»>nr '■'<&
Уі
* "і
і
1-я Гос. уъ-оракт. школа-типография. Краевая, 1.

Поляки в Киеве в
Советские войска, разбив отряд генерала Бредова,
заняли Киев 15 декабря 1919 года. Летописцы киев¬
ские отметили: одиннадцатый переворот. Официальная
печать к отому прибавляла: и последний. Киевские схёп-
тики покачивали головой и высчитывали, что с каждой
новой сменой власти сокращается период ее пребывания
в Киеве. На этом основании пророчили, что советская
власть пробудет на Украине не/больше трех месяцев.
Разложение и позорный провал добровольческой армии
произвели такие впечатление, что значительная часть
интеллигенции примирилась с мыслью о прочности совет¬
ской власти. Главный враг ее обнаружил свою несостоя¬
тельность и был разбит. Многочисленное в Киеве еврей¬
ское население перевело дух; последний месяц деникин¬
щины был перманентным погромом, ..пыткой страха“,
по образному выражению В. В. Шульгина в г Киевлянинеп.
Облегчение испытывали и украинские круги, пережившие
столь же нермаиентиый культурный погром. Правда,
с другой стороны, хозяйничанье „добровольцев“в деревне
дало толчок к развитию повстанческого движения, котором?
советская власть покровительствовала, пока оно было
направлено против Деникина. Некоторые украинские
круги, в том числе и близкие к большевикам, связывали
с ним свои собственные надежды.	Л fr

4
Спокойствие в Киеве и вокруг Киева восстановилось
очень скоро. Конечно, очень скоро появились и банды.
Стали доходить слухи о Тютюн нике, Ромашко, Мордалсвиче
и многих других. Но это повстанческое движение носило
разрозненный характер, все больше вырождалось в простой
грабеж и само по себе болыпоЪотасности не представляло.
Петлюровское правительство, цеплявшееся при доброволь¬
цах за уголок украинской территории в Подолии и Во¬
лыни, с приближением красных войск, удалилось за гра¬
ницу. А Петлюра бежал в Варшаву.
Положение власти казалось прочным. А между тем
всю зиму не прекращались слухи о близком уходе боль¬
шевиков. Базары в Киеве не были закрыты, и на манер
восточных городов они были местом, где формировалось
общественное мнение народных низов. К „базарным слу¬
хам“ и „ базарным сплетням“ мы привыкли относиться
презрительно, но надо признать факт несомненный: базар
почти всегда предсказывал события, только перевирая их
и ошибаясь в сроках. Этой неудивительно. Интеллигенция
видят только канцелярские стены, вращается в своем
узкой кругу советских служащих, питается сообщениями
официальной печате или известиями, идущими из с сфер э,
обычно сдержанных и умеющих блюсти ведомственную
тайну. А нд базар ежедневно приезжают крестьяне из
близких и дальних деревень, мешечники из экскурсий
в пограничные места, контрабандисты; здесь толкутся
красноармейцы, далеко пе всегда сдержанные в своих
рассказах.
Уже в декабре и январе,—чем дальше, тем чаще —
бавар распространял слухи о сражениях на польском
фронте. То бывал взят Бердичев, то прорывались поляки
под Житомиром, то переходили в наступление под

печать. щ, издевалась над
ла их ШпЛирдаваани. Было
гхах. ДедйШОДь, например,
торгово-йймилятнвяой, —
что вдут в Киев ненцы. Прцевжади в* jEjpfjpBf.крестьяне
и мешечнлки, которые собственными	видели
немцев, даже говорили с ними. Казалось,	просто
неистребимое политическое суеверие городск^о^лещан-
ства, у которого в памяти столь прочно врезалось пре¬
бывание немцев в Киеве, наведенный ими поря^ц* что
u поныне грезит оно ненцами и видит их и во сне «Н*-
яву. Впоследствии загадка разъяснилась. В польских ча¬
стях. пришедших в Киев, было немало познанскпх поля¬
ков из отрядов Галлера. Их форма, железные шлемы
u немецкий язык ввели в заблуждение крестьян и дали
повод к слухам о немцах.
Всю зиму шли переговоры советской власти с Польшей.
Ноты Чичерина носили примирительный и уступчивый
характер: в польских нотах был, напротив, высокомерный
топ. Известно было, что Польша требует очищения почти
в<ей правобережной Украины, стали доходить слухи
о каком-то соглашении Петлюры с Нилсудским. Киевская
печать была плохо информирована, пуста и бесцветна,
а московские газеты до Киева почти не доходили. Еще
в марте 1920 г. не было ирамого и регулярного сообще¬
ния с Москвой. Украинское правительство оставалось
п Харькове и переезжать в Киев не собиралось. И в Киеве
мы были, в сущности, отрезаны от всего мира.
Положение власти казалось прочным. В близость
и серьезность войны с Польшей не верили. Линия ПОЛЬ¬
СКОГО Фронта давно находилась в неподвижном состоянии:
дело ограничштчлось небольшими стычками. Командова--/

6
вне добровольческой армии даже обвиняло поляков в со¬
действии или попустительстве красной арнии. И, действи¬
тельно, все то время, когда большевики стояли под Киевом
у Коростеня и на Ирпене, в ближайшем соседстве с
поляками, тыл их, повндимому, не подвергался серьез¬
ной опасности. У польского командования был свой рассчет.
Казалось, что поляки удовлетворятся отобранными зем¬
лями и дальше не пойдут, или ограничатся теми уступи
ками, которые готова была предоставить им советская
власть. Поход па Киев казался авантюрой,—особенно
теперь, после триумфа красной армии, после разгрома
добровольческой армии.
В советских рядах не заметно было воинственного
настроения. Киевская печать писала о мире, о желании
перейти к мирному труду и Польшей занималась срав¬
нительно мало. -Зато бряцал пером штатский стратег,
левый эс-зр С. Д. Мстиславский в «Борьбе». Еще
в феврале он проповедовал революционную священную
войну и призывал поднять восстание в Польше. Офици¬
альная большевистская печать держала себя более скрои во.
Впрочем, звезда левых зс-эров и украинских «боротьби-
стов» начала тже закатываться.
i
Однако в начале марта внезапно изменилось и воин¬
ственное настроение С. Д. Мстиславского. Он писал
о том, что ради мира можно пойти на серьезные уступки,
что потери территории особого значения не вмеют. В то
же время распространился упорный слух о переходе
поляков в наступление и о прорыве под Мал ином. Слух
оказался ложным; однако с тех пор стали упорно говорить
о том, что на фронте неблагополучно, что восстания
вокруг Киева растут, и что скоро надо ожидать прихода

м петлюровцев. Тек не менее в городе было СПОКОЙНО,
н в средних числах апреля начались подготовительные
работы в празднованию первого мая. Предполагалось
устроить особо торжесАенШв праздник - первый раз
в советской Украине. Художники разрисовывали плакаты*
в провинциально-футуристском стиле; готбвились сим¬
волические театральные постановки под открытом небом.
Никто її не думал о близком уходе. 27 апрели пришли
какие-то дурные вести с фронта, и впервые caitf мое*»
мунисты заговорило о том, что, быть может, времени#
придется оставить город. Заметна была нервное*^'
в действиях власти, началась негласная эвакуацая. На
следующий день создалось в городе так знакомое киев¬
лянам паническое настроение. Толком ничего не было
известно; говорили, что взяты Житомир, Бердичев, Коро¬
стень, Чернобыль, что Киев, таким образом, окружен с трех
сторон, н остался только путь за Днепр. Не знали, кто
собственно идет. Кто говорил—поляки. Кто—галичане,
галицийские военные части, ушедшие в свое время из
Австрии и с тех пор бродящие по Украине, примыкая
то к одной, то б другой армии. Эти части вели перего¬
воры с большевиками, некоторые из них даже примкнули
к красной армии. Незадолго перед событиями состоялась
в Киеве конферевция красных галичан; однако не ус¬
пела она еще закончиться, как стало известно, что среда
галичан раскол, и часть их восстала против советской
власти и перешла будто бы на сторону поляков. Пере¬
давали, что именно зта часть и идет теперь на Киев.
Кружки украинской интеллигенции, оставшиеся в Киеве,
так же мало были осведомлены о том, что происходит
за пределами города, как и все население. О соглашении
Петлюры с Пидсудским знали только из советской печати,^

ь
и союз украинцев с поляками не был популярен в киев¬
ских украинских кругах.
Власть, конечно, опровергала слухи об уходе и уве¬
ряла, что на фронте все обстоит благополучно. Но видна
была явная растерянность. В советских учреждениях
прекратилась обычная работа. Служащие сходились груп¬
пами и толковали о тон, кто уезжает, а кто остается.
Но продолжалось как ни в чем не бывало совещание
педагогов, созванное заведующим отделом народного
образования т. Машкиным по вопросу об организации
первого пая.
На базарах сразу, словно по сигналу, исчез хлеб.
Приезжие рассказывали, что в Боредянве,—верст 50 от
Киева,—слышна орудийная пальба.
На другой день паника достигла своего апогея, а
потом сразу улеглась. Говорили, будто взят советскими
войсками Житомир, и восстановлено положение на фронте.
В газетах, вышедших 29 апреля, не звучали уже победо¬
носные ноты, чувствовалась неуверенность, и только в
„Борьбе“ появилась полуистерическая статья С. Д. Мсти¬
славского, который призывал поднять весь пролетариат
на защиту Киева, разделить город на боевые секторы,-
как это было сделано в Петрограде во время ваступлевия
Юденича, и дать сражение на улицах. Но это героическое
предложение не встретило сочувствия даже в большевист¬
ских кругах. Рабочих в Киеве мало, и рассчитывать на
их революционную активность было трудно. На митинге,
устроенном незадолго до ухода, начальник киевского1
гарнизона т. Звездой не без’ основания Сравнивал киеи-
сЙйй пролетариат с цыганской лошадью, которая ио-
корно переходит от одного хозяина к другому. Кинема-

