Б. Д. ПЯДЫШЕВ
ВОЕННО-
ПРОМЫШЛЕННЫЙ
КОМПЛЕКС
США
ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ
ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СССР
Москв а— 1 974

327.215
П99
Пядышев Б. Д.
П99 Военно-промышленный комплекс США. М., Во-
ениздат, 1974.
287 стр.
В обстановке поворота от «холодной войны» к разрядке
напряженности и все более широкого распространения принципов
мирного сосуществования, складывающейся в сегодняшнем мире под
воздействием ленинского внешнеполитического курса КПСС,
сторонники обветшалых догм политики «с позиции силы» не прекращают
попыток помешать благотворным переменам в международной жизни.
Среди них наибольшую активность проявляет
военно-промышленный комплекс США — союз крупнейших монополий с американской
военщиной. В книге на богатом фактическом материале,
опубликованном в зарубежной печати, вскрывается сущность этого союза,
рассматривается структура, формы и методы деятельности военно-
промышленного комплекса, его влияние на экономическую,
политическую и духовную жизнь американского общества. Автор показывает,
как лидеры комплекса приспосабливаются к новым тенденциям в
мировой политике, в частности в области советско-американских
отношений.
Книга рассчитана на массового читателя.
11101-081 327.215
68-74
068(02)-74 © Воениздат, 1974

ВСТУПЛЕНИЕ
В исторически неизбежном и
напряженном противоборстве двух мировых
социально-политических систем — социалистической и
капиталистической— в последние годы все очевиднее выявляется
преимущество сил социализма, мира и прогресса, успешно
теснящих силы империализма, войны и реакции. Весомых
результатов добилась ленинская внешняя политика
Советского Союза, последовательно сочетающая линию на
развитие конструктивных межгосударственных
отношений на базе принципов мирного сосуществования с
твердым отпором агрессивным проявлениям в политике
империалистических держав, с решительной борьбой против
милитаризма и буржуазной идеологии, за мир, свободу
и безопасность народов. Важнейшим итогом активной
и целеустремленной внешнеполитической деятельности
ЦК КПСС и Советского правительства является то
обстоятельство, что советский народ вот уже около трех
десятков лет, минувших после Великой Отечественной
войны, живет в условиях мира, имея возможность
направлять всю свою энергию и талант на мирный
созидательный труд по строительству коммунистического
общества.
Программа мира, принятая XXIV съездом КПСС,
провозгласила готовность Советского Союза углублять
отношения взаимовыгодного сотрудничества во всех
областях с государствами, которые со своей стороны
стремятся к этому.
Действенная политика мира, проводимая Советским
Союзом в братском сотрудничестве с другими
социалистическими странами, уже привела к существенным
позитивным сдвигам на международной арене. Крупные
перемены происходят на европейском континенте, где в
прошлом возникли две опустошительные мировые
войны. Заключение договоров между СССР и ФРГ,
Польшей и ФРГ, закрепившие нерушимость существующих
границ между двумя германскими государствами — ГДР
и ФРГ, нормализация положения в Западном Берлине,
1*
з

окончательный прорыв дипломатической блокады ГДР,
проведение общеевропейского совещания по вопросам
безопасности и сотрудничества — эти и другие важные
события способствуют решению задачи превращения
Европы из зоны конфликтов и кровопролитий в
континент мира и добрососедства. Плодотворно развиваются
разносторонние контакты с Францией, ФРГ, Италией
и другими западными странами.
Московская встреча в мае 1972 г. открыла новый
этап в истории советско-американских отношений. В
документе об основах взаимоотношений между СССР и
США, подписанном Л. И. Брежневым и Р. Никсоном,
были зафиксированы принципиальные исходные
предпосылки для развития связей двух государств на новом
этапе. Комплекс конкретных соглашений, подписанных
в Москве, явился фундаментом для нормализации и
развития взаимовыгодных связей в различных областях
жизни. Важным шагом к сдерживанию гонки
вооружений стали советско-американские соглашения об
ограничении стратегических вооружений.
Основной тенденцией в развитии отношений между
СССР и США является происходящий ныне поворот
от «холодной войны» к разрядке напряженности, от
военной конфронтации к упрочению безопасности, к
мирному сотрудничеству.
В июне 1973 г., по приглашению президента
Р.Никсона, состоялся официальный визит Л. И. Брежнева в
США. Мировое общественное мнение оценило итоги
этого визита как новое убедительное свидетельство
торжества ленинской политики мирного сосуществования
государств, принадлежащих к различным политическим
системам. Эта встреча позволила предпринять ряд
крупных шагов по дальнейшему упрочению международной
безопасности. Наиболее важным является заключенное
между СССР и США бессрочное Соглашение о
предотвращении ядерной войны. Практическое осуществление
принятого соглашения позволит осуществить поворот от
атомного противостояния Советского Союза и
Соединенных Штатов к курсу, направленному на недопущение
ядерной войны, на создание реальных гарантий
всеобщего мира.
Большую роль призваны сыграть подписанные в
Вашингтоне Основные принципы переговоров о дальнейшем
4

ограничении стратегических наступательных
вооружений. Этот документ предусматривает настойчивое
продолжение работы не только по ограничению
стратегических вооружений как с точки зрения их количества, так
и с точки зрения их качественного совершенствования,
но и ориентирует на принятие мер по последующему их
сокращению.
Утверждение принципов мирного сосуществования в
отношениях между Советским Союзом и Соединенными
Штатами, подобно тому как это имеет место в
отношениях СССР с Францией и Федеративной Республикой
Германии, проведение Общеевропейского совещания fto
вопросам безопасности и сотрудничества при участии
США и Канады имеют огромное значение для всей
планеты.
Вслед за Европой теперь довольно ясно
вырисовывается возможность разрядки напряженности и в Азии,
где не прекращались пожары войн в течение последних
десятилетий. С глубоким удовлетворением встретило все
миролюбивое человечество подписание Соглашения о
прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме
в январе 1973 г. Борьба за прекращение войны в
Индокитае— это один из важнейших пунктов нашего
внешнеполитического курса, Программы мира, выдвинутой
XXIV съездом КПСС. В настоящее время ликвидирован
один из опаснейших очагов войны на земном шаре. На
протяжении многих лет эта война использовалась
силами агрессии и реакции для обострения международной
напряженности, усиления гонки вооружений. Эта война
создавала серьезное препятствие для налаживания
широкого международного сотрудничества. Ее
прекращение открыло новые возможности углубления разрядки,
укрепления безопасности и всеобщего мира.
Победа вьетнамского народа подчеркивает огромную
жизненную силу социализма, наглядно свидетельствует
о действенности интернациональной политики
Советского Союза и других социалистических стран, говорит
о том, что теперь у империалистов нет таких средств,
с помощью которых они могли бы повернуть историю
вспять.
Процесс политической разрядки ускоряется и
углубляется на азиатском континенте. Серьезным вкладом в
этот благотворный процесс явился визит Л. И. Бреж-
5

нева в Индию в ноябре 1973 года. Между
руководителями государств были обсуждены вопросы
двусторонних отношений и актуальные проблемы мировой
политики.
В результате инициативы Советского Союза в
международной практике все прочнее укореняются
принципы мирного сосуществования государств с различным
социальным строем, берет верх линия на развитие
сотрудничества, решение споров мирными средствами.
Апрельский Пленум ЦК КПСС (1973 г.), обсудив
доклад Л. И. Брежнева о внешнеполитической
деятельности партии и Советского правительства по
осуществлению решений XXIV съезда партии, одобрил проводимую
работу по развитию на принципах мирного
сосуществования отношений Советского Союза с государствами
иного социального строя, считая это важным условием
расширения и закрепления позитивных тенденций в
мировой политике. Вместе с тем пленум подчеркнул, что
КПСС и Советское государство будут твердо проводить
во всей своей международной политике ленинский курс,
оказывать поддержку народам, отстаивающим свое
право на независимость и социальный прогресс. Мудрая
ленинская политика нашей партии горячо
поддерживается советским народом, народами социалистических стран,
всем миролюбивым, прогрессивным человечеством.
В США, как и в других капиталистических странах,
помимо сил, стремящихся к мирному сосуществованию
с СССР, другими социалистическими странами, активно
действуют влиятельные круги, тесно связанные с военно-
промышленным комплексом, жаждущие продолжения
«холодной войны» против мира социализма, сохранения
международной напряженности и выгодной им гонки
вооружений. Им помогают те, кто считает, что гарантии
безопасности заключаются не в мирном сотрудничестве
с социалистическими странами, а в накоплении новых
ядерных бомб, ракет, подводных лодок,
бомбардировщиков.
Круги монополистического капитала, реакционная
западная военщина, чьи интересы тесно связаны с
экспансионистскими целями и планами заправил крупного
бизнеса, стремятся укрепить свои позиции в политике,
экономике, государственном механизме и
идеологической жизни западных стран. «В наиболее развитых ка-
6

питалистических странах, — подчеркивал в своем
выступлении на московском международном Совещании
коммунистических и рабочих партий глава делегации КПСС
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, —
быстро растет влияние так называемого
военно-промышленного комплекса, т. е. союза крупнейших монополий с
военщиной в государственном аппарате. Этот зловещий
союз оказывает растущее влияние на политику многих
империалистических государств, делает ее еще более
реакционной и агрессивной» *.
Силы войны и агрессии, средоточием которых
является военно-промышленный комплекс, существуют в целом
ряде западных стран: в Англии — это душители Северной
Ирландии, поставщики оружия расистам Южной
Африки; в Западной Германии — это реваншисты, все более
смыкающиеся с неонацистами; в Японии — это
милитаристы, которые вопреки конституции, запрещающей «на
вечные времена» войну, стремятся толкнуть страну на
путь экспансии и агрессии. Тесное переплетение,
соединение в один узел интересов, целей и расчетов магнатов
частного бизнеса и генеральской верхушки характерно
и для других капиталистических государств. В
складывающихся ныне новых исторических международных
условиях, в обстановке нормализации отношений между
СССР и США американским противникам мира и
прогресса и их передовому эшелону —
военно-промышленному комплексу приходится приспосабливаться к
существующим реальностям, вносить коррективы в формы своей
деятельности, видоизменять тактику, более
осмотрительно подходить к использованию приемов и методов,
откровенно выдержанных в духе «холодной войны».
Суть же союза военного бизнеса и генералитета,
природа его целей и расчетов остались неизменными: это —
программа экспансии, гонки вооружений, попытки
навязывания воли монополистического капитала Америки
другим народам. Крупные перемены, происходящие в
последнее время в философии и образе действий высших
ответственных кругов Вашингтона, не повлияли на
характер политического курса комплекса. Его воздействие
на все стороны американской жизни, возможно и не-
1 Международное Совещание коммунистических и рабочих пар-
тин. Документы и материалы. М., Политиздат, 1969, стр. 47.
7

Сколько поколебленное в результате
советско-американского сближения, остается весьма широким.
Вот почему исследование деятельности
военно-промышленного комплекса в современных условиях
приобретает большую актуальность. Научно правильный и
классово точный анализ соотношения различных сил и
тенденций в политической жизни Америки, оценка
нынешнего состояния и перспектив международной
политики Вашингтона, включая область
советско-американских, отношений, требуют внимательного изучения
деятельности, философии и целей военно-промышленного
комплекса США.
Военно-промышленный комплекс США включает
крупнейшие монополии, занятые в массовом производстве
самых современных видов и систем вооружений. Многие
из этих монополий возникли в послевоенное время и
принадлежат к молодым группировкам капитала. Оставаясь
подлинным хозяином Америки, монополистический
капитал устремляется в военную сферу, рассчитывая, с одной
стороны, получить здесь максимальные прибыли на
гонке вооружений, а с другой — создать запасы
современного оружия и иных средств насилия, с помощью
которых можно было бы добиться установления диктата над
другими государствами мира.
Военно-промышленный комплекс США — это, кроме
того, верхушка американской военщины. Интересы
финансовой олигархии потребовали возникновения
обширной военной касты, содержания в мирное время
многомиллионной армии, многочисленных военных
плацдармов и баз, баллистических ракет, бомбардировщиков и
подводных ракетоносцев, призванных наполнить опасной
и взрывчатой плотью политику «с позиции силы».
Американский государственный аппарат, во многом
ориентированный в своей структуре и функциях на
нужды политики «с позиции силы», также активно участвует
в деятельности военно-промышленного комплекса США.
Сила и влияние правительственного аппарата,
возможности крупнейших монополий, арсеналы Пентагона
соединяются воедино во имя противодействия
революционным преобразованиям в мире, удержания мировых
позиций империализма США.
Монополии и военщина составляют ядро
военно-промышленного комплекса Соединенных Штатов Америки.
8

Вокруг него концентрируется целое созвездие сил,
группировок, в разной степени связанных с комплексом, но
неизменно обслуживающих его интересы и
увеличивающих действенность. Американский военный
исследователь Д. Донован в книге «Милитаризм США» указывает
на то, что военно-промышленный комплекс США
представляет собой комбинацию многих людей, интересы
которых связаны с национальной обороной. «Это, —
отмечает автор, — объединение огромной военной системы и
гигантской постоянной индустрии вооружений.
Существует дополнительный комплекс примыкающих сюда
интересов, который включает военные резервы, ветеранов,
ученых, университетские исследовательские центры,
конгрессменов, местных бизнесменов, рабочих,
профессиональных издателей, а также органы
информации».
Термин «военно-промышленный комплекс» был
впервые употреблен 17 января 1961 г. в прощальной речи
президента Д. Эйзенхауэра. «Соединение огромной
военной организации и обширной военной
промышленности,— говорил он тогда, — это новое явление в
американском опыте. Его экономическое, политическое и даже
духовное влияние ощущается в каждом городе, в
правительстве каждого штата, в любом кабинете
федерального правительства. Понимая настоятельную
необходимость такого развития, мы не должны оставлять без
внимания его серьезные последствия. В правительственных
органах необходимо быть настороже против
неоправданного влияния, которое получил, преднамеренно или нет,
военно-промышленный комплекс».
В заявлении бывшего американского президента, хотя
и отмечается быстрый рост милитаризма и связанных
с этим опасностей, виден классово-ограниченный подход
буржуазного деятеля к оценке и анализу этого «нового
явления в американском опыте». Для него процесс
ускоренного соединения огромной военной организации и
обширной военной промышленности не является чем-то
органически присущим господствующей в США
социально-экономической системе капитализма.
Военно-промышленный комплекс рассматривается им и многими
другими буржуазными авторитетами как явление, которое
можно устранить или подвергнуть строгому контролю
до стороны американского общества. Это, якобы, может
9

быть достигнуто с помощью следующих конструктивных
мер: «быть настороже» в правительственных органах
Вашингтона, предпринять необходимые
административные акции или реформы в духе пресловутой буржуазной
демократии по ограничению всевластья альянса
фабрикантов вооружений и генеральской верхушки и т. д. в
том же духе.
Под таким углом зрения вопрос о
военно-промышленном комплексе широко обсуждается в американской
политической литературе, поднимается в выступлениях
политических деятелей, дискутируется в кругах
общественности. Многие американские авторы убедительно
повествуют об опасностях, сопряженных с бурным ростом
и проникновением военщины в политику, идеологию и
экономику США. В этом плане выступает полковник
Д. Донован в книге «Милитаризм США», публицисты
У. Макгэффин и Э. Нолл в книге «Скандал в Пентагоне.
Вызов демократии», бывший сотрудник министерства
обороны Америки Э. Фитцджеральд в памфлете «Жрецы
разбазаривания» и другие. Все они в меру своих сил и
талантов пытаются исследовать роль военщины в
различных областях американской жизни. Книги такого
рода представляют интерес с точки зрения
содержащихся в них фактов, разоблачения махинаций и
неприглядных действий «медных касок» и фабрикантов оружия.
Ряд видных политических деятелей ставят задачу
более глубокого анализа данной проблемы. Критическое
рассмотрение доктрин и практических действий
военщины они сопровождают собственными предложениями,
установками, ориентациями, направленными на
ограждение буржуазной демократии от чрезмерного, по их
мнению, вторжения военно-промышленных кругов.
Такую цель преследовали, например, сенаторы У. Прокс-
майр в «Докладе из страны ненужных расходов.
Американский военно-промышленный комплекс», У. Фул-
брайт, выпустивший книгу «Пропагандистская машина
Пентагона», Д. Гэлбрейт, опубликовавший летом 1969 г.
статью в журнале «Харперс мэгэзин» о необходимости
борьбы против влияния военно-промышленного
комплекса. Особо следует отметить изданную в 1971 г. книгу
бывшего помощника министра обороны США А.
Ярмолинского «Военный истеблишмент. Его влияние на
американское общество», являющуюся, пожалуй, самым
10

обстоятельным в американской литературе
исследованием проблем комплекса.
Издание этих книг свидетельствует прежде всего о
глубокой озабоченности в самых широких политических
и общественных кругах США беспрецедентным ростом
милитаризма, всесилья «медных касок», их выходом на
руководящие роли в американской политике. Однако
большинство критиков из числа буржуазных авторов
остаются на классово ограниченных позициях и не в
состоянии дать подлинно научную характеристику
природы этого явления. Представителям буржуазной науки
недоступен вывод о том, что искоренить милитаризм,
избавиться от чудовища военно-промышленного
комплекса можно, лишь покончив с империалистической
системой угнетения.
Подлинно научное понимание природы
военно-промышленного комплекса возможно лишь на основе
марксистско-ленинской теории империализма, ленинского
анализа милитаризма, его целей и механизма воздействия
на внутреннюю и внешнюю политику капиталистического
общества. Глубокая и всесторонняя характеристика
военно-промышленного комплекса дается в решениях и
материалах съездов КПСС, в документах современного
международного коммунистического движения. В
принятой в 1971 г. программе Коммуннистической партии
США содержится обстоятельный анализ этого нового
явления в развитии американского империализма.
Отдельные аспекты деятельности
военно-промышленного комплекса в экономической, политической и
военной областях глубоко разбираются в книгах советских
исследователей. Они вскрывают классовые истоки и
социальные корни альянса американской военщины и
промышленного капитала, указывают на опасности, которые
этот блок несет делу мира и прогресса1.
1 См. Г. Арбатов. Идеологическая борьба в современных
международных отношениях. М., «Мысль», 1970; В Кулаков.
Идеология агрессии. М., Воениздат, 1970; Ю. Мельников.
Внешнеполитические доктрины США. М., 1970; «Международные
конфликты». М., 1972; А. Миголатьев. Эскалация милитаризма. М.,
Воениздат, 1970; «США: проблемы внутренней политики». М.,
«Наука», 1971; Ю. В. Кат а со но в. США: планирование в
Пентагоне. Методы разработок военной программы и бюджета. М.,
«Наука», 1972; «Секреты секретных служб США». М., Политиздат,
1973.
11

Военно-промышленный комплекс сША — это не
заговор, не группировка, сколь бы могущественна она ни
была, представителей частного бизнеса, вершащих дела
в своих интересах. Он представляет жизненное
проявление капитализма. Альянс частного бизнеса и
верхушки военщины США сложился в конкретных условиях
нынешнего этапа развития американского империализма.
Главные из этих условий следующие:
— программа завоевания мирового господства,
провозглашенная монополистическим капиталом США после
второй мировой войны, которая привела к невиданной
прежде в истории Соединенных Штатов милитаризации,
гонке вооружений, подчинению всех сторон американской
жизни требованиям политики «с позиции силы»;
— развернувшаяся в последнюю четверть века
научно-техническая революция, во многом преобразившая все
военное производство, способствовавшая появлению
новых группировок монополистического капитала, созданию
новых масштабных по капиталовложениям отраслей
промышленности, работающих преимущественно на
нужды войны;
— получающее все большее распространение в
американском капитализме беспрецедентное переплетение
связей, интересов, целей магнатов частного бизнеса и
руководителей государственного аппарата в области
военной политики и военного производства, приведшее к
расширению реальной власти министерства обороны
США в определении направлений и характера развития
экономической жизни Америки.
На гребне этих трех главных факторов, в результате
сочетания всех черт, характерных для нынешнего этапа
развития империализма США, образовался союз
крупнейших монополий с военщиной, возникло новое
явление в американской жизни — военно-промышленный
комплекс Соединенных Штатов. На его формировании
сказались, несомненно, особенности развития
Соединенных Штатов в прошлом, исторические и военные
традиции этой державы, первой открывшей эпоху
империалистических войн за передел мира. Доктрины политики
«с позиции силы» и практические действия
господствующего класса США в минувшую четверть века внесли
в это явление ряд важных качественно новых черт. За
два столетия истории Соединенных Штатов господст-
12

вуюЩий класс Америки 130 раз развязывал
захватнические войны, оружие было в числе ведущих средств
американской политики, хотя в прошлом, как отмечали
классики марксизма-ленинизма, США отличались от главных
европейских держав сравнительно ограниченным
развитием военщины и военно-бюрократического
аппарата.
Вступление США в стадию империализма повело к
крутому подъему милитаризма в Америке. В 1917 г.
В. И. Ленин писал, что Соединенные Штаты «скатились
вполне в общеевропейское грязное, кровавое болото
бюрократически-военных учреждений, все себе
подчиняющих, все собой подавляющих»1. От прошлого
американский милитаризм унаследовал алчность, готовность грубо
и бесцеремонно вмешиваться в дела других народов и
вместе с тем — лживое обличье приверженности к
историческим традициям демократии и свободы, которым
империалисты США пытаются прикрыть реакционную
сущность своей политики.
После первой мировой войны милитаризация США
приобрела все возрастающий и стабильный характер.
Для американского милитаризма исчерпывающей
остается ленинская характеристика милитаризма, который
выступает «как военная сила, употребляемая
капиталистическими государствами при их внешних столкновениях...
и как оружие, служащее в руках господствующих
классов для подавления всякого рода (экономических и
политических) движений пролетариата...» 2. Следует,
однако, отметить, что до победы Великой Октябрьской
социалистической революции рост и активность
милитаризма— во внешней форме — отражали прежде всего
процесс империалистической борьбы за передел мира,
за сферы влияния; в наше время, в эпоху существования
двух противоположных мировых общественных систем,
цели милитаризма существенно меняются. Теперь они
направлены прежде всего на борьбу против Советского
Союза, авангарда сил социального прогресса, против
всей мировой социалистической системы.
От этапа к этапу американской политики «с позиции
силы» расширялись материальные и политические воз-
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 38.
2 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 17, стр. 187.
13

можности блока военщины и фабрикантов оружия,
усиливалась его роль в государственном аппарате США,
становились все опасней для дела мира его военно-
политические доктрины. Формулируя
внешнеполитические проекты и расчеты на первые послевоенные годы,
магнаты финансового капитала вынашивали планы
утверждения мирового господства Соединенных Штатов.
В американской политике начался продолжавшийся до
конца 50-х годов (период деятельности правительств
Г. Трумэна и Д. Эйзенхауэра) этап создания
«американской империи», расширения сфер влияния методами
политической, военной и экономической экспансии. Был
дан старт гонке вооружений, в жертву планам борьбы
за установление мирового господства приносились
демократические традиции, свободы и права населения
Америки.
В середине 50-х годов в индустриальном базисе
политики «с позиции силы» произошли качественные
изменения. Вместе с традиционными поставщиками
вооружений, входившими в группировки Моргана, Дюпона,
Рокфеллера, на арену военного бизнеса вышли новые
могущественные объединения, сосредоточившие в своих
руках производство аэрокосмических вооружений,
ядерных боеприпасов, электроники и т. д. Именно в этот
период в Соединенных Штатах и заговорили о
возникновении военно-промышленного комплекса.
На рубеже 60-х годов под влиянием серьезных
сдвигов в пользу сил мира и социализма произошло
ослабление позиций империализма на мировой арене. Это
вызвано, во-первых, серьезным изменением соотношения
сил на мировой арене в пользу социализма в связи с
ростом экономического и военного могущества СССР,
всех стран социалистического содружества и, во-вторых,
успехами национально-освободительного движения,
которые привели к краху колонильаных систем, усилению
классовой борьбы трудящихся капиталистических стран
против своих эксплуататоров, за демократию и мир.
Американские стратеги были вынуждены считаться с этим.
Перед пришедшими к власти правительствами Д.
Кеннеди и Л. Джонсона вставала задача сохранения в
условиях обострившегося общего кризиса империализма
достигнутых в предшествующий период международных
позиций и масштабов американского влияния в мире.
14

Как один из способов решения этой задачи военные
исследователи рекомендовали руководящим
политическим деятелям США так называемую доктрину
«ограниченных войн», которая, по утверждению американских
теоретиков, могла оказать неоценимую услугу
американской военной политике, дав Соединенным Штатам
возможность влиять на события, а не просто
констатировать их.
При этом планы мирового лидерства Америки отнюдь
не отодвигались в сторону. В правящих кругах активно
занимались поисками «национальных целей» и стимулов,
которые вдохнули бы энергию в американскую нацию и
мобилизовали народ Америки на продолжение борьбы
за становившиеся все более призрачными глобальные
планы монополистического капитала. Формулировались
политические доктрины «новых рубежей», а затем —
и «великого общества», выдвигались стратегические
концепции, призванные сохранить «превосходство» Америки,
более рационально использовать политический,
экономический и военный потенциал США. Дважды на
протяжении этого этапа увеличивались и без того
постоянно шедшие вверх ассигнования на гонку вооружений:
правительством Д. Кеннеди в 1961 г. и администрацией
Л. Джонсона в 1965 г. после принятия решения о
расширении эскалации агрессии в Индокитае. Военнопромыш-
ленный комплекс зловещей тенью повис над Америкой.
Последующие годы принесли новые свидетельства
того, что основы политики империализма серьезно
подточены. Впервые после второй мировой войны перед
США к началу 70-х годов встал вопрос о необходимости
сокращения взятых военно-политических обязательств,
высвобождения ресурсов на решение своих собственных
социально-экономических проблем и внутренних
противоречий, резко обострившихся под влиянием кризиса
внешней политики. Первостепенной заботой Вашингтона
стала задача уменьшения риска непосредственного
вовлечения США в военные конфликты в различных
географических районах, особенно грозящих столкновением
с Советским Союзом.
Как указывается в партийных документах,
капитализм вынужден сегодня приспосабливаться к новой
обстановке в мире, с тем чтобы попытаться предотвратить
дальнейшее изменение сил в пользу социализма, социаль-
15

ного прогресса. Процесс приспособления имеет, однако,
две стороны. В политическом и отчасти
военно-политическом плане налицо стремление сгладить ставшие
опасными для самого империализма «углы» его политики,
приступить к налаживанию контактов с СССР и
социалистическими странами на базе принципов мирного
сосуществования.
В то же время определенные круги на Западе
продолжают интенсивные военные приготовления,
рассчитывая добиться военного перевеса над миром
социализма. В документах XXIV съезда КПСС подчеркивается,
что в капиталистическом мире «...в небывалых
масштабах происходит рост милитаризма. Эта тенденция еще
более усилилась за последнее время. Только за один
1970 год страны НАТО вложили в подготовку войны
103 миллиарда долларов. Наиболее опасный характер
милитаризация приобрела в США. За последние пять
лет в этой стране истрачено на военные цели около
400 миллиардов долларов»1. В результате эти
многомиллиардные долларовые дотации бесперебойно питают
и укрепляют позиции блока военщины и
монополистических группировок, он и сегодня остается влиятельной
силой в американской политике.
Вместе с тем воздействие милитаристского крыла на
внешнеполитический курс США ныне небезгранично.
Было бы неправильно ставить знак равенства между
политическими ориентациями правительства и магнатов
военно-промышленного комплекса. Линия последних
направлена на защиту интересов влиятельной части, но
все же не всей американской буржуазии. Правительство
Соединенных Штатов Америки учитывает требования
капиталистического общества в целом, которые в ряде
случаев не совпадают со взглядами заправил военно-
промышленного комплекса. С линией комплекса
расходится, а нередко и противостоит ей, программа той части
американских политических и общественных кругов,
которые требовали положить конец войне во Вьетнаме,
выступают против гонки вооружений и опасных
крайностей во внешней политике США, высказываются в
пользу развития советско-американских отношений на базе
принципов мирного сосуществования.
1 Материалы XXIV съезда КПСС, М., Политиздат, стр. 193.
16

Сделав эту необходимую оговорку, следует
подчеркнуть, что среди сил, формирующих политику США,
военно-промышленный комплекс является одной из самых
могущественных, с ним мало кто может сравниться по
всесторонности и эффективности влияния на положение
дел в стране. Практические действия заправил блока
военщины и монополий перестали быть только
американской проблемой. Они выходят за рамки внутриамери-
канских масштабов, становятся фактором мировой
политики. На военно-промышленный комплекс США ложится
большая доля ответственности за сохранение в мире
напряженности, очагов опасных конфликтов, нерешенных
международных проблем. И сегодня актуальным
остается вывод международного Совещания коммунистических
и рабочих партий 1969 года: «Коренные интересы
народов требуют усилить борьбу против милитаризма во всех
его формах, особенно против военно-промышленного
комплекса США» *.
В напряженном противоборстве с реакцией и
милитаризмом силы мира и прогресса одерживают реальные
практические успехи. Они прочно держат в своих руках
инициативу в решении жизненно важных проблем
современности.
1 Международное Совещание коммунистических и рабочих
партий, стр. 318.
2 Б. Д. Пядышев 17

ГЛАВА I
ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС
И ГОСУДАРСТВО
В ВАШИНГТОНСКИХ „КОРИДОРАХ ВЛАСТИ"
Нынешнее буржуазное государство,
структура, цели и образ действия исполнительной и
законодательной власти, характер деятельности
правительственных ведомств полностью подтверждают ленинский
вывод о неизбежности процесса дальнейшей
концентрации реальной власти в руках ничтожной по численности
кучки финансовых воротил, лишения народных масс
элементарных прав, выхолащивания конституции.
Государственный аппарат сегодняшней Америки, начиная с
Белого дома и конгресса и кончая административными
органами отдельных штатов, выполняет функции охраны
привилегий имущего меньшинства, подчинения политики,
экономики, идеологии целям внутреннего и внешнего
курса монополистического капитала США.
Политическая власть все больше сосредоточивается
в Вашингтоне. Правительство США берет под контроль
все стороны американской жизни. Этот процесс,
ускоряемый законами развития
государственно-монополистического капитализма, ярко проявляется в период
деятельности администрации президента Р. Никсона, хотя
последний не раз подчеркивал свою приверженность
к «свободному предпринимательству. Республиканская
администрация вторгается в область экономики, диктует
нормы политической и хозяйственной активности
отдельных штатов, скрупулезно определяет направление
развития идеологического климата в стране, осуществляет
всю полноту власти в области внешней политики.
13

Подъем милитаризма в Соединенных Штатах,
возникновение военно-промышленного комплекса США
своим следствием имеют то обстоятельство, что интересы
частного бизнеса и генеральской верхушки, так
называемые «военные соображения» стали постоянными и
весомыми ориентирами. Их-то и учитывает верховная
власть в США. Даже в самом государственном
аппарате имеются сторонники пресловутого
внешнеполитического курса «с позиции силы», главными
приверженцами которого выступают военно-промышленные круги.
Они стараются влиять на процесс разработки и
формулирования внешней политики США.
Правительство США, как известно, всегда было
комитетом по управлению делами крупного капитала.
Министерские и прочие высшие посты в Вашингтоне
постоянно занимали крупнейшие финансисты и
промышленники или их прямые посредники. Однако в последнюю
четверть века в американском правительстве все
выразительнее оказываются представленными интересы части
капитала, связанного с гонкой вооружений. Среди про-
мышленно-финансовых деятелей, выдвинутых на
руководящие посты в правительственный аппарат, все больше
появляется бизнесменов из числа магнатов
аэрокосмической, электронной и иной промышленности,
работающей по подрядам Пентагона. Кроме того, в
беспрецедентных масштабах возросло число генералов и
офицеров в государственном аппарате США, усилилось их
влияние на общую атмосферу в вашингтонских
«коридорах власти», на разработку политических решений
в различных звеньях правительственного механизма.
Впервые в истории Америки, констатировал
американский исследователь Миллс, «военные заправилы
Вашингтона вошли в состав власти, заняли твердое положение
среди властвующей элиты нашего времени»1.
В системе государственного руководства политикой
Америки центральным звеном является президентская
власть. В руках президента США сосредоточены
огромные, по существу бесконтрольные, полномочия. Он
получает мандат на выбор средств и методов проведения
линии господствующего класса во внутренней и внешней
1 W. 'Mills. The Couses of world War Three. New York, 1958,
p. 53.
2*
19

политике. Поэтому, когда речь идет о том, как
«делается» американская политика, следует раньше всего
выяснить вопрос: какие социальные и политические
группировки имеют преимущественный доступ к президенту,
возможности воздействия на его умонастроения и
принимаемые им решения. Целесообразно при этом выявить
и силы, оказывающие влияние на работу высших
государственных органов США, особенно занятых в области
внешней политики.
В современной Америке такой группировкой, такой
силой является военно-промышленный комплекс. Он все
более выступает фактором власти и проявляет
значительную самостоятельность в американской политике.
Хотя вся деятельность комплекса осуществляется в духе
общего курса монополистического капитала, в рамках
этого курса его заправилы занимают позицию на самом
правом фланге. К такому итогу Соединенные Штаты
были подведены всей логикой политики правящих
кругов США предшествующего периода, пытавшихся
добиться своих целей в мире с помощью ставки на
оружие, грубый нажим, диктат, эскалацию агрессии.
Перевод правительственного аппарата и политики
США на рельсы милитаризма в недавнем прошлом
господствующему классу Америки удалось произвести без
особых для себя внутриполитических осложнений. В
обстановке развернувшейся после войны кампании
антисоветизма, культа силы и призывов к экспансии оппозиция
вторжения военщины в политику была фактически
нейтрализована. Вспоминать о былых антимилитаристских
традициях считалось не только непатриотичным, но и
граничащим чуть ли не с предательством. Лиц,
пытавшихся протестовать против агрессивной политики
правящих кругов США, предупредить об опасностях
милитаризации экономики, ждали преследования и суровые
репрессии.
В марте 1947 г. в США был издан пресловутый закон
о «проверке лояльности» государственных служащих.
В Вашингтоне было создано специальное управление, а
в других городах — сотни комиссий по расследованию
антиамериканской деятельности. Свыше миллиона
американцев подверглись унизительным допросам, на
многих обрушились жестокие наказания за выступления
против милитаризации страны. В результате на протя-
20

жении полутора десятков лет — вплоть до конца 50-х
годов— в Соединенных Штатах, по существу,
отсутствовала сколь-нибудь широкая кампания общественности
против угрозы военно-промышленного комплекса.
Генералы занимали в американском государстве все
ключевые позиции, а в официальных кругах Вашингтона
выступали с заверениями: в этом нет никакой беды для
демократических институтов страны. Американский
офицер изображался приверженцем демократических форм,
противником тоталитаризма. Для привлечения симпатий
общественности к непопулярным решениям в плане
политики «с позиции силы» широко использовался
престиж военачальников второй мировой войны —
Эйзенхауэра, Маршалла, Макартура и других. Все они
изображались официальной пропагандой защитниками
демократии против «коммунистической опасности».
Перестройка правительственного аппарата в первые
послевоенные годы вывела военно-промышленный
комплекс на основные рубежи в американской политике.
Правящие круги США в то время утверждали, что вся
деятельность военных будет поставлена под строгий
«гражданский контроль», осуществляемый назначенными
на руководящие должности Пентагона гражданскими
лицами. В действительности «гражданский контроль» за
четверть века никогда не был и не мог быть
эффективным. Демагогическая шумиха вокруг этого вопроса
рассчитана лишь на то, чтобы ввести в заблуждение
общественность относительно подлинных масштабов угрозы
милитаризма в Америке.
Один из наиболее распространенных доводов в этой
пропагандистской кампании состоит в следующем
утверждении: высшие военачальники Америки —
начальники штабов трех видов вооруженных сил США вместе
с председателем Комитета начальников штабов, —
дескать, скованы в своей активности штатскими деятелями
министерства обороны. Но кто эти гражданские деятели,
поставленные «контролировать» генералов? Да те же
ракетные фабриканты, магнаты электронной
промышленности, выполняющей заказы Пентагона, заправилы
крупнейших корпораций, наживающиеся на гонке
вооружений.
Взять, например, состав руководящей гражданской
верхушки Пентагона времен правительства Эйзенхауэра.
21

Сформированное им в 1953 г. министерство обороны
представляло собой выразительный пример
практического соединения «огромной военной машины и
обширной военной промышленности». Министр обороны Чарльз
Вильсон был президентом компании «Дженерал моторе»,
которая является не только первым производителем
автомобилей в мире, но также одним из крупнейших
поставщиков Пентагона. Выступая перед сенатской
комиссией по делам вооруженных сил, Вильсон обронил фразу,
ставшую крылатой: «То, что хорошо для страны, хорошо
для «Дженерал моторе», и наоборот». Этого принципа
Ч. Вильсон твердо придерживался на посту руководителя
Пентагона, обеспечивая прибыльными заказами
гигантскую корпорацию. Заместителем министра был Р. Кейс,
один из вице-президентов «Дженерал моторе».
Министром армии стал Р. Стивене, президент «Стивене энд
компани», являющейся крупнейшей корпорацией в
области производства военного обмундирования. Министром
авиации подвизался Г. Тэлбот — член административных
советов трех компаний, работающих на министерство
обороны. Морским министром назначили короля
нефтяной промышленности финансиста Роберта Андерсона,
который позднее стал заместителем министра обороны.
Руководство военной машиной США осуществляется
милитаристами из профессиональных военных или
представителей военного бизнеса. Все министры обороны
США действовали по крупным проблемам политики в
полном согласии с начальниками штабов. По всем
вопросам расширения военных приготовлений,
выколачивания ассигнований на нужды войны, обработки
населения в милитаристском духе у них не было, да и не
могло возникнуть расхождений. Положение о замещении
ряда высших должностей министерства обороны
штатскими деятелями, разрекламированное как мера,
предотвращающая чрезмерное влияние начальников штабов,
с самого начала превратилось в один из факторов,
способствовавших зарождению и расширению
военно-промышленного комплекса, укреплению связей между
частным бизнесом и генералитетом, росту всесилия военно-
промышленного комплекса.
На современном этапе в связи с развитием научно-
технической революции в Соединенных Штатах пущен
в оборот новый довод, призванный затушевать опасности,
22

сопряженные с вторжением военщины в
государственные дела страны. В нынешних условиях американские
военные, дескать, имеют дело с проблемами
исследований развития и управления, схожими с разработкой
аналогичных вопросов в гражданских отраслях. В силу этого
формируется «новый тип» офицера, мало чем
отличающегося от гражданского чиновника. Распространяются
лубочные образы американских генералов-святош,
призванные заставить общественность забыть о преступных
действиях военщины Пентагона в годы войны во
Вьетнаме и других районах.
«Люди, которые сейчас руководят вооруженными
силами,— рассуждает один из видных вашингтонских
политических деятелей X. Кливленд, — мало нуждаются в
громком голосе или манерах плац-парадов. Они редко
кричат... Даже в разговоре с подчиненными офицер не
повышает голос; некоторые даже отдают свои приказы
в виде «предложений», подобно тому как декан
факультета разговаривает со студентами»1. Бывший помощник
министра обороны А. Ярмолинский, поддерживая своего
коллегу, делает весьма характерный прогноз: «В
будущем военный будет скорее походить на сотрудника
гражданской организации, чем на выделяющегося среди
прочих и традиционного участника военного
истеблишмента»2. Такого рода утверждения служат камуфляжем
милитаристской активности и вторжения военных чинов
в сферу политики.
Вначале вторжение представителей
военно-промышленных кругов в государственный аппарат США шло по
инерции после войны, когда условия требовали
подчинения всех сторон политики ее интересам. Вскоре этот
процесс стал носить постоянный характер. Генералы и
сотрудничавшие с ними заправилы военного бизнеса
заняли важные посты в Вашингтоне и в зарубежных
миссиях, оттеснили на второй план тех деятелей, которые
не связаны прямо с гонкой вооружений.
Первенствующее положение «военных соображений»
в американской политике было конституционно закреп-
1 Н. Cleveland. The American Public Executive, "American
academy of Political and Social Science", October 1968.
2 A. Yarmolinsky. The Military Extablishment. New York,
1971, p. 70.
23

лено Г. Трумэном в Акте о национальной безопасности
1947 г. В соответствии с ним в стране был создан Совет
национальной безопасности, учреждены министерство
обороны и Центральное разведывательное управление.
Традиционные формы руководства внешней политикой,
с которыми Соединенные Штаты вошли в послевоенный
мир, не соответствовали требованиям широкой
экспансионистской программы финансовых кругов Америки.
Предпринятая в тот период серьезная перестройка
механизма управления внешнеполитическими делами
преследовала цель создания верховного аппарата по
координации деятельности самых различных ведомств во имя
политики «с позиции силы».
В течение всей предшествующей истории в
Соединенных Штатах не было единого центра внешней и
военной политики, отсутствовала единая система управления
вооруженными силами. Не был приведен в должный
порядок военно-политический аппарат США даже в годы
второй мировой войны, когда борьба против фашизма
требовала максимального напряжения, четкости и
слаженности. Теперь такой центр руководства создавался.
Реорганизация в 1947 г. означала подготовку
правящими кругами Соединенных Штатов военно-политической
машины к активному использованию ее в послевоенном
мире. Военный фактор становился одним из ведущих
средств борьбы за осуществление внешнеполитической
программы господствующего класса США.
Сформированный правительством Трумэна высший
механизм руководства внешней и военной политикой
США во главе с Советом национальной безопасности
действует и по сей день. На различных этапах в нем
совершались определенные переделки, вносились
изменения, временами существенно падала роль СНБ, но
всегда этот механизм в целом исправно представлял
интересы и расчеты военно-промышленного комплекса.
С приходом в 1968 г. к власти в Белом доме
республиканской администрации роль и значение Совета
национальной безопасности и других военно-политических
органов, созданных в соответствии с Актом о
национальной безопасности 1947 года, были подчеркнуты с
особой силой.
В состав СНБ входят: президент США
(председатель), вице-президент, государственный секретарь, ми-
24

нистр обороны и директор Управления чрезвычайного
планирования. До 1949 г. членами СНБ состояли
министры армии, флота и авиации. В состав Совета входил
также директор Управления чрезвычайной готовности.
«Постоянно необходимым» участником СНБ являлся
министр финансов. Закон предусматривал еще так
называемых «участвующих членов совета»: директора
бюджетного бюро и председателя Комиссии по атомной
энергии. Председатель Комитета начальников штабов и
директор Центрального разведывательного управления
приглашались на заседания в качестве наблюдателей.
Предполагалось вызывать на заседания СНБ
генерального прокурора, директора информационного агентства
и председателя комитета экономических советников.
Перед этими высшими деятелями на совещаниях
Совета ставились коренные проблемы политики
американского империализма. Основные функции СНБ в
соответствии с актом 1947 года состояли в следующем:
«Выносить рекомендации президенту по вопросам интеграции
внутренней, внешней и военной политики, связанной с
проблемой национальной безопасности, давать
возможность военным службам и другим правительственным
департаментам и агентствам более эффективно
кооперироваться в вопросах, затрагивающих национальную
безопасность... Взвешивать и оценивать цели,
обязательства и возможные последствия действий Соединенных
Штатов, учитывая нашу действительную и
потенциальную военную силу... Рассматривать политику в
вопросах, представляющих общий интерес для ряда
правительственных департаментов и агентств, ответственных
за обеспечение национальной безопасности, и выносить
рекомендации в связи с этим»1.
В обсуждении и решении этих задач самую активную
роль играют военные. Они выступают часто
окончательным арбитром по принимаемым Советом решениям.
Многие резолюции СНБ становятся политикой лишь
после их одобрения министерством обороны и
Комитетом начальников штабов.
Военные чины составляют самую большую группу
людей, регулярно присутствующих на заседаниях СНБ,
1 Т. S t a n 1 е у. American Defense and National Security.
Washington, 1956, p. 26.
25

хотя официально полноправным членом Совета является
лишь министр обороны. Редкое обсуждение в Совете
национальной безопасности обходится без председателя
Комитета начальников штабов, а также начальников
штабов всех трех видов вооруженных сил США. На
каждом заседании СНБ члены Совета помимо
заслушивания информации директора Центрального
разведывательного управления США знакомятся с обзорами
международного положения, составляемыми Комитетом
начальников штабов. Такая осведомленность дает
возможность лидерам министерства обороны влиять на ход
обсуждения вопросов. Военным принадлежат важные
посты в рабочих органах СНБ, ведающих подготовкой
проблем к обсуждению на заседаниях Совета
национальной безопасности и контролем за выполнением
принятых решений.
Учреждение в 1947 г. СНБ и других ведомств
свидетельствует о том, что военные руководители становятся
координаторами деятельности правительственных
органов, ведающих международными проблемами. С момента
организации Совета правящие круги США возложили на
него ответственность за внутреннюю и внешнюю
политику по вопросам войны, военных приготовлений,
агрессивных внешнеполитических акций.
Роль и позиции военно-промышленных кругов США
столь же велики и на более низких уровнях
американского государственного механизма — в министерствах,
межведомственных органах, различных федеральных
учреждениях. Еще в первые послевоенные годы военные
заправилы Америки захватили обширное предполье в
государственном аппарате США, заняв твердое
положение среди властвующей элиты. Они стали активными
участниками разработки политических решений на всех
уровнях, оказывали и оказывают поныне особенно
заметное влияние на деятельность тех ведомств, которые
связаны с внешнеполитическими и военными
проблемами. Господствующий класс Америки охотно принимал
на службу офицеров и генералов, видя в них
ревностных исполнителей своих планов. Американское
государство все более приобретало милитаристский характер.
В 1948 г., по подсчетам авторитетных специалистов, уже
150 высших военных чинов занимали важнейшие посты
в гражданских ведомствах Америки. О том, какую роль
26

играли генералы в государственных делах
администрации США в годы второй мировой войны, говорит
следующий факт. В то время Г. Трумэн в качестве
председателя сенатского комитета изучал действия высшего
командования США и получил, по его признанию, веские
доказательства «дорогостоящей некомпетентности»
военных. Однако, придя в Белый дом, лидер демократов
своими первыми советчиками по широкому кругу
вопросов избрал все тех же генералов.
С их участием обсуждались и решались основные
проблемы внешней политики США. Пентагон обладал во
многих вопросах правом вето. Генерал Маршалл,
занимавший в американском правительстве посты министра
обороны и государственного секретаря, свидетельствовал
в этой связи: «Я не могу припомнить ни одного случая,
когда бы Трумэн в вопросах, относящихся к
компетенции госдепартамента, действовал вопреки мнению
начальников штабов и министра обороны». Да и сам
Г. Трумэн признавал, что голос высшего генералитета
был решающим в разработке основных акций «холодной
войны», в том числе в германском вопросе, в острых
событиях, имевших место в Северном Иране, при
провозглашении «программы помощи» Греции и Турции,
рассчитанной на закрепление этих стран в качестве
плацдармов агрессивной политики США1.
После окончания второй мировой войны в руках
генералов оказались рычаги проведения
внешнеполитической линии в ряде районов мира. В американской зоне
оккупации Германии они были вершителями политики.
Генерал Л. Клей, возглавлявший американскую военную
администрацию в Германии, вспоминает в своей книге
«Решение в Германии», что он почти не имел отношений
с дипломатическими представителями и не помышлял
устанавливать какие-либо контакты с госдепартаментом
для разработки совместной политики в Германии.
Главнокомандующий американскими войсками в Японии
генерал Д. Макартур также открыто действовал как
политическая фигура. Подобное же положение
существовало в Австрии, где командующий американскими
войсками генерал М. Кларк, как следует из его книги
1 Н. Truman. Memoirs: Years of Trial and Hope. New York,
1958, vol. I, pp. 164—165.
.27

«От Дуная до Ялу», располагал значительной полнотой
власти в американской зоне оккупации.
Военные оказались в значительном числе в
государственном департаменте и других ведомствах,
занимающихся внешнеполитическими делами. Переход правящих
кругов США к «глобальной стратегии» усложнил задачи
американской внешней политики, ее составными
элементами стали военные мероприятия, сколачивание
агрессивных блоков, создание марионеточных режимов и
армий в странах, попавших в зависимость от Вашингтона,
экономическая деятельность и т. д.
Государственный департамент уже не мог охватить
все стороны внешнеполитической работы, многие его
функции переходили к другим ведомствам, и прежде
всего к Пентагону. Группа правительственных
экспертов, образованная в 1951 г. для изучения проблемы
руководства внешней политикой Соединенных Штатов, в
своем докладе приводила следующие данные: на 30
сентября 1950 г. в сфере внешней политики Соединенных
Штатов было занято 43 правительственных органа. Из
74 000 служащих, находившихся за границей, 51 000 были
направлены за рубеж по линии министерства обороны.
«Рост количества органов, участвующих в проведении
внешнеполитического бизнеса, — отмечал американский
буржуазный ученый А. Вэгц, исследуя первый
послевоенный период, — является беспрецедентным.
Обслуживаемый военными и другим персоналом, намного
превосходящим дипломатический персонал, старомодный
дипломатический контроль сегодня вряд ли
приемлем» К
В 1947 г. на пост государственного секретаря
Соединенных Штатов был назначен генерал армии Д.
Маршалл, впоследствии ставший министром обороны США.
Американский буржуазный публицист Р. Тагуэлл
отмечал в своей книге «Хроника опасности», что «когда
генерал Маршалл сменил Бирнса на посту
государственного секретаря, военно-финансовая хунта уверенно
захватила весь контроль в государственном департаменте
и приступила к проведению опасной агрессивной
политики»2. Из 20 ведущих должностей государственного
1 А. V a g t s. Defense and Diplomacy. New York, 1956, p. 468.
2 R. Tug well. A. Chronicle of Jeopardy. New York, 1957, p. 88.
28

департамента в те дни половина приходилась на долю
военных.
В первый послевоенный период началась полоса
назначения военных на зарубежные дипломатические
посты. В СССР послом Соединенных Штатов в 1946 г. был
направлен генерал-лейтенант У. Смит, который затем
получил назначение на должность директора ЦРУ, а
спустя еще три года стал заместителем
государственного секретаря. Бригадный генерал Г. Байроуд, в течение
ряда лет занимавшийся во внешнеполитическом
ведомстве делами Германии, был направлен послом США в
Египте. Среди прочих представителей Пентагона,
«откомандированных» в период президентства Трумэна для
непосредственного руководства американской внешней
политикой, можно назвать генералов и адмиралов,
направленных послами в Парагвай, Панаму и ряд других
стран.
Дипломаты, не составлявшие столь многочисленную,
дисциплинированную, общую по взглядам и интересам
группу, как военные, уступали генералитету в
возможностях проведения мероприятий в духе «политики силы».
К тому же американская военщина, в силу своей
крайней реакционности и готовности выполнять приказы,
была способна пойти гораздо дальше во
внешнеполитических авантюрах, чем гражданские чиновники. Поэтому
назначение военных на дипломатические посты не
означало простую замену одних чиновников другими. Смена
генеральского мундира на фрак дипломата не меняла
образа мышления, свойственного реакционной
американской военщине. Этот образ мышления вчерашние
генералы перенесли в сферу дипломатии и международных
отношений.
Роль военно-промышленных кругов в американском
государстве стала еще очевиднее с началом войны в
Корее. Узкий круг лиц, с которыми президент Г. Трумэн
обсуждал не только планы военных операций, но и
внешнеполитические проблемы, составляли председатель
Комитета начальников штабов генерал О. Брэдли,
начальники штабов отдельных видов вооруженных сил и
несколько представителей крупных корпораций,
работающих на войну. Этот период был отмечен открытыми
попытками американской военщины захватить при
поддержке наиболее реакционных кругов монополистиче-
29

ского капитала бесконтрольные позиции в
военно-политических делах. Притязайия милитаристов были
настолько неумеренны, что даже президент Г. Трумэн был
вынужден решиться на конфликт с наиболее
экстремистской группировкой Пентагона, возглавляемой Макарту-
ром, чтобы удержать военных в определенных рамках.
Командовавший американскими войсками на
Дальнем Востоке в период корейской войны генерал Макар-
тур не раз демонстративно игнорировал установки
правительства Трумэна, утверждая, что эти исходящие от
«гражданских деятелей» указания сковывают
инициативу военных лидеров. Милитаристская группировка готова
была объявить войну всему социалистическому лагерю.
Цель корейской кампании, заявлял генерал, «состоит
в уничтожении военной мощи противника и приведении
конфликта к победному концу в кратчайший срок».
Всякое отклонение от этого курса представлялось ему
«умиротворением». Сторонники тотальной войны
перекладывали ответственность за «колебания» на
политических деятелей. С того момента, когда дело доходит до
кровопролития, заявлял генерал Д. Макартур, политика
должна отступать на задний план и начинает
господствовать военная сила.
Такие позиции не противоречили политическим
установкам правящих кругов Америки, которые стремились
перевести страну на рельсы «гарнизонного государства»,
где жизнь подчинялась бы уставу агрессии и подготовки
к борьбе за мировое господство. Освобождение Д. Ма-
картура в 1951 г. от занимаемой должности не
свидетельствовало о поражении генералитета или об
ослаблении его позиций в американской политике. Напротив,
милитаристские круги Америки устроили по всей стране
шумную кампанию, чествовали Д. Макартура как
«национального героя». В конгрессе были устроены
двухмесячные «слушания», превратившиеся в демонстрацию
всесилия военщины. Престиж Г. Трумэна, образно
говоря, висел на волоске. Конгресс в конечном счете
поддержал решение президента об отставке Д. Макартура.
«Суверенное верховенство» президента США в вопросах
национальной политики перед военными кругами было
подтверждено, но решающую роль при этом сыграли
голоса самих военных. Позитивного для себя решения от
конгресса, отмечают американские исследователи, Г. Тру-
30

мэну удалось добиться лишь после того, как он склонил
на свою сторону министра обороны генерала Д.
Маршалла, генерала О. Брэдли и начальников штабов. Все
они поддержали президента в споре с Д. Макартуром *.
Президентские выборы 1952 г. привели в Белый дом
генерала Д. Эйзенхауэра. На образ действий этого
девятнадцатого по счету американского президента,
имевшего военное звание, большое влияние оказывали
окружавшие его «сильные личности». Прежде всего, это был
государственный секретарь Джон Фостер Даллес,
которому он практически отдал на откуп
внешнеполитические дела. Эйзенхауэр прислушивался к мнению своих
близких друзей, главным образом из числа
представителей финансовых кругов. «Тайной войной» против
Советского Союза и социалистических стран руководил
директор ЦРУ Аллен Даллес. Он нередко не считал
нужным ставить президента США в известность об
осуществляемых им разведывательных операциях.
Тем не менее Эйзенхауэр прибегал к услугам и
советам чаще всего лидеров военно-промышленной
группировки. Значительную роль в администрации
Эйзенхауэра играл председатель Комитета начальников штабов
адмирал А. Рэдфорд, который занимал при
формулировании внешнеполитических решений ведущее место
(вслед за государственным секретарем Даллесом) 2. По
данным прогрессивного американского ученого В.
Перло, десять лет спустя после окончания войны в
правительстве США на политических постах находилось
военных не меньше, чем политиков. На гражданских
должностях в различных вашингтонских ведомствах было
свыше 6000 офицеров, в том числе около 200 генералов
и адмиралов. В руках представителей Пентагона
оказались многие ключевые посты Белого дома. Армейский
генерал-майор У. Персоне стал помощником президента.
Не менее ответственный пост административного
секретаря Белого дома занимал генерал А. Гудпейстер,
ставший впоследствии главнокомандующим вооруженными
силами НАТО.
Генералу-президенту весьма подходил установленный
1 S p a n i е г. The Truman-MacArthur Controversy and the Korean
War. Cambridge, 1959.
2 D. Eisenhower. The White House Years Mandate for Change,
1953—1956. New York, 1963, Vol. I p. 88-89.
31

его предшественниками порядок ведения
государственных дел в рамках Совета национальной безопасности,
который в фокусе американской политики
концентрировал военно-политические программы, а основными
советниками президента назначал представителей военных
кругов. Президентство Эйзенхауэра было «золотым
веком» СНБ. Этот орган собирался регулярно каждую
неделю и рассматривал важнейшие проблемы внешней и
внутренней политики. Роль кабинета министров США
существенно упала, из его ведения были изъяты сколько-
нибудь серьезные политические проблемы, и его
деятельность ограничивалась второстепенными вопросами.
Сложившимся к началу 60-х годов отношениям
между государственной властью и военно-промышленным
комплексом суждено было пройти своего рода испытание
после прихода в 1960 г. в Белый дом на пост президента
страны лидера демократов Д. Кеннеди.
В политике «новых рубежей», провозглашенной
Д. Кеннеди, четко проглядывалось стремление
активизировать борьбу против идей коммунизма и
национального освобождения, за упрочение глобальных позиций
американского империализма. Вместе с тем новый
президент США имел свои, отличные от предшественников,
взгляды на характер действий Америки на
международной арене, в частности на отношения с Советским
Союзом. На формирование у Д. Кеннеди критического
отношения к политике правительства Д. Эйзенхауэра
серьезное воздействие оказали книги военных
деятелей — генералов М. Риджуэя «Солдат», М. Тейлора
«Ненадежная стратегия», Д. Гейвина «Война и мир в
космический век», а также доклады представителей
различных комитетов и групп экспертов, которые критиковали
доктрину «массированного возмездия» и рекомендовали
новые военно-политические доктрины в послеспутниковый
период.
Д. Кеннеди, учитывая многочисленные провалы
агрессивной политики США, намеревался вести
государственные! дела за счет большего упора на политические
решения, допускал критику слишком большой роли
военных в американской политике в предшествующий
период1. Эти его взгляды и действия вызывали резкое
1 Т. S о г е n s en. Kennedy. New York 1965, pp. 32fi—346, 726—729.
32

недовольство со стороны наиболее реакционных и
милитаристских кругов США. Консервативное руководство
многих департаментов, прежде всего министерства
обороны, настороженно встретило некоторые концепции
Кеннеди. Они казались слишком смелыми. Высшие
военные чины, представители высшей бюрократии не
намерены были проявлять инициативы по разработке идей,
исходящих из Белого дома, и нередко становились на
позицию «тихого саботажа» при практической их
реализации.
В этих условиях Д. Кеннеди ввел новую схему
руководства государственными делами. Центральным звеном
ее стала группа доверенных лиц, преимущественно из
числа штатских деятелей, составивших так называемый
«мозговой трест», которому Кеннеди поручил разработку
и осуществление важнейших политических концепций и
планов. Роль Совета национальной безопасности резко
упала, заседания СНБ стали нерегулярными.
Уже в самом начале своей политической деятельности
Д. Кеннеди убедился, что действиям неподконтрольных
лидеров военно-промышленного комплекса трудно
противостоять даже президенту США. Едва приняв
государственные дела, Д. Кеннеди оказался вовлеченным
в милитаристский поток, из которого он не сумел
выбраться: военные круги в апреле 1961 г., по существу,
навязали ему планы вторжения на Кубу, хотя он не
вполне их разделял.
Когда Д. Кеннеди впервые узнал в ноябре 1960 г.
о проводимых ЦРУ и Пентагоном приготовлениях к
нападению на революционную Кубу, он сомневался в
необходимости принятия проекта, разработанного
военными и разведывательными деятелями правительства
Эйзенхауэра. Через несколько дней после официального
вступления в должность. Кеннеди собрал первое
совещание для обсуждения плана вторжения. После
совещания 29 марта 1961 года советник президента А.
Шлезингер записал в дневнике: «Окончательное решение
должно быть сделано 4 апреля. У меня такое
впечатление, что настроения президента повернулись против
проекта» *.
1 A. Schlesinger. A Thousand Days: John F. Kennedy in the
White House. Boston, 1965, pp. 233—266.
3 Б. Д. Пядышев
33

Лидеры военщины и разведки удвоили усилия,
пытаясь добиться одобрения Белым домом плана
вторжения. На первых порах Комитет начальников штабов
подчеркивал, что окончательный успех операции будет
зависеть от двух факторов: крупное антикоммунистическое
восстание на Кубе или серьезная военная поддержка
контрреволюционеров извне. Реализация разработанного
плана даст надежный шанс для конечного успеха,
уверяли генералы из Пентагона. Аллен Даллес заявлял о
том, что «он чувствует себя более уверенным в успехе,
чем в дни подготовки вторжения в Гватемалу, где
операция ЦРУ свергла левое правительство в 1954 г.».
В крайнем случае, настаивали в Пентагоне, если
вторжение окажется неудачным и интервенты будут разбиты
на берегу, они могут легко «раствориться» в горах и
продолжать вооруженные действия против
правительства Ф. Кастро.
В милитаристской кампании, подогреваемой
лидерами военно-промышленного комплекса, тонули одинокие
голоса здравомыслящих деятелей, предупреждавших об
опасных последствиях кубинской авантюры.
Исполняющий обязанности государственного секретаря США
Честер Боулс, узнав в конце марта о готовящейся
интервенции, направил меморандум, в котором возражал
против агрессивных акций в Карибском море. С этим
документом президент Д. Кеннеди ознакомлен не был.
Одновременно послание президенту Д. Кеннеди
направил сенатор Д. Фулбрайт, который возражал против
интервенции и настаивал на проведении в отношении
Кубы «политики сдерживания». Однако к этому
времени президент уступил напору генералитета, и на
совещании 4 апреля было принято решение о нападении на
революционную Кубу.
После позорного провала американской интервенции
на Плайя-Хирон Д. Кеннеди не раз говорил о влиянии
военных на политику. Несомненно, президент Д.
Кеннеди и его окружение ставили борьбу с революционной
Кубой в качестве одной из основных задач внешней
политики. Однако относительно методов этой борьбы у
президента была своя философия, отличающаяся от
взглядов тех милитаристских кругов, которые разработали
план нападения на Кубу. Президенту США не удалось
использовать свои методы в кубинском вопросе: высшему
34

руководителю Америки был навязан план министерства
обороны, Центрального разведывательного управления.
В качестве главы исполнительной власти президент
Кеннеди нес полную политическую ответственность за
авантюру на Плайя-Хирон. Но, как следует из высказываний
самого Кеннеди, президент фактически возлагал вину
на ЦРУ и Пентагон.
Подготовка и провал агрессии против Кубы еще раз
подтвердили, что наиболее агрессивные круги прочно
держат под контролем политику США и с их волей
приходится считаться всем, даже президенту. После
Плайя-Хирон Д. Кеннеди ускорил реорганизацию
механизма внешней политики, сконцентрировал ведение
государственных дел в «мозговом тресте» и уменьшил
значение СНБ. В отставку ушел Аллен Даллес, со своих
постов были сняты некоторые другие приверженцы
старого подхода к международным делам. Отношения
президента с верхушкой профессиональных военных
оставались довольно прохладными. Он, например, подчеркнуто
требовал, чтобы документы Комитета начальников
штабов поступали в Белый дом, только пройдя фильтр
гражданского руководства Пентагона.
На протяжении всего президентства Д. Кеннеди
испытывал серьезные сложности в отношениях с военно-
промышленным комплексом. Сопротивление «справа»
особенно усилилось во второй половине 1963 г., когда
политика «новых рубежей» стала приносить некоторые
позитивные результаты в вопросах взаимоотношений
с Советским Союзом, разоружения и в других областях.
В частности, при обсуждении в сенате в 1963 г. Договора
о частичном запрещении испытаний ядерного оружия
президент США на преодоление сопротивления военных
лидеров потратил, по словам А. Шлезингера, почти
столько же усилий, сколько и для переговоров с
Москвой. Позиция Пентагона в данном случае была ключевой.
Д. Кеннеди заручился заявлением Комитета
начальников штабов о том, что прекращение ядерных
экспериментов в трех сферах «не противоречит интересам
Америки». Лишь тогда договор был ратифицирован сенатом,
исправно исполнявшим в тот период волю
военно-промышленного комплекса'.
1 A. S с h 1 е s i n g e г, op. sit. pp. 911—913.
3*
35

При всем том за 1036 дней пребывания Кеннеди в
Белом доме в рамках системы «государство — военно-
промышленный комплекс» не возникало кризисных
ситуаций, осложнений, схожих по остроте со столкновением
администрации Г. Трумэна с экстремистами из
генералитета в 1951 г. По главным политическим вопросам
президент и «медные каски» находили в основном
общий язык. Позиции военно-промышленного комплекса
в американской политике в этот период еще более
упрочились.
Пятилетнее пребывание у власти администрации
демократов во главе с Л. Джонсоном дало новые
свидетельства неуклонного расширения влияния военщины
и связанных с нею финансово-промышленных кругов в
механизме государственной политики, независимо от
личности президента, его взглядов и нововведений.
Для стиля руководства Л. Джонсона было
характерно то, что многие важные решения принимались им
обычно после консультаций с очень узким кругом лиц,
а иногда вообще без предварительного обсуждения. Этот
круг ограничивался государственным секретарем Д. Рас-
ком, министром обороны Р. Макнамарой, председателем
Комитета начальников штабов К. Клиффордом, личным
помощником Джонсона в Белом доме У. Ростоу и еще
одним-двумя близкими ему деятелями.
За пять лет президентства Л. Джонсон сменил
фактически всех своих министров. Белый дом покинули
13 специальных помощников, в том числе такие видные
деятели «новых рубежей», как П. Сэлинджер, А.
Шлезингер, М. Банди, Т. Соренсон, Д. Визнер и другие. С
Джонсоном в течение более или менее длительного времени
могли работать только сторонники жесткой агрессивной
линии в международных вопросах, «ястребы»,
выступающие за расширение агрессии во Вьетнаме, за безусловное
продолжение политики «с позиции силы».
Внешнеполитические акции президента Л. Джонсона во многом
определялись его личными расчетами, престижными
соображениями, заботой о собственной популярности,
поддержкой или нейтрализацией критики со стороны различных
политических группировок внутри страны. При этом
неизменно брались в расчет интересы наиболее
агрессивных кругов американского империализма, требования
военно-промышленного комплекса.
36

Лидер демократов время от времени не прочь был
показать свое сдержанное отношение к военной элите
Пентагона. По его словам, «американские генералы
знают только два слова — тратить и бомбить». Л. Джонсон,
по сто признанию, не доверяя вполне генералам, лично
утверждал все объекты для бомбардировок
американской авиацией на территории Северного Вьетнама.
В ходе интервенции в Доминиканскую Республику в
1965 г. он даже направил вместе с войсками своего
советника для наблюдения и контроля за действиями
американских военных чинов!.
Столь явный камуфляж, однако, не мог скрыть факта
всесилия военщины в американской политике. По мере
расширения масштабов агрессии США во Вьетнаме роль
военно-промышленного комплекса неуклонно возрастала.
Генералам было позволено тратить и бомбить столько,
сколько они требовали. Председатель КНШ, начальники
штабов армии, ВВС и ВМС, а также
главнокомандующий американскими войсками во Вьетнаме составляли
тот внутренний круг деятелей, у которых президент
Л. Джонсон прежде всего искал совета относительно
действий в Юго-Восточной Азии. Он использовал
верхушку генералитета для повышения своего престижа в
американском общественном мнении и для
подтверждения правоты избранного курса. Зимой 1968 г., например,
Л. Джонсон вызвал из Вьетнама генерала
Уэстморленда, поручив ему выступить перед объединенной сессией
конгресса с докладом, в котором военные круги
полностью одобряли эскалацию агрессии в Индокитае.
Серьезные неудачи американского империализма на
международной арене, и прежде всего во Вьетнаме,
требовали от вашингтонских руководителей активизации
деятельности огромного внешнеполитического аппарата,
обеспечения его максимальной гибкости, динамичности и
целенаправленности в осуществлении главных задач,
которые ставит перед собой господствующий класс
Америки. Администрация Л. Джонсона внесла ряд серьезных
изменений в систему государственного управления США.
Смысл их состоял в следующем: еще более снижался
уровень значимости и ответственности Совета националь-
1 R. E v a n s and R. Novak. Lindon В. Johnston: The Exercise of
Power. New York, 1966, p. 539,
37

ной безопасности и предпринималась попытка
сформировать новый центр координации внешней политики. Все
эти зигзаги в американской внешнеполитической линии
были вызваны внутриполитическими маневрами
конъюнктурного порядка.
По поручению президента генерал М. Тейлор
возглавил работу по анализу механизма принятия
внешнеполитических решений США. Были созданы
межведомственные группы, которые после изучения положения в
90 странах мира выработали к 1 декабря 1965 г. основу
предложений президенту. В своих выводах М. Тейлор
подверг серьезной критике Совет национальной
безопасности, который не смог удовлетворительно выполнить
функцию главной опоры президента в проведении
внешней политики. В Вашингтоне нет единого центра по
руководству международными делами, таков вывод
комиссии.
Л. Джонсон принял рекомендацию сосредоточить —
фактически взамен СНБ — координацию внешней
политики в государственном департаменте. С этой целью
госсекретарь наделялся правом «общего руководства»
внешнеполитическими делами. По распоряжению президента
США 4 марта 1966 г. была создана Высшая
межведомственная группа во главе с первым заместителем
госсекретаря. В состав группы входили: заместитель министра
обороны, директор Управления международного
развития, директор Информационного агентства и
специальный помощник президента по делам национальной
безопасности. Участникам Высшей межведомственной группы
было поручено рассмотрение и согласование
оперативных ведомственных вопросов, которые передавались ей
государственным секретарем или другими
правительственными министерствами, имеющими отношение к
международным делам. Были учреждены также пять
региональных межведомственных групп — опора Высшей
межведомственной группы. Эта реформа, по словам Тейлора,
впервые закрепила ответственность за всеобщее
руководство и направление дел США за границей.
Неудачи и провалы, сокращение возможностей США
на мировой арене требовали от вашингтонских
руководителей концентрации усилий, большей координации
действий различных ведомств. Проведенная президентом
Джонсоном перестройка системы управления внешней
38

