Итальянские карбонарии - Ковальская М.И.

Автор: Ковальская М.И.

Теги: история история италии

Год: 1977

Похожие

Итальянский ребус

История итальянской литературы. Том 2

История Италии. Том 2.

Итальянская интеллигенция в эпоху Ренессанса

Текст

М.И.КОВАЛЬСКАЯ
ИТАЛЬЯНСКИЕ
КАРБОНАРИИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО•НАУКА•

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Научно-популярная серия
М. И. КОВАЛЬСКАЯ
ИТАЛЬЯНСКИЕ
КАРБОНАРИИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Москва 1977

В книге рассказывается о национально-освободи-
тельном движении в Италии в начале XIX в.: о ле-
гендарной истории карбонаризма, его истоках, особен-
ностях идеологии и организационной структуры. Чи-
татель узнает о триумфальном начале и трагическом
финале революционных событий 1820—1821 гг. в Не-
аполе и Пьемонте, об отношении к ним А. С. Пушки-
на, Дж. Байрона, будущих декабристов.
М. И. Ковальская — кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник Института всеобщей ис-
тории АН СССР, специалист по новой истории Ита-
лии, автор монографии и статей по истории итальян-
ского национально-освободительного движения и рус-
ско-итальянских общественных и революционных
связей.
Ответственный редактор
доктор исторических наук К. Ф. МИЗИАНО
На первой странице обложки —
заседание карбонарской венты
(с рисунка первой четверти XIX в.)
© Издательство «Наука», 1977 г.

ВВЕДЕНИЕ
Движение карбонариев — одна из самых ярких и значи-
тельных страниц ранней истории итальянского Рисорд-
жименто, движения за национальное освобождение и объ-
единение Италии, охватывающего эпоху с конца XVIII в.
до 1870 г.
Предпосылки Рисорджименто начинают складываться
в Италии в XVIII в. в особых исторических условиях.
Апеннинский полуостров был раздроблен на девять госу-
дарств (из которых крупнейшими являлись австрийская
Ломбардия, Сардинское королевство, Папское государство,
Великое герцогство Тосканское и Неаполитанское коро-
левство). В результате полувековой борьбы за господст-
во в Италии власть испанцев окончательно сменилась в
середине XVIII в. гнетом Австрии, завладевшей наиболее
развитой экономически частью Италии — Ломбарди-
ей — и подчинившей своему влиянию почти все осталь-
ные итальянские государства. Лишь Сардинскому
королевству удавалось проводить более или менее само-
стоятельную политику. Во всех этих государствах господ-
ствовала феодально-абсолютистская система. Тем не ме-
нее, с трудом преодолевая все эти преграды, медленно, но
неуклонно, повсюду пробивали себе дорогу капиталисти-
ческие отношения.
Проникновение капиталистических элементов в сель-
ское хозяйство и появление в итальянской деревне обур-
жуазившегося дворянства и земельной буржуазии не при-
вело, однако, к глубокому преобразованию феодальной
экономики. Новые землевладельцы, наряду с феодальным
дворянством и духовенством, только еще более хищниче-
скими способами эксплуатировавшие крестьян и расхи-
щавшие общинные земли, вели хозяйство, как правило,
старыми методами. Все это подрывало традиционный об-
щинный уклад и вызывало разорение крестьян. Многие
3

из них пополняли ряды городского плебса, становились
бродягами или разбойниками. Широкий размах борьбы
крестьян и городских низов на почве все возрастающего
недовольства существовавшими порядками являлся крас-
норечивым свидетельством назревания кризиса феодаль-
ной системы.
Реформы, проведенные во второй половине XVIII в.
«просвещенными монархами» значительной части
итальянских государств, хотя и не изменили феодально-
абсолютистского характера последних, все же способство-
вали ускорению темпов развития капиталистических
отношений в торговле и промышленности, особенно в Се-
верной Италии. Укрепляла свои позиции торгово-ростов-
щическая и промышленная буржуазия, заинтересованная
в уничтожении феодальных порядков. Интересы буржуа-
зии во многом совпадали с интересами обуржуазивше-
гося дворянства. Передовые представители буржуазной
и дворянской интеллигенции того времени — просветите-
ли — в своих экономических, юридических и философских
трудах пытались разрешить наиболее острые проблемы
итальянской действительности. Они настаивали на необ-
ходимости буржуазных преобразований в сельском хозяй-
стве, торговле и промышленности, подчеркивали перво-
степенное значение для Италии национальной независи-
мости и объединения. Однако просветители не были ре-
волюционерами. Свои надежды на переустройство Италии
они связывали с деятельностью «просвещенных монархов».
Таким образом, XVIII век (особенно его вторая поло-
вина) создал в Италии предпосылки (созревание элемен-
тов нового капиталистического уклада, недовольство бур-
жуазии, части дворянства, крестьянских масс и город-
ских низов) для восприятия могучего воздействия Вели-
кой французской буржуазной революции. В конце 80-х —
начале 90-х годов под непосредственным влиянием
французских событий в Италии родилось подпольное про-
грессивное общественное движение, наиболее ярким про-
явлением которого явилась деятельность «якобинцев».
Приверженцев этого движения вдохновляли буржуазно-
демократические идеалы, провозглашенные Французской
революцией.
С 1796 г. новый фактор стал определяющим для раз-
вития итальянского освободительного движения. На тер-
риторию Апеннинского полуострова для нанесения удара
4

по войскам антифранцузской коалиции вступила француз-
ская армия под командованием тогда еще мало известно-
го генерала Наполеона Бонапарта. Пребывание француз-
ской армии в Италии привело к противоречивым послед-
ствиям. С одной стороны, появление представителей
победившей во Франции революции способствовало акти-
визации итальянского освободительного движения. Уча-
стники его связывали с успехами французского оружия
надежды на буржуазно-демократическое преобразование
Италии. И, в самом деле, в 1797 г. при поддержке Бо-
напарта ими были провозглашены Цизальпинская респуб-
лика со столицей в Милане, Лигурийская — со столицей
в Генуе, в начале 1798 г.— Римская республика и в ян-
варе 1799 г.— Неаполитанская (или Партенопейская —
по древнему названию Неаполя). С другой стороны, на-
чалось хищническое ограбление Италии французскими за-
воевателями. Итальянцы, оказавшиеся под властью фран-
цузов, должны были кормить и полностью содержать их
войска. Из Италии стали вывозить во Францию ее худо-
жественные и культурные сокровища.
Оккупационный режим французов тяжким бременем
ложился прежде всего на народные массы. Руководство
«якобинцев» во всех республиках, состоявшее по преиму-
ществу из представителей земельной буржуазии и заин-
тересованное в существовавшей системе землевладения,
ничего не сделало для масс. Все это привело к росту
антифранцузских и антиреспубликанских настроений сре-
ди низших слоев населения Италии. Этим воспользова-
лись силы клерикально-монархической реакции, которым
повсюду удалось раздуть пламя крестьянского мятежа,
достигшего особенно внушительных размеров в Неаполи-
танской республике. На помощь внутренней реакции при-
шли войска антифранцузской коалиции. В результате
французские войска были изгнаны из Италии, и к осени
1799 г. абсолютистские режимы восстановлены по всему
полуострову. Воцарение реакции не только не принесло
облегчения народным массам, но еще более ухудшило их
положение. Поэтому, когда год спустя, в 1800 г., начал-
ся новый этап французского завоевания Италии, населе-
ние не оказало сопротивления французам.
Итальянское освободительное движение 1789—1799 гг.,
несмотря на его крушение, имело огромное значение. Это
было «новое общественное движение, воплощавшее пере-
5

довые устремления века и перенесшее абстрактные дото-
ле идеи национального возрождения Италии в сферу кон-
кретной политической борьбы»1.
С началом XIX в. наступил новый, карбонарский, этап
Рисорджименто. В нем можно выделить две фазы. Первая
(1807—1815 гг.) приходится на эпоху наполеоновского
господства, когда слабая и малочисленная антифранцуз-
ская организация начала свое существование на юге Ита-
лии. Вторая фаза связана с эпохой Реставрации (1815—
1821 гг.), когда широкое карбонарское движение распро-
странилось по всей Италии и достигло кульминации во
время революционных событий 1820—1821 гг.
Хотя государственная раздробленность Италии и поро-
ждала разобщенность карбонарского движения, все же в
политических установках и организационных формах это-
го общества в различных итальянских государствах было
много общего. Многое сближало и связывало также обще-
ство карбонариев — самое значительное по размаху дея-
тельности и численности — с другими патриотическими
организациями, составлявшими в своей совокупности
лагерь итальянской национально-освободительной борьбы
первого 20-летия XIX в.
Политическая программа общества карбонариев вклю-
чала в себя борьбу за конституционное преобразование су-
ществующих абсолютистских государств. Важнейшим ком-
понентом этой программы было требование национальной
независимости, а нередко и единства Италии, хотя еще
и в самой общей, отвлеченной форме.
Карбонарии стремились к осуществлению чисто поли-
тической революции, которая не затрагивала бы социаль-
ных отношений (прежде всего, не касались вопроса о зе-
мельных владениях буржуазии и обуржуазившегося дво-
рянства). Революцию они понимали не как широкое
массовое движение, но скорее как заговор и военный пе-
реворот. Подобные представления, впрочем, были харак-
терны для большинства участников революционно-освобо-
дительного движения европейских стран, близких к Ита-
лии по уровню развития (например, Испании, Греции,
России).
Вместе с тем у карбонариев не было единства в по-
нимании задач революции. Преобладавшие в движении
сторонники умеренно-либеральных взглядов считали, что
революцию следует ограничить провозглашением консти-
6

туционной монархии. Представители радикально-демокра-
тического крыла, значительно более слабого и малочис-
ленного, высказывались за свержение королевской власти
и провозглашение республики. Наличие этих тенденций
было связано с разнородностью социальной базы карбо-
нарского общества. Помимо представителей обуржуазив-
шегося дворянства, земельной, торговой и относительно
малочисленной промышленной буржуазии, в это движе-
ние были вовлечены также представители городских и
сельских низов. Следует отметить, что к установлению
политических связей с крестьянскими массами руково-
дителей карбонарского движения (преимущественно пред-
ставителей радикально-демократического крыла в Южной
и Центральной Италии) побудил опыт трагических собы-
тий 1799 г. Однако связи эти оказались непрочными. Кре-
стьянские массы в период революций 1820—1821 гг. ото-
шли от карбонариев, поскольку почти ничего не было
сделано в их интересах.
Существовавшие внутри карбонаризма противоречи-
вые тенденции — умеренно-либеральная и радикально-де-
мократическая — получили дальнейшее развитие на по-
следующих этапах итальянского общественного движения.
Взаимодействие и борьба между ними составили основное
содержание национально-освободительного, антифеодаль-
ного по своему содержанию движения — итальянского
Рисорджименто.

Глава 1
ПЕРВЫЕ ШАГИ
Три цвета карбонарского знамени
Глухой ночью к скрытому от глаз случайного прохоже-
го уединенному гроту на Неаполитанском побережье бес-
шумно приближаются темные фигуры. Таинственные люди
входят в сумрачное помещение, освещенное тремя све-
тильниками, изображающими солнце, луну и звезду.
Вдоль стен — скамьи, напротив входной двери —- кресло,
которое вскоре займет церемониймейстер, стоящий пока
перед ним в парадной мантии, с киркой в руках. Уда-
рив киркой семь раз по обрубку дерева, он обращается
к присутствующим со словами: «Братья мои, я пригла-
шаю вас помочь мне в открытии наших ночных работ,
воздав... семикратную хвалу:
1) во славу творца Вселенной,
2) во славу Христа, посланного на Землю, да утвердить
там любовь к мудрости, свободу, равенство,
3) во славу апостолов и проповедников,
4) во славу святого Тибальда, основателя ордена карбо-
нариев,
5) во славу Франциска, покровителя ордена, уничтожив-
шего наших притеснителей,
6) на вечную гибель всех тираний,
7) во утверждение мудрой и безграничной свободы на
останках врагов народа» 4.
Идет заседание карбонарской венты — ячейки тайного
революционного общества, появившегося в конце первого
десятилетия XIX в. в горных областях Южной Италии.
Многие жители здесь были угольщиками (carbonari), т. е.
занимались обжигом угля (carbonaio), а затем продавали
свой товар в лавке — венте (vendita). Отсюда и произо-
шло название общества, члены которого собирались на
свои тайные сходки в специальном помещении, носив-
шем название «хижина» (baracca).
8

Прислушаемся к произносимым там речам и клятвам,
присмотримся к совершаемым обрядам. Правда, не буду-
чи членами общества, мы не смогли бы присутствовать
на этом заседании: туда доступ «язычникам» был катего-
рически запрещен, а за раскрытие тайн карбонарии рас-
плачивались жизнью. «До виртуозности доведенная кон-
спиративность» 2 пронизывала всю их деятельность.
Вступающий в общество давал клятву тщательно хранить
тайну карбонаризма. Во имя соблюдения правил конспи-
рации все контакты между вентами (в основном связь
поддерживалась между руководящей, высокой, вентой и
подчиненными двух степеней, т. е. материнскими и зави-
симыми от них первичными, дочерними, вентами) тща-
тельно маскировались с помощью условных знаков, па-
ролей, шифров. К примеру, одна вента сообщала другой,
что «синьора Розина имела беседу». Это означало: со-
стоялось собрание карбонарской венты, носившей назва-
ние «Розина». Каждому эмиссару, посылавшемуся в дру-
гую венту, давалось кольцо, на котором были выграви-
рованы пять арабских цифр, скрывавших имя, фамилию
эмиссара, место и дату его отъезда.
Итак, карбонарии, называющие друг друга добрыми
кузенами * и имеющие одну из двух степеней посвяще-
ния — ученика и мастера **, собираются на свое тайное
заседание, посвященное приему новых членов ***. Должно-
стные лица — великий мастер, два ассистента, церемоний-
мейстер, оратор, секретарь — занимают свои места.
Великий мастер начинает вступительную речь: «При-
рода, создавая человека, предназначила ему быть свобод-
ным. Следовательно, долг каждого человека — сохранять
это свое состояние и осуществить предназначение, данное
* Т. е. родственниками по духу.
** Позднее, после 1815 г., появились более высокие степени: по од-
ним данным, семь, по другим — восемь.
***Отметим, кстати, что карбонарии, не явившиеся или опоздав-
шие на собрание венты, а также нарушившие в ходе заседания
требуемую тишину (чтобы получить слово, следовало поднять
руку и ждать разрешения церемониймейстера), должны были
уплатить штраф. Наряду с ежемесячными взносами размеры
которых устанавливались в зависимости от материального
положения доброго кузена, эти штрафы шли на нужды
венты.
9

ему природой, распространяя свободу среди своих бра-
тьев...». Далее он переходит к объяснению карбонарских
символов: «Обрубок дерева символизирует поверхность
земли, по которой рассеяны добрые кузены, а также небес-
ный свод, возвышающийся над всеми и показывающий, что
наши желания и цели едины... Белый холст, на котором
проходит прием в венту,— это продукт человеческого тру-
да. Так и мы должны очищать и отбеливать себя с по-
мощью непрерывных усилий. Это вернет нас на путь борь-
бы за утверждение добродетели... Вода учит нас,— про-
должает великий мастер,— смывать с себя пятна порока,
чтобы мы могли насладиться счастьем добродетели. Соль —
сохранять наши сердца от разложения. Корона с шипа-
ми напоминает нам, что надо быть осторожными и нето-
ропливыми в своих действиях, чтобы избежать опасности
быть пораненным. Крест предвещает муки, преследования
и смерть тем, кто стремится к добродетели. Он напоминает
нам о необходимости подражать примеру Иисуса Христа,
нашего великого мастера, который добровольно пошел на
смерть, чтобы приблизить нас к спасению» 3. Три цвета
ленты и знамени карбонариев — голубой, красный и чер-
ный, связанные с ритуалом выжигания угля в очаге и
означавшие дым, пламя и уголь,— символизировали на-
дежду (голубой), добродетель (красный) и веру (чер-
ный) .
Таким образом, получающий степень ученика-карбо-
нария прежде всего обязан был стремиться к морально-
му совершенствованию. Одним из главных испытаний для
него являлось символическое путешествие через огонь,
олицетворявший огонь доброты, который должен всегда
гореть в человеческом сердце. Кандидату объясняли, что
истинная добродетель — это чувство милосердия. «Мы со-
бираемся,— заявлял оратор на заседании одной из вент,—
прежде всего для того, чтобы постичь и распространять
великие принципы истинной морали, подлинная цель ко-
торой состоит в борьбе за всеобщее счастье, которого ни-
когда нельзя достичь, не совершенствуя каждого челове-
ка, целые нации, весь род человеческий» 4.
О практических требованиях высокой морали мы узна-
ем из текста «Уголовного статута» одной из вент, где
наряду с общими принципами содержались весьма кон-
кретные запрещения: например, посещать кабаре, играть
в азартные игры. Самому строгому осуждению подвергал-
10

ся уход карбонария из семьи, супружеская неверность и
т. п. Вступающему в венту предлагалось оказать помощь
семье бедняка.
Иисус Христос—великий мастер Вселенной
Требование стремиться к моральному совершенствованию,
предъявляемое каждому карбонарию, было неразрывно
связано с культом Иисуса Христа. Религиозный дух про-
низывал весь ритуал венты. Карбонариям внушалась
мысль, что Иисус Христос, великий мастер Вселенной,
являлся первым карбонарием и покровителем карбонар-
ского общества.
Обряд посвящения в мастера, готовивший карбонария
прежде всего к самопожертвованию, к тому, что он мо-
жет быть, подобно Христу, распят, выглядел ярким теат-
рализованным представлением, участниками которого ока-
зывались все присутствующие. Посвящаемый исполнял
роль Христа. Связанного веревками, его вели к Пилату —
великому мастеру венты. Пилат в соответствии с библей-
ской легендой отсылал Иисуса на суд к Кайяфу, тот —
к Ироду. Наконец, судьба Христа передавалась в руки
народа, который считал, что даже бичевание — недоста-
точно строгая кара. «Да будет распят!»,—требовал на-
род и заставлял посвящаемого нести крест на Голгофу.
Лишь там ему даровали пощаду, после чего он становил-
ся на колени и приносил клятву.
Если для карбонариев первой степени в трактовке хри-
стианского учения акцент делался на воспитании готовно-
сти пойти на любые жертвы, то по мере перехода в выс-
шие степени все в большей мере выделялось толкование
Христа как носителя идей свободы и равенства. Так, на
церемонии открытия заседаний карбонариев одной из выс-
ших степеней возносилась хвала создателю Вселенной и
«Иисусу Христу, его посланцу на Земле для того, чтобы
восстановить там справедливость, свободу, равенство» 5.
Идея «естественного» равенства людей подчас звучала
в карбонарских документах и независимо от изложения
основ христианства. Так, в неаполитанском катехизисе
для учеников под названием «Суммонте Алессио» гово-
рилось: «...Первые люди на Земле были истинно счастли-
выми. Оказывая друг другу помощь и творя добро, они
вели простую жизнь, не нуждаясь в роскоши и не испы-
11

тывая зависти друг к другу, так как все были равны!» 6.
Еще более определенно звучат мотивы равенства в другом
катехизисе для учеников — калабрийской венты «Совер-
шенный союз». «Земля доказывает равенство всех людей,
так как все они появляются на земле и в землю же все
должны возвратиться... Она является тем местом, где су-
ществует свобода и равенство и где жили первые карбо-
нарии...» 7,— гласил этот катехизис.
Борьба во имя торжества принципов свободы и ра-
венства провозглашается целью карбонариев в множестве
документов, в основном членов высших степеней. Разу-
меется, в понятие «равенство» различные карбонарские
организации и даже лица в зависимости от степени их
радикализма вкладывали самый различный смысл. Так,
в брошюре, принадлежавшей, безусловно, перу человека
весьма умеренных взглядов и находившегося на одной из
низших ступеней карбонарской лестницы, автор писал:
«Равенство понимается карбонариями лишь как чувство;
свобода не означает нарушения закона и неповиновения...
Они (карбонарии.— М. К.) под равенством абсолютно не
имеют в виду полного равенства рангов, классов или ус-
ловий существования... Сейчас равенство свободных кар-
бонариев заключается в братских взаимоотношениях меж-
ду ними, во взаимопомощи, в одинаковом уважении к
правам людей, которыми щедрая природа наградила всех
в равной степени» 8.
Совсем иначе представлялось равенство радикальному
крылу карбонариев. Вот что отмечал оратор на заседа-
нии карбонариев третьей степени о преимуществах того
времени, когда не существовало частной собственности:
тогда «неразделенная земля давала все необходимое тем,
кто ее обрабатывал...» 9.
Наиболее ярко идея имущественного равенства отра-
зилась в клятве из катехизиса карбонариев третьей сте-
пени, где говорилось: «Всеми силами и даже ценой жиз-
ни я буду добиваться провозглашения и осуществления
аграрного закона *, без которого не может быть свобо-
ды...» 10. Однако обращение к социальной проблематике
(и, в частности, к аграрному закону) в карбонарских
документах крайне редко, поскольку создавались эти до-
кументы, как правило, представителями имущих сло-
* Т. е. распределения земли поровну между всеми крестьянами.
12

ев, прежде всего буржуазией, не выступавшей в Италии
против радикальных преобразований в деревне.
Стремление возродить учение Христа в его первоздан-
ной чистоте нередко у карбонариев органически сливает-
ся с намерением превратить христианское учение в ору-
дие борьбы против тирании. В клятве мастеров-карбона-
риев, например, говорилось о необходимости вести борьбу
во имя уничтожения тиранов и деспотов. При объяснении
символов во время вступления в эту степень указыва-
лось: «Крест должен служить для того, чтобы распять ти-
рана... терновый венец — вонзиться в его голову, копье —
пронзить грудь и пролить нечистую кровь, которая течет
в его жилах... топор — отрубить голову... огонь — сжечь
его тело, а лопата — развеять его прах по ветру...» 11.
Особенно грозно звучали проклятия тиранам в доку-
ментах карбонариев третьей и других высших степеней.
«...Клянусь вечно ненавидеть тиранов; клянусь уничто-
жать всех их до последнего отпрыска всеми силами моего
ума и моих рук» 12,— говорилось в одном из катехизисов
для великих мастеров.
Франциск I или св. Тибальд?
Тесное переплетение фантазии и реальности, стремлений
к активной практической деятельности и наивной веры в
магическую силу ритуальных обрядов — таков мир пред-
ставлений и чувств карбонариев, отражением которого яв-
лялись и различные легенды о возникновении карбона-
ризма. По одной из них, истоки этого общества следо-
вало искать в древнейших пластах человеческой истории:
родоначальником карбонариев назывался Филипп II —
отец Александра Македонского. Однако наибольшее рас-
пространение получили две легенды, связывавшие зарож-
дение ордена карбонариев с эпохой Средневековья. Ге-
роем первой был св. Тибальд. Он родился в Провансе в
1017 г. Жил какое-то время во Франции, в одном из мо-
настырей, затем перебрался в Германию. Здесь, добывая
средства к существованию тяжелой поденной работой, Ти-
бальд собрал вокруг себя тайный кружок из беднейших
обитателей близлежащих районов. Он излагал им свое
учение о будущем демократическом государстве равных,
в котором все общественные дела будут решаться путем
всеобщего голосования. Термины и символы Тибальд за-
13

имствовал из обихода угольщиков. Покровителем ордена
объявлялся Иисус Христос. Состоял этот кружок из от-
дельных вент. Из Германии св. Тибальд переселился за-
тем в Италию, где и скончался в 1066 г.13
По другой версии, карбонаризм зародился в Шотлан-
дии в начале XIV в. во времена королевы Изабеллы. Тира-
нический гнет королевской власти заставил уйти в леса
многих знатных людей. Чтобы избежать подозрений, они
занимались обжигом угля. Под предлогом продажи угля
эти угольщики-карбонарии появлялись в селениях и вер-
бовали там сторонников. Они узнавали друг друга с по-
мощью условных знаков, прикосновений и паролей. Жили
они в лесных хижинах. Однажды французский король
Франциск I охотился в лесах, граничащих с шотландски-
ми. Случилось так, что он отстал от своей свиты и к ночи
заблудился. Приют король нашел в карбонарской хижине.
Франциск пришел в восторг от простого и счастливого
образа жизни карбонариев, которые раскрыли ему свои
тайны. Он пожелал вступить в их общество. Вернувшись
во Францию, король объявил себя покровителем карбона-
риев и способствовал росту этой организации, распростра-
нившейся по Франции и Англии 14.
Разумеется, никаких документальных подтверждений
достоверности этих легенд не существует. Мостиком, свя-
зывающим их с действительностью, явилось лишь назва-
ние общества и его первичной ячейки — венты.
Во власти Наполеона
К концу первого 10-летия XIX в., когда карбонарские вен-
ты появились в южной части Апеннинского полуострова,
вся континентальная Италия была захвачена Наполеоном
Бонапартом. Лишь на островах Сардиния и Сицилия под
защитой английского флота укрепились королевские фа-
милии Пьемонта и Неаполя. Северная и Центральная
Италия управлялись лично Наполеоном. Неаполитанским
королевством правили получившие титул короля зависи-
мые от него родственники — брат Жозеф Бонапарт
(с 1806 до 1808 г.) и зять Иоахим Мюрат (с 1808 по
1815 г.).
Италия, хотя и под игом Наполеона, оказалась относи-
тельно объединенной (единство это скреплялось общим
законодательством и общей администрацией), что способ-
14

ствовало дальнейшему росту национального самосознания
итальянцев.
Важнейшей реформой этого периода в Неаполитан-
ском королевстве явилась так называемая реформа по уп-
разднению феодализма. Закон от 2 августа 1806 г. про-
возглашал «отмену феодализма», а также феодальной
юрисдикции. Все виды барщины и другие личные повин-
ности также отменялись. В том же 1806 г. был издан за-
кон о разделе всех домениальных земель (феодальных,
церковных и общинных) между коммунами и феодальны-
ми землевладельцами — баронами.
На практике законы об «упразднении феодализма» и
о разделе доменов ликвидировали феодализм лишь в юри-
дическом плане, но сохранили собственность баронов на
землю, хотя и нанесли ей известный ущерб. Вместе с
тем они не привели к появлению крестьянской собствен-
ности, так как в большинстве случаев крестьянская бед-
нота оказывалась не в состоянии обрабатывать получен-
ные участки из-за непомерной тяжести земельных нало-
гов и отсутствия средств для ведения самостоятельного
хозяйства. Не более 7—8% проданных земель перешло во
владение крестьян. Выиграла от аграрных преобразований
1806 г. прежде всего земельная буржуазия, в руках ко-
торой сосредоточилось свыше 60% всей проданной земли.
Росту экономического могущества буржуазии способ-
ствовали и другие преобразования наполеоновского перио-
да (юридические, финансовые и административные).
Представители буржуазии (в особенности лица свободных
профессий) привлекались к участию в государственном
управлении в качестве чиновников, судей и офицеров.
Это дало им возможность почувствовать свою силу.
Однако эффективность всех наполеоновских реформ
резко снижалась для Неаполитанского королевства (как,
впрочем, в еще большей мере и для остальных итальян-
ских государств) его политической, экономической и во-
енной зависимостью от Франции. Буржуазия остро ощу-
щала бремя этой зависимости: необходимость содержания
французской армии, невыгодные условия торговли с Фран-
цией, континентальная блокада, издержки от непрерыв-
ных войн, которые вел Наполеон. Наконец, надежды бур-
жуазии на самостоятельную политическую деятельность и
активное участие в решении судеб страны также потер-
пели крах.
15

Особенно страдали от тягот наполеоновского господ-
ства народные массы. Крайне бедственное положение кре-
стьян Юга, хозяйства которых находились в состоянии
полного упадка, усугублялось пребыванием в Неаполитан-
ском королевстве оккупационной армии. Наполеоновские
власти всеми способами тянули из населения деньги.
В коммуне Сперлонга, к примеру, французский военный
комендант требовал на содержание войска 540 дукатов в
год, тогда как доход коммуны составлял всего 200 дука-
тов. Мэр коммуны, отказавшийся выплачивать такую сум-
му, был избит и арестован. Снабжение французских сол-
дат пищей и средствами передвижения осуществлялось
за счет крестьянства. У них отбирали продукты, скот
без всякой компенсации. «Насильственное поведение фран-
цузов в Неаполе, налоги, притеснения, равнодушие, с коим
нарушают все данные народу обещания, ополчают все
умы, и народ повсюду восстает против них»,— писал отцу
русский представитель при дворе Фердинанда IV * в Па-
лермо А. Я. Булгаков 29 июля 1806 г.15 В результате
Неаполитанское королевство оказалось ареной стихийного
антинаполеоновского движения крестьянства, получивше-
го название «бандитизм». Исследователь этого движения
современный итальянский историк А. Лукарелли справед-
ливо определяет его как «политический бандитизм».
Разницу между обычными уголовными преступника-
ми и крестьянами Юга — участниками «бандитского» дви-
жения — замечали даже полицейские. «Они не выглядят
простыми ворами, так как их вдохновляют совсем иные
цели» 16,— говорилось в донесении полицейского из про-
винции Бари.
Первые выступления «бандитских» отрядов относятся
к 1806 г. Разворачивалась их деятельность главным об-
разом в Калабрии, области, которая и впоследствии оста-
валась центром «бандитского» движения. Одним из вож-
дей движения в тот период являлся Микеле Пецца, про-
званный Фра-Дьяволо. Расправиться с этими отрядами
правительству удалось лишь в 1808 г. Но в том же году
движение возродилось и в последующие годы распрост-
ранялось все шире. По свидетельству современников, в нем
* Неаполитанский король Фердинанд IV после реставрации его
в 1815 г. в качестве короля Обеих Сицилий стал именоваться
Фердинандом I.
16

