ЧЕМУ
СВИДЕТЕЛИ
МЫ БЫЛИ
ПЕРЕПИСКА
БЫВШИХ ЦАРСКИХ
ДИПЛО АТОВ
1934- 940
ГОДОВ
В ДВУХ КНИГАХ
книга пе- вая
1934-1937

МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
СЛУЖБА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ЧЕМУ СВИДЕТЕЛИ МЫ БЫЛИ...
Переписка бывших царских дипломатов
1934-1940
Сборник документов
в двух книгах
Книга первая:
1934-1937
ф
Москва
«ГЕЯ»
1998

УДК 351.88(47-57)(044)
ББК 66.4(2Рос).
Ч 42
Редакционная коллегия:
Е.М.Примаков (руководитель редколлегии), В.И.Трубников, А.П.Белозеров,
Ю.А.Зубаков, С.Б.Киселев, И.В.Лебедев, В.П.Мазуров, С.О.Панин, Ю.И.Стрижов
Составление, подготовка текста, примечания:
от МИД России — Ю.И.Стрижов (руководитель),
В.В.Алдошин, Ю.С.Дедов, Ю.В.Иванов,
В.М.Семенов, В.А.Тарасов, В.Н.Ханженков;
от СВР России — В.П.Мазуров (руководитель)
Д.Д.Воробьев, В.Н.Карпов, Л.Ф.Соцков.
Обложка:
дизайн — Д.Захаров,
вёрстка — А.Панов
В настоящем издании представлены письма царских дипломатов-эмигрантов.
Их переписка, которая началась сразу после Октябрьской революции,
продолжалась до начала второй мировой войны. В первой книге — материалы 1934-1937 гг.
Долгое время они находились в архивах Службы внешней разведки и
Министерства иностранных дел Российской Федерации. Публикуются впервые.
ISBN 5-85589-050-3 © Документы, составление, подготовка текста,
5-85589-051-1 примечания МИД, СВР России, 1998
© Оформление. Издательство «Гея», 1998

... 'Чему, геМу с&идетели Мы были!
"Игралища таинственной игры!
Металися смущённые народы;
"И высились и падали цари;
"И кровь людей то славы, то свободы,
ОЛо гордости багрила алтари...
Я. С- Щшкин

Вступление
В настоящем сборнике, подготовленном к печати в Министерстве иностранных
дел совместно со Службой внешней разведки Российской Федерации, содержатся
по-своему уникальные документы. Несомненно, они вызовут живой интерес как в
России, так и за рубежом.
Читателям предлагаются впервые публикуемые письма российских дипломатов,
которые в свое время находились на службе царского и временного правительств
России, но после Октябрьской революции 1917 г. оказались в эмиграции в
различных странах Европы, Азии, Америки. Следует отметить, что это не разрозненные
письма, а часть хорошо налаженной, организованной и постоянной переписки,
которую их авторы поддерживали друг с другом. Такая переписка в определенной мере
регулировалась «Советом послов», образованным российской эмиграцией в
Париже еще в 1921 г. после падения правительства генерала Врангеля. В 1930-1940 гг.
совет возглавлял один из ведущих авторов этой переписки В.А.Маклаков, который
в дореволюционной России был широко известен как видный идеолог, организатор
и лидер либерального движения. Кстати, он и в условиях эмиграции, что
подтверждают его письма, последовательно отстаивал свои политические взгляды.
Сами письма были получены советскими спецслужбами по каналам их
оперативной работы. В Архиве СВР России сохранились письма 1934-1940 годов. Этим
обусловлен и период публикуемой переписки. Авторы вели переписку в
конфиденциальном порядке. Вместе с тем, они подчеркивали, что «пишут честно и искренне...
для истории».
Нет сомнения, публикация такого рода документов имеет важное значение. И
прежде всего потому, что своим содержанием они существенно дополняют очень сложную
картину богатейшего духовного потенциала современной истории России. В
частности, это содержание позволяет более основательно проанализировать и понять
противоречивые исторические события, предшествовавшие Второй мировой и Великой
Отечественной войнам.
Письма отличаются богатым содержанием, широким тематическим и
географическим диапазоном, написаны живым и колоритным языком. Их авторы рассматри-
5

вают и анализируют многочисленные аспекты международной жизни и мировой
политики, разнообразные проблемы внутреннего положения, внешней политики и
дипломатии СССР и многих других стран, вопросы российской эмиграции. Красной
нитью через всю переписку проходит глубокое беспокойство патриотически
настроенных авторов писем по поводу единства России, ее территориальной целостности и
безопасности.
Переписка свидетельствует о высоком профессиональном уровне дипломатов
российской школы. Не случайно их взгляды, оценки и соображения привлекали
активное внимание тогдашнего руководства СССР. Письма, о чем свидетельствуют
соответствующие сопроводительные записки и другие материалы НКВД, регулярно
направлялись на ознакомление высшим советским руководителям, в том числе и
И.В.Сталину. Сейчас трудно судить, как воспринималось и насколько учитывалось
все это в Кремле. Документальных подтверждений этому пока не обнаружено.
Однако ретроспективное прочтение писем дает современному читателю богатую
пищу для размышлений не только об истории России, ее внешней политики и
дипломатии. Содержание этих писем и сегодня во многом звучит актуально.
Сборник снабжен научным аппаратом, в котором, особенно в таких его разделах,
как примечания и приложения, читатели также найдут немало интересного.
В.ТРУБНИКОВ
Министр Директор
иностранных дел Службы внешней разведки
Российской Федерации Российской Федерации

Предисловие
Основу настоящего издания, состоящего из двух книг, составляет переписка
бывших царских дипломатов за 1934—1940 гг. Первая книга охватывает период
1934-1937 гг., вторая книга —1938-1940 гг. В первую книгу, наряду с самими
документами, включены: вступление, предисловие, список участников переписки и
список основных сокращений, а во вторую — указатель имен и четыре приложения.
Письма расположены в хронологическом порядке, их нумерация и заголовки
принадлежат редакции сборника. Они воспроизводятся по текстам, хранящимся в
архиве Службы внешней разведки (СВР) России с указанием в конце документа
архивного шифра. Следует иметь в виду, что публикуемые письма, к сожалению,
составляют далеко не полную коллекцию переписки бывших царских дипломатов,
оказавшихся в эмиграции после Октябрьской революции 1917 г. (например, в
переписке за 1939-1940 гг. имеются пробелы в несколько месяцев). Это объясняется тем,
что настоящее издание включает лишь ту подборку писем, которая случайно
сохранилась в архиве СВР России. Отсутствие какого-либо письма, на которое
ссылаются авторы переписки, в каждом случае специально оговаривается ссылкой: «В
архиве СВР данное письмо не обнаружено».
Публикуемые письма сопровождаются примечаниями двух видов:
текстуальными (подстрочными) сносками, отмеченными звездочками и помещенными в конце
соответствующих страниц, под текстом, и собственно примечаниями, которые
обозначены арабскими цифрами и помещены сразу после каждого документа, к
которому они относятся.
Примечания носят строго фактологический и информационный характер. В них
дается лишь краткое изложение упоминаемых в письмах событий международной
жизни тех лет (в частности, о заключенных государствами пактах и договорах,
международных конференциях, официальных выступлениях, визитах, встречах и т. п.),
а также краткие сведения о часто встречающихся в тексте государственных
деятелях и представителях российской эмиграции, в том числе оставшихся в живых
членах царского дома Романовых.
7

Для сбора информации использовались различные отечественные (российские и
советские) энциклопедии, энциклопедические и дипломатические словари, издания
по истории дипломатии и международных отношений, а также ряд иностранных
энциклопедических изданий («The International Who's who». London, 1934-1940; «Who's
who». London, 1934-1940; «Encyclopaedia Britannica». London, 1973; «Encyclopaedia
Americana». New Jork, 1972; «Grande Larousse encyclopedique». Paris, 1960; «Brockhaus
Enzyklopadie». Wiesbaden, 1966-1974; «Reesing's contemporary archives». Weekly diary of world-
events. London, v. II (1934-1937), v. Ill (1937-1940); «Готский альманах» за 1934-1940 гг.).
Кроме того, широко привлекались воспоминания российских эмигрантов,
вышедшие в СССР, России и за рубежом.
Чтобы избежать перегрузки текста, на ряд общеизвестных исторических
личностей (например, Гитлер, Муссолини, Рузвельт, Сталин, Ворошилов, Чемберлен
и др.) примечания даны только к письму, в котором их фамилии встречаются
впервые; в более поздних документах ссылок на эти примечания не делается.
В письмах встречается много различных имен и фамилий лиц иэ российской
эмиграции, подавляющее большинство которых удалось снабдить соответствующими
пояснениями в сносках и примечаниях. Вместе с тем, к сожалению, целый ряд имен
прояснить не удалось.
Тексты документов приведены в соответствие с современными правилами
орфографии и пунктуации, за исключением тех случаев, когда имелась необходимость
сохранить специфический стиль письма и колорит русского языка того времени. Слова
и выражения, которые выделены самими авторами писем, выделены и в тексте.
Особенность данного издания состоит в том, что первоисточником
публикуемых документов являются не подлинники, а, по вполне понятным причинам,
только копии, которые перепечатывались уже в Москве. Этим и объясняется тот факт,
что в текстах встречаются пропуски букв, слов или их искажения,
орфографические ошибки и т. д. Исправления этих очевидных погрешностей, не носящих
смыслового значения, специально не оговариваются. В тех редких случаях, когда
представляется затруднительным исправить данные погрешности, в подстрочных
сносках указывается: «Так в тексте». Восполненные недостающие в документах
отдельные слова, части слов или их сокращения и т.п. напечатаны в квадратных
скобках. Письма, публикуемые в настоящем издании, воспроизводятся полностью.
Встречаемые в тексте многоточия носят сугубо смысловой характер и
проставлены самими авторами переписки. Написания имен, фамилий, названий
учреждений, а также местностей, населенных пунктов, городов и т.п. даются по принятым
в современном русском языке правилам.
На документах при публикации сохранены различного рода служебные
пометки, в частности, проставленные в НКВД СССР грифы секретности,
регистрационные номера и даты регистрации, разметки, а также сопроводительные записки, в
которых обозначена тематика того или иного письма. Все эти элементы,
характерные для оформления документов того времени, в издании сохранены и
воспроизводятся там, где они есть, в первом примечании в конце соответствующего документа.
Иногда сопроводительные записки касаются двух или более писем. В этом случае
записка воспроизводится в примечании только к первому документу, а в остальных
делается лишь ссылка на это примечание. На многих письмах, особенно поступивших в
8

НКВД в 1939—1940 гг., гриф секретности не проставлен. В то же время на некоторых
письмах имеются надписи «доверительно» или «конфиденциально», которые были
проставлены самими авторами писем, и они также сохранены в издании.
В Приложении I даны краткие биографические справки, составленные на
участников переписки. Учитывая специфику судеб указанных участников, проживавших
в сложных условиях эмиграции, поиски биографических данных были сопряжены с
большими трудностями. Эти данные были обнаружены в основном в архивных
материалах. К сожалению, некоторые биографические справки содержат лишь
минимум сведений. В этом приложении дана и краткая справка относительно
действовавшей в царское время «Табели о рангах», определявшей всю иерархию
чиновников тогдашнего российского государства. В этой справке читатель
найдет пояснения относительно часто встречающихся различных названий
чиновничьих постов, которые занимали и сами авторы писем и многие упоминаемые ими
деятели царской России.
Приложение II включает документы, выявленные в Архиве внешней политики
Российской империи (АВП РИ), в основном из переписки тех же участников, но за
более ранний период (октябрь 1917—1924 гг.). Эти документы, позволяющие лучше
понять взгляды участников переписки в1934-1940 гг., впервые вводятся в научный
оборот.
Приложение III составлено из документов Архива внешней политики Российской
Федерации (АВП РФ), также ранее не публиковавшихся. Здесь представлены
главным образом информационные записки полпредов СССР во Франции,
Великобритании, Германии, Италии, США, Японии, подготовленные в тот же период, которому
посвящена и публикуемая переписка бывших царских дипломатов. Эти документы, в целях
сокращения объема издания, иногда публикуются с купюрами за счет исключения
частей текста, не имеющих прямого отношения к описываемым событиям.
Приложение IV содержит краткие сведения об основных газетах и журналах,
издававшихся российской эмиграцией на русском языке. Ссылки на эти периодические
издания довольно часто встречаются в публикуемых документах.
Подготовка книг к изданию осуществлена совместной составительской группой
сотрудников Историко-документального департамента МИД и Архива Службы
внешней разведки Российской Федерации в составе: от ИДД МИД — Ю.И.Стрижов
(руководитель), В.В.Алдошин, Ю.СДедов, Ю.В.Иванов, В.М.Семенов, В.А.Тарасов,
В.Н.Ханженков; от Архива СВР — В.П.Мазуров (руководитель), Д.Д.Воробьев,
В.Н.Карпов, ЛФ.Соцков.
Редакция выражает благодарность всем сотрудникам Архива СВР, АВП РФ и
АВП РИ, оказавшим помощь в поисках документов.

Список участников переписки
1. Абрикосов Дмитрий Иванович — Токио, Япония.
2. Бельченко Андрей Терентьевич — Ханькоу, Китай.
3. Боткин Сергей Дмитриевич — Берлин, Германия.
4. Войцеховский Сергей Львович — Варшава, Польша.
5. Гревениц Борис Николаевич — Выборг, Финляндия.
6. Гулькевич Константин Николаевич — Берлин, Германия.
7. Демидов Елим Павлович — Афины, Греция.
8. Дмитрий Павлович Романов, вел. кн. — Лондон, Великобритания.
9. Жуковский Сергей Валентинович — Париж, Франция.
10. Ломшаков Алексей Степанович — Прага, Чехословакия.
11. Маклаков Василий Алексеевич — Париж, Франция.
12. Миллер Евгений Карлович — Париж, Франция.
13.Поклевский-Козелл Станислав Альфонсович — Бухарест, Румыния.
14. Руцкий Петр Альбинович — Нью-Йорк, США.
15. Саблин Евгений Васильевич — Лондон, Великобритания.
16. Самсонов Михаил Степанович — Будапешт, Венгрия.
17. Серафимов Борис Саввич — София, Болгария.
18.Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна — Лондон, Великобритания.
19.Урсати Николай Семенович — Белград, Югославия.
20. Штрандтман Василий Николаевич — Белград, Югославия.
Список основных сокращений
АВП РИ — Архив внешней политики Российской империи
АВП РФ — Архив внешней политики Российской Федерации
бывш. — бывший
в. — век
вел. кн. — великий князь
в т. ч. — в том числе
г., гг. — год, годы
г., г-н; г-жа, г.г. — господин, госпожа, господа
ген. — генерал
гор. — город
ГПУ — Государственное политическое управление
Гл. Упр. Гос. Безоп. (ГУГБ) — Главное управление государственной безопасности
док. — документ
д-р — доктор
ж. д. — железная дорога, железнодорожный
зав. — заведующий
10

зам. — заместитель
зам. нач. — заместитель начальника
инж. — инженер
ИНО — иностранный отдел
и т. д., и т. п. — и так далее, и тому подобное
МВД — Министерство внутренних дел
МИД — Министерство иностранных дел
НКВД — Народный комиссариат внутренних дел
НКИД — Народный комиссариат иностранных дел
о. — остров, отец (священник)
ок. — около
полк — полковник
полпред — полномочный представитель
пом. нач. — помощник начальника
проф. — профессор
проч. — прочее
ПС. — постскриптум
РОВС — Русский общевоинский союз
св. — свыше, святой
СВР — Служба внешней разведки
сов. секретно — совершенно секретно
так наз. — так называемый
т. е. — то есть
ЦК — Центральный комитет
ЧСР — Чехословацкая Республика

1934 год

Сов. секретно*
1. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову
Токио, 31 декабря 1933 г. — 19 февраля 1934 г.
Милостивый государь Василий Алексеевич.
Чреватый крупными событиями нынешний год заканчивается для Японии в
условиях скорее благоприятных. Переход от пассивной внешней политики к
активной, выразившейся в образовании нового государства Маньчжоу-Го1 и в выходе из
Лиги наций2, сведение на нет власти политических партий, усиление влияния на
политику военной партии и в связи с зтим создавшаяся гипертрофия в расходах на
усиление армии и флота не привели к тем осложнениям в областях внешней и
внутренней политики, которые предсказывали столь щедро многие пессимисты, в
особенности среди иностранцев. Япония продолжает оставаться в дружественных
отношениях с другими державами, внутреннее настроение в стране под влиянием
охватившего ее патриотического подъема значительно оздоровело, а в финансовом
отношении страна не только не катится в пропасть, но по впечатлению лиц,
приезжающих сюда из Америки и Европы, является единственной страной,
переживающей экономический подъем.
По моему мнению, основанному на долговременном пребывании в Японии, всем
этим страна обязана двум факторам: внутренней дисциплине и уважению к власти
населения и наличию в стране патриотически настроенных политических
деятелей, стоящих вне дешевых соблазнов партийной политической жизни, которые
всегда появляются здесь на сцене в момент кризисов и которым беспрекословно
подчиняется население, благодаря наличию в нем известного патриотического
инстинкта, не отравленного еще пропагандой беспочвенного интернационализма. Благодаря
указанным свойствам японской нации, все те опасные для прочности империи
явления, как себялюбивая партийная борьба, взяточничество в административных
кругах, скрытая пропаганда коммунизма, не считающиеся с законами эксцессы в
проявлениях патриотических чувств, все зто остается на поверхности, так что всякий
раз, когда дело доходит до кризиса (так, по крайней мере, было до сих пор),
находятся люди, стоящие вне указанных явлений, которые находят нужный язык для
успокоения возбужденных страстей, берут в свои руки управление страной и с помощью
своевременно проводимых мероприятий и создания соответствующего настроения
в стране вводят страну вновь в нормальное русло. Партийные страсти стихают,
толпа начинает слушать с большим воодушевлением ораторов из патриотического
лагеря, рисующих им картину славного будущего Японии, чем сторонников
коммунизма, старающихся разжечь среди них классовую борьбу, крупные промышленники
* Гриф секретности здесь и далее на документах 1934-1939 гг. был проставлен Главным
управлением государственной безопасности НКВД СССР.
15

начинают делать миллионные пожертвования на общественные нужды, и постепенно
кризис проходит.
Всему этому мы были свидетелями здесь в период после 15 мая, когда кучка
патриотически настроенных молодых юнкеров и мичманов ворвалась в квартиру премьера
и убила его, не из личной злобы, а чтобы показать правительству, что перед
Японией стоят слишком серьезные задачи, чтобы продолжать управление страной путем
беспочвенной борьбы партий. Конечно, еще рано говорить, что в этот короткий срок
реформированное правительство вывело страну из всех возникших перед ней
затруднений, но несомненно в данное время, когда при сохранившейся внешности
конституционного строя действительная власть находится в руках сплоченной военной
партии с ее вдохновителем генералом Араки3 во главе, страна гораздо более
подготовлена бороться с этими затруднениями, чем в период торжества политических
партий, когда в страну, вместе с другими радикальными течениями, стала
проникать в весьма серьезных размерах проповедь коммунизма. Хотя, как я сообщал,
весьма возможно, что многие из проповедников коммунизма ныне работают здесь под
видом патриотов, но тот факт, что, наряду со строго преследуемой проповедью
коммунистических идеалов, идет всячески поощряемая правительством проповедь
патриотизма и возвращения к старым идеалам, при указанной выше характеристике
японского народа, будет иметь своим результатом, что массы пойдут за
патриотами, а не за коммунистами.
В этом отношении фактом огромной важности является рождение наследника,
каковое встречено в каждой японской семье с большим восторгом и в значительной
степени укрепит принцип незыблемости императорской власти. Неудивительно
поэтому слышать мнение, что если Японии, как утверждали некоторые пессимисты,
грозила в ближайшем будущем революция, таковая ныне отдаляется на многие годы
появлением на свет наследника.
Само собой разумеется, что все эти оптимистические для Японии выводы
действительны при условии, что правительство в своем стремлении обеспечить за
Японией главенствующую роль на Дальнем Востоке будет достаточно осторожно,
чтобы не предпринимать следующего шага в осуществлении своей программы, не будучи
вполне уверенным в успехе такового, и не завести страну в такие затруднения, при
которых никакой патриотизм не спасет страну от катастрофы. Насколько можно
судить по заявлениям отдельных его членов, нынешнее правительство вполне
отдает себе отчет в опасности при нынешней изолированности Японии, политики ва-
банк, и тщательно обходит те затруднения, которые могут вовлечь страну в
рискованные предприятия, вызывая даже этим разочарование в сторонниках политики
напролом, которые в своем патриотическом экстазе считают, что Японии не
страшен чуть ли не весь мир. •
Отражением этой осторожности правящих кругов является программа нового
министра иностранных дел Хироты4, которая сводится, насколько можно судить из
сопоставления его официальных заявлений, с общим настроением в
правительственных сферах, во-первых, к тому, чтобы избежать всяких конфликтов в настоящее
время, пока не закончена первая стадия в общей японской политике, т.е. не
окончательно закреплено положение Японии в Маньчжурии, а, во-вторых, к заботе о том,
чтобы в случае возникновения такого конфликта позиция Японии была бы понята
16

другими державами и она по возможности была бы избавлена от опасности их
вмешательства в конфликт ее с тем или иным из ее эвентуальных врагов. На первом
месте из таковых, как ныне складываются события, стоит, конечно, советское
правительство. Несомненно, что среди нынешних японских патриотов многие
раздражены тем вызывающим в отношении Японии тоном, которым за последнее время
заговорили разные Молотовы* и Литвиновы**, хотели бы видеть уже теперь
японский флот, бомбардирующим Владивосток, и японские войска, занимающими
Сибирь до Байкала. С этим настроением не может не совпадать и настроение
большинства наших беженских кругов с тою лишь разницей, что японские патриоты на
первом месте рисуют себе картины побед над северным врагом с окончательным
отходом его от сибирского побережья, мы же, беженцы, переносим центр тяжести
на борьбу Японии с третьим Интернационалом5, верим в возможность создания
буферного государства или автономной Сибири и вообще считаемся не столько с
фактами, сколько с нашими пожеланиями. Но большинство из здешних ответственных
политиков не хотело бы в настоящее время видеть Японию отвлеченной от своей
главной задачи — закрепления в Маньчжурии и устройства своих отношений с
Китаем — и вовлеченной в повторение сибирской интервенции6 в разоренной стране с
деморализованным советским режимом, умирающим от голода населением.
Поэтому в здешних официальных кругах преобладает склонность объяснять
истерические выкрики советских лидеров как преследующие цель внутренней
пропаганды и не обращать на них особого внимания, что приводит к таким
несуразностям, как появление в одном и том же номере здешней английской газеты, издаваемой
бывшим служащим здешнего министерства иностранных дел, приложения,
посвященного благам японо-советской торговли, с приветствиями от премьера, министров
иностранных дел и торговли и здешнего советского посла и текста речи Литвинова7,
в которой он поносил Японию как главного врага мира на Дальнем Востоке и
называл здешних патриотов военными авантюристами. В то же время, однако, здесь ни
на минутку не прекращается интенсивная работа по усилению армии и флота, а в
Маньчжурии, по словам прибывающих оттуда авторитетных лиц, идут
грандиозные работы, правда, не столько по подготовке к войне, сколько по созданию
крупного административного центра для нового государства. Но так как вся деятельность
по подведению фундамента под вновь создавшееся государство находится в руках
военных, то само собой разумеется, хотя особого усиления японских войск и их
передвижений, которые внушали бы подозрение о готовящейся уже теперь войне, по-
видимому, не происходит, все мероприятия направлены к тому, чтобы быть
готовым ко всякой эвентуальности.
Создается, таким образом, обстановка, при которой совершенно не исключено
возникновение конфликтов на месте, помимо тех или иных планов в центре.
Главным поводом для всяких трений продолжает быть неразрешенный до сих пор
вопрос, кто в конце концов является хозяином Китайско-Восточной ж[елезной] д[оро-
ги]8. Создавшееся в период маньчжурского неустройства двойственное советско-
китайское управление дорогой продолжаться в нынешней обстановке не может.
* Молотов (Скрябин) В.М. — с декабря 1930 г. Председатель Совета Народных Комиссаров СССР,
в мае 1939 г. одновременно был назначен народным комиссаром иностранных дел СССР.
** Литвинов ММ (Баллах Макс) — народный комиссар иностранных дел СССР в 1930-1939 гг.
17

По-видимому, на месте существовал план ликвидировать его устранением от
управления дорогой советских властей, ставящих палки в колеса постепенному
подчинению дороги маньчжурским властям. Но в результате поднятого по этому поводу
советским правительством шума и предстоящего признания Америкой9 этот план как
будто бы оказался отложенным и теперь в Харбине идут лишь словесные пререкания
между советским управлением дороги и маньчжурскими властями. К этому ныне
присоединился вопрос о тарифах на дороге, взимаемых в мифических золотых рублях,
что делает эти тарифы несоответственно высокими. Все это разжигается местной
прессой и требованиями местных торговых организаций понизить тарифы.
Японские власти относятся равнодушно к этим спорам, так как ведь в конце
концов увеличивающаяся разруха бывшей русской железной дороги и упорное
нежелание советских властей снизить тарифы служит к их явной выгоде, отвлекая все
грузы на японские линии. Кроме того, недавно закончена постройкой новая линия,
соединяющая Харбин с японским портом на севере Кореи, которая сводит к
минимуму значение части бывшей КВЖД между Харбином и Пограничной. При таких
условиях японцы могут спокойно взирать, как гниет и разлагается в руках
большевиков русская железная дорога, которая в свое время была главным проводником
русской политики на Дальнем Востоке. Но с политической точки зрения вопрос об
этой дороге должен быть ранее или позже* решен. Воевать из-за нее едва ли кто-
нибудь будет. Вмешать в это дело, как то, вероятно, входит в планы большевиков,
американцев едва ли им удастся, так как американцы пошли на соглашение с
советской властью ради получения нового рынка для американских товаров, а отнюдь
не для того, чтобы на Дальнем Востоке защищать советское добро от вожделений
Маньчжоу-Го и Японии. Остается, таким образом, продолжение нынешней
политики постепенного обесценивания дороги с надеждой, что большевики в конце концов
согласятся отдать ее за бесценок. Недаром ныне вновь заговорили, что не
приведшие ни к чему переговоры о продаже дороги в Токио будут возобновлены в Харбине.
Если этот вопрос будет ликвидирован и многочисленные советские служащие
дороги принуждены будут покинуть маньчжурские пределы, положение в
Маньчжурии значительно упростится. Энергия японцев по оказанию содействия к
организации Маньчжоу-Го распространится на всю Маньчжурию, которая постепенно
покроется сетью железных дорог в направлении, дающем Японии возможность с
наименьшей затратой времени перебрасывать свои товары, а в случае
необходимости и свои войска, в Маньчжурию и далее в Монголию. Тем временем, так как
трудно предположить, что советское правительство от словесной борьбы с тем, что оно
называет японским империализмом, перейдет к активной борьбе —разве лишь оно
действительно поверит в силу своей авиации на Дальнем Востоке или в
неизбежность в Японии революции, в чем его агенты стараются его убедить, или в
поддержку со стороны Америки, или еще в какой-нибудь подобный миф — русский Дальний
Восток будет постепенно разлагаться, устраняя всякую необходимость для Японии
опасаться возможности угрозы с севера.
Так, я думаю, рисуют себе политические перспективы те из японских лидеров,
которые хотели бы избежать дорогостоящего и не приносящего реальных выгод
• Так в тексте.
18

столкновения с Советской Россией. Но, повторяю, кроме таких острожных
руководителей японской политикой, которые не верят в широковещательную советскую
пропаганду об успехах прошлых и будущих пятилеток и считают, что нынешний
патриотический подъем является достаточным противоядием для опасностей
коммунистической пропаганды, здесь имеются сторонники неоткладывания сведения
счетов с Советской Россией, неизбежного рано или поздно, если хотя бы часть
советской пропаганды об усилении советской мощи на Дальнем Востоке является
верной. Какое из двух мнений в конце концов восторжествует — сказать трудно.
Я думаю, преобладание той или иной точки зрения может произойти или под
влиянием соображений внутренней политики, или в результате возникшего на месте
конфликта, или дальнейших выступлений зарвавшихся советских комиссаров в
расчете на чью-то поддержку. Но эта неопределенность должна в конце концов
влиять на настроение русского населения в Харбине. Мне трудно отсюда судить об этом
настроении, но по сведениям оттуда чувствуется, что прежний подъем в связи с
японским выступлением в Маньчжурии несколько ослаб; экономические перспективы
также не оправдывают себя; центром японской активности является новая столица
Синьцзян10, где с лихорадочной быстротой воздвигаются огромные здания для
органов местной администрации и войск.
Харбина же эта творческая работа мало касается, и так как главным
питательным нервом этого почти русского города, в котором наша эмиграция могла
чувствовать себя, как в старой России, была Китайско-Восточная ж. д., то медленное
разорение ее отражается на жизни всего города. Я думаю, и создавшаяся там для лидеров
нашей эмиграции необходимость примирить свои великодержавные упования с
японской политикой также вносит некоторое изменение в общем настроении, хотя
издаваемая в Харбине на русском языке японская газета «Харбинское время»11 и
старается внушить русскому населению, что японская политика несет с собой
русскому населению возможность широкого применения его труда и знаний, а в
будущем даже осуществление всех его надежд. Газета утешает русских сведениями о
восстаниях внутри России и не отказывается помещать на своих страницах и
всевозможные слухи, периодически возникающие, увы, часто без дальнейшего
развития, среди наших беженцев, как, например, недавно появившееся известие, что
каким-то русским в Дайрене получено сведение о восстании в Москве и что в связи с
этим атаман Семенов12 приехал в Харбин для сбора средств для подведомственных
ему отрядов... Несмотря, однако, на все это, тяга среди харбинских беженцев в
Шанхай не прекращается. Содействует этому и общее неустроение* харбинской жизни,
интриги советских подданных, продолжающиеся налеты и общая деморализация.
В связи с последней в Харбине имело место событие, весьма прискорбное для
характеристики местных нравов. Так, за последний год в Харбине был целый ряд
случаев захвата неизвестными бандитами зажиточных харбинских жителей из русских
с последующим требованием выкупа. Так как бандитизм в Маньчжурии есть явление
специально китайское, то долгое время считалось, что подобные похищения есть
дело китайских хунхузов13. Последний случай, а именно похищение сына
содержателя харбинской гостиницы, недавно вернувшегося из Франции, пианиста Каспе,
* Так в тексте.
19

кончившееся убийством последнего, после того как отец не был в состоянии уплатить
требуемого выкупа, привел к обнаружению японской полицией всей преступной
организации, занимавшейся таким людоворовством. Все участники этой организации
оказались русскими, причем главные руководители считались добропорядочными
русскими беженцами, один даже был начальником отдела сыска в полиции Маньчжоу-Го,
а другой состоял членом местного беженского комитета. Немудрено, что зто событие
вызвало большое смущение в рядах нашей эмиграции и один из видных его членов
обратился в указанной выше газете «Харбинское время» с воззванием о
необходимости более строгого самоконтроля в наших беженских организациях, принимающих
обычно с распростертыми объятиями каждого вновь прибывающего из советских
пределов человека, а среди маньчжурских властей заговорили об издании правил,
запрещающих свободный переход из советских пределов русских беженцев.
Из всего этого видно, что в развертывающихся событиях наша эмиграция
продолжает находиться в положении пасынков: меняются хозяева, как будто бы
меняются условия существования в виде увеличения порядка и уменьшения опасности
со стороны большевизма, но до осуществления всех наших упований еще очень и
очень далеко. Будем надеяться, что события в наступающем году пойдут в более
благоприятном для нас направлении.
Что же касается японо-китайских отношений, то замечавшийся было поворот в
сторону разрешения недоразумений путем переговоров с нанкинским
правительством14 не получил дальнейшего развития, ввиду новой междуусобицы на юге Китая,
где Фукиенская провинция15 провозгласила свою самостоятельность и отделилась от
Нанкина, предварительно столковавшись с наступающими из соседней провинции
красными бандитами. Все это настолько осложнило положение нанкинского
правительства, власть которого едва ли распространяется на две или три провинции Китая
и которое вот уже второй год ведет без всякого успеха борьбу с все увеличивающими
район своих действий китайскими коммунистами, что едва ли переговоры с ним могут
иметь какой-либо результат, тем более что в теории борьба с Японией продолжает в
Китае быть патриотическим лозунгом враждующих между собой генералов.
По-видимому, здесь уже сложилось убеждение, что положение Китая в смысле
укрепления там какой-либо центральной власти совершенно безнадежно, и остается лишь
примириться с положением, создавшимся в каждой отдельной части Китая,
пользуясь тем, что в конце концов вся эта непрекращающаяся междуусобица не
останавливает торговлю и китайские купцы не могут обойтись без японских товаров.
Как известно, в Китай возвращается, после продолжительного пребывания в
Европе, бывший маньчжурский правитель Чжан Сюэлян10. Говорят, что Нанкин
намерен вновь послать его в Пекин в виде жупела против Японии. Ничего хорошего от
этого для Китая не будет. Со времени занятия Маньчжурии и Жехоля17
установившийся там порядок до известной степени распространился и на пекинский район.
Пекинские власти установили известное модус вивенди* с японцами, которые
отвели свои экспедиционные войска за Великую стену, и бывшая еще недавно ареной
столкновений отдельных генералов Чжилийская провинция18, благодаря близости
• Латинское выражение, означающее дословно — образ жизни, способ существования; термин,
применяемый для обозначения временных соглашений, которые впоследствии предполагается
заменить другими, более постоянного характера.
20

японцев, обрела относительный покой. Если ныне там появится Чжан Сюэлян и
начнет свои интриги против японцев, то результатом может быть лишь
незамедлительное занятие японцами Пекина и высылка оттуда всех антияпонских агитаторов.
Словом, в Китае в руках японцев находятся все козыри, и так как они ведут свою игру,
не зарываясь, то имеют все шансы ее выиграть.
Во внутренних делах также все обстоит благополучно. Как и нужно было
ожидать, после коротких пререканий между отдельными министрами бюджет был
принят кабинетом. Военное и морское министерства получили с небольшими
сокращениями те крупные ассигнования, которых добивались. Обделенным оказался министр
земледелия, которому было отказано в крупных ассигнованиях на поднятие
благосостояния фермерского населения, но было обещано, что намеченные им
преобразования будут предметом особого рассмотрения кабинета. Возможно, что этот
вопрос будет предметом известных трений между министрами, так как военный министр
генерал Араки поддерживает мнение министра земледелия, что средства на помощь
фермерскому населению, которое поставляет главный контингент рекрутов,
должны быть изысканы, а премьер и министр финансов заявляют, что одновременное
удовлетворение требований денег на вооружения и на поднятие благосостояния
фермеров не по силам финансовым ресурсам страны. Очевидно, какие-то агитаторы
воспользовались этим разногласием, чтобы начать говорить, что сельское
население принесено в жертву непомерным требованиям военных на вооружение, так что
военное и морское министерства сочли нужным выступить с заявлением,
предупреждающим население не верить этим злонамеренным нареканиям..:
По обычному порядку на днях имело место открытие очередной парламентской
сессии, причем присутствие на открытии императора указывает на то, что
правительство не намерено отступать от конституции и парламенту по-прежнему
предоставляется возможность обсудить бюджет и рассмотреть имеющие быть
внесенными правительством законопроекты. Я думаю, это делается в сознании, что в
нынешней обстановке существующие партии никогда не осмелятся прибегнуть к
каким-либо обструкциям в отношении к правительственным мероприятиям, а раз
это так, то нет надобности осложнять положение какими-либо серьезными
изменениями существующей конституции. Это является доказательством политического
смысла японских государственных деятелей, для которых важна суть, а не форма.
Общее же настроение в стране продолжает быть направленным против
политических партий, и еще недавно пользующийся здесь большой популярностью за свою
защиту японской точки зрения перед Лигой наций Мацуока19 вышел из партии сэйю-
кай20 и сложил с себя депутатские полномочия, заявив, что отныне посвящает себя
борьбе за полную ликвидацию политических партий. Такой Мацуока в случае
попыток указанных партий вернуть себе власть может ввиду своей популярности сыграть
здесь весьма крупную роль. Но пока что престарелый адмирал Сайто21 со своим
кабинетом, главным образом благодаря наличию в нем генерала Араки, который, не в
пример европейским диктаторам, пока не обнаруживает никакого желания
сосредоточить в своих руках все отрасли управления, продолжает управлять страной и причин
для изменения в ближайшем будущем этого порядка не заметно, разве престарелый
возраст самого премьера и министра финансов приведет к переменам в составе
кабинета, что легко может вновь вызвать к жизни разные политические страсти, которые
21

ныне отошли на задний план под влиянием общего патриотического подъема и
известного равновесия в политических группировках, достигнутого премьером Сайто.
В финансовых делах пессимистические предсказания также пока не оправдались.
Огромный выпуск бонов казначейства, к которым правительство принуждено
прибегать для покрытия расходов на вооружения и на свою маньчжурскую политику, до
сих пор поглощается страной без потрясений и не вызывая инфляции. Это
объясняется главным образом тем, что понижение курса иены вызвало огромное увеличение
вывоза и в связи с этим большой подъем здешней промышленности. Успехи японской
промышленности вызывают общее и удивление и негодование, так как американские
и европейские промышленники не могут привыкнуть к мысли, что японская
конкуренция не по силам, и стараются объяснить ее какой-то чуть ли не
рабовладельческой эксплуатацией японских рабочих. Все это не соответствует действительности: во
многих отношениях японский рабочий с его скромными требованиями находится в
гораздо лучших условиях, чем рабочие в Америке или Европе.
Как я уже имел случай говорить, главные причины успеха японской
промышленности: дешевая иена и тот факт, что японцы еще не отвыкли от работы, как то имеет
место в странах с хронической безработицей и повышенными под влиянием разных
социалистических теорий требованиями со стороны разных рабочих союзов.
Опасность японской конкуренции еще более увеличивают антияпонские настроения, и
иностранные державы одна за другой повышают тарифы, чтобы положить предел
японскому ввозу. Здесь весьма встревожены этим новым проявлением антияпонских
чувств в экономической области, во многом гораздо более опасным, чем проявление
таковых в сфере внешней политики, так как в последней дело ограничивается одними
лишь словами, а в первой от слов переходят к делу, и перед японским ввозом, а,
следовательно, и перед японским благосостоянием вырастают все новые и новые стены.
Но и в этой области, если некоторые промышленники и невежественная масса и
кричат о каких-то тарифных войнах, правительство старается разрешать экономические
затруднения путем примирительных компромиссов, идя даже на крупные уступки,
примером чего могут служить переговоры с индийским правительством, где Япония
старается обеспечить себе определенный, хотя бы и несколько уменьшенный, ввоз
японских товаров взамен за гарантию покупки известного количества хлопка в Индии.
Словом, всюду заметна эта характеризующая нынешнюю японскую политику
черта: твердость намеченной программы и умеренность в приемах при ее
проведении. Боюсь, что такая политика будет проводиться и в столь важном для нас вопросе
об отношениях Японии к советскому правительству. На словах Литвинов и Молотов
будут закидывать Японию шапками, а на деле Япония, не доведя дело до войны,
которая могла бы оказаться концом для советского режима, будет достигать всего,
что им в настоящее время нужно в смысле устранения советской угрозы в
Маньчжурии и с берегов Тихого океана.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Дм. Абрикосов
Атрхив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 47-50.
22

1 Маньчжоу-Го — марионеточное китайское государство, которое было
провозглашено Японией на оккупированной ею Маньчжурии и существовало с марта 1932 г. по
август 1945 г. Япония официально признала Маньчжоу-Го и заключила с ним
военный союз, который предусматривал право Японии содержать в его пределах свои
войска.
2 Лига наций—международная межправительственная организация,
предшествовавшая ООН. Действовала с 1920 г. до ее формального роспуска в апреле 1946 г.; штаб-
квартира Лиги наций находилась в Женеве. Ее статут являлся составной частью
Версальского мирного договора. США не ратифицировали договор и не стали членом Лиги
наций. Основными органами Лиги наций являлись Ассамблея и Совет, состоявший
из четырех постоянных членов (Великобритания, Франция, Италия и Япония) и из
временных, а также Секретариат во главе с генеральным секретарем. В 1926 г. и 1934 г.
в Лигу наций были приняты соответственно Германия и СССР, которые являлись
постоянными членами Совета.
В ответ на осуждение Лигой наций интервенции Японии в Маньчжурию, Япония 27
марта 1933 г. заявила о своем выходе из этой организации. Германия, чтобы также
получить полную свободу действий в проведении своей экспансионистской
политики, вышла из Лиги наций 14 октября 1933 г. Под предлогом советско-финляндского
вооруженного конфликта СССР 14 декабря 1939 г. был исключен из Лиги.
3 Араки Садао (1887-1966) — военный и политический деятель Японии, генерал; в
1931-1934 гг. — военный министр, в 1938-1939 гг. — министр просвещения. В 1948 г.
Международным военным трибуналом приговорен к пожизненному заключению как
военный преступник, в 1955 г. освобожден по состоянию здоровья.
4 Хирота Коки (1878-1948) — политический и государственный деятель Японии,
министр иностранных дел в 1933-1938 гг., одновременно премьер-министр (1936-1937 гг.).
С 1938 г. в отставке, выступал за продолжение войны до победного конца. На
Токийском процессе как один из главных военных преступников приговорен к смерти
и казнен.
5 Третий Интернационал (Коммунистический интернационал, Коминтерн) —
международная организация (1919-1943 гг.), представляла собой объединение
коммунистических партий различных стран. Состоялось 7 конгрессов КИ, все в Москве
(последний в 1935 г.), где находился Исполком Коминтерна (ИККИ).
6 Сибирская интервенция — японская интервенция на Дальнем Востоке и части
Сибири в апреле 1918 - октябре 1922 гг. С Северного Сахалина японские войска были
выведены в мае 1925 г.
7 Имеется в виду выступление Литвинова на IV сессии ЦИК СССР 6-го созыва 29
декабря 1933 г.
8 Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД), проходящая через китайскую
территорию до Владивостока, построена с участием России в 1903 г. По соглашению с
Китаем в 1924 г. СССР отказался от специальных привилегий по КВЖД, вопросы
управления дорогой были переданы китайской стороне. После оккупации Маньчжурии
Японией в 1935 г. в Токио с властями Маньчжоу-Го было подписано соглашение о
продаже СССР железной дороги. В 1945 г. с Китаем достигнута договоренность о
совместном управлении КВЖД, которая была переименована в Чаньчуньскую Китайскую
железную дорогу (ЧКЖД). В 1950 г. между СССР и КНР достигнута договоренность о
23

безвозмездной передаче дороги Китаю, которая была оформлена соответствующим
соглашением в 1952 г.
9 Дипломатические отношения между СССР и США установлены 16 ноября 1933 г.
10 Столицей Маньчжоу-Го стал Чаньчунь, переименованный в Синьцзян («новая
столица»).
11 «Харбинское время» — газета, издаваемая в Харбине на русском языке.
12 Семенов Г.М. (1890-1946) — генерал-лейтенант царской армии, участник первой
мировой войны. В 1919 г. при поддержке японских интервентов объявил себя атаманом
Забайкальского казачьего войска, позже Колчак передал Семенову власть на Дальнем
Востоке. В сентябре 1921 г. Семенов эмигрировал, жил в Корее, Японии, Китае, был
связан с японской разведкой, возглавлял белоэмигрантов Д. Востока, руководил их
антисоветской деятельностью. В сентябре 1945 г. был захвачен советскими войсками в
Маньчжурии и по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР повешен.
13 Хунхузы — участники вооруженных банд, действовавших в Северо-Восточном
Китае с середины XIX в. до победы в Китае народной революции. Использовались в
своих целях как местными феодалами и генералами, так и японскими интервентами.
14 Нанкин — столица гоминьдановского нанкинского правительства в 1927-1937 гг.
15 Фукиенская провинция — прежнее название провинции Фуцзянь.
16 Чжан Сюэлян (1901—?) — китайский политический и военный деятель. В 1928 г. стал
командующим северо-восточной армией и правительства северо-восточных
провинций Китая. В конце этого же года заявил о своем подчинении нанкинскому
правительству Чан Кайши и вступил в Гоминьдан. В1933 г. после оккупации Японией
Маньчжурии ушел в отставку. В 1934 г. восстановлен на своем посту в армии, включился в
военные действия против Красной армии Китая. В 1936 г. заключил с ней перемирие.
Был арестован Чан Кайши и в 1946 г. вывезен на Тайвань.
17 Прежнее название провинции Жэхэ.
18 Провинция Чжили — название существовавшей ранее провинции Китая с центром в
Пекине.
19 Мацуока Ёсукэ (1880—1946) — японский государственный деятель, дипломат.
В 1932-1933 гг. представитель Японии в Лиге наций. С 1935 г. — президент концерна
Южно-Маньчжурской железной дороги. В1940-1941 гг. — министр иностранных дел
Японии. После нападения Германии на СССР выступал за немедленное начало
Японией войны против Советского Союза. На Токийском процессе рассматривался как
один из главных военных преступников, умер до его окончания.
20 Сэйюкай (полное название: Риккэн сэйюкай — конституционное общество
политических друзей) — японская политическая партия крупной городской и сельской
буржуазии, связанной с концернами Минци и Ясуда. Существовала в1900-1940гг.,
в 1940 г. самораспустилась. В 1945 г. значительная часть членов сэйюкай вошла в
состав Либеральной партии Японии.
21 Сайто Макото (1858-1936) — японский государственный деятель, адмирал. Премьер-
министр Японии в 1932-1934 гг. В феврале 1936 г. убит во время военного путча.

Сов. секретно
2. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 6 февраля 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Пишу Вам не на тему моего обмена мнений с Милюковым1, ибо тема эта меня
феноменально утомила. Мною по сей день получено почти триста отзывов,
свидетельствующих о безбрежности эмигрантской мысли, с одной стороны, и о политической
ее незрелости, с другой. Но об этом в другой раз...
В палате общин состоялись на прошлой неделе продолжительные дебаты по
вопросу о заключении намеченного англо-советского торгового соглашения2,
переговоры о коем тянутся — именно «тянутся» — уже свыше полгода*. Дебаты начались со
внесения национал-унионистом г. Анструзером3 предложения обратиться к
правительству с настоятельной просьбой принять активные меры к уравновешиванию
англо-советского расчетного баланса с тем, чтобы довести сбыт британских
продуктов и товаров в Россию до тех же размеров, в коих Англия покупает теперь
советские продукты. При этом было указано, что продажа советского правительства в
Англии превышает обыкновенно по сумме раз в шесть его покупки британских
товаров. Таким путем за последние десять лет Советами было выкачано и вывезено из
Англии более ста миллионов фунтов стерлингов. Значительная часть этих денег
пошла на советские платежи в других странах и во многих случаях на поддержку
конкурентов Англии. Это предложение г. Анструзера было поддержано по
существу и представителями других партий и в особенности известным «селедочным
магнатом» г. Бутби4.
Он, между прочим, настаивал на возложении на советское правительство
обязательства покупать больше шотландских сельдей, для которых довоенная Россия
была главным рынком. Характерно, что ни одного принципиального возражения
против торговли с большевиками сделано не было. Было упомянуто вскользь о
невыясненности кредитоспособности Советов. Один из депутатов сказал, что
советская коммунистическая пропаганда хотя и продолжается, но едва ли может
нанести теперь реальный вред интересам Британской империи. Большинство
высказалось против того, чтобы дело «Лена-Голдфилдс»5 служило бы задержкой к
заключению нового соглашения, ибо общие интересы всей страны не должны
связываться с интересами акционерной компании, которая состояла преимущественно
из «космополитических финансистов». Представитель правительства г. Колвилл6
успокоил палату, заверил ее, что главной заботой правительства является именно
уравновешивание международного расчетного баланса Англии и что в этом
направлении достигнуты уже крупные результаты по отношению ко многим странам, и
* См. Приложение III.
25

Россия не составит в этом отношении исключения. Если бы британское
правительство не настаивало на своих требованиях, то соглашение могло бы быть давно уже
заключено. Но такое соглашение едва ли могло бы оказаться в интересах Англии.
Вы, вероятно, знаете, что, строго говоря, переговоры о новом торговом соглашении
ведутся ныне не в Лондоне, а в Москве, при посредстве великобританского посла в
названном городе. Сделано это было для ускорения всех связанных с переговорами
процедур, а главным образом потому, что здешние советские представители, не беря
ничего на свою ответственность, запрашивали указаний Москвы по самому
ничтожному вопросу и таким образом затягивали переговоры. Резолюция Анструзера была
принята большинством.
Как все это ни прискорбно для нас, но приходится еще раз признать, что
англичане руководствуются ныне исключительно деловыми соображениями и в общем
далеко уже не так недовольны Советами. Невзирая на разные инциденты, которые
в конце концов так или иначе улаживаются, англичане ведут свою линию, думая
лишь о материальной стороне проблемы. Одной из причин такого отношения
британских политических и деловых кругов является отсутствие иной альтернативы в
России. Советский строй представляется им довольно прочным, а таких реальных
сил в нашем отечестве, которые могли бы заменить Советы, пока не видно. С другой
стороны, торговля с экзотическими странами приносила всегда крупные барыши, и
торговля с Советами не составляет исключения, кроме лишь вопроса о нарушении
равновесия в расчетном балансе. Если этот вопрос удастся разрешить в желаемом
смысле для Англии, то положение Советов здесь может только упрочиться. Это,
конечно, совершенно не означает, что Англия не приветствовала бы иного
правительства в России, если бы оно образовалось и проявило бы жизнеспособность...
Мой знакомый канадец вернулся на прошлой неделе из России, куда он ездил в
сопровождении своего секретаря, в то же время опытного кинооператора. Он привез
несколько тысяч метров фильма и показал их мне вчера в студии Кодака. Снимки
изумительны по своей художественности. Я видел Петербург, видел улицы, по
которым когда-то ходил, видел Москву, Киев, Харьков, Тифлис, Владикавказ,
Военно-грузинскую дорогу... и должен сказать — был поражен ужасным состоянием
городов, зданий, мостовых и т.п. На что стала похожа набережная... Невский печален
до боли... Гостиный двор заколочен... движение на улицах минимальное... одежда
населения прямо нищенская. Поразил меня вид кавказских жителей. Никаких
черкесок и, конечно, никаких кинжалов, кое-где ободранные бешметы и рваные
папахи. Военно-грузинская дорога, которую я хорошо знаю, в отчаянном состоянии.
Видны обвалы и размытые водой дорожные сооружения, и всюду вопиющая бедность
Меня поразил тощий вид скота, в особенности страшно было стадо коров. Какой-то
всадник в кубанской папахе садился на коня, и нужно было видеть, как несчастный
конь сел на задние ноги и начал метаться в обе стороны от очевидной слабости. При
демонстрации этого фильма присутствовали кодаковские служащие, и они не
скрывали своего изумления перед горестным зрелищем...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 5-7.
26

1 Милюков П.Н. (1859-1943) — историк, политический деятель, получил образование
в Московском университете, автор многих работ по истории русской культуры, а
также по периоду Февральской и Октябрьской революций 1917 г.
Милюков известен как идеолог и политический лидер (с 1905 г.) партии кадетов. Депутат
III и IV Государственной думы. В1915 г. организовал в думе Прогрессивный блок с целью
создания правительства общественного доверия. Одно из главных действующих лиц
февральского переворота. Во Временном правительстве в марте-мае 1917 г. был
министром иностранных дел, поддерживал непопулярный курс на продолжение войны и
выполнение соглашений со странами Антанты. Вынужден был уйти в отставку. После
Октябрьской революции участвовал в организации и деятельности белого движения.
В эмиграции в 1920 г. возглавил Республиканско-демократическое объединение (РДС).
В течение 20 лет издавал в Париже газету «Последние новости». Оставался
противником советского строя, но в борьбе с ним осуждал иностранную интервенцию и
методы террора. В условиях возрастания фашистской опасности исходил из того,
что «русская эмиграция должна безоговорочно быть на стороне своей Родины».
См.: П.Н.Милюков. Воспоминания. М., 1991, с. 19.
2 Англо-советское торговое соглашение подписано 16 февраля 1934 г. вместо
денонсированного английской стороной торгового соглашения 1930 г. Переговоры о
заключении соглашения велись с большими трудностями и продолжались свыше года.
Принцип наибольшего благоприятствования в соглашении сохранился, но с возможностью
отказа от него одной из сторон по причине установления другой стороной
демпинговых цен на товары. Сохранены также в основном прежние положения о торговой
делегации СССР в Англии. К соглашению был приложен платежный баланс, по
которому определялись платежи СССР и его выручка в Англии. Соглашение было заключено
на неопределенный срок с возможностью его денонсации с предупреждением за 6
месяцев. (См. также Приложение III, док. 1.)
3 Анструзер-Грей—английский политический деятель, член консервативной партии,
депутат парламента крайне правой ориентации.
4 Бутби Р. — английский политический деятель, член консервативной партии, личный
парламентский секретарь У.Черчилля (1927—1929 гг.), почетный председатель
шотландской сельскохозяйственной палаты (с 1934 г.), парламентский секретарь
министерства продовольствия (1940-1941 гг.). Выступал за заключение торгового соглашения
1934 г. с СССР, призывал к англо-советскому сближению как гарантии всеобщего мира.
5 «Лена-Голдфилдс» — акционерное общество, учрежденное в 1908 г. в
Великобритании для эксплуатации золотых приисков на р. Лене. В 1912 г. на этих приисках
произошел известный расстрел царскими войсками бастующих рабочих. В 1925 г.
общество заключило с правительством СССР концессионный договор на добычу и
разработку полезных ископаемых в районах Урала, Сибири и Алтая. В 1934 г.
концессионный договор был расторгнут советской стороной. В результате переговоров
правительство СССР согласилось уплатить обществу 3 млн. ф. ст. в течение 20 лет.
В связи с началом второй мировой войны платежи были приостановлены. В 1968 г.
подписано соглашение об урегулировании взаимных претензий.
6 Колвилл Д.Д. (1894-?) — английский промышленник и политический деятель, член
консервативной партии, занимал ряд должностей в правительственном аппарате, зам.
министра по Шотландии (1935 г.), министр по Шотландии (1938-1940 гг.).
27

Сов. секретно
3. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову
Афины, 12 февраля 1934 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич.
Как Вам известно, пакт «Балканской Антанты»1 был парафирован 4-го февраля
в Белграде министрами иностранных дел Югославии, Румынии, Греции и Турции.
Торжественное же его подписание состоялось здесь 9-го февраля в зале афинской
Академии. Г[-н] Максимос2 настоял, чтобы соглашение было подписано в греческой
столице. Против этого в Белграде не сочли нужным возразить, т.к. поддержание
нынешнего греческого кабинета согласуется с видами югославского правительства,
а подписание в Афинах столь важного международного акта бесспорно усилит в
стране авторитет Г.Цалдариса3, подвергаемого в последнее время особенно свирепым
нападкам со стороны либеральной оппозиции. Нападки эти касаются, главным
образом, бездействия правительства по обнаружению преступников, покусившихся на
жизнь Венизелоса4. Внутренний нарыв этот все еще не вскрыт.
Но и по внешней политике, в частности, по поводу балканского Четверного
пакта*, перед отъездом своим на Крит Венизелос оставил записку, в которой он
осуждает не само сближение балканских государств, считаемое им целесообразным, а
способ его осуществления. По его мнению, следовало сначала заручиться
благорасположением Италии и предварительно выговорить ее согласие при переговорах по
возобновлению греко-итальянского соглашения. При наличии множества
двусторонних пактов, более общий пакт без участия Болгарии не приносит, на его взгляд,
значительной пользы делу упрочения мира. Напротив, Четверной пакт удаляет
Грецию от имеющихся уже договоров. Венизелос опасается, как бы Греция не
оказалась вовлеченной в более общие внебалканские осложнения, например, в случае
войны между Италией и Югославией, когда Болгария выступит в союзе с Италией.
Записка эта интересна тем, что Венизелос в ней как бы отмечает несогласованность
Четверного пакта с обязательствами, принятыми Грецией перед Италией, и что в
ней косвенно указано на состоявшийся между ним и Муссолини** сговор более
тесного характера наряду с обыкновенным пактом о дружбе. Во всяком случае, его
ориентация направлена в сторону Италии. «Он сбросил маску», — сказал мне здешний
югославский посланник. Правительство г. Цалдариса считается более
благоприятно настроенным к Югославии, а среди его помощников военный министр генерал
Кондилис5 прямо-таки сльтет искренним другом. Мне нередко приходится слышать
слова вроде «Греция все равно нам изменит, на нее рассчитывать нельзя». Это вы-
* См. прим. 1.
** Муссолини, Бенито (1883-1945) — фашистский диктатор Италии в 1922-1943 гг., один из
главных военных преступников. В 1945 г. казнен по приговору военного трибунала Комитета
национального освобождения.
28

текает отчасти из ее особого географического положения, и мне думается, что
Четверной пакт едва ли сможет изменить естественный ход событий при
возникновении паче чаяния военных осложнений.
Ни Болгария, ни Албания не примкнули к Балканскому пакту, который лишается
этим обстоятельством весьма существенного значения. Все старания привлечь
Болгарию к признанию ненарушимости трактатов пока остались тщетными. В этом
отношении пакт четырех носит с самого начала известные зачатки разложения. В мирное
время он, разумеется, способен закрепить экономические узы; он даст возможность
представлять единый балканский фронт на международных конференциях.
Соревнование великих держав на полуострове встретит более дружный, согласованный отпор.
На всякий случай посылаю Вам текст соглашения". 1) взаимное застрахование
четырьмя государствами своих балканских границ; 2) обязательство между собой
совещаться по вопросам, затрагивающим их территориальную неприкосновенность,
и действовать сообща в отношении других балканских стран, не подписавших пакт;
3) допущение с общего согласия остальных балканских государств к соучастию в
настоящем договоре. Обнародование текста состоялось одновременно с
подписанием пакта.
Я не стану Вам описывать торжественную обстановку этого события в Афинах и
общее ликование по всей Греции. Оно приняло размеры национального праздника.
Народ истолковывает пакт как открытие новой эры обеспеченного постоянного мира
и материального благоденствия. Я присутствовал на грандиозном банкете, данном
представителем совета, где 4 министра иностранных дел возносили события.
Наименее сдержанной была речь г[-на] Титулеску", носившая отпечаток его выдающейся
личности. Он указывал в резких выражениях на необходимость положить конец
всяким двусмысленным доказательствам и смутным намекам на какие-то земельные
перетасовки. Для международной устойчивости нужна ясность, и каждому
государству надлежит твердо знать, что ему принадлежит, словом, быть полным
неоспоримым хозяином в своих пределах. Только при таком условии мыслима благотворная
деятельность народов и дружеское сотрудничество всей человеческой семьей. Мы
никаких видов не имеем на чужое достояние, добавил министр, наше здание светло,
обширно и гостеприимно, оно открыто настежь тем, кто пожелает в него войти.
Повторяю: то обстоятельство, что Болгария не примкнула к пакту, в большой
степени умаляет его значение. Г[-н] Ефтич7, выражая свою радость к великому
событию дня, мне поведал, что на этом не остановятся попытки образумить Болгарию.
Она со временем поймет бесполезность своих вожделений и почувствует ущерб,
наносимый ей своим упрямством.
На официальном приеме в румынской миссии в честь министров иностранных
дел Балканской Антанты впервые появились большевики. Румынский посланник
мне по этому поводу разъяснил, что ему предписано было из Бухареста войти в
контакт с советской миссией на том основании, что представители Румынии и Советов
совместно уже участвовали в подписании международных актов, например, в
лондонском договоре об определении нападающей стороны8.
Вчера состоялись во всей Греции очередные муниципальные выборы,
которым здесь придают крупнополитическое значение, подтверждается успех
кандидатов правительства. Из 70 городов более половины избраны члены Народной
29

партии*. Одна лишь местность Кавалла выбрала городским головой коммуниста, в
Афинах и Пирее, а равно в Салониках, избраны, с небольшим, правда, перевесом,
приверженцы правительства. Не подлежит сомнению, что при голосовании
повлиял только что заключенный Балканский пакт, истолковываемый жителями как
великий подвиг правительства Цалдариса в целях предотвращения войны.
В заключение, ссылаясь на письмо мое от 19 января**, я бы Вас очень просил
отдать распоряжение, чтобы меня извещали о получении моих конфиденциальных
сообщений. Питая ограниченное доверие к балканским почтовым порядкам, я
умышленно воздерживаюсь от отправки таких писем заказным путем, т.к. последний
обращает на себя внимание. Кроме того, до меня дошло, что в здешней центральной
почте один из служащих, производящих сортировку писем, находится будто бы на
иждивении у советской миссии. Мне поэтому хотелось бы получить уверенность,
что донесения мои до Вас аккуратно доходят и в исправном виде. В противном
случае придется прибегнуть к оказиям.
Благоволите принять, многоуважаемый Василий Алексеевич, уверения в
отличном моем почтении и искренней преданности.
Демидов
См. ел. стр.***
Крушение итальянских планов на Балканах.
Итальянские комбинации и Балканский пакт****.
Прекращение выдачи итальянского займа Албании, визит болгарского короля в
Белград и посещение Загреба греческим министром иностранных дел — это только
последние звенья длинной цепи дипломатических неудач Италии на Балканах.
За последний год эта итальянская политика «комбинационе и конспирационе»,
политика, не имевшая определенного и твердого направления и менявшаяся изо дня
в день, претерпела несколько весьма любопытных фаз, имевших одну и ту же
конечную цель — ревизионизм и смуту на Балканах.
В печать время от времени проскальзывали отрывочные сведения об этих
планах Муссолини, но эти сведения не давали полной картины итальянских замыслов
Пользуясь сведениями из источников весьма авторитетных, мы можем дать общую
картину этих дипломатических комбинаций Италии, давших совершенно
неожиданные для Италии результаты.
До 1933 г. Рим пропагандировал комбинацию католического блока против
«ортодоксального славянства». В этой комбинации Польше отводилась роль
католического заслона на Западе; предусматривалось отделение Словакии от Чехии,
создание независимой Хорватии, расширение Австрии и доминирующая роль самой
Италии. «Католические» планы Рима захватывали даже Баварию в смысле
присоединения ее к этому своеобразному католическому пакту.
* (Так в тексте.)
** В архиве СВР России данное письмо не обнаружено.
*** Так в машинописной копии письма, хранящейся в архиве СВР.
**** По данным СВР России, материал был приложен к настоящему письму.
30

Особенно тревожным, почти что роковым, явился для Балкан только что
закончившийся 1933 год. Рим вел азартную игру за счет Югославии и Чехословакии, в
Задаре* подготовлялась конспирация, рассчитанная на восстание в пограничной
полосе Югославии, грузилось оружие для Лики**, и итальянская пресса уверяла,
что Югославия накануне распада. Достаточно вспомнить провокационный инцидент
с трогирскими львами***, едва не послуживший искрой нового балканского пожара.
После провала «католического» блока Рим выдвинул другую комбинацию:
Болгария, Румыния, Венгрия и Польша, опять с отделением Словакии и выделением
Хорватии и расчетом прельстить румын и разбить Малую Антанту9.
Эта комбинация была разбита министром Титулеску, не прельстившимся
итальянскими посулами.
Тогда Рим делает новый вольт, оставляя в стороне Польшу, и даже обещает
Германии Данцигский коридор10 в обмен на отказ от аншлюса11 и выдвигает
комбинацию — Греция, Турция, Болгария. Конечно, опять против Малой Антанты. Эта
комбинация была разбита Венизелосом так же, как была разбита предшествовавшая
Титулеску. Греция не сочла для себя выгодным выступать против Югославии, а
Болгария не пожелала отказаться от ревизионистских возможностей на юге.
Три комбинации за один год.
Картина резко меняется в мае 1933 г. Влияние Италии резко падает, а
итальянские «комбинации» приводят к совершенно обратным результатам. Усилиями
Белграда создается сильная и прочная Малая Антанта с постоянным объединительным
органом и с целым рядом дополнительных соглашений, не допускающих
возможности покушения со стороны. Рим должен признать, что Малая Антанта в ее
настоящем виде создана самим Муссолини и явилась хотя и неожиданным для него, но
положительным результатом его же политики.
Югославия, которую год тому назад собирались делить, несмотря на всю свою
деловую скромность, становится объединяющим центром и организует Балканы, а
Малая Антанта организует Среднюю Европу. То трио — из Болгарии, Греции и
Турции, которое Рим предполагал направить против Малой Антанты, — постепенно
присоединяется к политике Малой Антанты. Поездка короля Александра12 по Черному
морю, ответные визиты царя Бориса13 и греческого министра Максимоса и
перемена в позиции Албании, которая накануне присоединения к балканскому блоку, —
это уже открытое поражение Италии на Балканах.
Новый год начинается в Средней Европе при совершенно других ауспициях****.
Италия вытеснена с Балкан и, ошеломленная ростом германского национализма,
обращает свое лицо в другую сторону, пытаясь найти точки соприкосновения с
политикой Гитлера. Югославия вышла из железного обруча, который ее охватывал, и
направляет все свои усилия к замирению и стабилизации на Балканах.
Архив СВР России, д. 16872,т. 1,л. 10-13.
* Задар (Зара) — порт в б. Югославии, в северной части Адриатического моря. В 1920 г. был
передан Италии, затем был объявлен свободным портом под суверенитетом последней. По
мирному договору с Италией в 1947 г. был передан Югославии.
'* Лика — плато в пределах Динарского нагорья в Западной Югославии и Северной Албании.
'* Трогир (ит. Тару) — порт в Далмации.
'* Ауспиции — предзнаменования {лат.)
31

1 Балканский (Среднеземноморский) пакт (Балканская Антанта) — союз Греции,
Румынии, Турции и Югославии заключен 9 февраля 1934 г. в Белграде, являлся частью
французской системы союзов в Европе. Одновременно Румыния и Югославия
входили в Малую Антанту. В подписанном документе стороны заявили о желании
способствовать укреплению мира на Балканах и подчеркивали, что участники взаимно
гарантируют безопасность своих границ. Предусматривалась возможность
присоединения к пакту Болгарии и Албании, но последние отказались, что бесспорно
ослабило значение этого союза, его способность к укреплению мира и безопасности на
Балканах.
Дополнительный секретный протокол предусматривал оказание помощи в случае
нападения одного из участников пакта. В специальной декларации Турция оговорила,
что пакт не противоречит ее договорным отношениям с СССР.
В июле 1938 г. Болгария подписала с участниками Балканской Антанты Салоникское
соглашение, по которому стороны, в частности, обязались воздерживаться от
применения силы в отношениях между ними.
После начала второй мировой войны Балканская Антанта прекратила свое
существование. (См. также Приложение III, док. 3.)
2 Максимос Д. — в 1933-1935 гг. министр иностранных дел Греции. После второй
мировой войны — премьер-министр (январь-август 1947 г.).
3 Цалдарис Константин (1884-?) — греческий политический деятель, дипломат,
лидер монархической народной партии (популистов). После антиреспубликанского
переворота в 1936 г. назначен заместителем министра иностранных дел. В 1943 г.
эмигрировал в Египет. В 1946 г. сформировал монархический кабинет, в 1947-1950 гг. —
вице-премьер и министр иностранных дел. Сторонник вступления Греции в НАТО.
4 Венизелос Элефтерий (1864-1936) — греческий государственный деятель, премьер-
министр в 1910-1915,1917-1920,1924,1928-1932 и 1933 гг. В 1935 г. после поражения
восстания против правительства монархистов бежал из страны.
5 Кондилис Георгиос (1879-1936)—греческий политический деятель, генерал.
Участвовал в интервенции греческих войск в Советскую Россию в 1919 г. В 1924 г. — военный
министр и министр внутренних дел. Создатель профашистской
национал-демократической партии, в октябре 1935 г. произвел военный переворот и провозгласил
восстановление монархии. Став регентом, способствовал возвращению в страну в 1935 г.
короля Георга П.
6 Титулеску Николае (1882-1941) — румынский политический деятель, дипломат.
В 1929-1936 гг. — представитель Румынии в Лиге наций. Один из организаторов
Балканской Антанты, выступал за создание системы коллективной безопасности в
Европе и добрососедские отношения с СССР. Под давлением реакционных сил в 1936 г.
ушел в отставку с поста министра иностранных дел.
7 Ефтич Боголюб (1886-?) — югославский политический деятель и дипломат. С 1929 г.
министр королевского двора и заместитель министра иностранных дел, с 1932 г. —
министр иностранных дел, в 1934-1935 гг. — премьер-министр. Содействовал
укреплению франко-югославского союза и Малой Антанты, один из инициаторов
Балканской Антанты (1934 г.). С 1935 г. отходит от односторонней профранцузской
ориентации, ищет контакты с английскими и германскими кругами. В1940-1941 гг.—министр
транспорта в германофильском кабинете. В годы гитлеровской оккупации находил-
32

