
и том же: сколько история человечества знала примеров того, как
одно слово безответственного человека оборачивалось неисчисли­
мыми людскими бедами!
— Д а , — продолжает Бодров. — Сейчас, как никогда, нужна
светлая голова, свежая мысль. Это — забота нашего поколения.
Так я думаю. И знаешь, это ведь потяжелее, чем война, потому
что в такой вот борьбе — нравственной — нет фронта, нет тыла,
нет понятия «передовая». Где тут «наше», а где «вражеское», раз­
личить не так-то просто. И часто враги наши — внутри нас самих.
Вот где должна быть твоя профессиональная задача, Нима.
— Я понял тебя, замполит. Но я думал...
— Если не секрет, о чем?
— Ошибки наших руководителей, особенно за последнее время,
29-

•очень дорого обходятся нашему государству. Вот уже и Байкал, и
всю нашу природу призываем защитить. Это ведь даже не ошиб­
ки, а, прямо скажу, последствия глупых решений руководства.
— Что верно, то верно. Вот капиталисты... У них как? Чем
сложнее оружие, которое они производят, тем оно дороже и тем
больше барыша от его продажи. У них это путь обогащения. Но
у нас-то совсем не так должно быть, верно? Сам знаешь, во что
обходится нашему народу вооружение. Словом, сам делай выво­
ды, военкор. Вколачивая огромные средства в армию, отдаем ли
мы отчет себе, что конкретно мы защищаем и от кого? — Бодров
говорит уже как бы сам с собой, не ожидая моего ответа.
— Народ хорошо знает обо всем этом, — говорю я.
— Д а . Народ понимает. Но мы-то, солдаты, что мы защищаем
при помощи нашего такого дорогого вооружения? Понимаешь,
что я хочу сказать? Мы понастроили множество заводов, комби­
натов и вдруг как будто проснулись. Только сейчас, когда уже
столько натворили бед для природы. Как это понять? А ведь все
от того, что не было чувства ответственности в нашей мирной
жизни. От внешних врагов обороняемся изо всех сил, а то, что
нас окружает, губим. Губим свое, родное — реки, озера, леса, воз­
дух. Если бы мы задумывались о последствиях каждого нашего
шага в мирной жизни, то не подошли бы к краю пропасти. Ведь
дальше некуда, дальше — катастрофа. Выходит, мы хуже хищни­
ков? Вот и ответь мне, товарищ военкор.
— Однако, товарищ замполит, не слишком ли ты усложняешь
вопрос?
— Нет. Ничего подобного. Тут мой киль, как говорится, не
задевает мутного дна. И вот что еще я хочу сказать. Ведь не
только природные у нас богатства, а еще и нравственные. И онито, эти нравственные богатства, уходят глубоко своими корнями
в историю. Так вот, кто будет защищать эти богатства? И что мы
оставим из этих нравственных, духовных богатств потомкам? Как
сложится жизнь последующих поколений? Какая судьба уготова­
на им?
Послышался сигнал внутренней корабельной связи. Раздалась
команда: «Всем занять свои места!» И беседа наша прервалась.
— Нима! Наступает самый ответственный момент боевого за­
дания. Думаю, ты понял, что я тебе хотел сказать. Помни мой
наказ и считай, что ты получил боевое задание от всех Воору­
женных Сил. А теперь—марш на боевую вахту! — сказав это,
Бодров по-военному быстро надел плащ поверх кителя.
— А где моя боевая вахта?
— Весь корабль — твоя боевая вахта. И еще весь земной
шар... Пусть у тебя всегда будет семь футов под килем, Нима!

СО

9

Завтра домой! Наконец-то. Как долго ждал я этого дня. Н о
вот сейчас я начал понимать, что не так-то просто оставить во­
енную службу. Привык, сроднился с ней. II вот расстаешься с
чем-то очень большим. Уходит в прошлое пусть и трудная, но
часть моей жизни. Немного грустное чувство охватывает меня: я
оставляю здесь хороших друзей, которые делили со мной трудно­
сти и радости сурового воинского быта. И служба уже не казалась
такой тягостной.
Еще до конца работы мы с Сергеем убежали из редакции. И
вот в ресторане «Дальний Восток» поднимаем прощальный тост.
— Нима, ты должен остаться. «Если не я, то кто?» — это ведь
наш девиз, верно? — в голубых глазах Сергея появляется что-то
от капитана второго ранга Бодрова. «Помни мой наказ», — слов­
но я слышу снова слова Антона.
— Я помню. Но хочу домой.
Сергей долгим испытывающим взглядом смотрит на меня и
говорит:
— Ты посмотри на себя в зеркало. Форма как будто для тебя
сшита...
Ах, парни, парни... Прямые, чистые душой и мужественные
парни. Вы даже не знаете, что именно этим и сильны. А раз та­
кая сила у нас есть, то никто не сможет одолеть нас.
Меня одолевают противоречивые мысли. Что-то томит сердце.
Вот Антон Бодров торопил меня к берегам Байкала, а Сергей
агитирует остаться в армии. Но как бы ни сложилась моя даль­
нейшая жизнь, я твердо знаю одно: служил и служить буду ро­
дине и родному народу. Это — как главное русло реки, называе­
мой «жизнь». Но ведь у реки есть рукава, есть притоки... Однако
река, несмотря на все свои ответвления и извивы, все же приходит
к океану вместе с малыми и большими реками, впадающими в
нее. У нее такой путь в этой жизни. А у меня? Где тот мой един­
ственно правильный путь? Какая судьба уготована мне, малень­
кой человеческой песчинке, родом из бурят, в космическом океане,
в океане жизни? Когда до конца осознаешь огромность мира и
ощутишь себя живой точкой в нем, становится жутковато даже.
Н о все же я волен, вняв словам друга, выбирать. И чтобы сделать
выбор, нужно быть уверенным в том, что делаешь правильный
шаг. Нужно мужество, а оно что-то изменяет мне, особенно когда
я думаю о возвращении домой.
Когда я вернулся из командировки, с Тихого океана, Сергей
начал уговаривать меня остаться в армии, стать кадровым офи­
цером, а потом у него созрела мысль подать рапорт с просьбой от­
править нас вместе служить в Афганистан.

31

— Оставайся в армии, Нима, — говорил Сергей. — Если мы с
тобой мужики, то должны пройти через все испытания нашего
времени, должны быть в гуще событий. Если ты этого не понима­
ешь, то потом как бы не пришлось пожалеть. — И Сережа поднял
свой бокал.
Говорят, беда не приходит одна. А радость и горе идут вмес­
те. В тот день случилось немало такого, что несколько приглуши­
ло мою великую радость ожидания скорой демобилизации. «До­
мой, домой!» — пело мое сердце. Но... Пока готовили документ о
демобилизации, начальник моего отдела приказал мне язиться к
редактору. Ничего не подозревая, я переступил порог редактор­
ского кабинета. Я был в полной уверенности, что меня вызвали
для прощальной, напутственной беседы. Однако уже с первых
слов я понял, что разговор пойдет совсем не об увольнении из
армии, а наоборот. Редактор прямо без всяких обходных манев­
ров дал мне понять, что я должен подать рапорт о продлении
службы. Добровольно. Вообще, по его словам выходило, что во­
енный журналист — это моя профессия на всю жизнь и офицер­
ские погоны уже ждут меня. Моя судьба почти предопределена...
Однако он не будет торопить меня. «Поразмысли, посоветуйся с
товарищами. Завтра дашь ответ».
Не успел я осмыслить этот разговор с редактором, как на ме­
ня свалилась новая неприятная неожиданность. В моем отделе на
столе меня ждало письмо из дома. Знакомый почерк. Как ножом
полоснуло—от жены!
Давно-давно я вдали от дома. Но разве моя в том вина? Раз­
ве трудно это понять и не выплескивать свою обиду на бумаге?
Н о письмо каждым своим словом резало меня по сердцу. Я обна­
дежил своих домашних в телефонном разговоре, что скоро вер­
нусь домой. Это было сразу после возвращения из командировки
на Север. Увы! Мое возвращение откладывалось на неопределен­
ное время, и я сейчас пожинал плоды своих «пустых обещаний».
Терпение —это великое мужество, но мужчина, как положено
сильным, не должен заставлять страдать женщину. Он должен
лелеять ее душу и не отнимать надежду безответственными сло­
вами.
Удивительно, как совершенно не связанные между собой собы­
тия иногда сплетаются в тугой узел, который не так-то просто
развязать.
Я сидел за своим столом в редакции и смотрел в окно, заня­
тый тяжелыми мыслями. Вдруг в окне я увидел Литу. Ее милое
личико смеялось. Она вошла и села рядом со мной.
— Это вы, или я вижу кого-то другого? Узнаю—не узнаю...—
Она коснулась пальчиками моего погона.— Сейчас вы кто? Ка­
жется, теперь вы уже не «ночной майор»?
32

1

Я обнял ее хрупкие плечи, совсем близко я чувствовал ее теплое легкое дыхание. Меня охватила нежность...
Кто же я на самом деле? Кто я сейчас? Под шумную ресто­
ранную музыку ко мне медленно возвращалась былая веселость,
беспечность. Все нипочем. Что бы там ни было, сегодня мой
праздник. Позади тяжесть армейской службы. Рядом мои друзья.
Хорошие ребята, настоящие. Сегодня вечером меня ждет еще
встреча с «Красавицей Ангарой». Здесь начинаются гастроли Бу­
рятского театра оперы и балета. Для меня это как встреча с род­
ным человеком, до того велика радость. Теперь я понимаю, поче­
му Лита появилась в редакции. Ей хотелось вместе со мной по­
смотреть спектакль нашего театра. Между прочим, местные жи­
тели проявляли большой интерес к этим гастролям, но у меня,
конечно же, ожидание встречи было совершенно особое.
Какой все же сложный день сегодня. Разговор в редакции о
продолжении службы. Разговор с Сергеем — о том же. Письмо
из дома, от которого все еще саднит сердце... Все это, как кино­
лента, прокручивается снова и снова в моем сознании. Опять я
перед выбором. Как распорядится мною судьба? Видно, в наше
неспокойное время человек ни в чем не может быть уверен.
— Сережа, послушай стихи.
— Твои?
— Нет. Это Омар Хайям.
— Пусть аллах их слушает, — сказал Сережа, как бы про се­
бя. — Теперь так писать нельзя. По-нашему будет так: «Я землю
покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам от­
дать. Гренада, Гренада, Гренада моя...» Вот так — по-нашему бу­
дет. А то что это такое: «Небо терпеливо ждет...»?
— Тысячу лет назад сказано, а суть нисколько не изменилась.
— Оставь. Когда наш земной шар сотрясают войны, когда ему
грозит катастрофа... И что же? Находятся люди, которые только
умничают и больше ничего. Их немного сейчас. И ты из таких,
видно. Э х , Нима, Нима... Я тебе говорю, пойдем туда, в огне борь­
бы испытаем себя. Если ты настоящий журналист, то согласишь­
ся со мной. Сейчас неподходящее время для спокойного созерца­
ния неба, которое «терпеливо ждет».
— Сережа, прости меня. Ты поэт. Я уверен, ты не сможешь
даже направить на человека оружие. Ты не такой. Совсем не
такой.
— Опять ты за свое? Обязанность военного поэта, между про­
чим, быть там. Завтра я напишу еще один рапорт. — Сережа был
непреклонен и полон решимости. Глаза его горели.
— Оставь, Сережа. У нас ведь и здесь дел хватает. Если дей­
ствительно мы там нужны, то...
— Посмотрите на него! «Если мы нужны...» Нет, Нима, там
3. «Банкал> N° 5.

33

наши ребята проливают кровь, гибнут, а мы, военные, здесь от­
сиживаемся!
— Но ты должен быть поэтом, а ты — солдат. Ты же сам все
прекрасно понимаешь.
— Эх, жаль. Ведь настоящий поэт должен быть в самых го­
рячих точках современного мира!
Мне хотелось в ответ пропеть ему известную песню времен
гражданской войны на стихи Демьяна Бедного: «Не ходил бы ты,
Ванек, во солдаты...» Но я сдержался. Не хотелось обижать парня.
— А я и не знал, что за мысли у тебя. Ты, наверное, большой
хитрец? Азиатская хитрость особенная.— Он как-то недоверчиво
взглянул на меня.
— Ты только понял, что я азиат?
Сережа как-то испуганно заерзал на стуле, не зная, что ска­
зать.
Внутри у меня все кипело от возмущения.
— Так, значит, ты хочешь поехать в Афганистан для того,
«чтоб землю крестьянам отдать?» Но там и без тебя разберут­
ся. — Я посмотрел на растерянного Сережу и выпил залпом рюмку.
— Нима, ты же офицер! — в голосе Сережи уже не было преж­
ней уверенности.
— Ты скажи мне, Сергей, кто я сейчас? Военный человек?
Средненький журналист? Или сочинитель стихов?
— Хватит. Хочешь выглядеть этаким святым, да? Невинным
агнцем? Не старайся. Ты уж больно переборщил.
— Но все же скажи мне правду: кто я? Может быть, мы боль­
ше никогда не встретимся. Скажи честно, в лицо.
— Кто ты сейчас? Последний пьяница, — засмеялся Сережа,
хлопая меня по плечу. — Прости меня, Нима. Кажется, мы оба
порядочно
нализались. Так сказать правду тебе?
— Скажи.
— Мы офицеры Советской Армии, военные журналисты. И
еще в душе — поэты, — сказал он, подчеркивая каждое слово.
— Слова твои круглые, как мячи. И мягкие, хоть ложись на
них. Кошачье мурлыканье. Надоел ты мне своей жалостью. Ж а ­
лость мне не нужна. Я гордый.
— О'кей, гордые молодые люди. Я давно вас заметил, — по­
дошел к нашему столику какой-то незнакомец. Он говорил в гру­
бовато-компанейской манере, будто мы давно знакомы. По его
внешности нельзя было определить, сколько ему лет, какой он
национальности.
— Извините, с кем имею честь? — сухо спросил Сергей.
— О-о! Ваш брат железнодорожник... Так, кажется, у вас го­
ворят? Простите, но это я понял по вашему разговору. Рыбак
34

рыбака видит издалека. — Он засмеялся. — Разрешите задать вам
один-единственный вопрос. Ваше государство, ваше общество на­
чали великое дело. Вы хотите перестроить жизнь революционным
путем. Так, да? О ' кей. Вы, военные, поддерживаете это?
Что ему надо, этому иностранцу? С какой стати мы должны
исповедоваться перед ним...
— Ол райт. Я понял, понял, — иностранец вынул из внутрен­
него кармана пиджака некий документ, видимо, удостоверение
личности, и назвал какую-то газету. Глядя прямо в глаза мне,
сказал: — Роберт Митчелл, американский журналист.
Я посмотрел на Сережу. Он, всем своим видом показывая пол­
ное нежелание поддерживать разговор, сказал:
— Армия и народ у нас едины. Так что вывод, по-моему, ясен,
— Он поднялся из-за стола. — Мы уходим, извините.
— О , я понимаю. Не смею задерживать. Время — золото.—
Митчелл уже потерял всякий интерес к Сергею и занялся мной: —
Ваш друг спешит, но вы, надеюсь, уделите мне несколько минут?
Вы какой нации?
Я растерялся. Д о начала спектакля оставалось полчаса. Лита,
наверное, уже ждет меня у входа в театр. Надо спешить. Просто
встать и уйти? Но как это будет выглядеть в глазах иностранца?
Еще подумает, что я боюсь его, американского журналиста, поэто­
му не решаюсь прямо ответить на его вопросы. Нет уж, нельзя
показывать ему спину. В конце концов, это даже унизительно.
Сергей поторапливал меня.
— Я сейчас вернусь, — сказал я и пошел проводить Сергея до
выхода — С е р е ж а , ты хороший друг. Выручи, очень прошу. Буду
обязан тебе. Иди в театр без меня. Меня там ждут... Ждет де­
вушка, моя знакомая. Я недолго. Д а ю слово офицера.
— Не понимаю. Зачем тебе этот Джон? О чем ты собираешь­
ся с ним болтать? Смотри, не сболтни чего лишнего. — Сергей
внимательно оглядел меня с головы до ног. Надо сознаться, что
на мне была его праздничная форма, он дал ее ради театра и
сейчас, казалось, побаивался: не случилось бы чего с ней.
— Не беспокойся, друг. Все будет в порядке. Иди скорее,
успокой Литу. Иначе я попаду в неудобное положение.
— Поторопись, Нима. Если опоздаешь из-за болтовни с этим
янки, то не найдешь и следа своей девушки. Имей в виду. Ну, иди
к нему, — сказал, как сплюнул сквозь зубы, Сергей.
10

Я шел к своему столику и думал о предстоящем разговоре.
Зачем остался, может, не стоило этого делать? Что он хочет ус­
лышать от меня? Имею ли я право отвечать на его вопросы? Ведь
получается, что в моем лице сейчас представлено наше государст­
во...
2*

35

Он сидел вполоборота к оркестру, как обычно сидят ресторан­
ные завсегдатаи. Ничего не выдавало в нем иностранца. Кто зна­
ет, что он ищет здесь,— очередную ли сенсацию для своей газе­
ты, или что-то еще. Может быть, он выискивает «негатив» в на­
шей жизни, а может быть, ищет правду. Кто знает? А почему я
должен сомневаться в его порядочности? Почему подозреваю его
в чем-то плохом и заранее настроен враждебно? Видно, это пло­
ды нашего воспитания: раз не с нами, то против нас. Такое вот
черно-белое восприятие мира сделало меня настороженным и ог­
раниченным. Человек не сделал ничего плохого, а я... Мне стало
неловко.
— Наверное, вы считаете, что встретили своего непримиримо­
го врага? — Он как будто прочитал мои мысли.
— Я впервые вижу американского журналиста. Мой народ го­
ворит: в лесу есть высокие и низкие деревья, люди есть плохие и
хорошие.
— Какую нацию Советского государства вы представляете? —
снова спросил он.
— Я бурят. А вы здесь по службе или путешествуете?
— П о делу. Собираюсь писать о Б А М е . Значит, вы бурят-мон­
гол?
— Монголы и буряты — разные народы. Я бурят.
— Какая разница? В Монголии — Улан-Батор, у вас — УланУдэ. Язык, культура у вас имеют одни корни. Вы буддисты. Ве­
ликий полководец Чингисхан — ваша родовая гордость.
У меня в груди словно растаял ледяной ком. Вспомнился род­
ной город на слиянии двух рек. Там прошла моя юность, моя
первая любовь затерялась где-то в скверах этого города. И но­
востройки из стекла и бетона, и старенькие деревянные бараки,
домишки из почерневших от времени бревен одинаково дороги
мне сейчас. Как далеко все это от меня, с какой тоской и болью
помнится мой очаг, очаг моего народа...
— Мы буряты. Вы правы, корни у нас с монголами одни, но
родова другая. Мы не были под властью Чингисхана.
— А сейчас?..
— Что вы хотите сказать, Митчелл?
— Вы чисто говорите по-русски... А скажите, как относятся
малые народы, населяющие восток вашей страны, к строительству
этой магистрали? Что они ждут от нее?
— Мой народ живет в единой семье наших народов, как один
из ее равноправных членов. Но он хозяин своей судьбы. Строит
свою жизнь самостоятельно. Вам неплохо бы знать об этом.
Я посмотрел в глаза Митчелла, и мне показалось, что он с
иронией (а может быть, с презрением?) смотрит на меня. Мне
стало стыдно за мою высокопарную речь, за все эти штампы. Н о
3G

я представлял себе, какую уйму книг перечитал этот американец,
прежде чем приехал к нам. Он много знает, это ясно. Н о нельзя
узнать душу народа только из книг, какие бы они ни были, пусть
даже самые древние, редкие — летописи, родословные и тому по­
добное. Ни фолианты научных трудов, ни современные моногра­
фии ученых здесь не помогут. Такие попытки всегда кончались
неудачей. Д у ш а народа — это космический океан. «Как относятся
малые народы, населяющие восток вашей страны, к строительст­
ву этой магистрали? Что они ждут от нее?» В этом вопросе Мит­
челла уже содержался определенный намек.
— Вы задаете вопрос, на который сразу не ответишь. Тут це­
лая куча ответов.
— Но я хочу получить один ответ на этот вопрос.
— Ну что ж. Попытаюсь ответить. Мы ждем от этой дороги
многого. Говорить об этом пока рановато. Но придет время, Мит­
челл, когда мы по этой дороге будем, может быть, ездить на
Аляску. Может быть, пробьем тоннель под Беринговым проливом
и будем встречаться с вами то на вашей, то на нашей земле. Вы
не бывали в Хабаровском историческом музее? Советую побывать.
Там есть интересная карта. Эта карта говорит о том, что в древ­
ности с азиатского материка люди перебрались на Аляску. И
исследования ученых подтверждают это. Если Байкало-Амурская
магистраль будет продолжена, то, возможно, она пойдет по следу
древних кочевников, и тогда будут все основания называть ее
«Великой магистралью мира».
— Вы, я вижу, романтик. Наверное, коммунист? Ну, да, ко­
нечно, что я спрашиваю. Однако не слишком ли разыгралась ва­
ша фантазия?
— Мы любим мечтать о будущем.
Митчелл молчал, изучающе глядя на меня и думая о чем-то
своем.
— Вы во всем доходите до сути. С точки зрения теории. Так
ведь? Вот я говорил о Чингисхане... У вас-то как только не на­
зывают его: захватчик, завоеватель, кровопийца. Вы, азиат, из
племени монголов, а тоже осуждаете его. Что, у вас совсем ни­
какого уважения к своему прошлому нет?
Вот оно что. Митчелл умело подводит меня к такому выводу,
который его устраивает. Но мне этот прием хорошо известен.
Нет уж, на этот крючок меня не поймаешь. А ведь как все
ловко подтасовано: тут тебе и Чингисхан, и монголы, и нацио­
нальные чувства...
Я посмотрел на часы.
— Мне пора. Прощайте.
Скорее в театр! Там уже звучит увертюра.
Красавица Ангара и гордый, властный седой Байкал начнна37

ют свой вечный спор. Я бегу, и в душе моей звучит до боли зна­
комая музыка.
11

Мы с Литой встречаем восход солнца на берегу Амура. С ре­
ки дует свежий прохладный утренний ветерок. Лита в наброшен­
ном на плечи моем кителе зябко ежится, сидит, подтянув колени
к подбородку.
— Нпма, увези меня с собой, — говорит она снова.
Я ничего не ответил ей. Она грустно смотрела па меня. И
ждала.
— У нас в деревне летние короткие ночи называют кукушки­
ными ночами.
— Нпма, твои братья такие же высокие и красивые?
— У нас красивые ночи. С вечера и до восхода кукует кукуш­
ка.
— Красавица Ангара... Я хотела бы увидеть ее, реку. И я хо­
тела бы ходить в ваш театр каждый день. Нима, я тебе мешать
не буду, если увезешь меня в Улан-Удэ.
— Мне ничего не надо, кроме родины. Сегодня я возвращаюсь
домой. Слушай, Лита, песню моего народа. Ты слышишь меня,
Лита?
— Если бы ты взял меня, я бы пошла работать в театр. Хоть
и уборщицей. Все равно.
— Слушай, Лита, нашу песню:
На берегу далекой реки Ганга
Поют свою песню птппы.
Далеко моя рол на я сторонка
В сердце моём печаль.
— О чем ты поешь, Нпма?
— О родном крае.
— - Но ты увезешь меня к себе?
Да, нелегко мне сейчас. Как объяснить ей, что это невозмож­
но, по так, чтобы не обидеть се. Она должна понять меня.
— Родители отпустят тебя?
— Отпустят. А если не отпустят, то убегу, как красавица
Ангара.
— Так нельзя, Лита.
Лита встала и подошла ко мне.
— Почему нельзя?
— Потому что юной девушке не следует без согласия родите­
лей отправляться из дому.
— А вот красавица Ангара без разрешения отца убежала...
Просто беда мне с этой упрямой девушкой. Я взял ее за руку,
35

пытаясь усадить рядом со мной. Она вырвала руку. Пряча глаза,
смотрит под ноги.
— Не .хочешь увезти меня к себе...
— Лита, пойми, я не знаю еще, когда поеду домой. — Я ста­
рался говорить как можно убедительно, осторожно, взвешивая
каждое слово.
— Врешь,— Лита посмотрела мне в глаза с недоверием.
— Зря ты гак... Ведь я же военный человек и сейчас не волен
поступать так, как мне хотелось бы. Не знаю, какой приказ меня
ждет.
Над Амуром затрещали моторы. Начинался рабочий день у
реки-труженицы.
Я вел Литу по шумной улице проснувшегося города и думал о
том, что в аэропорту самолеты готовятся к вылету. Где-то там и
мой самолет.
Родная моя Бурятия! Ты уже звучишь в моем сердце своим
неповторимым степным напевом. Я вижу байкальскую волну, слы­
шу шум ветра в тайге. Всеми моими мыслями и чувствами я до­
ма, хотя иду в толпе этого далекого города.
Пройдет время, и я буду вспоминать Дальний Восток, как
вспоминают первую любовь. С каждым ушедшим годом я буду
думать о моей службе все с большей теплотой. И не будет в моих
воспоминаниях ни моей тоски, ни тяжелых дней — всё это пере­
жито и пройдено, — а будет только чистый и яркий свет, как в
красивой легенде.
12

Я сижу на берегу Байкала. Ночь. Надо мной крупные звезды
в черном бархате неба. Ранняя осень. В ночной тишине особенно
четко слышится звук одинокого поезда. Погасли окна в домах
Северобайкальска. У берега медленно качаются на тихой волне
лодки и катера. Завтра будет ясный день: звезды на небе осо­
бенно ярко горят.
Я приехал в Северобайкальск, чтобы написать о строителях
Б А М а . Я все не мог взяться за эту тему, мешала редакционная
текучка, бесконечные командировки в ближние и дальние рай­
оны— изъездил всю Бурятию, а встречу с Северобайкальском
все откладывал. Но вот она состоялась, эта встреча. Я здесь.
Невдалеке послышались разговор и шуршание гальки по бере­
гу. Шли двое — мужчина и женщина. Женщина беспечно смеялась
и бросала камешки в воду.
— Как хороши ночи у меня на родине в эту пору, — сигнала
женщина. — Тихо плывут лодки по реке. Идет па нерест лосось
вверх по течению. Вот сейчас как раз время нереста...
Я не расслышал, что сказал мужчина.

39

— О! Что ты говоришь? Ты не ел икры, поэтому не знаешь...
Вот я помню, когда носила Одона, мне так хотелось икры, ты не
представляешь даже, как хотелось! — снова услышал я голос
женшпны.
Что-то заставляло меня прислушиваться к их разговору. Не­
понятное волнение вдруг охватило меня. Смутная догадка уже
готова была оформиться в нечто определенное.
Они остановились рядом со мной. Тут меня как будто толкну­
ло что-то. Спокойно, словно продолжая начатый разговор, я ска­
зал:
— Почему же ты не искала меня, моя звезда?
Силуэт женщины четко вырисовывался на фоне ночного неба.
Чуть сзади стоял мужчина.
— Говорят, что из космической дали к нам доходит свет
звезд. Через века. Звезда погасла, а свет всё идет. Посмотрите,
молодые люди, на небо. Как вы думаете, через сколько времени
их свет дошел до Байкала? — спросил я.
Мужчина посмотрел вверх.
— Три года и три месяца, — после долгого молчания тихо
проговорила женщина.
Мужчина, сухо засмеявшись, взял её под руку:
— Пойдем. Скоро проснется сын.
— Лита...
— Нима, это вы?..
— Д а , тот самый «ночной майор», — хотел я засмеяться, но
смеха не получилось, только вздох вырвался из груди.
Лита подошла ко мне и протянула руку. Я ощутил тепло ее
маленькой ладони, совсем как тогда, на рассвете, на берегу Аму­
ра... Чтобы не выдать охватившего меня ревнивого чувства, я
быстро отнял свою руку. Я смотрел на Литу сквозь ночную мглу
и видел ее такой, какой она была тогда, — наивной и милой юной
девушкой. «Нима, увези меня с собой...»
- Кажется, встретились старые знакомые? — сказал мужчи­
на довольно холодно. Чувствовалось, что ему хочется поскорее
избавиться от неожиданного собеседника.
Я это понимал, но все же сказал:
— Вот ты и пришла к Байкалу, Лита.
— Когда я приехала в Улан-Удэ в первый раз, я пыталась
найти вас. Но вы не любите сидеть на одном месте. Работа ваша
такая. Так что я не нашла вас тогда. Заходила в театр, спраши­
вала о работе... Но кто же меня так вот сразу возьмет на рабо­
ту? Н У , а потом приехала на Б А М как строитель.
— Как жаль, что мы не встретились.
— Однажды я видела вас в театре. Вы были не один. Жена
и дочь — поняла я. Я шла рядом с вами, но вы меня не заметили.
40

Мне нечего было сказать в свое оправдание.
— Э-эх, Лита...
— Но хорошо, что мы все же встретились, правда? —ее го­
лосок весело звенел. — Д а что это я? Совсем забыла... Извините.
Вот, познакомьтесь. Это мой муж. Его зовут Даша...
Мы пожали друг другу руки. Лита весело щебетала:
— Приехала, как видите, к Байкалу. Я все же сдержала свое
слово, Нима. У меня хороший муж... Завтра приглашаю в а с . Нет,
сейчас, сегодня, к нам.
— Рад, что ты нашла свое счастье, Лита, под звездами моего
родного неба. Завтра обязательно приду, познакомлюсь с твоей
семьей. — Я обратился к ее мужу: — Т а к ведь, Даша? Завтра
встретимся.
Завтра рано утром я должен улететь на самолете. Но я не
сказал им об этом.
Лита и Д а ш а уходят. В ночной тьме уже не различишь ее си­
луэт. Я слышу лишь звонкий ее голос:
— Слышите, Нима? Наша встреча на Байкало-Амурской ма­
гистрали имеет символическое значение... Понимаете, товарищ
«ночной майор»... — она засмеялась. — С моим Дашой и сыном я
поеду в гости на Дальний Восток, на мою малую родину, по же­
лезной дороге, которую я строила. Я сама!..
...Тишина. Я снова один. Сижу на берегу Байкала. Наступает
рассвет. Легкий свежий ветер разгоняет туман. Встает солнце. Я
думаю о том, что эта мимолетная встреча вовсе не случайна. Она
предопределена прошлым. В бесконечном космическом простран­
стве все развивается по своим законам. Как и жизнь человека.
Как моя жизнь. Пройдут года, пройдут тысячелетня, и все так же
будет вставать на востоке солнце, а свежий ветер будет разго­
нять клочья утреннего тумана. И кто-то будет сидеть па берегу
Байкала и думать о жизни.
Встреча с Литой всколыхнула память. Где вы, мои друзья,
обретенные на Дальнем Востоке? Где ты сейчас, Василь Чайка?
Волны каких морей бороздишь ты, Антон Бодров? Как тебе слу­
жится, Сергей? Все так же ли ты предан своей музе?
Утренний ветер, набрав силу, погнал крутую байкальскуюволну. Встает новый день, и мне пора в дорогу. Снова ждут мен i
встречи с людьми. Ждет меня мое дело. Я прощаюсь взглядом '
Байкалом. Я черпаю из его бездонной чаши силы для трудов
моих. Каждый раз Байкал напоминает мне о долге людском пе­
ред матерью-природой, перед поколениями, которые придут после
пас.
г

41

Лопсон ТАПХАЕВ

СТИХОТВОРЕНИЕ О ВОЛОСАХ
Поневоле крутится вопрос,
Лишь увижу негра молодого...
Чернота и густота волос
П о р а ж а ю т , удивляют снова.
Знать, природа так их заплела,
Что расческа иногда бессильна,
Чтоб ж а р а жестокая не жгла,
Т а м , где солнце А ф р и к и обильно.
Цвет волос, п о х о ж е , у иных
От осенней желтизны озерной,
А глаза — под цвет морской волны...
Щедро жизнь разбрасывает зерна.
Азиатов тоже я пойму:
Мчались, степи на конях тревожа.
Волосы, наверно, потому
С гривами обветренными с х о ж и .
Понимая в цвете разнобой,
Не найду я на вопрос ответа:
Почему у старости любой
Волос одинакового цвета?

СОСНА НА СКАЛЕ
В ущелье ветер злобствует сполна.
Он безраздельно властвует над нами,
Н о как стоит корявая сосна,
Вцепясь в скалу упрямыми
корнями?
II стало жаль ее мне от души —
Зачем она старается напрасно?
К а к будто сам под солнышком, в тиши
Доволен всем и счастлив ежечасно.
К а к будто ветер лютый не по мне,
К а к будто рек стремительных не знаю —
Я с неспокойным веком наравне
Д ы х а н и е борьбы одолеваю.
Судьба сосны мне этой дорога:
Она стоит на самом гребне склона,
К а к пограничник, что от пуль врага
Н а землю первым падает без стона.

ДУШЕВНОЕ СЛОВО
1
М н е б бодрость д у х а приподнять,
Чтоб руки в крылья превратились...
Такие б мне стихи
писать,
Чтоб губы сами
шевелились.
Стихам закал
от с т а л и
дан,
Е г о б х о т е л о с ь не
ославить.
А
совесть, словно
талисман,
В
шелк несекущийся
оправить.
2
Пусть сила и у м —
От о т ц а п о к р о в и ,
Талант
с красотою —
Ют м а м ы
твоей,
От ветра — в е с е л ь е .
П е ч а л ь — от л ю б в и ,
А
все о с т а л ь н о е —
От п р о ж и т ы х
дней.
3
Как
лекарь
находит
Целебные
травы.'
К а к ищет
старатель
Редчайшие
камни.'
Все ценное — редко,
Историки
правы...
А
слово душевное
Правит
веками.

КОГДА УСТАЮ
К о г д а у с т а ю , то о т ц а в с п о м и н а ю ,
Ч т о г р у з на п л е н а х не д а в а л м н е н е с т и . . .
А голоден — с м а м о ю рядом ш а г а ю ,
Ч т о голод м а л ь ц а облегчала в п у т и .
К о г д а з а г р у щ у , то л ю б и м у ю в с п о м н ю ,
Ч т о губ н и к о г д а м н е о б и д о й н е
жгла,
А п а д а ю — горсти землею н а п о л н ю ,
Что мне и постелью, и люлькой была.
К о г д а ч е л о в е к без т о с к и и п е ч а л и
В ленивом покое д у ш о ю молчит —
Е м у не открыты просторы и дали,
О н н о г и без н и х - т о е д в а в о л о ч и т .
В к у с пота е м у н е и з в е с т е н от в е к а ,
И з а п а х а х л е б а п о н я т ь не д а н о ,
Л ю б о в ь не о т м е т и т его ч е л о в е к о м ,
И в д у ш у д о б р о не з а р о н и т з е р н о .

Спокойствия б л а ж ь у него толстокожа,
Еолотною тиною копится в нем,
К о т о р у ю только лишь ж и з н ь растревожит,
Развеет ее созидательный шторм.
К о г д а у с т а ю , то отца вспоминаю,
А голоден — с м а м о ю рядом иду...
Г р у щ у — то л ю б и м у ю вновь обнимаю,
К а к землю родную, когда у п а д у .

* * *
О , как она горда и величава,
В ы с о к а я , безмолвная гора!
Т о гроз и молний бешеная лава,
Т о ураганов грозная игра.
В о к р у г себя она века их вертит
В неведанном спокойствии немом...
Т а к богатырь врага достойно встретит,
Обороняя родину и дом.
К а к перед нею мне не преклониться,
Перед высокой этою судьбой!
Стоять в невзгодах, со стихией биться
Иль просто красоваться над землей.

КАБАРГА
У источника, где прерывалась тайга,
И з бересты свистком я поигрывал тонко.
Вдруг из леса на свист мой пошла кабарга,
Видно, сердцем меня посчитав за козленка.
К а ж д ы й шорох тревожно у ш а м и ловя,
Морду-пуговку вытянув настороженно,
Ш л а , детеныша к а ж д о ю клеткой зовя,
И , увидев ее, я затих, п о р а ж е н н ы й .
Грянул выстрел, и, сбита в высоком п р ы ж к е ,
Н е о ж и д а н н о смертным, раскатистым громом,
Она долго к р у ж и л а с ь на теплом песке
И у п а л а с почти человеческим стоном.
Будто по небу вдруг п о ж е л а в у с к а к а т ь ,
Копьевидными н о ж к а м и воздух толкала,
И у т и х л а , и сердце устало стучать...
А в природе печально и п а с м у р н о стало.
Безучастно я в м е р к н у щ и х видел глазах
О т р а ж е н и е нежности, будто к козленку,
Отраженье испуга, как будто гроза
Налетела убийцей под ликом ребенка.

И в с т р е в о ж е н н о совесть во м н е п о д н я л а с ь ,
О с о з н а в н е о ж и д а н н о ч е р н о е дело.
В и д е л я, к а к д у ш а к а б а р г и с о р в а л а с ь ,
Л е г к о й тенью д р у г о й к а б а р г и у л е т е л а .
И п о н ы н е она в в е ч н о м с т р а х е ж и в е т .
Ч т о ей тень от о р л а !
Х у ж е — тень ч е л о в е к а .
И она свои т р о п к и с т о р о ж к и е вьет
П о коварным стремнинам жестокого века.

МЫ С Т О Б О Й
Пусть разразится
ураган любой,
П у с т ь н о ч ь ю с в и щ у т соловьи н а д н а м и . . .
М ы на земле два дерева с тобой,
Сплетенные едиными
корнями.
Цветем

под

солнцем,
з я б н е м л и во м г л е ,
И л ь клонимся, придавленные болью, —
Д в а дерева с тобой м ы на
земле,
О д н о й соединенные судьбою.
В с е п о р о в н у : н е н а с т ь е , р а д о с т ь , боль,
В ы с о к и й свет и т а й н ы й г у л с е р д е ч н ы й . . .
М ы на з е м л е два дерева с тобой,
Д р у г к другу прислоненные
навечно.

ЭЛЕГИЯ
Б о л е з н ь тебя и з г р ы з л а , м о й д р у ж о к .
К а к в ы п л ы т ь б ы из
горя-океана?
Похмелие блаженно.
Одинок
Б л у ж д а е ш ь в клочьях сизого
тумана.
Н о л и ш ь опять развеется
туман —
И
серое опять предстанет
небо.
И
ж и з н ь твоя — о с е н н и й день, о б м а н ,
К а к в древних м и ф а х , грустных и нелепых.
Т ы Е п о е д и н к е вновь с с а м и м собой,
Г л а з а п о б л е к л и под слезой о б и д ы .
Ц в е т к о м в утробе м а т е р и
любой,
В могиле всякий одинаков видом.
Т ы в р е м я з а х о т е л поторопить,
Н о ж и з н и г р у з сегодня п е р е в е с и л .
С м е р т ь л у ч ш е знает — быть и л и не быть,
А
ты все так ж е м р а ч е н и н е в е с е л .
З а ч е м об этом!
Плечи
разверни.
М ы с т р а н н и к и не вечные н а свете.
Т е б я зовут о с т а в ш и е с я д н и .
Храни же их!
В е д ь м ы д а в н о не дети.
Перевод с бурятского

А.

ПАВЛОВА
45

Евгений КУРЕННОЙ

ИЗ ПИСАТЕЛЬСКОГО

БЛОИНОТА

ТАЙНА ЧЕРНОГО УЩЕЛЬЯ
В дикой сибирской дали, среди мрачных неприступных гор,
этот рудник появился уже после войны с гитлеровской Германией.
Здесь в глубоком гранитном ущелье, которое круто ниспадало с
голого каменистого хребта в долину стремительной реки, геологи
нашли уран. Он срочно понадобился для первой советской атом­
ной бомбы. И высочайшим повелением из Москвы срочно, в не­
сколько месяцев, была налажена добыча руды. Ну, конечно же,
всемогущим ведомством Лаврентия Павловича, под вдохновляю­
щим руководством и при личном участии мудрого и всезнающего
вождя.
Сперва в долине, у ближайшего села — а было до него от уще­
лья больше тридцати километров,— разровняли посадочную пло­
щадку и безотлагательно, самолетами, двухмоторными ЛЙ-2, на­
чали забрасывать сюда заключенных. Везли их с Урала, по желез­
ной дороге, небольшими партиями. В областном центре с товарной
станции, из отдаленного тупика, переправляли в местный аэро­
порт и в наручниках, под бдительным оком конвоиров, грузили
в самолет. После приземления на сырой, не очень-то надежной
северной площадке загоняли в заранее подготовленную зону, а
отсюда — в сопровождении усиленной охраны — по утрам уводи­
ли тропою в горы, на рудник. Тут зэки сами валили и трелевали
лес по соседним урочищам, сами рубили бараки и разные под­
собные помещения, сами возводили забор вокруг лагеря и тянули
колючую проволоку, подымали вышки для часовых. Был конец
лета, и приходилось поторапливаться.
Одновременно от села к руднику — через топкие мари, ручьи
и речки, сквозь буреломную да мшистую тайгу, в обход бесчис­
ленных россыпей — они же, заключенные, прокладывали дорогу.
По ней доставили тракторами на рудник дизельную электростан­
цию и мощную лебедку, по ней пришли и первые грузовики.
В самой вершине угрюмого ущелья — его сразу же назвали
Черным — была пробита штольня. И загудел, заработал рудник,
принялся выдавать на-гора свою стратегическую, неимоверно
засекреченную продукцию. Отправляли ее куда-то на запад опять
же самолетами, без малейших задержек. А зэков подвозили и под­
возили с далекого Урала, пока их тут не набралось полторы ты­
сячи...
46

Три года просуществовали скрытый от людских глаз особого
значения рудник и тайный «особлаг» при нем — на продувном,
стылом плоскогорье. Три года долбили, грызли зэки гранитный
хребет, забираясь все глубже в его начиненное смертью нутро.
А потом неутомимые геологи отыскали урановую руду в дру­
гих горах, в других, более доступных краях и местах — гораздо
ближе к тем городам и заводам, где самые светлые, самые смелые
и умелые наши умы были заняты изготовлением бомб невидан­
ной силы. И разом отпала нужда где-то там, в Сибири, у черта
в логове, содержать столь хлопотный рудник. И однажды, в на­
чале зимы, пришел сюда секретный приказ, подписанный самим
Сталиным и самим Берией: объект в Черном ущелье немедленно,
в кратчайший срок ликвидировать и доложить об исполнении.
Приказ получили глубокой ночью. В четыре утра подняли ла­
герь. Устроили поверку и шмон. Объявили сбор. И на рассвете
первую партию погрузили на машины. Повезли «особый контин­
гент» сперва до села, а оттуда — напроход, без остановки — даль­
ше, по тяжелому и коварному зимнику длиною в семьсот кило­
метров, пробитому за эти годы через хребты, один выше другого,
до горняцкого таежного поселка и до станции на Великой сибир­
ской магистрали. В пути им повстречалась колонна грузовиков.
Это рудоуправление, выполняя тот же приказ, отправило из по­
селка, со специальной автобазы, дополнительный транспорт к
Черному ущелью.
За неделю из лагеря успели выпроводить около тысячи чело­
век. И тут что-то взбунтовалось в природе, резко переменилась
погода, вовсю разгулялось ненастье. С хребтов сорвался ураган­
ный ветер, пригнал снеговые тучи, и над северным безлюдьем,
над бескрайними пространствами разбушевался такой буран, что
померк белый свет, и казалось, будто жизнь далеко окрест не
просто замерла, оцепенела от стужи, но — прекратилась навсегда.
Буран бесился двое суток. Потом ветер утих, по снег все ва­
лил и валил. Занесло долины и ущелья, наглухо забило перевалы.
Дорога сделалась непроходимой, как бы перестала существовать
Это грозило катастрофе)!!. Со дня строжайшего приказа истекала
вторая неделя, давно пора было доложить в Москву о ликвидации
«объекта», а на руднике, верней — в лагере, отрезанном от мира
на неопределенный срок, оставалось еще три сотни заключенных
и ... ни одной машины: все грузовики находились в рейсе и заст­
ряли где-то на обратном пути со станции. Поди знай, сколько
они будут пробиваться и когда появятся. Промедлить еще какоето время или просить у столицы отсрочки по причине стихийного
бедствия — означало бы подписать себе приговор и подставить
д\-рн\ю ГОЛОВУ под беспощадную дубину. А кому это надо? Кто
же сам себе враг и палач?
47

Крайне озадаченное руднично-лагерное начальство пребывало
в тревоге и растерянности, совсем ему не свойственных. А среди
ночи (тогда же все особо важные дела проворачивали непременно
по ночам) из рудоуправления, по налаженной после бурана теле­
фонной связи, поступил еще один — зашифрованно-тайный при­
каз. На его выполнение давали сутки, и ни часа больше...
Утром, как обычно — в урочный час, оставшихся заключенных,
всех до единого, выгнали из бараков, пересчитали для верности
и повели на работу, под землю... А спустя полчаса страшный
взрыв сотряс Черное ущелье и горы окрест, затухающей дрожью
прокатился по хребту. Высокая теснина над штольней вздыби­
лась, подброшенная дикой силой, и, разваливаясь, дробясь на
большие и малые куски, сея серую пыль, с грохотом и треском
осела па рабочую площадку, похоронив и штольню, и всех, кто
в ней находился...
В тот же день в Москву, по особому каналу, ушел короткий
и сухой рапорт: приказ выполнен, «объект» ликвидирован...
Совсем недолго, неделю или полторы, на белом склоне хребта
неестественно, пугающе, словно устрашающий знак преисподней,
чернело большое пятно — каменный завал, место взрыва. Но по­
том его присыпало, укрыло мелким снегом, сравняло с окружаю­
щей однообразной картиной — как будто здесь ничего и не было,
ничего особенного и не произошло.
А весной, с наступлением теплых дней, хлынули в ущелье та­
лые воды. Летом покатились по разлому неудержимые ливневые
потоки — и окончательно, навсегда замыли, спрятали следы уст­
роенной тут однажды зимним утром тайной массовой казни.
Но не тронутыми, не порушенными долго оставались на пло­
скогорье, над Черным ущельем, низкие бараки, неприступный за­
бор с «колючкой» вокруг них и грозные, недремлющие стороже­
вые вышки... А вдруг — д а еще понадобятся?..

ИЗМЕНИЛИ ПОВАДКУ
Дальний якутский Север. Серая, напитанная холодной водой
Олеринская тундра на все стороны света — нет ей, кажется, ни
конца, ни края. Хмурый, промозглый сентябрьский день. С Ле­
довитого океана —он в двухстах километрах отсюда — дует про­
низывающий ветер, низко над землей гонит он темные клочкова­
тые тучи. Такая и есть она, северная погода: полчаса назад еще
светило солнце, а потом неведомо откуда поползла, навалилась
густая хмарь и плотно закрыла небо.
Сидим, коротаем время в маленьком аэропорту совхоза «Олеринский», на краю небольшого поселка: четверо читинцев и двое
наших друзей — якутских писателей. Ждем погоды в надежде
48

вылететь винтокрылой машиной еще северней, к самому океану —
в оленье стадо. Вместе с нами такой возможности ждет и моло­
дой бригадир оленеводов —черноголовый и черноглазый, очень
славный чукча. Вчера он прилетел на совхозную усадьбу по сроч­
ным делам, а сегодня уже рвется обратно, на свою базу. Верто­
лет стоит рядом с деревянным домом наземной службы, на ров­
ной площадке, он готов к рейсу. Но погода никак не улучшается
Похоже, вряд ли мы сегодня куда-нибудь улетим.
Поближе знакомимся с бригадиром — открытым, улыбчивым
и общительным. Расспрашиваем о его жизни вблизи Студеного
моря, о полярной ночи и северном сиянии, о трудностях долгой
зимовки и летних перекочевках по тундре. Он отвечает просто,
сдержанно и кратко, уважительно к собеседникам и в то же вре­
мя — с достоинством.
Неожиданно кто-то спрашивает:
— А волки в вашей тундре еще есть? Не перевелись?
Бригадир — зовут его Дмитрием — понимающе кивает, улы­
бается:
— Есть, конечно. Их не берет ничего, никакая чума.
— И много их?
— Д а хватает.
— Вредят они вам? Нападают на оленей?
— Бывает. Волкам тоже есть надо.
— Ну и как вы от них отбиваетесь? Особенно зимой, в поляр­
ную ночь?
Дмитрий отвечает не сразу — словно обдумывает, как бы точ­
ней и понятней сказать.
— Собаки у пас хорошие. Есть ружья, карабины. Отгоняем
волков. Как же иначе?.. Пули они боятся. Никому неохота пулю
получить. Вот ракеты... Тут не пошло. Совсем наоборот получи­
лось.
— Какие ракеты?
— Простые. Какими из ракетницы стреляют.— Ирония и скры­
тое озорство вспыхивают в черных умных глазах Дмитрия.—
Прошлой зимой выдали нам ракетницы и заряды к ним. Всем
бригадирам выдали. Обрадовались мы. Ну, думаем, теперь не
подойдут к нам волки. Всех поразгоним таким-то оружием. Прямо
тебе огнемет. •
— Ну и что? Разогнали?
— Сперва все хорошо было,—уже серьезно продолжает бри­
гадир— И светила ракета, и волков отпугивала. Горит — и все
тебе видно. А волки — деру от стада, чешут без оглядки. Долго
не появляются... Но потом стало все наоборот получаться.
— Как это? — допытываются любопытные собеседники.
— А так. Выйдешь стадо глядеть, ракету — ж-жах. И стоишь...
4. «Байкал»

№

5.

49

Тихо, нигде никого. Нету вроде бы серых разбойников. А в юрту
вернешься, полчаса не пройдет — собаки забрехали, кинулись в
темноту. Волки! Откуда? Почему?.. Тогда мы поняли: привыкли
они к ракетам и по ним стадо научились находить. Соображать
стали зубастые: где ракета —там и добыча. Залягут где-нибудь
на пригорке и ждут. Озираются по сторонам. Как только увидят
ракету — прямиком туда. Будто по сигналу. Волки — они сильно
хитрые, здорово соображают. Быстро к нашей тактике подстрои­
лись. Вон как поменяли повадку.
— Перестроились, теперь говорят,— подсказал один из читинцев.
— Пусть будет так,— согласился Дмитрий.
— Ну и что же дальше?
— Пришлось отложить ракетницы, на самую крайнюю нужду.
Зачем же волкам подавать сигналы. Так и без оленей можно ос­
таться.
Тем и закончил бригадир. И озабоченно, с укором посмотрел
на хмурое, без единого просвета, осеннее небо, а потом — на ров­
ный, безжизненный горизонт, подернутый серой дымкой. Там, да­
леко за горизонтом, были его олени, его стоянка. Там ждали
своего бригадира люди. И мы понимали, как он торопится туда —
к семье, товарищам, к своему делу, как, должно быть, сожалеет,
что бесполезно, впустую проходят для него эти часы ожидания.
Ведь все меньше света оставляла северянам поздняя осень, все
ближе подступала к тундре полярная ночь.