ти графи ческа я смена властей внесла изрядную демора¬
лизацию во все кр^ги киевского н&седенвф.
30 апреля наступило' успокоение, и вместе с тем
стало ясно, что большевики уходят. Б печати об этом
ничего не было, и „Коммунист" даже печатал воин¬
ственные статьи, в которых говорилось, ч$> Киева без
боя не уступят. Но влиятельные большевики не скры¬
вали, что решено город очистить, что советские войска
уходят временно за Днепр, а гражданская власть
н учреждения будут эвакуированы на пароходах в Гомель.
Первого мая был прекрасный весенний день. Но
вместо торжественных манифестаций потянулись через
город за Днепр нескончаемые‘ скрипучие обозы. За
три года киевляне на практике усвоили элементарные
основы военной тактики и знали,'с чем связано движе¬
ние обозов.
На этот раз отступление носило особый характер.
Оно совершало:!, н полном порядке и непохоже было
на паническое бегство большевиков перед приходом
деникинцев и затем деникинцев иеред приходом больше¬
виков. Обозы двигались не торопясь и нмели совершенно
упорядоченный вид. Никто за нпми как-будто не гнался.
Бросалась в глаза малочисленность красноармейцев, и не
было обычной картины отступления, когда Киев вдруг
наполнялся оборванными, грязными фигурами солдат,
бежавших с фронта. А главное, не было даже отдаленной
канонады, с которой так хорошо знаком был Киев.
Потянулись странные дни. В городе тишина и спо¬
койствие, на улицах пусто, учреждения прекратили
работу. Крестьяне в город не приезжают, и на базарах
тоже пусто. Изредка проходят последние небольшие обозы,
отдельные воинские части. Иногда проедет извозчичья
fo

- 10
пролетка с горой узлов п бледной женщиной с ребенком
на них, и все знают: семья „комиссара* едет на па»
роход. Оживление только на Подоле у пристаней. Там
собраны все пароходы и баржи,—даже те горе-пароходы г
которые совершают рейсы мещду Киевом и Никольской
Слободкой на противоположном берегу. На палубах кв»
шня-кипшт народ—все коммунистическое население
Киева и незначительная часть советских служащих»
Пароходы дымятся и готовы к отходу, но не уходят,
и неизвестно, уйдут-ли. Циркулируют и такие слухи,
будто поляки, верные условиям предложенного им мира
„до границ 1772 г.*, дойдут только до Киева, а в Киев
не войдут. Наступает утро, и, видя пустые улицы, кие¬
вляне спрашивают друг друга: „ушли?“ Неизвестно.
Но потом доходят сведения: нет, пароходы еще стоит
у берега.
За два слишком года уходы и приходы власти успел»
потерять новигну. Население привыкло к ним и в общем
отнеслось довольно равнодушно и к нынешнему уходу.
Волновалось только еврейское население. Пугала не¬
определенность первых минут междувластия или без¬
властия. Если впереди идут не польские регулярные,
а украинские партизанские части, то можно ожидать
резни, погромов, грабежей. А город полон беженцев на
погромленных местечек, и есть среди беженцев такие,
которые пережили и пять, и шесть, и десять погромов.
Большинство населения не жалело об уходе советской
власти; она энергично проводила национализацию торговли-
и промышленности, были закрыты все магазины и лавки*
запрещена уличная торговля, и сочтены были последние-
дни базаров. Но и от прихода поляков не ждали ничего»
хорошего; не быле веры в прочность и долговременность

— 11 -
их пребывания, Союзпаляков и украяцвдв внушал глу-
бокне сомнения.. ЁЙрЛОЯСНО^. ЧТО II редОСОЦІ* «ВНОВЬ полоса
насильстіеншйу!фаящізацнцгив русской цартц населения
цробужвался тот национализм, который узде	рас¬
полагал к примирению с русской большевис$Ц*А властью.
С внешней стороны город переживал,, идиллическое
<я> стояние. Прекрасная весенняя погода, распускающаяся
пышная зелень, тишишил сдокишлпие на улицах. Всякое
начальство исчезло, но неопределенность подекенш|!
сдерживала и нарушителей порядка. Все сидели по дахам^
выставив по заведенному порядку дежурных у каждого
под’езда. Только смельчаки решались отлучиться далеко^
в центр города, наКрещатик. Оттуда приходили и мгно¬
венно^ разносились по всему городу известия: большевики,
еще тут. Днем кучки любопытных толпились у дверей,
у подъездов. Ночью наступала абсолютная тишина, город
казался вымершим. Наружные двери закрывались наглухо,
и в каждом подъезде были такие приспособления, бревна
для подпорки, железные штанги, крюки,которые делали
дом неприступной крепостью для грабителей. Ночью вну¬
три у дверей сидели дежурные, призванное бить в гонг
в случае тревоги. Ночных нападений не шло; но если
бы вздумали грабители напасть на большой до^і,и уда¬
лось им ворваться, они могли бы безнаказанно йырезать
всех жителей дома. Крики и вопли не помогли бы.
На всех соседних улицах в многоэтажных доках, поту¬
шив огни, сидели бы, притаившись в заячьем страхе,
взрослые люди и ждали бы покорно своей участи. Cf-fa
В прежние времена в периоды междувластия воскре¬
сала из мертвых городская демократическая дума. Она
брцла на себя охрану города, организовывала временную
стражу и медицинскую помощь u вступала в сношения

е новой властью. С каждой новой сиеной власти все^
ниже и гаже падал авторитет гордых некогда „избран¬
ников", н все меньше с ними церемонились. А к при¬
ходу поляков бывшая дума окончательно умерла, и ни
у кого из оставшихся представителей ее не было охоты
брать на себя сложное и опасное дело охраны города.
Й8 общественных организаций доживала последние дни
свои кооперация; «огосударствление» ее только началось
и не было доведено до конца. Внешняя общественная
независимость сохранилась. Профессиональные союзы был и
уже преобразованы, «советизированы»: прежние правле¬
ния либо переизбраны, либо распущены, а новые эваку¬
ировались. Таким образом профессиональные союзы не
могли взять на себя охрану города в качестве нейтраль¬
ных общественных организаций. Представительство мир¬
ного городского населения и забота о безопасности его
перешла к «кооперативному комитету по охране города».
Он заседал в городской думе с согласия советской власти,
но ничего и некого охранить он, конечно, не мог. Поя¬
вилась и на этот рае неизменная при всех уходах власти
грузинская дружина: Было их человек двадцать, — ка¬
жется, все студенты. При прежних переворотах возни¬
кала еврейская самооборона, небольшие дружины на
молодых рабочих, студентов, гимназистов. Но когда всту¬
пали в город в 1919 г. «добровольцы» и галичане, одна
такая дружина, состоявшая из мпчьчпков— гвмназистов,
была целиком вырезана галичанами. И на этот рая не
было охоты и сил повторять такой опыт. Еврейское
население было слишком заптгано.
• •
К счастью, все проходило благополучно. Не было
ночных нападений, не слышно было стрельбы. Станови-
лось ясно, чго боя в городе не будет, и население, даже^

- in —
еврейское стало несколько успокаиваться. Возникала,
однако, другая тревога. Если бы эта Идиллия пустоти.
спокойствия и безвластия затянулась Йце на несколько
дней, всему населению угрожал бы голод. Положение
становилось нестерпимым. Власть не ухцдоа, но и не
вмешивалась в жизнь населения и не считала себя обя¬
занной заботиться хотя бы о рабочих, о детях, о боль¬
ных. Скудные запасы быстро исчезали.
Поились, что повторятся кошмарные сцены массового
расстрела заключенных накануне ухода. Такие прецеденты
были при всяких правительствах. А на этот раз сидело
в тюрьмах, помимо обычного контингента уголовных л
политических арестованных, большое количество залож-
ников-ноляков, почти все местная интеллигенция: профес¬
сора, учителя, врачи. Были и ксендзы. Но обошлось на
этот раз не только благополучно, а даже торжественно-
трогательно. В тюрьму приехали представители власти
и собрали всех сидельцев концентрационного лагеря,
политиков и заложников. После речей о гуманности со¬
ветской власти, которая должна-де послужить примером
и для власти,- вступающей в город, все:—м представи¬
тели власти, и зактюченные, и тюремная администрация,
снялись на общей группе, а потом большинство аресто¬
ванных были освобождены. Они построились в ряды
и двинулись в город. Некоторые заложники были все
же эвакуированы. С освобожденных ноля ков-заложников
было взято обязательство, что онп опубликуют в газетах
заявление о гуманном и культурном обращении с ними.
Действительно, письмо такого рода появилось в газетах
после прихода поляков. Польская и украинская печаті,
ограничились комментариями на тему о вынужденности
этого заявления.	•	ó
/

- 14 -
В тишине, тяготящей неопределенностью, прошли
пявд первых дней иая. Шестого, на рассвете раз десять
ударили близко и гулко орудия. Привычным ухом киев¬
ляне различали: стреляют отсюда, либо с бронированного
поезда на посту Волынском, либо с бронированного
парохода ва Двине. Неприятель не отвечал и не подавал
признаков близкого своего присутствия. Накануне, впро¬
чем, вился высоко над городом польский аэроплан. Утром
стало известно, что Днепр совершенно пуст. Ни одной
лодки не осталось на берегу. Вся флотилия ушла на
рассвете вверх,—вопреки слухам, утверждавшим, что
Днепр наверху уже перерезан поляками.
Любопытные подымались на Владимирскую горку
и смотрели вдаль, на Заднепровье, покрытое синеющими
лесами. В них скрывались большевики. Но противополож¬
ный берег был пуст и безлюден. И тянулись к нему ц
переброшенные через Днепр четыре моста.
И.
Еще несколько часов томительного ожидания. Днем
вступила польская кавалерийская разведка—чистенькие
вылощенные офицеры и солдаты на выхоленных лошадях.
Они подыхали к городской думе на Крещцтике, и на¬
встречу им вышло много поляков, большею частью интел¬
лигентов, но были и рабочие, дамы и девицы с белыми
цветами. Украинская интеллигенция вела себя сдержанно,
вдала своих. 11о городу сейчас же разнеслась весть,
что идут регулярные части, а партизан совсем нет,
и еврейское население, придавленное страхом погрома,
приободрилось и тоже показались на улицах. Правда,
ходили слухи о погромах, учиненных на Волыни поляками,

