А. ЕГОРОВ
ЛЬВОВ-ВАРШАВА
1920 ГОД
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ФРОНТОВ
19 2 9
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ОТДЕЛ ВОЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА — ЛЕНИНГРАД

Отпечатано л типографий Госиздата
„КРАСНЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ".
Москва, Пименовская, дом 16,
а количестве 3000 экз.
Глаолат № А—26С67
Газ В—10 М 29491
Зак. № 7797.
Л*/* л.
*

ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
От автора 5
Глава первая. Плап польекой кампании я последовательные этапы
его проведения в жизнь по 23 июля 1920 г. 9
Глава в т о р а я. Перенос центра тяжести главного удара
Юго-Западного фронта на Львовсвое направление и развитие этого удара
е 23 июля по 6 августа 1920 г. 24
Глава третья. Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий
(6—14 августа 1920 г.) 76
Глава четвертая. Общие выводы под углом врепия стратегического
и оперативного управления войсками в советско-польской кампании
1920 г. 140
Заключение 179
Приложения 185
Перечень использованных источников 194

ОТ АВТОРА
щМ СЧЕРПЫВАЮЩЕГО историко-етратегичеекого исследования
■*-"- польской кампании 1920 г. еще не существует. Однако
известно свыше 30 более или менее объемистых трудов как русских,
так и зарубежных авторов, которые стремились дать анализ этой
кампании главным образом под углом зрения организации
операций и управления войсками. В результате этой работы;
накопился довольно солидный по объему материал, часть которого
признается как будто уже настолько проработанной, что
позволяет сделать некоторые основные выводы. По крайней мере
большинство из авторов, писавших о кампании 1920 г., эти выводы
сделали, причем оказались во многом более или менее
солидарными друг с другом.
Некоторые из этих выводов приобрели уже права
гражданства и возвещаются с кафедр истории войн и оперативного
искусства; на этих выводах учатся кадры нашей военной молодежи.
Короче говоря, приходится отмстить стабилизацию
предварительных итогов изучения кампапии 1920 г., и нет никаких
оснований думать, что эти итоги могли бы сами по себе
подвергнуться в дальнейшем сколько-либо серьезному принципиальному
пересмотру.
Вот почему мы выпускаем сейчас наш труд
«Львов—Варшава», ибо считаем его прямой задачей—толкнуть нашу
общественность именно на пересмотр некоторых из тех
убеждений, которые щогли у пее сложиться.
Труд этот был задуман давно и в совершенно иной
компановке. Первоначально предполагалось придать ему характер
подробного исследования боевой работы Юго-Западпого фронта,
возглавлявшегося нами в 1920 г. по должности командующего
фронтом. Разработка труда в таком разрезе затянулась по ряду
объективных, а частью и непредвиденных причин. Вместе с тем
последовательно вышел у нас и за рубежом ряд трудов по
кампании 1920 г. Некоторые формальныо моменты, предполагавшиеся

6
Львов — Варшава
к рассмотрению в намеченном нами труде, получили па страницах
этих изданий достаточно полное освещение. С другой стороны,
роль Юго-Западного фронта, как такового, в общем ходе
кампании, и в частности то значение, которое сыграли действия этого
фронта в переломный момент Варшавской операции, освещены в
этих изданиях с большой неточностью и подчас совершенно
неверно. Бее это в совокупности привело пае к мысли пересмотреть
изложение нашего труда, дабы избежать ненужных повторений
и особо заострить внимание читателей на тех вопросах, которые,
по нашему мнению, нуждались в освещении заново, па основе
действительно объективного и внимательного изучения и
сопоставления фактов, документов, цифр и дат. Поэтому из
первоначально задуманного широкого очерка боевой работы Юго-
Западного фронта нами была изъята вся та часть
материалов общего характера (описание театра, ряд статистических
данных и т. п.), которая уже известна из других трудов по
польской кампании. Это приводило, естественно, к необходимости
рассчитывать на круг читателей, знакомых с общим ходом
событий в этой кампании и с хронологией этих событий, но нам
представлялось, что этот круг достаточно широк, и в частности,
он, надо думать, включает в себя весь актив начальствующего
состава РККА.
В связи с изложенным изменилась соответственно и целевая
установка нашего труда, которую мы сознательно сузили до
рассмотрения частного вопроса взаимодействия фронтов и 192(Г"г*.
В самом деле, этот вопрос является одним из наименее еще
изученных, ибо сам вопрос сравнительно не так уж стар. С другой
стороны, именно в этой плоскости все наши д£торики
обрушились на Юго-Западный фронт. Ни для кого из лиц, знакомых
с этой кампанией по существующей литературе, не является
секретом то обстоятельство, что с действиями Юго-Западного
фронта непосредственно связывается объяснение^неудачи Варшавской
операции. Обвинения, возводимые в этом смысле на командование
фронтом, сводятся в основном ic тому, что Юго-Западный фронт
вел совершенно самостоятельную оперативную политику, не
считаясь ни с общей обстановкой на всом польском фронте, ни с
действиями соседнего Западного фронта, и в решительную
минуту не оказал последнему необходимого содействия, причем в
толковании некоторых историков этот момент связывается даже
с прямым невыполнением соответствующих директив главкома,
невзирая на то, что предпосылки к этим директивам были кои-

От автора
7
нию * Юго-Западным фронтом якобы отлично известны. Такова, в
общих чертах, установка во всех трудах, рассматривающих так
или иначе вопрос о взаимодействии фронтов в 1920 г., не
исключал и вышедших в самое последнее время, хотя казалось бы,
что авторы этих трудов имели возможность пользоваться уже
более или менее систематизированными и изученными
материалами. Тем но менее мы находим, например в серьезном и
интересном труде Н. Мовчина «Последовательные операции по опыту
Марны и Вислы» (изд. Гиз. 1928 г.), прямое указание на
«невыполнение Юго-Зацфронтом. категорической директивы
главкома о направлении; jl-й конармии на_Замость&—Томашев 2». На
основанййГтаких и аналогических утверждений изучал историю
польской кампании и уносил и продолжает уноеить с собой
соответствующие впечатления в строевые части ряд выпусков
пашей военной академии. Короче говоря, легенда о роковой роли Юго-\
Запфронта в 1920 г. стала «сказкой казарменной» и повидимому!
не вызывает уже в настоящее время сомнений, а признается фак-j
том, на котором будущим поколениям операторов и стратегов
предлагается учиться.
Мы задаемся прямой задачей разоблачить_зтхлегенду.ja_soc-
етановить в свете "строго документального освещения всо те
отдельна jfe?:™' совок^^дсть_^ргёрых позволяет, как_ _нам__jra-
жегся, взглянуть (под оперативным углом зрения) па общий ход
польской кампании .несколько иначе, чем это_ делалось^ доР]сбх
пор. Таким образом наш труд не является ни ^историей польской
кампании в целом, пи личным оправданием перед лицом истории,
ибо- оправдаться можно только в ошибках, действительно
имевших место. Этот труд—всего лишь попытка оказать посильную
помощь тому, кто возьмот на себя когда-нибудь задачу написать
то исчерпывающее и беспристрастное исследование этой
кампании, нужда в котором несомненно назрела.
Целевая установка нашего труда (в его окончательном виде)
естественно не осталась без влияния на его архитектонику и
метод изложения. Первые три главы отведены восстановлению
фактической стороны имевших место событий, четвертая и
последняя—обобщающей критике их. В связи с этим нам пришлось"
сознательно несколько перегрузить текст первых трех глав
подлинными документальными данными. Это является несомненно
* Этим сокращенным обозначенном мы пользуемся на всем протяжении
последующего изложения, имея в виду командование фронтом (комвойек и РВС фронта).
2 II. Мовчин. Последовательные операции по опыту Марны и Вислы, стр.74.

8
Львов — Варш&ва
минусом нашего труда, с точки зрения классической, так
сказать, формы научно-петоричеекоро исследования. Однако мы
смело отступаем от этой формы, так как последовательное
помещение необходимых документов в самом тексте труда весьма
способствует, на наш взгляд, наиболее ясному представлению о ходе
событий и о их сущности. Поэтому мы заранее приносим пашн
извинения читателям, которым этот метод изложения может
показаться на первых порах скучным. Мы приложили со своей
стороны все усилия к тому, чтобы нага труд не превратился в
сухой оперативный протокол. Тем не менее мы пе сочли возможным
пройти мимо ряда документов из числа известных и
использованных в других трудах, так как эти документы таят в себе
зачастую совершенно неожиданные для многих откровения, будучи
сопоставлены с некоторыми другими, которые опубликовываются
нами впервые. По той жо причине трудно было избежать и
довольно большого числа цитат из других, ранее вышедших трудов,
посвященных польской камп&Эии, тем более, что именно эти-то
труды и повинны в создании совершенно превратного
представления о роли Юго-Запфронта в 1920 г. В этом смысле мы
считаем себя вправе резко критиковать ошибки, а порой и
двусмысленности, допущенные отдельными авторами.
Курсив в документах везде наш. Документы, приводимые без
ссылок на дела архива Красной армии, заимствованы нами из иа-
шего личного архива по копиям подлинников того времени. Вое
эти документы в большинстве своем известны.
Отдавая нашу работу на суд читателей, мы приносим перед
ними дружескую благодарность адъюнкту военной академии
В. И. Микулину за содействие, оказанное на,м путем подбора,
систематизации и технической обработки, по нашим указаниям,
всех архивных и литературных материалов, использованных нами
при составлении настоящего труда.
А. Егоров.

Глава первая
ПЛАН ПОЛЬСКОЙ КАМПАНИИ И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ
ЭТАПЫ ЕГО ПРОВЕДЕНИЯ В ЖИЗНЬ ПО 23 ИЮЛЯ 1920 г.
J-J ЛДАВАЯСЬ в основе целью рассмотрения вопроса взаимодей-
^-'с-тбия фронтов в 1920 г., мы считаем необходимым установить
прежде всего, какой план этого взаимодействия намечался в
самый первый период кампании, с тем чтобы проследить
последовательно все то изменения, которые этот план претерпел по мере
развития событий.
Переименование Южного фронта в Юго-Западный относится
к январю месяцу J920 г. Первые вообще указаготя -о задачах
нового фронта как такового мы находим в телеграмме главкома
от 6 января 1920 г. следующего содержания ':
Москва 6 января 1920 г. 17 час. 20 этап.
С разгромом частей добровольческой армии на левом берегу
Днепра, с выходом частей Южфронта к берегам Азовского моря,
а также с предстоящей передачей Юго-Воетфронту конной армии
(без одной кавалерийской дивизии) и 8 армии Южный фронт
будет переименован в Юго-Западный фронт, на
который возлагаю следующие боевые задачи:
1) до сосредоточения в районе 8 армии 52 стрелковой дивизии—
обеспечение стыка с Юго-Востфроптом, для чего на левом фланге
Юго-Запфронта, примерно, в райопё станции Харцизская, иметь
не менее одной стрелковой дивизии; по сосредоточении 22
стрелковой дивизии в районе 8 армии обеспечение стыка будет
возложено па Юго-Воетфронт;
2) охрана побережья Азовского от Гепическа до Таганрога
включительно;
3) производство наступательной операции на Крымский
полуостров особой группой войск силою но менее одной стрелковой
и одной, кавалерийской бригады;
L Архив Красной армии. Дело .N» 1534, л. 22.

10
Львов — Варшава
4) с целью дальнейшего наступления вглубь правобережной
Украины для окончательной ликвидации дсникипских частей,
оперирующих в этом районе, принять соответствующую группировку
сил, имея в виду нанесение главного удара в направлении
Николаев—Херсон;
5) прочно прикрыть Киевский район от
возможного наступления поляков и быть готовым перейти
в решительное наступление в направлении
Ровно—Дубно.
Полагаю, что для выполнения задачи, указанной >в пункте
4-м, должна быть собрана ударная группа не менее двзгх
стрелковых дивизий, за исключением находящихся ужо в данное время
па этом фронте дивизий, и для выполнения задач, указанных
в пункте 5-м, в районе Киева должно быть также сосредоточено
не менее двух стрелковых дивизий. О ваших предположениях
прошу телеграфировать. К заилению Киевского района, если
обстановка требует, надлежит приступить немедленно.-
Таким образом, задачи дольского участка Юго-Западного
фронта имели чисто местный характер, что в основном вполне
соответствовало как силам: самого Юго-Запфронта, так и общему
характеру нашей внешней политики в этот период.
Правда, этот период был периодом сосредоточения поляками
своих войск па наших западных границах. Согласно подсчетам
т. Какурина 1, «к 1 января 1920 г. польские силы, действовавшие
против нашего Западного фронта, исчислялись согласно данным
нашей разведки в 55 800 штыков, 4 000 сабель, 488 легких и
158 тяжелых орудий, считая в том числе и глубокие резервы».
Та.ким образом какие-либо иллюзии относительно возможности
избежать вооружоппого столкновения с Польшей были бы совершенно
неуместны. Это ясно сознавалось нашим главным командованием
още в момент окончательной ликвидации колчаковского и дени-
кипского фронтов, что и отразилось в тг. 5 приведенной выше
директивы. Мы, со своей стороны, подготовлялись к переносу
цептра тяжести военных действий на польский фронт, и уже в
январе 1920 г. происходит наметка плана будущих военных
операций против Польши.
Этот план, зафиксированный, как известно, в докладе
начальника оперативного управления штаба Республики,
предусматривал существование фронтов—Западного и Южного, с включением
в последний Полес.ья, для руководства операциями в котором
предполагалось создать особое армейское управление 2.
1 Н. Е. Еакурин и В. А. Мяликов. Война о белонодякамя, стр. 60.
з Там же, стр. 67—70.

План польской кампании 1920 г. по 23 июля
11
Взгляды на характер будущих действий на польском фронте,
начавшие оформляться в тот период, нашли свое отражение в
тех разговорах, которые велись по прямому проводу между
главкомом и ком. Юго-Запфронтом. Мы приводим здесь один из
наиболее характерных в этом смысле разговоров 26 февраля в части,
касающейся польского участка Юго-Запфронта *:
— У аппарата главком. Здравствуйте Александр Ильич, что
скажете? «—
— Здравствуйте Сергей Сергеевич: с поляками
безусловно придется драться просим сообщить
в общих чертах намеченный план па западе и
направление главного удара. Егоров, Сталин, Бврзин.
— Главком. Начну с конца. 1) Если ваша оценка в
отношении польского фронта правильна, о чем у нас в центре
сведений нет, то удар решающий будет нанесен па
участке Гиттиса, куда и предназначены все те силы, которые сперва
предполагались для Кавказского фронта, кроме 56 дивизии,
которая вчера уже двинулась к вам.
— Егоров. Полагаем, что при будущих действиях против
поляков нельзя ограничиваться главным ударом на участке
Западного фронта, а необходимо его поддержать со
стороны Юго-запфронта в направлении Ровно—Брест.
Главком. Лично глубоко убежден, что самый легкий
фронт, если, ему суждено быть активным, это
будет польский, где еще до активных действий противник имеет
достаточное число признаков своей внутренней слабости и
разложения. Всего хорошего. Еамшев.
Этот разговор интересен, как свидетельствующий о том, что
действия Польского участка в Ровно—Брестском направлении
рассматривались ком-нием Юго-Запфронтом еще задолго до начала
кампании как наиболее естественные в первый ее период.
Этот разговор интересен кроме того еще и тем, что он подчеркивает
то оптимистическое наетроепие, которое характеризовало взгляды
главкома на исход предстоящей польской кампании.
Некоторое уточнение будущих задач Юго-Запфронта в смысле
их оперативного размаха мы находим в следующей телеграмме
главкома 2:
Москва, у марта 3920 года.
Ввиду заявления тов. Сталина о необходимости предоставить
для Украинской трудовой армии дивизию и ввиду невозможности
перебросить для этого дивизию с другого фронта, я не возражаю
* Архив Красной армии. Дело Л» 1758, л. л. 34—38.
2 Архив Красной армии. Дело № 1534, л. 28.

12
Львов — Варшава
против назначения таковой вашим распоряжением из состава Юго-
Занфронта, считая в нем и 42-ю дивизию, но при непременном
условии сохранения боеспособности дивизии, назначенной на труд, как
готового фронтового резерва, имея в виду, что в таковом может
еще оказаться большая необходимость, в особенности в
случае возможного развития действий на польском
фронте, а также и то, что по имеющемуся уже опыту в частях,
поставленных на труд, сильно развивается дезертирство, против
которого должны быть приняты меры. В отпотпении последнего
обращаю ваше внимание на то, что хотя при борьбе о
Польшей главные операции вероятно разовьются к
северу от Полесья, тем не менее вспомогательные
действия к югу от такового должны иметь
возможно широкий и решительный характер и к ним
должны быть привлечены все силы Юго-Запфропта,
какие только можно будет в то время снять со
второе тепеппьтх направлений. № 124/оп/123/ш.
Эта телеграмма лишь на одни сутки опередила выступление
поляков на Речицком направлении, где они заняли Мозырь, Ка-
линковичи и Овруч.
В связи а этими событиями армиям фронта была отдана
следующая директива х:
Харьков, 6 марта 1920 г.
На фронте Мозырь—Коростонь поляки перешли в
наступление и к 12 часам заняли Мозырь—Калинковичи—Овруч. На
остальном фронте поляки, производя перегруппировку,
продолжают быть активными. В районе Жлобин положение остается
напряженным. При создающихся условиях обстановки снимаю
с. 12 армии запрещение переходить линию, указанную мной в
директиве нр 051/оп, и приказываю:
1) 12 армии, в состав которой включаю 17 бригаду 57 дивизии,
7 дивизию без 21 бригады и сосредоточивающуюся в районе
Гайоин—Брацлав 45 стрелковую дивизию, перейти в
энергичное решительное контр-паступление, имея
ближайшей целью восстановление в крайчайший срок положения
в Мозыреком и Овручском районах и выход частей армии на
линию Птичь—Уборт—Новгород - Волынск—Шепетовка—Проску-
ров—Оожодковцы. Главный удар должен быть на песен
в направлении Ровно—Дубно.
2) 14 армии, продолжая выполнение боевой задачи,
указанной мною в директиве № 05/оп, ускорить выдвижение своего
правого фланга на линию Солодвовцы—Каменец-Подольск.
Боевые действия на стыке армии должны быть согласованы с
левофланговыми частями 12 армии.
1 Архив Красной армии. Дело .N° 1534, л. 48.

План польской кампании 1920 г. по 23 июля
13
3) 21 бригаде 7 дивизии по ликвидации Тютюника перейти во
фронтовой резерв, и держать связь со штаюгзап через штарм 14.
4) Разграничительную линию между 12 и 14 армиями
продолжаю на запад от м. Бар через Солодковцы на Гусятин, все
пункты для 12 армии.
5) О получении и отданных распоряжениях донести, нр
129/сек. 1617/оп.
Таким образом общее направление главного удара на Ровно—
Дубно сохранено и здесь.
Не следует забывать, что в этот период уже совершенно ясно
определилось значительное увеличение сил противника именно
против Юго-Запфронта, в то время как увеличение войск против
Западного фронта было совершенно пичтожпо (всего 800 штыков к
1 марта по сравнению с 1 января) К Эти разведывательные
данные являлись предвестниками оживления па украинском участке
польского фронта и последующей украинской операции польских
войск, отдавшей временно инициативу действий в руки
противника.
10 марта при личном свидании главкома с командзаном было
окончательпо выработано решение о действиях на польском
фронте, сводившееся к следующему:
1) главный удар нанести на Запфронте на Игумен—Минек,
развлекая внимание и отвлекая силы противника на Полоцком
и Мозырском направлениях,
2) на Юго-Запфронт возложить задачу по активному сковы-
ванию противника, усилив его 1 коп. армией 1.
13 марта ком-пием: Юго-Запфронта была получена следующая
телеграмма 2:
Москва, 13 марта.
Из действий 12 армии не видно того, чтобы ею принимались
сколько-нибудь решительные меры для быстрого восстановления
положения в Мозырско-Рсчицком районе. Благоволите срочно
сообщить ваши указапия, данные ко этому вопросу 12 армии, так
как ваши директивы 12 армией видимо не выполняются, а
также вообще ваши соображения по возможным
операциям польском фронте, имея в bkjxj мои
указания о необходимости сосредоточения на этом
фронте возможно больших сил. № 1443/оп/137/ш.
1 И. Ж. Какурин и В. А. Мелнков. Война с белополяками, стр. 60.
2 Архив Красной армии № 1534, 5.

и
Львов— Варшава
Ответ ком-ния Юго-Запфроптом на этот вопрос, гласил
следующее 1:
Харьков 14 марта.
5) В отношении возможных операций на
польском фропте могу конкретно высказать:
а) полное объединение в руках Запфронта
руководства всеми действиями против поляков; отсюда
вытекает необходимость передачи Запфронту не
только одного Лунинецкого направления, по и
всех остальных операционных направлений
против поляков;
6) разработать же соображения для действий против поляков
лишь на участке 12 армии, исключая тех, кои мной положены
в основу директивы командарму 12 Л$ 129/еек/1617/оп,
затрудняюсь, так как не имею данных об основном плане
действий против поляков, главная задача по
которому, согласно нашего разговора 26 февраля,
будет возложена на Запфронт; ^
в) во всяком случае, независимо от высказапного мною в
пункте «а», для скорейшей ликвидации противника в Мозыреком
районе, необходимо безотлагательно передать этот район
Запфронту, так как полевой штаб 16 армии, находящийся ужо Ново-
зыбкове, по условиям связи и непосредственной близости
действующих этом районе частей 57 дивизии и левому флангу частей
своей армии, с большим успехом может руководить этой
операцией. Ко 156/Ш.
В ответной телеграмме привлекает внимание предложение
объединить в руках Запфронта руководство всеми действиями
против поляков. Мы отмечаем этот момент, к которому нам придется
впоследствии вернуться. Мотивами этого предложения являлась,
в первую голову, необходимость сосредоточить внимание на
Крымском участке Юго-Западпого фронта, а с другой
стороны,—недостаточная информация о предположениях и планах главкома, ибо
последний к этому времени четких указаний для действий Юго-
Западного фронта, не дал, почему, естественно, комфронтом
оказался в крайне затруднительном положении в смысле увязки
своих действий с действиями соседа. Превалировал, конечно, дер-
вый из указанных двух моментов.
Возрастающее значение Крымского вопроса отмечается
следующей телеграммой" главкома, отправленной им всего лишь через
2 дня после телеграммы № 1443 2:
1 Архив Красной армии. Дело №■ 1534, л. 4.
2 Архив Красной армии. Дело № 1758, л. 100.

План польской кампании 1920 г. по 23 июля
15-
Москва, 15 марта 1020 года, 23 часа 55 минут.
Правительством дана директива в кратчайший
срок овладеть Крымом, во исшшнснио чего приказываю:
1) части, действующие на Крымском направлении, усилить не
менее как шестью бригадами сверх 46 и Эстонской дивизий в их
полном составе за счет войск, находящихся на труде и на
внутренних фронтах, отнюдь не ослабляя ни на одну часть
польского участка Югзапфронта; ...5) считаю, что
решительная операция но овладению Крымом должна начаться не
позже конца март месяца, 6) ваши соображения срочно донесите.
№ 1494/0П/140/Ш.
18 марта имел место разговор ком-ния Юго-Запфронтом е
главкомом. Этот разговор являлся по существу ответом на
предложение фронта об объединении всех действий против Польши в
руках командзапа. Соответствующая часть этого разговора
приводится здесь полностью *:
Главком. Одновременно с этим я беспокоил вас для
разговоров ыо вашему докладу 156/ш; несмотря на то, что
главным направлением будут расценивать участок Гиттиеа, тем
пе менее ваши действия на Западном фронте
будут иметь достаточно решительный .характер,
чтобы их пе считать только вспомогательным. Район
Полесья столь велик, что^олной согласованности между
фронтами добиться нельзя. Однако решительный успех у вас
скажется самым решительным образом на главном направлении
только тогда, когда оп достигнет результатов не малкой
операции, а наоборот—очень, глубокого вторжения в район
противника. Общее руководство согласованностью действий
при этих условиях естественно не может лежать па одном
из фронтов и должно находиться в руках главке-
мандовапия._Теперь, скажем, основное направление нашего
наступления, быть может, первое время, и будет
совершенно самостоятельное, но в общем плане всей
операции на западном фронте оно сыграет, в случае своего успеха,
решающую роль; этим направлением я считаю
Бердичев—Ровно—Ковель—Бреет. Как видите, задача
достаточно грандиозная, и, конечно, такая задача не может быть
решена, если вами для этой цели не будут собраны достаточные
силы намечаю перебросить вам конную армию... переброску
начнем подивизиошю. Бы, как основатель конной армии, имеете
право указать № дивизии, "желательной переброске в первую
голову, а равно установить порядок переброски. Считаю, что
можно будет не ждать полного сосредоточения конной армии,
а вводить в дело подивизионно, с этим приходится согласиться
по условиям транспорта... Так вот, я ожидаю нужную для выпол-
1 Архив Красной армии. Дело № 1758, л. 100.

16
Львов — Варшава
пения поставленной вам задачи группировку, а также
относительно переброски копной армии. Если я не сообщил вам задачу
Западного фронта, то только потому, что до последней мшгуты
хотел не разглашать, и считаю данные вам сейчас указания
достаточными для предварительных ваших группировок.
Егоров. Разрешите все соображения прислать
дополнительно, приэтом прошу хотя бы вкратце задачу Запфронту.
Главком. Первый этап Минск, второй
согласованные действия с вами. Попятно?
Егоров. -Понимаю. Всего хорошего.
Таким образом . предложение ком-ния Юго-Запфроптом об
объединении всех действий против поляков в
рамках Западного фронта было отклонено, причем сама
постановка вопроса главкома заслуживает внимания в том
отношении, что от Юго-Запфропта требуется глубокое вторжение,
которое в случае своего успеха сыграет решающую роль и скаясется
самым решительным образом на главном направлении, т. е. на
направлении Западного фронта. Иначе говоря, главком наметил
в этом разговоре такой масштаб ответственности действий ГОго-Зап-
фронта, который, естественно, исключал даже самую мысль о том,
что сохранение руководства этими операциями на
Ровно—Брестском направлении в руках ком-ния Юго-Запфроптом является
лишь врсмепным. Этот разговор четко намечал отдельное сзг-
ществовапие Юго-Запфронта на всю кампанию с совершенно
определенными стратегическими задачами; возможность опоратив-
по-еамостоятельпых действий допускалась лишь «на первое
время». Правда, формулировку задач фронта нельзя призпать
особенно детальной. Однако основной смысл стратегического замысла
главкома был ясен и сводился по существу к действиям Югот
Запфронта во. флапг и тыл противника перед Западпым фронтом.
В результате этого разговора 23 марта ком-нием
Юго-Запфронтом была послана главкому следующая телеграмма, содержавшая
предложения, представляемые на его утверждопие *■:
Харьков, 23 марта 1920 года.
1) Силы польской армии на участке Юго-Занфронта но
нашим даппым 20 марта с. г. определяются: около 21 000 штыков,
530 сабель, 170 легких и 130 тяжелых орудий, 619 пулеметов,
15 бронепоездов, 2 броневика, 2 танка. К тому же сроку наши
силы, включая 60 дивизию, составляют 16 350 штыков, 1 500
сабель, 175 легких и 9 тяжелых орудий, 950 пулеметов, 7
бронепоездов, 4 броневика, 2 самолета и 2 аэростата.
1 Архив Красной армии. Дело Л» 1534, л. 1.

План польской кампаний 1920 г. по 23 толя
17
2) Линия фронта противника во многих местах укреплена
искусственными препятствиями, участки с несколькими укреплен-"
ными линиями, точение параллельно линии фронта рек Случ, i
Горынь, Стырь усиливает оборону. Помимо того важные такти- "j
ческис и стратегические пункты Ровно, Сарны, Дубно, Ковель,
Брест прикрываются укрепленными районами.
3) Задачи глубокого вторжения в направлении Ровно, Ковель,
Брест требуют для своего выполнения крупных сил, в том числе
не менее 5 кавдивизий.
4) Предполагаемая группировка: а) 13 армия участок
Азовского и Черноморского побережья до устья Днестра, б) 14 армия
линия Днестра, далее Каменец - Подольск—Староконетаптинов,
имея для охранения Днестра 1 дивизию, составляет па линии
Каменец-Подольск, Староконетантинов ударную группу в составе
з стрелковых и 1 кавдивизию, нанося удар направлении
Тарнополь—Львов, прикрывая тем самым удар
главной группы, в) конная армия в составе не менее
трех кавдивизий и двух етрелкдивизий 4, 6 и И, бывший кон-
корпус Думенко составляет главную группу па линии
Староконетаптинов включительно желдор Бердичев—Ровно,
наносить удар в общем направлении Ровно—Цо^вель—
Брест, г) 12 армия в составе 3 стрелковых, и 1
кавалерийской прикрывает главную операцию, имея главным
объектом для своих действий захват и удержание
узла Сарны.
5) Таким образом, рассматривая подсчет сил по 4 пункту,
является необходимым перебросить на польский фронт, помимо
имеющихся там дивизий: для главной ударной группы—конную
армию в составе трех кавдивизий и двух стрелкдивизий, и еще
одну кавдивизию для 14 армии. Кавдивизия для 12 армии имеется (
в лице 17. Кавдивизией для 14 армии может служить 8 Чер- /
вонная, а стрелковыми дивизиями для конной армии могут быть
12 и Латдивизия. Переброска этих дивизий может быть начата
по окончании крымской операции.
6) Для успеха операции считаю необходимым, во-первых,
полное сосредоточение назначенных сил, и во-вторых, начало ее,
когда подсохнет грунт. '<
7) Ввиду острого положения внутреннего фронта, учитывая,
что таковой еще более усилится с началом лета, когда шайки
бандитов будут иметь возможность широко развить свои
действия, укрываясь в лесах, 'упрочение тыла фропта является
вопросом большой государственной важности, не менее, чем
положение внешнего фронта требует для своего обеспечения наличия
не менее как четырех дивизий. Принимая решение указанной
операции против поляков, в резерве фронта свободных
сил не останется. Необходимые для обеспечения внутреннего
фронта, так и боевого резерва фронта силы могут быть походным
порядком направлены из состава армии Кавказского фронта.
Ло 59/КОМ.
2 А. Егоров

18
Львов — Варшава
Ответ последовал 25 марта и гласил г:
Москва, 25 марта 1920 года, 16 часов.
На Л£ 59/ком. С вашими соображениями согласен.
В отношении количества намеченных вами для операции сил и
их группировки также не имею возражений, но в
этом вопросе придется исходить из того, паеколько нам удастся
усилить Юго-Запфронт за счет Кавказского, имея в виду, что
данное время последний удален более чем па 1 000 верст. Если
бы предназначенных вами для операции сил
собрать не удалось, то в таком случае придется
ограничить намеченные вами задачи для
наступающих -войск, поставив для них задачи
активными действиями сковать сосредоточенные к югу
от Полесья польские войска и не дать
возможности полякам перебросить часть их п рогив паше-
го Западного фронта. Для борьбы с бандитизмом следует
более опираться на части Вохра, которые вам уже направлены и
мной принимаются меры для отправления новых частей Вохра
в ваше распоряжение. Нр 1737/оп/180/ш.
Итак план действий и вытекавшие из пего задачи Юго-Зап-
фронта окончательно оформились и перешли в стадию
организационных мероприятий, подготовлявших проведение этого плана
в жизнь.
Однако этому плану не было суждено осуществиться, ибо
развитие событий на Крымском участке Юго-Запфронта вызвало
12 апреля следующую телеграмму главкома 1:
Москва, 12 апреля 1920 года, 22 час. 5 минут.
На № oil/рд. Операция по овладению Крымом
настоящее время является для фронта
первостепенной, а потому для разрешения ее должны быть
брошены все силы фропта, даже, при крайней к тому
необходимости, за счет временного ослабления
польского участка. Учитывая значение операции на Крым
мной в ваш резерв направлепы были 52 етрелкдивизия, 85
'бригада 29-й дивизии и 63 бригада 21-й дивизии, которые вы и
можете использовать как ваш резерв для развития наступления па
Крым. По окончании Крымской операции 63 и 85 бригады будут
направлепы на Западный фронт на присоединение к своим
дивизиям. О последующем донесите. № 2101/оп/250/ш.
* Мы видим здесь уже совершенно иную постановку вопроса
о польском участке Юго-Запфронта по сравнению с директивными
1 Архив Красной армии. Дело ^ 153-1, л. 15.

План польской кампании 1920 г. по 23 июля
19
указаниями от 15 марта. Весь центр, тяжести переносится яа
Крымское направление. В результате 15 апреля ком-пием ЮгчкЗап-
фронтом в директиве ою/оп было предписало: «Всем частям 12-
14 армий, за исключением крайнего правого фланга 12 армии,
перейти к активной обороне. 12 армии на своем правом фланге в
кратчайший срок папести короткий, но сильный удар Мозырекой
группе противника с целью оказания реальной поддержки 16
армии Запфронта по овладению ею Мозыреким районом».
Следовательно, весь план, изложенный в № 59/кф от 23 марта', срывался,
а вслед за этим инициатива действий па польском участке Юго-
Запфронта временно перешла в руки поляков, развивших свою
украинскую операцию, завершением которой явился захват ими
Киева и оттеснение наших войск на левый берег Днепра.
В дальнейшем вопрос о планировании действий против
Польши встал вновь лишь по овладении нами обратно Киевом. Поэтому,
можно считать, что в апреле месяце заканчивается определенный
этап стратегического мышлепия, что и позволяет подвести ему,
краткий итог.
Мы видим, что задача Юго-Заифронта, как в представлении
комфронта, так и в представлении главкома все время
неизменно связывается с Ровно—Брестским направлением, причем
эта задача, ограниченная вначале чисто местными рамками
обеспечения Киевского района, постепенно вырастает в задачу
вспомогательных действий достаточно широкого характера и
выливается наконец в операцию большого стратегического размаха,
нацеленную во фланг и тыл противника, действующего перед
Запфронтом.
Операцию армий Юго-Запфронта по овладению Киевским райо-/
ном, как плацдармом для развития последующих операций, мы|
по предполагаем рассматривать в настоящем труде, так как эта/
операция занимает среди прочих операций Юго-Западного фрон-;
та особое место, почему мы намерены остановиться на ней более■
детально в отдельном труде, специально ей посвященном, доведя^
в нем рассмотрение событий до занятия нами Ро венского района \
включительно. Такое решение будет' на наш взгляд более рпра- \
вильным потому, что так называемые Киевская и Ровснекая one- \
рации Юго-Запфронта «являются предметом совершенно самостоя- 1
тельной критики но адресу ком-ння Юго-Запфронтом, вплоть до *
того, что не чем иным, как действиями последнего было сорвано \
намечавшееся окружение 3 польской армии под Киевом. Поэтому, }
не останавливаясь здесь на деталях развития этих операций, обра-
2*

20
Львов — Варшава
тимся к рассмотрению событий с того момента, когда вопрос о
характере дальнейших действий Юго-Запфропта был вновь
поставлен, в связи с намечавшимся завершением Ровенекой
операции, в следующей телеграмме главкома:
Москва, 1 июля 1920 г.
Местные условия, главным образом крайне пересеченная
местность в районе Луцк, Дубно, Ровно, а равно трудно
(проходимая река Горынь, прикрывающая Ровно с запада, теперь же
выдвигают вопрос, в каком порядке должна быть использована
конная армия при дальнейшем развитии операции фронта во
исполнение основной идеи нанесения удара на
Бреет-Литовск. Овладеть районом Ровно лобовым ударом—
задача для конницы очень трудная, причем даже при успехе
овладения районом Ровно конница будет крайне стеснена в своих
действиях, пересеченным характером местности к западу от Ровно
и, как указано, в районе Дубно и Луцк. Южный обход Ровно в
направлении Острог—'Кремепец также затруднителен, во-первых,
по характеру той же местности, во-вторых, значительным!
удлинением до главной цели. Исходя отсюда, является наиболее
приемлемым северный обход Ровно примерно в направлении на
Костополь, Державное, Оофиевка, минуя Ровно, предоставив
овладеть последней стрелковым дивизиям, для чего теперь жо нужно
последние скорее стянуть к копной армии, дабы дать ей
возможность выполнить свой маневр. Добавляю, что если бы даже дро-
изошла задержка в овладении пехотой Ровно, то поддержкой
Буденного всегда будет пехота с Сарнекого направления и таким
образом задеряска под Ровно не должна сказаться на скорости
операции Буденного. Передавал настоящие соображения, прошу
вае незамедлительно сообщить ваше мнение. № 3961/оп/796/ш.
Из этого докумепта мы усматриваем полную стабильность тех
первоначальных предположений, связанных с направлением
Ровно—Брест, выполнение которых было временно сорвано
развитием украинской операции поляков и переходом инициативы в
их руки.
Ответом на эту; телеграмму была следующая телеграмма ком-
ния фронтом:
Сннельниково, 2 июля 1920 года, карта 25 верст в дюйме.
На HP 3961/оп/79б/ш. Выходом армии фронта на линию Сар-
ны—Ровно—Проскуро в—Каменец-Подольск
заканчивается первый этап боевых операций фронта, и
вместе с тем эта линия является исходной для
решения основной задачи фронта—удара на Бреет-
Литовск. Так как армии фронта дан определенный срок для

План польской кампании 1920 г. по 23 июля
21
выхода на указанную выше исходную линию, действия армии,
особенно конной, проходят успешно, и срок выполнения задачи
истекает 3 июля, изменений в перегруппировке частей армии
производить не могу. С другой стороны, направление конармии
прямым путем па Ковель—Брест-Литовск по условиям лесисто-
болотистой местности, что уже испытано при действиях ее Коро-
сгеньском районе, сведет ее действия к нулю, а потому }и
является для нее неприемлемым. Развитие дальнейших действий
намечаю следующим образом: Первое, по овладении районом
Ровно передовыми частями конармия захватывает переправы через
Икву и Стырь районе Дубно—Луцк, производит соответствующую
группировку и получает необходимую передышку для подтяжки
тылов, ковки лошадей и других условий, обеспечивающих успех
дальнейшего маневра, па что потребуется 5 дней. Движение
конармии намечаю обход Ковеля и Бреста общем
направлении Луцк, Владимир-Волынский, Холм,
Луков. Второе, прямое направление Ковель—Брест получает
ударная группа 12 армии. Третье, прикрытие этой главной
операции будет возложено на 14 армию общей задачей удара сна
Львов—Тарпов. HP 511/сек/351б/оп.
Следовательно, общая идея действия фронта не подверглась
какому-либо принципиальному пересмотру. Ход событий заставил
временно прервать выполнение основного плана: в первых числах
июля обстановка вновь позволила вернуться к проведению его
в жизнь. Несколько уточнились задачи отдельных армий в связи
с намечавшимся в ближайшие дни выходом их на линии Сарны—
Ровно—Проокуров—Каменец-Подольск, чем и закапчивался
первый этап боевых операций фронта, имевшего до настоящего
времени своей прямой задачей ликвидацию польского вторжения на
Украину.
Ответ на телеграмму № 511 последовал 8 июля от наштарев-
воеыеоврсеп и гласил:
Москва, 8 июля 20 года, 2 часа.
Против ваших соображений, указанных в телеграмме от 2 июля
сего года за HP 511/.еек/3516/оп, главком возражений не имеет
и план действий утверждает. HP 4Ю0/оп/846/ш.
В соответствии с этим 11 июля ком-ние Юго-Запфронтом ют-
дало очередную директиву следующего содериеания:
Харьков, 11 июля 1920 года, 4 часа 30 минут. Карта 25 верст в дюйме.
На всем польском фронте перед армиями Западного и Юго-
Западного фронтов противник в полном отступлении. Для
развития успеха дальнейших операций приказываю: Первое,
12 армии ударной группой в составе трех стрелковых дивизий и

22
Львов — Варшава
кавгруппы т. Голикова, продолжая решительное преследование
противника, наступать в общем направлении Ковель—Бреет-Ли-
товек. Одной дивизии, прикрывая ударную группу оо стороны
Полесья, наступать в общем направлении Сарны—Ратпо. Иметь одну
дивизию в армрезерве, которая до занятия Ковсля находится в
районе Сарны—Борежница. Второе, конной армии,
составляющей с частями 45 дивизии главную группу фронта,
стремительно преследовать отступающего противника, нанося, главный
удар в обход Брест-Литовского района в общем, направлении
Луцк—Груб ешов—Люблин—Луков. Третье, 14 армии,
прикрывая операцию главной ударной группы фронта со стороны Галиции,
наступать в общем направлении Тарнополь—Львов. Четвертое,
к 24 июля армиям занять райопы: 12 армии—Ковеля, конной
армии—Холм-Краеноетав—Замостье и 14 армии—Рава Русска—
Городок—Львов. Пятое, разграничительные линии: между Зап-
фронтом и 12 армией, между 12 и конной армиями—Коетополь от
Киверцы, Усть Илуг, река Буг, Влодава, Межиречье все пункты
кроме Устилуг. для 12 армии, между конной и 14 армиями—Радзи-
вилов, Радзиехов, Белц, Краеноброд, Краеик все пункты для
14 армии. Левофланговым частям 14 армии впредь до особого
распоряжения реки Днестр не переходить. Шестое, зачитывая
разрушение противником желдорпутей, армиям перед выполнением
указанной операции принять все меры по обеспечению частей
всеми видами довольствия, особенна боеприпасами. Седьмое,
получение и отданных распоряжениях донести, HP 542/сек/3794/оп.
Эта директива знаменовала собой очередной этап проведения
в жизнь все того же плана, оформление кото|Юго относится еще
в марту месяцу 1920 г. Дальнейшие события вплоть до 23 июля,
т. е. почти в течепие последующих двух неделйГрйзвивались в
соответствии с этой последней директивой, пока' общая
обстановка не привела к ее пересмотру и существенным
видоизменениям, что и будет рассмотрено в следующей главе.
Подводя итог отдельным моментам, связанным с выработкой
плана стратегического взаимодействия фронтов на польском
фронте и е проведением этого плана в жизнь, мы имеем возможность
отметить совершенно твердую и четкую линию в этом вопросе ком-
ния Юго-Запфронтом, неизменно придерживавшегося Брестского
направления как основного. Устанавливая это обстоятельство, мы
обращаем, однако, внимание читателя па то, что весь план
польской кампании в целом намечался в сущности лишь до
момента выхода наших войск на рубеж роки Вислы.
Практически этот план завершался взятием Варшавы ударом Зап-
фронта при поддержке Юго-Запфронта на Брестском
направлении. Никаких дальнейших стратегических этапов наших
действий пока намечено не было, и разговор о возможном характере

V
План польской кампании 1920 г. по 23 июля 23
этих действий в случае успеха под Варшавой и отхода- польских
войск за Вислу вообщо но возникал. Тов. Шапошников отмечает,
что «в паш план пока не входило углубляться далее Варшавы,
взятие же последней дочиталось необходимостью» *. Под этим
углом зрения и планировалась увязка действий обоих фронтов
в смысле установления как коночных задач, так и их важнейших
операционных направлений. Мы отмечаем это обстоятельство, так
как нам придется, еще вернуться к нему впоследствии.
Таким образом мы констатируем следующее:
1) отношение главкома к перспективам польской кампании
было весьма оптимистическим; ком-нио Юго-Запфроитом
держалось на этот счет иной точки зрения;
2) общий плац действий па польском фронте устанавливал
характер взаимодействия и задачи Западного и Юго-Западного
фронтов лишь до момента выхода наших войск на
линию р. Вислы; возможные варианты дальнейшего
взаимодействия фронтов в период январь—середина июля 1920 г.
вообще не .обсуждались;
3) указания главкома, данные им в разговоре по прямому
проводу 18 марта но вопросу организации управления на польч
еком фронте, не оставляли у ком-ния Юго-Запфронтом никаких
Сомнений в том, что главком, отклонив предложение фронта
объединить в руках командзапа руководство всеми действиями
против поляков, намечал1 совершенно устойчивое
существование Юго-Запфропта как оперативной инстанции, и учитывал
действия этого фронта как такового во всяком
случае на весь тот период кампании, который
должен был закончиться на берегах Вислы занятием
Варшавы;
4) основным операционным направлением Юго-Запфронта на
указанный этап боевых действий ком-ние фронтом неизменно
считало Брестское, в соответствии с чем и ставились задачи ударной
группе фронта—12 и 1 кон. армиям; 14-я же армия все время
играла вспомогательную роль заслона на Львовском направлении.
На этом мы закончим обзор последовательного этапа развития
первоначального плана польской кампании и перейдем к
рассмотрению тех событий, которые внесли в этот план существенные
изменения. ■ - • и ; :
I Д Шапошников. На Висле, К истории кампании 1920 г„ стр. 29,

Глава вторая
ПЕРЕНОС ЦЕНТРА ТЯЖЕСТИ ГЛАВНОГО УДАРА
ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА НА ЛЬВОВСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ И
РАЗВИТИЕ ЭТОГО УДАРА С 23 ИЮЛЯ ПО 6 АВГУСТА 1920 ГОДА.
СХЕМА 1
*
|1 ТРАТЕГИЧЕСКИЙ момент, являющийся предметом расемот-
^ рения настоящей главы, требует к себе особого внимания,
I ибо, как совершенно правильно отмечает А. Свечин, «каждый
If фронт имеет слишком большой вес и инерцию» *; помножснпые
одна на другую, обе эти величины рождают значительный
поступательный импульс, который невозможно преодолеть в один миг
простым росчерком! пера. Вот почему вопрос о причинах, обус-
/ ловивших «эксцентрические», как любят говорить некоторые
наши историки, действия Западного и Юго-Западного фронтов,
должен по справедливости занять центральное место в истории
польской кампании 1920 г.
Обстановка, в которой протекало выполнение армиями фронта
директивы командюза № 542 от 11 июля, известной читателям
из предыдущей главы, потребовала в 20 числах этого месяца от
ком-ния фронтом внимательной оценки событий в предвидении
дальнейших действий.
Общая обстановка на польском фронте рисовалась в то время
ком-нию фронтом следующим образом.
Перед -Запфронтом противник находился в полном отступлении,
оказывая вместе с тем перед Юго-Запфронтом весьма серьезное
сопротивление, замедлявшее продвижение частей и приведшее
в конечном счете к тому, что Юго-Западпый фронт начал
отставать Jot Запфронта. Если обратиться к соотношению сил Юго-
Запфронта и противника перед ним в тот период, то таковое
1 А. Свечин. Стратегия, стр. 261.

Перенос центра тяжести главного удара Юъо-Западпою фронта 25
складывалось в пользу противника, имевшего «до 16 августа,!
вместе с силами 6 польской армии, около 40 000 штыков и сабель,
которые составляли активную и маневренную группу против
главных сил Юго-Запфропта (12 и 1 кон. армии), насчитывавших
не более 25 000—30 000 штыков и сабель» *. Особенное упорства
противник проявлял на Львовском направлении. Это
обстоятельство прямо говорило о том, как совершенно верно отмечено т.
Шапошниковым, что «едва ли можно было рассчитывать на свободный
маневр 1 кон. армии 'и 12 армии на север (т.: е. в общем;
направлении на Люрл)ия|—А. И. Е.) без риска получить удар во
фланг, от Львова или разгрома 14 армии, наступавшей с
востока». Наконец, самую целесообразность такого маневра
приходилось, при сложившейся обстановке, брать все больше и больше
под сомнение, хотя т. Триандафилов, выступивший в большой
етатьо в роли критика взаимодействия Зап. и Юго-Зап. фронтов,
считает, что «но было решительно никаких оснований строить
себе какие-либо иллюзии» к указанному времени в отношении
возможности для Запфронта справиться своими силами с
противником, и посвящает 41/г страницы своей статьи доказательству
правильности этого утверждения 2. Со всеми его доводами
приходится безусловно согласиться. Но не следует забывать, что если
кто-нибудь и мог в ту пору прийти к тем же угождениям,
к которым т. Триандафилов пришел в 1925 г., то в первую
очередь лишь командзап. Могло ли ком^ние Юго-Запфронтом!
оценивать успехи Запфронта иначе, чем это делали не только коман-
1 В. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., стр. 9-1. Между тем
т. Триандафилов (статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г.», стр. 26
и 36) утверждает, наоборот, со свойственной ему решительностью, что «в июле—августе
1920 г.,.. боеспособность противника, действовавшего в ту пору против Юго-Зап-
фронта была слишком (?) поколеблена, противник отходил перед фронтом, силы
противника, действовавшие против Юго-Запфронта, по своей численности, правда
немного, но все же уступали (?) силам наших южных армии... на самом Львовском
направлении можно было ожидать лишь действии незначительных войск... этих сил
было настолько мало (?!), что против них при активных действиях па Брест всегда
можно было заслониться». Несколько далее т. Триандафилов утверждает уже
обратное, что «за Львов коннице придется драться серьезно. Ни главнокомандующий, ни
командующий фронтом не имели основания в том сомневаться». В окончательном
итоге мы затрудняемся понять, как мыслит себе обстановку и соотношение сил в
«июле — августе» 1920 г. т. Триандафилов.
2 В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии па Вислу в 1920 т.»г
стр. 29—34.

26
Львов — Варшава
дующий этим фронтом, но и сам главком? Из всех этих трех
инстанций ком-ние Юго-Запфронтом было, естественно, наименее
осведомленным о деталях хода событий наЗапфронте и прину-
ждепо было в значительной мере исходить в своей личной оценке
' этих событий и в соответствующих выводах из формальных
данных копий приказов, оперсводок и пр. Одним из таковых
выводов и явилось убеждение, окончательно созревшее в 20-х числах
июля, в своевременности пересмотра той основной установки, под
знаком которой взаимодействие обоих фронтов доселе мыслилось
и осуществлялось. Этим самым ставился в полном объеме вопрос
о значении дальнейших действий на Львовском направлении, на
котором находилась до этого лишь 14 армия в качестве заслона.
(Лишь очень поверхностный подход к задачам историка и кри-
ика может позволить характеризовать идею захвата Львова как
«соблазн», требовавший наличия «твердой воли, способной пройти
мимо», не поддавшись ему1. Тов. Шапошников, почти дословно
повторяющий эти слова т. Триандафилова, идет дальше, требуя
даже «много мужества», чтобы удержаться от этого «искушения»,
против которого «как известно, в 1914 г. но устоял и ген. Руз-
1 ский» 2.
Ч Обо эти выдержки политически достаточно легковесны и
малоубедительны. Овладение Львовом являлось для нас моментом
исключительной 'важйбетй" по мотивам, которых не отрицает сам
т. Триандафилов 3. Недооценивать абсолютное значение этого
момента в средипе июля 1920 г. было бы просто смешно. Но надо
тут жо оговориться, что этот момент никогда не был
самодовлеющем в глазах ком-ния Юго-Запфронтом. Если в
прошлом, как пишет т. Шапошников, «политическое значение Львова
иногда превалировало настолько, что отодвигало на второй план
чисто военные интересы в разгроме живой силы, действовавшей
к северу от этого города.» 4, то в 1920 г. такого соотношения
интересов политически и стратегически не существовало. Полностью
оценивая военно-политическое значение овладения Львовом как
таковым, ком-ние Юго-Запфронтом считало этот момент все же
1 В. Триандафилов. Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время детпего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г., стр.
25 — 26.
2 Б. Шапошников. На Внсле. Е истории кампании 1920 г., стр. 92.
8 В. Триандафилов. Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г., стр.
25 — 26.
4 Б, Шапошников. На Висле. К истории кампании 1020 г., стр. 92,

Перепое центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 27
лишь этапом на пути развития дальнейших действий,
направленных к окончательному сокрзгшонию противника, мыслимому лишь'
при условии нанесения ему последнего удара в самое сердце—на
путях из Варшавы к Кракову, этой «цитадели Польши», как
назвал его т. Шапошников 1. Ни Львов как географический и
политический центр, ни «живая сила, действовавшая к северу от
этого города», не могли рассматриваться и но рассматривались
изолированно. Это были лишь звенья одного целого, каковым
являлся весь государственный организм папской Польши,
который мы хотели сокрушить. Таким же звеном являлась и Варшава.
Вот почему, учитывая угрозу занесенного над ней кулака Зап-
фронта ком-ние Юго-Запфронтом считало своевременным
обратить свои взоры на Львовское направление, пе упуская из вида
чисто оперативное обеспечение левого фланга своего сосода, а
равно и. тучки, набежавшие к тому времени на политическом
горизонте со стороны Румынии.
Результатом оценки создавшейся обстановки явилась
следующая телеграмма главкому, в которой ком-нио Юго-Запфронтом
предлагало новый вариант действий армий фронта и испрашивало
согласия главкома на проведение этого варианта в жизнь: ,——•
Харьков, 22 июня 1920 г.
Части Запфронта, успешно продвигаясь, форсировали реку
Шара и заняли Слоним. По всей линии Юго-Запфронта поляки
оказывают весьма серьезное сопротивление, приэтом особенное
упорство проявляют на Львовском направлении. Положение с
Румынией остается неопределенно напряженным. При данных
условиях считаю необходимым центр тяжести главного удара со
стороны армий Юго-Запфронта перенести в пределы Галиции^,
поставив армиям задачей: 1) 12 армии, заняв Ковель, развивать
удар на Холм—Люблин; 2) I кон. армии, по ликвидации
Дубно—Кроменецкой грунты противника, наносить
главный удар обход Львова, общем шштжвшшии Берестечко—
Рава Русска—Ярославль; 3) 14!1|иЙ1и~папд^
ира:влении>,^арШп*о11ь::-:::Миколаев. Докладывая вышеизложенное,
прошу вашего утверждения. № 609/сек/4095/оп.
Едва, ли можло было ошибиться в цонимшии и? оценке
основной идеи предлагавшегося плана. Перенести центр тяжести
главного удара Юго-Запфронта в пределы Галиции—это означало
искать решения всей польской кампании не па Висле, а за
Вислой в широком стратегическом смысле этого слова,
исходя из тех соображений, которые т. Шапошников удачно фор-
1 В, Шапошников. На Висле, К истории кампании 1920 г., стр. 132,

38
Львов — Варшава
лмулировал следующим образом: «Армия беяшоляков была
деморализована и отступала к столице—Варшаве. Но последняя на
/ являлась все же тем центром тяжести, с удшром по которому можно
/I было бы низвергнуть противника. Варшава была столицей, но
/(центром правящей в то время партии являлся Краков, и только
| /с падением его можно было рассчитывать на низвержение про-
цтивника. Ввиду этого естественным являлось предположение, что
/белополяки даже потеряют Варшаву, но будут базироваться на
\ Краков, и продолжать борьйу!, т. е. иными словами, их главные
* силы сгруппируются на направлении Краков—Ивангород»1.
Г Под углом же зрения взаимодействия фронтов предложение
I ком-ния Юго-Запфронтом могло быть понято лишь в том смысле,
( что задача захвата Варшавы, мыслится, отходящей пол^щ^
Устью, к одному, Запфронту, без непосредственного содействия
\ в дальнейшем выполнению этой задачи со стороны ударной группы
t Юго-Запфронта (1 конной и 12 армий), получающей новое оспов-
/ ное оперативное направление—Львовское—вместо Брестского.
Если т. Шапошников и считает,"* что «со времени походов
Богдана Хмельницкого Львов являлся тем «гиблым местом»,
на" котором «кажшшый раз» спотыкались русские армии» 2, то
А. Свечин, смотрит несколько иначе на этот вопрос. Вот, например,
что он пишет: «Если бы в сознании нашей стратегии интересы
Запфропта не преобладали бы над интересами Юго-Запфронта
и последний был соответственно подкреплен, можно было бы
вполне рассчитывать на окружение и пленение лучших сил
поляков в Киеве. Такой Седан действительно мог. бы стать
отправной точкой для перехода в дальнейшем нашей стратегии на
рельсы сокрушения и для похода на Вислу, весьма возможно
через Львов» 3. -—
Мы полностью раздаляем точку зрения А. Свечипа. Однако
не следует забывать, что упоминаемый им стратегический вариант
охватывает, если так можно выразиться, ЮО°/о кампании, при
совершенно ином подходе к определению «главного» и
«второстепенного» театра войны, чем у главкома, предположения которого
не шли, как было отмечено в предыдущей главе, дальше
момента выхода наших войск на линию Вислы и занятия Варшавы,
гипнотизировавшей воображение. Сейчас есть целый ряд
оснований утверждать, как будет видно далее, что достижение
1 Б. Шапошников. На^ Висле. К истории кампании 1920^г., стр. 29—30.
•а Там же, стр. 92.
3 А. Свечин. Стратегия, выноска"к. стр. 232.