ся в эмиграции, выполнял дипломатические поручения югославского правительства.
После войны в Югославию не возвратился.
8 Лондонские конвенции об определении агрессии заключены по инициативе СССР
3-5 августа 1933 г. во время проходившей в Лондоне Международной
экономической конференции. К ним относятся:
1. Конвенция с участием Афганистана, Латвии, Ирана, Польши, Румынии, СССР,
Эстонии заключена 3 августа. В 1934 г. к ней присоединилась Финляндия.
2. Конвенция с участием Румынии, СССР, Турции, Чехословакии, Югославии
заключена 4 августа.
3. Конвенция между СССР и Литвой заключена 5 августа.
Значение лондонских конвенций состоит прежде всего в том, что они стали первыми
международными договорами, в которых было дано основанное на объективных
критериях определение агрессии. Положения этих конвенций учитывались в ходе
разработки в ООН определения агрессии, одобренного ГА ООН в 1974 г.
9 Малая Антанта, как организация в составе Чехословакии, Румынии и Югославии,
сложилась в 1920—1921 гг. Вместе с Польшей входила в систему
внешнеполитических союзов Франции, став одним из основных элементов послеверсальской системы
международных отношений в Европе.
Участники Малой Антанты заключили двусторонние военные конвенции, в феврале
1933 г. подписали Организационный пакт, создали Постоянный совет для общего
руководства внешней политикой и Экономический совет. В дальнейшем усилия
Чехословакии по заключению между участниками Антанты единого пакта о
взаимопомощи не увенчались успехом.
В январе 1934 г. сессия Постоянного совета приняла решение о нормализации
отношений с СССР и высказалась за принятие СССР в Лигу наций. После Мюнхенского
соглашения (сентябрь 1938 г.) и последовавшего захвата Чехословакии Германией
Малая Антанта распалась.
10 Данцигский (Польский) коридор — наименование полосы польской земли (ширина
от 30 до 200 км), полученной Польшей по Версальскому мирному договору 1919 г. и
давшей ей выход к Балтийскому морю, протяженностью 71 км. Одновременно
коридор отделил Восточную Пруссию от собственно Германии. Вопрос Данцигского
коридора послужил одним из непосредственных предлогов нападения Германии на
Польшу 1 сентября 1939 года.
11 Аншлюс — дословно присоединение {нем.). Политика захвата Австрии,
проводившаяся гитлеровской Германией после первой мировой войны и закончившаяся тем,
что при попустительстве Англии, Франции и США в марте 1938 года германские
войска вступили на территорию Австрии и захватили ее. В связи с этим правительством
СССР 17 марта 1938 года был заявлен решительный протест. После освобождения
Австрии в апреле 1945 года аншлюсе был ликвидирован.
12 Александр Карагеоргиевич (1888-1934) — король Югославии в 1921-1934 гг.
С 1914 г. — регент Сербии, в первую мировую войну главнокомандующий
сербской армией. Оказывал активную поддержку русским эмигрантам, оказавшимся в
Югославии после 1917 года. Противник установления дипломатических
отношений с СССР, ориентировался на Францию, один из инициаторов создания Бал-
2 Чему свидетели мы были, кн 1
33

канской Антанты. 9 октября 1934 года вместе с министром иностранных дел
Франции Барту убит в Марселе югославскими усташами.
13 Борис III (1894-1943) — царь Болгарии в 1918-1943 гг. При его поддержке в 1923 году
произошел государственный переворот и установлена фашистская диктатура.
Борис проводил прогерманскую внешнюю политику, что привело к присоединению
Болгарии 1 марта 1941 года к Антикоминтерновскому пакту, однако Болгария открыто
войну СССР не объявила. В 1943 году Борис пытался войти в контакт с США и
Великобританией с целью ввода в страну англо-американских войск. Умер при
невыясненных обстоятельствах по пути из ставки гитлеровской армии.
Сов. секретно
4. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову
Токио, 25 февраля — 3 апреля 1934 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич!
Никаких крупных событий здесь за последнее время не происходило, но из этого
не следует заключать, что взбаламученная «инцидентом 15 мая», как принято здесь
называть «патриотическое убийство» премьера Инукая1 группой молодых военных,
политическая жизнь страны вошла в норму и не сулит в будущем новых сюрпризов.
Как я уже указывал в своих предыдущих письмах, видимое успокоение здесь
достигалось наличием во главе правительства престарелого адмирала Сайто,
пользующегося всеобщим уважением и не вызывающего ни в ком злобы и раздражения, что
обычно является источником разных интриг, подрывающих в конце концов
авторитет власти. Имея в своем кабинете как главу военной партии ген. Араки, так и
представителей двух политических партий сэйюкай* и минсэито2, умудренный житейским
опытом Сайто в сотрудничестве с другим старцем, министром финансов Такахаси3,
специалистом по разным финансовым комбинациям с целью сведения концов с
концами в государственных финансах, рассчитывал предотвратить возможность новых
кризисов, не прибегая к радикальному изменению конституции.
С этой целью была созвана нормальная парламентская сессия, долженствовавшая
утвердить бюджет и мирно разойтись до новой сессии в конце текущего года. Премьер
сам посетил глав партий и просил их воздержаться от нападок на армию и флот,
чтобы предотвратить новые выступления, могущие в конце концов привести к отмене
существующей конституции, от чего в первую голову пострадают сами же партии.
* См. док. 1, прим. 20.
34

Первым ударом по этой мирной программе была отставка военного министра
Араки. Главной причиной этой отставки была его болезнь, которая лишила его
возможности [давать] в парламенте разъяснения в связи с бюджетными премиями.
Наряду с этой причиной указывается и другая: за последнее время ген. Араки,
проникнутый какой-то мистической верой в специальную миссию и благородство
Японии, выступал с различными проектами, долженствовавшими возродить Японию и
убедить мир в ее правоте, вроде, например, проекта о созыве общей конференции,
на которой иностранные державы должны будут убедиться, что никаких
себялюбивых целей Япония в своей политике не преследует. Все подобные проекты
встречались весьма холодно другими членами кабинета, что также повлияло на решение
генерала Араки временно отойти от власти.
Все это лишний раз указывает, что создавшееся в Европе представление о ген.
Араки как о каком-то кровожадном диктаторе, стремящемся сосредоточить в своих
руках всю власть, чтобы начать войну против всех, стоящих по пути осуществления
Японией ее честолюбивых замыслов, не соответствует действительности. В ген.
Араки гораздо больше от какого-то мистического патриотизма, чем от военного
честолюбия. Его заменил на посту военного министра ген. Хаяси4, являющийся типом
молчаливого военного, преданного своему делу и, как говорят, пользующийся среди
молодых элементов армии большой популярностью. Ждать какой-либо резкой
перемены в общем положении от этой замены не приходится. Ген. Хаяси является
близким лицом к ген. Араки, который по оставлении поста военного министра был
назначен членом верховного совета и, следовательно, [сохранил] свое влияние на военные
дела; уменьшатся, вероятно, публичные выступления главы военного ведомства, и
все усилия будут еще с большей настойчивостью сосредоточиваться на приведении
армии в полную боевую готовность.
Другим ударом по мирной политике премьера Сайто явилось то обстоятельство,
что, когда начались заседания парламента, политические партии оказались
гораздо менее сдержанными, чем то можно было ожидать. Подействовала в этом
отношении отставка генерала Араки или лидеры партии продолжают верить, что они
могут вернуть себе свою прежнюю популярность в стране, но уже с самых первых дней
парламентской сессии на кабинет посыпался град запросов, которые становились
изо дня в день все резче и резче: тут были и обвинения правительства в
предоставлении военным слишком большой власти, и ссылки на принесение в жертву
военным интересам интересов фермерского населения, и упоминание об отсутствии
дисциплины среди военных, выразившемся в инциденте 15 мая, и указания на ту
подозрительность, которая вызывается в иностранных державах политикой
Японии, и мрачные предсказания неизбежности финансового краха, и пр., пр.
Члены кабинета, не исключая и военного министра, с большим терпением и
выдержкой отвечали на все эти вопросы, что еще более прибавляло энергии
политическим партиям в их излюбленной игре во чтобы то ни стало, не считаясь с трудностью
нынешнего положения вещей в стране, подорвать авторитет стоящего у власти
кабинета. Для стороннего наблюдателя все эти приемы казались какой-то бесцельной
глупостью, т.к. при нынешней здесь обстановке все эти выступления являются лишь
булавочными уколами, дающими орудие тем, которые ведут борьбу за полную
ликвидацию политических партий. Это тем более так, что дело не идет далее пустых
35

запросов и никогда партии не решатся на вынос какого-нибудь вотума недоверия
или неутверждения бюджета. В самом деле, несмотря на всю критику, когда дело
дошло до голосования бюджета, нижняя палата приняла его беспрекословно,
высказав лишь пожелание о внесении дополнительной сметы на улучшение
положения земледельческих классов.
Нынешний бюджет является самим высоким в истории японских финансов. Он
достигает цифр в 2.112.133.482 иены, из которых 937 млн. предназначены на
военные нужды. По сравнению с бюджетами европейских государств такой бюджет не
представляется чрезмерным, но для Японии он является весьма крупным, что
видно из того, что для получения необходимых для его осуществления средств
государственному казначейству приходится выпускать бонов почти на один миллиард иен.
Расчеты финансистов строятся на надеждах, что развивающийся экспорт японских
товаров повысит благосостояние населения и даст возможность увеличить сборы с
торговли и налоги с населения, но при наблюдающейся ныне повсеместной
агитации в пользу принятия мер против ввоза дешевых японских товаров эти расчеты
легко могут не оправдаться. Но пока вера в себя доминирует здесь над
пессимистическими предсказаниями теоретиков-финансистов, почему все ведомства будут,
вероятно, продолжать из года в год увеличивать свои бюджеты.
Кроме указанных выше бесцельных попыток проявлять свою мнимую власть
перед кабинетом, здешние партии в настоящей сессии вернулись к своим старым
приемам обливания друг друга грязью и выкапывания старых скандалов,
долженствующих набросить тень на отдельных членов кабинета. Первым пострадавшим от
таких нападков оказался министр торговли Накадзима5, против которго началась
агитация за то, что он 12 лет тому назад написал статью, в которой оправдывал
деятельность некоего Такаудзи Асикага6, восставшего шесть столетий тому назад
против законного императора. В результате названный министр подал в отставку. Ныне
началась кампания против министра народного просвещения Хатояма7, которого
обвиняют [в том], что два года тому назад, будучи главным секретарем партии сэй-
юкай, он получил с какой-то лесной компании 50 000 иен. Тот же Хатояма вместе с
130 членами партии сэйюкай обвиняются в каких-то неправильностях в связи с
продажей акций Формозовского банка.
От всех этих обвинений кабинет Сайто трещит по швам, и газеты уже
обсуждают, кто заменит его. Т. к. условий для создания здесь фашистской или чисто военной
диктатуры пока нет налицо, то всего вероятнее или сохранение в видоизмененном
виде кабинета Сайто, или замена его какой-либо другой надпартийной
организацией, не прибегая к каким-нибудь резким переворотам. Здесь нужно отметить, что
выход ген. Араки из кабинета до известной степени облегчает возвращение его в
состав правительства как главы нового кабинета, т.к. переход его в таковые из
военного министра носил бы слишком явный характер начала военной диктатуры, что,
по-видимому, пока Япония не находится в состоянии войны, здесь хотят избегнуть.
Из всего вышеизложенного видно, что как только в стране ослабляется тот подъем,
который создается патриотически настроенной агитацией, как изо всех щелей
выползают все те отрицательные черты, которые проникли в японский характер и в
японскую политику под влиянием американо-европейской культуры и которые
никакие призывы к возвращению к старым добродетелям не вытравят окончательно.
36

Но нас все это может интересовать лишь с точки зрения, в какой мере все эти
события отражаются на японо-советских отношениях. Ничего нового в этом
отношении здесь за последнее время не произошло. На все запросы в парламенте об
опасности войны с Советской Россией члены кабинета продолжали отрицать наличность
такой опасности. Все выпады против Японии в речах советских главарей здесь
игнорируются, и, что особенно любопытно, даже здешняя пресса оставляет такие
выпады без особых комментариев или объясняет их желанием советских властей
держать в страхе свое собственное население.
По слухам, новый военный министр является сторонником того взгляда, что
японская политика в Маньчжурии должна развиваться в сторону Внутренней, а затем
Внешней Монголии8, а не отвлекаться в сторону Сибири. Министр же иностранных
дел, по-видимому, держится мнения, что главным источником недоразумений
Японии с Советской Россией является неразрешенный вопрос о Китайско-Восточной ж
д., и как только он будет разрешен, так в отношениях между обеими странами
наступит успокоение. Поэтому вся его энергия ныне направлена на возобновление
переговоров о выкупе Маньчжоу-Го этой дороги, но это дело тормозится требованием
советских властей освобождения арестованных в Харбине служащих дороги, на что
маньчжурские власти не хотят пойти, не обставив такое освобождение спасающими
их лицо условиями. В результате все дело стоит на мертвой точке. К этому
присоединились в последние дни осложнения с очередным аукционом рыболовных
участков в Хабаровске- При прошлом аукционе было решено считать курс рубля в
размере: один рубль — 32 сена, но на нынешнем аукционе советские власти заявили, что
будут считать рубль равным 75 сенам. Словом, особой уступчивости в своих
отношениях с японцами советские власти не проявляют, и, если это будет так
продолжаться, дело неизбежно дойдет до «разговоров в ультимативном тоне».
Но если в Токио преобладает мнение, что войны с Советской Россией в
ближайшем времени не предвидится, то в Маньчжурии атмосфера продолжает быть
весьма напряженной, причем, как это всегда бывает, чем менее ответственный пост
занимает то или иное лицо, тем свободнее оно пророчит войну в самом ближайшем
будущем, находя в этом широкий отголосок в наших беженских кругах. Я уже
упоминал об агитации, ведущейся японской газетой на русском языке, в коей
сотрудничают многие русские беженцы. Однако эта агитация преследует чисто японские
цели, что делает чтение этой газеты не всегда приятной для нашего самолюбия,
несмотря на ее открытый антибольшевистский характер. Как пример могу указать на
ту энергию, с которой эта газета агитировала в пользу уличных демонстраций со
стороны наших беженцев ради понижения тарифов на КВЖД, и рядом с этим на
преподание ею же советов тем же беженцам: отстранить от себя все
безосновательные или малоосновательные мечтания и уделять больше времени разрешению
практических вопросов. Далее на местах и мелкие японские власти идут гораздо далее в
предсказаниях близкой войны.
Если прибавить к этому ту энергию, которую проявляют японские военные
власти в постройке казарм, приведения в порядок железнодорожных линий и пр., пр.,
неудивительно, что побывавшие в Маньчжурии лица выносят впечатление, что война
с Советской Россией неизбежна и вопрос чуть ли не ставился, какое время года
удобнее для начала военных действий. Однако после пребывания в Токио и разговоров с
37

представителями центрального правительства мнение этих лиц меняется и начало
предполагаемой войны откладывается на все больший и больший срок. Так одно лицо,
побывавшее в Маньчжурии, выразилось так: поговоришь в Маньчжурии с японцем,
занимающем мелкую должность, выносишь впечатление, что война начнется
завтра, поговоришь с более высоким чином, кажется, что война будет через год, а
приедешь в Токио, кажется, что никакой войны и не ожидается.
Я думаю, что все это лишь доказывает, что японское правительство хотело бы
избежать войны, и, следовательно, поскольку дело зависит от самого правительства,
война в ближайшем времени мало вероятна, но ручаться за то, что война не будет
вызвана инцидентами на местах или явится в результате советской провокации,
нельзя. Но как бы то ни было, если бы те или иные обстоятельства привели бы
Японию к войне, главной целью таковой будет для японцев: окончательное закрепление
японского влияния в Маньчжурии, присоединение северной части Сахалина и
возможная ликвидация всякой угрозы чужого влияния в этой части тихоокеанского
побережья. Нужно ожидать поэтому, что, как это было в период сибирской
интервенции, операция японских войск не распространяется далее Байкала. Но и в таком
масштабе эти операции могут открыть широкий простор для деятельности русской
эмиграции, и мы должны быть готовы, что в первую голову в этом отношении будут
использованы все те сепаратические элементы с разными лозунгами: Азия для
азиатов, Сибирь для сибиряков, которых немало среди нашей эмиграции и которые уже
давно обивают пороги разных японских политиканов.
Из всего этого явствует, что с точки зрения русской государственности главное
значение японо-советского столкновения, если таковому суждено иметь место,
будет заключаться в том, что такое столкновение явится тем внешним толчком,
который облегчит русскому населению сбросить с себя большевистское иго. Будет ли это
в действительности так или нет, никто, конечно, предсказать не может, но если в
Европе еще возможна в этом отношении какая-то нейтральная позиция без риска
очутиться на стороне большевиков, то здесь, на Дальнем Востоке, для нашей
эмиграции другого выбора, как верить, что это будет так, не существует.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Дм. Абрикосов
Аросив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 37-44.
1 Инукай Цуёси (1855-1932) — с 1924 года лидер партии сэйюкай, с декабря 1931 года
по май 1932 года — премьер-министр Японии. Убит во время путча 15 мая 1932 года,
явившегося следствием обострения борьбы за власть.
2 Минсэйто — японская реакционная партия, создана в 1927 году, представляла
интересы монополистических концернов, крупных помещиков и монархической буржуа-
38

зии, была тесно связана с концерном Мицубиси. Являлась проводником агрессивной
внешней политики японского империализма (вторжение Японии в Маньчжурию в
1931 году было начато правительством этой партии). В августе 1940 года минсэйто
«самораспустилась», ее руководство активно сотрудничало с различными
фашистскими организациями, созданными вместо политических партий.
3 Такахаси Корэкиё (1854-1936) — японский финансист и политический деятель.
Премьер-министр в 1921-1922 гг., министр финансов в 1913-1914, 1918-1921 и
1931-1936 гг. Убит во время военного путча в Токио.
4 Хаяси Сенжуро (1876-1943) — японский военный и политический деятель, генерал.
Представитель в Лиге наций, в 1922-1936 гг. — руководитель управления военной
инспекции, в 1934—1935 гг. — военный министр, в 1935 г. — член верховного военного
совета, в 1937 г. с февраля по май — премьер-министр, министр иностранных дел.
5 Накадзима Кумакиши — японский политический деятель, барон, министр торговли
в 1932-1934 гг.
6 Асикага Такаудзи — один из главных военачальников лагеря, в который входил
император в период войны между феодалами юго-запада и востока Японии в XIV в.
Исход войны решила измена Т.Асикага, открывшего фронт наступающим войскам
противника.
7 Хатояма (1883-1959) — японский политический деятель. В 1931—1934 гг. — министр
просвещения, в 1945 году создал Либеральную партию. В 1954-1956 гг. как
председатель Демократической партии возглавлял кабинет министров. В октябре 1956 года
подписал совместную декларацию СССР и Японии о прекращении состояния войны
и восстановлении дипломатических отношений. В 1957—1959 гг. — президент
общества «Япония-СССР».
8 Внешняя Монголия — северная часть Монголии. Захвачена маньчжурскими
завоевателями в конце XVII в. и названа ими Внешней в отличие от южной части
Монголии, завоеванной ранее (Внутренняя Монголия). На территории Внешней Монголии
в 1924 году образована МНР.
Внутренняя Монголия — автономный район в Северном Китае.

Сов. секретно
5- С.Д.Боткин — В.А.Маклакову
Берлин, 28 февраля 1934 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич.
После выхода Германии из Лиги наций германское правительство решило
отозвать своих представителей также из всех учреждений, находящихся в ведении
Лиги наций. В связи с этим было решено также предложить здешнему
представителю Нансенамта1 прекратить свою работу. Ныне генерал-консул Стоббе* уже 1
января сложил свои полномочия, а секретарь представительства Е.А.Фальковский
«ликвидирует» таковое, причем само учреждение приняло название «Абвиклунгс-
штелле»**.
Срок, к которому надлежит окончательно закрыть и канцелярию, пока не
установлен, однако из разговора, который я имел с соответственным лицом в
министерстве иностранных дел, я узнал, что для германских властей представительство ЛН
(Лиги наций) является уже «пустым местом».
Сам Стоббе, с которым я беседовал по этому поводу, объяснил мне, что, несмотря
на ходатайство из Женевы и его личное, германское правительство не сочло
возможным хотя бы временно разрешить представительству ЛН продолжать свою работу,
ввиду чего он с 1 января не имеет больше отношения к Нансенамту, что Фальковский
также не несет более официальных функций и даже «не имеет права сношения с
правительственными учреждениями» и продолжает свою деятельность частным
образом, и его работа сводится к приведению в порядок архива и к составлению картотеки
Как я, с другой стороны, мог выяснить, пока не все заинтересованные ведомства
официально осведомлены о закрытии представительства Нансенамта и некоторые
знают об этом лишь по слухам, и потому Фальковский может еще сноситься кое с
кем из властей, однако можно предположить, что это временное положение
продлится недолго и всякая работа этого учреждения и фактически прекратится в
скором времени.
Стоббе сказал мне, между прочим, что он с своей стороны предпринял все
зависящие меры, дабы продлить существование возглавлявшегося им представительства,
но ныне потерял всякую надежду на эту возможность и спрашивал моего совета, что
теперь можно было бы предпринять. Никаких советов я ему дать не мог, тем более,
что сам, изучая этот вопрос, мог снова убедиться, что отношение местных властей к
личности Фальковского вследствие его левого политического направления скорее
отрицательное, будто бы также и попечение его о русских беженцах носит иногда такую
же окраску. Это я слышал и от некоторых наших соотечественников.
* Руководитель представительства верховного комиссара по делам беженцев в Берлине.
'* Ликвидационное бюро {нем.).
40

Из всего вышеизложенного видно, что представительство ЛН юридически не
существует, а фактически мало-помалу перестает существовать.
Для нас это все представляет большой интерес, ибо, несмотря на крупные
недостатки здешнего представительства ЛН, все же оно приносило, в особенности в
последние годы, значительную и бесспорную помощь нашим соотечественникам;
помощь эта, даже если предположить, что Фальковский будет беспрепятственно
продолжать свою «частную» работу и канцелярия его под видом ликвидационной
комиссии будет существовать, на самом деле осуществляться не будет, ибо власти
даже не имеют права считаться с его ходатайствами о беженцах. Таким образом,
приходится, не откладывая, иметь это в виду, дабы расширить деятельность нашей
организации в вопросах оказания правовой помощи все еще многочисленным
русским беженцам в Германии.
Сразу возникнет вопрос об участи архивов Нансенамта. Архивы эти
представляют для беженских учреждений несомненный интерес, а в особенности для нашей
здешней организации. Я имел уже случай обращать Ваше внимание на то, что у нас
имеется весьма обширный архив, касающийся не только нашей деятельности по
оказанию помощи русским беженцам, но и заключающий сведения о большинстве
обращавшихся к нам за поддержкой, так напр., имеется до 30 000 опросных листов с
фотографиями и собственноручной подписью прошедших через нашу канцелярию
лиц. Было бы до крайности желательно, чтобы и архив здешнего Нансенамта,
являющийся результатом аналогичной с нами работы, перешел бы в наши руки, где он
будет несомненно полезен в деле помощи нашим соотечественникам.
Мне кажется, было бы желательно, чтобы КН.Гулькевич2 теперь же обсудил этот
вопрос с компетентными лицами. Весьма интересно, насколько К.Н.Гулькевич и
Нансенамт в Женеве вообще осведомлены о действительном положении его
здешнего представительства, ввиду чего, мне кажется, было целесообразным переслать
нашему представителю в Женеве доверительно копию этого письма.
Кстати сказать, что даже здесь в русской колонии почти совершенно неизвестна
ликвидация представительства Нансенамта, вероятно ввиду того, что канцелярия
по-прежнему открыта и по видимости действует.
Сами же Стоббе и Фальковский, насколько мне известно, вообще умалчивают о
прошедшей перемене, и отсутствие Стоббе в канцелярии объясняется болезнью.
У нас, как и в других местах, по совету из Женевы был образован год тому назад
«Совет при представительстве ЛН», в который был избран и я. Этот Совет имеет целью
как-то укрепить положение здешнего Нансенамта. Самые выборы в свое время
вызывали большое волнение, опять был поднят вопрос «правых» и «левых» и т.п., так
как наша беженская колония почему-то решила, что этот Совет будет иметь очень
важное значение. Я всегда относился весьма скептически к значению этого Совета,
хотя мы первое время и собирались один раз в месяц. Теперь же Стоббе даже не
нашел нужным созвать нас, чтобы сообщить нам, что он сам, при котором был образован
Совет, и возглавляемое им учреждение юридически более не существуют.
Искренне преданный и уважающий
С.Боткин
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 45-48.
41

1 В 1921 году Лигой наций был учрежден пост верховного комиссара по делам
военнопленных и беженцев (Нансенамт). С 1 января 1925 года работа по трудоустройству
беженцев была передана Международной организации труда (МОТ). Однако
Верховный комиссар по беженцам оставался ответственным перед Советом Лиги наций
и занимался вопросами правового статуса беженцев. Позднее в соответствии с
резолюцией Ассамблеи Лиги наций от 30 сентября 1930 года была учреждена автономная
организация: международное нансеновское бюро по беженцам, которое начало свою
деятельность 1 апреля 1931 года и было ликвидировано в конце 1938 года.
2 Гулькевич К.Н. — бывш. посланник России в Осло (апрель 1916—1917 гг.),
представитель Лиги наций по делам русской эмиграции в Германии (в соответствии с
пометкой, сделанной ГУГБ на полях документа).
Сов. секретно
6. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 11 марта 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич!
В Верхней палате лорд Филлимор1 внес, при обсуждении вопроса о новом
англосоветском торговом договоре*, предложение в том смысле, что «палата должна
сделать представление правительству (великобританскому), дабы настоящий случай
был использован для того, чтобы сделать „российскому" правительству
представление о желательности предоставления широкой амнистии политическим
ссыльным и заключенным и роспуска по домам всех состоящих на принудительных
работах в концентрационных лагерях». В мотивировке своего предложения лорд
Филлимор сослался на то, что еще недавно британское правительство обратилось с
аналогичным представлением к австрийскому кабинету в пользу смягчения участи
тех австрийских граждан, которые были взяты с оружием в руках в открытой войне
против правительства и его вооруженных сил. «Если этот акт не мог почитаться
недружелюбным по отношению к австрийскому правительству, то почему бы он мог
считаться по отношению к русскому», — вопросил благородный лорд.
Лорду Филлимору отвечали — рабочий**, лорд Понсонби2, либеральный лорд
Рэдинг3 и от правительства товарищ министра иностранных дел лорд Станхоп4.
Последний сказал, что предложение лорда Филлимора находится в прямом противо-
* См. док. 2, прим. 2.
** Лейборист.
42

речии к обычаям нормальной международной практики, а в особенности к
установленной практике Великобритании. Британский посланник в Вене действительно
сделал правительству г. Дольфуса5 некоторые дружественные предоставления, но
обстановка была совершенно иная. Произошла внезапная вспышка, и началась
гражданская война в самых жестоких формах. В России настоящее положение вещей
длится уже долгие годы, и в России прекрасно знают, как относятся народы других
стран к советскому строю и как там, в России, обращаются со своими собственными
гражданами. При таких условиях всякое представление британского посла в
Москве было бы лишь попыткой вмешательства во внутренние дела России, о чем
Англия могла бы думать менее, чем какая-либо другая держава.
Вот, в сущности говоря, та точка зрения на положение дел в нашем отечестве,
которой систематически придерживались все британские министры всех
политических партий за все время нахождения у власти большевиков. Основной же
подоплекой такого отношения является, вероятно, просто сознание, что Англия не
видела пока никакой реальной возможности падения Советской власти и считала, что ей
выгоднее беспристрастно считаться с обстоятельствами и использовать их
насколько возможно, не вдаваясь ни в какие рискованные предприятия. Лорд Филлимор
взял свое предложение обратно. Я как-то писал, что уже по крайней мере десять
лет мы — несколько человек более или менее активно занимающиеся политикой —
Тыркова, Байкалов6 и др. — усвоили себе привычку писать письма всем тем
англичанам, которые так или иначе выступают по русскому вопросу. Письма эти носили
характер благодарственных за тот интерес, который те или иные лица проявляли в
отношении нашей проблемы. Таким образом, в нашем понимании создавались
«отношения» иногда полезные. А англичане всегда любят, чтобы их «аппресиировали»*
и об этом им писали в любезных формах. Но на сей раз мы решили оставить
выступление Филлимора без наших писем, ибо, в сущности говоря, он выступал впустую и
покушался с негодными средствами.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1, л. 49-51.
1 Филлимор — лорд, в 1933 году был председателем Координационного комитета по
русским делам.
2 Понсонби Артур Аугустус Уильям Гарри — лорд, английский политический
деятель. На дипломатической службе с 1894 года, в 1908-1916 гг. — депутат парламента
от либеральной партии, в 1922-1930 гг. — от лейбористской, в 1929-1931 гг.
—парламентский заместитель министра иностранных дел, в 1931-1935 гг. — лидер оппози-
* Здесь в смысле — ценили, поощряли (фр.).
43

ции в палате лордов, в 1932 г. — глава английской делегации на переговорах по
разоружению в Женеве.
3 Рэдинг Рудус Даниел Айзеке (1860-1935)—английский юрист и государственный
деятель, лорд. В 1913-1921 гг. — верховный судья, в 1921-1926 гг. — вице-король Индии,
с 1931 г. — госсекретарь Министерства иностранных дел.
4 Станхоп Джеймс Ричард — английский политический деятель, лорд. В 1924—1929 гг. —
гражданский лорд Адмиралтейства, в 1931 -1934 гг.—заместитель парламентского
секретаря военного министерства, в 1934-1936 гг.—заместитель парламентского
секретаря Министерства иностранных дел. Глава английской делегации на международной
конференции в Монтрё и Женеве в 1936 году по вопросам черноморских проливов.
5 Дольфус Энгельберт (1892-1934) — австрийский государственный деятель,
дипломат, один из лидеров христианско-демократической партии. С мая 1932 года —
федеральный канцлер, министр иностранных дел и министр земледелия, с сентября
1933 года — также министр обороны и министр общественной безопасности. 25 июля
1934 года убит во время путча австрийских национал-социалистов сторонниками
аншлюсса Австрии и Германии.
6 Байкалов (1882-?) —■ будучи студентом Казанского университета, был сослан за
политическую деятельность в Туркестан. В эмиграции занимался журналистикой,
сотрудничал в газете «Последние новости», а также в английских газетах. В 30-х годах
был также секретарем Общества северян в Великобритании. Автор книги «В стране
коммунистической диктатуры» (на английском языке).
Сов. секретно
7. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 12 марта 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
В здешней официозной «Торгово-промышленной газете» появилось
характерное предупреждение, предназначенное для британских граждан, намеревающихся
ехать в Россию на службу по заключенным с советскими властями контрактам.
Предупреждение гласит: «В связи с вопросом, связанным со службой британских
подданных в СССР, сообщается для всеобщего сведения о случае, когда советские
правила об экспорте иностранной валюты были применены к двум британским
механикам таким образом, что это лишило их большей части их сбережений.
Механики были наняты советской организацией в качестве монтеров в 1931 г. и
разменяли при въезде небольшие суммы фунтов и германских марок на советские деньги.
44

Согласно контракту они должны были получить половину своего жалования в
британской валюте и половину в советской. При обратном выезде из СССР им
предоставлялось право разменять все ненужные им более советские рубли на британские
фунты по установленному курсу. Между тем, когда они покидали СССР в 1932 г., им
не только было отказано в обратном размене на фунты тех рублей, которые они
приобрели при выезде в Россию, но у них были отобраны квитанции, выданные им в
свое время при совершении разменной операции, а сверх этого были отобраны и
наличные советские деньги, сбереженные ими за время службы в СССР».
Вследствие представлений со стороны британского правительства советские власти
согласились ныне выдать механикам в британской валюте эквивалент [ввезенной] ими
в свое время в СССР иностранной валюты, однако власти категорически отказываются
разрешить вывоз из СССР иностранной валюты, составляющей эквивалент советских
денег, прикопленных механиками за время их службы у Советов.
«Каждый британский подданный, — говорится в конце сообщения, —
собирающийся получить службу в СССР, должен иметь в виду, что право обмена советских
рублей на иностранную валюту, даже в тех случаях, когда оно предусмотрено в
контрактах с иностранными служащими, отнюдь не включает в себя права вывозить
иностранную валюту за границу, если это право не оговорено особо в каждом контракте».
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1, л. 57-58.
Сов. секретно
8. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову
Доверительно
Афины, 14 марта 1934 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич.
Не успели высохнуть чернила подписавших Балканский пакт*, как на здешнем
политическом небосклоне появились тучи, а всеобщее удовлетворение уже
начинает уступать место разочарованиям.
Я Вам, кажется, писал о двусмысленном отношении Венизелоса** к Балканскому
соглашению. По возвращении с Крита он принял по этому вопросу положения резко
* См. док. 3, прим. 1.
'* См. док. 3, прим. 4.
45

отрицательные. На совещании лидеров партии, созванном министром иностранных
дел в целях предстоящей ратификации договора парламентом, он определил свою
точку зрения на пакт. До совещания он посетил некоторых посланников, между
прочим и итальянского и даже советского, но не зашел к югославскому. Мнение его
сводится к тому, что соглашение само по себе, как орудие мира, приемлемо. Однако оно
недостаточно обеспечивает Грецию от внебалканской военной угрозы. Ее среднезем-
номорское положение повелительно-де требует, чтобы она сохраняла незыблемыми
установившиеся дружеские отношения с могучей соседкой — Италией.
После нескольких бурных заседаний между правительством и оппозицией
состоялось соглашение, по которому в палате сделано будет г. Максимосом объяснительное
заявление (declaration interpretati ve—фр.), приблизительно гласящее, что ни в коем
случае Греция не может оказаться вовлеченной из-за пакта в военные действия какой
бы то ни было внебалканской державы. Вызвав засим к себе трех посланников
государств, подписавших с ним пакт, министр иностранных дел поставил их в известность
о состоявшемся решении и попытался их убедить, что помянутая оговорка нисколько
не противоречит букве или духу Балканского пакта. Не следует при этом терять из
виду, что Венизелос со своей оппозицией представляет крупную величину в палате и
что сенат с его либеральным большинством у него всецело в руках. Правительству
пришлось волей-неволей пойти с ним на компромисс.
Обстоятельство это (предположенная оговорка) в высшей степени взволновало
посланников, в особенности югославского, усмотревшего в нем не только внушение
Италии, но и значительное умаление обязательств, принятых на себя Грецией. Все
дело, конечно, вертится вокруг предположения войны между Югославией и
Италией при более или менее вероятном вмешательстве Болгарии в сообщничестве с
последней. Вопрос, однако, не так прост, как он может показаться с первого взгляда, и,
судя беспристрастно, возражения Венизелоса не лишены некоторого основания.
Дело в том, что наряду с обнародованным пактом, по содержанию своему
безвредным и вдохновленным исключительно чувствами миролюбия, имеются
секретные протоколы, с которыми Венизелосу пришлось ознакомиться. Эти протоколы
предусматривают, между прочим, заключение в 6-месячный срок конвенций
между договорившимися сторонами. Помимо этого Греция обязуется, по моим
сведениям, не воспротивиться пропуску военного материала в Югославию через Салоники.
После шума, возбужденного Венизелосом вокруг пакта, Греция едва ли сможет
заключить намеченную военную конвенцию. С другой стороны, не подлежит сомнению,
что Италия пригрозит Греции разрывом, если она допустит свободное снабжение
Югославии. По слухам, достойным внимания, Венизелос будто заверил Максимоса,
что Италия расположена сама гарантировать греческие территориальные границы
в случае конфликта. Но значение Салоник настолько жизненно для Югославии, что
она ни перед чем не остановится, чтобы обеспечить себе полное распоряжение этим
выходом к морю. Намеченное «объяснительное заявление» к пакту, как видите,
нарушает выговоренные в протоколах условия и преимущества.
Греческое «двуличие» возбуждает в настоящую минуту самые невыгодные толки,
а Венизелос, считавшийся некогда другом короля Александра и Югославии, теперь
превратился в заядлого противника. Возможно, что и греко-турецкие отношения
несколько охладятся. Во всяком случае, недочеты с Грецией побудят Югославию усердно
46

пересмотреть свои отношения к Болгарии в духе сближения с последней, хотя бы
ценой некоторых уступок. Итальянская политика обхватывает Югославию со всех
сторон кольцом недоброжелательно настроенных соседей, к числу которых склонны
отчасти приобщить и Грецию. Рассчитанный на отстранение внебалканских влияний,
пакт на первых порах показал свою непрочность и сразу же поддался итальянским
проискам, а рождающаяся было солидарность балканцев уже запятнана недоверием.
Впрочем, на днях состоится ратификация пакта в греческом парламенте, и
выработанная в согласии с оппозицией формула греческого сдвига покажет,
насколько Греция намерена придерживаться своих обязательств. Но я не думаю, чтобы
смысл этой ограничительной формулы многим отличался от того, на который я
указываю в начале моего письма. С пактом или без пакта, с оговорками или без них,
если паче чаяния дело дойдет до вооруженного конфликта, Греция не может
оставаться нейтральной и ей придется волей-неволей выбрать между воюющими, либо
выказать свой балканский патриотизм, либо склониться перед велениями Италии.
Примите, многоуважаемый Василий Алексеевич, уверения в отменном моем
почтении и преданности.
Демидов
P.S. О получении настоящего письма прошу меня уведомить в свое время.
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 59-61.
Сов. секретно
9. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 20 марта 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Имя Малькольма Магтериджа1 Вам известно по целому ряду документов. С тех
пор как он вернулся из России, разочаровавшись в русском эксперименте, он
прочел здесь целый ряд лекций на русскую тему и опубликовал несколько сообщений,
выдвинувших его в первые ряды молодых английских публицистов и писателей на
политические темы. В мартовской книжке одного из самых старых английских
ежемесячников «Девятнадцатое столетие» он поместил статью под заглавием
«Германия, Россия и Япония», статью, вызвавшую здесь всеобщий интерес как в
политических, так и в дипломатических кругах.
47

Во вступлении он утверждает, что вошедшая в моду система коллективных
перестрахований в международной политике не внушает доверия, что женевское
учреждение — Лига наций* — служит лишь внешним прикрытием исконной
эгоистической политики интересов отдельных стран, тогда как судьбы их направляются
по-прежнему тайными переговорами и соглашениями в кулуарах, при коих
представители одной стороны стараются использовать затруднения другой и ведут
сложную политическую игру. Подобная кулуарная политика трудно поддается оценке,
ибо она чрезвычайно сложна и изменчива в связи с переменой в обстоятельствах.
Мы все знаем, говорит далее г. Маггеридж, что Япония готовится к войне и что
Германия вооружается, что Россия и Франция опасаются войны, а Англия
стремится сохранить свободу рук и не ввязывается ни в какие континентальные
осложнения. Что Италия собирается ловить рыбу в мутной воде, что положение Австрии
затруднительно, а Америка поглощена своими внутренними затруднениями. Все это
факты достаточно установленные, но возникает вопрос, каким образом все они
могли бы уложиться в общую систему и каких возможностей можно было бы от этого
ожидать. В настоящей статье автор попытается наметить одно из решений,
кажущееся ему возможным. Он не претендует на роль пророка и не имеет даже в виду
высказывать своих личных взглядов относительно того, что было бы хорошо и что
нет. Он хочет лишь наметить общую схему, о которой теперь всюду шепчутся, но
открыто пока не говорят (г. Маггеридж ошибается: если заграницей теперь
«шепчутся» о том, о чем будет говорить далее автор, то газета «Возрождение»2 вопит об
этом с пеной у рта вот уже свыше двух лет. — Е.С.).
Ходят толки о том, пишет г. Маггеридж, что, на случай занятия Японией части
российской территории на Дальнем Востоке, Польша и Германия пожелают,
вероятно, этим воспользоваться для того, чтобы уладить свои собственные разногласия
за счет России (да возрадуется «Возрождение»). Польша могла бы отказаться от
Данцигского коридора** в обмен на некоторую часть российской территории и
другой порт. Такое решение имело бы многие преимущества. Германия получила бы
выход на Восток. Она получила бы достаточную компенсацию за потери в
результате великой войны***, и давление ее на западных соседей утратило бы свою остроту.
Бывшие союзные державы и их политические сателлиты упрочили бы свое
положение без всяких жертв, и Версальская система не была бы насильственно
нарушена. Исчезли бы опасения новых военных осложнений в Европе... (И сугубо
возрадовались бы «активисты» «Возрождения».)
Подобного рода проекты давно уже занимают мысли Пилсудского3 и Розенберга4
(и Гукасова5 и Семенова6), а на прошлогодней Экономической конференции в
Лондоне7 эти идеи были публично выдвинуты Гугенбергом8. Вся
национал-социалистическая литература Германии полна такого рода проектами, начиная с известной
книги Гитлера «Моя борьба». Москва не тревожится уже более преследованиями
коммунистов в Германии. Она чрезвычайно озабочена возможностью заключения
германо-польского союза и подозревает, что недавно подписанный между ними пакт
о ненападении содержит еще какие-то секретные постановления9. Эти опасения усу-
* См. док. 1, прим. 2.
** См. док. 3, прим. 10.)
**• Первая мировая война 1914-1918 гг.
48

губляются тем, что штаб-квартира украинских сепаратистов со Скоропадским10
находится в Германии и их пропаганда значительно усилилась за последнее время
(поощряемаягазетой «Возрождение»).
На Дальнем Востоке умножаются разные тревожные признаки. Отношения
между Японией и Китаем улучшаются. Если Япония действительно имела бы
намерение занять Владивосток и часть владений России, то она едва ли когда-либо
может рассчитывать на более благоприятные обстоятельства для выполнения
этого, чем как раз теперь. Является большим вопросом, встретит ли Япония в этом
вообще какое-либо сопротивление (со стороны «Возрождения», конечно, нет).
В Москве воинственные и даже истерические речи произносятся более, чем
когда-либо. Однако бессилие советской власти на случай столкновения с внешним
врагом слишком очевидно для всех, знающих настоящее положение дел в России.
Советское правительство вело все последние годы политику уступок на Дальнем
Востоке и едва ли будет в состоянии изменить ее даже на случай возможного
занятия некоторых областей России японцами. Скорее можно ожидать повторения
тактики Брест-Литовска.
В военном отношении СССР находится в чрезвычайно невыгодном положении по
отношению к Японии. Правда, что Красная Армия велика и отлично вооружена.
Однако она не обладает боевым опытом, командный состав ее довольно сомнителен,
трудно предположить, во что может превратиться эта армия на случай
столкновения с первоклассной культурной военной державой. Наконец, Красная Армия
постоянно требуется в самой России для поддержания диктатуры пролетариата, в
особенности же на юге России и на Северном Кавказе. Только она одна может
сдерживать голодающее и протестующее население. Если бы значительные части Красной
Армии пришлось отправить на внешний фронт, то в тылу остались бы миллионы
крестьян, доведенных до отчаяния. Они ненавидят советскую власть более, чем
всяких японцев, и готовы теперь приветствовать любого иностранца, любого
иностранного завоевателя, лишь бы он обещал избавление от теперешнего положения,
ставшего действительно невыносимым. Красная Армия одерживает победу за победой в
классовой войне против безоружных и голодных крестьян, духовенства и остатков
прежних сословий. Однако едва ли из этого можно вывести заключение, чтобы
такая «практика» могла бы подготовить настоящих бойцов против сильного внешнего
врага. Скорее наоборот, думает Маггеридж.
Затем возникает вопрос о путях сообщения и обеспечения армии
продовольствием. Это дело находится в весьма неудовлетворительном положении. Новые дороги
прокладываются, правда, с лихорадочной энергией, но Транссибирская ж. дорога
все еще имеет на многих перегонах лишь одну колею и пропускная ее способность
все еще ничтожна, особенно при громадном ее протяжении. Поэтому единственная
реальная опасность, могущая грозить Японии со стороны Советов, — это
воздушные налеты и сбрасывание бомб на японские города и порты. Однако советские силы
в Приморье давно уже обойдены японцами со стороны Маньчжурии и Внешней
Монголии, они могут в любой момент быть отрезаны от своих баз в Сибири. Если Москва
рассчитывает на восстание населения Маньчжурии против японских захватчиков,
едва ли такие расчеты могут осуществиться, ибо маньчжурские крестьяне вряд ли
предпочтут красных русских японцам.
49

Это соображение относится и к населению польской Украины, которому все же
лучше живется, чем населению советской. Относительно положения советской
Украины можно сказать, что она более пострадала от принудительной
коллективизации и реквизиций, чем другие части России. Там все настроены оппозиционно и на
этой почве развивается стремление к сепаратизму. Сами украинцы ничего
предпринять не могут, но можно думать, что германским силам было бы теперь легче
занять Украину, чем в 1918 г. Крестьянские массы их приветствовали бы. Это знают
и вожди оппозиции Украины, и это представляет, вероятно, немалый соблазн для
них. Немцы едва ли могли бы встретить с какой-либо стороны серьезное
препятствие, если бы они выступили бы теперь в роли освободителей украинского народа
от ига коммунистов. Для этого им нужно только добиться окончательного
соглашения с Польшей и вселить Франции уверенность, что политические отношения,
гарантированные ею в Версале, не будут нарушены Германией.
Для Польши установление сотрудничества с Германией, в видах расширения
своей собственной территории, было бы вполне естественным. Польша знает, что
Германия быстро увеличивает свою боеспособность. Она знает, что Франция,
поддерживавшая Польшу в течение 15 лет, все более отходит на второй план, и она
знает, что ей нечего ждать от Англии, не говоря уже о Лиге наций. Польша
оказывается одинокой между двумя опасными соседями, и перед нею остается лишь
альтернатива союза с одним из них, направленного против другого. Едва ли пакт о
ненападении11 , только заключенный с Литвиновым, может оказать серьезное влияние
на окончательное решение. Если бы Гитлер сделал Пилсудскому достаточные
предложения, отвечающие исконным мечтам и стремлениям Польши, то трудно
ожидать, чтобы Пилсудский от них отказался из любви к советскому правительству или
из уважения к пакту о ненападении.
После долгих лет беспредметных толков о европейском крестовом походе против
большевиков теперь действительно начинает выясняться, что Советы попали,
наконец, в неприязненное окружение. Замечательнее всего, говорит далее Маггеридж, что
их вожди не взывают более о поддержке к пролетариату всего мира, а возлагают
теперь свои надежды на «мозговой трест» Рузвельта* и даже на Лигу наций, невзирая
на ее настоящее бессилие. В своем стремлении завербовать симпатии Америки
Литвинов не постеснялся даже признать за ее гражданами в России некоторые права
религиозной свободы**. Признание со стороны Америки казалось советским вождям
последним козырем. Угрожающее положение на Дальнем Востоке побуждало их
особенно торопиться с получением этого признания в надежде использовать Америку в
качестве противовеса Японии. Однако тут возникает вопрос, пишет далее Маггеридж,
насколько все это может возыметь реальное значение на практике. Некоторая, но
далеко не достаточная финансовая поддержка, может быть при известных условиях
получена. Но ведь Советам нужна будет, главным образом, именно военная
поддержка, в прямом смысле этого слова. А в этом направлении самому Рузвельту трудно что-
либо сделать при настоящих внутренних затруднениях Америки. Ведь всем
известно, с какой неохотой и как поздно Америка решилась, наконец, вступить в прошлую
* Рузвельт Франклин Делано (1882-1945) — президент США в 1933-1945 гг.
** По всей вероятности, имелось в виду письмо М.МЛитвинова президенту США от 16 ноября
1933 г. по вопросам правовой защиты граждан.
50

войну и как многие американцы и теперь горько сожалеют об этом шаге. Очень
трудно ожидать поэтому, чтобы Америка при настоящем ее положении решилась бы
выйти за пределы оказания Советам небольшой, сравнительно, финансовой поддержки...
Кроме Америки, говорит далее Маггеридж, Литвинов старается набирать и
других друзей для советской власти, и собрал обильную жатву разных дружественных
заявлений и пактов о ненападении в капиталистических странах12, которые
советские деятели так свирепо поносили до последнего времени. Какая-то
трагикомическая нотка заключается в том, как коммунистическая Москва отходит от своих
основных революционных принципов и все глубже погружается в дипломатические
интриги, которые она прежде столь сурово осуждала... Литвинов мнил обеспечить
прочность советской власти ворохом бумажных документов, а военная угроза
надвигается теперь на нее с двух сторон. Литвинов думал упрочить хотя бы статус кво
своими дипломатическими успехами. Однако все это окажется беспредметным на
случай возникновения первого же серьезного кризиса, а тем более на случай
одновременного наступления извне с двух сторон.
Приблизительно то же самое можно сказать и о последнем франко- советском
сближении. Французская печать переменила, правда, тон и готова восхвалять теперь
диктатуру пролетариата в России. Удивительный мэр Лиона объехал СССР13, а Москва и
Париж обменялись серией комплиментов и дружественных статей. Франция при этом
ничем не рисковала, а Советы не добились этим ничего реального и не получили даже
сколько-нибудь значительных кредитов, в которых так нуждаются. Фантастично было
бы предполагать, что Франция может вмешаться в отношения между Польшей и
Германией, если только эти страны установят соглашение между собою, хотя бы за счет
России. Очень трудно себе представить, чтобы Франция стала бы ломать копья из-за
Польского коридора*, а тем менее ради охраны неприкосновенности Украины. К тому
же можно быть уверенным, что французское правительство осведомлено о всех
подробностях германо-польского пакта и его секретных дополнений, если таковые
имеются. Аналогичный процесс произошел и в итало-советских отношениях. Было много
проявлений взаимного дружелюбия. Советы воздерживались даже от
радиопропаганды на итальянском языке. Литвинов был встречен с энтузиазмом в Риме. Однако и
это едва ли имеет более реальное значение, чем литвиновские пакты о ненападении,
чем признание со стороны Америки и чем внезапный переход французской газеты
«Тан» на тон, благоприятный для большевиков.
Г[-н] Маггеридж рассуждает далее следующим образом: в основе
международной политики настоящего момента лежит, во-первых, забота Франции о своих
восточных областях и о благе ее политических «сателлитов». Во-вторых, стремление
Италии к предотвращению посягательств Германии на Австрию. Если же Германия
Гитлера** нашла бы себе выход на Восток, то Муссолини едва ли стал бы
протестовать против этого. Таким образом, все дипломатические успехи Литвинова являются
лишь абстрактными достижениями, имеющими весьма мало общего с развитием
* См. док. 3, прим. 10.
** Гитлер (наст. Шикльгрубер) Адольф (1889-1945) — руководитель (фюрер)
национал-социалистической партии (с 1921 года), глава германского государства (в 1933 году стал
рейхсканцлером, в 1934 году объединил этот пост с постом президента). Главный немецкий военный
преступник С вступлением советских войск в Берлин покончил с собой.
51

реальных событий и настроений. Он выступает как представитель первого
коммунистического государства в мире, а на деле он является теперь единственным
«старомодным» дипломатом. Он как будто считает, что международную политику
можно вести по способу шахматной игры. Он не понимает, что всякого рода бумажные
трактаты и соглашения настолько размножились в наше время, что начинают
терять всякое практическое значение. Он ведет свою игру то тут, то там, устраивает в
Москве антияпонские народные демонстрации, потом меняет свой курс и
заставляет печать писать то одно, то другое. В советских условиях легко вести такую игру, и
даже во внешнем мире она имела при настоящих условиях видимость успеха.
Однако все это оставалось лишь игрою, и никакие дипломатические акты не могут
надолго задерживать естественного развития реальных жизненных потребностей
различных стран. Нереальность такой игры и несостоятельность литвиновских актов
должны обнаружиться немедленно, как только дело дойдет до военных действий.
Так называемые «советские круги» поддерживают, конечно, Литвинова во всем,
как и полагается. В течение долгих лет советская печать выказывала свое
сочувствие европейским элементам, недовольным Версальскими трактатами14, и
всячески поносила империалистических капиталистов и Лигу наций. Теперь это круто
изменилось, и советская печать превозносит Лигу наций не менее, чем «мозговой трест»
Рузвельта. По-видимому, советское правительство собирается стать членом Лиги
наций. Дело, вероятно, в том, что под давлением угроз со стороны Японии и
Германии, вышедших из Лиги наций, советское правительство надеется найти какую-то
поддержку со стороны этого учреждения, которое ныне само утратило всякий
авторитет. Однако и в этом направлении политика Литвинова едва ли может
рассчитывать на реальные результаты...
Относительно украинских сепаратистов, находящихся вне России, можно
сказать, что они, вероятно, нашли бы германо-польское вмешательство в дела
Украины в своих интересах. Не пришлось бы удивиться, если бы украинские сепаратисты
получили от Германии и Польши некоторые обещания в том смысле, что названные
державы удовлетворятся предоставлением им некоторых экономических и
торговых преимуществ, а в остальном предоставят самим украинцам автономию в их
внутренних делах. Ценность подобных обещаний, конечно, довольно сомнительна, и
весьма возможно, что Скоропадскому пришлось бы ограничиться довольно призрачной
властью по примеру нового императора Маньчжоу-Го или по примеру самого Ско-
ропадского во время германской оккупации 1918 года. Однако Скоропадский и
другие украинские изгнанники не имеют иного выбора. Они не видят перед собою
ничего иного, как либо продолжение большевистской власти на неопределенное время,
либо иностранное вмешательство. Все надежды на крушение советского
[государства] изнутри слабеют с течением времени, хотя сам Маггеридж считает, что такая
возможность ближе к осуществлению именно теперь, чем была в другое время.
Однако украинские сепаратисты не верят, по-видимому, в такую возможность и
готовы бороться с Германией и Польшей против коммунистического центра России...
Положение неукраинских русских эмигрантов еще сложнее. Для них всякое
расчленение Российской империи являлось бы не меньшим злом, чем господство
большевиков. Возможное занятие Японией некоторых областей России считается даже
еще большим злом. Перед русскими эмигрантами является альтернатива — либо
52

желать продления советского строя, который они ненавидят, либо быть
свидетелями того, как враги империи используют немощность этого строя. Им приходится либо
радоваться дипломатическим успехам Литвинова, либо примириться с
возможностью отхода от империи ее богатейших частей. Если бы советский строй
разложился сам внутри, то некоторые области России подверглись бы еще большей
опасности нашествия извне, чем теперь. Если бы советский строй еще продержался, то
советскому правительству могло бы удасться откупиться от своих внешних
противников путем некоторых уступок и в конце концов достигнуть соглашения с ними.
Наконец, далеко еще не известно, привело ли бы иностранное вмешательство
действительно к крушению советского строя или оно оставило бы его в неприкосновенности
на несколько уменьшенной территории... Для русских патриотов заграницей все
возможные исходы были бы продолжением страданий и предвестником печального
будущего их отечества, даже без надежды туда вернуться...
И далее: было бы, однако, бесполезным отрицать, что для Европы, в ее
совокупности, возможное частичное расчленение России и отход некоторых ее областей к
Германии, Польше и Японии представляло бы некоторые выгоды... Стремление к
территориальному расширению приобрело ныне значительную силу в Германии и
Японии. Другие державы, пишет Маггеридж, могут протестовать против этого
сколько им угодно, но раз они не готовы вступить в вооруженную борьбу с Германией и
Японией и раз они не могут предоставить названным державам других
территориальных компенсаций за свой собственный счет, то им остается удовлетвориться тем,
что наступательные импульсы Германии и Японии будут направлены в стороны,
наименее вредные для европейских держав и, в частности, для Британской
империи. (Везет Гукасову кум* Семеновым...)
Едва ли будет ошибкой предположить, что Европе предстояла бы в течение
ближайших лет вторая великая война, еще более разорительная, чем прошлая, если
только взрывчатые силы, накопившиеся в Германии, не нашли бы себе иного
исхода. Вся структура послевоенной Европы нерациональна и не обладает нужной
приспособляемостью. Эта структура неспособна, по-видимому, принимать более
разумные и отвечающие обстоятельствам формы, а Лига наций только обостряла
положение своими попытками зафиксировать его навсегда. Такие закостенелые и
неподвижные структуры нередко неожиданно рушатся. Во всяком случае, Лига
наций едва ли могла бы оказать реальное противодействие Германии, когда та будет
вооружена, а это будет уже довольно скоро.
Вопрос лишь в том, где разыграются новые события. Если бы это случилось на
Западе, то европейским народам пришлось бы вступить в новую тяжелую борьбу,
которая сокрушила бы остатки европейской цивилизации и предоставила бы
развалины большевикам, на что они всегда рассчитывали и рассчитывают... Если бы
такие события произошли на Востоке, то Европа получила бы по меньшей мере
передышку, а, быть может, и возможность вступления в новый период хотя и
неустойчивого равновесия, в течение которого динамические державы были бы достаточно
заняты своими делами, а стационерные** державы были бы достаточно удовлетво-
* Предлог «с» {лат.).
'* Так в тексте.
53

рены, чтобы избегать ненужных столкновений между собою. Это, заключает
Маггеридж, повело бы к утверисдению на время состояния всеобщего замирения, насколько
оно вообще возможно на нашем свете.
Ф Ф Ф
Таковы рассуждения г. Маггериджа. Тотчас же по прочтении этой его статьи я
позвонил ему по телефону, чтобы приветствовать его по случаю появления в печати
этого несомненно интересного произведения. Мы разговорились, и в течение
телефонного разговора выяснилось, что, по его мнению, будущее России
представляется ему в следующем виде: «Она будет значительно «урезана», но большевики долго
еще будут владеть «центральными областями» нашего отечества».
Ф Ф Ф
Я прошу извинения за несколько нескладный пересказ статьи Маггериджа но
все существенное я изложил почти дословно.
Я видел Маггериджа мельком вчера, и мы условились встретиться и еще
поговорить на эту тему. Он, к сожалению, живет за городом и его нелегко поймать.
Ваш Саблин
Я напишу Вам завтра о тех разговорах, которые я имел на тему этой статьи с
разными лицами.
Е.С.
Архив СВР России, д. 16872, т. 1, л. 66-75.
1 Маггеридж Малькольм — английский писатель, публицист и политик, судя по
имевшейся на документе пометке ИНО ГУГБ, «проходил по процессу «Метро-Вик-
керс», работал в отделениях английской компании в Москве и Ленинграде,
существовавших в 1923-1933 годах. Группа работников этих отделений — английских
граждан — была обвинена в шпионаже и диверсионной деятельности на
строившихся электростанциях.
2 «Возрождение» — выходившая в Париже с 1925 по 1940 год газета на русском языке,
издаваемая российскими эмигрантами — сторонниками так наз. «активизма».
«Активисты» выступали за прямую, активную борьбу с советским строем всеми путями
и средствами, в частности, путем направления в СССР своих людей для создания
там групп единомышленников и подрыва устоев советской власти.
3 Пилсудский Юзеф (1887—1935) — польский политический и государственный
деятель. В 1892 г. примкнул к Польской социалистической партии, неоднократно арес-
54

товывался царским правительством, ссылался в Сибирь, бежал. Активный
противник царизма, а затем Советской России. В 1904 году вел переговоры в Токио с
японской разведкой, заинтересованной в ослаблении русского тыла. В первой мировой
войне рассчитывал на победу центрально-европейских держав, установил связь с
австро-венгерским генштабом, создав в Галиции разведывательную и диверсионно-
террористическую организацию «Стрелец», командовал польскими легионами на
стороне Австро-Венгрии против России. Затем перешел на сторону Антанты. В
ноябре 1918 года провозглашен начальником польского государства, маршалом Польши.
Сыграл решающую роль в развязывании советско-польской войны (1919—1920 гг.).
В 1926 году совершил государственный переворот, вплоть до своей смерти был
фактическим диктатором Польши.
4 Розенберг Альфред (1893-1946) — один из главных военных преступников
фашистской Германии. С1923 г.—главный редактор центрального органа нацистской партии
«Фёлькишер беобахтер». Идеолог гитлеровского расизма и захватнической
внешнеполитической программы германского фашизма. С 1937 года возглавлял
внешнеполитический отдел национал-социалистической партии. С июня 1941 года — министр
оккупированных восточных территорий. Казнен по приговору международного
военного трибунала в Нюрнберге.
5 Гукасов Абрам (Аршак) Осипович (1858-?) — один из представителей финансово-
промышленных групп России, бакинский нефтепромышленник. Вместе с братом
стоял во главе правлений ряда крупных нефтепромышленных обществ. После
Октябрьской революции эмигрировал. В 20-е годы активно участвовал в деятельности
белоэмигрантской организации «Торгпром» (Париж). Издатель газеты
«Возрождение», выходившей на русском языке в эмиграции.
6 Семенов Ю.Ф. (1873-1947) — состоял в кадетской партии, был учителем гимназии в
Тифлисе. В 1920 году направлен Врангелем для переговоров с французской
стороной, остался во Франции. В 1921 году — секретарь Русского национального
комитета, один из докладчиков на парижском эмигрантском съезде в 1926 году, был близок
к Народно-трудовому союзу нового поколения. Сотрудничал с издателем Гукасовым,
редактировал газету «Возрождение», автор многих статей. Выступал за
реставрацию в России прежнего строя, допускал расчленение ее территории.
7 Мировая экономическая конференция проходила в Лондоне в июне-июле 1933 года
с участием 64 государств, в том числе СССР. Ее цель — найти согласованный выход
из мирового экономического кризиса. Конференция формально была отсрочена без
установления даты последующего заседания, а фактически прекратила свою
работу, не решив ни одной из обсуждавшихся проблем.
Советская делегация на конференции выдвинула ряд предложений по смягчению
международных противоречий (например, идею отменить все действующие меры
экономической агрессии и заключить пакт об экономическом перемирии), однако они
не были приняты.
8 Гугенберг А. (1865-1951) — германский капиталист и политик, в 1909-1918 гг.
руководил концерном Круппа. На Всемирной экономической конференции в Лондоне в
июне 1933 года в качестве министра экономики руководил германской делегацией.
Выступил с меморандумом, требующим возвращения Германии колоний и
предоставления ей новых земель в Восточной Европе. 22 июня 1933 года правительство
55

СССР в связи с выступлением А.Гугенберга обратилось с нотой протеста к
германскому правительству. Хотя протест германской стороной был отклонен, однако
руководитель немецкой делегации с конференции был отозван.
9 Декларация (соглашение, пакт) о ненападении между Германией и Польшей от
26 января 1934 года заключена на 10-летний срок. Стороны заявляли об
установлении прочной дружбы и об их отказе применять силу для решения
возникающих между ними спорных вопросов. Декларация была дополнена договором о
торговле и мореплавании, отдельными соглашениями по вопросам печати,
радиовещания, кино, театра и др. На существование каких-либо секретных приложений
к декларации в российской и польской историографии не указывается.
Предусматривалось сохранение пакта в силе и в случае вступления в войну с третьими
государствами одной из договаривающихся сторон. По сути дела это означало
оказание друг другу помощи в агрессии (участие Польши вместе с Германией в
разделе Чехословакии в 1939 году).
В документе не содержалось признания Германией границы с Польшей, но
предоставлялись Польше определенные выгоды временного характера: прекращение
Германией антипольской пропаганды в печати, демонстрация желания
дальнейшего улучшения взаимных отношений, прекращение таможенной войны. Гораздо
большие выгоды пакт приносил Германии: выход из международной изоляции, в
которой она оказалась после прекращения членства в Лиге наций; получение
большей свободы действий в области вооружений, поскольку Польша перестала
оказывать на Германию военное давление. В действительности, данная Декларация с
самого начала была тактическим маневром Германии в целях осуществления
своих агрессивных планов (усиление ремилитаризации, захват Австрии и
Чехословакии), а также в целях срыва процесса нормализации польско-советских связей.
29 апреля 1939 года Германия денонсировала Декларацию, а 1 сентября напала на
Польшу, развязав вторую мировую войну. В беседе с посланником Польши в СССР
Лукасевичем 20 февраля 1934 года М.МЛитвинов затрагивал вопрос о пакте о
ненападении, который Германия заключила с Польшей, и сделал вывод, что Польша
не получила каких-либо гарантий для Балтийских стран. Он отмечал, что «над
Балтийскими странами нависла весьма серьезная угроза независимости этих стран,
идущая со стороны Германии».
10 Скоропадский П.П. (1873-1945) — один из лидеров украинских
буржуазно-промышленных националистических кругов, крупный помещик. Генерал-лейтенант царской
армии, был в свите императора, участник первой мировой войны. С 29 апреля по 14
декабря 1918 года был гетманом Украины, ставленником германских империалистов,
оккупировавших Украину, содействовал разграблению страны. Свергнут
восставшими украинскими трудящимися, бежал в Германию, жил в Берлине, активно
сотрудничал с германскими фашистами.
11 Договор о ненападении между СССР и Польшей заключен 25 июля 1932 года, а
протокол о продлении срока действия данного договора до 31 декабря 1945 года
подписан 5 мая 1934 года.
12 В частности, в начале 30-х годов СССР были заключены или продлены договоры о
ненападении с Афганистаном, Литвой, Латвией, Эстонией, Польшей, Финляндией,
Турцией, Францией, Италией, Германией.
56

13 Эррио Эдуар (1872-1957) — французский политический деятель, лидер партии
радикалов и радикал-социалистов. С 1905 года — бессменный мэр Лиона (за
исключением периода гитлеровской оккупации). Неоднократно избирался председателем
палаты депутатов, с 1954 года — почетный председатель Национального собрания,
занимал ряд министерских постов. В 1922 и 1933 годах посетил СССР.
До второй мировой войны выступал против Мюнхенского соглашения, был
сторонником создания в Европе системы коллективной безопасности с участием СССР.
В послевоенные годы выступал против политики раскола Европы и
ремилитаризации Западной Германии.
14 Имеется в виду Версальский мирный договор 1919 года, подведший итоги первой
мировой войны, Сен-Жерменский мирный договор 1919 года (с Австрией), Нёйиский
мирный договор 1919 года (с Болгарией), Трианонский мирный договор 1920 года
(с Венгрией) и Севрский мирный договор 1920 года (с Турцией). Они составили так
называемую Версальскую систему мирных договоров, регулировавших
международные отношения в Европе после первой мировой войны.
Сов. секретно
10. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 26 марта 1934 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич,
Вопрос об отношении русской эмиграции к могущим разыграться на Дальнем
Востоке, да и в Европе, событиям, о чем Вы мне написали 21-го декабря минувшего
года*, стал предметом открытого обсуждения и в Белграде, по примеру Парижа,
Праги и других мест нашего рассеяния. Союз писателей и журналистов во главе с
А.И.Ксюниным1 взял на себя инициативу по устройству собрания в «Русском доме
императора Николая II»** с докладом П.Б.Струве2 на эту тему и с последующими
прениями. Собрание бьшо назначено на 5 марта, и в прениях должны были принять
участие представители всех оттенков русской политической мысли от Земгора3, т. е.
крайне левой группы, до крайне правых организаций.
* В архиве СВР России письмо от 21 декабря не обнаружена
'* Подобные дома существовали в различных европейских городах (кроме Белграда, например, в
Лондоне и Париже). Они использовались для проведения различных встреч русских
эмигрантов культурно-просветительного характера, некоторые же служили приютом для обедневших
и бездомных.
57