— 15 —
и известно. быод чтр легионерц, забавляются милой
шуткой; ревут брроды старым евредм. Все se это не
массовая ревна уЛЮдей и не насцлрвание женщин.
К вечеру улицы уже бвди полны народа; с любопыством
присматривались к немногочисленным польский патрулям,
сдержанно и чинно проходившим и закинувшим свои
посты. На груди у многих киевлян появились красно-
белые польские u желто-голубые украинские бантикц.
ііоляки и украинцы чувствовали себя именниникамц. Рус¬
ские в значительной своей части косились недоверчиво;
чувствовали какую-то внутреннюю обиду даже те, кто рад
был уходу советской власти. Евреи нс смели верить, что
ирошли благополучно самые опасные минуты, и миновала
угроза массового погрома. В толпе раздавались, правда*
антисемитские выклики, и оовсем без „эксцессов® не
обошлось. Но все это пустяки брли сравнительно с тем,
чего ожидали, и что могло быть.
Стало известно, что ЕОйска польские, не задерживаясь
в городе, переходят по мостам на ту, сторон у Днепра,
и что в Царском саду на высоком у крутом берегу
установлены орудия. Ясно было, что без бояне обойтись.
На другой день в вечеру загрохотали u заревели в самом
городе орудия, и снова попрятались по домам .поди,
наиболее трусливые забираясь в подвалы. Палила поль¬
ская артиллерия, и в ответ ей стали рваться над горо¬
дом большевистские снаряды. До центра они не долетали,
и потерпел многострадальный Печерск, в котором и без
того ни одного дома не осталось с целыми окнами. Когда
выяснилось, что непосредственной опасности нет, па
Владимирской горке собралось много народа, смотрели на
артиллерийскую дуэль. Среди тежнозеденого к<
ницких и броварских лесов появлялись белые

— 16 —
таявшего дыма—там верстах в 20 отстреливались боль¬
шевики. Канонада грохотала и на следующий день, потом
стала глуше; но она уж не умолкала совсем надолго.
И а течение всего месяца, пока были поляки в Киеве,
глухой рокот за Днепром напоминал. <frt> большевики
тут, залегли под Киевом, и война продолжается. Этот
солидный басовитый рокот, ставший акомпанементом
польско-украинского аллианса, вмел большое политическое
значение и стоил ряда речей на митингах и ряда пе¬
редовых статей в газетах.	1
Он убил прежде всего одну иллюзию, весьма рас¬
пространенную в обывательских кругах. Многие прю:
стосердечно верили, что поляки пойдут непременно даль¬
ше, будут гнать большевиков до Москвы, возьмут Москву
и покончат с советской властью. Популярна была версия,
что тиеово именно задание мистической во всемогуществе
своем Антанты, что поляки выполняют поручение Франции,
н следом за ними идут французы, румыны и. конечно,
немцы, по которым доныне тоскуют многие сердца на
Украине. Казалось, что орудийные басы за Днепром это
лишь временное явление, и завтра—послезавтра они
замолкнут навсегда. Но проходили день за днем, и снова
повторялся отдаленный гул на черниговской стороне, и
ясно было, что поляки дальше не пойдут, и что перешли
они Днепр у Киева только для закрепления предмост¬
ных позиций.
Теи ве менее в широких обывательских кругах
іфочио было убеждение в том, что с большевиками покон¬
чено навсегда. Та легкость, с какой совсем без сопро¬
тивления был отдан Киев, казадасЬ признаком их слабости.
Город видел небольшие отступавшие отряды плохо воору¬
женных оборванных красноармейцев; перелапали, что

— 17 —
это все, что осталось от!£-ой армп*.Oraro быть, краевая
армия в вайю с «европейской регуямрней армией была
равбита^ обнаружила свое воинское бессилие; В кругах
местной интеллигенции, партийной и беспарпйяой, не
было такой уверенности в том, что с большевиками покон¬
чено paw и навсегда. Напротив, были в этом> величайшие
сомнения. Повод к ним давал выутревне-фалыпивнй,
искусственный иольско-украинский союз, плохо маскцю
вавший польскую военную оккупацию, А что такое окку¬
пация на Украине* было хорошо известно но опыту 1916
года. Немцы с трудом справились с крестьянскими вое»
станиями, а были они тогда в силе и могли держать на
Украине полумиллионную армию. Не подлежало сомнению,
что с польскими войсками придут’т дольские землевла¬
дельцы, хозяева богатейших имений и сахарных заводов
в Киевщине, Подолии и ва Волыни, и все те б&тьжж-
атаиапы, которые вчера выступали против большевиков,
завтра пойдут против поляков. Н&чветсд новая серия войн
украинского народа за свою нез&иисимость с неизбежной
новой „ориентацией на Москву“,—на этот раз Москву не
„православную“, а „рабоче-крестьянскую**. При этих усло-
ииях даже слабая краевая армия может оказаться снова
опасным врагом для поляков.
Уверенность обывателей окрепла еще больше, сомне¬
ния интеллигенции поколебались после эффектного парада
польских войск, устроенного 4 мая. По улицам Киева,
с Бибнковского бульвара на Крещатик к городской думе
и обратно в том же направлении, продефилировала целая
дивизия (а кто говорил - корпус) войск всех родов ору¬
жия. Это бшг& немножко декоративно-оперная, но импозант¬
ная картина*< Прежде всего Киев давно не видал такого
количества хорошо вымытых, чисто, даже щегольски
Поли в Кавсе	9

— IB —
одетых людей. Дольские солдата, видимо, готовились
к этому оперному параду, как к спектаклю, и где-нибудь
под Волевом долго и уеердио мылись, чмешяеь, брилисы
Они шля нескончаемой лентой—пепше,. мойные, на
орудиях, на броневиках,—и все, как один, блестя новень¬
кими, с иголочки, платьями, в чистехоньвих лавировав-
НИХ шлемах, В превосходно вычищенных, совсем не 8ВПЫ-
ленных башмаках, с полным набором оружия, тоже
новенького, чистенького, еще им разу не бывшего
в употреблении. Три года нечищенный, небритый, наноси¬
вшийся и неряшливый Киев, разинув рот, * смотрел яа
эту строго вымуштрованную уйму чистоты и воинского
изящества.
Конечно, в памяти были еще немц ы, тоже чистые
и аккуратные, поражавшие своей выправкой даже в те
дни, когда началась в Германия ^революций, и когда, ка¬
залось, иожно-было расстегнуть хотя бы одну пуговицу
у ворота* В Киеве заседал »Большой совет германских
солдат,“ но ни одной расстегнутой пуговицы нельая было
заметить на солидных фигурах, гулявших с сигарами
во рту на Крещатике. Немцы были чисты и аккуратны,
но и у них был все же на четвертом году войны
потертый вид, и было среди них много стариков, много
неуклюжих, мешковатых воинов ив ландвера, так и не
выучившихся молодцовато носить воинское свое одеяние.
А здесь весело н бодро шла под звуки военных
оркестров цветущая молодежь Волыни, сплошь франты,
сразу покорившие сердца демократического женского
Киева. И если так хороши была рядовые воины, wo
положительно подавляли великолепием «моим офицеры
и генералы. Это была уж не опера, а цирк, gala-выезд
превосходных наездников, сплошь князей, баронов и гра-

— 19 —
фов nor внешнему виду, на ч^щищёт лошадях,
только в цирках щ на скачках .ДОДОвпдоть и каких
Киев давно-давно не видах« В обпдо до была сказочная
феерия, неправдедодобвде в обстазддон в условиях
современной войны, чудесное явление эд.друодо. мира
И другого времени.	..■}
Киев давно не видал и такой полнотн драрядощя.
Роты, батальоны и полки шли в полном укомплектован¬
ной составе, с большим количеством пулемм|рв» При
орудиях полный состав прислуги. За частями-^фгвдй
обоз с какими то специальными повозками, двукмМрк
В довершение ко всему—цри каждой части несколько
мулов, навьюченных каким-то вооружением.
Военных специалистов дот падод мог бы вызвать
4	*	.
на какие-либо критические аамечоджя. Профанов он
подавлял окончательно и бесповоротно демонстрацией
невиданной мощи. Куда же справиться оборванным,
босым красноармейцам с их ружьями на веревочной
перевези с этими несокрушимыми европейцами-щеголями!
Ые было киевлянина, который se вспоминал бы
впоследствии—кто с злорадной насмешкой, до с обидной
горечью—об этом эффектном параде. До, уж и тогда
бросался в глаза черезчур элегантный, ненатуральный
на войне, цирковий характер польской армш$, Демногие
однако это замечали.
, Зато глубоко символическим и демонстративным
было«циступление украинского отряда. Украинцев было
некнщзд -дотни две, все—пешие» Они терпеливо дожи¬
дались,.доей очереди, лежа в повалку на мостовой
Терещенкрцрвой улицы. И когда прошли последние
франты и щедеди, прогрохотали броневики и грузовые
цдомобили, потянулся жалкий хвостик этого блестящего