политикой США преследовала цель налаживания более
эффективного осуществления внешнеполитического
курса правящих кругов в усложняющихся условиях
международной жизни. Крен, взятый в сторону
госдепартамента, был еще одной попыткой подкрепить неразумный
политический курс США на международной арене
управленческими реформами.
В этих мероприятиях администрации Джонсона была
заключена, помимо прочего, большая доля политического
лицемерия, маневрирования и политиканства. В
условиях нараставшей по всей Америке оппозиции военно-
промышленному комплексу Белый дом как бы говорил:
в государственном аппарате главную роль играет не
СНБ с его милитаристской направленностью, а
руководимая государственным департаментом система
политических органов. Реорганизация, конечно, не преследовала
цели, да и не могла ослабить позиции военных кругов в
американской политике. Госдепартамент, как заметил
журнал «Нью Рипаблик», так и остался «маленькой
шлюпкой, которая тянется на буксире за яхтой
Пентагона».
Впрочем, эксперименты с попытками выдвижения на
первые роли госдепартамента продолжались недолго.
С приходом в Белый дом республиканского президента
Р. Никсона центром политического механизма вновь стал
Совет национальной безопасности, который действует с
еще большим, чем в прошлую республиканскую
администрацию, размахом. Во внешнеполитическом послании
президента Р.Никсона 25 февраля 1971 г. указывалось:
«При вступлении в должность я возродил Совет
национальной безопасности в качестве главного форума для
рассмотрения внешнеполитических проблем и создал
систему вспомогательных комитетов, призванных помочь
его работе. Этот Совет под председательством
президента, включающий вице-президента, государственного
секретаря и министра обороны, директора Управления
чрезвычайной готовности и других лиц по моему
приглашению, служит на высшем уровне нашего правительства
центральным форумом для всестороннего и
откровенного обсуждения проблем национальной
безопасности. Здесь с участием узкого круга высших
руководителей США обсуждаются и решаются кардинальные
вопросы внешнеполитической деятельности».
39

В процессе формирования политики в СНБ,
указывает бывший американский представитель в ООН
Ч. Пост, при администрации республиканцев «военные
играют слишком большую роль»1. Их позиция, по
существу, определяет конечные результаты обсуждений в
ключевом органе СНБ — Комитете заместителей
министров, учрежденном практически вместо упраздненной
джонсоновской Высшей межведомственной группы. Здесь
сосредоточена основная работа по координации и
планированию внешнеполитической деятельности. В состав
Комитета входят: помощник президента по
национальной безопасности, заместитель министра обороны,
заместитель госсекретаря, председатель Комитета
начальников штабов и, если того требует обсуждаемая
проблема, представители других ведомств. Основная функция
СНБ — выработка альтернативных политических курсов
и анализ возможных ориентации.
Важное место в системе СНБ отводится так
называемой Вашингтонской специальной группе действия. Ее
участники отвечают за подготовку к возможным
кризисам, регулируют политические и военные ресурсы на
случай «чрезвычайных обстоятельств», определяют образ
действий правительственных ведомств, причастных к
военно-политическим делам.
Опубликованные в прессе в начале 1972 г. известным
американским обозревателем Д. Андерсоном секретные
правительственные документы позволяют как бы изнутри
посмотреть на характер деятельности Вашингтонской
группы действия во время индо-пакистанского
конфликта 1971 года, возникшего по вине военного режима
Исламабада.
Вот один из этих документов, датированный 3
декабря 1971 г.:
«Особо секретно.
Помощник министра обороны.
Вашингтон (округ Колумбия), 20301.
См: 1—29643/71.
Гриф секретности пересматривается в сторону
понижения каждые 12 лет.
Автоматически рассекречиванию не подлежит.
Вопросы международной безопасности.
1 "The Christian Science Monitor", 21.XI.71.
40

Протокол заседания Вашингтонской специальной
группы действия. Индо-пакистанский конфликт».
Далее перечисляются присутствовавшие на этом
заседании в помещении оперативного центра Белого дома.
Называются имена Г. Киссинджера, заместителей
министра обороны и госсекретаря, директора ЦРУ,
председателя КНШ и других представителей Пентагона. Из этого
и других подобных документов Вашингтонской группы
следует: президенту США было рекомендовано (и эта
установка была им принята) с самого начала
относиться к Индии как к агрессору, хотя даже директор ЦРУ
Хелмс признал, что «США не располагают сведениями
об истинных зачинщиках нынешних военных действий».
Г. Киссинджер со ссылкой на Р. Никсона настаивал на
принятии возможно более жестких мер против Индии.
В ООН делегация США вкупе с пекинскими
представителями постаралась заблокировать
справедливое'урегулирование конфликта. Участники заседаний в Белом
доме обсуждали планы передачи американского оружия
Пакистану через Иорданию и Саудовскую Аравию. На
Индию был оказан финансовый и экономический
нажим, рассматривался также вопрос об использовании
американского военного флота.
Как видим, Вашингтонская группа обладает
большими полномочиями, и во время кризисных ситуаций ее
высокопоставленные деятели намечают курс действий
США.
Вопросами американской политики в Индокитае
занималась рабочая группа СНБ по Вьетнаму, в которую
вошли Киссинджер, заместители руководителей
госдепартамента, министерства обороны, ЦРУ и председатель
Комитета начальников штабов. Этой группе поручалось
наладить систематический анализ развития вьетнамских
событий и координирование действий всех американских
ведомств, имеющих отношение к войне в Индокитае.
В системе СНБ действуют, помимо ликвидированной
Высшей межведомственной группы, межведомственные
группы по вопросам положения в Европе, Азии,
Латинской Америке, Африке и на Ближнем Востоке. В
основном эти группы сохранили те же планово-аналитические
функции, которыми они были наделены в период
администрации демократов.
41

Важным рычагом воздействия со стороны
военно-промышленного комплекса на ход работы СНБ служит
Комитет по изучению оборонных программ. Он действует
на уровне заместителей министров. Его назначение —
анализ основных военных, финансовых и политических
проблем в их взаимосвязи. Кроме того, Комитет по
изучению оборонных программ координирует взгляды
официальных кругов администрации на стратегические,
внешнеполитические и экономические аспекты программ
обороны.
Старшая группа анализа во главе с помощником
президента по национальной безопасности контролирует
деятельность рабочих групп и завершает рассмотрение и
разработку альтернативных решений, направляемых
затем президенту и Совету национальной безопасности.
В конце 1971 г. существенные изменения были
внесены в систему руководства американской разведки.
Контроль над всеми разведывательными службами
возложен на СНБ и осуществляется через специального
помощника президента по национальной безопасности.
Он получил пост главы вновь созданного Комитета по
вопросам разведки. Директору Центрального
разведывательного управления дан мандат возглавить все
разведывательные службы США, контролировать их
расходы и определять бюджет, который, по неофициальным
данным, составляет 5—6 млрд. долларов. Кроме того,
из сотрудников Белого дома создается еще группа
итоговой оценки (то есть стратегической разведки).
Как явствует из официального сообщения Белого
дома, в обязанность Комитета по разведке входят учет
запросов национальной разведки и оценка
разведывательной информации. Группа итоговой оценки должна
сопоставлять данные разведки о военно-экономическом
потенциале США и других государств и подготавливать
для Комитета по разведке аналитические материалы,
необходимые для выработки суммарных оценок1.
Перемены, направленные на усиление непосредственного
контроля Белого дома над разведывательными органами,
по мнению американской печати, являются попыткой
улучшить их координацию и предотвратить новые про-
валы «рыцарей плаща и кинжала» из ЦРУ.
1 См. Секреты секретных служб США. М., Политиздат, 1973,
стр. 36—37.
42

«Возрожденная» президентом Р. Никсоном система
Совета национальной безопасности призвана, по его
словам, обеспечить перспективный подход к
международным проблемам, прогноз относительно ближайших трех
или пяти лет. Он подчеркивает, что внешняя политика
США «слишком часто оказывалась в прошлом в плену
у событий». Между тем СНБ должен выработать
«решение проблем еще до того, как они подомнут нас под
себя». Р. Никсон отмечает также необходимость быть
готовым к непредвиденным кризисам, «планируя свои
действия на случай их возникновения». Основой
обсуждения международной ситуации, возникающих кризисов
и нахождения верных, с позиций правящих кругов США,
решений должна служить надежная и максимально
полная информация. «В прошлом процесс разработки
политики слишком часто нарушали или искажали нехватка
полной информации и споры в правительстве,
проистекающие из-за отсутствия общего понимания фактов.
Теперь,— утверждают в Белом доме, — в этой области
делается шаг вперед». Достоинство произведенной
реорганизации, по мнению Р. Никсона, состоит в том, что новая
система СНБ обеспечивает «максимально широкий
выбор» способов решения международных проблем. Период
деятельности республиканской администрации Р.
Никсона отмечен «возрождением» СНБ, повышением роли
президентских советников при Белом доме, и прежде
всего Г. Киссинджера, укреплением положения
Пентагона. Государственный департамент оказался еще более
лишенным возможностей планирования координации
внешнеполитической деятельности.
Государственный департамент, указывается в
опубликованном в конце 1970 г. докладе «Дипломатия 70-х
годов», является «лишь одним из 40 органов», связанных
с иностранными правительствами. Его служащие
составляют около 23 тыс. человек из 100 тыс. человек,
занимающихся вопросами политики, а профессиональные
дипломаты представляют всего около 7 процентов
американских кадров, связанных с внешней политикой.
В некоторых крупных американских посольствах, как
указывается далее, профессиональные дипломаты
составляют менее 15 процентов всего персонала. Остальные
состоят в основном на службе в министерстве обороны и
некоторых других ведомствах.
43

Во всех посольствах США имеются военные атташе
с разросшимся штатом работников. Часть
дипломатических постов посольства США в любой стране — из этого
американская пресса не делает секрета — отдается
военным разведчикам, действующим под личиной
дипломатов. Военный аппарат американских посольств, хотя
официально военные атташе подотчетны дипломатическому
руководителю посольства, действует самостоятельно. Его
основные функции заключаются в проведении
шпионской и подрывной работы против стран пребывания, в
содействии реакционным группам и партиям в борьбе
с демократическими элементами.
В руках американских военных руководителей
сосредоточены большие возможности, используя которые
они оказывают повседневное влияние на деятельность
американских официальных представительств,
расположенных в других государствах. Средства, выделяемые
на нужды министерства обороны США, в 20 раз
превосходят ассигнования на все другие виды активности
Америки за рубежом: оказание иностранной помощи, работа
Информационного агентства США и другие
дорогостоящие программы. В большом и малом высшие творцы
американской политики зависят от военных кругов.
Даже телефонную и телеграфную связь с различными
районами мира Белый дом и другие ведомства
осуществляют по коммуникациям Пентагона.
«Наше представительство за границей в
значительной степени является военным, — указывает
сенатор-демократ Юджин Маккарти, подчеркивая концентрацию
реальной власти в руках военщины. — Помимо наших
войск в Европе и на Дальнем Востоке у нас тысячи
военных представителей во всем мире на основе
программы американской военной помощи... Миссии военной
помощи, которые при некоторых обстоятельствах могут
иметь более важное значение, чем дипломатическое
представительство (именно так обстоит дело в ряде
латиноамериканских стран), посылаются за рубеж без
официального решения конгресса. Очень часто эти
миссии осуществляют в тайне и без ведома широкой
публики в США задачи, носящие весьма серьезный
политический характер».
Первой американской военной миссией, посланной
правительством США за рубеж, была крупная группа
44

военных во главе с генералом Ван Флитом,
направленная в Грецию сразу же после провозглашения
«доктрины Трумэна». Представительства Пентагона были
учреждены затем во всех странах мира, заключивших с
Соединенными Штатами военные соглашения. Миссии
США в других странах выполняют роль не только
центров по руководству мероприятиями чисто военного
характера, но и центров, через которые правительство
Соединенных Штатов оказывает влияние на политическую
и экономическую деятельность этих стран.
Численность штата военных миссий за рубежом
сегодня далеко превосходит число сотрудников американских
посольств. К тому же в целом ряде стран посты послов
и сейчас занимают генералы. В середине 1969 г., по
официальным данным, в зарубежных
представительствах Пентагона насчитывалось 8264 человека по
сравнению с 5166 дипломатами государственного
департамента, работавшими в тех же странах1. Один из
американских послов в латиноамериканской стране, поставленный
в тупик огромным размером находящейся там миссии
Пентагона, попросил было сократить ее. Эта просьба
не только не была удовлетворена, но вскоре
незадачливому послу самому пришлось возвратиться домой.
Как видно, в американском государстве многое
подогнано под интересы и цели заправил
военно-промышленного комплекса. Сам механизм и структура высшей
власти, процесс принятия решений постоянно
трансформируются с учетом решения проблем экспансионистской
деятельности за рубежом, вопросов наращивания
военного потенциала. В состав высшей власти прочно вошли
представители промышленных корпораций и банков,
участвующих в гонке вооружений. На всех уровнях
государственного аппарата США, во всех звеньях
правительственной, внешнеполитической и дипломатической
деятельности заняты многочисленные представители
американской военщины.
В сформированном после выборов 1972 года
республиканском правительстве США интересы
военно-промышленного комплекса представлены весьма широко.
Среди главных монополистических группировок на пер-
1 Hearings on H. R. 12964, Committee on Appropriations,
U. S. Senate, 9 1st Congress; 1st Session, p. 950.
45

вый план вышли объединения промышленников
Калифорнии, Запада, Техаса, а также уолл-стритовская, или
северо-восточная, группировка. Это именно те ветви
финансового капитала Америки, которые теснее всего
связаны с военным бизнесом, с программами экспансии на
международной арене. Давление на республиканскую
администрацию со стороны этих группировок
чрезвычайно ощутимо, но в Вашингтоне приходится учитывать
также интересы и других кругов монополистической
буржуазии. Отсюда проистекает противоречивость и
двойственность американской политики. В период
деятельности правительства республиканцев, особенно в
последние годы, в его воззваниях и практических
действиях довольно определенно выявляется готовность к
мирному сотрудничеству с СССР. Вместе с тем в
Вашингтоне не отказались от деклараций «руководящей
роли Америки в мире», о необходимости действовать с
«нажимных позиций».
ПЕНТАГОН С ПЯТИ СТОРОН
Превосходство министерства обороны над другими
вашингтонскими департаментами очевидно. Пентагон —
это целый город в Вашингтоне, с самыми большими в
мире автомобильными стоянками, со своим собственным
вертолетным аэродромом, больницей, торговым центром,
тремя ресторанами, шестью кафетериями и восемью
барами, своими часовнями и кинотеатрами,
туристическими агентствами, нотариусами и адвокатами. Его
строительство на болотистом участке, известном под
названием «чертово дно» и служившем прежде кладбищем
старых автомобилей, началось за пять месяцев до Пирл-
Харбора и закончилось через 16 месяцев после
завершения второй мировой войны. Похожее на крепость
сооружение с пятью кольцами коридоров длиной в 17
километров является самым большим служебным
помещением в мире.
Министерство обороны США — это судьбы многих
миллионов американцев. Каждый день на работу в
Пентагон приходят около 30 тыс. сотрудников. Всего же в
системе министерства обороны США занято около
46

5 млн. человек. Из них почти половину составляют
военнослужащие в форме армии, военно-воздушных и
военно-морских сил, корпуса морской пехоты. 40 млн.
американцев находятся на учете в призывных пунктах. Из
этого числа свыше 20 млн. составляют молодые американцы
в возрасте до 26 лет. Военщина пытается
распоряжаться их жизнями, умонастроениями, влиять на
идеологический климат в Америке.
Пентагон — это, далее, гигантский бизнес. В руках
американских генералов сосредоточены огромные
материальные возможности и богатства, рычаги,
оказывающие существенное влияние на экономическую жизнь
страны. Каждая шестая американская семья зависит в
своем существовании от работы, которую дает ей
министерство обороны. Министерству принадлежит
недвижимое имущество и оборудование стоимостью в 200 млрд.
долларов — больше, чем у 65 крупнейших
промышленных фирм США. Пентагон самый крупный покупатель:
200 тыс. контрактов на поставки товаров на общую
сумму порядка 40 млрд. долларов, заключенных в 1969 г.
со 100 тыс. основных поставщиков (сюда не входят
покупки стоимостью меньше 10 тыс. долларов).
Министерство обороны США самый крупный собственник: 13 млн.
гектаров земли под базами, объектами и учебными
полями в Америке и за ее пределами. Тысячи различных
концернов и фирм работают по подрядам Пентагона,
производя различные виды смертоносного оружия. В
военную форму одето столько же американцев, сколько
человек занято на американских фермах или на
строительных сооружениях, или во вместе взятых сферах
финансов, страхования и недвижимого имущества. С
объемом экономических операций не могут сравниться
масштабы совокупной деятельности всех других
правительственных ведомств США.
Еще одна грань Пентагона — сосредоточенный здесь
контроль над огромной огневой, ракетно-ядерной мощью
вооруженных сил США. В подземном этаже Пентагона
находится состоящий из лабиринта комнат центр
военного командования. Он обслуживается расположенным
еще ниже пунктом связи, который поддерживает
круглосуточное сообщение со всеми штабами армейских
группировок, соединениями ВВС и ВМС, ракетными базами,
зарубежными плацдармами США. Отсюда осуществляет-
47

ся контроль, исходят приказы войскам,
дислоцированным на американской территории и далеко за ее
пределами, армадам американских боевых кораблей,
бороздящих чужие воды, ракетным и авиационным частям,
нацеленным на объекты в других странах.
Наконец, Пентагон — это олицетворение все более
растущего воздействия военно-промышленного
комплекса Америки на внешнеполитические дела Соединенных
Штатов. Министерство обороны США сегодня
выступает уже не как ведомство военных, а является центром,
где сплетаются воедино интересы и практические акции
генералов и промышленников. Термин «Пентагон»
поэтому олицетворяет не только американскую военщину,
но и сам блок генералов и бизнесменов. Ориентация
США на «позицию силы» логически привела к
огромному влиянию Пентагона на все стороны американской
внешней жизни. В мирные годы, последовавшие за
окончанием второй мировой войны, министерство обороны
приобрело положение ведущего правительственного
органа среди прочих ведомств, занятых в сфере
зарубежной активности. Часто именно в этом пятиграннике
находится ключ к решениям, принимаемым в Вашингтоне
по различным международным проблемам.
На здании Пентагона 18 сентября 1947 г. вместо
флагов военного и морского ведомств был поднят
национальный флаг Соединенных Штатов Америки. К
эмблемам армии и флота на фронтоне здания была добавлена
эмблема авиации: в соответствии с Актом о
национальной безопасности создавалось единое министерство
обороны США, объединившее существовавшие прежде
департаменты армии и флота, а также вновь созданное
министерство авиации. Первым руководителем
министерства был назначен Д. Форрестол.
Последующая история Пентагона выявила две
главные тенденции. Прежде всего была взята линия на
централизацию, усиление управления военной машиной из
общего центра, снижение уровня автономности
отдельных видов вооруженных сил. События минувшей
четверти века зафиксировали и другую тенденцию —
неуклонное расширение связей и контактов генеральской
верхушки министерства обороны с крупнейшими
монополиями, укрепление сотрудничества профессиональной
военщины с военным бизнесом на базе активизации воен-
48

ных приготовлений, стремление к наиболее агрессивным
формам внешнеполитического курса.
За исключением первых лет республики —
самостоятельный морской департамент был учрежден уже в
1783 г., — армия и флот составляли независимые
правительственные ведомства. В прошлом делались
постоянные попытки создать единую систему вооруженных сил
или по крайней мере наладить максимальную
координацию действий армии, флота и авиации. В предвоенные
и военные годы в конгресс Соединенных Штатов
вносилось не менее 55 проектов реорганизации американских
вооруженных сил, однако ни один из них не был
принят.
Преградой к слиянию вооруженных сил стояли
традиции, интересы военных и политических группировок,
связанных с армией или флотом, расчеты
финансово-промышленных монополий, специализировавшихся в
производстве оружия для военного или морского
департамента. Особенно противились объединению военно-морские
круги, опасавшиеся потерять ведущую роль флота.
Армия выступала за создание централизованного
министерства вооруженных сил. Самыми же горячими
сторонниками реорганизации существовавшей военной машины
были руководители авиации, входившей тогда в состав
военного департамента, и хозяева авиационной
промышленности, рассчитывавшие занять главные рубежи в
объединенном министерстве.
Эти противоречивые интересы сказались на
структуре учрежденного в 1947 г. министерства обороны.
В структуре были очевидны компромисс, учет точек
зрения группировок, выступавших за объединение всех
видов вооруженных сил в одно министерство, позиций
сторонников максимальной самостоятельности армии,
флота и авиации. Первые годы (1947—1949 гг.) Пентагон
предпочитали называть не «министерство обороны>, а
«военная организация». Вновь созданное ведомство не
имело централизованного управления, представляло
довольно рыхлое объединение трех видов вооруженных
сил. За каждым из них оставались широкие
возможности самостоятельных решений и действий. Руководители
департаментов имели статут членов правительства и
входили в состав Совета национальной безопасности. В Акте
специально оговаривалось: цель учреждения министер-
4 Б. Д. Пядышев
49

ства состояла в обеспечении авторитетного
координирования и объединенного руководства, но не слияния
военных департаментов. Министр обороны хотя формально
и выполнял функции «основного помощника президента
во всех вопросах, касающихся министерства обороны»,
фактически не являлся полноправным начальником
военной машины США. Он не имел права вмешиваться во
внутренние дела департаментов, распоряжаться
фондами, ассигнованными на нужды видов войск, и т. д.
Акт о национальной безопасности 1947 года лишь
положил начало перестройке американской военной
машины. Вскоре выяснилось, что «военная организация»
не была в состоянии руководить вооруженными силами
Соединенных Штатов с учетом требований
внешнеполитического курса господствующего класса Америки.
Последовала целая цепь реорганизаций. При этом каждая
новая перестройка обычно происходила после очередной
цепи крупных военно-политических неудач Соединенных
Штатов на международной арене или событий,
свидетельствующих о новом, в ущерб позициям
американского империализма, изменении соотношений мировых сил.
Руководящие круги Вашингтона оказывались перед
необходимостью предпринять срочные меры и попытаться
подтянуть стратегические концепции и структуру
военной системы до уровня требований складывающейся в
мире ситуации, привести военную машину в соответствие
с целями агрессивной политики США. Причем стало
непреложным правилом, что все реорганизации
Пентагона проходили при прямом участии магнатов
финансово-промышленного капитала; авторами всех без
исключения планов перестройки военной машины США
являлись крупнейшие монополисты Америки.
В 1949 г. президент Г. Трумэн подписал Закон о
поправках 1949 года к Акту о национальной безопасности,
разработанный на основе проекта, составленного
группой банкиров. Пентагон становился министерством,
расширялись права и возможности министра обороны,
который назначался теперь президентом с одобрения сената
из числа гражданских лиц. Министр состоит членом
Совета национальной безопасности, Национального совета
аэронавтики и космических исследований и Совета
Североатлантического пакта. Вторым человеком в системе
гражданской иерархии Пентагона выступает замести-
50

гель министра. Он координирует пбЁседнбвную
деятельность министерства обороны, исполняет обязанности
министра во время его отсутствия, представляет
министерство обороны в ряде правительственных и международных
органов.
Руководители департаментов армии, ВМС и ВВС в
1949 г. были лишены статута членов правительства.
Создавались посты помощников министра обороны, в
том числе должность контролера министерства, на
которого возлагалась ответственность за разработку
военного бюджета. Управление военной системой США
становилось более централизованным.
Главной чертой «реорганизационного плана № 6»,
утвержденного 30 июня 1953 г. президентом Д.
Эйзенхауэром, была линия на расширение полномочий
председателя Комитета начальников штабов и усиление
их роли. Устанавливалась следующая структура военного
руководства: верховный главнокомандующий
(президент США) — министр обороны — Комитет начальников
штабов (главный консультативный орган при
президенте и министре обороны) —департаменты армии, флота
и авиации (оперативное руководство войсками на
различных военных театрах).
Изменение в конце 50-х годов соотношения мировых
сил в пользу лагеря социализма, одним из показателей
которого явился запуск советского спутника,
потребовало новых существенных корректив в системе
вооруженных сил США, сокращения внутриведомственных
раздоров, концентрации усилий по подготовке к
тотальной борьбе против Советского Союза и стран
социалистического лагеря. План реорганизации военного
управления, подписанный президентом Д. Эйзенхауэром в
1958 г., и на этот раз был разработан при
непосредственном участии представителей крупного капитала,
прежде всего финансовой группировки Рокфеллера. При
этом, как и раньше, вокруг вопроса о перестройке
Пентагона развернулась острая борьба между
соперничающими военно-политическими и монополистическими
группировками.
В ходе проведенной реорганизации были четко
определены полномочия министра обороны по
осуществлению управления, руководства и контроля военной
машиной США. По мнению обозревателей по внешнеполити-
4*
51

ческим вопросам, никогда прежде не употреблялось
столь определенных и сильных слов для подчеркивания
власти министра обороны. Ему предоставлялось право
изменять функции департаментов армии, флота и
авиации, а также передавать средства, ассигнованные
одному виду вооруженных сил, другому. Полномочия
руководителей отдельных департаментов сокращались и
ограничивались лишь боевой подготовкой войск, службой
снабжения и административно-хозяйственными
обязанностями.
Были еще более расширены права председателя
Комитета начальников штабов. В министерстве обороны
учреждалось Управление исследований и техники. На
него возлагалась задача оценки той или иной системы
оружия, решение проблем взаимосвязи развития
военной техники и стратегии. Тем самым, в частности,
военно-промышленный комплекс ответил на выявившееся в
результате запуска советского спутника отставание
Америки в некоторых областях новейшей техники.
Войска США, дислоцированные в Европе, были
переформированы в европейское объединенное командование
со штабом близ Парижа. Тем самым было положено
начало созданию объединенных командований из
соединений военно-воздушных, военно-морских и сухопутных
сил, подчиненных непосредственно президенту и
министру обороны США. В конце 1958 г. были учреждены
объединенные командования вооруженных сил в
восточной части Атлантического океана и на Средиземном
море. На протяжении 1959 г. были созданы объединенные
командования, включающие карибское (зона
Панамского канала), атлантическое, тихоокеанское, а также
командование противовоздушной обороны континента и
стратегическое авиационное командование.
В связи с этими нововведениями изменялась схема
управления вооруженными силами США: верховный
главнокомандующий (президент США) — министр
обороны — Комитет начальников штабов и — минуя
департаменты армии, флота и авиации — объединенные
командования.
Реорганизация 1958 года привела к централизации
управления военной машиной Соединенных Штатов.
Руководители профессиональной военщины стали
чувствовать себя прочнее в системе правительственных органов,
52

еще более усилилась роль военного фактора среди
Прочих средств экспансионистского внешнеполитического
курса господствующего класса США.
Под руководством Р. Макнамары, который занимал
пост министра обороны при президентах Д. Кеннеди и
Л. Джонсоне, роль Пентагона стала еще более
значимой и влиятельной в правительственной системе США.
Лидеры военщины широко вторгались в сферу
внешнеполитических дел, вели активную деятельность в
области идеологии и пропаганды, на соображения
генералитета нередко ориентировались лидеры американской
дипломатии.
Министр обороны Макнамара сделал большой упор
на научно-технические нововведения. Он начал, в
частности, создавать в Пентагоне автоматизированную
систему командования для обеспечения президенту США
и его советникам оперативной возможности анализа и
оценки международного и военно-политического
положения. Претерпели значительные изменения и
сложившиеся принципы составления и распределения бюджета
министерства обороны США. Прежде всего Р. Макнамара
требовал точного и детального обоснования заявки
каждого вида вооруженных сил на свою долю бюджетных
ассигнований. Предпринимались попытки предсказывать
потребности видов вооруженных сил, объем
ассигнований на ту или иную программу из расчета на несколько
лет вперед. Макнамаровские нововведения не означали
снижения общих военных расходов. Они были
направлены лишь на более рациональное использование
огромных средств в интересах гонки средств
уничтожения.
Пребывание Р. Макнамары на посту министра
обороны США проливает дополнительный свет на так
называемую «проблему гражданского контроля» над
деятельностью профессиональных военных. Очевидной была его
линия на то, чтобы «поставить на место» генералов,
которым не по вкусу пришлись некоторые взгляды
Макнамары. Однако даже ему, считающемуся самой
крупной фигурой на посту руководителя Пентагона за
все время существования министерства обороны США,
пришлось спасовать. Генералы взяли верх. Не дослужив
до конца срока пребывания у власти правительства
Л. Джонсона, Р. Макнамара ушел в отставку.
53

После егб ухода из Пентагона в адрес бывшего
министра посыпались обвинения со стороны лидеров
военно-промышленного комплекса. В вину Р. Макнамаре
ставили то обстоятельство, что «сверхконцентрация власти,
централизация контроля и расплодившиеся штабные
органы управления и бюрократизм притупили острие
меча вооруженных сил». Результатом деятельности
Р. Макнамары, утверждали в кругах
военно-промышленного комплекса, явилось замедление работ над
некоторыми проектами вооружений. Министра обороны
демократической администрации обвиняли в том, что его
«презрение к военным умам, недоверие к ним... повели
к падению инициативы и гибкости и нанесли моральный
ущерб вооруженным силам» К
Макнамара отнюдь не был «голубем». Умея
определить бесперспективность некоторых аспектов
американской политики, он нередко искал другие, более выгодные,
с его точки зрения, пути для основного
внешнеполитического курса правящих кругов США. Своей
деятельностью Р. Макнамара содействовал тем не менее
усилению размаха военных приготовлений, укреплению
позиций военных в политической жизни США, учреждению
в Пентагоне Управления анализа систем и созданию
разного рода программ оценок и прогнозов.
Многие американские авторы указывают на провал
его попыток восстановить в Пентагоне «гражданский
контроль», неспособность наладить действенный
контроль над военным бюджетом. В целом ему удалось
сделать немногое в плане исправления тех моментов,
необходимость изменения которых он признавал.
Руководство республиканской администрации,
возглавляемое Р. Никсоном, постоянно подчеркивает, что в
основных военно-политических вопросах оно
предпочитает ориентироваться на мнение профессиональных военных
и руководителей крупнейших, связанных с Пентагоном,
корпораций. Лидеры военно-промышленного
комплекса—министр обороны, председатель КНШ,
представители монополистического капитала — стали
непременными участниками СНБ и других важнейших
политических и военных органов, учрежденных Р. Никсоном. Их
голос был решающим в определении правительственной
1 Н. Baldwin. Strategy for Tomorrow. New York, 1970, p. 325.
54

линии в таких вопросах, как агрессивная война в
Индокитае, вплоть до ее завершения, односторонняя
антииндийская позиция США в период индо-пакистанского
конфликта в конце 1971 г., и ряде других аспектов
внешней политики.
Министр обороны М. Лэйрд, входивший в состав
первой никсоновской администрации, снизил роль
гражданских деятелей в военной системе и предоставил
значительно большую автономию военным чинам. М. Лэйрд
восстановил подпорченные в макнамаровские годы
отношения с профессиональной генеральской верхушкой,
руководителей которой он называл «в высшей степени
разумными людьми, ...хорошо подготовленными для
того, чтобы делать важные рекомендации для политики
США»1. Такой же линии придерживался и Э.
Ричардсон, занявший пост министра обороны США во второй
администрации президента Р. Никсона. Его репутация
«либерального» политика была призвана выполнять в
министерстве роль фасада, прикрывающего большую
самостоятельность генералов, акции заправил
военно-промышленного комплекса, не пользующиеся
популярностью в конгрессе и в кругах общественности.
Как и в предыдущие годы, лидеры военных кругов и
заправилы крупнейших монополий выступили в период
деятельности республиканской администрации с
инициативой дальнейшей реорганизации военной системы США.
В совместном заявлении президента Р. Никсона и
министра обороны М. Лэйрда 30 июня 1969 г. объявлено о
создании специального комитета во главе с
влиятельным в сфере военного бизнеса банкиром Фитцхью,
который бы «изучил проблемы Пентагона свежим,
объективным и беспристрастным взглядом» и выработал
рекомендации, способные «восстановить уверенность и
доверие общественности к министерству обороны».
Пентагон оказался одним из первых среди
вашингтонских ведомств, охваченных реорганизационными
планами администрации республиканцев. Вызвано это
было рядом причин: общим военно-политическим кризисом
США, особенно остро проявившимся в провале агрессии
в Индокитае, напряженным финансовым положением
1 М. Laird. A House Divided. America's Strategy Gap. New
York, 1962,
55

США, обострившимся в связи с военными расходами,
желанием упорядочить — разумеется, в рамках,
приемлемых военно-промышленному комплексу, — дело
распределения военных заказов и, наконец, нарастающими
требованиями общественности и политических кругов
ограничить военные расходы.
Опубликованный позднее доклад комитета Фитцхью
предлагал ряд мер, направленных на более эффективное
приспособление американской военной машины к
условиям 70-х годов. Особое внимание в докладе уделялось
вопросам военного производства, распределению
военных заказов. Памятуя о наказе президента
«восстановить доверие» к Пентагону со стороны американской
общественности, авторы документа немало постарались
над попыткой сгладить остроту некоторых проблем,
отстоять интересы профессиональных военных 1. Ряд
предложений доклада был реализован.
После нескольких перестроек основные черты
структуры министерства обороны США выглядят следующим
образом. Главным звеном его системы является весьма
многочисленный «оффис» министра обороны
(секретариат), насчитывающий около 3500 сотрудников. Сюда
входят штаты директора Оборонного управления
исследований и техники, помощников министра и
генерального советника. Каждый из этих деятелей — всего их 12 —
имеет право прямого выхода на министра обороны или
его заместителя; всего же в военной системе США
правом непосредственного обращения к министру или его
заместителю пользуются 27 высших гражданских и
военных деятелей. Среди этих высших чинов Пентагона
важные функции выполняет помощник министра
обороны по вопросам международной безопасности. Его
называют «государственный секретарь Пецтагона>. Он
отвечает за «разработку и координацию планов, позиций
и предложений министерства обороны, относящихся к
политическим, экономическим и военным аспектам
внешней политики США», ведает вопросами
взаимоотношений с НАТО, СЕНТО, СЕАТО и прочими военными
международными организациями. В круг его обязанностей
входит подготовка позиции Пентагона при переговорах
1 Report to the President and the Secretary of Defence on the
Department of Defense. July 1, 1970. U. S. Washington, p. 6.
56

и контактах с иностранными государствами, на
территории которых размещены американские войска, базы и
другие военные объекты, и т. д.
Под руководством государственного секретаря
Пентагона действует Управление помощи на нужды
безопасности, созданное министром М. Лэйрдом для
координации военной помощи иностранным государствам. В
министерстве обороны учрежден также Совет по вопросам
помощи, на который возложена задача содействовать
реализации «гуамской доктрины» за счет расширения
военных поставок партнерам США по агрессивным
блокам.
Помощник министра по вопросам атомной аэнергии
руководит разработкой планов развития атомного
оружия, его производства и внедрения в вооруженные силы.
Он несет также ответственность за проведение
испытаний новейших образцов атомного и термоядерного
оружия и является одним из руководителей так называемого
«атомного сообщества США», то есть объединения
правительственных и частных учреждений (Комиссия по
атомной энергии, различные исследовательские
организации и т. д.), которые занимаются проблемами атомной
энергии и ядерного оружия.
К числу ключевых звеньев аппарата министерства
принадлежит отдел контролера министерства обороны.
Официальной функцией контролера является
составление военного бюджета, смет и рекомендаций по всем
финансовым вопросам. Он располагает большими
возможностями для оказания влияния на деятельность
отдельных департаментов, на разработку программ
оснащения войск новыми видами оружия и т. д. В связи с
этим контролер является важной персоной не только в
системе Пентагона, но и в других федеральных
учреждениях. Вхож он и в правления крупнейших корпораций,
наживающихся на производстве вооружений по
контрактам, получаемым от министерства обороны.
Особое место среди руководителей Пентагона
отводится помощнику министра по специальным операциям.
На него возложено руководство разведывательной и
подрывной деятельностью, осуществляемой
министерством обороны, где свой разведывательный центр имеет
каждый вид вооруженных сил. Помощник министра
обороны по специальным операциям осуществляет свои
57

функции в тесном взаимодействии с директором
Центрального разведывательного управления США. Ему
подчинена деятельность разветвленного аппарата
военной разведки Соединенных Штатов.
Рычаги пропагандистской деятельности Пентагона
сосредоточены в руках помощника по вопросам связи с
общественностью. Он поддерживает постоянные
контакты с Информационным агентством США и другими
организациями, которые занимаются «идеологической и
психологической войной».
Кроме того, министр обороны имеет своих
помощников по вопросам личного состава, сооружений и
обеспечения, по законодательным вопросам. Имеется также
генеральный советник по юридическим вопросам.
Если гражданское руководство осуществляет министр
обороны, его заместитель и помощники, то высшим
органом военного руководства в министерстве обороны
является Комитет начальников штабов. Закон 1947 года
установил, что функции Комитета начальников штабов
состоят в выработке стратегических планов и
обеспечении стратегического руководства вооруженными
силами. Комитет начальников штабов выполняет функции
главного военного консультанта президента США,
Совета национальной безопасности и министра обороны.
Комитет состоит из четырех высших
профессиональных военных чинов Соединенных Штатов: председателя
КНШ, начальников штабов армии, флота и авиации. При
обсуждении вопросов, относящихся к корпусу морской
пехоты, его командующий также принимает участие в
заседаниях КНШ.
Пост председателя Комитета начальников штабов
был учрежден в 1949 г. На этот пост назначаются
поочередно начальники штабов всех видов вооруженных сил
США (срок пребывания на посту председателя — два
года, но обычно этот срок продлевается до четырех лет).
Первым председателем был генерал О. Брэдли (армия).
Его сменил адмирал А. Рэдфорд, преемником которого
в 1957 г. стал начальник штаба военно-воздушных сил
Н. Туайнинг. В конце 1960 г. председателем КНШ был
назначен армейский генерал Л. Лемницер и т. д. При
создании поста председателя оговаривалось, что он «не
имеет права голоса» и «не имеет права на военное
командование». Но председатель Комитета начальников
58

штабов быстро превратился в подлинного руководителя
военной машины США. Он стал влиятельным
представителем вооруженных сил при обсуждении военных
проблем в конгрессе, в Совете национальной
безопасности, у президента.
Комитет начальников штабов осуществляет
непосредственное руководство объединенными командованиями.
В этих формированиях сосредоточены основные
оперативные ударные силы военной машины американского
империализма. Что касается департаментов армии, ВВС
и ВМС, то их роль в ходе реорганизаций последнего
времени существенно изменилась. Ни один из них не имеет
в своем оперативном подчинении воинских соединений.
Их функции заключаются в подготовке личного состава
и материально-техническом обеспечении объединенных
командований.
В структуре министерства обороны США находит
отражение то обстоятельство, что Пентагон все больше
выполняет задачу подавления, расправы над
прогрессивными и антивоенными силами.
Министерство обороны США прямо берет на себя
карательные функции, а также полицейские функции
министерства юстиции и ФБР. Такого рода активность
военного ведомства возросла в конце 60-х годов в связи
с расширением выступлений негров и массовыми
демонстрациями против войны во Вьетнаме. Хотя в США
исторически сложилась разветвленная система
карательных органов, тем не менее гражданских сил для
поддержания порядка, угодного правящему классу, оказалось
недостаточно и для подавления мятежей и
контролирования массовых выступлений стали обращаться к армии.
Вскоре после волнений в Вашингтоне в апреле 1968 г.,
вызванных убийством негритянского лидера Мартина
Лютера Кинга, в Пентагоне было создано
Планово-оперативное управление по борьбе против гражданских
беспорядков.
В следующем году в Пентагоне учреждается Центр
гражданских операций, установивший постоянное
наблюдение над 150 городами США. С электронными
вычислительными машинами Центра связана вся
национальная сеть радиосвязи для сигнала о любом
инциденте, способном перерасти в мятеж. Две оперативные
бригады численностью по 3 тыс. человек находятся в со-
59

стоянии постоянной боевой готовности в Форт-Брагге
(Северная Каролина) и Форт-Худе (Техас), чтобы их
можно было перебросить на самолетах в любое место,
где гражданские власти не справляются с положением.
Другие, заранее назначенные, подразделения также
готовы приступить к действиям в очень короткий срок.
Армия рассчитывает справиться таким образом с 25
одновременными мятежами в любых пунктах
американской территории.
Разведывательное управление сухопутных войск
завело дела на 7 млн. граждан, чьи политические,
профсоюзные, религиозные либо просто профессиональные
действия или заявления регистрируются электронными
вычислительными машинами. Это самая емкая
запоминающая система США. Информационная картотека
Пентагона не уступает по объему досье ФБР. Примерно
тысяча «солдат-детективов» в гражданской одежде
работают в 300 следственных отделах, разбросанных по
всей Америке. Их донесения дополняют поток всякого
рода информации, которые накапливаются в
информационной картотеке. В одном только штате Иллинойс
около 800 человек были отнесены к категории лиц,
подозреваемых в подрывной деятельности. В числе
этих подозреваемых лиц сын бывшего кандидата
демократов в президенты сенатор Эдлай Стивенсон-
младший, священник Джесс Джексон — один из
наиболее известных борцов за гражданские права,
Отто Кернер — бывший губернатор штата Иллинойс и
другие видные американские общественные деятели.
Военный государственный аппарат нацеливается на
то, чтобы выискивать и подвергать травле и
преследованиям инакомыслящих. Американские войска готовятся
вести военные действия не только за пределами
Америки, пытаясь сломить освободительное движение народов,
но и на территории США против движения народных
масс за прогресс. В период после окончания второй
мировой войны и до середины 60-х годов около 200 тыс.
американских солдат было брошено на подавление
гражданских беспорядков. 150 тыс. солдат, то есть три
четверти указанного выше числа карательного воинства,
было направлено против гражданского населения в
период после восстания негритянского населения в городе
Уоттсе в августе 1965 г. Только в одном 1967 г. на ули-
во

цах американских городов вели боевые действия 32 тыс.
солдат, а в течение одного месяца — в апреле 1968 г.,
после убийства М. Кинга, — против мирных жителей,
протестовавших по поводу расовой дискриминации и
социальной несправедливости, было брошено около
70 тыс. солдат и 40 тыс. приведены в боевую
готовность 1.
Американский солдат с ружьем, противогазом,
гранатами становится привычным на улицах городов США.
Мэр города Детройта Д. Каванаг заявил после одной
из очередных операций против мирных жителей:
«Нет ничего более ужасного для города и всей нации,
чем длительное присутствие солдат на наших улицах.
Если национальные гвардейцы станут частью нашей
каждодневной жизни, наша свобода обречена на
гибель» 2. Именно к такому положению и ведет военно-
промышленный комплекс.
„СОВЕТ И СОГЛАСИЕ" ОТ КАПИТОЛИЯ
Не только на всех уровнях исполнительной власти
США, но и в конгрессе — высшем органе
законодательной власти Америки — генералитет и
военно-промышленные круги захватили прочные позиции.
По конституции США на конгресс возлагаются
обширные обязанности в области внешней и военной
политики. Только этот орган, резиденция которого находится
на Капитолийском холме в Вашингтоне, может объявить
состояние войны. С Капитолийского холма должны
исходить «совет и согласие» в отношении назначений на
правительственные должности, производимых
президентом. В круг полномочий конгрессменов входит право
распределения фондов, наблюдение за состоянием
боеспособности армии и флота, формулирование директив,
определяющих деятельность вооруженных сил.
Эти широкие конституционные полномочия
конгрессменов и сенаторов в условиях сегодняшней Америки
серьезно обесценены. Конгресс, по существу, оттеснен
от процесса разработки политики. Хотя по конституции
1 "Riot Date Review", Lemberg Center for the study of Violence.
August 1960, p. 60.
2 A. Y а г m о 1 i n s k y, op. sit. p. 153.
61

рассмотрению в конгрессе подлежат основные военно-
политические проблемы США, их обсуждению
посвящаются многие заседания конгресса, отчеты о
заседаниях сената и палаты представителей публикуются на
первых страницах американских газет, Капитолий тем
не менее не играет существенной роли в решении
внешнеполитических и военных вопросов. Одна из причин
этого: растущая концентрация власти в руках
президента США, который в главных вопросах действует без
какого-либо «совета и согласия» конгрессменов.
Другая причина заключается в том, что
военно-промышленный комплекс в нынешней Америке в состоянии
опрокинуть любую оппозицию со стороны законодателей
из Капитолия. Практически конгрессмены бессильны
противостоять какому-либо решению или акции,
выдвигаемой президентом и Пентагоном. Впрочем, за весь
период политики «с позиции силы», за исключением самого
последнего времени, у людей в Капитолии не было
намерения выступать против милитаристских планов.
Напротив, конгресс, по существу, превратился в орган, с
помощью которого военщина добивается одобрения всех
своих заявок.
Свидетельства разносторонних связей Капитолия и
лидеров военно-промышленного комплекса
многочисленны: ритуал объявления, по согласованию с министром
обороны, отдельными конгрессменами и сенаторами
очередных военных контрактов для фирм и компаний,
размещенных в их штатах и избирательных округах;
поддержка определенным конгрессменом или группой
законодателей конкретного проекта создания новой системы
оружия; совместные пропагандистские кампании
конгрессменов и генералов по восхвалению «вклада в
национальную безопасность» военно-промышленной
корпорации, с которой они связаны; «услуги» Пентагона для
членов конгресса в виде организации бесплатных
авиарейсов на самолетах ВВС по Соединенным Штатам или
в зарубежные страны и, что важнее всего,
поощрительное отношение к заявкам военно-промышленного
комплекса, сколь бы велики они ни были, на ассигнование
средств на гонку ракетно-ядерного и прочих видов
вооружения.
Военно-промышленный комплекс содержит в
Капитолии мощное военное лобби, через которое осуществля-
62

ются «связи» с конгрессменами. В состав этого лобби —
на его содержание тратится 4 млн. долларов в год —
входят 340 офицеров, то есть примерно один
представитель Пентагона на каждых двух из 535 членов палаты
представителей и сената. Недаром, когда Макнамара
объявил о намерении закрыть в 1964 г. 95 военных баз,
у него в оффисе, по сообщению «Уолл-стрит джорнэл»,
за полдня раздалось 169 телефонных звонков от
негодующих конгрессменов. Действуя через влиятельные
организации ветеранов, насчитывающие миллионы
членов, а также через Ассоциацию национальной гвардии,
генералы имеют возможность оказывать влияние на
результаты избирательной кампании в отдельных штатах,
усиливая таким образом зависимость от себя
конгрессменов.
Центр видимой на поверхности и закулисной
активности военно-промышленного комплекса приходится на
четыре комиссии конгресса. Комиссии сената и палаты
представителей по делам вооруженных сил занимаются
общими вопросами военной политики США. Здесь идет
основная дискуссия относительно военно-политических
установок Пентагона, структуры и размеров
вооруженных сил Соединенных Штатов Америки. В образованных
в сенате и палате представителей комиссиях по военным
ассигнованиям рассматриваются представляемые
Пентагоном проекты бюджета, утверждается распределение
средств по видам войск. Это чрезвычайно важный орган,
поскольку борьба между армией, авиацией и флотом
ведется именно из-за большой доли «бюджетного пирога».
Обычно сессии этих комиссий используются
представителями отдельных видов вооруженных сил и связанных
с ними промышленных корпораций для одобрения своих
планов в отношении развертывания гонки
вооружений.
Рычаги дирижирования при обсуждении
военно-политических и бюджетных вопросов находятся в руках
консерваторов-южан. Они возглавляют эти комиссии и
составляют большинство их членов. Традиции в
американской политике таковы, что либералы-северяне
занимаются главным образом экономическими и социальными
вопросами, а южане — военными вопросами. «Диксикра-
ты» уже много десятилетий контролируют в конгрессе
дела национальной обороны. По окончании второй ми-
63

ровой войны 40 процентов армейских офицеров и 44
процента морских офицеров были южане. Поэтому вполне
естественно, что парламентарии-южане постарались
заполучить комиссии, контролирующие военные дела.
В свою очередь, их принадлежность к этим комиссиям
способствовала все большей концентрации военных
объектов в южных штатах. Таким образом возникло
сообщничество между военачальниками и южанами —
руководителями комиссий. Анналы конгресса изобилуют
примерами того, как председатели комиссий выделяли
больше кредитов на военные программы, чем
испрашивало само правительство.
Американский исследователь Л. Декстер, изучавший
проблему взаимоотношений руководителей конгресса
и министерства обороны США, пишет, что почти все
опрошенные им сенаторы и конгрессмены уже заранее
согласны на все предложения, разрабатываемые в
Пентагоне. Готовность большинства конгресса безоговорочно
поддерживать Пентагон объясняется общностью
классовых интересов реакционных деятелей Капитолия и
лидеров американской военщины. Экстремизм многих
конгрессменов, выступающих за агрессивные действия на
международной арене, делает их, естественно,
союзниками реакционной части генералитета.
Американские законодатели прямо заинтересованы в
увеличении ассигнований для Пентагона. Военные
заказы оказывают существенное влияние на деловую
активность всех штатов Америки, и первостепенная забота
многих конгрессменов (по данным вестника «Кон-
грешнл куотерли», 85 процентов членов конгресса имеют
в своих округах крупные военные предприятия) состоит
в том, чтобы добиться от министерства обороны больше
заказов для «своих» промышленников. Взамен эти
законодатели предлагают военным полное одобрение шагов
Пентагона.
Конгрессмены проявляют интерес к военным
программам не только ради выгод, которые эти программы
обеспечивают их избирательным округам. Они
заинтересованы в них и лично. С 1968 г. членам палаты
представителей вменено в обязанность ежегодно объявлять
свои доходы (помимо парламентского жалованья),
получаемые от предприятий или учреждений, работающих
на федеральное правительство или находящихся под его
64

финансовым контролем. Оглашение данных такого рода
вызвало конфуз на Капитолийском холме. Оказалось,
что многие из «народных избранников» являются
держателями акций предприятий, работающих по контрактам
Пентагона; около половины членов комиссии по делам
вооруженных сил были акционерами компаний,
входящих в первую сотню самых крупных подрядчиков
министерства обороны.
Штат Джорджия по численности населения занимает
16-е место, но всегда входит в десятку штатов,
поглощающих самые большие военные кредиты. Он
фигурирует в числе 9 штатов, где военные контракты ежегодно
составляют свыше 200 долларов на одного жителя, и
принадлежит к числу 5 штатов, где работы по заказам
Пентагона обеспечивают более 15 процентов личных
доходов населения. После Калифорнии и Техаса это
третий штат по числу расквартированных в нем
военнослужащих. Немаловажная причина этого состоит в том, что
председателями Комиссии по делам вооруженных сил
сената и палаты представителей длительное время были
политиканы именно из этого штата.
Военно-промышленным комплексом в миниатюре
называют город Чарльстон в Южной Калифорнии. Здесь
сосредоточены военные объекты — военно-воздушная
база, база подводных лодок, оснащенных ракетами
«Поларис», арсенал, центр подготовки ракетчиков
военно-морского флота, интендантский склад ВМФ,
армейский склад, военно-морской госпиталь. В Чарльстоне
десятки предприятий, выполняющих заказы Пентагона, в
том числе заводы компаний «Дженерал электрик»,
«Авко корпорейшн», «Локхид эйркрафт», «Макдоннэл-
Дуглас», «Юнайтед эйркрафт», фабрика «Дж. П.
Стивене энд компани». На долю военно-промышленного
комплекса приходится 55 процентов зарплаты,
выплачиваемой населению города.
И снова причина здесь та же. До последнего
времени М. Риверс, представляющий Чарльстон в Капитолии,
возглавлял комиссию палаты представителей по делам
вооруженных сил. «Скажу, не хвастаясь, — заявил
однажды М. Риверс, — что это я привлек в наш штат
90 процентов военных объектов. Я мог бы когда угодно
обеспечить свое избрание сенатором от Южной
Калифорнии или губернатором. Но я не хочу быть губерна-
5 Б. Д. Пядышев
65

тором или сенатором. Я уже и так —Самый
могущественный человек в конгрессе Соединенных Штатов»1.
И военщина благодарна этому радетелю
военно-промышленного комплекса. Национальная дорога № 52 при
входе в город превратилась в Риверс-авеню. Вход на
военно-воздушную базу, которая служит также
гражданским аэропортом, называется «Ворота Риверса». Есть
библиотека имени М. Риверса, почтовое отделение
имени М. Риверса и, наконец, военная база под
сокращенным названием «Мен-Рив».
Под стать Риверсу и ряд других сенаторов и
конгрессменов. Они не видят иного смысла своей
деятельности в Капитолии, кроме защиты интересов военщины,
отстаивания самых крайних, агрессивных планов на
международной арене, поддержки экстремистских
авантюр. Конгрессмены, «медные каски» А промышленники
используют изощренные приемы, вплоть до
жульнических махинаций, чтобы удовлетворить запросы
генералитета Пентагона, умножить богатства крупнейших
корпораций, составляющих пресловутый
военно-промышленный комплекс Америки. Вот лишь один пример
последнего времени.
Одна из гигантских американских монополий «Лит-
тон индастриз», имеющая судоверфи в штате Миссисипи,
получила только в последние годы огромные,
вызывающие зависть у ее соперников по военно-промышленному
комплексу заказы на сумму 3 млрд. долларов на
строительство 39 боевых кораблей. Этих баснословных
контрактов ей не видеть, если бы сенатскую комиссию
по делам вооруженных сил, распределяющую заказы,
не возглавил в начале 70-х годов сенатор от Миссисипи
Д. Стеннис. Для него, как и для многих его коллег, нет
большей заботы, чем порадеть землякам —
фабрикантам вооружений. Немало «своих» людей корпорация
имеет на ключевых постах в министерстве обороны.
Сыграло роль и то обстоятельство, что президентом
«Литтон индастриз» является видный бизнесмен Р. Эш.
Он служил в качестве советника президента США по
реорганизации правительства, а при формировании
второй никсоновской администрации в 1973 г. был включен
в состав правительства США.
1 "New York Times", 20. IV, 1969.
66

В начале 1972 г. выяснилось, однако, что корпорации
«Литтон индастриз» не под силу проглотить огромный
куш «бюджетного пирога» Пентагона, полученный с
помощью закулисных сделок в конгрессе. Корпорация не
располагала достаточными производственными
мощностями для выполнения контракта такого масштаба, и он
в срок не был выполнен. По закону «Литтон» должна
была бы выплатить неустойку государству. Однако
здесь снова сработал механизм махинаций и
злоупотреблений, исправно действующий в американском
военно-промышленном комплексе к выгоде его
могущественных участников.
Неустойка действительно была выплачена, но не в
государственную казну, а, наоборот, дельцам из
«Литтон индастриз>. Конгресс и Пентагон поспешили на
помощь попавшим в затруднительное положение
судопромышленникам и сократили объем своих заказов,
отказавшись от строительства нескольких кораблей. Дело
это было представлено таким образом, что в роли
пострадавшего оказалась фирма «Литтон», которую,
дескать, «лишили» выгодного контракта. В результате этой
операции министерство обороны США выплатило фирме
компенсацию в размере 110 млн. долларов.
Но и это еще не все. Поскольку судоверфь «Литтон»
примерно на год запаздывала со строительством первого
из пяти заказанных Пентагоном десантных вертолетонос-
цев, то установленные сроки были зачеркнуты и
руководители министерства вписали в контракт новую дату,
откладывающую на год окончание строительства.
Таким образом, как заявил конгрессмен Л. Эспин,
вскрывший эти махинации, «Литтон» получила подарок в
3 млн. долларов от Пентагона вместо выплаты штрафа
в 600 тыс. долларов за задержку строительства каждого
из пяти вертолетоносцев.
В целом, заявил сенатор М. Смит, связи Д. Стенни-
са и руководителей министерства обороны с
корпорацией «Литтон индастриз» «все больше и больше
начинают выглядеть как подкуп и новый скандал». Такого
рода скандалы, а их в последние годы было великое
множество, слагают длинную цепь жульничества, погони
за чистоганом, неприглядных афер, которыми полна
деятельность военно-промышленного комплекса США.
Перед совместным напором военщины, фабрикантов
5*
67

оружия и конгрессменов, выступающих с позиций
максимальных расходов на нужды Пентагона, трудно устоять
даже правительству США. Нередки случаи, когда
конгрессмены добивались, по подсказке
военно-промышленного комплекса, гораздо больших ассигнований на
гонку вооружений, чем того требовало официальное
руководство министерства обороны. Комитет начальников
штабов, в частности, довел до сведения конгресса, что
министр обороны Р. Макнамара отменил решение КНШ
просить ассигнования на разработку нового типа
бомбардировщика. В Капитолии вслед за этим был
утвержден законопроект о выделении на эти цели почти 12 млн.
долларов, хотя в представленном Пентагоном проекте
бюджета такой заявки не было. И наоборот, в 1968 г.
Р. Макнамара внес на рассмотрение конгресса
предложение о финансировании проекта
истребителя-бомбардировщика «ТФХ», против которого возражало военно-
морское ведомство. Это предложение министра было
провалено в Капитолии после того, как законодатели
изучили «профессиональные» рекомендации,
представленные на этот счет штабом ВМС К
Один из высших чинов администрации Р. Никсона
свидетельствует, что деятельность военного лобби в
конгрессе проходит как совместная операция Пентагона и
промышленности, производящей оружие. Если после
одобрения министерством обороны предложения
корпорации относительно разработки нового вида вооружений
в конгрессе возникает какая-либо заминка, то
военно-промышленный комплекс действует весьма
решительно. Конгресс подвергается в таком случае атаке
наподобие «высадки десанта морской пехоты»2. Генералы,
адмиралы, высшие гражданские чины «устремляются на
Капитолийский холм», готовые устранить всякие
препятствия на пути планов военщины и фабрикантов оружия.
До конца 1968 г. из 100 сенаторов и 435 членов
палаты представителей конгресса лишь единицы
выступали против чрезмерных расходов Пентагона и
подвергали критике политику Соединенных Штатов в Юго-
Восточной Азии, требуя прекращения вьетнамской
войны и вывода всех американских вооруженных сил из
1 A. Y а г m о 1 i n s k у, op. sit., p. 42.
2 Ibidem.
68

этого района. Большинство же конгрессменов одобряло
все шаги правительства США и американской
военщины по расширению агрессии во Вьетнаме. За рамками
поддержки запросов и отстаивания непосредственных
интересов военно-промышленного комплекса участие
конгресса в политических делах невелико. Военные
лидеры Америки порой попросту игнорируют конгресс,
пряча от его членов планы своих важнейших мероприятий
за грифом «секретно» или «срочно». Нередко
конгрессменам приходится голосовать «втемную» за тот или
иной законопроект, касающийся военных вопросов.
«Члены конгресса, — писал американский генерал в
отставке X. Хестер, — которые утверждают ассигнования,
ничего не знают о важных секретах американских
вооруженных сил. Сегодня сотни миллионов долларов
выделяются ежегодно для военной разведки и других
мероприятий, но когрессу не сообщают об их истинных
целях». Конгрессмены часто вынуждены занимать
позицию невмешательства в дела Пентагона,
ограничивать свое участие в обсуждении военно-стратегических
вопросов, поскольку их не допускают до подлинного
участия в решении крупных проблем.
Председатель сенатской комиссии по иностранным
делам У. Фулбрайт в книге «Самонадеянность силы»
сетует на то, что конгресс США фактически отстранен
от внешней политики. Например, при разработке
операции по вторжению на Кубу в районе залива Кочинос,
сообщает Фулбрайт, из всех сенаторов он один
несколько раз присутствовал на заседаниях Совета
национальной безопасности в роли безмолвного слушателя.
Когда возник кубинский кризис в октябре 1962 г.,
Фулбрайт был вызван в Белый дом для получения
информации об уже утвержденном накануне плане
действий. В период разработки решения об интервенции
в Доминиканскую Республику в 1965 г. конгресс не был
даже поставлен в известность о намечавшихся
президентом шагах. В книге приводятся и другие
красноречивые примеры решения политических вопросов,
помимо конгресса и мнений широких слоев американцев1.
Американские генералы и фабриканты оружия в
полной мере получают средства на расширение арсена-
1 J. W. F u 1 b г i g h t. The Arrogance of Power. New York, 1967.
69

лов, добиваются от конгресса удовлетворения своих
заявок. Блок военщины и бизнеса опрокидывает многие
заслоны на пути к расширению военных приготовлений,
уверенно противостоит антимилитаристской оппозиции,
которая пока не достигла еще такой силы, чтобы на
деле ограничивать активность военно-промышленного
комплекса.
Лидеры американского милитаризма обладают в
конгрессе такими рычагами, которые гарантируют в
любой обстановке одобрение желательного им
законопроекта или, наоборот, отклонение резолюции, неугодной
военно-промышленному комплексу. С циничным
признанием на этот счет выступил глава Пентагона на
совещании министров обороны стран НАТО в 1971 г.
Откровенность американца в данном случае объяснялась просто:
совещание министров было секретным, и он не
стеснялся в выражениях перед своими атлантическими
коллегами. Текст этого выступления был, однако, опубликован
в прессе наряду с другими секретными документами
правительства США известным американским
обозревателем Д. Андерсоном. Шеф Пентагона прямо заявил,
что его не особенно волнует оппозиция в конгрессе,
поскольку американская военщина всегда сумеет добиться
своего. «Время от времени, — говорил он, — нам
приходится иметь дело с поправками к оборонительному
законодательству в конгрессе (речь, в частности, шла о
предложении сенатора М. Мэнсфилда о некотором
сокращении войск США в Западной Европе. — Б. #.). Но
я убежден, что мы располагаем в конгрессе
достаточными голосами и поддержкой, чтобы не допустить приня-
1^я подобных поправок».
И пока это действительно так. Под натиском
военщины и фабрикантов оружия в самое последнее время
в конгрессе в угоду Пентагону был провален ряд
поправок, ограничивающих военные расходы. Среди
них — предложение сенатора Проксмайра об
установлении верхнего предела военного бюджета на уровне
66 млрд. долларов и другие поправки, рассчитанные на
лимитирование чрезмерных запросов Пентагона.
Конгресс продолжает оставаться надежным
сообщником военно-промышленного комплекса, законодатели
исправно дают свой «совет и согласие» его требованиям.
Недаром, выражая признательность за позицию кон-
70

i рессменов по отношению к Пентагону, бывший министр
обороны Лэйрд на одной из пресс-конференций заявил
от своего имени и от имени председателя Комитета
начальников штабов адмирала Мурера, что конгресс
«оказывает 100-процентную поддержку каждой важной
просьбе> министерства обороны. К Пентагону, добавил
он, «в среднем относятся лучше», чем к любому другому
министерству правительства 1. Встречая на всех уровнях
вашингтонской государственной иерархии такое «в
среднем лучшее отношение», военно-промышленные круги
удерживают важное положение в американской
политике, по-прежнему велико их участие и влияние на
исполнительную и законодательную роль в Соединенных
Штатах.
1 "New York Timet", 20. IX, 1970.