В среде местных югославянских политических кругов, особенно сочувствующих Зем-
гору, известие о предстоящем собрании вызвало довольно живой интерес,
подготовленный и подогретый появившейся до того в наиболее распространенной газете
«Политике» анкетой о существующих в русской эмиграции точках зрения. Толчком для анкеты
послужили известные заявления Милюкова* и ответы на них. Анкета, конечно, ничего
нового не дала, да и дать не могла. Все приведенные в ней мнения хорошо известны:
идти с японцами против большевиков или не идти. За поддержку большевиков
непосредственно никто не высказался, но за косвенную поддержку высказался
представитель Земгора — бывш. полковник Генштаба [фамилия неразборчива], если против
напавшего на Советскую Россию государства выступит третье государство, то в рядах
последнего можно сражаться с врагами большевиков, причем это положение
подкреплено примером из великой войны**, когда тогдашние русские эмигранты сражались в
рядах французских войск против врагов России. Эта точка зрения, несмотря на свою
только кажущуюся логику, имела успех, а мнение о желательности помочь Японии в
надежде на падение советской власти решительно клеймилось.
Один депутат скупщины, мнящий себя знатоком русских дел, с возмущением
говорил мне о готовности некоторых русских кругов эмиграции идти с Японией и грозился
внести в скупщину интерпелляцию с уверенностью найти большое сочувствие в
осуждении подобных намерений русских эмигрантов, получивших теплый приют в
любящей и преданной России Югославии. И действительно можно допустить, что подобная
интерпелляция была бы встречена сочувственно, так как под влиянием ловко
проводимой здесь большевиками пропаганды широкие слои населения больше не делают
разницы между добродетельной матушкой Россией и поработившей ее большевистской
антирусской властью. На этих днях министр иностранных дел говорил мне, что
обращено серьезное внимание на тенденции местной печати и что он неоднократно был
принужден давать объяснение депутатам и сенаторам касательно существенной разницы
между советской властью и русским народом, находящимся в рабстве у чуждой силы.
Само собою разумеется, что против точки зрения, сочувствующей планам Японии,
постольку поскольку они могут быть известны, высказываются очень веские
возражения, так, например, что удар, и даже тяжелый, на Дальнем Востоке может остаться без
катастрофических последствий для советской власти в центре, т. е. в Москве.
Словом, за и против высказано было громадное количество мнений и оттенков
мнений, но не в этом дело, а в том, что этим вопросом различные русские
группировки воспользуются для того, чтобы сделать выпад против соседа, подорвать
[слово не понятно. — Ред.] доверие влиятельных кругов и общественного мнения. Это
тем прискорбнее, что эти ссоры служат лишь на радость нашим врагам.
Возвращаясь к докладу ПБ.Струве 5-го марта на тему о международном
положении России, нельзя не заметить, что посвященное ему заседание в одну минуту
приняло формы совершенно неожиданные для собрания культурных людей, вследствие
выступления представителя младороссов4 графа Ил.Ил.Толстого***, внука Льва
* См. док. 2, прим. 1, а также док. 47 — «О взглядах Милюкова».
-** Имеется в виду первая мировая война 1914-1918 гг.
*** Толстой И.И. — в эмиграции проживал в Югославии. После второй мировой войны приехал в
СССР. В 1949 г. защитил диссертацию по фонетике сербского языка, профессор МГУ,
составитель сербско-русских словарей.
58

Николаевича Этот оратор говорил первым после П.Б.Струве и свою речь построил лишь
отчасти на оспаривании основной мысли докладчика о том, что у национальной России
есть только один враг—большевизм и советская власть, а главное внимание в грубом и
неприличном тоне обратил на личность П.Б.Струве, на его политическое прошлое.
Когда он дошел до такой степени безобразия, что назвал позором для дома, носящего имя
императора Николая II, появление в активной роли П.Б.Струве, зал не выдержал и стал
резко реагировать на выпады Толстого, требуя прекращения его речи, а когда он сошел
с трибуны, то настоял вообще на удалении его с собрания. Для большей характеристики
личности графа И.И.Толстого следует привести случай, имевший с ним место в
помещении Союза писателей и журналистов в Белграде. Увидав там на стене портрет своего
деда, он сказал, что его бы следовало убрать со стены. Между тем в местной печати
Ил.Ил. дает сообщения именно в качестве внука своего деда.
В дальнейших прениях излагали свои мысли представители различных
организаций, но от Земгора никто не выступил, хотя в афише и было указано, что и он примет
участие в диспуте. Есть основание предполагать, что появление земгорца на трибуне
тоже могло бы вызвать большие беспорядки, а потому можно только порадоваться
тому, что новых инцидентов не было. И без них собрание произвело на большинство
присутствовавших тягостное впечатление и ничем оно не способствовало
приведению в ясность сути обсуждавшегося вопроса. Один из присутствующих на собрании
русский, пристально следящий за всем происходящим в эмиграции, сказал мне, что
наши словоизвержения здесь не могут иметь влияния на Д. Востоке, где, конечно,
русская эмиграция будет вовлечена в борьбу Японии с Советами на стороне Японии,
являющейся ныне и идейной и практической защитницей русских беженских масс. Равно
и существующие мнения о том, что русские эмигрантские силы должны сохраняться
для борьбы за освобождение родины, не смогут удержать русских в Югославии от
участия в столкновении с Италией, если бы таковое состоялось.
Говоря о Японии, вернее упоминая о ней, хочу поделиться сведениями и
наблюдениями, привезенными на днях из Харбина Александром Васильевичем Цирлинским,
служившим в свое время в главном управлении по снабжению и продовольствию.
Выехал он из Харбина 3-го декабря п. г. По его мнению, Япония твердо решилась на
войну с большевиками, что с полной очевидностью может быть установлено при даже
не особенно глубоком изучении тех железнодорожных и дорожных работ, которые
произведены и производятся японцами в Маньчжурии. Почти без исключения все они
имеют ярко выраженный стратегический характер. Японцы на Д. Востоке, впрочем,
своих намерений не скрывают. Года три тому назад Япония послала многочисленную
миссию в Москву по коммерческим и техническим вопросам. На приблизительно 80
членов миссии — 30 было офицеров Главного штаба, которые ныне все занимают
соответственные места в Маньчжурии. Дух японской армии на исключительной
высоте, особенно после последних операций в Маньчжурии, которые там называются
«маневрами»5, давшими очень ценные наблюдения практического характера для войск,
при совершенно исключительно ничтожных потерях. О пассивности Европы и
Америки к этим «маневрам» японцы говорят с улыбкой, и они глубоко убеждены, что и в
дальнейшем никто не двинется в защиту Советской России.
В смысле территории у японцев завоевательных стремлений нет, если не считать
Северного Сахалина с его нефтяными богатствами и побережья Японского и отчасти
59

Охотского морей с рыбными промыслами. Главною целью японцев является не
только создание нового буфера против большевиков, но и нанесение чувствительного
удара Советской России для ограждения себя и Китая от проникновения
коммунистической заразы, делающей там своею пропагандой большие успехи. В случае
большевизации Китая, угроза для Японии будет непосредственной, а кроме того, и
все капиталы японские, заложенные в китайских предприятиях, погибнут. Этому
нужно воспрепятствовать предохранительным ударом. Японцы не скрывают от «белых»
русских, что они не исключают возможности начала войны, как в 1904 году,
внезапным нападением, но на сей раз не на флот, а на авиационные базы, из которых самою
важною и опасною является Никольско-Уссурийск*. Японцы допускают, что первое
столкновение сухопутных войск будет ожесточенным и трудным, так как по их
сведениям большевики сосредоточили на Дальнем Востоке армию, материально и
духовно сильную, но затем она не выдержит японского упорства и будет разбита.
Дружеские отношения между Советской Россией и Соединенными] Штатами
приняты во внимание, но Америки бояться не приходится. Она неприятна в
настоящее мирное время, доставляя всякого рода снабжение большевистским силам на
Дальнем Востоке. В частности, идут большие транспорты хлеба. Однако с минуты
начала войны море будет в руках японцев и совершенно непроницаемо для
американцев. Войны Японии последние объявить не могут, это было бы безумием и во
всяком случае для Японии совершенно безопасно, т. к. подводный ее флот не даст
американцам свободы действий в Тихом океане.
Такова картина, которую японцы рисуют русским эмигрантам на Дальнем
Востоке. Мне трудно судить о том, насколько впечатления А.В.Цирлинского верны, но я
считаю своим долгом довести о них до Вашего сведения.
В заключение этих строк равно почитаю своим долгом сообщить Вам, м[инистр]
и[ностранных] д[ел] на этих днях успокоительно говорил мне о «признании». Хотя
европейская печать и твердит о готовности всей Малой Антанты** признать
Советскую Россию, но на деле вопрос обстоит несколько иначе. Даже если Чехословакия и
Румыния признают, то Югославия официально не признает. Так он мне сказал. Не
исключены некоторые коммерческие послабления... В чем они будут заключаться,
мне узнать не удалось.
Очень большую сенсацию вызвало в Югославии и, в частности, в среде
дипломатов опубликование процесса против группы лиц, организовавших покушение на
короля Александра в Загребе в декабре мес. [1933 г.]. Все приготовления делались на
территории Италии и Венгрии...
Посылаю Вам это письмо с некоторым запозданием, т.к. моя дочь меня срочно
вызвала по своим личным делам в Женеву. Мне очень досадно, что не мог доехать до
Вас, но денег не хватило. И.И.Гулькевича я не видел, т. к. он был болен.
Остаюсь глубоко и искренне Вам преданный
В.Штрандтман
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 78-82.
* Сейчас город Уссурийск.
'* См. док. 3, прим. 9.
60

1 Союз русских писателей и журналистов образован в 1925 году в Белграде
журналистами Ксюниным А.И., Жуковым Е.А. и др. Организация насчитывала более 200
членов, имела устав, учредила фонд. Ставила задачей «идейную борьбу с коммунизмом,
освобождение России». В Белграде в 1928 году был проведен съезд с участием
аналогичных союзов из Франции и Чехословакии.
2 Струве П.Б. (1870-1944) — сын пермского губернатора, экономист, философ, видный
представитель «легального марксизма», редактор журналов «Новое слово»,
«Начало», «Жизнь».
В начале 1900 годов переходит в лагерь либералов, земцев-конституционалистов.
Возглавляет «Союз освобождения». В 1905 году входит в Нейтральный Комитет партии
кадетов. После Февральской революции работает в Министерстве иностранных дел,
затем участвует в правительствах Деникина, Врангеля, в правительстве последнего,
в частности, возглавил управление внешних сношений. В эмиграции с 1920 года. В
политической практике придерживался идеи «революционной борьбы против
коммунистической власти», пропагандировал идею интервенции в СССР, одно время
возлагал в этом плане надежды на фашизм. Активно работал в Российском центральном
объединении (председатель до 1927 года), Национальном комитете (зам.
председателя) в сотрудничестве с РОВС. В 1925-1927 гг. возглавлял редакцию газеты
«Возрождение», затем учредил собственный орган — еженедельник «Россия» (1927-1928 гг.).
С конца 20-х годов отдается научно-преподавательской работе, исполнению
представительских функций (зам. председателя экономического совещания Российского
торгово-промышленного и финансового союза). Обосновался в Белграде,
председатель Союза русских писателей и журналистов (1930-1934 гг.). К 1939 году стал
антифашистом, много пишет. В 1941 году арестован гестапо.
3 Объединенный комитет всероссийской организации союзов земств и городов
(сокращенно Земгор) образован 10 июля 1915 года. Его создание отразило стремление
российской буржуазии, перед лицом ослабления авторитета монархии в результате ряда
поражений на фронтах первой мировой войны, укрепить свое политическое влияние в
стране и, в частности, добиться своего представительства в правительстве.
Председателями главного комитета Земгора были: от Земского союза—близкий к кадетам князь
Г.ЕЛьвов, а от Союза городов — городской голова Москвы правый кадет М.В.Челноков.
Земгор являлся одним из центров либерально-буржуазной оппозиции к царскому
режиму. Он постепенно расширял свою деятельность: от строительства госпиталей
и оказания помощи беженцам вначале до организации снабжения армии, которое
буржуазия пыталась взять в свои руки. Финансирование производилось в основном за
счет правительственных субсидий. Земгор был опорой «Прогрессивного блока»,
объединявшего большинство депутатов Государственной думы, имел разветвленную сеть
своих уездных и губернских комитетов, а затем фронтовых и областных.
Представители Земгора вошли с совещательным голосом в состав государственных
учреждений «Особых совещаний по обороне», использовав там свое пребывание для
получения выгодных военных заказов. Войти в правительство Земгору не удалось, петицию
на этот счет царь не принял, а очередные съезды союзов в конце 1916 года были
разогнаны полицией.
После Февральской революции многие деятели Земгора входили в состав Временного
правительства. Октябрьскую революцию земгоровцы встретили враждебно. В январе
61

1918 года входившие в состав Земгора союзы были упразднены, а их имущество
национализировано. Оставшиеся заграницей средства Земгора впоследствии
использовались для финансирования белых армий, а после их разгрома — для
материальной поддержки эмигрантов и их организаций. Земгор в эмиграции образовал так
называемый Деловой комитет, который действовал в Константинополе, Софии,
Белграде. Земгор пользовался поддержкой правительств Антанты.
4 Младороссы — «Союз младороссов» — политическое движение русской эмиграции,
лидер АЛ.Казем-Бек (см. док. 52, прим. 3), объединяло эмигрантскую молодежь.
Оформилось как организация в 1923—1925 годах.
В Манифесте младороссов предлагалось создание государственной власти на основе
«сочетания» монархии с «теми полезными изменениями, которые революция внесла
в русскую жизнь». Предлагались: «всенародное примирение», «передел земли и
закрепление ее за работающими на ней», «госконтроль над производством», «развитие
промышленности, опирающейся на сытую деревню». Новый строй — «социальная
монархия», говорилось в Манифесте, несет с собой систему народного, планового
капитализма, разрешающего спор капитализма и социализма.
Печатные органы: «Младоросская искра» — в Париже, «Молодая Россия» — в
Белграде. В 1935 году Союз младороссов переименован в Младоросскую партию. После
нападения Германии на СССР лидер Казем-Бек заявил о роспуске партии и о
прекращении антисоветской деятельности.
5 «Маневрами» японская печать называла операции японской армии по захвату
территорий Маньчжурии.
Сов. секретно
11. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 31 марта 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Я препроводил Вам несколько дней тому назад пересказ статьи г[-на] Маггерид-
жа под заглавием «Германия, Россия и Япония». Статья эта вызвала здесь живой
интерес, и я попытался переговорить на ее тему с целым рядом лиц. Здесь думают,
что он обнаружил довольно правильное политическое чутье, когда разбирал
стремления Японии, Германии и Польши, а также отношения к их проблемам других стран
Западной Европы. Однако против этого отмечают, что в практической политике
трудно быть пророком, в особенности в периоды, подобные нашему, когда постоянно воз-
62

никают неожиданности и стремлениям отдельных народов, даже самым
жизненным, приходится претворяться в нечто иное, соответственно внешним условиям.
Прежде всего отмечают тот факт, что экономическое положение всех стран все
еще чрезвычайно затруднительно и что едва ли можно ожидать в скором времени
новой большой войны. В некоторых странах, начиная с Советской России, ведется,
правда, в этом направлении «истеричная агитация», как выразился г. Маггеридж, но
ответственные государственные люди во всех странах прекрасно понимают, что
всякая крупная война, начатая без надлежащего материального обеспечения, может
только вызвать новые революционные вспышки, а на худой конец может повести к
торжеству коммунистов в других странах, на что Москва возлагает все свои расчеты.
Финансисты всех стран потерпели громадные убытки, а то и совсем разорились
вследствие приостановки платежей со стороны многих дебиторов прошлой войны. Поэтому
финансировать новую войну оказалось бы теперь едва ли возможным. Сделать это
можно было бы лишь на очень короткое время и то лишь путем неумеренной
инфляции, которая окончательно подорвала бы существующие денежные системы. Это вновь
обострило бы всеобщий кризис, начавший было смягчаться, и сильно облегчило бы
работу всяким разрушительным элементам (эти соображения мне высказал
младший партнер банка «Братья Беринг»1, женатый на дочери полк. Ан.Ник.Фен.).
Небезынтересные соображения пришлось мне выслушать от одного
японца-социалиста: «Наша страна заняла страну, превышающую в 15 раз собственную
национальную территорию, с инородным населением, превышающим по численности
половину населения самой Японии. Это является, несомненно, фактом
беспримерным в истории и объясняется лишь временным бессилием Китая и России, а также
тяжелым внутренним положением других держав, не имеющих возможности
оказать действительное влияние на развитие дел на Дальнем Востоке. Все нынешние
успехи моей страны требовали от нее до сих пор лишь ничтожных, сравнительно,
усилий и затрат. Главные же трудности начнутся лишь тогда, когда Япония
приступит к прочному усвоению ее легких завоеваний. Не думаю, чтобы моя страна
„отважилась" на занятие чисто русских территорий...»
Что касается Германии, то многие политические деятели здесь действительно
приходят все более к убеждению, что дело едва ли может обойтись, в конце концов,
лишь предоставлением Германии каких-либо выходов для излишков ее населения
и товаров. Однако здесь не верят, чтобы это могло вылиться в завоевательную
германо-польскую кампанию против России. Какое-либо сотрудничество Польши с
Германией в этом направлении прежде всего должно было бы повлечь за собою
установление германского преобладания в Польше и [привести] к ее экономическому
подчинению (в этом, мне думается, есть доля истины, ведь даже в бывшей конгрес-
совой Польше российской* финансы, торговля и промышленность находились в
значительной мере в руках немцев и евреев. Вельможные паны мало интересовались
делами и предоставляли это иностранцам и инородцам. Сами они либо жили в своих
имениях, либо состояли на императорской коронной** службе. Польское же
простонародье всегда относилось довольно-таки безразлично к политическим вопросам и
* Царство Польское в составе России в границах, установленных Венским конгрессом 1815 года.
Отсюда «конгрессовая Польша».
** Коронная, т.е. королевская служба (польск.).
63

едва ли могло бы оказать достаточный противовес проникновению германских
интересов, хотя бы только экономических для начала). Здесь думают, что великой
Польше будет далеко не так легко решиться на союз с Германией против России,
который может окончиться тяжким ущербом для самой Польши.
Что касается отношения некоторых западных держав к проблемам России и
Германии, то здесь думают, что г. Маггеридж, пожалуй, прав, когда утверждает, что
им, державам, ради обеспечения своего собственного будущего придется
примириться с устремлением германской поступательной энергии на Восток, лишь бы этим
было ослаблено напряженное состояние в Западной Европе. Однако с этим далеко
еще не связывают вероятности занятия Германией в союзе с Польшей
значительных частей российской территории. Думают, что самые близкие и естественные
выходы для германской экономической энергии и предприимчивости находятся в
самой Польше, а потом, быть может, и в Румынии, но опять-таки думают, что процесс
этот будет протекать мирно и постепенно...
Значение и практический удельный вес Российской империи далеко не так низко
расценивается ответственными англичанами, как то иногда предполагают некоторые
наши любезные соотечественники. Бессилием советского правительства здесь, правда,
многие пользуются насколько возможно, но ведь никто же не верит, чтобы «подобное
состояние» могло продлиться особенно долго. В глазах думающих англичан Российская
империя все еще остается океаном земли с громадным трудолюбивым населением и с
такими колоссальными природными богатствами и возможностями, как ни в одной
другой стране в мире... От англичан нельзя, конечно, ожидать, чтобы они приняли на себя
инициативу по активному вмешательству во внутренние дела России (они
предоставляют это сделать добрейшему А.О.Гукасову, который рекомендовал на днях «собрать
силы в кулак, потому что распяленными пальцами ничего не достигнешь»). Однако столь
же мало вероятно, чтобы Англия осталась в роли безучастного зрителя, если с чьей-
либо стороны были сделаны серьезные попытки к дальнейшему ее расчленению...
Что касается слов Магтериджа относительно российской проблемы с точки зрения
русских патриотов заграницей, то он едва ли не погрешил тут в сторону излишнего
пессимизма, не оправдываемого обстоятельствами... Правда, проблема наша трудна
и сложна, правда, что при настоящем положении русские эмигранты могут лишь в
слабой мере оказать влияние на ее развитие; однако обескураживаться этим не
приходится... Многое, что невозможно сегодня, может стать возможным завтра. И
готовиться к этому нужно уже теперь. Но, конечно, я не вижу особой пользы для русского
дела ни от того, что АОХукасов «соберет свои распяленные пальцы в кулак», ни от
нового таланта ген. Спиридовича2 в качестве капельмейстера при исполнении
русского гимна членами нового общества императорской России, ни от тех статей,
которые я прочел сегодня в «Царском вестнике»...3 Народная мощь России, хотя и сильно
подточенная, все же составляет громадную силу, и никто не может предвидеть, куда
эта сила повернет, когда наступит неизбежный после всякой революции...*. Столь же
трудно предсказать, каких союзников может найти себе новая Россия, когда
начнется стихийный сдвиг, и какие элементы в ней восторжествуют... Нашим козырем в этом
отношении является жизненная необходимость для многих других держав создать и
* Пропуск в тексте письма.
64

поддерживать достаточный противовес против поступательного движения Японии и
Германии и против чрезмерного их усиления. В этом интересы этих держав всецело
совпадают с интересами России, и это мы будем в состоянии использовать.
Мы видим, какие усилия прилагаются теперь к созданию противовеса против
Германии на юге Европы. Если бы эти усилия привели к желанным результатам, то
значение России в этом деле, быть может, несколько и уменьшилось бы... Однако
интересы западных держав, включая и Малую Антанту*, настолько
противоречивы, что им трудно будет согласиться на общем плане и провести его в жизнь... Если
же Германия поглотила бы в конце концов Австрию, либо распространила свое
преобладание на Польшу или Румынию, тогда единственным надежным противовесом
против нее останется одна Россия...
Многие британские деятели предвидят уже возможность такого исхода и
начинают все более интересоваться будущим России...
Благодарю Вас за присылку мне интересного осведомления из Белграда. Хотя
должен откровенно сознаться, что меня гораздо больше интересует содержание
Вашего письма Штрандтману от 21-го декабря**.
Заходил, как это часто делаю, во французское посольство. Меня спросили там,
почему русская эмиграция так заинтересована «припутать» к убийству судьи Пренса
советских агентов... Я ответил, что ничего подобного не слыхал, и что единственное,
на что намекали наши газеты, это на аналогию дела убийства Пренса с делом
исчезновения генерала Кутепова4.
Я был бы Вам очень признателен за несколько строк о съезде национальных
организаций в Париже. Младороссы***, по-видимому, в этом съезде не участвуют.
Могу сообщить Вам, что великобританское министерство иностранных дел не
встретило препятствий к тому, чтобы в мае 1935 года в Лондоне состоялась выставка
русского искусства в пользу нашего здешнего отделения Красного Креста. Вопрос о
высочайшем патронаже обсуждается. Выставка состоится под покровительством
британского Красного Креста. Это новое достижение нашего здешнего Красного Креста
можно лишь приветствовать. Для сведения милейшего Жуковского могу сообщить,
что мы думаем привлечь и современное русское зарубежное искусство.
За это время мы убедились, какая масса русского добра очутилась заграницей в
частных руках. Одно лицо из Ревеля**** пришлет нам 160 первоклассных картин
русских художников 19 века. Имеется чудная коллекция императорского фарфора. Здесь
имеются чудеснейшие шпалеры. У королевы — первоклассная коллекция предметов
Фаберже5. Но перед нами труднейший вопрос найти гарантов... На перевозку
экспонатов и в особенности на их страховку потребуются очень значительные суммы.
Всего Вам лучшего к праздникам.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 92-97.
* См. док. 3, прим. 9.
** В архиве СВР России данное письмо не обнаружено.
•** См. док. 10, прим. 4.
**** Прежнее наименование г. Таллина.
3 Чему свидетели мы были, кн 1
65

1 Банк «Братья Беринг и К°» — банк в Лондоне. До второй мировой войны пользовался
репутацией одного из всемирно известных торговых и банкирских домок
2 Спиридович Александр Иванович (1873-1952) — генерал-майор, глава секретной
царской полиции в Киеве. После Октябрьской революции 1917 года выехал
заграницу. Жил во Франции. В своих мемуарах подробно рассказывал, как он боролся с
революцией в России («История большевизма в России (1883-1917)», Париж, 1922 г.;
«Великая война и террор революции», Нью-Йорк, 1960-1962 гг.; «На ножах с
террористами»).
3 Согласно имеющейся на газете надписи, «Царский вестник» являлся «органом
народного движения за восстановление Престола Православного царя-самодержавца».
Издавался с 1927 года в Белграде, редактор Н.П.Рклицкий.
4 Кутепов Александр Павлович (1882-1930) — генерал от инфантерии (1920),
участник русско-японской войны 1904-1905 гг.; затем служил в лейб-гвардии
Преображенском полку. В первую мировую войну последний чин — полковник. В
Добровольческой армии с начала ее формирования. После взятия Новороссийска —
Черноморский генерал-губернатор. В 1919 году командовал I армейским корпусом
у генерала Деникина, а затем корпусом и I армией у генерала Врангеля. В ноябре
1920 года с остатками войск эвакуировался в Турцию, а в 1921 году — в Болгарию.
Затем проживал в Париже. С 1924 года в Русском Общевойсковом Союзе (РОВС)
руководил разведывательно-диверсионными операциями против СССР. После
смерти Врангеля (1928) стал председателем РОВС. По утвердившейся версии, 26
января 1930 года был похищен в Париже агентами ОГПУ. Документов по этому делу в
архиве СВР не обнаружено.
5 Фаберже К.Г. (1846-1920) — всемирно известный ювелир, родился в Петербурге.
Унаследовал семейное ювелирное дело в Санкт-Петербурге в 1870 году, создал
знаменитые пасхальные яйца, заказанные императором Александром III в 1884 году. Стал
широко известен после Парижской всемирной выставки 1900 года, где были
выставлены его произведения. Являлся придворным ювелиром многих королевских домов
Европы, прежде всего дома Романовых. Первая мировая война и революция
положили конец искусству Фаберже. В октябре 1917 года знаменитый магазин на Морской в
Петрограде был национализирован. Умер в изгнании в Лозанне.

Сов. секретно
12. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 3 апреля 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Я весьма признателен Вам за присылку на прочтение копии с письма Д.И.Абри-
косова от 25 февраля с.г.*, которую при сем возвращаю. Я не знаком с внутренними
делами и настроениями в Японии и посему не могу высказаться по содержанию
первой части донесения Абрикосова... Но я был чрезвычайно заинтересован второй
частью документа, посвященной японо-советским отношениям и их вероятному
развитию в будущем. По этой проблеме у меня имеется кое-какое осведомление,
почерпываемое из английской печати, из разговоров с разными дальневосточными
англичанами, а также из рассказов русских, которые время от времени прибывают
сюда из различных частей Китая и Японии. Поддерживаю я, правда минимальный,
контакт и с японскими журналистами, в частности, в связи с поездкой в Японию
Муратова1, которым заинтересовались несколько здешних журналистов, состоящих
членами лондонской Форин Пресс Ассошиэйшн, в которой числюсь и я (как
корреспондент... «Возрождения», нет худа без добра), и с членами японского посольства.
Все это люди чрезвычайно сдержанные, отвратительно владеющие иностранными
языками, какие-то закругленные в своей самоцентричности, но неизменно
вежливые и кланяющиеся, когда произносят как бы заученные для печати фразы.
Я готов согласиться с Абрикосовым, что никакого преднамеренного плана
внешнеполитических действий у Японии не имеется, но что каждое ее правительство,
независимо от личного его состава, ставит себе основной целью открытие новых областей
для излишков японского населения, японских товаров и японской
предприимчивости, стараясь достигать этого без крупных вооруженных столкновений и с
наименьшими расходами, напряжением сил и риском. Этим и объясняются перемены во
внешних проявлениях японской линии поведения по отношению к другим странам.
Основные задания внешней политики остаются одни и те же. В среде нашей здешней
русской колонии имеются сибиряки и лица, подолгу жившие на Дальнем Востоке. Есть
и люди, недавно оттуда прибывшие, о них я Вам сравнительно недавно писал.
Они все весьма пессимистически относятся к вероятным результатам японской
агрессивности на Дальнем Востоке и совершенно не согласны с мнением Д.И.Абри-
косова, что японские операции могут открыть широкий простор для деятельности
русской эмиграции и что с точки зрения российской государственности главное
значение японо-советского столкновения, если таковому суждено иметь место, будет
заключаться в том, что оно явится тем внешним толчком, который облегчит
русскому населению задачу сбросить с себя большевистское иго... Здешние наши
* См. док. 4.
67

дальневосточники и англичане, с которыми мне приходилось говорить, думают
напротив, что последнее, чего Япония могла бы ныне желать — это падение
коммунистического правительства Москвы. Японцы прекрасно сознают, что лишь благодаря
бессилию и недееспособности этого правительства им удалось занять чужую
территорию, превышающую по размерам в несколько раз их собственную территорию.
Японцы преследуют вполне определенную и конкретную задачу — использовать
до пределов возможного вынужденную пассивность нынешнего московского
кабинета и отсутствие единомыслия между другими державами для того, чтобы
добиться максимального расширения и укрепления своих владений и сфер влияния с тем,
чтобы удержать их за собою и тогда, когда на смену большевикам придет
национальное и более сильное правительство.
Здесь преобладает уверенность, что Япония будет и впредь прилагать все
усилия, дабы избежать настоящей войны с Советами, войны, которая едва ли могла бы
дать ей эквивалент за военные жертвы и расходы, а также за известный риск,
который все же существует. Здесь не думают, чтобы и Советы отважились бы на войну,
но здесь допускают, что слишком провокационные действия с их стороны могли бы
побудить Японию повторить свою тактику 1904 года и попытаться без всякого
предупреждения разгромить советские воздушные базы и перерезать советское
сообщение по Амуру и Амурской ж. д., что, по мнению военных специалистов, было бы
нетрудно для Японии ввиду того, что она уже прочно укрепилась на правом берегу
Амура. Здесь не думают, чтобы даже на случай такого военного успеха Япония
решилась бы продвинуть свои силы много западнее нынешних границ Маньчжурии,
хотя и допускают, что она могла бы попытаться занять наше Приморье с
Владивостоком и Камчаткой.
Однако тут встает другое препятствие. Англии совершенно не улыбается, в
отличие от г[-д] Гукасова с Семеновым, возможность прочного занятия Японией
нашего побережья и создание там мощной военно-продовольственной базы. Америку
это устроило бы еще меньше, и Япония, вероятно, об этом предупреждена.
Британское правительство вновь принялось с большой энергией за сооружение мощной
морской базы в Сингапуре. Весьма вероятно, что именно вследствие этого Япония
сбавила тон в своих переговорах с Америкой и стремится теперь достигнуть с нею
полюбовного соглашения. В Англии все более распространяется тревога по поводу
возрастающего пагубного влияния японской конкуренции на британскую
промышленность. За последний год дешевые продукты японской промышленности начали
наводнять даже саму Англию, не говоря уже о ее колониях на Востоке и даже в
Америке. По этому поводу давно уже тянутся переговоры между обеими странами, но
пока не дали удовлетворительных результатов. Отношение англичан к Японии
начинает во многом напоминать их отношение к Германии до войны, и в конце концов
результаты могут оказаться более или менее аналогичными. Дело может кончиться
таможенной войною, а на случай возможного столкновения Японии с другой
державою сочувствие Англии едва ли окажется теперь на ее стороне, как то имело место в
русско-японской войне. Все это должно, несомненно, оказывать умеряющее
влияние на японскую агрессивность.
Что касается мнения Д.И.Абрикосова, что японо-советское военное
столкновение явится тем внешним толчком, который облегчит русскому населению сбросить
68

с себя большевистское иго, то мне лично такое положение кажется довольно
условным. Может, конечно, случиться, что военные неудачи Красной Армии на Дальнем
Востоке вызовут стихийное брожение в самой России, которое поведет в отдельных
областях ее к восстаниям, с которыми советской власти будет не так-то легко
справиться. Однако ведь это может и не случиться. Большевики могут повторить
тактику Брест-Литовска, пойти на всякие уступки и на самые неожиданные комбинации.
Это окончательно развязало бы руки Японии, и в виде компенсации за это она могла
бы даже согласиться на заключение пакта о ненападении, о коем теперь хлопочут
большевики, а, быть может, приняла бы даже на себя обязательство не допускать
на подведомственных ей территориях никаких организаций и актов, направленных
против Красной Москвы. Что в таком случае станут делать г[-да] Гукасов и
Семенов, где они смогут проявить свой пресловутый активизм?..
Лица, прибывшие за последнее время из Маньчжурии, признают, правда, что
японская администрация принимает весьма энергичные и действительные меры к
вытеснению оттуда советских служащих и вообще всех красных русских. Однако
за последнее время подобные же меры, хотя быть может и в более мягком виде,
стали применяться и к белым русским, не принявшим маньчжурского подданства, а
равно и к другим иностранцам. Насилие и явная несправедливость при этом не
практикуются, но создаются систематические условия, при коих русским становится
невозможным торговать в Маньчжурии, вести там более или менее крупные дела
или занимать более высокие должности по службе. Пока оставлялись в покое
только русские, служащие в полицейских или военных отрядах, а также простые
рабочие и мелкие служащие. Все другие побуждаются косвенными мерами
отказываться от своей прежней деятельности и массами перебираться в города Китая, для чего
иногда они даже получают пособия на выезд с обязательством более не возвращаться.
Особенной катастрофой это, конечно, является для русско-еврейского населения
Харбина, в руках коего находилась до сих пор вся крупная торговля. Это породило
было даже поговорку «раньше Одесса была мамой, а теперь Харбин стал папой».
И при всем этом мне думается, что нет особых оснований смотреть с излишним
пессимизмом на будущее интересов России на Дальнем Востоке. Первым козырем
России в этом отношении является естественное и трудно устранимое
соперничество Японии с Америкой и Великобританией и нежелание названных двух держав
допускать создание крупных японских баз на дальневосточном побережье. Вторым
козырем является определенно националистическое настроение китайского
населения Маньчжурии, которое относится к японским захватчикам с определенной
неприязнью.
Небезынтересно при этом отметить, что все русские, прибывающие с Дальнего
Востока, подчеркивают свои симпатии к китайцам и свое отрицательное отношение
к японцам. Китайцы в Маньчжурии относятся якобы очень дружественно к русским
и в частных беседах нередко высказывают надежду, что скоро им удастся при
помощи России столкнуть японцев обратно в море... Весьма возможно, что такое
настроение китайцев и побуждает японцев, с одной стороны, избегать войны с
Советами, а, с другой, стараться вытеснять из Маньчжурии всех русских вообще.
Вот почему я думаю, вопреки мнению Д.И. Абрикосова, что при настоящих
условиях трудно ожидать, чтобы японские операции могли бы открыть широкий простор
69

для деятельности русской эмиграции сами по себе, исключая, конечно, той
возможности, что они сыграют роль детонатора в самой России и дадут толчок к развитию
антибольшевистского национального движения в центре России. Пожелания и
стремления гт.Гукасова и Семенова едва ли могут оказать какое-либо ощутительное
влияние на развитие реальных событий при настоящих условиях. У нас все же остается
возможность, хотя и довольно проблематичная, поддерживать неофициальные
сношения с государственными людьми других держав и привлекать их внимание к
опасностям, грозящим им на случай чрезмерного усиления Японии и приобретения ею
новых баз на дальневосточном побережье. Мне думается, что на случай войны
сочувствие Англии будет не на стороне Японии, а на стороне держав, отстаивающих
свои права против японской агрессии. В какие реальные формы такое сочувствие
могло бы вылиться, — об этом, конечно, не говорят. Однако если предположить, что
на случай войны для Японии будут закрыты финансовые рынки Англии, Америки
и, полагаю, Франции, то ей едва ли придется осуществить более крупную военную
операцию, в особенности при настоящем весьма напряженном финансовом и
экономическом положении. Мне неизвестны настроения Франции по этому вопросу, но
думаю, что лозунг «Азия для азиатов» и ее едва ли может устраивать.
Татьяна Васильевна Чернавина2 сказала мне как-то, что русский мужик ныне
мечтает об «ружьишке», которое он тотчас же повернул бы против ненавистной
власти. Но вопрос в том, при каких условиях «ружьишко» могло бы попасть в руки
мужика? Здешние военные авторитеты утверждают, что Советам не нужно
производить мобилизации внутри России на случай войны с Японией. Впрочем, на эту тему
Вы сами с ней поговорите. Она уезжает отсюда десятого апреля. Послезавтра сюда
прибывает Муратов. Из Японии он проехал в Нью-Йорк и вчера телеграфировал
мне о своем приезде в Лондон.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 105-111.
1 Муратов П. — искусствовед, специалист по древнерусскому искусству и Италии,
сотрудник газеты «Возрождение» и редакции издания «Ренессанс».
2 Чернавина Татьяна Васильевна — на док. 21, с. 1 имеется следующая помета ИНО
ГУГБ МВД СССР: «жена проф. Чернавина, вредителя, бежавшего из концлагеря
(прим. ИНО)».

Сов. секретно
13. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову
Афины, 10 апреля 1934 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич!
После состоявшегося между правительством и оппозицией сговора не оставалось
сомнения, что Балканский пакт* пройдет в общих палатах. Действительно, он был
принят единогласно. Пояснительное заявление, на котором настоял Венизелос,
гласит, что «Греция не считает себя обязанной принять участие в войне при нападении
великой державы на одну из договорившихся сторон в сообщничестве с балканским
государством, не подписавшим пакта». Предусмотрен, очевидно, случай нападения
Италии на Югославию в союзе с Болгарией или Албанией. По моим сведениям,
Турция себя обеспечила от другой, менее вероятной возможности — нападения Советов
на Румынию с участием той же Болгарии, в каковом случае она сохранит
нейтралитет в согласии со своими обязательствами перед СССР.
В греческом парламенте заседания по ратификации соглашения ознаменовались
краткостью возражений и отсутствием обычной партийной критики. Двое
депутатов высказали в комиссиях иностранных дел пожелание ознакомиться с
секретными протоколами, в чем правительством им было отказано. Другое пожелание,
выдвинутое в сенате, касалось присоединения Греции к Лондонской конвенции об
определении понятия нападающей стороны**. Министр иностранных дел ответил,
что предложение это принимается им к сведению. В выступлениях своих Максимос
подробно изложил обстоятельства, приведшие к заключению четвертого пакта,
особенно напирая на чисто миролюбивый его характер и на желательность, чтобы
Болгария к нему примкнула. Восстановилось нарушенное было Венизелосом единство
греческой внешней политики. Глава либералов даже сам не присутствовал вовсе на
заседаниях палаты (он все еще опасается вторичного на него покушения), а дело
свое он наладил раньше. Весь вопрос теперь в том, удастся ли Болгарию привлечь в
лоно новой балканской семьи. Одновременно Югославии предстоит закрепить узы с
Турцией, относящейся, хотя в меньшей мере, но с недоверием к чересчур
предприимчивой деятельности Дуче.
Не подлежит сомнению, что если балканские государства решились бы все
действовать дружно и заодно, угроза миру в этих краях значительно бы сократилась.
Мне довелось узнать, что на недавнем свидании в Берлине между царем Борисом и
канцлером Гитлером последний горячо посоветовал королю*** приложить усилия к
тому, чтобы Болгария примкнула к пакту. Знаменательно это в том отношении, что
оно указывает на несогласованность германских взглядов с итальянскими. Глубокая
* См. док. 3, прим. 1.
** См. док. 3, прим. 8.
•** Следует читать — царю.
71

рознь, разделяющая великие державы, неудачные попытки английского
посредничества по разоружению, умаление авторитета Лиги наций — все эти явления
отражаются на успешной работе балканцев. Всюду сказывается современная
зависимость между народами. Не будь франко-итальянского соревнования, едва ли
Болгария решилась бы отстраниться от своих соседей. В еще большей степени
влияют франко-германские отношения. Вот уже более столетия как ими отравлена
жизнь Европы. С каждым днем становится яснее, что многие условия Версальского
трактата5 неосуществимы. Не предпочтительно ли, казалось, вовремя уступить за
известные гарантии спокойствия то, что все равно придется рано или поздно отдать
под давлением событий, а быть может и силы? Я уже не говорю об огромном
значении франко-германского сближения для обороны социального строя от
разрушительных влияний Кремля.
Недоверие между странами наряду с тяжкими ударами, нанесенными престижу
Лиги наций, роковым образом приводят обратно к старым довоенным приемам, к
образованию новых группировок и политических сочетаний под личиной
экономического оздоровления, к заключению союзов, тайных договоров и военных
конвенций. Пакты о дружбе теряют всякий смысл, вроде итало-югославского 1924 года1, о
котором смешно и упоминать. Дальнейшее попустительство становится чуть ли не
преступным. Если условия Версальского мира нарушаются Германией (а в этом
сомнения мало), Франции остается либо ультимативно потребовать восстановления
потерянных своих прав, либо пойти на мировую, пока не поздно, и на долгое время
урегулировать взаимоотношения. Второй путь мне представляется и более
разумным, и менее рискованным.
По внутренним делам греческое правительство намеревается внести
законопроект об увеличении избирательных округов и засим приступить к законодательным
выборам, сохраняя систему большинства. Оппозиция же склоняется к
пропорциональному представительству. Г[-н] Цалдарис имеет, очевидно, в виду положить
конец постоянному сопротивлению венизелистского сената. Ему предстоят, однако,
крупные затруднения.
Греческий национальный праздник 25-го марта был особенно торжественно
отпразднован. Правительство пожелало подчеркнуть свою преданность
республиканскому строю по случаю десятилетней его годовщины, тем более что преданность эта
многими заподозрена.
Полпред в Афинах, Яков Давтян2, переведен в Варшаву. Трехлетняя его
деятельность не ознаменовалась особыми успехами коммунизма в Греции. Его заместитель
еще неизвестен.
Искренне преданный Вам
Демидов
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 232-235.
* См. док. 9, прим. 14.
72

1 Итало-югославский договор о дружбе подписан в Фиуме 27 января 1924 года
одновременно с соглашением о Фиуме, по которому этот порт отходил к Италии. В
прилагаемом протоколе подтверждалось, что в договоре не содержится ничего,
противоречащего договорам Югославии с остальными членами Малой Антанты (Чехословакией
и Румынией).
2 Давтян Яков Христофорович (1888—1938) — советский дипломат, член компартии с
1905 года, на дипломатической работе с 1919 года. Полпред в Литве (1922), Тувинской
республике (1924), Иране (1927-1930), Греции (1932-1934) и Польше (1934-1937).
Сов. секретно
14. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 20 января 1934 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич!
В настоящую минуту внимание, можно сказать, всего Балканского полуострова,
а отчасти и за его пределами, обращено на поездку югославского министра
иностранных дел Б.Ефтича в Анкару. Здесь по этому поводу ходит много толков и
высказываются различные предположения, причем часто указывается на вероятность
переговоров между ним и советским представителем в Турции в связи с якобы
предстоящим признанием Малой Антантой* Советской России. В иностранной печати, в
частности и во французской, такое мнение очень часто встречается. По-видимому,
иностранные газеты черпают свое осведомление из дипломатических источников,
идущих главным образом из Праги. И многие здешние дипломаты все еще
проникнуты убеждением, что упомянутое признание состоится в сравнительно близком
будущем. Такие утверждения меня часто смущают, и я принужден их проверять у
первоисточника. Как в прошлом, так и теперь они подтверждения не получили.
Целью поездки министра в Анкару является необходимость вернуть Тевфик
Рюштю бею1 его посещение Белграда и желание, по мере возможности, укрепить и
развить налаживающиеся взаимоотношения между Югославией и Турцией, что
имеет немалое значение для проведения миролюбивого плана по отношению к
Болгарии, с одной стороны, а, с другой, для усиления оборонительных позиций против
Италии. Нашумевшая речь Муссолини2 после подписания Балканского пакта** и
вызванное ею неудовольствие в Турции побудили Белград не откладывая оказать
* См. док. 5, прим. 9.
'* Там же, прим. 1.
73

последней должное внимание. Разговоры в Анкаре, как мне было сказано, коснутся
Балканского пакта и желательности присоединения к нему Болгарии и Албании,
вопросов арбитража и ненападения, упорядочения взаимных материальных
обязательств, наконец, экономических уговоров, в частности об опиуме и т.п.
Есть некоторое основание допустить, что большевики в Анкаре будут пытаться
вмешаться в разговоры, имея на то формальное основание по совместно
подписанному в июле прошлого года лондонскому договору, определившему понятие о
нападающем*. Нет сомнения, что турки будут способствовать сближению югославян и
большевиков, но, насколько мне известно, ни к каким конкретным решениям эти
попытки привести не должны. Здесь считают, что ни к каким посредникам
прибегать не следует для разговоров с Москвою, и если бы такая минута наступила, то
переговоры велись бы непосредственно. Турки для этого совершенно непригодны,
находясь в полном подчинении у большевиков. Такого же мнения Белград
придерживается и относительно Болгарии, в переговоры с которой никакие посредники не
допускались, несмотря на все существовавшие и еще существующие трудности.
Мысль о признании Советской России Малой Антантой, как бы сплоченным
государственным организмом, если и существовала, то теперь оставлена, и каждое
составляющее Малую Антанту государство получило снова полную свободу
действия в этом вопросе. О разговорах на эту тему в Праге с Москвою давно известно;
сравнительно недавно стал с Москвою разговаривать и Бухарест, причем есть
основание полагать, что в мае или июне в Москве будет открыта румынская миссия.
К этому стремится румынский министр иностранных дел Титулеску. Белград
продолжает относиться к вопросу о «признании» очень отрицательно и торопиться не
будет, несмотря на нажим общественного мнения, причем за последнее время
правительством принимаются меры к тому, чтобы внести отрезвляющую струю в
распространяемые газетами похвальные гимны большевикам и проводимой ими в СССР
на «благо» русского народа политике. Я Вам писал о той роли, которую играет самая
влиятельная белградская газета «Политика». Ей это недавно поставлено на вид и
даже с угрозою на случай неподчинения преподанным советам.
К сожалению, время упущено и вряд ли легко удастся искоренить сложившееся
в народе мнение о том, что советская власть является такою же русскою, какою была
власть в России до революции. Впрочем, должен оговорить, что даже лица,
сознательно и твердо относящиеся отрицательно к вопросу о «признании», предвидят
большие затруднения, чтобы не сказать невозможность в проведении такой
политики, если большевики будут признаны всеми европейскими государствами, а в
особенности Болгарией.
Я позволяю себе задерживать Ваше внимание на этом вопросе потому, что он
по условиям местным имеет большое значение для интересов нашей эмиграции в
Югославии. В обширном комплексе русского вопроса вообще «признание» со
стороны Югославии не будет играть большой роли, но для самой Югославии и для
русской эмиграции в Югославии можно будет ожидать весьма прискорбных
последствий, какие бы с формальной стороны не были приняты обеспечивающие
меры. Тяготение югославян к русскому народу и большевистские соблазны, осно-
* См. док. 3, прим. 8.
74

ванные на дурных инстинктах человека, неминуемо будут иметь свое пагубное
действие. Здесь почва совсем иная, чем во Франции, Германии, Италии, даже чем
Чехословакии и в Польше.
В виде иллюстрации расскажу Вам развитие инцидента с П.Б.Струве, о котором
я Вам писал 26-го марта. Друзья П.Б.Струве, принимая во внимание его
материальную стесненность в средствах к существованию, решили ему помочь, проведя в
Университете его избрание на кафедру «социологии». В начале апреля была назначена
его торжественная вступительная лекция. Часть русской молодежи, потерпевшая
поражение на собрании в Русском доме 5-го марта, подготовила обструкцию. Это
движение было подхвачено сербскими коммунистами, имеющими достаточное
количество приверженцев в местных студенческих кругах, и П.Б.Струве своей
вступительной речи не только не мог прочесть, но даже не мог начать ее. Аудитория при
первых словах представлявшего его профессора-серба завопила, засвистала,
потушила свет и в темноте бросала гнилые яйца. Раздавались выкрики «долой
ренегатов», «вон», «живела Советская Россия» и т. п. П.Б.Струве сохранил замечательное
спокойствие и, тщетно прождав минут 10, все же должен был со всеми
присутствовавшими профессорами покинуть зал. Недели две спустя была назначена новая
лекция, без торжественности, но опять стало известно о готовящихся беспорядках, и
лекция заранее была отменена. Ректорат намерен перенести [речь] П.Б.Струве на
курсы докторантов.
Таковы пробивающиеся здесь настроения, которые могут принять широкий и
бурный характер в случае «признания». Настроения эти усердно подогреваются т. н.
«оппозицией», которая играет русским вопросом в совершенно определенных
революционных целях.
Хотя пасха и прошла, но я позволю себе закончить эти строки пасхальным Вам
приветствием «Христос воскресе!».
Искренне Вам преданный
Штрандтман
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 136-139.
1 АрасРюштюТевфикбей — министр иностранных дел Турции в 1925-1938гп, с 1939
года посол в Великобритании.
2 По всей вероятности, имеется в виду речь Б.Муссолини от 18 марта 1934 г., в которой
содержались, в частности, требование разоружения «вооруженных наций» и
равенства прав Германии на вооружение, а также заявление об «исторических задачах»,
влекущих Италию в Азию и Африку. Ближайшим результатом декларации
Муссолини было укрепление Турцией своих связей с Балканской и Малой Антантой и
принятие ею семилетнего плана усиления своей национальной обороны.
75

Сов. секретно
15. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 22 апреля 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Здешние политические и деловые круги уделяют за последнее время много
внимания развитию событий на Дальнем Востоке и в особенности несколько загадочному
поведению Японии. Последнее заявление одного из чинов японского министерства
иностранных дел, приглашающее другие державы воздерживаться от всякого
вмешательства в дела Китая и от всякого рода помощи его правительству, произвело здесь
значительное впечатление*. Слышатся уже разговоры о том, что Япония,
по-видимому, намеревается занять по отношению к другим державам такую же
неприязненную и агрессивную позицию, какую занимала до войны Германия. Между
правительствами Великобритании и С АСШ** сразу же начался обмен мнениями по этому поводу,
но пока еще неизвестно, какие практические шаги могут быть предприняты. Нет
уверенности и в том, должно ли упомянутое заявление быть принято как исходящее от
самого японского правительства или оно является лишь пробным шаром. Здесь
высказывается мнение, что трудно будет избежать серьезного конфликта, если бы
Япония, как сказал упомянутый японский дипломат, решилась «силой препятствовать
всяким попыткам других держав или Лиге наций оказывать Китаю какую-либо
поддержку в политическом, техническом, финансовом или военном смысле»...
Подобные соображения не замедлили уже отозваться на отношении здешнего
общественного мнения к роли России на Дальнем Востоке. Еще недавно в здешних
политических кругах относились довольно безразлично к развитию поступательного
движения Японии в Маньчжурии и в Монголии. Японские военные операции в
области Шанхая и долины Янцзыцзян вызвали, однако, в свое время серьезные опасения, и
Японии были преподаны дружественные советы умеренности. Возможное занятие
Японией нашего Дальневосточного побережья с Владивостоком также далеко не
устраивало бы ни Америку, ни Англию, для которых лозунг « Азия для азиатов»
является мало приемлемым. Здесь понимают, что современный мировой кризис вызван в
значительной мере громадным сокращением покупательской силы Китая, Индии и
России, и англичане вряд ли допустили бы, чтобы Китай превратился в
исключительный объект японской эксплуатации. Отношение британских политических, а в
особенности военных и колониальных, кругов к Российской империи, как к
державе-конкурентке с Англией, во всех почти странах Востока всегда было мало благоприятным
Несомненно, что в некоторых здешних кругах наши политические и
военно-морские неудачи вызьгаали чувства некоторого удовлетворения. Открытая агрессивность
императора Вильгельма1 побудила, правда, Англию на союз с нами для разгрома
Германии, но после того Англия ничего не сделала, дабы помочь серьезно русскому наро-
* См. также док. 16.
** Северо-Американские Соединенные Штаты — прежнее название на русском языке США
76

ду преодолеть свою революцию и восстановить у себя более или менее культурный
человеческий строй. Большинство англичан как будто считало предпочтительной
Россию, ослабленную до минимума в политическом, финансовом и военно-морском
отношениях; Россию, не способную противостоять британскому поступательному
движению в восточных и южных странах; Россию, могущую стать объектом
беспрепятственной деловой эксплуатации со стороны британской предприимчивости и
капитала. Правда, что советское правительство далеко не в полной мере оправдало такие
расчеты. Вывоз британских товаров в Россию не достигал и 50% довоенного,
помещение британских капиталов в российскую торговлю и промышленность оказалось
совершенно невозможным, а несколько сот британских техников, получивших было
выгодную службу в России, начинают уже подвергаться там разным неудобствам и
вынуждены возвращаться в Англию. В политическом отношении англичане были
скорее довольны большевиками. Они получили большую свободу действий в Персии, в
Турции, и им удалось разными косвенными, но корректными путями, вытеснить
оттуда всякое русское влияние и торговую деятельность.
За истекший год, однако, многое переменилось в этом отношении. Во-первых,
большевики начали энергично продвигаться в китайскую провинцию Синьцзян,
более известную под именем китайского Туркестана. Они прочно уже расположились
в Кашгаре, Яркенде и Хотане, иначе говоря, в самом преддверии британской
Северной Индии, как они сами говорят. Они действуют в этом направлении довольно
искусно и удачно, не выступая от своего имени, но возбуждая недовольство местного
мусульманского населения—дунган против китайских властей и порядков. Вместо
коммунизма они проповедуют там национализм и посылают туда преимущественно
мусульманских агентов и мусульманские военные части из русского Туркестана,
которые служат под видом охраны многочисленных советских консульств и разных
торговых агентов, а также связующих их путей сообщения Многолюдные советские
учреждения прочно обосновались теперь в Кульдже, Урумчи и Турфане, а их
«охранные отряды» фактически занимают все большие караванные дороги. Местные
мусульмане-дунгане охотно служат в таких отрядах, которые начинают все более
приобретать характер местных национальных войск, весьма неприязненно
относящихся как к китайским властям, так и к англичанам, которых там, впрочем,
немного. Сведения обо всем этом весьма мало проникали в английскую печать, и лишь
недавнее покушение на убийство британского консула в Кашгаре и всей его семьи
пробудило наконец общественное мнение.
Недавно в Лондон приехали несколько русских представителей крупных
пушных фирм в китайском Туркестане. Они не особенно интеллигентны и политически
мало грамотны, но все же от них можно было услышать небезынтересные вещи.
О том, что в свое время мне рассказывал НЛ.Батуев — ученый-китаист,
занимающийся ныне торговлей и вернувшийся обратно в Китай, — я Вам писал*. Приехавшие
меховщики сообщили, что советские агенты и их отряды фактически
монополизировали в своих руках покупку и отправку в Европу всех пушных товаров
китайского Туркестана и что все караваны, идущие без советской охраны, неизменно
подвергаются в пути ограблению со стороны местных банд. В течение нескольких лет
* В архиве СВР России данное письмо не обнаружена
77

упомянутые русские фирмы сами продавали свои товары советским агентам и все
шло довольно гладко. Однако год тому назад эти агенты установили минимальные
убыточные цены на товары и, кроме того, стали плохо платить по своим
обязательствам. В руках русских и мусульманских фирм скопились большие залежи, и это
побудило купцов искать непосредственных рынков сбыта в Англии и Америке. Для
первого опыта им удалось отправить крупные партии караванным путем через
британскую Индию, через Читрал-Равальпинди* для погрузки на пароход в Карачи.
Пока еще неизвестно, как им удастся сбыть эти партии на Западе, но, во всяком
случае, знаменательна попытка избавиться от советской эксплуатации.
Русские купцы высказывают при этом убеждение, что между Советами и Японией
состоялось частное секретное соглашение, предоставляющее первым свободу действий
в китайском Туркестане, а также в северо-западной Монголии, с торговыми центрами
Кобдо и Улясутай, за отказ Советов от их до сих пор преобладающего положения в
северо-восточной Монголии сболыпим путем Кяхта—Маймачен—Урга-Сайрусу—Шара—
Мурен и Калган**. Основательность подобного предложения мне, конечно, не удалось
пока проверить, но едва ли можно сомневаться в том, что между Советами и Японией
ведутся какие-то переговоры относительно мирного размежевания обоюдных сфер
влияния в тех частях Китая, где центральная китайская власть достаточно ослаблена.
Интересно при этом отметить, что, по мнению упомянутых купцов, несомненно
знающих весь Дальний Восток, очень трудно ожидать «настоящей», как они
выражаются, войны между Японией и Советами. До сих пор японцы достигали громадных
успехов мирными и полумирными путями с незначительными жертвами и
расходами. Для них и теперь представляется более верным и выгодным размежевать свои
сферы путем соглашений, чем подвергаться риску большой войны, насчет вероятного
исхода которой высказываются на Востоке самые противоречивые мнения. Все
признают качественное превосходство японских сил и японского снабжения и
оборудования. Однако указывают на то, что японским войскам придется действовать на
территории, населенной коренными китайцами, которые гораздо лучше относятся к
русским, как красным, так и белым, чем к японцам, на которых смотрят как на
завоевателей и поработителей. Советская пропаганда в этом отношении ведется весьма
широко и искусно, и если бы Советам удалось выступить в роли борцов за китайский
национализм, то результаты могли бы получиться неожиданные.
Русские пользуются довольно большим влиянием в Северной Манчьжурии,
Северной Монголии и китайском Туркестане; по словам упомянутых купцов, в их
руках сосредоточена значительная часть крупной торговли. Однако среди них нет
единства в политическом отношении. Часть сочувствует японцам и выражает надежду,
что на случай войны с Советами они одержат победу и окажут активное содействие
к свержению центральной советской власти и к освобождению России от ига
коммунистов. Другая часть, состоящая преимущественно из старожилов и деловых
людей, высказывает убеждение, что для Японии не было бы никакого практического
смысла стремиться к этому. Московского коммунизма они более не боятся, и всеми
своими легкими успехами они обязаны исключительно слабости коммунистическо-
* Города в теперешнем Пакистане.
•* Отдельные пункты этого караванного пути в нынешних названиях: Кяхта-Алтан-Булак-Улан-
Батор-Сайн-Шанд-Чжанцзякоу.
78

го правительства и ненадежности его военных сил. Внутреннее экономическое
положение Японии весьма тяжелое, и ее отношения к Америке и Англии едва ли
могут давать надежду на получение из этих стран финансовой поддержки. Поэтому
вернее ожидать, говорили мне купцы, что Япония ограничится продолжением своей
настоящей осторожной политики. С одной стороны, она будет стараться
захватывать под шумок все, что возможно, а, с другой стороны, она не будет вызывать на
конфликт ни Москву, ни другие державы. Япония, по словам меховщиков, является
естественным противником и соперником России, а неорганизованные и
бесформенные китайские и монгольские массы являются самым благоприятным элементом для
интересов России, если только уметь с ними «обходиться».
Японцы отлично учитывают эти различные настроения среди русских. Они охотно
допускают сочувствующих им русских на службу в войсках и учреждениях нового
маньчжурского государства, однако и там их держат лишь на низших ступенях. По
отношению к русским в Маньчжурии, кажущимся им недостаточно надежными,
принимаются систематические меры. Русские, занимающие сколь-нибудь
выдающееся положение в Маньчжурии, а также крупные торговцы, более или менее
независимые люди из интеллигенции вытесняются из Маньчжурии и Восточной
Монголии под разными благовидными предлогами и вынуждаются перебираться в города
Китая, где их встречают в общем довольно сочувственно. Можно ожидать, добавил
один из меховщиков, что на случай крупного военного столкновения между
Японией и Советами часть русских будет «сражаться» за Японию, а другая часть хотя и не
будет сражаться за Советы, но будет все же ориентироваться на китайцев и
стараться поддерживать среди них брожение против Японии...
Трудно, конечно, поручиться за то, насколько такая картина положения,
нарисованная русскими купцами, проведшими всю свою жизнь в Китае и на его
окраинах, отвечает действительному положению. Купцы эти — их четверо — довольно
серые люди, хотя в смысле деловом и ловкие. Двое из них русские — сибиряки, один
татарин и один сарт. Но многое, что они говорят на довольно своеобразном русском
языке, звучит как будто бы правдоподобно. С одной стороны, все это указывает на
слабую обоснованность надежд некоторых русских на возможное принятие на себя
Японией инициативы по свержению московского правительства, в общем весьма
выгодного для японских интересов. С другой стороны, это подает надежду, что при
создающихся условиях Японии едва ли удастся нанести крупный
территориальный ущерб российской империи. До сих пор им (японцам. — Ред.), правда, удавалось
успешно вытеснять русское влияние из Маньчжурии и Восточной Монголии. Им,
может, еще удастся присвоить себе тем или иным путем и нашу
трансманьчжурскую железную дорогу*. Но это будет, вероятно, максимумом их достижений...
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 144-150.
1 Вильгельм II (1859-1941) — германский император и прусский король, активно
способствовал развязыванию первой мировой войны. Свергнут революцией 9 ноября 1918
года, бежал в Нидерланды, 28 ноября 1918 года отрекся от престола.
* Имеется в виду КВЖД.
79

Сов. секретно
16. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову'
Токио, 24 апреля 1934 года
Как и можно было предвидеть, очередная парламентская сессия, несмотря на все
попытки отдельных партийных лидеров вернуть партиям доминирующее значение
в политической жизни стран, окончилась вполне благополучно. Ни одна из партий
не решилась на предложение вотума недоверия, бюджет был принят без изменения
и даже с нескольким увеличением ассигнования на улучшение в области сельского
хозяйства. Большинство из предложенных правительством законопроектов было
утверждено, и лишь по вопросу о регулировании цен на рис партии большинства
удалось вырвать у премьера Сайто обещание созвать экстраординарную сессию для
обсуждения этого вопроса, сущность которого сводится к тому, что количество
производимого Японией вместе с Кореей и Формозой* риса все увеличивается, ценность
на этот продукт все падает, что не дает сельскому населению возможности сводить
концы с концами, увеличивает его задолженность и содействует его обнищанию.
Несмотря, однако, на удачно законченную парламентскую сессию, положение
правительства Сайто не упрочилось и подпольная работа с целью привести к его
отставке не прекращается. С одной стороны, политическая партия большинства
продолжает свои бессмысленные козни против кабинета, а, с другой, это может иметь
в конце концов гораздо более серьезное значение. Успокоившиеся было на время
разные патриотические организации, мечтающие о каких-то фантастических
реставрациях Шова**, проявляют все большее и большее нетерпение, считая политику
кабинета Сайто слишком неопределенной, слишком осторожной и слишком мало
отличающейся от политики прежних кабинетов. Деятельность всех сил,
преследующих общую цель свержения кабинета Сайто, но действующих с совершенно разных
точек зрения, приводит к весьма сложным комбинациям.
Так, для создания затруднений кабинету отдельные патриотические
организации стараются разыскивать в прежней деятельности отдельных ее членов какие-
либо погрешности, поднимают вокруг этого шум и вынуждают данного члена
кабинета подать в отставку, а когда премьер Сайто старается подыскать лицо для
замещения вышедшего в отставку министра, не нарушая принятого им принципа
включения в кабинет видных деятелей отдельных партий, последние создают
такие затруднения вокруг этих замещений, что премьер не знает, как ему выйти из
создавшегося положения. Так было с замещением должности министра народного
просвещения Хатояма, вышедшего в отставку ввиду поднятой против него
агитации, что он когда-то получил от какого-то богатого коммерсанта 50 000 йен на партий-
* Формоза — прекрасный (порт.) — название о-ва Тайвань, данное в XVI в. португальскими
моряками и употребляющееся в современной западноевропейской и американской литературе.
** Шова — классическое наименование нынешнего царствования.
80

ные нужды. Премьер предложил этот пост видному члену партии сэйюкай*, но
последняя сочла себя оскорбленной, что предложение было сделано непосредственно,
а не через главу партии; сказанное лицо уклонилось от принятия предложения — и
в результате кабинет остается без министра народного просвещения.
Одновременно с этим ведется агитация против министра юстиции, которого обвиняют [в том],
что он в бытность свою прокурором будто бы угощал, обедом в каком-то ресторане
одно из привлеченных к суду по обвинению в коммунизме лицо. Хотя лицо,
выступавшее с этим обвинением, уже сидит в тюрьме по обвинению в клевете, причем
выяснилось, что обедом угощал коммуниста не министр юстиции, а его
однофамилец, адвокат привлеченного к суду коммуниста, газеты говорят, что министр
юстиции предполагает в ближайшем будущем подать в отставку.
Еще более серьезным для кабинета Сайто была, взятая затем обратно, отставка
военного министра Хаяси, заменившего генерала Араки. Поводом к ней послужил
тот факт, что брат генерала Хаяси, служивший в токийском муниципалитете, был
присужден судом к десятимесячному заключению за получение взятки. Считая, что,
по крайней мере, армия должна быть свободна от всякой, хотя бы самой отдаленной
связи с какими бы то ни было денежными злоупотреблениями, ген. Хаяси твердо
настаивал на уходе не только министра с поста, но и вообще из военной службы, и
только твердо высказанное принцем Коноэ2 мнение, что армия не может обойтись
без ген. Хаяси, заставило последнего взять обратно свою отставку к общему
удовлетворению всех военных, среди которых молчаливый и преданный
исключительно военному делу Хаяси пользуется, как говорят, большой популярностью.
Все эти перипетии в здешней политической жизни, не имея, быть может,
серьезного политического значения, характерны в качестве показателя неустойчивости
теперешнего положения вещей, когда большинство смутно сознает, что вернуться к
старой партийной системе управления страной невозможно, создать же что-либо
новое, что удовлетворило бы всем тем течениям, которые возникли в стране под
влиянием последних событий, — опасно. Во-первых, за отсутствием подходящих для
этого людей, а, во-вторых, из страха могущих возникнуть потрясений, так как,
несмотря на достигнутое кабинетом Сайто успокоение умов, приведшее к «инциденту
15 мая», течения, в коих патриотизм понимается, как истребление связанных с
прошлым государственных деятелей и крупных капиталистов и осуществление чисто
теоретического идеала управления страной экзальтированными патриотами,
осуществляющими предначертания императора, далеко еще не изжиты. Немудрено
поэтому, что все благоразумные элементы страны не видят, кто мог бы заменить
престарелого Сайто, так как в стране отсутствуют деятели, способные на роли
Муссолини или Гитлера, и что бы ни говорили о возможности военной диктатуры, сами
военные без прямой угрозы войны на такую диктатуру не пойдут. Стоит за
сохранение нынешнего кабинета и сам престарелый «генро»3, к которому, по окончании
парламентской сессии, адмирал Сайто ездил за советом; он высказался, как говорят, за
оставление премьера у власти.
Таким образом, если не произойдет чего-либо непредвиденного, нужно ожидать, что
теперешний кабинет останется у власти и, следовательно, будет проводиться та же
* См. док. 1, прим. 20.
81