Перекос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 21)
этих целей мыслилось автоматически знаменую-/
щим и конец польской кампании. Правда, т.
Шапошников пытается несколько иначе изобразить сущность
стратегического замысла главкома и хочет приписать ему
процитированную выше оценку значения Кракова, этой «цитадели
Польши» 1. Однако пеобоедованность этой попытки уже отмечена до
нас т. Какуриным2. К тому, что им сказано, остается лишь до-г
бавить, что именно отсутствие какого-либо перспек-1
тивного плана взаимодействия Зап. и Юго-Зап-)
фронтов и заставило ком-ние 10го-3апфронтом\
поднять этот вопрос в форме доклада своих со-)
ображений главкому. Сущность же этих соображений не-г
посредственно обусловливалась теми данными оперативной и
политической обстановки, известной читателю, которые давали
ком-нию Юго-Запфронтом основания считать, что задачи фроп-j
та в целом приобретают повое значение, отнюдь не находящееся!
приэтом в противоречии с идеей взаимодействия фронтов в том{
чисто стратегическом разрезе, в котором это взаимодействие по;
сути дела только и должно мыслиться и в котором, казалось,;
оно мыслилось и главкомом, когда од указывал 18 марта на то,
что «успех у вас скажется самым решительным образом на
главном направлении только тогда, когда он достигнет резуль- /
татов не мелкой операции, а наоборот—очень глубок org,
вторжения в район противника». В марго месяце
представление ком-ния Юго-Запфронта о глубине этого вторжения
целиком совпадало, как читатель помнит, с представлением о
ней главкома; в конце- июля ком-ние фронтом считало
целесообразным и своевременным, в силу изложенных выше соображений,
пересмотреть первоначальную установку. Правда, по этому
поводу могут быть различные мнения. Так, например, т. Меликов,
оценивая оперативный замысел ком-ния Юго-Запфронтом: до\
23 июля и находя его «весьма целесообразным», сожалеет дальше!
о том, что этот замысел «к 11 августа сильно видоизменился, и раз- \
витие главной операции Юго-Запфронта начинало итти но линии/
не взаимодействия двух фронтов, а осуществления занятия только!
района Львова. Основная причина изменения оперативного замысла ]
командюза», по мнению т. Меликова, «заключается в том, что |
т. Егоров рассчитывал, что Запфронт, столь успешно гнавший \\
противника, сумеет и собственными силами занять Варшаву, а в |
1 Б. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., стр. 29 и 132.
3 И. Ж Какурин и Б. Л. Меликов. Война с бмополяками, выноска к стр. 207.

30 Льврвт-Bctpmam
Г таком случае на Юго-Западный фронт ложится задача занятия
I района Львова и ликвидация Врапголя» 1. Не говоря уж об узком
понимании т. Меликовым идеи взаимодействия фронтов вообще,
следует указать на явно невнимательное изучение им документов
того периода, и в частности документов за десятые числа августа.
При несколько большей внимательности т. Меликов мог, бы легко
усмотреть из этих документов, что ком-ние Юго-Запфронтом
отнюдь не ограничивало свои задачи на польском фронте только
«занятием района Львова», а с 23_июля настойчиво и неоднократно
требовало от армии фронта, по выполнении этой задачи, захватить
на Львовском направлении переправы через р. Сап на участке
Синява—Радымно (район Ярослава) и у Перемышля, а па правом
фланге—двигаться па Краенигс и Янов для захвата переправ на
Висле- на фронте Аннополь—Завихост и на Сане—на фронте Раз-
вадув—Ниско. Из этого ясно, как будто, что Львовский район
{рассматривался ком-нием Юго-Запфропта лишь как этап на
шути осуществления того действительно стратегического
взаимодействия фронтов, до понимания которого т. Меликов так и не
/смог подняться, развив все свои рассуждения под неизменным
| углом зрения подпирания Юго-Запфронтом левого фланга Зап-
\ фронта на веем протяжении кампании.
Вместе с тем мы устанавливаем, что т. Меликов незнаком
с телеграммой главкома № 2154 от 23 июля,
санкционировавшей Галицийскую операцию Юго-Запфронга"* так как в излоясении
«Марны, Вислы, Смирны» перенос центра тяжести действий фронта
на Львовское направление приписывается инициативе
командующего фронтом как такового, степень же причастности к этому
главкома и самый факт обмена перепиской по этому, вопросу,
между, ним и ком-пием Юго-Запфронта обойдены т. Меликовым
полным молчанием.
Выдвигая свой вариант плана дальнейшего взаимодействия
Зап. и Юго-Запфронтов, являвшийся по сути дела вариантом
плана стратегического завершения польской кампании, ком-ние
Юго-Запфронтом осуществляло лишь свое право предложения;
главком в случае несоответствия этого предложения, но каким
бы то ни было причинам, общей военно-политической обстановке
имел полное и законное право таковое отклонить, преподав иные
руководящие указания или подтвердив прежние. Оставалось ждать
ответа.
* Влад* Меликов. Марна, Висла, Смирна, стр. 237—238.

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 31
Он поступил 23 июля, когда были получены, в, порядке
последовательности сперва копия директивы главкома от 22 июля
за № 4344 1, затем (в 20 часов) телеграмма главкома'
следующего содержания:
Командгогзап. На Л? 609/еек/4095/ол.
Директивой от 23 июля с. г. J$ 4343/0п мною
утвержден ваш план действий, доложенный вами в
№ 609/еск/4095/оп. Ввиду особых условий сложившейся
военно-политической обстановки приказываю: развить самые
энергичные действия на польском участке, дабы в ближайшие дни
выиграть возможно большее пространство и
нанести возможно большее поражение противнику. № 2154/оп/сек.
Следует оттенить значение тех строк этой телеграммы:, которые,
требовали (кв ближайшие д п и в ы и г р а т ь во зможно!
большее пространство». Этой фразой непосредственно
стимулировалось глубокое вторжение в Галицию по тому основному
(Львовскому) направлению, которое было намечено ком-нисм Юго-
Запфронта в утвержденной главкомом телеграмме .У» 609.
Упоминавшаяся в этой телеграмме 'директива главкома
№ 4343 к этому времени в штаб фронта еще не поступила (она
была получена того же числа, но позже—в 22 ч. 45 м. 2; план,
представленный главкому, был им утвержден; поэтому, не ожидая
получения директивы № 4343, армиям фронта была отдана,
в полном соответствии с представленным
планом, следующая директива:
Харьков, 23 июля 1920 г. Карта 25 верст.
Перед армиями Запфронта противник в полном отступлении.
Части Запфронта по сведениям заняли Гродно, форсировали
р. Шару, заняли Слопим и подходят к Пинеку. Перед армиями
Юго-Запфронта противник оказывает весьма сильное
сопротивление, приэтом особенное упорство проявляет на путях ко Львов}*".
В целях окончательного разгрома польской армии в связи с
задачами, данными армиям Запфронта, приказываю:
1) 12 армии, овладев кратчайший срок Ковелсм и выставив
заслон в сторону Бреста, развивать главный удар самым
решительным образом общем направлении Холм—Красник—Аннополь;
Холм занять не позднее 4 августа и переправу через Вислу и
1 Приложение 3.
2 О чем яаштаюгзал донес наштареввоенсоветресп телеграммой от 24 июля за
№ 621/сек/4125/он.

32 Львов — Варшава
Сан—районе Аннополя и Низко—15 августа. 2) 1 кон. армии,
разгромив окончательно Дубно—Кременецкую группу противника,
стремительным рейдом главной массы конницы, овладеть не
позднее 29 июля районом Львов—Рава Руеска, выбросив передовые
части для захвата переправ через Сан в районе Синява—Пере-
мышль. 3) 14 армии, учитывая задачу 1 кон. армии, сломить
сопротивление противника на линии реки Збруч и силами удар-
лой своей группы решительно наступать общем направлении 'Гар-
нополь—Перемышляны—Городок. 4) Разграничительные линии
с 24 июля 20 г. между 12 и Запфронтом Домбровица—Ратно—Вло-
дава—Н.-Александрия—все пункты кроме первого для Запфронта
включительно, между 12 и 1 кон. армиями ст. Киверцы, Локачи,
Морге, Лабун, Рудник—все пункты для 12 армии, между 1 конной
и 14 армиями Катербург, Глиняны, Городок, Перемышляны—все
пункты для 14 армии. 5) О получении и отданных распоряжениях
донести.
HP 613/сек/4111/оп.
Наконец, в 22 ч. 45 м. того же 23 июля (была получена задор*
жавшаяся почему-то при передаче директива № 4343
следующего содержания: ' , ■
Минск, 21 июля 20 г.
Сложившаяся обстановка в связи энергичным и быстрым
продвижением вперед Запфронта, преследующего противника, требует
такого же энергичного развития наступления и па польском
участке Юго-запфронта, а потому, приказываю: Первое, сильной
ударной группой правого фланга к 4 августа овладеть районом
Ковель—Владимир-Волынск, поддерживая связь с левым
флангом армий Запфронта и обеспечивая свой левый фланг. Второе,
остальным силам польского участка фронта нанести
решительное поражение 6-й польской и украинской армиям противника,
отбросив их на юг к границам Румынии, использовать
для этой задачи конную армию причем последней,
выполняя эту операцию, обеспечивая себя со стороны Львова,
сосредоточить свои конные массы на узком фронте и действовать
таковыми в определенно выбранном направлении, не распыляя их
и не ослабляя тем силу удара. Третье, с 24 июля 20 года
разграничительная линия между Запфронтом и Югзапфронгом
продолжается па Ратно—Влодава—Ново-Александрия на Висле,
все пункты для Запфронта включительно. Четвертое, в
отношении Румынии отданные ранее директивы остаются в силе.
HP 4343/оп.
Указания этой директивы не совпадали в полной мере с
планом действий, предлагавшимся в телеграмме фронта N° 609, и
невольно возникал вопрос—каковы же были окончательные
намерения главкома?

Перенос центра тяысеепт главного удара Юго-Западного фронта 33
При сличении дат оказывалось, что директива Л» 4343 была
отдана в Минске 21 июля•*, тогда как телеграмма ком-ния Юго-
Запфронтом Л'а 609 была послана главкому 22 июля;
следовательно, эта телеграмма на решение главкома влияния
оказать не могла. Телеграмма лее главкома Л°2154 была
отправлена 23 июля и санкционировала план действий, предложенный
ком-нием Юго-Запфронтом, с ссылкой на директиву,
расходившуюся с этим планом... Однако оЬа эти оперативные варианта/
ике'ли одну общую черту—поворот 1 кон. армии с Брест-/
ского направления: по плану Юго-Запфропта—на запад, по дик
рективе главкома—даже на юг. Поскольку телеграмма № 21541
была более позднего происхождения, напрашивался тот
вывод, что главком, самостоятельно нашедший возможным
21 июля признать этот поворот принципиально возможным,
не встретил возражения против варианта использования 1 кон.
армии, выдвинутого 22 июля ком-нием Юго-Запфронтом, хотя
этот вариант и отличался от того, который был первоначально
намечен самим главкомом.
В этом смысле и было истолковано противоречие между
директивой № 4343 и телеграммой 2154 в части, касавшейся 1 кой.
армии, так как в отношении 12 армии, как связующего звепа
между обоими фронтами, оперативпо обеспечивавшего левый
фланг Запфронта, никаких сомнений не возникало -замысел ее
действий как по телеграмме фронта Л° 609, так и по директивам
главкома ЖЫа 4343 и 4344 полностью совпадал.
Мотивы, подсказавшие ком-нию фронтом содержание
телеграммы № 609, были уже изложены выше. На наш взгляд
небезынтересно проследить теперь, какие мотивы продиктовали директиву
главкома № 4343.
Центральное место при выяснении интересующего нас
вопроса должен занять доклад главкома на имя предревсовега
1 Л пс 23-со, как ошибочно утверждают некоторые историки. Как в архиве Кр.
армии (дело Л» 1742), так и в нашем личном архиве эта директива имеет пометку
«21 июля» и не могла иметь другой, так как ,№ 4344 (директива Запфронту,
приложение № 3) был отдай 22 июля (опягь-таки не 23-го, как утверждает т. Какурин —
стр. 211,— и отнюдь не 19-го, как утверждают т. Медиков — стр. 207 и 322— и
т. Шапошников — стр. 23), директива же Юго-Запфронгу имела № 4343, т.-е. была
отдана раньше, именно 21 числа. В этом смысле есть техническая ошибка в тексте
телеграммы главкома № 2154, где о директиве № 4343 говорится, как о диревгиве
«от 23 июля». К тому же главкома уже ие было 23-го в Минске, местом же
отправления директивы Д? 4343 указан Минск.
3 А. Егоров

34
Львов — Варишеа
от 17 июля Ко 4232/ои1 и от 21 июля Ла 481. Первый из этих
документов не был известен в то время ком-иию Юго-Запфронтом.
Зато последнее было знакомо с официальным разрешением
затронутых в нем вопросов из телеграммы главкома JS& 4315/оп/91.8/пг.
Этот документ 2 в достаточной море характеризовал то
«неопределенно напряженное положение с Румынией», о котором
упоминает ком-ние фронтом в своей телеграмме № 609. Что же касается
второго доклада, то важность требует дословного приведения его
текста здесь-3:
По вашей директиве о действиях на польском фронте в связи
с происходящими переговорами докладываю:
Обоим нашим фронтам, действующим против Польши, даны
указания об энергичном развитии' наступления, пе считаясь с
пограничной линией, указанной радиограммой Керзона, и
фактически это наступление с полной силой развивается армиями Зап-
фронта, на юго-западе же пока замедлилось, повидимому, главным
образом в силу утомления войск.
Это замедление продвижения Юго-Запфропта в настоящее
время но толйсо не представляет опасности, но до известной степени
является даже желательным, по крайней мере до того времени,
когда выяснится отношение Польши к ответу РСФСР на ноту
Керзона.
Если поляки пойдут на переговоры с нами, это покажет,
что они не могут рассчитывать на серьезную поддержку с чьей
бы то ни было стороны, и тогда откроется свобода действий для
энергичного наступления в глубь Польши.
Обратпо, отказ Польши от переговоров или другие признаки
вероятности того, что Польша будет реально поддержана
союзниками, заставят нас, не отказываясь от наступления на Польшу,
принять серьезные меры страховки от возможных опасностей.
На первом месте в этом отношении является
выступление Румынии, которая у яге имеет для этого достаточные силы
и возможности.
В этом случае паше глубокое продвижение в
Галицию явилось бы весьма опасным, и поэтому
предлагаю операции на Юго-Запфронте ограничить задачей разгрома
правофланговой польской армии, дабы этим путем отрезать
польский фронт от румынского и получить
возможность часть сил Юго-Запфронта обратить для
борьбы с Румынией,
Кроме того, предполагаю, на случай необходимости усилить
войска, предназначаемые для борьбы с Румынией, задержать
1 Приложение 1.
з Приложение 2.
8 Архив Красно! армии. Дело JV» 1783.

Перекос" центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 35
также продвижение 16 армии с Западного фронта,
наступающей через Барановичи на Волковыек; эта i
ж о армия явится в этом случае резервом на с л у- /
чай выступления Латвии. При этом рассчитываю, (
что Запфронт силами остальных своих трех армий
справится с задачей окончательного разгрома
Польши, если она не получит существенной поддержки сверх
выступления Румынии и Латвии.
Из внимательного ознакомления с этим документом бесспорно
явствует то, что Румынский вопрос приобретает в глазах главкома
значение, заставлявшее его добиваться возможности «часть сил
Юго-Запфронта обратить для борьбы с Румынией», вернее —на
образование резервов в предвидении такой борьбы. Что же касается
борьбы с Полыней, то главком считает этот вопрос как бы
решенным и- притом решенным действиями одного только Зап-
фронта, даже в случае ослабления его на одну
армию. Иными словами, из доклада очевидно, что соображения,
побудившие главкома, склонить к югу главный удар
Юго-Запфронта, обусловливались отнюдь не стремлением искать решение
Польского вопроса в сочетании удара на Варшаву с ударом через
Львов в тыл Варшаве. Наоборот, действиям армий Юго-Запфронта,
ведущих борьбу в Галиции, придается лишь вспомогательное
значение, ограниченное задачей разгрома правого фланга
польской армии, дабы «этим путем отрезать польский
фронт от румынского и получить возможность
часть сил Запфронта обратить для борьбы с
Румынией», причем под этой «частью сил» подразумевается 1 кон.
армия (см. директиву № 4043).
Таким образом идея склонения главного удара
Юго-Запфронта, одновременно возникшая у главкома и у ком-ния
Юго-Запфроптом, совпадала, как уже указывалось, лишь по
формальному признаку направления действий 1 кон. и 12 армии уже
не в Люблинском, а в ином, более южном направлении.
Внутренняя же сущность этих решений была глубоко различна: главком
видел в этом маневре, судя по его докладу Ли 481, средство
предупредить выступление Румынии на сторону Польши и создать
резервы на этот случай; ком-ние Юго-Запфронтом
видело в этом единственный верный путь решения
Польского вопроса в целом, исходя приэтом из
идеи стратегического взаимодействия фронтов,
а вовсе не из оптимистических предположений о
3*

36
Львов --! Варшава
возможности решить исход кампании одним
только захватом Варшавы. Успешное же продвижение Запфрон-
та, упомянутое в телеграмме фронта № 609, как одип из мотивов
изложенного в ней плана действий, расценивалось
командованием Юго-Запфронта исключительно как момент,
благоприятствовавший повороту 1 кон. и 14 армии в том направлении на
Львов, на котором, повторяем, по мнению ком-ния фронтом,
единственно только и можно было искать решения, польской кампании,
вместо того, чтобы тянуться к левому флангу Запфронта в
Брестском направлении; эта задача являлась, при известной
обстановке, одним из этапов взаимодействия фронтов, и мы
видели из первой главы, что ком-ние фронтом неизменно ставило
перед собой именно эту задачу еще с февраля месяца; но
эта задача не являлась все же конечной целью действий
фронта, так как в рассматриваемый период эта конечная цель ясно
намечалась уже, по мере нарастания событий, на
другом направлении, выводившем ударную группу фронта в тыл
обреченной, как казалось тогда, Варшаве. Главком был далек от
подобного рода оценки обстановки и рассматривал действия в
Галиции как имеющие весьма скромное значение для судьбы
польской кампании и преследующие в общем плане этой кампании
лишь ограниченные цели частичного поражения отдельной
группы белополяков.
Не мешает попутно отметить здесь то обстоятельство, что
такая точка зрения, в корне противоречащая фактической точке
зрения ком-ния Юго-Запфронтом, ошибочно приписывается
именно последнему А. Свечиным в его «Стратегии», где он стремится
доказать, что «возможность ЛюблинекогоГудара поляков создалась
на почве раздвоения внимания Юго-Запфронта, откуда и
преследование последним в Польше ""скорее местных целей, чем
энергичное наступление» 1. Читателю будет яспо после всего
сказанного, в какой мере справедливо это утверждение и кому должно
быть приписано стремление к «местным целям» в Галицийской
операции Юго-Запфронта. В действительности же Юго-Запфронт
энергично стремился «к Висле», но только не к нижней, а к
верхней.
Таким образом мы видим большое расхождение в самой основе
замыслов главкома и ком-ния Юго-Запфронтом и считаем
нужным остановить внимание читателей на этом обстоятельстве, к ко-
1 А, Свечт. Стратегия, стр. 228

Перепое центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 37
торому нам придется вернуться впоследствии. В предвидении
рассмотрения этих событий необходим® заострить внимание
читателей также и на том оптимизме, с которым! главком смотрел в
ту пору (21—23 июля) на решение польского вопроса в целом.
Директива № 4344, данная Запфронту, говорит о
нанесении противнику «окончательного поражения», для чего
требует энергичного продвижения вперед в общем направлении
на Варшаву, коей надлежит овладеть 12 августа; таким образом
с этим моментом связывается решение всей кампании1.
На обратном пути из Минска в 19 ч. 12 м. 23 июля главком
посылает т. Складскому телеграмму следующего содержания 2:
Сейчас в Смоленске на обратном пути из Минска. В Минске
видел Тухачевского, там же отдал дальнейшую директиву,
которую, вероятно, вы уже получили. Самое существенное,—это
высокий подъем настроения в частях, гарантирующий возможность
и дальше продвигаться, но уменьшая энергии. 19 числа заняты
Гродно и Слоним, оба эти успеха свидетельствуют, что линия
р. Немана и Шара прорваны и теперь у противника нет
на пути их отхода рубежей, на которых опи могл!и
бы рассчитывать задерягать нас. Не исключена
возможность закончить задачу в трехнедельная
срок. Завтра будем в Москве. Нр. 2155/ои/сек.
В докладе от 21 июля на имя продревсовета говорится о том,
что «Запфронт силами остальных своих трех армий
справится с окончательным разгромом Польши». -"
Самый факт устойчивости оптимистических настроений,
отраженных в этих выдержках из оперативных документов, говорит о
том, что эти настроения; не были отнюдь случайными, а
свидетельствовали об окончательно и, видимо, давно сложившемся
убеждении (вспомнить разговор по прямому проводу 26 февраля).
Обратимся теперь к ознакомлению с той оценкой, которую
директива ком-ния Юго-Запфронтом от 23 июля за Ли 613 нашла у
т. Шапошникова; по причинам, которые читатель уяснит себе
в дальнейшем, именно эту оценку необходимо внимательно
проанализировать для того, чтобы получить ключ ко многим еще
нерасшифрованным до сего времени спорным и весьма
существенным вопросам.
* Чем лишний раз подтверждается натянутость попытки т. Шапошникова
приписать главкому ту оценку значения Кракова, которую г. Шапошников выдвигает в
своем труде.
3 Архив Красной армии. Дело № 1856, л. 104.

38
Львов — Варшава
Приведя на страницах 92—93 своего труда известный
читателю текст телеграммы ком-нда Юго-Занфронтом № 609 от 22 июля,
текст директивы главкома от 21 июля за № 4343 и текст
директивы армиям Юго-Запфронта за № 613 от 23 июля, т.
Шапошников, пишет: «Из этих документов читатель может усмотреть
разницу во взглядах на действия 1 кон. армии глав,
командования и фронта. В то время как глав, командование предполагало
разгромить 6 польскую и украинскую армии до занятия Львова,
а затем, прикрывшись со стороны Львова заслоном, всю конную
массу сосредоточить и бросить в «определенно выбранном
направлении», т. е. на Люблин, что командованию
фронтом было известно и что являлось шифровкой
наших' намерений (подчеркнуто нами,—А. И. Е.)у фронт воз-
лдгал на 1 кон. армию овладение районом Львов—Рава Русека,
думая это выполнить к 29 июля. К Сапу от конной армии
выбрасывались лишь отряды».
Добавим от себя, что т. Шапошников, подобно т. Меликову,'
совершенно ' обходит молчанием ту телеграмму
(А» 2154 от 23 июля), в которой главком уведомлял ком-ние Юго-
Запфронтом о том, что «директивой от 23 июля (как
указывалось выше—это техническая ошибка: над£ 21 июля.—X II. Е.)
,\о 4343/оп мною утвержден ваш план действия, доложенный вами
в № 609/еек»... На фоно этого умалчивания «разница во взглядах
главкомандования и фронта» приобретает несколько иной смысл,
чем тот, который эта разница получила 23 июля 1920 г. при
оценке ео самым фронтом по совокупности содержания директив
главкома Лй>й 4343, 4344 и его же телеграммы jN° 2154, о чем
говорилось выше. Однако нас интересует в данном случае не
формальная придирка к тому провалу, который есть в труде
т. Шапошникова; несравненно интересное то обстоятельство,
упоминаемое т. Шапошниковым, что директива № 4343 содержала
«шифровку» намерения главкома бросить 1 кон. армию на Люблин,
«Что командованию фронтом было известно». В этом-то заявлений
т. Шапошникова, нам и необходимо особенно внимательно
разобраться.
Директива главкома за № 4343 требовала, как мы помним,
«нанести решительное поражение 6 польской и украинской
армиям противника, отбросив их на юг к границам Румыния,
* использовав для этой задачи конную армию, причем
последней, выполняя эту операцию, обеспечить себя ео стороны
Львова, сосредоточить свои конны© массы на узком фронте и

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западною фронта 39
действовать таковыми в определенно выбранном: направлении, не
распыляя их и но ослабляя тем силу з^дара». "Вели взять карту
и циркуль и смерить расстояние, отделяющее Люблин от
Румынской границы ,(350—400 км), то станет совершенно
очевидным, что конная армия могла либо гнать польские части на юг
к Румынской границе, тем самым автоматически выполняя роль
«резерва на случай выступления Румынии», либо действовать на
Люблин; поспеть последовательно и туда и сюда, изображая собой
оперативного «летучего голландца», 1 кон. армия никакой
физической возможности, понятно, но имела. Если учесть ириэтом,
что действия 1 кон. армии против 6-й польской и украинской
армий неминуемо затянулись бы во времени, поскольку операции
не решаются в современных условиях часами и минутами, а
измеряются днями и неделями, —то станет совершенно очевидным, что
самая мысль о возможности сначала использовать 1 кон. армию
для действий в южном направлении с указанной задачей, а
впоследствии поднять ее на Люблип—не выдерживает критики.
Надо было выбирать или то, или другое, и директива главкома
Л;а 4348 не оставляла в ту пору решительно никаких
сомнений в вопросе о том, что именно было выбрапо; в этой директиве
определенно говорилось об использовании «для этой задачи» конной
армии, причем последняя, выполняя «эту операцию», должна
,и т. д. Таким образом попытки т. Шапошникова придать всей этой
части директивы главкома характер «шифровки» наших
намерений являлись бы решительно ни на чем пе оеповашшми, если
бы не некоторые документы, проливающие свет на этот эпизод;
речь о них будет ниже.
Что же касается толкования (в смысле действий на Люблин)
слов директивы: «действовать в определенно выбранном
направлении» и т. д., то вся эта часть директивы была понята в ту пору
как наставление главкома о способах действий самой конной
армии в узко-тактическом смысле этого слова. Некоторая детальность!
этого ■наставления, а пожалуй—и неуместность его в принципиаль-1
ной директиве, создававшей к тому же переломный момент п\
ходе всей операции, была объяснена тем, что главком вообще
очень охотно и неоднократно прибегал к такому приему
инструктирования, распространяя его но только на, соединения масштаба
конной армии, но и на значительно меньшие соединения и части
до полков включительно. Можно было быть разного мнения о
принципиальной целесообразности этого приема; но факт его
неодаократного применения приходилось все же констатировать.

40
Львов — Варшава
Совершенно естественно, что ком-ние фронтом, практически
хорошо знакомое с этой тенденцией главкома, в таком именно смысле
и поняло указания директивы и никогда не предполагало в них
признаков шифровки нацеливания конной армии на Люблин.
Такое толкование т. Шапошниковым директивы главкома дало повод
А. Свечину включить этот случай в число примеров того, как
не надо шифровать. Полностью соглашаясь с А. Свечиным в
этом смысле, нельзя, однако, согласиться, без дальнейшего
анализа фактов, с тем выводом, который он из этого случая: делает,
говоря: «Как известно, конная армия на Люблин во-время не
пошла; если бы приказ направляться ей туда не получил бы
столь хитро затушеванного вида, а был бы во-время отдан
черным по белому, он, вероятно, возымел бы несколько большее
действие» 1. Черным по белом}7- в директиве № 4343
предписывалась совершенно определенная перегруппировка, и эта директива
никак не могла быть понята, как имеющая привести кон. армию
под Люблин. Впрочем, и сам А. Свечин считает, что, «повидимому,
объяснение т. Шапошникова нельзя рассматривать как
исчерпывающее; необходимо дальнейшее внимательное исследование этого
факта» 2. Мы постараемся удовлетворить А. Свечина, для чего
обратимся к рассмотрению в их взаимной связи упомянутых
выше документов, не без труда разысканных в архивах, впервые
опубликовываемых и вносящих, как нам кажется, полную ясность
в вопрос о том, действительно ли имела место пресловутая
«шифровка» или нет, а также, в какой мере все сказанное о ней
командованию фронта было известно.
Первый (в хронологическом порядке) из этих документов—
следующий 3:
Наштареввоенсовтресп, 17/VII.
Помкомзап конфиденциально доложил командзапу
имеющихся предположениях прирезать Запфрон-
ту район Юпо-Запфронта. Для составления необходимых
предположений и для своевременного обеспечения вновь входящих
частей топкартами командзап просит уведомить: 1) какой район
1 А. Свечин. Стратегия, стр. 250.
2 Там же, выноска к стр. 250.
3 Архив Красной армия. Дело № 43333, л. И (по счегу), собственноручный
подлинник, написанный рукой натптазапа т. Шварца.

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 41
предполагается включить в состав Запфронта, 2) какие части
будут переданы с Юго-Запфронта. № 02104/оп/705/ш.
Военком Будкевич.
Наштазап Шварц.
На этой телеграмме, доложенной главкому 19 июля, имеется
резолюция: «Вопрос будет освещен при личном свидании. С.
Каменев» *, переданная 20 июля наштазапу в MS 4319/оп за
подписью начоперревсовета 2.
Следующий интересующий нас документ такого содержания 3:
ЗАПИСКА ГЛАВКОМУ
Смоленск, 19 июля 1920 г., 1 час 30 мин.
1) Выезжаю на фронт повидать главным образом командармов
4, 16 .и 3. 2) Перед отъездом хотел поделиться с вами некоторыми
соображениями. Обстановка на Юго-Западном фронте внушает мне
опасения, как бы Юго-Запфронт не растрепал армию Буденного.
Буденный занимает фронт в 80—100 верст, что совершенно ему
непривычно, да и вообще непригодно для действий конницей.
Непрерывные упорные бои могут расстроить эту могучую конную
силу. Мне кажется, что следовало бы немедленно .сменить
Буденного пехотными частями, а кон. армий дать 3—5 дней
передышки, после чего бросить ее в бой по одному
направлению, не давая ей разграничительных
линий. Между прочим, учитывая трудности для конницы
прорывать немецкие окопы, которые скоро встретятся, можно было
бы обдумать удар кон. армии в юго-западном
направлении, чтобы пройти укрепления в районе, слабо
занятом противником, и далеко выиграть фланг
поляков подобно конкорпусу Гая. 3) Нами до сих пор
не получены награждения золотыми часами и благодарностью
лиц, о которых я вам докладывал.
Командзап Тухачевский.
Ответ на эту записку гласил *:
ЗАПИСКА КОМАНДЗАПУ ТУХАЧЕВСКОМУ
Москва, июля 19 дня.
Сейчас Будённому приданы стрелковые дивизии, которые к
нему и подошли. Одна из дивизий ваша 24. Никакого района,
определяемого разграничительными линиями, Буденному не дано.
I Архив Красной армии. Дело № 1856, л. 70.
8 Архив Красной армии. Дело № 1856, л. 71.
* Архив Красной армии. Дело № 1856, лл. 76—7S.
* Архив Красной армии. Дело J^ 1856, лл. 79—80.

42
Львов — Варшава
Отдых ему был дан. Дальнейшие его действия будут
именно вггом направлении, о котором вы говорите.
Приказа о часах не будет, его должны отдать вы, а часы
посылаются. Они уже получены и находятся у Медянцева. Во
вторник 20 июля еду к вам, необходимо переговорить
0 дальнейших операциях, в связи с нотой Керзона.
Примите это обстоятельство в расчет перед вашей поездкой.
Главком С. Каменев.
Сопоставление между собой этих документов позволяет, без
каких-либо дополнительных комонтарий установить следующее.
Командзап, «конфиденциально» (редакция-то какова!) узнав от
своего помощника о предстоящем переходе в свое подчинение
армий польского участка Юго-Запфронта., естественно захотел
довести до сведения главкома свои соображения о дальнейших
действиях той из этих армий -1 конной,—которая представляла во
всех отношениях наибольший интерес в тогдашней обстановке.
Ответ главкома вполне успокоительный; если вспомнить схему
бывших германских' оборонительных позиций времен мировой
войны, то окажется, что один из паиболее мощных сгустков их был
расположен в районе Ковеля и южнее. Обход этого узла для
1 конн. армии был возможен только при условии поворота се
на юго-запад, примерно, в общем направлении на [Рава Русска.
Оказывается, что главком мыслит его (Буденного) «дальнейшие
действия именно в том направлении, о котором вы говорите».
Таким образом замысел «далеко выиграть фланг поляков» подобно
корпусу Гая в интересах Запфронта полностью разделялся!
главкомом 19 июля, т. е. за день до выезда его в Минск, где
и состоялось 21 числа то личное свидание, на котором был
«освещен вопрос», бывший предметом «конфиденциального»
доклада помкомандзапа. Напомним, что в тот же день главкомом
отдается директива № 4343 и этим же днем, наконец, помечен
доклад главкома пред реввоенсовету № 481.
Нам неизвестны, конечно, детали личных переговоров главкома
и командзапа по вопросу о передаче Запфронту польского участка
Юго-Запфронта. Однако мы имеем полное основание утверждать,
согласно ряда данных, речь о которых будет дальше, что
«конфиденциальный» доклад помкомандзапа был полностью
подтвержден главкомом. Не останавливаясь сейчас на оценке таких
переговоров, заметим только, что в это время ком-ние Юго-
Запфронта решите л ьноничегонезнало о н а м е р е н и я х
главкома (вспомнить разговор 18 марта).

Нервное центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 43
Попытаемся теперь сделать из всего установленного некоторые
выводы оперативного порядка.
Нот решительно никаких оснований допустить, что главком
изменил 20 июля в Минске свой взгляд на желательный характер
дальнейших действий X коп. армии, изложенный им 19 июля в
записке по прямому проводу на имя комапдзапа, особенно поскольку
мнение последнего по этому вопросу полностью совпадало с
точкой зрения главкома. Личпое свидание могло только укрепить
эту точку зрения. Поэтому директивы iN&JSS 4343 и 4344,
отданные главкомом в Минске 21 и 22 июля, приходится считать
учитывающими именно такой порядок использования 1 кон. армии,
при котором она, паправившиеь первоначально в юго-западном
направлении, т. е. примерно па Рава Русска, для обхода быв.
германских окопов, вновь поднимается затем на северо-запад для
того, • чтобы «далеко выиграть фланг поляков», как этого хотел
командзап, с целью содействия Варшавской операции Запфронта,
надо думать—в общем направлении па Замостье—Люблин. ***
А раз так, то приходится волей-неволей, даже вопреки
здравому смыслу, признать, что указания, данные в директиве
главкома Юго-Запфронту № 4343 в отношении 1 коп. армии,
действительно являлись «шифровкой» намерения главкома бросить
эту армию на Люблин....^причем здесь «хитро затушевывалось»,
говоря словами А. Свечина, не только это намерение, но и все
те предположения главкома о Юго-Запфронте
вообще, которые станут вскоре известны читателю во всех
деталях.
Этот совершенно беспримерный образец достижений
шифровального искусства интересен, однако, не сам по себе, а в связи
е другими документами, связанными с периодом 21—23 июля.
Телеграмма ком-ния Юго-Запфронта К° 609 была отправлена,
как мы помним, 22 июля^ т. е. во всяком случае после отдачи
главкомом «зашифрованной» директивы ЛЬ 4343. Предлагавшийся
в этой телеграмме план действий предусматривал движение 1 кон.
армии «в общем направлении Бсроетечко—Рава Русска—Ярослав»,
т. е. как раз в том направлении (до Рава Рзасека
в к л ю-ч и т е л ьно), которое отвечало фактическому замыслу
главкома и комапдзапа./Но план действий Юго-Запфронта был
построен на «перенесении центра тяжести главного удара со
стороны армий Юго-Запфронта' в пределах Галиции»; главком же
в своем докладе пред реввоенсовета от 21 июля считал,
наоборот, что «наше глубокое продвижение в Галицию явилось бы

44 Львов —; Варшава
весьма опасным». И тем не менее телеграмма главкома от 23_
июля за In» 2154 сообщала об утверждении плана командования
Юго-Запфронта, изложенного последним в своем
докладе-телеграмме № 609!..
Эти броски оперативной мысли являлись бы совершенно
необъяснимыми, если бы не то обстоятельство, которое было
«конфиденциально» доложено командзапу его помощником
19 июля.
Судьба польского участка Юго-Запфронта была, оказывается,
в ту пору решена. Он предназначался к передаче Запфронту,
как выяснится дальше, в составе всех трех действовавших на
нем армий. Направление, намечавшееся-Юго-Запфронтом для одной
из них—1 конной,—в общем отвечало на ближайшее в реп я
перспективным соображениям главкома и командзапа. Поэтому
главком не находил, повидимому, особенно необходимым вносить
в этот план существенных изменений, том более, что в
отношении 12 армии план фронта вообще не расходился с планом
главкома, а 14-я оставалась на Львовском направлении при любых
оперативных вариантах и схемах подчинения. Поэтому план был
утвержден. Правда, задачи l Koir. армии по директиве № 4343,
которой главком придавал, как читатель помнит (телегр.
главкома № 2154 от 23 июля), значение документа,
утверждайте го план Юго-Запфронта, были; не* совеем те, которые
намечались по этому плану. Но это и не имело в сущности
принципиального значения, коль скоро намечалось в известный момент
наложить руку на польский участок Юго-Запфронта, передав его
Запфронту. Важно было вывести 1 кон. армию на ее будущее
направление в о6*ход укрепленного района у Ковеля. Движение
этой армии на Беростечко—Рава Руеска по плану Юго-Запфрошга
отвечало такой цели даже в большой мере, чем намеченное самим
главкомом использование ее для действий против 6 польской
и украинской армий в общем направлении на юг, к
Румынской границе—обход получался очень уже далеким, и удар
на северо-запад мог запоздать. Вероятно, это было учтено
главкомом, чем и объясняется, что оп не дал никаких
дополнительных указаний и разъяснений, хотя для него не могло
не быть очевидным противоречие его телеграммы N° 21 54
его я«е директиве № 4343, а тем самым—и докладу № 481 на
имя предреввоенеовета. "Возможно—видимо, так и было,—что
опасения главкома в смысле возможности выступления Румынии
оказались мимолетными и рассеялись к 23 июля за время пребыта-

ТГеренос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 45
mm в Минске г под впечатлением ознакомления на месте с
блестящим в ту пору положением на Запфронте, что не могло не
повлечь за собой большую осторожность поведения Румынии..
Столь же возможно, кроме того, что главком допускал
вероятность быстрого успеха па Львовском направлении и овладения
Львовом к тому времени (4 августа), которое было им
указано Запфронту (директива .№ 4344) для того,
чтобы пройти линию Ломжа—Бреет-Литовск; как мы
увидим дальше, именно к выходу «на меридиан Брест-Литовека»
и приурочивался заранее момент передачи Запфронту польского
участка. Юго-Запфронта.
В этом случае 1 конная армия последовательно убивала бы, так
сказать, двух зайцев. Так или иначе, но самый факт и характер
пресловутой «шифровки» становится сейчас совершенно ясным,
особенно, если добавить ко всему сказанному, что ком-ние Юго-
Запфронтом не имело в ту пору ни малейшего понятия о
закулисной стороне дела и исходило в своих расчетах и
предположениях лишь из тех формальных данных, которыми оно
располагало.
Представленный главкому план был утвержден, противоречия
директивы № 4343 и телеграммы № 2154 логично разъяснились,
как было изложено выше, не внося в этот' план никаких изме-*
нений. Поэтому события развивались дальше своим чередом.
-Проследим их развитие, пе задерживаясь пока на тех
беспримерных методах управления, от которых зависела судьба всей
польской кампании; к этому вопросу мы вернемся в четвертой
главе 2.
1 Доклад № 481 на имя лродровпоенсовета помечен «Москва, 21 июля». Между
тем главком уже 20-го выехал в Минск. Невидимому доклад был подписан им до
выезда из Москвы, а пометка «21 июля» сделана полевым шгабом и отмечает день
фактического представления доклада, т.-е. является чисто регистрационной. Несмотря
на эго, т. Медиков считает почему-то, что этот доклад был представлен главкомом
«по приезде в Москву» (т.-е. 23-го. — А. И. Е.), что неверно и придает в трактовке
т. Мелнкова совершенно иное принципиальное значение положениям доклада (Влад.
Мелжое. Марна, Висла, Смирна, сгр. 323).
з Отметим еще курьезное толкование всего этого эпизода с шифровкой т. Триандафи-
ловым (выноска к 29 стр.). Последив!!, прямо ссылаясь на 93 сгр. труда т. Шапошникова,
приписывает последнему толкование фразы главкома: «действовать главными силами
конницы в определенно выбранном направлении», в смысле зашифровки задачи...
насгулать на Жъсое!.. С таким толкованием текста труда т. Шапошникова т. Трианда-
филов связывает ряд своих рассуждений, доказывая, что толкование т. Шапошникова
«является очень натянутым».

46
Львов — Варшава
Основная директива армиям фронта, приведенная выше, была
дополнена 24 июля телеграммой начштаюгзап командарму 1
конной, в копии начштарсввоенеовресп, следующего содержания:
| Командюгзаи приказал при выполнении задачи по его
директиве Л!« б13/сек/4111/оп. главные массы конницы направить для
занятия района города Львова, отбросив остатки разбитого
противника к предгорью Карпат. Ks б23/еек/4133/оп.
Можно спорить о целесообразности направления конной
армии па Львов; тем не менее нельзя не признать, что движение
ее в Львовском направлении, отвечая, в частности, идее
разобщения польского фронта от намечавшего румынского, как этого
требовала директива главкома № 4343, в то же время
направляло 1 коп. армию значительно ближе к левому флангу Зал-
фронта, чем это случилось бы в случае движения ее туда, куда
ее прямо направляла эта директива, т. е. на юг к РуЮ1НСКОй^
границе, что и было уже отмечено выше. Пойди г^кон. армия в
!этом направлении, она вообще никогда не смогла бы оказаться
■ в районе Люблина в момент развития Варшавской операции.
В случае же занятия Львова (как от нее требовалось по директиве
фронта—29 июля) она могла, по подсчету т.. Шапошникова,
оказаться в районе Люблина в случае переброски ее на это
направление к 11 августа 1. "Попутно нельзя не удивиться тому
обстоятельству, что т. Шапошников, производя эти подсчеты,
говорит: «если бы 1 кон. армия, согласно директиве главкома, не
направлялась для атаки Львова, то подход ее к Люблину
можно было ускорить дня на 3—4». Читатель видит, что не только
об ускорении на 3—4 дня, но о запаздывании на значительно
больший срок пришлось бы говорить в том случае, если бы была
в точности выполнена директива главкома. В этом случае у
историков гражданской войны, подходящих к своей работе с
с чисто формальной стороны, не было бы основания хором
обвинять ком-нив Юго-Заифронтом в том, что 1 коп. армия не
оказалась своевременно под Люб липни. Именно проведение плана
фронта и нацеливание 1 кон. армии в том направлении, которое
вело через Львов к сердцу Польши, и дало повод этим
историкам строить арифметические предположения о возможности
Между тем в труде т. Шапошникова черный по белому значится на 93 стр.:
«в определенно выбранном направлении, т.-е. на Люблин, что ком. фронтом было
известно н что являлось шифровкой наших намерении».
1 В. Шапошников, Па Висле. К истории кампании 1920 г. сгр. 94.

Перенос центра тяжести главного удара Юю-Западною фронта 47
подтягивания 1 кон. армии к левому флангу Запфронта. Правда,
мы должны сознаться, что ком-ние Юго-Запфронгом
совершенно не входило в обсуждение такого именно
маневра 1 кон. армии не только в ближайшие дни, но и
вообще в будущем.^ Основные причины такого
стратегического «легкомыслия» были уже очерчены выше. Но факт
остается фактом, что направление, данное 1 кон. армии
командованием Юго-Занфронтом, само по себе допускало возможность быстро
перевести ее на Люблинское направление, тогда как в случае
буквального исполнения директивы главкома № 4343 эта
возможность но простому расчету врехмени и расстояния определенно
исключалась. Повторяем, что эта возможность (по плану Юго-
Запфронта) создавалась совершенно автоматически, не была пред1
намеренной, но она все же была. В свое время станет ясно, по
чьей вине эта возможность не была использована, когда
необходимость в такой переброске возникла. \-
Здесь же следует остановиться еще на одном утверждении
т. Триандафшюва, заявляющего, что «то, что 22 июля
предполагало командование Юго-Запфропта, и то, что 23 июля было
разрешено главкомом, фактически уже 'проводилось в жизнь
задолго до этого и вопреки указаниям и намерениям главкома и
первоначальным добрым {1—А. И. Е.) пожеланиям командующего
фронтом. Уклонение главпых сил Юго-Запфронта на Львов
являлось следствием своеобразных действий конницы, которую пи
командующий фроптом, ни главнокомандующий не постарались
вовремя оторвать от Дубно и поставить на Луцкое направление» *.
Итак, ни принципиального общего перспективного плана
действий фронта, ни четких этапов его развития! Командование
фронтом потянзмюеь со всем фронтом за конной армией, которая, в
свою очередь, «увлекалась противником к западу от Дубно»,
вместо того, чтобы итти на Луцк—Грубешов—Люблин!
Необходимо в нескольких словах восстановить истину в этом
оперативном «дедка, за бабку, бабка за внучку, внучка за репку»
т. Триандафилова.
Действительно, 1 кон. армия могла использовать в дни 12—
15 июля Луцкое направление для прорыва на
Владимир-Волынский на участке, примерно, Ратищо—Торговица. На деле же в бой
у Дубно ввязываются целых 2 кав. дивизии, где они ведут лобовые
атаки против сильно укрепившегося противника. Еще 13 июля
1 В. Триаидафилое. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г.», стр. 3G.

48 Львов—Варшава
противник на участке Луцк—Торговица «вел себя пассивно» *,
но 4 и 6 кав. дивизии, действовавшие в этом районе, «новых
задач не получили. 15 июля, «невзирая на повторную
директиву фронта, 1 коя. армия на Луцком направлении остается
пассивной». Наконец, после занятия Дубно днем 15 июля
командование 1 кои. армией «для предстоящих операций на
Владимир-Волынском направлении» (о котором оно, следовательно,
не забывало.—А. И. Е.) ставит конной армии задачу «захватить
в свои руки переправу через р. Стырь на участке Ратище—
Берестечко» вместо того, чтобы собрать, наконец, ударный кулак
и двинуть его на Луцк—Владимир-Волынский или Торговица—
Оокаль. Все это безусловно верно, и оперативная нечуткость в
отношении Луцкого направления, формальпо проявленная' и
эти дни командованием 1 кои. армии, как будто несомпенный
факт. Однако к осуждению ее следует подходить осторожнее,
чем это делает т. Триандафилов. Действительно, 1 кон. армия
занимала значительный участок общего фронта. Продвинувшись
в кулаке на Луцком направлении, к чему, как уже указано,
имелась безусловная возможность в период 12—15 июля, конная
армия оголяла бы фронт на участке, примерно, от Луцка до
правого фланга 45 дивизии к югу от Дубно. Не забудем, что
Дубенская группа противника отнюдь не держала себя
пассивно, о чем лучше всего свидетельствует переход Дубно
из рук в руки в период 14—15 июля. Оголение Дубно—Ровен-
ского направления могло легко привести, а в жизни, несомненно,
и привело бы к контр-удару активного противника в
образовавшуюся дыру. Иод угрозой такого удара оказывались бы прежде
всего фланги и тыл 12 армии и 45 див. Движение 1 кон. армии
в этот момент по пути к Владимир-Волынскому, т. е. в
северозападном направлении, ничем не могло бы ограничить
последствия такого исхода для самого Юго-Запфронта. Данные,
говорившие об активных намерениях противника, имелись и
послужили основанием для отдачи ком-нием Юго-Запфронтом 15 июля
директивы Кя. 5б1/сек/3893/оп, где указывалось, что «польской
армии приказано занять линию pp. Отырь, Иква и Збруч как
исходное положение для перехода в общее
наступление. Обстановка требует не допустить этого ни в коем
случав и решительным ударом в кратчайший срок докончить
разгром. польской армии».
* Д. Клюев. 1 конная армия на польском фронте в 1920 г., стр. 74—75.

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 49
Совершенно естественно, что командарм 1 конной, толкаемый
с одной стороны командованием фронта на
Луцк—Владимир-Волынский, \е другой стороны,—связанный ходом событий и
вероятными перспективами их развития на Дубно—Ровенском
направлении, вынужден был учитывать свою роль па линии общего фронта
с растяжкой армии от Рожищо до Кременца и даже южнее (около
йО км). Если командир кав. дивизии, не обязанный заботиться
ни о чем другом, кроме скорейшего броска на фланги и тыл
противника, должен был решительно вклиниться между 2 и 6
польскими армиями и углубиться в расположение противника,
не заботясь о том, что делается на линии общего фронта, то
командующий армией, хотя бы и конной, так поступить
при создавшейся обстановке не мог. К сожалению, условия того
времени не всегда допускали использование конницы па общих
для этого основаниях, бросая ее из своего тыла в определенном
направлении через голову или из-за фланга своей пехоты, а
вызывали необходимость постановки ей временами общеармейских
задач, даже с назначением разграничительных линий. Придача
пехоты также не всегда разрешала эти противоречия: в данном
частном случае 45 стр. див., приданная конной армии и втянутая
в дело на фронте Дубно—Кременец (около 40 хш),,-естественно, пе
могла быть (особенно учитывай активность противника)
перегруппирована настолько быстро, чтобы обеспечить конным частям
армии возможность, без опаски за Ровонекое направление, оторваться
от противника у Дубно для движения на Луцк или Сокаль в
Люблинском направлении. Да и могла ли вообще одна 45 див.
прикрыть эту дыру на таком фронте, имея против себя явно
превосходные силы, в том числе отличную 18-ю польскую
дивизию?
Все эти соображения нашли весьма наглядное отражение в
следующем документе г:
КОМАНДЮГЗАИФРОНТА
Ровно, 16/YII 1920 года, 22 часа.
С целью обеспечения дальнейших операций
армии по директиве № 542/еек я предполагаю с
рассветом 18/vII разбить группу противника
действующего в районе Пелча — Дубно — Верба—Кременец—
Козин, направляя главный удар на Козин и выделив
достаточную конгруппу для захвата Радзивилова. Удар намечается тремя
* Архив Красной армии. Дрло Лг 54681, л. 1. -/
4 А. Егором

50
Львов — Варшава
дивизиями—4,. 11 и 14. Для удержания переправ на участке Ра-
тищо—Торговица остается в ныне нанимаемом районе в кавдиви-
зия. Для-успеха'намеченной операции необходимо приказать
левофланговым частям 12 армии не позднее вечера 18/VII выйт?*
на реку Стырь на участке Чарторийск—Колки—Рознище,
одновременно правофланговым частям 14 армии необходимо с
рассветом 18/VII развить стремительное наступление в направлении По-
чаев—Радзивилов, чтобы совместно с конной армией
совершенно уничтояеить Дубно — Кременсцкую группу
противника. Изложенное докладываю на ваше распоряжение.
Ли 1/сек/иол.
К о м а и д а р м 1 к о н н о й Буденный.
Член РВС Ворошилов.
Таким образом, ясно, что задержка 1 кон. армии в районе
Дубно объясняется не столько ее «увлечениями», сколько
объективными условиями обстановки. Командование фроптом, рядом
директив толкавшее конную армию на Луцк, вынуждено было вместе
с тем учитывать оперативное значение Дубенекой группировки
противника для самого Юго-8апфронта, особенно в связи с
выявившимися ее активными намерениями. Таким
образом, директива от 17 июля, которой,-по мнению т. Трианда-
филова, «фронт, оказавшись перед фактом снижения всех сил
конницы с Луцвоцо направления па Дубенское, узаконят? это
снижение, приказывая 1 кон. армии разбить Дубно—Кременецкую
группу противника» *, отражает вовсе не механический отклик
на совершившийся факт, а совершенно сознательный учет
оперативного значения конкретного факта в известной обстановке,
Привтом неуклонное выполнение основного
плана по директиве фронта Л1*- 542 от и июля имелось
попрежнему в виду и лишь задерживалось в силу
создавшихся условий. О том, что это именно было так, свидетельствует
текст ответа, ком-ния фронтом на № 1 /сек. командарма 1 конной 2:
КОМАНДАРМ 1 КОННОЙ4
Волноваха, 17 июля 1920 года. 13 ч. 30 м., карта 10 в«»рст в дюйме, на № 1
сек вол
Для прикрытия ближайших подступов к Львову и в целях
^эвакуации этого района- противник сосредоточил главные евои
Ш1 районах Дубно—Кременец—Волочиск. Решение вами и
* В. Трштдафилое. Статья «Взаимодейсгвие между Западным н Юго-Западньш
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г.», стр. 35
2 Архив Красной армии. Дело .N» 54681, д. 4.