— 20 —
шествия. Яв!
и понуро шла в нестройных рядах
кучка украинцев. На них были такие же, как у поля¬
ков, французского происхождения френчи, штаны, баш¬
маки, но все несвежее, подержанное, явно с чужого
плеча, не подогнанное к росту и фигуре. И были они
небриты и нестрижены и увы, грязноваты. И болтались
за спинами сумки различного цвета и вида. Офицеры
немногим лучше рядовых. И сзади на простых кресть¬
янских лошадях в телегах с „дядьками“ за кучера
потрепанные пулеметы, перевязанные веревками,—обыч¬
ный вид повстанческого отряда.
Это была живая картина польсно украинского союза.
Комментариев не требовалось. Нельзя было яснее, громче,
откровеннее сказать, в чьих руках реальная сила, кто
подлинный хозяин на правобережной Украине.
Ш.
Сразу, как ножом, отрезан был Киев ог всей совет¬
ской России,—и никаких известий оттуда. За Днепром
начинался новый мир, еще вчера так близко знакомый
киевлянам, сегодня—более далекий и чужой, чем Авст¬
ралия или Африка. Ни одна живая душа не могла
перейти линии Днепра.
А в городе начинался новый порядок по старым
образцам. Следовали один 8а другим обычные первые
приказы всех приходивших в Киев властей: о сдаче
оружия, о регистрации офицеров, об учреждении мили¬
ции, о воспрещении выходить на улицу позже опреде¬
ленного *часа. Населению покорно подчинялось и выжи¬
дало дальнейших действий власти. Новизна первых

— 21 —
дней скоро прошла, потянулись будем. Открылись навя¬
заны и лавки со с’естнцыи продуктами, кофейный и
маленькие рестораны. Поляков в городе было мало.
Ьойска после парада ушли на фронт; остался неболь¬
шой гарнизон. Думали, что вот теперь, с уходом боль¬
шевиков, начнется сразу оживление, установится .связь
с Европой, появятся товары. Но оживления не было;
пустым и мертвым оставался киевский вокзал, и авдеж*
нему не дымились фабричные трубы. Говорили» что
на пути отступления своего большевики взорвал я
мосты, и поэтому нет сообщения с Варшавой, fio
степенно стали появляться крестьяне, и базары
На базарах и начались первые столкновения населения
с польской властью.	и
Поводом к недоразумениям послужил вопрос о ва¬
люте, самый больной при сменах властей вопрос. Де№-
кинцы, придя в Киев, аннулировали единым взмахом
осе советские бумажки,—и это сразу повредило им в
завоевании народного расположения* Потом советская
власть таким же маиером аннулировала все «доброволь¬
ческие" бумажки. Все переходные моменты в смене
властей были поэтому форменной пляской валюты, и
наживались на этом спекулянты. Польское военное воман-
9
дование в Киеве не аннулировало прежних денег; даже
советские бумажки были допущены к обращению, не
был лишь обязателен прием их. Но был установлен
принудительный курс, совершенно произвольный. Две
украинских гривны приравнивались одному романовскому
рублю,—в действительности он стоил дороже. Сравни¬
тельно высоко ценившиеся населением „керенки“
были поставлены ниже „карбованцев“. Советские 100
рублей приравнивались 5 карбованцам, в действитель-
0

-22 —
ности, on стоили вчетверо* выше. Но всего больше
вызвал недовольства произвольный курс польской марки,
Она приравнева была 5 романовским рублям, чего, ко-
вечно, не стоила. В общем населевие с официальным
курсом не считалось, и бавар устанавливал свои—томе
довольно фантастические расчеты. Путаница была боль¬
шая, и многие торговки, в особенности крестьянки,
отчаявшись разобраться в сложной таблице валютных
единиц, отказывались от всяких денег кроме царских.
Не подчинялись базарному написанному закону пиль-
окие солдаты. Они брали продукты и товары и платили
польскими марками во курсу коменданта города. Тор¬
говцы вопили, ругались; солдаты отстаивали свои нрава.
Начальство убедительно показывало, что оккупация ото
не пустое слово, и польское правительство не обязано
заботиться об интересах киевских торговцев. И уже
через неделю общественное мнение киевских базаров
втихомолку проклинало великодушных „освободителей".
В торжественных заявлениях представители польского
командования доводили до сведения жителей, что войско
польское пришло сюда не для завоевания края, а по
приглашению украинского народа для освобождения его
от большевиков, и что, как только восстановлен буде г
порядок, войско пвльское отсюда уйдет. Говорили, что
едет в Киев вместе с Петлюрой сам Пилсудсквй. Но
прошла первая неделя, и вторая началась, а в Киев не
приезжал никто из влиятельных политических деятелей
Польши и никто из украинской директории. Правитель¬
ство украинское—вернее остатки его—переехали в Вин¬
ницу. Там должна была сформироваться новая украин-
екая власть, туда предполагалось перенести все цент¬
ральные учреждения. Каев, повидимому, не внушал к

себе доверия. Это сразу же усихало политичеокую
неопределенность положения, врядило ему какой-то
двусмысленный характер. В Киеве нипо же знал, каковы
условия договора между ИилсудскимиНвтлиорой, да и
существует ли подлинно такой договор: ’ жижу о не анал
что делается за предавши города, ж в какой пере
верны слухи о жестокой и прямолинейной иояовива-
торской политике польских военных властей вожжури*-
ровавных местах Украины.	м . ч г •
Украинская интеллигенция в Киеве была сим*
потрепана за время непрерывных переворотов; Jtam
социалистические элемента были увлечены болыпетямк
и образовали пеетрую здесь лево-эс-эровсвих [надковал*
коммунистических и анархо-нациомжшетических грума.
Были такие, которые успели побшвхгь и в советсих
комиссарах, и в „батьках-атаманак*. Правые социали¬
стические элементы постепенно разбежались во время
равных переворотов—одни от большевиков, другие от
деникинцев. Многие из тех, кто уцелел, вмпгрировалн
в деревню от голода. Часть разочаровалась и в поли¬
тике, и в национализме. Остались в Киеве умеренные
демократические группы, в большинстве своей, культур¬
ные деятели и работники, примыкавшие в прошлом х
партии украинских социалистов-федералистов („эс-эров“).
Социалистическое правительство центральной раш и
директории не принимало их в свой состав, считая,
что сотрудничество с С. Ефремовым, А. Никовским было
бы компрометирующей коалицией с буржуазией. Быть
может, это обстоятельство, вынудившее социалистов-
федералистов оставаться в лойяльной оппозиции, помо¬
гло им сохраниться в Киеве вплоть до весны 1920 года.
Эта группа была немногочисленна и вевлиятелымц но _

- 24 -
в ней принадлежали лучшие, наиболее культурные
елемента украинской интеллигенции.
Судьба центральной рады и директории, пережитый
за два года опыт партизанской борьбы против советской
власти, ряд поражений революции на У крайне—все это
привело умеренные группы украинской интеллигенции в
настроение отказа от насильственных переворотов, аван¬
тюристских предприятий. Многие вернулись в лите¬
ратурной и мирной культурной работе, от которой ото¬
рвала их революция. Выросшая 8а »то время украинская
кооперация привлекла их к себе на службу. Бывшие
лидеры политических груип, дипломаты и министры стали
скромными „управделами", инструкторами, сотрудниками
кооперативных изданий. Со своей стороны, и кооператоры
украинские как то остепенились и охладели в политике.
Выразилось вто в росте компромиссных настроений и в
готовности сотрудничать с советской властью при сохра¬
нении относительной независимости украинской коопе¬
рации. И как раз, незадолго до прихода поляков, у коопе¬
раторов украинских и деятелей украинского нарконпрода
налаживались недурные отношения. Практики п реалисты,
украинские кооператоры с недоверием относились в попыт¬
кам вооруженной силой свергнуть советскую власть.
Наступление и приход в Киев поляков застали врасплох
вти умеренные группы. Ови не были в курсе украинских
эмигрантских дел, не имели прямой связи с Петлюрой,
не знали хода н сущности переговоров с поляками. Между
тем им надлежало сиграіь теперь решающую роль. Левые
социалистические группы были отменены всей пред¬
шествующим ходом событий. В pendantTK правительству
Пилсудского вовая украинская власть могла быть социа¬
листической по имени, но по существу она должна

— 25 —
был* -проводи» унереннО'Деншкрашцескую программу,
бить коалиционной, далекой от водкцк экспериментов11«
Только Киев и мог дать елементи длцрбразованил автори¬
тетной на Украине вларти и в Киеве-^дольво правые
социалистические и умоденно-демокр&тнзескне группы.
Пробил час „социалистовгфедер&листовл. Qhh прину¬
ждены были взать власть; кроме них и нежодо было
брать ее.
В первые ще дни возродился украивский националь¬
ный комитет. Он существовал с первых же дней род-
люции, то вамираці^гда политические партии модой
вести открытое ] существование и стоять у власти, то
воскресая, коцдавнодоцье дружески об’единялись $чеп
рашние антагонисты, власть и оппозиция. Ядро украин¬
ского национального комитета составляли правде
украинские социал-демократы с В. В. Садовским во главе,
социалисты-федералисты (Ефремов, Саликовский, Ников-
ский) кооператора Органом украинского национального
комитета была газета .Громадське Слово“ (.Обществен¬
ное Слово*), выходившая под редакцией А. Ф. Салвков-
ского я В. В. Садовского.
Украинский национальный комитет видел в Петлюре
своего национального, героя и готов был его поддер¬
живать: хотя идея государственного отделения Украины
от России уже не пользовалась прежней популярностью
9 втях кругах, не бывших .самостийническими“ в
Ш7 г.,—но к словам о независимости Украины они не
могдщ оставаться равнодушны. Союз с поляками внушал
вм сомнения. Они понимали, что ато союз не столько
против большевиков, сколько союз против России, что
независимая Украина ну.кна полякам лишь, как таран
против Москвы. Нелегко было преодолеть традиционное
//f>