осторожная политика, сводящаяся, как я неоднократно сообщал, к достижению
поставленных в Маньчжурии, Монголии и Китае целей, избегая всяческих осложнений и ища
путей примирения с Китаем, устранения затруднений в добрососедских отношениях с
Советской Россией и недопущения активного вмешательства других держав в
дальневосточные дела. Такую программу продолжает проводить министр иностранных дел
Хирота, и я должен сказать, не без успеха: так, в Китае, по последним сведениям, на
совещаниях съехавшихся в Наньчане ген. Чай Кайши4, являющегося ныне как бы
диктатором нанкинского правительства, видного члена последнего Ван Цзинвея5 и
председателя Пекинского политического комитета Санг Фу6, последнему удалось убедить двух
первых в необходимости искать путей примирения с Японией и, в первую голову,
разрешения таких вопросов, как о прямом сообщении между чжилийскими* и
маньчжурскими железными дорогами, о таможенных тарифах и почте.
В своих отношениях с Соединенными Штатами Япония делает все, чтобы
предупредить возможность опасного для нее сближения между Америкой и Советской
Россией, и недавно имел место обмен самых дружественных писем между
министром Хирота и статс-секретарем** Хэллом7, в которых оба заверяли друг друга,
что ничто не угрожает незыблемой дружбе между двумя державами. Говорят, что
новому японскому послу в Вашингтоне Сайто будет поручено нащупать почву
относительно закрепления пропагандируемой дружбы каким-либо актом в духе
модных теперь пактов о ненападении, причем если в ответ на это Америка выскажется
о привлечении к такому пакту Китая и Советской России, то здесь готовы обсудить
и эту сторону дела. Словом, в Японии теперь преобладает настроение,
выражающееся в стремлении разъяснить всему миру, что японские цели не так эгоистичны и
воинственны, как о них принято думать, и сохранить достигнутые как в
политической, так и в коммерческой областях успехи, добившись лучшего понимания и
расположения к японской точке зрения.
Ту же цель заверения в своем миролюбии японская политика преследует и в
своих отношениях с Советской Россией. Угрозы последней оставляются без малейшего
внимания, разные мелкие неприятности в рыболовных делах обходятся молчанием
и политике бряцания оружием здешнее министерство предпочитает нудные
переговоры с попытками разных компромиссов. В этом нельзя не усмотреть известный
тактический прием, направленный к тому, чтобы обезвредить те истерические
выкрики советского правительства об угрозе со стороны Японии***, которыми
названное правительство старается создать антияпонское настроение в Америке и Европе
и вовлечь Соединенные Штаты в обмен мнений касательно японской угрозы на
Дальнем Востоке. Прием этот, по-видимому, приносит свои плоды: Соединенные Штаты
не обнаруживают ни малейшего желания связывать свою политику на Дальнем
Востоке с политикой советского правительства, и последнее за последнее время как
будто бы сократило свой воинственный пыл и даже незаметно вовлекается в
переговоры с Японией, согласно видам последней.
Так при помощи разных дружеских советов, министерских завтраков, на
которых министр Хирота снимается соединяющим руки советского и маньчжурского
* См. док. 1, прим. 18.
** Госсекретарь.
*** См., в частности, док. 1, прим. 7.
82

представителей, возобновлены были переговоры о продаже Китайско-Восточной
ж. д., ход коих ограждается от прессы строгой тайной, но, по некоторым признакам,
японцы уверены, что в данный момент представители Маньчжоу-Го и советского
правительства до чего-нибудь договорятся. Если уверенности этой суждено будет
оправдаться, главный повод для близкого столкновения Японии с советским
правительством будет устранен, Маньчжоу-Го избавится от присутствия внутри своих
границ официально признанной советской организации и отношения между
Японией, Маньчжоу-Го и СССР примут форму уже отношений между правительствами,
сидящими каждое у себя дома, а не живущими под одной общей крышей. Меня не
удивит, если тогда и самый тон в разговорах между Японией и советским
правительством изменится и не будет уже носить нынешний характер как бы
ухаживания за клиентом, от которого хотят извлечь известную выгоду. Ведь заполучив от
советского правительства для Маньчжоу-Го КВЖД, никаких дальнейших выгод от
последнего Японии добиваться нет надобности.
Этим я не хочу сказать, что с продажей КВЖД будут устранены все поводы для
столкновения Японии с СССР. Напротив, при дальнейшем развитии японской
политики число таких поводов будет лишь увеличиваться, так что правы те, которые,
считая советское правительство нормальным правительством, способным защищать
русские интересы и русское положение на Дальнем Востоке, считают, что такое
столкновение неизбежно и что вопрос становится не в плоскости, желает ли войны
та или другая сторона, а какое время считается той или иной стороной более для
себя выгодным для начала такой войны. Слабой стороной в таких рассуждениях
является предположение, что советское правительство в создавшейся обстановке
будет действовать так, как действовало бы каждое нормальное правительство,
защищающее интересы управляемой им страны. Я не думаю, чтобы это было так, ведь в
большевистском лексиконе есть немало формул для определения своего пассивного
отношения к русским интересам. Можно всегда говорить, что все это пока
совершается вне русской территории, а затем утешать себя, что чем дальше идет Япония в
осуществлении своей программы, тем более осложняется ее внутреннее положение
и приближается тот крах, на котором строят свои расчеты коммунисты.
Таким образом, я продолжаю думать, что в вопросе о столкновении Японии с
советским правительством решающий голос принадлежит Японии. Если последняя
верит в успехи разных пятилеток и имеет основание считать, что силы СССР с
каждым годом растут, то, конечно, указанное столкновение не будет откладываться в
долгий ящик. Но я очень сомневаюсь, что здесь верят в советские успехи, и еще
большой вопрос, не считают ли здесь, что время работает в пользу Японии. При таких
условиях оснований рассчитывать на столкновение Японии с Советской Россией в
ближайшее время не имеется, в особенности если Маньчжоу-Го удастся при
содействии Японии заполучить в свои руки КВЖД.
Остальные вопросы не имеют той остроты, при которой разрешение их было бы
невозможно без вооруженного столкновения. В самом деле: дела рыболовные при
маловероятной полной неустойчивости со стороны советской власти всегда могут
быть разрешены путем посылки двух-трех военных судов для охраны японских
рыболовов; коммунистическая опасность потеряла свою остроту внутри страны,
заключенные по тюрьмам лидеры коммунистического движения пишут покаянные
83

письма и образованные ими организации все более и более окрашиваются в
патриотический цвет. Все это дает здешним оптимистам [основание] уверять, что
коммунистическая опасность изжита Японией. С японской политикой в Маньчжурии
Советы, по-видимому, окончательно примирились. Что же касается факта, что рано
или поздно за японской политикой в Манчьжурии последует японская политика в
Монголии, где она встретится с проводимой уже годами советской политикой, то этот
вопрос не есть вопрос ближайшего будущего, и кроме того, трудно рассчитывать,
чтобы советские власти, так быстро примирившиеся с японской политикой в
Маньчжурии, обнаружили бы большое упорство в защите своей политики в Монголии,
тем более, что за последнее время советская энергия, по-видимому, сосредоточена
на интригах в Синьцзянской области, где за отдаленностью края большевики
имеют большой простор для своей деятельности и откуда идут смутные слухи, что
местная китайская администрация, номинально связанная с Нанкинским
правительством, работает в полном контакте с советской властью.
Единственным фактором, таким образом, могущим в настоящее время привести
к японо-советскому столкновению, есть играющая большую роль здесь военная
психология: раз военная партия усиленно работает над приведением армии и флота в
полную боевую готовность, то легко может появиться и желание осуществить эту
готовность на практике. Но и здесь необходимо внести некоторую поправку:
нынешняя изолированность Японии и ежегодный дефицит в сотни миллионов заставляют
задуматься даже наиболее воинственно настроенных военных.
Из всего вышеизложенного приходится сделать вывод, что, насколько вообще
возможно предвидение событий, строить расчеты на том, что Япония твердо
решила в ближайшем будущем воевать с Советской Россией, не оправдывалось бы всей
совокупностью доступных для наблюдения фактов. За последнее время даже в
самых алармистических кругах* здесь наступило успокоение, и даже в Харбине, судя
по тамошней прессе, меньше разговоров о войне, причем прекратились и советские
выступления с угрозами по адресу Японии. В этом отношении большое впечатление
в Маньчжурии произвели показания двух советских летчиков, которые были
арестованы маньчжурскими властями после того, как их аппарат снизился в пределах
Маньчжоу-Го. При допросе этих летчиков выяснилось, что прилет их в Маньчжоу-
Го был вызван не случайностью, как то старался изобразить советский консул, а
желанием спастись от ужасных советских условий. По показаниям этих летчиков,
условия службы в советской авиации настолько ужасны, что если бы имелась
возможность, большинство летчиков покинуло бы советские пределы. Даже если
допустить, что в этих показаниях была известная доля преувеличения с целью
расположения в свою пользу маньчжурских властей, то, что останется, является
достаточной поправкой к тем широкомасштабным заявлениям об образцовой постановке
советской авиации, коими советское правительство старается запугать японцев.
Примите, милостивый государь, уверения в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Д.Абрикосов
* Здесь: в кругах, серьезно обеспокоенных обстановкой на Дальнем Востоке (от слова «аларм» —
тревога — 56р.).
84

P.S. В последние дни много разговоров возбуждает здесь, особенно в
иностранных дипломатических кругах, сделанное осведомительным бюро здешнего
министерства иностранных дел сообщение иностранным корреспондентам и прессе на
тему, что главным охранителем мира на Дальнем Востоке является Япония и что в
качестве такового она не может допустить возобновления в Китае политики
международного вмешательства в китайские дела в форме создания равных
консорциумов, оказания международной финансовой помощи Китаю, предоставления займов,
которые, как показывает опыт, в конце концов идут на вооружение Китая и на
увеличение таким путем опасности войны на Дальнем Востоке. Опубликование такого
заявления вызвано, вероятно, попытками нанкинского правительства вновь
воскресить столь излюбленную Китаем политику привлечения разных иностранных
финансистов и дельцов, с исключением японцев, к оказанию Китаю финансовой
помощи, снабжению его аэропланами и другими предметами вооружения. Китайские
представители заграницей или знатные китайские путешественники, вроде маршала
Чжан Сюэляна, соблазняют иностранные державы возможностью" наживы или
увеличения своего влияния, раздают заказы на аэропланы или устраняют скрытные
займы. Кроме целей наживы китайцы видят в этом возможность возбуждать
иностранные державы против Японии, т. к. при указанном выше исключении японцев
главные заказы попадают в руки других иностранцев, в особенности американцев,
которые являются, таким образом, главными участниками в усилении нанкинского
правительства, снабжении его новейшими предметами вооружения и пр., к чему,
конечно, Япония не может оставаться равнодушной.
Но главным вопросом во всем этом является, насколько Япония в силах
воспрепятствовать указанной деятельности иностранцев в Китае. Ведь доводя японское
заявление до его логического конца, Япония стремится к тому, чтобы иностранные
державы признали право Японии контролировать их деятельность в Китае.
Можно заранее сказать, что никогда иностранные державы на это не пойдут. С этой
точки зрения не вполне понятно, для чего было сделано это сообщение, которым в
значительной степени компрометируются все те упомянутые мною выше шаги,
коими японское министерство иностранных дел в последнее время хочет
расположить в свою пользу иностранные державы, в особенности Соединенные Штаты.
Что этим шагом японское правительство не хочет открыто порвать с
заинтересованными на Дальнем Востоке державами, видно из того, что на запросы
иностранных представителей, является ли указанное выше сообщение официальным
заявлением японского правительства, министр иностранных дел будто бы ответил,
что сообщение это не имеет официального характера и не должно пониматься как
указание на что-то новое в японской политике. Я думаю, что сообщение это
сделано в виде пробного шага и значение его будет расширяться или суживаться в
зависимости от обстоятельств. Так уже теперь ввиду того отрицательного
впечатления, которое произвело указанное сообщение в других странах, здесь говорится,
что министр иностранных дел никогда не имел в виду опубликовать это сообщение
и сделано оно было исключительно в целях освещения общего характера японской
политики местной прессой. Выходит, точно здесь имело место какое-то
нарушение дисциплины в министерстве иностранных дел, которое нужно теперь
покрывать. Между тем некоторые из молодых японских дипломатов наговорили
85

в разъяснение этого сообщения таких вещей, которые лишь увеличили общую
подозрительность к японской политике.
Результат от всего этого может быть лишь один, а именно: увеличение
изолированности Японии и усиление среди опасающихся ее политики держав стремления
договориться «о мерах борьбы с японской опасностью», а это, в свою очередь, даст
новый стимул как для советских интриг, так для обнаруживаемого некоторыми
державами в Европе стремления включить Советскую Россию в международные
организации в качестве «охранительницы» мира на Дальнем Востоке. С этой точки
зрения указанная декларация должна быть причислена скорее к факторам, служащим
на пользу большевикам, т.к. ею как бы подтверждаются те слухи, коими Литвинов
во время признания советского правительства Соединенными Штатами хотел
напугать последние8.
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 256-267.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД
Гл. упр. госбезопасности Сов секретно
(Из переписки Маклакова)
№118014,14.VII.34r.
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5-6. К делу.
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Коноэ Фумимаро (1891-1945) — японский государственный и политический деятель,
принц. В 1933-1937 гг.—председатель верхней палаты, в 1937-1939 и 1940-1941 гг.—
премьер-министр. Провозгласил политический курс на агрессию Японии в Азии.
После роспуска политических партий в 1940 году был организатором и первым
президентом монархической Ассоциации помощи трону. В сентябре 1940 года правительство
Коноэ подписало Берлинский пакт трех агрессоров, в апреле 1941 года заключило с
СССР пакт о нейтралитете. После капитуляции Японии в 1945 году покончил жизнь
самоубийством.
3 Генро — старейший государственный деятель (ятюн.). Титул, дававшийся в конце
XIX — начале XX вв. ограниченному кругу наиболее приближенных к императору
лиц. От генро зависело в значительной мере решение важнейших вопросов политики,
в том числе смена и назначение премьеров, объявление войны, заключение мира.
Титул и государственная роль генро не были предусмотрены никакими
законодательными актами. Генро были выходцами из военно-дворянской среды. Длительное время генро
был Сайондзи Киммоки (1849- ?), принц, председатель партии сэйюкай, в японском
86

правительстве занимал посты министров: образования, иностранных дел, финансов,
премьер-министра. Возглавлял японскую делегацию на Парижской мирной
конференции 18 января-28 июня 1919 года и был избран одним из четырех вице-президентов
конференции. В 1940 году институт генро прекратил свое существование.
4 Чан Кайши — Цзан Цзеши (1884-1975) — китайский военный и политический
деятель, генералиссимус, глава гоминдановского режима с 1927 года в Китае. После
окончания войны с Японией в 1945 году при помощи США предпринял попытку
разгромить народно-освободительное движение, развязав гражданскую войну. В 1949 году
Чан Кайши после поражения бежал на Тайвань, где был президентом Китайской
Республики.
5 Ван Цзинвей — китайский политический деятель, в 1925-1927 гг. — председатель
Центрального исполнительного комитета Гоминьдана. В 1929 г. исключен из партии,
в 1933 г. — восстановлен, а в 1939 г. снова исключен и лишен всех официальных
постов за пропаганду «мирного решения» японо-китайской войны.
6 Санг Фу (1883-?) — китайский политический деятель, министр иностранных дел
и просвещения (1923), действующий премьер (1924), министр иностранных дел
(1927-1928 гг.).
7 Хэлл Кордэлл (1871-1955) — политический деятель и дипломат США. В 1933-1944
годах — государственный секретарь. При нем были установлены дипломатические
отношения между США и СССР. Иногда выступал против гитлеровской Германии,
но одобрил Мюнхенское соглашение (1938). Длительное время считал возможным
избежать войны и фактически проводил политику умиротворения. Участвовал в
разработке советско-американского соглашения «О принципах, применяемых к
взаимной помощи в ведении войны против агрессий» (1942) и др. соглашений. В 1944 году в
связи с болезнью вышел в отставку.
8 По всей вероятности, речь идет о беседе М.М.Литвинова с президентом Рузвельтом,
в ходе которой он указывал на существование двух источников военной опасности в
мире со стороны Германии и Японии. Об этом, в частности, говорится в телеграмме
Литвинова из Вашингтона от 8 ноября 1933 года.

Сов. секретно
17. В.А.Маклаков — Е.В.Са6лину
Париж, 27 апреля 1934 года
Дорогой Евгений Васильевич! л
Благодарю Вас за очень интересные последние сообщения.
Хотел бы Вам, для Вашего сведения, передать одну информацию. По-видимому,
большевики будут приняты в Лигу наций осенью*, и хотя они ломаются, но они
хотят этого сами, а французы будут за них хлопотать. А большевики хотят туда
поступить не столько из-за желания взорвать Лигу наций, сколько ища помощи; они
меньше боятся японской опасности, чем польско-германской. На Дальнем Востоке
они не одни, и у них есть защитники, которых может испугаться Япония. В Европе
же у них защитников нет, а сговор Польши с Германией для них очень страшен. Они
понимают, что реальной помощи они ни от кого не получат и что Франция из-за
Украины воевать не станет, и им приходится рассчитывать, что защиту себя против
нападений они могут все-таки получить из Лиги наций и что Польша не решится
бросить всем вызов, если бы даже ответом на это было одно моральное осуждение.
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 151.
* См. док. 1, прим. 2.
88

Сов. секретно
18. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 30 апреля 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Очень Вам признателен за интересную информацию в Вашем письме от 27-го с. м.*.
Все, что Вы мне пишете, сходится с политическими слухами и ожиданиями, которые
циркулируют здесь. В здешних правительственных кругах относились до сих пор
довольно безразлично к вопросу принятия большевиков в Лигу наций, и мешать этому
конечно не будут.
Вообще тут замечается стремление возвратиться к прежней традиционной
политике «свободы рук» и невмешательства в дела других стран, поскольку
вмешательство не вызывается реальными интересами Англии. В возможности
практического использования Лиги наций здесь уже разочаровались, и лишь небольшая группа
радикальных и либеральных деятелей старой школы продолжает еще возлагать на
Лигу наций какие-то надежды. В среде деятелей нынешнего правительства, за
несколькими лишь исключениями, выражается сочувствие проекту реформы Лиги,
предложенному Муссолини1. Главным недостатком Лиги здесь считают состояние в
ней на началах равноправия элементов слишком различных, неравноценных и
неравносильных, которые часто являются совершенно безответственными и даже
незаинтересованными в принимаемых ими решениях.
Оживают понемногу идеи прежних концертов великих держав, которые
казались было преданными забвению в ноябре 1918 года2. Известный пакт четырех,
заключенный по инициативе Муссолини3, не мог, правда, пока, получить полного
своего значения, но главная причина этого заключается во взаимных отношениях
Франции и Германии, все еще недостаточно удовлетворительных. Улучшение
отношений между Германией и Польшей и соглашение, между ними заключенное,
приветствуется здесь почти единогласно и рассматривается как гарантия мира**.
Аналогичное соглашение между Францией и Германией встретило бы здесь еще более
сочувствия, тем более что в консервативных кругах, за одним лишь исключением в
лице сэра Остина Чемберлена и газеты «Дейли Мейл», замечается серьезное
недовольство по поводу Локарнского пакта4 и высказывается убеждение, что Англия
должна истолковывать и применять его лишь в самых ограничительных размерах,
дабы не связывать свободы своих рук.
Должен Вам сказать, что разговаривая, впрочем, несколько месяцев тому назад
на украинские темы с Камбоном5, я услышал от него весьма категорическое
заявление, что на случай какого-нибудь насильственного покушения на Украину «Франция
• См. док. 17.
'* См. док. 9, прим. 9.
89

будет драться»... Уклонение Пилсудского от разговоров с Барту6 о СССР весьма
показательно и вызывает предположение, что и Польша желает сохранить за
собою свободу рук7. Некоторые политики здесь идут еще дальше и высказывают
предположение, что между Германией и Польшей существует какое-то секретное
соглашение, быть может и неофициальное, относительно возможного совместного
использования затруднений СССР на тот случай, если бы Россия оказалась в войне
с Японией.
Вместе с тем здесь считают весьма невероятным, чтобы Германия при
настоящем ее тяжелом финансовом положении и недостаточном еще вооружении могла
бы решиться на какую-либо крупную операцию по отношению к Украине. В то же
время очень и очень многие признают, что сила естественных обстоятельств
прямо вынуждает Германию распространить свое влияние, хотя бы только
экономическое, на соседние восточные или южные страны с целью открытия их для
германской колонизации и сбыта германских товаров. Здесь думают и высказывают даже
печатно мысль, что предоставление Германии некоторой свободы рук,
преимущественно экономической, в сопредельных восточных странах могло бы ослабить
напряжение на западных ее границах и таким путем упрочить ее добрые отношения с
Францией, а заодно и сделать Локарнский пакт ненужным.
Вполне согласен с Вами, что большевики более боятся польско-германской
опасности, чем японской... Возможно и то, что, как Вы говорите, в Европе у них
защитников нет при настоящих условиях. Однако, как я упомянул выше, Камбон думал, что
на случай военного нападения на русскую Украину Франция будет драться.
Постараюсь его проинтервьюировать на зту тему на днях. Правда, что такая возможность
сильно осложнилась бы в том случае, если бы инициатива таких операций исходила
бы от Польши. Трудно себе представить, как бы Франции удалось вывернуться из
такого положения и с кем бы она стала «драться». К этому присоединяется еще и то
соображение, что ведь открытые военные действия против СССР отнюдь не являлись
бы выгодным исходом для Польши, а тем более для Германии.
Результаты японской политики на Дальнем Востоке привлекают усиленное
внимание обеих названных стран, и, как мне передавал один серьезный журналист,
японские дипломаты проявляют — как в Берлине, так и в Варшаве — весьма
интенсивную деятельность.
Организации молодежи и бывших участников войны, сообщили мне на днях
приехавшие из Ревеля люди, развивают энергичную деятельность в прибалтийских
странах, причем главной двигательной силой являются местные балтийцы
немецкого происхождения. Эти организации якобы черпают свою инспирацию из
Германии, а быть может, получают оттуда и иную помощь, но они более всего дорожат
свободой своей страны и столь же мало желали бы присоединения к Германии, как
того желает большинство австрийцев. Аналогичные польские тайные организации,
уверяют меня, работают в Белоруссии, где польские элементы преобладают среди
остатков средних классов и городской интеллигенции. Много поляков занимает,
правда, высокие должности на советской службе. Однако, как мне передавали на днях,
их преданность третьему Интернационалу* едва ли может почитаться безусловной.
* См. док. 1, прим. 5.
90

Меня уверили, что на случай каких-либо успешных операций Польши по
отношению к территории СССР в этих людях заговорит национальное чувство и они
захотят поддержать своих единомышленников. На случай ydnexa задача будет,
конечно, заключаться в дальнейшем отодвижении границ Польши на восток С.СМаслов*,
в бытность его здесь месяца три тому назад, показывал мне переписку с кое-какими
белорусами. Из нее явствует несомненность белорусского самостийнического
движения, и очень сильного.
При настоящем положении внутри России, после примера Брест-Литовска, и на
случай возникновения серьезных затруднений на Дальнем Востоке не пришлось бы
удивляться, если бы советская власть пошла на любые соглашения на Западе, дабы
обеспечить себе пребывание у власти**. Поляки зто учитывают и выжидают
благоприятного стечения обстоятельств, чтобы осуществить, по возможности без
больших жертв и расходов, всю мечту «Польши от моря до моря».
Если бы большевикам пришлось ввязаться в серьезную войну с Японией, то
независимо от конечного исхода такой войны положение СССР по отношению к
западным соседям оказалось бы сильно ослабленным уже благодаря финансовым и
экономическим причинам. Большевикам пришлось бы принять спешные и радикальные
меры к обеспечению своего западного фронта и пойти для этого на любые
соглашения. Мне помнится, что даже императорскому правительству пришлось сделать
большие уступки Германии во время русско-японской войны. Эти уступки
выразились в заключении крайне невыгодного для России русско-германского торгового
договора8, который и послужил затем одной из причин охлаждения отношений
наших с немцами. Нечто аналогичное могло бы произойти и теперь, если бы Советы
оказались в затруднительном положении. Они могли бы пойти под давлением
Польши и Германии на учреждение свободного порта в Одессе и на связание его
рельсовыми путями с Германией и Польшей с предоставлением названным
державам разных льгот и преимуществ по эксплуатации. Едва ли какая-либо
европейская держава, а тем менее Лига наций, могла бы и захотела бы помешать
осуществлению такого «пакта». Еще менее могли бы помешать этому «литвиновские пакты
о ненападении»***.
Отношение британских политических деятелей, стоящих ныне у власти, ко всем
«возможностям» можно резюмировать следующим образом. Прежде всего эти
круги столь же заинтересованы в создании прочного противовеса Германии в
Восточной Европе, как и до войны. Однако сражаться англичане ради этого не собираются
и надеются, что им удается добиться благоприятных результатов «чужими
руками» без жертв и расходов, что вполне согласно с историческими традициями их
практической политики. В дееспособности Лиги наций здесь разочаровались. Из членов
Малой Антанты**** одна Югославия почитается надежной, но и тут не исключена
возможность ее осложнений с Италией, отношениям с которой британские политики
• Маслов С.С., эсер, в ноябре 1918 года в Омске представлял правительство «Северной области»
с центром в Архангельске.
'* Имеется в виду, что в марте 1918 года Россия пошла на заключение с Германией в Брест-
Литовске мирного договора на кабальных, унизительных условиях.
'* См. док. 9, прим. 12.
'• См. док. 3, прим. 9.
91

придают большое значение. Румыния считается ненадежной. Относительно
Чехословакии существуют сомнения. Все истекшие годы надежды Англии возлагались
на Францию и ее союзные отношения с Польшей. Однако Локарнский договор,
заключенный по настоянию Франции, показал англичанам, что она сама рассчитывает
на активную поддержку Англии, что совершенно не устраивает англичан. Польша
стала за последний год постепенно освобождаться от французского влияния. Она,
по-видимому, вступила на путь сближения с Германией, и весьма возможно, что ей
удастся получить на пути сотрудничества с Германией более реальные
преимущества и компенсации, чем в результате поддержания политики Франции...
Советская Россия, в ее теперешнем состоянии, является фактором, не
поддающимся реальному учету... Все эти соображения побуждают как будто британских
политиков сочувствовать в принципе плану Муссолини создать прочный оплот
против Германии из Венгрии и Австрии, под возглавлением* Италии. Высказываются
даже сожаления по поводу разрушения Версальскими трактатами бывшей
Австро-Венгерской монархии...9
Непосредственной угрозы для себя со стороны Германии англичане, конечно, не
видят. Но создание надежного противовеса против нее в Европе они все же считают
необходимым на случай всяких возможностей. И в то же время многие из них
думают, что Германии придется, в силу естественных обстоятельств, предоставить
какой-нибудь подходящий выход для излишков ее населения, ее товаров и ее
предпринимательской энергии. Англия не собирается, конечно, возвращать Германии ее
бывшие колонии и сферы влияния, но она едва ли стала бы протестовать против
распространения влияния Германии и Польши по линии, наименее угрожающей
Западной Европе, иначе говоря, в сторону России. Столь же вяло стала бы Англия
протестовать и против возможного распространения влияния Италии на Далматинское
побережье. Таким образом, вся обстановка в Восточной и Юго-Восточной Европе
все более начинает возвращаться к дням Талейрана10 и Меттерниха1' с
соответствующими заменами исполнительных ролей и с самыми неожиданными
возможностями, которые трудно преднаметить.
Относительно нашего дальневосточного побережья я Вам уже сообщал, что
Англию не устраивало бы возможное приобретение там Японией военно-морской и
продовольственной базы. В зтом отношении Японии делаются дружественные, но
весьма настоятельные представления. Финансовое и экономическое положение Японии
считается здесь напряженным. Мне думается, что тут преобладает надежда, что
Япония не решится бросить вызов сразу и Англии, и Америке, и России,
относительно боеспособности которой здесь существуют самые противоречивые взгляды.
Многие британские военные эксперты думают, что дальневосточная армия может
противопоставить японцам значительно более серьезное сопротивление, чем те
китайские полурегулярные войска, которые японцы до сих пор весьма легко
рассеяли в Маньчжурии.
В конце концов я вполне согласен с Вами, что на Дальнем Востоке интересам
России едва ли может угрожать что-либо катастрофическое, если не считать, конечно,
утраты положения в Маньчжурии...
* Так в тексте.
92

И в то же время мне думается, что каждое более или менее серьезное
осложнение для Красной Армии на Дальнем Востоке может автоматически сыграть роль
детонатора, который может, с одной стороны, побудить Польшу и Германию к пред-
принятию поступательного движения, а, с другой стороны, может дать и толчок к
пробуждению национальных чувств в самой России и к развитию движения против
интернациональных коммунистов среди тех национальных элементов, которые
поддерживали до сих пор советскую власть... Прошу извинить некоторую несвязность
этого письма.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 152-158.
1 Предложения Муссолини, по всей видимости, носили общий характер. В записи
беседы народного комиссара иностранных дел СССР М.М.Литвинова с послом Италии
в СССР Аттолико 9 мая 1934 года упоминается о сделанных Муссолини
предложениях о реорганизации Лиги наций и далее говорится: «Но с тех пор прошло уже много
времени, и Муссолини никаких конкретных предложений не вносил».
Еще ранее полномочный представитель СССР в Италии 4 января 1934 года сообщил,
что предложения Муссолини о реорганизации Лиги наций встретили возражения
Великобритании, о чем был информирован и Гитлер.
2 После заключения 11 ноября 1918 года Компьенского перемирия и последовавшего
подписания между странами Антанты и Германией 28 июня 1919 года Версальского
мирного договора потеряли значение соглашения, заключенные до и во время
первой мировой войны. Они закрепляли в то время расстановку сил между воюющими
сторонами.
В годы первой мировой войны вокруг Антанты — союза Англии, Франции и России
сгруппировались 25 государств, в том числе и США.
3 «Пакт четырех» 1933 года «О согласии и сотрудничестве между Великобританией,
Францией, Италией и Германией» подписан 15 июля в Риме. Пакт устанавливал
«равенство прав» Германии в области вооружений и обязывал подписавшие его
государства проводить согласованную политику во всех спорных международных
вопросах. Путем заключения Пакта предполагалось создать союз, способный играть роль
верховного арбитра в Европе. Переговоры о Пакте вызвали недовольство в других
европейских странах, особенно в Польше и странах Малой Антанты, а также во
Франции. В конечном итоге Пакт не был ратифицирован из-за противоречий между его
участниками и в силу не вступил.
4 Локарнские договоры подготовлены на конференции министров иностранных дел в
Локарно и подписаны 1 декабря 1925 года в Лондоне. Включали несколько
документов: Пакт между Германией, Бельгией, Францией, Великобританией и Италией
(Рейнский гарантийный пакт); арбитражные соглашения и договоры Германии с
93

Францией, Бельгией, Польшей и Чехословакией; договоры о гарантиях Франции с
Польшей и Чехословакией и др.
В соответствии с Пакетом его участники взяли на себя обязательство гарантировать
сохранение территориального статус кво, взаимно обязались не предпринимать
нападения и не прибегать к войне друг против друга. В случае несоблюдения какой-
либо из держав принятых обязательств остальные участники Пакта обязались
предоставить помощь стороне, подвергшейся «неспровоцированной агрессии».
В марте 1936 года Локарнские договоры в одностороннем порядке были расторгнуты
гитлеровской Германией. Одновременно в демилитаризованную Рейнскую зону были
введены германские войска, что стало одной из первых акций Германии по
реализации своих агрессивных замыслов.
5 Камбон Роже (1881-?) — французский дипломат, советник французского посольства
в Лондоне, посланник Франции в Великобритании (1924—1940).
6 Барту Жан Луи (1862-1934 гг.) — французский государственный деятель, в 1913 году
премьер-министр, занимал ряд министерских постов, в том числе в 1934 году
министра иностранных дел. С 1922 года — сенатор. Один из инициаторов приглашения
СССР в Лигу наций, способствовал установлению государствами Малой
Антанты дипломатических отношений с СССР. Был убит усташами в Марселе вместе с
югославским королем Александром I.
Барту поддерживал идею заключения договора о взаимопомощи — «Восточного
пакта» между СССР и рядом европейских государств. Идея такого пакта возникла в конце
1933 года в ходе обсуждения правительствами СССР и Францией международной
обстановки, сложившейся в результате демонстративного выхода гитлеровской
Германии из Лиги наций, ухода ее с международной конференции по разоружению и ее
форсированной подготовки к войне.
По последнему франко-советскому проекту региональный договор о взаимной
помощи в Европе должен был объединить СССР, Германию, Польшу, Чехословакию и
прибалтийские страны. Французское правительство принимало на себя обязательство
гарантировать этот пакт. Без оговорок выразила желание присоединиться к
«Восточному пакту», кроме авторов идеи, только Чехословакия: Германия, а затем и
Польша отказались, а Латвия и Эстония давали согласие, но в случае участия в
пакте Германии и Польши.
После убийства Барту новый министр иностранных дел Франции П.Лаваль
отказался от проекта «Восточного пакта». Таким образом, этот проект оказался
неосуществленным.
7 22—24 апреля 1934 года во время посещения Польши Барту пытался выяснить
позицию польского правительства, относительно участия в таком пакте. Однако ему, по
свидетельству министра иностранных дел Польши Бека, не удалось обсудить эту
проблему с польскими руководителями.
8 Русско-германский торговый договор был заключен во время русско-японской
войны 1905 года. Имеется в виду дополнительная конвенция от 15 июля 1904 года к
русско-германскому договору о торговле и мореплавании 1894 года и заключительным
протоколам русско-германской конференции 1897 года.
94

9 Австро-Венгрия (1867—1918 гг.) — дуалистическая монархия во главе с австрийским
императором, он же венгерский король. В первой мировой войне 1914—1918 гг.
Австро-Венгрия выступила на стороне Германии. В конце 1918 года, после поражения
Германии, рассыпалась. На ее территории были созданы: Австрия, Венгрия,
Чехословакия. Часть бывших австро-венгерских владений вошла в состав вновь
образованных государств: Югославии, Польши, а также Румынии и Италии.
10 Талейран — П.Шарль Морис (1754-1838) — известный французский дипломат и
государственный деятель периода французской революции, правления Наполеона и
восстановления династии Бурбонов. Участник Венского конгресса 1814-1815 гг.
11 Меттерних Клеменс Лотар Венцель (1773-1859) — австрийский государственный
деятель и дипломат. В 1809—1821 гг. — министр иностранных дел Австрии и
фактически глава государства. В 1821-1848 гг. — австрийский канцлер. Будучи
председателем Венского конгресса 1814-1815 гг., добился принятия решения о создании
Германского Союза во главе с Австрией. Стремился изолировать Россию и заключил
против нее тайный тройственный союз с Великобританией и Францией.
Сов. секретно
19. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову1
Токио, 8 мая 1934 года
Письмо Ваше от 5 апреля получил*. Главная причина, почему мне не хотелось
бы, чтобы письма мои к Вам становились достоянием широкой публики,
заключается в том, что, во-первых, этим путем они легко могут попасть в прессу и,
следовательно, могут легко стать объектом обсуждения японских газет, а, во-вторых,
неизбежно делаются предметом дискуссий, при которых каждый берет из них то, что
ему нравится, и пользуется этим в качестве аргумента в подтверждение своей
теории или в качестве объекта для споров и опровержений без всякой пользы для дела.
Как пример могу привести присланное мне Вами письмо Е.В.Саблина от 8 апреля**.
Из содержания этого письма я не мог не вынести впечатления, что мне
приписывается что-то вроде японофильской точки зрения, направленной против интересов
России, и этой точке зрения противопоставляется антияпонская точка зрения
Англии и Америки. Между тем в своих письмах я преследую исключительно цель
осведомления о текущих событиях и о возможном их развитии.
* В архиве СВР России не обнаружено.
" См. док. 12.
95

В связи с этим я неоднократно предостерегал против неосновательности
распространения среди некоторых групп нашей эмиграции мнения, что в случае
столкновения с Советской Россией Япония будет преследовать цель освобождения России от
большевиков, будет создавать для этого какие-то буферные государства или считаться
с мнением нашей эмиграции. Само собой разумеется, что цели Японии, как и всякой
другой страны, в случае такого столкновения будут подсказаны не нашими
желаниями, а их собственной национальной политикой, которая сводится к тому, чтобы
создать себе доминирующее положение на Дальнем Востоке и устранить с своего пути
все, что этому противодействует. Но я продолжаю говорить, что если, хотим мы того
или нет, столкновение между Японией и Советской Россией произойдет, нам ничего
не останется, как строить наши отношения к этому событию на предположении, что
такое столкновение поведет к ослаблению советской власти и послужит толчком,
который даст возможность населению внутри России свергнуть большевистское иго и,
следовательно, сотрудничать с японцами в этом направлении, если к этому
представится возможность. Если Е.В.Саблин читал все мои письма, то ему было бы ясно, что
только с этой точки зрен ия я говорил о широкой деятельности, которая откроется для
нашей эмиграции в случае войны японцев с большевиками.
При этом, предупреждая, что в первую голову японцы воспользуются теми
элементами в нашей эмиграции, которые окажутся наиболее им послушными, я отнюдь
не замалчивал опасность попыток со стороны японцев использовать нашу
эмиграцию в свою пользу. Другого отношения к этим событиям здесь быть не может. Ведь
если на расстоянии нескольких тысяч верст от событий еще возможны дискуссии,
по пути ли нам с японцами, не пересматривая нашего общего отношения к
большевикам, то здесь, в случае столкновения Японии с Советской Россией, вопрос станет
ребром: с японцами ли наша эмиграция или с большевиками. Поэтому меня нисколько
не удивляет, что при произведенной газетой «Харбинское время» в Харбине анкете,
на чьей стороне будет русская эмиграция в случае столкновения Японии с
Советской Россией, лидеры местной эмиграции, включая и местных представителей
некоторых европейских организаций, высказались открыто в пользу японцев...
В теории я совершенно согласен с Е.В.Саблиным, и, если есть основания
надеяться, что русское население в состоянии и без толчков извне сбросить с себя советское
иго, самое лучшее было бы, если бы до того времени, когда на смену большевикам
явилось бы сильное национальное правительство, русские пределы были бы
избавлены от всякой опасности территориальных захватов, но события не ждут и вопрос
может быть поставлен событиями в иной плоскости, а именно: должны ли мы
желать ослабления и возможности крушения советской власти в результате
неудачной войны с Японией, или, из страха территориальных потерь при такой войне,
косвенно играть в руку большевикам, содействуя тем или иным путем устранению с
пути их полного торжества на Дальнем Востоке Японии.
Все это я пишу не из желания полемизировать с Е.В.Саблиным — я уверен, что
мы с ним желаем одного и того же и лишь в оценке событий, ход которых, увы, мы
изменить не можем, мы невольно подчиняемся влиянию той обстановки, в которой
живем. Ссылкой на письмо Е.В.Саблина я хотел лишь указать на те взаимные
непонимания, которые легко возникают при обмене писем на таком расстоянии даже
среди людей одинаково мыслящих. Что же можно ожидать, если такие письма станут
96

предметом дискуссий на разных публичных собраниях. В нашей эмигрантской прессе
я читаю отчеты о некоторых таких собраниях, где, в конце концов, все сводится к
личным нападкам, и одна мысль, что мое имя в качестве «какого-то специалиста по
японской политике» может фигурировать на таких спорах, приводит меня в ужас.
Поэтому, если Вы ничего против не имеете, сохраните прежний порядок, при
котором Вы ознакомляли с содержанием моих писем лишь Ваших сотрудников. Если же
для пользы дела Вы считали бы полезным ссылаться на получаемые Вами
сведения, имея в виду мои письма, перед более широкой аудиторией, то очень прошу
делать это без упоминания моего имени.
Здесь я не могу не добавить, что доходящие сюда сведения о всех этих
публичных дискуссиях на тему, по пути ли нам с японцами или нет, на которых одни
изображают японцев в виде чуть ли не худших врагов России, чем большевики, а другие
изображают их в виде каких-то благородных рыцарей, которые будут для нас
освобождать Россию от большевиков, и все это, когда здешнее правительство мирно
беседует с советскими представителями в целях разрешения текущих
недоразумений и вопрос об участии русской эмиграции в японских планах вообще не ставится,
производит здесь самое странное впечатление, увеличивая лишь то отрицательное
отношение к нашей эмиграции, которое, я очень боюсь, уже создалось в здешних
руководящих кругах и которое, в случае возникновения крупных событий, сильно
затруднит серьезным элементам среди нашей эмиграции установить какой-либо
контакт с этими кругами, отдав все дело сотрудничества с японцами в руки таких
элементов, с которыми нам будет не по пути. Очень извиняюсь за это пространное
письмо, но мне хотелось более подробно объяснить Вам те причины, вследствие
которых я затрудняюсь идти навстречу высказанного Вами пожелания об
ознакомлении с моими письмами на публичных собраниях, за что, я надеюсь, Вы не будете на
меня в претензии.
Искренне уважающий Вас
Д.М.Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 283-286.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД
Гл. упр. госбезопасности Сов секретно
№118190,25.VII.34r.
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу:
Зам. нач. ИНО: (Слуцкий)».
4 Чему свидетели мы были, кн 1

Сов. секретно
20. П.А.Руцкий — В.А.Маклакову
[Нью-Йорк], 14 мая 1934 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич!
Крайне сожалею, что вследствие продолжительной болезни (камни в почках)
лишен был возможности осведомлять Вас о жизни русских беженцев в Нью-Йорке.
В Вашем последнем письме' Вы изволили выразить недоумение по поводу
наших опасений относительно участи русских беженцев, нелегально находящихся в
Соединенных Штатах. При этом Вы отметили, что как «апатридам»** русским
беженцам не может угрожать высылка в Советскую Россию.
Вы совершенно правы в принципе. Нет сомнений, что американское
правительство в конечном результате не вышлет русских в Советскую Россию. Настаивая на
проведении закона, который дал бы право нелегально находящимся здесь русским
узаконить свое пребывание в Америке, авторы закона имели в виду не
предотвращение высылки русских в Советскую Россию, а отмену тех бесконечных мытарств,
через которые должны проходить наши соотечественники, прежде чем
иммиграционные власти окончательно установят в каждом отдельном случае невозможность для
русского ни быть высланным в Россию, ни получить визу на выезд в другую страну.
Для примера позволю себе привести следующий случай. В настоящее время на
Эллис Айленде (острове для иммигрантов) содержится русский гражданин,
прибывший легально шесть лет тому назад по студенческой визе, действительной на 5 лет,
для поступления в университет. По закону университетские власти обязаны два раза
в год сообщать иммиграционным властям о том, продолжает ли студент посещать
лекции и числиться действительным студентом. По истечении 5 лет, получив
сведения о том, что данное лицо окончило университет, иммиграционные власти
предложили ему выехать из С.Ш.*** в течение месячного срока. В ответ на это студент, о
котором идет речь, сообщил иммиграционному комиссару через университетскую
власть, что он предполагает остаться при университете на год для получения
степени магистра. Ему было дано соответствующее разрешение, и через год, по
получении им магистра, ему снова было предложено выехать из Америки в месячный срок.
По истечении месяца молодому магистру было предписано явиться на Эллис Ай-
ленд для объяснения причины невыезда. После того, как власти убедятся, что он не
мог получить выездной визы, и далее, что он как политический беженец не
подлежит водворению на родину, его выпустят на свободу, продержав, однако, на острове
от 10 дней до двух недель.
* В архиве СВР России предыдущих писем Руцкого не обнаружено.
'* Апатриды — лица без гражданства {лат.).
'* Соединенные Штаты.
98

Во избежание подобного рода мытарств, которых не избежать, доколе
существует нынешний закон и ведется усиленная кампания за проведение нового закона, по
которому все русские беженцы: а) легально проживающие в США и б) прибывшие
сюда до 1-го января 1933 года, получат право легализироваться на месте и раз
навсегда будут избавлены от наблюдения со стороны иммиграционных властей и от
более или менее продолжительного пребывания на Эллис Айленде, которое
является своего рода заключением.
Простите, что ограничиваюсь кратким донесением. Я не премину в ближайшие
дни представить Вам [информацию] о дальнейшем ходе событий в Америке,
касающихся жизни наших соотечественников.
С глубоким уважением и преданностью
ПРуцкий
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 180-182.
Сов. секретно
21. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 19 мая 1934 года
Дорогой Евгений Васильевич
Я с большим вниманием прочел Ваше письмо от 12 мая* и хочу ответить на него
несколько слов.
В общем, «vous prechez en converti»**; я очень давно, гораздо раньше Вас и многих
других стою на тех позициях, на которых стоят и Кускова и Чернавина***,
поскольку их можно понять.
Я только в одном коренным образом не согласен с Вами. Это в Вашем взгляде на
роль эмиграции в русских событиях. Вы все-таки думаете, что от нее могут пойти
лозунги для России, что она может пропихивать туда свои идеи; даже дать ей
вождей. Вы соблазнительно упоминаете имена Муссолини, Пилсудского, Гитлера. Здесь
я не делю Вашего оптимизма.
* В архиве СВР России данное письмо не обнаружена
*е Вы обращаете в веру уже обращенного {фр.).
'** В текст вписана следующая помета ИНО ГУГБ: «Жена проф. Чернавина, вредителя,
бежавшего из концлагеря. — Примеч. ИНО».
99

Те лозунги, которые для нас кажутся чем-то новым, ибо ознаменовывают
преодоление над нашими предрассудками, в России давно и прекрасно известны и
всеми усвоены. Вообще странно думать, что лозунги можем дать мы из-за границы; мы
можем сказать либо вещи давно известные или, напротив, непонятные.
Еще менее верю я в то, что мы можем дать вождей. В России есть достаточно и
ненависти и сильных людей, и, конечно, более понимания положения, чем у нас. Но
пока действовать они не могут. Чернавина отлично показала почему; покуда это
положение не изменилось, не могут действовать, конечно, и приезжие эмигранты.
А когда положение изменится, то это заметят раньше в России, чем здесь, и раньше
начнут действовать; и мы сами поймем, что положение изменилось, главным
образом, потому, что там начнутся действия. Не забудьте, что ведь и теперешние
большевистские вожди раньше в России попадали только в тюрьмы и ссылки. Этого не
избежал и сам Ленин. Обстоятельства сильнее даже таких крупных
индивидуальностей; и пока этого сдвига не сделалось, смешно нам предполагать его достигнуть
отсюда.
И главное — нам еще долго до того, чтобы установить взаимное понимание, мы
все-таки говорим на разных языках. Мы не без некоторого самодовольства и
высокомерия стали здесь патриотами и клеймим тех, кто желает добиться падения
большевиков путем расчленения России. Я на этой позиции не стою, как и Вы; однако
бесспорно, что многие в России об этом мечтают; если мы им и будем говорить о
патриотизме, об целости России и о других хороших понятиях, то они вправе прийти
на нас в негодование за эти непрошеные советы издалека. Так самые элементарные
понятия воспринимаются иначе здесь и там; где же нам их учить.
У эмиграции был свой час, когда были белые движения и некоторое сочувствие
иностранцев; тогда мы работали над насильственным освобождением России от
большевиков и были в этом побеждены, но это была работа, которая имела свое
оправдание; теперь же, когда ее нет, то в сущности нет ничего. Люди, которые теперь за
границей, остаются здесь, чтобы спасти свою жизнь — и только; и нечего нам
удивляться, что мы не делаем больше. Это благочестивый самообман, но все же
самообман; я его оправдываю, потому что он необходим, чтобы не дать людям пасть духом,
им нужно какое-то утешение, когда они здесь служат лакеями и шоферами. И то,
что я говорю Вам, я публично никогда не скажу, но это все-таки самообман, и нам
нужно стать ближе к реальности.
А реальность очень простая: единственно, что мы можем сделать для России, для
будущей и настоящей России, это чтобы ее здесь не срамить, чтобы не работать
невольно на прославление и оправдание большевиков. В общем, это мы и делаем,
эмиграция ведет себя хорошо; мелкие дефекты ее больше видим мы, чем иностранцы;
есть примеры и высокого героизма и высокой порядочности, не говоря о
талантливости; все это прекрасно, и я этому радуюсь. Но к области того же самого я отношу
то, что Вы называете дипломатической работой, т.е. влияние нас на иностранцев.
Я здесь тоже большой пессимист: влиять мы не можем; Кускова прекрасно
сказала сегодня, что иностранцы отлично знают то, что им нужно знать: все мы со
своими информациями допускаемся, только поскольку говорим то, что от нас хочется
слушать. Мы переубедить никого не можем, но нам очень важно сохранить доброе
имя за старой Россией. Прискорбно, когда мы даем впечатление людей, которые не
100

могут простить своей родине своих личных потерь, лишены чувства патриотизма
или, как говорит та же Кускова, радуемся несчастьям России. Я совершенно
согласен с Вами в той отрицательной оценке, которую Вы даете «Возрождению»*; но
именно потому, что его активность только убеждает иностранцев, что эмиграция, т. е.
старая Россия, не имеет ни разума, ни патриотизма, ни даже простого приличия. Наша
задача, и единственная — это не только сохранить эмиграцию от падения, нашу
молодежь от разрыва с Россией, но и сохранить в иностранцах уважение и
симпатию к этой стране, а, может быть, и к будущей России. Вашу дипломатическую
работу я ценю постольку, поскольку она оставляет это впечатление. В этом и только в
этом мерило ее пользы; и потому-то я многие выходки Милюкова считаю не менее
вредными, чем и Гукасова; не только потому, что он подчеркивает, размазывает и
раздувает гукасовские увлечения, не только потому, что он поддерживает ту свору
среди эмиграции, которая нашего доброго имени не подымает, но потому, что в
своей партийности он бьет часто по тому, по чему сейчас бить не полагается, и
хорошего впечатления это не производит.
Я хочу Вам сказать как в заключение: на судьбы России влиять мы сейчас не
можем; что будет с ней, предсказывать не берусь, она может окончательно
развалиться и надолго, может появиться в ней и здравое течение таким же сюрпризом,
как появились 1905 и 1917 годы, и я не исключаю, что этому может дать толчок
даже внешнее поражение. Вот почему сейчас я считаю нетактичными милюков-
ские выступления.
И я нисколько не отрицаю, что могут быть отдельные люди, которые могут
приносить какую-либо пользу тем подпольным здоровым течениям, которые
существуют в России; словом, не отрицаю активизма**. Я отрицаю две вещи: активизм
словесный и демонстративный, который о себе говорит или шлет инструкции в Россию,
как это делала когда-то дурацкая «Борьба за Россию»1; и не отрицаю даже то, что
это могут делать не отдельные лица, а эмиграция как целое, как таковая, что это
полезно делать от ее имени. Мне смешны эмигрантская политическая дисциплина,
решение вопросов съездами и большинством. Эмиграция, как целое, не есть
политический фактор. Мы, как евреи в рассеянии, которым нужно только одно —
прошлого не забыть и себя не потерять. И претензии отсюда чем-то управлять, в какой
бы форме эти претензии не выражались, значит забыть, что в течение 17-ти лет мы
все время катимся вниз со ступеньки на ступеньку.
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 203-206.
1 «Борьба за Россию» — выходившая в эмиграции газета, которая придерживалась в
отношении форм борьбы с СССР крайне экстремистских взглядов. Издавалась на
средства, предоставленные г. Детердингом (см. док. 53, прим. 6.).
* См. док. 9, прим. 2.
'• См. док. 9, прим. 2.
101

Сов. секретно
22. Е.ВХаблин — В.А.Маклакову
Лондон, 23 мая 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Слухи, распускаемые на континенте о том, что великобританское правительство
будто бы сочувственно относится к идее допущения большевиков в Лигу наций,
находят себе здесь весьма и весьма условное подтверждение. Сэр Джон Саймон1
заявил, правда, недавно в палате общин, что если бы правительство России заявило о
своем желании быть принятым в число членов Лиги наций, то британское
правительство приветствовало бы этот шаг. Однако, скоро затем принимая депутацию
национального объединенного союза британского рабочего движения, тот же министр
сказал: «Для допущения СССР в Лигу наций не требуется никакой инициативы со
стороны британского правительства. Занятое им положение по этому вопросу
исчерпывает все. Ни Лига наций, ни Англия не могли бы ничего выиграть, если бы
стали препираться между собою по вопросу о допущении России. До последнего
времени ответственные советские представители вели определенно неприязненную
кампанию против Лиги. Если теперешние правители России изменили свое
отношение, то это их дело. Пусть прошлое будет предано забвению. Будем надеяться, что
Советская Россия действительно намеревается соблюдать принципы Лиги наций и
руководствуется не только стремлением укрепить свое собственное положение
против своих неприятелей».
Как видите, тут особого энтузиазма не проявлено... Во всяком случае, из этих
осторожных и взвешенных слов министра можно заключить, что Англия
ограничится тем, что не будет возражать против пожеланий других держав, и в
особенности Франции. Во всем же остальном Англия сохранит за собою свободу рук и
суждений и не будет пока предпринимать никаких активных шагов по этому делу.
Британская печать, за исключением социалистических и радикальных газет, тоже
относится к этому вопросу с большей осторожностью. «Тайме» говорит сегодня:
«Литвинов давно уже пытается создать такую международную систему гарантий,
которая обеспечила бы его западные границы и застраховала бы его от всякой
возможности какого-либо иностранного вмешательства. Он заключил пакты о ненападении
со всеми, с кем мог, и внес несколько аналогичных предложений на конференции по
разоружению. Теперь он, по-видимому, надеется дать этой системе гарантий
дальнейшее развитие и ведет уже переговоры о частностях с представителями Франции
и Малой Антанты. Франция, по-видимому, настаивает при этом, чтобы [после]
предварительного подписания соответственного договора с СССР он вошел бы в состав
Лиги наций. Если Францию это устраивает, то со стороны Англии она возражений
не встретит. Однако трудно ожидать, чтобы проект автоматических санкций в
Европе2, отвергнутый уже Англией, мог бы стать более привлекательным вследствие
102

привлечения к нему СССР. С другой стороны, если бы такой план был принят
одними континентальными государствами, то это походило бы на проект
«концентричных кругов»3 Поля-Бонкура. Согласно этому проекту, только страны, входящие во
внутреннюю орбиту европейского круга, должны были бы принять на себя
обязательство автоматической взаимопомощи. Остальные страны, включая сюда Англию
и Америку, оставляли бы за собою свободу действий. В такой форме, говорит «Тайме»,
новый план едва ли встретил бы возражение со стороны Англии. Однако он легко
мог бы обратиться в коалицию одних держав против других, как то имело место
раньше, а в такой фазе мог бы вызвать и возражения.
Принятие Советов в Лигу наций может вызвать и другие затруднения, пишет
«Тайме». Намерения Швейцарии и Голландии пока еще не выяснены, но довольно
сомнительно, чтобы эти страны сочувствовали. Польша едва ли согласится на
предоставление СССР постоянного места, если сама не получит такого одновременно.
Затем Польша едва ли согласится продолжать подчиняться «акту о меньшинствах»4,
если бы Россия, в качестве члена Лиги наций, получила возможность выступать
представительницей интересов многочисленного русского населения в Польше.
Польша могла бы выдвинуть требование, чтобы либо все международные договоры,
обеспечивающие права меньшинств в разных странах, были бы отменены, либо бьши
распространены на все без исключения другие страны. Подобное предложение
встретило бы, вероятно, поддержку и со стороны некоторых других стран. Вообще,
заканчивает свою статью «Тайме», официальная постановка вопроса о принятии СССР
в Лигу наций неизбежно вызовет целую серию недоуменных вопросов, если такие
вопросы не будут предусмотрены и улажены наперед между отдельными
заинтересованными государствами. Саму Англию такие частные вопросы
непосредственно не затрагивают.
Мне думается, что вышеприведенные строки дают правильную характеристику
политическому курсу, преобладающему теперь в Англии в связи с затронутым
вопросом. Англия считает теперь за благо сосредоточить все свои усилия и средства на
поднятии хозяйственного положения империи и хочет воздерживаться от всяких
действий и выступлений, которые не диктуются ей настоящими жизненными
интересами и которые могли бы лишь задержать процесс хозяйственного восстановления.
Процесс этот подвигался до сих дней довольно успешно, хотя и медленно, но все же Англия
строит на этом свои надежды и не желает отвлекаться ненужными осложнениями.
В кругах английского общества, не посвященных в тонкости международных
политических комбинаций, вопрос о вхождении большевиков в Лигу наций
рассматривается довольно просто: там считают позором для Лиги, что в числе ее членов
будут «зти бандиты и проч.».
В течение небольшого разговора, который я имел вчера с Камбоном, мне
пришлось выслушать между прочим такую фразу: «Мы не для того углубляем наши
отношения с Россией, чтобы в тот момент, когда что-либо будет ей угрожать, не
оказать ей поддержки».
Он жаловался затем на поляков и, в частности, сказал, что отсутствие Бека5 на
вокзале в Варшаве объясняется тем отношением к нему генерала Вейгана6, когда
103

Бек был польским военным агентом в Париже. Вейган якобы весьма откровенно
давал ему понять, что Бек не пользуется его, Вейгана, доверием7. Вообще у здешних
членов французского посольства поляки не популярны. За исключением здешнего
польского посла Скирмунта8, покидающего на днях свой пост за предельным
возрастом. На его место назначается Рачиньский8 из Женевы. Здесь думают, что новая
Болгария войдет во французскую орбиту.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 209-212.
1 Саймон Джон Олсбрук (1873-1954) — виконт, английский государственный деятель,
юрист. В 1931-1940 гт.—лидер национально-либеральной партии. В 1931-1935 гг.—
министр иностранных дел. В1935-1937 гг.—министр внутренних дел, в 1937-1940 гт. —
министр финансов, в 1940-1945 гт. — лорд-канцлер.
2 На конференции по разоружению 1933 года Франция внесла предложение о
замораживании вооружений и о принятии системы санкций. Однако Англия и вместе с ней
и Италия отказались поддержать это предложение.
3 Поль-Бонкур Жозеф (1873-1972)—французский государственный и политический
деятель В 1932 году — военный министр, в 1932—1933 гт. — премьер-министр и министр
иностранных дел, в 1933-1934 гг. — министр иностранных дел и в 1932-1936 гг. —
постоянный представитель Франции в Лиге наций, гос. министр по делам Лиги наций
(1936 г.), в 1938 г. — министр иностранных дел, в 1944 году — член Консультативной
ассамблеи (в Алжире). Представлял Францию на Сан-Францисской конференции
1945 года.
4 «Акт о меньшинствах» — в мирные договоры, завершившие первую мировую войну,
а также в договоры, заключенные в более позднее время «главными союзными и
объединившимися странами», были включены положения о защите и обеспечении
членам национального, религиозного или языкового меньшинства справедливых и
приемлемых условий жизни.
5 Бек Юзеф (1894-1944) — польский государственный деятель, полковник.
В 1922-1925 гг. — военный атташе во Франции. В 1926-1930 гт. — начальник
канцелярии военного министра, в 1930 г. — заместитель министра, а в 1932-1939 гт. —
министр иностранных дел, представитель Польши в Совете Лиги наций. В 1939 году
отклонил ультиматум Берлина о передаче Данцигского коридора, что послужило
непосредственным поводом для нападения Германии на Польшу. В сентябре 1939 года
Бек вместе с другими высшими представителями страны бежал в Румынию, где в
1944 году умер.
6 Вейган Максим (1867-1965) — французский армейский генерал, участник первой
мировой войны, в 1920-1922 гт.—глава французской военной миссии в Польше,
участвовал в разработке впоследствии успешно осуществленного плана по нанесению под
Варшавой в августе 1920 года контрудара, решившего исход советско-польской вой-
104

ны. В 1940 году — министр национальной обороны и верховный главнокомандующий
правительства Виши. В 1942-1945 гг. находился в германской тюрьме. После
освобождения предан военному суду, в 1948 году оправдан.
7 В1925 году французская сторона потребовала отзыва Ю.Бека из Парижа, где он
находился в качестве польского военного агента (атташе). Причиной послужили
сведения о тесных контактах Бека с германскими военными представителями во
Франции, которым он, как союзник, передавал получаемую от французов секретную
информацию.
8 Скирмунт Константин — польский дипломат, член российского Государственного
Совета (1909-1917), министр иностранных дел Польши в 1921-1922 гг., посланник
(1922-1926) и посол (1929-1934) в Лондоне.
9 Рачиньский Эдвард — польский дипломат, 1 секретарь посольства Польши в
Лондоне (1922-1926), зам. директора департамента Лиги наций в МИД (1926-1932), посол
Польши в Великобритании (1934-1939).
Сов. секретно
23. М.С.Самсонов — В.А.Маклакову
Будапешт, 24 мая 1934 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич!
Признание Венгрией Советов и пребывание в Будапеште венского советского
посланника1 еще никоим образом не отразилось на положении русских в Венгрии и
не изменило отношения к ним местных властей. Из канцелярии Совета министров
русской церкви было выдано на погашение старых налогов пособие в размере 450
пенго (2000 фр. фр.), а представителю РОВС* в Вене мне удалось исхлопотать
постоянную въездную визу в Венгрию, что дается вообще в исключительных случаях.
12 мая фельдмаршал эрц-герцог Иосиф2 дал большой прием, на котором
присутствовали адм[ирал] Хорти3, принц-супруг Нидерландский4, дипломатический
корпус, министры и т.д. Я был единственным русским, приглашенным на этот прием, на
котором многие венгры выражали мне свое удовлетворение, что в Будапеште нет
постоянного советского представительства. Одновременно я получил приглашение
участвовать в теннисном eerie**, учрежденном некоторыми местными
дипломатами во главе с женой венгерского] полномочного министра фон Никль5 (посланник
* См. док. 27, прим. 1.
'* Здесь: клуб {фр.).
105

фон Никль фактически товарищ министра*). Я не стал бы писать Вам о этих
фактах, быть может, раньше, но теперь в связи с признанием большевиков и [при] том
большом значении, что венгры придают светской жизни, я считаю необходимым
довести об этом до Вашего сведения.
Для восстановления полного авторитета русской православной церкви в
Венгрии, в свое время утраченного поведением предшественника о. Езерского**,
чрезвычайное общее собрание прихода единогласно постановило просить митрополита
Евлогия" посетить Будапешт. Для передачи этого пожелания была выбрана
специальная комиссия в составе старосты, председателя] Союза оф[ицеров],
начальника] отд[ела] галл[иполийцев], председателя] попечительского] ком[итета]
Национальной] Организации] р[усских] разведчиков]7, уполномоченного зар[убежного]
Союза российских] в[оенных] инвалидов], председателя] Национального] союза
мол[одого] пок[оления]8 и др[угихр**. Участвовать в этой комиссии приходское
собрание просило и меня.
При проезде митрополита Евлогия в Белград мы были на вокзале и передали
пожелание прихожан. Митрополит обещал приехать, но, полный других забот, не мог
сказать, когда именно ему это удастся сделать. Ввиду того, что одним из важных
пунктов явилась бы личная интервенция митрополита о передаче в ведение о.
Езерского утраченного его предшественником императорского российского надгробного
храма в Ироме, что, несомненно, подняло бы авторитет русского священника и
улучшило тяжелое материальное положение прихода, я позволю себе просить Вас при
встрече с митрополитом не отказать поддержать вполне обоснованное пожелание
чрезвычайного собрания прихожан.
Глубоко уважающий и преданный
М.Самсонов
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 213-214.
1 Дипломатические отношения между СССР и Венгрией были установлены на уровне
миссий 4 февраля 1934 года. Первым главой миссии в Будапеште был полномочный
представитель СССР в Австрии А.М.Петровский (по совместительству).
2 Иосиф — эрц-герцог, фельдмаршал. По всей вероятности, главнокомандующий
австро-венгерскими войсками на восточном фронте. Упоминается как представитель
Австро-Венгрии при заключении 9 декабря 1917 года в Фокшанах перемирия с ген.
Щербаковым.
* заместитель министра
'• Езерский Н.Ф. (1870-?).
'* См. также док. 27, прим. 1.
106

3 Хорти Миклош (1868-1957) — контр-адмирал, главнокомандующий
австро-венгерским флотом. Регент и фактический диктатор Венгрии в 1920-1944 гт. 15 октября 1944
года передал власть Ф.Салаши и выехал в Германию, где был интернирован в
Баварии. С 1949 года жил в Португалии.
4 Принц Генри — супруг королевы Нидерландов Вильельмины. При женитьбе в 1901
году он был лишен каких-либо прав участия во внутренних делах Голландии.
Скончался 3 июля 1934 года в возрасте 58 лет.
5 Никль Альфред фон де — венгерский экономист, служил в МИД Австро-Венгрии
(1909-1918), затем в МИД Венгрии (с 1920 г.), руководил экономическим отделом
министерства, участник различных международных экономических конференций,
действовавших под эгидой Лиги наций.
6 Евлогий (А.С.Георгиевский) (1868-1946) — митрополит в русской зарубежной
православной церкви. В1920-1921 гг. входил в крайне правые российские эмигрантские
организации, сконцентрированные вокруг константинопольского центра монархистов.
В эмиграции после собора в ноябре 1921 года в г. Сремске Карловицы (Югославия)
Евлогий возглавил одно из двух течений православной церкви, поддерживал
великого князя Николая Николаевича. Второе течение, так наа «карловчане», во главе с
митрополитом Антонием (см. док. 55, прим. 12) признавало императором вел. князя
Кирилла Владимировича и подчинялось сербскому патриарху. В 1943 году
произошло формальное «молитвенное соединение» этих двух течений. В 1945 году написал
письмо о воссоединении с Московской патриархией, но константинопольский
патриарх не выразил согласия.
7 Национальная организация русских разведчиков — скаутская организация, имела
отделения во многих странах. Объединяла в основном эмигрантскую молодежь на базе
культурно-просветительной и военно-спортивной деятельности.
8 Национально-трудовой союз нового поколения. Образован в 1930 году в Югославии
по инициативе прежде всего Русского общевоинского союза (см. док. 27, прим. 1.) и
объединял молодежные эмигрантские группы. Руководителями являлись герцог
С.НЛейхтенбергский (короткое время), проф. М.А.Георгиевский, казачий офицер
В.М.Байдалаков; к концу 30-х годов организация насчитывала не менее двух тысяч
человек в Югославии, Болгарии, Франции, Чехословакии, Голландии и на Дальнем
Востоке. В годы второй мировой войны многие члены Союза активно сотрудничали с
немецко-фашистскими оккупантами. После войны контролировался английской, а с
1956 года— американской разведкой.

