стояние

В.Н.Комаров
 Непримиримое
 противостояние
 Беседы
со  старшеклассниками
о  науке  и  религии
 Москва
 «Педагогика»
 1988

ББК  74.213
К  63
 Рецензент
кандидат  физико-математических  наук  Еа  К.  Страут
 Комаров  В.  Н.
 К  63  Непримиримое  противостояние:  Беседы  со  старше¬
классниками  о  науке  и  религии.—М.:  Педагогика,
1988.—192  с.
 40  коп.
 В  книге  рассказывается  об  исторических  корнях  религии,  ее
антинаучной,  реакционной  сущности,  уводящей  человека  от
насущных  проблем  бытия.  В  своеобразных  по  форме  беседах
со  школьниками  автор  приводит  многочисленные  примеры,  до¬
казывающие,  что  наука  и  религия  —  это  два  диаметрально  про¬
тивоположных  подхода  к  пониманию  места  человека  в  обществе,
смыслу  и  целям  его  деятельности.
 Для  учащихся  старшего  школьного  возраста.
 к 	И*  КБ  54-31-1987 	ББК  74.213
 15ВЫ  5-7155-0096-6
 ©  Издательство  «Педагогика»,  1988

От  автора
 Мы  живем  в  эпоху,  которую  не  случайно  называют  веком
освоения  космоса,  атомной  энергии,  автоматики  и  электро¬
ники,  радио  и  телевидения,  а  чаще  всего  —  веком  науки,
научно-технической  революции.  Трудно  найти  такую  об¬
ласть  естествознания  и  техники,  в  которой  за  последние
годы  не  были  бы  совершены  кардинальные  открытия,  до¬
стигнуты  те  или  иные  впечатляющие  результаты.
 Стали  возможными  и  реальными  такие  свершения,  о
которых  еще  совсем  недавно  мечтали  только  писатели-фан¬
тасты.  На  научном  знании  прочно  основывается  и  наше  по¬
нимание  природных  явлений  и  общественных  процессов.
Великая  Октябрьская  социалистическая  революция  не
только  ликвидировала  в  нашей  стране  систему  эксплуатации
человека  человеком,  но  и  способствовала  утверждению  в
сознании  советских  людей  марксистско-ленинского,  диа¬
лектико-материалистического  мировоззрения.  С  первых
дней  Советской  власти  церковь  была  отделена  от  государ¬
ства,  а  школа  от  церкви.
 И  тем  не  менее,  как  ни  парадоксально  это  выглядит,
в  нашей  стране  и  по  сей  день  есть  немало  верующих,  рели¬
гиозных  людей,  которые  не  только  исполняют  различные
религиозные  обряды,  но  и  искренне  верят  в  существование
высшей,  сверхъестественной  силы  —  бога,  будто  бы  сотво¬
рившего  мир  и  человека  и  распоряжающегося  по  своему
усмотрению  явлениями  природы  и  судьбами  людей.
 Но  так  ли  это  на  самом  деле  парадоксально,  как  может
показаться  на  первый  взгляд?
 Долгое  время  бытовало  мнение,  что  религия  в  нашем  со¬
циалистическом  государстве  существует  в  основном  в  ка¬
честве  пережитка  прошлого,  дореволюционного  времени,
той  эпохи,  когда  она  играла  весьма  существенную  роль  в
системе  государственной  власти,  религиозные  взгляды  ак¬
тивно  насаждались  с  детских  лет  и  многие  жизненно  важ¬
ные  вопросы  решались  церковью.
 Статистика  предвоенных  лет  как  будто  подтверждала
подобную  точку  зрения.  Социологические  опросы  населе¬
ния  и  исследования  показывали,  что  основную  массу  ве¬
рующих  в  нашей  стране  составляли  люди  преклонного  воз¬
раста,  взгляды  которых  в  основном  сформировались  еще  в
дореволюционное  время.  Число  верующих  увеличили  жи¬
 3

тели  западных  районов  страны,  вошедших  в  состав  нашего
государства  в  1939—1940  гг.  Люди  же  среднего  возраста
в  подавляющем  большинстве  не  были  верующими.  При  этом
утверждалось,  что  когда  произойдет  смена  поколений,  то,
за  редким  исключением,  религиозных  людей  в  СССР  про¬
сто  не  останется.
 Однако  последующие  годы  эту  точку  зрения  опровергли.
Количество  верующих  среди  тех,  кому  сейчас  за  60,  весьма
значительно.  Ими  оказались  те  люди,  которые  в  сорока¬
летием  возрасте  считали  себя  неверующими.  Появилась  и
верующая  молодежь.
 Жизнь,  таким  образом,  показала,  что  с  проблемами  ре¬
лигии  не  так  все  просто.  Мало  объявить  религию  пережит¬
ком,  доставшимся  нам  в  наследство  от  дореволюционных
времен,  надо  найти  корни,  которые  питают  религиозные
взгляды  людей,  живущих  в  настоящее  время.
 Относительно  широкое  распространение  религиозных
воззрений  в  стране  говорит  о  том,  что  это  общественное  яв¬
ление,  которое  порождается  какими-то  вполне  определен¬
ными  обстоятельствами.  И  коль  скоро  мы  хотим  такому  яв¬
лению  противопоставить  что-то  действенное,  эти  обстоя¬
тельства  необходимо  выяснить  и  осмыслить.
 А  может  быть,  ничего  противопоставлять  и  не  надо?
Советская  Конституция  гарантирует  всем  гражданам  нашей
страны  полную  свободу  совести,  т.  е.  право  верить  в  бога
или  не  верить.  И  если  не  считать  запрещенных  законом  изу¬
верских  религиозных  сект,  основная  масса  верующих  —
это  вполне  достойные  советские  люди,  неплохие  работники.
Стоит  ли  их  разубеждать?
 Нельзя,  однако,  забывать  чрезвычайно  важное  обстоя¬
тельство.  Стремясь  к  тому,  чтоб  все  граждане  нашей  страны
были  атеистами  и  материалистами,  мы  боремся  не  против
верующих,  религиозных  людей,  а  за  них!  Ведь  религия  —
это  ложное  учение  о  действительности,  и,  руководствуясь
им,  человек  неизбежно  отрывается  от  реальной  действитель¬
ности,  попадает  в  плен  религиозных  иллюзий  и  оказывается
в  стороне  от  главного  потока  нашей  жизни.
 Разумеется,  общество  кровно  заинтересовано  в  том,  что¬
бы  подобное  не  происходило.  Во-первых,  потому,  что  ему  не
безразлична  судьба  каждого  своего  члена:  главная  цель  на¬
шего  общества  —  все  для  человека,  всё  ради  человека!
А  во-вторых,  и  потому,  что  для  решения  тех  грандиозных
задач,  которые  стоят  перед  нашей  страной,  очень  важно,
чтобы  все  советские  люди  были  не  просто  хорошими  работ¬
никами,  но  и  духовными  единомышленниками.
 4

Основные  социальные  корни  религии  в  нашей  стране,  как
известно,  ликвидированы.  Но  тем  не  менее  определенные
причины,  способствующие  воспроизводству  религиозных
взглядов,  как  субъективные,  связанные  с  индивидуальными
особенностями  того  или  иного  человека,  так  и  объек¬
тивные,  связанные  с  определенными  общественными  явле¬
ниями,  продолжают  существовать.  И  наша  борьба  с  рели¬
гиозными  представлениями  будет  успешной  в  том  случае,
если  эти  причины  мы  выясним  и  постараемся  либо  их  уст¬
ранить,  либо  нейтрализовать  их  воздействие  на  людей.
 А  может  быть,  самое  разумное  —  вообще  не  привлекать
к  религии  и  всему,  что  с  ней  связано,  особого  внимания?
Пусть  дети,  молодежь  знают  о  ней  как  можно  меньше,
тогда  и  вырастут  атеистами.
 Как-то  в  одной  из  московских  школ  был  проведен  лю¬
бопытный  эксперимент.  Учащимся  X  класса  предложили  на¬
писать  домашнее  сочинение  на  тему  «Что  я  думаю  о  рели¬
гии».  Результат  оказался  довольно  неожиданным.  Два-три
человека  отделались  общими  фразами,  еще  двое,  наиболее
прилежные,  аккуратно,  механически  переписали  несколь¬
ко  страниц  из  популярных  брошюр.  Но  большинство  учени¬
ков  сдали  почти  чистые  листки,  на  которых  было  написано
всего  несколько  слов.  Из  них  можно  было  заключить,  что
о  религии  они  вообще  никогда  всерьез  не  думали  и  этим
явлением  в  жизни  человечества  вообще  не  интересовались.
Хорошо  это  или  плохо?
 Один  мудрый  человек  как-то  совершенно  справедливо
заметил,  что  в  тех  случаях,  когда  возникает  угроза  каких-
либо  нежелательных  явлений  или  событий  или  вообще  ка¬
кая-либо  опасность,  некоторые  недальновидные  люди  ду¬
мают,  что  если  обо  всем  этом  не  говорить,  то  этого  и  не  про¬
изойдет.  История  опровергает  такие  представления.  От
того,  что  в  свое  время  Екатерина  II  запретила  употреблять
слово  «рабство»,  оно  в  России  не  исчезло.  А  то,  что  мно¬
гие  племена  накладывали  табу  на  такие  слова,  как  «бо¬
лезнь»,  «горе»,  «несчастье»,  отнюдь  не  предохраняло  их  от
различных  бедствий.
 Стремление  «спрятать  голову  под  крыло»  не  только  не
избавляет  от  возможных  неприятностей,  но  во  многих
случаях,  наоборот,  способствует  их  наступлению.  За  приме¬
рами  далеко  не  надо  ходить.  Был  период,  когда  о  некоторых
негативных  явлениях,  происходящих  в  нашем  общест¬
ве,—  взяточничестве,  коррупции,  алкоголизме,  наркома¬
нии,  токсикомании—не  было  принято  говорить  вслух.
Напротив,  всячески  поддерживалось  представление  о  том.
 5

что  у  нас-то  ничего  подобного  не  только  нет,  но  и  бьггь  не
может,  что  нам  эти  опасности  не  угрожают.  А  если  так,  то
для  борьбы  с  этими  отрицательными  явлениями  и  не  прини¬
малось  никаких  действенных  мер.
 Любое  замалчивание,  создание  всякого  рода  «запретных
зон»  порождает  лишь  иллюзию  благополучия.  А  иллюзия  —
это  всего  только  иллюзия...
 Не  случайно  одним  из  совершенно  необходимых  средств
борьбы  с  негативными  явлениями  является  гласность.
С  любым  противником,  с  любой  опасностью  можно  успешно
бороться  только  с  открытыми  глазами,  хорошо  понимая  при¬
роду  этой  опасности,  зная  сильные  и  слабые  стороны  про¬
тивника.
 Все  сказанное  имеет  самое  непосредственное  отношение
и  к  такому  явлению,  как  религия,  в  частности  к  вопросу  о
том,  хорошо  или  плохо,  полезно  или  вредно  знать  о  ней  как
можно  меньше.
 Как  показывают  социологические  исследования,  зна¬
чительная  часть  современных  верующих  —  это  как  раз  те
люди,  которые  в  прошлом  считали  себя  неверующими,  атеи¬
стами,  мало  что  знали  о  религии  и  относились  к  ней  безраз¬
лично.
 Это  был,  так  сказать,  слепой  атеизм,  основанный  по  сути
дела  на  голом  отрицании,  ничем  не  подкрепленном.  Но  еще
Ф.  Энгельс  подчеркивал,  что  «атеизм,  как  голое  отрицание
религии,  ссылающийся  постоянно  на  религию,  сам  по  себе
без  нее  ничего  не  представляет  и  поэтому  сам  еще  является
религией»  (Маркс  К-,  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  36.  С.  161).  Таким
образом,  атеизм  —  это  не  просто  «религия  наоборот».  В  от¬
сутствие  бога  недостаточно  просто  верить,  как  верят  в  его
существование.
 Атеизм  —  это  прежде  всего  сознательное,  точнее  ска¬
зать,  осознанное  отношение  к  окружающей  нас  действи¬
тельности,  глубокое  научное  рассмотрение  самых  острых
вопросов,  откровенный  анализ  любых,  пусть  самых  незна¬
чительных,  сомнений.
 Если  же  ничего  этого  нет,  атеизм  будет  весьма  ненадеж¬
ным.  Такой  атеизм  может  легко  рухнуть,  рассыпаться  в
прах  при  столкновении  с  какими-либо  жизненными  трудно¬
стями,  с  непонятным,  загадочным,  наконец,  он  может  раз¬
рушиться  под  влиянием  религиозных  людей.
 Я  знаю  верующих  людей,  которые  пришли  к  религиоз¬
ным  убеждениям  именно  таким  путем.  Один  из  них,  на¬
пример  ,  до  войны  получил  высшее  инженерное  образование
и  в  те  годы  считал  себя  атеистом.  Отсутствие  сверхъестеет-
 6

венных  сил  в  окружающем  мире  представлялось  ему  на-
столько  само  собой  разумеющимся,  что  он  никогда  над  этим
особенно  не  задумывался.  Но  во  время  войны  с  ним  произо¬
шел  случай,  в  результате  которого  он  стал  глубоковерую¬
щим  человеком.
 Служил  он  в  дивизионной  разведке  и  в  период  подготов¬
ки  очередной  наступательной  операции  получил  задание
перейти  линию  фронта  и  установить  связь  с  подпольщика¬
ми,  действовавшими  в  одном  из  населенных  пунктов.
 Разведчику  удалось  благополучно  добраться  до  явочной
квартиры,  где  его  встретил  старик  сапожник  —  связной
местного  подполья.  Разведчик  передал  необходимые  ин¬
струкции  и  уже  собирался  уходить,  когда  дом  неожиданно
окружили  полицаи.  Может  быть,  его  выследили,  а  может
быть,  он  случайно  оказался  на  явке,  когда  фашисты,  ка¬
ким-то  образом  узнав  о  ней,  решили  ее  ликвидировать.
 Завязалась  перестрелка.  На  помощь  полицаям  подо¬
спели  немецкие  солдаты.  Вскоре  у  разведчика  кончились
патроны.
 —  Рус,  сдавайсь!  —  кричали  фашисты.
 Положение  было  безвыходным...  Разведчик  достал  из
 сумки  гранату.
 —  Ворвутся  —  взорву  вместе  с  ними.
 —  Подожди,—  сказал  старик.—  Давай  лучше  помо¬
лимся  .
 —  Что?  —  искренне  удивился  разведчик.
 —  Помолимся,  говорю...  хуже  не  будет,  а  вдруг  по¬
может.  Повторяй-ка  за  мной.
 И  тут  разведчик  проявил  малодушие  —  он  стал  послуш¬
но  повторять  за  стариком  слова  молитвы.  И  надо  же  про¬
изойти  такому  совпадению...  Не  успели  они  дочитать  мо¬
литву  до  конца,  как  послышались  протяжные  автоматные
очереди  —  в  деревню  ворвались  партизаны.  Ворвались
в  тот  самый  момент,  когда,  казалось,  уже  ничто  не  могло
спасти  старика  подпольщика  и  разведчика  от  неминуемой
гибели.
 С  тех  пор,  рассказывал  бывший  инженер,  я  и  стал  ве¬
рить  в  бога.  Он  меня  услышал,  он  меня  спас  —  как  же  мне
в  него  не  верить?..
 Человек  долгое  время  может  быть  огражден  от  религи¬
озных  воздействий.  Это,  разумеется,  немало  и  т.д.
 Итак,  неведение,  незнание  служить  защитой  против  ре¬
лигиозных  воздействий  не  может.  Чтобы  уверенно  подобным
воздействиям  противостоять,  необходимы  знание,  глубокое
понимание  истоков  религии  как  общественного  явления,
 7

ее  социальной  природы,  всего  того,  что  она  несет  с  собой
человеку,  и  стройная  система  атеистических  представле¬
ний,  опирающаяся  на  прочный  фундамент  научных  зна¬
ний  о  мире.
 Обо  всем  этом  и  пойдет  речь  в  нашей  книге.  Но  при  этом
автор  ни  в  коем  случае  не  хотел  бы  превращать  ее  в  некое
скучное  назидание  или  в  своеобразный  учебник.  Еще  встре¬
чается  мнение  о  том,  что,  чем  серьезнее  вопрос,  тем  суше
и  строже  следует  о  нем  писать.
 Автор  не  разделяет  такой  точки  зрения,  даже  когда  речь
идет  о  проблеме  мировоззрения  человека.  Известно,  что
мировоззрение  нельзя  навязать  с  помощью  одних  лишь  фор¬
мул,  пусть  непогрешимо  правильных,  но  все-таки  формул,
которые  требуется  заучить.  Материалистическое  мировоззре¬
ние  необходимо  выстрадать.  Чтобы  сформировать  свое  миро¬
воззрение,  человек  должен  мыслить,  рассуждать,  сопоста¬
влять,  сомневаться  и  разрешать  свои  сомнения,  смело  ста¬
вить  перед  собой  острые  вопросы  и  находить  на  них  ответ.
Только  при  таких  условиях  мировоззрение  окажется  осоз¬
нанным,  способным  выдержать  любые  испытания.
 Поэтому,  работая  над  книгой,  автор  стремился  не  толь¬
ко  познакомить  читателя  с  основами  современного  атеиз¬
ма  —  они  необходимы,  без  них  любые  рассуждения  превра¬
тятся  в  бесполезное  словоизлияние,—  но  и  дать  ему  пищу
для  размышлений.  С  этой  целью  автор  старался  как  можно
шире  использовать  рассказы  о  различных  жизненных  кол¬
лизиях,  воображаемые  дискуссии,  литературные  материалы
и  даже  научную  фантастику,  которая  позволяет  моделиро¬
вать  необычные  ситуации,  наглядно  иллюстрирующие  су¬
щество  сложных  философских  проблем.
 Автор  надеется,  что  подобная  форма  изложения  будет
с  интересом  встречена  читателем,  привлечет  его  внимание
к  тем  вопросам,  которым  посвящена  данная  книга,  и  побу¬
дит  к  тому,  чтобы  всерьез  над  ними  задуматься.

Введение
 НАУКА.
 РЕЛИГИЯ.
 XX  век
 Еще  раз  хочу  напомнить  о  том,  что  век,  современниками
которого  мы  являемся,  называют  по-разному,  отдавая  пред¬
почтение  то  одной,  то  другой  области  человеческой  дея¬
тельности,  достигшей  в  нашем  столетии  особенно  впечат¬
ляющего  расцвета.
 Но,  пожалуй,  справедливее  всего  назвать  наше  время
веком  науки,  потому  что  наука,  это  можно  сказать  без  пре¬
увеличения,  пронизывает  всю  нашу  жизнь,  направляет
наши  действия,  помогает  принимать  ответственные  реше¬
ния,  предвидеть  их  близкие  и  отдаленные  последствия.  При
этом  имеются  в  виду  науки  не  только  естественные,  но  и
общественные.
 На  наших  глазах  происходит  процесс  непосредственного
слияния  науки  с  производством,  которое  предвидел
К.  Маркс,  утверждая,  что  со  временем  наука  превратится
в  непосредственную  производительную  силу.
 Если  в  XIX  в.,  отмечал  известный  советский  философ
академик  Б.  М.  Кедров,  наука  была  еще  только  компасом,
указывающим,  в  каком  направлении  двигается  промыш¬
ленное  производство  и  техника,  то  в  наше  время  она  стала
еще  и  «буровым  инструментом»,  прокладывающим  практике
дорогу  в  кладовую  природных  секретов.
 Каждый  новый  этап  в  развитии  общества,  каждый  оче¬
редной  шаг  вперед  ставит  перед  наукой  новые  и  все  более
сложные  задачи,  потому  что  наука  —  это  не  просто  опреде¬
ленная  сумма  знаний,  как  некоторые  иногда  думают,  не
музей,  где  по  полочкам  аккуратно  разложены  в  качестве
экспонатов  открытые  учеными  законы  природы,  гипотезы
и  теории.  Наука  —  это,  прежде  всего,  человеческая  дея¬
тельность,  направленная  на  добычу  новых  знаний,  тесней¬
шим  образом  связанная  с  насущными  потребностями  чело¬
веческого  общества.
 Очередные  научные  задачи,  проблемы,  которые  необхо¬
димо  решать,  направления,  которые  нужно  развивать,  не
берутся  с  потолка,  не  рождаются  сами  по  себе,  случайно.
 9

Их  возникновение  тесно  связано  с  прогрессом  человечества,
с  его  назревшими  нуждами.
 В  прошлом  столетии,  например,  в  связи  с  бурным  раз¬
витием  торговли,  образованием  единого  мирового  рынка,  ак¬
тивизацией  промышленной  деятельности  возникла  настоя¬
тельная  необходимость  в  создании  эффективных  средств
связи,  с  помощью  которых  можно  было  бы  оперативно  пере¬
давать  различную  информацию  на  значительные  расстоя¬
ния.  И  как  бы  в  ответ  на  эту  потребность,  сформировав¬
шуюся  в  процессе  развития  общества,  был  изобретен  теле¬
фон.  А  в  самом  начале  текущего  XX  в.  появилось  и  радио.
 В  50-е  гг.  нашего  столетия  возникла  настоятельная  не¬
обходимость  в  осуществлении  космических  полетов.  Чем
она  была  вызвана?  Прежде  всего  тем,  что  для  дальнейшего
прогресса  науки  нужно  было  значительно  расширить  ту
область  познания  природных  явлений,  которая  дала  бы
новые  научные  факты.
 Хотя  еще  древнегреческие  философы  предпринимали
попытки  проникнуть  в  глубь  вещей,  на  протяжении  многих
веков  пытливый  взгляд  человека  был  прикован  главным
образом  к  тем  явлениям,  которые  удавалось  наблюдать  не¬
посредственно.  Мир  воспринимался  таким,  каким  он  вы¬
глядел.  Видимое  принималось  за  действительное.
 Например,  наблюдая  за  суточными  перемещениями  по
небу  Солнца,  Луны,  планет  и  звезд,  видя,  что  в  течение  суток
они  совершают  полный  оборот  на  небосводе,  люди  решили,
что  они  в  самом  деле  обращаются  вокруг  Земли.  Исходя  из
этого,  выдающийся  древнегреческий  философ  Аристотель
построил  картину  мира,  в  центре  которого  находилась
неподвижная  шарообразная  Земля,  а  вокруг  нее  двигались
все  небесные  светила.
 Картина  эта,  уточненная  затем  александрийским  мате¬
матиком  Клавдием  Птолемеем,  господствовала  в  сознании
людей  вплоть  до  середины  XVI  столетия.  В  немалой  степе¬
ни  этому  способствовало  то  обстоятельство,  что  геоцентри¬
ческая  система  мира  была  принята  на  вооружение  средне¬
вековой  христианской  церковью.  Принята  потому,  что  уди¬
вительно  хорошо  соответствовала  религиозному  учению
о  Земле  как  центре  мироздания,  будто  бы  созданной  богом
специально  для  человека,  как  и  вся  Вселенная.  Более  того,
систему  Аристотеля  церковь  объявила  непогрешимой  ис¬
тиной.  Всякое  сомнение  в  ее  справедливости  считалось  не¬
исправимой  ересью  и  жестоко  преследовалось.
 Но  было  и  еще  одно  обстоятельство,  которое  способст¬
вовало  утверждению  в  умах  людей  геоцентрической  моде¬
 10

ли  мира,—  наглядность.  Или,  точнее  говоря,  давление  на¬
глядности.  Если  на  твоих  глазах  небесные  светила  переме¬
щаются  по  небу  с  востока  на  запад,  а  через  сутки  вновь  ока¬
зываются  в  том  же  месте,  то  как  не  утверждать,  что  так
оно  и  есть?  Познающая  мысль  человека  скользила  по  по¬
верхности  явлений.
 Наступил  1543  г.  Появилась  книга  великого  польского
мыслителя,  медика  и  астронома  Николая  Коперника  «Об
обращении  небесных  сфер»,  в  которой  он  убедительно  до¬
казывал,  что  видимые  с  Земли  суточные,  а  также  годичные
перемещения  светил  не  более  чем  обман  зрения,  иллюзия,
возникающая  благодаря  собственным  движениям  Земли  —
вращению  вокруг  своей  оси  и  обращению  вокруг  Солнца.
Тем  самым  Коперник  одним  ударом  решил  две  задачи,  сы¬
гравшие  важнейшую  роль  в  дальнейшем  развитии  науки
и  человечества.  Он  лишил  Землю  привилегированного,
центрального  положения  в  мироздании  и  тем  самым  превра¬
тил  ее  в  одну  из  планет  Солнечной  системы,  развеял  окру¬
жавший  ее  божественный  ореол.  Кроме  того,  он  утвердил  в
естествознании  фундаментальный  принцип:  мир  может  быть
не  таким,  каким  мы  его  непосредственно  наблюдаем,  по¬
этому  главная  задача  науки  состоит  в  том,  чтобы  постичь
внутреннюю  сущность  явлений,  скрытую  за  их  внешней  ви¬
димостью.  Этот  принцип  Коперника  стал  основой  всего
дальнейшего  развития  наук  о  природе.  Открылся  новый
гигантский  пласт,  неисчерпаемая  область  явлений,  лежа¬
щих  за  пределами  непосредственного  восприятия  человека.
Их  изучение  сулило  новое  знание,  новые  величайшие
открытия.  Но  для  того  чтобы  они  стали  реальностью,
нужны  были  и  совершенно  новые  методы  исследования.
 Важный  шаг  был  сделан  Галилеем,  который  заменил
схоластические,  умозрительные  рассуждения  о  природе  на¬
блюдением  и  опытом.  В  частности,  он  направил  на  небо  под¬
зорную  трубу  и  положил  тем  самым  начало  телескопическо¬
му  изучению  космических  процессов.  В  дальнейшем  это
позволило  обнаружить  целый  ряд  фактов  и  явлений,  не¬
доступных  наблюдению  невооруженным  глазом.
 Таким  образом,  появление  системы  мира  Коперника,
а  также  телескопические  открытия  Галилея  привели  к  тому,
что  наука,  по  сути  дела  ограничивавшаяся  до  этого  земны¬
ми  рамками,  преодолела  их  и  приступила  к  изучению
Солнечной  системы.
 Что  же  касается  опытного,  экспериментального  исследо¬
вания  природы,  то  оно  повлекло  за  собой  открытие  основ¬
ных  законов  движения  тел,  с  помощью  которых  было  воз¬
 11

двигнуто  величественное  здание  классической  механики,
достигшей  своего  наивысшего  расцвета  к  концу  XIX  сто¬
летия  и  охватившей  гигантскую  область  явлений.
 На  рубеже  XIX  и  XX  вв.  был  совершен  прорыв  в  микро¬
мир.  Изучение  физических  процессов,  происходящих  в
атомах  и  атомных  ядрах,  вызвало  революцию  в  естество¬
знании,  которая  привела  к  созданию  новой  —  некласси¬
ческой  физики:  квантовой  механики  и  квантовой  электро¬
динамики,  получивших  практическое  применение.  Одно¬
временно  с  этим  началось  активное  познание  фундамен¬
тальных  законов  мироздания,  создание  специальной,  а
затем  и  общей  теории  относительности.
 В  результате  к  началу  второй  половины  текущего  столе¬
тия  физика  —  наука,  во  многом  определяющая  технический
прогресс,—  достигла  такого  уровня  развития,  когда  для
ее  дальнейшего  успешного  продвижения  вперед  рамки  обыч¬
ных  земных  лабораторий  оказались  слишком  тесными.  Воз¬
никла  необходимость  в  изучении  предельных,  экстремаль¬
ных  состояний  материи,  не  воспроизводимых  в  условиях
Земли.  Сверхвысокие  температуры  в  десятки  и  сотни  мил¬
лионов  градусов,  огромные  массы  и  концентрации  вещества
в  сотни  миллионов  и  миллиардов  тонн  в  кубическом  санти¬
метре,  чудовищные  давления,  сверхмощные  магнитные  поля
и  поля  тяготения,  колоссальные  энергии,  сравнимые  с
энергией  взрыва  термоядерного  заряда  с  массой,  равной
массе  десятков  и  сотен  тысяч  Солнц,  космический  вакуум  —
вот  далеко  не  полный  перечень  тех  условий  и  состояний,
которые  привлекают  современную  физическую  науку  и  ко¬
торые  необходимо  подвергнуть  всестороннему  исследованию.
Как  образно  заметил  один  физик-теоретик,  современным
физикам  для  дальнейшего  проникновения  в  тайны  природы
требуется  «поместить  в  своих  лабораториях  звезду,  галак¬
тику  и  даже  всю  нашу  Вселенную».
 Увы,  в  буквальном  смысле  это  невозможно.  По  крайней
мере  на  том  уровне,  которого  к  сегодняшнему  дню  достигла
наука.  Условия,  о  которых  идет  речь,  не  могут  быть  вос¬
произведены  искусственным  путем.
 В  то  же  время  в  природе  существует  лаборатория,  в  ко¬
торой  можно  обнаружить  и  исследовать  и  те  необычные,
экзотические  состояния,  о  которых  только  что  говорилось,
и  состояния,  по-видимому,  не  менее  экзотические,  но  пока
еще  нам  вообще  не  известные.  Вы  уже  догадались:  речь  идет
о  лаборатории,  созданной  самой  природой,  бесконечно  раз¬
нообразной  лаборатории  —  Вселенной.
 Однако  доступ  в  эту  многообещающую  лабораторию
 12

крайне  затруднен.  Прежде  всего  из-за  огромных  космиче¬
ских  расстояний,  практически  исключающих  возмож¬
ность  направленного  экспериментирования  —  самого  эф¬
фективного  способа  научных  исследований.  Ведь  что  та¬
кое  эксперимент?  Это  осмысленное  активное  воздействие
на  изучаемый  объект,  с  тем  чтобы  вызвать  изменения  его
состояния  и  наблюдать  их  последствия.  Можем  ли  мы  воз¬
действовать  на  космические  объекты?  Пока  только  на  бли¬
жайшие  тела  Солнечной  системы,  да  и  то  лишь  до  известной
степени,  с  помощью  космических  аппаратов.  Но  это  сегодня.
А  к  началу  второй  половины  нашего  столетия  и  такой  воз¬
можности  не  было.  В  то  время  вести  исследования  в  лабора¬
тории  Вселенной  можно  было  единственным  способом  —
наблюдая  и  анализируя  те  излучения,  электромагнитные
и  корпускулярные,  которые  приходят  на  Землю  из  космоса.
Свойства  этих  излучений  зависят  от  свойств  нх  источников.
Иными  словами,  в  них  содержится  ценнейшая  информация
о  физических  процессах  в  космосе.
 Очень  долгое  время  единственным  вестником  космиче¬
ских  миров  был  свет.  Природа  снабдила  человека  органом
зрения  —  глазами,  воспринимающими  электромагнитное
излучение  в  оптическом  диапазоне,  и  поэтому,  изучая  Все¬
ленную  невооруженным  глазом,  человек  наблюдал  на  небе
то,  что  непосредственно  мог  увидеть.
 Со  времен  Галилея  на  помощь  глазу  пришел  телескоп,
неизмеримо  расширивший  возможности  астрономических
наблюдений.  И  вплоть  до  самой  середины  XX  столетия  раз¬
витие  наблюдательной  астрономии  шло  главным  образом
по  пути  создания  все  более  крупных  оптических  инструмен¬
тов.  Но  в  конце  40-х  гг.  у  них  появился  серьезный  соперник
и  в  то  же  время  помощник  —  радиотелескоп.
 Круг  изучаемых  космических  объектов  и  явлений  резко
расширился.  Но  когда  уже  во  второй  половине  столетия
возникла  потребность  еще  большего  углубления  исследова¬
ний  в  лаборатории  Вселенной,  возможностей  оптической
и  радиоастрономии  оказалось  недостаточно.  Нужно  было
научиться  извлекать  и  ту  информацию  о  космических  про¬
цессах,  которая  содержится  в  других  электромагнитных
излучениях  —  инфракрасном,  ультрафиолетовом,  рентге¬
новском,  а  также  гамма-излучении.  Но  все  эти  излучения
почти  полностью  поглощаются  атмосферой  и  до  поверхно¬
сти  Земли  не  доходят.  Следовательно,  их  нельзя  регистриро¬
вать  и  анализировать  аппаратурой  наземных  обсерваторий.
 Чтобы  превратить  астрономию  во  всеволновую  науку,
нужно  было  решить  задачу  выведения  на  длительные  сроки
 13

измерительных  приборов  за  пределы  плотных  слоев  ат¬
мосферы  в  околоземное  пространство.  Эта  потребность
и  явилась  одним  из  главных  факторов,  стимулировавших
осуществление  космических  полетов.
 Были,  разумеется,  и  другие  причины,  побуждавшие  че¬
ловечество  приступить  к  освоению  космического  простран¬
ства.  Причины  сугубо  практического  порядка.  Такие,  как
всевозрастающая  необходимость  создания  глобальной  си¬
стемы  телевизионных  передач,  оперативного  слежения  в
масштабах  планеты  за  погодными  процессами,  изучения
Земли  из  космоса,  а  также  создания  надежной  мировой  на¬
вигационной  системы.
 Все  это,  вместе  взятое,  и  сложилось  в  ту  общественную
потребность,  которая  предопределила  интенсивные  уси¬
лия,  предпринятые  наиболее  передовыми  в  научном  и  тех¬
ническом  отношении  странами  для  решения  задачи  освое¬
ния  космоса.
 Вместе  с  тем  связь  между  потребностями  и  их  удовлетво¬
рением  далеко  не  столь  проста,  как  это  может  показаться  на
первый  взгляд.  Одной  только  потребности,  даже  весьма  на¬
сущной,  еще  недостаточно.  Чтобы  решить  ту  или  иную,
пусть  даже  чрезвычайно  важную  задачу,  необходимы  еще
и  соответствующие  предпосылки  научного,  технического,
технологического  и  экологического  порядка.
 «Человечество,—  писал  К.  Маркс,—  ставит  себе  всегда
только  такие  задачи,  которые  оно  может  разрешить,  так
как  при  ближайшем  рассмотрении  всегда  оказывается,  что
сама  задача  возникает  лишь  тогда,  когда  материальные  усло¬
вия  ее  решения  уже  имеются  налицо,  или,  по  крайней  мере,
находятся  в  процессе  становления»  (Маркс  К.,  Энгельс  Ф.
Соч.  Т.  13.  С.  7).
 Например,  создание  телефона  и  телефонной  связи  было
бы  невозможно,  несмотря  на  настойчивый  труд  многих  изо¬
бретателей,  хорошо  понимавших  необходимость  решения
этой  задачи,  если  бы  не  было  совершено  открытие  электри¬
чества.
 То  же  самое  относится  и  к  освоению  космоса.  Основные
принципиальные  теоретические  разработки,  связанные  с
осуществлением  космических  полетов,  были  выполнены
еще  в  начале  XX  столетия.  Но  их  практическая  реализа¬
ция  стала  возможной  лишь  во  второй  половине  века,  когда
для  этого  созрели  соответствующие  научно-технические
и  технологические  предпосылки.
 Я  столь  подробно  остановился  на  взаимосвязи  науки  с
потребностями  общества  отнюдь  не  случайно,  а  для  того
 14

чтобы  наглядно  продемонстрировать  ту  первостепенную
роль,  которую  играет  наука  в  прогрессе  человечества.  Без
науки,  научной  деятельности  человечество  не  могло  бы  ус¬
пешно  развиваться.  Каждый  новый  этап  в  развитии  общества
ставит  перед  наукой  все  более  важные  и  ответственные
задачи.
 В  настоящее  время  наше  социалистическое  общество
переживает  переломный  период  своей  истории,  период  ре¬
волюционного  обновления.  XXVII  съезд  КПСС,  а  также
январский  (1987  г.)  и  июньский  (1987  г.)  Пленумы  ЦК
КПСС  наметили  уверенный  курс  на  перестройку  всей  на¬
шей  жизни,  на  ускорение  экономического  и  социального
развития  страны.  И  одним  из  важнейших,  узловых  момен¬
тов  этой  перестройки  должен  стать  переход  на  интенсивный
путь  развития  общества,  предполагающий  активизацию  на
новом  уровне  всех  форм  человеческой  деятельности.
 На  протяжении  длительного  времени  земная  цивилиза¬
ция  в  целом  и  наша  страна  в  частности  развивались  по  так
называемому  экстенсивному  пути.  Из  года  в  год  наращива¬
лись  производство  электроэнергии,  добыча  минерального
топлива,  различных  видов  сырья.  Растущие  потребности
общества  покрывались  за  счет  строительства  все  новых
фабрик  и  заводов,  постоянного  расширения  производст¬
венных,  а  в  области  сельского  хозяйства  посевных  площа¬
дей.  В  сферу  общественного  производства  вовлекалось  все
большее  число  людей.
 Но  экстенсивное  развитие  —  это  один  из  преходящих
этапов  в  развитии  общества,  оно  не  может  продолжаться
вечно.  Рано  или  поздно  наступает  момент,  когда  простое
количественное  наращивание  уже  не  может  удовлетворить
непрерывно  растущие  потребности,  угнаться  за  ними.  Да
и  земные  ресурсы,  которые  в  свое  время  казались  людям
неисчерпаемыми,  в  действительности  весьма  ограниченны.
Некоторые  из  них  уже  сейчас  близки  к  полному  исчерпа¬
нию.  Помимо  этого,  стремительный  рост  производства  и
энергетики  начинает  оказывать  заметное  отрицательное
воздействие  на  нашу  земную  среду  обитания.
 Таким  образом,  экстенсивный  путь  развития  бесперс¬
пективен,  он  неизбежно  ведет  в  тупик.  Выход  из  него  и  со¬
стоит  в  переходе  к  интенсивным  формам  человеческой  дея¬
тельности.  Их  главная  отличительная  черта  —  удовлетво¬
рение  потребностей  общества-за  счет  не  количественного,  а
качественного  роста.
 Интенсивный  путь  развития  предполагает  предельно
рациональное  использование  сырья,  топлива,  материалов,
 15

снижение  энергоемкости  производственных  процессов,  ши¬
рокое  внедрение  энергосберегающих  технологии  и  аппара¬
туры,  повторное  применение  в  различных  формах  одних
и  тех  же  материалов  (нужно  научиться  делать  всё  из  все¬
го),  а  также  эффективное  управление  естественными  при¬
родными  процессами  для  получения  разнообразных  прак¬
тических  эффектов  с  минимальными  затратами  труда  и
энергии.
 Но  за  счет  чего  можно  решить  все  эти  задачи  и  тем  самым
выйти  на  новый  качественный  уровень  производственной  и
созидательной  деятельности?  Только  за  счет  познания  не
известных  ранее  природных  эффектов  и  закономерностей,
а  также  закономерностей  уже  известных,  но  до  сих  пор  не
нашедших  применения  в  технологических  и  производствен¬
ных  процессах.  Иными  словами,  за  счет  всемерного  разви¬
тия  науки.
 При  этом  особенно  важное  значение  приобретают  фунда¬
ментальные  научные  исследования,  т.  е.  изучение  наиболее
глубоких,  основополагающих,  всеобъемлющих  законов
природы.  Именно  такие  исследования  в  конечном  счете  оп¬
ределяют  характер  и  научно-технического  прогресса,  спо¬
собствуют  развитию  техники  и  производства.
 Наглядным  подтверждением  того,  к  каким  кардинальным
сдвигам  в  производственных  процессах  приводят  научные
открытия,  может,  например,  служить  лазерная  технология.
Изобретение  лазеров  —  квантовых  генераторов,  способных
создавать  режущий,  сверлящий  и  сваривающий  световой
луч,—  революционизировало  многие  области  современного
производства,  позволило  с  принципиально  меньшими  за¬
тратами  труда  получать  изделия  более  высокого  качества,
а  в  ряде  случаев  осуществлять  такие  технологические
операции,  которые  прежде  были  вообще  невозможны.
 В  настоящее  время  появились  вполне  реальные  контуры
еще  одной  технической  революции,  связанной  с  открытием
явления  так  называемой  сверхпроводимости  при  сравни¬
тельно  высоких  температурах.  Явление  сверхпроводимос¬
ти  —  практически  полной  потери  некоторыми  проводни¬
ками  электрического  сопротивления  при  сверхнизких  тем¬
пературах,  близких  к  абсолютному  нулю,—  было  извест¬
но  физикам  довольно  давно.  Но  только  в  самые  последние
годы  удалось  создать  материалы  со  сверхпроводимостью
при  сравнительно  высоких  температурах  (порядка  80—
90  К).  Это  уже  огромный  шаг  вперед,  открывающий
широкую  возможность  целого  ряда  заманчивых  технических
применений,  поскольку  такие  температуры  обеспечиваются
 16

с  помощью  жидкого  азота,  который  можно  получать  прак¬
тически  в  неограниченных  количествах  непосредственно  из
воздуха.
 Более  того,  есть  надежда,  что  удастся  создать  и  такие
вещества,  которые  будут  обладать  сверхпроводящими  свой¬
ствами  и  при  более  высоких,  может  быть  даже  комнатных,
температурах.  Если  такая  задача  будет  решена,  то  это  повле¬
чет  за  собой  настоящий  переворот  в  технике  и  энергетике.
 Развитие  прикладных  исследований  и  разработок,  осно¬
ванных  на  достижениях  фундаментальных  наук,  в  свою  оче¬
редь,  оказывает  на  них  революционизирующее  воздействие,
позволяет  глубже  понять  строение  окружающего  нас  мира.
Эти  обратные  связи  в  современной  науке  играют  все  более
существенную  и  важную  роль.  Развиваясь  вместе  с  общест¬
вом,  наука  не  только  решает  насущные  практические  за¬
дачи,  но  и  во  многом  определяет  будущее  человечества.
 Какое  же  место  занимает  в  современном  мире  религия?
Безвозвратно  ушла  в  прошлое  эпоха,  когда  религиозные
представления  господствовали  в  сознании  людей,  а  цер¬
ковь  открыто  противопоставляла  научным  взглядам  свою
религиозную  картину  мира.  И  не  только  противопоставля¬
ла,  но  и  всячески  ее  отстаивала,  не  останавливаясь  перед
самыми  жестокими  средствами.
 Однако  с  тех  пор  положение  существенным  образом  из¬
менилось.  В  результате  Великой  Октябрьской  революции
появилась  первая  страна  социализма  —  Советский  Союз.
А  после  второй  мировой  войны  на  путь  социализма  вступил
и  еще  ряд  стран  —  как  в  Европе,  так  и  в  других  регионах
земного  шара.
 Возникновение  социалистического  лагеря  явилось  су¬
щественным  шагом  к  преодолению  религии.  «Религия  будет
исчезать  в  той  мере,—  писал  К.  Маркс,—  в  какой  будет  раз¬
виваться  социализм»  (К.  Маркс,  Ф.  Энгельс  об  атеизме,  ре¬
лигии  и  церкви.  М.,  1986.  С.  518).
 В  социалистических  странах  ликвидирована  главная
социальная  причина,  порождающая  религиозное  мировоз¬
зрение,—  эксплуатация  человека  человеком.  Социализм
открыл  практически  неограниченные  возможности  для  про¬
свещения  народа,  формирования  у  всех  членов  общества
материалистического  миропонимания,  атеистической  убеж¬
денности.  Хотя,  разумеется,  процесс  освобождения  массово¬
го  и  индивидуального  сознания,  поведения  и  деятельности
людей  от  влияния  религии  и  различных  форм  идеалистиче¬
ского  мировоззрения  —  путь  далеко  не  простой,  требующий
значительных  усилий  и  определенного  времени.
 17

Этот  процесс,  получивший  название  секуляризации,  в
известной  степени  протекает  и  в  условиях  буржуазного
общества.  Этому  способствуют  распад  колониальной  систе¬
мы,  стремление  народов  к  национальному  освобождению,
завоеванию  и  утверждению  своей  независимости,  активи¬
зация  борьбы  трудящихся  за  свои  права,  впечатляющие
достижения  современной  науки.
 В  то  же  время,  стремясь  сохранить  религиозную  веру,  а
значит,  и  свое  положение  в  обществе,  приспосабливаются
к  изменяющемуся  миру  и  служители  религии.
 Сегодня  они  уже  не  нападают  на  науку  и  ученых,  более
того,  даже  признают  научную  картину  материального  мира
и,  вообще,  стремятся  создать  впечатление,  что  между  нау¬
кой  и  религией  нет  никаких  непримиримых  противоречий.
 Как-то  мне  пришлось  принять  участие  в  одной  дискуссии.
Собрались  старшеклассники,  члены  астрономического  кружка  при
Московском  городском  Дворце  пионеров  и  школьников.  Речь  шла
о  религии  и  о  том  вреде,  который  она  приносит  людям.  Разговор
завязался  откровенный,  каждый  высказывал  то,  что  думал.
 Большинство  собравшихся  считали,  что  религия  вредна,  хотя,
чем  именно,  ребята  отчетливо  себе  не  представляли.  Но  было  и
другое  мнение:  если  человек  испытывает  потребность  верить  в
бога  —  пусть  верит,  кому  это  мешает,  кому  от  этого  хуже?
 Слушая  подобные  высказывания,  я  вспомнил  разговор  с  моло¬
дым  инженером  на  одном  строительном  предприятии,  куда  я  как-то
приехал  читать  лекцию.
 —  Вы  говорите,  что  религия  вредна,—  подошел  он  ко  мне
после  выступления.—  Среди  работников  нашего  предприятия  тоже
есть  верующие.  И  вот  что  я  вам  скажу:  они  совсем  неплохо  рабо¬
тают,  не  опаздывают,  не  прогуливают,  план  выполняют,  в  рабочее
время  не  выпивают,  исполнительны,  грубого  слова  от  них  не  ус¬
лышишь.  К  сожалению,  далеко  не  все  неверующие  так  себя  ведут.
Так  что  же,  скажите,  плохого  в  религии?
 И  еще  одна  точка  зрения.  Ее  высказал  мне  как-то  один  писа¬
тель,  довольно  известный  в  литературных  кругах  человек.
 —  Невозможно  быть  все  время  реалистом,  на  все  смотреть
только  глазами  науки,  всё  оценивать  только  с  позиций  здравого
смысла.  Это  и  скучно,  и  пресно,  и  далеко  не  всегда  приводит  к
приятным  заключениям.  Мы  ведь  живем  в  очень  сложное,  стреми¬
тельное  время.  И  человеку  необходима  отдушина,  иллюзия,  меч¬
та  —  пусть  заведомо  несбыточная...
 Так,  может  быть,  и  в  самом  деле  человеку  иногда  лучше
верить,  чем  знать?  Бежать  от  сложностей  своего  существо¬
вания  в  безоблачный  мир  розовых,  безобидных  иллюзий?
Но  таких  ли  безобидных,  как  может  показаться  на  первый
взгляд?
 Все  эти  и  подобные  им  вопросы  мы  и  постараемся  откро¬
венно  обсудить  в  книге.

Беседа  1
 Религия
и  общество
 Можно  ли  доказать
ложность  религии?
 Представим  себе  на  минуту,  что  мы  оказались  свидетелями
спора  между  последовательно  религиозным  человеком  —
убежденным  верующим  и  атеистом,  представления  которо¬
го  об  окружающем  мире  основаны  на  современных  научных
данных.
 Верующий.  Мне  не  раз  приходилось  слышать  утвержде¬
ния,  будто  бы  наука  неопровержимо  доказала  отсутствие
бога  и  сверхъестественных  сил.  Позволю,  однако,  с  этим  не
согласиться.  Где  такие  доказательства?  Вы  можете  их
представить?
 Атеист.  Как  известно,  современное  естествознание  до¬
стигло  колоссальных  успехов  в  изучении  строения  Вселен¬
ной,  в  познании  строения  материи.  Но  нигде  и  никогда  нау¬
ка  не  встретилась  с  таким  явлением,  в  котором  можно  было
бы  усмотреть  божественное  вмешательство  или  хотя  бы  ка¬
кое-либо  проявление  сверхъестественного.  Согласен,  по¬
добное  положение  вещей  еще  нельзя  считать  абсолютно
строгим  доказательством  отсутствия  бога,  но  если  бог  ни¬
чем,  абсолютно  ничем  себя  не  проявляет,  это  равносильно
тому,  что  его  нет.
 Верующий.  То  обстоятельство,  что  ученые  не  обнару¬
жили  никаких  проявлений  божественных  сил,  еще  ни  о
чем  не  говорит.  До  сих  пор  не  обнаружили!  Однако  наука,
по  сути  дела,  существует  всего  каких-нибудь  несколько
столетий.  Не  такой  уж  это  большой  срок.  И  можете  ли  вы
гарантировать,  что  ничего  подобного  не  откроется  в  даль¬
нейшем?..  К  тому  же,  скорее  всего,  обнаружить  божествен¬
ное  науке  не  дано  в  принципе.  Наука  скользит  по  поверх¬
ности  явлений  и  не  способна  проникнуть  в  их  божественную
сущность.
 Атеист.  Ваше  утверждение  о  том,  что  наука  только  сколь¬
зит  по  поверхности  явлений,  совершенно  неверно.  Оно
просто  не  соответствует  действительности.  Если  говорить  о
современной  науке,  то  ее  главная  характерная  особенность
 2*
 19

как  раз  в  том  и  состоит,  что  она  не  удовлетворяется  описа¬
нием  внешней  стороны  явлений,  а  стремится  раскрыть  их
причины.  И  эти  причины  всегда  оказываются  естествен¬
ными,  а  не  сверхъестественными.
 Верующий.  Причины  —  да.  Но  не  первопричина.
 Атеист.  Материя  существует  вечно  —  у  нее  не  может
быть  первопричины.
 Верующий.  Вечен  только  бог.  А  всё  остальное  —  ре¬
зультат  божественного  творения.
 Атеист.  Поговорим  о  творении.  Поскольку  вы  утверж¬
даете,  что  богом  сотворено  всё,  то  творение,  по-видимому,—
это  одна  из  его  самых  главных  функций.  Значит,  скорее
всего,  бог  должен  проявлять  себя  именно  в  творении.  Но
творение  —  это  создание  чего-то  из  ничего.  Так  вот,  ни
одного  факта  творения  наукой  не  зарегистрировано.  Ни
единого.  Закон  сохранения  материи  —  это  абсолютный  за¬
кон  природы.
 Верующий.  Что  значит  —  «абсолютный»?  Ведь  вы  же  са¬
ми  утверждаете,  что  природа  бесконечно  разнообразна,  а
любой  закон  природы  имеет  свои  границы  применимости.
 Атеист.  Любой,  но  не  этот.  Закон  сохранения  материи
абсолютен.
 Верующий.  Откуда  вы  знаете?  Для  того  чтобы  это  дока¬
зать,  нужно  исчерпать  природу  до  конца.  А  она,  по  вашим
же  словам,  неисчерпаема.  И  вполне  возможно,  настанет
день,  когда  вы  обнаружите,  что  и  этот  закон  нарушается.
 Атеист.  Я  исхожу  из  того,  что  мы  уже  знаем.  И  знаем
достаточно  точно  и  надежно.
 Верующий.  Но,  как  я  уже  сказал,  бога  и  нельзя  обнару¬
жить  научными  методами.  Бог  —  это  непостижимая  тайна.
И  что-либо  узнать  о  нем  можно  только  с  помощью  откро¬
вения.
 Атеист.  Однако  вы  впадаете  в  противоречия.  Утверж¬
даете,  с  одной  стороны,  что  бог  непостижим  научными  сред¬
ствами,  а  с  другой  —  заявляете,  что  со  временем  наука
может  обнаружить  такие  факты,  которые  подтвердят  его
существование.
 Верующий.  Противоречия  здесь  нет.  Пути  господни  не¬
исповедимы.
 Атеист.  Однако,  согласно  религиозным  представлениям,
бог  не  только  неисповедим,  но  и  добр,  всеблаг,  справедлив  и
так  далее  и  тому  подобное.  Почему  же  он  держит  нас  в  не¬
ведении?  Заставляет  блуждать  в  потемках,  сомневаться  и
ошибаться?  Было  бы  гораздо  умнее  недвусмысленно  возве¬
 20

стить  о  своем  существовании  и  тем  самым  раз  и  навсегда
поставить  всё  на  свои  места.
 Верующий.  Нам  не  дано  судить  о  божественной  мудро¬
сти  и  определять,  что  умнее,  а  что  —  нет.  К  тому  же  бог  —
во  всем.  И  имеющий  глаза  —  да  увидит!
 Атеист.  Но  если  бог  сотворил  человека  и  создал  для  него
всю  Вселенную  и  если  предназначение  человека  состоит  в
том,  чтобы  служить  богу,  то  почему  он  допускает  существо¬
вание  неверующих?  Ведь  они-то  ему  не  служат.
 Верующий.  Повторю  еще  раз:  пути  господни  неиспове¬
димы.
 Атеист.  В  таком  случае  подойдем  ц  вопросу  о  боге  и
сверхъестественных  силах  с  другой  стороны.  В  священных
книгах,  которые,  по  утверждению  служителей  религии,  на¬
писаны  под  диктовку  самого  бога,  есть  рассказы  о  чудесах,
которые  совершались  по  божественной  воле.  Вот,  к  приме¬
ру,  одно  из  них.  Когда  полководцу  Иисусу  Навину  пона¬
добилось  задержать  наступление  ночи,  чтобы  довершить
разгром  вражеского  войска,  он  обратился  с  молитвой  к  богу.
И  вняв  этой  молитве,  бог  будто  бы  остановил  движение
солнца  по  небу  и  тем  самым  помог  Иисусу  Навину  довести
сражение  до  полной  победы.  Но  ведь  это  противоречит  эле¬
ментарным  законам  физики,  хорошо  известным  каждому
школьнику.  Так  как  суточное  движение  Солнца  по  небу
есть  отражение  собственного  вращения  Земли  вокруг  оси,
то,  для  того  чтобы  задержать  перемещение  Солнца,  богу
пришлось  бы  остановить  вращение  нашей  планеты.  Но  ли¬
нейные  скорости  точек  земной  поверхности,  участвующих
в  суточном  вращении,  даже  в  средних  широтах  составляют
сотни  метров  в  секунду.  Поэтому  при  резкой  остановке
вращения  Земли  все  предметы,  расположенные  на  земной
поверхности,  сорвались  бы  по  инерции  со  своих  мест  и  в
опустошительном  вихре  устремились  в  мировое  простран¬
ство.  Таким  образом,  чудо,  будто  бы  ниспосланное  богом
Иисусу  Навину,  физически  невозможно.  Оно  противоречит
законам  природы.
 Верующий.  Для  бога  всё  возможно  —  он  всемогущ.  Что
же  касается  нарушения  законов  природы,  то  бог  эти  зако¬
ны  установил  и  он  же,  если  захочет,  может  их  и  нарушить.
 Атеист.  Хорошо,  допустим  на  минуту,  что  вы  правы  и
бог  действительно  установил  все  законы,  управляющие
движением  материи,  и  что  вообще  весь  мир  создан  по  божест¬
венному  плану.  Но,  составляя  такой  план,  бог  должен
был  бы  предусмотреть  бесчисленное  множество  взаимодейст¬
вий,  выстроить  бесконечные  ряды  причин  и  следствий,  пре¬
 21

дусмотреть  и  согласовать  неисчислимое  многообразие  яв«
лений.  Надо  ли  специально  доказывать,  что  практически
это  совершенно  неосуществимо?
 Верующий.  Для  простых  смертных  —  да.  Но  не  для  бога.
Ведь  он  всемогущ.  Для  него  всё  возможно  и  всё  осуществи¬
мо.  К  тому  же  богу  вовсе  не  обязательно  было  абсолютно
всё  предусматривать  до  мельчайших  деталей.  Он  создал
природу  самоорганизующейся  и  саморегулирующейся,  ус¬
тановил  законы  и  определил  цели,  он  дал  первый  толчок,
а  дальше  всё  могло  происходить  само  собой.  Хотя,  как  я
уже  сказал,  в  любой  момент  он  может  вмешаться.
 Атеист.  Согласно  религиозным  утверждениям,  бог  соз¬
дал  мир  около  6  тысяч  лет  назад.  Однако  неопровержимые
научные  данные  свидетельствуют  о  том,  что  человек  поя¬
вился  на  нашей  планете  около  3  миллионов  лет  назад,  прос¬
тейшие  живые  организмы  —  около  4  миллиардов  лет  на¬
зад,  Земля  сформировалась  не  менее  5  миллиардов  лет  на¬
зад,  а  возраст  нашей  Вселенной  оценивается  по  меньшей
мере  в  15—20  миллиардов  лет.
 Верующий.  Что  для  человека  миллиард  лет,  то  для  бога
всего  тысяча  или  сто  лет,  а  может  быть,  и  вовсе  один  день.
 Атеист.  Ну  а  как  вы  объясните  все  те  бесчисленные  про¬
тиворечия,  которые  нетрудно  обнаружить  в  Библии  и  дру¬
гих  священных  книгах?
 Верующий.  Библию  нельзя  толковать  буквально.  Не
исключено  даже,  что  Библия  написана  особым  шифром,  ко¬
торый  только  еще  предстоит  разгадать.
 Пожалуй,  пришло  время  прервать  этот  спор,  поскольку
сказано  вполне  достаточно,  чтобы  сделать  очень  важный
вывод.  Защитнику  религиозных  представлений  доказать
существование  бога  не  удалось.  Однако  будем  откровенны  и
посмотрим  правде  в  глаза.  И  атеисту,  опирающемуся  на
научные  данные,  точно  так  же  не  удалось  доказать,  что
бога  нет.
 Как  же  так,  спросите  вы,  неужели  ложность  религиоз¬
ного  учения  о  мире  даже  с  помощью  научных  данных  не
может  быть  доказана?  Или,  может  быть,  всё  дело  в  том,  что
просто  не  на  высоте  оказался  наш  атеист,  что  он  в  недоста¬
точной  степени  воспользовался  теми  убедительнейшими  ар¬
гументами,  которые  предоставляет  ему  современная  наука?
Однако  дискуссионные  способности  атеиста  в  данном  слу¬
чае  ни  при  чем.  И  вопрос  гораздо  серьезнее,  чем  может  по¬
казаться  на  первый  взгляд.
 Так  можно  доказать  неправомерность  религиозных
представлений  или  нельзя?  Смотря  какие  доказательства
 22

имеются  в  виду.  Если  речь  идет  о  доказательствах  чисто  ло¬
гических,  подобных  тем,  с  помощью  которых  доказываются,
например,  алгебраические  или  геометрические  теоремы,  то
желаемого  опровержения  религиозных  представлений  мы,
увы,  добиться  не  сможем.  Не  сможем  доказать  «теорему»
о  ложности  религии  столь  же  непререкаемо  и  бесповоротно,
как,  скажем,  доказываем  справедливость  теоремы  Пифагора
или  теоремы  о  равенстве  треугольников.
 Вероятно,  если  бы  существовало  абсолютно  точное,  не¬
двусмысленное  и  строгое,  так  сказать  математическое,  дока¬
зательство  того,  что  ни  бога,  ни  сверхъестественных  сил  не
существует,  то  в  них,  скорее  всего,  продолжала  бы  верить
лишь  небольшая  кучка  отъявленных  фанатиков.  Строгое,
хорошо  обоснованное  научное  доказательство,  особенно  для
людей,  живущих  в  XX  столетии,—  могучая  сила.  Но  не
станем,  однако,  закрывать  глаза  на  то,  что  религиозных
людей  в  современном  мире  отнюдь  не  единицы:  одна  толь¬
ко  римско-католическая  церковь,  по  имеющимся  данным,
насчитывает  около  870  миллионов  верующих  (см.:  Москов¬
ская  правда.  1987.  12  июля).  Уже  одно  это  обстоятельство
свидетельствует  о  том,  что  такого  доказательства  небытия
бога,  о  котором  идет  речь,  в  нашем  распоряжении,  к  сожа¬
лению,  нет.
 Попробуем  разобраться  почему.  Если  вы  хорошо  изуча¬
ли  математику,  то  должны  были  обратить  внимание  на  то,
что  в  этой  науке  весьма  часто  применяется  так  называемый
аксиоматический  метод.  Выбирается  некоторая  система
исходных  положений  —  аксиом,  а  затем  из  них  логическим
путем  делаются  всевозможные  выводы  и  строится  множест¬
во  разнообразных  заключений.  И  если  аксиомы  соответст¬
вующим  образом  подобраны,  то  внутри  такого  множества
не  возникает  сколько-нибудь  существенных  внутренних
противоречий.
 Подобную  внутренне  логически  непротиворечивую  систе¬
му  представлений  и  стремится  создать  религия.  В  ее  основу
кладутся  примерно  следующие  аксиомы:  бог  изначален,  все¬
могущ,  непостижим,  мудр,  справедлив,  он  сотворил  мир  и
человека,  он  управляет  всем  происходящим,  и  ни  одно  со¬
бытие  или  явление  не  может  произойти  без  его  воли.
 Нетрудно  увидеть,  что  такая  аксиоматика  позволяет  без
труда  снимать  едва  ли  не  любые  противоречия  и  опровер¬
гать  любые  аргументы,  направленные  против  построенной
на  ее  фундаменте  системы  представлений.  Иными  словами,
если  человек  принимает  систему  религиозных  аксиом
и  последовательно  ее  придерживается,  то  получается  свое¬
 23

образный  замкнутый  логический  круг,  из  которого  этого
человека  невозможно  выбить  никакими  доводами.  Именно
такую  ситуацию  и  отразил  нам  воображаемый  спор  между
Атеистом  и  Верующим.
 Чтобы  сделать  более  наглядным  представление  о  замк¬
нутых  логических  системах  и  о  том,  как  они  работают,  при¬
веду  один  поясняющий  пример,  или,  точнее  говоря,  анало¬
гию.  Есть  такая  разновидность  идеалистического  миропо¬
нимания  —  субъективный  идеализм,  или,  как  его  иногда
называют,  солипсизм.  Субъективный  идеалист  считает,  что
существует  только  он  сам,  в  единственном  числе,  а  весь  ос¬
тальной  мир:  другие  люди,  окружающие  предметы,  даже
небесные  светила  представляют  собой  лишь  его  собственные
ощущения.
 Совершенно  нелепое  с  точки  зрения  здравого  смысла  ми¬
ропонимание,  не  правда  ли?  Но,  оказывается,  даже  такую
безумную  систему  представлений  можно  довольно  успешно
отстаивать,  если  последовательно  придерживаться  ее  ис¬
ходных  утверждений.  Вот  как  это  можно  себе  представить.
Беседуют  субъективный  идеалист  и  материалист.
 Идеалист.  Мир  —  это  мои  ощущения.  Ничего  иного  не
существует.
 Материалист.  Ну  а  эта  стена  —  там  впереди?  Ее  тоже  не
существует?  Но  разве  вы  ее  не  видите,  и  притом  совершенно
отчетливо?
 Идеалист.  Вижу.  Но  то,  что  я  ее  вижу,  еще  ничего  не  до¬
казывает.  Да,  я  вижу  стену,  но  это  всего  лишь  мое  ощуще¬
ние.  На  самом  деле  никакой  стены  там  нет.
 Материалист.  Допустим,  допустим...  Но  если  стены  нет,
вы  можете  беспрепятственно  побежать  в  этом  направлении.
Если  стена  —  только  ваше  ощущение,  она  не  сможет  вам
помешать.
 Идеалист.  И  побегу.
 И,  будучи  последовательным  субъективным  идеали¬
стом,  он  бежит.  Бежит,  ударяется  о  стену,  потирает
ушибленный  лоб.
 Материалист.  Ну,  что?  Убедились  теперь,  что  стена  все-
таки  есть?
 Идеалист.  А  что  собственно  произошло?  Я  почувствовал
удар.  Но  удар  —  это  мое  ощущение.  Я  почувствовал  боль.
Но  боль  —  тоже  мое  ощущение.  Нет,  никакой  стены  нет...
 Вот  что  такое  замкнутая  логика.  Логика,  позволяющая
чуть  ли  не  любую  ситуацию  согласовать  с  теми  или  иными
исходными  положениями.
 Все  сказанное  имеет  самое  непосредственное  отношение  и
 24

к  религии.  Придумав  бога  и  наделив  его  самыми  невероят¬
ными  свойствами,  наши  далекие  предки,  сами  того  не  по¬
дозревая,  выковали  для  будущих  защитников  религии  чрез¬
вычайно  удобное  и  эффективное  оружие  для  отражения
любых  логических  атак.
 И  тем  не  менее  система  религиозной  логики,  как  ни  ис¬
кусно  она  выстроена,  имеет  свои  изъяны.  И  в  ней  при  доста¬
точно  глубоком  рассмотрении  можно  обнаружить  слабые
места.
 Есть,  например,  такой  шуточный  вопрос:  может  ли  бог
создать  камень,  который  он  сам  не  в  состоянии  поднять?
Если  может,—  значит,  он  не  всемогущ,  если  не  может  —
не  всемогущ  тоже.
 На  первый  взгляд  забавный  парадокс,  и  только.  В  дей¬
ствительности  же  —  немаловажный  сигнал  о  внутренней
противоречивости  самой  идеи  всемогущего  бога.
 Чтобы  более  глубоко  разобраться  в  природе  этой  про¬
тиворечивости,  обратимся  к  математике,  точнее,  к  попыт¬
кам  обоснования  этой  науки  с  помощью  так  называемой
теории  множеств.  Мы  не  будем  сейчас  вдаваться  в  различ¬
ные  хитроумные  детали  этой  теории,  заметим  только,  что
исследования  в  данной  области  привели  к  открытию  ряда
парадоксов,  значение  которых  выходит  далеко  за  рамки  чис¬
той  математики.  Их  анализ  позволяет  сделать  важные  вы¬
воды  принципиального  свойства.
 Познакомимся  для  примера  с  одним  из  такид  парадок¬
сов  в  его,  так  сказать,  житейском  варианте.  Одному  бра¬
добрею  разрешили  брить  тех,  и  только  тех,  людей,  которые
не  бреются  сами.  Таким  образом,  множество  всех  людей  на
Земле  оказалось  разделенным  на  две  категории:  те,  кто  бре¬
ются  сами,  и  те,  кто  сами  не  бреются.
 А  теперь  попытаемся  выяснить,  к  какой  из  этих  двух
категорий  относится  наш  парикмахер.  Если  он  сам  себя
брить  не  будет,  то  попадет  в  число  тех,  кого  он  должен
брить.  Но  если  он  сам  себя  побреет,  то  окажется  среди  тех
людей,  которых  он  брить  не  должен.
 Почему  же  возникает  столь  странная  ситуация?  Ученые
пришли  к  заключению,  что  подобные  парадоксы  могут  по¬
являться  в  тех  случаях,  когда  мы  пытаемся  рассматривать
с  логической  точки  зрения  объекты,  наделенные  чересчур
обширными  свойствами.  В  математике,  например,  это  мно¬
жество  всех  существующих  множеств,  в  нашей  истории  с
брадобреем  —  множество  всех  людей  на  Земле,  которые
бреются,  и  всех,  которые  не  бреются,  а  в  парадоксе  с  кам¬
нем  —  всемогущество  бога.
 25