участвовало несколько десятков тысяч человек. Особый
интерес представляет рассказ о «бандитском» движении в
1810 г. сотрудника русской миссии в Неаполе К. X. Бен-
кендорфа. Вслед за Калабрией, отмечает он в своем доне-
сении, движение охватило Апулию, Абруццы, провинции
Базиликата и Салерно. «Большая часть территории этих
провинций, житниц страны, осталась в этом году необра-
ботанной. Армия и враг довершили разорение, истребив
и предав огню все, что только было возможно... так что
даже Неаполю угрожает голод...» Говоря о размахе дви-
жения, Бенкендорф сообщал: «Эти отряды, в просторе-
чии называемые бандитскими, достигают по всему коро-
левству численности более 20 тысяч человек; основное
руководящее ядро этих сил, находящееся в Калабрии, со-
стоит из 4—8 тысяч горцев — жителей этой воинствен-
ной провинции, в которой большая часть населения ни-
когда не была покорена. К ним следует прибавить 5—
6 тысяч солдат, дезертировавших из армии с оружием и
снаряжением во время последней экспедиции. В восстав-
ших провинциях, расположенных близ Неаполя, недоволь-
ные и несчастные есть во всех классах, но большинст-
во — крестьяне.. Душой восстания вообще являются мона-
хи и священники, пострадавшие от секуляризации...» 17.
В Апулии, Молизе и Базиликате в 1806—1811 гг. су-
ществовало 70 отрядов, каждый по 100 человек и более.
В Базиликате действовал отряд Доменико Рицци, насчи-
тывавший около 300 человек. В Апулии отряд возглавлял
Гаэтано Меомартини ди Челенца (называвший себя Вар-
дарелли). Отряд Вардарелли препятствовал сбору налогов
и рекрутским наборам, сжигал ведомости коммунальной
администрации и списки налогоплательщиков, безжалостно
грабил землевладельцев, вместе с тем оказывая помощь
низшим классам, бесправным и задавленным нищетой.
Ярким событием явилось выступление 19 марта 1809 г.
в местечке Сантерамо (провинция Трани). В этот день
крестьяне, вооруженные саблями, ружьями, мотыгами, то-
порами и дубинами, ворвались в Сантерамо и начали
грабить и уничтожать дома самых богатых жителей, кото-
рые в страхе бежали из города. Повстанцы создали вре-
менное правительство и выставили часовых у городских
ворот. Правда, они не сумели надолго удержать власть —
22 марта к Сантерамо подошел французский отряд и же-
стоко расправился с восставшими (нищее население горо-
17

да должно было выплатить штраф в 25 тыс. дукатов),
однако уже через месяц в этом районе появились новые
очаги брожения. «Бандитское» движение приобрело огром-
ные масштабы, превратилось в подлинную партизанскую
войну. Даже самым прославленным французским вое-
начальникам бывало очень трудно справиться с «банди-
тами», которых поддерживало местное сельское населе-
ние. Так, полковник Жанти признавал: «Мы не смогли
осуществить ни одного маневра, о котором не были бы
предупреждены бандиты. У них связи повсюду. А нам ...
не удалось найти среди них ни одного шпиона... Отряды
бандитов — это стоголовые гидры. Разгромленные в одном
месте, они рассеиваются и неожиданно нападают в дру-
гом» 18.
Мюрат вынужден был бросить на борьбу с «бандит-
ским» движением всю свою армию. Особой жестокостью
в подавлении «бандитизма» отличался генерал Манэ.
«С ужасом говорят о том, что генерал Манэ, который от-
правился в Калабрию для борьбы с бандитами, расстре-
лял в течение двух месяцев около 6700 человек, посеяв
среди населения страх и отчаяние» 19,— записал 22 апре-
ля 1811 г. в своем дневнике неаполитанский адвокат Кар-
ло Де Никола. Истребительная война, продолжавшаяся
свыше двух лет (1810—1811), привела лишь к временно-
му затишью.
Правительственные расправы с «бандитизмом» нано-
сили большой урон экономике Неаполитанского королев-
ства, а это в свою очередь обостряло недовольство пред-
ставителей буржуазии и либерального дворянства сущест-
вующим порядком. Они осуждали методы борьбы властей
с «бандитами», хотя это движение и задевало, разумеется,
их интересы. Бывали случаи, когда землевладельцы даже
вступали в контакт с «бандитами», а подчас руководили
их отрядами. Из донесения К. X. Бенкендорфа известно,
например, что в районе города Кьети (в Абруццах) ле-
том 1811 г. был раскрыт заговор, в котором «участвова-
ло несколько сот крестьян, возглавляемых большой груп-
пой мелких землевладельцев, которые намеревались
перебить всю администрацию этого района и захватить
урожай вблизи Пескары на Адриатическом побережье» 20.
По-видимому, между крестьянскими отрядами и пер-
выми карбонарскими организациями существовали изве-
стные связи. Не случайно карательная экспедиция гене-
18

рала Манэ в Калабрию в 1810—1811 гг. ставила также
целью уничтожение карбонариев. По распоряжению Манэ
были казнены захваченные им руководители ряда вент, в
частности великий мастер венты в Козенце Капобьянко,
стоявший во главе «бандитского» отряда.
Широкое крестьянское движение в Неаполитанском
королевстве влилось в мощный поток национально-осво-
бодительного движения, который прокатился по Европе в
конце первого десятилетия XIX в.
Весной 1808 г. вспыхнула народная война в Испании.
Вслед за этим антинаполеоновские выступления начались
в Германии и Австрии. Превращение справедливых на-
циональных войн революционной Франции в завоеватель-
ные породило, как указывал В. И. Ленин, «в свою оче-
редь национально-освободительные войны против
империализма Наполеона» 21. На гребне волны антинапо-
леоновского движения в Европе и возникли тайные ор-
ганизации, призванные его возглавить. Именно тогда по-
явились в Южной Италии первые карбонарии.
Некоторые современники полагали, что карбонарское
движение насадили в Неаполитанском королевстве Бур-
боны, вытесненные Наполеоном на остров Сицилия. Так
думал, например, проживший несколько лет в Неаполе
русский граф Григорий Владимирович Орлов, оставивший
«Исторические, политические и литературные записки о
Неаполитанском королевстве» в пяти томах (опублико-
ванные на французском языке в Париже в 1819—1824 гг.)*.
В действительности же совершенно очевидно, что карбо-
наризм в Неаполитанском королевстве возник на основе
ранее существовавшего здесь освободительного движения,
кульминацией которого была потопленная в крови сила-
ми реакции буржуазная неаполитанская революция 1799 г.
Именно деятели этой революции — неаполитанские яко-
бинцы, вернувшиеся на родину из эмиграции в 1806 г.,—
составили основное ядро первых карбонарских вент. Так,
в городе Нола (провинция Терра-ди-Лаворо) венты созда-
* По-видимому, основанием для подобного мнения было заигры-
вание с карбонариями агентов короля Фердинанда, возбуждав-
ших надежды на то, что король по возвращении в Неаполь да-
рует стране конституцию. И в самом деле, эта пропаганда име-
ла известный успех. Во многих вентах Южной Италии висели
в те годы на стенах портреты Фердинанда и его сына Францис-
ка.
19

ли якобинцы 1799 г.— врач Антонио Меркольяно и мяс-
ник Винченцо д'Алессандро. Один из видных деятелей
революции 1799 г. Гаэтано Родинб стал активным карбо-
нарием в провинции Капитаната.
Конечно, признание того факта, что карбонаризм —
явление глубоко национальное, зародившееся в условиях
Южной Италии как реакция на французское вторжение,
вовсе не свидетельствует о необходимости отрицать влия-
ния на него важнейших событий общеевропейской исто-
рии и в первую очередь Великой Французской револю-
ции 22. «Французская революция представляет собой одно
из тех европейских событий, которые в наибольшей сте-
пени способствуют углублению уже начавшегося «под-
спудного» движения, укрепляя благоприятные условия са-
мого движения (объективные и субъективные) и действуя
как элемент, сплачивающий и централизующий вокруг
себя силы, распыленные по всему полуострову» 23,— пи-
сал Антонио Грамши, виднейший представитель маркси-
стской мысли Италии, один из основателей итальянской
компартии.
«Тем хуже для тебя, Мюрат!»
С конца 1811 г. новые карбонарские ячейки в Южной
Италии возникают одна за другой. Габриэле де Готти со-
здает венту в калабрийском городе Альтилия. Вслед за
этим в городе Козенца появляются три венты и несколь-
ко вент — в городе Априльяно. В 1812—1813 гг. карбо-
нарские организации уже существуют в апулийских го-
родах Барлетта, Альтамура и Андрия. Среди членов вен-
ты «Последователи Конклида» в Андрии — хирург Лука
Валенцано, одновременно руководящий вентой «Сыновья
Спарты» в Бурбонском кавалерийском полку. В Абруццах
и Кампанье карбонарское движение разворачивается в
1813 г.
С 1813 г., после провала похода Наполеона в Рос-
сию, положившего начало кризису наполеоновского гос-
подства в Европе, количество вент и их численность рас-
тут особенно бурно. Так, по данным современника, в ян-
варе 1813 г. в Неаполе было около 140 вент, в которых
состояло не менее 40 тыс. карбонариев. «Говорят, что
секта карбонариев в Абруццах достигает 60 тысяч чело-
век»,— отмечает в апреле 1814 г. в своем дневнике Кар-
20

Италия в 1810 г.
ло Де Никола. Позднее, в том же году, он записывает:
«Союз карбонариев широко распространился и охватывает
все слои населения» 24 В 1814 г. наполеоновский гене-
рал Дж. Россетти заявляет, что «сегодня нет ни одной
деревни в королевстве, которая не имела бы своей венты.
Карбонаризм распространяется с каждым днем самым
устрашающим образом» 25.
Размах карбонарского движения пугает возвративше-
гося в Неаполь после кампании 1812—1813 гг. Мюрата.
В приказе, направленном генеральному наместнику Эйме,
он пишет, что «не желает мириться с существованием кар-
21

бонарских лож, состоящих из людей без морали, без веры
и являющихся, наконец, врагами правительства и роди-
ны» 26. Депутации, которая обращается к Мюрату в апре-
ле 1813 г. с требованием осуществления в стране либе-
ральных реформ, он угрожает тюрьмой и другими ре-
прессиями. Вот тогда-то один священник торжественно
воскликнул: «Тем хуже для тебя, Мюрат!» 27.
Пытаясь лично следить за действиями карбонариев,
Мюрат отдает министру полиции такие, например, распо-
ряжения: «Мне стало известно, что некто по прозвищу
Априле основал ложу карбонариев ... в доме Леонардо де
Лука и что сегодня там будет собрание. Постарайтесь
узнать, что там будет происходить. Говорят также, что вче-
ра там был принят в члены венты некто по прозвищу
Милиардо» 28.
Осенью 1813 г. произошло первое крупное выступле-
ние карбонариев в Калабрии. 12 сентября вента города
Козенцы отправила секретный циркуляр с призывом к
восстанию во все подчиненные ей венты провинции.
«Огонь разгорается... Великий день приближается, и мы
должны сделать его самым прекрасным и самым счаст-
ливым...»,— говорилось в этом документе 29. Главным тре-
бованием участников этого движения, руководили кото-
рым преподаватели королевского колледжа в Козенце:
ректор Клаузи, его заместитель Ле Пьяне, Никола Верга
и Франческо Саверио Марини, было восстановление вла-
сти короля Фердинанда IV и провозглашение конститу-
ции. Практически движение в Калабрии представляло со-
бой серию изолированных, почти не связанных друг с
другом вспышек, подавленных генералом Манэ.
В марте 1814 г. началось карбонарское восстание в
Абруццах. «Многочисленные повстанцы (около 8 тысяч
человек),— писал Де Никола,— осуществляют набеги на
провинцию, сжигают налоговые книги и рекрутские спис-
ки, распространяют прокламации, призывая всех дезерти-
ров присоединяться к ним; они объявляют населению,
что избавляют его от тяжелого гнета правительства...
Восстание было поднято членами клубов, которые назы-
вают себя карбонариями. Говорят, что туда отправляются
войска...» 30.
В ряде городов (Сант-Анджело, Пенне и др.) в резуль-
тате восстания были созданы временные правительства.
Над городской башней Сант-Анджело впервые в истории
22

карбонаризма развевалось трехцветное (красно-черно-го-
лубое) карбонарское знамя. В некоторых районах вос-
ставшие провозглашали конституционную монархию Фер-
динанда IV, в других местах — республику. И на этот
раз восстание оказалось плохо подготовленным. Единое
руководство отсутствовало. Население, как правило, оста-
валось безучастным. В апреле 1814 г. движение было же-
стоко подавлено войсками во главе с французским гене-
ралом Монтиньи.
После восстания в Абруццах, в апреле 1814 г., Мю-
рат издал декрет о запрещении общества карбонариев.
Вместе с тем, понимая, что одними репрессиями успо-
коить страну не удастся, он в мае 1814 г. распорядился
создать комиссию из наиболее просвещенных людей для
подготовки проекта конституции. Такой проект появился
на свет, но конституция тогда не была провозглашена.
К концу своего правления, когда трон под ним уже
шатался, Мюрат попробовал привлечь карбонариев на свою
сторону и тем самым укрепить свое влияние в стране.
Он даже провозгласил себя покровителем карбонарского
общества. Министра полиции Магеллу Мюрат отправил к
карбонариям Папского государства для того, чтобы и их
сделать своими сторонниками. Однако карбонарии, пом-
нившие о недавних расправах с ними, продолжали отно-
ситься к Мюрату с недоверием и враждебностью. Лишь
немногие пошли за ним. Непопулярность Мюрата и среди
карбонариев, и среди широких масс населения ярко обна-
ружилась в тот момент, когда он попытался отстоять
свою власть после крушения Наполеона. Он вступил в
Папское государство и обратился из Римини ко всем
итальянцам с прокламацией, призывая их присоединить-
ся к его армии для борьбы против сил антинаполеонов-
ской коалиции (прежде всего, Австрии на севере и армии
неаполитанского короля Фердинанда IV на юге) за неза-
висимую, единую, конституционную Италию. 12 мая в
Пескаре была провозглашена конституция. Но слишком
поздно. После серии поражений Мюрат убедился в беспо-
лезности продолжения войны и в мае 1815 г. капитули-
ровал. Через несколько месяцев, в октябре 1815 г., он
предпринял последнюю, уже совершенно безнадежную по-
пытку восстановить свою власть, но был захвачен в плен
войсками Фердинанда и вскоре расстрелян.
23

По всему полуострову
С началом крушения наполеоновской власти карбонар-
ское движение перешагнуло границы Южной Италии и
распространилось по всему Апеннинскому полуострову.
В Папском государстве первые венты возникли в об-
ласти Марке в конце 1813 г. под влиянием неаполитан-
ских карбонариев. В 1814—1815 гг. карбонарские орга-
низации появились почти во всех папских провинциях,
причем наибольшее число их сторонников было в Рома-
нье. К сожалению, о деятельности этих карбонарских ор-
ганизаций сохранилось крайне мало сведений. Известно
лишь, что они стремились к национальной независимо-
сти. Еще более скудны сведения о первых карбонариях
Северной Италии 31. Здесь, как в Южной и Центральной
Италии, карбонарское движение также зарождалось под
лозунгом антинаполеоновской борьбы.
Если первые шаги ломбардо-венецианских карбонари-
ев почти не оставили следа в документах, то массовая
борьба жителей этой области в 1814 г. получила широ-
кую известность. Требования национальной независимо-
сти и провозглашения конституции особенно громко и
настойчиво звучали в дни, когда пала власть Наполео-
на, а дальнейшая судьба Ломбардо-Венецианской области
еще не была решена. Накануне Венского конгресса в Ве-
неции, например, вывешивалась на стенах домов, распро-
странялась в общественных местах листовка, в которой
говорилось: «Сограждане! Жители Венеции! Наступила
эпоха нашего возрождения... Венеция должна быть сво-
бодна...» Авторы листовки требовали от союзных монар-
хов, которым предстояло решить их судьбу, «независимо-
сти и создания конституционного правительства» 32.

Глава 2
НА ПУТИ К РЕВОЛЮЦИЯМ
Тиран Италии
Венский конгресс 1814—1815 гг., на котором решались
судьбы Европы после крушения наполеоновской импе-
рии, закрепил воссоздание на Апеннинском полуострове
восьми абсолютистских государств: Сардинского (к кото-
рому была присоединена территория Генуэзской респуб-
лики) и Ломбардо-Венецианского королевств, герцогств
Пармского, Моденского и Тосканского, княжества Лукка,
Папского государства и Королевства Обеих Сицилий
(Неаполитанского королевства). «Италия и Германия мог-
ли избавиться от ига Наполеона, только выдав себя мо-
нархической, феодальной и клерикальной реакции»,— пи-
сал Ф. Энгельс 1. Реставрированные в Италии правитель-
ства стремились, прежде всего, к укреплению пошатнув-
шегося сословно-абсолютистского строя, хотя и вынужде-
ны были примириться с основными сдвигами в социаль-
но-экономических отношениях, происшедших в эпоху
Наполеона.
Свержение Наполеона не принесло Италии нацио-
нального освобождения. Французский гнет сменился те-
перь австрийским. По решению Венского конгресса Лом-
бардо-Венецианская область вошла в состав Австрийской
империи. Властители Пармского, Моденского и Тоскан-
ского герцогств, связанные родственными узами с авст-
рийскими Габсбургами, добровольно отдались под покро-
вительство Австрии. Решающее влияние оказывала Авст-
рия на Папское государство и, в особенности, на Коро-
левство Обеих Сицилий. По секретной статье договора об
оборонительном союзе между австрийским императором и
королем Фердинандом последний признавал за Австрией
право вмешиваться во внутренние дела Неаполитанского
королевства и обязывался всегда и во всем поддерживать
внутреннюю и внешнюю политику Австрии. Решения
«проклятого Венского конгресса полностью подчинили
25

итальянцев австрийскому государству»,— писал в то вре-
мя один из виднейших деятелей европейских и итальян-
ских тайных обществ Луиджи Анджелони 2.
Особенно остро испытывали на себе тяжесть инозем-
ного гнета жители Ломбардо-Венецианской области. «На-
роды Ломбардии, провинций Мантуя, Брешия, Бергама-
ско и Кремаско, вас ждет счастливая судьба: ваши
провинции окончательно включены в состав Австрийской
империи!» — говорилось в одном из документов, принятом
на конгрессе3. Какой же была эта «счастливая» судьба?
Тяжелая зависимость от Австрии постоянно давала себя
знать. Управление страной целиком сосредоточилось в
руках австрийцев, на ее территории находились австрий-
ские оккупационные войска. Всемогущая полиция прони-
кала во все сферы общественной и частной жизни италь-
янских подданных Австрийской империи. Власти устано-
вили тяжелый налоговый гнет, разорительную таможен-
ную систему, восстановили ряд феодальных повинностей.
Австрийское правительство всеми средствами стремилось
унизить национальное достоинство итальянцев. Еще в
1814 г. австрийский император Франц I заявил в Париже
ломбардским делегатам, ходатайствовавшим о предостав-
лении им независимости: «Прежде всего необходимо, что-
бы ломбардцы забыли о том, что они итальянцы»4. От-
ветное чувство итальянцев к австрийскому императору
было весьма определенным и единодушным. Оно прекрас-
но выражено в обнаруженной австрийской полицией над-
писи на стене одной из церквей Ломбардии: «Столь ве-
лика моя любовь к тебе, монарх, что я мечту лелею:
лицезреть тебя, низвергнутого с трона и превращенного
во прах». И подпись: «Подданный, горячо любящий
Франца I, тирана Италии» 5.
Стремление к национальной независимости определяло
характер деятельности всех участников освободительного
движения Северной Италии. Однако различные силы хо-
тели достичь этой цели различными путями. Карбонарии
считали, что привести к национальному освобождению
может только восстание. Об этом говорилось, например,
в листовке, появившейся на улицах Вероны в январе
1815 г., после опубликования декрета австрийского пра-
вительства о запрещении тайных обществ: «Народы Ита-
лии! Вы слышали свой ужасный приговор? Речь идет о
том, чтобы приговорить вас к смерти, навсегда лишить
26

свободы. Карбонарии, т. е. истинные итальянцы, должны
быть уничтожены, потому что они знают священные пра-
ва общества, потому что они видят, что оно находится
под игом деспотизма и тирании, и хотят защитить его от
ужаса и ярости деспота. В этом состоит все их преступ-
ление... Народы Италии, вооружайтесь, настал час; этого
требует справедливость, требуют ваши попранные права,
сама религия требует от вас этого; вооружайтесь не для
того, чтобы защищаться, а чтобы избавиться от деспотиз-
ма... и заложить фундамент истинно свободного общест-
ва, основанного на принципах самой справедливой и раз-
умной конституции, которая сделает вас свободными и
счастливыми.
Итальянцы, любящие свою родину» 6.
Однако карбонарские организации, возникшие в Се-
верной Италии, как мы уже говорили, позднее, чем в
Южных и Центральных областях, были слабыми и мало-
численными. Лишь в 1817—1818 гг. появились более или
менее значительные карбонарские центры в Венециан-
ской области — во Фратта-Полезине, Ровиго, Креспино,
причем все эти центры находились в подчинении высокой
венте в Болонье, т. е. карбонариям Папского государст-
ва. В тот же период карбонаризм распространился и в
Ломбардии. Основателем одной из вент в Милане стал
музыкант и литератор Пьеро Марончелли. Он вступил в
общество карбонариев в 1815 г., еще будучи студентом
неаполитанской консерватории. Затем, переехав к себе на
родину, в Романью, активно участвовал в работе карбо-
нарской организации в Форли. В 1819 г. Марончелли обо-
сновался в Милане и приложил много сил для активиза-
ции местных карбонариев. Ему удалось вовлечь в движе-
ние своего ближайшего друга — известного литератора
Сильвио Пеллико, графа Порро и др.
Оживлению деятельности различных тайных обществ
в Сардинском королевстве способствовала крайне реак-
ционная политика правительства короля Виктора-Эмма-
нуила I. Как отмечал в своем обзоре «О положении Ита-
лии в 1820 году» русский дипломат барон П. Ган, здесь
в эпоху Реставрации были восстановлены «старые зако-
ны, основанные на феодальных принципах и отличающие-
ся жестокостью наказаний», уволены наиболее способные
чиновники, служившие при Наполеоне. «Вопиющее неве-
жество новых служащих,— писал Ган,— порождает мно-
27

го беспорядков, так же, как бездарность военных...»7
Наряду с карбонарской организацией, в Сардинском ко-
ролевстве в 1818 г. по инициативе крупнейшего деятеля
европейского конспиративного движения Ф. Буонарроти
(находившегося тогда в Женеве) 8 возникло «Общество
высокодостойных мастеров». Своими главными целями
оно провозгласило освобождение от гнета Австрии и при-
нятие конституции.
После 1815 г. в Северной Италии действовали не толь-
ко тайные общества. Большого размаха достигло тогда
либеральное движение, в котором участвовали также
и члены различных подпольных организаций. К этому
патриотическому движению, выступавшему против попы-
ток Австрии германизировать итальянские владения, при-
мыкали известные литераторы, философы, экономисты.
Всеми силами старался способствовать развитию нацио-
нальной экономики виднейший общественный деятель
Ломбардии граф Федерико Конфалоньери (возглавлявший
общество «федератов»). Он добивался использования но-
вых текстильных машин, перехода на газовое освещение
в Милане, открытия судоходства по реке По и т. д. Особое
значение Конфалоньери придавал необходимости воспи-
тания народа: по его инициативе в Ломбардии (и в дру-
гих итальянских государствах) были основаны народные
школы по ланкастерской системе, в которых старшие уче-
ники обучали младших. Ни одному из нововведений Кон-
фалоньери, к сожалению, не удалось просуществовать
долго. Ланкастерские школы были закрыты в январе
1821 г., пароходное движение по реке По не началось вов-
се, газом освещался только дом графа Порро — и то лишь
до его ареста в 1821 г., когда дом был конфискован.
Группа выдающихся литераторов и ученых, среди ко-
торых, наряду с Конфалоньери, можно назвать С. Пелли-
ко, Дж. Д. Романьози, Дж. Берше и др., приступили в
сентябре 1818 г. к изданию журнала «Кончилиаторе»
(выходил он два раза в неделю). Журнал сразу привлек
внимание и симпатии крупных деятелей культуры не
только Италии, но и других европейских стран. Им инте-
ресовались Стендаль, Гете, в нем публиковал свои работы
швейцарский экономист и историк Жан Шарль Леонар
Сисмонди.
Издатели журнала в условиях австрийской цензуры
не могли открыто ставить острые вопросы, поэтому свои
28

политические настроения они выражали в работах, посвя-
щенных вопросам литературы, истории, экономики, на-
родного образования. Австрийские власти быстро разобра-
лись в ориентации журнала, который, по словам реакци-
онного журнала «Аккаттабриге», состоявшего на службе
полиции, «распространял запах угля» («carbone») 9, и
начали жестоко преследовать его. Цензура вырезала не-
угодные ей места, запрещала и уродовала статьи. «Пра-
вительство объявило беспощадную войну „Кончилиато-
ре"»,— писала Тереза Конфалоньери мужу10. А сам
Федерико Конфалоньери в письме видному ломбардскому
ученому и общественному деятелю Джино Каппони в ян-
варе 1819 г. замечал: «„Кончилиаторе" кастрируется и
преследуется совершенно бесцеремонно. Но, во всяком
случае, он не умрет никакой смертью, кроме насильствен-
ной» 11.
Яростные атаки австрийской полиции и цензуры вы-
нудили издателей прекратить выпуск журнала. Послед-
ний его номер появился 17 октября 1819 г. Умеренно-ли-
беральный характер журнала ни в коей мере не умаляет
его значения не только в истории итальянской культуры,
но и в истории борьбы за воссоединение Италии, так как
он сыграл значительную роль в духовной жизни страны.
Недаром его ненавидели и боялись реакционные силы
всех итальянских государств.
Идеи национального освобождения и итальянского
единства, воодушевлявшие авторов «Кончилиаторе», не
могли, разумеется, выражаться прямо и открыто в под-
цензурном журнале. Иное дело — подпольные карбонар-
ские издания. Свержение австрийского гнета и завоева-
ние национальной независимости — эти требования фигу-
рируют в каждом дошедшем до нас (со всех концов Апен-
нинского полуострова) карбонарском документе, посвя-
щенном политическим проблемам. С ними мы встречаемся
и в документах карбонариев Апулии, где описывались стра-
дания народа под игом иностранцев и выражалась уве-
ренность в грядущем освобождении, и в показаниях на
процессах карбонариев Папского государства в 1817 г.,
и в подпольных газетах карбонариев Романьи. Стремле-
ние итальянских карбонариев к национальной независи-
мости вызывало горячее сочувствие у передовых людей
России. «Известно ... что главная цель карбонариев состо-
ит единственно в том, чтобы доставить независимость
29

всей Италии. Прекрасная мысль! И кто не пожелает вме-
сте с ними, чтобы это исполнилось» 12,— писал декабрист
М. А. Фонвизин.
Республика Авзония
В отличие от требования национальной независимости,
имевшего вполне конкретный практический смысл с мо-
мента зарождения карбонаризма, мысль о необходимости
преодоления раздробленности и создания единой Италии,
нашедшая выражение во многих карбонарских докумен-
тах, не могла в силу незрелости национального движения
превратиться в боевой лозунг политической борьбы. Тем
не менее некоторые документы, трактующие эту пробле-
му, представляют несомненный интерес. Это касается,
прежде всего, «Пакта республики Авзонии» — своеобраз-
ной конституции объединенной Италии (место и время
его появления до сих пор твердо не установлены: пред-
полагают, что он был создан между 1811 и 1816 гг.).
Согласно «Пакту», Италия, вернувшая себе вместе с древ-
ним названием Авзония былое величие, включает в свои
пределы весь Апеннинский полуостров, территорию быв-
шей Венецианской республики, а также острова Адриати-
ческого и Средиземного морей (расположенные в преде-
лах 100 миль от итальянского берега). Верховная власть в
стране передается Национальной ассамблее, исполнитель-
ная власть — двум «королям» (один ведает сухопутными,
другой — морскими делами), избирающимся ассамблеей
сроком на 10 лет. Страна делится на 21 провинцию, каж-
дая из которых избирает свою провинциальную ассамб-
лею. Провозглашается принцип выборности не только
административных и судебных властей, но и духовенства.
Устанавливается всеобщая воинская повинность. Все
граждане получают равные права, наследственные титу-
лы и феодальные привилегии отменяются. Вводится си-
стема прогрессивного налога: бедные уплачивают седь-
мую часть своего личного дохода, а богатые — шесть
седьмых. Отношения с соседними государствами основы-
ваются на принципах мира и справедливости13. «Пакт
республики Авзонии», проникнутый идеями свободы,
юридического равенства и стремлением ослабить имущест-
венное неравенство, был, безусловно, создан представите-
лями самого радикального крыла карбонариев.
30