Сов. секретно
24. Б.С.Серафимов — В.А.Маклакову
София, 28 мая 1934 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич!
В ночь с пятницы на субботу сего, 19-го, мая в Болгарии произошла коренная
перемена правительства1, влекущая за собою не только изменение режима, но и всей
правительственной системы.
Из препровождаемого Вам при сем номера газеты «Утро»* Вы изволите
усмотреть, при каких обстоятельствах произошла вышеуказанная перемена, из кого
состоит новое правительство и какова его программа.
Одним из пунктов этой программы является установление формальных
отношений с Советской Россией, но, по-видимому, соответствующие шаги будут
предприняты не ранее укрепления нового порядка и проведения по крайней мере наиболее
существенных административных реформ, предвиденных правительством.
Во всяком случае я буду иметь честь, по установлении контакта с новыми
властями, остановиться более подробно в моих последующих письмах на этом и других
вопросах, связанных с делом помощи нашему беженству в Болгарии.
Примите, глубокоуважаемый Василий Алексеевич, уверение в глубочайшем моем
почтении и совершеннейшей преданности.
Б.Серафимов
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 230.
19 мая 1934 года в Болгарии произошел государственный переворот, поведший к
установлению в стране военно-фашистской диктатуры, были распущены профсоюзы
и все политические партии.
е В архиве СВР России упомянутый в качестве приложения номер газеты «Утро» отсутствует
108

Сов. секретно
25- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 1 июня 1934 года
t
Дорогой Василий Алексеевич!
Дипломатические успехи Литвинова начинают чувствоваться и в моих
отношениях с некоторыми дипломатическими представителями, аккредитованными при
здешнем королевском дворе. Вам будет, быть может, небезынтересно ознакомиться
с некоторыми подробностями этого вопроса, ибо хотя вопрос сам по себе не имеет
особого значения и в течение нашей отечественной проблемы роли не играет, тем не
менее некоторые факты в этом направлении и показательны и, я бы сказал, мелки и
«мескинны»* сами по себе.
Сюда прибыл епископ Ириней Далма- - ч » х""*4
тинский1; и в связи с его приездом в
югославской миссии должен был состояться ^%>
прием, на который должны были быть при- ^ ~ yf ^С?
глашены всевозможные церковные деяте- * / у
ли из среды англичан, а также представи- ф
тели других православных церквей. Мы * * "*-
здесь, как Вам известно, пользуемся осо- ^ *
бым покровительством англиканского об- ^ ^ "^
щества сближения англиканской и восточ- V^ / «Лс*
ных церквей. В свое время здесь создалось ^»
общество помощи русской церкви, которое —
и оказывает нам поддержку, между прочим —
помогая и богословскому институту в
Париже. Это общество взяло на себя в
описываемом случае роль распорядителя. Один _ "\
из главных деятелей этой организации ** -v
письменно обратился ко мне с просьбою со- .
ставить список тех русских, причастных к _^у *
церковной деятельности, которых
следовало бы пригласить в югославянскую миссию ч-
на прием в честь епископа Иринея.
Я составил такой список, поместив
прежде всего наш причт, а затем сообщив имена
таких лиц, как А.В.Тыркова, проф. Корен-
чевский2, князь Голицын3, Г.Ф.Вальнев4 и
Нарком иностранных дел СССР
* Незначительны {фр.\ Максим Литвинов
109

проч.—одним словом, составил более или менее репрезентативный список
соотечественников, которых мог бы встретить названный епископ. Список был отправлен по
назначению. Прием состоялся, но на него оказались приглашенными лишь наши два
священника. Все остальные клирики оказались отставленными. Как мне передавали
из англиканских церковных кругов, в югославянских дипломатических сферах
ощутилось некоторое смущение: удобно ли, мол, ввиду «сближения» с Советами
приглашать в миссию такое количество политических эмигрантов. Посему решили
ограничиться приглашением лишь священников. Насколько мне известно, наши друзья
англикане этого мнения сербских дипломатов не разделили.
На прошлой неделе во французском посольстве состоялся дневной прием в честь
актеров «Комеди Франсэз»*, здесь пребывающих. На этот прием я приглашения не
получил, и мне было сказано, впрочем в самой милой форме, что, быть может, мне
неприятно было бы встретиться с г. Майским5. Последнему, как мне передали
некоторые члены здешнего дипломатического корпуса, во французском посольстве был
оказан подчеркнуто любезный прием.
Я полагаю, у меня такое внутреннее предчувствие, что французы не будут более
приглашать меня на свои официальные приемы.
Вспоминается мне и вопрос о моих отношениях с польским посольством. Послом
здесь состоит уже около десяти лет известный Вам Скирмунт. Небезынтересно
отметить, что со всеми нами он поддерживал самые милые отношения, но никогда не
говорил с нами по-русски. Он имеет здесь репутацию большого любителя музыки.
Я также имею слабость к музыке, и Скирмунт постоянно приглашал нас к себе на
свои музыкальные приемы. Между прочим, у него всегда играет Н.А.Орловс. И вот в
прошлом году приходит ко мне Орлов, который обыкновенно свои концерты у меня
в доме репетирует, и говорит мне со смущением: «У меня к Вам дипломатическое
поручение. Не обижайтесь, если Вы не получите приглашения от Скирмунта на
следующий его прием с моим участием, ему это «неудобно» сделать ввиду отношений
Польши с Советами; Вы понимаете, конечно, как ему это неприятно, но он не хочет
иметь затруднения с Варшавой из-за Вас»... Я ответил, что далек от каких бы то ни
было обид и до известной степени даже чувствую некоторую гордость — вот, мол,
какой я страшный деятель... Но самое замечательное, что после этого случая у меня
в доме имели место концерты русских артистов. На зти небольшие приемы жена
моя посылала приглашение полякам, и все они во главе с Скирмунтом приходили...
И еще один забавный случай. Жена моя собирается в конце июля съездить
навестить своих друзей в Гельсингфорсе, а затем переехать в Ревель и погостить в Пер-
нове**, где она проводила лето в детстве. Возник вопрос о визах. Я обратился к Гри-
пенбергу7 — финскому посланнику, который тотчас же мне все устроил. Затем,
воспользовавшись пребыванием здесь Аменде, я попросил его переговорить с
эстонским посланником о визе для жены... На другой день Аменде мне звонит и
говорит: в эстонской миссии Вы не совсем персона грата***, ибо Вы в своих
выступлениях перед англичанами и в особенности на докладе в студии северян8 на тему о
будущем государстве российском проповедовали возвращение в лоно империи на-
<: Известный французский театр в Париже.
** Ныне соответственно Хельсинки, Таллин, Пярну.
*** Здесь: не совсем желательное лицо {лат.).
110

ших лимитрофов9. Я, что называется, подпрыгнул от изумления. Никогда ни при
каких обстоятельствах такой проповеди я не делал. К счастью, у меня оказался текст
моего доклада, и я просил Аменде сходить в эстонскую миссию и показать его кому
следует. Я передал также советнику миссии мою английскую статью «О единстве
России»10, в которой вопросу о самостоятельности Эстонии мною уделены самые
«лояльные» строки. Из разговора с Аменде выяснилось, что все эти сплетни
распространял небезызвестный Коростовец" и бывший латвийский консул, который
присутствовал на моем докладе. К чему этим интриганам понадобилось посеять ко мне
недоверие? Ныне вопрос исчерпан, и я думаю, что на днях виза будет получена и
моя репутация эстофила восстановлена.
Кстати, о Коростовце. Свою деятельность здесь он почти прекратил.
Журнальчик его более не выходит. Слух, пущенный рабочей газетой «Дейли геральд» о
приезде сюда Скоропадского, подтверждается. В свое время я писал Вам, что Коростов-
ца здесь, после краха Маунди-Грегори*, начал финансировать некий Тафнелл, мать
которого в свое время способствовала основанию здесь чехословацкого
национального комитета и вообще занималась политикой. Ныне выясняется, что украинская
авантюра обошлась ей около десяти тысяч фунтов и сынок ее, состоявший при
Коростовце, почти что обанкротился.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 238-241.
1 Ириней Далматинский (1884-?) — югославский православный священник, окончил
Московскую духовную семинарию и Венский университет. Епископ в округе Новый
Сад. Писатель-теолог.
2 Коренчевский В.Г. (1880 - после 1961 гг.) — патолог, геронтолог, бактериолог.
Окончил в Петербурге Военно-медицинскую академию (в 1903 г.), участник
русско-японской войны. В 1908 году работал в институте Пастера в Париже, в 1909 году защитил
докторскую диссертацию, приват-доцент Московского университета, в 1912 году —
экстраординарный профессор В годы первой мировой войны работал по линии
Общества Красного Креста.
В1919 году эмигрировал в Великобританию. В 1928 году—председатель 4-го съезда
русских академических организаций в Белграде. С 1920 по 1945 гг. сотрудничает в
различных научных медицинских учреждениях Западной Европы, в частности, в
Листеровском институте превентивной медицины. В 1945 году основал Оксфордскую
геронтологическую лабораторию и до 1952 года был ее руководителем. Имеет
многочисленные публикации по медицине.
* См. док. 84.
111

3 Голицын Владимир Дмитриевич, светлейший князь (1902-1990)—политический и
религиозный деятель. В1918 г. вместе с семьей выехал во Францию, работал шофером в
Париже, примкнул к «Братству русской правды» (см. док. 55, прим. 7). В послевоенные
годы занимался делами Палестинского общества русской православной церкви в
Иерусалиме. В 1926 году женился на своей кузине графине Элизабет Мусиной-Пушкиной.
4 Вальнев Г.Ф. в эмиграции обосновался в Англии; известно, в частности, что был чле-
'ном приходского совета православной церкви в Лондоне.
5 Майский (наст. Ляховецкий) И.М. (1884-1975)—дипломат и историк. На
дипломатической работе с 1922 по 1947 год. В 1929-1932 гг. — полпред СССР в Финляндии, в
1932-1943 гг. — полпред (с 1941 г. — посол) в Великобритании, в 1943-1946 гг. — зам.
народного комиссара (с 1946 г. — министра) иностранных дел, председатель
Межсоюзнической репарационной комиссии в Москве. Участвовал в работе ряда
международных конференций и совещаний, в том числе Крымской (1945) и Берлинской (1945).
В 1947-1975 гт. — на научной работе в институтах истории и всеобщей истории АН
СССР. Член АН СССР (1946). Автор многих трудов по проблемам международного
рабочего движения, истории ряда зарубежных стран и внешней политики СССР.
6 Орлов Николай Андреевич (1892-1964) — пианист, один из лучших учеников
училища Гнесиных. В 1910 году с отличием окончил Московскую консерваторию, с 1917
года стал ее профессором. В 1921 году командирован заграницу. Поселился в
Париже, много гастролировал с концертами, имел большой успех. В 1948 году
окончательно обосновался в Англии.
Поддерживал постоянные контакты с родиной, намеревался приехать с концертами
в Россию, однако осуществить эти планы ему не удалось.
7 Грипенберг Георг (1890-?) — финский дипломат. В 1921-1930 гт. — временный
поверенный в Бельгии, Нидерландах, Испании и Португалии, посланник в Аргентине,
Бразилии и Чили. В1932-1933гт.—временный поверенный в Великобритании, с 1933
года — посланник финской миссии в Лондоне.
8 Речь идет об эмигрантском Обществе северян, существовавшем в Лондоне в 20-30-е гт.
9 Лимитрофы—приграничные государства. В контексте письма под ними понимались
прибалтийские республики, Польша и Финляндия, отколовшиеся от России,
игравшие роль своего рода «санитарного кордона» в отношении СССР.
10 Статья Е.В.Саблина «О единстве России» включена как приложение к док. 206.
11 Коростовец В.К. (1890—?) — член кадетской партии с 1907 года, в 1917 году работал
в канцелярии МИД России секретарем министра иностранных дел Милюкова.
В Лондоне, в эмиграции, Коростовец выполнял роль представителя ПЛ.Скоропад-
ского (см. док. 9, прим. 10). О деятельности Коростовца в Лондоне см. док. 84-87.

Сов. секретно
26. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 2 июня 1934 года
Русско-британская торговая палата дала в Лондоне свой ежегодный обед, на
котором в качестве почетных гостей были британский министр торговли и советский
полпред* и несколько выдающихся англичан. Обедало около двухсот человек,
преимущественно представителей фирм, ведущих дела с Советами. Небезынтересно
отметить, что эта палата была первоначально учреждена здесь по почину
императорского правительства и числила своими членами многих выдающихся британских
друзей России. Ныне она состоит преимущественно из лиц, торгующих с
большевиками, с примесью некоторого числа радикальных интеллигентов, сочувствующих
сближению с Советами, невзирая на их строй и порядки.
Были произнесены обычные речи и выражено удовлетворение, что новое
англосоветское соглашение** начинает уже приносить добрые плоды. За первую треть
текущего года Советы поместили в Англии заказов на 3 млн. 449 тысяч 335 фунтов
против 1 млн. 433 тыс. 756 фунтов за соответствующий период прошлого года...
Разница, конечно, не особенно большая, но для англичан все-таки приятная. Советский
полпред (за последнее время ему поют здесь дифирамбы, находят его умным,
тактичным и приятным) сказал в своей речи, что надеется на дальнейшее увеличение
советских заказов, и вместе с тем отметил, что сам факт заключения нового
торгового соглашения внес во взаимные отношения двух сторон значительное
успокоение. Он высказал пожелание, чтобы на основе этого соглашения создались бы
лучшее взаимопонимание и более близкие отношения, в особенности в то время, когда
весь мир приступает, по несчастью, к соревнованию в вооружениях и когда угроза
войны становится все более настоятельной...
Такие речи в устах г. Майского2 являются показательными. Как Вы помните,
процесс британских инженеров в Москве*** внес сильное охлаждение в
англо-советские отношения, а вместе с тем советские покупки в Англии тогда сократились
до минимума. Сами Советы жили тогда надеждами на Францию, Америку, Швецию
и другие страны и думали, что могут обходиться без Англии. Главным мотивом было,
конечно, во всех случаях получение новой финансовой поддержки, без которой
Советам трудно было бы поддерживать свой механизм. Теперь Советы, по-видимому,
успели разочароваться в этом отношении в вышеназванных странах и решили, что
необходимо опять приложить старания для налаживания лучших отношений с
Англией. Муссолини в свое время также нанес удар Советам своим постановлением,
что советский импорт в Италии не должен превышать по стоимости советские
* См. док. 25, прим. 5.
** См. док. 2, прим. 2.
•** См. док. 9, прим. 1.
113

покупки и заказы в Италии. В принципе и англичане настояли на включении в новое
торговое соглашение аналогичного постановления, которое, однако, должно
вступить в окончательную силу лишь через несколько лет. В течение промежуточных
лет советский импорт в Англию должен сокращаться ежегодно, пока не сравняется
по сумме с их покупками и заказами в Англии. Это представляется, конечно, весьма
невыгодным для Советов, и пререкания по этому пункту заняли более девяти
месяцев переговоров.
Из советских сфер слышно, что Москва возлагает теперь надежды на
охлаждение отношений между Англией, с одной стороны, и Японией и Германией, с другой*.
Первоначально Советы думали было использовать в этом Америку и Францию, но и
эти надежды рассеялись с улучшением отношений между Америкой и Японией и с
приходом к власти во Франции правительства президента Думерга...3 Однако
трудно сказать, чтобы Англия пошла бы на какие-либо политические комбинации с
Советами. Их практическое и политическое значение расценивается здесь невысоко, а
слухи о возможном крупном неурожае в России побуждают британских
финансистов относиться с особыми предосторожностями к оказанию им крупных кредитов.
Советская задолженность в Англии сведена уже к незначительной сравнительно
сумме, а новые кредиты оказываются лишь по мере обеспечения их советским
импортом в Англию...
Новому проекту Литвинова здесь не придают реального значения...
Чувствуется, я бы сказал, благодушное безразличие, возражать не будут, как не будут
возражать и против допущения Советов в Лигу наций, авторитет которой здесь
окончательно упал. На Барту здесь сильно озлоблены, и если бы окружение Гитлера
было поумнее, то можно было бы присутствовать при «сближении» с Германией.
И в связи с этим здешнее еврейство сильно встревожено. Франция, быть может,
временно стала сильно непопулярна в самых широких кругах английского
общественного мнения.
Каждую пятницу в течение часа, отведенного здешним радио для детей, некий
капитан Кинг-Холл повествует детям на понятном языке политические события.
Я всегда его слушаю, ибо делает это он удивительно ясно и кратко. Судя по моей
племяннице, дети его слушают с большим интересом. Вчера он вещал о
необходимости улучшения отношений с Россией, ибо какой бы ни был ее строй, она продолжает
оставаться большой и «великой» страной, и как таковую ее нельзя бойкотировать
до бесконечности... ее режим, конечно, не подошел бы для Англии, но зто дело
русского народа, народа доброго и «милого и любезного», и англичане достаточно
уравновешенны, чтобы не увлекаться чужими идеологиями, а необходимо развивать
добрые отношения и... торговлю.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 304-307.
* См. прил. III, док. 2. Письмо полномочного представителя СССР в Великобритании И.М.Майского
в НКИД от 24 июля 1934 года.
114

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД
Гл. Упр. Гос. Безопасности
№ 118190,25.VII.[ 19]34 г. Сов. секретно
Деятельность б[ывших]
1. Ягода дипломатов царского пр[авительст]ва.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу.
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Полномочный представитель СССР в Великобритании И.М.Майский 2 марта 1934
года сообщил телеграммой об изменениях в настроениях в английских
политических кругах:
«Состоявшееся вчера в палате общин обсуждение англо-советского торгового
договора прошло очень гладко и обнаружило усиление в консервативных кругах
антиавантюристских реалистических настроений. Из 19 ораторов против торгового
договора выступило только два: Аттольская и тесно связанный с «Лена-Голдфилдс»
Девисон, причем их речи были встречены смехом и ироническими аплодисментами.
Не говоря уже о лейбористах и либералах, девять консерваторов, не считая членов
английского правительства, решительно выступили в пользу соглашения. Ренсимен*
открыто заявил, что советское правительство является чрезвычайно аккуратным
плательщиком, признал наши крупные хозяйственные успехи за последние два года
и выразил надежду, что британская промышленность получит заказы в связи с
реконструкцией железнодорожного транспорта, предусмотренной второй пятилеткой.
В том же духе выступал целый ряд ораторов. Очень хорошую речь произнес
консерватор Бутби**, поставивший крест над царскими долгами и призывавший к
англосоветскому сближению, как лучшей гарантии всеобщего мира. Он, равно как и
многие другие, однако, настаивал на необходимости скорейшего урегулирования дела
«Лена-Голдфилдс», усматривая в нем в настоящее время главное препятствие к
созданию более дружественной атмосферы между нами и Англией. Ввиду
единодушного мнения палаты противники соглашения даже не решились требовать голосования,
и последнее считается одобренным без голосования. Вообще вчерашние ораторы
парламента представляли собой полную противоположность его ораторам год назад во
время эмбарго. Окончательная ратификация ожидается в ближайшие дни. 5 марта
Форин оффис устраивает нам завтрак по случаю заключения соглашения. Полпред».
3 Думерг Гастон (1863-1937) — радикал-социалист, в 1934 году образовал
правительство «национального единства». С 1934 года — член Академии моральных и
политических наук.
* См. док. 173, прим. 2.
'* См. док. 2, прим. 4.
115

Сов. секретно
27. Е.К.Миллер — В.А.Маклакову
Париж, 8 июня 1934 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич!
Нуждаясь, по мнению врачей, в продолжительном отдыхе и предполагая
воспользоваться для сего трехмесячным отпуском в течение летнего времени, считаю своим
долгом уведомить Вас, что временное исполнение обязанностей председателя
Русского общевоинского союза1 на время моего отсутствия возложено мною на моего
заместителя и первого помощника ген[ерал]-лейт[енанта] Федора Федоровича
Абрамова2, к которому и прошу обращаться вместо меня по всем вопросам,
касающимся РОВС, по адресу 29, рю де Колизе, Париж VHI.
Искренне уважающий Вас
Миллер
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 254.
1 Русский общевоинский союз — организация офицеров и других чинов бывшей
царской армии, оказавшихся за рубежом после окончания гражданской войны в России.
Создан в сентябре 1924 года по инициативе ген. ПНВрангеля. С организационной
точки зрения представлял собой федерацию различных объединений, таких, как Союз
галлиполийцев (15-20 тыс. членов), Зарубежный союз российских военных
инвалидов, Национальный союз нового поколения, Национальная организация русских
разведчиков (скаутов), Союз ахтырских гусар (17 чел.) и др. В начале 30-х годов
объединял свыше 40 тыс. чел. Штаб РОВС находился в Париже, его отделения имелись во
многих странах Европы, США, Китае.
РОВС начал действовать под руководством вел. кн. Николая Николаевича,
объявившим себя в 1924 году командующим всеми российскими формированиями за рубежом.
Он утвердил председателем Союза ген. Врангеля. После смерти Врангеля (1928 г.) и
Николая Николаевича (1929 г.) во главе РОВС находились генералы А.П.Кутепов
(1928-1930 гг.), ККМиллер (1930-1938 гг.), Ф.Ф.Абрамов, А.П.Архангельский, Вит-
ковский, Бем, а с 1957 года—генерал Лампе. В распоряжении РОВС находился «Фонд
спасения России», из средств которого финансировалась его разведывательная и
подрывная работа в СССР. Средства для РОВС поступали также от объединения
бывших российских дипломатов — Совета послов.
116

Своей главной задачей РОВС считал подготовку вооруженного выступления против
советской власти с целью ее свержения, не исключая участия в иностранной
интервенции. В воинских частях, принадлежавших Союзу, велась постоянная работа по
подготовке их личного состава к вооруженной борьбе на территории СССР. Активно
велась разведывательно-подрывная деятельность против СССР, которая в основном
направлялась Вторым бюро (военная разведка) Генерального штаба французской
армии. В контакте с разведками ряда стран Союз готовил в специальных школах в
Париже, Софии, Белграде и Праге агентов, которые забрасывались в СССР со
шпионскими, диверсионными и террористическими заданиями. РОВС придерживался
промонархической ориентации, но не признавал вел. кн. Кирилла Владимировича,
провозгласившего себя в 1924 году императором всероссийским.
РОВС выполнял также функции своеобразной юридической конторы, выдавая
справки об участии в войне 1914-1918 гг., о наличии офицерского чина, об имеющихся
наградах, о прохождении службы в старой российской армии и пр. Французские, а
затем в годы второй мировой войны и германские оккупационные власти признавали
юридическую силу этих документов.
У Союза имелся свой печатный орган «Часовой» (редактор В.В.Орехов) — журнал,
издававшийся в Бельгии.
Гитлеровцы к РОВС, имевшем на своих знаменах лозунг «Единой и неделимой
России», относились с подозрением и даже закрыли журнал «Часовой», но Союз не
распустили, сотрудничали с отдельными его представителями (например, с ген.
П.Н.Красновым, ген. А.Г.Шкуро и др.).
К концу 40-х годов РОВС фактически распался.
2 Абрамов Федор Федорович (1870-?) — из дворян области Войска Донского, участник
русско-японской и первой мировой войн. Последний чин и должность —
генерал-майор, командующий 2-й Туркестанской казачьей дивизии. Участник белого движения.
В деникинской армии начальник 1-й Донской казачьей дивизии, у Врангеля —
генерал-лейтенант, командир Донского конного корпуса. В эмиграции активный деятель
РОВС, заместитель и первый помощник председателя Союза генерала Миллера.

Сов. секретно
28. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 9 июня 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
О фашистском движении в Англии2 Вам известно отчасти из газет, отчасти из
моих писем. Мне лично господа эти не нравятся, и мне думается, что и большинству
англичан не по душе этот иностранный ввоз. Во всяком случае, молодцы в черных
рубашках на улицах корректного Лондона, салютующие друг другу по-фашистски,
производят отрицательное и, я бы даже сказал, какое-то убогое впечатление. Что,
быть может, хорошо под голубым итальянским небом в смысле красочного
контраста, выглядит весьма неудачно на нашем здешнем сером горизонте, ибо неба в
Лондоне мы почти не видим. Но отрицать наличие фашистских идей здесь было бы
неосторожным, и наличие пятисот тысяч чернорубашечников сэра Освальда Мосли
свидетельствует, что эти идеи все же кого-то захватили. Здесь имеются еще и две
другие фашистские организации с оттенками антисемитизма. Но они
незначительны. Впрочем, и Мосли, говоря на последнем митинге, о котором речь впереди,
упомянул, что свободной речи нет более в Англии с тех пор, как сюда устремились
банды, субсидируемые московским золотом, и «жители разнообразных гетто»...
За последнее время печатные органы, входящие в синдикат лорда Ротермира3,
стали усиленно пропагандировать фашистские идеи и оказывать моральную поддержку
Мосли, последний — человек небезынтересный. Я знаю его лично давно. Он был женат
на дочери Керзона4 от его первой жены — американской еврейки. Сам Мосли богат и
вполне в состоянии финансировать свое движение. Он был сперва консерватором,
затем ударился в рабочее движение и, наконец, кончил свою деятельность, став во главе
фашизма. Он первоклассный оратор. Утверждает, что он говорит лучше, чем
Муссолини и Гитлер. Судить не берусь, ибо ни итальянца, ни немца не слышал, но Мосли готов
считать выдающимся митинговым оратором. Все свои выступления он обставляет
большой мизансценой со знаменами, с трубачами, со световыми эффектами и т. п.
Серьезные англичане покачивают головами, но все же имеется какой-то новый класс молодых
англичан, которые увлекаются этой «постановкой», отдаются весьма суровой
дисциплине и риску быть жестоко избитым, когда им приходится попадать в рабочие
кварталы, где их вид привлекает более чем несимпатичные взгляды. Таких побоищ уже было
много, и в свое время несколько членов парламента возбуждали вопрос о праве
ношения так называемых политических форм. Правительство, однако, отнеслось к этим
предложениям равнодушно и вообще не склонно рассматривать все движение как
беспочвенное и не намерено придавать чернорубашечникам Мосли значения.
Недавно лондонский комитет Британской коммунистической партии5 выпустил
воззвание, в котором говорится, что происходящие по всей стране фашистские митинги
являются прямым вызовом британским рабочим движениям и профессиональным
союзам. Везде, где фашизму удалось прийти ко власти, говорилось в воззвании, он уста-
118

навливал беспощадную диктатуру, объявлял вне закона социалистические,
коммунистические и профсоюзные организации и заключал в тюрьмы тысячи их руководителей
и членов. Фашизм всюду проявил себя фактором антисемитизма, врагом научного и
культурного прогресса и открыто реакционным движением, обслуживающим
интересы капитализма. Коммунистическая партия уверена, что британские рабочие дадут
должный отпор фашистскому движению, направленному против всех трудящихся...
7-го июня в «Олимпии», величайшем помещении в Англии, вмещающем 15 тысяч
человек, состоялся давно ожидавшийся митинг-монстр фашистов. На прилегающих
улицах собрались антифашисты, среди которых было значительное преобладание
коммунистов и подонков населения. Получилась некоторая проба сил, в которой
участвовало до тысяч двадцати пяти человек, кроме тех пятнадцати тысяч, которые
проникли под крышу «Олимпии». Мои знакомые, проживающие вблизи «Олимпии»,
пригласили меня посмотреть на эту манифестацию двух враждующих сил, и я должен
сознаться, что зрелище было страшное. Всякое движение, конечно, сразу же
прекратилось. Все время шла перебранка между сторонниками различных течений,
переходившая в кулачный бой гигантских размеров. Полиции, пешей и конной, было около
тысячи человек, но затем стали подходить подкрепления, и, по моему подсчету,
конных констеблей было не менее шести эскадронов, считая в эскадроне по
восьмидесяти человек. В самой «Олимпии» Мосли почти не давали говорить дружным воем с
верхних ярусов, куда забрались те, которым было поручено сорвать митинг. Однако
фашисты зто предвидели и расставили повсюду пикеты прекрасно обученных
боксеров, которые с успехом и с невероятной жестокостью, о которой все эти дни пишут
лондонские газеты, выталкивали и выволакивали нарушителей порядка. Среди
фашистов оказались и отряды женщин, которые, обученные приемам джиу-джитсу,
действовали против женщин же, противниц фашизма. Все эти отвратительные драки
продолжались до поздней ночи, и прилегающие улицы имели весьма
непривлекательный и жуткий вид, Конная полиция действовала энергично, разгоняя толпу своими
дубинками, а пешие полицейские колотили публику своими деревянными тесаками.
Не преувеличивая значения происшедших в ночь с 7-го на 8-е июня беспорядков,
я не могу не отметить этой ночи как обозначением двух фронтов, взаимное огорчение
и ненависть которых не подлежит сомнению. На сей раз фашисты оказались лучше
организованными. Они уже давно маршируют в военных формациях, они имеют флот
полублиндированных* автомобилей, в их рядах уже много всевозможных
спортсменов-боксеров, крикетистов, футболистов и т.д. Мне думается, что если правительство
не предпримет против фашистов некоторых ограничительных мер, в частности
против ношения ими формы, хотя бы в виде черных рубашек, особых поясов и отсутствия
шляп, то есть полное основание думать, что на лондонских улицах появятся и
красные рубашки. Во всяком случае, в эту памятную ночь в лондонском воздухе пахло
гражданской войной. В палате общин ожидаются запросы.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 342-345.
* Полубронированных.
119

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл. Упр. Гос. Безоп.
Иностранный Отдел
10 августа [19]34 г.
№ 118457. Сов. секретно
Деятельность б[ывших]
1. Ягода дипломатов царск[ого] правительства.
2. Агранову Письма Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай.
5. Молчанову
6. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Британский союз фашистов основан в 1932 году бывшим консерватором, затем
лейбористом Мосли Освальдом (1896-1980). Выступал за сотрудничество с фашистской
Германией и Италией. В 1940-1943 гг. Мосли был интернирован английскими
властями. В 1948 году организует фашистское «Юнионистское движение».
3 Ротермир Эсмонд Сесиль (1898—?) — виконт, член консервативной партии,
заместитель, а затем председатель английской Ассоциации владельцев газет, владелец ряда
центральных и провинциальных газет, в частности, «Дейли мейл» и «Дейли миррор».
Одно время (1939 г.) в министерстве информации — начальник отдела печати.
4 Керзон Джордж Натаниел (1859-1925)—британский государственный деятель, лорд,
в 1919—1924 гг. — министр иностранных дел.
11 июля 1920 года Керзон направил правительству РСФСР ноту с предложением
заключить между Польшей и Советской Россией перемирие и немедленно
приостановить военные действия. Указанная в ноте линия разделения войск получила в
дальнейшем название «линии Керзона».
5 Коммунистическая партия Великобритании основана на учредительном съезде в 19 20
году в результате объединения левого крыла Британской социалистической партии,
социалистических организаций Южного Уэлльса и некоторых местных
социалистических организаций. В 1921 году в партию влились представители революционного
движения фабрично-заводских старост. В 1920 году вошла в Коминтерн.
Высшим органом партии является съезд, который избирает Исполнительный
комитет. Генеральным секретарем партии с 1929 года по 1956 год был Г.Поллит. В рядах
партии ок. 29 тыс. членов (1971 г.).

Сов. секретно
29. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 11 июня 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Из дипломатических сфер мне передают, что здешнее японское правительство
разослало иностранным представителям в Лондоне, а также редакциям газет
циркулярное сообщение, из коего явствует, что распространившиеся слухи о том, что якобы в
марте месяце сего года адмирал Мацулита во время пребывания своего в Турции
пытался заручиться содействием Турции на случай столкновения Японии с Советами, —
не соответствует действительности. В сообщении якобы подчеркивается, что слухи эти
имеют целью испортить дружественные отношения между Японией и Советами...
Из осведомленного источника в связи с этим сообщением мне сообщают
следующее: вопрос не в том, говорил ли на подобную тему что-либо туркам упомянутый
адмирал. Вполне допустимо, что подобный разговор не имел места. Но вот что
якобы имело место: в апреле в Анкару прибыл германский поверенный в делах в Египте
г. Пильгер*, которому якобы было поручено узнать у турок их отношение к
«комбинации Германии», Польши и Японии в отношении политики этих стран к
Советской России2. В последнюю минуту к поездке германского дипломата
присоединился и персидский посланник в Египте г. Эбтехадж**, который был долгое время
советником персидской миссии в Лондоне. Эбтехаджу якобы было поручено
наблюдать за персидскими интересами, на случай если бы «комбинация Германии,
Польши, Японии и Турции привела бы к чему-либо положительному». О
результатах этого дипломатического пикника в Анкаре здесь ничего не известно, но мне
доподлинно известно из персидских эмиграционных кругов (здесь, как известно,
проживает принц Мохамед-Хассан-мирза, брат последнего персидского шаха
Султан-Ахмет-шаха Хаджара3), что Эбтехадж действительно в это время был
командирован в Анкару. Названного Эбтехаджа я хорошо знаю. Он был персидским
поверенным в делах в Москве, отлично говорит по-русски и очень милый человек.
В связи с полученными здесь сведениями из Москвы касательно узаконения
вопроса о заложниках небезынтересно отметить, что из здешних советских
дипломатических представителей лишь один полпред Майский пребывает здесь со своей женой. Все
остальные чины полпредства — в общем шесть человек—помечены на
дипломатическом листке женатыми, но не сопровожденными своими женами. Есть основание думать,
что супруги оставлены в Москве ответственными за поведение своих мужей в Лондоне.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 340-341.
* В то время советник миссии Германии в Египте.
** Г.Х.Эбтехадж-хан — 1-й секретарь посольства Персии в Египте.
121

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
10 августа [19]34 г.
№ 118456. Сов. секретно
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай.
5. Молчанову
6. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
Полномочный представитель СССР в Великобритании И.М.Майский в письме в
НКИД от 24 июля 1934 года приводит сведения, подтверждающие наметившееся
сближение Германии с Японией, и о возможном привлечении к этой «комбинации»
в качестве союзника — Польши.
Каджар Ахмет-шах — последний шах Ирана из Каджарской династии, правил с 1909
года, был свергнут в конце 1925 года представителями династии Пехлеви. Новым
правителем Ирана стал Реза-шах Пехлеви, который находился на престоле с 1925 по 1941 год.
Сов. секретно
30. В.А.Маклаков — Н.С.Урсати1
Париж, 11 июня 1934 года
Василий Николаевич [Штрандтман] перед отъездом своим в отпуск поставил меня
в известность, что все дела он передает Вам и что по всем могущим возникнуть
вопросам на время его отсутствия из Белграда надо обращаться к Вам.
Только что состоявшееся признание Советов Малой Антантой2 побуждает меня
обратиться к Вам с настоящим письмом.
Признание СССР Югославией* хотя по своему характеру и значительно
разнится от такового Францией в 1924 году, все же должно отразиться на положении рус-
* Так в тексте. Установление дипломатических отношений между СССР и Югославией
состоялось позже, 24 июня 1940 г.
122

ских беженцев в Югославии вообще и на нашем представительстве в Белграде, в
частности, и я был бы Вам крайне признателен, если бы Вы сочли возможным
аккуратно держать меня в курсе событий и настроений югославского правительства.
Три пункта меня интересуют в первую очередь, и я надеюсь, что Вы сможете мне
дать нужные сведения.
Во-первых, вопрос о помещении нашей бывшей миссии, в которой помещается
делегация, и вопрос о доме, построенном на миссийской земле. Повлечет ли
признание Советов за собой необходимость нашей организации очистить помещение
бывшей миссии немедленно же, как это имело место в Париже, или об этом речи пока
нет. Если это требование будет предъявлено Советами, как к этому отнесется
югославское правительство и т.д. В случае нашего ухода из старого миссийского дома
возникает вопрос об архивах и пр. Все это надо заранее обдумать и быть готовым к
могущим последовать событиям.
Во-вторых, мне представляется, что положение делегации после признания не
должно измениться и что она будет функционировать, как и прежде, и
признаваться правительством на прежних основаниях. Выяснить это крайне желательно, и, если
будет какая-нибудь угроза, необходимо самым серьезным образом отстаивать
прежнее положение.
В-третьих, в связи с вопросом вторым представляется крайне желательным,
чтобы Югославия присоединилась к последней конвенции о беженцах3, которая была
утверждена в Женеве и которую подписывают и Болгария и Чехословакия.
Вот три основных вопроса, на которые я прошу Вас ответить мне в возможно
непродолжительном времени, и очень надеюсь, что Вы будете мне сообщать о всех
настроениях и мероприятиях белградского правительства в связи с состоявшимся
признанием СССР.
Примите уверение в совершенном моем почтении и таковой же преданности.
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 302-303.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
Июль [19]34 г.
№ 118457. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Маклакова—Урсати.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
123

2 Решение Совета Малой Антанты от 22 января 1934 года о нормализации отношений с
СССР имело в виду восстановление отношений с СССР всеми тремя странами
(Чехословакия, Румыния, Югославия) с предоставлением Югославии некоторой
свободы касательно момента осуществления этого решения. В результате 9 июня 1934 года
состоялся обмен нотами об установлении дипотношений между советской стороной
и чехословацкой, и румынской соответственно. Югославия от установления
дипотношений в то время воздержалась.
Народный комиссар иностранных дел М.М.Литвинов сообщил из Женевы по этому
поводу следующее:
«Вне очереди. 7 июня 1934 г.
Титулеску и Ефтич* сделали своим королям настойчивые представления о
восстановлении отношений с СССР, но первый получил положительный, а второй—
отрицательный ответ, вследствие чего Совет Малой Антанты решил
предоставить своим членам свободу действия в данном вопросе. Бенеш и Титулеску
готовы завтра же обменяться письмами о восстановлении отношений с немедленным
опубликованием, заверяя, что до сентября за ними последует и Югославия, на
которую они воздействуют. Завтра вечером Бенеш уезжает, и я склонен принять
предложение. Согласие сообщите завтра же по телефону возможно раньше.
Литвинов».
«8 июня 1934 г.
...Бенеш был у меня сегодня и говорил о желательности установления самых
тесных отношений с нами и взаимной информации. Он хочет быть с нами так же
интимным, как с Францией. Мы с ним согласовали окончательно тексты писем,
которые им уже подписаны и будут оставлены у его здешнего представителя, если
он сегодня уедет до получения ответа из Белграда на вторичный запрос Ефтича.
Он просит дать агреман Павлу, которого хотел бы послать в Москву немедленно.
Как только будет опубликован мой обмен нотами с Бенешем, я предлагаю послать
в Прагу агреман для Павла и просить агреман для Александровского.
О немедленном обмене нотами с Югославией сейчас нет речи, и я добиваюсь по
крайней мере принципиального постановления Малой Антанты о необходимости и
своевременности восстановления отношений всеми тремя странами с предоставлением
Югославии некоторой свободы касательно момента осуществления этого решения.
Ефтич согласен, но не может даже на это пойти без согласия короля.
Мои совместные переговоры с Бенешем, Ефтичем и Титулеску продолжались
вчера беспрерывно 7 часов, причем Бенеш и Титулеску вели себя весьма лояльно.
Литвинов».
(См. «Документы внешней политики СССР», М., 1971, т. XVII, с. 376; 378-379.)
3 Речь идет о конвенции, касающейся международного статуса беженцев, принятой
Лигой наций 28 октября 1933 года.
* См. док. 3, прим. 6 и 7.
124

Сов. секретно
31. Н.С.Урсати — В.А.Маклакову1
Белград, 14 июня 1934 года
Сегодня утром получил Ваше письмо от 11-го июня.
Последние дни в связи с сообщениями печати я особенно внимательно следил за
переговорами Малой Антанты с большевиками: те сведения, которые я получал
здесь, были успокоительного характера — Югославия, пользуясь предоставленным
ей правом, СССР не признает.
Однако, чтобы лишний раз убедиться в правильности моего мнения, я просил
сегодня свидания с политическим товарищем министра иностранных дел; его
секретарь передал мне, что г. Пурич2 просит меня повременить, так как он очень занят, и
ранее пятницы—субботы принять меня не сможет. Принимая во внимание то
обстоятельство, что завтра утром в Белград возвращается г. Ефтич, быть может, г. Пурич
хочет принять меня после разговора со своим министром. Одновременно я просил
быть принятым министром двора, с которым только что имел беседу относительно
земельного участка б[ывшей] российской миссии. Г-н Антич3 начал с того, что
сказал мне: «Югославия большевиков не признала и нет основания полагать, что
признает; вопрос участка, таким образом, в настоящее время не возникает!» — я
привел ему те предположения, которые в свое время, в 1922 году, высказывались о судьбе
.здания б[ывшей] российской миссии, расположенного против королевского дворца,
а именно, что здание будет снесено и на его месте будет разбит сквер и что
большевикам будет предложен другой равноценный участок из городского земельного
фонда, или что дом с участком будет выкуплен у большевиков, пользуясь тем, что
правительство выдало за время пребывания эмиграции в Югославии значительные
денежные средства, потраченные на помощь нуждающимся. Г-н Антич сказал мне,
что принципиально он об этом вопросе подумает, но что, конечно, правительство в
этом вопросе поступит особенно осторожно.
Результат своего разговора с г. Пуричем не премину сообщить Вам дополнительно.
Примите уверение в глубоком моем почтении и таковой же преданности.
Ник. Урсати
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 287-288.
125

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел
25июля[19]34г.
№ 118192. Сов. секретно
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства в Сербии.
2. Агранову Урсати-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай.
5-6. К делу
Зам. нач. ИНО ГУГБ (Слуцкий)».
Пурич Божидар — югославский писатель и дипломат, генконсул в Чикаго,
временный поверенный в делах Югославии в Великобритании, посланник в Риме и Париже
(с 1931 г.), заместитель министра иностранных дел (с 1934 г.).
Челак-Антич Б.И. — министр двора в югославском королевском правительстве.
Сов. секретно
32. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 15 июня 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Пишу Вам, несмотря на сильнейшее недомогание во рту, в коем произошли
осложнения в результате начавшихся портиться зубов, которыми, между прочим, —
в смысле качества — я когда-то славился. Но, очевидно, время берет свое и нужно
строиться к расчету...
Как Вы помните, в начале этого года со стороны представителей британского
правительства, ведших переговоры с советскими представителями о заключении
нового англо-советского торгового соглашения*, было сделано заявление, что им удалось
добиться так называемого джентльменского соглашения с Советами, согласно
коему Советы обещали сделать существенную прибавку к своему первоначальному
предложению по возмещению убытков британского общества «Лена-Голдфилдс»**
за одностороннее расторжение Советами концессии этого общества и за
конфискацию всего имущества в России.
* См. док. 2, прим. 2.
" Там же, прим. 5.
126

На прошлой неделе советский пресс-атташе при здешнем полпредстве
Виноградов обратился с официальным письмом в «Морнинг пост», в котором утверждает, что
никогда никакого джентльменского соглашения по этому вопросу достигнуто не было...
Это выступление вызвало здесь сенсацию, тем более что во время ведения
переговоров весьма влиятельные и многочисленные круги вели энергичную кампанию
за необходимость проявления большей твердости во всяких отношениях с
Советами и истребования от них реальных гарантий по выполнению их обязательств. Уже
тогда представители британских министерств иностранных дел и торговли
подвергались со многих сторон критике за непроявление должной твердости в переговорах
с Советами и в конце концов пошли почти на все, что последние предлагали. Уже
тогда было много запросов в парламенте по этому поводу, но заинтересованные
министры отделывались обыкновенно неопределенными и уклончивыми ответами.
Быть может, это объяснялось отчасти тем, что другая группа британских
интересов, тоже весьма влиятельная и ведущая дела с Россией, столь же энергично
настаивала на скорейшем заключении нового торгового договора, доказывая, что было
бы неразумно и недопустимо жертвовать интересами настоящего и будущего в
пользу прошлого, которое все равно уже трудно исправить. Сумма ежегодного
торгового оборота Англии с Советами держалась обыкновенно около тридцати
миллионов фунтов, а сама торговля приносила весьма значительные прибыли, особенно
ввиду того, что при покупках от Советов им платили процентов на 10-15 менее
существующих цен, а при продажах им набавляли процентов 10—15 в обеспечение
возможного непредвиденного риска. После отказа британского правительства от
прежнего-торгового соглашения советские покупки в Англии сократились до минимума,
а после подписания нового соглашения весною этого года эти покупки стали опять
увеличиваться. Однако такие соображения не оказывались достаточно
убедительными для большинства британской публики, если не считать крайних левых...
Теперь группа консерваторов — членов парламента потребовала назначения особых
дебатов по этому делу и министрам, быть может, придется услышать много
неприятных вещей...
Комментируя это происшествие, исполнительный комитет Ассоциации
британских кредиторов России выражает мнение, что раз британское правительство
нашло возможным согласиться на условия, предложенные Москвою, то иного исхода
нельзя было и ожидать, ибо давно известно, что слова московских диктаторов не
имеют вообще значения, пока они не имеют какого-либо реального обеспечения.
Различные сменявшиеся британские правительства, говорится далее, руководились
несбыточной мечтой на значительное оживление британской торговли и
промышленности путем разных уступок Советам. При этом правительства эти не
постеснялись принести в жертву этой мечте двести пятьдесят миллионов фунтов, на
каковую сумму были ограблены частные британские граждане и деловые люди в России
действиями Советов.
Перед приступлением британского правительства к переговорам с Советами
относительно заключения нового торгового соглашения упомянутая Ассоциация
представила британскому правительству следующее практическое предложение: «Чтобы
правительство Его Величества немедленно приступило бы к новому исследованию
основательности каждой данной претензии британских граждан и установило бы
127

сумму, подлежащую возмещению; чтобы все товары, ввозимые из России,
допускались бы в Англию не иначе как с уплатой известной добавочной пошлины; чтобы
поступления от этой пошлины перечислялись бы в особый компенсационный фонд,
из которого могли бы удовлетворяться по мере возможности признанные претензии
британских граждан, потерпевших ущерб в России...» Предложения эти нельзя не
считать чрезвычайно благоразумными и умеренными. И что примечательно, это то,
что эти предложения были представлены как раз в ответ на приглашение министра
иностранных дел, высказанное публично в парламенте, с просьбой представить ему
практический план удовлетворения британских претензий...
Трудно сказать, чем все это кончится, но нельзя не отметить, что среди всех
умеренных и благоразумных элементов в Англии наблюдается поворот далеко не в
пользу Советов, из чего, однако, не следует делать никаких поспешных выводов.
Увеличение торговых оборотов с Советами далеко не оправдало надежд деловой
Англии, и таковые едва ли достигают одной трети того, что было с императорской
Россией. Возможность помещения британских капиталов в России окончательно
оборвалась с неправомерным уничтожением концессии «Лена-Голдфилдс» и
произвольной конфискацией всего ее имущества и капиталов в России.
Теперь остается один лишь непосредственный товарообмен, и то не особенно
значительный для Англии, на котором наживаются сравнительно небольшие группы
британских дельцов.
Особенную пикантность приведенное выше письмо Виноградова приобретает
потому, что накануне подписания нового торгового соглашения с Советами
министры иностранных дел и торговли определенно заявили в парламенте, что с
большевиками тогда было достигнуто «джентльменское соглашение», согласно коему они
якобы обещали сделать существенную надбавку к своему первоначальному
предложению обществу «Лена-Голдфилдс». Как известно, максимум, что они
предлагали ранее, был один миллион фунтов вместо тридцати, присужденных третейским
судом, да и то в рассрочку на долгие годы. Очевидно, что одна из сторон если, быть
может, и не прямо погрешила против истины, то во всяком случае придавала
словам, сказанным при переговорах, совершенно противоположное значение.
Кстати сказать, председатель названного Общества, отправившийся в Москву
для переговоров сразу после подписания нового торгового соглашения и в уповании
на заявления в парламенте британских министров, вернулся в Англию, не
добившись никаких результатов. Он пробыл там четыре месяца и сообщил, что не мог даже
вести там серьезных переговоров с ответственными лицами. Его отсылали из одного
департамента в другой и определенно уклонялись от всяких реальных разговоров.
Только в одном учреждении ему дали понять, что Советы могли бы пойти на
признание претензий общества в сумме не более 800 000 фунтов, но и то при разных
привходящих условиях с учинением платежей натурой и с рассрочкой на
несколько лет. Этот председатель Ленского общества майор Гвинн2, хороший знаток
России, и был одним из главных промоторов* при первоначальном получении
концессии от большевиков и при ее финансировании в Америке и в Англии. Интересно
вспомнить, что в то время все крупные английские банки предупредили своих кли-
* От лат. «продвигать». Здесь в смысле — инициатор.
128

ентов, что они никакого участия в финансировании новой концессии принимать не
будут. Все акции Общества были приобретены второстепенными спекулятивными
банкирскими домами, преимущественно еврейско-американскими, а затем сбыты
мелким держателям.
Это письмо отправляется со значительным опозданием из-за моей болезни.
Один мой хороший знакомый, муж
известной здесь певицы мадам Альвар, г-н
Хардинг, солиситор* в Бирмингеме,
зашел ко мне, чтобы сказать, что он
присутствовал на банкете в Бирмингеме, где
говорил полпред Майский. Г-н Хардинг
поведал мне, что успех Майского был в
полном смысле потрясающим. Его
рассматривали как какого-то небывалого
апостола мира, и сделанная ему овация
как внутри помещения, где происходил
банкет, так и на улицах Бирмингема, по
утверждению Хардинга, не поддается
описанию.
Сегодня в Хендоне в окрестностях
Лондона большое авиационное
торжество. Оно тем более интересно, что на него
прибыли летчики почти со всех стран, в
том числе и из нашего отечества. Один из
моих бывших сотрудников по посольству
ходил по моей просьбе на вокзал
посмотреть, как их встречали. Говорит, что
встреча была грандиозной и весьма «красной», благодаря гвоздикам в бутоньерках.
Здешняя публика не забыла еще челюскинского эпизода3, и потому овации,
устроенные летчикам из России, носили особо шумный характер.
Газеты были полны описаний встречи. Небезызвестный Брюс Локкарт4 — тип
весьма второстепенный, — пишущий в «Ивнинг стандарт», посвятил несколько строк
описанию приема у Майского в честь советской авиационной делегации. «Советские
летчики, — пишет Локкарт, — выгодно отличались от тех русских, «концепция»
которых столь прочно установилась в английских умах. Они оказались
безбородыми, изящно одетыми, без бомб в карманах и без кнутов»...
Каков, между нами говоря, хам этот Локкарт...
И.Майский — полпред СССР в Лондоне
и советский представитель в Комитете
по невмешательству
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1, л. 313—318.
* Солиситор — определенная категория адвокатов и юрисконсультов в Англии {англ.).
5 Чему свидетеле мы была, ка 1
129

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5 августа [19]34 г.
№118371. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову
3. Прокофьеву
4. Гай.
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Гвинн Невиль (1868—?) — английский предприниматель, директор ряда компаний,
вице-председатель федерации британских промышленников.
3 Спасение советскими летчиками участников экспедиции на пароходе «Челюскин»,
который попытался в течение одной навигации совершить рейс по Северному
морскому пути от Мурманска до Владивостока, но был затерт льдами и в феврале 1934
года затонул вблизи Чукотки. Эти летчики первыми удостоились звания Героев
Советского Союза.
4 Локкарт Роберт Гамильтон Брюс (1887-1970) — английский дипломат, журналист.
В 1912-1917 гг. — вице-консул, генеральный консул Великобритании в Москве. С
января по сентябрь 1918 г. — глава британской миссии в Советской России. Один из
организаторов летом 1918 года заговоров и мятежей в ряде районов России. В августе
1918 года был арестован и в октябре выслан из Советской России. В начале второй
мировой войны — один из руководителей отдела политической разведки
английского МИД (1939-1940), английский представитель при временном чехословацком
правительстве в Лондоне (1940-1941) и директор Комитета по делам политической
войны, ведавшего вопросами пропаганды и разведки (1941—1945).

Сов. секретно
33. В.А.Маклаков — СА-Поклевскому-Козелл1
Париж, 19 июня 1934 года
Состоявшееся признание Румынией Советов* ставит на очередь ряд вопросов, на
которые я хотел бы получить от Вас соответствующие разъяснения.
Прежде всего, вопрос о Вас лично и о Вашей организации. Ведь до последнего
времени Вы, по-видимому, числились на дипломатическом листе в качестве
российского посланника. Теперь это, очевидно, прекратится, и в какое же положение
Вы становитесь. Останетесь ли Вы только представителем Лиги наций, как это
имеет место в Болгарии с Серафимовым, или можно надеяться, что Ваше положение в
качестве возглавляющего организацию по защите интересов русских беженцев
будет соответственно оформлено и утверждено румынским правительством, как это
сделано было в Югославии уже много лет тому назад. Последнее было бы, конечно,
гораздо более желательным и полезным для дела.
Затем вопросы о помещении б[ывшей] российской миссии, которое,
по-видимому, должно перейти к большевикам, о русской церкви и т.д. В связи с возможным
уходом из здания б[ывшей] миссии вопрос об архивах и имуществе. На все это я очень
хотел бы получить от Вас ответ и вообще был бы Вам крайне признателен, если бы
Вы держали меня в курсе событий и настроений румынского правительства в связи
с состоявшимся признанием Малой Антантой СССР.
В частности, вопросами о русской церкви и доме миссии в Бухаресте
интересуются в Белграде на случай возможного признания большевиков и Югославией.
Пользуюсь случаем, чтобы переслать Вам, для Вашего сведения, копию с письма
ко мне Н.СУрсати от 14 с. июня по вопросу о признании СССР Югославией.
В ожидании Вашего любезного ответа прошу Вас принять уверения в отличном
моем почтении и совершенной преданности.
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 272-273.
' См. док. 30, прим. 2.
131

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
14 июля [19]34 г.
№ 118016.
1. Ягода
2. Прокофьеву
3. Агранову
4. Гай
5. Молчанову
6. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)»
Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
царск[ого] правительства.
Письмо Маклакова—Поклевскому-Козелл
от 19.VI.34 г.
Сов. секретно
34. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 26 июня 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Я просмотрел ряд газет с отчетами о речи Майского в Бирмингеме и ознакомился
с кое-какими комментариями. Одно лицо говорило мне сегодня, что Майский якобы
предпринял своего рода турне по Соединенному королевству, в течение которого он
будет вещать о миролюбии Советов. Все это, конечно, весьма неглупо.
Вот что он сказал в Бирмингеме: «Россия (так и сказал) ни в коем случае не
желает войны и не стремится к заключению каких-либо пактов с намерением создать
«окружение» вокруг Германии. Россия стремится лишь разъяснить военную
угрозу, которая нависла над всем миром как свинцовая туча. Россия всегда стояла за
поддержание мира, начиная с ноября 1917 года. Советские граждане твердо верят,
что всякая война редко является результатом органических причин, а обыкновенно
вызывается лишь организованными дефектами человеческого общества.
Поддержание мира является самым основным принципом советской внешней политики. Это
и не может быть иначе. Страна, черпающая свое воодушевление в идеалах
социализма, страна, всецело поглощенная своим внутренним переустройством в
небывалых еще на свете размерах, страна, которая протянулась от Балтийского моря до
Великого океана и обладает несметными естественными богатствами, не может иметь
132

агрессивных замыслов. Такая страна просто не может иметь никаких видимых
причин к нападению на своих соседей. России нужен прочный и длительный мир...
С этой точки зрения Советский Союз относится к возможному вступлению его в Лигу
наций, куда его приглашают некоторые державы*. Правительство изучает теперь
этот вопрос, но решит его в утвердительном смысле лишь в том случае, если
выяснится, что Лига наций при ее теперешнем составе окажется в состоянии послужить
действенным фактором в укреплении мира...»
Либеральные, радикальные и более левые газеты рукоплещут, разумеется,
выступлению полпреда. Консервативные органы печати и публика вообще относятся к
заявлениям Майского в общем одобрительно. Но чувствуется и известный скептицизм.
Вспоминают, что в течение долгих лет Советы неизменно высказывали свое
презрение к Лиге наций и выступали даже сторонником идеи пересмотра
Версальских трактатов, идя в этом на поводу у Германии. Теперь, когда сотрудничеству
Германии с Советами приходит конец, хотя бы и не по вине последних, их
правительство почувствовало себя в изоляции и готово отказаться от своего прежнего
курса по внешней политике в пользу какой угодно новой комбинации, лишь бы этим
можно было обеспечить себя от вмешательства иностранцев во внутренние дела
России. За все истекшее время советское правительство неустанно
рекламировало свои достижения на почве обороны. Теперь оно, по-видимому, усомнилось в
реальности этих достижений и спешит перестраховать себя заграницей как только
возможно.
Советское правительство имеет уже одного открытого и весьма внушительного
противника в лице Японии. Последние усиленные, хотя и не вполне выясненные,
переговоры между Италией, Германией и Польшей и заметное улучшение
отношений между ними внушают, по-видимому, Советам опасения за свой западный фронт.
Они стремятся поэтому создать в спешном порядке новую комбинацию сил в
Европе, которая могла бы обеспечить Красную Армию от боевого испытания.
Можно, однако, очень сомневаться в том, чтобы Франция и страны Малой
Антанты при их теперешнем тяжелом экономическом положении и внутренней
неустойчивости могли бы пойти так легко на авантюру, которая может в лучшем случае
принести пользу лишь одному советскому правительству и навлечь совершенно
ненужные тяготы и жертвы на других возможных участников предлагаемого
Литвиновым проекта. Государственные люди Англии, во всяком случае, являются
слишком практическими и национальными политиками для того, чтобы принять
какое-либо участие в новых фантастических проектах, имеющих целью вновь
разделить народы Европы на два лагеря. При настоящих условиях новые
предлагаемые проекты могут послужить лишь поводом к новым войнам и ни в коем случае не
могут послужить делу мира. Советская точка зрения во всех этих попытках вполне
понятна и логична. Во-первых, правительство не слишком уверено в своей
собственной боевой мощи, а, во-вторых, всякие новые пертурбации в Европе могут лишь
оказаться на руку московским коммунистам и продлить их пребывание у власти...
В здешних советских кругах, как слышно, Литвинов является своего рода
кумиром.
* См. док. 1, прим. 2.
133

Мне передавали сегодня, будто бы Великобритания и советское правительство
решили обменяться военными агентами. В связи с этим узнаю, что в Россию только что
съездил генерал Уотерс, который состоял военным агентом при британском
посольстве в Петербурге с 1893 по 1898 год. Он был в России и во время войны. Один наш
общий знакомый встретил сего военного в клубе вчера вечером, и названный генерал
уверял собеседника, что хотя ему — генералу — в течение трехнедельного своего
нынешнего пребывания в России и пришлось видеть много необыкновенного и
печального, тем не менее он думает, что русский народ живет ныне в лучших условиях, чем
он жил в девяностых годах, и что народное здравие несомненно поправилось...
Я не сомневаюсь, что в подобных тонах почтенный генерал будет повествовать и
в военном министерстве.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 323-326.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5 августа [19]34 г.
№ 118373. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».

Сов. секретно
35. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 28 июня 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
За время моей болезни я мало кого видел и даже мало следил за английской печатью.
Однако из разговоров с лицами меня навещавшими я убедился, насколько вся
Англия напряженно следит за развитием событий в Германии и старается
разгадать, в какие формы выльется последний конфликт в результате речи фон Папена2.
И с этой точки зрения Вам будет небезынтересно узнать о том, что мне поведал
посетивший меня главный партнер банкирского дома «Братья Беринг»*, почти целый
год проведший в Германии по поручению своего банка, сильно заинтересованного и
до известной степени «завязшего» в германских финансах.
Мне думается, сказал собеседник, что в Германии начинается борьба между
консервативными элементами и крайностями национал-социалистов. Столкновение
между Папеном и Геббельсом3 является первым проявлением начинающейся
борьбы между прежним и новым правящими классами. Многое зависит от того, повернет
ли Гитлер вправо или останется на пути «псевдо-социализма»... Наблюдая события
в Германии, нельзя не прийти к заключению, что весь переворот, учиненный
молодыми силами наци4, был в основе «инспирирован и поддержан» представителями
прежнего правящего класса, которые сами не имели решимости для борьбы с
коммунизмом. Они предоставили наци сделать черную работу и поддерживали их во
всем, пока они «очищали» Германию от большевизма. Коричневые батальоны
вышли победителями из гражданской войны, а старшие представители прежнего
правящего класса уютно сидели тем временем в своих креслах и потирали руки. Они
понимали, что германские марксисты могут быть побеждены лишь силой, и во всем
поддерживали молодые организации наци... Теперь начинаются перемены. Вожди
наци обратились после своей победы над марксистами против несогласованных с
ними пасторов, против католического духовенства, против студенческих
организаций, против заслуженных ветеранов «Стального шлема»5, против консервативной
печати, против свободы слова, против частных предпринимателей и торговцев...
Появилось недовольство. Это послужило поворотным пунктом, и консервативные
элементы, еще очень и очень обильные в Германии, начали протестовать. Первым
выражением этого и была речь фон Папена.
Все эти элементы в сущности никогда не сочувствовали полуреволюционной
программе и психологии наци. Если они ее поддерживали в первых ее фазах, то лишь
потому, что не видели иного средства к сокращению мощи марксистов. В душе своей
большинство консервативных элементов и представители прежнего правящего класса
* См. док. 11, прим. 1.
135

мечтают более о восстановлении прошлого и восторгаются последней книгой
Шпенглера6 «Часы решений»... Прежний правящий класс, не исключая его высших
людей, был глубоко дискредитирован неудачами войны и имел мужество признать это.
Поэтому Гитлеру была предоставлена полная свобода действий в борьбе с
неприязненными элементами. Однако, когда эта борьба увенчалась успехом, фанатические
элементы начали брать верх в партии наци и принялись за слишком радикальное
переустройство всех основ германского быта. Это сразу пробудило оппозицию, пока
скрытую, во всех консервативных элементах...
Позиция Гитлера пока еще не выяснилась... Он мечтает о создании новой
Германии, более великой, чем она была до войны. Он также убедился, вероятно, [в том],
что крайним фанатикам его партии такую Германию создать будет невозможно...
Это подтверждается и тем, что международное экономическое положение
Германии значительно ухудшилось за последнее время, ее политическое положение пока
удерживалось с большими усилиями только лично Гитлером. Таким образом,
думает мой собеседник, может случиться, что Гитлеру придется поискать сторонников и
сотрудников и в других кругах... Консервативные элементы тоже, конечно,
сочувствуют идеалу более великой Германии, но при этом, конечно, надеются вновь
занять в ней преобладающее положение... Само название гитлеровской партии
«национал-социалистами» едва ли можно объяснить действительным сочувствием
принципам классического социализма. Это название было принято лишь по
тактическим соображениям...
Ныне Гитлер стремится прежде всего к водворению внутреннего мира и
восстановлению прежнего благополучия. Он не одобряет начавшиеся внутренние
раздоры, в особенности церковные. Едва ли можно ожидать, чтобы он продолжал
оставаться на путях псевдореволюции, которая доставила ему победу. Скорее можно
ожидать, что он попытается теперь привлечь к сотрудничеству консервативные
элементы в виде уравновешивающих устойчивых сил, которые не склонны к
длительной междоусобной борьбе и к нескончаемой агитации. Однако в то же время
Гитлер человек лояльный и едва ли решится отказаться от своих нынешних
сотрудников. Вернее всего, что он будет прилагать все усилия к переводу их на «новую
линию», которую он признает наиболее отвечающей национальным интересам... Если
бы, однако, такой типичный агитатор как Геббельс продолжал упорствовать, то он
был бы, вероятно, столь же быстро устранен от дел, как был ликвидирован
Троцкий7 за свою перманентную революцию... Все это может быть облегчено
колоссальным авторитетом самого Гитлера и почти «сакраментальным» идеалом
«вождизма», прочно укоренившимся в партии наци.
Хотя в партии Гитлера имеется и немало бывших социалистов и коммунистов, все
же подавляющее большинство ее осталось бы, вероятно, верным вождю, даже если
бы он сделал несколько шагов «направо»... Пока численные силы распределились
почти поровну между консервативными и радикальными элементами, хотя последние
имеют большое организационное преимущество... Однако настоящие ключи к
положению Третьей империи8 все же находятся в руках консервативных элементов в силу
их прежних традиций и большого жизненного опыта. Всем в Германии становится
ясным, что одними громкими фразами нельзя устроить благополучие великого
народа и что для этого требуются твердые экономические и политические реальности...
136

Приблизительно то же я прочел на этих днях в «Дейли телеграф». Возбуждение,
вызванное речью в Марбурге, говорится там, не было смягчено официальным
примирением между Папеном и Геббельсом. Сам Геббельс, и даже Геринг0,
продолжают свои атаки против непрошенных критиков и против «крыс, которое якобы
притаились в своих норах и ждут нового шанса для себя». Дело в том, что партия Гитлера,
свергнувшая господство социалистов и пришедшая законным путем к власти,
отнюдь не является односоставной. Она создалась из механической комбинации
элементов, которые до того между собою враждовали. Консервативные элементы,
одним из выдающихся представителей коих является фон Папен, помогли партии
Гитлера главным образом тем, что пока воздерживались от всякой оппозиции. По
существу эти элементы никогда не сочувствовали образу действий наци и в
особенности их крайних вождей. Эти вожди настаивают ныне на удалении Папена со
своего поста. Сам Гитлер относится к этому делу более хладнокровно и использует,
вероятно, все влияние президента, дабы не расстраивать единства кабинета. Фон
Папен, между прочим, открыто высказал в Марбурге, что не ожидал, чтобы
германская демократия проявила бы такое бессилие и беспомощность перед натиском
одной партии, и заявил, что «жизненные силы новых вождей начинают уже порою
вырождаться в варварство»... Этих слов ему не могут простить. Далее фон Папен
выразил опасение, что национал-социалисты могут скоро попытаться оправдать
вторую часть своего названия и приступить к таким же «национализациям»,
каковые были проведены в Советском государстве. «Неужели германский народ
совершил революцию против марксистов только для того, — спросил он, — чтобы
проводить в жизнь марксистскую программу под другим наименованием»...
Газета «Дейли экспресс» напечатала у себя интервью, которое сын Уинстона
Черчилля10 молодой и способнейший Рандольф Черчилль" имел лично с
императором Вильгельмом в Доорне*. Кайзер сказал якобы, что он не имеет никаких
«планов» и желает лишь блага своему народу. О Гитлере он отозвался сочувственно.
Готов был бы вернуться на престол, если бы был позван своим народом. Выразил
сожаление, что некоторые политические деятели стремятся вновь разделить
Европу на враждебные лагери и подготовляют этим новые войны. В заключение
вернулся к своей старой теме о желтой опасности.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1, л. 327-331.
* Доорн — местопребывание императора в изгнании в Голландии
137

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5 авнуста [19]34 г.
№ 118374. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Папен Франц фон (1879-1969) — до первой мировой войны — офицер Генштаба.
В1913-1915 гг. военный атташе в США, откуда был выслан за шпионаж. В1921 -1932 гг.
депутат прусского ландтага от католической партии. В июле-ноябре 1932 года
возглавлял правительство Германии. В январе 1933 года вошел в правительство
Гитлера в качестве вице-канцлера. В июле 1934 года — марте 1938 года — посол в Австрии.
В 1939—1944 гг. — посол в Турции. В 1946 году предстал перед Международным
судом в Нюрнберге, был оправдан.
Выражая обеспокоенность высших промышленно-финансовых кругов Германии
развитием обстановки в стране и методами действий нацистов, Папен во время своего
выступления в Марбургском университете 17 июня 1934 года призвал, обращаясь к
присутствовавшему там Геббельсу, прекратить психологический террор в стране и
другие политические крайности, предоставить обществу хотя бы минимальную
свободу слова, соблюдать элементарные нормы пропаганды и т.п., не мешать работе
серьезных людей и заставить фанатиков замолчать.
Гитлер в тот же день выступил с осуждением Папена. Последний заявил, что
действовал от лица президента Гинденбурга. Президент дал понять Гитлеру, что если
напряженная обстановка в стране не будет ликвидирована, то власть будет передана армии.
3 Геббельс Иозеф Пауль (1897-1945) — один из руководителей фашистской
Германии. В 1922 году примкнул к национал-социалистической партии. В 1927-1933 гг. —
издатель нацистской газеты «Ангрифф». В 1928 году возглавил в нацистской партии
пропагандистскую работу. С 1933 года — министр народного просвещения и
пропаганды. После вступления советских войск в Берлин покончил жизнь самоубийством.
4 Национал-социалистическая рабочая партия Германии (наци — сокращение первого
слова названия партии). Основана в 1919 году в Мюнхене, где в дальнейшем
находилась ее штаб-квартира. В 1921 году фюрером (вождем) партии стал АТитлер. Для
расширения своего влияния ею широко использовались национальные чувства немцев,
недовольных условиями Версальского мирного договора 1919 года. В период
экономического кризиса 1929-1933 гг. господствующие классы стремились использовать
партию для подавления рабочего движения в стране. Разжигая шовинизм и расизм,
распространяя миф о превосходстве немцев над другими народами, нацистам удалось
привлечь на свою сторону значительную часть населения. В январе 1933 года
нацистская партия победила на выборах и А.Гитлер пришел к власти, став рейхсканцлером.
138