— 26 -
ведогерве к Поївше. Известно било, что в восточной
ГалвЩиж союз Петлюры с Пилсудсвим рассмотриваетея,
как отказ от национальной програмнії воссоединения
всех украинских земель. В глазах галичая втот союз
бил прямым предательством. Наконец, не било прочной
уверенности в том, что Польша доведет до конца войну
с советской властью, что не пойдет она на мир иеной
отречения от украинцев.
Середи деятелей украинского национального комитета
были сильны вти сомнения. Но успех поляков круши
голову; казалось, что большевики окончательно равбмт,
и не только им не оправиться, но и России не встать
на свои ноги. Кроме того, национальный долг не по¬
зволял оставаться в стороне в такую минуту, когда
провозглашена независимая украинская республика. А
приезжавшие в Кнев уполномоченные Петлюры передавали
трогательные подробности сердечного союза, Заключенного
между Петлюрой н Пилсудским. Газета „Громадське
Слово“ в первых номерах не подавала и привнавов сбмне»
ния в прочности польско-украинской дружбы. Напротив,
в тоне всех официозов газета писала об исторической
общности интересов Польши и Украины и уверенно ваняла
антирусскую позицию. Политические деятели без особой
о1оты дали согласие войти в состав формируемого в
Виннице правительства. Начались переговоры между
Киевом и Винницей, которые тянулись очень долго и
закончились накануне того, как закончилась и вся не¬
долгая польско-украинская эпопея, Кооператоры остались
верны себе и от участия в правительстве отказались.

Поляки в миниатюре воспроизвели немецкий опыт
на Украине. Шли ониу повидимому, е Искренним на¬
мерением создать независимую Украину иод фактическим
протекторатом Польши и с верой, что такую Украину
создать можно. Пилсудский увлекался этой идеей, как
до него увлекался подобной идеей генерал Гофман.
Оппозиционная Пилсудскоиу национал-демокрвтичвекая
польская печать относилась к затеянному делу скепти¬
чески, даже с тревогой. Но блестящий на первых норах
успех заставил замолчать и скептиков. Победителей не
судят, а Пилсудский был победителем и только что ие
в’ехал в Киев на белом кове. Старая польская гяиеіа
„Dziennik Kijowski1' была враждебна идее украинской
независимости в эпоху центральной рады и гетманщины.
Орган польских помещиков на Украине не верил в
государственные силы и способности украинской демо¬
кратии и видел в торжестве украинства гибель польской
культуры на Украине. Но теперь и „Dziennik Kijowski*'
переменил фронт, приветствовал украинскую независимую
реет блику и пустился в исторические изыскания с
целью доказать, что только тогда процветала Украина,
когда находилась под покровительством Польши. „Грома¬
дське Слово*4 поблагодарило за теплые чувства, но
добавило не без кислоты, что в историю польско-укра¬
инских отношений обеим сторонам лучше пе заглядывать
Во всяком случае первое время усиленно афиширо¬
валась польско-украинская дружба. Традиции революции
успели выветриться, и дружба находила для своего
выражения формы, хотя традиционные по-своему, но-
г

- 28 -
для украинской демократии не совсем еще привычные.
Польские генералы у себя на банкете приветствовали
речами украинских демократов. Украинский национальный
комитет обедом чествовал польских генералов. Польскому
военному командованию дана была, ловидимому, директива
всеми внешними средствами подчеркивать, что хозяева
города это украинцы н только украинцы, а поляки—
лишь гости—союзники, приглашенные сюда защитники.
Немедленно после вступления в Киев был иа8начен
рядом с польским комендантом и украинский комендант,
украинский начальник милиции, украинский начальник
тарвизона и т. д.—вплоть до украинского начальника
•станции рядом с польским и украинского военного
цензора тоже рядом с польским. Декорум был соблюден
в полной мере. Но граждане, которым приходилось
бывать во всяких учреждениях, с первого же шага
убеждались, что ходить в украинским властям бесполезно.
Они ничего не знают, бессильны и безвластны. Вскоре
это до такой степени стало секретом полишинеля, что
и в „Громадськом Слове”, сохранявшем тщательно вид
полного благополучия, стали прорываться нотки недо¬
вольства. Украинским деятелям поминутно приходилось
отстаивать свои хозяйские права, которые нарушались
поляками, как нарушались бы и всякой оккупационной
властью.
Но в самом Киеве внешность украинской самостоя¬
тельности все же соблюдалась. Польская военная власть
держала себя корректно,—оообенно на первых порах.
Зато приходили тревожные и неприятные вести из
деревень. Здесь польские войска держали себя, надо
думать, не хуже, чем все другие войска, перебывавшие
на Украине, но и немногим лучше. Украинской власти

— 29 —
тут не было н для декорума, а корректность считается
манерой, подходящей только для большого юрода. В
деревнях войска не стесняются. За реквизиции либо
не платили ничего, либо платили польской маркой,,
которой крестьнне не хотели брать. Стали доходить
слухи и о расправах н репрессиях. Право-бережная
Украина полна польских помещечьих имений» В киевской
губернии расположены латифундии польских сахарных
королей и магнатов. В 1918 и 1919 гг. сотни экономий
были сожжены и разграблены, все имения перепий к
крестьянам, разделившим между со^ою иввентарь, тысячи
поляков экономов, лесничих, офнциалистов бегали,
бросив свое имущество. Теперь крестьяне боялись, и
не бел основания, что вернутся прежние владельцы, и,,
как это уже было при немцах, начнется расплата за
аграрное движение. Правда, официально помещикам
было воспрещено возвращаться в свои Имения, но на
Волыни они шли по следам польской армии и возвра¬
щались в свои усадьбы,—там, где они уцелели. Крестьяне
с недоверием, с враждой встречали польскую армию.
Командование ее со своей стороны смотрело на украинских
крестьян, как на погромщиков, гайдамаков, уничтоживших
ряд старинных шляхетских родовых гнезд на Украине,
разгромивших тут очаги старой польской культуры. С
польской армией и в рядах ее пришли поляки-уроженлы
Украины; среди них, наверно, немало было таких,
которые лично пострадали от революции или насчитывала
пострадавших среди своих родных. £сли присоединить
к этому, что польское командование всюду видело боль¬
шевиков, не проводя тонких различий между подлинными
коммунистами и украинскими социалистами всяких толков,
и враждебно относилось к бесчисленным местным батькау-

— зо -
атаманам, - то стаоет понятной та атмосфера взаимного
недовірка, вражды, которая образовалась на Украрне
вскоре после прихода поляков и которую нелегко было
рассеять даже искренними усилиями руководящих кругов
обеих сторон.
Нотки недовольства стали прорываться в сдержанных,
высоко официозных статьях „Громадського Слова*. Вопре¬
ки торжественным заявлениям, польская военная влаеть
стала вести себя, как в завоеванной стране. Ilo со своей
стороны недовольство стали проявлять и поляки и, надо
думать, недовольство обоснованное. Украинская газета
должна бы да занять позицию обороны.
Поляков постигло то же разочарование, что и немцев.
Они шли, думая, что стоит сбросить большевиков, кучку
пришельцев, и Украина станет на свои ноги, создаст
свою армию, правительство, администрацию, и польские
войска будут подлинно гостями—защитниками, призван¬
ными лишь закрепить вооруженным своим присутствием
польско-украинскую дружбу. Доход на Днепр вааддся
военной прогулкой; таким он и был первое время» Легкий
успех создал ту иллюзию, за коюрую полякам иришлось тя¬
жело расплатиться. Украинские эмигранты уверяли, что
стоит сбросить большевиков на правом берегу Днепра, и
левобережье само подымется, встанет, как один человек,
и ликвидацию советской власти украинское правительство
легко довершит собственными силами.
Действительность складывалась иначе. Вопреки
ожиданиям, восстание на правом берегу Днепра, в
Полтавщине, не вспыхнуло. Первые дни ходили слухи,
будто Полтава занята повстанцами, будто загорелся тыл
у советских войск в Черниговской губ., будто даже в
Б фесподе, ближайшей к Киеву станции, занятой красной

— 31 -
армией, идут бои между большевиками и петлюровцами.
Слухи были правдоподобны, одоако не оправдались.
Вопреки всяким предположениям и планам отдаленный
гул орудий за Днепром показывал, что советские войска
тут, ва Броварами и у Борисполя, и до сих пор не ушли.
Польская армия, которая могла думать, что ее роль
ограничится оккупацией правобережья, а дальше будут
идти и действовать украинские партизаны, вынуждена
была либо итти вглубь России, в Черниговскую м и
Полтавскую губ., либо ограничиться обороной и дать
возможность противнику оправиться, собрать силы
перейти в наступление.
Но и тут, на правобережье, дела складывались це
так, как ожидали поляки. Они puą* дак приглашенные
на Украину освободители; ям обещано было, что их
встретят с восторгом, окажут им подрщь, и будут они
в дружеской благоприятной среде. Как бы ни был велик
скептицизм поляков, они не могли думать, что действи¬
тельность так жестоко обманет их. Они оказались среди
врагов. Много „боротьбистові с уходом советской власти
из Киева, рассеялись по деревням с прямой целью
подымать восставпя против поляков. Агитация против
панов, идущих отбирать землю, имела некоторый успех.
К украй иски и иартнзанам поляки относились как к
разбойникам; вследствие этого они боялись образования
рядом с собой на и в своем тылу украинской армии.
Отряду полковника Омельяновпча-Павленво, незначи¬
тельному численно, но составлявшему главную силу
петлюровской армии, был отведен свой особый фронт.
Б районе действий польской армии формирование украин¬
ских частей либо совсем не допускалось, либо тормозилось,
и это приводило украинцев в величайшее раздражение.
^	4- г*