Огонь под пеплом
Добиться независимости от Австрии, как мы уже говори-
ли, стремились и карбонарии Королевства Обеих Сици-
лий. Однако Реставрация принесла Южной Италии не
только усиление гнета Австрии. Надежды патриотов Ко-
ролевства Обеих Сицилий на то, что король Фердинанд
осуществит обещанные им либеральные преобразования,
оказались тщетными. Отмена сицилийской конституции,
административная система, основанная на принципах аб-
солютизма, опала на всех, кто служил Мюрату,— все это
также принесла реставрация Бурбонской монархии жите-
лям Королевства Обеих Сицилий. Политическая реакция
усугублялась крайне тяжелым экономическим положени-
ем. В 1816—1817 гг. в результате аграрного кризиса в
королевстве царил голод, возросли цены на хлеб, увели-
чились налоги. В первую очередь это обостряло бедствен-
ное положение городских и сельских низов. Генерал Нун-
цианте сообщал из Калабрии в январе 1816 г., что «на-
строение народа, на первый взгляд, спокойное,— это
огонь, который тлеет под пеплом» 14. На протяжении
1816—1817 гг. адвокат Де Никола почти ежедневно дела-
ет записи о росте налогов и цен, повсеместном голоде и
всеобщем брожении. «...В городе величайшее волнение и
недовольство,— записал он 27 апреля 1816 г.,— так как
говорят о повышении на два месяца поземельного налога
и о приостановке до нового распоряжения выплаты жа-
лованья и пенсий. Народ возмущен высокими ценами на
муку... На днях они окружили карету наследного принца
и показали ему хлеб, чтобы он увидел его качество и
узнал его цену. В общем, все слои разочарованы, и о мо-
нархе, возвращения которого так ждали и которого так
любили, теперь плохо говорят»15. «Трудно представить
себе правительство, столь же бездарное и неспособное уп-
равлять народом»,— писал в тот период Стендаль, про-
ведший много лет в Италии и посвятивший полюбившей-
ся ему стране немало произведений 16.
Обстановка стала еще более напряженной в первой по-
ловине 1816 г., когда министерство полиции возглавил
крайний реакционер князь Каноза. Опираясь на тайное
реакционное «Общество кальдерариев» *, которое он воз-
* «Общество кальдерариев» возникло в период правления Мю-
рата и ориентировалось в то время на Бурбонов. В эпоху Ре-
31

ставрации в его состав, наряду с ярыми реакционерами, близ-
кими к правящим кругам, были вовлечены всякого рода пре-
ступные элементы и авантюристы.
главил, реорганизовал и расширил, Каноза развязал мас-
совый террор против карбонариев. Свирепо расправлялся
он и со всеми либерально мыслящими людьми. В июне
1816 г. король, чтобы разрядить обстановку в королевст-
ве, вынужден был отстранить Канозу от должности.
В этих условиях популярность карбонаризма в стране
возросла.
Во многом сходная ситуация сложилась и в Папском
государстве. Возвращение папы Пия VII в Рим в 1814 г.
из Франции, где он был пленником Бонапарта, привело
к восстановлению монополии духовенства в управлении
Папским государством. Крайне реакционная его политика
в сочетании с экономическим кризисом, принявшим осо-
бенно тяжелые формы в годы Реставрации из-за неуро-
жаев и голода, вызвала глубокое недовольство населения
страны. Об этом не раз сообщал в своих донесениях рус-
ский посланник в Риме А. Я. Италинский. Так, в 1817 г.
он писал: «...Ужасы нищеты среди простого народа дости-
гают здесь самой высокой из всех возможных степе-
ней...»17. «...Здесь,—отмечал он в 1818 г.,—где взяточ-
ничество распространено во всех отраслях управления,
налоги разоряют народ и правительство мало деятель-
но, — все это вызывает всеобщее недовольство...» 18. «Сле-
дует искать причины (недовольства,— М. К.),—указы-
вал он в 1819 г.,— в неудовлетворительном осуществлении
правосудия, в расхищении государственных финансов и
вследствие этого — в увеличении налогов, которыми обре-
меняют народ, в полном отсутствии поощрения промыш-
ленности и в самой форме правительства... Правительство
попов, как его здесь называют, является объектом всеоб-
щей ненависти...» 19. Оппозиционные настроения буржуа-
зии и широких масс населения вели к активизации дея-
тельности карбонариев.
Таким образом, как в Южной, так и в Центральной
Италии карбонарское общество становится в эпоху Ре-
ставрации главной оппозиционной силой. Какие же со-
циальные слои были вовлечены в этот период в карбонар-
ское движение?
32

Аллегорическое изображение Неаполя под гнетом Мюрата

Торжественный въезд конституционных войск во главе с Г. Пепе
и Л. Миникини в Неаполь 9 июля 1820 г.

Эпизод восстания в Палермо в 1820 г.

Один из руководителей восстания
в городе Нола в 1820 г.
лейтенант М. Морелли
Один из руководителей восстания
в городе Нола в 1820 г.
лейтенант Д. Сильвати
Один из руководителей
неаполитанской революции 1820 г.
священник Л. Мнникини
Один из руководителей
неаполитанской революции 1820 г.
генерал Г. Пепе

Столкновение между студентами Туринского университета
■ правительственными войсками в январе 1821 г.

Руководитель
пьемонтской революции 1821 г.
С. ди Сантароза
Участник
карбонарского движения
писатель С. Пеллико
Руководитель заговора
карбонариев в 1820 г.
в Папском государстве
Л. Ауриспа
Дж. Байрон

Арест ломбардо-венецианскнх карбонариев

Памятник М. Морелли, Д. Сильвати, Л. Миникини, воздвигнутый
в городе Нола в 1961 г.

К сожалению, исследователи не располагают достаточ-
но полными статистическими данными на этот счет. По-
этому приходится опираться в основном на многочислен-
ные свидетельства современников. Как и в наполеонов-
скую эпоху, в этот период в движении участвовали вы-
ходцы из буржуазии: прежде всего новые земельные соб-
ственники и лица свободных профессий (адвокаты, вра-
чи, преподаватели и т. д.). О том, что «секта карбонариев
попала в руки наиболее отважных земельных собственни-
ков из провинций», писал, в частности, русский послан-
ник в Неаполе Г. Д. Мочениго в 1816 г.20 Среди руко-
водителей карбонарских организаций встречались, хотя и
значительно реже, представители либерального дворян-
ства *.
В карбонарской организации чрезвычайно многочис-
ленными и активными были представители армии, особен-
но младшее офицерство, близкое по своему положению и
по своим устремлениям к буржуазии. Так, в Неаполитан-
ском королевстве почти все младшие офицеры являлись
членами общества карбонариев. Под их руководством в
полках создавались филиалы вент, куда вовлекалось так-
же значительное число солдат. В союз с карбонариями
вступил генерал Г. Пене, издавна известный своими ли-
беральными взглядами, за которые он пострадал в дона-
полеоновскую эпоху (за участие в либеральном движении
против короля Фердинанда он был арестован и освобож-
ден лишь в 1806 г. с восшествием на престол Жозефа
Бонапарта). Находясь во главе ополчения провинций
Фоджа и Авеллино, он осуществил его реорганизацию,
превратив, по существу, каждую роту в карбонарскую
венту во главе с офицером-карбонарием.
Обращение карбонариев к христианскому учению спо-
собствовало пополнению их рядов многочисленными пред-
ставителями низшего духовенства. Симпатии к карбона-
риям у простых деревенских священников усиливались и
в связи с их тяжелым материальным положением. «Сре-
ди карбонариев насчитывается огромное число представи-
телей низшего духовенства,— говорилось в анонимном
письме из Рима от 12 июля 1819 г.— Вы были бы пора-
жены, узнав, в каких ужасных условиях находятся рядо-
* Более всего это относится к Северной Италии.
33

вые священники...» 21. Низшее духовенство оказывалось
важнейшим связующим звеном между руководством кар-
бонариев и народными массами — ремесленниками и кре-
стьянами.
Можно ли верить источникам?
Вопрос об участии масс в карбонарском движении нельзя
считать всесторонне изученным. Бесспорно, однако, что
широкие массы Южной и, в известной мере, Централь-
ной Италии благожелательно относились к карбонариз-
му. В определенные моменты, как мы увидим ниже, они
даже вступали в борьбу на его стороне, надеясь добиться
улучшения условий своей жизни. Для руководителей неа-
политанских карбонариев не прошли бесследно уроки ре-
волюции 1799 г. Они поняли, что крушение Партенопей-
ской республики было обусловлено переходом масс в стан
реакции22 и что, следовательно, для достижения успеха
необходимо вовлечь народные низы в свою организацию
и таким образом либо нейтрализовать их (к этому стре-
мились умеренные карбонарии), либо сделать своей опо-
рой (так считали наиболее радикальные группы карбона-
риев). «Роковая судьба нашей демократии,—говорилось
в одной из статей газеты «Аннали дель патриоттизмо»,
выходившей в Неаполе в 1820—1821 гг.,— заставила
осознать необходимость сближения с народом» 23.
Аналогичные мысли высказывались и в документах
высших степеней карбонарского общества. Так, в описа-
нии церемонии открытия заседания одной из вент указы-
валось, что работа венты начинается «в полночь, когда
народные массы под руководством карбонариев ... высту-
пают против тирании...». Несколько ниже речь шла о
«вождях различных карбонарских степеней, призванных
возглавить всеобщее движение...» 24. В речи оратора на
том же заседании указывалось, что в случае восстания
«вожди движения должны будут находиться среди народ-
ных масс, подбадривая слабых, вдохновляя нерешитель-
ных...» 25. На судебном процессе над карбонариями Пап-
ского государства один из арестованных упоминал о ма-
стере-карбонарии Цуболи, «который распространял карбо-
наризм вплоть до народных низов и надеялся, что в го-
товившемся восстании примет участие весь народ»26.
34

Чтобы вовлечь народные низы (прежде всего, сель-
ские массы, составлявшие преобладающую долю населе-
ния) в карбонарские венты, руководители движения ста-
рались до предела упростить ритуал вступления в обще-
ство * и как можно яснее растолковать свои цели. Напри-
мер, в одной из брошюр на неаполитанском диалекте,
распространявшейся среди низов Южной Италии, автор
пытался заронить в души отсталых и невежественных
крестьян конституционные устремления в предельно до-
ступной для них форме. Крестьянин, встретив своего дру-
га-карбонария, чуть ли не в ужасе осеняет себя крестом
и восклицает: «Дорогой друг, почему тебя называют кар-
бонарием? Какое скверное название ты носишь!» Карбо-
нарий же объясняет ему, что надо не пугаться названий,
а пытаться понять суть вещей. Он объявляет себя «дру-
гом господа бога и себе подобных, ярым защитником ро-
дины и трона, приверженцем бога и короля, как тому
учит священная христианская католическая римская ре-
лигия». Он столь убедительно и красноречиво излагает
свои взгляды, что наивный крестьянин с изумлением и
доброй улыбкой замечает: «Выходит, все карбонарии по-
падут в рай? Они все святые?». Постепенно в ходе бесе-
ды карбонарий втолковывает крестьянину преимущества
конституционной свободы при Бурбонах, описывая ему
те выгоды, которые извлекут все, когда в стране «король
сможет делать не то, что ему будут говорить, но то, что
будет записано в конституции» 27.
Однако главной причиной участия народных масс в
карбонарском движении было, разумеется, их невыноси-
мо тяжелое экономическое положение. Агитация карбо-
нарских руководителей, таким образом, падала на благо-
приятную почву. Генерал Черч** в своей книге «Банди-
тизм и тайные общества в Апулии» отмечал, что рост
численности карбонариев происходит «благодаря вступ-
лению в их ряды людей низшего класса... Более всего к
* Один из виднейших неаполитанских карбонариев, маркиз Де
Аттелис, указывал, что упрощенный ритуал карбонариев был
приспособлен «к уровню понимания последнего из крестьян»
(Дж. Берти. Демократы и социалисты в период Рисорджимен-
то. М., 1965, с. 171).
** Англичанин, находившийся на службе у неаполитанского ко-
роля и руководивший в 1818 г. карательной экспедицией против
«бандитов» и карбонариев в Апулии.
35

этим новым сектам,— писал он,— присоединялись обычно
рабочие, ремесленники и самые неимущие городские и
сельские простолюдины... Наряду с ними в секты вступа-
ло большое число лесных разбойников, лишенных средств
к существованию, и множество солдат королевской армии,
жандармерии и провинциальных войск всех родов» 28.
Русский посланник в Неаполе Г. О. Штакельберг в
начале 1820 г. сообщал из Неаполя, что среди карбона-
риев, арестованных неаполитанской полицией в неболь-
шом городке Афрагола во время собрания, за исключени-
ем их главы — священника — все остальные присутст-
вующие были представителями низших слоев общества.
На основании обширных архивных данных итальян-
ский историк-марксист Джузеппе Берти показал, что в
карбонарские организации Юга «входили десятки тысяч
ремесленников и деревенских жителей, самых настоящих
безземельных крестьян, а также солдаты и низшее духо-
венство» 29.
Интересные данные об участии ремесленников в кар-
бонарских организациях Папского государства содержат-
ся в материалах судебного процесса 1821 г. над карбона-
риями Романьи, где перечисляются имена и профессии
всех арестованных. Наряду с собственниками земли, юри-
стами, писателями, адвокатами, служащими, священника-
ми, офицерами, солдатами, врачами, трактирщиками там
называются сапожники, портные, слесари, каменщики,
плотники, маляры, стекольщики и т. д.
Современные историки полагают, что в 1815—1820 гг.
в Южной Италии насчитывалось около 200 тыс. карбо-
нариев. Если учесть, что всего в Неаполитанском коро-
левстве в тот период проживало около 5 млн., то окажет-
ся, что минимум 4% населения являлись членами карбо-
нарских вент.
Чрезвычайно широко участвовало в карбонарском
движении население Папского государства. По данным
П. Гана, в мае 1820 г. пятая часть жителей была свя-
зана с карбонариями 30. Столь большая численность кар-
бонарского общества не может не поражать. Однако, по
мнению Дж. Берти, современники, говоря о карбонари-
ях, имели в виду не только членов вент, но и «карбонар-
скую толпу», т. е. «крестьян, которые находились под
влиянием карбонариев и которых можно было поднять в
случае необходимости» 31, хотя формально они не вхо-
36

дили в карбонарское общество. Интересные сведения о
«карбонарской толпе» содержатся в материалах ряда су-
дебных процессов над карбонариями Папского государ-
ства. На основании показаний арестованных можно уста-
новить, что «толпа» существовала во всех крупных карбо-
нарских центрах Романьи. Члены карбонарской толпы
объединялись в общества, подчиненные карбонарскому и
возглавляемые представителями вент, которые называ-
лись народными вождями («capo-popolo»). Численность
каждого общества составляла около 100 человек. Обще-
ства делились на секции — по 10—12 человек каждая.
Поскольку состояли эти организации из неимущих, то в
течение долгого времени никто не платил членских взно-
сов; за ночное патрулирование по городу они получали
вознаграждение из кассы карбонарской венты. Карбона-
рии оказывали помощь также тем, кто по различным при-
чинам не работал.
Вступающий в общество клялся на кинжале повино-
ваться своим вождям и защищать патриотов и родину от
врагов (членам организации сообщалось, что их союзом
руководит более высокое тайное общество), получал
оружие, приобретенное на средства карбонариев, чтобы в
любой момент встать на их защиту. Каждое из обществ
имело свое название. Так, в Романье общества называ-
лись «Сибирь», «Долг», «Защитники родины», «Сыновья
Марса», «Реформированные масоны», «Американские
стрелки», «Иллюминаты» и т. д.; в Южной Италии —
«Решительные», «Греческие отшельники», «Европейские
патриоты» и др. По всей видимости, письменных доку-
ментов в этих народных организациях не существовало.
«Бандиты» и карбонарии
В Неаполитанском королевстве карбонарии попытались в
1816 г. поднять восстания в Калабрии и в ряде других
районов, но потерпели неудачу. В мае 1817 г. руководи-
тели крупнейших карбонарских организаций Салерно и
Неаполя на секретном совещании в Помпее разработали
план восстания, которое должно было охватить все ко-
ролевство. В Неаполе был создан Центральный корре-
спондентский комитет для координации действий всех
вент королевства. В провинции отправились специальные
агенты, чтобы ознакомиться с настроениями населения,
37

выявить активных сторонников и, в первую очередь, ус-
тановить, настал ли момент для начала революции. На
основании их докладов были написаны обращения ко
всем вентам королевства с призывом готовиться к вос-
станию в сентябре 1817 г. Кроме того, по селениям и го-
родам распространялись манифесты, которые требовали
от короля провозглашения конституции и призывали на-
род не платить налоги в случае его отказа это сделать.
Характерно, что тон прокламаций постепенно менялся.
Если первая просила короля, вторая напоминала ему о
том, что он обещал своему народу конституцию и реко-
мендовала быть верным королевскому слову, то третья
уже угрожала революцией.
Предполагалось зажечь пламя революции прежде все-
го в Южной Апулии — в провинции Лечче, где волнения
начались еще до ухода австрийских войск в 1817 г.
С 1817 г. здесь действовало тайное общество «Решитель-
ные», в составе которого преобладали крестьяне. Во гла-
ве общества, вобравшего в себя «бандитские» отряды этой
провинции, стоял бывший священник Чиро Анникьярико,
еще в наполеоновскую эпоху возглавлявший один из «бан-
дитских» отрядов в Южной Апулии. После реставрации
Бурбонов он установил связь с карбонариями, предложив
им свои услуги в борьбе с кальдерариями. Для «Реши-
тельных» Анникьярико разработал целую социально-по-
литическую программу, в которой исходил из евангель-
ских, якобинских и карбонарских доктрин. Он мечтал об
обществе, основанном на братстве народов, любви к че-
ловечеству и европейском патриотизме, призванном объе-
динить все европейские нации в единую республиканскую
федерацию.
Анникьярико разоблачал разврат и продажность свя-
щенников и чиновников. Но главных своих врагов члены
общества «Решительных» видели «в знатных и богатых
землевладельцах, которые, захватив домениальные земли,
сосредоточили в своих руках огромную часть всей земли»
(в документах общества, попавших в руки полиции, со-
держалось требование раздела земель) 32; основные цели
«Решительных» — свобода и экономическое равенство.
Деятельность «Решительных» сводилась, главным об-
разом, к защите сельской бедноты от притеснений бога-
тых землевладельцев. Анникьярико наделял неимущих
деньгами, отобранными у богатых. Среди крестьянских
38

масс он проповедовал свои идеи, утверждая, что день ре-
волюции неизбежен и скоро расцветет «дерево свободы».
Естественно, что Анникьярико пользовался большим ува-
жением сельского населения. Численность общества «Ре-
шительных» составляла в 1818 г., по одним данным, око-
ло 20 тыс. человек 33, а по другим — даже 30—40 тыс.34
Члены общества проходили строевую подготовку и учи-
лись в совершенстве владеть оружием 35.
Когда в конце 1817 г. карбонарии готовились под-
нять восстание в провинции Лечче, Анникьярико примк-
нул к радикальным карбонариям и был принят ими в
свое общество. В 1818 г. он возглавил в Апулии повстан-
ческую армию. Анникьярико обещал также снабдить ло-
шадьми 200 вооруженных карбонариев города Франкавил-
ла. Однако союз карбонариев с обществом «Решитель-
ных» па деле оказался весьма непрочным. Как только
над Анникьярико и его отрядом нависла угроза распра-
вы, карбонарии пошли на предательство своих союзников.
Они отказались дать деньги, необходимые Анникьярико
для того, чтобы переправиться в Бриндизи и таким обра-
зом спастись. Более того. Опасаясь, что Франкавилла бу-
дет разорена правительственными войсками, отряд город-
ской милиции, входивший в состав карбонарского обще-
ства, помог генералу Черчу, прибывшему из Неаполя для
подавления волнений, схватить Анникьярико. После ог-
лашения смертного приговора Анникьярико и десяти его
ближайшим сподвижникам священник предложил Чиро
найти утешение в молитве, на что тот ответил: «Оставим
эту пустую болтовню. У нас ведь с вами одна профессия.
Не стоит смеяться друг над другом» 36. Анникьярико был
казнен 18 февраля 1818 г. в Франкавилле.
Главная причина, определившая слабость связей меж-
ду карбонариями и крестьянскими массами, состояла в
непоследовательности представителей итальянской зе-
мельной буржуазии, составлявших руководящее ядро кар-
бонариев. Нуждаясь в поддержке народных масс, они
вместе с тем старались «не допустить того, чтобы требо-
вания беднейших слоев, примыкавших к обществу, пре-
высили определенный предел... чтобы бедное крестьянст-
во захватило домениальные земли и наложило руку на
крупную земельную собственность...»37.
Покончив с «Решительными», Черч отдал приказ о
создании военной комиссии для расправы с карбонария-
39

ми. Комиссия функционировала в течение двух лет и ис-
требила сотни карбонариев Южной Апулии.
Вскоре после разгрома движения в Южной Апулии
карбонарии Королевства Обеих Сицилии разработали но-
вый план восстания, наметив его на 1819 г., но отсут-
ствие руководителя (карбонарии хотели привлечь к ру-
ководству одного из братьев Пепе — Флорестано или
Гульельмо, но оба они отказались) привело к провалу и
этого плана.
Однако всеобщее недовольство и брожение в стране
росли и ширились. Влияние карбонариев усиливалось.
Много новых вент возникло в тот период. Так, в районе
города Аверса в начале 1820 г. великим мастером Джи-
роламо Мальвазио были созданы четыре венты: «Герои
Афин», «Признанное счастье», «Сыновья храбрости» и
«Друзья справедливого порядка».
Возрастала активность карбонариев и в провинции
Терра-ди-Лаворо, особенно в городе Нола. Деятельно-
сти карбонариев Нолы Центральный корреспондентский
комитет придавал особое значение, поскольку этот город
был расположен вблизи границ трех провинций — Неапо-
литанской, Салернитанской и Авеллинской.
«К оружию!»
Карбонарии Папского государства вместе с тайным об-
ществом гвельфов, близким по своим целям к карбонар-
скому и вскоре слившимся с ним, разработали план вос-
стания, которое должно было начаться 24 июня 1817 г.
в Мачерате, а затем распространиться на все Папское
государство. Восставшие хотели, рассказывает А. Я. Ита-
линский, «призвать под свои знамена всех крестьян —
членов карбонарской секты»38. Одна из прокламаций,
распространявшихся по папским владениям и, по-видимо-
му, рассчитанная на привлечение народных масс, попала
в Королевство Обеих Сицилий (недавно она была обна-
ружена современным историком А. Лукарелли в Неапо-
литанском государственном архиве). «Народ!—говори-
лось в этой листовке.— Когда господь хочет наказать вас,
он подчиняет вас варварскому и тираническому правле-
нию попов. Когда он хочет наградить вас, он дает вам
силы свергнуть иго тирании. Вы достаточно страдаете от
40

голода и болезней. Пришло время освободиться вам от
этих зол. Беритесь за оружие, объединяйтесь с нами, вос-
ставайте против правителей. Убивайте богачей, отнимай-
те у них имущество! Вы по праву измените свою судьбу.
Итак, народ, к оружию, к оружию, к оружию!»39. Од-
нако вследствие предательства планы заговорщиков стали
известны правительству, и оно направило в Мачерату
войска. Последовали массовые аресты. Руководители за-
говора — Галло, Папис, Монти и еще восемь человек —
были приговорены к смертной казни, замененной затем
пожизненным заключением в замке Сант-Анджело в
Риме.
Жесточайшие преследования карбонариев и всех ли-
берально настроенных людей в Папском государстве по-
мешали организации крупных заговоров на протяжении
1818—1819 гг. Однако в ответ на террор со стороны пра-
вительства, опиравшегося на религиозные контрреволю-
ционные общества, карбонарии в этот период тоже при-
бегли к тактике политического террора. Так, в Фермо
были заколоты кинжалом президент уголовного суда Мар-
тини и комиссар полиции Риччи; в Мачерате убиты по-
лицейский комиссар и начальник жандармерии и т. д.
Вот с какими словами обращались, например, карбонарии
к правителю города Сполето: «Смерть настигнет тебя, ес-
ли ты не оставишь нас в покое; от каждого, кто к тебе
приближается, ты можешь ждать расплаты». Директору
полиции они писали: «Мы убьем тебя, хотя ты и стара-
ешься удрать. Наша всемогущая рука повсюду достанет
тебя и очень скоро покарает»; лейтенанту карабинеров:
«...Смерть идет за тобой, проклятый предатель...»40.
До нас дошло несколько экземпляров четырех под-
польных газет, издававшихся карбонариями Романьи в
1819—1820 гг.41 Доминировала в большинстве статей,
опубликованных в этих газетах, уничтожающая и всесто-
ронняя критика формы правления, при которой папа об-
ладает верховной властью в государстве. В них облича-
лись также продажность и развращенность духовенства,
его неспособность управлять государством. Все газеты
единодушно приходили к выводу, что соединение граж-
данской и духовной власти в одних руках недопустимо.
Так, одна из статей в «Раккольиторе романьоло» носила
весьма красноречивое название: «Может ли священник
быть монархом?» 42.
41

Разоблачая правителей, карбонарские газеты призыва-
ли народ к революционным действиям. Предсказывая
наступление революции в ближайшее время, газета «Ил-
люминаторе» в апреле 1820 г. обращалась к своим чита-
телям со следующими словами: «А что делаете вы? Как
вы готовитесь к этой войне? Где ваше оружие? Где ва-
ши средства? Где ваши планы? От кого ждете вы сво-
боды?» 43.
«Тряслися грозно Пиренеи...»
Не только в Италии, но и в других европейских странах
все более активизировались тайные революционные об-
щества. «Народы, убедясь, что нечего ожидать им от пра-
вительств, стали действовать сами; а умы нетерпеливые,
которых всегда и везде найдется много, решили ускорить
и подвинуть общественное дело образованием и распро-
странением тайных обществ. Во Франции, Германии,
Италии учредились таковые под разными наименования-
ми: карбонариев, тугендбунда и т. д.»,— писал в своих
воспоминаниях декабрист Н. В. Басаргин 44
В России тайные общества типа «Ордена русских ры-
царей» и «Союза спасения» сменялись более зрелыми по
своим программным установкам и принципам организа-
циями — «Союзом благоденствия» и «Обществом соединен-
ных славян».
Оппозиция в германских государствах состояла преи-
мущественно из студенческой молодежи. Особую нена-
висть студентов вызывал реакционный драматург Коцебу,
посылавший русскому царю доносы о положении дел в
Германии, где содержались резкие выпады против сту-
дентов. 23 марта 1819 г. в Мангейме Коцебу был убит
Карлом Зандом — студентом богословского факультета,
близким другом Карла Фоллена — руководителя студен-
ческого конспиративного движения.
13 февраля 1820 г. в Париже при выходе из оперы
был убит племянник короля — герцог Беррийский. Длин-
ный нож всадил ему в правый бок ремесленник Лувель,
стремившийся, по его словам, положить конец династии
Бурбонов.
Эти факты, не столь уж значительные сами по себе,
получили тем не менее широчайшую огласку по всей Ев-
ропе. Известно, например, что А. С. Пушкин явился в
42

театр и показывал там знакомым портрет Лувеля, на ко-
тором сделал надпись: «Урок царям». Наряду с убийст-
венными эпиграммами на Аракчеева и одой «Вольность»,
этот факт был достаточно красноречивым свидетельством
вольнолюбивых настроений поэта, за которые он попла-
тился ссылкой в 1820 г. Карл Занд — «юный праведник,
избранник роковой» — изображен Пушкиным в стихотво-
рении «Кинжал», написанном в 1821 г. в Кишиневе.
Правящие круги Франции и федерации германских
государств сумели не только воспрепятствовать росту ре-
волюционных тенденций, но использовали факты полити-
ческих убийств для укрепления реакционных порядков.
Во Франции произошла смена кабинета, усилились гоне-
ния против либерально настроенной интеллигенции, не-
сколько университетов было закрыто.
По инициативе Меттерниха в августе 1819 г. в Карлс-
баде состоялась конференция министров государств Гер-
манского союза. Было решено установить строгий надзор
за университетами, усилить цензуру, запретить все тай-
ные общества и создать во Франкфурте Центральную
следственную комиссию для организации слежки за дея-
тельностью всех либерально настроенных людей.
Более широкий размах, чем в германских государст-
вах или во Франции, приобрело революционное движе-
ние в странах Южной Европы. Это определялось в боль-
шой мере слабостью абсолютистских правительств юж-
ноевропейских государств.
1 января 1820 г. началась революция в Испании.
В Кадиксе восстал экспедиционный корпус, который дол-
жен был отправиться в Латинскую Америку для наведе-
ния порядка в колониях. Во главе восставших, требовав-
ших провозглашения конституции 1812 г. *, стояли моло-
дые офицеры дон Рафаэль де Риего и Антонио Кирога.
За конституцию высказались города Корунья, Ферроль,
Виго, Сарагосса и Барселона. 7 марта восстал Мадрид.
Жители испанской столицы разгромили здание инквизи-
ции. 9 марта напуганный размахом движения король
Фердинанд VII вынужден был санкционировать провоз-
глашение конституции. 9 июля открылось заседание ис-
панского парламента — кортесов. О демократическом ха-
* Подробнее о характере испанской конституции 1812 г. см. в
следующей главе.
43

рактере испанской конституции писал в те дни в своем
дневнике будущий декабрист Н. И. Тургенев, отмечав-
ший, что там «кортесы — все, король — весьма немного...
Испанский народ показал себя столь почтенным, столь
благоразумным; правительство же испанское показало
себя столь глупым и гнусным, что, может быть, такая
только конституция может спасти государство» 45.
Вслед за испанской революцией в августе 1820 г. вспых-
нула военная революция в Португалии. В стране были соз-
ваны кортесы, выработавшие основы конституции по об-
разцу испанской.
В апреле 1821 г. началась национально-освободитель-
ная война греческого народа против турецкого гнета.
Движение в поддержку Греции приняло внушительные
размеры. Со всей Европы туда стекались добровольцы,
борьба которых против турецкого владычества символи-
зировала также их стремление к освобождению всех уг-
нетенных народов Европы.
Одной из самых «горячих точек» Европы начала 20-х
годов оставалась Италия. Под влиянием вестей о рево-
люции в Испании неаполитанские карбонарии удвоили
энергию в подготовке к новому выступлению. В разрабо-
танном высокой вентой Неаполя плане восстания преду-
сматривался арест короля в случае, если он добровольно
не пойдет на провозглашение конституции по образцу ис-
панской. Вента установила с помощью своих эмиссаров
связь с провинциями. Этот план одобрили также руко-
водители салернитанских карбонариев. Восстание пред-
полагалось начать в ночь с 29 на 30 мая в Неаполе. Но
правительству стало известно о заговоре. 26 мая
было арестовано несколько руководителей карбонарских
вент — младших офицеров и гражданских лиц. Тогда ру-
ководство перенесло день восстания на 10 июня, а цент-
ром выбрало Салерно. Но несогласованность действий об-
рекла на неудачу и эту попытку, что повлекло за собой
новые аресты.
22 и 24 июня на заседании карбонарского руководства
в Салерно была намечена новая дата восстания — 4 ию-
ля. Однако в ночь на 2 июля неожиданно вспыхнуло вос-
стание в городе Нола, ознаменовавшее начало революции
в Королевстве Обеих Сицилий.