а партия превратилась в главное звено в системе фашистской диктатуры (в декабре
1933 года был принят закон «Об обеспечении единства партии и государства»). После
разгрома германского фашизма во второй мировой войне партия была ликвидирована.
«Стальной шлем»—монархический военизированный союз фронтовиков первой
мировой войны в Германии. Ориентировался на немецкую национальную партию. К
началу 30-х годов насчитывал около 500 тыс. членов. С усилением
национал-социалистической партии постепенно утрачивал влияние. После установления фашистской
диктатуры слился с гитлеровскими штурмовыми отрядами.
Шпенглер Освальд (1880-1936)—немецкий философ-идеалист, историк, стал известен
после успеха своего труда «Закат Европы» (1918-1922). Развил учение о культуре как о
множестве замкнутых «организмов» (египетский, индийский, китайский и т.д.), как бы
выражающих коллективную «душу» народа и проходящих определенный жизненный
цикл. Концепция Шпенглера проникнута иррационалистическим пафосом судьбы и
историческим релятивизмом. Решающее влияние на него оказали идеи Ф.Ницше.
В 20-е годы выступал как публицист консервативно-национального направления,
близкий к фашизму, вместе с тем, однако, в 1933 году отклонил предложение
нацистов о сотрудничестве. Гитлеровский режим подверг Шпенглера бойкоту, что не
помешало идеологам нацизма в то же время широко использовать его взгляды.
Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879—1940) — политический деятель. В социал-
демократическом движении с 1897 года. Участник революции 1905-1907 гг.
(председатель Петербургского совета) и Октябрьской 1917 года (председатель Петроградского
совета). В1917-1918гг.—нарком иностранных дел. Один из организаторов Красной Армии
и обороны страны в годы гражданской войны. В 1918-1924 гг.—нарком военных и
морских сил, одновременно в 1920-1921 гг. — нарком путей сообщения. В 1925-1926 гг. —
член президиума ВСНХ СССР. Член ЦК партии в 1917-1927 гг., член Политбюро. В 1929
году по обвинению в антисоветской деятельности выслан из СССР.
Третья империя (Третий рейх) — наименование фашистской Германии.
Историческим воплощением первых двух империй объявлялись средневековая «Священная
Римская империя» и Германская империя (1871-1918 гг.).
Геринг Герман (1893-1946) — один
из руководителей фашистской Гер- ' -» ~ . ' 1"
мании. Участник первой мировой .. * , • г
войны, летчик. Будучи
председателем рейхстага (с августа 1932 года),
играл активную роль в установле- % ''
нии фашистского режима в
Германии в 1933 году. Министр авиации ~\
и глава правительства Пруссии,
главнокомандующий
военно-воздушными силами (с 1935 года),
владелец одного из крупнейших про- т
мышленных концернов «Геринг» ^^ *» я
(с 1937 года). С 1940 года рейхсмар- „ _ „
Реихсмаршал I еринг беседует с государственным
шал. На Нюрнбергском процессе секретарём министерства продовольствия
приговорен к смертной казни. Гербертом Бакке. 1941г.
I 7 ■
151 н» •»
139

10 Черчилль Уинстон Леонард Спенсер (1987—1965) — премьер-министр
Великобритании в 1940-1945 гг. и в 1951—1955 гг. После второй мировой войны один из
инициаторов «холодной войны» (речь в Фултоне в 1946 г.). В 1955 году отошел от активной
государственной деятельности, но по-прежнему оказывал большое влияние на
политику руководства консервативной партии и английского правительства. Автор
сочинений мемуарного характера, за которые ему была присуждена Нобелевская
премия по литературе.
11 Черчилль Рандольф Уинстон (1911-1968) — сын У.Черчилля, майор. Занимался
журналистской деятельностью, во время второй мировой войны — военный
корреспондент, в 1944 году был сброшен на парашюте в расположение штаба И.Броз-Тито и
вошел в состав английской военной миссии в Югославии как журналист.
Сов. секретно
36. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 3 июля 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Я провел вчерашний вечер в здешнем германском клубе и попытаюсь, хотя, быть
может, и не особенно складно, запечатлеть на бумаге все то, что мне удалось там
услышать в связи с новыми событиями в Германии.
Лондонские немцы, насколько я могу судить, более всего удивляются
изумительному умению Гитлера и его сотрудников, которым удалось объединить весьма
несогласные элементы в общем порыве энтузиазма и использовать их в течение
полутора лет для сокрушения марксизма и левых течений. Здешние немцы, в общем, не
смущаются и высказывают надежду, что все это кончится победой в Германии
национальных консервативных элементов. Эти элементы и в особенности прежние
императорские военные потерпели было большой урон в своем положении и
авторитетности, и еще несколько лет тому назад офицеру в форме было небезопасно ходить
по рабочим кварталам промышленных городов. Стихийное народное негодование
было направлено против представителей прежнего строя, которых обвиняли во всех
злоключениях Германии. Социалисты и коммунисты и прочие левые элементы,
бывшие в оппозиции к императорскому правительству, одерживали победы на всех
выборах. Однако за 14 лет пребывания у власти социалистических кабинетов
хозяйственное положение Германии не улучшилось.
Тут Гитлер сумел инсценировать свою кампанию с чисто демагогической
окраской, которая вынесла его ко власти законным конституционным образом. Однако для
140

того, чтобы удержаться, ему сразу пришлось приступить хотя бы к частичному
исполнению данных широковещательных обещаний. Он это и сделал путем
расходования небольших остатков государственных средств на устройство разных
общественных работ и на облегчение жизненных условий для бедных классов. Вместе с тем он
прибегнул к довольно обычному демагогическому приему, т.е. отвлек народное
недовольство на евреев, потом на католиков и, наконец, даже на протестантов, которые
пытались отстаивать духовную свободу и неприкосновенность своих церковных
организаций... Строго говоря, Гитлер позаимствовал многое из тактики Ленина. Он не
допустил, правда, на практике захватов земель и всякого рода насильственных мер
против собственности, но в своих речах он неоднократно говорил о намерениях новой
власти произвести справедливое урегулирование земельных интересов и взятие всей
крупной промышленности, торговли и финансов под контроль государства...
Ныне перед Гитлером встала альтернатива — либо приступить, так сказать, к
оплате своих политических векселей и опереться на левые элементы, либо сделать
тактический маневр и опереться на более консервативные элементы. Здешние
немцы, некоторые из коих видели Гитлера и его сотрудников недавно лично,
высказывают убеждение, что вождь изберет второй путь, если только не будет убит.
Высказывались мнения, что престарелый Гинденбург2, человек прямой, не решится
покрывать эту макиавеллистскую3 политику и покинет свой пост. Это считалось бы
большим несчастьем, ибо нет такого человека в Германии, который мог бы сравниться
с ним по его громадному авторитету. Допускают, что в новые президенты мог бы
пройти и Гитлер, однако опасаются, что устойчивость Германии потерпела бы от этого
крупный ущерб...
т_
NA*
IV
f
\ N
^ЯГ *• -Г
л
* Ь-
1 , ^ 2
- - — х т. ■*- -kl, .. _ +*. ^Г л.тч-
Рейхспрезидент Гинденбург приветствует советскую военную делегацию под руководством
маршала Тухачевского во время манёвров рейхсвера. 1932 г.
141

Представитель Агентства Вольф4 говорил мне, что другая трудность положения
Германии заключается в ее катастрофическом положении в отношении финансов
Золотой запас якобы исчерпан, заграничный расчетный баланс сильно ухудшился
за последние месяцы, иностранной валюты нет, а большевики должны Германии
около одного миллиарда марок и платят с большими затруднениями, постоянно
требуя отсрочки своих обязательств. Еврейский международный капитал оказывал
Германии могущественную и систематическую поддержку, пока там у власти
находились юдофильские социалистические элементы. Этот капитал помог якобы
Германии получать кредиты в других странах в размере до двух миллионов фунтов, а
затем объявить мораторий по уплате процентов и погашения. Теперь тот же
еврейский капитал определенно сорганизовался против Германии и принимает все меры,
дабы довести ее до капитуляции по отношению к евреям...
До последнего времени Гитлер считался самым заядлым противником евреев...
Один из немцев сказал мне, что в Германии думают, что неотступная нужда и
известная «эластичность» Гитлера побудят его изменить свою тактику по отношению к
евреям. Это якобы тем более вероятно, что социалистические элементы в Германии,
а также радикальные либеральные и интеллигентные круги всегда стояли за
евреев... Умеренные консервативные элементы относились к евреям с большой
терпимостью и лишь крайние консерваторы-юнкера и часть прежнего офицерства были
против евреев. Большинство германского народа отнюдь не было неприязненно
против евреев, но протестовало против чрезмерного преобладания евреев в
администрации, в суде, в финансах. В еврейском вопросе Гитлер может «маневрировать», не
утрачивая своей популярности.
В своем отношении к католической и протестантской церквям он вообще держался
лично довольно осторожно. Делал примирительные заявления, а своим
сотрудникам дозволял делать рискованные эксперименты, выжидая их результатов. Столько
же осторожно держал он себя и по отношению к «Стальному шлему»* и к
монархическим организациям. Он, правда, закрывал их, но это тоже рассматривалось всеми
как временная мера, вызывавшаяся тактическими соображениями момента. Ныне
все будущее зависит, по мнению здешних немцев, от того, сумеет ли Гитлер
перенести базу своей опоры на рейхсвер5 и на консервативные элементы, и сумеет ли он
удержать в своих руках ту трехмиллионную вольницу, которая является членами
партии наци** и составляет прекрасно вооруженные дружины штурмовиков
разных наименований.
Для нас события в Германии представляют несомненный интерес. До тех пор,
пока Германией правили социалисты, Советское правительство неизменно
встречало с их стороны поддержку и сочувствие. С приходом ко власти Гитлера такое
отношение уже значительно изменилось, хотя принцип практической
коммерческой целесообразности по отношению к Советам и был оставлен в силе. Если бы
теперь в Германии действительно произошел решительный сдвиг в пользу более
консервативной ориентации, то отношение к Советам могло бы вылиться в более
определенные формы.
* См. док. 35, прим. 5.
'* См. док. 35, прим. 4.
142

Мое здоровье оставляет желать лучшего, все еще не могу прийти в себя после
перенесенного потрясения и отравления организма. Прошу посему извинить
некоторую несвязность письма. #
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1, л. 332-335.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
7августа[19]34г.
№ 118398. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай.
5. К делу».
2 Гинденбург Пауль фон (1847-1934) — германский военный и государственный
деятель, генерал-фельдмаршал. В 1914-1918 гг. командовал войсками Восточного
фронта. С августа 1916 года — начальник Генштаба, фактически главнокомандующий.
С 1925 года — президент Веймарской республики в Германии, поддерживал военно-
монархические и нацистские организации. В 1932 году был вторично избран
президентом, в январе 1933 года передал исполнительную власть нацистам, поручив
А.Гитлеру — главе победившей на выборах национал-социалистической партии —
формирование правительства.
3 Макиавелли Николо (1469-1527)-— итальянский политический мыслитель, писатель,
историк. Он, в частности, полагал, что для упрочения государства допустимы любые
средства — насилие, убийство, обман, предательство и т.п.
4 Телеграфное Агентство Вольфа — информационное агентство печати, основанное в
1849 году журналистом Е.Вольфом. В1933 году вошло в состав информационной
службы «Дойчес нахрихтен бюро», которое просуществовало до капитуляции
фашистской Германии в мае 1945 года.
5 Рейхсвер — вооруженные силы Германии в размерах, определенных Версальским
мирным договором 1919 года. Существовал до 1935 года, когда Германия
односторонне аннулировала военные статьи Версальского договора, ограничивающие ее армию,
и ввела всеобщую воинскую повинность. На основе рейхсвера началось создание
многомиллионной германской армии — вермахта.
143

Сов. секретно
37. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 5 июля 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Г[-н] Барту ожидается здесь в конце недели, и приезд его вызывает оживленные
толки. Общественное мнение независимо от партийной принадлежности определенно
склоняется в пользу сохранения Англией полной свободы действий по отношению к
континентальным делам. Я думаю, что не ошибусь, утверждая, что большинство
англичан относится определенно отрицательно к принятию на себя Англией каких-
либо международных обязательств, не отвечающих ее реальным национальным
интересам. Англичане чувствуют, что г. Барту прибывает в Англию в надежде
осуществить давнишнюю идею Франции — обеспечить свою безопасность путем
системы международных пактов.
В связи с этим здесь приходится слышать такие соображения и рассуждения.
Долгое время Франция основывала свои счеты на Лиге наций, которая ныне
выдыхается. С другой стороны, новый дух, охвативший Германию, сделал Локарнский
пакт* ненужным. Так, по крайней мере, утверждает бивербруковская пресса...2 Да
и общественное мнение Англии протестует против его, Локарно, существования.
Ныне г. Барту стремится к созданию северо-восточного пакта взаимной помощи с
участием СССР. В этих видах он придает такое важное значение установлению
дипломатических отношений между СССР и странами Малой Антанты**. Однако
круговую поездку г-на Барту едва ли можно считать успешной. Бельгия устами де Брок-
виля3 наперед заявила, что считает себя способной самостоятельно вести свою
политику по отношению к Германии. Перед его, Барту, приездом в Варшаву Польша
заключила на десять лет пакт с Германией***. За его, Барту, пребывание в
Бухаресте в румынской печати появились энергичные протесты против французского
влияния в Румынии, в особенности в связи с вопросами о французских займах. А ведь в
такой стране, как Румыния, пишет одна из бивербруковских газет, подобные
протесты были бы невозможны без согласия на то правительства... До прибытия Барту в
Белград Югославия заключила договор с Германией4 и до сих пор не соглашается
признать советское правительство... Одна из газет пишет: «Г-ну Барту пришлось
убедиться, что менее крупные державы Европы сами усвоили себе французские
проекты обеспечения безопасности, но проводят их лишь в своих собственных
национальных интересах. Они не соглашаются, очевидно, подчинить свою политику
интересам Франции и ставят свою собственную безопасность на первое место».
* См. док. 18, прим. 4.
** См. док. 3, прим. 9.
'** См. док. 9, прим. 9.
144

«Ныне, — говорят англичане, — Барту стремится втянуть Англию в возможные
осложнения на континенте. Если бы мы на это согласились — нам пришлось бы всю
жизнь об этом сожалеть, — говорят иные. — Мы сочувствуем опасениям Франции, —
говорят третьи, — но нам невозможно принять на себя бремя охраны Франции без
малейшей надежды получить за это компенсации». «Будущее Англии не на
континенте, а на океанах. Если Англия найдет нужным заключить новые пакты и
принять на себя новые обязательства, — говорит лорд Бивербрук, — она может сделать
это по отношению к своим собственным единоплеменникам в разных частях
Британской империи и в интересах всех британских народов». «Г-ну Барту придется
убедиться, — пишет «Ивнинг стандарт» (полтора миллиона экземпляров каждый
вечер), — что «британские народы» твердо решили придерживаться политики
блистательного уединения5 и что мы не можем удовлетворить его, Барту, пожеланий,
не ставя под вопрос всю будущность империи»...
Таковы настроения в широких слоях английской публики. К этому следует, быть
может, прибавить факт несомненной непопулярности здесь г. Барту со времени его
речи в Женеве0, не понравившейся здесь и по форме, и по содержанию.
Но слышны и другие голоса. И в кругах государственных деятелей проблема
представляется далеко не столь простой. Бывший министр иностранных дел сэр Остин
Чемберлен7 продолжает доказывать, что столь радикальное возвращение Англии к
политике изоляции было бы актом весьма близоруким и могло бы подготовить для
нее самой еще более серьезные опасности в будущем. По его мнению, для Англии
было бы весьма рискованно замкнуться в своих границах и благодушно
игнорировать все, что происходит и может произойти на континенте. Доводы сэра Остина
долгое время не вызывали, правда, особого внимания, но со времени последнего
переворота в Германии настроения стали опять меняться.
До последнего времени Англия была в общем спокойна относительно
распределения сил на континенте и не видела в этом никакой возможной угрозы для себя. Теперь
начинает намечаться, что не исключена возможность и «второй», и на этот раз более
значительной революции в Германии, тем более что ей, Германии, не пришлось еще
пережить настоящей «большой революции». Сведения об истинной сущности
последних событий в Германии осложняются и запутываются с каждым днем. Это не дает
пока достаточно ясного представления о положении. Ходят слухи о противоречивых
устремлениях отдельных групп в Германии, и появился даже слух о том, что один из
выдающихся бывших сторонников Гитлера левой ориентации Грегор Штрассер8, ныне
убитый, отправил своего брата9 в Москву для обсуждения программы действий с
Советами. Мне припоминается также то, что говорили мне д-р Дитлефф10 и д-р Аменде
относительно советофильских тенденций германского рейхсвера...*
С другой стороны, ходят слухи о переговорах католических стран Южной
Германии и Австрии относительно образования объединенного государства под
скипетром Габсбургского дома". Осуществление последнего проекта было бы, вероятно,
приемлемо для Англии, а быть может, и для Франции. Это осуществило бы их общее
стремление создать на юге Германии достаточный противовес против возможного
возобновления агрессивности Пруссии и Северной Германии. С другой стороны,
* См. док. 36, прим. 5.
145

победа консервативных элементов в Германии и установление военной диктатуры,
а быть может, и восстановление монархии, тоже оставило бы, вероятно, Англию
спокойной, поскольку не делалось бы покушений на независимость Австрии. Однако
если бы в Германии восторжествовали бы в конце концов левые элементы хотя бы
из партии теперешних национал-социалистов, то события могли бы принять
совершенно неожиданный оборот и размер. Левая Германия могла бы вновь войти в блок
с Советами, и будущее оказалось бы открытым для таких серьезных возможностей,
которые Англия не могла бы игнорировать без прямой опасности для себя.
По этим соображениям многие серьезные деятели здесь склонны приветствовать
энергичные попытки г. Барту создать надежный противовес против Германии и
оттянуть во что бы то ни стало Россию под Советами от возможного сотрудничества с
Германией. Здесь не питают особой политической неприязни к СССР, но все же
думают, что для поддержания прочного мира в Европе было бы хорошо хотя бы «им-
мобилизировать»* СССР, к чему г. Барту и стремится. Вполне возможно, таким
образом, что мнения лорда Бивербрука и английской толпы по отношению к миссии
французского министра иностранных дел не оправдаются. Политика «моя хата с
краю, ничего не знаю» — слишком примитивна при создающихся обстоятельствах.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 319-322.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5августа[19]34г.
№ 118372. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Бивербрук Уильям Маклуэлл Эйткен (1879-1964) — английский политический
деятель, лорд, газетный магнат. Создал и руководил крупным газетным концерном.
Играл заметную роль в консервативной партии и политической жизни страны. В 1918 и
1940—1945 гг. входил в правительство. Возглавлял английскую делегацию на Мос-
* Здесь — нейтрализовать (фр.).
146

ковской конференции представителей СССР, США и Великобритании по вопросам
военных поставок 29 сентября— 1 октября 1941 года.
3 Речь идет о выступлении 6 марта 1934 года в бельгийском сенате премьер-министра
графа де Броквиля, в котором он отмежевался от требования министра иностранных
дел Франции Барту принять решительные меры, в том числе санкции в отношении
Германии, нарушившей военные статьи Версальского мирного договора 1919 года.
4 Имеется в виду германо-югославский торговый договор от 1 мая 1934 года.
5 Политика «блестящей изоляции» («блистательного уединения») — английский
внешнеполитический курс второй половины XIX века, сущность которого состояла в
отказе Великобритании от длительных союзов с другими державами и в сохранении
полной свободы действий. Этому способствовало островное положение
Великобритании, огромные колониальные владения, сильнейший в мире флот, промышленное
и финансовое превосходство над другими державами.
В 1902 году Англия открыто отказалась от политики «блестящей изоляции»,
заключив союз с Японией, а в 1904 году — договор о «сердечном согласии» с Францией (так
наз. Антанта).
6 Речь может идти о выступлении Барту на международной конференции по
разоружению в Женеве 30 мая 1934 года, в которой он с определенной долей иронии
характеризовал позицию британского представителя, являвшегося председателем
конференции.
7 Чемберлен Остин (1863-1937) — государственный деятель Великобритании, брат
премьер-министра Н.Чемберлена. Член парламента с 1892 года. В 1924-1929 гг. —
министр иностранных дел, один из инициаторов разрыва дипломатических
отношений с Советским Союзом в 1925году.В 1931 году — морской министр. В
последние годы жизни высказывал опасения относительно агрессивных устремлений
Германии.
8 Штрассер Грегор (1892-1934) — германский политический деятель, член
национал-социалистической партии. Участник гитлеровского путча в 1923 году. Создал
«Союз борьбы революционных национал-социалистов» и основал свой так
называемый «Черный фронт». Вступил в конфликт с А.Гитлером, был исключен из
гитлеровской партии и в 1934 году убит.
9 Штрассер Отто (1897-?) — германский политический деятель, член
национал-социалистической партии. Вместе с братом ГШтрассером основал так называемый
«Черный фронт». После прихода Гитлера к власти в 1933 году эмигрировал сначала в Вену,
а затем в Прагу и, наконец, в Канаду. После войны вернулся в Германию, образовал
«Германский социальный союз», который не играл заметной роли в политической
жизни. Автор книг «Империя» (1948), «Ссылка» (1958) и др.
10 Дитлефф Нильс Христиан (1881-1941) — норвежский дипломат, морской офицер.
Поверенный в Польше (1926-1929), посланник в Варшаве и Праге (1930-1935),
посланник в Бухаресте (1935-1940).
11 Габсбурги—династияправителейв Австрии (1282-1918),вЧехиииВенфии (1526-1918),
в Испании и ее владениях (1516-1700); императоры «Священной Римской империи»
(1438-1806). В период наполеоновских войн Франц II (1792-1835) вынужден был
отказаться от титула императора «Священной Римской империи», сохранив за собой
титул австрийского, а затем австро-венгерского императора. В обстановке пораже-
147

ния Австро-Венгрии в первой мировой войне и подъема
национально-освободительного движения, приведших к распаду Габсбургской монархии, император Карл I
(1916-1918) отрекся от престола, а в 1919 году учредительное собрание Австрийской
республики приняло закон о лишении Габсбургов всех прав, изгнании их за пределы
страны и конфискации всего их имущества (вошел в Государственный договор о
восстановлении независимой и демократической Австрии [1955]).
Сов. секретно
38. Д.И.А6рикосов — В.А.Маклакову'
Токио, 8 июля 1934 года
Интриги против стоящего у власти кабинета адмирала Сайто, о которых я
упоминал в своих предыдущих письмах, увенчались, благодаря принятому здесь
обычаю взятия на себя высшим начальством ответственности за проступки своих
подчиненных, успехом. Как только стало известно, что прокурор не только признал
виновным в денежных злоупотреблениях в связи с продажей акций Тайванского
банка, арестованного месяц тому назад товарища министра финансов, но и
установил вину в том же деле еще четырех членов того же министерства и привлек к
допросу бывшего министра торговли Накадзима, нынешний кабинет подал в отставку.
Вопрос о том, кто заменит адмирала Сайто, уже давно дебатировался здесь в
местной прессе, но за пребывание у власти кабинета Сайто, которому несомненно
удалось внести успокоение в стране, политические страсти настолько улеглись, что сами
газеты признавали, что налицо не имеется ни одного видного политического
деятеля, на которого указывало бы общественное мнение в качестве главы
правительства. Выходило так, что так называемая военная партия не обнаруживала никакого
желания брать власть в свои руки; созданные в связи с инцидентом 15-го мая
движения, вроде подобия фашизма, значительно поблекли за последнее время, а
политические партии, которые все ждут, что наступит время для их возвращения и
которые играли главную роль за кулисами ведущихся против кабинета интриг,
продолжают быть неприемлемыми ни для кого. Поэтому-то единственным выходом
из положения казалось приглашение того же Сайто составить новый кабинет.
Однако престарелый генро, князь Сайондзи, который, как принято в таких
случаях, был вызван из своего поместья для дачи совета императору, посоветовал
поручить составление кабинета другому отставному адмиралу, адмиралу Окада2,
который дважды был морским министром и который отличается теми же качествами,
как и адмирал Сайто, т.е. имеет незапятнанное ничем имя, чужд всяких политичес-
148

ких интриг и обладает большим запасом здравого смысла. Адмирал Окада принял
это назначение, выехал из своей хибарки в скромную гостиницу, откуда и начал
вести разговоры по телефону с кандидатами на разные портфели.
Как и можно было ожидать, все главные министры сохраняют свои портфели: Хи-
рота остается министром иностранных дел, ген. Хаяси — военным министром, а
адмирал Осуми3 — морским. Важнейший пост министра финансов, за отказом Такаха-
си продолжать нести обязанности министра, был замещен его товарищем Фудзии*,
который, очевидно, будет продолжать во всем следовать указаниям бывшего
министра. Спор идет лишь о замещении поста министра внутренних дел, который в
кабинете Сайто находился в руках видного представителя партии сэйюкай**. Новый
премьер перевел на этот пост беспартийного министра земледелия Гото4, предложив
партии сэйюкай заместить своими кандидатами посты двух менее значительных
министров, на что партия эта обиделась и теперь ведется торговля, брать ли из партии
двух или трех кандидатов. Особого значения это не имеет, так как до созыва
парламента кабинет может легко обойтись без поддержки партий. Но состоявшаяся смена
кабинета лишний раз указывает, как легко в Японии, благодаря свойственной
японцам дисциплинированности, разрешаются всяческие политические кризисы.
Два года тому назад казалось, что страна находится накануне революции,
обнаружены были заговоры среди военной молодежи, убит был первый министр. Казалось,
что неизбежны самые радикальные меры, начали было говорить о каких-то военных
диктатурах. Но все обошлось советом умудренного опытом генро призвать к власти
другого умудренного опытом старца, который без всякого труда справился с
положением: благодаря умелой финансовой политике третьего старца, военные получили те
ассигнования, которые им были нужны для проведения новой националистической
политики, которая отвлекла большинство населения от увлечения коммунизмом.
Политические партии предпочли сохранить часть своего влияния включением в
кабинет двух из их представителей, чем рисковать потерей всего своего положения, и тем
была избегнута необходимость каких-либо изменений конституции.
Точно так же и теперь, когда после двухлетнего пребывания у власти кабинет
Сайто начал терять свой престиж, признаков нет какого-то цепляния за власть, и по
совету того же генро, который появляется на сцену лишь в момент кризиса и вне их
скромно живет в деревне вдали от всех политических интриг, один адмирал
заменяется другим, газетам и политиканам дается пища для всяких пересудов в связи с
обновлением правительства, но та осторожная политика, которая за эти два года
доказала свою пользу, будет продолжаться. Все это возможно в Японии, потому что
здешним государственным людям удалось до сих пор сохранить незыблемым
авторитет верховной власти, подразумевая наличие его при всяких переменах власти,
но охраняя его от обесценения прямым участием в мелочах повседневной
политической жизни.
Таким образом, никаких перемен от смены кабинета ожидать не приходится.
Правда, некоторые высказывают опасения, что новый министр финансов не имеет
достаточно авторитета, чтобы удержать военных от чрезмерного увлечения новыми
* Дополнительных данных на Фудзии найти не удалось.
" См. док. 1, прим. 20.
149

ассигнованиями на военные нужды, что может привести к нарушению того
равновесия между требованиями военных и ресурсами страны, которое удалось
поддерживать Такахаси, но я думаю, авторитет последнего будет стоять за новым
министром. В отношении же иностранной политики, несомненно, все останется по-старому
и политика Хироты, которая сводится к тому, чтобы достигать своих целей, не
зарываясь, будет по-прежнему проводиться не без успеха.
В настоящее время главное, что привлекает внимание публики в иностранной
политике, являются предварительные переговоры в Лондоне касательно
предстоящего в будущем году истечения срока Вашингтонской и Лондонской конвенций
касательно морских вооружений5. Здесь твердо решили отказаться от прежней
формулы 5-5-3 и настаивать на паритете с Америкой и Англией в отношении размера
флота. Согласие на указанную формулу было дано в период сидехаровской
политики6, когда Япония еще верила, что уступчивостью в отношении к Соединенным
Штатам и Англии она достигнет более сочувственного отношения к целям японской
политики и японской промышленности. Теперь эта вера окончательно здесь пропала,
и никакому правительству не удастся вторично заставить здешнее общественное
мнение вновь примириться с столь неприемлемым для японского, весьма
повышенного, национального чувства условием иметь флот на 40% слабее флотов двух
других держав.
Это не значит, что японцы хотели бы сразу начать строить флот, равный по
размерам английскому и американскому, они отлично понимают, что материальных
ресурсов у них на это не хватит, все, что они хотят, это иметь право на одинаковый
тоннаж, распределять каковой по отдельным видам судов они могли бы по
собственному усмотрению. При этом, не желая брать на себя всей ответственности в неудаче
затеянных Англией предварительных переговорах и видя, что сама Англия не
может договориться по вопросу о сокращении морских вооружений с Соединенными
Штатами, она занимает выжидательное положение, твердо решив настаивать на
своем равноправии.
Я думаю, в этом отношении Япония руководствуется тем соображением, что
вообще в Европе все эти разговоры о разных международных комбинациях, несмотря
на все увеличивающееся число разных пактов и соглашений, терпят один крах за
другим, и что ни одна держава в отстаивании своей точки зрения не идет дальше
слов, почему поступаться своими интересами и накладывать на себя разные
ограничения ради подписания не дающих никаких выгод актов нет никаких оснований.
Гораздо выгоднее быть достаточно сильным, чтобы в случае возникновения каких-
либо затруднений иметь возможность настаивать на своей точке зрения, причем это
не значит грозить кому-нибудь войной. Нынешний министр иностранных дел далек
от какого бы то ни бьшо бряцания оружием, но обладает неисчерпаемым запасом
терпения, чтобы добиваться своей цели, если не сегодня, то завтра.
Свидетелями этой политики мы являемся в отношении Китая и Советской
России. После того как военная партия достигла поставленной цели в Маньчжурии,
ныне все усилия Хироты направлены к тому, чтобы примирить Китай с
совершившимся фактом и вызвать его на соглашение по всем текущим вопросам. Весьма
возможно, что цель эта будет достигнута, так как китайцы, по-видимому,
совершенно разочаровались в возможности получения реальной помощи от Европы и
150

Америки, а, кроме того, если японцам свойственна известная доля национального
самомнения, то и китайцы не страдают отсутствием такового, одним из наиболее
распространенных проявлений коего является уверенность, что в конце концов
Китай своей массой переваривает всех вторгающихся в его пределы врагов.
Применяя это убеждение к Маньчжурии, среди китайцев все более и более
распространяется предположение, что что бы японцы не предпринимали, Маньчжурия
всегда останется китайской и рано или поздно вернется в лоно Китая. А отсюда один
шаг к мнению, почему временно и не примириться с японцами, пусть, мол, тратят
деньги и работают на пользу китайцев.
Ту же политику взятия измором Хирота ведет, как я неоднократно указывал, и по
отношению к Советской России: Литвинов мечется по Европе и пытается заключать
какие-то пакты, так или иначе направленные против Японии, советские лидеры
кричат о сосредоточении огромных сил на границе с Маньчжоу-Го, не говоря, однако,
какими способами они эти силы прокармливают, а японский министр иностранных дел
угощает советского представителя завтраками и убеждает продать Китайскую
Восточную ж. д. Маньчжоу-Го, предлагая себя в посредники по установлению условий
для такой продажи. Правда, в отличие от японо-китайских отношений, в
японо-советских отношениях военная партия еще не сыграла своей роли, но, по-видимому,
она готова ждать того момента, когда министерство иностранных дел исчерпает все
свои способы для разрешения японо-советских затруднений.
Здесь часто дебатируется среди иностранцев вопрос, насколько в этой
медлительности играет роль страх перед столь широко рекламируемой большевиками своей
мощи. Некоторые из иностранцев, особенно те, которые черпают свои сведения из
советского посольства, не только верят в эту мощь, но время от времени начинают
предаваться панике, что нужно ждать нападения со стороны большевиков, которые
в каждый данный момент могут перейти границу Маньчжоу-Го. Но в более
серьезных иностранных кругах возможность такого поворота событий совершенно
отрицается, причем, однако, говорится, что и для японцев столкновение с большевиками
может оказаться в настоящее время гораздо более сложным, чем, например, в
период начала японских военных действий в Маньчжоу-Го.
В этом отношении могу привести мнение одного осведомленного иностранца,
который говорил мне, что в японских военных кругах особого значения силе советской
армии не придается, считая, что поддерживать бодрость этой армии и питать ее из
центра возможно будет лишь в период первых трех месяцев, после чего скажется
вся неприспособленность советского фундамента для содержания на окраинах
крупных армий. Единственным весомым является авиация, которая у японцев не стоит
на должной высоте, и, конечно, налет аэропланов на японские крупные центры
может иметь крупное влияние на ход событий. Весь вопрос, таким образом, сводится [к
тому], возможен ли такой налет с действительно разрушительными
последствиями, на что могут ответить лишь специалисты, причем, насколько я могу судить,
последние до тех пор, пока вопрос не разрешен практикой, способны высказывать
прямо противоположные мнения.
Поэтому всем этим судам и пересудам трудно придавать особое значение: факты
же указывают, что как и в начале маньчжурских событий, так и теперь, японцы не
ищут столкновения с советским правительством, а так как трудно допустить, чтобы
151

инициативу такого столкновения взяло бы последнее, то нынешнее положение
вещей, при котором такое столкновение возможно, но мало вероятно, будет
продолжаться и имевшая место смена кабинета никакого влияния на этот вопрос иметь не
будет, тем более, что военным министром остается все тот же ген. Хаяси, который
неоднократно заявлял, что Япония не ищет войны с советской Россией. Конечно,
особого значения таким заявлениям придавать нельзя, но когда таковые совпадают
с общей политикой и общим настроением страны и налицо не имеется
действительно острых вопросов, о которых можно было бы сказать, что они не могут быть
разрешены без войны, они принимают характер правдоподобности.
Примите, милостивый государь, уверения в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Дм. Абрикосов
P.S. Недавно мне стало известно, что здешний советский представитель в своем
стремлении держать равнение в жизни здешнего дипломатического общества на
представителей других держав стремится попасть в здешний клуб. Так как по
правилам этого учреждения послы и посланники баллотировке не подвергаются, то,
вероятно, ему это удастся. Это заставит меня выйти из клуба, вследствие чего
покорнейше прошу впредь направлять корреспонденцию ко мне по моему частному
адресу: Hinokicho 10, Okasaka, Tokyo.
Дм. Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 423-431.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
20 октября [19]34 г.
№ 119836. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Абрикосова - Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5 и 6. К делу
Зам. нач. ИНО ГУГБ (Берман)».
Окада Кейсуке (1868-1946) — японский адмирал, военно-морской министр в
1927-1929 гг. и 1932-1933 гг., премьер-министр в 1934-1936 гг.
152

3 Осуми Минео (1876-1947) — японский адмирал, зам. военно-морского министра,
военно-морской министр в 1934-1936 гг.
4 Гото Фумио (1884-1948)—японский политический деятель, министр сельского и
лесного хозяйства в 1932-1934 гг., министр внутренних дел в 1934—1936 гг.
5 На Вашингтонской конференции между США, Великобританией, Японией,
Францией и Италией 6 февраля 1922 года был подписан трактат «Об ограничении морских
вооружений». Согласно этому договору для упомянутых выше стран было
установлено соответственно следующее соотношение линейного флота — 5:5:3:1,75:1,75. Эта
договоренность должна была оставаться в силе до 31 декабря 1936 года. Лондонский
морской договор 22 апреля 1930 г. устанавливал распределение тоннажа военных
кораблей Великобритании, США и Японии.
6 Сидехара Кидзюро (1873-1951)—японский дипломат. В1919-1922 гг.—посол в США,
министр иностранных дел в 1924-1927 гг. и 1929-1931 гг. После капитуляции Японии
в 1945-1946 гг. — премьер-министр, в 1946-1947 гг. — министр без портфеля, вице-
премьер.
Сов. секретно
39. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову1
Белград, 15 июля 1934 года
Вернувшись в Белград окрепшим и бодрым, я, однако, сразу не хотел Вам писать
по первым мимолетным впечатлениям, а выжидал возможности повидать кое-кого
из коллег, а главным образом поговорить с министром иностранных дел. На
протяжении истекающей недели это мне удалось, хотя свидание мое с министром
состоялось в неблагоприятных условиях, так как в назначенный для меня день я стоял в
очереди посланников после одного из тех, кто всегда говорит неприятности, а в
данном случае еще в приемной предупредил меня, что задержится долго, так как
намерен самым серьезным образом добиться хотя бы одной уступки в целом ряде
спорных вопросов, чтобы иметь возможность продолжать какие бы то ни было
дальнейшие разговоры. Для меня было ясно, что токайское вино* окажется
неприятным, а после меня шел кьянти**, тоже никогда не сулящий легкого настроения.
Мое положение сандвича было невыгодным. А если к этому добавить, что все
бывшие в этот день на приеме коллеги сильно растягивали предоставленные каждому
из них четверть часа, то утомленность принимавшего была более чем естественной.
• Имеется в виду венгерский дипломат.
'* Итальянский дипломат
153

Приездом французского министра иностранных дел]* очень довольны, так как
уже давно считалось, что такой знак внимания более чем уместен, особенно
учитывая попытки германских фирм завоевать здешний рынок. По-видимому, особенно
важных разговоров в Белграде по этому случаю не было, если не считать
непосредственной встречи главы с гостем и, следовательно, непосредственных разговоров по
главным политическим проблемам минуты, а именно — пактов восточного2 и
средиземного**, в подробностях рассмотренных в Женеве, в Париже и в Бухаресте
совместно со всеми министерствами иностранных дел Малой Антанты***. Эти
беседы отчасти обеспечили лондонские результаты, по наружному виду как будто
удовлетворительные, если принять во внимание крайнее раздражение Великобритании
политикой своей приятельницы Франции на востоке, т.е. с СССР. По крайней мере,
по имеющимся здесь сведениям, кольцо большевистского влияния, тянущегося от
берегов Средиземного моря в Малой Азии через Персию, Афганистан и Тибет до
Монголии и Китая, сильно тревожит владельцев Индии, которые в политике
Франции усматривают сознательную недоброжелательную поддержку большевиков в их
пропагандном стремлении на юг Азии. В материальном отношении интересы
Англии тоже сильно задеты договорами СССР с этими странами, закрывающими
доступ английским товарам.
Приезд французского министра иностранных дел высоко оценивается в области
взаимоотношений с Италией, продолжающих отличаться большою нервностью.
Компетентное в этой сфере лицо недавно сетовало мне на то, что его шестилетнее
пребывание в Белграде оно должно признать «стерильным», причем если и случалось
здесь на месте говорить тяжелые вещи, то не менее тяжелые вещи оно писало в свой
центр, где упорное нежелание понять выгоду дружного сотрудничества лишь с
величайшим трудом поддается обработке в желаемом смысле.
Что касается вопроса о «признании»****, то из всех моих бесед за истекшую
неделю я вынес определенное впечатление, что у правительства нет ни малейшего
желания идти по этому скользкому пути вперед. Но сказать определенно, что его не
увлекут, совершенно нельзя. Как я Вам писал, мне в конце мая было категорически
сказано, что даже если Чехословакия и Румыния «признают», — Югославия от
этого воздержится. Так оно и было, но из достоверного источника знаю, что в Женеве на
министра иностранных дел Ефтича был произведен сильнейший натиск для
побуждения его к уступчивости, что Титулеску его сводил с Литвиновым и что ему стоило
величайшего труда устоять на старой отрицательной позиции, покоящейся на столь
мало ценимой в настоящие времена моральной основе. На мой вопрос министру
иностранных дел о том, на какой срок можно ожидать «этого несчастия для его дорогой
нам страны», он впервые мне ответил, что не знает. До сих пор он отвечал
указаниями на то, что вопрос этот вовсе не на очереди.
Ныне, после стольких лет разговоров на эту тему, приводить доводы против
«признания» трудно, так как не подлежит ни малейшему сомнению, что югославянские
государственные деятели глубоко и хорошо их сознают, а постоянное долбление од-
* Речь идет о министре иностранных дел Франции Л.Барту (См. док. 18, прим. 6.).
** См. док. 3, прим. 1.
*** См. док. 3, прим. 9.
•••• речь идет об установлении Югославией дипломатических отношений с Советским Союзом
154

ного и того же на них досадно действует и лишает охоты к разговорам, когда с другой
стороны им твердят, что «признание» нужно не только для втягивания СССР в
орбиту нормальных политических и дипломатических отношений в Европе, но и для
сохранения цельности действий Малой Антанты и Франции, что воздержание
Югославии нарушает гармонию их работы. При таких условиях доводы о существе советской
власти для России мало убедительны, так как хорошо известны, и приходится
пользоваться доводами, касающимися непосредственно интересов Югославии. Так,
например, перед самым днем моего посещения министра иностранных дел мною было
получено письмо из Женевы, в котором мне сообщалось о том, что Литвинов в кругу своих
друзей высказался в том смысле, что в случае признания СССР со стороны
Югославии династии последней будет несомненно угрожать опасность. Когда я об этом
сказал Ефтичу, то он, нимало не задумываясь, воскликнул: «А почему?» Само собою
разумеется, этот вопрос меня озадачил, конечно, не в прямом смысле, так как мне легко
было ответить, но потому, что я в нем увидел следы той работы, которую над ним
производят его коллеги по Малой Антанте и французы. Первые уже давно стараются
рассеять сомнения Белграда правящего в вопросе о «признании» и сгладить все
опасения какой бы то ни было внутренней опасности для королевства. Они на меня
производят впечатление преступников, убеждающих своего сотоварища идти смело на
задуманное дело, чтобы его иметь сообщником и избавиться от возможных его
укоров. Первая же, т.е. Франция, завлекая Югославию в орбиту своей политики
относительно Москвы, хочет иметь сильного и здорового, а кроме того и славянского
союзника, совершенно не отдавая себе отчет в той опасности, которой она его подвергает,
уговаривая войти в прямые сношения с большевиками.
До какой степени французы не понимают последствий для Югославии от таких
прямых сношений, доказывает суждение одного не случайного француза, с
которым мне пришлось беседовать в Лондоне в конце июня месяца. Там я встретился с
Фернандом Гренаром, бывшим во время большевистской революции французским
генеральным консулом в Москве и позднее французским посланником в Белграде.
Недавно вышла его книга о революции в России. Так вот этот француз, которого Вы,
вероятно, знаете и который вооружен лучше многих, если не всех своих
соотечественников, опытом и запасом личных наблюдений в России и в Югославии, на мой
вопрос о его мнении относительно последствий для Югославии от «признания» мне
спокойно ответил, правда, подумав: «последствий — никаких»; мы, Франция,
продолжал он, признали большевиков*, и это не имело никаких последствий: разве что
раскол коммунистической партии, да, впрочем, теперь не то, что было 10 лет тому
назад, ныне Советы изменили тактику. В Югославии он, однако, видит одну
опасность в этом вопросе, а именно в том внутреннем конфликте между властью и
общественным мнением, который назревает и о чем я Вам уже писал. Допущение властью
распространения лишь благоприятных о большевиках мнений и известий уже
имело последствием закрепление в общественном сознании убеждения, что в России
настал обещанный «советский рай». Власть знает, что это ложь, но ей становится
все труднее упираться против нападения с этой стороны, не менее, если не более
могущественной, чем внешние воздействия.
* Франция установила дипломатические отношения с СССР в октябре 1924 года.
155

К счастью, здесь есть еще люди, и притом с большим влиянием, которые отдают себе
полный отчет в той опасности, которая кроется за «признанием». Один из них недавно
мне сказал: когда этот яд будет выпит, то возврата не будет. Перед иностранцами
министр иностранных дел говорит, что для Югославии нет особого интереса в
«признании», что вопрос этот изучается, или что за развитием этого вопроса он зорко следит
для принятия решения и т.п. Но я лично не нашел в нем прежней твердости и
отрицательного отношения, и это заключение я вывожу из следующей части моей беседы.
Заговорив о последствиях от «признания» для эмиграции, я привел случаи, до
меня дошедшие от русских служащих в местных учреждениях в столице и в
провинции, о планах, открыто выражавшихся их начальниками относительно этих
русских служащих: они будут уволены и на их места будут приглашены такие и такие-
то лица-югославяне. На это мое сообщение министр иностранных дел мне ответил
возражением, что так поступлено не будет и что единственным ограничением в
жизни эмиграции будет категорический запрет конспиративной деятельности против
Советов. Из этого ответа явствует, что и последствия для эмиграции от «признания»
взвешивались, вернее, взвешивалось пока то, что в жизни эмиграции нужно будет
ограничить по мнению властей.
В дальнейшем ходе беседы я заговорил об участи участка земли российской
миссии в случае «признания». Сослался я при этом на тревогу, вызываемую по этому
поводу в эмиграции, и напомнил ему уже раньше мною сообщавшееся мнение его
предшественника Маринковича3, когда он был министром иностранных дел, а
именно, что участок миссии отдан быть не может, что на нашем здании против дворца
нельзя допустить поднятие красного флага. К этому я добавил, что на части этого
участка был построен дом императора Николая II... Министр иностранных дел меня
перебил и живо сказал, что дом этот ни в коем случае отдан не будет, а что касается
остальной части участка и самого дома миссии, то об этом еще никакого суждения
не было. Он внимательно выслушал мои соображения о том, что ввиду непринятия
большевиками российского наследства целиком нет основания отдавать им то, что
они не могут захватить силою. Передача им зданий российских посольств, по моим
сведениям, имела основанием не право большевиков на них, а желание
соответствующих правительств сохранить свои здания в СССР, которые надлежали
окончательному отчуждению советской властью в случае отказа в передаче им
российских посольств в соответствующих столицах. Таким образом, создалась известного
рода традиция, в силу которой и наша миссия в Бухаресте передается
большевикам. Думаю, сказал я, что этого можно избежать, поступив, если будет признано
необходимым соблюсти «особую любезность», согласно предложения бывшего
министра иностранных дел Маринковича, который имел в виду предложить
большевикам иной соответствующий участок земли в городе.
Затем я перешел к вопросу о Петроградской ссудной казне4, которая издавна
составляет предмет вожделений разных русских организаций и иностранных фирм,
заинтересованных приобретением дешевым способом благородных металлов. За
последнее время разговоры о «признании» всей Малой Антантой послужили новым
стимулом для попыток, в частности одного английского предприятия, добраться до
этих ценностей. Главным аргументом для ликвидации ссудной казны было желание
«спасти» ее от большевиков, которым якобы югославянское правительство должно
156

будет передать в случае «признания». Однако министр иностранных дел в
настоящее мое с ним свидание категорически заявил мне, что о передаче ссудной казны
большевикам не может быть и речи. Как известно, в состав ценностей ссудной
казны входит коллекция русских монет и медалей покойного великого князя Георгия
Михайловича*, вдова (ныне супруга греческого адмирала Иоанидиса) и дочери
которого, в качестве наследниц, уже много лет добиваются получения этой коллекции.
(Добавлю в скобках, что вокруг этого дела создалась целая «афера», как здесь
выражаются, которая, однако, по-видимому, близится к положительному для наследниц
концу.) Ссудная казна в лице своих русских служащих противится выдаче этого вклада
на том формальном основании, что соответствующая квитанция, выданная при сдаче
коллекции на хранение, гласит [...]** на музей императора Александра III, куда
великий князь Георгий Михайлович в свое время поместил ее для обозрения.
Заканчивая обсуждение в изложенных рамках вопросов о «признании», я опять
убедительно просил министра иностранных дел возможно заблаговременно
осведомить меня, если бы королевское правительство, вопреки всем данным, решилось на
этот шаг, чтобы я мог принять меры к организации защиты интересов эмиграции по
примеру Франции. Он охотно обещал мне исполнить эту просьбу.
Как видно из изложенного, слухи о «признании», явившиеся предметом Вашей
переписки с Н.С.Урсати***, имели свое основание в том натиске, который был
сделан на министра иностранных дел Югославии в бытность его в Женеве в начале июня
и затем в Париже. Новую волну этих натисков можно ожидать к моменту
вступления СССР в Лигу наций. Нельзя по этому поводу не вспомнить троянского коня...
Вам, вероятно, уже известно, насколько сведения об этом вступлении СССР в Лигу
наций точны, и я позволю себе очень просить Вас сообщить мне, как относятся к
этому возможному факту Бельгия, Голландия и Болгария. Что касается
Швейцарии, то она, насколько мне известно, обсуждала в парламенте вопрос о том, должна
ли будет она «признать» СССР в случае вступления последнего в Лигу наций, и
пришла к заключению, что она может остаться при прежнем своем отрицательном
отношении к «признанию». Думаю, что точка зрения Бельгии и Голландии будет иметь
значение для здешних политических кругов.
В связи с фактом «непризнания» со стороны Югославии в русской эмиграции во
всех странах нашего рассеяния возникла мысль о принесении благодарности его
величеству королю Александру за это мудрое сопротивление. В самом королевстве
в различных более или менее крупных центрах поднимался вопрос даже об
устройстве соответствующих манифестаций в честь короля. В похвалу инициаторам
таких замыслов должен отметить, что они не решились действовать самостоятельно,
а обращались ко мне за указаниями. Само собою разумеется, что я таких
выступлений никак одобрить не мог и дело ограничилось единичными непосредственными
письменными обращениями к королю. Кроме вреда, намечавшиеся громкие
выступления ничего другого принести не могли. Формально мы не смеем
вмешиваться в решения правительства, затем мы ни в коем случае не должны переносить
* Дядя Николая II (1863 г. р.), расстрелян в Петропавловской крепости 29 января 1919 года,
супруга — Мария Георгиевна (1876 г.р.).
*' Пропуск восстановить не удалось.
**• См. док. 30 и 31.
157

ответственность правительства на личность короля, ставя его под удар тех, кому
его политика не нравится, и, наконец, мы усугубляем тяжесть положения и
внутренней борьбы короля, если бы было все-таки решено «признать».
Намерения русских эмигрантских организаций и групп были известны министру
иностранных дел и маршалату двора. И с той и с другой стороны меня просили
осуществление таковых не допускать, поскольку это для меня возможно. Вследствие
сего я считаю себя обязанным просить Вас снестись с редакциями русских газет во
Франции (доверительно), предложив им воздерживаться от печатания
благодарственных приветствий королю Александру, как то было сделано с резолюцией
нашей эмиграции в Варшаве, помещенной в «Возрождении»*.
Принимая во внимание то значение, которое может иметь для Югославии
«признание» со стороны Болгарии, я просил министра иностранных дел сообщить мне,
что и когда можно ожидать в этом отношении от нового болгарского правительства,
в частности, я его осведомил о беспокойстве, испытываемом русским синодом
относительно судьбы русской церкви при миссии в Софии. Г-н Ефтич мне ответил в том
смысле, что из личной беседы с царем Борисом он вынес впечатление, что
торопиться с «признанием», предусмотренным программою правительства Кимона Георгие-
ва5, не будут, а затем он поведал мне беседу свою с Литвиновым на обеде у
Титулеску в Женеве. Заговорив о «признании» Румынией, Титулеску сказал Литвинову, что
русской церкви не отдадут, а продадут ее Югославии. На это реагировал Ефтич,
заявив, что церковь как таковая Югославии не нужна, но что если ее просто
передадут ей, то она будет принята. Обращаясь к Литвинову, он добавил, что во всяком
случае он не советует в Румынии обращать православную церковь во что-либо иное,
как это делается в СССР, ибо такого превращения православный румынский народ
не простит и большевики сразу подорвут свое положение в Румынии... О конечном
разрешении вопроса о церкви министр иностранных дел не осведомлен. Вопрос о
нашей церкви в Болгарии его заинтересовал, и я имею основание предполагать, что
он его изучит и, быть может, что-либо предпримет для ее ограждения, если бы это
понадобилось, от захвата большевиками.
В заключение этого слишком длинного письма о «признании» я решаюсь обратиться
к Вам еще с одной просьбой, а именно не отказать осведомить меня о том, какие меры
принимаются в Чехословакии и в Румынии к ограждению интересов эмиграции,
какова участь русских церквей в той и другой стране и чего можно опасаться, несмотря
на принимаемые защитные меры, для русских организаций в этих странах. Заранее
за исполнение и этой моей усердной просьбы приношу Вам свою благодарность.
Искренне Вам преданный
В.Штрандтман
Вашу личную записку от 12-го получил. Очень прошу поручить меня осведомить
о получении этого письма. Буду беспокоиться.
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 374-383.
* См. док. 9, прим. 2.
158

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
Сентябрь [19]34 г.
№ 119167. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Штрандтмана-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Проект «Восточного пакта» (или «Восточного Локарно», или плана Барту) явился
результатом советско-французских переговоров и имел целью создание системы
коллективной безопасности в условиях, когда Германия вышла в 1933 году из Лиги
наций и прекратила свое участие в конференции по разоружению.
В декабре 1933 года советская сторона предложила Франции заключить
региональный пакт о взаимопомощи. Министр иностранных дел Франции Л.Барту передал
проект Восточного пакта англичанам, которые внесли предложение о привлечении к
Восточному пакту Германии. В июле 1934 года советская сторона заявила, что не имеет
против этого возражений. К участию в пакте привлекались: Польша, Чехословакия,
Германия, Советский Союз, прибалтийские государства и Финляндия. В соответствии
с пактом они выступали за нерушимость границ и обязывались оказывать помощь
участнику пакта, подвергнувшемуся нападению, а также не оказывать никакой
помощи государству-агрессору. Предусматривалось дополнить пакт договором между
СССР и Францией о взаимной помощи. СССР должен был вступить в Лигу наций.
Германское правительство, однако, в меморандуме от 8 сентября 1934 года заявило,
что «не может участвовать в новых международных системах безопасности любого
характера до тех пор, пока другие державы считают возможным оспаривать
равноправие Германии в области вооружений».
27 сентября 1934 года Польша также отказалась от участия в Восточном пакте, что
окончательно срывало его реализацию. (См. также док. 18, прим. 6.)
3 Маринкович Воислав (1876-1935) — югославский политический деятель. С 1914 года —
лидер прогрессивной партии, за период по июль 1932 года шесть раз занимал пост
министра иностранных дел, с апреля по июль 1932 года — премьер-министр и
министр иностранных дел. Член Совета Лиги наций (1930-1931).
4 Петроградская ссудная казна (ломбард). Во время первой мировой войны была
вывезена на Кубань, а затем Врангелем — в Югославию. Состояла из невостребованных
вкладов и закладов (в том числе имелись изделия из благородных металлов,
драгоценности, а также богатая нумизматическая коллекция великого князя Георгия
Михайловича), размещавшихся в около 2,5 тыс. ящиках. Оценивалась на сумму свыше
10 млн. американских долларов.
НКИД СССР с 1923 года неоднократно обращался к югославскому правительству,
считая, что эти ценности принадлежат СССР и его гражданам. Последнее такого рода
159

обращение было сделано в 1937 году. Югославская сторона каждый раз давала
уклончивый ответ. В 1947 году была сделана попытка через правительство СФРЮ
найти оставшиеся ценности Ссудной казны, однако, по всей вероятности, она не
увенчалась успехом.
5 Георгиев Кимона (1882—1951) — болгарский военный и политический деятель.
Полковник, лидер группировки «Звено». В 1926-1928 гг. — министр путей сообщения.
В мае 1934 года возглавил военный переворот. В новом правительстве
(сформированном на один год) занял посты премьер-министра и министра юстиции. Вышел в
отставку после военного промонархического переворота в январе 1935 года, в
сентябре 1944 года — ноябре 1946 года — премьер-министр.
Сов. секретно
40. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 15 июля 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Выступление сэра Джона Саймона с пространной речью в парламенте по поводу
результатов переговоров его с г. Барту подтвердило, что последнему действительно
удалось достигнуть некоторого согласования точки зрения британского кабинета с
его собственной, хотя Англия осталась при своем нежелании принимать на себя
какие-либо дополнительные обязательства. Британское общественное мнение без
различия партий все еще убеждено в том, что хозяйственное оздоровление страны
может быть осуществлено лишь при условии полного ее воздержания от каких-либо
военных осложнений на континенте.
Газета «Тайме» между прочим говорит: «Сэр Джон сообщил о проекте
восточноевропейского пакта взаимной поддержки в истинно-демократическом духе. Его
успех показал, что позиция британской дипломатии по этому вопросу всецело
одобряется палатой». При этом создалось впечатление, хотя сам сэр Джон этого и не говорил,
что проект, первоначально выдвинутый Литвиновым и французским правительством*,
во многом походил на политический союз с военным дополнением. Новый проект
восточного пакта, о коем идут теперь переговоры, не имеет столь односторонней основы.
Британское и французское правительства признали необходимой основой
выдвигаемого проекта взаимность. «Англия не могла бы, — сказал сэр Джон, — поощрять или
поддерживать какие-либо новые соглашения между отдельными избранными
государствами или какие-либо комбинации, направленные против других стран...»
* См. док. 39, прим. 2.
160

Уже раньше, как только британское правительство получило сведения о
намечающемся проекте, так оно определенно заявило, что пакт о взаимной помощи
должен приносить пользу всем сторонам, его подписавшим. Намечаемый пакт имеет
своей целью создать систему взаимных гарантий между СССР, Балтийскими
государствами, Польшей, Чехословакией и Германией. Сама Франция остается вне
этого пакта, однако она является его главной устроительницей и будет составлять
связующее звено между гарантийной системой, принятой пактом в Локарно*, и новой
аналогичной системой в Восточной Европе. СССР намечается лишь в качестве
дополнительного поручителя Локарнского пакта. Так, если бы французские или
германские границы подверглись бы нападению со стороны одной из держав,
подписавших пакт, то СССР был бы обязан выступить против нападающей стороны.
С другой стороны, если бы западные границы России или восточные границы
Германии подверглись нападению — то Франция была бы обязана вмешаться. Такой
пакт походил бы на широко развитую систему взаимного страхования, и
британское правительство готово отнестись к ней с сочувствием. Это сблизило бы Англию с
аппаратом коллективного обеспечения безопасности, а вместе с тем не наложило бы
на нее никаких новых обязательств.
Италия относится к проектам г. Барту приблизительно так же, как и Англия.
Альпы ныне столь же недостаточно охраняют Италию, как и канал охраняет
Англию от возможных нападений. Муссолини заявил уже, что смотрит с сочувствием
на проект восточного пакта на основе абсолютной взаимности и думает, что новые
предложения могут создать новые возможности на почве ограничения
вооружений, а также должны привести к признанию принципа полной равноправности
отдельных народов. Это как раз отвечает точке зрения британского правительства.
Небезынтересно отметить, что даже столь убежденный противник советского
правительства как г. Уинстон Черчилль сочувствует попытке привлечь СССР к системе,
устанавливаемой в Западной Европе. Черчилль думает, что лучшим способом
предупреждения новых войн было бы определенное противопоставление каждой
возможной нападающей стороне столь сильного морального и материального объединения,
которое отбило бы охоту к рискованным предприятиям у самых смелых и
фантастических вождей. Эта точка зрения начинает теперь распространяться по Англии... Сэр
Остин Чемберлен приветствовал идею Восточного Локарно и заявил, что отношение
Германии к новым предположениям явится убедительным доказательством ее
подлинных намерений. До сих пор Германия никак не отзывалась на новые
предположения и Гитлер в своей речи в рейхстаге даже о них не упомянул. Германская печать
продолжает доказывать, что осуществление предложений Франции повело бы лишь
к установлению ее гегемонии в Европе. Германское правительство должно было бы
разъяснить своему народу, что намечаемый пакт совершенно не стремится к этому и
что Германия получила бы весьма ценное добавочное обеспечение своей собственной
безопасности, если бы приступила к новому пакту.
Во всяком случае, говорит «Тайме», дебаты в парламенте по поводу выступления
сэра Джона Саймона ясно показали, что общественное мнение Англии стало уже
отходить от идеи «блистательной изоляции»**.
* См. док. 18, прим. 4.
** См. док. 37, прим. 5.
6 Чему свидетеля мы были, кн 1
161

Г-н Идеи2 сказал, что эта идея должна исчезнуть под давлением новейших
военных изобретений. Судьбы Англии были тесно связаны с судьбами Западной Европы
уже со времени норманских нашествий. Обеспеченная безопасность ближайших к
Англии стран Западной Европы, пояснил г. Идеи, является для нее, Англии,
жизненной необходимостью.
Сэр Джон Саймон упомянул между прочим и о том, что неприкосновенность
бельгийской территории еще более существенна ныне для Англии, чем ранее, ввиду тех
успехов, которые сделала военная авиация и дальнебойная артиллерия... Люди,
толкующие теперь об ограничении обороны Англии ее собственной территорией,
думают, по-видимому, что мы все еще живем в первобытном веке луков и стрел.
Жизненные интересы Англии повелевают ей теперь именно оказывать возможную поддержку
всяким континентальным системам коллективного взаимного обеспечения против
возможных нападений. Англия должна выдвинуть свою собственную систему
обороны так далеко, как этого требует сила современных орудий нападения. При
настоящих условиях политика изоляции была бы для Англии политикой страуса.
Все эти выступления произвели, по-видимому, сильное впечатление в палате и в
стране. Не произошло и без курьезов. Так, неугомонный деятель рабочей партии
майор Эттли3 заявил, что «по распоряжению Лиги наций его партия готова воевать
где угодно, начиная с Южной Америки и кончая Сибирью»...
В конце концов положение сводится, по-видимому, к тому, что большинство
англичан готово отказаться от идеи совершенной изоляции. Но не желает и вступления в
какие-либо континентальные политические союзы. Правительство склоняется, по-
видимому, к тому, чтобы рассматривать коллективные областные соглашения между
отдельными странами как весьма полезные для обеспечения национальной
неприкосновенности каждой из них, с тем, однако, чтобы все подобные соглашения всегда
основывались на соблюдении принципа взаимности, т.е. взаимной полезности, и
чтобы такие соглашения могли бы действительно создавать и поддерживать
достаточный коллективный оплот против всякого возможного нападения со стороны...
В теории все это звучит прекрасно, и г. Барту может быть пока доволен. Однако
британские политики видят и слабый пункт комбинации французского министра
иностранных дел и поэтому столь определенно подчеркивают необходимость
признания принципа взаимной полезности. Этим они подразумевают, не говоря об этом
слишком открыто, что трудно возлагать надежды на проекты г. Барту, если только
Германия и Польша не будут убеждены искренно приступить к новой системе
взаимных гарантий. Будущее развитие политических устремлений названных стран
довольно загадочно, и не пришлось бы удивиться, если бы они попытались создать
противовес системе г. Барту восстановлением прежнего Тройственного союза4
князя Бисмарка5, быть может даже в расширенном объеме. Слишком уж сложна
система г. Барту, и слишком определенно устремлена она на поддержание Версальских
трактатов* и на неприязненное окружение Германии.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 355-359.
* См. док. 9, прим. 14.
162

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авнре] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
15 августа [19]34 г.
№ 118538. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Идеи Антони, лорд Эйвон (1897-1977)—государственный деятель Великобритании, один
из лидеров консервативной партии. Участник первой мировой войны, в1923-1957гг. —
член палаты общин. В течение многих лет был связан с британской внешней политикой.
В1935-1938 гг. — министр иностранных дел, оставил этот пост из-за своих разногласий
(в основном тактического характера) с премьер-министром НЧемберленом,
проводившим политику поощрения немецко-фашистской агрессии. В 1940-1945 гг. — министр
иностранных дел в коалиционном кабинете У.Черчилля, участвовал в работе
Тегеранской (1943), Крымской и Потсдамской (1945) конференций. В 1951-1955 гг. —
министр иностранных дел, в 1955-1956 гг. — премьер-министр. Один из инициаторов
англо-франко-израильской агрессии против Египта в 1956 году. После ее провала
подал в отставку и отошел от активной политической деятельности.
3 Эттли Клемент Ричард (1883—1967) — государственный деятель Великобритании, один
из лидеров лейбористской партии, граф (с 1955 г.). В1922-1955 гг.—член палаты общин,
в 1940-1942 гг. —■ лорд хранитель печати, в 1942-1945 гг. — зам. премьер-министра,
в 1945-1951 гг.—премьер-министр. Участвовал в Потсдамской конференции (1945). При
его премьерстве была предоставлена независимость Индии и Бирме (1947-1948 гг.).
4 Тройственный союз—военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии,
инициированный германским канцлером Бисмарком. Союз сложился в 1879—1882 гг. и
стал шагом на пути подготовки первой мировой войны 1914-1918 годов. Союзные
договоры участниками подписывались в 1882, 1887, 1891 и 1904 гг. Основное
положение этих актов состояло в обязательстве сторон не принимать участия ни в каких
соглашениях, направленных против одной из них, консультироваться «по общим
политическим и экономическим вопросам» и оказывать друг другу взаимную
поддержку «в границах своих собственных интересов». В договорах предусматривалось
также, что при неспровоцированном нападении на его участников двух или нескольких
великих держав в войну с этими державами вступают все участники договора. Союз
был направлен прежде всего против Франции и России.
5 Бисмарк Отто фон Шёнхаузен (1815-1898) — первый рейхсканцлер Германской
империи в 1871-1890 гг. Осуществил объединение Германии на
прусско-милитаристской основе. Один из организаторов Тройственного союза, направленного против
Франции и России. При этом он, однако, считал, что война с Россией крайне опасна
для Германии.
163

Сов. секретно
41. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 17 июня 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Меня навестил, по случаю моей болезни, бывший бельгийский посланник в
Тегеране, проживающий ныне в Брюсселе и занимающийся крупными делами. Во время
разговора, коснувшегося положения дел в Германии, мой собеседник вынул из
кармана письмо, полученное им от бельгийца же из Берлина. Оно показалось мне
настолько интересным, что я попросил посланника медленно мне прочесть письмо, дабы
я мог записать его на русском языке на машинке.
Вот оно дословно:
«В Германии что-то оборвалось, и оборвалось что-то весьма существенное.
Берлин изменился. Исчез энтузиазм, исчезло веселие, исчезли массы молодых людей в
полувоенных формах. Словно пришел конец грандиозной феерии... Настроение
удрученное и выжидательное. Как будто упала общественная температура.
Все рассчитывали, что будет обнаружена правда о событиях 30-го июня.
Общественное мнение речью Гитлера2 не удовлетворено. Обвинения против пострадавших
были формулированы настолько неопределенно и неясно, что никого не убедили.
Отсутствие какого-либо упоминания Гитлером о международном положении не
считается хорошим признаком... В гитлеровской феерии произошел какой-то перелом, ей
на смену должно быть поставлено что-то новое. Назревают острые проблемы. Более
трех миллионов разных отрядов коричневых рубах, которые этим более или менее
кормились, распущены под предлогом отпуска. Никто не знает, сколько из них будет
принято обратно. Между тем многие из них покинули службу и обеспеченную работу
ради чести состоять в штурмовых отрядах. Они довольствовались средствами казны,
но при настоящем финансовом положении это едва ли может продолжаться.
Говорят о плане Геринга3 разместить около полумиллиона незанятых молодых
людей на работы в лагерях и у крестьян на фермах. Подобная мера практикуется в
России и особого энтузиазма не встречает. Вряд ли встретит здесь. Католики — все
в скрытой оппозиции к Гитлеру. Надвигается угроза голода. Жизнь дорожает,
многие предметы исчезают из продажи. Многое начинает напоминать русские порядки.
Все резервы германской жизни были израсходованы на эксперименты, и
финансовое положение становится катастрофическим. Без иностранного займа не обойтись,
но его едва ли можно будет получить без установления иностранного контроля и
выполнения некоторых неприятных условий.
Перед Германией два выхода: либо новое усиление марксистских течений и
установление строя, подобного русскому, либо захват власти вождями регулярной
армии и возвращение к деятельности прежних культурных элементов Германии.
Сценическими эффектами германский народ будет уже трудно увлекать, тем более
164