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 51
14 армией основных задач по директиве моей за
М> 542/сек/3794/оп вызывает необходимость первую
голову разбить противника указанных выше
районах, приэтом 12 армия, исходя из основ приказания моего от
15 июля за AS 561 /сек/3893/оп, должна к 18 февраля форсировать
уже реку Стырь на своем участке, обеспечивая тем самым ваш
правый фланг. Поэтому изложенные № 1 /сек/пол. ваши
соображения приказываю провести в жизнь
полной решительностью и в кратчайший срок.
Получении и исполнении донести. № 567/сек/3928/оп.
Упоминаемая здесь директива фронта от 15 июля подтверждала
всей 12 армии задачу занять к 20 июля район Коволя, что, как
известно, все время и требовалось от пее по основной
директиве № 542 от 11 июля. Таким образом совершенно
очевидно как будто, что 17 июля ликвидация Дубно—Кремеяец-/
кой -группы мыслилась ком-нисм Юго-Занфропта лишь как*
необходимый по обстановке этап на пути движения
1 кон. армии попрежнему к Люблину; задачи 12 армии
не менялись *, и обеспечение ею операций 1 кон. армии достига-,
лось автоматически. По словам же т. Триапдафилова оказывается.,
что «первоначальный план фронта перевернулся вверх дном...
главные силы фронта оказались на Львовском направлении, а
12 армия еще 17 июля получила задачу (?—А. И. Е.)
прикрывать эту операцию со стороны Коволя» 2. Вот как пишется иногда
история!
Мы извиняемся перед читателями за то, что уклонились
несколько детальное быть может, чем следовало, в разбор
утверждений т. Триандафилова.
Однако этот момент нельзя было оставить без внимания ввиду
необходимости доказать, что план действий, намеченный в
основной директиве фронта от и июля № 542, до 23 июля неуклонно
проводился в жизнь, хотя и с заминками, вызванными
обстановкой, и был сознательно изменен лишь 23 июля в порядке,
уже известном читателю 3.
1 Задача, снижавшая часть сил 12 армии к юго-западу на Владимир-Волынский*
для содействия операции 1 конармии у Броды, была поставлена ей командованием
Юго-Заифронга впервые лишь в результате заминки в развитии успеха 1 конармиа
директивой № 642/сек/4218/оп 26 июля (приложение 4). Вся же 12 армия подучила
указание свернуть на Владимир-Волынский лишь 4 августа по прямому распоряжению
главкома, изложенному в его директиве № 4592 от 3 августа (см. стр. 63).
2 К слову говоря, 17 июля 12 армии вообще никаких директив дано не было.
з-8ту же теорию «увлечений» 1 конармии развивает и т. Каменев («Борьба с
белов Польшей», стр. 14 и «Очередные военные задачи», сгр. 109). Разбор положе-
4*

52
Львов — Варшава
Теперь перейдем к рассмотрению последнего вопроса,
связанного с директивой фронта №_ 613—как эта директива была
расценена в представлении ком-ння фронтом, соседями и самим
главкомом. Приэтом следует оговориться, что мм исходим в нашем
положении исключительно из тех данных, которыми ком-ние Юго-
Запфронтом располагало в ту нору, и совершенно но припимаем
во внимание тех документов, которые лишь сейчас
позволяют иметь истинное суждспие о всем происшедшем тогда. Мы
считаем необходимо придерживаться такого метода излоясения
е той целью, чтобы помочь читателю составить себе ясное
представление о том, как протекало оперативное мышление ком-яия
Юго-Запфронтом в рамках тех сведений и указаний,
которыми оно располагало в действительности.
Это позволит надлежащим образом обосновать принимавшиеся
решения. Что же касается поправок, которые могут быть внесены
в порядке научного исследования, то они будут оговорены особо.
Директива армиям Юго-Запфронта № 613 от 23 июля была на
общем основании послана в копии Запфронту; поэтому нельзя
не согласиться с т. Шапошниковым, в том, что «для Запфронта
были вполне ясны действия соседа» *. Впрочем, эта ясность
неминуемо должна была иметь место и независимо от формального
момента, каковым являлось получение командзапом копии
директивы № 613. 21 и 22 июля главком находился в Минске
в штаб© 1.Запфронта; там же им были отданы директивы
№№ 4343 и 4344, из коих первая, как мы знаем ужо, еще
до рассмотрения предложения Юго-Запфронта резко
снижала 1 кон. армию с Люблинского направления на юр. Таким
образом имелись все основания думать, что командзап. полностью
находился в курсе этого обстоятельства. Запфронт ничем не
проявил протеста против этого, решения. Да, наконец, самого факта
такого протеста, хотя бы и нигде не зафиксированного, было
бы, как думается, вполне достаточно для того, чтобы задержать
отдачу директивы главкома К» 4343 и, вызвать его
соответствующие переговоры с ком-нием Юго-Запфронта для окончательного
согласования вопроса. Не могла бы последовать в этом случае
23 июля и телеграмма; главкома № 2154. Ничего этого не слу-
пий, выдвигавшихся» т. Триавдафиловым, исчерпывает на наш взгляд вопрос об
«увлечениях» 1 конармии вообще. Поэтому мы не останавливаемся здесь в деталях да
трудах т. Каменева в части, касающейся того вопроса, и вернемся к ним в третьей
главе в несколько ином плоскости, что представит на наш взгляд большой интерес.
* Б. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., стр. 94.

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 63
чилось. Таким образом, все подтверждало ту уверенность в своих
силах, с которой командзап приступил к выполнению своей
задачи, и говорило о том, что в эти дни ни командзап, ни главком
пе только не обсуждали, по даже не ставили вопроса
о каком-либо привлечении сил или части сил Юго-Занфронга, в
частности 1 кон. армии, к участию в предстоящих боях под
Варшавой 1. Оговариваемся, что, упоминая о части сил Юго-Запфрон-
та, мы не имеем в виду 12 армию, ибо действия последней все
время направлялись в Люблинский район, т. е. отвечали
непосредственно интересам Запфронта.
В ту пору все это представлялось письменно так. Вот почему
мы могли бы с полным недоумением отнестись к таким
заявлениям т. Тухачевского в его труде «Поход на Вислу»: «Рассчитывая
со дня на день получить своо подчинение 12 и 1
конармии,, командование Запфронта уже заранее
хГредопредел и л о их подтягивание к левому флангу основных армий
фронта»; далее: «левый фланг, т. е. группировка Юго-Запфронта, все
время (очевидно, и в 20 числах июля?—it. И. Е.) беспокоила
Запфронт. Ожидая с минуты на минуту передачи
конной армии Запфронту», и т. д. 2.
Не приходится как будто даже подчеркивать полное
противоречие между этими выдержками из труда т. Тухачевского и
объективным анализом этой обстановки, в которой было предрешено
уклонение 1 коп. армии на юго-запад. Это позволяло бы нам
утверждать, что приведенная цитата из труда т. Тухачевского
отнюдь не отражает тех настроений, которые он переживал в дни
21—23 июля как командующий Запфронтом. Сейчас, когда мы
знаем больше, чем знали тогда., эти заявления становятся
понятными. Однако в июле 1920 года нам абсолютно ничего но1
было известно о предположении глаШбмУобъединить Заггад^ыщ
и Юго-Западный фронты в одних руках «по мере выхода на мей
ридиан Брест-Литовска». Предполоясение о «полном объединении^
в руках Запфронта руководства всеми действиями против по-
* Ток. Триандафилов, но знающий и по сей депь нстиштой подоплеки событий, т. е.
находящийся в том же положении, в котором ком-ние Юго-Запфронтом находилось в
июле 1920 г., вынужден притти к точно такому же выводу, а именно (стр. 33):«Должио
быть поэтому главпокомапдовапис с легким сердцем разрешило Юго-Запфронту
свернуть на юг: его помощь на севере отныне 1^азалась ненужной. Должно быть поэтому
не возражал против этого решения 23 июля и командующий Западным фронтом, к
штабе которого эго решение принималось». Буквально то же самое, что мы
утверждаем! Никакого другого вывода я нельзя было сделать в ту пору.
• 2 м. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 41 и 43.

54
Львов — Варшава
ляков», сделанное нами, как известно, 14 марта (ем. гл. первую),
было отклонено, и с этого момента ком-ние Юго-Запфронтом
считало, что этот фронт будет действовать до конца кампании
самостоятельно в смысле организационном и' во взаимодействии с Зап-
фроптом в смысле стратегическом. О том, в какую форму должны
были вылиться эти взаимодействия в представлении ком-ния Юго-
Запфронтом, читателю уже известно. Ком-нию фронтом,
естественно, и в голову но приходило, что ударная группа армии фронта—
уже не что иное, как «левый фланг» соседпего фланга, давно
записавшего у себя эти армии на приход и «с минуты на минуту»
ожидавшего их передачи в полное свое подчинение.
В окончательном итоге мы констатируем тот факт, что
оптимизм главкома и командзапа в отношении исхода Варшавской
операции казался в ту пору непоколебимым, причем период
стабилизации этих настроений вовсе не ограничился периодом 21—23
июля включительно. Целый ряд оперативных документов за
подписью главкома, отправленных им в' дальнейшем фронтам,
свидетельствует о том, что эти настроения существовали вплоть до
6 августа, когда они начали подвергаться видоизменению.
Сущность этих видоизменений и вызванных ими распоряжений явится
предметом рассмотрения следующей главы. Сейчас же мы
задержим внимание читателя на периоде с 23 июля по 2 августа с
целью показать ход оперативного мышления главкома и ком'-ния
фронтом за этот период.
29 июля поступила директива главкома следующего
содержания:
КОМАНДЮГЗАП. КОПИЯ КОМА11ДЗАП
Москва, 29 июля 1920 года.
Тов. Тухачевский может приступить к решению вопроса
приблизительно через неделю; вот почему ваши успехи
последних дней особенно ценны и необходимы в общей обстановке
всего польского фронта, почему, невзирая даже на безусловное
утомление частей фронта, надлежит во что бы то ни стало
продолжать развитие достигнутых успехов с целью
не дать полякам ни минуты передышки, а равно подтянуть еще
часть сил с фронта Тухачевского. № "3934/оп/786/ш.
«Успех последних дней», о котором говорит эта директива,
заключался в занятии 1 кон. армией Брод, а частями 14 армии
Збаража. а в последующем и Тарнополя. Таким образом обе эти
армии планомерно развивали успех в тех направлениях,

Перенос центра тяжести главною удара Юю-Западною фронта So
^—■*—^м|——^»'^»^— || ши»^———■»—т»ттттт)тшшт*—■—щ—иmm^тттш i i
которые были указаны им в директиве Юго-Зап-
фронта от 23 июля за № 618. Директива главкома требует в
самой категорической форме «продолжать развитие достигнутых
успехов»; трудно было понимать это указание иначе, как
требование настойчиво развивать план действий, заложенных в основу
директивы фронта № 613 от 23 июля с ведома и санкции
главкома.
30 июля поступила новая директива главкома следующего
содержания:
КОМЛНДЗА1Г. КОМЛНДЮГЗАП
Москва, 30 июля 1920 года, 2 ч. 15 м.
Состояние польской армии таково, что ей абсолютно
необходима передышка. Возможно, что изложенное заставит
их настаивать на немедленном перемирии. Однако,
это перемирие, если таковое даже было бы принято нами, может
быть осуществлено лишь после того, как мы в полной мере убег
димся, что фактически имеются все гарантии, что противник не
использует время перемирия для своего отдыха и усиления. На
основании вышеуказанного вновь приказываю
наступление на польском фронте вести с прежним
напряжением и энергией впредь до особых по этому поводу
приказов, дабы в кратчайшее время абсолютно уничтожить
польскую армию, причем командование фронтами должна
знать, что никакие мирные переговоры впредь до утверждения
их правительством РСФСР не должны ослабить ведения военных
операций. HP 4502/оп/955/ш.
Опять «вновь приказывается наступление на польском фронте
с прежней энергией»; опять-таки указание и этой директивы ком-
ние Юго-Запфронтом могло понять только как подталкивание
обоих фронтов на тех направлениях, на которые они были
нацелены директивой фронта № 613.
В соответствии с подхлестыванием из центра
подхлестывались и армии фронта. Приэтом мы считаем необходимым
подчеркнуть то обстоятельство, что это подхлестывание отнюдь не
ограничивалось т кон. и 14 армией, а в нескольких случаях
было обращено непосредственно к только по адресу 12 армии.
Так, например, 26 июля в № б42/сек/42Ю/оп г ей указывалось
на топтание ее на месте и на необходимость скорей
продвигаться частью сил в обход Коваля с юга в общем направлении
на Вдадимир-Волынский; 28 июля в № еб5/сек/425/оп эта
задача вновь настойчиво подтверждалась. 30 июля в № 669/сек/
t Приложение 4.

56 Львов — Варшава
4297/on вновь подтверждалось требование «самого стремительного
наступления частей армии для овладения Ковелем» (в тот день
части Ю армии вели бои за обладание Брест- Лито веко и). Все эти
телеграммы были направлены непосредственно1 командарму 12, в
копиях прочим. Наконец, 30 же июля всем армиям фронта была
послана следующая телеграмма:
30 июля 1920 года.
Разгромленная польская армия напрягает свои последние
усилия для удержания за собой Львовского района. Частями Зап-
фронта по сведениям занят Белосток и 30 сего июля атакуется
Брест-Литовск. Со стороны армии требую проявить самое
решительное и стремительное преследование остатков польской армии,
дабы, докончив их разгром, не позднее 3 августа занять районы,
указанные мною в основной директиве 23 июля. HP 613/еек/
4111/oir. О получении и отданных распоряжениях донести. HP 671/
сек/4306/ou.
Читатель может видеть, таким образом, что ком-ние Юго-ЗаП-
фрошом неизменно отвечало на каждый импульсивный толчок
вверху такими же толчками вниз, причем в общем количестве
этих толчков на долю 12 армии, непосредственно связывавшей
Юго-Запфропт с Запфронтом и фактически оперативно
обеспечивавшей левый фланг последнего за пределами его
разграничительной линии фронта, приходилась львиная доля. Читатель сам
может судить о том, в какой мере ком-нио Юго-Запфронтом
«увлекалось», как считает А. Свечин, «местными целями в Галиции»,
забывая о соседях справа. Правда, падо~заметить, что 12 армия
двигалась все же медленнее, чем бы того хотелось. Однако ком-ние
фронтом было бессильно изменить в этом что-либо, ибо причины
этого явления приходилось искать не в доброй или злой воле
отдельных лиц, а в том состояпии, в каком находилась эта армия.
Мы заимствуем оценку этого состояния у т. Шапошникова: «12
армия, наступавшая на Холм, была оченбослаблена в своем боевом
составе. Неоднократное подталкивание ее вперед как со стороны
главнокомандования, так и Юго-Запфропта не могло дать
результатов- армия выдыхалась» 1. Это же признает и т. Каменев, в
статье которого мы находим следующую характеристику состояния
12 армии: «так как силы армии выдохлись (после Киево—Ровен-
ской операции.—А. И. Я.), то естественно, что на участке ее надо
было предвидеть известный период пассивности, что в дейетви-
1 В. Шапошников. На Лисле. К истории кампании 1920 г. стр. 95.

Пареное центра тяжести главною удара Юго-Западного фронта 57
тельности и придется отметить, когда вновь перейдем к описанию
операций па Украинском театре» -1. л
«Одним словом^-цитируем дальше из т. Шапошникова'/-Юго-
Западный фролт прилагал все усилия покончить с сильной
группировкой противника в районе Львова;; чтобы-развязать себе руки
для решительных операций на Висла: Напомним снова, что
противник не перебрасывал крупные части отсюда на Запфронт».
Правда, т. Шапошников мыслит себе «развязывание руде для
решительной операции на Висле» как устремление Юго-Запфроп-
та на северо-запад в Люблинском направлении на основании
пресловутой «шифровки» этого намерения главкомом, якобы известной
фронту. В действительности ком-ние Юго-Запфронтом стремилось
развязать себе руки в Львовском районе для того, чтобы
углубиться дальше, также к Висле, но не в ВартттаЯЯГом районе, а
значительно юго-западнее, считая попрежнему, что военный горизонт
Запфронта остается безоблачным вплоть до возможного
настояния поляков на «немедленном перемирии»,
как об этом красноречиво говорила директива главкома от 30 июля
за Л'э 4502, уже известная читателю.
Подтверждение этой безоблачности не только до УО июля, но
и в последующие дни, до 2 августа включительно, мы
находим, разбираясь дальше в оперативных документах за этот
период, совпавший с моментом оживления врангслевского фронт.
1 августа, в связи; с этим оживлением, главком предупреждает
командзапа телеграммой № 4544/оп/978/ш, что в ближайшем:
будущем с его фронта^ будет снята и направлена на врангелевекий
фронт 48 стр. дивизия в 2-бригадпом составе.
2 августа главком телеграммой Л!» 4558/оп/981/ш запрашивает
командзапа, когда последний может снять со своего фронта еще
2 дивизии для отправки их на врангелевекий фропт.
Самый факт запросов (ком-щю Юго-Запфронтом было в курсе
их) в период, предшествовавший решительному моменту сражения
под Варшавой, знаменовавшему собой в представлении главкома,
как мы помним, исход польской кампании, красноречиво
поверил о том, как оптимистически расценивал главком перспективу
развития действий Запфронта и как твердо верил он "в безусловную
возможность успеха этих действий даже при условии частичного
Зшеньшения сил Запфронта (48 дивизию предполагалось
подготовить к отправке, даже не ожидая смены ее с фронта, для
1 С. Каменев. Борьба с бело!! Польшей. Статья в журнале «Военный вестник»
за 1922 г. № 12, стр. 11.

58 Львов — Варшава
каковой цели главкомом направлялись некоторые внутренние
формирования).
Переписка но выполнению указанных двух телеграмм
затянулась и окончательное свое разрешение получила несколькими
днями позже, когда события заставили главкома изменить свою
точку'зрения на ход событий на Запфронте; 6 августа
последовало разъяснение г, что «переброска двух стр. дивизий с Зап-
фронта на Крымский участок Юго-Запфронта или смена таковыми
двух дивизий 12 армии и переброска их на Врангеля могут быть
произведены лишь тогда, когда Запфронт выполнит свою первую
задачу по разгрому противника, достигнув линии роки Висла».
Таким образом т. Шапошников, который комментирует этот эпизод,
стремясь доказать, что т. Тухачевский неправ, утверждая, будто
оы ему в самый разгар событий «приходилось отстаивать
неприкосновенность частей», ошибается сам, Тов. Шапошников пишет, что
снятие стрелковой дивизии с Запфронта главком обусловливал
«прежде всего» выполнением этим фронтом задачи «разгромить
противника, достигнув, реки Вислы» 2. Мы видеди сейчас, что
в эту плоскость вопрос был поставлен лишь 6
августа, т. е. тогда, когда уже начали обозначаться последствия
увлечения Запфронта «таранной стратегией». До этого момента
вопрос о переброске этих дивизий был поставлен вне какой-
либо зависимости от выполнения или невыполнения Зап-
фронтом своей «первой задачи» или говоря другими словами,—
занятия Варшавы. Это обстоятельство позволяло утверждать в ту
пору, что до 2 августа взгляды на взаимодействие фронтов,
сложившиеся, как тогда казалось, у главкома 21—23 июля в Минске,
оставались неизменными и получали планомерное развитие.
На общем фоне этой планомерности оставался все же неясным
один момент: это разговор по прямому проводу 28 июля между
главкомом и ком-нисм Юго-Запфронта. Заключительная часть
этого разговора приводится целиком:
Главком. Я хотел выехать к вам с целью ознакомиться
прилитыми вами решениями относительно Врангелевской
операции и полояеением 12 армии. Если у вас в отношении
Врангеля достигнута полная ясность предстоящей операции, то я бы
предпочел о 12 армии перетолковать вместе с вами с
командармом 12, что можно сделать встречей Киеве. Как ваше мнение?
Егоров. В отношении Врангеля задачу вполне уясняю. Выл
бы весьма рад, если бы вы приехали в Харьков, где я доложу
* Телеграмма главкома № 4635/оп/1002/ш ем. ниже, стр. 76.
з В. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., сгр. ЮН.

Перепое центра тяжести главного удара Юю-Западною фронта 59
все данные операции, и вместе с тем можно было бы вырешить
вопрос, хотя я его себе не представляю конкретно,
о ]2 армии, ибо по условиям напряженной обстановки
Крымского участка полагал бы не выезжать из Харькова.
Главком. В отношении 12 и 14 армий вопрос возникает
в связи с решением Брестского узла, т. е.
возможность передачи сперва 12 армии Западному
фронту, а затем и дальнейшего крыла польского
участка, однако, имея в виду величайшую бдительность по
отношению к Румынии, к которой Врангель, вероятно, имеет тяготение;
конечно, э,тот вопрос можно решать с одинаковым успехом и в
Харькове, хотелось бы, чтобы при решении этого вопроса
участвовал командарм 12, но только потому, что я желал
выяснить ему, каким порядком разовьется операция в районе
Бреста и какие задачи перед ним развернутся, по это можете
сделать и вы но прямому проводу.
Егоров. Вопрос весьма существенный, и если он уже
намечается, просил бы нутом личного переговора с вами
обосновать.
Из изложенного видно, что в связи с «решением Брестского
узла возникает вопрос о передаче сперва 12 армии Запфронту,
а затем и дальнейшего крыла польского участка». Эта
перспектива являлась совершенно новой для ком-ния Юго-Запфрон-
том, что и видно из его ответа. Ни о каких предположениях
такого рода, как не раз уже отмечалось, ком-нию фронтом известно
не было, и то истолкование, которое эта часть разговора получила
в то время, сводилась, примерно, к тому, что 12 армия, как
оперативно тяготевшая к Запфронту и фактически не принимавшая
прямого участия в развитии главного удара Юго-Запфронта
на Львовском направлении, могла быть действительно
безболезненно и с пользой для Запфронта передана последнему, при
условии, конечно, назначения новых разграничительных линий
между обоими фронтами. Что же касается передачи «дальнейшего
крыла польского участка», то эта часть разговора в ту пору ком-
нием фронтом уяснена вообще не была, и это уяснение было
отложено до предполагавшейся встречи с главкомом в Харькове.
Встреча эта так и не состоялась, и фактически свое
осуществление мысль главкома, впервые официально брошенная
им в этом разговоре, получила в обычном директивном
порядке. Эти события будут рассмотрены дальше, здесь те нам
хочется остановиться на другой стороне дела.
Как мы указывали выше, т. Тухачевский .утверждает в своем
труде «Поход на Вислу», что «еще до начала. польской

60
Львов — Варшава
к а м п а н и и поднимался вопрос о том, чтобы объединить Зап-
фронт с Юго-Запфронтом под общим командованием Запфронта.
По тогда главком считал такое объединение преждевременным
и намечал ого осуществление при нашем выходе на меридиан
Бреет-Литовска» *. Мы указывали также, что никогда,
нигде и ни от кого ие слыхали в ту пору о существовании таких
предположений (вспомнить разговор 18 марта). И вот, возвращаясь
к разговору 28 июля, мы останавливаем свое внимание на
следующей фразе главкома: «вопрос возникает в связи с решением
Брестского узла». 28 июля Брест занят еще не был, и это занятии
лишь намечалось 2. Не является ли эта фраза разговора некоторым
подтверждением правильности заявления т. Тухачевского, и не
свидетельствует ли она о том, что такое объединение Западного
И Юго-Западного фронтов действительно давно намечалось
главкомом, приэтом с ведома т. Тухачевского, поскольку последний
не скрывает своего знакомства с существованием такого
предположения? \
Сказанное может быть обосновано и другими материалами.
Так, например, т. Шапошников нигает тз своем труде «На Висле»
буквально ел еду ющее: «Верное своим обещаниям, глав.
командование уже.28 июля, когда войска Запфронта заняли лишь
Оеовец, в разговоре с Юго-Запфронтом затрагивает этот
вопрос...» 3. О каких «обещаниях» здесь идет речь? Кому и когда
эти обещания давались? Подтверждаем еще раз, что мы не можем
ответить на этот вопрос, приобретающий отнюдь не субъективное,
а глубоко принципиальное и важное значение. Надо думать, что
т. Шапошшшэд,^ как бывший начоперупр нолевого штаба
Республики, не спроста пишет об «обещаниях», ибо он мог знать—и
очевидно знал—о том, что такие обещания кому-то давались...
0 существовании такого предположения мы узнаем также и
из труда т. Сергеева «От Двины к Висле» *, автор коего пишет:
«Еще до начала кампании предп^Гла'галоеь объединить армии
Западного и Юго-Западного фронтов в руках командования
Запфронта, как наносящего главный удар. Такое объединение
намечалось по выходе наших армий на западную окраину Полесья.
Эта выдержка, почти дословно повторяющая слова т.
Тухачевского, особенно интересна потому, что в числе источников, исполь-
1 М. Тухачевский. Поход за Вислу, сгр. 40—41.
2 Бреет-ЛГнтовек был занят нами 1 августа.
3 Б. Шапошников. На Впсле, К яс горни кампании 1920 г., стр. 102.
* Е. Сергеев, От Двины к Висле, сгр. 88—89.

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западною фронта 61
зованных автором «От Двины к Висле» и перечисленных им в
приложении, не указаны ии труд т. Тухачевского «Поход за Вислу»
(невидимому еще не вышедший тогда из печати),. ни архивные
материалы. -^
Таким образом осведомленность т. Сергеева о плане
объединения фронтов приходится связывать, повидимому, с тем
обстоятельством, что он был командармом 4 (Занфронт) и мол узнать об
этом плане из разговоров с командзаиом, находившимся,
повидимому, полностью в курсе дела.
Наконец, история этих «обещаний» весьма образно
завершается известным уже читателю «конфиденциальным» докладом пом-
командзана и последующими переговорами главкома с командзапом
в Минске, где вопрос «освещался», надо полагать, уже в
конкретной форме.
Но оставляет никаких сомнений и вообще сугубо
«конфиденциальный» характер всех этих обещаний и связанных с ними
переговоров, о которых ком-нио'Юго-Запфронтом ровно ничего не
знало до последней минуты... Йа оценке этих методов управления
и их последствий мы остановимся особо в четвертой главе этого
труда.
Наконец, последним документом, подтверждающим
существование таких обещаний, является директива главкома от 3 августа,
следующего содержания:
Москва, 3 августа 1920 г.„ 2 часа 30 минут. '•=■ -J.
С форсированном армиями Запфронта р.
Царева и овладением Брест-Литовска наступает время
объединения в руках командзапа управления
всеми армиями, продолжающими движение к реке
Висла, т. е. передача в ближайшие дни 12 и 1 копной армии
из Юго-Запфронта в распоряжение командзапа. Ввиду
изложенного приказываю:
1) командзапу и командюгзапу установить самую тесную связь
между войсками Мозырекой группы тов. Хвесина и 12 армией,
выявив точно расположение первых;
2) командзапу, учитывая задержку в продвижении 12 армии,
облегчить ее выход на р. Буг направлением достаточных сил для
удара во фланг противнику, действующему против 12 армии,
примерно на фронт Люблин—Холм;
3) командзапу принять все меры к скорейшему и надежному
обеспечению связи со штармом 12 и 1 конной армиями примерно
через Лунинец на Сарны и Ровно, командюгзап отдать
распоряжение срочном переходе штарма 12 в Сарны;
4) предусмотренная моей телеграммой от 2 августа 20 г.

62
Львов — Варшава
Л$ 4558/ои. необходимость усиления Крымского участка Юго-Зап-
фронта за счет Запфронта в числе двух стр. дивизий остается
в силе, причем видах ускорения этого одна или обе дивизии
могут быть взяты из состава 12 армии по соглашению командюг-
запа с командзапом, но с обязательным усилением в таком
случае 12 армии за счет Запфронта путем соответствующего
снижения его войск югу Брест-Литовска в районе Холма:
5) разграничительная линия между Запфронтом
и Юго-Зап-фроптом с передачей 1 конной и 12
армий Запфронту предположена Бердичев, Старо-
Константинов, Бслозорка, Поморжаны, Миколаев,
Самбор, Воля Михова, кроме Бердичева- и Старо-
Константинов а, для Запфронта включительно;
6) о последующем донести. JSS 4578/оп/987/ш.
В этой директиве наше внимание привлекает прежде всего
первая фраза и в частности та часть ее, которая дословно гласит:
«с форсированием армиями Запфронта реки Йарева и
овладением Бреет-Литовском наступает время
объединения в руках командзапа» и т. д.
Это «наступает время объединения» подтверждает, в связи со
всеми другими фактами, изложенными выше, что мысль о таком
объединении являлась не результатом каких-либо событий
срочного порядка, а вынашивалась заблаговременно и связывалась
совершенно механически именно с выходом наших войск «на
меридиан Брест-Литовска».
Обращаясь к рассмотрению директивы главкома от 8 августа
по существу ее, мы устанавливаем прежде всего тот сам по себе
чрезвычайно важный факт, что эта директива ровно ничего
не меняла в тех задачах, которые выполнялись до
момента ее получения армиями Юго-Запфронта. Эта директива
так и понималась ком-нием фронта. Последнее было, ecTecTBeHHO,'
более чем удивлено и озадачено столь неожиданным для него
оборотом дела, тем более что из директивы никак нельзя "Т5ьтзго
усмотреть зависимости всей ломки управления от каких-либо
изменений в оперативной обстановке.
Ломка эта просто приурочивалась к выходу на известный
рубеж; снятие частей с Запфронта для переброски их
на Врангеля оставалось по этой директиве в силе,
что подтверждало благополучность положения на Запфронте.
Короче говоря, ком-нив фронтом не имело абсолютно
никаких оснований истолковать эту директиву
как предпосылку к изменению задач армий фронта

Перенос центра тяжести главного удара Юю-Зтшдного фронта 63
и принуждено было делать лично для себя лишь выводы чисто
организационного порядка в связи с весьма сложными по тем
временам вопросами связи тылов и пр., возникавшими в связи с
ломкой управления.
Невозможность для ком-ния Юго-Занфронтом иначе
истолковать в ту пору эту директиву главкома станет еще более
очевидной, если обратиться к карте и проследить на ней ту
разграничительную линию между фронтами, которую главком предполагал
назначить по мере передачи Запфронту 1 конной и 12 армий.
Львовское направление, как таковое, н даже Миколаев и Сам-
бор, лежащие примерно на одной параллели южнее Львова,
отходили к Запфронту.
Из этого для Юго-Запфронта вытекала необходимость
некоторого снижения 14 армии, действовавшей как раз в направлении на
Миколаев (о предстоящей передаче и этой армии Запфронту
никаких указаний 3 августа еще не было).
Следовательно, непосредственно на Львовском направлении
оставалась бы одна 1 кон. армия, так как 12 действовала севернее;
совершенно очевидно, что кон. армия могла быть повернута в
полном составе на Люблин только в том случае, если бы ее кто-нибудь
заблаговременно сменил на Львовском направлении для"
того, чтобы принять на себя роль заслона на этом направлении
с задачей обеспечить маневр кон. армии от удара противника по
ее флангу и тылу со стороны Львова.
Так как директива главкома М 4578 никаких перегруппировок
армий Запфронта в связи с передачей не намечала, то было.
совершенно очевидно, что дальнейшие действия 1 конной армии'
мыслятся попрежнему на Львовском направлении—
обрыв Львовской операции 1 конной армии и начало новой,
Люблинской, являлись бы, при отсутствии заслона в сторону
Львова, просто оперативной нелепостью, чреватой самыми
серьезными последствиями и для этой армии, и для всего Западного
фронта.
Того же з августа была получена еще одна телеграмма
главкома следующего содержания: '
Москва, 3 авгусга, 17 час. 30 мин.
Обстановка на фронте т. Буденного безусловно вынуждает
резкое выдвижение 12 армии в направлении на
Владимир-Волынский. Какие распоряжения в этом отношении
вами отданы. Ks 4592/оп.

64
Львов — Варшава
Смысл этой телеграммы был, как казалось, ясен: главком был
озабочен развитием успеха 1 коп. армии именно в духе
выполнявшегося плана действий ком-ния Юго-Зан-
фронтом и шел для этого даже на уклон 12 армии от оо
основного направления на Холм. Косвенный вывод из этого был тот,
что на Запфронте все как было, так и оставалось вполне
благополучным, а прямой вывод—что план действий Юго-Запфронта
никаким изменениям не подвергается.
На самом деле эта директива имела, как читатель узнает
дальше из слов самого главкома *, совсем другой,
«зашифрованный» смысл—ускорить момент смены 1 кон. армии пехотой и
вывода этой армии из боя для последующего подъема ее в северо-
западном направлении. Думается, что> проще всего было бы так
прямо и разъяснить дело ком-нию Юго-Запфронта, тем более,
что последнее было уже извещено того же числа о
предстоящей передаче Запфронту 12 и 1 кон. армии, следовательно
нужда в дальнейшей «шифровке» вообще отпадала, и можно было
раскрыть карты.
Командование Юго-Запфронтом отнюдь не одиноко в том
толковании упомянутой «директивы, которое имело место в 1920 г.
Так, т. Меликов пишет в своем труде «Марна, Висла, Смирна»
следующее:
«В телеграмме от 3 августа главнокомандующий мыслит еще
армии Юго-Запфронта на польском участке, как выполняющие
самостоятельную задачу. Лишь 12 армия обеспечивает левый
фланг Запфропта, да и то ой того же числа дается спижеиие на
юго-запад. Поэтому главнокомандующий рекомендует командзапу
самому озаботиться проталкиванием вперед своего флангового
обеспечения—12 армии—путем енйяяения своих сил к юго-западу.
Таким образом из телеграммы от з августа мы видим, что
перевешивала еще точка зрения эксцентрического наступления
фронтов» 2.
Правда, мы не вполне понимаем выражение «эксцентрическое
наступление фронтов», ибо такое чисто геометрическое определение
«лишено всякого содержания с точки зрения стратегии. Ком-ние
Юго-Запфронтом никогда не считало действия армий фронта в
тот период «эксцентрическими» в отношении Запфронта, а
считало, наоборот, как неоднократно уже указывалось, что действия
Юго-Запфронта теснейшим образом увязываются с действиями Зап-
VCm. главу третью, разговор главкома с комапдвапом 13 августа,
я Влад. Меликое. Марна, Висла, Смирна, стр. 246.

Перенос центра тяжести главного удара Юъо-Западпоъо фронта 6*5
фронта, но, конечно, не в том узком оперативном понимании, выше
которого не смогли подняться некоторые историки гражданской
войны, в том числе и т. Моликов, а в чисто стратегическом, а
тем самым и политическом смысле слова.
Так или иначе, но директива главкома от 3 августа № 4578
являлась свершившимся фактом, входить в обсуждение ее не
имелось пикаких формальных оснований. Получена была
директива, как указывалось уже, 4 августа. Того же числа армиям
фронта были отдапы следующие две директивы, из коих
последняя—во исполнение директивы главкома М 4592 от 3 августа:
КОМАНДАРМ 12 ПЕРВОЙ КОННОЙ
Ст. Лозовая, 4 августа 1920 г.
Приказываю: 1) Командарм 12 безотлагательно войти самую
тесную связь частями Мозырской группы Хвесина, выяснив их
расположение. Полепгтарму из Сарды искать связь со штазап
(Минск) через Лунинец.
2) Командарм первой конпой установить связь своего штарма
с полештармом 12 в Сарны через Ровно на предмет прямой
связи со штазапфронто'м.
3) Получении и исполнении донести. № '703/еек/4427/он.,'"
Лозовая, 4 августа 1920 г.
12 армия заняла Ковель, 14 армия захватила Бучач. Правый
фланг первой конармии форсировал р. Стырь и продолжает
дальнейшее наступление. Для управления Львовской группы
противника приказываю: 1) командарму 12, стремительно преследуя
разбитого противника, главный удар наносить общем
направлении Владимир-Волынский—Томашев; 2)
командарму первой коппой, нанося правофланговыми частями армии
удар на Жолкиев, совместно с главными силами армии разбить
Львовскую группу противника и в кратчайший срок выполнить
задачу армии по основной моей директиве; 3) командарму 14, не
ослабляя внимания в сторону Коломыя, всемерно развивать успех
в галичевском направлении Миколаев; 4) получении и отданных
распоряжениях донести. HP 707/сек/4433/оп.
Одновременно телеграммой Ка 704/сек/4428/оп были запрошены
соображения Запфронта о переброске двух его дивизий.
Наконец, 6 августа поступила директива главкома
следующего содержания:
Москва, 6 августа 20 г., 3 час,
Для объединения операций на всем Запфронте против бело-
польских войск вместе 12 и 1 конной армиями в состав Зап-
5 А. Егоров

66
Львов — Варшава
фронта будет включена и 14 армия, а потому приказываю
подготовить передачу Запфронту и 14 армии, а Запфронту
установить надлежащую связь со штармом 14. Разграничительная
линия между Юго-Запфронтом и Запфронтом намечается: Черка-
сн—Могилев-Подольский—р. Длестр до д. "Можава
(северо-западнее Залещик) и далее на Святынь—Кутты—ст. Ворохта и далее
по Карпатскому хребту до р. Оеланы включительно, все пункты
для Запфронта. Л° 4634/1001 /in.
t Эта директива предопределяла окончательную ликвидацию
/ком-нием Юго-Запфроптом управления польским участком фрон-
/та, чем логически завершались «обещания» главкома. Никаких
| изменений задач армии польского участка Юго-
1 Запфронта эта директива также не устанавливала,
почему ком-пие фронтом, продолжая считать эти задачи
сохраняющими вею свою силу, приняло меры к подготовке передачи
и 14 армии в организационном отношении.
Для этого, в частности, 7 августа и «командующему 14 армией
было приказано установить связь со штабом Запфронта и
немедленно командировать в Минск соответствующее лицо для
детального информирования командзана по всем вопросам полевого
управления армии» 1. .-■--?
Тов. Медиков, из труда которого мы заимствуем эту справку,
пишет дальше, «что вопрос передачи 12 и 1 конно'й армий был
согласован ранее» 2. Это абсолютно неверпо. Никакого
согласования по вопросу передачи этих армий достигнуто не было по
той простой причине, что этот вопрос, впервые официально
затронутый в разговоре 28 июля, не поднимался в более
конкретной форме до получения известной читателю директивы
главкома от 3 августа-№ 4578. В развитие этой директивы
командованию армиями 12 и 1 конной была послана 4 августа
приведенная выше. директива фронта № 703, которая исчерпывала
вопросы связи. Этим дело и ограничилось. Практически же все
I вопросы передачи этих двух армий, опять-таки подчеркиваем,—
лишь в организационном отношении,—разрешались в
последующие дни, начиная с 8 августа. Основанием для
переписки по этому вопросу послужила полученная ком-нием Юго-
Запфронтом копия телеграммы командзапа следующего
содержания:
i Влад. Меткое. Марна, Висла, Смирна, стр. 225.
2 Там же.'"""

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта №
ГЛАВКОМ КОПИЯ КОМАНДЮГЗЛП
Минск, 7 августа 1920 года, 3 часа 39 минут. На Л» 4634/он/1001/ш.
Передача Запфронту одновременно трех армий Юиь
западного фронта со стороны оперативной -представляет одни
только выгоды, но ставит много затруднений со сто-|
роны организации тыла и связи. Ввиду перегруженно-/
ети штазапа работой и недостатка работников, прошу оказать
помощь за счет Юго-Запфронта следующим. Первое,
оставить в месте нынешнего пребывания базу для питания всех трех
армий всеми видами довольствия. Эта база будет промежуточной
базой Запфронта. Второе, запасные части, принадлежащие
армия, должны остаться при таковых. Третье, все средства
связи, обслуживающие эти три армии, но могут
быть от них изъяты. Особенно это касается телеграфно-
строительных и эксплоатационных рот. В районе расположения
полевого штаюгзапа необходимо оставить оперативный пункт такой
мощности, чтобы иметь возможность
поддерживать через него непрерывную связь со всеми тремя
армиями вплоть до того момента, пока ими не будет установлена
непосредственная связь с Минском, что может потребовать до
десяти—четырнадцати дней времени. Четвертое, в известный
период времени, пока не наладится циркуляция снабжения из
основных баз фронта до промежуточной, необходима1 обязательная
помощь снабжения от Юго-Зайфронта. Удошгетворепие приведенных
четырех пукнтов позволит немедленно принять все три армий в
состав Запфронта, а это, ввиду полного объединения действий,
сделает характер операции более успешным и
решительным. Ожидаю срочного ответа. HP 0209/оп/сек.
Точка зрения ком-пия Юго-Запфронта по затронутым здесь
вопросам бтяла доведена того же числа до сведения главкома, в
копии командзапу, в следующей телеграмме:
Лозовая, 8 августа.
Предложения командзапа, изложенные в телеграмме его от
7 августа № 0209/оп/сек, приняты быть не могут, так как
удовлетворение требований командзапа неизбежно повлекло бы за
собой разбивку аппарата полевого управления Юго-Запфронта,
полное его ослабление и вытекающий отсюда явный паралич в
деле управления остальными войсками фронта, выполняющими
ответственную задачу ликвидации ген. Врангеля. Ввиду
изложенного предлагаем фактическую передачу армий Запфронту
приурочить к моменту установления оперативного пункта средствами
Запфронта, так как таковых средств у Юго-Запфронта нет, что
касается снабжения указанных трех армий, то аппарат
снабжения Юго-Запфронта мог бы служить временно промежуточным
пунктом передачи всего получаемого этими армиями из центра.
5*

as
Львов — Варшава
Приэтом естественно, что армейские запчасти и аппараты связи
должны остаться при армиях. Всякое другое решение считаем
вредным для дела вообще и в частности для достижения успеха
над Врангелем. № 150/сек/4526/оп.
Таким образом, вопросы передачи обсуждались
исключительно в оргаиизационой плоскости (подчеркиваем
это еще раз), и даже намека о каких-либо оперативных изменениях
в задачах армии пи со стороны главкома, ни со
стороны командзапа, хотя бы в порядке пожеланий
последнего, поскольку переподчипение еще не состоялось, сделано
не было. Поэтому действия этих армий продолжали развиваться
по основной директиве фронта от 23 июля; единственным
дополнением к ней за этот период были директива № 707 от 4 августа
(стр. 65), уже известная читателю, и директива от 7 августа
следующего содержания:
Лозовая, 7 августа 1920 года, к 24 час, карга 10 в. дюйме.
Двадцати четырех часов восьмого сего августа 24 етраткдиви-
зию передаю подчинение командарма 12. Приказываю: 1)
командарм у 12, продолжая преследование противника Холмском
направлении—из района. Владимир-Волынский силами не менее трех
етрелкдивизий всей армейской конницы нанести стремительный
удар в направлении Рава Русска и в кратчайший срок занять
район Рава Русска—Томашев; 2) командарму первой
конной произвести соответствующую перегруппировку, с рассветом
вывести основные части первой конармии в резерв, остальным
частям, временно приданным в подчинение, действовать согласованно
с частями 12 и 14 армий; остальные части конармии, выведенные
в резерв, держать сосредоточенно, приняв все меры скорейшему
приведению в порядок конского состава и материальной части;
3) разграничительную линию между 12 и 1 конной установить
Львов—Берестечко—Добротвор—Гагирув, все пункты для 12
армии включительно; 4) получении и отданных распоряжениях
донести. HP 748/сек/4521.
Эти директивы никаких принципиальных изменений в
действия 1 конной и 14 армий не вносили; что же касается указаний
командарму 12 о действиях от Владимира-Волынского частью сил
в направлении: по первой директиве (4 августа) на Томашев,
а по второй,—только что приведенной—в район Томашев—Рава
Русска, то это приказание являлось по существу развитием
действий, предуказанных запросом главкома от 3 августа № 4592;
вместе с тем эта армия частью своих сил должна была
продолжать преследование отступавшего противника на Холм, выполняя

Перенос центра тяжести главною удара Юго-Западного фронта 69
свою основную задачу оперативного обеспечения левого фланга
Запфронта.
Читателя может заинтересовать вопрос: почему же ком-ние
Юго-Запфронтом не попыталось опротестовать решение главкома
о передаче Запфронту всех армий своего польского участка, хотя
бы вследствие сложности всех тех организационных вопросов,
которые предстояло решить в связи с предстоящей задачей?
Армии польского участка Юго-Запфронта были нацелены,
нацеливание это было санкционировано главкомом. В конце концов
было безразлично, останется ли руководство ими в руках Юго-
Запфронта или перейдет к Запфронту. Все говорило за то, что
это обстоятельство (как казалось тогда) ничего не меняет в деле
взаимодействий Варшавской и Львовской группировок^ щщьского
фронта в духе того понимания этого взаимодействия, которого
все время держалось ком-ние Юго-Запфронтом. Вместе с тем
положение па врангелевеком фронте требовало серьезного
внимания. Тов. Триандафилов, давая характеристику этого периода',
пишет: «Действия последнего (Врангеля.—А. И. Е.) принимали
такой оборот, что командующему фронтом пришлось весь этот
период (и юл ь—а в г у с т) провести на Крымском участке своего
фронта, куда он выезжал очень часто и где пребывал подолгу.
Достаточно указать, что все основные распоряжения, касающиеся
польского участка, командующим фроптом были отданы в те
дни, когда он находился в Синельникове или Алойсаадровоке,
далеко от своего штаба и от тех армий, которые наступали! на
Польшу» 1.
Последнее утверждение т. Триандафилова неверно,—основано,
невидимому, на недостаточно внимательном ознакомлении со всеми
директивами ком-ния Юго-Запфронтом. Действительно, не «все
основные распоряжения» по польскому участку фронта были
отданы на юге; так, директивы 23 июля (основная), 24, 26, 28, 29,
30 (обе) были отданы в Харькове 2. Тов. Триапдафилову цри-
шлось шаржировать, чтобы доказать, что «командующий фронтом
не чувствовал биение пульса операций, развивавшихся па
польском участке, и поэтому управление его, насколько можно судить
по отдававшимся им директивам, носило скорее формальный
характер, чем это было управление по существу». Далее т. Трианда-
*■ В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие между ЗападньЛ! и ТОго-Западньш
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 году», стр. 20.
з Командующий фронтом и член РВС т. Сталин выехал на юг 31 июля.
(Причал — административный — армиям фронта того же числа № 1438.)

70
Львов — Варшава
филов считает, что «командующий фронтом, будучи вынужден
(V—А. И. Е.) указаниями главнокомандования реагировать на1
обстановку, складывавшуюся на польском участке,
ограничивался в большинстве случаев (?—А. И. Е.) изменением тех
сроков, в которые надлежало взять Львов, и когда это не помогало
(?—А. И. Е.), подчинил комапдарму 1 копной все те части
соседних армий, которые наступали по обеим сторонам конницы.
Ни то, ни другое пе могло заменить твердого руководства, которое
требовалось от командующего фронтом» *.
Излишне доказывать, что ком-ние фронтом вообще не могло,
не имея резервов (а их не было), реагировать на изменение в
обстановке иначе, как в порядке видоизменения применительно к
ней задач армий. Насколько верна характеристика этих
видоизменений, сделанная т. Триандафиловым, и насколько
управление носило «формальный характер»—предоставляем еудить
читателям, знакомым уже с ходом событий и содержанием всех
важнейших директив фронта за этот период. Однако,
раздвоение внимания ком-ния Юго-Запфронтом отрицать все же не
приходится. —
Директивы главкома от 3 и в августа были получены во
время нахождения комтния фронтом на Крымском участке.
Развитие событий здесь требовало самого серьезного внимания.
Упомянутые директивы позволили сосредоточить его в
дальнейшем полностью на этом участке фронта, щь охране р. Днестра' и
на наблюдении за побережьем. Развитие плана действий на
польском участке фронта переходило в надежные руки. Вот почему,
в конечном счете, ком-ние - Юго-Запфронтом не возражало
против передачи, тем более, что в свое время (14 марта) оно само
выдвинуло, как читатель помнит, принципиальное предложение
«полного объединения в руках Запфронта руководства всеми
действиями против поляков», отклоненное тогда главкомом.
Из этого отнюдь не следует, конечно, что с момента получения
извещения о предстоящей передаче интересы польского участка
фронта отошли на задний план и управление приняло
«формальный характер». Даже находясь в Харькове, трудно было, как
уже указывалось, реагировать на события иначе, чем
видоизменением задач армий для достижения большего их
взаимодействия.
1 В. Трпандафилов. Статья «Взаимодействие между Западным л Юго-Занадпым
фронтами по время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г.», стр. 27.

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 7J
В этом отношении было своевременно сделано все, что было
возможно сделать. Но все это делалось в рамках
проводившегося до этого и утвержденного главкомом"
плана действий на польском участке фронта. Ком-v,
ние фронтом но несет никакой ответственности за го, что этот
плап был утвержден фиктивно и подвергся, как мы увидим
дальше, полной ломке под знаком переноса центра тяжести действий^
с Львовского направления вновь на Люблин—Холм, приз том
без какого-либо п редварительного уведомления об
этом как ком-ни я Юго-Запфронтом,
находившегося в Александровске, так и его штаба в
Харькове.
При этих условиях трудно было чувствовать «биение боевого
пульса на всем протяжений ^польского фронта с той
сило$, с какой он в это время бился» 1, как этого хотел бы т. Мс-
ликов, ибо этим биением было, как мы увидим дальше, щелкание
аппаратов Юза на прямых проводах между Москвой и одним лить
штабом Запфронта, хотя такие же провода' тянулись и; из Москвы
к Харькову.... __....
Нужно было, конечно, сделать совсем другое—освободить
ком-ние Юго-Запфроптом от крымского участка, превратив 13
армию в отдельную с подчинением ее непосредственно главкому.
С точки зрения налаживания связи, с одной стороны, и е точки
зрения взаимодействия фронтов—с другой, такое решение было
бы па наш взгляд, конечно, единственно правильным. Но не
приходится забывать теперь, когда многое сталЬ ясным, что
решение, фактически принятое главкомом, обусловливалось отнюдь
не замыслом взаимодействия фронтов, о котором в сущности
главком и не думал, поскольку вею кампанию предполагалось
закончить на средпей Висле у стен Варшавы, а определенными
«обещаниями», к тому, же «конфиденциальными», которые падо
было едержать... .__.
Директива главкома от б августа К» 4634 является последним
звеном в цепи событий, предшествовавших изменениям
оперативных задач армий Юго-Запфронта, что явится предметом
рассмотрения следующей главы; сейчас же мы остановимся на
некоторых выводах, вытекающих из детального и, как нам
представляется, документально достаточно подкрепленного
рассмотрения событий за период с 21 июля по 6 августа включительно.
I ВлаО, Мелите. Марна, Висла, Смирна, стр. 241,

72
Львов — Варшава
Выводы эти таковы:
1) Можно считать вполне установленным, что существовало
заблаговременное решение главкома передать Запфронту польский
участок Юго-Запфронта «по мере выхода на меридиан Брсст-Ли-
товска»; повидимому, командзап знал об этом решении еще тогда,
когда оно оформилось; во всяком случае 20—21—22 июля он был
вполне ориентирован в этом вопросе самим главкомом при
личном свидании в Минске.
2) В связи с существованием такого заблаговременного решения
никакого перспективного плана взаимодействия фронтов в
стратегическом разрезе у главкома но было; вся кампания сводилась
к овладению Варшавой; роль Юго-Запфропта в целом-и роль в
частности 1 конной армии толковались главкомом в плане той же
Варшавской операции Запфронта; однако на словах (18 марта)
вопрос о роли Юго-Запфронта освещался в совершенно ином
разрезе. '": -,.
3) Ком-ние Юго-Запфронта, ничего не зная о
подлинных замыслах, главком а, полагало на основании
формальных данных, имевшихся в ого распоряжении в 20-х числах июля
1920 г., что задача занятия Варшавы достаточно обеспечивается
силами одного Запфронта, и считало своевременным, в связи с этим,
наметить дальнейший план стратегического взаимодействия обоих
фронтов, имея в виду заключительный этап кампании. В основу
этого плана, доложенного главкому 22 июля в телеграмме № 609,
был положен замысел выхода армий Юго-Запфронта через Львов
в глубокий тыл Варшавского района в общем направлении на
Ярослав—Краков, причем оперативное обеспечение левого р^айона
Запфронта и связь с ним возлагались на части 12 армии на Ко-
вельском направлении. В частности этот план учитывал в полной
мере как непосредственное значение захвата Львова, как такового,
в момент развития Варшавской операции Запфронта, так и общие
принципиальные указания о роли Юго-Запфронта, данные
главкомом в разговоре 18 марта.
4) План действий, предложенный ком-нием Юго-Запфропта, был
утвержден главкомом; однако это утверждение было, по сути
дела, поменынеймереусловными являлось «шифровкой»
в смысле обеспечения до поры до времени «конфиденциальности»
истинных намерений главкома, чему благоприятствовало
совпадение этих намерений в части, касавшейся главным образом
1 кон. армии, с теми, которые определяли на ближайшее вре-

Перенос центра тяжести главною удара Юго-Западного фронта 73
мя операционное направление этой армии по пиану ком-ния Юго-
Запфронтом.
Можно допустить, что главком но исключал приэтом
возможности быстрого успеха у Львова, после чего и мыслил поворот
1 кон. армии вновь на Люблин. Так или иначе, но
утверждение плана было по существу фиктивным, и
развитие до конца этого плана безусловно в виду не
имелось. Это с полной очевидностью вытекает из сопоставления
самого факта утверждения плана Юго-Запфронта с том местом
доклада главкома № 481 на имя предреввоенеовота, где говорится,
что «наше глубокое продвижение в Галицию являлось бы весьма
опасным в случае выступления Румынии». Между тем, план Юго-
Запфронта имел в виду именно такое продвижение, и в этом
трудно было ошибиться. Доклад № 481 помечен 21 июля;
телеграмма главкома № 2154, сообщавшая об утверждении плана Юго-
Запфронта директивой № 4343, помечена 23 июля, сама же эта
директива—также 21 июля. Никаких событий, которые могли бы
видоизменить точку зрения главкома на опасность нашего
углубления в Галицию, за эти дни не произошло. Это подтверждает
еще раз, что утверждение главкомом плана, построенного на таком
углублении, было по существу фиктивным, и первоначальное
развитие этого плана было допущено в конечном счете лишь
постольку, поскольку намеченные в нем направления действий армий
Юго-Запфронта, в частности 1 конной, отвечали будущим
планам главкома.
Это позволяло в любое время прекратить дальнейшее
выполнение этого плана и использовать 12 и, главным образом, 1 кон.
армию в интересах Варшавской операции Запфронта в порядке
передачи ему этих армий, как давно намечалось. Временное
допущение развития плана Юго-Запфронта могло привести, кромо
того, как уже указывалось, к быстрому захвату Львова, от чего
не было причин отказываться.
5) Ком-ние Юго-Запфронтом, по совокупности всех имевшихся
у него данных, поняло утверждение предложенного им плана:
а) как фактическое согласие главкома с тем
замыслом стратегического взаимодействия фронтов,
который был заложен в основу этого плана; б) как доказательство
того, что частная, при такой общей концепции, задача
занятия Варшавы будет решаться в дальнейшем силами одного
Запфронта.
Отсутствие возражений со стороны командзана против плана

74
Львов — Варшава
действий Юго-Запфронта расценивалось кем-пием фронта как
подтверждение тех благоприятных предпосылок, которыми, как
казалось, располагал Запфронт перед Варшавской операцией.
Представлялось совершенно очевидным, что непосредственная
помощь главной массы войск Юго-Зайфронта в этой операции Зап-
фронту не нужна.
6) Первое неопределенное указание на подлинный замысел
главкома ком-ние Юго-Запфронтом получило лишь 28 июля в
разговоре с главкомом по прямому проводу, однако, затронутый в этом
разговоре вопрос о передаче Занфронту сперва 12, а затем и
прочих армий Юго-За'пфронта уточнен но был; пе было дано
главкомом и каких-либо указаний хотя бы о
возможности изменения задач армий в связи с этой
передачей.
7) В полном соответствии с данными им «обещаниями»,
главком, по мере «разрешения Брестского узла», извещает 3 и; 6
августа ком. Юго-Запфронтом о предстоящей передаче сперва 12
и 1 конной, а затем и 14 армий польского участка этого фропта
Запфронту, причем вопрос передачи ставится и обсуждается опять-
таки исключительно в организационной плоскости.
О возможности каких-лгибо изменений
оперативных задач этих армий в связи с передачей попреж-
нему ничего не говорится.
! 8) Параллельно с этим, начиная с 1 августа, ставится
вопрос о переброске части сил Запфронта на врангелевский фронт;
это обстоятельство решающим образом свидетельствует в глазах
ком-ния Юго-Запфронтом о полном оперативном благополучии па
Запфронгс.
9) Не имея никаких оснований считать основную
задачу фронта и отдельных ого армий подлежа-
щими изменению в связи с предстоящим переходом
этих армий в состав Запфронта, ком-ние
Юго-Запфронтом продолжает настойчиво развивать
намеченный 23 июля и утвержденный главкомом план
действий, что не только не встречает никаких
возражений со стороны главкома, но вызывает,
наоборот, некоторые ого указания, направленные,
как тогда казалась, к скорейшему осуществлению
плана (директива № 4592 от 3 августа).
10) Распоряжения, имевшие целью обеспечить, согласно
указаний главкома, техническую сторону предстоящей передачи ар-

Перенос центра тяжести главного удара Юго-Западного фронта 75
мйй, отдаются без всякого промедления 4 августа и
дублируются по штабной линии.1.
Эти выводы едва ли нуждаются в большом обосновании, чем
то, которое- предпослано им выше на основе солидной, строго
проверенной документальной базы.
Теперь мы можем обратиться к рассмотрению дальнейших
событий.
1 Телеграмма наштаюгзана 4 августа J£ 4429/оп/705/сек. Лрхик Красной армии.
Дело № 1820.