ГЛАВА II
ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС
И ЭКОНОМИКА
ПЕНТАГОН И МОНОПОЛИИ
В рамках американского
государственно-монополистического капитализма существуют
самые разнообразные формы взаимодействия военных
и промышленных кругов. Между военным аппаратом
государства и могущественным частным бизнесом
определились крепкие связи и постоянное сотрудничество
не только в вопросах заключения контрактов и
производства отдельных видов и систем оружия, но и в деле
влияния в нужном для них направлении на
умонастроения в правительстве, конгрессе. Военно-промышленная
камарилья с помощью средств массовой информации
создает определенное общественное мнение в стране,
влияет на направление научно-технического прогресса и
другие стороны политической жизни Америки.
Политической основой этого блока генералов и
монополистов служит империалистическая программа
господствующего класса Америки. Материальная база блока
основывается на программе милитаризации
американской экономики, гонке вооружений, обеспечивающей
высокие прибыли его участникам. Огромные материальные
средства, финансовые и экономические возможности,
разрушительная мощь современного оружия,
многомиллионная армия, рычаги воздействия на внутреннюю и
внешнюю политику, сосредоточенные в руках Пентагона
и монополий, составляют сердцевину
военно-промышленного комплекса США.
72

В последние годы выявился ряд новых и важных
принципиальных моментов в соотношении сил и
положении дел внутри комплекса. Прежде всего факты
указывают на возрастание роли государственного
аппарата— министерства обороны США — в определении путей
развития и характера деятельности частного бизнеса.
Пентагон все более берет на себя функцию руководителя
целыми обширными сферами хозяйственной жизни
страны. Он является единственным покупателем огромной
массы продукции, производимой могущественными
военными корпорациями. От его заказов зависят
хозяйственная деятельность многих районов, судьбы миллионов
американцев.
Частные корпорации, занятые в военном бизнесе,
подпадают под влияние министерства обороны; теряется
автономный характер компаний, зависящих почти
полностью в сбыте своей продукции от закупок ее
Пентагоном. Министерство обороны постепенно берет на себя,
прямо или косвенно, многие из важных функций,
составляющих прерогативы руководителей частных фирм.
Теперь уже в пятиграннике на Потомаке военным фирмам
диктуется производство не только вида продукции, но и
определяется капитальный фонд, решается вопрос о
внутренних операциях и т. д. Путем размещения
многомиллиардных контрактов на научно-исследовательскую
работу Пентагон получил возможность определять
разработку и производство продукции его контрагентами. Тем
самым зависимость ряда частных предприятий от
Пентагона уже запрограммирована на много лет вперед.
Значительная часть производства по заказам Пентагона
осуществляется на сугубо специализированных заводах,
построенных только для целей выпуска военной
продукции. В силу этого даже гигантские военные концерны
оказываются перед трудно преодолимыми
препятствиями в тех случаях, когда вместо продукции военного
назначения они пытаются, по разным причинам, наладить
выпуск товаров с целью сбыта ее на гражданском рынке.
Степень зависимости военного бизнеса от Пентагона
стала в последние годы столь высокой, что военную
промышленность называют «плененной» индустрией.
Мобилизуя все ресурсы в интересах максимального
расширения гонки вооружений в количественном и качественном
отношениях, деловые круги утрачивают в какой-то сте-
73

пени свою автономность в пользу организующей и
координирующей деятельности правительства. Тенденция
активного распространения
государственно-монополистического капитализма в военном производстве не
ущемляет интересы крупного частного бизнеса. Главные
партнеры по военно-промышленному комплексу
получают максимальную прибыль. Военщина создает
необходимую и управляемую производственную базу для
массовой гонки современного оружия. Перед частным
бизнесом открываются все расширяющиеся источники
гигантских барышей, получаемых от выполнения
контрактов с Пентагоном.
Управление военным производством, регулирование
государственно-монополистической политики в военной
области отдано в Америке представителям крупного
капитала. Вся высшая верхушка министерства обороны
США является плоть от плоти
финансово-промышленных кругов и в своих действиях прежде всего
руководствуется их волей. Так, за все время существования
объединенного министерства обороны Соединенных
Штатов практически всегда должности министра, его
заместителей и помощников, занимаемые по закону
гражданскими лицами, отдавались представителям
монополистического капитала. Почти все министры обороны
приходили в Пентагон прямо из кабинетов
могущественных промышленных корпораций или банков.
Возглавивший в 1947 г. Пентагон Д. Форрестол был
одним из руководителей известной фирмы «Диллон-
Рид». Его преемник Л. Джонсон сотрудничал с
корпорациями «Пенсильвания рейлроуд» и «Пан-Америкэн
эйруэйз». Генерал Д. Маршалл, так же как и
следующий министр обороны США Л. Л. Джонсон, служил
директором компании «Пан-Америкэн эйруэйз». Р. Ло-
ветт имел интересы в крупнейшем военном концерне
«Браун бразерс, Гарриман энд К°». Ч. Вильсон являлся
президентом гигантской монополии «Дженерал моторе».
Н. Макелрой, возглавлявший Пентагон до конца 1959 г.,
вернулся на пост президента крупнейшей в мире
мыловаренной компании, который он занимал до прихода в
министерство. Его преемником в министерстве обороны
США стал Т. Гейтс, один из крупных американских
банкиров. Р. Макнамара пришел в Пентагон с поста
президента компании «Форд мотор», входящей в пятерку
74

самых могущественных военных монополий. Крупным
бизнесменом являлся К. К. Клиффорд, занимавший
министерский кабинет короткое время. Связаны с деловыми
кругами министры обороны в никсоновском
правительстве М. Лэйрд, Э. Ричардсон и Дж. Шлезинджер.
Представителям делового мира принадлежат все
другие руководящие посты Пентагона, замещаемые
гражданскими лицами.
На ключевой в Пентагоне пост заместителя министра
обороны в период второй никсоновской администрации
был назначен техасский нефтяной магнат У. Клементе.
Еще в 1969 г. председатель объединенной экономической
комиссии конгресса США сенатор Уильям Проксмайр
заявил, что Клементе не может быть беспристрастным
в вопросах обороны, поскольку имеет непосредственные
финансовые интересы в этой области: является
председателем Совета управляющих южного методистского
университета, который выполняет военные заказы
Пентагона на сумму в 735 тыс. долларов. «Фиделити юнион
лайф иншуренс компани», возглавляемая Клементсом,
предоставляет займы и имеет акции в военной
промышленности в общей сложности на 7,6 млн. долларов. Уже
после его назначения на второй по значению пост в
Пентагоне против него, как председателя совета директоров
нефтяной корпорации «Седко», в Далласе возбуждено
было судебное дело в связи с попытками уклониться от
уплаты налогов. Политические взгляды этого техасского
нефтепромышленника полностью выражены им в
добавлении к докладу Комитета по реорганизации Пентагона:
«К миру никогда нельзя прийти путем... переговоров с
позиции слабости. Выживают только сильные».
В руках Клементса находится распределение военных
контрактов Пентагона.
Крупный военный бизнес стоял у колыбели военного
ведомства Америки. Еще до создания министерства
обороны США в 1947 г. в финансово-промышленных кругах
Америки шли острые столкновения между сторонниками
и противниками создания единой военной машины.
Наиболее решительными противниками были лидеры
промышленных корпораций, связанных с департаментом
флота. Они видели в новых планах попытку отнять у
ВМС корпус морской пехоты и морскую авиацию и тем
самым сузить рынок сбыта их продукции. В меморан-
75

думе «Сила и стратегия», изданном Морской лигой,
объединяющей руководителей судостроительных фирм и
военно-морских начальников, подчеркивалось, что «ради
благополучия наших демократических форм правления
и прочности нашей национальной обороны не следует
предпринимать никаких попыток реорганизации»
военной системы США. Представители промышленных
кругов, связанных с производством новейшего оружия,
используемого прежде всего военно-воздушными силами,
напротив, выступали за изменение
организационно-стратегической доктрины Соединенных Штатов. При этом в
подтверждение своих доводов они столь же
демагогически использовали рассуждения об «интересах
демократии» и т. д.
Могущественные финансовые группировки принимали
самое активное участие в борьбе вокруг всех
последующих реорганизаций Пентагона. Интересы
монополистического капитала учитывались в первую очередь и в
период перестройки в 1949 г. министерства обороны США
правительством Г. Трумэна. Приступая к пересмотру
организационной структуры вооруженных сил Америки,
президент Д. Эйзенхауэр поручил комитету во главе с
миллиардером Нельсоном Рокфеллером задачу
разработки проекта новой реорганизации Пентагона. Именно
доклад комитета Рокфеллера был положен в основу так
называемого «реорганизационного плана № 6» 1953 г.
В послеспутниковый период правительство снова
прибегло к услугам крупнейших финансистов. По поручению
президента США группа бизнесменов во главе с тем же
Н. Рокфеллером разработала план перестройки
Пентагона. Новая реорганизация учитывала не только
требования изменившейся военно-политической ситуации, но
и интересы крупнейших монополий. Предложения
комитета Рокфеллера были, по существу, повторены в
послании Д. Эйзенхауэра 3 апреля 1958 г. конгрессу,
одобрившему их.
Для правительства США стало традицией при
внесении определенных изменений в управление военной
машиной обращаться за рекомендациями к
представителям крупного бизнеса; не изменяет этому правилу и
администрация Р. Никсона. В 1969 г., например,
разработка программы реорганизации Пентагона была поручена
комитету крупных бизнесменов. Разумеется, руководи-
76

тель комитета крупный банкир Фитцхью из компании
«Метрополитэн лайф иншуренс» и другие члены
комитета, рассматривая вопросы перестройки военной
машины, в первую очередь отстаивали интересы военного
бизнеса. Ведь из 16 участников этого комитета 9 занимали
руководящие должности в различных компаниях,
имевших военные заказы на 1,8 млрд. долларов. С самого
начала комитет Фитцхью оказался в цепких руках
лидеров Пентагона, генералов, фабрикантов оружия. Помимо
разработки рекомендаций относительно придания
военной машине США еще большей агрессивной
направленности комитет позаботился об удовлетворении интересов
военно-промышленного комплекса.
Многомиллиардные расходы на военные цели,
ежегодно ассигнуемые через министерство обороны,
являются тем горючим, которое приводит в движение
громоздкий механизм военно-промышленного комплекса с его
тысячами крупнейших предприятий,
научно-исследовательскими центрами, целыми районами. Все их
существование зависит от выполнения подрядов Пентагона.
Теперь уже, как о весьма далеком, в США
вспоминают, что президент Г. Трумэн утвердил в 1949 г. военный
бюджет на уровне 14,4 млрд. долларов (5,4 процента
национального продукта). Если обратиться к еще более
ранним временам, то в 1929 г. военный бюджет США
составил всего 800 млн. долларов, а накануне войны,
в 1939 г., — около 6 млрд. долларов К
По мере развертывания агрессивного
внешнеполитического курса США, основой которого служила ставка
на силу, вооруженные интервенции и атомный шантаж,
рос бюджет Пентагона. Другой причиной увеличения
военных расходов является резкий рост стоимости
новейших образцов и систем оружия, гонку которых бездумно
подхлестывают лидеры военно-промышленного
комплекса. Еще Эйзенхауэр говорил, что некоторые виды
бомбардировщиков Соединенными Штатами оплачиваются
на вес золота.
За счет американского налогоплательщика, путем
отвлечения средств от жизненно важных областей
социально-экономического развития американского общества,
росли прибыли военно-промышленных корпораций. Гене-
1 A. Yarmolinsky. The Military Establishment, p. 8.
77

ралы не скупились на расходы, все их заявки на новые
ассигнования исправно удовлетворялись. Президент
Д. Эйзенхауэр, в годы пребывания которого
военно-промышленный комплекс стал резко набирать силу и
влияние в американских делах, попытался было установить
«предельный потолок> расходов по линии министерства
обороны. Лимитирование ни к чему не привело, бюджет
Пентагона продолжал расти.
Когда же к власти пришло правительство
демократов, то президент Д. Кеннеди отдал распоряжение
своему министру обороны отбросить всякие ограничения
при определении нужд военно-промышленного
комплекса. В специальном послании о дополнительном военном
бюджете 28 марта 1961 г. президент заявил: «Наши
вооружения должны быть достаточны, чтобы обеспечить
выполнение наших обязательств и нашу безопасность,
без установления ограничительного потолка для
бюджета. Наша страна может позволить себе быть сильной»1.
Резкое расширение президентом Л. Джонсоном
непосредственного участия США во вьетнамской войне
повело к быстрому увеличению военных расходов. В
течение трех лет бюджет Пентагона возрос с 47 млрд.
долларов в 1965 г. до 78 млрд. в 1968 г. В Вашингтоне
выступали тогда с заверениями: возросшие военные
затраты не вызовут отрицательных последствий в
американской экономике и финансах. В бюджетном послании
конгрессу в январе 1966 г. Л. Джонсон заявил: «Мы
являемся богатой нацией и сумеем добиваться прогресса
дома, выполняя обязательства за рубежом... По этой
причине я не приостановил прогресс в новой и важной
программе «великого общества» для того, чтобы
финансировать стоимость наших усилий в Юго-Восточной
Азии»2.
Горькое похмелье наступило скоро. Вьетнамская
авантюра, гигантские непроизводительные расходы
военно-промышленного комплекса пустили под откос
разрекламированную программу «великого общества». К
концу 60-х годов Соединенные Штаты оказались у черты
серьезного валютного и экономического кризиса.
1 "New York Times", March 29, 1961.
2 Budget of the U. S. Government for the Fiscal Year Ending
June 30. 1967. Washington. D. C. 1966, p. 7.
78

Правительство Р. Никсона не могло не сделать для
себя надлежащих выводов из просчетов и провалов
своих предшественников. Администрация
республиканцев заявляла в течение первых двух лет после прихода
к власти о намерении сократить военный бюджет,
предпринять шаги по осуществлению перехода от «военной
экономики к экономике мирного времени». В этот
период в Америке велось много разговоров о «мирных
дивидендах»— средствах, затрачиваемых на агрессию во
Вьетнаме, которые можно было бы использовать после
окончания вьетнамской войны на цели социального
развития. В 1968 г. влиятельный Комитет экономического
развития и Американская торговая палата
опубликовали проекты использования этих средств на
переустройство городов, решение жилищных, расовых и прочих
проблем, имеющих место в сегодняшней Америке.
Авторами предлагаемых проектов были министр финансов
второй никсоновской администрации Д. Шульц,
председатель Экономического совета при президенте Г. Стайн
и другие видные деятели.
После окончания войны во Вьетнаме о «мирных
дивидендах» в Вашингтоне никто не вспоминает... Военный
бюджет США не только не уменьшился на те несколько
миллиардов долларов, ежегодно тратившихся на
индокитайскую авантюру, но существенно увеличился.
«Экономия, — констатирует газета «Крисчен сайенс
монитор»,— которую даст прекращение войны во Вьетнаме,
как указывает правительство, будет сведена к нулю
необходимостью осуществить модернизацию американских
вооружений, включая разработку и закупку новых
систем оружия. Таким образом, во время второго срока
полномочий Никсона оборонный бюджет будет скорее
увеличиваться, нежели уменьшаться, невзирая на то что
американские вооруженные силы перестанут принимать
участие в боевых действиях»1.
На 1974 финансовый год администрация
республиканцев утвердила военные ассигнования в размере
81,1 млрд. долларов, что намного превышает прошлые
бюджеты. По сравнению с предыдущим годом они
возрастут на 4,6 млрд. долларов, несмотря на окончание
войны. В ближайшем будущем, как отмечается в бюд-
1 "The Christian Science Monitor", 26. 1. 1973.
79

жетном послании президента США Р. Никсона, в 1975 г.,
правительство намеревается увеличить военные
ассигнования до 85,5 млрд. долларов.
Треть всего военного бюджета США тратится на
приобретение различного вида вооружений и
ракетно-ядерных систем. 10 процентов ассигнований направляется на
ведение научно-исследовательских работ и
проектирование новых видов оружия. Около 30 процентов нового
бюджета составляют расходы на содержание личного
состава вооруженных сил. Оставшаяся часть
ассигнований идет на материально-техническое обеспечение
военной машины США и на другие нужды Пентагона.
Основные моменты программы военного
строительства в Соединенных Штатах, как указывается в
послании, состоят в дальнейшем наращивании и
модернизации вооруженных сил.
В области стратегических вооружений, говорится в
послании, США будут продолжать строительство
ракетной подводной лодки «Трайдент» и
усовершенствованного стратегического бомбардировщика «В-1»,
перевооружение ракетно-ядерных сил, начнут создание
стратегических ракет, запускаемых с подводных лодок.
США намерены продолжать и расширять программы
так называемой «помощи» иностранным государствам.
На эти цели выделяется 3,8 млрд. долларов, в том числе
на программы прямой военной поддержки угодных
Вашингтону режимов 800 млн. долларов *.
Оглашаемые правительством официальные данные
воссоздают картину огромных затрат на военные цели.
«Пытаться разобраться в расходах на войны,
прошлые, нынешние и будущие, путем ознакомления с
федеральным бюджетом, — пишет Р. Кауфман, один из
сотрудников объединенной экономической комиссии
конгресса США и автор книги «Те, кто спекулируют на
войне»,— это все равно, что смотреть через разбитое стекло.
В нем, как правило, скрыты большие суммы, приводятся
цифры, вводящие в заблуждение, и дается неверное
представление о целях расходов Пентагона. Сметы
будущих расходов часто преуменьшаются»2.
Разнобой в определении объема ассигнований по
линии Пентагона существует даже среди правительствен-
1 См. «Правда», 30 января 1973 г.
2 "Nation", November l, 1971.
80

ных ведомств. Говоря о бюджете 1969 г., Федеральное
бюджетное управление оценивает военные расходы в
81,2 млрд. долларов из общей суммы бюджета в
184,6 млрд. долларов, а это составляет 44 процента.
Министерство обороны определяет долю военных
расходов в бюджете в 42,3 процента. Правительственное
Агентство по разоружению и контролю над вооружением
называло цифру в 46 процентов.
Американские исследователи проблем
военно-промышленного комплекса приводят еще более разительные
цифры ассигнований, выделяемых ежегодно военщине и
фабрикантам вооружений. Директор Института изучения
политики Ричард Барнет утверждает, что на долю
министерства обороны приходится 70 процентов
государственного бюджета (с учетом кредитов для бывших
фронтовиков и расходов на погашение долга по займам военных
лет). Все эти затраты, по его мнению, входят в стоимость
войн «прошлых, настоящих и будущих».
Основываясь на таком же расчете, сенатор Макговерн
утверждает, что в 1969 г. военные расходы составляли 72 процента
бюджета: 56 процентов для Пентагона, а 16
процентов— для бывших фронтовиков и на выплату
процентов по военным долгам. Простой подсчет показывает:
из каждого доллара, выплаченного в 1969 г.
американским гражданином в качестве налога, только 28 центов
приходилось на невоенные расходы государства.
Сам термин «национальная оборона», употребляемый
в правительственной документации, прямо ведет к
сокрытию истинных расходов на военные цели. Даже
объединенная экономическая комиссия конгресса в
ежегодном докладе утверждала, что выражение
«национальная оборона» (с учетом ее определения в бюджете)
имеет слишком узкое значение, цифры расходов не
отражают удовлетворительным образом истинные затраты
на национальную безопасность и не охватывают все
программы, которые, по существу, «являются военными или
связаны с военными целями». Комиссия предложила
пустить в обращение более широкий термин «национальная
безопасность» вместо «национальная оборона», с тем
чтобы этот раздел включал совокупные военные
расходы, все программы, связанные с военными делами. При
правильном подсчете, отмечается в докладе, расходы на
«национальную безопасность» в 1969 г. окажутся равны-
6 Б. Д. Пядышещ
81

ми 106 млрд. долларов, а в 1970 г.— 107, 7 млрд.
долларов1.
Следовательно, официальный военный бюджет США
на деле является грамотой за семью печатями,
документом, вводящим общественность в заблуждение
относительно подлинных «аппетитов» военно-промышленного
комплекса. В официальной финансовой документации
Пентагона, например, не находили отражения много-
миллиардные ассигнования на ведение преступной
агрессии в Индокитае.
Согласно последнему бюджету правительства
Джонсона, расходы на войну во Вьетнаме возросли с 103 млн.
долларов в 1965 г. до 28,8 млрд. долларов в 1969 г.
В июне 1969 г. (после перемен в Белом доме) Пентагон
представил конгрессу заявку на оплату вьетнамской
авантюры в том же объеме. Однако в первый военный
бюджет, утвержденный Р. Никсоном, не были включены
расходы на Вьетнам, и с тех пор они не фигурировали
в ведомостях министерства обороны США. При этом,
хотя вьетнамские расходы из официальной
документации Пентагона исключены, общий военный бюджет
остался на прежнем уровне ввиду роста ассигнований
на другие виды деятельности министерства обороны.
Таким образом, хотя в последние годы из официального
бюджета министерства обороны США изъята
крупнейшая статья расходов, военные затраты маскируются
ныне среди других правительственных ассигнований.
Один из самых распространенных способов сокрытия
истинного размера ассигнований на нужды Пентагона
заключается в следующем: частично предназначавшиеся
для военных целей программы не упоминаются в
бюджете и финансируются другими ведомствами. Еще при
правительстве Д. Кеннеди, например, были распределены
по разным бюджетным ведомостям военная космическая
программа, выполняемая Пентагоном, и работы
Национального управления по аэронавтике и космосу (НАСА).
Но ни для кого не секрет, что к главным проектам
НАСА прямо причастны военные, и расходы на эти
проекты следовало бы включить в ведомость министерства
обороны. Однако это не делается в целях сокрытия
истины. Огромные расходы Комиссии по атомной энер-
1 "Nation", November l, 1971.
5?

гии также имеют в основном военную направленность,
хотя в документации Пентагона не отражены.
Не включены в официальный бюджет министерства
обороны и расходы на так называемую «помощь»
зарубежным государствам, хотя за четверть века
Соединенные Штаты потратили на все виды иностранной помощи
около 150 млрд. долларов, которые в основном пошли на
цели военно-экономического характера. Основная часть
огромных ассигнований на «помощь» приходилась
вначале на долю стран Западной Европы. Первым клиентом
вашингтонской казны стала Британия: в 1946 г.
английскому правительству был предоставлен заем в 3,75 млрд.
долларов, прочно привязавший на долгие годы к
американской колеснице политику и экономику Англии. В
следующем году, в соответствии с «доктриной Трумэна»,
было выделено 400 млн. долларов на укрепление
проамериканских режимов в Греции и Турции.
Новая волна долларовых поступлений хлынула в
Западную Европу, когда Вашингтон приступил к
сколачиванию агрессивного Североатлантического блока.
В 1948—1952 гг. около 14 млрд. долларов было
потрачено на укрепление основ капиталистической системы,
гонку вооружений, противодействие крепнувшему
движению сил социального прогресса в западноевропейских
государствах. С созданием НАТО и развязыванием
корейской войны расходы на военные цели стали
господствующей статьей в.ассигнованиях на зарубежную
«помощь» США.
В конце 50-х годов несколько изменилась
целенаправленность американской «помощи». В основном она стала
предоставляться «неприсоединившимся» странам
«третьего мира». Главный поток долларовых поступлений
США направляется в те районы, где в результате
политики американского империализма возникли очаги
военных конфликтов, в те страны, которым в планах
Пентагона отводится роль плацдармов агрессии, оплотов
борьбы против национально-освободительного движения
народов. Сенатор Черч, например, заявил, что во все годы
своего существования программа помощи
«предусматривала снабжение мечами, а не оралами».
Заправилы Пентагона поддерживают режимы
Южной Кореи, Тайваня, Таиланда, пестуют
латиноамериканские диктатуры. Щедрую помощь (500 млн. долларов
6*
83

в 1971 г.) получили власти Израиля, осуществляющие
политику агрессии против арабских народов. Главной
заботой вашингтонских авторов «программ иностранной
помощи» долгое время было финансирование
многолетней агрессивной авантюры в Индокитае.
Выступая в конгрессе в пользу утверждения
подобных огромных расходов, министр обороны первой никсо-
новской администрации М. Лэйрд заявил: «Военная
помощь и продажа вооружений иностранным
государствам являются двумя жизненно важными инструментами
национальной безопасности и внешней политики США.
Эти программы служат ключом к реализации
«доктрины Никсона», а также ставят целью облегчить для США
бремя в смысле численности вооруженных сил и
денежных расходов».
По заявлениям официальных деятелей Вашингтона,
зарубежные расходы Соединенных Штатов носят
исключительно военный характер. Напрасно, однако, искать
в бюджете министерства обороны США цифры,
характеризующие объем этих расходов: они'запрятаны в
финансовые ведомости других учреждений.
Из этого обстоятельства есть, пожалуй, одно
исключение— финансирование марионеточных режимов в
Индокитае. Когда в 1965 г. началось широкое участие
американских войск во вьетнамской войне, правительство
Джонсона изъяло расходы на поддержку режимов в
Южном Вьетнаме, Лаосе и Камбодже из общей
«программы военной помощи», которой ведает
государственный департамент, и сделало их частью бюджета
Пентагона.
Это повело к быстрому росту расходов на
содержание сайгонских марионеток, а также режимов в Лаосе
и Камбодже: со 100 млн. долларов в 1964 г.. до 2,3 млрд.
долларов в 1970 г. Разумеется, в результате юрисдикция
над помощью этим трем режимам перешла в палате
представителей и сенате из комиссий по иностранным
делам в комиссии по делам вооруженных сил.
«Экономическая помощь» Южному Вьетнаму, Лаосу
и Таиланду является, в сущности, «программой военной
помощи», поскольку она финансирует деятельность,
связанную с «умиротворением и переселением». В эту
категорию входят расходы на «общественную
безопасность», то есть на содержание военизированных органи-
84

заций, которые сами по себе в 1970 г. обошлись в
529 млн. долларов. Военный характер носит
американская программа «продовольствия для дела мира».
Поскольку в соответствии с законом фонды этой
программы разрешается использовать в других странах только
на цели «общей обороны», стоимость ее осуществления
вполне можно отнести на счет Пентагона, в бюджете
которого эти расходы, однако, не обозначены.
О некоторых видах американской военной помощи,
по мнению зарубежной печати, осведомлены лишь
единицы. Ежегодно из запасов Пентагона правительствам
других стран передаются значительные количества
излишней военной техники. Обычно эта техника уже
находилась в инвентарном списке по нескольку лет, и ее
передача не отражается в текущих расходах на военную
помощь. Ежегодные передачи военной техники
включают имущество на сотни миллионов долларов,
закупленное на деньги налогоплательщиков. В рамках этой части
«программы помощи» предоставляется военная техника
и снаряжение на сумму более 10 млрд. долларов,
причем она никак не фигурирует в бюджете.
Придя к власти, правительство Р. Никсона
неоднократно утверждало сокращение военных расходов.
Внешне цифры военных расходов, приводимые
правительством республиканцев на первом этапе его
деятельности, были действительно ниже, чем прежде. Немалую
роль здесь сыграли отмеченные выше приемы,
«бюджетные фокусы», маскирующие истинные масштабы
военных расходов. По существу же заявления
республиканцев о переводе экономики с военных на мирные рельсы
не подтверждаются ни статистическими данными, ни
положением дел в экономике США, которая по-прежнему
имеет милитаристский уклон. Начиная с 1972 г.,
администрация США отошла от попыток лимитирования
военного бюджета и взяла линию на его существенное
расширение.
В вопросе о гонке вооружений, об увеличении
военных расходов и дальнейшем развитии военной машины
в части — и весьма влиятельной — политических кругов
Вашингтона прочные позиции сохраняют сторонники
концепции военного превосходства. Среди них наиболее
активны лидеры военщины и военной промышленности.
В военно-промышленных кругах США высказывается
85

убеждение б допустимости увеличения доли военных
расходов в валовом национальном продукте до 10—
12 процентов (в 1960—1969 гг. эта доля составляла в
среднем 8,9 процента). Если учесть также дальнейший
рост размеров самого ВПН, то это означает
потенциальную возможность увеличения военных расходов США на
15 млрд. долларов ежегодно. Нетрудно представить,
какие беды человечеству может принести осуществление
подобных планов американской военщины и
фабрикантов оружия.
На фоне неуклонно растущих ассигнований на
нужды военно-промышленного комплекса красноречивы
скромные расходы социального характера. О многом
говорит сопоставление 80 млрд., ассигнуемых ежегодно
министерству обороны, с суммой в двадцать раз меньшей,
отпускаемой по всем программам социальной помощи в
Америке. Никсон не случайно назвал свое послание на
1974 финансовый год «одним из самых важных
документов, какие ему доводилось подписывать на посту
президента». Главная задача, выдвигаемая
администрацией,— по его словам,— уменьшить федеральные
расходы, остановить инфляцию, избавиться от хронического
дефицита в бюджете, который в 1973 финансовом году
составит огромную сумму — 24,8 млрд. долларов.
Но какими средствами? Если во времена Кеннеди и
Джонсона демократы (хотя и демагогически) обещали
федеральную помощь на образование, городское
строительство, здравоохранение и т. д., то нынешняя
администрация не скрывает своих позиций. Социальный смысл
нового бюджета состоит в следующем: государство ни
за кого не отвечает и не обязано никому помогать, а
посему «излишние», по мнению администрации, затраты
на строительство больниц, программы социального
обеспечения, модернизацию «больших городов», на
финансирование школьных программ — урезаются.
«Экономия на жизненно важных нуждах общества,—
говорится в докладе «Национальной лиги городов и
конференции мэров США»,— приведет к дальнейшему
росту безработицы и резко сократит бюджеты
городов» 1.
В целом новый бюджет удовлетворит, очевидно, лишь
1 «Правда», б февраля 1973 г.
86

запросы крупных монополий и большого бизнеса. «Мы,—
подчеркивается в заявлении компартии США,— платим
за войну и за содержание военной машины Пентагона
более высокими подоходными налогами: федеральными,
штатными и местными; Нью-Йорк платит теперь семь
центов в виде налога с оборота на каждый доллар; мы
платим также десятками скрытых налогов, взимаемых
со всего, что мы едим, что мы носим или чем мы
пользуемся. Военное чудовище пожирает деньги, которые
можно было бы использовать для строительства
дешевых муниципальных домов, с помощью такого
строительства можно было бы покончить с убожеством наших
гетто и рабочих кварталов. Эти деньги можно было бы
использовать для улучшения системы транспорта, для
строительства новых школ и больниц, для обеспечения
надлежащего медицинского обслуживания для всего
нашего народа».
Военно-промышленный комплекс США является
реакционным союзом федеральных военных властей и
военно-промышленных корпораций, наиболее
воинственной в государственно-монополистической системе
группировкой, у которой общеклассовые стремления
монополистической буржуазии к развитию милитаризации
резко усилены экономической заинтересованностью в
гонке вооружений и которая поэтому играет роль
постоянного катализатора милитаристских процессов и
пружины военных авантюр США.
Любые, даже ограниченные меры и предложения в
сфере разоружения расцениваются комплексом с точки
зрения ущерба его экономическим интересам. Он стал
ударной силой империализма, стимулирующей реакцию
во внутренней и внешней политике буржуазных
государств.
Военно-промышленные комплексы активно
действуют и в других империалистических странах, но на
примере США черты и масштабы его выступают в наиболее
уродливом виде.
На обильных дотациях Пентагона в Соединенных
Штатах в последние годы возникла мощная военная
промышленность, во многом отличная от оружейного
бизнеса довоенного и военного периодов. Прежде
главными поставщиками для армии, флота и авиации
США были «Дженерал моторе», «Крайслер», «Форд»,
37

«Ю. С. Стил», «Дженерал электрик» и некоторые
авиационные компании. Век ракетно-ядерного оружия,
научно-техническая революция изменили характер и
масштабы военной промышленности Америки.
Ныне лидирующее положение занимают гигантские
корпорации, производящие ракеты, сверхзвуковые
самолеты, боевые корабли новых типов, включая атомные
ракетоносцы, электронное оборудование. Рост этих
гигантов идет за счет строительства современных огромных
предприятий, занятых производством новейших видов
оружия и использующих достижения науки и техники
в военных целях.
Американский военный бизнес сосредоточен сегодня
в четырех основных отраслях промышленности:
аэрокосмическая, электронная, производство вооружений и
судостроительная. На их долю приходится около 85
процентов всех заказов Пентагона. Эти отрасли — главный
плацдарм военно-промышленного комплекса. 90
процентов всей продукции промышленности вооружений
идет в арсеналы министерства обороны. Пентагон
потребляет 80 процентов производства самолетов, 60
процентов продукции судостроительной промышленности,
35 процентов производства электроники К Многие
другие отрасли индустрии и сферы обслуживания работают
в сфере военно-промышленного комплекса.
Список ведущих военных корпораций возглавляют
гиганты аэрокосмического и ракетно-ядерного бизнеса —
«Дженерал дайнэмикс», «Локхид», «Юнайтед эйркрафт»,
«Макдоннэл Дуглас», «Норт Америкэн-Рокуэлл, «Грум-
ман эйркрафт». В силу характера своей продукции они
находятся в тесной зависимости от правительственных
заказов. Известный американский ученый Ральф Лэпп
подсчитал, что в 60-е годы на долю Пентагона
приходилось у «Локхид» 88 процентов оборота, у «Макдоннэл
Дуглас» (бомбардировщики «F-4 Фантом»)—75
процентов, у «Дженерал дайнэмикс»
(истребитель-бомбардировщик «F-111»)—67 процентов, у «Боинг»
(бомбардировщик «В-52»)—54 процента (компания занята также
производством коммерческих транспортных самолетов).
Среди 12 основных промышленных концернов США
1 Manpower Report of the President, March, 1965. Washington.
D.C. 1965, pp. 61—64.
88

лишь три компании, продукция которых менее чем на
половину носит военный характер. Это — «Дженерал
электрик», «Америкэн телефон энд телеграф» и
«Дженерал моторе» *.
Военный бизнес отличается предельной
концентрацией. В 1968 г. сто самых крупных корпораций,
сотрудничающих с министерством обороны, сосредоточивали
в своих руках около 70 процентов всех заказов
Пентагона. Возглавлявший эту группу гигантский военный
концерн «Дженерал дайнэмикс» заполучил контрактов на
сумму 2,2 млрд. долларов. Четыре других корпорации
выполняли заказы на производство различных видов
вооружений стоимостью свыше 1 млрд. долларов
каждая.
Внутри военно-промышленного комплекса идет
жестокая конкурентная борьба за лидерство, за более
доходные заказы. Из года в год список крупнейших
военных компаний постоянно меняется. Теряют свои былые
позиции одни военно-промышленные гиганты, вперед
вырываются другие корпорации. Выживают те, кто
имеет более прочные связи с Пентагоном, конгрессом, кому
удается заручиться поддержкой правительственных
властей.
В начале 70-х годов военно-промышленный комплекс
был потрясен сенсационным известием: «Локхид эйрк-
рафт корпорейшн» — на грани банкротства.
Руководители фирмы заявили, что без дополнительных субсидий
в размере полумиллиарда долларов будет
приостановлена программа создания гигантского
военно-транспортного самолета «С-5А» и ряда других систем вооружений.
Крах угрожал корпорации, которая получала
миллионные прибыли и неизменно фигурировала в списке
главных подрядчиков министерства обороны США, а многие
годы и вовсе занимала по сумме военных заказов
первое место. Военная продукция составляет почти 90
процентов всего производства фирмы; это противолодочные
бомбардировщики, пресловутый самолет-шпион «У-2»,
ракеты «Поларис» и «Посейдон», спутники-разведчики
«Мидас» и «Самос» и многое другое. Самолеты с
маркой «Локхид» используются, кроме того, в
военно-воздушных силах почти 40 стран, в том числе Южной Ко-
1 R. Lapp. The Weapons Culture. New York, 1968, pp. 186—187.
89

реи, Японии, Греции, Южно-Африканской Республики,
Испании, Саудовской Аравии, Таиланда.
Главные причины банкротства «Локхид» состоят в
острой конкуренции гигантов военного бизнеса, не
прощающих своим соперникам ни единого промаха и
стремящихся за счет других сорвать золотоносный куш в
виде контрактов на производство дорогостоящих систем
вооружений. Заправил этой «фабрики смерти» подвела
надежда на то, что пентагоновские генералы в любом
случае придут на помощь своему партнеру-фавориту.
Эта ставка всегда была традиционной основой
финансового авантюризма. Финансовый крах «Локхид»,
уточняет журнал «Нэйшн», «явился результатом
систематических бездумных махинаций и умышленного обмана
при заключении контрактов. Их суть сводилась к
следующему: с целью усыпить бдительность конгресса и
заполучить желаемые суммы военное ведомство вместе
с монополиями договаривались о крайне низких
предварительных ценах на военную продукцию, дабы
впоследствии без лишнего шума выделять новые субсидии для
компании.
Правительство США, и прежде всего Пентагон,
сделало все, чтобы выручить из беды одного из главных
участников военно-промышленного комплекса.
Усилиями военщины и правительства компания
«Локхид» была спасена. В качестве итога ее финансовых
злоключений, обернувшихся для компании новыми
дотациями и заказами, можно сослаться на краткое, но
предельно красноречивое сообщение агентства «Ассо-
шиейтед пресс», опубликованное в конце 1971 г.: «Лок-
хид эйркрафт корпорейшн», вследствие денежных
затруднений просившая и получившая у правительства
заем в 250 млн. долларов в этом году, по-прежнему
находится на первом месте среди подрядчиков на
военные заказы. Согласно сообщению министерства
обороны, «Локхид» (общий объем ее военных заказов в
1971 финансовом году составлял 1,5 млрд. долларов)
третий год подряд возглавляет список поставщиков
Пентагона».
История послевоенного взлета, недавнего падения и
нового возвышения «Локхид» раскрывает одну из
важных сторон положения дел в военно-промышленном
комплексе. Анализ показывает, что состав корпораций,
90

образующих верхушку военного бизнеса, меняется
сравнительно мало: 18 корпораций, входивших в 1958 г.
в число 25 самых крупных военных фирм США, снова
оказались в числе 25 крупнейших десятилетие спустя, в
1967 г. Как указывает бывший помощник министра
обороны А. Ярмолинский «относительно небольшое
обновление среди крупнейших компаний, которые в
основном являются огромными аэрокосмическими и
электронными фирмами, проистекает главным образом из того,
что существуют мощные барьеры как на пути к входу,
так и на пути к выходу с основного рынка вооружений».
Помимо необходимости в значительных субсидиях,
поясняет он, входные барьеры чаще всего приобретают
форму научных и инженерных возможностей, требуемых
для проектирования и производства современного
аэрокосмического оружия. Так называемые барьеры,
помогающие крупнейшим корпорациям удержаться на
вершине военного бизнеса,— это огромный индустриальный
и научно-технический потенциал корпораций, их тесные
связи с Пентагоном, готовность властей оказать
содействие ведущим поставщикам вооружений1. Именно эти
«барьеры» и помогли Пентагону вызволить «Локхид
корпорейшн» из пропасти финансового кризиса.
Несравненно большие жертвы несут меньшие по раз*
маху деятельности военные компании. Из корпораций,
занимавших в 1967 г. с 25-го по 100-е места в списке
ведущих производителей оружия, 41 фирма, то есть
более половины, не входила десятилетие назад в первую
сотню крупнейших поставщиков Пентагона. Лишь в
1965—1966 гг. среди 100 этих корпораций появилось
28 новых названий фирм. Соответственно такое же
число фирм было вытеснено на более низкие места2.
У компаний, не относящихся к ракетному и
электронному бизнесу, меньше заступников в Пентагоне.
Состояние дел в некоторых отраслях
промышленности, судьбы отдельных корпораций во многом зависят
от роли и места того или иного вида вооруженных сил,
с которыми эти отрасли или корпорации более всего
связаны. Круги военного бизнеса непосредственно
вовлечены в схватку за большую долю «бюджетного пирога».
1 A. Y а г m о I i n s k у, op. sit. p. 251.
2 Ibid., p. 252.
91

Лидеры ВВС, ВМС и армии США ведут многие годы
борьбу за право получения ведущей роли в
американской стратегии. Острые внутриведомственные бои
возникли уже в первые послевоенные годы, когда разгорелась
междоусобица авиационных генералов, утверждавших,
что основой стратегии «сдерживания», должен служить
бомбардировщик «В-36» и адмиралов, проталкивавших
через конгресс программу строительства авианосцев.
В разгар «слушаний» в Комиссии по делам
вооруженных сил в Вашингтоне стал циркулировать меморандум,
написанный, как потом выяснилось, нанятым
адмиралами профессиональным киносценаристом. В нем
утверждалось, что бомбардировщики «В-36» не стоят
ломаного гроша. Генералы ВВС не остались в долгу. Они
обрушились с критикой по адресу авторов планов
департамента ВМС!. В этой войне верх в конце концов
взяли военно-воздушные силы. Однако она открыла
бесконечную цепь происходящих и ныне схваток за
большие суммы на производство оружия.
Борьбу за многомиллиардные ассигнования военно-
воздушные силы и поддерживающие их промышленные
круги ведут в настоящее время под лозунгом
«безопасность через глобальную воздушную мощь». Армия и ее
союзники в военном бизнесе пытаются убедить
общественность и конгресс в том, что «судьба Америки по-
прежнему в руках солдата». Адмиралы и
промышленники, наживающиеся на поставках флоту, развертывают
пропагандистскую кампанию под лозунгом «флот США
сейчас важнее, чем когда-либо прежде»2.
Как видим из вышеизложенного,
военно-промышленный комплекс вовсе не является монолитным. Со всей
определенностью можно утверждать: внутри военно-
промышленного комплекса поддерживаются такие
порядки, которые на руку самым могущественным
монополиям. Это прежде всего относится к дележу
«бюджетного пирога» Пентагона, размещению военных заказов
министерства обороны США. В Белом доме постоянно
указывают: распределение правительственных
контрактов должно происходить в обстановке свободной конку-
1 Е. К о 1 о d z i e j. The Uncommon Defense and Congress,
1945—1963. Columbus, 1966. pp. 109—111.
2 S. H u n t i n g t о n. The Common Defense. New York, 1961, p. 385.
92

ренции между заказчиками. Еще президент Г. Трумэн
издал в свое время директиву, запрещающую
министерству обороны вступать в прямые переговоры с какой-то
компанией. Были перечислены 17 исключений из общего
правила обязательности открытой конкуренции при
распределении военных заказов.
В сегодняшней Америке «исключения», о которых
говорил Г. Трумэн, стали широко распространенным в
практике военно-промышленного комплекса законом.
Здесь прочно установились отношения фаворитизма,
стяжательства, махинаций по принципу «я даю тебе, чтобы
ты дал мне». К началу 70-х годов только около 10
процентов всех контрактов было размещено в обстановке
свободной конкуренции компаний, остальная же масса
военных заказов реализована в ходе закулисных сделок
Пентагона с крупнейшими концернами. При Р. Макна-
маре была сделана попытка расширить круг фирм, с
которыми заключались контракты,— число контрактов в
условиях конкуренции возросло до 17 процентов. Были
опубликованы данные, показывающие, что отказ от
сделок «втихую» позволит сэкономить 25 центов на каждом
долларе военных расходов. Старая практика обогащения
военно-промышленных кругов рассеяла эти намерения.
Уже в конце пребывания Р. Макнамары в Пентагоне
число «свободных» контрактов вновь сократилось до
минимального уровня.
Не изменила положения с распределением и
реализацией военных заказов реформа, проведенная в этой
области никсоновской администрацией республиканцев
после опубликования летом 1970 г. доклада комитета
Фитцхью. В докладе признавалось, что до последнего
времени политика министерства обороны в вопросе
размещения заказов и создания оружия вела «к серьезному
превышению планов расходов, отставанию в выполнении
работ и невыполнению заданий». Ввиду этого комитет
разработал принятую затем правительством Никсона
рекомендацию отказаться от «комплексных контрактов»,
по которым фабриканты за установленную в ходе
начальных переговоров цену брались выполнить все
стадии создания той или иной системы оружия, начиная
от исследований и кончая его изготовлением. По новой
системе контракты заключаются по отдельным стадиям,
причем он не подписывается, пока оружие не будет пол-
93

ностью испытано. «Прежде чем заключить крупный
контракт, мы будем проводить больше проверок и оценок,—
заявил министр обороны М. Лэйрд, комментируя новую
линию Пентагона.— Мы будем летать на самолетах
прежде, чем покупать их».
Сводился на нет, таким образом, один из основных
принципов макнамаровского планирования военного
производства. Обосновывая этот шаг, деятели
администрации Р. Никсона таким «постадийным» способом
заключения контрактов намерены были экономить
средства и добиваться более надежной и качественной
отработки систем оружия. Тем более, считали они, теперь
нет такой «срочности» в создании новейших видов
техники, как это было в период «ракетного отставания» в
начале 60-х годов. Тогда государственная казна
Вашингтона была широко распахнута для оплаты многих,
в том числе заведомо убыточных, проектов, лишь бы не
допустить дальнейшего разрыва между военными
потенциалами СССР и США1.
Нововведения администрации республиканцев еще
более укрепили позиции крупнейших монополий, их
возможности добиваться расширения гонки вооружений,
заключения выгодных контрактов. Гиганты военного
бизнеса, используя методы закулисных сделок,
получают самые выгодные контракты на производство
вооружений.
Киты американской военной промышленности
настолько уверенно чувствуют себя в экономике США, что
на их интересах и доходах не отразилось завершение
войны во Вьетнаме. По мнению обозревателей из газеты
«Нью-Йорк тайме», «крупнейшие подрядчики —
гигантские аэрокосмические компании — убеждены в своем
выигрыше». Поясняя это положение, газета приводит
мнение руководителей корпорации «Дженерал дайне-
микс», которые надеялись с прекращением вьетнамской
войны получать больше средств на гонку современных
видов стратегического оружия, в частности на
подводную лодку «Трайдент», разработку которой ведет
корпорация. «Когда не приходится тратить деньги на каски и
ботинки, то остается больше денег для современной тех-
1 "Report to the President and the Secretary' of Defense on the
Department of Defense". Washington. D.C., 1970.
94

нйкй» — тйкова циничная оценка послевьетнамских tieptf-
пектив, данная руководителями «Дженерал дайне-
микс» 1.
Если у гигантов военно-промышленного комплекса
США при любой погоде «бизнес идет, как обычно», то
некоторым из компаний помельче мир во Вьетнаме
принес сокращение доходов. Это в основном компании,
поставлявшие американскому воинству в Индокитае
снаряды, мины и прочие боеприпасы. С прекращением огня
во Вьетнаме потребность Пентагона в услугах этой
категории компаний сократилась.
Переплетение своекорыстных интересов военщины и
бизнесменов, сложившиеся ныне порядки и нравы в
кругах военно-промышленного комплекса, практикуемые
там методы распределения военных заказов ведут к
мошенническим ойерациям гигантских размеров, не
оправданным перерасходам средств, заключению контрактов
на виды оружия, не являющиеся необходимыми для
министерства обороны, а нередко и просто заведомо
устаревшие.
По оглашенным в 1969 г. в конгрессе данным
правительственного органа, ведающего вопросами контроля
над исполнением федерального бюджета, перерасходы
по 38 главным системам вооружений, находившимся в
производстве, возросли на 20 млрд. долларов, или
наполовину. Американский экономист Р. Бенсон в
мартовском номере журнала «Вашингтон монсли» за 1969 г.
указывает, что в 90 процентах случаев стоимость
оружия оказывается в конечном счете вдвое большей, чем
это первоначально объявляется.
Использование крупнейшими корпорациями военного
лобби приводит к сделкам, сопряженным с огромными
перерасходами средств, неоднократно заявляли сенаторы
У. Проксмайр, П. Дуглас и другие деятели Капитолия.
Сенатор Д. Д. Спаркмэн привел один только факт
такого метода распределения контрактов. Хотя сравнительно
небольшая фирма «Глав reap» предлагала двигатели,
необходимые министерству обороны, по 27 долларов за
единицу, заказ по цене 277 долларов за штуку был
передан монополии «Вестингауз», которая имеет в
Пентагоне «надежных людей».
1 "New York Times", 25.1.1973.
95

И таких фактов из практики заправил
военно-промышленного комплекса можно привести необозримое
множество. При покупке, например, департаментом ВМС
специальных деталей у компании «Дженерал электрик»
было уплачено по 82 доллара за штуку, в то время как
другие фирмы предлагали цену в 15 долларов.
В конце 1969 г. в конгрессе были преданы огласке
факты финансовых махинаций в военном бизнесе, ничем
не оправданных многомиллиардных затрат на
несовершенные системы оружия 1.
Так, после затраты 1,3 млрд. долларов на
разработку проекта «управляемой летающей лаборатории»
(«МОЛ») выявились бесперспективность и
несовершенство системы. От планов разработки «МОЛ» пришлось
отказаться. Другой пример: руководители корпорации
«Локхид» при заключении контракта на строительство
12 судов по спасению подводных лодок определяли
сумму затрат в 36 млн. долларов, однако через некоторое
время цена подскочила до 460 млн. долларов за 6 судов,
то есть в 250 раз больше за единицу.
Еще в 1955 г. были начаты работы над 13 системами
авиационного и ракетного оружия с электронным
оборудованием. Из них лишь четыре (стоимостью в 5 млрд.
долларов) оказались эффективными на 75 процентов.
На другие пять проектов было затрачено 13 млрд.
долларов. Однако это оружие не отвечало необходимым
требованиям и не смогло преодолеть «барьер
испытаний». От двух систем вооружений после 10-миллиардных
затрат пришлось отказаться ввиду их ненадежности.
Еще два контракта, обошедшиеся в 2 млрд. долларов,
были аннулированы ввиду бесперспективности
разрабатываемых видов оружия.
Был снят проект строительства совместно с ФРГ
танка «МВТ-70», после того как расходы возросли с 86
до 300 млн. долларов и западные немцы отказались от
участия в проекте. 1 млрд. долларов был потрачен на
безуспешные попытки создать самолет с атомным
двигателем. В кругах военно-промышленного комплекса
особенно не сетовали по поводу этой неудачи: ведь
главная цель — извлечение огромных барышей для
монополий — была достигнута.
1 W. Р г о х m i г е. Report from Wasteland. American Military-
Industrial Complex. New York, 1970, pp. 6—7, 57—61.
96

Конечно, было бы наивным заблуждением полагать,
что в сфере военно-промышленного бизнеса преобладают
только непорядки, неорганизованность. В
американской военной промышленности используется новейшая
техника, в аэрокосмической, электронной и других
отраслях производство отличается высокой
эффективностью, с конвейеров сходит самое современное
ракетно-ядерное и обычное оружие. Но при всем этом
природа военно-промышленного комплекса, паразитическая
суть самого капиталистического общества делают
неизбежным массовые злоупотребления, финансовые аферы
во имя обогащения монополистическо-генеральской
верхушки.
Между военщиной и частным бизнесом сложилась и
исправно действует к выгоде обоих участников
комплекса сложная и разветвленная система взаимоотношений,
контактов, совместных операций по распределению
заказов и прибылей, взаимовыручки в рискованных
аферах военно-промышленного комплекса. Одна из основных
форм сотрудничества военных и промышленных кругов
состоит во взаимном массовом делегировании своих
представителей соответственно в частный бизнес и в
Пентагон.
На службе в крупнейших корпорациях состоит
немало отставных офицеров и генералов Пентагона. Их
деятельность способствует еще большему укреплению
внутренних связей военно-промышленного комплекса.
Дослужившись до срока отставки, они охотно принимают
предложения начать работу в тех промышленных
компаниях, с которыми завязали контакты. Со своей стороны
частные компании с готовностью идут на
предоставление постов отставным военным. Ценность бывших
высокопоставленных деятелей министерства обороны
слишком велика. Ведь они сохраняют многочисленные связи
в Пентагоне и правительственных кругах.
Нанимая отставных генералов, руководители
корпорации видят в них «толкачей», с помощью которых
можно получить в министерстве обороны выгодные
военные заказы. Один из крупнейших авиационных
промышленников Шенк заявлял по этому поводу: «После второй
мировой войны родился новый тип промышленного
деятеля— мэнеджер. Это — военный человек, обычно со
звездами на плечах, который несет ответственность за
7 Б. Д. Пядышев
97

помощь в управлении самыми большими деловыми
операциями... Вместе с собой в гражданскую сферу он
приносит огромные знания и целеустремленность» *.
Для руководителей промышленного мира генералы
представляют источник суждений и оценок
складывающейся в мире военно-политической ситуации. В
специальном документе компании «Норт америкэн авиэйшн»
относительно требований к принимаемым на работу
высокопоставленным военным подчеркивается, что
офицеры должны «давать систематическую оценку военного
положения Соединенных Штатов на предстоящий
10-летний период».
В списках частных фирм можно найти фамилии
многих отставных военных. В конгрессе не раз поднимали
вопрос о необходимости заняться деятельностью
лоббистов в генеральских мундирах ввиду ее постоянно
возрастающих масштабов, однако лидеры
военно-промышленного комплекса препятствовали широкому изучению
этого вопроса. Когда же летом 1959 г. начала работать
подкомиссия специальных расследований Комиссии
палаты представителей по делам вооруженных сил,
возглавляемая Э. Хебертом, то на ее «слушаниях»
выявились разительные примеры сотрудничества военщины и
фабрикантов.
Сенатор П. Дуглас, изучая деятельность 100
важнейших военных компаний, на долю которых пришлось
около 75 процентов всех контрактов министерства обороны
США, выявил, что в 97 из них работало на
руководящих постах 768 офицеров-отставников в ранге
полковника и выше.
Наибольшее число отставных военных имели
корпорации, получающие крупнейшие военные контракты.
Фирмы «Локхид» и «Вестингауз» использовали свыше
60 полковников, генералов и адмиралов каждая.
Поставщик ракетного оружия для министерства обороны
«Дженерал электрик» принял 54 офицера, среди них 17
адмиралов и 7 генералов. 39 профессиональных военных,
ушедших со службы, использовала «Радио корпорейшн
Америка». Десятки отставных офицеров состояли в ад-
1 "Employment of Retired. Military and Civilian Personal by
Defense Industries; HR., 88th Congress, G. P. O. Washington, D.C,
1959.
98

министративных органах других корпораций,
работающих по заказам Пентагона.
На «слушаниях» в подкомиссии Э. Хеберта были
выявлены наиболее типичные примеры использования
отставных полковников и генералов в целях получения
выгодных военных заказов. Так, по мнению бывшего
помощника министра авиации США, а затем
вице-президента «Вестингауз электрик корпорейшн» Э. Хэггинса,
«между генералами его корпорации и сотрудниками
отдельных подразделений министерства обороны
существует тесная зависимость, и военно-воздушные силы без
консультаций с корпорацией редко приступают к
размещению отдельных заказов».
В последующие годы вторжение военных в частный
бизнес продолжалось. Десятилетие спустя после
«слушаний» в подкомиссии Э. Хеберта сенатору У. Прокс-
майру удалось получить подробные данные об участии
отставных офицеров в деятельности 100 крупнейших
компаний, связанных с выполнением военных заказов.
В их штаб-квартирах заметно прибавилось
администраторов и консультантов, которые еще вчера носили
военную форму.
Выяснилось, что в 100 ведущих военных
промышленных компаниях в 1969 г. работало свыше 2100 высших
офицеров, то есть почти в три раза больше, чем 10 лет
назад. В 1969 г. 10 первых гигантов военного бизнеса
использовали 1065 высших офицеров, десятилетие
назад их было 372 человека, или в три раза меньше.
История военно-промышленного комплекса полна
неприглядных примеров коррупции, злоупотребления
властью, политических и экономических афер
пентагоновских бизнесменов. Назначенный в правительстве
Никсона заместителем министра обороны Д. Паккард
сохранил деловые контакты со своей фирмой «Хьюллетт-
Паккард». Характер этих связей стал приобретать
масштабы политического скандала. Д. Паккард счел за благо
подать в отставку. Р. Гилпатрик, бывший заместителем
Макнамары в 1961 —1964 гг., получал «за услуги»,
оказываемые компании «Дженерал дайнемикс», ежегодно
20 тыс. долларов. Не дослужил своего срока в
Пентагоне министр флота США Ф. Корт. Он был вынужден
уйти в отставку после раскрытия махинаций с военными
поставками для «Континентал нэйшнл бэнк».
7*
99

Еще ранее под аккомпанемент политического
скандала досрочно закончил свою службу в Пентагоне
министр авиации в эйзенхауэровском правительстве Г. Тэл-
ботт. Он собственноручно выписывал военные заказы
для компании, в которой он оставался «специальным
партнером». Концерн «Литтон индастриз» в короткий
срок увеличил объем военного производства со 180 млн.
до 465 млн. долларов. Как выяснилось, в не малой
степени этому способствовал помощник министра по
вопросам сооружений и снабжения Т. Моррис. Когда
неблаговидные дела Т. Морриса всплыли на поверхность, он
сменил оффис в Пентагоне на кабинет в той же
«Литтон индастриз».
В Соединенных Штатах созданы и активно действуют
несколько ассоциаций, объединяющих руководителей
промышленных и военных кругов. В этих органах они
обсуждают проблемы, связанные с военной политикой
США, и разрабатывают мероприятия не только
экономического, но и политического характера.
Американская Ассоциация вооружений была
основана еще в 1919 г. Однако наиболее мощные и
влиятельные объединения военных и промышленников возникли
только в послевоенные годы как следствие
милитаризации экономики и политики Соединенных Штатов. Этот
вид сотрудничества генералитета и фабрикантов
особенно присущ военно-промышленному комплексу США.
В других капиталистических странах, даже с высоким
уровнем милитаризма, военно-промышленные
ассоциации не получили такого развития.
Руководители военно-воздушных сил и авиационных
корпораций создали в 1946 г. Ассоциацию ВВС. В ее
состав входят сотни компаний, занятых в производстве
самолетов и ракетного оружия, и 90 тысяч
индивидуальных членов. Из них свыше 40 тысяч являются
офицерами ВВС. Около 300 аэрокосмических фирм участвуют в
филиале Ассоциации — так называемой
«индустриальной программе». Ассоциация ВВС оказывает
существенное влияние на департамент авиации и на офицерский
состав американских ВВС.
Ассоциация издает ежемесячный журнал «Военно-
воздушный и космический сборник», 98 процентов
читателей которого составляют офицеры и генералы ВВС.
Вышедший в феврале 1969 г. номер, например, содержал
100

35 страниц рекламы военных корпораций. Бывший
командующий корпусом морской пехоты генерал Д. Шоуп,
ставший после ухода в отставку резким критиком
Пентагона, назвал «Военно-воздушный и космический
сборник» «официальным рупором доктрины американских
ВВС, их взглядов и пропаганды. Журнал ратует за
такую политику ВВС, от одобрения которой
воздерживаются даже в министерстве обороны. Обильная смесь
рекламы военных подрядчиков, пропаганды и
авиационной доктрины, постоянно повторяемая читателю,
производит на него впечатление гипноза» *.
Вокруг созданной в 1950 г. Ассоциации армии США
группируются военные корпорации, чье производство
ориентировано на нужды сухопутных сил Америки.
Руководители этих промышленных объединений часто
прибегают к помощи офицеров и генералов, находящихся
на действительной службе (всего свыше 100 тысяч
членов). Своей главной задачей Ассоциация провозгласила
обеспечение «поддержки и понимания общественностью
целей армии», то есть агрессивных и экстремистских
приготовлений. Эта милитаристская организация щедро
финансируется: ее доходы составляют около 1,5 млн.
долларов, причем треть этой суммы поступает за счет
рекламы военной продукции в издаваемом Ассоциацией
журнале «Арми». Один из руководителей Ассоциации
откровенно назвал ее связующим звеном между армией
и работающей по заказам Пентагона индустрией. Ее
функция — обеспечить военно-промышденные монополии
необходимой информацией о прибыльных заказах
министерства обороны.
Руководители Морской лиги США называют себя
«гражданской дланью флота». Эта «длань» охватывает
свыше 40 тысяч индивидуальных членов (в отличие от
Ассоциаций армии и ВВС в Лиге не могут состоять
офицеры действительной службы) и сотни
промышленных фирм. Эти объединения фабрикантов оружия и
военных членов активно участвуют в острой борьбе,
постоянно идущей между отдельными видами вооруженных
сил и промышленными корпорациями за реализацию
дорогостоящих проектов новых систем оружия, за
прибыльные заказы.
1 "Atlantic", April 1969.
101

В 1950 г. в Америке была учреждена Промышленная
ассоциация национальной безопасности. Ее цели, как
подчеркивается в официальной декларации, состоят «в
установлении тесных рабочих отношений между
промышленными корпорациями и теми исполнительными
учреждениями правительства США, которые целиком
или частично ведают национальной безопасностью,
прежде всего с министерством обороны, а также Комиссией
по атомной энергии и другими». В Ассоциацию входит
более 500 промышленных компаний, занятых в военном
производстве. Ее руководители следят за вопросами
военной политики США, участвуют в разработке
некоторых аспектов военно-политических планов.
«Высшим форумом обсуждений и контактов
основных партнеров по военно-промышленному комплексу из
числа лидеров Пентагона и руководства делового мира
Америки» назвал адмирал Риковер Промышленный
консультативный совет. В его состав входят президенты
«Дженерал дайнемикс», «Боинг», «Авко», «Дженерал
электрик» и других гигантов военного бизнеса. Четыре
раза в год высшие чины Пентагона вместе с
руководителями ведущих промышленных компаний обсуждают
здесь на двухдневных совещаниях проблемы военного
производства, разработки новых видов оружия,
заключения контрактов. В ходе работы совета затрагиваются
вопросы внешней политики и стратегической ситуации.
Контракты, получаемые от Пентагона с помощью
разного рода махинаций, «нужных людей» на ключевых
постах в министерстве обороны, оборачиваются для
фабрикантов оружия баснословными прибылями.
Заправилы военно-промышленного комплекса стараются
утаить подлинные размеры своих барышей, делаются
попытки принижения доходов военных
промышленников. В одном официальном докладе, подготовленном для
Белого дома, подчеркивается без обиняков: «Слишком
частые разговоры о прибылях могут отвлечь внимание
от других вопросов военного производства, поэтому в
интересах дела лучше не заострять этого вопроса»1.
В действительности фабриканты оружия получают
на 20—30 процентов прибылей больше компаний, произ-
1 Report to the President and the Secretary of Defense on the
Department of Defense, 174.
102

водящих невоенную продукцию. Сплошь и рядом
выявляются случаи скандально высоких даже для военно-
промышленного комплекса прибылей.
В 1969 г., например, генеральный контролер
расходов правительства США проанализировал 22 контракта
на поставку запасных частей для авиации, заключенных
управлением материальной частью с фирмой «Лайонел-
Пасифик» (Калифорния). По всем этим контрактам
фирма получила 88 тыс. долларов. Генеральный
контролер установил, что действительная стоимость
поставленной продукции, включая общие расходы, составляет
всего лишь 25 тыс. долларов, а 63 тыс. долларов
представляют собой прибыль. Поскольку ежегодно военные
корпорации получают заказы на многие миллиарды
долларов, постольку для военно-промышленного комплекса
гонка вооружений поистине служит золотым дном.
ТЕХНОКРАТЫ-МИЛИТАРИСТЫ
В прощальном выступлении президент Эйзенхауэр
рост военно-промышленного комплекса США связывал
с технической революцией. «В настоящее время,—
говорил президент,— исследовательская работа стала более
управляемой, разветвленной и дорогостоящей...
Изобретатель-одиночка, размышляющий в своей мастерской,
уступил место специальным группам ученых в
лабораториях и на испытательных площадках... На смену
каждой старой грифельной доске пришли сотни электронных
компьютеров. Над национальной наукой навис мрачный
призрак господства федеральных властей, распределения
фондов и силы денег» К
Американская наука, широкая сеть
научно-исследовательских учреждений поставлены на службу военно-
промышленному комплексу. Для руководителей США
не было колебаний относительно выбора путей для
современной научно-технической революции. С самого
начала научно-техническая деятельность была направлена
в русло милитаризма, с учетом интересов политики «с
позиции силы». Величайшие открытия современности
обращены в условиях капитализма против человека, ста-
1 "New York Times", January 19, 1961.
103

новятся источником бед и опасностей. «...Каждая вещь,—
писал К. Маркс,— как бы чревата своей
противоположностью. Мы видим, что машина, обладающая чудесной
силой сокращать и делать плодотворнее человеческий
труд, приводит к голоду и изнурению. Вновь открытые
источники богатства благодаря каким-то роковым чарам
становятся источниками лишений» 1.
Источниками огромных бед для народов стали
попавшие в руки американской военщины плоды
деятельности ученых в наиболее важных областях науки и
техники. Так, несмотря на протесты ученых, работы в
области ядерной науки и техники были подчинены
требованиям агрессивного курса правящих кругов США.
Атомное оружие стало основой военно-политических
расчетов господствующего класса Америки в первые
послевоенные годы.
Когда человечество вступило в космическую эпоху,
лидеры военно-промышленного комплекса стремились
поставить ракетную технику, космонавтику на службу
стратегии «массированного возмездия» и последующих
военно-политических доктрин Соединенных Штатов
Америки. В настоящее время в США в военном деле
используются открытия и результаты исследований
специалистов по электронике, кибернетике, микробиологии и
другим наукам. Американская наука, развиваясь
милитаристским руслом, получила огромные финансовые
возможности, индустриальную базу.
В Соединенных Штатах сложилась элита
технократов, научно-технические круги. Они целиком находятся
на содержании у магнатов военного бизнеса и тесно
связали свою изобретательскую деятельность и
технические способности с тактико-техническими заданиями и
потребностями Пентагона. Так называемые
«гражданские милитаристы» — это многочисленная армия ученых,
специалистов в области точных наук, техники,
теоретиков истории, философии, социологии. «Не только
военные лидеры сами по себе содействуют росту нового
милитаризма,— констатирует в книге «Творцы политики»
американский военный исследователь Д. Донован.—
Возникла новая порода гражданских воителей, деятелей,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения. Т. I.
Госполитиздат, 1955, стр. 318.
104

рожденных «холодной войной» и новой технологией.
Они занимают важное место в рещении вопросов
национальной безопасности»х. Военно-промышленный
комплекс направляет ум и энергию этих ученых и инженеров
на обслуживание нужд агрессивной военщины США.
Эти люди не особенно задумываются над
необходимостью ограничения вооружений. Внутри элиты между
специалистами в разных областях военной техники все
время идет подспудная борьба, провоцирующая новые
циклы в гонке вооружений, прогнозирующая технологию
производства оружия, создание новых поколений
вооружений, пресловутое «соревнование наступательных и
оборонительных систем оружия».
В рамках военно-промышленного комплекса наука,
военщина и бизнес сплелись в один тесный клубок
интересов и взаимодействия на поприще расширения военной
промышленности, пополнения арсеналов Пентагона
новыми смертоносными видами оружия. Пятидесятые годы
явились рубежом, с которого резко возросли масштабы
вовлечения американской науки в дела
военно-промышленного комплекса. Запуск первого советского спутника
Земли был воспринят заправилами Пентагона сигналом
к новой, еще большей концентрации усилий в научно-
технической сфере. На первый план выдвигаются
срочные меры по развитию науки, скорейшей технической и
производственной реализации открытий с военной
направленностью.
В середине 50-х годов лидеры военной машины США
пришли к заключению, что их собственные возможности
в области научных исследований и развития были явно
недостаточны, чтобы встретить вызов научно-технической
революции в военном деле и обеспечить разработку и
создание новых, невиданных прежде по сложности и
стоимости поколений оружия. Пентагон полагался
раньше на частные фирмы только в производстве
вооружений, осуществляя своими силами исследовательские
работы. Теперь возникла необходимость возложить на
частный сектор задачи проектирования и разработки
систем вооружений. Особенно преуспели в этом
направлении военно-воздушные силы, разместившие в военной
1 J. Donovan. Makers of Policy. New York, 1970, p. 17.
105

промышленности многомиллиардные заказы на
разработку проектов современного оружия.
В современных условиях существенно изменился сам
характер разработки нового оружия, в основном под
влиянием резко возросшей его технической сложности.
Теперь, по мнению американских специалистов, не
может быть и речи об упрощенной схеме: научное
открытие— технологическая разработка — создание нового
образца оружия. Современная система оружия является
синтезом многих достижений в различных областях
науки и техники, поэтому для ее создания требуется
согласованная и целенаправленная деятельность большого
числа научных и технических коллективов.
Во взаимоотношениях государственного военного
ведомства США и частного бизнеса открылась новая
полоса еще более широких и плотных связей. Военная
промышленность получила сильный толчок к увеличению
объема производства. Именно в этот период в рамках
военного бизнеса интенсивно развиваются индустрия
изобретательства, научно-технических работ, мощные
исследовательские корпорации, разного рода «фабрики
мысли», не принадлежащие правительству, но
работающие по подрядам Пентагона.
На нужды военно-научных изысканий в Соединенных
Штатах направлены огромные средства. Затраты на
научные исследования выросли в США с 3 млрд.
долларов в 1950 г. до 30 млрд. долларов в начале 70-х годов,
причем львиная доля этих ассигнований идет на нужды
военных. По мнению президента Кеннеди, оборонная,
космическая и атомная программы США поглощали две
трети всех специалистов, занятых в области
научно-исследовательских поисков. Он признавал, что
Соединенным Штатам «приходится платить высокую цену,
идя на резкое лимитирование и так недостаточных
научных и инженерных кадров, требуемых для работы в
гражданских секторах экономики». «Медные каски» не
останавливались ни перед чем, чтобы обеспечить
продвижение научно-технических изысканий военного
назначения. Они стремились тем самым повысить
эффективность отраслей промышленности, выпускающих
новейшие виды вооружений. Особое внимание при этом
концентрировалось на исследованиях в области аэрокос-
106

мической, радиоэлектронной и других промышленных
отраслей, выполняющих подряды Пентагона.
Правительство США провело решительную
реорганизацию всей системы руководства научной
деятельностью. Оно преследовало главную цель — мобилизовать
научно-технические ресурсы на службу политики «с
позиции силы». Управление деятельностью ученых
концентрировалось в руках правительства, создавались
централизованные ведомства, ответственные за крупные
научно-технические направления, такие, как Комиссия
по атомной энергии и Национальное управление по
исследованию космического пространства.
Вокруг Пентагона как эпицентра строится работа
десятков крупных научно-исследовательских
организаций с многотысячным персоналом, занятым разработкой
проектов от миниатюрных транзисторов до огромных
баллистических ракет.
Руководство Пентагона по примеру так называемого
«манхэттенского проекта», созданного в военный период
для работ над атомной бомбой, организует группы
специального назначения, в которые объединяет ведущих
ученых и инженеров разных профилей для разработки
отдельных систем оружия. Такие группы нередко
возглавляются специалистами из числа профессиональных
военных. Адмиралы Риковер и Рейборн руководили
проектом по созданию атомной подводной лодки, генералы
Шривер и Терхьюн работали над баллистическими
ракетами ВВС, высшие военные чины авиации, флота и
армии возглавляли ряд других групп специального
назначения.
Министерство обороны США финансирует половину
всех исследований в области естественных наук,
проводимых в американских университетах. «Пентагон стал
главным фактором в развитии исследований в
последние десятилетия,— заявил в этой связи заместитель
министра обороны Д. Паккард.— Конечно, некоторые
другие ведомства также поддерживали программы,
направленные на общий прогресс технологии, но их
содействие было на более низком уровне, чем участие
министерства обороны»1.
На дрожжах военного бизнеса Массачусетский ин-
1 "U.S. News and World Report", Aug. 3, 1970.
107

ститут технологии (МИТ) превратился в разветвленную
организацию, входящую ныне в число 25 ведущих
военных концернов США. Крупным научным центром,
выполняющим заказы Пентагона, является Стэнфорд-
ский научно-исследовательский институт. В 1970 г. он
выполнил заказов на сумму свыше 60 млн. долларов,
причем около половины из них составляют военные
контракты. По заказам Пентагона здесь
разрабатываются темы, связанные с развитием химического и
бактериологического оружия, с проектированием отдельных
компонентов новейших систем оружия. Институт
принимал участие в «научном» обеспечении военных авантюр
американской политики в Юго-Восточной Азии. Его
сотрудники проводили секретные исследования в районе
дельты Меконга в интересах ВМС, изучали условия
повышения эффективности армейских полевых
радиостанций в джунглях. 55 сотрудников этого института были
прикомандированы к таиландско-американскому
военному центру в Бангкоке, где проводилась разработка
методов противопартизанской борьбы.
Такой же характер носит деятельность связанного с
Пентагоном университета Джона Гопкинса, Института
оборонных анализов, «Митр корпорейшн» и многих
других научных учреждений США.
По контрактам Пентагона университеты занимаются
разработкой самых различных проблем.
В течение многих лет Пентагон осуществляет
долгосрочный проект «Темис» с целью «стимулировать
создание дополнительных научных центров и активизировать
уже существующие исследовательские организации» по
выполнению работ военного характера. В рамках этого
проекта министерству обороны выделены ассигнования
(на 1970 г.— в объеме 33 млн. долларов) на научные
работы в 52 университетах США. Дело не
ограничивается только пределами Америки — в соответствии с
проектом «Темис» исследовательские работы по подрядам
Пентагона осуществляются в 62 университетах 44
зарубежных государствх.
В экспериментальных лабораториях Пентагона
широко используются иностранные ученые, попавшие в
1 W. Р г о х m i г е. Report from Wasteland. American Military-
Industrial Complex, p. 10.
108

Соединенные Штаты в процессе «утечки умов» из
других стран. Только в одном 1967 г. в США иммигрировало
свыше 40 тыс. научных и технических работников.
Немалое число из них попало на службу милитаризму США.
Иногда это происходит без их ведома, так как наймом
занимаются автономные исследовательские центры,
которые своим «гражданским» уставом привлекают
ученых, избегающих открытого сотрудничества с
Пентагоном. Проводя отбор научных работников в качестве
консультантов и внештатных сотрудников, рекомендуя
исполнителей тех или иных контрактов в области
научных исследований в военных целях и создавая
«нейтральное» окружение для встреч генералов с
профессорами, такие автономные исследовательские центры
часто обеспечивают министерству обороны лучшие кадры
из числа имигрирующих в Соединенные Штаты
иностранных ученых.
Начав гонку военных исследований,
военно-промышленный комплекс США максимально использует
ресурсы кибернетики, электроники, математики, физики и
других наук для решения научно-технических проблем
подготовки к войне.
В 60-х годах в военно-промышленном комплексе
Соединенных Штатов развернулся настоящий бум
планирования, интенсивной разработки новых методических
вопросов и аспектов прогнозирования социальных
процессов, научно-технического и экономического развития.
Исследование научно-технических методов
прогнозирования началось в системе министерства обороны США
и, распространившись затем на другие ведомства,
приняло весьма широкие, поистине индустриальные
масштабы. От разработок краткосрочных программ военно-
стратегического, бюджетного и экономического
характера стали переходить к комплексным исследованиям,
рассчитанным на длительный период.
Военно-промышленные корпорации довели расходы
в конце 60-х годов до 100 млн. долларов на
прогнозирование собственными силами и около 10 млн. долларов
на приобретение соответствующей продукции
специализированных учреждений.
С помощью электронно-вычислительных машин и
математических методов военные круги пытаются
решать общие вопросы военной теории, бюджета, направ-
109

ления строительства вооруженных сил. При оценке
эффективности новых комплексов вооружений и
перспективных систем оружия используются теория
вероятностей и теория массового обслуживания. Математическое
программирование применительно к разработке новых
средств ведения войны позволяет решать задачи
оптимального развития системы вооружения с учетом
экономических показателей, исследовать влияние различных
научно-технических открытий на эффективность
создаваемых образцов вооружения. Сетевые методы находят
все большее применение в различных областях
управления войсками.
В 70-е* годы в США возникла комплексная группа
исследовательских учреждений, разрабатывающих по
заказам военно-промышленного комплекса проблемы
будущего развития военной стратегии, экономики и
международных отношений на основе широкого применения
методов системного анализа, математического
моделирования, применения электронно-вычислительной
техники и автоматизированных информационных систем.
К началу 70-х годов прогнозы научно-технического,
военного, экономического, социального и политического
характера разрабатывали более 600 крупных
промышленных фирм, десятки исследовательских институтов и
государственных организаций.
В Соединенных Штатах созданы специальные органы,
которым поручено обобщение работ прогнозирующих
институтов в национальном масштабе. При конгрессе США
существует Национальная комиссия по технике,
автоматизации и экономическому прогрессу, учреждены
Национальная плановая ассоциация, «Комиссия 1976
года» и ряд других исследовательских центров. В
Вашингтоне создано общество «Будущее мира», образован
Совет консультантов по социальным вопросам при Белом
доме, создан объединенный Социальный комитет
конгресса для рассмотрения ежегодных
социально-политических прогнозов, представляемых президенту.
Долгосрочные прогнозы делаются на десять — тридцать лет вперед.
В значительной мере они строятся с учетом
требований военных кругов США, через призму их взглядов
на характер будущего развития международных
отношений.
Анализируя изменения в сфере политики и войны,
по

привнесенные развитием иауки и техники, Ф. Энгельс
отмечал в свое время, что «технический процесс
революционизировал все военное дело». Тем более это верно
для нынешнего мощного развития средств ведения
войны, достигнутого на базе широкой научно-технической
революции, происходящей последнюю четверть века в
мире. Атомное, а затем и термоядерное оружие,
стратегическая авиация и межконтинентальные баллистические
ракеты коренным образом изменили характер военного
дела, сделали необходимыми периодический — по мере
создания качественно новых видов оружия — пересмотр
стратегических концепций, йереоценку задач и целей
внешней политики США.
В нынешней внешней политике Соединенных Штатов
наметились и активно внедряются в жизнь элементы
реализма, выразившиеся, в частности, в стремлении
урегулировать назревшие проблемы в отношениях с
Советским Союзом. Однако военно-промышленный
комплекс не склонен безропотно склонять голову перед ходом
событий, сколь желательны они ни были бы для
большинства американцев.
Призывы сократить военные расходы, сообщает
американская печать, раздаются все громче, и руководящие
военные лидеры обеспокоены; их главное опасение
вызывается «перспективой того, что потепление в
отношениях с Россией может дать основание чрезмерно
ослабить американские вооруженные силы». Круги,
связанные с военно-промышленным комплексом, надеются,
что спустя какое-то время они смогут перейти в
контрнаступление против разрядки напряженности 1.
Союзники этих сил — военщина НАТО,
обеспокоенная «возможным ослаблением военных обязательств
США перед своими союзниками»,— продолжают вести
себя так, как будто мир еще не вышел из бункеров
«холодной войны».
В то же время нельзя не заметить в связи с этим
активизацию в США милитаристских сил, упорно
стремящихся обеспечить во что бы то ни стало
военно-техническое превосходство Соединенных Штатов Америки.
Сейчас на научно-исследовательские и
опытно-конструкторские работы возлагаются все возрастающие надеж-
1 См. «Правда», 3 июля 1973 г,
111

ды, о чем говорит увеличение ассигнований. После
кратковременного и незначительного спада в конце
60-х годов финансовые обязательства по военным
научно-исследовательским и опытно-конструкторским
работам растут и в 1973 финансовом году достигли рекордной
цифры — 8,5 млрд. долларов К
В 70-е годы реакционные заправилы Пентагона все
чаще предпринимают попытки связать сложнейшие
проблемы, выдвигаемые научно-техническим прогрессом, с
политическими и военно-политическими доктринами и
экономическими возможностями страны, надеясь
заложить теоретическую базу для рациональной
военно-технической политики. При этом техническому
превосходству придается столь важное значение, что оно считается
неотъемлемым элементом военной мощи Соединенных
Штатов. По этому поводу бывший в то время министром
обороны М. Лэйрд прямо заявлял: «Любая оценка
будущих военных потребностей США должна включать
программу обеспечения нашего непрерывного технического
превосходства»2.
Обеспечение технического превосходства в области
вооружений является основным содержанием
современной военно-технической политики Америки.
В наше время в США наблюдается рост влияния
политических факторов на многие научно-технические
работы, острее ставится вопрос об учете данных военной
науки и опыта боевых действий.
При анализе утвержденных программ разработки
новых систем оружия и официальных заявлений
руководителей министерства обороны вырисовывается ряд
основных направлений военно-технической политики США на
ближайшие годы, соответствующих текущей
внешнеполитической доктрине Вашингтона.
Это — дальнейшее совершенствование стратегического
оружия; широкая модернизация боевых средств сил
общего назначения; усиление внимания к развитию средств
управления и связи и повышению их живучести;
укрепление военно-технического сотрудничества США с их
партнерами по военным блокам; дальнейшее улучшение орга-
1 См. «Правда», 30 июня 1973 г.
2 Statement of Secretary of Defense M. R. Laird before the Senate
Armed Services Committee on the FY 1973 Defense Budget and FY
1973—77 Program. February 15, 1972. Washington D.C., p. 8.
11?