что и средств для «постановок» более не имеется. Вопрос в том, удастся ли более
культурным элементам объединиться и захватить власть, или Германии суждено
попасть под власть народной стихии и последовать примеру России...»
Мой собеседник промолвил: «Г-н Барту напрасно тревожится, в настоящем
своем положении Германия едва ли может стать кому-либо опасной, кроме как только
самой себе...»
Бывший мой тегеранский коллега высказал затем следующие соображения
(говоря о плане Барту): «Мне думается, что из всего этого едва ли выйдет что-либо
реальное... В теории все звучит прекрасно, но на практике такие сложные
построения часто рассыпаются при первом испытании. Международные соглашения,
несомненно, военного характера, да еще со многими участниками, могут приносить
реальные результаты лишь тогда, когда за ними очень скоро предпринимаются
совместные активные действия. В противном случае они быстро «выветриваются» и
утрачивают свою силу. Каждая из этих стран, которые Барту намеревается
привлечь к своей системе, имеет свои специальные национальные интересы. Едва ли
можно сомневаться в том, что между ними сразу же начнутся переговоры
относительно разных вопросов, которые кажутся г. Барту второстепенными...
Осуществление проекта Барту едва ли может дать Европе мир. Вернее ожидать, что оно
поведет к новой перегруппировке сил и к новым конфликтам. В Европе ныне так много
загадочных элементов, начиная с Вашего собственного отечества. Если общее
положение на Дальнем Востоке разрешится в пользу России, будь то военным или
мирным путем, то мы будем иметь перед собою одну Россию... Если Россия потерпит
серьезный ущерб на Дальнем Востоке, то все ее внутреннее положение может
измениться и тогда Европе придется считаться с совершенно новым и опять-таки
неизвестным фактором...»
На этом разговор окончился.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1, л. 364-366.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
15 августа [19]34 г.
№ 118540. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина—Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
165

2 Во время широкой акции, проведенной 30 июня 1934 года фашистским руководством
Германии, была уничтожена вся верхушка руководства штурмовых отрядов,
включая Э.Рёма (см. док. 45, прим. 4) и др. Эта акция, известная как «ночь длинных ножей»
использовалась гитлеровцами также и для устранения личных противников,
конкурентов и лиц, недовольных политикой нацистов.
В связи с этими событиями 13 июля 1934 года в рейхстаге выступил А-Гитлер,
который в качестве одной из причин необходимости уничтожения штурмовых
отрядов указал на связь руководителей штурмовиков Э.Рёма с французской
разведкой. (См. прил. III, док. 2.)
3 Планом Геринга нацистским руководством предусматривалось принудительное
трудоустройство немцев, в первую очередь молодежи, на стройках, промышленных
предприятиях, юнкерских хозяйствах и фермах, что рассматривалось как шаг для
ликвидации безработицы.
Сов. секретно
42. СА.Поклевский-Козелл — В.А.Маклакову1
Бухарест, 20 июля 1934 года
Не мог до сих пор ответить на Ваше письмо от 19-го минувшего июня*, так как
очень был занят приведением в порядок дел миссии ввиду ее ликвидации и скорого
моего переезда из помещения миссии.
Как Вы и предполагали, я, конечно, больше числиться в списке
дипломатического корпуса не могу. Не представляется возможным и образовать здесь особую
организацию по защите интересов русских беженцев, подобную имеющейся в
Югославии и созданной там задолго до признания Советов. Я предполагаю поэтому, если
мое материальное положение это позволит, по-прежнему оставаться
безвозмездным представителем оффиса Нансена** и просил лишь Женеву через К.Н.Гульке-
вича об отпуске небольшого кредита на наем помещения и канцелярию, так как до
сих пор и то и другое я находил в бывшей миссии.
Здание миссии, конечно, перейдет к большевикам вместе с обстановкой
канцелярии и двух комнат — зала и столовой, в которых только и имелась казенная мебель
Большие портреты императора Александра IIP и императрицы Марии
Федоровны3, равно как и государственные гербы на фронтоне и воротах миссии, с благо-
* См. док. 33.
** См. док. 5, прим. 1.
166

склонного разрешения ее величества королевы Марии', будут сданы на хранение в
ее дворец.
Также должны будут перейти в распоряжение представителя Советов
небольшие дома, которые были когда-то завещаны одним частным лицом российской
миссии в Бухаресте. Каких-либо капиталов или другого имущества в распоряжении
миссии не имелось, так как небольшие капиталы в процентных бумагах,
завещанные частными благотворителями, были в свое время высланы в Петроград по
предписанию императорского правительства.
Что касается архива, то большая часть архива старых годов была в 1917 году
отправлена из Ясс в Петроград. Из оставшихся старых архивов я предполагаю
оставить в миссии лишь то, что не имеет ни политического, ни исторического
интереса, остальное же уложить в ящики и частью хранить у себя, а частью сдать на
хранение в какое-либо надежное место. Весь же послевоенный, т. е. чисто беженский
архив будет храниться в помещении оффиса Нансена.
По словам министра иностранных дел, представители Советов приедут не раньше
сентября; поэтому я предполагаю переехать из миссии во второй половине августа и
своевременно сообщу Вам свой новый адрес. По эвакуации миссии я передам ключи в
министерство иностранных дел, которое и передаст здание советскому представителю.
Что касается церкви, то за невозможностью по местным условиям сделать ее
приходской, оставалось лишь два исхода для сохранения ее от перехода к большевикам:
или передать ее румынским духовным властям, или югославской миссии в Бухаресте.
Когда после январской конференции Малой Антанты признание Советов
Румынией стало лишь вопросом времени, я коснулся судьбы церкви в разговоре с г. Титу-
леску и вынес впечатление, что румынскому правительству, ввиду имеющихся у
него с Советами счетов, трудно отстоять церковь как составляющую часть
находящегося в Румынии российского государственного имущества. В то же время я
убедился, что румынское правительство отнюдь не будет возражать против
формальной передачи церкви югославской миссии в Бухаресте. О возможности этой передачи
я говорил также со здешним югославским посланником, который охотно пошел нам
в этом вопросе навстречу и, будучи в Белграде, зондировал там почву и получил
принципиальное согласие югославского правительства.
Ввиду сего, когда во второй половине мая мне стало достоверно известно, что
признание состоится в ближайший срок, я собрал 24-го мая с.г. церковный комитет,
который единогласно высказался за передачу церкви югославской миссии и просил
меня оформить эту передачу с югославским посланником.
Совещание с лучшими здешними юристами показало, что составить такой акт о
передаче церкви, который нельзя было бы оспаривать перед здешним судом, не
являлось возможным. Поэтому пришлось остановиться на таком решении:
Я, в качестве заведующего русским имуществом в Румынии, и г-н Челак-Антич,
в качестве представителя югославского правительства, подпишем в двух
экземплярах акт, которым, согласно постановлению церковного комитета, церковь, под
предлогом (притом совершенно справедливым) отсутствия у беженцев средств для
* Дочь югославского короля Александра Карагеоргиевича (1920_1934), супруга румынского
короля Кароля.
167

ее содержания, передается на неопределенный срок в заведование югославской
миссии в Бухаресте, которая обязуется содержать ее, предоставляя русским
беженцам право пользования церковью для своих духовных нужд. Югославский же
посланник даст с своей стороны официальное обещание, долженствующее носить
секретный характер, коим он от имени югославского правительства обязуется
возвратить церковь российской миссии в Бухаресте, когда положение дел в России
позволит возобновить нормальное существование церкви как русской.
Проекты этих документов, написанных на французском языке, получили
одобрение церковного комитета и были подписаны югославским посланником и мною
25-го мая с.г. К акту о передаче приложена полная опись церковного имущества.
По некоторым соображениям, исходящим из сербских и румынских источников,
можно думать, что Советы не станут подымать вопроса о возвращении им церкви
югославской миссией. Скорее возможно предположить, что они предложат
югославскому правительству купить церковь; против этой возможности мы, к сожалению,
не можем бороться.
Считаю долгом добавить, что югославский посланник выразил пожелание, чтобы
теперешний настоятель церкви, о. протоиерей Каневский, оставался бы
настоятелем и чтобы псаломщик-регент по-прежнему исполнял бы свои обязанности. Он
желал бы даже, чтобы члены церковного комитета продолжали бы оставаться в
составе нового комитета, дополненного сербами, которых он назначит. Как он
выразился, церковь будет отныне церковью югославско-русской и явит собою лишний
пример русско-сербской дружбы и солидарности.
Надеясь, что изложенные мною соображения получат Ваше одобрение, прошу
Вас, многоуважаемый Василий Алексеевич, принять уверения в отличном моем
почтении и совершенной преданности.
С.Поклевский-Козелл
Архив СВР России, д. 16872,т. 1,л. 397-401.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 сентября [19]34 г.
№ 11917 2. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Поклевского-Козелл-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
168

2 Александр III (1845-1894) — император российский с 1 марта 1881 года.
3 Мария Федоровна (1847-1928) — императрица, супруга Александра III,
урожденная принцесса датская Луиза-Софья-Фридерика-Дагмара, дочь датского короля
Христиана IX, мать Николая II. После революции с1918г. — в эмиграции,
проживала в Копенгагене.
Сов. секретно
43. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 22 июня 1934 года
Лет двадцать пять тому назад, когда я начал свою службу в Тегеране, туда
наведывался из Индии майор англо-индийской службы Герберт Джонсон в целях
каких-нибудь разведок. Мы с ним в свое время дружили, вместе охотились, пробовали
одолеть Демавенд* и не одолели, и до сих дней с Джонсоном, ныне уже генералом в
отставке, у меня сохранились дружеские отношения. Иногда он просит моего
разрешения сделать в русском доме то или иное сообщение на политическую тему. На эти
сообщения я приглашаю моих знакомых, он своих. Сообщение его в этом году было
заранее назначено на 10-е июля и, несмотря на мое нездоровье, состоялось. Говорил
генерал Джонсон этот раз на тему «Как создаются и поддерживаются большие
империи на Востоке». В качестве основного положения он выставил утверждение, что
северные народы, как более твердые, выносливые, спокойные и трудоспособные, а
также более способные к дисциплине, имеют большое преимущество против
южных народов в государственном строительстве.
Я не могу передать Вам всего его доклада, длившегося свыше часа. Говорил он об
Индии с большим знанием вопроса, говорил и о Китае, коснулся Маньчжоу-Го,
причем высказал следующие соображения. Состоится ли или нет серьезная война
между Японией и Советами — об этом трудно делать даже предположения. Шансы
вероятия приблизительно равны, а решение может последовать и по случайным
обстоятельствам. Как себя покажет при возможном столкновении новая монголо-
маньчжурская армия, созидаемая и вооружаемая японцами? Скептики
утверждают, что она едва ли окажется пригодной, и что она может обернуться и против
японцев, которых якобы недолюбливает... [пропуск в тексте] по моим сведениям, к
русским различные группы населения в Маньчжурии относятся лучше, чем к
японцам, и возможное объединение их с советскими войсками для того, чтобы столкнуть
японцев обратно в море, представляется далеко не маловероятным...
* Демавенд — затухающий вулкан, самая высокая местность на территории Ирана — 5604 м.
169

Генерал коснулся затем вопроса о строении Российской империи. Первой
столицей России, сказал докладчик, был южный Киев, затем Москва и, наконец,
Петербург. Вместе с тем центр тяготения все более переходил к великороссам. Когда
коммунистам удалось захватить власть в главнейших центрах, они сознавали
непрочность своего положения и поняли необходимость опереться на первое время
на равные местные национализмы. Россия была разделена на целую серию якобы
автономных республик и областей, с собственными национальными языками и
собственной администрацией. Это дошло одно время до того, что стали появляться слухи
о будто бы серьезных движениях в пользу сепаратизма на разных окраинах
России, а в особенности в Белоруссии, на Украине, на Кавказе и в Туркестане. Однако
как только правительство Сталина почувствовало под собою более твердую основу,
так оно начало столь же ревностно подавлять попытки к местному сепаратизму, как
это делали и прежние императорские правительства. Можно возмущаться этим, но
это в естественном порядке вещей. Великороссы-северяне были созидателями
Российской империи в течение веков, и трудно предположить, чтобы они могли бы
добровольно примириться с отходом от них богатейших южных областей, которые к
тому же никогда не проявляли способности к созданию и поддержанию своей
собственной государственности.
Ходят слухи, что некоторые сепаратисты в России рассчитывают на возможную
помощь со стороны некоторых иностранных держав, но им можно пожелать в их
собственных интересах, чтобы эти расчеты не сбылись. В прошлую войну
германские силы заняли без сопротивления весь юг России до Кавказа, но удержаться там
не могли. Быть может, в данном случае главная причина заключалась во всеобщем
развале самой Германии. Однако ведь Карл XII и Наполеон делали такие же
попытки и с такими же результатами. Поэтому приходится предположить, что если бы
даже и удалось создать независимые Украину и Белоруссию при помощи какой-
либо иностранной державы, то здания эти едва ли оказались бы прочными.
Естественное давление великорусского центра и севера действовало бы непрестанно и в
конце концов прорвало бы все искусственные преграды.
Весьма вероятно, что многие иностранные интеллигенты либерального
направления сочувствуют отдельным народностям и областям Российской империи, а
также и Британской Индии, в их стремлении к автономии. Это чувство человечное и
почтенное. Но тогда для того, чтобы быть логичным, соответствующим
центральным правительствам пришлось бы преклониться и перед местными национализма-
ми Баварии, Саксонии, Кюртемберга, Рейнских провинций, а быть может даже
французской Бретани, нашей Шотландии и т.д.
Практический политик, продолжал генерал, знает на опыте, что естественная
механическая структура всякой империи существенно отличается от структуры
менее крупных государств, замкнутых в самих себе. Чем мельче государства, тем
легче они могут осуществлять в своих пределах всякие виды гражданских свобод и
демократических методов управления. Во всякой большой империи образуется, в
силу чисто естественных причин, преобладающий центр, и такой центр всегда
образуется скорее на севере, чем на юге. Следует ожидать, что и в Германии Пруссия
удержит за собою объединяющую и руководящую роль, и великоросский север и
центр России удержит в своих руках южные области, и новое Маньчжурское госу-
170

дарство разовьется, окрепнет и... столкнет, в конце концов, иностранных
покорителей обратно в море... Интересно отметить, что британское правительство решило не
так давно перенести свою столицу в Индии из крупнейшего города Калькутты на
север, в Дели, в старинную столицу великих моголов, окруженную северными
племенами, которые составляют гордость индийской армии...
Быть пророком — неблагодарная задача, воскликнул докладчик, но не пришлось
бы удивляться, если бы столица возрожденной России оказалась бы вновь
перенесенной в Петербург, созданный гением Петра. Говорят, продолжал докладчик, что
Менделеев научно вычислил истинный жизненный центр Российской империи и
рекомендовал перенести столицу в Самару. При всем великом уважении к нему и
представляемой им науке пришлось бы ответить, что искусство практического
политического управления основано не столько на научных данных, сколько именно
на особого рода «искусстве» и на способности считаться с реальными
обстоятельствами и практическими запросами жизни. А история учит, что северные народы
всегда выказывали более способности и искусства в делах управления, чем южные...
На этом доклад закончился. Поговорили еще немного о древней Римской
империи, которая была государством южным и одно время правила Англией. На это
генерал сказал, что это может быть объяснено лишь тем, что культурная разница
между римлянами и покоряемыми ими северными народами была уже слишком велика.
Но как только эти народы немножко набирались римской культуры, хотя бы
совершенно поверхностно, так они легко освобождались от иностранной власти...
Я записал это, ибо в устах генерала англо-индийской службы все, что он говорил
о России, звучало необычайно и, я бы сказал, утешительно.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1, л. 411-416.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 сентября [19J34 г.
№119175. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
171

Сов. секретно
44. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 25 июля 1934 года
В связи с планом Барту здесь циркулируют всевозможные слухи. Уверяют,
например, что в правительственных кругах преобладает мнение, что план Барту в силу
вещей окажется направленным против Германии. Говорят, что ответы Германии и
Польши будут координированы. Что обе страны откажутся от принятия на себя
каких-либо обязательств, которые могли бы потребовать от них пропуска
иностранных войск через их территории. Ожидают, что Польша заявит о своем несогласии
допускать какие-либо иностранные военные операции на своей территории, а
Германия заявит, что фактически не могла бы оказать содействия какой-либо другой
стране до тех пор, пока не обладает признанным равноправием в вооружениях.
Уверяют, что большинство общественного мнения Англии вполне сочувствовало бы
таким ответам. Уверяют даже, что тексты таких ответов были бы установлены не без
конфиденциального обмена взглядами с британским правительством...
Нельзя сказать, чтобы здесь замечалось именно германофильское настроение.
Англичане бывают обыкновенно прежде всего англофилами. Однако здесь считают,
что все достижимые для Англии практические цели прошлой войны с Германией
уже достигнуты и что стремиться к дальнейшему ее ослаблению или даже только к
умалению ее положения в Европе было бы неполитично и не вызывалось бы
британскими интересами. Военно-морская мощь Германии сокрушена, колонии ее у нее
отобраны, торговый флот сильно ослаблен, и ее заокеанская торговля сильно
сократилась. А большего с британской точки зрения и желать невозможно. Что же
касается возможности утверждения в Европе гегемонии какой-либо другой державы или
комбинации держав, то она столь же мало улыбалась бы Англии, как и бывшая
гегемония Германии, а по временам и России. Возобновление франко-русского союза
также не считалось бы здесь событием, благоприятным Англии...
С другой стороны, здесь очень дорожат поддерживанием добрых отношений с
Францией и поэтому будут, вероятно, и впредь избегать чем-либо «разочаровывать»
г. Барту, пока этого не потребуют реальные необходимости.
Небезынтересные соображения приходилось мне выслушивать в отношении
положения Литвы, которая до сих пор считает себя в теории на положении войны с
Польшей... Здесь не видят, как при таких отношениях названные страны могли бы
согласиться на проект Барту. Отношения между Литвой и Германией также
оставляют желать лучшего... Преобладает как будто бы мнение, что Версальские
трактаты* многого не доделали и не создали действительно прочного положения в
Восточной Европе. Однако считают более естественным и полезным для окончательного
* См. док. 9, прим. 14.
172

утверждения прочного замирения, чтобы все эти дефекты были исправлены
местными силами применительно к естественным географическим, экономическим и
этнографическим условиям, а не под давлением нового франко-русского союза.
Современная британская политическая мысль хотя и относится к теперешней
Германии без неприязни (Гитлера здесь презирают, но к немцам благоволят), все
же сознает необходимость создания ей какого-нибудь достаточного противовеса на
Юге и Востоке. Если бы англичанам можно было вселить уверенность, что
осуществление проекта Барту могло бы создать такой надежный противовес надолго, то они
могли бы, вероятно, им заинтересоваться и на практике. Однако все дело в том, что
англичане мало надеются на возможность достаточно продолжительной и мирной
устойчивости такого проекта и предпочли бы нечто более естественное и реальное,
основанное на национальных интересах отдельных стран. Они считают, что Польша
выдвигается естественным путем на положение великой державы, и думают, что
она могла бы составить более надежный и длительный противовес Германии, чем
все сложные построения г. Барту, которые могли бы рассыпаться по малейшему
поводу. В судьбах Литвы Англия заинтересована очень мало, и если бы Польша и
Германия предприняли бы против нее какие-либо меры, то они едва ли встретили
бы в этом отношении здесь серьезные препятствия.
Еще одно мнение одного довольно видного публициста: особую осмотрительность
вызывает план г. Барту привлечь к делу поддержания мира Советскую Россию. Он
как будто думает, что Россия при ее теперешнем строе и внутреннем положении
может сыграть такую же роль, как и Россия императорская. Это основано на каком-то
недоразумении, г. Барту как будто рассчитывает, что на случай нападения Германии
на Францию Советская Россия придет к ней на помощь, так же, как и императорская.
Однако тут приходится прежде всего считаться с тем, что нынешняя Россия и вовсе
не имеет непосредственных границ с Германией. Она должна была бы провести свои
войска либо через Польшу, либо через балтийские государства, либо ограничиться
воздушной войной с Германией. Кроме того, Россия находится под японской угрозой.
Если можно ожидать каких-либо военных действий в Восточной Европе, то скорее
можно ожидать, что сама Германия нападет на Россию, войдя в предварительное
соглашение с Польшей на тот случай, если события на Дальнем Востоке сложатся не в
пользу России. Поэтому идея г. Барту пригласить Советы в качестве гаранта
западного пакта Локарно* является малопонятной. Ни Франция, ни Англия не могли бы
получить от этого никаких преимуществ. Франция (конечно, не Англия) взяла бы на
себя прямое обязательство гарантировать Россию от нападения Германии и
Германию от возможного нападения России. Между тем единственным способом для
Франции оказать военную помощь России было бы наступление ее на западные границы
Германии. Каков бы ни был результат этого, несомненно последовала бы
убийственная война, которую г. Барту как раз старается предупредить. Локарнский пакт
утратил бы свое значение. Если бы Франции удалось привлечь и Югославию к действиям
против Германии, то трудно ожидать, чтобы и Италия осталась бы пассивной.
Все сказанное отнюдь не приводится в виде аргумента против создания пакта
Восточного Локарно. Все возможные опасения коренились бы в заключении нового
* Имеются в виду Локарнские договоры 1925 года, см. док. 18, прим. 4.
173

франко-русского согласия, которое перестроило бы всю европейскую ориентацию и
таило бы в себе самые непредвиденные возможности. Франция имеет теперь все
шансы на обеспеченную безопасность, пока она не переступит своих собственных
границ. Если бы она дозволила вовлечь себя в военные осложнения в Центре или на
Востоке Европы, то все положение изменилось бы. Положение в Восточной Европе
настолько неопределенно и неустойчиво, что трудно рассчитывать упрочить его
системой искусственных политических соглашений. Возможно, что Германию, при ее
настоящем положении, и удалось бы привлечь к системе взаимных гарантий,
признав ее равноправие в вопросе о вооружениях. Однако, если бы Германия
убедилась, что система, предлагаемая Барту, очень похожа на систему ее, Германии,
окружения перед войною, все это сложное здание рассыпалось бы само собою...
Нельзя не согласиться с автором в том, что противоположные устремления
Германии и СССР дают мало надежды на утверждение мира в Восточной Европе столь
легким путем международных соглашений. Еще труднее предвидеть, в какую
сторону направят Польшу ее молодые великодержавные устремления. Что касается
до Ваших этапов нашего отечества, то они вообще едва ли могут быть определены
какими-либо международными соглашениями. Они будут зависеть
исключительно, с одной стороны, от исхода конфликта на Дальнем Востоке, а, с другой, от
улучшения внутреннего экономического и финансового положения России. Перед этим
будет бессильно все остальное...
Слыхал, будто бы король Александр* готов признать СССР при условии, что
советская власть объявит амнистию политическим эмигрантам и разрешит им
вернуться на родину. Полагаю, что это вздор.
Слыхали ли Вы, что карловчане захватили евлогианский** храм в Висбадене,
причем сделали это весьма неподобающим образом Дело о примирении необходимо
положить под сукно...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, от. 1,л. 402-407.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 сентября [19]34 г.
№ 119173. Сов. секретно.
1. Ягода Деятельность б[ывших] дипломатов
2. Агранову царск[ого] правительства.
3. Прокофьеву Письмо Саблина-Маклакову
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
' Речь идет о югославском короле Александре I.
' См. док. 23, прим. 6.
174

Сов. секретно
45. С.Д.Боткин — В.А.Маклакову1
Берлин, конец июня 1934 года
Весьма доверительно
Я не нахожу возможным просить барона Нейрата2 о приеме и ищу обыкновенно
какого-либо предлога. На этот раз я написал ему, что хотел бы, ввиду окончания
сезона, выяснить перед моим отъездом на лечение его дальнейшее отношение к
деятельности русско-немецкого клуба.
Я был принят
министром иностранных дел
через несколько дней, и
разговор наш коснулся л ,< ^
целого ряда общих поли- »•
тических вопросов. Я на- * ) f
чал, естественно, с того,
что высказал ему, какое , ^
глубокое впечатление V • >' Q
произвела на меня речь Г I' *
канцлера в рейхстаге. "*
Барон Нейрат остано- . * ^
вился на этом вопросе,
сказав, что речь
действительно была блестящая и >j ^^^
составлена была цели- — *- "^^^£
ком самим Гиммлером3. """" -^g/ .^ ,.( <"f
Вся речь почти исключи- . —«шш
тельно касалась внут- Рейхсфюрер СС Гиммлер с высшими чинами СС. 1938 г.
ренней политики
Германии и лишь едва задела внешние отношения. Сказать мог бы Гиммлер* в связи с
событиями 30 июня** еще очень многое и в вопросе внешней политики, однако по
понятным причинам он от этого воздержался. «Бывают случаи, — добавил министр, -—
когда имеешь уверенность в чем-нибудь и даже, пожалуй, формальные
доказательства, но предъявлять их невозможно. Так было и в данном случае, почему канцлер и
воздержался от более определенных заявлений». Все это было сказано в связи с
упоминанием о той части речи, которая касалась связи Рема4 и Шлейхера5 с
* Очевидно, Гитлер.
** См. док. 41, прим. 2.
175

иностранной державой и явно относилась к Франции. Должен от себя добавить, что
и из разговоров, которые я имел в Берлине с разными другими лицами, я мог
слышать высказываемое убеждение, что французские представители вели
переговоры, далеко не безразличные, с ликвидированными 30 июня лицами.
Барон Нейрат сам коснулся проекта Восточного пакта*. Менее из слов, чем из
тона, я мог заключить, что «демарша» по этому вопросу английского посла была
довольно вяла и не убедительна. Но и в вопросе отношения Германии к этому вопросу,
столь энергично выдвигаемому Францией, барон Нейрат был очень откровенен и
сказал, что берлинский кабинет «конечно, не примет его, так как согласие это
свелось бы к тому, что Германия явилась бы игрушкой в руках Парижа и Москвы».
Английскому послу он ответил, по-видимому, неопределенно, а мне не без
некоторого юмора сказал, что на днях уезжает в отпуск и там будет иметь время, чтобы
обдумать ответ. «Вообще, — добавил он, — нужно надеяться, что не явится особенно
важных вопросов, так как и Гитлер уезжает в Баварию. Впрочем, и там мы иногда
встречаемся с канцлером и имеем возможность сноситься друг с другом и с
министерством по телеграфу».
Я затронул с министром столь обострившийся вопрос девизов0. Он не уклонился
от этого разговора, а, наоборот, сразу рассказал, что этот вопрос крайне трудно
разрешимый и что придется еще принять разные ограничительные меры для
сохранения валюты. «К сожалению, иностранные державы не хотят понять трудного
положения Германии». Так как еще накануне ему пришлось, де, втолковывать
американскому послу, что невыполнение Германией своих денежных обязательств
является следствием лишь полной фактической невозможности, благодаря
пассивному торговому балансу. Только изменение в соотношении товарообмена с
Соединенными Штатами может дать возможность изменить отношение и Германии к
своим обязательствам. Изменение зто вообще зависит только от самих
держав-кредиторов, а никак не от Германии.
На мой вопрос, как может отразиться отсутствие девизов на получении
необходимого для Германии сырья, г. Нейрат признал серьезность этого вопроса. Что
касается продовольствия, то, по его словам, дело не обстоит так серьезно, как многие
предполагают, ибо после блестящих урожаев последних лет сохранились большие
запасы. Да и урожай этого года оказался не столь плохим, как этого ожидали, ибо
наряду с местностями, сильно пострадавшими от засухи, в других частях урожай
выше среднего. Таким образом, Германия обеспечена продовольствием до июня
будущего года. При этом министр, однако, заметил, что всякие, хотя бы случайные и
временные затруднения в продовольствии, теперь, конечно, могут быть встречены
не так покорно, как во время войны. Министр упомянул также о возможной и
тяжкой необходимости прикрыть некоторые фабрики за отсутствием сырья, что,
конечно, отзовется на числе безработных.
Вопрос этот вообще интересует и беспокоит германское общественное мнение,
хотя печать об этом и умалчивает; но мне приходится часто слышать крайне
тревожные мнения по поводу исчезновения с товарных рынков сырья... шерсти, меди,
резины и др., совершенно необходимых для целого ряда фабрик. Это дает себя чув-
* См. док. 18, прим. 6.
176

ствовать и в ежедневной жизни: уже замечается вздорожание некоторых
предметов, несмотря на строгий контроль и драконовские законы, запрещающие
повышение цен.
Как известно, и речь Гиммлера* в рейхстаге также коснулась этого
животрепещущего вопроса, и, по-видимому, вся надежда правительства, да и немцев вообще,
возлагается на изобретательность немецкой науки, столь изощрившейся в
нахождении «Ersatz'oB»**. Так уже имеется эрзац шерсти, будто мало отличающийся от
настоящей шерсти, даже в смысле тепла. Указание на необходимость прибегнуть к
эрзацу было сделано мне министром иностранных дел.
Наш разговор коснулся также положения русских беженцев и
многочисленности партийных направлений среди них. Я нашел полезным снова указать (я уже имел
ранее случай говорить с ним на зту тему) министру на крайнюю несерьезность
целого ряда русских партий, ежедневно возникающих в Германии под различными
наименованиями, стремящихся как-то подделаться под немецких
национал-социалисток Барон Нейрат мало осведомлен обо всех этих, не имеющих будущности,
течениях русской эмиграции, знает лишь, что они враждуют между собой и, между
прочим, занимаются доносами и на старые, более серьезные организации и
объединения. «И до меня доходят подобные доносы», — прибавил он. «Вероятно, они
касаются и меня», — заметил я и получил утвердительный ответ. «Вся вздорность этих
доносов, а также несерьезность подобных политических образований нам
известны, и при теперешних условиях не стоит на все это обращать внимание. Вообще, —
добавил министр, — в данное время лучше и практичнее сидеть тихо и не
«рыпаться». Если я могу вам дать совет, то именно такой».
Кстати, могу в нескольких словах коснуться подобных русских организаций.
Прошлогодний РОНД7 после запрета носить форму развалился, но на месте его
появились 3 организации, отчасти враждующие между собой, а отчасти дружащие. Они
именуются фашистами, освобожденцами и всякими другими названиями. Наиболее
крупная, возглавляемая известным Бермондтом-Аваловым8, у него «начальником
штаба» состоит бывший офицер германской армии Мелленгоф. На днях, однако,
начальник штаба поругался с Бермондтом, и ныне существуют две группы — одни
продолжают признавать «вождем» Бермондта, другие — «временным вождем» Мел-
ленгофа. Все это весьма опереточно и германским правительством не принимается
всерьез. Однако до сих пор из каких-либо частных, либо партийных источников
народились какие-то, правда, весьма небольшие средства, которыми подкармливались
эти «вожди» и их приближенные.
Разговор с министром коснулся мельком также предполагающейся к изданию
какой-то русской газеты, долженствующей проводить сепаратистические
тенденции в России — не только украинцев, но и грузин и т.п. Министр отнесся весьма
отрицательно к такому изданию, сказал, что подозревает, откуда могли бы идти
деньги на такую газету, и решил навести о ней справку. Не знаю, имел ли Нейрат в виду
Розенберга, когда упомянул, что догадывается об источнике денег на газету; во
всяком случае, отрицательное отношение министра иностранных дел, или, говоря
* Очевидно, Гитлер.
'* Эрзац {нем. Ersatz — буквально замена) — неполноценный заменитель, суррогат.
177

просто, пренебрежение его к Розенбергу, как возглавителю отдела внешних
сношений национал-социалистической партии, известно. Между прочим, этот отдел, по-
видимому, недавно вообще уничтожен, и занимавшееся им большое помещение на
Wilhelmstr.* вблизи от настоящего министерства иностранных дел отведено под
другие надобности, а сам Розенберг ныне занимается главным образом утопическими
-писаниями о национал-социалистической идеологии.
Что касается русско-немецкого клуба, то министр нашел его работу крайне
желательной, но говорилось о нем, собственно говоря, меньше всего.
Вообще весь разговор носил весьма любезный и даже доверчивый характер.
Особенно ценно уже то, что барон Нейрат нашел возможным уделить мне,
неофициальному дипломату, значительное время в такую минуту — вскоре после событий
30 июня, когда, несомненно, у него были гораздо более важные дела. Но тем более
совершенно необходимо, чтобы подобные мои посещения и ведущиеся разговоры
оставались неразглашенными, почему я и особенно усердно прошу Вас, чтобы все
это не ушло дальше Вас и тех нескольких наиболее близких лиц, которым Вы
нашли бы желательным дать это письмо на прочтение.
В дополнение я хотел бы остановиться на взаимном отношении лиц, являющихся
сотрудниками Гитлера, и на нем самом, а также дать краткие сведения о министрах.
Личность самого вождя все более обрисовывается, как человека с
государственным умом. Однако ему еще пока мешают его старые партийные связи и личные
отношения, от которых он не может, благодаря своему характеру, окончательно оторваться.
Этим и объясняют постоянные противоречия, которые можно наблюдать между
правительственными предначертаниями и ежедневной действительностью, а также и то,
что он терпел много безобразий, творимых даже близкими ему людьми, как Рём.
События 30 июня, во время которых он проявил личную храбрость и
решительность, еще более возвысили его авторитет и популярность среди германских масс.
Это видно, между прочим, и по тому неподдельному энтузиазму, с которым его
встречают везде, где он появляется. Конечно, среди некоторой части населения
беспощадная — без суда — расправа с мятежниками родит также и отрицательное
отношение, но в этом случае скорее винят «режим», чем его самого.
По всем данным, которые доходят до меня с разных сторон, отношения Гитлера с
бароном Нейратом самые близкие и полны обоюдного доверия. Лица, близко
знающие Нейрата, передавали мне, что отношения эти еще более упрочились за
последние месяцы. С другой стороны, отношения Нейрата с фон Папеном более чем
холодные и почти что враждебные. Почему именно — мне не ясно, тем более, что они
оба принадлежат более или менее к тому же кругу. Именно в этих правых
консервативно-монархических кругах считают обоих порядочными людьми и не видят
причин взаимной неприязни в каких-либо своекорыстных целях.
Барон Нейрат стоит совершенно в стороне от национал-социалистической партии,
но, по-видимому, в самой партии к нему нет недоброжелательного отношения. С
самим же иностранным ведомством, насколько я мог убедиться из конкретных
примеров, считаются даже в тех ведомствах, в которых национал-социалисты являются
полными хозяевами, например, в министерстве пропаганды.
* Вильгельмштрассе — улица в Берлине.
178

Положение фон Папена совершенно неясное. У национал-социалистов он
непопулярен и даже нелюбим, что особенно выявилось после наделавшей много шума
его речи, в которой он обличал недостатки существующего строя*, но сам Гитлер его
энергично выгораживает. Во всяком случае, при нынешних условиях ему вряд ли
придется играть какую-либо роль во внутренней политической жизни Германии.
Генерал Бломберг9, министр рейхсвера, пользуется полным доверием Гитлера, и
между ними установились самые доверительные и близкие отношения, которые и
выявились в искренне теплых словах, сказанных канцлером о рейхсвере и его
министре в речи в рейхстаге.
Их партийных министров двое наиболее видных — Геринг и Геббельс —
заставляют много о себе говорить. Они друг друга весьма не любят и даже между собою
враждуют.
Генерала Геринга считают представителем правого крыла партии и чуть ли не
монархистом; в чем именно заключается его правый уклон, мне не ясно, ибо в
некоторых своих речах он подчеркивает, что не нужно забывать, что партия не только
«национальная», но и «социалистическая». Несомненно, энергия и работоспособность
Геринга, так же, как его крайнее честолюбие и тщеславие, доходят до смешного. Он
занимает следующие должности: председателя рейхстага, прусского
премьер-министра, прусского министра внутренних дел, имперского министра
воздухоплавания, шефа полиции, носит, кроме того, целый ряд второстепенных званий, тоже
сопряженных с какой-то работой и представительством, как-то: имперского
обер-лесничего, имперского обер-егермейстера и т.д. Почти с каждой из этих
должностей-званий сопряжено право на ношение специальных мундиров. Таким
образом, Геринг появляется то в форме генерала от инфантерии рейхсвера, то во вновь
сочиненной им форме адмирала, то в каком-то зеленом фантастическом
охотничьем костюме обер-егермейстера и т.п., не говоря уже о партийных формах. Все эти
его одеяния покрыты не только многочисленными боевыми отличиями, но и
лентами и звездами иностранных орденов, коллекцию которых он успел себе составить за
полтора года нахождения у власти. Эти его слабости к мундирам и орденам
сделались даже предметом целого ряда острот и шуток, которые, однако, не умалили до
сих пор его престижа. Он один из самых старых партийцев, тяжело ранен был при
первом выступлении гитлеровцев в Мюнхене в 1923 году и с тех пор и по сие время
пользуется полным доверием и дружбой канцлера. Усмирение, не без жестокости,
восстания 30 июня в самом Берлине было делом его рук.
Представителем левого течения партии в правительстве является Геббельс.
Совершенно молодой человек, всесторонне образованный, исключительно одаренный
оратор, он создал себе большое положение и одновременно распространил влияние
возглавляемого им министерства народного просвещения и пропаганды на все
ведомства, отобрав у них все, что только каким-либо образом могло подойти к пропаганде во
всех ее видах. При этом надо иметь в виду, что в данном случае «народное
просвещение» означает лишь политическое просвещение, выражаясь по-советски,
«политграмоту». Какие отношения Геббельса с Гитлером, трудно определить — наружно они
весьма хорошие, но поговаривают, что на самом деле действительной близости не
* См. док 35, прим. 2.
179

существует; рассказывают даже, что Гитлер потому и взял его с собой 30 июня в
Мюнхен при аресте Рема и подавлении восстания, чтобы сделать его соучастником
расправы и не дать ему возможности действовать за его спиной. Мне кажется, что такие
рассказы сильно преувеличены. Во всяком случае, ходили слухи, что положение
Геббельса непрочно и что он будто бы назначается послом в Варшаву.
Третий, принадлежащий к партии, министр Гесс10. Он не имеет специального
портфеля и вошел в правительство лишь в качестве возглавителя
национал-социалистической партии, каковым был назначен, когда сам партийный вождь, т.е. Гитлер,
стал канцлером. Особой роли в правительстве, по крайне мере видимо, не играет. Он
еще довольно молодой человек и добровольцем доблестно проделал войну. Во
внепартийных делах Гесс пока не выступает, и потому его длинная, переданная всему
свету по радио речь, обращенная, между прочим, к французским комбатантам,
произвела здесь особенно сильное впечатление.
Другие партийные министры до сих пор занимались исключительно делами
внутренней политики, но на этом поприще проявили большую деятельность. К ним
принадлежат партийцы Фрик11, Руст12 и Дарре13.
Министр внутренних дел Фрик единственный пожилой (ему около 60 лет) из всех
партийных министров. Хотя уже давно в партии, он и раньше служил министерству
внутренних дел в провинции и был членом первого национал-социалистического
министерства в пределах Германии, которое образовалось года 3-4 тому назад в
Тюрингии. Он зачислил Гитлера к себе на службу, и только благодаря этому
теперешний германский канцлер превратился из бесподданного (бывш. австрийского) в
германского подданного, так как принятие на государственную службу
автоматически дает право гражданства (Staatsangechorigkeit*). Фрик усердно проводит [в жизнь]
«арийский параграф»14, и его роль особенно важна теперь тем, что имперское
министерство внутренних дел ныне усиленно занято принятием в свое ведение дел этих
министерств в отдельных странах (Lander**) Германии.
Министр культов Руст (по-нашему министр народного просвещения) также
весьма занят проведением в жизнь «арийского параграфа». Главным образом,
благодаря его энергии Германия лишилась целого ряда, говорят, видных ученых. Не
берусь судить о многочисленных реформах высших и средних учебных
заведений. Говорят — они весьма радикального свойства. Также, по-видимому,
изменяются корпоративные, столь укоренившиеся в Германии студенческие съезды
вековыми традициями.
Министр земледелия Дарре (он именуется также Reichsbauernfiihrer),
заменивший Гугенберга,.единственного националистического министра, взятого 30
января 1933 года Гитлером в свое правительство, — деятель с сильным левым уклоном
и социалистическими воззрениями, вследствие чего от него можно ожидать
всяких экспериментов, могущих тяжело отразиться на помещичьем землевладении
Пока Дарре проводит так называемые крестьянские майораты15. Это, в сущности,
консервативные меры, клонящиеся к сохранению в майоратном порядке
крестьянских владений.
* Гражданство, подданство {нем.).
'* Страны. Здесь — земли (нем.).
180

М[инистр] юстиции Гюртнер16 сравнительно мало выступал, зато его прусский
коллега, обязанности которого он недавно присоединил к своим, стал известен тем,
что ввел обязательный лагерный сбор с физическими упражнениями, но без книг...
перед экзаменами на должность по судебному ведомству.
При составлении в 1933 году Гитлером своего правительства представителем
«Штальхельма»* был взят в качестве министра труда Сельдте17, создатель и вождь
союза «Стального шлема». В качестве министра он оказался бесценным, по крайней
мере, об этой его деятельности мало приходится слышать. Мало-помалу он
совершенно подчинился Гитлеру и национал-социалистической партии и допустил
превращение старой сплоченной и мощной организации «Стального шлема» (т.е. ком-
батантов) в какой-то придаток-резерв гитлеровских дружин. Конечно, не решаются
открыто критиковать его за это, однако несомненно существует среди членов
«Стального шлема» большое по этому поводу неудовольствие.
Из внепартийных министров значением пользуется лишь министр
государственного хозяйства Шмидт18. Он никогда не был в партии и занимал большие должности
в крупных предприятиях. С Гитлером лично давно в хороших отношениях, каковые
сохранились и теперь. Говорят о его желании уйти вследствие расстроенного
здоровья. Возможно, однако, что действительная причина — убеждение в
невозможности урегулировать государственное хозяйство при условии строгого проведения
национал-социалистических принципов. Если бы его уход состоялся, вероятно, он был
бы заменен директором государственного банка Шахтом19, тоже пользующимся
полным доверием Гитлера и более склонным работать при существующем режиме. В
политическом отношении ни Шмидт, ни другие внепартийные министры никакой роли
не играют.
Таков состав теперешнего правительства, каковому, вероятно, если не будет
каких-либо совершенно неожиданных событий, суждено и впредь остаться у власти.
Сам Гитлер неоднократно подчеркивал, что он дорожит тем, чтобы не было
перелома в его правительстве, составленном им при принятии должности канцлера.
Действительно, из первоначального правительства ушел лишь один Гугенберг.
Конечно, под вопросом остается участь фон Папена, и нужно предполагать, что Гитлер
найдет применение для его энергии, но уже не во внутренней политике, а скорее в
виде предоставления ему ответственного поста заграницей.
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 479-488.
* «Стальной шлем» (нем.), см. док. 35, прим. 5.)
181

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9декабря[19]34г.
№ 120863. Сов. секретно.
Деятельность 6[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Боткина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
2 Нойрат (Нейрат) Константин (1873-1956) — германский государственный деятель и
дипломат, барон. В1932-1938гг. — министр иностранных дел, обеспечивал
дипломатическую подготовку агрессии в Европе, в 1939-1943 гг. — протектор Богемии и
Моравии, в 1943-1945 гг. — генерал СС.
Осужден как один из главных военных преступников на 15 лет тюремного
заключения, освобожден в 1954 году.
3 Здесь, по-видимому, имеется в виду Гитлер, выступивший в рейхстаге 12 июля 1934
года.
4 Рём Эрнест (1887—1934) — один из лидеров фашистского движения в Германии, с
1931 года — начальник штаба штурмовых отрядов, с 1933 года — рейхсминистр.
Стремился превратить штурмовиков в костяк регулярной армии, что вызвало его
конфликт с генералитетом. С санкции Гитлера расстрелян вместе с группой других
главарей штурмовиков 30 июня 1934 года.
5 Шлейхер (Шляйхер) Курт фон (1882-1934) — военный министр, в декабре 1932 -
январе 1933 гг. — рейхсканцлер Германии. Убит гестаповцами во время расстрела
штурмовиков 30 июня 1934 года.
6 Девизы—платежные средства в иностранной конвертируемой валюте, используемые
в международных расчетах. Вопрос о девизах—вопрос о погашении Германией своих
платежных обязательств Ею проводился курс сохранения валютных резервов.
7 РОНД — Российское освободительное народное движение, возникло в Германии в 1933
году, в разные периоды его возглавляли АЛЛельхау-Святозаров, бывш. царский
генерал П.М.Бермондт-Авалов и бывш. полковник Скалой. Имело ок. 200 штурмовиков
по гитлеровскому образцу, издавало «Голос РОНД'а», «Пробуждение России»,
«Девятый вал». Было закрыто германскими властями в ноябре того же года. На его основе
возникла новая организация «Российское национальное социальное движение» (РНСД).
8 Бермондт-Авалов П.Р. (1877-1925) — генерал-майор, из уссурийских казаков.
Участник первой мировой войны. В 1919 году возглавил Особый русский корпус, позже
Западную Добровольческую армию, сформированную в Германии из русских
военнопленных и немецких добровольцев, действовавших в Латвии совместно с
германскими войсками. В октябре 1919 года зти формирования заняли Ригу, где была
предпринята попытка сформировать правительство германской ориентации. Однако они
были разбиты латышскими и эстонскими войсками при содействии флота Антанты.
Сам Бермондт-Авалов эмигрировал в Германию.
182

9 Бломберг Вернер фон (1878-1946) — генерал-фельдмаршал германской армии, в
1933-1938 гг.—военный министр и главнокомандующий вооруженными силами
Германии. В 1945 году привлечен к суду Международного трибунала в Нюрнберге как
один из главных военных преступников. Умер в тюрьме во время следствия.
10 Гесс (Хесс) Рудольф (1894-1987) — один из главных немецко-фашистских военных
преступников, личный секретарь Гитлера (с 1925 г.), его заместитель по национал-
социалистической партии (с 1933 г.). В мае 1941 года «нелегально» прибыл в Англию
для переговоров о «мире» и совместной войне против СССР. Был интернирован. На
Нюрнбергском процессе приговорен к пожизненному заключению в тюрьме Шпан-
дау (Берлин).
11 Фрик Вильгельм (1877-1946) — германский нацистский политический деятель.
Окончил Геттингенский и Берлинский университеты, юрист. Участник фашистского
путча в Мюнхене в 1923 году. Депутат рейхстага, с 1924 года занимал руководящий пост
в национал-социалистической партии. Имперский министр внутренних дел в
кабинете Гитлера (1933-1943), а также аналогичный министр Пруссии. В 1943-1945 гг.
возглавлял протекторат Богемии и Моравии. Казнен по приговору Нюрнбергского
международного трибунала.
12 Руст Бернхарт (1883-1945) — германский нацистский политический деятель.
В 1937-1945 гг. — имперский министр науки, образования и народного
просвещения, министр культуры Пруссии (1933-1945).
13 Дарре Рихард-Вальтер (1895-1953) — германский нацистский политический
деятель, специалист в области сельского хозяйства, лидер Аграрного фронта.
Имперский и прусский министр сельского хозяйства (с 1934 г.), член центрального
руководства национал-социалистической партии. В 1942 году отстранен от всех занимаемых
должностей за несогласие с военной политикой Гитлера. В 1946 году американским
военным судом был осужден на 7 лет, в 1950 году вышел из тюрьмы.
14 В Германии после первой мировой войны в реакционных кругах получил
распространение миф о превосходстве над всеми так называемой северной (нордической),
«арийской» расы, к которой в первую очередь относились немцы. Эта теория в годы
гитлеровского режима стала официальной идеологией фашизма. От всех жителей
Германии требовали доказательств своего «арийского происхождения», без чего
человек объявлялся неполноценным и подвергался преследованиям.
15 Майораты — наследуемая недвижимость, в первую очередь земля, исходя из
первородства в семье или в роду, — были законодательно восстановлены в гитлеровской
Германии. Имущество крестьянского двора переходило к одному наследнику, и только
по закону.
16 Гюртнер Франц (1881—1941) — германский нацистский политический деятель, юрист.
С 1932 года — имперский министр юстиции, с 1934 года — одновременно министр
юстиции Пруссии.
17 Сельдте Франц (1882-1947) — германский нацистский политический деятель,
предприниматель. Директор химического завода в Магдебурге, участник первой мировой
войны. В1929 году вместе с Гитлером протестовал против осуществления плана Юнга.
Основатель организации «Стальной шлем». Имперский министр труда в кабинете
Гитлера (1933-1945).
183

18 Шмидт Георг (1875—?) — германский нацистский политический деятель.
Председатель Германского союза сельскохозяйственных работников, член
социал-демократической партии. Министр государственного хозяйства.
19 Шахт Гораций-Яльмар (1877-1970) — германский нацистский политический
деятель, банкир. С 1916 года являлся директором Национального банка Германии.
В 1924-1930 гг. — президент Госбанка Германии. Поддерживал правительство
А.Гитлера, в 1933-1939 гг. вновь стал президентом Госбанка, а в 1934-1937 гг.
являлся одновременно министром экономики. В 1937-1944 гг. — министр без
портфеля. Занимался финансированием программы занятости, а затем программы
вооружений.
Уволен А.Гитлером за несогласие с новой финансовой политикой. За оппозиционные
взгляды в 1944-1945 гг. находился в концлагере. На Нюрнбергском процессе
проходил как один из главных военных преступников, оправдан голосами судей от США,
Великобритании и Франции при возражении судьи от СССР. С 1953 года являлся
совладельцем основанного им частного банка «Шахт и компания» в Дюссельдорфе.
Сов. секретно
46. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 29 августа 1934 года
Это не донесение, а в некотором роде «взгляд и нечто»...
В «Возрождении»* от 26 августа с. г. напечатана характерная передовая статья,
посвященная сообщению пражского ее, газеты, корреспондента о выступлении
тамошних наших младороссов**, выразивших удовлетворение по поводу признания
СССР Чехословакией2. Такое свое выступление младороссы мотивировали будто бы
тем, что признание со стороны Чехословакии не может, с одной стороны, ни
продолжить, ни сократить существования коммунистической власти, а, с другой стороны,
может содействовать охране как западных, так и восточных границ России...
Против такой постановки вопроса младороссами можно было бы и не возражать
по существу, хотя, быть может, они поступили бы лучше, если бы вовсе
воздержались от всякой публичной оценки факта упомянутого признания. С практической
точки зрения представляется довольно безразличным, как отдельные наши
эмигрантские группировки смотрят на те или иные политические отношения
иностранцев к СССР. В течение уже семнадцати лет мы изощряемся в разных протестах и
* См. док. 9, прим. 2.
" См. док. 10, прим. 4.
184

грозим иностранцам будущим гневом будущего русского народа... А события
развиваются помимо нас... Одни лишь записки и промемории*, освещающие
финансовое и экономическое положение в России под Советами, производят еще некоторое
впечатление... Выдвигание же таких академических вопросов, как вопрос
приемлемости или неприемлемости для эмигрантов иностранного вмешательства,
политического признания или оказания кредитов правительству СССР, не может иметь ни
малейшего реального значения. Обсуждение подобных вопросов зато лишь
вызывает острые контроверзы** между отдельными нашими группировками и
усиливают то разномыслие, от которого мы страдаем. Прискорбнее всего, на мой взгляд, что
такая словесная шумиха выставляется часто как проявление непримиримости и
активизма и принимается многими нашими соотечественниками за настоящую
борьбу с большевиками. Особенно усердствует в этом направлении любезное
«Возрождение» и, по-видимому, само верит, что творит этим полезное патриотическое дело.
Почтенная газета не устает твердить, что нет иного пути спасения России кроме как
«свержение большевиков»... Но до сих пор «Возрождение» так и не удосужилось
высказать своих детальных соображений о том, какими силами, каким методом и
когда это могло бы быть выполнено. Возрожденческие публицисты ограничиваются
ссылками на «весь русский народ», иначе говоря, на тех же традиционных наших
мужичков... И забывают, что на всем протяжении нашей истории этими
мужичками всегда помыкали посторонние элементы. Органы и общественные деятели в
стиле «Возрождения» продолжают верить или, по крайней мере, все еще
придерживаются своих лозунгов, выставленных семнадцать лет тому назад, и продолжают им
приписывать магическую силу, которая нет-нет... да вдруг и проявится. Бывали,
правда, и такие примеры в истории, но редко, и рассчитывать на их повторение в
России можно столь же мало, как и на выигрыш в национальной лотерее.
Ныне «Возрождение» в своей упомянутой передовой говорит: «Иностранные
вожделения, обращенные на русскую территорию, если они и существуют, могут
активно проявляться только пока Россия находится под коммунистическим игом.
Наиболее надежным и радикальным способом охранить русскую территорию было, есть
и будет — заменить коммунистическую власть над Россией национальной. Что
касается пактов, то мы так же мало верим в помощь большевикам против их врагов со
стороны соучастников этих пактов, как и в большевистскую помощь соучастникам
против их врагов. Политика пактов — нереальная политика...» Слабое место
подобного утверждения заключается в том, что оно — утверждение — не указывает
никакого практического выхода, хотя и говорит о замене коммунистической власти в
России национальной как о чем-то само собой разумеющемся и легко выполнимом.
Мы ждем свержения советской власти вот уже семнадцать лет, но пока даже не
удосужились объективно разобраться в коренном вопросе, когда, как и какими силами
это могло бы осуществиться. Многие из нас продолжают ограничиваться
повторением своих прежних партийных лозунгов и внушать себе и другим, что они тверды в
своей непримиримости и даже «активно» работают для свержения власти
коммунистов в России...
* Памятные записки (латп.).
** Разногласия, расхождения, споры (фр.).
185

Наше молодое подрастающее поколение успело уже достаточно разочароваться
в такой системе и начинает все с большей пытливостью искать новых путей и
возможностей. Наши молодые организации — впрочем, не все — пришли к сознанию,
что власть коммунистов в России может быть сокрушена лишь силой, так же, как
она и водворилась и поддерживается силой. Наша молодежь поняла, что если
оставить в стороне возможность иностранной интервенции, — возможность пока что
весьма маловероятную, — то можно строить расчеты лишь на внутренние силы в
самой России... Конечно, не на бесформенные массы народа русского, а на силы
более или менее организованные, а, главным образом, на воинские части, которые не
раз уже совершали перевороты в истории, между прочим и в нашей. Наши младо-
россы вполне правильно выставили своим лозунгом «лицом к России». Это
совершенно не значит, чтобы они одобряли методы коммунистической власти или
примирились бы с нею. Они лишь правильно оценивали практическую необходимость
основательного изучения внутреннего положения в России и изучение и выявление
характера тех сил, на которые можно возлагать некоторые надежды и строить
расчеты. Младороссы неоднократно уже высказывались против желательности
иностранной военной интервенции, но они, по-видимому, думают, что всякого рода
мирное деловое общение иностранных держав с Советами не может принести особого
вреда русскому народу, а, с другой стороны, оживляет контакт тысяч советских
служащих с культурными странами Запада. А это само по себе является весьма
действительной пропагандой против советского строя... Все лица, как русские, так и
иностранцы, утверждают, что заграничные издания и в особенности русские
эмигрантские почти совсем не проникают в Россию. Однако едва ли можно
сомневаться в том, что многие советские служащие, привыкшие к культурным условиям
жизни на Западе, становятся естественными проводниками скрытой оппозиции,
когда вынуждены бывают возвратиться к тяжелым условиям советского быта...
Сравнительные преимущества полной изоляции СССР и развития с ним
деловых сношений неоднократно подвергались подробному обсуждению и в здешних
политических и деловых кругах. Как известно, Англия шла в этом опыте
сношений с СССР экспериментальным путем согласно своему традиционному опыту.
Сначала бойкотировали Советскую Россию, потом Ллойд Джордж3 заключил с нею
торговое соглашение, затем рабочее* правительство дало ей полное признание. Три
года спустя дипломатические сношения были прерваны. Через два года они были
восстановлены, и было заключено новое соглашение. Затем это соглашение было
отменено национальным правительством, а год спустя это же правительство
заключило новое соглашение с Советами, но уже на значительно менее выгодных для
них условиях, чем предыдущее соглашение. Англичан трудно было бы обвинить в
предубежденности или в необдуманности. Они испытали на деле все возможные
комбинации и ныне, по-видимому, довольны своим последним решением. Не будет
большим преувеличением сказать, что Советам приходится все более и более
считаться с требованиями Англии, которой удалось, в известной мере, наложить на
них своего рода экономический и финансовый контроль в деловых отношениях
между двумя странами.
* Лейбористское.
186

Такое же разномыслие, какое в свое время сказывалось здесь по вопросу о
признании большевиков и о торговле с ними, наблюдается ныне здесь и в вопросе о
допущении их в Лигу наций*. Никто не отрицает, что все принципы и вся сущность
большевистского строя представляют категорическое отрицание принципов,
положенных в основу Лиги наций. Однако англичане никогда не были теоретиками в
политических вопросах. К тому же они успели уже извериться в возможности
использования Лиги наций для целей практической политики и думают, что авторитетность
Лиги не может особенно пострадать и от допущения в нее большевиков, которые
ищут туда доступа, надеясь, по-видимому, найти там некоторую поддержку в своих
политических затруднениях. Такие надежды считаются здесь едва ли
обоснованными, особенно ввиду того, что возможные противники Советов — Япония и
Германия — уже вышли из состава Лиги, а Польша тоже может, при известных условиях,
последовать их примеру. Однако здесь думают, что допущение в Лигу Советской
России все же возложило бы на ее правительство необходимость более считаться с
принципами культурного Запада, так же, как и наличие торговых сношений с
некоторыми странами вынуждает советское правительство не допускать слишком
резких правонарушений по отношению к их гражданам.
Здесь все более утверждается предположение, что перемены в России могли бы
произойти лишь на случай военных неудач на восточном или западном фронте. На
случай же отсутствия этого условия думают, что настоящее положение может
протянуться еще неопределенное время до тех пор, пока в самой России не окажется
достаточных организационных сил, которые попытаются совершить переворот в своих
собственных интересах. А для постепенного образования и нарастания таких сил всякий
практический контакт с западными странами и их культурой мог бы возыметь такое
же значение, какое он имел для оппозиционного движения в императорские времена.
Такой прогноз не особенно утешителен для нас, но все же думается, что те наши
молодые соотечественники находятся на правильном пути, которые не
ограничиваются повторением прежних партийных формул и не кричат о своей непримиримости
и о своем активизме, а стараются с терпением и выдержкой изучать условия и
настроения в России и вырабатывают заблаговременно различные планы действий,
которые могут оказаться применимыми на случай тех или иных потрясений. Любой
катаклизм в России мог бы открыть ее двери перед нами, а наш успех будет зависеть от
того, с чем мы туда явимся и что сумеем предложить тем силам, которые захватят
власть. Дружественные отношения, налаженные большевиками с некоторыми
иностранными державами, могут тогда пойти на пользу и этим новым силам при
необходимом такте и умении с их стороны. Пока же нужно выжидать, но не ждать пассивно
и фаталистически и не тешиться устаревшими шаблонами, а внимательно следить за
событиями и стараться нащупывать и выяснять те силы, как в России, так и
заграницей, с которыми мы могли бы действовать в контакте, когда получится для этого
возможность. Нечего и говорить, что дидактический тон придется оставить...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 456- 463.
* См. док. 1, прим. 2.
187

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
25 ноября [19]34 г.
№119959. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Боткина—Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6. К делу
Зам. нач. ИНО (Слуцкий)».
Нормальные дипломатические отношения СССР с Чехословакией установлены в июне
1934 года. До этого имело место признание Чехословакией советского правительства
де-факто вследствие заключения ею в 1922 году временных договоров с РСФСР и УССР.
Ллойд Джордж Дэвид (1863-1945) — британский государственный и политический
деятель, граф Дуайфор. Член палаты общин в 1890-1945 гг. В 1908-1916 гг. занимал
ряд министерских постов, в 1916-1922 гг. — премьер-министр Великобритании.
В 1926-1931 гг.—лидер либеральной партии, с 1945года — член палаты лордов.
Сыграл значительную роль на Парижской мирной конференции 1919-1920 гг. и при
выработке Версальского мирного договора 1919 года. Являлся одним из организаторов
иностранной интервенции в Россию в 1917-1922 гг. После прихода Гитлера к власти
в Германии полагал, что германский нацизм не нанесет ущерба позициям
Великобритании. Убедившись в обратном, активно поддерживал идею создания системы
коллективной безопасности в Европе с участием СССР.
Сов. секретно
47. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 5 сентября 1934 года
«Возрождение» посвятило передовицу статье «Нация и служение ей»,
появившейся в «Имперском кличе». Тема эта весьма злободневная и служит одним из
главных поводов разномыслия в наших рядах. Одни думают, что главной и почти
единственной задачей является ныне свержение коммунистической власти и что ради
этого можно было бы примириться со многими возможными, но нежелательными
188

явлениями, вплоть до частичных территориальных утрат... Однако сторонники
таких взглядов не выставили пока никаких данных, на основании которых можно было
бы надеяться, что возможные дальнейшие утраты территории повлекли бы за
собою непременное крушение власти компартии в России. Мы видим на опыте, что все
новые государственные образования за счет территории бывшей российской
империи ограничиваются борьбою с коммунизмом в их собственных пределах. К
Московскому правительству они не выказывают никакой неприязни и стараются
поддерживать с ним наилучшие отношения.
...Многие готовы были бы в принципе согласиться с утверждением «имперцев»,
что национальное возрождение России важнее ее территориальной сохранности под
коммунистическим видом. Можно лишь сказать, что выставление подобных
отвлеченных принципов в среде эмиграции вообще не может иметь какого-либо
практического значения при настоящих условиях, если не рассматривать его как вопрос
партийной тактики.
Иные, во главе с ИН.Милюковым, все еще верят в процесс естественной
эволюции и выставляют принцип, что на случай столкновения советской власти с внешним
неприятелем все национально мыслящие русские, включая эмигрантов, должны
встать на сторону советской власти и помочь ей отстаивать российскую территорию
от всяких возможных покушений извне.
Третьи верят в возможность упрощенной ликвидации революции. Думают, что
должен наступить такой психологический момент в России, когда в ее народных
массах вновь вспыхнет традиционный идеал православия, самодержавия и
народности и сметет все, что этому не соответствует. Трудно было бы гадать о том, какая
из трех возможностей представляется более вероятной, но ни одна из них не может
считаться исключенной.
Во всяком случае можно лишь приветствовать, когда наши более молодые
организации пытаются приступить к определению вопроса, в чем заключается
внутренняя сущность российской нации, что составляет ее связывающее начало и как ей
можно и должно служить.
За последнее время многие наши писатели, публицисты и мыслители
высказывали по этому вопросу свое мнение, но опять разделились на два лагеря.
Большинство пытается сконструировать понятие нации применительно к образцам
Швейцарии и других западных стран, но на практике является большим вопросом, скажет
ли такая ультра-культурная концепция что-либо примитивным русским народным
массам... Другие определяют понятие русской нации признаком славянского
происхождения и языка и связующим звеном православной веры... Главным пробным
камнем этих двух взглядов является вопрос об отношении к инородцам и в
особенности к евреям. В этом отношении отзывы компетентных иностранцев,
возвращающихся из России, довольно единообразны и весьма характерны. Они утверждают,
что в народе не заметно никакой неприязни к рядовым инородцам и евреям как
таковым, поскольку они не занимают начальственных должностей и живут в таких
же условиях, как и все русские. В одной книжке пришлось прочесть следующие
строки: «Дело, однако, в том, что большинство служащих в правительственных и
общественных учреждениях, в казенной торговле и в промышленности, а также
значительная часть офицеров и солдат в частях особого назначения и войсках ГПУ состоит из
189

инородцев и из евреев. Большинство учащихся и очень часто учащих в высших
учебных заведениях также евреи, которые этим путем переходят в привилегированный
правящий слой и являются начальством над русскими. Советская власть
систематически покровительствует инородцам, ибо считает их более надежными для своих
целей, чем коренных русских». Тут и доля правды, и доля преувеличения... Но именно
это обстоятельство и вызывает, по отзывам лиц, приезжающих из России,
озлобление со стороны русских местных уроженцев. Об общем патриотизме в России будто
бы мало слышно, но местный географический и лингвистический патриотизм
проявляется всюду ярко. Поэтому иностранные наблюдатели думают, что при первой
возможности в русских, а также и в украинских народных массах скажется резкое
стихийное движение в пользу удаления всех инородцев или даже просто
иногородних с их должностей, в особенности с начальствующих, и произойдет замена их
местными уроженцами. Сами инородцы это предчувствуют и поэтому поддерживают
коммунистическую власть столь же усердно, как в свое время в Германии евреи
поддерживали социалистические правительства. Поэтому можно ожидать, что и в
России конец будет аналогичным и выльется в повсеместные вспышки местных и линг-
- -*.»>*
Торжественное собрание членов Союза им. Михаила Архангела по случаю празднования
300-летию Дома Романовых. 1913 г.
190

вистических национализмов против инородцев, успевших забраться на верхи и
командующих ныне местным населением. Тут бесполезно будет объяснять
москвичам, новгородцам и полтавцам истинное значение понятия «нация».
Во всяком случае, можно лишь пожелать успеха нашим молодым организациям,
которые решили приняться за внимательное и беспристрастное исследование этой
важной проблемы и не ограничиваются ходячими фразами и прежними лозунгами.
В наши дни проблема национальности ставится в такой же практической
хозяйственной плоскости, как и многие другие проблемы. Если инородцы, а в особенности евреи,
не будут выдвигаться на командные высоты и наиболее выгодные места в чрезмерной
пропорции, то народные массы едва ли будут проявлять по отношению к ним особую
неприязнь. Если же будет и впредь продолжаться то преобладание инородцев в
правительственном аппарате, которое ныне замечается в нашем отечестве, то народ
начнет относиться к ним, как ныне местное население разных областей Индии относится
к британскому начальству, инженерам, промышленникам и купцам.
Публицистика должна, конечно, воздерживаться по тактическим соображениям
от всяких нападок на инородцев на столбцах печати, однако трудно ожидать, чтобы
русские народные массы могли бы воспламениться и подняться на подвиг под
влиянием отвлеченных теорий об истинной сущности «нации», теорий, построенных на
основании опытов высококультурных и сравнительно небольших западных
государств. Вернее ожидать, что реакция против революции в России примет формы
более близкие к германской реакции против марксизма и интернационализма.
Трудно предвидеть, какую роль придется или не придется сыграть принципам
православия и самодержавия при возрождении России. Однако можно быть уверенным,
что лозунг народности, толкуемый географически и лингвистически, несомненно
проявит свою силу, хотя, быть может, и поведет к некоторому временному
обособлению отдельных окраинных областей. Мы едва ли можем повлиять на тот или иной
исход, как бы мы того желали или не желали. И даже полемика «Последних
новостей»2 с «Возрождением» едва ли может в чем-либо изменить положение.
Ваш Е.Саблин
Я писал Вам как-то о той антипатии, которую германские евреи питают к евреям
русским. На днях имел документальное подтверждение того, как одной барышне,
русской еврейке, было отказано здешним англо-германским комитетом помощи в
пособии только потому, что ее родители русские евреи. Подобно тому, как в момент
революции в России мне приходилось слышать от англичан, что «Россия их
подвела» в решительный момент, так ныне англо-германские евреи все более и более
«интригуют» против евреев русских, и в их лексиконе появилось уже слово «жид»,
доселе не известное или малоизвестное в англо-еврейских кругах, «жиды», мол,
испортили все и навредили евреям германским и еврейству вообще.
Е.С.
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 464-469.
191

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
28 октября [19]34 г.
№ 120041. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6. К делу
Зам. нач. ИНО ГУГБ (Берман)».
«Последние новости» — издаваемая в Париже ежедневная газета на русском языке.
Играла большую роль в жизни эмиграции, пользовалась авторитетом у
определенной части либерально-буржуазных кругов российского зарубежья. Редактором
газеты был вначале В.А.Маклаков, затем П.Н.Милюков. Газета резко полемизировала
с изданиями, ориентировавшимися на Русский общевоинский союз (РОВС).
Сов. секретно
48. С.Д.Боткин — В.А.Маклакову'
[Берлин], 14 сентября 1934 года
Зайдя за визой к посланнику Югославии, с которым я в хороших отношениях, я
воспользовался случаем, чтобы расспросить его о его взглядах на германские
события. Это было через несколько дней после 30 июня и до речи Гитлера в рейхстаге*.
Балугджич2 оказался до крайности пессимистичным; по его мнению, вообще
никакого серьезного заговора не было, а просто надо было избавиться от неугодных
элементов партии, которых таким образом легко и ликвидировали, и потому события,
подобные происшедшему 30 июня, будут повторяться. Неудовольствие в стране
громадное, и неблагоприятное и безвыходное; при сложившейся благодаря
крайностям гитлеровского режима политической конъюнктуре экономическое положение
все будет увеличивать это неудовольствие. К тому же и само правительство
продолжает говорить о революции и подогревать революционное настроение.
* См. док. 41, прим. 2.
192