Глава третья
ПЕРЕДАЧА ЗАПАДНОМУ ФРОНТУ 12 И 1 КОНПОЙ АРМИЙ
(6—14 АВГУСТА 1920 ГОДА)
СХЕМЫ 2 И 3
*
Т^ ЛАЙКОМ не только фиксировал 6 августа в окончательной
-■- форме свое принципиальное решение о передаче Запфронту
всех трех армий польского участка Юго-Запфронта, но отдал! по
Юго-Запфронту еще две директивы следующего содержания:
Москва 6 августа 1920 г., 3 часа — минут.
На № 704/сек/4428/оп. Переброска двух стр. дивизий Зап-
фронта на Крымский участок Юго-Запфронта или смена таковыми
двух дивизий 12 армии и переброска их на Врангеля могут
быть произведены лишь тогда, когда Запфронт
выполнит свою первую задачу по разгрому
противника, достигнув липии р. Вислы. В ближайшие дни вам
будут направлены две бригады 48 стр. дивизии с Запфронта и
затем приняты меры к смене 55 дивизии с Карельского сектора
7 армии и направлению ее вам. № 4635/оп/1002/ш.
Москва, 6 августа 1920 года, 3 часа — минут.
Части Мозырской группы Запфронта энергично продвигаются
вперед, и левофланговые ее части достигли с. Велико Рыто, что
30 вер. юго-воет. Бреста. В связи с этим необходимо потребовать
от 12 армии энергичного и решительного продвижения вперед, что
такжо облегчит и положение 1 конной армии Буденного, ведущего
непрерывные и тяжелые бои е превосходными силами поляков.
Вместе с тем необходимо дать отдых 1 конной ар-
!М!ии и подготовить ее для нового удара, для чего
теперь же нужно произвести такую группировку на польском
участке вашего фронта, дабы пехотой сменить 1 конпуго
армию и вывести ее резерв для отдыха н
подготовки к решительному новому удару. О принятых
мерах донести. № 4636/оп/ЮОЗ/ш,

Uepedana Западному фронту 12 и 1 конной армий 77
О значении первой из этих директив мы имели уже случай
говорить во второй главе (стр. 58); что же касается второй
директивы, то на ней надо остановиться детальней.
Первая часть ее развивала ту же мысль, которая, как
известно, еще з августа нашла свое отражение в директиве главкома
№ 4592 и поэтому никаких недоумений не вызвала; во второй же
части директивы главком требует «дать отдых 1 кон. армии и
подготовить ее для нового удара»; о «решительном новом ударе»
еще раз говорится в конце директивы.
Задача, стоявшая до этого перед 1 кон. армией, была
достаточно хорошо известна главкому; равным образом была хорошо ему
известна и обстановка, в которой протекало выполнение этой
задачи. Факт утомления 1 кон. армии имелся несомненно налицо.
Правда, еще 5 августа в директиве своей № 711/еек/4452/оп ком-
ние Юго-Запфронтом, в соответствии с прямым указанием
директивы главкома 29 июля № 3934 (см. гл. вторую, стр. 54) об
игнорировании усталости войск, категорически отказало командарму
1 кон. в отводе армии «по крайней мере, на линию реки Иквы»,
0 чем ходатайствовал т. Буденный, и приказывало «е
неослабленной энергией и решимостью выполнять боевую задачу по
ликвидации Львовской группы противника». Тем не менее, командарм
1 конной, невзирая на этот приказ, вывел 4 и 11 кав. дивизии в
армейский резерв 1. Характеризуя этот момент, т. Триандафилов
пишет: «Главный инструмент, которым Юго-Запфронт стремился
разрешить Львовскую задачу, уже серьезно отказывал в действии.
Нужна была передышка для конницы, и 6 августа
главнокомандующий приказывает вывести основные дивизии 1 кон. армии в
резерв и приготовить их для повой операции, что 7 августа
командованием фронта и было выполнено» 2.
Однако, до «отказа в действии» было еще далеко, что и
доказала лучше всего вся последующая работа кон. армии в августе—
сентябре. Ком-ние Юго-Запфронтом, отклоняя ходатайство
командарма 1 конной о выводе армии из боя, считало это ходатайство
отражающим не только некоторое физическое утомление, но
главным образом—и значительную моральную депрессию на почве
заминки в достижении целей, поставленных армии. Причину этой
заминки приходилось искать, помимо сил противника и его
крайнего упорства, также и в той группировке и действиях самой
1 Л. Клюев. 1 конная армия на польском фронге в 1920 г., стр. 83.
2 В. Триапдофилов. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западпым.
фронтами во время летнего наступления Красное армии на Вислу в 1920 г.», стр. 42

$8
Львов — Варшава
кон. армии, при которых она тратила, свои силы для
решительных атак сильно укрепленных рубежей вместо того, чтобы
маневрировать для выхода на фланги и тыл противника, что
вызывало не раз соответствующие указания ком-ния фронтом, нз коих
последнее по счету было дано в той же директиве 5 августа
№ 713. Ком-ние фронтом считало поэтому, что независимо от
известного, вполне учитывавшегося, утомления, резкое изменение
тактики лобовых ударов 1 кон. армии должпо было привести
к быстрому ее успеху. До 6 августа не имелось никаких
оснований от последнего, хотя бы временно, отказываться, тем более,
что ряд предшествовавших директив главкома категорически
требовал, как мы помним, выигрыша возможно большего
пространства, невзирая даже на утомление войск. 6 августа сам
главком счел возможным добиваться этого временно силами одних
12 и 14 армий. Что жо касается предстоящего 1 кон. армии
«решительного нового удара», то эта часть директивы могла быть
понята в ту пору и была фактически понята только в том смысле,
что после некоторого отдыха 1 кон. армия будет продолжать
выполнение своих прежних задач, ибо, как читатель уже знает,
вопрос об изменении этих задач до этого дня вообще не возникал
и не обсуждался. К тому же директива К° 4636 говорила о
«новом (т. е. повторном.—А. И. Е.) ударе», а не об ударе «в по-
вом направлении».
В соответствии с изложенным 7 августа армиям фронта была
дана уже известная читателю (см. гл. вторую, стр. 68) директива
А1» 748, предписывавшая «командарму 1 конной произвести
соответствующую перегруппировку с расчетом вывести основные части
1 кон. армии в резерв, остальными частями, временно приданными,
действовать согласованно с 12 и 14 армиями; остальные части
кон. армии, выведенные в резерв, держать сосредоточенными,
приняв все меры к скорейшему приведению в порядок конского
состава и материальной части».
Так понималось положение в то время. Сейчас мы знаем, что
директива главкома о выводе кон. армии в резерв имела в виду
совсем другое—использование ее «в более выгодном
направлении, которое к тому времени определится». Указание на
это мы находим в телеграмме главкома от 8 августа^заг^&-4б81/огг/
1023/щ на имя комапдзапа \ причем, к слову говоря, копия
этой телеграммы ком-нию Юго-Запфронтом адресо-
* Приложение 6.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армии 79
в а н а не была *. Из этой телеграммы т. Меликов делает тот
вывод, что «8 августа у главкома вновь начинает складываться
план подтягивания 12 армии и 1 кон. армии к левому флангу
Запфронта».
«Это намечавшееся решение», по мнению т. Меликова', «как
нельзя больше отвечало обстановке, и приходится только
сожалеть, что своевременно его не удалось провести в жизнь» 2.
Догадаться об этом плане главкома (который, кстати, только
«начинает складываться» 8 августа?) ком-нио Юго-Занфронтом,
естественно, не могло, продолжая пребывать в убеждении, что
задачи Заифропта и польского участка Юго-Запфронта так, как
они понимались в ту пору (см. гл. вторую), остаются неизменными.
Вместе с тем с формальной стороны сам вывод т. Меликова
должен быть взят под сомнение, так как в той же телеграмме от
8 августа на имя командзапа главком пишет последнему.3: «ука-
* Приложение 6. В дело Архива Красной армии № 2154 имеется подлинник
этой телеграммы, написанный рукой т. Шапошникова (вероятно, судя но стилю
телеграммы, — под диктовку главкома), где адрес указан: Жомандзап Тухачевскому;
служебные отметки на обороте подлинника указываю г на передачу его содержания
9/VIII в 11 час. 46 мин. только на ст. Минск (листы дела №№ 106—107).
2 Влад. Меликов. Марна, Висла, Смирна, стр. 247.
3 Эта часть телеграммы интересна еще и в другом отношении. Располагая
ежедневными оперсводками, главком не мог не знать, что правый фланг Юго-Западного
фронта (12 армия) действительно начал отстапагь с 8 августа от общей линии.
Однако, главком по только уверял командзапа в этот самый день в обратном, но
даже зафиксировал впоследствии эти уверения графически, поместив в своей статье
«Борьба с белой Польшей», написанной уже в 1922 г., схему положения сторон
8 августа, которую мы здесь в точности и воспроизводим. Эта схема неверна но двум
пунктам: па ней пс выделена Мозирская группа, показанная в составе 12 армии,
а 12 армия показана км на 60 западнее ее действительного местонахождения 8
августа. Если судить по этой схеме, то Юго-Залфронт как будто действительно к 8
августа «вовсе по отстал от липии вашего фронта». Упорство, с которым тов. Каменев
настаивает на этом, довольно образно характеризует точность представления об
обстановке, имевшегося у т. Каменева по только в 1920 г., но даже в 1922 г., когда
к его услугам были систематизированные документы того периода. Отмечаем вместе
с тем, что отставание правого фланга Юго-Запфронта определялось исключительно
состоянием 12 армии, о котором нами уже говорилось во второй главе; действия
этой армии одинаково тормозили и действия Запфронта и действия Юго-запфронта
(вспомнить ряд подталкиваний последним 12 армии в конце июля — начале августа).
Этот момент особенно заострился для Запфронта после поворота 12 армии на
Владимир-Волынский по приказанию главкома, что никак не могло входить в расчеты
командзапа после переговоров его с главкомом в Минске 21 и 23 июля. Мы вернемся
к этому моменту в четвертой главе при рассмотрении вопроса о разграничительных
линиях

86
Львов— Варшава
зание ваше-на то, что быстрейшей передачей (12, 1 кон. и 14
армий.—А. И. Е.) будут достигнуты более решительные действия,
неправильны, так как Юго-Запфронт абсолютно не
тормозит ваших решительных действий и даже, вопреки
моим ожиданиям, вовсе не отстал от линии
вашего фронта»;,-в этой же телеграмме говорится о дальнейшем
использовании 1 кон. армии «в более выгодном.направлении,
которое определится к тому времени», когда «снижение 12 армии
даст, наконец, возможность вывести части Буденного за пехоту
и тем самым оторвать его от лобового удара, в который он втя-
нулся»ЛНаконец, в этой же телеграмме упоминается о том, что
«обстановка в центре Юго-Запфронта вынуждает 12 армию
временно уклониться к югу». Сопосташхяя все эти выдержки из
телеграммы, нетрудно прийти к выводу, что своевременность
подтягивания 12 и 1 кон. армий к левому флангу Запфронта
отнюдь еще не оформилась окончательно 8 августа
в мыслях главкома. Эта телеграмма отражает скорее какие-
то выжидательные настроения; по существу главком выводил коя.
армию в свой резерв: увы, это-то как раз и не было сказано...
Даже т. Триандафилов вынужден признать, что «до и августа
командующий фронтом (Юго-Западным.—А. И. JE.) формально
не был предупрежден о том, как предполагалось использовать
выделенную в резерв конницу» *. \ /
Повидимому, указания директивы главкома № 4636 от 6
августа были вызваны, главным образом, опасениями переутомления
1 конной армии. Это тем более вероятно, что упомянутая выше
телеграмма командарма 1 конной № 88/сек. от 4 августа с ходатайством
«об отводе армии, по крайней мере, на линию р. Иква» была
адресована в копии непосредственно главкому. Эта
телеграмма 2 и вызвала, повидимому, непосредственное распоряжение
главкома о выводе 1 конной армии из боя. О том, что это было
именно так, свидетельствует следующая выдержка из статьи т.
Каменева: «Кроме отклонения конницы от своей основной задачи
было» !и! второе опасение, что конница перенапряжет свои силы и
к нужному моменту окажется настолько уставшей, что не сможет
дать всей своей полезности, почему еще 6 августа было сделано
распоряжение о выводе конной армии Буденного в резерв и под-
1 В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии иа Вислу в 1920 г.», сгр. 46.
2 Архив Красной армии. Дело № 5481, л. 27.

.Минин фронга.
Войска Красной армии.
Войска польской армии.
«n.ijfs>.
{
']
/
; КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСК
Схема 2. Положение сторон на польском фронте к 8 августа 1920 г. Выход
Красной армии на р. Зап. Буг. (Из статьи С. Каменева, .Борьба с белой Польшей".)

ЙередачаЯЗападному фронту 12 и 1 копной армий 81
готовке ее к новому решительному удару» 1. Таким образом, это
распоряжение являлось результатом довольно сложного
комплекса различных «опаеений», среди которых опасение за физическую
сохранность конной армии играло, очевидно, все-таки не
последнюю роль, если судить хотя бы по тому факту, что директива
№ 4636 последовала именно 6 августа, т. е. сейчас же вслед
за получением в Москве копии упомянутого выше № 88/сек
командарма 1 конной от 4 августа. Что же касается
опасений по поводу «отклонения конницы от своей основной
задачи», то они должпы были (если они действительно имели место)
вызвать указания директивы № 4636 много раньше, притом е
прямым и категорическим подтверждением этой основной задачи.
Правда, для этого нужна была бы определенная предпосылка в
том1 смысле, что выполнение «основной» задачи 1 кон. армией
было прервапо помимо воли главкома. Тов. Каменев так
и пытается изобразить все происшедшее, написав следующее:
«Перед центральным командованием уже теперь встал призрак
возможного разнобоя фронта (Юго-Западного.—А. И. Е.) в
момент самых серьезных переясиваний всей операции. Эти опасения
прежде всего базировались па том, что главный козырь всей
операции на Украинском участке—конная масса—сильно
уклонилась от основного направления Житомир—Гру-
бешов и згвлеклась по общему, ходу кампании
второстепенной задачей овладения, совместно с частями
14 армии, твердыней Галириг-—крепостью Львов, а Грубе-
шов, о значении которого указывалось выше, был занят не
частями Буденного, а стрелковыми частями 12 армии»2. Таким
образом т. Каменев хочет, подобно т. Триандафилову, видеть/
корень всего зла в стихийных, никем не регулируемых «увле-1
чепиях» 1 кон. армии; разница только в определении объектов \
этих увлечений, коими т. Триандафилов считает, как мы помним *
(ем. гл. первую), «противника к западу от Дубпо»3. Приэтом
т. Каменев как бы забывает, во-первых, о своей телеграмме № 2154
от 23 июля, утвердившей план ком-ния Юго-Запфронтом; во-
вторых—о том, что он не мог не знать о телеграмме нач. штаба
Юго-Запфронта № 623/сек/4138/оп от 24 июля (см. гл. первую),
1 С. Каменев. Борьба с белой Польшей, стр. 14.
2 Там жй, стр. 14.
* В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие между -Западным и Юго-Западным
фропгами во время летнего наступления Красной армии па Вислу в 1920 г.», стр. 35.
6 А. Егоров

82
Львов —: Варшава
и я© возражал1; в-третьих—о том, что за период времени 23 июля—
6 августа он имел чуть ли не ежедневно разговоры по прямому
проводу с ком-нием Юго-Запфронта, причем ни разу не пытался
в этих разговорах видоизменить задачу 1 коп. армии, хотя
находился в курсе всех деталей ее боевой работы; в-четвертых—о том,
что з августа оп сам проявил, как казалось, заинтересованность
в скорейшем и успешном выполнении «второстепенной задачи—
овладения твердыней Галиции—крепостью Львов», предложив
свернуть всю 12 армию на Владимир-Волынский; в пятых, наконец,
в том, что он даже 11 августа говорил; командзапу в разговоре
с ним по прямому проводу (см. дальше): «Сейчас 10 го-За п-
фронт имел своей задачей (!—А. И. Е.) разбить
противника, прикрывающего Львов, и в этих целях
естественно (!—А. И. Е.) снижал на юг армию
Буденного-и 12 армию»...
Тот «призрак возможного разнобоя Юго-Запфронта в будущем»,
который, по словам т. Каменева, встал перед центральным
командованием около 7 августа, вырос из тех ошибок командования,
которые мы проанализировали уже частично в первой главе
нашего труда с тем, чтобы более подробно вернуться в четвертой
главе к этому вопросу. Поэтому, но останавливаясь на нем здесь,
отметим лишь, что директива главкома 6 августа о выводе 1 кон.
армии в резерв если и имела в виду борьбу е «призраком», то
являлась уже принципиально запоздалой, а ком-нием Юго-Зап-
фронтом могла быть и была понята только как связанная с
вопросом обеспечения некоторого отдыха кон. армии перед новым
«решительным ударом» ее на Львов, что и являлось
«основной задачей» этой армии с 23 июля с санкции самого
главкома.
Коснувшись телеграммы главкома от 8 августа на имя команд-
запа, мы забежали вперед относительно календарного порядка
событий, рассмотренных нами лишь за 6 августа'. 7 августа
приносит нам уже известные читателю соображения командзана по
1 Для памяти приводим здесь еще раз текст этой телеграммы:
КОМАНДАРМ 1 КОННОЙ, КОПИИ КОМАНДАРМ 12 И 14 И IIAHITA-
РЕВВОЕПСОВЕТРЕСП
Харьков, 24 июля 1920 т. Командзап приказал при выполнении задачи по его
директиве № 613/сек/4111/оп. главную массу конницы направить для занятия
района г. Львова, отбросив остатки разбитого противника па юг к предгорьям
Карпат. У& 623/сек/4133/оп.
Наштаюгвап Петин. В о с п к о м Рутш.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 83
вопросу о передаче 1 коп. и 12 и 14 армий (тслсгр. N° 0209 на
имя главкома, копия Юго-3а|пфронту, см. стр. 67). В этой
телеграмме командзап указывает, что передача «со стороны
оперативной представляет одни только выгоды, но ставит много
затруднений со стороны организации тыла: и связи». Далее комаядза-п
выдвигает ряд предложений для разрешения этих затруднений.
Эти предложения были совершенно неприемлемы для Юго-
Запфронта, так как являлись незамаскированным покушением на
материальную часть и аппарат связи фронта. Результатом
обсуждений этих предложений по полученной копии телеграммы ко-
мапдзапа явился известный уже читателю ответ, отправленный
8 августа за № 750 на имя главкома, в котором предполагалось,
после соответствующей мотивировки, «Фактическую передачу
армий Запфронту приурочить в моменту установления
оперативного пункта средствами Запфронта, так как таковых средств у Юго-
Запфропта нет», причем, «естественно, армейские запасы и
аппараты связи должны остаться при армиях». Небезынтересно
отметить, что эта телеграмма ком-ния Юго-Запфроптом так и пе
получила прямого ответа. Продолжение переписки по этому
вопросу мы находим лишь все в той же телеграмме главкома
на имя командзапа от 8 августа, где указывается, что «все уело-]
вия передачи, выставленные вами в отношении снабжения, связЦ
и пр., конечно будут соблюдены».,Как упоминалось уя«е,
эта телеграмма была послана без копии Юга-Запфропту. Точку
зрения последнего было сочтено возможным попросту
игнорировать...
Того же 7 августа главком послал командзапу известпую и
фигурирующую у всех историков телеграмму № 1008 г, которая
начиналась словами: «Не возражая в общем против вашего
дальнейшего плана действий»... и указывала далее на необходимость
более тесного взаимодействия 16 и 3 армий в смысле снижения
последней на фронт Н. Минек—Ссдлец. «Необходимость этого
диктуется также и том, что 16 армия цока не может
рассчитывать на помощь 12 армии, которую по
обстановке на Юго-Запфронте приходится главными
силами сворачивать на Владимир-Волынский—
Томашев».
Кроме того, телеграмма указывала на необходимость
«учитывать, что при дальнейшем наступлении, при ваших разграничи-
1 Приложение 5.
6*

84 Львов — Варшавй
тельных линиях, 16 армии всегда будет угрожать Иван-
городское направление».
Мы отмечаем эту часть телеграммы, как раскрывающую
отчасти ход мысли главкома в эти дни.
Тов. Шапошников, весьма близко стоявший к разработке
оперативных планов главкома, пишет, что «интуитивные
предположения», связанные с Ивангородским направлением, «возникли еще
в 20-х числах июля у главнокомандования» и связывались с тем
обстоятельством, что «верховный вождь Пилеудекий и его
высший штаб—все были воспитанники австрийского генерального
штаба, не раз мерили расстояние от Кракова на Ивангород, по
которому наступали и отступали, и весьма вероятно, что и на
этот раз могли потянуться по проторенной дороге» г. Оказывается,
I такие же точно мысли были и у т. Какурина, тогда начдива
110 стрелковой, из чего т. Шапошников заключает, что «интуиция
имела за собой определенное основание». В дальнейшем, при
рассмотрении событий в первых числах августа, т. Шапошников
вновь возвращается к этому, вопроеу, говоря: «Нами выше
отмечалось, что еще в 20 числах июля «интуитивно»
главнокомандование учитывало опасность получить удар от Иваигорода при
наступлении к Варшаве, и оно снова указывает на это 7 августа,
намечая при этом примерный план пашей группировки: з армия
снижается на фронт Н. Минск—Оедл|ец, правый фланг 16 армии
па Седлец—Луков, и подчеркивалось, что 16 армия «пока не
может рассчитывать на помощь 12 армии», отклонявшейся на юго-
запад» 2.
«Интуитивные» опасения главкома за Ивангородское
направление усугублялись группировкой армий Запфронта, которые ко-
мандзап упорно тянул к северу, заверяя главкома 8 августа (в
разговоре по прямому проводу в 17 ч. 20 м.) в том, что
«относительно движения трех армий севернее Буга вы не беспокойтесь,
так как я всегда могу по обстановке двинуть 15 и 3 армии
примерно из района устья Нарева на юг». Это успокоительное
заверение являлось, видимо, ответом на ту часть телеграммы главкома
от 8 августа № 4681 8, в которой последний указывал команд-
запу на то, что «молниеносный удар по армии; противника,
прикрывавшейся р. Бугом, даст нам больше выгоды, чем
длительный и глубокий обход вашего правого фланга», ю августа спор
1 Б. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., сгр. 30.
2 Там же, стр. 58.
3 Приложение 6.

Передача Западному фронту 12 и 1 комюй армий 85
(трудно найти другое определение) о группировке продолжается
в известном разговоре по прямому проводу, причем в конечном
итоге главком предоставляет командзапу «свободу действий»; в
результате 10 августа 16 армия получает задачу «14 августа
форсировать р. Вислу главными силами севернее Варшавы»
(директива командзапа М 236/оп/сек), т. е. также уклоняется к
северо-западу. Нам неизвестно, разделял ли командзап
«интуитивные» опасения главкома за Ивангородское направление. Мы
узнаем дальше о том, что главком прозорливо «еще в Минске
(21—22 июля.—А. И. Е.) говорил о значении Люблинского
направления». Но мы знаем и другое—что в Минске же имело место
завершение переговоров о передаче Запфропту польского участка
Юго-Запфронта.
Мы знаем, что там же был согласован план дальнейшего
использования 1 конной армии, результатом чего явилось
«условное», так сказать, утверждение главкомом плана Галицийской
операции Юго-Запфронта. «Рассчитывая со дня на день» и даже
«ожидая с минуты на минуту» получить в свое подчинение 12 и
1 кон. армии, командзап уже «заранее предшредил их
подтягивание к левому флангу основных армий фронта:, где
проектировалось создать более сильное сосредоточение на Люблинском
направлении, сконцентрировал на нем главные силы 12 и 1 кон. армии».
Так пишет т. Тухачевский 2, и надо признать, что он пишет
это не без достаточных оснований. Поэтому мы не можем в
полной мере согласиться с т. Меликовым, который считает, что
«Командзап проявил некоторую поспешность в решении удара
главных сил 16 армии севернее Варшавы. Эта поспешность но
оправдывается тем, что командзап, ведь, видел', что вопрос о
передаче армий фактически являлся крупным поворотом
(выделено т. Меликовым.—А. И. Е.) в стратегии и
главнокомандования !и 'командования Юго-Запфронтом (?—А. И. Е.), раз последнее
до этого времени все свои оперативные взоры устремляло на Львов,
чему не препятствовало до 3 августа главпое командование» 2.
Ято гг. Тухачевский поспешил—это бесспорно верно. Что ему
нужно было учесть те технические затруднения с передачей, речь
о которых будет дальше,—это тоже верно. Но совершенно неверно,
i М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 41 и 43.
%~Ълад. Мелихов. Марна, Висла, Смирна, стр. 247. К этой выдержке нужна
существенная фактическая поправка в том смысле, что главком не иреиягетвовал
«устремлению оперативных взоров» Юго-Запфронта на Львов не только до 3 августа,
но даже, как будет видио дальше, до 11 августа.

86
Львов — Варшава
что ему надлежало связывать с этой передачей представление о
каком-то «крупном повороте в стратегии», да еще Юго-Запфронта.
Поворота никакого пе было и не могло быть просто потому, что
развивался давным-давно намеченный план главкома,
согласованный е командзапом.
Об этом плане командование Юго-Задфронтом ничего но знало,
а в последнюю минуту узнало лишь, что предстояло все армии
польского участка передать Запфронту; почему, зачем, с
изменением задач армий, выполнявшихся до этого, или без изменения—
об этом ком-ние Юго-Запфронтом не было поставлено в известность
и поэтому никуда не могло стратегически «повернуть», а являлось,
в буквальном смыслу этого слова, «передаточным пунктом», как
выразился командзап в разговоре по прямому проводу с
главкомом 13 августа (см. ниже). Все это командзап, надо полагать,
знал; сели так, то ему можно поставить в упрек в сущности
'лишь то, что он слишком понадеялся' на своевременное
исполнение обещаний, данных ему главкомом, и не принял во
внимание те технические трения, которые возникали при передаче й
были также ему известны, равно как и затруднительность их
срочного устранения. В связи с этим следовало, наряду с
проведением своего плана, уделить больше внимания
непосредственному левому флапгу Зшфронта (Мозырской группе) на
Ивангородеком направлении, и в этом смысле нельзя ае
согласиться целиком с тем выводом, который делает т. Меликов:
«Основной риск в оперативном плане командзапа тов.
Тухачевского заключается в том, что он не обеспечил, как' это следовало
бы, своего левого фланга. Если, скажем (теперь это можно
утверждать!—А. И. Е.), подъем кверху сил 10 армии для
форсирования этой армией реки Вислы севернее Варшавы
(директива от 10 августа) был основан па расчете, что с завязкой
сражения па Висле 12 и 1 конная армия будут работать в
Люблинском районе, то все же было в стратегическом отношении
нецелесообразно так оголять свой левый фланг. Нельзя было раеечиты-
'вать на слабую Мозырскую группу. Последняя не могла
обеспечить левого фланга, растянувшись своими 4*/2 тысячами на 160-
километровом участке фронта, 12 и 1 конная армия могли же
и запоздать, симптомы такого запаздывания были к 10 августа
налицо и еще более увеличивались досле 10 августа, но, несмотря
на это, план командзапа оставался тот же» 1.
Командзап все же рискнул... и просчитался! Но воевать без
X Влад, Меликов. Марна, Висла, Смирн»', стр. 331,

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 87
риска нельзя, и командзап имел моральное право рисковать. Это
право ему давали обещания главкома.: Эти обещания не были^
своевременно выполнены: во-первых, потому что своевременно но|
была приостановлена развивающаяся Львовская операция, посте-1
пенно оголявшая левый фланг Запфронтарво-вторых, тем, что/
позднее выполнение обещаний встречало на пути осуществления!
ряд непредвиденных затруднений (вернее, непродуманных) орга-)
низационного порядка, и, в третьих, тем, что, беспокоясь за
брошенное на произвол судьбы Ивангородско—Люблинское
направление, главком пошел на полумеру—вытягивает 1 кон. армию
в свой резерв, намереваясь выждать развития событий—и никому/
об этом не говорит...
Мы вновь извиняемся пород читателями за то, что опять
забежали вперед, и возвращаемся к рассмотрению событий в их
хронологическом порядке.
8 августа интересно для наъ още разговором, по прямому
проводу между главкомом и комапдзапом. В этом разговоре
упоминается о пожаре базы Запфронта в Вязьме, повлекшем за собой:
огромные материальные потери, среди них большое имущество
связи; в этом разговоре командзан упоминает о том, что «средств
быстро установить с ними (армиями польского участка Юго-Зап-
фронта.Ь-А. И. Е.) связь у нас нет». В этот же день поступила
к главкому и ответная телеграмма ком'-ния Юго-Запфронтом № 750
по тому же вопросу—технической стороны передачи армий,
указывавшая, как мы помним, на то, что у Юго-Запфронта не имеется
никаких средств связи для того, чтобы обеспечить передачу армий
Запфронту.
Таким образом, казалось бы, что 8 августа полная
безнадежность передачи с точки зрения быстрого налаживания
соответствующей надежной системы связи должна была быть для
главкома уж© вполне очевидной.
Не менее интересна и другая сторона' передачи, связанная уже
с вопросом управления. Того же 8 августа' главком в уже
известной нам телеграмме № 4681 сообщает командзапу: «Считаю,
что непосредственное командование каждой !из этих трех армий
fпольского участка Юго-Запфронта.—^.. И. Е.) лично вами
окончательно вас перегрузит работой, почему необходимо на
Юго-Западном участке иметь но только
оперативный пункт, но и полное оперативное управление
группой. Командиром такой группы я бы считал вполне
подходящим т. Фрунзе, к сожалению, только он не может приехать

88
Львов — Варшава
быстро, почему, вам необходимо подыскать кандидата из числа
ваших командиров»1. >.,,,
Новольно встает вопрос: предвиделась ли вообще
необходимость создания особой группы из передаваемых армий в тот
момент, когда эта передача была задумана? Повидимому, нет, и
это нельзя не отнести к непредусмотрительности тех, кто эту
передачу организовал.
Но 8 августа картина становится уже совершенно яспой:
средств связи ни у Запфронта, ни у Юго-Западного фронта нет;
нужно создавать группу, командующего которой предстоит еще
только «подыскивать». Казалось бы, что в этот момент еще была
возможность осознать всю несуразность исполнения, при
создавшейся обстановке, когда-то ж неизвестно по какому поводу данных
«обещаний», а нужно было решительно отказаться от идеи
непосредственной передачи 1 кон., 12 и 14 армий Запфронту, твердо
| взять управление в свои руки и наладить взаимодействие обоих
фронтов, в соответствии с обстановкой, выделив одновременно
13 армию в отдельную с подчинением ее непосредственно
главкому. Можно думать, что в этом случае последующие события
разыгрались бы не так, как это случилось.
Тов. Меликов дает в общем верную характеристику истории
передачи армии Запфронту, говоря: «Все время идет разрешение
одного и того же вопроса—о передаче армий Юго-Запфронта на
Западный. Главком в каждом разговоре по прямому проводу и
в директивах предлагает их т. Тухачевскому, последний охотно их
берет и ни разу от них не отказывается, а на самом деле передача
все же не осуществляется» 2. Это продолжалось вплоть до 13
августа, когда эта передача и была наконец к о н к р е т п о
предписана: следует заметить попутно, что вопрос о связи к этому,
времени получил чисто формальное и по существу совершенно
неудовлетворительное разрешение, а пресловутая «группа» армий
так и не была сорганизована, в результате чего на руках у ко-
мандзапа оказалось, включая Мозырскую группу, 7 армий...
Правда, т. Меликов пишет, впадая в лирический тон, что
«казалось, наступает время, когда1 семь красных армий (пока без 14-й)
польского фронта под руководством одной волн и одного
командующего будут вести решительный бой с целью нанести окон-
1 Не проще ли было не ломать налаженного управления и связи, а просто
твердо взять в свои руки регулирование взаимодействиями фр< нтов, хотя бы и в духе
прежнего плана, связанного для Юго-Заифропта с Люблинским направлением?
2 В лад. Меликов. Марна, Висла, Смирна, выноска к стр. 236.

Передача Западному фронту 12 и 1 копной армий 89
чатольное поражение неприятелю, группирующемуся на Висле» *.
Но грош цена этой лирике при том; состоянии! связи, в котором
последняя находилась в ту пору! "
Все изложенное доказывает лишний раз, насколько детали
этого ответственнейшего момента были заблаговременно
продуманы. Вместе с тем уже сейчас становится ясным, в какой мере
повинен Юго-Западный фронт в создавшейся проволочке с
передачей. Оценивая обстановку к 11 августа, т. Меликов пишет:
«Передача 1 кон. и 12 армий в состав Запфронта по
всевозможным причинам задерживалась; необходимо было еще раз
подтвердить командующему Юго-Запфронтом о необходимости
скорейшего осуществления этого вопроса» *г Думается, что
подтвердить можно было лишь то, что было однажды членораздельно
предписано к исполнению и осталось неисполненным лиЬо
вследствие непонимания, либо вследствие прямого нежелания
исполнителя. Читатель увидит дальше, когда такое указание было
дано Юго-Запфропту.
День 9 августа не отмечен каким-либо принципиальным
решением главкома и командования фронтами. Одпако, в этот день
можно отметить небезынтересный сам по себе факт посылки
главкомом командзайу телеграммы Л° 4700/оп, разрешавшей ввод
наших войск в Данцигский коридор и «еще раз» обращавшей
внимание на то, «что важнейшей задачей фронта при условии общей
обстановки является разгром живой силы в кратчайший срок».
Внутреннее противоречие указаний этой телеграммы было
осознано главкомом лишь 13 августа. Данцигский коридор тяпул
к себе 4 армию. Главком в разговоре по прямому проводу на
следующий день вновь указывает командзапу, что оп оставляет
в силе «задачу скорейшего разгрома польских сил без увлечения
глубокой стратегией, так как в этом отношении опасаюсь, что у
нас не будет времени для этого рода решения». Сейчас уже из-,
вестно, в какой мере разрешение на ввод наших войск в
Данцигский коридор, явно стимулировавшее такой ввод при
тенденции командзапа создать «таран» на своем правом фланге,
отразилось на общем ходе Варшавской операции.
День 10 августа представляет весьма значительный интерес;.
В этот день командзап отдал, как известно, свою историческую
директиву о форсировании Вислы 3, чему предшествовал разговор
*■ Влад. Меликов. Марна, Висла, Смирна, стр. 243.
2 Там же, стр. 237.
3 А не 8-го, как пишет М. Тухачевский, Поход за Вислу, стр. 44.

90
Львов — Варшава
с главкомом по прямому проводу, а не на. о бор от, как
утверждает т. Медиков в выноске к стр. 232 своего труда «Марна,
Висла, Смирна». Для того, чтобы убедиться в этом, незачем было
приводить те путаные объяснения, которыми мотивирует свое
утверждение т. Медиков, а достаточно было внимательно
прочесть текст разговора, который прямо начинается так: «У
аппарата командзап Тухачевский. Здравствуйте, Сергей Сергеевич,
наступление продолжается успешно, н я сейчас должеп
писать директиву... для создания прочного левого фланга
считаю необходимым подчинить Мозырской
группе 56 дивизию (входившую в состав 12 армии 10го-Запфронта.!—
А. И. 2?.)... кроме того, я в директиве укажу 4-й армии», и т. д.
Согласие па передачу 58 дивизии в состав Запфронта было дано
главкомом в этом же разговоре; в директиве командзапа от 10
августа за № 236/оп/сек указано: «в подчинение командмозыр-
группы распоряжением главкома передается 58 дивизия».
Из этого, а равно и из прочих приведенных выдержек до-пельзя
очевидно, что разговор предшествовал отдаче
директивы, а никак не наоборот *. Это обстоятельство имеет весьма
важное значение, и т. Медиков напрасно скользнул по нем в
выноске, к тому же еще и неверной. Как известно, в конце этого
разговора главком, который «никак не может согласиться» с
оценкой группировки противника, сделанной командзапом, все же
предоставил ему «свободу действий», т. с. попросту уклонился
от того, чтобы оказать влияние па дальнейшее действие фронта.
Если бы отдача командзапом директивы 10 августа
предшествовала разговору, то линию поведения главкома,
поставленного перед совершившимся фактом, можно было бы еще пытатьея
объяснить нежеланием создать какую-нибудь путаницу и
беспорядок в управлении. Но так как разговор предшествовал
отдаче директивы и носил по сути дела характер
согласования ее содержания с главкомом, то уклончивость последнего,
особенно принимая во внимание его несогласие с командзапом,
конечно, не мож'ет быть никоим образом оправдана той аналогией
с этим эпизодом, которую т. Шапошников усматривает в обмене
мнениями между Фалькенгеймом и Гипденбургом летом 1915 г.
и которая дает ему основание для следующего вывода: «Можно
1 Проще было бы, конечно, сопоставить часы и минуты разговора с часами и
минутами, отдачи директивы командзапа Л° 236/он, но па директиве время ее
подписания не обозначено; разговор происходил в 0 ч. 5 м. 10 августа. (Архив Краен,
армии. Дело № 2154.)

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 91
было сожалеть, что не была уже раньше применена группировка
до Буга», могло сказать фронту главнокомандование, но отнюдь
не вмешиваться в решение фронта, настойчиво проводившего свой
план» *. Мы смотрим несколько иначе на этот вопрос и
полагаем, что вместо «сожаления» (?—А. И. Е.) об отсутствии должной
группировки фронта надо было своевременно принять меры/
к тому, чтобы добиться этой группировки в том вид о, в каком
она представлялась необходимой с точки зрения взаимодействия
фронтов, поскольку фронты были. Правда, для этого падо было
верить в это взаимодействие и стремиться к нему, вместо того\
чтобы поддаваться ликвидаторским настроениям и оформлять их!
по линии наименьшего сопротивления в порядке механической/
передачи Запфронту польского участка Юго-Занфронта. И ужо!
во всяком случае надо было своевременно, четко и в категориче-\
ской .форме устанавливать промежуточные и конечные задачи i
фронтов на отдельные этапы кампании,--опять-таки под углом j
зрения взаимодействия фронтов. Ничего этого не было, и раз-'
говор 10 августа—только логическое завершение всей системы
управления главкома; прав т. Меликов, отмечая, что «в этот
день вожжи управления главнокомандования начинают
опускаться к земле» 2. Впрочем, он не вполне прав. Фактически эти
вожжи опустились в отношении Запфронта окончательно^ ужо
7 августа, когда главком телеграфировал „командзалу, что он «не
возражает» против дальнейшего плапа действий Запфронта; о том,
в какой море директива командзапа от 10 августа о форсировании
Вислы являлась отражением всех предшествовавших его
соображений и планов,—написало достаточно, и в нашу задачу не
входит останавливаться здесь на этом вопросе.
На Юго-Запфронте 9 и 10 августа отдавались распоряжения
лишь по линии вралгелевекого участка. На польском участке •
фронта 1 коп. армия производила указанную ей перегруппировку.!
«Перед конной армией стояла прежняя задача—скорейший захват 1
Львова. Весь день ю августа на всем фронте кон. армии прошел I
спокойно; армия готовилась к предстоящей тяжелой задано за- /
хвата укрепленного Львовского района»,—пишет тов. Клюев 3. Мы 1
отмечаем это здесь потому, что в эти дни командование 1 кон.арми-
ей расценивало предстоящие свои; действия точно так же, как и ком:-
* Б. Шапошников. На Висле.. К истории каммпапии 1920 г., стр. 59.
2 Влад. Меликов. Марна, Висла, Смирна, стр. 248.
8 Л. Клюев. 1 конная армия па польском фронте в 1920 г., стр. 84 и «Описание
боевцх действии 1 конной армии», раздел «Львовская онерадвд», стр. 21.

92
Львов — Варшава
нио Юго-Запфронтом, и считало, что передышка, данная армии,
является лишь предпосылкой к возобновлению ею интенсивных
действий именно в Львовском направлении, а'не в каком-либо другом.
. Тут же нам хочется отметить еще одно место из статьи тон.
Каменева, который, упомянув об. отданном им распоряжении
вывести 1 кон. армию в резерв, заявляет: «Однако, осуществление
этой меры не было проведено в жизнь по многим1 и
очень многим причинам, главнейшей из которых была та
стихийная сторона боя, вырваться из которой части, играющей
главную роль в исполнении какой-либо боевой задачи, чрезвычайно
трудно, да это и не всегда зависит от самой этой
части. Таким образом, оказалось, что один из главнейших
козырей во всей мере был уже использован для,
второстепенной цели в общем ходе кампании, а вместо с тем
риск, па который мы шли, еще больше увеличивается» 1.
Мы решительно не понимаем, что имеет в виду т. Каменев.
К 10 августа главная масса кон. .армии была выведена из боя
и не имела- соприкосновения е противником. Требование
директивы главкома № 4636 от 6 августа было фактически вн-
- /полнено. Налицо—^определенно неверное освещение
;/т. Каменевым исторического факта. Трудно допустить,
j чтобы т. Каменев не знал в 1920 гго"^ом, что коппая армия была
I/ выведена в резерв. Еще труднее допустить, что он так и не
I узнал об этом до 1922 г., когда писалась его статья. Допустить
это тем более трудно, что детали этого оперативного эпизода
достаточно широко известны и не вызывают, невидимому, чьих-
либо сомнений 2. Наконец, Мы находим формальное
подтверждение получения 1 кон. армией 7 августа директивы командующего
Юго-Запфронтом № 748 от того же числа, а равно и подробности
положения на участке армии 8—12 августа в «Описании боевых
действий 1 конной армии» 3. Поэтому мы воздерживаемся от оценки
приведенной выдержки из этой статьи и особенно—заключающихся
в ней упоминаний о каких-то таинственных «многих и очень
многих причинах», к тому же но зависящих от 1 кон. армии (уже не
зависели ли они от ком-ния Юго-Запфронтом?—А. И. Е.)у которые
помешали якобы выводу ее в резерв...
1 С. Каменев. Борьба с бедой Польшей, стр. 14.
2 Напр. В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-
Западным фронтами во время лотнего наступления Красной армии на Бислу в
1920 г.», стр. 46.
3 Описание боевых действий 1 конной армии. Раздел «Львовская операция», стр,
19—22.

Передача Западному фроиту 12 и 1 комюй армий 93
Мы позволим себе заметить лишь следующее: «один из
главнейших козырей» же мог быть и но был «использован во всей
море для второстепенной цели в общем ходе операции» без
ведома и санкции главкома, последовавшей, как
известно, 23 имя. И только один главком мог оценить ту
степень увеличения риска, который вытекал из этой санкции в
отношении всей кампании в целом...
Ю августа главкомом была отдана директива следующего
содержания *: .
КОМАПДЮГЗАП
Москва, 10 августа 20 года.
Впредь до передачи всей 12 армии Запфронту: первое,
приказываю с 24 часов 11 августа передать в состав Мозырской,
группы Запфронта 58 стр. дивизию; второе, с 24 часов 11 августа
разграничительную линию между Запфроптом и Юго-Запфронтом
устанавливаю—к востоку от м. Ратно прежние, а к западу от
этого пункта Ратно—Опалин—Биекупице—Глуек—Ополе—Солец,
все пункты для Запфронта включительно. № 4717/оп/Ю31/ш.
Этим самым главком возлагал непосредственную
ответственность за Люблинский район на Запфронт % Мы позволяем себе
думать в связи с этим, что то «наиболее выгодное» направление,
в котором должна быть брошена 1 кон. армия, не
определилось окончательно в сознании главкома даже 10
августа. Это неопровержимо подтверждается фактами, к
которым мы вернемся при рассмотрении событий за 13 августа.*-
Разговор 10 августа между главкомом и командзапом
интересен; еще и в том отношении, что знакомит нас с разницей их
взглядов относительно перебросок войск противника с Юго-Зап-
фронта на Запфронт. Комапдзап настаивает на том, что такая
переброска происходит. Главком отвечает: «Когда вы примете в
свое управление Юго-Запфронт, с чем надо поспешить3,
вы лично убедитесь в ошибочности своего суждения
относительно усиления вас за счет Юло-Запфронта». Эта часть разговора
лишний раз подтверждает, что главком опасался сюрпризов на
1 Эта телеграмма была «задержана расшифрованием за неимением подходящего
шифра» и расшифрована в штабе фронта лишь 11 августа. Архив Красной армии.
Дело № 43333, л. 55.
2 Б. Шапошников считает, что «уже с 23 июля Люблин был в приделах
разграничительных линии Запфронта» — это неверно: лишь с 24 часов 11 августа.
Б. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., стр. 102.
3 Как будто это зависело от командзапа!

94
Львов — Варшава
левом фланге Заифропта чисто интуитивно, так как никаких
реальных данных для; таких опасений в этот момент в руках
главкома еще но имелось, и он считал, что «поляки вливают (на
фронте Залфронта.—А. И. Е.) запасные части с тыла, и
появление этих номеров (полков.—А. И. Е.) я так и понимаю».
Тов. Тухачевский пишет в .своем труде «Поход за Вислу»
следующее: «Между тем, 12 армией был перехвачен приказ по 3
польской армии, из которого было ясно, что поляки готовятся
к переходу в наступление против нашего левого флапга из района
реки Вепрж. Между прочим, этот приказ вызвал большое
сомнение в полевом штабе, что и высказано в разговоре по прямому
проводу, и указано, что по данным разведки все называемые нами
части к нам не переброшены, а продолжают действовать на Юго-
Запфронтс. К сожалению, приказ был верен» К
Тов. Тухачевский спутал факты и даты. Едицственный
разговор его с главкомом в этот период, когда обоими
собеседниками упоминались те или иные части противника, происходил;
именно 10 августа; в частности, главком, возраясая командзапу,
указывал: «с Юго-Запфронта к вам ничего буквально не перешло,
так как 101 и: 105 полки дерутся на своих местах». Очевидно,
приведенная выдержка из труда т. Тухачевского может
относиться только к этому разговору. Между тем, в этот момент
(10 августа) никаких перехваченных приказов по 3-й
польской армии в наших руках еще не было. Таким
образом, тенденция т. Тухачевского свалить часть
ответственности за последующие события на те «большие сомнения,
которые возникли в полевом штабе», в достаточной мере не обоснована.
Мы остановимся ниже более подробно па этом эпизоде.
Переходим теперь к рассмотрению событий 11 августа,
являющегося решающим днем в ходе рассматриваемых событий.
В этот день (в о ч. 35 м.) между главкомом и комапдзаиом
имел место разговор по прямому проводу; мы приводим здесь
целиком всю часть его, связанную с вопросом перегруппировок 2:
Главком. Здравствуйте Михаил Николаевич. Сейчас Юго-
Западный фронт имел своей задачей разбить
противника, прикрывающего Львов, и в этих целях
естественно снижал на юг армию Буденного и 12 ар-
1 М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 49—50.
2 Архив Красной армии. Дело Je 43519, л. 27 и дело № 2154, лист 116.

Передача Западному фронту 12 и 1 котшй армии 95
мию. Теперь, когда вы резко подпимаете ваши;
части на север, приступая к окончательному реше-
пию, является необходимым и 12 армию и Буденного
поднимать на север, дабы у вае в центре не было
разжижения сил. Это тем более необходимо, что по сегодняшним и
вчерашним сводкам общего отступления поляков за Вислу, по-
моему, но наблюдается. Изложенное подчеркивает теснейшую
связь работы 12 армии с вашим левым фронтом, почему я
считаю, что вам надлежит сейчас же взять управление пе только
58 дивизией, а целиком 12 армией, иначе, думаю, ваш цептр
может по справиться со своей задачей и, пожалуй, лопнет, как
перетянутая струна—можете ли немедленно принять свое
управление 12 армию?
Командзап. Здравствуйте, Сергей Сергеевич. Связь с
Киевом, с тыловым штармом не установили, а от Киева до Сарны
имеется армейская связь, таким образом я могу сейчас же взять
в подчинение. С конной армией связь настраивается, по частые
прекращения; сейчас отвечу относительно времени установления
прочной связи, так как я также считаю необходимым
сдвинуть эти части к северу, дабы они могли
принять участие в главной операции... с конной армией
через Бердичев тыловой штаб может иметь связь по/Морзе,
более надежную связь ожидаем получить i2-ro...jL
Главком... Примите все меры, чтобы скорее отправить
48 дивизию... считаю, что путем растяжки вы/уже можете
теперь снимать 1—2 полка 48 див., грузить и сейчас же
отправлять его.
Домандзап. Пополнение для 48 дивизии 5 000 чел. готово,
приму меры к немедленному влитию и к немедленной отправке
частей, снимая их.
На этом разговоре необходимо остановиться, так как он
занимает бесспорно центральное место среди прочих
документальных материалов того периода.
Прежде всего—это единственный документ, в котором
главком четко формулировал свое понимание задач
Юго-Западного фронта к 11 августа; во-вторых, столь же четко указана
причина, требующая, по мнению главкома, изменения этих, задач,
и, наконец, прямо указано, что предполагается делать с 1 кон.
и 12 армиями.
В этом заключается огромное историческое значение
этого докумептат'Тем не менее, подавляющее большинство наших
историков о нем не упоминают и вероятно даже вообще не знают.
По крайней мере этот разговор вскользь упомянут лишь в труде
т. Меликова *, однако, наиболее интересная его часть там вообще
* В лад. Меткое. Марна, Висла, Смирна, стр. 236.

96
Львов—Варшава
опущена—видимо, т. Меликов не придал ей никакого значения,
прошел мимо тех слов главкома, которые начисто разбивают всю.
установку автора «Марпы, Вислы и Смирны»; кроме этого, т. Me-
дикова надо упрекнуть в очень вольном обращении с подлинным
текстом документа, в котором, между прочим, говорится... «центр
может не справиться с своей задачей и, пожалуй, лопнет, как
перстяпутая струна». Тов. Меликов'приводит эту часть разговора
в таком виде: «центр не справится с задачей и может лопнуть,
даже при легком цажиме (курсив т. Меликова.—А. И. Е.),
как перетянутая струна».
Эта «обработка» разговора и, особенно, тенденциозная отметка
курсивом как раз тех слов, которых главком вообще не
произносили которыми т. Меликов хотел, повидимому, липший
раз подчеркнуть от себя пресловутую «интуицию», вряд ли
приемлема в серьезном исследовательском труде. Впрочем, труд от
этого, в конечном счете, все-таки ничего не выиграл...
Итак, оказывается, во-первых, что к 11 августа «Юго-Зап-
фронт имел своей задачей разбить противника',
прикрывающего Львов, и в этих целях,
естественно, снижал на юл армию Буденного и 12 армию».
Излишне доказывать, что такие действия, направленные к
достижению таких целой, не могли развиться стихийно, без ведома и
санкции главкома, который и находит все это «естественным».
В связи с этим нам хочется напомнить читателю ту выдержку
из статьи т. Каменева, где он утверждает, что «опасения» цеп-
трального командования перед «призраком возможного разнобоя
фронта в будущем, в момент самых серьезных переживаний всей
операции», «прежде всего базировались на том, что главный
козырь всей операции на украинском участке—конная
масса—уклонилась от основного направления Житомир—Гру-
бешов и увлеклась по общему ходу кампании
второстепенной задачей овладения, совместно с частями 14
армии, твердыней Галиции—крепостью Львов». Надо
полагать, что т. Каменев хотел подчеркнуть веем сказанным: им в
1922 г. именно неестественность того, что он сам признал
естественным 11 августа в разговоре с командзапом...
Во-вторых, необходимость изменения той задачи Юго-Запфроп-
та, которую он выполнял до 11 августа, и подъема 1 кон. и
12 армий на север обусловливалась исключительно!тем,
что теперь, когда «вы резко поднимаете свои части на север,
приступая к окончательному решению, является необходитш»

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 97
и т. д. Иными словами, пе главком определял порядок и
характер взаимодействия фронтов, а Запфронт, получивший «свободу
действий». Такой порядок вещей являлся тоже совершенно
«естественным». «Последняя задача Краспой армии—овладеть
Варшавой» 1. От взаимодействия фронтов для достижения этой цели
главком давно отказался, обещав своевременно объединить в
руках командзапа все управление на польском фронте. Естественно,
что расчеты командзапа строились в основе на исполнении этих
обещаний и Юго-Запфропта как такового в его представлении
уже не существовало. Правда, командзап несколько поторопился,
что и было отмечено нами выше, и не учел в должной мерс
полоягение Мозырекой группы. Но это—его личная ошибка, не
имеющая отношения к системе верховного руководства
оперативной стороной кампании. Об этой стороне дела мы поговорим особо.
Равным образом мы рассмотрим ниже и ту часть разговора 11
августа, которая касается переброски 48 стр. дивизии на Врангеля.
В результате разговора 11 августа главком в 3 часа 11 августа
отдает директиву следующего содержания:
Москва, 11 августа, 3 часа.
Запфронт приступает к нанесению решительного удара для
разгрома противника и овладения Варшавским районом. Ввиду
этого теперь же приходится временно отказаться
от немедленного овладения на вашем фронте
Львовским районом и для оказания содействия
Тухачевскому направить возможно больше сил для удара примерно на
Люблин—Ново-Александрия^ дабы всемерно поддержать левый
фланг Тухачевского. Это обстоятельство требует
изменить основные задачи 12 и первой конармии,
причем 12 армия главными силами должна наносить удар в общем
направлении на Люблин, а конная армия, также главными си-,
лами, должна выйти в район Замостье—Томашев—Грубешов. Вмс-(
сте с этим является существенно необходимым скорейшая
передача сперва 12, а затем и конной армии в непосредственное
подчинение комфронту Тухачевскому, причем тов. Тухачевский
указывает срок передачи 12 армии 13 августа, а конной
числа 15-го2. Срочно прошу вашего заключения по
изложенному, а равно сообщить, какую группировку сил вы
намерены сделать в связи с новой задачей,
вытекающей из служившейся обстановки на Занфронто.
N° 4738/0П/1041/Ш.
1 С. Каменев. Борьба с белой Польшей, стр. 13.
2 Несколько неясно, откуда взяты эти сроки, так как командзап в разговоре
с главкомом 11 августа их пс упоминал.
7 А. Егоров

98
Львов — Варшавй
Этот документ требует самого тщательного изучения и
анализа.
Отмечаем прежде всего, что в качестве мотивировки
необходимости «временного (?—А. И. Е.) отказа от немедленного
овладения Львовом» приводится то обстоятельство, что «Запфронт
приступает к нанесению решительного удара для разгрома
противника и овладения Варшавским районом». Оценивая эту
директиву, т. Меликов пишет: «Район удара здесь определен
чрезвычайно удачно, так как район Люблин—Ново-Александрия бил
как раз районом сосредоточения сил ударной группы Пилеудекого,
предназначенной для контр-мапевра с юга на север» 1. Признавая
это обстоятельство, нельзя не отметить вместе с тем то, что эта
удача была результатом совершенно случайного совпадения, так
как и 11 августа главком еще не располагал, как мы увидим,
какими-либо данными о плане Пилеудекого и о сосредоточении его
ударной группы именно в этом районе и не подозревал, что в
этот день поляки сами подготошщлись к «нанесению решительного
,удара для разгрома»... нашего Залфронта). Кроме того это
распоряжение являлось, как мы увидим дальше, настолько
запоздалым, что ничего уже не могло изменить в ходе последующих
событий, хотя т. Меликов и «уверен, что будь эта.директива'
выполнена фронтами сейчас же по ее получении:, то дальнейший
ход операций на польском фронте был бы" совершенно другим,
/чем он был на самом деле» 2.
Кроме того необходимо особенно отметить то обстоятельство,
что приведенная директива—первый документ за период 28
июля—11 августа, указывающий на изменение 8 а дач 1
конной и 12 армий. Как читатель помнит, этот период был связан
с различными переговорами исключительно по вопросам
организационной стороны передачи этих армий, что и дало ком-нию
Юго-Запфронтом основание считать в ту пору, как било не раз
указано, что задачи их, а тем самым—и общая группировка сил
фронта остаются неизменными независимо от передачи. Мы видели
также, что четкое решение о «подъеме» 1 конной и 12 армий к
северу, оформляется у главкома лишь после того
разговора с командзапом ю августа, в котором главком сдал
без боя свою позицию в вопросе о группировке Запфронта,
предоставив последнему пресловутую «свободу действий».
Результатом этого явилась, как мы знаем, директива1 командзапа 10
1 Влад. Меликов, Марна, Висла, Смирна, выноска к сгр. 238.
2 Там лее, стр. 238.