низации исследований и разработок и совершенствование
методов закупки оружия и военной техники и т. д.
Открытия и изобретения ученых Пентагон спешит
претворить в современное оружие. По подсчетам
американских экспертов, в послевоенный период в области
вооружений не менее пяти поколений качественно новых
видов оружия сменяли друг друга.
В технологической гонке особое внимание уделяется
качественному совершенствованию стратегического
вооружения. Всего на стратегические силы (если учесть
расходы на научно-исследовательские работы, на
производство и эксплуатацию ракет, на средства управления
и разведки) США затратили в 1972 г. около 20 млрд.
долларов.
Военно-политическое руководство США продолжает
уделять большое внимание развитию авиации. На основе
достижений аэродинамики, ракетодинамики, баллистики
и других наук делаются попытки создания летательных
аппаратов, достигающих гиперзвуковой скорости
(примерно в пять раз выше скорости звука).
В области ракетного оружия в США идет
совершенствование баллистических ракет в направлении
повышения их боеготовности, точности, защищенности старта,
увеличения возможностей преодоления противоракетной
обороны. Эти военно-технические проблемы в
Соединенных Штатах рассчитывают решить при создании
баллистических ракет следующих поколений.
В бюджете Пентагона на 1974 г. предусмотрены
несколько миллиардов дополнительных ассигнований на
ускорение темпов создания новой ракеты с большей
дальностью действия для подводных лодок и подводной
лодки-ракетоносца «Трайдент» с ядерной силовой
установкой принципиально нового класса, на
усовершенствование стратегического бомбардировщика «В-1», на
строительство трех больших реактивных самолетов, которые
были бы использованы президентом в качестве
командного пункта и для проведения ряда
научно-исследовательских программ, связанных с созданием новых видов
стратегических вооружений.
«Вся загвоздка в том, — сокрушается генерал Д. Гэ-
вин, — что военное ведомство настаивает на
необходимости использовать каждую крупицу новых технических
знаний в ущерб нашему хозяйству, требуя выделения
8 Б Ц. Пядышев
113

непомерно крупных средств в оборонный бюджет; от
этого начинает страдать экономика, а вслед за ней и
наша стратегия».
Раскрывая масштабы научно-технической гонки в
целях создания современных вооружений, руководители
военных кругов США заявляют, что в начале 70-х годов
в министерстве обороны имелись программы создания
новых систем оружия общей стоимостью в 100 млрд.
долларов. Работы по созданию относящихся сюда ракет
«Посейдон» и «Минитмен-Ш», четырех ядерных
авианосцев, подводных лодок и некоторых других видов
оружия уже начаты. В числе находящихся «на подходе»
проектов — реактивный истребитель-бомбардировщик,
реактивные истребители и т. д. Американская наука,
находящаяся на службе у генералов Пентагона, армия
технократов-милитаристов прочно «запрограммированы» на
разработку проектов создания все новых образцов
оружия.
ПЕРИФЕРИЯ КОМПЛЕКСА
Сфера деятельности военно-промышленного
комплекса распространяется сегодня практически на всю
территорию Америки, на все американские штаты. Широкий
поток ассигнований Пентагона оседает не только в
сейфах фабрикантов оружия. От щедрот военщины
кормятся местные боссы из числа мелкой буржуазии,
профсоюзные деятели и рабочая аристократия. Все они помогают
хозяевам военных предприятий в максимальной степени
эксплуатировать рабочих. Эти группы американской
социальной структуры составляют как бы периферию
военно-промышленного комплекса, примыкают к
главным его участникам — военщине и фабрикантам.
Влияние и позиции военно-промышленного
комплекса, зависимость от него различных кругов американского
общества и населения тем сильнее, чем солиднее
представлена в том или ином штате прежде всего военная
промышленность. Складывается определенная
специализация военного производства по различным районам
США. Северо-восточные и центральные штаты, прежде
всего Мичиган с его исторически развитой
автомобильной индустрией, поставляют вооруженным силам свыше
двух третей танков и автомобилей. Корпорации, распо-
114

ложенные на Тихоокеанском побережье, получают более
половины заказов на ракетное оружие и космические
системы. Около половины электронного оборудования
Пентагону поставляют северо-восточные и среднеатлан-
тические штаты, в том числе Новая Англия,
Массачусетс, Нью-Йорк и Нью-Джерси 1. В этих районах
население, местные власти, профсоюзное движение находятся
в особенно сильной зависимости от военщины.
В последнее время происходят существенные
изменения в географии военно-промышленного комплекса.
При сохранении значимости восточных и
северо-восточных районов Америки в военном бизнесе центр тяжести
производства новейшего оружия переместился на
некоторые южные и западные штаты. Всего лишь в пяти из
них размещено 80 процентов авиационной
промышленности, сюда поступает 70 процентов многомиллиардных
ассигнований на ракетные и космические программы.
Именно в этих штатах в последние годы возникли новые
огромные предприятия аэрокосмической
промышленности: «Дженерал дайнемикс» в Техасе, «Локхид» в
Джорджии, «Дуглас» в Миссури, «Н. А. Роквелл» и
«Локхид» в Калифорнии, «Боинг» в штате Вашингтон.
Особое положение в системе военно-промышленного
комплекса занимают два штата — Калифорния и Техас.
Здесь размещается треть всех контрактов Пентагона.
Калифорнии принадлежит ведущее место по объему
заказов в основных категориях военной продукции:
производстве ракетного оружия и космических систем
(46 процентов общего объема), военно-строительного
оборудования (44 процента), электронного и
телекоммуникационного оборудования (21 процент), авиационного
оборудования (20 процентов) и т. д.
С калифорнийскими фабрикантами оружия остро
конкурируют военные промышленники из Техаса. Согласно
данным министерства обороны, в 1969 финансовом году
Техас получил 17 процентов всех военных заказов, тогда
как на долю Калифорнии пришлось 15 процентов. По
объему производства самолетов и авиационных моторов,
топлива и разного рода вооружений Техас занимает
одно из первых мест среди других штатов Америки.
1 U.S. Department of Defense. Military Prime Contract Awards by
Region and State, Fiscal Year 1968.
8*
115

Повсюду в американских штатах, в районах, на
которые приходятся главные заказы Пентагона, ревностными
союзниками и клиентами военно-промышленного
комплекса выступают верхушка профсоюзов, боссы АФТ —
КПП. Военщина направляет часть средств на подкуп
реакционных профсоюзных лидеров. Крупные
профсоюзные руководители — это супербюрократы, получающие
в год от 100 тыс. до 200 тыс. долларов. Они отличаются
реакционностью взглядов, проповедуют антикоммунизм,
безоговорочно поддерживают агрессивный курс
военщины.
Выступая в роли надсмотрщиков в армии труда на
предприятиях военно-промышленного комплекса,
профсоюзные боссы, чтобы сломить антивоенные настроения
среди трудящихся, прибегают к низкопробному обману,
демагогии, фальсификации. Самые распространенные
их демагогические приемы — расширение военного
производства, гонка вооружений, развязывание агрессивных
авантюр за пределами Америки — дают возможность
зарабатывать на хлеб насущный миллионам американцев.
Сокращение же военных программ грозит якобы
бедствиями американским рабочим. Здесь профбоссы говорят
явно с голоса пентагоновских деятелей, которые ратуют
за расширение военного бизнеса во имя «процветания
страны».
В лице Пентагона и кругов военного бизнеса США,
заявлял бывший министр обороны К. Клиффорд в
Промышленной ассоциации национальной безопасности, мы
располагаем военно-промышленной командой,
обладающей уникальными ресурсами опыта, инженерным
талантом, управленческим опытом и возможностями для
решения любых проблем, в том числе и в области образования
и социального благополучия. Втолковывая в сознание
американских трудящихся подобные идеи, пентаго-
новско-профсоюзные пропагандисты пытаются добиться
от рабочих безропотного участия в производстве
смертоносного оружия.
С аналогичных позиций руководители , АФТ — КПП
вели кампанию в оправдание и поддержку линии
военщины на агрессию в Индокитае. Конечно, война имеет
мрачные стороны, говорят они простым американцам, но
вместе с тем она помогает рассосать безработицу.
Судите, мол, сами: в 1965—1967 гг., то есть в период самой
U6

интенсивной эскалации агрессии, число рабочих мест в
военной промышленности увеличилось почти на 1 млн.
Когда же правительство Р. Никсона объявило о
намерении сократить численность американских войск в
Южном Вьетнаме, профсоюзные боссы забили тревогу.
Сокращение американского военного участия в
индокитайской войне поведет к уменьшению числа рабочих мест в
оружейном бизнесе, запугивали они рабочих, тем самым
стараясь вызвать среди широких слоев населения
недовольство любыми мерами сокращения гонки
вооружений.
Не бездействует и Пентагон. Военные деятели
исправно помогают профсоюзным боссам проводить
бессовестный шантаж трудящихся. Например, в марте 1970 г.
Лэйрд объявил, что будет осуществлена экономия в
военном бюджете на общую сумму 914 млн. долларов за
счет 371 оборонного объекта. На другой день
представитель Пентагона пояснил американской общественности:
в течение двух лет будут уволены несколько десятков
тысяч служащих, Калифорния потеряет ПО млн.
долларов зарплаты, Техас — 62 млн. «Вся эта программа
навязана бюджетными соображениями, — заявил он, — не
Пентагоном. Вследствие сокращения бюджета,
проводимого конгрессом, по всей вероятности, это будет не
последняя ликвидация рабочих мест в текущем году».
Продажное профсоюзное руководство не преминуло
воспользоваться такими заявлениями для усиления кампании в
поддержку военно-промышленного комплекса. Совет
профсоюзов рабочих металлургической промышленности
северо-восточных штатов, в частности, принял
резолюцию, требующую от президента Никсона и от конгресса
положить конец сокращению оборонного бюджета,
которое «угрожает национальной безопасности». В ход были
пущены все пропагандистские средства, дабы не
допустить сокращения расходов американской военщины.
Поддержка со стороны профсоюзов имеет большое
значение для военных и военной промышленности. Ведь
АФТ — КПП (свыше 13 млн. членов) располагает одним
из самых активных лобби в конгрессе и в стране.
Согласно сведениям, опубликованным в «Конгрешнл куо-
терли», это профсоюзное объединение опередило все
другие национальные организации по расходам на лобби
за 20-летие — с 1947-го по 1966 год включительно. За
117

ним следовал Американский легион, другой ссдазник
комплекса.
Располагая многими важными рычагами воздействия,
военно-промышленный комплекс цепко держит в своих
руках экономическую и политическую жизнь во многих
районах Америки, судьбы миллионов американцев.
Подкупая боссов профсоюзного движения и
подкармливая рабочую аристократию, военно-промышленный
комплекс пытается демобилизовать прогрессивное
антимилитаристское движение в стране, склонить массы к
иллюзии получения выгоды от милитаризации политики и
экономики США.
Ориентацией экономической жизни страны на нужды
агрессивного курса, затратами несчетного количества
материальных, людских и финансовых ресурсов на
гонку вооружений и военные авантюры Пентагона правящие
круги США не добились поставленных перед собой целей.
Противоречащая коренным интересам американской
нации деятельность военно-промышленного комплекса
усугубляет кризис внутренней, военной и внешней
политики Соединенных Штатов.
Гигантские непроизводительные расходы
военно-промышленного комплекса являются причиной нарастания
беспрецедентных по своей остроте политических и
социальных конфликтов в Соединенных Штатах: из-под
контроля вышла инфляционная спираль, проявилась
явная неспособность современной американской буржуазии
предложить народу сколько-нибудь приемлемые цели и
идеалы, продолжаются метания реакционных кругов,
ищущих выход из тупика на путях рискованных
авантюр, оппозиция официальному курсу правящих кругов
превращается из локальных вспышек в растущее
массовое антивоенное движение. Все это говорит о
складывающейся внутри Соединенных Штатов новой, чреватой
серьезными последствиями политической обстановке, о
глубине кризиса, в который страну завел милитаризм.
Для все большего числа американцев становится
очевидной пагубность линии на милитаризацию экономики
Америки, бесконтрольное расходование средств
военщиной. Многие убеждаются в том, что удовлетворение
беспримерных требований военно-промышленного комплекса
в течение последней четверти века отнюдь не превратило
Америку в военную сверхдержаву. Хотя высокая и
попе

стоянно растущая доля валового национального
продукта США идет на военные цели, признает бывший
помощник министра обороны США А. Ярмолинский,
Соединенные Штаты не могут полагать, что это автоматически
делает их позиции более обеспеченными. Поскольку в
области наступательного стратегического оружия
происходят огромные технологические изменения, «способность
ограничения ущерба» на каждый доллар ассигнований
сокращается. Другими словами, заключает А.
Ярмолинский, в то время как военная мощь Соединенных Штатов
может возрастать в абсолютном смысле, национальная
безопасность может тем не менее уменьшаться *.
В Соединенных Штатах ширятся выступления с
критикой деятельности военно-промышленного комплекса, с
разоблачением махинаций и злоупотреблений его
участников. При поддержке некоторых конгрессменов и
представителей деловых кругов, не занятых в военном
бизнесе, видный в прошлом деятель министерства обороны
США Э. Фитцджеральд выступил с памфлетом «Жрецы
разбазаривания»2, в котором с фактами в руках показал,
что стоимость создания самолета С-5А была
неоправданно за»вышена авиационными фабрикантами на 2 млрд.
долларов. По его данным, расходы на ракеты «Минит-
мен» превысили на 4 млрд. долларов заранее
намеченную сумму, а за самолет «ТФХ» Пентагон переплатил
подрядчикам 2,5 млрд. долларов. Главная цель военных
расходов, пишет автор, состоит в обогащении военно-
промышленного комплекса. Молодежь, говорится в
памфлете, не хочет подчиняться безропотно приказам и
бросаться безумно в дьявольский вулкан, который ей готовят
генералы. «Жрецы Пентагона» вынуждены признавать
это, но они «полны решимости пресечь всякую ересь,
покарать еретиков, навязать всем послушание», пишет
Фитцджеральд. Жестокие репрессии, расправы с
думающими по-иному — это отнюдь не «отдаленная неприятная
перспектива», а нынешняя американская
действительность.
Против группы членов конгресса, высказывающих
сомнение в целесообразности повышенных военных
расходов, выдвигаются обвинения «в стремлении к односто-
1 A. Y а г m о 1 i n s k у, op. cit. p. 238.
2 Е. Fitzgerald. The High Priests of Waste. New York, 1970.
119

роннему разоружению». Других конгрессменов обвиняют
«в сотрудничестве с тайным директоратом,
организованным левыми элементами». Несколько гражданских
специалистов были изгнаны с работы и объявлены
предателями за их сообщения в конгресс о
недоброкачественности продукции некоторых военных фирм. Сотрудникам
видного публициста, выступающего с разоблачающими
Пентагон материалами, было запрещено поддерживать с
ним, как с коммунистом и сумасшедшим, отношения.
Специалист, обнаруживший преднамеренное завышение
на 300 млн. долларов в расчетных сметах на проект
электронной системы для самолета «F-III», был
«изолирован и подвергнут общественному и профессиональному
остракизму». Фирма консультантов, сообщившая о
перерасходе 500 млн. долларов на создание мотора для того
же самолета, «была поставлена в такое положение
военными властями, что ей пришлось прекратить все
операции».
Люди, имеющие отношение к Пентагону, пишет автор,
знают «смысл слежки со стороны секретной полиции,
подслушивания, проверки почты и даже мусорных
корзин», «смысл морального уничтожения и экономической
расправы».
Всевластие и засилие военщины, миллиарды,
пущенные на ветер, не могут пройти бесследно для Америки.
Бесконтрольность поведения военных боссов приводит к
«опасности утраты надежды и веры американского
народа в правительство». Все меньше людей всерьез
воспринимает официальные объяснения насчет того, что
«возрастающие расходы на оборону диктуются
исключительно потребностями отражения внешней угрозы».
«Пробуждению сознания», пишет Фитцджеральд,
особенно способствовал провал американской авантюры в
Юго-Восточной Азии.
В нынешних условиях в Соединенных Штатах
набирает силу антимилитаристское движение, которое
начинает охватывать многие слои американского общества.
Видные американские деятели выдвигают конкретные
предложения относительно ограничения
финансово-экономической власти военно-промышленного комплекса,
сокращения бюджета Пентагона. Кандидат от
демократической партии в президенты США на выборах 1972 г.
Р. Макговерн привлек симпатии миллионов американцев
120

своей программой существенного снижения уровня
военных расходов Америки и направления
высвобождающихся средств на мирные нужды.
Профессор Колумбийского университета С. Мелман
в книге «Пентагоновский капитализм: «политическая
экономия войны» считает, что военный бюджет США можно
сократить на 50 млрд. долларов. Ассигнований в сумме
около 25 млрд. долларов (в текущих ценах), по его
мнению, будет достаточно, чтобы иметь «надежные
стратегические силы сдерживания», охранять берега США и
участвовать в международных операциях по
поддержанию мира.
Национальная городская коалиция опубликовала
критическую по отношению к военно-промышленным кругам
книгу, озаглавленную «Контрбюджет: план изменения
национальных приоритетов». Авторы предусматривают
уменьшение военного бюджета в период с 1973 по
1976 г. примерно до 50 млрд. долларов. Один из них,
бывший сотрудник Финансово-инспекторского управления
Пентагона Р. Бенсон, приходит к заключению, что
американские стратегические силы и в настоящее время
«более чем достаточны». Бенсон предлагает прекратить
работы над различными проектами, включая
усовершенствование ракет «Минитмен» и разработку нового
бомбардировщика «В-1», отказаться от системы ПРО и
сократить на 15 млрд. долларов расходы на обычные
вооруженные силы 1.
Такого рода предложения получают в Америке все
возрастающую поддержку. Обозревая новые тенденции в
американском обществе в начале 70-х годов, орган
промышленных кругов США журнал «Форчун» отмечает:
«Новые настроения проявляются повсюду. Многие
американцы искренне уверены: самая большая угроза США
идет со стороны их же военно-промышленного комплекса.
Этот комплекс, состоящий из элиты, в которую входят
заправилы Пентагона, промышленники, законодатели,
профсоюзные лидеры и реакционные ученые, -стремится
к глобальной экспансии и разжигает войны» 2.
Антимилитаристские настроения становятся все более
преобладающими в политической жизни США.
1 "Fortune", May 1971.
2 Ibidem.
121

Растет понимание того факта, что роль военных
расходов как стимулятора деловой активности исчерпала
себя, что они все больше превращаются в тормоз
экономического развития, оказывают разлагающее влияние на
экономику США по многим направлениям.
В таких условиях в активные выступления против
американского агрессивного милитаризма включаются и
буржуазные круги, недовольные военными
сверхприбылями монополий, которые опасаются политического
авантюризма со стороны заправил военно-промышленного
комплекса в обстановке нового соотношения сил на
мировой арене.
Нынешнее положение Америки подтверждает вывод
международного Совещания коммунистических и
рабочих партий о том, что «обостряются противоречия и
внутри правящих... стран, между наиболее воинственными
группировками, делающими ставку на применение
крайних мер, на войну, и теми, кто, считаясь с новым
соотношением классовых сил в мире, с ростом мощи
социалистических стран, склонен более реалистически
подходить к международным проблемам, решать их в духе
мирного сосуществования государств с различным
строем» *.
1 Международное Совещание коммунистических и рабочих
партии, стр. 296.

ГЛАВА III
ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС
И ИДЕОЛОГИЯ
ДОГМЫ „ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ"
«Широко известно, — писал
американский публицист Б. Ладд в книге, посвященной
военно-промышленному комплексу США, — что всевластие
Пентагона в американском обществе проистекает от
двух источников: денег и оружия, покупаемого на них.
Меньше внимания привлекает третий источник власти:
контроль над идеологией. Владея огромными
ресурсами, военное сословие обладает возможностью большего
контроля над идеологией, чем любое другое ведомство
правительства».
Американская военщина и ее союзники из
финансово-промышленных кругов широко и активно вторгаются
в духовную жизнь Соединенных Штатов, оказывают
огромное воздействие на формирование политического
климата в стране, на образ мышления большой массы
населения. Их влияние сказывается на характере и
содержании официальной философии Вашингтона, доктрин и
концепций, которые в США пытаются противопоставить
идеям социализма. Деятельность военно-промышленного
комплекса в сфере идеологии обширна, разнопланова,
связана с колоссальными материальными затратами.
В разработке теорий и постулатов милитаризма
участвуют многие видные авторитеты из академических кругов,
научные учреждения, специальные «думающие фабрики»,
существующие на средства военного бизнеса. Военно-
промышленные круги вовлекают идеологов и ученых в
123

подготовку и осуществление конкретных
внешнеполитических акций правительства США, в аргументацию
теоретических и исторических обоснований доктрин на
каждом этапе политики «с позиции силы».
Империалистическая пропаганда использует самые изощренные приемы
и мощные средства массовой коммуникации: прессу,
телевидение, радио, кино. Наукообразная казуистика,
рассчитанная на затушевывание опасной сути
милитаристских концепций, переплетается в буржуазной пропаганде
с откровенными проповедями агрессии и насилия. В
последнее время эти идеологические происки стали
несколько сдержаннее. Вызвано это тем, что события
последних лет убедительно показали полную обреченность
попыток империализма во главе с главной
империалистической страной—Соединенными Штатами Америки —
сдержать развитие мирового революционного процесса;
Советский Союз и другие социалистические страны
добились огромных успехов в экономике, культуре, науке и
тем самым в укреплении своей обороноспособности и
повышении международного авторитета; рухнула
колониальная система империализма; неодолимой
политической силой -современности стало мировое
коммунистическое и рабочее движение против агрессивной политики
мирового, и особенно американского, империализма;
произошли коренные изменения в соотношении сил на
мировой арене в пользу социализма и т. д.
Под влиянием этих факторов в политике многих
капиталистических государств все больше проявляются
элементы реализма. Появились такие элементы и в
политике США. Они нашли свое выражение в прекращении
агрессивной войны во Вьетнаме и начавшейся
перестройке отношений с Советским Союзом, но не изменилась и
не могла измениться классовая природа этой политики.
США продолжают оставаться империалистическим
государством, цитаделью мирового империализма.
Агрессивные круги капиталистического мира упорно
сопротивляются здоровому процессу разрядки международной
напряженности, наращивают гонку вооружений.
Признание принципов мирного сосуществования не
устранило и не ослабило главного противоречия нашей
эпохи — противоречия между капитализмом и
социализмом, идеологическая борьба между ними не потеряла
своей остроты. Поэтому необходимы постоянная полити-
124

ческая и военная бдительность в отношении происков
империалистических кругов, последовательная борьба
против реакционной идеологии и пропаганды.
«История учит, что, пока существует империализм,
сохраняется опасность новых агрессивных войн, —
отмечается в приветствии ЦК КПСС Всеармейскому
совещанию секретарей партийных организаций. — Поэтому
всемерное укрепление обороноспособности Страны
Советов и боевой мощи ее Вооруженных Сил всегда было
и остается священным долгом нашей партии, Советского
государства и народа» 1.
В капиталистических странах, несмотря на
оздоровление международной обстановки, все еще сильны
агрессивные империалистические силы, выступающие
против разрядки, за возврат к «холодной войне». Немало
таких группировок и в США, особенно среди деятелей
военно-промышленного комплекса. Они заинтересованы
в гонке вооружений и обостроении международной
напряженности, пытаются идеологическими диверсиями
подорвать основы всеобщей безопасности и прочного мира
на земле.
Идеологические ориентации милитаризма
предопределяются экспансионистскими целями американского
империализма. Вся деятельность военно-промышленного
комплекса определяется интересами монополистического
капитала. В своих устремлениях американские
милитаристы более определенно, чем представители других
кругов Соединенных Штатов, выступают за реакционный,
агрессивный курс, высказываются против разрядки
международной напряженности. Они с настороженностью
встретили начавшийся процесс перестройки
советско-американских отношений, настаивают на продолжении
прежней жесткой линии в отношении Советского Союза.
Силы, враждебные идеям разрядки, международного
сотрудничества, еще не сложили оружия. Отвергая
перспективу оздоровления международных отношений,
возможности решения спорных вопросов между
социалистическими и капиталистическими странами они сводят в
основном к военным методам. Наиболее оголтелые
теоретики милитаризма не считаются с реальностями
современного мира и продолжают требовать проведения
1 «Правда», 28 марта 1973 г.
125

«стратегии победы» над коммунизмом посредством
нарастающего военного нажима.
В Соединенных Штатах все еще делаются попытки
ссылаться на военную мощь Америки как на главную
причину разрядки напряженности в мире. Вряд ли что-
нибудь может быть более далеким от истины. Это с
полной ясностью доказала история идеологии агрессии
США последних лет.
Проповедь силы, бронированного кулака, агрессивных
планов началась в США в первые же послевоенные годы.
В духовной жизни Америки того периода берут верх, по
словам военного писателя Д. Донована, «опасные
патриоты»— люди, которые «заражены шовинизмом и
проявляют слепой энтузиазм в пользу военных действий.
Они поклоняются милитаризму, идеалам войны и славы.
Воинственная форма патриотизма включает неуемную
страсть к военной политике и военным программам. Они
видят лишь многочисленных врагов, с которыми можно
иметь дело только с помощью военной силы» 1.
Военная мощь рассматривается лидерами
монополистических кругов, генералитетом и реакционными
политиками в качестве своего рода тарана, пробивающего путь
к решению международных проблем в интересах
американских империалистов. Идеология милитаризма
подхватывается, разрабатывается, оснащается благообразными
и псевдонаучными формулами на самых различных
уровнях— в правительстве и политических сферах, в
генеральских кругах, в исследованиях дипломированных
служак буржуазии. За пределами политики «с позиции
силы», утверждают они, нет иного курса, которого могли
бы придерживаться Соединенные Штаты.
В качестве аргументов в пользу милитаризации
страны и проведения воинственного курса за пределами
Америки приводится целый набор вздорных и
фальсифицированных утверждений о «советской угрозе». «В течение
последней четверти века, — пишет Д. Донован, —
врагами Америки, по мнению милитаристов, был «агрессивный
коммунизм», продукт всемирного коммунистического
заговора». Милитаристы всегда должны держать свое
население в напряжении перед опасностью, исходящей от
какого-либо потенциального врага. «Коммунистические
1 J. Donovan. Militarism, USA, p. 47.
126

агрессоры» являются наиболее удобным, постоянным и
неопределенным врагом. Если бы не было
коммунистического блока, военные должны были бы изобрести его» 1.
Миф о «советской угрозе» был пущен в ход для
оправдания развязанной Вашингтоном «холодной войны»
и воскрешался всякий раз, когда империалистам
требовалось замаскировать свои агрессивные акции. Они
искали признаки такой угрозы и в глубинах Индийского
океана, и на вершинах Кордильер, и на европейских
равнинах. На эти домыслы был дан четкий и твердый ответ
XXIV съездом КПСС. «...Попытки приписать Советскому
Союзу чуждые ему намерения, — подчеркивалось в
Отчетном докладе Генерального секретаря ЦК КПСС
Л. И. Брежнева, — не обманут народы. Со всей
ответственностью мы заявляем: у нас нет территориальных
претензий к кому бы то ни было, мы никому не
угрожаем и ни на кого не собираемся нападать, мы стоим за
свободное и независимое развитие всех народов. Но пусть
и с нами никто не пробует разговаривать языком
ультиматумов и силы.
У нас есть все необходимое — и честная политика
мира, и военное могущество, и сплоченность советского
народа, — чтобы обеспечить неприкосновенность наших
границ от любых посягательств и защитить завоевания
социализма»2.
Следует сказать, что многие американские
политические деятели и ученые, целиком поддерживающие
официальную политику, в последнее время воздерживаются
от утверждений относительно «советской угрозы»,
ссылками на которую в Вашингтоне пытались оправдать
отказ правящих кругов США от традиций сотрудничества с
СССР, возникших в годы совместной борьбы с
гитлеризмом, и переход к политике вражды. Одобряя в целом
курс руководителей США послевоенного периода,
взявших линию на мировое «лидерство», они вместе с тем
более осмотрительно подходят к таким идеологическим
клише, как «экспансия коммунизма», «агрессия с
Востока», «советская угроза», «вынужденность участия США
в «холодной войне» и др.
Среди американских буржуазных исследователей ста-
1 J. Donovan. Militarism, USA, pp. 215—216.
2 Материалы XXIV съезда КПСС, стр. 28.
127

ли чаще проявляться в настоящее время попытки
объективно оценить причины происхождения политики «с
позиции силы» с подчеркиванием ответственности правящих
кругов США за развязывание «холодной войны».
Известный теоретик А. Шлезингер в обобщенном виде эти
оценки сводит к следующему: «После смерти Франклина
Рузвельта и окончания второй мировой войны
Соединенные Штаты преднамеренно отказались от проводившейся
в военное время политики сотрудничества и под
воздействием факта обладания атомной бомбой встали на путь
агрессии, рассчитанный на ликвидацию влияния России
в Восточной Европе и создание демократических
капиталистических государств на границах Советского Союза...
Эта радикально новая американская политика не
оставила Москве другого выбора, чем принятие мер по
защите собственных рубежей. В результате возникла
«холодная война» 1.
Такого рода переоценки истоков американской
политики «с позиции силы», к которым приходят в США
после серьезных провалов и неудач агрессивного курса
Вашингтона, свидетельствуют о несостоятельности
идеологических позиций милитаризма, банкротстве заклинаний
о необходимости «ответа на агрессивность Советского
Союза», вымыслов о «советской угрозе», развеянных
фактами последовательной борьбы СССР за всеобщий
мир и безопасность.
Все эти огромные изменения на мировой арене не
остались незамеченными даже самыми заядлыми
приверженцами американской «большой дубинки» в
международных делах. Они тоже говорят о необходимости
приспособления к новой обстановке в мире. Однако в
рассуждениях этих деятелей речь, по существу, идет лишь
о внесении в методы внешнеполитической деятельности
некоторых коррективов, которые нисколько не меняют
империалистического, агрессивного содержания
международного курса господствующих классов Америки.
Примечательной в этом отношении является
вышедшая в конце 70-х годов книга «Стратегия для завтра»2
одного из американских «ястребов», военного теоретика
и публициста X. Болдуина. В ней излагается программа
1 A. Schlesinger. The Crisis of Confidence. Boston, 1969,
p. 104.
2 H. Baldwin. Strategy for Tomorrow. New York, 1970.
128

экспансионистских действий, отвечающая интересам
военно-промышленного комплекса на грядущие
десятилетия. Автор констатирует, что нынешние «американские
легионы, подобно древнеримским, слишком растянуты»,
чтобы обеспечить надежную защиту внешних позиций
монополистического капитала США. «Завоевание мира
или господства над миром с помощью силы не является
более возможностью, раз этого не удалось сделать в
короткую эру ядерной монополии США», — сетует автор.
Теперь, по словам X. Болдуина, США не могут подчинить
Россию своей воле без «неприемлемой цены и ущерба
самим себе и окружающему миру».
Подведя таким образом итог тщетным усилиям по
созданию «позиции силы» и превосходства, опираясь на
которые можно было проложить колею к вершинам
мира, X. Болдуин в качестве рецепта на остающуюся треть
XX века предлагает попробовать «передовой курс
международных действий». Он имеет в виду «активное
участие— политическое, экономическое и военное — в
мировых делах с целью защиты важных интересов США и
интересов глобальной стабильности». В этой формуле
особо подчеркивается слово «активное».
Далее X. Болдуин совершает подробный экскурс по
материкам и основным районам земного шара, и
каждую зону он определяет не иначе как «жизненно
важную» для «безопасности» США. Европу, Азию, Ближний
Восток, Африку, Дальний Восток, Латинскую Америку —
все, что лежит за пределами социалистического лагеря,
автор милитаристской теории призывает держать под
железной пятой Вашингтона, укреплять повсюду военное
присутствие США, уделять больше внимания
наращиванию военно-морских сил.
Таким образом, признавая «чрезмерную растянутость
американских легионов», X. Болдуин не спешит, однако,
сделать из этого разумные практические выводы.
Прозрение, несмотря на реальности нашего времени,
еще не пришло в стан тех реакционных идеологов,
которые связали свою судьбу с военно-промышленным
комплексом.
Неверно было бы думать, что наследие долгого
периода «холодной войны» целиком кануло в прошлое. Оно
преодолевается в Соединенных Штатах не без труда.
Силы, враждебные идеям разрядки и международного
9 Б. Д. Пядышев
129

Сотрудничества, еще не сложили оружия. Они
продолжают оправдывать преступные акции империализма,
разрабатывают разного рода теории и концепции в
подкрепление практическим действиям военно-промышленного
комплекса по милитаризации Америки.
Один из популярных тезисов философии милитаризма
сводится к утверждению: война исстари является и будет
вечно составлять органическую часть человеческой
жизни. С целью усиления аргументации этого положения
некоторые американские историки, философы, футурологи
и социологи предпринимают интроспективные рейды в
прошлое, проецируют с помощью методов кибернетики
на ЭВМ модели будущего человеческого общества.
Идеологическая направленность всех этих прогностических
измышлений одна — обосновать правомерность политики
США «с позиции силы» на совокупных мероприятиях по
подготовке к войне.
«Судя по прошедшему и результатам изучения
человеческой природы, — делает псевдонаучный вывод
X. Болдуин, — ясно: война — это качество, присущее
человеку и составляющее настолько большую часть
традиций, истории, морали, привычек и инстинктов, что,
кажется, вооруженные конфликты между группами людей
останутся на неопределенное время, возможно навсегда,
пока существует человек»1. Следовательно, война, по
логике болдуинов, неизбежна, вся политика, весь уклад
и ритм жизни в американском государстве должны быть
подчинены подготовке к ней, созданию преобладающих
военно-политических возможностей, превращению
Америки в «гарнизонное государство».
Фанатичные противники коммунистической идеологии
ищут обоснования и подтверждения своим теориям в
реакционных философских и естественных учениях
прошлого и современности, привлекают новейшие научные
открытия и даже ветхозаветные религиозные догмы.
Главное в человеческой природе, пишет американский
социолог Р. Ардри, состоит в агрессивности. Человек, по его
словам, это просто «безволосая обезьяна, страдающая
врожденной шизофренией». При помощи этой немудреной
конструкции автор постулирует всю человеческую
историю: взлеты и падения человеческого гения, достижения
1 Н. Baldwin. Strategy for Tomorrow, p. 8.
130

производства, науки и искусства, классовые битвы,
революции и войны. Произвольно толкуя данные
антропологических исследований в Африке, Р. Ардри вещает: в
процессе эволюции человек произошел от «вознесшихся
хищников, а не от падших ангелов» и «движим неизжи-
ваемыми животными инстинктами». Поэтому война, по
его мнению, «представляет самую натуральную форму
человеческого поведения» !.
Находится в плену у своих наукообразных теорий и
другой «солидный» исследователь — К. Лоренц. Главным
свойством человеческой натуры и животного является
«инстинкт борьбы, который обращен против однородных
особей»2, — пишет он в книге «Об агрессии». И таких
реакционных представителей на службе
военно-промышленного комплекса немало.
Налицо идеологическая диверсия, сущность которой—
ввести общественность в заблуждение относительно
подлинных причин вооруженных конфликтов, смазать и
затушевать ответственность империализма за
развязывание преступных агрессий против свободы и
независимости народов, свалить вину за все кровопролитные войны
на гены и животное происхождение человека, доказать
бесполезность протестов против преступлений
империалистов. Поскольку, мол, «человек биологически
запрограммирован на войну», постольку против природы не
пойдешь, безапелляционно изрекает модный на Западе
«исследователь» Г. Видаль.
Секрет «воинственности» человека надо искать не в
его генах. Империализм — вот кто стремится заставить
человека проделать эволюцию в обратном порядке,
назад к животному состоянию, превратить его в
бездумного убийцу, послушного исполнителя преступных
замыслов Пентагона. В классовой структуре общества, в
политике определенных классов и государств следует
искать причины конфликтов. Марксизм-ленинизм
установил, что войны есть явление общественное и
историческое, их истоки лежат не в биологии или физиологии, а
в характере антагонистических
общественно-экономических формаций. Империализм с его агрессивными уст-
1 R. Л г drey. Territorial Imperative. New York, 1966, p. 323.
2 K. L о г е n z. On Agression. New York, 1966, p. 711.
9*
131

ремлениями является причиной постоянной угрозы делу
мира и социального прогресса.
Одна из главнейших задач, которую ставят перед
собой лидеры американского милитаризма, состоит в
идеологической подготовке населения и личного состава
вооруженных сил к современной войне. Центральное место
в идеологической обработке занимает антикоммунизм.
Однако агрессивные круги военщины вынуждены
считаться с тем, что в последнее время в международной
обстановке произошли значительные позитивные сдвиги
в сторону разрядки напряженности и нормализации
отношений между государствами с различным строем.
В этих условиях идеологи военно-промышленного
комплекса стараются «затушевать» бесчеловечные и
отталкивающие аспекты войны путем изобретения так
называемых высших моральных принципов,
оправдывающих убийство. «Защита свободы», сопротивление
«коммунистической агрессии», «честь национальных
обязательств и союзов», «оборона свободного мира» и
«сохранение всеобщего мира» — вот типичные идеи, которые
пропагандируются военными !.
В недавнем прошлом, до заключения между СССР и
США Соглашения о предотвращении ядерной войны,
большое место в планах Пентагона занимала активно
разрабатываемая отдельными исследователями и
целыми научными организациями теория «приемлемости»
термоядерной войны. Ракетно-ядерный конфликт,
утверждали идеологи милитаризма, не столь уж опасен
для Америки, если предпринять соответствующие
подготовительные меры.
Некто П. Фрэнк поучал американское население
тому, «как можно уцелеть от водородной бомбы»;
полковник М. Морене и Д. Кимбалл своим исследованием
заверяли американцев: «Вы можете уцелеть от бомбы».
Публицист Ф. Фрикланд с апломбом заявил о том, что
«гибнет больше людей от автомобилей и сигаретного
дыма, чем будет убито или искалечено в результате
всемирного выпадения осадков после ядерной войны».
Известный мили1арист физик Э. Теллер в книге
«Наследство Хиросимы» совершал нападки на линию
воздержания от использования ядерного оружия в конфлик-
1 J. Donovan. Militarism, USA, p. 32.
132

те, которая, якобы, приносит Соединенным Штатам
немалый ущерб К
Большую известность на поприще формулирования
теорий и «моделей» приемлемого термоядерного
конфликта снискал в 70-е годы директор Гудзоновского
института Г. Кан, автор доктрины «ядерной эскалации».
В своих ранних книгах «О термоядерной войне» и
«Мысли о немыслимом» он рассматривал различные по
масштабам варианты ядерного конфликта, явно стремясь
занизить последствия участия в нем Америки. США, по
его расчетам, могут осуществить планы термоядерной
войны таким образом, что ответным ударом будет
уничтожено лишь 5 процентов промышленных районов из
53 главных центров Соединенных Штатов. При этом
варианте, который явно базировался на идее
превентивной войны, Соединенным Штатам якобы потребуется
всего несколько лет для восстановления промышленного
потенциала.
Поражение даже 53 главных районов США,
утверждал он, также не будет губительной для Америки
перспективой. В порыве оптимизма он рвался в самую
пропасть «немыслимого». Даже если 100 районов Америки
будут испепелены, писал он, Соединенные Штаты все
равно не потеряют жизнеспособности 2.
В 1965 г. вышла в свет книга Г. Кана «Об
эскалации», в которой он составляет уже 44 ступени
(разделенные на 7 групп) различных переходных стадий от
обострения «холодной войны» до «спазматической»
войны. Эскалацию ядерного конфликта он сравнивает с
лифтом в «семиэтажном универсальном магазине.
Причем на каждом этаже имеется определенный выбор
средств и вариантов различной интенсивности».
Первые «этажи» охватывают различные стадии
нагнетания политической, психологической и военной
напряженности, в результате которой начинается большая
обычная война. Далее вспыхивает локальная ядерная
война. По мере эскалации масштабы ядерных действий
резко расширяются и в ходе 39—44-й ступеней
превращаются во всеобщий термоядерный конфликт с ударами
1 Е. Teller with Л. Brown. The Legacy of Hiroshima. Garden
City, 1962.
2 H. К a h n. Thinking about the Unthinkable. New York, 1962.
133

по центрам населения с целью уничтожения людских и
материальных ресурсов противной стороны 1.
В конце 60-х — начале 70-х годов на характере
американских дискуссий по проблемам термоядерной войны
стал явственно сказываться факт нового серьезного
роста оборонного могущества СССР. Поэтому Кан начал
более осторожно формулировать свои рецепты
использования «регулируемой» термоядерной войны в качестве
политического инструмента. Соотношение сил в области
ракетно-ядерных вооружений, признавал он,
«действительно драматически изменилось» в течение последних
лет. США утратили «стратегические преимущества», и
наметились «ситуации паритета в стратегических
вооружениях». Его, однако, не смущало, что рушится главный
постулат схем эскалации угроз и военных конфликтов,
основанных на предпосылке американского военного
превосходства. Признавая новую, неблагоприятную
стратегическую ситуацию для Америки, Кан не делал из этого
вывода в пользу отказа от обнаружившего свою
несостоятельность курса «с позиции силы».
Маститый идеолог военно-промышленного комплекса
выдвигает целый ряд доводов в поддержку планов
резкого усиления гонки вооружений, призывает не медлить
с началом производства качественно новых видов
стратегического оружия. США важен сам по себе факт
начала освоения новой военной технологии, утверждает этот
Специалист по эскалации агрессии. Расчет явно
делается на попытку втягивания Соединенных Штатов в
очередной цикл ракетной гонки. Тем самым заправилы
военно-промышленного комплекса добьются ассигнования
десятков, а то и сотен миллиардов долларов на создание
новых видов оружия. Кан был одним из самых рьяных
пропагандистов создания разветвленной системы
противоракетной обороны. По его утверждению, ПРО
служила бы в мирное время в качестве щита, под прикрытием
которого Соединенные Штаты успешнее могли вести
психологическую и политическую войну, проводить политику
ультиматумов. В случае же возникновения
термоядерного конфликта система ПРО, заверяет этот
ученый-милитарист, помогла бы Америке избежать «крайних
последствий».
1 II. К a h n. On Escalation. London, 1965.
134

Свой анализ Г. Кан представляет как чисто teopetii-
ческую попытку «смело взглянуть в немыслимое»,
подвергнуть «рациональному осмысливанию» ядерную
войну. Политический смысл теории «эскалации» состоял в
следующем: даже в условиях нынешнего
беспрецедентного развития средств массового поражения у
Соединенных Штатов остается все же возможность использования
ракетно-термоядерного оружия в качестве рационального
средства политики господствующего класса Америки.
Масштабы идеологической деятельности
милитаристских кругов Америки стремительно возрастали. Для
удовлетворения потребностей военщины в послевоенные
годы в Соединенных Штатах стали создаваться целые
«фабрики мысли». Они находились на содержании
Пентагона и разрабатывали отдельные аспекты
военно-политических расчетов США. «Фабрика мысли», поясняет
известный американский ученый Р. Лэпп, — это
объединение специалистов, сведенных вместе для решения
сложных проблем путем подбора соответствующих данных и
систематизации их в операционном анализе, часто с
помощью математических моделей и электронных
вычислительных машин. Здесь занимаются исследованием
общих вопросов политики и стратегии, большое внимание
уделяется работам в области анализа систем, теории
«военных игр» и всестороннему изучению «человеческих
факторов» (в том числе с помощью ЭВМ). На такого
рода исследования 10 самых крупных научных центров
США в 1971 г. получили четверть миллиарда долларов,
в них было занято почти 12 тыс. ученых.
По свидетельству П. Диксона, автора вышедшей в
1971 г. в Америке книги «Фабрики мысли», среди
научных центров Пентагона в последнее время произошли
изменения. «В иерархии военных фабрик мысли, —
пишет он, — на первое место вышел Институт оборонных
анализов (ИДА)». Это самое высокое по рангу и
таинственное заведение было создано в 1956 г. Тогда
министр обороны Вильсон пытался путем арбитража
решать споры между отдельными видами вооруженных сил
США по поводу дорогостоящего ракетного оружия, в
частности спор между ВВС и ВМС из-за ракет «Минит-
мен» и «Поларис». Институт так и не смог стать
«арбитром», поскольку ни военно-воздушные силы, ни военно-
морские силы отнюдь не были заинтересованы в объек-
138

тивном решении спора. Тем не менее роль ИДА в
военно-политической жизни США продолжала возрастать.
Здес*> были сосредоточены видные американские
теоретики. Институт регулярно выпускает объемистые тома
исследований ключевых политических и стратегических
проблем современности. Ведутся также изыскания
«прикладного» характера в интересах Пентагона.
Сотрудники ИДА, например, разрабатывали рекомендации для
противопартизанских операций армии США в странах
Юго-Восточной Азии, исследовали роль деятельности
американского военного персонала в вооруженных силах
зависимых от США государств, выпускали справочники
по психологической войне для Пентагона.
Руководство ИДА решительно противилось
политическому урегулированию во Вьетнаме. Деятели этой
пентагоновской организации были озабочены поисками
рецептов обеспечения милитаристским кругам
возможности продолжать агрессию в Индокитае еще
неопределенное время. В одном из последних докладов
Института оборонных анализов указывалось, что не следует
списывать совсем планы решения вьетнамской проблемы с
помощью военной силы. По мнению авторов доклада,
США проявили во Вьетнаме «ненужную сдержанность»,
политические соображения нередко «ограничивали»
действия военных, мешали им довести до победного конца
войну во Вьетнаме. Подобные рассуждения известны еще
по временам генерала Д. Макартура, который призывал
к безграничному использованию американской мощи в
Корее. Столь агрессивные акции еще тогда были
квалифицированы как несостоятельные даже в самом
официальном Вашингтоне. По-видимому, провалы прошлой
политики «с позиции силы» мало чему научили
идеологов милитаризма США.
Одним из самых важных в элите американских
исследовательских институтов остается «РЭНД
корпорейшн», организованный военно-воздушными силами
США в 1948 г. с целью «способствовать использованию
научных, просветительных и благотворительных
достижений во имя благосостояния и безопасности
Соединенных Штатов Америки». Работа сотрудников «РЭНД»
большей частью строго секретна. Во всех подразделениях
корпорации идет сугубо закрытая разработка вопросов
стратегии, развития ударных ракетных систем ВВС,
136

предпринимаются попытки прогнозирования в области
военного дела. Нередко выводы сотрудников «РЭНД»
способствуют нагнетанию в ответственных американских
кругах настроений в пользу резкого вооружения.
Близок «по профилю» к «РЭНД корпорейшн»
отпочковавшийся от нее в 1961 г. Гудзоновский институт.
Многие труды института пронизывает неизменный
призыв к американскому правительству уделять больше
внимания проблеме «максимального использования фактора
военной мощи».
В объемистом гудзоновском докладе «Кризисы и
контроль над вооружением», например, утверждается, что
главной причиной международных кризисов и неудач
Соединенных Штатов на внешнеполитической арене
является «нестабильность в области вооружений». Такие же
идеи развиваются и в докладе «Основы стратегических
дебатов на 1965—1975 гг.», который был подготовлен
для министерства обороны США и обошелся
американским налогоплательщикам в 230 тыс. долларов.
Гудзоновский опус под названием «Одиннадцать миров начала
семидесятых годов» напоминает самые мрачные
страницы фантастических романов, где описываются
катастрофы, обрушивающиеся на род человеческий.
Советам относительно мирных путей решения
международных проблем в институте отводится самое
незначительное место, поскольку на языке американских
милитаристов такие рекомендации называются
«капитулянтскими».
Свои идеи Гудзоновский институт поставляет не
только Пентагону. Они находят широкий сбыт также в
кругах военных монополий, живущих за счет «холодной
войны» и гонки вооружений. В институте проводятся
семинары, в том числе на тему «Политико-военный
контекст стратегической войны», в которых участвуют
представители «Норт Америкэн авиэйшн», «Локхид эйркрафт
корпорейшн» и других военных концернов. Все они
имеют доступ к секретной информации.
Пентагоновские «фабрики мысли», а также Масса-
чусетский технологический институт, университет
Джорджа Вашингтона, Американский, Принстонский и другие
университеты (почти половина из 750 существующих в
США американских университетов имеют кафедры
международных отношений) ведут в соответствии с контрак-
137

тами, заключенными с Пентагоном, широкие
исследования «социальных проблем» войны, изучения политико-
экономического характера наиболее вероятных районов
вооруженных конфликтов или революционных движений.
Таким путем была подготовлена проведенная в Чили в
1965 г. Пентагоном и ЦРУ пресловутая операция
«Камелот». В ее ходе выявлялись лица, готовые способствовать
установлению выгодных Соединенным Штатам
политических режимов в латиноамериканских странах. Были
также составлены «черные списки» нежелательных
Вашингтону деятелей, подлежащих устранению.
Прогрессивная общественность Латинской Америки
разоблачила провокационную деятельность военщины
Пентагона под маской научных исследований. От
«Камелота» отказались, но вместо этого провалившегося
проекта в различных районах Латинской Америки, Африки
и Азии были начаты другие операции — «Симпатико»,
«Джоб-430» и т. д.
В теоретических изысканиях и практических
мероприятиях лидеры военщины США постоянно в поле
пристального внимания держат вопрос об идеологической
прочности тыла американской политики агрессии. Эта
проблема встает перед руководителями США ввиду
усиления антимилитаристского движения в стране,
недовольства общественности всевластием
военно-промышленного комплекса, обострением социального конфликта.
В высших сферах вашингтонской политики, на
«фабриках мысли», в Пентагоне идет разработка теорий и
концепций, назначение и социальные функции которых ясны:
повернуть умонастроения американцев в пользу
официального военно-политического курса США.
Тем же целям служит и Программа внутренних
действий министерства обороны США. Объявленный
правительством Р. Никсона комплекс духовных и практических
мероприятий предназначен для «разрешения острых
внутренних проблем» и привлечения симпатий населения
Америки к деятельности военно-промышленного
комплекса, к акциям военного порядка на международной арене.
«Пентагон, серьезно обеспокоенный ненадежностью
своего тыла, рассчитывает таким образом укрепить
национальную безопасность»1, — отмечают буржуазные воен-
1 J. D о п о v а п. Militarism, USA, p. 208.
138

йо-политические oёoзpeвafeли. То есть прежде всего по»
давить в стране антивоенное движение, способное
достичь в США весьма высокого накала. Лучшее
свидетельство тому — многотысячные манифестации
американцев в 70-х годах за запрещение позорной войны во
Вьетнаме.
Хотя в Соединенных Штатах существуют еще
влиятельные круги, корыстные интересы которых связаны
с гонкой вооружений, все большее число американцев
сознает, что национальным интересам страны
отвечает ограничение, а не форсирование стратегических
вооружений, предотвращение термоядерной войны, а не
ее раздувание.
Среди элементов реализма, проявившихся в последнее
время в политике США, реализм делового,
конструктивного решения проблем в сферах, связанных с вопросами
предотвращения войны в современную эпоху,
ограничения вооружений, имеет немаловажное значение.
В этом одинаково заинтересованы СССР, для
которого борьба за мир, за разоружение — традиционное
направление во внешней политике, и США, советский и
американский народы, все миролюбивое человечество.
Именно наличие у Советского Союза и Соединенных
Штатов важных сфер сходных и общих интересов
позволяет создать прочную базу для широкого и
долговременного сотрудничества между обеими странами,
направленного на пользу всем народам, на пользу делу
мира во всем мире. Итоги советско-американских
переговоров в верхах в июне 1973 г., в частности
заключенное между СССР и США бессрочное Соглашение о
предотвращении ядерной войны, подписанные в Вашингтоне
Основные принципы переговоров о дальнейшем
ограничении стратегических наступательных вооружений,
явились важным шагом на пути к уменьшению угрозы и в
конечном счете к устранению ядерной войны, наметили
систему реальных гарантий международной
безопасности.
ИДЕОЛОГИЯ НАСИЛИЯ
„С ДОСТАВКОЙ НА ДОМ-
Нынешние позитивные перемены в международной
обстановке, с одобрением встреченные народами мира,
не по душе пришлись тем, кто твердил о «коммунистиче-
189

ской угрозе» и готовил новую войну, и особенно —
наиболее оголтелым военным деятелям НАТО, заправилам
военно-промышленного комплекса США. Эти круги не
устраивает окончание «холодной войны» и происходящие
на мировой арене позитивные изменения. Продолжается
развязанная империалистами гонка вооружений. В
ведущих империалистических державах не снижаются
военные расходы, сохраняются у границ социалистических
стран многочисленные военные базы.
«В наши дни, — подчеркнул в выступлении по
американскому телевидению Л. И. Брежнев, — и вы об этом,
конечно, знаете, — все еще есть слишком много
любителей шуметь о военных приготовлениях, о гонке
вооружений, а не обсуждать в конструктивном духе вопросы
разрядки и мирного сотрудничества» К
Военные группировки империалистических государств
стремятся различными путями решать проблемы
идеологической и морально-психологической подготовки
населения и личного состава своих вооруженных сил. В этой
связи можно отметить, например, решение правительства
и конгресса США о полном переходе с июля 1973 г. на
профессиональное комплектование вооруженных сил,
меры по повышению материальной заинтересованности
военнослужащих, проведенные в американской армии и
западногерманском бундесвере.
Колоссальные затраты проводятся военными
ведомствами империалистических стран, и особенно в США,
на идеологическую обработку всего населения, личного
состава в духе преданности буржуазному строю и
ненависти к коммунизму. Обострение идеологической борьбы
в современном мире —коммунистической и
буржуазной— это объективная закономерность, представляющая
собой отражение в идеологической сфере основного
противоречия эпохи — противоречия между капитализмом и
социализмом. Эта борьба непримирима и становится все
ожесточеннее.
«...Вопрос стоит только так: буржуазная или
социалистическая идеология, — писал В. И. Ленин в работе
«Что делать?» в 1902 году. — Середины тут нет (ибо
никакой «третьей» идеологии не выработало
человечество, да и вообще в обществе, раздираемом классовыми
1 «Правда», 25 июня 1973 г.
140

противоречиями, и не может быть никогда внеклассовой
или надклассовой идеологии). Поэтому всякое умаление
социалистической идеологии, всякое отстранение от нее
означает тем самым усиление идеологии буржуазной» !.
Идеология милитаризма в Америке многолика. Она
проявляется в теориях и концепциях, разрабатываемых
находящимися на службе у военно-промышленного
комплекса учеными, в каждодневной деятельности лидеров
милитаристских кругов по руководству и дирижированию
американской прессой, телевидением, радио и другими
средствами массовой информации, в конференциях,
семинарах, сборах, регулярно организуемых военщиной с
целью оказать влияние на настроения американской
общественности.
Пропагандистские мероприятия становятся
обязательным элементом военной и внешнеполитической
деятельности правящих кругов США. При этом в некоторой
части высших вашингтонских сфер в условиях
нормализации общей обстановки в мире и начавшегося процесса
улучшения отношений между СССР и США делается
особая ставка на усиление идеологических средств
борьбы.
Заправилы военно-промышленного комплекса США
по сравнению с официальными кругами в каждодневной
и целенаправленной пропаганде милитаристских
взглядов готовы идти еще дальше. Газетные полосы, радио
и телепрограммы, кинофильмы, программы «паблик ри-
лейшнз», разного рода печатные издания
рассматриваются ими в качестве плацдарма, с которого
разворачиваются сражения за умы людей, за тот или иной курс.
С помощью широко проведенной пропагандистской
кампании лидеры военно-промышленного комплекса
рассчитывают повернуть в свою пользу настроения общества,
разжечь в стране шовинистические страсти и
милитаристский психоз, добиться одобрения внешнеполитических
программ, чуждых подлинным интересам народа. Услуги
дипломированных апологетов империализма, газетчиков,
телепублицистов используются ими в целях обработки
американской и зарубежной общественности в пользу
политических и военных акций, направленных против
стран социализма и национально-освободительного дви-
1 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 6, стр. 39—40.
141

жения. Философия политического насилия в
Соединенных Штатах претерпела в своем развитии несколько
эволюционных этапов.
В довоенные годы пропагандистские службы были
всего-навсего небольшими подразделениями в разведуп-
равлениях армии и флота США. Крупнейшие
корпорации того времени, связанные с военным бизнесом,
практически не занимались систематической деятельностью в
области пропаганды. Перелом наступил в годы второй
мировой войны, когда военные ведомства вели широкую
психологическую кампанию против фашистской
Германии. Информационные службы того периода разрослись
до значительных размеров. После войны армия, ВМС и
ВВС учредили специальные управления «по связям с
общественностью», подчиненные министру
соответствующего вида вооруженных сил. Эти управления начали
широкую идеологическую обработку населения,
пропаганду антикоммунизма, основным содержанием которого
явилась клевета на социалистический строй,
фальсификация политики и целей коммунистических партий,
учения марксизма-ленинизма. Под фальшивыми лозунгами
антикоммунизма империалистические идеологи
преследовали и травили все передовое и революционное,
старались расколоть ряды трудящихся, парализовать все
прогрессивные силы. Под черным знаменем
антикоммунизма объединились и в настоящее время все сторонники
политики «с позиции силы»: финансовая олигархия и
военщина, фашисты и реакционные группировки, все
идейные и политические пособники империалистической
реакции. В сферу идеологической деятельности
оказались глубоко вовлеченными и руководители военного
бизнеса. В этом антикоммунистическом хоре занимают
видное место и реакционно настроенные военные
пропагандисты, генералитет и промышленные круги США.
Они развернули так называемую программу «паблик ри-
лейшнз»— массированного наступления на умы и души
миллионов людей. Пытаются дискредитировать
ленинскую внешнюю политику СССР, его миролюбивые шаги
на международной арене, принципы мирного
сосуществования государств с различным строем, обосновать
«необходимость» усиления военных приготовлений и т. д.,
В итоге всех этих перемен на Пентагон смотрят не
только как на центр, где разрабатываются стратегические
142

планы, определяются численность армии или типы нового
оружия. От министра обороны и его ближайших
помощников порой исходят теперь разъяснения
внешнеполитических вопросов, формулируются принципы и направления
дипломатической деятельности в конкретных районах
мира. Если судить по содержанию выступлений министра
обороны и государственного секретаря США, то иногда
невозможно сказать, где кончается лидер военного
ведомства и начинается руководитель министерства
иностранных дел.
Шефы Пентагона нередко берут на себя функции
госдепартамента, излагают в публичных заявлениях
официальную линию Соединенных Штатов на мировой арене.
В этой связи газета «Нью-Йорк тайме» констатирует:
«Пентагон ныне играет более значительную роль в
заявлениях о внешней политике и в проведении внешней
политики США, чем когда-либо прежде». Кстати,
правительства демократической партии при президентах
Кеннеди и Джонсоне официально утвердили примат
Пентагона над госдепартаментом в информировании
общественности о международных отношениях. Министру
обороны при этом вменялось в обязанность
представление ежегодного доклада конгрессу о военной
обстановке в мире. В 1970 г. государственный секретарь Уильям
Роджерс рассчитывал было восстановить прерогативы
госдепартамента и представить соответствующий проект.
Однако президент Никсон сам обратился к конгрессу с
внешнеполитическим посланием.
Особый размах идеологическая и пропагандистская
деятельность Пентагона получила после специальной
директивы Совета национальной безопасности,
утвержденной президентом Эйзенхауэром в 1958 г. В соответствии
с этой директивой на военный персонал возлагалась
задача «доведения до сведения гражданского населения»
информации об «опасностях, грозящих Соединенным
Штатам». При этом, конечно, речь прежде всего шла о
пресловутой «угрозе со стороны коммунизма». На это
указывал и сам Эйзенхауэр, который в 1962 г. во время
разбирательства в конгрессе вопросов пропаганды
подчеркивал: «Нужда в антикоммунистическом воспитании
является самоочевидной» *.
1 Military Cold War Education and Speech Review Policies. US
Senate, 87th Congress, 2-nd Session 1962, part I, p. 6.
из

По мнению американских военно-политических
обозревателей, старшим офицерам была предоставлена
значительная свобода в отношении способов осуществления
этой директивы. В военно-промышленных кругах
Соединенных Штатов не замедлили воспользоваться
предоставленной им свободой для развертывания активной
антикоммунистической пропагады среди широких слоев
населения. Этот вид деятельности, являясь формой
классовой борьбы, стал постоянным и все увеличивающимся
по размаху.
Практически невозможно точно определить персонал,
участвующий в пропагандистской работе
военно-промышленного комплекса, и сколько на это тратится средств. Во
всяком случае, даже конгрессменам, специально
интересовавшимся этим вопросом, полных данных на этот счет
получить не'удавалось. В случае же просачивания время
от времени в прессу некоторых сведений о расходах
министерств обороны на программы «паблик рилейшнз»
промышленные корпорации наотрез отказываются
приоткрыть завесу над масштабами собственной
идеологической обработки общественности в духе догм
милитаризма.
С 1952 по 1959 г. конгресс вводил специальные
финансовые лимиты, которые постоянно нарушались ввиду
расходов на пропагандистскую деятельность
министерства обороны. В 1960 г. эти ограничения были отменены
и никогда более не возобновлялись. Затраты на
пропаганду резко возросли: за десятилетие они увеличились
более чем в 10 раз. По приблизительным подсчетам,
сделанным на основании официальных данных министерства
обороны США, различные органы Пентагона тратят
ежегодно около 28 млн. долларов в области «паблик ри-
лейшнз» 1. Эти официальные данные являются явно
заниженными. По подсчетам «Фонда XX века», например,
общие расходы Пентагона на пропаганду составляют
190 млн. долларов ежегодно.
В борьбе за умонастроения населения и личного
состава своих вооруженных сил военные круги США
активно используют новейшие достижения науки и техники,
бурное развитие технических средств массовой
информации, которое привело газеты, радио, телевидение во
1 Congressional Record. Dec, 1, 2, 4, 5, 1969.
\Ц