- 32 -
Несколько ба^й-Ітаїга&ов,' оперировавших нритом
под Киевом, переменили „ориентацию" и выступили
против поляков. В результате Всего Отого полякам
пришлось быть настороже не только против большевиков,
но и против своих же союзников. Передавали в Киеве,
что в деревнях началась форменная охота за выхоленный и
польскими конями. Ту дивизию, которая произвела в
Киеве столь глубокое впечатление непобедимой мощи,
пришлось растянуть но огромному фронту, распылить
на множество гарнизонов, охранных отрядов, патрулей.
Польское командование было живейшим образом заинте¬
ресовано в том, чтобы образовалась сильная местная
власть и прекращена была анархия. И можно допустить,
что с полной искренностью представителе польской власти
в Киеве заявляли, что они содействуют организации
украинского правительства, что они далеки от мысли
взять на себя управление страной.
Но правительство украинское не налаживалось, а
фактическое уаравленне все больше переходило в руки
польского командования.
Директория, то-есть Симин Петлюра и кружок
украинских политических деятелей сидели в Виннице.
В Киев они не переезжали, не то из стратегических
соображений, не то памятуя уроки времени прихода
немцев на Украину и разгона центральной рады. В Киеве
правительство находилось бы в непосредственной зависи¬
мости от польского генерала, в Виннице была видимость
независимости, охрана собственных войск. Сообщение
было плохо налажено и это еще больше тормозило

- Ö3 —
втянувшиеся почти на месяц переговоры об организации
власти. Велись эти переговоры бй кулисами, в печаті
и за пределы украинских крутив сведения о них по
проникали, и было известно только, тп^ндет жестокая
внутренняя борьба. Столкнулись два мярййз&рения, два
кружка. Бывшее правительство, сохранявшее „власть -
в период эмигрант щины. сохрапило и психологию, взнесен¬
ную из времени центральной рады.—словесный ріідика
іизм, партийную приверженность или ограниченность.
Украинская интеллигенция (как u русская) иного расте¬
ряла в своем бегстве за границу; но отлично сохранились
центральные комитеты. Правительство Мазепы считаюсь
социалистическим: во главе его сдоцы социал-демократы.
Б Каменец-Подольске, где некоторое: время отсиживав
лосі» украинское правительство, существовал предпар¬
ламент, где опять-таки, как в вентральной раде,
большинство принадлежало социалистам. Теперь надо
было сформировать новин кабинет, с участием киевліш,
и притом умеренных. А киевляне, пережившие во
время смены режимов богатый опыт, с нетерпимостью
относились к старомодному радикализму слов п к
старомодным учреждениям вроде предиарламента. В
одной из первых своих статей „Громадське Слово* с
насмешкой отозвалось об игре и парламенты а высказалось
за диктатуру. Столкновение кружков осложнилось и
личными столкновениями. Киевские деятели без особой
охоты шли в состав правительства. Бывшие министры,
напротив, весьма неохотно расставались со своими
портфелями. Невидимому, немалую роль в затягивании
переговоров играли и условия союза с поляками. Г»
точности эти условия не были известны Впоследствии их
опубликовала советская печать, и в нх число вход
Ло.іЯі.и л КнО.і

— 34 -
будто бы уступка Польше значительной территории ни
Волыни и аграрная реформа под руководством министра-
поляка с охраной интересов польских землевладельцев»
Говорили, что таким министром назначается Стемпковский.
Украппская печать эти слухи опровергала, а поляк
Стемпковский, хотя и вошел в состав правительства, но
в качестве министра народного здравия.
Как бы то ни было, под конец удалось с большими
трудностями и с большим запозданием сколотить кабинет.
В состав его вошли: председатель рады (совета) мини¬
стров В. Прокопович, заместитель председателя и
министр юстиции—Андрей Левицкий, министр иностран¬
ных дел—Андрей Никовский, внутренних дел—Александр
Саликовсвий, военный—генер. штаба полковник Сальский,
земельных дел—Исаак Мазеоа, финансов—Аполинарий
Маршинский, народного хозяйства—Евгений Архипенко,
путей сообщения—Сергей Тимошенко, исповеданий—Иван
Ошенко, народного просвещения—Петр Холодный, почт
и телеграфов—Иларион Косенко, здоровья и обеспече¬
ния—Станислав Стемпковский, труда—Осип Безналко,
по еврейским делам—Йинхос Красный, государственный
секретарь—Виктор Онихимовский.
Правительство успело опубликовать декларацию—
обычную демократическую декларацию, достаточно бес¬
цветную, с указанием на тождество интересов Польши
и Украины в борьбе с московским империализмом,
с признанием национального равноправия всех народов,
живущих на Украине, с указанием на то, что зеиля
впредь до решензя аграрного вопроса в парламенте
остается в руках крестьян. В печати эта декларация
появилась тогда, когда уже громче стал гул орудий за

- 35 -
Днепром, и адгда~J£e нельзя было скрывать истину
о наступлении щ^га<?го.
Но ещо печальнее^чем с организацией центрального
правительства, стояло’^ело с орга&изацяей|^стной вла¬
сти. Для этого решиталщ) не было сил и ,иоде}1, Мало¬
численность украинской интеллигенций да^а себя знать
еще во вреия центральной рады и нотой пригетнаое.
Пришлось звать на службу русских ч и новников-спецн-
алистов, „фаховцев“, как их называют на Украине.
И стало это слово „фаховец* с голь же ругательным,
как в советской России—„спец“. И в тех же смертных
грехах обвиняли „фаховцев“, они—чужие, внутренние
враги, предатели народного дела, карьеристы. Но ничёр
нельзя было поделать; украинские интеллигенты тонули
бесследно в массе неукраинской интеллигенции. Это
было в 1918 году. Но с тех пор положение еще более
ухудшилось. Украинская интеллигенция была частью
истреблена, частью разогнана, частью разбежалась. Раз¬
бежались и фаховцы: кроме того, как русские, они ве
ко двору были при антирусской политике. Их не при¬
глашали, да они и не тли.
Украинская власть сразу почувствовала пустоту во¬
круг себя. И вскоре „Громадське Слово41 горько жаловалось
на политику национальных меньшинств, проявляющих
такую неуместную сдержат гость. Упрек бил направлен,
ыеж^у прочим, и по адресу евреев, которых с самого
начала никто и не приглашал к участию в правитель¬
стве и к занятию ответственных иостов.
Погромы на Украине, по жестокости и размерам |
превзошедшие резню евреев в 17 и 18 вв., былп еще
слишком живы в памяти. Они, в сущности, еще не
отошли в прошлое, потому что и на этот раз, с уходом

советской власти, повстанцами било разгромлено не¬
сколько местечек. Погромная полоса связывалась с име¬
нем Петлюры, который бнл бессилен в желании овладеть
своими атаманами и удержать их от зверств, убийств
и грабежа. Теперь украинское правительство приявало
к национальному мвру;тго антисемитизм прорывался даже
в щюгрессввном „Громадськом Слове“. Испуганные по¬
громами, доведенные до отчаяния, евреи были—вопреки
социальной природе городского торгового мещанства—
отброшены к большевикам. Еврейская молодежь в крас¬
ной армии находила спасителей от поголовного истребле¬
ния. В Киеве еврейская интеллигенция особенно много¬
численна; сюда, спасаясь от погромов, хлынуло население
всех окрестных городов и местечек. Еврейская молодежь
в поисках заработка заполнила советские канцелярии,
и в советской печати был поднят вопрос о „местечковом
мещанстве“, которое изобилием своим грозит извратить
пролетарский характер диктатуры на Украине.
Украинская печать продолжала разрабатывать эту
благодарную тему о „местечковом мещанстве“. Прозрач¬
ный псевдоним прикрывал осторожную антисемитскую игру.
Конечно, теперь этому „местечковому мещанству“ вход
в канцелярии был наглухо закрыт, но заполнить пустые
помещения пекем было. Квалифицированная еврейская
интеллигенция держалась в стороне, не доверяя прочности
польскоукрайнской власти, и не сочувствуя антирусской
политике.
Между тем время нс ждало. Польская печать сначала
осторожно, а потом настойчиво стала говорить, что надо-
разгрузить польскую армию от функций гражданского
управления, надо создать органы местной власти. Пови-
димоиу, требования еще более настойчивые, пред’являлись

и но.! lor им ЛШанДбвявием, и ответом на это явилась
статья в „ГромЙдсьвШг Слове“, говорившая в весьма
раздраженном тойеР#*ех „нетерцелиюй?4, которые тре¬
буют „чудес44 от молодой украинской вйвсти, требуют,
чтобы в 24 часа был наготовлен гост да рствейный аппа¬
рат п т. и. И и ряде CTatóft газета разрабатывал* тему
об отсутствии интеллигенции, о тяжком наследии, оста¬
вленном разрухой, о настроениях депрессии и пессимизма,
окта девших широкими кругами, ведущих к маразму
и разлагающих всякую общественную работу.
Положение было действительно тяжкое. Не было
люден, ее было и денег. В отличие от других прави¬
тельств, украинское—не имело даже печатного стайка.
Был некоторый запас карбованцев еще со времени цен¬
тральной рады и гетманщины, u еще была надежда иа
поляков. Для реализации всяких финансовых плавов
необходимо было время, но были неотложные труды.
Больницы, школы, детские приюты остались без средств,
с советскими бумажками на руках. Надо было органи¬
зовать милицию, платить чиновникам,—денег не было.
Чтобы облегчить жесткий денежный кризис, коопера¬
тивные союзы задумали выпуск кооперативных денег,
в виде чеков крупной и мелкой купюры. Нтот проект
обогатил бы коллекцию кредитных знаков за время рево¬
люции новой разновидностью, но ему не суждено было
осуществиться.
К концу месяца пребывания в Киеве полі скос коман¬
дование нришло, невидимому, к заключению, что рассчи¬
тывать на самостоятельность украинской власти не при¬
ходится, и надо действовать собственными гилмми. ->а
кулисами делаются попытки нащупать соглашение
с другими группами. Мели бы оккупант! затянулась