Глава 8
«ВОЛКАН НЕАПОЛЯ ПЫЛАЛ...»
Праздник св. Тибальда
Глубокая ночь в маленьком городке Нола. Лишь недавно
утихли голоса тех жителей, которые праздновали 1 ию-
ля — день св. Тибальда — покровителя карбонариев. А в
городе у этого общества немало сторонников.
Вскоре после полуночи из мрачного здания дворца,
где расквартирован полк «Бурбонская кавалерия», начи-
нают выходить вооруженные люди, выводят лошадей.
Слышны приказы... На площади перед казармой появля-
ется священник Луиджи Миникини — глава карбонарской
венты «Муций Сцевола». Человек живого ума, разносто-
ронне образованный, Луиджи Миникини, приняв сан свя-
щенника по воле отца, не утратил мятежного духа. Еще
с наполеоновских времен он всегда оказывался среди са-
мых рьяных сторонников карбонаризма. После несколь-
ких лет службы в различных районах Неаполитанского
королевства в 1818 г. Миникини возвращается в Нолу и
становится душой тамошних карбонарских вент. По его
инициативе создается ряд новых ячеек, он пропаганди-
рует карбонарские принципы и ведет революционную аги-
тацию в полку «Бурбонская кавалерия». Младшие офи-
церы этого полка начинают принимать активнейшее
участие в заседаниях карбонариев, которые обычно про-
ходят ночью, после отбоя.
Особенно большим авторитетом среди офицеров и сол-
дат — приверженцев карбонаризма (а их было большин-
ство в полку) — пользовался лейтенант Микеле Морелли,
который, как и Миникини, с 1818 г. служил в Ноле. Он
родился в 1792 г. в семье калабрийского дворянина, по-
лучил блестящее образование. В 16 лет Морелли стал во-
лонтером неаполитанской армии. С 1816 г. он служил в
полку «Бурбонская кавалерия». Ближайший друг и
сподвижник Морелли — младший лейтенант Джузеппе
45

Сильвати. Этот медлительный, молчаливый, застенчивый
и глубоко религиозный человек полностью разделял
взгляды и убеждения Морелли. И «когда настала пора
действовать,— пишет современник,— он действовал от-
важно рядом со своим товарищем по оружию Мо-
релли» 1.
По инициативе Морелли, Миникини и Сильвати и был
разработан план восстания, осуществление которого на-
чалось в ночь на 2 июля. Миникини привел к казарме и
группу своих ближайших сподвижников-горожан — чле-
нов вент —и карбонариев из соседних селений — всего 21
человека. Среди них: Антонио Монтано — хозяин кафе, где
обычно собирались карбонарии, студент Джованни Росси,
аптекарь Камилло Чене, оружейник Джованни Сичилиа-
ни, лейтенанты провинциальной милиции Джузеппе
Пальма и Крещенцо Каккавале. Из близлежащей комму-
ны Вишано пришло 12 человек, в том числе — сын мэра
коммуны Раффаэле Сириньяно 2.
И вот колонна, состоящая из кавалерийского отряда
(в состав которого вошли все солдаты и офицеры, нахо-
дившиеся в тот момент в Ноле) численностью свыше 140
человек и жителей Нолы, под развернутым трехцветным
карбонарским знаменем выступила из города с возгласа-
ми: «Да здравствует бог!», «Да здравствует король!», «Да
здравствует конституция!».
Во главе колонны рядом с Морелли и Сильвати, как и
они, на коне, в развевающейся сутане и с ружьем в
руках падре Миникини. Пламя революции вспыхнуло в
Неаполитанском королевстве.
Триумфальное начало
Жаркое утро 2 июля (это было воскресенье) застало от-
ряд в пути к Авеллино, где находился штаб 2-й дивизии,
которой командовал генерал Гульельмо Пене. Возгласы
повстанцев привлекали внимание жителей селений, кото-
рых Миникини приветствовал словами: «Да здравствуют
крестьяне! Ликуйте! Да здравствует свобода и конститу-
ция!» 3. Многие крестьяне с энтузиазмом вслед за отря-
дом славили бога, короля и конституцию.
Еще до того, как колонна вступила в Монтефорте, все
либералы города и окрестностей, по свидетельству совре-
46

менника, «военные и штатские, карбонарии и не карбо-
нарии, восстали и провозгласили национальную свобо-
ду» 4. Когда колонна вошла в Монтефорте, к ней присое-
динились местные отряды провинциальной милиции и
регулярного войска.
Утром 4 июля значительно выросший отряд повстан-
цев вступил в Авеллино. Там ему был оказан торжест-
венный прием: его горячо приветствовали толпы жителей.
Во время этой церемонии Морелли обратился к подпол-
ковнику Лоренцо Де Кончили, начальнику штаба диви-
зии, заменявшему находившегося в Неаполе генерала
Г. Пепе, с просьбой возглавить до возвращения Пепе силы
повстанцев. После некоторых колебаний Де Кончили со-
гласился. Представители властей — как военных, так и
церковных — принесли присягу верности испанской кон-
ституции 1812 г.
Провозглашение повстанцами испанской конституции
1812 г., восходившей в своей основе к французской кон-
ституции 1791 г., являлось фактом исключительного зна-
чения. Ведь это была самая прогрессивная конституция,
какую только можно себе представить в условиях господ-
ства в Европе Священного союза. Недаром самую яркую
черту ее К. Маркс, посвятивший детальному анализу ре-
волюций в Испании 1808—1814 гг. и 1820—1823 гг. се-
рию статей «Революционная Испания», видел в тенден-
ции «тщательно ограничить королевскую власть» 5.
Конституция исходила из принципа, что «носителем
верховной власти, по существу, является нация, которой
одной поэтому принадлежит исключительное право уста-
навливать основные законы» 6. Согласно конституции,
парламент должен был состоять из одной палаты, изби-
раемой путем всеобщего непрямого голосования. Король
по этой конституции терял такие важнейшие атрибуты
суверена, как санкционирование законов, право распу-
скать парламент и откладывать его заседания. Без со-
гласия парламента король даже не мог покинуть страну.
Итак, восстание, написавшее на своем знамени идеи
испанской конституции, оказалось успешным: провинция
Авеллино со всеми ее властями — гражданскими, воен-
ными и духовными — была вовлечена в революцию, кото-
рая вскоре охватила также остальные провинции в кон-
тинентальной части Неаполитанского королевства. Под
звуки карбонарского гимна («Деспотизм уничтожен, по-
47

гибла тирания, и аристократия не будет нас больше уг-
нетать!») повсюду провозглашалась испанская конститу-
ция. Нередко с церковной кафедры священники благос-
ловляли революцию. Так, в местечке Карбонара (провин-
ция Бари) клялись верности конституции в церкви, где
священник-карбонарий дон Луиджи Нигро произносил с
амвона проповедь о преимуществах конституционного
правления.
6 июля в город Авеллино, ставший центром повстан-
ческих сил, вернулся Г. Пепе. Первые вести о револю-
ции, полученные им в Неаполе, привели генерала в силь-
ное замешательство. Хотя Пепе, как мы уже говорили,
и придерживался либеральных взглядов и даже вступил
в союз с карбонариями, он не был все же сторонником
революционных методов борьбы. Поначалу он как
будто готов был даже выступить против восставших.
Лишь увидев, что революция одерживает повсюду побе-
ду, Пепе согласился возглавить армию повстанцев. 6 ию-
ля в 6 часов вечера ликующие жители Авеллино провоз-
гласили Пепе «освободителем родины».
В течение нескольких дней революция с триумфом
прошла по континентальной части Королевства Обеих Си-
цилий. Королевские войска целыми соединениями перехо-
дили на сторону восставших. «Армия, зараженная этими
сектантами,— писал австрийский канцлер Меттерних ав-
стрийскому посланнику в Неаполе Лебцельтерну в те
дни,— смотрит на карбонариев, как на свою высшую
власть... Королевские солдаты заявляют, что не будут драть-
ся против своих братьев-карбонариев» 7.
Король Фердинанд I и правительство были охвачены
паникой: они понимали, что не в состоянии справиться
с движением. Король оказался вынужденным пойти на
уступки. Утром 6 июля жители Неаполя прочли раскле-
енный по всему городу королевский эдикт, в котором
Фердинанд в 8-дневный срок обещал опубликовать осно-
вы, конституции.
В тот же день король, сославшись на плохое состоя-
ние здоровья, назначил своего сына и наследника, калаб-
рийского герцога Франциска, генеральным наместником,
передав ему свои полномочия. Эта весть взволновала жи-
телей Неаполя, опасавшихся, что наместник откажется
выполнить обещание короля относительно конституции.
Поэтому Франциску пришлось опубликовать 7 июля но-
48

вый эдикт, где говорилось о том, что образцом конститу-
ции Королевства Обеих Сицилий будет испанская консти-
туция 1812 г. Король утвердил эдикт наместника.
Совершенно очевидно, что принятие испанской консти-
туции явилось, прежде всего, следствием большого влия-
ния радикального крыла карбонариев в первые дни рево-
люции. Этот факт, так же как и страх перед угрозой ши-
рокого народного движения, заставил согласиться на
испанскую конституцию умеренно-либеральные круги
буржуазии и дворянства, хотя конституция казалась им
слишком демократической. Текст конституции был пере-
веден на итальянский язык и опубликован 24 июля.
Итак, главная задача революции, объединявшая все
патриотические силы, оказалась достигнутой — консти-
туция провозглашена. Необычайная легкость победы (от-
сутствие кровопролития, уступки со стороны королевской
власти) вселяла надежды на скорое осуществление чая-
ний всех социальных слоев, заинтересованных в измене-
нии существовавших порядков. Представители буржуа-
зии, принявшие в революции активное участие, могли
уже пожинать ее плоды — провозглашенная конституция
должна была именно им, прежде всего, вручить бразды
правления. Широкие народные массы отнеслись к рево-
люции благожелательно, так как надеялись, что новые
власти примут меры для улучшения их материального по-
ложения. «Народные массы всегда надеются,— писал
Маркс в своих очерках,— что простая перемена прави-
тельства принесет им мгновенное исчезновение их со-
циальных бедствий»8. Романьольский карбонарий Чи-
коньяни, побывавший в те дни в Неаполитанском королев-
стве, писал о том, что его жители, особенно крестьяне из
Абруцц, с огромным энтузиазмом встретили новую консти-
туционную систему 9. Таким образом, революцию на пер-
вых порах поддержала подавляющая часть населения ко-
ролевства.
Разумеется, больше всего ликовали по поводу победы
конституционного строя карбонарии. На площадях Неапо-
ля среди толпы торжествующего народа можно было ча-
сто встретить поэта-карбонария Габриэле Россетти. Поэт
с юношеским пылом и страстью верил в то, что высокие
идеалы карбонариев будут воплощены в жизнь благодаря
революции. В его поэме «Конституция в Неаполе» отра-
зились надежды и иллюзии первых дней революции. Рос-
49

сетти выступал с импровизациями, славившими рево-
люцию. Вот одно из многочисленных его творений того
времени:
Восстань! Ты все еще медлишь?
Ты дремлешь, Италия? О нет!
На славных твоих землях
Близок свободы рассвет...
Обновления первому шагу
Уже дорога открыта.
И если возьмешься за шпагу,
Страна, ты станешь великой!
Италия, время настало
Рабства сбросить гнет.
А если оковы упали,
Оно навсегда уйдет 10.
9 июля в Неаполе состоялся торжественный парад
сил, победивших в революции. Шествие перед королев-
ским дворцом (в нем участвовало 14-тысячное войско и
провинциальное ополчение, а также несколько тысяч во-
оруженных жителей из городов Монтефорте, Авеллино и
Салерно) открыл отряд, начавший революцию и поэтому
названный «Священным батальоном». Впереди на коне —
Микеле Морелли, затем генерал Пене во главе регуляр-
ных войск, за которыми — отряды провинциальной мили-
ции, наконец 7-тысячный отряд карбонариев, предводи-
тельствуемый вооруженным падре Миникини верхом на
коне в одежде священника, с карбонарскими знаками от-
личия. А дальше — несметная толпа горожан. Весь город
празднично украшен, балконы увиты трехцветными кар-
бонарскими лентами, повсюду — листовки с портретами
Морелли, Сильвати и Пепе.
Присутствие на параде наместника и его семьи, чью
одежду украшали трехцветные карбонарские кокарды,
должно было символизировать всеобщее единодушие, ца-
рившее в тот день в Неаполе. Но немного потребовалось
времени, чтобы от кажущегося единства конституционно-
го лагеря не осталось и следа. Впрочем, оно нарушилось
даже во время парада, когда маркиз Де Аттелис (при-
надлежавший к наиболее решительной и радикально на-
50

строенной части карбонариев) встретил колонну карбо-
нариев возгласом: «Да здравствует республика!» и был
немедленно арестован по приказу Г. Пепе 11.
После парада наместник принял Г. Пепе, Де Кончи-
ли, Морелли и Миникини. Пепе удостоился даже беседы
с королем, который, сославшись на нездоровье, скрывал-
ся в своих покоях.
В тот же день, 9 июля, было сформировано новое
правительство, целиком из бывших мюратистов *, привер-
женцев умеренной политики. Столь же умеренными,
а подчас и консервативно настроенными оказались все
члены созданной 9 июля Временной джунты, которая
приняла от короля клятву верности конституции (13 ию-
ля) и стала консультативным органом при правительстве
до созыва парламента. После провозглашения конститу-
ции правительство и джунта стремились, прежде всего,
к тому, чтобы ограничить революцию возможно более уз-
кими рамками, сохраняя все, что можно, от старых по-
рядков. Внимательно наблюдавший за неаполитанскими
событиями младший брат декабриста Николая Ивановича
Тургенева Сергей Иванович (находившийся на диплома-
тической службе в Константинополе) записал 29 ноября
1820 г. в своем дневнике: «Неаполитанские конституцио-
налисты ни в коем случае не должны рассчитывать на
мюратистов ... которые бросят их, как только найдут в
этом выгоду» 12.
Фактически вся власть в Королевстве Обеих Сицилий
после июльских событий сосредоточилась в руках намест-
ника, который должен был утверждать все решения пра-
вительства и Временной джунты. Позиция наместника
Франциска, по существу, ничем не отличалась от поли-
тики правительства. С одной стороны, громкие деклара-
ции о верности народу, конституции, о готовности отстаи-
вать национальную независимость, а с другой — весьма
нерешительная консервативная политика.
Деятельность правительства в первые месяцы сущест-
вования конституционного режима, до открытия парла-
мента, практически свелась к принятию двух мер: сни-
жению наполовину цен на соль, что было сделано под
давлением масс, и провозглашению свободы печати.
* Мюратисты — лица, занимавшие в королевстве при правлении
Мюрата государственные должности,
51

Таким образом, управление страной оказалось в ру-
ках не карбонариев — главной силы, давшей толчок рево-
люции, а умеренно-либеральных деятелей. Причины такой
расстановки сил кроются в том, что в отличие от карбо-
нариев мюратисты имели опыт политического руководст-
ва, приобретенный в наполеоновскую эпоху. Карбона-
рии же не смогли дать зрелых вождей движения, спо-
собных выдвинуть четкую программу и претворить ее в
жизнь.
Вместе с тем влияние карбонариев на ход революции,
особенно в первые месяцы, было весьма заметным. Зна-
чительную часть провинциальной милиции составляли
карбонарии. Правительство использовало членов вент в
деле охраны общественного порядка, для сбора налогов,
борьбы с дезертирством, воровством и т. д. В адрес
карбонариев расточались лицемерные похвалы. Так,
в письме министра иностранных дел герцога Кампокьяро
неаполитанскому послу в Петербурге Серракаприола (9 ав-
густа 1820 г.) говорилось: «Возможно, до Петербурга до-
шли неточные или неверные вести о том, что происшед-
шие у нас политические перемены осуществились не по
желанию всей нации, а с помощью маневров секты кар-
бонариев, которой помогла армия. Можете поверить, что
если эта перемена была произведена обществом карбо-
нариев, состоявшим из большей и лучшей части нации
(курсив наш.— М. К.), и поддержана некоторыми армей-
скими частями, то не менее верно и то, что все остальные
классы населения королевства участвовали в то же вре-
мя в установлении конституционного режима...» 13. Газе-
та «Амико делла Коституционе» писала тогда же, что «по
численности и по их заслугам карбонариев нельзя боль-
ше называть сектой. Это — весь народ» 14.
В Неаполе в 1820 г. насчитывалось, по одним сведе-
ниям, 95 вент (причем крупнейшая из них состояла из
28 тыс. членов), а по другим —340. Существовало не-
сколько женских вент «садовниц». Карбонарские ложи
размещались в прекрасных зданиях в центре Неаполя.
Карбонарские организации стали настолько популярны-
ми, что немногие жители Неаполя появлялись на улицах
без трехцветных лент. Массовый приток новых членов не-
избежно приводил к тому, что среди карбонариев росла
прослойка людей, вступивших в общество лишь в погоне
за модой или в надежде получить выгодные должности и
52

разбогатеть. Недовольство старых карбонариев новым со-
ставом вент толкало некоторую их часть на переход в
масонские ложи, деятельность которых также оживилась
в этот период.
Внутренний конфликт
Стремление правящих кругов создать видимость единст-
ва вовсе не означало исчезновения глубоких внутренних
противоречий между мюратистами и карбонариями, кото-
рые, как мы увидим ниже, углублялись и обострялись
на протяжении всех месяцев существования конституци-
онного режима. Уже с первых дней революции прави-
тельство засылало в венты своих тайных агентов с целью
получения достоверной информации об их планах, а глав-
ное, чтобы пресекать появление радикальных настроений
среди членов карбонарского общества. По словам гене-
рала Карраскозы, правящая верхушка надеялась, что
парламент, собравшись в октябре, примет энергичные ме-
ры для роспуска организации карбонариев 15.
Революция способствовала углублению и обострению
конфликта между умеренным и радикальным течениями
внутри карбонарского общества. Умеренные карбонарии,
как и мюратисты, были сторонниками конституционной
монархии и верили в «добрые» намерения и обещания
короля. Приток новых сил в карбонарские венты привел
к росту влияния этого крыла, в большинстве случаев под-
держивавшего правительство.
Радикальные же карбонарии, численность которых
была крайне мала, высказывались за дальнейшее разви-
тие революции, за свержение королевской власти и про-
возглашение республики. Так, представители радикально-
го крыла провозгласили республики в провинциях Капи-
таната и Базиликата. Статуту карбонариев Базиликаты,
опубликованному в городе Потенца, была предпослана в
качестве эпиграфа строфа из «Оды к свободе» итальян-
ского поэта-патриота Винченцо Монти: «Корни твоего дре-
ва должны быть скреплены только обломками корон и на-
питаны свежей кровью королей» 16.
Известно также, что в городе Джовинаццо (Апулия)
карбонарий Дж. Синискальки излагал на собрании мест-
ной венты проект уничтожения королевской семьи и про-
возглашения республики.
53

Русский посланник в Неаполе Г. О. Штакельберг со-
общал в Петербург, что в Неаполе есть венты, носящие
название «Робеспьер» и «Лувель» 17. Радикальная неапо-
литанская вента «Свободных пифагорейцев», возникшая
после начала революции, в качестве основного выдвига-
ла требование создания республики. Во время церемонии
присвоения титула мастера карбонарии этой венты кля-
лись в вечной ненависти к тиранам и обещали использо-
вать все возможности для их уничтожения. Церемония
завершалась речью оратора, в которой с особой силой
звучал призыв к ниспровержению монархии. «Узнайте,
наконец,— заявлял он,— что цель карбонаризма — добить-
ся, чтобы граждане стали свободными в соответствии
с законами природы и чтобы тирания исчезла... Пока по-
литическая тирания существует, святая истина покрыта
плотной пеленой... О люди! Разве вы не слышите звона
цепей, которыми вы окованы? Они надеты на вас тира-
ном!.. По естественному праву следует уничтожить того,
кто стремится поглотить других. Разве не короли, забыв,
что они люди, считают себя высшими существами и пре-
тендуют на право присваивать себе чужую жизнь и де-
лить всех на хозяев и рабов?.. И этим адским чудови-
щам еще оказываются почести и уважение. О людская
слепота!!! Следует разрушить трон, воздвигнутый фана-
тизмом и честолюбием, и изгнать чудовище, которое уг-
рожает всему существующему. Кровь множества невин-
ных жертв, оторванных от семей, чтобы погибнуть в за-
теянных по прихоти войнах, кровь многих знаменитых
граждан, зверски убитых за то, что говорили правду,—
эта кровь взывает к мщению... Именно карбонарии, по-
стигшие истину и справедливость... и обладающие чувст-
вительным и гуманным сердцем, завоюют людям их пра-
ва». В заключение оратор объяснял вступающим, что они
попали к «истинным республиканцам... Вы пришли сю-
да, чтобы посвятить свою жизнь... делу спасения родины
от угнетения!» 18
Первый парламент
Созыв парламента явился важным событием в ходе неа-
политанской революции. Сама процедура выборов имела
большое значение для воспитания населения Королевства
Обеих Сицилий в духе демократических традиций. В трех-
54

степенном голосовании, проходившем в августе — сентяб-
ре 1820 г., приняли участие все совершеннолетние (до-
стигшие 21 года) лица мужского пола. Не получили пра-
ва голоса прислуга, несостоятельные должники и лица
без определенных занятий. Из 72 депутатов парламента от
континентальной части королевства было 10 священников,
8 ученых, 11 юристов, 9 врачей, 2 правительственных чи-
новника, 3 торговца, 5 военных, 24 земельных собствен-
ника. Структура парламента обусловила роль умерен-
ного крыла в революции. Лишь 17 депутатов принадле-
жали к карбонарской организации. Но даже такие актив-
ные карбонарии, как полковник Спонса, Маккьяроли,
Пессолани, каноник Де Лука, Караччоло, Рондинелли,
Мацциотти, Гальди, Фуриати, не могли оказать заметного
влияния на деятельность парламента.
Торжественное открытие заседаний парламента состоя-
лось 1 октября 1820 г. в помещении церкви Спирито Сан-
то. Прозвучала клятва короля в верности конституции,
и первый в Италии парламент начал работу. Среди со-
оруженных в церкви трибун одна была отведена для пред-
ставителей иностранных государств. «Но никто из них,—
замечает Де Никола,— не появился» 19.
Почти во всех дискуссиях, проходивших на протяже-
нии пяти с половиной месяцев существования парламен-
та, и особенно в проводимых им мероприятиях отража-
лись прежде всего и почти исключительно интересы зе-
мельной буржуазии. Именно она была заинтересована в
принятии декрета о продлении сроков раздела домениаль-
ных земель*. Крестьянская же беднота стремилась вос-
становить на этих землях сервитутные права (т. е. пра-
ва пользования общинными угодьями) и, следовательно,
предотвратить их превращение в частную собственность
новых землевладельцев. Предпринятое парламентом со-
кращение поземельного налога на одну шестую также от-
вечало в первую очередь интересам новых земельных соб-
ственников.
Правда, в парламентских дискуссиях раздавались, хо-
тя и редко, голоса депутатов, сумевших подняться над
узкоклассовыми интересами. Так, депутат Нетти оценил
* Речь шла о продлении действия закона 1806 г. о разделе фео-
дальных, церковных и общинных доменов между сельскими
коммунами, с одной стороны, и крупными феодальными вла-
дельцами, с другой, о котором мы говорили в первой главе.
55

сокращение поземельного налога как несправедливость.
Лучше получать дополнительные средства, полагал он, за
счет земельных собственников, чем путем увеличения кос-
венных налогов, которые давят на неимущих 20. Некото-
рые депутаты парламента в чрезвычайно ярких и глубо-
ко аргументированных выступлениях анализировали при-
чины тяжелого экономического положения отдельных
районов Южной Италии. Депутат-карбонарий Фердинан-
до Де Лука говорил, например, о нищете крестьян Апу-
лии, об отсутствии у них средств для обработки земли.
Он предложил создать в Фодже кассу для поощрения
развития земледелия и животноводства 21.
О заинтересованности депутатов парламента в эконо-
мическом подъеме страны свидетельствовали дискуссии о
развитии морской торговли, об охране лесов, обсуждение
предложения женевского фабриканта А. Ришара о строи-
тельстве шерстопрядильных фабрик и поставке для них
оборудования и др. Однако для коренного улучшения эко-
номического положения страны необходима была ради-
кальная реформа ее экономической структуры — и преж-
де всего уничтожение феодальных пережитков в деревне.
На это буржуазия Юга в то время (как, впрочем, и в
последующие десятилетия) пойти не была способна.
Несмотря на отмеченную выше ограниченность мер,
предпринятых парламентом, и нерешительность его поли-
тики, значение этого института чрезвычайно велико. В те-
чение нескольких месяцев парламент был центром поли-
тической жизни страны. Со всех концов королевства туда
поступали многочисленные петиции по самым различным
вопросам. Многие тысячи граждан обращались со своими
просьбами не к королю, а в парламент, видя в нем не
посредника между народом и королем, а эффективный ор-
ган власти.
Волнения в округе Валло
Немало поступало в парламент петиций от крестьянской
бедноты. Так, крестьяне из Лечче 16 ноября 1820 г. пи-
сали о том, что почти во всех коммунах этой провинции,
да и в других частях королевства, экономическое господ-
ство — в руках баронов. А это может вновь привести к
тому, что и политическая власть окажется в их руках:
«Пройдет немного времени, и наш национальный парла-
мент будет целиком состоять из баронов...» 22.
56

В петиции от 27 декабря 1820 г. гражданин Луиджи
Канторе Фалабелла из Амендолары (Базиликата) также
предупреждал депутатов о том, что феодализм, юридиче-
ская отмена которого была торжественно провозглашена,
на деле сохраняет свою силу: «Ядовитая гидра все еще
существует...» 23.
Радикальные деятели ряда провинций обратились к де-
путатам парламента с жалобой на то, что раздел общин-
ных земель, лишивший их сервитутных прав, способству-
ет «разорению стольких несчастных и обогащению немно-
гих собственников,.. Из-за раздела этих земель в
коммуне заброшено скотоводство и земледелие...». Пети-
ция заканчивалась настоятельной просьбой отменить
столь несправедливый закон 24.
Однако парламент не удовлетворил требование кре-
стьян. Тогда они перешли к активным действиям. В нояб-
ре 1820 г. беднота нескольких коммун округа Валло нача-
ла занимать бывшие общинные земли. Об этом сообщал
интенданту провинции Принчипато-Читериоре его помощ-
ник, причем сочувствие последнего определенно было на
стороне крестьян. Причину движения он видел в том,
что власти прошли мимо справедливых жалоб крестьян,
поскольку «слабые не могут соперничать с сильными».
Владелец занятых крестьянами земель — барон Валь-
янте — настаивал на восстановлении порядка, и интен-
дант округа пригрозил крестьянам, что направит против
них воинские части. Но угроза не подействовала, и кре-
стьяне продолжали занимать земли, а кое-где приступи-
ли уже к их обработке или использованию в качестве
пастбищ.
К концу декабря движение приобрело значительный
размах: в нем участвовало, по данным помощника интен-
данта, около 4 тыс. человек. В своих донесениях интен-
данту он по-прежнему подчеркивал справедливую основу
и мирный характер движения. Вот как рассказывал он о со-
бытиях 24—25 декабря: «В воскресенье в полдень, 24 де-
кабря, во дворе моей резиденции собралось около 400 че-
ловек, просивших разрешения воспользоваться своими
старинными сервитутными правами, т. е. занять доме-
ниальные земли. Собравшиеся восклицали, что в течение
10 лет, когда они были лишены этих прав, им приходи-
лось переносить все ужасы нищеты и что они имеют пра-
во жить лучше, чем животные, для которых предназначи-
57