все американские семьи, позволило сделать практически
каждого человека объектом идеологического воздействия.
В ближайшем будущем перспективы в этой области еще
более грандиозны. В Пентагоне считают, что роль
средств пропаганды в политике и стратегии будет
неуклонно возрастать.
Американские генералы уже сейчас располагают
огромными техническими возможностями для
распространения своих реакционных идей внутри страны и за
рубежом. «Если учесть, что 24 из 30 млн. миль
коммуникаций национальной системы связи в США принадлежат
министерству обороны или арендуются им, то станет
очевидной роль военных кругов в этой системе», — пишет
профессор Иллинойсского университета Г. Шиллер в
вышедшей в 1970 г. книге «Средства массовой
информации и американская империя». Все более мощные
технические средства распространения информации
оказываются в США в бесконтрольном распоряжении военно-
промышленного комплекса, с тревогой отмечает автор.
По его мнению, «контроль за средствами информации
является первым шагом к политической власти».
Соединенные Штаты являются крупнейшей газетной
державой Запада. Американские органы массовой
информации играют ведущую роль на «рынке новостей»
несоциалистической части мира. Милитаристская тематика
неизменно присутствует во многих из издающихся в
США 1500 ежедневных газет, тысяч журналов и других
периодических публикаций. Два главных телеграфных
агентства — «Ассошиейтед Пресс» и «Юнайтед Пресс
Интернейшнл» — снабжают информацией практически
все зарубежные страны, которые вынуждены в
результате этого смотреть на мир «глазами» АП и ЮПИ. Радио
и телекомпании «Эй-Би-Си», «Си-Би-Си» и «Эн-Би-Си»
являются источниками новостей для миллионов людей в
США и за их пределами. По этим каналам широко
распространяется точка зрения военщины. Некоторые из
органов американской печати, например журнал
«Юнайтед Стейтс Ньюс энд Уорлд рипорт», служат открытым
рупором военно-промышленного комплекса. Используя
средства массовой коммуникации, заправилы военщины
практически направляют свою отравленную пропаганду в
каждый американский дом. Начиненные дезинформацией
жала газетных статей, наполненные нужным военщине
JQ Б. Д. Пядышер
145

и реакции Америки содержанием телепередачи и
радиоволны, как писал поэт,
...входят в тело,
Пробивая ребра с лету,
Как отравленные стрелы,
И опять летят в кого-то'.
В стране пресловутого «американского образа
жизни», «свободы печати» и «демократии» органы массовой
информации находятся под полным контролем властей.
Регулирование деятельности американской пропаганды
осуществляется различными методами, но всегда нити
управления сходятся на самом высоком уровне,
сосредоточиваются в руках высшего руководства — в Белом
доме, Пентагоне, государственном департаменте. Сложный
правительственный механизм держит под своим
наблюдением все аспекты пропагандистской и идеологической
деятельности, практически каждый крупный орган
печати, радио, телевидения. В этом механизме самое
видное место принадлежит кругам военно-промышленного
комплекса. Министерство обороны играет весьма
существенную роль в управлении средствами массовой
информации Америки. Миссия общего руководства
идеологической и пропагандистской деятельностью Пентагона
возложена на министра обороны США. Практической
работой в этой области занимается помощник министра по
делам общественности, обладающий большими
полномочиями.
В соответствии с директивой министра обороны
Соединенных Штатов от 19 июля 1961 г. круг обязанностей
помощника министра по делам общественности состоит
из 12 основных задач. Они включают разработку общей
для Пентагона пропагандистской линии, осуществление
цензуры всех материалов, имеющих отношение к
вопросам деятельности министерства обороны, просмотр
официальных речей и пресс-релизов с целью подтверждения
их соответствия официальной линии, подготовку анализа
новостей и информации для министра обороны и
Комитета начальников штабов и т. д. 2. Помощник министра
по делам общественности — влиятельная фигура в
пентагоновской иерархии. Он пользуется правом участия в
1 Евг. Евтушенко. Под кожей статуи Свободы. Сб.
«Поющая дамба». М., 1972, стр. 134.
2 A. Yarmolinsky. The Military Establishment, p. 200.
H9

собещанйях Гражданской и военной верхушки Пентагона
по выработке общей военной политики, принятия
решений о строительстве новых систем оружия;
имеет допуск к конфиденциальной информации
разведывательных служб США. Помощник министра находится
в контакте с министром обороны и его первым
заместителем, членами Комитета начальников штабов.
Ежедневно он делает доклад министру обороны о материалах
прессы, радио и телевидения по вопросам военной
политики США, вырабатывает вместе с ним планы действий
по усилению в печати той или иной пропагандистской
линии, опровержению сообщений, нежелательных
Пентагону.
Помимо регулярных пресс-конференций канцелярия
помощника министра организует встречи министра
обороны в неофициальной обстановке с ведущими
корреспондентами, аккредитованными при Пентагоне. Он
руководит составлением чрезвычайных пропагандистско-ин-
формационных планов на случай непредвиденных
обстоятельств и оперативных проектов пропагандистских
кампаний, связанных с принятием крупных решений в
области военной политики.
Ведущим подразделением управления по делам
общественности является директорат военной информации.
Это своего рода «мозговой трест» управления. Здесь
идет разработка ориентировок и директив для
пропагандистской машины Пентагона, издаются все пресс-релизы
министерства.
Сотрудники директората по вопросам цензуры следят
за тем, чтобы издания министерства не содержали
сведений, разглашающих секретные данные. При
обнаружении утечки секретных данных помощником министра
назначается расследование. При этом преследуется цель
не допустить распространения правдивой информации о
деятельности Пентагона.
Пентагон создал обширную службу технических
средств массовой пропаганды. В директорате военной
информации имеется крупный отдел по производству
телепрограмм, кинофильмов и радиопередач, широко
распространяющихся в Америке и за рубежом. С военными
пропагандистами, не испытывающими недостатка в
средствах, охотно сотрудничают крупные американские
продюсеры. При финансировании фильмов они требуют от
ю*
147

режиссеров-постановщиков соблюдения всех указаний,
инструкций офицеров. Поэтому большая часть такого
рода кинопродукции отличается низким художественным
уровнем и назойливым восхвалением милитаризма. В
качестве примера можно назвать фильм «Зеленые береты»,
который прославляет преступные действия американских
интервентов во Вьетнаме.
Министерство армии имеет собственную программу
производства фильмов стоимостью почти 1 млн.
долларов в год. Армейская кино- и телепродукция
используется 300 коммерческими и 500 просветительными
телестанциями в США и 40 трансляционными станциями
американских вооруженных сил, расположенными за рубежом.
Кроме того, вне рамок управления по делам
общественности в Пентагоне действует широкая радио- и
телеслужба, подчиненная помощнику министра обороны по
вопросам личного состава. Программам этой службы
придается характер «образовательных» передач. Они
используются 320 радиостанциями и 70 телестанциями
в 27 иностранных государствах и американскими
кораблями в открытом море. Формально эти программы
рассчитаны только на американских солдат, но в
действительности они распространяются и на другие страны и
используются для пропаганды идей военщины.
Сфера деятельности еще одного директората — по
связям с органами местного самоуправления —
охватывает практически территорию всей Америки. Это
подразделение Пентагона занимается в основном рекламой
«добропорядочности» американской военщины. С этой
целью организуются агитационные выставки,
устраиваются представления, выступления оркестров и ораторов
на различного рода собраниях и встречах. Лишь в
Вашингтоне в течение одного года директорат организовал
сотни концертов военных оркестров перед аудиторией
свыше 5 млн. человек. Для пропаганды милитаризма
используются военные труппы циркового характера:
известный армейский парашютный отряд «золотые рыцари»,
трюковое подразделение ВВС «буревестники» и
эскадрильи ВМС «голубые ангелы». На этих аттракционах
побывало в течение года свыше 15 млн. человек1.
1 A. Yarmolinsky. The Military Establishment, pp. 201—205.
148

Входящий в состав директората отдел ветеранов и
гражданских национальных организаций осуществляет
контакт с почти 500 самыми различными
организациями— от бойскаутов до объединений ветеранов
иностранных войн.
Весьма важным в системе управления по делам
общественности является отдел по вопросам бизнеса и
труда. Здесь встречаются представители Пентагона с
деловыми кругами и профсоюзными лидерами. Во время
частных (приватных) или групповых встреч обсуждаются
вопросы военного производства, политики, стратегии.
Отдел издает бесплатный ежемесячник «Бюллетень
оборонной промышленности». Однако основные сделки
заправил военщины и корпораций заключаются, конечно,
не здесь. Этот отдел во многом функционирует для
публики, ради отвлечения внимания от тайных пружин
механизма военно-промышленного комплекса.
Пентагон широко использует организацию поездок
журналистов в районы военных объектов на территории
США, а также за пределы Америки с целью пропаганды
своей политики. Особенно часто такого рода
пропагандистские турне на самолетах" ВВС совершались во
Вьетнам, где побывали сотни корреспондентов. Взамен от
журналистов требовались выступления в поддержку
агрессивной авантюры США в Индокитае. Крупные
военные корпорации со своей стороны также организуют
выезды репортеров на предприятия для рекламирования
военной продукции. Корпорация «Дженерал дайнемикс»
однажды вывезла более 20 репортеров на свое техасское
предприятие, где строился новый
истребитель-бомбардировщик. Результатом такой поездки были статьи в
защиту этого самолета, хотя его конструкция отличалась
несовершенством, и в конечном счете от проекта
отказались.
Руководство министерства обороны США уделяет
пристальное внимание подготовке специалистов в области
пропаганды. В форте Харрисон (штат Индиана)
Пентагон имеет школу военной информации. Ее слушатели
проходят курс лекций и практических занятий по
журналистике, пропаганде, знакомятся с работой на радио и
телевидении и осваивают секреты других видов
информационной службы. Ежегодно в школе обучается свыше
2 тыс. представителей вооруженных сил США.
149

Помимо пропагандистских служб, подчиненных
помощнику министра обороны по делам общественности, в
министерствах армии, флота и авиации имеются
самостоятельные пропагандистские аппараты,
насчитывающие все вместе несколько тысяч постоянных и
многочисленных временных сотрудников.
Военно-морское ведомство США поддерживает
тесные контакты с 600 теле- и 5000 радиостанций
страны, с сотнями других органов массовой информации. Во
многих городах Америки, удаленных на сотни миль от
океанских побережий, пропагандисты из ВМФ ведут
широкую работу по распространению идей милитаризма
среди населения. Сюда входят: печатные средства, в том
числе газеты, журналы, воскресные приложения к ним;
письма по почте; личные контакты; вещание по радио и
телевидению; реклама, брошюры, щиты на дорогах,
электронные приспособления и т. д.
Вся эта пропагандистская деятельность направлена
на оправдание в глазах американской общественности
дорогостоящих планов расширения морской мощи США,
которой отводится важная роль в нынешних
военно-политических расчетах правящих кругов Америки.
Столь же обширную идеологическую обработку
личного состава ведут министерства армии и авиации США*
Вооруженные силы США имеют около 250
радиостанций и десятки телевизионных центров, разбросанных по
различным районам мира. Важным средством
формирования политических взглядов военнослужащих
империалистических армий является буржуазная печать.
Министерство обороны издает множество различных видов
политических брошюр, книг, журналов общим тиражом
около 10 млн. экземпляров в год. Периодический
печатный материал регулярно рассылается почти 150
военным газетам. Ежегодно выходят на экраны 24
киножурнала, сделанные по заказам Пентагона. Вся эта и
другая «продукция» рассчитана на внушение населению и
личному составу вооруженных сил мыслей о якобы
освободительном характере, демократической миссии,
миролюбивом предназначении военной машины империализма.
Возможности Пентагона по идеологической обработке
общественности и населения США дополняют
Ассоциация армии, Морская лига и Ассоциация ВВС США. Они
играют самую активную роль в распространении взгля-
150

дов военно-промышленного комплекса. «Ассоциации,—
указывал Д. Донован, — открыто ведут кампанию от
имени вооруженных сил в пользу расширения армии, флота
и авиации и за большие и лучшие вооружения. Их
убеждения носят милитаристский и воинственно
антикоммунистический характер. Ассоциации оказывают значительное
влияние в формировании, изменении и ужесточении
взглядов общества».
В руках ассоциаций сосредоточены важные рычаги
политического воздействия даже на высшие сферы
Вашингтона.
Существует своеобразное распределение труда между
генералами и представителями бизнеса: последние более
активны при решении вопросов распределения
контрактов, программ создания новых систем оружия и т. д.
В таких делах ассоциации, как замечает американский
исследователь С. Хантингтон в книге
«Профессиональный солдат», «временами являются большими
роялистами, чем король, т. е. Пентагон. Они не отстаивают
интересы вооруженных сил в такой степени, как
руководители самих вооруженных сил, и потому имеют гораздо
большую свободу пропагандировать эти интересы и
продвигать их с помощью более широкого набора
политических средств» 1.
На счету лидеров военно-промышленного комплекса
немало пропагандистских кампаний, проведенных с
целью подтолкнуть правительство к политическому курсу,
который бы больше отвечал интересам милитаристских
кругов, добиться от Белого дома решений по усилению
гонки вооружений, увеличению военного бюджета. С
предельным размахом многие предыдущие годы до
московской встречи руководителей СССР и США они
действовали в вопросе о развертывании системы ПРО.
Еще в конце 60-х годов военно-промышленный
комплекс организовал массированную пропагандистскую
кампанию, рассчитанную на нейтрализацию в стране и
конгрессе оппозиции программе нового усиления ракетно-
ядерной гонки. Когда на Капитолийском холме началось
обсуждение проекта «Сейфгард», в Пентагоне был
подготовлен 17-страничный меморандум, в котором говори-
1 S. Huntington. The Common Defense. New York, 1961,
p. 397.
151

лось о необходимости «использовать все виды связей с
общественностью в целях обеспечения положительного
решения по вопросу о ПРО». Сотрудникам министерства
вменялось в обязанность готовить самим и помогать
известным журналистам, писателям, режиссерам и т. д. в
подготовке «соответствующих статей» для публикации в
газетах и журналах, в создании фильмов, слайдов,
выставок, проведении конференций в поддержку идеи
системы противоракетной обороны.
В поход по стране отправилась целая армия
высокопоставленных гражданских и военных государственных
деятелей, ученых и профессоров, убеждая
общественность и население в «жизненной необходимости» ПРО.
Министр обороны М. Лэйрд и государственный секретарь
У. Роджерс лично предприняли шаги по привлечению
на свою сторону членов Исполкома АФТ—КПП,
которые еще не заняли к тому времени позицию в пользу
ПРО. Давление на профсоюзы возымело свое действие,
верхушка профбоссов высказалась за развертывание
системы «Сейфгард». Против выступили только профсоюз
работников автомобильной и авиационной
промышленности, председатель которого Уолтер Рейтер со времени
разрыва с АФТ—КПП занимал либеральные и
пацифистские позиции, и профсоюз горняков, принципиально
выступающий против развития ядерной энергии,
соперничающей с углем. Профбоссы подхватили тезис
лидеров военно-промышленного комплекса: развертывание
системы ПРО является благом для страны, поскольку в
общей сложности программа «Сейфгард» способна
обеспечить работу минимум 1 млн. человек на 15 тыс.
предприятий в 42 штатах.
Не бездействовали и пропагандистские службы
крупнейших военных монополий, непосредственно
заинтересованных в миллиардных заказах на создание системы
«Сейфгард». Их усилиями был организован
тенденциозный опрос общественного мнения. Результаты
социологического обследования были «внушительными» — 84
процента американцев высказывались в пользу ПРО.
355 деятелей подписали петицию в пользу этой
программы. Ее публикация в газетах обошлась так называемому
Комитету за мир и безопасность в 70 тыс. долларов.
В числе авторов петиции были 64 директора или другие
высокопоставленные административные работники ком-
152

паний, призванных участвовать в осуществлении
триграммы ПРО. Чикагский Совет американской
безопасности распространил *в это же время 20 тыс.
экземпляров брошюры, посвященной программе «Сейфгард».
Подписанный в мае 1972 г. в Москве советско-американский
Договор об ограничении систем противоракетной
обороны был встречен в кругах военно-промышленного
комплекса довольно сдержанно. На Капитолийском холме
прозвучало немало голосов приверженцев расширения
ракетно-ядерной гонки. Они выступали против разрядки,
за возврат к «холодной войне», пытались поставить под
сомнение актуальность этого важнейшего
международного соглашения.
Действующая в Америке с активным участием кругов
военно-промышленного комплекса сложная и
разнообразная система контроля над средствами массовой
информации достигает своей цели. Основная часть газет,
радио, телевидения, комментируя главные
международные проблемы, публикует информацию в угодном
официальным кругам виде и объеме. Возможности
объективного освещения событий ограничиваются, органы
информации низведены до уровня управляемого орудия
внешнеполитического ' курса монополистического капитала
США. В результате создается парадоксальное
положение: в Соединенных Штатах — стране с тысячами газет
и журналов, с самой развитой в мире сетью
информационных агентств — население плохо информировано,
несведуще в делах и событиях на международной арене,
не имеет правдивого представления о происходящих в
мире изменениях.
Зато милитаристам удается, используя возможности
идеологического и пропагандистского аппарата, в целом
держать американское население и определенные слои в
других странах под влиянием своих догм. Военные
круги США продолжают внедрять в сознание людей
концепции политики «с позиции силы», псевдотеории об
«агрессивности» СССР. Опираясь на этот абсурдный и
абсолютно беспочвенный миф, реакционная
империалистическая пропаганда Соединенных Штатов стремится
воспрепятствовать позитивному процессу смягчения
международной напряженности, наметившемуся после визита
Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева в
Соединенные Штаты Америки. Однако, несмотря на все
153

Попытки военных кругов извратить положение дел
внутри США и за ее пределами, народ Америки
приветствует наметившиеся улучшения в советско-американских
отношениях. Многие теперь убеждены, что ясно
сформулированная обеими странами воля уважать права и
интересы всех государств является важным элементом
коренного улучшения международной обстановки,
открывает большие возможности для конструктивного
сотрудничества между всеми другими странами. Вот почему
отдельные буржуазные идеологи всячески стремятся
скрыть действительное содержание политики
военно-промышленного комплекса, затушевать ее противоречие
коренным интересам американского народа,
заключенную в этой политике серьезную опасность всеобщему
миру.
В руководящих сферах военно-промышленного
комплекса отдают предпочтение наступательным формам
пропаганды, нежели оборонительным. Этот принцип
проявляет себя и в максимально быстром информировании
печати о предпринятых или планируемых акциях, и в
толковании происходящих событий или опровержении
версий, нежелательных для милитаристских кругов. Об-
думызая решения, связанные с различными аспектами
политики, в Пентагоне и других центрах милитаризма
США военщиной параллельно разрабатывается целая
система соответствующих мероприятий, рассчитанных на
обеспечение благожелательной реакции общественности
и конгресса. С этой целью организуются, например,
пресс-конференции министра обороны, его заместителей
и других руководящих деятелей Пентагона.
Планируются быступления председателя Комитета начальников
штабов, генералов и адмиралов Пентагона и т. д.
Основной темой их речей является попытка обосновать
необходимость «национального единства ради достижения
победы», агитация в пользу разработки новых видов
вооружений, оправдание опасных для дела мира действий
американской военщины в различных районах земного
шара.
Всегда наготове корпус американских
корреспондентов, аккредитованных при министерстве обороны США.
Их число достигает 3 тыс. человек, и через них
еженедельно распространяется большая масса материалов,
фотографий, рекламы военных корпораций для газет и
154

других публикаций. Этот поток пропаганды из
Пентагона, хотя бы за счет своего большого объема,
накладывает необходимый генералитету отпечаток на характер
выступлений основной части средств информации.
В так называемом «именном списке» Пентагона —
гораздо меньшее число журналистов. Сюда занесено
около 70 фамилий особо доверенных репортеров, которых
оповещают прежде всего о происходящих в министерстве
обороны событиях. К числу привилегированных
относятся также основные вашингтонские обозреватели и
редакторы отделов ведущих газет и радиостанций. В итоге
около 250 человек составляют журналистскую элиту
министерства обороны США. С ее помощью обеспечивается
регулярная публикация «солидных статей и обзоров с
изложением позиций военно-промышленного комплекса,
материалов, рассчитанных не столько на массового
читателя, сколько на круги конгресса и правительства
США» К
Другим принципом, неукоснительно проводящимся в
жизнь руководством Пентагона, является тщательный
отбор тенденциозных материалов, предназначенных для
передачи в печать, строгое соблюдение секретности.
Обилие информации, исходящей из министерства обороны
США, внешняя простота доступа к источникам новостей
не должны вводить в заблуждение: этот факт лишь
поддерживает иллюзию «открытого правительства» и
«свободы печати» в Америке.
В действительности дело обстоит иначе. Все каналы
информации в Пентагоне находятся под самым
пристальным вниманием военных властей, наглухо перекрыты те
из них, по которым возможно распространение данных,
нежелательных генералам и военным фабрикантам.
В руках пентагоновских распорядителей информации
целый набор репрессивных мер, применяемых против
журналистов, переступающих грань дозволенного.
Наиболее безобидная из них — полное отлучение от
источников информации. Например, после публикации газетой
«Нью-Йорк тайме» материала о планах отправки во
Вьетнам новой группировки американских солдат ее
военного корреспондента в течение многих месяцев «не
1 A. Yarmolinsky. The Military Establishment, о. 211.
155

пускали на порог Пентагона, даже по самым обычным
делам».
Нередко военщина прибегает к более жестким мерам.
Против людей, опубликовавших разоблачительные
материалы, организуется кампания клеветы и преследований,
их обвиняют в «предательстве нации», «пособничестве
врагам Америки», их втягивают в судебные процессы.
С помощью таких полицейских методов милитаристские
круги Америки пытаются держать в повиновении
«свободную печать» США.
Обязательным качеством распространяемой
информации, считают в высших военных сферах Вашингтона,
должна быть ее тенденциозная направленность, вплоть
до прямого введения общественности в заблужение
относительно существа политики господствующего класса.
Широко известно заявление на этот счет помощника
министра обороны США по делам общественности
Сильверстера: «Информационным органам
американского правительства принадлежит право лгать и
обманывать свой собственный народ во имя национального
спасения» 1. Гулдинг, сменивший незадачливого
Сильверстера на посту помощника министра обороны США по
делам общественности в последние годы президентства
Джонсона, признавал в опубликованной книге
«Подтверди или опровергни», что в течение четырех лет он «много
раз вводил в заблуждение и дезинформировал
американский народ».
Ложь и лицемерие пронизывает всю политику
правящих кругов США, особенно на участках, связанных
с подготовкой и развязыванием агрессивных войн,
вооруженным вмешательством во внутренние дела других
народов, с гонкой вооружений. Беспрецедентной по
масштабам кампанией двуличия и грубого обмана
сопровождалась многолетняя война в Индокитае. Суть
политики правительства США во Вьетнаме облечена была в
густую пелену дезинформации, отмечал бывший в то
время Генеральным секретарем ООН У Тан. Он
ссылался при этом на конкретные факты, свидетельствующие о
том, что доходящие до американцев сведения о военных
действиях в Индокитае представляли собой
препарированную и процеженную через официальный фильтр вер-
1 A. Yarmolinsky. The Military Establishment, p. 220.
156

сию, выгодную Пентагону и милитаристским кругам
Америки.
Лицемерие и преступный характер действий
заокеанских агрессоров против вьетнамского народа были
раскрыты во всей полноте и разоблачены перед мировой
общественностью в многочисленных официальных
документах, показаниях очевидцев, газетных статьях и
монографических исследованиях, принадлежащих авторам из
различных стран мира. Среди этих свидетельств особое
значение имеют опубликованные в 1971 г. секретные
документы Пентагона о политике США в Индокитае. В них
была вскрыта изнутри грязная политическая кухня
разработки планов американской преступной войны.
Наглой ложью сопровождались все основные этапы
эскалации американской агрессии во Вьетнаме.
Принятию решения правительства Джонсона о начале
массированных бомбардировок территории ДРВ и о прямом
участии многотысячной армии США в боевых действиях
предшествовала предварительная разработка
«отвлекающей версии», предназначенной для очередного обмана
американского народа, конгресса, буржуазного
общественного мнения. Из опубликованных официальных
документов Пентагона следует: еще 25 мая 1964 г.
правительство закончило составление проекта резолюции,
обеспечивающей «законное санкционирование» нападения на
ДРВ. Вслед за этим по заранее заготовленному
сценарию был спровоцирован инцидент в Тонкинском заливе.
В его ходе якобы «два эсминца США подверглись атаке
северовьетнамцев». Так 7 августа 1964 г. на свет
появилась «Тонкинская резолюция конгресса США»,
позволившая Джонсону начать военные действия против ДРВ.
Этот позорный документ по праву может занять место в
черном историческом реестре рядом с печально
знаменитой «Эмской депешей» Бисмарка, с провокацией
гитлеровцев против радиостанции в Гливице и другими
актами разбоя и насилия. Ссылаясь на «права»,
вытекающие из «Тонкинской резолюции», правительство
США начало в первые дни 1965 г. массированные
бомбардировки территории ДРВ и продолжало вести их в
последующие годы с нарастающей жестокостью. Этот акт
агрессии империализма США не сломил, как известно,
волю вьетнамского народа в борьбе за свободу и
независимость, хотя и причинил ему громадные потери.
157

«Трагическая, перенасыщенная фактами хроника
обмана»— так с горечью характеризует действия
американских милитаристов «Нью-Йорк пост». Особое негодование
американской общественности в связи с этим вызвали
обстоятельства выборов 1964 г., которые прямо связаны
с решением правительства Джонсона о расширении
масштабов агрессии в Индокитае.
Линдон Джонсон тогда завоевал большинство голосов
благодаря критике экстремистских позиций своего
соперника в борьбе за Белый дом, «ястреба войны» Барри
Голдуотера. «Имеются люди, — говорил Джонсон в
предвыборном выступлении, — которые утверждают, что нам
следует сбросить бомбы на Севере... Мы же не хотим,
чтобы наши американские парни оказались
вовлеченными в наземную войну в Азии». В тот момент Джонсон
уже утвердил решение об эскалации агрессии.
Разумеется, был составлен и проект провокационной
«Тонкинской резолюции». Ее практическое осуществление было
отложено по политическому расчету. «В тот момент,—
сказано в секретном докладе Пентагона, — перейти к
действиям помешал ряд тактических соображений.
...Предвыборная кампания президента находилась в
полном разгаре, и в ней он выступал в качестве кандидата,
руководствующегося принципами благоразумия и
сдержанности, в противоположность увлекающемуся Барри
Голдуотеру».
После обнародования тайн вашингтонского двора
Голдуотер заявил: «Я всегда чертовски хорошо знал о
воинственных планах руководителя Белого дома». Вот ,
уж поистине зрелище для богов! Конкурирующие лидеры
двух партий США, претенденты на самый ответственный
пост в американской политике, прекрасно знают: после
выборов они будут проводить курс, чреватый самыми
серьезными международными последствиями. Один из
них — инициатор этого курса («Не может быть сомнения
в том, что ведущей фигурой в наращивании сил в начале
1965 г. был сам президент», — свидетельствует доклад
Пентагона). Другой вполне осведомлен о планах
соперника, но хранит полное молчание об этом. И оба
наперебой говорят избирателям «правду», в условиях
«американской демократии» от них ничего не скрывают. Это
далеко не единственный пример цинизма и беспринцип-
158

ности: 4f томов доклада Пентагона содержат ИХ fi
изобилии.
Газета «Нью-Йорк тайме» в одном из номеров
опубликовала подборку выдержек из секретного доклада
Пентагона и сопоставила их с официальными
заявлениями правительства США. Эффект получился разительный:
по одному и тому же вопросу «на публику» и между
собой говорились совершенно противоположные вещи.
Среди различных пропагандистских акций
правительства Джонсона особое место отводилось меморандуму
«25 мирных усилий Соединенных Штатов», посвященному
в основном восхвалению периодически объявлявшихся
Вашингтоном «пауз» в преступных бомбардировках
территории Демократической Республики Вьетнам.
Знакомство с секретной документацией Пентагона,
касающейся этого вопроса, убеждает в обратном: паузы в
варварских налетах на ДРВ по настоянию Пентагона делались
исключительно с целью оправдания и подготовки
дальнейшей эскалации войны. Высшие руководители США
считали перерывы в бомбардировках «средством для
ослабления, а затем усиления напряженности». Отказ
северовьетнамской стороны «откликнуться» на перерыв
бомбардировок использовался в качестве «довода» в пользу
дальнейшей эскалации агрессии Соединенными Штатами.
В пояснительной телеграмме госдепартамента,
разосланной всем американским посольствам за границей,
цинично говорилось: «Вы должны разъяснить, что Ханой,
по всей вероятности, отклонит план частичной
приостановки бомбардировок и сопровождающие его
предложения... И этим самым развяжет нам руки». Разумеется,
для осуществления новых агрессивных акций против
вьетнамского народа.
«Обман, обман, и ничего, кроме обмана. Всюду
лицемерие и ложь, и это, конечно, подрывает доверие народа
США к правительству», — с горечью говорил сенатор
Д. Макговерн о «нравах джунглей» в правящей
верхушке Вашингтона в связи с публикацией пентагоновского
досье. Разоблачение закулисной механики агрессии
Соединенных Штатов вызвало широкое возмущение и
острые дебаты также и за пределами Америки. В
политических кругах и среди общественности многих стран, в
том числе союзников Вашингтона по военным блокам,
усилилась критика американской агрессивной и лицемер-
159

йой политики, участились факты подчеркивания
рискованности взаимодействия с американскими
милитаристскими деятелями.
Во французских политических кругах вызвали острую
реакцию ставшие известными из документов Пентагона
вызывающие высказывания Джонсона по поводу идей
президента Франции де Голля относительно
нейтрализации Индокитая. В указании Лоджу американский
президент дал директиву резко отклонять французские
взгляды. Общественность Канады была возмущена тем, что
Соединенные Штаты неоднократно использовали
канадского представителя в Международной комиссии по
наблюдению и контролю во Вьетнаме для выполнения
своих секретных миссий. Английское правительство,
которое в основном поддерживало все «прикрывающие
версии» Вашингтона, вынуждено было под давлением
общественности «выразить беспокойство» по поводу образа
действий американцев в Индокитае. Из документов
Пентагона явствует, как мало церемонился Вашингтон,
втягивая Австралию и Новую Зеландию во вьетнамскую
авантюру. Требования решительно отмежеваться от
политики США в Индокитае усилились во многих западных
странах в связи с разоблачениями, содержавшимися в
пентагоновском досье.
Разоблачая действия буржуазной пропаганды,
В. И. Ленин писал, что они сводятся к принципу: «Лги,
шуми, кричи, повторяй ложь — «что-нибудь останется» *.
Именно этого правила придерживаются американские
милитаристы, будь то в период многолетней агрессивной
войны во Вьетнаме или в нынешних условиях разрядки
напряженности и углубления миролюбивого,
взаимовыгодного сотрудничества государств, принадлежащих к
противоположным общественным системам. Фальшь,
вероломство и обман, однако, оборачиваются чаще всего
против самих же милитаристских деятелей США.
Сколько раз уже в результате разоблачений
авантюристических планов и преступных акций заправилы
военно-промышленного комплекса вновь и вновь оказывались у
позорного столба.
Так, в одном из первых исследований последствий
войны для США известный обозреватель Джеймс Ре-
1 В. И. Лени п. ГМлн. собр. соч., т. 31, стр. 217.
160

стон пишет: «Америка уходит из Вьетнама после самого
продолжительного и самого разобщающего конфликта
со времени гражданской войны. Однако Вьетнам не
уходит из Америки, ибо влияние этой войны, вероятно,
будет сказываться на американской жизни в течение
многих лет. Хотя, возможно, еще слишком рано
проводить разграничение между временными и
долгосрочными последствиями, одно совершенно ясно: в
результате этой войны произошло резкое падение уважения к
авторитетам в США, падение уважения не только к
гражданскому авторитету правительства, но также к
моральному авторитету школ, университетов, печати,
церкви и даже семьи...»1.
Советский Союз в соответствии с Программой мира
придает принципиальное значение ликвидации военного
очага в Индокитае на основе уважения законных прав
народов, подвергшихся агрессии.
Делу упрочения мира служит закрепленная в ходе
советско-американских переговоров в июне 1973 г.
необходимость строгого выполнения парижского соглашения
по Вьетнаму без всякого вмешательства извне, что будет
способствовать тому, чтобы все народы Индокитая
получили возможность жить в мире.
„ЗАКОСТЕНЕЛЫЙ ИНСТРУМЕНТ"
В статье «Пролетарская революция и ренегат
Каутский» В. И. Ленин подчеркивал, что в
империалистических странах «...армия есть самый закостенелый
инструмент поддержки старого строя, наиболее отвердевший
оплот буржуазной дисциплины, поддержки господства
капитала, сохранения и воспитания рабской покорности
и подчинения ему трудящихся»2. Эти ленинские слова с
предельной точностью раскрывают
социально-политическое назначение современных вооруженных сил
Соединенных Штатов, суть мировоззрения американской
военщины и связанной с нею части монополистического
капитала. Для лидеров военно-промышленного
комплекса США была характерна острая ненависть к странам
социалистического лагеря, к идеям прогресса. Они враж-
1 "The New York Times", January 24, 1973.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 295.
11 Б. Д. Пядышев
161

дебно относятся к политике мирного сосуществования и
разрешения спорных международных вопросов мирным
путем.
Кое-кто из этих деятелей, сделавших карьеру на
«холодной войне» и чувствующих себя неловко в новой
обстановке, все еще пытается выступать по старинке. Они
выражают сомнения в искренности социалистических
стран, запугивают людей мнимой «советской угрозой»,
повторяют старые лозунги Даллеса об «отбрасывании
коммунизма».
Их помыслы направлены на сохранение
международной напряженности, наращивание военной силы для
достижения экспансионистских целей.
Действия и высказывания этих группировок хотя и не
в силах уже помешать разрядке в Европе и во всем мире,
разумеется, не могут не настораживать всех людей
доброй воли. Тем более что в США продолжается
развязанная империализмом гонка вооружений, не снижаются
военные расходы, содержатся под ружьем массовые
армии, сохраняются многочисленные военные базы.
Хотя вооруженные силы Соединенных Штатов
родились в ходе революционного политического движения и
антиколониальной борьбы, американская армия
исторически была оплотом самых реакционных кругов. В ней
преобладали взгляды южных плантаторов, сумевших
оставить за собой большинство командных постов даже
после победы северян в гражданской войне.
Философия американских военных кругов, «кодекс
чести» вооруженных сил США формировались под
влиянием идей аристократии, против которой сражались
американские колонии. Традиции, образ мышления в армии
и флоте были перенесены из Старого света, откуда
вышла основная масса офицеров.
И в наше время американские военные чины склонны
к аристократическим привычкам и традициям старых
армий Англии, Франции и Германии. Они подражают даже
порядкам, заведенным в милитаристских диктатурах
Латинской Америки. Из давних традиций английской
аристократии военная элита США заимствовала такие,
например, положения: только офицеры являются
«джентльменами», повиновение начальнику является
личной обязанностью подчиненного, профессиональные
военные — это замкнутое братство с собственными законами
162

и т. д. На политической арене Соединенных Штатов
большая часть военщины находилась всегда справа.
Традиционно американская армия являлась емким
резервуаром реакционных идей. Красноречивы в этой
связи выводы, сделанные американскими профессорами
Дж. Мэнслендом и Л. Рэдвейем. Они провели
социологическое исследование с целью выяснения политических
взглядов высшего командного состава вооруженных сил
США. Около 600 полковникам и генералам центрального
аппарата министерства обороны и Объединенного
комитета начальников штабов был задан вопрос: считаете ли
вы себя в области внутренней политики консерватором,
близким к консерваторам, близким к либералам или
либералом? Около 22 процентов американского
генералитета не сочло нужным скрыть свои ультрареакционные
ориентации. 45 процентов опрошенных выразили
взгляды, близкие к консервативным. И только 5 процентов
американских военачальников оказались
приверженцами философии либеральных кругов буржуазии !.
Из среды американской военщины не раз выходили
фашиствующие деятели, претендовавшие на
установление военной диктатуры в США. В 30-х годах стало
известно о существовании в стране генеральско-банкирского
заговора, который преследовал цель насаждения в
Соединенных Штатах фашизма. В 1935 г. на заседании
конгресса США генерал-майор С. Батлер под присягой
признался о сделанном ему предложении возглавить этот
заговор.
Крупные дельцы с Уолл-стрита миллионеры Макгайр
и Кларк обещали выделить генералу Батлеру 3 млн.
долларов для создания 500-тысячной фашистской армии.
Оружием эту армию бралась снабдить военная
корпорация «Ремингтон армс». «Суть предложения, — заявлял
генерал Батлер, — состояла в том, чтобы я возглавил
военную организацию в Вашингтоне и принял на себя
управление государством». Макгайр называл имена еще
двух кандидатов на пост «генерала на белом коне».
Такие попытки предпринимались и в последующие
годы. В разгар черносотенной деятельности сенатора Мак-
карти полковник Р. Маккормик создал милитаристскую
организацию «За Америку», которая была средоточием
1 М. Janowitz. The Professional Soldier, 1960, p. 238.
11*
163

самых реакционных представителей американской
военщины и финансовых кругов, не скрывавших своих
фашистских взглядов. В руководящий совет вошли
известные милитаристы: генералы Стрейтмейер, Ван Флит,
Кларк, Ведемейер и ряд крупнейших банкиров.
Программа организации «За Америку» сводилась к ликвидации
остатков буржуазных свобод в стране и насаждению
диктаторских порядков. В области внешней политики группа
Маккормика откровенно выступала за развязывание
мировой войны. В США того периода активно действовал
созданный при покровительстве начальника КНШ
адмирала А. Рэдфорда так называемый комитет
«Воинственная свобода» под лозунгом: «Победа будет за теми, кто
воинствен в своих желаниях» *. Комитет объединял
черносотенные союзы военщины и монополистов.
На рубеже 50—60-х годов в Соединенных Штатах
стала резкими темпами нарастать «опасность справа» —
процесс активизации движения ультра. В значительной
степени этот подъем реакции опирался на деятельность
американских военно-промышленных кругов.
Американский неофашизм во многом вырастал из милитаризма.
Военно-промышленный комплекс явился «крестным
отцом» движения ультра, которое черпает силу в
финансовых, материальных и политических позициях заправил
военщины и оружейного бизнеса.
Подъем реакции в США не случайно пришелся на
начало 60-х годов. События этого и предшествовавшего
периода — неуклонное укрепление могущества СССР,
социалистического содружества, рост популярности идей
социализма во всем мире, успехи
национально-освободительного движения — изменили соотношение сил на
международной арене, нанесли сокрушительный удар по
декларированным концепциям о всемогуществе Америки.
Американское общество постиг глубокий раскол.
В то время как на одном полюсе группировались
фанатичные сторонники агрессии, на другом полюсе вырос
многочисленный лагерь ее противников. Нарастанию
реакционных идей способствовала агрессивная война
против вьетнамского народа. В ходе ее американские
милитаристы разжигали в стране шовинистические настрое-
1 Militant Liberty: A Program of Evaluation and Assessment of
Freedom. Washington, 1955.
164

ния, требовали сосредоточить все усилия и ресурсы на
«сокрушении коммунизма».
«Поправение» взглядов в условиях серьезного
кризиса американской политики и буржуазной идеологии
усилилось и в генеральско-монополистических кругах США.
В одном из исследований видный американский
буржуазный историк С. Хантингтон пишет о глубокой тревоге,
охватившей эти круги в связи с серьезным ослаблением
внешнеполитических позиций США и крахом надежд на
установление «мирового лидерства» Америки.
«Военным, — подчеркивает исследователь, — трудно
приспособиться к новому положению, и разочарование заставляет
их прислушиваться к голосу правых экстремистов».
В обстановке серьезного кризиса в наиболее
реакционной и агрессивной части монополистических кругов
Соединенных Штатов усилились настроения в пользу
перехода к более реакционному курсу внутри страны и на
международной арене. Фашизация американской жизни,
установление правления «твердой руки», отрицание
демократии рассматривались ими как спасительное
средство для восстановления экономического и военного
могущества США, усиления международного престижа
Америки.
В сегодняшней Америке ставку на неофашизм делают
в основном монополии Юго-Запада и Юга, т. е. основных
районов военного бизнеса. Как уже отмечалось, именно
здесь сложились в последний период группировки
фабрикантов новейшей военной техники — ракетной,
аэрокосмической, электроники и т. д. Чтобы оттеснить с
господствующих позиций в американской политике и экономике
старые финансовые центры Северо-Востока, заправилы
военно-промышленного комплекса Юга и Юго-Запада
обращаются к движению ультра, рассматривая его в
качестве тарана для сокрушения оказываемого
сопротивления. «Правое движение, — отмечает журнал «Тайм»,—
носит определенно антивосточный оттенок, что отражает
существенное соперничество районов». Ведущие
северовосточные группировки также играют большую роль в
военном бизнесе и не всегда последовательно выступают
против ультра. Фашизм для них представляет своего
рода скрытый резерв, к которому они могут прибегнуть в
случае обострения политической и экономической
ситуации. Движение ультра поддерживается и финансируется
165

главным образом военными корпорациями Техаса,
Калифорнии и других южных и западных штатов,
составляющих центр деятельности и интересов
военно-промышленного комплекса. Именно в этой зоне наблюдается
наибольшая активность правого движения. Не будь
поддержки со стороны «молодых денег» монополий Техаса
и Калифорнии, жиреющих на военных поставках,
движение ультра не сумело бы набрать той силы, какую оно
приобрело, перейдя от маккартистских бесчинств,
учинявшихся сравнительно небольшой группой
высокопоставленных реакционеров, к широким действиям по всей
стране. В 1964 г. в ходе президентских выборов именно
из районов Запада и Юга была организована
фронтальная атака правые с целью опрокинуть все оставшееся
в американской политике от «новых рубежей» Д.
Кеннеди. Сенатор Б. Голдуотер набрал тогда 27 млн. голосов.
«Победа над коммунизмом должна произойти раньше,
чем будет установлен прочный мир», — заявлял Б.
Голдуотер. В этом признании выражалось мнение
милитаристских кругов, собиравшихся сначала уничтожить
коммунизм и установить мировое господство финансовой
олигархии США, а затем утвердить мир. В ноябре 1968 г.
знаменем реакции стал также представитель этих
районов — губернатор штата Алабама — Д. Уоллес,
получивший на общенациональных выборах 10 млн. голосов. В
паре с ним выступал известный мракобес авиационный
генерал Лимей, домогавшийся поста вице-президента США.
На южную и юго-западную зоны деятельности военно-
промышленного комплекса приходится основное
количество из существующих сегодня в Соединенных Штатах
ультраправых организаций, а их около 1000.
Это самые разнообразные по численности, составу и
лозунгам общества, комитеты, фашистские организации
вроде «Общества Джона Бэрча», «крестовые походы»,
«конвенты». Некоторые организации, например
«Американская коалиция патриотических обществ»,
насчитывают несколько сот тысяч членов. Филиалы комитета под
кричащим названием «Мы — народ!» действуют во всех
штатах Америки. В последние годы в США возникли
«Комитет борьбы за права США», «Конвент
национального негодования», «Всеамериканское общество» и
десятки других организаций ультра. После президентских
выборов 1968 г. на совещании руководителей уоллесовской
166

«Американской независимой партии» и ряда других
экстремистских союзов было принято решение заложить
основы для создания общенациональной партии
американской реакции. Участники совещания приняли ряд
резолюций. В одной из них потребовали «развернуть
всеобщую войну с применением необходимых видов оружия»
против вьетнамского народа.
Преступный характер носит деятельность сионистских
ультра в США. «Лига защиты евреев», созданная в
1968 г., и другие реакционные еврейские организации в
Америке существуют давно, однако только в последнее
время они действуют особенно враждебно по отношению
к прогрессивным силам Америки, организуют наглые
антисоветские провокации. Ясно прослеживается связь
сионистов с наиболее реакционными финансовыми
группировками и милитаристскими кругами Соединенных
Штатов, выступающими в поддержку агрессивной
политики Израиля на Ближнем Востоке. За первые два
десятилетия существования Израиля сионистские
организации предоставили ему 4 млрд. долларов только в
качестве безвозмездного дара. «Когда льется кровь —
текут деньги» — эти слова принадлежат директору орга*
низации «Европейское агентство для Израиля» Хамеру,
главному сборщику пожертвований в пользу Тель-Авива,
размеры которых особенно возрастают в периоды
обострения обстановки на Ближнем Востоке в результате
провокаций Израиля. Европейские ультра добиваются
расширения всякого рода помощи, и прежде всего
поставок оружия, израильским агрессорам. Они пытаются
оказывать давление на правительство США, требуют от
вашингтонских властей поддержки линии Тель-Авива на
саботаж мирного ближневосточного урегулирования
конфликта.
Важное значение с точки зрения обеспечения
стабильного мира в этом районе имеет зафиксированное в
советско-американском коммюнике стремление к
урегулированию ближневосточного конфликта на принципах,
обеспечивающих права и интересы всех народов и
государств Ближнего Востока, включая интересы
палестинского народа. На советско-американских переговорах в
верхах в июне 1973 г. была изложена советская позиция
по этому вопросу. Основой справедливого решения
ближневосточной проблемы является вывод израильских
167

войск со всех оккупированных арабских территорий. Все
попытки ультрасионистов и сторонников «холодной
войны» помешать оздоровлению политического климата в
этом месте земного шара потерпят в конечном счете
провал. Об этом свидетельствует весь ход развития
событий на мировой арене в последние годы. Безусловно,
нельзя переоценивать возрастание действия этих
факторов на современную действительность. Было бы
неправильным не считаться с происками реакционных кругов
США и не давать им должной объективной оценки.
Американский буржуазный писатель Бэрлингейм
прямо называет все разнообразные объединения ультра в
Америке «шестой колонной», членами которой состоят
«самозванные антикоммунисты, распространяющие страх
и подозрения среди американского народа,
натравливающие друзей и соседей друг на друга, насаждающие
методы полицейского государства и пытающиеся подавить
свободу слова и свободу собраний». Свое исследование
(так и названное — «Шестая колонна») Р. Бэрлингейм
заключает выводом: «Доморощенные ультра гораздо
опаснее для США, чем «пятая колонна», под которой со
времен гражданской войны в Испании подразумевались
подрывные силы внутри страны, действующие по
заданию извне» 1.
В «колонне» американских реакционеров и
экстремистов наиболее широкий и наглый шаг у тех отрядов,
которые теснее всего связаны с военно-промышленным
комплексом. Подавляющее большинство деятелей ультра,
начиная с лидеров общеамериканского масштаба типа
Голдуотера или Уоллеса и кончая главарем ячейки
экстремистов отдельного города или графства, опираются на
военщину и субсидии военных корпораций. Они
используют их агрессивную философию и широкие
материальные возможности. Ультраправое движение с помощью
реакционной военщины и ее партнеров из кругов
оружейного бизнеса расширяет важные позиции во внешней и
внутренней политике Соединенных Штатов, пронизывает
многие стороны американской жизни.
Военно-промышленный комплекс явился «крестным
отцом» крупнейшей организации ультра — «Общества
Джона Бэрча». Из членов этого общества можно соста-
1 R. В и г 1 i n g a m e. The Sixth Column. New York. 1962.
168

вить целый генеральный штаб. Ведь бэрчисты, по
существу, действуют как военизированная организация. Свою
цель они видят в максимальном расширении
численности общества, создании «тайных террористических
групп», используемых «в операциях по уничтожению
измены». Особый упор делается на силу, на применение
оружия. «Общество Джона Бэрча» распространило среди
своих членов брошюру, призывающую приобретать
оружие и боеприпасы, знакомиться «с методами подпольной
борьбы». Комментируя эти планы лидеров бэрчистов,
флоридская газета «Тайме» пишет: «Открытыми
призывами к оружию берчисты перешли границы дозволенного.
Это уже анархия, призыв к применению силы, к
насилию».
Роль «ударного отряда», финансируемого
военно-промышленным комплексом движения ультраправых,
выполняет организация так называемых «минитменов» К
«Они, — по-солдафонски прямо заявляет один из лидеров
«минитменов», — учатся военным действиям, считая себя
последней линией обороны против коммунизма... Надо
прекратить раздумывать, начнется ли третья мировая
война и когда. Она уже началась, мы завязли в ней по
уши». «Минитмены» немало постарались, чтобы на
президентских выборах обеспечить победу Голдуотера и
Уоллеса. После неудач этих лидеров ультра
«минитмены», как писала о них газета под характерным
названием «Он таргет» («На прицеле»), потеряли веру в силу
избирательных бюллетеней. «Прошло то время, когда
американский народ мог спасти себя при помощи
традиционной политической процедуры... Надежды миллионов
американцев, что наступление коммунизма может быть
остановлено избирательными шарами вместо пуль,
рассеялись в прах», — заключает газета. Как же еще может
спастись американский народ? У «минитменов» готов
ответ: американцы могут сделать это, вступив в
секретную подпольную армию и получив военную подготовку.
1 «М инитменами» назывались патриоты-ополченцы,
которые первыми взялись за оружие в 1776 г. в борьбе за свободу и
независимость Соединенных Штатов против английских
колонизаторов. Это название означало, что все они находятся в состоянии
постоянной, минутной готовности выступить с оружием против
врага. Сейчас же славное в прошлом имя «минитмена»
присвоили себе фашиствующие молодчики, проповедующие лозунги,
созвучные призывам врагов американской революции XVIII века.
169

В обстановке активизации реакционных сил в
Соединенных Штатах стали поднимать голову и откровенные
фашисты. В отличие от бэрчистов или «минитменов» они
не считают нужным скрывать свои нацистские взгляды.
Создавший в 1959 г. Американскую нацистскую партию
(АНП), некто Роккуэлл объявил себя последователем
Гитлера. В годы войны Роккуэлл был в морской авиации,
считая это «самой большой ошибкой». «Если бы я
прочитал тогда «Майн кампф» Гитлера, я пошел бы к моему
начальнику и попросил переправить меня на германскую
сторону», — заявил он в 1958 г., находясь в резерве.
Лишь в 1960 г. командование ВМФ уволило Роккуэлл а из
вооруженных сил из-за его «гражданской деятельности».
В Арлингтоне организован штаб фашистского
движения, отделения Американской нацистской партии
имеются и в других крупных городах США. Нацисты носят
военную форму с красно-белой свастикой на рукаве. АНП
официально занесена в телефонный справочник. Два
раза в месяц на прилавках появляются свежие номера
бюллетеня, а шесть раз в году выходит «Журнал
штурмовика». Сам Роккуэлл фигурировал в качестве
официального «независимого» кандидата на пост
губернатора штата Вирджиния на выборах, состоявшихся в
ноябре 1966 г., но провалился, собрав ничтожное
количество голосов. Позже он был убит одним из членов
общества. Однако и после смерти «фюрера» американские
нацисты продолжают свою деятельность. В качестве
генеральной своей «цели» они объявили захват власти в
Соединенных Штатах.
Филиалом техасского военно-промышленного
комплекса нередко называют ку-клукс-клан: столь прочны
связи куклуксклановцев с ведущими корпорациями Юга.
Границы «невидимой империи» клана расширяются на
запад и север. Число ее подданных растет. В последнее
время на «сожжение крестов» собирается иногда по
3 тыс. и более человек.
Если в большинстве организаций ультра заправилы
военно-промышленного комплекса выступают из-за
кулис, исподволь направляя действия, лозунги и программы
бэрчистов и «минитменов», то в ряде случаев они
функционируют, не маскируясь. В Америке существуют
несколько весьма влиятельных реакционных политических
объединений военных и бизнесменов. Наиболее важным
179

Из них является Американский легион, насчитывающий
2,6 млн. членов, рассредоточенных по 17тыс. филиалов
во всех штатах. Около 1 млн. жен, сестер и дочерей
«легионеров» объединены в так называемый
Вспомогательный американский легион. Все мероприятия
«легионеров» рассчитаны на укрепление в сознании населения,
особенно в небольших городах и в сельской местности,
идеи превосходства стопроцентного американца над
другими нациями, верховенства Соединенных Штатов над
другими народами. Легион, заявляют его лидеры,
«продолжает оставаться непримиримым противником
коммунизма и других неамериканских течений и гордится тем,
что известен в качестве самого опасного и
последовательного врага коммунизма» !.
«Ветераны иностранных войн» принимают в свои ряды
только военнослужащих с наградами за участие в
зарубежных операциях. Свою главную цель, подобно
«легионерам», они видят в утверждении «подлинного
патриотизма» и защите Америки от «всех ее врагов».
Численность этой милитаристской организации составляет
1,5 млн. отставных военных.
Около 60 тыс. членов Ассоциации
офицеров-резервистов провозгласили своей программой «поддержку такой
военной политики для США, которая обеспечит
надежную национальную безопасность». В переложении на
простой язык эта формула означает самое активное
участие в разжигании в стране атмосферы военного психоза,
призывы к гонке вооружений. По словам сенатора Р.
Рассела, Ассоциация имеет «одно из самых мощных лобби
в Вашингтоне» и пускает его в ход в зависимости от
интересов военно-промышленного комплекса.
Основанная еще в 1871 г. группой офицеров
Национальная оружейная ассоциация превратилась сейчас в
одну из ведущих милитаристских организаций США
(свыше 1 млн. членов). Под нарочито скромным
лозунгом: «Способствовать национальной обороне через
изучение стрелкового оружия» — Ассоциация проводит
широкую пропагандистскую деятельность в интересах
Пентагона. Через членов этой организации по Америке широко
распространяется различное оружие, от пистолетов до
взрывчатки, используемое ультра для террористических
1 A. Yarmolinsky. The Military Establisment, p. 206.
171

актов против прогрессивных деятелей, участников
антивоенного и негритянского движения.
Используя бэрчистов, «минитменов» и прочие
организации ультра, заправилы военно-промышленного
комплекса проводят самую широкую, носящую как бы
полуофициальный характер «просветительскую»
деятельность, устраивают регулярные семинары, беседы,
конференции в армейских подразделениях и среди
гражданского населения. В их расчетах такого рода деятельность
занимает важное место: «общественный» характер
«просветительства» дает возможность военачальникам США
пропагандировать самые провокационные
милитаристские взгляды и идеи в неофициальном порядке.
Конференции и семинары служат трибуной для самых
отъявленных реакционеров. Своей «просветительской»
деятельностью они призывают регламентировать порядки в
американском «государстве войны» фашистскими законами.
Суть философии милитаризма заключается в вызове
традициям демократического прошлого страны, в попытках
увлечь американскую нацию на путь реакции и
тоталитаризма.
Можно было бы и не называть махрового
реакционера бывшего командира 24-й дивизии 7-й армии США,
расквартированной в ФРГ, генерала Э. Уокера, печально
прославившегося в начале 60-х годов открытой
фашистской деятельностью. Однако справедливости ради
отметим, что одним из главных его тезисов было
утверждение о «предательстве» в Вашингтоне, о причастности
видных правительственных деятелей США, в том числе
бывшего президента Трумэна, к «коммунистическому
заговору». Такие, внешне кажущиеся абсурдными,
утверждения разделяются многими в военно-промышленных
кругах. За антикоммунистическими заявлениями, за
обвинениями в «измене» кроется покушение на всю
систему буржуазной демократии. Коль скоро нынешняя
система правления не может уберечь Соединенные
Штаты от непрерывной цепи провалов на международной
арене и внутри страны, ее следует заменить другой,
«более действенной формой» правления, заявляют ультра.
Буржуазная демократия, даже в том урезанном виде,
в каком она существует сегодня в США, служит
препятствием на пути осуществления замыслов реакции. У ее
лидеров готов рецепт формы правления, которое могло
172

бы заменить устаревшую концепцию выборного права*
тельства. Это — диктатура «сильного человека».
Прообразом такой формы диктатуры служит, в частности,
организация «Общество Джона Бэрча». Там не терпят
никаких выборов, никакой отчетности. Демократию бэр-
чисты считают «лживой фразой, оружием демагогии и
обмана». Политическая диктатура «сильной личности» на
все 100 процентов мыслится как диктатура
милитаристской финансовой олигархии, все подчиняющая задаче
обеспечения максимальных прибылей капиталистическим
корпорациям. Дивиденды, разумеется, должны быть
получены за счет усиления эксплуатации лишаемых прав
рабочих и разорения мелких и средних фермеров.
Как ни парадоксально, однако фактически заправилы
военно-промышленного комплекса, полной мерой
использующие выгоды системы
государственно-монополистического капитализма, в то же время ратуют за «чистый»
капитализм. Это вызвано их беспокойством за будущее
американского капитализма, ибо уже сегодня перед ними
встают большие трудности. Взоры их обращены к
прошлому. Им кажется, что положение политической и
экономической системы США тогда было более стабильным.
Известный политический деятель Ч. Боулс остроумно
заметил, что эти люди все время порываются сказать:
«Остановите мир, мы хотим сойти». И хотя магнаты военно-
промышленного комплекса не могут особенно жаловаться
ни на положение дел в военном бизнесе, ни на
гигантские размеры контрактов и прибылей, получаемых за
изготовление для Пентагона оружия, тем не менее они
хотели бы действовать без участия федеральных
органов, располагать полной свободой в сфере военного
бизнеса.
Устремления реакционной части военщины и
монополистических кругов проникнуты расизмом. Различные
группировки внутри военно-промышленного комплекса
могут расходиться по некоторым вопросам, в этой же
области у них существует прочное единство. Создана
целая система аргументов для доказательства
неполноценности негритянского населения. В штате Оклахома
был, в частности, проведен специальный семинар по
расовым проблемам. В нем приняли участие несколько
конгрессменов и военных чинов. «Белая раса, — заявил
слушателям один из лекторов, — на многие тысячелетия
173

обогнала негритянскую расу. Введение совместного
обучения в школах — это научная фальсификация
нынешнего столетия, осуществленная под влиянием
коммунистов».
Заправилы оружейного бизнеса поддерживают
расистские бредни ультра, поскольку расизм позволяет
держать в кабале массы негритянского народа, безудержно
эксплуатировать на военных предприятиях чернокожих
рабочих, лишать нх элементарных гражданских прав.
Лидерам Пентагона идеология расизма на руку, ибо она
помогает держать в повиновении солдата-негра, бросать
его как дешевое пушечное мясо в топку развязанных
американским империализмом вооруженных авантюр.
Обсуждение на проводимых семинарах вопросов
«борьбы с коммунизмом» и отношений с СССР, уверяют
лидеры реакционной военщины, не является
«политическим» делом и не служит вмешательством в курс,
проводимый правительством США на международной арене.
Тем самым наши, мол, ориентации политически
индифферентны. Поэтому со стороны официальных властей не
может быть претензий к тому, что говорят на своих
сборищах ультра в генеральских мундирах и гражданских
костюмах. Весьма красноречивое свидетельство по этому
поводу дает протокол заседания одной из сенатских
комиссий, возглавляемой архиреакционером и милитаристом
сенатором С. Тэрмондом. Будучи вызван для опроса
начальником Управления информации министерства ВМФ
США контр-адмиралом Д. Смитом, он заявил:
«Сенатор Тэрмонд: Я думаю, большинство людей, в
том числе и мы с вами, согласны, что все военные чины
не должны делать официальных заявлений или
участвовать © неофициальной деятельности, несовместимой с
линией »виешней политики США.
Адмирал Смит: Да, сэр.
Сенатор Тэрмонд: Адмирал, заявления насчет
коммунизма, вероятного противника, — это совсем другое
дело, не так ли?
Адмирал Смит: Я согласен, так оно и есть, сэр.
Сенатор Тэрмонд: Другими словами, вы не считаете
выступление против коммунизма вмешательством во
внешнюю политику?
Адмирал Смит: Нет, сэр.
Сенатор Тэрмонд: Коммунизм является общим вра-
174

гом Соединенных Штатов и свободного мира, и каждый
истинный патриот обязан бороться с ним?
Адмирал Смит: Да, сэр.
Сенатор Тэрмонд: Поэтому не может быть
возражений по поводу того, что военный персонал выражает
мнение или выступает с речами относительно
коммунизма?
Адмирал Смит: Да, сэр» 1.
Усилиями реакционного ядра военно-промышленного
комплекса и таких черносотенцев из вашингтонских
кругов, как сенатор С. Тэрмонд, антикоммунистические
проповеди в широком диапазоне и без помех
распространяются по всей Америке.
«Просветительская» деятельность строится
по-разному, в зависимости от характера аудитории. Например, с
претензией на «солидность» антикоммунистическая
пропаганда ведется на семинаре в Национальном военном
колледже. Рассчитанная на год программа для
офицеров резерва включает лекции по вопросам «борьбы с
коммунизмом», общего международного положения,
стратегических проблем США. «Все ответственные
граждане,— заявляют руководители семинара, — находятся на
передней линии фронта «холодной войны» вместе с теми,
кто сейчас стоит у ракет и участвует в боях «горячей
войны» за рубежами» 2.
В таком же плане проводился семинар в
Промышленном колледже вооруженных сил США. О значении
этого форума в системе «просветительской» деятельности
говорит такой факт: его слушателям в 1968 г. было
направлено послание президента США. Глава государства
назвал Промышленный колледж «важным инструментом
внедрения среди расширяющегося числа людей
жизненных принципов свободного общества». С лекциями здесь
выступают известные военные и политические деятели.
Они стараются не навязывать слушателям своего мнения
по излагаемым вопросам, за исключением одного —
«какую опасность коммунизм представляет для США».
1 Military Cold War Education and Speach Review Policies.
Hearings before the Special Preparedness. Subcommittee on Armed
Forces. US Senate, 87-th Congress, 2nd Session, 1962, part 4,
pp. 1819—1820.
2 Defense Strategy Seminar. June 17-18, 1968, "Syllabus", the
National War Collegee. Washington D. C.
175

При других обстоятельствах на лекциях и
конференциях, проводимых на военных базах, за пределами
центральных городов США, и особенно в южных и
юго-западных вотчинах военно-промышленного комплекса,
милитаристские агитаторы не считают нужным
сдерживаться.
Провокационный характер носят организуемые в
штате Арканзас семинары, посвященные обсуждению
«стратегии выживания в обстановке угрозы со стороны
коммунизма». Один юрист из Арканзаса, побывав на этих
семинарах, писал: «Больше всего меня беспокоит роль
армии в планировании и подготовке подобных дискуссий.
Командующий военным округом генерал-майор Уильям
Баллок предпринял личную поездку в Литл-Рок
(столица штата Арканзас), чтобы убедить комитет по
вооруженным силам при торговой палате организовать
подобную дискуссию в этом городе. Один офицер запаса был
переведен на действительную службу, и ему дали
задание подготовить такую дискуссию. Приглашения
распространялись при помощи национальной гвардии
Арканзаса и отрядов резервистов. Таким путем дискуссии,
а также информация, распространяемая на этих
семинарах, в глазах публики выглядят одобренными армией и
национальным правительством США».
В городе Питтсбурге (штат Пенсильвания)
проводился семинар «Война в четвертом измерении»,
посвященный «подрывной деятельности советского блока против
Соединенных Штатов Америки». Деловые круги и
резервисты были ознакомлены с «хитроумной подрывной
тактикой коммунистов, направленной против США». В
качестве руководителя семинара значился помощник
военного министра Хьюз. В печатной программе дискуссии
воспроизведено его письмо к участникам семинара. Оно
написано на бланке с печатью «Военное министерство
США» и штемпелем «Гражданский помощник военного
министра». В другом месте программы говорится:
«Руководители семинара с благодарностью отмечают помощь и
поддержку командующего 2-й армией США
генерал-лейтенанта Гейтера и его штаба, командующего 21-м
армейским корпусом США генерал-майора Купера и его
помощников, а также других».
В программу семинара был включен список
предложений под общим заголовком- «Что вы можете сделать
176

в борьбе против коммунизма». Присутствовавшим, в
частности, предлагалось:
«— выискивать сочувствующих коммунизму в своем
кругу, проявляя бдительность в отношении лиц,
формирующих общественное мнение и мировоззрение
молодежи;
— в отношении поддержки всяких движений
проявлять такую же осторожность, какую вы обычно
проявляете при заключении деловых сделок;
— прежде чем вступать в члены той или иной
организации или давать свою подпись под любым
документом, проверять благонадежность этой организации,
прибегать для этого к помощи местных органов разведки;
— разоблачать должностных лиц, проявляющих
мягкотелость по отношению к коммунизму, требовать от них
патриотических взглядов;
— опасаться фильмов, которые акцентируют
внимание на социальное и моральное зло».
Главным оратором на семинаре был адмирал в
отставке Уорд. В Питтсбурге адмирал прежде всего
поведал. 300 слушателям, что вся внешняя политика США
после второй мировой войны была «предательски на
руку русским». В проводимой в Техасе, Калифорнии,
Оклахоме и других штатах идеологической обработке
американского населения и военнослужащих в духе
антикоммунистических догм всячески подчеркивается
невозможность мирного сосуществования со странами
социалистического лагеря, немыслимость добрососедских
отношений с теми государствами, в которых ликвидирован
капиталистический строй. Запугивая американское
население ими же сфабрикованной теорией «неизбежного
столкновения» с Советским Союзом, милитаристы
требуют направить все ресурсы на подготовку к такому
конфликту. Причем для них незамеченными остаются
серьезные сдвиги к налаживанию советско-американских
контактов, милитаристы продолжают свою
провокационную линию, ревностно следя за удовлетворением всех
запросов министерства обороны США на дополнительные
миллиарды долларов военных расходов.
Совет американской безопасности (САБ),
объединяющий генералов и реакционных бизнесменов, например,
регулярно проводит так называемую операцию
«тревога» — всеамериканскую пропагандистскую кампанию с
У> Ь. Д. Пядышсв
177

требованиями резкого увеличения военного бюджета
США. Вожаки Совета запугивают американского
обывателя «расширяющимся превосходством коммунистов»
над Соединенными Штатами в военной области.
В 1972 г. для пущей убедительности была даже
инсценирована лицемерная полемика между САБ и
руководством министерства обороны США. В
опубликованном в связи с операцией «тревога» письме помощника
министра обороны отклонялись обвинения в адрес
правительства по поводу «недостаточного внимания» к
нуждам военщины. Пентагон «нуждается в каждом долларе,
который он запрашивает у конгресса для сохранения
позиций», подчеркивалось при этом. Заявление
министерства обороны лишь подстегнуло милитаристский раж.
Президент Совета американской безопасности Д. Фишер
обрушился на сенаторов Э. Маски, У. Проксмайра и
других конгрессменов, выступавших за ограничение военных
расходов, и назвал их деятельность «самоубийственной».
Милитаристское крыло американской политики готово
довести накал международной напряженности до
всеобщего взрыва, противится любому мероприятию, не нрся-
щему «достаточно» решительного антикоммунистического
характера, держит под пристальным наблюдением
действия правительственных ведомств США.
Как итог противоборства различных тенденций в
политической жизни США нарастает поляризация,
расслоение общества по актуальным проблемам
современности, размежевание политических взглядов.
Активизируются выступления антимилитаристов, сторонников
демократических прав, протестующих против усиления
роли военно-промышленных кругов. Массовой базой
оппозиции является молодежь, негры, отдельные отряды
рабочего класса, представители интеллигенции. Растет
брожение в американской армии, в годы вьетнамской
войны были нередки случаи массового отказа солдат
выполнять приказы командования. Обычным было
дезертирство из американской армии в знак протеста против
преступной политики правящих кругов США,
ввергнувших страну в многолетнюю агрессию против народов
Индокитая.
Нельзя в этой связи не указать на такое в высшей
степени показательное явление, как издание в США
солдатских пацифистских газет около 50 наименований с
178

тиражом 300 тыс. экз. Первая из них — «Бонд» —
Возникла в 1967 г. Затем вблизи американских военных баз
Соединенных Штатов, ФРГ, Японии и даже в Южном
Вьетнаме стали появляться другие органы солдатской
печати, критикующие милитаризм США.
В Калифорнии издается самая крупная газета для
американской армии — «Эллай». Небольшая редакция
газеты (всего 15 человек) наполовину состоит из бывших
солдат. Некоторые из них побывали во Вьетнаме. «Эл-
лай» приобретала популярность выступлениями против
преступной войны Вашингтона в Индокитае, с критикой
воротил военно-промышленного комплекса.
В передовой статье первого же номера говорилось о
готовности газеты ответить на вопросы американских
солдат о смысле вьетнамской войны, о приносимых ими
жертвах, о разрушениях и т. д. Короче говоря, обо всем,
о чем умалчивает правительство Соединенных Штатов.
Газета уделяла в своих выпусках большое место
письмам американских солдат, рассказывала о коррупции,
черном рынке, массовых убийствах, произволе по
отношению к новобранцам, широком употреблении
наркотиков.
Материалы в «Эллай» разоблачали агрессивную
политику империалистов США, развязавших грязную
войну во Вьетнаме вопреки интересам американского
народа. В одном из номеров в статье на две полосы газета
изложила историю вьетнамской авантюры США. В этих
материалах вскрывались алчные интересы американских
монополистических кругов в этой войне. В октябре 1970 г.
в статье, озаглавленной «Ваш следующий театр боевых
операций — Ближний Восток?», говорилось: «Подлинная
причина демонстрации силы Никсона по отношению к
Насеру и его русским союзникам — это нефть. Если и
есть на Ближнем Востоке что-то святое, так это
баснословные прибыли крупных компаний».
В феврале 1971 г. в «Эллай» были опубликованы
материалы официальных документов, в которых
указывалось: в случае применения тактического атомного
оружия во Вьетнаме верховное командование Пентагона
было готово принести в жертву войска, использующие
это оружие.
В последние годы в вооруженных силах США
активизировалось движение военнослужащих негров за свое
12*
179

достоинство. В 1969 г. на военно-морской базе Кэмп
Лэджон (Северная Каролина) произошло настоящее
сражение между белокожими и чернокожими морскими
пехотинцами. Один из солдат-негров поведал
заместителю помощника министра обороны США, приехавшему
на базу для расследования, о причинах бунта: «Во
Вьетнаме немало погибло моих братьев по цвету кожи. Я сам
рисковал там жизнью. Теперь после возвращения на
родину вижу: ничто не изменилось для моих братьев и
сестер в Нью-Йорке, в Чикаго, в Цинциннати. Повсюду
те же расовые порядки». Однако разжимать тиски
расового гнета в армии лидеры Пентагона не намерены.
С помощью ультра и реакционных организаций они
рассчитывают увековечить бесправие чернокожих в
вооруженных силах США.
Размах и содержание деятельности
военно-промышленного комплекса по антикоммунистической,
милитаристской обработке населения и армии вызывают
тревогу у части представителей высших эшелонов политики
США. Там высказывают опасение, что при превращении
Америки в «гарнизонное государство» и впредь такими
быстрыми темпами гражданским руководителям
придется уступить свои посты в Вашингтоне генералам. Еще
несколько лет назад сенатор Д. Фулбрайт подготовил
для министра обороны специальный меморандум
«Пропагандистская деятельность военного персонала,
рассчитанная на общественность» 1. В этом документе,
направленном сенатором министру обороны страны,
напоминается о былой американской традиции, согласно которой
«военные должны подчиняться контролю гражданских
лиц, и не их дело просвещать публику в
политических вопросах». Может быть, так было в прошлом,
однако в Соединенных Штатах многое изменилось. Это
признает и сенатор Фулбрайт: «Сейчас я понял свои
заблуждения. По-видимому, принцип конституции,
позволяющий гражданским лицам осуществлять контроль над
вооруженными силами, действительно представляет
спорный политический вопрос». В подтверждение своего
вывода сенатор приводит многочисленные факты
вмешательства военщины в политическую жизнь страны. «Как
правило, — пишет Фулбрайт, — примеры свидетельствуют
1 "Congressional Record", 8. VIII, 1961, p. 14001.
180

об участии военных в программах, касающихся
характера коммунистической угрозы и надлежащих методов
борьбы с ней. Военные различного звания из разного
вида войск широко участвуют в мероприятиях,
известных под всевозможными названиями. Например,
«семинары», «форумы свободы», «конференции по разработке
стратегии выживания», «семинары по необычным
методам войны» и т. д.».
Серьезные опасения сенатора Фулбрайта вызывает
содержание пропагандистской деятельности
военно-промышленного комплекса. «Конечно, разные программы
имеют разное содержание, но все они затрагивают одну
центральную тему: главнейшую опасность для нашей
страны представляет собой внутреннее коммунистическое
проникновение. Именно этой опасности часто
приписываются прежние и нынешние международные осложнения
или же их объясняют «мягкостью», «уступчивостью»,
«умиротворением» и т. д. С такими программами
выступают в основном крайне правые ораторы».
Сенатор уверен, что американские «военные
заражены вирусом правого радикализма» и распространение
этой заразы на американский народ в результате
«просветительской деятельности военных» привело бы к
возрастанию этой опасности. В 1970 г. Фулбрайт выпустил
книгу «Пропагандистская машина Пентагона». В этом
исследовании механизма идеологической обработки
американского населения и личного состава вооруженных
сил США со стороны Пентагона и последствий такой
обработки сенатор с еще большей определенностью
подчеркнул опасность вторжения в духовную жизнь Америки
военщины и промышленных кругов 1.
Когда в'еще не столь отдаленном прошлом в США
заходила речь о растущей угрозе справа, традиционный
ответ сводился к самоуспокоительной формуле: «У нас
это невозможно». Добропорядочный американец не мог
представить себе, что в его стране найдет себе почву
массовое движение экстремистов. Сегодня за океаном уже
не решаются утверждать это столь категорично.
Политическая история Америки последнего десятилетия дала
очень серьезные основания для беспокойства миллионов
1 W. F u 1 b г i g h t. The Pentagon Propaganda Machine. New York,
1970.
181

американцев, каждодневно осознающих реальную угрозу
справа.
Деятельность милитаристских экстремистов, движение
ультраправых стало острейшей проблемой США.
Несмотря на новые позитивные веяния в мировой атмосфере, в
Америке продолжается процесс распространения в
широких слоях американской политической жизни
консервативных взглядов. Поддержка миллионами избирателей
Б. Голдуотера и Д. Уоллеса, «молчаливое большинство»,
одобряющее самые авантюристические решения,
незыблемость позиций «ястребов» в руководящих сферах — все
это показывает: в Америке опасность справа слишком
серьезна. Суть правой опасности состоит не столько в
угрозе фашистского переворота в США, сколько в том,
что ультра отравляют общий политический климат в
стране, подталкивают к опасным акциям на
международной арене, пытаются возродить атмосферу «холодной
войны».
Все это происходит в условиях, когда в дополнение
к внешнеполитическим проблемам остро встал целый
ряд внутренних вопросов — инфляция, негритянское
движение, выступления молодежи, антивоенная кампания,
преступность. Агрессия США во Вьетнаме послужила
своеобразным катализатором для всех этих вопросов,
подстегнула кризисные явления, обострила
недовольство, подорвала доверие к устоям политики.
Атмосфера милитаристского угара, разжигаемая
воротилами военно-промышленного комплекса, невиданная
оргия насилия, жертвами которого постоянно
оказываются деятели, вызывающие недовольство крайне правых,
убийства президента Джона Кеннеди, сенатора Роберта
Кеннеди, лауреата Нобелевской премии вождя
американских негров Мартина Лютера Кинга, жестокие расправы
с лидерами молодежного, негритянского, профсоюзного
движений, открытая пропаганда отъявленных
человеконенавистнических взглядов — развеяли иллюзии о том,
будто на американской почве не могут взойти семена
фашизма. Армия США остается закостенелым
инструментом поддержки господства капитала, реакционных
кругов военно-промышленного комплекса.
И все-таки новые реальности мира не удается
заслонить лживой пропагандой, о чем говорит изменение
умонастроений американской общественности, все явствен-
182

нее отдающей предпочтение мирному сосуществованию,
нормализации отношений с СССР, а не «холодной
войне». Это изменение довольно точно определили опросы
общественного мнения, проведенные недавно двумя
крупнейшими службами — Гэллапа и Харриса: опросы Хар-
риса установили, что если накануне встречи в верхах в
1972 г. около 60 процентов опрошенных считали, что
СССР и США все еще находятся в плену «холодной
войны», то в 1973 г. 66 процентов американцев считают,
что отношения двух держав улучшаются.
При этом около 70 процентов опрошенных
высказались в пользу соглашений между СССР и США об
ограничении вооружений и развитии экономических связей.
Гэллап, подводя итоги опроса, приходит к выводу:
«Перемена в отношении американцев к СССР не имеет
прецедентов в истории опросов общественного мнения» К
1 «Правда», 23 июня 1973 г.