СУРЕПКА ЦВЕТЕТ
Короткое сибирское лето вошло в зенит, разлилось по земле
щедрым теплом, пронзительным светом, ярким разноцветьем, и
мой давний товарищ, известный в пашем крае живописец и гра­
фик— назову его Крупновым — поехал на этюды. Вырвался, на­
конец-то, из городского плена: отбросив прочь нескончаемые жи­
тейские заботы, суетные наши мелочи, собрал походный рюкзак,
этюдник с красками и картоном, несколько легких подрамников
с готовыми, загрунтованными холстами, рано поутру погрузился
в рейсовый автобус и, полный вдохновенных порывов, творческого
нетерпения, устремился в таежный район, привольные земли ко­
торого—с полями, лугами, перелесками, озерами и чистыми клю­
чами— протянулись между горных кряжей, по обе стороны боль­
шой реки.
Уже не впервой местом своей остановки он выбрал дальнее
село района — за двести пятьдесят километров от областного го­
рода, под хребтом, на пологом берегу рыбного озера. Этюды этю50

дами, но имелась у него и другая, как бы побочная, цель поездки:
председателю тамошнего колхоза, с которым они были друзьями,
Крупное обещал сделать эскизы для оформления нового клуба.
Так что в селе он намеревался прожить не меньше месяца.
Но вначале, ровно на половине пути, был районный центр. А
здесь Крупнова тоже ждали друзья и почитатели: заведующий
отделом культуры, директор Дома культуры да два местных та­
ланта — самодеятельных художника. Телефонным звонком он
предупредил их о своем приезде... И когда в середине дня пропы­
ленный автобус по заведенному расписанию затормозил около
столовой, они уже были тут как тут — все четверо. Д а ж е не спра­
шивая на то согласия, мигом выгрузили, разобрали по рукам ба­
гаж долгожданного гостя и, по случаю встречи, предложили Крупнову отобедать у директора Дома культуры. Ну, можно ли было
отказаться, обидеть хороших людей? Крупнов, разумеется, не от
казался: он был широкой натурой, дружбу и общение ценил пре­
выше всего.
Обед получился весьма обильным и, как водится у россиян, со­
провождался многими тостами, здравицами, пожеланиями, горя­
чими заверениями во взаимной любви и уважении... Потом за ни­
ми заехал автоклуб и повез их на берег реки. Сердечная встреча,
культурный отдых продолжались посреди лужайки, у костра — все
с темп же тостами под ушицу, шашлыки и печеную картошку. А
закончилось угощение поздним ужином у заведующего райотделом
культуры. Тут Крупнова и ночевать оставили...
Утром заботливые и расторопные друзья, конечно же, постара­
лись облегчить гостю пробуждение и, несмотря на ранний час, без
особого труда раздобыли тот единственный, незаменимый продукт,
без которого в таких случаях белый свет бывает не мил. С этим
продуктом ко всем сразу же снизошло облегчение, вернулись вче­
рашняя веселость и порыв к новым подвигам. Застолье возобно­
вилось. II растянулось до полудня.
Как потом его провожали к автобусу, как оказались в салоне
рюкзак, этюдник, подрамники — Крупнов не помнил. Но до завет­
ного села добрался вполне благополучно. В дороге подремал на
мягком откидном кресле... А вечером, после визита к председателю,
пришел в небольшую, по-домашнему уютную колхозную гостини­
цу — она помещалась под одно!! крышей с клубом, и Крупнов
оказался в ней единственным жильцом,— завалился на свежую
постель и заснул так глубоко и беззаботно, как давно уже не
засыпал.
Поднялся поутру с твердым намерением немедля, сегодня же
начать работу. В столовую не ходить, прямо здесь, в гостинице,
выпить кружку чаю и скорее — за село, в поля, на натуру. В углу
комнаты в я л этюдник. Тот был странно легким. Еще не понимая,
что бы это значило, Крупнов поставил его на стол, открыл... и не
51

поверил глазам своим... Этюдник был пуст. Вернее — почти пуст.
Краски из него исчезли. Как будто улетучились неведомо когда и
куда. В ящике остались только кисти и всего три тюбика. Крупное
удивленно наклонился, взял их в ладони. Желтая, синяя да еще—
белила цинковые... Что такое? Где же остальные?.. Он опустился
на стул. Начал думать, упрямо вспоминать: куда же могли поде­
ваться краски? Не сразу, однако вспомнил: да раздарил он их —
позавчера в райцентре по пьянке. Куда там! Расходилась, разгу­
лялась на воле щедрая душа. Нате, мол, берите —для друзей ни­
чего не жалко... С другой стороны, оно и в самом деле: ну, как тут
не выручить мужиков, не поделиться, ежели нет у них красок и до­
стать негде? Вот и выручил, поделился...
Крупнов сник н помрачнел. Ну и ситуация. Нарочно не приду­
маешь. Такого с ним еще не бывало... Что же теперь? Какая тут
живопись? Какие этюды? Чего намажешь тремя красками?.. Впо­
ру—домой, в обратную дорогу собираться. Д а никому про это не
рассказывать. Не то —засмеют братья-художники... Оставалось
одно — председательский заказ, эскизы для клубного интерьера.
Только это и могло теперь оправдать его поездку в такую даль.
Ругая себя и поминая нелестными словами российское госте­
приимство, Крупнов сварил чай на газовой плите. Выложил из
рюкзака на стол белый, подсохший уже батон, банку сайры в мас­
ле, пачку сахару и кулек пряников — все это жена заставила
взять в дорогу. Равнодушно, без малейшего желания, позавтра­
кал... Но смириться с этим, что произошло, изменить себе не захо­
тел. Сердито сгреб этюдник и решительно выломился из гостини­
цы. Подстегнул себя: не раскисать, не вешать нос! В конце кон­
цов можно порисовать и углем, карандашом на картоне, сделать
наброски будущих гравюр, а живопись — ничего, подождет покуда.
Он отправился бродить по знакомым окрестностям большого се­
ла, п рабочее настроение, уверенность в себе постепенно возвра­
щались к нему. Опытный глаз тут и там выхватывал броскую,
своеобразную натуру. В одном месте Крупнов зарисовал окружен­
ный молодым березником утес на склоне увала, в другом — стоян­
ку овцеводов под безлесной гривой, напротив распадка: бревенча­
тый чабанский домик, длинную, крытую шифером кошару и обне­
сенный легким заплотом сенник; отара вольно паслась поодаль от
стоянки, за нею медленно продвигался чабан, ведя в поводу коня.
Отсюда, с гривы, захотелось Крупнову запечатлеть панораму
села над голубым тихим озером — с машинным двором и обшир­
ным зернотоком у верхней окраины, высоким клубом и двухэтаж­
ным правлением колхоза в центре, со старой деревянной церковью
вдали, при въезде в село, но это он отложил на завтра. Перевалил
гриву... и остановился, ослепленный вспыхнувшей перед ним жел­
тизною—такой густой и чистой, излучающей такой неотразимый
свет, что смотреть больно, и он даже зажмурился на мгновение.
52

Это был сплошной, казалось, без единого пятна, без единой про­
галины, разлив желтизны. Чуть пониже, вдоль пади, широкой по­
лосой простиралось овсяное поле, а тут — видать, на старой зале­
жи — среди открытого раздолья буйствовала, ярко полыхала су­
репка. Сколько Крупнов ездил и ходил по своему краю —такого
нигде не видел, не наблюдал. Конечно, он понимал: сорняк это,
вредная трава, для хлебопашца — истинное бедствие, любому зла­
ку первый враг. Но когда она росла вот так, сама по себе, в сто­
роне от полей, образуя свою, никому не подвластную стихию, то
уже не вызывала к себе неприязни. Это была удивительная живая
картина... Слегка ошалелый от предчувствия творческого прорыва,
близкой и верной удачи, Крупнов постоял у подножия гривы, перед
желтым огненным разливом и, ни о чем больше не думая и ниче­
го вокруг не замечая, кинулся обратно — в село, к себе в гости­
ницу...
Назавтра, еще не просохла роса на травах, он уже был за гри­
вой, у дикого поля, один на один со степным привольем. Глаза его
горели, руки дрожали от возбуждения, а душа трепетала от бояз­
ни нечаянно потерять ту тонкую, едва уловимую связь, которая
вдруг возникла между нею, душой, и этим уголком цветущей зем­
ли. И вот уже первые — энергичные и взволнованные — мазки лег*
ли па чистый холст.
Из той поездки он привез единственную работу маслом, по за­
то, как ему думалось, подлинную, вполне завершенную. И вскоре,
в осенние дни, показал ее на областной выставке.
Тут я и увидел картину Крупнова, о которой уже говорили в
городе любители живописи. Пройти в зале мимо нее было невоз­
можно: она останавливала каждого и сразу приковывала внима­
ние. Выглядела небольшая картина необычной, неожиданной, поч­
ти вызывающей. Ведь художник написал ее в одном цвете — жел­
том. Однако было в ней столько непосредственности, искреннего,
захватывающего тебя чувства, столько солнца, воздуха, утренней
свежести и русской, сибирской шири,—что не оторваться, глаз не
отвести. И все это словно бы согревала изнутри, одушевляла глу­
боко скрытая — добрая и чуть лукавая — усмешка автора. Кар­
тина называлась непритязательно просто: «Сурепка цветет». Перед
нею на выставке все время толпились люди. Я видел, как добрели
их лица, как радостным удивлением начинали светиться глаза...
Только после этого — после большого и несомненного успеха
картины — открыл Крупнов свой секрет, поведал о том, что прик­
лючилось с ним летом по дороге в деревню...

ЧТО помнят кони
Уже неделю я, заезжий отпускник, жил в этой таежной дерев­
не, в избе старого охотника Рыжова, и каждое утро слышал почти
53

одно и то же. Встав на восходе солнца с кровати, хозяин избы в
нижней рубашке и подштанниках шлепал босиком на кухню, гля­
дел в окно и возмущался вслух:
— Ат, бродежня бестолковая. Ат, черти хвостатые. Опять уш­
ли, опять умотали по разным сторонам.
Это он лошадей ругал. Вчера под вечер за деревней, на про­
сторном лугу у реки, бродил целый табун. А теперь там было пу­
сто.
Надобно сказать, что деревня со своими прилегающими угодья­
ми— кедровой, богатой зверем тайгой, пашнями и покосами, ре­
кой и многими ее притоками — являлась участком госпромхоза.
Табун, понятное дело, принадлежал ему, промхозу, но за каждым
охотником, пастухом был закреплен рабочий конь. И день в дерев­
не обычно начинался с того, что, получив на планерке в конторе
задание, мужики отправлялись искать своих вороных, пегих, кау­
рых, чалых, игреневых помощников, отпущенных накануне на во­
лю, на выпаса. С вечера они, разномастные кони местной, непри­
хотливой и выносливой породы, сбивались в небольшой табун и
дружно ходили на луговине за околицей, ни о чем другом будто»
бы н не помышляя. Но утром луговина оказывалась покинутой.
Один или два ленивых, а может, уже престарелых мерина да ка­
кая-нибудь захудалая кобылешка оставались тут. поблизости от
дома, всех прочих — и след простыл... И вынуждены были мужи­
ки каждое утро гадать, куда, в какую сторону унесло сегодня ко­
ней, и с уздечкой в руке да еще с краюхой в кармане, для приман­
ки, торопливо, почти трусцой устремляться на поиски. Сердито вор­
чали, матерились потихоньку, себе под нос, но шли, били ноги. А
куда деваться? Без коня в тайге не шибко-то развернешься, не
.много наработаешь. Оплошал, не нашел его — и все, считай, день
пропал.
— Опять в Сосновку уперлися,—ворчал старик, поглядывая
из окна на проселок, уходящий от околицы вдоль увала, в ближ­
ний березник.— Ничо их не держит. Хоть на веревку посади - - все
одно сорвутся и уйдут.
Он был прав — я в этом тоже убедился: ровные зеленые луга,
открытые увалы тянулись по правому берегу реки в обе стороны
от деревни, но кони, даже стреноженные, чаше всею почему-то
уходили книзу — в ту не известную пока мне местность, которую
старик называл Сосновкой. Что их туда влекло, какая сила?
— А далеко до нее, до Сосновки?—спросил я как-то старика.
— Не, недалёко,— ответил он.— Семь верст... Ежели охота,
можно съездить. Мне как раз надо свой покос поглядеть.
— Ну, а чего же? Я бы с удовольствием.
— Тогда ладно, сбегаем... Плес там богатый. Рулетку возь­
мешь, покидаешь.
Откладывать обещанное он не стал. На другой же день засед54

•лал пару коней — второго дал старший из трех сыновей Рыжова,—
и сразу после утреннего чая мы выехали из деревни.
Узкий проселок стелился низами, подножьем хребта — то ров­
ным лугом, то густым перелеском, то прибрежным каменистым ко­
согором — и вывел нас на широкий, густо поросший разнотравьем
покатый раздол. Тут река уходила далеко влево, выгибалась ог­
ромной дугой, правобережные сопки тоже отступали, и в этом рас­
пахнутом пространстве, между горной гривой и рекою, к пологому
берегу, с неровней полосой тальников по нему, двумя уступами
спускалась привольная, открытая солнцу терраса. Мы остановили
лошадей на краю верхнего ее уступа.
Ну вот. это и есть она, Сосновка,— сказал старик Рыжов,
окидывая взглядом долину.— Бравое место, чего уж там.
Свое название Сосновка оправдывала: чуть выше зеленой пус­
тоши подымался столетний бор, высокоствольным сосняком были
покрыты склоны сопок на другом берегу. Вдали за разделом, отра­
жаясь в темном плесе, вздымался сизый утес. Быстрая река с раз­
бега ударялась в него, круто отворачивала влево и пропадала за
увалом.
— Д а , веселое место,—согласился я . — Л травы какие... Выхо­
дит, разбираются кони, куда податься, где им лучше. Нашли себе
такое приволье.
• Чутье у них известное... Корму тут, конечно, вдоволь. Д а
не только в этом дело,— заметил старик, отпуская повод и рас­
слабляясь в седле.— Тут же раньше деревня была. Д а еше какая.
Кргпкая, богатая. Сосновкой и называлась... Прямо отсюда, где
сто:.м, улица начиналась. А тянулась во-он туда,— он выбросил
руку вперед,— почти до самого утеса... Большой колхоз тут был.
Такие пашни подымал, столько сдавал хлеба. И пшеницу с яри­
цей, и овес, и ячмень, и гречку... А сколько держал скота, коней.
Добрый колхоз был. нечего сказать.
— Куда же он подевался? Почему его не стало?— спросил я.
— Известно почему. Разорили.
— Кто? Какие враги?
— Да своп, кто же еше. Собственные власти разорили. I I ' п о ­
тами да поборами разными. Годами разоряли. Вот и добились
своего. Кончили и колхоз, и деревню. Люди разбежались кто куда.
Избы после разобрали да вывезли на дрова. Паши тоже вывози­
ли... Когда, говоришь, это было? Давно. Лет, однако, тридцать на­
зад... а то и поболе.— Помолчав, как бы восстанавливая что-то в
усталой памяти, старик продолжал с грустью: — Чего тут только
не было в те годы! II скотные дворы, и конюшня, и ток... амбары,
склады, гараж. Д а ж е мельница своя была — механическая, на со­
лярке работала. Все до ручки довели, все поразорили. А пашни
вокруг одичали, лесом позаросли. Одни покосы осталпея. Еще жи­
вые покуда.
55

Он задумался, глядя на нижний луг, на кривой плес под сизым
утесом.
— Теперь понятно, почему кони сюда так рвутся,—сказал я.
— Верно, по старой памяти,—подтвердил старик.—Тогда по­
ловину сосновского табуна к нам перегнали. Беда была с теми ко­
нями, морока одна. Чуть отпустил, не укараулил — все, уже ушли.
И наших стали за собой уводить. Молодняк — тот сам бежал за
матками... Так вот и ходят в эту самую Сосновку, которой давно
нету. И ничего уже с ними не поделаешь. Сколько ни отважива­
ли — бесполезно. Хоть ты им кол на голове теши.
— А может, и не надо отваживать? Зачем память отбивать?
Пускай себе ходят, коли тянет сюда, коли им тут хорошо.
Старик посмотрел на меня, подумал и согласился:
— Может, и не надо, правду говоришь... Я тоже так понимаю:
до сих пор, поди, чуют они прежние запахи. Чуют, где конюшня
была, коровники, где — подворья хозяйские. В земле, среди травы
остались те запахи... Признаюсь тебе: меня и самого тянет в Сос­
новку. Я же тут еще мальчонкой бегал. Потом к девкам сюда гу­
лять ходил. И невесту себе, старуху мою, тут сосватал... Потому
оно и тянет. Потому и покос тут попросил. На том берегу он, по
ключу.
Прищурив серые глаза, он из-под козырька буро-зеленой пару­
синовой кепки еще раз оглядел всю долину, тронул коня, и мы мед­
ленно, шагом поехали дальше, верхом пустоши, тем ее краем, ко­
торый когда-то был деревенской улицей — был, но, наверное, ни­
когда уже больше не станет. И по обеим сторонам полузаброшен­
ного проселка хорошо были видны еще не до конца стертые време­
нем и природой следы умершей деревни: остатки избяных срубов,
прах навсегда погасших очагов, недотлевшпе колодпны, черные
пни. остатки каменок на месте бревенчатых бань, ошметья, полос­
ки, обрубки ржавого железа... Тут, на месте крестьянских подво­
рий, теперь неукротимо буйствовали лебеда, лопухи, крапива и
чертополох... Горько и как-то тревожно было смотреть на все это.
Чувство вины перед ушедшими отсюда людьми, тупой, безголовой
силой изгнанными с этой благодатной земли, угнетало душу. Каза­
лось, будто мы едем по одичалому, навеки заброшенному людьми
погосту, дальше которого уже нет и не может быть никакой жиз­
ни... Да вот он и сам погост неожиданно проявился на взгорье,
иод самым бором, выдал себя несколькими уцелевшими крестами...
Не сказав больше друг другу ни слова, мы до копна проехали
деревенскую улицу, сухой покатью спустились в ложбину и повер­
нули к реке, куда сбегала едва приметная тропа.
За тальниками открылась удобная для брода шивера. По ней
мы благополучно перебрались на другой берег. II сразу же ступи­
ли на свежий луг, начинался он косым клином прямо у воды и,
56

приподымаясь постепенно, стелился по низине, между опушкой ле­
са и ручьем.
— Приехали,— с облегчением произнес дед Рыжов.— Это и сеть
мой покос... Давненько тут не был, с весны.—Освободив ноги из
железных стремян, он спешился.— Передых. И нам, и коням.
Спешился и я. Мы расседлали лошадей и на привязи, на длин­
ных бечевах, пустили пастись. И тотчас нетерпение охватило ста­
рика. Он засуетился, забегал по берегу, мигом вырубил себе но­
жом посошок из тальничины и сказал:
— Ну, я пойду, погляжу луговину-то. А ты готовь свою рулет­
ку. Рыбалить будем. Ленка в этих плесах — дивно. И под шиве­
рой, и повыше. А то и таймешонка подцепить можно. Давай, нала­
живайся, я счас ворочусь. На уху все одно поймаем.
Он легко зашагал краем луга, быстро удалился, опираясь на
посошок. А я сошел к воде, сел под косогором на разогретый солн­
цем горбатый валун и долго смотрел на тот, правый берег, на оди­
чалую пустошь, издали искал глазами еще хотя бы какие-то приз­
наки исчезнувшей Сосновки, и чудились мне, в звене, клекоте и
шуме стремительной реки слышались девичьи распевные голоса,
заливистый и беззаботный детский смех, глуховатый рокот невиди­
мого за тальниками трактора, мычание коров, звон подойников,
незлобивый собачий брех и тихое, призывное ржание вольных ко­
ней...

Ольга ФРОЛОВА

* **
Сенокос — в веснушках нос
И краюха хлеба...
Выезжали на покос
Д а ж е бабка с дедом.
Скрип телег и лай собак,
Песни, прибаутки —
И зацвел впервые мак
На щеках Анютки.
Лишь беспечно на траве
Спал туман-бродяга,
Как тогда хотелось мне
Молока и ягод.
Но неслось над лугом
Берегите ноги...
Широко шагал мужик,
По-российски строгий.

«вж-жик»

Часто снится край родной —
Мотыльки в полете,
И гремит в лугах уздой
Конь наш рыжий, Мотя...

Разверни-ка меха, гармонист,
Дай сегодня мне всласть наплясаться.
Ох и стонет душа, ох болит.
Да бедовою хочет казаться.
Не вплести алых лент в волоса,
Тонких рук не украсить запястья.
Быстро женская блекнет краса,
Коль не встретит желанного счастья.
Ты и сам был когда-то речист,
Всех пленила улыбка задором,
Что ж ты душу мне рвёшь, гармонист,
Невесёлым своим перебором.
Ты сыграй, как тогда, «гопака»
Пли «барыню», бабью отраду...
Ах. как молодость коротка,
Как ворованная услада.

* * *
В малахитовых глазах удаль и весель?...
Я твой взгляд ловлю в ветрах ласковых, весенних.
Поцелуи что родник, пьешь и не напьешься,
В душу ты мою проник, дорогим зовешься.
Канув в ночь, смахнет заря с моих щек смущенье,
Повстречались мы не зря, но прошу прощенья —
Задержалась я в пути, все ждала открытий...
А теперь хочу найти счастье в малахите.

Чудес не бывает! Н о разве не чудо —
Вдруг ты появился внезапно, откуда
Черты так желанны, любимы, похожи?..
Ведь ты в моей жизни случайный прохожий.
Но эхом из юности, чистым и звонким,
Вдруг день обернулся, и я, как девчонка,
Влюбилась—безумно! — в тебе узнавая
Мальчишку из гулкого синего мая.
Мне солнечный зайчик твои профиль рисует,
А я одиноко по-женски тоскую...
Не часто нам прошлое память тревожит.
Как жаль, что ты только случайный прохожий.
г. Северобайкальск

Евгений ЧИГРИН

ОТРЫВОК
Отстраняясь от боли неправедных дней,
С ж а в уста, чтоб не вырвался крик,
Он писал для себя натюрморты теней.
Где сквозь тени мерещился лик.
Этот образ во тьме возникал, словно в холст
Проникала чужая рука.
Из глубин потаённых невидимый гость
Добавлял чудотворность мазка.
И когда тишина застигает холсты,
Среди морока злой черноты —
Образ женщины, лик возникает. И ты
Замираешь от красоты...

59

Вольнодепствует ангел мрака,
Очерняя небес плато.
Л и ш ь снега чисты, как бумага,
Как бесформенное ничто.
Крикни мне сквозь эфир планеты,
Я услышу голос-сигнал
И , волнением обогретый,
В ночь войду, как в концертный зал...

* * *
Случайно, на излёте ноября,
Порой ночною — небо отворилось.
И , кажется, всё вещее раскрылось...
Как звонница
к приходу звонаря.
Истома сладкая сжимает грудь...
В
бездонность
мрака
горний свет
струится.
А город спит — никто не восхитится,
К а к а я бездна нам открыла
путь...

$ %ъ

Мальчик
Играет на скрипке,
Небо становится ближе
И
обретает
слух,
Ловя
Земные
Мгновенья...

*

# :|«

Человечек лежит на траве,
Смотрит в небо,
Наполняется тишиной...
И , засыпая, успевает сказать с е б е —
М и р уснул
В о мне.
г.

Южно-Сахалинск

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

Зоя

СЕРЕБРЯКОВА

ОДИН ЛЕНЬ
И ВСЯ ЖИЗНЬ X АСУ У РИТЫ
Меньше полутора суток отделяют начало книги «Вечный цвет» Ардана
Ангархаева, вышедшей в издательстве «Современник» в 1987 году, от ее
финала, но за это время происходят события, буквально всколыхнувшие
маленькое, на тридцать дворов, селение Хасуурита, заставляющие о многом
задуматься и героев произведения, и читателей.
Главное достоинство произведения — глубокий анализ автором душев­
ного мира своих героев, особый интерес к нравственной
проблематике.
Благодаря насыщенности повествования событиями, обилию острых ситуаций
и наличию конфликтов, включению многочисленных отступлений, напол­
ненных размышлениями
и воспоминаниями героев,
достигается сгущен­
ность действия и времени. Это дает автору возможность выявить сущность
персонажей, показать и х многопланово и подробно, высветить
важные
грани бурятского национального характера.
Поскольку национальный характер наиболее полно проявляется в ди­
намике, рассмотрим его трансформацию на примере двух поколений героев
книги.
Наиболее обстоятельно обрисованы писателем представители старшего
поколения — Шаралдай, А ю ш а и Ломбо. Лишь им троим из многих ро­
весников суждено было пережить войну и многие другие испытания, вы­
павшие на их долю. Несмотря на несходство, их судьбы взаимосвязаны и
взаимозависимы.
На протяжении всей книги так и остается загадкой, почему сгорели
лет двадцать назад колхозные свинарники, где Шаралдай работал скотни­
ком.
Между тем выясняется, что Ломбо, будучи бригадиром, убеждал Ш а ралдая, что лучше всего было бы сжечь старые, ветхие свинарники, чтобы
поскорее построили новые, добротные. Непонятно, виновен ли Шаралдай,
но получается, что Ломбо надолго определил его судьбу, повлиял на нее и
явился одной из причин болезни Шаралцая.
Из-за клеветы Ломбо круто переменилась в молодости и жизнь А ю ш и ,
ставшего жертвой незаконных репрессий.
Позже, в дни, когда происходит действие книги, у ж е Ломбо зависит
от Ш а р а л д а я : он боится, что тот расскажет, как Ломбо подбивал его на
поджог, и против воли спешит ночью в дом Шаралдая, оправдывается,
лихорадочно ищет способы обелить себя.
Центральный персонаж книги — Шаралдай Азаргаев, образом которого
она начинается и заканчивается.
Старикам Хасууриты присуща важная национальная черта — чувство
рода. Ответственность перед людьми за потомков — одна из определяющих
и в образе Ш а р а л д а я . «Чувствовал смутно, что жизненного своего пред61

назначения не выполнил: не дал миру и роду своему... сыновей достойных,
надежных, добрых».
У фельдшера А ю ш и , которого зовут доктором за его знания и умение,
чувство рода выражено наиболее полно. Он знает многих своих предков,
среди которых были дацанокий лама, тайша, казачий сотник. «Как начнет
доктор А ю ш а рассказывать — заслушаешься. Бурят, дескать, должен знать
свою родословную до девятого колена, а сам и больше десяти своих пред­
ков назовет».
А ю ш а бережно хранит реликвии
своего рода: старинную
шкатулку, зеркало, привезенное из Пекина, фигурку Белой Богоматери из
Тибета.
Чувство рода предполагает непререкаемый авторитет старших, особен­
но отца. Отец завещал маленькому А ю ш е не полагаться ни на кого, кроме
Бога. Однако нелегкая жизнь внесла свои коррективы в отцовский завет.
Д а ж е в лагере, в тяжелейших условиях, А ю ш е довелось встретить добрых
людей, которые научили
его русской грамоте. Много людского горя и
страданий он видел на фронте. Поэтому А ю ш а руководствуется скорее ос­
торожностью и рассудительностью, нежели подозрительностью.
Значительно слабэе, чем у Шаралдая и А ю ш и , чувство рода выражено
в характере Ломбо, живущего днем сегодняшним. Н о в романе есть его
дальний родственник, таинственно появляющийся и исчезающий, который
выступает в качестве второго «я» Ломбо, как бы олицетворяя его отрица­
тельные качества и помыслы. Именно он в то далекое время подал Ломбо
мысль о поджоге как способе избавиться от неудобного председателя кол­
хоза. Полуфантастическое описание этого персонажа — новое для бурятской
литературы явление — способствует более полной характеристике облика
Ломбо, помогает приоткрыть завесу над событиями давно минувших лет.
Тесно связана с чувством рода и забота о добром имени, свойственная
старикам Хасууриты. Вместе с тем это качество имеет
самостоятельное
значение. Для Шаралдая, например, представление о добром имени имеет
вполне современный смысл и определяется личными
заслугами каждого.
Он настойчиво повторяет, что человеку не все равно, как жить и как уми­
рать. Эта мысль — одна из основных идей романа.
Тело Шаралдая — в рубцах от ран, полученных при бомбежке по пути
на фронт. Когда-то он мечтал о ратных и трудовых подвигах, но не всем
мечтам суждено было сбыться. Однако он всегда на совесть трудился, не­
смотря на то, что раны долго давали о себе знать, был скотником, затем
егерем, выполнял другую колхозную работу.
Был в его биографии и героический эпизод, о котором он никому не
рассказывал: в юности он спас красного командира.
Его с риском для
жизни выходила семья Шаралдая.
Подлинная сущность этого образа проявляется в конфликтах, и глав­
ный из них — не с Ломбо, а с самим собой, внутренние противоречия его
характера. Они ярко выявляются писателем посредством показа внезапной
болезни героя и сюжетных перипетий, связанных с нею, в которых обна­
руживается,
каюте качества скрываются за неприметной
внешностью и
обычной судьбой Ш а р а л д а я : увлеченность работой, богатство и сложность
внутреннего мира, высокие нравственные требования, прежде всего к себе.
Судя по всему, он вполне заслуживает доброго имени, хорошего мнения
о себе, однако оказызается, что с этим не так все просто, как может пред­
ставиться на первый взгляд.
После приступа он мог бы подняться, но не сделал этого. Причина, по
словам А ю ш и , в том, что «он задумался». Задуматься действительно есть
о чем. У ж е давно ходит по Хасуурите слух о том, что в пожаре виноват
Шаралдай. Н о доктор слишком хорошо знает своего друга и убежден, что
он на такое не способен. Наоборот, Шаралдай сильно обгорел,
пытаясь
спасти поросят. Тяжело отразился на Шаралдае тот пожар. «От людей

хоронился среди бела дня, а по ночам... как засну — все будто в огонь
кидаюсь, кидаюсь... к а ж д у ю ночь почти», — с болью говорит он Ломбо.
Налицо противоречие между нравственной требовательностью героя и
его сомнительной репутацией на селе. Этот конфликт углубляется в даль­
нейшем.
Заботясь о детишках Хасууриты, которые растут на улице, не получая
должного воспитания, Шаралдай мечтает построить ясли-сад.
«Пусть он
ничем у ж е не поможет взрослым своим, неприкаянным, неустроенным сы­
новьям, зато ведь можно помочь только начинающим жить детишкам —
и его жизнь
обретет смысл, и добром помянут люди». Чтобы собрать
деньги для первого взноса, Шаралдай заколол теленка, но это навлекло на
него нозые подозрения, теперь уже з краже скота.
Подозрительность односельчан глубоко оскорбила старика. Отчужде­
ние в родном селе, а также неудовлетворенность судьбой сыновей рождают
ощущение бессмысленности жизни.
Доброе имя оказывается важным и для Ломбо. Правда, это не совсем
соответствует тем взглядам на жизнь, которыми он руководствовался до
сих пор.
Ломбо убежден, что мир стоит на материальном благополучии и про­
текции, считает себя первым человеком в деревне: «Не родился еще тот
человек, который сумел бы меня одолеть. И не родится». Н е случайно автор
называет Ломбо нойоном из Хасууриты. Его завораживает заманчивое слово
«власть», обладателем которой он мечтает увидеть хотя бы сына, которому
дал имя Цезарь. Долгие годы жизнь, казалось бы, подтверждала правиль­
ность его системы ценностей. Ломбо мало заботят нравственные принципы.
Он никогда не останавливался ни перед чем, чтобы добиться своей цели.
Ч у ж д ы ему угрызения совести за причиненное зло.
Поэтому нелогичным и неожиданным выглядит резюме, заключающее
его размышления о власти: «...никакая зависть, восхищение, материальные
блага — Ломбо убежден — не сравнятся с тем, что называется добрым име­
нем и достоинством».
Болезнь Ш а р а л д а я лишает Ломбо покоя, а рассуждения А ю ш и о том,
что раны наносит человек человеку, о способности людей делать зло, вы­
бивают его из колеи.
Страх перед разоблачением, особенно после приезда в деревню мили­
ционера, заставляет Ломбо неожиданно устроить пир на все село. Сцена
его выдержана в еатирических красках. Из-за задержки гостей, отсутствия
сына, в честь приезда которого и затеяно застолье, хозяин изрядно нервни­
чает, вспоминает все старые обиды, недоразумения между ним и одно­
сельчанами. Пир проходит натянуто. Присутствующие удивлены неожидан­
ной щедростью Ломбо, не могут понять истинной причины торжества. Не­
известно откуда появившийся за столом дальний родственник Лэмбо вы­
сказывает подозрения о поджоге свинарника, намекая и на Ломбо, и на
Шаралдая.
Все это, а также боязнь за доброе имя сзоих детей и внуков и вы­
нуждают, наконец, Ломбо сознаться в подстрекательстве к поджогу.
В конце романа он озабочен, каково будет жить его детям и внукам в
родном селе из-за его репутации, и ото внушает надежду на его нравствен­
ное очищение.
У многих животноводческих народов, в том числе у бурят, под влия­
нием уклада жизни сформировалась такая черта национального характера,
как умение обращаться с домашними животными, более того, способность
понимать их.
Во многом через
раскрытие этого качества
осуществляется автором
индивидуализация образа Ш а р а л д а я .
Односельчане знают, что Шаралдай очень любил животных, заботился
63

о них. Дэбшэн вспоминает, что отец даже беседовал с порученными ему
быками, считал их самыми благородными и достойными животными, по­
тому что бык не суетится без толку и не боится никого, не обидит того,
кто слабее. «О бычьей преданности отец мог говорить часами». Он очень
переживал, когда быков «за ненадобностью» приказали сдать. Одному из
животных удалось убежать в лес, и Шаралдай впервые в жизни зло и тор­
жествующе хохотал.
Разлука с любимым делом изменила его: «С тех пор Шаралдай поху­
дел, почернел, работал спустя рукава, молчалив стал».
Любопытно, что здесь объектом художественной идеализации
стано­
вится такое животное, как бык. Мы привыкли к тому, что в произведениях
литератур народов, чья жизнь связана с животноводством, привычным объ­
ектом идеализации является конь — животное безусловно красивое и бла­
городное. Между тем крупный рогатый скот ничуть не менее значим для
скотоводства. Думается, что сохранение и даже возрождение традиционного
отношения к животным необходимо для современного села.
У Шаралдая особые отношения с природой. «Я жалею каждую мош­
ку, каждое деревце», — говорит он, и это действительно так. Его душа на­
ходится в гармоническом единстве с природой.
Несомненной удачей А . Ангархаева является описание природы. Лес,
речки Харагун и Шарасун, Ш а р а жалга — желтый распадок, где располо­
жено селение — не просто фон
описываемых событий, а неотъемлемая
составная часть жизни героев романа. Величавый и сумрачный
ельник
вокруг Хасууриты — место детских игр персонажей романа, среда их оби­
тания. Вечность его зелени несет глубокую смысловую нагрузку, олицетворяя
вечность времени и жизни. Не случайно этот образ, вырастая до уровня
символа, стал названием романа.
Природа родных мест —связующее звено в жизни двух
поколений.
Она всегда живет в воспоминаниях уехавших из Хасууриты сыновей Ш а ­
ралдая, согревая душу не только ученого Дэбшэна, но и грубияна и зади­
ры Бадмахи. Пейзаж органично включен в развитие сюжета, созвучен внут­
реннему миру героев.
Изображение природы в романе «Вечный цвет» свежо и оригинально,
подкупает теплотой и искренностью: «Солнце не спешило опускаться на
горные пики — гигантские лосиные рога на пламенеющем горизонте». Пи­
сатель умеет находить новые художественные детали: «Облака потемнели,
сгустились, зыбкие, зябкие сумерки переходили в вечернюю мглу. Х а с у у рита словно опускалась медленно, почти неприметно на дно гигантского
озера. Надвигались на деревушку ели, ближе, ближе, окружали плотным
кольцом — непобедимое, бесшумное воинство...»
Особенно проникновенную тональность приобретает пейзаж в воспоми­
наниях героев о детстве, когда и природа, и домашние животные, и дети
составляли единый прекрасный и радостный мир. «Шаралдай бежит во
всю прыть, она за ним, рядом ягнята прыгают, жеребята несутся резво,
задравши хвосты, ласточки нижут круги в вечернем небе... Солнышко са­
дится, вытягиваются длинные тени по степному приволью, тянет сизым
горьковатым дымком из деревни, легкий ветерок покачивает цветы и вы­
сокие травы... Шаралдай, как щенок, кувыркается в траве». Эта гармония с
природой сохранилась у главного героя на всю жизнь.
А . Ангархаев ярко показал и такие черты традиционного бурятского
характера, как степенность, созерцательность, склонность к размышлению,
в определенной мере связанные с влиянием буддийской традиции. Носите­
лем этих качеств является А ю ш а , в раннем детстве отданный в дацан,
постигший секреты врачевания у знаменитого эмчи ламы, он лечит травами,
проходит мысленный круг сопереживания с больным, стремясь вылечить не
только тело, но и душу человека.
61

Размышление стало привычной, внутренней потребностью Аюнги. Осо­
бенно много он думает над проблемами нравственности, истоками зла. В
его устах убедительно звучит сравнение жизни человека с постройкой
субургана, который обязательно должен быть увенчан высоким золотым
шпилем. «Субурган еще издали будет сиять, напоминать людям, для чего
он сооружен».
А ю ш а живо интересуется естественными науками, разбирается даже в
проблемах физики. При этом он стремится совместить полученные в дацане
знания с новейшими открытиями науки. Он приходит в восторг от объясне­
ния Дэбшэном «восьмеричного пути» взаимодействия
частиц, который
назван термином буддийской философии, обозначающим восемь добродете­
лей, избавляющих человека от страданий. Он считает, что целью науки
должно быть лишь благо.
В лице доктора Аюши выведен тип национального характера, одержи­
мый жаждой познания, не потерявший, несмотря на тяжелые испытания,
интереса к жизни. Он философски принимает удары судьбы и даже считает
себя удачливым человеком, потому что уцелел на войне, у него есть сын,
внуки. Эта его черта проистекает не только из учения буддизма, но и из
здравого смысла, присущего народному мироощущению.
Как видим, у всех стариков Хасууриты проявляются такие черты
традиционного бурятского характера, как чувство рода и забота о добром
имени, любовь к родному краю.
Вместе с тем каждый из этих персонажей наделен особыми, только
ему свойственными чертами.
В лице Шаралдая выведен сложный, ранимый характер, обреченный,
из-за погруженности в себя, на людское непонимание и несправедливую
оценку. В его образе подчеркнуты такие прекрасные качества, как любовь
к природе, забота о детях, высокая нравственная требовательность, неот­
рывность от земли, на которой трудились многие поколения его предков.
Показано, что эти качества противоречат таким чертам национального ха­
рактера, как излишняя замкнутость, даже скрытность, стремление ничем не
обнаружить своих истинных чувств и побуждений, даже самых благородных.
В образе Аюши подчеркнуты созерцательность, потребность размыш­
лять, связь с мудростью прошлого.
При создании образа Ломбо автор не ограничился лишь приемами об­
рисовки типичного отрицательного персонажа, поэтому он получился жи­
вым и достаточно многоплановым. Писатель сумел показать Ломбо и как
толкового организатора, и как трудолюбивого, предприимчивого хозяина,
честно нажившего свое добро.
Трансформацию в новых общественных условиях можно рассмотреть
на примере образов представителей младшего поколения, из которых наи­
более подробно обрисованы писателем Таряаша, сын доктора Аюши, Дэбнгэн и Бадмаха, сыновья Шаралдая.
Какие черты национального характера свойственны молодому физику
Дэбшэну, младшему сыну Шаралдая, который приехал из города из-за
неудачи на научном поприще? Казалось бы, в нем должно находить про­
должение и развитие такое качество, как созерцательность, склонность к
Размышлению. Ж а ж д а познания роднит Дэбшэна с доктором Аюши, но
если Аюшу интересует истина как таковая, то Дэбшэну важно прежде всего
Доказать значительность своих идей для науки.
В этом стремлении Дэбшэна отчасти просматривается отголосок тако­
го прекрасного и благородного качества, как забота о добром имени. Прав­
да, у Дэбшэна оно искажается
чрезмерным честолюбием. Сосредоточен­
ность лишь на работе обедняет личность Дэбшэна, делает его эгоистом,
которому непонятны другие люди, их чувства и заботы. Мэдэгма видит,

5. «Байкал» № 5,

65

что ее любовь не н у ж н а Дэбшэну, а Таряаша, самый лучший друг его,
приехав в город, не зашел к нему, боясь помешать.
Ответственность за свой род, присущая старшему поколению героев
«Вечного цвета», в Дзбшэне проявляется слабо, лишь в позднем осознании
вины перед Ш а р а л д а е м : «Давно смысл жизни отца заключается
в сы­
новьях. Дэбшэн и Бадмаха, разными путями, утеряли этот смысл — и отец
не выдержал».
Дэбшэн в такой ж е мере вне забот своего родного села, как и всего
окружающего мира.
Есть в романе персонаж, для которого нравственные ориентиры пред­
ков не значат ровно ничего. Это старший сын Ш а р а л д а я Бадмаха, уехав­
ший на заработки и лишь изредка появляющийся в родном селе. Трудно
заработанные деньги уходят на безудержные загулы, а большую физическую
силу он проявляет в буйных выходках. Многочисленные шрамы, получен­
ные в драках, разительно отличаются от рубцов на теле его отца Ш а р а л д а я .
Отличительная черта бурятского национального характера — ответствен­
ность перед родом — проявляется у Бадмахи лишь в воспоминаниях о гор­
дости и счастье, переполнявших его, когда родился сын, которого на ра­
достях назвали Баяром (что означает «радость»), как он мечтал о будущем
Баяра. Н о настоящей заботы о семье, не говоря у ж е о других предках и
потомках, у Бадмахи у ж е нет.
Он не признает одну из основных ценностей национальной и общечело­
веческой морали — доброе имя. «Отец вон поучает, доброе имя,
дескать,
кому оно теперь нужно — доброе имя это? Н и тепло от него, ни холодно...
Теперь ведь как? Поспел первый, урвал свое (или не свое) — вот ты и мо­
лодец».
В итоге Бадмаха утратил почти все обычные человеческие привязан­
ности. Сын смотрит на него как на постороннего, вместо друзей у него
дружки по выпивкам. Нет у Бадмахи и любви к родной земле.
Он с а м
признается: «привык к бродячей жизни, к большим деньгам, забыл про
родной улус, про родной очаг...» Бадмаха не желает «в местном навозе
копаться, вон как Таряаша...» «Еще кричат, поучают: родина, родина... ну,
родина — ну и что? Сидеть тут, медали дожидаться? Н е все такие дурни,
как Таряаша этот самый...».
И все же в глубине души он понимает, что если будет трудно, ему
есть куда возвратиться.
«Все ж стоит моя Хасуурита на своем месте, и
елочки не выкорчевали, и землю асфальтом не залили...» Значит, была в
душе у Бадмахи привязанность к родному дому и земле, пока не стал он
тем, кем стал сейчас. И хотя Бадмаха еще, может быть, не способен на
низкие поступки, он у ж е оторвался от национальных корней, а других
подлинных ориентиров не приобрел. В чем-то он сходен с персонажами
повеет,! В . Распутина « П о ж а р » .
Этот образ отражает одну из возможных, к сожалению, форм приоб­
щения к чисто внешней цивилизованности. Это подчеркнуто в его облике,
устрашающем, нелепом и комичном. «На пороге, очень довольный произ­
веденным эффектом, стоял мужчина, могучий, заматерелый... Х о т я одет
этот великан был очень цивилизованно: бежевый плащ, белая рубашка,
пестрый галстук. И шляпка. Именно шляпка с крошечными полями чуть
не спадала с огромной головы. Смешно, но немного жутковато: прямо ка­
кой-то гангстер из иностранного фильма».
Такие детали, к а к маленькая шляпка, и сравнение с гангстером должны
подчеркнуть несуразность самого облика Бадмахи и его претензий на ци­
вилизованность. Его мечты и представления о «красивой» жизни для соро­
калетнего человека убоги и примитивны: «Жизнь — это... Бадмаха пред­
ставил себя шикарно одетого, в шляпе и при галстуке, с толстым б у м а ж ­

но

ником во внутреннем кармане пиджака. Вот он входит в шумный, залитый
огнями аэропорт, подходит к расписанию рейсов... Вся страна перед ним —
выбирай!...»
Бадмаха — по существу денационализированный характер: утративший
традиционные национальные ценности, он не приобщился ни к какой иной
культуре.
Определенный оптимизм, надежду на дальнейшее развитие лучших
черт традиционного характера в современных условиях дает образ сына
доктора Аюши, механизатора Таряаша.
В отличие от Дэбшэна и Бадмахи Таряаша — на редкость целеустрем­
ленный и цельный человек. Еще в школе ребята дразнили его «рабочим и
колхозником», но втихомолку завидовали его способностям, трудолюбию,
смекалке, умению быть полезным: еще мальчишкой помогал он шоферам
и трактористам в ремонте техники.
Став взрослым, он прочно стоит на земле, все знают его как настояще­
го специалиста своего дела. Это и определяет душевное равновесие героя.
Казалось бы, шутят односельчане, когда местным Мальцевым называ­
ют Таряашу, но добавляют, не скрывая гордости: « А наш механизатор вею
агротехнику проштудировал, опыты делать задумал ...»
Таряаша великодушен, прям, открыт, лишен мелкого тщеславия и зависти.
Он от души радуется успехам своего приятеля Цезаря, старается помочь в
трудный момент Дэбшэну. Именно общение с Таряашей рождает у Дэбшэна
мысль о зерне на мозолистой крестьянской ладони, которое, словно живое,
дышит. Оно — основа основ жизни. Такие люди, как Таряаша, — главная
опора общества. Значение этого персонажа в книге показано ясно.
Этого героя можно считать счастливым. Его отец, часто размышляющий
о смысле жизни, говорит: «Иной раз думается: обрабатывать землю, раз­
водить скотину да детей растить — и есть счастье, и ничего лучшего на
этом свете нету, а?»
Находят в образе Таряаши логичное продолжение добросердечие, трудо­
любие, честность, сдержанность и другие черты, хорошо знакомые нам по
образам Аюши, Ломбо, Шаралдая. В романе А . Ангархаева «Вечный цвет»
дан художественный анализ ряда существенных качеств бурятского нацио­
нального характера. На примере двух поколений показана их преемствен­
ность, а также трансформация в новых социальных условиях.
Если в образах Дэбшэна и Бадмахи прослеживается ослабление многих
важных черт национального характера, то в лице Таряаши представлен
продолжатель традиций предшествующих поколений, достойный преемник
лучших свойств бурятского народа.
1

67

ОЧЕРК, ПУБЛИЦИСТИКА

Илья БОРСОЕВ

БУДЯ ИЗ ХОЛБОТА
1345
дней
гвардии
полковник
В. Б. Борсоев воевал в годы Вели­
кой Отечественной с фашистскими
захватчиками, отстаивая свободу и
независимость своей Родины. Он
отдал самое дорогое, что имеет
человек — жизнь — за Победу.
Подвиг Владимира
Бузинаевича
Борсоева получил достойное при­
знание. OS этом свидетельствуют
многочисленные ордена и медали,
в том числе американский орден
«Легиона заслуженных офицерской
степени», присвоение ему высшего
почетного звания Героя Советского
Союза.
Воспоминания солдат, сержантов,
старших офицеров, генералов и мар­
шалов, воевавших бок о бок вмес­
те с Борсоевым на фронтах Вели­
кой Отечественной войны, состави­
ли опубликованную Б/рятским книж­
ным издатепьством книгу «Гвардии
полковник Борсоев», которая с до­
полнением за последние 20 лет
выдержала три издания.
Я, как родной брат Героя, полу­
чаю много писем от отрядов поис­
ка,
членов краеведческих кружков,
пионероз, школьников, студентов и
просто отдельных лиц с просьбой
рассказать о детстве и юношестве
Владимира Бузинаевича. «Это необ­
ходимо,— пишут они,— чтобы понять
Героя, найти наиболее характерные
черты его жизни, чтобы использо­
вать их в воспитательной работе
среди нашего
молодого
поколе­
ния».
Некоторым авторам
я отослал

краткое письмо с ответом по ин­
тересующим вопросам. Но нет воз­
можности отвечать каждому в от­
дельности. Поскольку письма с за­
просами продолжают поступать, то
решил я изложить на бумаге сох­
ранившиеся в моей памяти события
и факты.
Литературной
деятельностью
я
никогда не занимался. Я специалист
иного профиля, поэтому не берусь
за создание художественного про­
изведения. Еще немаловажный фак­
т о р — возраст. Я уже разменял де­
вятый десяток лет. Меня согревает
одна мысль: может быть, писатели
Бурятии, кто-нибудь из них, изучив
публикации в печати, библиографи­
ческий указатель «Герой Советско­
го Союза гвардии полковник В. Б.
Борсоев» и мои воспоминания, соз­
дадут документальное художествен­
ное произведение об отважном сы­
не своего народа.