ли эти земли хозяева... Утром 25-го, несмотря на дождь,
крестьяне отправились на бывшие общинные земли и на-
чали обрабатывать их. Ни к ограде, ни к деревьям они не
прикасались... Общественное спокойствие ни в коей мере
не было нарушено,— отмечал далее помощник интендан-
та,— и сохранился совершенный порядок... Если бы синь-
ор Вальянте ... в октябре разрешил крестьянам засеять
эти земли, то, быть может, ничего бы теперь не случи-
лось» 25.
Между тем движение ширилось. 26 декабря в комму-
не Сала-ди-Джойи крестьяне, «вооруженные» мотыгами,
с возгласами «Да здравствует конституция!» заняли зем-
ли не только Вальянте, но и барона Баммакаро.
Министр юстиции, поддержанный правительством и
наместником, 3 января 1821 г. предписал интенданту в
кратчайшие сроки восстановить порядок. Он обратился к
парламенту с призывом санкционировать экстраординар-
ные меры, чтобы помешать дальнейшему «распростране-
нию зла». В коммуны Нови, Канналонга и Ауджеллара
были направлены воинские подразделения. Создалась уг-
роза гражданской войны. Тогда от имени жителей окру-
га Валло некий Донато де Маттиа заявил парламенту (его
обращение было напечатано в газете «Индипенденте»),
что министр юстиции «чрезвычайно сгустил краски в ос-
вещении ... крестьянских волнений; что им не следует
приписывать дух мятежа и восстания, поскольку граж-
дане требовали справедливости, т. е. восстановления ста-
ринных их прав на все бывшие феодальные и церковные
владения, которых они лишились вследствие интриг, об-
мана и господства деспотизма». Маттиа заметил далее,
что «нельзя называть непокорными и мятежными граж-
дан, которые аккуратно платят налоги государству ... и
горят желанием встать на защиту родины...». В заключе-
ние Маттиа просил, чтобы парламент отменил те экстра-
ординарные меры, которые предложил министр. Несколь-
ко радикально настроенных депутатов (Де Лука, Маккья-
роли и Караччоло) «одобрили его заявление и настаи-
вали на пересмотре несправедливых и противоречив-
ших закону разделов земель и отмене суровых мер и
распоряжений, которые собиралась издать исполнитель-
ная власть в такое тяжелое время» 26.
Решение этого вопроса было передано Законодатель-
ной комиссии парламента. Комиссия согласилась с мнени-
58

ем большинства депутатов, выступивших против приме-
нения оружия. Она пресекла всякие попытки такого рода.
В докладе парламенту комиссия описала события в Вал-
ло в менее драматических тонах, чем министр юстиции,
подчеркнув, что крестьяне, занимавшие земли, не поку-
шались на отдельных лиц и не угрожали общественной
безопасности. Высказав свое неодобрительное отношение
к действиям крестьян округа Валло, парламент призвал
их вести себя разумно и обещал затем рассмотреть предъ-
явленные ими претензии.
Отчет о заседании парламента опубликовала газета
«Индипенденте», благодаря чему о его позиции узнали в
провинциях. Это, безусловно, способствовало ослаблению
напряженности в округе Валло.
Таким образом, позиция большинства парламента спо-
собствовала тому, что, хотя цели крестьянского движения
не совпадали с целями руководителей революции, кресть-
яне в тот период не стали контрреволюционной силой.
Однако в большинстве случаев парламент вел себя как
верный защитник интересов одной только земельной бур-
жуазии. Пообещав разобраться в жалобах крестьян окру-
га Валло, он вслед за этим принял закон о продлении
сроков раздела домениальных земель, о котором уже шла
речь выше.
В конечном счете для крестьянства в ходе революции
было сделано крайне мало. Это не могло не привести к
потере ими веры в парламент, к крушению их надежд
на улучшение условий жизни и в итоге к полному рав-
нодушию к судьбам революции.
Внимательно наблюдавший за ходом революции Де
Никола переписал в свой дневник слова из австрийской
газеты: «Народ начинает с безразличием относиться к ре-
волюции» и отметил на полях: «Я с самого начала го-
ворил, что так будет...»27.
Видимо, именно разочарование в обещаниях, даваемых
парламентом, породило в народе такую эпиграмму:
Что делает парламент?
То, что он лучше знает!
А если он — парламент,
То, значит, он болтает *28.
* Здесь — игра слов с одним корнем: «parlamento» — парламент
и «parlare» — говорить.

Глава 4
ТРАГИЧЕСКИЙ ФИНАЛ
События в Сицилии
С первых же дней своего существования неаполитанскому
парламенту пришлось столкнуться с проблемой, требовав-
шей незамедлительного решения — с революционным дви-
жением в Сицилии. 14 июля весть о начале неаполитан-
ской революции дошла до острова. Однако встречена она
была в различных центрах Сицилии по-разному. Чтобы
понять характер сицилийских событий 1820—1821 гг., не-
обходимо иметь в виду внутренние противоречия между
Восточной (с центром в Мессине) и Западной (с центром
в Палермо) Сицилией. Восточная Сицилия, где преобла-
дало влияние буржуазных земельных собственников,
больше доверяла Неаполю, чем Палермо, который в пред-
ставлении мессинцев являлся цитаделью крупных фео-
дальных землевладельцев-баронов. Мессинские карбонарии
были теснейшим образом связаны с карбонариями Калаб-
рии. Население Восточной Сицилии при первом же изве-
стии о неаполитанской революции восторженно поддержа-
ло все лозунги неаполитанцев. Во всех крупных центрах
этого района — Мессине, Катании, Сиракузе и др.— было
поднято трехцветное знамя.
Жители Западной Сицилии также приветствовали не-
аполитанскую революцию. 15 июля 1820 г. по всему Па-
лермо происходили манифестации в ее честь. В них уча-
ствовали рабочие, ремесленники, солдаты, низшее духо-
венство, много женщин. Во главе демонстрации в одном
из районов оказался монах. Однако, в отличие от восточ-
ной части Сицилии, в Западной — и прежде всего в Па-
лермо — рядом с лозунгом «Да здравствует испанская
конституция!» часто звучал другой: «Да здравствует не-
зависимость Сицилии!»
Сепаратизм палермитанского населения нельзя объяс-
нить лишь влиянием реакционных сил — баронства и
высшего духовенства, являвшихся ярыми приверженцами
60

независимости Сицилии от континентальной части коро-
левства, хотя и этот фактор имел определенное значение.
После 1816 г.— года ликвидации автономии Сицилии —
экономическая и административная жизнь Палермо как
столицы заглохла, что, естественно, вызывало недо-
вольство всех слоев населения. Положение особенно обо-
стрилось в связи с жесточайшим налоговым гнетом Неа-
поля и деятельностью верных слуг Бурбонов — намест-
ника Назелли и генерала Черча, ранее прославившегося
своими жестокими расправами с крестьянами в Южной
Апулии.
16 июля события в Палермо начали принимать новый
оборот. Падение абсолютистского режима городские низы
стали истолковывать на свой лад. Они захватывали и пре-
давали огню бумаги финансового управления, архивы су-
да и т. д. С особой яростью они уничтожали налоговые
документы. Однако, как отмечали современники, эти ак-
ции осуществлялись палермитанами организованно и мир-
но: никаких грабежей и насилий в отношении частных
лиц не предпринималось.
17 июля наместник Назелли и срочно назначенный им
консультативный орган — Консультативная джунта —
приняли решение направить против народа Палермо вой-
ска. Народ и солдаты, еще вчера действовавшие вместе,
должны были сегодня столкнуться как враждебные силы.
Жители Палермо сумели дать отпор регулярным частям.
И решающую роль здесь сыграла поддержка, оказанная
горожанам вооруженными крестьянами окрестных дере-
вень. Отступающие отряды регулярной армии внезапно
подверглись их яростным нападениям. Деморализация
войска вела к тому, например, что целый корпус числен-
ностью свыше тысячи солдат сдался отряду, состоявше-
му из 60 крестьян; три крестьянина разоружили 50 сол-
дат и генерала. Наконец, сдался в плен Генеральный
штаб. Народные массы оказались хозяевами положения в
Палермо. Но они не знали, что делать с обретенной ими
неограниченной властью. У них не было ни зрелых вож-
дей, ни определенной политической программы. Поэтому
они добровольно передали власть кардиналу Гравина, т. е.
практически в руки баронов, провозгласивших главным
лозунгом независимость Сицилии от Неаполя. Между мас-
сой восставших и правящей группировкой — созданной
Гравиной джунтой — не могло быть единства ни в чем.
61

Даже в понятие независимости они вкладывали разный
смысл. Народ трактовал независимость как улучшение ус-
ловий жизни: отмену налогов, обеспечение работой, хле-
бом и т. п. Для дворянства требование независимости Си-
цилии означало восстановление того положения, в кото-
ром остров находился до 1815 г.
Сицилийская революция носила ярко выраженный на-
родный характер. Этот характер придала ей не только
решающая роль городских низов Палермо, но, пожалуй,
в еще большей степени крестьянское движение, которое
охватило весь остров. Хронологически борьба крестьянст-
ва вышла далеко за рамки событий в Палермо. С июля
1820 по март 1821 г. в сельских районах продолжало бу-
шевать стихийное массовое движение, в котором участ-
вовала почти половина населения Сицилии. Главной при-
чиной всеобщего возбуждения крестьян было господство
феодальных отношений в деревне, порождавшее поголов-
ную нищету, повальные эпидемии, вымирание крестьян-
ского населения. Практически крестьянская борьба сво-
дилась к отказу от уплаты налогов, уничтожению финан-
совых документов, разорению и сожжению домов
представителей абсолютистской власти, к расправам с бо-
гатыми землевладельцами и захватам их владений,
а также домениальных земель. Нередко дело доходило
до кровавых схваток между крестьянскими отрядами, со-
здававшимися в ходе восстания, и войсками. Но подав-
ленное в одной деревне, движение вспыхивало в другой.
Имеются данные (хотя и очень скудные) о том, что кре-
стьянскими восстаниями порой руководили карбонарские
венты. Так, в местечке Шакка во главе восставших кре-
стьян оказалась карбонарская вента «Свободные селинун-
тинские сыновья».
Сицилийские депутаты парламента в Неаполе с первых
его заседаний требовали скорейшего принятия закона о
юридической отмене феодализма на острове. Проект тако-
го закона был подготовлен представителем Катании Вин-
ченцо Натале и представлен парламенту 25 октября 1820 г.
Однако до претворения его в жизнь дело не дошло. Пар-
ламент окончательно одобрил закон лишь на одном из по-
следних своих заседаний — 9 марта 1821 г.
Как же отнеслись руководители неаполитанской рево-
люции к событиям в Сицилии? Следует отметить, что в этом
вопросе конституционный лагерь оказался почти едино-
62

душен. И мюратисты, и карбонарии видели в сицилий-
ских событиях препятствие для утверждения завоеваний
революции и поэтому были настроены крайне враждебно.
Неаполитанское правительство отклонило сепаратистские
требования Палермо. В Сицилию для расправы с вос-
ставшими отправилась 7-тысячная армия во главе с ге-
нералом Флорестаном Пене, братом Гульельмо. Ожесто-
ченное сопротивление восставших заставило Ф. Пене пой-
ти с ними на переговоры и заключить соглашение (5 ок-
тября 1820 г.), по которому представителям коммун Си-
цилии предоставлялось право самим решить вопрос о том,
будет ли создан второй, сицилийский, парламент.
Весть о соглашении большинство неаполитанского пар-
ламента, собравшегося 14 октября для обсуждения этого
вопроса, встретило с возмущением. «Оказавшись неспо-
собными подавить несколько тысяч восставших, неаполи-
танцы опозорились перед всей Европой» 1,— заявил один
из депутатов, выразив общее мнение.
В Сицилию c подкреплением отправился генерал Кол-
летта, который силой навязал Палермо волю неаполи-
танского парламента. Между тем расправы неаполитан-
ской армии содействовали росту антинеаполитанских
настроений не только в Западной, но и в Восточной Си-
цилии.
Для успокоения в Мессину был отправлен Л. Ми-
никини. Неаполитанское правительство хотело таким об-
разом и избавиться от этого крайне радикально настроен-
ного карбонария. Опасаясь усиления влияния карбонар-
ского общества в Сицилии, Коллетта, остававшийся на
острове, добился того, чтобы Миникини вернулся в Неа-
поль. Коллетта писал, что «его (Миникини.— М. К.) искус-
ная конспиративная деятельность и его слава превратили
бы в карбонариев три четверти населения и дали бы им
возможность найти общий язык и средство общаться меж-
ду собой...» Любопытно, что деятельность Миникини в
Сицилии привлекала внимание русских дипломатов. Так,
Штакельберг подчеркивал, что «неаполитанское прави-
тельство в Сицилии имеет чересчур опасного врага в лице
каноника Миникини, который создает там одну венту за
другой, увеличивая этим силы карбонариев...» 2.
Следует отметить, что у некоторых карбонариев воз-
никали сомнения относительно правильности политики пра-
вительства в Сицилии. Например, несколько калабрийских
63

вент заявили неаполитанской высокой венте, что они не
одобряют войну в Сицилии, так как считают, что Палер-
мо «должен иметь право действовать по-своему»3. Од-
нако большинство в конституционном лагере было за реп-
рессивную политику. Оно оказалось неспособным в тот
период понять справедливость пророческого предостере-
жения одного из вождей движения в Палермо — карбона-
рия Джованни Ачето, с которым тот обратился к «неа-
политанским братьям»: «...В то время как вы стремитесь
к наибольшим благам, свободе и, следовательно, должны
обладать всеми добродетелями, дерзнете ли вы сами стать
тиранами ваших братьев? И если вы совершите насилие
над нами, сицилийцами, не толкнете ли вы этим северные
державы на то, чтобы они осуществили такое же насилие
над вами? Если ваше оружие будет торжествовать на
этой дружественной вам земле, что вы от этого выигра-
ете? Да, вы будете господствовать, но господствовать над
пустынными горами, невозделанными равнинами, над раз-
валинами городов и над нашими трупами... Теснейшая
федерация — сколь она необходима для вашего и нашего
счастья и безопасности, об этом страстно мечтают все си-
цилийцы и предлагают вам ее. Станьте нашими друзья-
ми и федератами, и вы увидите, как по малейшему зна-
ку сицилийцы тысячами пересекут пролив и выступят в
защиту ваших прав и испанской конституции...» 4.
Подавление революции в Сицилии, бесспорно, осла-
било неаполитанскую революцию, нанесло ей моральный
ущерб. Кроме того, значительные силы неаполитанской
армии были прикованы к Сицилии для поддержания там
порядка.
Конгрессы «владык самовластных»
Неаполитанский конституционный режим признали лишь
четыре европейские страны: Швеция, Швейцария, Нидер-
ланды и Испания.
Главным врагом неаполитанской революции была
Австрия. Опасаясь усиления либерального движения и
революционного взрыва в своих итальянских владениях
(в Ломбардо-Венецианской области) под влиянием неа-
политанских событий, австрийское правительство считало
необходимым как можно скорее подавить конституцион-
64

ное движение. «Драться нужно, мы будем драться,—
писал Меттерних в те дни,— и мне хочется как следует
проучить радикалов» 5. Несколько позднее в письме авст-
рийскому государственному деятелю князю Стадиону он
объяснял необходимость интервенции тем, что в против-
ном случае «революция охватит весь полуостров. А если
это случится, как мы сможем сохранить свои итальян-
ские провинции?» 6.
Однако предпринять интервенцию без согласия осталь-
ных великих держав Австрия не могла. Именно поэтому
и был созван 27 октября 1820 г. конгресс Священного
союза в Троппау 7.
Планы Меттерниха встретили известное противодейст-
вие России, Франции и Англии. Каждая из этих стран
боялась, что в результате интервенции Австрия во всех
районах Италии займет господствующие позиции. Вместе
с тем все они считали необходимым поскорее ликвидиро-
вать революционный очаг в Неаполе. «Без всякого сомне-
ния мы должны стремиться к тому, чтобы революцион-
ный дух был подавлен в Италии,— писал 27 июля 1820 г.
своему послу в Петербурге графу Лафероннэ министр
иностранных дел Франции барон Паскье.— Ни одно госу-
дарство не заинтересовано в этом больше, чем мы. Но
что скажет Франция, если в результате своих действий
Австрия тем или иным путем станет абсолютной хозяй-
кой Италии?» 8
Однако ультрареакционные силы, определявшие
направление французской внешней политики, решитель-
но требовали поддержки австрийских предложений даже
в ущерб национальным интересам страны. Поэтому
Паскье, хотя и высказался на конгрессе в Троппау про-
тив интервенции, фактически не выступил в защиту
Неаполя.
Осудив интервенцию и заявив о принципе невмеша-
тельства как ведущем в английской внешней политике,
министр иностранных дел Англии Каслри, по существу,
также одобрил намерение Меттерниха подавить неапо-
литанскую революцию. Красноречивым свидетельством
враждебного отношения Англии к этой революции было
поведение английского посла в Неаполе Э'Корта, не раз
заявлявшего о своей ненависти к революционерам и пред-
принимавшего все для того, чтобы приблизить крушение
конституционного режима.
65

Россия, на первых порах также выступившая против
австрийского вмешательства в дела Италии (поскольку
Александр I надеялся усилить свое влияние в Королев-
стве Обеих Сицилий и превратить его в опорный пункт
русской политики в Средиземноморье), под нажимом
Меттерниха и под влиянием революционных событий
внутри страны (восстание Семеновского полка в Петер-
бурге в октябре 1820 г., крестьянские волнения на Дону
летом 1820 г. и т. д.) на конгрессе в Троппау поддержа-
ла Австрию.
19 ноября 1820 г. Россия, Австрия и Пруссия подпи-
сали протокол, обнародованный на конгрессе в виде тор-
жественной декларации и провозглашавший принцип во-
оруженного вмешательства во внутренние дела отдель-
ных государств с целью подавления революции.
Международное положение неаполитанского конститу-
ционного режима осложнялось еще и тем, что послы Неа-
поля в Вене (Альваро Руффо) и Париже (князь Кас-
тельчикала) отказались принести присягу новому пра-
вительству и не вернулись в Неаполь. Только герцог
Серракаприола — посол Неаполя в России — поддержи-
вал новый режим. Но его усилия расположить Александ-
ра I в пользу неаполитанских конституционалистов ока-
зались тщетными, так же как и попытки неаполитанских
представителей, посланных в Петербург (князь Чимттти-
ле) и в Вену (князь Кариати), договориться с русским
и австрийским правительствами.
Рассчитывая расположить в свою пользу великие дер-
жавы, неаполитанское правительство всячески внушало
им, что все преобразования в стране одобряются коро-
лем и, следовательно, совершенно законны. Оно неодно-
кратно заявляло о невмешательстве во внутренние дела
других государств, об уважении договоров и т. д. и т. п.,
уповая на моральное воздействие этих деклараций на Ев-
ропу. Несмотря на крайне неблагоприятно складывавшее-
ся положение, правящие круги Неаполя явно недооцени-
вали реальную угрозу австрийской интервенции, навис-
шую над страной с первых дней революции, и весьма
вяло и неэффективно готовились к обороне. Половина
70-тысячной армии (сюда входили как регулярные вой-
ска, так и милиция) была вооружена плохо, часть ее
вообще не имела оружия.
Решение конгресса в Троппау всколыхнуло общест-
66

венное мнение Неаполитанского королевства. Газеты тех
дней единодушно клеймили намерение Австрии подавить
неаполитанскую революцию. Штакельберг сообщал, на-
пример, что даже весьма умеренная газета «Амико делла
Коституционе» квалифицировала иностранное вмешатель-
ство в дела Неаполя как нарушение всех правовых норм.
В те дни карбонарии, считавшие себя ответственными
за судьбу родины, обратились к парламенту с призывом
усилить подготовку к обороне. В этом обращении кар-
бонарии упрекали правительство в бездействии, прежде
всего в том, что оно не готовится к войне, что в стране
нет подлинной свободы. «Граждане депутаты,— говори-
лось в обращении,— являемся ли мы свободными людь-
ми или все еще рабами? Если мы свободны, то где дока-
зательства этой свободы? Разве над крепостями разве-
ваются наши знамена? Разве наши полки подняли
трехцветное знамя?.. Мы все еще остаемся под игом дес-
потизма... Покажем же врагам Родины, как мы сильны...
Родина смотрит на вас, граждане депутаты, выполняйте
ее требования!» 9.
О действиях группы карбонариев, решивших заста-
вить правительство организовать оборону, сообщал ми-
нистр юстиции Риччарди в своем отчете парламенту: «Во
дворце Кармине состоялось собрание представителей про-
винций, где было решено, чтобы каждый из них устано-
вил в своей провинции количество людей, способных но-
сить оружие. Далее, предполагалось вступить в пере-
говоры с правительством и не только выяснить истинные
отношения Неаполя с внешним миром, но и показать,
что нельзя надеяться на министров, которых на этом со-
брании называли врагами родины. Не меньше угроз было
в адрес парламента. Девиз этой группы, готовой идти
сражаться против иностранных держав,— „Победить или
умереть"» 10.
Для окончательного решения вопроса об австрийской
интервенции страны Священного союза созвали новый
конгресс в Лайбахе в январе 1821 г. На этот конгресс
они пригласили неаполитанского короля. Таким образом
великие державы хотели помочь Фердинанду вырваться
из ненавистного ему конституционного Неаполя.
Обсуждение вопроса об отъезде короля стало одним
из самых острых моментов периода неаполитанской рево-
люции. Правительство полагало, что присутствие Ферди-
67

нанда в Лайбахе сможет спасти Неаполь от войны с
Австрией, и приложило все силы, чтобы добиться разре-
шения парламента на отъезд короля.
7 декабря 1820 г. состоялось специальное заседание
парламента. Оно проходило весьма бурно. Барон Шта-
кельберг сравнивал дебаты на нем с дебатами на засе-
дании французского Конвента, на которых выступали
якобинцы.
Большинство депутатов высказалось против отъезда
короля, опасаясь, что в Лайбахе он не захочет противо-
действовать принятию Священным союзом решения об
изменении или даже упразднении испанской конститу-
ции, провозглашенной в Неаполитанском королевстве. На
следующий день горячая дискуссия продолжалась. Одна-
ко после того, как король еще дважды (последний раз —
10 декабря) обратился к парламенту, торжественно по-
обещав отстаивать в Лайбахе испанскую конституцию
и содействовать устранению угрозы войны, парламент
дал согласие на его отъезд. Лишь небольшая группа
наиболее радикальных депутатов выступила против.
В первый день обсуждения в парламенте просьбы ко-
роля об отъезде карбонарская ассамблея Неаполя резко
отрицательно высказалась по этому вопросу. Она объяви-
ла, что испанская конституция в опасности. В ту же ночь
в провинции были отправлены соответствующие посла-
ния. На следующий день в Неаполе появились вооружен-
ные карбонарии из провинций, в частности из Авеллино
и Салерно. Карбонарии угрожали депутатам смертью в
случае «предательства». Толпы народа на улицах во-
круг парламента кричали: «Конституция Испании или
смерть!». В те же дни в связи с сообщением об отъезде
короля начались волнения в Базиликате.
Конгресс в Троппау и последующие события, связан-
ные с проблемой отъезда короля в Лайбах, оказали боль-
шое влияние на усиление республиканских настроений
среди радикального крыла карбонариев. Штакельберг
писал еще в октябре 1820 г., что «здесь у многих в голо-
вах — республика...»11. Он рассказывал также о волне-
ниях в армии, где дисциплина расшатана тем, что неред-
ко во главе венты стоит младший офицер и ему вынуж-
дены подчиняться старшие по чину.
Насколько правительство и парламент были обеспокое-
ны деятельностью карбонариев, можно судить по отчетам
68

министра юстиции Риччарди парламенту о настроениях
в различных провинциях королевства. В первом из таких
отчетов Риччарди высказывался против вент в военных
частях, против свободы печати и излишней активности
«патриотических обществ». Во втором докладе от 24 нояб-
ря 1820 г. министр выражал тревогу в связи с многочис-
ленными нарушениями общественного спокойствия. Так,
в Калабрии «нигде не считаются с властями, принятые
законы обсуждаются, и все ждут новых законов и ре-
форм. Милиция и армия ... ничего не предпринимают
против преступников и неплательщиков налогов, особен-
но если они принадлежат к патриотическим обществам.
Сами эти общества ... причастны к беспорядкам. Так,
в Рокка-Империале 30 октября они требовали свободы и
демократии».
Далее Риччарди сообщал о беспорядках в Терра-д'От-
ранто, в которых приняли участие много сотен людей.
«Мне указали на нескольких жителей Нолы,— отмечал
министр юстиции,— которые вместе с членами сект Авел-
лино разработали план нового выступления в Монтефор-
те с целью провозглашения республики. Утверждают, что
в испытания, которые проходят кандидаты при вступле-
нии в некоторые общества, включено задание ранить
изображение короля. В обществе под названием «Предан-
ные права» проповедуются правила, враждебные поли-
тике нынешнего правительства, открыто провозглашают-
ся свобода и равенство. В другом обществе — «Якопо
Ортис» (названном по имени героя одноименного произ-
ведения Уго Фосколо.— М. К.)—проповедуются только
мятежные демократические истины». Средство спасения
страны от «крушения общественного порядка и анархии»
Риччарди видел в установлении военной дисциплины и
роспуске тайных обществ 12.
И, действительно, с конца ноября — начала декабря
1820 г. преследование карбонариев усиливается. Шта-
кельберг в те дни сообщал: «Венты в полках неаполи-
танского гарнизона распускаются, и количество их в сто-
лице значительно уменьшилось» 13. В январе 1821 г.
генерал Г. Пене отдал приказ, запрещавший военнослу-
жащим носить отличительные знаки карбонариев — трех-
цветные ленты.
26 января 1821 г. открылся конгресс в Лайбахе, на
котором судьба неаполитанской революции была решена.
69

Выехав за пределы своего королевства, Фердинанд не-
медленно отрекся от присяги и заявил, что конституцию
ему навязали силой и что он настаивает на австрийской
интервенции. Позиция неаполитанского короля помогла
Меттерниху с легкостью добиться окончательного одоб-
рения конгрессом вопроса об интервенции.
9 февраля решение конгресса стало известно в Неапо-
ле. Вечером этого дня, рассказывает Де Никола, в театре
шла пьеса «Любовь к родине». Когда актер по ходу дей-
ствия произносил монолог, в котором выступал против
свободы, в зале раздались крики: «Смерть тирану, да
здравствует свобода!». Актеру не давали говорить до тех
пор, пока он не вышел на авансцену и не объяснил, что
является сторонником свободы14.
Габриэле Россетти заклеймил предательство короля
следующими строками:
Негодяй! С того мгновенья,
Как ты клятву предал забвенью,
Сотни кинжалов, о злодей,
Жадно стремятся к груди твоей 15.
В защиту дела неаполитанцев выступила вся либе-
ральная Европа. Во французской палате общин действия
Священного союза гневно клеймили генерал М. Ж. П. Ла-
файет и Б. Констан; солидарность с неаполитанцами вы-
сказывали либералы в английском парламенте.
С негодованием встретило решения конгрессов Свя-
щенного союза передовое русское общество. Декабрист
А. П. Беляев вспоминал, что в те годы «имя Мет-
терниха произносилось с презрением и ненавистью» 16.
П. А. Вяземский не раз выражал свои симпатии неапо-
литанцам и высказывал твердое убеждение, что Австрия
не имеет права вмешиваться в дела Неаполя. Самыми
резкими словами бичевал он конгрессы «владык само-
властных, кузнецов народных оков, которые собрались с
тем, чтобы закинуть эти цепи и на те народы, которые
мужественно вырвались из-под желез самовластия. Этот
конгресс (в Троппау.— М. К.) не что иное, как заговор
самодержавия против представительного правительства» 17.
Многие иностранцы обращались в неаполитанский пар-
ламент с просьбой зачислить их в качестве волонте-
ров в неаполитанскую армию. Так, свои услуги предло-
70