Передача Западному фронту 12 и i конной армий
августа № 286/оп/еек, вызвавшая, в свою очередь, известные нам
слова главкома (разговор его 11 августа с командзапом): «теперь,
когда вы резко поднимаете ваши части: на: север... является
необходимым и 12 армию и Буденного поднимать на север». Этим
приемом главком мыслил «всемерно поддержать левый фланг
Тухачевского», и «это обстоятельство требует изменить основные задачи
12 и 1 кон. армий», о чем ком-ние Юго-Залфронтом и
уведомляется, наконец, директивой 11 августа № 4738, которая весьма
обстоятельно указывает, в чем будут "заключаться новые задачи
названных армий. Мы обращаем внимание читателей на то, что директива
говорит об изменении именно «основных» задач 1 кон. и 12
армий. Это подтверждает еще раз, что главком понимал под
этими задачами именно те, которые выполнялись этими
армиями до 11 августа, что он отмечал и в разговоре с
командзапом того же 11 августа, перед отдачей директивы 3NS 4738.
Все эти сопоставления приобретают весьма значительный
интерес па фоне тех цитат из статьи т. Каменева, приводившихся
выше, где он говорит об «уклонениях» и «увлечениях» 1 конной
армии, о «призраках», стоявших перед центральным
командованием, и пр. Однако нас интересует сейчас не эта сторона дела1,
которая представляется нам уже достаточно выясненной выше
и вполне ясной. Нам важно было установить, что директива
№ 4738 являлась именно первым документом, извещавшим
ком-ние Юго-Запфронтом о необходимости изменения задач 12
и 1 конной армий; думается, что в этом смысле у всех еще не
вполне убежденных должны отпасть последние сомнения. Даже
оставляя в стороне все те выводы, которые удается сделать на
основе сопоставления директивы № 4738 с разговором 11 августа
между главкомом и командзапом, нетрудно убедиться из одного
да яге текста директивы № 4738 в том, что она
действительно впервые ставит вопрос об изменении задач Юго-Запфронта.
В самом деле, если бы такие указания были даны раньше, то
тогда же были бы, надо думать, поставлены и согласованы
различные связанные с ними вопросы, в том числе и вопрос
о том, «какую группировку сил вы намерены сделать в связи
с новой задачей». В этом случай не нужно было вновь
перечислять 11 августа эти задачи и просить «заключения по
изложенному», а надо было просто приказать. Должно быть
совершенно ясным, что никакого предварительного
согласования решения, изложенного в директиве № 4738, до
11 августа не было, и что сама эта1 директива является
7*

iOO Львов — Варшава
именно первой попыткой достигнуть такого
согласования.
Мы приводим все эти, может быть, даже излишне
пространные доказательства правильности нашего утверждения только
потому, что нам известна та настойчивость, е которой делается и
по сей день упор на полную, якобы, осведомленность ком-ния Юго-
Запфронтом о планах и намерениях главкома, е чем ...связывается,
в свою очередь, популярная версия о заведомом и
сознательном уклонении ком-ния Юго-Запфронтом от осуществления этих
планов, причем эта версия имеет ряд вариантов, один
фантастичнее другого. Один из них утверждает в частности, как мы увидим
дальше, что ком-ние Юго-Запфронтом, зная о «сложившейся
обстановке на Запфронте» (понимая под этим контр-удар поляков),
«фактически отказалось выполнить приказание
главнокомандующего о содействии нашим северным армиям» К К этой версии мы
вернемся ниже, сейчас же мы отмечаем, пользуясь случаем, что
«сложившаяся обстановка на Запфронте», упомянутая в конце
директивы № 4738,. сложилась лишь в том смысле, что «теперь,
когда вы резко поднимаете ваши армии на север,... является
необходимым и 12 армию и Будённого поднимать на север».
Обстановку делал но противник, а командзап... О
действительной же обстановке еще ничего не знали, как мы увидим дальше,
ни комапдзап, ни главком.
Переходим к рассмотрению дальнейших событий 11 августа.
В этот день главком дополняет указания директивы ЛВ 4738
еще одной директивой следующего содержания:
Москва, 11 августа3.
Отход противника на линию, указанную в
перехваченном у противника приказе, облегчает фронту
принять ту группировку, о которой я вам указывал в последней
директиве, к тому же направление главных сил 12 армии на
Люблин даст нам впоследствии полную возможность разобщить
северную группу противника от южной, базирующейся на
Галицию, почему необходимо теперь же понудить 12 армию к
быстрейшему выдвижению вперед, дабы она наступала плечо с плечом
с частями наше$ Мозырекой группы, которая сегодня уже па-
1 В. Триандафилов, статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г.»,
стр. 48.
2 Час подписания не указан. Передана директива в 22 ч. 20 м. Архив Красной
армии. Дело № 1742, л. 229.

Передача Западному фронту 12 и 1 котъой армий 101
ходитея на выеоте Коцка. Ввиду наложенного заставьте
командарма 12, не теряя ни минуты, перейти к решительному
выполнению своей новой задачи. № 4752/оп/Ю44/ш,
Первое, что бросается в глаза в этой директиве—это
упоминание о каком-то перехваченном приказе противника, указывающем
линию его отхода. Однако в этой директиве не видно никаких
признаков осведомленности главкома об уже происходившей в
то время полным ходом перегруппировке поляков в Люблинском
районе. Об этом ясно свидетельствует та часть директивы, которая
указывает, что «направление главных сил 12 армии на Люблин
дает нам впоследствии полную возможность разобщить северную
группу противника от южной, базирующейся на Галицию».
Совершенно очевидно, что в случае осведомленности главкома о
концентрации сил противника в Люблинском районе задача
разбить, их приобретала бы наиболее срочное и важное значение,
что, конечно, и было бы (не могло не быть!) соответственно
освещено в директиве. Между тем последняя отмечает лишь
возможность разобщения впоследствии северной и южной (Гали-
цийской) группировки, что при наличии Люблинской группировки
(если бы о ней было что-нибудь известно) отходило бы,
очевидно, на второй план. Содержание этой директивы позволяет,
при внимательном ого анализе, совершенно определенно
утверждать, что и в момент ее подписания главкомом последний
продолжал еще пребывать в полном неведении относительно туч,
стремительно сгущавшихся на фронте Мозырской группы.
Директива № 4752 является первым документом,
упоминающим о каком-то перехваченном приказе противника. Это
обстоятельство заставляет нас временно прервать хронологическое
описание событий и исследование их для того, чтобы разобраться
в той роли, которую перехваченные приказы сыграли в
событиях этого периода.
Тов. Шапошников рисует нам следующую картину: «9
августа в 12 армии (Юго-Запфронт) был перехвачен приказ по 3
польской армии, полученный в полевом штабе 10 августа. Этим
приказом намечалось сосредоточение на 17 августа новой польское
армии в районе Люблина с целью ликвидировать
противника па северном участке. Задача 3 армии—задержать до 18
августа противника, наступающего к реке Вепрж, с целью
охранения сосредоточения новой армии. Это была первая ласточка в
раскрытии группировки противника» V
1 Л. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 rJ, стр. 80.

102
г Львов — Варшава
Далее т. Шапошников цитирует без комментариев ту
выдержку из труда т. Тухачевского «Поход за Вислу» о «больших
сомнениях в полевом штабе», которая была приведена нами выше и
касалась разговора главкома и командзапа 10 августа; таким
образом, т. Шапошников считает вместе с т. Тухачевским, что этот
разговор основывался на упомянутом перехваченном приказе. Еще
далее т. Шапошников пишет следующее: «Теперь мы подходим
к тому злополучному перехваченному приказу по 3 польской
армии, в котором, по мнению автора «Похода за Вислу», полевой
штаб сомневался». Читатель помнит, что приказ был
получен утром 10 августа в половом штабе, в тот же день
был доложен, и в ночь с ю на 11 главком отдает следующую
директиву: «Запфронт приступает к нанесению решительного
удара» и т. д. (далее т. Шапошников приводит знакомый нам текст
директивы № 4738.—А. И. Е.) 1.
Итак, по т. Шапошникову выходит, что эта директива была
отдана главкомом без всяких «сомнений» тотчас же после
того, как определилась опасность, угрожавшая Мозырской
группе со стороны ударной группы Пилсудского,
сосредоточивавшейся в Люблинском районе. Между тем, мы видели из разбора как
директивы № 4738, так и директивы № 4752, отданной того
же 11 августа, что нот никаких оснований говорить о большем,
чем об оперативной «интуиции» главкома. Дальше мы увидим,
в какой мере действительные факты подтверждают эту точку
зрения, столь расходящуюся со словами т. Шапошникова, вдвойне
ответственного за них, как историк и как бывший начоперупр
полевого штаба.
В. Триандафилов присоединяется к точке зрения т.
Шапошникова и пишете «9 августа... перехватывается приказ по 3
польской армии, из ^которого было видно, что поляки
сосредоточивают в районе Люблина новую армию, которая должна
переходом в контрнаступление ликвидировать противника,
наступавшего на Варшаву.
В приказе указывалось, что начало этого наступления
предположено на 17 августа, до какого времени на 3 польскую армию
возлагается задача обеспечить эту перегруппировку. Этот приказ
получается в Москве утром 10 августа (надо
полагать, что в штабе фронта (Юго-Запфронта.—А. И. Е.)
он имелся 9 августа), и только после получения
\ 2>, Щацощпщов. Нл Висле, К истории кампании 1920 г., сгр. 96.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 103
этого приказа главнокомандующий 11 августа отдает Юго-
Запфронту директиву № 4738/оп/Ю41/ш» К Не ограничиваясь
изложенным, т. Триандафилов делает из сказанного еще и
некоторые выводы по вопросу взаимодействия фронтов. Бот что он
пишет: «Но для того, чтобы намеченная главнокомандованием
перегруппировка нашего Юго-Запфронта была выполнена,
требовалось, в первую очередь, соответствующее понимание
обстановки самим фронтом; к сожалению, Юго-Занфронт
оценивал 'обстановку иначе и понимал свои задачи по
своему. Мы выше указывали, что штаб фронта
(Юго-Запфронта.—А. И. Е.) имел у себя перехваченный приказ 3-й
польской армии еще 9 августа. В эти дни фронту не раз
напоминалось (по разному поводу) о предстоящей передаче Зап-
фронту 12 и 1 кон. армий, и, несмотря на это, перехваченный
приказ не навел штаб фронта ни на какие мысли.
Кон. армия выводилась в резерв, ее приказывалось «готовить для
новой операции». Вместо того, чтобы предупредить 1
кон. армию о том, что в связи с новой обстановкой
не исключена возможность направления ее па Люб-
Лин, 12 августа ей разрешается вновь перейти в атаку на
Львов»2. ,ь
Эта выдержка из статьи т. Триандафилова не нуждается в
комментариях и является совершенно недвусмысленным
обвинением ком-ния Юго-Запфронтом в полной неспособности к
элементарному оперативному мышлению.
Посмотрим теперь, в какой меро все изложенное т.
Шапошниковым и т. Триандафиловым соответствует действительности.
Из труда т. МеЛикова мы узнаем, что «в первой половине
августа войсками 12 армии был перехвачен целый ряд приказов
противника. Особенно ценными из них были приказы ;№№ 109
и 110 по 3 польской армии, содержание которых в полной мере
определяло, что^ поляками задуман серьезный удар из района
Ивангород—Люблин в северном направлении»3. В труде тов.
Меликова приведены тексты этих приказов, № 109—полностью,
№ НО—в выдержках. Сличая этот текст с изложением
содержания перехваченного приказа, приведенным у т. Шапошникова
1 В. Триандафилов^ стагья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г.»,
стр. 46.
2 Там же, стр. 47.
3 Владщ Мелцкщ Марна, Виска, Смирна, стр. 308,

104
Львов — Варшава
и у т. Триандафилова, приходится думать, что оба они имеют
в виду приказ К» 109 от 8 августа. Кстати, эту дату
перехваченного приказа прямо указывает и сам т.
Шапошников 1.
Текст приказа № 109 полностью помещен в приложении № 5
к труду т. Мелйкова и снабжен следующим примечанием:
«Настоящий приказ командарма 3 польской армии 14 августа был
взят частями 12 армии от убитого польского майора Драевского
(комбата охотничьего полка) у деревни Дубепка». Тут же т. Мо-
ликовым дана ссылка (проворенная нами) на дело № 43831 архива
Красной армии.
Таким образом, приказ, перехваченный нами лишь 14
августа, был, по словам т. Шапошникова, <<получен^в"ЧголШ'ом
штабе Ю августа» и, по мнению т. Триандафилова, «надо
полагать, имелся в штабе Юго-Запфронта 9 августа»... 2.
Быть может, и т. Шапошников и т. Триандафилов имели в
виду приказ по 3 польской армии № 110? Это предположение
сразу же отпадает, потому что этот приказ был отдан противником
только 11 августа 3; первый экземпляр его попал в паши руки
в 16 ч. того же 11 августа у Влодавы4, где сводный отряд Мо-
зырской группы захватил грузовик противника, заехавший в наше
расположение. На этом грузовике и был взят (на пленном
офицере) приказ № но по 3 польской армии 5. Того же 11 августа
штабом сводпого отряда была отправлена разведсводка к 17 часам
за № 32/разв., где значилось 6: «Перехваченный сегодня (т. е.
i Б. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., стр. 06.
а Эти утверждения введи в заблуждение и А. Свечина (Стратегия, стр. 252),
который приходит к тому выводу, что, «если бы ис целый ряд трений в управлении,
мы могли бы и течение остающихся до начала польского удара шести дней
приготовиться к его встрече или далее просто уклониться от него». Дело прежде всего
в датах, которые сокращают эти б дней до 3-х.
3 А не 12-го, как считает почему-то т. Меликов (сгр. 308), который говорит о
приказе № 110 по 3 польской армии от 12 августа, хотя в целом ряде архивных
материалов подтверждается именно 11 августа, как дата самого приказа. (Архив
Красной армии. Дело Je 43112, д.л. 161 и 163; дело № 71730, л. 37 и ряд других.)
« Архив Красной армии. Дело № 43087, л. ,229.
' Повидимому, другой экземпляр этого же приказа попал в паши руки, опять-
таки у Влоданы, еще и 12 августа, так как в разведсводке штабрига 172 (58 стр.
див. 12 армии) к 22 часам 12/VIII за № 265/р значится: «Из оперприказа польской
.армии от 11 августа за № 110, принято от захваченных польских офицеров
J2/YIH юр. Влодава, видно» и т. д. Архив Красной армии. Дело № 43112,
д. 163.
6 Архив Красной армии. Дело № 71913, л. 37.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий
105
11 августа.—А. И. Е.) в гор. Влодава польский автомобиль с
директивами штаба 3 армии от 11/VIII—20 г. дает возможность
выяснить... согласно найденному при пленных оперприказа штаба
3 армии № но задачу 3 армии»... и т. д. Таким образом,
приходится отметить ошибку в освещении этого эпизода т. Хвесиным,
который утверждает, что польский офицер, везший приказ
командующего .3 польской армией, был захвачен на участке
сводного отряда 10 августа, т. е. па день раньше 1. Эта деталь
имеет весьма существенное значение, так как в случае захвата
этого приказа ю августа его содержание могло еще, при
благоприятных условиях, так или иначе дойти к 11 августа до
сведения полевого штаба. На самом же деле эта возможность, по
условиям времени, определенно исключалась, так как упомянутая
выше разведсводка сводного отряда к 17 час. 11 августа пошла
обычным порядком по инстанциям и нашла свое первое отражение
в документах штаба Запфронта лишь 13 августа в разведсводке
к 6 часам того же числа. В этот только день. узнал о
перехваченном приказе и командзап.
Главком же, как мы увидим дальше, ничего не знал об этом
приказе даже и 13 августа.
Таким образом, пи приказ Ко 109, пи приказ № НО
никак пе могли быть известны главкому ни 10, ни
11 августа. Эти простые сами по себе сопоставления фактов и
дат неопровержимо устанавливают фантастичность той картины,
которую нарисовали т. Шапошников и т. Триандафилов, а
следовательно, и фантастичность их выводов, которые оказываются
построенными на исторически неверной базе.
Итак, оказывается, что никаких приказов но з польской армии,
раскрывавших в качестве «первой Ласточки» картину группировки
ударных частей Пилсудекого, в руках главкома и августа не было.
О каком же перехваченном приказе противника говорится в
директиве главкома № 4752?
Установить это нам позволит текст самой директивы;
последняя говорит дословно следующее: «Отход противника па линию,
указанную в перехваченном у противника приказе, облегчает
фропту принять ту группировку, которую я вам указал в
последней директиве», и т. д. \
Отсюда ясно, что главком располагал какими-то сведениями,
1 Т. Хвссип. Статья «Действия Мозырской группы в 1920 г.», журнад «Бойнаи
революция» за 1928 г., книга вторая> стр. 129.

106
Львов — Варшава
относившимися к периоду отхода противника, т. е. к периоду,
предшествовавшему сосредоточению польской ударной
группы в Люблинском районе. В этом перехваченном приказе
указывалась, очевидно, какая-то линия отхода. Сопоставляя эти
две данные, мы должны вспомнить о том, что нами былз
перехвачен в числе прочих, кроме приказов по 3 польской армии,
ещег^и приказ по 1 дивизии легионеров от 8 августа
за № 997/оп.
Этот приказ содержал указания на то, что группе майора
Гозера и з польской армии приказано отойти «сомкнутыми
колоннами, дабы сконцентрироваться на новой линии сильными
частями, чтобы можно было вести подвижный бой». Далее, из этого
приказа можно было усмотреть, что перечисленные в нем части
отходят на широком фронте (от Парчева—20 км зап. Влодава до
Радзиехова—15—18 км сев.-зап. Броды), в западном
направлении на линию Фирлей—Остров—Ленча, Бискупипе—Красноетав—
Грабовец—Тышовцы—Тартаков—Радзиехов. Очевидно, этот
именно перехваченный приказ и был тем приказом, содержание
которого стало известно главкому 11 августа перед отдачей директивы
№ 4752. Мы не беремся сказать, как именно это произошло.
Тов. Медиков пишет, правда: «14 августа из штаба; 12 армии
(Ровно) главком получил следующую телеграмму: Захватили
приказ противника, знаем его план. № 155/о х. Перехваченный
приказ от 8 августа по 1 дивизии легионеров действительно не
только говорил о составе действующих сил противника против
стыка Запфронта и Юго-Запфронта и 12 армии, но и давал ценные
I Подлинный* текст этой телеграммы несколько иной (Архив Красной армии
Дело № 1856):
МОСКВА, ТРОЦКОМУ, КОПИЯ ЛЕНИНУ
Ровно, 14 августа.
Считаем долгом предупредить, что самая крупная дивизия имеет 1 500 штыков
и самая малочисленная—700 на всю дивизию. Противник массируется перед нашей
конной армией. Части устали, плохо одеты. Пополнений из-за отсутствия обмунди-
\ рования и винтовок подать не можем. Захватив приказ противника и
зная его план, парируем удар, примем меры не терять инициативы, ибо
переход к обороне не удастся и часги не выдержат, так как противник превосходи г
нас. Необходима помощь, № 155/с,
Реввоенсовет 12 Кузтш, Лралоо

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 107
сведения о его перегруппировке» Ч Выходит, в трактовке т. Ме-
ликова, что телеграмма № 155/с говорила именно о приказе по
1 дивизии легионеров; но это было лишь 14 августа, и т. Меликов
сам же пишет далее: «15 августа РВС 12 армий, в дополнение
кевоеЙтелеграммоМ155/е передал командзапу телеграмму»,
содержавшею текст приказа М 109 по 3-Й польской
армии2. Таким образом, телеграмма № 155/о сообщала1 не о захвате
приказа по 1 дивизии Легионоров, а о захвате приказа по
3 польской армии от 8 августа № 109; время
отправления этой телеграммы (14 августа) совпадает с днем захвата именно
этого приказа; к тому же приказ по 1 дивизии легионеров
какого-либо плана противника в буквальном смысле этого слова
еще не раскрывает, тогда как приказ № 109 по 3-Й польской
армии раскрывает все карты поляков. Наконец, приказ по 1
дивизии" легионеров был захвачен не 12 армией, а 1 конной5.
Далее, т. Меликов усматривает в приказе по 1 дивизии легионеров
признаки того, что «главпые силы 3 польской армии, отходя на
новую Линию, стремились подняться к северу в райоп
Люблина—Ленчна (подчеркнуто нами.—А. И. Е.), о чем
могла, между прочим, дать намек и фраза в перехваченном
приказе: «отход сомкнутыми колоннами,, дабы концентрироваться на
•новой линии» 4. Однако, очень трудно глядя на карту,
согласиться с т. Меликовым. Во-первых, «отход сомкнутыми
колоннами»—это общая фраза, свидетельствующая лишь о желании,
вполне естественном при отходе, возможно скорее оторваться от
противника для возвращения себе свободы маневра. Сделать из
этого, без дополнительных данных, какие-либо выводы о плано
этого будущего маневра тем более трудно, что схема отхода
польских частей, согласно приказу, по 1 дивизии легионеров, вовсо
не дает основания утверждать, как это делает тов. Меликов, что
они все стремятся «подняться к северу в район Люблин—Ленчпа».
Верно, что Ленчна указана в приказе, как пункт отхода одной
из колонн 7 польской дивизии. Однако другая колонна этой же
дивизии, 6 украинская дивизия, 3 дивизия легионеров, 1 диви-
1 Влад. Меликов. Map па, Висла, Смирна, стр. 264—265.
2 Там же, стр. 308.
* Архив Красное армии. Дело № 1031, л. 153, разведсводка штаба Юго-Зап.
фронта к 6 час 11 августа № 648/р, где значится: «1 конармия, львовское
направление. 8/VIII в районе Холоюв перехвачен ординарец штаба 1-й дивизии
легионеров с оперприказом по той же дивизии от 8 августа 17 ч, 30 мин,»,
* $лад, Меликов, Марна, Вдела, Смирна, сгр. 265,

108
Львов — Варшава
зия легионеров, 3 и 7 уланские полки и, наконец, 1 кав.
дивизия отходят южнее на фронте Ленчна—Радзиехов (около 170 км),
но только но в северном, а в западном, а частью даже в
юго-западном направлении, причем разграничительные
линии-всех этих частей тянутся опять-таки прямо на запад
или юго-запад. — "*"*"
Наконец, в еамом приказе прямо указано, что щель отхода
3 армии—связать свои фланги на юго с левым флангом С армии,
а па севере—с правым флангом Полесской группы» *. О каком-
либо контр-ударс пет пока даже намека.
Мы затруднились бы поручиться за то, что т. Медиков
сделал бы в боевой обстановке из всех этих данных те именно
выводы, которые он так авторитетно делает сейчас, сидя в
покойном кресле историка и критика за письменным столом,
заваленным документами, раскрывающими весь ход польской
кампании. В ту пору этот приказ позволял говорить лишь обходном:
о отходе противника перед Юго-Запфронтом и левым
флангом Запфронта. Такое именно значение и придал этому приказу
главком в своей директиве за № 4752. Точно так же поняло этот
приказ и ком-нио Юго-Запфронтом, которое, узнав о нем лишь
11-го, использовало его при составлении директивы армиям
фронта от 12 августа №. 764 (см. дальше), где содержание этого
приказа было приведено в общих чертах. Повторяем, что нам
не удалось, к сожалению, в точности установить, каким именно
путем сведения об этом приказе попали в полевой штаб.
Наиболее вероятно предположение, что полевой штаб узнал о нем из
утренней разведсводки Юго-Заифронта № 648/р, принятой в
полевом штабе, согласпо служебной пометке на этой разведсводке,
в 5 ч. 25 мин. 11 августа 2. Такое Предположение
подкрепляется и тем, что в директиве главкома № 4752 линия отхода
противника даже не указана по пункт а'м; предполагалось,
очевидно, что она известна ком-нию Юго-За'ифроптом.
Мы видим теперь, в какой мере был прав т. Триандафилов',
заявляя, что «перехваченный приказ не навел: штаб фронта Ни
на какие мысли» в деле использования 1 кон. армии.
Принимая во внимание, что приказ по 1 дивизии легионеров был
датирован 8 августа, ком-пие фронтом, узнав о нем 11 августа, могло
приттн лишь к тому заключению, что армии фронта уже
запаздывают с развитием интенсивного преследования отходящего
1 Архив Красной армии. Дйло № 1031, л. 153.
2 Там лее, см. заголовок, сподки.

омвпмики' ^ jt "vj
Быхова
/ *
ПСОВЕЛЬ
S&
6 ><:*-* ^Ухане
Грабовец
мадимир:волынский
Торчин0
(ЗАМОСТЬЕ
'i^ElTi V Л, Пил К
Л
25
О
i I I i \
25
/f ГолубьвЛ \ --:^iF-„T.,. <
Тышовцы^ %*^>^,*йры****%»
/ , :«.^Л1авйови1№ VI Скоморохи
^:'" «ул. иоЗк4ЙЙЕ.
/^*!^--^^^^tj лег ^-^^'Лружкополь
Ч\ \ /\ч ^ --/V*'* \l Радзивхов
РАВАРУССКА) Мосты Великие I Ж***" »^
* Станиславчик^ ->.
I кии. лии.
50 нм
Схема 3. Отход частей 3-й польской армии и разграничительные линии этих частей
данным приказа по 1-й див. легионеров от 8 августа 1920 г. № 997/оп.

Передача Западному фронту 12 и 1 копной армий 109
противника. Результатом этого сознания и явилась директива
армиям фронта от 12 августа Кг 764, требовавшая максимума!
энергии действий. К сожалению, нам но удалось разыскать этой
директивы в архивах.. Поэтому мы вынуждены обратиться к
«Описанию боевых операций 1 кон. армии», из которого мы
узнаем, что «12 августа командующий фронтом директивой
№ 764/сек/4б2б/оп приказал: продолжать самым
решительным образом выполнение задачи по последней его директиве
и, заняв в кратчайший срок Томашев, выбросить колпицу для
быстрого захвата переправы через р. Сан на участке Синява'—
Радымно. Из данных войсковой разведки и перехваченного
польского приказа по 1 пехдивизии легионеров
3 армии, наконец, командованию стало ясно, что противник
главными силами з армии отходит за р. Буг. В районе Броды—Буек
были силы з и 6 польских армий, причем к югу от Броды
действовала 6 армия. Наши армии Занфронта подходили к Варшаве
и к этому времени находились в 60 верстах от нее. Но сосед
справа—12 армия своим левым флангом выходила на р. Буг.
Левее пае 14 армия вышла на линию р. Стрына. Директивой
комфропта нашей армии была поставлена задача в самый
кратчайший срок сокрушительным ударом уничтожить противника'
на правом берегу р. Буг, форсировать реку и на плечах
бегущих остатков 3 и 6 армий захватить г. Львов» а.
Таким образом, к-ние фронтом не имело пи малейшего
основания притти к той мысли, что «в связи с новой обстановкой не
исключена возможность направления 1 кон. армии на Люблин»,
и могло быть и было заинтересовано лишь в таком
использовании момента отхода противника, которое обеспечивало бы
скорейшее разрешение ближайшей задачи, стоявшей перед армиями
польского участка фронта с 23 июля, т. е. захвата
Львова. Приэтом директива № 764 являлась в сущности ужо
запоздалой в отношении 1 кон. армии, ибо, как свидетельствует
т. Клюев: «с рассветом 12 августа 1 кон. армия начал&чпод-
тягивать свой армейский резерв к переправам через року СтырьЪ 2,
директива же № 764 была получена ею позже 3. Это доказывает
, Л. :
1 Описание боевых действий 1 кониой армии. Раздел «Львовская операция»,
стр. 23.
2 Д. Клюев. 1 конная армия на польском фронте в 1920 г., стр. 84»
3 Та» же. Д. Клюев ошибся в № директивы, но 746/ол, а 764. Вероятно, это
цросго типографская опечатка — переставленные местами цифры, так как второй*
Л°—4626/оп у т. Клюева верен.

но
Львов—Маргита
липший раз то, о чем уже говорилось в свое время—что
командование 1 кон. армии также не имело никаких оснований
считать задачу захват Львова отмененной.
Таким образом, т. Триандафилов неверно освещает ход
событий, заявляя, что «12 августа ей (1 кон. армии.—А. И. Е.)
разрешается (?—А. И. Е.) вновь перейти в атаку на Львов» К
Действия на львовском направлении были возобновлены по ишь
циативе самой армии, командование которой совершенно
правильно оценило обстановку и свои задачи в связи с отходом
противника, и просто опередили получение армией директивы
фронта № 764, не «разрешавшей», а требовавшей от армии
самого энергичного развития именно этих действий,
являвшихся непосредственной задачей ее с 23 июля.
На этом мы закончим изложение фактической стороны
истории с перехваченными приказами с тем, чтобы вернуться к ней
позже, когда приказы №№ 109 и 110 стали уже известны
главкому. I : ' j '
Посмотрим теперь, какая судьба постигла директивы
главкома от 11 августа' за №№ 4738 и 4752.
"~~ Как известно, ком-ние Юго-Запфронтом полечило эти
директивы лишь 13 августа в 16 час. 30 мин. Тов. Триандафилов пишет
не этому поводу следующее: «Теперь известно, что
указанные выше две телеграммы главкома с приказанием
отказаться от немедленного овладения Львовом и направить главные
силы фронта на Люблин—Замостье были получены и
расшифрованы в штабе фронта еще 11 августа. Если
командующий фронтом узнал о новых задачах фронта 13 августа, то штаб
об этом знал) еще 11 августа. При правильном
понимании штабом своих задач и, конечно, при
нормальных условиях управления армиями, поставленная Юго-
Запфронту новая задача по условиям времени и пространства
была выполнима». (Подчеркнуто везде нами.—А. И. Е.)2. Все
сказанное является прямым обвинением штаба Юго-Запфроита
не более, не менее как в служебном преступлении; к
сожалению, это обвинение не подтверждено т. Триандафиловым какими-
либо документальными данными или ссылками.
Этому, к сожалению безответственному, заявлению мы
противопоставляем следующие документальные данные.
1 В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-западным
фронтами во время летнего насгупдения Красной армии на Вислу в 1920 г.», стр. 47*
2 Там же, выноска к стр. 48.

Передача ЗапаЬчюму фронту 12 и i котюй армии 111
В деле № 43333 архива Красной армий (лжет 57-й) подшита
директива главкома № 4738 от и августа, поступившая в штаб
Запфронта, с следующей служебной пометкой: «Поступило
11/VIII—20 в 22 ч. 30 м. Телеграмма' задержана шифротделением^
ввиду искажения шифра в телеграмме. Начшифрот-
дела (подпись неразборчива)». Далее, в том же деле (лист 6 6-й)
подшит другой экземпляр той же директивы № 4738 с
служебными пометками такого рода: «Вторично. На' № 722/ш/зап.
Принята 13/VIII. Поступило в шифров. 13/VIII 21 ч. 30 м.
Настоящая телеграмма—вторичный экземпляр телеграммы, которая
расшифрована ввиду искажения шифра посредством
комбинирования и сдана по назначению 13/VIII—20 в 22
часа 13 минут». """
Кроме этого, в деле № 1742 того же архива Красной армии
(лист. 227-й) подшита подлинная директива № 4738 11
августа, иаписапная рукой самого главкома. На обороте этого листа
наклеена служебная пометка: «Серия Г. Вторичнона№ 722/ш/
зап. передана 13/VIII 13 ч. 35 м. на; ст. Харьков, 18 ч. 05 м.
на ст. Минск».
Картина как будто ясная. Искаженная при зашифровке
в половом штабе в Москве директива № 4738 не поддалась
расшифровке в штабе Запфронта, и запросом № 722/ш/зап.
(очевидно—условное обозначение шифровального отдела штаба
Запфронта) была затребована вторичная передача. Та же судьба
постигла и вторую директиву от 11 августа № 4752, о чем
свидетельствует лист 229 того же архивного дела № 1742. Этим
листом является опять-таки подлинный текст директивы № 4752,
написанный собственноручно главкомом, с наклеенной на
обороте следующей служебной пометкой: «Серия Г., вторично
13/VIII 13 ч. 05 м. на ст. Хфьков, 18 час. на' ст. Минск» и с
надписью поперек наклейки: «Вторично на1 № 722/щ», т. е.
па тот же №, коим требовалась повторная передача первой
директивы от 11 августа № 4738. К сожалению, состояние наших
архивов, в смысле полноты их материалов, таково, что разыскать
самый № 722/ш/зап. не удалось. Но в этом и кот, пожалуй,
особой надобности. Сущность всего происшедшего и так
совершенно ясна, равно как совершенно ясно и то, что текст обеих
директив, не поддавшийся 11 августа расшифровке в штабе
Запфронта по первой передаче и расшифрованный лишь 13
августа после вторичной, естественно не мог быть
расшифрован 11 авгуета ив штабе Юпо-Заифронта1, так

112
Львов — Варшава
как шифр был одинаковый. Надо полагать, что штаб
Юго-Заифропта, со своей стороны, также запрашивал' повторную
передачу обеих директив; очевидно, запрос штаба Занфронта
поступил в полевой штаб несколько раньше, и по этому запросу
обо директивы были повторены по обоим адресам. Нам не
удалось, в сожалению, найти в архиве какие-либо следы переписки
по этому поводу непосредственно между. Москвой и Харьковом.
Но пеудача поисков в этом направлении—это всего лишь
досадная деталь, но больше, так как шифр был общий со всеми
вытекающими из этого общими же последствиями, коль скоро ошибка
таилась в 'зашифровке (комбинирование шифра). Все
сказанное снимает со штаба Юго-Запфронта тяжелое обвинение,
брошенное т. Триандафиловым.
Со своей стороны мы подтверждаем, с полным сознанием своей
ответственности за сказанное, что мы лично убедились, по
возвращении в Харьков 14 августа, в техническом характере задержки
обеих директив и в полной непричастности к этой задержке
руководящих лиц штаба фронта.
Установив это, вернемся к рассмотрению последующих
событий.
12 августа провода оживленно работали. Главком отдает в
этот день Юго-Западному фронту директиву следующего
содержания:
Москва, 12 августа.
Мозырекая группа заняла Коцк и 14 числа рассчитывала
форсировать Вислу и овладеть Ивангородом. В операции на Висле
должна участвовать 58 дивизия. Эта операция может потерпеть
неудачу, если, она не будет поддержана 12 армией, так как при
стоянии 12 армии на месте получится разрыв между флангами
Мозырской группы и 12 армии, почему настаиваю на
энергичнейшем продвижепии частей 12 армии вперед и овладении
Холмом и Люблином. Ожидаю распоряжений. В районе
Варшава нами занят Вышков. М 4767/оп.
Эта директива являлась, по существу, подталкиванием 12
армии, в тех направлениях, на которые ее свернула директива
№ 4738 от 11 августа, еще не дошедшая в этот день до
ком-ния Юго-Запф.ронтом, которое получило 12 августа
лишь известную читателю директиву № 4717 от 10 августа1.
1 Эга директива, как уже отмечалось раньше, била передана вторично
вследствие каких-то технических недоразумений и была окончагельно расшифрована в
штабе Юго-Запфронта лишь в 0 час. 40 мин. 12 августа. Между прочим, та же исто-

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 113
Как мы помним1, эта директива назначала новые
разграничительные линии между Юго-Запфронтом и Запфронтом в связи с
передачей Мозырской группе 58-й стрелковой дивизии 12 армии.
Во исполнение указанной директивы ком-ние фронтом отдало
армиям фронта директиву «N» 763/сок/4625/оп 1. Затем, в порядке
последовательности, ком-ние Юго-Запфронтом сочло нужным
подтолкнуть армии фронта и отдало директиву М 764, также
известную читателю, и лишь после этого в поезде командующего
фронтом была получена, наконец, директива главкома, от того
же 12 августа за № 4767, содержание которой было только что
изложено выше. Директивы главкома от 11 августа
за Кй 4738 и 4752 к этому времени ком-нием Юго-Зап-
фронта получены еще не были. В связи с этим
обстоятельством директива главкома № 4767, отданная в соответствии
с содержанием двух предшествовавших ей и неизвестных
еще фронту директив от 11 августа, вызвала большое
недоумение, ибо она требовала овладения Люблиным, который, как
читатель помнит, директивой главкома от 10 августа за № 4717 (к/
этому времени уже полученной) был включен с 24 час.|
11 августа в разграничительные линии Запфронта. О 1 кон.)
армии директива № 4767 вообще ничего не упом&{
нала. В итоге недоразумение возникало лишь в отношении 12?
армии; самый текст директивы давал повод думать, что
главком, в связи с задержкой, имевшей место при, передаче
директивы М 4717 от ю августа, был обеспокоен вопросом, получена ли
и исполнена ли эта директива в отношении 58 дивизии.
Считая, что директива № 4767—результат ошибки штабного
порядка, связанной с моментом передачи 58 дивизии Запфронту и
назначением новых разграничительных линий, ком-ние
Юго-Запфронтом в тот жо день ответило телеграммой следующего
содержания:
'; Александровск, 13 августа 1920 г. на № 4767/ол.
58 стр. дивизия с 24 час. 12 сего августа переходит в состав
Мозырской группы Запфронта. Люблин новой разгран-
рия произошла и в штабе Запфронта, где (согласно служебной отметки на диете 55
деда архива Кр. армии № 43333) «за неимением подходящего шифра» эта директива
«задержана шифротделением и расшифрована 11/VIII в 14 час. 30 мин.». Видимо, в
эти дни (10—12 августа) происходили какие-то неурядицы с шифрами, нашедшие свов
отражение одновременно в штабах обоих фронтов в отношении одних н
тех же документов.
1 Приложение 7.
8 А. Егоров

114
Львов — Варшава
линии остается за Запфронтом. 12 армия выполняет
задачу овладения ударной группы кратчайший срок района То-
магаев, Рава Руеска и переправ через Сан на учаетке Синява—
Радымно. Правому флангу приказываю по занятии Холма
стремительно проследовать противника общем направлении на Крас-
ник и Янов для захвата кратчайший срок переправ на Висле
районе Алнополь—Завихост и на Сапе районе Разводув—Ниско.
X» 768/еек/4640/од.
Как указывалось, к этому времени у ком-ния Юго-Залфронтом
никаких абсолютно данных о Люблинской группе
противника не было. Все, что было известно о намерениях
*-противника, сводилось к содержанию перехваченного приказа от
8 августа по 1 дивизии легионеров. Эти данные могли толкать
фронт лишь в сторону энергичного нажима по прежним
направлениям.
Наконец, сама директива главкома № 4767, вызвавшая
недоумение в части, касавшейся направления 12 армии на Люблин,
указывала вместе с тем на успехи Мозырской группы, которая
«заняла Коцк и 14 август рассчитывает форсишвалрь Вислу и
овладеть Ивапгородом». Таким образом, все 1хшщ*ю за
необходимость продолжать энергично развивать все тот^же-пландействий.
В соответствии с этим того же 12 августа ком-нием Юго-Зан1-
фронта была отдана очередная директива, в которой для сведения
армий фронта были использованы данные, заимствованные из
директивы главкома № 4767 о действиях и предположениях
Мозырской группы. Директива эта, адресованная командарму 12, в
копии, прочим, гласила:
Александровне, 12 августа 1920 года. Карта 10 верст дюйме.
Мозырская группа заняла Коцк и 14 августа рассчитывает
форсировать Вислу и овладеть Ивапгородом1. Приказываю: 1)
ударной группе продолжать выполнение задачи по овладению
кратчайший срок районом Томашев—Рава Руеска и переправами на'
Сане районе Синява и Радымно, 2) цравым флангом по занятии
Холма стремительно преследовать противника общем направлении
на Красник и на Чнов для занятия кратчайший срок переправ
на Висле районе Аннополь—Завихост и на Сане районе
Разводув Ниско, 3) настоятельно потребовать от частей самого
энергичного и решительного натиска и продвижения, дабы
согласованными действиями с частями Запфронта кратчайший срок
овладеть линией Вислы и Сана, 4) получении и распоряжении
донести. № 767/сек/4б39/оп.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий НА
Параллельно с этими событиями велись переговоры между
главкомом и командзапом.
Последний в телеграмме того же 12 августа за № 295/оп
просил «скорейшего распоряжения о подчинении 12 армии» в
оперативном отношении; вопрос связи по затрагивался, снабжение
жо всеми видами довольствия предполагалось возложить па Юго-
Запфронт.
Так развивались события 12 августа. Посмотрим теперь, какое
освещение эти события получили в изложении наших историков
и в частности—т. Триапдафилова. Вот что пишет последний:
«Но даже и это категорическое указание главкома (директива
№ 4767.—А. И. Е.) после того, как фронту (Юго-Зап-
фронту.—А. И. Е.) было известно из перехваченного
приказа, что ожидается на Висле, не было принято к
исполнению.
Наоборот, в тот же день фронт подписывает две телеграммы:
одну (№> 767/4639/оп) на имя командарма 12 и вторую татеграмму
(№ 768/4640/оп) в ответ на приведенную выше телеграмму
главкома (№ 4767/оп.), сообщая: «Люблин новой
разграничительной линии остается за Запфронтом» и далее излагает
поставленные перед этим задачи 12 армии... и точка. Фронт
фактически отказался исполнить приказание
главнокомандующего о содействии нашим северным армиям
в предстоящих боях на Висле (подчеркнуто нами.—
А. И. Е.). А к этому времени со своего южного участка поляки
сняли 18 пех. дивизию и бригаду 6 пех. дивизии и одну кав.
бригаду с Львовского направления, 1 дивизию легионеров с Холм-
екого направления и снимали для направления на север и 3 див.
легионеров. Теперь нельзя уже было бояться, что противник
атакует части, направляемые на Люблин во фланг из Львовского
района. При добром (опять!—А. И. Е.) желании можно било
свернуть на помощь Запфронту» г.
Комментарии к этим «выводам» едва ли нужны для читателя,
уже знакомого с фактическим ходом событий за ю—12 августа.
* В. Триандафилов* Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г.»,
стр. 48. Необходимо отмстмть, что все эти детали переброски противника известны
сейчас; в ту же пору, как указывает на 84 стр. своего труда т. Клюев, «по
агентурным сведениям, полученным штабом 1 коя. армии, было выяснено, что противник
грузил па ст. Броды свою 18 пех. дивизию и отправлял ее н а Л ь в о в (на самом
деле эта дивизия, сменяемая частями 6 польской дивизии, переправлялась к Варшаве)»
8»

116
Львов — Варшава
Несколько иначе подошел к оценке событий за 12 августа
т. Меликов. В его труде мы видим попытку связать критику
действий ком-ния Юго-Запфронтом с пресловутым моментом
«раздвоения внимания» последнего в сторону Львова и в сторону
Крыма, с явной целью доказать, что последний настолько
поглощал внимание ком-ния фронтом, что совершенно заслонил в
его глазах значение польского участка фронта. В частности,
приводя текст телеграммы ком-ния фронтом на имя главкома от
12 августа за № 766/оп (текст см. стр. 117), т. Меликов пишет:
«Настоящая телеграмма не может служить ответом па замыслы
главкома, изложенные в директиве от 11 августа за Л° 4738/оп/
1041/ш, так как здесь не упоминается о плане сосредоточения
1 кон. армии в районе Замоетье—Томашев—Грубешов, как это
настоятельно требовала общая стратегическая обстановка на Зап-
фронте» 1.
Тов. Меликов, как историк, должен был бы отдавать себе отчет
в том, что эта телеграмма и не являлась «ответом на замысел
главнокомандующего», так как директива последнего от 11 августа
№ 4738 к 12 августа к ком-нию Юго-Зап|фронтом еще не
поступила. Кстати—мы нигде не нашли в труде т. Меликова
даже упоминания о двухдневной задержке,
имевшей место п передаче этой директивы и; директивы
№ 4742, что нельзя не признать достаточно странным для
серьезного исследования, каковым, невидимому, претендует быть
объемистый труд т. Меликова. Тов. Меликов, видимо, даже вообще
ничего не знает об этой задержке, так как в одном месте говорит:
«11 августа, а затем 13 августа Юго-Запфронт по луча от
директивы о передаче» и т. д. 2, в другом: «Директива
главнокомандования от 11 августа своевременно выполнена небыли3;
наконец, т. Меликов находит, что предреввоенсовета надлежало
«подчеркнуть командующему т. Егорову его ошибку в
неисполнении директивы главнокомандования от и августа»! *
Видимо т. Меликов искренно убежден, как и многие другие, в том,
|что все дело заключалось в нежелании ком-ния фронтом
исполнить эту директиву. В результате события освещаются т. Мели-
ковым так, чтобы доказать увлечение ком-ния Юго-Запфронтом
i событиями на Крымском участке в самый критический момент
г-
1 Влад. Меликов. Марна, Висла, Смирна, стр. 240.
а Там же, стр. 328.
* Там же, стр. 329.
4 Так же, стр. 330.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армии
117
сражения па Висле: оказывается, что главком вполне евосвре-\
менно и сознательно принимает ряд мер для того, чтобы обеспс-\
чить успех Варшавской операции действиями армий Юго-Заи-
фронта; однако ком-ние Юго-Запфронта, полностью находящееся
в курсе дела и всех событий *, веем этим мало интересуется и,
поглощенное заботами о врангелевеком фронте, стремится выжать,
в пользу этого участка всо, что возможно, пользуясь тем, что!
передача Запфронту армии польского участка, им лес самим затя-j
гиваемая 2, еще но состоялась!
Вместе с тем не приходится отрицать того, что врапгеловекий>.
фронт плюс новая вспышка оживления на Румынской границе'
в 10-х числах августа требовали самого серьезного внимания
ком-ния Юго-Запфронтом. Упомянутая выше телеграмма № 766
от 12 августа как раз и предлагала главкому
соответствующий .вариант новой группировки армий Юго-Запфронта в такой
редакции:
Складывающаяся боевая и военно-политическая обстановка
вызывает необходимость рассмотреть вопрос о дальнейшем
использовании 1 конной армии. Считаю, вполне возможным: 1) боевой
участок, запимаемый ныне 1 конной армией, передать 14 армии
вместе с частями 45 и 47_стр. и 8 кав. дивизий; 2) 1 конную
армию без одной кавалерийской дивизии сосредоточить немедленно
в районе Проскурова, где она, оставаясь в резерве фронта,
составит маневренную группу для действия на случай выступления
Румынии; наиболее вероятным районом первоначальных действий
румын можно считать участок р. Днестра:—Хотин—Сороки;
3) с другой стороны, сосредоточение 1 конной армии в резерве
фронта позволит базироваться на ней, как бы на ближайшем
источнике для усиления конницей Крымского участка; 4) одну
кавалерийскую Дивизию (желательно шестую) нахожу
необходимым начать перебрасывать по железной дороге в район Каховка
безотлагательно. Прошу срочного ответа. «N° 76б/сек/4637/ои.
При отправлении этого предложения имелось в виду, что
действия на польском фронте под Варшавой закончатся и без
1 конпой армии, поскольку последняя, как тогда
считалось, с учета этой операции была вообще снята
еще 23 июля. Что же касается Львовского направления, то
приведенная телеграмма предлагала продолжать действия там
пехотой при содействии 8 кав. дивизии Червонного казачества с
1 Ллад. Мелгшов. Марна, Висла, Смирна, стр. 242.
2 Там же, стр. 237.

118
Львов — Варшава
подъемом 14 армии к северу и заменой со, па случай выступления
Румынии, 1 кон. армией. Такая перегруппировка наиболее
отвечала той сложной обстановке, в которой оказывался Юго-
Западный фронт, не имевший ни резервов, ни надежды на их
получение из тыла, так как для усиления южного участка
главкому приходилось даже, как читатель помнит, снимать части с
Запфронта. Но это было только предложение; впредь до
получения ответа на него действия на польской фронте
продолжали развиваться с неослабной энергией, тем более, что
скорейшая ликвидация Львова непосредственно развязала бы руки ком-
нию Юго-Запфронтовд в смысле большой легкости осуществления
предлагавшегося нового варианта группировки фронта в
случае согласия с ним главкома. Директива армиям фронта № 764
(стр. 109), требовавшая от конной армии, как мы помним, «самых
решительных действий» с тем, чтобы «на плечах бегущих
остатков 3 и 6 армий захватить г. Львов», _была отдана того же 12
августа, т. е. в день отправки телеграммы № 756. Таким
образом различные варианты версии о пресловутом раздвоении
внимания ком-ния Юго^Запфронтом, столь излюбленные нашими
историками, оказываются при ближайшем рассмотрении
совершенно бессодержательными.
День 13 августа является переломным для главкома. В
о час. 25 мин. происходит разговор ©го с командзапом, вызванный
повидимому, получением в полевом штабе телеграммы ком-ния
Юго-Запфронтом 12 августа за № 766.
Вот с чего начинает главком:
Я относительно Юго-Запфроата... Кон. армия столкнулась с
довольно значительной массой пехоты и стала топтаться на месте,
и все мое желание—поставить вместо нее пехоту, потом дать
ей передышку и затем пустить в соответствующем
направлении, где бы Буденный вновь мог развивать свою
деятельность, свелось к пулю. Кон. армия и поныне перед стеной,
которую пока что сокрушить не удалось... вывод кон. армии по-
прежнему, необходим. Таким образом кон. армию вое равно
придется временно извлечь из боевой линии, что можно сделать, и
если в дальнейшем уже не смотреть на кон. армию,
как на таран, без которого мы, может быть, все равно
^©шимсвою задачу, то 6 кав. дивизию можно перекинуть на
рангеля. Если же есть опасения, что наша задача
сорвется, то этот таран следует держать как резерв на тот
случай, что ваш кулак ослабнет. Надо приэтом учесть, что
Врангеля нам необходимо ликвидировать столь же бы-

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 119
стро, как и решить вашу задачу г; с этой точки прения
необходим*) усилить Врангельский фронт за счет вашего фронта,
и так как вы от передачи двух пехотных дивизий е главного
направления; отказались, то может бьгГБ*- правильно взять одну
кав. дивизию второстепенного Галицийекого участка.*-■
Слова главкома представляют исключительный интерес. Они
свидетельствуют о том, что значение роли 1 кон. армии в
предстоящей операции даже 13 августа еще не было достаточно
ясно самому главкому, раз признавалось возможным «держать
ее как резерв на тот случай, что кулак ослабнет», а то и вовсе
«не смотреть на нее как на таран, без которого мы, может быть,
все равно решим свою задачу». Очевидно «опасность, что наша
задача сорвется», вовсе не рассматривалась как неизбежная, и от
ЗаНфронта видимо ожидался ответ, способный рассеять сомнения
главкома, поскольку последний еще 10 августа предоставил
фронту, как мы помним, «свободу действий».
Командзап возражает против переброски 6 кав. дивизии,
поскольку: «Без конной армии нам обойтись нельзя, так как Юго-
Запфронт еще но ликвидировал противника'. Между прочим,
по перехваченному приказу 3 армии противник
собирается перейти в наступление и даже
опрокинул одну бригаду Хвесина; вообще южнее Холма еще
придется много действовать, и я не решусь; на ослабление.
Обстановка требует от меня немедленного принятия южных армий, ибо
промедления меня волнуют; я прошу 12 армию в оперативном
отношении и даже конную армию подчинить сейчас же. Я очень
хочу все три армии, я уверен, что это даст нам большие плюеы...
Необходимо скомбинировать заново вею
группировку на Юго-Западном фронте...» Ответ командзапа
убеждает нас в том, что он знает уже о содержании
перехваченного приказа по 3 польской армии !№ 110," взятого нами, как
указывалось, 11 августа у Влодавы. Этот приказ в достаточной
степени убедительно говорил об опасности, нараставшей против
левого фланга Запфронта; отсюда и волнения командзапа.
Главком об этом приказе еще ничего не знаете
так как отвечает: «относительно 3 армии вам лишь вчера1 был
передан перехваченный приказ, согласно которому
поляки, наоборот, отходят, и это подтверждается фактами». Очевидна,
1 Почем; ни один из наших историков не отметил этого «раздвоения внимание»
самого главкома?