Какой  же  вывод  можно  сделать  из  сказанного?  В  исто¬
рии  с  брадобреем  он  совершенно  очевиден:  парикмахера,
удовлетворяющего  предъявленным  условиям,  просто  не  мо¬
жет  существовать.
 К  аналогичному  заключению  мы  должны  прийти  и  в
парадоксе  с  камнем:  видимо,  уже  сама  по  себе  идея  всемогу¬
щества  внутренне  противоречива,  а  значит,  и  неправомерна.
 Следует  заметить,  что  идея  всемогущего  и  всеведущего
бога,  управляющего  всем  происходящим,  идея  божествен¬
ного  промысла  выглядит  чрезвычайно  наивной  не  только
в  свете  философских,  но  и  вполне  конкретных  научных
соображений.
 Если  перевести  божественные  свойства,  о  которых  идет
речь,  на  язык  кибернетики,  то  бог  с  точки  зрения  религии
представляет  собой  универсальную  управляющую  систему,
обладающую  чрезвычайными  свойствами: 	способностью
 мгновенно  получать,  воспринимать  и  обрабатывать  бес¬
конечно  большое  количество  информации  обо  всех,  без  иск¬
лючения,  событиях,  происходящих  в  мире,  обо  всех  элемен¬
тах  мироздания,  от  микроявлений  до  процессов  космическо¬
го  порядка,  и  мгновенно  вырабатывать  и  выдавать  соот¬
ветствующие  управляющие  команды,  учитывать  сообщения
об  их  исполнении,  а  также  хранить  в  своей  памяти  беско¬
нечно  большой  объем  исчерпывающих  сведений  обо  всем
существующем.
 Для  непосредственного  же  руководства  всеми  происхо¬
дящими  в  мире  событиями  бог  должен  был  бы  в  каждый
данный  момент  располагать  точными  и  исчерпывающими
сведениями  о  состоянии  всей  материй  во  Вселенной.  Но  для
того  чтобы  учесть  поступающую  информацию,  перерабо¬
тать  ее  и  в  соответствии  с  божественной  волей  управлять
каждым  элементом  Вселенной,  понадобилось  бы  специаль¬
ное  устройство,  так  сказать  божественный  мозг.  И  если  даже
предположить,  что  поведением  каждого  элемента  матери¬
ального  мира  заведовал  бы  только  один  элемент  такого  моз¬
га,  то  и  тогда  этот  мозг  должен  был  бы  иметь  масштабы,  срав¬
нимые  с  масштабами  самого  материального  мира.
 Я  уже  не  говорю  о  том,  что  если  бы  божественный  мозг
располагался  в  каком-либо  определенном  месте  —  царстве
небесном,  то  необходимая  информация  поступала  бы  к  нему
с  тем  большим  запозданием,  чем  из  более  далекйх  уголков
мироздания  она  исходит.  Ведь  максимально  возможная  ско¬
рость  распространения  информации  не  может  превосхо¬
дить  скорости  света.
 Из  современной  теории  информации  следует  и  еще  одно,
 26

более  жесткое  ограничение:  бесконечное  количество  ин¬
формации  нельзя  передать  за  конечный  промежуток  вре¬
мени  ни  по  какому  каналу  связи.
 Разумеется,  в  ответ  на  эти  весьма  веские  и  обоснованные
соображения  защитники  религии,  следуя  уже  известному
нам  рецепту,  возразят,  что  у  бога  будто  бы  имеются  свои
особые,  сверхъестественные  возможности,  не  доступные
научному  пониманию.  Однако  подобные  соображения  не
более  доказательны,  чем  те,  о  которых  говорилось  выше.
 Таковы  логические,  и  не  только  логические,  изъяны
религиозных  представлений  о  боге.
 Обратим  также  внимание  на  то,  что  в  своих  усилиях  от¬
стоять  религиозные  представления  защитники  религии  час¬
то  обращаются  к  неизвестному.  Ссылаться  на  неизвестное
и  на  этом  строить  свои  возражения  материалистам  и  ате¬
истам  —  один  из  самых  излюбленных  приемов  религиоз¬
ных  теоретиков.  Прием,  разумеется,  незаконный,  посколь¬
ку  наличие  неизвестного  само  по  себе  еще  ничего  не  дока¬
зывает.
 Чтобы  продемонстрировать  бессодержательность  и  не¬
убедительность  подобных  ссылок,  представим  себе  следую¬
щую  ситуацию.
 По  пустынной  незнакомой  местности  в  поисках  ночлега
идут  два  человека.
 —  Остановимся,—  предлагает  один.—  Идти  дальше,  по¬
жалуй,  нет  смысла.
 —  Почему  же?  —  возражает  второй.—  Быть  может,  там,
за  холмами,  находится  город  или  какое-нибудь  селение,
где  мы  сможем  переночевать.
 —  А  ты  можешь  доказать,  что  они  там  действительно
есть?  —  спрашивает  первый.
 —  Конкретных  данных  у  меня  нет,—  отвечает  второй.—
Самое  разумное  —  пройти  еще  немного  и  посмотреть.
 —  Но  если  ты  не  можешь  доказать,  что  там  есть  город,
значит,  я  вправе  утверждать,  что  его  там  нет.
 —  Но  такое  утверждение  ни  на  чем  не  основано.
 —  Это  не  имеет  никакого  значения.  Ведь  сейчас  ты  не
можешь  доказать,  что  город  там  есть.
 —  Так  пойдем  же  и  посмотрим,—  настаивает  второй.
 —  Зачем  идти,  если  ты  не  можешь  доказать?  —  упорст¬
вует  первый.
 —  Но  так  мы  никогда  ничего  не  выясним,—  возмуща¬
ется  вторрй.—  Надо  пойти  и  проверить.  А  если  города  за
этими  холмами  не  окажется,  мы  пойдем  дальше  и  в  конце
концов  все-таки  его  отыщем.
 27

—  Ну,  зачем  же  идти,—  говорит  первый,—  если  ты  ни¬
чего  не  можешь  доказать?  И  потом...  вдруг  там  нам  угро¬
жает  опасность.
 —  Опасность?  —  удивляется  второй.—  Какая  опас¬
ность?  Или  ты  что-нибудь  знаешь?
 —  Нет,  ничего  конкретного  у  меня  нет.  Но  опасность
всегда  может  возникнуть.
 —  Но  если  никаких  данных  у  тебя  нет,  то  пойдем  и  пос¬
мотрим.
 —  Но,  может  быть,  это  опасно.  Ведь  ты  не  можешь  дока¬
зать,  что  опасности  там  нет...
 И  так  далее,  в  том  же  духе.
 Примерно  так  же  поступают  и  защитники  религии.  Ссы¬
лаясь  на  неизвестное,  они  тем  самым  как  бы  требуют  от
нас  немедленных  конкретных  доказательств  справедли¬
вости  нашей  точки  зрения.  Но  конкретные  данные  о  не¬
известном  можно  получить  единственным  путем  —  изучая
это  неизвестное  научными  средствами.  Однако  для  изуче¬
ния  требуются  время  и  соответствующие  усилия.  Понимая
это,  защитники  религии  стремятся  поставить  нас  в  невы¬
годное  положение:  они  утверждают  о  неизвестном  всё  что
угодно,  а  мы  должны  эти  утверждения  доказательно  опро¬
вергать,
 А  собственно,  почему  должны?  Ведь  если  никаких  реаль¬
ных  свидетельств  существования  бога  и  сверхъестественного
не  существует,  то  именно  защитники  религии  (если  они  хо¬
тят  убедить  нас  в  истинности  религии)  должны  доказывать,
что  они  есть.  Но  это  им  явно  невыгодно,  и  они  всячески  ста¬
раются,  так  сказать,  поставить  вопрос  с  ног  на  голову.
 Таким  образом,  религиозное  учение  о  мире  и  его  защита
богословами  далеко  не  столь  внутренне  стройны  и  логиче¬
ски  непогрешимы,  как  может  показаться  на  первый  взгляд.
 Но  главное  состоит  в  том,  что  религия  —  это  не  только
отвлеченная  система  представлений,  но  и  человеческая  дея¬
тельность,  направляемая  этим  учением.  Деятельность,  ко¬
торая  осуществляется  в  реальной  жизни,  в  реальных  исто¬
рических  условиях,  сталкивается  с  реальным  положением
вещей.  Вот  тут-то  и  обнаруживается  самое  основное  рас¬
хождение  системы  религиозных  представлений  со  всей
человеческой  практикой...
 28

Слово—практике
 Уже  знакомые  нам  персонажи  —  субъективный  идеалист
и  материалист  —  стоят  на  самом  краю  крутого  высокого
обрыва.  Далеко  внизу  с  тяжелым  грохотом  разбиваются  об
острые  прибрежные  камни  могучие  морские  волны.
 —  Море...—  восхищенно  говорит  материалист,  любуясь
бесконечно  набегающими  пенистыми  валами.—  Великая  сти¬
хия!
 —  Стихия?  —  отзывается  идеалист.—  Да,  я  вижу  и
море,  и  этот  прибой,  и  эти  острые  камни.  Слышу  грохот
волн.  Я  вижу  и  слышу...  Но  это  только  мои  ощущения.
В  действительности  никакого  моря  нет.  Ни  моря,  ни  волн,
ни  обрыва,  ни  этих  скал  и  камней.
 —  Допустим,—  соглашается  материалист.—  Но  в  та¬
ком  случае  сделайте,  пожалуйста,  один  шаг  вперед.
 Однако  этого  шага  субъективный  идеалист  не  делает.
Не  делает,  хотя  в  рамках  его  мировоззрения  и  его  логики
этот  шаг  ему  как  будто  бы  ничем  не  грозит.  Ведь  если  море,
пропасть  и  острые  камни  внизу  существуют  лишь  в  вообра¬
жении  солипсиста,  шаг,  о  котором  идет  речь,  абсолютно
безобиден.  Но,  повторяю,  субъективный  идеалист  этого
шага  не  делает,  отлично  понимая,  что  он  неминуемо  станет
для  него  роковым.
 И  объясняется  это  вовсе  не  тем,  что  наш  персонаж  ока¬
зался  трусом  или  человеком  непоследовательным,  который
говорит  одно,  а  поступает  по-иному.  Дело  в  том,  что  именно
здесь,  при  столкновении  с  реальностью,  с  практикой  замк¬
нутая  логика  субъективного  идеалиста  дает  серьезную  тре¬
щину.
 Замкнутая  логическая  система,  построенная  на  чисто
условных  исходных  предположениях,  хороша  лишь  до
тех  пор,  пока  она,  так  сказать,  вращается  внутри  самой  себя.
Однако  при  столкновении  с  реальной  действительностью,
с  реальной  жизнью  неизбежно  обнаруживается  ее  несовер¬
шенство.  Прежде  всего  несовершенство  исходных  посылок,
их  несоответствие  действительному  положению  вещей.
 На  это  несоответствие  обратил  внимание  и  отразил  его  в
образной  форме  выдающийся  французский  атеист  и  просве¬
титель  XVIII  столетия  Дени  Дидро.  В  несколько  вольном
изложении  новелла  Д.  Дидро  выглядит  так:
 «Всю  жизнь  я  был  атеистом,  был  твердо  убежден  в  том,
что  бога  нет.  Но  вот  я  умер,  и  оказалось,  что  он  существует.
 29

Плохо  дело,  подумал  я,  теперь  за  мое  неверие  бог  неминуемо
отправит  меня  в  ад.
 Возле  небесной  канцелярии  образовалась  внушительная
вереница  умерших  людей,  ожидающих  решения  своей  даль¬
нейшей  судьбы.  Я  занял  очередь  и  в  расстроенных  чувствах,
присев  на  берегу  небесного  ручья,  предался  невеселым  раз¬
мышлениям.
 Спустя  некоторое  время  ко  мне  подсел  какой-то  старичок
с  большой  белой  бородой  и  осведомился,  почему  у  меня  та¬
кой  грустный  вид.
 —  Как  же  мне  не  грустить?  —  ответил  я.—  При  жизни
я  был  атеистом,  а  оказалось,  что  бог  существует.  И  меня
наверняка  ждет  ад.
 —  Да,—  грозно  произнес  мой  сосед.—  Я  и  есть  бог,  и  я,
действительно,  отправлю  тебя  в  ад!
 И  тут  я  возмутился:
 —  Ах  так?!  Значит,  всё,  что  нам  говорили  о  тебе  твои
служители  на  Земле,—  сплошная  ложь?  Что  ты  всеведущ,
справедлив,  добр,  что  ни  один  волос  с  головы  человеческой
не  упадет  без  твоей  воли.  Значит,  это  ты  сам  сделал  меня
атеистом  и  теперь  меня  же  хочешь  за  это  наказать.  Где  же
твоя  справедливость?  На  протяжении  всей  моей  жизни  ты
знал,  что  я  заблуждаюсь,  и  не  просветил  меня,  обрекая  на
адские  муки  после  смерти.  Где  же  твоя  хваленая  доброта?
За  что  же  ты  собираешься  преследовать  меня,  если  сам  во
всем  виноват?
 Богу  нечего  было  мне  возразить,  и,  не  зная,  что  со  мной
делать,  он  возвратил  меня  обратно  на  Землю».
 В  этой  остроумной  новелле  .великий  атеист  необычайно
выпукло  отразил  то  глубокое  противоречие,  в  котором  ре¬
лигиозные  представления  о  боге  как  мудрейшем  и  безупреч¬
ном  верховном  творце  и  правителе  всего  существующего  всту¬
пают  в  противоречие  с  реальным  положением  вещей.  В  исто¬
рии  человечества  можно  найти  великое  множество  примеров
вопиющего  несоответствия  между  тем,  как  должно  было  бы
быть,  если  бы  бог  действительно  существовал  и  обладал  всеми
теми  свойствами,  которые  ему  приписываются,  и  тем,  что  на
самом  деле  происходит.  Социальное  неравенство,  бесчис¬
ленные  войны,  рабство,  расовая  дискриминация,  бедность  и
голод,  болезни  и  эпидемии,  гибель  ни  в  чем  не  повинных
людей  —  вот  далеко  не  полный  перечень  тех  социальных
бедствий,  которые  явно  не  вяжутся  с  высшей  мудростью,
добром  и  справедливостью.
 Таким  образом,  своей  новеллой  Д.  Дидро  хотел  пока¬
зать,  что  идея  бога  и  божественного  промысла  противоречит
 30

не  только  выработанному  веками  здравому  смыслу,  но  и
повседневной  жизненной  практике  людей,  всему  челове¬
ческому  опыту.
 Стоит,  между  прочим,  заметить,  что  не  живут  и  не  посту¬
пают  в  строгом  соответствии  с  основными  канонами  рели¬
гии,  отражающими  суть  религиозного  отношения  к  миру,
и  сами  современные  священнослужители.
 Не  так  давно  в  одной  из  зарубежных  стран,  где  религиозная
деятельность  протекает  достаточно  активно  и  на  улицах  нередко
встречаются  священнослужители  в  соответствующем  облачении,  мне
пришлось  наблюдать  любопытную  картину.  Был  жаркий,  душный
июльский  день.  От  нестерпимого  испепеляющего  зноя  плавился
асфальт,  было  трудно  дышать,  хотелось  укрыться  в  каком-нибудь
прохладном  местечке.  Из  дверей  магазина,  торгующего  электро¬
товарами,  вышел  солидный,  уже  немолодой  священник  в  черной
рясе.  В  руке  он  держал,  видимо,  только  что  купленный  электри¬
ческий  вентилятор.
 Хотя  вентилятор  и  достаточно  простой  с  современной  точки
зрения  прибор,  тем  не  менее  в  основе  его  устройства  лежит  целый
ряд  научных  открытий.  Достижений  той  самой  науки,  которую
на  протяжении  столетий  церковь  преследовала  и  развитию  которой
всячески  препятствовала.  И  если  быть  последовательным  и  оста¬
ваться  на  позициях,  отражающих  суть  религиозных  представлений,
то  с  жаром  следовало  бы  бороться  не  с  помощью  вентилятора,  а  с
помощью  молитвы:  обратиться  к  всевышнему  о  ниспослании  про¬
хлады.  Однако  современные  служители  религии  предпочитают
вентиляторы,  кондиционеры  и  вообще  широко  пользуются  всеми
достижениями  науки  и  техники:  автомобилями,  самолетами,  теле1
видением  и  т.  д.  и  т.  п.  А  недавно  появилось  сообщение  о  том,  что
в  самом  сердце  католической  церковной  империи  —  Ватикане
создается  специальный  информационный  центр,  оснащенный  са¬
мыми  совершенными  компьютерами,  предназначенными  для  конт¬
роля  над  содержанием  католических  газет  и  журналов,  а  также
деятельностью  католических  священнослужителей.
 Симптоматично,  между  прочим,  что  этот  центр  оборудуется  в
том  самом  особняке,  где  когда-то  помещалась  печальной  памяти
римская  инквизиция,  пославшая  на  костер  Джордано  Бруно  и
преследовавшая  Галилео  Галилея.
 К  услугам  современной  техники  охотно  прибегает  не  только
христианское,  но  и,  например,  мусульманское  духовенство...  Еги¬
пет,  Каир.  Пять  часов  утра  —  это  время  первой  мусульманской
молитвы.  На  улице  еще  совершенно  темно,  и  вдруг  в  ночи  раз¬
даются  громоподобные  крики:  «Алла  акбар!»  («Аллах  велик!»),
способные,  кажется,  поднять  даже  мертвого.  Эти  возгласы  муэд¬
зинов,  многократно  усиленные  мощными  динамиками,  разносятся
по  городу.
 Так  жизненная  практика  самих  же  служителей  религии,  по  сути
дела,  расходится  со  смыслом  религиозного  учения.
 А  теперь  подведем  итоги  тому,  что  было  сказано  выше.
Да,  мы  не  можем  доказать  ложность  религиозных  пред¬
ставлений  одной  фразой,  одним  фактом,  одним  логическим
рассуждением.  И  тем  не  менее  доказательство,  о  котором
 31

идет  речь,  в  нашем  распоряжении  все-таки  имеется.  Дейст¬
вительно,  окружающий  нас  мир  бесконечно  разнообразен
и  очень  многого  о  нем  мы  еще  не  знаем.  Однако  ни  ограни¬
ченность  изученной  нами  части  мироздания,  ни  неполнота
современных  научных  данных,  представлений  и  теорий,  ни
сравнительно  короткий  еще  срок  существования  земной
цивилизации  отнюдь  не  исключают  возможности  на  основе
уже  существующего  знания  делать  мировоззренческие  вы¬
воды  принципиального  характера.  Для  того  чтобы  дока¬
зать  отсутствие  бога  и  сверхъестественного,  вовсе  не  обяза¬
тельно  исследовать  каждую  частицу  вещества  и  охваты¬
вать  наблюдениями  все,  без  исключения,  процессы  и  явле¬
ния,  протекающие  во  Вселенной.
 В. 	И.  Ленин  в  своей  известной  статье  «К  вопросу  о  диа¬
лектике»  раскрыл  глубокую  взаимосвязь  общего  и  единич¬
ного.  Он  подчеркивал,  что  «отдельное  не  существует  иначе
как  в  той  связи,  которая  ведет  к  общему»,  и  что  «общее  су¬
ществует  лишь  в  отдельном,  через  отдельное»  (Ленин  В.  И.
Поли.  собр.  соч.  Т.  29.  С.318).  А  это  значит,  что  в  результа¬
те  изучения  доступных  нам  областей  окружающего  мира
мы  можем  познавать  общие  законы  мироздания.
 И  если  бы  бог  действительно  существовал  и  обладал  теми
свойствами,  которыми  его  наделяет  религия,  то  его  дея¬
тельность  в  той  или  иной  форме  неизбежно  должна  была  бы
проявляться  и  в  тех  процессах  и  явлениях,  которые  наука
уже  исследовала.
 Однако  за  всю  богатейшую  историю  научного  познания
природы  ни  одного  случая  проявления  сверхъестественных
сил  зарегистрировано  не  было.  Бог,  ничем  себя  не  прояв¬
ляющий,  как  это  уже  было  отмечено  выше,  фактически  не
бог,  он  фактически  не  существует.
 Весь  колоссальный  многовековой  опыт  естествознания
неопровержимо  свидетельствует  о  том,  что  природа,  мате¬
рия,  общество  существуют  и  развиваются  по  собственным
законам,  что  все,  без  исключения,  явления  имеют  естествен¬
ные  причины,  что  в  мире  нет  ничего,  кроме  вечно  движущей¬
ся  материи,  несотворимой  и  неуничтожимой.
 Это  значит,  что  знание,  ограниченное  по  своим  масшта¬
бам,  в  какой-то  своей  части  способно  приобретать  всеобщий
характер.  Особенно  большой  общностью  обладают  философ¬
ские  принципы.  Это  в  первую  очередь  относится  к  осново¬
полагающему  принципу  диалектического  материализма  —
принципу  единства  мира,  которое  состоит  в  его  материаль¬
ности,  принципу,  основанному  на  всей  сумме  наших  на¬
учных  знаний.
 32

*
 В  частности,  мы  не  знаем  ни  одного  случая,  когда  нару¬
шался  бы  уже  упомянутый  выше  закон  сохранения  мате¬
рии  и  движения,  идет  ли  речь  о  явлениях,  происходящих  в
микромире,  или  процессах  космического  масштаба.  Какую
бы  область  явлений  мы  ни  выбрали,  мы  всегда  и  везде  <;толк-
немся  с  той  или  иной  конкретной  формой  проявления  это¬
го  закона.  Закон  сохранения  вещества,  закон  сохранения
энергии,  закон  сохранения  центра  масс,  закон  сохранения
момента  количества  движения  («запаса  вращения»),  закон
сохранения  электрического  заряда  —  вот  далеко  не  полный
перечень  известных  современной  науке  законов  сохране¬
ния,  действующих  в  тех  или  иных  определенных  условиях.
Это  обстоятельство  убедительно  свидетельствует  о  том,  что
сохранение  не  просто  одна  из  закономерностей,  действую¬
щих  в  природе,  а  неотъемлемое  свойство  материи.  Тем  са¬
мым  убедительно  опровергается  идея  божественного  тво¬
рения,  одна  из  центральных  идей  религиозного  учения  о
мире.
 Таким  образом,  хотя  всякое  отдельное  и  неполно  вхо¬
дит  в  общее  и  многого  о  мире  мы  еще  не  знаем  и  науке  еще
предстоит  столкнуться  с  множеством  удивительных  явле¬
ний,  на  основе  того,  что  мы  уже  знаем,  мы  вправе  сделать
вывод:  в  природе  существует  еще  немало  необычного  и  уди¬
вительного,  кроме  одного  —  сверхъестественного!
 К  аналогичному  заключению  приводит  нас  и  анализ  ис¬
тории  человечества,  всех  форм  его  деятельности,  в  том  чис¬
ле  и  чисто  житейский  опьгг  многих  поколений  людей.  Никто
и  никогда,  разумеется  при  объективной  оценке  происходя¬
щего,  нй  при  Каких  обстоятельствах  не  наблюдал  вмеша-
тельства!  в  земные  события  божественной  воли  или  действия
сверхъестественных  сил.  А  если  и  встречались  людям
какие-либо  загадочные,  таинственные  явления  или  события,
на  первый  взгляд  связанные  с  потусторонним  миром,  то
'рано  йДй  йоздно  неизменно  выяснялся  их  естественный
•характер.
 Таким  образом,  доказательство  ложности  религиозных
представлений  все-таки  существует.  Но  это  доказательство
особого  рода  —  вся  сумма  наших  знаний,  вся  совокупность
научных  данных  об  окружающем  мире,  весь  колоссальный
опыт  развития  естествознания  и  преобразования  окружаю¬
щей  действительности  человеком,  достижения  передовой
человеческой  мысли,  практика  людей  в  самом  широком
Значений  этого  слова.
 Но  если  существует  столь  много  убедительных  свидё*
тельств,  которые  гЬворят  о  том,  что  религия  —  заблужде-
 3  в.  Н,  Комаров

ние,  то  невольно  возникает  вопрос:  почему  это  заблужде¬
ние  существует  долгие  столетия,  охватывая  многие  поко¬
ления  людей?  В  чем  причина  такой  живучести  религии?
 Чтобы  ответить  на  этот  вопрос,  необходимо  рассмотреть
религию  в  историческом  плане,  выяснить,  при  каких  об¬
стоятельствах  она  возникла,  как  развивалась  и  какую  роль
играла  на  различных  этапах  развития  общества.
 Внимательное  изучение  истории  земной  цивилизации
убедительно  показывает,  что  религия  отнюдь  не  дарована
людям  свыше,  как  утверждают  ее  защитники,  а  порождена
вполне  определенными  социальными  причинами,  обстоя¬
тельствами  жизни  общества,  а  также  особенностями  позна¬
ния  человеком  окружающего  мира.
 Выявление  этих  причин  позволяет  еще  раз  убедиться  в
земном  происхождении  религиозных  представлений,  в  том,
что  эти  представления  являются  продуктом  собственного
сознания  людей.
 «...  Надо  уметь  бороться  с  религией,—  писал  В.  И.  Ле¬
нин,—  а  для  этого  надо  материалистически  объяснить  ис¬
точник  веры  и  религии  у  масс»  (Ленин  В.  И.  Поли.  собр.  соч.
Т.  17.  С.  418).
 У  истоков  религии
 Если  мы  хотим  глубоко  разобраться  в  каком-либо  событии,
явлении  или  процессе,  понять  его  подлинную  сущность,  то
прежде  всего  мы  должны  постараться  выяснить  причины,
его  породившие:  истоки,  закономерности,  которые  управ¬
ляют  его  течением  и  развитием.
 Религия  —  это  особая  форма  общественного  сознания,
одно  из  проявлений  идеалистического  мировоззрения.  В  то
же  время,  как  это  было  отмечено  выше,  религия  —  это  и
особая  форма  человеческой  деятельности,  направленной  на
формирование  у  людей  религиозного  мировоззрения,  ре¬
лигиозной  системы  ценностей  и  соответствующих  религиоз¬
ному  учению  норм  поведения.
 Как  и  другие  общественные  явления,  религия  возникла
не  сразу,  она  появилась  лишь  на  определенном  этапе  раз¬
вития  человечества.  Это  обстоятельство  имеет  принципи¬
альное  значение,  поскольку  защитники  религии  издавна
стремились  доказать,  будто  бы  религиозное  чувство  зало¬
жено  в  человеке  свыше  и  сопутствует  людям  с  момента  их
появления  на  Земле,  что  у  человека  изначально  есть  по¬
требность  в  общении  с  богом,  постоянной  связи  с  ним.  Тем
 34

самым  проводится  мысль,  что  религия  вечна  и  будет  сопутст¬
вовать  человеку  до  тех  пор,  пока  существует  земная  циви¬
лизация.
 Однако  имеющиеся  в  распоряжении  современной  науки
многочисленные  данные  убедительно  свидетельствуют  о
том,  что  вера  в  сверхъестественное  не  сразу  превратилась
в  религию,  т.  е.  веру  в  единого  бога  —  творца  и  вседер¬
жителя.
 Данные  науки  свидетельствуют,  что  первобытные  люди
на  заре  существования  человеческого  общества  вообще
были  свободны  от  религиозных  верований.  Эти  верования
появились  позже.
 Жизнь  наших  отдаленных  предков  была  крайне  сурова
и  до  предела  насыщена  тяжелой  борьбой  за  существование.
В  их  распоряжении  не  было  практически  никаких  дейст¬
венных  средств  борьбы  с  могучими  силами  природы,  они
ничего  не  могли  противопоставить  стихиям,  которые  в  любую
минуту  могли  их  уничтожить.
 Для  того  чтобы  хоть  как-то  ориентироваться  в  окружаю¬
щей  жизни  и  действовать  не  совсем  вслепую,  необходимо
было  располагать  хотя  бы  какими-нибудь  о!бъяснениями
происходящего.  Но  люди  в  то  время  почти  ничего  не  знали
о  мире,  в  котором  они  жили,  о  подлинных  причинах  раз¬
личных  явлений  и  событий.  И  в  поисках  объяснений  они
олицетворяли  силы  природы,  наделяли  их  по  своему  соб¬
ственному  образу  и  подобию  разумом  и  волей,  верили  в
существование  духов  животных  и  растений,  небесных  све¬
тил,  в  таинственных  покровителей  охоты,  скотоводства  и
земледелия.  Люди  думали,  что  повлиять  на  этих  духов,
добиться  их  расположения  можно  с  помощью  заклинаний,
жертвоприношений  и  других  колдовских  и  магических  дей¬
ствий.  Появились  в  эту  эпоху  и  представления  о  таинствен¬
ной  загробной  жизни.
 И  хотя  в  первобытном  обществе  фактически  существо¬
вало  как  бы  два  уровня  сознания  —  эмпирический,  в  ос¬
нове  которого  лежал  практический  опыт  многих  поколений,
и  мифологический,  для  человека  в  то  время  еще  не  существо¬
вало  разделения  на  естественное  и  сверхъестественное.
Для  этого  в  его  распоряжении  просто  не  было  еще  соответ¬
ствующих  критериев,  точек  отсчета,  естественным  ему  пред¬
ставлялось  всё.  Колдовские  действия,  например,  ничем
не  отличались  для  него  от  повседневной  трудовой  деятель¬
ности  —  разведения  скота  или  приготовления  пищи;
 Поэтому  и  для  древних  мифов  и  для  мифологии  более
позднего  периода  истории  человечества  характерно  совме-
 з*
 35

щенме,  причудливое  переплетение  представлений,  образов
и  событий,  которые,  с  нашей  точки  зрения,  можно  отнести  и
к  естественному,  и  к  сверхъестественному.
 Более  того,  мифология,  пусть  в  сказочной,  фантастиче¬
ской  форме,  отражала  реальные  потребности  человека.  «Вся¬
кая  мифология,—  подчеркивал  К.  Маркс,—  преодолева¬
ет,  подчиняет  и  формирует  силы  природы  в  воображении  и
при  помощи  воображения...»  {Маркс  К.,  Энгельс  Ф.  Соч.
Т.  12.  С.  737).
 Однако  история  не  стояла  на  месте.  С  развитием  произ¬
водительных  сил,  переходом  от  каменных  орудий  труда  к
металлическим  изменялась  и  структура  древнего  общества.
Началось  разложение  первобытнообщинной  формации,  ста¬
ло  складываться  разделение  труда,  а  вместе  с  ним  и  социаль¬
ное  расслоение.
 Все  эти  перемены  находили  свое  отражение  и  в  миропо¬
нимании  наших  предков.  Появились  представления  о  бо¬
гах,  олицетворяющих  силы  природы,  в  них  нашли  свое  от¬
ражение  и  социальные  процессы,  происходящие  в  обществе.
В  частности,  среди  богов  постепенно  выделились  главные  и
второстепенные.
 Однако  это  еще  не  было  религией!  Фантастические  пред¬
ставления  людей  на  этой  стадии  развития  общества  были
только  ее  элементами.  Религии  же  как  определенной  систе¬
мы  воззрений  на  мир  в  тот  период  еще  не  существовало.
 И  лишь  по  мере  дальнейшего  развития  классового  об¬
щества,  появления  рабовладельческих  государств,  центра¬
лизаций  власти  и  возникновения  аппарата  насилия,  приз¬
ванного  держать  в  повиновении  эксплуатируемые  массы,
начинают  формироваться  религиозные  представления,  ха¬
рактерной  чертой  которых  становится  четкое  разделение
на  естественное  и  сверхъестественное.  При  этом  в  созна¬
нии  людей  Сверхъестественное  образует  особый,  высший
мир,  который  будто  бы  занимает  главенствующее  положе¬
ние,  господствует  над  естественным.
 В  мифах,  пишет  в  статье  «Сущность  первобытной  мифо¬
логии  и  тенденции  ее  эволюции»  известный  исследователь
истории  религии  Д.  М.  Угринович,  окружающий  человека
мир  «постепенно  раздваивается,  материальное,  естественное
противопоставляется  сверхъестественному,  потусторонне¬
му...  В  результате  мифологическое  сознание  становится
сознанием  религиозным»  (Вопросы  философии.  1980.  ЛМд'Э.
С.  145).  Так  постепенно  складываются  мировые  религии  с
верой  в  единого  бога.
 Итог  сказанному  можно  подвести  словами  Ф.  Энгельса:
 36

«...вследствие  олицетворения  сил  природы  возникли  пер¬
вые  боги,*  которые  в  ходе  дальнейшего  развития  религии
принимали  все  более  и  более  облик  внемировых  сил,  пока...
в  головах  людей  не  возникло,  наконец,  из  многих  более
или  менее  ограниченных  и  ограничивающих  друг  друга
богов  представление  о  едином,  исключительном  боге  моноте¬
истических  религий»  {Маркс  /С.,  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  21.
 С. 	282—283).
 Религия  и  человечество
 Что  касается  дальнейшего  развития  религии,  то  подробно
останавливаться  на  всех  его  этапах  и  их  связи  с  развитием
общества  мы  не  имеем  возможности.  Главным  образом  нас
интересует  та  роль,  которую  играли  и  продолжают  играть
религия  и  церковь  в  социальных  процессах,  а  также  не
только  социальные,  но  и  другие  причины,  способствующие
формированию  и  воспроизводству  религиозных  представле¬
ний.
 Как  подчеркивал  Ф.  Энгельс,  религия  выполняет  опре¬
деленные  социальные  функции  в  определенной  социальной
системе.  Каковы  же  эти  функции,  что  они  собой  представ¬
ляют?
 С  точки  зрения  современной  науки,  земную  цивилиза¬
цию,  человечество  можно  рассматривать  как  сложную  са¬
морегулирующуюся  систему,  способную  в  процессе  своего
функционирования  вырабатывать  так  называемые  сохра¬
няющие  реакции,  т.  е.  такие,  которые  поддерживают  ос¬
новные,.жизненно  важные  параметры  этой  системы  на  уров¬
не,  обеспечивающем  ее  дальнейшее  существование  и  раз¬
витие.
 По-видимому,  одной  из  таких  «сохраняющих  реакций»
на  определенном  этапе  истории  человеческого  общества  и
явилась  религия,  а  вместе  с  ней  церковь,  осуществляющая
и  направляющая  религиозную  деятельность.  Их  роль  со¬
стояла  в  том,  чтобы  обеспечить  стабильность  и  незыбле¬
мость  социального  порядка,  основанного  на  социальном
насилии,  на  эксплуатации  народных  масс.
 Подобный  порядок  неизбежно  вызывает  сопротивление
угнетенных,  порождает  классовую  борьбу,  вследствие  чего
общество  становится  неустойчивым.  Поэтому  правящие
классы  нуждаются  в  таких  социальных  структурах,  кото¬
рые  позволяли  бы  держать  в  подчинении  эксплуатируемые
массы.  Одного  аппарата  насилия  для  этого  недостаточно,  к
 37

тому  же  управление  с  помощью  насилия  далеко  не  всегда
дает  нужный  эффект  и  чревато  многими  нежелательными
последствиями.  Наиболее  выгодное,  с  точки  зрения  правя¬
щих  классов,  решение  состоит  в  том,  чтобы  подменить  в
сознании  трудящихся  реальные  цели  классовой  борьбы
иллюзорными.  И  сделать  это  с  таким  расчетом,  чтобы  стрем¬
ление  к  ним  не  только  не  подрывало  господства  эксплуата¬
торов,  но,  наоборот,  укрепляло  его.
 Наиболее  удобным  инструментом  для  осуществления
этой  психологической  операции  и  оказалась  религия  с  ее
проповедью  преходящего  характера  земного  существования
и  надежды  на  достижение  вечного  счастья  и  блаженства  в
будто  бы  существующей  загробной  жизни,  которые  надо
заслужить  прежде  всего  смирением  и  покорностью.  Религия
требовала  от  человека  и  самозабвенного  служения  богу,
каждодневного  исполнения  различных  церковных  обрядов,
а  также  неукоснительного  следования  различным  религи¬
озным  заповедям.  И  это  также  отвлекало  людей  от  активной
классовой  борьбы  и  тем  самым  укрепляло  привилегирован¬
ное  положение  и  власть  правящих  классов.
 Нельзя  не  учитывать  и  того  чрезвычайно  важного  об¬
стоятельства,  что  для  верующего  человека  религия  является
источником  эмоций,  иногда  весьма  сильных.  Эти  эмоции
он  испытывает  не  только  при  исполнении  религиозных  об¬
рядов,  создающих  иллюзию  общения  с  богом,  но  и  теша
себя  надеждой  на  чудесное  вмешательство  свыше  в  свою
судьбу,  которое  должно  всё  изменить  к  лучшему.
 Как  показали,  например,  социологические  исследова¬
ния,  проводившиеся  в  нашей  стране  в  70-е  гг.,  почти  тре¬
тья  часть  верующих  на  вопрос:  «Что  вы  особенно  цените  в
религии?»  —  дала  ответ:  «Утешение  в  беде»  (Писман-
ник  М.  Г.  Личность  и  религия.  М.,  1976.  С.  73).
 Таким  образом,  религия  играла;  да  и  продолжает  иг¬
рать,  роль  своеобразного  психологического  регулятора,
призванного  компенсировать  отрицательные  явления  в
жизни  верующего  человека,  приносить  ему  иллюзорное
утешение.
 Не  имея  возможности  противопоставить  что-либо  реаль¬
ное  сперва  могучим  стихиям,  а  затем  и  социальному  гнету
и  неравенству  в  классовом,  антагонистическом  обществе,
люди  переносили  свои  чаяния  в  область  сверхъестественно¬
го.  «Религия  —  это  вздох  угнетённой  твари,—  писал
К.  Маркс,—  сердце  бессердечного  мира,  подобно  тому  как
она  —  дух  бездушных  порядков.  Религия  есть  опиум  на¬
рода»  (Маркс  К.,  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  1.  С.  415).
 38

В  то  же  время  наивные  надежды  людей  на  избавление
свыше  отражали  их  стремление  преодолеть  те  трудности  и
препятствия,  с  которым^  сталкивала  их  жизнь,  обрести  не¬
достающие  силы  и  могущество.  Религия  не  только  является
выражением  действительного  убожества,  отмечал  К.  Маркс,
но  в  то  же  время  представляет  собой  протест  против  этого
убожества  (см.:  Маркс  /С.,  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  1.  С.  415).
 Однако  было  бы  весьма  серьезной  ошибкой  считать,
что  в  истории  земной  цивилизации  религия  явилась  не¬
ким  прологом  к  будущим  свершениям  человечества,  свое¬
образным  трамплином,  оттолкнувшись  от  которого  люди
двинулись  по  пути  овладения  силами  природы  и  установле¬
ния  справедливых  социальных  отношений.  В  действитель¬
ности  дело  обстоит  как  раз  наоборот.  Надеясь  на  помощь
сверхъестественных  сил,  человек  обрекает  себя  на  бездейст¬
вие,  на  пассивное  ожидание  милостей  свыше.  Религия  по
самому  своему  существу  —  это  идеология  пассивности.
К  тому  же,  будучи  ложным  учением  о  действительности,
религия  органически  не  в  состоянии  способствовать  позна¬
нию  подлинных  причин  тех  или  иных  явлений  природы  и
общества.  Не  говоря  уже  о  том,  что  на  протяжении  почти
всей  истории  человечества  религия  активно  противостояла
и  прогрессивным  социальным  преобразованиям  и  разви¬
тию  науки,  потребности  в  знании  вообще.
 Не  следует  стремиться  к  тому,  чтобы  всё  понять,  пропо¬
ведуют,  например,  мусульманские  богословы.  Человек  не
может  постичь  все  тайны  всевышнего.  Если  бы  человек  был
таким  же  умным,  как  бог,  тогда  какая  разница  была  бы
между  человеком  и  богом?  Не  следует  размышлять  над  не¬
понятным  и  сомневаться  —  надо  верить.
 Таким  образом,  существуют  объективные  социальные
причины,  породившие  религию  на  определенной  стадии
развития  человеческого  общества.  Как  принято  говорить,
у  религии  есть  свои  социальные  корни.
 Но  и  не  только.  Помимо  социальных  корней  у  нее  име¬
ются  еще  и  корни,  связанные  с  процессом  познания  окружа¬
ющего  мира,—  гносеологические.
 <г...у  поповщины  (=философского  идеализма),—  подчер¬
кивал  В.  И.  Ленин,—  конечно,  есть  гносеологические  корни,
она  не  беспочвенна,  она  есть  пустоцвет,  бесспорно,  но  пус¬
тоцвет,  растущий  на  живом  дереве,  живого,  плодотворного,
истинного,  могучего,  всесильного,  объективного,  абсолют¬
ного,  человеческого  познания»  (Ленин  В.  И.  Поли.  собр.
соч.  Т.  29.  С.  322).
 Какие  же  особенности  процесса  познания,  в  том  числе  и
 39

познания  научного,  могут  способствовать  возникновению
религиозных  представлений?
 Прежде  всего,  это  относительность  наших  знаний  и  их
неполнота.  Мир  бесконечно  разнообразен  и  неисчерпаем,
и  на  любом  уровне  развития  науки  в  нем  будет  существо¬
вать  нечто  нам  еще  не  известное  и  нами  не  познанное.  Ины¬
ми  словами,  в  системе  научных  представлений  о  мире  всег¬
да  будут  какие-то  белые  пятна.
 Относительность  научных  знаний  ведет  к  их  постоянному
углублению,  уточнению  и  даже  пересмотру.  Это  обстоя¬
тельство  может  создавать  ошибочное  представление  о  прин¬
ципиальной  недостоверности  научных  знаний,  о  невозмож¬
ности  познания  окружающего  мира  научными  средствами.
Кроме  того,  в  процессе  научного  исследования  неизбежно
возникают  противоречия  и  трудности,  которые  подчас  мо¬
гут  казаться  непреодолимыми.
 История  знает  немало  случаев,  когда  некоторые  ученые
высказывали  пессимистические  взгляды  относительно  пер¬
спектив  и  возможностей  дальнейшего  развития  науки,  её
способности  решить  те  или  иные  задачи.
 Так,  древнегреческий  философ-идеалист  Платон  сравни¬
вал  процесс  познания  с  наблюдением  теней,  отбрасываемых
предметами  внешнего  мира  на  стены  пещеры,  в  которую  за¬
ключен  человек.  Мы  можем  видеть  только  эти  тени  и  ни¬
когда  не  проникнем  в  сущность  тех  предметов,  которые  их
отбрасывают,  рассуждал  он.
 Аналогичной  точки  зрения  придерживался  известный
английский  астрофизик  Дж.  Джинс:  стены  пещеры,  в  ко¬
торую  мы  заключены,  есть  пространство  и  время;  тени  реаль¬
ности,  которые  мы  видим  спроектированными  на  стены  сол¬
нечным  светом  извне,  есть  материальные  частицы...  тогда
как  реальность  вне  пещеры,  порождающая  эти  тени,  нахо¬
дится  вне  пространства  и  времени.
 Типичным  примером  агностицизма  является  печально
знаменитое  высказывание  французского  философа  Огюста
Конта,  утверждавшего,  что  никогда  и  никаким  способом
человек  не  сможет  узнать  химический  состав  звезд  (заме¬
тим,  что  не  прошло  и  двух  десятилетий,  как  открытие  спек¬
трального  анализа  показало  полную  несостоятельность
подобной  точки  зрения).
 Следует  также  учитывать,  что  теоретические  методы  изу¬
чения  явлений  природы,  применяемые  в  точных  науках  и
связанные  с  построением  различных  теоретических  и  мате¬
матических  моделей  изучаемых  процессов,  могут  создавать
у  исследователя  ошибочное  представление  о  том,  что  по¬
 40

стигается  не  сам  реальный  мир,  а  лишь  условные  матема¬
тические  конструкции.
 Существенное  значение  имеет  и  то  обстоятельство,  что
по  мере  развития  науки  и  ее  проникновения  в  сокровенные
тайны  мироздания  мы  сталкиваемся  со  все  более  необычными
явлениями,  не  укладывающимися  в  рамки  привычных  пред¬
ставлений.
 Все  это,  вместе  взятое,  при  отсутствии  последователь¬
ных  материалистических  убеждений  может  порождать  не¬
верие  в  науку,  способствовать  возникновению  идеалисти¬
ческих  и  религиозных  представлений.
 Нельзя  не  принимать  во  внимание  и  то  обстоятельство,
что  отдельные  естествоиспытатели,  столкнувшись  с  пробле¬
мами,  которые  им  не  удается  решить,  с  трудностями,  которые
не  удается  преодолеть,  или  испытав  глубокое  разочаро¬
вание  вследствие  крушения  тех  научных  направлений,  ко¬
торые  они  разрабатывали,  тех  научных  идей,  которые  они
выдвигали  и  которыми  руководствовались,  могут  испыты¬
вать  потребность  в  соответствующей  психологической  ком¬
пенсации  и  в  поисках  ее  обратиться  к  религиозному  уте¬
шению.
 Итак,  религия  не  выдумка,  не  изобретение  обманщиков,
это,  как  подчеркивал  Ф.  Энгельс,  социальное  явление,  по¬
рожденное  определенными  объективными  причинами.
 С  философской  же  точки  зрения  она  представляет  собой
примитивную  форму  объективного  идеализма  —  философ¬
ского  учения,  в  основе  которого  лежит  признание  первич¬
ности  духа  и  вторичности  материи.
 В  религии  первичный  дух  приобретает  конкретную  фор¬
му  единого  бога:  бога  Саваофа  —  у  христиан,  Аллаха  —
у  мусульман  и  т.  д.
 Еще  одно  отличие  религии  от  философского  идеализма  —
представление  о  возможности  активного  воздействия  на
сверхъестественные  силы  с  помощью  различных  обрядов,
позволяющих  будто  бы  устанавливать  связь  с  богом  и  пере¬
давать  ему  свои  чувства,  настроения,  пожелания  и  просьбы.
 Поскольку  религия  как  форма  общественного  сознания
порождена  социальным  неравенством  в  классовом  антаго¬
нистическом  обществе,  она  является,  по  существу,  времен¬
ной  и  по  мере  перехода  к  социализму,  а  затем  и  к  коммуниз¬
му  должна  полностью  исчезнуть.
 «Прогресс  человечества,—  писал  в  начале  XX  в.  видный
теоретик  марксистского  атеизма  Г.  В.  Плеханов,—  несет
с  собой  смертный  приговор  и  религиозной  идее,  и  религи¬
 41

озному  чувству»  (Г.  В.  Плеханов  об  атеизме  и  религии  в
истории  общества  и  культуры.  М.,  1977.  С.  53).
 Об  этом  же  в  свое  время  говорили  и  основоположники
марксизма:  «Действительное,  практическое  уничтожение...
этих  (т.  е.  религиозных.—  В.  К.)  представлений  из  созна¬
ния  людей  достигается...  изменением  условий...»  (Маркс  К.,
Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  3.  С.  39).
 Из  этого,  по-видимому,  следует,  что  возможен  и  такой
путь  развития  цивилизации,  который  вообще  не  приводит
к  возникновению  религии.  И  если  во  Вселенной  помимо
земного  человечества  есть  и  другие  общества  разумных  су¬
ществ,  то  вполне  вероятно,  что  некоторые  из  них  свободны
от  религиозных  представлений.  Однако  конкретные  усло¬
вия  и  обстоятельства  развития  общества  на  Земле  были  та¬
ковы,  что  закономерно  привели  к  возникновению  религии.

Беседа  2
 Атеизм
и  свободомыслие
 Опасная  игра
 Как-то  редакция  одной  молодежной  газеты  познакомила
меня  с  письмами  школьников,  в  которых  рассказывалось  о
полученных  ими  странных  посланиях.  Они  приходили  по
почте  без  подписи  и  обратного  адреса.  Но  еще  более  удиви¬
тельным  было  содержание  этих  посланий.  В  них  говори¬
лось  о  мальчике,  который  будто  бы  увидел  на  берегу  какой-
то  реки  самого  господа  бога.  Бог  дал  ему  письмо,  велел  пе¬
реписать  его  в  нескольких  экземплярах  и  разослать  в  раз¬
ные  стороны.  Те,  кто  его  получит,  должны  проделать  то  же
самое.  Исполнивших  это  указание  якобы  ожидает  большое
счастье,  а  на  тех,  кто  задержит  письмо  и  не  перешлет  его
дальше,  обрушатся  всевозможные  бедствия.  Все  это  было
изложено  корявым  языком,  с  большим  количеством  ошибок.
 Кому  и  зачем  понадобилось  рассылать  подобные  «святые
письма»  (так  они  озаглавлены)?  А  вот  зачем:  таким  способом
некоторые  религиозные  люди  хотят,  видимо,  привлечь
новых  верующих.  Если  каждый,  прочитав  такое  письмо,  в
свою  очередь  разошлет  копии  по  нескольким  адресам,  то  их
число  будет  расти  подобно  лавине,  и  в  скором  времени  не
останется  человека,  не  получившего  «святого  послания».
 Правда,  большинство  адресатов,  распечатав  «святые
письма»,  и  не  думали  выполнять  содержащихся  в  них  ука-
заний.  И  всё  же  находятся  школьники,  которые  их  перепи¬
сывают  и  отсылают.  А  ведь  послания  эти  совершенно  не¬
лепы!  Верно  написала  в  редакцию  газеты  одна  ученица,  что
в  этих  письмах  всевозможная  чепуха.
 «А  может  быть,  некоторые  ребята  переписывают  такие
письма,  потому  что  боятся?»  —  предположила  еще  одна
читательница  газеты.  Именно  на  это  и  надеются  авторы
«святых  посланий».  Страх  перед  наказанием  божьим  всегда
являлся  одним  из  главных  устоев  религии,  помогал  церк*
ви  поддерживать  веру  в  бога,  в  сверхъестественное.
 Получит  иной  школьник  «святое  письмо»  и  начинает  ду¬
мать,  что  с  ним  делать.  В  бога  он  не  верит,  но  возникает
 43

трусливая  мыслишка:  а  вдруг?  Не  перепишешь  письмо,  не
пошлешь  —  как  бы  не  вышло  чего-нибудь  плохого.
 Казалось  бы,  что  особенного:  ну,  перестраховался  на
всякий  случай,  переписал  «святое  послание»,  отправил  его
дальше.  Об  этом  ведь  никто  даже  и  не  узнает.  Однако  это
занятие  вовсе  не  безобидное.  И  дело  даже  не  только  в  том,
что  тем  самым  еще  несколько  человек  будут  вовлечены  в  не¬
лепую  игру.  Всякая  уступка  религии  опасна.  Прежде  всего
для  того,  кто  ее  совершает.  Уступил  один  раз,  потом  дру¬
гой,  третий  и  незаметно  для  себя  вообще  стал  верить  в
сверхъестественное.
 Ожидание  бед,  связанное  с  теми  или  иными  суевериями,
и  основанные  на  этом  действия  и  поступки  еще  никогда  и
никому  не  приносили  пользы,  никого  ни  от  чего  не  защити¬
ли.  Наоборот,  подобное  ожидание  лишает  человека  способ¬
ности  трезво  оценивать  обстановку,  побуждает  принимать
неверные  решения,  проявлять  нерешительность  там,  где
надо  действовать,  медлить  или  слишком  торопиться,—  од¬
ним  словом,  совершать  такие  поступки,  которые  в  самом  деле
могут  привести  к  крупным  неприятностям.  В  этом,  кстати,
огромный  вред  любых  суеверий.
 Таким  образом,  игра  в  «святые  письма»  —  занятие  да¬
леко  не  безвредное.  И  каждый,  к  кому  придет  такое  письмо,
должен  ясно  представлять  себе,  на  что  рассчитывают  те,
кто  эту  игру  начал.  Это  один  из  тех  случаев,  когда  человек
должен  сделать  выбор,  по  сути  дела  выбор  между  религией
и  атеизмом.  Уступить  страху,  основанному  на  суеверии»  или
проявить  принципиальность  и,  преодолев  сомнения,  если
они  все-таки  возникли,  поступить  так,  как  должен  посту¬
пить  материалист  и  атеист.  Перед  необходимостью  подоб¬
ного  выбора  действительность  ставит  человека  не  так  уж
редко.  И  от  того,  каким  будет  этот  выбор,  случается,  зави¬
сят  успех  или  неудача,  человеческие  судьбы  и  даже  жизни
людей.
 Или  —  или?
 Шла  Великая  Отечественная  война.  В  ходе  боев  на  одном
из  участков  фронта  сложилась  непредвиденная  ситуация.
Фашистские  войска  предприняли  неожиданное  контрна¬
ступление,  и  один  из  наших  батальонов  оказался  отрезанным
от  своих  основных  частей.
 Однако  батальон  занимал  удобную  позицию  и  в  течение
нескольких  суток  успешно  оборонялся  против  значительно
 44

превосходящих  сил  противника,  предпринимавшего  непре¬
рывные  атаки.  Тем  самым  попавшие  в  окружение  бойцы  в
немалой  степени  способствовали  неудаче  предпринятой
фашистскими  частями  операции.  В  конце  концов  положе¬
ние  стабилизировалось,  и  в  расположение  батальона  с  са¬
молета  был  сброшен  вымпел  с  приказом  оставить  занимае¬
мые  позиции  и  прорываться  на  соединение  с  главными
силами.
 Но  поскольку  конкретная  обстановка,  сложившаяся  в
районе  расположения  батальона,  военному  командованию
была  известна  лишь  приблизительно,  право  выбора  —  про¬
рываться  с  боями  из  окружения  или  продолжать  оборону
до  подхода  основных  сил  —  было  предоставлено  команди¬
ру  батальона  капитану  М.
 Ночь  прошла  спокойно,  утром  предстояло  принять  ре¬
шение.  Так  как  в  результате  боев  из  офицерского  состава
батальона  в  живых  остался  только  сам  командир,  то,  об¬
думывая  сложившуюся  ситуацию,  он  обратился  за  советом  к
старшине  П.,  старому,  опытному  солдату.
 —  Думаю,  надо  нам  прорываться,—  сказал  капитан.
На  войне  успеха  достигает  тот,  кто  действует  активно.
 Старшина  неопределенно  повел  плечами.
 —  Что,  есть  сомнение?  —  заметив  это,  спросил  капи¬
тан.
 Старшина  замялся.
 —  Ну,  давай,  давай,—  поторопил  его  командир  ба¬
тальона.
 —  Сон  я  видел...—  буркнул  старшина.
 —  Сон?  Везет  же  людям,—  усмехнулся  капитан.—  А
мне  вот,,  как  война  началась,  ни  разу  ничего  не  приснилось.
За  день  так  намаешься,  что,  как  только  глаза  закроешь,
вроде  бы-тут  же  и  просыпаешься.  Словно  бы  и  не  спал.  Так
при:  чем  тут  сон?
 —  Плохой  сон,—  мрачно  сказал  старшина.—  Будто
мы  прорываться  стали,  а  фрицы  тут  весь  батальон  и  переби¬
ли.  До  единого.
 —  Ну,  ладно,—  отмахнулся  капитан,—  о  снах  потом.
Сейчас  решать  надо.  Пойдем  на  прорыв  или  будем  дожи¬
даться  своих?  .  •
 Нельзя  прорываться.
 Почему?  —  удивился  капитан.
 .  Сказал  я...  сон  был  плохой...  Вещий  был  сон.
 Командир  батальона  изумленно  посмотрел  на  старшину:
 —■  Вещий?  Ну  и  ну...  Не  знал  я,  что  в  старшинах  у  меня
пророк  ходит,  •  ;
 45

—  А  вы  не  смейтесь,  товарищ  капитан,—  серьезно  про¬
изнес  старшина.—  У  меня  вся  семья  такая.  Мать  однажды
увидела  во  сне,  что  соседняя  хата  загорелась.  Так  она  че¬
рез  неделю  и  в  самом  деле  сгорела.  А  отцу  приснилось,  что
конюх  колхозный  с  головой  в  воду  окунулся.  Так  он  в
том  же  самом  месяце  в  озере  утонул.
 —  Ну  и  ну...-г-  вновь  повторил  капитан.—  Чушь  ка¬
кая-то.
 —  Вам,  конечно,  виднее,  товарищ  капитан,—  пробур¬
чал  старшина.—  Но  попомните  мое  слово  —  вещий  это
был  сон.  Знак  судьбы.  Лучше  обождать.  Позиция  у  нас  на¬
дежная.  Задачу  мы  свою  выполнили.  Как-нибудь  теперь  от¬
сидимся.  В  общем,  вам  решать.
 И  повернувшись,  старшина,  ссутулясь,  побрел  к  своему
окопу.
 —  Ну  и  ну,—  в  третий  раз  вслух  повторил  комбат.
 Ему  никогда  и  в  голову  не  приходило,  что  старшина  его
 батальона,  с  которым  он  воевал  не  первый  год,  может  быть
до  такой  степени  суеверным.
 Сам  капитан  ни  в  дурные  приметы,  ни  в  вещие  сны  и,
вообще,  ни  во  что  такое  не  верил.  Тем  не  менее  слова  стар¬
шины  всё  же  произвели  на  него  тягостное  впечатление.  И  не
удивительно.  На  фронте,  где  человек  не  знает,  что  станется
с  ним  через  день,  через  несколько  часов,  даже  через  минуту,
где  постоянно  существует  угроза  смерти  или  ранения,  где
любая  оплошность,  любой  неверный  шаг,  неправильное
решение  могут  привести  к  трагическим  последствиям,  не¬
которые  люди  невольно  становились  суеверными,  начина¬
ли  придавать  значение  случайным  явлениям,  искать  не¬
существующие  связи  между  событиями,  верить  во  всевоз¬
можные  приметы  и  предзнаменования.
 Но,  повторяю,  командир  батальона,  о  котором  идет  речь,
суеверным  не  был.  И  сумел  преодолеть  колебания,  возник¬
шие  было  под  влиянием  сообщения  старшины.  Нет,  твердо
решил  он,  ничему  такому  поддаваться  ни  в  коем  случае
нельзя.  Судьба  батальона  зависит  не  от  вещих  снов,  а  от
трезвого  анализа  сложившейся  обстановки  и  принятого
в  соответствии  с  ней  решения.
 Когда  наши  войска  перейдут  в  наступление  —  неизвест¬
но,  рассуждал  комбат.  Но  фашисты  понимают,  что  наступ¬
ление  вот-вот  начнется.  И  они,  конечно,  постараются  до
его  начала  как  можно  скорее  подтянуть  силы  и  ликвиди¬
ровать  оказавшееся  в  их  расположении  подразделение  со¬
ветских  воинов.  Значит,  ждать  нельзя,  нужно  прорываться.
Необходимо.  Промедление  может  оказаться  роковым.  И  на¬
 46

ступать  надо  не  в  самом  удобном  месте,  а  там,  где  против¬
ник  не  ожидает  удара.
 Объявляя  бойцам  о  своем  решении,  капитан  украдкой
бросил  взгляд  на  старшину.  Тот  тяжело  вздохнул,  но  ни¬
чего  не  сказал.  С  наступлением  темноты  батальон  пошел  в
атаку  и,  преодолев  сопротивление  застигнутых  врасплох
немецких  частей,  с  минимальньми  потерями  достиг  распо¬
ложения  наших  войск.
 Как  вскоре  выяснилось,  решение,  принятое  капитаном,
было  единственно  правильным.  Добытый  разведчиками
«язык»  показал,  что  фашистское  командование  начало  сосре¬
доточивать  большие  силы,  готовясь  во  что  бы  то  ни  стало
уничтожить  окруженных  советских  бойцов.  Задержись  ка¬
питан  с  прорывом,  как  советовал  старшина,  и  участь  ба¬
тальона  была  бы  решена.
 Еще  одна  характерная  история,  на  этот  раз  из  обыден¬
ной,  мирной  жизни.  Ирина  А.  выделялась  среди  своих
сверстниц  и  красотой,  и  способностями.  В  школе  она  была
первой  ученицей,  к  тому  же  успешно  занималась  спортом,
играла  на  гитаре,  обладала  приятным  голосом.  Не  удиви¬
тельно,  что  она  пользовалась  успехом,  у  нее  никогда  не
было  недостатка  в  поклонниках.
 Когда  после  выпускного  вечера  ребята,  едва  дождав¬
шись  рассвета,  отправились  на  берег  реки,  им  встретилась
цыганка.  Увидев  веселую  стайку  недавних  десятиклассни¬
ков,  она  двинулась  им  навстречу  и  решительно  подошла  к
Ирине.  Может  быть,  потому,  что  в  своем  выпускном  платье
она  была  особенно  хороша.
 —  Поворожу  тебе,  красавица.  Дай  ручку.
 Растерявшаяся  Ирина  протянула  руку.  Мельком  взгля¬
нув  на  ладонь,  цыганка  объявила:
 —  Жить  будешь  долго.  Выйдешь  замуж  за  Сергея.  Бу¬
дешь  с  ним  счастлива.
 И  выпросив  за  свое  непрошеное  гадание  у  растерявшей¬
ся  девушки  рубль,  цыганка  удалилась.
 Предсказание  слышали  все,  и  оно  вызвало  оживленное
обсуждение.  Тем  более  что  среди  тех,  кто  окружал  Ирину,
одним  из  самых  настойчивых  ее  поклонников  был  Сергей  С.
Однако  самой  Ирине  больше  нравился  Борис  П.
 Когда  девушка  поступила  в  институт,  оба  парня  после¬
довали  за  ней.  И  после  окончания  четвертого  курса  оба  поч¬
ти  одновременно  сделали  ей  предложение.
 Со  времени  окончания  школы  отношение  Ирины  к  обо¬
им  молодым  людям  не  изменилось.  Ее  по-прежнему  тянуло
к  более  эрудированному,  более  мягкому  и  внимательному
 47

Борису.  Временами  ей  казалось,  что  она  его  любит.  Сергей
же  нередко  бывал  груб,  проявлял  явный  эгоизм,  больше
занимался  спортом,  нежели  учебой,  с  трудом  переходил
с  курса  на  курс.
 Не  будь  предсказания  цыганки,  Ирина,  скорее  всего,
не  задумывалась  бы  над  тем,  кому  отдать  предпочтение.
Но  крайне  суеверные  бабушка  и  тетки  не  уставали  твер¬
дить,  что  к  предсказанию  цыганки  следует  отнестись  со
всей  серьезностью.  А  когда  в  ответ  девушка  начинала  го¬
ворить  о  достоинствах  одного  и  недостатках  другого,  жен¬
щины  многозначительно  заявляли:
 —  Судьба!  А  судьбу  на  счетах  не  просчитаешь.  Что  сей¬
час  кажется  хорошим,  может  обернуться  бедой.  Вот  гада¬
ние  —  это  другое  дело.  И  цыганка  ведь  не  вообще  нагада¬
ла  —  точно  предсказала  имя  суженого.
 Именно  этот  аргумент  окончательно  и  убедил  Ирину.
Хотя  она  и  должна  была  бы  подумать,  что  в  те  годы  чуть  ли
не  каждого  третьего  мальчика  звали  Сергеем.  И,  произно¬
ся  это  имя,  цыганка  почти  не  рисковала  ошибиться.  К  тому
же  она  не  случайно  выбрала  самую  красивую  девушку:
у  нее  и  поклонников  должно  быть  больше,  а  значит,  и  боль¬
ше  вероятность  того,  что  среди  них  найдется  какой-нибудь
Сергей.
 Так,  оказавшись  перед  необходимостью  сделать  выбор,
Ирина  руководствовалась  не  чувством  и  даже  не  соображе¬
ниями  здравого  смысла,  а  мистической  верой  в  возможность
предвидеть  судьбу  с  помощью  гадания,  по  сути  дела  верой
в  сверхъестественное.
 Но  сделанный  по  такому  принципу  выбор,  как  и  следова¬
ло  ожидать,  оказался  неудачным.
 В  чем  причина?
 Нередко  ситуации,  требующие  от  человека  недвусмысленно
определить  свое  отношение  к  естественному  и  сверхъестест¬
венному,  возникают  и  в  ходе  научного  исследования.
 Это  происходит  тогда,  когда  при  изучении  тех  или  иных
природных  процессов  обнаруживаются  явления,  которые
не  удается  объяснить  с  помощью  известных  науке  законов  и
общепринятых  фундаментальных  научных  теорий..
 Одним  из  самых  характерных  примеров  подобной  ситуа¬
ции  являются  уже  упомянутые  нами  события,  развернув¬
шиеся  в  физике  на  рубеже  XIX  и  XX  столетий.Разработан^
пая  А.  Эйнштейном*  теория  относительности  самым  сущест-*
 48

венным  образом  пересмотрела  содержание  целого  ряда
понятий  классической  физики,  до  этого  считавшихся
абсолютно  надежными  и  нерушимыми.  Например,  с  точки
зрения  классической  физики  масса  тела  —  это,  по  сути  дела,
количество  содержащейся  в  нем  материи.  И  если  к  какому-
либо  телу  ничего  не  прибавляется  и  ничего  от  него  не  отни¬
мается,  то  его  масса  должна  оставаться  неизменной.  Теория
же  относительности  показала,  что  масса  есть  величина  пе¬
ременная,  зависящая  от  скорости  движения.  С  увеличением
скорости  движения  любого  тела  возрастает  и  его  масса.
И  масса  какой-нибудь  элементарной  частицы  —  протона
или  нейтрона  —  при  скорости,  близкой  к  скорости  света,
может  превзойти  массу  Земли,  массу  Солнца  и  даже  массу
нашей  звездной  системы  Галактики.
 В  классической  физике  считается  неизменной  и  длина
отрезков.  А  теория  относительности  показала,  что  для  дви¬
жущегося  наблюдателя  длина  отрезков  сокращается.
 В  классической  физике  время  абсолютно  —  оно  счита¬
ется  одинаковым  во  всех  уголках  Вселенной.  А  из  уравне¬
ний  теории  относительности  следует,  что  характер  течения
времени  может  изменяться  в  зависимости  как  от  скорости
движения  наблюдателя,  так  и  от  величины  сил  тяготения.
Например,  вблизи  границы  таких  теоретически  возможных
объектов  Вселенной,  как  черные  дыры,  где  величина  силы
тяготения  стремится  к  бесконечности,  время  для  внешнего
наблюдателя  (г.  е.  для  наблюдателя,  изучающего  черную
дыру  со  стороны)  останавливается.
 С  точки  зрения  классической  физики,  абсолютно  не  толь¬
ко  время,  но  и  пространство.  Это  вместилище,  в  котором  раз¬
бросаны  небесные  тела,  взаимодействующие  по  закону  все¬
мирного  тяготения.  Совсем  иначе  обстоит  дело  в  теории  от¬
носительности.
 Как-то  один  газетный  репортер  обратился  к  А.  Эйн¬
штейну  с  просьбой  популярно  объяснить  различие  пред¬
ставлений  о  пространстве  и  времени  в  классической  физи¬
ке  и  в  теории  относительности.  Ответ  был  такой:
 —  Если  бы  из  мира  исчезла  вся  материя,  то  с  точки
зрения  классической  физики  пространство  и  время  сохра¬
нились  бы.  С  точки  же  зрения  теории  относительности;  с
исчезновением  материи  исчезли  бы  пространство  и  время.
 Иными  словами,  пространство  и  время  тесно  связаны  о
материей  —они  являются  формами  ее  существования.
 Еще  пример,  на  этот  раз  из  квантовой  физики.  В  рамках
классической  механики  можно  с  какой  угодно  степенью
точности  одновременно  измерить  скорость  движения  любого
 4  В.  П.  Комаров
 49