У нашего деда Борсоя, от кото­
рого идет наша фамилия, до со­
ветской власти, как и у многих на­
родов Востока, не было фамилии,
писались по отцу, сын такого-то, а
больше по собственным именам.
В 1867 году у Борсоя родился
сын
Бузинай, через 15 лет — дочь
Бюрай. По сложившимся обычаям
в те далекие времена вопрос фор­
мирования новой семьи у бурят был
делом не простым. Жених должен
был
платить за невесту (жену) ка­
лым,
порою достигавший фантас-

тического размера: до десятка голоз крупного рогатого скота, а то
и лошадей, сотни овец, столько же
пудов зерна. Чаще всего происхо­
дил простой обмен невестами. Брат
выдавал свою сестру в жены бра­
ту будущей жены и наоборот. Та­
кой обмен назывался андалята (об­
мен невестами). При нем, естествен­
но, о калыме не могло быть и раз­
говора.
Дед Борсой не
был
настолько
богат, чтобы платить калым за свою
невестку. Пришлось
ждать,
пока
подрастет дочь. Когда ей исполни­
лось 17, а сыну уже 3.2 года, роди­
тели заговорили о сЕадьбе. Пове­
ли переговоры с соседями, жив­
шими в 25 верстах. Вскоре достиг­
ли согласия. Старики Абзай и Борсой обменялись кушаками, свиде­
тельствующими о с?атсвстве. Мо­
лодые не возражали. Вскоре сыг­
рали соадьб/. Бузинай женился на
дочери Абзая — Мухордан,
выдав
свою сестру Б«срай за сына Абзая
— Максима. Т:к появились две новы" семьи.
У Бузиная, к?ч и у его с е с т ы ,
семейная жизиь, несмотря на анда­
лята, сложилась счастливо. Оки жи­
ли в езоих семьях з согласии и в
л'сбзи. Многие
зззидовали
этим
семьям.
Бузинай являл
собой
мужчину
ниже среднего
Р-С-а,
довольно
крепкого телосложения, с правиль­
ными чертами лица, голубоглгзый,
с высоким открытым лбом, продол­
говатым косом,
редкими
усами.
Доброе, всегда улыбающееся ли­
цо. Немногеслозный,
сдержанный,
расчетливый. Будучи неграмотным,
он сел записи взаиморасчетов со
СРОИМИ однеуяус-'иками, вырезывая
ножом на деревянной линей;се зна­
ки, иззестныо только ему одному.
Мухордан была моложе ei з
i
9 лет. Высекая, статная женщина,
на голову выше езоего м/жз. Ее

грубосатая мощная фигура выгля­
дела внушительно. Длинные до по­
яса волосы, туго заплетенные в че­
тыре косы. Закрытый тюбетейкой
лсб. Не любила Мухордан много­
словие, помимо домашних бытовых
хлопот занималась выделкой кожи,
шитьем одежды. В дни полевых
работ не уступала мужчинам.
У супругов Борсоевых в 19G0 го­
ду родился первый
сын — Буин ,
через три года дочь Хоши, спустя
еще три года — второй сын Будя,
а затем через пять
лет — третий
сын Эмген. (Уже при советской вла­
сти один из первых учителей Н. С .
Сосновский посоветовал
называть
Будю Владимиром, Эмгена — Ильей,
так за ними и закрепились эти име­
на.)
...Уложив детей спать, Мухордан
и Еугинай остались вдвоем.
— Как ты думаешь,
Мухордан,
мальчик или девочка сидит у тебя
в ™изоте?— спросил Бузинай у же­
ны.— Думаю, если первый — маль­
чик, второй — девочка, то третьему
быть мальчиком.
— Чудак ты,— рассмеялась жена,
— лучше ложись спать.
Бузинай послушно направился к
постели. Вскоре заснул. Ночью раз­
будила жена.
— Беги к бзбушке, быстрее! По­
зови ее, кажется, пора...
Роды прошли нормально. Все обл^гчемно вздохнули.
— Родился мальчик — торжествен­
но сообщила баб/шка.
— Бузинай, мы тебя поздравляем
с сыном,— прсмолпила Буг/хай.
— Пускай растет бгатор,— доба­
вила Дуншхэ.
— Правильно,— поддержала Борбоехэ,— иначе быть на может. Ведь
ныне год лошади. Кому, как не б ав­
тору, скакать на коне. Старые л.эди гезорили, что м г ы ш , родив­
шийся в год лошади, будет не толь­
ко сильным, но и умным, трудолю­
бивым,— заключила бабушка.
1

2

а

' По бурятским обычаям замужняя женщина не должна показываться с
оглаженной головом перед людьми.
Он умер в 1980 году. Всю жизнь, за исключением службы в рядс.ч С о ­
ветской Армии в годы В О В , прожил в родном улусе.
2

| П

Пока женщины судачили, обмыва­
ли новорожденного, изба Борсоевых заполнялась народом. Пришли
люди поздравить счастливых роди­
телей, дать добрые напутствия но­
ворожденному. Бузинай же радост­
ный суетился, не знал, что и де­
лать. Среди посетителей он заме­
тил двоюродного брата
Хандара,
позвав его к себе, тихо
сказал:
«Хандар, пошли».
Выскочив на улицу, поймали там
гоуклюжего откормленного
барана
и поволокли его в юрту. Живо раз­
делали, больше половины туши бро­
сили в кипящую воду в пятиведерный чугунный котел. Скоро хозяин
пригласил всех к столу. Под одоб­
рительные возгласы внесли дере­
вянный бочонок с молочной водкой
— архи. Никто из присутствующих
не был обижен.
Случилось это событие 13 апреля
1906 года, в четверг.
Когда все ушли, Бузинай вытащил
из-за печки аккуратно обструган­
ную деревянную планку и что-то вы­
резал на ней.
Советская власть пришла в наши
края лишь в начале двадцатых го­
дов. Отзвуки гражданской
войны
долго давали о себе знать.
Улус не получал
еще
никаких
промышленных
товаров.
Исчезли

керосин, соль, спички, чай, посуда.
О мануфактуре для пошива одеж­
ды и обуви и речи не могло быть.
Все надо было производить на мес­
те, самим. Жилые помещения осве­
щались лучинами, жировыми све­
тильниками. Огонь
высекался
из
кремней огнивами, в ход пошла де­
ревянная посуда, самодельные пу­
говицы (деревянные, костяные) и
т. д.
Трудности были большие. Город­
ское и сельское население переш­
ло на прямой обмен. За буханку
хлеба
давали
старую
ношеную
одежду.
Одежду в основном шили из шкур
домашних жизотных или диких зве­
рей. Буряты умели выделывать шку­
ры, слыли мастерами этого дела.
...Весна пришла. Дети собрались
на полянке, чтобы впервые отме­
тить 1 Мая. Все были одеты в са­
мое лучшее, самое нарядное, чем
располагали. Настроение у людей
было приподнятое, только Влади­
мир с братьями были печальными.
Они забились в угол своей юрты,
отказывались выйти на гуляние, по­
тому что ходили еще в зимних за­
мусоленных меховых штанах. Ма­
терчатых не имели. «Досадно и
стыдно было
нам»,— впоследствии
вспоминал Владимир.

УЛУС ХОЛБОТ
На водоразделе
Ангарского
и
Ленского водных бассейнов удобно
расположился улус Холбот Кырминского булука . Он находится в до­
лине, напоминающей чашу огром­
ного стадиона. Холбот со всех сто­
рон окружен дремучими
многове­
ковыми лесами. Чего только нет в
этих лесах! Столетние великаны —
сибирские
лиственницы — подлин­
ное украшение тайги. Здесь водится
множество зверей и птиц.
Охота
составляла род занятий и источник
денежных доходов большинства на­
1

1

70

Булук — административное

деление,

селения улуса. В начале века в
улусе проживало всего 32 семьи.
В прошлом улус Холбот в адми­
нистративном подчинении входил в
состав Верхоленского уезда Иркут­
ской губернии, ныне Усть-Ордын­
ского бурятского автономного
ок­
руга. Он оставил незабываемое впе­
чатление в памяти Владимира, не­
смотря на множество
горестных,
трудных дней.
Стоило только подняться в лет­
нюю пору на хребет Хапсагая, как
ты попадал в кладовую разнооб-

соответствующее

сельсовету.

разных ягод. За полчаса не торо­
пясь можно было набрать целое
ведро голубики. А если спуститься
в долину Сагдахан, глаза разбегу­
тся от ласкающего взгляда аромат­
ной крупноплодной
земляники.
В
середине улуса, поблескивая, как
жемчуг, расположилось озерце Ажани нур, где крякают дикие утки,
порою залетают сюда гуси и даже
лебеди. Здесь водилась и рыба, но
буряты ею не интересовались.
Речка Урда гол — любимое мес­
то отдыха ребятишек в летнюю по­
ру. Не переставая, галдели здесь
дети, беспечно барахтались с утра
до самой ночи з воде. В пору раз­
лива она угрожающе шумела. Здесь
наверно уместно вспомнить в не­
скольких словах о трагическом кон­
це нашего деда Борсоя, который
с ножом ходил на медзедя.
Во время разлива речки, когда
никто не рисковал перебраться на
противоположный
берег,
Борсой
решил переехать ее на двухколес­
ной арбе, забрав с собою
дочь
Бюрай. Прибыв на берег разбуше­
вавшейся реки, он заметил дере­
вянный мостик на плаву у главного
фарватера. Вот туда он и направил
свою подводу. Увидев этот отча­
янный поступок, люди закричали:
— Что ты делаешь,
безумный?
Неужели не видишь, в какую про­
пасть направляешь коня?
В ответ они услышали гневные
слова:
— Бросьте ерунду городить, трус­
ливые людишки. Вы всего боитесь!
Оказалось, полноводье подняло
деревянный мостик на весу. С пер­
вого шага лошадь нырнула в воду,
тяжелые брезна накрыли ее, тут
же под водой оказался и сам хо­
зяин, а его дочь в полном празд­
ничном наряде поплыла и чудом ух­
ватилась
за первый
попавшийся
кустик. Пока люди спасали девушку,
упустили из вида храбреца, ко­
торому так и не удалось спастись.
Улус Холбот был затерянный уго­
лок в обширной Российской импе­
рии. Во всем улусе в момент уста1

новления советской власти был един­
ственный грамотный человек — 'Лихулай Зунтуков, с помощью русских
ссыльных научившийся
читать, но
так и не освоивший письмо.
Я помню, в начале XX века у
въезда в наш улус висела табличка,
написанная на русском языке: «УЛУС
Холбот, здесь проживают инород­
цы, насчитывающие
82 челозека
мужского пола и 96 женского». Это,
собственно,
единственный
доку­
мент— паспорт улуса. Других сви­
детельств о нашем улусе не было.
Люди
не знали даже дня своего
рождения.
В прошлом кочевой образ жизни
заставлял холботцев
пользоваться
дзумя видами усадеб: зимней и i етней. Для зимних возводились ка­
питальные четырех-пятистенные де­
ревянные избы с глиняной печкой
в середине и небольшими остеклен­
ными окнами. Эти избы
надежно
оберегали обитателей от морозов,
доходящих порою до шестидесяти
градусов. В зависимости от возмож­
ностей и желаний хозяев жилые до­
ма имели деревянный пол и зем­
ляной. Довольно часто молодняк
сельскохозяйственных животных
в
зимнюю стужу приходилось содер­
жать в жилых избах. Это приносило
ребятишкам
массу
удовольствий.
Они играли с ними. Наверно, это
обстоятельство воспитывало у них
узажительное отношение к домаш­
ним животным.
В конце мая буряты перекочевы­
вали на летние стоянки. Там строи­
лись шести-, а то и восьмисте ые
деревянные юрты, имелись сараи
для хранения домашнего инвента­
ря. Непременным атрибутом при­
усадебного строения являлась яран­
га . Здесь хранились молочные про­
дукты: хурунга, тараг, арса, архи.
Скот на но ь загоняли во дзор,
расположенный
на
значительном
удалении от жилых юрт.
Ножная
пастьба скота не практиковалась изза частых нападений хищны' зеерей. Случалось, они даже днем за­
дирали домашних животных.
1

и

Яранга — оригинальное деревянное строение на четырех высоких столбах.

Пищеблок располагали за преде­
лами юрты, под навесом, крытым
древесной корой. Жильцы строго
следили, чтобы в жилых помещени­
ях не разводились мухи и прочие
насекомые. Юрты имели на потол­
ке дымоход. Огонь разводили в
стужу в центре юрты. В дымоход
залетали
красногрудые
ласточки,
они вили себе гнезда обычно на
торцах столбов, выводили птенцов.
Эти удивительно чистоплотные птиI. ы никогда не сорили, помет птен­
цов выносили клювом на улицу. У
ласточек устанавливалось
прочное
взаимопонимание с людьми. Дети,
как и взрослое население, ни при
каких обстоятельствах не обижали
птиц. Ласточки к концу лета улета­
ли с теплые края и непременно в
следующую весну возвращались в
родной уголок в юрту бурят.
Юрты имели земляной пол, ре­
гулярно полизаемый водой. В са­
мую «аркую погоду в юрте сохра­
нялась прохлада.
Двухусадебная система имела свои
выгоды. После
сенокошения
на
зимниках прорастала зеленая ота­
ва, на ней паслись животные до
самого снегопада.
Полевые работы
вели, живя в
летниках, иногда во временных полевв1х станах и шалашах. Зимники
в летнюю пору пустовали. Земли
дыхали. На них росла двухаршин­
н а я трава, из которой заготавлива­
ли сено на зиму. Как правило, на­
копившийся га зиму навоз выво­
зился весной па луга. Пашни не
удобрялись. Земледелие основыва­
лось на паровой системе, обеслечивающей уничтожение сорнякоз и
накопление достгточного количест­
ва питательных веществ
в почве,
необходимых для получения урожа­
ев.
С каждой десятины посевов по­
лучали по 120 суслонов', с каж­
дого сусло:-:а нэмолачизали по 2 пу­
да зерна. Значит, с десятины 240
пудов, это 40 центнеров. Картофе­
ля садили обычно 0,1—0,2 десяти­

ны на каждую семью, снимали же
урожай в расчете на десятину 500
тулунов .
Запомнились
черты
характера
улусных людей тех лет. Удивитель­
ная >-с-тность. Воровство, жульни­
чество и обман почти не имели
места. Жилые дома, юрты и амба­
ры большей частью не закрывались
на замок. В рабочие дни в улусе
пьяных не было видно, хотя молоч­
ная водка — архи имелась в избыт­
ке в каждой семье.
Одной из доходных статей се­
мейного бюджета была так назы­
ваемая перевозка северных грузов
из Иркутска на перезалочный пункт
на реке Лене — Качуг. Просто фан­
тастично сзаимное доверие. Возчи­
ки из улуса, не имеющие на руках
никаких документов, удостоверяю­
щих личность, приезжали в Иркутск,
там их возы загружались без спа­
сения ценными грузами, предназ­
наченными для золото'хкателей А л ­
данских приисков, выдавались нак­
ладные. Мужики везли груз на рас­
стояние больше трехсот верст, в точ­
ном весе сдавали их и получали
расчет за доставку груза. Никому
из них и в голову не приходила
мысль приезоить что-либо.
Такой поступок жестоко карался
обществом.. Помнится случай: у Бубэя Буруева не вернулась с пастG |ща телка. Все вышли на поиск.
Лишь на третий день обнаружили в
лесу и.'куру, голову и потроха. Зна­
чит, забили телку. Все пришли в
ярость. Кго мог такое совершить?
Вскоре выяснилось: двое отсутству­
ют 8 улусе, уехали в герод. Очевидно, это их «работа». По возвра­
щении им учинили допрос.
Они и
признались. Община решила их на­
казать.
Воров погнали в лес, к месту за­
боя талки. Естественно, в летнюю
пору остатки погнили, завелись чер­
ви, стоял невероятный смрад. Ви­
новных заставили поднять
шкуру,
сделать две дырки и просунуть в
них головы. В таком виде погнали
2

' Суслон — куча, состоящая in И снопов.
— кожаный мешок емкостью 5 пудов.

- Ту.ivи

72

их в улус. За это время три чело­
века нарубили лозы. Привезли це­
лый воз. Всему населению объяви­
ли, чтобы они собрались на пло­
щадке. Собравшихся построили в
два ряда. Каждому жителю дали по
одной лозе и приказали им хлес­
тать воров до тех пор, пока лоза
не разлетится. Ворам пощады нет!
Другой характерной чертой холботцев являлись дружба и взаимо­
помощь. Если какая-нибудь семья не
справлялась вовремя с полевыми
работами, всем улусом помогали ей,
безвозмездно убирали урожай. Пом­
ню, во время одной из таких «по^лощей» Владимир установил ре­
кордную производительность, ско­
сив серпом !Д десятины.
Как было сказано выше, населе­
ние дореволюционного улуса было
неграмотным. Однако старики-улигершины
хранили Б сзоей памяти
много народных сказок и легенд,
передаваемых из поколения в по­
коление. Улигершины Албчн Ангаткинов и Забан Ажанов знали наи­
зусть весь текст бурятского герои­
ческого эпоса «Гэсэр». Рассказыва­
ли про Шоно-Батора, Аламжи-Мэргэна, Осэ хара хубун. Владимир и
его друзья ночи просиживали у улигершиноз, впитывали, как губкз, все
сказанное.
Для детских игр в- улусе было
просторно. Любимой игрой Володи
была лапта, он самостоятельно ска­
тал из коровьей шерсти войлочный
мяч, вложив в середину свинцовый
шарик, для прочности и упругости
обшив его кожей. Игроки стреми­
лись попасть з звено Володи, по­
тому что он метко и далеко выби­
вал мяч, это давало возможность
свободно перебегать из одной зоны
в другую. Не меньший интерес у
Володи вызывала игра в бабки. Он
всегда носил с собой бабку, зали­
тую свинцом, которой без прома­
ха бил на любое расстояние. Играл

1

Сурхарбан — бурятский

в городки. В том и другом случае
им проявлялись ловкость, сила, мет­
кость. Часто на игровую площадку
приходили взрослые, даже стари­
ки, чтобы полюбоваться резвостью
детей.
С возрастом пришло увлечение
древней восточной игрой — шахма­
тами. До конца своей жизни Вла­
димир не расставался с ними. В
его личном багаже даже в услови­
ях фронтовой жизни были собст­
венно выточенные шахматные ф и ­
гурки, ныне являющиеся нашей се­
мейной реликвией. По словам фрон­
товиков, он не упускал в минуты з а ­
тишья возможности
сразиться за
шахматной доской.
Со временем Володя становится
признанным спортсменом. В воль­
ной борьбе разных ему не было в
улусе. На районных и республикан­
ских сурхарбанах часто он зани­
мает призовые места. В 1928 году
завоевал титул
чемпиона
БурятМонгольской
АССР.
Молодежь стремилась к органи­
зованному отдыху. В период ста­
новления советской власти это же­
лание приобретало особый смысл и
значение. Создаются красные угол­
ки, избы-читальни, при них дейст­
вуют добровольные общества, круж­
ки художественной самодеятельно­
сти, политграмоты.
Первым
заведующим
красного
уголка при советской власти в улу­
се становится Владимир, а потом
руководит
избой-читальней, • ружком художественной самодеятель­
ности. Он слыл хорошим певцом,
обладал приятным голосом. Оче­
видно,
по этой причине улусная
молодежь льнула к нему, шла зэ
ним, слушалась и выполняла его
задумки.
Когда в Кырмене была создана
первая сельскохозяйственная ком­
муна «По Ленинскому пути», В. Бор­
соев становится ее председателем.

национальный спортивный

1

праздник.
73

СИРОТЫ
— Как страшно, не рассказывай!
Вставай, поднимай детей, будем зав­
тракать.
Бузинай с большим трудом встал,
умылся, сел за стол, но есть не
смог.
— Что-то не хочется, нет аппети­
та, голова болит, тошнит, я нем­
ного прилягу,— разделся и лег в
постель.
Через 4 дня, не придя в созна­
ние, глава семьи скончался.

Как было сказано выше, замет­
ным источником семейного бюдже­
та инородцев была перевозка гу­
жевым транспортом грузов для алданских золотопромышленных при­
исков из Иркутска в Качуг. Возчи­
ки обычно ездили группой в 20—
30 подвод. Этот путь тянулся более
300 верст. Значит, с грузом и об­
ратно ездили 600 верст, тратили в
оба конца не менее двух недель.
Особенно тяжелым этот путь был
в зимнюю стужу. В степной части
вьюга сдувала снега, накатанная до­
рога возвышалась порой до саже­
ни высотой. Сойти же с колеи бы­
ло опасно, можно провалиться.

Так нежданно пришло горе. При­
шли старики и взрослые мужчины,
на руках перенесли покойника из
избы в юрту. Приехали Бюрай и
Максим.
Похороны состоялись по бурятс­
кому обычаю. Одели покойника во
все лучшее, чем он располагал. В
карман вложили кошелек с таба­
ком, трубку, огниво с кремнем, хо­
тя умерший никогда не курил, не­
много серебряных монет, вложили
в гроб деревянную чашку, ножик,
топорик и уздечку. Увезли в лес Зун
Шэбэр и предали огню. Тут же в
лесу зарубили и его коня, чтобы
они вместе ушли с этого света.
— Пусть он там, на том свете, не
бедствует,— говорили старики.
На руках больной женщины, кото­
рая страдала четвертый год чахот­
кой, остались четверо детей.
После похорон Максим просидел
вместе с сестрой до глубокой но­
чи. Обсуждали вопрос, как быть?
— Может, Мухордан, я возьму к
себе отхончика . Тебе с ним будет
трудно.
— Нет, брат, ты говоришь не те
слова. Лучше умру я сама,— и мать
зарыдала.
— Успокойся, ты права. Я вино­
ват, действительно сказал не то, что
думал. Твое утешение в детях. Я
же даю тебе слово
помогать во
всем. На первых порах отдаю тебе
коня, трех овечек, привезу пудов
20 ржи.

Большую неприятность
вызывал
встречный обоз. Вопрос: кто должен
сойти с дороги — решался кулачным
боем. Слабаки всегда оказывались
на обочине, потом, пропустив «по­
бедителей», с большим трудом ста­
новились на проезжую часть.
На этот раз обоз холботцев воз­
главлял шустрый силач, самоуве­
ренный Хандар Хаташкеев. Благопо­
лучно доставив груз по назначе­
нию, обоз возвращался домой. В
пути тяжело заболел Бузинай. С
трудом заехав во двор своей усадь­
бы и взалившись в избу, успел ска­
зать:
— Мухордан, распрягай коня да
накорми его.
Ночь прошла тревожно. Возчик
метался в беспамятстве. Утром на
рассвете Мухордан подсела к Бузинаю и тихо сказала: «После твое­
го отъезда
приходили
кумушкисппетницы и рассказывали о том,
что в селах Манзурка и Зуево сви­
репствует какая-то болезнь. Многие
умирают от той болезни. Я жалею,
что отпустила тебя в этот путь».
— Я видел своими глазами, как
потоками идут на кладбище похо­
ронные процессии. У нашего андушки Литвинова за одну неделю
умер дедушка Макар и его стар­
ший сын Иван.

1

1

1

1

74

Лидушка, апда — знакомый,
От.хончик — младший сын.

друг

из

русских.

— Нас, Арьятанов, здесь много,
они в беде нас не оставят,— снова
зарыдала, заливаясь слезами,— спа­
сибо тебе, родной брат, за заботу
и внимание.
Такой удар, такое горе ослаблен­
ной болезнью женщине трудно бы­
ло пережить. Осенью нагрянула но­
вая беда: не вернулась с пастбища
единственная корова. Хозяйка до
поздней ночи искала ее — безус­
пешно. На следующий день начала
поиски с раннего утра. Обошла все
углы и закоулки, прочесала лесо­
чек, осмотрела все кустарники ме­
стности Бархилай гол, Дунда и Заха
Ялга. Лишь к концу второго дня
нашла свою корову в болоте около
большого Тотхинского озера. Ко­
рова барахталась, мычала, нахлеба­
лась воды и оттого казалась тол­
стущей.
Мухордан долго, пыталась осво­
бодить свою корову, не раз сама
проваливалась в болото, промокла.
К утру она почувствовала озноб,
зуб на зуб не попадал, продрогла,
силы стали покидать ее. Измучен­
ная, со слезами на глазах, направи­
лась домой, а до дома ни много
ни мало 4 версты. Шла долго, а
потом, ослабевшая, присела у доро­
ги, потеряла сознание.
Ехавший за водой Банай первым
обнаружил лежавшую без сознания
Мухордан.
— Что с тобой? Почему ты ока­
залась здесь? Где так промокла?
Как же ты умудрилась заснуть? Вста­
вай, довезу тебя домой,— тормошил
ее за плечи. Та приоткрыла глаза,
но дзигать руками и ногами не
смогла. Мокрая одежда за это вре­
мя совсем обледенела.
Банай осторожно поднял и поло­
жил на телегу полуживую
Мухор­
дан и, поддав кнутом своей пегашке, помчался домой. Мухордан, на­
прягая силы, невразумитель-ю шеп­
тала: «У Тотхинского озера... коро­
ва... болото...» Больше сказать ни­
чего не смогла. Глаза закрылись,
губы посинели. В таком состоянии
внесли ее на руках домой, раздели
и уложили в теплую постель. Му­
хордан заснула глубоким сном. Ба­

най послал за Хандаром. Вдвоем
помчались к Тотхинскому
озеру,
чтобы вытащить корову. Место про­
исшествия нашли быстро, но ко­
рову спасти не удалось, она уже
захлебнулась. Наскоро распотроши­
ли живот и разделали ее, привезли
тушу.
Долго спала Мухордан, проснув­
шись, бредила, плакала..,
Через неделю ее не стало.
Чтобы проводить в последний путь
покойную, приехали далекие и близ­
кие родственники, в том числе род­
ной ее брат Максим и его жена
Бюрай. После похорон родственни­
ки некоторое время оставались у
сирот. Обсуждали вопрос об их
судьбе. Семья Борсоевых состояла
из малышей: главе семьи Буину —
12 лет, его сестре Хоши — 9, брату
Буде — 6, младшему Эмгену — толь­
ко годик.
На совете приняли участие, кро­
ме Абзаевых, Хандар, Банай, Тыртэ,
Потошка, Афанасий и Алсатка, мно­
го женщин — подружек покойной.
Михулай сказал:
— Если бы Бузинай был жив и
здоров, была бы жива и Мухордан.
— Чудес не бывает,— вставил свое
слово Тыртэ,— она больше не вста­
нет. Дети теперь не ощутят роди­
тельской ласки, а ведь Бузинаю
было всего 45 лет, Мухордан — 36.
Как они хотели жить, как радова­
лись своим детям! Давайте обсу­
дим, как мы должны зсботиться о
них.
Абзэевы намерезались взять на
воспитание двух младших. Дети же
отвергли предложение родственни­
ков. Они сказали: мы не будем рас­
ставаться. Соседи с пониманием полдержали малышей, обещали всем ,
силами оказывать необходимую по­
мощь. Они поклялись перед пра­
хом покойной и родственниками си­
рот: будем заботиться о них, как о
своих, не дадим им умереть с го­
лоду, будем снабжать их продукта­
ми, завогить топливо, заготавливать
корма для домашних животных.
— Это наш долг и обязанность
рода Арьятанов,— сказал Банай...
Близкие родственники слезно по-

75

прощались с детьми-сиротами, уеха­
ли домой в улус Зылырин, потом
очень часто навещали сирот, приво­
зили продукты и одежду. Соседи
пеклись о детях. Женщины прис­
матривали за ними по очереди, иног­
да даже ночевали, обстирывали, по­
чиняли одежду, готовили пищу. Так,
заботами родственников и соседей
росли сироты.
Вскоре пришли зимние холода. В
плохо протопленной избе стало хо­
лодно. Дети спали на теплой гли­
няной печке. Спали в одной посте­
ли, под одним общим меховым оде­
ялом, оставшимся после
кончины
матери. Старшие ложились по кра­
ям, а в середине — младшие.
Отличительной чертой характера
Владимиол была удивительная скром­
ность. Он не любил многословие,
болтливость. Его суждения всегда
отличались краткостью и деловито­
стью. Без крайней надобности не от­
лучался из дома, даже будучи го­
лодным, осуждал попрошайничество.
Он был всегда чем-то занят, мас­
терил, читал, всегда у него за поя­

сом держалась книга, даже во вре­
мя еды умудрялся читать. Не тер­
пел детей грязных, обросших. Как
истинный парикмахер, обстригал их.
Штопал обноски, пришивал пугови­
цы собственного производства, час­
то стирал белье и одежду
всей
семьи.
Наш двор, равно и юрта, был на­
пичкан ловушками для мышей. Их
мастерил Владимир не только для
себя, но и для соседей. К зимнему
сезону он изготавливал самые за­
мысловатые конструкции
ловушек
для зайцев и тетеревов. Бывали дни,
когда наш охотник приносил их по
нескольку штук. Таким образом н^ш
скромный запас продовольствия по­
стоянно пополнялся.
Зная

смекалку

обращались

за

Володи,
помощью

соседи
к

нему,

чтобы
починить,
отрегулировать
швейные машинки, сепаратор. Он
деже изготовлял приклады к ружь­
ям. Никогда не отказывал кому бы
то ни было в помощи. Это было из­
вестно всему улусу.

БЕЗРАДОСТНОЕ ДЕТСТВО
Обещание родственников и сосе­
дей позаботиться о сиротах, заме­
нить родительские ласки не смог­
ли осуществиться. Каждый из них
имел свои заботы. Время на вни­
мание к осиротевшим они находили
не всегда. Особенно сложным и не­
посильным для малышей было хле­
бопечение. Испеченный хлеб в боль­
шинстве случаев оказывался несъе­
добным. Понятно, что муки расхо­
довалось больше. Без того скудные
сапасы таяли, как весенний снег.
По решению семьи Хошо и Воло­
дя ходили нянчить чужих детей. Они
там выполняли тяжелую физичес­
кую работу, совсем не связанную
с уходом за ребенком. Это под­
возка снега для растопки на воду,
уборка скотных дворов, вывозка на­
воза, заготовка топлива, мойка по­
суды и прочие обязанности по кух­
не. По существу, детства у Хоши и
Володи не было. Они сразу стали

76

взрослыми, исправными работника­
ми. На их слабые плечи навалилось
множество забот. Несмотря на ус­
талость, они никогда не оставались
у хозяев на ночь, непременно к
концу дня возвращались домой. Се­
мейные заботы всегда выступали
на первое место. Бывали случаи, они
возвращались домой голодными, не
дожидаясь хозяйского ужина.
Как-то Михулай попросил Володю
помочь ему в заготовке дров. Тот
согласился. В назначенный день ра­
но утром хозяин приехал за своим
помощником, который быстро соб­
рался, не успев и позавтракать, сел
на подводу. Поехали в лес, чтобы
заготовить дрова. Сухостои были
мощные. Приходилось напрягать уси­
лия. Рабочий день закончился. Дро­
восеки собрались в обратную до­
рогу. Хозяин сидел как положено
на санях впереди, а помощник сза­
ди. Лошадь лениво, умеренным ша-

том шла вперед, и хозяин даже
успел вздремнуть. Когда он воз­
вратился в улус, помощника на возу
не было. Оказалось, он на ходу со­
скочил с воза и убежал домой, хотя
хорошо знал, что дома-то есть не­
чего.
После смерти
родителей
наш
родной очаг окончательно потерял
свой прежний уют. Улусная моло­
дежь, бездельники по вечерам со­
бирались у нас, не спрашивая раз­
решения. Они пьянствовали, шуме­
ли, иногда картежничали, рассказы­
вали разные небылицы, хозяев не
слушались. Сироты к ночи засыпа­
ли, тогда жулики хозяйничали, как
хотели. Нажитое нашими родителя­
ми добро растаскивалось. Бедные
стали еще беднее.
Соседи большей частью сочувст­
вовали и помогали чем могли, но
были и такие, которые только и ду­
мали, как бы использовать труд не­
счастных. Вот Анна — жена Урбая
Хатнасва. Придет
кто-нибудь
из
сирот к ним, немедленно
подаст
пару жареных картофелин и кусо­
чек хлеба, а потом скажет:
— Ты поел, надо отработать. Иди
на скотный двор и убирай навоз,
или привези снег, или иди пилить
дроза, или разбросай сено и соло­
му на скотном дворе.
Хочешь не хочешь, приходилось
отрабатывать. Эта несправедливость
всегда воспринималась Владимиром
как издевательство.
Сироты не были изолированы от
внешнего д л и р а , они, как все дети,
хотели общаться с соседними ре• бятишкгми, но отсутствие теплой
одежды, особенно обуви, было то­
му препятствием.
В один из вечеров озябший в
прохладной избе Владимир залез
на глиняную печку, натянул на себя

дырявое меховое одеяло, попробо­
вал заснуть. Но наша собака, наз­
ванная еще при живых родителях
Уртай , привязанная железной цепью
к столбу, не переставая лаяла, а
потом стала выть. Это вывело из
себя Володю.
— Старики говорили,— сказал он,
— если собака воет, то это боль­
шой грех, она зазывает злых духов.
— Она голодна. Третий день нэ
ела,— ответила Хоши,— кормить не­
чем. Вот и воет.
— Если кормить нечем, то зачем
же ее мучить? Если спустить ее с
цепи, она покусает людей. Давай я
ее застрелю. Положу конец ее му­
чениям,— взяв заряженное
ружье,
Володя выскочил на улицу и в упор
застрелил Уртая, а потом, вытирая
слезы, с к а з а л : — Т ы меня
прости,
Уртай. Мучиться не будешь.
Когда стрелок возвратился домой,
вся семья плакала, но поступка не
осуждали, другого решения не бы­
ло.
Владимир рассказывал, как од­
нажды отравился никотином. Хозя­
ин, у которого он нянчил детей, по­
бывал в городе, привез похожую
на игрушку
фарфоровую
трубку.
Владимир набил ее табаком (лисювухой) и выкурил. Вскоре его за"
тошнило, закружилась
голова, все
кругом плыло, началась рвота. Ког­
да хозяйка вернулась домой, уви­
дела невообразимое: нянька лежал
на полу, глаза его закатились, тя­
жело дышал, дергался.
Лишь на следующий день мальчик
пришел в себя. С тех пор он не
мог видеть трубку, не переносил
табачного запаха. Получил отвраще­
ние к табаку на всю жизнь.
В общем, в нашей жизни было
множество неприятностей.
Но мы
одолели их, остались живыми, вы­
шли в люди.
1

ВЫЖИЛИ
Календарь неуклонно отсчитывает
год за годом. Одно событие сменялось другим. Наш
родственник
1

Алсатка Ильин при встрече с Максимом промолвил:
— Здравствуйте! Я давно вас не

Уртай — злой.

77

лак Михаил Булгадаев. Справившись
о делах, неожиданно стал расхва­
ливать Буйна.
— Я , — сказал он,— с большой ра­
достью слежу за вами, дети мои.
Хорошо работаете! Много,
сверх
ваших потребностей вы заготовили
корма. Молодцы!
Что бы это означало,
подумал
Буин. Наверно, он задумал какуюнибудь хитрость в свою пользу. Он
не такой уж простак. Посидев не­
которое время, искурив пару тру­
бок табака, Булгадаев выложил свое
намерение.
— Вижу, у вас много сена,— ска­
зал он.— Может, мы договоримся с
вами, чтобы вы взяли на
зимнее
стойловое
содержание
несколько
моих коров, разумеется, за опре­
деленную плату. Я могу за каждую
корову заплатить четыре пуда зер­
на.
Признаться, Буину это предложе­
ние понравилось: а почему бы не
подзаработать? Сена действительно
запасено на зиму достаточно. Он
кизнул головой в знак
согласия.
Сделка состоялась. На четвертый
день Михаил пригнал 5 коров.
— Если хотите, я сегодня же за­
везу вам зерно,— раздобрился он.
Коровы гимовали вполне сносно,
даже прибавили
в весе. Пришла
весна, скот можно вывести на вы­
гульное содержание. По условиям
договора, Буин обязан
возвратить
хозяину коров. Возвратил же не
пять, а четыре коровы, пятую по
настоянию Владимира задержал. Тут
же язилсл возмущенный Михаил и
с порога закричал:
— Что жо это происходит? Гра­
беж среди белого дня. Видать, ты,
Буин, не научился вести мужской
разговор. Договоренность была, на­
до выполнять
А что ты делаешь,
негодный?
Буин но стал вступать з пререка­
ния, спокойно сказал:
— Зачем ругаться? А
вот ты,
Михаил, обманызаешь. Разве 20 пудоз зерна везмешагат затраты на
содержание 5 короз с течение се-

видел. Хочу спросить: как живут
дети Бузиная? Правда, мне следо­
вало бы самому съездить в Холбот
и выяснить лично.
— Правильно ты говоришь. Тебе,
одному из их близких родственни­
ков, непростительно
забывать си­
рот, но раз ты признаешь свою ви­
ну перед ними, есть надежда, что
сам исправишь ошибку. А на твой
вопрос
отвечу:
детишки
растут,
справляются с хозяйством. Буин до­
стойный глава семьи. Он все умеет
и не по возрасту стал рачительным
хозяином. Ничего лишнего не поз­
волит ни себе, ни другим в семье.
— В эти дни я собираюсь в Хол­
бот. Обмолочу зерно у сирот,—
сказал Алсатка.
— Сделаешь доброе дело,— кив­
нул Максим.
Сироты в самом деле выжили, вы­
шли на простор жизни. Они освои­
ли полевые работы. Научились рас­
четливо вести хозяйство. В наслед­
ство от родителей досталось 2 де­
сятины пашни и 3 десятины луга.
Это их богатство — источник суще­
ствования.
После смерти Бузиная неблагоже­
латели полагали, что пашни и луга
запустеют, зарастут сорняками. Борсоевы с помощью родственников и
соседей не допустили этого. Поля
аккуратно обрабатывались, не теря­
ли своего плодородия.
Орудием
обработки поля были соха и дере­
вянная борона. Соха была неуклю­
жая, трудно управляемая. С деся­
тилетнего возраста Володя стал па­
харем, хотя
с большим
трудом
удерживал соху.
Часто падал, плакал с досады, но
не бросал работу. На прополку вы­
ходили всей семьей.
Накошенного с утуга' сена хва­
тало на прокорм своего скота на
весь период стойлового
содержа­
ния. А зерна и картофеля при пра­
вильном расходовании хватало до
нового урожая.
Как-то осенью,
после
Покрова
дня неожиданно пожаловал в при­
поднятом игривом настроении ку­
Утуг — удобренная

78

площадь

луга.

мимесячного стойлового содержа­
ния?
Михаил пригрозил
обратиться в
«УД-

— Правильно,— сказал Буин.— Пус­
кай суд рассудит нас.
В самом деле Михаил обратился
в суд. Вскоре Буин получил вызов
m суда в качестве ответчика. Вла­
димир уговорил своего брата, что
на суд явится не Буин, а он.
Судебное заседание началось гдето в середине дня в с. Хоготе. По­
мещение было переполнено людь­
ми. За столом, покрытым красной
скатертью, сидели трое. Прежде чем
начать заседание, судья уведомился о присутствии лиц, вызванных на
суд. Когда он вызвал Буйна Борсоева, в зале наступила пауза. Где-то
s глубине зала встал Владимир. Он
сказал: «Буин не смог явиться. Вме­
сто него разрешите участвовать на
суде мне. Я родной брат Буйна».
Судьи, посоветовавшись,
решили
допустить Владимира как ответчика.
Первым на суде выступил Миха­
ил Булгадаев. Он обосновал свой
иск и заявил, что Борсоевы грубо
нарушили договоренность.
Просил
суд удовлетворить его требование
по справедливости.
После
этого
судья обратился к ответчику:
— Гражданин Борсоев,
что вы
можете сказать? Почему вы реши­
ли присвоить чужую собственность?
Подтверждаете ли вашу
осеннюю
договоренность?
— Я удивлен, даже
оскорблен
аашим утверждением,— сказал Вла­
димир.— Как я понял, вы поддер­
живаете
кулака
Булгадаева,
не
вникнув в суть спора. Давайте раз­
беремся: кто и кого грабит. Ми­
хаил Булгадаев — известный эксплу­
ататор, наживший много добра пу­
тем обмана честных
тружеников.
За всю свою жизнь он ни одной
борозды не проложил, ни топора,
ни лопаты в руки не брал. Весь
улус на него работал. Таких ныне
называют трутнями. Неужели наш
народный суд оправдывает жульни­
1

Отжинка — организованная
воскресникам, субботникам.

ческие действия эксплуататора?
А теперь по существу. Подтверж­
даю осеннюю договоренность. За
зиму мы убедились: Булгадаев бес­
совестно обманул нас. Подумайте:
за 7 месяцев стойлового содержа­
ния 5 коров он заплатил нам всего
лишь 20 пудов зерна. Подсчитайте,
сколько корма нами израсходова­
но, не говоря о затраченном труде?
Вот мы и считаем: 20 пудов зерна
не возмещают и десятую часть рас­
ходов, потому и решили одну из
коров оставить у себя. Мы просим
вас, граждане судьи, поддержать
наше справедливое действие.
Выступление на суде Владимира
произвело впечатление. Присутство­
вавшие горячо одобрили его выс­
тупление, зал разразился аплодис­
ментами. Суд отказал в иске Ми­
хаилу, признав договор кабальным.
Осенние полевые подходили к кон­
цу, все больше ощущалось холод­
ное дыхание зимы. Хандар явно не
справлялся с уборкой урожая, тог­
да одноулусники решили
помочь
ему. Все организованно вышли на
отжинку .
Пришло много народу,
кто с серпом, кто с косою. Среди
них были Владимир и Хоши. Каж­
дому участнику отжинки отмерили
норму, равную 1/,
десятины. Ра­
ботали спорно. Каждый старался не
ударить лицом в грязь,
показать
свое мастерство.
Владимир
был
уверен, что он без особого напря­
жения справится с заданием. Так и
было, он закончил задание за 4 ча­
са работы. Ему отмерили
второе
задание тоже ' / i n десятины. Когда
он выполнил второе задание, все
ахнули.
— Какой молодец, Владимир!—
сказал Хэлей Зучеев.— А смотрите,
его сестра Хоши второй заканчива­
ет свое задание. Вот вам сиротки
беспомощные.
Растут
достойные
работники.
С тех пор в улусе заговорили о
детях Бузиная.
— Ты видел, как жнет Владимир?
— спросил своего друга Ханхарай

безвозмездная

1

п

помощь,

подобно

нынешним

I

79

Хатнеев.— Он левой рукой и ногой
одновременно пригибает стебли, а
правой с серпом срезает целую
охапку в полсажени. За четыре ма­
ха он набирает полный сноп. Такого
приема у нас в улусе никто не при­
менял. Откуда все это? Кто научил
Владимира? Наверно, это природ­
ный дар.
Рекорд, установленный Владими­
ром на жатке, стал известен в ок­
руге. Борсоевы, своевременно спра­
вившиеся с полевыми работами, ста­
ли помогать соседям, разумеется,
за определенную оплату. Так по­
явился дополнительный источник до­
хода.
Заработки на стороне становятся
заметным пополнением
семейного
бюджета. Дважды в году появля­
лась возможность подзаработать.
Весной наша семья уходила в тай­
гу на заготовку дров. Мы с Буй­
ном пилили, а Владимир колол чур­
ки. За рабочий день мы заготавли­
вали не менее 6—8 кубических са­
женей древесины на дрова, кото­
рые потом сбывали. За кубическую
сажень платили пуд зерна.
Вторым источником
являлся се­
нокос. Быстро убрав сено со свое­
го утуга, принимали
предложение
тех, кто приглашал нас косить сено
с его участка. Вставали на рассве­
те, чтобы косить по росе. Десятину
покоса скашивали за 8—9 часов. За
такую работу нам платили 3—4 пу­
да зерна.
У жизни свои законы. Наша лю­
бимая единственная
сестра Хоши
была засватана. Выйдя замуж за
Алдарая Хакарова, уехала в улус
Унгурзн. По невыясненной до сих
пор причине рано ушла из жизни.
Отсутствие заботливого
женского
присмотра наша семья сразу ощу­
тила.
Встал вопрос и о женитьбе Буй­
на. По настойчивому
требованию
родственников и соседей он пошел
на поклон к мастеру обозных дел
Булгату Инкежинову, чтобы просить
руки его дочери Болдорхой. Булгат хорошо знал работящие руки
Буйна. Довольно благосклонно от­
несся к визиту будущего зятя, но

выдвинул весьма не простые усло­
вия.
— Поскольку андалята совершен­
ным быть не может, сын мой еще
несовершеннолетний, а у тебя сес­
тра уже замужем, то тебе придет­
ся платить немалый калым,— сказал,
испытывающе глядя на него.
— Я уважаю обычаи нашего на­
рода. Скажите ваши условия.
— Вот это деловой разговор —
оживился Булгат.— Так слушай: мне
ведь еще нужно женить моего* сы­
на Андрея, хотя он совсем еще мо­
лод. Поэтому прошу с тебя немно­
го, зная состояние твоего хозяй­
ства. Всего лишь 10 голов крупного
рогатого скота и 400 пудов зерна.
— Надо подумать, посоветоваться
с родственниками,— сказал Буин.
Буин, конечно, не полагал, что
может быть такой снисходительный
разговор. Болдорхой-то какая кра­
савица, умница, да еще и мастери­
ца-портниха, обшивает
весь улус.
Кстати, она сама положительно от­
неслась к предложению Буйна, сов­
сем не случайно при выходе из
юрты встретила его нежной улыб­
кой, схватив за руки, спросила: «Ну,
как?».
— Нормально,— сказал Буин.
Буин явился домой в хорошем
настроении, побежал
к соседям.
Обошел всех Арьятанов, встретился
с дядей Тэртэ, Хандаром, Банаем,
Потошко и Афанасием. Все
они
выразили согласие на условия, вы­
двинутые Булгатом. Кто обещал ко­
рову, кто — телку или бычка, а Потошка — лошадь. Не
медля Буин,
оседлав своего коня, помчался к
дяде Максиму и тете Бюрай.
— Если тебе нравится Болдорхой,
если любишь ее, действуй,— сказал
Максим,— с нашей стороны возра­
жений нет, значительную часть ка­
лыма внесем мы.
Последний совет состоялся в семье
с братьями, которые
с радостью
поддержали старшего брата. Буин
вновь явился к Инкежинозым. Бул­
гат спросил:
— Ну как, что говорят твои род­
ственники?
— Они поддерживают меня.

— Ладно, если все мои условия
принимаешь, то хотел бы, чтобы ты
выполнил еще одно мое желание.
— А именно?— насторожился Бу­
ин.
— Что же ты так испугался? Мое
единственное дополнение сводится
к тому, чтобы ты переехал к нам в
примаки. Мое здоровье в послед­
нее время сильно пошатнулось. Все
полевые работы будешь выполнять
ты, мой зять.
— Дорогой отец,— не
раздумы­
вая ответил Буин,— твое желание
не осуществимо.
Я не могу, не
имею права оставить своих брать­
ев.
Булгат поспешил сделать приемле­
мым свое условие:
— Ты прав, нельзя оставлять сов­
сем еще юных братьев.
Может,
вместо тебя окажет мне помощь
твой брат Владимир, ведь он такой
крепкий, вполне справится с поле­
выми работами.
— Дай мне время на размышле­
ние. Надо же спросить согласия
Владим.ира, захочет ли он батра­
чить у тебя?— При этих словах лицо
Буйна посуровело.
Возвратившись домой, Буин при­
гласил соседей и ближайших род­
ственников и поставил вопрос: как
быть? Что еще предпринять? В со­
стоянии ли мы выплатить такой ка­
лым? Приглашенные горячо обсуж­
дали поставленные вопросы. Реше­
ние было однозначным: выплатить
калым можем. В конце слово по­
просил Владимир. Он сказал:
— Какая несправедливость!
Де­
вушку продают, как животное. Ви­
дать, мы еще не готовы обойти этот
обычай. А в отношении того, чтобы
я помогал Булгату в хозяйстве, ни­
чего предосудительного нет. Мы все
знаем, что Булгат никогда не зани­
мался хлебопашеством. Он сидел
в сарае, мастерил телеги и сани, к
тому же сейчас в самом деле он не
здоров, почему бы не помочь ему,
пока его сын Андрей подрастет? Я
буду помогать не как батрак, а как
родственник.
Вскоре состоялась свадьба. Болдорхой перешла в семью БорсоеС. «Байкал*

№

5.

вых, стала Борсоевой. Калым же
выплатили в течение 10 дней. С о ­
седи и родственники безвозмездно
передали животных и обусловлен­
ный объем зерна. Владимир на два
года ушел в семью Инкежиновых,
на его плечи навалились все поле­
вые работы. Мать Болдорхой — Будалхан, скромная труженица, впол­
не справлялась с домашним хозяй­
ством, она заботливо ухаживала за
своим больным мужем.
Болдорхой довольно быстро на­
вела порядок в новой семье. Об­
стирала, обшила всех домочадцев.
Из старых меховых вещей пошила
рукавицы, унты и головные уборы
для продажи их на базаре. На вы­
рученные деньги купили новенькую
швейную машинку. Она стала приз­
нанным мастером портновских дел.
Из материалов заказчиксз шила ко­
стюмы, платья и верхнюю одежду.
Словом, Борсоевы вышли в люди,
сиротство осталось позади, зажили
новей жизнью. У молодых супругов
появились дети.
Вырастал, мужал
Владимир. Он
мучительно ломал голову над воп­
росом: почему люди живут по-раз­
ному? Одни богатые, другие бед­
ные. У одних всего достаточно, а
другие едва сводят концы с конца­
ми.
Перед его взором возникала са­
модовольная
выхоленная
фигура
Дмитрия Булгатова из Хоготы. Он
заявлялся в Холботы обычно осенью,
после окончания уборки урожая, об­
ходил всех скотоводов, осматривал
подолгу скот, предназначенный
к
продаже, приценивался и закупал
его по низким ценам у скотоводов,
а потом сбывал на базаре города
Иркутска. От этой операции он имел
солидный куш, нажил таким обра­
зом целое состояние.
— Может, мне попробовать путь
Дмитрия,— сказал Владимир Буину.
— Это, может, дорога к обеспечен­
ной жизни?
— Смотри, Володя, ты теперь уже
взрослый мужчина. Только боюсь,
как бы ты не прогорел на этом не­
изведанном пути.
За короткий промежуток
време-

81

«и Владимир закупил, как Дмитрий,
в кредит четырех бычков, отвез их
в Иркутск, довольно быстро реали­
зовал мясо на базаре. В итоге ока­
залось: вырученные деньги далеко
не покрывали обусловленные ско­
товодами суммы. Вместо дохода он
вошел в долги. Из-за
сочувствия
крестьяне поступились своими тре­
бованиями до фактической выручки
на базаре. Эта рискованная опера­
ция оставила глубокий след в душе
Владимира.
Для себя сделал вывод: в тор­
говцы не гожусь. «Не знаешь глу­
бины брода, не лезь в воду»,— го­
ворил потом.
Весною следующего года Влади­
мир, возвратившись с извоза, уста­
лый, садясь за стол ужинать затеял
разговор с Буйном.
— Я все время думаю о нашем
отхончике Илье. Если нам с тобой
не было суждено получить образо­
вание, то надо сделать все воз­
можное, чтобы он во что бы то ни
стало закончил хотя бы
среднее
учебное заведение. Это наш долг
и обязанность. Он настойчивый и
старательный парень. Помнишь, как
он почти каждое воскресенье при­
бегал домой за продуктами из Манзурки, где он учился. Это ведь рас­
стояние около 30 верст!
При этих словах тихо открылась
дверь, и на пороге показался сам
Илья, легкий на помине.
— Откуда ты взялся, почему так
поздно? Чем ты так взволнован?