120
Львов — Варшава
главком имел в виду приказ по 1 дивизии легионеров от 8
августа, ставший известным ому, как мы предполагаем1, 11 августа
из утренней разведсводки Юго-Запфронта, сообщенной в
копии также и Запфропту1. Казалось бъг, что такой ответ
Должен был побудить командзапа немедленно доложить
главкому содержание вновь захваченного приказа и убедить его
в том, что «факты» говорят несколько иное. Вместо того об этом
приказе упоминается «между прочим», и об этом эпизоде,
который должен был бы быть, по сути дела, центральным мостом
всего разговора, на всем протяжении последнего больше но
упоминается. Главком, с своей стороны, также пе находит
нужным заинтересоваться упомянутым «между прочим» фактом
захвата приказа по армии противника, группировавшегося как
раз против той самой Мозырекой группы, которая все время
беспокоила главкома. В последующей части разговора командзап
спрашивает: «как насчет подчинения в оперативном отношении
южных аршй», на1 что главком отвечает: «я хотел вам? передать
сейчас 12 армию, так как боюсь, не было бы
недоразумений в отношении связи и передачи ваших распоряжений».
Далее обсуждается вопрос о связи, и разговор кончается
указанием командзапа на то, что он может вступить в командование
12 и 1 кон. армиями «в 24 часа. 18 августа, а еще лучше в 12 часов
14 августа», при условии «предписать Юго-Запфронту временно
исполнять обязанности п о р е д а т о ч н о г о п у н к т а», с чем
главком и соглашается. ^
Весь этот разговор' едва ли нуждается в особых
комментариях; особенно хорош штаб Юго-Запфронта в роли «передаточного
пункта» (!—А. И. Е.); ни звука но вопросу о создании
пресловутой «группы» армий, поднятому главкомом еще 8 августа. «Могу
вступить в командование в 24 ч. 13 августа, а еще лучше в 12 ч.
14 августа»... И все! Этот разговор в целом, включая ту часть
1 Тов. Шапошников, недостаточно разобравшись в деталях эпизода с
перехваченными приказами, пишет («ТТа Висле», стр. 81), разбирая этот ответ главкома:
«Такова была оценка перехваченного приказа... согласно приказа 3 армии от 1.1 авг.,
перехваченного после 13 августа (подчерк, нами.—А. И. Е.) и помещенного в
сводке штазапа к 6 час. 17 августа {\А.И.Е.)—12 августа части 3 польской армии
лишь выходили из линии прежнего фронта для сосредоточения в новом районе, т. о.
«отходили» перед фронтом 12 армии, на что и указывалась главнокомандованием»
(подчерк, нами.—А. И. Е.). Таким образом оказывается, по т. Шапошникову, что
главком исходил в своем ответе при разговоре с командзапом 13 августа нз тех данных,
которые попали впервые в наши руки, по признанию самого же т, Шапошникова,
лишь после 13 августа.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 121
его, в которой упоминаются перехваченные приказы, заслуживает
по справедливости включения в труд по стратегии и
оперативному искусству, особенно принимая во внимание еще и
следующую малоизвестную подробность.
Того же 13 августа главком ответил на телеграмму ком-ния
Юго-Запфронтом № 766:
Москва, 13 августа 1920 г., 1 час. 45 м.
На № 7бб/сек/4б37/оп. Выделение 6 кав. дивизии из соетава
1 кон. армии лишит эту армию ее ударной силы, а потому не
представляется возможным. Для усиления правобережной
группы Крымского участка можете перебросить 8 кавдивизию,
сменив ее на фронте соответствующей
перегруппировкой частей 1 кон. армии. № 4773/оп/1053/ш.
Еще, как известно, 11 августа, т. о. 2 дня тому назад,
главкомом были отданы директивы ММ 4738 и 4752,
предрешавшие выход 1 кон. армии из соетава Юго-Занфропта и
направление ее на Люблин. 13 августа в 0 ч. 25 м. имеет место
изложенный выше разговор главкома с командзапом,
окончательно закрепивший это решение. Приведенная выше
телеграмма № 4773 помечена 1 ч. 45 м. того же 13 августа. Таким
образом вопрос о 1 кон. армии был, кмомеи ту, отправления
этой телеграммы, вполне и окончательно
согласован. И тем не менее, в этой телеграмме ком-нию Юго-Запг
фронта предлагается 8 кав. дивизию сменить на фронте
соответствующей перегруппировкой 1 кон. армии...
срочно убивающий из состава фропта!.. Если бы это указание
успело дойти и было выполнено, то получилась бы,
несомненно, интересная картина... Комментарии к этому эпизоду как
будто тоже излишни.
Результатом разговора 13 августа явилась директива
главкома следующего содержания: ■ ;
Москва, 13 августа 1920 года, 3 часа 10 мин. ч-—
Для развития решительного наступления Зап-
фронта приказываю. Первое, « 12 часов 14 сего августа ко-
мандюгзапу передать в оперативное подчинение командзапу 12 и
1 конную армии без 8 кав. дивизии с разграничительной линией,
установленной настоящее время между 1 конной и 14 армиями.
Второе, для управления передаваемыми арМиямиг командзапу
выделить в Киев оперативный пункт, установив с ним надежную
связь, впредь же до прибытия оперпупкта Запфронта в Киев
командзапу все распоряжения передавать через штаюгзап, причем

122
Львов — Варшава
на Наштаюгзап возлагается личная ответственность за
своевременность и аккуратность доставки распоряжений командзапа
12 и 1 конной армиям:. Третье, впредь до организации Зап-
фронтом снабжения передаваемых арм!ий такое во всех видах
боевого и прочего снабжения, а также к пополнения остается на
обязанности комюгзапфрокта. Четвертое^ о времени приема и
передачи армии донести. № 4774/оп/Ю52/ш..
Здесь вновь обращает на себя внимание мотивировка
директивы: «Для развития решительного наступления Запфронта»
и т. п.; фактически в этот день 3 польская армия, выполняя
приказ № 110 своего командарма от 11 августа1, уже захватила
Грубешов...
В этот же день главком, учтя, наконец, хотя и с большим
запозданием, возможные последствия разрешения на ввод войск в
Данцигокий коридор, данного комапдзапу 9 августа,
телеграфирует ему:
КОМАНДЗАП
Москва, 13 августа 1920 г.
При продвижении армий фронта на запад Данцигский
коридор, вследствие своего флангового положения к главным
направлениям, может потребовать растяжения наших сил ДЛЯ
его занятия, а потому приказываю, дабы затруднить
противнику возможную переброску сил из указанного коридора, а также,
чтобы лишить противника помощи извне как войсками, так и
в снабжении с постепенным продвижепием на запад, производить
разрушение жедДорог, ведущих из Волыни в
Данцигский коридор в пределах мирной польской
территории, причем таковое разрушение должно быть
серьезным. № 4772/оп/1051/ш. S
Конечно, эта телеграмма была уже бессильна предупредить
«растяжку, наших сил» на правом фланге Запфронта, нацеленном
«за Вислу»!
Того же числа ком-нием Юго-Залфропта была отдана
следующая директива командарму 14:
КОМАНДАРМ 14, ГЛАВКОМУ, КОМАНДАРМУ ПЕРВОЙ КОННОЙ
И ШТАЮГЗАП
Александровск, 13 августа 1920 г.
Задачи армии: не допуская ни в коем случае переправы
противника через Днестр и удерживая за собой нижнее течение
р. Стрыпа, правым флангом армии продолжать выполнение ранее
поставленной задачи—удар общем направлении
Миколаев согласованно с частями 1 кон. армии.
№ 771/сек/4647/оп,

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 123
Затем директивы главкома от 11 августа за № 4738 и № 4752
одновременно достигли, наконец, в расшифрованном виде поезда
командующего Юго-Запфронтом в Александровеке. Не забудем,
что директива № 4738 требовала лишь заключения по ее
содержанию и имела характер не приказания, а согласования
вопроса, хотя и предрешенного. Принимая во внимание, что 12 и
14 армии находились в тесном соприкосновении с противником,
при чем ударная группа1 12 армии была нацелена! на Красник—
Янов еще 12 августа, а 1 кон. армия, отдохнув трое суток, опять
втянулась в дело, ком-ние Югю-Запфронтом ответило следующее:
Александровен, 13 августа 1920 года, 16 ч. 30 м.
Доношу, что ваши JSS№ 4738/оп/04/ш и 4752/оп/044/ш только
что получены и расшифрованы. Причина запоздания выясняется.
Армии Юго-Запфронта выполняют основную задачу овладения
районом Львов-^Рава Руеска и втянуты уже в Дело. Для
оказания содействияМозырскон группе 12 армии приказано правым
флангом наносить удар общем направлении Красник—Янов для
захвата кратчайший срок переправ на Висле районе Аннополь—
Завихост и на Сане районе Разводув Ниско. Изменение основных
задач армиям данных условиях считаю уже невозможным.
№ 774/сек/4652/0Н.
Не нужно забывать, что вопрос о передаче 12, 14 и 1 кон.
армии Запфронту был поставлен впервые в такой форме.
С 3 августа, т. ©. за десять дней тому назад, как неоднократно
уже указывалось, ком-ние Юго-Задфроптом не получало ни разу
не только прямого указания па предстоящие какие-либо
изменения в задачах этих армий, но даже намека на возможность
таких изменений, телеграмма же главкома от з августа за
№ 4532 дажо непосредственно указывала па необходимость
поворота да юго-запад всей 12 армии. Таким образом необходимость
крутого поворота всей массы 12 и 1 кон. армии вновь в северо-
западном направлении представлялась для ком-ния
Юго-Запфронтом совершенно неожиданной и непонятной, особенно поскольку,
оно ничего не знало о каких-либо резких изменениях обстановки на
Запфронте. Но о них, как известно теперь, не знал еще
13 августа и сам главком. Вот почему замысел этого
стратегического «заезда» мог быть в тот момент, в порядке
представления: соображений по нем*, только опротестован.
Если бы даже он был немедленно принят к исполнению, то
в последующих событиях ровно ничего бы но переменилось,—об
этом убедительнее всего говорят детали развития этих событий.

124
Львов — Варшава
Вес и инерция фронтов, о которых пишет А. Свечин, естественно
не могли быть мгновенно преодолены одним росчерком пера.
В своем описании событий за 13 августа т. Триандафилов
пишет: «Приведенные выше две телеграммы
главнокомандующего от ll/VIII были получены в Алекеандровеке, где находился
командующий Юго-Запфронтом, только 13-го, но даже они не
могли убедить iOro-Запфронт в серьезности обстановки» 1.
Читатели знают теперь, что эти телеграммы могли в ту лору убедить
ком-ние Юго-Запфронтом лишь в том, что задачи фронтов
изменяются иногда, при известных методах управления сверху, с
неожиданностью, характерной для маневрирования мелких
тактических подразделений...
Телеграмма М 774 была дослана в 16 ч. 30 м. В 18 ч. в
поезде командующего была получена известная читателю
директива главкома № 4774 от 13 августа. ^
Директивы главкома от 11 и 13 августа в их совокупности
явились полной неожиданностью для командования фронтом в том
смысле, что они потребовали, в связи с передачей 12 и 1 кон.
армии Западному фронту, отрыва этих армий от противника и
переброски их на новые операционные направления. В период
6—13 августа вопрос о передаче этих армий был поставлен глав»
комом и разрешался в совершенно ином, исключительно
административном разрезе. Поэтому армии фронта продолжали
развивать свои действия по основному плану фропта от 23 июля
и находились 13 августа в тесном соприкосновении с противником,
ведя ожесточенные бои, в частности, на непосредственных
подступах к Львову—ближайшему объекту той Галицийекой
операции Юго-Запфронта, которую главком, утвердивший ее 23 июля,
срывал теперь, накануне успешного завершения одного из
важнейших ее этапов.
Представлялось совершенно очевидным, что необходимость
такой перегруппировки но могла не быть забла1ювремснно
предусмотрена главкомом при правильном подходе к задачам стратеги/'
ческого руководства; в этом случае указания о nepei^ynmrodmee
12 и 1 кон. армий на новые направления должны быдиш
последовать б августа одновременно с извещением о предстоявшей
передаче этих армий Запфронту, в крайнем случае—9 августа,
i В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие можду Западным ж Юго-Западным
фроЕтамн во время летнего наступления Красной армии на Висду в 1920 г,»,
стр, 48,

Передача Западному фронту 12 и 1 конкой армий 125
когда 1 кон. армия находилась в резерве, куда она была выведена
по прямому распоряжению главкома.
В конечном итого директива главкома приобретала в
глазах ком-пия фроптом зпачепие стратегического
экспромта, не считавшегося ни с удельным весом и боевой инерцией!
фронта, ни с психологией войск и вообще совершенно чуждого
тому плановому перспективному началу, которое
составляет основу стратегического мышления и
руководства. Иначе и нельзя было подойти к оценке этой
директивы по существу ее оперативного содержания, так как те
сведения об обстановке на Запфронте, которыми располагало к
13 августа ком-ние Юго-Запфронтом, не давали никакого
объяснения новому замыслу главкома *. Поэтому ком-ние фроптом
совершенно единодушно оценило директиву № 4774, как документ,
отражавший (как это и было в действительности) лишь
своеобразные методы руководства главного командования. Внимательное
изучение этой ошибки должно способствовать правилъпому
воспитанию нашего армейского начсостава.
Тов. Меликов, цитируя эту директиву, пишет: «Это
последнее распоряжение главнокомандующего говорит, что передача этих
двух армий еще задержалась в силу орг.анизационнътхме-
роприятий (подчерк, т. Мелйкова.—А. И. Е.). Командование
Юго-Запфронтом было непрерывно в курсе всех
оперативных решений по этому вопросу, как и общей
стратегической обстановки, складывавшейся к этому времени на
Запфронте» 2 (подчеркнуто нами.—А. И. Е.).
Выводы из этого заключения т. Мелйкова и оценку
исторической ценности этого заключения предоставляем читателю.
Во исполнение директивы главкома была отдана директива
армиям фронта следующего содержания:
Александровск, 13 августа 1920 г., 18 час. ^
Согласно директивы главкома от 13 сего августа за № 4774/
оп/1052/ш приказываю: 1) 12 и 1 кон. армиям без 8 кав. дивизии
червонных казаков с 12 часов 14 сего августа поступить
оперативное подчинение командзапу. Впредь до организации Запфроп-
том непосредственного снабжения передаваемые армии остаются
на всех видах довольствия равно и в отношении пополнения при
1 Не следует забывать, что эти сведения ничем не отличались от тех, которыми
располагал к тому же числу сам главком, ничего еще не подозревавший, как мы
знаем, о плане контр-удара Пилсудского.
2 Влад. Меликов. Марна, Висла, Смирна, стр. 242.

12$ Львов — Варшава
Запфронте. Для связи со штазац распоряжением последнего в
Киеве будет установлен окерпункт. До его организации
командарму 12 и 1 конной держать связь со щтаюгзап, через который
и будут даваться армиям командзапом все оперативные задачи.
2) Командарму 1 конной в 12 ч. 14 августа передать 8 кав.
дивизию червонных казаков в полное распоряжение командарма 14.
3) Командарму 14—впредь до выяснения задачи 1 кон. армии,
какую она получит от командзапа,—иметь 8 кав. дивизию на
своем правом фланге. Задача армии по директиве моей от 13
августа с. г. !М 771/сек/4647/оп. 4) Наштаюгзап принять
неуклонному исполнению все указания, изложенные в пункте втором
директивы главкома ;№ 4774/оп/1052/ш. 5) Получение и
исполнение донести. № 77б/сек/4654/оп.
Директива была разослана штабом фронта в 1 чае 02 мщг.
14 августа. Таким образом, этот момент предшествовал! на 11
часов тому моменту перехода^12 и 1 кон. армий в подчинение;
командзапу (12 часов 14 августа), которое было указано в ди-:
рективе главкома № 4774.
Итак, передача состоялась. Коэд-нию Юго-Запфронтом
оставалось лишь быть свидетелем последующих событий па участке
;12 и 1 кон. армий.
| На бывшем польском участке Юго-Запфронта оставалась одна
(14 армия, па которую отныне целиком ложилась, в порядке
преемственности, задача действовать на Львовском направлении.
16 августа директивой главкома № 4818/оп Юго-Запфронту были
переданы"из 1 кон. армии еще и 45 и 47 стр. дивизии;
одновременно между Запфронтом и Юго-Запфронтом была установлена
с 12 час. 17 августа новая разграничительная лилия через Дубно—
Топоров—Оворов—Перемышль, все пункты для Юго-Запфронта
включительно. На сей раз ком-ние Юго-Запфронтом было
предварительно уведомлено об этом, и 15 августа директивой фронта
№> 785/оп/4701/оп 45 и 47 .стр. дивизии были объединены на
Львовском направлении в группу т. Якира (начдива 45 со
включением ее в состав 14 армии; 16 августа командарму 14 была
отдана следующая директива:
Харьков, 16/YIII — 20 г., 15 ч. 30 м. Карта 10 в.
Приказом главкома 45 и 47 стр. дивизии с 12 ч. 17 августа
передаются из состава 1 конной армии в распоряжение
командарма 14, этого же времени устанавливается между Зап. и Югзап.
фронтами новая разграничительная линия: Дубно—Топоров—
Перемышль, все пункты для 14 армии включительно. Приказы*
ваю: 1) частями группы тов. Якира (45 и 47 стр. дивизии) с
получением сего сменить части кон. армии в пределах разгра-

Передача Западному фронту 12 и 1 копной армий
127
пичитеЛьной линии; 2) армии, удерживая левофланговыми
частями нижнее течение р. Стрыпа и Днестра, правым флангом
продолжать энергичное наступление в общем направлении на
Львов; 3) о получении и отданных распоряжениях донести.
No 787/еек/4715. , I ' ; :_.!
17 августа, в связи с поступлением новых сведений об
оживлении на Румынской границе, фронтом была отдана еще одна
директива следующего содержания:
Харьков, 17 августа 1920 года, 23 ч. 45 м.
Поляки ведут из района Люблина коптр-удар на Брест-Ли-
товек. По данным агентурразведки румыны в пределах Бессарабии
сосредоточивают две армии. Обстановка требует самых
решительных действий. Приказываю ударной группой правого 'фланга
армии стремительным натиском самый кратчайший срок овладеть
районом Львова, выбросив вперед конницу для неотступного
преследования противника на Перемышль и Самбор. В целях
сосредоточения внимания и сил для выполнения выше указанной
главной задачи впредь до овладения районом Львова р. Днестр не
форсировать, приняв все меры обеспечения левого фланга армий
со стороны Коолмыя—Станиславов. Получении и отданных
распоряжениях донести. № 794/сек/4750/оп.
Последующие директивы 14 армии вплоть до начала общего
отхода наших войск из Галиции неизменно ставили требование
скорейшего захвата Львова. Выполнение этой задачи, не
отменявшейся главкомом, явилось бы наилучшим способом
активного выполнения 14 армией той задачи заслона, которую
ей приходилось выполнять на Львовском направлении после
передачи 12 и 1 коп. армий Задфропту. Вместе с тем захват
самого Львова, как частная цель действий 14 армии, представлял
при сложившейся общей обстановке более чем когда-либо совер- j
шенно определенный интерес 1чисто политического характера./
Поэтому ком-нио Юго-Запфронтом продолжало считать задачу]
овладения Львовом^ л авн ой Задачей 14 армии впредь до изме-*
нения этой задачи главкомом или передачи 14 армии ЗапфронтуД
что, как мы помним!, намечалось еще директивой главкома 6
августа №. 4634. Как известно, передача эта так и не состоялась,
не была изменена до момента нашего отхода и задача занятия
Львова. Вот почему мы не уясняем себе мысли т. Мелик^ова,.
который, приводя разговор между главкомом и командующим Юго-
Запфронтом 18 августа, считает этот разговор «своеобразным
ответом на распоряжение командзапа от 17 августа' о перегруппировке

1&8 Львов — Варшава
12 и 1 кон. армий на главное направление» 1. В этом разговоре
командующий Юго-Запфронтом, докладывая главкому о
содержании своей директивы № 794, приведенной выше, говорил об
овладении районом Львова как о «главной задаче» 14 армии.
Ни 12, ни 1 кон. армиями ком-ние Юго-Запфронтом. больше пе
распоряжалось ужо четвертый день. Задержка в
выполнении, в частности 1 кон. армией, директивы комапдзапа 15
августа за № 361/оп о движении на Владимир-Волынский
меньше всего зависела от ком-ния Юго-Запфронтом, равно как и
задержка в выполнении армией повторной директивы командзапа
от 17 августа. Таким образом абсолютно непонятно, почему
требование захвата Львова 14 армией являлось «своеобразным ответом»
на распоряжения командзапа, которому эта армия передана еще
не была. Главком имел полную возможность в этом же разговоре
указать командующему Юго-Запфронтом, на ошибочность такого
понимания им «главной задачи» 14 армии, если бы действия
этой армии на Львов действительно являлись ошибочными. Это
сделано не было. Вот почему надо говорить не столько о
«своеобразном ответе» ком-ния Юго-Запфронтом на ход событий под
Варшавой, сколько о своеобразном подходе т. Меликова к
задачам историка, отмечая (не первый раз) откровенную его
тенденциозность при иетолюовывании фактов... или неумение
разобраться в сущности этих фактов; и даже в их оперативном
значении. Уже не считает ли т. Меликов главной задачей
14 армии в период 13;-^18 авг. также удар в Люблинском
направлении? А если нет, 'то куда нужно было эту армию направить?
Но забудем притом, что сам т. Меликов находит, что нужно
было, при сложившейся в середине августа общей обстаповке,
«поставить У кон. армии и другим армиям Юго-Запфропта задачу
немедленного овладения Львовом», что было бы «значительным
моральным и материальным ударом для белополяков... вообще
занятие Львова в отше условиях (курсив т. Меликова.—А. И. Е.)
к 25 августа внесло бы некоторое стратегическое равновесие для
обеих сторон». 2. К этому именно и стремилось ком'-ние Юго-З&тт-
фродтом. И вдруг—«'Своеобразный ответ»! Такова сеть
противоречий, в которой неизбежно суждено запутаться всем
поверхностным, авторам хотя бы и толстых исторических «исследований».
Восстановив картину фактического хода событий за период
с 23 июля по 14 августа, искаженную некоторыми «историками»,
1 Влад. Меликов. ОДарпа, Висла, Смирна, стр. 285.
2 Там же, стр. 331.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий '129
мы обеспечили себе возможность перехода к объективной
критической оценке этих событий в их совокупности. Однако; для
полноты и всесторонности этой оценки необходимо ознакомить
читателя; еще с отдельными моментами, относящимися уже к периоду
после 14 августа. Этому мы и отводим заключительную часть
настоящей главы.
Первым из таких моментов, привлекающих наше внимание,
является разговор главкома с командзапом 15 августа, т. е. на
следующий донь после фактического перехода 12 и 1 кон. армий
в подчинение командзапа.
В этом разговоре главком говорит: «Учитываете ли вы при
новой вашей директиве 12 и 1 кон. армии те основные задачи,
которые они имели от Юго-Запфронта? Это я говорю на тот ечет^
что нельзя делать резкой перегруппировки и
необходима строжайшая система в перемене
группировки. Об этом очень беспокоится командующий фронтом Егоров,
•что вам известно из его телеграмм ко мне, адресованных в
копиях вам» 1. Командзап отвечает: «...Против 12 армии
противник перешел в наступление, оттеснил правый фланг за Буг
и занял Грубсшов... Вообще мне сдается, что Львовская
операция может расстроиться и по обстановке
правильнее перенести центр тяжести на Холмско—Люблинское
направление». ■ ■ . ч
Разговор заканчивается указанием главкома на то, что «в самом
кратчайшем времени 14 армия будет также передана вам».
Но кажется, что «недопустимость, резких перегруппировок»
и необходимость «строжайшей системы» в них должны были бы
быть очевидны прежде всего для самого главкома, методы
управления которого и были единственной причиной того, что эта
резкость имела место в полной мере. Вместе с тем этот разговор
интересен в том отношении, что командзап лишь в этот день
приходит у наконец, к мысли «перенести центр тяяшети на Холмско—
Люблинское направление». Это доказывает, насколько беспечно
оценивалось это направление в предшествующие дни, невзирая
на ряд напоминаний главкома, хотя бы и «интуитивных».
. В следующем разговоре главкома с командзапом 17 августа
последний ужо бьет тревогу, говоря: «Из перехваченных дирек-
1 Речь идет о телеграмме № 775/оп от 13 августа, в которой эти соображения
доводились до сведения главкома. Текст этой телеграммы разыскать, к сожалению,
не удалось.
9 А. Егоров

i30 Львов — Варшава
тив противникаг видно, что в Люблинском районе между,
Вислой и Вепржем сосредоточивается свежая армия для удара
на север, задача 3 армии обеспечить это сосредоточение, выиграв
время до 18-го. Таким образом, переброска Буденного стала
полной необходимостью. Вообще считаю, что Люблинская
армия может сыграть неприятную историю».¥На что
главком отвечает: «О значении Люблинского района я вам
говорил еще в Минске и предостерегал затем после повышения всего
вашего фронта на север. Главным образом, я опасался
подъема 16 армии».
18 августа, главком в разговоре с командзапом, разделяя его
опасения за Брестское направление и считая, что «обстановка1
безусловно требует усиления Бреста и что это возможно было
сделать перегруппировкой 12 и 1 кон. армий, но момент
пропущен2 и надо усилять с тыла», говорит далее: «я очень
прошу вас самым внимательным образом следить за
Люблинским направлением», на что командзап отвечает: «к
Люблинской операции я отношусь более чем серьезно, так как
считаю, что оптимизм командармов этого направления
неоснователен, за передовыми частями я ожидаю серьезны^ сил».
Отметим: попутно еще и: ту часть этого же разговора, в которой
главком указывает командзапу, что «мы в данный момент и
при дан пой обстановке обязаны в кратчайший срок овладеть
Варшавой и разбить Люблинскую группу», вновь настаивая
дальше: «С Варшавой ликвидируйте 4—5 дней, по-моему,
это вам должно удаться».
Знакомство с этими выдержками из разговоров 15, 17 и 18
августа необходимо для того, чтобы проследить, с одной стороны,
Процесс быстрого прогрессирующего роста внимания лично
самого комапдзапа к своему левому флангу, а с другой—что из
этого практически вышло. Действительно, если внимание к этому
вопросу главкома еще так недавно противопоставлялось
оптимизму командзапа', то озабоченности последнего
противопоставляется теперь «оптимизм командармов этого направления».
Решительно не везло Люблинскому направлению! Однако
оптимизм оптимизму рознь, и в этом смысле приходится стать на
сторону, командарма' 16. Хотя т. Шапошников и считает, что
«факт самого наступления болополяков вечером 16 августа был
1 Приказ 6 по 3 польской арзШй №№ 109 и ПО от 8 авг.
8 Именно йропущен{

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армат
131
известен всем» \ однако в этом приходится сильно усомниться.
Тов. Медиков, наоборот, утверждает, что «для командарма 16
удар о Вепржа был как гром на безоблачном небе. О
перехваченных приказах противника он ничего по знал» 2. И этому
приходится верить, так как в противном случае командарм 16 едва
ли мог беспечно считать 16 августа единственной причиной отхода
Мозырекой группы накануне ее малочисленность, истощение и
переутомление и столь же беспечно склоняться к мысли, что
против него самого «пока действуют лишь небольшие силы».
Приходится допустить, .что командующий 16 армией действие
тельно ничего не знал о планах противника, известных из его
перехваченных приказов. По крайней мере, мы узнаем из труда
«Историко-стратегический очерк 16 армии», что «действительная
обстановка была установлена уже по позднейшим данным. К jTpyf
же 17 августа командующему 16 армией было известно только/
что противник с утра 16 августа перешел в наступление против
Мозырекой группы и ударами с реки Вепрж в северном падра-1
влении принудил 57 дивизию, отойти к востоку за гор. Радин» 3Д
Таким образом командзап, узнав об одном из перехваченных
приказов (№ 110) еще "13 августа, а о другом (XI 109)—15-го,
не только не счел нужным, как мы помним, в тот же день
детально ознакомить с первым из них главкома, не говоря уже
о ком-нии Юго-Запфронтом, но даже не переговорил по этому
вопросу до 17 августа с командармом \&1
Хорош, конечно, и штаб 16 армии, через который
последовательно прошли: разведсводка 11 августа из Мозырекой группы
(она держала связь через штарм 16) с упоминанием о
захваченном приказе № 110 и разведсводка штаба Запфронта 13
августа о том же. Не в одной, так в другой из этих сводок можно
было,. думается, заметить эти сведения и обратить на них
внимание. Между тем оказывается, что никто ничего не знал и...
«гром на безоблачном небе»! После этого не удивительно, что
и командзап узнал о фактическом начале наступления
противника с большим запозданием, причем он указывает, что «Мозыр-
екая группа совеем ничего це донесла о происшедшем» 4. Как
1 i>. Шапошников, На Висле. К история кампании 1920 г., стр. 176.
2 Влад. Меликое. Марна, Висла, Смирна, стр. 341.
8 Историко-стратегический" очерк 16 армии, стр. 126.
1 М, Тухачевский, Поход за Вислу, стр. 50.
9*

±32
Львов — Ёаршавй
установлено сейчас документально, это неверно1. Мозырекая
группа донесла 16 числа в 16 часов за № 0156/г, по трем адресам:
начоперупрзап, начоперупрарм 16 и 12, ив архивных д&лах 2 это
донесение и .до сей день храпит на себе пометку оперупра
штарма 16:
«Опер. Дкл. Иаштарму. 17/VIII. Подпись (неразборчива)».
Донесение это поступило в щтаб 16 армии, как видно из другой
отметки на донесении, в 23 часа 20 мин. 16 авгуета с
мотоциклистом. Третья отметка указывает на дальнейшую передачу этого
донесения из штарма 16 по телеграфу. Мотоциклист с первым
донесением Мозгруппы еще не успел доехать до штарма 16, как
штаб группы отправил в 22 часа 30 мин., на этот раз по радио,
второе донесение о развитии наступления поляков, опять по тем
же трем адресам, причем в этом донесении определенно
указывалось па то, что «части сводного отряда потеряли всякую
боеспособность» (то же архивное дало, лист 36). На этом донесении
также имеется пометка оперупра штарма 16: «Опер. 17/VIII. Дкл.
Наштарму. Подпись (перазборчива)» и служебная отметка о
дальнейшей передаче'этого донесения: «Штазад 17/VIII—2—7»
(очевидно 2 часа 7 минут.—А. И. Е.). Таким образом,
неопровержимо устанавливается, что штазап имел в ночь с 16 на 17 августа
повторные донесения по телеграфу о начавшемся наступлении
поляков, не считая того, что донесение Мозгруппы по радио
(Л"о 0157/г) было, надо полагать, получено в Минске
непосредственно. Поэтому нельзя не удивляться тому, что командзап узнал
о начавшемся наступлении «всего только 18 августа из разговора
но прямому, проводу с командармом 16», как это утверждает
тов. Тухачевский на 50 стр. своего труда.
Что же касается «оптимизма», будто бы проявленного и
командующим Мозырекой группой как одним из «командармов
Люблинского направления», то это чистая фантазия т. Меликова,
который утверждает, что «в таком оптимизме пребывал и
командующий Мозырекой группой в докладе командзапу по прямому
проводу, подтверждая мнение тов. Соллогуба, что против пего
небольшие силы неприятеля» 3. Документально установлено, что
еще 9 августа командующий Мозырекой группой доносил команд-
* Отмечено это и тов. Шапошниковым, На Висле. К истории кампаний 1920 г.,
стр. 173—174.
2 Архив Красной армии. Дело № 43963, л. 35.
в Влад, Меткое. Марна, Висла, Смирна, стр. 280.

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий 133
запу о признаках перегруппировок на фронте группы *. О
перехваченном приказе № НО он знал, как мы помним, еще 11
августа. О наступлении противника им было своевременно
доложено. Никаких «оптимистических» разговоров по прямому
проводу он с командзапом не вел, как пишет тов. Меликов; остается
только пожалеть о том1, что «к докладам1 командующего Мозыр-
ской группы командование фронта (Запфронта.—А. И. Е.)
относилось скептически» 2. Ожидать здееь серьезных сил, во
всяком! случае—контрудара, командзап бесспорно мог, уже 9—10
августа.
Сопоставление всех разговоров по прямому проводу начиная!
с 3 августа—позволяет убедиться в том, что командзап лишь!
18 августа впервые ставит вопрос о необходимости «скомби-{
пировать заново вею группировку Юго-Запфронта для достиже- \
пия большего взаимодействия». До этого дня в документах не
осталось следов какого-либо определенного оперативного замысла
командзапа. 5 августа он в разговоре с главкомом находит,
что «конечно полный' успех будет лишь при объединении».
7 августа в телеграмме главкому командзап говорит лишь о том,
что «передача Запфронту одновременно трех армий Юго-Запфронта
со стороны оперативной представляет одни лишь выгоды»; какио
именно, с точки зрения определенного использования этих армий—
остается невыясненным. В разговоре 8 августа говорится о
необходимости «срочного объединения армий», но для чего—неизвестно.
11 августа командзап просит главкома «сдвинуть 12 и 1 кон.
армии к северу, для активного участия в главной операции».
Наконец, 12 августа испрашивается «скорейшее распоряжение о
подчинении 12 армии», причем о 1 конной и 14 армиях вообще
не упоминается. Лишь 18 августа вопрос о 1 кои. армии
впервые связывается с перспективой действий «южнее Холма».
15 августа командзап приходит к выводу, что «правильнее
перенести центр тяжести действий на Холмско—Люблинское
направление», и лишь 18 августа оказывается, """что «переброска
Буденного стала полной необходимостью». Последовательное уточпепио
предназначения 1 кон. армии совпадает, таким образом, с
периодом 13 августа и дальше, когда в руках командзапа были ужо
* Т. Хвесин. [Статья «Действия Мозырской группы в*1920 г.», стр. 128. Кроме
того в разведсводке Мозырской группы к 21 часу 9 августа имеются совершенно
конкретные сведения (показания пленных) о предстоящем переходе противника в
наступление. (Архив Красной армии. Дело № 71913, л. 39.)
2 Т, XeeewH, Статья «Действия Мозырской группы в. 1920 т.», стр. 128.

134
Львов — Варшава
реальные основания в виде перехваченного приказа по 3
польской армии Ко 110, а впоследствии и № 109, для беспокойства
за свой левый фланг. До этого можно отметить лишь (11 августа)
просьбу о привлечении 1 кон. армии и 12 к «активному
участию в главной операции», просьбу достаточно бесформенную в
оперативном отношении и во всяком случае не
отражающую опасений за свою собственную группировку.
В окончательном итоге мы убеждаемся в том, что «левый
фланг, т. е. группировка Юго-Запфронта, начал «беспокоить»
автора «Похода за Вислу» лишь тогда, когда последствия ого
беспечного отношения к Мозырекой группе, которая была, как никак,
настоящим «левым флангом» самого Заифропта, достаточно
выявились, т. с. с 13 августа. Никакого «беспокойства» до этого
но было; просто командзап стремился возможно скорее стать
полным хозяином па польском фронте, как это бьхло ему давно
обещано, и естественно неоднократно пытался ускорить передачу
ему 12 и 1 коп. армии «вообще».
Наконец, мы неопровержимо устанавливаем, при сопоставлении
всех директив за период 11—13 августа включительно, что
главком ничего не знал в эти дни о Люблинской группировке
поляков. Для сведения тех, кому приведенные в свое время
доказательства этого все еще но кажутся достаточно убедительными,
приведем еще один факт—переброску 48 дивизии на Юго-Зап-
фронт. Начиная с 10 августа по 14-е главкомом было ютдано
целых четыре приказания об ускорении этой переброски (10 августа
за № 4734/оп/Ю36/ш *, И августа—в личном разговоре по
прямому проводу с командзапом, известном читателю, 12 августа
за № 4766/оп/Ю50/1, 14 августа за № 4799/оп/Юбб/ш) *. Все
эти распоряжения требовали начала переброски 48 дивизии 13
августа, а последнее распоряжение от 14 августа требовало
начать эту переброску «немедленно». И лишь 18 августа
последовала в 20 ч. телеграмма наштаресда Ли 4880/оп/1084/ш *
о том, что «главком приказал 48 стр. дивизию немедленно
повернуть Брест-Литовск и перевозить ее с наивысшей скоростью».
Это лишний раз подтверждает, что главком узнал о
действительном положении вещей лишь между 15 и 18 августа, так как в
разговоре по прямому проводу с командзапом 15 августа,
будучи осведомлен об оставлении нами Грубещова, он так выражает
свое отношение к этому известию: «Меня беспокоит левый фланг
i Архив Красное армии. Дело № 43333,

Передача Западтму фронту 12 и 1 конной армий 135
Хвесина и правый фланг 12 армии, не сделал бы нам тут
противник сюрприза». Едва ли главком, будучи в курсе
дела, говорил бы имеппо так; опасаться сюрприза—это значит
не знать в точности, что кроется за теми признаками оживления
противника, которые обнаружились к 15 августа. И лишь 18
августа главком, убедившись, наконец, в действительном
положении дола, заявляет командзапу в этот день: «я согласен при
настоящей обстановке под Люблином свернуть на
Брест вею 48 Дивизию». Заметим попутно, что осведомленность
главкома характеризует и работу оперупра полевого штаба, так
как краткое содержание перехваченного приказа № НО было
изложено в разведсводке Запфропта к 6 час. 13 августа и псь
этому не могло не быть известно 14 августа оперупру. Очевидно,
на такую мелочь там просто не обратили внимания...
Таким образом, главком при отдаче своих
директив за время 11—13 августа включительно
действительно ничего не знал о Люблинской группе
поляков К Все эти директивы отражают лишь известные
читателю «обещания» передать командзапу всю полноту власти на
польском фронте; исполнение во времени этих обещаний
задержалось, с одной стороны, в силу организационно-технических
причин, частично непредвиденных (путаница с шифрами), а в
большей своей части просто непредусмотренных заблаговременно
главкомом, как организатором объединения Запфронта с польским
участком Юго-Запфропта (вопросы связи, снабжения и пр.), с
другой стороны,—в силу того, что главком, допустив приведение в
исполнение плана Юго-Запфронта от 23 июля, во-время не
приостановил развитие этого плана, причем ни словом но известил
1 Если бы обратное утверждали только отдельные исследователи, недостаточно
внимательно отнесшиеся к своей работе, то было бы полбеды. Но приходится
убеждаться в том, что эта версия изложена дажо в «Отчете об операциях Красной армии и
флота за период о 1/VII—1919 г. по 25/XI—1920 г.», составленном полевым штабом
РВСР к VIII Съезду советов в декабре 1920 г., где значится (стр. 30): « 9 авг. (?)
из перехваченного приказа одной (?) из польских армий нашему командованию
стало известно, что 7 августа польское командование додало приказ о наступлении.
Ввиду неимения свободных сил было решено отказаться от Львовской операции, и
15 августа (?) Западному фронту придается участок 12 армии с 1 конной армией
Буденного». Читатель, внимательно проследивший наше изложение, легко убедится
не только в имеющихся здесь ошибках в датах, но и в том, что все это совершенно
неверно по существу, равно как и утверждение на 28 стр. о том, «что передача
12 и 1 конной армий фактически состоялась 17 авг.» (?), тогда как соответствующая
директива по Юго-Запфронту (Д?613)был& отдана, как читатель помнит, еще 14 авг,

136
Львов — Варшава
ком-ние Юго-Запфронтом об оперативных последствиях
предстоящего слияния фронтов, а говорил лишь об узко-организационных,
в результате чего группировка армий Юго-Запфронта не позво*
лила в последнюю минуту достаточно быстро свернуть их на
северо-запад. Самый же факт совпадения начала контрудара
поляков с моментом нашей перегруппировки чистейшая, как мы
уже раз отмечали, случайность. Такая же случайность п. то, что
направление, данное главкомом 11 августа 1 кон. армии и 12.
армии, отвечало, хотя и с большим опозданием против хода
событий, идее парирования польского контрудара. Это направление,
определилось, как мы знаем теперь, исключительно «интуицией»,
главкома. Правда, интуиция оказалась верной; но это была все-
таки только интуиция, что главным образом мы и задавались
целью сейчас установить.
На этом мы и закончим настоящую главу с тем, чтобы
перейти в последующем к общей оценке тех событий, фактический
ход которых в их взаимной связи и последовательности теперь
достаточно ясен.
Предварительно мы подведем, как и в предыдущих главах,
краткий итог фактам за рассмотренный здесь период 6—14 августа.
Проделанная выше работа позволяет нам утверждать
следующее: I '
1) давно «обещанная» передача Запфронту всех армий
польского участка Юго-Запфронта не была заблаговременно
продумана главкомом и уперлась в ряд чисто
организационных затруднений, которые нельзя было не предвидеть и
которые и задержали самую передачу; к моменту самой передачи
(13—14 августа) эти затруднения так и не были да и пе могли
быть разрешены, в результате чего комапдзад оказался
перегруженным управлением 7-ю армиями, а ком-ние Юго-Запфронтом
было превращено в «передаточный пз^нкт» распоряжений соседа
в самый разгар операций на ВрангелевскО'М фронте;
2) 6 августа главком приказывает вывести 1 кон. армию из
, боя, не имея еще окончательно сложившегося
плата ео дальнейшего использования; по сути дола кои.
армия выводилась в резерв главкома впредь до передачи ео
Запфронту; однако право ком-ния Юго-Запфронтом оперативно
распоряжаться 1 коп. армией по мере вывода ее из боя ничем не
ограничивается, и о намерении главкома использовать эту
армию «в б о л ее. выгодном направлении» ком-ние Юго_-
Запфронта не уведомляется;

Передача Западному фронту 12 и 1 койкой армий 137
3) до 13 августа, включая момент подписания
директивы Ко 4774, главком располагает (начиная с 11 августа),
лишь устарелыми, сведениями об отходе противника _яа фронте
Парчев—Радзиехов и ничего не знает о планах польского
контрудара; 13 августа главком упускает случай, при разговоре
с командзапом, осведомиться об этом плане, так как не
обращает внимания на те слова командзапа, из которых видно,
что последнему, известен новый перехваченный польский
приказ, говорящий уже не об: отходе противника, а о переходе
его в наступление;
4) вследствие незнакомства с фактическим: положением! дела
главком: руководствуется в своих распоряжениях лишь
«интуитивными» опасениями за Люблинское направление,
возрастающими по мере все большей и большей растяжки левого фланга1
Запфронта вследствие подъема центральных армий этого фропта
к северу; решения главкома подвергаются значительным
колебаниям: решив было 11 августа, по просьбе командзапа, «сдви-
путь» 12 и 1 кон. армии в район Люблин—Холм «для
активного участия в главной операции», главком не придает этому
решению формы приказа и просит «заключения» ком-ния Юго-
Запфронта, а 13 августа, т. е. всего через два дня, добивается
от командзапа, нужна или ле нужна ому кон. армия; «как
таран, без которого мы, быть может, все равно решим свою, задачу»;
5) командзап до 13 августа заинтересован лишь в самом факте
скорейшего привлечения 12 и 1 кон. армий к «активному участию»
в сражении под Варшавой; эти общие предположения начинают
видоизменяться под совершенно новым углом зрения
«беспокойства» за свой левый флапг лишь 13 августа в результате
ознакомления о перехваченным приказом по з польской армии от
11 августа за № 110;
6) командзап, располагая 13 августа этим приказом, не
сообщает раскрытого им плана противника ни главкому, ни ком-,
нию Юго-Запфроптом, ни даже командарму 16; данные
этого приказа используются по шаблону в очередных
разведсводках; никаких реальных мер до 17 августа командзап не принимает;, i
7) 13 августа главком передает, наконец, 12 и 1 кон. армии\
командзапу, причем всЬ ранее поставленные организационные во-/
просы и вопрос управления получают, как указывалось в п. l,v
совершенно. неудовлетворительное разрешение, вернее, остаются
вообще неразрешенными; осуществление передачи, невзирая на
все это, производится исключительно потому, что «теперь, когда

138
Львов — Варшава
вы резко поднимаете ваши части на север, является необходимым
и 12 армию и Буденного поднимать на1 север»;
I 8) обе директивы главкома от 11 августа на двое суток
задерживаются при передаче по техническим причинам; в
результате ком-нио Юго-Запфроптом: не знает до 13 августа о
предположениях главкома, касающихся использования, в частности,
1 кон. армии, и пе имеет ни малейшего понятия о том, «что
ожидается на Висле», чего не знали еще в этот день также ни
главком, ни командарм 16; основной план действий па Львовском
направлении продолжает выполняться при учаетии
отдохнувшей 1 коп. армии, право использования которой ком-нием Юго-
Запфронта до этого времени, как уже указывалось,
ограничено не было; ~~"
;9) 12 августа ком-нио Юго-Запфронта с недоумением узнает
из директивы главкома № 4767, опередившей недоставленные
еще обе его директивы от 11 августа, что 12 армия должпа брать
Люблин, лежащий в разграничительных линиях Залфронта, лишь
накануне усиленпого 58 дивизией 12 армии, хотя «Мознрская
группа заняла Коцк и 14 числа рассчитывает форсировать Вислу
и овладеть Ивапгородом»;
10) 13 августа техническая сторона вопроса выясняется,
однако, и в этот день ком-ние 'Юго-Запфролтом но зпает о том, «что
оягидается на Висле», в результате чего исполнение директивы
главкома: № 4774 задерживается еще на—7 часов особыми
обстоятельствами, находившимися вне компетенции лично
командующего фронтом; затем эта директива передается армиям фронта в
конце концов за 11 ча'сов до момента, указанного главкомом
для перехода их в состав Запфронта._„
Итоги рассмотрения фактического хода событий, главным
образом за время с 23 июля по 14 августа', подведенные в предыдущих
главах, суммируют ту часть предпринятой нами работы,
которую пришлось проделать постольку, поскольку она была
разновременно проделана нашими историками в достаточной мере
небрежно *, а иногда и не без тенденциозности.
i Наибольшая путаница допущена в труде т. Сергеева «От Двины в Висле», где
фигурируют, такие, например, перлы: «IT августа (!), в тот день, когда победа
поляков уже ясно определилась, наконег$ (?!) штаб Юго-Запфронта согласился (?)
на передачу 12 и 1 конармий в подчинение комапдзапфронтом»... (стр. 95);
«8 августа (?) главным командованием была отдана директива о движении 12 и
1 кон. армий в северо-западном направлении» (стр. 102); «...директива эта не могла
0щть неожиданностью для штаба Юго-Запфронта, так как такой образ дейч

Передача Западному фронту 12 и 1 конной армий
139
Теперь мы перейдем к общей оценке рассмотренных событий,
суммируя отдельные критические замечания, допущенные нами
в предыдущих главах, и развивая их под углом зрения
взаимодействия фронтов.
ствий был, как мы указывали, принципиально принят (?) еще до начала
кампании (?), и даже более того, срок передачи Западному фронту 12 и 1 копной
армий был установлен (?)— к моменту прохода левым флангом западной границы
Полесья» (стр. 103); «для отклонения (?) приказов высшего командования надо
иметь веские поводы» (стр. 103); «директива главкома от 8 августа (?) была
категорически подтверждена еще 12-го» (стр. 103); «главная (курсив автора.—
А. И. Ж) задача Юго-Запфронта— обеспечение (в начале августа.—А. И. Е.)
левого фланга Заифронта» (стр. 102); «оперативный приказ по одной из польских
частей (?) был еще около (?) 8—10 авг. (?) перехвачен 12 (?) армией» (стр. 102);
«...сюда (в район Вспржа.—А. И. Ж) должны были направиться усилия ГОго-Запфронта
немедленно по получении (?) этого важнейшего документа (перехваченного
приказа.—А. И. Е.), даже только при намеке (?) па его существование» (стр. 102).
Эта последняя фраза сопровождается классическим подстрочным примечанием такого
рода: «к сожалению, ни точной даты, пи содержания (приказа.—А. Е. Е.) установить
нам не удалось, по время" (8—10 августа.—А. Ж. Е.) и общее значение документа
указаны нами приблизительно (!) верно». Ивлишпс утомлять читателя еще другими
цитатами из труда т. Сергеева; этот труд небезынтересен, как оперативный
протокол действий 4 армии, но увы, — является вместе с тем самой фантастической из
всех попыток анализа наиболее напряженного момента компания 1920 г, в целом.
•

Глава четвертая
ОБЩИЕ ВЫВОДЫ ПОД УГЛОМ ЗРЕНИЯ СТРАТЕГИЧЕСКОГО
И ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ВОЙСКАМИ В СОВЕТСКО-
ПОЛЬСКОЙ КАМПАНИИ 1920 ГОДА
ПРИСТУПАЯ к заключительной части предпринятой яами
работы, мы хотим прежде всего окончательно установить цели
и объем намечаемого исследования. Они были ужо в общих
чертах перечислены в нашем предисловии, где отмечалось, между
•прочим, что мы отнюдь не намереваемся писать исчерпывающий
очерк кампании 1920 г. в целом; перечитывая все уже
изложенное в первых трех главах, мы убеждаемся в том, что остались
верными этой установке и не вышли из рамок рассмотрения
деталей того частного вопроса—взаимодействия фронтов, который
интересовал пас, во-первых, как вопрос, сам по себе сравнительно
еще недостаточно исследованный, во-вторых, как вопрос, в самой
постановке которого в нашей литературе, применительно к опыту
1920 г., таится слишком много порой сглаженных, а порою и
совершенно откровенных упреков и даже тяжких обвинений лично по
нашему адресу. Мы не видим; поэтому никаких оснований
расширять в заключении рамки нашего труда. Политика ставила
стратегии известные задачи, которые и подлежали выполнению
при наличных силах, средствах и общей
оперативной обстановке. На этой базе, представлявшей для 1920 г.
известную постоянную величину, задачи, поставленные перед
стратегией, могли быть разрешены различно. Избранный вариант_их
разрешения привел к неудаче. Остается выяснить, возможно ли
б!ыло избежать этой неудачи в тех ее формах, в которые
опа практически вылилась. В общем плане этой проблемы вопрос
о взаимодействии фронтов выдвигается на видное место;
некоторые авторы даже непосредственно связывают о этим вопросам нашу

Общие выводы
Ш
неудачу -1. Но представляется, что сейчас уже можно внести
достаточную ясность именно в эту часть проблемы. На, этом мы и
намерены остановиться.
Прежде всего приходится отметить исключительную трудность
задачи подвести итоги взаимодействию фронтов в 1920 г.
Читатель, имевший терпение внимательно проследить по первым
трем главам ход событий так, как он протекал в
действительности, без всякого труда убедился, уже, надо полагать, в том,
что о таком взаимодействии, в чистом его виде, можно говорить
в сущности лишь до тех пор, пока над самостоятельным
существованием Юго-Запфропта не был окончательно поставлен крест
в Минске во время пребывания там главкома и завершения между
ним и комаидзапом переговоров, следы которых мы нашли к 17—
19 июля.
Дальнейшие события, имея видимые признаки
взаимодействия обоих фроптов (или отсутствия такового—кому что
больше нравится), обусловливались на деле особыми соображениями
и действиями главкома, подлинная сущность которых лишь
теперь, 8 лет спустя после самых событий, впервые выясняется
в большей или меньшей мере. Сколько бы т. Триандафилов ни
утверждал, что «паше главнокомандование довольно ясно
учитывало необходимость тесного. взаимодействия между обоими
фронтами и делало серьезные попытки это взаимодействие
организовать» 2, все же факты неопровержимо устанавливают, что
основной стратегический замысел главкома
ничего общего с идеей взаимодействия фронтов не
имел, а^прееледовал, наоборот, прямую цель
ликвидации одного не них. При этих условиях чрезвычайно
трудно, если не невозможно, подходить к кампании 1920 г.- как
к неудачному, но все же законченному в себе примеру
взаимодействия фроптов, как это пытаются делать некоторые
историки, не давшие даже себе труд разобраться как следует
в отдельных фактах, их последовательности и взаимной
зависимости.
Такой наскок на историю не мог, конечно, дать в
результате сколько-либо углубленной проработки даже частных вопросов
1 М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр« 54 и В. Триандафилов, статья
«Взаимодействие между Западным и Юго-Западным фронтами во время летнего наступления
Красной армии на Вислу в 1920 г.», стр. 49.
2 В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г.», стр. 22^

Ы£ Львов — Ёаршава
стратегического порядка, не говоря уже о большем; в лучшем
случае этим путем можно было притги лишь к таким, например,
выводам: «Но когда пришлоеь согласовать действия двух
фронтов против одного противника (против поляков), то эта задача,
не удалась. Каждый фронт имел слишком большой вес и инерцию,
которыо высшему командованию преодолеть не удалось, увязать,
их (фронтов.—А. И. Е.) действия к одной оперативной цели
представило столь трудную задачу, перед которой пришлось
отступить, сделав попытку передать в последнюю минуту в состав
Западного фронта, обремененного своими пятью армиями (считая
в том числе Мозырскую группу), еще и две армии Юго-Зал фронта,
действовавшие против поляков»1. Какое искаженное отражение
нашла в этой выдержке та исключительно своеобразная система
высшего управления, которая привела в конце кондов к этой
«попытке»! И вывод: «Деление на два фронта недопустимо, так
как представляет тягчайшее покушение на авторитет высшего
командования. Если представляется настоятельная необходимость
в делении на фронты, то необходимо нарубить их по крайней
меро три; две половинки, естественно (?—А. И. Ь\),
разваливаются, Вена и Берлин, Львов и Варшава как цели фронтов—
слишком обособляются» 2... Конечпо, эти заключения никак
нельзя пристегнуть к опыту. 1920 г., хотя бы уже потому, что главком
и не пытался, в разгар кампании «согласовать действия двух
фронтов»..»
В окончательном итоге приходится еще раз констатировать
всю трудность анализа взаимодействия фронтов как тако;вого
по опыту 1920 г.
Это обстоятельство заставляет нас несколько изменить
методы работы и начать последнюю с рассмотрения тех
отдельных частных моментов, так сказать общеоперативного порядка,
сумма которых и образовала в конце концов непреодолимое
препятствие на пути осуществления взаимодействия фронтов в
прямом смысле этого слова. Лишь тогда станет окончательно
ясным, почему это взаимодействие не осуществилось, какие
поправки в действительности того времени позволили бы это
взаимодействие осуществить и, наконец, за счет чего (или кого)
эти поправки должны были бы быть внесены.
i А. Свечж. Стратегия, сгр. 261.
2 Там же, стр. 2624

Общие выводи ЫЗ
Само собой разумеется приэтом, что распространенная легенда
о роковой роли Юго-Заифропта в камлании 1920 г. отнюдь не
может служить ба&ой для работы в шшечаемой нами плоскости.
Необходимость безоговорочной сдачи этой легенды в архив едва
ли нуждается в бблыних доказательствах, чем те, которые
прошли перед главами читателя в предыдущих трох главах. Этими
доказательствами были факты, а факты, как известно, упрямая
вещь.
Поэтому мы охотно предоставляем авторам тех теорий,
которые были построены без должного у|чета этих фактов, зщражняться
в безнадежных попытках спасти авторитетность своих
произведений в части, касающейся Юго-Запфронта. Мы же не видим
надобности в другом рабочем материале кроме того, который
накоплен в ртредыдущих главах нашего труда.
На базе этого материала мы и хотим разобраться в тех
важнейших вопросах, без уяснения которых домыслим!, на паш взгляд,
сколь,ко-либо сознательный подход к итогам кампании 1920 г.
в .части, касающейся организации операции и управления.
Центральное место среди этих вопросов должен, естественно,
занять вопрос о стратегической линии поведения главкома.
А. Свечин, конкретизируя это понятие, совершенно правильно
считает1, что «стратегическая линия поведения должна являться
проекцией на вооруженный фронт общей политической линии
поведения» *.
В этом смысле кампания 1920 г. должна быть признана вполне
законченным примером такой проекции, которая на 100о/0
отражала тот «Варшавский гипноз», говоря словами французского
автора 2, которым; определялась в ту пору наша политическая
линия поведения. Чйщдо стратегическая перспектива упиралась
в занятие Варшавы, эту «последнюю задачу Красной армии» 3.
К выполнению этой задачи главком приступил с тем оптимизмом,
отразившимся в частности в разговоре еще 26 февраля, под
знаком которого и происходила оценка всех событий до
середины августа. Этот оптимизм отражал оптимизм политический;
несомненно, однако, что он сам питал в известной мере
последний, по крайней мере в конце июля 1920 г. Достаточно
вспомнить телеграмму главкома т. Скляпекому; 23 июля на обратном
1 А* Свечт, Стратегия, стр. 236.
2 СА. Кит» L'offensive militaire de 1'Ktoile Rouge contre la Pologne, стр. 74»
• С, Каменев» Борьба с бедой Польшей) стр. 13.

1Ы Лъш—Варшава
пути из Минска в Москву. Оптимизм главкома не только
подсказывал ему радужные перспективы «окончания задачи», т. е.
занятия Варшавы, «в трехнедельный срок», но повлиял даже
на оценку им театра предстоящих действий, на котором будто
бы «у противника нет на пути его отхода рубежей, на которых
он мог бы рассчитывать задержать пас». Значение р. 3. Буг
оказалось явно недооцснеппым. Следствием явилась переоценка
результатов, достигнутых в предшествующих боях, переоценка того
состояния, в которое был приведен противник, переоценка наших
возмояшоетей и всех вообще перспектив Западного фронта, вплоть
до признания возможности для него «силами остальных своих
трех армий справиться с окончательным (!) разгромом Польши».
Справедливость требует признать на этот раз правильность
того вывода, который делает т. Триапдафилов, указывая после
подробного анализа обстановки, что «для Запфронта в будущем
надо было ожидать не улучшения обстановки, а ее ухудшения» 1.
Ожидалось же как раз обратное...
Естественно, что это не могло способствовать объективному
анализу, который требовал расширения стратегической
перспективы с вытекающей из этого естественной оценкой Варшавы, как
промежуточной, а пе решающей цели. Тов. Шапошников
пытается, правда, как мы знаем, приписать главкому такую именно
точку зрения (см. гл. вторую), по несостоятельность этой попытки
совершенно очевидна. Стратегической перспективы не было с
самого начала (да в этом невольно признается и сам т.
Шапошников, который в конце концов чуть ли не доказывает, призывая на
помощь Клаузевица, что «вовсе не расчет перешагнуть за эту
цель»—взятие Варшавы) 2; быть может, именно поэтому, и было
заблаговременно решено с легким сердцем передать Запфронту
польский участок Юго-Запфронта «по мере выхода на меридиан
Брест-Литовека»; стратег, прозорливо смотревший за Вис л1 у,
едва ли решился бы так легкомысленно отнять сам y себя целый
фронт как фактор борьбы за общую цель—разгром белой Польши—
на Галицийеком направлении со всеми особенностями последнего,
исключавшими возможность всестороннего охвата его (в том числе
и охвата чисто политического) иначе, как при помощи
специального фронтового аппарата. Но главком смотрел не за Вислу",
а на Варшаву, «интуитивно» оглядываясь на Люблинское на-
1 В. Триандафилое. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии па Вислу в 1920 г.», стр. 34»
2 Б. Шапошпикое. На Висде. К истории кампании 1020 г., стр. 29.