тела,  скажем  автомобиля  или  самолета,  и  его  положение  в
пространстве.
 А  квантовая  механика  показала,  что  по  отношению  к  эле¬
ментарным  частицам  подобная  операция  принципиально
неосуществима.  Чем  точнее  мы  будем  измерять  положение
частицы,  тем  неопределеннее  окажется  ее  скорость.  И  наобо¬
рот,  чем  точнее  мы  будем  измерять  скорость,  тем  неопреде¬
леннее  станет  ее  положение  в  пространстве...
 Крушение  целого  ряда  понятий  и  представлений,  сде¬
лавшихся  за  время  господства  классической  физики  привыч¬
ными  и  как  бы  само  собой  разумеющимися,  было  вос¬
принято  многими  естествоиспытателями  и  философами  того
времени  как  крушение  науки  и  материализма  вообще.  Если
наши  основные  представления  о  материи,  рассуждали  они,
исправно  служившие  многие  годы,  вдруг  оказались  невер¬
ными,  это  означает,  что  никакой  материи  не  существует
вовсе.  Материя  исчезает  —  остаются  одни  уравнения!
 Это  был  выбор  в  пользу  идеализма  и  религии.  Если  ма¬
терия  эфемерна  и  призрачна,  если  ее  вообще  не  существует,
то  остается  только  дух,  бог.
 Материализм  в  науке  отстоял  В.  И.  Ленин.  В  своей  за¬
мечательной  работе  «Материализм  и  эмпириокритицизм»  он
убедительно  показал,  что  в  результате  новых  научных
открытий  рамки  наших  знаний  раздвигаются  и  они  охваты¬
вают  все  новые,  неизвестные  ранее  явления...
 «Материя  исчезает»,—  писал  В.  И.  Ленин,—  это  зна¬
чит  исчезает  тот  предел,  до  которого  мы  знали  материю  до
сих  пор,  наше  знание  идет  глубже;  исчезают  такие  свойст¬
ва  материи,  которые  казались  раньше  абсолютными,  не¬
изменными,  первоначальными...  и  которые  теперь  обнару¬
живаются,  как  относительные,  присущие  только  некоторым
состояниям  материи»  {Ленин  В.  Я.  Поли.  собр.  соч.  Т.  18.
С.  275).
 Новая  физика,  подчеркивал  В.  И.  Ленин,  не  только
не  опровергает  диалектический  материализм,  но,  наобо¬
рот,  рождает  его.
 Ситуация,  которая  ставит  перед  учеными  проблемы  прин¬
ципиального  мировоззренческого  характера,  сложилась
и  в  современной  астрономии.  В  последние  десятилетия  во
Вселенной  были  обнаружены  компактные  объекты,  выде¬
ляющие  неправдоподобно  большие  количества  энергии,—
квазары  и  ядра  некоторых  звездных  систем  галактик.  Воз¬
ник  вопрос:  какие  физические  процессы  могут  порождать
столь  большую  энергию?
 Однако  утверждать  что-либо  определенное  по  этому
 50

поводу  пока  что  не  представляется  возможным.  Разве  толь¬
ко  то,  что  источником  подобной  энергии  заведомо  не  могут
служить  термоядерные  реакции.  Как  показывают  даже
сравнительно  несложные  оценки,  подобные  реакции,  по
существу,  не  могли  бы  обеспечить  выход  наблюдаемого  ко¬
личества  энергии  из  того  небольшого  объема,  которым  ядра
галактик  и  квазары  обладают.  Выдвигаются  различные
гипотезы,  однако  ни  одна  из  них  не  дает  исчерпывающего
объяснения  всему  комплексу  наблюдаемых  явлений.  Си¬
туация  остается  загадочной.
 И  в  данном  случае  существуют  две  возможности  объяс¬
нения.  Одну  из  них  можно  сформулировать  так:  непонят¬
ное,  загадочное,—  значит,  сверхъестественное.  И  надо  ска¬
зать,  что  современные  религиозные  теоретики  именно  так
и  поступают.  Поскольку  современная  наука  не  может  объ¬
яснить  физическую  природу  колоссального  энергоизлуче¬
ния  некоторых  космических  объектов.  Это  значит,  ут¬
верждают  они,  что  она  подошла  к  тому  пределу,  за  которым
лежит  область  божественного,  область,  куда  науке  нет
доступа.  Уже  известный  нам  прием  —  использовать  в  ка¬
честве  обоснования  религиозных  представлений  неизвест¬
ное  то,  что  еще  не  открыто,  не  исследовано.
 Разумеется,  наука,  которая  стоит  на  материалисти¬
ческих  позициях,  с  подобными  утверждениями  согласиться
не  может.  Так  как  все  явления  природы  имеют  естественные
причины,  то  должны  существовать  и  естественные  физиче¬
ские  причины,  обеспечивающие  энерговыделение  квазаров
и  ядер  галактики.  Процессы  эти  могут  оказаться  весьма
экзотическими,  не  укладывающимися  в  рамки  современных
физических  представлений  и  теорий.  Они  лишь  не  могут
оказаться  сверхъестественными.
 Наука  выбирает  именно  эту,  и  только  эту,  возможность.
Заметим  попутно,  что  подобная  позиция  является  действен¬
ной,  нацеливающей  ученых  на  активный  поиск  новых  яв¬
лений  и  пока  не  известных  нам  законов  природы.
 Религиозный  же  подход  к  загадочному  по  сути  своей
глубоко  пассивен,  он  сводится  к  одним  только  общим  рас¬
суждениям  о  божественной  природе  таинственного  и  ни  на
шаг  не  продвигает  человека  и  человечество  в  действитель¬
ном  познании  окружающего  мира.
 4*
 М

Глубокие  корни
 Как  мы  уже  говорили,  религия  в  истории  земной  цивили¬
зации  —  явление  закономерное.  И  дорелигиозные  верова¬
ния,  и  представления  о  богах  и  сверхъестественном,  и
мировые  религии  были  порождены  вполне  определенными
причинами.
 Однако  уже  с  древних  времен  существовали  люди,  не
верившие  в  сверхъестественное,  а  с  появлением  религии
отрицавшие  идею  всемогущего  бога.
 Степень  и  характер  этого  отрицания  были  различными.
Иногда  оно  ограничивалось  неприятием  отдельных  поло¬
жений  религиозного  учения,  тех  или  иных  религиозных
обрядов.  Были,  например,  люди,  не  согласные  с  идеей  бо¬
жественного  промысла,  но  в  то  же  время  признававшие  акт
божественного  творения,—  так  называемые  деисты.  В  от¬
личие  от  них  пантеисты  считали,  что  божественное  начало,
не  поддающееся  человеческому  познанию,  присутствует
везде  и  во  всем.
 Но  были  и  убежденные  атеисты.  Этот  мир  «не  создан
никем  из  богов  и  никем  из  людей,  но  всегда  был,  есть  и
будет  вечно  живым  огнем,  закономерно  загорающимся  и
закономерно  угасающим»,—  утверждал,  например,  древне¬
греческий  философ  Гераклит.  А  Демокрит  и  Эпикур  заяв¬
ляли,  что  душа  человека  смертна,  что  она  уничтожается
вместе  с  телом.
 Появившееся  в  середине  XVI  столетия  учение  Коперника
нанесло  сильнейший  удар  по  религиозной  картине  миро¬
здания  и  дало  могучий  толчок  стремлению  человека  поз¬
нать  подлинные  тайны  окружающего  мира,  раскрыть  дей¬
ствительные  причины  происходящего.  И  вот  уже  великий
итальянский  мыслитель  —  неистовый  Джордано  Бруно  вы¬
сказывает  дерзкую  мысль:  мир,  Вселенная  не  имеет  преде¬
лов  и  края  —  она  безмерна  и  бесконечна!  Больше  того!
Наше  Солнце  ничем  не  лучше  других  звезд,  и  нет  причины
полагать,  что  наш  мир  находится  в  центре  Вселенной.  А  ес¬
ли  так,  то  и  на  других  мирах  есть  люди.  Во  многих  своих
высказываниях  Бруно  поднимался  до  подлинного  материа¬
лизма.
 Новый  взгляд  на  Солнечную  Систему  вызвал  к  жйзни
множество  вопросов,  которые  настоятельно  требовали  вы¬
явления  естественных  причин  наблюдаемых  процессов  и
поэтому  вступали  в  явное  противоречие  с  религиозной  кар¬
тиной  мира.  И  одним  из  них  стал  вопрос  о  том,  что  удержи¬
вает  планеты  около  Солнца,  каким  законам  подчиняется  их
 52

движение.  А  коль  скоро  задача  была  поставлена,  нашелся  и
человек,  способный  ее  решить.  Этим  человеком  был  Иоганн
Кеплер,  которого  К.  Маркс  считал  своим  любимым  исто¬
рическим  героем.
 Размышляя  над  особенностями  неустанного  бега  пла¬
нет,  проводя  нескончаемые  вычисления,  Кеплер  думал,  что
открытие  законов,  определяющих  порядок  движения  не¬
бесных  тел,  поможет  людям  установить  порядок  и  справед¬
ливость  и  на  Земле.  Наивные  мечты!  Справедливость  вос¬
торжествовала  лишь  много  веков  спустя,  в  результате  ре¬
волюционных  преобразований  общества.
 Но  в  чем-то  Кеплер  был  и  прав.  Открытие  законов  обра¬
щения  планет  вокруг  Солнца,  как  и  всякое  великое  науч¬
ное  открытие,  не  могло  не  сказаться  на  характере  развития
земной  цивилизации,  на  его  темпах,  оно  ускорило  движе¬
ние  человечества  к  прогрессу.  И  в  то  же  время  оно  немало
послужило  укреплению  атеистических  взглядов  на  природу.
 Потом  были:  закон  всемирного  тяготения,  сформулиро¬
ванный  Ньютоном,  открытые  Галилеем  и  Ньютоном  законы
механики  и  выросшее  на  их  фундаменте  величественное
здание  классической  физики,  которое  к  концу  XIX  столе¬
тия  охватило,  казалось,  все,  без  исключения,  явления  ок¬
ружающего  мира.
 Главной  отличительной  особенностью  классической  ме¬
ханики  было  представление  о  железной,  нерушимой  связи
между  различными  явлениями  природы,  о  непрерывной
цепи  причин  и  следствий.  Таким  образом,  механика  фак¬
тически  не  оставляла  места  в  природе  для  бога  и  какого
бы  то  ни  было  божественного  вмешательства.
 Не  случайно  один  из  выдающихся  представителей  науки
того  времени  —  Пьер  Лаплас  в  ответ  на  вопрос  Наполеона
о  том,  почему  в  своем  сочинении  он  не  упоминает  имени
бога,  убежденно  ответил:  «Я  не  нуждаюсь  в  этой  гипотезе»
(см.:  История  свободомыслия  и  атеизма  в  Европе  /  Под
ред.  Н.  П.  Соколова.  М.,  1966.  С.  16).
 Атеистический  заряд,  содержавшийся  в  классической
физике,  оказал  несомненное  влияние  и  на  воззрения  вели¬
ких  французских  материалистов  XVIII  столетия  Д.  Дид¬
ро,  П.  Гольбаха  и  других.
 П.  Гольбах  писал:  «Истина  должна  в  конце  концов  вос¬
торжествовать  над  ложью,  государи  и  народы,  устав  от  ре¬
лигиозного  кошмара,  вернуться  к  истине,  разум  разобьет
свои  цепи,  властный  голос  его,  долженствующий  один  по¬
велевать  мыслящими  существами,  разобьет  оковы  суеверия»
(Гольбах  П.  Священная  зараза.  Разоблаченное  христианст¬
 53

во.  М.,  1936.  С.  341).  И  хотя  французские  просветители  за¬
блуждались,  думая,  что  религию  можно  победить  с  помощью
одного  лишь  просвещения,  сами  они  были  убежденными
атеистами.
 Существенный  вклад  в  развитие  атеизма  внесли  и  рус¬
ские  мыслители  А.  Н.  Радищев,  В.  Г.  Белинский,  А.  И.  Гер¬
цен,  Н.  Г.  Чернышевский,  Н.  А.  Добролюбов,  Д.  И.  Писа¬
рев.
 Церковно-религиозному  гнету  активно  сопротивлялось
и  народное  сознание.  Это  сопротивление  нашло  свое  выра¬
жение  в  очень  многих  произведениях  народного  творчества
и  народной  культуры.
 И  все  это  происходило  тогда,  когда  религия  занимала
господствующее  положение  в  обществе,  а  религиозные  пред*
ставления  и  традиции,  можно  сказать,  впитывались  с  моло¬
ком  матери.  Тем  не  менее  атеизм,  даже,  несмотря  на  активное
противодействие  церкви,  укреплял  свои  позиции  в  сознании
все  большего  числа  людей.  Это  говорит  о  том,  что  атеизм
как  общественное  явление  имел  свои  объективные  причины,
свои  корни.  Какие  же?
 Если  иметь  в  виду  отдельного,  конкретного  человека,
то  он  рождается,  не  обладая  ни  религиозным  чувством,  ни
атеистическими  убеждениями.  Формирование  его  мировоз¬
зрения  зависит  от  целого  ряда  факторов:  влияния  непосред*
ственного  окружения,  общения  с  другими  людьми,  усло¬
вий  жизни,  склонностей  и  способностей,  успехов  и  неудач,
образования  и  т.  д.  Немаловажную  роль  могут  играть  н
всевозможные  случайные  обстоятельства.
 Но  если  говорить  о  массовом  сознании,  то  важнейшим
фактором  формирования  атеистических  представлений  о
мире  является  труд.  Труд,  писал  Ф.  Энгельс,—  «первое
основное  условие  всей  человеческой  жизни,  и  притом  в  такой
степени,  что  мы  в  известном  смысле  должны  сказать:  труд
создал  самого  человека»  (Маркс  К.>  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  20.
С.  486).
 Благодаря  трудовым  усилиям  совершенствовались  сред¬
ства  производства,  происходило  прогрессивное  развитие
человеческого  общества,  возрастали  возможности  удовлет¬
ворения  жизненных  потребностей  людей,  использования
для  нужд  человека  всё  новых  явлений  природы.  Пот¬
ребности  производства  способствовали  развитию  науки,  а
благодаря  этому  росло  самосознание  людей,  понимание
ими  естественных,  реальных  связей  между  различными  яв¬
лениями  окружающего  мира,  его  закономерностей.
 С  течением  времени  опыт  производственной  деятельности
 64

все  больше  и  больше  убеждал  человека  в  том,  что  полагать¬
ся  он  может  только  на  свои  собственные  силы  и  возможности,
на  свой  разум  и  усилия,  что  рассчитывать  на  какую-либо
божественную,  сверхъестественную  помощь  абсолютно  бес¬
полезно.  А  отсюда  —  один  шаг  к  мысли  о  том,  что  сверхъес¬
тественных  сил  не  существует.
 Осознание  естественной  причинности  природных  про¬
цессов  распространилось  затем  и  на  область  социальных
явлений.  Открытие  К.  Марксом  и  Ф.  Энгельсом  объектив¬
ных  законов  общественного  развития  показало,  что  история
человечества  развивается  не  по  воле  сверхъественных  сил,
а  в  соответствии  со  своими  внутренними  специфическими
закономерностями.  В  частности,  люди  стали  понимать,
что  общество,  основанное  на  эксплуатации  человека  чело¬
веком,  разделенное  на  антагонистические  классы,  не  есть
что-то  раз  и  навсегда  установленное  высшими  силами:  оно
сложилось  в  процессе  исторического  развития  и  представ¬
ляет  собой  лишь  один  из  его  этапов.  А  это  означало,  что
при  соответствующих  усилиях  такое  общество  можно  пере¬
устроить.
 К  середине  XIX  столетия  в  развитых  капиталистических
странах  сформировался  рабочий  класс,  который  превра¬
тился  в  основную  общественную  силу,  кровно  заинтересо¬
ванную  в  дальнейшем  социальном  прогрессе  человеческого
общества.  Он  стал  носителем  идеологии,  отрицающей  любые
формы  духовного  порабощения  человека,  в  том  числе  и
религию.
 Для  успешной  борьбы  за  обновление  общества  пролета¬
риат  нуждался  в  объективных  представлениях  об  устройст¬
ве  окружающего  мира  и  природе  общественных  отношений,
в  научных  знаниях  о  действительности,  не  совместимых  с
ложным  религиозным  учением.  В  развитии  атеизма  и  его
борьбе  против  религии  наступил  новый  этап,  этап  теорети¬
ческого  осмысления,  создания  атеистического  учения  о
действительности  —  научного  атеизма,  основанного  на  до¬
стижениях  общественных  и  естественных  наук.  Основы
этого  учения  были  разработаны  вождями  мирового  проле¬
тариата  К.  Марксом,  Ф.  Энгельсом,  В.  И.  Лениным.  Главные
его  положения  были  сформулированы  К.  Марксом  в  работе
«К  критике  гегелевской  философии  права.  Введение»,  уви¬
девшей  свет  в  1844  г.
 Научный  пролетарский  атеизм  с  самого  начала  был  уче¬
нием,  зовущим  к  действию,  к  справедливому  преобразова¬
нию  общества.  Религия,  подчеркивал  К.  Маркс,—  это  ил¬
люзия  человека  о  своем  положении,  поэтому  задача  заклю¬
 55

чается  в  том,  чтобы  ликвидировать  положение,  которое
нуждается  в  иллюзиях  (см.:  Маркс  К.,  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  1.
С.  415).
 Таким  образом,  становление  научного  атеизма  было  обус¬
ловлено  вполне  определенными  социальными  причинами.
Однако  не  только  социальными,  но  и  гносеологическими.
 О  гносеологических  корнях  религии,  связанных  с  труд¬
ностями  и  противоречиями  процесса  научного  познания,
мы  уже  говорили.  Но  неизмеримо  больше  оснований  тот  же
процесс  научного  познания  дает  для  выводов  в  пользу  мате¬
риализма  и  атеизма.  И  прежде  всего  это  успешное  практи¬
ческое  применение  результатов  научных  исследований,  ко¬
торое  было  бы  невозможно,  если  бы  наука  давала  нам  невер¬
ные  сведения  о  природных  процессах,  о  законах,  управляю¬
щих  движением  материи.  По  сути  дела,  всё,  чем  пользуется
современное  человечество,—  техника,  жизненные  удобства,
средства  связи  и  транспорта,  средства  массовой  информа¬
ции  и  т.  д.  —  создано  благодаря  достижениям  науки.
 Это  обстоятельство  является  весомым  свидетельством
того,  что  наука  в  ходе  своего  развития  успешно  преодоле¬
вает  трудности  и  разрешает  противоречия,  которые  возни¬
кают  в  процессе  научных  исследований.
 Сила  науки,  ее  реальные  достижения,  ее  способность
познавать  и  преобразовывать  мир  —  это  действенные  фак¬
торы,  влияющие  на  развитие  и  укрепление  атеистических
взглядов  на  окружающую  действительность.
 Атеизм.  Свобода.  Человек
 Атеистами  считают  себя  многие.  Но  если  спросить  этих
людей,  что  такое  атеизм,  то  большинство  скажет,  что  это  —
отрицание  религии,  отрицание  веры  в  бога,  и  тем  ограничит¬
ся.  Подобное  представление  об  атеизме,  конечно,  правиль¬
но,  но  оно  далеко  не  исчерпывает  его  содержания.
 Напомним,  прежде  всего,  слова  Ф.  Энгельса  о  том,  что
атеизм,  который  сводится  к  отрицанию  религии,  сам  по  себе
является  религией.  Подобный  атеизм  —  это  слепой  атеизм.
Как  известно,  религия  основана  на  слепой  вере.  Верующе¬
му  человеку,  как  правило,  никакие  доказательства  не  нуж¬
ны.  Он  верит  —  и  всё!  А  атеизм  не  может  быть  слепым.  Как
мы  уже  отмечали,  он  должен  основываться  на  всей  сумме
человеческих  знаний,  на  диалектико-материалистическом
учении  о  природе  и  обществе.
 На  этом  вопросе  мы  останавливались  в  самом  начале
 66

книги,  но  он  настолько  важен,  что  нам  необходимо  вер¬
нуться  к  нему  еще  раз.  Вернуться,  чтобы  ближе  познако¬
миться  с  некоторыми  характерными  чертами  атеизма  как
системы  взглядов  на  мир  и  человека,  как  мировоззрения.
 Начнем  с  того,  что  атеизм  —  это  стройная  система  диа¬
лектико-материалистических  представлений,  в  основе  ко¬
торой  лежат  естественнонаучная  картина  мира,  новейшие
данные  естествознания,  в  первую  очередь  астрономии,  фи¬
зики  и  биологии,  марксистско-ленинский  подход  к  пони¬
манию  истории  человеческого  общества  и  процесса  поз¬
нания  мира.  Атеизм  —  это  способ  мышления,  соответству¬
ющий  современному  уровню  развития  науки.
 Одно  из  самых  главных  свойств  атеизма  —  это  актив¬
ное,  именно  активное  отрицание  существования  сверхъ¬
естественных  сил  и  их  проявлений  в  любом,  в  каждом  яв¬
лении  природы  и  общественной  жизни.
 Важнейшее  отличительное  свойство  атеизма  —  его  об¬
ращенность  к  людям,  к  человеку.  Как  общественное  явле¬
ние  он  предполагает  действенную  борьбу  против  религиоз¬
ных  убеждений,  за  формирование  материалистических
представлений  о  действительности.  Атеизм  социально  ак¬
тивен.
 Еще  одна  отличительная  черта  атеизма,  непосредствен¬
но  связанная  с  его  активной  сущностью,—  настойчивый
поиск  естественных  причин  различных  явлений  природы  и
общества.  И  это  роднит  атеизм  с  наукой,  главная  задача
которой  как  раз  и  состоит  в  познании  причинно-следствен¬
ных  связей  и  закономерностей  строения  и  движения  мате¬
рии.
 Поэтому  воспитание  атеистической  убежденности  не¬
разрывно  связано  с  формированием  современного  науч¬
ного  стиля  мышления.  Наиболее  характерными  чертами
этого  стиля,  научного  подхода  к  пониманию  и  объяснению
окружающего  мира  являются  динамизм,  отрицание  слепой
веры  как  основы  для  любых  выводов  и  заключений,  от¬
четливое  понимание  относительного  характера  достигну¬
того  знания,  бесконечного  разнообразия  и  качественной  не¬
исчерпаемости  реального  мира,  диалектический  подход  к
осмыслению  окружающего,  убежденность  в  принципиальной
познаваемости  всех,  без  исключения,  происходящих  в
мире  явлений.
 Нетрудно,  между  прочим,  видеть,  что  это  те  самые  ка¬
чества,  которые  сегодня  необходимы  каждому  советскому
человеку  для  успешного  участия  в  тех  революционных
процессах,  которые  происходят  в  нашей  стране,  для  того
 57

чтобы  внести  свой  реальный  вклад  в  ускорение  ее  эконо¬
мического  и  социального  развития.  Ведь  осуществление
этих  процессов  немыслимо  без  научного  подхода  к  решению
различных  задач,  без  проявления  высокой  социальной  ак¬
тивности.
 «Научно-технический  прогресс  требует  нового  научного
мышления,—  пишет  президент  Академии  наук  СССР  ака¬
демик  Г.  И.  Марчук.—  Творческий  подход,  изобретатель¬
ность,  нововведения  нужны  рабочему  и  колхознику,  ин¬
женеру  и  технику,  литератору  и  историку,  труженикам
всех  профессий»  (Марчук  Г.  И.  Наука  должна  обновлять¬
ся  //  Аргументы  и  факты.  1987.  №  17.  С.  2).
 Но,  пожалуй,  одна  из  самых  главных  черт  марксист¬
ского  атеизма  —  его  гуманистическая  направленность.  Роль
научного  атеизма  в  жизни  общества,—  писал  К.  Маркс,—
состоит  в  том,  что  для  него  «критика  религии  завершается
учением,  что  человек  —  высшее  существо  для  человека...»
(Маркс  К.,  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  1.  С.  422).
 Освобождая  людей  от  веры  в  будто  бы  господствующую
над  ними  сверхъестественную  волю,  атеизм  возвышает  че¬
ловека,  укрепляет  в  нем  уверенность  в  своих  силах,  спо¬
собствует  развитию  его  творческих  возможностей.  «Он,—
писал  выдающийся  немецкий  материалист  Л.  Фейербах,—
возвращает  природе  и  человечеству  то  значение,  то  досто¬
инство,  которое  отнял  у  него  теизм  (т.  е.  религия.—  В.  /С.);
он  оживляет  природу  и  человечество,  из  которых  теизм  вы¬
сосал  лучшие  силы»  (Фейербах.  Избранные  философские
произведения.  Т.  2.  М.,  1955.  С.  807).
 Необходимо  подчеркнуть  еще  одну  чрезвычайно  важную
сторону  атеизма.  Как  мы  уже  знаем,  религия  и  церковь
всегда  были  противниками  разума;  в  классовом  антагонис¬
тическом  обществе  они  подавляли  любую  свободную  мысль,
всё  то,  что  противоречило  основам  религиозного  учения.
В  этих  условиях  атеизм,  стремящийся  освободить  человека
от  религиозного  гнета,  был  одним  из  ярких  проявлений
свободомыслия.
 Прогрессивное  значение  атеистического  свободомыслия
в  истории  человечества  определяется  не  только  тем,  что
оно  противостояло  духовному  религиозному  засилию,  но
и  тем,  что  опыт  его  развития  позволяет  судить  о  свободомыс¬
лии  вообще.  Свобода  мысли  вовсе  не  означает  свободу  от
всего:  научных  данных,  практического  опыта,  накоплен¬
ного  людьми,  норм  морали  и  нравственности,  правил  чело¬
веческого  общежития.  Свобода  в  данном  случае  —  это  осоз¬
 58

нанная  необходимость,  познанная  с  помощью  науки  и
практики.
 Всякое  отступление  от  такого  понимания  свободомыслия
не  мбжет  принести  ни  отдельному  человеку,  ни  обществу
ничего,  кроме  вреда.  Это  подтверждается  высказыванием
ученого-философа  М.  П.  Новикова:  «...атеизм  представляет
собой  учение  о  смысле  жизни,  об  исторических  судьбах  чело¬
века  и  общества,  о  мире,  каков  он  есть  без  включения  сверхъ¬
естественных  начал...  главная  задача  научного  атеизма
состоит  в  том,  чтобы  сформировать  такие  системы  научных
представлений,  духовных  ценностей  и  нравственных  идеа¬
лов,  которые  способны  обогатить  духовный  мир  человека
неисчерпаемым  богатством  духовной  жизни»  (Новиков  М.  Я.
Атеизм  в  духовной  жизни  общества.  М.,  1984.  С.  4—6).

Беседа  3
 Наука
и  познание  мира
 Поиск  истины
 Когда  великого  немецкого  физика,  создателя  теории  отно¬
сительности  Альберта  Эйнштейна  спросили,  что  такое,
по  его  мнению,  наука,  ответ  был  таков:  то,  что  мы  называем
наукой,  имеет  своей  исключительной  задачей  твердо  уста¬
новить,  что  есть  что  (см.:  Эйнштейновский  сборник  /  Сост.
У.  И.  Франкфурт.  М.,  1967.  С.  23).
 Материальный  мир  бесконечно  разнообразен,  поэтому
безграничен  и  процесс  его  научного  познания,  но  посколь¬
ку  все,  без  исключения,  явления  природы  имеют  естест¬
венные  причины  и  подчиняются  естественным  закономер¬
ностям,  то  эти  причины  и  эти  закономерности  могут  быть
обнаружены  и  познаны  человеком.
 Таким  образом,  наука  —  это  поиск,  непрестанный  поиск
истины.  «...Истина  есть  п  р  о  це  с  с»,—  подчеркивал
 В. 	И.  Ленин  {Ленин  В.  Я.  Поли.  собр.  соч.  Т.  29.  С.  183).
 Как  уже  было  сказано  в  начале  этой  книги,  наука  —  это
не  только  совокупность  знаний  об  окружающем  мире  и
его  законах,  накопленная  многими  поколениями  ученых.
Это  и  живая  человеческая  деятельность  по  добыванию  таких
знаний.  Науку  творят  люди.  Разные  люди,  с  различными
судьбами,  характером,  мировоззрением,  подходом  к  поста¬
новке  и  решению  научных  задач,  удачами  и  неудачами,
открытиями  и  свершениями.
 Знания  тоже  бывают  разные.  Поэтому  и  науки  делятся
на  прикладные  и  фундаментальные.  Науки  прикладные
занимаются  решением  различных  конкретных  задач  —
технических  или  производственных.  Скажем^  физики  изу¬
чают  возможность  создания  материала,  обладающего  оп¬
ределенными  электрическими  свойствами  (сверхпровод¬
ник);  химики  занимаются  поисками  реакции,  с  помощью
которой  можно  получать  нужное  вещество;  биологи  выво¬
дят  микроорганизмы,  способные  вырабатывать  вполне  оп¬
ределенный,  необходимый  народному  хозяйству  белок.
И  так  далее.
 во

Что  же  касается  исследований  фундаментальных,  то  их
главная  цель  —  открытие  новых,  неизвестных  закономер¬
ностей  окружающего  мира.
 Впрочем,  какой-либо  непроходимой  пропасти  или  даже
резкой  грани  между  прикладными  и  фундаментальными  на¬
учными  работами  не  существует.  Хорошая  наука  всегда
фундаментальна,  независимо  от  масштабов  и  целей  иссле¬
дований,  отмечает  выдающийся  советский  физик  и  астро¬
физик  академик  Я.  Б.  Зельдович.  Если  же  говорить  об  ос¬
новополагающих  теориях,  то  они,  как  правило,  всегда  на¬
ходили  практическое  применение,  даже  если  первооткры¬
ватели  не  сразу  видели  отдаленные  последствия  своих  на¬
учных  работ.
 Механика  Ньютона  легла  в  основу  машиностроения  —
от  ткацких  станков  до  авиалайнеров.  Электродинамика  Фа¬
радея  и  Максвелла  —  в  основу  электрификации,  радио  и
телевидения.  Предсказания  индуцированного  излучения
 А. 	Эйнштейна  вдохновили  открывателей  лазеров  Н.  Г.  Ба¬
сова,  А.  М.  Прохорова  и  других.
 Однако  значение  фундаментальных  научных  исследова¬
ний  состоит  не  только  в  том,  что  они  являются  основой  на¬
учно-технического  прогресса,  что  именно  от  них  зависят
те  качественные  преобразования  в  технике  и  производстве,
которые  периодически  происходят  в  этих  областях  челове¬
ческой  деятельности  и  которые  во  многом  определяют
развитие  общества.
 Открывая  основополагающие,  всеобъемлющие  законы
мироздания,  наиболее  глубокие  свойства  материи  и  самые
сокровенные  связи  между  явлениями,  фундаментальные
исследования  формируют  научную  картину  мира,  которая
составляем  фундамент  нашего  диалектико-материалисти¬
ческого  мировоззрения.
 О  всевозрастающей  роли  науки  в  жизни  людей  говорит
хотя  бы  тот  факт,  то  в  современную  нам  эпоху  она  разви¬
вается  с  большим  ускорением.  Подсчитано,  что  в  XX  сто¬
летии  за  каждые  10—12  лет  объем  научной  информации
приблизительно  удваивался.  Развитие  науки  происходит
в  темпе,  значительно  превосходящем  темпы  развития  любой
другой  области  человеческой  деятельности.
 Однако  подобные  темпы  развития  научных  исследова¬
ний,  пб-видимому,  не  могут  сохраняться  вечно.  Хотя  бы
уже  потому,,  что  для  их  обеспечения  потребовалась  бы  все
увеличивающаяся  армия  научных  работников  и  других
специалистов,  связанных  с  наукой,  а  также  непрерывный
рост  материальных  затрат.
 61

Впрочем,  дело  не  только  в  расходах,  которые  становят¬
ся  особенно  значительными  при  осуществлении  фундамен¬
тальных  научных  исследований.  Есть  еще  одна  серьезная
трудность  —  освоение  стремительно  увеличивающегося  по¬
тока  научной  информации.  Выход,  по  всей  вероятности,
состоит  в  том,  чтобы  сосредоточивать  основные  силы  для
развития  наиболее  перспективных  направлений  научных
исследований,  в  максимальной  степени  отвечающих  прак¬
тическим  потребностям  общества  на  данном  этапе  его  су¬
ществования,  тех  направлений,  которые  способны  привести
к  получению  качественно  новых  фундаментальных  науч¬
ных  результатов,  значительно  расширяющих  наши  знания
о  строении  материи  и  открывающих  принципиально  новые
возможности  их  практического  применения.
 Иными  словами,  наука  должна  развиваться  интенсивно,
т.  е.  не  столько  количественно,  сколько  качественно.  Воз¬
можно  ли  это?  Чтобы  ответить  на  подобный  вопрос,  заме¬
тим,  что  научное  познание  мира  —  процесс  диалектичес¬
кий.  Это  не  просто  постепенный,  равномерный  подъем  в
бесконечно  высокую  гору,  а  восхождение,  в  ходе  которого
могут  встречаться  и  сравнительно  ровные  участки,  и  не¬
преодолимые  кручи,  и  тупики,  требующие  возвращения
назад,  и,  что  самое  важное,  прорывы  в  совершенно  неизве¬
данные  области  явлений,  сразу  открывающие  новые,  не¬
обозримые  горизонты.  Такие  качественные  скачки  необы¬
чайно  быстро  сказываются  в  технике,  нередко  коренным
образом  изменяя  характер  многих  производственных  про¬
цессов.
 Но  особенно  важное  значение  для  прогресса  человечест¬
ва  имеют  научные  революции,  которые  приводят  к  новому
вйдению  мира  и  дают  тем  самым  могучий  толчок  дальнейше¬
му  развитию  естественных  наук.
 Это  и  коперниковская  революция  в  естествознании,  ко¬
торая  не  только  кардинальным  образом  изменила  лицо
физической  науки,  но  и  принесла  с  собой  глубокое  пони¬
мание  диалектики  научного  познания.  Революционные  пре¬
образования  в  науку  внесла  теория  относительности  А.  Эйн¬
штейна.
 Непосредственным  продолжением  великой  революции  в
физике  явилась  развернувшаяся  почти  на  наших  глазах
революция  в  современной  астрономии.  Она  началась  еще
в  20-е  гг.  нашего  столетия  открытием  явления  расширения
нашей  Вселенной,  а  во  второй  его  половине  привела  к
обнаружению  множества  разнообразных  нестационарных
космических  объектов  и  процессов,  в  том  числе  сопрово¬
 62

ждающихся  выделением  колоссальных  количеств  энергии.
 Итогом  этой  революции  явился  фундаментальный  вывод:
Вселенная  изменяется  во  времени.  Соответственно  изменил¬
ся  и  подход  к  ее  изучению  —  он  стал  глубоко  эволюцион¬
ным.  И  если  еще  сравнительно  недавно  астрофизика  интере¬
совалась  главным  образом  физической  природой,  строе¬
нием  и  современным  состоянием  космических  объектов,  то
сегодня  на  первый  план  выдвинулось  изучение  их  истории,
закономерностей  их  происхождения  и  развития.
 Можно  спорить  о  том,  будет  ли  и  дальше  разворачивать¬
ся  современная  революция  в  астрономии  или  она  в  основ¬
ных  чертах  завершена,  но  и  сейчас  ясно,  что  она  принесла
с  собой  много  нового  в  мировоззренческом  плане.  Разви¬
ваются  не  только  наши  знания  о  Вселенной,  развивается  и
меняется  сама  Вселенная.  И  наука  о  Вселенной  должна
быть  эволюционной  наукой.
 Конечно,  чисто  практическое  значение  таких  грандиоз¬
ных  событий,  как  научные  революции,  сказывается  не
столь  быстро,  как  конкретных  фундаментальных  открытий,
например  обнаружения  лазерного  эффекта  или  особых
электрических  свойств  полупроводниковых  материалов.
Но  рано  или  поздно  оно  обязательно  сказывается,  и  при¬
том  в  гигантских  масштабах.  Благодаря  научным  револю¬
циям  появляются  новые  научные  направления  и  новые
области  производства,  значительно  ускоряется  научно-тех¬
нический  прогресс,  становится  возможным  то,  что  ранее
человечеству  было  не  под  силу.
 Научные  революции  XIX—XX  столетий  показали,  что
наука  может  развиваться  постепенно  —  количественно  и
скачкообразно  —  качественно.  И  хотя  скачки  невозможны
без  количественного  накопления  знаний,  именно  они  при¬
носят  наиболее  существенные  плоды.  А  это  значит:  чтобы
перевести  науку  на  путь  интенсивного  развития,  нужно
добиться  того,  чтобы  качественно  новые  результаты  дости¬
гались  в  ходе  научных  исследований  как  можно  чаще.
 История  показывает,  что  наука  никогда  не  развивалась
единым  фронтом,  равномерно  по  всем  направлениям.  Вре¬
мя  от  времени  те  или  иные  направления  затухали,  а  другие,
наоборот,  бурно  прогрессировали.  Но  все  эти  колебания
в  основном  носили  чисто  стихийный  характер.  В  современ¬
ную  же  эпоху,  когда  научная  деятельность  сознательно
планируется  и  организуется,  оптимальный  выбор  направ¬
лений  для  первоочередных  исследований  и  координация
необходимых  усилий  приобретают  чрезвычайно  важное  зна¬
чение.  От  этого  зависят  судьбы  земной  цивилизации.  Ошиб-
 63

.ки,  допущенные  в  этой  области  человеческой  деятельности,
могут  привести  к  нежелательным  последствиям  глобаль¬
ного  масштаба.
 Конечно,  сами  по  себе  фундаментальные  научные  откры¬
тия  непредсказуемы.  Поэтому  они,  собственно  говоря,  и
являются  открытиями,  что  их  нельзя  предвидеть  заранее.
Но  определить  наиболее  перспективные  направления  ис¬
следований,  на  которых  подобные  открытия  наиболее  ве¬
роятны,  вполне  возможно.  А  следующий  шаг  состоит  в
том,  чтобы  обеспечить  такие  условия,  при  которых  вероят¬
ное  как  можно  скорее  превратится  в  реальное.
 Опыт  истории  науки  говорит  о  том,  что  фундаменталь¬
ные  открытия,  как  правило,  связаны  с  осмыслением  фак¬
тов  —  старых  и  новых.  Чем  больше  фактов,  тем  скорее  же¬
лаемое  превратится  в  действительное.  А  факты  в  науке  до¬
бываются  с  помощью  наблюдений  и  экспериментов.  И  так
как  современное  естествознание  уже  проникло  далеко  в
глубь  явлений,  то  для  получения  новых  фактов  необходи¬
ма  соответствующая  аппаратура.
 Значит,  для  того  чтобы  приблизить  фундаментальные
открытия  и  тем  самым  ускорить  развитие  науки,  нужно
прежде  всего  разрабатывать  всё  новые  и  всё  более  эффек¬
тивные  методы  исследований.
 Может  показаться,  что,  остановившись  подробно  на
путях  развития  науки,  ведущих  ко  все  более  глубокому
познанию  окружающего  мира,  мы  невольно  отдалились'от
главной  темы  нашей  книги  —  взаимоотношения  науки  и
религии.  На  самом  деле  это  не  так.
 Ведь  поиск  истины,  стремление  познать  действительное
положение  вещей,  разобраться  в  сокровенных  причинах
происходящего  как  раз  и  отличает  коренным  образом  науку
от  религии.
 Замечу  также,  что  поскольку  именно  естественные  и
общественные  науки  лежат  в  основе  современного  научного
атеизма,  то  без  отчетливого  понимания  того,  что  представ¬
ляют  собой  эти  науки,  по  каким  законам  они  развиваются,
нельзя  глубоко  понять,  в  чем  состоит  противоположность
науки  и  религии,  убедиться  в  неизбежности  и  непримири¬
мости  их  противостояния.
 •<1;  и
 По  ступеням  познания
 Есть  шутливая  поговорка:  «Ученый  —  это  человек,  кото¬
рый  удовлетворяет  свое  личное  любопытство  за  счет  госу¬
дарства».  Но  'Шутка  эта  бьет  мимо.  дели.  Да,  разумеется,
 64

процесс  научного  исследования  необыкновенно  увлекате¬
лен,  и  здоровое  любопытство,  несомненно,  является  одним
из  тех  факторов,  который  руководит  деятельностью  уче¬
ного.
 Однако  наука  в  целом,  и  об  этом  мы  тоже  уже  говорили,
обслуживает  общество  и  стремится  решить  те  задачи,  кото¬
рые  возникают  в  процессе  его  развития.
 Если  попытаться  осмыслить  взаимосвязь  науки  и  раз¬
вития  человечества  с  философских  позиций,  то  мы  придем  к
заключению,  что  познавательный  процесс  —  это  не  все
более  пристальное  и  тщательное  разглядывание  природы
самой  по  себе,  а  обобщение  социально  обусловленной
практической  деятельности  людей.
 Это,  впрочем,  не  исключает  того,  что  у  науки  имеется
своя  внутренняя  логика,  которая  ведет  исследователей  от
одной  задачи  к  другой.  Новые  научные  проблемы  рождают¬
ся  не  на  пустом  месте,  не  высасываются  из  пальца  и  не  сва¬
ливаются  с  потолка  —  они  естественным  образом  выраста¬
ют  из  проблем  уже  решенных.
 Процесс  научного  исследования  —  это  бесконечная  це¬
почка  вопросов  и  ответов,  в  которой  вопросы  занимают
не  менее  важное  место,  чем  ответы  на  них.
 У  известного  американского  писателя  Роберта  Шекли  есть
любопытный  научно-фантастический  рассказ  «Задать  вопрос».
Как-то  некая  могущественная  космическая  цивилизация  на  спе¬
циально  выбранной  планете  создала  высокосовершенную  кибер¬
нетическую  машину,  которая  должна  была  существовать  «столько,
сколько  нужно».  В  этой  машине-ответчике  были  заключены  ответы
на  любые  вопросы.  Ответчик  знал,  какова  природа  вещей  и  почему
вещи  такие,  какие  они  есть,  и  каковы  они  на  самом  деле  и  что  все
это  значит.
 Ответчик  был  готов  ответить  на  любой  вопрос,  но  лишь  при
условии,  что  вопрос  поставлен  правильно.  И  он  хотел,  он  жаждал
отвечать,  ведь  именно  для  этого  он  и  был  построен.
 Молва  об  Ответчике  распространилась  по  Солнечной  системе,
и  однажды  физик  Морран  и  старик  биолог  Лингман  решили  отпра¬
виться  на  поиски  удивительной  машины,  чтобы  получить  у  нее
ответы  на  мучившие  их  вопросы.
 Моррана  интересовали  расширение  Вселенной,  силы,  связыва¬
ющие  атомное  ядро,  новые  и  сверхновые  звезды,  образование  пла¬
нет,  относительность  и  многое  другое.  Лингмана  волновали  только
два  вопроса:  «Что  есть  жизнь?»  и  «Что  такое  смерть?»
 Корабль,  на  котором  они  летели,  остановился  там,  где  ука¬
зывалось  в  легенде.  Легенда  говорила  также,  что  тропинка  ведет
к  лестнице,  лестница  —  на  площадку,  на  которой  находился  Ответ¬
чик.  Ученые  прошли  по  тропинке,  поднялись  по  лестнице  и  увидели
Ответчика.  Это  был  белый  экран  в  каменной  стене.
 —  Помни,—  сказал  Лингман  Моррану,—  мы  будем  ошелом-
 5  в.  Н.  Комаров
 65

лены.  Мы  и  помыслить  не  можем,  какова  истина  в  действитель¬
ности.
 —  Я  готов,—  сказал  Морран.
 —  Прекрасно,—  произнес  Лингман  и  обратился  к  Ответчику.—
О,  скажи  нам:  что  такое  жизнь?
 И  они  услышали  голос,  который  шел  словно  ниоткуда.
 —  Вопрос  лишен  смысла.  Жизнь  —  только  одно  из  проявле¬
ний  более  общих  законов.  Вне  этих  законов  она  необъяснима.
 —  Какие  же  законы  включают  в  себя  жизнь?
 —  На  вопрос  в  такой  форме  нельзя  ответить.  Задающий  его
по-прежнему  смотрит  на  жизнь  со  своей  ограниченной  точки  зре¬
ния.
 —  Тогда  объясни  нам  по-своему,—  сказал  Морран.
 —  Я  могу  отвечать  только  на  заданные  мне  вопросы.
 —  Хорошо,—  не  стал  спорить  Морран  и  уверенно  спросил.—
Расширяется  ли  Вселенная?
 —  Термин  «расширение»  в  данном  случае  неприменим.  Он
говорит  о  том,  что  ваше  понимание  Вселенной  не  более  чем  иллюзия.
 —  Но  хоть  что-нибудь  мы  можем  узнать?  —  спросил  Морран.
 —  Я  могу  ответить  на  любой  вопрос  о  природе  вещей.  Но
лишь  в  том  случае,  если  он  правильно  поставлен.
 Ученые  переглянулись.
 —  Выходит,  что  мы  не  в  состоянии  даже  поставить  вопрос?  —
медленно  произнес  Лингман.—  Странно...  Хоть  какие-то  основы
мы  должны  знать?
 Они  мучались  еще  несколько  часов,  но  так  ничего  и  не  доби¬
лись.
 —  С  ума  сойти,—  сказал  Морран.—  Эта  штука  знает  всё  на
свете  и  не  может  поведать  нам  ничего,  пока  не  поставлен  правиль¬
ный  вопрос.  Но  откуда  нам  знать,  как  это  сделать?
 Один  на  целой  планете  ждет  Ответчик.  Он  не  может  помочь
тем,  кто  приходит  к  нему,  потому  что  умеет  отвечать  лишь  на  во¬
просы,  правильно  поставленные.  В  одиночестве  он  задает  себе  во¬
просы,  верные  вопросы,  которые  никто  не  может  понять.  Тогда  как
же  понять  ответы?
 Роберт  Шекли  не  просто  талантливый  литератор,  чтение  про¬
изведений  которого  всегда  доставляет  истинное  наслаждение.  Это
писатель-философ.  За  его  парадоксальными  рассуждениями  и
неожиданными  заключениями  скрывается  глубокий  смысл.  Они
заставляют  задуматься  над  проблемами,  имеющими  серьезное
мировоззренческое  значение.  И  рассказ  «Задать  вопрос»  не  яв¬
ляется  исключением.  Он  поднимает  очень  важную  проблему:  что
значит  правильно  поставить  вопрос?  Особенно  в  науке.
 Сам  Шекли  приходит  к  такому  выводу:  чтобы  правильно  по¬
ставить  вопрос,  нужно  знать  большую  часть  ответа.
 А  что  думают  по  этому  поводу  ученые?
 Правильно  сформулировать  проблему  —  это  пройти  по¬
ловину  пути  к  ее  решению,  утверждает  известный  советский
философ  П.  В.  Копнин.  Например,  вопросы  о  том,  какие
силы  удерживают  частицы  в  ядрах  атомов  и  не  дают  им
разлететься,  не  могли  возникнуть  прежде,  чем  стало  из¬
вестно,  что  атом  —  сложное  образование,  которое  состоит
 66

из  положительно  заряженного  ядра,  обладающего  опреде¬
ленной  внутренней  структурой  и  электронной  оболочки.
 Точно  так  же  вопрос  о  способах  извлечения  и  анализа
информации,  содержащейся  в  космическом  радиоизлучении,
не  мог  быть  поставлен  до  того,  как  были  открыты  электро¬
магнитные  волны.
 И  чем  быстрее  та  или  иная  наука  развивается,  тем  боль¬
ше  рождается  в  ней  новых  вопросов,  новых  задач,  которые
требуют  решения.  Но  вместе  с  тем  возникает  и  еще  одна
кардинальная  проблема:  так  ли  уж  необходимо  эти  задачи
решать,  во  всяком  случае  решать  в  первую  очередь?  Осо¬
бенно  тогда,  когда  речь  идет  о  таких  науках,  которые  не
имеют  прямого  и  непосредственного  выхода  в  практику.
 Здесь  мы  еще  раз  возвращаемся  к  вопросу  о  практи¬
ческом  значении  фундаментальных  научных  исследований.
Возвращаемся  потому,  что  он  имеет  не  только  чисто  практи¬
ческое,  но  и  чрезвычайно  важное  мировоззренческое  значе¬
ние.  Ведь  именно  здесь  прохЪдит  один  из  главных  рубежей
противостояния  науки  и  религии,  научной  и  религиозной
деятельности.
 В  качестве  примера  мы  выберем  современную  астроно¬
мию  —  науку  о  Вселенной.  Выбор  этот  отнюдь  не  случаен,
потому  что  именно  астрономия  вносит  весьма  весомый,
быть  может,  самый  существенный  вклад  в  построение  на¬
учной  картины  мира  и  в  осознание  человеком  своего  места
в  мироздании.  А  то  и  другое  имеет  чрезвычайно  важное  зна¬
чение  для  формирования  материалистического  мировоззре¬
ния.
 Звезды  —  людям
 Итак,  каково  практическое  значение  астрономических  ис¬
следований?  Чтобы  получить  ответ  на  этот  вопрос,  мы  вновь
обратимся  к  помощи  дискуссии,  или,  точнее  говоря,  диало¬
га.  Этот  хорошо  испытанный  метод,  не  раз  себя  оправдав¬
ший  в  поисках  истины,  известен  еще  со  времен  древних
греков  —  Сократа  и  Платона.  Метод  открытого,  доброже¬
лательного  конструктивного  обсуждения,  участники  кото¬
рого  не  боятся  высказывать  самые  различные  точки  зрения,
в  том  числе  даже  ошибочные  предположения.
 И  в  современной  науке  нерешенные  проблемы  —  это
всегда  различные  точки  зрения,  острые  споры  и  дискуссии,
столкновение  противоположных,  иногда  взаимоисключаю¬
щих  концепций,  соревнование  различных  исследователь¬
ских  программ.
 5*
 67

Не  надо  бояться  разномыслия,  подчеркивал  известный
советский  ученый,  специалист  по  вычислительной  технике
академик  Н.  Н.  Моисеев.  Через  призму  полемики  яснее
видны  сильные  и  слабые  стороны  и  обсуждаемой  научной
концепции,  и  предлагаемых  проектов.  Честное  сопоставле¬
ние  точек  зрения  просто  необходимо  для  поиска  оптималь¬
ного  пути  и  цели.
 Участники  дискуссии:
 астроном  —  последовательный,  убежденный  приверже¬
нец  классического  подхода  к  изучению  Вселенной,  прек¬
расный  наблюдатель,  с  настороженностью  относится  к  прин¬
ципиально  новым  идеям  и  гипотезам,  предпочитает  оста¬
ваться  на  твердой  почве  хорошо  проверенных  фактов  и
привычных  теоретических  представлений;
 астрофизик  —  исследователь  новой  формации,  готов  об¬
суждать  любые  нестандартные  идеи  и  гипотезы,  даже  самые
экстравагантные,  склонен  к  философским  обобщениям,  хо¬
рошо  разбирается  в  современной  теоретической  физике  и
стремится  использовать  ее  результаты  для  Объяснения  кос¬
мических  явлений;
 физик-теоретик,  интересующийся  приложением  физи¬
ческих  теорий  к  проблемам  астрофизики,  сторонник  пост¬
роения  теоретических  моделей  различных  космических
объектов  и  процессов,  не  прочь  обсуждать  и  даже  выдви¬
гать  новые  идеи,  однако  считает,  что  до  последней  возмож¬
ности  необходимо  стараться  объяснить  непонятные  явления
в  рамках  уже  существующих  представлений;
 геофизик  —  обобщенный  образ  специалиста,  объединя¬
ющий  представителей  наук  о  Земле  —  геофизики,  геогра¬
фии,  геологии,  экологии;
 математик  —  ученый  широкого  профиля,  влюбленный
в  математику,  весьма  эрудированный  человек,  обладающий
глубокими  познаниями  в  ряде  областей,  интересуется  фило¬
софией  и  научной  фантастикой,  человек  романтического
склада;
 философ  —  ученый,  специализирующийся  в  области  фи¬
лософии  естествознания,  прежде  всего  науки  о  Вселенной,
человек  широких  взглядов,  готовый  поддержать  любую  про¬
грессивную  идею;
 скептик  —  обобщенный  образ  человека,  который,  не
являясь  профессиональным  ученым,  тем  не  менее  вплотную
интересуется  наукой,  человек  скептического  склада  ума,
недоверие  которого  к  тем  или  иным  выводам  науки  выходит
далеко  за  рамки  обычных  сомнений,  почти  всегда  чем-то
недоволен.
 68

Кроме  этих,  постоянно  действующих  лиц  по  мере  не¬
обходимости  в  наших  дискуссиях  будут  появляться  и  при¬
нимать  участие  и  другие  персонажи,  а  в  некоторых
случаях  и  сам  автор.
 Скептик.  Мне,  разумеется,  хорошо  известно,  что  на  про¬
тяжении  многих  веков  астрономия  помогала  людям  решать
чрезвычайно  важные  практические  задачи.  Я  имею  в  виду
астрономическую  навигацию,  геодезические  измерения,  из¬
мерение  и  хранение  точного  времени.  Однако  в  наши  дни
этим  с  успехом  занимаются  другие  науки  —  космонавтика,
электроника,  кибернетика,  радиотехника.  Можно  ли  при
этих  условиях  по-прежнему  считать  астрономию  наукой,
имеющей  важное  практическое  значение?
 Математик.  Прежде  всего,  вы  не  совсем  правы.  Во  вся¬
ком  случае  в  отношении  астрономической  навигации.  Да,
действительно,  современные  мореплаватели  и  авиаторы  ис¬
пользуют  для  ориентировки  систему  радиомаяков,  а  в
последние  годы  и  навигационные  искусственные  спутники
Земли.  Однако  астронавигация  получила  новую,  очень
важную  область  применения  —  космонавтическую.  Ориен¬
тирование  и  стабилизация  космических  аппаратов  и  орби¬
тальных  станций  осуществляются  по  небесным  ориенти¬
рам.  Я  позволю  себе  зачитать  небольшой  отрывок  из  преди¬
словия  летчика-космонавта  СССР  В.  В.  Лебедева  к  одной
астрономической  книге.  «Перед  нами  встала  практическая
проблема  —  как  можно  лучше  изучить  звездное  небо,
узнать  и  хорошо  изучить  созвездия,  опорные  звезды...
Нам  нужно  было  уверенно  определять  маршруты  переходов
от  одного  созвездия  к  другому,  чтобы  наиболее  коротким
путем  прийти  к  заданному  участку  неба  и  найти  звезды,
по  которым  надо  было  ориентировать  и  стабилизировать
корабль,  обеспечивая  определенное  направление  телескопов
в  пространстве».
 Физик.  Добавлю  к  этому,  что  без  астрономических  зна¬
ний  о  положении  и  движении  Луны,  планет,  других  небес¬
ных  тел  невозможно  было  бы  не  только  рассчитывать  ор¬
биты  лунных  и  межпланетных  станций,  но  и  проектировать
сами  космические  аппараты.
 Геофизик  (обращаясь  к  Скептику).  Вы  сказали,  что  аст¬
рономия  утратила  свои  позиции  в  решении  задачи  измере¬
ния  и  хранения  точного  времени.  Верно.  Современные  атом¬
ные  часы  отсчитывают  промежутки  времени  с  точностью,
превосходящей  точность  вращения  Земли,  которая  прежде
служила  для  астрономов  контрольными,  эталонными  ча¬
сами.  Но  возникла  обратная  задача  —  с  помощью  атомных
 69

часов  обнаруживать  неравномерности  в  суточном  вращении
нашей  планеты.  А  для  этого  опять-таки  необходимы  астро¬
номические  наблюдения.  Только  они  позволяют  .определять
фактическую  продолжительность  земных  суток.
 Астроном.  Да  и  при  геодезических  измерениях  без  астро¬
номических  наблюдений  не  обойтись.  Даже  в  тех  случаях,
когда  подобные  измерения  осуществляются  с  помощью  ис¬
кусственных  спутников  Земли.  При  всех  обстоятельствах
координаты  опорных  точек  геодезической  сети  определяются
точными  астрономическими  методами.
 Скептик.  Что  ж,  согласен  с  вами  —  кое-какие  практи¬
ческие  задачи  астрономия  продолжает  решать  и  сегодня.
Однако  не  маловато  ли  этого  для  той  просто-таки  грандиоз¬
ной  по  своему  размаху  деятельности,  которую  развернули
современные  астрономы?  Десятки,  а  может  быть,  и  сотни
обсерваторий,  гигантские  телескопы  и  радиотелескопы,
межпланетные  станции,  космические  исследования  с  по¬
мощью  искусственных  спутников  Земли  и  орбитальных  стан¬
ций.  И  все  это  —  ради  тех  весьма  скромных  практических
результатов,  о  которых  вы  говорили?
 Физик.  Ну  что  вы,  всё  обстоит  не  так,  далеко  не  так.
В  настоящее  время  центр  тяжести  практических  приложе¬
ний  астрономии  переместился  в  область  астрофизики.  Не
случайно  один  из  ведущих  советских  физиков  и  руководи¬
телей  физической  науки  —  академик  Л.  А.  Арцимович
говорил,  что  астрофизике  принадлежит  будущее.  Я  думаю,
он  как  раз,  прежде  всего,  и  имел  в  виду  то  огромное  значе¬
ние,  которое  в  наше  время  астрофизические  исследования
имеют  для  самой  физики.
 Автор.  Здесь  необходимо  на  время  прервать  дискуссию
и  напомнить  о  том,  что  о  значении  астрофизических  иссле¬
дований  в  лаборатории  Вселенной  мы  говорили  уже  до¬
статочно  подробно.  А  теперь  вновь  предоставим  слово
участникам  нашего  диспута.
 Геофизик.  Я  думаю,  что  интересы  физики  хотя  и  очень
важная,  но  не  единственная  причина,  привлекающая  вни¬
мание  современного  человечества  к  изучению  Вселенной.
Астрофизические  исследования  приобретают  все  более  важ¬
ное  значение  и  для  таких  наук,  как  география,  геология,
геофизика,  экология.  Поясню  свою  мысль.  На  протяжении
многих  тысячелетий  жизнь  и  практическая  деятельность
людей  были  связаны  исключительно  с  Землей.  И  хотя  оп¬
ределенную  часть  знаний  человек  добывал  в  результате
изучения  небесных  светил  и  небесных  явлений,  все  прак¬
тические  приложения  этих  знаний  были  ограничены  чисто
 70

земными  рамками.  Человек  занимался  освоением  непосред¬
ственно  окружавшей  его  среды  обитания.  Однако  по  мере
развития  науки  и  техники,  освоения  космоса,  вовлечения
космических  явлений  в  сферу  практической  деятельности
человека  мы  все  глубже  осознаем,  что  наша  планета  Земля
и  земная  цивилизация  представляют  собой  часть  Вселен¬
ной.  Между  земным  и  космическим  существует  тесная
связь  и  зависимость.  Поэтому  сегодня,  на  мой  взгляд,  реше¬
ние  многих  «земных»  задач,  в  том  числе  географических,
геофизических  и  экологических,  невозможно  без  должного
учета  «космической  обстановки»,  космических  условий  на¬
шего  существования.  Я  убежден,  что  наступило  время,
когда  науки  о  Земле  должны  развиваться  в  тесном  взаимо¬
действии  с  наукой  о  Вселенной.
 Философ.  Человечество  прошло  огромный  и  трудный
путь.  Представления  наших  далеких  предков  были  огра¬
ничены  тем  участком  земной  поверхности,  на  котором  они
находились.  И  потребовалось  много  столетий  и  много  уси¬
лий,  чтобы  люди  поняли:  человек  не  только  обитатель  Зем¬
ли,  не  только  наблюдатель  и  исследователь  Вселенной,  но
и  ее  порождение,  ее  неотъемлемая  составная  часть.  И  са¬
мый  важный  шаг  на  этом  пути  был  сделан  Коперником,
убедительно  показавшим,  что  Земля  —  это  небесное  тело,
одна  из  планет,  обращающихся  вокруг  Солнца.
 Математик.  Справедливость  требует  заметить,  что  еще
за  несколько  веков  до  Коперника  выдающийся  ученый  му¬
сульманского  Востока  Бируни  был  весьма  близок  к  пони¬
манию  единства  земного  и  небесного.  Кстати,  ту  же  мысль
можно  найти  и  у  поэтов  той  эпохи:
 Ты  разумом  вникни  поглубже,  пойми,
 Что  значит  для  нас  называться  людьми.
 Земное  с  небесным  в  тебе  сплетено:
 Два  мира  связать  не  тебе  ли  дано?
 ...
 Круг  мироздания  подобен  перстню.
 Алмаз  в  том  перстне,  без  сомненья,  мы.
 Философ.  Тогда  уж  нельзя  не  вспомнить  и  Циолковско¬
го.  «Судьба  существа,—  писал  он,—  то  есть  человека,  за¬
висит  от  судьбы  Вселенной,  и  поэтому  каждый  человек
должен  проникнуться  историей  Вселенной...  Необходима
именно  такая,  высшая  точка  зрения,  поскольку  узкая  точ¬
ка  зрения  может  повести  к  заблуждению»  (Циолков¬
ский  К.  Э.  Необходимость  космической  точки  зрения.  1934//
 7!