ГЛАВА IV
ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС
И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
„ИМПЕРСКИЕ" ИЛЛЮЗИИ
После окончания второй мировой
войны во внешней политике США возобладала линия
действий «с позиции силы» во имя призрачной цели
американского господства над миром.
Военно-промышленные круги стали проводить жесткий курс на
конфронтацию и вооруженные агрессии против
социалистических стран и национально-освободительного движения.
В тот период за океаном еще не сложилось такого
монолитного блока генералов и фабрикантов оружия, как
десятилетие спустя. Однако и тогда их позиции в
государственном аппарате, экономике и идеологии были
достаточно прочны для выработки решающего воздействия
на американскую внешнюю политику.
Лидеры американских военно-промышленных кругов
в своих намерениях и планах шли, по крайней мере, на
один шаг дальше самых экспансионистских программ и
концепций, которые разрабатывались в правительстве
США в качестве официальной линии в области
международной политики. Они не только полностью
восприняли выдвинутые Вашингтоном в первые послевоенные дни
установки на мировое господство американского
финансового капитала, но и старались достичь этих целей
особыми путями. Трумэновскую прокламацию: «Нет страны
более сильной, чем Соединенные Штаты. Обладая такой
силой, мы должны взять на себя руководство миром» —
милитаристы интерпретировали как призыв действовать
184

напористо, организовывать «крестовый поход» против
Советского Союза и других социалистических стран.
На протяжении послевоенного пятнадцатилетия
заправилы финансово-промышленных кругов были
уверены: Америке вполне под силу поставить другие страны
в прочную и длительную зависимость от США.
«Американская империя» раскинулась по всем континентам
планеты. Среди методов для достижения мирового
господства первостепенный расчет делался на военную мощь
Америки.
Не все вашингтонские политики стояли на
платформе экспансионизма и антисоветизма, разделяли идеи
«американской империи». Некоторые из них с оглядкой
относились к заклинаниям «ударить по коммунизму».
Поэтому милитаристы пытались всячески убедить их в
том, что, дескать, для Америки нет никакого риска в
тотальном конфликте с Советским Союзом. По их
мнению, особые обстоятельства будто бы обеспечивали
Америке способность военной силой сокрушить
сопротивление любого соперника и навязать другим свое
«руководство миром».
Особую ставку в американской политике «военная
партия» делала на атомное оружие, средства его
доставки к любым объектам земного шара, территориальное
преимущество Америки над другими странами.
Американские милитаристы старались развеять опасения в
вашингтонских кругах и среди общественности по
поводу своих планов. Они распространяли версию о
«недосягаемости» и «неуязвимости» США для удара извне.
В банкирско-генеральских кругах США раздавались
энергичные призывы без всяких опасений проводить
прямую агрессию против СССР и других социалистических
стран. Была развернута яростная кампания
преследований, репрессий, клеветы против противников планов
«американской империи». Пресекались попытки
перевести развитие политики и экономики Америки на мирные
рельсы, в духовный климат страны был запущен поток
«холодной войны». Цель всех этих акций была одна:
посеять вражду между американским и советским
народами.
Буржуазные идеологи стали широко использовать
положение о непримиримости капиталистической и
коммунистической идеологий для доказательства якобы не-
185

возможности нормальных межгосударствейных
Отношений между странами, принадлежащими к различным
социальным системам. Особо при этом подчеркивалось,
что враждебность исходит исключительно от
коммунистической идеологии Советского Союза. «Враждебность
Советского Союза, — писал Д. Кеннан, занимавший в те
годы видный пост в правительстве США,— является
постоянно действующим фактором, который не исчезнет до тех
пор, пока не будет уничтожен капиталистический мир»1.
Среди аргументов в пользу «решительных» действий
были, помимо прочего, ссылки на серьезнейший
внутренний кризис всей капиталистической системы после
второй мировой войны. В развитых капиталистических
странах резко возрос уровень коммунистического и рабочего
движения, политические позиции буржуазных партий,
наоборот, были ослаблены. Целые государства были
навсегда утрачены для мира капитала. В Азии и Африке
нарастало национально-освободительное движение.
Потому американские реакционеры решили настойчиво
вмешаться в эти процессы.
«Монополия» на атомную бомбу и средства доставки,
военный потенциал, искусственно завышаемый в целях
устрашения других народов, служили основой доктрины
«сдерживания», сформулированной правительством
президента Трумэна. Острием своим эта доктрина
направлялась против самой передовой силы современности —
Советского Союза. С помощью наращивания вооружений
и укрепления господства реакции в странах западного
лагеря, прежде всего расположенных в территориальной
близости с СССР и другими социалистическими
странами, а также путем прямого применения американских
вооруженных сил в руководящих сферах Вашингтона
рассчитывали изолировать страны социалистического
содружества. «Сдерживание» закрепляло лидирующую
роль Америки в западном мире, ресурсы и возможности
которого ставились на службу экспансионистским целям
США. Доктрина исходила из «глобальных» агрессивных
устремлений финансово-монополистических кругов США
к установлению мирового господства Америки.
«Имперские» ориентации были важным
инструментом послевоенной политики США, выраженной в доктри-
1 "Foreign Affairs", July, 1947.
186

не «сдерживания». К такому выводу приходят видные
американские историки не только из числа
прогрессивных ученых, но и буржуазные исследователи. Известные
историки Д. Колко и Г. Колко в изданной в 1972 г.
монографии «Пределы силы. Мировая и американская
внешняя политика в 1945—1954 гг.» 1 подчеркивают: в
послевоенный период спорным фактом
внешнеполитического курса США были намерения и расчеты в правящих
кругах Соединенных Штатов на завоевание контроля над
миром. Разногласия были лишь в вопросах о методах и
способах достижения мирового господства. На первых
порах активнее всего использовались меры
экономического давления. Причем многие из них, например
предоставление займов Англии и другим государствам,
касались союзников Вашингтона и имели целью набросить на
эти страны петлю экономической зависимости. В
вашингтонских сферах, по мнению вышеназванных историков,
был явно взят крен в сторону выработки рецептов и
предложений, исходивших от наиболее реакционной части
монополистического капитала и военщины. В результате
последовали акции «глобального» масштаба с очевидно
выраженным милитаристским уклоном — «доктрина
Трумэна», «план Маршалла», создание НАТО,
перевооружение Западной Европы, милитаризация Западной
Европы, Западной Германии и Японии.
Все эти акции проводились под прикрытием
сфабрикованной версии о «русской политической и военной
угрозе». На деле же для вашингтонских лидеров
подлинной угрозой была не Россия, а возможность укрепления
мира и ослабления страха, отмечают авторы монографии.
Правофланговые американской политики постоянно
ратовали за состояние психологической войны с Россией:
Соединенные Штаты смогут преуспеть, только обратив
большую часть света в свою полуколониальную вотчину,
иначе было бы невозможно обеспечить прибыли,
необходимые для существования американского капитализма.
В Вашингтоне, подчеркивают Д. и Г. Колко,
обожествляли военную силу. Группировавшиеся вокруг
демократической администрации милитаристские деятели были
убеждены, что дипломатия без опоры на превосходящую
1 D. and G. Kol ko. The Limits of Power. The World and United
States Foreign Policy, 1945—1954. Harper and Row, 820 pp., 1972.
187

силу является простым умиротворением. Поэтому в
качестве задачи американской политики провозглашались
консолидация ресурсов США в политической,
экономической, а главное — военной областях для отражения
«коммунистической угрозы».
Основные мероприятия периода «сдерживания»
строились под углом зрения требований наиболее
воинственных кругов американского капитала. Именно такой
характер носила первая по счету крупная
внешнеполитическая акция этого периода — «доктрина Трумэна»:
агрессивность по отношению к Советскому Союзу, силам
социализма и прогресса, учет «глобальных» интересов
Соединенных Штатов, стремление к сохранению и
поддержанию реакционных режимов,-стабилизация
капиталистической системы.
Провозглашая в выступлении 12 марта 1947 г. на
объединенном заседании обеих палат конгресса эту
программу борьбы против социализма и прогресса, президент
США со ссылкой на мнение военно-политических
экспертов обратил внимание на особенно критическое
положение (имелись в виду позиции местных реакционных
кругов) в Турции и Греции. «С падением Греции и
Турции, — отмечал Г. Трумэн, — смятение и беспорядок
могли бы распространиться на весь Средний Восток и
даже на другие районы. Американская безопасность
зависит от сохранения такого международного порядка,
при котором свободные народы смогут поддерживать
свои свободные институты и свою национальную
целостность против агрессивных движений, стремящихся
навязать им тоталитарные режимы». Президент США просил
конгресс ассигновать 400 млн. долларов для оказания
экономической и военной помощи Турции и Греции.
Проводившиеся в соответствии с «доктриной
Трумэна» мероприятия имели ярко выраженную агрессивную
направленность. Они вызывали опасения даже среди
некоторых сторонников официального курса Белого
дома. Размах военных приготовлений смутил, например,
одного из главных авторов политики «сдерживания»
Д. Кеннана. Он возражал против намеченных размеров
военной помощи Греции и Турции, так как это могло
развязать, по его мнению, всеобщую войну в невыгодных
для США стратегических условиях.
Опасения в связи с требованиями военщины высказал
188

известный американский обозреватель У. Липпман. Им
была критически осмыслена идея вмешательства США
с целью «сдерживания коммунизма» в любом районе
земного шара. Такая линия внешнеполитического курса
навязывала Америке военные обязательства, считал он,
которые страна никак не могла обеспечить ни
материально, ни психологически. Подобную озабоченность
разделяли и некоторые члены конгреоса. Они справедливо
ставили вопрос: не поведет ли «доктрина Трумэна» к
банкротству, вовлекая Америку в бесконечные попытки
подпирать отжившие свой век режимы с помощью
военной силы? В связи с милитаристским ажиотажем вокруг
«доктрины Трумэна» обозреватель газеты «Нью-Йорк
тайме» Д. Рестон писал: «За последнее время история не
знала такого случая, чтобы получивший внушительное
количество голосов законопроект вызывал бы столько
разногласий и сеял такое смятение в умах» 1.
Вразнобой звучащие голоса противников доктрины
«сдерживания» с лихвой перекрывались дружным хором
американских монополистов, лидеров военщины,
развернувших по всей стране милитаристскую кампанию.
«Доктрина Трумэна» явилась ящиком Пандоры внешней
политики США. За ней потянулась целая серия
предпринятых правительством США крупных
внешнеполитических акций, которые круто изменили характер
международных отношений, толкнули Америку на путь многих
военных авантюр и конфликтов. Уже в наши дни газета
«Нью-Йорк тайме» авторитетно заявила: «Доктрина
Трумэна привела к принятию плана Маршалла, созданию
Североатлантического договора, образованию сети
военных союзов в Европе и Азии и в конечном счете к
американскому военному вмешательству в Южном
Вьетнаме» 2.
Если «доктрина Трумэна» была призвана наполнить
идею «сдерживания» милитаристским содержанием, то
принятый в июне 1947 г. «план Маршалла» рассчитан на
укрепление экономической базы капитализма США в
Европе, на сохранение и стабилизацию реакционных
буржуазных режимов в западноевропейских странах и
усиление наступления на социалистический лагерь. Меро-
1 "New York Times", Мл\ И, 1947.
2 "New York Times", .March 11, 1967.
189

приятия по «плану Маршалла» подготовили почву для
создания агрессивного Североатлантического блока1.
Именно в Гот период особенно выпукло выявился факт
тесного сотрудничества американских
финансово-промышленных кругов с лидерами военщины. Стремление
одних к экономическому закабалению Западной Европы
не противоречило целям других — превращению
Европейского континента в плацдарм Пентагона. Военную
подоплеку экономических мероприятий по «плану
Маршалла» довольно отчетливо выявил президент Трумэн.
В бюджетном послании на 1952 финансовый год он
заявил: «Наша программа экономической помощи Европе
должна... быть направлена на поддержку
перевооружения, а не на дальнейшее общее расширение экономики»2.
Учредив НАТО, Соединенные Штаты начали
интенсивную подготовку тотальной войны против лагеря
социализма. При этом они добились поддержки правящих
кругов других западных стран. Д. Даллес прямо писал,
что лидеры Пентагона видели смысл НАТО в
превращении Европы в военный театр, обеспечивающий
«определенные стратегические преимущества, а именно базы в
Гренландии, Исландии, на Азорских островах и на
перевалах в Альпах». Ради этой цели Турция, азиатское
государство, была втянута в «европейскую семью» НАТО:
нелады с географией компенсировались большим
стратегическим значением этой страны, расположенной на
южных подступах к СССР. Фашистская Португалия,
владеющая важными в военном отношении Азорскими
островами, оказалась за одним столом с Исландией, у
которой даже не было собственной армии. При вербовке
европейских стран в Североатлантический блок амери-
1 4 апреля 1949 г. в Вашингтоне 12 государств — США,
Канада, Англия, Франция, Италия, Бельгия, Голландия, Люксембург,
Дания, Норвегия, Исландия и Португалия — подписали
Североатлантический договор. В 1952 г. в НАТО были приняты Греция
и Турция, в 1955 г. 15-м участником блока стала ФРГ.
2 сентября 1947 г. в Рио-де-Жанейро был подписан
Межамериканский договор о взаимопомощи, участниками которого
становились США и все латиноамериканские страны. Пакт,
заключенный в Рио-де-Жанейро, свидетельствовал Д. Даллес, является
прецедентом, на основании которого Соединенные Штаты перешли
к созданию более значительного Североатлантического пакта.
2 "The Budget of the U.S. Government for the Fiscal Year Ending
June 30, 1952м. Washington, 1952, p. 20.
190

канскйми лидерами особо учитывались: пригодность той
или иной страны для военного плацдарма, размеры
людских и материальных ресурсов, военно-экономический
потенциал и т. д.
Втянув западные европейские государства в
агрессивный блок НАТО, американские правящие круги
подключили их к мероприятиям по созданию «ситуации силы».
Уже в январе 1950 г. Совет НАТО принял
разработанный американскими военными первый совместный план
по определению вкладов атлантических государств.
США, согласно этому плану, обязывались выделить
стратегическую авиацию и — совместно с Англией —
военно-морской флот. Странам континентальной Европы
отводилась роль поставщиков «сухопутных сил».
Четвертая сессия Совета НАТО (май 1950 г.) официально
провозгласила: комплектование верховного руководства
вооруженными силами НАТО должно осуществляться из
числа военных чинов США. В том же 1950 г. были
разработаны основы стратегии «максимально выдвинутой
на Восток обороны», в связи с чем намечалось создание
атлантической армии в составе 62 дивизий, в том числе
10 западногерманских.
Активность военно-монополистических кругов США в
области внешней политики во многом послужила
причиной раскола Европы. «План Маршалла» разделил
континент экономически. НАТО вызвало конфронтацию в
Европе двух противостоящих военных союзов.
Правительство Трумэна окончательно растоптало основы
дружественного сотрудничества между СССР, США и другими
великими державами, заложенные в годы совместной
борьбы против гитлеровской Германии. Сохранение
основ такого сотрудничества могло бы обеспечить
реальные возможности для организации послевоенных
международных отношений на базе коллективной безопасности
и прочного мира на всей земле. Американские
милитаристы ставили совершенно иные цели.
Руководители военно-промышленных кругов
Америки, используя возрастающее влияние в правительстве
Трумэна, толкали американскую политику на путь
агрессии и авантюризма. Они стремились вместе с
подготовкой мировой атомной войны против СССР
провоцировать вдоль границ социалистического лагеря
вооруженные конфликты, восстанавливать в странах народной
191

Демократии реакционные режимы и т. д. Так, в 1948 г.
был спровоцирован берлинский кризис. В следующем
году реакционные круги Чехословакии попытались с
помощью западных кругов произвести буржуазный
переворот. США усилили свое вмешательство в гражданскую
войну в Китае: предоставили чанкайшистской клике
помощь в сумме 6 млрд. долларов. 25 июня 1950 г.
началась война против Корейской Народно-Демократической
Республики.
Генералы Пентагона постарались использовать
корейскую ситуацию для интенсификации военных
приготовлений. «Внимание правительства, — пишет в этой
связи американский буржуазный исследователь П. Хэм-
монд в книге «Организация для обороны», — в
максимальной степени было привлечено в годы корейской
войны к вопросам, которые включали долгосрочное
расширение американских вооруженных сил и ускорение
перевооружения наших союзников». 30 июля 1950 г.
президентом Трумэном был поднят «потолок»
максимальной численности вооруженных сил до 5 млн. человек.
Через год принимается закон об обязательной военной
службе юношей, достигших 18 лет. 30 августа 1951 г.
подписан военный договор между США и Филиппинами.
На следующий день подобный договор заключен с
Австралией и Новой Зеландией. Особое внимание США
уделяли милитаризации Японии. В результате договора о
безопасности с ней в 1951 г. Соединенные Штаты
получили в свое распоряжение многие военные объекты для
размещения своих вооруженных сил.
Уже в этот период наиболее реакционные деятели
правительства Трумэна начинают вынашивать план
захвата Индокитая. Обозреватель «Нью-Йорк тайме»
Н. Шиэн, подготовивший публикацию в печати
секретного доклада Пентагона по вьетнамскому вопросу,
указывает: «Решение правительства Трумэна оказать
Франции военную помощь в ее колониальной войне против
Вьетнама, возглавлявшегося коммунистами, привело к
прямому участию Соединенных Штатов в событиях во
Вьетнаме и задало тон американской политике на весь
дальнейший период» *. Ненависть к национально-освобо-
1 "New York Times", June 13, 1971.
192

дительному движению, стремление превратить
Юго-Восточную Азию в плацдарм Пентагона, в источник
барышей — все это толкало империалистическую политику
США на вооруженное вмешательство в дела Индокитая.
В военных кругах и штаб-квартирах монополий,
занятых производством вооружений, шла подготовка
военной машины США к агрессии против Советского Союза
и освободительного движения, разрабатывались
стратегические концепции. Поскольку правящие круги США в
те годы думали об установлении мирового господства, то
и американская стратегия периода «сдерживания» имела
черты глобальности, охватывала все районы мира.
Острие стратегических планов Вашингтона было
направлено против главного препятствия на пути к этой цели —
Советского Союза и других социалистических стран.
В высшем военно-политическом руководстве США под
влиянием доводов лидеров Пентагона об «атомной
монополии» Америки был сделан в тот период ошибочный
вывод: Соединенные Штаты располагают подавляющим
военным перевесом над другими странами, в том числе
над Советским Союзом. Этот ложный анализ не
учитывал важнейших политических, социальных и военных
факторов. Поэтому впоследствии он привел
Соединенные Штаты к ряду серьезных поражений на
международной арене. Тем не менее он был положен в основу
стратегической доктрины США на период действий
«сдерживания». Ее основные принципы были
сформулированы в 1948 г. на совещании в курортном местечке
Ки-Уэст при участии министра обороны Д. Форрестола
и руководителей всех видов вооруженных сил США.
Перед совещанием в Ки-Уэст стояла, помимо
прочего, трудная задача — примирить интересы и аппетиты
армии, флота и авиации. Каждый из этих видов
американских вооруженных сил претендовал на ведущую
роль в подготовке и осуществлении планов атомной
войны. В результате острой дискуссии была принята
компромиссная концепция «сбалансированных
вооруженных сил». В принятых доктринальных положениях
утверждалось четкое распределение функций: авиация
контролирует воздушное пространство, армия ведает
сухопутными операциями, флот обеспечивает
превосходство на морских просторах и наносит атомные удары по
сугубо морским объектам. Каждому виду вооруженных
13 Б. Д. Пядышев
193

сил выделялись примерно одинаковые ассигнования по
бюджету.
Первоосновой всех стратегических планов
Соединенных Штатов стало атомное оружие. Наращивание
атомного превосходства стало генеральной линией «политики
силы» милитаристского руководства Америки.
Американцы «были загипнотизированы огромной и необычной
силой атомной бомбы... — пишет известный буржуазный
исследователь Р. Осгуд о формировании военной
доктрины администрации Трумэна. — Правительство США
проявило почти слепую веру в монополию на это
оружие».
Военно-воздушные силы в годы действия теории
«сбалансированных сил», несмотря на самостоятельный
статут, не добились такого первенствующего положения,
какое они обрели позднее. Однако уже в конце 40-х годов
ВВС выдвигаются на первое место в военной системе
США. Американская авиация приспосабливается к
ведению термоядерной войны, в широких масштабах
налаживает производство новых моделей бомбардировщиков —
носителей атомного оружия, арсеналы которого растут
весьма быстро. В 1947 г. создается Стратегическое
авиационное командование (САК), намеченное
руководителями Пентагона в качестве «атомного меча». В июне
следующего года конгресс принял закон об увеличении
численности ВВС США до 70 авиакрыльев, вместо 55,
рекомендованных ранее.
Руководители ВМФ и американской армии также
стремились занять лидирующее положение в
стратегических планах Пентагона. Военно-морские деятели
особенно подчеркивали значение авианосцев как важного
средства ведения атомной войны. В этой борьбе самое
непосредственное участие принимали промышленные круги,
связанные с тем или иным видом вооруженных сил.
Политика и стратегия «сдерживания», отмечает
буржуазный писатель Р. Тагуэлл, «преследовали цель
зажать коммунистический мир в крокодиловой пасти
разветвленной цепи баз, снабженных межконтинентальными
бомбардировщиками, а позднее — ракетами, способными
доставить атомные бомбы в любое место Советского
Союза». Первые крупные зарубежные плацдармы
стратегическая авиация США получила летом 1948 г.: с
разрешения британского правительства 60 бомбардировщи-
194

ков были размещены в Англии. Год спустя, после
образования Североатлантического блока, американская
военщина приступила к созданию новых баз в других
западноевропейских странах. В первые послевоенные годы
создаются сотни опорных пунктов Пентагона вдоль
границ социалистического лагеря, в странах Европы и Азии,
многочисленные военные базы в Африке и Латинской
Америке.
Военные лидеры США разворачивали подготовку
агрессии против Советского Союза, будучи уверенными в
недосягаемости территории Америки для ответного
удара. В течение всей истории Соединенных Штатов
американский континент был надежно защищен океанами,
фактически там не было военных действий. Вторая
мировая война также не затронула границ Америки:
жертвы среди гражданского населения США составили шесть
человек, случайно убитых от взрыва японской бомбы.
После войны американская военщина самоуверенно
полагала, что «монополия неуязвимости», сохраняется.
В Пентагоне разрабатывали планы самой
истребительной войны с расчетом ведения военных действий за
тысячи миль от берегов Америки.
Военные планы того времени в значительной
степени строились под углом нанесения по Советскому Союзу
неожиданного удара. В конце 40-х — начале 50-х годов
в военно-монополистических сферах Вашингтона
активно обсуждался вопрос о превентивной войне против
СССР. Атомная бомба в сочетании со стратегической
авиацией гарантировала, по предположениям лидеров
Пентагона, возможность «успешного молниеносного
удара» по Советскому Союзу. Ярые американские
милитаристы призывали использовать превосходство для
сведения счетов с главным соперником США в мировой
политике. Они требовали безотлагательно использовать всю
мощь американской военной машины для нанесения
первого молниеносного удара по Советскому Союзу.
Ориентация администрации Трумэна на превентивное
нападение и вся последующая политика «с позиции силы»
отражали имевшиеся в правительстве США реальные
планы агрессии против СССР и социалистических стран.
Могущество Советского Союза явилось мощной
преградой на пути «глобальных» устремлений правящих
кругов Соединенных Штатов. Вместе с СССР дорогой
13*
195

прогресса продвигались страны народной демократии, в
которых крепли основы социалистического общества.
Цели правящих кругов США оказались недостигнутыми.
Однако на первом этапе политики «с позиции силы»
Соединенным Штатам удалось провести некоторые акции,
укрепившие за счет обострения международной
напряженности лидирующее положение Америки в западном
лагере.
Помешать процессу роста и укрепления мировой
системы социализма не могли ни дипломатические акции, ни
экономическая блокада, ни подрывная деятельность, ни
применение вооруженной силы Соединенными Штатами
и их партнерами. У Советского Союза было и есть все
необходимое — и честная политика мира, и военное
могущество, и сплоченность советского народа, — чтобы
обеспечить неприкосновенность своих границ от
посягательств агрессоров и защитить завоевания социализма.
Завершив в кратчайший срок выполнение задач
восстановительного периода, народ Советского Союза твердо
стал на путь планомерного развития своей экономики.
В процессе упрочения обороноспособности СССР была
решена проблема атомного оружия. Тем самым
Соединенные Штаты лишились своей «атомной монополии».
Год от года социализм набирал силу. «Сдерживание,—
был вынужден констатировать в 1952 г. Д. Ф. Даллес,—
по существу, не сдержало советский коммунизм».
К концу деятельности демократической
администрации Г. Трумэна в Соединенных Штатах наметился новый
прилив активности военно-реакционных кругов. Неудачи
политики «сдерживания», провал корейской авантюры
вызывали среди фабрикантов оружия, реакционных
политиканов недовольство по поводу не слишком
энергичного, по их мнению, использования «преобладающей
силы» в борьбе против Советского Союза.
Милитаристские круги упрекали правительство
демократов в «мягкости», «пассивности», недостаточной
«решительности» по отношению к коммунизму.
Происходящее ослабление .внешнеполитических и военных позиций
Америки объявлялось результатом «трагических
ошибок», допущенных демократической администрацией
еще чуть ли не на Тегеранской и Потсдамской
конференциях, подготовивших почву для послевоенной
«коммунистической экспансии». В развернувшейся предвы-
196

борной борьбе 1952 г. за президентский пост американские
эстремисты сплотились вокруг реакционной
группировки генерала Эйзенхауэра и антикоммуниста
Даллеса. Эти деятели не скрывали своей готовности
отстаивать интересы монополистического капитала Америки.
Военно-промышленным кругам импонировали лозунги
избирательной программы республиканской партии с
обещаниями принять самые срочные меры для повышения
боеготовности США, усилить гонку вооружений и т. д.
Милитаристы подхватывали демагогические
заявления Даллеса о том, что Америка «прилагает усилия,
приносит жертвы и расходует средства, но не для
избавления от коммунистической опасности, а для
сосуществования с ней, предположительно всегда». Задачей же
американской политики, по словам Даллеса, должно
быть «не примирение на неопределенный срок с фактом
наличия коммунистической угрозы», а ликвидация ее.
Американские милитаристы с одобрением
восприняли внешнеполитическую программу реакционного
руководства республиканцев. Суть этой политики состояла в
попытке добиться расширения сферы господства
американского капитала в мире за счет уничтожения
социалистической системы во главе с СССР. От предыдущего
внешнеполитического курса США политика
«освобождения» отличалась еще большей агрессивностью,
авантюризмом. Нового размаха достигла «холодная война».
В современной истории этот период остается одним из
самых напряженных. В результате действий
реакционных заправил монополистических кругов и военщины
США мир не раз оказывался на грани термоядерного
конфликта. Вашингтонские лидеры правящей партии
угрозу развязать мировую войну превратили в метод
достижения внешнеполитических целей Америки. Действуя
таким образом, американские руководители
рассчитывали оказать давление на СССР и социалистические
страны, сломить их волю и решимость к отпору и добиться
осуществления целей политики «освобождения».
В военно-промышленных кругах США открыто
обсуждались планы нападения на социалистические
страны. В книге «Американская стратегия в атомный век»
реакционный исследователь Рейнхардт доказывал:
«Политика «освобождения» должна опираться на реальные
и стратегически целесообразно дислоцированные воору-
197

женные силы, которые в нужный момент могли бы
вторгнуться на территорию той или иной страны
социалистического лагеря. Советский Союз не придет на помощь
стране, подвергшейся вторжению, и отступит перед
угрозой возникновения мировой войны с применением
ядерного оружия». В тон с этими экспансионистскими
воззрениями звучат призывы милитариста-ученого Д. Бэрнхэ-
ма применить оружие для достижения целей
«освобождения плененных народов». Цель программы
«освобождения», по его убеждению, заключается в насильственной
реставрации капитализма в странах социализма, в
расчленении Советского Союза, а в конечном счете и
раздроблении социалистического лагеря на соперничающие
между собой государства.
Американские милитаристы не ограничивались
поджигательскими заявлениями. Они пытались
предпринимать опасные авантюры. 17 июня 1953 г. была
организована берлинская провокация против Германской
Демократической Республики. Инициаторы провокации
рассчитывали организовать мятеж по всей
демократической Германии и отторгнуть ее от государств
социалистического содружества. Однако они жестоко
просчитались. Трудящиеся ГДР, сплоченные вокруг
Социалистической Единой партии Германии, дали сокрушительный
отпор мятежникам.
При содействии сил международной реакции в
октябре 1956 г. был спровоцирован контрреволюционный
мятеж в Венгрии. Практическое претворение политики
«освобождения» выразилось в попытке вырвать Венгрию из
рядов социалистического лагеря, подорвать единство его
стран. Венгерский народ отбил все посягательства на
национальную независимость и суверенитет страны.
Вашингтонское руководство не жалело средств для
подрывной деятельности против СССР и стран
социалистического лагеря. Еще летом 1951 г. член палаты
представителей Керстен предложил провокационную
поправку к Закону о взаимной безопасности. В ней
предусматривалось ассигновать 100 млн. долларов на тайную войну
против Советского Союза и стран народной демократии.
Позднее поправка Керстена была принята и стала
законом. На правительственные средства создаются
десятки разведывательных центров и диверсионных школ.
Немалые средства ассигнуются на организацию подрывной
198

деятельности по линии военного ведомства и
Центрального разведывательного управления США. «Тайная
война» Соединенных Штатов против СССР и
социалистических стран достигла в этот период чрезвычайно
широкого размаха.
В условиях 50-х годов в некоторых районах мира
Соединенным Штатам были еще под силу экспансионистские
акции — заговоры, перевороты, бесцеремонное
вмешательство во внутренние дела других государств. Через
несколько лет США уже не отваживались на такую
эскалацию агрессии, поскольку существенно изменилась
расстановка сил в пользу мирового социализма.
Усилиями генералов и реакционных политиканов
«замыкается кольцо» вокруг Советского Союза и
социалистических стран заключением Багдадского пакта. Однако
он скоро распался и был, после выхода Ирака,
переименован в СЕНТО. Были учреждены СЕАТО и АНЗЮС.
Американский империализм организовал свержение
правительства Мосаддыка в Иране, отстранил законное
правительство Арбенса в Гватемале. В те годы
американская политика «с позиции силы» действовала грубо,
агрессивно.
Военно-монополистические круги с вожделением
смотрели на Юго-Восточную Азию. Этот район начинал
занимать важное место в программе правящих кругов
США. Их политика была нацелена на завоевание
преимущественных позиций в Индокитае и утверждение
«мирового лидерства» Америки. Разумеется, подлинные свои
мотивы Вашингтон не обосновывал. Американские
реакционные идеологи много говорили о «защите
демократии», об интересах «свободного мира» в Юго-
Восточной Азии. В секретных меморандумах,
опубликованных в зарубежной печати, составивших 47 томов
«вьетнамского досье» Пентагона, язык был попроще
и цель ставилась конкретнее: не допустить
объединения Вьетнама на демократических началах, помешать
свободному волеизъявлению вьетнамского народа,
сохранить Юго-Восточную Азию как заповедник
империалистической эксплуатации. Из анализа секретных
документов Пентагона следует бесспорный вывод: за
планами американского вторжения в Индокитай стоял
прежде всего военно-промышленный комплекс США. В
программном заявлении «О задачах Соединенных Штатов
199

и о курсе США в отношении Юго-Восточной Азии»
прямо говорится о том, что «потеря Юго-Восточной Азии»
для американских деловых кругов вызовет «серьезные
экономические последствия». Американский «большой
бизнес» требовал прибрать к рукам этот район,
«являющийся мировым поставщиком каучука и олова», богатый
нефтью и другим сырьем. «Кроме того, —
подчеркивалось в заявлении, — этот район является важным
потенциальным рынком сбыта для Соединенных Штатов» !.
Среди аргументов в пользу вмешательства
определяющую роль играло стратегическое значение
Юго-Восточной Азии. Чистоган, обряженный лживыми фразами
о «приверженности свободе», стремление включить этот
район в сферу стратегии Пентагона — вот истинные
движущие пружины авантюры США в Индокитае.
Когда к началу 1954 г. стал очевиден крах
французской колониальной политики в Индокитае—и это
несмотря на щедрую финансовую и военную поддержку
Вашингтона, — правительство Эйзенхауэра без
колебаний вмешалось в индокитайские дела. Генералы
Пентагона начали планировать, говоря словами секретного
меморандума Эйзенхауэра, «немедленные эффективные
контрдействия, необходимые для предотвращения потери
любой отдельной страны в Юго-Восточной Азии».
Документы Пентагона раскрывают, как в период
правительства республиканцев была разработана в деталях
и осуществлена операция по срыву решения Женевского
совещания 1954 года о проведении во Вьетнаме выборов.
Политики и генералы США своей главной целью
поставили не допустить выборов, так как они «могут в
конечном счете означать объединение Вьетнама под началом
Хо Ши Мина». Это указание шифротелеграммой было
разослано ряду американских послов госсекретарем
Даллесом.
Впрочем, Вашингтон не устраивало любое решение
народа, направленное против режима сайгонских
марионеток. «Решения правительства Эйзенхауэра о спасении
Южного Вьетнама... и о попытке подорвать новый
коммунистический режим Северного Вьетнама привели к
решению правительства взять на себя прямую роль в
срыве в конечном счете Женевского соглашения по Ин-
1 "The Pentagon Papers..." Toronto —New York — London, 1971.
200

докитаю, достигнутого в 1954 г.»1, — констатируют
авторы секретного доклада Пентагона.
Женевские соглашения были сорваны. Тем самым
путь к политическому урегулированию в Индокитае
заблокирован. Правительство Эйзенхауэра в своей
политике делает основной упор на военные средства и на
вооруженную силу. Влияние военно-промышленных
кругов на обсуждение в правительстве США индокитайских
вопросов продолжало возрастать. На передний план
борьбы с патриотическим движением выдвигаются
местные марионеточные войска. Они созданы на деньги
Вашингтона и олицетворяют своего рода первоначальный
вариант более поздней политики «вьетнамизации». Уже
в январе 1954 г. обсуждался вопрос о шосылке
американских войск и техники во Вьетнам. Согласно
выдержке из документа Совета национальной безопасности
военные стратеги США считали в то время: «Для победы
в Индокитае Вашингтону потребовалось бы семь
американских дивизий с соответствующей военно-морской и
военно-воздушной поддержкой». При обсуждении в
правительстве США вопроса о военном вмешательстве
председатель Комитета начальников штабов адмирал Рэд-
форд уже тогда изложил план атомного нападения на
объекты, расположенные не только во Вьетнаме, но и на
территории Китая.
Следовательно, еще при правительстве Эйзенхауэра
индокитайская проблема стала одной из центральных и
наиболее острых проблем американской политической
жизни. Война была порождена империалистическими
целями США. Она развертывалась с помощью типично
империалистических средств. Старт непосредственному
вмешательству США был дан. Логика и сущность
политики «с позиции силы» делали неизбежными расширение
масштабов вмешательства, формулирование еще более
агрессивных планов, использование преступных методов
войны против народов этого района, отстаивающих свою
свободу и независимость. Неотвратимым становился
процесс расширения участия лидеров
военно-промышленного комплекса в выработке и практическом проведении
внешней политики США.
* "New York Times", June 13, 1971.
?01

При непосредственном участии
военно-монополистических кругов был осуществлен пересмотр
стратегических доктрин США в плане усиления их агрессивной
направленности. «Главный принцип нашей политики, —
формулировал Даллес стратегию «массированного
возмездия», ставшую официальным военным курсом
США,— состоит в том, чтобы основываться прежде всего
на наличии в нашем распоряжении широких
возможностей для нанесения молниеносного ответного удара с
помощью средств и в местах по нашему собственному
выбору». Новая стратегия во главу угла ставила
подготовку к всеобщей ядерной войне против Советского Союза.
Прежние лидеры Америки, по словам авторов
«массированного возмездия», неэкономно расходовали военные
возможности США. Они готовились «сражаться и в
Арктике, и в тропиках, и в Азии, и на Ближнем Востоке,
и в Европе; на море, на суше и в воздухе; с помощью
старых и новых видов оружия». Вместо «распыленного»
использования военного потенциала США лидеры
правительства республиканцев выдвигали концепцию
подготовки концентрированного удара в заранее
запланированное Пентагоном время и в выгодном для
Соединенных Штатов месте.
В генеральско-банкирских кругах полагали, что США
обладают перевесом в атомном оружии и
стратегической авиации, а также сохраняют «монополию неузви-
мости» Америки. Это давало основание правящим
кругам Соединенных Штатов считать всеобщую войну
реальным орудием политики.
Поводом для «молниеносного концентрированного
удара» мог послужить, по расчетам авторов стратегии
«массированного возмездия», любой инцидент с участием
СССР, если он признавался в Вашингтоне
«затрагивающим национальные интересы Америки». С
развертыванием национально-освободительного движения военные
планы правительства Эйзенхауэра все определнее
направлялись и против народов, боровшихся за свою
независимость. В этом аспекте стратегия «массированного
возмездия» мыслилась как бы предупреждением в адрес
Советского Союза, против возможных шагов нашего
государства в поддержку народов Азии, Африки и
Латинской Америки. Расчет заключался в следующем: СССР,
оказавшись перед альтернативой всеобщей войны или
202

непротивления агрессивным действиям американского
империализма, спасует и отступит под нажимом США.
Стратегия «массированного возмездия» стала основой
деятельности НАТО. В декабре 1954 г. на 15-й сессии
Совета Североатлантического блока было принято
решение проводить разработку всех планов штаба
верховного главнокомандующего вооруженными силами в
Европе с учетом «возможности применения атомных
снарядов». Роль главных исполнителей новых
стратегических планов НАТО отводилась стратегической авиации
США и специальным атомным соединениям США,
дислоцированным в Европе. «Массированное возмездие»
оставалось стержнем новых военных программ
Североатлантического пакта почти 13 лет. Лишь в мае 1967 г.
сессия Совета НАТО одобрила концепцию «гибкого
реагирования» в качестве основной стратегии блока.
Агрессивная суть новых планов военщины Пентагона
была очевидна широким слоям американской
общественности и многим деятелям других государств, союзных
Вашингтону по военным блокам. Даже в условиях
разгула маккартизма в Америке стратегия «массированного
возмездия» подвергалась весьма острой критике.
Американской дипломатии с трудом удалось успокоить своих
партнеров. Провозглашение стратегии «массированного
возмездия» вызвало среди них серьезную тревогу.
В правительственных кругах западных стран с
опасением относились к намерению Соединенных Штатов
«нанести молниеносный удар с помощью средств и в
местах по собственному выбору». К правительству США в
этой связи публично обратился от имени ряда стран
НАТО министр иностранных дел Канады Л. Пирсон, ряд
других руководителей стран НАТО. Они спрашивали
Вашингтон: следует ли понимать термин
«молниеносный» в буквальном смысле? Если да, то не последуют
ли со стороны США, в случае кризиса, односторонние
действия без всяких консультаций с союзниками.
Означает ли термин «по нашему собственному выбору»
использование военных возможностей всех стран —
участниц НАТО? Если да, то тогда военное планирование
Пентагона игнорирует провозглашенный принцип
единогласия НАТО, в соответствии с которым никакая часть
вооруженных сил Североатлантического союза (в том
числе американские войска, расположенные в Европе) не
203

может быть использована без санкции всех членов блб-
ка. Использование же американских войск в Европе
автоматически вовлекло бы все страны НАТО в
ядерную войну в интересах США. Что скрывается за
термином «средства» и не включается ли сюда водородная
бомба? Если да, то все страны, имеющие на своей
территории американские базы, в случае реализации
стратегии «массированного возмездия» будут неизбежно
втянуты в ядерный конфликт.
Американские деятели пытались было замаскировать
агрессивную суть новой доктрины Пентагона. Однако
эти попытки успеха не имели. В глазах мировой
общественности «массированное возмездие» оставалось
агрессивной и авантюристической стратегией.
В соответствии с установками стратегии
«массированного возмездия» в американском военном
планировании был провозглашен так называемый «новый курс» с
упором на развитие ядерного оружия и средств его
транспортировки. В роли главного вида вооруженных
сил США окончательно утвердились военно-воздушные
силы (сюда относились также ракеты и управляемые
снаряды, сосредоточенные в основном в руках
руководителей ВВС). «Мы убеждены, — заявляли в кругах
авиационного бизнеса, — что влияние США в мировой
политике возрастает или убывает в зависимости от
состояния американской авиации. Используя огромную
мощь ВВС, можно достичь решающих результатов в
проведении нашей национальной политики во всех
сферах международных отношений»1. Стратегическая
авиация США рекламировалась в качестве гаранта в любой
острой международной ситуации, в войне и тотального
и ограниченного масштаба.
В военных кругах США вновь стали популярны
теории Дуэ и Митчелла о «тотальной победе» с помощью
воздушной войны. При разработке планов агрессии
против СССР лидеры ВВС прежде всего думали об
уничтожении ядерных средств на нашей территории. Хотя
авторы «воздушной войны» и ратовали за уничтожение
в первую очередь военных целей, от атомного удара
прежде всего пострадали бы гражданские центры и
миллионы мирных жителей.
1 "Reporter", Febr. 6, 1958.
204

В тот период в американском военном бизнесе уже
сложились и стали активно действовать новые отрасли
промышленности — аэрокосмическая, электронная и т. д.,
связанные в основном с военно-воздушными силами
США. Хозяева этих новых гигантских корпораций
всецело поддерживали притязания приверженцев
стратегии «массированного возмездия» на первоочередное
развитие авиационно-ракетных средств ядерного удара. Эта
«единственная эффективная» стратегия призвана была
обеспечить Америке успех в тотальном конфликте и в то
же время гарантировать Соединенные Штаты от
ограниченной войны, поскольку Советский Союз будет
«опасаться» ввязываться в локальную войну, могущую
перерасти во всеобщую. Представители авиационно-ракетного
бизнеса надеялись противодействовать угрозе
ограниченной войны без специальных подготовительных мер,
которые, по их мнению, берутся в расчет при подготовке
ко всеобщей войне. Такие меры могли якобы нанести
«ущерб эффективности системы устрашения»: вызвать
сомнение в решимости прибегнуть к использованию сил
возмездия в случае кризиса.
Ежегодно на нужды авиационного департамента
ассигновалась почти половина военного бюджета. Для
наглядности можно привести следующее сравнение. Если
накануне второй мировой войны американские ВВС,
причисленные к военному министерству, насчитывали не
более 18 тыс. военнослужащих и располагали всего 13
бомбардировщиками типа «В-17», то в 1957 г. численность
военно-воздушных сил Соединенных Штатов составляла
920 тыс. человек. В конце 50-х годов стратегическое
авиационное командование включало около 2 тыс.
бомбардировщиков.
Армада стратегической авиации была нацелена на
агрессивные действия против социалистического лагеря.
С конца 1957 г. примерно треть ее переводится в
положение тревоги и готовности подняться в воздух
через 15 минут после приказа. Как следует из книги
командующего САК генерала Т. Пауэра, планы
стратегической авиации США основывались на уверенности
нанести в будущей войне воздушный ядерный удар первыми.
Видный американский военный специалист Б. Броди,
анализируя стратегию правительства Эйзенхауэра,
свидетельствовал: «Идея массированного возмездия в неко-
205

торых аспектах очень тесно переплетается с принципом
превентивной войны». Подобные высказывания можно
найти в работах многих военных и политических
деятелей того периода.
Наряду с ВВС большое место в американских планах
«массированного возмездия» отводилось
военно-морскому флоту США. Новая стратегия и развитие военной
техники использовались морскими кругами с учетом
возможного непосредственного участия флота в атомном
нападении и стратегических бомбардировках территории
Советского Союза и стран социалистического лагеря.
Адмиралы утверждали, что ВМФ под силу более широкий
круг задач по осуществлению ядерного нападения. При
этом руководители флота придерживались мнения: СССР
невозможно победить за счет атомного удара по
авиационным и ракетным базам и другим военным объектам.
По убеждению адмиралов, путь к победе лежал через
уничтожение не только военных, но и гражданских
населенных центров противника.
Американские адмиралы и связанные с ВМФ
заправилы военных корпораций для обоснования своих
притязаний на роль «главного вида» вооруженных сил
выдвигали ряд тезисов. В одном из них утверждалось, что
стационарные базы стратегической авиации США могут
быть выведены из строя в течение короткого времени
после начала военных действий. Выдвинутые же к
границам Советского Союза наземные базы НАТО и
других блоков, возможно, не удастся использовать
вследствие нежелания местных правительств быть втянутыми
в опасный конфликт. Между тем мобильные морские
силы Соединенных Штатов трудноуязвимы. «Через 48
часов после начала будущей войны, — говорил начальник
штаба ВМФ США адмирал А. Бэрк, — вполне возможно,
у нас останутся только силы флота в море».
Стратегия «массированного возмездия», требовавшая
сосредоточения основной массы ядерных средств в ВВС
и ВМФ, повела к известному снижению роли сухопутной
армии в общей системе вооруженных сил США.
Изменившееся положение армии сказалось на
размере ассигнований, отпускаемых на нужды департамента
армии. Доля армии в общем военном бюджете США
упала к 1959 г. почти вдвое. Ассигнования на закупку нового
оружия распределялись следующим образом: военно-
206

воздушные силы получали около 60 процентов средств,
военно-морской флот — около 30 процентов и армия —
около 10 процентов.
В этих условиях руководство армии и связанные с
нею военные монополии требовали пересмотра общей
стратегической концепции США. Особую активность
проявлял бывший до 1959 г. начальником штаба армии
США генерал М. Тэйлор. Он настоятельно доказывал
необходимость перевода военной машины США на
рельсы иной доктрины с включением в нее концепции «малых
войн». Обосновывая свою точку зрения, Тэйлор
утверждал, что с 1945 г. в мире произошло 17 малых войн.
В них участвовало 570 тыс. американских солдат.
Чувствительным ударом по стратегии «массированного
возмездия» явилась книга Тэйлора «Ненадежная стратегия».
Она была издана в 1960 г. после его ухода в отставку
из-за несогласия с официальной стратегической
концепцией правительства Эйзенхауэра.
Требования пересмотра военной политики США
усилились после запуска первого советского спутника.
Руководители армии утверждали, что в складывающихся
условиях стратегия «массированного удара» теряет свою
действенность и сохраняет значение только как «средство
предотвращения всеобщей войны». В силу этого возникла
необходимость переключить внимание на военные
приготовления, обеспечивающие успешное действие в иных
ситуациях. В условиях взаимного сдерживания,
говорили сухопутные генералы, необходимо дать новое
определение понятия «ограниченной войны» с учетом
возможности вооруженных конфликтов в зоне НАТО. Прежнее
определение исключало такие конфликты. Они
настаивали на создании специальных сил, предназначенных
для ведения ограниченных войн.
Наибольшей остроты разногласия между авиацией,
флотом и армией достигли на заседании Совета
национальной безопасности 25 июля 1957 г. при обсуждении
военной программы США на 1959—1961 гг. После
изложения взглядов руководителей каждого из видов
вооруженных сил и напряженного обсуждения еще раз было
подтверждено: в основе политики США лежат планы
«массированного возмездия». Принятая СНБ директива
предусматривала дальнейшее усиление упора на ядерное
оружие и, к неудовольствию руководителей армии, лишь
207

туманно упоминала о войсках общего назначения. Она
поддерживала концепцию кратковременной войны и
ограничивала приготовления вооруженных сил в
соответствии с потребностями лишь первых месяцев конфликта.
Тогда же было введено новое расширительное
толкование понятия «ограниченная война» — это форма
военного конфликта, имеющего место только в слаборазвитых
районах мира, с которым в состоянии справиться
небольшие контингента войск Соединенных Штатов.
Единственным достижением руководства
сухопутными силами было создание в мае 1958 г. 50-тысячного
Стратегического армейского корпуса (СТРАК). СТРАК,
согласно заявлениям официальных деятелей США,
представлял собой «готовые к боевым операциям мобильные
войска армии, предназначенные для удовлетворения
первых потребностей ограниченной войны». Это было
соединение, специально подготовленное для участия в
неоколонизаторских операциях американского империализма
в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Первое
«боевое крещение» СТРАК состоялось в 1958 г., когда
несколько его подразделений было брошено в Венесуэлу
против жителей Каракаса. Через несколько месяцев
части Стратегического армейского корпуса
перебрасываются на американскую военную базу Адана (Турция) для
участия в интервенции в Ливане.
В целом же военная политика США в период
пребывания у власти республиканской администрации
Эйзенхауэра оставалась ориентированной на требования
стратегии «массированного возмездия».
К концу деятельности администрации Эйзенхауэра
изменение общего соотношения мировых сил в пользу
социализма продолжалось еще более быстрыми
темпами. В военно-технической области наблюдалось
ослабление позиций Соединенных Штатов. Если в течение
какого-то периода политики «сдерживания» США были
атомными монополистами, то в области создания
водородного оружия они уже не могли претендовать на
первенство.
Советский Союз решил в кратчайшие сроки задачу
создания атомной бомбы и добился громадных успехов
в производстве водородного оружия. В августе 1953 г.
американская Комиссия по атомной энергии была
вынуждена объявить: з СССР произведен «на высоком
298

техническом уровне водородный взрыв». Подобный
эксперимент США надеялись провести лишь весной 1954 г.1.
На первомайском параде 1954 года был впервые
продемонстрирован советский стратегический
бомбардировщик, способный преодолеть гигантские расстояния с
большим грузом на борту. Все это красноречиво
доказывало— Советский Союз располагает мощной
авиационной промышленностью, способной производить
необходимые самолеты для защиты советских рубежей и
возмездия агрессору. Материальная база Пентагона была
теперь явно недостаточной для реализации планов
«массированного удара». Стратегические возможности США
становились все более несоответствующими задачам
американской политики «освобождения». Спутник
окончательно подтвердил это.
Запущенный 4 октября 1957 г. в Советском Союзе
первый искусственный спутник Земли представлял
многогранное явление. Он свидетельствовал о высоком
уровне развития производительных сил и мощном
промышленном потенциале СССР, о возможности советского
народа решать сложнейшие научно-технические
проблемы и задачи укрепления обороноспособности своей
Родины. Изменение соотношения мировых сил,
обозначившееся с этого момента, сопровождалось серьезными
переменами в общемировой стратегической ситуации.
Причем они шли в неблагоприятном для Соединенных
Штатов направлении. Бывший министр авиации США
Т. Финлеттер писал о последствиях для Америки запуска
спутника: «Я не знаю никаких других событий после
русской революции 1917 года, которые в такой степени
изменили бы к худшему безопасность и позицию силы
нашей страны»2.
Реакция лидеров военно-политического комплекса
США на запуск советского спутника была
неоднозначной. С одной стороны, они пытались поначалу
представить советские успехи в космосе как «не имеющие
большого значения» в военном отношении. США
по-прежнему сохраняют общее превосходство, и существенного
изменения в соотношении сил между Америкой и
Россией, мол, не произошло.
1 См. Р. Л э п п. Атомы и люди. Мм 1958, стр. 157.
2 Т. Finlctter Foreign Policy: The Next Phase. New York,
1957, p. 23.
14 б. д. Пядышев
209

С другой стороны, в США была проведена широкая
кампания по развертыванию интенсивного производства
ракетного оружия, расширению арсеналов всеобщей
ядерной войны — стратегической авиации и
термоядерных бомб. Усиленная гонка ракетно-ядерного оружия
стала одной из главных задач администрации
республиканцев в последний период ее деятельности.
Уже 11 ноября 1957 г. Комитету начальников штабов
было дано указание подготовить перечень необходимых
видов и систем вооружения, не предусмотренных
основным бюджетом и требующих дополнительных
ассигнований. 17 ноября 1957 г. Комитет представил министру
соответствующий документ: испрашиваемые в нем 1,5 млрд.
долларов почти полностью относились к проектам
развития управляемых снарядов дальнего действия,
стратегической авиации и сил противовоздушной обороны1. Это
было только начало. В последующие месяцы программа
создания ракетного оружия в США приобрела
«аварийный» характер. Выступая в сенате 27 ноября 1957 г.,
министр обороны Н. Макэлрой объявил о решении
начать параллельно производство баллистических ракет
средней дальности «Тор» и «Юпитер», хотя запускать
в серийное производство необходимо было только одну
из них. Тогда же директор программы управляемых
снарядов министерства обороны Холедей назвал это
решение «азартной игрой», требующей «массу денег» (к тому
времени было завершено лишь около 10 процентов
предварительных работ).
Первое успешное испытание американской
межконтинентальной ракеты было произведено лишь в ноябре
1958 г. К I960 г. американские межконтинентальные
ракеты не достигли такой надежности, которая
позволила бы принять их на вооружение. По свидетельству
американских специалистов, в конструкции ракет этого типа
было много технических недостатков. Довольно медленно
продвигалось дело с созданием баллистической ракеты
средней дальности. Судя по сообщениям американских
источников, к 1960 г. Пентагон фактически не
располагал оперативными ракетами такого типа.
Не имея еще готовых ракет, военное командование
1 См. М. Тэилор. Ненадежная стратегия. М., 1961,
210

США приступило к интенсивному строительству
ракетных баз. Закладка первой из них состоялась в штате
Вайоминг. Плацдармы для соединений
межконтинентальных баллистических ракет создавались также в штатах
Калифорния, Небраска, Вашингтон, Канзас и Колорадо.
Пентагон разработал широкие планы строительства
баз баллистических ракет средней дальности в
Западной Европе. На декабрьской сессии Совета НАТО в
1957 г. европейским партнерам был навязан план
размещения на их территориях американских ракетных
установок. Партнеры Вашингтона отказались от своих
прежних требований «двойного контроля» и признали «право
исключительного контроля США» над стартовыми
площадками и ядерными головками для ракет. Право
применения баллистических ракет полностью передавалось
командованию стратегической авиации Соединенных
Штатов, которое в этом вопросе было ответственно лишь
перед президентом США. Военные руководители США
рассчитывали создать вблизи границ СССР
разветвленную систему плацдармов ракетно-ядерного нападения,
придать натовскому «мечу» ракетный характер.
Первое соглашение о размещении американских
ракет было подписано в начале 1958 г. с Англией. На ее
территории создавались четыре базы баллистических
ракет типа «Тор» и «Юпитер». Пентагон добивался
размещения нескольких ракетных баз в Западной Германии,
Италии, Франции, Турции. Предусматривалась также
дислокация баллистических ракет в Греции, Голландии
и других атлантических государствах.
Ракеты «Тор» и «Юпитер» разместились на
западноевропейских землях, нацелившись на объекты в
Советском Союзе и социалистических странах. Находились там
они, однако, сравнительно недолго. Их уязвимость,
несовершенство конструкции и создание более мощных
межконтинентальных ракет вынудили
военно-политическое руководство США в начале 60-х годов эвакуировать
средние ракеты из Западной Европы.
За счет большого напряжения сил правительству
Эйзенхауэра удалось создать определенный запас ракетного
оружия. Однако к началу 60-х годов он не был столь
значителен, чтобы играть основную роль среди всех
прочих средств ядерной войны. Руководители Пентагона
видели выход в ориентировании своих стратегических
14*
211

планов на «смесь» всех видов оружия, включая
бомбардировщики, авианосцы, подводные лодки, оружие
сухопутной армии и, наконец, ракеты.
Наряду с резким усилением гонки вооружений в
кругах военно-политического комплекса активизировались
поиски новых концепционных решений. Их суть, однако,
не сводилась к изменению политики США в соответствии
с реальностью, а проявлялась в «подтягивании» военных
возможностей, более «остром» их использовании,
разработке новых военно-политических теорий с прежней
ориентацией на военную силу. Эти теории были
изложены в ряде изданных в тот период книг, докладов,
исследований. В рамках Совета международных отношений
был подготовлен труд Г. Киссинджера «Ядерное оружие
и внешняя политика», выдвинувший автора в ряды
ведущих теоретиков Соединенных Штатов.
В конце 50-х годов в США были изданы книги:
В. Кауфмана, Р. Хилсмена и других специалистов
«Военная политика и национальная безопасность», Р. Осгуда
«Ограниченная война: вызов американской стратегии»,
эксперта министерства обороны А. Гартоффа «Советская
стратегия в ядерный век» и другие исследования. В них
анализировалась военная политика США в условиях,
когда стратегические возможности Соединенных Штатов
не могли должным образом обеспечить далеко идущие
цели господствующего класса Америки на
международной арене. Рост могущества социалистического лагеря,
достижения советской науки и техники сводили на нет
одну за другой основы американской стратегии —
атомную монополию, преимущество в средствах доставки
ядерного оружия, систему зарубежных баз и
агрессивных блоков.
В этих условиях, заявляли теоретики милитаризма,
Соединенные Штаты смогут добиться наибольших
успехов на внешнеполитической арене не путем ставки на
тотальную войну как средства достижения всякой цели,
а путем использования вооруженной силы, соразмерной
величине и значению внешнеполитической цели. Силу
следует использовать «дозированно», «по стадиям», в
зависимости от размеров сопротивления противника.
Преимущество окажется у стороны, располагающей
возможностями для организации и проведения военных действий
местного, неглобального значения, так называемых
212

«обличённых» иЛй «Малых» войн. Практическими
результатами военных усилий могли стать отступление,
политическая или военная капитуляция местного
значения вероятного противника.
Хотя эти взгляды означали критическую переоценку
стратегии «массированного возмездия», их авторы,
безусловно, настаивали на продолжении интенсивных
приготовлений к тотальной ядерной войне. «Массированное
возмездие» с его ставкой на всеобщую войну лишь
дополнялось доктриной «малых войн», направленных как
против стран социалистического лагеря, так и недавно
освободившихся или борющихся за освобождение от
колониального гнета государств. Один из самых
откровенных «ястребов» Пентагона генерал К. Ченнольт изложил
суть новых взглядов следующим образом: «Крайне
важно изменить нашу национальную политику. Мы должны
помогать нашим друзьям — Южной Корее, Формозе,
Южному Вьетнаму — в организации местных войн.
Необходимы превентивные войны за пределами
Соединенных Штатов».
Настаивая на придании стратегии США еще большей
агрессивности, лидеры военно-политического комплекса
пытались убедить общественность, что выдвигаемая в
дополнение к «массированному возмездию» концепция
«малых войн» не увеличивает опасности большой войны,
а, скорее наоборот, дает возможность контролировать
местный конфликт, не позволяет ему перерасти во
всеобщее побоище.
Это можно сделать, утверждали теоретики
американского милитаризма, если стороны предварительно
договорятся об использовании лишь тактического атомного
оружия. Единого мнения по вопросу о сущности
тактического атомного оружия, однако, не было. Одни
относили к этой категории бомбы мощностью в 500 кило-
тонн. Другие теоретики брали или более высокий
уровень, или вообще избегали точного определения.
Делались теоретические попытки «ограничить»
местную войну определенным районом и не допустить ее
перерастания в мировую войну.
Авторы доктрины концепции «малых войн»
призывали в ходе атомных действий разграничивать цели на
военные и гражданские и оградить от атомного
нападения крупные города без военных объектов.
213

Выдвигая целую систему регулирования
«ограниченных» атомных конфликтов, теоретики Пентагона прямо
заявляли: атомный конфликт должен проходить по
американским правилам и противная сторона обязана
безоговорочно принять условия войны, выдвинутые
Соединенными Штатами. Иначе США отказываются от всяких
«ограничений». «Стремление как-то ограничить войну,—
отмечалось в книге «Военная политика и национальная
безопасность», — весьма похвально, но попытка сделать
это может быть оправдана... если в ходе ее
осуществления ни в какой степени не будут ущемлены коренные
интересы США» *.
Главной целью теоретических изысканий
американской военщины в конце 50-х годов была попытка
использовать войну в качестве реального средства политики
«освобождения», проводимой господствующим классом
Америки в условиях нового соотношения мировых сил.
Эти изыскания были несостоятельными. Для многих в
Америке становилось все более очевидным, что
атомная «локальная» акция против Советского Союза,
располагавшего всеми видами оружия, неизбежно бы повела
к катастрофическим для США последствиям. В самом
конце 50-х годов в военных кругах Вашингтона пришли
к выводу о бесперспективности расчетов удержать «в
рамках» атомный конфликт и отказались от концепции
«малых атомных войн». Однако разработка теорий
конфликта неатомного характера и более низкого, чем
всеобщая война, уровня активно продолжалась.
Доктрины первого этапа американской политики
«с позиции силы» определили развитие
внешнеполитического курса США как милитаристского и опасного для
дела мира. Ушли в прошлое концепции «сдерживания»
и «освобождения» и сопутствующие им стратегические
установки Пентагона, но заложенный в американскую
политику в те годы агрессивными кругами США заряд
антикоммунизма, враждебности к Советскому Союзу и
силам социального прогресса продолжал оказывать
влияние на действия правящей верхушки Америки.
1 «Военная политика и национальная безопасность». М., 1958,
стр. 124.
214

КРАХ КОНЦЕПЦИИ „МЕССИАНСТВА"
Период экспансии сменился в американской политике
на рубеже 50—60-х годов новым этапом, в ходе которого
господствующему классу США приходилось думать не
столько о дальнейшем расширении границ
«американской империи», сколько об удержании достигнутого
ранее. Конечно, американский имперализм ни в коей мере
не отказывался от попыток распространить свое
влияние на новые районы мира, ввергнуть в зависимость от
монополий США народы и страны, находившиеся до того
времени за пределами алчных аппетитов американского
капитала.
Вступая на пост президента США в 1961 г., Джон
Кеннеди самонадеянно провозгласил с трибуны
вашингтонского Капитолия: «Мы заплатим любую цену,
вынесем любое бремя, переживем любые лишения,
поддержим любого друга и выступим против любого
противника, чтобы обеспечить сохранение и успех свободы».
В этой декларации, а также в целом ряде других
выступлений Кеннеди и Джонсона о «лидерстве Америки
в борьбе за свободу» без труда проглядывались
стремления активизировать борьбу против идей коммунизма и
национального освобождения, проявлялись агрессивные
устремления империализма. Здесь было многое от
политической философии и практики предшествующих
правительств. К тому же эйзенхауэровская администрация
республиканцев глубоко втянула сменившее ее
правительство демократов в кризисные ситуации в Индокитае,
вокруг Кубы, в германском вопросе, передала в
наследство пресловутые декларации об «освобождении
порабощенных народов».
Вместе с тем основные заботы демократических
правительств Д. Кеннеди и Л. Джонсона, находившихся у
власти в 60-е годы, сводились к тому, чтобы в условиях
серьезного кризиса мирового капитализма сохранить в
прежнем объеме сферы американского влияния за
рубежом, предотвратить ослабление капиталистической
системы, отпадение от нее отдельных стран, народы которых
добивались перехода на пути независимого и
прогрессивного развития. Лидерам американского империализма
приходилось прежде всего думать об обороне перед
лицом исторического процесса укрепления сил социального
прогресса.
215