— Sb —
надолго, польская власть могла бы повторить опыт
немецкой власти. Кто знает, не встал ли бы снова вопрос
о „гетмане1',—более удобно! форме прикрытия оккупации,
нем демократическое правительство с парламентом.
Конечно, до самого конца официально выдержан был
весь декорум украинской независимости. Поляки сумели
придать ему надлежащую театральную внешность. Пид-
судский обращался сЛетлюрой,. как с украинским монар¬
хом. Еще недавно его, как беглеца, презрительно тре¬
тировали в Варшаве и. держали ш>д фактический арестом.
Теперь старательно подбирали весь дешевый реквизит
почета, льстящий национальному самолюбию. „Грамадьске
Слово“ с умилением описывало встречи Пилсудского
с Оетлюрой, в деталях копировавшие официальные встречи
коронованных особ. Чтобы показаться народу, Петлюра
приехал и в Киев. Украинцы встречали его с энтузиазмом,
пели национальные хоры, на Софиевпкой площади бла-
гославило духовенство, вСофиевском соборе было отслу¬
жено молебствие. Церемонная встреча напоминала встречу
монархов в старое время. От былой демократической
простоты ничего не осталость. Речи Петлюры были
надуты, напыщенны и бессознательны. Повндоному, он
и сам не замечал искусственности своей роли. Его окру¬
жал свой ,,двор“,—немногочисленный, но раз’еденный
интригами, соединившими в себе эмигрантское величие
с провинциальностью захолустных углов.
#
VI.
Киев жил между тем своею жизнью, достаточно
неприглядной жизнью. Исчез, правда, прежний надзор,
тяготевший над каждым шагом обывателя, регламента-

соблазнительные булДн и пирохнцё. Бдруазия первое
время отдыхала дупй>С щ телом. ОгроіІое большинство
^ J: <
вал только „царские“, жД было мало, и запас их скоро
истощился. В учреждениях служащим не платили жало¬
ванья, промышленные предприятия стояли.
Была надежда, что откроется дверь в Европу, наладит¬
ся связь с внешним рынком, придет капитал, и оживится
промышленность. Надежда эта поблекла еще до того,
как выяснилась неудача польской оккупации. Польская
власті» проявляла крайне слабый интерес в экономической
судьбе города и крал. Железнодорожная связь с Варшавой
была восстановлена, и через неделю после прихода поля¬
ков начал циркулировать скорый поезд прямого сообщения,
между Киевом и Варшавой. Однако, оживления это не
внесло. Скорее, напротив, железная дорога явилась рус¬
лом, по которому началась утечка остатков буржуазии,
застрявших в Киеве. В долговечность польской оккупации
не верили, поэтому, кто мог, старался бежать. Но и те,
кто оставался, не решались начинать крупных дел.
Банки не открывались. Приезжавших в Киев новых людей
поражала забитость, нерешительность, робость киевлян.
0ци не верили, что нынешняя смена властей яляется
последней. В атмосфере неуверенности в з&втрешнем
дне невозможна была нормальная экономическая жизнь.
А со стороны поляков незаметно было желание помочь
восстановлению ее. В Киеве было немало поляков—вла-^/^
дельцев промышленных предприятий; распространились I
слухи, что польские власти собираются вывозить в Польшу

- 40 —
машины и оборудован не с заводов. Эвакуация всякого
имущества, действительно, происходила непрерывно. Ра-
бочие были взбудоражены этим# слухами и волновались.
Приостановились и те немногие предприятия, которые
работали при болыпевЛкх. 0ни выполняли главный
образом заказы для красной армии. Полякай вти пред¬
приятия были ненужны. Безработица принимала хро¬
нический характер, И врабочей среде і связи с денежным
вризисои, полный отсутствием tik л юты нарастало озло¬
бление.
Недовольств поляками питалось ещо и из другого
источника. Йа^Шелезных дорогах началось принявшее
широкие размеры увольнение русских служащих и замі¬
на их полИМЛИ.Не доверяя местному нксеЛгению, поля¬
ки прЬвозИлк с собою целиком административный v
технический железнодорожный персонал. Эта была систе¬
ма. уже проведенная в жизнь в оккупированных местах
на Волыни. Б Киев потянулись оттуда чиновники и
рабочие со своими семьями. Стало известно о той насиль¬
ственной колонизации, которая проводится мерами воен¬
ного времени. Всюду в оккупированных местах русс&ие
учреждения, административные и учебные, были ‘закрыты,
служаїцйе уволены и многие прогнаны с насиженных
мест. Вообще русская часть населения почувствовала с
обидной остротой враждебное и пренебрежительное к
ней отношение со стороны польско-украйнской власти.
Русский лзУк был призван только терпимым наряду с
другими языками национальных меньшинств. Приказы
мастей печатались на украинском и польском языках.
Русское население будировало втихомолку. В сочувствен¬
ной тоне говорили о национальном под’еме в советской
России, о патриотическом обращении генерала Брусилова

л —
. *.	- І
К офицерам. Ходили слухи о том, ^т^:Бд>уснлов и другие-
генералы вошли состав правительсті^І^оветсі:п:і печаті»
не проникала п Киев, во в u ходи л подполь|(||£.вКоммунист“,
в котором умело использована была антирусская, оскорби¬
тельная для значительной части киявля^ политика.
Недольство| охватывало и значительную часть еврей¬
ского населения, польские солдаты только первое время
держали себя корректно. Потому ли, что ослабела дис¬
циплина, или же сменились стоявшие в Киеве части,—
участились оскорбления евреев на улицах. Старым евреям
солдаты с грубыми шутками и бранью наносили побои
и отрезывали тесаками бороды. Это не уі рожало жизни,
не сопровождалось грабежом (были, впрочем, и случаи
грабежа), но носило характер утонченного и жестокого
издевательства, тем более оскорбительного, что происхо¬
дило, под прикрытием декларации <• культурной миссии,
ради которой и пришли сюда ноллки. Когда случаи наиа-
дення на евреев и отрезывайпл бород стали повторяться,
евреи снова спрятались но углам: по вечерам город пустел.
На базарах солдаты своевольничали, в конфликтах власть
брала их сторону* и жертвами оказывались евреи. Что
всего однако хуже, оказались совершенно закрытыми для
евреев железные дороіи. Проехать в Польшу еврею, даже
богатому, было невозможно. Некоторым евреям удалось
добиться, пользуясь связями, разрешения. На соседней
с Киевом станции их высадили из вагона. Они отдела¬
лись, впрочем, благополучно и лично не иострадали. Но
иного было случаев, когда евреев-коммерсантов, рискнув¬
ших выехать нз Киева за товаром, избивали в вагонах,
иногда на смерть, н выбрасывали на ходу поезда.
О восстановлении экономической жизни, торговой и]
ч
промышленной, при таких условиях нечего было II гово-

рить. Богатейший торговый центр Украины продолжал
опускаться и нищать при поляках, как нищал и разорялся
и до них. Хорошо себя чувствовала только спекуляция,
приспособлявшаяся великолепно ко всей и во всяким
режимам. Облавы на спекулянтов устраивала царская
полиция, потом советская милиция, теперь—польско-
украинская стража. Вследствие прибыльности своей эта
облава превратилась в регулярную охоту за евреями,
проходящим по Брещатику. Спекуляция не прекратилась;
но и деловые евреи старались поменьше выходить из
дому.
Жмень становилась нестерпимой. Бестолковость ее
чувствовали все слои населения. Отрезанный от всего
мира, предоставленный самому себе, без промышленности
и торговли, без денег и без подлинной власти, Киев
обречен был на унылое, голодное прозябание. Ни при
одном режиме из числа всех сменившихся в. Киеве не
голодала так интеллигенция, как голодала при поляках.
Уже в середине июня в официальных сводках поль¬
ского штаба появилось имя Буденного. О нем сообщали
с пренебрежением, отряды его были разбиты, уничто¬
жены. Тем не менее они снова появились в ближай¬
ших сводках, а базарные слухи нашли его уже в Бе¬
лой Церкви, недалеко от Киева. С тех пор имя Буден¬
ного уже не сходило со страниц газет, и однажды он
даже покончил с собой в отчаянии самоубийством.
Официальные сводки носили столь успокоительный ха¬
рактер, и так импозантно было впечатление от парада
польских войск, что обыватели, действительно, не при¬
давали большого значения рейду Буденного и скепти¬
чески относились к пророчествам о близком уходе
поляков. Коммунисты, оставшиеся в Киеве, уверенно