Архив  АН  СССР.  Ф.  565.  Оп.  1.  Ед.  хр.  532).  А  сегодня  уже
нет  никаких  сомнений  в  том,  что  необходима  именно  кос¬
мическая  точка  зрения.  Космический  подход  до  многим
земным  задачам.
 Геофизик.  Между  прочим,  и  академик  В.  И.  Вернадский
утверждал,  то  жизнь,  живое  существо,  совокупность  жи¬
вых  организмов  нельзя  рассматривать  обособленно.
Он  считал,  что  мы  должны  прийти  к  пониманию  космичес¬
кой  роли  человека.  И  что  со  временем  земным  наукам  пред¬
стоит  сделаться  частью  наук  более  общих,  охватывающих
и  земные  и  космические  процессы.  С  развитием  человечества
будет  расширяться  и  та  область  пространства,  из  которой
оно  черпает  необходимые  ему  сведения  о  законах  природы.
 Астроном.  Кстати,  чем  больше  область,  освоенная  че¬
ловеком,  тем  больше  возможностей  для  познания  природы.
Великий  философ  Древней  Греции  Аристотель,  наблюдая
во  время  затмений  форму  земной  тени  на  Луне,  пришел  к
заключению,  что  Земля  шарообразна.  Но  должно  было
пройти  много  веков,  прежде  чем  кругосветное  путешествие
Магеллана  доказало  это  на  практике.  А  ведь  если  бы  нам
впервые  потребовалось  определить  форму  Земли  сегодня,
для  этого  достаточно  было  бы  с  помощью  космических  ап¬
паратов  сфотографировать  нашу  планету  одновременно  с
нескольких  направлений  и  сравнить  эти  снимки.  И  мы
сразу  убедились  бы,  что  Земля  шарообразна.
 Математик.  И  вообще  с  помощью  одного  лишь  измене¬
ния  положения  наблюдателя  в  пространстве  можно  решить
целый  ряд  задач,  которые  при  обычном  подходе  поддаются
решению  с  превеликим  трудом.
 Астрофизик.  За  примером  недалеко  ходить.  Если  уста¬
новить  радиотелескопы  на  двух  космических  аппаратах  и
развести  их  на  достаточно  большое  расстояние  один  от  дру¬
гого,  мы  получим  уникальный  по  своим  возможностям
астрономический  прибор,  позволяющий  изучать  деталь¬
ную  радиоструктуру  удаленных  на  огромные  расстояния
источников  космического  радиоизлучения.
 Геофизик.  Стоит  напомнить  и  об  изучении  с  космических
орбит  нашей  собственной  планеты.  Ведь  оказалось,  что,
удалившись  от  Земли  в  космос,  гораздо  легче  обнаружить
то,  что  ускользает  при  непосредственном  наблюдении.
 Скептик.  Кстати,  довольно  парадоксальное  обстоятель-
ство.
 Математик.  Не  такое  уж  парадоксальное.  Еще  У.  Шекс¬
пир  говорил:  «Лицом  к  лицу  лица  не  увидать».  Удаление
увеличивает  одновременно  охватываемую  наблюдениями
 72

область  и  тем  самым  расширяет  возможность  обнаружения
общих  закономерностей.
 Философ.  Я  бы  вообще  не  стал  противопоставлять  один
метод  другому.  Сопоставим,  например,  историю  изучения
Земли  с  историей  изучения  других  планет  Солнечной  сис¬
темы.  Если  в  процессе  исследования  других  планет  наука
перешла  от  дистанционных  астрономических  исследований
к  непосредственному  изучению  этих  небесных  тел  с  по¬
мощью  межпланетных  космических  аппаратов,  то  в  позна¬
нии  нашей  собственной  планеты  она  шла  обратным  путем:
от  исследований  непосредственных  —  к  дистанционным.
Так  вот,  самое  важное,  что  и  в  том  и  в  другом  случае  пере¬
ход  к  новому  типу  исследований  приносил  совершенно  но¬
вую,  оригинальную  информацию.  Своеобразная  диалекти¬
ка  близких  и  дальних  исследований.
 Астроном.  А  я  хотел  бы  напомнить,  что  сама  возмож¬
ность  изучения  Земли  из  космоса  подготовлена  многове¬
ковой  историей  астрономических  исследований.  И  дело  не
только  в  том,  что  без  астрономических  знаний  выход  чело¬
века  в  космос  вряд  ли  мог  бы  состояться.  Важен  еще  добы¬
тый  астрономией  бесценный  опыт  изучения  различных
природных  объектов  на  расстоянии  дистанционными  ме¬
тодами.  Не  случайно  космические  наблюдения  нашей  пла¬
неты  нередко  называют  астрономией  наоборот.
 Философ.  Коль  скоро  речь  зашла  о  космонавтике,  не¬
обходимо  подчеркнуть,  что  выход  человечества  в  космос
был  самым  тесным  образом  связан  не  только  с  расшире¬
нием  возможностей  познания  мира  самого  по  себе,  но  если
смотреть  в  корень,  то  прежде  всего  с  насущными  потреб¬
ностями  развития  человеческой  деятельности  и  производст¬
ва.  А  если  точнее,  то  с  потребностью  коренного  поворота  в
социальной  деятельности  людей,  вызванной  к  жизни  не¬
обходимостью  перехода  от  экстенсивного  пути  развития  к
интенсивному.  Перехода,  в  котором,  как  мы  знаем,  наука
играет  решающую  роль.  Небезыинтересно  также  отметить,
что  осознание  необходимости  перехода  к  интенсификации
наступило  позже,  чем  этот  переход  фактически  уже  начался.
 Астрофизик.  А  я  хочу  вернуться  к  тому,  что  в  результа¬
те  освоения  космоса  Вселенная  становится  и  непосредст¬
венной  средой  нашего  обитания.
 Физик.  Вот  именно  —  непосредственйой.  Это  весьма  су¬
щественное  обстоятельство.  Дело  в  том,  что,  по-види-
мому,  уже  в  обозримом  будущем  мы  начнем  выносить  в
космос  некоторые  отрасли  производства  и  энергетические
установки.  Во  всяком  случае  рано  или  поздно  это  обяза¬
 73

тельно  произойдет.  Но,  видимо,  при  любом  уровне  научно-
технического  развития  и  при  любых  размерах  той  области
космического  пространства,  которую  человек  вовлечет  в
сферу  своей  практической  деятельности,  будут  действовать
определенные  ограничения.  В  частности,  ограничения
энергетического  характера,  направленные  на  то,  чтобы  удер¬
жать  в  определенных  границах  те  или  иные  физические
параметры  среды  нашего  обитания,  Эго  значит,  что,  осу¬
ществляя  процессы  глобального  и  космического  масштаба,
мы  можем  вызвать  не  только  в  земной,  но  и  в  космической
среде  необратимые  изменения,  неблагоприятные  для  земной
цивилизации,  для  современного  и  будущих  поколений.
 Таким  образом,  перед  человечеством  встают  принципи¬
ально  новые  задачи:  мы  должны  научиться  предвидеть  как
близкие,  так  и  отдаленные  последствия  наших  действий.
 Философ.  Вы  правы,  современное  человечество  выходит
на  качественно  новый  уровень  научно-технического  и  тех¬
нологического  развития  —  оно  во  все  большей  и  большей
степени  становится  космической  цивилизацией.  А  на  этом
уровне  мы  не  можем  не  принимать  во  внимание,  что,  во-
первых,  наша  деятельность  становится  фактором  косми¬
ческого  порядка,  а  во-вторых,  что  Земля  —  это  не  обособ¬
ленный,  изолированный  мирок,  а  неотъемлемая  составная
часть  космоса.
 Как  общественная  формация,  человечество  подчиняется
особым,  специфическим  законам  —  законам  обществен¬
ного  развития,  открытым  и  исследованным  К.  Марксом,
Ф.  Энгельсом  и  В.  И.  Лениным.  Но  с  точки  зрения  естест¬
венных  наук  мы  —  часть  Вселенной.  И  подчиняемся  дей¬
ствующим  во  Вселенной  физическим  и  другим  законам.  Не
только  многие  условия  нашей  жизни,  но  и  само  существо¬
вание  земной  цивилизации  в  немалой  степени  зависят  от
того,  что  представляет  собой  наша  Вселенная,  какие  физи¬
ческие  процессы  в  ней  происходят,  какие  изменения  совер¬
шаются.
 Астрофизик.  Действительно,  ведь  теперь  мы  знаем,  что
Вселенная  изменяется  с  течением  времени*  эволюциониру¬
ет.  Иными  словами,  космическая  среда  нашего  обитания
не  является  раз  навсегда  заданной.  А  это  в  конечном  счете
не  может  не  сказываться  и  на  состоянии  непосредственно
окружающей  нас  земной  среды,  на  условиях  нашего  зем¬
ного  существования...
 Поэтому  глубокое  изучение  законов  эволюции  Вселен¬
ной,  природы  происходящих  в  ней  физических  процессе»
необходимо  не  только  для  расширения  и  углубления  наших
 74

знаний  о  строении  материи,  но  и  для  обоснованного  науч¬
ного  прогнозирования  будущих  состояний  планетарной
среды  нашего  обитания.
 Философ.  Разумеется,  будущее  человечества  во  многом
зависит  от  того,  насколько  успешно  народы  Земли  сумерт
разрешить  насущные  проблемы  своего  взаимного  существо¬
вания,  предотвратить  развязывание  самоубийственной  тер¬
моядерной  войны.
 Но  немаловажное  значение  приобретает  и  как  можно
более  глубокое  познание  взаимосвязи  и  взаимозависимости
земного  и  космического,  закономерностей  нашего  косми¬
ческого  существования,  которые,  в  свою  очередь,  тесно
связаны  с  фундаментальными  свойствами  Вселенной.  Нель¬
зя  забывать  и  о  том,  что  будущее,  образно  говоря,  начина¬
ется  сегодня.  И  человечество  уже  сейчас  обязано  задумы¬
ваться  над  теми  проблемами,  которые  во  весь  рост  могут
встать  перед  людьми  в  сравнительно  отдаленные  времена.
Иначе  наши  потомки  могут  оказаться  застигнутыми  врас¬
плох.
 Геофизик.  В  истории  развития  земной  цивилизации
важную  роль  сыграл  комплекс  географических  наук.  Эти
науки  помогали,  человеку  осваивать  нашу  планету.  Сегод¬
ня  же  возникает  необходимость  в  науке,  которая  изучала
бы  свойства  космической  среды  нашего  обитания.
 Скептик.  Но  ведь  такая  наука  уже  существует  —  это
астрофизика.
 Астрофизик.  Вы  правы.  Однако  нужно  иметь  в  виду,  что
астрофизика  изучает  космические  процессы  со  своей,  спе¬
цифической  точки  зрения.  Поэтому  в  будущем,  вероятно,
потребуется  наука,  которая  исследовала  бы,  так  сказать,
географические  и  геофизические  аспекты  космических  яв¬
лений.  Создание  такой  науки  имело  бы  немаловажное  зна¬
чение  для  прогрессивного  развития  земной  цивилизации.
Некоторые  ученые  предлагают  назвать  ее  астроэкологией.
 Философ.  Я  хотел  бы  добавить  ко  всему  сказанному,  что
астрономия  имеет  и  огромное  мировоззренческое  значение.
И  прежде  всего  данные  астрономии  удовлетворяют  естест¬
венное  стремление  человека  знать,  в  каком  мире  он  оби¬
тает,  такое  же  естественное,  как  стремление  познакомиться
с  городом,  в  котором  он  живет.  Земля  —  часть  Вселенной,
наш  большой  дом,  и  вполне  понятно  желание  нашего  совре¬
менника,  живущего  в  эпоху  научно-технической  революции
и  освоения  космоса,  составить  отчетливое  представление
не  только  о  ее  строении,  нон  о  взаимосвязи  с  космическими
процессами.  Впрочем,  дело  не  только  в  этом.  Астрономи¬
 75

ческие  представления  —  это  очень  важная  составная  часть
научной  картины  мира.  А  научная  картина  мира,  в  свою
очередь,  служит  основой  нашего  научного,  диалектико-ма¬
териалистического  мировоззрения.  Изучение  Вселенной
весьма  убедительно  демонстрирует  как  материальное
единство  мира,  так  и  диалектический  характер  явлений,
происходящих  в  природе...
 Автор.  Таково  практическое,  в  широком  смысле  этого
слова,  значение  современной  науки  о  Вселенной.  В  том
числе  и  мировоззренческое,  потому  что  нельзя  сводить  роль
той  или  иной  фундаментальной  науки  в  существовании
человечества  к  одной  лишь  возможности  прямых  производ¬
ственных  применений.  Воздействие  фундаментальной  науки
на  формирование  диалектико-материалистического  ми¬
ропонимания,  ее  влияние  на  развитие  других  наук,  на  куль¬
туру  играет  в  общем  прогрессе  человеческого  общества  не
менее,  а  порой  и  более  важную  роль,  чем  прикладные  науч¬
ные  исследования.
 Особенно  важное  значение  имеет  взаимосвязь  фунда¬
ментальных  научных  исследований  с  развитием  культуры.
Поэтому  продолжим  наши  диалоги  и  выясним,  как  связаны
между  собой  наука  и  культура.
 Наука  и  культура
 Скептик.  И  все  же  мне  представляется,  что,  как  говорится,
лучше  синица  в  руках,  чем  журавль  в  небе.  Когда  еще  будут
использованы  для  техники  и  производства  результаты  тех
или  иных  фундаментальных  исследований,  еще  неизвест¬
но.  Да  и  будут  ли  использованы  вообще.  А  достижения
прикладных  наук  можно  использовать  в  производстве,  они
сразу  дают  ощутимый  практический  эффект.
 Математик.  Не  следует  слишком  увлекаться  чисто  прак¬
тической  стороной  дела,  сбиваться  на  чересчур  утилитар¬
ную  ноту.  Я  убежден  в  том,  что  ни  на  физику,  ни  на  астро¬
номию,  ни  на  математику,  ни  на  биологию,  ни  на  любую
другую  область  естествознания  нельзя  смотреть  как  на
науки,  обладающие  только  практической  ценностью,  только
как  на  источник  научно-технического  преобразования  мира.
Разумеется,  наука  в  наше  время  превратилась  в  непосред¬
ственную  производительную  силу.  Но  вместе'с  тем  фунда¬
ментальные  науки  являются  источником  сведений,  позво¬
ляющих  человеку  ориентироваться  в  мире,  в  системе  куль¬
турных  ценностей.  И  эта  их  функция,  тот  вклад  в  культу¬
 76

ру,  который  они  вносят,  имеет  не  менее  важное  значение,
чем  вклад  материальный.
 Философ.  История  показывает,  что  в  тех  случаях,  когда
наука  становится  слишком  практичной,  завязанной  исклю¬
чительно  на  решении  чисто  утилитарных  задач,  она  неиз¬
бежно  начинает  деградировать.  К  такому  выводу  приво¬
дит  анализ  истории  науки  в  сопоставлении  с  развитием  че¬
ловеческой  культуры.  Этот  анализ  показывает  также,  что
между  фундаментальными  научными  исследованиями  и
теми  духовными  ценностями,  развитию  которых  они  спо¬
собствуют,  существует  непосредственная  связь.  Чем  выше
духовный  потенциал  общества,  тем  сильнее  оно  нуждается
в  фундаментальных,  а  не  только  прикладных  исследова¬
ниях.  В  то  же  время  фундаментальные  открытия  увеличи¬
вают  этот  духовный  потенциал.  Такова  диалектика.  Не
случайно  в  истории  науки  решению  тех  или  иных  частных,
в  том  числе  практических,  задач  всегда  сопутствовало  стрем¬
ление  увязать  конкретные  знания  с  общей  картиной  мира.
 Математик.  Еще  выдающийся  французский  математик
и  философ  Анри  Пуанкаре  утверждал,  что  значение  науки
состоит  не  только  в  накоплении  конкретных  знаний,  но  и
в  том,  что  она  дает  человеку  гармоническое  представление
о  мире.  Воздействует  наука  и  на  формирование  личности.
В  науке,  говорил  А.  Пуанкаре,  реализуется  подлинное  слу¬
жение  истине,  формируются  лучшие  качества  человека.
 Физик.  И  это,  между  прочим,  относится  не  только  к  тем,
кто  принимает  непосредственное  участие  в  научной  дея¬
тельности,  но  в  большей  или  меньшей  степени  к  каждому
человеку.  В  наше  время,  в  эпоху  научно-технической  ре¬
волюции,  влияние  науки  испытывают  на  себе  все  люди,  ее
пример  перед  глазами  у  всех.
 Математик.  Кстати,  не  кажется  ли  вам,  что  при  совре¬
менных,  чрезвычайно  мощных  темпах  развития  производи¬
тельных  сил  стал  в  какой-то  мере  утрачиваться  интеллек¬
туальный  потенциал  человечества?  На  мой  взгляд,  это  про¬
исходит  как  раз  потому,  что  развитие  культуры  в  нашу  эпо¬
ху  мотивировано  в  основном  необходимостью  решения
производственных  проблем.  Поэтому  в  современной  культу¬
ре  весьма  затруднен  процесс  формирования  духовных  цен¬
ностей.
 Философ.  Во  всяком  случае  в  капиталистических  стра¬
нах  товарное  ориентирование  приводит  к  деградации  куль¬
туры,  к  феномену  так  называемой  массовой  культуры,  за¬
хлестывающей  всю  человеческую  деятельность,  к  стандарти¬
зации  в  искусстве.
 77

Скептик.  Вы  все  время  говорите  о  вкладе  в  культуру  ес¬
тественных  наук.  Но  ведь  культура  —  это  искусство:  лите¬
ратура,  живопись,  музыка,  театр,  кино.
 Философ.  Вы  ошибаетесь,  культура  —  это  не  только
произведения  искусства.  Это  всё  то,  что  за  долгие  века  сво¬
ей  истории  создало  и  продолжает  создавать  человечество,
чтобы  обеспечить  свое  существование  и  дальнейшее  разви¬
тие.  Культура  —  это  и  естествознание.  Одним  словом,  в
философском  плане  культура  —  это  всё  то,  что  связано  с
человеческой  деятельностью,  тот  созданный  человеком  мир,
в  котором  мы  живем.  Таким  образом,  есть  природа  и  есть
культура.
 Что  же  касается  воздействия  на  духовную  культуру  фун¬
даментальных  наук,  то  оно  определяется  прежде  всего
тем,  в  какой  мере  эти  науки  способны  включить  в  картину
мира  человека,  показать  его  место  во  Вселенной,  его
связь  с  природой,  выяснить,  существуют  ли  какие-то  глу¬
бинные  предпосылки  появления  человека  в  мироздании.
 Математик.  Я  бы  еще  добавил  к  этому,  что  культура
представляет  собой  систему  средств,  выработанных  чело¬
вечеством  для  воздействия  на  внешнюю  среду,  в  том  числе
орудий,  усиливающих  непосредственные  возможности  ор¬
ганов  человека.  Я  бы  сказал,  что  культура  —  это  особый
способ  человеческой  деятельности,  универсальная  техно¬
логия  ее  осуществления.  Поэтому  культура  —  это  не  толь¬
ко  гуманистическая  ценность,  и  не  удивительно,  что  естест¬
венные  науки  играют  в  ее  системе  важнейшую  роль.
 Физик.  Как  известно,  в  замкнутых  физических  систе¬
мах,  предоставленных  самим  себе,  процессы  протекают  от
«порядка»  к  «хаосу».  На  языке  физики  это  означает,  что
в  различных  природных  системах  происходит  постепенное
накопление  так  называемой  энтропии,  которое  ведет  к
«вырождению»  материи.  Ё  противовес  этому  вся  деятель¬
ность  живых,  и  в  особенности  разумных,  организмов  носит
антиэнтропийный  характер.  Эта  деятельность  ведет  к  уве¬
личению  «порядка»  и  уменьшению  энтропии,  к  созданию
чрезвычайно  устойчивых  состояний  —  машин,  механиз¬
мов,  сооружений  и  т.  д.,  которые  не  могли  возникнуть  са¬
ми  собой  в  результате  течения  обычных  природных  про¬
цессов,  в  результате  случайного  «сцепления»  атомов  и  мо¬
лекул.
 С  этой  точки  зрения  культура  —  специфический  нэгэн-
тропийный  механизм  (нэгэнтропия  —  величина  обратная
энтропии),  дающий  возможность  социальным  системам
активно  противостоять  энтропийным  процессам  и  повышать
 78

в  то  же  время  уровень  своего  собственного  развития.  Та¬
ким  образом,  культура  —  это  одна  из  особых  форм  борьбы
человечества  с  энтропией.
 Астроном.  Однако  уменьшение  энтропии  в  пределах
среды  нашего  обитания  может  быть  достигнуто  лишь  за  счет
ее  соответствующего  увеличения  в  более  широкой  области
пространства.
 Физик.  Разумеется,  таков  объективный  закон  природы.
Но  так  как  в  перспективе  человеческая  деятельность  будет
охватывать  все  большие  и  большие  регионы  космоса,  то  и
антиэнтропийная  деятельность  земной  цивилизации  с  те¬
чением  времени  будет  расширяться.
 Автор.  Подведем  теперь  некоторые  итоги  с  позиций  на¬
шей  основной  задачи  —  выяснения  противостояния  науки
и  религии.  Если  оценивать  различные  формы  человеческой
деятельности  с  точки  зрения  той  практической  (опять-таки
в  широком  смысле  этого  слова)  пользы,  которую  она
приносит  человечеству,  то  научная  деятельность  и  в  этом
плане  коренным  образом  отличается  от  деятельности  рели¬
гиозной.  В  то  время  как  наука  действительно  решает  жиз¬
ненно  важнее  для  человечества  задачи,  религия  создает
лишь  иллюзию  их  решения.
 А  это  не  только  не  приносит  людям  ничего  реального,  но
и  крайне  опасно,  поскольку  убаюкивающая  надежда  на
то,  что  все  необходимое  свершится  по  воле  сверхъестест¬
венных  сил  (а  именно  к  этому,  чтобы  там  ни  утверждали
современные  богословы,  сводится  сущность  религии),  не
может  не  отвлекать  людей  от  реальной  деятельрости,  свя¬
занной  с  решением  стоящих  перед  обществом  актуальных
задач.
 Исключение  составляет  участие  некоторых  церквей,  например
русской  православной  церкви,  а  также  других  религиозных  орга¬
низаций  в  СССР  в  борьбе  за  мир.  Антимилитаристские  настроения
распространились  среди  религиозных  кругов  и  на  Западе.  Это,  в
частности,  привело  к  созданию  ряда  крупных  антивоенных  религи¬
озных  организаций,  таких,  например,  как  Христианская  мирная
конференция,  объединившая  церковных  деятелей  86  стран,  или
Азиатская  буддистская  конференция  за  мир,  в  котррую  входят
многие  национальные  буддийские  центры,  монастыри,  храмы,  а
также  отдельные  священнослужители.
 Нельзя  не  признать,  что  все  эти  факты  имеют  позитивное
значение,  поскольку  способствуют  борьбе  прогрессивных
сил  человечества  за  сохранение  мира,  против  угрозы  термо¬
ядерной  войны.  Они  заслуживают  положительной  оценки,
несмотря  на  различие  марксистско-ленинской  идеологии  и
идеологии  религиозной.
 79

На  первый  взгляд  подобное  отношение  к  деятельности
церкви  и  ее  представителей  может  показаться  по  меньшей
мере  непоследовательным.  Но  следует  напомнить  слова
 B.  И.  Ленина,  сказанные  им  по  аналогичному  поводу:  «Нам
не  безразлично,  имеем  ли  мы  дело  с  теми  представителями
буржуазного  лагеря,  которые  тяготеют  к  военному  реше¬
нию  вопроса,  или  с  теми  представителями  буржуазного
лагеря,  которые  тяготеют  к  пацифизму,  будь  он  хотя  самый
плохенький  и,  с  точки  зрения  коммунизма,  не  выдерживаю¬
щий  и  тени  критики»  {Ленин  В.  И.  Поли.  собр.  соч.  Т.  45.
 C.  70).
 Да,  мы  положительно  относимся  к  антивоенным  усили¬
ям  ряда  современных  религиозных  организаций.  И  счита¬
ем,  что  в  борьбе  с  военной  опасностью  важно  всё  то,  что
способствует  объединению  миролюбивых  сил.  Но  было  бы
неправильно  отождествлять  политические  действия  церкви,
о  которых  идет  речь,  с  религиозной  идеологией,  которая
всегда  была  и,  несмотря  ни  на  что,  остается  ложным  уче¬
нием  о  действительности.
 Великий  регулятор
 Как  уже  было  сказано  выше,  нашу  земную  цивилизацию
или  любую  космическую  цивилизацию  вообще  можно  рас¬
сматривать  как  сложную  самоорганизующуюся  и  саморе¬
гулирующуюся  систему.  Срвременная  наука  о  функциони¬
ровании  сложных  систем  (системный  анализ,  теория  само¬
организации,  теория  катастроф,  изучающая  скачкообразные
изменения  системы  в  ответ  на  плавные  изменения  тех
или  иных  ее  параметров)  показывает,  что  в  процессе  ее
развития  может  возникать  неустойчивость.  Здесь  действует
своеобразный  «принцип  хрупкости  хорошего».  Состоит  он
в  следующем:  «хорошее»  должно  одновременно  удовлетво¬
рять  нескольким  определенным  критериям.  И  если  хотя
бы  один  из  них  не  выполняется,  а  вероятность  этого  в  реаль¬
ных  условиях  не  так  уж  мала,  то  «хорошее»  становится
«плохим».  В  результате  развития  неустойчивости  процесс
эволюции  космической  цивилизации  может  оказаться  «хруп¬
ким».  Если  неустойчивости  будут  накапливаться,  это  может
привести  к  кризисным  ситуациям  и  даже  к  катастрофе  —
к  разрушению  системы.
 Кризисные  ситуации,  или,  как  их  сейчас  называют,
глобальные  проблемы,  свойственны  современному  челове¬
 80

честву  и  представляют  собой  серьезную  угрозу  дальней¬
шему  развитию  земной  цивилизации.
 Возникает  принципиальный  вопрос:  в  силах  ли  чело¬
вечество  справиться  с  подобными  проблемами,  с  теми  про¬
тиворечиями,  которые  порождаются  самим  процессом  его
развития,  и  какую  роль  в  преодолении  этих  противоречий
может  сыграть  наука?
 Математическое  исследование  поведения  сложных  само¬
организующихся  систем  показывает,  что  выход  из  подоб¬
ных  кризисных  ситуаций  существует.  Иными  словами,  те
неустойчивости,  которые  возникают  в  процессе  развития
земной  цивилизации,  не  носят  фатального  характера,  они
могут  быть  преодолены.  Для  этого  необходимо,  чтобы  с  раз¬
витием  системы  возрастала  и  роль  функции  управле¬
ния.  А  так  как  по  мере  развития  сложной  системы  число
неустойчивостей  растет  и  вместе  с  тем  увеличивается  опас¬
ность  ее  разрушения,  то  усиление  функции  управления
приобретает  все  более  существенную  роль.  Как  это  пони¬
мать?
 Управление  в  широком  смысле  слова  не  сводится  к  от¬
даче  распоряжений  из  некоего  центра  или  центров  и  их
последующему  исполнению.  В  данном  случае  под  управле¬
нием  понимается  прежде  всего  сбор  информации  о  состоя¬
нии  каждого  элемента  сложной  системы,  всесторонний  ее
анализ,  выработка  необходимых  решений  и  соответствую¬
щих  управляющих  команд,  доведение  их  до  каждого  эле¬
мента  системы,  проверка  исполнения,  т.  е.  обратная  связь,
посылка  корректирующих  команд  и  т.  д.
 Когда  же  речь  идет  об  усилении  управляющей  функции,
то  предполагается,  что  информация  о  состоянии  элементов
системы  должна  быть  не  просто  достаточно  полной  и  свое¬
временной,  но  и  предельно  оперативной,  всеобъемлющей  и
максимально  исчерпывающей,  ее  анализ  должен  произво¬
диться  непрерывно,  быть  всесторонним  и  абсолютно  объек¬
тивным,  вырабатываемые  команды  —  носить  оптимальный
характер,  а  обратная  связь  —  осуществляться  мгновенно.
 Если  имеется  в  виду  управление  не  механической,  про¬
изводственной,  электронной  или  кибернетической  систе¬
мой,  а  цивилизацией,  то  все  эти  научно-технические  усло¬
вия  приобретают  совершенно  конкретный  социальный
смысл,  наполняются  общественным  содержанием.  А  сама
проблема  управления  становится  не  только  кибернетичес¬
кой,  но  и  общественной  и  политической.
 В  этом  случае  решить  задачу  усиления  функции  управ¬
ления  вряд  ли  удастся  путем  создания  какого  бы  то  ни
 6  В,  Н,  Комаров
 81

было  сверхсовершенного  технического  устройства  —  сверх-
компьютера,  управляющего  жизнью  и  деятельностью  лю¬
дей.  Крайне  нежелательные  последствия  осуществления
подобных  проектов  и  печальную  участь  людей,  оказавших¬
ся  рабами  такой  сверхмашины,  впечатляюще  изобразили
в  своих  произведениях  многие  писатели-фантасты.
 Не  поможет  и  предельная  централизация  власти,  ее  со¬
средоточение  в  руках  одного  человека  или  группы  облечен¬
ных  ею  лиц.  Единственный  реальный  выход—осуществле¬
ние  управления  с  помощью  всех  людей,  всего  общества,
А  для  этого  необходимы  по  меньшей  мере  два  чрезвычайно
важных  условия:  подлинная  демократия  и  общедоступная
информация.
 Очень  хорошо  выразил  эту  мысль  академик  Н.  Н.  Мои¬
сеев  в  своей  беседе  с  корреспондентом  газеты  «Правда»:  «Се¬
годня  мы  говорим:  учиться  демократии.  Эго  не  только  спо¬
соб  управления  экономикой  и  обществом  в  целом.  Это  также
и  определенный  тип  мышления,  способ  поведения  людей  в
обществе...  Демократия  —  это  естественное  состояние  души,
когда  честное  сопоставление  точек  зрения  просто  необходи¬
мо  для  поиска  оптимального  пути  и  цели...»  (Правда.  1987.
17  авг.).
 Так  что  всемерное  развитие  демократии  и  гласности,
осуществляемое  в  настоящее  время  Коммунистической  пар¬
тией  Советского  Союза,  не  только  должно  способствовать
преодолению  негативных  явлений,  возникших  у  нас  в  по¬
следние  десятилетия,  оно  объективно  необходимо  для  даль¬
нейшего  развития  нашего  общества,  для  обеспечения  его
стабильности  и  жизнеспособности.
 Весьма  существенную,  во  многом  незаменимую  роль  в
усилении  функции  управления  должна  играть  и  наука.
И  не  только  при  реализации  технических  задач,  связанных
со  сбором,  передачей  и  обработкой  соответствующей  ин¬
формации.  Управление  может  быть  эффективным  только  в
том  случае,  если  оно  основывается  на  точном  знании,  на
научном  анализе  поступающей  информации,  научной  оцен¬
ке  складывающихся  ситуаций  и  научном  подходе  к  выработ¬
ке  оптимальных  решений.  Такие  решения  должны  быть
научно  обоснованными! 	1
 А  это  значит,  что  деятельность  земного  человечества
должна  во  все  большей  и  большей  степени  опираться  не  на
субъективные  суждения  и  оценки,  а  на  научный  подход,
на  глубокое  знание  законов  природы  и  законов  обществен¬
ного  развития,  которые  лежат  в  основе  социальных  про¬
цессов.  Понимание  этих  законов  также  открывает  возмож¬
 82

ность  сознательного,  целесообразного  управления  общест¬
вом.
 Все  сказанное  относится  не  только  к  будущему,  но  и  к
прошедшему  и  к  настоящему.  Иными  словами,  наука  со  вре¬
мени  своего  возникновения  всегда  играла  в  обществе  роль
одного  из  социальных  регуляторов,  обеспечивающих  не
только  все  более  глубокое  понимание  окружающего  мира
и  развитие  производительных  сил,  но  и  само  существование
и  прогрессивное  развитие  земной  цивилизации.
 Приведем  два  примера.
 Хорошо  известно,  какую  угрозу  человечеству  несли  с  собой
в  прошлом  всевозможные  эпидемии.  Черная  оспа,  холера,  чума
опустошали  целые  государства,  унося  в  короткие  'сроки  сотни
тысяч  человеческих  жизней.  И  можно  представить  себе,  до  какой
степени  возросла  бы  эта  угроза  при  современных  видах  транспорта,
практически  ликвидировавших  барьеры  расстояний  не  только
между  соседними  странами,  но  и  удаленными  друг  от  друга  на  мно¬
гие  тысячи  километров  континентами.
 Ликвидировав  перечисленные  выше  болезни  в  масштабах
планеты,  наука  отвела  связанную  с  ними  угрозу.  Конечно,  не
исключена  возможность  возникновения  по  тем  или  иным  причинам
новых  эпидемических  заболеваний.  Но  можно  не  сомневаться  в
том,  что  при  достаточном  уровне  развития  наука  рано  или  поздно
обезвредит  любые  болезни.
 Другой  пример.  Раскрыв  тайну  атомных  и  термоядерных
реакций,  физика  дала  в  руки  человеку  не  только  неисчерпаемый
источник  энергии,  но  и  мощное  оружие,  оружие  массового  уничто¬
жения.  Делая  ставку  на  это  оружие,  наиболее  реакционные  импе¬
риалистические  круги  Соединенных  Штатов  Америки  стали  вына¬
шивать  планы  термоядерной  войны  против  социалистических
стран,  развивать  идею  упреждающего  термоядерного  удара  против
СССР.  При  этом  они  исходили  из  того,  что  в  термоядерной  войне
могут  быть  победители  и  побежденные.
 Однако  в  начале  80-х  гг.  советские,  а  параллельно  с  ними
американские  ученые,  а  также  специалисты  некоторых  других
стран  в  результате  анализа  на  ЭВМ  специально  разработанных
математических  моделей  рассчитали  возможные  последствия  термо¬
ядерного  конфликта.
 Прямое  разрушительное  воздействие  ядерной  войны  на  окру¬
жающую  среду  и  биосферу  планеты  усилилось  бы  во  много  раз  в
результате  возникновения  многочисленных  пожаров.  Земная  ци¬
вилизация  накопила  колоссальное  количество  горючих  материалов.
Огнеопасен  и  ряд  природных  образований.  Таким  образом,  сущест¬
вуют  неисчислимые  запасы  того,  что  может  гореть,—  от  лесов  до
бытовой  химии,  от  жилищ  до  хранилищ  горючего.  Если  в  ходе  ядер-
ного  конфликта  все  это  будет  подожжено,  то  пожары  приобретут
глобальный  характер.  При  этом  взрывные  волны  ядерных  взрывов,
нанося  существенные  повреждения  сооружениям  и  коммуникациям,
сделают  эффективную  борьбу  с  огнем  практически  невозможной.
 Множественные  пожары,  объединившиеся  в  единый  очаг,  уг¬
рожают  не  только  высокой  температурой.  В  центральной  части
охваченной  огнем  зоны  благодаря  интенсивному  выделению  теп-
 6*
 83

ловой  энергии  вверх  устремятся  огромные  массы  воздуха,  образуя
своеобразный  огненный  смерч,  способный  уничтожить  целый  город.
Благодаря  оттоку  воздуха  у  земли  должны  возникнуть  ураганные
ветры,  подающие  все  новые  и  новые  порции  кислорода  к  очагам
пожара  и  тем  самым  усиливающие  горение.  И  это  не  только  тео¬
ретический  прогноз  —  подобные  огненные  смерчи  возникали  в
результате  массированных  бомбардировок  американской  авиацией
Гамбурга  и  Дрездена  в  конце  второй  мировой  войны.
 Вследствие  массированных  пожаров  и  огненных  смерчей  сотни
миллионов  тонн  дымовых  частиц,  сажи  и  пепла  поднимутся  в  верх¬
ние  слои  атмосферы  и  образуют  черную  непрозрачную  тучу,  ак¬
тивно  поглощающую  солнечное  излучение.  Подобное  резкое  изме¬
нение  оптических  свойств  воздушной  оболочки  Земли  неминуемо
вызовет  глобальную  катастрофу.  Наступит  длительная  ядерная
ночь,  а  затем  и  ядерная  зима  —  температура  на  Земле  упадет  на
15—20  градусов  и  даже  в  летнее  время  может  на  обширной  терри¬
тории  оказаться  ниже  нулевой  отметки,  т.  е.  ниже  точки  замер¬
зания  воды.
 Например,  расчеты  показали,  что  в  том  случае  если  ядерный
конфликт  произойдет  в  июле,  то  уже  через  двое  суток  на  большей
части  территории  США  температура  опустится  ниже  нуля...
 Явления,  о  которых  идет  речь,  вызовут  коренную  перестройку
атмосферной  циркуляции,  и  климатическая  катастрофа  за  короткий
срок  распространится  на  весь  земной  шар.  В  отсутствие  солнечного
света  прекратится  фотосинтез.  Это  приведет  к  массовой  гибели
флоры  и  фауны.  У  человечества  будет  мало  шансов  приспособиться
к  подобной  экологической  послеядерной  обстановке.  Тем  более  что
при  достаточно  крупном  ядерном  конфликте  ядерная  ночь,  как
показывают  расчеты,  неизбежно  перейдет  в  ядерную  зиму  с  еще
более  катастрофическими  экологическими  последствиями.  В  част¬
ности,  возникнут  глубокие  устойчивые  температурные  контрасты
между  сушей  и  океаном,  который,  как  известно,  способен  долго
хранить  тепло.  Благодаря  этому  воздух  над  океанами  будет  ох¬
лаждаться  значительно  медленнее,  чем  над  континентами.  В  ре¬
зультате  не  только  возникнут  ураганные  ветры,  но  и  нарушится
круговорот  воды  в  природе,  и  над  погруженными  в  ночь  замерз¬
шими  континентами  разразятся  жестокие  засухи...
 В  1983  г.  эти  данные  были  обсуждены  в  Вашингтоне  на  между¬
народном  конгрессе  «Мир  против  ядерной  войны».  На  состояв¬
шемся  после  окончания  конгресса  телемосте  «Вашингтон  —  Москва»
с  ними  познакомил  широкую  общественность  руководивший  ис¬
следованиями  советских  ученых  академик  Н.  Н.  Моисеев.  Когда
он  закончил  свое  выступление,  американский  участник  встречи
задал  ему  вопрос:
 —  Профессор,  почему  вы  улыбаетесь,  говоря  о  таких  страш¬
ных  вещах?
 —  У  меня  есть  основания  улыбаться,—  ответил  Н.  Н.  Мои¬
сеев.—  Сегодня  все  мы  присутствуем  при  грандиозном  событии.
Ученые  сделали  антиядерную  бомбу.  Здравый  смысл  не  позволит
развязать  войну,  в  которой  никто  не  выживет.  И  я  радуюсь  тор¬
жеству  науки,  предоставившей  человечеству  возможность  вести
диалог  с  позиций  нового  мышления  (Правда.  1987.  17  авг.).
 Разумеется,  сами  по  себе  теоретические  расчеты  ликвидиро¬
вать  угрозу  возникновения  термоядерной  войны  еще  не  могут.  Но
полученное  благодаря  им  научно  обоснованное  отчетливое  пред¬
ставление  о  гибельных  последствиях  такой  войны  для  земной  ци¬
 84

вилизации,  несомненно,  будет  служить  весьма  весомым  фактором
в  борьбе  за  ее  предотвращение,  за  мир...
 Примеров,  подобных  этим,  показывающих  регули¬
рующее  воздействие  науки  на  жизнь  общества,  ца  социаль¬
ные  процессы,  способствующие  прогрессивному  развитию
человечества,  можно  было  бы  привести  великое  множество.
В  частности,  можно  напомнить  и  о  том,  что  именно  наука
дала  человеку  возможность  противостоять  многим  разруши¬
тельным  стихийным  явлениям,  перед  которыми  в  «донауч¬
ные»  времена  люди  были  практически  беззащитны.
 Но  особенно  важное  значение  имело  открытие  и  иссле¬
дование  К.  Марксом,  Ф.  Энгельсом  и  В.  И.  Лениным
законов  общественного  развития,  разработанное  ими  учение
о  роли  пролетариата,  о  пролетарской  революции,  сделан¬
ный  В.  И.  Лениным  научно  обоснованный  вывод  о  возмож¬
ности  победы  социализма  первоначально  в  одной,  отдельно
взятой  стране.  Применение  на  практике  этих  научных  раз¬
работок  во  многом  предопределило  победу  Октябрьской
революции,  коренным  образом  изменившей  лицо  земной
цивилизации.
 Теперь  мы  можем  сравнить  действие  двух  социальных
регуляторов  —  религиозного  и  научного.  В  то  время  как
регулирующая  функция  религии  главным  образом  направ¬
лена  на  оправдание  и  сохранение  эксплуататорского  строя  в
классовом,  антагонистическом  обществе,  «научный  регуля¬
тор»  служит  реальному  прогрессу  человечества  —  как  тех¬
ническому,  так  и  социальному.
 Коренным  образом  различаются  и  способы  их  регули¬
рующего  воздействия.  У  религии  —  это,  как  мы  уже  зна¬
ем,  утешение,  в  основе  которого  лежит  эксплуатация  вся¬
кого  рода  социальных  иллюзий.  У  науки  —  изучение  и
сознательное  использование  на  практике  реальных  законо¬
мерностей  природы  и  общества.
 с

Беседа  4
 Наука
и  религия  сегодня
 Непримиримое  противостояние
 Может  возникнуть  вопрос:  почему  мы  все  время  противо¬
поставляем  религии  науку?  Ведь  религия  —  это  определен¬
ное  мировоззрение,  а  наука  —  лишь  одна  из  основ  миро¬
воззрения,  но  не  само  мировоззрение.  Мировоззрение  —
это  нечто  значительно  более  широкое  и  всеобъемлющее,
это  осознание  человеком  своего  места  в  мироздании,  опи¬
рающееся  не  только  на  науку,  но  и  на  другие  социально¬
культурные  феномены.  Наука  изучает  и  объясняет,  как
устроен  мир.  Мировоззрение  же  рассматривает  мир  в  его
значении  для  человека.
 И  если  рассматривать  «непримиримое  противостояние»
в  широком  смысле,  то  действительно  следует  иметь  в  виду
принципиальную  противоположность  религиозного  и  ди¬
алектико-материалистического  мировоззрения.
 Однако  не  только  можно,  но  и  необходимо  противопос¬
тавлять  религии  и  собственно  науку.  Прежде  всего  пото¬
му,  что  наука  стремится  познать  реальные  свойства  окру¬
жающего  мира,  а  религия  исходит  из  предвзятых  фантас¬
тических  представлений  о  нем.  А  также  и  потому,  что  их
фактически  противопоставила  друг  другу  сама  история
человечества.
 Однако  такой  ответ  немедленно  вызывает  новый  вопрос:
а  в  чем  причина  подобного  противостояния,  чем  оно  вызва¬
но,  чем  обусловлено?  В  первую  очередь  тем,  что  в  основе
науки  и  религии  лежат  диаметрально  противоположные
учения  о  мире  и  месте  в  нем  человека.
 Но  и  это  только  часть  интересующего  нас  ответа.  Она
поясняет,  в  чем  состоит  принципиальная  противополож¬
ность  науки  и  религии,  но  не  объясняет  причин  их  столк¬
новения,  той  борьбы,  которая  развернулась  между  ними  и
продолжается  по  сей  день.
 В  самом  деле,  давайте  задумаемся  над  тем,  зачем  науке
вести  борьбу  с  религией,  нужна  ли  ей  эта  борьба?  Ведь
противоречие  между  ними  не  является  для  науки  ведущим,
 86

движущим  противоречием,  т.  е.  таким  противоречием,  не¬
обходимость  разрешения  которого  способствует  ее  прогрес¬
су.  Наука  в  общем  и  целом  развивается  не  для  того,  чтобы
опровергнуть  те  или  иные  религиозные  положения  или
утверждения.  Науку  двигают  вперед  совсем  иные  цели,  и
это  ее  движение  определяется,  как  было  отмечено  выше,
как  внутренней  логикой  развития  самой  науки,  так  и  пот¬
ребностями  общества.
 Движущим  же,  ведущим  противоречием  в  науке  явля¬
ется  противоречие  между  необходимостью  решения  новых
очередных  проблем  и  недостаточностью  достигнутого  уров¬
ня  знаний.
 И  тем  не  менее  наука  всегда  активно  противостояла  и
противостоит  религии.  Почему?  Как  мы  уже  не  раз  под¬
черкивали,  наука  не  бесстрастное  хранилище  знаний.  Нау¬
ку  творят  люди,  и  она  существует  для  людей.  Поэтому  нау¬
ке  в  лице  ее  представителей  далеко  не  безразлично,  как
отражается  реальный  мир  в  массовом  сознании,  а  в  конечном
счете  в  сознании  каждого  отдельного  человека.  Каждый
человек,  говорил  выдающийся  немецкий  поэт  Генрих
Гейне,—  это  вселенная,  которая  с  ним  рождается  и  с  ним
умирает;  под  каждым  надгробным  камнем  погребена  целая
история.
 И  советская  наука,  главная  цель  которой  —  служить
прогрессу  человеческого  общества,  кровно  заинтересова¬
на  в  том,  чтобы  каждая  из  этих  «вселенных»  была  наполне¬
на  не  фантастическими  вымыслами  о  реальности,  а  науч¬
ными  представлениями  о  ней.
 Опыт  истории  человечества  показывает,  что  уровень
развития  естествознания,  господствующие  в  данное  время
научные  идеи,  подход  к  решению  актуальных  научных
проблем  не  только  определяют  глубину  и  широту  знаний,
но  и  оказывает  весьма  существенное  влияние  как  на  стиль
мышления  человека,  так  и  на  его  отношение  к  окружающе¬
му  миру,  на  характер  его  практической  деятельности.
 Эго  обстоятельство  приобретает  особенно  важное  зна¬
чение  в  современную  эпоху,  эпоху  глубокой  качественной
перестройки  всех  фор^  и  видов  нашей  деятельности.  Сегод¬
ня  каждый  человек  должен  не  только  активно  включиться
в  этот  процесс,  но  и  глубоко  понять  природу  происходящего
и  осознанно  сообразовать  с  этим  свои  действия  и  усилия.
 Между  тем  религия  формирует  у  верующих  людей  осо¬
бый  подход  к  пониманию  и  освоению  окружающей  дейст¬
вительности,  особую  шкалу  оценок,  наконец,  особый  стиль
 87

мышления,  в  корне  отличающиеся  от  тех,  которые  харак¬
терны  для  современной  науки.
 Все  это,  вместе  взятое,  порождает  искаженное  восприя¬
тие  окружающей  действительности,  не  может  не  оказывать
отрицательного  воздействия  на  жизнь  и  деятельность  ве¬
рующего  человека.  Поэтому  борьба  науки  против  религии,
тот  непрекращающийся  спор,  который  она  ведет,—это,  преж¬
де  всего,  борьба  за  сознание  людей,  за  них  самих,  за  то,
чтобы  помочь  им  наилучшим  образом  вписаться  в  совре¬
менный  динамичный  поток  жизни.
 Таким  образом,  спор,  который  ведет  с  религией  совре¬
менная  наука,  в  конечном  счете  не  есть  борьба  только  за
построение  более  правильной  картины  мироздания.  Эта
борьба  науки  против  религии  есть  борьба  за  возможно
более  полную  и  скорейшую  реализацию  тех  перспектив  раз¬
вития  человеческой  личности  и  человечества  в  целом,  кото¬
рые  открывает  людям  наука  и  осуществлению  которых  так
или  иначе  препятствует  религия.
 Вот  почему  наука  не  может  оставаться  безразличной  к
религии,  вот  почему  она  продолжает  активную  борьбу  с
реакционным  религиозным  мировоззрением,  с  ложными
представлениями  о  мире.
 При  этом  спор  науки  с  религией  не  совсем  обычный.
Вообще,  споры  бывают  разные.  Например,  происходят
столкновения  различных  точек  зрения  в  науке,  споры  между
представителями  различных  научных  направлений,  тео¬
рий  и  гипотез.  И  если  не  принимать  во  внимание  возмож¬
ных  побочных  обстоятельств,  то  цель  таких  споров  —  вы¬
яснение  истины.  И  победителем  в  подобном  споре  оказы¬
вается  тот,  кто  объективно  прав.
 Но  возможен  и  спор  иного  рода,  в  котором  арбитром
является  третье  лицо.  Скажем,  творческие  соревнования
певцов,  или  пианистов,  или  кинофильмов,  победителей  кото¬
рых  определяет  специальное  жюри.  Аналогичный  третей¬
ский  суд  выявляет  победителей  и  в  разного  рода  телевизи¬
онных  конкурсах  и  хит-парадах,  которые  проводятся  ре¬
дакциями  молодежных  газет  и  журналов.  В  этих  случаях
пальма  первенства  присуждается  тем  из  участников,  кото¬
рым  отдаст  предпочтение  большинство  телезрителей  или
читателей.  В  этих  ситуациях,  даже  при  условии  абсолют¬
ной  беспристрастности  третейских  судей,  победителями  мо¬
гут  оказаться  объективно  не  самые  достойные.  Ведь  в  таких
случаях  всё  решают  субъективные  оценки.
 Нечто  подобное  происходит  и  в  споре  науки  с  религией.
Поскольку  целью  спора  является  борьба  за  сознание  веру¬
 88

ющего,  то  именно  он  —  верующий  —  и  становится  в  дан¬
ном  случае  своеобразным  третейским  судьей.  Иными  сло¬
вами,  побеждает  тот,  кому  лично  он  отдаст  предпочтение.
А  верующий  может  отдать  предпочтение  вовсе  не  тому,  кто
объективно  прав,  а  тому,  чья  позиция  и  чьи  аргументы  по¬
кажутся  ему  более  привлекательными.
 Если  принять  во  внимание  это  обстоятельство,  то  не¬
трудно  понять,  в  каком  невыгодном  положении  находятся
представители  науки.  В  то  время  как  религия  тешит  соз¬
нание  верующего  розовыми  иллюзиями,  правда  науки  по¬
рой  бывает  малопривлекательной  и  даже  жестокой.  В  то
же  время  представители  науки  и  не  могут  сообщать  верую¬
щему  или  колеблющемуся  человеку  ничего,  кроме  правды.
Любой  обман,  любое  сознательное  искажение  научных
данных  с  наукой  несовместимы  и  потому  в  споре  с  религией
не  могут  быть  использованы.  Единственное  оружие  науки  —
правда.
 Что  же  касается  религиозной  стороны,  то  в  борьбе  за
сохранение  и  привлечение  верующих  она  готова  идти  и
идет  на  всевозможные  уловки,  меняет  тактику,  стремится
приспособиться  к  современному  миру,  широко  использует
разнообразные  приемы  психологического  воздействия  на
человека,  выдвигает  хитроумные  доводы  в  пользу  религиоз¬
ного  мировоззрения.
 Познакомимся  с  некоторыми  из  них.
 Маленький  сценарий
 Чтобы  лучше  представить  себе,  какие  аргументы  использу¬
ют  современные  богословы  для  защиты  религии,  восполь¬
зуемся  сочинением  профессора  теологии  Эдинбургского
университета  Э.  Макларена  «Природа  веры».  На  страницах
этого  трактата  он  рассматривает  условную  ситуацию  —
судебный  процесс  над  церковью,  которую  обвиняют  в  том,
что  она  длительное  время  обманывала  людей,  хотя,  как  вы¬
яснилось,  бога  нет  и  никогда  не  существовало.  Как  мы  уви¬
дим,  такой,  прямо  скажем,  неожиданный  для  богослова
поворот  понадобился  автору  для  того,  чтобы  оправдать
необходимость  существования  религии  и  церкви  в  наше
время.
 Приведем  вольное  изложение  этого  воображаемого  су¬
дебного  разбирательства,  в  котором  участвуют  обвинитель
церкви,  ее  защитники  и  в  ходе  которого  вызываются  сви¬
детели,  которые  могли  бы  либо  подтвердить  веру  в  бога,
 89

либо  ее  опровергнуть.  Это  биолог,  историк,  философ  и  пас-
тор-теолог.
 Поскольку  автором,  сочинившим  эту  историю,  является
богослой,  преследовавший  свои  определенные  цели,  нам
понадобится  еще  и  комментатор,  способный  разъяснить
подлинный  смысл  происходящего.
 Судья  (обращаясь  к  свидетелям).  Я  прошу  каждого  из
вас  ответить  на  один  и  тот  же  вопрос:  убеждены  ли  вы  в
деятельном  присутствии  бога  в  мире,  и  если  да,  то  какие
аргументы  вы  можете  привести  в  обоснование  подобной  точ¬
ки  зрения?
 Биолог.  Естественные  науки  не  нуждаются  в  гипотезе  о
существовании  бога,  поскольку  в  мире  подобных  явлений
для  него  просто  нет  места.  Нам  не  требуются  никакие  до¬
пущения  ни  о  первом  толчке,  ни  о  божественном  промысле.
 Защитник.  Но  каким  образом  в  таком  случае  вы  можете
объяснить  происхождение  пространства,  времени,  материи
и  энергии?
 Биолог.  Мы,  ученые,  имеем  дело  с  естественными  прост¬
ранственно-временными  и  материально-энергетическими
процессами.  Что  же  касается  вопроса  о,  так  сказать,  пер¬
вопричинах  этих  процессов,  то  нам,  ученым,  они  по  край¬
ней  мере  безразличны.
 Комментатор.  Необходимо  заметить,  что  уважаемый
свидетель  высказал  соображения,  характерные  для  некото¬
рых  буржуазных  философов,  сторонников  так  называемого
позитивизма—философского  учения,  утверждающего,  что
положительное  (позитивное)  знание  может  быть  получено
только  с  помощью  специальных  наук,  а  философия  не
может  претендовать  на  самостоятельное  исследование  реаль¬
ности...  Ученый-материалист  на  подобный  вопрос  ответил
бы  совершенно  иначе.
 Судья.  Прошу  высказать  свое  мнение  другого  свидетеля.
 Историк.  На  мой  взгляд,  гуманитарные  науки  точно
так  же  не  нуждаются  в  понятии  бога,  как  и  естественные.
 Защитник.  В  таком  случае,  каким  образом  вы  можете
объяснить,  что  многие  люди  не  только  принимают  понятие
бога,  но  и  верят  в  него?
 Историк.  Думаю,  что  в  тех  случаях,  когда  речь  идет  о
конкретных  лицах,  то  вера  в  бога  —  это  дело  их  личного
выбора.  С  научной  же  точки  зрения  любые  представления  о
боге  всегда  носили  на  себе  печать  исторического  происхо¬
ждения.  Я  считаю,  что  социальная  наука  не  в  состоянии
объяснить  наличие  у  людей  веры  в  бога.  Повторяю,  это
дело  их  личного  выбора.
 00

Комментатор.  Разумеется,  с  подобным  утверждением  мы
не  можем  согласиться.  Оно  характерно  для  представителей
идеалистической  философии,  фактически  игнорирующей
социальные  причины  общественных  процессов  и  явлений.
Как  мы  уже  знаем,  марксистский  исторический  материализм
дал  глубокий  анализ  социальных  причин,  порождающих
религиозные  представления.  Религиозность  представляет
собой  результат  не  только  личного  выбора  того  или
иного  человека  —  она  порождается  действием  вполне
определенных  объективных  факторов  —  социальных  и  не¬
которых  других.
 Судья.  Суд  ждет  показаний  свидетелей  защиты.  Прошу
дать  ответ  следующего  свидетеля.
 Философ.  На  мой  взгляд,  в  традициях  философии  всегда
было  стремление  объяснить  мир  с  точки  зрения  первопри¬
чины.
 Защитник.  Разделяете  ли  вы  только  что  высказанные  ут¬
верждения  о  том,  что  мир  вполне  может  быть  объяснен  ес¬
тественными  причинами?
 Философ.  Лично  у  меня  само  его  существование  вызы¬
вает  глубочайшее  изумление.
 Обвинитель.  Вызывает  ли  у  вас  изумление  мир  как  неч¬
то  данное?
 Философ.  Данное  предполагает  наличие  «давателя».
 Обвинитель.  Однако,  насколько  я  понимаю,  подобное
утверждение  нетипично  для  философа.
 Философ.  Возможно,  вы  правы.  По-видимому,  в  моих
высказываниях  отразились  контакты  с  теологами.
 Обвинитель.  Скажите,  свидетель,  как  можно  допустить
существование  бога  в  мире,  в  котором  царят  болезни,  страх,
отчаяние,  коррупция,  одиночество  и  смерть?
 Философ.  Но  в  мире  также  существуют  и  красота,  здо¬
ровье,  радость,  любовь,  моральный  порядок,  свобода,  на¬
дежда.
 Обвинитель.  Не  кажется  ли  вам,  что  подобный  аргумент
малоубедителен?
 Философ.  Я  не  чувствую  себя  достаточно  компетент¬
ным  отвечать  на  данный  вопрос,  поскольку  я  не  являюсь
профессиональным  богословом.  Свои  религиозные  убеж¬
дения  я  защищаю  как  любитель.
 Обвинитель.  А  что  вы  думаете  как  философ.
 Философ.  Как  философ  я  считаю,  что  очевидность  бога
присутствует  в  самом  факте  существования  мира  больше,
нежели  в  его  характере.
 Судья.  Суд  готов  выслушать  последнего  свидетеля.
 91

Пастор.  На  мой  взгляд,  наличие  в  мире  духовности,  веры
и  любви  самым  недвусмысленным  образом  указывает  на
божественное  вмешательство.
 Обвинитель.  Подобное  доказательство  не  выглядит  вес¬
ким.
 Пастор.  А  для  меня  совершенно  неубедительны  сооб¬
ражения  первых  двух  свидетелей,  пытавшихся  опереться
на  опыт  науки.  Я  верю  —  и  это  для  меня  самый  убедитель¬
ный  аргумент.  Вера  выше  знания...
 Комментатор.  Не  будем  забывать,  что  автор  этой  свое¬
образной  маленькой  пьесы  —теолог  и  богослов.  И  сочинил
он  ее  вовсе  не  для  того,  чтобы  показать  несостоятельность
представлений  о  боге  и  веры  в  него.  Совсем  наоборот  —
в  его  задачу  входило  как  можно  более  убедительно
продемонстрировать  преимущество  веры  над  знанием.
Именно  по  этой  причине  он  и  выбрал  в  качестве  свидетелей
обвинения  персонажей,  которые  далеко  не  самым  лучшим
образом  использовали  аргументы,  имеющиеся  в  распоря¬
жении  науки...
 Профессору  Макларену  не  откажешь  в  драматурги¬
ческих  способностях,  в  умении  мастерски  выстроить  сюжет.
Неожиданному  повороту  в  конце,  который  подталкивает
читателя  к  выводу,  прямо  противоположному  тому,  с  чего
действие  начиналось,  могла  бы,  пожалуй,  позавидовать  и
сама  Агата  Кристи.
 Одним  словом,  сценарий  воображаемого  суда  над  цер¬
ковью,  с  которым  вы  только  что  познакомились,—  пре¬
красный  пример,  показывающий,  к  каким  изощренным  при¬
емам  прибегают  современные  защитники  религии  для  того,
чтобы  оказать  психологическое  давление  на  верующих.
 Тысяча  лет  назад
 Прежде  чем  рассказать  о  том,  каким  образом  современные
религиозные  теоретики  пытаются  «нормализовать»  свои
отношения  с  естествознанием  и  тем  самым  нейтрализовать
его  атеистическое  воздействие  на  умы  людей,  остановимся
на  одном  примечательном  событии,  имеющем  отношение  к
религии,  тем  более  что  оно  связано  с  деятельностью  Рус¬
ской  православной  церкви.
 Как  известно,  в  1988  г.  русская  православная  церковь
торжественно  отметила  1000-летие  крещения  Руси.  Как  от¬
метил  Генеральный  секретарь  ЦК  КПСС  М.  С.  Горбачев
на  встрече  с  Патриархом  Московским  и  всея  Руси  Пиме¬
 02

ном  и  членами  Синода  Русской  православной  церкви,
1000-летие  введения  христианства  на  Руси  «получило  не
только  религиозное,  но  и  общественно-политическое  зву¬
чание,  ибо  это  знаменательная  веха  на  многовековом  пу¬
ти  развития  отечественной  истории,  культуры,  русской
государственности»  {Правда.  1988.  30  апр.).
 Разумеется,  что  провозглашение  тысячелетнего  юби¬
лея  введения  христианства  на  Руси  именно  в  июне
1988  г.  носит  в  значительной  мере  условный  ха¬
рактер.  В  действительности  же  в  988  г.  было  осуществлено
только  крещение  киевлян,  да  и  то  далеко  не  всех.  Даль¬
нейшее  же  распространение  и  утверждение  христианства
в  качестве  государственной  религии  княжеской  Руси,  а
затем  и  царской  России  представляло  собой  весьма  дли¬
тельный  и  напряженный  процесс,  который  был  определен
историческими  и  социальными  условиями  того  времени.
 X  век  в  истории  нашей  Родины  был  эпохой  быстрого
формирования  феодальных  отношений,  становление  кото¬
рых  приобрело  особенно  интенсивный  характер  после  зах¬
вата  власти  в  Киеве  в  980  г.  князем  Владимиром.  Проис¬
ходило  дальнейшее  расслоение  древнерусского  общества
на  антагонистические  классы.  А  это,  в  свою  очередь,  по¬
требовало  усиления  государственной  власти,  призванной
защищать  интересы  привилегированной  верхушки.
 Чтобы  легче  держать  в  подчинении  народные  массы,
социальным  верхам  нужна  была  такая  религия,  которая,
с  одной  стороны,  оправдывала  бы  их  привилегии  в  глазах
эксплуатируемых  низов  и  тем  самым  служила  укреплению
власти  феодалов,  а  с  другой  —  примирила  бы  народные
массы  с  возрастающим  социальным  гнетом.  Распространен¬
ные  на  Руси  языческие  верования  с  этой  задачей  справить¬
ся  были  не  в  состоянии.  Наиболее  подходящей  религией
для  ее  решения  оказалось  христианство.
 В  то  время  существовало  две  разновидности  христианст¬
ва  —  византийская,  давшая  впоследствии  начало  правосла¬
вию,  и  римская  —  впоследствии  сформировавшаяся  в  като¬
лицизм.  Для  введения  на  Руси  Владимир  выбрал  первую
из  них,  так  как  она  предусматривала  главенствующее  поло¬
жение  государственной  власти  по  отношению  к  церковной.
При  византийском  варианте  церковь  должна  была  стать
послушным  инструментом  княжеской  политики.  Таким
образом,  от  введения  христианства  на  Руси  выигрывали
только  князь,  его  ближайшее  окружение,  феодалы,  а  также
купцы,  надеявшиеся  на  расширение  торговли  с  христиан¬
скими  странами.  В  то  же  время  низы  древнерусского  об¬
 93

щества  абсолютно  никаких  социальных  выгод  не  получали.
Именно  благодаря  этому  обстоятельству  процесс  христиани¬
зации  Руси  фактически  растянулся  на  целые  столетия.
И  поэтому,  строго  говоря,  датой  крещения  Руси  988  г.
может  считаться  лишь  условно.
 Что  же  касается  будто  бы  благотворного  влияния  хри¬
стианской  религии  и  Русской  православной  церкви  на
становление  государственности,  развитие  искусства  и
культуры,  то  прежде  всего  необходимо  заметить,  что  и  до
введения  христианства  на  Руси  существовало  древнерус¬
ское  государство,  которое  достигло  достаточно  высокого
уровня  организации  общественной  жизни,  материальной
и  духовной  культуры,  уровня,  позволявшего  устанавли¬
вать  и  поддерживать  на  равноправной  основе  устойчивые
отношения  с  многими  странами,  в  том  числе  с  могуществен¬
ной  в  то  время  Византией  и  влиятельным  Римом.
 В  распоряжении  современной  науки  имеются  также  убе¬
дительные  данные,  свидетельствующие  о  том,  что  у  восточ¬
ных  славян  была  своя  письменность  еще  до  введения  хри¬
стианства  на  Руси.  В  частности,  известен  ряд  документов,
относящихся  к  дохристианскому  периоду  и  составленных
на  славянском  языке.
 Достаточно  широко  и  до  988  г.  были  распространены  на
Руси  и  различные  формы  народного  творчества  —  устные
сказания,  песни,  музыка  и  пляски,  былины  и  сказки,  на¬
игрыши  и  хороводы.  Связывать  всё  это  только  с  распростра¬
нением  христианства  было  бы  совершенно  неправильно.
 Сложнее  обстоит  с  ответом  на  вопрос  о  распространении
на  Руси  просвещения  и  культуры.  Никто,  разумеется,
не  станет  отрицать,  что  возникавшие  тут  и  там  православ¬
ные  монастыри  представляли  собой  своеобразные  центры,
в  которых  происходило  сосредоточение  книг.  Однако  эти
книги,  как  правило,  существовали  всего  в  нескольких  эк¬
земплярах,  нередко  в  единственном  числе,  и  потому  ими
могли  пользоваться  лишь  единицы,  даже  из  числа  духовных
лиц.  Более  того,  большинство  священнослужителей  были
людьми  неграмотными,  а  необходимые  для  богослужений
тексты  они  выучивали  наизусть.
 Просвещение  же  в  Древней  Руси  ограничивалось  под¬
готовкой  священников  и  дьяков,  когорые  должны  были  за¬
ниматься  ведением  церковных  дел,  выполняя  писарские
обязанности.  Правда,  некоторые  из  тех,  кто  прошел  подоб¬
ную  подготовку,  в  дальнейшем  способствовали  развитию
русской  литературы,  но  эта  литература  ограничивалась
религиозными  идеями  и  образами.  Фактически  просвеще¬
 94

ние  той  эпохи  охватывало  лишь  весьма  узкий  круг  лиц  и
почти  совершенно  не  касалось  основной  массы  народа.
 Нельзя  также  не  отметить,  что  буквально  с  первых  дней
существования  православная  церковь  определила  свое
отрицательное  отношение  к  научному  знанию  и  вообще  ко
всему  тому,  что,  по  ее  мнению,  не  способствовало  «спасению
души».  Поэтому  ее  служители  всячески  распространяли  в
народе  представления  о  вреде  и  тлетворности  знания,  об
опасности  размышления  и  мудрствования,  о  преимуществах
«благочестивого  невежества».
 И  в  дальнейшем,  уже  в  условиях  царской  России,  право¬
славная  церковь,  активно  поддерживаемая  самодержавием,
немало  препятствовала  распространению  просвещения,
науки  и  культуры.  Достаточно  вспомнить  такие  ее  акции,
как  преследование  многих  представителей  передовой  об¬
щественной  мысли,  отлучение  от  церкви  И.  Сеченова  и
Л.  Толстого,  препятствия,  чинимые  развитию  науки.  Не¬
лишне  также  напомнить,  что  в  результате  осуществления
такой  политики  к  концу  XIX  столетия  около  75%  населе¬
ния  России  в  возрасте  от  9  до  50  лет  были  неграмотными.
 Таким  образом,  к  пониманию  роли  церкви  в  развитии
культуры  следует  подходить  диалектически.  С  одной  сто¬
роны,  церковь  в  определенной  степени  стимулировала  это
развитие,  но,  с  другой  стороны,  одновременно  была  и  си¬
лой,  его  тормозящей.
 Следует  также  подчеркнуть,  что  празднование  русской
православной  церковью  1000-летия  крещения  Руси  послу¬
жило  поводом  для  активизации  антисоветской  деятельности
ряда  зарубежных  реакционных  церковных  и  религиозных
организаций.  В  эту  кампанию  включился  даже  Ватикан  —
центр  современного  католицизма,  который  вообще  не  имеет
никакого  отношения  к  христианизации  Древней  Руси.
 Одним  из  главных  утверждений,  которые  распространя¬
лись  представителями  этих  организаций  в  последние  годы,
является  утверждение,  будто  христианизация  фактически
явилась  началом  русской  истории,  поскольку  до  этою
наши  предки  находились  в  доисторическом,  чуть  ли  не  пер¬
вобытном  состоянии,  что,  таким  образом,  Россия  создана
христианством,  православием.
 Тем  самым  наши  идеологические  противники  за  рубе¬
жом  стараются  доказать,  что  все  самое  существенное  в  сво¬
ей  государстве^ой,  политической,  общественной  и  куль¬
турной  жизни  наши  предки  заимствовали  у  других  народов.
Все  это  делается  для  того,  чтобы  с  помощью  искажения  и
фальсификации  прошлого  бросить  тень  на  наше  настоящее.
 95

В  погоне  за  временем
 Уже  на  заре  христианства  руководители  церкви  задумы¬
вались  над  тем,  как  вести  себя  по  отношению  к  науке.
Не  могли  не  задумываться.  Не  могли  не  понимать,  что  ее
развитие  непосредственно  угрожает  религиозным  представ¬
лениям  о  мироздании.
 Еще  во  II  в.  н.  э.  один  из  «учителей  церкви»  —  Тертул-
лиан  провозгласил,  что  после  Христа  не  нужна  никакая
любознательность,  а  после  Евангелия  нет  необходимости
в  каком-либо  исследовании.
 Однако  наука  развивалась  —  этого  требовали  практи¬
ческие  интересы  человечества,  и,  поняв,  что  остановить
это  развитие  невозможно,  отцы  церкви  занялись  поисками
тех  средств,  с  помощью  которых  можно  было  бы  не  только
«Обезвредить»  науку,  но  и  заставить  ее  служить  интересам
религии.
 Прежде  всего  нужно  было  доказать,  что  никаких  прин¬
ципиальных  противоречий  между  религией  и  наукой  не  су¬
ществует.  Но  как  это  сделать,  как  примирить,  и  не  просто
примирить,  а  в  интересах  церкви,  столь  непримиримые
противоположности?  Эту,  прямо  скажем,  непростую  задачу
попытался  в  XIII  в.  решить  один  из  крупнейших  теоретиков
христианства  —  Фома  Аквинский.  Решить  с  помощью  обыч¬
ного  для  богословов  приема:  ссылки  на  особые  свойства
и  особую  роль  господа  бога.  Истины  науки,  рассуждал
Фома  Аквинский,  постигаются  разумом.  А  «истины»  рели¬
гии  представляют  собой  результат  божественного  откро¬
вения.  Могут  ли  одни  противоречить  другим?  Нет,  отвечал
Фома  Аквинский,  не  могут.  Потому  что  и  те  и  другие  —  от
бога.  Ибо  как  источником  знания,  так  и  источником  откро¬
вения  является  единый  бог.
 Но  параллельно  развивалось  и  другое  учение,  известное
под  названием  теории  двойственной  истины.  Его  автором
был  выдающийся  исламский  мыслитель  Ибн  Рушд.  В  отли¬
чие  от  Фомы  Аквинского  Ибн  Рушд  стремился  сделать  нау¬
ку  независимой  от  религии.  Он  утверждал,  что  научные  ис¬
тины  и  «истины»  религиозные  могут  не  только  не  совпадать,
но  даже  противоречить  друг  другу.
 Теория  двойственной  истины  сыграла  немаловажную
роль  в  развитии  цивилизации,  ее  придерживались  многие
естествоиспытатели,  в  том  числе  М.  В.  Ломоносов.  Придер¬
живались  потому,  что  в  условиях  господствующего  поло¬
жения  церкви  это  была  едва  ли  не  единственная  возмож¬
 96

ность  высвободить  научные  исследования  из-под  влияния
религии.
 Но  теории  теориями,  а  тем  временем  церковь,  властвуя
над  умами  и  судьбами  людей,  жестоко  карала  не  только
всех  тех,  кто  сомневался  в  основах  религиозного  учения,
но  и  тех,  кто  стремился  познать  тайны  природы,  тйк  как
эти  тайны  могли  вступить  в  противоречие  с  религиозной
картиной  мира.  Безжалостными  репрессиями  католическая
церковь  стремилась  утвердить  представление  о  непогреши¬
мости  религиозных  догм.  Но  прав  оказался  Дж.
Бруно,  смело  бросивший  в  лицо  своим  палачам  проро¬
ческие  слова:  «Сжечь  еще  не  значит  опровергнуть!»  Шли
годы,  складывались  в  десятилетия  и  столетия,  и  церковь
вынуждена  была  отступить  перед  триумфальным  шествием
науки.  Отступить,  но  не  сложить  оружия...
 В  наше  время,  в  эпоху  научно-технической  революции,
когда  наука  превратилась  в  непосредственную  производи¬
тельную  силу  и  ее  достижения  находят  впечатляющие
применения  не  только  в  лабораториях,  не  только  на  произ¬
водстве,  но  и  в  быту,  религиозный  подход  к  пониманию
действительности  не  может  не  выглядеть  в  глазах  боль¬
шинства  людей  безосновательным  и  легковесным.
 И  не  случайно  с  некоторых  пор  религиозные  теоретики
стали  предпринимать  настойчивые  попытки  доказать,  что
никакого  конфликта  между  религией  и  наукой  будто  бы  не
существует  и  нет  никакой  необходимости  выбирать  между
религиозной  верой  и  научным  знанием.  Для  того  чтобы
этот  конфликт  ликвидировать,  достаточно  провести  четкие
границы  между  наукой  с  ее  предметом  и  методами  и  религи¬
озной  верой.  И  это  позволит  достичь  гармонического  согла¬
сия  между  ними.
 Наиболее  отчетливо  можно  проследить,  как  менялось
отношение  церкви  к  науке  и  научному  знанию  на  примере
католицизма.
 Как  известно,  именно  католическая  церковь  в  свое  время
печально  прославилась  особенно  жестокой  борьбой  с  нау¬
кой,  учеными  и  вообще  передовыми  людьми,  пытавшимися
понять,  как  в  действительности  устроен  окружающий
мир.
 Однако  в  XIX  в.,  перед  лицом  бурного  развития  науки,
католическая  церковь  была  вынуждена  вспомнить  об  уче¬
нии  Фомы  Аквинского,  получившем  название  томизма
(по-латыни  Фома  —  ТЬотаз)  и  утверждавшем  необходи¬
мость  гармонии  между  верой  и  разумом,  и  признать  его
своей  официальной  доктриной.  На  I  Ватиканском  соборе
 ^  В,  Н,  Комеров
 97