В правительственных кругах Вашингтона того
периода была сформулирована теория «сохранения равновесия
мировых сил», .которая рассматривалась в качестве
исходной позиции для деятельности США на
международной арене. Под существующим соотношением сил между
социалистическим лагерем и западным блоком, гласила
эта теория, необходимо подвести черту. Всякое
дальнейшее изменение этого соотношения в ущерб США, в том
числе за счет отхода от западного блока новых стран
в Африке и Азии, объявляется опасным для
национального существования Америки.
Иными словами, руководители Соединенных Штатов
выдвигали идею «консервации» мира, пытались
поставить нечто вроде плотины на пути развития
исторического прогресса. Правительства Д. Кеннеди и Л.
Джонсона как бы предлагали Советскому Союзу исходить из
негласного соглашения «оставаться там, где каждый
сейчас находится», с требованием самоотстранения СССР
от поддержки антиимпериалистического движения в
молодых странах Азии, Африки и Латинской Америки.
Деятели правительства демократов были вынуждены
учитывать вместе с тем складывавшуюся в мире
неблагоприятную для США обстановку и вносить
соответствующие коррективы во внешнеполитические взгляды и
практические действия на международной арене.
Если предшествовавшие правительства Америки, по
существу, сводили взаимоотношения между США и
СССР к голому военному противостоянию и
соотношению могущества вооруженных сил, то администрации
демократов пришлось сделать эти отношения более
разнообразными. Они использовали наряду с военными
методами средства дипломатии, экономики в рамках
напряженного, но мирного соревнования. Д. Кеннеди в книге
«Стратегия мира», изданной в разгар избирательной
кампании 1960 года, в частности, указывал на
возможность соглашения с Советским Союзом об
«освобождении от разрушительного бремени гонки вооружений»,
подчеркивал заинтересованность сторон в
предотвращении ядерной войны, называл обоюдным желание «еще
более значительного обмена товарами, идеями и людьми
между странами»i.
1 J. Kennedy The Strategy of Peace. New York, I960, p. 101
216

Изложение общих черт своей внешнеполитической
концепции «новых рубежей» Кеннеди усиливал
стремлением как можно скорее выяснить всевозможные области
сотрудничества с Советским Союзом и другими странами.
Это помогло бы, по его убеждению, «использовать
чудеса науки, а не те стороны, которые порождают
страх».
Новые моменты позитивного порядка в политике
правительства Кеннеди вызвали резкое противодействие со
стороны военно-промышленного комплекса, всех
реакционных сил Америки. Не случайно в начале 60-х годов
намечается подъем в США движения ультраправых и
военщины. Агрессивные круги крупного бизнеса, реакционные
политиканы протестовали против любых отступлений от
политики враждебности к Советскому Союзу, от
обанкротившегося курса монополистического капитала США
на завоевание мирового господства. Они требовали
продолжения этого курса любой ценой и нередко добивались
своего. Так, правительство Д. Кеннеди (еще в большей
степени администрация Л. Джонсона) уступало нажиму
справа, шло на удовлетворение требований военщины и
сил реакции. В результате внешнеполитический курс и
военная политика Соединенных Штатов на протяжении
60-х годов отличались противоречивостью,
непоследовательностью, создавали опасность для всеобщего
мира.
Результатом провокационной деятельности
реакционной части американского бизнеса, военщины и правого
крыла вашингтонских политиков явилось самое опасное
осложнение международной обстановки последнего
времени— карибский кризис 1962 года. Пентагон и
поддерживающие его реакционные деятели из сфер
американских монополий требовали от правительства
«решительных», а по существу авантюристических действий,
стремились устрашить Советский Союз «силой».
Распространялась версия о ликвидации к лету 1962 г. «ракетного
разрыва» и серьезном укреплении ракетно-ядерного
потенциала. Поэтому нельзя, мол, упустить случая
провести «испытание воли» в стратегически выгодном для
США районе, удаленном на десятки тысяч километров
от границ Советского Союза.
На подступах к Кубе началась форсированная
концентрация крупных соединений военно-морского флота,
217

ВВС, парашютных частей, морской пехоты. На
американскую военную базу в Гуантанамо были направлены
подкрепления. Министерство обороны США сообщило о
крупных морских маневрах в Карибском море. 22
октября президент Кеннеди объявил об установлении
блокады Кубы. В боевую готовность были приведены
вооруженные силы США и войска НАТО. Над миром
нависла угроза термоядерной войны.
Опасность мировой войны удалось предотвратить
главным образом с помощью гибких мер Советского
Союза по сохранению мира. Кубинский кризис, роль
милитаристских кругов в его провоцировании не прошли
бесследно для Америки и высших руководящих сфер
страны. Карибские события стали для Д. Кеннеди
отправным моментом переосмысливания внешней
политики США. Взгляды президента Кеннеди «претерпели
качественные изменения после Кубы: мир, в котором
государства угрожали друг другу ядерным оружием, теперь
казался ему не только неразумным, но и нетерпимым,
невозможным миром... Его первым чувством после
ракетного кризиса было восстановление связи со своими
противниками и возобновление поисков сфер общих
интересов» *.
10 июня 1963 г. президент Д. Кеннеди произнес свою
известную речь в Американском университете в
Вашингтоне, которая явилась своего рода официальным
декларированием необходимости мирного сосуществования.
«Я говорю о подлинном мире... потому что у войны
новое лицо. Тотальная война не имеет никакого смысла
в век, когда великие державы могут держать большие
и сравнительно неуязвимые ядерные силы».
Иные выводы сделали для себя заправилы военно-
промышленного комплекса. Речь Кеннеди 10 июня,
писала газета «Нью-Йорк пост», сразу же «вызвала ярость
всех наших невежд, батальонов Голдуотера и
пентагоновских сверхстратегов», создавших в США атмосферу,
в которой стало возможным убийство Д. Кеннеди в
Далласе полгода спустя. После кубинского кризиса ягрес-
1 A. Schlesinger. A Thousand Days. John F. Kennedy in the
White House. Boston, 1965, p. 893.
218

сивные группировки стали называть карибские события
переломным моментом, повернувшим вспять
неблагоприятное для США развитие ситуации в мире. Эта
кампания особенно усилилась после запуска первого
советского спутника. Для таких выводов, разумеется, не было
никаких оснований. Советский Союз продолжал
удерживать инициативу в своих руках и соотношение
мировых сил неуклонно менялось в пользу социализма.
Американским милитаристам, однако, не было дела до
фактов. Свою выдумку они активно использовали с целью
направить в русло агрессивных действий политику
пришедшего в Белый дом после далласской трагедии
президента Л. Джонсона.
На первых же внешнеполитических акциях
президента Л. Джонсона была отчетливо видна печать влияния
милитаристских кругов. Уже в конце 1964 — начале
1965 г. в американской политике стали вырисовываться
новые элементы жесткости, агрессивности, нежелания
считаться с реальностью. Идеи крайне правого крыла
американских деятелей во многом были созвучны
настроениям самого президента. Мы не будем сидеть
беззаботно в кресле-качалке и наблюдать, как коммунисты
захватывают власть, заявил однажды президент
Л.Джонсон, намекая на «пассивность» Д. Кеннеди. Он явно
давал понять, что не допустит какого-либо отхода от
твердой линии, не соблазнится на «либеральное
баловство» в политике. Как «не отвечающий» целям
американской политики, был отвергнут тезис Кеннеди о том, что
мощь Америки «имеет свои лимиты» с точки зрения
возможностей США влиять на международные
события.
Многие заявления Джонсона пронизывали
декларации о «руководящем призвании США», столь близкие
и дорогие воротилам американского финансового
капитала. Выступая в Принстонском университете в начале
1965 г., президент Джонсон, например, заявил: «История
и наши достижения наложили на нас (то есть на
Америку.— Б. П.) главную ответственность за охрану
свободы на земле... Никакой другой народ никогда не имел
такой великой возможности работать и рисковать во
имя свободы всего человечества».
С такого рода философией президента США
связывались совершенно определенные расчеты генеральско-мо-
219

нополистической верхушки США. Ею активно
распространялись в вашингтонских «коридорах власти»
утверждения о наступивших благоприятных условиях для
контрнаступления на коммунизм. Вынашивалась в связи
с этим мысль попытаться «с восстановленной позиции
силы» потеснить силы социализма. Словом, речь шла о
намерениях «переиграть» ход событий на главном
участке мировой политики — в сфере советско-американских
взаимоотношений, отношений между социализмом и
капитализмом.
Помимо «борьбы с советским коммунизмом» в штаб-
квартирах крупного капитала первостепенной задачей
считали подавление сил национального освобождения
в странах Азии, Африки и Латинской Америки.
Американские монополии, грабившие многие народы «третьего
мира», генералы Пентагона, мечтавшие превратить
страны этого района в плацдарм своих стратегических
планов, забили тревогу по поводу крупного подъема на
рубеже 50—60-х годов освободительного движения. Было
решено рассматривать национально-освободительное
движение как «современный вид коммунистического
движения». Подчеркивалось, что Америка готова на
крайние меры борьбы с ним. Всеобщий мир, утверждали за
океаном, невозможен, если будут продолжаться
внутренние социальные изменения, классовая борьба,
гражданские войны.
Оказавшись перед реальной перспективой потери
источников многих барышей в районах Азии, Африки,
Латинской Америки, американские монополии усилили
нажим на правительство, настаивали на проведении
откровенной колониальной политики. Был сформулирован
целый набор доктрин для различных районов мира.
Общий смысл их сводился к следующему: независимо от
существующих международных соглашений или мнений
на этот счет союзников Соединенные Штаты будут
готовы использовать любые средства, включая
вооруженные силы, для борьбы с освободительными движениями.
Американские империалисты вместе с англичанами и
бельгийцами предприняли в конце 1964 г. объединенную
интервенцию в Конго, пытаясь ликвидировать здесь
силы национально-освободительного движения.
Реакционные круги США внимательно следили за развитием
событий в других районах Африки, сотрудничали с пор-
220

тугальскими колонизаторами, родезийскими и
южноафриканскими расистами.
Милитаристские деятели США, прежде всего
связанные с сионистскими кругами, настаивали на проведении
безоговорочной произраильской линии в
ближневосточном вопросе. Разумеется, не без прямой
военно-политической поддержки со стороны США израильские
руководящие круги рискнули на агрессию против арабских
стран в июле 1967 г. и на саботирование политического
урегулирования на Ближнем Востоке в последующий
период.
Особую тревогу в монополистических кругах
Соединенных Штатов вызвало развитие национальных
движений в Латинской Америке, которую они хотели бы
сохранить в качестве своей вотчины. От правительства
США требовали, чтобы оно приняло далеко идущее
обязательство «не допустить еще одного Ф. Кастро в
Западном полушарии». С беспримерным цинизмом
заправилы монополий и военщины заявляли о «верховном
праве» США решать на будущее в одностороннем
порядке, какой социальный строй должен быть в любой
латиноамериканской стране, независимо от волеизъявления
народа. В осуществление этих империалистических
притязаний 28 апреля 1965 г. морская пехота США была
направлена в Доминиканскую Республику для подавления
военной силой патриотического движения в стране,
насаждения угодной североамериканским монополиям
диктатуры.
Заправилы военно-промышленного комплекса делали
ставку на силу, на военно-техническое превосходство
США, считали ракетно-ядерное оружие главной базой
политики, «фоном» политического противоборства с
Советским Союзом. В милитаристских кругах Америки
допускали возможность использования ракетно-ядерного
оружия, несмотря на понимание его самоубийственного
характера, в качестве крайней меры в ряде ситуаций.
Отсюда— требование максимального внимания ракетно-
ядерному оружию, интенсивное накопление которого
оставалось главным пунктом генеральско-банкирских
программ на протяжении всего периода 60-х годов.
В официальном Вашингтоне с одобрением восприняли
требования монополий и военщины попытаться за счет
максимальной мобилизации ресурсов и перенапряжения
221

государственного бюджета не только преодолеть
ракетное отставание Соединенных Штатов, но и создать уже
в первые годы нахождения демократов у власти задел
на будущее. Предполагалось при этом обеспечить
преимущество США в новейших видах военной техники и
«с позиции силы» строить взаимоотношения с СССР
и другими государствами мира. Резко возросли военные
расходы, в «аварийном порядке» были начаты работы
над современными видами оружия, в еще более широких
размерах, чем при республиканцах, осуществлялась
гонка вооружений.
Уже в первом (январь 1961 г.) послании «О
положении страны» президента Д. Кеннеди конгрессу
объявлялось о решении принять срочные меры к ускорению
программы строительства подводных лодок, оснащенных
ракетами «Поларис», и производства
межконтинентального снаряда «Минитмен», работающего на твердом
топливе. В марте 1961 г. военные расходы были увеличены
на 2 млрд. долларов, а через несколько месяцев бюджет
министерства обороны США увеличился еще почти на
3,5 млрд. долларов. Численность вооруженных сил США
расширялась дополнительно на 342 тыс. человек,
увеличивалось в два-три раза число призываемых в армию
из запаса. Приостанавливался демонтаж многих военных
судов и самолетов. Милитаристские круги США
сознательно вели дело к опасному обострению международной
обстановки, рассчитывали тем самым переломить
неблагоприятное для США развитие мировых событий и
перехватить инициативу.
Использование военной силы как средства политики
на международной арене в 60-е годы планировалось
руководством США в соответствии с принципами
стратегии «гибкого реагирования», утвержденной на
специальном заседании Совета национальной безопасности в
январе 1962 г. в качестве официальной военной доктрины
Соединенных Штатов. Эта стратегия вобрала в себя три
основных элемента: подготовку к термоядерной войне,
концепцию «ограниченных войн» и планы так
называемых противопартизанских, или «особых», «специальных»
войн.
Таким образом, под внешнеполитические программы
США подводилась более широкая — по сравнению с
«массированным возмездием» — стратегическая база.
222

В этом проявлялось желание военно-политического
руководства Вашингтона подладиться под более
разнообразные, чем раньше, мировые условия 60-х годов.
Существенную роль в разработке и утверждении стратегии
«гибкого реагирования» сыграли военные монополии,
занятые в ракетно-ядерном бизнесе. Перевод военной
машины США на рельсы подготовки, наряду с гонкой
средств термоядерной войны, к ограниченным и противо-
партизанским войнам открывал самые широкие
возможности для корпораций, производивших неатомное оружие,
снаряжение для обычных войн. Все участники
военно-промышленного комплекса были кровно
заинтересованы в самом энергичном проведении на
международной арене акций в духе «гибкого реагирования».
Поначалу деятели, связанные с ракетно-авиационной
промышленностью, высказывали опасения: не повлечет
ли ориентация на ограниченные и противопартизанские
войны к ослаблению внимания к вопросам большой
ядерной войны и не преуменьшится ли роль ракетно-тер-
моядерного оружия в военной политике США? Министр
обороны Макнамара назвал «чепухой» подобные
опасения. По мнению министра юстиции Роберта Кеннеди,
ставка на термоядерное оружие остается главным в
политике США и Америка «готова использовать
термоядерные бомбы любых размеров и в любом количестве». Из
самых высоких вашингтонских сфер последовало
разъяснение: стержнем новой военной политики США
фактически остается концепция «массированного удара»,
расширение обычных вооружений ни в коей мере не
затрагивает арсеналов большой ядерной войны, а производится
за счет дополнительных усилий.
Гигантские корпорации, занятые в производстве
стратегических ядерных вооружений, и лидеры Пентагона,
разрабатывавшие планы возможного использования этих
вооружений, получили практически полную свободу.
Были сняты какие-либо ограничения в области гонки
средств термоядерной войны. Единственным «лимитом»
было объявлено требование иметь «надежную
способность нанести второй удар». Иными словами,
Соединенные Штаты должны были иметь возможность
«абсорбировать» ракетно-ядерный удар и сохранить возможность
нанести ответный. На жаргоне Пентагона это
означало— обеспечить «гарантированное проникновение» к
223

жизненно важным центрам противника даже в том
случае, если часть стратегических сил США выведена из
строя.
Время от времени в правительственных кругах США
(особенно в бытность склонного к рационализации
министра обороны Макнамары) делались попытки
называть приблизительно количество единиц
ракетно-ядерного оружия, необходимое для обеспечения
«гарантированного проникновения». Все цифры, однако,
объявлялись недостаточными и назывались новые, более
высокие. Даже эта, не давшая практических результатов,
попытка установить потолок запасов" ракетно-ядерного
оружия вызывала сопротивление заправил
военно-промышленного комплекса. Военщина и фабриканты оружия
требовали добиваться «отчетливо выраженного ядерного
превосходства» над Советским Союзом, настаивали на
подстегивании и без того ничем не ограниченной гонки
вооружений.
В арсеналах средств агрессии, призванных обеспечить
нужды стратегии «гибкого реагирования», главная роль
отводилась межконтинентальным баллистическим
ракетам «Минитмен», запускаемым из подземных шахт.
К концу срока деятельности администрации демократов
удельный вес данных ракет в общем балансе
стратегических сил США составлял около 40 процентов. Рядом
с «минитменами» стратеги Пентагона ставили
баллистические ракеты «Поларис», запускаемые с подводных
лодок. Третье место в планах термоядерной войны
отводилось стратегической авиации, еще несколько лет назад
считавшейся основным средством доставки ядерного
оружия к цели.
Среди магнатов военного бизнеса далеко идущие
расчеты строились в связи с перспективами создания
системы противоракетной обороны, которые довольно
широко обсуждались в практическом плане еще при
Д. Кеннеди. В 1963 г. в США началась разработка
системы ПРО «Ника-Икс». В последующие годы
Соединенные Штаты перешли к более совершенному проекту
«Сентинел». 18 сентября 1967 г. было объявлено о
решении правительства США развернуть так называемую
«тонкую», то есть частичную систему ПРО. Военный
бизнес и военщина при активной поддержке
реакционных конгрессменов и иных вашингтонских политиканов
224

настойчиво 1юлкали Америку к новому, еще более
опасному и дорогостоящему витку гонки стратегических
вооружений. Правительство Л. Джонсона не определило
окончательно судьбу вопроса о ПРО, острые дебаты
продолжались при республиканской администрации Р.
Никсона.
Хотя теоретики милитаризма продолжали
утверждать, что и в условиях 60-х годов сохраняется
возможность «лимитирования» атомного конфликта (по
мощности используемого оружия, по площади военных
действий и по целям), многие, даже правые, деятели
признавали серьезную опасность эскалации мощи ядерного
оружия до таких размеров, когда конфликт перерастает
в мировую ядерную войну. Поэтому наряду с
подготовкой к термоядерной войне военно-промышленные круги
Америки сосредоточили внимание на вопросах стратегии
обычных войн и расширения арсеналов оружия для
них.
США усилили давление на союзников по НАТО. От
них требовали взять на себя большую долю
ответственности за обеспечение способности ведения ограниченных
войн. При этом если в конце 50-х годов в США
обсуждался вопрос оснащения западноевропейских армий
ядерным оружием, то теперь американским интересам
уже не отвечала передача атлантическим партнерам
атомного оружия. Западных европейцев призывали
сделать «больший упор на обычные силы НАТО».
Одновременно заявлялось о решимости США «держать
сильными средства ядерного устрашения». С этой целью
Соединенные Штаты выражали готовность передать
командованию НАТО пять подводных лодок,
оснащенных ракетами «Поларис».
Такое намерение, однако, не было осуществлено.
Вместо этого во второй половине 60-х годов американская
военщина выдвинула план создания ядерных сил
Североатлантического блока. Пентагоновские стратеги
рассчитывали допустить в определенной форме к ядерному
оружию западноевропейские страны и еще теснее
привязать их к политике США, ослабить настроения в странах
Запада к развитию сотрудничества с Советским Союзом
и социалистическими государствами. Немалую корысть
для себя видели в этом плане также и крупнейшие
американские монополии, рассчитывавшие таким образом
15 Б. Д. Пялмшев
225

йе только нажиться на многомиллиардных заказах, но еще
энергичнее внедриться в экономику Западной Европы.
Как ни хотелось лидерам американской военщины
и оружейного бизнеса поскорее спустить со стапелей
ядерный флот НАТО, им это не удалось.
Отрицательную позицию заняла Франция, сомнения высказывались
правительствами Канады, Норвегии и некоторых других
западноевропейских стран. Главное же, что решило
судьбу ядерного флота НАТО, — это решительная борьба
Советского Союза против опасных планов. В результате
вопрос о создании ядерных сил НАТО к концу
президентства Л. Джонсона был снят.
Потерпев неудачу с планами ядерного флота НАТО,
военно-промышленные круги США продолжали
настаивать на расширении союзниками арсеналов неатомного
оружия. Подчеркивая возросшую роль обычных
вооруженных сил НАТО, министр обороны Р. Макнамара
заявил, что ядерные силы США служат «щитом», а
неядерные силы — «лезвием меча» Запада. Под командой
американских стратегов в составе НАТО в 1968 г., по
сообщениям зарубежной печати, было сосредоточено
76 дивизий, свыше 17 тыс. танков, 10 тыс. боевых
самолетов, тысячи пусковых установок различных
ракет и орудий атомной артиллерии. В 1968 г. были
созданы постоянные военно-морские силы НАТО на
Атлантике. В их состав вошли корабли США, Англии,
Канады, Голландии и Дании. Было также учреждено
военно-морское командование со штабом в Неаполе по
наблюдению за передвижением советских кораблей в
Средиземноморье. Этот «меч» агрессии полностью находился
в руках Вашингтона, который ревностно оберегал право
принимать в НАТО решения по важнейшим вопросам
войны и мира без действительно серьезных
консультаций с партнерами.
Во второй половине 60-х годов предпочтения
западноевропейских стран все очевиднее отдавались не военному
противоборству с СССР и социалистическими странами,
а развитию сотрудничества в рамках всего континента.
Рассуждения о «советской угрозе», позволявшие прежде
Вашингтону держать партнеров в состоянии постоянной
напряженности, теряли популярность. И наоборот,
понимание опасности американской стратегии для Европы
находило выражение в виде широких выступлений за-
226

падноевропейских стран против планов и расчетов
Пентагона.
Особенно серьезные последствия для американской
политики в НАТО имел выход Франции из военной
организации блока. К 1 апреля 1967 г. с территории Франции
были выведены войска и штабы США и НАТО и закрыты
американские склады и другие военные объекты. В ФРГ,
Голландию и Бельгию было выведено около 30 тыс.
американских войск, на бельгийской земле пришлось искать
пристанище для штабов войск Соединенных Штатов и
НАТО. Из военного механизма Североатлантического
блока выпало важное звено.
Американские империалисты все чаще приходят в
этот период к неутешительному для себя выводу: в
результате национально-освободительного движения
происходит ослабление и неуклонный распад прозападных
режимов в странах Азии, Африки и Латинской Америки.
Поэтому в правящих кругах США стали уделять особое
внимание доктрине так называемых противопартизанских
войн, составившей третий элемент стратегии «гибкого
реагирования».
Подавление освободительного движения, как
полагали в Вашингтоне, будет вовлекать США в частые
военные конфликты. Хотя в такого рода инцидентах не будет
прямого соприкосновения вооруженных сил Советского
Союза и Соединенных Штатов, считалось очевидным, что
СССР станет оказывать всестороннюю помощь
борющимся за свободу народам, которая серьезно увеличит
их силы и сделает задачу американской вооруженной
интервенции несравненно более сложной. Ввиду этого
Соединенные Штаты, заявлял президент Д. Кеннеди,
должны быть готовы к внесению «своего существенного
вклада» в виде специальных формирований для
выполнения «особых» миссий по борьбе с повстанческим
движением.
Военно-промышленный комплекс с большим
одобрением откликнулся на выдвижение новых для
американской стратегии планов. Доктрина противопартизанских
войн имела откровенно колонизаторский характер. В ней
монополистический капитал Америки видел средство
подавления освободительного движения народов «третьего
мира». В одном из опубликованных документов
Пентагона указывалось, например: «Особая война является
15*
227

способом свержения нежелательных режимов без
угрозы возникновения всеобщей или даже ограниченной
войны». Развивая эту мысль, теоретики Пентагона
надеялись с помощью засланного в какую-либо страну
диверсионного отряда создать «базу для всесторонней
американской помощи — военной, экономической,
политической, психологической», опираясь на которую можно
насадить в стране марионеточный режим.
Подготовка к противопартизанским войнам приобрела
в США широкий размах. В «Чрезвычайном послании»
конгрессу от 25 мая 1961 г. президент Кеннеди
подчеркнул срочную необходимость «увеличения и
переориентации «специальных сил» и частей для необычной
войны». В Соединенных Штатах и на зарубежных базах
Пентагона были созданы школы для подготовки
«зеленых беретов». Первые отряды «специалистов» по
противопартизанским войнам были направлены в Южный
Вьетнам.
В некоторых вопросах Соединенные Штаты, не
оставляя попыток утвердить свое мировое господство,
вынуждены были все же несколько приспосабливаться к новой
мировой ситуации, использовать иные, менее «нажимные»
средства. Однако в деле подавления народов Индокитая,
выступающих в качестве передового отряда
национально-освободительного движения, главная ставка
неизменно делалась на оружие. При правительстве Кеннеди было
принято решение о непосредственном участии
американских военных в боевых операциях во Вьетнаме,
первоначально под видом «советников». Фактически же они
взяли на себя прямое управление боевыми действиями
сайгонского марионеточного воинства.
11 мая 1961 г. президент Кеннеди, согласно секретной
«Памятной записке № 52», одобрил «программу
скрытых действий», в числе которых предусматривалась
засылка агентов и диверсионных групп на территории ДРВ
и Лаоса, создание там тайных баз, вторжение
американских самолетов в воздушное пространство ДРВ *.
В 1961 г. председатель Комитета начальников штабов
генерал Тэйлор и советник президента по вопросам
национальной безопасности У. Ростоу, побывав в Сайгоне
со специальной миссией, предложили президенту напра-
1 "The Pentagon Papers...", Toronto — New York —London, 1971.
228

вить в Южный Вьетнам крупный контингент
американских войск под видом «оперативной группы материально-
технического обеспечения» для оказания помощи
марионеточному режиму Нго Динь Дьема.
В телеграмме, присланной с Филиппин в октябре того
же года с грифом «только для президента», Тэйлор
настаивал на «незамедлительной отправке» 8 тыс.
американских пехотинцев. Тэйлор признавал, что «введение
американских вооруженных сил может привести к
усилению напряженности и создать угрозу эскалации войны
и превращения ее в широкую войну в Азии». Однако,
по его мнению, использование американских войск
создавало «больше преимуществ, нежели опасностей».
Президенту Кеннеди пришлось отступать под напором
военщины. К концу его президентства в Южном Вьетнаме
уже находилось 16 тыс. американских солдат и
офицеров. В подготовленном в 1972 г. сенатской Комиссией
по иностранным делам анализе секретного доклада
Пентагона указывалось в этой связи: генералитет оказывал
на правительство Д. Кеннеди давление и требовал
продемонстрировать «силу во Вьетнаме, дабы успокоить
азиатских союзников Америки» *.
Американская политика, и без того перенасыщенная
агрессивностью и авантюризмом, подошла в Индокитае
к крайнему пределу в середине 60-х годов. В этот
период была предпринята генеральная попытка
разгромить национально-освободительное движение в этом
районе, силой оружия навязать вьетнамскому народу
диктат Вашингтона и нанести тем самым серьезный удар
по позициям мирового социализма.
Империализм США довел эскалацию агрессии в
Индокитае до высшей точки. Генеральско-банкирская
верхушка Америки добилась своего: 5 августа 1964 г.
американские пираты совершили нападение на сторожевые
катера Демократической Республики Вьетнам. Были
обстреляны прибрежные районы ДРВ. Американская
авиация подвергла бомбардировке несколько
населенных пунктов севернее 17-й параллели. Началась
открытая агрессия США против Демократической Республики
Вьетнам. 1 апреля 1965 г. военно-политическое
руководство Соединенных Штатов приняло решение о массовом
1 "New York Times", March 19, 1972.
229

использовании сухопутных американских войск в
Южном Вьетнаме. Это «кардинальное изменение политики»
было зафиксировано в меморандуме № 328 от 6 апреля
Совета национальной безопасности.
Заправилы военно-промышленного комплекса могли
праздновать победу. Они сумели навязать правительству
свою линию открытой агрессии и разбоя в Индокитае.
Американский экспедиционный корпус сразу же был
увеличен до 44 батальонов общей численностью около
200 тыс. солдат. Весь комплекс этих мероприятий,
подчеркивается в одном из документов секретного доклада
Пентагона, «воспринимался как своего рода рубеж —
вступление в азиатскую наземную войну». В течение
последующих двух лет численность американских
интервентов доводится правительством Джонсона до
полумиллиона человек. Американский народ, таким образом, был
втянут без всякой нужды в кровавую авантюру в
далекой Азии.
При Джонсоне генералы снова поставили вопрос и
об использовании во Вьетнаме тактического атомного
оружия. Об атомной бомбе говорили 2 июня 1964 г. на
совещании высших официальных лиц в Гонолулу, на
котором присутствовали министр обороны США Р. Мак-
намара, государственный секретарь Д. Раек, посол
Соединенных Штатов в Сайгоне К. Лодж, генерал М. Тэй-
лор, командующий вооруженными силами США в районе
Тихого океана Г. Фелт и директор Центрального
разведывательного управления Д. Маккоун. В протоколе
совещания так и записано: «Затем министр Макнамара
заговорил о том, что возможность крупных наземных
действий неизбежно приведет к постановке вопроса о
применении ядерного оружия. Коммунистов невозможно
удержать одними наземными действиями, без
применения тактического ядерного оружия, в свою очередь
подчеркнул адмирал Фелт. Поэтому необходимо дать
командованию свободу при использовании необходимою
оружия, предусмотренного различными планами».
Во вьетнамской документации высших
правительственных органов США, относящейся к последнему
периоду президентства Джонсона, появляется новый тон.
Наряду с агрессивными и авантюристическими планами
начинают появляться признания недостижимости
поставленных целей, невозможности силой оружия сломить
230

вьетнамский народ. Захватнические помыслы
господствующего класса Америки, реализации которых
Соединенные Штаты добивались более двух десятилетий,
оборачивались банкротством агрессора. В милитаристской
верхушке Вашингтона после бездумно разгульной ночи
наступило горькое похмелье.
В последнем разделе пентагоновского доклада,
названном «Эпилог», авторы рисуют безрадостные
перспективы американской политики после наступления
патриотов в период нового, 1968 года: «Возможность военной
победы, по-видимому, ослабла, и издержки стали
слишком высоки как в политическом, так и в экономическом
выражении. Только это помогло оценить и пересмотреть
наши конечные цели. Теперь стало понятно, что явная
военная победа, по-видимому, не была ни возможна, ни
необходима».
От отдельных американских руководителей и высших
военачальников из Индокитая, случалось, и раньше
поступали пессимистические доклады. Как правило,
делалось это преднамеренно. Краски сгущались, и нарочитый
пессимизм использовался для выколачивания новых
ассигнований и новых батальонов для боев в
Юго-Восточной Азии. Обычно запросы эти удовлетворялись сполна.
Теперь пессимизм был вызван осознанием
бесперспективности военных действий в Индокитае. Многие
приходили к выводу: новые тысячи солдат и массированные
воздушные рейды ничего уже не изменят. И когда в
начале 1968 г. в Белый дом поступила заявка генерала
Уэстморленда на дополнительные 206 тыс.
военнослужащих (сверх находившихся в его распоряжении 525 тыс.
солдат и офицеров), правительство США впервые дало
по этому поводу отрицательный ответ.
Комитет начальников штабов мотивировал свой отказ
не только «истощением стратегических ресурсов» США,
но и «вероятностью широко распространенных
гражданских беспорядков в США». Начальники штабов
настаивали на сохранении в США значительного контингента
войск, необходимых для борьбы с такими
«беспорядками».
В 1968 г. генералам Пентагона не пришлось
использовать войска в массовом порядке против
американских борцов за мир во Вьетнаме. Это случилось
несколько позже, и в особенности в майские дни 1971 года. Тогда
231

против участников антивоенного движения, заполнивших
улицы Вашингтона и других городов Америки, были
брошены тысячи солдат. Несмотря на репрессии и
расправы, в движение за прекращение вьетнамской авантюры
вливались — вплоть до подписания парижского
соглашения о мире — все новые представители американского
населения.
Президент Джонсон встал перед необходимостью,
говоря языком пентагоновских документов, «пересмотра
вьетнамской политики от «А» до «Я». Заявив в марте
1968 г. о своем отказе вновь баллотироваться на
президентский пост, он объявил также о прекращении
бомбардировок ДРВ и о согласии начать обсуждение
вьетнамской проблемы за столом переговоров.
Ни варварские бомбардировки Вьетнама, ни
полумиллионная армия интервентов, ни подготовка к
использованию самого варварского оружия не принесли успеха
агрессивной политике Соединенных Штатов.
Мужественная борьба вьетнамских патриотов, в частности
успешное наступление в Южном Вьетнаме в начале 1968 г.,
«подорвала уверенность в конечном исходе войны». Тем
не менее военщина Пентагона не желала считаться с
действительностью. Американские генералы усиленно
рекомендуют правительству Джонсона принципы
политики «вьетнамизации». В своем выступлении 31 марта
1968 г. президент Джонсон, следуя ориентациям
Пентагона, публично объявил: «Мы ускорим переоснащение
вооруженных сил Южного Вьетнама. Это даст им
возможность постепенно взять на себя большую долю
участия в боевых операциях против коммунистов». Ставка
американского империализма на военное решение
индокитайской проблемы, упрямое сопротивление
милитаристских кругов США идее политического
урегулирования затянули агонию американской политики во
Вьетнаме еще на четыре долгих года.
В 60-е годы в американской политике особенно
чувствовалось пагубное воздействие агрессивных планов и
взглядов заправил военно-промышленного комплекса.
В этот период блок военщины и монополистического
капитала оформился во влиятельную силу, с которой не
могли не считаться высшие руководители США.
Милитаристы старались придать правительственным решениям
все большую агрессивность, брали под обстрел даже вы-
232

нужденный отход от политики «с позиции силы», любое
вынужденное маневрирование Белого дома, добивались
неукоснительного следования линии на эскалацию
агрессии и усиление военных приготовлений.
Этим в немалой степени объясняется характер
политических концепций, военно-стратегических доктрин и
практических действий США в период правления
демократов. Усиление гонки вооружений, сохранение ставки
«на силу» в международных делах, агрессия во
Вьетнаме, вмешательства в других районах не раз подводили
мир к опасному пределу. Несмотря на заявления о том,
что «у войны — новое лицо», правительство демократов
не проявило готовности к сотрудничеству с Советским
Союзом и другими миролюбивыми государствами во имя
безопасности, к конкретным шагам, которые бы
позволили снизить опасность термоядерного конфликта. На
заправилах военно-политического комплекса лежит
ответственность за не использованные в этот период
возможности по ослаблению международной напряженности
и налаживанию отношений между всеми государствами
на основе принципов мирного сосуществования.
В американской политике закончился еще один этап.
Смысл тех итогов, с которыми США подошли к началу
70-х годов, состоял в «признании краха концепции
мессианской роли Америки в мире, согласно которой почти
любая форма волнений за рубежом — будь они делом
большой или малой страны, возникли ли они в
результате внешних или внутренних причин — требовала
интервенции Соединенных Штатов» *.
МИЛИТАРИЗМ ПРИСПОСАБЛИВАЕТСЯ
Руководящие деятели республиканской
администрации США пришли к власти в такой период, когда в
мировой политике «завершилась целая эра»,
способствующая вступлению Соединенных Штатов в новую полосу
в мировых делах. Уже в первых посланиях президента
Никсона по вопросам внешней политики, направляемых
конгрессу, говорилось по этому поводу: «Послевоенного
1 A. Schesinger, Jr, The Crisis of Confidence: Ideas, Powers
and Violence in America. Boston, 1969, p. 176.
233

порядка международных отношений — конфигурации сил,
родившихся в результате второй мировой войны, — уже
больше не существует».
Р. Никсон квалифицирует как непригодное для
сегодняшнего дня заявление Д. Кеннеди о «глобальной
ответственности» Америки, о готовности США «заплатить
любую цену за гарантированный успех свободы» и т. д.
В нынешнем мире Америка отдаляется от того периода,
когда она «зачастую выступала в роли международного
полицейского» *.
Важнейшим фактором, вынудившим лидеров США
по-иному подоцти к оценке положения в мире, был
дальнейший рост могущества Советского Союза и других
социалистических стран, углубление
антиимпериалистического национально-освободительного движения народов.
Возможности империализма США в области
военно-политических и экономических средств борьбы против сил
социализма и прогресса на рубеже 70-х годов
существенно сократились.
Изменилось положение Америки и внутри
капиталистического лагеря. Сами американские деятели так
анализируют состояние мировых дел: минула эпоха
«биполярного» мира с противостоянием СССР — США;
утверждается мир «плюрализма», «многополярности», в
котором наряду с Советским Союзом и Соединенными
Штатами складываются другие «центры силы».
Выдвижение концепции «многополярности» само по
себе служит признанием ослабления позиций
американского империализма в современных условиях. Ведь
наряду с Америкой в зоне капитализма в качестве
«центров силы» действуют объединение европейских стран,
входящих в «Общий рынок», а также Япония. Между
ними и США усугубляются экономические
противоречия, вскрываются полярные внешнеполитические
интересы. Выясняется, что ракетно-ядерный потенциал США
не трансформируется автоматически в политическое
влияние на американских союзников. Вашингтону теперь
необходимы новые, более гибкие формы сохранения
лидерства в империалистическом лагере и использования
возможностей и ресурсов партнеров в ходе ведущейся
острой классовой борьбы на мировой арене.
1 "New York Times", January 21, 1972.
294

Непомерно тяжелым для Соединенных Штатов
оказалось «бремя ответственности» за поддержание
порядков в мире, угодных финансово-промышленным магнатам
Америки. Непрочная нить «мировых обязательств»,
военных союзов, сфер влияния, обрамлявшая контуры
«американской империи», постоянно рвалась то в одном
месте, то в другом. По мнению американского
исследователя Р. Барнета, «с середины 60-х годов... стоимость
содержания имперской системы стала перевешивать
извлекаемые из нее выгоды». Многолетняя война в
Индокитае вскрыла полную несостоятельность идеи лидеров
США об удержании рубежей, проходящих по дальним
странам и континентам. Сенатор Эдвард Кеннеди,
рассматривая в книге «Решения для десятилетия. Политика
и программы на 70-е годы» перспективы внешней
политики США, указывает на «перегруженность»
американской политики внешними обязательствами, особенно на
европейском континенте: «Западная Европа уже не
является слабым, находящимся в угрожающем положении
районом, который зависит от американской
экономической и военной защиты и с готовностью подчиняет свой
курс Соединенным Штатам». Э. Кеннеди рекомендует
поэтому отказаться от претензий на роль единственного
вершителя европейских судеб. «В наступающем
десятилетии,— заявляет он, — участие Америки в военных и
экономических делах Европы должно начать
сокращаться» *.
Обращаясь к Азиатскому материку, Э. Кеннеди
указывает: «США возвели в ранг официальной политики
массированное присутствие американцев в Азии. Такая
политика не может оправдать себя в будущем.
Самообманом является мнение, что американское военное
присутствие обеспечивает стабильность в Азии». Сенатор не
выступает за отказ от обязательств в отношении Азии,
он только констатирует: «Полностью в наших (то есть
американских. — Б. Д.) интересах значительно
уменьшить военное влияние и дать новое направление нашим
политическим условиям». Под углом аналогичных
суждений и рекомендаций Э. Кеннеди подходит к
перспективам политики США в Латинской Америке и Африке.
. Сложный кризисный оборот приобретала внутренняя
4Е. Kennedy. Decisions for a Decade. London, 1968.
C35

обстановка в самих Соединенных Штатах. «Шестидеся*
тые годы, — указывается в одном из посланий
президента Р. Никсона, — стали периодом большой агонии —
агонии войны, инфляции, быстрого роста преступности,
ухудшения состояния городов, возникновения надежд и
затем разочарования, возмущения и недовольства,
которые в конце концов приводили к насилию, к самым
тяжелым гражданским беспорядкам за целое столетие>.
Война во Вьетнаме, по словам президента Р. Никсона,
«в значительной мере породила духовный кризис»,
связала в тугой узел «корни экономических проблем».
Попытка финансировать эту войну с помощью дефицитных
бюджетов вызвала волну инфляции и рост цен.
Ответственность за нелады в «американском доме»
возлагается на демократических предшественников. Их
обвиняют в «крикливости и позерстве», в нагнетании в
стране атмосферы «растущего смятения», «разногласий
и подозрительности». По словам президента Р. Никсона,
«в последние годы истекшего десятилетия страна была
настолько сильно разорвана на части, что многие
спрашивали себя, можно ли вообще управлять Америкой».
Новая международная обстановка, серьезные
внутренние трудности поставили перед американским
руководством сложные задачи формулирования
политического курса на предстоящий период. Если в конце 50-х —
начале 60-х годов в США развернулась острая дискуссия
вокруг коренных перемен в американской внешней
политике и форм ее приспособления к новым условиям, то
в 70-х годах в правящем классе наметилась борьба уже
в иной плоскости: как именно приспосабливаться к новой
обстановке в мире?
Часть политических деятелей США советовали в
новых условиях наряду с совершенствованием прежних
методов политики производить корректировку самой
политики, учитывать (в рамках классовых интересов
буржуазии) реальности современного мира не только по
форме, но и по содержанию.
Другая группа американских политиков рекомендует
проводить приспособление с учетом только методов и
форм, предусматривать поиск более изощренных,
наиболее хитроумных способов осуществления все той же
реакционной внутренней политики, старого
внешнеполитического курса, направленного на достижение экспан-
236

сионистских целей монополистического капитала
Америки. Лидеры военно-промышленного комплекса
безраздельно находятся на позициях этой второй коалиции и
добавляют к ее философии и практическим действиям
еще больше опасного догматизма и реакционности.
Под воздействием борьбы внутри правящих кругов
США складывается внешнеполитический курс
республиканской администрации. Его основные черты
сформулированы в провозглашенной президентом Р. Никсоном
25 июля 1969 г. на острове Гуам так называемой «гуам-
ской доктрине», или «доктрине Никсона»1.
Исходным положением «гуамской доктрины»
республиканской администрации остается заявление об
ограждении интересов американского монополистического
капитала «когда бы и где бы им ни угрожали в любом
месте земного шара», о готовности «честно выполнять все
наши договорные обязательства». Таким образом,
сохраняются все основные посылки политической стратегии
прежних правительств США. Правда, приводится
следующее добавление: «Там, где интересы США или
договорные обязательства не затрагиваются, американская
роль будет ограниченной, США не будут осуществлять
военное вмешательство и использовать влияние для
предотвращения войны».
Подобно «сдерживанию», «освобождению» и другим
послевоенным концепциям США «гуамская доктрина»
выражает классовые стремления правящих кругов
Америки продолжать линию на обеспечение мировых
позиций крупного капитала. Несомненна ее
империалистическая, враждебная коренным интересам народов мира
сущность, заложенная в ней готовность к экспансии, к
вмешательству во внутренние дела других стран. Вместе
с тем новейшие внешнеполитические установки
Вашингтона отражают прогрессирующую слабость
империализма США, свидетельствуют о крахе экспансионистских
устремлений правящих кругов Америки на
международной арене.
Из деклараций лидеров правительства США
складывается пестрая мозаика внешнеполитической линии: не-
1 "United States Policy for 1970's. A New Strategy for Peace.
A Report by President Richard Nixon to the Congress". Febr. 18, 1970,
Washington, D.C. GPO.
237

обходимость опираться на силу, зависимость событий i
в мире от способности американцев вести переговоры )
«с позиции силы», жесткая корреляция «политики обе- '
спечения мира на протяжении целого поколения» от
«наращивания военных арсеналов» и т. д.
В своих действиях на международной арене
Соединенные Штаты теперь намерены исходить из так
называемого принципа «партнерства». Инструкции Белого
дома особо поясняют при этом: в отличие от прошлых
времен Соединенные Штаты имеют сейчас дело с «более
сильными союзниками», которые «обрели способность
решать местные конфликты». Поэтому США, дескать,
смогут добиться успеха не за счет «вмешательства в дела
других», а путем «поощрения других стран на внесение
собственного вклада».
Не менее важным элементом новой политики США,
по заявлениям деятелей республиканской
администрации, является их «готовность вести переговоры». В
партнерстве с союзниками Америка готова достичь
«договоренности об урегулировании конфликтов и
преодолении соперничества».
Новые внешнеполитические конструктивные
установки были выдвинуты в руководящих кругах Вашингтона
вместо отринутых жизнью формул американского
всемирного «лидерства». Поэтому все эти принципы
восприняты с настороженностью наиболее реакционной
частью крупного капитала, лидерами Пентагона и
политиками правого толка. Когда президент Никсон в июле
1969 г. изложил свою идею «сокращения прямого
вмешательства США в мировые проблемы», американские воен-'
ные и разведывательные круги «не только не поддержали
эту концепцию, но и выразили опасения и сомнения.
Военно-промышленный комплекс был готов обвинить
республиканскую администрацию в отступничестве, в
пренебрежении к ограждению и расширению американских
позиций в мире»*.
Из всех трех основных элементов «гуамской
доктрины», ставшей официальной политикой США,
военно-промышленный комплекс без существенных оговорок
воспринял лишь ту ее часть, которая касается вопросов
«наращивания силы», «расширения военного потенциа-
1 "Foreign Service Journal", November 1970.
238

ла». Эта тема является лейтмотивом в выступлениях
заправил генеральско-банкирского блока, перед ней
отступают на задний план декларации о «партнерстве» и
«готовности к переговорам».
Еще в ходе избирательной кампании 1968 г.
милитаристские круги республиканцев выступали против
теории «равенства сил» и настаивали на достижении
«превосходства» над СССР. Придя к власти, лидеры
республиканцев отошли от формулы «превосходства». Отказ
от «превосходства» сам по себе знаменателен и
свидетельствует о тщетности попыток США добиться
перевеса над Советским Союзом в ракетно-ядерной области.
В основу официальной американской стратегии была
положена концепция «реалистического сдерживания», в
соответствии с которой Пентагону, мол, ничего не надо
сверх уровня «достаточности» средств ракетно-ядерной
войны.
«Достаточность, — говорится на этот счет в
документе, представленном Комитетом начальников штабов
конгрессу,— имеет два значения. В военном смысле она
означает наличие необходимых сил для нанесения
потенциальному агрессору ущерба, достаточного для
удержания его от нападения. В более широком политическом
смысле этот термин означает — поддержание сил,
достаточных для того, чтобы не допустить нажима на США и
их союзников; она также предусматривает такое
количество, качество и развертывание американских сил,
которые Советский Союз не может с основанием расценивать
как намеренную угрозу обезоруживающего удара» *. Эта
весьма расплывчатая концепция по сути дела оставляет
в стороне вопрос о пределе «достаточности».
Неопределенность ее как раз и устраивает монополии и Пентагон.
Перед ними остаются открытыми возможности широкого
наращивания запасов оружия массового уничтожения.
По мере усиления военных приготовлений
руководители промышленно-генеральских кругов Америки
включились в критику прежних стратегических доктрин США,
объявляемых теперь «недостаточно надежными»,
лишенными «гибкого реагирования», необходимой «решитель-
1 Arms Control Implications of Current Defense Budget. Hearings
before Subcommittee on Arms Control. International Law and
Organization of the Committee on Foreign Relations, U.S. Senate, 92nd
Congress, June 16, 1971, pp. 18—19.
239

ности намерений». Особенно сильно в кругах военно- |
промышленного комплекса сетовали на стратегию
«гибкого реагирования». Декларируя намерение Вашингтона
рассматривать целый ряд ситуаций как конфликты
неядерного характера, она принижала роль американского
ракетно-ядерного оружия в сфере мировой политики,
сокращала возможности ядерного шантажа.
Пересмотр американскими милитаристами стратегии
«гибкого реагирования» имел, к их огорчению, предел —
финансово-экономический фактор. Ограниченные ресурсы
Америки не позволяли им развернуть ничем не
лимитированную гонку вооружений. Необходимость экономии
средств могла затронуть и арсеналы стратегических сил.
Поэтому военное руководство пошло на пересмотр
планов строительства и использования сил общего
назначения.
Структура сил общего назначения США в 60-е годы
предполагала, в соответствии с «гибким реагированием»,
готовность к одновременному ведению «двух с
половиной войн». Перед вооруженными силами США
ставилась тогда задача участия в неядерных военных
действиях в течение трех месяцев на Европейском
континенте, в «тотальной войне против Китая» в Азии, а также
в «небольших чрезвычайных операциях» в любом другом
районе мира.
Поскольку поддержание вооруженных сил на таком
уровне оказалось сверх возможностей Соединенных
Штатов, постольку принималось решение о сокращении
круга функций американских сил общего назначения. Их
официальной задачей была провозглашена готовность к
ведению «полутора войн»: «большой войны» — либо в
Европе, либо в Азии — и, кроме того, обеспечение мира
в случае «возникновения чрезвычайных обстоятельств»
в других местах1, то есть осуществление там
жандармских функций по подавлению
национально-освободительного движения.
Существенная реорганизация производилась в
войсках, созданных в предшествующий период для участия
в противопартизанских войнах или специальных
операциях. «Зеленые береты» не оправдали возлагавшихся на
них надежд как на одно из основных средств борьбы
1 "U.S. Foreign Policy for the 1970's ...", p. 19.
240

с освободительным движением народов в странах
«третьего мира». Теория противопартизанских войн потерпела
полный провал во Вьетнаме, где американские части
особого назначения оказались бессильными поправить
плачевные дела военщины США. В качестве
неутешительного итога теории противопартизанских войн
президент Никсон констатировал: «Соединенные Штаты не
могут рассчитывать на способность своих вооруженных
сил справиться со всеми угрозами... Прежде всего это
относится к подрывной деятельности и к партизанской
войне или к так называемым
национально-освободительным войнам» 1.
Численность «зеленых беретов» была сокращена в
1972 г. до 6 тыс. человек. Задачей этих отборных войск
оставались по-прежнему диверсионные акты, саботаж,
террор, осуществление разведывательной и подрывной
деятельности с использованием новейших технических
средств. Вместе с тем у «зеленых беретов» появилась
и новая функция — подготовка диверсантов из числа
военнослужащих армий государств — партнеров США2.
Некоторые коррективы в нынешней стратегической
доктрине США, касающиеся методов ведения неядерных
войн, милитаристские круги Америки рассчитывали
компенсировать более активным использованием обычных
вооруженных сил союзников по блокам, а главное — за
счет совершенствования средств ракетно-ядерной войны,
составляющих основу стратегии «реалистического
сдерживания». Американская военщина, действуя вкупе с
гигантскими военными корпорациями, приступила к
широким мероприятиям по развертыванию стратегических
сил, которые должны быть «достаточно
многочисленными и обладать необходимыми качественными данными»
для «гарантированного уничтожения» противника. Наи-
1 "U. S. Foreign Policy for the 1970's...", p. 19.
2 В Таиланде, например, сообщала в 1972 г. газета
«Нью-Йорк тайме», 525 военнослужащих армии США занимаются
обучением специальных отрядов таиландской армии методам
подавления мятежей. Газета подчеркивает, что 245 человек из
числа этих военнослужащих являются «советниками» в регулярных
частях таиландской армии и 280 солдат американских войск
особого назначения обучают специальные отряды таиландской армии,
которые в свою очередь обучают солдат регулярной таиландской
армии и полицейских тактике подавления мятежей в стране. ("New York
Times", Febr. 11, 1972.)
JfJ Б. Д. Пядышсв
241

более агрессивная часть американской военщины требует
идти еще дальше, придать планам «реалистического
сдерживания» откровенно захватнический характер. Мало
обладать средствами «второго удара», утверждают они,
следовало бы перейти к концепции средств «первого
удара». То есть перейти к созданию ракетных сил,
необходимых для полного уничтожения потенциала противника,
а не только для разрушения его городов и
промышленных центров. «Сила, способная реагировать на «первый
удар» русских нанесением ответного удара по городам
Советского Союза, перестала быть достаточным
сдерживающим средством», — указывалось в одном из
документов Пентагона. Ввиду этого, отмечалось далее,
необходимо «создание таких сил, которые были бы
способны уничтожить межконтинентальные ракеты, укрытые
в шахтах».
Такого рода агрессивные устремления американской
военщины того периода вызвали серьезную
озабоченность в политических и общественных кругах США. По
свидетельству газеты «Нью-Йорк тайме», «качественно
новые стратегические силы могут быть использованы с
наступательной целью — для нанесения первого удара по
Советскому Союзу. Попытка Соединенных Штатов
обеспечить такой потенциал не столько поможет
восстановлению американского превосходства, сколько даст
толчок новой спирали в ракетной гонке»1.
Внутри военно-промышленного комплекса в последнее
время особенно напористо действуют военно-морской
флот и связанные с ним судостроительные корпорации.
Вопросам океанской стратегии в США придается
повышенное значение. Лидерами Пентагона и заправилами
военных монополий высказывается мнение о том, что
внешнеполитическая активность Америки во все
возрастающей степени будет зависеть от «надежности»
стратегических сил, размещенных в мировом океане. В
специальном исследовании вашингтонского Центра
стратегических и международных проблем группа
авторитетных военных деятелей (в том числе адмиралы А. Бэрк
и У. Андерсон, бывший заместитель министра ВМС
К. Белью и др.) подчеркивает необходимость того, чтобы
«США приняли гораздо более значительные националь-
1 "New York Times", November 1, 1970,
г«

ные обязательства перед своими океанскими
программами. Если этого не будет сделано, глобальная роль
Соединенных Штатов может серьезно сократиться» 1.
Другие виды вооруженных сил также стремятся
занять первенствующее место в американской стратегии
«реалистического сдерживания». Авиационные генералы
и сухопутные военачальники вместе с соответствующими
корпорациями настаивают на реализации собственных
систем оружия. Борьба внутри военно-промышленного
комплекса ведется весьма остро. Министр авиации Р.
Сименс направил министру обороны США секретный
меморандум, в котором содержалась резкая критика
притязаний военно-морского флота на еще большую долю
военных ассигнований. В меморандуме указывалось на
несостоятельность анализа стратегической обстановки,
проведенного моряками с учетом повышенного внимания
американскому ВМФ 2.
В контратаку против военно-морских кругов
включились руководители армии и обслуживающие ее
промышленные корпорации. В армейском журнале «Милитари
ревью» в 1972 г. была опубликована инспирированная
статья с критикой планов ВМФ. В частности,
указывалось, что военно-морские круги вводят американское
руководство в заблуждение относительно роли
авианосцев. Авианосцы полезны в условиях кризиса и для
демонстрации силы. Однако для выполнения таких задач
достаточно 9 или, самое большее, 12 авианосцев, а
сейчас в строю находится 16 таких кораблей. На этом
основании выдвигалось требование сократить авианосную
программу ВМФ и высвобождающиеся средства
направить на нужды других видов вооруженных сил 3.
Разумеется, несмотря на распри, армия и авиация
США получают многомиллиардные ассигнования,
перекачиваемые в сейфы фабрикантов оружия. Магнаты
монополий и военщина Пентагона пытаются отвлечь
внимание американцев от грохота раскручиваемого
маховика гонки вооружений утверждениями о поддержании
стабильности в мире с помощью силы. Наращивание
1 Soxlet Sea Power. The Center for Strategic and International
Studies, Georgtown University, Washington, D.C. 1969, p. 7.
2 "Washington Post", March 18, 1972.
3 "Military Review", Febr., 1972.
16*
243

Военного потенциала изображается идеологическими
службами в качестве чуть ли не основного условия
последующего урегулирования спорных международных
проблем политическими средствами.
Провозглашенную правительством республиканцев
концепцию «партнерства» лидеры военно-промышленного
комплекса также пытаются приспособить к планам
воссоздания пресловутой «позиции силы».
К началу 70-х годов Соединенные Штаты все более
убеждаются в невозможности удерживать былыми
методами свои сферы влияния во многих районах мира и
выполнять обязательства по удовлетворению интересов
монополистического капитала Америки. Многочисленная
армия США, оснащенная самым современным оружием,
оказалась не способной победить героический
вьетнамский народ, задушить национально-освободительное
движение в других странах. Выдающимся успехом дела
мира и свободы народов явилась победа героического
вьетнамского народа в борьбе против
империалистической агрессии, достигнутая с помощью Советского
Союза, других социалистических стран, всех миролюбивых
сил мира.
Сейчас Советский Союз, братские страны
социализма, все прогрессивное человечество добиваются строгого
выполнения мирных соглашений по Вьетнаму и Лаосу,
прекращения войны в Камбодже.
Последовательный противник американского
вмешательства в Индокитае У. Фулбрайт в книге
«Искалеченный гигант» подчеркивает, что оно имело исключительно
серьезные последствия для Соединенных Штатов: «Эта
война, подобно вирусу в здоровом теле, лишила наше
общество уверенности в себе, надежды... Мы отказались
от соображений гуманности и рассматривали войну во
Вьетнаме с точки зрения бескровных,
компьютеризованных абстракций. Наша политика вырабатывалась в ином
мире, далеком от разрушенных бомбами селений».
В книге убедительно показано банкротство
пентагоновского курса во Вьетнаме. «Наш непилотируемый
космический корабль попал в болота Вьетнама, и внезапно
вместо стремительного полета мы увязли в грязи... И это
потрясло нас и привело в замешательство. Надо
надеяться, что это протрезвит нас и что мы сможем
выбраться из болота и не для того, чтобы вновь пуститься в
244

подобный полет, а стать на ноги, как нам предназначено
природой»!.
Сколь ни богата Америка, ей не по карману
содержать миллион солдат и тысячи военных плацдармов за
рубежом в условиях острого валютно-экономического
кризиса, нарастания классовых противоречий в стране.
СкоЛь ни велик авторитет самой могущественной
капиталистической державы, Соединенные Штаты не могут
уже игнорировать по-прежнему интересы других
государств.
В этих условиях американским руководителям
приходится думать об уменьшении для США
военно-политических и экономических издержек своих акций на
международной арене. Именно эти цели преследуют
декларации Вашингтона, составленные в соответствии с «гуам-
ской доктриной». В них уже говорится только об участии
США «в обороне и развитии своих союзников». При этом
особо подчеркивается: «Америка не будет
разрабатывать все их планы, программы, осуществлять решения и
брать на себя во всем объеме их военные дела».
«Партнерству» Вашингтона с другими странами
реакционная часть промышленно-военных кругов США
стремится придать курс усиленных военных приготовлений,
противления положительным процессам в
международной обстановке. Первостепенное внимание уделяется
теперь району Западной Европы и партнерам по
Североатлантическому блоку.
Американскому руководству в практических
действиях приходится учитывать во многом новую ситуацию,
складывающуюся в Европе в последнее время. В
результате инициативной политики СССР и братских
социалистических стран во взаимоотношениях государств
континента все глубже укореняются принципы мирного
сосуществования, налаживается всестороннее
сотрудничество. Существенные изменения происходят и в позициях
западноевропейских стран. Многие из
западноевропейских партнеров недвусмысленно бросают вызов
американским претензиям на главенство в различных областях
политики, экономики и стратегии. «Сегодня медленно, но
ощутимо в Лондоне, Бонне и Париже возникает чувство,
что европейцы, защищаясь от капризов американской
1 «Правда», 21 апреля 1973 г.
245

Политики, должны преодолеть свои собственные
разногласия, чтобы создать европейскую Европу», —
вынуждена признать газета «Вашингтон пост». Поэтому
Соединенные Штаты ввиду этого вынуждены предпринимать
определенные шаги, отвечающие настроениям к
развитию добрососедства, взимополезных связей
западноевропейских стран с СССР и социалистическими
государствами.
Взаимопонимание, достигнутое во время советско-
американских переговоров в верхах в июне 1973 г.
двумя странами при обсуждении проблем европейской
безопасности, в частности их обоюдное стремление провести
общеевропейское совещание в кратчайший срок, имело
важное значение с точки зрения обеспечения
стабильного мира на этом континенте.
Общеевропейское совещание по вопросам
безопасности и сотрудничества, созванное вскоре, закрепило итоги
мировой антифашистской войны и создало
дополнительные и благоприятные условия для укрепления мира и
безопасности.
Милитаристские силы Америки не желают, однако,
замечать позитивных изменений на Европейском
континенте. Они настаивают на расширении военных
приготовлений в рамках Североатлантического блока,
оказывают нажим на других участников НАТО, требуя от них
увеличения доли в расходах на вооружения. За два
десятилетия существования НАТО расходы ее участников
на гонку вооружений составили фантастическую
сумму— почти полтора триллиона долларов. Генералы
Пентагона пытаются вовлечь западноевропейских партнеров
в новый круг военных расходов. В соответствии с
принятой на брюссельской сессии Совета НАТО в декабре
1970 года долгосрочной программой «Обороны союза в
70-х годах» (АД-70), десять европейских стран (в эту
так называемую «еврогруппу» не входят Франция,
Португалия и Исландия) обещали внести в течение пяти
лет в «оборону НАТО» дополнительно около 1 млрд.
долларов. Цена «партнерства» для государств Западной
Европы, таким образом, непрерывно возрастает.
Дабы милитаристская сущность европейских планов
военно-промышленного комплекса США была не столь
вызывающа в условиях нормализации обстановки, в
пропагандистский оборот запущена теория «двойной
246

стратегии», предусматривающая «взаимосвязь стратегии
обороны и разрядки напряженности». Согласно этой
теории следует всемерно укреплять НАТО и вести
переговоры с Востоком «с позиции силы», которая, дескать,
является единственным условием для любой разрядки на
континенте.
В условиях восстановления мира в Индокитае
представители военно-промышленного комплекса усилили
требования «перенести центр тяжести главных
американских интересов за рубежом в Западную Европу». На
этом настаивал, в частности, известный защитник
интересов комплекса в сенатской комиссии по делам
вооруженных сил сенатор Дж. Тауэр. Он предпринял весной
1973 г. специальную поездку по Западной Европе с
целью выяснения путей «сохранения сильных военных
позиций» США в этом районе1. По его мнению,
необходимо еще более «укрепить военную мощь» США в
Европе в качественном отношении, использовать «ресурсы,
освободившиеся в результате прекращения вьетнамской
войны». Главные расчеты Тауэр и его единомышленники
возлагают, однако, не на усилия самих Соединенных
Штатов, а на казну и людской потенциал
западноевропейских участников НАТО.
Еще более ярко выраженное милитаристское
содержание концепция «партнерства» носит в отношении
стран Азии. Момент политического сотрудничества здесь
сведен к минимуму: азиатским партнерам «гуамская
доктрина» отводит место поставщиков пушечного мяса,
плацдарма для агрессивных действий американской
военщины.
Не составляет исключения в этом плане и Япония,
которая рассматривается Вашингтоном в качестве
военно-стратегической опоры Соединенных Штатов в районе
Дальнего Востока. Здесь американские генералы
владеют 48 крупными военными объектами; 30 из них
принадлежит армии, 11—флоту и 7 — ВВС США. Хотя в
1972 г. американцы передали под контроль Японии
Окинаву и другие острова Рюкю, по существу
оккупированные после второй мировой войны, это, по мнению
военных специалистов, не будет иметь «отрицательных
последствий» для «интересов безопасности» Америки на
1 "New York Times", March 2, 1973.
347

Дальнем Востоке. В сфере влияния Пентагона
сохраняется основная база американских войск в этом
районе.
Лидеры министерства обороны постоянно
подчеркивают, что Соединенные Штаты намерены требовать от
Японии «большей доли в поддержании американского
ядерного заслона и увеличения других военных
расходов в рамках двустороннего Договора о безопасности».
Воротилы американского военно-промышленного
комплекса имеют и другой аспект расчетов более широкого
вовлечения азиатского партнера в свои военные планы.
Они требуют от Японии по мере возрастания ее
военного бюджета увеличивать военные закупки в США.
Американская пресса видит в этих притязаниях своего
рода «компенсацию» тех миллионов долларов, которые
ежегодно расходуются Соединенными Штатами на
содержание американских баз и войск в Японии. В
настоящее время Япония закупает в США вооружение на
200 млн. долларов в год, и Соединенные Штаты хотят
эту сумму увеличить.
К другим азиатским партнерам у Вашингтона подход
куда бесцеремонней. От них требуются только
контингента войск, используемых Пентагоном в своих
военных авантюрах. На многочисленных военных базах в
Южной Корее, Японии, на Окинаве, Тайване,
Филиппинах и в Таиланде, а также на кораблях 7-го флота в
1973 г. находилось около 600 тыс. американских солдат
и офицеров. В Южной Корее остается более 40 тыс.
американских военнослужащих. Пять американских военных
баз расположены на Филиппинах, где дислоцируется
15 тыс. американских солдат. Пентагон владеет 7
военными объектами в Таиланде, базами в Турции, на
Тайване1.
«Вывод вооруженных сил США из Вьетнама, —
отмечает газета «Нью-Йорк тайме», — заставляет
Соединенные Штаты в стратегическом положении больше
полагаться на свою тихоокеанскую империю». В районе
Тихого океана США имеют многочисленные владений.
Именно здесь Вашингтон осуществляет по сути дела
колониальное правление. В последнее время, констатирует
«Нью-Йорк тайме», Пентагон резко расширил усилия по
1 "U.S. News and World Report", Febr 19, 1973.
248

закреплению этого района в качестве гигантского
плацдарма американской стратегии» !.
В Латинской Америке дислоцировано 25 тыс.
военнослужащих США. На чужих землях расположено
около 2 тыс. баз Пентагона. На их содержание ежегодно
расходуется 25—30 млрд. долларов. Пентагон всячески
стремится укрепить свои зарубежные плацдармы,
насытить их современным оружием, использовать в качестве
плацдармов агрессии и провокаций против народов,
избравших путь самостоятельного развития. Американская
военщина не прочь заполучить новые зарубежные базы,
причем прежде всего в районах наметившейся борьбы
против сил империализма и
национально-освободительного движения. Об этом, в частности, свидетельствует
заключенное в 1972 г. соглашение между США и
военным режимом в Греции о предоставлении 6-му
американскому флоту базы в греческом порту Пирей.
Создание нового военно-морского плацдарма на греческой
земле добавляет к опасному очагу кризиса на Ближнем
Востоке дополнительный источник осложнений в районе
Средиземноморья. Как отмечает журнал «Ю. С. Ньюс
энд Уорлд рипорт>, районом интенсивной дислокации
американских войск может стать Индийский океан.
Здесь, поясняет журнал, США ведут строительство базы
в Австралии и на острове Диего-Гарсия 2.
В кругах монополистического капитала США и
военщины Пентагона одним из самых важных «партнеров»
считается Израиль, руководящая группировка которого
упорно проводит курс агрессии против арабских
народов Ближнего Востока. В планах американского
империализма Израилю отводится роль важного плацдарма
в борьбе против национально-освободительного
движения народов, роль аванпоста по охране американских
политических, экономических и стратегических позиций
на Ближнем Востоке. Заокеанские покровители не
скупятся на поставки Тель-Авиву больших партий
вооружения, в том числе современных самолетов и ракет,
сотен танков, израильским агрессорам ассигнуются
миллионы долларов на оплату военных заказов.
Поддерживая саботаж израильскими руководителями поли-
1 "New York Times", March 17, 1972.
* "U. S. News and World Report", Dec. 27, 1972.
249