и заплакал, долго не мог успоко­
иться.
— Что ты плачешь, такой большой
парень? Как не стыдно! Вытри сле­
зы.
— Завтра экзамен,
значит, пла­
тить надо рано утром, иначе не
допустят к экзаменам, пропадет год
учебы,— и он стремглав выскочил
на улицу...
Через некоторое время он воз­
вратился еще более
удрученный,
бросился на постель.
— Что с тобой происходит? По­
чему, не выслушав нас, убежал?
— Я понял: время не удачное.
Ты, Володя, только возвратился с
извоза, лошадь уставшая, и ты то­
же. Вот я и оббегал соседей, что­
бы они за ночь доставили меня в
Манзурку. Результат нулевой, ник­
то мне не поможет, придется за
ночь добежать туда.
— Ладно, успокойся. Сейчас на­
кормлю коня и через три часа те­
бя повезу, а к утру мы с тобой
будем в Манзурке,— успокоил Вла­
димир.
За час до полуночи два брата на
арбе выехали из дома. Ехали раз­
меренно. Через два часа проехали
улус Нагатай, а потом, измученные
дневными заботами,
заснули. На
рассвете, когда проснулись, пока­
залась, что лошадь ночью повер­
нула в обратный путь домой. Раз­
вернули подводу. Через некоторое
время сориентировались на местно­
сти. Владимир сказал:

— А как же мне быть спокойСегодня с урока выгнал зав.
школой В. П. Византийский. Он ска­
зал: «Ты не внес плату за обуче­
ние. Иди домой и принеси деньги,
а то можешь совсем не приходить
в школу — исключим!» Вот я перед
вами, мои дорогие братья. Решай­
те. Заплатить или быть исключен­
ным?!

— А все-таки лошадь шла по до­
роге правильно, а мы с тобой по­
вернули ее ошибочно.

— А какую сумму
Какой срок?

Таким образом,
мне
открылся
путь в Хоготовскую среднюю шко­
лу.

НЫАЛ!

надо платить?

— Пять рублей,— промолвил Илья

82

Все-таки к утру, к началу заня­
тий успели прибыть в школу. За­
платили необходимую
сумму,
и
младший брат пошел на экзамен.
Получил отличную оценку, а через
пять дней — свидетельство об окон­
чании IV класса.

КЛАДОВАЯ ТАЙГИ
Улус Холбот окружает д р е м у ч а я
многовековая тайга. Никто ' 3 жи­
телей того времени не z-ап, где
она кончается в северной чаем.
Холботцы благодарны тз'.ге, храни­
тельнице несметных богатств.
Пожалуй, главное в тайге — охо­
та. Как^х только зверей нет! Мед­
веди, лоси, изюбры, сохатые, дикие
с л о и , кос/ли, зайцы, волки, рыси,
лис* J.JI. МНОГО пушного зверя: со­
болей, белок, куниц, хорьков, гор­
ностаев, бурундуков, не говоря уже
о птицах — глухарях, тетеревах, ку­
ропатках.
Наверно, неслучайно Кырменская
долина, где расположен улус Хол­
бот, получила свое название: « К ы р ма» в псоезодс на русский язык
означает «белка».
Владимир с 8-летнего возраста
бродил с ружьем по лесу, став на
самодельные широкие лыжи. В тай­
ге он был как дома. Глубокий снег
не страшен. В отличие от взрос­
лых охотников он мог проскочить,
не прозаливаясь, через
глубокие
снежные сугробы.
Стрелял
без
промаха. На охоте всегда ему со­
путствовала удача.
Охота на зверей — признак зре­
лости, отваги, ловкости, полноцен­
ного физического
развития. Дети
улуса с юношеских
лет становятся
охотниками. Конечно, охота не про­
гулка, не развлечение, а труд, да
еще какой, порою сопряженный с
риском для жизни.
Наш дед Ворсой охотился на мед­
ведя без огнестрельного
оружия,
имел на руках только самодельный
острый нож. Обнаружив в тайге
медвежью берлогу, тормошил хо­
зяина хворостом. Разбуженный мед­
ведь-великан выскакивал из берло­
ги и набрасывался на обидчика, при­
чинившего ему беспокойство, на­
валивался на него всей тушей, Это
и надо
было
Ворсою,
который
халднокровно всаживал нож прямо
ему в сердце. Владимир унаследо­
вал отчаянную храбрость своего де­
да.
Охота на лосей, сохатых, изюб­
0*

ров, диких кабанов и косулей осу­
ществлялась коллективно.
В этих
случаях охотники
подразделяются
на стрелков и загонщиков. Загон­
щиками становились менее квали­
фицированные в профессиональном,
отношении,
зачастую
мальчишки.
Все охотники, независимо от воз­
раста и положения, ездили на вер­
ховых лошадях. На двух стрелков
приходился один загонщик. В з а ­
висимости от договоренности
за­
гонщики получали свою долю све­
женины или же определенную пла­
ту от стрелков. Непременным усло­
вием коллективной
охоты — явля­
лось соблюдение строжайшей дис­
циплины. Загонщикам запрещалось
иметь огнестрельное
оружие.
А
стрелки не вправе во время загона
стрелять по мелким пушным зве­
рям или птицам, чтобы не вспуг­
нуть более крупных. Бить только на
убойную дистанцию. Промахнувши­
еся или только подранившие зверя
подвергались
осмеянию — мазила.
Ружья должны быть гладкостволь­
ные, категорически запрещались на­
резные. Перед началом охоты изби­
рался из числа наиболее авторитет­
ных разводящий, которому беспре­
кословно подчинялись все охотни­
ки. Его указание должно выполнять­
ся каждым. Он имел право за на­
рушения правил охоты удалять лю­
бого охотника безоговорочно.
Коллектив охотников обычно был
немногочисленным: в пределах 20—
30 человек. Владимир
ездил
на
охоту до 12 лет загонщиком, лишь
потом стал стрелком. Если более
обеспеченные брали с собой сыт­
ные продукты, то Владимир имел
за пазухой лишь кусочек ржаного
хлеба и головку репчатого лука. Так
или иначе он слыл удачливым и
метким стрелком.
Зажиточная часть
улуса всегда
претендовала на привилегированное
положение. Было время, когда ку­
лак запросто мог отобрать у бед­
няка его добычу. На одном из з а ­
гонов в урочище Хапсагай Владимир

83

1

уложил довольно мощного гурана .
Кулак Бардым Александров схватил
его за рога, мотивируя
тем, что
якобы он подранил зверя, а Вла­
димир, мол, лишь добил. Эта не­
справедливость глубоко возмутила
молодого охотника. Он одной ру­
кой легко закинул стофунтового гу­
рана на свою лошадь. Люди вос­
хищались: какой растет сильный охот­
ник, да еще не боится вступить в
открытую борьбу с кулаком.
Охота на пушного зверя имела
свои особенности. Охотник должен
промышлять в одиночку. Он может
отстреливать только
пушного зве­
ря, не трогая более крупного. Вла­
димир за световой день добывал
до 20—25 белок, попадались собо­
ли и куницы.
Чтобы не портить
шкурку, не запарить в мешке или
>:умке, он смастерил деревянную
дощечку шириной 5, длиной 8 вер­
шков, просверлив дырочки, проде­
вал веревочки. Доску носил на спи­
не, как рюкзак. Это сохраняло ка­
чество пушнины. Его «рационализа­
ция» впоследствии получила широ­
кое применение среди охотников.
Вспоминая этот период, Владимир
говорил:
— Какое удовольствие бродить по
лесу. В тайге в пору трескучих мо­
розов всегда тепло, никогда не за­
мерзают ноги, но только стоит вый­
ти в степь, мороз добирается до
костей. Меня тянуло
в тайгу не
только желание добыть зверя, но и
удовольствие общения с природой.
Будучи слушателем Военной ака­
демии

им.

М.

В. Фрунзе, он

с

то­

варищами, любителями охоты, ез­
дил на охоту за медведем. В Боль­
шой Советской Энциклопедии опубл и к о з а н а фотография, свидетельст­
вующая об этой охоте.
Еще один факт. В пору сеноко­
шения мы с Владимиром обоснова­
лись на урочище Заха Ялга, соору­
дили там шалаш. Буин оставался
дома, чтобы САлотреть за больной
женой. Он обещал обеспечить нас
п р о д у к т а м и . Однажды он не смог
1

Гуран —самец

косули.

вовремя доставить продовольствие.
Мы остались голодными. Тем не ме­
нее встали рано утром, чтобы ис­
пользовать росу на траве. Работа
не клеилась, сделав пару прокосов,
остановились, тогда Владимир ска­
зал:
— Давай прекратим работу. Ты
можешь поспать, а я схожу в бли­
жайший лесочек, подстрелю какогонибудь зверька.
Он ушел, взяв ружье, а я поду­
мал: рассуждает, как будто зверек
где-то привязан. Прошло несколько
минут, раздался выстрел. Гляжу, брат
волочит здоровенного рогатого гу­
рана... Разделали добычу, нажарили
на угле шашлык.
Даже в пору сельскохозяйствен­
ных работ страсть к охоте не пре­
кращалась.
Полевой наш надел —
пашня — находился в урочище УланТуг. Мы туда на уборку урожая хо­
дили пешком через рощу Бархя.
Обычно рабочий день нам прихо­
дилось сознательно заканчивать да­
леко до заката солнца, чтобы по
пути промышлять
зверей. Ружье
имел Владимир, а мы
с Буйном
должны нагонять на него, Однаж­
ды наш стрелок ушел раньше нас.
Когда мы подходили к роще, услы­
шали выстрел.
— Глухой звук,— сказал Буин,—
значит, Володя уложил зверя на
месте.
Мы поспешили к месту выстрела,
а тут второй выстрел, уже на дру­
гом месте.
Когда мы подошли к Владимиру,
увидели невероятное. Брат валялся
на земле, кувыркался, зло ругался.
Оказалось, он гонялся за подран­
ком косули, держа ружье в правой
руке. Во время бега ветка кустар­
ника зацепила спусковой
крючок,
произошел произвольный выстрел,
дуло ствола на момент выстрела
оказалось у ноги. Весь заряд уго­
дил в штанину, от пламени заго­
релась одежда. За тушением горев­
шей одежды мы его и застали. Мог­
ло же случиться непоправимое.

Охота физически закаляет чело­
века, особенно молодежь. Это по­
лучило яркое подтверждение в го­
ды Великой Отечественной войны.
Наши славные снайперы подбира­

лись из числа охотников.
Может,
не случайно бывший охотник Вла­
димир Борсоев стал
командиром
артиллерийских частей и соедине­
ний.

ЖИТЬ ПО-НОВОМУ
Затянувшаяся болезнь не позво­
лила Зубану вовремя
обмолотить
многорядные скирды урожая прош­
лого года. Одноулусники
решили
помочь ему. Собралось много на­
рода, привезли и поставили само­
дельную молотилку.
Работа
шла
споро. За два световых дня закон­
чили молотьбу, весь урожай береж­
но засыпали в сусеки амбара.
Разумеется, хозяин в знак благо­
дарности решил угостить работаю­
щих, приказал растопить большой
костер в юрте, на трех каменных
подпорках поставили четырехведер­
ный чугунный котел. Как только за­
кипела вода, туда положили два де­
сятифунтовых суглана', заморожен­
ных еще с осени.
Забон весной прошлого года ку­
пил старого коня за 20 пудов зер­
на на базаре. Все лето и осень от­
кармливал. С наступлением холодов
забили его. Конь оказался
выше
средней упитанности, в 4 пальца арбин . Хозяин, как
и все буряты,
сам заколол коня, по всем прави­
лам, разделал ножом тушу. Здесь
не принято пользоваться топором.
Для этого, конечно, мясник должен
хорошо знать анатомию.
• Пока варилось мясо, мужики за­
вели разговор.
— Неспокойное настало время,—
промолвил
Абан и стал тихонько
стругать лучинки
для разжигания
огня в очаге.— Говорят, революция.
Слухи о двух резолюциях дохо­
дили до трудового народа Сибири
и Дальнего Востока. С ликованием
народ встретил эти вести и, конеч­
но же, с нетерпением ждал утвер­
2

ждения новой власти у себя. Не­
долго пришлось ждать. Зимою 1921
года в наш улус пришла Красная
Армия, часть населения
немедля
добровольно вступила в ее состав.
Для далекого, затерявшегося в тай­
ге улуса Холбот это событие имело
огромное значение.
Труженики улуса, ранее не видев­
шие здесь военных, с удивлением
и даже с опаской встретили вступ­
ление боевого
красногвардейского
отряда Бурлова. Каждый красноар­
меец им.ел синтовку со штыком, у
более старших по званию на рем­
не висели еще пистолет и шашка.
Чузсгво было двойственнее: страх
и радость. Некоторые женщины да­
же прятались. Все же положитель­
ные эмоции постепенно одолевали
страх. Население оказывало отряду
реальную помощь: снабжение про­
довольствием, подводами для пе­
редвижения, каждая семья с удо­
вольствием принимала у себя бой­
цов.
В нашей избе разместились пять
красноармейцев. Они занесли охап­
ку соломы и тут же на полу устро­
ились, спали в верхней одежде. Вла­
димир дозольно быстро
познако­
мился с ними, что называется, во­
шел в доверие. С любопытством
рассматривал их оружие.
Красно­
армейцы с удовольствием показы­
вали, поззоляли подержать его, д а ­
же выстрелить.
— Так, выходит, ваша
винтовка
при
выстреле
может
выпустить
только одну пулю,— сказал Володя.
— Да это мало, а вот мое дробовое

' Суг.тан — куски мяса, взятые со всех частом туши забитого животного.
Арби.: — толщина жира с внутренней стороны брюшной полости живот­
ного.
2

85

ружье может выпалить за выстрел
50—60 дробинок.
— Дробинок,— расхохотался Петя.
— Твое ружье может лишь плюнуть
на расстоянии 15—20 саженей, а моя
винтовка может достать врага на
расстоянии одной, даже двух верст.
— Ой, ой, ты неправду говоришь.
Такое не бывает. Я не верю.
— Не веришь? Могу тебе пока­
зать на деле.
Возьми и установи
там у деревца мишень, наверно,
это будет расстояние более версты.
— Все разно не верю.
Ладно,
понесу туда дверцу амбара.
— Да ты что, целую дверь? Возь­
ми дощечку.
Все вышли на улицу. Владимир с
дошечкой побежал
к
указанном/
мест/, установил
вертикально
на
снегу, посторонился и стал наблю­
дать. Петр выстрелил, Владимир да­
же не услышал, думал, осечка. А
красноармейцы кричат:
неси
ми­
шени! Владимир псдошел к мише­
ни и ' удовольствием увидел боль­
шую дырку в середине дощечки.
— Ух ты! Вот это винтовка! С та­
кой винтпзкой наши красноармейцы
могут уничтожить любого врага, на
любом расстоянии.
— Зинтовка — это личнсе оружие,
— вмешался Вен ".— У нас имеются
такие орудия, которые могут дос­
тать врага на расстоянии 10 и бо­
лее верст.
Да, это сила, Красная Армия,—
согласились все.
Представители молодежи
улуса:
Владимир Борсоев,
Багай Тыхеев,
Буянтар Билтахаев, Кузьма Зугеев и
Осип Ажаноз всей компанией при­
шли к командиру с просьбой при­
нять их в отрпд.
— Вы еще такие молодые,— ска­
зал командир.— Скажите,
сколько
ва*л лет?
— Мы все ровесники — ответил за
всех Владимир,— каждому из нас
по 15 лет.
— Да...— задумался Н. А. Бурлов.
— Я о вас наслышался. Вы хорошие
рсб-та, делаете хорошие дела. Вам
нельзя уходить из улуса, вы еще
-

1

86

Хошун — административное деление,

очень молоды. Кроме того, наш от­
ряд укомплектован полностью.
К
сожалению, принять вас не
могу.
Благодарю за по.лдгржку
Красной»
Армии. Придет время, и вы будетеслужить в ее рядах. А пока труди­
тесь здесь, в улусе.
За всё внимание и заботу крас­
ноармейцы не оставались в долгу.
За время пребывания в ул/се они
проводили большую разъяснитель­
ную работу. Совместно с местными
активистами
формировали
новые
советские административные органы
управления — хошуннме и булучные
советы. Естественно, отряд красно­
армейцев не мог здесь долго з а ­
держиваться. Вскоре
двинулся на
северо-восток, в направлении Яку­
тии, чтобы помогать народу в изг­
нании интервентов и в установлении
Советской власти. Весь улус прово­
жал своих ссвободителей и верных
защитников. Мужчины запряг и ло­
шадей и отвезли бсйцов в Качуг.
Знакомство с бойцами
Красной
Армии произвело огромное впечат­
ление. Очевидно, в те дни у Вла­
димира зародилось желание стать
военным.
Бзбудораженный улус долго не мог
прийти в себя. Разговоры, пересуды
не умолкали. Постепенно созетская
власть нззодила порядки.
Выдаю­
щимся событием стало избрание в
прошлом бесправных инородцев де­
путатами советов. Любимец
рода
Арьятанов Базду Тыхеев был изб­
ран в состаз хошунного созета ра­
бочих, крестьянских
и солдатских
депутатов.
В Хоготе состоялся учредитель­
ный хошунный съезд созетов, кото­
рый решал вопрос об установлении
советской ЕЛЭСТИ, формировании ад­
министративных органов, доведения
до сознания народа смысла Декре­
та о земле. /Хотя многие вопросы
не доходили до сознания, ясно бы­
ло одно: царя скинули, управлять
страной будет народ, буржуев надо
изгонять.
Строительство новой
жизни на­
чалось с заботы о повышении куль1

соответствующее нынешнему району.

туры, быта и жизни народа, обуче­
ния грамоте, в первую очередь, с
создания общеобразовательной тру­
довой школы, которая разместилась
в избе Ханяара, где жила не толь­
ко семья хозяина с малолетними
детьми, но и молодняк животных:
телята и ягнята. В школу записа­
лось более двадцати ребятишек, ос­
тальных родители не отпустили: как
бы чего не вышло. Шаманы и ламы
пустили слухи, что учитель одурма­
нивает детей, отбирает их у роди­
телей, бьет розгами, а то и пал­
ками до полусмерти.
На первом
уроке
учительница
представилась: Ольга Сергеевна Ви­
нокурова.
Сказав несколько слов-наставле­
ний, поинтересовалась:
— Пришли вы сюда с согласия
родителей?
— Конечно, с согласия
родите­
лей, а иначе как же?— ответили де­
ти.
— Кто из вас умеет читать и пи­
сать? Поднимите руки.
Руку поднял один Владимир Борсоев. Учительница подозвала к се­
бе и попросила читать. Текст по­
пался легкий. Почти без запинки он
прочитал. Тогда учительница сказа­
ла:
— О, ты совсем грамотный. Хо­
рошо читаешь. Молодец! Кто же те­
бя научил грамоте?
— Наш уважаемый Михулай,— по­
следовал ответ.
— Вот что я тебе скажу, доро­
гой: тебе здесь нечего делать. Иди
домой. Не прекращай чтение. А пи, сать умеешь?
— Мало-мало умею печатными бук­
вами. Трудно мне поддается пись­
мо. Грамматику не знаю.
— Ничего. Я помогу. Приходи.
Покинул школу Владимир с твер­
дым убеждением: учить грамоте не­
обходимо не только детей, но все
взрослое население. Только таким
путем мы можем повысить культур­
ный уровень народа.
Уроки в школе были непродол­
жительными, 25—30 минут. Ученики
1

Ёхор — бурятский

групповой

сидели в верхней одежде, внима­
тельно слушали учительницу, у ко­
торой было всего лишь 4 букваря
на всех. Писали на оберточной бу­
маге от индийского чая, а то и на
старых газетах карандашами. Через
некоторое время стали писать чер­
нилами. Это был самый
тяжелый
труд, перья ломались, рвали бума­
гу, как ни старались, кляксы были
неизбежными. Ученики чистили перья
о свои волосы.
Первым шагом к осуществлению
вынесенного
из
школы замысла
Владимира была организация крас­
ного уголка. Его создали в пустую­
щей избе Михулая. Хозяин женился
на вдове Анне и ушел к ней на по­
стоянное жительство.
Заведование
возложили на Владимира. Руковод­
ство осуществлял избранный совет,
который составил календарный план
работы.
При красном уголке организовали
кружок по ликвидации неграмотно­
сти, возглавляемый
добровольным
обществом «Долой неграмотность»,
рукозодителем назначили присланно­
го из Аларского аймака молодого
коммуниста Антона Оширова. Кру­
жок занимался два вечера в неде­
лю. Остальные дети были заняты в
художественной
самодеятельности.
Как-то Владимир нашел пустую же­
стяную банку, просверлил дырочку,
вставил туда деревянную ручку дли­
ной в 15 вершков, натянул струны
из волос конского хвоста, смастерил
из такого же волоса смычок, сма­
зал лиственной смолой. Получился
музыкальный инструмент, подобный
скрипке,— хур.
Нанялся музыкант, им стал Буин,
ему аккомпанировал другой Буин—
Билтахаев, Разумеется, «музыканты»
нигде не учились музыкальной куль­
туре. Играли на слух, под мотивы
бурятских народных песен. Впослед­
ствии улусные столяры смастерили
деревянные корпуса хура.
Искренним увлечением молодежи
стал ёхор . Сами участники само­
деятельности сочиняли и разучивали
песни, драматические пьесы, боль1

танец

под

песни.
87

шей частью комического содержа­
ния. Главным образом, осмеивались
деятели религиозных культов, кула­
ки, попадало и алкоголикам, картеж­
никам и врунам. Участники самодея­
тельности выступали в соседних улу­
сах. Каждый спектакль завершался
ехором. Красный уголок стал цент­
ром культурной работы
в улусе,
сплотил молодежь.
Следующим
этапом
культурной
резолюции в улусе была реоргани­
зация красного уголка в избу-чи­
тальню, функционирующую
теперь
уже на государственном
балансе.
Приказом Зхирит-Булагатского аймоно заведующим назначается Вла­
димир Борсоев, зарекомендовавший
себя в качестве руководителя крас­
ного уголка. Ему назначили зара­
ботную плату. Это была первая в
жизни Владимира
государственная
оплата за труд. Теперь значительно
расширился круг обязанностей, поле
деятельности заведующего. В до­
вольно сжатые сроки большая груп­
па молодых людей окончила обуче­
ние в кружках ликбеза. Молодежь
настойчиво и заинтересованно ов­
ладевала знаниями.
Условия были
тяжелыми: не хватало учебников, бу­
маги. За день на работе в лютые
морозы вдоволь намерзнешь, а ве­
чером, попав в теплое натопленное
помещение, начинаешь дремать.
Тем не менее старания увенча­
лись успехом. Ученики стали гра­
мотными. Им можно было поручать
более серьезные участки
деятель­
ности.
Создается комсомольская органи­
зация, которая тогда задавала тон
воспитательной работе в улусе. Сек­
ретарем комсомольской ячейки из­
бирается Олой Ханхабаев, ныне про­
живающий в родном улусе, плодо­
творно работал в совхозе «Память
Боосоева».
При избе-читальне создаются но­
вые кружки: политграмоты, агроно­
мический, зоотехнический, охотовед­
ческий
и санитарно-гигиенический.
Эхирит-Булагатский аймачный коми­
тет ВКП(б) прикомандировал в Кырму молодого, располагающего к се­
бе, красноречивого Александра Он-

83

на должность пропаганди­
ста. Александр укомплектовал свою
школу в улуса Тух ум. Школа рсботале регулярно. Занятия проводи­
лись
п о
ве ерем два разэ з недел о. Владимир/ приходилось явля­
ться к а кэждэе занятие, преодоле­
вая более 10 верст пешком, после
работы. С" упгрно занимался, п р о ­
сиживал zo книгами длинные зим­
ние кечи, на расезете, на ходу спо­
лоснув •- г)иже .ую готова
злен­
ной воде", убегал на работу.
Учгбчый год з политшколе ус­
пешно завершился. На заключитель­
ном занятии руководитель подвел
итоги, п~хвт: :ил слушателей, призвал
их продолжать политическое самообразоэание. Все были вззолнованы. Радость переплеталась с доса­
дой, что дальше учиться негде.
х с ж о н с Е а

и

г

Культурно-воспитательная
работа
не замедлила сказатьсн на жизни и
быте улуса. Население все меньше
ста.". ; прибегать к услугам шаманов.
Люди поняли, что шаманы затума­
нивали ум честных людей. Токая
же учесть постигла и лам. Ламы в
оскогном состояли из приззжих. из
Забайкалья. В период расцвета Кырм.енского дацана их было около 30,
а теперь осталось всего двое. Служ­
ба в дацанах почти превратилась.
Один из лам, Юндун, Еступил в
колхоз, стал чернорабочим, а впос­
ледствии признанным кузнецом.
Крестьяне осваивали агрономиче­
ские знания. Помощь в этом деле
оказывала издаваемая в Москве га­
зета «Сам себе агроном». Земле­
делие в улусе станозится важной
отраслью
сельскохозяйственного
производства. Все больше площади
-

отвоевывается у тайги, КОА/СОМОЛЬЦЫ

и улусная м.олодежь ка обществен­
ных началах раскорчезали и рас­
пахали п о ч т и две десятины леса под
пашню для бедняка Дудэя.
Активно работала в улусе моло­
дая партийная ячейка, состоящая из
5 коммунистов. На одном из собра­
ний в члены РКП(б) приняли и Вла­
димира.
Жизнь поставила вопрос о строи­
тельстве школьного здания. Испол­
к о м хошунного совета принял ре-

шение безвозмездно пгредать пус­
тующий дом вымершей семьи Хожона дли этой цели. Однако улус­
ный сход отклонил это
решение.
Особо яростно выступал против ре­
шения x o i r v H u o r o совета Бубей Бурусь, он между прочим сказал:
— Одобрив решение
хошунного
совета, мы вступим
на
грешный
путь. Вы хорошо знаете: в том до­
ме завелась нечистая сила. Его оби­
татели вымерли все. Нельзя допус­
кать, чтобы наши дети учились в
этом здании. Немного
подождем,
заготовим лесоматериал и постро­
им новую большую красивую шко­
лу. Мы и наши предки жили без
школы, бэз науки. Не надо торо­
питься.
Доводы Бубея не встретили воз­
ражений. Никто не выступил в за­
щиту решения хошунного
совета.
ТЗКИА\
образом, решение местного
органа советской власти было от­
вергнуто.
В социальной
структуре
улуса
происходят заметные изменения. Ис­
чез наем рабочей силы. Большин­
ство батраков заимели свое инди­
видуальное хозяйство, завели коро­
ву, а то и коня. Батраки и бедняки
получали землю на равных правах
со всеми. Крестьяне начали прода­
вать излишек зерна государству.
Кырменская партийная ячейка до­
билась согласия крестьян
улусов
Шодоров и Тухум объединится в
сельскохозяйственную коммуну. На
организационном собрании комму­
нары решили присвоить
коммуне
название «Ленинэй замаар» (По Ле­
нинскому пути). Актизисты
улуса
.Хогбет, ободренные
этим приме­
ром, срочно созвали улусный сход
и поставили вопрос о создании ком­
муны. Собрание продолжалось дза
дня. Говорили
без
ограничения.
Спорили. Доказывали.
— Зачем нам
еще
коммуна,—
сказал Баярхай.— Мы же организо­
вали ТОЗ. Приобрели сельскохозяй­
ственные машины. Давайте посмот­
рим, как шодоровцы и тухумцы бу­
дут жить в коммуне. Надо всё уви­
деть своими глазами, а не бросаться
в омут, не зная глубины.

— Вы все затягиваете. Чего же
ждете?— сказал
Владимир.— Гото­
венькое на блюдечке никто нам не
преподнесет.
Какое изменение
в
жизнь внос ТОЗ? Купленные вами
машины стоят, отдачи-то мы не
ощущаем.
Собрание закончилось поздно ве­
чером. Все устали, а кое-кто уже
дремал. Желание вступить в ком­
муну изъявили всего три хозяйства:
Михулай Зунтуков, Багай Тыхеев и
Самбар Шодогоев. Подали заявле­
ние еще пять комсомольцев, роди­
тели которых еще не были подго­
товлены к вступлению в коммуну.
Комсомольцы решили на законных
оснозаниях оформить выдел из со­
става семьи, а полагающуюся
им
долю имущестза передать коммуне.
Поскольку по существующим по­
ложениям того периода такие кар­
ликовые коммуны зарегистрирован­
ными в исполкоме аймачного сове­
та быть не могли и не приобретали
юридической силы, то решили офор­
мить свое объединение как отде­
ление коммуны «Ленинзй замаар»,
получив на то согласие руководства
коммуны. Так в Холботе возникла,
хотя и маленькая, коммуна. Руко­
водитель отделения В. Борсоев авто­
матически становится заместителем
председателя всей коммуны.
Молодые коммунары горячо взя­
лись за работу. Отделению комму­
ны отвели лучшие по травостою се­
нокосы. Вопреки действующему за­
кону они отобрали у ТОЗа техни­
ку.
— Отделение коммуны является
высшей формой производственного
кооператива,— заявил
секретарь
комсомольской ячейки Олой Ханхабаез,— потому первичные
фермы
должны прекратить свое существо­
вание. Все имущество должно быть
передано нашей коммуне.
За неполный сезон молодые ком­
мунары накосили 12 тысяч пудозых
скирд зерна. Крестьяне похвально
отозвались о результатах деятель­
ности коммунаров. Они на практи­
ке убедились в преимуществе кол­
лективного труда. Посыпались ззязления с просьбой принять в чле-

89

ны коммуны. К концу календарного
года почти все холботцы стали ком­
мунарами. Коммуна выросла в креп­
кое
кооперативное
объединение.
Коллективизация сельского хозяйст­
ва шла к завершающему этапу. В
этом деле немаловажную роль сыг­
рали дети-пионеры. Коммуна впер­
вые организовала детский интернат
в школе. Детям привозили вкусную
еду. Представьте: в большой пере­
рыв дети коммунаров садятся во­
круг бидона со сметаной и лопают
при всем честном народе, дети же
единоличников стоят и проглатыва­
ют слюни, а потом приходят домой,
пристают к своим родителям с воп­
росом, почему они не вступают в
коммуну. Эта живая непосредствен­
ная агитация малышей возымела воз­
действие на их родителей.
Председатель правления комму­
ны Бадай Баймин решением аймач­
ного комитета РКП(б) отзывается в
его распоряжение, переводится на
партийную работу. Тепло простив­
шись, он передал своему замести­
телю, теперь уже новому предсе­
дателю В. Борсоеву печать комму­
ны, пожелал успеха.
— Не теряйся, сохраняй спокой­
ствие,— сказал на прощание.
«В самом деле, хозяйство растет,
руководить им будет трудно»,— по­
думал новый председатель. Явно не
хватает грамоты. Собственно, он не
имел документа, свидетельствующего
о его образовании.
После долгих
раздумий он обратился к руководи­
телю Хоготовской Ш К М И. А. Рукису, душевному, понимающему че­
ловеку, бывшему
политическому
ссыльному, с просьбой принять у
него экстерном экзамены за полный
курс среднего учебного заведения.
— Вот как,— вопросительно взгля­
нул руководитель ШКМ на молодо­
го человека.— Такого у нас до сих
пор не было. Надобно подумать,
посоветоваться с преподавателями.
Решим. Я тебе сообщу.
Вопрос был вынесен на решение
педагогического совета. После об­
стоятельного обсуждения он решил:
1

ШК.М —школа

90

крестьянской

создать комиссию из ведущих пре­
подавателей, которая примет ком­
плексный экзамен. Через пару не­
дель Владимир предстал перед эк­
заменаторами. Естественно, волно­
вался. Совсем неожиданно комис­
сия оказалась весьма доброжела­
тельной. Она выслушала смельчака,
вынесла решение выдать ему сви­
детельство об окончании ШКМ.
Вручая свидетельство, Иван Анд­
реевич сказал:
— От души
поздравляю
тебя,
Владимир! Смелый ты человек! Не
всякий отважится на такой поступок.
Кстати: как ты освоил
программу
ШКМ?
— Мой брат Илья учится у вас,—
сказал
Владимир.— Я пользовался
его учебниками. Недостающие по­
купал в Иркутске. Читал...
Экзамен
в ШКМ
окончательно
подтвердил давно мучавший Влади­
мира вопрос о необходимости уче­
ния. Он четвертый раз подает з а ­
явление в айком партии, чтобы от­
пустили его на учебу. Настойчивой
просьбе, наконец, вняли. Обрадо­
ванный председатель приглашает к
себе в кабинет своего заместителя
Николая Баинсва и протягизает ему,
как это делал Бадай, печать комму­
ны.
— Возьми,— говорит
он,— отныне
ты председатель. Айком партии ме­
ня отпустил на учебу. Думаю, пе­
чать передаю в верные руки. Ты,
разумеется, не подведешь. Руково­
ди коммуной, как можешь.
Теперь уже бывший председатель
и новый долго сидели, говорили,
обсуждали неотложные дела. Нако­
нец, бывший встал, пожал руку но­
вому и ушел. Перед тем как уехать,
Владимир долго беседовал со сво­
им братом Буйном.
— Наш братишка
Илья,— сказал
он,— о ком мы с тобой постоянно
заботились, скоро кончает
ШКМ.
Он на верном пути, парень вроде
неглупый.
Полагаю,
окончанием
ШКМ не завершит свое образова­
ние. Надо сделать все, чтобы он?
поступил в высшее учебное завемолодежи.

.деш-е, а какое, сам пусть выберет.
Выбор нынче большой. Все дороги
открыты. Надо ему купить хороший
костюм и ватное одеяло.
— Может, попросить тетю Бюрай,
чтобы она купила ему костюм и
еще кое-что из одежды?— спросил
Буин.
— Ни в коем случае,— возразил
Владимир.— Спасибо Абзаевым, что
они и так заботились о нас всех.
Многим мы обязаны им. Нельзя на­
доедать людям, пора нам самим ре­
шать свои проблемы.
— Правильно! Скоро мы телочку
продадим, на вырученные
деньги
купим Илье кое-что из одежды. В
самом деле, он среди ученикоз вы­
глядит
сборгачцем.
На второй день после этой бесе­
ды Владимир уехал в Усть-Ордынск,
получил в айкоме РКП(б) командировочное удостоверение
в БурятМонгольскую совпартшколу. На по­
путной автомашине добрался до Ир­
кутска, а затем по железной доро­
ге в Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ).
Здесь встретился с неожиданностью:
его не приняли
в
совпартшколу.
Учебный год начался давно. При­
дется ждать нового набора,— ска­
зали ему. Возвращаться же обратно
в коммуну не имело смысла. После
мучительных раздумий обратился в
горком партии. Там он встретил со­
чувственное отношение, его напра­
вили на работу в Бурмедторг, ф а ­
совщиком аптеки. Эта работа, тре­
бующая специальных знаний, что на­
зывается, была не по зубам Влади­
миру, тогда его новым решением
горкома партии направляют в ми­
лицию до открытия нового набора
в совпартшколу.
— Твоя атлетическая фигура
и
внешний молодецкий вид,— пошути­
ли в горкоме,— прямо предназначе­
ны для милиции. Будешь грозой ху­
лиганов и
контрреволюционеров.
Работа в милиции была вынуж­
денной. Здесь Владимир не нашел
единомышленников.
Подозритель­
ный, настораживающий взгляд насе­
ления действовал на него оскорби­
тельно. Хулиганы, нарушители об­
щественного порядка, воришки вы­
водили его из терпения.

Наконец
пришел
долгожданный
день. Объявлен набор в Бурсовпартшколу. Владимир прямо с дежурст­
ва в милицейской форме явился ту­
да. Сотрудники с удивлением смот­
рели на него. Что это означает? Мо­
жет, какое правонарушение? Моло­
дой милиционер вынул из кармана
заявление о желании быть студен­
том школы с приложением коман­
дировочного удостоверения, выдан­
ного Эхирит-Булагатским АК РКП(б).
Вскоре получил расчет в милиции,
уволился и прибыл в школу. Его
подселили в благоустроенную ком­
нату в общежитии, где проживал
Амханов. У них возникла искренняя,
братская дружба на долгие годы.
По окончании
Бурсовпартшколы
В. Борсоев по распределению нап­
равляется в Эхирит-Булагатский ай­
мак. Решением бюро айкома он ут­
верждается
инструктором
айкома
ВКП(б). Вскоре
по представлению
Бурят-Монгольского обкома ВКП(б)
Восточно-Сибирский
краевой
коми­
тет партии направляет В. Борсоева
в счет представленных ЦК ВКП(б)
мест крайкому в Ленинградское ар­
тиллерийское училище им. Красного
Октября. Так начинается его воен­
ная биография. Годы учебы стали
годами освоения культуры в колы­
бели Октябрьской революции — Ле­
нинграде,
становления
характера
военного специалиста.
Здесь он познакомился с пред­
ставителями многих народов и на­
циональностей разных регионов стра­
ны, подружился с ними, приобрел
много новых друзей и будущих бо­
евых единомышленников.
Один из
них полковник в отставке И. Ф. Ху­
дяков, проживающий ныне в Тамбо­
ве, пишет: «Мы с Борсоевым под­
ружились с первых дней пребыва­
ния в училище. Он, красивый, силь­
ный, располагающий, стал любим­
цем всех. Отличительной его чер­
той я считаю трудолюбие, проявле­
ние доброжелательности.
Помимо
академических занятий
он
всегда
что-то
мастерил.
Администрация
училища не смогла найти средства
борьбы с крысами. Борсоев сконст­
руировал оригинальную ловушку и
быстро уничтожил грызунов.,.
Мы

91

любили его за товарищество.
Он
желал всем добра».
Окончив артиллерийское училище,
получив офицерское звание, теперь
уже кадровый командир РККА, В. Б.
Борсоев приказом Наркома оборо­
ны СССР направляется для прохож­
дения службы в Уральский военный
округ. Владимир решил положенный
ему отпуск провести в Верхнеудинске, где я работал тогда. Как и все
молодые люди, Владимир подолгу
гулял по вечерам, искал случая по­
танцевать, встретиться со
своими
друзьями.
— Смотри, Володя, допоздна не
ходи,— говорил я , — в городе ору­
дует шайка грабителей, они букваль­
но терроризируют местное населе­
ние.
— Выходит, пс-твоему, волков бо­
я т ь с я — в лес не ходить. Ерунда ка­
кая...
Через пару дней произошло то, о
чем я предупреждал. В первом часу
ночи раздался резкий стук в двери.
Открываю. На пороге стоит бледный
Владимир, в руках у него пистолет.
— Я, кажется, прикончил того гра­
бителя, которого вы боялись. Ос­
мотри, пожалуйста, не ранен ли я.
Мы все переполошились, толком
не поймем, что случилось. На теле
брата ран не обнаружили. Тогда он
сказал: «Иду по улице, гляжу, ко
мне присматривается человек в се­
рой шинели. Вдруг он скомандовал:
«Стой, стрелять буду!» Я ему отве­
тил: «Уходи с дороги, иначе полу­
чишь». Он выстрелил. После второ­
го его выстрела мне ничего не ос­
тавалось, как ответить тем же. Он
выронил пистолет, подняв его левой
рукой, бросил в мою сторону со
словами: «Молодец,
ты
победил,
возьми на память».
После этих слов мы побежали к
месту происшествия, но никого не
застали. Пошли в поликлинику, что­
бы позвонить в милицию и сооб­
щить о случившемся. Дежурная се­
стра нам сказала:
«Пострадавший
здесь, ему оказывают помощь».
Вскоре прибыл дежурный мили­
ционер, составил акт, из которого
мы узнали, что нападавший был из­
вестный главарь шайки разбойников

92

Назар Беспрозванный. Так город из­
бавился от одного негодяя.
Благополучно закончив отпуск, Бор­
соев прибыл к месту назначения.
Командование его перебрасывает с
одного боевого
подразделения
в
другое, как тогда говорили, «на ук­
репление». Как коммунист возглав­
ляет парторганизацию, ведет боль­
шую политико-воспитательную рабо­
ту среди личного состава, станови­
тся редактором дивизионной много­
тиражной газеты.
Полковник М. И. Туранский, тог­
дашний секретарь редакции, ныне
проживающий в городе Лубны Пол­
тавской области, вспоминает: «Мо­
лодой Борсоев был очень привле­
кательным. Стройная
атлетическая
фигура, безукоризненная
выправка,
идеально подогнанное обмундирова­
ние, неторопливые жесты, умные по­
блескивающие
глаза».
Наша последняя встреча произо­
шла в городе Камышлов. ВосточноСибирская краевая
комсомольская
конференция избрала меня делега­
том X съезда ВЛКСМ. Выезжая из
Иркутска, я подал телеграмму Вла­
димиру, просил встретить на вокза­
ле.
Рано утром поезд прибыл на ст.
Камышлоз. Я вышел из загона на
безлюдный перрон вокзала. Никого
нет. Вдруг из-за угла выскочил че­
ловек в военной форме. Володя!
Подбежав, обнял и расцеловал ме"
ня. Радость была
беспредельная.
Встреча, увы, мимолетная.
Поезд
останавливался на 3—4 минуты. Не
теряя времени.
сн
ском.андовал:
«Три шага назад», а потом: «Кру­
гом». Как понял потом, это он про­
делывал, чтобы лучше рассмотреть
своего родного брата, а потом ска­
зал:
— Ничего. Военная формз ладно
прилегает к твоей фигуре. Правда,
солдатские сапоги не мешало бы
заменить на хромовые. Вот что, при­
едешь в Москву, в первую очередь
сходи в парикмахерскую, постригись,
попроси мастера, чтобы он тебе
подправил
брови.
Так мы расстались. Я поехал даль­
ше, а он в свою часть...
Окончание артиллерийского
учи-

лища Владимир рассматривал как
ступень военного образования.
— Не остановлюсь на этом,— ска­
зал своим родственникам и това­
рищам.— Хочу получить высшее во­
енное образование. Только пока не
знаю, с чего начинать. Командир
без высшего образования мне пред­
ставляется бесперспективным.
Мне
кажется, у меня имеются теперь все
данные для осуществления
моей
мечты.
Владимир мечтал попасть на уче­
бу именно в столицу СССР — Моск­
ву. На этот раз подвернулся счаст­
ливый случай. Дивизия, в которой он
служил, получила задание коман­
дования округа отобрать и напра­
вить на учебу по спецнабору одно­
го из авторитетных командиров в
московскую Военную Академию хи­
мической защиты. Отбором канди­
датов занимался сам начальник по­
литотдела дивизии. Он вызвал груп­
пу командиров. С каждым вел до­
верительную беседу. Подошла оче­
редь Владимира.
— Командование округа получило
разнарядку Наркома обороны СССР
направить в войска химической за­
щиты страны наиболее опытных ко­
мандиров. Стоит вопрос об укреп­
лении этой службы. Вот и мы зани­
маемся отбором кандидатов, кото­
рые будут направлены в Московс­
кую Академию химической защиты.
Думаем направить
вас, Владимир
Бузинаевич. Как вы относитесь к та­
кому предложению?
— Наверно, нелегко мне будет.
Видимо, кандидаты должны иметь
достаточную химическую подготов­
ку, хотя бы наклонность к ней. Здесь,
признаться, я слабоват. Но готов
принять ваше предложение. Если это
необходимо для РККА и страны.
Благодарю.
Спустя некоторое время пришло
извещение об утверждении Борсое­
ва слушателем Военной Академии
химической
защиты.
Немедленно
взяв проездные документы, радост­
ный, счастливый, он выехал в Моск­
ву.
Став слушателем академии, все

время думал: не ошибся ли в вы­
боре профессии? С завистью погля­
дывал в сторону
общевойсковой
Академии им. М. В. Фрунзе. Не­
ожиданно появилась
возможность
перевестись туда, чем, естественно,
с удовольствием воспользовался кур"
сант.
Так
осуществилась давняя
мечта.
В Академии
им. М. В. Фрунзе
Владимир Борсоев знакомится с бо­
лее старшими по возрасту и званию
офицерами, завязывается с ними
прочная дружба. В группе, куда был
зачислен слушатель Борсоез, была
непринужденная дружественная об­
становка. На очередном отчетно-вы­
борном собрании
академической
группы коммунисты избирают его
своим партийным организатором, ко­
торый, как явствует из документов,
возглавляет социалистическое
со­
ревнование. Многотиражная
газета
академии «Фрунзенец»
регулярно
освещала опыт этой группы. Группа
становится ударной.
Незаметно пролетели годы уче­
бы. Сданы
последние
экзамены.
Учеба в академии закончилась. Объ­
явлен приказ Народного Комиссара
обороны СССР. Выпускники акаде­
мии получили назначение в воинс­
кие части для прохождения даль­
нейшей военной службы. Правитель­
ство СССР устроило торжественный
прием в честь выпускников акаде­
мии, где было сказано: «Война с
фашистской Германией
становится
неизбежной. Новому отряду крас­
ных командиров надлежит немедлен­
но сегодня же выехать к местам
назначения».
Через полтора месяца началась
В е л - ю т Отечественная война совет­
ского нерода, его вооруженных сил
с фашистской Германией.
О том,
как воевал В. Б. Борсоев, тепло и
искренне изложили в своих воспо­
минаниях
его боевые
соратники,
вместе воезазшие,
видевшие
его
своими глазами на боезом посту
командира истребительных противо­
танковых частей
и соединений
в
книге «Гвардии полковник Борсоев».