был  официально  провозглашен  тезис  о  возможности  позна¬
ния  бога  естественным  светом  разума  через  познание  со¬
творенного  мира.
 Правда,  вместе  с  тем  было  высказано  предостережение
против  слишком  больших  надежд  на  человеческий  разум  и
подчеркнуто,  что  наука  не  только  не  должна  вступать  в
противоречие  с  истинами  веры,  но  всячески  содействовать
их  обоснованию.
 Следуя  этому  принципу,  католические  богословы  на¬
правили  свои  усилия  на  то,  чтобы  в  максимальной  степени
использовать  всевозрастающий  авторитет  науки  для  под¬
тверждения  основ  религиозного  учения.  Об  этом  публично
заявил  в  1951  г.  тогдашний  глава  католической  церкви
Пий  XII:  «Итак,  сотворение  мира  во  времени  —  и  потом
есть  творец,  следовательно,  есть  бог;  вот  те  сведения,  кото¬
рых  мы  требуем  от  науки»  (Мировоззренческие  вопросы
в  лекциях  по  астрономии/  Сост.  В.  В.  Казютинский,
 В. 	Н.  Комаров,  М.,  1974.  С.  187).  Бог  ждет  нас  за  каждой
дверью,  открываемой  наукой,  заявил  Пий  XII.
 И  вот  в  различных  странах  Западной  Европы  стали  по¬
являться  специальные  астрономические  обсерватории,  осна¬
щенные  современной  аппаратурой.  Была  основана  Папская
академия  наук.  Ученые  монахи  вели  многочасовые  наблю¬
дения,  совершали  астрономические  открытия.  И  при  этом
всячески  стремились  доказать,  будто  результаты  изучения
Вселенной  не  только  не  подрывают  веры  в  бога,  но,  наобо¬
рот,  говорят  о  правоте  религиозных  представлений.
 Защитники  религии  пошли  даже  на  то,  чтобы  признать
угодным  богу  проникновение  человека  в  космическое  про¬
странство,  в  «священные  небеса».  А  ведь  религиозные  пред¬
ставления  о  мире  с  незапамятных  времен  были  неразрывно
связаны  с  представлениями  о  божественной  природе
неба  —  царства  небесного.  И  отцы  церкви  прилагали  огром¬
ные  усилия,  чтобы  оградить  небесные  сферы  от  посяга¬
тельств  (пусть  даже  в  мыслях)  простых  смертных.
 В  Ленинграде,  в  Петропавловской  крепости,  над  Пет¬
ровскими  воротами  сохранился  символический  барельеф,
иллюстрирующий  одно  из  назидательных  религиозных
преданий.  Некий  волхв  по  имени  Симон  взлетел  на  самодель¬
ных  крыльях  к  самой  верхушке  дворца  императора  Неро¬
на.  Казалось,  перед  смельчаком  открылась  дорога  ввысь,
в  небесное  царство.  Однако  путь  ему  преградил  апостол
Петр,  усмотревший  в  поступке  волхва  дьявольское  деяние.
Дерзновенный  был  низвергнут  обратно  на  Землю  и  раз¬
бился.
 98

Развитие  авиации  нанесло  чувствительный  удар  по  ре¬
лигиозным  представлениям  о  божественной  природе  неба.
Но  оставался  еще  космос.  И  защитники  религии  утвержда¬
ли,  что  уж  туда  пути  человеку  нет.  Однако  в  наше  время
космические  полеты  совершаются,  люди  работают  на  кос¬
мических  орбитах,  человек  побывал  на  Луне  —  и  отрицать
это  не  могут  даже  самые  убежденные  и  фанатичные  предста¬
вители  религии.
 Правда,  на  первых  порах  некоторые  богословы  выступи¬
ли  даже  с  протестом  по  поводу  запуска  советских  искусст¬
венных  спутников  Земли.  Например,  одна  религиозная
итальянская  газета  всерьез  пыталась  убедить  своих  чита¬
телей  в  том,  что  человек  не  только  не  должен  был  проникать
в  священные  небеса,  но  даже  не  имел  права  помышлять  об
этом.  А  в  Западной  Германии  некоторые  богословы  всерьез
обсуждали,  допустимо  ли  вообще  человеку  покидать  Зем¬
лю  и  не  помешают  ли  спутники  своим  движением  полетам...
ангелов?
 Однако  растерянность  служителей  религии  прошла  до¬
вольно  быстро,  и  они  показали  завидное  умение  ловко  при¬
спосабливаться  к  изменяющейся  ситуации.  Это  божья
рука,  писала  итальянская  католическая  газета  «Время»,
зажгла  новые  звезды,  божья  рука,  действующая  в  сердце
и  разуме  каждого  человека...
 С  помощью  хитроумных  словесных  утверждений,  ха¬
рактерных  для  богословов,  они  пытаются  использовать  на
пользу  религии  даже  то  обстоятельство,  что  прорыв  в  кос¬
мос  был  осуществлен  советскими  людьми  —  материалистами
и  атеистами.  Вы  скажете:  это  невозможно.  Тогда  позна¬
комьтесь  с  выдержкой  из  статьи,  напечатанной  в  другой
итальянской  газете:  «Запуск  советскими  учеными  второго
искусственного  спутника  Земли  подтверждает  догмат  свя¬
той  церкви  о  сотворении  небесных  тел  богом.  Уж  если  ис¬
кусственное  небесное  тело  могли  создать  в  своих  лабора¬
ториях  советские  ученые,  то  это  тем  более  мог  сделать  все¬
могущий  бог».
 Сохранить  веру!  Сохранить,  несмотря  ни  на  что!  Таков
главный  девиз  служителей  современной  церкви.  Это  очень
ясно  выразил  папа  Павел  VI  в  ту  пору,  когда  был  еще  милан¬
ским  архиепископом:  новая  звездная  панорама,  открывшая¬
ся  перед  человеком,  еще  более  призывает  его  к  выполнению
главного  смысла  своего  существования  —  к  восхвалению
громким  голосом  величия  бога.  Таким  образом,  теоретики
католицизма  пытались  доказать,  что  освоение  космоса  —
это  выполнение  божественного  плана.
 7*
 99

Однако  надеждам  католических  богословов  на  то,  что
новейшие  достижения  естественных  наук  удастся  обратить
себе  на  пользу,  прикрыться  авторитетом  науки,  создать
впечатление  у  верующих,  будто  религия  выступает  «под  ее
флагом»,  не  суждено  было  осуществиться.  Развиваясь,  есте¬
ственные  науки  не  только  не  приносили  подтверждения  су¬
ществования  бога,  но,  наоборот,  все  убедительнее  свиде¬
тельствовали  об  отсутствии  сверхъестественного.  Ситуация
становилась  все  более  острой.  Развитие  социалистической
системы,  бурный  подъем  национально-освободительного
движения,  развертывание  научно-технической  революции,
обострение  идеологической  борьбы,  социальное  пробужде¬
ние  все  более  широких  народных  масс,  вовлечение  в  актив¬
ную  деятельность  по  переустройству  общества  все  большего
числа  людей  способствовали  постепенному  обесцениванию
религии  в  глазах  людей,  утрате  церковью  ее  позиций  в  со¬
временном  мире.  Это  вынуждены  были  признать  и  руково¬
дители  современной  церкви.  Так,  глава  католической  церк¬
ви  папа  Павел  VI  в  ряде  своих  выступлений  неоднократно
подчеркивал,  что  для  религии  и  церкви  наступили  трудные
времена,  что  происходит  утрата  христианских  ценностей,
и  т.  д.  (см.:  Католицизм-77  /  Под  ред.  П.  К.  Костикова  и
др.  М.,  1977.  С.  6—7).
 Обострившееся  положение  дел  потребовало  от  религиоз¬
ных  теоретиков  и  определенной  модернизации  томистского
учения.  В  частности,  неотомисты  вынуждены  были  если  и
не  полностью  отказаться  от  тезиса,  согласно  которому  есте¬
ствознание  доказывает  существование  бога,  то  значительно
его  смягчить.  Его  стали  трактовать  примерно  так:  посред¬
ством  осмысления  пробелов  в  научном  познании  и  сопостав¬
ления  различных  научных  данных  обнаруживается  необ¬
ходимость  веры  в  бытие  бога.  Явно  требовало  известного
пересмотра  и  томистское  понимание  бога  —  как  вечной  и
неизменной  сущности,  противоречащее  современному  науч¬
ному  мышлению,  воспринимающему  окружающий  мир  в  его
развитии  и  эволюции.
 Эти  тенденции  нашли  свое  выражение  в  решениях  II  Ва¬
тиканского  собора,  состоявшегося  в  1962—1965  гг.  Выра¬
батывая  новую  тактику  по  отношению  к  науке,  католиче¬
ские  теоретики  исходили  из  того,  что  современный  мир  —
это  «совершенно  новый  период  человеческой  истории,  отли¬
чающийся  коренными  и  стремительными  преобразованиями,
масштабы  которых  позволяют  говорить  о  качественном
социальном  и  культурном  изменении  общества,  обусловлен¬
ном  творческой  деятельностью  человека,  его  интеллекта»
 100

(Католицизм-77/Под  ред.  П.  К.  Костикова  и  др.  М.,  1977.
 С. 	223).  В  связи  с  этим,  объявил  собор,  необходимо  поло¬
жительно  оценить  научный  прогресс,  и  церковь  отныне  не
будет  посягать  на  свободу  научного  исследования  и  само¬
стоятельность  науки.  Было  торжественно  заявлено,  что  науч¬
ный  прогресс  —  это  богоугодное  дело:  «...человеческая  дея¬
тельность,  как  индивидуальная,  так  и  коллективная,
т.  е.  то  великое  усилие,  с  которым  люди  в  течение  веков
стремились  улучшать  условия  своей  жизни...  отвечает  бо¬
жественному  замыслу.  Ибо  человек,  сотворенный  по  образу
божию,  получил  заповедь,  чтобы,  подчинив  себе  землю  и
всё,  что  в  ней,  управлять  миром  в  праведности  и  святости»
(Пасторская  конституция  «Радость  и  надежда»  (О  церкви
в  современном  мире).  С.  32).
 Следует  заметить,  что,  хотя  общая  тенденция  современ¬
ных  защитников  религии  и  состоит  в  том,  чтобы  сгладить
противоречия  между  религией  и  наукой,  представители  раз¬
личных  религий  придерживаются  в  этом  вопросе  разных
концепций.
 Так,  теоретики  католицизма  утверждают,  что  истины
науки  не  могут  противоречить  истинам  религии.  Наука  не
морсет  противоречить  вере,  объявляют  в  духе  Фомы  Аквин¬
ского  отцы  современной  католической  церкви.
 Несколько  иную  позицию  занимают  современные  про¬
тестантские  теологи,  которые  считают,  что  религиозные  и
научные  представления  существуют  независимо  друг  от
друга,  как  бы  в  параллельных  плоскостях,  которые  нигде
не  пересекаются.  Впрочем,  и  II  Ватиканский  собор  в  своих
решениях  счел  необходимым  отметить,  что  возможности
науки  ограниченны  и  от  нее  не  следует  ожидать  большего,
чем  она  способна  дать,  и  что  наука  ни  в  коем  случае  не
должна  переступать  своих  границ  и  вторгаться  в  область
мировоззрения,  пытаться  решать  вопросы  о  смысЛе  чело¬
веческого  существования  и  сущности  бытия.  Более  того,
в  своей  речи  на  закрытии  II  Ватиканского  собора  папа  Па¬
вел  VI  специально  подчеркнул,  что  церковь  не  может  при¬
нять  научный  прогресс,  ибо  он  приводит  к  тому,  что  чело¬
веческие,  т.  е.  чисто  земные,  ценности  и  цели  вытесняют
творца.  Земной  прогресс  —  законное  дело,  но  главным  ос¬
тается  достижение  царства  божьего...
 Многовековое  противостояние  науки  и  религии  и  борьбу
между  ними,  вызванные  в  действительности  принципиаль¬
ной  противоположностью  их  мировоззренческих  основ,
современные  религиозные  теоретики  пытаются  изобразить
 101

как  конфликт,  связанный  будто  бы  лишь  с  теми  или  иными
преходящими  историческими  обстоятельствами.
 Выступая  в  июле  1984  г.  в  Швейцарии  во  Фрейбурском
университете,  глава  католической  церкви  Иоанн  Павел  II
заявил,  что  конфликты  веры  и  разума  отошли  в  прошлое,
поскольку  они  будто  бы  не  вытекают  из  их  природы.  Исхо¬
дя  из  этого,  он  призвал  создать  новое  видение  мира,  в  кото¬
ром  научные  данные  были  бы  объединены  с  религиозными
представлениями  (см.:  Атеизм  и  религия:  вопросы  и  ответы/
Сост.  В.  М.  Кузенева.  М.,  1985.  С.  151).
 Характерны  и  усилия  руководителей  современной  като¬
лической  церкви  каким-либо  образом  смягчить  позор,  кото¬
рым  она  покрыла  себя  благодаря  знаменитому  «делу»  Гали¬
лея.  Ведь  теперь  всем  ясно,  что  Галилей  был  прав,  а  его
работы  стали  фундаментом  современной  физики.  Папа
Иоанн  Павел  II  в  ноябре  1979  г.  впервые  в  истории  Папской
академии  наук  лично  председательствовал  на  ее  заседании,
посвященном  100-летию  со  дня  рождения  А.  Эйнштейна
(кстати,  само  это  заседание  —  тоже  один  из  примеров  за¬
игрывания  современной  католической  церкви  с  наукой).
В  своей  речи  папа  высказал  пожелание,  чтобы  «дело»  Гали¬
лея  (он  назвал  его  прискорбным  делом)  было  пересмотрено,
с  тем  чтобы  устранить  то  недоверие,  которое  до  сих  пор
препятствует  сотрудничеству  науки  и  веры.  В  результате
последующих  «изысканий»  Галилей  был  «реабилитирован»,
а  его  преследование  объяснено  неблагоприятным  стечением
случайных  исторических  обстоятельств,  конкретная  же
вина  за  гонения  великого  ученого  была  возложена  на  второ¬
степенных  лиц,  действия  которых  будто  бы  ввели  в  заблуж¬
дение  инквизицию  и  папу  Павла  V.  Тём  самым  руководители
современной  католической  церкви  пытаются  доказать,  что
преследование  Галилея  было  обусловлено  не  конфликтом
между  развивающимся  естествознанием  и  основами  религи¬
озного  мировоззрения,  а  злонамеренными  действиями  неко¬
торых  людей.  Продолжая  ту  же  линию,  Ватикан  провел
в  мае  1983  г.  широко  разрекламированные  «галилеевские
торжества»,  посвященные  юбилею  главного  труда  великого
ученого  «Диалоги».
 И  всё  это  для  того,  чтобы  доказать,  будто  между  наукой
и  религией  не  существует  принципиальных  противоречий
не  только  на  теоретическом  уровне.  Под  эгидой  церкви  уст¬
раиваются  также  и  другие  всевозможные  симпозиумы  и  кон¬
ференции  по  актуальным  проблемам  современного  естество¬
знания,  отмечаются  юбилейные  даты,  связанные  с  деятель¬
ностью  великих  ученых.  Однако  попытки  современной  като¬
 102

лической  церкви  таким  способом  обелить  себя  и  убедить
людей  в  своем  лояльном  отношении  к  науке  столь  же  несос¬
тоятельны,  как  были  несостоятельны  те  аргументы,  на  осно¬
вании  которых  в  средние  века  она  запретила  учение  Копер¬
ника  и  преследовала  его  защитников  и  последователей.
 Остановимся  еще  на  одном  вопросе.  Многие  современные
богословы  утверждают,  что  они  будто  бы  признают  совре¬
менную  научную  картину  материального  мира.  Аналогич¬
ные  утверждения  встречаются  порой  и  на  страницах  попу¬
лярной  научно-атеистической  литературы.  Можно  ли,  одна¬
ко,  с  ними  согласиться?  Да,  в  наше  время  представители
церкви  не  вступают  в  борьбу  с  наукой  по  конкретным  во¬
просам  мироздания.  Но  из  этого  вовсе  не  следует,  что  они
действительно,  а  не  на  словах  признают  научную  картину
мира.  Дело,  прежде  всего,  в  том,  что  неотъемлемой  составной
частью  современной  научной  картины  мира,  ее  фундамен¬
том  является  представление  о  его  материальном  единстве,
т.  е.  об  отсутствии  в  природе  каких-либо  сверхъестествен¬
ных  сил,  стоящих  над  материей.  Религиозные  теоретики
не  случайно  подчеркивают,  что  они  согласны  с  научной
картиной  материального  мира.  Именно  материального!
Потому  что,  как  они  утверждают,  наряду  с  миром  мате¬
риальным  существует  и  второй  мир,  или,  как  они  его  назы¬
вают,  «слой»,—  духовный,  сверхъестественный,  который
будто  бы  занимает  главенствующее  положение.  Более  того,
стремясь  истолковать  те  или  иные  научные  открытия  в
пользу  религии,  ее  современные  защитники  тем  самым  зани¬
маются  поисками  сверхъестественной,  сущности  и  конкрет¬
ных  природных  явлений  и  процессов.  Таким  образом,  ни
о  каком  действительном  признании  современной  церковью
научной  картины  мира  говорить  не  приходится.  Это  всего
лишь  тактический  шаг,  очередная  уловка,  рассчитанная
на  то,  чтобы  ввести  в  заблуждение  людей  и  сохранить  авто¬
ритет  в  современном  мире.
 Какие  же  выводы  следует  сделать  из  истории  взаимо¬
отношений  католицизма  и  науки?  Прежде  всего  вывод  о  том,
что  в  позициях  церкви,  по  существу,  мало  что  меняется.
Меняется  тактика,  но  не  меняется  суть.  А  тактика  меняется
потому,  что  меняется  мир,  состояние  человеческого  обще¬
ства,  и  церковь  стремится  приспособиться  к  этим  переменам.
Приспособиться,  чтобы  выжить.  Уже  один  этот  факт  сам
по  себе  свидетельствует  о  том,  что  религия  сдает  свои  пози¬
ции,  что  в  великом  противостоянии  с  религией  наука  и  ос¬
нованное  на  научных  представлениях  о  мире  материалисти¬
ческое  мировоззрение  одерживают  победу  за  победой.
 103

К  слову  сказать,  стремясь  сохранить  популярность
среди  верующих  и  привлечь  новых  последователей,  отцы
современной  церкви  прибегают  не  только  к  теологическому
истолкованию  научных  данных,  но  и  к  помощи  музыки,
спорта  и  даже  ко  всякого  рода  экзотическим  мероприятиям
и  зрелищам.  Например,  в  печати  появилось  весьма  любопыт¬
ное  сообщение  о  том,  что  в  поисках  новой  паствы  и  новых
доходов  нью-йоркская  епископальная  церковь  Святого
причастия  предоставила  свой  храм  для  любителей  острых
ощущений.  В  нефах  храма  на  6-й  авеню  по  ночам  звучат
хлопки  пробок  от  шампанского,  из  органных  труб  вылета¬
ют  молнии,  а  за  алтарем  диск-жокей,  одетый  под  библей¬
ского  пророка  Моисея,  запускает  магнитофонные  ленты
с  записями  адской  музыки.  Заключительный  этап  нового
религиозного  ритуала  и  вовсе  будоражит  нервы  собрав¬
шихся:  на  кресте  «распинают»  визжащих  дам.  Среди  «при¬
хожан»  новой  церкви  немало  известных  художников  и  гол¬
ливудских  звезд...
 Идти  в  ногу  со  временем  и  в  то  же  время  нейтрализо¬
вать  атеистическое  воздействие  науки  на  умы  людей  пы¬
тается  и  русская  православная  церковь.  Ее  руководители
открыто  признают,  что  в  связи  с  изменением  условий  жиз¬
ни  церковь  претерпела  значительную  эволюцию.  Русская
православная  церковь,  заявил,  например,  патриарх  Москов¬
ский  и  всея  Руси  Пимен,  не  есть  нечто  исторически  непо¬
движное,  застывшее  в  своих  традиционных  формах,  она
прошла  огромную  внутреннюю  эволюцию,  динамически
развивалась.
 При  этом  изменилась  не  только  политическая  позиция
русской  православной  церкви,  но  и  ее  отношение  к  науке
и  научному  знанию.  Если  идеологи  русского  православия
до  революции  враждебно  относились  к  науке  и  ее  достиже¬
ниям,  к  интеллектуальной  деятельности  вообще,  то  в  1967  г.
в  журнале  «Московская  патриархия»  говорилось:  «Противо¬
стояние  прогрессивному  изменению  общества  в  науке,  техни¬
ке,  экономике,  в  социальном  плане  должно  быть  полностью
исключено  сегодня  из  жизни  церквей  и  христиан...»
 Еще  более  определенно  высказался  профессор  Ленин¬
градской  духовной  академии  Н.  А.  Заболотский.  Христиа¬
нину,  писал  он,  научное  знание  столь  же  необходимо,  как  и
его  вера  в  промысел  божий.
 Примерно  такие  же  мысли  высказал  и  митрополит  Ни¬
кодим.  Науки  о  Вселенной,  о  мире  и  человеке,  утверждал
он,  не  только  не  чужды  христианскому  самосознанию  и
действию,  но,  наоборот,  самым  непосредственным  образом
 104

к  тому  и  другому  имеют  отношение.  И  далее:  необходимо
совершенствовать  научные  знания,  употреблять  техниче¬
ский  прогресс  на  пользу  мирового  развития.
 Тем  самым  идеологи  современной  православной  церкви
стремятся  создать  видимость  отсутствия  противоречий  меж¬
ду  наукой  и  религией  и  использовать  то  уважение,  которое
питают  к  науке  советские  люди  для  укрепления  авторитета
религии.  Более  того,  богословы  стремятся  убедить  людей
в  том,  что  прогресс  науки,  ее  проникновение  в  закономер¬
ности  окружающего  мира  будто  бы  подтверждают  справед¬
ливость  религиозных  представлений.  «Чем  основательнее
научное  познание  природы,—  утверждает  митрополит  Ни¬
кодим,—  чем  больше  познает  человек  величие  мироздания,
тем  больше  свидетельствуется  ему  премудрость,  благость
и  всемогущество  создателя  всей  Вселенной»  (Московская
патриархия.  М.,  1977.  №3.  С.  13).
 В  связи  с  этим  у  некоторых  людей  может  сложиться
впечатление,  будто  русская  православная  церковь  в  лице
своих  руководителей  и  идеологов  делает  серьезные  шаги
навстречу  науки,  что  противоречия  между  наукой  и  рели¬
гией  постепенно  стираются.
 Однако  думать  так,—  значит,  за  деревьями  не  видеть
леса.  Все  те  высказывания,  которые  были  приведены  выше,
в  действительности  представляют  собой  лишь  чисто'такти-
ческие  приемы,  ни  в  какой  мере  не  затрагивающие  основ
религиозного  мировоззрения  и  не  изменяющие  его  сущно¬
сти.  Религиозная  идеология  как  была,  так  и  остается  анти¬
научной  и  реакционной.
 При  этом  религия,  будучи  сама  по  себе  не  в  состоянии
успешно  противостоять  науке,  опирается  на  идеалистиче¬
скую  философию  —  фидеизм.  По  сути  дела,  образуется
единый  фронт  идеализма  и  религии,  направленный  в  конеч¬
ном  счете  на  защиту  буржуазных  основ  капиталистического
общества.
 Но,  может  быть,  современные  религиозные  теоретики
просто  не  нашли  правильного  пути  к  сближению  религии
с  наукой  и  их  примирение  все-таки  возможно?
 Религии  нового  времени
 Как  мы  уже  отмечали,  в  современном  мире  влияние  рели¬
гии  на  самые  различные  социальные  группы,  в  особенности
на  рабочий  класс  и  молодежь,  неуклонно  снижается.  Это
понимают  и  религиозные  идеологи  на  Западе.  И  они  вынуж¬
 105

дены  признать,  что  процесс,  о  котором  идет  речь,  представ¬
ляет  собой  закономерное  следствие  изменившихся  для  боль¬
шей  части  человечества  условий  существования,  что  бог
вытесняется  из  сознания  людей  естественными  науками,
попытками  осмыслить  такие  факты,  как  голод  и  массовые
убийства  в  результате  нескончаемых  войн.
 К  этому  выводу  пришли,  например,  протестантские
богословы  в  ФРГ,  изучавшие  на  протяжении  нескольких
лет  проблему  отношения  современных  людей  к  идее  бога.
 «Существующее  в  мире  зло  и  страдания  людей,—  гово¬
рится  в  представленном  ими  отчете,—  делают  речь  о  всебла-
гости  божией.  неправдоподобной,  представление  о  боге  как
творце  излишне  в  научно  познаваемом  мире,  самосознание
технической  цивилизации  сопротивляется  вере  в  господа
над  миром  и  человеком,  а  люди,  научившись  познавать
самих  себя,  разрешают  свои  психологические  проблемы
без  бога»  (цит.  по:  Никонов  К•  И.  Религиозные  концепции
человека  в  современной  борьбе  идей.  М.,  1986.  С.  11).
 Вместе  с  тем  процесс  отхода  людей  от  религии  и  кризис
веры  в  бога  в  современном  буржуазном  мире  не  столь  про¬
сты  и  однозначны,  как  может  показаться  на  первый  взгляд.
Нарастающие  противоречия  -  капиталистической  системы,
рост  безработицы  и  инфляции,  обострение  международных
отношений,  угроза  экологического  кризиса  и  возникнове¬
ния  термоядерной  войны  создали  благоприятную  почву
для  нового  всплеска  религиозности.  Но  выразился  он  в  бур¬
жуазных  странах  не  столько  в  притоке  верующих  в  лоно
традиционных  церквей,  сколько  в  возникновении  разнооб¬
разных  нетрадиционных  религий  и  религиозных  культов,
как  их  иногда  называют  —  религий  нового  века.
 Религия  всегда  была  неразрывно  связана  с  мистикой,
т.  е.  с  верой  в  возможность  вступления  человека  в  непо¬
средственный  контакт  со  сверхъестественными  силами  и
воздействия  на  эти  силы,  с  тем  чтобы  добиться  от  них  желае¬
мого  влияния  на  ход  тех  или  иных  земных  событий.  Но
в  то  же  время  нельзя  и  отождествлять  мистику  с  религией.
Мистика,  по  выражению  одного  советского  исследователя
этого  явления,—  это  такой  тип  религии,  который  подчер¬
кивает  непосредственное  общение  с  богом,  интимное  созна¬
ние  божественного  присутствия.  В  настоящее  время  на  За¬
паде,  по  свидетельству  зарубежных  ученых,  мистицизм
переживает  эпоху  бурного  возрождения.  Наблюдается
увлечение  астрологией,  йогой,  спиритическими  сеансами,
колдовством,  различными  вариантами  восточных  верова¬
ний.  В  Западной  Германии  зарегистрировано  около  10  тыс.
 106

профессиональных  заклинателей,  ведьм.  В  Париже  про¬
живает  6  тыс.  факиров  и  ясновидцев.  А  римские  ясновидцы
даже  основали  свой  профсоюз.  Во  многих  европейских  горо¬
дах  собирают  подаяние  члены  секты  «Хоре  Кришна»,  их
годовой  доход  —  около  10  млн.  марок.
 В  печати  появлялись  сообщения  о  том,  что  в  Англии
есть  король  ведьм  —  некий  Алекс  Сондерс,  в  «королевстве»
которого  насчитывается  более  полутора  тысяч  ведьм.  Кроме
того,  в  этой  стране  зарегистрировано  еще  около  трех  с  по¬
ловиной  тысяч  независимых  колдунов  и  ведьм.  На  экраны
стран  Запада  выпускается  бесчисленное  количество  филь¬
мов  ужасов,  в  которых  действуют  вампиры,  колдуны,  при¬
видения,  ожившие  мертвецы  и  прочая  чертовщина.
 Но  если  в  прежние  времена  мистические  представления
не  выходили  за  рамки  чисто  религиозной  фантастики,  то
в  наш  век  научно-технической  революции’  они  обросли  на
Западе  наукообразной  терминологией,  которая  создает
обманчивую  видимость,  способную  ввести  в  заблуждение
легковерных  людей.  Ввести,  несмотря  на  то  что  в  действи¬
тельности  подобные  представления  вступают  в  явное  про¬
тиворечие  с  твердо  установленными  научными  данными.
 Это  своеобразное  социальное  явление  очень  точно
охарактеризовал  западногерманский  богослов  Клаус  Нин-
тинд:  «То,  что  еще  вчера  рассматривалось  как  чушь,  как
неисправимый  обскурантизм,  расценивается  сегодня  как
шик»  (там  же,  с.  49).
 Люди,  склонные  к  религиозному  пониманию  мира,  но
обладающие  достаточно  высоким  уровнем  образованности
и  неплохо  информированные  о  новейших  достижениях  на¬
учно-технической  революции,  уже  не  могут  удовлетворяться
наивными  традиционными  религиозными  представлениями
о  действительности.  Одни  из  них  пытаются  осмыслить  свою
религиозность  с  позиций  науки,  подвести  под  нее  научный
фундамент.  Другие  изобретают  для  себя  особую  религию
или  даже  целую  систему  полурелигиозных  взглядов.
 К  сожалению,  увлечение  новейшими  сверхмодными
культами  проникло  и  в  нашу  страну.  Вот  две  характерные
истории,  рассказанные  на  страницах  периодической  печати.
 Сперва  молодой  человек,  сын  врача,  доктора  медицин¬
ских  наук,  объявил  себя  вегетарианцем.  Потом  начал  пого¬
варивать  о  конце  света,  покупать  магнитофонные  ленты
с  записями  заунывных  мелодий.  Затем  перестал  есть  даже
вегетарианскую  пищу,  приготовленную  дома.  Развесил
в  своем  шкафу  религиозные  картинки.  Ночами  корпел  над
переводами  религиозной  восточной  литературы.  Стал  про¬
 107

сить  у  родителей  деньги,  чтобы  купить  дом  в  деревне,  где
он  мог  бы  дышать  чистым  воздухом.  Как  выяснилось  в  даль¬
нейшем,  молодой  человек  оказался  вовлеченным  в  религиоз¬
ное  «Общество  сознания  Кришны»,  под  влиянием  которого
старался  овладеть  искусством  медитации,  отключения  от
реального  мира.  Он  порвал  с  друзьями,  не  разделяющими
его  убеждений,  стал  внушать  своим  родителям,  что  им  гро¬
зят  неизбежные  муки  в  потустороннем  мире  за  их  материа¬
листические  убеждения  и  активную  трудовую  деятельность.
Кончилось  тем,  что  у  юноши  начались  галлюцинации  и  он
оказался  в  психиатрической  больнице.  Пять  долгих  меся¬
цев  врачи  боролись  за  него.  К  счастью,  их  усилия  на  этот
раз  увенчались  успехом  и  они  вернули  молодого  человека
к  нормальной  жизни.  Но  в  ряде  случаев  помощь  приходит
слишком  поздно  и  сознание,  изнуренное  длительными  «ме¬
дитациями»,  извращается  необратимо  (см.:  Социалистиче¬
ская  индустрия.  1987.  19  авг.).
 Другой  характерный  случай  произошел  в  Якутске.
Здесь  группа  молодых  людей  систематически  собиралась
для  гаданий,  сопровождавшихся  курением  анаши  и  упот¬
реблением  других  наркотических  средств.  Характерное
сочетание  —  мистика  и  наркотики!  Логический  конец  не
заставил  себя  ждать.  Молодые  люди  докатились  до  преступ¬
лений  и  оказались  под  следствием  (см.:  Советская  Россия.
1987,  23  авг.).
 Появилось  в  нашей  стране  и  немало  последователей
философского  учения  Н.  К.  Рериха.  Как  известно,
Н.  К-  Рерих  был  выдающимся  художником,  но  в  своих
философских  воззрениях  он  никогда  не  придерживался
последовательно  материалистических  позиций.  Его  призывы
единения  с  природой  тесно  связаны  с  восточным  мисти¬
цизмом.  Эти  призывы,  соответствующим  образом  воспри¬
нятые,  послужили  основанием  для  некоторых  людей,
главным  образом  молодых,  совершать  «паломничество»
в  районы  Горного  Алтая  в  поисках  мифической  Шамбалы,
проникнув  в  которую  человек  может  будто  бы  обрести
бессмертие  души  и  вечное  блаженство.
 К  числу  современных  околорелигиозных  «построений»
относятся  и  многие  так  называемые  околонаучные  мифы  —
о  космических  пришельцах,  о  могущественных  сверхциви¬
лизациях,  будто  бы  незримо  управляющих  человечеством,
о  таинственных  силах,  якобы  действующих  в  определен¬
ных  районах  нашей  планеты,  о  возможности  чудесных  ис¬
целений  и  т.  д.  С  чисто  внешней  точки  зрения  подобные
представление  как  будто  ничего  общего  с  религией  не  име¬
 108

ют.  Во  всяком  случае  в  них  ничего  не  говорится  о  сверхъ¬
естественном.  И  все  же  два  обстоятельства  роднят  их  с  ре¬
лигией.  Во-первых,  непонятное  они  пытаются  объяснить
через  более  непонятное,  причем  ничем  не  доказанное  и  не
подтвержденное.  И  во-вторых,  в  них  явно  или  неявно  про¬
сматривается  стремление,  присущее  религиозным  людям,—
подменить  реальную  действительность  убаюкивающей  меч¬
той,  надеждой  на  возможность  чего-то  такого,  что  заведомо
неосуществимо  на  данном  уровне  развития  науки  или  во¬
обще  противоречит  научным  данным,  твердо  установлен¬
ным  и  надежно  проверенным  на  опыте  законами  природы.
 В  заключение  следует  заметить,  что  и  некоторые  рели¬
гиозные  теоретики  на  Западе,  понимая,  что  в  современной
культуре  бог  «умирает»,  стремятся  удержать  верующих
не  только  модернизацией  традиционных  религиозных  пред¬
ставлений,  но  и  путем  создания  всевозможных  призрачных
религиозных  концепций.  Иногда  эти  концепции  приобрета¬
ют  весьма  неожиданные  формы.  Предпринимаются,  напри¬
мер,  попытки  создать  религию  без  бога,  утверждается  даже,
будто  существование  атеизма  полезно  для  религии,  так
как  он  якобы  является  дополнением  к  ней,  и  т.  п.
 Глазами  науки
 О  том,  что  современные  защитники  религии  ищут  примире¬
ния  с  наукой,  чтобы  предотвратить  ее  атеистическое  воз¬
действие  на  верующих  и  неверующих,  мы  уже  говорили.
Упоминалось  и  о  том,  что  богословы  стараются  использо¬
вать  научные  данные  для  подтверждения  религиозных
представлений.
 Но  в  то  же  время  религиозные  теоретики  стараются  соз¬
дать  впечатление,  будто  она  не  способна  проникнуть  в  под¬
линную  сущность  явлений,  не  может  защитить  человече¬
ство  от  грозящих  земной  цивилизации  опасностей.  Более
того,  что  само  дальнейшее  развитие  науки  и  научно-тех¬
нического  прогресса  грозит  людям  неисчислимыми  бед¬
ствиями.
 Можно  ли  согласиться  с  подобными  утверждениями?
Как  обстоит  дело  в  действительности?  Остановимся  на  этом
вопросе  более  подробно,  так  как  он  имеет  принципиальное
значение.
 Прежде  всего,  о  попытках  современных  теологов  обос¬
новать  справедливость  религиозного  учения  с  помощью
новейших  научных  данных.  Приведем  характерный  пример.
 109

Отвергая  классическую  науку  XIX  столетия,  богословы
пытаются  опереться  на  новое,  неклассическое  естествозна¬
ние,  выросшее  на  фундаменте  великой  революции  в  физике
на  рубеже  XIX  и  XX  столетий.  Смысл  их  утверждений
сводится  к  следующему.  Классическая  физика  не  оставляла
в  мире  места  для  бога.  Но  поскольку  ей  на  смену  пришла
новая  физика,  то,  следовательно,  современное  естество¬
знание  не  противоречит  идее  бога.  Крушение  механи¬
стического  материализма  классической  механики,  претен¬
довавшей  на  механическое  описание  всего  существующего
и  происходящего,  они  стремятся  изобразить  как  крушение
естественнонаучного  материализма  вообще.  Хотя  для  этого,
разумеется,  нет  абсолютно  никаких  оснований.  Действитель¬
но,  новая  неклассическая  наука  подвергла  весьма  серьез¬
ному,  иногда  коренному  пересмотру  целый  ряд  положений
и  представлений  науки  доклассической.  Многие  положения
науки  XX  столетия  выглядят  непривычно,  экзотически,
порой  они  даже  противоречат  обыденному  здравому  смыслу.
 Однако  новое  естествознание  нисколько  не  опровергает
ни  естественной  причинности  явлений,  ни  естественного
характера  действующих  между  ними  связей.  Оно  не  менее
материалистично,  чем  естествознание  XIX  столетия,  но  это
материализм  уже  не  механистический,  а  материализм  бо¬
лее  высокого  порядка  —  материализм  диалектический.
 «Ум  человеческий  открыл  много  диковинного  в  приро¬
де,—  писал  В.  И.  Ленин,—  и  откроет  еще  больше,  увели¬
чивая  тем  свою  власть  над  ней»  (Ленин  В.  И.  Поли.  собр.
соч.  Т.  18.  С.  298).
 При  этом  В.  И.  Ленин  подчеркивал,  что,  какими  бы  уди¬
вительными,  непривычными,  странными  ни  выглядели
вновь  открываемые  явления  и  научные  представления  о
них,  все  это  только  лишнее  подтверждение  диалектического
материализма.
 И  здесь  мы  подходим  к  другому  серьезному  обвинению
со  стороны  религии  в  адрес  науки  —  обвинению  в  измен¬
чивости  научных  представлений.
 Поскольку  научные  знания  уточняются  и  углубляются,
заявляет,  например,  западногерманский  католический  фи¬
лософ  И.  Бохенский  в  своей  книге  «Путь  к  философским
размышлениям»,  изданной  в  1960  г.  в  г.  Фрейбурге,  науч¬
ный  метод  познания  ненадежен.
 Как  уже  было  подчеркнуто  выше,  научное  познание
природы  —  это  процесс  диалектический,  процесс  расшире¬
ния  наших  знаний  о  мире,  неразрывно  связанный  с  откры¬
тием  все  новых  явлений  и  углублением  наших  представле¬
 но

ний  о  свойствах  и  закономерностях  окружающего  мира.
А  углубление  невозможно  без  постоянного  уточнения  и
соответствующего  пересмотра  существующих  представле¬
ний.
 Думаю,  нет  необходимости  приводить  конкретные  при¬
меры  изменения  научных  взглядов.  В  наш  вей  науЧно-
технической  революции  трудно  отыскать  какую-либо  об¬
ласть  науки,  где  подобные  изменения  не  происходили  бы
буквально  на  наших  глазах.
 Но  хорошо  это  или  плохо?  Являются  ли  подобные  изме¬
нения  свидетельством  несовершенства  и  ненадежности  нау¬
ки,  ее  неспособности  отобразить  реальные  черты  окружаю¬
щего  мира?
 Подобное  заключение  было  бы  совершенно  неправильно!
Неправильно  потому,  что  изменения  научных  представлений
не  удаляют,  а,  наоборот,  приближают  нас  к  познанию  ис¬
тинных  свойств  изучаемых  объектов  и  явлений.
 Что  же  касается  необходимости  подобных  изменений,
периодического  пересмотра  казалось  бы  устоявшихся  на¬
учных  представлений,  то  она  определяется  бесконечным  раз¬
нообразием  и  неисчерпаемостью  реального  мира.
 Как  справедливо  отметил  в  одном  из  своих  выступлений
выдающийся  советский  астрофизик  академик  В.  А.  Ам¬
барцумян,  было  бы  ошибочно  думать,  что  мы  уже  знаем  всё
об  окружающем  мире.  Он  устроен  гораздо  сложнее,  чем
нам  кажется.  И  на  каждом  этапе  наши  знания  представля¬
ют  собой  лишь  очередную  степень  приближения  к  истин¬
ной  его  картине.  Но  всякий  раз  новые  наблюдения  расширя¬
ют  эти  представления.  Так  было  и  так  будет  всегда.
 И  прав  был,  видимо,  один  древний  мудрец,  утверждав¬
ший,  что,  чем  шире  круг  наших  знаний,  тем  больше  и  ли¬
ния  соприкосновения  с  неизвестным,  с  тем,  что  и  является
предметом  научного  исследования,  ибо  задача  науки  как
раз  и  заключается  в  том,  чтобы  неизвестное  превращать
в  известное.
 Однако  задумаемся  над  тем,  почему  проникновение
в  неизвестное  и  открытие  новых  закономерностей  должно
вызывать  пересмотр  уже  существующих  представлений?
Ведь  эти  прежние  представления  тоже  носили  научный  ха¬
рактер  и  неплохо  служили  людям.  Если  бы  дело  обстояло
иначе,  их  отбросили  бы  с  самого  начала.  Зачем  же  опровер¬
гать  самих  себя?
 «Мы  стараемся  как  можно  скорее  опровергать  самих  себя,
ибо  это  единственный  путь  прогресса>  (Фейнман  Р.  Харак¬
тер  физических  законов.  М.,  1968.  С.  173).  Эго  высказыва¬
 111

ние  принадлежит  одному  из  самых  выдающихся  физиков-
теоретиков  нашего  времени  лауреату  Нобелевской  премии
Ричарду  Фейнману.
 Следовательно,  те  изменения  взглядов  и  представлений,
которые  совершаются  в  процессе  развития  науки,  тесно
связаны  с  ее  прогрессом,  неуклонным  движением  вперед.
 Наука  органически  не  в  состоянии  сразу  охватить  всё
бесконечное  разнообразие  явлений  и  связей  между  ними.
Даже  один,  отдельно  взятый  объект  и  то,  образно  говоря,
«наполнен  бесконечным».  «Электрон  так  же  неисчерпаем,
как  и  атом,—  подчеркивал  В.  И.  Ленин,—  природа  бес¬
конечна...»  (Ленин  В.  И.  Поли.  собр.  соч.  Т.  18.  С.  277).
 Поэтому  единственный  возможный  путь  познания
мира  —  метод  последовательных  приближений.  Его  можно
определить  как  постоянное  настойчивое  движение  к  абсо¬
лютной  истцне  через  ряд  истин  относительных.  «Каждая
ступень  в  развитии  науки,—  писал  В.  И.  Ленин,—  при¬
бавляет  новые  зерна  в  сумму  абсолютной  истины,  но  пре¬
делы  истины  каждого  научного  положения  относительны,
будучи  то  раздвигаемы,  то  суживаемы  дальнейшим  ростом
знания»  (там  же,  с.  137).
 При  этом  следует  иметь  в  виду,  что  новое  знание  отнюдь
не  обесценивает,  не  отменяет  полностью  того,  что  было  до¬
стигнуто  раньше.
 Новое  лишь  точнее  и  строже  очерчивает  границы  приме¬
нимости  предшествующего  знания  и  отсекает,  таким  обра¬
зом,  не  само  знание,  а  заблуждения,  которые  неизбежно
возникают,  когда  те  или  иные  научные  представления  рас¬
пространяются  за  границы  их  применимости.
 Наиболее  характерный  пример  —  все  та  же  революция
в  физике  на  рубеже  XIX  и  XX  столетий,  к  опыту  которой
мы  уже  не  раз  обращались.  Открытие  новых  фактов,  не
находивших  объяснения  в  рамках  классической  механики,
привело  к  разработке  новой,  более  общей  физической  теории.
 Но  эта  новая  теория  отнюдь  не  отменила  классическую
физику,  не  отправила  ее  на  свалку  истории  науки.  Она  лишь
определила  границы  ее  применимости  и  тем  самым  огради¬
ла  от  возможных  заблуждений.  В  границах  же  применимо¬
сти  классическая  физика  не  только  сохранила,  но  и  упро¬
чила  свое  значение.  Она  стала  предельным  случаем  кван¬
товой  физики  при  обычных,  макроскопических  размерах
изучаемых  объектов  и  предельным  случаем  теории  относи¬
тельности  при  скоростях,  далеких  от  скорости  света  и  не
слишком  больших  полях  тяготения.
 Таким  образом,  в  изменении  научных  представлений
 112

проявляется  не  слабость  науки,  как  утверждают  современ¬
ные  богословы,  а,  напротив,  ее  сила,  ее  способность  все
более  глубокого  проникновения  в  тайны  природы.
 Попытки  же  защитников  религии  доказать,  что  она
в  сравнении  с  наукой  будто  бы  обладает  целым  рядом  суще¬
ственных  преимуществ,  не  имеют  под  собой  никаких  осно¬
ваний.
 В  действительности  все  обстоит  как  раз  наоборот.  При
этом  главное  преимущество  науки  состоит  в  том,  что  рели¬
гиозные  представления  покоятся  на  слепой  вере,  а  научное
знание  только  тогда  становится  знанием,  когда  получает
подтверждение  на  практике.
 Впрочем,  нельзя  не  признать,  что  известный  элемент
веры  присутствует  и  в  науке,  в  процессе  научного  позна¬
ния.  Да  иначе  и  быть  не  может;  если  ученый  не  будет  верить
в  целесообразность  своей  работы,  в  справедливость  полу¬
ченных  и  соответствующим  образом  проверенных  резуль¬
татов,  в  свои  теоретические  выводы,  то  его  исследователь¬
ская  деятельность  потеряет  какой  бы  то  ни  было  смысл.
 Однако  вера  ученого  абсолютно  несопоставима  со  слепой
религиозной  верой.  Она  имеет  совершенно  иную  природу.
По  сути  дела,  это  не  вера  в  обычном  понимании,  а  скорее
уверенность,  убежденность.  И  уверенность,  имеющая  впол¬
не  достаточные  основания,  поскольку  научные  данные,  ос¬
нованные  на  опыте  —  наблюдениях  и  экспериментах,  под¬
вергаются  многократной  проверке  и  перепроверке  точными
математическими  расчетами  и  теоретическими  соображе¬
ниями.
 Но  дело  не  только  в  этом.  Уверенность  ученого  отли¬
чается  от  веры  религиозного  человека  еще  и  тем,  что  про¬
цессу  подлинно  научного  исследования  всегда  сопутствует
определенное  сомнение  —  весьма  эффективная  движущая
сила,  побуждающая  ученого  еще  и  еще  раз  задумываться
над  тем,  в  какой  мере  соответствуют  действительности  по¬
лученные  им  результаты.
 Сомнения  —  необходимая  составная  часть  развиваю¬
щейся  науки,  одна  из  предпосылок  научного  знания,  ут¬
верждает  уже  знакомый  нам  Ричард  Фейнман:  либо  мы  ос¬
тавим  открытой  дверь  нашему  сомнению,  либо  никакого
прогресса  не  будет.  Нет  познания  без  вопроса,  нет  вопроса
без  сомнения.
 Однажды,  когда  в  Москву  приехал  знаменитый  датский  физик
Нильс  Бор,  один  из  основоположников  новой,  неклассической
физики,  академик  Л.  Ландау  спросил  великого  ученого;
 в  В,  И,  Комаров
 113

—  Как  случилось,  что  Копенгаген  стал  таким  прославленным
научным  центром  и  воспитал  столько  выдающихся  физиков?
 —  Право,  не  знаю,—  отвечал  Бор.—  Быть  может,  только
потому,  что  мы  не  боялись  наивными  вопросами  обнаружить  свое
невежество.
 В  науке  всегда  полезно  сомневаться,  задумываться,
ставить  перед  собой  вопрос  «почему?»,  чтобы  еще  раз  убе¬
диться  в  обоснованности  полученных  результатов.  Один
из  крупнейших  советских  физиков,  воспитавший  немало
выдающихся  ученых,—  академик  А.  Ф.  Иоффе  возвел  этот
принцип  в  рабочее  правило.  В  институте,  которым  он  руко*
водил,  в  каждой  лаборатории  рядом  со  зрелыми  учеными
обязательно  работали  молодые,  начинающие  научные  со¬
трудники.  Эго  делалось  в  расчете  на  то,  что  своими  беско¬
нечными  «почему?»,  своими  сомнениями,  своей  страстью
к  спорам  они  должны  были  будоражить  своих  руководите*
лей,  становиться  если  не  творцами,  то  хотя  бы  катализато»
рами  новых  идей. 	с
 Таким  образом,  уверенность  ученого  носит  диалектиче¬
ский  характер.  Там  же,  где  начинается  слепая  вера,  не
имеющая  под  собой  достаточных  оснований,  наука  заканчи¬
вается.
 Но  это  вовсе  не  значит,  что  слепой  вере  противостоит
знание,  хотя  подобное  утверждение  довольно  часто  можно
встретить  на  страницах  научно-популярной  и  более  серьез¬
ной  научной  литературы.  Однако  это  противопоставление
совершенно  неправильно,  оно  не  только  не  отражает  истин¬
ного  положения  вещей,  но  и  может  повести  к  далеко  идущим
ошибочным  заключениям.
 Вера  —  это  один  из  возможных  способов  оценки  истин¬
ности  той  или  иной  информации.  А  знание  —  это  сама  ин¬
формация,  полученная  в  результате  изучения  действитель¬
ности,  информация,'подтвержденная  практикой.
 Таким  образом,  вере,  в  том  числе  и  слепой,  религиозной,
противостоит  не  знание  само  по  себе,  а  практика.  Истин¬
ное  же  знание'противостоит  заблуждениям,  т.  е.  ложному
знанию.
 А  как  добывается  это  истинное  знание?  Как  оно  соотно¬
сится  с  действительностью?  И  зависит  ли  содержание  этого
знания  от  человека?

Законы  природы
 -  и  научные  законы
 С  точки  зрения  материализма  и  атеизма  в  мире  нет  ничего,
кроме  движущейся  материи,  не  существует  никаких  поту¬
сторонних,  сверхъестественных  сил,  независимых  от  мате¬
рии  и  стоящих  над  материей.
 Подобно  тому  как  всякая  сила,  сообщающая  какому-
либо  телу  ускорение,  всегда  связана  с  реальным  телом,
так  и  всякое  изменение  в  движении  материи  во  всех,  без
исключения,  случаях  имеет  материальную  причину.  Суще¬
ствование  естественных  причинно-следственных  цепей  —
одно  из  наиболее  общих  и  фундаментальных  свойств  окру¬
жающего  нас  мира.  Каждое  явление  представляет  собой
следствие  какого-то  другого  или  каких-то  других  явлений
и  в  то  же  время  само  служит  причиной  новых  явлений.
 Впрочем,  в  чистом  виде  подобная  связь  между  явления¬
ми  не  реализуется  практически  никогда.  Даже  самые  про¬
стейшие  явления  связаны  между  собой  и  с  другими  явле¬
ниями  бесконечно  сложными  и  многообразными  отноше¬
ниями.
 Как  подчеркивал  В.  И.  Ленин,  причинная  зависимость,
отношение  причины  и  следствия  —  это  лишь  простейшая
форма  взаимосвязи  явлений.  Более  высокий  уровень  взаимо¬
связи  обусловлен  существованием  в  природе  и  обществе
объективных  законов,  управляющих  движением  материи,
т.  е.  таких  законов,  которые  не  зависят  от  человека  и  чело¬
вечества.  Познавая  их,  человек  формулирует  законы  нау¬
ки,  которые  эти  объективные  законы  отражают.
 Современное  диалектико-материалистическое  представ¬
ление  о  законах  природа  и  общества  и  их  отражении  в  про¬
цессе  познавательной  деятельности  людей  было  разработа¬
но  в  трудах  К.  Маркса,  Ф.  Энгельса,  В.  И.  Ленина,  опи¬
равшихся  при  этом  на  достижения  науки.
 Закон  —  это  наиболее  существенная,  устойчивая,  не¬
обходимая,  главная  связь  между  явлениями,  определяю¬
щая  их  взаимозависимость  и  взаимообусловленность,  их
последовательность,  характер  их  течения.  Например,  закон
Кулона  определяет  силу  взаимодействия  электрически  за¬
ряженных  тел  в  зависимости  от  расстояния  между  ними  и
величины  их  заряда.  А  закон  смены  одной  общественно¬
экономической  формации  другой  определяет  смену  спосо¬
бов  производства.
 Не  существует  в  природе  и  обществе  такого  объекта,
 8*
 115

явления  или  процесса,  которые  не  подчиняются  тем  или
иным  законам.  И  всякий  раз,  когда  в  природе  и  обществе
складываются  те  или  иные  условия,  дальнейший  ход  собы¬
тий  будет  вполне  определенным,  в  зависимости  от  тех  за¬
конов,  которые  в  этих  условиях  действуют.
 В  мире,  лишенном  естественных  законов,  не  было  бы
ничего  устойчивого.  Одни  и  те  же  исходные  условия  всякий
раз  приводили  бы  к  различным  последствиям,  к  различному
развитию  событий.  Мало  того,  что  подобный  мир  был  бы
абсолютно  непредсказуем:  ни  человек,  ни  жизнь  вообще
не  могли  бы  в  нем  существовать.
 Тот  факт,  что  реальный  мир  доступен  научному  позна¬
нию,  является  таким  образом  убедительным  свидетельством
в  пользу  существования  объективных  законов,  а  также
одним  из  важных  аргументов  в  пользу  материального
единства  мира.  «Изгнание  законов  из  науки,—  подчеркивал
В.  И.  Ленин,—  есть...  протаскивание  законов  религии»
(Ленин  В.  И.  Поли.  собр.  соч.  Т.  25.  С.  48).
 А  из  материального  единства  мира  вытекает  и  единство
законов  природы.  Единство  это,  однако,  не  следует  пони¬
мать  буквально,  как  иногда,  к  сожалению,  случается.
Единство  законов  природы  отнюдь  не  означает,  что  все  эти
законы  универсальны  и  действуют  всегда,  везде  и  при  лю¬
бых  обстоятельствах.  Иногда  приходится  слышать  утверж¬
дения  о  том,  что  существует  химическое,  физическое  или
биологическое  единство  мира,  что  оно  подтверждается  нали¬
чием  в  звездах  и  других  космических  объектах  тех  же  хими¬
ческих  элементов,  которые  известны  нам  на  Земле.  Но  это
совершенно  неправильно.  Никакого  химического  единства
мира  в  действительности  не  существует.  Химический  состав
различных  космических  объектов  далеко  не  одинаков  —
он  определяется  конкретными  условиями.  То  же  самое
относится  к  физическому,  биологическому  и  прочим  наду¬
манным  единствам  мира.  Действительное  единство  мира,  как
отмечал  еще  Ф.  Энгельс,  заключено  в  его  материальности.
 Единство  законов  природы  и  общества  состоит  в  том,
что  они  носят  всеобщий  характер.  Это  значит,  что  всякий
раз,  когда  в  природе  и  обществе  складываются  одни  и  те  же
условия,  течение  событий  будет  подчиняться  одним  и  тем
же  законам.  «Самый  глубокий  фундамент  науки,—  отмечал
знаменитый  физик  Н.  Бор,—  это  уверенность  в  том,  что
в  природе  одинаковые  явления  наступают  при  одинаковых
условиях»  (Бор  Н.  Атомная  физика  и  человеческое  позна¬
ние.  Л.,  1961.  С.  22).
 Именно  однородность  Вселенной  на  уровне  законов  обес¬
 116

печивает  применимость  фундаментальных  физических  тео¬
рий  к  явлениям  больших  космических  масштабов.
 Как  мы  уже  отмечали,  познание,  если  не  принимать  во
внимание  возможность  существования  других  космиче¬
ских  цивилизаций,—  это  всегда  человеческое  познание,
отражение  реального  мира  человеком.
 Стоит  ли  еще  раз  повторять  подобное  утверждение,
если  оно  само  собой  разумеется,  если  мысль,  которая  в  нем
заключена,  совершенно  очевидна?  Да,  очевидна,  если  на
этом  и  остановиться.  Однако  все  дело  в  том,  что  характер
научного  отражения  зависит  не  только  от  свойств  изучае¬
мых  объектов,  но  и  от  свойств  и  возможностей  человека
и  человечества.
 Иными  словами,  человек-исследователь  в  процессе  по¬
знания  вносит  в  результаты  своих  изысканий  что-то  и  от
себя,  нечто  свое.  Таким  образом,  научное  знание  отражает
свойства  объективной  реальности  и  свойства  познающего
ее  человека.
 А  это  значит,  что  следует  различать  законы  природы  и
законы  науки.  Поскольку  материя  бесконечно  разнообраз¬
на  и  неисчерпаема,  то  в  процессе  ее  познания  человек  выде¬
ляет,  вычленяет  лишь  определенные  явления,  объекты,
связи  и  отношения.  Следовательно,  научная  картина
мира  —  это  всегда  конечный  срез  бесконечно  разнообраз¬
ной  материальной  действительности,  характер  которого
зависит  не  только  от  свойств  самой  материи,  но  и  от  обще-
ствейно-познавательной  деятельности  людей.
 Познание  есть,  отмечал  В.  И.  Ленин,  «процесс  ряда  абст¬
ракций,  формирования,  образования  понятий,  законов...
каковые  понятия,  законы...  и  охватывают  условно,  при¬
близительно  универсальную  закономерность  вечно  движу¬
щейся  и  развивающейся  природы»  (Ленин  В.  И.  Поли,
собр.  соч.  Т.  29.  С.  164).
 В  то  же  время,  и  это  надо  особо  подчеркнуть,  истину
нельзя  отрывать  от  объективной  реальности  и  связывать
только  с  деятельностью  человека-исследователя.  То  обстоя¬
тельство,  что  наши  знания  о  действительности  не  являются
ее  зеркальным  отражением,  что  они  относительны,  ни  в  ка¬
кой  мере  не  свидетельствует  об  их  независимости  от  внеш¬
него  мира.
 В  заключение  необходимо  заметить,  что  научное  знание
по  своей  природе  системно.  Те  или  иные  результаты  науч¬
ных  исследований  становятся  знанием  лишь  в  том  случае,
если  они  укладываются,  вписываются  в  научную  картину
мира.
 117

Беседа  5
 Внеочередная
 Продолжение  дискуссии
 В  начале  этой  книги  автор  уже  обращал  внимание  читателя
на  то,  что  не  собирается  провозглашать  непогрешимые  исти¬
ны  и  давать  неоспоримые  мировоззренческие  установки,
которые  необходимо  выполнять  бездумно  и  автоматически.
Убежден,  что  такой  бездумный  подход  не  может  принести
пользы  ни  самому  человеку,  ни  обществу.
 Эго,  разумеется,  не  означает,  что  у‘Материализма  и  ате¬
изма  нет  основополагающих,  фундаментальных  положе¬
ний,  которые  необходимо  твердо  знать  и  которым  необхо¬
димо  следовать.  Они  есть!  Однако  грош  цена  такому  атеиз¬
му  и  такому  материализму,  который  на  прилежном  запоми¬
нании  этих  положений  начинается  и  заканчивается.
 Еще  Ф.  Энгельс  подчеркивал,  что  диалектический  мате¬
риализм  меняет  свой  вид  с  каждым  значительным  естествен¬
нонаучным  открытием.  В.  И.  Ленин  также  неоднократно
отмечал,  что  марксизм  —  учение  творческое,  которое  необ¬
ходимо  постоянно  развивать  в  соответствии  с  изменяющи¬
мися  историческими  условиями  и  обстоятельствами.
 Жизнь  идет  вперед  необычайно  быстро,  рождая  новые
проблемы.  И  для  того  чтобы  находить  их  верное  решение,
оставаясь  при  этом  материалистом  и  атеистом,  необходимо
освоить  материалистическое  учение  не  механически,  а
творчески.  А  это  значит:  необходимо  не  только  запоминать,
но  и,  прежде  всего,  думать,  мыслить,  сопоставлять,  взве¬
шивать,  сомневаться  и  преодолевать  сомнения,  с  тем  чтобы
в  результате  прийти  к  тем  же  основным  положениям  марк¬
сизма  и  атеизма,  но  прийти  самому,  убедившись  в  их  спра¬
ведливости.
 Такая  убежденность  несет  с  собой  духовную  свободу,
позволяет  человеку  действовать  в  любых  обстоятельствах
и  любых  ситуациях  правильно,  находить  оригинальные  ре¬
шения,  быстрее  ведущие  к  достижению  поставленных  целей,
оставаясь  при  этом  материалистом  и  атеистом.
 Важнейшим  требованием  нашего  времени,  необходимым
 118

условием  успешного  проведения  в  жизнь  той  революционной
перестройки,  которая  совершается  в  нашей  стране,  является
умение  мыслить!
 Всемерное  развитие  гласности,  демократизации  нашего
общества,  ликвидация  всякого  рода  запретных  зон,  запрет¬
ных  не  только  для  критики,  но  даже  и  для  обсуждения,  не
может  не  затрагивать  и  вопросов  мировоззрения.  Публич¬
но  обсуждаются  вопросы,  которые  у  некоторых  людей  воз¬
никали  и  раньше,  но  вслух  не  высказывались.  Вот  почему
очень  важно  разобраться,  что  правильно,  справедливо  и
что  необходимо  учесть,  а  что  неверно  или  сомнительно,  с
чем  мы  не  можем  согласиться,  что  тянет  нас  назад.
 Обсуждаемые  сейчас  проблемы  имеют  и  чисто  философ¬
ское  и  общечеловеческое  значение.  Это  проблема  человека
в  .современном  мире,  связь  между  прошлым,  настоящим  и
будущим,  судьбы  человека  и  человечества,  пути  развития
цивилизации,  наконец,  положение  человека  в  мироздании
и  его  роль  в  развита  глобальных  процессов.
 Поэтому  мы  вновь  на  короткое  время  предоставим  слово
участникам  нашей  дискуссии  и  постараемся  с  их  помощью
разобраться  в  некоторых  острых  вопросах  современного
атеизма.
 На  этот  раз  в  ней  примут  участие  два  новых  персонажа:
Читатель  и  Литературный  критик.  Оговорюсь  только,  что
эти  персонажи  не  следует  рассматривать  как  некие  обоб¬
щенные  образы  читателя  и  исследователя  литературного
творчества.  Они  необходимы  нам  для  того,  чтобы  определить
свое  отношение  к  некоторым  вопросам  современного  атеиз¬
ма.
 Читатель.  В  последнее  время  я  прочитал  несколько  книг
довольно  известных  советских  писателей,  где  герои  раз¬
мышляют  на  религиозные  темы.  Они  задумываются,  сомне¬
ваются,  пытаются  найти  в  религии  нечто  нравственное,
человеческое,  произносят  добрые  слова  по  поводу  тех  или
иных  религиозных  проявлений,  утверждают,  что  заповеди
религиозной  морали  не  так  уж  плохи,  что  религия  учит
добру,  предостерегает  против  плохих  поступков.  А  затем
в  печати  появились  статьи,  написанные  профессиональными
атеистами,  в  которых  авторы  подобных  произведений  были
подвергнуты  резкой  критике.  Хотелось  бы  разобраться,
кто  прав  и  в  каких  пределах.
 Критик.  Я  хочу  привести  отрывок  из  письма  молодой
учительницы,  присланного  в  редакцию  одного  литератур¬
ного  журнала.  Критика,  о  которой  только  что  упоминалось,
представляется  ей  не  только  необоснованной,  но  и  сухой,
 119

тяжеловесной  и  догматической.  И  вот  почему,  пишет  автор
письма:  «Писатели  импонируют  мне  тем,  что  защищают
право  человека  видеть  мир  целым,  с  сомнениями,  размыш¬
лениями  и  поисками  героев.  А  их  оппоненты  своим  стрем¬
лением  к  анализу  убивают  эту  целостность.  До  сих  пор
помню  впечатление,  которое  произвел  на  меня  в  VII  классе
«Овод»,  как  я  плакала  в  конце  и  как  удивилась  словам  отца:
«А  мне  больше,  чем  Овода,  жаль'  Монтанелли».  Я  остолбене¬
ла  —  да  как  же  можно  его  жалеть,  он  же  кардинал,  слуга
церкви,  враг.  Я  перечитываю  «Овода»  очень  часто,  и  мне
все  более  и  более  жаль  Монтанелли.  А  за  Овода  я  спокойна.
Но  сколько  людей  застывает  на  уровне  седьмого  класса,
когда  жаль  только  Овода,  потому  что  он  «наш»?  Догмы,  дог¬
мы  кругом  и  стереотипы.  Будто  литература  —  это  не  сред¬
ство  будить  умы  и  души.  И  ученые-атеисты  грозно  присмат¬
ривают  за  этим.  Не  сметь  сомневаться.  Не  сметь  думать.
Не  сметь  размышлять  о  религии!»  Что  вы  скажете  на  это?
 Философ.  Наоборот:  необходимо  думать,  необходимо
размышлять.  Только  таким  путем  и  можно  преодолеть
сомнения.  По  сути  дела  вопрос  ставится  так:  есть  ли  в  рели¬
гии  что-либо  хорошее?  Действительно,  внешне  такие  рели¬
гиозные  заповеди,  как  не  убий,  не  укради,  не  обмани  жену
или  мужа,  и  некоторые  другие  как  будто  бы  не  противоре¬
чат  и  нашей  социалистической  морали.  Однако  не  будем
забывать,  что  религия  —  это  ложное,  фантастическое  отра¬
жение  действительности.  И  что,  согласно  религиозному
учению,  верующий  человек  должен  выполнять  религиоз¬
ные  заповеди  потому,  что  их  нарушение  —  это  грех,  что  за
это  человек  будет  наказан  богом,  что  его  душа  после  смерти
попадет  в  ад.  Значит,  не  следует  нарушать  моральных  усто¬
ев  не  потому,  что  это  плохо  по  существу,  а  потому,  что  за
это  будто  бы  последует  наказание  свыше.  Жить,  как  гово¬
рится,  в  страхе  божьем.  Разве  может  быть  нам  безразлично,
каким  путем  достигается  цравственное  поведение  человека:
в  результате  осознания  его  общественной  необходимости
или  в  результате  заведомого  обмана?  Или  для  достижения
подобной  цели  любые  средства  хороши?
 Читатель.  И  всё  же...  Ведь  говорим  же  мы,  что  надо  за¬
имствовать  все  разумное  и  целесообразное  у  капитализма.
Так  почему  бы  не  заимствовать  что-то  полезное  и  у  религии?
 Философ.  Вы  путаете  совершенно  разные  вещи.  Когда
речь  идет  о  заимствовании  у  капитализма,  то  имеются  в  виду
опыт  организации  производства,  передовые  технологии
и  т.  п.  Но  это  заимствование  ни  в  какой  мере  не  касается
идеологии.  В  том  числе,  разумеется,  и  религиозной.  В  сфе¬
 120