Общие выводы 14&
——————.^———————_-^——^—^——_— и г иг—лги тпп—ичп mi I I laM»*!»
правление. К этой концепции и сводилась вся та «рабочая гипо- \
теза» главкома, в которой по словам А. Свечина «нуждается !
полководец» *.
■ Не приходится доказывать, что эта гипотеза была сама по
себо стратегически чрезвычайно сужена; это—не упрек, а
констатирование факта, ибо «стратегическая линия поведения
должна являться проекцией на вооруженный фронт общей
политической линии поведения», и таковой в 1920 г. и являлась...
Поэтому мы вовсе не хотим переложить на плечи стратегии
ответственность за ограниченность ее «рабочей гипотезы». Мы лично
считаем, что эта гипотеза должна была быть составлена с учетом
не одних только географических центров на территории против.—
ника, но и с учетом той возможности, что Польша пе остановится
для спасения своей яшвой силы, до получения помощи
союзников, ' перед оставлением Варшавы и отходом на верховья Вислы:
и Сапа, перенеся центр управления в Краков, где находилась все
время подлинная база политического руководства белой Польшей..
Если бы все это учитывалось, то общий ход, а главное—тещ
еобытий на польском фронте был бы, надо полагать, совершенно
иной.
Однако повторяем, что стратегия как «известный ракурс
политики» 2 не может отвечать за то, что этого не случилось, :
Почему, так вышло—мы разбирать здесь не будем, так как этот
вопрос далеко выходит, как указывалось уже, за рамки нашего
труда и принадлежит истории. Напомним все же, что ком-нпа
Юго-Запфронтом сделало в известный момент (22 июля) попытку
предложить тот путь, который вел, по его мнению, к стратег'я*
ческому решению польской кампании на севере через Варшаву,
на юге через Львов; читатель знает, что из этого вышло. Именно
в связи с этими результатами мы считаем, что стратегия, не
заслуживая прямого упрека за ограниченность тех целей,
которые она преследовала, должна нести полную ответственность за
допущенные ею именно в рамках этих самых ограни-
ченных целей общие методы стратегического руководства,
за; ее методы непосредственного управления войсками, за
грубейшие, необоенованнейшие оперативные просчеты. Все это требует
еамого серьезного внимания,. изучения и беспощадной критики,-
особенно поскольку стратегическое руководство обнаружило явную
тенденцию переложить перед лицом истории и нашей обществен-;
} А. Сеечгш. Стратегия, стр. 236.
2 Там ле.
10 а. Егоров

146
Jheoe — Вщщма
\ности большую часть этой ответственности (если но всю ее) на
''плечи исполнителей его же предначертаний.
Обращаясь к рассмотрению методов стратегического
руководства главкома, мы никак не можем миновать в первую очередь
все детали периода 17—23 июля. . - ".
Если стратегическая концепция главкома исключала
надобность в самостоятельном существовании Юго-Запфронта «после
выхода на меридиан Бресг-Литовска», то проще всего было бы,
казалось, так заблаговременно и поставить вопрос перед ком-нием
фронта тотчас же после того, как это решение определилось.
Мы пе знаем в точности, когда это произошло. Тов.
Тухачевский (а за ним и т. Сергеев) утверждает, что такое решение
было принято главкомом «еще до начала польской кампании» *.
Возможно, что и так, поскольку отдельные факты,
исследованные нами во второй главе, до известной степени
подтверждают эти слова т. Тухачевского. Однако если он прав, то
совсем непонятно, зачем главкому нужно было уверять команд-
югзапа 18 марта (т. е. • тоже до начала кампании) в том, что
«общее руководство согласованностью действий при этих
условиях (необходимость очень глубокого вторжения Юго-Запфронта.—
А. И. J2.) естественно не может лежать на одпом из
фронтов и должно находиться в руках главнокомандования». Во
всяком случае т. Тухачевский никак не может им!еть в виду этот
разговор, как доказательство правильности своего утверждения,
ибо такое доказательство не выдерживало бы самой
снисходительной критики. Если допустить, что т. Тухачевский
ошибается в сроках, и решение передать Запфронту польский участок
Юго-Запфронта созрело у главкома позже, примерно к тому
времени (середина июля), когда об этом узнал помкомандзап, то
непонятно все же, почему ком-ние Юго-Запфронтом не было об этом
тогда же информировано. Как в том, так и в другом случае
налицо—умалчивание о своих планах и намерениях перед
одним из командующих фронтами в то время, как другой нахо-
\ дался полностью в курсе дела. Уже одно это не позволяет
говорить о том, что причиной умалчивания было желание возможно
дольше сохранить оперативную тайну. Едва ли нужно
доказывать абсолютную неприемлемость такой линии поведения в
допросах стратегического руководства столь сложными во всех отно*
шениях единицами, как фронты, тем более, что нужно же было
когда-нибудь, рано или поздно, но все же поставить в извест-
1 М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 40.

Общие быводы
U?
ноеть ком-нив Юго-Запфронтом о состоявшемся решении.
Совершенно очевидно, что каждый лишний день обеспечивал большую
возможность своевременно устранить те технические затруднения,
связанные с передачей, которые не могли не возникнуть при
любых условиях, а особенно в условиях того времени. Между
тем, считая от 17 июля (день «конфиденциального» доклада пом-
командзапа) по 28 июля, т. е. по день, когда главком впервые
неопределенно упомянул в разговоре с командующим
Юго-Запфронтом о предстоящей передаче, ком-ние фронтом не имело о ней
ни малейшего понятия. 11 дней! Этот срок, конечно, преуменьшен,
так как лишь 17-го последовал «конфиденциальный» доклад пом-
командзаиа своему начальнику, следовательно, сам помкомандзаи
был осведомлен 1—2 днями раньше.
Короче говоря, минимум две недели драгоценного времени
были* потрачены совершенно зря. Что было этим достигнуто—мы
сказать не беремся.
Но этого мало. За эти же две педели, при наличии решения
передать Запфронту армии польского участка Юго-Запфронта,
допускается фиктивное по сути дела утверждение плана
Юго-Запфронта от 22 июля и развитие этого плана по новым для этого
фронта операционным направлениям, все это опять-таки без
уведомления ком-ния фронтом хотя бы намеком о предстоящих, уже
решенных оперативных изменениях задач армий фронта, в
частности 1 КОННОЙ. /v
Наконец и этого мало. Раскрыв свои карты перед ком-нием
Юго-Запфронтом с колоссальным, ничем неоправдываемым,
запозданием, главком делает это лишь в организациошю-администра-
тивном отношении. Ни звука об изменении задач армий. Операции
развиваются своим чередом; время идет; главком чуть ли не
ежедневно обменивается с командзапом телеграммами, получение
которых (в частности телеграммы 8 августа за № 4681) Юго-
Запфронтом хотя бы в копии, раскрыло бы, наконец, ком-нию
фронтом картину замысла главкома. Но фронт не получает даже
этих копий. С 3 по 11 августа проходит еще 8 дней, а с
прежними—ровно 3 недели. Вот сколько времени понадобилось для
постановки ком-ния Юго-Запфронтом в известность о всех тех
деталях, которые могли быть исчерпаны одной обстоятельной дирек>
тивой еще в середине, если не в начале июля, при
условии, что стратегическая концепция главкома, требовавшая
всей этой ломки, именно к этому времени окончательно
оформилась—чему слишком много доказательств. Не забудем дри-
10*

148
Львов,-~ Внушат
этом, что трехнедельному хождению вокруг да около
должен быть противопоставлен в с еголишьдвухдневныйерок,
прошедший между отдачей .главкомом директив № 4774 и 4738,
из коих последняя впервые ставила оперативные точки
над «и»...
Однако простое констатирование этих совершенно
противоестественных фактов нас не удовлетворяет, и мы хотим
попытаться доискаться их причины.
Для этого нужно вспомнить, что период—конец июля—начало
августа (по 10-е включительно)—был периодом борьбы главкома
с командзапом-ло вопросу о группировке противника и армий
самого Запфронта, борьбы, в которой, как известно, главком играл
в поддавки, а командзап- -в крепкие. Результат также известен.
Люблинское направление, о значении которого главком «говорил
еще в Минске» 22 июля и не раз упоминал впоследствии,
оказалось в конце концов затянуто лишь слабой паутиной Мозырской
группы. Главком мог «всемерно поддержать левый фланг
Тухачевского» от себя лишь за счет 1 конной и 12 армий, что прямо
и высказано им в разговоре с командзапом Ц^ августа. Что
произошло бы в случае, если бы командзан своевременно дал
«уговорить» себя и обеспечил известную устойчивость на Люблинском
направлении за счет того спижения 16 армии, которое главком
предлагал ему произвести еще 7 августа? Последовали ли бы
в этом случае директивы ММа 47£3 и 4774?
Напомним еще раз, что ни действия противника,
ни его перехваченные приказы ни в коей мере не
повлияли на содержание этих директив; последние
просто материализовали стратегическую «рабочую гипотезу»
главкома в тот момент, когда он окончательно убедился в своем
бессилии привлечь внимание командзапа к Люблинскому
направлению, являвшемуся одним из элементов, этой гипотезы. Не случись
этого—быть может, главком подтвердил бы дальнейшееjra3BHTHe
Львовской операция и после перехода в состав Запфронта армий
польского участка Юго-Запфронта. Самый факт передачи
определялся известными «обещаниями!» и в этом смысле был предрешен,
конечно, бесповоротно. Однако оперативные его последствия могли
казаться главкому спорными в тот момент, когда, с одной стороны,
развивалась им же разрешенная операция, могущая привести в
частности, к овладению Львовом, с другой,—теще не была
потеряна1 надежда «уговорить» командзапа изменить свою группировку
в смысле большего обеспечения Люблинского направления.. О.теки

Общие выводы.'
149
да—оттяжка со дня на день указания об- окончательном;
оперативном, предназначении 1 кон. и 12 армий вплоть до 10 августа,
когда Запфронт совершенно выскодьзнул из рук главкома;
затем—директива 11 августа № 4738, как первая попытка
согласовать с Юго-Запфронтом детали последствий принятого решения
(«прощу, вашего заключения по изложенному, а также сообщить,
какую группировку вы намерены сделать»..*.).
Мы отнюдь но собираемся гадать о том, насколько все эти
предположения фактически верны. Ими просто исчерпывается
одно из возможных толкований той недопустимой медлительности*
которой характеризуются оперативные указания главкома Юго-j
Запфронту. в июле—августе 1920 г. Излагая эти предположения,
мы стремимся не оправдать, а лишь объяснить эту
медлительность, ибо оправдать ее вообще нельзя. Если бы даже нащи
предположения оказались верными, то балансирования главкома,
отсутствие четкого решения, наконец надежда повлиять на ко-
мандзапа методами увещеваний—всо это говорит еамо за себя и
не нуждается в комментариях. Если же мы ошибаемся, то затяжка
в информации ком-ния Юго-Запфроятом становится вообще
необъяснимой, что делает ее подлежащей обсуждению в неизмеримо
большей- мере. Мы пе берем на себя смелость отстаивать один
из этих двух вариантов; в конце концов, с точки зрения
фактических результатов, они стоят один другого, с точки зрения
методов стратегического руководства—также...
.Удивительнее всего то, что сам главком считал эти методы
руководства, видимо, совершенно нормальными. Но крайней мере 14
августа, будучи вызван командюгзапом и членом PBG фронта
т. Бсрзиным к прямому проводу для переговоров в связке с
последними событиями, главком заявил: «Какая директива моя внесла
столь большие осложнения? Не передача ли 12 и 1 конной.армий
Запфронту? Если это, то я ничего не понимаю, так как вопрос
о передаче давным-давно решен и повидимому, считался
нормальным». Это сказано тоном человека, сделавшего со свЬей стороны,
все, что он должен был сделать, и явно недоумевающего, в чем
же собственно говоря дело. Быть может, наш труд даст, нако*
нец, ответ на этот недоуменный вопрос главкома... ' ■ .
Разумеется,- мы отнюдь не рассчитываем на то, что этот ответ
удовлетворит всех последователей того уклона, который нашел
свое наиболее яркое отражение в статье т. Триандафилова о
взаимодействии фронтов. Нам хорошо известно существование точки
зрения, утверждающей, что деятельность ком-ния Юго-Запфронтом

ISO
Львов ■— Варшава
подлежит суровому осуждению совершенно независимо от
методов стратегического руководства главкома, от технических
задержек в передаче его директив и проч., даже от перехваченных
приказов противника. Оказывается, ком-иие Юго-Запфронтом
должно было проявить собственную инициативу, прервать
Львовскую операцию и свернуть на Люблин. Основание? Но получало
же ком-ние Юго-Зацфронтом все сводки своего соседа, знало же
оно о все увеличивающейся растяжке на левом фланге последнего,
должно же оно было видеть, что упорство в решении
«второстепенной» операции захвата Львова ведет к пресловутому
«эксцентрическому» действию фронтов в ущерб «таранной» стратегии соседа,
должно же оно было во-время уяснить себе свое место в
происходящих событиях и само предложить главкому поворот ударной
группы армий фронта на Люблин. Нам доподлинно известно, что
такого рода теории излагаются довольно откровенно лицами,
имеющими доступ к архивам и видимо, познакомившимися в них с
отдельными документами, заставившими их пересмотреть версию
об «оперативном дезертирстве» ком-шш Юго-Запфроптом, об его
уклонении от исполнения директив главкома и проч.;
вынужденные оставить этот скользкий путь, эти лица, не изучившие вместе
с тем детально весь ход и всю подоплеку событий (правда, на
это нужно немало труда и времени), все же не могут, не
оскандалившись публично, переменить объект обвинения. Не виноват
так—виноват этак! Й виноват собственно только потому, что 1 кон.
армия, опоздавшая под Люблин, входила в состав Юго-Запфронта.
Значит, ищите виноватых на Юго-Запфронте...
Разумеется, мы отнюдь пе намерены вступать в полемику с
представителями этой тенденции и даже не называем их перео-
- нально, поскольку они ограничиваются кулуарными разговорами
и но выступают в печати. Укажем лишь на то, что оперативная
концепция, как бы вовсе исключающая роль главкома и
пытающаяся строить все на инициативе снизу, бьет (в нагнем
представлении) прежде всего но этому командованию, авторитет которого
как раз и имеется в виду спасти перед историей... Такой парадокс
является в данном случае совершенно естественным результатом
предвзято неверной постановки вопроса. Главк_о^ отнюдь не
оставался безз^частным зрителем событий; директив
и телеграмм им посылалось множество. Чуть ли не ежедневно, а
в некоторые дни—2 и даже 3 раза за день им велись длительные
разговоры по прямому проводу. Таким образом, смешно говорить
о какой-то «инициативе», якобы не проявленной ком-нием Юго-Зап-

Обгще 4ы$оЬы
161
фронта вследствие убогости его оперативного мышления или иных
причин. Юго-Запфронт ч у в с т в о в а л наличие р у к о в о д-
ства сверху и вправе был ждать поэтому именно руководства,
а но «шифровки своих намерений» до абсурда. При этих условиях
трудно было додуматься до прекращения Львовской операции
и поворота на Люблин, поскольку главком рядом своих указаний—
например, проект разграничительных линий между фронтами по
директиве 3 августа Л£ 4578, снижение 12 армии на Владимир-
Волынский в директиве того же 3 августа .\« 4592—сам непо-i
следственно толкал Юго-Запфронт на энергичное развитие!
именно Львовской операции. Могло ли ком-ние Юго-Зап-
фроптом проявлять в этих условиях какую-либо иную инициативу,
кроме направленной к скорейшему разрешению тех своих задач,
которые, по мнению т. Триандафилова, фронт «сам себе выдумал» *,
хотя .главком дважды назвал их о с ц о в н ы м и: И -го в разговоре
с командзапом и того же числа—в директиве Л1 4738?
На этом и можно было бы, собственно говоря, покончить с
оценкой методов высшего стратегического руководства в 1920 г. Нам
хочется все же дополнить краткую характеристику этих методов,
приведя неизвестный еще в литературе эпизод.
В 24 часа 6 юентября.хэго г. главком имел разговор по прямому
проводу с командзапом о текущих оперативных делах. Л этот
период замышлялась, как известно, новая наступательная операция.
В упомянутом разговоре командзап, излагая свои соображения,
спросил главкома: «как ваше предположение относительно
передачи 14 армии Запфронту?» Как читатель помнит, передача этой
армии намечалась директивой главкома еще 6 августа, но так и
не была еще осуществлена^ В ответ главком, раскритиковав доклад
командзапа, заявил ему буквально следующее: «Из всего того,
что сейчас происходит, я, наоборот, всё больше убеждаюсь, что
14 армию передавать вам но следует, а наоборот—придется
восстанавливать фронт в составе 12; копной и 14, так как
очевидно неизбежно, что психология северного участка
распространяется и на южный участок * что не имело бы места, если
бы южный участок был самостоятельный». Говоря о
«психологии северного участка», главком имел в виду обстановку
на левом фланге фронта, где опять «противник бьет в одной точке,
где у нас и 5 000 нет», в то время как на правом фланге
командзап затевал группировку нового «тарана».
1 В. Тргшндафилое. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии па Виелт в 1920 г.», стр. 50,

152
Львов ■■— -Варшава
.■...:;•-Эта запоздалая переоценка главкомом тех ценностей, которые
перетянули в свое время на чаше весов при решении вопроса о
существовании Юго-Запфронта, только лишний раз
свидетельствует о реальном значении фронтовой
инстанции, как стратегического фактора.^
•- Обратимся теперь к рассмотрению еще одного частного
оперативного момента, также интересного, как образное дополнение ко
всему сказанному.
Как известно, первая директива командзапа 1 кон. армии от
-16. августа (после перехода армии в состав Запфропта) не была
-выполнена по формальной причине (по недосмотру не была
передана подпись члена РВС Запфронта,); на повторную директиву
17- августа командарм 1 конной ответил, что «армия в данный
'Момент для новой перегруппировки выйти из боя не может» 1. В свя-
щ с этой задержкой последовала 20 августа телеграмма за
подписью предреввоепсовета следующего содержания:
Общая обстановка требует энергичного и немедленного
содействия конной армии, должен принять исключительные меры
к самому срочному выполнению приказов командзапа по перемене
направления действий армиями из Львовского направления на.
северо-запад.. . .
: Обращаю особое внимание Реввонеовета армии на то, чтобы
занятие самого Львова не отразилось на сроке выполнения этих
приказов, для чего должны быть приняты все моры к тому,
чтобы занятно большого города не произвело разлагающего
влияния на войска. Повторяю, обстановка требует; особой энергии и
срочности в действиях конармии. Ка 4906/оп/1100/пг.
В архиве имеется подлинник этой телеграммы 2, причем текст
ее написан рукой главкома. Это позволяет думать ^ что ему полт
ностью принадлежит инициатива посылки этой телеграммы, а
равно и редакция последней. Мы хотим отметить полное противоречие
этой редакции с замыслом самой телеграммы. Действительно, с
одной стороны, признаются необходимыми «исключительные меры
к самому срочному выполнению приказов командзапа по
перемене направления действий армий с Львовского направления
на северо-запад». Кажется, ясно, что нужно бросать все и спешно
отрываться от противника. Вместо того, чтобы категорически
подтвердить это, приказав оборвать Львовскую операцию,
независимо от ближайших ее перспектив, командованию
1 Архив Красной армии. Дело № 1856.
^. Архив Красной ярмии. Дело № 2154.- ::

Общие выводы 15&
1 кон. армии предлагается «обратить особое внимание на то, чтобы ;
занятие самого Львова не отразилось (?—А. И. Е.) на ;
сроке выполнения этих приказов, для чего должны быть приняты"
все меры к тому, чтобы... занятие большого города не произвело
разлагающего влияния на войска» (?—А. И. Е.). Здесь мы видим
опять хорошо знакомую нам расплывчатость оперативной мысли
главкома как "редактора этой телеграммы, соединенную в данном
случае с своеобразным упрямством в толкании 1 кон. армии на
Люблин вопреки элементарным арифметическим расчетам времени
и пространства. Это—хорошая иллюстрация тех положений,
которые выдвигает А. Свечин, указывая на то, что «жесткое,
неумолимое стремление к заранее запротоколированной цели
операции является неуместным в стратегии 1... настойчивость и
упорство, переходящие в упрямство, не являются безусловными
добродетелями в военном деле; нужна оперативная гибкость, чтобы не ,
расшибить себе лоб о стену. Этой гибкости не было у р^скогд}!
высшего командования в течение всей мировой войны» 2/Увы, ее V
не оказалось у главного^кшшндТУв^йия" и в Советско-польской
войне. Бесцельность движения 1 конной а,рмии на Замостье
была очевидна, и т. Мсликов прав, считая, что замысел1 этой
операции был «стратегической ошибкой тех, кто. этот удар
организовывал» 3. Простой просмотр ежедневных сводок Запфронта
должен был убедить главкома в .том, что удар 1 кон. армии
на Замостье в 20 числах августа мог явиться в лучшем случае
тем, что француз L'. F. назвал ударом пщаги в воду («un eoup
d'epee dans Feau» *, так как силы противника, дебушировавшие
из Люблинского района;, уже миновали к этому времени параллель
Варшавы (этого главком не мог не знать), и было естественно
ожидать, что они уберут свои хвосты, перенеся базированио на
Варшаву. Сейчас мы знаем, что именно так и было, причем хвосты
были убраны еще 17 августа 5. Конечно, в ту пору нельзя было
знать это с точностью до дня, по известный оперативный прогноз
неприятельских намерений и возможностей не должен был
отсутствовать, тем более, что ему приходилось иметь дело с очень
несложной обстановкой', ясно подсказывавшей неизбежность подъема
• 1 А. Свечин. Стратегия, стр. 223.
2 ТаМ же, стр 225.
?Влад. Мелшде. Марна, Висла, Смирна, стр. 313.
* L. F. La bataille de Varsovie, стр. 166.
.'«Там «ei-стр. 160 л Ch. Кипа. L'offensive militaire de L'Etoile Rouge.. cofltre
la Pologiie, стр.103; " ':'■ -'*.■-" -: ''"

т
Львов -~ Варшава
ударной группой противника своих сообщений к северу. К тому
же трудно было рассчитывать на движение 1 кон. армии на северо-
запад просто походным порядком, без боя. Все это, вместе взятое,
должно было убедительно говорить о необходимости отказа от
«заранее запротоколированной цели операции». Тем пе менее
операция развивалась, и притом именно по инициативе главкома,
так как командзап считал эту операцию в 20 числах уже
бесцельной самое по себе г и свою телеграмму Ks 0554/оп/сек
командарму 1 конной с задачей в четырехдневный срок (!) овладеть
районом Красноетава отдал 24 августа, видимо, по прямому
приказанию главкома, выезжавшего 23 августа в Минск в штаб
Запфронта. Эта дата (23 августа) и Минск приобретают в истории
польской кампании почти мистическое значение—ровно месяц
тому назад в этом же самом городе принимались известные
читателю решения, столь же стратегически своеобразные... Почти
хочется сказать: кажинный раз на одном и том же месте! ^-—
Эпизод с директивой предреввоенеовета 20 августа приобретает
особенный интерес на фоне того места разговора главкома с команд-
запом в 1 час 18 августа, где главком говорит: «обстановка
требует безусловного усиления Брест, и это возможно было сделать
перегруппировкой 12 и 1 кон. армий, но момент пропущен,
и надо усилять; с тыла». Кроме того, в разговоре того же 18 августа
с командующим Юго-Запфронтом главком заявил: «Сейчас
Тухачевский получил удар от Люблина, и здесь у него складывается
очень трудная обстановка, выйти из которой теперь можно т о л ь-
ко (!—А. И. Е.) подачей сил из тыла и снятием частей q
Варшавского направления, в силу чего* мною сворачиваются туда 48 и 55
стрелковые дивизии». Несмотря на эту трезвую оценку
нецелесообразности движения кон. армии на Люблин, спустя 2 дня
все же отдается директива, направляющая ее именно туда...
Что упорство главкома, отнюдь не случайное явление в данном
частном случае,—доказывает другой факт. Мы приводили уже в
свое время ту выдержку из разговора по прямому проводу
главкома с комапдзапом в 1 час 18 августа, в которой главком,
отмечая, что «мы в данный момент и при данной обста-
1 Об этом прямо свидетельствуют еле дующие слова командзап» в разговоре но
прямому проводу с ком. Юго-Залфронтом 21 августа: «Конная армия сей чао настолько
запоздала, что значительно прошла острота потребности ее на севере»... (Архив
Краснов армии. Дело № 1820.) Последующие же слона командзапа: «...но все же каждый
день дорог», следует, очевидно, понимать в том смысле, что он был вообще
заинтересован в возможно скорейшем присоединении I конной" армии к войскам Запфронта

Общие выводы
156
новКб обязаны в кратчайший срок овладеть Варшавой и
разбить Люблинскую группу», указывает затем командзапу: «С
Варшавой ликвидируйте 4-5 дней (?!—А.ИЕ>), по-моему это вам
должно удаться». Между тем в эту пору оба перехваченные приказа
(>й№ 109 и но) были уже известны главкому. Неустойчивость
левого фланга Запфронта (Мозырской группы) была для него
совершенно очевидна—это мы знаем из его же слов (директива 11
августа Ks 4738). Казалось бы, что выявившиеся грозные
перспективы контр-удара поляков должны были вызвать зг главкома
молниеносную реакцию, мгновенный пересмотр всей оперативной
концепции, должны были заставить его осознать, что, «как только
наступит момент потери нашими войсками тактических
преимуществ, стратегия должна пересмотреть вопрос о целесообразности
продолжения операции и закончить ее на соответствующем рубеже,
иногда, может быть, даже с отказом от части захваченной
территории» 1. Вместо этого—«в данный момент и при данной
обстановке... с Варшавой ликвидирз^йте (особенно хорошо это
«ликвидируйте».—А. Л. Е.) в 4-5 дней». Это ли не стремление
к заранее запротоколированной цели, справедливо осужденное
А. Свечиным?
Выявлением этой черты нашей стратегии мы и закончим ее
идейную характеристику.
Обратимся теперь к рассмотрению технической стороны
стратегического руководства. В конце концов самое плохое решение
все же лучше отсутствия какого бы то ни было. Однако мало
принять решение, надо суметь его передать. Детали этого момента
охватывают не только личные качества, полководца, но и весь
сложный комплекс работы штабного аппарата. В этих вопросах
мы и хотим разобраться.
А. Свсчин, касаясь методов управления, пишет: «Как в
мировую, так ив гражданскую войну широкое распространение в
управлении русской ставки получили разговоры по прямому проводу.
Переговоры по телеграфу штабных сотрудников для устранения
возникающих недоразумений представляют нормальное явление.
Но совершенно другой характер имеют разговоры между
полководцем и старшими оперативными начальниками. Дискуссия между"
начальником и подчиненным, стремление старшего "убедить
младшего или наоборот—нам представляются совершенно неуместными.
Всякие объяснения, опасения, советы, соображения, просьбы могут
1 А. Свечии. Стратегия, стр. 225.

т
Львов — Варшава
только подорвать действительность директивы или приказа. Лить
начальник, пользующийся особенно крупным авторитетом, может
пытаться влить -разговором струю энергии и бодрости в
исполнение своего подчиненного. Вообще же авторитетность управления
выиграет, если подчиненный будет представлять по телеграфу
свои доклады, а начальник—свое согласие или несогласие,
довольство или недовольство изложит в ответе, облеченном в
повелительную форму приказа. На точную, исчерпывающую, жесткую
редакцию телеграфного ответа много времени, но потребуется» *»
Мы полностью согласны с А. Свечиным. Та система, на которой
он настаивает, и была как раз той, которая неуклонно проводилась
на Юго-Запфронте, где все переломные моменты операции (в
частности 23 марта, 11 июля, 22 июля) отмечены конкретными
докладами ком-ния Юго-Заифроптом, представлявшими на утверждение
главкома те или иные проекты группировки армий фронта й -их
задач/ Запфронт таких докладов не представлял как будто ни
разу. Там все исчерпывалось бесконечными разговорами по
проводам, которыми главком широко пользовался и в отношении
Юго-Залфронта. Но в последнем случае эти разговоры имели
твердую оперативную базу, и конечная целевая установка пе
затушевывалась всегда несколько расплывчатыми самими по себе
методами разговора. Одну из иричип того, что главком потерял
и' конце концов всякое влияние па группировку и устремления
Западного фронта, мы видим в том, что у всех его разновременных:
|и весьма многочисленных советов и указаний не было четкого кон*
jтура приказания; ком-нис я«е Юго-Запф'ронтом руководствовав
лось на известные этапы операции формально утвержденными
главкомом планами, своевременно ему представлявшимися. Отсутствие
"в этом смысле единого метода в системе управления главкома
непосредственно свидетельствует о том, что эта система может быть
названа таковой лишь очень условно. '■•■•*
".■ Одним из таких фактов, особенно характерных, являотсяи'о^
оылка известной телеграммы № 4681 8 августа только командзапу,
без копии Юго-Запфронту, хотя в этой телеграмме значится: ^сна
№ 0209/оп»; этот жо № командзапа был послан им 7 августа по
двум ад росам—главком, копия командюгзап, • испрашивал
«срочного ответа», и было совершенно очевидно, что ответ главкома
на этот Л» интересовал Юго-З&пфронт в равной, если не в большей
мере. В своем ответе главком указывал, как известно, на свои пред-
i А. Свечнн. Стратегия, стр. 257.

Общие■■ выводы . 16?
положения об использовании 1 кон. армии «в более выгодном
направлении», чем Львовское. Таким образом, ком-ние Юго-Заи-
фронтом пе узнало заблаговременно о предстоящих оперативных
изменениях задач армий, еще не вышедших из состава фронта.
Можно было бы привести еще ряд других аналогичных по
сути дела примеров. Мы не станем затруднять этим читателей.
В свое время будут опубликованы некоторые из них, имеющие
отношение к Киевско-Ровояской операции 10го-3апфронта, здесь жэ
мы ограничимся изложенным еще и потому, что приведенные
примеры, на наш взгляд,—совершенно достаточный показатель именно
органического отсутствия тех навыков управления, которые
могут явиться исключительно результатом совершенно
сложившейся, законченной концепции в этом вопросе. Р1з такой
концепции, по необходимости вытекала бы известная твердая и постоянная
система', признаки постоянства которой удавалось бы
проследить в целом ряде случаев, в самой разнообразной обстановке.
В этом смысле наиболее ответственные моменты кампании 1920 г.
дают, увы, сплошь отрицательные данные. Это, впрочем,
совершенно попятно. Такая система не могла бы ужиться рядом с теми
хаотическими, неустойчивыми методами стратегического
руководства, примером которых является кампания 1920 г. Природа
методов руководства естественно определяла собой характер методов
непосредственного управления; одни стоили других; оба оказались
несостоятельными.
Попутно необходимо указать на заблуждение А. Свечина,
который считает, что «ставке приходилось в 1920 г. начерно
передавать свои директивы во фронты, и лишь по установлении согла*
шения е ними они отдавались набело» г. Это чистейшая фантазия,
которую А. Свечин хочет обосновать на примере директивы
главкома 11 авг. за № 4738, кончавшейся, как известно, словами:
«срочно прошу вашего заключения по изложенному». Этот пример
весьма неудачен. Директива № 4738 и не была по сути дела
директивой. Это .было первое извещение ком-ния Юго-Зап-
фронтом о предстоящем изменении оперативных задач 12 и 1 кон,
армий, что было достаточно подробно доказано выше (см. гл.
третью);, это извещение должно было последовать много раньше. Как
таковое, оно было не только вполне уместно, но и просто необхо.
димо. Но отсюда еще далеко до предварительной передачи
черновиков директив во фронты, и в этом смысле никогда никаких
i А. Свечин. Стратегия, стр. 256.

J 58
Львов — Варшава
покушений на авторитет главкома, со стороны по крайней мере
ком-ния Юго-Запфроитом, не было.
Останавливаясь на отдельных чертах личных методов
управления главкома, было бы ошибкой упустить из виду исторический
момент предоставления им командзапу пресловутой «свободы
действий», что было по существу дела лишь техническим
оформлением самоустранения от дел на польском фронте, на путь которого
главком стал еще тогда, когда обещал командзапу передать ему
12, 14 и 1 кон. армии. Ничего щуугого главком и не мог сделать
10 августа. Этот совершенно исключительный пример оперативного
невмешательства стоит в истории особняком. Ссылки т.
Шапошникова на Гинденбурга и Фальконгайна в 1915 г., как мы
отмечали уже, совершенна неубедительны. Как известно, Фалькенгайн
нашел в себе достаточно силы воли для того, чтобы «при всем
уважении к личности главнокомандующего, с именем которого
у немецкого народа была связана Таннонбергская победа»,
говорить с Гинденбургом командным языком, четко заявив ему:
«Примыкает ли ваше превосходительство ко взглядам верховного
командования,—после того как последовало высочайшее решение,
не является уже предметом рассмотрения» 1; в результате у
Гинденбурга были все же отняты те 2 дивизии, из-за; которых и возник
собственно весь «обмен мнений» между героем Танненберга и
начальником штаба Вильгельма И. В 1920 г. командзапу, наоборот,
была предоставлена «свобода действий». Мы не уясняем себе,
какую историческую аналогию усмотрел тут т. Шапошников,—ее нет
и в помине. Зато есть очень характерный пример того, какие
надо управлять судьбами крупных операций; этот пример тем
более интересен, что найди у себя главком силу воли
своевременно справиться с уклонами Запфронта (конечно до ю августа),
то 3 конкорпуе и 4 армия, вместо того, чтобы, по остроумному
выражению француза L. F., «воевать с Версальским договором» 2_
оказали бы решающее содействие тем ударом на Варшаву с севера,
которого, как теперь известно, так боялся французский генерал
Вейган, вдохновлявший в 1920 г. польскую оперативную мысль 2.
Хотя т. Тухачевский и пытается осудить «бестолковые
путешествия 4 армии по Данцигскому коридору» *, но ведь эти
путешествия определялись директивами самого автора «Похода за Вислу».
1 Б. Шапошников. На Висле, К история кампании 1920 г., стр. 44.
2 L. F. La bataille de VarsoYic, стр. 110.
3 Д Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., стр. 123.
* М. Тухачевский. Поход sa Вислу, стр. 52.

ОЗщче еыводы
159
С этими-то уклонами и пытался вести борьбу главком еще задолго
до ю августа, но, конечно, безрезультатно, поскольку в основу
этой, борьбы была положена пе твердость командования, а
уступчивость, уговаривания, плюс посылка телеграммы от 9 августа
с разрешением вводить войска Запфронта в Дапцигскнй
коридор... Правда, главком 18 августа в разговоре по прямому
проводу заявляет комапдзапу, что «не одобряю я увлечение
продвижением 4 армии по коридору»; но какая цена этому заявлению,
сопоставленному с упомянутой телеграммой? 1 «Это же заявление
небезынтересно сопоставить, в свою очередь, с тем местом из
статьи т. Каменева, где он утверждает, что Красная армия не могла
не оценить политическое значение Данцигског^коридора, чем и
«была вынуждена принять план овладения
Варшавой с севера (подчеркнуто нами.— А. И. Е.), так как прежде
всего надо было отрезать ее от магистрали, по которой не только
подавалась материальная помощь самими поляками, но могла
появиться помощь Аптанты (читай—Франции) живой силой»2. Иными
словами, здесь коротко, но совершенно ясно и четко дано полное
признание целесообразности всей пресловутой «таранной»
группировки Запфронта и того устремления командзапа своим правым
флангом на Вислу, с которым главком вел, как мы помним,
упорную, но безуспешную борьбу в августе 1920 г. Эта апробация
полностью распространяется, естественно, и на продвижение
4 армии «на север по коридору», в принципе разрешенное опять-
таки самим главкомом в его- телеграмме 9 августа. Если только
статья т. Каменева действительно отражает те же убеждения,
которые сложились у пего в 1920 г., то нельзя не отметить полное
внутреннее противоречие между тем, что главком думал, и тем,
что он говорил командзапу в разговорах по прямому проводу 17 и
18 августа (в 2 часа) 3.
1 Буквальное повторение этого эпизода мы имеем еще и по другому поводу.
Докладывая 17 июля предреввоенсовета о то», что «у противника пет на пути
его отхода рубежей, на которых он мог бы рассчитывать
задержать нас», главком указывает 8 августа в телеграмме комапдзапу, что «к
Бугу вы подошли, пс приняв соответствующей группировки и пе учтя, что это
все-таки достаточно серьезный рубеж, 8» который польская
армия отступала в достаточной степени планомерно, приняв
твердое намерение задержать нас на этом рубеже, что вам
было и з в о с т н о». Мы рискуем заметить, ч г о моральное право главкома
на эти поучения вызывает у рас как в отношении первого, так и второго из
приведенных случаев, по меньшей мере, некоторые сомнения.
* С. Каменев, Борьба с белое Польшей, стр, 13Л
* Приложение 9,

160
Львов — Варшава
Было бы, однако, ошибочно сосредоточивать поиски недочетов
руководства и управления на одной только личности. В наши
дни военная работа коллективизирована, и штабы разделяют с
командованием ответственность за вождение войск. В этом смысле
кампания 1920 г. дает, к сожалению, гораздо больше
отрицательных примеров, чем положительных. Правда, многое приходится
объяснять быстрым темпом сколачивания штабов в самом процессе
войны и недостаточной их слаженностью, отсутствием у многих
импровизированных штабных работников надлежащего опыта и
технической подготовки и рядом аналогичных причин,
обусловленных особенностями того времени. Не последнюю роль сыграли
и те методы штабной работы, мало или вовсе не отвечавшие
природе гражданской войны, которые перешли к нам по наследству
от царской армии вместе с офицерами старого генерального
штаба (конечно, лично отнюдь* не .повинными в установке той
школы, которую они прошли).
...Но все же отдельные моменты вопиют, и па них следует
остановиться, хотя бы для того, чтобы не повторять в будущем
тех ошибок, которые выделяются в .общем комплексе причин
нашей неудачи.
.--лЕели подходить к оперативной работе штабов в 1920 г. (мы
не касаемся здесь друтих сторон их работы), то прежде всего
бросается в глаза полное отсутствие инициативы и внимательности
штабных аппаратов, что, естественно, особенно резко
подчеркивается теми наиболее ответственными моментами операций, когда
кривая напряженности работы достигала максимума. Наибольшее
число провалов именно в эти моменты говорит о том, что видимое
благополучие повседневной работы являлось только кажущимся,
что. работа эта страдала опять-таки отсутствием твердой системы,
01сутствием четкого разграничения функций и надлежащего
контроля, т. е. всех тех черт, без которых работа любого штаба
вообще невозможна.
За примерами не приходится далеко ходить. Если начинать
снизу, то можно вспомнить работу штарма 16, являющуюся—это
бесспорно—прямой причиной той «блестящей» осведомленности
командарма 16, которую мы наблюдаем 16—17 августа. Если подняться
выше* то. можно указать на яркий пример работы штаба Запфронта
в период 13—14 августа; перехваченный приказ противника
исключительной важности, дошедший до штаба, не вызывает никакого

Общие выводи 1В1
оживления его работы в смысле ударной информации соседей и
подчиненных; всо ограничивается очередными сводками 1.
Мы отнюдь но отрицаем принципиального значения
последних и нх необходимости. Однако мы считаем, что система сводок
нуждается (имея в виду будущее) в серьезнейших коррективах,
главным образом в сторону разгрузки их от тех мелочей, которые
лишь затемняют важнейшие моменты. Тов. Триаидафилов считает,
что «не так легко было из груды ежедневных телеграмм, разных
сводок и переговоров по прямому проводу правильно уловить
обстановку на самых противоположных театрах войны» 2. С этим
нельзя не согласиться, если учесть, что весь этот бумажный
поток составлялся на местах почти всегда без должного учета
масштаба работы доносившей инстанции. Оперсводки фронтов нередко
детально сообщали о действиях полков, иногда даже меньших
единиц. Разведсводки пестрели несущественнейшими деталями,
занимая по нескольку страниц убористого шрифта на машинке.
О том, что все это са'мъгм отрицательным образом влияло на
быстроту передачи, учитывая ещо и шифровальные процедуры,
1 Для иллюстрации работы штавапа в эти дни можно привести еще следующий
небезынтересный эпизод: В средине августа 1920 г. в Харьков приезжала делегация
II Конгресса Коминтерна. 16 августа в помещении цирка бывпг. Муссури было
устроено общее собрание делегации, горсовета*я"продставителеи рабочих органияа-
ций и частей гарнивона. На этом собрании тогдашний председатель GHK УССР
Раковский, X. Г. делал доклад о международном и внутреннем положении республики
и о положении на фронтах. Для справки о положении на Запфронте нами было
приказано штабу фронта запросить штаб Запфронта. Через некоторое время в ответ
поступила юзограмма следующего содержания: «Товарищи Тухачевский и Смилга
выехали в Варшаву». Объявление этого извещения вызвало огромный энтузиазм
присутствовавших на собрании, так как по содержанию извещения было ясно, что
Варшава уже в наших руках.
Этот эпизод не имеет, к сожалению, документальных следов, но мм принимаем
на себя всю ответственность за его достоверность. В нем особенно характерно то,
что тт. Тухачевский и Смилга «выехали в Варшаву» черев 3 дня после того, как
перешедший в наступление противник уже занял Грубешов... А через 2 дня после
получения упомянутой выше информации штаба Запфронта угрожающее положение,
создавшееся там, было уже полной очевидностью... Мы не знаем, выезжали ли в
действительности тт. Тухачевский и Смилга, но весь этот эпизод в целом очень образно
характеризует сумбурность представления, имевшегося в штазапе о действительной
обстановке па фронтах. Вместе с тем этот эпизод лишний раз свидетельствует о
том, в какой мере ком-нию Юго-западпым фронтом «было известно (не только 15 авг.,
но даже 16-го.—А. И. В.) из перехваченного приказа, что ожидается на Висле», как
это утверждает т. Триаидафилов.
2 В. Триаидафилов. Статья «Взаимодействие между Западпым и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красное армии на Вислу в 1920 г.», стр. 50.
11 А. Егоров

1Вй Львов—Варгиавй
говорить не приходится- В свою очередь длительность
продвижения всех этих документов роковым образом влияла на
своевременность информации высших инстанций, чем: особенно
подчеркивалась безынициативность штабных работников, не умевших
вовремя выхватить и особо доложить самое существенное. При
нормальной работе штабов главком мог знать содержание
захваченного приказа по 3-й польской № но еще днем 12 августа.
Практически он узнал о нем, как мы видели, после 15 августа и свое
отношение к нему оформил лишь 18-го. Между тем, в
злополучных сводках Запфронта этот приказ упоминался уже 13-го. Если
главком упустил случай лично узпать все подробности еще
13-го во время разговора по прямому проводу е командзапом, то
соответствующие параллельные переговоры по штабпой линии по
инициативе начальников разведывательных и оперативных
отделов и-управлений могли и должны были внести в этот эпизод
свой корректив. 'Наконец, оперупр полевого штаба, имея в руках
сводки Запфронта от 13 августа, не сумел выудить из них и
срочно доложить то, что было нужно. К числу таких же недочетов
штабной работы следует отнести (параллельно с недочетами
общего руководства) все тот же случай с телеграммой главкома 8
августа :№ 4681, поелалной только Занфронту без копии Юго-Зап-
фронту. То обстоятельство, что черновик был написан рукой нач-
оперупра, отнюдь не избавляло его ближайших помощников от
обязанности свериться с адресами того 1К& Запфронта, на который
посылался ответ, и вообще проделать всю ту! работу, для которой
и существует штаб с его управлениями и отделами.
При правильной постановке этой работы результатом ее не
мог не явиться доклад начоперупру о необходимости посылки
копии этой телеграммы и Юго-Запфронту. Правда, штабы тонули
в бумажном море, и это было их несчастьем. Но в общем все же
надо признать, что их работа не отвечала в целом ряде случаев,
и—к сожалению—как раз во все наиболее ответственные моменты,
тому представлению о работе штабного аппарата, которое мы
стремимся прочно привить сейчас к Красной армии. В штабной
работе нет мелочей, и имеппо па сугубом внимании к ним и
должно воспитываться молодое поколение штабных работников, для
которого приведенные здесь примеры могут оказаться не
бесполезным учебным материалом.
Об отсутствии в подавляющем большинстве оперативных
документов той эпохи, не исключая и прямых директив или опер-
прйказов, должной краткости, четкости и ясности в постановке

Общие выводы 163
задач и твердости, оформленных тем, что принято называть
командным языком, уже говорилось. Особенно хочется додчеркнуть
необходимость поставить в будущем на свое место разговоры по
прямым проводам, как метод непосредственного управления
войсками и их командными инстанциями. Эти разговоры были одним
из несомненных зол кампании 1920 г. и доходили до абсурда,
вплоть до чуть ли не ежедневных длительных докладов
командующими фронтами главкому, по его требованию, всей обстановки
на фронте, что являлось по сути дела дублировапиом: текущих;
оперсводок. Это позволяет еще раз отметить серьезную неувязку
работы главпого командования и ого полевого штаба.
Последний вопрос штабного порядка, на котором хочется
остановиться,—это вопрос о разграничительных линиях. В 1920 г.
этот вопрос р1азрешался слишком механически, без должного
учета оперативного значения тех или иных географических
пунктов. Так, например, значение пресловутого Люблинского
направления никогда не было четко выражена разграничительными линиями
между Западным и Юго-Западным фронтами, хотя, как мы знаем,
главком все время «интуитивно» опасался именно этого
направления. Быть может, расплывчатость самого понятия «интуиция» не^
посредственно повлияла и на расплывчатость графического
оформления этой интуиции на карте; так или иначе, но Люблин был
с 23 июля прижат вплотную к разграничительной линии фронтов
о юга, а с 24 часов 11 августа, после передачи Запфронту 53 стр.
дивизии, был прижат к этой линии вплотную о севера (см. схему;
К» 1). Практически это никак не могло отразить то значение этого
направления, которое придавал ему главком после 23 июля,
особенно поскольку это значение конкретно не было подчеркнуто ни
в одной из директив главкома Юго-Запфронту после этого дня;.
Между тем б. начоперупр полевого штаба не скрывает того, что
опасения главкома и даже основания этих опасений были ему!
известны \ Знал: он, невидимому (см1, гл. вторую), и о плане слияния
Запфронта и Юго-Запфронта. При этих условиях со стороны
штабного аппарата напрашивалось предложение соответствующего
корректива, которого, однако, судя по всему, не последовало. Между
тем совершенно ясно, что в связи с санкцией Галицийекой
операции Юго-Запфронта надлежало еще в конце июля изменить
разграничительные линии между фронтами так, чтобы возложить на
Запфронт всю ответственность за Люблинское направление. Это
1 В. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., стр. 30 и 58.
11*

164 Львов—Варшава
было бы гораздо радикадьнее, чек неоднократно привлекать в
дальнейшем внимание командзапа к значению Люблинского
района, находившегося на чужом: участке. "Это изменение
разграничительных линий нужно било сделать даже и при том «условном»
утверждении плана Юго-Запфропта, которое имело место, так как
конная армия ив этом случае, хотя и временно (в представлении
главкома), но все жо уходила с Люблинского направления.
Поскольку это направление гипнотизировало главкома, надлежало
позаботиться о надлежащем и немедленном его обеспечении, а не
оставлять это направление беспризорным даже на время.
Еще менее следовало снижать 3 августа и всю 12 армию.
Предупреждение главкомом командзапа 7 августа, что «16 армия пока
но может «рассчитывать па помощь 12 армии, которую, по обстановке
на Юго-Запфропте приходится главными силами сворачивать на
Владимир—Томашев. Также нужно учитывать, что при
дальнейшем наступлении, при ваших разграничительных
линиях, 16 армии всегда будет угрожать Ивангородское
направление»,—очень мало чем помогало; вея группировка
командзапа уже исключала для негш возможность как-
либо реагировать на это. предупреждение, так как
пебылапан его рассчитана. С другой стороны, обстановка,
как таковая, на Юго-Запфропте отнюдь не вызывала
необходимости снижения всей 12 армии—это нужно было, как мы знаем
теперь, л'ищь для вывода' 1 кон. армии из боя- Если бы в самом
согласии главкома на Галицийскую операцию Юго-Запфронта была
надлежащая прямолинейность, то не пришлось бы прибегать ко
всем этим сложным маневрам, еще больше оголившим Люблинское
направление. Но даже и в этом случае последнее должно было
быть сразу обеспечено частями Запфронта, хотя бы за счет
усиления Мозырекой группы 58 дивизией 12 армии, как это и было
сделано педелей позже. Этот вопрос упирался в систему,
разграничительных линий. Эти линии изменены не были. Это
обстоятельство, отразившее, как в зеркале, вею двуликую политику
стратегического руководства, является основнойпричинойрастяж-
ки на левом фланге Запфронта, которую од о
непосредственно и вызвало в жизнь.
В свою очередь ком-пис Юго-Зацфронтом, не имея понятия
о том месте, которое 12 и 1 кон. армии занимали в
фактических планах Москвы и Минска, двигало на Люблин лишь. 12
армию, считая, что последняя является достаточным обеспечением
соседа за пределами его левой оперативной границы.

Общие выводы
166
В рамках санкционированной свыше Галицийекой
операции выделить для этой цели большое обеспечение было бы и
просто невозможно. Состояние 12 армии было главкому известно,
что и подтверждено им: впоследствии в печати *. Было очевидно,
что он считает это обеспечение достаточным. Этот пример должен
служить наглядным примером необходимости, во-первых, сугубого
внимания к разграничительным линиям как одному из способов
координирования действий двух оперативных соседей, во-вторых,
прямолинейности начертания этих линий, прямолинейности,
конечно, в переносном (и надо полагать—понятном читателю) смысле
этого слова...
Другой пример—проект разграничительной линии по
директиве главкома 3 aftrycrja' Л1 4578. О том, какое значение эта
Линия приобрела при оценке ком-нием Юго-Запфронта названной
директивы, уже говорилось выше (см. гл. вторую). Наметка
разграничительной линии была в данном случае не только
оперативно, но и стратегически совершенно не продумана;. Правда,
черновик директивы нацисап рукой главкома. Но это отнюдь не
избавляло оперупр* полевого штаба от изучения вопроса в
деталях. Эта обязанность не лежала бы на канцелярии, но безусловно
входила в круг ответственности оперупра. К сожалению, он отнесся
к этому вопросу по-канцелярски и явился по сути дела,
невидимому, лишь передаточным пунктом для черновика главкома;.
В общем и целом приходится констатировать, что
взаимодействие командования и штабных аппаратов было пе на должной
высоте, не была на высоте и работа оперативной |Части самих
штабов. Последствия этого сказывались, и порою очень остро.
В этом—урок на будущее.
На этом мы и закончим краткий анализ тех наиболее
существенных, на наш взгляд, недостатков механизма, которые
привели к перебоям всей машины. В результате этих перебоев
интересующий нас вопрос взаимодействия фронтов совершенно
потерял четкость постановки, все кЪ^нтуры расплылись, получилось
бесформенное мееиво. И все же опыт 1920 г. позволяет уверенно
и положительно ответить на вопрос,—в какой мере бытие
фронтов как таковых оправдывается этим опытом. Это сделал сам
главком, во-первых, своим указанием командзапу 8 августа на
необходимость создания особой г р у п п ы из армий Юго-Запфропта,
передаваемых Запфронту, во-вторых, в приведенном выше раз-
* С. Каменев. Борьба с болой Польшей, стр. 11,

166
Львов — Варшава
говоре с командзатюм 6 сентября (стр. 151). Оба эти момента'
подчеркивают, хотя и но разному поводу (что лишь способствует
расширению рамок проблемы), нецелесообразность объединения в
одних руках, без промежуточных подразделений, операций таких
масштабов, как операции на веем польском фронте. Суррогатом
такого подразделения могла быть группа; важен тот факт, что
нужда в нем в конце концов была осознана. Едва ли стоит
доказывать здесь преимущества постоянной фронтовой организации перед
организацией группы; последнее решение, обеспечивая в
известной мере чисто оперативные интересы, вело бы в остальном
к колоссальной перегрузке основного штаба всеми теми заботами
(главным образом административно-организационными), которые
пришлось бы со штаба группы, как аппарата
импровизированного и временного, полностью снять 1. Если бы этого не
делать то штаб группы автоматически превратился бы в штаб,
всесторонне объединяющий несколько армий, т. с. опять в штаб
фронта. Получается сказка про белого бычка. Таким образом,
самая целесообразность идеи фронтовой организации именно в
условиях 1920 г: отнюдь но может являться спорной, хотя по
А. Свечину: «две половинки, естественно (?—А. И. Е.)
разваливаются». Уважаемому автору будет очень трудно доказать
неизбежность такого развала при условии иных стратегических замыслов и
методов руководства, чем те, которые выявляются при
внимательном изучении опыта польской кампании. «Деление на два фронта
* недопустимо, так как представляет тягчайшее покушение на
авторитет высшего командования»,—пишет А. Свечин. Рассуждая так,
нельзя иметь и две армии на фронте или два корпуса в армии,
и т. д., ибо всегда найдутся желающие «покуситься» на
авторитет старшего начальника, будь ли то главнокомандующий или
командир корпуеа. Подобного рода опасность может возникнуть,
па наш взгляд, лишь там, где самый этот авторитет вызывает
справедливые сомнения. Однако опыт 1920 г. не дает А. Свечину
ни малейшего повода для обоснования своего тезиса на
примере действий ком-пия Юго-Запфронтом, характер отношения
коего к авторитету старшего начальника в период войны был, в
смысле оперативных покушений на этот авторитет, совершенно
безупречен и строго субординировал.
Мы резко расходами о А. Свечшшм лишь по вопросу о «праве
предложения», которое он рассматривает как одну, из форм такого
1 Что и предполагал главком, который указывал на. необходимость иметь
«оперативное» управление группой,

Общие выводы
16?
покушения. А. Свечин считает, что «так как выбор средств всегда
предоставлялся и старой теорией начальнику, получившему
задачу, то «право предложения», явившееся под флагом
либерального вывода из опыта мировой войны, сводилось, новидимому, к
праву подчиненных предлагать начальнику общую цель действий;
этот вывод мог родиться только на почве удивительного
заблуждения ума. Всякие цели могут указываться сверху, так как
постановка их должна вытекать из сравнительно более широкого
политического и военного кругозора. Предложение целей в порядке
частной инициативы опрокидывает все предпосылки
организованности, и сама мысль о таком порядке может обратить каждого
мыслящего военного во врага и всякой инициативы, и директив» *.
Эти рассуждения представляются пам в основе неверными. Ком-нив
Юго-Запфронтом неоднократно пользовалось правом предложения,
однако, не стало в результате этого врагом инициативы, а
директивы сверху неизменно и точно выполняло и никогда не пыталось
развивать инициативу наперекор последним. Отметим, пользуясь
случаем, что именно, система предложений,—правда, не столько
общей цели действий, сколько формы содействия
достижению этой цели со стороны фронта—позволяет- нам утверждать, нто
ни одно из оперативных мероприятий ком-ния Юго-Запфронтом в
1920 г. не таило в себе расхождения с замыслами главкома,
поскольку неизменное утверждение последним предложений
фронта формально свидетельствует о соответствии этих
предложений общей обстановке. Можно сколько угодно утверждать
обратное, мотивировать это все лес не удастся. ■ш^я00Л
Нам думается, что вопрос о взаимодействии фронтов
упирается исключительно в проблему верховного руководства как
производную от самой природы армии и того государственного
организма, который эту армию создал. На всех ступенях командной
иерархии одинаково требуются чисто командные личные качества
вождя; при учете масштаба работы выплывает значение военно-
политического кругозора. Чем последний требуется шире, тем,
естественно, ограниченнее возможность выбора. Наконец, самый
процесс последнего неизбежно осложняется рядом специфических
моментов, отражающих особенности соответствующей эпохи. В этом
смысле особенно остро вопрос стоял в буржуазных армиях и
особенно в старой царской армии с ее великокняжеской,
титулованной и просто выеоколревосходительной прослойкой в командной
1 А, Свечин: Стратегия, стр. 258—259,

168
Львов — Варшава
верхущко. Неудивительно, что в 1914—1918 гг. на русском
фронте «Юго-Зацфронт вел; австрийскую войну, а Северо-Западный—
германскую войну, и никто не вел1 мировой войны», причем
«Николай Николаевич систематически отказывал в окрике сверху и
предлагал договориться до компромисса с фронтами»1.
Невозможность надлежащей организации высшего управления вытекала из
самой природы империалистических армий. Переходный период
1918—1920 гг. также не мог, по вполне понятным причинам,
способствовать законченной организации этого управления у нас.
Поэтому 'мы убеждены, что те «некоторыо сомнения», которые
вызывает у А. Свечипа «реальное бытие фронта в течение 6 лет
(1914—1920)» 2, не вполне основательны как база для будущего
и имеют лишь историческое значение. Мы не сомневаемся ни
минуты -в том, что весь уклад и характер нашего
государственного строительства, включая сюда и строительство^ Красной армии,
обеспечивает выявление людей, действительно способных водить
фронты по пути побед, а не половинчатых, колеблющихся
решений, способных твердо управлять, а не уговаривать, способных,
наконец, принимать на себя ответственность за свои действия,
не стремясь переложить ее перед судом истории на плечи своих
подчиненных. Те же политические и социально-бытовые
предпосылки обеспечивают одновременно и самую возможность такого
вождения в атмосфере делового товарищеского сотрудничества'.
Было бы большой ошибкой не учитывать всего этого при оценке
самой системы, признаки абсолютной целесообразности коей
отражаются отдельными проблесками, как мы видим, даже в
перипетиях войны 1920 г. ,
Обратимся теперь к рассмотрению последнего вопроса', могли
ли мы избежать в 1920 г. постигшей нас военной неудачи при
всех объективных данных обстановки того времени.'
О причинах этой неудачи существуют самые различные
мнения. Так, т. Шапошников считает^ что этими причинами
«является прежде всего недостаточность сил, с которыми мы
предпринимали паш поход за Вислу» 3, и те затруднения, которые
мы испытывали с транспортом: как" помеху к свободо маневра.
По т. Меликову—наше стратегическое «хочу» оказалось обратно
1 А. Овечий. Стратегия, стр, 256 и выпоска к ной.
2 Там же, стр. 261.
* В, Штошцшт, Н$ Вводе, К встарад вмаведи 1820 г„ стр. 106—107,

Общие выводи
169
пропорциональным «могу» в силу больших промахав чисто
оперативного порядка, коими т. Медиков считает *:
«Во-первых,—полную несоразмерность быстроты наступления с
работой тыла наших армий, а отсюда—слабость удара на глав-
ном направлении.'
Во-вторых,—слишком смелый оперативный замысел удара
всеми силами севернее Варшавы, а отсюда—необеспеченность
пространства от Варшавы до Любартова (140 пм).\ ^
В третьих,—расхождение к моменту завязки сражения на
Висле Западного и Юго-Западного фронтов: па Варшаву и Львов,
а отсюда—отсутствие твердого стратегического пути и твердого
оперативного руководства».
Тов. Тухачевский считает, что: «Основными причинами
гибели операции можно признать недостаточно серьезное отношение
к вопросам подготовки управления войсками. Технические
средства имелись в недостаточном количестве, в значительной
степени благодаря тому, что им не было уделено должного внимания.
Далее, неподготовленность некоторых наших высших
.начальников делала невозможным исправление на местах недостатков
технического управления. Расхождение, ко времени решительного
столкновения, почти под прямым углом главных сил Западного
и Юго-Запфронтов предрешало провал операции как раз в тот
момент, когда Западный фронт был двинут в наступление за
Вислу. Несуразные действия 4 армии вырвали из наших рук
победу и|, в коночном счете, повлекли за ^обой (нашу катастрофу» 2.
В окончательном итоге, при всем разнообразии суждений о
причинах нащой неудачи, представляется все же возможным
сгруппировать эти причины по двум признакам—материального
и оперативного порядка, причем вопросу взаимодействия фронтов
достается достаточно видное место в последней группе.
Мы склонны, со своей стороны, но рассматривать вовсе
материального вопроса; как он ни плохо был разрешен, но мы считаем,
что не в нем был центр тяжести и что мы могли не потерпеть
неудачу и при наличии эшелонов, застрявших в тылу Запфронта.
В нашем представлении единственная причина' неудачи—иеклкЦ
чительно методы высшего руководства в рамках той~^рабо-<
чей гипотезы, которая руководила нашей стратегией. Контр-удар
противника был ударом но по самому этому плану, а исклто-
1 Влад. Мелшов. Марпа, Висла, Смирна, стр. 344.
з М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 63—54.