93

ОТКРОЕМ ДВЕРИ В КАМЕННОЕ ЦАРСТВО
ИЗ Ц И К Л А «ТАЙНЫ КАМНЯ З А Б А Й К А Л Ь С К О Г О »
По особенностям геологического развития, состава пород и их физико-механическим характеристикам, декоративным свойствам цветных камней, запа­
сам и размерам тел различных строительных материалов, особенностям их
пространственного размещения Бурятия в восточных районах Российской Фе­
дерации не имеет себе аналогов.
Говоря о царстве цветного и сероцветного, но благородного каменного
мира, невольно вспоминаются слова из «Песни индийского гостя» в широко
известной опере «Садко»: «Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть
жемчужин в море полуденном...» Это действительно так. Геологами открыты
/>есятки проявлений полудрагоценных и драгоценных камней. Желтый и зеле­
ный берилл, черный, зеленый и синий турмалин, фиолетовый аметист, дымча­
тый кварп, черный морион, бесцветный горный хрусталь, аквамарин цвета
морской ьолны, золотистый топаз, вишневый альмандин, густо-красный пироп,
золотисто-зеленый хризолит. В этом году в Окинском районе найдены даже
мелки? кристаллы алмаза. К сожалению, абсолютное большинство находок
перечисленных камней очень слабо изучено.
Богатство и разнообразие цветного минерального мира степей Забайкалья
и его курчавых и ппкообразных гольцов превосходят представления даже ис­
кушенных в самоцветах специалистов. Об этом красноречиво свидетельствуют
встречи с представителями крупнейшей фирмы «Русские самоцветы» на Урале,
в Санкт-Петербурге и Москве. Цветные камни Бурятии не оставляют равно­
душными даже японцев, китайцев и извечных камнелюбов и мастеров камен­
ного дела в Армении, где создан уникальный Институт камня. С этим инсти­
тутом связь была установлена еще в середине семидесятых годов. Тогда же
геолог В . Ананин начал создавать на территории завода им. Кирова первый в
Бурятии камнерезный цех. Стоило это немалого пота и крови. И все безре­
зультатно. Такова горькая правда о житье-бытье камня самоцветного. С тех
пор прошло три пятилетки. Но дело важной государственной значимости, а в
масштабах республики новой индустрии, все еще топчется на месте. Правда, в
1990 году появилось несколько малых предприятий и кооперативов, оснащенных
порой примитивной и самодельной техникой. Созданные коллективы, а чаще ин­
дивидуалы-патриоты работают, грубо говоря, как засекреченные агенты, слов­
но с урановым сырьем. Такое положение с развитием индустрии камня ненор­
мально. Камни, будь то уникальный ценнейший самоцвет или дешевый строи­
тельный материал, слагающие горы и хребгы, подобно лесу, животным и пти­
цам, подлежат строжайшему государственному учету и охране. Лес можно
вырастить заново, а камень не возрождается. К стыду и позору нашему у нас
на глазах растаскиваются прекрасные агаты и сердолики Тулдонской россыпи
в Еравнинском районе. Сюда очень часто наведываются грузовые машины из
Иркутска и Читы, даже Томска и Москвы. И никто ответственности не несет.
В этом есть и вина Бурятского горного округа «Госгортехнадзора».
На базе Джидинского вольфрамово-молибденового комбината целесообраз­
но создать высокопроизводительный цех по обработке цветного камня. Этот
индустриальный гигант может легко обеспечить себя художественно-декоратив­
ным материалом. В Джидннском рудном районе находятся месторождения и
проявления нефрита, мерцающего лабрадорита, нежно-кремовых известняков,
рисунчатых строматолитов (окаменевших растений), аметист в базальтовых ла­
вах, берилл и д'1. Минеральный ассортимент цветного камня, сопутствующие
породы и руды Джидакомбината, как предметы культуры, познания и сувени­
ры мирового класса, уникальны! Еще в тридцатые годы о них с завистью го­
ворила вся богатая Америка.
94

Огромный экономический потенциал в народнохозяйственном обороте нашей?
республики таят нефриты. По их количеству и видам мы занимаем первоеместо в Российской Федерации. Частично разрабатывается только саянский;
нефрит. Огромные валуны и глыбы (одна из них лежит у парадного подъезда
главного здания Бурятского научного центра) известны в Закамне. Музейные
образцы и изделия из этого, природой «сваренного и закаленного», густо-зеле­
ного цветного камня известны во многих городах Европы. Нефрит представля­
ет интерес и как камень-«подшипник». Его свойства можно сравнить с окаме­
нелой резиной. В таких подшипниках остро нуждается стиральная машина
«Белка», выпускаемая улан-удэнскими авиастроителями, а также десятки из­
делий детского спроса.
В Муйском рудном и золотопромышленном районе впервые нефрит описал
Л . С а л о п — п о находкам на озере Орон, где установлена древняя стоянка чело­
века. Затем в коренном залегании нефрит и тальковый камень изучали К. С а м буев, и К. Шагжиев на знаменитом Парамском пороге. В окрестностях огром­
ного Шаманского массива гиппербазитов Игорем Тамбасовым (Читинское геологоуправление) в 1976 году был найден белый, как мрамор, нефрит. М , Шелковниковым в бассейне р. Бамбуйки встречены нефритоиды. Геологами треста
«Байкалкварцсамоцветы», что в с. Смоленщина под Иркутском, позднее най­
дены и частично разведаны два месторождения. Нефриты в бассейне р. Бамбуйка по условиям образования, возрасту, сочетанию цветов выделены в новую
на территории Бурятии Бамбуйскую минералогическую провинцию.
Анализ материалов по нефритам Бурятии позволяет сделать вывод, что в
геологической эволюции здесь проявились две эпохи нефритовой минерализа­
ции: первая—в протерозое, вторая — в нижнем палеозое. Нижнепалеозойская
эпоха в современных структурах наиболее полно представлена в Бамбуйской
минералогенической провинции. Нефрит бамбуйского типа отличается от неф­
рита Восточных Саян и Джиды. Этот тип камня цветного оруденения связан
с существенной гидротермальной переработкой океанических пород
кембрия
магмами гранитоидного состава. По этой причине весь комплекс нефрнтоносных ассоциаций, связанных с переработкой прежде нормально осадочных кар­
бонатных пород, охарактеризованных представительной фауной, относится к
самостоятельному геолого-генетическому типу — б а м б у й л и т а м. Бамбуйлиты (бамбуйские камни) представляют самостоятельный тип нефритовой минералогенин в Прибайкалье и Северном Забайкалье, что позволяет значительно
расширить площади поисков новых объектов нефритовых тел. Нефрит, кроме
широкого применения в культуре, медицине и быту, представляет уникальный
высокопрочный резиноподобный каменный металлоид,
из которого целесооб­
разно изготовлять детали и конструкции индустриально-технологического назна­
чения. Новое направление заключено в использовании высокоупругого эластич­
ного нержавеющего кремнисто-магниевого и алюмо-кальциевого природного ка­
менного сплава взамен отдельных дорогостоящих подшипниковых и бесподшип­
никовых соединительных связующих конструкций и в качестве узлов сочленения.
Занимаясь геологическим анализом Муйского рудного района более 30 лет,
утверждаем, что, кроме золота, асбеста, платиноидов, титана (Витимканский
габбровый массив) и нефрита, этот район сзатовгрен» камнесамоцветным сырьем,
что позволяет создать здесь крупнейший г Бурятии завод (фабрику, комплекс
цехов) «Муйские самоцветы». Среднее Привитимье обеспечено цветными разно­
видностями известняков, эффузивов, сланцев, песчаников, гравелитов, гранатсодержащих мраморов, пегматитов с амазонитом, габбро, гранитов, мраморами и
сливными скульптурными кембрийскими известняками, среди которых в бассейне
р. Бамбуйки есть уникальные полупрозрачные разновидности. Цветные граве­
литы по окраске включений (яшмы, кремни, граниты, мрамора) далеко прево­
сходят известные аналогичные образования Дальнего Востока. Прочность опи­
сываемых пород намного превосходит физическую стойкость тихоокеанских.
Она придает им долговечность и нетускнеющую красоту. Места организации
карьеров для добычи цветного камня возле Таксимо или вблизи Ирокинды
95

должны быть выбраны по комплексу факторов. Кроме того, ирокиндинская
свита, как капля воды, похожа и целиком сравнима с бодайбинской свитой в
окрестностях г. Бодайбо. А этот штрих каменного портрета может привлечь
внимание золотарей, Одновременно гппербазиты муйского офиолитового пояса
представляют огромный интерес, нацеливая на поиски платиноидов, среди ко­
торых осмистый иридий уже отмечался вместе с россыпным золотом. Особое
внимание они заслуживают на обнаружение тонкоагрегатного алмаза. Моло­
дежное месторождение хризотил-асбеста является здесь флагманом новой гор­
норудной промышленности.
Еравнпнский район, известный по месторождениям большой группы крем­
нистых камней (опалы, халцедоны, сердолики, агаты), упоминаемых А. Е. Фер­
сманом еще в 1922 году, неузнаваемо изменил свое геологическое содержание.
Прежде всего, он считается рудным районом, где изучены и разведаны поли­
металлические и железорудные месторождения. В сравнении с ними цветные
камни составляют легко осваиваемые богатства. Кроме Тулдопского место­
рождения халцедонов и яшмы, а также 12 более мелких их проявлений и ока­
менелого дерева в с. Романовка, здесь известны цветные туфы кислого состава
и опалы, охарактеризованные в 1976 году Ю . Козловым, и К. Егоровым, порфириты среднего мезозоя, перлиты, цеолиты и агаты Холинского месторож­
дения.
Особого внимания застуживают цеолиты. Эти своеобразные минералы с
дырчатой кристаллической решеткой представляют уникальные медико-биоло­
гические, биоагрономическис. физико-химические комплексы для самых раз­
личных направлений медицины, аптечного дела, земледелия, кормопроизводст­
ва и очистительных препаратов. Сейчас перед цеолитами открыта широкая
столбовая дорога, и на этом пути комплексу пород Холинского месторождения
принадлежит заглавная роль.
Уникальными свойствами обладает обычный кремень, особенно связанный
с первично-осадочным генезисом. Комплекс разнообразных исследований, про­
водившийся после обнаружения А. Малярчиковым чудодейственных воздейст­
вий кремня на биологическую очистку воды, поставил этот безобидный мине­
рал в ранг высокосортного камня по существенному оздоровлению и повы­
шению активности обычной воды. В Бурятии кремни широко представлены
в кремнисто-доломитовых толщах кембрия, частично в глинистых сланцах юры
и нижнего мела. Известны они и в вулканогенных породах кислого состава.
По названной группе цветных камней и минералов район выделяется среди
других регионов Бурятии. Кроме того, в 6 км от Сосновоозерска, по Старо­
читинскому тракту, дорожниками вскрыты кремовые монолитные кварцевые
песчаники. Здесь же встречаются известняки и доломиты. Возле с. Эгиты,
по дороге на одноименное месторождение флюорита, в 1987—88 гг. изучен
базальтовый дресвяник — прекрасный строительный материал. Освоение цвет­
ного камня уже началось. По линии районного отдела оооазованкя и по ини­
циативе бывшего работника «Бурятгеологии» геофизика Г. Ефиркина, прожи­
вающего в с. Комсомолка, к работе подключены школьники. Летом 1991 года
Геннадий Витальевич по собственной инициативе посетил ряд крупных городов
в европейской части России. В Ленинграде встречался со специалистами и даже
сделал доклад о нашем цветном камне. Им оборудована небольшая камне­
резная мастерская. Районную службу по комплексному использованию цветного
камня Ефимкин планирует взять под надежный контроль. Можно полагать, что
Еравнпнский район одним из первых станет на путь промышленной индустрии.
В Нижнеапгарске действует межхозяйственное объединение «Байкалгео»,
где трудятся даже камнерезы из уральских династий.
Организация же производства цветных камней в Улан-Удэ протекает сти­
хийным путем. Пионером этого дела была лаборатория « Н И Л С Т Р О М » Вос­
точно-Сибирского технологического
института,
возглавляемая
кандидатом
технических нз\'к К. Лкрзктаевым. Сейчас он создал небольшей цех при уланудэнском Л В Р З . Некоторое количество изделий выпускает фабрика сувениров.
96

Разворачивает работу кооператив «Зорит». Поле деятельности для ювелирно-'
поделочного промысла и применения камня в архитектурном убранстве
всего Забайкалья безграничное. Здесь могут использоваться мерцающие
снежно-белые доломиты Тарабукинского и рисунчатые доломиты Билютинского
месторождении. Бырхэ-Шибирские агальматолиты на правом склоне долины
р. Курбы, вблизи с. Тэгда, Усутайский родонит и Черемшанские кварцевые
песчаники. В массовый оборот должны быть запущены пегманиты Ошурковского месторождения апатита. Учитывая надежные воздушные, железнодорож­
ные и автомобильные связи Улан-Удэ, кооперативы или малые предприятия
могут снабжаться цветным камнем из Закамны. Читы (чароит — уникальный
минерал сиреневой окраски). Малобыстринским лазуритом из Иркутской обла­
сти, гореликами Гусиноозерска, описанными Г. Туговиком, естественными вы­
сокохудожественными натечными формами тункинских горячих источников,
монолитами гранита из Медведчиковой пади и плитами аркозовых песчаников
в подножье горы Комушка.
Агальматолит из долины р. Курбы представляет первосортный материал
для различных художественных школ. Он легко обрабатывается при помощи
самых простейших инструментов. Фактура изделий, имеющих специфический
забайкальский «загар», придает им национальный колорит и красивые декора­
тивные рисунки. Первый полученный опыт в детской городской художествен­
ной школе (директор Ц . Магаков) ставит этот камень в разряд высокого спро­
са для специализированной подготовки будущих ваятелей.
Огромный потенциал цветного камня хранят Кундулунские горы, занимаю­
щие пространство между селами Ключи и Кокорино (Хурумша). Породы
представлены многими окрашенными разновидностями сиенитового ряда, а по
сравнению со скальными телами Хамар-Дабана и Ганзуринского хребта выде­
ляются большей монолитностью. Здесь может опоисковано и разведано крупное
месторождение блочного пильного камня и даже облицовочных плит.
В Бичурском районе цветное каменное производство может уверенно бази­
роваться на цветных туфах Ара-Киретского месторождения с хорошими деко­
ративными показателями, вулканических шлаках горы Малый и Большой
Кумын и гранитных массивах бичурского комплекса. В долине ручья Хурут
известны вулканические шлаки, пригодные для разных целей строительства.
Впервые они были выделены еще в середине пятидесятых годов.
В Кяхтинском районе огромный потенциал хранят пористые туфы вишне­
вого, малинового и оранжевого цвета. Они использовались при строительстве
мостового перехода через Хилок для отсыпки полотна местного автотракта.
На сегодняшний день цветные туфы представляют геологическую загадку. Так­
же привлекают пристальное внимание гранатовые и гранато-слюдистые обра­
зования метаморфического древнего комплекса. Среди гранатов есть альман­
дин и пироп, пользующиеся исключительно большим спросом у ювелиров. Гео­
логическое изучение цветных камней Кяхтинского района осложняется широ­
ким развитием песков, образующих перекрывающий чехол. Под песками часто
залегают глины.
Особую группу составляет вторичное сырье тепловых
электростанций.
Сбрасываемые золы и шлаки в дорогостоящие золоотвалы составляют свое­
образный комплекс антропогенных (человеком произведенных)
минеральных
ассоциаций. Эти шлаки представляют легкодоступный строительный материал
для различного дачного и сельскохозяйственного назначения. Более того, они
образуют своеобразную группу минеральных мелиорантов-изоллитов (искусст­
венные зольные камни), характеризующуюся повышенной пористостью и бога­
тейшим агрогеохимическим содержанием молибдена, бора, меди, цинка и даже
серебра.
Среди разных окрасок глинистых пород кирпича появился и новый тип.
Данные образования часто называют «глинистыми алевролитами», «выветрелы.
Ми алевролитами или песчаниками», «элювиальными суглинками», «структур*
7. «Байкал» №

5,

97

ным элювием». Они, как правило, развиты на поверхности глинистых угле­
носных пород нижнего мела, слагающих впадины забайкальского типа. С л о ­
жение водопроницаемых глин комковидное, брекчиевидное. При растирании он»
приобретают свойства липких глин и суглинков. Известно, что все глинистые
отложения повсюду образуют своеобразные литологические водоупоры. На их
кровлях локализованы топи, болота, трясины и грунтовые вязи. Для данных
же пород характерны сухие поверхности, луговые и степные ландшафты. Атмо­
сферные осадки и оросительные воды легко просачиваются через их сетчатую
и дырчатую глинистую структуру. Эта группа глинистых пород известна в оте­
чественной науке и относится к типу водопроницаемых глин, впервые выделен*
ных С . Буцько в 1931 г.
Особое внимание в Бурятии должно привлечь золото и золотосодержащие
.породы. Тем более, что организация эффективного труда по его добыче в
последнее время приобрела особую актуальность. В апреле с. г. вышел Указ
президента России Б. Ельцина за № 295 «О неотложных мерах по государст­
венной поддержке экономики Бурятской С С Р » . Указом разрешено вести стара­
тельские работы на льготных условиях в районах, не вошедших в разряд золо­
топромышленных. Это позволяет создать различного рода старательские звенья,
включая заводы и фабрики. Их работа может быть организована вахтовым
методом с привлечением к промыслу большого количества людей. Одним из;
авторов статьи Г. Кибановым создано геологическое предприятие «Камень».
Предусмотрен широкий фронт поисково-изыскательских работ узкого специали­
зированного плана. Наша инициатива поддержана общественностью и руко­
водством республики. Успешное начало позволит создать финансовый задел
для развертывания работ по цветному камню. Во всех случаях подход к его
промышленному освоению должен иметь под собой государственную основу.
Частнопредпринимательский подход в этом вопросе бесперспективен, ибо пре­
следует узкокорыстные цели, в то же время все цветное каменное сырье яв­
ляется достоянием народа.
Авторы убеждены, что ныне лежащее в подземных кладовых многосортное,
многоликое самоцветное сырье Бурятии в самые ближайшие годы займет дос­
тойное место в каменной индустрии Сибири. Объективных причин, могущих
затормозить начавшиеся работы, нет. К каменному сырью нужно относиться
рачительно, вдумчиво, по-хозяйски. Камень не должен выполнять роль при­
манки для иностранного капитала. Он должен «работать» на республику, спо­
собствовать процветанию её экономики.
Г. К И Б А Н О В — геолог, ветеран труда.
А. П Е Л Е П Я Г И Н — директор минерало­
гического музея П Г О «Бурятгеологияк

98

СТРАНИЦА КРАЕВЕДА

Евгений ГОЛУБЕВ

ПОЛЬСКИЕ БУНТАРИ
Никогда судьба не была ко мне так щедра, как три года назад. Роясь в
кипах документов Иркутского госархива, я наткнулся на материалы о жизни
•и деятельности Бронислава Шварце — одного из видных польских деятелей
национально-освободительного движения прошлого века, находившегося более
семи лет на поселении в Тунке. В другой папке с «делами государственных
преступников» — участников Андижанского восстания 1898 года обнаружился
«сыскной лист» Токтогула Сатылганова — прославленного киргизского акына,
осужденного на каторжные работы в Александровский централ и отправлен­
ного на строительство Кругобайкальской железной дороги.
Я лихорадочно листал страницы документов, и одно за другим передо
тиною оживали имена русских, польских и иных кровей бунтарей, чей след
терялся в дымке столетий. А чуть позже, воскрешая события былого, я обра­
тил внимание на то, что наряду с Кяхтой, Верхнеудинском, Баргузином, Селентинском, Мысовой — местами, где нашими знаменитыми земляками и пришлыт н вольнодумцами, землепроходцами и прочими посланцами далеких краев
творилась история, все чаще и чаще упоминается село Тунка, где более ста
лет назад пересеклись пути и судьбы трех политических ссыльных — будущего
диктатора Польши, руководителя польского освободительного движения второй
половины X I X века и рядового революционера-демократа, давшего свою фа­
милию замечательной писательнице — автору «Овода».
Состав ссыльных, находившихся в то время в Тунке и других прибай­
кальских селениях, был разнообразным. Среди русских ссыльных преобладали
деятели различных народнических организаций, участники студенческих волне­
ний и демонстраций, виновные в распространении крамольной литературы,
в содействии побегам. Большинство польских изгнанников, поселенных за
Байкалом, были участниками неудавшегося восстания
1830—1831 гг. и тех
революционных брожений, которые проходили в Польше в 30-е и 40-е годы,
а также и более поздних — после восстания 1863 года.
В поименном списке среди сосланных числились Карл Томинский, Констан­
тин Савичевскнй, Филипп Гроздицкий (село Пестерево), Шимон Кржечковский
(Тарбагатай), Антон Сулемирский (Куналей), Игнатий Пиора (Урлукская
волость). А из сосланных на каторжные работы, а затем по окончанию срока
каторги водворенных на поселение, были Антон Аксиментовский, Осип Богатко
(Харауз), Иероним Гольштейн (Урлук), Леопольд Добрский (Тарбагатайская
волость), Мечислав Зарембский (Куналейская волость), Андрей Козьминский
(Бар), Франц Кноль (Ильинка), братья Карпинские (Петровский завод).
В конце 1865 года число сосланных в Сибирь поляков, по утверждению ис­
торика В . Гнрченко, доходило до восемнадцати тысяч. П о свидетельству же
известного революционера и ученого-географа П . Кропоткина, находившегося с
экспедицией в то время в нашем крае, «в одну Восточную Сибирь прислали
одиннадцать тысяч мужчин и женщин, главным образом студентов, художни*
7«

09

ков, бывших офицеров, помещиков и в особенности искусных ремесленников —
лучших представителей варшавского пролетариата». С весны 1866 года нача­
лось строительство дороги вокруг Байкала, где каторжные работы отбывал»
более семисот поляков, осужденных за варшавское восстание 1863 года.
...Бронислав Шварце прибыл в ссылку в Тунку в феврале 1884 года у ж е
/как человек, популярный чуть не по всей Сибири, известный и полякам, и
русским, окруженный ореолом повстанца 1863 года и участника народоволь­
ческого движения. Не слишком многое было известно о его жизни и деятель­
ности. Настало время приподнять завесу неизвестности и над забайкальскими
страницами биографии этого мужественного человека.
Бронислав-Антоний Шварце родился 7 октября 1834 года в семье поль­
ского патриота — участника восстания 1830 года, вынужденного скрываться от
преследования царских властей во Франции. Подростком Бронислав бывал в
доме великого польского поэта Адама Мицкевича, жившего по соседству, дру­
жил с его сыном Владиславом. Поэзия Мицкевича впоследствии сыграла
ведущую роль в становлении будущего революционера.
В феврале 1848 года 14-летний Бронислав, считавший Францию своей
второй родиной и близко принимавший к сердцу ее судьбу, не остается в
стороне от революционных событий и участвует во взятии королевского дворца
в Тюильри. В 1852 году после окончания гимназии он поступает в Парижскую
высшую политехническую школу. Пройдя курс наук, через три года Шварце
покидает страну и перебирается в Австрию, где строит железные дороги.
Но его «душа рвется на восток, в Польшу, чтобы вместе с братьями ры­
дать и радоваться, помогать им, сражаться вместе с ними» (из записей в днев­
нике Б. Шварце). И вскоре юноша добивается от властей разрешения вернуть­
ся на родину.
В апреле 1860 года он был зачислен на строительство Петербургско-Варшавокой железной дороги и принят на должность строителя на станции Бело­
сток. И сразу же он приступает к созданию нелегальных революционных круж­
ков, ядром которых стали железнодорожные служащие. Одновременно Шварце
и его единомышленники берутся за распространение среди крестьян брошюр
и листовок на польском и белорусском языках, стремясь привлечь к участию
в готовящемся восстании и местное население.
По заданию подпольного Центрального Национального комитета, создан­
ного в Варшаве и возглавившего борьбу за национальное и социальное осво­
бождение, Шварце под видом служебных командировок совершает поездки в
Петербург, Вильно, Гродно и другие города с целью налаживания связей с
революционной организацией в самой России.
Незадолго до январского восстания 1862 года царские жандармы высле­
дили и арестовали Шварце. Заключенный в Варшавскую цитадель, изолирован­
ный от внешнего мира, Бронислав все-таки узнает о повстанческих боях, о ги­
бели друзей, о поражении национально-освободительного движения. А вскоре
и самого Бронислава бросают в камеру смертников. На основе обвинительного
акта, составленного в марте 1863 года, вменявшего патриоту в вину «принад­
лежность к противоправительственному заговору, сопротивление властям, зло­
умышленную пропаганду и написание сочинений возмутительного содержания,
а также вхождение в состав Центрального революционного комитета», Шварце
был приговорен к смертной казни через повешение.
Но судьбой Шварце, как французского
гражданина,
заинтересовались
французские власти. Стала шириться волна протестов в России, Франции и
других странах. В конце концов смертная казнь была заменена Шварце по­
жизненной каторгой на Нерчинскнх рудниках.
В нюне 1863 года его отправили из Варшавы в Сибирь. Но он доехал
только до Перми, оттуда по приказу Третьего отделения был возвращен а
Петербург и заключен в Шлиссельбургскую крепость. Главной причиной возвра­
щения Шварце с этапа был страх царских властей перед возможностью его
100

побега с каторги. Чтобы подобного не случилось, опасного узника надежно
запрятали в камеру № 3 секретного Шлиссельбургского замка.
Семь лет пробыл польский революционер в одиночной камере, в полной
изоляции от внешнего мира. Ему была запрещена переписка с родными и
'близкими, его лишили пера и бумаги, а первое время и чтения книг.
Несколько раз жандармские власти пытались склонить своего узника к
предательству, но все их попытки заставить Шварце купить себе свободу такой
ценой, закончились полной неудачей. В архивах Третьего отделения сохрани-*
лась докладная на имя шефа жандармов графа Шувалова о том, что «образ
мыслей Шварце не изменился и он опять будет бороться за восстановление
Польши».
Лишь в 1870 году больного Шварце, к тому времени оставшегося единств
венным узником Шлиссельбурга, переводят в крепость Верный (ныне АлмаАта), где он сразу же был помещен в острог.
В Верном Шварце продолжает начатое еще в Шлиссельбурге сочинение
песен революционно-агитационного содержания, создает свои известные ^Тю­
ремные сонеты», поэму «В остроге» и другие произведения. В «острожной»
поэме автор рассказывает о своем знакомстве с народным певцом Токтогулом,
:Чьи песни оставили глубокий след в душе опального узника.
Но болезнь прогрессирует, он устал от «казенной» жизни и, полагая, что и
на него распространяется действие царского манифеста от 13 мая 1871 года,
повелевавшего всех политических преступников, осужденных на каторжные
работы, «перечислить в категорию сосланных на житие», хлопочет о смягчении
наказания.
И только весной 1875 года последовало «высочайшее повеление» о его
переводе на жительство в Томскую губернию «с учреждением за ним стро­
жайшего полицейского надзора».
Многолетнее пребывание в тюрьме не могло не сказаться на физическом
и моральном состоянии Шварце. Известный польский ученый, участник восста­
ния, в 1864 году осужденный на каторгу, а с 1868 года переведенный на посе­
ление, исследователь Сибири и Байкала Бенедикт Дыбовский, встретившийся
с Б. Шварце в Томске, так писал о нем: «Им овладела какая-то болезнь, нечто
вроде тихой меланхолии... Он не мог сам о себе позаботиться, забывал о себе
и своих житейских нуждах».
Слух о прибытии Шварце в Томск взбудоражил всю польскую колонию.
По городу разносились вести о легендарном мятежнике. Бронислава повсюду
сопровождали толпы любопытных и земляков. Постепенно он приходит в себя
и, несмотря на бдительную слежку жандармов, близко сходится с людьми, са­
моотверженно работающими над приближением освобождения России.
Он становится членом «Красного Креста», «Народной Воли», в задачи ко­
торых входила и материальная помощь всем лицам, «подвергающимся гонению
за свободу мысли и совести» (из устава «Красного Креста»). Члены этого обще­
ства занимались сбором денежных средств, организацией побегов, явочных квар­
тир. Адреса их служили и для пересылки литературы, а все местные отделы
«Красного Креста» были центрами революционной пропаганды. Возникшая сеть
явок (судя по материалам следствия), протянувшаяся через всю Сибирь от
Верхнеудинска и Нерчинска через Иркутск и Томск до Екатеринбурга и Моск­
вы, Киева и Варшавы, к концу 1881 года была «испытанной организацией, ко­
торая выполняла одну из существенных задач «Красного Креста», а именно
устройство побегов наиболее выдающихся государственных преступников для
возвращения таковых к прежней преступной деятельности».
Среди знакомых Б. Шварце — активистов «Красного Креста» особняком
стоит имя Ионы Александровича Юферова, сына дьякона, местного конторщи­
ка. Человек деловой и самоотверженный, Юферов участвовал во всех пртктических начинаниях организации. Кроме ведения денежных дел и переписки, он
брался за самые рискованные поручения: оборудовал убежища для бежавших
101

революционеров, скрывал «беглых» на своей городской квартире. Часто на
квартире Юферова и его товарищей проводились собрания томского револю­
ционного кружка. Их постоянным участником был Шварце.
Но подпольная организация русских и польских революционеров просуще­
ствовала недолго. Полиция напала на ее след. Начались обыски, аресты. У
Юферова обнаружили почтовые квитанции из разных юродов Сибири, стихи
крамольного содержания и другие документы, свидетельствующие о револю­
ционной деятельности. Были арестованы и другие активные члены организа­
ции — Н . П . Поспелов, С . А. Миртова, И . Л. Орлов, С . А . Субботина.
Схватили и Шварце, у которого также при обыске обнаружили немало
«вещественных доказательств» антиправительственной деятельности. И снова —
следствие, снова — заточение в тюрьму.
К концу 1882 года расследование деятельности «Красного Креста» «На­
родной Воли» было завершено. Из привлеченных к делу 92 участника были
признаны виновными, в том числе 32 ссыльно-поселенца. Шварце выслали в
Тунку Иркутской губернии сроком на пять лет под гласный надзор полиции.
Туда же спервоначалу был назначен в ссылку и Юферов, но затем его отпра­
вили в Троицкосавск, где он, отбыв свой срок, внезапно умер.
О. Буланова-Трубникова, угодившая в ссылку одновременно с Бронисла­
вом Шварце, в своих мемуарах выделяет его среди прочих временных обита­
телей Тунки и отмечает влияние, которое тот оказал на жизнь ссыльнопоселенческой колонии: «Очень значительную роль для ссылки сыграл Шварце. Чело­
век с европейским образованием, владевший чуть ли не всеми иностранными
языками, весьма начитанный, он организовал для своих младших товарищей
занятия по изучению английских и французских классиков и истории». Извест­
но также, что Бронислав давал уроки иностранного языка в семьях некото­
рых ссыльных. К тому же материальное положение ссыльного было тяжелым,
и он даже вынужден был ходатайствовать перед властями о назначении ему
пособия.
В Тунке Бронислав Шварце установил тесные контакты с русскими рево­
люционерами, вступал нередко с ними в политические беседы и даже споры.
Одной из тем, по свидетельству И . П . Майнова, находившегося в ту пору в
тункинской ссылке, была неизменно волновавшая Шварце угроза со стороны
германского милитаризма. «Заслуживает внимания,—писал позднее Майнов,—
что лично мне, тогда совсем зеленому юноше, сознание германской опасности
настойчиво внушал деятель 63-го года, с которым я был близок в первые годы
ссылки....»
Труднее сложились отношения Шварце с представителями первых поль­
ских рабочих организаций. «Новое поколение знало только сухие, прошедшие
цензуру и, по моему глубокому убеждению, совершенно извращенные факты,
прежних энтузиастов ругало идеалистами, патриотчиками, а новых— анархиста­
ми; особенно злились новые «прогрессисты» на поэзию и, если ее допускали,
старались сделать из нее рифмованную экономику»,—сетовал в своих воспо­
минаниях Шварце, вспоминая тункинский период.
Среди ссыльных членов польской социал-революционной партии «Пролета­
риат» выделялся Михаил Вильфрид Войнич, которого также «по высочайшем}
повелению» после заключения в Александровской цитадели города Варшавы 30
апреля 1887 года выслали под гласный надзор полиции в Тунку. С о Шварце
их сближало общее увлечение поэзией, литературой. К тому же Михаил был
фармацевтом и никогда не отказывал в медицинской помощи товарищам по
ссылке. Прослышав о его лекарских способностях, к Войничу потянулись и
крестьяне, казаки, буряты из соседних улусов.
Вскоре Войнича, подавшего прошение по случаю болезни на переезд в село
Балаганск, вызвали в Иркутск, и ему удалось там устроиться на работу в Михеевскую больницу. Работа его была связана с разъездами, и в 1890 году Вой-

102

нич, к частым отсутствиям которого власти уже привыкли, уехал в Балаганск
и ... исчез.
Судя по всему, он бежал через Кяхту в Монголию, затем — в Китай, а уже
оттуда на корабле, претерпев немало лишений, прибыл в столицу туманного
Альбиона. В Лондоне он близко сошелся с известным русским революционером
и писателем С . М . Степняком-Кравчинским, спасавшимся от виселицы в эми­
грации. Именно на квартире Степняка-Кравчинского в 1892 году Войнич и
познакомился с англичанкой Этель Лилиан Буль, недавно вернувшейся из Пе­
тербурга, где она служила гувернанткой в течение нескольких лет. Вскоре Вой­
нич и Буль поженились.
Дошедшие до нас воспоминания одного из «пролетариатчиков» Стефана
Юшиньского не говорят о какой-либо особой близости между ним и Брониславом
Шварце. Шварце рисуется в них человеком чудаковатым, скорее сторонившим­
ся общества товарищей: «Так как в крепости у него были книги только геог­
рафического и филологического содержания, он стал большим географом и
полиглотом. Не было, кажется, в мире такой малой речки или городка, о ко­
тором он бы не знал. Он владел многими языками. Но семь лет одиночества
и общения только с книгами оставили следы в его психике. Он занимался астро­
логией и результаты своих астрологических исследований переносил на искусно
вычерченные карты. В остальном это был совершенно нормальный человек с
большой эрудицией во всех областях знаний».
В тункинский период Б. Шварце близко знакомится с поэзией А. С . Пуш­
кина и Н . А. Некрасова, переводит на польский язык «Дубинушку» В. И. Бог­
данова и «Утес Стеньки Разина» А. А. Навроцкого. Тогда же он выполняет
перевод стихотворения Е . П . Растопчиной «Насильный брак», в котором осуж­
дается порабощение Польши царизмом.
Во многих своих стихотворениям Шварце воскрешает незабываемые эпизо­
ды движения 1863 года. В сонете, посвященном героям Кругобайкальского вос­
стания, он пишет:
Я хочу, чтобы каждый узнал,
что в далеком краю, где синеет Байкал,
за свободу шла умирать
безоружная польская i рать.
Горсть кандальников — бритые лбы,
устояв под ударом судьбы,
кровью плюнула в очи царю,
чтоб приблизить свободы зарю...
В архиве Шварце был обнаружен ряд неопубликованных басен, стихотворений и песен, переводы любимых авторов: Бориса, Байрона, Гейне, Лермон­
това. Пушкина, Некрасова и незавершенная поэма «Бронислав».
Особое место в стихотворных и прозаических произведениях Шварце зани­
мает Россия с ее прошлым и настоящим, которая властно притягивала к себе
его думы, побуждала стремление понять и как-то объяснить историческую
роль государства, оказавшего большое влияние на судьбы Польши. В русской
литературе он видел свидетельство сохранения русским народом «славянского
корня» и с ликованием писал: «...я понял Пушкина, я понимаю Некрасова*.
Лотом 1889 года из Киренска в Тунку был переведен Юзеф Пилсудский,
22-летний студент Харьковского университета, сосланный в Восточную Сибирь
за причастность к подготовке покушения на Александра I I I . Д о последнего
времени историкам и краеведам было мало что известно о пребывании Ю . Пнлсудского в Бурятии, да и особых симпатий диктатор Польши — сложная, инте­
ресная политическая фигура — у них не вызывал. Пришла пора более объек­
тивно и беспристрастно оценить эту личность. Том более, что, как каждый
103

крупный политический деятель, Пилсудский имел фанатичных сторонников и
непримиримых врагов.
...Юзеф Клемен Пилсудский родился 5 декабря 1867 года в литовском ме­
стечке Зулув. Он был четвертым ребенком Юзефа Винценты и Марин Пилсудски.х. После него на свет появились еще пятеро сыновей и три дочери, послед­
ние дети-близнецы умерли в грудном возрасте.
Семья относилась к древним родам литовской шляхты, полностью полони­
зированной еще несколько веков назад. Ее корни терялись во мраке истории,
а легендарные свидетельства связывали род Пилсудских с упоминаемым в до­
кументах X V века Гннетом, а через него с мифической великокняжеской дина­
стией Довспрунга, кажется, правившей Литвой еще до знаменитого Гедимина.
Позже, когда Юзеф Пилсудский достиг самых высоких постов в Речи Посполитой, это прошлое стало причиной острых споров.
Семья принадлежала к зажиточным, однако вскоре от усадьбы, насчиты­
вающей более десятка тысяч гектаров, осталось совсем немного. Финансовый
крах был обусловлен прежде всего той большой контрибуцией, которая была
наложена властями за участие отца в январском восстании.
В 1874 году Зулув был уничтожен пожаром, и семья переехала в Вильно.
Главным источником существования Пилсудских стали банковские займы, при­
близившие срок продажи их имущества с аукциона. Маленький Юзеф с дет­
ства испытал, что такое нужда, нехватка самого необходимого. «Зюк (так
звали в детстве Юзефа — Е. Г.) не ходит в школу,— писал родственникам в
марте 1883 года его брат Бронислав,—потому что не имеет штанов».
С пеленок Юзеф рос в атмосфере враждебности к России. Первые ее
зерна посеяла в сердце мальчика любимая мать. «Несгибаемая патпиотка,—
вспоминал он позднее,—она не старалась даже скрывать перед нами боль и
разочарование по поводу восстания. Воспитывала нас, делая, собственно, на­
жим на необходимость дальнейшей борьбы с врагом Родины».
11 эта цель становится для него одним из главных идеалов. «Все мои
мечты концентрировались в то время вокруг восстания и вооруженной борьбы
с москалями, которых я всей душой ненавидел...»
Учился Пилсудский в Первой виленской гимназии. Вместе со старшим бра­
том Брониславом состоял в тайном гимназическом обществе «Спуйня», кото­
рое было типичным молодежным кружком, куда юношей вела романтика, а
не сознательный политический выбор.
После окончания гимназии 18-летний юноша оказался на распутьн. От ог­
ромного состояния родителей остались крохи. Надо было получить специаль­
ность, обеспечивающую самостоятельность. И Юзеф осенью 1885 года посту­
пает на медицинский факультет Харьковского университета.
Учился он без энтузиазма. Не бросился в водоворот студенческой полити­
ческой жизни, хотя и был вовлечен в модную в то время студенческую кон­
спирацию. Провел даже несколько дней под арестом за участие в демонстрации,
хотя в активистах не числился. Закончив первый курс, вернулся в Вильно, на­
мереваясь после каникул продолжить учебу в Дерптском университете (Тарту).
Но формальности, связанные с переводом, затянулись. И Юзеф Пилсудский,
ничем не занятый, живший на попечении родителей, втянулся в конспиративную
деятельность, встречаясь в кругу близких друзей и дискутируя о модном тогда
социализме.
Именно там он впервые ознакомился с русским изданием «Капитала». По,
вот как вспоминал он в 1903 году: «Абстрактная логика Маркса, а также
властвование товара над человеком не укладывались в моем мозгу». А спустя
много лет, в 1931 году он говорил об этом откровенно: «Я старался познать и
углубить идеи социализма. Начал читать «Капитал» Маркса. Но когда встретил­
ся с доказательством, что стол равняется сюртуку или не может равняться
сюртуку, если речь идет о количестве и стоимости труда, которые заключают
оба эти предмета, я закрыл книгу, т. к. такое истолкование казалось мне вздо104

ром. Материалистическая философия, властвование которой быстро закончи­
лось и на почве которой возникла теория Маркса, никогда не умела убедить
меня».
Праздничная жизнь, скрашиваемая диспутами в студенческом кружке, бы­
ла прервана арестом 22 марта 1887 года. Девятнадцатилетний юноша, мечтав­
ший о скорой карьере врача, оказался в круговороте грозных событий. Дейст­
вовавшая в Петербурге террористическая фракция «Народной воли» решила
убить царя Александра I I I .
Покушение должно было осуществиться с помощью бомбы, начиненной
динамитом и ядом, чтобы император мог погибнуть даже в случае легкого ра­
нения. Начинку для бомбы доставили из Вильно, и помогли' в этом братья
Пилсудские, особенно Бронислав, который, находясь на учебе в Петербурге, был
причастен к деятельности одной из полулегальных студенческих организаций.
Но ни Бронислав, ни тем более Юзеф, лишь выполнивший просьбу брата и
доставший отраву, понятия не имели о подготовке покушения на царя.
Однако заговор провалился. Десятого и двенадцатого
марта бомбнсты
подстерегали императора, но он не покидал дворца. А тринадцатого марта —
в день годовщины смерти его отца, который ровно шесть лет назад погиб от
бомбы члена «Народной Воли», поляка Игнаца Гриневицкого,— Александру I I I
подали карету с запозданием на полчаса, и это спасло ему жизнь.
Полиция в это время случайно задержала одного из заговорщиков вместе;
с группой лиц, находившихся на улице, по которой должна была проехать ка­
рета царя. Когда же выяснилось, какая видная фигура попала в их руки, власти
начали дотош.тивое следствие, охватившее широкий круг лиц, в число которых
попали и братья Пилсудские. И хотя их участие в подготовке покушения не
было доказано, братьев сурово наказали. Бронислав, разделивший судьбу всех
обвиненных в покушении, был приговорен к смертной казни, которую затем
заменили на 15 лет каторги на Сахалине. Отбыв каторгу, старший брат жил
там на поселении, учительствовал, стал этнографом, изучал культуру коренных
обитателей острова — айнов. Власти решили, что казнь через повешение пяти
участников покушения (в том числе одного из главных организаторов — Алек­
сандра Ульянова, брата В. И . Ленина) и так отпугнет других бунтарей от по­
пытки нового покушения на царя.
Юзефа же вообще не привлекали к суду, ибо полиция не имела веских до­
казательств его вины. Но власти посчитали, что даже самая малая причаст­
ность к «государственному преступлению» не должна оставаться безнаказан­
ной. В итоге Пилсудского-младшего еще до процесса в административном по­
рядке выслали на пять лет в Тунку.
Юзеф Пилсудский тяжело перенес этот удар судьбы. Переполнявшие его
горечь и надломленность отчетливо проявились в стихотверении, написанном
в канун его сибирской ссылки:
...Разбита жизнь моя по воле рока.
И мой пример, излом в моей судьбе
Пусть будет поучительным уроком.
Как следует готовиться к борьбе.
Не рвитесь безрассудно в гущу дела,
А много думайте, работайте сполна,—
И лишь тогда настойчиво и смело
Штурмуйте цель, что жизнью вам дана.
ным

Стихотворение, выдержанное примерно в одном тоне, заканчивалось лич­
впечатлением:
Скажите, что
За мгновенье

было ему очень
ошибки заплатил

больно,
он невольно,
105

И напрасно погиб, хотя цель и имел.
Надо его простить, ведь любить он умел.
Поклонники Пилсудского стремились представить его тункинскую ссылку
как период настоящей школы жизни, одиночества и мужества, приобретения
политического опыта и больших раздумий о своем будущем пути. Сторонники
будущего диктатора изображают его как близкого соратника и друга, с од­
ной стороны, таких борцов, как Бронислав Шварце, а с другой поборников
рабочего класса, «пролетариатчиков», сосланных в Сибирь после разгрома пер­
вой польской рабочей партии, таких, как Михаил Войнич.
Впрочем, сохранился довольно интересный документ, который стоит проци­
тировать, чтобы в этом вопросе была полная ясность. Это письмо Пилсудского
к Леонарде Левандовской — первой его любви. Он познакомился с девушкой
в ссылке, правда, знакомство было непродолжительным, ибо срок наказания
его избранницы кончился раньше. Более чем полтора года молодые люди пе­
реписывались, открывая самые потаенные уголки своих душ. И картина, во­
зникающая из переписки, совсем не похожа на тот облик, который рисуют
биографы Пилсудского.
«Сейчас я займусь подсчетом недель,— пишет Юзеф в письме от 20 авгу­
ста 1890 года,—которые остались до конца моего срока. Представь себе целых
85 недель. Впрочем, я пришел к убеждению, что мне наверняка добавят еще
каких-то два года. Во-первых, за дело в марте, а именно за это сослали, хотя
же, ей-богу, я мог бы дать им слово чести, что больше в подобные дела не
буду вмешиваться. Однажды я обжегся, и то без особенного желания, поэ­
тому после такой науки тем более буду осторожным. Во-вторых же, глупое
иркутское дело (по пути в ссылку Пилсудский участвовал в бунте заключен­
ных в Иркутске, за что был приговорен к нескольким месяцам заключения —
£ . Г.) мне также может помешать. Вот как приходится расплачиваться за гре­
хи молодости и отсутствие опыта...»
В письме Леонарде от 10 марта 1891 года Юзеф еще более откровенно
делится своими сомнениями и раздумьями: В самые лучшие минуты я чувст­
вую, что надо мной как бы что-то повисло, возбуждая во мне неудовлетворе­
ние собой, окружением, моим образом жизни. Сейчас я в этом хорошо разо­
брался. Дело в том, милая, что меня воспитали так, что мне внушили веру
в мои способности и, что из этого вытекает,— в необычное мое предназначение.
Эта вера глубоко въелась в меня, но в то же время я не был воспитан в духе
настойчивости, без которой, разумеется, много намерений может остаться толь­
ко намерениями. Применительно же к здешней жизни эти две стороны моего
характера проявляются в следующем. Я чувствую, что мне надо много-много
работать; ощущая в себе способности, я упрекаю себя, что их расточаю, а на­
стойчивости в выполнении своих намерений не имею, отсюда остается глухое
неудовлетворение собой, угрызения совести не отпускают меня ни на минуту...»
Эти откровения перекликаются с записками Бронислава, обращавшего вни­
мание на надменность брата и одновременно па его нежелание систематически
работать над собой. Они имеют мало общего с уверениями биографов Пилсуд­
ского, пытавшихся воспеть тункинский период как время напряженной работы
но самосовершенствованию.
Из переписки Пилсудского со своей подружкой видно также, что «великая
дружба», якобы объединявшая Юзефа Пилсудского с Брониславом Шварце,
мягко говоря, плод выдумки его фанатичных сторонников. Русские мемуаристы,
например, Л . Лонко, знавшая Пилсудского и подробно о нем писавшая, а так­
же С . Юшиньский, не отмечают, что между Шварце и Пилсудским существо­
вали какие-то особые отношения. Нет сомнения в свидетельстве тех авторов,
которые пишут, что Пилсудский искал общества Шварце, слушал его расска­
зы о подготовке восстания и технике конспирации (а жгучий интерес Пилсуд-

106

ского к восстанию 1863 года общеизвестен). Разумеется, это заинтересованность
была благожелательно встречена старым революционером.
И хотя Шварце оказывал определенные знаки внимания Пилсудскому и
даже ввел его в дом другого ссыльного — доктора О . И . Михалевича, тем не
менее их отношения выглядели скорее как снисходительное отношение умуд­
ренного опытом ветерана к совсем еще «зеленому», начинающему юнцу.
Нет основания думать, что отношение Пилсудского к 1863 году сформиро­
вались лишь под влиянием Шварце. Оно было «вывезено» еще с Виленщины,
из родительского шляхетского дома. Совершенно чуждо было Пилсудскому с
его антирусскими комплексами отношение Шварце к России и ее народу.
Различными были их оценки восстания 1863 года. Сам Пилсудский об этом
свидетельствует так: «Когда я приходил к нему с теориями о национальном
согласии, со слезливой легендой, он раздраженно махал на меня рукой: из
уст его сыпались желчные, презрительные слова и шутки — шутки, отравляв­
шие сердце». I
Туманным представлялось ему его будущее после окончания срока ссыл­
ки. Об этом он откровенно признавался в письме от 5 ноября 1890 года: «Ду­
мая о том времени, когда я возвращусь домой, часто не могу себе представить,
как я устроюсь. Было бы попятно, очень хорошо, если бы не потребовалось
лично бороться за быт, добывать кусок хлеба. Такую жизнь могло бы дать
имение, если бы оно сохранилось... в целости до моего возвращения, а это ещнеизвестно. В противном случае я абсолютно не знаю, за что возьмусь, не Morv
себе представить ни одного занятия, в котором чувствовал бы себя как дома. Вед:,
не давать же уроки, слишком паскуден этот труд, а только это, кажется, я
умел бы делать без всякой подготовки. Понятно, можно мечтать, как я мечтаю,
о литературном труде, но и для этого надо многому получиться. В целом, по­
вторяю, в стране я практически не могу представить себя, и это меня немного
пугает. Разумеется, я верю в свои силы и способности, но, с другой стороны,
кто же в это не верил, а несмотря на все, как часто мы встречаем т. и. неу­
дачников. Вот будет анекдот, когда в итоге, не найдя для себя подходящей ра­
боты и убедившись в том, что в стране я совершенно не нужен, приду к убеж­
дению, что я чувствую себя на месте только в Сибири, в роли преступника;
по крайней мере, это совершенно четкое и ясное положение. Но что об этом
говорить, ведь возвращение в страну далеко, это будущая жизнь...»
Действительно, до окончания ссылки ему надо было пробыть в Тунке еще
более полутора лет. Пилсудский провел это время, как и предшествующие го­
ды, перебиваясь случайными заработками, занимаясь охотой, беседами, чтением.
В его окружении появилась новая женщина. В письме от 24 июня 1891
года он писал: «Лсося! Я не писал тебе так долго потому, что не имел силы
и сердца сообщит!, тебе, что наши отношения такими, как были, далее оста­
ваться не могут. Леося! Забудь обо мне, я недостоин тебя и, если можешь,
прости меня. Я хотел бы... да нет, на все, о чем хотел бы тебе сообщить, не
хватит бумаги. Итак, все равно, милая, дорогая, будь счастлива. Д о свидания,
может, навсегда. Зюк.» Девушка простила своего возлюбленного, прислав ему
пылкое и нежное письмо. И, все-таки их любовь не выдержала испытаний. Ни­
когда также не была выполнена взаимная договоренность о женитьбе после
возвращения Юзефа из ссылки. Неизвестно, кто первым отказался от данного
еще в Тунке слова, но сам факт самоубийства Леонарды несколько лет спустя
может быть красноречивым ответом на этот вопрос.
Ссылка закончилась в апреле 1892 года. В конце июня Пилсудский вер­
нулся в родной Вильно. По мнению биографов, он возвратился зрелым полити­
ком, осознающим величие национальных и общественных целей, к реализации
коих с этих пор он будет стремиться без устали, используя самые лучшие ме­
тоды и средства. Разумеется, действительность была далека от легенды. Без
сомнения, во время тункинской ссылки Пилсудский повзрослел, общался
с
настоящими революционерами, которые относились к ному, как к товарищу,
107

многому научился. Но до великого Маршала — национального героя ему было
далеко.
...Шварце почти на год раньше Пилсудского покинул Тунку, но это ему
стоило буквально титанических усилий. Он сам, его родственники, друзья не
прекращали хлопот и ходатайств о помиловании. Вопрос о Шварце по просьбе
его родственников вновь и вновь ставится французским правительством в ди­
пломатических инстанциях. Только в феврале 1883 года поступило два проще­
ния Яна Шварце с просьбой помиловать его племянника, который уже 20 лет
отбывает
наказание.
Департамент полиции решает вопрос положительно: Брониславу Шварце
предоставляется выбор ...«в границах Иркутской губернии за исключением мест
по Сибирскому тракту». Но это мало что меняло в положении ссыльного, и
он предпочел остаться в обжитой Тунке.
В прошении от 9 июля 1888 года Шварце напоминал, что в октябре окан­
чивается срок его высылки в Тунку по делу «Красного Креста», и писал, «что
«сокрушенный болезнью и многолетними страданиями, дожив до 54-летнего во­
зраста и прожив почти половину своей жизни в тюрьмах и в ссылке, я надеюсь,
что последнее наказание будет мне зачтено и что мне будет позволено поки­
нуть страну, в которой я так много страдал».
И все же, когда срок ссылки и гласного надзора истек, Шварце не освобо­
дили. Губернские власти не знали, что делать с человеком, не имеющим род­
ных и требующим отправки во Францию. Переписка по этому поводу заняла
несколько месяцев. Лишь 16 марта 1889 года было получено разрешение о вы­
езде Шварце за границу с воспрещением въезда в пределы Российской империи.
Из ссылки Шварце возвращался не один. Во время пребывания в Тунке он
женился на казачке-сибирячке, по свидетельству М. Злотницкой, «православно­
го вероисповедания». Брак был заключен, очевидно, вскоре после прибытия
Бронислава в Тунку — в 1884 году. Родилось трое детей: самому старшему в
момент выезда из России было семь, а младшему — три года. Дочь револю­
ционера Анна Шварце позже рассказывала о том, что царские власти не позво­
лили отцу взять с собой детей: «...Российское правительство решило воспитать
их в приюте для сирот». И тогда Шварце совершил свое последнее «антипра­
вительственное действие» в России: невзирая на запрет, он просто-напросто увез
их.
Добираться Шварце пришлось за свой счет: царская казна отказалась вы­
делить средства своему бывшему узнику. Купив у тункинского казака коня и
телегу, 57-летний Бронислав отправился в далекий путь. Незадолго до этого
умерла его жена, и поэтому Шварце, оставшемуся одному с малолетними деть­
ми, пришлось нелегко. Поместив детвору на телеге, сам он больше шел. чем
ехал, и таким образом пересек всю Сибирь.
Сердобольные сибиряки помогали ему в дороге, делились куском хлеба и
кружкой молока, давали приют. Лишь в марте 1892 года семья изгнанника
прибыла в Галицию.
В Кракове, затем во Львове проходили последние годы жизни «рыцаря
свободы». Он сотрудничает в газетах и журналах, занимается поэзией и исто­
рией, поддерживает связи с демократическими кругами общественности. Служ­
ба в местном Соляном управлении давала ему средства к существованию и во­
спитанию дочерей. Ветеран национального движения активно участвовал в дея­
тельности «Общества народной школы», которое вело работу в городе и селе,
устраивало курсы и школы для неграмотных, создавало читальни и библиотеки.
Но тяжелое заболевание (рак горла) прервало литературные и историографи­
ческие планы Шварце. 18 февраля 1904 года он скончался.
Имя Бронислава Шварце, незаслуженно забытого, принадлежит
истории
польского освободительного движения X I X века, а сам он по праву остается
одним из видных революционеров-демократов, ратовавших за независимую, сво­
бодную Польшу, за тесный союз народов Польши и России.
108

ФАНТАСТИКА, ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Леонид КУЗНЕЦОВ

ВОЗВРАЩЕНИЕ
г

В ЭЛЬДОРАДО

ФАНТАСТИЧЕСКАЯ

ПОВЕСТЬ

...И пришли они к людям и сказали:
«Не верьте тем, кто придет после
нас. Ибо поверив — погибнете...»
Из

индейских

мифов

ПРОЛОГ
Теплый ветер ласково касался лиц, лохматил волосы и улетал к морю,
загоняя шумливые волны на берег.
ярко-синем

небе

излучало

жар

Шелестели листвой пальмы. Высоко в

о'слепительное

солнце.

Двое стояли на берегу, лицом друг к другу, широко расставив ноги,
по щиколотку утонувшие в горячем белом песке. Лица их были печальны,
а взгляды
пристальны.
— Ты не передумал? — наконец спросил Логов.
— Нет, — разлепил сухие губы Герберг. — Это решено.
Логов в глубине души ожидал от Герберга не таких слов. Не очень-то
надеялся, но ожидал.
— Н е понимаю, почему ты собрался действовать в одиночку, — пожал
он плечами.
Герберт посмотрел на море, сказал:
— Порознь от нас будет больше пользы.
— А мне казалось, что вдвоем легче.
— Тебе это только казалось, — усмехнулся Герберг, и багровый рва­
ный шрам через всю щеку дернулся в такт мрачной улыбке.
— Пропадешь ты один, — покачал головой Логов, понимая всю беспо­
лезность
разговора.
— Посмотрим... — сказал Герберг.
Несколько чаек с громкими унылыми
криками пронеслись над и х
головами. Двое проводили полет белых птиц долгими взглядами.
— Надоело все, Алексей, — вдруг глухо сказал Герберг, опустив голо­
ву. — Вроде бы недолго мы здесь, а как-то все не так... Устал я, в общем.
Побыть один хочу. Подумать.
109

— Странная причина для разбегания, — сказал Логов.
— А у нас все с тобой странно, начиная от появления здесь. Т о л ь к о
м ы не н у ж н ы в этом мире. — Герберг замолчал, опять посмотрел на море„
на летающих чаек.
Разговор прервался.
— Тогда прощай, Свен, — Логов обнял Герберга.
Тот похлопал его по спине.
— Прощай, Алексей...
Логов оттолкнул Герберга, резко повернулся и зашагал по едва
заметной тропинке в джунгли.
Герберг посмотрел ему вслед и пошел вдоль берега в обратную сторону.
Н а белом песке остались следы, но пенные языки волн дотянулись до>
них и слизнули.