ре  идеологии  никакое  заимствование,  никакое  сочетание
научных  и  религиозных  представлений,  никакие  компро¬
миссы  ничем  не  могут  быть  оправданы.  И  последовательный
материалист  никогда  на  это  не  пойдет.
 Читатель.  Я  думаю,  что  немаловажную  роль  в  активи¬
зации  околорелигиозных  настроений  в  нашей  стране  сыгра¬
ли  та  неблагоприятная  обстановка,  которая  сложилась
у  нас  в  последние  два  десятилетия,  те  нарушения  социаль¬
ной  справедливости  и  другие  негативные  явления,  о  кото¬
рых  сейчас  так  много  говорится.  Все  это  и  побудило  некото¬
рых  людей  обратиться  за  утешением  к  религии  и  мистике.
 Философ.  Понять  это  можно.  Но  можно  ли  это  оправдать?
Если  существуют  какие-то  объективные  социальные  причи¬
ны,  которые  могут  способствовать  воспроизводству  рели¬
гиозных  представлений,  то  с  этими  причинами  надо  активно
бороться,  а  не  искать  от  них  спасения  в  религии.
 Да,  годы  застоя  в  нашем  обществе  способствовали  тому,
что  у  рядового  человека  вырабатывалась  психология  вин¬
тика,  которая  по  сути  дела  не  так  уж  сильно  отличается  от
религиозной  психологии  раба.  Теперь  нам  этого  раба  из
себя  необходимо  вытравлять,  и  как  можно  скорее.  В  такой
ситуации  особенно  неправомерно,  нецелесообразно  и  неле¬
по  обращаться  за  помощью  к  религиозной  морали  и  нрав¬
ственности.
 Атеист.  Должен  признать,  что  и  мы  —  атеисты  —  порой
смотрим  на  некоторые  явления  жизни  чересчур  одномерно,
по  принципу:  да  или  нет,  хорошо  или  плохо,  соответствует
или  не  соответствует?  А  восприятие  человеком  окружающего
мира  многомерно,  и  подходить  к  оценке  тех  или  иных  явле¬
ний  необходимо  диалектически.  Скажем,  нам  нередко  при¬
ходится  наблюдать,  как  спортсмены,  готовясь  к  соревнова¬
нию,  настраивают  себя,  используя  талисманы  или  опреде¬
ленные  ритуальные  действия.  Не  меняет  спортсмен  фут¬
болку,  в  которой  он  победил  в  предыдущей  игре,  старается
повторить  ситуацию,  однажды  предшествовавшую  достиг¬
нутому  им  успеху.  Как  к  этому  относиться?  Как  к  проявле¬
нию  суеверия  или  как  к  психологическому  аутотренингу,
позволяющему  настроить  себя  на  борьбу,  мобилизовать
свои  силы?  Я  думаю,  всё  зависит  от  того,  как  к  подобным
действиям  относится  сам  человек,  какой  смысл  он  в  них
вкладывает.  Если  отчетливо  сознает,  что  это  психологиче¬
ская  тренировка,—  это  одно,  а  если  поступает  так  в  расчете
на  помощь  каких-то  таинственных  сил  —  совсем  другое.
С  этим,  разумеется,  никак  нельзя  согласиться.
 Читатель.  В  последнее  время  некоторые  историки  и  фи¬
 121

лософы,  ссылаясь  на  развитие  в  нашей  стране  гласности  и
на  появившуюся  возможность  открытого  обсуждения  ост¬
рых  вопросов,  которые  прежде  считались  запретными,  ста¬
вят,  в  частности,  вопрос  о  необходимости  пересмотра  суще¬
ствовавшего  ранее  стереотипного,  излишне  прямолинейно¬
го  отношения  к  той  роли,  которую  в  развитии  общества  иг¬
рала  религия.  Нередко,  например,  замалчивалось  участие
религиозных  деятелей  в  прогрессивных  движениях.  Счи¬
таете  ли  вы  правомерной  такую  постановку  вопроса?
 Философ.  Совершенно  согласен  с  тем,  что  всестороннее
научное  исследование  религии,  ее  места  в  истории,  духов¬
ной  жизни  и  современности  приобретает  в  наши  дни  особое
значение.  Эго  связано,  прежде  всего,  с  необходимостью
глубокого  анализа  механизмов  и  средств  формирования
личности  и  ее  убеждений,  мировоззрения,  ее  нравственных
ценностей  и  ориентаций,  определения  эффективных  путей
борьбы  с  косностью  и  пережитками  прошлого  в  сознании
людей.
 Критик.  Я  хочу  уточнить  вопрос.  Еще  недавно  было
принято  ко  всем  религиозным  явлениям  подходить,  так
сказать,  без  разбора.  Всё,  что  связано  с  религией,  объявля¬
лось  косным,  темным,  реакционным.  Но  правомерна  ли
такая  огульная  критика  религии?
 Философ.  ^Вы  правы,  нельзя  критиковать  религию  вооб¬
ще.  К  выяснению  ее  роли  в  жизни  общества  нужно  подхо¬
дить  конкретно-исторически.  Иначе  она  в  самом  деле  пред¬
станет  как  явление,  неизменно  играющее  консервативную,
реакционную  роль.  При  подобном  подходе  мы  утрачиваем
возможность  исследовать  те  конкретные  общественные  по¬
требности,  которые  порождали  религиозные  представления
в  различных  исторических  условиях,  а  также  те  способы,
которыми  эти  потребности  удовлетворялись.
 Критик.  Как  же  все-таки?  Всегда  ли  религия  была  реак¬
ционной?  Разве,  например,  некоторые  заповеди  христиан¬
ства  не  имеют  общечеловеческого  нравственного  значения?
 Философ.  Если  говорить  о  господствующих  классах,
то  для  них  религия  всегда  служила  и  продолжает  служить
орудием  духовного  гнета,  способствующим  осуществлению
их  корыстных  классовых  интересов.  Однако  бесспорно  и
то,  что  она  может  выступать  и  в  качестве,  так  сказать,  идей¬
ной  оболочки  социального  протеста  и  борьбы  угнетенных
классов.  В  частности,  христианство  сформировалось  как
мировая  религия  потому,  что  предлагало  людям  новую  си¬
стему  духовных  ценностей,  утверждало  прямые  и  обратные
связи  между  человеком  и  богом  и  отводило  духовному  миру
 122

человека  определенную  меру  свободы.  При  этом  христиан¬
ство  обращалось  ко  всем  народам,  независимо  от  их  нацио¬
нальной  и  социальной  принадлежности,  обращалось  к  каж¬
дому  отдельному  человеку.  И  хотя  речь  шла  лишь  о  некоей
доле  свободы,  многие  массовые  движения,  исходя  из  этого,
вели  борьбу  за  свободу  социальную.  Под  религиозными
лозунгами  народные  низы  в  странах  Западной  и  Восточ¬
ной  Европы  боролись,  например,  иа  протяжении  средних
веков  против  светских  и  духовных  феодалов.  Это  и  был  тот
элемент  прогресса,  который  христианство  внесло  в  духов¬
ную  историю  человечества.
 Но  государственной  религией  христианство  стало  преж¬
де  всего  потому,  что  целый  ряд  его  положений  отвечал  инте¬
ресам  господствующих  классов.
 Читатель.  А  как  все-таки  быть  с  нравственной  сторо¬
ной  христианства?  Подходит  нам  христианская  нравствен¬
ность  или  не  подходит?  В  ней  ведь  как  будто  нет  ничего
плохого.
 Философ.  Тут  нет  проблемы.  Прежде  всего  необходимо
заметить,  что  нравственные  нормы  религии  не  есть  изобре¬
тение  деятелей  церкви,  они  не  ниспосланы  человеку  свыше,
а  представляют  собой  результат  житейского  и  социального
опыта  людей,  выработанного  в  процессе  развития  общества.
Церковь  только  придала  им  религиозную  форму.  Да,  чисто
внешне  многие  из  них  не  расходятся  и  с  нашими  нравствен¬
ными  принципами.  Однако  к  оценке  любых  нравственных
категорий  необходимо  всегда  подходить  с  классовых  позиций
н  связанной  с  нею  системы  человеческих  ценностей.  Не  суще¬
ствует  абстрактного  добра  вообще  или  справедливости  вооб¬
ще,  абстрактной  морали  —  всё  зависит  от  того  конкретного
содержания,  которое  в  эти  понятия  вкладывается.
 Читатель.  А  как  быть  с  тем  вкладом,  который  религия
внесла  в  свое  время  в  развитие  культуры,  науки,  с  участием
религиозных  деятелей  в  борьбе  за  мир,  за  охрану  природы?
 Философ.  Действительно,  многие  научные  представле¬
ния,  социально-этические  категории  и  духовные  ценности
первоначально  в  общедоступной  форме  были  выражены
на  языке  религии.  Для  определенного  периода  истории
человечества  религиозная  оболочка  для  разного  рода  идей
была  закономерной  и  необходимой.  Вероятно,  именно  по
этой  причине  в  средние  века  религиозное  мировоззрение
стало  господствующим.  По  той  же  причине  религия  в  опре¬
деленные  эпохи  играла  роль  своеобразного  транслятора
тех  моральных  ценностей  и  той  культуры,  которые  сформи¬
ровались  в  процессе  развития  общества.
 123

Однако  никогда  не  следует  смешивать  религиозную  фор¬
му,  религиозную  деятельность  и  суть  религиозного  учения,
религию  как  миропонимание.  Как  я  уже  сказал,  в  рели¬
гиозные  формы  могли  облекаться  и  прогрессивные  социаль¬
ные  явления,  а  религиозные  деятели  могли  принимать  уча¬
стие  в  прогрессивных  социальных  движениях.  Но  от  этого
существо  религии  как  учения  о  мире  нисколько  не  меняется.
Религия  была  и  остается  ложным  учением  о  действитель¬
ности.
 Скептик.  И  всё  же...  стоит  ли  с  такой  непримиримостью
противопоставлять  друг  другу  различное  миропонимание?
Если  в  сфере  познания  мира  и  практической  деятельности
наука  и  религия  действительно  несовместимы,  то  в  сфере
морали  и  нравственности...  Надо  ли  вообще  придавать
мировоззренческим  вопросам  столь  важное  значение?
 Философ.  Совершенно  необходимо!  Это  объясняется
тем,  что  мировоззренческие  вопросы  —  самые  значимые
в  жизни  человека,  так  как  всё  зависит  от  того,  как  понима¬
ет  человек  жизнь  и  свое  место  в  ней.  Если  человек  непра¬
вильно  понимает,  что  такое  совесть,  долг,  любовь,  честь,
что  движет  природой  и  человеческой  историей,  это  может
привести  к  крушению  всей  его  жизни,  разрушению  лич¬
ности.
 Читатель.  Я  хотел  бы  возвратиться  к  вопросу  о  литера¬
турных  произведениях,  затрагивающих  вопросы  религиоз¬
ной  морали  и  нравственности.  Как  всё  же  к  этим  произве¬
дениям  относиться?  Далеко  не  все  высказывания  персона¬
жей  в  этих  произведениях  согласуются  с  тем,  о  чем  только
что  говорилось.
 Критик.  Вы  неправильно  ставите  вопрос.  Автор  худо¬
жественного  произведения  вправе  вкладывать  в  уста  своих
героев  любые  мысли  —  правильные  и  неправильные.  Это
вовсе  не  значит,  что  сам  автор  их  разделяет.
 Читатель.  Зачем  же  в  таком  случае  он  это  делает?  Ведь
читатель,  не  разобравшись  как  следует  что  к  чему,  может
принять  эти  ошибочные  высказывания  за  истину.  И  начать
им  следовать.
 Критик.  Дело  в  том,  что  художник  в  своих  произведе¬
ниях  отражает  те  реальные  проблемы,  которые  сложились
в  обществе.  И  те  идеи,  которые  волнуют  людей.  А  что  ка¬
сается  того  выбора,  который  читатель  должен  сделать
между  правильным  и  неправильным,  то  для  этого  есть  автор¬
ская  позиция.
 Читатель.  К  сожалению,  она  не  всегда  достаточно  четко
выражена.
 124

Философ.  Я  думаю,  уважаемый  читатель  прав.  Часто
в  произведениях  авторская  позиция  не  всегда  достаточно
отчетливо  просматривается.  Между  тем,  чем  талантливее
писатель,  чем  он  популярнее,  тем  с  большей  ответствен¬
ностью  должен  отнестись  к  мировоззренческому  содержа¬
нию  своих  произведений,  тем  отчетливее  и  яснее  должно
быть  выражено  в  них  его  мировоззрение.  Ведь  если  подоб¬
ное  условие  не  выполнено,  то  автор  рискует  быть  неправиль¬
но  понятым,  а  его  авторитет  может  сбить  с  толку  читателя,
прежде  всего  молодого,  еще  не  умеющего  самостоятельно
разбираться  в  религиозной  проблематике.
 Критик.  Но  художественное  произведение  не  научный
трактат,  где  все  аккуратно  разложено  по  полочкам.  Дея¬
тельность  в  области  искусства  не  сводится  к  обычным  зако¬
нам  формальной  логики,  в  художественном  творчестве
весьма  велико  значение  таланта  и  мастерства,  авторской
интуиции.
 Математик.  Вы  забыли  еще  об  одном  условии.  Необхо¬
димо  еще  и  то,  что  обычно  называют  знанием  жизни.
Но,  к  сожалению,  иногда  под  этим  почему-то  подразу¬
мевается  не  глубина  проникновения  в  законы  бытия,  не
понимание  сути  социальных  проблем,  не  овладение  диа¬
лектико-материалистическим  методом  анализа  окружаю¬
щей  действительности,  а  лишь  приобщенность  к  тем  или
иным  реальным  событиям  и  фактам,  запас  накопленных
живых  наблюдений  и  характерных  деталей.
 Между  тем  создание  высокохудожественных,  а  значит,
и  глубоко  идейных  произведений,  которые  могли  бы  вы¬
звать  подлинный  интерес  современного  советского  читате¬
ля,  интеллектуальный  и  социальный  уровень  которого
за  годы  Советской  власти  неизмеримо  возрос,  на  мой
взгляд,  совершенно  невозможно  без  научного  фундамента.
И  в  первую  очередь  это  относится  к  философии,  психоло¬
гии,  этике,  теории  познания,  вообще  к  наукам  о  человеке.
 Критик.  Художник  вправе  не  быть  философом,  тем  более
ученым  в  осмыслении  явлений  жизни.  Потому  некоторые
и  оказываются  провидцами,  первопроходцами,  что  их  со¬
циальная,  духовная  интуиция  способна  обогатить  логиче¬
ское  понимание  каких-то  обострившихся  противоречий.
Они  чувствуют  болевые,  точки  общественного  развития  и
реагируют  на  них  эмоционально,  прежде  всего.  Это  в  пол¬
ной  мере  относится  и  к  оживлению  интереса  наших  круп¬
ных  писателей  к  проблемам  духовности,  в  том  числе  и  рели¬
гиозным.
 Философ.  Совершенно  с  вами  не  согласен!  Если  художе¬
 125

ственное  произведение  строится  только  на  интуитивном
прозрении  и  эмоциях  автора,  то  в  лучшем  случае  оно  не
поднимется  выше  бытового  уровня,  а  в  худшем...  Когда
речь  идет  о  мировоззрении,  чистая  интуиция  и  тем  более
эмоции  могут  очень  серьезно  подвести.  А  значит,  и  ввести
в  заблуждение  читателя.
 Кстати,  об  интуиции.  Она  ведь  тоже  не  рождается  на
пустом  месте.  Интуиция  —  это  не  какое-то  откровение
свыше,  а  результат  научного  анализа  действительности.
Только  в  этом  случае  она  может  быть  эффективной.  А  уж
задача  писателя,  поэта,  драматурга  переплавить  свои
интуитивные  прозрения  в  художественную  форму.
 Скептик.  А  не  кажется  ли  вам,  что  возникновению  около-
религиозных  и  полурелигиозных  представлений  в  немалой
степени  способствует  и  современная  научная  фантастика?
И  не  только  потому,  что  в  некоторых  научно-фантастиче¬
ских  произведениях  действуют  всевозможные  сверхъесте¬
ственные  существа:  демоны,  черти,  приведения  и  т.  п.
Но  и  потому,  что  всякого  рода  путешествия  во  времени  и
через  гиперпространство,  мыслящие  океаны  и  разумные
космические  облака,  инопланетяне  и  пришельцы  стали
в  фантастике  настолько  привычными,  что  воспринимаются
как  нечто  вполне  реальное.  А  ведь  все  это  противоречит
современным  научным  данным  и,  следовательно,  толкает
к  религии.
 Физик.  Вы  ошибаетесь.  Современная  научная  фантасти¬
ка  —  это  род  литературы.  А  литература,  как  известно,
занимается  исследованием  человека.  Писатель-фантаст  для
этой  цели  моделирует  фантастические  обстоятельства  и
ставит  в  них  своих  героев.  Так  что  фантастический  анту¬
раж  —  только  фон,  на  котором  развертывается  действие.
Но  в  чем  вы  совершенно  правы,  так  это  в  том,  что  в  научной
фантастике  совершенно  четко  должно  быть  разграничено
фантастическое  и  реальное.  Нельзя  выдавать  фантазию
за  реальность,  как  это,  к  сожалению,  делают  авторы  некото¬
рых  научно-фантастических  произведений.
 Скептик.  В  одной  из  предыдущих  глав,  когда  речь  шла
об  усилении  функции  управления  как  одного  из  способов
преодоления  критических  ситуаций,  возникающих  в  про¬
цессе  развития  земной  цивилизации,  говорилось  о  том,  что
многие  писатели-фантасты  пытались  показать,  к  чему  это
может  привести.  Авторы  многих  из  них  создают  чрезвычай¬
но  мрачную,  угнетающую  воображение  картину  общества,
характерной  чертой  которого  является  жестокий  тотальный
контроль  буквально  за  каждым  шагом  отдельного  чело¬
 126

века  и  даже  за  его  мыслями,  общество,  в  котором  человек
превращается  в  придаток  какого-нибудь  сверхкомпьютера,
в  колесико,  в  рабочий  автомат  в  бездумном  глобальном
механизме.  Не  может  ли  столь  безрадостная  перспектива
будущего  земной  цивилизации,  рисуемая  фантастами,
побудить  нашего  современника  искать  спасения  в  религии?
 Философ.  Да,  такое  направление  в  современной  науч¬
ной  фантастике  есть  —  подобные  произведения  принято
называть  антиутопиями.  Но  прежде  всего  надо  заметить,
что  их  авторы  намеренно  несколько  сгущают  краски.  Дело
в  том,  что  подобные  произведения  не  столько  научно  обос¬
нованный  прогноз,  сколько  предостережение  человечеству,
сигнал  тревоги.
 Что  же  касается  существа  дела,  то,  по-видимому,  проти¬
воречие  между  необходимостью  усиления  функции  управ¬
ления  и  потребностью  человека  в  индивидуальной  духовной
свободе  может  быть  разрешено  лишь  в  условиях  социалисти¬
ческого  общества.  Общества,  главная  цель  развития  кото¬
рого  —  максимальное  удовлетворение  не  только  материаль¬
ных,  но  и  духовных  потребностей  людей.  Следовательно,
общества,  в  котором  и  усиление  функции  управления,  орга¬
нически  соединенное  с  всемерным  развитием  демократии,
также  будет  направлено  прежде  всего  на  достижение  именно
этой  цели.
 Так  что  нам  с  вами  мрачное  будущее,  предрекаемое  авто¬
рами  антиутопий,  ни  в  какой  степени  не  грозит.  А  значит,
и  нет  причин  для  возникновения  соответствующих  опасений,
которые  в  свою  очередь  могли  бы  способствовать  воспроиз¬
водству  религиозных  представлений.
 Скептик.  Я  хочу  еще  раз  вернуться  к  вопросу  о  воздей¬
ствии  науки  на  жизнь  общества.  Не  кажется  ли  вам,  что
все  усиливающееся  значение  науки  в  жизни  современного
человечества,  ее  возрастающая  управляющая,  регулирую¬
щая  и  регламентирующая  функции  содержат  в  себе  и  опре¬
деленную  опасность,  которую  нельзя  не  учитывать?  В  том
числе  и  в  условиях  нашего  социалистического  общества.
Я  имею,  в  виду  непомерное  развитие  рационализма.
 Философ.  Действительно,  у  научного  подхода  к  жизни
и  деятельности  современного  человека  есть,  так  сказать,
и  своя  обратная  сторона.
 Привычка  анализировать  и  оценивать  всё,  без  исклю¬
чения,  с  научной  точки  зрения  и  сообразовывать  с  этим
свои  поступки  и  действия,  потребность  в  рациональном
характере  мышления,  которая  вырабатывается  эпохой
научно-технической  революции,  могут  незаметно  превра¬
 127

титься  в  сухой  рационализм,  противостоящий  моральным
ценностям,  человеческим  чувствам  и  идеалам,  достижениям
искусства  и  культуры,  единению  человека  с  природой  и  т.  д.
 На  первый  взгляд  это  противоречит  социальной  сущ¬
ности  науки,  которая,  особенно  в  условиях  нашего  обще¬
ства,  по  самой  своей  природе  гуманна  и  человечна  и  должна
служить  развитию  культуры  и  формированию  высоконрав¬
ственной  человеческой  личности.  Но  противоречие  это
диалектическое,  отражающее  особенности  современного
этапа  развития  общества  —  научно-технической  револю¬
ции,  а  потому  и  преодолимое,  разрешимое.
 Поэтому,  изучив  причины,  порождающие  негативные
явления,  связанные  с  научно-техническим  прогрессом,  и  те
факторы,  которые  их  порождают,  отыскав  эффективные  спо¬
собы  борьбы  с  подобными  явлениями,  мы  не  только  будем
способствовать  их  преодолению,  но  и  обеспечим  дальней¬
ший  прогресс  науки,  ее  максимально  активное  и  полезное
участие  в  развитии  и  совершенствовании  нашего  общества.
 Скептик.  Не  содержит  ли  научный  подход  ко  всем  про¬
исходящим  явлениям  еще  одной  опасности?  Как  известно,
в  свое  время  у  нас,  и  тоже  вроде  бы  с  научных  позиций,  от¬
вергались  генетика  и  кибернетика,  проявлялось  скепти¬
ческое  отношение  к  информатике.  Все  знают,  к  чему  это
привело.  Не  может  ли  сейчас  повториться  нечто  подобное
снова?  Я  говорю  о  том,  что  некоторые  загадочные  явления
и  связанные  с  ними  идеи  и  поиски,  такие,  как  следы  ино¬
планетян  на  Земле,  неопознанные  летающие  объекты,  теле¬
патия  и  телекинез,  биополе  и  некоторые  другие,  современ¬
ная  наука  готова  объявить  мистикой.  Не  выплескиваем  ли
мы  с  водой  и  ребенка?
 Философ.  Что  касается  генетики  и  кибернетики,  то  их
неоправданное  отрицание  было  связано  с  негативными  об¬
стоятельствами,-сложившимися  на  определенном  этапе  исто¬
рии  нашего  общества.  Убежден,  что  теперь  что-либо  подоб¬
ное  повториться  не  может.  Что  же  касается  загадочных
явлений,  о  которых  вы  говорите,  то  здесь  ситуация  совер¬
шенно  иная.  Наука  в  лице  своих  представителей  возража¬
ет  лишь  против  необоснованных  спекуляций,  связанных
с  этими  явлениями,  она  требует  отделить  фантастическое
от  реального.  И  в  то  же  время  признает,  что  подобные  явле¬
ния,  если  они  не  противоречат  надежно  установленным  и
хорошо  проверенным  на  практике  законам  природы,  надо
изучать.  Но  изучать  научными  методами.
 Скептик.  Еще  один,  последний  вопрос.  Современные  ате¬
исты  все  время  противопоставляют  религии  науку.  В  сфере
 128

познания  мира  это,  конечно,  так  и  есть.  А  в  сфере  духовной?
Способна  ли  наука  заменить  то,  что  верующий  человек
утрачивает,  отказавшись  от  религии?
 Физик.  На  мой  взгляд,  глубокое  атеистическое  воздейст¬
вие  на  сознание  людей  оказывают,  прежде  всего,  успешное
практическое  использование  результатов  научных  иссле¬
дований.  Не  будем  забывать,  что  почти  всё,  чем  пользуется
современный  человек,  начиная  от  производственных
установок  и  кончая  бытовой  техникой,—  это  прямое
следствие  применения  тех  или  иных  научных  открытий.
 Астрофизик.  Особенно  значительна  в  этом  смысле  роль
фундаментальных  научных  исследований,  которые  обеспе¬
чивают  дальнейшее  развитие  научно-технического  прогрес¬
са,  а  значит,  и  решение  задачи  максимального  удовлетворе¬
ния  материальных  потребностей  общества.  А  бытие,  как
известно,  определяет  сознание.
 Физик.  Характерно,  что  в  современном  мире  развитию
науки  уделяется  огромное  внимание.  Как  совершенно  спра¬
ведливо  заметил  один  известный  зарубежный  физик,  созда¬
ние  больших  ускорителей  элементарных  частиц  стало  в
наше  время  предметом  престижа  государства,  как  в  сред¬
ние  века  престижным  было  строительство  больших  собо¬
ров.  Разумеется,  науку  развивают  не  для  преодоления  ре-
лйгирзных  представлений.  От  ее  развития  во  многом  зависит
мощь  ^ого  или  иного  государства.  Но  атеистическое  воздей¬
ствие  на  умы  она  оказывает.
 Философ.  Добавлю  к  этому,  что  наука,  в  отличие  от  ре¬
лигии,  несет  людям  не  иллюзорные,  а  вполне  реальные
надежды  на  действительное  разрешение  возникающих  на
пути  как  человечества,  так  и  каждого  отдельного  человека
трудностей,  противоречий  и  различных  практических  си¬
туаций.  Именно  наука  и  основанная  на  ней  человеческая
деятельность  способны  превращать  желаемое  в  действи¬
тельное,  а  недостижимое  в  данный  момент  —  в  реально
осуществимое.  Примеров  тому  великое  множество.
 Астрофизик.  Мне  представляется,  что  весьма  существен¬
ное  значение  имеет  и  то  обстоятельство,  что  наука  удовле¬
творяет  не  только  материальные,  но  и  духовные  потребно¬
сти  людей.  Потребности,  которые  глубоко  присущи  самой
природе  человека  как  разумного  и  в  то  же  время  обществен¬
ного  существа.  И  прежде  всего  потребность  знания  и  пони¬
мания  устройства  того  мира,  частью  которого  мы  являемся.
Своего  места  в  нем.  Убежден,  что  эта  потребность  не  менее
важна,  чем,  скажем,  потребность  восприятия  искусства,
музыки,  красоты  природы.
 9  В.  Н.  Комаров
 129

Математик.  На  мой  взгляд,  наука  способна  удовлетво¬
рять  и  эмоциональные  потребности  человека.
 Философ.  Еще  Кант  отмечал,  что  обнаружение  общего
в  совершенно  различных  по  форме  явлениях  и  вещах,
т.  е.  открытие  закономерностей,  является  источником  вели¬
чайшего  удовлетворения.
 Математик.  То  же  самое  относится  и  к  любому  научному
открытию  вообще.  И  сильнейшие  положительные  эмоции
способен  испытывать  не  только  первооткрыватель,  но  и
любой  человек,  который  впервые  знакомится  с  теми  или
иными  научными  выводами  и  заключениями.  Помню,  посе¬
щая  лекции  в  университете,  я  испытывал  не  меньшее  эмо¬
циональное  удовлетворение,  чем  слушая  классическую
оперу  или  хорошую  музыку.
 Философ.  Вы  абсолютно  правы.  Постижение  глубинных
связей  между  явлениями,  скрытых  пружин,  которые
приводят  в  действие  различные  природные  процессы,
несомненно,  обладает  мощным  эстетическим  воздействием,
возвышающим  человека,  несущим  ему  глубокое  духовное
удовлетворение,  стимулирующее  к  дальнейшей  активной
деятельности.
 Физик.  Ко  всему  этому,  мне  кажется,  следует  добавить,
что  по  мере  развертывания  научно-технической  революции
стремление  к  знанию,  а  вместе  с  тем  и  доверие  к  науке  и  ее
выводам  возрастает  среди  самых  широких  кругов  людей.
И  думаю,  прав  был  известный  советский  физик  академик
Я.  Б.  Зельдович,  который  высказал  мысль  о  том,  что  посте¬
пенно  интерес  к  науке  должен  занять  то  место  в  духовной
жизни  человека,  которое  прежде  у  многих  занимала  ре¬
лигия.
 Философ.  В  заключение  я  хотел  бы  подчеркнуть,  что,
хотя  эмоции  играют  важнейшую  роль  в  духовной  жизни
человека,  все  же  в  наших  оценках  различных  социальных
явлений,  свидетелями  и  участниками  которых  мы  являем¬
ся,  должен  преобладать  разум,  а  значит,  и  научный  подход
в  оценке  явлений  жизни.  На  слепых,  не  контролируемых
разумом  эмоциях  как  раз  и  покоится  религия,  религиозное
восприятие  действительности.  Об  этом  необходимо  помнить,
определяя  свое  отношение  к  тем  или  иным  высказываниям
относительно  роли  религии  в  нашем  социалистическом  об¬
ществе.

Беседа  6
 Мир  человека
 Четвертый  закон
(научная  фантастика)
 Над  входом  взволнованно  замигал  световой  сигнал.  По  мере
того  как  медленно  приоткрывалась  тяжелая  бронирован¬
ная  дверь,  Мак  Ги  постепенно  приподнимался  из-за  стола,
а  его  густые  черные  брови  сходились  над  переносицей.
Это  придавало  его  добродушному  широкоскулому  лицу
выражение  тревоги  и  озабоченности.  И  было  от  чего  удив¬
ляться  и  тревожиться:  сюда,  в  кабинет  Главного  психолога
Центрального  компьютера,  управлявшего  всей  жизнью
страны,  доступ  был  ограничен.  Электронное  устройство,
открывавшее  многотонные  двери,  ведущие  в  это  ультра¬
современное  святилище,  непосредственных  «жрецов»  все¬
сильной  машины  знало  в  лицо.  Любой  другой  должен  был
обладать  специальной  магнитной  карточкой-пропуском  с
нанесенным  на  нее  сверхсекретным  кодом.  Но  таких  карто¬
чек  существовало  всего  две.  Одна  принадлежала  Прези¬
денту  Научного  Совета  и  имела  скорее  символическое  зна¬
чение,  поскольку  он  никогда  ею  не  пользовался,  вторая
хранилась  в  особом  сейфе  на  случай  возникновения  каких-
либо  чрезвычайных  критических  ситуаций.
 В  последние  дни  Мак  Ги  испытывал  неосознанную  тре¬
вогу.  Казалось,  должно  произойти  что-то  из  ряда  вон  выхо¬
дящее.  Но  в  глубине  души  Мак  Ги  в  это  не  верил.  Возмож¬
но,  за  долгие  годы  безраздельного  «царствования»  Цент¬
рального  компьютера  непредвиденные  ситуации  и  возника¬
ли,  однако  на  памяти  Маг  Ги  ничего  похожего  не  произошло
ни  разу.  И  вот  теперь...  Неотступно  следя  за  неотвратимо
перемещавшейся  стальной  громадой  двери,  Мак  Ги  нащупал
в  ящике  стола  аннигилятор  и  перевел  его  в  боевое  состояние.
 Между  тем  бронированная  дверь  повернулась,  и  в  обра¬
зовавшемся  проеме  появился  человек  в  ярко-голубой  форме
службы  безопасности  Совета.  В  высоко  поднятой  руке  он
предусмотрительно  держал  магнитную  карточку.
 —  Комиссар  Берд,—  представился  он  и  шагнул  навстре¬
чу  Главному  психологу.
 9*
 131

Мак  Ги  опустил  аннигилятор.  Берд  подошел  к  столу  и
выложил  на  гладкую  полированную  поверхность  свое
удостоверение.  Но  Мак  Ги  даже  не  взглянул  на  него.
В  этом  не  было  необходимости:  он  узнал  комиссара.  Берд
был  известной  личностью  —  ему  поручались  расследования
самых  сложных  и  запутанных  преступлений  и  кризисов,
связанных  с  применением  новейших  научных  средств.  Его
фотографии  часто  появлялись  в  газетах  и  на  телеэкранах.
И  то,  что  в  святая  святых  Центрального  компьютера  явился
сам  Берд,  свидетельствовало  о  чрезвычайном  характере
сложившейся  ситуации.
 —  Приветствую  вас,  комиссар,—  сказал  Мак  Ги.—  Что
случилось?
 —  Я  должен  задать  вам  несколько  вопросов.
 —  Но  прежде  чем  ответить,  я  должен  знать,  что  про¬
изошло,—  возразил  Мак  Ги.—  Как  известно,  любой  конт¬
роль  работы  Центрального  компьютера  допускается  лишь
при  возникновении  какой-либо  крайней  опасности.
 —  Есть  специальное  решение  Совета,—  сообщил  Берд,
протягивая  Главному  психологу  фирменный  бланк  с  много¬
численными  печатями.
 Мак  Ги  пробежал  его  глазами.
 —  Но  этого  еще  недостаточно.  Необходимы  объективные
подтверждения  того,  что  опасность  действительно  сущест¬
вует.
 —  Подтверждение  есть,—  спокойно  сказал  комиссар.
 —  И  от  кого  же  оно  исходит?  —  поинтересовался  пси¬
холог.
 —  От  Центрального  компьютера.
 Мак  Ги  удивленно  взглянул  на  комиссара:
 —  Что?  Что  вы  сказали?
 —  Я  сказал,  что  предупреждение  об  опасности  передано
в  Научный  совет  Центральным  компьютером.
 Мак  Ги  медленно  опустился  в  кресло,  жестом  предложив
Берду  присесть  по  другую  сторону  стола.
 —  Странно...—  задумчиво  протянул  он.—  Крайне
странно!  Такая  возможность,  разумеется,  предусмотрена.
Однако  до  сих  пор  ничего  подобного  не  происходило.  А  что
конкретно  сообщил  компьютер?
 —  В  том-то  и  дело,  что  ничего  конкретного.  Передана
комбинация  из  трех,  следующих  один  за  другим  восклица¬
тельных  знаков.
 Мак  Ги  изменился  в  лице:
 —  Но  подобный  символ  для  кодирования  информации
вообще  не  предусмотрен.
 132

—  Вот,  вот,—  согласился  комиссар.—  И  это  настора¬
живает.  А  что,  кстати,  означает  один  восклицательный
знак?
 —  «Внимание».  Машина  пользуется  им,  чтобы  подчерк¬
нуть  особую  важность  того  или  иного  вывода.
 —  В  таком  случае  логично  предположить,  что  три  вос¬
клицательные  знака  подряд  требуют  чрезвычайного  вни¬
мания?
 —  Предположить  можно,—  невесело  улыбнулся  Мак
Ги.—  Предположить  можно  все  что  угодно.  Но  у  Централь¬
ного  компьютера  особая  логика.  В  этой  логике  дважды  два
не  всегда  равно  четырем.
 —  И  тем  не  менее  Совет,—  заметил  Берд,—  воспринял
эти  три  восклицательных  знака  как  сигнал  тревоги.  А  вы
как  считаете  —  есть  для  этого  основания?
 —  А  почему  вы  обратились  с  этим  вопросом  ко  мне?  —
спросил  Мак  Ги,  откидываясь  на  спинку  кресла.—  Ведь  я
не  веду  диалога  с  машиной,  этим  занимается  Роберт  Вене  —
Главный  координатор.
 —  Однако  за  интеллектом  Центрального  компьютера
наблюдаете  вы,—  возразил  Берд.—  Поэтому  Совет  и  решил
действовать  через  вас.  Что  же  касается  Главного  координа¬
тора,  то  он  только  ставит  машине  задания.  Я  не  ошибаюсь?
 —  Не  ошибаетесь.  Но  все  дело  в  том...—  начал  было
Мак  Ги,  но  вдруг  умолк,  словно  затормозил  перед  неожи¬
данно  вспыхнувшим  красным  сигналом.
 Однако  Берд  схватывал  всё  с  полуслова.
 —  Вы  полагаете,  что  необычные  действия  компьютера
могла  спровоцировать  задача,  поставленная  Венсом?
 —  Я  этого  не  сказал.  Хотя  в  принципе  допускаю  такую
возможность,—  нехотя  процедил  Мак  Ги,  тщательно  подби¬
рая  слова.—  Однако  нельзя  забывать,  что  Центральный
компьютер  получает  информацию  не  только  от  Главного
координатора,  но  и  от  великого  множества  датчиков  и  ин¬
формационных  устройств.  Какая  именно  информация  выз¬
вала  срыв,  а  это,  судя  по  всему,  явный  срыв,  еще  неизвестно.
 —  Наверное,  вы  правы,—  согласился  Берд.—  У  ком¬
пьютера,  насколько  я  понимаю,  имеется  необозримая  систе¬
ма  обратных  связей.  И  к  нему  поступает  обширнейшая  ин¬
формация  о  состоянии  общества  в  целом  и  каждого  человека
в  отдельности.  И  определить,  какая  именно  информация
носит  угрожающий  характер,  весьма  сложно.  Так  неужели
вы  собираетесь  проверить  все  сведения,  поступившие  в
машину  в  последнее  время?
 Мак  Ги  покачал  головой:
 133

—  Безнадежное  занятие.  Объем  информации  слишком
велик.
 —  А  нужна  ли  вообще  такая  проверка?  Ведь  как  будто
никаких  серьезных  катаклизмов,  способных  вызвать  столь
необычную  реакцию  машины,за  последние  месяцы  не  про¬
изошло.  Во  всяком  случае  Совету  об  этом  ничего  неиз¬
вестно.
 —  Катаклизмы  не  обязательны.  Возможно,  вы  знаете,
что  говорит  теория  катастроф.  Параметры,  определяющие
состояние  системы,  могут  изменяться  плавно  и  постепенно,
а  система  в  какой-то  момент  может  ответить  на  эти  измене¬
ния  катастрофическим  всплеском.
 —  И  все  же,  я  думаю,  подобные  процессы  скорее  всего
были  бы  своевременно  замечены.
 —  Понимаю,  на  что  вы  намекаете,—  протянул  Мак  Ги.—
Настаиваете  на  своей  версии.
 —  Я  хочу,  чтобы  вы  осознали:  создалась  взрывоопасная
ситуация.  Катастрофа  может  разразиться  в  любую  минуту.
Так  будем  же  откровенны.  Ведь  новую  программу  в  машину
вводил  Главный  координатор.  Мне  кажется,  вы  тоже  об
этом  думаете.
 Мак  Ги  поморщился:
 —  Эго  только  гипотеза.  Всего  лишь.  Даже  не  гипотеза,
а,  как  бы  точнее  сказать,  сигнал  интуиции,  что  ли.
 —  На  чем  же  он  основан?  —  быстро  спросил  Берд.
В  глазах  у  него  вспыхнул  охотничий  огонек.
 —  На  днях  Вене  пожаловался  мне,  что,  когда  он  ввел
в  компьютер  свою  новую  программу,  машина  после  неко¬
торого  «размышления»,  скажем  так,  ее  не  приняла.
 —  Что  же  вы  сразу  не  сказали?  Или  подобное  случалось
и  раньше?
 —  В  том-то  и  дело.  Случалось,  и  не  раз.  Либо  из-за
внутренних  противоречий,  содержащихся  в  программе,
либо  из-за  какой-нибудь  технической  неисправности.  Когда
же  противоречия  или  неисправность  устраняли,  всё  стано¬
вилось  на  свои  места.
 —  Но  без  сигналов  тревоги?
 —  Да,  без  них.
 —  А  что  представляет  собой  эта  новая  программа?
 —  Мне  не  хотелось  бы...—  Мак  Ги  смущенно  улыбнул¬
ся.—  Вы  должны  меня  понять.  Об  этом  лучше  расскажет
сам  Вене.
 —  Понимаю.  Но  мы  теряем  время.  А  захочет  ли  он
ответить?
 134

—  Убежден,  что  Вене  не  станет  делать  из  этого  секрета.
Хотя...
 —  Вы  считаете,  что  в  моем  присутствии  он  этого  не
сделает?
 —  Пожалуй,  да.
 —  Почему  же?  —  насторожился  Берд.
 Мак  Ги  молча  пожал  плечами.
 —  А  вы  все-таки  откровенны  со  мной  не  до  конца,—
произнес  комиссар,  глядя  Главному  психологу  прямо  в
глаза.—  Знаете  больше,  чем  говорите.  Признавайтесь,  вы
что-то  от  меня  скрываете?
 Мак  Ги  не  отвел  взгляда.
 —  Того,  что  я  знаю,  еще  недостаточно  для  каких-либо
выводов.  Что  же  касается  Венса,  то  он  человек  увлекаю¬
щийся,  у  него  множество  идей.  Таким  людям  всегда  нужен
заинтересованный  слушатель.  Все  же  на  всякий  случай  не
будем  говорить  ему,  кто  вы  на  самом  деле.  Представим  вас
как  сотрудника  Совета,  интересующегося  его  работой.
Этого  будет  вполне  достаточно.  Когда  вы  хотите  встретиться
с  Венсом?  Завтра?  Послезавтра?
 —  Немедленно!  —  Берд  вскочил  со  своего  места.—
Немедленно!  У  меня  такое  ощущение,  что  бикфордов  шнур
уже  тлеет  и  огонь  подбирается  к  запалу.  Поспешим!
 —  Но  ваша  форма?  —  спохватился  Мак  Ги.—  Вам  при¬
дется  надеть  этот  халат.
 —  Тогда  уж  и  загримироваться?  —  усмехнулся  Берд.
 —  Намекаете  на  свою  популярность?  Не  беспокойтесь,
Вене  вас  не  узнает.  Его  интересуют  только  программы.  Всё
остальное  находится  за  пределами  его  «вселенной».  И  вот
еще  что.  Не  будем  до  поры  до  времени  пугать  его  тремя  вос¬
клицательными  знаками.
 К  немалому  удивлению  Мак  Ги,  Вене  воспринял  появле¬
ние  представителя  Совета  с  полнейшим  равнодушием.  И,  не
обращая  внимания  на  его  присутствие,  мгновенно  атаковал
Главного  психолога:
 —  Вы  обдумали  мое  сообщение?
 Помявшись  и  бросив  украдкой  взгляд  в  сторону  Венса,
скромно  усевшегося  в  угол  кабинета,  Мак  Ги  уклончиво
произнес:
 —  Весьма  предварительно.  Чтобы  прийти  к  определен¬
ному  выводу,  мне  необходима  более  полная  информация.
Не  могли  бы  вы  изложить  историю  проблемы?
 Главный  координатор,  подвижный  сухощавый  человек,
невысокого  роста,  с  огромными  залысинами  на  лбу  и  про¬
долговатым  лицом,  заканчивавшимся  упрямым  квадрат¬
 135

ным  подбородком,  несколько  раз  пробежал  взад  и  вперед
по  кабинету  и,  не  снижая  скорости,  заговорил:
 —  Вы  знаете  не  хуже  меня,  что,  подчинив  всю  жизнь
людей  компьютерным  устройствам,  мы  достигли  многого.
Электронные  системы  освободили  человека  от  тяжелого  тру¬
да,  стали  планировать,  производить,  развлекать,  они  заме¬
нили  собой  газеты,  книги,  кинофильмы,  театральные  пред¬
ставления,  следят  за  состоянием  здоровья  людей  и  вообще
избавили  человека  от  всех  повседневных  хлопот.  Правильно
я  говорю?
 —  Да,  разумеется,—  подтвердил  Мак  Ги,  снова  бросив
выразительный  взгляд  на  комиссара.
 —  Но  люди  все  еще  вынуждены  думать,  размышлять,
составлять  программы,  взвешивать  последствия  своих  дейст¬
вий  и  поступков,  осуществлять  выбор.  Все  это  требует  не¬
малых  усилий,  отнимает  много  времени,  связано  с  больши¬
ми  нервными  нагрузками.  Я  решил  сделать  следующий
шаг  —  освободить  человека  и  от  этого.  Думать  должны  ма¬
шины.
 —  А  что  останется  людям?  —  поинтересовался  Мак  Ги.
 —  Жить,  дорогой  Мак,  жить!  Наслаждаться  своим  бы¬
тием.  Разве  этого  мало?  ПредставЙе  себе:  никаких  забот,
никаких  волнений,  всё  обеспечивают  машины.  С  полной
гарантией.  Райское  существование.  И  я  подарю  его  лю¬
дям!
 —  М-да,—  протянул  психолог  с  сомнением.—  Так  за¬
чем  же  дело  стало?
 Вене  ускорил  свое  передвижение  по  комнате.
 —  Я  разработал  соответствующую  программу.  Вы  же
знаете.  Это  самая  совершенная  программа,  которая  когда-
либо  была  создана  за  всю  историю  компьютерной  техники.
 Мак  Ги  в  третий  раз  посмотрел  на  Берда  и  специально
для  него  спросил:
 —  И  все  же,  за  чем  дело  стало?
 —  Я  же  вам  уже  говорил,—  взвился  Вене.
 —  Повторите,  пожалуйста,  еще  раз,—  невозмутимо
предложил  Мак  Ги.—  Для  полноты  картины.
 Главный  координатор  резко  остановился  и  подозри¬
тельно  взглянул  на  Берда,  продолжавшего  молча  и,  каза¬
лось,  безучастно  сидеть  в  стороне.  В  глазах  Венса  вспыхнул
тревожный  огонек.  Мак  Ги  показалось,  что  он  начал  о  чем-
то  догадываться.  Это  могло  сильно  осложнить  выяснение
причин  сложившейся  ситуации.
 Но  то  ли  Мак  Ги  ошибся,  то  ли  возобладала  присущая
Венсу  привычка  игнорировать  какие  бы  то  ни  было  привхо¬
 136

дящие  обстоятельства.  Во  всяком  случае  Главный  коорди¬
натор  колебался,  если  вообще  колебался,  секунду,  не
более.  А  затем,  демонстративно  повернувшись  к  комиссару
спиной,  продолжил:
 —  Я  как  обычно  ввел  программу  в  машину.  Но  она
выдала  отказ.
 —  И  вы  не  пытались  повторить  эту  операцию?—  спросил
психолог.
 —  Пытался.  Еще  и  еще.  С  соответствующими  корректи¬
вами,  разумеется.  Эффект  был  тот  же.
 —  Так...—  задумчиво  произнес  Мак  Ги.—  У  вас  есть
какое-либо  объяснение,  Роберт?
 —  Но  объяснять  должны  вы,—  огрызнулся  Вене.—
Именно  вы.  Это  входит  в  ваши  служебные  обязанности.
 В  кабинете  воцарилась  тишина.  Главный  координатор  и
Главный  психолог  напряженно  стояли  друг  против  друга,
на  их  взволнованных  лицах  застыло  угрожающее  выраже¬
ние.  Казалось,  они  готовы  вступить  в  рукопашную.
 И  тут  впервые  в  разговор  вмешался  Берд:
 —  Скажите,  Вене,  вам  лично  нравится,  что  за  вас  почти
все  делают  машины?  Это  вам  по  душе?
 Вене  резко  обернулся,  словно  боец,  почувствовавший
угрозу  нападения  сзади.  Он  оценивающе  пригляделся  к  ко¬
миссару  и,  обращаясь  к  Главному  психологу,  осведомился:
 —  Я  обязан  отвечать?
 —  Думаю,  да,  Роберт,—  подчеркнуто  мягко  ответил
Мак  Ги.
 —  Вы  хотите  знать,  нравятся  ли  мне  машины?  Да,  нра¬
вятся!  И  я  убежден,  что  они  должны  полностью  освободить
человека  от  любых  забот.  Полностью!
 Ответ  прозвучал  явно  вызывающе,  но  Берд  сделал  вид,
будто  этого  не  заметил.
 —  А  не  кажется  ли  вам,—  продолжал  он,—  что  чело¬
век,  освобожденный  от  любых  забот,  перестает  быть  чело¬
веком?
 —  Не  кажется!
 —  А  не  кажется  ли  вам,  что  лишенному  забот  челове¬
ческому  обществу  грозит  неминуемое  вырождение?
 —  Чепуха!  —  отрубил  Главный  координатор.
 —  А  на  мой  взгляд,—  убежденно  произнес  Берд,—  чело¬
веку,  лишенному  повседневных  забот  и  целей,  просто  не¬
чего  делать  на  Земле.  Ему  остается  лишь  одно  —  уйти  в
мир  иной,  в  небытие,—  Берд  повернулся  к  Мак  Ги.—  А  что
говорит  об  этом  ваша  наука?
 137

—  Вы  совершенно  правы,—  подтвердил  психолог.—
Уже  давно  было  замечено,  что  люди,  прекратившие  по  до¬
стижении  определенного  возраста  активную  деятельность,
довольно  быстро  умирают.  Те  же,  кто  продолжает  активно
трудиться,  живут  значительно  дольше.
 —  Иными  словами,  если  я  правильно  вас  понял,—
уточнил  комиссар,—  процесс  старения  людей  имеет  не
только  физиологическую,  но  и  психологическую  основу.
А  если  так,  то  возраст  того  или  иного  человека  определяется
не  только  числом  прожитых  календарных  лет,  но  также
числом  и  важностью  тех  целей,  к  которым  он  продолжает
стремиться?
 —  Именно.  Существует  два  возраста  —  календарный  и
биологический.  И  они  нередко  существенно  отличаются  друг
от  друга.
 —  Так,—  подытожил  Берд.—  Многое  у  человека  маши¬
ны  уже  отняли.  Не  думайте,  я  не  против  машин  —  без  них
прогресс  невозможен.  Но  они  не  должны  подменять  чело¬
века.  Освобождать  его  от  желаний  и  стремлений.  А  вы,
Вене,  хотите  отнять  у  людей  еще  и  способность  думать,  мыс¬
лить.  Что  же  им  тогда  останется?  Умирать?
 Главный  координатор  молчал.
 —  Так  не  потому  ли  ваша  машина  отказалась  выпол¬
нить  подобную  программу?
 —  Чепуха!  —  возразил  Вене,  хотя  тон  его  уже  не  был
столь  уверенным.—  Скорее  всего,  мы  просто  столкнулись
с  какой-либо  чисто  технической  неисправностью.
 —  И,  преодолев  ее,—  взволнованно  сказал  комиссар,—
вы  сможете  осуществить  свою  идею.
 —  Такова  моя  цель1
 —  Подождите,  подождите,—  вмешался  Мак  Ги.—  Я,  ка¬
жется,  начинаю  кое-что  понимать.  Вам,  конечно,  известны
три  основные  закона  робототехники?  —  обратился  он  к
Берду.
 —  Те  самые,  которые  в  свое  время  сформулировал  писа¬
тель  и  ученый  Айзек  Азимов?  Да,  я  знаю  о  них.  Но  только
в  общем  плане.  Не  могли  бы  вы  их  напомнить?
 —  Разумеется.  Робот  не  может  причинить  вред  челове¬
ку  или  своим  бездействием  допустить,  чтобы  был  причинен
вред.  Это  первый  закон.  Второй  звучит  так:  робот  должен
повиноваться  человеку,  кроме  тех  случаев,  когда  его  коман¬
ды  противоречат  первому  закону.  И  наконец,  третий:  робот
должен  заботиться  о  своей  безопасности,  если  это  не  про¬
тиворечит  первому  и  второму  законам.
 —  Понятно,—  сказал  Берд.—  Так  не  могла  ли  ваша
 138

новая  программа,  Вене,  вступить  в  противоречие  с  одним
из  этих  законов?
 —  Ваш  вопрос  лишен  смысла,—  огрызнулся  Вене.—
Моя  новая  программа  не  может  причинить  вред  никакому
конкретному  человеку.
 —  Однако  в  свете  того,  о  чем  здесь  говорилось...—  на¬
чал  Берд,  но  Мак  Ги  перебил  его:
 —  Извините,  Берд.  Не  кажется  ли  вам,  Вене,  что  фор¬
мулировка  первого  закона  робототехники  содержит  неко¬
торую  неопределенность.  Угроза  отдельному  человеку  еще
не  обязательно  есть  угроза  всему  человечеству.  И  наоборот,
то,  что  не  слишком  угрожает  отдельному  человеку,  может
обернуться  непосредственным  бедствием  для  цивилизации
в  целом.  В  то  же  время  угроза  человечеству  еще  не  означает
угрозы  каждому  живущему  на  Земле.
 —  Не  совсем  понимаю,—  перебил  Берд,—  если  погиб¬
нет  цивилизация...
 —  Психология...  Тот,  кто  создает  угрозу  человечеству,
обычно  не  относит  ее  к  себе  самому.  Себя  исключает.  В  этих
тонкостях  машина  может  не  разобраться.
 —  Но  о  какой  угрозе  вы  говорите?  —  вмешался  Вене.—
Моя  программа  предполагает  не  насилие,  а  лишь  возмож¬
ность  освобождения.  Желающие  думать  самостоятельно
сохранят  эту  способность.
 —  А  если  таких  окажется  меньшинство?  Это  как  раз  и
есть  тот  самый  случай,—  убежденно  сказал  Мак  Ги.—  То,
что,  быть  может,  не  слишком  угрожает  отдельному  челове¬
ку,  может  стать  катастрофой  для  человечества.
 —  Но  если  даже  вы  правы,—  устало  произнес  Вене,—
это  не  могло  послужить  причиной  отказа.  Как  бы  там  ни
было,  моя  программа  не  противоречит  ни  одному  из  трех
законов  роботехники.
 —  Но  она  противоречит  четвертому.
 —  Что?!  Что  за  чепуху  вы  несете,  Мак?  —  удивился
Вене.—  О  каком  четвертом  законе  вы  говорите?
 —  Я  решил  обезопасить  человечество,  Вене,—  сказал
Мак  Ги,—  и  поставил  дополнительный  барьер.  Я  ввел  в
Центральный  компьютер  еще  один  закон  —  робот  не  может
допустить,  чтобы  с  его  помощью  был  причинен  вред  чело¬
вечеству.
 Рассказ,  который  вы  только  что  прочитали,  заставляет
задуматься  над  тем,  как  должен  строить  свою  жизнь  и  дея¬
тельность  современный  человек.  Стремиться  к  тому,  чтобы
как  можно  спокойнее  прожить  свой  век,  в  максимальной
степени  пользуясь  благами  современной  цивилизации,  или
 139

стараться  принять  как  можно  более  активное  участие  в
жизни,  исходить  из  того,  что  высшее  счастье  —  это,  как
считал  К.  Маркс,  борьба?
 Проблема  человека,  смысла  человеческого  существова¬
ния  и  человеческой  деятельности  является  одной  из  гло¬
бальных  проблем  современности.
 Религия  и  человек
 «Существует  некий  трагический  парадокс  современной  на¬
учно-технической  цивилизации:  над  человеком  нависла
смертельная  угроза  самоуничтожения,—  пишет  член-кор¬
респондент  АН  СССР  И.  Г.  Фролов,—  он  может  в  любой
момент  исчезнуть  с  лица  Земли,  что  будет  противоестествен¬
но  для  человека  разумного.  С  другой  стороны,  человек
сам,  своим  разумом  создал  эту  противоестественную  ситуа¬
цию,  а  теперь  начинает  все  острее  осознавать  необходи¬
мость  «высокого  соприкосновения»  разума  с  самим  собой,
разума,  соединенного  с  гуманностью,  т.  е.  необходимость
мудрости.  Человек  все  больше  начинает  обращаться  к  себе
самому,  становится  не  только  субъектом,  но  и  главным  объ¬
ектом  познания»  (Фролов  И.  Т.  На  пути  к  единой  науке  о
человеке//Природа.  1985.  №  8.  С.  65).
 Можно  без  преувеличения  сказать,  что  в  современном
мире  проблема  человека  стала  не  только  одной  из  важней¬
ших  проблем  окружающей  нас  действительности,  но  йодной
из  центральных  в  идейной  борьбе  материализма  и  религии.
Это  отчетливо  понимают  религиозные  идеологи.  Поэтому
они  предпринимают  весьма  серьезные  усилия  для  модерни¬
зации  религиозного  учения  о  человеке  —  религиозной  ант¬
ропологии,  с  тем  чтобы  приспособить  это  учение  к  воззре¬
ниям  и  чаяниям  современных  верующих.  Эти  усилия  лучше
всего  проследить  на  примере  католицизма.
 Согласно  традиционным  представлениям  католического
учения,  бог  является  носителем  исключительно  добра,  а
человек  —  носителем  зла.  Обладая  свободой  воли,  человек
может  выбирать  между  злом  и  добром,  но  он  отворачива¬
ется  от  добра,  даруемого  богом,  и  творит  зло.
 Теоретики  современного  католицизма  пытаются  пере¬
смотреть  это  положение,  сделать  его  более  приемлемым  для
человека  конца  XX  столетия.  И  хотя  в  их  новой  концепции
человек  по-прежнему  остается  единственным  виновником
зла,  он  в  то  же  время  объявляется  и  соавтором  добра.
 Тем  самым  преследуется  двоякая  цель.  С  одной  стороны,
 140

привлечь  в  лоно  католической  церкви  новых  верующих,
а  с  другой  —  отвлечь  внимание  от  марксистского  понима¬
ния  причин  социального  зла  как  неизбежного  следствия
природы  эксплуататорского  капиталистического  общества,
основанного  на  угнетении  человека  человеком.  И  не  слу¬
чайно  религиозное  учение  о  человеке  идеологи  современной
буржуазии  используют  в  борьбе  против  марксизма,  стара¬
ются  с  его  помощью  обосновать  неизбежность  социального
неравенства,  защитить  интересы  господствующих  классов.
 Явно  социальную  подоплеку  имеют  и  попытки  современ¬
ных  католических  богословов,  вместо  того  чтобы  искать
действенные  пути,  способствующие  избавлению  человечест¬
ва  от  страданий,  вложить  в  них  некий  высший  смысл.  Вновь,
как  и  в  самые  мрачные  времена  средневековья,  теоретики
католицизма  не  только  оправдывают  страдания,  но,  по  су¬
ществу,  даже  воспевают  их.  Через  страдания,  утверждают
они,  человек  становится  глубже,  его  взгляд  шире,  а  в  ре¬
зультате  он  начинает  лучше  понимать  других  людей.
 При  этом,  разумеется,  не  обходится  без  ссылок  на  стра¬
дания  мифического  Христа.  Благодаря  распятию  и  воскресе¬
нию  Христа,  подчеркивает  папа  Иоанн  Павел  И,  страдания
приобрели  особую  ценность  —  через  них  человек  уподоб¬
ляется  божьему  сыну.  Страдания,  п^  словам  папы,—  это
необходимое  испытание  веры  в  бога  (Овсиенко  Ф.  Г.
Социально-этическое  учение  современного  католицизма.  М.,
1987.  С.  35).
 Пытаются  современные  религиозные  теоретики  преодо¬
леть  и  очевидное  противоречие*между  свойствами,  будто  бы
присущими  богу  и  реальной  действительности,  противоре¬
чие,  о  котором  говорилось  в  начале  этой  книги  и  которое
так  выпукло  изобразил  в  одной  из  своих  новелл  Д.  Дидро.
Один  из  современных  богословов  сформулировал  это  про¬
тиворечие  примерно  так:  либо  мы  несвободны,  и  тогда  от¬
ветственность  за  зло  несет  всемогущий  бог,  либо  же  мы
свободны  и  сами  несем  ответственность  за  него,  но  тогда
бог  не  всемогущ.
 Стремясь  найти  выход  из  этого  логического  тупика,
глава  католической  церкви  папа  Иоанн  XXIII  выдвинул
идею  автономии  земных  реальностей,  развитую  затем  в
официальном  документе  католической  церкви,  так  называе¬
мой  соборной  конституции  «О  церкви  в  современном  мире».
 Человек,  комментирует  эту  новую  концепцию  уже  зна¬
комый  нам  западногерманский  католический  теолог  И.  Бо-
хенский,  «в  действительности  принадлежит  самому  себе,
свобода  человека  является  подлинной  свободой  наряду  с
 141

полной  ответственностью  за  свою  деятельность»  (там  же,
с.  34).  Отсюда  и  вывод:  необходимо  освободить  бога  от
ответственности  за  все  происходящее  в  мире,  в  том  числе  и
за  существующее  в  нем  зло.
 Следует  заметить,  что  вместе  с  теми  социальными  изме¬
нениями,  которые  происходили  в  мире  в  послевоенные  годы,
менялись  н  способы  модернизации  религиозного  учения  о
человеке.
 Так,  наиболее  характерными  чертами  60-х  гг.  было  ук¬
репление  социалистического  содружества,  усиление  борьбы
рабочего  класса  в  капиталистических  странах  за  социаль¬
ный  прогресс,  усиление  влияния  коммунистических  идей
и  марксистских  партий,  распад  колониальной  системы,
антивоенное  движение  народных  масс,  формирование  в
развитых  капиталистических  странах  представлений  о  воз¬
можности  эволюционного  совершенствования  капитализма
и  создания  общества  высокого  массового  потребления.  Эго
был  и  период  разрядки  международной  напряженности.
 Все  это,  вместе  взятое,  нашло  свое  отражение  и  в  рели¬
гиозной  антропологии  того  времени,  отличавшейся  расцве¬
том  всевозможных  модернистских  течений  и  направлений.
Человек  рассматривался  религиозными  теоретиками  как
творец  цивилизации,  существо,  связанное  с  создаваемым
им  жизненным  миром  и  сферой  культуры.
 Однако  в  конце  70-х  —  начале  80-х  гг.  в  характере  мо¬
дернизации  религиозного  учения  о  человеке  произошли
заметные  изменения.  Массированное  наступление  монополий
на  жизненный  уровень  и  права  трудящихся,  пишет  философ
К.  И.  Никонов,  «осложнение  международной  обстановки
побудили  многих  теологов  заявить  о  крушении  рационали¬
стического  понимания  человека.  Выдавая  закат  капитали¬
стического  общества  за  общечеловеческий  кризис,  богословы
все  чаще  говорят  и  пишут  об  энергетической,  сырьевой
и  продовольственной  проблемах,  «границах  роста»,  пре¬
вращении  техники  в  античеловеческую  разрушительную
силу,  представляют  будущее  человечества  в  виде  без¬
отрадной  идеи,  если  оно  не  вернется  к  религиозному  пони¬
манию  человека»  {Никонов  К.  И.  Религиозные  концепции
человека  в  современной  борьбе  идей.  М.,  1986.  С.  33).
 Поскольку  основная  социальная  роль  религии  в  услови¬
ях  капиталистического  общества  заключается  в  обеспечении
иллюзорной  компенсации  классового  гнета  и  социальной
несправедливости,  то  задача  религиозного  учения  о
человеке  состоит  в  том,  чтобы  возбуждать  потребность  в
такой  компенсации.  А  это  неизбежно  заставляет  богословов,
 142

какие  бы  модернистские  идеи  они  ни  выдвигали,  обязатель¬
но  сохранять,  пусть  в  новой,  нетрадиционной  форме,  пред¬
ставление  о  сверхъестественной  сущности  человека.  «Идея
бога...—  писал  В.  И.  Ленин  в  письме  к  А.  М.  Горькому,—
всегда  связывала  угнетенные  классы  верой  в  божественность
угнетателей»  (Ленин  В.  И.  Полн.  собр.  соч.  Т.  48.  С.  232).
 Поэтому  не  случайно  в  современных  религиозных  уче¬
ниях  человек  рассматривается  вне  истории,  противопостав¬
ляется  природе  и  обществу.
 В  фантастическом  религиозном  сознании  человек  —
это  существо,  созданное  богом  по  его  образу  и  подобию,
которое  раздваивается  на  естественного  человека  (тело)
и  его  сверхъестественного  двойника  (душу).  Религия,
писал  К.  Маркс,  «претворяет  в  фантастическую  действи¬
тельность  человеческую  сущность,  потешу  что  человеческая
сущность  не  обладает  истинной  действительностью»
(Маркс  К-,  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  1.  С.  414).
 Наглядным  подтверждением  того,  что  социальная  роль
церкви  и  социальная  роль  религии  в  классовом  антагонис¬
тическом  обществе  по  сути  дела  не  изменились,  является
заявление  главы  католической  церкви  Иоанна  Павла  II:
«Христианская  вера  не  предписывает  нам  закрывать  глаза
на  трудные  человеческие  проблемы.  Онё  не  позволяет  нам
игнорировать  наличие  несправедливых  социальных  или
международных  ситуаций.  Но  христианская  вера  запрещает
нам  разрешать  эти  ситуации  путем  ненависти,  уничтожения
людей  и  использования  террора.  Скажу  больше:  христиан¬
ская  вера  признает  благородную  и  обоснованную  борьбу
за  справедливость,  но  она  решительно  выступает  против
всякого  поступка,  возбуждающего  ненависть,  вызывающего
насилие...»  (цит.  по:  Никонов  К■  И.  Религиозные  концепции
человека  в  современной  борьбе  идей.  М.,  1986.  С.  49).
 Внешне  все  выглядит  как  будто  бы  вполне  благопристой¬
но:  заявление  воспринимается  как  поддержка  всех  тех,  кто
поднимается  на  справедливую  борьбу,  но  если  задумать¬
ся...  Всё  дело  в  том,  что  не  существует  зла,  добра,  нена¬
висти,  насилия,  справедливости  вообще.  Все  эти  понятия
носят  классовый  характер.  Петому  возникает  законный
вопрос:  о  какой  ненависти,  какой  справедливости  и  каком
насилии  идет  речь  в  заявлении  папы?  Достаточно  хорошо
известно,  какое  содержание  вкладывают  в  эти  понятия
идеологи  современного  империализма.  Например,  под  тер¬
роризмом  и  насилием  они  понимают  борьбу  народных  масс
за  социальное  и  национальное  освобождение.
 Таким  образом,  Ватикан  фактически  в  духе  традициои-
 143

ного  христианства  призывает  трудящихся  и  угнетенных
отказаться  от  классовой  борьбы  и  смириться  с  существую¬
щим  положением  вещей.
 Однако  надеждам  современных  защитников  религии  на
то,  что  путем  модернизации  религиозной  антропологии  им
удастся  сделать  приемлемой  для  людей  конца  XX  столетия
христианскую  религию,  в  целом  не  суждено  сбыться.
Религиозное  учение  о  человеке  исторически  так  же  обрече¬
но,  как  и  религиозное  учение  вообще.  Обречено  потому,
что  в  основе  его  лежит  ложное,  фантастическое  представле¬
ние  о  сверхъестественной  природе  человека.
 И  как  бы  ни  модернизировали  религиозную  антрополо¬
гию  современные  христианские  богословы,  остаются  спра¬
ведливыми  слова  К.  Маркса  о  том,  что  в  христианстве  фан¬
тастически  отражается  «человек,  испорченный  всей  органи¬
зацией  нашего  общества,  потерявший  самого  себя,  ставший
чуждым  себе,  отданный  во  власть  бесчеловечных  отношений
и  стихий...»  {Маркс  КЭнгельс  Ф.  Соч.  Т.  1.  С.  397).
 Таким  образом,  религиозное  учение  о  человеке  фактиче¬
ски  служит  лишь  средством  привлечения  и  сохранения
верующих.  Оно  не  способствует,  да  и  не  может  способство¬
вать,  решению  тех  кардинальных  проблем,  связанных  с
человеком,  которые  во  весь  рост  встали  перед  современной
цивилизацией.
 Необходима  научная  разработка  новой  системы  знаний
о  человеке  —  как  существе  не  только  биологическом,  но  и
социальном,  научно  обоснованных  перспективных  программ
активной  человеческой  деятельности,  основанных  на  объе¬
диненных  усилиях  естественных  и  гуманитарных  наук.  Не
теологические  представления  о  человеке  как  «божественном
творении»,  не  религиозная  пассивность,  а  активная  деятель¬
ность,  опирающаяся  на  научное  познание  мира!
 Пассивность  же  человека  неизбежно  ведет  к  деградации,
как  об  этом  говорилось  в  рассказе  «Четвертый  закон».  Толь¬
ко  социалистическое  общество,  на  знамени  которого  начер¬
тано:  «Всё  во  имя  человека,  всё  для  блага  человека»  (Про¬
грамма  КПСС.  М.,  1985.  С.  10),  способно  создать  достойные,
подлинно  человеческие  материальные  и  духовные  условия
жизни  для  всех  народов.
 Наука  и  человек
 Науку  мы  должны  ценить  не  только  за  те  грандиозные  прак¬
тические  свершения,  осуществление  которых  она  подготав¬
ливает  и  обеспечивает,  и  не  только  за  те  жизненные  удобст¬
 144