— 43 -
говориш о *ом, что начинается большое наступление
советских вОйе# ж что уход большевиков из Киева бы.т
только удачно зіВДІашіьім маневром.
Жизнь шла своим чередом. Правительство заканчи¬
вало переговоры и собиралось в Виннице Приступить к
делу. Люди с деньпН№ж спекулянты епешйля насла¬
диться обилием продуктов* на базарах них сравййтель-
ной дешевизной. Интеллигенция молча л уеыло голо¬
дала. И вдруг, словно гром среди ясного небн* нора-
8ПЛ слух: большевики в Бердичеве, глубоко в твиту у
польской армии. И не успели оправиться от впечатле¬
ния, произведенного этим слухом, как второе известие:
буденовцы в Житомире. Ночью Киев прислушивался
в отдаленному немолчному грохоту: это шли обозы.
Утром город был уже охвачен паникой. Предстояли
снова бои под городом, а, может быть, и в городе.
Польская м украинская газеты пытались отрицать серь¬
езность положении. Командующим польской армией был
генерал германской службы Смяглп-Рядзы. С его слов
было официально заявлено, что Киеву никакая опасность
не угрожает, прорвавшиеся буденовскне части уже окру¬
жены и ликвидируются. От себя газеты прибавляли,
что Смиглн-Ридзы еще ни pasy в своей жизни не от¬
ступал. Это должно было свидетельствовать об отличных
Соевый качествах польского генерала, но подействовало
в о$ра£шом смысле. .Тем хуже, если не умеет отсту¬
пать*,думали киевляне.	Д Л-0
Седьмого мюля паника как будто улеглась, и казаж>&
что поляки, действительно, справились с прорывом. Де¬
ло их однако было уже проиграно; ореол непобедимости
пропал, авторитет был надорван. Ясно было, что им
вадо уходить. Повидпмому, и у них разочарование в

— 44 —
Украине и украинцах были гак велико, что пребывание
в Киеве теряло смысл и привлекательность. В беседах
отдельные поляки заявляли, что Киев отстаивать ови
не будут.
На следующий день н печать уж не могла скрывать
истину. Трижды побитый и покончивший самоубийством
Буденный не только захватил Берднчев, но и отрезал
все пути к отступлению. Равброеавнад на большом
расстоянии польская дивизия подверглась серьезной
опасности. Её грозило уничтожение по частям среди
враждебного населения, готового начать охоту за поль¬
скими конями при первом же признаке слабости непри¬
ятеля.
Начались тревожные дни отступления, напоминавшего
бегство. В панике бежали поляки—жители Киева, бо¬
явшиеся мести со стороны советской власти, бежали
приезжие из Варшавы* Железная дорога действовала
плохо и где-то у Коростеня была перерезана. Уезжали
на автомобилях, городских извозчиках, телегах.
Нольское командование, невидимому, овладело собой
и только в первую минуту проявило растерянность.
Ему удалось собрать почти все воинские части и отве¬
сти их. По нечего былой думать о том, чтобы вывезти
все склады, тяжелые орудия, огромные запасы. Не же¬
лая, чтобы они попали в руки большевиков, польское
командование распорядилось сжечь все склады. И среди
бела дня запылали в центре города огромный бывший
генерал губернаторский дворец и прекрасное здание
четвертой гимназии. Затем подожжены были занимаю¬
щие громадную площадь накгаузы на товарной станция
и большой сухарный завод. Со всех стор »н иодмм&дксь
к небу огромные столбы пламени и дыма. Казалось.

что • подожжен весь город, и ходили слухи о том, что
будут взорваны водопровод, электрическая станция,
арсенал.
Грохотали орудия, поставленные на высотах в Цар¬
ской саду, на Нечерске, в оверинце. Рвались над горо¬
дом снаряды советской артиллерии, придвинувшейся
к гороїт. И покрывая вЬе эти звуки, наводя у&ас на
жителей, гремели взрывы на днепровских мостах. Не¬
смотря на опасность, под обстрелом, тысячи киевлян
стояли на Владимирской горке и многие со сдёвами
смотрели на гибель Цепного и железнодорожного моета.
Горели желтым в дневном свете, спокойным огнем все
четыре моста. И было видно издали, как рухнул в воду
настил, и повисли на быках цепи красавца—Цепного
моста, гордости и украшения Киева.
Двенадцать раз менялась власть в Киеве, и несколь¬
ко раз был он под жестоким артиллерийским обстре¬
лом. Нет в нем улицы, которая не носила бы следов
революционной и военной бури. Но ни разу не было в
Киеве разрушения, которое проводилось бы с таким хо¬
лодным н жестоким равнодушием. Ни одна из проходи¬
вших через Киев армий не посягала на мосты. И при
виде разрушаемых мостов, восстановить которые уже
не удастся, при виде разрастающихся пожаров розда¬
ють в киевлянах пе только чувство злобы и мести,
нр-я чувство оскорбленного патриотизма, вражды к чу-
жаку^завоевателю. Если бы и победили поляки, вернуть¬
ся в Киев их уже нельзя было. И они знали это: и
поэтому так безжалостно жгли дома м склады. И если
бы у них было время, они сожгли бы все, что могли
Но они спешили ухолить. Два дня Киев был окутан
дымом, н еще на третий деиь слышались взрывы. Ухо-

дя, поляки взрывали за собой все стрелки на железных
дорогах, водокачки, мосты.
Отступление происходило, повидимому, в порядке,
и, если у красной армии был план окружить и уничто¬
жить польскую армию, то он не удался. Поспешно, не
в регулярном строю, потерявшие щегольской свой вид,
но сохранившие воинскую выправку и дисциплину, про¬
ходили через Киев польские части.
Иной вид имел оставшийся в Киеве отряд, прикры¬
вавший отступление, охранявший город. На складах, по¬
дожженных поляками, было колоссальное имущество—
мука, консервы, белье и. платье, керосин. Небольшую
часть командовааие распределило между польскими гра¬
жданами, остающимися в Киеве. Они тащили, сколько мог¬
ли захватить. Остальное было назначено к уничтоже¬
нию. И десятки тысяч народа, вскоре—весь Киев, бед¬
ные и богатые, были на станции, у пакгаузов, и в го¬
роде у горящих складов и старались вытащить И8 огня т
что иожно было. Польские солдаты выстрелами отгоня¬
ли толпу, но она лезла и лезла, некоторые падали, мно¬
гие были ранены, и это никого но останавливало. Город
принял страшный и отвратительный вид сплошного и
безумного мародерства. Польские солдаты приняли в нем
участие. За плату они допускали к пожарищу и сами
грабит. По всем улицам тянулись люди с мешками,
ящиками и ведрами; пудами тащили какао, шоколад^
сотнями б&нок-консервы. Все это тут же на улице пе¬
репродавалось. Раздувшиеся как клопы, с набитыми сум¬
ками, ив которых торчали* продукты, безобразно толстые
от надетых на себя трех-четырех костюмов, бродили
потерявшие воинский вид польские солдаты, и их лови-

ли высланвые для борьбы с мародерами польские воен¬
ные патрули.
Багровое от пожаров небо, треск ломающихся на
огне ружейных патронов, стрельба и воА толпы и не¬
молчная канонада за Днепром—все это создавала кошмар¬
ную картину. Надвигались угрозы погрома. Люди, обез¬
умевшие от жадности, готовы были передраться из-за
последней полусожжеыной тряпицы, из-за разлитого в
лужах керосина. Польских солдат уже не боялись. На
товарной станции в них стреляли с холмов, из-за заборов.
Тревожно орошда ночь на 11 -ое июня. Но утро м
день прошли спокойно. Курились u догорали пожарища*
и глухо звучали вдали взрывы. Ноликов ве было видно
в городе, но на окраинах еще были их патрули. Артил¬
лерийская стрельба умолкла. Подавленное неопреде¬
ленностью, боясь вступающих советских войск, населе¬
ние сидело по домам, не решаясь продолжать грабеж
складов. Вчерашнее погромное настроение прошло. Было
тихо и спокойно, и пусто на улицах. Говорили, будто
уже обрадовался военво-революционный большевистский
комитет, и были его вооруженное выступление в городе
и перестрелка с поляками на Печерске.
Утром двенадцатого появились в городе первые кра¬
сноармейцы. Их встречали со сдержанным дружелюбием.
Днем стали входить пешие и конные части. Не было
киевлянина, который, глядя на оборванных, босых u в
лаптях, с ружьями на веревках, красноармейцев, не
вспоминал с иронией и злорадством об эффектном теа¬
тральном параде польской армии. „Санкюлоты*1! это слово
не раз произносилось в этот день с чувством уважения
к победителю.

Издательство „К Ы «I О E“
Историческая Библиотека.
I
Соломон Лурье, профессор древней истории
в 1-м Высшем Педагогическом Институте. Антисеми¬
тизм в древнем мире, попытки об'яснения его в науке
и его причины. Петроград. 1922. 8°. Стр. 160.
Содержание: Часть первая. Анти.емитизм в .ревнем
мире и попытка его об*ясмения. 1. Еврейская религия, как
причині античного антисемитизма. 2. Экономические отно¬
шения, как причина античного антисемитизма. 3. Политические
соображений, как причина античного антисемитизма. 4. Еврей¬
ский, партикуляризм. как причина антисемитизма.
Часть вторая. Причины античного антисемитизма. Обшиє
замечания. 1. Еврейское „нахальство“. 2. .Еврейская ниаобть*.
3. Еврейская сплоченность.
В. В. Т&рле. Печать во Франции при Наполеоне &
По неизданным материалам. Петроград 1922. 8° стр 56.
Содержание. 1. Воззрения Наполеона на печать.
2. Законодательство Наполеона по делам печати. 3. Быт и
нравы печати при Наполеоне, журналисты и газеты. 4. Авторы
и книги.
А. Н. Чеботаревская-Сологуб. Женщине
накануне революции 1789 г. С портретом автора и '
вступитепьной статьей Эедора Сологуба. Фронтиспис,
заставки, концовки, обложка худ. В. П. Белкина.
Б. В. Тарле. Запад и Россия. Статьи и документы
из истории ХУШ-ХХ в.в. Петроград 1918. (Разошлось).
Печатается 2-ое, исправленное и дополненное, из»,
дание в двух частях Вторая часть заключает статьи,
впервые появляющиеся в отдельном издании.
Дроф. в. В. Святдововяй. История социа-
лизма. Конспект лекций. Петроград. 1922. 8°.
. .»
Проф. С. Я. Дурье. Классовая борьба в древней
Греции. Подбор источников.