ПАДЕНИЕ ИЗ БЕЗДНЫ
1

\

Мерцали в полутьме индикаторы пульта. Н а обзорных экранах свети­
лись пятнами неподвижные звезды. Внизу центрального большого экрана
виднелся лохматый купол земного шара. Три четверти его были в тени,
которую в некоторых местах нарушали отсветы лесных и степных п о ж а р о в
на материках да редкие сполохи молний. В освещенной части синел Т и ­
хий океан.
В кресле перед пультом сидел Логов и задумчиво смотрел на земной
купол. «Что ж е все-таки произошло? Что случилось с тобой, Земля? И л и
с нами? А может быть, с кораблем? Н о все его основные системы в нор­
ме, кроме двигателей. Д а ж е в режиме холостого хода их невозможно за­
пустить. Или мир каким-то образом изменился? Однако все девять планет
идентифицированы У м а ш корабля, и нет никаких отклонений от заложен­
ной информации в ее памяти. Она сразу ж е после выхода из подпростран­
ства подтвердила, что система эта Солнечная и никакая иная. Изображе­
ния Земли с максимальным разрешением показали, что на ней есть следы
деятельности людей: видны были обработанные поля, крупные города. Толь­
ко куда исчезли спутники? У м а ш на этот вопрос ответа не дала».
Логов посмотрел вправо, на пустующее кресло второго пилота. Герберг
лазил где-то внутри «Прорыва», пытаясь что-нибудь сделать с мертвыми
двигателями
корабля.
Логов вздохнул, включил освещение над пультом и громко сказал:
— Умаш!
— Слушаю, — немедленно отозвалась Управляющая машина на свое
условное код-имя.
— Сообщи о положении корабля на текущий момент.
— Сообщаю, — голос У м а ш чуть дребезжал.
« Н у ж н о отрегулировать синтезатор речи», — подумал Логов.

ПО

— ...курс 182. Расстояние до поверхности 50 мегаметров, переменное.
Скорость 16 километров в секунду. Наклонение к эклиптике 34 градуса...
— Достаточно! — резко сказал Логов, но машина не восприняла ко­
манду и продолжала дребезжащим голосом перечислять новые цифры.
— Стоп! — рявкнул Логов. Стало тихо.
С мягким шумом отъехала в сторону дверь, и в центральный отсек
корабля вошел второй пилот — Свенальд Герберг.
— Ну ты и ревешь, даже в коридоре слышно, — сказал он, усаживаясь
в кресло рядом.
— Твоя умница зарапортовалась. Едва остановил, — Логов посмотрел
тча Герберга. — Что скажешь хорошего, Свен?
Герберг пожал плечами. Лицо у него было усталое. На сером комбине­
зоне во многих местах виднелись темные пятна. Перехватив взгляд Логова,
он сказал:
— Гидросистемы кое-где протекают. А хорошего нечего сказать. Все
плохо...
— Я почему-то был в этом уверен.
— Уверен, — усмехнулся Герберг. — Скажи, что сдался.
Логов нахмурился. Он не любил, когда его в чем-то подозревали.
— Не сдался, а понял всю бесполезность попыток заставить двигатели
работать!
— То, что они не запускаются, — плохо, конечно. Но хотелось бы
.знать — почему?
— Умаш сообщила, что состав горючего не изменился.
— Странно это... — Герберг замолчал,
глядя на центральный экран.
Земной купол там был уже освещен весь. Сквозь белые пятна облаков уга­
дывались очертания материков.
— Как долго будем падать? — спросил Герберг.
— Ты у меня об этом спрашиваешь третий раз, и я тебе третий раз
отвечаю: примерно 50 часов, — раздраженно ответил Логов.
Герберг ^вздохнул и сказал, не отрывая глаз от экрана:
— Слушай, Алексей, нас же двое, поэтому давай не будем ссориться.
А то дальше-то как будем?
Логов почесал висок, была у него такая привычка, и сказал:
— Так и будем...
— Что «будем»? Сидеть, бездействовать и чего-то ждать? Нужно ис­
кать выход...
— У нас есть спасательная ракета. На ней отойдем от «Прорыва» и
попробуем сесть.
— Не получится, — покачал головой Герберг. — Ее двигатели
не за­
пускаются. Отказ по трем параметрам.
— А ты заметил, Свен, что после всех переходов в корабле что-то
изменилось?
— Нет. Не заметил.
— Состав горючего остался прежним, но в нем произошли какие-то
изменения на молекулярном или атомарном уровне.
Ml

— Тогда эти изменения произошли и в нас, и в У м а ш . Однако ничего
странного я не заметил. Ты сам подумай, Алексей, что получится, если в
кристаллах памяти У м а ш изменится хотя бы один атом? Машина сразу
выйдет из строя. Я не говорю про нас.
— М ы биологические объекты. Н а нас может и не так сильно все
сказывается.
— Нет, Алексей. Для живых объектов изменения на атомарном уров­
не могут привести к чудовищным мутациям.
— Ты сам-то помнишь, что было после первого перехода? — спросил
Логов.
— Помню...

2
Ничего особенного не было, после того как «Прорыгв» вошел и вышел
из подпространства, совершив в нем часовой испытательный полет. Это бы­
ло историческое событие середины второго тысячелетия: проход в подпрост­
ранство для сокращения времени межзвездных перелетов. С полетом «Про­
рыва» открывалась новая эра в истории человечества — освоение Галакти­
ки. Теоретически подпространственные переходы были разработаны и до­
казаны давно. Перед полетом «Прорыва» провели множество испытаний
небольших
автоматических
кораблей на окраинах
Солнечной системы.
Потом с животными. Пока не было твердо установлено, что такие перехо­
ды не сказываются на состоянии как биологических существ, так и авто­
матов.
После этого был построен «Прорыв», не очень большой по размерам
корабль, весь напичканный электроникой,
с экипажем из двух человек,
являющийся прообразом будущих разведывательных подпространственных
кораблей.
Когда Логову предложили совершить полет на «Прорыве», он согла­
сился сразу. Нравилось ему осваивать новую технику, узнавать неизвест­
ное об окружающем мире. К тому же учитывались и его десятилетний опыт
полетов на разнообразной космической технике, и участие во многих ис­
следовательских экспедициях на планеты Солнечной системы.
Второго члена экипажа Логов выбрал сам — ему предоставили такое
право. Со Свенальдом Гербергом они учились вместе в Академии космоса,
вместе участвовали в нескольких экспедициях. В согласии Герберга Логов,
не сомневался.
Стартовать «Прорыв» должен был с промежуточной космостанции за
орбитой Сатурна. В задание полета входили
попытки проникновения в
подпространство на расстоянии ста тысяч мегаметров от станции, пятнад­
цатиминутный полет в подпространстве и выход из него на таком
же
расстоянии от промежуточной станции, но уже за орбитой Нептуна. Н а
расстояние между точками входа и выхода продолжительность полета в
псдпространстве не сказывалось. Таковы были его свойства: если бы ко­
рабль находился там минуту или час, он вышел бы в той точке простран­
ства, которая была нужна. Если бы точку выхода задали внутри Туман112

ности Андромеды, то корабль, войдя в пределах Солнечной системы в*
подпространство, тут же /вышел бы именно в Туманности. Продолжитель­
ность полета нужна была ученым, чтобы лишний раз убедиться: такие
полеты никаких вредных последствий на живых существ и электронику не
оказывают. Правда, неизвестно было — влияют ли переходы на умственную
деятельность людей. Хотя летавшие до этого мартышки и орангутанги н е
потеряли своей сообразительности.
Но за неделю до старта «Прорыва» произошел досадный случай: из-за
сбоев в электронике очередной испытательный полет небольшого корабля
с мартышками закончился катастрофой. Его точка выхода из подпростран­
ства совпала с маршрутом полета грузового автоматического
корабля,
шедшего с нитридитовой рудой в системе Юпитера. Произошел мощней­
ший взрыв, вызвавший странные изменения
в структуре близлежащего
пространства, отчего два небольших внешних спутника-гиганта изменили,
свои орбиты и скорости движения. Изменения получились
незначитель­
ные, какие-то две-три сотых процента, но их сразу отметили все станции
системы Юпитера. Кроме этого, на По началось извержение нескольких
серных вулканов. Н а Европе произошла сильнейшая за последнее время
подвижка льдов, и пришлось эвакуировать людей с нескольких баз. Сам
Юпитер отозвался на взрыв мощными аномалиями в своем магнитном поле.
Солнце ответило
увеличением хромосферной активности. В целом все
случившееся привело к тому, что старт «Прорыва» отложили на неопреде­
ленное время. Смелое вторжение землян в теоретически известную, но
практически неизведанную для людей область могло привести к непредска­
зуемым последствиям. Поэтому для начала решили еще раз разобраться во
всем изученном, просчитать все варианты полета с учетом катастрофы, а
затем уже давать старт.
Полгода Логов с Гербергом торчали
на гигантской
станции-верфи
«Омега-2», где на специальных стапелях находился «Прорыв». Ва это время
они досконально изучили весь корабль и все его системы, перезнакомились
почти со всеми строителями и наладчиками и чуть было не связались
узами Гименея
с двумя симпатичными
практикантками
Космического
Биологического института. Но, понимая, что в таком полете все может
случиться, отложили это торжественное событие до возвращения. По при­
чине своих постоянных полетов в Космосе они не находили времени
для
женитьбы и в свои относительно зрелые годы ходили холостяками.
И еще... Многих ученых и инженеров, занятых проблемой освоения
подпространственных полетов, смущал факт невозвращения двух автомати­
ческих кораблей, ушедших еще где-то в самом начале освоения. Дальней­
шие успешные полеты несколько уменьшили обеспокоенность, но случив­
шаяся катастрофа заставила опять припомнить те невозвращения.
Однако нетерпеливое человечество рвалось к звездам и хотело осва­
ивать бесконечные просторы Вселенной. «Прорыв» давно был готов к по­
лету и проверен по всем параметрам. Экипаж томился в ожидании старта.
Изучение причин катастрофы корабля с мартышками свелось к тому, что
автоматика верно рассчитала точку выхода и лишь по невероятнейшему
8. «Байкал» № 5.

113

совпадению грузовой корабль оказался в точке выхода, что и привело к
взрыву. Поэтому маршрут «Прорыва» несколько изменили. Он должен был
стартовать и лететь до точки входа перпендикулярно к плоскости эклип­
тики, вдали от всех межпланетных трасс кораблей. Точка выхода планиро­
валась как бы на другой стороне относительно Солнца. Сразу же в инфор­
мационных выпусках появилось название
маршрута: «Большой прыжок
«Прорыва», — что не очень нравилось Гербергу. Логов остался к этому
равнодушен.
Наконец «Прорыв» стартовал, благополучно дошел до расчетной точки
входа и, послав последнее приветствие, исчез со всех следящих за ним
систем.
В ожидаемой точке выхода он так и не появился. Ни через час, ни
через сутки, никогда,...
3
Сигнал внутренней связи разбудил Логова. Позевывая, он подошел к
видеокону и включил его. На экране появилось лицо Герберга.
— Алексей, приходи в центральный.
Логов кивнул головой и выключил видеокон. Вспомнил вдруг сон,
только что приснившийся, из которого его вырвал зуммер вызова. Сон
странный и непонятный: какие-то толпы людей, всадники, окровавленное
лицо со светлой бородой и синими глазами...
«К чему бы это?» — думал Логов, вытираясь гигиеническим полотен­
цем и вдыхая легкий аромат, исходивший от него. — Лицо в крови... Зна­
комое, кстати, лицо. Н о борода?»
Логов вышел из своей комнаты. До двери центрального отсека управ­
ления было несколько шагов. И вскоре он увидел сидящего перед пультом
Герберга, который слушал сообщение У м а ш .
— ...полоса, шириной 500 километров. Охватывались только материки
и острова. Величина полученного разрешения изображений 10 метров. Все, —
закончила докладывать машина.
Логов подошел к пульту и сел в кресло рядом с Гербергом.
— Я же просил этих типов доукомплектовать «Прорыв» всем необхо­
димым. Как для обычного планетарного разведчика. Не дали. «Да зачем
вам это? Вы же не будете высаживаться на планеты. Вам это все ни к
чему!» Теперь вот, пожалуйста, даже четкого изображения получить не
можем, — произнеся эту тираду, Герберг откинулся на спину кресла. — Черт
бы их всех побрал! Что сейчас делать? Н у ж н а информация, но не хватает
мощности приборов наблюдения!
— Подлетим поближе — разглядим.
— За пять минут до того, как сгорим!
— Да успокойся ты! — Логов сердито посмотрел на Герберга. — Я сам
комплектовал оборудование. На планеты мы высаживаться не собирались!
Программа была простая: сутки полета и опять стыковка с космостанцией. Лишний груз был ни к чему!

114

Герберг замолчал, нахохлившись в кресле. Светлые волосы торчали в
разные стороны.
« А глаза-то синие», — вдруг заметил Логов и сказал, улыбнувшись:
— Во сне тебя видел сегодня.
— Во сне? — не понял Герберг.
-1- Д а . Только борода у тебя вот такая. — Логов провел ребром ла­
дони по груди, — и вся в крови. Люди какие-то вокруг...
— Н у и что?
— Ничего. Это так, к слову. Зачем я тебе понадобился?
— Х о ч у кое-что показать, — оживился Герберг. Логову нравилась его
способность быстро успокаиваться.
Второй пилот приказал У м а ш :
— Дай изображения за номерами 2248, 2267 и 2294. Переход на каж­
дый номер по моей команде.
— Изображение номер 2248, — оказала машина, и на
вспомогатель­
ном экране появился участок земной поверхности. Можно было разглядеть
зелень лесов, квадраты полей, извилистые нитки рек. Возле одной, самой
широкой реки проглядывалось темное, неправильное пятно.
— Город? — спросил Логов.
— Город, — кивнул головой Герберг и приказал: — У м а ш ,
дай пре­
дельное увеличение!
— Даю увеличение, — откликнулась машина, и изображение на экране
сменилось другим: пятно разбилось на темные точки, волнистые линии.
— К а к ты думаешь, что это за кольцо? — Герберг обвел пальцем не­
ровное светлое кольцо на экране. В некоторых местах на нем были
за­
метные утолщения.
— Не знаю.
— Н у , предположи, например...
— Наверное, улица в виде кольца, — неуверенно сказал Логов.
— Нет, — сказал Герберг. — Это крепостная стена. У м а ш не смогла
это изображение идентифицировать, потому что нет данных о крепостных
стенах в ее памяти.
— Крепостная стена?
— Да. И заметь, никаких следов разрушений на ней нет. Будто бы
недавно построена. Так, идем дальше... У м а ш , дай изображение номер 22671
— Даю изображение номер 2267.
Н а экране появилась новая картинка: что-то похожее на морской за­
лив. Н а воде сверкали солнечные блики. Береговая кромка в одном месте
пересекалась темными полосами.
— Облака? — поинтересовался Логов.
— Дым. Вот здесь, видишь, пламя, — показал Герберг на красноватые
пятнышки среди черных полос. — Это еще один город или городок на по­
бережье Северной Африки. К а к видишь, он горит.
— Н е пойму, к чему ты клонишь? — пожал плечами Логов.
— Я хочу, чтобы ты сам сообразил — какая Земля перед нами, — Гер­
берг пристально посмотрел в глаза командира.
8*

115

— Наша с тобой Земля, какая же еще, — усмехнулся тот.
— У м а ш , дай изображение номер 2294!
— Даю изображение номер 2294, — отозвалась машина.
— Пожар в сибирской тайге, — сказал Герберг.
На экране зеленело безбрежное пространство, но в одном месте черне­
ло безобразное пятно и клубился густой белый дым.
— В наше время
ты часто слышал о лесных пожарах? — спросил
Герберг.
— Не помню. Вроде бы нет.
— Их вовремя предупреждали и быстро тушили, если у ж они возни­
кали. Н у а города у нас когда-нибудь горели?
— Ты думаешь...
— Да, я думаю, что мы попали в далекое прошлое. Н о какое?
4
Расчетной точки выхода из подпространства
у «Прорыва» не было.
Конкретное задание дали простое: войти, пробыть определенное
время,
выйти, осмотреться, снова войти и сразу же выйти в точке выхода. Пер­
вую часть программы «Прорыв» выполнил. Удалившись на 40 астромических единиц от плоскости эклиптики,
он вошел в рабочий режим
для
проникновения в подпространство. Предполагались неприятные ощущения
при входе и выходе, судя по записям реакций обезьян
и других живот­
ных в первых полетах. Однако ничего особенного ни Логов, ни Герберг не
ощутили, кроме легкого головокружения. Н а обзорных экранах исчезли
звезды, появилась какая-то серая пелена, которая мерцала все пятнадцать
минут нахождения в подпространстве.
Логов и Герберг в эти минуты не могли переброситься и парой слов о
своих впечатлениях: слишком были заняты работой, которая заключалась
в непрерывном подключении различных датчиков и анализаторов. Правда,
это делала и Умаш, но такое дублирование предполагалось самой программой
полета на возможный случай выхода из рабочего состояния либо экипажа,
либо Управляющей машины.
Через пятнадцать минут серая мерцающая пелена пропала со всех об­
зорных экранов, а ее заменила непроницаемая чернота с редкими светлы­
ми туманными пятнышками.
— Где это мы? — спросил Герберг, изумленно уставясь на экраны.
— И сам бы хотел узнать, — ответил Логов, удивленный не меньше
второго пилота.
Некоторое время прошло в созерцании увиденного. Молчание наруши­
ла машина, подав свой синтезированный голос:
— Даю информацию. Корабль находится в межгалактическом простран­
стве. В точке, удаленной от нашей Галактики приблизительно на рассто­
янии 400 тысяч парсек. Остальные данные уточняются и будут сообщены
дополнительно.
Логов с Гербергом переглянулись, и второй пилот произнес:
— Ого, куда нас занесло!
116

— М-да, — только и сказал Логов, почесав висок.
— Сумеем ли вернуться назад? — спросил Герберг.
— Будем надеяться. У м а ш машина умная. Д у м а ю , не подведет.
Логов знал, что машина надежная, и Герберг это знал. Н о сейчас ко­
мандир говорил скорее для успокоения не только второго пилота, но и
самого себя. Трудно было представить, что маленькая частица человечества
находится не то что между звездами, а между галактиками. Грандиозность
произошедшего настолько ошеломила экипаж «Прорыва», что какие бы то
ни было слова казались лишними. Перемигивалась индикаторами У м а ш ,
обрабатывая получаемую извне информацию.
— Свершилось, — сказал Герберг и повернул сияющее лицо к Логову.
Тот не смог сдержать ответной радостной улыбки.
— Значит, любые дали нам подвластны?
— Любые, — согласился Логов.
Почти двадцать часов находился «Прорыв» в межгалактическом про­
странстве. Параллельно со сбором внешней информации У м а ш рассчиты­
вала обратный путь. Во второй раз было совсем не обязательно нахо­
диться в подпространстве
продолжительное время.
Решили осуществить
мгновенный вход и выход.
После необходимой подготовки «Прорыв» вошел в подпространство и
сразу же вышел к предполагаемой расчетной точке. Д а ж е серая пелена не
успела появиться на обзорных экранах. Просто возникли знакомые созвез­
дия. Правда, сказались погрешности расчетов, поскольку корабль вышел
всего в сотне, мегаметров от Земли и начал падать на нее, закручивая
спиральную орбиту.
Тут-то и вылезли все те непонятные случаи отказов работы двигателей,
частых сбоев У м а ш и молчание Земли на всех радиодиапазонах вместе с
отсутствием вокруг нее искуственных спутников.
II вот странный вывод Герберга, в который Логову не очень хотелось
верить. «Как ж е так произошло? Вернулись в свою систему, к своей пла­
нете, а она все равно как ч у ж а я , — размышлял Логов. — Если предполо­
жение Свена подтвердится, то как дальше жить? Что делать? Без горючего
нам назад не вернуться. Да и куда назад, если Земля — вон она...»
— Скорость падения увеличивается. Расчетное время соприкосновения
с поверхностью уменьшилось, — сообщила У м а ш .
Логов включил общую связь корабля и громко сказал:
— Свен, нужно приготовиться покинуть корабль.
— Ты что-нибудь придумал? — спросил Герберг.
— Попробуем планировать...

5
Толчок при отделении получился сильным. Логов ударился затылком
о шлем скафандра и досадливо крякнул.
— В чем дело, Алексей? — спросил Герберг, сидящий сзади.
— Ничего страшного, — ответил Логов.
В переднем окне ракеты мелькнул треугольный корпус «Прорыва» с
кольцами преобразователей пространства и пропал.
117

Логов тяжело вздохнул. Через час-два корабль войдет в стратосферу ксгорит.
— Жалко? — словно прочитав мысли Логова, спросил Героерг.
— Жалко.
— Мне тоже...
Неожиданно началась вибрация.
Противная, мелкая.
Что-то где-то»
зазвенело, заскрипело. У Логоза заныли зубы.
— Нос задирай. Корпусом тормози, — голос Герберга дрожал от виб­
рации.
— Знаю, — буркнул Логов.
Он отключил автоматическое управление спасательной ракеты и взял­
ся за рычаги. Дуга горизонта в нижних окнах качнулась, ушла куда-топол ноги. В передних появилось фиолетозое небо. Вибрация сразу же пре­
кратилась, и Герберг шумно вздохнул. Логов зафиксировал рычаги пово­
рота и посмотрел на информационный дисплей.
«Высота 70 км, — светились цифры. — Скорость 5 км в сек. Курс —
106.»
Н а изображение вращающегося земного шара накладывалась красная
пунктирная
линия вероятного маршрута
при получаемых
мгновенных
данных передвижения спасательной ракеты. Крестик белого цвета указывал
вероятную точку падения. Она находилась где-то в районе экватора в Т и ­
хом океане.
— Этого только не хватало, — пробормотал Логов.
— Что еще? — забеспокоился сзади Герберг.
— Падаем в Тихий океан.
— Измени немного скорость.
— Согласен. Для начала уменьшим ее до величины падения.
— А потом?
— Потом выпустим парашюты.
Ракета дернулась и вновь затряслась в мелкой вибрации. Появился в
нижних окнах горизонт, уже не такой выпуклый.
— Попали во встречный поток, — сказал Логов и взялся за рычаги,
снимая их с фиксаторов.
— Выравнивай, выравнивай, — торопливо сказал Герберг.
— У ж е делаю... — Логов тронул рычаги, плавно потянул на себя.
Горизонт опять уплыл в нижних окнах куда-то под кресла. Небо ста­
новилось густо-синим.
«Высота 28 км, — появилось на экране. — Скорость 2 км в сек...»
Белый крестик переместился ближе к Австралии.
«Можно и туда, лишь бы не в океан», — подумал Логов.
Решение покинуть «Прорыв» он принял после недолгих размышлений
Bi' время последних суток полета по спирали вокруг Земли. Сначала, когда
пришло осознание произошедшего с ними, у Логова вообще не было ни­
каких желаний. Просто какое-то отупелое состояние обреченности. Н о
после разговора с Гербергом, когда тот флегматично ответил: «Ничего. И
на такой Земле жить можно. Это даже интересней», — Логов решился на
118

этот шаг. А были мысли и сгореть вместе с «Прорывом», и в космос выйти,
открыв забрало шлема, и... В общем, много чего передумал Логов. Теперь
ж е ему очень сильно захотелось жить. Хотя бы недолго. Пусть в Австра­
лии их схватят каннибаллы,
но они успеют глотнуть земного воздуха,
прикоснуться к земной зеленой траве...
От сильного толчка у Логова лязгнули зубы.
— Падаем, Алексей! — сказал сзади Герберг.
— Не суетись, — пробормотал Логов, двигая рычаги.
«Лишь бы на
хвост не свалиться. Тогда не выживем».
Опять толчок, замелькали облака в окнах, задернули их молочной
пеленой.
— Вошли в облака, — сказал Герберг.
— Вижу, — Логов скосил глаза на экран дисплея.
«...Высота 4 км, скорость 600 метров в сек...»
Цифры прыгали перед глазами. Ракету нещадно трясло. Белый крестик
толкался где-то в районе Западной Африки.
«Только не туда, не в джунгли... — подумал Логов. — Пора выпускать
парашюты...»
Он нажал несколько кнопок.
Еще один сильный толчок. Голова Логова дернулась в шлеме, лбом
ударившись о прозрачное забрало. Молочная пелена в окнах стала тем­
неть.
«Высота 2 км., скорость 10 метров в сек. Курс 240...» — светились
цифры на экране. Белый крестик медленно полз к движущейся навстречу
Ю ж н о й Америке.
В нижних окнах появились разрывы в тучах. Можно было разглядеть
водную гладь с белыми барашками волн.
В верхних окнах закачались разноцветные купола парашютов.
— А хотели отказаться от них, — сказал Герберг. — Устарели, вроде
«бы...
— Парашюты во всех спасательных ракетах есть.
— В последних моделях отсутствуют. Вместо них электромагнитные
гасители падения.
На экране дисплея белый крестик замер недалеко от перешейка Цен­
тральной Америки.
Белые барашки волн начали стремительно надвигаться.
— Берег! — крикнул Герберг.
— Лержи эмоции, — сказал Логов.
Далеко на горизонте появилась темно-зеленая полоска.
— Сколько ракета продержится на плаву? — спросил Герберг.
— Не знаю, — ответил Логов. — Не приходилось плавать на них.
— Ну-ну, — пробормотал Герберг. — Мне тоже...
— Должен быть надувной плот, — сказал Логов.
— Поищем, — поднялся Герберг.

119

С шумным плеском ракета ударилась о воду. Окна сразу же захлест­
пенными волнами.
— Не запутаться бы в стропах, — сказал Логов. — Н е успел отстре­
лить парашюты.

нуло

Было слышно, как журчала вода, заливая ракетные дюзы. Хвост ощу­
тимо стал опускаться вниз.
— Погружаемся! — крикнул Герберг. — Быстрее выходим! — он потя­
нул за рукав Логова.
Они друг за другом вывалились в боковой люк, который открыл Гер­
берг. Вода с шумом хлынула в кабину.
— С этой нервотрепкой совсем забыл про скафандры. Надуем их на­
ружную оболочку и будем плавать, — сказал Герберг.
Вскоре они закачались на волнах, которые понесли их к берегу.

НА ТВЕРДОЙ ЗЕМЛЕ
1

Бросив последние пригоршни белого, крупного песка, Логов тщательно
утрамбовал засыпанное место, потом вырвал пучок травы и окончательно
замаскировал яму, где лежали два скафандра, кое-какие предметы, оказав­
шиеся в карманах комбинезонов.
Они оставили у себя на руках лишь универсальные браслеты — верных
помощников всех пилотов-испытателей и исследований Космоса.
Логов внимательно посмотрел вокруг, старательно запоминая окружа­
ющие ориентиры, чтобы потом, в случае надобности, прийти сюда и быстро
найти эту яму. И хотя он понимал, что вряд ли когда появится такая не­
обходимость в скафандрах, но теплилась где-то внутри надежда: « А вдруг...»
А вдруг каким-то образом там, в будущем, догадаются, что «Прорыв»
попал в прошлое, смогут найти их и вернуть в свое время. А вдруг...
Ветер дул с океана, перекатывая на берег многочисленные волны, с
шумом падающие на белый пэсок.
Логов встал, потянулся, разминая затекшие ноги. Посмотрел в сторо­
ну Герберга. Второй пилот, теперь уже условный, запекал на костре рыбу,
найденную на берегу в глубокой яме, куда она попала во время прилива.
Рыба оказалась большой и с крупной чешуей.
Прошло более трех часов, как их сбоих волны выкатили на этот песча­
ный берег. Они отлеживались почти час. Логов с трудом верил, что он на
земле, что не будет больше невесомости, перегрузок, немного затхлого воз­
духа корабля. Дыши и наслаждайся запахами моря.
Логов не спеша направился к Гербергу, осматривая окружающий пей­
заж. Никак еще не мог привыкнуть к тому, что все вокруг настоящее, зем­
ное, а не суррогат из искусственных насаждений и изображений, как на
некоторых гигантских пассажирских кораблях. Он вздохнул, вспомнив, что
это все теперь очень и очень далеко и нет туда пути.
— Рыба готова, Алексей, — улыбнулся Герберг.

Было жарко и он снял свой комбинезон, оставшись в одних плавках.
Тело у него было сухощазое, мускулистое. Светлая кожа кое-где уже по­
краснела от нещадно палящего солнца.
Логов тоже стащил с себя комбинезон. Гербэрг достал
из горячих
углей два прутика с нанизанными на них белыми кусками запеченной ры­
бы. Один протянул Логову.
Они сели в тени новысокого, но густого дерева с мелкой листвой, и
принялись есть рыбу.
— Значит, мы попали в прошлое Земли, — сказал Логов, покончив с
крупным рыбьим позвонком. — И как ты это объяснишь?
— Очень просто — охотно ответил Герберг. — Солнечная система дви­
жется вокруг центра Галактики со скоростью 240 километров в секунду.
С а м а Галактика движется в пространстве
с еще большей скоростью. И
вся суть в том, что если бы мы не вышли за пределы Галактики, то
ошибок в расчете У м а ш не допустила. В том, что случилось с «Прорывом»,
она не виновата. Не учла фактора передвижения. Точку выхода она рас­
считала правильно. Именно в том месте, где будет находиться Солнечная
система в момент выхода «Прорыва» из подпространства. Но это она рас­
считала с учетом того, что если бы мы перемещались внутри своей Га­
лактики. А «Прорыв» вышел из этой звездной системы. Отсюда и погреш­
ность в расчетах. Скорости движения Галактики У м а ш не учла. Вот поче­
м у мы вышли из подпространства, переместившись во времени.
— Это твоя гипотеза? — поинтересовался Логов.
— Она легко доказуема, — сказал Герберг и задумчиво посмотрел на
волны. — Можно через подпространство путешествовать
не только в про­
странстве, но и во времени. Прикинул, например, где будет находиться
Земля или Солнечная система через столько-то лет в плюсе или в минусе,
и перешел... Р-раз — и ты в будущем. Бах-бах — и в прошлом! Здорово,
Алексей!? — Герберг посмотрел на Логова.
— Конечно, здорово, — согласился тот. — Только кто об этом узнает?
Герберг сразу поскучнел.
— Тоже верно, — вздохнул он. — Н о может быть...
— О том, что случилось с нами, никто не узнает никогда. Спасибо за
рыбу, Свен, — сказал Логов и встал. — Н у что, пошли?
— К у д а ? — опросил бывший второй пилот.
— Искать людей. Одним нам трудно будет.
— Н у что ж, попробуем, — поднялся Герберг.
Обмотав комбинезоны вокруг пояса, прикрепив ботинки к штанинам и
перекинув через плечо, они медленно побрели по берегу.
— На север? — уточнил Герберг.
— Н а север, — подтвердил Логов. — Там должны
кого-нибудь встре­
тить, надо узнать, где мы и в каком веке...
— От этого легче не станет.
— Лучше плохая новость, чем неведение...

Через полчаса ходьбы они остановились, и Логов одел на себя комби­
незон. Помедлив, Герберг оделся тоже.
У кромки берега, метрах в ста от себя, Логов увидел что-то непонят­
ное, перекатывающееся в волнах.
— Смотри, что там такое? — показал он Гербергу.
Тот пригляделся, пожал плечами. Они молча направились туда. Ч е м
ближе они подходили, тем тревожнее сжималось сердце Логова.
— Вроде бы человек, — неуверенно произнес Герберг. Они ускорили
шаг.
Когда подошли ближе, то действительно увидели лежащего лицом вниз
голого человека. Черные прямые волосы колыхались в набегавших волнах.
Кисти правой руки не было.
Логов внимательно посмотрел вокруг, но ничего подозрительного не
заметил.
Герберг тем временем перевернул труп на спину и растерянно
выпрямился. Безглазое лицо с орлиным носом было обращено к небу. Губы
скривились в странной гримасе — то ли страха, то ли боли.
— Индеец, — сказал Герберг. — Лет двадцати...
На груди, около сердца, виднелась темно-красная дырочка.
— Или убили и выбросили за борт, или он нашел свою смерть неда­
леко отсюда, — снова сказал ГерЙерг.
Чувство тревоги опять шевельнулось внутри Логова, и он сказал:
— Как-то неосторожно мы себя ведем.
— Кто бы знал? — усмехнулся Герберг и посмотрел на своего коман­
дира. — Не на чужой же земле находимся.
— На своей, да не совсем. Осторожность не помешает.
— Хорошо, — согласился Герберг, — будем осторожны. Вспомни, чему
нас учили в Академии при возможной высадке на планеты с вероятной:
разумной жизнью.
— Всегда помню, — отозвался Логов.
2
Логов пришел в Академию, имея в послужном списке участие в двух
экспедициях на Марс и одну в пояс астероидов. Там он обратил внимание
на спокойного при любых обстоятельствах светловолосого молодого челове­
ка. Как-то само собой получилось, что они подружились и крепко привя­
зались друг к другу. Общее увлечение — освоение Космоса, общие интере­
сы, некоторая схожесть характеров. Правда, спокойствие Герберга оказалось
чисто внешним. Скорее всего, это была сдержанность, которая быстро ус­
тупала место эмоциям.
Герберт до поступления в Академию участвовал
лишь в одной экспедиции, но она в свое время была известна всему чело­
вечеству. Тогда приступили к комплексному изучению Венеры с последую­
щим ее освоением. Помимо автоматов, в этом участвовали и люди. Вокруг
планеты вращалось с десяток больших научно-исследовательских станций.
В раскаленной атмосфере плавало множество дирижаблей, воздушных ша-

122

ров, на которых трудились ученые. И какой бы надежной не была техника
двадцать второго века, но и она подводила. Один из дирижаблей с груп­
п о й ученых упал на поверхность Венеры. Немедленно при получении сиг­
нала об аварии на помощь ринулись спасатели на специальном дирижабле.
Н о им не повезло: они упали в тысяче километров от первого дирижабля.
Счет жизни людям пошел на часы, поскольку в раскаленной плотной ат­
мосфере долго продержаться было трудно. Стали подтягиваться другие спа­
сательные дирижабли, но они находились далеко от места катастрофы. И
тогда с одного из спутникоз стартовала ракета, ведомая молодым космонилотом-испытателем Гербергом. Ракета действительно проходила испыта­
ния. Ее готовили к полету на Юпитер, вернее, в его газовую оболочку, и
Венера с ее плотной атмосферой как нельзя лучше подходила для первич­
н ы х испытаний.
Герберг полетел без разрешения, да и кто бы ж д а л такого в сложив­
шейся ситуации. Ракета, представляющая собой увеличенную до гигантских
размероз иголку, имеющую складывающиеся огромные крылья, опустилась
недалеко от дирижабля с учеными. Взяв всех на борт, хотя их было один­
надцать, а ракета считалась пятиместной, Герберг взлетел, передал ученых
ближайшей орбитальной станции и опустился недалеко
от потерпевших
аварию спасателей. И х было трое, и все они находились в бессознательном
состоянии. Однако на этот раз везение отступило от Герберга. Ракета не
смогла стартовать, а искать причину неполадки он долго не мог — н у ж н о
было спасать людей. Тогда Герберг сумел из остатков оболочки дирижабля
смастерить четыре небольших воздушных шара, подцепил к ним спасателей
и себя. Ш а р ы подняли их на высоту пятидесяти километров, а там подо­
брали подошедшие дирижабли. Ракету Герберга подняли позже, а он сам
стал Героем. Правда, за самовольные действия понес чисто символическое
наказание — был отправлен в Академию совершенствовать свои знания и
подтягивать дисциплину.
Учеба как Логову, так и Гербергу давалась относительно легко, поэто­
м у находилось время и для других занятий.
У молодежи возникло по­
вальное увлечение забытыми видами спорта. Герберг увлекся фехтованием
и добился значительных успехов на этом поприще, особенно в фехтовании
на саблях. Став чемпионом континентов, он принялся изучать приемы вла­
дения самурайским мечом, и со временем здесь ему тоже не было равных.
Логова фехтование не заинтересовало. Он решил попробовать свои силы в
стрельбе из лука и арбалета и тоже добился определенных успехов.
Помимо этого они добросовестно овладевали
всеми разновидностями
борьбы от самбо до каратэ, обязательными для слушателей Академии. Было
еще одно неписаное правило: кроме универсального языка общения и у ж но было изучить один-два древних языка. Герберг научился разбираться в
.японских иероглифах — так ему было легче осваивать приемы самураев.
Логова заинтересовал испанский, а так как друзья общались каждый день,
то в итоге Герберг научился понимать испанский, а Логов усвоил много
японских боевых выражений.

12 ;

Кто из них мог предположить тогда, что через несколько лет все э т а
знания и навыки им пригодятся.
3
— Похоронить нужно, — сказал Герберг, глядя на труп индейца.
— Ты думаешь, он один здесь? — вздохнул Логов. — Мне кажется, мьв
найдем много подобных...
Но Герберг молча стал рыть в песке яму. Логов снова вздохнул и
стал ему помогать.
Через полчаса печальный ритуал был окончен, и они пошли дальше
вдоль берега.
Вдруг путь им пересекла довольно широкая река. Перейти ее вброд,
было невозможно, да и опасно: в воде мелькали
подозрительные тени.
Немного отдохнув, Логов и Герберг пошли вверх по течению. Жара окон­
чательно сморила их, и они с удовольствием вошли в тень деревьев, вплот­
ную подступающих к берегу.
— Тропинка, — неожиданно сказал Герберг.
— Где? — насторожился Логов.
— Вот, смотри! — показал Герберг рукой на едва заметную примятую»
траву.
— Н у и отлично! — сказал Логов. — Она нас куда-нибудь приведет.
— А как ты представляешь встречу с индейцами?
Логов неопределенно пожал плечами и ответил:
— Да никак! Встретимся, а там посмотрим...
Деревья и кустарники, через которые бежала тропинка, внезапно рас­
ступились, и друзья вышли на широкую поляну с огромным одиноким де­
ревом в центре. Большие черные птицы с голыми розовыми шеями летали,
вокруг него, садились на ветки, шумно хлопали крыльями.
— М-да, — произнес Логоз, растерянно глядя на то, что висело н а
ветвях дерева.
Герберг сильно сжал челюсти, шевеля желваками. Глаза вспыхнули
мрачным огнем.
На ветвях гигантского толстоствольного дерева висели люди, вернее,
то, что когда-то было ими. В основном мужчины, многие без рук или ног.
Видимо, те, кто вешал, упражнялись в умении отсекать части тела. П о ­
вешены были по-разному: кто за шею, кто за ноги — у таких не было рук
или головы. Один труп был проото нанизан на острый сук. Висело несколь­
ко женских тел, голых, очень сильно изуродованных. И хотя Логов с Гер­
бертом близко не подходили — стоял в душном влажном воздухе сильный
запах разложения, — они увидели, что у двух женских тел к ногам были
подзешены детские трупики. Раздутые и безобразные...
— Сволочи! — пробормотал сквозь стиснутые зубы Герберг, а глаз*
его все светлели и светлели от бешенства.
— Это конкиста, Свен, — тихо сказал Логов.
— Конкиста? — Герберг непонимающе уставился на Логова.

124

— Она самая. Завоевание новых земель конкистадорами.
Такие рас­
правы над индейцами они делали для устрашения.
— Н о это же... — Герберг не смог найти подходящего слова для вы­
ражения своих чувств, переполнявших его. Н о Логов понял.
— Да, это варварство,
дикость и прочее... — сказал он. — Так кон­
киста орудовала везде, где захватывала земли. Это ее стиль...
Герберг повернулся спиной к дереву.
— Не могу смотреть... — сказал он дрожащим голосом. — Н е могу...
— Уйдем отсюда, их всех хоронить бессмысленно. Мне кажется, м ы
еще много увидим подобного.
Герберг опустил голову и, подталкиваемый в спину Лотовым, мед­
ленно побрел по тропе мимо дерева.
Через некоторое время они вновь оказались на берегу реки. Молча
упали в густую траву и долго лежали, глядя на ярко-синее небо без еди­
ного облачка.
— Надо что-то делать, — сказал Герберг через некоторое время.
— Надо, — согласился Логов. Какая-то опустошенность овладела и м .
Безразличие ко всему, что произошло и что будет дальше. Поэтому он
отвечал Гербергу просто так — поддержать разговор.
— Н о что? Что мы с тобой можем сделать? — похоже было, что Гер­
берг задумался над этим серьезно.
— Ты же сам говорил, что и на такой Земле жить можно, — напом­
нил Логов. — Д а ж е интересней.
— Интерес — да не тот, — вздохнул Герберг.
— А ты как хотел? Чтобы все чисто и благородно? Нет, Свен, попа­
ли мы с тобой в такое время, где жизнь и смерть рядом идут.
— Ладно, ладно, не злись. Все понимаю. Все...
Они вновь замолчали.
Глядя на небо, Логов вдруг подумал: «Наверное, часто буду вспоми»
нать свое прошлое. Гораздо чаще, чем когда-то... Воспоминания о буду­
щем. Странно и горько...»
4
Сначала они услышали какие-то крики,
похожие на команды
ила
угрозы.
— Слышишь? — насторожился Герберг.
— Слышу, — подтвердил Логов.
Полчаса они шли вдоль берега реки,
не встретив ни одной
живой
души. Только вспугнули птиц с необычным ярким оперением.
Крики приближались.
Они углубились в кусты и замерли, поглядывая на берег реки.
Заплакал ребенок, заголосила женщина. Вновь раздался крик. Голос
был грубый, мужской.
— Испанский... — прошептал Логов. Он понял, что кричал неизвест­
ный: «Молчать, скоты! Шевелитесь быстрее!»
На небольшую прибрежную поляну выехали два всадника. На голове
125

у одного блестел шлем, а тело было заключено в металлические доспехи.
В одной руке он держал копье, на поясе болтался узкий длинный меч без
ножен. Около седла виднелось короткоствольное ружье. Густая черная
борода скрызала пол-лица.
Другой был в широкой шляпе с перьями и в черной одежде. На поясе
у него висели шпага и короткий кинжал. Черная накидка спадала с плеч
на круп лошади. Под шляпой светлело лицо с тонкими черными усиками и
бсродкой-«капелькой». Темные глаза зорко смотрели вокруг, а белые холе­
ные руки нервно подергивали поводья.
Лошади у обоих всадников были серые и, к удивлению Логова, ги­
гантской величины. Возможно, он давно не видел живых лошадей, поэтому
*му так и показалось...
Всадники остановились на поляне и стали осматриваться.
«Офицер и солдат», — отметил про себя Логов и покосился на Гер­
берга. Тот замер в напряженной позе, пристально глядя на всадников.
Ноздри тонкого носа расширились. Герберг походил на хищника, высматри­
вающего жертву.
Беспокойно стало на сердце у Логова. «Как бы не натворил чего,» —
псдумал он.
В это время на поляну вышла большая группа людей с красноватой
кожей. Одни мужчины, многие совсем голые. Руки связаны за спиной, на
шее каждого металлический обруч с цепью от одного к другому. Шли они
молча, опустив черноволосые головы. Сопровождали эту группу несколько
человек, одетых и вооруженных, как всадник в металлических доспехах.
Затем появилась небольшая группа мальчиков. Вместо ошейников и
цепей на шеях у них были обыкновенные веревки. Сзади шел один охран­
ник, который и орал, тыкая острым концом копья в голые зады мальчишек.
Т е плакали, стеная и подвывая. Потом появилась самая шумная группа —
женщины и девушки. Женщины с детьми на руках плакали и громко
кричали. И х никто не охранял. Однако все это шествие замыкала большая
группа вооруженных всадников вперемежку с полуголыми индейцами, та­
щившими на спинах огромные тюки. Вся эта пестрая, шумная и голосящая
толпа остановилась на поляне...
— Здесь еще хуже, чем я предполагал, — вдруг произнес Герберг, не
отрывая взгляда от увиденного.
— Не понял, — машинально сказал Логов. Он действительно не по­
нял, что этой фразой хотел сказать Свен. Опять непонятное предчувствие
опасности появилось у него. И это заставляло быть предельно внимательным
и собранным.
Один из группы замыкающих всадников подскакал к офицеру.
— Дон Вальядо, — сказал он, — тут владения касика Уманки. Может
быть, я с солдатами поеду впереди?
Надменное лицо офицера исказила презрительная гримаса:
— Ты не перестал еще бояться этих язычников?
— Осторожность никогда не помешает.
— Хорошо, — согласился офицер. — Действуй.
12G

Язык, на котором они говорили, сильно отличался от того испанского,
который знал Логов, но он прекрасно понимал все произнесенное на
поляне.
Солдат, получивший приказ, махнул рукой. От группы отделились не­
сколько всадников и с шумом исчезли в густых зарослях.
Офицер что-то негромко сказал бородачу, и тот, привстав на стреме­
нах, зычно проревел:
— Идем дальше! Поднимайте этих скотов! Д а поживее!
Зашевелились индейцы, успевшие кто присесть, а кто и прилечь на
траву. Солдаты подгоняли их, безжалостно тыкая копьями.
Ш у м н о вздохнул Герберг. Логов быстро взглянул на него. Состояние
Свена не предвещало ничего хорошего. Глаза посветлели от гнева, на ску­
лах вспухли желваки.
— Спокойнее, Свен, — негромко сказал Логов, хотя был неуверен и в
своем спокойствии. Логов впервые видел такое, и в начале все происходящее
казалось ему чем-то нереальным, каким-то спектаклем или фильмом. И
лишь выйдут они из кустов и с к а ж у т : * А вот и м ы . . . » — к а к сразу ж е
прекратится съемка, появится режиссер и протянет р у к у : «Здравствуйте...»
Н о недалеко от себя Логов увидел, как острый наконечник копья вре­
зался в голую спину женщины, прижимавшей к себе ребенка, как из ран­
ки выступили капли крови, и мысли о киносъемке сразу отпали. Это была
правда жизни. Той, прошлой жизни, которую он знал по учебникам исто­
рии и по книгам. Сейчас же он столкнулся с этой историей реально...
Один индеец из м у ж с к о й группы не хотел подниматься. Или не мог.
Из-за этого двое, скованные с ним одной цепью, стояли рядом, согнувшись
в неудобных позах, один из них что-то негромко говорил лежащему.
Подбежавший солдат ткнул лежащего копьем, но тот 'даже не пошеве­
лился. Лицо у него, посеревшее и равнодушное, было повернуто к группе
женщин.
Тогда солдат выхватил меч и одним махом снес индейцу голову. Ц е п ь
освободилась, и двое согнувшихся индейцев выпрямились, отшатнувшись от
обезглавленного тела.
Закричали женщины, завыли испуганно мальчишки. Одна, с груднич­
ком на руках, выбежала из толпы, бросилась к телу, упала на колени и
забилась в плаче, не выпуская из рук ребенка.
— Кончай с ними возиться, Ларко! — заревел бородатый и поскакал к
месту убийства.
Солдат взмахнул мечом, опустив его точно посередине
согнутой женской спины.
Все это произошло метрах в двадцати от Логова и Герберга.
Грудничок, придавленный, но живой, залился плачем.
Солдат взмахнул мечом еще раз... Однако опустить его не успел.
К а к Герберг преодолел эти двадцать метров, Логов не разглядел. Н о
он увидел, как за спиной солдата внезапно появилась огромная фигура в-серебристом комбинезоне, выхватившая из его руки сверкнувший на солн­
це меч. И в тот же миг поднятая рука солдата, по инерции с ж и м а ю щ а я
исчезнувшую рукоять меча, укоротилась до локтя, а от головы осталасьлишь нижняя челюсть с остатками рыжей бороды.
127

Заржала лошадь, поднятая на дыбы чернобородым солдатом в доспе­
х а х , и тут же из ее рассеченного брюха стали вываливаться внутренности,
она начала падать на бок. Чернобородый даже не успел соскочить с нее.
Логов понял, что Герберга остановит только смерть, но она оказалась
-бессильной перед человеком, владевшим всеми видами фехтования саму­
райским мечом. И не беда, что меч был испанский — рубил он не х у ж е
самурайского.
Дальнейшее Логов воспринимал уже не как зритель. Выскочив вслед
ва Гербергом, поднял и метнул копье убитого бородача в скачущих всад­
ников. Затем, размахивая мечом чернобородого, врезался в охрану индейцез, краем глаза выхватывая серебристую фигуру Герберга, стремительно
мечущегося среди растерянно топчущихся всадников. Грохнули два или три
выстрела. Истошно закричали женщины и дети.
Конечно, испанцы были неплохими вояками. Но, очевидно, они рас­
слабились, когда воевали со слабыми в военном отношении индейцами. Да
и приемы, которыми они владели, трудно было сравнить с теми, что умело
использовали Герберг и Логов. Герберг уже искусно орудовал двумя ме­
чами, испуская устрашающие к р и к и Испанцы дрогнули. Сбившись в кучу, стали отступать к лесу. И х
офицер был убит копьем, который метнул Логов.
Всадники исчезли в зарослях. Это уже было беспорядочное бегство.
Герберг побежал следом. А у Логова словно пелена спала с глаз, и он
остановился посреди поляны, осматриваясь. И только теперь почувствовал
страх, поднимающийся снизу. Словно молотки застучали в висках. Во рту
стало сухо, и никак не мог он проглотить комок в горле.
Кругом валялись тела испанцев. Несколько раненых лошадей ржали,
пытаясь поднять головы. Две-три лошади без всадников стояли над телами
своих хозяев.
Тошнота подступила к горлу после того, как блуждающий взгляд Ло­
гова увидел какой-то окровавленный обрубок, пытающийся ползти в кусты.
З а ним тянулись бледно-розовые внутренности. И тут он увидел стоящих
индейцев. Скованные, они с ужасом смотрели на Логова.
Постепенно нервная дрожь проходила, Логов вновь почувствовал в
своей руке тяжесть меча. Чтобы окончательно успокоиться, он подошел к
связанным мальчишкам и стал резать веревки. Затем двинулся к мужчи­
нам, заметил, как плотнее сомкнулись они, и усмехнулся. Разрезал веревки
на их руках, начал осматривать обручи на шеях, примериваться, как бы
их снять. Две половинки соединялись заклепками, а их мечом не срежешь...
Появился из кустов Герберг. Бледный, но спокойный. Следом вышло
несколько индейцев-носильщиков без тюков.
Герберг подошел ближе, и Логов увидел пятна крови на его серебрис­
том комбилезоне. Заметив это, Свен как-то нервно усмехнулся и хрипло
•сказал:
— Испачкали, мерзавцы...