тического урегулирования на ближнем Востоке,
ликвидации арабо-израильского конфликта на основе вывода
войск агрессора с оккупированных территорий и
установления мира, монополистический капитал США по
сути дела добивается цели затруднить арабским
государствам движение по пути прогресса, подавить волю
арабских народов к свободе, независимости.
В этой обстановке вето на проект резолюции восьми
неприсоединившихся стран о положении на Ближнем
Востоке, которое наложили Соединенные Штаты в
Совете безопасности, осложнило поиски политического
решения ближневосточной проблемы. Отказ США
поддержать проект резолюции показал, что. Соединенные
Штаты все еще не намерены отойти от односторонней
предвзятой поддержки Израиля и стать на путь
сотрудничества с другими странами в разрешении
ближневосточной проблемы.
Проводившаяся Пентагоном в Индокитае политика
вьетнамизации являлась, по существу, разновидностью
концепции «партнерства» применительно к
Юго-Восточной Азии.
С помощью политики вьетнамизации империалисты
США рассчитывали «укрепить способность
южновьетнамского правительства и народа противостоять их
противнику». Тем самым заменить американских солдат
марионеточными войсками, которые несли бы основное
бремя непосредственного участия в боях. Ставка
делалась на борьбу азиатов с азиатами, или, как цинично
заявил американский посол в Сайгоне Банкер, надо
«поменять цвет трупов» в индокитайской войне. Курс
на вьетнамизацию не принес, однако, Пентагону
желаемых результатов: марионеточное воинство оказалось
бессильным противостоять движению патриотических
сил.
На заключительном этапе войны во Вьетнаме
Пентагону удалось сколотить довольно многочисленную сай-
гонскую армию. Американские мундиры, изрядно
потрепанные патриотами Индокитая, хотели заменить
мундирами марионеточных солдат, но политическая подкладка
осталась прежней — американской.
Сайгонские войска вели, под прямым управлением
американцев, основные бои против патриотических сил
в Южном Вьетнаме. В апреле 1970 г. была предпринята
250

американо-сайгонская вооруженная интервенция в
Камбоджу под предлогом ликвидации находящихся на
камбоджийской территории опорных пунктов и баз
Южновьетнамской армии Освобождения. В опубликованном в
связи с этим Заявлении Советского правительства было
подчеркнуто, что «к тяжелой ответственности, которую
несут США за войну против вьетнамского народа,
добавляется их ответственность за совершенную агрессию
против народов Камбоджи»1. В январе 1971 г. при
поддержке американцев сайгонские войска вторглись в
Лаос. Вторжение в Лаос должно было, по расчетам
Пентагона, продемонстрировать «эффективность» политики
вьетнамизации. Однако на деле получилось наоборот.
«Лаосская операция, — вынужден констатировать даже
такой вашингтонский «ястреб», как Дж. Олсоп, — была
военной неудачей в Лаосе и политической катастрофой
в Соединенных Штатах».
Так называемая вьетнамизация войны во Вьетнаме,
расширение агрессии на Камбоджу и Лаос не могли
вытянуть Америку из трясины грязной войны в
Индокитае, спасти от банкротства сторонников идеологии
агрессии. Ставка на сайгонское воинство, оснащенное
американским оружием и управляемое Пентагоном, позволила
вместе с тем американцам сократить свое
непосредственное участие в сухопутных боях, уменьшить
американские потери в живой силе. Это обстоятельство дало
агрессивным и реакционным кругам американской
буржуазии повод усилить нажим на правительство США
«не спешить» с мирным урегулированием, попытаться
еще раз добиться военной победы в Индокитае за счет
массированного использования американской военной
техники.
Центр тяжести американского участия в войне был
перемещен на интенсификацию воздушной войны. 21
ноября 1970 г. Пентагон начал варварские бомбардировки
столицы ДРВ Ханоя, крупнейшего порта Хайфона и
других городов республики. Были заминированы
прибрежные воды Демократической Республики Вьетнам.
Пентагон имел разработанные планы вторжения на
территорию ДРВ, причем вначале планировалась американская
1 «Правда», 5 мая 1970 г.
251

интервенция, а после 1969 г. — вторжение в ДРВ
южновьетнамских войск.
Война в Индокитае показала всю несостоятельность
империалистической политики агрессии и угнетения
народов. Стойкость и мужество свободолюбивых народов
Индокитая, умноженные неизменной поддержкой
советского народа, народов других стран социализма,
международного коммунистического движения, всех
прогрессивных сил, агрессорам не удалось сломить ни прямой
военной интервенцией, ни саботажем переговоров, ни
использованием наемников под ширмой «партнерства»
Вашингтона с государствами, находящимися в
зависимости от империализма США.
Неисчислимые бедствия империалистическая
агрессия причинила Вьетнаму и его соседям — Лаосу и
Камбодже. По официальным данным Пентагона, авиация
США, начиная с 1966 г., сбросила на страны Индокитая
свыше 7 млн. тонн бомб — в 3,5 раза больше, чем было
взорвано на всех фронтах второй мировой войны. Не
остался безнаказанным и агрессор. Потери вооруженных
сил США составили, по данным Пентагона, 45940
убитыми и свыше 300 тыс. ранеными и почти сравнялись,
а по числу раненых в 1,5 раза превысили численность
американских жертв в первой мировой войне. Военные
расходы американской казны достигли только за
десятилетие— с 1963 по 1972 финансовый год — астрономической
цифры — 680 млрд. долларов. За все годы войны во
Вьетнаме прямые военные расходы США на
вьетнамскую авантюру достигли 140 млрд. долларов1. Война
до крайности обострила многие внутренние проблемы
Америки, резко упал внешнеполитический престиж
страны. Соединенным Штатам дорогой ценой пришлось
платить за участие в многолетней авантюре, в которую они
были втянуты монополистическим капиталом,
реакционными политиками, агрессивной военщиной Пентагона.
В кругах военно-промышленного комплекса США с
большой настороженностью восприняли декларацию
правительства Р. Никсона о готовности Соединенных
Штатов к переговорам. Эта инициатива была составной
частью внешнеполитической доктрины и была адресова-
1 См. журнал «США: экономика, политика, идеология», 1973,
№ 3, сгр. 3.
252

на к области взаимоотношений с Советским Союзом и
социалистическими государствами. Милитаристы
продолжали и продолжают запугивать общественность
США выдумками об «агрессивности коммунизма»,
выступают против расширения контактов с Советским
Союзом. Один из представителей военно-промышленного
комплекса — сенатор Г. Джексон откровенно заявлял:
«Я не могу согласиться с заявлением президента
Никсона о том, что 70-е годы будут десятилетием
переговоров, а не противоборства в мировых делах. Хотя
Америка не может больше выполнять функции полицейского
во всем мире, США не могут вместе с тем отказаться
от этих функций в интересах национальной
безопасности».
В течение длительного периода политики «с позиции
силы» переговоры были чуть ли не запретным словом
в дипломатическом лексиконе милитаристских деятелей
Америки. Руководители предыдущей республиканской
администрации Эйзенхауэра — Даллеса категорически
отрицали возможность и допустимость мирного
сосуществования и даже отдельных соглашений с Советским
Союзом. С целью помешать установлению широких
контактов между США и Советским Союзом лидеры
Пентагона пускались на различные провокации — полет
самолета-шпиона «У-2», организация так называемого
«Карибского кризиса» и т. д. Возможности разумного
советско-американского диалога сводились на нет в
результате линии США на вмешательство в дела других
народов, ущемление их законных прав и суверенитета,
навязывание силой своей воли другим государствам и
целым районам мира.
Несмотря на сопротивление военщины и американской
реакции, руководители США вынуждены были
рассматривать переговоры как одну из неизбежных
реальностей международной практики. Даже Даллесу
незадолго до смерти (это было уже после запуска
советского спутника) пришлось несколько отступить от тезиса
невозможности переговоров и достижения
договоренности с Советским Союзом по ряду актуальных
международных проблем. В ходе избирательной кампании
1969 г. Р. Никсон выделял в качестве ключевого момента
в американской внешней политике отношения с
Советским Союзом. «После эры противоборства наступает
253

пора эры переговоров», — заявлял он тогда. Став
президентом, Никсон постоянно возвращался к «советской
проблеме», считал ее главной среди приоритетов
внешней политики правительства.
Состояние советско-американских отношений в
немалой степени влияет на общий ход мировых дел, на
международное положение в целом. Если проанализировать
международные кризисы и конфронтации последней
четверти века, то многие из них были связаны с
отношениями между СССР и США. По многим международным
вопросам позиции советской и американской сторон
нередко существенно отличались, а во многих случаях —
прямо противостояли одна другой. Это происходило
потому, что между миролюбивым внешнеполитическим
курсом социализма и агрессивной империалистической
политикой были и остаются принципиальные различия.
Значение советско-американских связей определяется
взаимоотношениями двух самых крупных и самых
мощных в военном отношении государств, принадлежащих
к противоположным социальным системам и
непосредственно участвующих в историческом противоборстве
этих систем.
На рубеже 60—70-х годов в Вашингтоне были
вынуждены сделать практические выводы из непреложного
факта несостоятельности расчетов с помощью силы
добиться превосходства над СССР, ослабить позиции
Советского Союза и его союзников, подорвать
национально-освободительное движение народов. В подходе
к отношениям с СССР наряду с многолетней
враждебной тенденцией стало наблюдаться стремление не
допускать перерастания существующих противоречий в
прямой военный конфликт, сохранять открытой возможность
контактов и переговоров, а также отдельных соглашений
на взаимоприемлемой основе.
Официальным кругам США приходилось считаться с
изменениями в умонастроениях американского
населения. Если в периоды прежних избирательных кампаний
завоевать симпатии избирателей легче всего было с
позиций «холодной войны», декларированными заявлениями
о необходимости «сокрушить коммунизм», проводить
«жесткую линию» в отношении Советского Союза и так
далее, то уже президентская кампания 1972 г., накануне
поездки Р. Никсона в Москву, выявила заинтересован-
254

ность среднего американца в разрядке напряженности,
ослаблении и прекращении гонки вооружений,
улучшении отношений с СССР.
Предпринятые советской стороной меры по
нормализации отношений с США полностью соответствуют
директивам XXIV съезда КПСС по международным
вопросам, стоят в ряду других внешнеполитических
инициатив, вытекающих из выдвинутой съездом Программы
мира и международной безопасности. Твердый отпор
агрессивным проискам империализма неизменно
сочетается в политике СССР с конструктивной линией на
урегулирование назревших проблем, на налаживание и
поддержание нормальных отношений с государствами,
принадлежащими к иной социальной системе. «Наша
принципиальная линия в отношении капиталистических
стран, в том числе США, — указывалось в Отчетном
докладе ЦК КПСС XXIV съезду, — состоит в том, чтобы
последовательно и полно осуществлять на практике
принципы мирного сосуществования, развивать
взаимовыгодные связи, а с теми государствами, которые готовы
к этому, сотрудничать на поприще укрепления мира,
придавая максимально устойчивый характер
взаимоотношениям с ними. Но нам приходится учитывать, имеем
ли мы дело с действительным стремлением решать
вопросы за столом переговоров или с попытками проводить
политику «с позиции силы»1.
Таковы были предпосылки советско-американской
встречи на высшем уровне в мае 1972 г. Переговоры в
Москве и принятые в итоге встречи документы,
подчеркивалось в Заявлении ЦК КПСС, Президиума
Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР, «имеют
важное международное значение и представляют собой
существенный шаг в развитии советско-американских
отношений, содействуют укреплению принципа мирного
сосуществования государств с различным социальным
строем, делу мира и безопасности народов»2.
В мировой политической истории трудно сыскать
другой пример переговоров, которые можно было бы
поставить в ряд с советско-американской встречей в
верхах, если иметь в виду, с одной стороны, коренные со-
1 Материалы XXIV съезда КПСС, стр. 28.
2 «Правда», 2 июня 1972 г.
255

циально-экономйческие различия, противоположность
позиций СССР и США по ряду актуальных
международных проблем современности, а с другой —
результативность и плодотворность диалога руководителей
Советского Союза и Соединенных Штатов. За семь майских
дней официальных встреч и бесед в Москве был
откровенно и обстоятельно обсужден широкий круг вопросов
двусторонних взаимоотношений и общего положения в
мире, определены сферы перспективного сотрудничества,
выявлены области расхождения точек зрения по ряду
проблем. Принято сразу десять совместных важных
документов.
Прежде всего следует указать на принятые в
Москве Основы взаимоотношений между Союзом Советских
Социалистических Республик и Соединенными Штатами
Америки. В них, как в фокусе, сконцентрировано все
самое важное и позитивное в советско-американских
отношениях. Укрепить между собой отношения мира и
подвести под них возможно более прочную базу, приложить
все усилия для предотвращения угрозы войны, для
разрядки напряженности и укрепления международной
безопасности и сотрудничества — таковы цели,
провозглашенные в этом документе. В нем записано, что
«в ядерный век не существует иной основы для
поддержания отношений между ними, кроме мирного
сосуществования».
Зафиксированные в документе обязательства имеют
глубокий смысл: их взяли на себя две самые
могущественные, располагающие крупнейшими ракетно-ядерными
потенциалами мировые державы, от характера
взаимоотношений которых в существенной степени зависит
общая обстановка на нашей планете. С подписанием в
Москве Основ взаимоотношений впервые в истории
отношения СССР и США .вводятся в определенные
международно-правовые рамки, полностью соответствующие
концепции мирного сосуществования. По сути своей
Основы схожи с договором между двумя государствами,
в котором зафиксированы принципы и перспективы
развития их взаимоотношений.
Два других документа московской встречи—Договор
между СССР и США об ограничении систем
противоракетной обороны и Временное соглашение о некоторых
мерах в области ограничения стратегических наступа-
256

тельных вооружений — имеют все основания занять
особое место среди важнейших событий современности.
Стороны сумели достичь договоренности по проблеме,
касающейся святая святых военного могущества обеих
держав.
По Договору СССР и США берут обязательство
резко ограничить возможность создания систем ПРО,
сторонам разрешается развернуть не более двух
противоракетных систем: по одной — вокруг Москвы и
Вашингтона и еще по одной — для защиты района расположения
шахтных пусковых установок наземных
межконтинентальных баллистических ракет. Каждая из этих систем
не должна насчитывать свыше 100 противоракет и
равного числа пусковых установок, а также
соответствующего количества радиолокационных станций. По
Временному соглашению в СССР и США с 1 июля 1972 г.
больше не будет начинаться строительство новых
стационарных пусковых установок межконтинентальных
баллистических ракет наземного базирования.
Временное соглашение ограничивает количество современных
подводных лодок и смонтированных на них пусковых
установок для баллистических ракет.
Ограничение систем ПРО дает возможность
затормозить готовое вот-вот принять стремительные темпы
соревнование между оборонительным и наступательным
оружием, состязание между «щитом и мечом», которое
втянуло бы человечество в новый виток гонки
вооружений, сопряженный с новыми многомиллиардными
расходами. Замораживание на нынешнем уровне
наступательных стратегических систем СССР и США означает,
что по крайней мере не будет утяжеляться
ракетно-ядерное бремя, давящее на нашу планету. Подписанные в
Москве Договор и Временное соглашение расценены
поэтому как важнейшая мера, способствующая
ослаблению угрозы ядерной войны, сдерживанию гонки
вооружений и открывающая перспективы продвижения к
всеобщему разоружению.
Советско-американская встреча в верхах дала и
другие благоприятные результаты — целый ряд соглашений
о сотрудничестве в области науки, техники и торговли.
В результате московской встречи в октябре 1972 г. была
заключена серия договоров по вопросам развития
советско-американской торговли. Все эти соглашения отве-
17 Б. Д. Пядышев
257

чают как государственным интересам СССР и США, так
и самым непосредственным жизненным потребностям
людей, полностью служат мирным целям.
Обсуждение и принятие практических мер по
осуществлению достигнутых советско-американских
соглашений проходят в острой борьбе между различными
группировками в правящей элите США. Как показывают
данные опроса службы Харриса, свыше 80 процентов
американцев выражают одобрение по поводу советско-
американской встречи и ее результатов.
Вместе с тем в США активизировались после
московской встречи реакционные силы. Им пришелся не по
вкусу поворот от атомной конфронтации СССР и США
к нормализации советско-американских отношений.
Представители реакционных кругов, заправилы военно-
промышленного комплекса не желают расставаться с
самыми грубыми приемами «холодной войны», протестуют
против передислокации целей и средств
внешнеполитического курса Америки.
По свидетельству вашингтонской газеты «Санди
стар», круги военно-промышленного комплекса после
московской встречи в верхах развернули широкую
кампанию по дискредитации советско-американских
соглашений. Для этой цели используются любые средства, в
основном, конечно, ложь, обман, заведомо
фальсифицированные декларации. Так, они, например, пытаются
доказать, что Москва стала новым «Мюнхеном», Никсон
сделал Советскому Союзу «самый настоящий подарок,
обеспечивая этому коммунистическому колоссу ядерное
превосходство» *.
Главным объектом своих нападок милитаристы
избрали Договор и Временное соглашение о сдерживании
гонки стратегических вооружений. Известный
реакционный обозреватель Дж. Олсоп договаривается до прямого
обвинения президента Р. Никсона: «Он согласился на
такой договор, который предоставляет русским
превосходство в ядерно-стратегической мощи с соотношением
3:2 по крайней мере на несколько лет вперед». Эти
рассуждения полностью разделяет и сенатор Джексон.
Он внес поправку к Временному соглашению о
сдерживании гонки средств стратегического вооружения: мо-
1 "Washington Sunday Star", May 28, 1972.
258

сковские соглашения способны в будущем поставить
Соединенные Штаты по численности и мощи ракет в
неравноправное положение. Исходя из этой надуманной
предпосылки, Джексон и его единомышленники были
настроены бойкотировать Временное соглашение,
требовать одностороннего преимущества США в
ракетно-ядерной области *.
При обсуждении в сенате Договора о ПРО
группировка в Капитолии, в угоду интересам
военно-промышленного комплекса, настояла на принятии решения об
ассигновании дополнительно 20 млрд. долларов (в
течение 10 лет) на создание нового типа подводной лодки
«Трайдент», бомбардировщиков «В-51» и других видов
наступательного оружия. Бывший министр обороны
США М. Лэйрд в своем выступлении по этому вопросу
в сенатской Комиссии по делам вооруженных сил
заявил: «Можно выбросить на свалку соглашения об
ограничении стратегических вооружений, если не будет
поддержано предложение о модернизации американских
наступательных стратегических сил»2.
Возникший в результате московской встречи процесс
нормализации советско-американских отношений оказал
благотворное влияние на международную обстановку в
целом, по ряду важных внешнеполитических проблем:
европейская безопасность, сокращение вооруженных сил
и вооружений в Европе, вопросы разоружения,
запрещения ядерной войны и т. д.; позволил начать вести
переговоры с участием различных государств.
Соединенные Штаты получили, таким образом, практическую
возможность показать на деле, сколь серьезное и деловое
содержание имеет провозглашенная ими в рамках
«гуамской доктрины» формула «готовности к
переговорам».
У лидеров милитаристских кругов США свой подход
к этой формуле в современных условиях. Они требуют
от правительства США в основных международных
вопросах, являющихся предметом переговоров, действовать
1 Сенатор У. Фулбрайт, например, подчеркнул, что заявление
Джексона свидетельствует о стремлении вернуться к обветшалой
«доктрине американского ядерного превосходствам Сенатор Э.
Маски заявил: «Формула Джексона — это рецепт ускоренной гонки
вооружений».
2 "New York Times'1, June 21, 1972.
17*
25Э

с «нажимных» позиций, не торопясь с достижением
компромисса. Существующий баланс мировых сил, по их
убеждению, имеет-де перевес в пользу Соединенных
Штатов, и это преимущество следует сохранить любой
ценой. В результате непрекращающегося давления на
правительство США со стороны военно-промышленного
комплекса и других реакционных кругов линия на
переговоры и политическое урегулирование острых
международных проблем в американской политике получает не
такое полное выражение, как того требуют интересы
подлинной разрядки международной напряженности.
В индокитайском вопросе до самого последнего
времени в официальной политике США стремление к
военным методам явно преобладало над готовностью вести
деловые переговоры с Демократической Республикой
Вьетнам и ВРП Республики Южный Вьетнам.
Позиция США по отношению к вспыхнувшему в
декабре 1971 г. вооруженному инциденту между Индией
и Пакистаном лишний раз показала стремление
американских стратегов разговорами о мирном урегулировании
прикрыть агрессивные цели. Военщина Пентагона была
на грани прямого вмешательства в конфликт на стороне
пакистанских генералов. Рассуждая о желательности
мирных переговоров, военно-политическое руководство
Америки направило в Бенгальский залив боевые корабли
7-го флота США в надежде оказать военное давление
на правительство Индии. Действия Соединенных Штатов
определялись' стремлением любыми мерами, вплоть до
применения оружия, поддержать военный пакистанский
режим, не допустить ослабления позиций блоков СЕНТО
и СЕАТО, членом которых являлся Пакистан. Этим во
многом объясняется то обстоятельство, что Соединенные
Штаты не проявляют готовности решения путем
переговоров кризиса на Ближнем Востоке, поддерживают
агрессивную линию Израиля.
Однако сколько бы американо-израильские
милитаристы ни затягивали решения вопросов политического
урегулирования на Ближнем Востоке, своих
экспансионистских целей они не добьются. Сегодня арабский мир уже
не тот: окрепли прогрессивные режимы, ширится
межарабское сотрудничество, значительно возрос военно-
оборонительный потенциал арабских государств. Все
это — факторы долгосрочного действия, и именно они в
260

конечном счете определят соотношение сил на Ближнем
Востоке. Справедливое дело арабских народов,
опирающихся на действенную помощь Советского Союза и
других социалистических стран, неизбежно восторжествует.
Ныне лидеры военно-промышленного комплекса
вынуждены признать: если в прошлом США «не
дифференцировали свой подход при переговорах с
коммунистическими странами», то теперь мировой коммунизм носит
многополюсный характер, и использование этого
обстоятельства при переговорах «сулит больше надежд»
империалистической политике. Особые надежды при этом
питаются в связи с раскольнической деятельностью
маоистского руководства Китайской Народной Республики.
Как известно, до недавнего времени вашингтонские
деятели, в значительной степени под давлением военщины
и реакционных кругов буржуазии, самым резким
образом отвергали всякую вероятность контактов с
Китайской Народной Республикой. В современной обстановке
американский господствующий класс не может уже
рассчитывать только на собственные силы и военные
возможности партнеров по военным блокам в
противодействии мировому социальному прогрессу, росту
могущества Советского Союза, идущего в авангарде передовых
движений современности. Отсюда и ориентация
экстремистских группировок монополистического капитала
США на использование в интересах классовой политики
антисоветизма китайских раскольников.
В милитаристских кругах и среди реакционных
деятелей Америки намечается стремление выработать такие
внешнеполитические позиции по отношению к КНР,
которые бы не допускали открыто враждебной линии.
Смягчение напряженности или даже нормализация
отношений между Вашингтоном и Пекином позволила бы,
по их расчетам, несколько «разгрузить» этот участок
внешней политики США, по возможности снять остроту
и сократить в Азии и на Дальнем Востоке объем
американских обязательств, имеющих антикитайскую
направленность.
Наиболее агрессивные круги требуют вместе с тем
более определенно базировать американо-китайское
сближение на антисоветской основе, «погреть руки» на
политике пекинского руководства, приведшей к
осложнениям в отношениях между КНР и Советским Союзом.
261

«Соединенным Штатам, — заявляет один из теоретиков
американского милитаризма X. Болдуин, — более не
противостоит единый фронт самой населенной мировой
державы и второй мировой индустриальной державы.
Взаимные опасения заставят Пекин и Москву переключить
внимание и силы из районов свободного мира, которым
угрожает экспансионистская философия коммунизма, на
центр Азиатского континента»1. X. Болдуин и его
единомышленники уверены, что тем самым Соединенным
Штатам будет облегчена задача продолжения в Азии и на
Дальнем Востоке политики, отвечающей классовым
интересам крупного капитала.
Следует отметить, что пекинское руководство своей
политикой не пытается разочаровать надежд стратегов
Пентагона и военно-промышленного комплекса США.
Резким диссонансом по отношению к согласованным
действиям социалистических стран по упрочению мира,
укреплению международных позиций социализма
продолжает выступать политика китайского руководства.
Оно буквально по всем линиям выступает как сила,
враждебная политике и интересам социалистического
мира, при этом все чаще превращаясь в прямого
пособника наиболее реакционных кругов империализма.
В Европе Пекин противодействует всей политике
социалистических государств по укреплению безопасности,
надеется сговориться на антисоветской основе с «Общим
рынком» и странами НАТО. В Азии, Африке, Латинской
Америке — дискредитирует идеи социалистического
содружества. В вопросах разоружения китайские лидеры
занимают зачастую те же позиции, какие отстаивает
военно-промышленный комплекс империалистических
держав. В ООН китайские представители не раз
оказывались в одной компании с фашистской Португалией
и расистским южноафриканским режимом с одной лишь
целью — помешать какой-нибудь советской инициативе.
Особенно настойчиво пекинские политики запускают
в пропагандистский оборот тезис о «двух
сверхдержавах», которые, по их словам, вступили в сговор и хотят
навязать свою волю всем другим странам. По существу
эта демагогия служит прикрытием беспринципного сгово-
1 Н. Во Id win. Strategy for Tomorrow. New York, 1970, p. 281.
262

pa Пекина с буржуазными государствами, оправданием
гегемонистских притязаний китайского руководства.
За последние годы Советский Союз неоднократно
выступал с конструктивными предложениями по развитию
советско-китайских отношений. Но все предложения либо
отвергались китайским руководством, либо оставались
без ответа.
Апрельский (1973 г.) Пленум ЦК КПСС вновь
подтвердил неизменное стремление нашей партии к
нормализации отношений с КНР на принципах мирного
сосуществования.
Сейчас, когда во всем мире развивается
конструктивный диалог между государствами независимо от их
политического строя, явным анахронизмом выглядят
напряженные отношения, сохраняющиеся по вине
китайского руководства между Китаем и большинством
социалистических государств *.
Время, прошедшее после советско-американских
переговоров на высшем уровне в Москве в мае 1972 г.,
со всей очевидностью подтвердило правильность и
своевременность шагов, предпринятых тогда с целью
оздоровления отношений.
Успешное проведение в жизнь заключенных между
СССР и США соглашений в мае 1972 г. в Москве еще
раз подтверждает, что они отвечают жизненным
интересам обеих стран, их взаимной выгоде.
Итоги советско-американских переговоров в верхах
в июне 1973 г. вносят новый значительный вклад в дело
укрепления разрядки напряженности, упрочения
всеобщего мира и безопасности народов. Девять двусторонних
соглашений, заключенных в дни визита в США
Л. И. Брежнева, американская печать называет
«внушительной серией документов по широкому кругу
вопросов». Перечисляя эти соглашения, политические деятели
и обозреватели особенно подчеркивают огромное
принципиальное значение бессрочного Соглашения о
предотвращении ядерной войны, которое является важным
шагом на пути к уменьшению и в конечном счете к
устранению угрозы возникновения ядерной войны, к
созданию системы реальных гарантий международной
безопасности. Практическое осуществление принятых согла-
1 См. «Правда», 7 августа 1973 г.
263

шений, поворота от атомного противостояния США с
СССР к курсу, направленному на недопущение ядерной
войны, на решение спорных вопросов путем переговоров,
будет иметь поистине историческое значение для всего
человечества.
«Исторической декларацией» называет это
соглашение журнал «Нью суик», подчеркивающий, что оно
«создает кодекс поведения ядерных держав».
Большую роль призваны сыграть подписанные в
Вашингтоне в июне 1973 г. Основные принципы
переговоров о дальнейшем ограничении стратегических
наступательных вооружений. Политбюро ЦК КПСС, Президиум
Верховного Совета СССР, Совет Министров СССР в
Постановлении об итогах визита в Соединенные Штаты
Америки Генерального секретаря ЦК КПСС товарища
Л. И. Брежнева отмечают: «Продолжая линию советско-
американских соглашений, заключенных в мае 1972 г.
в Москве, этот документ предусматривает активное
продолжение работы, направленной не только на
ограничение стратегических наступательных вооружений как с
точки зрения их количества, так и с точки зрения их
качественного совершенствования, но ориентирует
также на принятие мер по последующему их сокращению» *.
В совместном документе отмечается, что проведение
и успешное завершение переговоров заложили хорошую
основу для нормального развития советско-американских
отношений, для укрепления взаимовыгодного
сотрудничества между нашими двумя странами и одновременно
вносят вклад в дело укрепления разрядки
напряженности, упрочения всеобщего мира и безопасности
народов.
Анализируя Основные принципы переговоров о
дальнейшем ограничении стратегических наступательных
вооружений, журнал «Ю. С. Ньюс энд Уорлд рипорт»
пишет, что в них отражено «вновь подтвержденное
Соединенными Штатами признание равенства с ним Советского
Союза в категориях мировой мощи».
Американские комментаторы рассматривают
подписанные соглашения в комплексе и отмечают большое
значение их для дальнейшего потепления
международного климата, предотвращения угрозы ядерной войны.
1 «Правда», 30 июня 1973 г.
264

Встреча в верхах, отмечают газеты, в такой мере
способствовала упрочению Договора и улучшению
двусторонних отношений, что можно говорить о заключении
Соглашения относительно ограничения стратегических
наступательных вооружений уже в 1974 г., то есть на
три года раньше завершения действия нынешнего
Временного соглашения по этому вопросу, подписанному
в Москве весной 1972 г.
Немаловажное значение имеет Соглашение между
СССР и США о научно-техническом сотрудничестве в
области мирного использования атомной энергии. Его
главной целью является разработка новых
высокоэффективных источников энергии.
Всестороннее развитие мирного сотрудничества двух
государств в различных областях, и в особенности
открывающиеся новые перспективы развития
торгово-экономических связей между двумя государствами, будет
способствовать приданию советско-американским
отношениям большей стабильности.
Такие настроения становятся все более
распространенными не только среди общественности США, но и
значительной части правящего класса. Их весьма удачно
охарактеризовал известный американский ученый Р. Бар-
нет, писавший, что руководители корпораций США,
исходя из экономических критериев, начинают приходить
к выводу, что «экономическая мощь является куда более
практичным инструментом для расширения рынков и
сохранения доступа к сырью, чем военная сила».
Это, конечно, не значит, что изменилась природа
господствующего в США экономического и социального
строя. Нет, его природа определяется тем же, чем
раньше,— экономическими интересами правящего класса,
монополий, их стремлением сохранить и укрепить
существующий строй. Однако эти же интересы и стремления
политики США заставляют приспосабливать ее курс к
серьезно изменившимся условиям.
Происходящие в последнее время в
советско-американских отношениях положительные сдвиги вызваны
отнюдь не случайными причинами. В основе своей они
обусловлены факторами объективного долгосрочного
порядка, коренными изменениями в мировой обстановке в
целом. Именно эти объективно действующие силы
заставляют правящие круги США произвести переоценку
265

своей политики и отказаться от «холодной всйны» в
пользу отношений мира с Советским Союзом.
Значит, и весь процесс начавшейся перестройки
советско-американских отношений также носит
объективный характер.
Разумеется, оценивая перспективы дальнейшего
развития отношений между нашими странами, необходимо
помнить, что в лице Соединенных Штатов мы имеем дело
с империалистическим государством со всеми
присущими такому государству классово противоположными
интересам социализма устремлениями и корнями
политики.
Поэтому даже при хороших межгосударственных
взаимоотношениях между СССР и США будет
продолжаться принципиальная идеологическая борьба,
исторически неизбежное между социализмом и капитализмом
соревнование в различных областях, включая и
международную область.
Из такого понимания исходят и американские
руководители, заявляя, что «наши страны — идеологические
противники и будут оставаться ими».
Общеизвестно, что в США имеются влиятельные
силы, упорно сопротивляющиеся нормализации отношений
с СССР, любому сдвигу к разрядке напряженности. Это
прежде всего военно-промышленный комплекс,
объединяющий те группы монополий, которые всецело зависят
от военных заказов, и милитаристскую верхушку.
Серьезную силу представляют также крайне правые
элементы, лидеры контрреволюционной эмиграции, верхушка
сионистских организаций, довольно значительный слой
людей из числа бюрократии, работников науки,
журналистов, взращенных «холодной войной»,
заинтересованных в ее увековечении.
В Америке есть слишком много любителей шуметь
о военных приготовлениях, о гонке вооружений, а не
обсуждать в конструктивном духе вопросы разрядки и
мирного сотрудничества. Так, например, после
советско-американской встречи заместитель министра обороны США
У. Клементе, считающийся «человеком
военно-промышленного комплекса в Пентагоне», заявил: «Независимо
от того, будем ли мы обмениваться студентами,
баскетбольными командами и иметь торговые договоры, меня,
прежде всего, интересуют повышенные размеры военных
.266

Ассигнований». Новым веяниям заправилы военного
бизнеса противопоставляют требования увеличить бюджет
Пентагона, выделить дополнительные миллиарды на
совершенствование бомбардировщиков и подводной
ракетной системы.
Причем, делается это в обстановке общего снижения
международной напряженности, в условиях, когда в
США нарастает движение за сокращение военных
приготовлений, за уменьшение расходов на гонку
вооружений. В июле 1973 г. группа бывших высокопоставленных
сотрудников министерства обороны и других
правительственных учреждений США подготовила для конгресса
весьма авторитетный доклад, в котором указывается,
что бюджет Пентагона, достигший в новом финансовом
году рекордной суммы 83,5 млрд. долларов, может быть
сокращен по крайней мере на 14 млрд. долларов «без
ущерба для национальной безопасности страны».
В докладе отмечается ослабление в последнее время
международной напряженности в результате улучшения
советско-американских отношений. Достигнутые в ходе
переговоров соглашения, заявляют авторы доклада,
«делают ненужной закупку новых видов стратегического
оружия», запрашиваемого правительством.
«Соединенные Штаты и Советский Союз,—отмечают они, —
начали развивать широкие экономические связи, которые
подразумевают существование долгосрочных, стабильных
отношений». Среди других факторов, положительно
влияющих на современную международную обстановку, в
докладе содержатся ссылки на окончание войны во
Вьетнаме и некоторую нормализацию американо-китайских
отношений. Однако лидерам военно-промышленного
комплекса США нет дела до этих фактов, они упрямо
проводят свою опасную линию.
У американских ультра и милитаристов находятся
союзники в ряде стран Западной Европы и других
районов. Чего стоит, например, такой «комментарий» к
итогам советско-американской встречи в верхах, сделанный
генеральным секретарем НАТО Лунсом. Достигнутые в
ходе встречи решения, по его словам, являются
«опасными», они способны «деморализовать всех в Европе»,
поскольку-де после соглашений, заключенных между
СССР и США, западные европейцы оказываются
«оставленными на произвол судьбы».
267

Военно-промышленный комплекс, реакционные силы
Америки держат под всеобъемлющим контролем
внешнюю политику Соединенных Штатов. Они прилагают все
усилия, чтобы процесс приспособления Америки к новым
условиям осуществлялся в рамках курса на
наращивание преобладающей силы. Под этим углом лидеры
американской военщины и военного бизнеса подходят к
провозглашенной правительством концепции «партнерства»,
используют ее для еще большего вовлечения партнеров
США в агрессивные приготовления Пентагона.
Милитаристские силы не хотят улучшения
советско-американских отношений, стремятся отбросить их назад, к самым
худшим временам «холодной войны». Они оказывают
сопротивление налаживанию конструктивных связей
между США и социалистическими странами, тормозят
процесс разрядки международной напряженности. Их
расчеты и интересы во многом диктуют лимиты для
официальной политики США в ряде важных
международных проблем, ввиду чего не удается добиться
положительных сдвигов в ближневосточном урегулировании,
в решении других назревших внешнеполитических
вопросов.
Внешнеполитический курс Соединенных Штатов
отражает сложность и противоречивость состояния
внутренних и зарубежных дел США, растущий разрыв между
мировыми претензиями монополистического капитала и
новыми реальностями мира. Он складывается как своего
рода равнодействующая сложного переплетения и
борьбы двух основных тенденций — нежеланием
отказываться от своих стратегических целей, порождаемых
неизменной сущностью американского империализма, и в то же
время растущим осознанием уменьшающихся
возможностей на этот счет, вынужденным учетом новых
реальностей в мире.
Все эти тенденции учитываются Коммунистической
партией и Советским правительством, подчеркивающими
необходимость постоянной бдительности и готовности
давать отпор любым проискам агрессивных, реакционных
кругов империализма, поскольку реакционные,
милитаристские силы в самой Америке и в некоторых других
западных странах не свертывают своих усилий
затормозить процесс советско-американского сближения, нанести
ущерб внешнеполитическим позициям СССР. Имея в ви-
268

ду эти обстоятельства, ленинский ЦК КПСС и Советское
правительство считают своим долгом так вести
политику, в том числе в области советско-американских
отношений, чтобы никакая неожиданность не могла застать
нас врасплох, чтобы любая попытка повернуть мир
вспять, ко временам «холодной войны», немедленно
получала достойный отпор.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Военно-промышленный комплекс
стремится подчинить себе многие стороны американской
жизни — государственный механизм, экономику,
идеологию, политику. «Растущая власть военно-промышленного
комплекса распространяется на многие сферы
американского общества, — подчеркивается в программе
Коммунистической партии США. — Он командует
экономической жизнью целых городов и районов страны.
Ключевые отрасли промышленности попали в зависимость от
военных закупок. В них военно-промышленный комплекс
имеет решающий голос на переговорах о заключении
коллективных договоров, именно он решает, могут ли
рабочие объявить забастовку. Он вмешивается в сферу
интеллектуальной и научной жизни путем
предоставления субсидий на проведение исследовательских работ,
путем создания так называемых «фабрик мысли» и
предоставления на выборочной основе субсидий
университетам. Пропагандистские службы Пентагона и
соответствующие отделы в военно-промышленных компаниях
прибегают к бесчисленным трюкам, начиная от издания
специальных комиксов и кончая выпуском лженаучных
трудов, для формирования общественного мнения»1.
Серьезную опасность действия и намерения лидеров
военно-промышленных кругов США несут народам
других стран, всеобщему миру. В прошлом содеянное ими
не раз ставило человечество на грань термоядерного
конфликта. Ради целей воинствующего крыла
монополистического капитала Америки были спровоцированы и
развязаны десятки агрессивных акций, интервенций, заговоров,
вооруженных вмешательств в дела народов,
избравших путь свободного и независимого развития.
Многолетняя кровопролитная авантюра американской
военщины в Индокитае надолго отравила всю международную
1 New Program of the Communist Party, USA, New York, 1970.
270

обстановку. Задавшись несбыточной целью установления
на земле «американского века», завоевания мирового
господства, подчинения других государств воле
монополистического капитала, милитаристы Соединенных
Штатов причинили народам мира неисчислимые беды и
страдания, материальные издержки и духовные потрясения
в послевоенную четверть века.
Тем временем соотношение сил на мировой арене
резко изменилось. Временное превосходство США в
атомном оружии было быстро ликвидировано; великие
жизнедеятельные силы социализма, мудрое руководство нашей
партии, самоотверженный труд советского народа
превратили СССР в неприступную державу, неизмеримо
более сильную, нежели в 40-е годы. Плечом к плечу с
Советским Союзом встали молодые социалистические
государства, образовавшие братское содружество.
В условиях роста могущества Советского Союза и
социалистических стран, развития
национально-освободительного движения народов руководству США больше
приходилось думать уже о том, как сохранить
политические, стратегические и экономические позиции,
захваченные ранее американским империализмом. При этом
лидеры США, и в первую очередь круги
военно-промышленного комплекса, прежде всего связывали свои
расчеты с использованием оружия ил# угрозой его
применения. На появление новых смертоносных видов
вооружений они реагировали попытками модернизировать
стратегические теории и концепции с целью снижения риска
военных термоядерных действий для самих себя.
Вступив в 70-е годы, американский империализм
вынужден подлаживаться под новые, еще более
неблагоприятные для него международные условия и вносить
коррективы в свою политику. Решение правительства
США пойти на политическое урегулирование
индокитайского кризиса и подписать 27 января 1973 г. Соглашение
о прекращении войны во Вьетнаме является прямым
свидетельством невозможности для правящих кругов
Америки продолжать в нынешних условиях курс на
вооруженное вмешательство в дела народов Индокитая.
«Гуамская доктрина», выражая неизменную
агрессивную сущность империализма, вместе с тем служит
объективным отражением сокращения возможностей США
ца международной арене.
т

«Американского столетия так и не было...
Соединенные Штаты пытались отхватить кусок, который был им
явно не по зубам», — констатирует газета «Нью-Йорк
тайме»1, подводя итог банкротству глобального курса
США. Провал планов завоевания мирового господства
монополиями США явился результатом неослабевающей
и поныне упорной борьбы между силами империализма,
реакции и агрессии и силами социального прогресса,
освобождения и мира. В центре этого противоборства
стоят самая крупная империалистическая держава
современности Соединенные Штаты Америки и Советский
Союз, идущий в авангарде передовых сил нашего
времени.
Империалистической политике насилий и захватов
Советский Союз противопоставляет ленинский
внешнеполитический курс на дальнейшее укрепление позиций,
единства и могущества мировой системы социализма,
упрочение сплоченности международного
коммунистического и рабочего движения, всех революционных,
прогрессивных сил современности. XXIV съезд КПСС
определил основные задачи внешнеполитической
деятельности нашей партии и Советского государства, выдвинул
действенную программу борьбы за мир и
международное сотрудничество. Советский народ успешно движется
к достижению главнЛ цели утвержденного съездом
9-го пятилетнего плана — обеспечения значительного
подъема материального и культурного уровня жизни
народа на основе высоких темпов развития
социалистического производства. Это позволяет еще более укрепить
международные позиции Советского Союза и
обороноспособность всего социалистического содружества,
создать реальные возможности сдерживания агрессивных
планов империализма.
Одним из важнейших направлений советской
внешней политики является борьба за ликвидацию очагов
войны, отпор посягательствам империализма на свободу
и независимость народов. Советский Союз,
продемонстрировав верность своему интернациональному долгу,
внес самый существенный вклад в борьбу героического
народа Вьетнама, патриотов Лаоса и Камбоджи против
агрессии американского империализма. СССР поддер-
1 "New York Times", June 6, 1971
27?

живает справедливую борьбу арабских стран против
агрессии Израиля, выступает в поддержку правого дела
других народов, отстаивающих свою независимость и
свободу.
Давая решительный отпор проискам сил
империалистической реакции и агрессии, Советский Союз и
братские социалистические страны проводят линию
мирного сосуществования государств с различным
социальным строем. Международное признание и поддержку
нашли выдвинутые Советским Союзом идеи укрепления
мира, безопасности и сотрудничества в Европе и Азии.
Интересами мира и сотрудничества руководствуется
Советский Союз, развивая дружественные взаимовыгодные
отношения с соседними странами, с государствами всех
континентов.
Ленинский внешнеполитический курс ЦК КПСС
встречает полное понимание и единодушное одобрение
советского народа. Наша партия и народ с
удовлетворением воспринимают то, что братские социалистические
страны, коммунистические партии мира, широкие круги
демократической общественности приветствуют и
поддерживают международную деятельность КПСС и
Советского правительства, видят в советском народе
надежного друга и союзника в борьбе против империализма
и колониализма, против милитаризма, за мир и дружбу
между народами, за свободу и национальную
независимость, за демократию и социализм. У советского народа
нет территориальных претензий к кому бы то ни было,
он никому не угрожает и ни на кого не собирается
нападать. Вместе с тем у Советского Союза, подчеркнул
XXIV съезд КПСС, «есть все необходимое — и честная
политика мира, и военное могущество, и сплоченность
советского народа, — чтобы обеспечить
неприкосновенность наших границ от любых посягательств и защитить
завоевания социализма» *.
Четверть века политики «с позиции силы»,
распространение милитаризма, принявшие широкие масштабы
махинации заправил военщины и большого бизнеса не
могли пройти бесследно для самой Америки. Тылы
вашингтонской внешней политики оказались серьезно
ослабленными, страна была ввергнута в острый полити-
1 Материалы XXIV съезда КПСС, стр. 28.
1$ Б. Д. Пядышев
273

ческий, экономический и духовный кризис. Агрессивный
курс монополистического капитала США, требующий
нескончаемых затрат на гонку вооружений, лишал плоти
провозглашаемые за океаном проекты «новых рубежей»
и пресловутого «великого общества». Американский
милитаризм «пожирает» созданные трудом народным
богатства, не позволяя обратить их на пользу людям. По
этой же причине и сегодня «буксует» выдвинутая
республиканской администрацией широковещательная
программа социально-экономических реформ в Америке.
Самая богатая в капиталистическом мире держава
бьется в тисках неразрешимых трудностей, вызванных
перекачкой огромных средств на нужды
военно-промышленного комплекса. Это сегодня в Америке признают
многие, в том числе некоторые из тех, кто верой и
правдой служит правому крылу американской политики.
«Быстро растущее, опасное и фактически неконтролируемое
развитие по военным рельсам лежит в основе нашего
национального кризиса, — пишет, например,
консервативный публицист Г. Солсбери в книге «Много Америк
снова будут вместе». — До тех пор пока наш
стремительный бег к полной самостоятельности и самоуправству
военщины не будет остановлен, национальный кризис
Америки будет продолжать развиваться».
Выявляется непреложный факт: нельзя тратить
миллиарды долларов на гонку вооружений, сжигать ради
призрачного «мирового лидерства» американских
монополий материальные ценности в горниле военных
авантюр и в то же время рассчитывать на урегулирование
приобретающих все большую остроту внутренних
проблем. Оправдываются слова В. И. Ленина: «...Для всех
стран есть предел. Для разных стран разный предел,
но — предел, дальше которого вести войну, ради
интересов капиталистов, нельзя»1. Америка уже подошла к
своему пределу, и осознание американской
общественностью этого обстоятельства способствует активизации
сопротивления линии блока милитаристов США.
Впервые в истории Соединенных Штатов в этой
стране возникает заметная оппозиция деятельности
военщины, фабрикантов оружия, тех агрессивных кругов,
которые ввергли страну в пучину тяжелого кризиса. Прояв-
1 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 38, стр. 49.
щ

ляемое в различной форме и по многим причинам
недовольство сливается в антимилитаристское движение,
захватывающее различные слои общества.
Успех выступлений против милитаризма зависит от
активного участия американских рабочих. Вопреки
давлению монополий и предательской позиции профсоюзной
верхушки энергичнее становится движение американских
трудящихся против засилья военно-промышленного
комплекса. В обстановке ослабления общемировых позиций
американского капитала, возрастания стоимости
содержания его «империи», зарубежных баз и плацдармов
сокращается возможность экономического
маневрирования монополий внутри страны, выделения подачек
рабочей аристократии, подкупа определенных слоев рабочих
с тем, чтобы отвернуть рабочий класс от антивоенных
выступлений.
С некоторых пор оппозиционно настроенные по
отношению к военно-промышленному комплексу группировки
стали укрепляться и во влиятельных сферах правящего
класса США. Для многих из них становится очевидным:
американская экономика впервые не может позволить
себе «резкий рывок вперед» в гонке стратегических и
обычных видов вооружений без отрицательных
последствий такого шага для жизненного уровня населения и
без ущерба для множества насущных внутренних
экономических и социальных проблем. Среди правящей
американской буржуазии на протяжении последних лет
находит все более широкое понимание та истина, что
воинствующий антикоммунизм и военные авантюры
подрывают позиции США в конкурентной борьбе с другими
капиталистическими державами, обрекают Америку на
валютно-финансовые потрясения, подтачивают основы ее
экономического и политического влияния в мире.
В политических сферах США складывается
оппозиция политике военно-промышленного комплекса. Одним
из первых поднял голос протеста против
расширяющегося влияния военщины известный американский
политический и общественный деятель Д. Гэлбрейт. По его
глубокому убеждению, в Соединенных Штатах «происходит
резкое изменение в отношении общества к военным и их
промышленным союзникам»'.
1 "Harper's Magazine", June 1969, p. 32.
18*
275

Свидетельств, подтверждающих это обстоятельство,
появляется все больше. Одно из самых красноречивых —
предание огласке 47 томов сверхсекретных документов
вьетнамского доклада Пентагона. Все это
свидетельствует о наличии в Соединенных Штатах весьма
влиятельных кругов, бросивших вызов агрессивной
правительственной политике.
Публикация материалов секретной истории
вьетнамской авантюры Вашингтона и развернувшаяся вокруг
этого полемика свидетельствовали об ожесточенной
борьбе в самих правящих кругах США, расколе и кризисе
в высших политических кругах страны.
С оппозиционерами из «истеблишмента»
солидаризируются влиятельные политические представители
деловых кругов, не связанных с военным бизнесом. Их
недовольство положением вещей, существующим в
политической жизни США, усугубляется несогласием с
требованиями магнатов военно-промышленного комплекса
относительно расширения гонки вооружений.
Вряд ли разворачивающаяся сейчас за океаном
критика военно-промышленного комплекса могла бы
принять такие размеры, если бы не острая борьба,
происходящая внутри большого бизнеса Америки. Военные
монополии отнюдь не представляют весь правящий
класс. Пытаясь, однако, навязать свой курс, они входят
в прямое столкновение со многими другими
влиятельными группировками американского монополистического
капитала. Так что из 500 ведущих корпораций США
далеко не все непосредственно связаны с военным
производством. Немало компаний в результате острой
конкуренции со стороны гигантских корпораций Калифорнии
или Техаса лишаются выгодных правительственных
заказов. Отсюда трудно объяснимые, на первый взгляд,
политические повороты: выступления некоторых влиятельных
уоллстритовских фирм с критикой мероприятий,
выгодных военно-промышленному комплексу, финансирование
политических кампаний оппозиции, осуждение оголтелой
гонки вооружений.
Около 2500 бизнесменов, банкиров, руководителей
страховых обществ, например, образовали движение
«Бизнесмены за мир во Вьетнаме». Они поставили своей
целью ускорить окончание войны и сокращение военных
кредитов. Причем это было сделано не по идеологиче-
276

ским соображениям, а для защиты интересов
гражданских секторов бизнеса. Подобные разногласия сами по
себе не открывают возможности успешного поиска
прогрессивных решений в борьбе против угрозы войны и
милитаризма. Такую перспективу создает лишь народная
борьба. Однако распри в лагере монополий могут в
отдельных случаях способствовать росту и укреплению
антимилитаристских выступлений.
Оппозиция военно-промышленному комплексу, его
опасным требованиям зарождается на Капитолийском
холме и в конгрессе США. В последнее время было
отмечено, что конгрессмены, и особенно сенаторы, в ряде
случаев не соглашаются автоматически штамповать все
заявки военщины. Они более критически подходят к
рассмотрению требований Пентагона.
В «золотой век» комплекса утверждение военных
кредитов было простой формальностью. Первый сигнал
тревоги для военно-промышленных магнатов прозвучал в
1968 г. Тогда впервые сенату потребовалось три дня
оживленных дебатов для утверждения ассигнований на
военные поставки. В следующем финансовом году обеим
палатам понадобилось уже четыре месяца для выработки
основ соглашения относительно программы в 20,7 млрд.
долларов на новое оружие. Причем запрошенная
Пентагоном сумма была несколько сокращена. В декабре
1969 г. общий военный бюджет вышел из стен конгресса
урезанным почти на 5 млрд. долларов. Такого еще не
случалось со времени окончания войны в Корее.
Острые противоречия между конгрессом и
республиканской администрацией особенно наметились в 1970 г.
в ходе обсуждения в сенате ассигнований на
развертывание в США системы ПРО «Сейфгард». Утверждение
ассигнований на эту программу незначительным
большинством отражало серьезные изменения в позициях
сената к запросам военно-промышленных кругов США.
В конце 1971 г. сенат США большинством голосов
высказался против программы помощи иностранным
государствам. За отмену программы выступила
противоестественная коалиция сенатских «голубей» и «ястребов».
Вместе с активными критиками авантюризма во внешней
политике США — сенаторами Фулбрайтом, Мэнсфилдом,
Саймингтоном, Черчем и другими — против голосовали
и сторонники «большой американской дубинки» в меж-
277

дународных отношениях — сенаторы Голдуотер, Истленд,
Доул и другие.
Журнал «Ю. С. Ньюс энд Уорлд рипорт» указывал
на следующие обстоятельства, которые свели вместе
«голубей» и «ястребов» в этом вопросе:
растущие настроения против продолжения войны во
Вьетнаме, требования ограничить расходы в Индокитае
и вывести войска США из этого района;
стремление сократить обязательства Соединенных
Штатов не только в Юго-Восточной Азии, но и по всему
земному шару;
озабоченность по поводу роста дефицита бюджета
США, усугубляемого необходимостью решения
острейших внутренних проблем;
недовольство помощью военным режимам в Греции,
Пакистане и Камбодже;
поражение США при голосовании в ООН китайского
вопроса1. Законопроект о помощи на 1972 финансовый
год предусматривал, в частности, ассигнование 2,3 млрд.
долларов как раз тем 55 государствам, которые либо
проголосовали против, либо воздержались от поддержки
американской позиции.
В конкретном случае с провалом в сенате
законопроекта об иностранной помощи концентрированно
отразилось недовольство влиятельных американских кругов
не только методами, но и сутью отдельных, находящихся
в явном разладе с реальностями сегодняшнего дня
аспектов внешней политики США.
Даже в святая святых американского милитаризма —
в самих вооруженных силах США — не было
единогласия относительно порядков в стране и армии,
насаждаемых военно-монополистической верхушкой. «Америка
стала милитаристской и агрессивной страной», —
отмечает в журнале «Атлантик» генерал Дэвид Шоуп,
бывший командир корпуса морской пехоты. Это мнение
разделяли многие военные чины. Все они указывали на
пагубность для американского общества бесконтрольного
влияния военно-промышленного комплекса.
Генерал Д. Шоуп и его единомышленники с
беспокойством отмечают, что засилье милитаризма в стране
и многолетняя индокитайская авантюра в конечном сче-
1 "U. S. News and World Report", Dec. 17, 1971.
278

те отрицательно сказываются на боеспособности
американской армии, моральном состоянии солдат. Коллега
генерала Д. Шоупа — полковник Д. Донован писал по
этому поводу: «Если вчера ветераны и отцы шли на
войну во имя своей страны, то сегодня их сыновья во все
возрастающем количестве предпочитают идти в тюрьму
во имя своей страны, отказываясь служить в армии и
подчиняться философии военно-промышленного
комплекса»1. Массовые демонстрации американской молодежи
против войны, тысячи сожженных призывных повесток,
боевые медали, брошенные у Белого дома молодыми
солдатами, посланными Пентагоном в пекло агрессивной
авантюры в Индокитае, — эти и многие другие примеры
свидетельствуют о росте решимости все возрастающего
числа американцев не допустить превращения США в
«гарнизонное государство».
В широких кругах политических деятелей,
бизнесменов, молодежи Америки усиливаются требования более
реалистического подхода к событиям в мире, отказа от
ставки на силу, крепнут настроения в пользу разрядки
напряженности в мире, решений споров мирными
средствами. Серьезные надежды связываются с перспективами
расширения советско-американских отношений.
Переговоры на высшем уровне между СССР и США
в мае 1972 г. и плодотворный визит Генерального
секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева в США в июне 1973 г.
ознаменовали собой решающий поворот не только в
развитии отношений между нашими государствами, но и во
всей международной обстановке.
«Если на протяжении послевоенных десятилетий,—
указывается в Постановлении Политбюро ЦК КПСС,
Президиума Верховного Совета СССР и Совета
Министров СССР об итогах визита товарища Л. И. Брежнева
в США, — напряженность в советско-американских
отношениях отрицательно сказывалась на всей
международной обстановке, то теперь, наоборот, улучшение советско-
американских отношений, взятые на себя двумя странами
обязательства воздерживаться от угрозы силой или ее
применения против другой стороны, против союзников
другой стороны и против других стран, ясно
сформулированная обеими сторонами воля уважать права и инте
1 J. Donovan. Militarism, USA p. 137
279

ресы всех государств явятся важным элементом
коренного улучшения международной обстановки, открывают
большие возможности для конструктивного
сотрудничества между всеми другими странами»1.
Народы всех стран, заинтересованные в укреплении
мира, в том числе и большинство американцев,
приветствовали эти конструктивные изменения в
советско-американских отношениях. Однако не следует забывать, что
в США и союзных с ними странах все еще активно
действуют влиятельные реакционные силы, которым эта
разрядка не по нраву. Они идут против течения, мечтают
о возврате к временам «холодной войны».
Следовательно, предстоит дальнейшая упорная борьба за
закрепление и упрочение победы реализма в международных
делах, которую одержали миролюбивые силы, активно
выступавшие на протяжении десятилетий за перестройку
отношений между СССР и США на основе принципов
мирного сосуществования.
Пока еще немногое из факторов американской
жизни существенно сдерживает и лимитирует
военно-промышленный комплекс США, вбирающий в себя
миллиарды и миллиарды долларов, энергию и способности
американской науки в ущерб коренным интересам
американского народа, интересам мира и всеобщего
благополучия. Его влияние намного превышает удельный
вес соответствующих монополий в экономике США.
Влияние военно-промышленного комплекса на
внутреннюю жизнь и внешнюю политику США продолжает
увеличиваться.
Заправилы военно-промышленного комплекса
продолжают ратовать за глобальный курс во внешней
политике, направленный на достижение мирового диктата
американского капитала. Их помыслы направлены на
обоснование новых доктрин и концепций, позволяющих
удерживать ракетно-ядерный конфликт в «безопасных»
для США рамках, сохранять войну в качестве средства
политики господствующего класса Америки, переиграть
историю силой оружия.
Происки агрессивных сил и экстремистских
группировок в США могут создать немалые трудности на пути
разрядки международной напряженности, начавшегося
1 «Правда», 30 июня 1973 г.
280

процесса нормализации советско-американских
отношений. Заправилы военно-промышленного комплекса и
военщина оказывают ожесточенное сопротивление
ратификации советско-американских соглашений, всячески
противятся договоренности об ограничении
стратегических вооружений, возражают против расширения
торговли между СССР и США.
Новые тенденции в политической жизни США
пробивают дорогу в обстановке упорной борьбы между
сторонниками более гибкой и реалистической линии в
области внешней политики и поборниками «холодной
войны», которые упорно сопротивляются нормализации
отношений с СССР.
«Нужно ясно видеть, что угрозу миру создают
вполне конкретные социальные группы, организации и
люди, — подчеркивал Л. И. Брежнев на Всемирном
конгрессе миролюбивых сил в Москве (октябрь 1973 г.). —
Например, даже по свидетельству самых
высокопоставленных деятелей крупнейших стран Запада, тот
зловещий союз милитаристов-профессионалов с монополиями,
богатеющими от изготовления орудий войны,
который принято именовать военно-промышленным
комплексом, стал там как бы «государством в
государстве», приобрел самодовлеющую силу. Милитаризм
уродует не только общество, которое его породило.
Выхлопные газы машины подготовки войны
отравляют политическую атмосферу планеты
испарениями ненависти, страха, насилия. Для оправдания ее
существования создаются мифы о «советской угрозе»,
о необходимости защиты так называемых западных
демократий. Но милитаристский робот лелеет, как
любимое детище, самые реакционные, тиранические,
фашистские режимы и пожирает демократические свободы» К
Установление отношений прочного мира и
взаимовыгодного сотрудничества расходится с целями
реакционных кругов США. Ядро этих кругов —
военно-промышленный комплекс — союз реакционной военщины и
1 Л. И. Брежнев. За справедливый, демократический мир,
за безопасность народов и международное сотрудничество. Речь на
Всемирном конгрессе миролюбивых сил. Москва, 16 окт. 1973 г., М.,
Политиздат, 1973, стр. 35.
281

монополий, наживающихся на военном произвоДстбё,
ультраправые и сионистские организации. Они ратуют
за продолжение гонки вооружений и сохранение
напряженности в мире. Активность лидеров
военно-промышленных кругов, их заявления и конкретные
действия нередко идут вразрез с общей линией и
миролюбивыми акциями самого правительства США.
Агрессивные группировки Соединенных Штатов
пытались использовать недавние события на Ближнем
Востоке в целях нагнетания военного психоза, раздувания
бюджета Пентагона, расширения военной помощи
израильским экстремистам. В более широком плане эти круги
делали ставку на подрыв процесса оздоровления
международной обстановки, и прежде всего — развития
советско-американских отношений. Их главный тезис:
ближневосточные события, дескать, свидетельствуют о
непрочности, а то и вредности политики разрядки.
Сенатор У. Фулбрайт отметил в конгрессе: «Знаменосцы
«холодной войны» в Америке воспользовались этими
событиями на Ближнем Востоке, чтобы обрушиться на
курс сотрудничества с Советским Союзом. Их критика
по поводу действительной разрядки в отношениях с
Советским Союзом носит подстрекательский характер. Но
она бесплодна, поскольку единственной альтернативой
разрядки может быть только «холодная война» с ее
бесконечными конфронтациями, разорительной гонкой
вооружений и периодическим опасным приближением к
порогу ядерной войны».
В период войны на Ближнем Востоке начальник
штаба армии США генерал Крейтон Абраме, например,
поспешил объявить: «Разрядка — это лишь ощущение,
а не объективный факт, ощущения могут меняться очень
быстро».
Военщина Пентагона вместе со всеми
американскими реакционерами немало потрудились над изменением
не только «ощущений», но и самого развития советско-
американских отношений. Лидеры
военно-промышленного комплекса активно занялись искусственным
нагнетанием страстей, распространением фантастических
домыслов о намерениях Советского Союза на Ближнем
Востоке.
Чем дальше время от тех дней, когда вооруженные
силы США в октябре 1973 года были приведены в со-
282

стояние боеготовности, тем очевиднее становится: эта
навязанная милитаристами опасная акция совершенно
не вызывалась обстоятельствами, была ненужной
демонстрацией политики «с позиции силы». «У
американского народа, — констатировал журнал «Ньюсуик», —
были веские основания скептически относиться к
приказу президента о приведении вооруженных сил в состояние
повышенной боевой готовности, ибо было трудно
понять, как теплота разрядки напряженности с СССР
может столь внезапно смениться холодом конфронтации».
Последствия октябрьских событий на Ближнем
Востоке лидеры военно-промышленных кругов США
пытаются обратить на пользу своей несостоятельной
догмы о «провале» политики разрядки, о невозможности
прочной нормализации отношений между СССР и США.
«Главный урок» ближневосточных событий состоит, по
мнению небезызвестного деятеля Капитолия Генри
Джексона, в том, что Советскому Союзу нельзя
доверять, поскольку русские «не преминут извлечь для себя
выгоды из наивности американцев». «Сколько еще
можно утверждать, что разрядка не мертва?» — заключают
столь «глубокомысленный» анализ ближневосточных
событий Г. Джексон и его единомышленники в конгрессе.
Это не только грубая политическая демагогия. За
ней стоят конкретные действия с целью нанести ущерб
уже накопленному за последнее время положительному
опыту во взаимоотношениях СССР и США, сбить темп
их дальнейшей нормализации, застопорить реализацию
соглашений, заключенных в ходе двух
советско-американских встреч на высшем уровне. Под лицемерным
лозунгом «защиты прав человека» в социалистических
странах противники сотрудничества поддерживают
антисоветскую кампанию, которая по сути своей является
новым изданием «холодной» или «психологической»
войны против Советского Союза.
В ходе обсуждения в конгрессе США федерального
бюджета на 1973/74 финансовый год Пентагон и
адвокаты военно-промышленного комплекса выступают с
призывом к дальнейшему развертыванию программ
вооружения, к повышению ассигнований на разработку новых
видов стратегического вооружения. Однако не так-то
просто доказать необходимость увеличения военного
бюджета в условиях ослабления международной напря-
283

женности. «Если разрядка напряженности является
подлинной, переговоры об ограничении стратегических
вооружений ведутся успешно и поддержание мира
становится дешевле, то я считаю, — заявил на днях в
конгрессе бывший кандидат в президенты от
демократической партии на выборах 1972 года Д. Макговерн, — что
американский народ имеет право надеяться, что
расходы на вооружения будут снижаться, а не возрастать.
И именно этого мы и должны требовать».
Военщина и фабриканты оружия не намерены, тем
не менее, принимать во внимание эти разумные
соображения. Многомиллиардные расходы на военные цели
являются тем горючим, которое приводит в движение
громоздкий механизм пентагоновского комплекса,
обеспечивая его участникам возможность влиять на
американскую политику и, конечно, баснословные прибыли.
И они готовы на все, чтобы заполучить рекордные по
своим размерам ассигнования на производство
различных видов ракет, самолетов, подводных лодок.
Указывая на «монументальную кампанию
запугивания», с помощью которой военщина старается добиться
утверждения нового бюджета, газета «Вашингтон стар-
ньюз» не без иронии писала в конце 1973 года:
«Пентагон совершенно неожиданно захотел, чтобы мы
поверили, будто русские быстро завоюют Берлин, Бостон и
Балтимор, если он будет тратить менее 79 миллиардов
долларов». Как сообщает американская пресса, министр
обороны США и другие работники военного ведомства
провели активную лоббистскую деятельность в
конгрессе, дабы обеспечить поддержку Капитолием планов
Пентагона, внушая конгрессменам идею о
«недопустимости» каких-либо сокращений в ассигнованиях на
увеличение военной машины. В ходе обсуждения в сенате
в последние месяцы 1973 года законопроекта о военных
закупках на сумму 21 миллиард долларов сторонники
комплекса провалили девять попыток частичного
сокращения военных ассигнований. Эти проекты
предпринимались Г. Хэмфри, Д. Кларком, С. Саймингтоном и
другими сенаторами. Они указывали на чрезвычайно
тяжелое бремя расходов на вооружения для государственного
бюджета. «Когда дело доходит до вооружений, —
отмечала «Нью-Йорк тайме», — конгресс и не желает, и не
готов оспаривать суждения военных».
284

Если из октябрьской военной вспышки на Ближнем
Востоке, равно как и из других острых событий
последнего времени, и можно сделать выводы, то вовсе не те,
с которыми выступают круги Пентагона и военного
бизнеса, распространяющиеся о «неудаче» политики
разрядки. Совместная инициатива СССР и США по
преодолению ближневосточного кризиса, организация
Женевской мирной конференции по Ближнему Востоку
показали, насколько полезна для всеобщего мира
проделанная за последние годы работа по разрядке
международной напряженности, и прежде всего в отношениях
между СССР и США. Не будь в мире фактора разрядки,
проявившегося за последнее время, дело выглядело бы
совсем иначе. Это бесспорный факт. Если бы
октябрьский конфликт 1973 года вспыхнул в обстановке
международной напряженности и обострения отношений между
США и Советским Союзом, то столкновение на
Ближнем Востоке могло бы стать гораздо более опасным и
приобрело масштабы, угрожающие всеобщему миру.
Уже наверняка можно сказать, что в таком случае не
была бы возможной совместная инициатива СССР и
США по Ближнему Востоку, которая поддержана
другими государствами и привела к известным решениям
Совета Безопасности, обеспечившим возможность
прекращения огня.
Миролюбивая политика в советско-американских
отношениях выдержала серьезное испытание в связи с
событиями на Ближнем Востоке. В одном из
выступлений президент Р. Никсон, подчеркивая важность
дальнейшей нормализации советско-американских отношений,
отметил, что они, в частности, помогли разрядить кризис
на Ближнем Востоке, поскольку обе великие державы
избрали путь переговоров для решения спорных вопросов,
а не прибегли к войне. Этот вывод разделяют и в
ответственных политических кругах США, и среди широких
слоев общественности, для которых все более очевидной
становится опасная деятельность военно-промышленного
комплекса.
Действия и планы военно-промышленного комплекса
служат проявлением отвратительной антинародной
сущности империализма в современных условиях. Военщина
и жиреющая на военных заказах финансовая олигархия
пытаются удержать Америку на рельсах агрессии, про-
285

извола, международного разбоя. Как и в минувшую
четверть века, политика милитаризма не принесет Америке
ничего, кроме новых провалов и неудач, дальнейшего
серьезного углубления кризиса империализма США, ибо
«милитаризм таит в себе зародыш собственной гибели» *,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2-е, т. 20, стр. 175.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Вступление 3
Глава I. Военно-промышленный комплекс и государство 18
В вашингтонских „коридорах власти" —
Пентагон с пяти сторон 46
„Совет и согласие" от Капитолия 61
Глава II. Военно-промышленный комплекс и экономика . . 72
Пентагон и монополии —
Технократы-милитаристы 103
Периферия комплекса 114
Глава III. Военно-промышленный комплекс и идеология . . 123
Догмы „холодной войны" —
Идеология Насилия „с доставкой На дом" 139
„Закостенелый инструмент" 161
Глава IV. Военно-промышленный комплекс и внешняя
политика 184
„Имперские" иллюзии —
Крах концепции „мессианства" 215
Милитаризм приспосабливается 233
Заключение 270

Борис Дмитриевич Пядышев
ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС США
Редактор Г. Я. Агеев
Художник В. П. Афанасьев
Художественный редактор В. Н, Клюева
Технический редактор Л. С. Афанасьева
Корректор М. Г. Тихонова
Г-55309
Сдано в набор 6.9.73 г.
Подписано к печати 29.1.74 г.
Формат бумаги 84ХЮ8»/И
печ. л. 9 усл. печ. л. 15,120 уч.-изд. л. 15.494
Типографская бумага № 2
Тираж 30 000 экз.
Изд. № 1/5413
Цена 68 коп. Зак. 623
Ордена Трудового Красного Знамени
Военное издательство
Министерства обороны СССР
103160. Москва. К-160
1-я типография Воениздата
103006. Москва. К-6.
проезд Скворцова-Степанова. дом 3