жили французы Жубер и Дюжье, английский генерал
Вильсон и две тысячи его соотечественников. В бумагах
великого английского поэта Байрона, находившегося в
тот период в Равенне, сохранился черновой набросок его
обращения к неаполитанским повстанцам, написанный
по-итальянски: «Англичанин, друг свободы, узнав, что
неаполитанцы разрешают и иностранцам содействовать
правому делу, просит оказать ему честь, приняв от него
тысячу луидоров, которые он осмеливается предло-
жить...». В конце письма говорилось: «Если в качестве
простого волонтера он своим присутствием не окажется
лишним бременем для того, кто будет им командовать,
он готов явиться в любой указанный неаполитанским
правительством пункт, дабы подчиняться приказаниям
своего командира, преодолевать вместе с ним любые
опасности, не ставя перед собой никакой иной цели, как
разделить судьбу отважного народа, сопротивляющегося
так называемому Священному союзу, который сочетает
лицемерие с деспотизмом» 18.
Интервенция
Вести о начавшемся в первых числах февраля наступле-
нии австрийцев и переходе их через реку По всколыхну-
ли все Неаполитанское королевство. На некоторое вре-
мя страна, как и в первые дни революции, испытала
подъем патриотических чувств. С трибуны парламента и
в прессе зазвучали призывы отстоять независимость Неа-
поля. С яркой речью выступил апулийский депутат До-
менико Николаи. Депутат Боррелли сочинил «Военный
гимн» на музыку Россини. Однако к защите завоеваний
революции, как мы уже говорили, неаполитанцы были
подготовлены крайне плохо.
К тому же правительство, придерживавшееся полити-
ки осторожного выжидания, не только ничего не сделало
для того, чтобы заручиться поддержкой других районов
Италии, но и отвергло в свое время предложение карбо-
нариев расширить рамки революции 19. Особенно нагляд-
но эта его позиция проявилась в отношении к подняв-
шим флаг восстания городам Беневенто и Понтекорво,
принадлежавшим Папскому государству, но расположен-
ным на территории Неаполитанского королевства. Оно
ответило отказом на их просьбу о присоединении20.
71

Свой отказ правительство мотивировало тем, что присо-
единение противоречило бы решениям Священного союза
и спровоцировало бы интервенцию австрийских войск.
В феврале 1821 г., когда австрийский поход против
Неаполя уже начался, жители Беневенто и Понтекорво
предложили неаполитанцам свою помощь. По этому по-
году в парламенте разгорелась дискуссия. Гульельмо
Пепе и ряд других депутатов считали, что принять по-
мощь нужно. «Если есть народы, которые хотят присое-
диниться к нам,— заявил Г. Пепе,— мы должны протя-
нуть им руку в знак братской дружбы. Разве не стреми-
лась и не стремится вся Европа двинуться против
нас?»21. Однако большинство парламента высказалось
против, опасаясь даже в условиях развязанной Австрией
войны «скомпрометировать» себя перед великими держа-
вами. Папская власть в Беневенто и Понтекорво была
восстановлена.
В большой мере организации успешной обороны ме-
шало все возраставшее безразличие народных масс,
и прежде всего крестьянства, к судьбам нового режима.
А между тем, только опираясь на них, правительство
могло претворить в жизнь декрет о создании партизан-
ских отрядов, проект которого обсуждался в парламенте
в конце февраля — начале марта 1821 г.22 Вовлечь мас-
сы в партизанское движение можно было, используя ма-
териальные стимулы, но руководители революции об этом
не позаботились.
Изменилось и настроение солдат неаполитанской
армии. «Солдаты дезертируют в ярости от того, что они
не видят никаких результатов своей деятельности. Они
угрожают тем, что не будут платить налогов и таким об-
разом еще ухудшат положение страны»,— записал в
дневнике адвокат Де Никола23. Недовольство в армии
еще более обострилось из-за того, что членам семей сол-
дат не выплачивались обещанные вознаграждения. С при-
ближением австрийцев там усиливалась дезорганизация,
угасал боевой дух. Доклады депутатов парламента, пос-
ланных в провинцию, весьма отчетливо обнаруживают
это. Так, депутат Спонса сообщал из Потенцы 20 февра-
ля 1821 г., что о состоянии в Базиликате нельзя сказать
«ничего утешительного»: среди солдат — массовое дезер-
тирство, население не испытывает более патриотическо-
го подъема. 1 марта вести о дезертирстве солдат пришли
72

также из Абруцц, 7 марта — из Салерно, а затем и из
других провинций королевства 24.
Депутаты в провинциях не получали в ответ на свои
донесения никаких конкретных инструкций, поскольку
парламентское руководство было в растерянности и не
знало, что следовало предпринять. Ответы президента
парламента Гальди были полны, как правило, пустой ри-
торики.
Немалую роль в развале армии сыграла также дея-
тельность представителей военной верхушки, и прежде
всего военного министра Коллетты и командующего
армией Карраскозы, считавших своей главной задачей
не сопротивление австрийцам, а борьбу с карбонаризмом.
Именно поэтому Коллетта в критический для родины мо-
мент распустил полки в Монтефорте, состоявшие преиму-
щественно из карбонариев. Для того чтобы дискредити-
ровать Г. Пепе, единственного из генералов, искренне
стремившегося принять все необходимые меры для орга-
низации обороны, Коллетта перестал снабжать продоволь-
ствием войска, находившиеся под его командованием в
Абруццах.
В этот период неаполитанская карбонарская ассамб-
лея, в которой преобладали умеренные карбонарии, пы-
талась воздействовать на мюратистских генералов путем
переговоров, но безуспешно. Столь же малоэффективной
оказалась борьба левого крыла карбонариев с мюратист-
ским правительством. После неудачных попыток органи-
зовать восстания в Авеллино и Каподимонте 15 января
несколько сотен карбонариев ворвались в парламент с
требованием предать суду неаполитанского архиепископа
Луиджи Руффо, который не скрывал своих контрреволю-
ционных настроений, распустить Комитет общественного
спасения, осуществлявший преследования карбонариев,
и сократить королевскую гвардию. Однако депутатам
парламента удалось успокоить толпу.
Стремясь спасти положение Неаполитанского королев-
ства в тот момент, когда австрийцы приближались к его
границе, Г. Пепе со своей армией проник на территорию
Папского государства и неожиданно 7 марта атаковал
австрийцев у города Риети. Однако неаполитанцы не вы-
держали вражеского натиска и бежали. Причиной пора-
жения при Риети была не столько сила австрийской
армии25, сколько чрезвычайная слабость неаполитанской.
73

После поражения при Риети среди жителей королев-
ства приобрело большую популярность стихотворение,
героем которого был Пульчинелла. Разочаровавшийся в ре-
волюции и дезертировавший из армии Пульчинелла горько
жаловался в письме матери:
Восстание, парламент,
Клятвы и раскаянье.
Готовимся к войне,
И снова испытания.
От страха и предательства
Бежим быстрее ветра мы.
О, мамочка, молись
За Пульчинеллу бедного!26
23 марта в Неаполь вступили австрийцы.
Эпилогом неаполитанской революции явились собы-
тия в Мессине. Генерал Россаролл, возглавлявший
7-ю дивизию, получив вести о вступлении австрийцев в
Неаполь, призвал всех мессинских карбонариев к восста-
нию. 25 марта над цитаделью Мессины взвилось трех-
цветное знамя. Лозунги восстания: «Да здравствует сво-
бода! Да здравствует конституция и карбонарский народ!»
раздавались в различных концах города. Из Мессины
бежал королевский наместник Скалетта. Россаролл раз-
работал план, по которому неаполитанские войска, нахо-
дившиеся в Сицилии, должны были переправиться в Ка-
лабрию, поднять восстание там, а затем и в остальных
провинциях королевства. Однако ни в континентальной
части королевства, ни в Сицилии Россаролл не сумел
найти поддержку в широких массах. Через несколько дней
после начала восстания, отмечал русский дипломат Поц-
цо ди Борго, «генерал Россаролл ... вынужден был бежать
с несколькими своими приверженцами, его покинули вой-
ска и жители, добровольно подчинившиеся королевской
власти...»27 .
После вступления австрийцев в Неаполь организато-
ры революции 2 июля Миникини, Морелли и Сильвати
пробовали поднять восстания в Ноле, Неаполе и в неко-
торых городах Апулии, но все их попытки окончились
провалом. Миникини удалось бежать в Испанию, Морел-
ли и Сильвати при переходе австрийской границы были
арестованы.

Глава 5
«ВОЛЬНОСТЬ, НЕ РОДЯСЬ, УМРЕТ...»
Накануне
Неаполитанская революция оказала решающее влияние
на созревание революционных планов патриотов Сардин-
ского королевства. Основные их силы сосредоточились в
центральной области королевства — Пьемонте * (где на-
ходилась столица Турин) и в Генуе. Впрочем, патриоти-
ческий лагерь здесь был еще более разнороден, чем в
Неаполитанском королевстве. Значительный вес имели в
нем сторонники умеренно-либеральных взглядов, надеяв-
шиеся убедить короля Виктора-Эммануила I в необхо-
димости конституционных преобразований и таким обра-
зом предотвратить революцию. Среди деятелей тайных
обществ — карбонариев и членов «Общества высокодо-
стойных мастеров», отстаивавших революционный путь,—
не было единства по вопросу о характере конституции,
которой следовало добиваться. Представители радикаль-
ного течения стояли за провозглашение испанской кон-
ституции, а приверженцы умеренного пути принимали за
образец значительно более аристократическую по своему
характеру сицилийскую конституцию 1812 г.1
Что касается вопроса о национальной независимости
и единстве, под которыми подразумевались в первую оче-
редь освобождение Ломбардо-Венецианской области от
австрийского гнета и присоединение ее к Сардинскому
королевству, то он ставился местными патриотами острее,
чем неаполитанцами. Это объяснялось близостью австрий-
ских владений и тесными связями деятелей пьемонтско-
го движения с ломбардцами и венецианцами.
Представители умеренно-либерального крыла, как мы
уже отмечали, пытались добиться удовлетворения своих
* В исторической литературе название Пьемонт часто иденти-
фицируется не только с этой областью, но и со всем Сардинским
(Савойским) королевством.
75

требований путем обращения к королю с многочисленны-
ми адресами. Однако пьемонтский монарх не имел ни
малейшего желания идти на уступки либералам. Его на-
строения очень четко охарактеризовал анонимный автор
в брошюре «О планах Австрии в отношении Италии»,
опубликованной в 1821 г. в Париже. «Австрия предназна-
чает Пьемонту судьбу Неаполя,— говорилось в ней.—
Для того чтобы Италия стала независимой, было бы не-
обходимо, чтобы пьемонтские и неаполитанские войска
встретились на берегах По и чтобы там итальянские мо-
нархи объединились в крепкую федерацию, способную
создать барьер на пути северных угнетателей. В тот день,
когда Пьемонт даровал бы своему народу конституцию,
Австрия оказалась бы вынужденной полностью очистить
Италию, и Ломбардия навсегда бы присоединилась к са-
войской короне. Но Сардинский кабинет больше боится
конституций, чем австрийцев» 2.
Деятели освободительного движения, считавшие необ-
ходимым свержение Виктора-Эммануила I, среди которых
большую роль играли карбонарии, связывали свои рево-
люционные планы с фигурой принца Кариньянского Кар-
ла-Альберта*, надеясь, что именно он возглавит борьбу
за конституцию и станет затем новым конституционным
монархом. Основания для подобных надежд Карл-Аль-
берт, действительно, давал. Еще в 1818 г. русский по-
сланник князь П. А. Козловский сообщал из Турина о
том, что Карл-Альберт излагал ему свои мысли о необ-
ходимости предоставления Пьемонту конституции и при-
влечения к управлению страной просвещенных людей,
независимо от их политических взглядов3. Он всячески
подогревал у руководителей пьемонтских патриотов веру
в его миссию. Однако еще до начала пьемонтских собы-
тий наиболее проницательные наблюдатели подмечали
непоследовательность и двуличие Карла-Альберта, порож-
давшиеся страхом перед революцией. «Принц Кариньян-
ский слывет либеральным, ничем не оправдывая этого»,—
заявлял, например, неаполитанский государственный дея-
тель периода революции, а впоследствии крупный
* Карл-Альберт был представителем младшей, Кариньянской,
ветви Савойской династии. Он был принят туринским двором
в качестве вероятного наследника, поскольку ни у короля
Виктора-Эммануила I, ни у его брата Карла-Феликса не было
мужского потомства.
76

историк, Луиджи Бланк в своем докладе министру ино-
странных дел неаполитанского правительства после поезд-
ки в Северную Италию в августе 1820 г.4
Ускорили события в Пьемонте вспыхнувшие там в на-
чале 1821 г. студенческие волнения. Арест двух студен-
тов Туринского университета, появившихся в театре
11 января в красных беретах с черными помпонами (цве-
та карбонариев), вызвал взрыв возмущения в студенче-
ской среде. 12 января сотни студентов собрались в зда-
нии университета и потребовали освобождения своих то-
варищей. В столкновении с посланными против них по
приказу губернатора Турина графа Ревеля военными час-
тями несколько человек было ранено, многие были аре-
стованы.
Жестокость расправы со студентами не охладила их
мятежных настроений. Они сохраняли веру в то, что
близится час избавления Италии от австрийского гнета 5.
Весть о том, что австрийские войска двинулись в
Южную Италию, заставила патриотов Пьемонта начать
решительные действия. «Мои друзья и я сам обнажили
шпаги для того, чтобы спасти Неаполь, ибо с его спа-
сением была связана надежда на завоевание незави-
симости Италии и возведения Савойской династии на
трон Ломбардии»,— писал впоследствии один из вождей
пьемонтской революции Санторре ди Сантароза русскому
посланнику в Турине Мочениго б.
Начало
Деятельность пьемонтских заговорщиков разворачивалась
в двух центрах — Турине и Алессандрии. Туринцы, при-
надлежавшие преимущественно к умеренному крылу,
разработали план восстания, по которому 8 марта Сан-
торре ди Сантароза, граф Колленьо вместе с принцем
Кариньянским должны были захватить цитадель и, под-
держанные армией, провозгласить конституцию. Но в по-
следний момент Карл-Альберт отказался не только воз-
главить движение, но и выступить посредником между
заговорщиками и королем.
Пока туринские либералы собирались с духом после
неожиданного для них предательства Карла-Альберта,
в ночь с 9 на 10 марта произошло восстание в Алессанд-
рии, где решающую роль играли более радикальные, чем
77

в Турине, деятели тайных обществ, являвшиеся в своем
большинстве представителями буржуазии. Временная
правящая джунта, образованная той же ночью, провоз-
гласила испанскую конституцию, а также выборность
всех должностей. Был выдвинут лозунг национальной не-
зависимости Италии, подразумевавший объявление войны
Австрии.
Вожди туринских либералов — Сантароза, Колленьо и
Сан-Марсан — присоединились к восставшим в Алессанд-
рии. В Турине же после неудачной попытки восстания
в пригороде Сан-Сальварио (11 марта), в которой решаю-
щая роль принадлежала студентам, 12 марта подняли
карбонарское знамя и провозгласили испанскую консти-
туцию офицеры полка «Аоста». Умеренные либералы Ту-
рина поддержали восстание, хотя «цель революции, в ко-
торую они оказались втянутыми, была диаметрально про-
тивоположна их намерениям»7. Один из виднейших
деятелей этой группы, князь Чистерна, признавался, что
«порядок королевской власти он предпочитает порядку
алессандрийской джунты» 8.
В ночь с 12 на 13 марта савойский король Виктор-
Эммануил I отрекся от престола и уехал в Ниццу, назна-
чив регентом Карла-Альберта, поскольку законный его
наследник Карл-Феликс находился в Модене и не соби-
рался возвращаться в королевство, охваченное револю-
цией. Отречение короля поставило туринских заговорщи-
ков в чрезвычайно трудное положение, так как в основе
их программы лежала идея соглашения с монархией.
«Фатальная ночь для моей родины»,— писал в связи с
этим Сантароза9. Судьба пьемонтской революции зави-
села теперь в значительной степени от поведения Карла-
Альберта, который вел себя, как и накануне револю-
ции, весьма двусмысленно. С одной стороны, он вы-
нужден был, хотя и нерешительно, и с оговорками,
действовать так, как того хотели руководители револю-
ции: 13 марта Карл-Альберт присягнул испанской кон-
ституции и сформировал правительство. С другой же сто-
роны, он готовился к бегству и ждал распоряжений от
Карла-Феликса. О настроениях принца в те дни можно
судить по трем письмам, отправленным Карлу-Феликсу.
Если в первых двух он оправдывал свои действия в под-
держку революции тем, что старался спасти Турин от
резни и разрушений, то в третьем письме (от 20 марта)
78

писал, что «хотел бы полностью отойти от всего этого
дела...» 10.
Народные массы не поддержали восставших, посколь-
ку ничего не было сделано (или хотя бы провозглашено)
в их интересах. Даже армия — главная опора движе-
ния — далеко не вся оказалась на стороне революции.
Так, войска, находившиеся в Новаре, вблизи ломбардской
границы, которыми командовал генерал Ла Тур, были
готовы выступить против революционных сил и ждали
приказа Карла-Феликса. Это обстоятельство осложнило и
в конечном счете помешало осуществить первоначальный
план, намеченный заговорщиками,— вторжение пьемонт-
ской армии в Ломбардию, что привело бы к восстанию
ломбардских патриотов. Кроме того, туринская джунта
вела себя крайне непоследовательно и нерешительно.
Карл-Альберт медлил с осуществлением одного из
главных требований восставших (наряду с провозглаше-
нием испанской конституции) — с объявлением войны
Австрии. Чтобы ускорить дело, в Турин из Алессандрии
прибыл Сантароза. 21 марта Карл-Альберт издал декрет
о назначении Сантарозы военным министром, а в полночь
принц бежал в Новару, сопровождаемый полком «Савой-
ская «кавалерия».
Таким образом, страх перед революцией и ее послед-
ствиями оказался у Карла-Альберта сильнее, чем стрем-
ление к либеральным преобразованиям и даже к короне.
Вся полнота власти перешла к туринской джунте, нахо-
дившейся после бегства Карла-Альберта в состоянии пол-
ной растерянности.
События в Генуе
В тот же день, 21 марта, началось восстание в Генуе,
являющееся, пожалуй, самой яркой страницей в истории
пьемонтской революции. В отличие от Турина и даже
Алессандрии, где большинство населения не участвовало
в восстаниях, в Генуе в революционные события были
вовлечены и городские низы (всего участвовало около
30 тыс. человек).
Поводом к восстанию послужила публикация губер-
натором города Де Женэ контрреволюционного манифес-
та, присланного Карлом-Феликсом из Модены. В этом
манифесте от 16 марта Карл-Феликс заявлял, что берет
79

в свои руки всю полноту королевской власти, хотя и не
претендует на титул короля. Он провозглашал аннулиро-
ванными все решения, принятые Турином после отрече-
ния Виктора-Эммануила, призывал всех, кто остался ве-
рен монархии, бороться с повстанцами и обещал, что
союзные империи вскоре помогут восстановить прежний
порядок 11.
Первыми на улицы города вышли студенты — и сре-
ди них 16-летний студент университета Генуи Джузеппе
Мадзини, в будущем вождь демократического течения
итальянского Рисорджименто. К ним присоединились го-
родские низы. Горожане подошли к дворцу губернатора
и потребовали провозглашения испанской конституции и
создания национальной гвардии. Раздавались крики: «Не
хотим господства немцев!», «Смерть тиранам!». В столк-
новениях граждан с солдатами, происходивших 22 марта,
имелись убитые и раненые. 23 марта к восставшему на-
роду присоединилось и войско. Толпа ворвалась во дво-
рец и арестовала губернатора. Для руководства движе-
нием была создана Административная комиссия.
По-разному отнеслись к событиям в Генуе туринская
и алессандрийская джунты. В Турине появилась прокла-
мация, где выражалось сожаление по поводу происшед-
ших волнений, а глава алессандрийской джунты, кар-
бонарий Ансальди, напротив, дал восстанию в Генуе
высокую оценку. 24 марта из Алессандрии в Геную от-
правились два эмиссара, призвавшие генуэзцев от имени
Ансальди к дальнейшим решительным действиям.
Административная комиссия под давлением народных
низов издала декрет о снижении наполовину цен на соль,
а также об уменьшении налогов на зерно и вино. Этот
акт туринская джунта встретила неодобрительно. Однако
вскоре и она вынуждена была издать распоряжение о
сокращении на четверть цен на соль по всему королев-
ству. В целом же генуэзская Административная комис-
сия действовала так же нерешительно, как и туринская
джунта и стремилась помешать дальнейшему развитию
революции в Генуе. Вот что писал о комиссии один из
активнейших участников революции генуэзский чулоч-
ник Тубино: «В этой джунте чрезвычайно слабые люди...
Нам срочно необходим политический руководитель, спо-
собный вдохнуть энергию в конституционное дело, кото-
рое готовы поддержать все граждане... Пока же мы
80

создадим руководящий комитет из чиновников и воен-
ных — добрых кузенов, чтобы постоянно наблюдать за
... действиями Комиссии» 12.
Политика местной Административной комиссии и от-
сутствие руководства со стороны центра революции —
Турина привели к спаду революционных настроений в
Генуе. «...Всеобщее охлаждение,—писал из Генуи капи-
тан артиллерии Цуккарини 9 апреля,— порождено, как
мне кажется, парализующей политикой, которую приме-
няет в отношении Генуи туринская джунта: надо подкла-
дывать дрова в огонь, пока он есть в очаге, а когда он
погас, это уже бесполезно...» 13.
Крушение
Туринская джунта была неспособна организовать эффек-
тивную оборону перед лицом неминуемой интервенции
австрийцев. Положение пытался спасти Сантароза, иск-
ренне стремившийся отстоять дело революции от врагов.
В качестве военного министра он делал все возможное,
чтобы подготовить армию к боям и пробудить в ней пат-
риотический дух. Однако добиться успеха при отсутст-
вии поддержки большинства населения и даже большей
части армии, где с каждым днем росло дезертирство, он
не мог. Деморализующе подействовала на армию весть о
поражении неаполитанцев. «Внезапное падение Неаполя,
армия, которой больше не существует, парламент и кон-
ституционное правление, которых больше нет,—вот что
меняет наше положение... Нашей родине Италии нет спа-
сения»,— писал Сантароза в цитированном выше письме
к Мочениго 14.
Тем временем Карл-Феликс отдал приказ де Ла Туру
выступить против конституционных войск. Австрийская
армия во главе с генералом Бубной готовилась перейти
реку Тичино и вторгнуться в Пьемонт. Революция была
обречена. В этот момент русский посланник Мочениго по-
пытался добиться добровольной капитуляции туринской
джунты на более благоприятных условиях, чем в случае
военного поражения 15. Он обещал, что всем участникам
революции будет дарована амнистия, что австрийские
войска не вступят в Пьемонт и «будет провозглашен со-
ставленный в умеренном духе «статут»» — своего рода
суррогат конституции. После некоторых колебаний боль-
шинство джунты согласилось принять условия, предло-
81

женные Мочениго. Сантароза в своем письме по этому
поводу вместе с тем настаивал на том, чтобы стране
были гарантированы институты, обеспечивающие личную
свободу, равенство в правах, независимость судов, ответ-
ственность министров, свободу печати и гарантию всех
прочих свобод» 16.
Инициативу Мочениго с одобрением встретил Меттер-
них, хотя, по существу, вряд ли ему могла прийтись по
душе попытка облегчить пьемонтским либералам условия
капитуляции. Здесь, разумеется, взяли верх тактические
соображения. Прежде всего, он демонстрировал перед
всей Европой, что полностью поддерживает вторую вели-
кую консервативную европейскую державу. Кроме того,
он не без основания надеялся, что даже если переговоры
не окончатся сдачей восставших, то по крайней мере
ослабят их фронт, отделив туринскую джунту от более
решительных революционеров Алессандрии. К тому же
Меттерних полагал, что командующие королевским
войском — Ла Тур и австрийским — генерал Бубна
выиграют время для лучшей подготовки к разгрому по-
встанцев и тогда проще будет добиться капитуляции без
всяких условий. Наконец, инициатива Мочениго могла
бы успокоить общественное мнение Франции и Англии,
взбудораженное угрозой новой австрийской интервенции
в Италию и кровавого подавления революционного дви-
жения.
Резко отрицательная реакция Карла-Феликса (взяв-
шего в свои руки, как отмечалось выше, всю полноту
королевской власти) на предложение Мочениго нашла от-
ражение в его новом манифесте от 3 апреля, в котором
он категорически отвергал даже мысль о переговорах с
восставшими, приказывал солдатам и младшим офицерам
революционной армии разойтись по домам. Карл-Феликс
заявлял, что вернется в Савойское королевство лишь тог-
да, когда в стране будет полностью восстановлен старый
порядок, В тот же день повстанческие силы Алессандрии
объявили, что они выступают к Новаре и призвали ко-
ролевские войска, сконцентрированные там, присоединить-
ся к ним, чтобы затем выступить вместе против авст-
рийцев.
Попытки Мочениго добиться от туринской джунты
добровольной сдачи Алессандрии и разрешения вступить
в Турин королевскому войску, окончились неудачей. 5 ап-
82

реля конституционная армия двинулась к Новаре. После
того как 6 апреля она захватила город Верчелли, Ла
Тур обратился к генералу Бубне с просьбой ввести в
действие австрийские войска. Вечером 7 апреля, когда
повстанцы подошли к Новаре, они неожиданно для себя
обнаружили, что город обороняют австрийцы. В бою кон-
ституционная армия потерпела поражение. Весть об этом
быстро дошла до Турина и Алессандрии и вызвала там в
среде восставших полную деморализацию. 10 апреля без
единого выстрела армия Ла Тура вступила в Турин,
11 апреля австрийцы оккупировали Алессандрию..
Активные участники революции и ее руководители —
Сантароза, Ансальди и др.— скрылись в Генуе, где реак-
ция была менее свирепой и откуда им удалось вскоре
отплыть в Испанию. Заочно приговоренный к смертной
казни, Санторре ди Сантароза после нескольких лет пре-
бывания во Франции и в Англии с 1824 г. героически
сражался за освобождение Греции от турецкого ига и
погиб при защите острова Сфактерия в 1825 г. «Нет стра-
ны, нет армии, которые не гордились бы жизнью и
смертью господина ди Сантарозы... Честь и слава стране,
породившей таких людей, как Сантароза и Росса-
ролл» 17,— писал Стендаль.