128

Он бросил мечи на траву и сел.
— Попить бы... — произнес устало и

замолчал.

УБИЙЦ Ы
1
Горел костер, негромко потрескивая и испуская слабое тепло. Не«
большое пламя, прыгающее по сухим веткам, едва-едва рассеивало окружа­
ющую темноту. Где-то высоко, по кронам стоящих вокруг деревьев, с шу­
мом проносился ветер. В глубоком черном небе россыпью огоньков моргали
звезды. Иногда недалеко кричала какая-то птица, да пищали в траве ноч­
ные зверьки.
Индейский поселок мирно спал. Лишь бесшумно ходили между хи­
жин несколько воинов-часовых. Героерг настоял на эггом, а старейшины,
которых осталось всего трое, не стали возражать.
Логов поворошил обломком меча костер, подбросил пару веток. Затем
продолжил строгать короткую палку. Герберг сидел рядом и смотрел на
огонь.
После той первой схватки с конкистадорами прошла почти неделя, но
ни Логов, ни Герберг не могли оправиться от пережитого потрясения. Л ю ­
ди середины второго тысячелетия, не знающие ни войн, ни убийств людей,
сами стали убийцами. Каждый переживал случившееся молча, наедине с
самим собой.
Когда Герберг нашел в одном* из тюков огромные то ли щипцы, то ли
кусачки и с их помощью легко перекусил обручи на шеях пленников, ин­
дейцы немедля исчезли в джунглях. Но вскоре один вернулся и знаками
пригласил следовать за собой. Герберг и Логов последовали за ним. Оказы­
вается, индейцы далеко не ушли, а остановились, поджидая их, и, очевид­
но, принимали решение — куда идти дальше.
Свен знаками показал им, что неплохо бы прихватить оружие испан­
цев. Сначала мужчины отрицательно мотали головами и что-то пытались
объяснить на своем языке. Но после того, как самый старший что-то резко
выкрикнул, человек десять вернулись обратно на поляну. Герберга беспо­
коила группа всадников, ускакавшая вперед. Она могла вновь появиться
здесь.
Логов решил с помощью универсального браслета преодолеть
языко­
вый барьер. Браслет представлял ссбой сложнейший комплекс миниатюр­
ных Э В М , и ему удалось состазить небольшой словарик, с помощью которого
он сумел немного поговорить со старейшиной. К а к понял Логов из скудного
объяснения, «белые люди пришли в поселок, сожгли хижины, забрали всех
жителей в плен, а кто сопротивлялся — убили»... Куда их вели, старик не
знал. Подчиняются они касику Уманке, который живет в одном дневном
переходе. «Касик белых людей не любит, но стычек с ними старается из»
бегать».
Вернулись индейцы и Герберг, увешанные оружием, Свен вел за собой
9. «Байкал» № 5.

129

четырех лошадей, загруженных тюками и окровавленной амуницией, сня­
той с убитых.
Логову сразу приглянулась белая лошадь офицера, и он постарался е
ней подружиться: подкормил травой, дал напиться из шлема. Индейцы
лошадей боялись и не подходили к ним.
Старейшина решил вести людей на новое место. Старое, где стоял
сожженный поселок, было проклято богами, и проклятие это привели в
исполнение пришедшие белые люди.
Герберг спросил у него, что он думает о нем и Логове. Старик вполне
серьезно объяснил, что они тоже посланцы богов, но других — добрых и
справедливых.
Целый день шли индейцы через джунгли, ведомые старейшиной. Н а
поляне, куда он их привел, стояли три небольшие хижины. В них жили
те, кто сумел убежать живым из разрушенного поселка.
Быстро построили еще несколько хижин. Одну, небольшую, соорудили
специально для Логова и Герберга. Рядом поставили навес для лошадей.
Герберг стал немедля обучать парней и молодых мужчин стрельбе из
арбалетов,
нехитрым
приемам
владения
мечом.
Логов помогал
ему. Испанцы, вероятно, озлобленные нападением на них, могли отомстить.
Поэтому на всякий случай поселок укрепили. Устроили на подходах к не­
му многочисленные ямы-ловушки и капканы. Выставляли на ночь часовых.
Ружья Герберг выдавать пока не решился. Да и было их Есего пять. Очень
громоздкие и неудобные в обращении, лежали они заряженные в хижине
и ждали своего часа.
Хотя индейцы потеряли много людей, отнеслись они к этому спокойно.
Видимо, смерть всегда ходит рядом с ними. На новом месте продолжалась
размеренная жизнь: охота, работа, еда и прочее...
Понимая, что при возможном нападении испанцев основная тяжесть
отражения ляжет на их плечи, Герберг решил воспользоваться трофейными
защитными
приспособлениями испанцев и тщательно
отмыл от крови
доспехи. Надев их, на пару с Логовым тренировался в рубке мечами.
Приручив лошадей, приучали к ним и индейцев. Но непонятный страх
перед этими животными заставлял индейцев держаться от них подальше.
Логов и Герберг часто садились верхом, брали арбалеты с запасом
стрел и ездили по джунглям. Привозили в основном мелкую дичь. Но
один раз привезли целого оленя, и до поздней ночи народ пиршествовал,
прославляя удачливых охотников.
А сегодня Герберг что-то притих. Весь день он находился в полудре­
мотном состоянии. Машинально ел, потом спал в хижине. Опять ел. Брас­
лет на его руке на запрос Логова ответил, что состояние Герберга отлич­
ное, лишь небольшое психомоторное замедление, возникшее от чрезмерного
нервного напряжения. Логов немного успокоился и взял временно военное
руководство в свои руки.
И вот теперь они сидели вдвоем у костра.
Перед тем, как стемнело, приходил старейшина Кипаси и сказал, что
был посланец касика Уманке. Он сообщил, что касик решил напасть на
130

испанцев и повелевает всем мужчинам, способным держать оружие, прибыть
в его селение. Старик был встревожен тем, что женщины и дети остаются
без защиты. Герберг успокоил его:
— М ы ваши гости, значит, мы к касику не пойдем, а останемся
здесь и будем охранять поселок.
Старик Кипаси, пробормотав, что посланцы богов глупыми не бывают,
ушел.
1С наступлением темноты жара, от которой Логов и Герберг сильно
страдали, немного спала. Свен наконец-то стряхнул меланхолию.
— Я иногда думаю, Алексей, о полезности того, чем мы здесь зани­
маемся, — сказал он и посмотрел на Логова.
— Я не считаю защиту слабых бесполезным делом, — пожал гот пле­
чами и, помолчав, добавил: — М о ж е т быть, то, что мы с тобой сейчас де­
лаем, Свен, не совсем правильно для той ситуации, в которой мы оказа­
лись, но другого пути у нас нет. Конкиста победит — это историческая
неизбежность, и, чтобы изменить ее, у нас с тобой не хватит сил. Н о
нельзя нам просто так наблюдать за тем, как она истребляет
индейцев.
М ы же с тобой нормальные люди, а не садисты или убийцы...
— Почему же, — перебил, усмехнувшись, Герберг, — мечи
в наших
руках рубили людей, а не деревья.
— В данном случае мы были защитниками слабых. По крайней мере,
я так думаю.
— Нет, — покачал головой Свен. — М ы с тобой убийцы...
— Думай, как хочешь, но убийцей я себя не считаю. М ы просто дали
понять этим хамам, что и на них есть меч и умелая рука. М ы с тобой
наказали убийц, совершили свой суд. И все... Н е будем дальше говорить на
эту тему. И так ясно, что нас ожидает в будущем.
— Что? — спросил Герберг.
— Борьба за выживание. Неужели сам не понимаешь?
— Понимаю...
— Так зачем спрашиваешь? Или хочешь узнать мои мысли?
— Характер твой знаю, ну и о мыслях могу догадываться.
— Если бы ты тогда промедлил, то я пошел бы первым...
В темной глубине джунглей заревел какой-то зверь. Громко и про­
тяжно.
Логов подтянул поближе лежащий недалеко арбалет и пучок отрав­
ленных стрел. Но рев больше не повторился.
— Ты сам понимаешь, Свен, — сказал Логов, — что у нас назад доро­
ги нет. В самом прямом смысле. Будем осваиваться здесь...
— Нет, Алексей, — покачал головой Герберг. — Я не смогу.
— Что не сможешь?
— Жить так, как они, — он мотнул головой в сторону хижин.
— Тебя никто и не принуждает к подобному существованию. Живи, как
хочешь, как сможешь. Ничего, освоимся... Н у ж н о расшевелить этих индей»
цев на сопротивление. Пассивность их погубит...
9«

131

2
Утром BGe мужчины племени старше шестнадцати лет в боевой окраске,
с оружием в руках покинули поселок. Женщины и дети провожали их.
Логов с Гербергом решили немного проехаться с воинами на случай
внезапного нападения испанцев. Н о через полчаса они повернули обратно.
Оставленное без должной охраны селение тревожило своей беззащитностью.
Правда, около десятка подростков были организованы Гербергом в некое
подобие караулов. Н о что могли противопоставить дети хорошо обученным
солдатам? Герберг и Логоз надеялись только на себя, на свое умение.
Пробираясь к селению по тайной, известной им тропе, Логов услышал
какой-то непонятный звук, похожий на детский плач.
— Слышал? — спросил он Герберга.
Тот утвердительно кивнул головой.
Они осторожно направили коней на звук.
— В яму кто-то попал, — предположил Свен.
— Неужели ребенок? — заволновался Логов.
— Н е должен. Из поселка дети так просто не уйдут...
По звуку плача они быстро нашли яму-ловушку. Н а дне ее, в темноте,
металось светлое пятно и жалобно скулило.
— Зверь какой-то, — сказал Герберг и включил фонарик на браслете.
Яркий луч выхватил гибкое тело, сверкнувшие зеленью глаза на неболь­
шой голове.
— Ягуар, — сказал Логов. — Неосторожный. Молодой, наверное.
— Поехали, — сказал Герберг. — С а м
вылезет. — Он
срубил мечом
толстую ветку и бросил ее в яму.
Ждать, когда ягуар вылезет из ямы, они не стали. Тревога Герберга
передалась и Логову. Кони перешли на скорый шаг, словно чувствуя волне­
ние седоков.
— Должен быть пост, — сказал Герберг, когда они подъехали к огром­
ному одинокому дереву, возвышающемуся среди низких ярко-зеленых кус­
тов. — Двоих ребят здесь оставил...
Он напряженно вглядывался в кусты.
Два голых тела лежали под деревом-великаном. Без голов, едва заки­
данные листьями. У одного в спине торчало черное оперение стрелы.
— У испанцев таких нет, — сказал Герберг.
Логоз натянул лук арбалета, приготовил его к стрельбе. То ж е самое
сделал Герберг. Страха не было. Только предельное внимание и предчувст­
вие чего-то нехорошего.
Чем ближе подкрадывались Логов и Герберг к поселку, тем напряжен­
нее становились их лица. Они спешились, и кони шли сзади, негромко по­
фыркивая.
Вот показались первые хижины, сделанные из тонких стволов молодых
деревьев с широкими листьями пальм вместо крыш. Н е видно женщин. Н е
слышно смеха и криков детей. Мертвая тишина.

132

Герберг заскочил в ближайшую хижину. Логов остался снаружи, зорпосматривая по сторонам.
Свен вышел, подавленный и угрюмый.
— Похоже, их всех снова куда-то угнали. И вещи все утащили... Толь­
ко сделали это не испанцы.
— Значит, свой брат-индеец, — сказал Логов.
— М-да, — еще более помрачнел Герберг. — И испанцы бьют, и индей­
цы. Только почему хижины оставили целыми? Н е сожгли их, не разруштли?
Логов пожал плечами.
— Н е знаю... Может быть, сохранили для своих ж е . Чтобы заселиться
в уже готовые дома. Н а ш шалаш цел?
Они быстро направились к своей хижине. Лошадей под навесом не
было. Нападавшие, очевидно, их не испугались и тоже увели. Не было
некоторых трофеев, которые лежали кучей возле южной стены.
Герберг проверил свой тайник, куда он спрятал ружья, каски, кирасы,
несколько арбалетов, седла лошадей и упряжь. Все было на месте.
Смутное подозрение шевельнулось в Логове.
— Поедем, догоним отряд. Предупредим их, — сказал он Гербергу и
вскочил на коня. Свен мигом оседлал своего, и они поскакали догонять
ушедших воинов племени.
— Алексей, ты думаешь — это проделки касика? — крикнул на скаку
Герберг.
— Думаю, — ответил Логов. Ветки кустов больно хлестали по лицу.
Металлический панцирь на солнце нагрелся и давил на спину.
Они проскочили то место, где старый Кипаси помахал им рукой, ког­
да, они повернули назад.
— Кажется, живыми мы их не застанем, — крикнул Логов, подстеги*
вая коня.
Торопясь выручить своих новых друзей, они забыли об осторожности. А
когда множество крепко свитых веревок захлестнули обоих всадников, было
у ж е поздно. Последнее, что помнил Логоз, это бросившаяся навстречу зем­
ля и удар лбом обо что-то твердое. В глазах потемнело.
ко

3
Сознание возвращалось медленно, с трудом пробиваясь через головную
боль и шум в ушах. Открыв глаза, Логов увидел перед собой какую-то
разрисозанную харю, шевелившую губами. Затем она исчезла, дав возмож­
ность узидеть ярко освещенную солнцем площадку. Толпился на ней на­
род, горел костер. Дым черными клубами поднимался к синему безоблачно­
му небу. Вокруг костра плотным хороводом плясали индейцы с ножами в
руках. Д р у ж н о топали ногами под ритмичные стуки барабана и хлопанье в
ладоши остальных, стоящих на площадке. Зрителями в основном были жен­
щины, многие с детьми на руках. Бегали, гомоня, дети постарше, подбега­
ли к танцующим воинам, пытались подражать им. Никто детей не прого­
нял.
133

Чуть в стороне от костра было вкопано множество столбов с привя­
занными к ним голыми людьми.
Пристальней приглядевшись, Логов узнал многих из тех, кто утром
ушел к касику воевать с испанцами. Увидел он и старика Кипаси.
За столбами под огромным навесом сидели плотной кучкой женщины
и хныкающие дети.
• Где же Свен?» — Логов огляделся. Самого его растянули за руки
между двумя столбами. Панцирь сняли, а комбинезон оставили. Сколько
Логов пробыл так, неизвестно, но, судя по распухшим кистям рук, доволь­
но продолжительное время.
«Неужели Свена убили?» — тревожно запульсировало в гудящей го­
лове.
Внезапно барабан ускорил ритм. Стоящий рядом с барабанщиком ста­
рый индеец в пестром наряде, очевидно, вождь или жрец, что-то громко
закричал, подняв руки вверх. Зрители дружно заорали, завизжали. Дети в
восторге стали подпрыгивать. Танцующие еще усерднее затопали ногами,
стараясь не отстать от ритма, заданного барабаном.
Женщины под навесом громко заголосили, заплакали в голос дети
помладше. Те, что постарше, хныкая, стали испуганно жаться к матерям.
Н о большинство с тупым равнодушием смотрели в одну точку: на огонь
костра.
Логов понимал, что видит какой-то непонятный ритуал. Скорее всего —
празднование победы. Своей роли в этом празднестве он не представлял.
Танцующие вокруг костра разорвали кольцо и, продолжая ритмично и
резко топать, направились к столбам. Крики и вопли усилились.
Смешанные чувства охватили Логова, заставившего себя смотреть на
это кровавое зрелище. И ненависть к людоедам, и жалость к умирающим,
« бешенство от собственного бессилия, и грусть вместе с болью за всех
этих людей, живущих по своим законам.
— Алексей, тихо! Это я! — услышал вдруг Логов знакомый голос, и
сердце радостно застучало в груди.
— Жив! Ну и отлично! — Логов не скрывал своего волнения и ра­
дости.
Герберг быстро разрезал веревки.
— Погоди. Помоги этого привязать.
Чтобы не сразу заметили твое
исчезновение. — Свен подтащил бесчувственное тело индейца и ответил на
недоуменный взгляд Логова: — Часовой. Зазевался парень. Но живой.
Пусть свои решают, как с ним дальше быть.
Они быстро привязали индейца и, прячась за хижинами, ушли с пло­
щади.
— Тем уже не поможешь, — сказал Герберг. — Мужчин убьют и съедят,
а женщин и детей превратят в рабов.
Логов, морщась от боли в затылке, хмуро уставился на него.
— Ты что, Свен? Как же мы их бросим?
— А что можем сделать?
— Придумаем что-нибудь... — Логов покачал головой. — Я не узнаю
тебя, Свен. Ты научил их бороться за свою жизнь, а сам хочешь оставить
на съедение...
134

— Н у , хорошо, — вздохнул Герберг. — Если мы спасли одно племя от
испанцев, то, освободив их от другого племени, как сможем
объединить
всех индейцев против конкистадоров?
— Ты слишком долго говоришь. Н у ж н о действовать...
— Подожди, Алексей, — Герберг вздохнул. — Кого спасать? Посмотри
сначала туда...
Они осторожно выглянули из-за хижины, за которую спрятались. Н а
площади кровавое пиршество было в разгаре. Все, кто были привязаны к
столбам, не походили на людей. Просто большие кровавые
куски мяса.
Победители — воины и остальные члены племени бегали по площади в кро­
ви и с веселыми лицами...
— Н у , а те, что попадут в рабство, остались живы. Есть ли смысл
вмешиваться в ту жизнь, которой они живут? Может быть, им рабами да
сытыми лучше быть, чем свободными, но голодными?
Логов молча смотрел на кровавое веселье. Что он мог возразить Гербергу?
— Пошли, Алексей, — сказал Герберг и положил руку на его плечо. —>
Пошли... Скоро обнаружится твое исчезновение.
Они вышли через ворота из поселка.
— А где часовые? — спросил Логов.
— Убрал, — коротко ответил Герберг.
— Так это племя — союзники испанцев?
— Вряд ли... — с сомнением покачал головой Герберг. — Просто воюют
друг с другом. Для них это, наверное, обычное дело.
— А как же призыв касика к борьбе с испанцами?
— Черт их поймет! Свои законы. Не забывай, Алексей, что мы с то­
бой пришельцы.
— Ничего. Приспособимся, — сказал Логов, но как-то неуверенно.
Они долго пробирались сквозь кусты, и вдруг заросли расступились.
Показался пологий берег мутной широкой реки.
Логов спустился к берегу, присел и опустил опухшие кисти рук в воду.
— Т ы поосторожнее, Алексей. Тут могут и пираньи водиться, — ска­
зал Герберг.
— Мелко здесь. Они глубину любят, — Логов внимательно посмотрел
на воду. — М ы когда-нибудь уйдем от этой реки или нет?
— Зачем уходить? Пойдем по берегу, вверх по течению. Рядом с
водой как-то спокойнее.
У Логова сильно болела голова и затылок. Он помассировал больное
место, смочил водой.
— Свен, ты-то как сумел убежать?
— Сам не знаю, — пожал
плечами Герберг. — Лошадь
упала,
я с
нее слетел в кусты. Пока выбирался из них, смотрю — тебя понесли.
— Да, опоздал ты немного, — улыбнулся Логов.
— С часовым провозился, — смутился Герберг, — мог бы и раньше.
— Что-то я начинаю путаться... — Логов посмотрел
на Герберга. —
Правильно ли мы все делаем?
135

— Н у , а что мы должны с тобой делать? Видеть, что творят испанцы,
и не помешать им? Позволять индейцам жрать друг друга, что выгодно
тем же самым испанцам? Мне кажется, Алексей, раз мы оказались здесь и
надолго, то будем действовать так, как велит совесть.
Герберг присел рядом с Лотовым. Тот усмехнулся:
— Вчера ты говорил совсем не так.
— То было вчера... Я же говорю, что мы будем противоречить самим
себе. Сегодня так думать, завтра иначе. В зависимости от удач и неудач.
Но когда-нибудь мы оба с тобой станем думать одинаково.
— Н у , а дальше что будем делать, Свен? Куда пойдем?
— Куда-нибудь...
— А что, если мы к испанцам подадимся? Все-таки свои, белые люди.
— И будем помогать им истреблять индейцев? — теперь сарказм скво­
зил

в
—
—
—
—

голосе Герберга.
Наоборот, помогать будем так, чтобы спасать.
Не получится.
Почему?
Конкистадоры ослеплены блеском золота, и ничто их не остановит...
4

Дождь шел шестой день подряд, и не было конца этому водному из­
лиянию небес. Особенно удручающе действовал такой факт: сила дождя
уменьшалась, начинал он еле-еле моросить, казалось, еще немного, и все —
закончится. Но низкие серые тучи становились плотнее, и ливень начи­
нался с новой силой.
Матросы ходили мокрые и злые. Сухари разбухали от влаги, станови­
лись безвкусными, и голод от этого только усиливался. Одежда не просы­
хала и прилипала к телу. От постоянной сырости болели суставы, а не­
большие раны или порезы на коже превращались в гнойные язвы. Порох
отсырел, а тетива у арбалетов ослабла. Ремни из кожи, сапоги, седла —
все покрывалось плесенью.
Адмирала тоже замучила сырость, хотя он старался держаться мо­
лодцом, несмотря на свой преклонный возраст. Его высокая фигура в тем«ом плаще часто появлялась на палубе, и тогда лениво слоняющиеся мат­
росы начинали шевелиться живее.
Однако в это утро, такое же дождливое, как и все предыдущие, А д ­
мирал на палубе не появился. Вчера он пережил нелегкое потрясение, когда
вахтенный офицер вбежал без стука в его каюту и выпалил:
— Сеньор Адмирал, все индейцы мертвы! Они удавились!
— К а к ? — не поверил Адмирал, вставая из-за стола, где он завстракал
с сыном.
— Да, сеньор, все двадцать человек!
Встревоженный Адмирал, накинув плащ, вышел на мокрую палубу
каравеллы. Сын вышел следом и остался стоять у дверей каюты.
Взбудораженные матросы и солдаты толпились то тут, то там, громка
обсуждая происшедшее событие.
136

Подойдя к трюмному люку, Адмирал спустился по трапу следом за
вахтенным офицером, который взял фонарь. В его неровном, мерцающем
свете закачались обнаженные тела индейцев. Женщины висели на собствен­
ных косах. М у ж ч и н ы на скрученных кусках набедренных повязок. Отре­
шенно-спокойные лица покойников напугали Адмирала, хотя за свою дол­
гую жизнь он видел и не это. Н о добровольная смерть такого количества
людей... Это может потрясти кого угодно.
Помрачневший Адмирал вышел на палубу, и серый день показался
солнечным после мертвой темноты трюма. Вдохнув влажный воздух и ко­
ротко бросив вахтенному офицеру: «Выбросьте за борт», — Адмирал ушел
в свою каюту.
Сын не решился идти за отцом и остался на палубе.
Индейцев взяли заложниками
в одном селении после того, как ис­
панцам отказали в еде. Адмирал впервые столкнулся с таким случаем. В
первых плаваниях такого не было. Наоборот, аборигены всегда поражали
своим радушием и гостеприимством. Н о в этот раз получилось все не так,
как раньше. Раздосадованные солдаты, не выясниз причину отказа, напали
на индейцев и разграбили весь поселок. Н а следующий день, копда испанцы
вновь
наведались в поселок,
чтобы
забрать оставшуюся
добычу,
их встретила засада: стрелы и копья индейцев. В итоге пришлось срочно
отступать, оставив на поле боя несколько убитых. Тогда Адмирал приказал
обстрелять поселок из корабельных орудий и взять заложников.
Ночью заложники сбежали. Встали на плечи друг друга, сумели от­
крыть трюмный люк и бросились в воду... Вахтенные их заметили, подняли
тревогу, и человек двадцать заложников вернули в трюм. И вот эта страш­
ная смерть...
Адмирал вздохнул. Т я ж к о было в груди. А ведь это, скорее всего,
последнее плавание Адмирала. Было у него предчувствие, что более не
сможет плавать сюда, к этой неведомой земле, которую он, как сам не­
однократно говорил, считает пока Западной Индией.
Адмирал вспомнил вдруг лицо испанского короля Фердинанда, когда
на приемах просил у него дать корабли
для новой экспедиции. Король
видел перед собой только назойливого просителя, не выполнившего своих
прежних обещаний. Вместо золота и серебра, вместо несметных сокровищ а
пряностей он привозил из своих экспедиций лишь незнакомых зверюшек и
птиц, растения и аборигенов. Что королю эти жалкие доказательства от­
крытия Западной Индии? Его величеству н у ж н ы деньги. Чтобы каждо вложенное мараведи принесло доход в десять, сто раз больше! А этот ста­
рый болтун, в звании Адмирала, только умел просить и брать в долг, но
ничего не отдавать.
А д м и р а л опять тяжко вздохнул...
Это последнее плавание, казалось, состояло из одних неудач. Экспеди­
ция отплыла на четырех кораблях, были они настолько ветхие, изношен­
ные, что все плавание матросы занимались только мелким ремонтом. Заде­
лывали щели в бортах, укрепляли и усиливали мачты, латали паруса.
Когда подошли к Санта-Доминго, экспедицию настиг сильнейший шторм,

137

однако наместник короля на острове Орандо не разрешил войти в гавань,
сославшись на мифический приказ его высочества. Слава всевышнему,
корабли выдержали ураганные удары ветра и волн.
До материка доплыли удачно, но двигались вдоль берега очень мед­
ленно из-за сильного встречного ветра, который не менялся в течение со­
рока дней. Все попытки встать на якорь у берегов не имели уопеха из-за
больших глубин. Матросы выбивались из сил, откачивая воду и непрерывно
занимаясь починкой снастей. Резкие порывы ветра мигом превращали в
лсхмотья ветхие паруса. Но Адмирал умел убеждать людей, а когда было
нужно — и приказывать. Правда, после того, как обогнули мыс Грасьяс-аД ю с , слава Богу, течение и ветер стали попутными, и корабли поплыли
быстрее.
Адмирал исследовал материк,
сверял береговые очертания с древней
картой, имеющейся у него. Только на этой карте не были обозначены стра­
ны. Но, как думал Адмирал, на таком огромном материке должны быть
государства, где есть золото, пряности и другие богатства.
Зря не поверил он индейцам, что проплывали мимо кораблей на ог­
ромной пироге, выдолбленной из цельного ствола дерева. В ней, помимо 25
гребцов был какой-то знатный человек с женами и детьми. Также было
много различных предметов: бронзовая и деревянная посуда, цветные тка­
ни и одежда, деревянные мечи с вставленными острыми камешками. Под
шатром, где находился сам купец, в мешках матросы нашли множество
бобов какао. Но золота ни у кого в пироге не было. На вопрос, где много
этого металла, купец махал рукой куда-то на юг, повторяя одно слово:
«Эльдорадо!»
Дальше неудачи не переставали преследовать экспедицию. Усталые
матросы и солдаты, видя, что золота не найти, начали роптать. А когда
встали на стоянку в бухте Ретрете, испанцы занялись грабежами и ночными
визитами в селения. Индейцы незамедлительно атакозали корабли на своих
небольших, но многочисленных пирогах. И хотя выстрелами из пушек их
отогнали, потопив несколько суденышек, Адмирал решил сняться с якоря
и двигаться дальше, вдоль берега.
Но снова налетела буря, которая девять долгих дней трепала и без
того обветшавшие корабли. От непрерывных дождей они стали гнить. А д ­
мирал понял, что дальше на таких судах плыть невозможно.
Вскоре нашли место в устье реки Верагуа, где и встали на ремонт.
Рее шло неплохо. Дни стояли ясные. Индейцы не тревожили. Сын Эрнандо —
: урдость отца — нашел на берегах реки крупинки золота. Все сразу кину­
лись промывать песок, и хотя самородки не попадались, до двух щепоток
золотого песка за один день можно было намыть.
А потом опять зарядили дожди, отчего ремонт затянулся, и люди
стали еще мрачнее и злее.
И вот этот непонятный случай с заложниками, посеявший суеверную
трево1у з истерзанной неудачами душе Адмирала.
«Неужели они настолько храбры, что так презирают смерть? Или по
простоте своих мыслей не видят разницы меж ту жизнью и вечным сном?
138

Господом нашим дарована жизнь человеку, и никому не дано права этот
дар отнимать. Д а ж е самому себе. Нет, нужно учить и учить их христиан­
ской морали. И даже применять силу...»
Стук в дверь прервал размышления Адмирала.
— Кто там? — недовольно произнес он, останавливаясь напротив двери.
— Это я, отец, — звонкий
мальчишеский голос заставил
радостно
затрепетать изболевшееся сердце Адмирала.
— Входи, Эрнандо! — воскликнул он.
Сыну исполнилось 13 лет, возраст переломный для мальчика. Н о в
том, что он пойдет по стопам отца, Адмирал не сомневался. Худенький и
черноглазый мальчик выглядел старше своих лет.
Адмирал подошел к сыну, нежно обнял его за плечи.
— Ты

не

доел,

сынок.

Закончим

завтрак.

Садись...

— Отец! Пришел индеец
от дяди Бартоломе.
атакуют индейцы. Много убито наших...
Адмирал

нахмурился

и

произнес

Гарнизон беспрерывно

негромко:

— Видимо, Господь отвернулся от нас совсем. Н у ж н о
возвращать
Бартоломе и его людей на корабли. Если индейцы не жалеют самих себя,
то наших людей и подавно жалеть не станут.
— Я передам это гонцу?
— Подожди, лучше я напишу записку, чтобы Бартоломе не подумал о
провокации. Ты поешь, пока я буду писать.
Сын принялся за прерванный завтрак, а Адмирал стал торопливо пи­
сать послание своему брату, который с группой солдат и поселенцев орга­
низовал небольшую колонию милях в двадцати от стоянки. Там было место
повыше и очень удобная бухточка для захода кораблей.
И если бы испанцы сами не настроили против себя индейцев, то можно
было ожидать хорошего развития маленькой колонии. Н о аборигены оказа­
лись настроены против пришельцев.
«Нужно срочно уходить отсюда.
г о » , — думал Адмирал, запечатыгая

Малыми силами здесь делать нече­
сургучом послание.

— Передашь это гонцу, — сказал Адмирал, глядя, как сын поглощает
нехитрый завтрак из разбухших сухарей, запивал разбавленным

красным

вином,

в кают:

пара бочонков которого

сохранились в потайном шкафу

Адмирала.
— Хорошо,

отец, — сказал

Эрнандо.

Дождь усилился, дробно застучав по палубе. Громко ругались матросы.
Слышались

всплески

тел,

бросаемых

с

борта

в

воду.

Адмирал вспомнил лица покойников, представил, как погружаются они
в темные волны, и вновь нахмурил густые брови.
«Прости всех нас, Господи. Не ведаем, что творим... Прости...»
139

БЕЛЫЙ ГОРОД В СИНЕМ ОЗЕРЕ
1
Когда они вышли к озеру, густой туман клубами стлался над ним.
Воздух был липкий и душный. Х л ю п а ю щ а я ж и ж а под ногами неожиданно
превратилась в мутную воду, уходящую в туман.
Логов нагнулся, поболтал рукой в воде.
— Теплая, можно купаться.
— Освежиться
не помешает, — согласился Герберг. — Н у ж н о
лишь
найти сухое место.
— Попробуем...
Они побрели вдоль берега.
После того, как они ушли из поселка вероломного касика, Герберг
настоял идти на север. Отсутствие информации об окружающем и невоз­
можность ее получения без контактов с людьми — будь то индейцы или
испанцы — вынуждало их искать эти контакты. Первые индейцы, которых
они пытались научить сопротивляться испанцам, такой информации не да­
ли. Д а ж е старик Кипаси ничего толком объяснить не мог. Твердил одно:
где солнце всходит, там Большая Вода, а где заходит, там Священный Го­
род. И все...
Однако после неожиданного обманного хода касика, который ни Ло­
гов, ни Герберг так и не смогли понять, они стали избегать встреч с индей­
цами. Н о Свен был уверен, что севернее есть более цивилизованные индей­
цы, от которых можно будет получить больше информации.
Они вернулись в разгромленный поселок, достали из тайника оружие,
припрятанное Гербергом, и пошли на север, ориентируясь
при помощи
универсальных браслетов.
Через два дня вышли к озеру. Путешествие прошло без особых при­
ключений. Еду добывали охотой, ночевали на ветвях деревьев, сооружая
нехитрые гнезда. Никого из людей в джунглях не зстречали, хотя особенно
и не прятались.
Устали в этом переходе прилично, несмотря на то, что старались най­
ти тропы в джунглях, неважно чьи — звериные или проложенные людьми,
все равно с оружием было идти тяжело.
Минут через пять ходьбы вдоль заболоченного берега наткнулись на
небольшую возвышенность с редким, низким кустарником и жесткой тра­
вой.
Сбросив оружие, Герберг и Логов устало упали на траву.
— Вот что значит восемь месяцев без тренировок,— сказал Герберг.
— Восемь месяцев? — переспросил Логов.
— Д а . Если считать реальное время с того момента, когда мы с тобой
покинули космодромный комплекс «Викинг» в Гренландии и прибыли на
«Омегу-2». Там мы себя физическими тренировками сильно не утомляли.
Логов глубоко вздохнул от нахлынувшей вдруг острой тоски. Преда­
ваться воспоминаниям о том, прошлом для них времени, но далеком буду140

щем для окружающего мира, было всегда тяжело. И самым тяжелым вое*
поминанием для него была Вика, практикантка Космического биологиче­
ского института. С приятной внешностью, хорошей фигуркой, строгим ха­
рактером, она сдержанно принимала ухаживания Логова, ничем не выдавая
своего увлечения им. Лишь где-то за неделю до старта она призналась ему
в своей любви. Самое грустное то, что для Логова это было полной неожи­
данностью. Он явно не был готов к такому признанию. О себе он уверенно
мог сказать, что сильного влечения к девушке не испытывал. Осторожничал,
чем и обидел ее... Потом, спохватившись, сделал предложение, но скорее из
благородства, чтобы загладить свою вину. Гордая девушка отказала ему,
сказав, что после возвращения они поговорят на эту тему. Когда Логов
оставался один, а здесь это случалось редко, он сразу начинал думать о
Вике. Н о пока они были в селении у индейцев, за день так выматывались,
что в короткие минуты отдыха ни о чем думать и вспоминать не хоте­
лось. Спали крепко, без снов, словно проваливались в черное небытие.
Впрочем, однажды Логов видел сон, и настолько реальный, яркий, что,
когда проснулся, в первые мгновения никак не мог поверить, что лежит в
хижине, в далеком прошлом от приснившегося.
Приснилась ему жосмостанция «Омега-2», обзорная галерея, где он
часто бывал с Викой. Снилось, что стояли они около гигантского окна,
смотрели на звезды,
далекое Солнце. Вика часто поворачивала лицо к
нему, смотрела своими необыкновенными фиолетовыми глазами, и у Лого­
ва даже во сне волновалось сердце. Он взял ее за руку, теплую, мягкую, и
здесь проснулся. И долго не мог поверить, что увиденное им — всего лишь
сон. Рука его продолжала ощущать тепло и нежность девичьей руки.
Во время перехода по джунглям ностальгические мысли часто нава­
ливались на обоих. Иногда по несколько часов пути они не перекидыва­
лись друг с другом и парой слов. И вот впервые Герберг коснулся этой бо­
лезненной темы.
— Д а ж е не верится, что со дня старта
«Прорыва» прошла целая
вечность, — сказал Логов.
— Д а . Мне иногда тоже так кажется... Н о конкретно подумаю и удив­
ляюсь: и месяца нет, как мы с тобой появились здесь. А сколько увидели,
испытали, пережили. И сколько еще предстоит?
— Слушай, Свен, ты никогда не задумывался над тем, какой пара­
докс случился на Земле с нашим появлением?
Герберг пожал плечами, задумчиво покусывая травинку и глядя на
туман.
— Через тысячу лет мы с тобой снова появимся здесь, на этой плане­
те, но в другом времени. Потом исчезнем из того будущего и появимся
здесь, в прошлом. Кольцо какое-то получается. Замкнутый круг...
— Ты помнишь Эрве Конти из параллельной группы? — вдруг спро­
сил Герберг.
— Это тот, что остался живым после катастрофы на Титане?
— Да, тот самый. Он еще неплохо фехтовал на шпагах и был моим
постоянным спарринг-партнером.
141

— Причем здесь он?
— Не перебивай. После тренировок я с ним часто разговаривал
на
разные темы. Н о одну — о времени — мы обсуждали постоянно. Кстати, он
потом ушел в Институт времени. Так вот, Эрве упорно защищал свою
теорию: в р е м я — э т о физическое состояние вещества, вернее, его составля­
ющая, но реальная. Не поле, не что-то неопределенное, а именно физическая
величина. Вполне осязаемая и реальная. Понимаешь?
— Что-то с трудом...
— Ну, например, гравитация—это частицы гравитоны, которые есть
в атомах вещества. А Эрве был убежден, что есть еще и частицы времени,
которые он назвал хрононы. Так же, как и гравитоны, их очень трудно
обнаружить...
— Все равно непонятно, — пожал плечами Логов.
— Я сначала тоже не понимал, но Эрве сумел мне растолковать свою
гипотезу. Несмотря на необычность и, казалось, абсурдность, она была ин­
тересна своей оригинальностью. Тебе известно, Алексей, что начали делать
гравилет «Радан», а его модель испытывали на полигоне «Северное Каллисто»?
— Нет, не слышал. Д о принятия «Прорыва» я был на Европе, а отту­
да сразу в Комитет по освоению.
— Н у , это сильно не афишировали. Пробные испытания вроде бы про­
шли успешно. Но это к слову. Эрве мечтал научиться управлять хрононами также, как и гравитонами.
— Теперь
прояснилось, — усмехнулся Логов. — Кто бы со стороны
послушал нашу беседу: в каменном веке разговоры о далеком будущем...
— Допустим, век не каменный. Д а ж е у индейцев. А разговор наш —
ностальгия, не более.
Герберг вдруг нахмурился и посмотрел на озеро.
Туман понемногу рассеивался. Белые клубы расползались, истончались
и постепенно прорисовывалось синее небо, без единого облачка. Громче
стали ззучать голоса птиц.
— Он из-за своей теории и пошел в Институт времени? — спросил
Логов, продолжая разговор.
— Да, — все еще хмурясь, кивнул головой Герберг. — Незадолго до
того, как ты меня позвал на «Прорыв», я видел Конти. Так, случайная
встреча. Он без хвастовства сказал, что его гипотеза подтверждается и че­
рез некоторое время человечество будет управлять временем так же, как
гравитацией.
— Мы уже управляем им. Сумели попасть в прошлое... — пробормотал
Логов. Он встал, посмотрел вокруг, потом опять на озеро. Небо отражалось
в воде, и она из мутно-серой стала синей. Туман окончательно рассеялся,
и вдалеке показался противоположный берег. До него было
километров
двадцать.
Логов снял комбинезон, пригласил Герберга:
— Пошли, искупаемся.

142

Вода была удивительно теплой и приятной.
Они поплыли дальше от берега.
— Тут случайно крокодилы не водятся? — спросил Герберг, озираясь.
— Я знаю об этом столько же, сколько и ты, — отозвался Логов.
— Будем надеяться, что не водятся...
С левой стороны в озеро вдавался небольшой мыс, заросший высокими
деревьями. Отплыв метров триста от берега, Логов и Герберг решили пово­
рачивать обратно.
— Смотри, Алексей, — вдруг хриплым от волнения голосом
крикнул
Герберг. — Город!
Логов позернул голову. За мысом виднелся берег, на котором стояли
белые пирамиды и здания.

2
Джунгли подступали к самому городу, а трава проросла во многих
местах и в стыках между белыми плитами, покрывавшими улицу.
Логов и Герберг, держа в руках арбалеты,
медленно шли по этой
улице, прямой и широкой. Прямоугольные дома стояли за низкими стена­
ми, выложенными из белого или просто светлого камня. Арочные проходы
были вместо ворот. Окна в домах, небольшие и узкие, находились почти
под самой крышей. Встречались двухэтажные дома с подобием балконов и
лоджий. Кое-где стены были расписаны яркими замысловатыми узорами.
— Умели строить, — сказал Герберг. — Одни
дальше хижин в своем
развитии не смогли пойти, а другие города возводили.
— Города возводили те же руки, что и хижины, — сказал Логов. —
Только под руководством более знающих людей. Разные уровни развития...
— А почему так получилось?
— Знал бы — ответил, — отмахнулся Логов. — Будь внимательней.
— Не вижу опасности.
— Еще увидишь...
Улица вывела их на широкую площадь. Недалеко стояло несколько
небольших ступенчатых пирамид,
украшенных каменными барельефами.
Н а плоских вершинах виднелись каменные фигуры. Все пирамиды были
связаны между собой подобием невысокой перемычки, сложенной из ма­
леньких, тщательно подогнанных каменных блоков. Напротив каждой пи­
рамиды, на круглом каменном возвышении стояли обелиски, покрытые со
всех сторон сложными барельефами, в которых с трудом, при определен­
ной доле фантазии, можно было различить фигуры людей и животных.
Вдали виднелись
огромные пирамиды
с какими-то строениями
на
вершине. К одной из пирамид примыкало большое здание замыслозатой
архитектуры.
Отсутствие людей в городе вызвало у Логова состояние тоски.
— Мертвый город, — произнес он.
— Совершенно целый и брошенный? — удивленно спросил Герберг.
— Когда-го такие города находили в большом количестве. Н е все
были разрушены.
143

1

— Этот брошен совсем недавно. Д а ж е не успел зарасти травой.
Спи остановились посреди площади.
— Красиво! — Герберг не мог скрыть восхищения.
— Красиво, — согласился Логов. — Только нам с тобой от этого не
легчэ.
— Может быть, кто-нибудь здесь все-таки есть? — предположил Гер­
берг.— Не могут жители просто так бросить свое жилье!
— Наверное, были причины, — отозвался Логов.
Они подошли к одной из больших пирамид, ступенями уходящей
вверх. У з к а я каменная лестница вела на вершину.
— Полезем? — спросил Герберг.
— Зачем? — Логов удивленно посмотрел на него. — Л у ч ш е
пойдем
вон в то здание. Это, наверное, дворец правителя города. Может быть,
найдем что-нибудь интереснее...
Они подошли к широкой лестнице, сложенной из одинаковых камен­
ных блоков, и медленно поднялись по ней, остановившись перед большой
двухстворчатой дверью. Одна створка была чуть приоткрыта. Массивные
квадратные колонны обрамляли первый этаж дворца. Н а поверхности не­
которых колонн виднелись узорные барельефы.

И вновь тревожно стало внутри у Логова. Смутное беспокойство, пред­
чувствие опасности заставило его оглянуться. Н о площадь была пустынной.
Герберг ногой толкнул приоткрытую
створку двери. Она бесшумно
открылась, и прохладный сквозняк коснулся их лиц. Логов поежился, но
пошел следом за Гербергом, у ж е вошедшим в полутемное помещение двор­
ца. Внутри были такие ж е квадратные
колонны с узорами,
держащие
массивный низкий потолок. Свет проникал в небольшие окна под самым
потолком. Пройдя длинный проход между колоннами, Логов с Гербергом
вошли в большой прямоугольный зал, потолок которого сходился под уг­
лом наверху. Все стены и потолок были украшены фресками. Яркий сол­
нечный свет проникал в четыре окна под потолком. Сочные краски, точность
изображения фигур людей и животных, мельчайшая проработка деталей,
узоров и орнаментов — все это настолько поразило Логова, что он замер
посередине зала, изумленно разглядывая стены. Н а фресках были изобра­
жены сцены жизни, какие-то обряды и ритуалы, портреты людей.
— Н е у ж е л и это создали индейцы? — спросил Герберг.
— Если они такой город построили, то почему бы им и фрески не
сстворить, — усмехнулся Логов.
— А может, пригласили художников со стороны?
— Ересь какую-то несешь, — вздохнул Логов. — Я не удивляюсь то­
м у , что нарисовано. Я поражаюсь — как это сделано! Краски, техника ж и ­
вописи и исполнение... Вот талант так талант!
— Д а , — согласно кивнул головой Герберг. — Красиво!
Логов подошел поближе к одной из стен, пригляделся, потрогал паль­
цем.
— Странное ощущение. Словно недавно нарисовано, — сказал он.

144

Через широкую дверь в противоположной стене зала они прошли ко­
роткий полутемный коридор с гладкими стенами без каких-либо украше­
ний и вышли во внутренний открытый дворик, заросший ярко-зеленой тра­
вой. Кое-где в этой зелени виднелись большие оранжевые и алые цветы.
Выходов из дворика не было. По периметру только высокие стены, обли­
цованные белыми плитами. Н о в одном углу оказалась каменная лестница,
круто уходящая вверх, к подобию террасы.
Герберг и Логов поднялись по лестнице и оказались на крыше дворца.
С нее прекрасно просматривалась вся площадь с пирамидами и прилега­
ющими домами.
— Странно все-таки. Город без жителей. Почему? — спросил Герберг.
— Никто этого не знает, — сказал Логов. — Такие города находили в
джунглях Центральной Америки, в основном, в конце девятнадцатого века
и в двадцатом. Я читал об этом. Строили их ольмеки, майя, тольтеки.
Жили лет сто-двести в городе, а потом оставляли и уходили. Откуда пришли,
зачем построили, почему оставили и ушли — никто не знает. Есть много гипо­
тез, но ни одной не найдено полного подтверждения.
— Алексей, а ты ничего подозрительного не заметил? — вдруг спро­
сил Герберг, глядя на площадь.
— Нет, — пожал тот плечами.
— Слишком чисто в этом заброшенном городе.
— Так некому сорить!
— А ветер? А дожди? Джунгли, наконец. Они же растут се всех
сторон и должны поглотить этот город...
— Ты хочешь сказать, что из города не все ушли? — Логов посмотрел
на Герберга.
— Конечно, — сказал тот и показал на самую дальнюю пирамиду. —
Посмотри-ка туда...
Логов увидел, что из помещения, стоящего на вершине пирамиды,
жидкой струйкой поднимался к небу сизый дым.
3
Логов стоял так близко к пирамиде, что глаза его видели только не­
сколько ее высоких каменных ступеней, круто уходивших ввысь.
— К а к будто для великанов сделаны, — сказал Герберг, стоящий ря­
дом с запрокинутой головой. — Д а ж е вершины пирамиды отсюда не видно,
такая крутизна.
— Эти ступени специально сделаны большими. Так жрецы ломали
гордость людей, запугивали их. Пока по такой лестнице будешь поднимать­
ся, семь потоз с тебя сойдет... Сейчас сам попробуешь.
Чтобы поставить ногу на ступень, пришлось ее так высоко поднимать,
что колено почти упиралось в грудь. Логов отсчитал ступеней тридцать,
дыхание его участилось, сердце колотилось, ноги заныли от усталости.
Сзади шумно пыхтел Герберг.
— Отдохнем... — выдохнул Логов.
Они сели на ступень, посмотрели вниз. Было полное ощущение того,
что лестница падает почти отвесно.
10. «Байкал» .\° 5.

145

Относительно крыши дворца, они находились выше, поэтому вид города
был немного иным.
Гигантское здание дворца распласталось на земле строгим квадратом.
Внутренний двор походил на зеленое окно в крыше. За дворцом виднелись
такие-то ровные площади, мощеные небольшими светлыми плитами. Не­
сколько зданий, с каменными изваяниями у входа и на крыше, казались
совсем маленькими.
С трудом поднимая одеревенелые ноги, Логов и Герберг наконец-то
взобрались на вершину пирамиды. Прямо перед ними стоял огромный, ис­
каженный яростью и ненавистью лик неописуемого металлического чудо­
вища, ослепившего их отраженными лучами солнца. Слева и справа идола
в огромных каменных чашах горел огонь, выбрасывая в синее небо сизые
струйки дыма. За ними виднелось прямоугольное темное отверстие входа в
храм, Е Ы С О Т О Й метра полтора. То, что здание на вершине пирамиды было
храмом, у Логова сомнений не вызвало.
Герберг потрогал рукой сверкающую поверхность идола.
— Золото, — сказал он. — Неужели весь из золота?
— Наверное, весь, — сказал Логов. Он обошел Герберга и встал перед
входом в храм.
— Зайдем? — спросил Свен.
— Попробуем, — ответил Логов, и они, пригнувшись, вместе шагнули
в прямоугольный проем, не забывая выставить
перед собой заряженные
арбалеты.
В храме было темно и прохладно: толстые стены, сложенные из ог­
ромных, хорошо подогнанных друг к другу камней, защищали внутренние
помещения от зноя. Окон не было. Свет проникал лишь через вход.
Глаза постепенно привыкали к темноте. У Логова мелькнула мысль,
что в этот момент их можно взять, как слепых котят. Шепотом он сказал об
этом Герберту. Тот согласно промычал в ответ. Почему-то громко говорить
не хотелось.
По периметру вдоль стен на массивных каменных возвышениях стояли
маленькие и большие изваяния, изображавшие, очевидно, каких-то богов.
Многие изваяния были раскрашены красками с преобладанием
желтых,
красных, коричневых и зеленых цветов. Рядом с каждым идолом стояли
причудлизые сосуды и огромные блюда, наполненные темной жидкостью с
резким знакомым запахом. Мозг Логова услужливо подсказал, что так
пахла кровь, когда он рубил испанцев.
— Сколько крови! — пробормотал Герберг. — Смотри, Алексей, совсем
свежая! Наверн:.- и дня не прошло! Значит, здесь есть жители?
— Думаю, что мы с ними скоро познакомимся, — сказал Логов. Гул­
кое эхо его голоса, многократно отразившись от стен храма, пропало
взерху.
(Окончание следует)

146

ОЧЕРК, ПУБЛИЦИСТИКА

Бато-Мунко
кандидат

БАЛДАНОВ,

экономических

наук

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Восхождение любого этноса
на
новые ступени социально-экономи­
ческого прогресса, как показала со­
временная истерия, начинается
с
научно-технической революции. НТР,
инициируя прорыв общества из цар­
ства необходимости в царство сво­
боды, предъявляет, на наш взгляд,
максимальные требования к уровню
интеллектуального и духовного раз­
вития любого народа вообще и каж­
дого отдельного человека в особен­
ности.
Экономическая реформа, начатая
2 я н Б а р я 1992 года в России, есть
поворот огромной страны именно в
сторону НТР. В самом деле, инду­
стриальная система, созданная на
'/с части суши земного шара, при
ближайшем ознакомлении
с ней
оказались реализацией в основном
достижений знаменитой промышлен­
ной резолюции, разразившейся спер­
ва с конце XVIII в е к а на островной
Англии, продолжавшейся в XIX ве­
ке и начале XX в е к а в странах Ево континента, а в настоя­
щее время сошедшей с историче­
ской арены.
Теперь ооссияне, поразмыслив об
итогах
74-летней
индустриальной
одиссеи, оказавшейся путешествием
в делское грешлсе — в XVIII—XIX
века, решились ка переход в новое
(пост)индустриальное общество, о
возможностях и резервах которого
свидетельств, ют успехи, достигнутые
!