170
Львов — Варшава
чительно по методам его проведения в жизнь. Этот контр-удар
безусловно мог быть (правда, совершенно автоматически)
предотвращен при данном соотношении сил и при том условии, что
о нем не знали в штазано до 13 августа, в Моекве и на Юго-
Запфронте—до 15 августа. Совершенно безразлично, в смысле
исторических последствий, был ли бы этот удар ликвидирован в
порядке твердо налаженного взаимодействия фронтов или в порядке
раздергивания одного фронта для усиления другого. Важен тот
факт, что он мог быть, но не был ликвидирован. Ликвидация же
его предрешила бы многое. И польские, и французские источники
свидетельствуют о том, что окончательный моральный перелои
в польских войсках ударной группы произошел почти
молниеносно поело первых ее легких успехов 1. Никакой уверенности
у польского командования в неизбежности этого перелома не
было 2.- Самые возможности организации контр-удара были таковы,
что заставили Пилсудского в своем труде пе менее 15 раз (!)
подчеркнуто назвать замысел; этого контр-удара «оперативной
бессмыслицей» 3. Таким образом, ясно, что последствия неудачи этого
коптр-удара, последствия но только материальные, но и
моральные, даже трудно сейчас учесть. Не бу^ет^нисколько
преувеличенным утверждать, что ближайшим из этих последствий мог
быть подъем красного флага над Варшавской цитаделью, т. е.
то именно, чего мы и добивались. Это не означало, конечно,
стопроцентного решения вопроса. Нашу личную точку зрения на
стратегические задачи польской кампании мы уже изложили
и на этом и остаемся, считая, что стратегическая концепция была
слишком узка и не учитывала именно перспективных
последствий достижения той конечной цели, которую она
себе ставила. Однако дискуссия в этой плоскости беспочвенна,
так как даже эта цель но была достигнута. Между тем, по
нашему, глубокому убеждению, опа достигнута была бы, если бы не
то грубые и принципиальные ошибки руководства^ЕЪторые
имели место.
Необходимо прежде всего раз навсегда деквалифицировать ту
версию, что «своевременное исполнение» директивы главкома
№ 4738 от 11 августа, якобы задержанное по вине ком-ния Юго-
Запфронтом, могло способствовать ликвидации польского контр-
1 Пилсудский. 1920 год, стр. 130—133.
2 Там же, стр. 120 и 126.
» Там же, стр. 120, 122, 124, 127, 129, 143, 158, .

Общие выводы
171
удара. Между тем, это-то как раз и утверждают все историки, за1
исключением одного т. Шапошникова, по трезвой оценке
которого, «1 конная и 12 армии Юго^Запфропта, двинутые 13 или
14 августа в Люблинский район, колесо счастья военной победы
под стенами Варшавы повернуть уже не могли» г.^^
Тов. Тухачевский, наоборот, находит, что «расчет времени и
пространства показывает, что директива главнокомандования могла
быть безусловно выполнена до перехода южпой
польской группировки в наступление» 2 (подчеркнуто
нами.—А. И. Е.).
Тов. Триандафилов, со свойственной ему решительностью,
утверждает, что «при условии, что конная армия выступила бы
в поход 12 августа, она в район Замостья прибыла бы 14 августа
(свыше 100 верст.—А. М. Е.). Если копнице даже но удалось
бы разгромить Люблинскую группу противника, которой из
района Замостья грозила атака в глубокий тыл, то во всяком
случае сорвать ее маневр удалось бы наверняка» s
(подчеркнуто нами.—А. И. Е.). '—
Наконец, т. Меликов полагает, что «если бы перегруппировка
началась 12—13 августа, то не только был бы обеспечен левый
флапг Запфропта, но и удар Пилсудского из района Люблина
был бы немыслим» 4 (подчеркнуто нами.—А. И. Е.). ^
Вео эти родственные друг другу выводы говорят о слабом
знакомство с маршевыми возможностями конницы.
Для доказательства этого всего сделаем небольшой расчет,
причем за основу его возьмем даже по 12, 13 или 14 августа,
а 11-е. В самом деле: к 10 августа кон. армия главной массой
своей была выведена в резерв, о чем главком пе мог не знать.
10 же августа в о ч. 5 мин. иы!ел место тог разговор
главкома с командзапом, в результате которого последний
получил «свободу действий», предопределившую идейную сторону
директивы комапдзапа № 236/оп/сек от того же числа о
форсировании Вислы, и, наконец, 11 августа в о ч. 35 мин., т. е.
ровно через сутки, имел место тот разговор главкома с
командзапом, в котором окончательно определилась позиция
главкома в вопросе дальнейшего использования 1 конной и 12 армий
1 Б. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г., стр. 99.
2 М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 49.
3 В. Триандафилов. Статья «Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 г,», стр.47.
4 Влад. Меликов. Марна, Висла, Смирна, стр. 330,

172
Львов—Варшава
(«теперь, когда вы резко поднимаете свои части на север»
й таю далее).
Нам думается, что разговор 10 августа с командзапом не
мог оставить у главкома никаких сомнений в том, как будет
использована командзапом полученная им «свобода действий»;
оперативный уклон командзапа и давность этого уклона были
главкому хорошо известны. Следоватольно, решение о
дальнейшем использовании 1 копной армии можно было принять, пе
задумываясь над ним целые сутки, тем более, что водь это
решение, как известно, было давно выношено и еще с середины
июля (а возможно, и даже вероятно—много раньше) входило
составным элементом в «рабочую гипотезу» главкома, как
компенсация его «интуитивных» опасений за Люблинское направление.
Уже одно это должно было подсказать ударность проведения
в жизнь этого решения. Логически это должно было привести
к тому, что еще ранним утром 10 августа нач. штаба
Юго-Запфронта было бы приказано, по прямому проводу (вот где
он был нужен!) находящуюся в резерве 1 кон. армию
немедленно двинуть с новой задачей в северо-западном
направлении. Неразрешение к этому времени различных организационных
вопросов не могло служить здесь препятствием; самый,
существенный из этих вопросов—вопрос связи—разрешался той же
временной мерой, которой он и был разрешен впоследствии,
т. е. установлением этой связи через штаб Юго-Запфронта.
Никаких предварительных согласований с ком-нием Юго-Запфропта,
находящимся на юге, здесь пе требовалось, так как о
предстоящей передаче армии Запфронту ком-нию фронтом было
известно, а нахождение 1 кон. армии в резерве позволяло главкому,
маневрировать ею в любом направлениии, не нарушая
группировку фронта.' : ^
Вот что должно было и могло быть. Практически это
привело бы к тому, что еще днем, самое позднее—к вечеру 10
августа, командарм 1 конной уже знал бы о том, что ему делать
в ночь с ю на 11 и с утра 11. Поэтому мы считаем, оставаясь,
как нам кажется, в рамках элементарных требований
оперативного искусства, что движение 1 кон. армии могло быть начато
с утра 11, т. е. даже на 1—3 дня раньше, чем_это допускают
тт. Тухачевский^ Моликов и Триандафилов^приэтом совершешго
независимо от того, что главком еще ничего не
знал о предстоящем коптр-ударе Пилсудского.
Посмотрим, к чему это могло привести.

Общие выводы, 193
От района местонахождения 1 кон. армии 10 августа (район
Радзиехов—Топоров) до района сосредоточения польской ударной
4 армии (на р. Вепрж на линии Коцк—Ивапгород) по
воздушной линии около 240—250 км. Даже при условии двигаться
без боен просто походным порядком 1 коп. армия могла пройти
это расстояние, учитывая утомленность ее предшествующими
боями, в лучшем случае никак не меньше, чем в 8—9 дней
(3 перехода по 40—45 км} дневка и т. д.), т. е. могла выйти
на Линию р. Вепрж лишь к 19—20 август, д то этот расчет
грешит явным преувеличением для данного частного случая.
ТГриэтом в него необходимо внести ещо и поправку , за счет
сопротивления противника. Возьмем за основание ту среднюю
скорость движения, которую показала имеппо в такой обстановке
конная армия в 20-х числах "августа при своем движении от
Львова .на Замостье, т. еГ 100 км за 4 дня. Исходя из этихл
цифр, надо думать, что раньше 21—23 августа кон. армия лит<
нии р. Вепрж достигнуть никогда не сумела бы. Совершенно
очевидно, что она безнадежно запаздывала и дажо тылу польской
ударной группы угрозой быть никак не могла. Это не значит,
конечно, что сведения о движении 1 конной армии 11 августа на
Сокаль-Замостье не повлияли бы на мероприятия польского
командования. Но очень трудно допустить, чтобы одним из этих
мероприятий оказалась отмена наступления 4 армии. По пути
своего движения 1 кон. армия встречала бы, помимо польской
конницы, 3 дивизию легионеров на линии Замостье, у
Люблина—отличную во всех отношениях 1 дивизию легионеров,
следовавшую к месту сосредоточения у Седлище по железной дорого.
Польское командование могло без труда переадресовать и бросить
на Буденного у Люблина 18 пех. дивизию, также
перевозившуюся как раз в эти дни но железной дороге из-под Львова
через Люблин к Варшаве. Наконец, не забудем, что к вечеру
16-го противник мог сосредоточить в Ивангородо в резерве вею
2 дивизию Легионеров 3. Кроме того, надо же учесть и прочие
части з польской армии, обеспечивавшей сосредоточение 4
армии юго-восточнее Люблина. В Красноставе к 15 августа
сосредоточивалась 6 украинская дивизия, у Холма—7-я. Короче говоря,
очень трудно, почти совершенно невозможно допустить, чтобы
польское командование, игнорируя расчет времени, пространства
и свои возможности, панически отказалось от развития коятр-
* Жилсудский. 1920 год, стр. 131.

т
Львов-—Варшава
удара', решавшего как последняя ставка судьбу
Варшавы, только под влиянием одних слухов о движении коп.
армии в северо-западном направлении. Надо думать, что не
пострадала бы особенно даже сама сила контр-удара, ибо его
нанесли бы непосредственно три дивизии (14-я, 16-я и 21-я) вместо
четырех, как было на самом деле (если отбросить 1-ю дивизию
легионеров). Это ничего существенно не изменило бы, поскольку
дивизии польской ударной группы с началом наступления
«двигались почти без соприкосновения е противником, так как
незначительные стычки в том или ином месте с какими-то небольшими
группами, которые при малейшем столкновении с пими
распылялись и убегали, нельзя было назвать соприкосновением» 1.
В окончательном итоге надо признать, что даже в самом
лучшем случае, т. е. при условии начала своего двияеения
11 августа, кон. армия фактически не могла
предотвратить разгром Запфронта. Ео для того, чтобы начать
движение и-го, нужно было проявление со стороны главкома и его
штаба той динамичности управления, которая явилась бы
совершенно нормальной, по все же проявлена пе была. Поэтому любые
другие варианты вели лишь к оттяжке начала движения
конницы на большее или меньшее число дней, т. е. делали это
движение еще более бессмысленным. Получи штаюгюзап
директивы главкома Хй 4738 даже ранним утром 11 августа в том
разговоре главкома с наштаюгзапом, который фактически
имел место, и притом в категорической форме, можно допустить,
с большим трудом, .что кон. армию удалось бы выдвинуть на
Люблин с утра 12-го. Вернео будет предполагать, что удалось
бы, caiioc большее, удержать ее от вступления в этот день в
бой на Львовском направлении, выступление же ее на Замостьо
состоялось бы на рассвете 13-го. Если не делать этих допусков
и взять ход событий таким, каким он был, но допустить зато,
что не произошла бы путаница е шифрами, то директива № 4738
дошла бы до командующего фронтом в ночь с 11-го на 12-е.
Директива не приказывала', а требовала лишь заключения. Это
предопределило бы, конечно, задержание 1 кон. армии в резерве на
13-е впредь до окончательного разрешения вопроса о дальнейших
задачах и группировке фронта, но выступила бы она на За-
моетье все же не раньше утра 14-го, т. е. еще на день позже.
Совершенно очевидно, на фоне проделанных расчетов, что ее двц-
* Нилсудский. 1920 год, стр. 131.

Общие выводы
№
жение было бы в обоих случаях абсолютно бесполезным. Пил-
еудский сумел бы, конечно, рассчитать, что за: те 3 дня, которые
оставались по его плану до начала контр-удара, наша конница
больше 100—120 км с боями (это, конечно, абсолютно
фантастическая цифра) пройти бы пе смогла, т. е. дошла бы в лучшем
случае примерно только до Краспостава и не дошла бы 100 км
до линии р. Вепрж, где сосредоточивались дивизии 4 армии;
юго-восточнее Люблина ужо мог быть выдвинут к этому времени
заслон из 1 дивизии легионеров, которая (согласно перехваченного
нами приказа ^а но) имела еще к 15 августа сосредоточиться
у Седлище. Этот расчет отнюдь не давал повода для отмены
контрудара и мог подсказать разве что его ускорение, хотя, по мнению
тов. Меликова, «ни один здравомыслящий полководец но
рискнет наносить удар в северном направлении, в то. время, как у него
на юге в непосредственном тылу наступают две неприятельских
армии» 1. Мотивировать это утверждение автору «Марны, Вислы,
Смирны» не удастся даже путем ссылки на ту ходовую цитату
из Пилеудского, где последний, знакомя нас с развитием
замысла контр-удара, повествует о том, что «все представлялось
для меня в мрачных красках и безнадежным. Единственными
же светлыми пятнами на моем горизонте являлись отсутствие
на тылах конницы Буденного и бессилие 12 армии» 2, хотя и
«можно ожидать, что в короткий промежуток времени я буду
иметь на своих непосредственных тылах марширующую от Сокаля
и Грубешова конную армию Буденного или часть ее, что в
значительной степени может сделать напрасными все мои усилия» 3.
Совершенно не учитывается теми, кто смакует эти цитаты, что
все эти соображения мелькали в мозгу Пилеудского отнюдь не
11—12 августа, а «вечером 5-го августа и в |ночь па
6-е в уединенной комнате в Бельведере», где оп
«перерабатывал самого себя, чтобы вынести решение» 4. Весьма
вероятно, что начало движения кон. армии на северо-запад числа
б—6-го и свело бы на-нет весь план контр-атаки поляков, просто
вследствие невозможности для них произвести при этом условии
нужные перегруппировки. В этом смысле и надо понимать слова
Пилеудского о том, что движение кон. армии «в значительной
мере могло сделать напрасными все мои усилия». Но для этого
* Плод. Меликов. Марна, Висла, Смирна, стр. 330.
2 Лилсудский. 1920 год, стр. 122.
3 Там же, стр. 127. •
* Там же, стр. 119.

176 Львов—Варшава
нужно было вывести кои. армию из боя числа 3—4-го. На этом
все и споткнулось.
Читатель, подробно ознакомленный теперь со всей подоплекой
и фактическими деталями событий, без труда решит сам, от
кого зависело принятие соответствующего решения и отдача'
соответствующих распоряжений и была ли к тому возможность.
Напоминаем еще раз, что решение главкома 11
августа двинуть коп. армию на северо-запад
совершенно пе было связано с какими-либо данными
о плане Пи л суде кого. Мотивы этого решения были в свое
время подробно нами рассмотрены (см. гл. третью). На базе
рабочей гипотезы главкома это решение должно было быть
оформлено много раньше. Тогда счастливая случайность
совпадения по времени польского контр-удара с исполнением этого
решения, вероятно, привела бы к тому, что «интуиция» была бы
возвеличена до степени метода оперативного мышления; в этом
случае А. Свечину было бы много труднее утверждать, что «в
стратегии пророчество может быть только шарлатанством» К С
точки зрения интересов революции можно лишь сожалеть о том,
что этого не случилось. В порядке же чисто исследовательской
работы надо прямо сказать, что пресловутая интуиция пе могла,
естественно, заменить собой определенное и твердое оперативное
решение; в свою очередь, решение, явившееся результатом
безуспешной дискуссии со своим подчиненным, ни при какой
обстановке не могло быть своевременным. История подчеркнула эти
выводы жирной чертой; правда, эту возможность ей дал только
капризный случай...
ч. Независимо от действий коп. армии, успех польского
контрудара стоял бы под большим знаком вопроса в том случае, если
бы командзап надлежаще быстро реагировал на те сведения,
которые все тот же счастливый случай передал в его руки 13
августа, т. е. за 3 дня до начала наступления
противника. Тов. Тухачевский совершенно напрасно пытается, как мы
уже отмечали в свое время, свалить ответственность за
неиспользование этих сведений на те «большиеубомнения», которые
перехваченный приказ. № НО вызвал,' яшюш в полевом штабе2. На
самом деле автор «Похода за Вислу» должен упрекать згащь
самого себя, так ка|к до 17 августа никаких реальных мер в
i А. Свечип. Стратегия, стр. 236.
JLjfcfl Тухачевский. Поход эа Вислу, стр. 49.

Общие выводы
177
отношении Люблинской группы им принято не было. Директива
командзапа № 0392/оп о выводе одной стрелковой дивизии 16
армии в резерв фронта была отдана не 14 августа, как пишет т.
Тухачевский *, а лишь 17-го 2. Директива командзапа .N« 0395/оп/
сек, предписывавшая командарму 16 «перенести действия главных
сил армии к стороне левого фланга», была отдана но 14 августа3,
а также лишь 17-го4. Совершенно непопятно, зачем т.
Тухачевский искажает факты, которые могут быть без труда
восстал овлены по архивным материалам. Свои ламентации о том,
что, «к сожалению, приказ был верен» 5, т. Тухачевский должеп
отнести исключительно к самому себе, так как к 15 августа/
он имел в руках, как читатель помнит, уже не один, а целых/
два приказа противника, дополнявшие друг дру-1
га,—редкая удача^огда-либо выпадающая на долю полководца.
Однако понадобилось еще^-2- дня для принятия решительных
мер, так как директиву Лз 0359/оп/сек от 15 августа 6,
конечно, не приходится отнести к их числу, как фактически
невыполнимую для Мозырской группы по характеру численности
и группировки последней и невыполнимую во времени для
командарма 12. Для перегруппировки левофланговых дивизий к»
армии и Мозырской группы фронтом на юг и вывода части сил
(конечно, не одной дивизии) в резерв фронта у командзапа
оставалось 3 суток. Но для использования этого срока нужны были
опять-таки та же быстрота реакции, та же динамика в
управлении, которых не оказалось и у главкома. Нужен был тот отказ от
«жесткого, неумолимого стремления к заранее запротоколированной
цели», на котором настаивает А. Свечин, ибо «новые
выяснившиеся данпые могут привести к совершенно новому толкованию
цели операции».
Как далеки в этом смысле методы управления командзапа
в эти дни от того, например, классического образчика, который
дает поворот 1 германской армии ф.-Штука в ночь с 5 на 0
сентября 1914 г. в очень схожей обстановке!
Нам думается, что в наших рассуждениях пет ровно ничего
преувеличенного. Мы исходили в своем анализе исключительно
1 М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 50.
2 Архив Красной армия. Дело Л» 2154, л. 66.
8 М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 50.
4 Архив Красной армии, дело !№ 2154, д. 61.
» М. Тухачевский. Поход за Вислу, стр. 50.
6 Приложение 8.
12 А. Егоров

17S
Львов— Варшава
из конкретных данных, имевшихся в действительности в
распоряжении как главкома, так и комапдзана. К этим данным можно
было подойти и использовать их самыми различными способами.
Любой из этих способов находился в пределах возможностей—
дело было лишь в выборе. Выбор определил исход операции.
Ни тыл с застрявшими эшелонами, ни прочие материальные
моменты здесь ровно не при чем. Не при чем здесь и пресловутое
отсутствие взаимодействия фронтов, которого и не могло быть, коль
скоро один из фронтов оказался «передаточным пунктом» для
другого. Не при чем здесь и Врангель, хотя А. Свечин и считает,
что «в конечном счете Варшавскую операцию выиграл не Пилеуд-
ский, а Врангель» х, а т. Шапошников доказывает, что вранге-
левский фронт по своему назначению «даже превалировал над
бело-польским фронтом» 2. Ведь в конце концов Врангель ничего
существенного не оттянул с польского фронта—дальше
разговоров и неосуществленных предположений дело не пошло.
Значение Южного фронта заключалось в том, что он не позволял
перебрасывать частей оттуда на польский фронт. Но это совсем
другой вопрос. В провале же Варшавской операции как
таковой Врангель непосредственно, конечно, не при чем.
Нас, несомненно, обвинят в чрезмерной узости суждения, в
неучете целого ряда так называемых «объективных причин». Мы
все же решительно утверждаем, что корни неудачи Варшавской
операции лежат исключительно в методах управления
Москвы и Минска. Выявить это и являлось нашей задачей. Считая
последнюю выполненной, мы переходим к заключительной—очень
короткой—масти нашего труда. /
: ; к <.
1 А. Овечий. Стратегия, сгр. 228.
2 В. Шапошников. На Вяеле. К история кампании 1920 г., стр. 105.-
•

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
•
ЖГйТАТЕЛЬ, несомненно, проследил по предыдущим главам,
-*- что ком-ние Юго-Запфронтом расценивало действия на
Львовском направлении, как отвечавшее с конца июля правильной
стратегической перспективе борьбы на польском фронте на
базе взаимодействия фронтов, к которому стремился и главком,
разделявший (как тогда казалось) эту точку зрения, поскольку,
об этом можно было судить по формальным документам, также
известным читателю. В результате неудачи Варшавской
операции, причины которой теперь известны, Галицийская операция
Юго-Запфронта оказалась предметом самых ожесточенных
нападок различных исследователей, не давших себе даже труд разо- #
браться как следует в событиях. Тов. Триандафилов договорился '
до того, что якобы ком. Юго-Запфронтом не только «увлекся сам,;
но потом повел за собой (?—А. И. Е.) и главнокомандование в сто?
рону Львова» 1. Пресловутое «эксцентрическое» расхождение обоих
фронтов фигурирует во всех трудах по польской кампании. Короче
говоря, принципиально признается, что Львовское
направление не имело в общем плапе польской кампании того
абсолютного оперативного значения, которое оно приобрело по вине
ком-нця Юго-Запфронтом, коему, по мнению т. Триандафилова,
надлежало «ясно себе представить, какие задачи для данного
войскового соединения вытекают из общей обстановки, а не
выдумывать себе эти задачи» 2. Мы хотим, в заключение нашего
труда, познакомить читателя с одним неизвестным еще в нашей
литературе эпизодом, который очень образно свидетельствует о
«надуманном» значении Львовского направления.
i В. Триандафилое. Статья «Взаимодействие между Западным в Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной'армии на Вислу в 1920 г.», стр. 50,
* Там же.
12*

180
Львов — Варшава
Как известно, в конце августа и в начале сентября нами
планировалась, после завершения нашего отхода из-под Варшавы,
новая наступательная операция, все с той же установкой
нанесения главного удара на правом фланге Занфроита.
4 сентября командзап имел разговор по прямому проводу с
главкомом о текущих делах и в п. 5 этого разговора изложил
следующие соображения:
«Учитывая скоро начало нового решительного удара, я хочу
предварительно разыграть подготовительную операцию на левом
фланге, использовав передышку главных сил, чтобы в
дальнейшем беспрепятственно развить главную операцию. Хочу отбросить
поляков за р. Сан, для чего усилить левый фланг 12 армии
и ударить конармией на Рава Русска., левым флангом
12. армии на Жолкев—Яворов и 14 армией на Львов.
Я считаю, что это вполне выполнимо и совершенно
необходимо, чтобы развязать себе руки в период главных операций.
В конечном счете 14 армии придется занять линию примерно
Лубачув *—Самбор 2, и это даст возможность
использовать в решающих направлениях конармию и части
12 армии».
«Относительно вводной операции на Рава Русска для меня
не совсем понятна ее необходимость», отвечает главком.
Командзап поясняет: «Операция па левом фланге необходима, чтобы в
дальнейшем не ослаблять себя большими заслонами. Предпочитаю
обеспечиться активно».
Читателю потребуется лишь очень небольшое напряжение
памяти для того, чтобы безошибочно узнать в оперативной
наметке командзала почти точное отраженно того плана, который
был) представлен ком-нием Юго-Запфронта главкому 22 июля
в телеграмме № 609, также накануне «рещитсльной» операции,
и который, по утверждении главкомом, послужил основанием
для развития последующих действий фронта', включительно
до момента передачи Запфронту 1 кон. и 12 армий. Конечно,
исходная группировка армий здесь не та, которая была в июле;
но важно не это, а самый }ф|акт 'замысл!а уда!ра Hai
фронте Рава Русска—Львов, «совершенно необходимого,
чтобы развязать себе руки в период главных операций», т. е.
опять-таки удара на Варшаву.
1 25—30 км западнее Рава Русска.
2 60—65 км юго-западнее Львова.

Заключение
181
Не забудем, что 1 кон. и 12 армии были уже в подчинении
командзапа, следовательно, он не был связан необходимостью
согласовать свои действия с соседом, а был полностью хозяином
на бывшем участке Юго-Запфронта. И тем не менее,
оперативное значение Львовского направления опять выплывает наружу,
причем в постановке, не ограничивающейся просто захватом
Львова, а нужно ужо выходить на фронт Лубачув—Самбор, т. е.
продвигаться за Львов.
Едва ли нужно доказывать после этого, что Галицийекая
операция Юго-Запфронта не была «надумана», а вытекала
непосредственно из той взаимной сложной зависимости, в которой
находились между собою Львов и Варшава с прилегающими к ним:
районами, как объекты стратегических и оперативных устремлений.
Вместе с тем этот разговор дает нам в руки еще одно
доказательство того, что мы утверждали во второй главе: что план
ГалиДийекой операции Юго-Запфронта, отвечавший на первое
время плану главкома и командзапа, окончательно
согласованному ими в 20 числах июля при встрече в Минске, был утвержден
фиктивно. При разборе этого момента мы указывали на Рава
Русека как на пункт, до которого движение кон. армии не
расходилось с планом главкома'. Этот пункт был намечен Нами,
оказывается, совершенно точно, так как в разговоре 4 сентября ко-
ма&Дзап прямо указывает, что выход на фронт Лубачув—Самбор
«дает возможность использовать в решающих направлениях (т. е.
на Люблин.—А. И. Е.) конаршю и части 12 армии». Рава
Русека—па Уг перехода восточнее Лубачува; иначе говоря, заняв
Рава Русека, конармия сворачивала бы все на тот же Люблин
под прикрытием 14 армии, выдвигающейся к западу на фронт
Лубачув—Самбор. !
Таким образом, нет ни малейшего сомнения в том, что в момент
выхода 1 кон. армии па меридиан Львов—Рава Русека
августовская Галицийская операция Юго-Запфронта, санкционированная
главкомом, была бы им же срочно оборвана—что мы и утверждали
во второй главе. О том, что все это произошло бы именно так,
свидетельствует телеграмма главкома командзапу, отправленная
того же 4 авг. и завершавшая разговор по прямому проводу:
КОМАНДЗАП ТОВ. ТУХАЧЕВСКОМУ, КОПИЯ КОМАНДЮГЗАП
Москва, 14 сентября 20 года, 22 часа.
Задуманная вами частная операция по овладению Львовским
{районом о целью обеспечить в дальнейшем левый фланг вашего

182 Львов — Варшава
фронта для общего решительного наступления1 вызывает
следующие соображения. Вывод в резерв в данное время в район Грубе-
тттов—Крылов армии Буденного, подготовка ее к новой операции
потребует несколько дней, дабы привести конницу в порядок.
Затем разгром противника в Львовском районе, учитывая то, что
при намеченном вами ударе кон. арм'ией на Рава
Русс к а противник будет оказывать содействие своей Львовской
армии наступлением от Люблина во фланг Буденного, потребует
значительного времени, откладывая общее наступление фронта.
Кроме того, при успешном развитии Львовской операции,
возвращение кон. армии на Люблинское направление
снова потребует известного промежутка времени. Таким
образом, вся задуманная вами операция по овладению Львовским
районом сама по себе затяжная и в результате может снова отвлечь
армию Буденного на юг, и Буденный не примет участия в вашем
общем наступлении фронта. Токио нежелательные результаты
операции могут получиться даже при успехе, а между тем нет
достаточных оснований быть уверенным в последнем. Предыдущая
Львовская операция кон. армии происходила в более легких
условиях, чем предстоящая, так как поляки, теснимые на севере,
не могли усилить Львовской группы и не могли уделить
достаточных сил для давления на Буденного с севера. Тем не менее
она развивалась огромным трудом, тратой сил, изматывала
конницу и затянулась по времени. При существующей ныне
большой свободе действий для удара падо предвидеть, что подобная
операция потребует още большей затраты сил влево и легко
может привести к тому, что мы: не продвинем конную армию в
Львовском районе. Между тем необходимо 1 кон. армию
привлечь во что бы то ни стало к решительному
наступлению, направив ее в Люблинский район с
тем, чтоб е развитием нашего наступления в
Белоетокско—Вельском районе связать ее действия с наступлением
4 армии, и, может быть, усилив 17 кав. дивизией этой армии,
создать мощную конную массу для удара в решительном
направлении. Настоящее расположение кон. армии в районе Грубе-
шов—Крылов является выгодным как исходное ее расположение
для общего наступления, так и для удара во фланг противнику,
если бы оп ныне начал развивать свое наступление к востоку
от Львова. № 5209/оп/1165/ш.
Невольно встает вопрос: почему главком, отвечая па тслеграде-
му ком-ния Юго-Запфронтом Л$ 609 от 22 июля, или хотя бы даже
* Т.-е. как раз для той же доли (лишь более широко-стратегически понимаемой),
для которой ком-ние Юго-Запфронтом предложило 22 июля план Галицийской .
операции, ближайшим этапом которой я должно было явиться «овладение Львовским
районом» в момент «общего решительного наступления» Западного фронта, на
Варшавском направлении.

Заключение Х83
несколькими днями позже, точно так же не известил фронт о том,
что «необходимо 1 кон. армию привлечь во что бы то ни стало
к решительному наступлению, направив ее в Люблинский района?
Это можно было сделать буквально в этих же самых
выражениях, и все было бы ясно. Почем/ было отдано предпочтение
извилистому пути «шифровки своих намерений», фиктивного
утверждения плана фронта, умалчивания о своих замыслах?
Последует ли когда-нибудь исчерпывающий публичный ответ на этот
вопрос?
Львовская операция командзапа так и не состоялась, не
столько по причине возражений против нее главкома, сколько в силу
изменений обстановки, заставившей сперва отложить самый
замысел нашего перехода в наступление, а затем продолжать отход
на восток для приведения себя в порядок. Важно, однако, то,
что такая операция замышлялась и что этот замысел, до выхода
за Львов включительно, принадлежал уже не ком-нию Юго-Зап-
фронтом, а командзапу. Это лишний раз доказывает, что
Львовская операция, как таковая, пе только не противоречила общей
оперативной ситуации в 20 числах июля и тому плану, который
проводили главком и командзап, а естественно благоприятствовала,
наоборот, до выхода армий Юго-Запфронта на меридиан Львова,
именно выполнению этого плана, буквальное повторение
которого вновь намечается в сентябре. Вот почему принципиальные
настояния отдельных исследователей на том, что действия на
Львовском направлении были, в общем плане кампании 1920 г.,
ошибкой в себе, совершенно независимо от тех якобы действий
ком-ния Юго-Запфронтом, которые только усугубили последствия
этой ошибки, —достаточно легковесны. Что бы т. Трианда-
филов ни писал об опасности того, что армии «в решительную
минуту потянут одни на линию Вислы, а другие на Львов» А, все же
ни историк, ни стратег, разбирающиеся в проблеме борьбы, не
только з а Вислой, но и н а Висле, не смогут, подобно командзапу,
пройти мимо значения Львовского направления...
Заканчивая наш труд, мы вновь перебираем в памяти
важнейшие моменты кампании 1920 г. и внимательно еще раз ищем в их
деталях обоснований для тех обвинений, которые были брошены
по адресу Юго-Запфронта. К полному своему .удовлетворению мы
t В. Трнандафшос. Статья «Взаимодействие между Западным н Юго-Западным
Фронтами во время летнего наступления Красной армия па Вислу в 1920 г.»,
стр. 31.

184
Львов—Варшава
убеждаемся в том, что все яти обвинения разбиваются перед лгицом
истории и общественности о неопровержимые, фактические
доказательства. Это обстоятельство заставляет нас еще раз
подчеркнуть необходимость скорейшего выпуска в свет такого
исчерпывающего, беспристрастного исследования всей польской
кампании в целом, в котором была бы последовательно и стройно
восстановлена вся истинная сущность величайших исторических
событий той эпохи.
*

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Р. С. Ф. С. Р.
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ РЕВОЛЮЦИОННОГО ВОЕННОГО
ВСЕМИ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ СОВЕТА РЕСПУБЛИКИ
РЕСПУБЛИКИ п
„ «„„ В дополнение к докладу моему от
17 жю.тя 1920 год* , , ,__т , ,. 1лл * ^ *
Л* 4232/ои 14/VII с/г. №438 представляю соображе-
г. Москва ния об общих условиях продолжения
военных действий.
Несколько времени назад Франция, а ныне Англия в лице Керзона заявил а»
что в случае нашего вторжения за установленную Верховным советом Лиги
наций восточную границу Польши они сочтут себя обязанными оказать
последней всю возможную помощь.
Но наступающие войска находятся от этой границы в настоящее время
на расстоянии от 120 до 200 верст, причем в частности именно конница
Буденного находится в наиболее близком от этой линии расстоянии (120 верст).
Следовательно, если наши операции будут развиваться с тем же темпом, как
до настоящего времени, в чем нет особых оснований сомневаться, то уж через
неделю, много — две, мы реально станем перед вопросом о нарушении или
исполнении вышеуказанного требования Франции и Англии.
Из изложенного вытекает, что теперь же необходимо с полной
определенностью принять решение в этом основном вопросе. Это тем более необходимо
потому, что если будет принято решение пренебречь требованием названных
выше государств, то нужно учитывать^ что ими действительно будут приняты
меры к оказанию помощи Польше, которая между прочим, вероятно,
выразится в возможности выступления против нас Румынии, Финляндии, а может
быть и Латвии, а при этих новых условиях мы должны будем соответственно
изменить группировку наших сил, к чему, по очерченным выше условиям
времени, мы должны приступить теперь же, дабы своевременно быть готовыми для
борьбы в новой обстановке
При решении этого основного вопроса необходимо иметь в виду
следующие соображения.
По условиям снабжения л главным образом продовольствия наш
польский фронт может считаться обеспеченным на 2 месяца напряженной борьбы.
В дальнейшем, т. е. осенью и зимой, мы будем поставлены в крайне
трудные условия для продолжения военных действий в широком масштабе я
притом не только в отношении военного снабжения и продовольствия, но и
железнодорожного транспорта, так как к этому времени, вероятно, удастся
восстановить большинство линий вновь занимаемых районов, что вызовет
значительное разжижение железнодорожных средств на остальной сети
Республики.

188
Львов—Вар шава
За указанный выше, примерно двухмесячный, период времени, в которий
мы можем продолжать войну с неослабленным напряжением, можно
рассчитывать, что если Польша попрежнему останется изолированной, то мы
окончательно сломим ее сопротивление и достигнем Варшавы, а на северных
участках фронта войдем в соприкосновение с границами Восточной Пруссии.
За этот же период времени можно рассчитывать, что мы ликвидируем
наступление Врангеля.
Если же проявятся реальные угрозы вмешательства Румынии, Латвии и
Финляндии", или лаже хотя бы одной только Румынии, что наиболее вероятно,
то вряд ли можно рассчитывать, чтобы мы смогли за указанный период
времени достигнуть большего, чем подход к установленной Антантой границе
Польши. А если же и перейдем эту границу и даже разгромим Польшу,
то все же будем находиться в весьма трудных стратегических условиях,
так как фронт достигнет огромного протяжения при отсутствии резервов,
и нашим врагам потребуется незначительного сосредоточения свежих сил,
чтобы их ударом в определенном месте решительно поколебать весь фронт,
как это было сделано нами во время борьбы с Деникиным, когда его
фронт при движении в Орлу достиг непосильной растяжки и когда нам было
достаточно 2Щ свежих дивизий для прорыва его фронта, положившего начало
решительной над ним победы. Аналогичное положение с растяжкой фронта
пережили поляки при своем выдвижении на Украину, оплачиваемое ими ныне
общим поражением на всем фронте.
Если даже мы не претерпим таких тяжелых последствий, то нужно
ожидать, что дальнейшая борьба примет затяжной характер, так как по недостатку
сил и средств мы снова будем принуждены к тому методу борьбы, который
применялся до настоящего времени, т. е. сосредоточения всех возможных сил
на какой-либо одной задаче, хотя бы ценой временных неудач.
Главнокомандующий всеми вооруженными
силами Республики Каменев.
Член Реввоенсовета Курский.
Начальник Полевого штаба РВСР Лебедев.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
КОМАНДЗАП КОМАНДЮГЗАП
Москва. 20 июля 1920 года, 4 час* 5 мвнут.
Правительством отвергнуто английское посредничество в борьбе с
Врангелем и Польшей, и главному командованию поставлена задача принять меры
к быстрому и энергичному продвижению наших частей вперед на плечах
отступающих польских белогвардейских войск и, не ослабевая этого натиска,
подготовить резервы на случай, если бы Румыния выступила на помощь
Польше. Во исполнение задачи правительства приказываю:
Первое. Командзапу и командюгвапу продолжать энергичное развитие
операций согласно отданных им директив, не ограничивая таковых границей,
указанной в ноте лорда Керзона, дополнительные указания по развитию
дальнейших операций мною будут даны в ближайшее время.

Приложения
189
Второе. По группировке резервов против Румынии командюгзапу
указания будут даны дополнительно в связи с развитием ближайшее время
операций в районе Дубно — Кременец, а в настоящее время усилив
агентурную разведку Румынии, несение службы по Днестру, дабы не быть
застигнутыми врасплох, отдать всем командным инстанциям срочное
приказание, наблюдая за его исполнением, чтобы войска избежали таких действий,
которые могли бы быть ложно истолкованы как выражение наших
агрессивных намерений.
Третье. Такие же меры усилению разведки и зоркого наблюдения за
войсками Латвии и Финляндии должны быть приняты командзапом и
командармом 7, дабы отразить первый натиск армий этих государств, если бы
последние выступили на помощь Польше.
Четвертое. Принять все меры к пополнению частей фронтов и армий
как людьми, так и конским составом, представив необходимую потребность
в этом на первые ближайшие 3 месяца ("август, сентябрь н октябрь), такое же
представление на указанный в пункте 4 срок по продовольствию и всех видов
снабжения ожидаю ближайшее время.
Пятое. О получении настоящей директивы донести. Ms 4315/оп 918/ш.
Главком С. Каменев.
Член РВСР Курский.
Нашта РВСР Лебедев.
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
КОМАНДЗАП. КОПИЯ КОМАНДЮГЗАПФРОНТА. ПРЕДРЕВВОЕНСОВКТА
т. ТРОЦКОМУ И ЗАМПРЕДРЕВВОННСОВЕТА т. СКЛЯНСКОМУ
Мянсж, 22 мюля 19?0 год», 0 ч. 30 мн.
Обстановка требует энергичного нашего продвижения вперед в общем
направлении на Варшаву, дабы нанести противнику окончательное поражение.
Ввиду изложенного приказываю: 1) Продолжать энергичное преследование
противника, не позднее 4 августа армии фронта пройти линию Ломжа—Брест-
Литовск и не позднее 12 августа выйти на линию Прасныш—Иово-Георгиевск и
далее по реке Висле на юг до Ново-Александрии включительно, овладев
городом Варшава. 2) С выходом правого фланга фронта па бывшую границу
Восточной Пруссии к северу от Граево войскам фронта отнюдь указанной
границы не переходить, имея за ней наблюдение. 3) Одновременно указывается
12 армии Югзапфронта продолжать выдвижение на фронте Ковель — Владимир-
Волынский. А) Разграничительная линия между Запфронтом и Юго-Задфрон-
том с 24 июля 1920 г. продолжается на м. Ратно — Влодава — Ново-Александрия,
все пункты для Запфронта включительно. № 4344/оп.
Главком Каменев.
Член РВСР Курский.
Наштареввоенсоветаресп Лебедев.

190
Львов—Варшти
ПРИЛОЖЕНИЕ 4
КОМАНДАРМ 12
КОПИЯ КОМАНДАРМ ПЕРВОЙ КОННОЙ И ГЛАВКОМУ
Харьков, 26/VI1 1920 годя.
Левофланговыми частями Запфронта занят город Пинск. Южнее Вас
первая конная армия, разгромив противника в районе Когин—Радзивнлов, не
может использовать в полной мере достигнутого успеха из-за топтания на месте
вашей армии. По последним донесениям части 44 дивизии отошли и
совершенно открыли правый фланг 1 конармии. Приказываю частью сил армии
продолжать наступление с линии р. Стырь е участка Новоселки, м. Колки в
общем направлении на Ковель и главными силами форсировать Стырь иа
участке Сокуль — Жидинин и вести решительное наступление в обход Ковеля
с юга в общем направлении на Владимир-Волынский. О получении и
отданных распоряжениях донести. 2Vs 642/сек/4210/оп.
Командюгзап Еюрое.
Член РВСР Сталин.
Наштаюгзап Летин.
ПРИЛОЖЕНИЕ 5
Архив Красной армии, дело Л? 2154
КОМЗАПУ ТУХАЧЕВСКОМУ
Москва, 7 августа 1930 года.
Не возражая в общем против вашего дальнейшего плана действий, считаю
необходимым обратить ваше внимание, что с перегруппировкой трех армий
в район севернее р. Буга задача 16 армии, повидимому, становится
непосильной, и тут является опасение, как бы не повторилась та же история, какая
имела место при первом наступлении 16 армии на Минск. Задержка 16 армии
на Буге сигнализирует, что такого рода опасения основательны и что при
создавшейся обстановке 16 армия не должна оставаться без хотя бы
временной помощи 3 армии в направлении примерно на фронт
Седлец — Н.-Минск, дабы правый фланг 16 армии мог свободно
выдвинуться на фронт Седлец — Луков. Необходимость этого диктуется также и тем,
что 16 армия пока не может рассчитывать на помощь 12
армии, которую по обстановке на Юго-Западыом фронте
приходится главными силами сворачивать наВладимир—То-
м а ш е в. Также нужно учитывать, что при дальнейшем наступлении при
ваших разграничительных линиях 16 армии всегда будет угрожать Ивантород-
ское направление. № 1008/ш.
Главком Камепее.
Военком штаба Васильев.
Нашта РВСР Лебеде*.

Приложения .
191
ПРИЛОЖЕНИЕ 6
Архив Красной армии, дело Л? 2154
КОМАНДЗАП ТУХАЧЕВСКОМУ
Москва., S августа, 19S0 года.
На № 0209/оп. Передача, армий Юго-Запфронта, действующих на польском
фронте, в ваше управление уже решена, все условия передачи, выставляемые
Вами в отношении снабжения, связи и прочее, конечно, будут
соблюдены. Считаю, что непосредственное командование каждой из этих трех
армий лично Вами—окончательно Вас перегрузит работой, почему необходимо
на Юго-Западном участке иметь не только оперативный пункт, но и полное
оперативное управление. Командиром такой группы я бы считал
вполне подходящим тов. Фрунзе, к сожалению, только он не может прибыть
быстро, почему Вам необходимо подыскать кандидата из числа
ваших помощников. Указание ваше на то, что быстрейшей
передаче й-будут достигнуты более решительные действия,—
неправильны, так как Юго-Западный фронт абсолютно не
тормозит ваших решительных действий и даже, вопреки
моих ожиданий, вовсе не отстал от линии вашего фронта.
Если вы считаете, что вашем фронте действия недостаточно решительны, то и
я против этого не возражаю и приписываю последнее обстоятельство тому,
что к Бугу Вы подошли, не приняв соответствующей
группировки и не учтя, что это все-таки достаточно серьезный рубеж, за
который польская армия отступала в достаточной мере планомерно, приняв
твердое намерение нас задержать на этом рубеже, что Вам было известно.
Последней директивой я Вам указал некоторые уклонения от вашего плана,
которые необходимо принять в отношении 3 армии, которые диктуются и общей
обстановкой, так как для нас сейчас существенно необходимо молниеносным
ударом разбить армию противника, прикрывшуюся р. Бугом, что нам даст
больше выгод, чем длительный и глубокий обход вашего
правого крыла. Я считал бы, что Вы в праве отметить недостаточную
согласованность действий между Мозырской группой и 12 армией, но Вы из
последней директивы должны видеть, что обстановка в центре Юго-Запфронта
вынуждает 12 армию временно уклониться к югу. Лично считаю, что
это снижение 12 армии дает нам, наконец, возможность вывести части
Буденного за пехоту и этим самым оторвать его от лобового удара,
в который он втянулся, для дальнейшего его направления в
более выгодном направлении, которое к тому времени определится. № 4681/оп/
1023/ш.
Главком Каменев.
Член РВСР Данилов.
Нашта РВСР Лебедев,

192
ЛъвоЬ—-Варшава
ПРИЛОЖЕНИЕ Г
Архив Красной армии, дело № 2151
КОМАНДАРМУ 12. КОПИЯ ГЛАВКОМУ, КОМАНДЗАПУ И НАШТАЮГЗАПУ
Александр овсе, 12 августа 1920 года.
Приказываю с двадцати четырех часов двенадцатого сего августа 58 стрсл-
дивизию передать в состав Мозырской группы Запфронта. Разграничительная
линия между 12 армией и Запфронтом с того же времени устанавливаете» к
востоку от м. Ратно прежняя, и западу от этого пункта Ратно—Опалин—Бис-
кулице, Глуск—Споле—Солец, все пункты для Запфронта включительно.
Исполнение донести. № 763/сек/4625/оп.
Командюгаап Егоров.
Член РВС Респ. Сталин.
ПРИЛОЖЕНИЕ 8
КОМАНДМОЗЫРГРУППОЙ, КОМАНДАРМУ 12, КОПИЯ КОМАНДАРМУ 16
И КОННОЙ, КОМАНДЮГЗАП И ГЛАВКОМУ
Мвпск, 15 августа 1920 года.
В районе Седлище, Красностав — Дубенка— Холм противник группирует
до четырех дивизий. Приказываю разбить и уничтожить эту группу, для чего:
первое, командмоэыргруппы силою не менее полутора дивизия атаковать ее
с севера; второе, командарму 12 сосредоточить в районе Дубена — Коротниц
и Грубешов свои главные силы, атаковать противника в общем направлении
на Седлище. О получении сего распоряжения донести. № 0359/оп/сек.
Командзап Тухачевским.
ПРИЛОЖЕНИЕ 9
1. ВЫДЕРЖКА ИЗ РАЗГОВОРА ПО ПРЯМОМУ ПРОВОДУ МЕЖДУ
ГЛАВКОМОМ И КОМАНДЗАПОМ В 2 ЧАСА 30 М. 17 АВГУСТА 1920 г.
Главком: О значении Люблинского района, я вам говорил еще в Минске
и предостерегал затем после повышения всего вашего фронта на север,
главным образом я опасался подъема 16 армии не одобряю я
увлечение продвижением частей 4 армии на север по коридору.
2. ВЫДЕРЖКА ИЗ РАЗГОВОРА ПО ПРЯМОМУ ПРОВОДУ МЕЖДУ
ГЛАВКОМОМ И КОМАНДЗАПОМ В 2 ЧАСА 0 М. 18 АВГУСТА 1920 г.
Командзап: я решил закрепиться заслоном где-нибудь
по линии Страсбург—Влоцлавск—Гослице, а главными силами разгромить
Ново-Георгиевскую группу противника, кроме того при создавшейся
обстановке мне вероятно понадобятся резервы для перегруппировки. До разгрома

Приложения
193
Ново-Георгиевской группы я вряд ли смогу создать сильный кулак для удара
с севера па юг.
Главком: то, что вы строите, я вам писал немедленно после
отдачи вашей директивы о подъеме пссх армий фронта на север, а затем в
разговоре на другой день доказывал необходимость удара с севера на юг, но
это было в период борьбы на линии Буга. Вы отказались, настойчиво провели
свой план, и теперь я хочу хоть какую-либо подьву выжать из этого плана, п
со-моему это можно, а именно — энергично сосредоточенными силами нанести
удар на Плонск—Закрочим и Плопск—Насел ье-:, и вот добиваюсь от вас, будет
яи <<то выполнено.
*

ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Отчет об операциях Красной армии и флота за период с 1/XII 1919 р.
по 25/Х1 1920 г. Составлено Полевым штабом РВСР к VIII Съезду Советов.
2. С. Каменев. Борьба с белой Польшей. Статья в журпале «Военный
вестник» за 1922 г., Хе 12.
3. С. Каменев. Очередные военные задачи. Лекция и статьи. Высший
военный редакционный совет, Москва, 1922 г.
4. Б. Шапошников. На Висле. К истории кампании 1920 г. ГВИЗ, Москва,
1924 г.
5. М. Тухачевский. Поход за Вислу. Лекции, прочитанные на
дополнительном курсе Военной академии РККА 7 —10 февраля 1923 г. Ред.-изд. совет
ДКА Зап. фронта, 1923 г.
6. Н. Е. Еакурин и В. А. Меликов. Война с бслополяками. 1920 г. ГВИЗ,
Москва, 1925 г.
7. Влад. Мелите. Марна,
8. Е. Н. Сергеев. От Двш
ленск, 1923 г.
9. К. Невсотт. Русско-польская война 1919 —1920 гг. Литографированное
издание па правах рукописи. Москва, 1923 г.
10. Н. Мовчин. Последовательные операция по опыту Марны и Вислы.
ГИЗ, Москва, 1928 г.
11. В. Триаядафилов. Взаимодействие между Западным и Юго-Западным
фронтами во время летнего наступления Красной армии на Вислу в 1920 году.
Статья в журнале «Война и революция» за 1925 г., книга вторая.
12. Историко-стратегический очерк 16 армии. Изд. штаба 16 армии,
Могилев, 1921 г.
13. Л. Ж. Клюев. 1 конная армия на польском фронте в 1920 г. Опыт
стратегического исследования. Военное издательство Ленинградского военного
округа, Ленинград, 1925 г.
14. Описание боевых действий 1 конной армии в 1920 —1921 гг.
15. Архив Красной армии (№№ дел указапы в выносках к тексту
труда).
16. Личный архив автора труда.
17. Боевая работа Красной армии и флота 1918 —. 1923 гг. Под общей
редакцией В, А. Антонова-Овсеенко и В. М. Шапошникова» Высший военный
редакционный совет, Москва, 1923 г.
ВислауС мирна. ГИЗ, Москва, 1928 г.
«ка^к Висле. Воен.-Бед. сов. Зап. (Ьтюнта. Смо-

-Приложения
195
18. Т. Хвеспн. Статья «Действия Мозырской группы в 1920 г.» в журнале
«Война и революция» за 1928 г., книга вторая.
19. А. Свечии. Стратегия. Изд. 2-е, «Военный вестник». Москва, 1927 г.
20. Ю. Пилсудский. 1920 год. Перевод с польского. «Военный вестник»,
Москза, 1926 г.
21. L. F. «La bataille de Varsovie». «Revue militaire francaise», 1922, №№ 8 et 9.
22. Capitaine Oh. Kuntz. «L'oflensive militaire de l'Etoile Rouge eontre la
Cologne», Paris, 1922.