ва,  которые  она  щедро  нам  дарит,  но  еще  и  за  то,  что  она
«лепит  человека».  Именно  наука  превратила  его  из  существа
с  мифологическим  строем  мышления  в  существо,  способное
мыслить  диалектически,  открывать  новое,  преодолевать
привычные  представления,  не  бояться  парадоксов  и  проти¬
воречий,  ставить  перед  собой  все  более  дерзкие,  иногда
фантастические  цели  и,  преодолевая  все  преграды,  доби¬
ваться  их  осуществления.
 Пример  науки  способен  вооружить  человека  опытом,
практическое  значение  которого  выходит  далеко  за  рамки
процесса  научного  исследования  тех  или  иных  явлений
природы.  Он  может  оказаться  весьма  ценным  в  жизни  и
деятельности  любого  человека,  независимо  от  того,  на  ка¬
ком  поприще  он  трудится.  Ведь  те  же  законы,  которые  уп¬
равляют  ходом  познания  в  астрономии,  физике,  биологии,
химии,  характерны  и  для  многих  других  явлений  нашей
жизни.  Знакомясь  с  различными  ситуациями,  возникающи¬
ми  в  процессе  развития  науки,  историей  и  способами  их
разрешения,  человек  сам  приобретает  опыт,  который  может
оказать  ему  неоценимую  помощь  в  его  общественной  жизни
и  работе.
 Поэтому  нет  ничего  неожиданного  и  удивительного  в
том,  что  в  последние  годы  и  наука  во  все  большей  и  большей
степени  стала  поворачиваться  лицом  к  человеку.  И  это
естественно,  ведь  наука  не  только  создается  людьми,  но  и
существует  для  того,  чтобы  служить  им.
 Перефразируя  известное  изречение  древнегреческого
философа  Протагора,  можно  сказать,  что  человек  —  это
«мера  всех  наук».
 Человек  должен  познать  себя  самого,  такова  была  мысль
Ф.  Энгельса,  сделать  себя  самого  мерилом  всех  жизненных
отношений,  дать  им  оценку  сообразно  своей  сущности,  уст¬
роить  мир  истинно  по-человечески,  согласно  требованиям
своей  природы.
 Задача,  сформулированная  Ф.  Энгельсом,  приобретает
особую  актуальность  в  наше  время,  когда  перед  каждым  че¬
ловеком  с  особенной  силой  встают  животрепещущие  вопросы:
как  правильно  строить  свою  жизнь,  каким  для  этого  надо
быть,  и  если  ты  не  такой,  то  как  таким  стать,  как  переде¬
лать,  перестроить  себя,  когда,  по  словам  одного  известного
философа,  человечество  сосредоточенно  вглядывается  в  са¬
мого  себя  и  порой  как  бы  вновь  открывает  Человека.
 Выступая  несколько  лет  назад  на  Международном  гео¬
логическом  конгрессе,  проходившем  в  Москве,  известный
советский  ученый  И.  С.  Шкловский  высказал  опасение:
 10  В.  Н.  Комаров
 145

не  является  ли  человек  тупиковой  ветвью  эволюции,  кото¬
рая  обречена  на  исчезновение?  При  этом  И.  С.  Шкловский
исходил  из  того,  что  в  эволюции  животного  мира  тупиковые
ветви  нередко  возникали  в  тех  случаях,  когда  у  того  или
иного  вида  оказывался  гипертрофированным  какой-либо  ор¬
ган.  Так,  скажем,  саблезубый  тигр  был  обречен  на  вымира¬
ние  потому,  что  непомерно  развившиеся  клыки  оказались
серьезной  помехой  в  борьбе  за  существование.  У  человека,
развивал  свою  мысль  И.  С.  Шкловский,  таким  непомерно
развившимся  органом  является  мозг.  Мозг,  создающий  такие
средства  уничтожения,  которые  могут  привести  человече¬
ство  к  самоуничтожению.
 Подобные  соображения  можно  воспринять  как  еще  одно
предупреждение  человечеству.  Однако  согласиться  с  ними
по  существу,  разумеется,  нельзя.  Потому  что  абсолютно
неправомерно  переносить  явления,  характерные  для  живот¬
ного  мира,  на  человеческое  общество,  в  котором  действуют
свои  особые  законы  общественного  развития.
 В  то  же  время  опасность  самоуничтожения  человечест¬
ва  в  результате  возникновения  термоядерной  войны  или
катастрофического  изменения  окружающей  среды  в  резуль¬
тате  производственной  деятельности  людей  вполне  реальна.
Что  делать,  чтобы  эту  опасность  преодолеть?  Может  быть,
уже  одной  угрозы  всеобщей  гибели  для  этого  вполне  доста¬
точно?
 На  состоявшемся  в  Москве  в  августе  1987  г.  VIII  Между¬
народном  конгрессе  по  логике,  методологии  и  философии
науки  директор  Международного  института  жизни  М.  Мо-
руа  утверждал,  что  необходимо  надеяться  на  древний
инстинкт,  на  «приказ»,  заложенный  в  генах  человека:  при¬
каз  —  выжить!  Что  именно  этот  инстинкт  в  конце  концов
должен  оказать  благотворное  воздействие  на  человечество
и  не  допустить,  чтобы  оно  действовало  во  вред  самому  себе.
 Однако  и  с  такой  точкой  зрения,  предлагающей  пассив¬
но  созерцать  естественное  развитие  событий,  трудно  согла¬
ситься.  Кстати  сказать,  по  духу  подобная  позиция  очень
близка  к  религиозной,  предполагающей  пассивное  упование
на  благотворное  вмешательство  сверхъестественных  сил.
 В  связи  с  этим  советский  ученый  Н.  Н.  Моисеев,  разви¬
вая  идеи  В.  И.  Вернадского  о  ноосфере  —  сфере  разума,
выдвинул  мысль  о  необходимости  и  возможности  направлен¬
ного  развития  жизни.  Чтобы  не  стать  «тупиковой  ветвью»,
человек  должен  опереться  на  самого  себя,  соответствующим
образом  направив  свою  эволюцию.  По  мнению  Н.  Н.  Мои¬
сеева,  обеспечить  такую  эволюцию  может  лишь  активная
 146

борьба  за  выживание,  целенаправленное  воздействие  на
разум  людей.  Лишь  таким  путем  можно  отвести  от  земной
цивилизации  нависшую  над  ней  угрозу  уничтожения,  эко¬
логическую  катастрофу.
 Мало  осознавать  эту  угрозу,  надо  найти  и  реальные  пути
ее  преодоления.  Что  касается  угрозы  термоядерной  войны,
то  такой  путь  указан  Советским  Союзом:  всеобщее  разору¬
жение,  полная  ликвидация  ядёрных  арсеналов,  использо¬
вание  космического  пространства  исключительно  в  мирных
целях,  эффективная  система  контроля.
 А  как  обеспечить  сохранение  окружающей  среды?  В  не¬
давнем  прошлом  опасность  ее  уничтожения  породила  пани¬
ческое  требование  запретить  все  действия  человека,  каким-
либо  образом  нарушающие  экологическое  равновесие.  Од¬
нако  подобная  «стоп-экология»,  по  сути  дела,  должна  была
бы  привести  к  прекращению  активной  созидательной  дея¬
тельности  современного  человека.  Но  человечество  не  может
остановиться  в  своем  поступательном  развитии.
 Пути  разумного  выхода  из  положения  указывали  в  по¬
следние  годы  многие  советские  ученые.  По  их  мнению,  этот
выход  состоит  не  в  прекращении  действий,  а  в  разработке
глобальных  программ  разумного  природопользования.
Практическая  деятельность  человека  должна  обеспечивать
не  только  сохранение  среды,  но  и  ее  восстановление  и  даль¬
нейшее  развитие  в  интересах  общества  сегодняшнего  и  завт¬
рашнего  дня.
 Необходимо  также  более  глубоко  изучить  и  самого  чело¬
века.  Как  ни  парадоксально,  но  о  самих  себе  мы  очень  мно¬
гого  еще  не  знаем.  Нам  известны  далеко  не  все  внутренние
резервы  человеческого  организма,  которые,  судя  по  всему,
необычайно  велики.  Мы  не  умеем  еще  в  достаточной  степе¬
ни  эти  резервы  использовать.
 Сущность  человека,  писал  К.  Маркс,  «не  есть  абстракт,
присущий  отдельному  индивиду.  В  своей  действительности
она  есть  совокупность  всех  общественных  отношений»
(Маркс  К.,  Энгельс  Ф.  Соч.  Т.  42.  С.  265).
 А  это  значит,  что  в  изучении  проблемы  человека  огром¬
ная  роль  принадлежит  как  естественным,  так  и  обществен¬
ным  наукам.  Очень  важно  также  в  познании  человека  объе¬
динение  науки  и  искусства.  Не  случайно  Л.  Н.  Толстой
говорил,  что  он  посвятил  себя  служению  науке  о  том,  как
жить  людям  друг  с  другом.
 10*

Беседа  7
 Прошлое.
Настоящее.  Будущее
 Предвидение  и  наука
 Всевозможные  путешествия  на  машине  времени  —  одна  из
самых  излюбленных  тем  писателей-фантастов.  Весьма  за¬
манчиво  —  побывать  в  будущем,  а  затем  возвратиться  в
настоящее.  Нетрудно  представить  себе,  какие  преимущества
перед  современниками  приобрел  бы  человек,  совершивший
подобное  путешествие.  Точное  знание  будущего  он  мог  бы
обратить  на  пользу  людям,  так  как  эффективность  тех  или
иных  общественных  мероприятий  и  научных  исследований,
а  также  практических  свершений  крупного  масштаба  неиз¬
меримо  возросла,  если  бы  можно  было  заранее  точно  оце¬
нить  их  непосредственные  и  более  отдаленные  последствия.
 Заглянуть  в  завтрашний  день,  знать,  что  случится  через
месяц,  через  год,  через  десять  лет.  И  заранее  подготовиться
к  тому,  что  должно  произойти.  Люди  мечтают  об  этом  с  не¬
запамятных  времен.  Но  самое  главное  —  научиться  управ¬
лять  будущим,  воздействовать  на  события  таким  образом,
чтобы  оно  становилось  именно  таким,  каким  мы  хотим  его
увидеть.
 В  наше  время  вопрос  о  том,  надо  ли  всерьез  заниматься
прогнозированием  будущего,  уже  не  возникает.  Совершенно
очевидно,  что  без  этого  нельзя  успешно  двигаться  вперед
по  пути  социального,  экономического  и  научно-технического
прогресса.
 Но  речь,  разумеется,  идет  не  о  всякого  рода  религиозных
пророчествах,  не  имеющих  под  собой  каких-либо  серьезных
оснований,  а  о  научном  предвидении,  которое  должно  прони¬
зывать  буквально  все  стороны  нашего  существования,  на¬
чиная  от  жизни  и  деятельности  каждого  производственного
и  научного  коллектива  и  кончая  общественными  действиями,
имеющими  общегосударственное  и  даже  общечеловеческое
значение.  В  условиях  бурного  прогресса  человеческого
общества  и  научно-технической  революции  предвидение
становится  насущной  необходимостью.
 Без  научного  предвидения  мы  не  могли  бы  успешно  ре¬
шать  и  многие  текущие  задачи,  в  частности  разрабатывать
 148

народнохозяйственные  планы,  направлять  развитие  науки,
техники,  экономики,  народного  хозяйства  страны.
 Что  же  понимается  под  научным  предвидением?  Это
прогноз  общественных  событий  и  природных  явлений,  ко¬
торые  еще  не  произошли,  но  могут  произойти  как  в  ближай¬
шем,  так  и  более  отдаленном  времени,  развития  самой  нау¬
ки,  ее  грядущих  открытий,  явлений,  хотя  и  существующих
в  настоящее  время,  но  науке  еще  не  известных,  последствий
тех  или  иных  действий  как  индивида,  так  и  общества  в  це¬
лом,  возможных  критических  ситуаций  разного  рода.
 И  все  это  в  целях  управления  грядущим,  возможности
направленного  воздействия  на  события  и  явления,  чтобы
чтобы  они  вели  к  желаемым  результатам.
 Разрешимы  ли  с  точки  зрения  современной  науки  эти
задачи?  А  если  разрешимы,  то  какими  методами  и  на  чем
они  должны  быть  основаны?
 Впервые  способность  науки  прогнозировать  явления
природы  проявилась  в  области  механики,  особенно  небесной
механики  —  науки  о  движении  и  взаимодействии  небесных
тел.  Открыв  закономерности,  управляющие  этими  движе¬
ниями,  астрономы  с  большой  точностью  рассчитывают  на
много  лет  вперед  положения  планет  на  орбитах,  солнечные
и  лунные  затмения  и  другие  явления.  В  настоящее  время
уже  вычислены  сроки  всех  солнечных  затмений,  которые
должны  произойти  на  Земле  вплоть  до  2300  г.  И  безошибоч¬
ность  этих  расчетов  можно  гарантировать  —  неточность  в
определении  моментов  затмений  может  составить  самое
большее  2—3  секунды.
 Небезынтересно  отметить,  что  помимо  расчетов  на  буду¬
щее  астрономы  вычислили  также  моменты  затмений,  про¬
исходивших  на  протяжении  более  чем  тридцати  предшест¬
вующих  столетий.  Оказывается,  за  это  время  состоялось
около  8000  затмений  Солнца.  Для  каждого  из  них
были  составлены  специальные  карты.  Это  позволило  по
описаниям  затмений,  содержащимся  в  летописях  и  в
различных  литературных  памятниках  старины,  путем  со¬
поставлений  установить  точные  даты  многих  исторических
событий.
 Богата  примерами  научных  предвидений  и  атомная  физи¬
ка.  В  свое  время,  изучая  процессы  радиоактивного  распада,
физики  открыли,  что  нейтрон  может  самопроизвольно
распадаться  на  протон  и  электрон.  Однако  при  этом  обна¬
руживалось  несоответствие  с  законом  сохранения  энергии.
В  ряде  случаев  общей  энергии  продуктов  реакции  недоста¬
вало  по  сравнению  с  теоретическими  подсчетами.  Этим
 149

вопросом  заинтересовался  известный  швейцарский  физик
 В. 	Паули.  Закон  сохранения  энергии,  рассуждал  ученый,  не
может  не  выполняться.  Значит,  энергию,  которая  кажется
нам  исчезнувшей,  в  действительности  уносит  с  собой  ка¬
кой-то  материальный  носитель  —  неизвестная  элементарная
частица.  А  поскольку  ее  не  удается  зарегистрировать,  она
мала  и  не  имеет  электрического  заряда.  И  в  самом  деле,
спустя  некоторое  время  неуловимая  частица  была  обнару¬
жена.  Она  получила  название  «нейтрино».  Факт  ее  сущест¬
вования  не  только  подтвержден  многочисленными  экспери¬
ментами  —  эта  частица  в  настоящее  время  играет  важную
роль  в  астрофизических  исследованиях.
 Еще  в  30-е  гг.  выдающийся  советский  физик-теоретик
Л.  Д.  Ландау,  исходя  из  теоретических  посылок,  предска¬
зал  существование  чрезвычайно  плотных  нейтронных  звезд,
которые  были  открыты  в  1967  г.
 Приведенные  примеры  свидетельствуют  о  том,  что  науч¬
ное  предвидение  возможно  в  том  случае,  если  открыты  и  ис¬
следованы  соответствующие  закономерности.  Но  каковы
границы  возможностей  подобного  предвидения?  И  при  ка¬
ких  условиях  и  в  какой  степени  может  быть  гарантирована
его  надежность  и  достоверность?
 Было  бы  неправильно  думать,  что  в  процессе  развития
наших  знаний  наступит  такой  момент,  когда  мы  сможем
с  абсолютной  точностью  вычислить  все  будущие  события,
вплоть  до  самых  элементарных.  В  действительности  дело
обстоит  значительно  сложнее.
 Около  двухсот  лет  назад  знаменитый  французский  мате¬
матик  и  механик  Пьер  Лаплас  говорил:  дайте  мне  положе¬
ния  и  скорости  всех  частиц  в  мире,  и  я  предскажу  вам  буду¬
щее.  В  эпоху  господства  классической  механики  подобная
задача  представлялась  разрешимой.  С  точки  зрения  меха¬
ники  будущее  любой  механической  системы  полностью  за¬
ключено  в  ее  настоящем,  во  взаимном  расположении  тел
и  тех  скоростях,  с  которыми  они  движутся  друг  относитель¬
но  друга  в  данный  момент.
 Однако  в  действительности  всё  обстоит  значительно
сложнее.  Дело  в  том,  что  любые  предсказания  будущего
методами  классической  механики  основаны  на  таком  пред¬
ставлении  о  причинности,  которое  совершенно  исключает
какую  бы  то  ни  было  случайность.  Между  тем  в  поведении
реальных  тел  мы  сталкиваемся  с  отсутствием  той  «железной»
связи  причин  и  следствий,  которую  исповедовала  класси¬
ческая  механика.  В  стройную  причинную  цепь  то  и  дело
вмешивается  случай.  Более  того,  с  развитием  физики  обна¬
 150

ружилась  область,  где  случай,  можно  сказать,  играет  чуть
ли  не  главную  роль.  Эта  область  —  микромир.  Здесь  дейст¬
вует  особый  запрет  —  уже  упомянутый  нами  принцип  не¬
определенности,  согласно  которому  нельзя  одновременно
точно  измерить  положение  микрочастицы  в  пространстве
и  ее  скорость.
 Но  если  не  может  быть  точно  определено  состояние  мик¬
рообъекта  для  данного  момента  времени,  то,  очевидно,  не
могут  быть  точно  предсказаны  и  его  последующие  состоя¬
ния.  Мир  оказался  далеко  не  так  прост  и  прямолинеен,
как  это  представлялось  во  времени  господства  классиче¬
ской  физики,  вплоть  до  конца  прошлого  столетия.
 Однако  это  вовсе  не  означает,  что  случай  стоит  вне  за¬
конов  природы.  Как  показывает  опыт,  в  системах,  в  которых
действуют  случайные  факторы,  проявляются  особые  зако¬
номерности,  получившие  название  статистических.  Стати¬
стические  закономерности  —  это  новый  по  сравнению  с
механическими  тип  закономерностей,  которые  проявляются
при  массовом  характере  происходящих  процессов.  Изучение
статистических  закономерностей  позволяет  осуществлять
вероятностный  прогноз  таких  событий  и  явлений,  которые
зависят  от  действия  случайных  обстоятельств.
 Предвидеть  будущее,—  значит,  определить,  какие  собы¬
тия  произойдут  в  последующие  моменты.  Но  успешно  ре¬
шить  эту  задачу  можно  только  на  основе  изучения  настояще¬
го.  А  для  того  чтобы  познать  настоящее,  необходимо,  в  свою
очередь,  выяснить,  какие  события  ему  предшествовали,
изучить^их  предысторию,  изучить  прошлое.  История  —
это  зеркало,  в  котором  отражается  не  только  прошлое,  но
и  настоящее.  Все  эти  задачи  тесно  связаны  между  собой,
и  наука  решает  их  путем  тщательного  и  всестороннего
исследования  закономерностей  и  причинных  связей  между
изучаемыми  явлениями.
 Наши  знания  о  любом  реальном  процессе  как  бы  скла¬
дываются  из  трех  составляющих:  строго  определенной,  раз¬
витие  которой  совершается  в  точном  соответствии  с  хорошо
известными  нам  закономерностями,  вероятностной,  тече¬
ние  которой  не  поддается  точному  расчету,  но  для  которой
на  основе  статистических  закономерностей  и  предшествую¬
щего  опыта  можно  предсказать  наиболее  вероятное  разви¬
тие  событий,  и,  наконец,  чисто  случайной,  которая  при
данных  условиях  и  данном  уровне  знаний  не  поддается
прогнозу.
 Чем  больший  удельный  вес  в  том  или  ином  процессе
занимает  «строго  определенная  часть»,  тем  точнее  будут
 161

наши  предсказания.  По  мере  углубления  наших  знаний  о
закономерностях  и  причинных  связях  окружающего  нас
мира  многие  процессы,  относившиеся  к  разряду  вероятност¬
ных,  переходят  в  разряд  строго  определенных,  а  область
чисто  случайного,  не  поддававшегося  никакому  расчету  по¬
степенно  уменьшается.  Тем  самым  появляется  возможность
все  более  точного  предсказания  событий.
 Таким  образом,  одним  из  важнейших  следствий  развития
науки  является  постоянное  расширение  возможностей  пред¬
видения  и  точности  прогнозов.
 В  то  же  время  нельзя  представлять  себе  прогностику
как  некое  отвлеченное  собрание  математических  формул
и  методов  и  выработанных  с  их  помощью  рекомендаций,
которые  обеспечивают  автоматическое  достижение  желае¬
мых  результатов.  Любые,  даже  самые  обоснованные
прогнозы  —  это  лишь  возможность.  Для  того  чтобы  она
превратилась  в  действительность,  необходима  целенаправ¬
ленная  деятельность  людей,  которые  должны  прикладывать
соответствующие  усилия,  принимать  ответственные  реше¬
ния  и  проводить  их  в  жизнь.
 Взаимоотношение  человека  и  будущего  —  весьма  слож¬
ное  явление.  По  меткому  выражению  советского  ученого
Г.  И.  Наана,  всё,  что  делает  человек,  обязательно  несет
на  себе  печать  человеческого,  наших  надежд,  радостей,
печалей,  страхов,  ожиданий  и  разочарований.  И  в  таком
вопросе,  как  построение  картины  будущего,  подобный
«эмоциональный  шум»  нередко  искажает  и  забивает  объек¬
тивную  информацию,  подавляет  логику  и  факты.
 Невольно  вспоминается  поучительная  восточная  притча.  Один
человек  увидел  сон,  показавшийся  ему  вещим.  Он  отправился  к
толкователю  снов  и  рассказал  ему  об  этом.  Подумав,  толкователь
сказал:
 —  Тебе  суждено  похоронить  своих  братьев.
 Человек  обругал  толкователя  за  плохое  предсказание  и  от¬
правился  к  другому.
 Выслушав  пришедшего,  тот  объявил:
 —  Ты  переживешь  всех  своих  братьев.
 Человек  поблагодарил  толкователя  за  доброе  предсказание,
щедро  наградил  его  и  ушел  довольный.
 Смысл  этой  притчи  предельно  ясен:  человек  охотнее
воспринимает  такие  прогнозы,  которые  соответствуют  его
ожиданиям.  На  практике  это  может  привести  к  тому,  что
прогнозы  неблагоприятные  человек  подсознательно  поста¬
рается  игнорировать,  не  обращать  на  них  внимание.  А  это
может  повлечь  за  собой  весьма  нежелательные  последствия.
 Заметим,  кстати,  что  подобное  отношение  к  реальности,
 152

по  сути  дела,  мало  отличается  от  стремления  верующего
человека  скрыться  от  не  устраивающей  его  действительности
в  мире  утешительных  религиозных  иллюзий.
 И  речь  при  этом  идет  не  только  о  технических  или  со¬
циальных  прогнозах,  но  и  о  поведении  каждого  отдельного
человека.  Ведь,  действуя,  человек  не  может  не  задумы¬
ваться  над  тем,  к  чему  эти  действия  способны  привести.
Отбрасывая  возможные  неблагоприятные  последствия  и
надеясь  только  на  лучшее,  человек  невольно  утрачивает
трезвую  оценку  ситуации  и  тем  самым  ставит  себя  в  весьма
невыгодное  положение.  Расчет  на  авось,  на  слепую  удачу—
расчет  крайне  ненадежный!
 Слепая  удача
(научно-фантастический  рассказ)
 Его  добротный,  хорошо  отглаженный  светло-серый  костюм
резко  выделялся  на  фоне  потертой,  видавшей  виды  одежды
посетителей  этого  скромного  маленького  кафе,  затеряв¬
шегося  на  глухой  окраине  города.
 Неторопливо  осмотревшись  и  не  обращая  внимания  на
любопытные  взгляды,  он  направился  к  одному  из  столиков,
за  которым  сидел  худощавый  молодой  человек  с  длинными,
плохо  расчесанными  волосами  и  заострившимся  носом.  На
нем  был  надет  старенький  джемпер  и  выгоревшие  на  солнце
джинсы  с  несколькими  небрежными  заплатками.  Опустив
глаза,  он  неторопливо  потягивал  из  большой  кружки  мут¬
новатое,  видимо  не  первой  свежести,  пиво.
 Присев  за  столик,  новый  посетитель  откинулся  на  спин¬
ку  стула  и  стал  довольно  бесцеремонно  разглядывать  сво¬
его  соседа.
 Тот  почувствовал  это  и  сначала,  видимо,  решил  не
обращать  внимания,  но  в  конце  концов  не  выдержал:
 —  Почему  вы  так  на  меня  смотрите?
 Однако  человек  в  сером  костюме,  казалось,  не  обратил
внимания  на  откровенно  грубый  тон,  которым  были  про¬
изнесены  эти  слова.
 —  Меня  зовут  Парк...  Джемс  Парк  к  вашим  услугам...
У  меня  есть  деловое  предложение,  Фрэнк.
 —  Откуда  вы  знаете  мое  имя?  —  вскинулся  молодой.
 —  Я  давно  интересуюсь  вами,—  сказал  Парк.—  Вы  ведь
бываете  здесь  довольно  часто...
 —  А  какое  вам,  собственно,  до  этого  дело?  —  огрызнул¬
 153

ся  Фрэнк.—  Вы  что,  из  полиции?  Так  я  еще  не  совершил
никакого  преступления.  Пока  что...
 —  Расскажите  мне  о  себе,—  попросил  Парк.—  Вас  пре¬
следуют  неудачи?
 —  Послушайте,  вы1  —  задохнулся  от  возмущения
Фрэнк...—  Убирайтесь-ка  отсюда  лучше  подобру-поздорову.
 Парк  был  невозмутим:
 —  Я  хочу  предложить  вам  кое-что  весьма  интересное.
 —  Почему  именно  мне?  —  настороженно  спросил  Фрэнк.
 Незнакомец  загадочно  улыбнулся:
 —  Вы  мне  нравитесь...
 Фрэнк  нерешительно  заерзал  на  стуле.  Подозритель¬
ность  боролась  в  нем  с  любопытством  и  смутной  надеждой.
Наконец,  он  сдался.
 —  Ладно,  так  и  быть,  валяйте.  Выкладывайте,  что
там  у  вас.
 —  Вы,  конечно,  считаете,  что  судьба  обходится  с  вами
несправедливо?
 —  Еще  бы1  В  последнее  время  меня  преследуют  одни
неудачи.
 —  Но  ведь  вы,  кажется,  инженер-физик?
 Фрэнк  замялся:
 —  Я  окончил  только  три  курса.
 —  А  потом.
 —  Ушел...
 —  Но  насколько  я  знаю,—  заметил  Парк,—  специали¬
сты  вашего  профиля  сейчас  требуются  везде.  Пусть  и  с
незаконченным  высшим  образованная.
 —  Эта  работа  не  по  мне.
 —  Понимаю,—  произнес  Фрэнк  с  выражением  не  то
сочувствия,  не  то  тонкой  иронии.—  Вы  стремитесь  к  чему-то
большему?
 —  Да,—  резко  сказал  Фрэнк.—  У  меня  есть  идеи.
Много  идей.  Гениальных...
 —  Так  в  чем  же  дело?
 —  Эти  обветшалые  профессора...  Они  так  и  наровят
поживиться  открытиями  тех,  кто  моложе  и  талантливее,
но  пока  не  имеют  имени.
 —  Так,  так...
 —  Но  это  бы  меня  не  испугало.  Главное  —  невезение.
Просто  роковое,  беспросветное  невезение.  Видно,  я  ро¬
дился  неудачником.
 —  В  самом  деле?
 —  Целый  год  я  потратил  на  то,  чтобы  доказать  ошибоч¬
ность  теории  относительности  и  теории  расширения  Все¬
 154

ленной.  Но  ни  один  журнал  не  захотел  напечатать  эту  ра¬
боту.  А  она  должна  была  совершить  переворот  в  физике.
В  другой  раз  я  проделал  уникальные  вычисления  по  физике
атома.  Но  когда  показал  физикам,  они  нашли  ошибку  в
рассуждениях  и  высмеяли  меня.  В  сердцах  я  уничтожил
все  выкладки  и  только  потом  понял,  что  никакой  ошибки
не  было.  Но  все  расчеты  уже  погибли  и,  чтобы  их  восста¬
новить,  нужны  годы.  Одним  словом...
 Парк  задумчиво  оглядел  своего  собеседника.  Длинные
ноги,  едва  умещавшиеся  под  столом,  впалые  щеки,  нездо¬
ровый  блеск  глаз,  растрепанная  жиденькая  бородка,  редкие
пряди  длинных  волос,  свисающие  на  воротник  пиджака...
 —  Послушайте,  Фрэнк,—  медленно  произнес  Парк,  гля¬
дя  своему  собеседнику  прямо  в  глаза.—  Вы  что  же,  верите
в  судьбу?
 —  Раньше  не  верил  —  теперь  верю.
 —  И  вы  убеждены  в  том,  что  всё  дело  именно  в  ее  кап¬
ризах?  —  спросил  Парк,  постукивая  пальцами  по  столу.
 —  Многие  из  тех,  кто  со  мной  оканчивал  факультет,
уже  добились  известности  и  положения.  Хотя  далеко  не
так  талантливы.—  Фрэнк  осмелел  и  теперь  говорил  уве¬
ренно,  с  апломбом.—  Значит,  всё  дело  в  удаче,  только  в
удаче.
 —  Всё  дело  в  удаче,—  медленно  повторил  Парк,  всё
еще  приглядываясь  к  Фрэнку.—  Ну  а  если...  если  я  вам
ее  подарю?
 —  Что,  что?  —  не  понял  тот.
 —  Что  если  я  подарю  вам  удачу?
 Фрэнк  резко  оттолкнулся  от  стола,  так  что  одна  из  рюмок
упала  и  с  тонким  звоном  распалась  на  куски.  Но  Парк  не
обратил  на  это  внимания.
 —  Вы...  смеетесь  надо  мной?  —  растерянно  пробормо¬
тал  Фрэнк.
 —  Нет,  молодой  человек.  Я  действительно  могу  это  сде¬
лать.
 —  Вы,  что  же,  волшебник?  —  натянуто  усмехнулся
Фрэнк.—  Или,  может  быть,  бог?
 —  Нет,  разумеется.  Но  мне  удалось  обнаружить  неко¬
торые  закономерности,  пока  что  скрытые  от  всех  остальных.
 —  Законы  удачи?  Но  почему...—  в  глазах  Фрэнка
мелькнуло  подозрение.—  Почему  же  вы  сами  не  восполь¬
зуетесь  этим?  Зачем  вам  понадобился  я?
 —  Не  всё  сразу,  Фрэнк.  Не  торопитесь.
 —  Впрочем,—  нервно  рассмеялся  молодой  человек.—
Я  ничего  не  хочу  знать.  Понимаете  —  ничего!  Если  вы  в
 155

гамом  деле  овладели  удачей  и  почему-то  надумали  препод¬
нести  ее  мне  —  я  согласен.  И  ничего  не  хочу  больше  знать.
 —  Нет,  Фрэнк  Этвуд,—  спокойно  сказал  Парк.—  Вы
должны  знать.
 —  Подите  вы  к  черту!  —  огрызнулся  Фрэнк.
 —  Вы  должны  знать.  Знать  всё.  Это  —  мое  условие.
 Фрэнк  промолчал.
 —  Не  собираюсь  вдаваться  в  подробности,—  холодно
сказал  Парк.—  Но  принцип  вы  должны  знать.  Как  инже¬
нер-физик,  вы  поймете.
 —  Всё  происходящее,—  продолжал  Парк,—  есть,  как
известно,  неразрывная  цепь  причин  и  следствий.  Но  время
от  времени  в  дело  вмешивается  случай.  Он  может  быть  счаст¬
ливым  или  несчастливым.  Счастливый  случай  —  это  и  есть
удача.
 —  Спасибо,—  зло  сказал  Фрэнк.—  Я  никогда  еще  не
мунел  так  быстро.
 —  Счастливый  или  несчастливый,—  невозмутимо  повто¬
рил  Парк.  —Вероятность  почти  одинакова.  Но  это  всего
лишь  вероятность.  Если  чуть-чуть  подтолкнуть  события,
направить  их  в  нужную  сторону.  Так  сказать,  небольшая
управляемая  флюктуация.
 —  И  что  дальше?
 —  А  дальше  то,  что  я  открыл  способ  направлять  собы¬
тия  в  сторону  удачи.
 —  И  хотите  осчастливить  этим  весь  мир?  —  усмехнулся
Этвуд.
 —  Нет,—  серьезно  сказал  Парк.—  Пока  что  речь  идет
лишь  о  судьбе  одного,  отдельного  человека.  Если  обрабо¬
тать  его  с  помощью  моей  установки...
 —  Обработать?  И  вы  хотите,  чтобы  этим  человеком
стал  я?
 —  Для  этого  человека  во  всех  тех  ситуациях,  когда
связь  причин  и  следствий  достаточно  слаба,  чтобы  допус¬
тить  вмешательство  случайности,  события  будут  повора¬
чиваться  в  сторону  удачи.
 —  Тогда  почему  же...—  Фрэнк  подозрительно  нахму¬
рился.—  Почему  же  все-таки  вы  не  воспользуетесь  этой
заманчивой  возможностью  сами?
 Парк  откинулся  на  спинку  стула  и  задумчиво  посмотрел
на  своего  собеседника.
 —  Не  стану  скрывать  от  вас.  Удача,  которую  обеспечи¬
вает  моя  установка,—  слепая  удача.
 —  Что  значит  «слепая»?  —  насторожился  Фрэнк.—
 156

Удача  есть  удача.  Так  я  понимаю.  А  мне  больше  ничего
не  нужно.
 —  Не  торопитесь.  Ведь  чего-то  вы  все-таки  хотите.  Че¬
го-то  определенного?
 —  Мне  нужны  деньги.  Много  денег,  чтобы  ни  от  кого
не  зависеть.  Тогда  я  докажу  этим  патентованным  профессо¬
рам!
 —  Ну,  вот  видите,—  отрезвляющим  тоном  произнес
Парк.—  А  слепая  удача  может  принести  вам  что-нибудь
совсем  иное.
 —  Любую  удачу  можно  обратить  в  звонкую  монету.
 Парк  усмехнулся.
 —  Вы  так  думаете?  Скажем,  вам  хочется  найти  забытый
кем-то  кошелек,  а  вместо  этого  в  вас  влюбляется  очарова¬
тельная  женщина,  на  которую  вы  сами  должны  тратить
деньги.
 —  Ладно,—  грубовато  перебил  его  Фрэнк.—  Там  видно
будет.
 —  И  еще...  Это  —  необратимо!  Слепая  удача  будет  со¬
провождать  вас  до  конца  жизни.  Избавиться  от  нее  вы  уже
не  сможете.
 —  А  я  и  не  собираюсь  от  нее  избавляться.  И  вообще,
напрасно  вы  меня  пугаете.
 —  Я  должен  был  вас  предупредить,—  сухо  произнес
Парк.
 —  И  что  же  вам  от  меня  нужно?
 —  Мне?
 —  Ну,  да...  Ведь  не  за  красивые  же  глаза  вы  собираетесь
преподнести  мне  эту  вашу  «слепую  удачу»?
 —  Гм...—  Парк  пожевал  губами.—  Вы  правы.  Вы
должны  будете  каждую  неделю  сообщать  мне,  лично  или
по  почте,  обо  всем  том,  что  с  вами  произошло.
 —  Так,—  протянул  Фрэнк.—  Хотите  сделать  меня  по¬
допытным  кроликом.  Ну,  да  черт  с  вами.—  Он  резко  встал
из-за  стола.—  Пошли!
 —  Не  торопитесь,—  засмеялся  Парк.—  Придется  не¬
много  потерпеть.  Несколько  дней.  Я  должен  вычислить
вашу  мировую  линию  и  рассчитать  оптимальное  воздейст¬
вие.  А  пока  сообщите  точные  день,  час  и  место  вашего  рож¬
дения.
 —  Собираетесь  составить  мой  гороскоп?  —  невесело  ус¬
мехнулся  Фрэнк.
 —  Вроде...  А  теперь  вы  пойдете  со  мной.  Эти  несколько
дней  проведете  в  моей  лаборатории.
 ...Парк  оторвался  от  экрана  осциллографа  и  плавно
 157

вывел  реостат.  Погасли  контрольные  лампочки  на  пульте/
стрелки  приборов  медленно  вернулись  к  нулевым  отметкам.
Парк  снял  с  головы  Этвуда  шлем  с  многочисленными  про¬
водами,  отсоединил  датчики.
 —  Вот  и  всё.  Можете  вставать.
 Фрэнк,  не  торойясь,  выбрался  из  глубокого  кресла,  на¬
поминавшего  зубоврачебное.
 —  Но  я  совершенно  ничего  не  почувствовал.  Что-то  не
верится  мне  во  все  это.
 —  Почувствуете  потом,—  усмехнулся  Парк.—  А  теперь
можете  идти.  И  не  забудьте  о  моем  условии.  Отчет  каждую
неделю.
 —  Может  быть,  подбросите  что-нибудь  для  начала?
 —  Нет,—  сухо  сказал  Парк.—  Это  нарушит  чистоту
эксперимента.
 Фрэнк  молча  пожал  плечами  и,  не  глядя  на  Парка,  вы¬
шел  из  лаборатории.
 Целый  день  Фрэнк  шатался  по  городу  в  ожидании  чего-
то  из  ряда  вон  выходящего.  Но  ничего  не  произошло.
 К  вечеру  он  зашел  в  знакомый  ресторанчик,  тот  самый,
где  познакомился  с  Парком,  и  пообедал  в  кредит,  уверив
хозяина,  что  скоро  разбогатеет  и  щедро  расплатится  за  всё.
 Когда  он  снова  вышел  на  улицу,  был  уже  поздний  вечер.
На  город  опустилась  туманная  дымка,  сквозь  нее  тускло
просвечивали  немногочисленные  в  этом  районе  фонари.
 Фрэнк  спустился  по  узкой  улочке  к  набережной  и  мед¬
ленно  побрел  к  мосту,  ведущему  на  другой  берег  реки,  где
находился  дом,  в  котором  он  жил.
 Было  тихо  и  безлюдно.  Войдя  на  мост,  Фрэнк  остано¬
вился  и,  облокотившись  на  перила,  стал  смотреть  вниз,
где  бесшумно  текла  черная,  похожая  в  темноте  на  отрабо¬
танное  машинное  масло  вода.
 Так  он  простоял  минут  десять,  а  может  быть  и  больше,
и  уже  собирался  тронуться  в  дальнейший  путь,  как  вдруг
позади  него  по  мосту  прошел  какой-то  человек.  Сам  не  зная
почему,  Фрэнк  остался  стоять  на  месте  и  стал  следить  за
одиноким  прохожим.  Тот  шел  быстрыми  шагами  и  все  время
оглядывался,  как  будто  кого-то  или  чего-то  опасался.  Дой¬
дя  до  середины  моста,  прохожий  остановился,  приблизился
к  перилам  и  вдруг,  перебросив  через  них  свое  тело,  ринулся
вниз,  в  зловещую  черноту.
 Фрэнк  оцепенел,  вцепившись  до  боли  в  ладонях  в  ре¬
шетку  ограждения,  словно  боясь,  что  его  повлечет  в  бездну
вслед  за  незнакомцем.
 Снизу  донесся  едва  слышный  всплеск...
 158

И  почти  сразу  же  из  темноты  вынырнула  легковая  маши*
на  и,  резко  затормозив,  остановилась  рядом  с  Фрэнком.
Стремительно  распахнулась  дверца,  и  на  мостовую  выско¬
чил  какой-то  человек  в  джинсах  и  толстом  сером  свитере.
 —  Господин  Бертран,  господин  Бертран,—  взволнован¬
но  закричал  он,  подскакивая  к  Фрэнку.—  Наконец-то  я  вас
нашел.  Как  вы  нас  перепугали.
 Фрэнк  растерянно  огляделся  по  сторонам.  Но  вокруг
никого  не  было.  Обращались  явно  к  нему.
 —  Господин  Бертран!  —повторил  человек  из  машины.
 Фрэнк  уже  хотел  было  ответить,  что  он  не  Бертран,  но
 тут  же  прикусил  язык.
 —  Вот  оно  —  начинается,—  сообразил  он.  И  послушно
дал  усадить  себя  в  машину.
 —  Вам  нельзя  быть  таким  неосторожным,—  укоризнен¬
но  сказал  человек  в  свитере.—  Ночь  прохладная,  вы  могли
простудиться,  а  завтра  концерт.
 Фрэнк  промолчал.  Он  уже  понял,  что  его  приняли  за
кого-то  другого.  Видимо,  за  того  самоубийцу,  прыгнувше¬
го  с  моста.
 Машина  подкатила  к  ярко  освещенному  входу  шикарно¬
го  отеля,  и  через  несколько  минут  Фрэнк  оказался  в  роскош¬
ном  номере  с  обтянутыми  золотистым  штофом  стенами  и
огромным  роялем  посредине.
 —  Должно  быть,  здесь  жил  какой-то  музыкант,—  поду¬
мал  Фрэнк.—  Но  каким  образом  они  могли  так  обознаться?
 Он  подошел  к  роялю,  на  крышке  которого  лежали  много¬
численные  иллюстрированные  журналы.  Фрэнк  взял  один
из  них.  С  обложки  на  него,  улыбаясь,  смотрел...  он  сам.
 —  Вот  она,—  с  удовлетворением  подумал  Фрэнк.—
Вот  она  —  удача.  Значит,  Парк  не  обманул.  При  обычных
обстоятельствах  такое  совпадение  было  бы,  разумеется,
совершенно  невозможно.  Но  почему  эта  удача  —  слепая?
Меня  приняли  за  известного  музыканта,  и  уж  я  как-нибудь
постараюсь  обратить  это  в  звонкую  монету.  Интересно,  на
каком  инструменте  он  играет?
 Фрэнк  принялся  листать  журналы  с  фотографиями  и
вскоре  натолкнулся  на  снимок,  где  Бертран  был  изображен
в  полный  рост  во  время  выступления.  В  руках  у  него  была
скрипка.
 —  Черт  побери,—  выругался  про  себя  Фрэнк,—  поня¬
тия  не  имею,  как  играть  на  скрипке.  Да  и  вообще  никогда
не  интересовался  музыкой.  Концерт  завтра  вечером,  надо
успеть  всё  провернуть  до  этого.
 159

В  комнату  бесшумно  вошел  человек,  который  привез
Фрэнка  в  отель.
 —  Должно  быть,  администратор  или  антрепренер,  как
это  у  них  называется,—  подумал  Фрэнк.—  Пора  действо¬
вать.
 И  вслух  сказал  как  можно  более  небрежно:
 —  Мне  нужна...  некоторая  сумма.
 Человек  в  джинсах  выжидательно  посмотрел  на  него.
 —  Ну,  скажем...  тысяч  десять.
 Антрепренер  сокрушенно  развел  руками.
 —  Но  разве  вы  забыли,  господин  Бертран,  что,  согласно
контракту,  гонорар  будет  выплачен  только  после  концерта?
 —  Ах,  да,  да...—  разочарованно  протянул  Фрэнк,  ли¬
хорадочно  размышляя:  не  попросить  ли  на  всякий  случай
хотя  бы  десять  кларков?  Но  преодолел  соблазн,  решив,  что
подобная  просьба  может  показаться  подозрительной.
 Утром  он,  проклиная  в  душе  своего  покойного  двойника,
который,  видимо,  придерживался  строгой  диеты,  выпил
стакан  кефира  с  сухариком  и  с  нетерпением  стал  дожидаться
антрепренера.  За  ночь  у  него  созрел  план.  Скрипка!  Фрэнк
знал,  что  выдающиеся  скрипачи  обычно  владеют  драгоцен¬
ными  скрипками.  А  этот  Бертран,  судя  по  фотографиям  в
журналах,  несомненно,  был  выдающимся.
 —  Продать  скрипку,  ведь  это  целое  состояние,—  поду¬
мал  Фрэнк.—  Но  не  будет  ли  это  кражей?  Конечно,  нет,
если  я  теперь  Бертран,—  решил  он,—  то  и  скрипка  при¬
надлежит  мне.
 —  Принесите,  пожалуйста,  мою  скрипку,—  обратился
он  к  вошедшему  в  номер  антрепренеру.
 Тот  удивленно  посмотрел  на  него.
 —  Но  разве  вы  забыли,  что  ваш  «Страдивари»  хранится
в  сейфе  городского  банка?
 —  Поезжайте  в  банк  и  привезите  скрипку,—  повели¬
тельно  произнес  Фрэнк.—  Я  хочу  еще  раз  прорепетировать.
 Лицо  антрепренера  приняло  растерянное  выражение.
 —  Но  я  не  знаю  шифра.  Ведь  вы  сами  закрывали  сейф.
 —  Ах,  да...—  медленно  протянул  Фрэнк,  мгновенно
сообразив,  что  и  эта  операция  безнадежно  провалилась.
 Теперь  бесценный  «Страдивари»  пролежит  в  сейфе  до
скончания  века,  а  ему  остается  только  уносить  как  можно
скорее  ноги.
 —  Хорошо,—  сказал  он,  —я  передумал.  Оставьте  меня
одного.
 Через  час  он  медленно  брел  по  улице,  бесцельно  разгля¬
дывая  витрины  и  размышляя  над  тем,  как  бы  пообедать.
 160

Вот  она  —  слепая  удача.  Слепая.  Казалось  бы,  ему  по¬
везло  —  немыслимо,  невероятно,  но  из  этого  везения  он
не  сумел  извлечь  для  себя  ничего  полезного.
 Взгляд  Фрэнка  скользнул  по  объявлению,  отпечатанно¬
му  на  машинке  и  прикрепленному  к  афишной  тумбе.  В  ла¬
бораторию  прикладной  физики  требуется  лаборант.
 Фрэнк  хорошо  знал  эту  лабораторию,  пользующуюся
большим  авторитетом  среди  ученых,  в  свое  время  он  безус¬
пешно  пытался  туда  устроиться.  Разумеется,  для  такого
человека,  как  он,  лаборантская  должность  унизительна,
но  в  его  теперешнем  положении  выбирать  особенно  не  при¬
ходилось.  К  тому  же,  как  знать,  быть  может  и  это,  затеряв¬
шееся  среди  многочисленных  афиш  объявление  —  тоже  уда¬
ча,  его  Фрэнка  удача.
 И  Фрэнк  Этвуд  отправился  по  знакомому  адресу.
 Руководитель  лаборатории  профессор  Чейз  был  немно¬
гословен:
 —  Для  начала  —  пятнадцать  кларков  в  неделю.  Даль¬
ше  —  будет  видно.
 —  Пятнадцать 	кларков?—  попробовал  возмутиться
Фрэнк.—  Но  ведь  это...
 Однако  профессор  был  непреклонен.  Ничего  не  остава¬
лось,  как  согласиться.
 Фрэнка  Этвуда  направили  лаборантом  в  отдел  физико¬
химических  процессов.  Работа  здесь  кипела,  и  ему  пришлось
изрядно  пошевеливаться.  Лаборатория  выполняла  срочный
заказ  по  созданию  нового  полимерного  материала,  и  Фрэнку
приходилось  целый  день  носиться  от  одного  стола  к  друго¬
му,  подавая  колбы,  реторты,  реактивы  и  выполняя  беско¬
нечные  распоряжения  сотрудников  отдела.
 А  работа  между  тем  не  шла  на  лад.  Основа  будущего
материала  была  создана,  но  подходящий  отвердитель  никак
не  удавалось  разработать.  Каких  только  комбинаций  ни
перепробовали,  к  каким  только  ухищрениям  ни  прибегали,
проклятый  материал  не  хотел  полимеризоваться.
 От  бессмысленной,  бездумной  беготни,  которой  теперь
была  заполнена  его  жизнь  с  утра  до  позднего  вечера,  Фрэнк
приходил  в  ярость.  Единственное,  что  его  удерживало  от
того,  чтобы  бросить  это  унизительное  занятие,  была  надеж¬
да  на  грядущую  удачу.  Пусть  снова  слепую  —  уж  на  этот-
то  раз  он  сумеет  ею  воспользоваться.
 Аккуратно  каждую  субботу  Фрэнк  опускал  в  почтовый
ящик  конверт  с  адресом  Парка,  в  который  был  вложен
листок  с  тремя  неизменными  словами:  «Ничего  не  произо¬
шло».
 11  В(  Н,  Комаров
 161

В  то  утро  Чейз  устроил  сотрудникам  отдела  бешеный
разнос.  Он  кричал  тонким  срывающимся  голосом,  называл
всех  бездарностями  и  неучами,  а  затем  неожиданно,  пере¬
менив  тон,  объявил,  что  тому,  кто  решит  задачу,  будет  вы¬
плачена  премия  в  сумме  трех  тысяч  кларков.
 С  этого  момента  в  лаборатории  началось  настоящее  стол¬
потворение.  Всех  затрясло,  словно  в  лихорадке.  Распоря¬
жения  и  окрики  следовали  беспрерывно,  и  Фрэнк  совсем
сбился  с  ног.  Вот  тут-то  и  произошло...
 Выполняя  очередное  поручение,  Фрэнк  мчался  по  узко¬
му  проходу  с  двумя  стеклянными  колбами  в  руках.  На  пол¬
дороге  он  неожиданно  поскользнулся  и,  пытаясь  сохранить
равновесие,  инстинктивно  схватился  за  стойку  с  реакти¬
вами.  Стойка  опрокинулась,  тревожно  зазвенело  стекло,
колбы,  которые  нес  Фрэнк,  выскользнули  у  него  из  рук  и
упали  на  стол,  где  стояла  фарфоровая  чашка  с  заготовлен¬
ной  для  эксперимента  жидкой  основой  упрямого  полимера.
Соединившись  в  немыслимой  комбинации,  реактивы,  угро¬
жающе  шипя  и  дымя,  устремились  в  чашку,  адская  смесь
забурлила  и  заклокотала,  словно  пробуждающийся  вул¬
кан,  сотрудники  в  панике  повскакали  со  своих  мест  и  обру¬
шились  на  Фрэнка  с  угрозами  и  попреками.
 А  он,  не  слушая  их,  словно  завороженный,  всматривал¬
ся  в  бушевавшую  внутри  фарфорового  тигля  разбуженную
стихию.  Сквозь  клубы  белого  дыма  было  видно,  как  содер¬
жавшаяся  в  чашке  жидкость  прорезалась  по  всем  направле¬
ниям  мгновенно  застывавшими  чернобурыми  нитями.
 —  Отвердитель!  —  радостно  закричал  Фрэнк.—  Вот
он  —  отвердитель!
 На  шум  явился  профессор  Чейз.  Дымящийся  тигль  вме¬
сте  с  осколками  колб,  пробирок  с  величайшими  предосто¬
рожностями  перенесли  в  кабинет,  а  к  вечеру  следующего
дня  долгожданный  отвердитель  был,  наконец,  составлен.
 —  Я  жду  обещанной  награды,  профессор,—  решительно
заявил  Фрэнк,  явившись  без  приглашения  к  руководителю
лаборатории.
 Чейз  взглянул  на  него  исподлобья  и,  ни  слова  не  говоря,
выдвинул  ящик  письменного  стола.  Покопавшись  там,  он
протянул  Фрэнку  зеленоватую  банкноту  в  26  кларков.
 —  Но  вы  же  сами  объявили  о  трех  тысячах!  —  возму¬
щенно  вскричал  Фрэнк.
 Чейз  усмехнулся.
 —  Премия  предназначалась  для  научных  сотрудников.
А  вы  —  всего  лишь  лаборант.
 162

—  Об  этом  ничего  не  было  сказано,—  зло  произнес
Фрэнк.—  А  ну-ка  выкладывайте  мои  деньги!
 —  Не  советую  вам  поднимать  шум,  молодой  человек,—
ледяным  голосом  сказал  Чейз.—  И  учтите,  заявка  на  патент
подана  на  мое  имя.  Получайте  свои  25  кларков  и  убирай¬
тесь.  Расчет  получите  в  кассе.
 —  Будьте  вы  прокляты,—  пробормотал  Фрэнк,  засовы¬
вая  в  карман  дрожащими  пальцами  зеленую  банкноту.
 Он  уже,  кажется,  понемногу  начал  понимать,  что  значит
слепая  удача.
 И  снова  Фрэнк  бесцельно  шагал  по  улице,  не  зная,  чем
заняться,  скользя  рассеянным  взглядом  по  сторонам  в  поис¬
ках  чего-либо  такого,  что  могло  бы  обещать  быстрое  обога¬
щение.
 Неожиданно  его  блуждающий  взгляд  задержался  на
одной  из  афиш,  возвещавшей  о  том,  что  на  городском  иппо¬
дроме  сегодня  будут  разыграны  центральные  призы  сезона.
 Фрэнк  машинально  ощупал  рукой  внутренний  карман
пиджака,  где  лежали  деньги,  только  что  полученные  в  ла¬
боратории  Чейза.
 «Ипподром...  тотализатор»,—  мелькнуло  в  его  сознании.
Может  быть,  теперь  слепая  удача,  наконец,  принесет  ему
долгожданное  богатство?
 Когда  Фрэнк  добрался  до  ипподрома,  как  раз  шла  под¬
готовка  к  центральному  заезду  на  главный  приз.  Восемь
наездников  разминали  своих  лошадей  на  запасной  дорожке.
Облокотившись  на  барьер,  Фрэнк  стал  присматриваться  к
лошадям,  выбирая,  на  какую  из  них  сделать  ставку.  Фрэнк
уже  бывал  здесь  в  студенческие  годы,  и  условия  игры  были
ему  достаточно  хорошо  знакомы.
 Вдруг  до  его  слуха  донеслись  слова,  сказанные  тихим
шепотом:
 —  Сейчас  ставь  на  четвертый  номер.
 —  Ты  точно  знаешь?  —  отозвался  другой  голос.
 —  Дело  верное.  Все  уже  решено.
 Фрэнк  украдкой  оглянулся  и  посмотрел  на  говорящих.
Это  были  два  немолодых  и  на  вид  вполне  солидных  человека.
 Снова  посмотрев  на  поле,  Фрэнк  отыскал  лошадь  под
четвертым  номером  и  стал  внимательно  к  ней  пригляды¬
ваться.  Хотя  вообще-то  в  лошадях  он  мало  что  понимал,  но
эта  выглядела  явным  фаворитом.  Не  раздумывая,  Фрэнк
быстро  поднялся  по  лестнице  и  подошел  к  кассе  тотализа¬
тора.
 Достав  из  кармана  деньги,  он  на  секунду  задумался,  но
потом  решительно  протянул  их  кассиру:
 11*
 163

—  Сорок  кларков  на  четвертого.
 Спрятав  билет  в  нагрудный  карман,  он  протолкнулся
сквозь  наэлектризованную  толпу  и  занял  удобную  для  на¬
блюдения  позицию.
 —  Внимание!  —  объявил  диктор.—  На  старт  вызывают¬
ся  участники  заезда  на  главный  приз.
 Взмах  флажка,  звонкий  удар  стартового  колокола  —  и
восемь  колясок  рванулись  по  дорожке...
 Уже  на  первом  вираже  четвертый  номер  вырвался  впе¬
ред,  и  в  конце  первого  круга  он  промчался  вдоль  главной
трибуны  метрах  в  пятнадцати  вперед  от  всех.
 Довольно  усмехнувшись,  Фрэнк  машинально  извлек  из
кармана  билетик  тотализатора  и  торжествующе  взглянул
на  выбитый  на  нем  номер  лошади.  И  переменился  в  лице.
Вместо  номера  четвертого  на  билете  был  обозначен  номер
восьмой.  Видимо,  выдавая  ему  билет,  кассир  второпях
ошибся.
 Фрэнк  хотел  было  ринуться  к  кассе,  но  тут  же  сообра¬
зил,  что  после  начала  заезда  сделать  уже  ничего  нельзя,  и
остался  на  месте,  растерянно  вертя  в  руках  сразу  ставший
бесполезным  билет.  Но  все  же  он  снова  посмотрел  на  поле
и  на  всякий  случай  поискал  глазами  восьмой  номер.  Низко¬
рослая  гнедая  лошадка  неторопливо  трусила  в  самом  хвосте
заезда.  А  четверка  по-прежнему  лидировала  под  восторжен¬
ные  вопли  трибун.
 И  вдруг  на  выходе  из  очередного  виража  фаворит  сбился
с  шага,  и  расстояние  между  ним  и  преследователями  сразу
сократилось.
 Второй  раз  четверка  под  разочарованный  вздох  собрав¬
шихся  сбилась  в  конце  прямой,  и  ее  тут  же  одна  за  другой
обошли  три  лошади.
 Фрэнк  снова  перевел  взгляд  на  восьмерку,  на  которую,
по-видимому,  никто  не  ставил.  Она  по-прежнему  шла  по¬
следней,  но  даже  на  глаз  можно  было  заметить,  что  расстоя¬
ние  между  ней  и  лидером  быстро  сокращается.  А  вдруг?
В  возбуждении  Фрэнк  сжал  кулаки  так,  что  ногти  до  боли
впились  в  ладони.
 А  восьмерка,  казалось,  без  всякого  напряжения,  поти¬
хоньку  уже  обходила  одну  лошадь  за  другой.  Теперь  впе¬
реди  оставался  только  лидер.
 Лошади  вошли  в  последний  поворот,  идущая  под  номе¬
ром  третьим  по  внутренней  дорожке  —  на  полкорпуса  впе¬
реди,  а  неказистая  гнедая  пыталась  обойти  ее  с  поля.
 В  неистовом  волнении  Фрэнк  приподнялся  на  носках,
что-то  крича  и  потрясая  в  воздухе  кулаками.
 164

На  прямую  обе  лошади  выскочили  вместе.  Теперь  они
шли  голова  в  голову,  напрягая  последние  силы.  Наездни¬
ки,  привстав,  отпустили  вожжи  и  подбадривали  своих  лоша¬
дей  гиканьем  и  криками.
 Гулко  ударил  финишный  колокол.  Гнедая  все-таки  при¬
шла  первой.
 Фрэнк  в  изнеможении  вытер  взмокший  лоб.  Он  отлично
понимал:  всё,  что  только  что  произошло,  отнюдь  не  простая
случайность.  А  лишь  одно  из  следствий  воздействия,  осу¬
ществленного  Парком.  Еще  одна  слепая  удача.
 Что  же,  пусть  и  слепая.  Теперь  он  все-таки  получит
свои  деньги.  И  он  знал:  деньги  немалые.  Ведь  в  тех  случаях,
когда  побеждает  не  фаворит,  выдачи  бывают  весьма  значи¬
тельными.
 Трибуны  издали  вздох  разочарования  и  сожаления.  Это
на  табло  вспыхнули  цифры  —  пять  тысяч  кларков  за  де¬
сять.
 Двадцать  тысяч!  Наконец-то!  Едва  сдерживая  перепол¬
нявшее  его  ликование,  Фрэнк,  перепрыгивая  через  ступень¬
ки,  побежал  к  кассе,  провожаемый  завистливыми  взгля¬
дами.
 —  Прошу...—  он  протянул  билет  в  окошечко.
 Кассир  неторопливо  повертел  билет  в  руках,  вниматель¬
но  осмотрел  его  со  всех  сторон  и  почтительно  произнес:
 —  Поздравляю...  Одну  минуту...
 И  куда-то  исчез.
 Фрэнк  посмотрел  ему  вслед,  сразу  ощутив  смутную  тре¬
вогу.  Но  спустя  минуту  кассир  вернулся  в  сопровождении
хорошо  одетого  человека,  должно  быть  администратора,  ко¬
торый,  выйдя  из  кассы,  приблизился  к  Фрэнку  и  стал  горя¬
чо  трясти  ему  руку.
 —  Поздравляю.  Сегодня  вы  оказались  единственным
обладателем  главного  выигрыша.
 —  Надеюсь,  я  могу  его  получить?
 Администратор  отпустил  руку  Фрэнка,  на  его  лице  отра¬
зилось  искреннее  удивление.
 —  Должно  быть,  господин...  простите...
 —  Этвуд.
 —  Должно  быть,  господин  Этвуд  впервые  у  нас?
 —  А  в  чем  дело?
 —  Дело  в  том,  что  этот  выигрыш  наличными  деньгами
не  выплачивается.
 У  Фрэнка  упало  сердце.
 —  А  как  же?  —  пробормотал  он.
 —  На  эти  деньги  выигравшему  или  выигравшим  предо¬
 165

ставляется  почетное  право  дать  торжественный  ужин  для
членов  Клуба  деловых  людей,  после  чего  он  удостаивается
чести  быть  принятым  в  члены  этого  клуба.
 —  А  если  я  не  хочу?  —  пробормотал  Фрэнк.
 Администратор  развел  руками.
 —  Увы,  таковы  условия.  Но  разве  вы  не  знаете,  что
быть  членом  этого  клуба  —  значит  иметь  гарантированный
успех  в  делах.
 —  Гм...—  покривился  Фрэнк.—  Ну  что  же,  ужин  так
ужин...
 —  Через  несколько  минут  вас  отвезут.
 Тосты  следовали  за  тостами,  и  от  обильных  возлияний
у  Фрэнка  начала  кружиться  голова.  А  в  перерывах  между
рюмками  он  с  грустью  наблюдал,  как  сидящие  за  столом
респектабельные  господа  с  аппетитом  уплетают  его  двад¬
цать  тысяч  кларков.
 Все  было  организовано  в  высшей  степени  торжественно:
приветствия,  речи,  наконец,  какой-то  седовласый  господин
прикрепил  Фрэнку  на  отворот  потрепанного  пиджака
членский  знак  клуба.
 —  Благодарите  свою  судьбу,—  сказал  он  при  этом  по¬
кровительственным  тоном.—  Она  к  вам  весьма  благосклон¬
на.  И  она  еще  принесет  вам  успех  в  ваших  деловых  начина¬
ниях.
 Фрэнк,  уже  изрядно  захмелевший,  поднялся  с  рюмкой
в  руке  и  произнес  охрипшим  от  возлияний  голосом:
 —  Судьба?  Судьбы  нет...
 —  Вы  не  верите  в  божественное  предопределение?  —
изумленно  осведомилась  сидевшая  неподалеку  пожилая
дама.
 —  Верил...  Раньше...  Нет...  Теперь  нет,—  заплетаясь
в  словах,  произнес  Фрэнк.—  Человек  сам  себе  судьба.
 Он  залпом  осушил  рюмку  и  вышел  из-за  стола.  Потом,
не  говоря  никому  ни  слова,  тихонько  выскользнул  из  зала
и,  пошатываясь,  спустился  вниз  по  лестнице.
 Никто,  кроме  швейцара,  предупредительно  распахнув¬
шего  перед  ним  дверь,  не  обратил  внимания  на  его  исчезно¬
вение.
 Очутившись  на  улице,  Фрэнк  поднял  голову  и  посмотрел
на  ярко  освещенные  окна  второго  этажа,  откуда  доносился
праздничный  шум  и  за  которыми  господа,  отмеченные
удачей,  без  малейших  угрызений  совести,  беззаботно  пропи¬
вали  его  выигрыш  и,  зло  сплюнув  на  вычищенный  добела
тротуар,  пошел  в  темноту.
 Добравшись  до  своей  каморки,  расположенной  под  самой
 166

крышей  ветхого  четырехэтажного  дома,  Фрэнк  подсел  к
старому  колченогому  столу,  подвинул  к  себе  чистый  лист
бумаги  и  быстро  написал:
 «Вы  открыли  мне  глаза.  Теперь  я  понял:  счастливая
судьба,  точно  так  же  как  ваша  слепая  удача,—  только  бес¬
плотные  призраки.  Если  я  ничего  не  могу  —  ни  судьба,
ни  удача  не  помогут.  И  судьбу  и  удачу  человек  создает
сам.  А  я  свою  погубил.  И  помочь  не  может  никто  и  ничто.
А  ваша  слепая  удача  лишь  напоминает  мне  о  моем  ничто¬
жестве.  Но  я  знаю,  как  от  нее  избавиться.  И  будьте  вы
прокляты...»
 Он  размашисто  подписался,  а  затем  после  небольшого
раздумья  приписал:  «Это  письмо  —  последнее».
 Закончив  писать,  Фрэнк  вложил  письмо  в  конверт,  ак¬
куратно  заклеил  и,  спустившись  на  улицу,  опустил  его  в
ближайший  почтовый  ящик.
 Потом  он  медленно  поднялся  обратно  по  вытоптанным
ступеням,  неторопливо  запер  дверь  на  ключ  и,  вытащив
из-под  кровати  моток  гибкого  электрического  провода,  от¬
резал  от  него  кусок.
 Спокойно,  словно  это  была  обычная  работа,  он  смасте¬
рил  на  одном  конце  провода  скользящую  петлю,  а  другой,
забравшись  на  стул,  прикрепил  к  крюку  в  потолке,  на
который  была  подвешена  покрытая  пылью,  засиженная
мухами  лампочка.
 Затем  все  так  же  спокойно  он  сунул  в  петлю  голову  и,
ни  секунды  не  раздумывая,  выбил  ногой  из-под  себя  стул.
 Спустя  несколько  минут  ветхая  балка,  в  которую  был
ввинчен  крюк,  не  выдержав  тяжести  тела,  с  треском  обло¬
милась,  и  безжизненное  тело  Фрэнка  глухо  стукнулось  об
пол.
 А  сверху  на  него  с  мелодичным  звоном  посыпался  дождь
золотых  монет,  драгоценных  колец,  браслетов  и  других
сокровищ,  спрятанных  кем-то  в  перекрытиях  потолка  над
комнаткой,  в  которой  он  жил.
 Слепая  удача  продолжала  преследовать  Фрэнка  Этвуда
даже  после  смерти.
 Думаю,  смысл  только  что  прочитанного  вами  рассказа
должен  быть  абсолютно  ясен.  Нельзя  жить  на  «авось»,  рас¬
считывать  только  на  слепую  удачу.  Удача  сама  по  себе  не¬
надежна,  она  может  отказать  в  любую  минуту.  Человек
должен  быть  сам  созидателем  своей  судьбы,  ее  сознатель¬
ным  творцом.
 167

Что  же  касается  судеб  отдельных  людей,  дальнейшей
судьбы  человека  как  разумного  существа,  как  представителя
вида  Ьошо  зар1еп*,  то  это  вопрос  особый.
 Человек  будущего
 Согласно  современным  научным  данным,  с  тех  пор  как  па¬
леоантропы  превратились  в  неоантропов,  т.  е.  в  людей  со¬
временного  типа,  человек  в  биологическом  отношении  прак¬
тически  не  менялся.
 Сохранится  ли,  однако,  подобное  положение  и  в  буду¬
щем?  На  этот  счет  в  настоящее  время  существует  целый  ряд
прогнозов  как  мировоззренческого,  так  и  конкретно-науч¬
ного  характера.
 Что  касается  мировоззренческих  прогнозов,  то  они  отли¬
чаются  тем,  что  не  содержат  указаний  на  сроки  реализации
тех  или  иных  предвидений.  Рассматривается  не  вопрос  о
том,  когда  именно  должны  произойти  какие-либо  события,
а  вопрос  о  том,  произойдут  эти  события  или  нет  при  наличии
определенных  условий.  Подобные  прогнозы  не  рассматри¬
вают  также  конкретных  путей  и  способов  решения  различ¬
ных  задач  и  достижения  каких-либо  целей.  Таким  образом,
они  могут  быть  обращены  в  весьма  отдаленное  будущее
человечества.  Тем  не  менее  подобные  прогнозы  представля¬
ют  весьма  значительный  интерес,  поскольку  они  затрагива¬
ют  ряд  принципиальных  вопросов,  имеющих  важное  фило¬
софское  и  социологическое  значение.
 Ведь  будущее  начинается  сегодня,  и  от  того,  каким  мы
его  себе  представляем,  во  многом  зависит  направленность
и  организация  нашей  современной  практической  деятель¬
ности.
 В  настоящее  время  можно  выделить  две  основные  точки
зрения,  две  главные  концепции  будущего  человечества,
существенно  отличающиеся  друг  от  друга.  Сторонники
одной  из  них  исходят  из  того,  что  генотип  современного
человека  останется  неизменным  на  протяжении  неограни¬
ченно  долгого  времени.  И  хотя  человек  будет  осваивать  кос¬
мос  и  расселяться  на  космических  станциях  и  других  не¬
бесных  телах,  это  не  приведет  к  сколько-нибудь  существен¬
ным  изменениям  в  его  биологии.  Человек  будет  всячески
стремиться  сохранить  свою  телесную,  биологическую  орга¬
низацию  и  с  этой  целью  станет  создавать  в  космосе  искусст¬
венные  сферы  обитания,  похожие  на  земные.
 Сторонники  второй  концепции,  наоборот,  считают,  что
 168