С м . журнал «Байкал», № 2 за

японцами и «малыми драконами»,
прошедшими путь от этнололиса —
начальной стадии экономического и
социального старта любого народа
— к технополису — архипелагу нау­
коемкой
технологии — в
течение
жизни одного поколения.
Однако переход народного
хо­
зяйства на рыночные отношения —
это еще не вхождение страны в
новоиндустриальное общество,
а
всего лишь подготовка условий и
предпосылки
для
развертывания
НТР, оснозы которой еще предсто­
ит создать. Но это не так просто,
как показал опыт Страны восходя­
щего солнца, прошедшей школу
этноэкономического развития после
революции Мэйдзи 1868 года. Сей­
час наше отечестзо, не окончившее
начальную школу этноэкономии в
свое время, вынуждено будет по­
ступать в среднюю школу экономи­
ческого и социального
развития,
дающую только азы технополисного
знания и то после основательной
переподготовки,
которую все мы
пройдем в товарно-денежной си­
стеме хозяйствования.
А пока экономическая реформа,
призванная
обеспечить
переход
страны на рыночные отношения, на­
ходится на начальном, самом труд­
ном этапе своей реализации, ибо
общество, привыкшее жить и рабо­
тать в условиях господства плановораспределительной системы и нату1

1991

г., с. 100—107.
1'47

рального
метода хозяйствования,
никак не может расстаться с уют­
ными иждивенческими
и уравни­
тельными привилегиями,
вытекаю­
щими из коммунистических утопий.
Ведь трансформация хозяйствен­
ной системы России (да и других
стран СНГ) из состояния натураль­
ного производства, в котором за­
падноевропейское
воспроизводство
находилось более 500 лет назад, т.
е. во времена формирования этнополисов, в стоимостное пространст­
во, созденное мировой экономикой,
будет касаться судьбы любого эт­
носа многонациональной Российской
Федерации, да и каждого отдель­
ного индивида,
Поскольку
судьба
этноса — это
возможность развития его интеллек­
туального и духовного потенциала,
то задачи экономической реформы,
проводимой в нашей стране, выте­
кают из особенностей и специфики
социально-экономического
развития
государства. Стратегия перестройки,
проводившаяся в жизнь в 1985—1991
гг., потерпела неудачу во многом
из-за недоучета в ней особенностей,
порожденных
неразвитостью этноПОЛИСНОЙ основы российской циви­
лизации. Поэтому этнические рево­
люции, разразившиеся с началом
демократизации
и либерализации
режима, привели
к образозанию
СНГ из СССР,
не выдержавшего
испытание политической реконструк­
ции.
Развитие полисной формы обще­
ственно-государственной жизни, по­
рождающее новую
интеллектуаль­
ную и психологическую атмосферу,
выявило, что особенности истори­
ческого прогресса страны коренят­
ся в характере
инфраструк-урной
обеспеченности общества и его хо­
зяйства. Это ешо
раз подтвердил
опыт народов Японии, Южной Ко­
реи, Сингапура, Тайваня и т. д., су­
мевших на основе создания мощ­
ных инфраструктурных предпосылок
и условий развернуть научно-техни­
ческую революцию и поднять на­
циональное хозяйство. Эти страны,
имевшие заделы в развитии этноэкономии, начали коренную рефор­
мацию экономики с инфраструк­
148

туры, исходя из опыта эволюции
западноевропейской
цивилизации,
особенно ее этнополисной основы.
Интернационализация хозяйствен­
ной жизни стран и народов, являю­
щаяся магистральным направлением
развития мировой цивилизации, не
смогла реализоваться в полной ме­
ре как в бывшей царской России,
так и в бывшем СССР из-за того,
что феномен инфраструктуры
до
сегодняшнего дня остается загад­
кой Д
российского сознания, да
и не только нашего.
л я

О том, что инфраструктура, по­
рожденная этнополисным развитием
мировой цивилизации, лежит в ос­
нове
социально-экономического
прогресса народов, писали
Адам
Смит и Давид Рикардо, Джон Стю­
арт Милль (великий классик теоре­
тической экономии после Смита и
Рикардо) и автор 844-страничного
«Экономикса» Пауль
Самуэльсон,
ставший классиком при жизни
в
бурном XX веке. Представление об
особой роли инфраструктуры в на­
родном хозяйстве пришло в миро­
вую экономическую мысль не сра­
зу, а постепенно, по мере накопле­
ния человечеством опыта организа­
ции социально-экономической
жиз­
ни.
Однако различные экономические
школы до настоящего времени про­
должают по-разному толковать роль
и значение инфраструктурной со­
ставляющей национального и ми­
рового хозяйства. В теоретических
воззрениях, разработанных в пери­
од промышленной революции, впол­
не осознаются роль как транспорта
и коммуникаций, так и образования
и культуры и других элементов ин­
фраструктуры в историческом про­
грессе народов. У представителей
материалистического понимания ис­
тории, прежде всего в работах ос­
нователей научного социализма, ме­
сто инфраструктуры определено на
периферии социального мира. Из
концепции этноэкономии
вытекает
совершенно другая сценка данного
феномена этнополиса.
Так, из эволюции известно, напри-

мер, что динозавры, самый много­
численный надотряд вымерших пре­
смыкающихся,
исчезли
с
лица
земли, согласно одной из гипотез
ученых,— из-за того, что эти жи­
вотные, потребляя огромное коли­
чество корма, превратились, так
сказать, «в живое складское хозяй­
ство». Так, что «ошибка» эволюции
стоила жизни и другим видам жи­
вотных. После гибели динозавров,
а также других слабо или плохо
структурированных
биологических
систем эволюция, как известно, вне­
сла существенные коррективы
в
алгоритм развития видов в органи­
ческом мцре.
Но если эволюция
«способна»
вовремя заметить свои промахи и
упущения, тем самым сохранив на
земле органический мир, то люди
шли к пониманию значения инфра­
структуры
в социально-экономиче­
ском прогрессе стран далеко не
так просто, как хотелось бы.
В
западноевропейской
цивилизации,
уходящей своими корнями в дре­
внегреческий этнополис, возникший
в период с VIII по VII вв. до н. э.,
осознание места инфраструктуры в
истории народов шло противоречи­
во. Так, в странах Западной Европы,
являвшейся колыбелью современной
индустриальной системы, все звенья
и о расли инфраструктуры (дороги,
порты, причалы, терминалы и дру­
гие обслуживающие системы) нача­
ли создаваться, по мнению тзкого
знаменитого авторитета в области
рыночных отношений, как Форнан
Бродель,
(одного из основателей
.исторической школы «Анналов», ав­
тора огромного трехтомного сочи­
нения «Материальная цивилизация,
экономика и капитализм XV—XVIII
вв.»), в далеком прошлом, в сред­
ние века.

основы инфраструктуры создавались
с огромным опозданием как от за­
падноевропейских государств, так и
от развития ведущих отраслей ма­
териального производства
региона
из-за медленной эволюции этнополисных процессов.
Причиной архаичного
развития
производительных сил стран имен­
но Восточной Европы
до нового
времени была стагнация
(застой)
сфер и отраслей инфраструктуры.
Товарно-денежная система, ломав­
шая устои феодального хозяйства,
была результатом развития форм
собственности и усиления разделе­
ния труда, то есть углубления этнополисных процессов в европей­
ской цивилизации. Образно выра­
жаясь, если идеальная машина Сади
Карно , породившая
современную
машинную индустрию, была толчком
к вхождению европейского хозяй­
ства в промышленную эру, то то­
варно-денежные отношения, создав­
шие рыночную экономику, высту­
пили мощными стимулами отделе­
ния,
отпочкования
гражданского
общества от государства,
также
выделения и формирования все но­
вых и разных отраслей и звеньев
экономики, особенно инфраструктур­
ных, по мере углубления и усиления
разделения труда.
1

а

т

А в странах Восточной
Европы,
включая царскую Россию, очаги и

В бывшей царской России, имев­
шей тысячелетнюю историю государ­
ственности, гражданское
общество
не отлепилось от государства вплоть
до 1917 года, что неестественно на
фоне развития западноевропейской
цивилизации, в сфере притяжения
которой находилась Великая Само­
державная Империя. Система раз­
деления труда и виды собственно­
сти эволюционировали в ней чере­
пашьими темпами, а отсюда— то­
варно-денежные отношения, развив­
шиеся в стране позднее, чем в лю­
бой другой части Западной Европы,

1

Сади Карно (1796—1832), автор книги «Размышление о движущей силе
огня и о машинах, способных развивать эту силу», разработал теоретические
основы, послужившие концептуальной системой для создания тепловых двига­
телей (их разновидностей — циклы Стирлинга, Эриксона, Отто, Брайтона), то
есть двигателей внутреннего сгорания, образующих всю пирамиду индустри­
альной цивилизации.

149

застали в России этнополис, нахо­
дившийся в зачаточном состоянии
и потому не способный использо­
вать потенциал рыночной экономи­
ки.
В силу этих обстоятельств в цар­
ской России звенья и отрасли ин­
фраструктуры находились в самом
архаичном состоянии, что резко за­
трудняло вхождение страны в ин­
дустриальную эпоху.
Характерно,
что на великой реке Волге даже в
первой четверти XX века не было
ни одной хорошей, построенной по
последнему слову
индустриальной
технологии причальной системы,ибо
дешевая рабочая сила, имевшаяся
в изобилии, не стимулировала раз­
витие инфраструктурной индустрии.
О состоянии инфраструктурной сети
а России, как это ни парадоксаль­
но, кроме русских писателей,
ни
мыслители-историки (Н, М. Карам­
зин, С. М. Солсвьез и т. д.),
ни
гжономисты (М. И. Туган-Баранозский,
П. Б. Струве и т. д.) особенно не
размышляли, если не иметь в виду
отдельные их заметки и соображе­
ния. Вообще в экономической и
социальной мысли россиян инфра­
структура не нашла, так
сказать,
своего толкования, и даже с про­
грамме реформы,
разработанной
правительством Петра Столыпина (а
это был российски^ вариант рево­
люции Мэйдзи), идеи инфраструк­
турного обустройства нгше>! отчиз­
ны не ставились должным сбрасом.
К сожалению, пролетарские ре­
волюционеры, начавшие перестрой­
ку России после 1917 года, не толь­
ко не смогли преодолеть инерцию
мышления капиталистов и купцов
империи, но и разрс-ботгть собст­
венную концепцию инфраструктур­
ного обустройства нового государ­
ства, что имело
далеко
идущие
последствия
и
результаты. Хо я
официально
в документа:;
ново­
го
руководства
страны
призна­
вались роль и значение отдельных
звеньев
инфраструктуры
(напри­
мер, народного образования, здра­
воохранения
или
системы
путей
сообщения и т. д.), однако способ
и метод, какими осуществлялись
планы модернизации и обновления
т

150

этой сферы, не привели к с о з д а ­
нию
развитой
э:нополисной
ос­
новы
российской
цивилизации.
Более
того,
даже
профессиона­
лы-экономисты
С. Г. Струмилин,
В. С. Варга и другие, по су­
ществу, даже не о_сзна..и особую
роль индустрии инфраструктуры в
социалистическом строительстве (ес­
ли не иметь в виду их риторику о
создании нозого человека). Посколь­
ку они, погр/женные в социалисти­
ческие идеалы, были прогивниксми:
развития товарно-денежных
отно­
шений в новом государстве, то их
программа индустриализации, осу­
ществляемая в условия;; натураль­
ного хозяйства, оказалась реанима­
цией идеи промышленное револю­
ции, ушедшей с исторической аре­
ны в первые десятилетия этого пе­
ка. О том, что путь ст промышлен­
ной революции к научно-техничес­
кому прогрессу — это есть переход
от этнололиса к технополису,
не
был понят и не осмыслен ни сов­
ременными
экономистами (В.
С.
Немчиновым, Т. С. Хачатуровым, А.
Н. Ефкмсвым, А. М.
Румянцевым
и другими), ни ведущими филосо­
фами-официозами (М. Б. Митиным,
П. Ф, Юдиным, Ф. В. Константино­
вым, А. Г. Егоровым, Б. М. Кедро­
вым и другими), но rosc;. л уже об
инженер?.;: человеческих душ.
Нсдссценка роли и значения всей
инфраструктурной, системы народно­
го хозяйства со стороны
власть
имущих еще л-ожно объяснить тем,
что застывший в веках и «пятилет­
ках» уровень расвития этиополиса,
сдержавший рост интеллектуального
и духозного потенциала народа, позволял в е икелепно манипулировать
и политикой и экономик© ', и даже
частно; жизнью г;"зжг,ен, не счи­
таясь особо с их мнением. Непо­
нимание жз учеными то.о, что в
основе экономического чу."а Японии,
Южной Кореи и других стран лежит
использование так называемых не­
материальных составляющих инфра­
структур,.! (прежде вес-о с^разоэателы-ои системы, культур
здраво­
охранения), место
и ЕС ,'ожности
которых реско возрастают с раз­
витием цивилизации, говорит
об
N

1

;

отсутствии у наших теоретиков соб­
ственных взглядов на прямо про­
порциональную зависимость нераз­
витой этнополисной основы россий­
ской цивилизации и плачевного со­
стояния экономики новой России.
Этнополис, призванный совмес­
тить, уравновесить
и образовать
единый социум из противополож­
ностей у любого народа, развивал­
ся в историческом плане не всегда
гладко и безоблачно. Пример тому
— наша Россия, этнополисная судь­
ба которой была крайне противоре­
чивой и тернистой,
А ведь возникновение полисной
системы
политического
строя у
древних греков, по мнению извест­
ного специалиста в области сравни­
тельного изучения древних религий
Ж.-П. Вернана, явилось замечатель­
ной вехой, подлинным открытием в
общественной и культурной жизни
эллинов, преимущества которой они
ощутили в полной мере, когда про­
явились все краски и богатства ан­
тичной цивилизации.
Парадокс конца XX века состоит
в том, что на '/б части суши земно­
го шара возможности и преимуще­
ства этног.олиса не осознаны и не
осмыслены не только в рядах мало­
численных,
относительно
среднеи многочисленных
народов, но и
в концепциях
суперпередовой —
социалистической — мысли. Следо­
вательно,
застойность
этнополис­
ной основы российской цивилиза­
ции,
сдержавшей углубление раз­
деления труда и усиление разно­
образия
форм собственности в
нашей
сране,
предопределила
неразвитость не только товарноденежной системы, но и фунда­
мента экономики — инфраструкту­
ры, затяжное отставание которой в
течение нескольких столетий обре­
кало национальное хозяйство на по­
ложение аутсайдера в мирсзсм про­
изводстве, /у-же социалистичэская
индустриализация и коллективизация
сельского хозяйства,
происходив­
шие в условиях натурального харак­
тера организации производительных
сил, не смогли преодолеть препят­
ствия, созданные
запущенностью
инфраструктурное звена страны.

С переходом народного хозяйст­
ва России и ее регионов на условия
рыночных отношений обнажилось то,
что не видно в пределах натураль­
ного метода хозяйствования, в пер­
вую очередь — слабая структурность
всех элементов и основ производ­
ства. Эта особенность советской эко­
номики ярко проявляется в регио­
нальном хозяйственном
комплексе
(РХК).
Поскольку региональная экономи­
ка, выступая проекцией народнохо­
зяйственного комплекса страны, вы­
ражает все пороки и зигзаги плано­
во-натурального метода хозяйство­
вания, то естественно, что застой­
ность этнополисной основы местно­
го социума рельефно сказалась в
качестве производительных сил, раз­
вивавшихся не по законам экономи­
ческой целесообразности, а по во­
люнтаристским действиям и субъек­
тивистским намерениям отраслевых
монополий — бывших истинных вла­
дык страны.
Это обстоятельство,
скрытое в обычных условиях за ми­
ражами крупных проектов и планов,
выявилось при первых же попыт­
ках вхождения производства в сто­
имостное пространство, созданное
мировой экономикой.

Ргзвал планово-распределительной
системы хозяйствования, начавшийся
в 1990 году и ускорившийся в 1991
году, нанес значительный ущерб
беззащитной (с точки зрения финан­
совой) региональной экономике, не
приспособленной < режиму самосто­
ятельного расширенного воспроиз­
водства. Переломным моментом в
экономическом и социальном по­
ложении Бурятии был 1990 год, ко­
гда на смену роста производства
впервые за многие десятилетия при­
шло абсолютное сокращение объе­
ма выпуска продукции и соответ­
ственно падение уровня жизни на­
селения.
РХК, созданный в рамках плано­
во-натурального и вертикально-ад­
министративного разделения труда,
оказался совершенно не готовым
не только к крупным пертурбациям
и кризисам, порожденным ликви151

дацией отраслевой системы орга­
низации народного хозяйства стра­
ны, но и к сложностям, возникаю­
щим в связи с переходом произ­
водства на стоимостные изм.ерители. Состав и структура хозяйствен­
ного комплекса республики таковы,
что главное требование рыночной
системы—необходимость равнове­
сия спроса и предложения — ска­
залось невыполняемым
в рамках
сложивкшегося
территориального
разделения труда. По существ/, РКХ
республики в силу незаконченности
циклов производства и незавершен­
ности технологических стадий ока­
зался в плену иррациснализированных и искаженных производственных
связей, разрушение которых с на­
чалом реформации хозяйственных
отношений вызвало экономический
кризис. Практически полное отсут­
ствие в республике промышленных
предприятий, оснашенных наукоем­
кой технологией, сырьевая направ­
ленность основкы отраслей народ­
ного хозяйства, экстремальные при­
родно-климатические условия,
ча­
сто сводящие усилия сельского хо­
зяйства и его эффективность к ми­
нимуму—все это в условиях лик­
видации натуральных
межхозяйст­
венных связей с регионами России
и стран СНГ прежде всего подор­
вало финансовую базу Бурятии.
Если судить по объему совокуп­
ного продукта (около 5 млрд. руб
в ценах 80-х годов), созданного
в республике, имеющей население
чуть больше миллиона, формирова­
ние доходной части бюджета (менее
1 млрд. руб.) должно происходить
по всем правилам без всяких ос­
ложнений. Несмотря на это,
уже
многие десятилетия республика, уд­
ваивавшая свои
производительные
силы в каждым десять лет, нужда­
ется в регулярной субвенции (под­
держке) по финансовой линии от
центральных органов власти от 500
млн. до 1,5 млрд. руб. Иначе гово­
ря, в регионе, имевшем душевое
производство национального
дохо­
да, близкое к среднесоюзному уров­
ню, оказалось невозможным осу­
ществление самостоятельного режи­
х

152

ма расширенного
воспроизводстваРКХ. Поэтому вся программа соци­
ального развития республики, ф и ­
нансируемая за счет централизо­
ванных источников, определила та­
кое
положение
Бурятии
среди
регионов
Российской
Федерации,
когда она занимает от 30 до 55
места по 10 параметрам уровня
жизни населения. А теперь уже
свыше 55 % семей живут в регионе
ниже черты бедности. В условиях
либерализации
цен бюджет рес­
публики,
более чем
наполовину
формируемый
за
счет
дотации
и субвенции из российского источ­
ника, в настоящее время не позво­
ляет осуществить хотя бы минималь­
но ощутимые меры по социальной
защите малоимущих слоев населе­
ния. Характерно то, что в республи­
ке нет собственны!) средств
для
повышения З А Р А Б О Т Н О Й
платы ли­
цам, занятым именно
в отраслях
нематериальной сферы — в системе
здравоохранения, в звеньях культу­
ры и главное — в научно-образова­
тельном комплексе. Следовательно,
в условиях кризиса, охзатившего все
отрасли народного хозяйства,
в
наиболее трудном положении ока­
зались основные составляющие со­
циальной инфраструктуры (образо­
вание, наука, культура и т. д.), со­
здающие предпосылки и возможно­
сти будущего экономического роста
региона. Кстати, в странах третьего
мхра, известных своей экономиче­
ской и социальной отсталостью от
развитых держав, запущенность ин­
фраструктуры в основном определя­
ется ограниченностью этнополисных
институтов соответствующей цивилисации.
Ситуация складывается таким об­
разом, что в современной цивили­
зации переоцениваются предпосыл­
ки роста краткосрочного действия
(это — в основном
экономические),
но недооцениваются, иногда даже
(з отдельных странах или регионах
мира, как у нас) почти игнорируют­
ся факторы долгосрочного воздей­
ствия на судьбы стран и народов
(это — в основном
инфраструктур­
ные, включая социальные). Односто-

ронность в понимании экономиче­
ских феноменов з различных тео­
ретических системах (от абсолюти­
зации их роли в научном социализ­
ме до низведения хозяйственной
выгоды в некоторых метафизиче­
ских и других воззрениях) и до на­
стоящего времени не преодолена
в важнейших институционных сфе­
рах современной
цивилизации, в
том числе и нашей российской.
Хотя в планах большевиков, при­
шедших к власти в России в 1917
году, приоритет экономического под­
хода (т. е. детерминизма) занимал
решающее, можно сказать, главен­
ствующее место, как показала ис­
тория 74 лет форсированного раз­
вития производительных сил в на­
шей стране, утилитарный практици­
зм, определивший содержание по­
литической стратегии государства,
создал огромное давление на теку­
щие дни и события, оставив в ва­
кууме или неопределенности пред­
посылки будущего прогресса. Мы
жили одним днем, погружаясь
в
глубины повседневных забот и ин­
тересов, не думая, что может слу­
читься завтра. Это и есть ограни­
ченность этнополисной основы ци­
вилизации.
Мы еще не осознали, что главной
причиной, приведшей экономику ст­
раны и ее регионов в тупиковое по­
ложение, была система натурально­
го хозяйствования, которая
стала
колыбелью идеи примата производ­
ства, порождая мифы и наважде­
ния о будущем державы.
Парадоксы и абсурды, созданные
абсолютизацией идеи примата про­
изводства, деформировали в макси­
мальной степени региональную эко­
номику. Так, почти 80% мощности
обрабатывающей
промышленности
бывшего СССР оказались а Европей­
ской части страны, хотя запасы /з,
иногда /
видов полезных ископае­
мых державы находились в восточ­
ных районах, особенно в Сибири.
Или в Бурятии, имевшей промыш­
ленный потенциал почти в 4 раза
больше, чем в Монголии, формиро­
валась такая структура РХК, что U
продукции народного хозяйства не
адекватны потребностям местного
2

э

4

3

!

рынка, и в то же время /з сырья и
полуфабрикатов, необходимые реги­
ональной эколсмике, завозятся, как
правило, из далесих регионов, на­
ходящихся вне сибирского экономи­
ческого пространства. Иначе говоря,
не только з Бурятии, но и в масш­
табах Восточной и Западной Сибири
еще не сложились
ре иональные
межотраслевые связи и отношения.
В связи с этим разрушение верти­
кальных методоз организации по­
ставки продуктов, начавшееся
с
ликвидации административно-команд­
ной системы управления (прямой по­
томок средневекового натурального
хозяйства), обнажило несостоятель­
ность многих предприятий, создан­
ных а рамках натуральной коорди­
нации обмена продукциями, но ока­
завшихся не способными к обновле­
нию ни номенклатуры изготовляе­
мых изделий, ни тем более техноло­
гии их производства. В экономике
республики, «утяжеленной» отрасля­
ми группы «А» промышленности и
военно-промышленно о
комплекса,
переход к рынку любой хозяйствен­
ной единицы осложняется тем, что
этнополисная основа РХК остается
ограниченной, не способной преодо­
леть психологические и поведенче­
ские стереотипы времен натураль­
ного хозяйства.
_

_

Засилье в факторах экономичес­
кого роста экстенсивных составляю­
щих краткосрочного действия и застопоренность этнополисного меха­
низма российской цивилизации, при­
вели к тому, что каждое производ­
ство (будь то в промышленности,
сельском хозяйстве или строитель­
стве), действуя в системе натураль­
ного метода хозяйствования и в
отсутствие товарно-денежных отно­
шений, принимало облик замкнутой
и комплексной системы, ориентиро­
ванной на предметную (объектную)
специализацию. Поэтому каждый за­
вод (совхоз или колхоз), вынужден­
ный действовать в системе предмет­
ного разделения труда, обзаводился
собственным мощным потенциалом
вспомогательных и обслуживающих
хозяйств. Монополия и диктат по­
ставщиков, выросшие в условиях
отсутствия конкуренции и неразви153

тости технологической формы раз­
деления труда, способствовали тому,
что ресурсы, необходимые для соз­
дания общегосударственной
систе­
мы инфраструктуры, втягивались на
развитие автономных, индивидуаль­
ных систем инфраструктурного хо­
зяйства для каждого предприятия.
Гипертрофированное
развитие у
каждого предприятия
(независимо
от отрасли и сферы деятельности)
сервисной, обслуживающей и вспо­
могательной системы хозяйства про­
исходило не из-за
экономической
целесообразности (чего нет у нату­
ралистического сознания), а в силу
тотального дефицита, охватившего
все
этажи и звенья
экономики.
Венгерский экономист Янош Корнай,
автор книги «Дефицит», выявил, так
сказать, все закономерности фор­
мирования дефицита в социалисти­
ческой экономике.
Дефицит есть
продукт искаженности
не только
экономического пространства, но и
этнополисного механизма воспроиз­
водства. Ничем иным нельзя объяс­
нить такой парадокс региональной
экономики, когда как в промышлен­
ности, так и в сельском хозяйстве,
равным образом, в строительной
индустрии от / до Д (по отдель­
ным отраслям
и производствам)
производственного персонала
тру­
дятся во вспомогательных и ослуживающих звеньях, порождая
ис­
кусственный дефицит трудовых ре­
сурсов.
2

3

3

РКХ Бурятии, развивавшийся
в
пространстве натурального хозяйства
и ограниченного этнополиса,
ока­
зался не структурированным
ни
технологически и ни экономически,
а главное — не имеет общетеррито­
риальной сервисной и инфраструк­
турной базы. В результате этого в
течение 1986—1991 гг. условия и
содержание труда
в большинстве
отраслей РКХ не только отстают от
требований НТП, но и не отвечают
даже лучшим достижениям промыш­
ленной революции, ушедшей с исто­
рической арены. В результате этого
происходит падение производитель­
ности труда.
Хозяйство республики, как и
в
других регионах Сибири, не прис­

пособленное
к самостоятельном/
расширенному воспроизводству, ста­
ло легкой добычей экономического
кризиса потому, что оно было адап­
тировано к замкнутой системе хо­
зяйствования. Когда его предприя­
тия оказались жестко привязанными
не только к продуктам, но и тех­
нологиям поставщиков, находящих­
ся в самых разных
технических
эпохах
и условиях. Предприятия
республики не имеют
какого-либо
выбора среди поставщиков, кроме
как быть «пожизненно»
прикреп­
ленными к определенным формам
натуральной связи.
Кризис высветил и еще одну про­
блему. По данным обычной статис­
тики
и межотраслевого
баланса
структура народного хозяйства Буря­
тии оценивалась как индустриальноаграрная, ибо доля промышленной
продукции (65%) значительно пре­
вышала аклад аграрного сектора в
совокупный продукт региона. Одна­
ко в условиях начавшейся рефор­
мации экономики—перевода на то­
варно-денежные
отношения — выя­
вилась ситуация, при которой эконо­
мическая конъюнктура определяется
в основном состоянием
сельского
хозяйства. Так, завоз гз республику
продовольственных товаров увели­
чился с 249 млн. руб. в 1989 г. до
260,5 млн. руб. в 1990 г., а вывоз
их из республики, наоборот, сокра­
тился с 39,1 млн. руб. в 1989 г. д о
17,3 млн. руб. в 1990 г. Но это толь­
ко начало процесса, порожденного
переходом региона
на рыночные
отношения. А что будет дальше?
Сельское хозяйство, образующее
основу любой экономики (тем более
региональной), традиционно всегда
зависит от уровня развитости отрас­
лей инфраструктурного обслужива­
ния и обеспечения. Все выведен­
ные человеком породы скота и сор­
та культурных растений потому об­
разуют основу аграрной экономи­
ки, что сами люди взяли
на себя
всю заботу инфраструктурного об­
служивания (в прямом и перенос­
ном смысле слова) сельскохозяйст­
венных культур и животных. А что
получилось в нашей стране после
коллективизации сельского хозяйст-

вз? Например, в регионах Европей­
ской части /оссии (даже в каждом
микроре ионе) до революции име­
лись местные породы крупного ро­
гатого скота, выведенные неизвест­
ными народными селекционерами и
приспособленные к зональным при­
родно-климатическим условиям. Уже
з послевоенные го.г.ы в колхозах и
совхоз
господствующее
положе­
ние заняли три породные группы,
скандинавского и ШЕеицарского про­
исхождения, т. е. варяги вытеснили
аборигенные породы. Понятно, что
инфраструктурное обслуживание жи­
вотных, зазезенных в страну, суще­
ственно отличается ог того, как мы
ухаживаем за отечественными бу­
ренками, неприхоглизыми и терпе­
ливыми. В условиях Сибири, точнее
Забайкалья, животноводство исстари
велось на основе аборигенных по­
род, созданных народами в долгие
истерические периоды и адаптиро­
ванных к суровым природно-клима­
тическим условиям края. А что те­
перь имеется? Знаменитые бурятмонгольские
грубошерстные
овцы
заменили тонко- и полутонкорунны­
ми породами, приспособленными для
других природно-климатических ус­
ловий. Колхозы и совхозы, сделав
ставку на этих животных, в настоя­
щее время пожинают плоды своих
усилий. За 20—30 лет масса овец
уменьшилась в два раза, качество
шерсти ухудшилось, но главное —
они не смогли адаптироваться к на­
шим природным условиям, а люди
не
смогли
обеспечить
соответ­
ствующее
инфраструктурное
их
обслуживание. Следовательно, сами
по себе хорошие породы животных,
внедренные в районах, не имею­
щих инфраструктурных баз, дегра­
дируют так же быстро и неумоли­
мо, как и мичуринские яблоки, по­
саженные в Сибири.
Примерно такое же положение
сложилось в растениеводстве Буря­
тии, ибо привезенные сорта яровой
пшеницы,
не способные
создать
предпосылки для расшиоенного вос­
производства, заменялись з 50—60-х
годах сортом «Онохойская-4», за­
тем — сортами типа «Бурятская», со­
зданными местными селекционера­

ми. Эти сорта
в соответствующих
условиях дают больше 63 ц. с га, в
благоприятные годы — 2о—Z0 ц/га,
но в среднем в обычные по влаж­
ности периоды—13—14 ц/'га.
Все
дело в инфраструктурном уходе за
ними, что в хозяйствах в большин­
стве случаев не выполняется.
Нобелевский лауреат 1?70
года
Норман Эрнест Ьорлоуг вывел так
называемую короткостебельную пше­
ницу, которая во многих
страна*
третьего мира вызвала
«зеленую
революцию» (в Индии,
Пакистане,
Филиппинах и т. д.), продовольствен­
ная проблема была решена в очень
короткий срок. Но во многих стра­
нах Африки, Латинской
Америки,
однако, этого не произошло. При­
чины
коренятся в несоблюдении
правил инфраструктурного обслужи­
вания за выращиванием этой высо­
коурожайной пшеницы.
Как известно, в 70—80-х годах в
Бурятии, как и в других регионах
страны, создавались крупные живот­
новодческие комплексы, в которые
были вложены огромные инвестици­
онные ресурсы. Однако отдача ока­
залась мизерной из-за того, что они
не были обеспечены инфраструктур­
ными
звеньями (соответствующие
породы скота, надежность кормовой
базы, уровень ветеринарного и зоо­
технического обслуживания, квалифи­
цированные кадры и т. д.). В об­
щем, сельское хозяйство Бурятии,
если даже в нем коллективные пред­
приятия будут заменены фермер­
скими, не сможет подняться до сов­
ременного -уровня только потому,
что создание общерегиональной сер­
висной и обслуживающей системы
потребует времени,
а главное —
значительных капитальных затрат.
В той мере, в какой сельское хо­
зяйство Бурятии из-за экстремаль­
ных природно-климатических усло­
вий не подвластно человеческой во­
ле (к тому же усложненных нераз­
витостью инфраструктурного обеспе­
чения его), в такой же степени по­
тенциал промышленности
региона
находится в ведении центральной
республиканской
власти. Согласно
статистическим данным, около 6 о
промышленного производства Буря155

тии подведомственно местным ор­
ганам, а остальное подчиняется пра­
вительству Российской
Федерации.
Такое же положение в Иркутской,
ЧИТИНСКОЙ И других областях страны.
Поэтому требовать, чтобы руковод­
ство Бурятии полностью овладело
социально-экономической
обстанов­
кой в регионе — нереальное дело.
В регионах России этнополисная ос­
нова экономической
жизни, мало
сказать, ограниченная, скорее всего
— находится в рудиментарном со­
стоянии.
При необходимости перевода РХК
на рыночные отношения предприя­
тия и производства, обросшие «соб­
ственными» инфраструктурными свя­
зями и отношениями, почти не спо­
собны трансформироваться в акци­
онерные, арендные и иные прогрес­
сивные модели деятельности. По­
скольку в экономике Бурятии гос­
подствующее место занимают, как
правило, крупномасштабные по объ­
ему производства и количеству за­
нятых предприятия, то реформиро­
вание их в высокоструктурирован­
ные
системы, освобожденные от
инфраструктурной перегрузки, пре­
вращается в сложную
проблему,
неразрешимую
в пределах регио­
нальной экономики.
Интернационализация
хозяйствен­
ной жизни народов,
вызванная к
жизни нуждами перехода каждой
страны в постиндустриальное обще­
ство, требует направленного движе­
ния этносов (какой бы численности
они ни были) от этапа этнополиса к
новой стадии исторического прогрес­
с а — технополису^
Необходимость
трансформации этнополиса в техно­
полис порождена потребностью ус­
корения
перехода
человека
от
уровня индивида к уровню лично­
сти.

Если региональная экономика, пе­
реводимая на рыночные отношения,
выявила важнейшие особенности и
проблемы
народнохозяйственного
комплекса, лишенного инфраструк­
турной системы, то аграрный сек­
тор, в максимальной степени при­
вязанный к материальной и духов­
156

ной культуре народов, раскрывает
степень единства интеллектуальногои духовного потенциала
людей.
Сельское
хозяйство,
в
котором
взаимодействие традиции и иннова­
ции всегда происходило активно и
непрерывно, в XX веке переживает
период возрождения и активизирует
этнополисные основы
цивилизации.
Между тем пролетарские револю­
ционеры, озабоченные положением
в сельском хозяйстве нового госу­
дарства, просмотрели глубинные сд­
виги, начавшиеся в недрах совре­
менных производительных сил, пере­
стройка которых в сторону техно­
полисов вызвала прогресс в сель­
ском хозяйстве. Уже с межвоенного
периода
в
агропромышленном
звене экономики многих стран Ев­
ропы и Северной Америки проис­
ходят кардинальные изменения, в
результате которых в сельском хо­
зяйстве стран Западной
Европы
трудились от 7% до 10%, а в США
и Канаде даже 5% от общей чис­
ленности, работающих в народном
хозяйстве. В бывшем СССР в нача­
ле 80-х годов а сельском хозяйстве
было занято около 40% трудовых
ресурсов страны. Это означает, что
разделение труде, первейший приз­
нак социального прогресса, стреми­
тельно улубляясь и расширяясь, ох­
ватывает все звенья и стадии аграр­
ной деятельности, выделяя и отпочковывая от нее все новые отрасли
инфраструктуры. Процесс раздроб­
ления а-рарн.о'о труда з ьтранах
западноевропейской цивилизации з а ­
шел настолько далеко, что аграрная
технополисная революция коснулась
уже фундаментальных основ труда —
интеллектуального и духовного по­
тенциала человека. В нашей стране
это обстоятельство не понято и не
осознано, не говоря о мире боль-,
шой политики. Ветеран российского
земледелия Терентий
Семенович!
Мальцев, почетный академик ВАСХНИЛ, говоря о судьбах отечествен­
ных хлебопашцев, с горечью отме­
чает отсутствие в нашей
а-рарной
среде философии земледелия. Об
этом же свидетельствует, как те­
перь известно, содержание аграр­
ной политики КПСС, в которой иг-

норировалась необходимость интег­
рации, синтеза в аграрном
труде
культурных
традиций
народов
и
достижений науки и техники, забве­
ние чего имело самые печальные
последствия для судьбы
научного
социализма.
Нам довелось побывать в Калинин­
градской области
(части бывшей
Восточной Пруссии) и узнать, что
территория самой маленькой обла­
сти России (15,1 тыс. км ), освоен­
ная подземной дренажной системой,
созданной
немцами за несколько
столетий хозяйствования, составила
(это
даже трудно
представить!)
почти 95% от всех дренированных
земель бывшей С С С Р . Ведь земли
северо-восточных
и северо-запад­
ных регионов Европейской части Рос­
сии, да и территории Нечерноземья,
нуждаются в коренном улучшении,
прежде всего путем
подземного
дренирования. Что говорить о з а ­
падно-сибирских
болотах или
о
землях Дальнего Востока, где сель­
хозугодья страдают
от излишней
увлажненности. Факт, что сельское
хозяйство Амурской области, Хаба­
ровского и Приморского
краев,
где систематические наводнения и
сверхувлэжненность земель
приво­
дят к отсталости аграрной экономи­
ки, еще с царских времен до на­
стоящего дня не в состоянии обес­
печить регион
продовольствием,
даже овощами и картофелем, ко­
торыми огромный край снабжается
аж из европейской части страны.
Подобная затрата ложится непосиль­
ным бременем на финансы страны.
Во всех этих землях
подземное
дренирование — суровая
экономиче­
ская ^ необходимость.
2

Однако гигантский монополист в
области строительства
на селе —
Минводхоз,
с которым вел жесткую
борьбу писатель С е р г е й
Залыгин,
не был заинтересован
в создании
инфраструктурной системы, способ­
ной обеспечить благоустройство сель­
хозугодий.
Ибо здесь требовалось
решение сложнейших долгосрочных
землеустроительных задач, не гово­
ря о создании целой индустрии по
производству дренажных
керамиче­

ских (как у немцев
в Восточной
Пруссии)
или асбоцементных
(в
Западной Европе) труб, машиностро­
ения для выпуска
мелиоративной
и другой
техники.
Неразработанность в нашем оте­
честве специальной философии зем­
леделия имела и другие негативные
следствия для села. Инфраструктур­
ное обслуживание сельского хозяй­
ства оказалось запущенным в про­
изводстве машин и техники для ра­
стениеводства и животноводства. В
начале 80-х годов в серию пошел
трактор «Кировец-701», крайне нуж­
ный для села, но без необходимых
для экономически оправданной экс­
плуатации его в сельском хозяйст­
ве навесных орудий и оснасток (а
их более 40 видов и систем). Так
же обстоит дело с выпуском уже
в начале 90-х годов другой совре­
менной машины для аграриев—зна­
менитого
комбайна «Дон-1500». Что
это? Застой мысли или засилье у з ­
кого прагматизма? Это тоже своеоб­
разная философия, только со зна­
ком
минус.
Еще одна инфраструктурная харак­
теристика,
входящая
в культуру
земледелия и животноводства, отно­
сится к коровам. Голландская
коро­
ва в год дает 10 тонн молока, а на­
ша отечественная буренка — едва 3
тонны. Это в относительно хороших
хозяйствах. Наши коровы вынужде­
ны целый день есть корма, чтобы
потом, ночью, их переваривать, пре­
вращая в молоко. То есть они, как
в примере
с динозаврами, стали
«живыми складами».
В Голландии
человек взял на себя все инфраст­
руктурное
обслуживание
коровы,
начиная от подготовки обогащенно­
го и обработанного корма и кончая
созданием НОВОЙ породы, приучен­
ной к употреблению
кормов-полу­
фабрикатов.
О том, что инфраструктура, яв­
ляющаяся важнейшим фактором пе­
рехода страны и ее регионов
от
этнополиса к технополису, есть о с ­
нова развертывания научно-техниче­
ской революции, говорит и следую­
щий пример, взятый
из отрасли,
ставшей могильщиком классической

157

промышленной системы и в то же
время — двигателем
постиндустри­
ального развития стран и народов,
вступивших в технополисную эво­
люцию. Речь идет об электронных
вычислительных
машинах
(ЭВМ),
ставших
основой
формирования
информационного
общества, в ко­
тором
разворачивается
микро­
электронная
революция.
Так вот,
в СССР работы по созданию ЭВМ,
то есть компьютеров, начали почти
одновременно с США,
но значи­
тельно раньше, чем в Японии, Гер­
мании, Англии, Франции. Наши та­
лантливые ученые — Лебедев,
До­
родницын, Глушков и другие, соз­
давшие оригинальные и перспектив­
ные модели ЭВМ, не уступающие
американским (как по скорости вы­
числительных процедур, так и по
емкости памяти), ставили перед ру­
ководством страны вопросы фор­
мирования индустрии программиро­
вания, математического обеспечения
и всего терминального хозяйства.
Однако опять-таки
монополистыминистерства, погруженные в свои
отраслевые интересы и потребно­
сти, бесконечно далекие от духовных
и интеллектуальных запросов каж­
дого отдельного советского челове­
ка, направили техническую полити­
ку страны по фактически искажен­
ной дороге, в результате создание
компьютеров было оторвано
от
алгоритмического, программного об­
служивания и обеспечения
ЭВМ.
Игнорирование парадокса инфраст­
руктурного взрыва и здесь обер­
нулось потерей приоритета нашей
страны в области самой интеллектуальноемкой сферы человеческой
деятельности.
Представление, что развитие лю­
бого звена экономики может обой­
тись без серьезного инфраструктур­
ного обеспечения, уходит
своими
корнями в эпоху натурального хо­
зяйства, когда любой феодальный
двор находился, так сказать,
на
полном самообслуживании и само­
обеспечении. Хотя и в те далекие
времена люди, задавленные повсе­
дневными нуждами, думали о бу­
дущем. Именно в те времена были
выведены почти все основные поро­
158

ды домашнего скота, сорта куль­
турных растений и т. д. То есть бы­
ли люди, которые понимали, что
выведение новой породы, например,
коня (ахалтекинцы у туркмен) потре­
бует от человека, чтобы он взял на
себя полное инфраструктурное об­
служивание его. Человек, выведя,
например, экзотические, в основном
декоративные, породы
домашних
животных, знал, что эти животные,
окажись по воле случая на свобо­
де, погибнут, ибо он на себя взял
инфраструктурное обслуживание их.
Обобщая сказанное, можно отмети­
ть, что в будущем животные, пол­
ностью «освобожденные» от инфра­
структурных
звеньев
организма,
превратятся из хозяйственных ф е ­
номенов в технополисные, напоми­
нающее нечто вроде биокиберне­
тических систем.
Пока
же инфраструктура — это
больше, чем обслуживание, обеспе­
чение, ибо было бы опрометчиво
эту сферу свести к чисто служебным
функциям, чем, кстати, грешат адеп­
ты материалистического толкования
истории и экономического детер­
минизма. Появление представлений
о том, что производственная сфега главная отрасль, а непроизвод­
ственная сфера—нерешающее зве­
но хозяйства, породило не только
остаточный принцип финансирова­
ния культуры, образования, здраво­
охранения, то есть фундаменталь­
ных сфер человеческой деятельно­
сти, но и пренебрежительное отно­
шение к человеку, когда его рас­
сматривают или как фактор произ­
водства
материальных благ, или
элемент технико-экономических или
политических расчетов.
Итак,
инфраструктура — феномен
или императив современной цивили­
зации, о чем свидетельствует оче­
редное крупное, почти глобальное
перераспределение занятых в на­
родном хозяйстве развитых стран.
Так, в США в отраслях инфраструк­
туры работают почти 70 % от обще­
го числа занятых в народном хо­
зяйстве, а в других странах от 2/3
до 3/4 всего наемного персонала,
вовлеченного в экономику.
Разделение труда, породившее в

свое время товарно-денежную си­
стему, в настоящее время при бы­
строй эволюции рыночной эконо­
мики подготавливает почву
для
перехода стран и народов в технополисную эпоху. Технополис, яв­
ляясь продуктом научно-технической
революции, вместе с тем, как по­
казала история Японии, есть ре­
зультат интеграции духовного и ин­
теллектуального потенциала народа
вообще и каждого отдельного че­
ловека в особенности. Дальневосточ­
ная и Центрально-Азиатская цивили­
зации, послужившие очагами фор­
мирования технополисной культуры,
соединяясь с западноевропейской и
российской цивилизациями, способ­
ны породить все элементы постин­
дустриальной системы—технополисы,
информационные общества, телеком­
муникационные революции и т. д.
От этнополиса—начальной стадии
экономического, социального и ку­
льтурного старта народов — до со­
временной формы интеграции ду­
ховного и интеллектуального потен­
циала людей — технополисов
шло
развитие цивилизации. Шеридан Тацуно, американец японского проис­
хождения, ученый и практик, специ­
алист по Японии, пишет: «Технопо­
л и с — это не место, это состояние
ума». Если даже это так, то этим
не все сказано,
ибо человек от
эпохи этнополиса к эпохе технопо­
лиса прошел длинный путь, равный
расстоянию от земли до космоса
(в прямом и переносном смысле
слова).
Однако не все народы бывшего
СССР и нынешнего СНГ представ­
ляют, что переход народного хо­
зяйства на рыночные
отношения
есть предпосылка вступления каж­
дого этноса в новое пространство
интеллектуального и духовного про­
гресса людей, в технополис. Если в
классическом индустриальном
об­
ществе труд и капитал были цент­
ральными переменными, то в пост­
индустриальном обществе в каче­
стве таковых выступают информа­
ция и знание, ставшие стратегиче­
скими ресурсами цивилизации. Именэто обстоятельство заставило страны
Дальневосточной цивилизации взя­

ться за дело, руководствуясь запо­
ведями известной японской посло­
вицы: «Чтобы изучить основы, тре­
буется три года; чтобы добиться
чего-то стоящего — по крайней ме­
ре десять лет».
Понятно, что каждый народ ищет
свой путь в технополисе, хотя фак­
тически все идут параллельными
курсами. Например, Южная Корея,
не имеющая сколь-нибудь серьез­
ных запасов полезных ископаемых,
вложила огромные средства в со­
вершенствование и развитие обра­
зовательной системы страны, открыв
более 100 университетов за 20 лет
при населении менее 50 млн. чело­
век, Молодежь, обучившаяся в оте­
чественных и зарубежных
вузах,
получая стипендию на уровне ква­
лифицированного
рабочего,
стала
той силой, которая вытянула стра­
ну из нищеты до высот цивилиза­
ции, обеспечив родине достойное
место среди передовых наций ми­
ра. Примерно по такой же модели
развивается Тайвань, где при на­
селении менее 20
млн. человек
действует 42 университета и 75 по­
литехнических училищ, которые еже­
годно выпускают 37 тысяч инжене­
ров и 136 тысяч техников.
Один
из каждых четырех кандидатов на
докторскую степень в области элек­
тронной техники
в американских
университетах является выходцем из
Тайваня. Кстати, эта страна, накопив­
шая огромную сумму
излишнего
для нее капитала, может стать до­
нором для инзестиций для многих
крупных государств, включая СНГ.
Япония, открывавшая двери
в
современную эпоху с начала эры
Мэйдзи в 1868 г., была страной, где
лишь 15% населения владели гра­
мотой, а черзз четыре года ввела
обязательное четырехлетнее обра­
зование. Страна, не имеющая какихлибо реальных запасов природных
ресурсов (кроме рыбных), лишенная
выгодного расположения в отноше­
нии рынков сбыта своей
продук­
ции и растянутую коммуникацию для
приобретения сырья и материалов
для своего народного
хозяйства,
сумела доказать, что русская на­
родная поговорка «За морем
те159

лушка—полушка, да рубль — пере­
воз» в условиях НТП потеряла смысл.
Островное государство, создавшее
самую развитую систему инфраст­
руктуры по сравнению с любой ст­
раной мира, обеспечило наиболее
эффективное
взаимодействие
со
всеми странами планеты и тем са­
мым создало в глазах
мирового
сообщества новый,
технополисный
образ Японии. Страны Дальневосточ­
ной цивилизации возрождают цен­
ность концепции Адама Смита: го­
сударство должно делать то, что
нэвозмежно или невыгодно
для
частных лиц (народное
образова­
ние, общественные работы, разви­
тие и содержание систем транспор­
та, связи, коммунальных служб и
т. п.).
Итак, освобождение каждого пред­
приятия от собственного, автоном­
ного инфраструктурного хозяйства,
которым максимально перегружены
все производства в нашей стране,
есть предпосылка успешного вхож­
дения народнохозяйственного ком­
плекса в рыночные отношения. Так,
в Японии на предприятиях многих
фирм ликвидируется складское хо­
зяйство и производство снабжается,
так сказать, «с колес», по графику.
К сожалению, в нашей стране ск­
ладское хозяйство еще долго будет
необходимым элементом
экономи­
ческой жизни предприятий.
Технократическое и натуралисти­
ческое видение хозяйственных про­
блем не только просмотрело ин­
фраструктурный взрыв мировой
и
региональных экономик, но главное
— имеющиеся ресурсы страны раз­
мещало вопреки интересам буду­

щего роста производства. Факт, ч т о
основная часть оборотных средств
составляющих более 2/3 националь­
ного богатства страны, была иммо­
билизована, (то есть омертвлена в
незавершенном производстве, в раз­
личных видах з а п а с о в сырья, мате­
риалов, топлива и готовой продук­
ции.) Причем запасы эти достигали
по отдельным отраслям
(лесная,
легкая, пищевая и т. д.) и регионам
(северные и восточные районы стра­
ны) размеров,
равных
месячной,
квартальной и даже
полугодовой
потребности производства. Огромные
инвестиционные ресурсы — от
30
до 50—60% от ежегодной общей
суммы — вкладывались в горноруд­
ные
и
топливно-энергетические
комплексы и отрасли группы «А»
промышленности. Были
и другие
сферы крупных затрат — это звень
военно-промышленного
комплекг
Значит,
отрасли
инфраструктур,
особенно ее нематериальные с о с т а Е .
ляющие —образовательные системы,
сферы культуры и здравоохранения
— неизбежно оказались пасынками
технократической политики, п о р о ж ­
денной взглядами вульгарно-мате­
риалистического
толкования
явле­
ний и процессов социального мира.
Теперь понятно, что не случайно
инфраструктура, порождаемая углуб­
лением и усилением
разделения
труда, оказалась связанной как с
развертыванием научно-технической
революции,
так и с ликвидацией
последних очагов натурального хо­
зяйства в мировой и региональной
экономике, подготовляя условия для
перехода стран и народов в пост­
индустриальное общество.

Индекс 73019

Цена 1 p. 80 коп,

Байкал, 1992, № 5, 1-144