Глава 6
«ПОРА ДЕЙСТВОВАТЬ НАСТАЛА...»
Всеобщее недовольство и стремление к переменам в Пап-
ском государстве достигли в период неаполитанской рево-
люции предела. «Донесения, получаемые правительством
из провинций, как и сообщения частных лиц, изобра-
жают в самых мрачных красках господствующее в стране
настроение. Надежды, дерзость и активность римских сек-
тантов (членов тайных обществ.— М. К.) возросли ввиду
полного успеха их неаполитанских собратьев,— говорилось
в записке Италинского «О положении папского прави-
тельства в настоящий момент» от 28 июля (9 августа) *
1820 г.— Обременительные налоги... частые злоупотребле-
ния властью и безнравственное поведение духовенства
значительно охладили преданность низших классов обще-
ства правительству. В результате народ все чаще прислу-
шивался к коварным внушениям сектантов» 1. «В пап-
ских владениях сохраняется очень большая опасность ре-
волюционного взрыва»,— писал Меттерних в те же дни
австрийскому государственному деятелю Ф. Гентцу2.
Австрийская полиция следила за настроениями в Пап-
ском государстве с величайшим вниманием. «В городах
Имола и Римини,— говорилось в донесении ее агента,—
жители дошли до такой дерзости, что угрожают воору-
женным силам ... восклицая: «Конституция или смерть!..».
В присутствии властей и сил, предназначенных для охра-
ны порядка, они осмеливаются петь «Са ира» (песню
Французской революции.— М. К.)... и исполнять танец...
называющийся «Итальянка», в ходе которого приносится
священная клятва верности родине и свободе...» 3. «На пло-
В документах русских дипломатов была двойная датировка по
старому, принятому в России, и новому, существовавшему
в Западной Европе, стилям.
84

щадях и в кабачках Феррары,— сообщал другой агент,-—
обнаружены прокламации со следующими словами:
„Смерть кардиналу! Смерть гнусному правительству по-
пов!"»4.
Волнения охватили многие города Папского государ-
ства — Болонью, Асколи, Анкону и др. Участники демон-
страций требовали конституции. 30 июля — 1 августа в
Форлимпополи группа молодых людей во главе с карбо-
нарием Людовико Гольфарелли на улицах города распева-
ла мятежные песни и славила неаполитанскую револю-
цию. В июле русский посланник сообщал о стычках меж-
ду горожанами и армией в Фаэнце и Равенне. «На улицах
Рима,— указывал он,— часто появляются афиши револю-
ционного содержания». Один из таких плакатов Италин-
ский приложил к своему донесению: «Римляне! Настал
час заявить о своих правах. Берите пример с ваших бла-
городных соседей неаполитанцев, сведите счеты с порфи-
роносным тираном, с его злодеяниями, преследованиями,
с его деспотизмом. Движение против тирании охватило
всю Европу. Неужели вы, римляне, одни останетесь в
рабстве?..» 5.
Авторами многочисленных прокламаций и призывов к
восстанию (содержавшихся также в подпольных газетах,
о которых уже говорилось), инициаторами выступлений
и демонстраций в подавляющем большинстве случаев
были карбонарии. Об этом позволяют судить материалы
ряда судебных процессов над карбонариями Папского го-
сударства (после 1820—1821 гг.). Главными центрами
карбонарских заговоров являлись провинции Марке и Ро-
манья. В Марке, в городе Мачерата, среди деятелей, воз-
главлявших карбонарскую организацию, выделялся юрист
Ливио Ауриспа. Он руководил разработкой плана восста-
ния, которое должно было разразиться после того как
революция охватит Пьемонт и Ломбардо-Венецианское ко-
ролевство. Однако полиция с помощью агента, проникше-
го в венту, узнала о существовании заговора, и в октяб-
ре 1820 г. арестовала Ауриспу и ряд других активных
членов карбонарской венты. Из протоколов их допросов
известно, что в Романье и Марке насчитывалось около
8 тыс. человек, готовых участвовать в восстании. Пред-
полагалось, что в самой Мачерате восстание начнут 300
человек под руководством майора Саккини, Ауриспы, док-
тора Фьоретти и др.
83

Многим карбонариям из Мачераты, как и других пап-
ских провинций, удалось бежать от преследований поли-
ции в Неаполитанское королевство. Большинство из них
собралось в маленьком городке Терамо в Абруццах, вбли-
зи границы с Папским государством. Здесь возникло об-
щество «Патриотический союз Папского государства» во
главе с карбонариями Чиконьяни и Паннелли. «Союз» ви-
дел свою главную цель в организации восстания в Пап-
ском государстве и провозглашении там испанской консти-
туции. 15 февраля 1821 г. один отряд повстанцев (к ко-
торому собирались примкнуть жители Абруцц) должен
был выступить из Терамо, тогда как другие отряды, в ко-
торые входили участники восстаний в Понтекорво и Бене-
венто, намеревались перейти границу в районе Фрозино-
не и направиться к Риму. Прокламации, распространяемые
заговорщиками по всей территории Папского государства,
призывали всех граждан, солдат и офицеров присоеди-
ниться к ним в одном из центров сбора сил. Таких цент-
ров называлось четыре: Пезаро, Сполето, Мачерата и Фро-
зиноне. От каждого из этих центров предполагалось избрать
двух наиболее достойных и просвещенных патриотов для
участия в правительственной джунте, которая управляла
бы страной до созыва национального парламента.
Если план похода на Фрозиноне осуществить не уда-
лось, то задуманное «Патриотическим союзом» вторжение
на территорию Папского государства из Терамо началось
в намеченный срок —утром 15 февраля. Отряд числен-
ностью свыше 100 человек в тот же день достиг города
Оффида. На следующее утро в городе была провозгла-
шена испанская конституция. Карбонарии реквизировали
склад зерна, принадлежавший церкви, и продали зерно
населению. Однако уже 17 февраля соединение папских
солдат и карабинеров (за которым двигалось австрийское
войско) заставило повстанцев, не поддержанных населе-
нием и неаполитанской армией, отступить. О провале это-
го похода писал 24 февраля в своем дневнике Байрон:
«Карбонарии (Романьи.— М. К.) получили сегодня утром
с границы тайные известия самого печального свойства.
План не удался. Главари, военные, гражданские — пре-
даны, а неаполитанцы не только не выступили, но заяви-
ли п[апскому] правительству и варварам, что им ничего
не известно!!! Так вертится мир; и так итальянцы из-за
отсутствия единства вечно терпят поражение...» 6. Многие
86

участники похода, не сумевшие вернуться в Терамо, были
арестованы.
Карбонарии Романьи в этот период также активно
готовились к восстанию. Один из планов, разработанных
Центральным советом карбонариев Романьи (в городе
Форли), заключался в том, что в октябре 1820 г. 4 тыс.
человек с оружием в руках двинутся из Романьи на Рим
с целью свержения папы — при поддержке карбонариев
других областей Папского государства. Осуществить это
намерение, однако, не удалось. Когда в 1821 г. армия
австрийских интервентов проходила через территорию
Романьи, глава Центрального совета Таллина предложил
немедленно выступить против австрийцев. Однако при
обсуждении этого вопроса одержали верх сторонники вы-
жидательной тактики, полагавшие, что следует не напа-
дать первыми, а лишь защищаться. Получив сведения
о готовящемся революционном выступлении в Пьемонте,
руководство карбонариев Романьи наметило новый срок
восстания — 20—21 марта. Но и этот план претворить в
жизнь не удалось.
Опасный лорд
Дошедшие до нас отрывочные сведения о заговорах и по-
пытках карбонариев поднять восстание в различных угол-
ках Папского государства, к сожалению, почти не дают
возможности составить представление об участниках этих
событий. Исключением являются материалы о дея-
тельности одной организации в важном центре карбонар-
ского движения Романьи — городе Равенне. Живые ин-
тересные данные содержатся в дневниках и письмах
Джорджа Гордона Байрона, находившегося в то время
в Равенне. Среди карбонариев города видную роль играли
близкие друзья Байрона, представители старинного знат-
ного рода Гамба, отец — Руджьеро и сын — Пьетро
(глубокое чувство связывало поэта с его сестрой Тере-
зой).
Жажда активной политической деятельности, прису-
щая мятежной натуре поэта, толкала его в самую гущу
событий, развертывавшихся в Равенне. Он становится
одним из руководителей отряда «Американские стрелки».
«„Mericani" (они называют меня их «capo», или главой)
87

Италия в 1815 г.

означает «американцы»,— писал Байрон своему издателю
Дж. Меррею,—так называют в Романье местных карбо-
нариев, вернее народную их часть, их отряды. Первона-
чально это было сообщество лесных охотников, называв-
ших себя «американцами», а теперь оно включает не-
сколько тысяч человек...» 7.
Вооружение этого отряда осуществлялось в основном
на личные средства Байрона. В одном из донесений пап-
ской полиции, ни на минуту не выпускавшей из-под
надзора «опасного лорда», «ярого возмутителя общест-
венного спокойствия», «покровителя «Американских
стрелков» и «первого революционера Равенны», говори-
лось, что Байрон «отдает приказания направо и налево»,
что он «раздает деньги темным личностям, которые со-
ставляют его общество. Он никогда не имеет дела с бла-
гонамеренными и честными людьми». Но с иностранцем
и столь знатным человеком нельзя было расправиться,
как с местным карбонарием, и полиция обращалась в
Ватикан, прося прислать «более точные инструкции от-
носительно лорда» 8.
16 апреля 1820 г. Байрон писал Меррею: «В Италии
назревает такое, что всякая связь может прерваться...
Если здешние жители позволят, я останусь посмотреть,
чем кончится дело, а то и принять в нем участие... ибо
считаю, что в жизни не может быть более интересного
зрелища и момента, чем итальянцы, загоняющие варва-
ров всех наций обратно в их берлоги. Я достаточно
долго прожил среди них, чтобы сочувствовать их нацио-
нальному делу более, чем любому другому...»9. А 23 ап-
реля Байрон уже рассказывал Меррею о стихийном ан-
типравительственном выступлении в Равенне прошедшей
ночью: «Вероятно, они всю ночь работали, потому что
лозунгов: «Да здравствует республика!», «Смерть попам
и священникам!» бесчисленное множество и они наклеены
на все дома; наших сторонников очень много. Среди
лозунгов имеются также «Долой знать!»... Я пророчу
Италии драку — и в этом случае я не уверен в том, что
не приложу к ней свою руку. Я ненавижу австрийцев и
считаю, что они гнусно угнетают итальянцев» 10.
Байрон узнал о событиях в Неаполитанском королев-
стве от приехавших оттуда Пьетро Гамбы и другого вид-
ного карбонария — Чиконьяни. «Мы здесь накануне эво-
люций и революций. Неаполь восстал, и среди романь-
90

ольцев волнение»,— сообщал он Меррею 22 июля. В тот
же день в дневнике поэта появилась следующая запись:
«Здесь еще только отсветы извержения вулкана, но почва
горячая и атмосфера напряженная... Имели место столк-
новения войск с народом... В умах здесь — великое смя-
тение, которое приведет неизвестно к чему» 1l. «Державы
намерены воевать с народами,— читаем в дневниковой
записи Байрона от 13 января 1821 г.— Пусть — все рав-
но их когда-нибудь разобьют. Времена королей быстро
близятся к концу... Народы в конце концов победят.
Я не доживу до этих времен, но их предвижу» 12.
Поразительно совпадение взглядов Байрона и
А. С. Пушкина, свидетельствующее о глубоком постиже-
нии обоими великими поэтами сущности политических
явлений. В начале 20-х годов Пушкин находился в сво-
ей первой ссылке в Кишиневе. Однажды, как рассказы-
вает очевидец — кишиневский чиновник П. И. Долгору-
ков, за столом у наместника генерала Инзова поэт «на-
чал рассуждать о тогдашних политических переворотах
в Европе и, переходя от одного обстоятельства к другому,
вдруг отпустил нам следующий силлогизм: „Прежде на-
роды восставали один против другого, теперь король неа-
политанский воюет с народом, гишпанский — тоже; не-
трудно расчесть, чья сторона возьмет верх"» 13.
Для карбонариев Равенны настали горячие дни. Бай-
рон получал приглашения на все их встречи, проходив-
шие почти ежедневно. Планы карбонариев и участие в
их деятельности английского поэта не были тайной для
вездесущей папской полиции. В полицейском донесении
от 2 сентября 1820 г. читаем: «Говорят, что в Равенне
есть злонамеренные лица, которым помогает английский
лорд. Говорят также, что по тайному соглашению с дру-
гими городами Романьи и с Болоньей ярмарка в Луго
(в начале сентября.— М.К.) должна будет послужить
сигналом для всеобщего восстания и что, по их плану,
надо попытаться начать восстание в Равенне» 14. Вслед-
ствие нерешительности части руководства, а также по-
лицейских мер восстание, назначенное на сентябрь, не
состоялось. Расхождения между сторонниками немедлен-
ного выступления и теми, кто требовал отложить его на
неопределенный срок, наметившиеся еще накануне сен-
тября, теперь усилились. Байрон поддерживал тех, кто был
против промедления. Впоследствии он с осуждением пи-
91

сал, что «либералы медлили до тех пор, пока не упус-
тили возможность сделать что-либо стоящее» 15.
К началу 1821 г. политическая обстановка в Равенне
накалилась до предела. «Сегодня в театре,— отмечал Бай-
рон в дневнике 6 января 1821 г.,— в последнем действии
комедии — когда показали короля на троне — в публике
раздался смех и возгласы, требовавшие Конституцию.
Это показывает здешнее состояние умов». «Как сильно
здесь брожение умов, трудно себе представить, если не
видишь сам» 16,— записал он 30 января.
Современники рассказывают, что если незнакомые
люди встречались на улице, то один спрашивал другого:
«Два или три?», имея в виду двухцветный австрийский
флаг и трехцветный карбонарский. По ответу можно было
судить, с кем он имеет дело,— с другом или врагом.
Действия папских агентов, сотрудничавших с австрий-
ской полицией, стали особенно активными. Участились
обыски в домах заговорщиков и аресты их в случае обна-
ружения подозрительной литературы и оружия. Чтобы от-
вести угрозу тюрьмы от местных карбонариев, Байрон
предложил свой дом в качестве места хранения оружия,
накапливаемого для восстания. «Сегодня от моих прия-
телей — Карбонариев,— писал он в дневнике 18 февра-
ля,— не было никаких вестей; а между тем нижний этаж
моего дома завален их штыками, ружьями, патронами и
прочим» 17.
По новому и последнему плану восстания, разрабо-
танному карбонариями Равенны, выступление намечалось
на 15 февраля. По их расчетам, австрийцы в этот мо-
мент должны были перейти реку По. На совещаниях Бай-
рон давал равеннским карбонариям мудрые советы, кото-
рым они, увы, часто неспособны были следовать. Так,
он не только полагал, что необходимо начать борьбу в
ближайшее время: «Лучше драться, чем дать схватить
себя поодиночке», но и высказывался в пользу партизан-
ской войны: «Я посоветовал им выступить мелкими от-
рядами и в разных местах (но в одно время), чтобы
рассеять внимание войск» 18,— отмечал он в дневнике.
С нетерпением ждал Байрон начала восстания. «Се-
годня вечером,—записал он 30 января,—граф П[ьетро]
Г [амба] по поручению к[арбонариев] сообщил мне но-
вый пароль на ближайшие полгода... Дело, как видно,
близится к развязке — ca ira! Мы обсудили некоторые
92

важные вопросы движения. Их я опускаю; если что-ни-
будь выйдет, они будут говорить сами за себя... Когда с
минуты на минуту ожидаешь взрыва, трудно сосредото-
читься за письменным столом на поэзии высшего рода» 19.
С удивительной проницательностью Байрон улавливал
слабые стороны движения: «Интересно, как покажут себя
итальянцы в настоящем бою. Мне иногда кажется, что
они ... годятся только для «выстрелов из-за угла...» И все
же в этом народе заложены отличные качества и благо-
родная отвага, которую только надо бы направить. Но
кто же сделает это?». С осуждением писал он о легкомыс-
лии равеннских руководителей. «Главные участники со-
бытий, ожидаемых в ближайшие дни, отправились на охо-
ту» 20. Байрон был глубоко убежден, что следует при-
влечь на сторону революции крестьянские массы: «Они не
наберут и тысячи человек. А все из-за того, что простой
народ не заинтересован — только высшие и средние
слои. А хорошо было бы привлечь на нашу сторону кре-
стьян...» 21. «Им (карбонариям.— М. К.) недостает един-
ства и принципиальности, и я сомневаюсь в их успе-
хе» 22,— замечал поэт в письме к Меррею. Однако неуве-
ренность в победе и ясное понимание слабостей движения
не расхолаживали Байрона: «Что ж, я не отступлю,—пи-
сал он в дневнике,— хотя не вижу в них достаточно силы
и решительности, чтобы добиться больших результатов.
Но вперед! — пора действовать настала, и что значит
твоя особа, если можно передать в грядущее хоть одну
живую искру того нетленного, что достойно сохраниться
от прошлого?.. Волны, атакующие берег, разбиваются
одна за другой, но океан все же побеждает» 23. И Байрон
стремился обеспечить успех предполагавшегося восста-
ния. «Купил оружие для вновь набранных americani, ко-
торым не терпится выступить. Заказал необходимую
сбрую для лошадей и дорожные сумки»,— записывал он
5 февраля. «Все, что я могу сделать деньгами, или ины-
ми средствами, или личным участием, все это я готов
сделать ради их освобождения: я так и сказал им (не-
которым из здешних предводителей) полчаса назад.
У меня имеется при себе две тысячи пятьсот скуди... кото-
рые я и предложил для начала» 24
Быстрое продвижение австрийской армии и пораже-
ние неаполитанцев явились главной причиной того, что
романьольские карбонарии так и не подняли восстание.
93

Дневники и письма Байрона тех дней полны горечи и пе-
чали. «Я не менее вас разочарован и больше вас обманут
в своих надеждах,— писал он своему другу английскому
поэту Томасу Муру.— Кроме того, мне лично грозила
опасность, которая еще не миновала. Но ни время, ни
обстоятельства не изменят моих убеждений или моего
чувства негодования против торжествующей тирании...
Сейчас ... я не могу много писать, ибо все письма вскры-
ваются. В моих всегда можно найти мои убеждения, но
ничего такого, что могло бы повредить другим» 25.
После поражения неаполитанской революции в Пап-
ском государстве начались массовые преследования всех
либерально настроенных людей. «По всей стране,— писал
Байрон английскому консулу в Венеции Р. Б. Хоппнеру
23 июля 1821 г.,— идут репрессии,— все мои друзья аре-
стованы или высланы... Я решил перебраться в Швейца-
рию... По правде говоря, мою жизнь здесь нельзя счи-
тать в безопасности. Вы не можете себе представить, ка-
кому гнету подвергается страна — в Романье арестовано
более тысячи человек всех сословий — иные высланы,
иные заключены в тюрьму без суда и следствия и даже
без обвинения] Все говорят, что со мной сделали бы то же
самое, если бы смели действовать открыто»26. Семья
Гамба бежала в Пизу. Вслед за нею перебрался туда и
Байрон. Однако папская полиция вскоре арестовала отца
и сына Гамба. В 1825 г. суд огласил различные пригово-
ры 515 арестованным романьольцам; Руджьеро Гамба был
приговорен тогда к 30, а Пьетро — к 20 годам заклю-
чения. Байрон, как известно, отправился потом в Гре-
цию — навстречу новым революционным боям.
Итак, несмотря на огромное возбуждение населения
папских областей и на многочисленные заговоры и планы
восстаний деятелей тайных обществ в различных провин-
циях, революционного взрыва там в 1820—1821 гг. не
произошло. Это объясняется рядом причин. Среди них —
важнейшие — несогласованность действий и разобщен-
ность карбонариев различных районов страны, активное
нежелание неаполитанского правительства вовлечь в дви-
жение и объединить вокруг Неаполя революционные силы
других итальянских государств. Наконец, быть может, са-
мой существенной причиной был страх участников осво-
бодительного движения Папского государства перед авст-
рийской интервенцией.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
К весне 1821 г. революционное движение было подав-
лено во всех государствах Апеннинского полуострова. Ав-
стрийские войска оккупировали Пьемонт и Королевство
Обеих Сицилий. Повсюду торжествовала реакция. Вновь
назначенный министром юстиции Неаполитанского коро-
левства печально известный всей Италии князь Каноза
немедленно стал самым беспощадным образом расправ-
ляться с карбонариями и всеми либерально настроенны-
ми людьми. Он не погнушался организацией публичной
порки карбонариев. Вся страна была опутана сетью по-
лицейских агентов. Мероприятия Канозы вызвали проти-
водействие даже оккупационных сил, весьма далеких, ра-
зумеется, от либерализма. Австрийские представители в
Неаполе — посол Фикельмон и командующий оккупа-
ционной армией генерал Фримон — обратились с проте-
стом к Меттерниху, который потребовал от короля Фер-
динанда отставки Канозы. В мае 1822 г. слишком рети-
вый министр юстиции покинул, наконец, Южную Италию
и поселился в Тоскане. Но и без Канозы в Королевстве
Обеих Сицилий продолжались жестокие расправы с участ-
никами революции. 10 сентября 1822 г. были повешены
инициаторы революции Морелли и Сильвати. Сотни чле-
нов карбонарского общества оказались в тюрьмах (сроки
заключения доходили до 30 лет). Заочно были пригово-
рены к смертной казни те из видных деятелей революции,
кому удалось эмигрировать: Гульельмо Пене, Миникини,
Де Кончили, Карраскоза.
Преследования карбонариев в Ломбардо-Венецианской
области, усилившиеся уже в 1818 г., завершились дли-
тельным судебным процессом. В мае 1821 г. был оглашен
смертный приговор большой группе осужденных, затем
замененный 15—20-летним тюремным заключением, в их
числе Форести, Оробони, Солера и многим другим. С фев-
95

раля 1822 г. 20 лет провел в австрийской крепости
Шпильберг Марончелли, около 10 лет — Пеллико. В кон-
це 1823 г. в Шпильберге оказался и Конфалонье-
ри (смертную казнь ему заменили пожизненным заклю-
чением). О страданиях узников австрийских застенков
Италия и вся Европа узнали, познакомившись с книгой
Сильвио Пеллико «Мои темницы», написанной им в
1832 г.— после выхода из Шпильберга. Книга проникну-
та духом христианского смирения, однако современники
восприняли ее как потрясающей силы обличительный до-
кумент, разоблачающий австрийский гнет в Италии.
Жестокими репрессиями ознаменовалось начало 20-х
годов XIX в. и в других итальянских государствах. Если
в Северной Италии свирепые расправы привели к тому,
что на протяжении 1821—1830 гг. тайные общества почти
прекратили свою деятельность, то в Папском государстве
и особенно в Королевстве Обеих Сицилий, несмотря на
жестокие преследования, официально распущенное карбо-
нарское общество вскоре начало возрождаться. Воссозда-
вались венты, одна за другой следовали попытки органи-
зации восстания, которые, увы, терпели крушение.
Неудачные попытки организовать восстания, особен-
но поражение революций 1820—1821 гг., заставляли наи-
более дальновидных деятелей национально-освободитель-
ного движения размышлять над причинами этих неудач.
Упрекая неаполитанских руководителей в том, что они
побоялись вывести революцию за пределы своего королев-
ства, Луиджи Анджелони писал: «Разве сможет стать
свободным и независимым и остаться таковым какое-либо
из государств нашей Италии, если все остальные не объ-
единятся с ними в дружеский союз?» 1. Призыв к един-
ству действий, неразрывно связанный с призывом к борь-
бе за национальное единство, явился своего рода полити-
ческим завещанием патриарха итальянского освободи-
тельного движения следующему поколению борцов за еди-
ную свободную Италию.
Джузеппе Мадзини, самый яркий представитель ново-
го поколения, создавший и возглавивший демократиче-
скую общенациональную организацию «Молодая Италия»,
при выработке своей программы неминуемо должен был
обратиться к опыту предшествующих итальянских рево-
люций. В статье «О некоторых причинах, которые до сих
пор мешали развитию свободы в Италии» (опубликован-
96

ной в журнале «Джовине Италиа») он писал: «Итальян-
ские революции по своим принципам были блестящими,
единодушными, смелыми, успешно начинавшимися. Но
затем, после первых шагов, они ослабевали, обнаружива-
ли неуверенность в своих силах, страх. Массы оставались
при этом бездействующими, безразличными, без веры в
будущее. Эти революции появлялись, как звезды, и исче-
зали, как кладбищенские огни... Что мешало их разви-
тию? Скажем откровенно: им не хватало вождей —не
хватало немногих, чтобы поднять массы...» 2.
Таким образом революции 1820—1821 гг. в Неаполе
и Пьемонте преподали итальянскому национально-освобо-
дительному движению важный урок. Суть его сводилась к
необходимости координации действий и слияния усилий
отдельных отрядов освободительного движения, а также
вовлечения в него народных масс. Революции показали,
что абсолютистские режимы остаются непримиримыми
противниками всяких политических преобразований и что
главной и единственной опорой этих режимов является
военная сила Австрии. Без борьбы за национальную не-
зависимость нельзя было надеяться на буржуазно-либе-
ральные преобразования.
Итак, движение итальянских карбонариев, несмотря
на поражение революции 1820—1821 гг., имело большой
международный резонанс. В 1821 г. карбонаризм широко
распространился во Франции, Швейцарии, венты карбона-
риев создавались в Англии, Бельгии, Голландии, в США
и на Балканах.
Опыт итальянских карбонариев изучали русские декаб-
ристы. В принципах организации русских тайных обществ
(при всем их своеобразии и самобытности) и карбонарских
вент можно обнаружить общие черты. Более всего сходст-
во улавливается между вентами и «Обществом соединен-
ных славян». Как и карбонарии, «Славяне» стреми-
лись к расширению рамок организации (в отличие от чле-
нов поздних декабристских обществ); дошедшие до нас их
«Правила» и «Клятва» во многом напоминают карбонар-
ские катехизисы и клятвы.
Информацию о деятельности карбонариев некоторые
декабристы могли получить из первых рук — от италь-
янца Мариано Джильи, который оказался в Петербурге
в конце 1819 г. Во время следствия по делу декабристов
выяснилось, что он был членом декабристского тайного
97

общества «Хейрут». Будучи преподавателем итальянско-
го языка и математики у декабриста Д. А. Искрицкого,
Джильи рассказывал своему ученику об итальянских кар-
бонариях. «О сем итальянце Искрицкий говорил мне,—
заявил декабрист Г. А. Перетц Следственному комите-
ту,— что он карбонари, бежавший из своего отечества» 3.
Многие декабристы в показаниях на следствии, а так-
же в написанных ими много лет спустя мемуарах говори-
ли о серьезной роли в формировании их взглядов револю-
ционных событий в Европе, и в частности в Италии.
«...Происшествия в Неаполе, Испании и Португалии
имели тогда большое на меня влияние...»4 — заявлял
П. И. Пестель. А. П. Беляев вспоминал: «Много так-
же нашему либерализму содействовали и внешние собы-
тия, как-то: движение карбонариев, заключение (в Шпиль-
берг.— М. К.) Сильвио Пеллико Австрией» 5.
Особенно сильное воздействие оказали революции в
Италии на декабриста Александра Поджио, итальянца по
происхождению. Они явились исходным моментом его сво-
бодомыслия. «Впал в сравнения,— показывал А. В. Под-
жио на следствии,— и тут стал убеждаться в необходимо-
сти видеть и свое отчество ... наряду с просвещенней-
шими народами... Дух преобразования взволновал народы.
Испания, Неаполь, Пьемонт, Греция вслед одни за други-
ми приняли образ свободного правления» 6. Впоследствии
Поджио писал: «Там ... целые отряды, проникнутые своей
целью заявлений революционных начал; целые армии вос-
стают, имея во главе Пепе, выражающие собой всю силу
событий! Там борьба за независимость всей Италии от
германского ига; если борьба идет с переменным сча-
стьем, там стоит в запасе сил необоримый карбонаризм,
который обратился в кровь и плоть народа» 7.
Право неаполитанцев на революционные преобразова-
ния отстаивал декабрист М. А. Фонвизин: «...Возникшая в
Неаполе новая конституция,— писал он,— приписана к
заговору карбонариев и признана незаконною, как будто
самостоятельная нация не имеет права переменять образ
своего правления и установлять новые законы внутри
своих пределов» 8. Изучение опыта как испанской, так и
итальянских революций способствовало в известной мере
преодолению у наиболее радикально настроенных деяте-
лей русских тайных обществ конституционно-монархиче-
ских иллюзий и формированию республиканских взгля-
98

дов. В санкционировании Священным союзом интервен-
ции австрийских войск в Неаполь и Пьемонт, в преда-
тельстве неаполитанского и испанского королей Пестель
«находил неоспоримые доказательства в непрочности мо-
нархических конституций и полные достаточные причины
к недоверчивости к истинному согласию монархов на кон-
ституции, ими принимаемые» 9.
За несколько дней до казни П. Г. Каховский (в пись-
ме из Петропавловской крепости генерал-адъютанту Ле-
вашову) вспоминал о настроениях своих единомышленни-
ков после подавления революции в Италии: «Тюрьмы
Пьемонта, Сардинии, Неаполя, вообще всей Италии ... на-
полнились окованными гражданами. И судьба народов
стала столь тягостной, что они пожалели время прошлое
и благословляют память завоевателя Наполеона! — Вот
случаи, в которых образовались умы и познали, что с ца-
рями народам делать договор невозможно...» 10.
Восстание декабристов было последней вспышкой мо-
гучего революционного пламени, которое охватило Европу
в 20-е годы XIX в.

ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1 Мизиано К. Ф. Некоторые проблемы истории воссоединения
Италии.—В кн.: Десятый Международный конгресс историков
в Риме. Сентябрь 1955 г. Доклады советской делегации. М.,
1956, с. 566.
Глава 1. Первые шаги
1 Сидоренко Е. Итальянские угольщики начала XIX в. (Опыт ис-
торического исследования). СПб., 1913, с. 153—155.
2 Там же, с. 190.
3 Memoirs of the secret societies of the South of Italy. London,
1821, p. 26-28.
4 Архив внешней политики России (далее — АВПР), ф. Канцеля-
рия, 1820, д. 8317, л. 491.
5 Saint-Edme M. Constitution et organisation des carbonari. Paris,
1820, p. 97.
8 Berti G. I democratici e l'iniziativa meridionale nel Risorgimento.
Milano, 1962, p. 180.
7 Ibid., p. 181.
8 Chiarelli L. Un opuscolo carbonaro del 1820.— «Rassegna storica
del Risorgimento», 1929, № 3, p. 556, 584.
9 Saint-Edme M. Op. cit., p. 99—103.
10 Cantimori D. Utopisti e riformatori italiani. 1797—1847. Ricerche
storiche. Firenze, 1943, p. 143.
11 Memoirs of the secret societies..., p. 32—33.
12 Soriga R. Le societa segrete, l'emigrazione politica e i primi mo-
ti per l'indipendenza. Modena, 1942, p. 99.
13 Сидоренко Е. Указ. соч., с. 7.
14 Memoirs of the secret societies..., p. 5—7.
15 «Русский архив», 1899, № 2, с. 175.
18 Lucarelli A. La Puglia nel Risorgimento, vol. 3. Trani, 1951, p. 167.
17 АВПР,ф. Канцелярия, 1810, д. 8285, л. 45 об.
18 Lucarelli A. La Puglia..., vol. 3, p. 174.
19 De Nicola С. Diario napoletano, 1798—1825, pt. 2. Napoli, 1906,
p. 558. Дневник К. Де Никола является ценнейшим источником
по истории Неаполитанского королевства начала XIX в. Оста-
ваясь в стороне от событий, автор весьма тщательно — день за
днем, месяц за месяцем — записывал все, что привлекало его
внимание.
20 АВПР, ф. Канцелярия, 1811, д. 8288, л. 41.
100

21 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 5—6.
22 Велико было воздействие на карбонариев участников событий
во Франции, оказавшихся затем в Италии вместе с наполео-
новским войском. А таких людей было немало. Один из них —
профессор риторики, ярый республиканец якобинец Пьер Жо-
зеф Брио. Назначенный в 1806 г. по распоряжению Жозефа
Бонапарта сначала интендантом провинции Абруццо-Читериоре
(в городе Кьети), а затем в июле 1807 г.—-интендантом Калаб-
рии-Читериоре (в городе Козенца), он в обеих этих провинци-
ях оказывал поддержку итальянским патриотам, боровшимся
за независимость страны.
23 Грамши А. Избранные произведения в 3-х томах, т. 3. М., 1957—-
1959, с. 318-319.
24 De Nicola С. Op. cit., p. 710, 741.
25 Soriga R. Op. cit., p. 72.
26 Valente A. Gioacchino Murat e l'ltalia meridionale. Torino, 1965,
p. 60.
27 Luzio A. La massoneria e il Risorgimento italiano, vol. 1. Bolog-
na, 1925, p. 170.
28 Valente A. Op. cit., p. 337.
29 Dito O. Massoneria, carboneria e altre societa segrete del Risor-
gimento italiano. Torino — Roma, 1905, p. 213.
30 De Nicola C. Op. cit, pt. 2, p. 705.
31Карбоиарская организация существовала в Милане уже в
1811 г. Об этом можно судить по показаниям карбонария Чезаре
Джакомини на судебном процессе в Марке 1817 г. Известно,
что еще в 1811 г. он был принят в карбонарии в Милане на
собрании, где присутствовало 150—200 человек.
32 Carte segrete e atti ufficiali della polizia austriaca in Italia dal
1814 al 1848, vol. 1. Capolago, 1851, p. 29.
Глава 2. На пути к революциям
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 422.
2 Angeloni L. Dell'Italia uscente il settembre del 1818, vol. 1. Pa-
rigi, 1818, p. 138—139.
3 Ottolini A. La Carboneria dalle origini ai primi tentativi insurre-
zionali (1797—1817). Modena, 1936, p. 87.
4 Dito O. Op. cit., p. 315.
5 Carte segrete..., vol. 1, p. 254.
6 Ibid., p. 30-31.
7 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 4505, л. 81—83.
8 Не отказываясь от своих коммунистических идеалов, последо-
ватель Бабефа Ф. Буонарроти вместе с тем понимал неосуще-
ствимость его социальной программы для Италии второго де-
сятилетия XIX в. Поэтому он одобрил программу «Общества
высокодостойных мастеров», соответствующую целям даже
умеренно-либеральных кругов Северной Италии (делавших в
своих планах ставку на савойского принца Карла-Альберта как
на возможного руководителя движения и будущего конститу-
ционного монарха). Это открывало возможность соглашения
между этими кругами и «Обществом»,
101

9 Dito O. Op. cit., p. 320.
10 Il Conciliatore. Foglio scientifico-letterario a cura di V. Branca,
vol. 1. Firenze, 1953, p. XXXIX.
11 Ibid., p. XL.
12 Декабристы. Поэзия, драматургия, проза, публицистика, лите-
ратурная критика. М.— Л., 1951, с. 489.
13 Saint-Edme М. Op. cit., p. 112—138,
14 Colletta P. Storia del Reame di Napoli dal 1734 sino al 1825,
vol. 3. Napoli, 1957, p. 63.
15 De Nicola С. Op. cit., pt. 3, p. 70.
16 Стендаль. Собр. соч. в 15-ти томах, т. 9. М., 1959, с. 101.
17 АВПР, ф. Канцелярия, 1817, д. 10000, л. 74.
18 Там же, 1818, д. 10002, л. 34.
19 Там же, 1819, д. 9624, л. 28 об.
20 Там же, 1816, д. 8306, л. 140.
21 Saint-Edme M. Op. cit., p. 202—203.
22 Как известно, поражение неаполитанской революции 1799 г.
и падение возникшей в ее ходе Партенопейской республики в
первую очередь произошло вследствие того, что контрреволю-
ционным силам удалось привлечь на свою сторону крестьянские
массы и развязать санфедистское движение под руководством
кардинала Фабрицио Руффо.
23 Берти Дж. Демократы и социалисты в период Рисорджименто.
М., 1965, с. 146, 169.
24 De Castro G. Il mondo segreto, vol. 7. Milano, 1864, p. 172—173.
25 Ibid., p. 178.
28 Pierantoni A. I carbonari dello Stato Pontificio, vol. 2. Milano —
Roma, 1910, p. 241, 248.
27 Luzio A. Op. cit., vol. 1, p. 168—169.
28 Colletta P. Op. cit., vol. 3, p. 110.
29 Берти Дж. Указ соч., с. 57.
30 Оценивая приведенные данные, не следует забывать об отме-
ченной уже нами крайней неполноте и известной неопределен-
ности этих цифр. Кроме того, необходимо иметь в виду весьма
существенную разницу между характером участия в движении
представителей имущих сословий и отсталых невежественных
итальянских низов первого 20-летия XIX в. По-видимому,
в большинстве случаев участие крестьян и ремесленников в
работе вент ограничивалось пассивным присутствием на их за-
седаниях. Насколько активно участвовали эти слои населения
в революционных выступлениях карбонариев, мы увидим ниже.
31 Берти Дж. Указ. соч., с. 146—147.
32 Carte segrete..., vol. 1, p. 92.
33 Memoirs of the secret societies..., p. 128.
34 Carte segrete..., vol. 1, p. 93.
35 Если благодаря опоре на крестьянское население и покрови-
тельству карбонариев Анникьярико пользовался огромным ав-
торитетом среди населения Южной Апулии (его называли «ко-
ролем» этой области), то «королем» Средней и Северной Апу-
лии был Гаэтано Вардарелли, прославившийся, подобно Ан-
никьярико, как мы уже говорили, еще в наполеоновскую эпо-
ху. После реставрации Бурбонов Вардарелли возглавил «бан-
дитский» отряд численностью в 50 человек, причем действия
102

его носили ярко выраженный социальный характер. «Щедрый
с бедняками, алчный и жестокий с богачами»,—писал о нем
Коллетта (P. Colletta. Op. cit., vol. 3, p. 77). Однажды, проезжая
со своим отрядом через владения маркизы Туплути, Вардарелли,
расспросив крестьян, работавших в поле, об их бедах и нуж-
дах, тут же приказал управляющему дать им всем по равной
порции хлеба. В противном случае он угрожал, возвратившись,
заставить дать крестьянам вдвое больше того, что получают
двое крестьян в других имениях (Lucarelli А. Il brigantaggio
politico del Mezzogiorno d'ltalia dopo la seconda restaurazioae
borbonica (1815—1818). Bari, 1942, p. 36—37).
Естественно, крупные землевладельцы и правительственные кру-
ги относились к «бандитским» отрядам с великим страхом и
ненавистью, считая, что в них объединились кровавые злодеи
и убийцы. Так, папский эдикт в 1819 г. предписывал полностью
разрушить селение Соннино, считавшееся важным центром
«бандитизма». За укрывательство «бандитов» жестоко наказы-
вали, а за помощь в обнаружении «банд» щедро награждали.
Любопытно обещание властей на два года значительно снизить
налоги на соль и на помол тем, кто поймает трех «бандитов».
«Много бандитских отрядов присоединились к карбонариям»,—
отмечал в своем обзоре положения Королевства Обеих Сицилий
русский дипломат Убри (АВПР, ф. Канцелярия, 1821, д. 8329,
л. 107). Связи карбонариев с «бандитами» часто закреплялись
вступлением вождей этих отрядов в карбонарскую организа-
цию. В 1817 г. между карбонариями Апулии и отрядом Варда-
релли был заключен союз: Вардарелли отдавал свой отряд в их
распоряжение, а карбонарии обеспечивали этому отряду не-
прикосновенность и свое покровительство. Командир его полу-
чил титул мастера карбонария.
36 Memoirs of the secret societies..., p. 146.
37 Берти Дж. Указ. соч., с. 173.
38 АВПР, ф. Канцелярия, 1818, д. 10002, л. 34 об.
39 Lucarelli A. La Puglia..., vol. 4, p. 66.
40 Gualterio F. Gli ultimi rivolgimenti italiani. Memorie storiche,
vol. 1. Napoli, 1861, p. 205-206.
41 Публикация этих изданий осуществлена Бандини (Bandini G.
Giornali e scritti politici clandestini della carboneria romagnola
(1819-1821). Roma-Milano, 1908).
42 Bandini G. Op. cit., p. 21.
43 Ibid., p. 179.
44 Басаргин Н. В. Записки. Пг., 1917, с. 7.
45 Архив братьев Тургеневых, вып. 5. Пг., 1921, с. 227.
Глава 3. «Волкан Неаполя пылал...»
1 Morelli A. Michele Morelli e la rivoluzione napoletana 1820—
1821. Bologna, 1969, p. 148.
2 Manfredi M. Luigi Minichini e la carboneria a Nola. Firenze,
1932, p. 29-31, 202.
3 Ibid., p. 58.
4 Morelli A. Op. cit., p. 133.
5 Маркс K., Энгельс Ф. Соч., т. 10, с. 465.
103

6 Там же, с. 459.
7 Atti del Parlamento delle due Sicilie. 1820—1821, vol 5, pt. 2.
Bologna, 1931, p. 33.
8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 10, с. 471.
9 Pierantoni A. Op. cit., vol. 2, p. 222.
10 Arrivabene J. An epoch of my life. London, 1862, p. 210—211.
После поражения революции Россетти удалось с помощью род-
ственника его жены — английского адмирала Мора — перепра-
виться на остров Мальту, где он находился до 1824 г. Осталь-
ная часть его жизни прошла в Лондоне.
11 Рерe G. Memoires du general Рерё, vol. 2. Paris, 1847, p. 387.
12 Рукописный отдел Института русской литературы (ИРЛИ),
ф. 309, ед. хр. 27, л. 52.
13 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 10138, л. 30.
14 Dito О. Op. cit, p. 244.
15 Пожалуй, единственным, кто в мюратистской «партии» искрен-
не старался поддерживать контакт с карбонариями (хотя он
резко осуждал их выступления радикального характера), был
Гульельмо Пепе. Его деятельность на посту главнокомандую-
щего конституционной армией проходила в ожесточенной борь-
бе с военным министром Карраскозой, который всячески пре-
пятствовал претворению в жизнь проектов Пепе по реоргани-
зации армии. Тем не менее Пепе удалось добиться того, чтобы
контингент регулярных войск был увеличен до 52 тыс. чело-
век, а ополчения — до 200 тыс. Наряду с этим, вопреки возра-
жениям Карраскозы, правительство одобрило проект Пепе о
создании «легионов» из представителей неимущих классов
и реорганизации всего ополчения по образцу 3-й дивизии, где
подобные преобразования были осуществлены Пепе в 1818 г.
16 Johnston R. M. The Napoleonic empire in Southern Italy and the
rise of the secret societies, vol. 2. London, 1904, p. 104.
17 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 8317, л. 311 об.
18 Там же, л. 397 об.—398 об.
19 De Nicola С. Op. cit., pt. 3, p. 207. Среди бумаг русского послан-
ника в Неаполе Штакельберга сохранился пропуск на заседа-
ния парламента, которым он, по-видимому, не воспользовал-
ся.
20 Lepre A. La rivoluzione napoletana del 1820—1821. Roma, 1967,
p. 135.
21 Atti del Parlamento..., vol, 1, p. 557—560.
22 Lepre A. Op. cit., p. 150.
23 Ibid., p. 169—170.
24 Ibid., p. 107—110.
25 Ibid., p. 114-115.
26 Atti del Parlamento..., vol. 3, p. 147.
27 De Nicola C. Op. cit., pt. 3, p. 203.
28 Dito O. Op. cit, p. 251.
Глава 4. Трагический финал
1 Atti del Parlamento..., vol. 1, p. 332.
2 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 8318, л. 94.
3 Рере G. Memorie del generale Guglielmo Pepe intorno alia sua
vita e ai recenti casi d'ltalia, vol. 2. Parigi, 1847, p. 12—18.
104

4 Berti G. I democratici e l'iniziativa meridionale nel Risorgimento.
Milano, 1962, p. 240.
5 Schroeder P. W. Metternich's diplomacy at its zenith. 1820—1823.
Austin, 1962, p. 98.
6 Ibid., p. 43.
7 Реакционный союз Австрии, Пруссии и России был заключен
в Париже в сентябре 1815 г. с целью обеспечить незыблемость
решении Венского конгресса и санкционировать подавление ре-
волюционных и национально-освободительных движений. Вско-
ре к Священному союзу присоединились Франция и другие ев-
ропейские страны за исключением Англии (на деле английское
правительство одобрило принципы союза и было непременным
участником всех его конгрессов), Турции и Папского государ-
ства. В 1818—1822 гг. состоялось четыре конгресса Священного
союза. Два из них — в Троппау и Лайбахе (о котором речь
пойдет ниже) — были целиком посвящены итальянским рево-
люциям 1820—1821 гг.
8 Сборник Русского исторического общества, т. 127. СПб., 1908,
с. 415.
9 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 8317, л. 419 об.—420 об.
10 Atti del Parlamento..., vol. 2, p. 200.
11 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 8317, л. 439.
12 Atti del Parlamento..., vol. 2, p. 213—222.
13 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 8318, л. 127 об., 135 об.
14 De Nicola С. Op. cit., pt. 3, p. 249.
15 Johnston R. M. Op. cit., vol. 2, p. 129.
16 «Русская старина», 1881, т. 30, с. 488.
17 Остафьевский архив князей Вяземских, т. 2. СПб., 1899, с. 92.
18 Байрон Дою. Г. Избр. произв. М., 1953, с. 445. В январе 1821 г.
поэт писал в своем дневнике о предстоящей австрийской интер-
венции: «Пусть выступают проклятые собаки!.. Есть еще на-
дежда, что из их костей нагромоздят холмы...» (Байрон Дж. Г.
Дневники. Письма. М., 1963, с. 200).
19 Идеи о необходимости призвать к восстанию население Цен-
тральной и Северной Италии выдвигались неаполитанскими
карбонариями еще в первые месяцы победы революции. В Се-
верную Италию тогда был отправлен Л. Миникини для укрепле-
ния связей с пьемонтскими и ломбардскими либералами.
Один из виднейших деятелей итальянских и европейских тай-
ных обществ Луиджи Анджелони, находившийся в эмиграции
в Париже, писал своим друзьям-карбонариям в Неаполь, что
границы революции следует распространить до Рима, что «неа-
политанская революция погибнет, если вся Италия не подни-
мется» (Dito О. Op. cit., p. 349—350).
20 Представители правительства папы были изгнаны из обоих
городов, создавших свои революционные джунты. Жители Бе-
невенто отправили в Неаполь колокола своих церквей, чтобы
перелить их на пушки. Новые правительства закрыли все мона-
стыри, а монахам приказали в течение восьми часов поки-
нуть эти территории.
21 АВПР, ф. Канцелярия, 1821, д. 8322, л. 73 об.
22 Идея ведения войны с помощью партизанских отрядов была
высказана в газете «Минерва наполитана» в дни организации
105

обороны. 21 февраля 1821 г. в этой газете появилась статья «О
партизанской войне», подписанная «офицером, отличившимся
в испанских войнах». Важнейшей особенностью этой войны, по
мнению автора, должно было стать активное участие в ней
всей нации.
23 De Nicola С. Op. cit., pt. 3, p. 197.
24 Atti del Parlamento..., vol. 3, p. 469-470, 543, 566-569, 591.
25 О состоянии австрийской армии и настроениях многих ее офи-
церов, сочувствовавших делу неаполитанцев, сообщал Италин-
ский: «Они вслух осуждают эту войну. „Мы выполняем свой
долг, говорят они... но мы не забываем, что дело неаполитан-
цев — это дело всех народов, поднимающихся против слепого
произвола"» (АВПР, ф. Канцелярия, 1821, д. 10012, л. 190).
26 Dito О. Op. cit., p. 252.
27 АВПР, ф. Канцелярия, 1821, д. 8326, л. 221.
Глава 5. «Вольность, не родясь, умрет...» ....
1 Стремясь укрепить свои позиции в Сицилии в противовес На-
полеону, англичане (в лице полномочного посла и командую-
щего британскими войсками в Средиземноморье лорда Уилья-
ма Бентинка) добились провозглашения на острове в 1812 г.
конституции — по образцу английской. Политическое и социаль-
ное положение баронов лишь в незначительной степени было
затронуто этим актом. Королевским декретом от 8 декабря
1816 г. конституция была упразднена.
2 АВПР, ф. Канцелярия, 1821, д. 10012, л. 314 об.
3 АВПР, ф. Канцелярия, 1818, д. 11298, лл. 70—78.
4 Atti del Parlamento..., vol. 5, p. 22.
5 О подобных же настроениях студентов и преподавателей универ-
ситетов Ломбардо-Венецианской области сообщало австрийское
полицейское донесение, где говорилось, в частности, о профес-
соре Монтессанто из Мантуи, который «постоянно призывает
своих студентов быть патриотами. Этот же Монтессанто смело
и с издевкой высказывался против решений Лайбахского конг-
ресса в кафе Педрокки» (Carte segrete..., vol. 1, p. 255). Актив-
ную деятельность антиавстрийских сил в Ломбардии по подго-
товке к восстанию не прервали даже аресты в Милане в октяб-
ре 1820 г. карбонариев Марончелли, Пеллико и др.
6 АВПР, ф. Миссия в Турине, д. 32, л. 2. Немалую роль в подго-
товке выступления играли члены итальянских тайных обществ,
находившиеся в Париже (в частности, Л. Анджелони). Между
Парижем и Турином шла оживленная переписка, обнаружен-
ная в начале марта пьемонтским правительством.
7 Soriga R. Op. cit., p. 120.
8 Ibid.
9 Santarosa S. di. De la revolution piemontaise. Paris, 1821, p. 92.
10 АВПР, ф. Канцелярия, 1821, д. 8326, л. 204 об., 208.
11 Nada N. Metternich, la diplomazia russa, Francesco IV di Modena e
i moti piemontesi del 1821. Roma. 1972, p. 14.
12 Soriga R. Op. cit., p. 132,
13 Ibid., p. 129-130.
106

14 АВПР, ф. Миссия в Турине, д. 32, л. 2 об.
15 Мы не располагаем точными данными о том, действовал ли
Мочениго по собственной инициативе. Тщательно исследовав-
ший этот вопрос современный итальянский историк Н. Нада
не без оснований предполагает, что здесь могло сказаться вли-
яние Каподистрии (одного из двух министров иностранных дел
России, вторым был Нессельроде), близкого друга и родствен-
ника Мочениго (Nada N: Op. cit., p. 32.). Каподистрия, в отличие
от Нессельроде, был противником идеи военного вмешатель-
ства Австрии в дела Италии. Он осуждал Австрию за то, что
она стремится «законсервировать повсюду и везде старые по-
рядки с помощью логики пушек» (ИРЛИ, ф. 288, оп. 1, ед. хр.
186. л. 311 об.—312).
16 АВПР, ф. Миссия в Турине, д. 32, л. 3 об.
17 Стендаль. Собр. соч. в 15-ти томах, т. 9, с. 150.
Глава 6. «Пора действовать настала...»
1 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 10007, л. 318 об.— 319.
2 Metternich С. Memoires, documents et ecrits divers, vol. 3. Pa-
ris, 1881, p. 415.
8 Carte segrete..., vol. 1, p. 301.
4 Ibid., vol. 2, p. 158.
5 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 10007, л. 311.
6 Байрон Дж. Г. Дневники. Письма, с. 226.
7 Там же, с. 282. Существует две версии о происхождении наз-
вания «американцы». Первая утверждает, что оно дано в честь
участников американской революции; вторая связывает его с
кабачком «американцев», где происходили собрания этой орга-
низации.
8 Origo I. The Last Attachment. London, 1949, p. 232.
9 Байрон Дж. Г. Дневники. Письма, с. 188.
10 Byron G. G. Letters and Journals, vol. 5, p. 8.
11 Ibid., p. 57.
12 Байрон Дж. Г. Дневники Письма, с. 206.
13 «Звенья», т. 9. М., 1951, с. 88.
14 Origo I. Op. cit., p. 223.
15 Байрон Дж. Г. Дневники. Письма, с. 190; см. также: Lord By-
ron's Correspondence with Lady Melbourne, vol. 2. London, 1922,
p. 159-160.
16 Байрон Дж. Г. Дневники. Письма, с. 196, 218.
17 Там же, с. 224.
18 Там же, с. 197, 198.
19 Там же, с. 218.
20 Там же, с. 199-200, 212.
21 Там же, с. 212.
22 Там же, с. 188.
23 Там же, с. 201.
24 Там же, с. 220, 226.
25 Там же, с. 232.
26 Там же, с. 281.
107

Заключение
1 Scrittori politici dell'Ottocento, t. 1. G. Mazzini e i democratici. A
cura di F. Delia Peruta. Milano, 1969, p. 11.
2 Mazzini G. Scritti editi ed inediti, vol. 2. Imola, 1907, p. 155.
3 Перетц В. Н. и Л. Н. Декабрист Г. А. Перетц. Л., 1926, с. 60.
4 Восстание декабристов. Материалы, т. 4. Л., 1925, с. 91.
5 Беляев А. П. Воспоминания декабриста о пережитом и перечув-
ствованном.— «Русская старина», 1881, март, с. 488.
6 Восстание декабристов, т. 11, с. 37.
7 Поджио А. В. Записки декабриста. М.-Л., 1930, с. 88.
8 Декабристы. Поэзия, драматургия, проза, публицистика, литера-
турная критика. М.— Л., 1951, с. 489.
9 Восстание декабристов, т. 4, с. 91.
40 Из писем и показаний декабристов. СПб., 1906, с. 13.

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Александр Македонский 13
Александр I 66
Алессандро В. д' 20
Анджелони Л. 26, 96
Анпикьярико Ч. 38
Ансальди 80, 83
Аракчеев А. А. 43
Ауриспа Л. 85
Ачето Дж. 64
Байрон Дж. Г. 71, 86—87, 90—94
Баммакаро, барон 58
Басаргин Н. В. 42
Беляев А. П. 70, 98
Бенкендорф К. X. 17, 18
Беррийский герцог 42
Берти Дж. 35, 36
Берше Дж. 28
Бланк Л. 77
Бонапарт Ж. 14, 33
Боррелли П. 71
Бубна Ф. 81, 82
Булгаков А. Я. 16
Буонарроти Ф. 28
Бурбоны, неаполитанская коро-
левская династия 19, 31, 35,61,
Бурбоны, французская королев-
ская династия 42
Валенцано Л. 20
Вальянте 57, 58
Вардарелли (Меомартини ди
Челенца) Г. 17
Верга Н. 22
Виктор-Эммануил I 75, 76, 78, 80
Вильсон 71
Вяземский П. А. 70
Габсбурги, австрийская королев-
ская династия 25
Таллина 87
Галло 41
Гальди 73
Гамба П. 87, 90, 92, 94
Гамба Р. 87, 94
Гамба Т. 87
Ган П. 27, 36
Гентц Ф. 84
Гете И. В. 28
Гольфарелли Л. 85
Готти Г. де 20
Гравина П. 61
Грамши А. 20
Де Аттелис 35, 50
Де Женэ 79
Де Кончили Л. 47, 51, 95
Де Лука Ф. 56, 58
Де Никола К. 18, 20-22, 31, 55.
59, 70, 72
Джильи М. 97
Долгоруков П. И. 91
Дюжье 71
Жанти 18
Жубер 71
Занд К. 42, 43
Инзов И. Н. 91
Искрицкий Д. А. 98
Италинский А. Я. 32, 40, 84, 85
Каккавале К. 46
Кампокьяро О. 52
Каноза А. К. М. ди 31, 32, 95
Капобьянко 19
Каппони Дж. 29
Караччоло 58
Кариати, князь 66
Карл-Альберт, принц Ка-
риньянский 76—79

Карл-Феликс 76, 78, 79, 81, 82
Калраскоза М. 53, 73, 95
Каслри Р. С. 65
Кастельчикала, князь 66
Каховский П. Г. 99
Кирога А. 43
Клаузи 22
Козловский П. А. 76
Колленьо (Прована ди Кол-
леньо) Дж. 77, 78
Коллетта П. 63, 73
Констан Б. 70
Конфалоньери Ф. 28, 29, 96
Конфалоньери Т. 29
Коцебу А. 42
Лафайет М. Ж. П. 70
Лафероннэ О. П. Ф. 65
Ла Тур де (Саллие де Ла Тур)
В. А. 79, 81—83
Лебцельтерн Л. 48
Левашов В. В. 99
Ленин В. И. 19
Ле Пьяне 22
Лувель Л. П. 42, 43
Лука Л. де 22
Лукарелли А. 16, 40
Магелла А. 23
Мадзини Дж. 80, 96
Маккьяроли 58
Мальвазио Дж. 40
Манэ 18, 19, 22
Марини Ф. С. 23
Маркс К. 47, 49
Марончелли П. 27, 96
Мартини 41
Маттиа Д. де 58
Меркольяно А. 20
Меррей Дж. 90, 91, 93
Меттерних К. 43, 48, 65—66, 70,
82,84
Миникини Л. 45, 46, 50, 51, 63,
74, 95
Монтано А. 46
Монти В. 53
Монти 41
Монтиньи 23
Морелли М. 45—47, 50, 74, 95
Мочениго Г. Д. 33, 77, 82
Мур Т. 94
Мюрат И. 14, 18, 20-23, 31, 51
Назелли Д. 61
Наполеон I 5, 14, 19, 23, 25, 27,
32,99
Натале В. 62
Нигро Л. 48
Николаи Д. 71
Нунцианте А. 31
Орлов Г. В. 19
Оробони Ф. 95
Пальма Дж. 46
Паннелли 86
Папис 41
Паскье Э.-Д. 65
Пеллико С. 27, 28, 96
Пепе Г. 33, 40, 46-48, 50, 51, 63
69, 72, 73, 95, 98
Пепе Ф. 40, 63
Перетц Г. А. 98
Пестель П. И. 98, 99
Пецца М. (Фра-Дьяволо) 16
Поджио А. В. 98
Поццо ди Борго К. О. 74
Порро Л. 27, 28
Пушкин А. С. 42, 91
Ревель 77
Риего Р. де 43
Рицци Д. 17
Риччарди Ф. 67, 69
Риччи 41
Ришар А. 56
Родино Г. 20
Романьози Дж. Д. 28
Россаролл Дж. 74, 83
Россетти Г. 49, 50, 70
Россетти Дж. 21
Росси Дж. 46
Россини Дж. 71
Руффо А. 66
Руффо Л. 73
Саккини 85
Сан-Марсан К. ди 78
Сантароза С. ди 77—79, 81—83
Серракаприола А. М. 52, 66
Сильвати Дж. 46, 50, 74, 95
Синискальски Дж. 53
Сириньяно Р. 46
Сисмонди Ж. Ш. Л. 28
Сичилиани Дж. 46
Скалетта, князь (Руффо А.) 74

Солера А. 95
Спонса 72
Стадион И. Ф. 65
Стендаль 28, 31, 83
Тубино 80
Тургенев Н. И. 44, 51
Тургенев С. И. 51
Фалабелла Л. К. 57
Фердинанд VII 43
Фердинанд I (Фердинанд IV)
16, 19, 22-25, 31, 33, 48, 67, 68,
70
Фикельмон К.-Л. 95
Филипп II 13
Фоллен К. 42
Фонвизин М. А. 30
Форести Ф. 95
Фосколо У. 69
Франц I 26
Фримон И.-М. 95
Франциск, герцог Калабрийский
19, 48, 51
Франциск I 14
Фьоретти 85
Хоппнер Р. Б. 94
Христос 8, 10, И, 13, 14
Цуболи 34
Цуккарини 81
Черч Р. 35, 39, 61
Чиконьяни 49, 86, 90
Чимитиле ди, князь 66
Чистерна делла, князь (Даль
Поццо Э.) 78
Штакельберг Г. О. 36, 54, 83,
67-69
Э'Корт 65
Энгельс Ф. 25

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение « ■ • .**..*«*« 3
Глава 1. Первые шаги « 8
Глава 2. На пути к революциям . • « • 25
Глава 3. «Волкан Неаполя пылал...» 45
Глава 4. Трагический финал < » . « 60
Глава 5. «Вольность, не родясь, умрет...» .... 75
Глава 6. «Пора действовать настала...» .... 34
Заключение » . « < < ■ « , 95
Примечания , . 100
Указатель имен ..,,.., 109
Марианна Ильинична Ковальская
ИТАЛЬЯНСКИЕ КАРБОНАРИИ
Утверждено к печати
редколлегией серии научно-популярных изданий Академии наук СССР
Редактор издательства Н. В. Шевелева
Художественный редактор В. Г. Ефимов
Технический редактор Н. Н. Плохова
Корректоры С. А. Андреева, О. В. Лаврова
Сдано в набор 1/VII 1977 г. Подписано к печати 12/Х 1977 г.
Формат 84х108*/и. Усл. печ. л. 6,3 Уч.-изд. л. 6, ЗТираж 50 000
Бумага типографская М 2 Тип. зак. 2586 Т-16168 Цена 20 коп.
Издательство «Наука» 117485, Москва, Профсоюзная ул., 94-а
2-я тип, издательства «Наука», Москва, Г-99, Шубинский пер,, 10

КИСЕЛЕВА Л. И.
О чем рассказывают средневе-
ковые рукописи. 10 л. 65 к.
Работа посвящена западноевро-
пейской средневековой ру-
кописной книге. Рассказано
о возникновении и развитии
латинского алфавита, о дея-
тельности мастерских письма,
об истории создания и художе-
ственного оформления рукопи-
сей.
Раскрыты судьбы некоторых
книг и книжных собраний.
Заказы просим направлять по одному
из перечисленных адресов магазинов
«Книга-почтой» «Академкнига»:
480091 Алма-Ата, 91, ул. Фурманова,
91 97; 370005 Баку, 5, ул. Джапаридзе,
13; 734001 Душанбе, проспект Ленина,
95; 252030 Киев, ул. Пирогова, 4; 443002
Куйбышев, проспект Ленина, 2; 197110
Ленинград, П-110, Петрозаводская, ул.
7-а; 117464 Москва, В-464, Мичуринский
проспект, 12; 630090 Новосибирск, 90,
Морской проспект, 22; 620151 Сверд-
ловск, ул. Мамина-Сибиряка, 137; 700029
Ташкент, Л-29, ул. К. Маркса, 28; 450074
Уфа, проспект Октября, 129; 720001
Фрунзе, бульвар Дзержинского, 42;
310003 Харьков, Уфимский пер., 4,6.