поскольку  приспособительные,  адаптационные  возможности
людей  современного  типа  весьма  невелики,  то  для  освоения
космоса  и  жизни  на  других  космических  объектах  потребу¬
ется  значительная  перестройка  биологической  организации
человека.
 В  рамках  этой  концепции  всерьез  обсуждается  идея,
пользующаяся  немалой  популярностью  у  писателей-фантас¬
тов,—  о  создании  так  называемых  кибергов,  своеобразных
гибридов  человека  и  машины,  избавленных  от  уязвимого
человеческого  тела.  Речь  идет  даже  о  замене  в  будущем  ес¬
тественного  человеческого  мозга  искусственным.  Наиболее
крайние  сторонники  подобных  идей  утверждают  даже,  что
со  временем  эра  естественных  разумных  существ  неизбеж¬
но  завершится  и  на  смену  им  придет  искусственный  разум,
который  будто  бы  представляет  собой  высший  этап  эволю¬
ции  космической  материи.
 Одним  из  основных  аргументов  в  пользу  подобной  точки
зрения  выдвигается  соображение  о  том,  что  искусственный
разум  превосходит  естественный  по  своим  вычислительным
способностям,  быстродействию,  объему  памяти  и  т.  п.  Кро¬
ме  того,  носители  искусственного  разума  могут  функциони¬
ровать  неограниченно  длительное  время,  поскольку  у  них
можно  беспрепятственно  заменять  любые,  вышедшие  из
строя  детали  и  постоянно  совершенствовать  их  конструк¬
цию.  Наконец,  подобные  кибернетические  устройства  не
нуждаются  в  пище  и  могут  существовать  практически  в
любой  окружающей  среде,  в  том  числе  на  других  небесных
телах  и  в  космосе.  Единственное  необходимое  условие  их
нормального  функционирования  —  приток  определенного
.количества  энергии.
 Однако  с  подобной  концепцией  трудно  согласиться,
не  говоря  уже  о  том,  что  многие  ее  положения  являются  в
высшей  степени  спорными  и  сомнительными.
 Разумеется,  в  наше  время  никто  не  станет  отрицать  не¬
обходимость  и  возможность  создания  все  более  совершен¬
ных  интеллектуальных  машин  —  роботов,  различных  ки¬
бернетических  устройств,  а  в  перспективе  и  искусственно¬
го  разума.  В  то  же  время  не  исключено,  что  со  временем
люди  научатся  продлевать  жизнь  человека,  заменяя  его
отдельные  жизненно  важные  органы,  подвергшиеся  необра¬
тимым  изменениям,  искусственными.  Вспомним  хотя  бы  о
первых  опытах  по  вживлению  искусственного  сердца,  об
уже  вошедших  в  повседневную  медицинскую  практику  пе¬
ресадках  искусственных  сосудов  и  сухожилий,  о  биомеха¬
нических  протезах  и  т.  д.
 169

Но  все  это  вовсе  не  означает,  что  люди  в  будущем  созна¬
тельно  должны  пойти  по  пути  механического  эксперименти¬
рования  с  человеческим  телом  и  замены  человека  своеоб¬
разными  кентаврами  —  полулюдьми,  полумашинами.
 Повторяем:  в  медицинских  целях  для  продления  актив¬
ной  творческой  жизни  человека,  для  ликвидации  последст¬
вий  всевозможных  заболеваний,  возрастных  изменений  и
травм  достижения  электроники,  кибернетики,  техники  и
технологии,  несомненно,  будут  применяться  все  шире  и
шире.
 Но  в  то  же  время  не  видно  никаких  серьезных  причин,
ни  научных,  ни  социальных,  которые  побудили  бы  людей
будущего  подчинить  себя  машинам,  стремиться  заменить
самих  себя.  Совершенно  неосновательны  и  опасения,  что
созданные  человеком  «разумные»  машины  в  конце  концов
могут  выйти  из-под  контроля,  стать  независимыми  от  людей
и  даже  вообще  уничтожить  носителей  естественного  разу¬
ма.  Один  из  возможных  вариантов  предотвращения  подоб¬
ной  опасности  в  будущем  был  предложен  уже  знакомым
нам  писателем  и  ученым  А.  Азимовым.  В  своих  научно-
фантастических  произведениях  он  сформулировал  три  фун¬
даментальных  закона  робототехники,  которые  должны  «за¬
кладываться»  в  каждого  робота  и  которым  он  должен  под¬
чиняться  в  любых  ситуациях.  Об  этих  законах  уже  упоми¬
налось  в  рассказе  «Четвертый  закон».  Смысл  этих  законов
состоит  в  том,  что  они  ограничивают  возможные  действия
кибернетических  систем  и  устройств  таким  образом,  чтобы
эти  действия  ни  при  каких  обстоятельствах  не  могли  на¬
нести  прямой  или  косвенный  вред  человеку.  Если  эти  зако¬
ны  дополнить  еще  одним  более  общим,  предупреждающим
нанесение  вреда  человечеству  в  целом,  как  об  этом  говори¬
лось  в  рассказе,  то  можно  думать,  что  опасность,  о  которой
идет  речь,  будет  исключена.
 Впрочем,  это  лишь  одна  из  предупредительных  мер.
Можно  не  сомневаться  в  том,  что  наука  и  техника  будущего
по  мере  дальнейшего  развития  и  совершенствования  робо¬
тотехнических  и  кибернетических  систем  выработает  и  дру¬
гие,  достаточно  эффективные  и  надежные  средства  для  обес¬
печения  того,  чтобы  «содружество»  человека  и  интеллекту¬
альных  машин  было  полезным  для  людей  и  совершенно
безопасным  для  человечества.
 В  свете  этих  соображений  концепция  кибернетизации
самого  человека,  которую  условно  можно  назвать  биокибер-
нетнческой,  представляется  мрачной  антиутопией,  не  имею¬
щей  под  собой  никакой  реальной  почвы.  Разумеется,  при
 170

условии,  что  в  отношениях  между  различными  социальны¬
ми  системами  (в  тот  исторический  период,  когда  противо¬
стояние  этих  систем  еще  сохранится)  будет  торжествовать
здравый  смысл.  Дело  в  том,  что  безудержная  гонка  воору¬
жений,  навязанная  миру  американскими  империалистами,
милитаризация  космоса  и  подготовка  звездных  войн  могут
уже  в  самом  недалеком  будущем  поставить  судьбы  совре¬
менного  человечества  в  полную  зависимость  от  кибернети¬
ческих  автоматов.  В*  самом  деле,  космические  станции,  в
задачу  которых,  по  планам  администрации  США,  будет  вхо¬
дить  обнаружение  и  уничтожение  баллистических  ракет
потенциального  противника,  как  показывают  расчеты,  долж¬
ны  будут  оценивать  ситуацию  и  принимать  решение  в  доли
секунды,  т.  е.  практически  без  всякого  вмешательства  че¬
ловека.  Иными  словами,  судьба  человечества  будет  полно¬
стью  передоверена  автоматическим  системам.  А  они  могут
ошибаться!  Риск  случайного  возникновения  самоубийствен¬
ного  конфликта  резко  возрастет...
 Вернемся,  однако,  к  проблеме  биологической  эволюции
человека  будущего.  В  сравнении  с  биокибернетической
концепцией,  о  которой  шла  речь  выше,  концепция  сохране¬
ния  современного  типа  человека  выглядит  явно  предпочти¬
тельнее.  В  рамках  этого  варианта  люди  смогут  успешно
не  только  решить  чисто  земные  задачи,  но  и  освоить  прост¬
ранство  Солнечной  системы.
 Впрочем,  не  исключено,  что  этим  космические  устремле¬
ния  будущего  человечества  не  ограничатся.  К.  Э.  Циолков¬
ский  призывал  человека  осознать  себя  как  существо  Все¬
ленной  и  рассматривать  задачу  освоения  космоса  как  цель
своего  существования,  как  моральный  долг.
 Однако  освоение  космических  миров,  расположенных
за  пределами  Солнечной  системы,  неизбежно  столкнется  с
целым  рядом  весьма  серьезных  трудностей,  непосредствен¬
но  связанных  с  биологической  структурой  человека,  не
приспособленной  для  существования  в  условиях  космоса
с  его  безвоздушным  пространством,  высокими  и  низкими
температурами,  высоким  уровнем  радиации,  весьма  протя¬
женными  по  сравнению  с  длительностью  человеческой  жиз¬
ни  пространственно-временными  интервалами  и  т.  п.
 Поэтому  вполне  вероятно,  что  задача  освоения  дальнего
космоса  потребует  качественного  скачка  в  развитии  чело¬
века.  В  связи  с  этим  вырисовывается  еще  одна,  третья,
концепция  эволюции  человека,  еще  один  вариант,  который
условно  можно  назвать  антропокосмическим.  Вариант,
который  не  отбрасывает  возможность  коренного  преобразо¬
 171

вания  биологической  и  психофизиологической  организации
человека,  в  результате  чего  космос  должен  стать*  естествен¬
ной  и  привычной  средой  обитания  людей.
 Разумеется,  нечто  подобное  может  произойти  лишь  при
достижении  очень  высокого  уровня  социального  и  научного
прогресса,  когда  человек  сможет  по  своему  желанию  управ¬
лять  собственным  организмом.
 В  то  же  время  следует  отметить,  что  первые  успешные
шаги  в  этом  направлении,  по  сути  дела,  уже  осуществля¬
ются.  Речь  идет  о  тех  специальных  тренировках,  которые
помогают  современным  космонавтам  сохранять  работо¬
способность  в  необычных  для  жителя  Земли  условиях  дли¬
тельных  космических  полетов  и  переносить  без  вреда  для
себя  перегрузки,  невесомость,  необычный  ритм  смены  дня  и
ночи,  пребывание  в  ограниченном  замкнутом  пространстве,
отрыв  от  привычных  земных  звуков,  пейзажей  и  т.  д.
 Можно  предположить,  что  и  в  отдаленном  будущем  кон¬
кретные  пути  преобразования  человека  будут  определены
практикой  освоения  космоса  и  последовательным  проведе¬
нием  гуманного  подхода  к  человеческой  личности.
 В  частности,  К.  Э.  Циолковский  считал,  что  люди  буду¬
щего  будут  отличаться  от  современного  человека  и  по  свое¬
му  внешнему  облику,  и  по  строению  своего  тела.  При  этом
он  исходил  из  того,  что  жизнь,  завоевывающая  для  себя
новую  среду  обитания,  должна  видоизменяться  в  соответст¬
вии  с  этой  средой,  адаптироваться  к  ней.
 Конечно,  все  подобные  прогнозы  носят  весьма  общий  и
предположительный  характер,  поскольку  они  относятся
к  очень  отдаленным  временам,  а  основываются  на  современ¬
ном  состоянии  науки  и  техники  и  тенденциях  ее  развития
в  обозримом  будущем.  Между  тем  вполне  возможно,  что
дальнейшее  развитие  науки  приведет  к  совершенно  неожи¬
данным  открытиям,  которые  покажут  людям  новые  возмож¬
ности.
 Скорее  всего,  человек  в  зависимости  от  конкретных  усло¬
вий  будет  создавать  в  космосе  искусственные  сферы  обита¬
ния,  широко  используя  при  этом  кибернетических  помощ¬
ников,  и  приспосабливаться  к  необычной  среде.
 Небезынтересно  познакомиться  и  с  тем,  что  думают  о
будущем  человека  писатели-фантасты.  Например,  совет¬
ский  писатель  Г.  Альтов  считает,  что  рабочим  инструментом
научно-технической  революции  является  творческое  мыш¬
ление.  И,  по  его  мнению,  в  течение  ближайших  десятилетий
должна  произойти  творческая  революция,  которая  по  свое¬
му  значению  не  уступит  революции  в  науке  и  технике.
 172

Сущность  ее  будет  состоять  в  том,  что  главной  целью  обуче¬
ния  станет  развитие  творческого  мышления  на  протяжении
всей  жизни  человека.
 Другой  советский  писатель  —  В.  Щербаков  считает,
что  недалеко  время,  когда  электронно-вычислительные  ма¬
шины  будут  выращивать  как  грибы.  Он  предполагает  так
же,  что  через  50  лет  появится  новая  форма  жизни  —  белко¬
во-электронная,  обязанная  своим  рождением  человеку.
 А  писатель-фантаст  Г.  Гуревич  убежден  в  том,  что  нау¬
ка  уже  в  обозримом  будущем  отыщет  эффективные  средства
борьбы  со  старением  человеческого  организма  и  продления
человеческой  жизни.  Более  того,  писатель  предсказывает;
что  к  2000—2010  гг.  будет  сделан  первый  опыт  продления
или  даже  возвращения  молодости.
 Любопытно,  что  писателям-фантастам  не  раз  удавались
предсказания,  которые  впоследствии  блестяще  оправдыва¬
лись.  Один  из  специалистов  по  научной  фантастике  даже
подсчитал  число  удачных  и  неудачных  предвидений.  В  про¬
изведениях  Ж.  Верна,  например,  можно  встретить  108  прог¬
нозов.  И  только  десять  из  них  оказались  ошибочными.
У  Г.  Уэллса  не  оправдались  9  предсказаний  из  86,  а  у
 А. 	Беляева  —  всего  3  из  50.
 Насколько  точны  предвидения  современных  фантастов,
относящиеся  к  человеку,  покажет  будущее.
 Что  же  касается  самой  личности  человека,  то  не  следует
думать,  что  прогресс  науки  и  техники  и  общественных  отно¬
шений  должен  привести  к  какому-то  ее  стандарту.  В.  И.  Ле¬
нин  решительно  отрицал  такое  равенство  индивидуальностей,
одинаковость  физических  сил  и  душевных  способностей
людей.  Он  отмечал,  что  в  этом  смысле  люди  не  равны,  что,
«когда  социалисты  говорят  о  равенстве,  они  понимают  под
ним  всегда  общественное  равенство,  равенство  обществен¬
ного  положения,  а  никоим  образом  не  равенство  физиче¬
ских  и  душевных  способностей  отдельных  личностей»  {Ле¬
нин  В.  И.  Поли.  собр.  соч.  Т.  24.  С.  364).

Беседа  8
 Человек
и  мироздание
 Вселенная  и  мы
 Над  положением  человека  в  мироздании  задумывались  еще
мыслители  древности.  Однако  во  второй  половине  XX  столе¬
тия,  на  новом  витке  развития  научных  представлений  об
окружающем  мире,  эта  проблема  приобрела  уже  не  только
мировоззренческое,  философское  значение,  но  и  глубокий  фи¬
зический  и  практический  смысл.  В  частности,  одним  из  кар¬
динальных  достижений  современного  естествознания  стал
вывод  о  том,  что  сама  возможность  нашего  существования
зависит  не  только  от  состояния  непосредственно  окружаю¬
щей  нас  земной  среды,  но  и  от  фундаментальных  свойств
Вселенной.
 В  начале  второй  половины  текущего  столетия  советский
астрофизик  Г.  М.  Идлис  обратил  внимание  на  то,  что  в  на¬
шей  Вселенной  законы  физики  таковы,  что  допускают  су¬
ществование  атомов,  звезд,  планет  и  жизни,  хотя  можно
представить  себе  условия,  исключающие  подобную  возмож¬
ность.  А  в  1965  г.  другой  советский  астрофизик  —
 А. 	Л.  Зельманов  сформулировал  очень  важный  принцип:
человек  является  непосредственным  свидетелем  природных
процессов  определенного  типа,  потому  что  процессы  иного
типа  протекают  без  свидетелей.
 Аналогичные  идеи  можно  встретить  и  в  работах  ряда
других  современных  физиков  и  астрофизиков.  Так,  извест¬
ный  английский  астрофизик  П.  Девис  в  своей  книге  «Про¬
странство  и  время  в  современной  картине  Вселенной»  вы¬
сказывает  похожую  мысль  о  Том,  что  наличие  жизни  накла¬
дывает  известные  ограничения  на  свойства  Вселенной  —
они  должны  быть  в  той  или  иной  мере  определенными.  Дру¬
гими  словами,  во  Вселенной,  обладающей  иными  свойства¬
ми,  мы  просто  не  могли  бы  существовать.  И  такую  Вселен¬
ную  некому  было  бы  ни  наблюдать,  ни  изучать.  Как  спра¬
ведливо  замечает  П.  Девис,  «если  бы  все  было  не  таким,
какое  оно  есть,  нас  здесь  просто  бы  не  было  и  мы  не  могли
бы  выражать  свое  удивление»  (Девис  /7.  Пространство  и
 174

время  в  современной  картине  Вселенной.  М.,  1979.  С.  267—
268).
 Известный  физик-теоретик,  ученик  А.  Эйнштейна  —
Дж.  Уилер  писал:  «Вот  человек,  следовательно,  какой  же
должна  быть  Вселенная?»  Но,  пожалуй,  в  наиболее  про¬
стой,  хотя  и  в  несколько  парадоксальной,  форме  выразил
эту  связь  Б.  де  Витт:  «Мир,  в  котором  мы  живем,  есть  мир,
в  котором  живем  мы»  (цит.  по:  Девис  П.  Случайная  Вселен¬
ная.  М.,  1985.  С.  135).
 Еще  парадоксальнее  сформулировал  тот  же  принцип
английский  математик  и  астрофизик  Б.  Картер.  Он  исполь¬
зовал  известное  высказывание,  принадлежащее  знаменитому
французскому  философу  Р.  Декарту:  «Я  мыслю,—  значит,
я  существую».  Картер  перефразировал  его  так:  «Я  мы¬
слю,  поэтому  Вселенная  такова,  какая  она  есть»  (цит.  по:
Комаров  В.,  Пановкин  Б.  Занимательная  астрофизика.  М.,
1986.  С.  180).
 Разумеется,  это  утверждение  не  следует  понимать  в  том
идеалистическом  смысле,  что  какой  мы  Вселенную  «при¬
мыслим»,  такой  она  и  будет.  Дело  обстоит  как  раз  наоборот:
природа  существовала  до  человека,  и  именно  объективные
свойства  Вселенной  на  определенном  этапе  ее  эволюции
создали  возможность  для  таких  коренных  качественных
скачков,  как  возникновение  жизни  и  разума.
 В  итоге  всех  подобных  соображений  был  сформулирован
так  называемый  антропный  принцип,  затрагивающий  наибо¬
лее  глубокие  проблемы,  относящиеся  к  свойствам  Вселен¬
ной  и  к  их  взаимосвязи  с  существованием  человечества.
Коротко  его  можно  сформулировать  так:  мы  существуем
потому,  что  Вселенная  такая,  какая  она  есть.  Иными  сло¬
вами,  если  бы  Вселенная  была  иной,  то  человек,  наблюда¬
тель  в  такой  Вселенной,  не  мог  бы  появиться.
 Однако  дело  не  только  в  тех  или  иных  свойствах  Все¬
ленной,  но  и  во  всей  предыстории  эволюции  материи  в  на¬
шей  области  мироздания.  Согласно  современным  представ¬
лениям,  наша  Вселенная  возникла  из  очень  горячей  и  плот¬
ной  плазмы,  в  процессе  расширения  которой  и  сформиро¬
валась  ее  структура.  Первостепенное  значение  для  появле¬
ния  жизни  имела  вся  последовательность  этапов  развития
материи:  начальное  расширение,  образование  легких  хими¬
ческих  элементов  —  водорода  и  гелия,  возникновение  звезд,
в  недрах  которых  в  пламене  термоядерных  реакций  проис¬
ходил  синтез  более  тяжелых  химических  элементов  вплоть
до  железа,  взрывы  массивных  звезд,  в  расширяющихся
оболочках  которых  синтезировались  еще  более  тяжелые
 175

элементы,  наконец,  образование  планет...  И  лишь  после
этого  —  формирование  живых  структур.
 Таким  образом,  человек  не  случайный  гость  Вселенной,
возникновение  жизни  и  разума  —  это  закономерный  ре¬
зультат  всех  предшествующих  стадий  развития  материи.
Если  бы  хотя  бы  одна  из  них  не  осуществилась,  скажем,  не
возникло  бы  разнообразие  химических  элементов  или  не
образовались  планеты,  нас  бы  не  было.  Можно  сказать,  что
человек  самим  фактом  своего  существования  и  строением
своего  организма  как  бы  отражает  всю  предысторию  Все¬
ленной.
 Именно  это  обстоятельство  отметил  в  свое  время  извест¬
ный  английский  астрофизик  Дж.  Джинс:  «Наши  тела  состо¬
ят  из  пепла  угасших  звезд»  (цит.  по:  Девис  П.  Случайная
Вселенная.  С.  136).
 Совпадения  —  или?..
 О  каких  же  свойствах  нашей  Вселенной,  или,  что  в  данном
случае  то  же  самое,  Метагалактики,  обеспечивающих  воз¬
можность  возникновения  и  развития  жизни  и  сложных  си¬
стем  вообще  —  атомов,  звезд,  галактик  и  т.  д.,  идет  речь?
Оказывается,  о  самых  основных  ее  свойствах,  таких,  как
величина  массы  протона  —  ядра  атома  водорода,  нейтрона
и  электрона,  трехмерность  пространства  и  наличие  четырех
типов  физических  взаимодействий:  слабого,  которое  про¬
исходит  с  участием  элементарных  частиц  нейтрино,  электро¬
магнитного  —  взаимодействия  заряженных  частиц,  силь¬
ного,  или  ядерного,  удерживающего  частицы  внутри  атом¬
ных  ядер,  и  гравитационного.  Характер  каждого  из  этих
взаимодействий  определяется  числовыми  значениями  соот¬
ветствующих  физических  констант.
 Состоит  Метагалактика  в  основном  из  атомных  ядер,
атомов,  звезд  и  галактик.  Многолетняя  практика  астрономи¬
ческих  и  астрофизических  исследований  приучила  нас  к
мысли,  что  подобная  картина  строения  окружающего  нас
мира  является  как  бы  сама  собой  разумеющейся  и  единст¬
венно  возможной,  что  иначе  и  быть  не  может.
 Однако  в  действительности  это  далеко  не  так.  Как  пока¬
зали  теоретические  исследования,  структура  Матагалакти-
ки  весьма  неустойчива  по  отношению  к  ее  основным  свойст¬
вам.  Даже  при  очень  небольших  изменениях  этих  свойств
Метагалактика  должна  была  бы  полностью  изменить  свой
лик.
 176

Например,  известно,  что  главными  кирпичиками  миро¬
здания  служат  атомы  водорода,  самого  распространенного
в  природе  элемента.  -Водород  абсолютно  устойчив,  и  этим
обеспечивается  стабильность  всех  остальных  элементов
таблицы  Менделеева,  за  исключением  радиоактивных.
 Однако  устойчивость  атомов  водорода  определяется  тем
обстоятельством,  что  масса  электрона  намного  меньше  мас¬
сы  всех  остальных  элементарных  частиц,  в  том  числе  и
протона.  Расчеты  показывают,  что  если  бы  масса  электрона
была  в  2—3  раза  больше,  чем  реально  существующая,  то
все  атомы  водорода  прекратили  бы  существование:  элект¬
роны  попадали  бы  на  ядра  и  превратили  их  в  нейтроны  и
нейтрино.  В  этом  случае  все  космические  объекты  состояли
бы  из  одних  только  нейтронов,  никаких  химических  элемен¬
тов  не  существовало  бы.  Картина  нашего  мира  изменилась
бы  самым  радикальным  образом.
 Для  иллюстрации  этой  мысли  один  известный  советский
астрофизик  привел  любопытную  аналогию:  допустим,  что
наша  Метагалактика  является  многоцветной.  Тогда  в  Ме¬
тагалактике  с  более  тяжелыми  электронами  -господствовал
бы  унылый  серый  цвет...
 Не  менее  важное  значение  для  картины  Вселенной  имеет
и  трехмерность  пространства.  В  пространстве  четырех  и
более  измерений,  оказывается,  не  могли  бы  существовать
устойчивые  системы  из  двух  тел,  связанных  силами  тяго¬
тения,  такие,  например,  как  система  «Земля  —  Луна»,  не
говоря  уже  о  более  сложных.  Иными  словами,  в  таких
пространствах  не  было  бы  планетных  систем.
 Исследования  показали  также,  что  кардинальные  изме¬
нения  в  структуре  нашей  Вселенной  возникли  бы  и  в  том
случае,  если  бы  произошли  даже  незначительные  изменения
численных  значений  и  других  физических  констант.  Вопро¬
сом  о  том,  может  ли  вообще  существовать  непротиворечивая
физика  с  иным  «набором»  физических  констант,  в  60-е  гг.
интересовался  выдающийся  английский  астрофизик
Ф.  Хойд.  Однако  в  то  время  мало  кто  проявлял  интерес  к
этой  идее.  И  лишь  спустя  почти  10  лет  ученые  вновь  к  ней
вернулись,  хотя  и  с  несколько  иных  позиций.
 В  частности,  английский  астрофизик-теоретик  Б.  Кар¬
тер,  развивая  мысль,  высказанную  А.  Л.  Зельмановым,  об¬
ратил  внимание  на  тот  факт,  что  жизнь  на  Земле  могла  воз¬
никнуть  и  развиваться  лишь  при  весьма  редком  сочетании
целого  ряда  астрофизических  и  космологических  обстоя¬
тельств.
 На  одно  из  таких  «совпадений»  указывает  и  П.  Девис.  Как
 12  в.  Н,  Комаров
 177

известно,  земная  жизнь  —  это  углеродная  жизнь.  А  химиче¬
ский  элемент  углерод  образуется  в  недрах  звезд.  Однако
для  синтеза  углерода  необходимо  одновременное  столкнове¬
ние  трех  ядер  гелия.  Как  показывают  расчеты,  подобные
события  в  ядерной  «топке»  звезды  крайне  маловероятны.
Однако  возможен  и  другой  путь:  при  столкновении  двух
ядер  гелия  образуется  ядро  бериллия.  А  оно  в  свою  оче¬
редь,  столкнувшись  с  еще  одним  ядром  гелия,  может  обра¬
зовать  ядро  углерода.  Но  для  того  чтобы  это  произошло,
ядра  бериллия  и  гелия  должны  быть  «настроены  в  резо¬
нанс».  Так  вот  оказывается,  что  величина  тепловой  энергии
в  недрах  типичной  звезды  как  раз  такова,  что  обеспечивает
этот  резонанс1  Удивительное  совпадение!
 Столь  удивительное,  восклицает  Ф.  Хойл,  что  кажется
«нарочно  подстроенным».  «Здравая  интерпретация  фактов,—
утверждает  он,—  дает  возможность  предположить,  что  в
физике,  а  также  в  химии  и  биологии  экспериментировал
«сверхинтеллект»  (там  же,  с.  141).
 Чрезвычайно  важное  значение  для  существования  жи¬
вых  организмов  имеет  и  то  обстоятельство,  что  наша  Вселен¬
ная  расширяется.  Благодаря  взаимному  удалению  галак¬
тик  в  их  изучении  наблюдается  так  называемое  красное
смещение,  т.  е.  сдвиг  электромагнитного  излучения  в  сто¬
рону  более  низких  частот  и  больших  длин  волн.  А  чем  длин¬
нее  волна  электромагнитного  излучения,  тем  меньшую
энергию  она  переносит.  Поэтому  в  любую  точку  простран¬
ства  общая  энергия  всех  галактик  приходит  значительно
ослабленной.
 А  если  бы  галактики  сближались,  то  вместо  красного
смещения  происходило  бы  фиолетовое,  т.  е.  сдвиг  в  сторону
более  коротковолновых  высокочастотных  «жестких»  излуче¬
ний.  И  тогда  плотность  радиации  в  любой  точке  Вселенной,
а  значит,  и  температура  были  бы  так  велики,  что  в  такой
Вселенной  не  могла  бы  существовать  не  только  жизнь,  но
и  атомы,  и  планеты.  Таким  образом,  именно  расширяющаяся
Вселенная  в  наибольшей  степени  обеспечивает  возможность
возникновения  и  развития  жизни.
 Чем  же  объяснить  столь  удивительную  гармонию  между
свойствами  живых  организмов  и  свойствами  Вселенной?
Чем  объяснить,  что  совокупность  свойств  нашей  Вселен¬
ной  —  именно  та  почти  единственная  уникальная  совокуп¬
ность,  которая  только  и  может  обеспечить  условия  для  обра¬
зования  сложных  и  живых  структур?
 Дело,  разумеется,  не  в  том,  что  Вселенная  специально
приспособлена  к  человеку,  как  склонны  утверждать  неко¬
 178

торые  теологи.  И  не  в  том,  что  свойства  Вселенной  опреде¬
ляются  потребностями  человека.  «Со  строго  физической
точки  зрения,—  совершенно  справедливо  замечает  П.  Де¬
вис  по  поводу  приведенного  выше  высказывания  Ф.  Хой¬
ла,—  представляется  по  меньшей  мере  необъяснимым,  что
существование  разумных  существ  может  привести  к  знаме¬
нательным  совпадениям.  Несомненно  то,  что  любая  прямая
причинная  связь  здесь  невозможна.  Сложившиеся  физиче¬
ские  условия  могли  бы  привести  к  появлению  человека,
но  вряд  ли  можно  приписать  человеку  возможность  форму¬
лировать  требования,  обязательные  для  окружающей  сре¬
ды»  (там  же,  с.  145).
 Нельзя  пройти  мимо  и  еще  одного  высказывания,  при¬
надлежащего  Уилеру:  «А  не  замешан  ли  человек  в  проекти¬
ровании  Вселенной  более  радикальным  образом,  чем  мы
думали  до  сих  пор?»  (Космология:  теория  и  наблюдения/
Под  ред.  Я.  Б.  Зельдовича,  И.  Д.  Новикова.  М.,  1986.
 С. 	486).
 Несомненно,  что  в  подобных  рассуждениях,  если  пони¬
мать  их  буквально,  пишет  советский  философ  В.  В.  Казю-
тинский,  «причина  и  следствие  каким-то  непонятным  обра¬
зом  поменялись  местами.  На  самом  деле...  изучение  эволю¬
ции  Вселенной  и  протекающих  в  ней  космогонических  про¬
цессов  с  еще  большей  убедительностью,  чем  в  любой  другой
области  естествознания,  доказывает,  что  природа  существо¬
вала  до  человека  и  что  именно  объективные  свойства  нашей
эволюционирующей  Вселенной  на  определенном  этапе  со¬
здали  возможность  для  таких  коренных  качественных  скач¬
ков,  как  появление  жизни,  разума,  космических  цивилиза¬
ций»  (К.  Э.  Циолковский  и  проблемы  развития  науки  и  тех-
ники/Под  ред.  Б.  М.  Кедрова,  А.  А.  Космодемьянского.
М.,  1986.  С.  198).
 Возможность  использования  антропного  принципа  для
обоснования  религиозных  представлений  о  сотворении  мира
богом  специально  для  человека  предвидел  выдающийся  со¬
ветский  астрофизик  И.  С.  Шкловский.  Он  писал:  «Между
тем  сам  по  себе  «антропный»  принцип,  опирающийся  на
объективные  истины,  относящиеся  к  развитию  материи  во
Вселенной,  ничего  идеалистического  в  себе  не  содержат.
Ибо,  по  существу,  он  дает  самую  широкую  и  притом  вполне
материалистическую  картину  условий  возникновения  жизни
во  Вселенной,  условий,  довольно  жестко  ограничивающих
этот  процесс»  {Шкловский  И.  С.  Проблемы  современной  аст¬
рофизики.  М.,  1982.  С.  222).
 К  тому  же  вовсе  не  обязательно  формулировать  антроп¬
 12*
 179

ный  принцип  применительно  к  человеку.  Речь,  по  сути
дела,  идет  о  том,  что  во  Вселенной,  обладающей  иными  свой¬
ствами,  не  могли  бы  существовать  никакие  сложные  струк¬
туры.
 Но  дело  не  только  в  тех  или  иных  свойствах  Вселенной,
но  и  во  всей  предыстории  эволюции  материи  в  нашей  обла¬
сти  мироздания.  Согласно  современным  представлениям,
наша  Метагалактика  возникла  из  очень  горячей  и  плотной
плазмы,  в  процессе  расширения  которой  и  сформировалась
ее  структура.  Первостепенное  значение  для  жизни  имеет
вся  последовательность  этапов  развития  материи:  началь¬
ное  расширение,  образование  легких  химических  элемен¬
тов  —  водорода  и  гелия,  возникновение  звезд,  в  недрах  ко¬
торых  в  пламени  термоядерных  реакций  происходил  синтез
более  тяжелых  элементов  вплоть  до  железа,  взрывы  мас¬
сивных  звезд,  в  расширяющихся  оболочках  которых  син¬
тезировались  еще  более  тяжелые  элементы,  наконец,  обра¬
зование  планет...  И  лишь  после  этого  —  формирование
живых  структур.
 Игра  природы  (в  сокращении)
 (научная  фантастика)
 Три  человека  остановились  у  самого  края  обрыва,
вглядываясь  в  развернувшуюся  передними  фантастическую
картину.
 Это  был  хаос...  Казалось,  природа  проявила  здесь*  всю
свою  изобретательность.  Она  выплеснула  в  эту  укрывшую¬
ся  в  переплетении  горных  хребтов  долину  все  сочетания
красок  и  форм.  Красные,  желтые,  фиолетовые  скалы  и
камни  усеивали  дно  огромной  впадины,  громоздясь  друг
на  друга.  Из  бесчисленных  трещин  с  глухим  шипением
и  свистом  вырывались  струи  пара  и  разноцветных  дымов.
 —  Похоже  на  ад,—  первым  нарушил  молчание  огром¬
ный,  всегда  мрачноватый  Мерц.
 —  А  может  быть,  на  рай?  —  возразил  маленький,  но
атлетически  сложенный  Фидлер.
 —  Все  зависит  от  точки  зрения,—  философски  заметил
Вель.  Рядом  со  своими  могучими  спутниками  он  выглядел
хрупким  и  даже  тщедушным,  но  уже  успел  принять  участие
в  бесчисленных  космических  экспедициях,  в  то  время  как
для  Мерца  и  Фидлера  это  был  лишь  второй  дальний  рейс
в  космос.
 —  Во  всяком  случае,—  продолжал  Вель,—  трудно  пред¬
 180

ставить  себе  жизнь,  способную  существовать  в  подобных
условиях.
 —  Неубедительно,—  отозвался  Фидлер.—  Жизнь  мо¬
жет  приспосабливаться  к  весьма  суровым  условиям.
 —  Но  приспособление  —  это  процесс,—  заметил  Вель,—
и  притом  длительный.  Приспособление  к  каким-то  усло¬
виям.  А  здесь  все  меняется.  К  чему  приспосабливаться?
 —  Впрочем,  можно  и  не  приспосабливаться.
 —  В  самом  деле?  —  Вель  саркастически  улыбнулся.—
Вы  разве  сомневаетесь  в  том,  что  жизнь,  тем  более  разум¬
ная,—  результат  длительной  эволюции?
 —  Сомневаюсь!  —  запальчиво  произнес  Фидлер.—  Если
природа  в  принципе  способна  создавать  самые  различные
сочетания,  то  почему  бы  ей  не  создать  разумное  существо
сразу  в  готовом  виде?  И  разумеется,  в  соответствии  с  внеш¬
ними  условиями.
 —  Вероятность  ничтожна,—  буркнул  Мерц.
 —  Конечно,—  согласился  Фидлер.—  Но  на  этой  пла¬
нете...  здесь  все  возможно...
 —  Сумасшедший  вариант,—  прокомментировал  Мерц.
 —  Ну  и  что  же?  —  вскипел  Фидлер.—  Пусть,  что  в
этом  плохого.  Еще  Бор  утверждал,  что  новые  теории  и
должны  быть  сумасшедшими.
 —  Успокойтесь,  Марк,—  улыбнулся  Вель.—  Я  думаю
так  же,  как  Бор.  Но  одного  того,  что  идея  сумасшедшая,
еще  недостаточно.  Ведь  из  множества  сумасшедших  идей
верна  может  быть  только  одна.  Вот  в  чем  штука.
 —  Спустимся,—  сказал  Мерц.—  Время.
 —  Мерц  прав,—  согласился  Вель.—  Мы  должны  торо¬
питься.  При  таком  уровне  радиации,  как  в  этой  долине,
защитные  таблетки,  которые  мы  приняли,  обеспечат  нам
безопасность  часа  на  три-четыре,  не  больше.  Потом  мы  дол¬
жны  укрыться  в  корабле.
 Они  стали  медленно  спускаться  вниз  по  крутому  скло¬
ну.  Впереди  шел  Фидлер,  за  ним  —  Вель,  замыкал  шествие
Мерц.
 Вдруг  Вель  остановился  и,  присев  на  корточки,  стал
внимательно  что-то  рассматривать.
 —  Странно...—  пробормотал  он,  показывая  спутникам
на  две  ровные  параллельные  бороздки,  словно  вдавленные
в  грунт.
 —  Что  бы  это  могло  быть?  —  загорелся  Фидлер.
 Вель  ничего  не  сказал  и,  выпрямившись,  зашагал  даль¬
ше.  Они  шли  довольно  долго,  придерживаясь  прозрачной
 181

перламутрово-фиолетовой  жилы,  чтобы  не  заблудиться  на
обратном  пути  среди  лабиринта  скал  и  камней.
 —  Смотрите!  —  закричал  Фидлер,  порывисто  накло¬
нившись  и  что-то  подняв.—  Черт  знает  что!
 На  его  ладони  лежал  .  .  .  металлический  болт.
 Это  был  странный  болт.  Резьба  на  нем  была  прорезана
только  с  одной  стороны,  а  ее  витки  имели  разную  глубину.
 —  М-да...—  протянул  Мерц.—  Игра  природы?
 —  Почему  бы  и  нет?  —  Фидлер  подбросил  загадочный
болт  на  ладони.—  А  если  природа  может  в  готовом  виде
создать  нечто  подобное,  она  наверняка  способна  создать
и  кое-что  посложнее.
 —  Как  знать...—  задумчиво  произнес  Вель.
 Они  снова  двинулись  вдоль  фиолетовой  жилы,  замысло¬
вато  петлявшей  среди  причудливых  нагромождений.
И  вдруг  остановились  пораженные...  Перед  ними  на  ма¬
ленькой  площадке  стоял...  автомобиль.  У  него  не  было
стекол,  отсутствовали  бамперы  и  дверцы,  а  на  поверхности
кузова,  довольно  странной  формы,  нельзя  было  заметить
никаких  следов  краски  —  и  все  же  это  был  автомобиль  с  че¬
тырьмя  колесами  и  всеми  другими  характерными  призна¬
ками.  Фидлер  бросился  к  загадочной  машине.
 —  Осторожней!  —  крикнул  вдогонку  Вель.
 Но  Фидлер  уже  носился  вокруг  автомобиля,  заглядывая
с  разных  сторон  внутрь.
 —  Не  знаю,  что  и  подумать,  Вель,—  сказал  он  расте¬
рянно.—  Еще  в  двадцатом  веке  один  знаменитый  астроном
утверждал,  что  если  человек  обнаружит  на  какой-нибудь
планете  автомобиль  —  это  будет  бесспорно  означать,  что
там  обитала  или  обитает  цивилизация.  Но  лично  у  меня
нет  сомнений  в  том,  что  эта  машина  образовалась  сама
собой...  Случайное  сочетание  атомов  и  молекул,  сварив¬
шееся  в  этом  чертовом  котле.
 —  Почему  же?  —  подал  голос  Мерц.
 —  Смотрите.  Видите  —  рулевое  колесо.  Оно  вращается,
а  колеса  остаются  неподвижными.  Или  переднее  сиденье.
Оно  расположено,  как  в  обычных  машинах,  а  зеркало  зад¬
него  вида  укреплено  над  противоположным  окном.  И  кста¬
ти,  именно  с  той  стороны  находятся  фары.  Очередная  не¬
лепость.
 —  А  если  у  водителя  глаза  расположены  сзади?  —  со¬
вершенно  серьезно  предположил  Вель.
 —  Что?..—  растерялся  Фидлер.
 —  Вот  дьявол,—  пробормотал  Мерц,  безуспешно  пы¬
таясь  открыть  крышку  капота.
 182

—  Вы  слишком  торопитесь,  Марк,—  продолжал  Вель.—
Судите  об  этом...  объекте  через  призму  привычных  пред¬
ставлений  об  устройстве  наших  земных  машин.
 В  этот  момент  усилия  Мерца  наконец  увенчались  успе¬
хом  —  крышка  капота  щелкнула  и  отскочила,  заняв  верти¬
кальное  положение.
 —  Ну  и  ну!  —  удивленно  воскликнул  Мерц.
 —  Что  там  еще?  —  Фидлер  стремительно  метнулся
к  Мерцу.
 —  И  это  —  двигатель?!
 Вместо  обычного  массивного  агрегата  с  множеством
приспособлений,  трубок  и  проводов  в  пространстве  под
капотом  располагался  всего  лишь  небольшой  продолгова¬
тый  металлический  брусок.  Он  казался  сплошным,  и  толька
от  его  нижней  части  отходили  четыре  тоненькие  трубки.
 —  Фантастика!..—  проворчал  Фидлер.—  Чепуха  ка¬
кая-то...
 Он  забрался  в  кабину  и  стал  поочередно  нажимать  три
большие  кнопки  —  белую,  черную  и  красную,  располо¬
женные  на  передней  панели.  Но  ничего  не  произошло.
Странный  автомобиль  по-прежнему  оставался  мертв  и  не¬
движим.
 —  Скажите,  Марк,—  наклонился  к  нему  Мерц.—  Не¬
ужели  «это»  могло  возникнуть  само  собой?  Без  участия
разума?
 —  А  как  вы  думаете,  Солнце  —  более  сложная  система,
чем  автомобиль?
 —  Солнце?..  Не  знаю.  Но  вообще-то...  Пожалуй,
Солнце  сложнее.
 —  Да,  Мерц,  и  значительно  сложнее.  Но  ведь  не  ста¬
нете  же  вы  утверждать,  что  Солнце  и  все  остальные  звезды
созданы  какими-то  разумными  существами.
 —  Такая  мысль  не  приходила  мне  в  голову.  Но  теперь...
 —  Вы  готовы  допустить  даже  и  это?  —  рассмеялся
Вель.
 —  Нет,  в  самом  деле...  Но  как  же?
 —  Как?  —  Вель  вновь  стал  серьезным.—  Вопрос  труд¬
ный,  а  ответ  долгий...  Наше  время  на  исходе,  пора  воз¬
вращаться...
 Последние  слова  Веля  были  заглушены  неожиданно
прорвавшимся  откуда-то  оглушительным  гулом.  Все  во¬
круг  окуталось  облаками  пара  и  дыма.  Сделалось  темно.
Почва  под  ногами  дрожала  и  колебалась.  Над  головами
со  свистом  проносились  огромные  камни,  некоторые  из  них
с  треском  разбивались  о  скалы.  Один  рассыпался  в  воздухе,
 183

словно  шрапнель,  и  обдал  путешественников  градом  об¬
ломков.
 —  В  машину!  Скорее!  —  вскомандовал  Вель.
 —  Вы  думаете,  эта  тонкая  крыша  способна  защитить
нас?  —  прокричал  Фидлер,  когда  они  все  втроем  с  трудом
разместились  в  маленькой  и  неудобной  кабине.
 —  Прислушайтесь,—  вместо  ответа  предложил  Вель.
 —  Громче!  —  крикнул  Фидлер.
 —  Вы  слышали,—  сказал  Вель,  дождавшись  относи¬
тельного  затишья,—  чтобы  хоть  один  осколок  ударил  по
крыше?
 —  Еще  загадка!  —  воскликнул  Фидлер.
 —  Радиация  усилилась!  —  тревожно  заметил  Вель,
взглянув  на  дозиметр.
 —  Ловушка,—  мрачно  прокомментировал  Мерц.
 —  Будем  ждать,—  пожал  плечами  Вель.—  Тем  более
что  ничего  другого  нам  и  не  остается.  Судя  по  всему,  этот
автомобиль  неплохо  защищен  от  стихии.
 —  Вы  допускаете?..—  удивился  Фидлер.
 —  Это  экспериментальный  факт.  Иначе,  как  объяснить
столь  странное  распределение  попаданий?
 Грохот  снова  усилился,  хотя  на  этот  раз  его  вспышка
была  непродолжительной.
 —  Пора  выбираться  отсюда,—  сказал  Фидлер.
 —  Право,  не  знаю,  как  это  сделать,—  отозвался  Вель.—
Нам  не  пройти  и  половины  расстояния  —  камни  еще  летят.
 —  Не  сидеть  же  сложа  руки...
 —  Ехать  на  машине,—  мрачно  сострил  Мерц.
 —  Ого!  —  воскликнул  Фидлер.—  Наш  Мерц  шутит.
 —  Быть  может,  он  не  так  уж  далек  от  истины,—  заметил
Вель.
 —  Не  понимаю...
 —  Но  если  машина  оставила  следы  в  грунте  .  .  .  эти
канавки,—  значит,  она  двигалась.
 —  Тесновато,—  пожаловался  Мерц  и  заворочался,  пы¬
таясь  устроиться  поудобнее.  При  этом  он  случайно  нажал
плечом  на  рулевое  колесо.  Что-то  щелкнуло,  и  вдруг  вся
передняя  панель  засветилась  зеленоватым  внутренним
светом.
 —  Включилась!  —  удивился  Мерц.
 —  Подождите,—  сказал  Вель.—  Видите  вон  то  круглое
отверстие?  Сдается  мне...—  Он  взял  у  Фидлера  найденный
им  болт  и  протянул  Мерцу.—  А  ну,  попробуйте.
 Болт  плавно  вошел  в  отверстие,  и  в  тот  же  момент  кос¬
монавты  ощутили  легкую  вибрацию.
 184

—  Кнопку,—  приказал  Вель.—  Черную...  А  теперь  по¬
крутите  руль.
 Мерц  повиновался.  Вокруг  машины  вспыхнуло  мягкое
свечение,  осветившее,  несмотря  на  дым  и  туман,  окружаю¬
щую  местность.  И  она  плавно  тронулась  с  места.
 —  Куда  мы  едем?  —  возбужденно  воскликнул  Фид¬
лер.—  Разобьемся!
 —  Доверимся  «коню»,—  Вель  похлопал  Фидлера  по
плечу.—  Быть  может,  он  привезет  нас  в  «конюшню».
К  тому  же  у  нас  нет  выбора...
 Скорость  резко  возросла.  Но,  несмотря  на  это,  машина
двигалась  плавно  и  без  толчков.  И  по-прежнему  ее  не  задел
ни  один  осколок...
 —  Но  где  корабль?  —  сказал  Мерц.
 В  этот  момент  машина  остановилась.
 —  Вот  он,—  сказал  Вель.—  Скорее!
 —  Одного  не  понимаю,—  сказал  Фидлер,  когда  они
немного  отдышались.—  Мы  осмотрели  почти  всю  эту  пла¬
нету  и  нигде  не  встретили  никаких  следов  цивилизации.
Но  этот...  этот  автомобиль.
 —  Это  лишь  означает,  что  мы  о  планете  узнали  далеко
не  все,—  невозмутимо  произнес  Вель.
 —  Значит?..
 —  По-видимому,  они  все  же  приспособились.  Не  вижу
другой  возможности...  К  тому  же  мы  убедились  в  том,
что  этот  автомобиль  действительно  обладает  свойством
самосохранения.  Благодаря  ему  мы  с  вами  и  остались  живы.
В  случае  опасности  он  сам  может  передвигаться.  Разумеет¬
ся,  этой  способностью  его  могли  наделить  только  те,  кто
его  построил.
 —  Во  всяком  случае,  пока  он  неподвижен,—  заметил
Фидлер,  посмотрев  в  иллюминатор.—  Но,  между  прочим,
мы  нашли  его  не  здесь,  а  в  долине.
 —  Это  меня  и  беспокоит,—  отозвался  Вель.—  Значит,
и  здесь  иногда  бывает  небезопасно.
 —  Смотрите,  смотрите!  —  закричал  Фидлер.—  Она
включилась!
 Вель  и  Мерц  подбежали  к  иллюминатору.  Распростра¬
няя  вокруг  себя  голубоватое  сияние,  машина  медленно  уда¬
лялась.  Ее  фары  вспыхнули  ярким  оранжевым  светом  и
вдруг  стали  часто  мигать,  словно  лампы  маяка.
 —  Она  сигналит!—закричал  Мерц.
 —  Тревога!  —  резко  вскомандовал  Вель.—  Мерц,  не¬
медленный  старт!..
 185

Корабль  плавно  оторвался  от  поверхности  планеты  и,
набрав  высоту,  повис  неподвижно.  Прошло  несколько  се¬
кунд.
 —  И  что  же...—  начал  было  Фидлер.
 Его  прервал  нарастающий  грохот  в  динамике.  На  об¬
зорном  экране  было  отчетливо  видно,  как  вздыбился  грунт
на  том  самом  месте,  где  недавно  стоял  корабль.
 —  Она  спасла  нас  вторично,—  заметил  Мерц.
 —  И  вы  все  еще  допускаете,—  сказал  Вель,  обращаясь
к  Фидлеру,—  что  это  слепая  игра  природы?  Нет,  Марк,
есть  в  мире  вещи,  которые  способен  осуществить  только
человек.  Или  его  братья  по  разуму...
 Над  содержанием  этого  рассказа  мы  задумаемся  чуть
позже.  А  пока  вернемся  к  антропному  принципу.
 Новый  взгляд  на  мир
 Оценивать  физическое  значение  антропного  принципа
можно  по-разному.  Но  в  одном  отношении  ему,  бесспорно,
нужно  отдать  должное.  Его  появление  и  развитие  способст¬
вовало  тому,  что  на  смену  вопросу:  «Как  устроена  наша  Все¬
ленная?»  —  пришел  новый  и  безусловно  более  глубокий
вопрос:  «Почему  наш  мир  устроен  именно  так,  а  не  иначе?»
 А  как  хорошо  известно,  в  науке  точно  сформулировать
проблему,—  значит,  пройти  добрую  половину  пути  к  ее
решению.  И  история  развития  антропного  принципа  на¬
глядно  подтверждает  справедливость  этого  утверждения.
Антропный  принцип  вызвал  исследования  в  новых  направле¬
ниях,  многое  в  особенностях  строения  нашей  Вселенной
стало  проясняться.  В  частности,  осмысление  антропного
принципа  в  сочетании  с  успехами  теории  элементарных
частиц  привело  физиков  и  астрофизиков  к  мысли  о  том,  что
существует  множество  вселенных  (метагалактик).  Ведь  если
бы  наша  Вселенная  была  единственной,  т.  е.  исчерпывала
собой  весь  материальный  мир,  то  реализация  именно
того  комплекса  фундаментальных  свойств,  который  допус¬
кает  существование  жизни,  а  не  какого-либо  иного,  была
бы  событием  чрезвычайно  маловероятным.  Поэтому  логично
предположить,  что  в  материальном  мире  существует  мно¬
жество  различных  вселенных  и  мы  существуем  в  той  из  них,
свойства  которой  допускают  существование  живых  орга¬
низмов.
 Однако  помимо  антропного  принципа  существует  и  еще
одна  возможность  объяснить,  почему  в  нашей  Вселенной
 186

реализовались  условия,  благоприятные  для  возникновения
жизни  и  разума.  Несколько  лет  назад  советский  философ
 В. 	В.  Казютинский  высказал  весьма  интересную  мысль  о
том,  что  в  природе  существуют  некие  еще  не  известные  нам
общие  законы  эволюции,  которые  с  определенной  необходи¬
мостью  направляют  ход  развития  материи  таким  образом,
что  ее  свойства  оказываются  благоприятными  для  форми¬
рования  живых  структур.  «...Возникновение  жизни  и  разу¬
ма  в  Метагалактике  (и,  в  частности,  на  Земле)  выступает
как  проявление  общих  эволюционных  .законов,—  пишет
 В. 	В.  Казютинский,—  определяющих  ...черты  эволюцион¬
ных  процессов  прогрессивного  развития»  (Проблемы  поиска
жизни  во  Вселенной/Под  ред.  Л.  М.  Мухина,  Г.  П.  Сучкина.
М.,  1986.  С.  58).
 Если  подобное  предположение  справедливо,  то  это  озна¬
чает,  что  свойства  нашей  Вселенной,  обеспечивающие  воз¬
можность  возникновения  и  существования  жизни,  сложи¬
лись  не  случайно,  а  с  известной  необходимостью.  Общих
законов  эволюции,  о  которых  идет  речь,  мы  пока  не  знаем.
Однако  некоторые  соображения  относительно  их  характера
можно  высказать  уже  и  сейчас...  Вспомним  рассказ  «Игра
природы»  и  задумаемся  над  тем,  может  ли  в  ходе  естествен¬
ных  природных  процессов  в  результате  случайного  «сцепле¬
ния»  атомов  и  молекул  образоваться,  скажем...  автомобиль
«Жигули»?  Вероятность  подобного  события  не  более  вели¬
ка,  чем  вероятность  того,  что  беспорядочно  ударяя  по  кла¬
вишам  пишущей  машины,  вам  удастся  напечатать  повесть
или  роман.  Подавляющее  большинство  природных  процес¬
сов  развивается  от  состояний  менее  вероятных  к  более  ве¬
роятным.
 Подобный  ход  событий  объясняется  тем,  что  в  окружаю¬
щем  нас  мире  действует  фундаментальный  закон  —  второе
начало  термодинамики,  из  которого  следует,  если  говорить
обычным  житейским  языком,  что  в  замкнутых  физических
системах  процессы  всегда  развиваются  от  порядка  к  беспо¬
рядку,  с  течением  времени  увеличивается  хаос.  Таким  обра¬
зом,  любая  изолированная  система,  предоставленная  самой
себе,  обречена  на  неизбежное  вырождение.
 Однако,  если  исходить  из  того,  что  явления,  происходя¬
щие  в  реальном  мире,  носят  диалектический  характер  и,  в
частности,  в  нем  действует  закон  единства  и  борьбы  про¬
тивоположностей,  то  допустимо  предположить,  что  в  при¬
роде  существуют  процессы,  противостоящие  накоплению
хаоса  и  вырождению  материи.  Одним  из  таких  известных
нам  процессов  является  деятельность  живых,  и  в  особен¬
 187

ности  разумных,  организмов,  ведущая  к  созданию  малове¬
роятных  состояний,  т.  е.  к  увеличению  порядка  и  умень¬
шению  хаоса.  Особенно  ярко  эта  способность  выражена  у
человека,  создающего  машины,  станки,  самолеты,  ракеты,
компьютеры,  здания  и  другие  объекты  и  сооружения,  ко¬
торых  нет  в  природе  и  которые  сами  собой  возникнуть  не
могли.
 Не  является  ли  поэтому  формирование  живых  структур
необходимым  этапом  самодвижения  материи,  компенси¬
рующим  «разрушительное»  воздействие  второго  начала
термодинамики?  Может  быть,  именно  в  этом  и  состоит  ос¬
новное  содержание  тех  общих  законов  эволюции,  о  которых
идет  речь  и  которые  обеспечивают  возможность  образова¬
ния  живых  структур.
 Из  всего  того,  что  было  сказано,  можно  попытаться
сделать  далеко  идущие  выводы,  относящиеся  не  только  к
нашему  собственному  существованию,  но  и  к  волнующей
проблеме  распространенности  жизни  во  Вселенной.  В  част¬
ности,  то  обстоятельство,  что  свойства  нашей  Вселенной
допускают  существование  жизни,  по  мнению  советских  уче¬
ных  Л.  С.  Марочкина  и  Л.  М.  Мухина,  означает,  что  везде,
где  «работают»  законы  современной  физики,  возможно  об¬
разование  стабильных  сложных  структур,  а  следовательно,
и  жизни.  Они  считают  также,  что  в  неявной  форме  из  ант¬
ропного  принципа  следует,  что  жизнь  во  всех  уголках  Все¬
ленной  должна  зарождаться  одним  и  тем  же  способом  и  на
одной  и  той  же  химической  основе.  Такой  основой  является
химический  элемент  углерод  и  вода  —  универсальный  раст¬
воритель,  среда,  в  которой  протекают  все  биохимические
процессы,  составляющие  сущность  жизни.
 Тем  самым,  утверждают  авторы,  антропный  принцип
отвергает  уникальность  земной  жизни  и,  таким  образом,
вносит  изрядную  долю  оптимизма  в  изучение  проблемы
космических  цивилизаций  (см.:  Прошлое  и  будущее  Все¬
ленной/Под  ред.  А.  М.  Черепащука;  сост.  Н.  Д.  Морозова.
М.,  1986.  С.  153).
 Но  если  Вселенная  закономерно  порождает  жизнь  и  че¬
ловека,  то  логично  предположить,  что  человек  должен  об¬
ладать  способностью  преобразовывать  Вселенную.  При
этом  в  перспективе  речь  идет  не  только  о  локальных  пре¬
образованиях  земных  условий,  ближнего  космоса  и  даже
нашей  Галактики,  но  и  о  преобразующей  деятельности  че¬
ловека  на  значительных  пространствах  Вселенной.
 Если  в  мире  в  самом  деле  действуют  общие  законы  эво¬
люции,  о  которых  говорилось  выше,  то  необходимость  ши¬
 188

рокомасштабной  преобразующей  деятельности  человека
можно  рассматривать  как  их  прямое  и  непосредственное
следствие.
 Примерно  к  такому  же  выводу  мы  придем,  если  вспом¬
ним,  что  возникновение  жизни  есть  результат  самооргани¬
зации  материи.  А  отличительная  особенность  этого  процесса
состоит  в  том,  что  по  мере  развития  самоорганизующихся
систем  более  совершенные  и  высокоорганизованные  из  них
начинают  активно  управлять  предшествующими  уровнями
самоорганизации.
 «С  этих  позиций  есть  много  оснований,—  пишет  В.  В.  Ка-
зютинский,—  считать  вероятным,  что  в  процессе  своей
практической  преобразующей  деятельности  космические
цивилизации,  включая  и  наше  человечество...  смогут  при¬
нимать  активное  участие  в  «проектировании»  тех  или  иных
свойств  Вселенной  на  основе  своих  целей  и  потребностей...»
(К.  Э.  Циолковский  и  проблемы  развития  науки  и  техни-
ки/Под  ред.  Б.  М.  Кедрова,  А.  А.  Космодемьянского.  М.,
1986.  С.  122).

Заключение
 Мы  живем  в  условиях  революционной  перестройки  нашего
общества,  начало  которой  было  положено  историческими
решениями  апрельского  (1985  г.)  Пленума  ЦК  КПСС  и
XXVII  съезда  КПСС.  Это  перестройка  не  только  экономики
и  управления  производством,  но  и  сознания  советских  лю¬
дей.
 Каковы  же  те  основные  принципы  понимания  и  освоения
действительности,  которые  соответствуют  духу  нашего  вре¬
мени  и  которые  должны  стать  нормой  мышления,  соответст¬
вующей  нашему  времени,  нормой,  обеспечивающей  активи¬
зацию  человеческой  личности,  определяющей  направление
и  содержание  деятельности  каждого  члена  нашего  обще¬
ства?
 Прежде  всего,  это  —  стремление  к  предельно  объектив¬
ной  оценке  происходящих  социальных,  культурных  и  по¬
знавательных  процессов,  осмыслению  тех  реальных  про¬
тиворечий  и  трудностей,  которые  возникают  на  пути  к  до¬
стижению  поставленных  страной  целей.  И  только  на  такой
оценке  должны  основываться  любые  принимаемые  нами  ре¬
шения.  Необыкновенно  важно  научиться  смотреть  правде
в  глаза,  не  бояться  ее,  не  уходить  от  правды  в  убаюкиваю¬
щий  мир  иллюзий.  Действовать  необходимо  исходя  из  ре¬
ального  положения  вещей.  Каждый  должен  глубоко  осо¬
знать,  что  свобода  —  это  познанная  необходимость.
 Нужно  также  как  можно  скорее  избавиться  от  консер¬
ватизма  и  догматизма.  Лично  мне  представляется,  что  уме¬
ние  раскованно,  нестандартно,  смело  мыслить,  преодоле¬
вать  привычное,  искать  и  находить  оригинальные  пути,
не  страшиться  нового  и  необычного  является  одним  из
важнейших  требований  нашего  времени,  т.  е.  необходи¬
мость,  вытекающая  из  точного  научного  знания,  понима¬
ния  и  применения  к  конкретным  ситуациям  законов  при¬
роды  и  общественного  развития.
 И  может  быть,  самое  главное  —  надо  активно  вмеши¬
ваться  в  жизнь,  не  ждать,  когда  что-либо  сделают  другие,
уметь  отстоять  свою  правоту,  добиваться  справедливости.
 Разумеется,  всего  в  одной  книге  не  скажешь.  И  работая
над  нею,  автор  прежде  всего  хотел  дать  пищу  для  размы¬
шлений  и  направить  эти  размышления  на  путь,  ведущий  к
осознанному  диалектико-материалистическому  мировоз¬
зрению.
 190

Нетрудно  заметить,  что  все  эти  принципы  находятся  в
явном  противоречии  с  теми  характерными  чертами  «религи¬
озного  комплекса»,  которые  формирует  в  человеке  религия
и  о  которых  говорилось  на  страницах  этой  книги.  А  это
значит,  что  религиозное  понимание  мира  не  может  способст¬
вовать  решению  тех  важнейших  задач,  которые  поставило
перед  собой  наше  общество.
 Разумеется,  у  нас  существует  свобода  совести  и  вероис¬
поведания,  гарантированная  Конституцией.  И  ведя  борьбу
за  научное,  атеистическое,  материалистическое  мировоззре¬
ние,  мы  вовсе  не  боремся  с  верующими  людьми.  Мы  борем¬
ся  за  них!  И  поэтому  не  можем  оставаться  к  ним  безразлич¬
ными.  Стараясь  переубедить  религиозных  людей  и  сформи¬
ровать  атеистические  представления  у  всех  остальных,  мы
прежде  всего  заботимся  о  них  самих.  Главная  ценность  на¬
шего  социалистического  общества  —  человек.  И  вполне
естественно  стремление  дать  возможность  каждому  граж¬
данину  нашей  страны  как  можно  более  полно  проявить
свои  способности,  раскрыть  свои  творческие  возможности,
внести  максимальный  вклад  в  развитие  общества.  А  рели¬
гия,  как  мы  видели,  этому  во  всяком  случае  не  способствует.
 Конечно,  скажем  прямо,  всё  далеко  не  так  просто.  От¬
казываясь  от  религии,  мы,  очевидно,  должны  отыскать
соответствующий  эквивалент,  способный  заменить  ее  в  ду¬
ховном  плане,  удовлетворить  те  духовные  потребности
человека,  которые  побуждают  верующих  людей  обращаться
к  ней.  Мы  должны  заменить  религию  психологическим  ре¬
гулятором  не  менее,  а  еще  лучше  более  действенным.  И  в
то  же  время  не  порождающим  разрыва  с  реальной  дейст¬
вительностью.  Как  уже  было  сказано  выше,  в  известной
мере  эту  миссию  может  выполнить  и  уже  выполняет  наука.
 В  частности,  только  наука  способна  предвидеть,  к  чему
могут  привести  те  или  иные  направления  нашей  деятель¬
ности.  Однако  выбор  того  направления,  по  которому  сле¬
дует  идти,  по-видимому,  не  должен  определяться  одними
лишь  рационалистическими  соображениями.  В  основе  этого
выбора  наряду  с  научными  должны  лежать  также  этические,
социокультурные,  гуманистические  соображения.
 Дать  какой-то  универсальный  рецепт,  как  именно  ре¬
шать  подобные  задачи  в  каждом  конкретном  случае,  вряд
ли  возможно.  Ясно  лишь  одно:  решать  их  надо,  тщательно
взвешивая  все  возможные  последствия  и  не  забывая  о  глав¬
ном  —  о  человеке.

Содержание
 От  автора
3
 Введение
НАУКА.  РЕЛИГИЯ.  XX  ВЕК
 9
 Беседа  1
Религия  и  общество
 19
 Беседа  2
 Атеизм  и  свободомыслие
 43
Беседа  3
Наука  и  познание  мира
 60
Беседа  4
Наука  и  религия  сегодня
86
 Беседа  5
Внеочередная
 118
 Беседа  6
Мир  человека
 131
 Беседа  7
Прошлое.  Настоящее.
Будущее
 148
Беседа  8
Человек  и  мироздание
 174
 Заключение
 190
 Издание  для  детей  и  юношества
Виктор  Ноевич  Комаров
 НЕПРИМИРИМОЕ  ПРОТИВОСТОЯНИЕ
 Беседы  со  старшеклассниками  о  науке  и  религии
 Зав.  редакцией  Э.  П.  Абельцева
Редактор  Н.  А.  Фоминых
Художественный  редактор  Е.  В.  Гаврилин
Технические  редакторы  Т.  Г.  Иванова,  Л.  А.  Зотова
Корректор  М.  А.  Суворова
 ИБ  №  1389
 Сдано  в  набор  24.02.88.  Подписано  в  печать  31.05.88.  Формат  84Х1081/**.  Бу¬
мага  тип.  №1.  Печать  высокая.  Гарнитура  литературная.  Уел.  печ.  л.  10,08.
Уч.-изд.  л.  11,23.  Уел.  кр.-отт.  10,51.  Тираж  60000  экз.  Заказ  №167.
 Цена  40  коп.
 Издательство  «Педагогика»  Академии  педагогических  наук  СССР  и  Государ¬
ственного  комитета  СССР  по  делам  издательств,  полиграфии  и  книжной  торговли
107847,  Москва,  Лефортовский  пер.,  8
Набрано  в  ордена  Октябрьской  Революции  и  ордена  Трудового  Красного
Знамени  МПО  «Первая  Образцовая  типография»  имени  А.  А.  Жданова  Союэпо-
лиграфпрома  при  Государственном  комитете  СССР  по  делам  издательств»
полиграфии  и  книжной  торговли
1  13054.  Москва,  Валовая,  28
 Отпечатано  во  Владимирской  типографии  Союзполиграфпрома  при  Государ¬
ственном  комитете  СССР  по  делам  издательств,  полиграфии  и  книжной  торговли
600  000,  г.  Владимир,  Октябрьский  проспект,  д.  7

миримое
 противо¬
 стояние
 —    ■    -
 Беседы 	1
 со  старшеклассниками  ;
о  науке  и  религии 	|