Такая атмосфера действует не только на местных жителей, но даже на
иностранных дипломатов. Вся совокупность этого настроения при полной
неожиданности совершающихся событий раздражает нервы. «Вообще мне довольно всех этих
революций и хочется более спокойной жизни», — закончил свои рассуждения Ба-
лутджич.
Я лично не разделяю его пессимизма, но совершенно согласен с его настроением,
даже в гораздо более сильной степени, что легко объясняется тем, что
пользующийся экстерриториальностью посланник ничем не рискует, а я, не имея никаких
дипломатических прерогатив, всегда рискую без всякой с моей стороны
неосторожности попасть в крайне неприятное положение.
Живя в Берлине, необходимо иметь контакт с видными деятелями и нельзя
предвидеть, который из них вследствие каких-то внутренних политических,
своекорыстных или честолюбивых соображений окажется в кабинете. Один из хорошо мне
знакомых немцев неоднократно предлагал ближе познакомить меня с фюрером
национал-социалистических дружин Берлина и Бранденбургской провинции, и
только случайность этому несколько раз помешала. Теперь же этот фюрер, по фамилии
Эрнст3, один из первых был расстрелян, а из его штаба кто был также расстрелян, а
кто безнадежно сидит. Всякий иностранец, который находился бы с таким
изменником в каких-либо отношениях, очевидно, оказался бы не в особенно безопасном
положении, так как аресты и даже, говорят, немедленные расстрелы производились в
первый день довольно безразборчиво.
Мне кажется, что Балутджич несколько преувеличивает неминуемость новых
событий, но я слышал такое мнение и от других дипломатов. Однако речь Гитлера в
рейхстаге, по-видимому, несколько успокоила представителей иностранных
держав, во всяком случае тех, которые менее заинтересованы в судьбах Германии.
Как бы то ни было, но революционная и подцензурная атмосфера, царящая в
Германии, отравляет существование, и я счастлив, что сижу сейчас в скромном
бывшем австрийском курорте Словении и могу писать Вам. Я должен
признаться, что после пережитых мною революций на родине, а затем всяких «путчей»,
восстаний, стрельбы, арестов близких людей, обысков и т.д., по примеру Балугд-
жича, могу сказать, что мне тоже достаточно революций и хочется более
спокойной жизни.
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 473-475.
7 Чему свидетели ны были, ки 1

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9ноября[19]34г.
№ 12022. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Боткина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО ГУГБ (Берман)».
Балугджич Зиводжин (1868-?) — югославский дипломат, бывший секретарь
короля Петра, бывший глава пресс-бюро, бывший посланник в Греции и Италии, в 1934
году — посланник Югославии в Германии.
По всей вероятности, здесь речь идет об Эрнсте Реме.
Сов. секретно
49. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 18 сентября 1934 года
Авторитетное якобы разъяснение лордом Сесилем2 положение о допущении
большевиков в Лигу наций-1 не замедлило вызвать новые возражения.
Председатель британского национального движения г. Киндерслей4 пишет в «Таймсе»: «Лорд
Сесиль явно уклоняется в своем письме от прямой постановки вопроса. Едва ли
кто-либо протестует против допущения в Лигу наций России только потому, что
не одобряет ее внутренний строй... Дело значительно глубже и серьезнее. Совет
британского национального движения обсудил этот вопрос всесторонне и
единогласно решил, что допущение СССР в Лигу наций совершенно не в интересах
британской империи, человеческой цивилизации и самой Лиги. Правительство СССР
стремится к разрушению личной свободы, семейного строя и религии, которые
составляют устои британской цивилизации. Это правительство открыто стремится
к подготовке всемирной революции. Невозможно ожидать, чтобы правительство
СССР стало бы соблюдать какие-либо обязательства. Состояние в числе членов
Лиги наций несомненно принесет много преимуществ правительству СССР, одна-
194

ко совершенно непонятно, что бы могло сделать это правительство на благо
других народов. Допуская в свою среду СССР, Лига наций может лишь повредить
собственному авторитету и ослабить свое моральное значение. По этим
соображениям британское национальное движение входит с представлением к правительству
о недопущении СССР в Лигу наций...».
Консервативная «Морнинг пост» в передовой статье вчера высказала
следующие свои соображения: принятие России в Лигу наций, говорит газета, почти
совершившийся факт. Обычная процедура Лиги наций для подобных случаев не была
выполнена. Все было проведено какими-то скрытыми воровскими уловками.
Некоторые великие державы произвели нравственное давление на малые, и семеро пи-
латов умыли свои руки в том же сосуде... Швейцария особенно стремилась
соблюсти славу своего «пансиона» и уступила только из опасения восстановить против себя
своих главных патронов... Примас англиканской церкви возбудил, правда, протест
в палате лордов по поводу голода на Украине, однако против допущения СССР в
Лигу он не счел нужным возражать. А лорд Сесиль прямо заявил, что ни религия,
ни мораль тут ни при чем. Похоже, что в Лиге нарождается какая-то новая,
особенная мораль... Теперь остается только посмотреть, удастся ли Лиге поднять СССР на
уровень своих идеалов, или сама Лига растворится в анархии СССР. Интересно
будет также увидеть, обретет ли Франция нового союзника или только создаст новые
конфликты... Всем известно, что советская власть поддерживает терроризм в
Индии и т. д., и т.п. Получило ли британское правительство какое-либо новое обещание
со стороны СССР, что эта практика будет прекращена?.. Верит ли оно такому
обещанию?.. В противном случае мы не можем ожидать ничего доброго от допущения
СССР в Лигу даже и помимо религиозных и нравственных соображений...
Подобные соображения и возражения всегда высказываются в большом
изобилии в свободной британской печати. Однако характерно, что они высказываются
обыкновенно уже после совершения факта, когда зто не может уже более иметь
практического значения. В подготовительной фазе всяких международных переговоров,
пока правительство обсуждает то или иное решение, каждый благонамеренный
британский патриот обыкновенно считает своим долгом не вступать в публичную
полемику, дабы не дать иностранной стороне известного «козыря» и не оказать, как
говорят англичане, недолжного влияния на свободу рук правительства в
решающий момент. Само же правительство обыкновенно смотрит на себя как на
поверенного и представителя интересов своих избирателей и всего государства. Поэтому оно
руководствуется в своих решениях исключительно соображениями практических
интересов Англии и мало интересуется «прочим»...
Как слышно из здешних правящих кругов, способ рассуждения был на этот раз
примерно следующим. Британское правительство чрезвычайно дорожит
поддержанием добрых отношений с Францией (в настоящий момент, однако, вы не найдете ни
одного англичанина, который сказал бы доброе слово по адресу Барту, сей деятель
почему-то сделался одиозным в сей стране) в зто неустойчивое время. С другой
стороны, британское правительство ни в коем случае не желает ввязывать Англию в
сложную систему гарантий г. Барту, которую здесь считают фантастической и сложной
Настояния в зтом отношении г-на Барту во время его последнего пребывания здесь
поставили правительство в весьма затруднительное положение. Прямой отказ
195

казался нежелательным, а согласие на участие в какой бы то ни было мере
представлялось недопустимым. Тогда была выработана известная формула сэра Джона
Саймона, обещавшая условное, и то лишь только идейное, одобрение Англией
проекта г. Барту, однако на тот только случай, если к нему присоединятся Германия и
Польша. Такая возможность казалась и тогда уже маловероятной. Сэр Джон знал,
что ничем не рисковал на деле. Г-н Барту покинул Англию под впечатлением
успеха... Это все, что нужно было англичанам. Однако, дабы во Франции все же не
осталось некоторого чувства разочарования по отношению к Англии, было признано
необходимым поддержать хотя бы стремления Барту к проведению его новых друзей,
СССР, в Лигу наций, хотя бы для этого и пришлось допустить некоторые натяжки.
Последнее выступление полковника Бека в Лиге наций5 вызвало здесь
единодушное порицание, но за последние дни здесь пытаются уже смягчить резкость
выступления польского министра иностранных дел.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 432-435.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
20 октября [19]34 г.
№ 119851. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6. К делу
Зам. нач. ИНО ГУГБ (Берман)».
Лорд Сесиль Роберт (1864-?) — политический деятель консервативной партии, член
палаты общин с 1906 по 1923 год, затем член палаты лордов. В 1915—1916 гг. —
помощник министра иностранных дел, 1916-1918 гг. — министр по делам «блокады»,
1923-1924 гг. — лорд, хранитель печати, неоднократно представлял
Великобританию на ассамблеях Лиги наций, возглавлял британскую делегацию в Женевской
комиссии по разоружению, ушел в отставку, будучи несогласен с правительством
Болдуина по вопросу о разоружении. В декабре 1924 года удостоен премии Вудро
Вильсона «За мир».
196

3 15 сентября 1934 года в Москву от имени 30 государств поступило приглашение СССР
вступить в Лигу наций. В ответе советского правительства говорилось о готовности
вступить в Лигу наций и принять вытекающие из этого международные
обязательства, отклоняя при этом какую-либо ответственность за решения Лиги наций,
принятые до вхождения СССР в эту организацию.
18 сентября 1934 года СССР был принят в Лигу наций и получил постоянное место в
Совете Лиги.
4 Киндерслей — председатель британского национального движения.
5 По всей вероятности, имеется в виду заявление министра иностранных дел Польши
Ю.Бека на заседании Лиги наций 13 сентября 1934 года, в котором он резко
критиковал деятельность Лиги по защите прав национальных меньшинств и в знак протеста
против такого положения объявил, что Польша прекращает сотрудничество с
международными органами, контролирующими соблюдение Польшей положений в
области защиты прав меньшинств.
Сов. секретно
50. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 18 октября 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В письме моем к Вам от 3-го октября сего года* я, между прочим, упоминая о
рассылке мною циркулярного письма английским деятелям, интересующимся нашей
отечественной проблемой в связи с допущением СССР в Лигу наций, сообщил Вам,
что «один из деятелей готов даже устроить завтрак, на котором предлагает мне
выступить и ясно сказать, чего же мы желаем». Завтрака зтого не состоялось, но
«деятель», ввиду значительного числа лиц, которых желательно было пригласить,
предпочел устроить в некотором роде митинг, на котором присутствовали из шестидесяти
приглашенных — сорок два человека. Митинг имел место десятого сего октября.
При сем Вы найдете конспект моего доклада.
Как Вы усмотрите, я начал с того, что заявил, что мир не вернет себе прежнего
политического спокойствия и экономического благосостояния, пока Россия находится
во власти Коммунистического Интернационала**. Я напомнил присутствующим
весьма сжато кое-какие факты прошлого, коснулся нашей борьбы против большевиков и
* Упомянутое письмо и конспект доклада Е.В.Саблина в архиве СВР России не обнаружены.
'* См. док. 1, прим. 5.
197

нарисовал слушателям ту картину будущей России, которая грезится русским
людям. Для зтого я использовал те мысли и соображения, которые в свое время
высказал в статье моей об единстве России, напечатанной два года тому в «Ллойде банк
ревью». Я сказал затем, как мечты наши не осуществились между прочим и потому,
что иностранные державы начали оказывать Советам прямую или косвенную
поддержку. Я распространился затем о том, как ошибочно считать правительство СССР
апостолом мира, как это делается в некоторых странах... Я готов верить в
миролюбие Литвинова, но «постольку, поскольку»... Тем не менее нам приходится
считаться не только с фактами, но в особенности с совершившимися фактами, от которых
пока что «некуда уйти»... Правительство СССР [признано] де-юре почти всеми
державами. Со всеми оно находится в так называемых дружеских дипломатических
отношениях. В некоторых случаях эти отношения «освящены» специальными
соглашениями, договорами и проч. Допущение в Лигу наций явилось лишь
естественным развитием предыдущих событий. По совести говоря, я не могу в моих
разговорах с членами правительств, вступивших в те или иные договорные отношения с
Советами, рекомендовать и пропагандировать свержение этой власти. Возглас:
«Почему?» Потому что это означало бы рекомендовать одностороннее расторжение
контракта... Зачем же было вчера заключать соглашение, чтобы сегодня его нарушить?
Международные контракты связуют стороны и т.д. На мой взгляд, вести такого рода
политику было бы бестактно... Было бы много целесообразнее дать возможность
народам России самим восстать и свергнуть ненавистную им власть... Но для этого
необходимо создать русскому народу такие условия человеческого существования,
при наличии которых он оказался бы в состоянии что-либо предпринять...
Необходимо посему «сконцентрировать» все усилия не на вопросе о свержении
советской власти, что невозможно извне, а на возможности улучшения внутреннего
положения в России. В этом смысле необходимо предоставлять членам Лиги наций
правильные и беспристрастные сведения о голоде в России, о положении там
трудящихся масс и т.п. Работу эту, так сказать, научное исследование положения дел в
России — и я употребил английское слово «ресерч»*, специально его подчеркнув, —
необходимо вести с наибольшим тактом и без какой бы то ни было страстности, дабы
не вызвать излишних контроверз и подозрений в интригах против существующего
ныне в России правительства. В этом месте своего сообщения, занявшего около трех
четвертей часа, я даже воскликнул: «Если правительствам других стран так мило и
дорого правительство Советов — пусть оно остается. Но пусть же зти
правительства подумают о судьбе русского народа, над которым производится безумнейший
эксперимент. Вопрос не в свержении его... Вопрос в гуманитарной работе, вопрос в
изучении тех насущих проблем, которые, раз поставив, необходимо осуществить...».
Насколько я могу судить, выступление мое произвело отличное впечатление.
Другой вопрос, что из всего этого выйдет.
Тем временем на последнее мое циркулярное письмо о желательности посылки в
Россию особой комиссии от Международного бюро труда2 для изучения условий
труда в СССР последовали весьма благоприятные ответы. Секретарь Общества
христианского протеста сообщил мне, что его там заинтересовал поставленный мною
* Исследование, изучение, изыскание, исследовательская работа (англ.).
198

вопрос, что он отправляется в Женеву «зондировать почву». Лорд Филлимор,
стоящий во главе Координационного комитета по русским делам, пишет мне, что мое
предположение «полно глубокого значения и что он изучает возможности какого-то
действия»... Другие отзывы содержат полную готовность использовать Лигу наций
для улучшения положения населения России. Посмотрим...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т.1,л. 43-46.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5 февраля [19]35 г.
№221411. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. В дело
Нач. ИНО (подпись), нач. 6 сектора (подпись)».
МВТ — Международное бюро труда выполняло функции постоянного секретариата
Международной организации труда. МОТ — специализированное учреждение,
создано в 1919 году в соответствии с Версальским мирным договором в рамках Лиги
наций. СССР являлся членом МОТ в 1934-1940 гг., вновь стал членом с 1954 года.
Целями МОТ согласно уставу являются достижение всеобщего и прочного мира на
основе социальной справедливости и улучшение существующих условий труда.
199

Сов. секретно
51. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову1
Лондон, 4 ноября 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич,
За последние десять дней в здешних газетах появлялись сведения об
изменениях в отношениях Гитлера к советской власти, о попытках его усилить
германо-советский товарообмен и о последовавшем, будто бы, запрещении германской печати
что-либо писать о СССР без одобрения цензуры. Кое-что в этом смысле мне уже
говорил д-р Зундермайер и кое-какие другие немцы. Здешние германские
журналисты не отрицают зтих сведений и подчеркивают, что как финансовая и торговая
политика Англии и Франции по отношению к Германии за последнее время, так и в
особенности проекты покойного г. Барту вынуждают Германию отказаться от
ориентации на Запад и постараться сблизиться со своими восточными соседями, самым
крупным из коих является СССР.
Д-р Зундермайер, о визитах которого ко мне я писал Вам некоторое время тому
назад*, оставил здесь своим временным заместителем некоего г-на Лангенхейма
которому поручено наладить распространение здесь германских
антикоммунистических листков и вообще осведомление. Я встретился вчера с этим немцем и
поставил ему два вопроса: правильно ли сведение о том, что правительство Гитлера
решило вновь вернуться к ориентации на СССР, и затем, как можно в утвердительном
случае рассчитывать, что на случай нового сближения с СССР Германия будет иметь
возможность вести активную пропаганду против Коминтерна.
Мой собеседник немного смутился и затем поделился со мною следующими
соображениями.
Всем известно, с какой энергией Гитлер взялся за борьбу с марксистами на
германской территории и каких результатов он достиг. Это повлекло за собою сильное
охлаждение в отношениях Германии с СССР, и советское правительство резко
сократило свои заказы и покупки в Германии. Германия прилагала и продолжает
прилагать самые искренние усилия к установлению более близких отношений с
Италией, Францией и Англией и к оживлению товарообмена с ними. Однако экономическое
положение в зтих странах весьма сложно, а в двух из них все еще преобладают
политические предубеждения против Германии. Это побуждает их относиться к ней с
недоверием и в финансовых вопросах. Между тем Германия не есть страна
самодовлеющая, в особенности после утраты ею колоний. Если Германии не удались пока
все ее попытки ко вхождению в западную ориентацию, то ей, в силу необходимости,
приходится обращаться к восточным странам, которые по своим естественным
условиям могут служить Германии еще более полным хозяйственным восполнением,
I
* Такие письма в архиве СВР России не обнаружены.
200

чем страны Запада. Западные страны должны были бы понять, что Германия не
может отказаться от своих хозяйственных оборотов с Востоком, не получая ничего
взамен на Западе... Борьба с Коминтерном на германской территории будет
продолжаться с прежней энергией. Что же касается отношений германского
правительства к советскому, то оно несомненно будет благожелательным со стороны
Германии, пока Советы не будут воздвигать препятствий нормальному развитию
германо-советской торговли и пока их агенты не будут пытаться вмешиваться во
внутренние дела Германии. Последнее требование советское правительство за
последнее время более или менее выполняло, а об оживлении хозяйственных
сношений ведутся переговоры. Другим поводом охлаждения Советов к Германии
послужили и те надежды, которые сумел возбудить в России Барту. Советы едва ли
придавали серьезное значение гарантии против возможной агрессии, которую им
предлагал Барту. Советские политики прекрасно понимают, что при настоящих
условиях Германия фактически лишена всякой возможности посягнуть на российскую
территорию и что это положение продлится еще долгие годы. Советы шли на
предложения Барту исключительно в надежде на получение во Франции крупных
кредитов. Если им придется разочароваться в зтой надежде, то и в России ориентация
изменится опять в пользу Германии...
Все эти соображения представляются мне довольно реальными и заставляют
высказать пожелание, чтобы некоторые наши эмигрантские круги, склонные
возлагать свои надежды, в смысле борьбы с большевиками, то на Японию, то на
Германию, не увлекались бы слишком подобными мечтами. Нет сомнения в том, что
радикальные меры Гитлера против марксистов в Германии нанесли ущерб Коминтерну.
Нет, однако, оснований ожидать, чтобы Гитлер пошел далее...
Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 1,л. 495-497.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9декабря[19]34г.
№ 120866. Сов. секретно.
Деятельность б[ывших] дипломатов
1. Ягода царск[ого] правительства.
2. Агранову Письмо Саблина-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. К делу
Зам. нач. ИНО».
201

Сов. секретно
52. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 6 декабря 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Свадьба принцессы Марины2, прибытие сюда шести особ имперской семьи и
появление на нашем горизонте главы союза малороссов — Казем-Бека3 лишило меня
возможности поддерживать с Вами переписку. В связи с этими событиями у меня
было очень много хлопот, выездов, визитов, собраний и проч.
В письме моем от 15-го ноября* я писал Вам, между прочим, и по вопросу о
приглашениях членов русской колонии на различные торжества в связи со свадьбой в
королевской семье. Я составил тогда список русских, которые имели в прошлом
придворные звания и которых по сему признаку можно было бы пригласить на свадьбу
и сопутствующие свадьбе торжества. Список этот был показан великой княгине
Елене Владимировне, которая высказалась лишь в пользу своих личных и близких
друзей, каковыми оказались адмирал Волков4 с женой и чета Голицыных. В отношении
других Елена Владимировна предоставила решить двору. Последний распорядился
пригласить на торжества... бывший состав посольства, т.е. меня с женой и бывш.
первого секретаря Г.А.Волкова. Таким образом, мы оказались на торжествах наравне с
г. Майским и во дворце на вечернем приеме меня от Майского отделили лишь три
особы. Он стоял в конце дипломатического корпуса, а я почти в начале так
называемых «зтранже де дистэнксьон»...** Не в меру усердные правые газеты, очевидно,
чтобы уколоть Майского, пропечатали мое присутствие и даже выдумали, что
«представитель настоящей России был предметом особого внимания короля»... Все это
вздор. Король прошел мимо меня, мы ему отвесили поклон, и тем дело и кончилось.
Прием этот во дворце был, конечно, одним из самых феерических, которые мне
когда-либо пришлось видеть...
Накануне этого дня я был принят герцогом Кентским, которому преподнес от
русской колонии Лондона большую серебряную коробку для папирос, на которой
выгравирован орел Александровской эпохи, окруженный лавровыми ветками по
рисунку Самокиша***.
Несколько слов о Казем-Беке. Сперва здешние власти не были склонны его сюда
пускать, но мы нажали все пружины, и он здесь появился... Он дважды выступал в
«Русском доме», и должен Вам сказать, что никогда еще не было у нас такого числа
слушателей. На первом докладе было двести человек, на втором — сто восемьдесят.
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
** Знатных иностранцев (фр.).
*** Самокиш Н.С. (1860-1941 гг.) — русский художник, батальный живописец, с 1912 года
профессор Петербургской академии художеств. Скончался в Симферополе.
202

На всех нас сей молодой человек произвел несомненно большое впечатление. Я
сомневаюсь, однако, чтобы наша здешняя молодежь пошла за ним, не потому, что она
не разделяет его взглядов, а потому, что наши здешние молодые люди обоего пола
слишком восприняли английскую психологию, и пафос Казем-Бека им непонятен.
Но слушали его с большим вниманием, и за немногими исключениями, и старики
наши нашли его весьма интересным. Я резюмировал его доклад пятью словами:
«Слава Богу, что Вы существуете»... Из этого не следует, чтобы я записался в младорос-
сы, ибо на шестидесятом году жизни я не могу уже быть «младо кем бы то ни было».
Но многое в этом молодом человеке меня приятно поразило. Например, знание
им русской истории. Его волевая натура, его пафос, его учитывание всего того, что
произошло в России...
Я указал ему, что не разделяю его взгляда на императорствование Кирилла
Владимировича5, он соглашался, что в этом отношении они дали маху.
Вопрос о том, как должна была отнестись колония к пребыванию здесь Кирилла
Владимировича, подвергался здесь сперва самому страстному обсуждению. Одни не
могли простить ему красного банта, другие порицали его за императорствование. Один
момент я готов был препятствовать устройству приема в «Русском доме». Но затем
передумал и пришел к заключению, что было бы бестактным в отношении
английского двора, гостем которого являлся Кирилл Владимирович, если бы русская колония
Лондона «проснобировала» великого князя. Я разослал посему приглашения на
прием в честь «старейшего представителя императорской семьи», причем сделал это
самым широким образом, захватив и монархистов, и республиканцев, и социалистов, и
невозвращенцев, и даже спекулянтов с советскими векселями. Отклик превзошел
ожидания, и «Русский дом» никогда еще не видел такого количества людей. Все прошло
чрезвычайно гладко. Я произнес небольшую речь, на которую Кирилл Владимирович
просто не сумел мне ответить, хотя и остался ею весьма довольным. Извлечения из
нее Вы прочтете в «Младоросской искре». Затем все присутствовавшие были
представлены великокняжеской чете, был подан чай, шла весьма оживленная беседа, и
все мирно разошлись. Удивительные люди наши, так сказать, либералы. До
устройства приема они шумели, критиковали, упрекали меня в пристрастии к царизму и т. д.
А потом как-то успокоились и пришли. И когда я смотрел на некоторых из них во
время представления их скромнейшему Кириллу Владимировичу, меня поражали
их лица. Казалось, будто они подходили к причастию. И мне думалось, что если бы в
старину Романовы побольше устраивали в Зимнем дворце приемов и побольше
жаловали придворных званий, то и революции у нас не было бы.
В течение первых пяти дней Кирилл Владимирович с супругой были гостями
короля и жили во дворце. Затем после свадьбы они переехали на три дня к лорду Хо-
вард де Уолден" — здешнему большому меценату. Вчера они переехали гостить к
леди Астор7, к той самой, которая два года тому назад ездила вместе с Бернардом
Шоу8 в Россию, восхищалась советским режимом и достижениями и в связи с этим
обнаружила какую-то физиологическую ненависть к прошлому. ...Во дворце эта
самая впечатлительная леди Астор в разговоре с великой княгиней Викторией
Федоровной5 сказала ей, между прочим, как она спросила Сталина: «Почему он
продолжает зверский режим царей в отношении русского народа?» Что ответил
Сталин, леди Астор не сказала, но Виктория Федоровна вспылила и сказала ей
203

английское выражение, которое в переводе на русский язык звучало бы так:
«Перестаньте валять дуру»... Это, впрочем, не мешает двум дамам быть в отличных
отношениях. Я уже не говорю о том, как этой самой леди Астор, американке по
рождению, приятно и лестно принимать у себя в доме «возможного царя всея России».
Великокняжеская чета останется здесь еще недели две. Их приглашают нарасхват.
А Киру Кирилловну и Владимира Кирилловича балуют здесь невероятно.
Удивительно, как падка на высочайших особ современная демократия. А что здесь делалось на
улицах, когда жених с невестой ехали в аббатство. Сплошная истерика лояльности,
невиданная манифестация какой-то влюбленности, какого-то обоготворения. Народ
ночевал на улице, лишь бы занять место и не пропустить улыбки того или другого
высочайшего лица.
С Кириллом Владимировичем у меня было несколько разговоров. Я нашел его
весьма осведомленным о положении дел в нашем отечестве и в большой мере
проникнутым младоросскими доктринами.
Младороссы устраивали здесь прием для Кирилла Владимировича, причем
некая г-жа Бенсон, одна из тех англичанок, которая «обожает» русских по причинам,
трудно поддающимся определению, предоставила им свой дом. На прием этот
младороссы разослали приглашения целому ряду англичан, причем на
пригласительной карточке на английском языке приглашение было редактировано следующем
образом: «Иметь честь встретить их императорские высочества великого князя КВ.
и великую княгиню В.Ф." в сопровождении их императорских высочеств великого
князя Владимира, великой княжны Киры и великого князя Дмитрия9, г-жа Бенсон
и лига младороссов приглашают Вас и т.д.». Когда Дмитрий Павлович увидел эту
карточку, он попросил меня зайти к нему в клуб и на обороте карточки начертил
следующую «резолюцию»: «Во-первых, если великого князя Кирилла
Владимировича называют великим князем, а не императором, то его дети не могут иметь тот
же титул. Это глупый и нетактичный шаг к неуместному подлизыванию.
Во-вторых, я никого не сопровождаю, не аккомпанирую и не эскортирую. Если еще одна
такая гаффа** — надо Билибина10 вон. Он не то, что нужно. Ясно, что он запуган
зубрами».
Произошел, что называется, инцидент, в результате которого Дмитрий
Павлович на прием г-жи Бенсон не поехал. Билибин — сын художника, старший здешний
младоросс, милейший оксфордец и очень полезный молодой человек.
Ранее этого был еще инцидент, не лишенный забавности. Здесь имеется некая
госпожа Бичам-Тафнелл, которая в свое время финансировала Масарика11 и
чешский комитет в Лондоне. Затем, когда король Александр нарушил конституцию, она
начала поддерживать здешних недовольных хорватов и финансировала хорватский
комитет в Лондоне.
Правительство в свое время просило ее прекратить эту политическую
деятельность, и тогда она увлеклась Коростовцом, которого и финансировала, пока он не
выдохся. Дама зта уже более чем пожилая. Младороссов она спутала с
малороссами, где-то прослышала, что эти самые младороссы считают своим главой или гетма-
* Кирилл Владимирович и Виктория Федоровна.
'* Промах, оплошность, бестактность {фр.).
204

ном Кирилла Владимировича и предложила им свои услуги, дабы также устроить
прием в честь «украинцев» на сей раз не под Скоропадским и Коростовцом, а под
великим князем и князем Беком*. Здешние младороссы сразу же сообразили, в чем
тут дело, и пришли мне рассказать предложение г-жи Бичам. Я тотчас же объяснил
им «подоплеку» акции названной покровительницы самоопределению славянских
рас и расстроил все дело.
В упомянутом мною выше письме к Вам я говорил также о ссоре между так
называемым «Фрогмор Коттеджем», т. е. семьей великой княгини Ксении
Александровны12 и Кириллом Владимировичем. В числе некоторых других лиц я принимал
участие в попытке примирения между названными членами семьи Романовых, но
старания наши не увенчались успехом.
Теперь о чем-то другом. В здешней печати проскальзывают намеки на то, что
убийство Кирова13 было делом рук «врагов рабочих, которые проникли на
советскую территорию из Польши, Финляндии или Эстонии». Местная
коммунистическая газета старается сделать ответственными за этот террористический акт так
называемых белогвардейцев. И вот под впечатлением этих интриг, могущих в конце
концов принести вред эмиграции в ее целом, и в особенности эмиграции в Париже,
мне пришла мысль написать письмо в «Тайме», чтобы осудить террористические
акты против кого бы то ни было, чтобы заявить, что русская эмиграция к
террористическому акту против Кирова непричастна, ибо она не одобряет этого рода борьбы,
и что все происшедшее в Петербурге является, так сказать, семейным делом самих
большевиков, ответственность за которое им, конечно, по соображениям
внутренней политики, важно свалить на эмиграцию. Я переговорил на эту тему с А.В.Тыр-
ковой, и она уверила меня, что я не имею права делать такого рода выступления от
имени эмиграции, которая якобы в своем большинстве сочувствует
террористическим актам против московских владык. Что якобы в Париже все «таксичники» лишь
радуются такого рода актам. Возможно, что это и так. Но это уже слишком
примитивно, слишком, я бы сказал, а ля Гукасов с Семеновым, которые, конечно, в
глубине души даже «гордятся» этим последним достижением эмигрантского
«активизма», которого на самом деле и не было. Мне было бы интересно узнать Ваше мнение
по этому поводу. Во всяком случае, будучи вчера во французском посольстве, я
самым категорическим образом опровергал слухи о том, что эмиграция может быть
причастна к убийству Кирова. Ибо она непричастна к этому делу. Но почему же
тогда этого не сказать. Между прочим, в моих разговорах с французами я сослался на
последний доклад здесь Казем-Бека, который определенно порицал какие бы то ни
было террористические акты.
Мне лично думается, что порицание терроризма в настоящее время произвело
бы отличное впечатление и способствовало бы политическому престижу эмиграции.
Но я боюсь, что многие из наших соотечественников такого выступления
«переварить» не смогут.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 1-8.
* Имеется в виду лидер младороссов Казем-Бек (см. прим. 3).
205

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
13января[19]35г.
№ 220546. Сов. секретно.
Письмо Саблина-Маклакову
Т.т. Ягоде, Агранову,
Прокофьеву, Гаю, Молчанову,
I — в дело.
Эта записка относится и к документам под номерами 53,54,55,56, так как все они
направлялись под одним регистрационным номером.
В конце документа 56-го имеются следующие подписи направляющих эти
письма лиц:
Зам. нач. ИНО ГУГБ (Берман).
Нач. 6 сектора MHO (Смирнов)».
2 Принцесса Марина — дочь греческого короля Николая и великой княгини Елены
Владимировны из дома Романовых; в замужестве с греческим королем с 1902 года.
В 1934 году вступила в брак с принцем Кентским, братом английского короля
Георга VI.
3 Казем-Бек Александр Львович (1902-?) — потомственный дворянин из Казани, по
профессии журналист. В 1919 году служил в Уланском полку, в 1920 году вместе с
отступавшей белой армией эмигрировал. В 1923 году в Мюнхене был избран
председателем Главного совета объединения русской молодежи. В 1924 году второй съезд
этой организации создал Союз молодой России, который в 1925 году был
переименован в Союз младороссов, а в 1935 году — в Младоросскую партию. Ее лидером
стал Казем-Бек. В 1941 году он на короткое время арестовывался французскими
властями и после освобождения выехал в США. В связи с нападением Германии на
СССР Казем-Бек заявил о роспуске Младоросской партии и призвал все ее
организации прекратить антисоветскую деятельность. После войны Казем-Бек
обратился к советским властям с ходатайством о принятии в советское гражданство и
возвращении на Родину. В 1956 году он приехал в Москву, выступил со статьями в
печати и по московскому радио. Служил в отделе внешних сношений канцелярии
Московского патриархата.
Ниже приводятся выдержки из письма А.Л.Казем-Бека в редакцию газеты «Правда»:
«Уважаемый товарищ редактор!
Я, Казем-Бек А.Л., недавно прибыл в СССР из США и хочу поделиться с
советскими читателями о своей жизни в эмиграции, в которой прожил 38 лет.
Когда началась Октябрьская социалистическая революция, не буду скрывать, что
я был настроен контрреволюционно, добровольцем вступил в белую армию и с
оружием в руках боролся против молодой Советской республики. В 1919 году с
остатками белогвардейцев бежал за границу, где включился в активную
антисоветскую борьбу...
Больше этого, всю свою энергию я направил на создание партии, с помощью
которой мы намеревались вести борьбу против Советской власти. В 1924 году я создал
206

и возглавил так называемую «Младоросскую партию», которая ставила своей
целью возродить буржуазный строй в нашей стране...
К 1939 году я уже фактически отошел от антисоветской деятельности...
В 1940 году я начал выступать в прессе с одобрением внешней политики
Советского правительства, а в 1941 году, после вероломного нападения гитлеровской
Германии на СССР, объявил о роспуске «Младоросской партии», порвал таким
образом с антисоветскими группировками и бесповоротно встал на позиции
советского патриота...
Приехать в Советский Союз мне удалось только в конце 1956 года, и притом
одному. Я всячески изощрялся, чтобы выехать на Родину, поэтому сначала я выехал
под предлогом лечения в Швейцарию, а уже оттуда в СССР. Моя семья не смогла
выехать со мной, вследствие препятствий, чинимых американскими властями, но
я уверен, что советский народ поможет мне вернуть мою семью и обрести счастье
на родной земле...».
«Правда», 16 января 1957 года, № 16 (14045).
4 Волков Н.К. — контр-адмирал, до Октябрьской революции военно-морской агент
(атташе) России в Великобритании.
5 Кирилл Владимирович (1876-1938) — великий князь, двоюродный брат Николая П.
Известен как участник русско-японской войны 1904-1905 гг., служил на легендарном
броненосце «Петропавловск». Вопреки воле Николая II женился на немецкой
принцессе Виктории-Мелите Саксен-Кобургской (в православии Виктория Федоровна),
своей двоюродной сестре. Приветствовал Февральскую революцию, явившись с
красным бантом на груди в Государственную думу, и предоставил офицеров и матросов
своего гвардейского экипажа в распоряжение революционной власти. В1917 году
вместе с семьей перебирается в Финляндию, а затем в Германию. В 1922 году Кирилл
Владимирович объявляет себя «блюстителем государева престола», а в 1924 году —
российским императором, а своего сына — великим князем и наследником престола.
У Кирилла Владимировича было трое детей: дочь Мария (1907 г. р., в замужестве за
принцем Карлом Мейнингенским), дочь Кира (1909 г. р., в замужестве за Людвигом-
Фердинандом Прусским, сыном кронпринца Вильгельма) и сын Владимир (1917 г.р.).
Владимир Кириллович, который величал себя главой российского императорского
рода, в 1948 году вступает в брак с Леонидой Георгиевной — дочерью главы
грузинского царского рода князя Багратион-Мухранского. Умер в 1992 году, захоронен в
Санкт-Петербурге. Его дочь Мария Владимировна (1953 г. р.) становится во главе
императорского дома, в 1976 году она выходит замуж за принца Прусского Франца-
Вильгельма из рода Гогенцоллернов (в православии великий князь Михаил
Павлович). Их сын Георгий Михайлович (1981 г. р.) в настоящее время рассматривается как
наследник Российского императорского дома.
6 Ховард де Уолден Томас Эвелин Скотт Эллис (1880—1946) — из старинной
английской аристократической семьи. Служил в Южной Африке (1899—1901 гг.), участник
первой мировой войны.
7 Астор Нэнси Уитчер леди (1879-1964) — богатая американка, замужем с 1906 года
за лордом В.Астором. С 1919 по 1945 год являлась членом палаты общин от г. Плимут.
В 1931 году вместе с Бернардом Шоу посетила Москву, встречалась со Сталиным.
Загородная резиденция лорда и леди Астор в середине 30-х годов становится местом
207

встреч крупных консерваторов прогерманской ориентации — сторонников
политики «умиротворения Гитлера».
8 Шоу Бернард (1856-1950) — английский писатель, драматург, по происхождению
ирландец. В 1931 году посетил СССР.
9 Романов Дмитрий Павлович (1891-1942) — великий князь, двоюродный брат
Николая II, гвардейский офицер, участник убийства Распутина в 1916 году. Некоторыми
кругами эмиграции выдвигался на российский престол. Жил большей частью в
Лондоне. В 1926 году женился на дочери американского миллионера —
железнодорожного короля. Позднее развелся и проживал в США, занимался торговыми делами.
Близко интересовался движением младороссов. Умер в Швейцарии от туберкулеза
легких. Его дети имели титул светлейших князей Романовских-Ильинских. Сын Поль
был губернатором штата Флорида, США.
10 Билибин — один из лидеров младороссов, окончил Оксфордский университет, сын
известного русского графика и театрального художника Билибина И.Я. (1876-1942),
который вернулся в СССР в 1936 году.
11 Масарик Ян (1886-1948) — чехословацкий дипломат, в 1919-1920 гг. — посланник в
Вашингтоне, в 1925-1939 гг. — посланник в Лондоне. В эмигрантском чехословацком
правительстве и в правительстве ЧСР в 1945-1946 гг. — министр иностранных дел.
12 Романова Ксения Александровна (1875-1960) — великая княгиня, сестра Николая II
Замужем за великим князем Александром Михайловичем (1866-1933). Их дети: Ирина
(1895 г.р.), Андрей (1897—1981), Федор (1898 г.р.), Никита (1900 г.р.), Дмитрий (1901 г.р.),
Ростислав (1902 г.р.). Проживали в резиденции английских королей в Виндзоре, в так
наз. «Фрогмор коттедже».
13 Киров (Костриков) СМ. (1886-1934) — в 20-х годах входил в высшие органы власти
Закавказья. С 1926 года — секретарь Ленинградского губкома, с 1930 года — член
Политбюро ЦК ВКП(б), а с 1934 года — секретарь ЦК ВКП(б). 1 декабря 1934 года в
Ленинграде (в Смольном) был убит Николаевым, выстрелом из револьвера. К
убийству С.М.Кирова см. док. 53-54, 59-61, 66.
Сов. секретно
53. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 12 декабря 1934 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Я собирался Вам писать, когда получил Ваше вчерашнее письмо. Разрешите мне
ответить с полной откровенностью.
Начну с конца. Вы интересуетесь моим мнением относительно проекта Вашего
письма по поводу Кирова. Радуюсь, что Тыркова Вас от этого отговорила, такое выступле-
208

ние я считал бы громадной ошибкой. Конечно, можно сказать, что к этому убийству
эмиграция непричастна. Хотя кто за это поручится? Но Вы хотели выступить с
осуждением террористических актов против большевиков. Поскольку осуждаете Вы, это
неинтересно, как личное мнение. Но если бы Вы это сделали от имени эмиграции или
как ее представитель, то была бы и неправда и вызов. Большая часть эмиграции
террористическим актам сочувствует; не приписывайте этого только Гукасову и
Семенову. Они неумело ведут свое дело, но за ними есть направление. После убийства
Войкова1 было торжественное заседание в честь Коверды, где выступали очень
представительные люди из эмиграции с восторгом, что теперь «началось». Такое
публичное выступление было бестактно; по поводу их я и писал Лозанну2, что нам лучше
молчать. Но кроме тех, кто кричит об активизме, есть люди, которые без шума им
занимаются, рискуют головами и иногда их теряют. Это все делается ради России. От
имени кого же Вы их будете осуждать. И это в момент, когда там льется кровь. И какое
право мы, эмиграция и ее представители, имеем для того, чтобы из безопасного
издалека осуждать тех, кто там приходит в отчаяние и защищается. Иностранцам,
говорите Вы, такое осуждение могло бы понравиться. Что же из этого. Там, да и здесь,
многие к нему отнеслись бы с негодованием. Вы можете этого взгляда не разделять.
Но ведь Вы хотите не спорить, не заводить контроверзу среди эмиграции, а говорить
от имени всех... Да и неудобно открывать полемику, где не всегда возможно Вам
возразить. И какое право имеете Вы игнорировать целое течение среди эмиграции,
которую Вы представляете всю, в том числе что есть в ней единодушного.
Все хорошо, что хорошо кончается, этот вопрос кончился благополучно. Зато
признаюсь, меня очень огорчило то, что Вы рассказали о Казем-Беке.
Я могу только одобрить Ваше отношение к великому князю Кириллу; не нам и не
сейчас судить о его поведении во время революции, и мы можем «игнорировать» его
притязания на императорский престол. Это дело его. Как Вы верно заметили, он член
императорской фамилии и гость английского короля, это дает ему право на
определенное отношение со стороны нас. И Вам виднее, что нужно было делать.
Но не понимаю, как Вы могли чествовать Казем-Бека. Штрандтману оказалось
трудно от него отделаться, ибо он был послан туда представлять Кирилла и это
давало ему право на уважение, которое Штрандтман должен был бы оказать
Кириллу. Но ведь у Вас Казем-Бек Кирилла не представлял, он был просто
представителем, как Вы говорите по модному, «главой» политической партии. Почему же особое
к нему отношение. Вы пишете, что здешние власти не хотели его пускать. Тем
лучше, зачем Вам нужно было «нажимать все пружины», чтобы он появился. Помощь и
защиту мы должны оказывать всем эмигрантам, я не раз указывал, что в наши
обязанности входит и эта черная работа, а не только большая политика. Но вы
отнеслись к Казем-Беку именно так, как к главе партии, и выделяли его из общего ранга
в качестве такового. Это уже ошибка, уклонение от того пути, на котором мы
должны твердо стоять. И с какой партией Вы подчеркнули особую близость? Младорос-
сы—партия нетерпимая, агрессивная, самовлюбленная. Она связала себя с
Кирилловнами, которые могли себя вести прилично на приеме у Вас, но в недостойных выражениях
поносила личность покойного М.Н.Гирса3. Она аррогантна* в обывательской эмиграции
* Высокомерная, вызывающая (фтр.).
209

и занимает самую подозрительную позицию относительно Советской России. Этим
она оттолкнула от себя эту половину эмиграции, другую отталкивает своим
«агрессивным фашизмом». За младороссами никто не стоит, кроме их самих и тех
«снобов» различных, которые суть бедствие нашего времени.
Вы хвалите Казем-Бека. Вам понравилась его «волевая натура» и пафос. Я его
знаю больше, чем Вы. Самый большой пафос его в роли «главы». Для успеха или
рекламы он использует всякого, как и всякого способен предать. Воображаю, что
они будут писать про Ваш прием. Несколько дней тому назад один знакомый
передавал мне из «осведомленных источников», что Вы перешли в лагерь Кирилла.
Теперь догадываюсь, откуда пошли эти слухи.
Вы говорите об успехе, который имел Казем-Бек. Еще бы. С одной стороны,
любопытство, а, с другой, любовь к соблазнительным положениям. А как же не соблазн,
что собрание младороссов происходит в «Русском доме» под вашим
председательством и что Вы им говорите в конце, что слава Богу, что они существуют.
Вы можете иначе смотреть. Несколькими словами я переубедить Вас не берусь. Но
все-таки нашей всегдашней традицией было стоять вне «партий». И от этого Вы
отступили. Дочитав Ваше письмо до конца, я невольно усмотрел в первых строчках
какой-то «символический смысл». Вы написали: «появление на нашем горизонте главы
союза младороссов Казем-Бека лишило меня возможности поддерживать с Вами
переписку». Я понимаю, что Вы не это хотели сказать. Но в символике смысл идет всегда
дальше слов. И вот последствия присутствия Казем-Бека: «Вы не могли мне писать».
Я не претендую руководить Вами. Но не могу Вам не посоветовать помнить, что Вы
не один и Англия не единая страна, что за всякий шаг, который делает один из нас,
отвечаем мы все и что, несмотря на Ваши личные симпатии, Вам надо считаться с
настроением эмиграции. Нельзя ей бросить вызова; наше дело ее успокаивать,
удерживать от того, что ее роняет в глазах иностранцев, удерживать ее от паники, нервности,
погони за блуждающими огнями. Как же Вы свой авторитет можете ставить на службу
крикливой и сумбурной партии политических недоносков. Вы, может быть,
действительно поверили, что Казем-Бек — Бонапарт, Муссолини. Но я Вам скажу — не будет
большой беды, если Вы проглядели будущего Бонапарта и не раскрыли его раньше
других. Не будет большой беды, если мы И. АХлестакова примем за ревизора. Пусть
носятся модные метеоры, блистают и себя рекламируют. Их успех нам не мешает, а неудача
на нас не отражается. Но нам надо быть серьезными, нести общее горе, помня, что
Казем-Бек появился на почве разложения и несчастий той самой России, о которой они
знают только по книжкам. А Вам понравилось их знание истории.
Вы скажете, что такой осторожностью мы обрекаем себя на бесцветность, на
застой, глушим свою индивидуальность. Что делать, такова наша участь. Лучше это
поведение, которое соответствует нашему положению, чем импровизация,
авантюры и та суета, желание себя непременно проявлять, которые порождают наших
Бонапартов и Муссолини. И я скажу Вам на прощание: не забывайте, что Вы не один, и
что если Вас будут хвалить младороссы, то от этого русским легче не станет, а
общий сумбур возрастет. Вас будут хвалить, за меня же Вас будут бранить, и поэтому
помните пословицу благоразумия: «dans le doute abstiens — toi»*. Афишируя свое от-
* При сомнениях — воздерживайся (фр.).
210

ношение к младороссам, как к ниспосланному Вам провидением счастью, Вы себя
уменьшаете, себя, как представителя всей антибольшевистской России. Мы не так
свободны, как другие, и от нас имеют право большего требовать.
Я не хотел бы, чтобы Вы подумали, что у меня есть какая-нибудь личность
против Казем-Бека, хотя я не люблю такие типы, как он, но я признаюсь, что он человек
неглупый, энергичный, и раз он умеет влиять на других, то это все-таки же сила,
которую полезно использовать, но в постановке им дела есть одна фальшь. Что
вообще эмиграция может сделать для своей родины? Она может, пользуясь
авторитетом особенно отдельных лиц, влиять на правительства — это то, что делаете Вы
сейчас; но что делала наша дореволюционная эмиграция у своих партийных
единомышленников. Эта возможность для нас не сокращается, потому что,
естественно, нам меньше верят: что мы о России знаем, и чтобы нам верили, конечно, и тут
нужно казаться чуждым всякой предвзятости. В этом я неоднократно с Вами
соглашался. Но есть другой способ для эмиграции действовать: это когда она связана с
какими-то силами, действующими внутри России. Для этого вовсе не нужно, чтобы
там были белые армии. Наша либеральная эмиграция имела силу заграницей в 90-х
годах потому, что была в контакте с освободительным движением. То же можно
сказать и про революционные партии; русской революцией внутри руководили извне.
И мы потеряли свое значение тогда, когда с нашими внутренними друзьями
справлялись или их просто уничтожили. Но на этом предположении была основана и
популярность Савинкова4 в свое время, и даже работа Кутепова; и сейчас, когда эта
работа уже кончилась, как я писал в письме Лозанну, не стоит в этом признаваться,
чтобы не обескуражить тех несчастных, которые находятся здесь. И я спрашиваю
Вас: на чем основывают младороссы свои претензии? Вы, который видаете
приехавших из России, слыхали ли Вы от кого-либо, чтобы там знали и сколько-нибудь
считались с работой младороссов. И мыслимо ли идти работать в России, становясь здесь
под знамя Кирилла. Поэтому все то, что Казем-Бек говорит здесь с таинственным
видом о связи с Россией, о работе там, есть прямая и сознательная ложь, для
которой нет даже того оправдания, которое имеют кутеповцы, как моральная
поддержка здешними сторонниками. Когда-то Михаил Михайлович Федоров5 получил деньги
от Детердинга6, издавал здесь газету, призывавшую к революции, и тоже уверял,
что эту работу в России ценят. А оказалось, что переправкой их газеты в Россию
заведовало ГПУ. Со стороны М.Федорова это была наивность, со стороны других —-
это хлестаковщина. Казем-Бек вовсе не Хлестаков, как его назвали в Югославии.
Он просто сознательный блефист, который этой ложью создал здесь положение своей
партии, которой он состоит главой. Поскольку это удовлетворяет его честолюбие,
Бог с ним, и во всем этом методе он проявил большую ловкость, но чтобы мы
приняли его всерьез и радовались его существованию, для этого нужно было бы иметь
больше основания, чем интерес, который [к н]ему проявили в Лондоне представители
Вашей эмиграции.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 9-15.
211

1 Войков П.Л. (1888-1927) — с октября 1924 года — полпред СССР в Польше. 7 июня
1927 года убит белоэмигрантом Б.Ковердой в Варшаве. Коверда имел польское
гражданство, а затем получил гражданство США.
2 Лозанн — главный редактор французской газеты «Матэн», выходившей до начала
второй мировой войны.
3 Гире М.Н. (1856—1932) — российский дипломат, сын министра иностранных дел при
императоре Александре III. В министерстве иностранных дел работал с 1878 г., был
посланником в Бразилии, Китае, Баварии, Румынии, послом в Константинополе
(1911-1914 it.) и в Риме (с 1915 г.). После Октябрьской революции как старейший из
оказавшихся за рубежом послов в 1919-1920 it. входил в состав Политического
совещания в Париже (см. прилож. II, док. 16), до 1932 года возглавлял так называемый
Совет послов.
4 Савинков Б.В. (1879-1925) — один из руководителей партии эсеров, участник ряда
террористических актов, в том числе убийств В.КПлеве, великого князя Сергея
Александровича. Во время первой мировой войны оборонец, доброволец французской
армии. В 1917 году — помощник военного министра Керенского. После Октябрьской
революции 1917 года возглавил контрреволюционный «Союз защиты родины и
свободы», участвовал в организации мятежей в Ярославской, Рыбинской и Мурманской
областях. Арестован в 1924 году, приговорен судом на 10 лет заключения. В 1925 году
покончил с собой в тюрьме.
5 Федоров М.М. (1858-1949)—член кадетской партии и депутат Думы, в правительстве
Витте занимал пост товарища (заместителя) министра торговли и промышленности, в
ноябре 1917 года вошел в созданный кадетами в Москве подпольный центр —
«Девятку». В качестве представителя «Девятки» вошел в состав «Донского гражданского
совета», занимавшегося оказанием помощи генералу М.В.Алексееву. В мае 1918 года
с группой кадетов проантантовской ориентации возглавил «Национальный центр».
Осенью 1918 года вошел в состав «Особого совещания» по оказанию помощи А.ИДе-
никину. После разгрома армии Деникина эмигрировал во Францию, работал в
эмигрантских организациях монархо-октябристского направления. Стал широко
известен как глава Организации помощи русским студентам за границей, а также в
качестве члена Русского национального комитета.
6 Детердинг Генри (1866-1939) — один из крупнейших в мире «нефтяных королей».
С 1902 года — генеральный директор нидерландской нефтяной компании «Ройял
датч», с 1907 по 1936 год возглавлял англо-голландскую нефтяную монополию
«Ройял датч шелл». Активно поддерживал антисоветскую деятельность, в том числе
белой эмиграции. Одно время был женат на российской подданной Донской Я.П.

Сов. секретно
54. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 14 декабря 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Уступая настояниям А.В.Тырковой-Вильямс, обратился с письмом к сэру
Остину Чемберлену, в котором, указывая на возобновление террора в России в связи с
убийством Кирова, я просил его возвысить свой голос против бессудных расстрелов
в нашем отечестве. На отправление такого письма я согласился лишь, так сказать,
«для очистки совести». Зная нынешнюю здешнюю обстановку, я не мог ожидать
благоприятного ответа. Так и вышло. Сзр Остин Чемберлен ответил мне сегодня, что
«эксцессы Гитлера и прочих диктаторов», конечно, ему отвратительны, но при
настоящей конъюнктуре он не видит, что полезного получилось бы от его письменного
или устного выступления в смысле моего письма.
Заметьте эту ссылку на «Гитлера и проч[их] диктаторов»...
Я рассылаю теперь письма некоторым членам палаты общин, «рекомендуя» им
обратить внимание кого следует на несоответствие новых декретов ЦИК'а об
упрощенном порядке рассмотрения дел о лицах, обвиняющихся в связи с
террористическими организациями, со статьей девятой Ковенанта*. Делаю я опять-таки для
очистки совести, ибо думаю, что из этого ничего не выйдет.
Выступление Литвинова, осуждающее террор, вызвало здесь улыбки... и только.
Архив СВР России, а. 16872, то. 2, л. 16-17.
* Статус Лиги наций
213

Сов. секретно
55- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 16 декабря 1934 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Я рад, что Вы откликнулись на мое письмо от 6 декабря пространным посланием, в
котором коснулись вопросов и об осуждении террора, и о Казем-Беке, и о Кирилле
Владимировиче. Как бы мы все ни относились к этим вопросам — нам от них не уйти.
Разрешите о терроре поговорить в конце письма. Начну с Казем-Бека.
В моем письме сему молодому человеку я посвятил ровно двадцать строк.
Почему Вы думаете и утверждаете, что я «чествовал» Казем-Бека. Кирилла
Владимировича и его супругу я действительно чествовал, ибо устраивал прием в их честь,
угощал их чаем и вообще все обставил с известной торжественностью. Но Казем-
Бека я не чествовал. Подавляющее большинство колонии во главе с нашими
местными младороссами обратилось ко мне несколько месяцев тому назад и просило меня
способствовать визе Казем-Беку. Я согласился. Как очень часто — произошла
заминка, и я действительно «нажал пружины», ибо в известной мере и сам хотел
познакомиться с этим молодым человеком, которого, как и многих других деятелей из
истории русской эмиграции — когда таковая будет писаться, — «не выкинешь».
Кроме того, мне не хотелось, чтобы создалось впечатление, что я в отношении
Казем-Бека не сделал всего того, что мне приходится очень часто делать в отношении
лиц, менее ярких или просто неинтересных. Я посему пошел в МВД и попросил, кого
следует, ускорить визу, что и произошло. В «Русском доме» ему было предоставлено
помещение на общих основаниях, как это делалось в отношении целого ряда наших
гастролеров из всевозможных мест нашего расселения. Для сей цели «Русский дом» и
существует. И открыт он для всех, за исключением заведомых большевиков.
Никакого «чествования» при этом не было и даже чашки чая не было предложено. Должен
Вам сообщить несколько подробнее о моей фразе «Славу Богу, что Вы (т. е. младорос-
сы) существуете». Она не моя. Ее произнесла полтора года тому назад А.В.Тыркова,
когда впервые в Лондоне состоялся первый доклад на младоросскую тему нашего
здешнего старшего младоросса Билибина. Молодой человек сей прибыл сюда
семилетним мальчиком. Он учился здесь, был в Оксфорде, жил в типичнейшей
английской обстановке и вместе с тем сохранил поразительную русскость и интерес к
судьбам своего отечества, которое он, в сущности говоря, почти не знает. И вот, когда
Билибин говорил перед нами, стариками, в течение полутора часов на русскую тему,
когда он проявил самые разнообразные познания по истории России, по социологии
и т. д., когда все это, плюс младоросские тезы, он преподнес нам в великолепной
форме, без шпаргалок и без заиканий — каюсь, мы разделили возглас А.В.Тырковой и
вместе с ней воскликнули: «Слава Богу, что Вы существуете». Я, конечно, знаю
меньше, чем Вы знаете Казем-Бека. За время его пребывания здесь я говорил с ним раз
214

пять. Я не хочу преувеличивать его значения, но появление его я не могу не
отметить с некоторым чувством удовольствия. Выступления его здесь имели
несомненный успех. Публика сама потребовала, чтобы для прений по его докладу был
назначен добавочный вечер. Об этом просили Коренчевский и Байкалов — в особенности.
На этом вечере многие наши корифеи выступали с обстоятельными возражениями
против положений К[азем]-Б[ека], и я закончил прения упомянутым выражением,
под которым я подразумеваю именно удовлетворение, что в среде нашей молодежи
проявляется интерес к судьбам отечества и что в этом отношении она не
денационализируется. Разрешите привести Вам маленький пример. У нас завтракал третьего
дня Н.В.Тесленко1 со своим племянником. Молодой человек сей производит очень
приятное впечатление. Говорит по-русски с легким французским акцентом. Моя
жена находит, что в этом большой шарм. Согласен, что в этом сочетании двух
акцентов есть даже нечто музыкально-приятное. Когда ему не хватало русских слов,
он произносил слова французские, и произношение его блестящее. Оказывается,
что юноша сей — французский роялист. Он верит в восстановление монархии в
стране Вашего пребывания. При произношении имен Леона Додэ2 и в особенности
Шарля Морасса3 он приятно улыбается. Он скорбит о расхождении «Аксьон франсэз»4 с
Ватиканом, видит в этом «происки республики» и т.д. Н.В.Тесленко подвел своего
племянника к портрету Николая Павловича* и говорит: «А ну-ка, Андрюша, держи
экзамен, кто это изображен на портрете?» И милейший Андрюша, после некоторого
колебания, отвечает: «Кажется, Александр Первый», — причем произносит эти
слова как истый парижанин. Моя жена опять говорит: «Ах, как очаровательно».
И все мы приятно улыбаемся... А мне, дорогой Василий Алексеевич, как-то
грустно... здешняя наша молодежь до тонкостей знает спортивный лексикон, не может
удержаться, чтобы не «кикнуть»** любой предмет под ногами, принимая его за
футбольный мяч, и проблемой Индии интересуется больше, чем российской.
Племянник милейшего Н.В.Тесленки, между нами говоря, француз, и, конечно,
всякие лиги патриотов, «Круа де фе»5 и прочие, близки ему гораздо более, чем очень
и очень многое, касающееся нашего отечества и его прошлого и будущих судеб. Не
в упрек ему я это пишу.
Но простите меня: когда я слушаю Казем-Бека, я не могу удержаться от
некоторого удовлетворения. Ключевского6 он несомненно читал. Изучал и прошлые
революционные течения и революции и у нас и заграницей. Говорить научился. С ним
пробовал «сцепиться» Байкалов — оратор митинговый, — и Казем-Бек, с
позволения сказать, «здорово ему наложил». Все заблуждения Казем-Бека мне известны.
И я говорил с ним на эти темы. Он их не отрицал.
Ни малейшего изъятия в пользу Казем-Бека по сравнению с представителями
других русских организаций или партий, выступающих в «Русском доме», сделано
не было. Таким образом, Ваш, так сказать, упрек, что «нашей всегдашней
традицией было стоять вне партий, и что я от этой традиции отступил», я, по совести,
принять не могу. Вы пишете, что младороссы партия нетерпимая, агрессивная,
самовлюбленная. Возможно, что это и так. Но позвольте рассказать Вам следующий факт.
' Российский император Николай I.
'* Здесь: ударить {англ.).
215

Давно уже, в самом начале младоросского движения, приехал сюда Гукасов и
пришел к нам завтракать. Разговорились при свидетелях о младороссах, и издатель
«Возрождения» заявил, что есть основание думать, что за ними большевики. Сик...*
На следующее утро я встретился с Дмитрием Павловичем и, разговорившись опять
на младоросскую тему, рассказал ему разговор с Гукасовым. На это Дмитрий
Павлович мне ответил: «Скажите Гукасову, что как я, так и моя жена оказывали младо-
россам финансовую поддержку... вот откуда у них деньги... гроши... если не
ошибаюсь, мы истратили на них около двенадцати тысяч франков». Я передал этот разговор
Гукасову, на что он ответил: «Это интересно, в таком случае нам нужно будет
пересмотреть наше отношение к младороссам». Если Казем-Бек был «аррогантен», то
ведь и русский Париж не стеснялся в выражениях по его адресу и в клевете.
Здесь мы его выслушали так, как это обыкновенно происходило в Англии, т. е.
внимательно и спокойно. Затем возражали и возражали сильно, но без каких бы то ни
было резкостей и сильных выражений. У нас это просто не допускается. Да этого и
быть не может. Мы усвоили себе английские привычки не сердиться на лиц
инакомыслящих. Вы пишете: «Воображаю, что они будут писать про Ваш прием...»
Возможно, но если они напишут что-либо, не соответствующее истине, — я зто
опровергну. Вы пишете, что кто-то передавал Вам, что я перешел в лагерь Кирилла**. Уверяю
Вас, что я имею достаточный опыт в практической политике, чтобы столь легко не
«переходить в лагерь» кого бы то ни было. Для того, чтобы «перейти в лагерь», нужно
быть в каком-то лагере. А я никогда ни в каких лагерях не состоял. Я просто давно
уже выработал в себе терпимость... Уж если митрополита Евлогия считают
«жидомасоном», то почему же меня не произвести в кириллиста или в младоросса. Но я
сочувствую всем организациям нашей молодежи, каковы бы ни были их ошибки, промахи,
заблуждения, бестактности. Им ведь в силу естественных законов придется
распоряжаться судьбами России. Я не считаю Казем-Бека ни Бонапартом, ни Муссолини, но
я не забываю, что Бонапарт был младшим офицером, Муссолини ночевал под
мостами Женевы, Гитлер был простым солдатом и нищенствовал в Вене, Дольфус был
сыном крестьянина, а Пилсудский весьма грубым человеком. Как видно, для
политического успеха в смутное время требуются какие-то особые данные, которым нисколько
не мешают многие личные недостатки.
Не ищите символического смысла в моей фразе «появление на нашем горизонте
главы союза младороссов лишило меня возможности поддерживать с Вами переписку». До
слов «главы союза младороссов» я упомянул и о свадьбе принцессы Марины, и о
прибытии сюда шести особ императорской семьи. Все вместе взятое, т. е. свадьба, Кирилл с
чадами, Дмитрий и Казем-Бек, действительно лишили меня возможности писать, ибо
вывели меня из моего обыкновенного состояния. До этих событий, главным образом,
конечно, до свадьбы и до приезда русских великих князей, а не приезда Казем-Бека, жизнь
моя текла установившимся руслом. А тут вдруг посыпались светские приглашения.
Многие англичане, начавшие забывать о моем существовании, вдруг вспомнили обо мне,
когда им пришлось чествовать русских великих князей. А англичане большие
любители высочайших особ. Пришлось побывать в таких домах, в которых не бывал со времен
* Вот так! (лат.)
'* Имеется в виду великий князь Кирилл Владимирович.
216

Бенкендорфа'. Затем пошли контроверзы в колонии в связи с приездом Кирилла.
Пришлось даже вступить в переписку с митрополитом Евлогием, и даже возразить ему,
посоветовав не менять установленный образ поминовения великих князей. (Письмо мое
при сем прилагаю с покорнейшей просьбой вернуть его мне по прочтении.)* Одним
словом — много вышло хлопот и обычный образ жизни нарушился. Индэ** — задержка в
переписке с Вами. Но Казем-Бек тут решительно ни при чем. А вот кириллисты много
мне крови испортили. Один «костромской губернатор» чего стоил...
Кстати, чтобы не забыть. Все собрания в «Русском доме» происходят под моим
председательством. Я не претендую на талант председателя. Но я обладаю
спокойствием и выдержкой, и при мне никогда не бывает неприятных сцен, каких бы
острых вопросов мы не касались. Решительно не понимаю, почему Вы думаете, что я
«ставлю авторитет на службу крикливой и сумбурной партии политических
недоносков»... Ничего подобного я не делаю. Я стараюсь по мере моих сил служить
нашей здешней колонии. В данном вопросе она, колония, желала выслушать Казем-
Бека. Она может пожелать завтра выслушать кого-нибудь из «имперцев» или главу
воинского союза. И я постараюсь удовлетворить ее желания, похлопочу о визе и
предоставлю «Русский дом», причем ни Казем-Беку, ни главе «имперцев» чашки чаю
после доклада я не предложу, а генералу Миллеру предложу. Скажу Вам еще одну
подробность: когда Казем-Бек намекнул мне на желательность встречи его с кое-
какими английскими политическими деятелями, я прямо ему сказал — этого я
сделать не могу, во-первых, потому, что я выписывал сюда Вас не для политических
разговоров с англичанами, во-вторых, никто из англичан того калибра людей,
которых Вы, может, встретили в Риме или в Праге, или в Белграде, Вас не пожелает
видеть, и, в-третьих, потому, что я не хочу рисковать получить от этих англичан
отказ. А в том, что [никто] из «зтих» англичан не пожелает Вас принять, у меня
сомнений нет... На этом и окончилась попытка Казем-Бека обменяться взглядами с
английскими политическими деятелями. Мне кто-то говорил — необходимо
пригласить на доклад Казем-Бека Бернарда Пэрса8. Я и зтого не сделал. И все
ограничилось семейным докладом в русской среде. Не более и не менее.
Пожалуйста, не думайте, что я с Вами полемизирую. Я лишь вслух думаю и
запечатлеваю на бумаге мои мысли. 17 лет непредрешенчества и попыток совместить
несовместимое достаточно убедили нас в том, что на этом пути нам нельзя ждать
успеха. Как ни собирай нашу разношерстную эмиграцию на многолюдные съезды,
все дело будет кончаться компромиссными резолюциями, которые будут
оставаться втуне до следующего съезда. Нам именно нужна партия корпоративная,
дисциплинированная и если не агрессивная в смысле дурных манер, то, я бы сказал, партия
державная, которая, однако, исходила бы из реального положения вещей в России и
старалась бы выработать свою практическую программу, или даже хотя бы лишь
свое поведение за рубежом, не на основании теоретических положений,
доказавших свою непригодность во многих странах, а на основе русской действительности.
Я вполне согласен с Вами, когда Вы говорите, что эмиграция имеет и другой
способ действовать: это когда она связана с какими-то силами, действующими внутри
* Упомянутое письмо в архиве СВР России не обнаружено.
'* Отсюда (лат.).
217

России, и для этого вовсе не нужно, чтобы там были «белые армии». Наша
либеральная эмиграция имела силу заграницей потому, что была в контакте с
освободительным движением. То же можно сказать и про революционные партии: русской
революцией внутри руководили извне. И мы потеряли зто свое значение тогда, когда с
нашими внутренними друзьями справились или их просто уничтожили... Но ведь
это, последнее, произошло и теперь, и произошло в несравненно более радикальных
размерах, чем тогда. Какой же из этого вывод? Мне думается, что единственный
вывод тот, что мы должны работать заграницей над созданием новой
корпоративной и дисциплинированной силы, которая правильно определила бы, с кем следует
ныне идти в России и чем там можно будет привлечь на свою сторону народные
симпатии. Прежние идеалы там окажутся недостаточными и потребуются более
близкие и понятные широким слоям населения, т.е. крестьянству.
Ну, конечно, нельзя идти в Россию под знаменем Кирилла. Бедный Кирилл. Ведь
он совершенно потухший человек.
О младороссах в России вряд ли знают. Но вот что я Вам скажу по секрету: у нас
тут имеются два-три младоросса, которые, так сказать, «разлагают» здешних
русских большевиков, приехавших сюда учиться в английских технических школах.
Это какие-то младо-большевики, иначе говоря, то молодое поколение нынешней
России, которое уже чувствует, что старые вожди завели их и Россию в какой-то
тупик. Из этого рода работы, которая мне лично доподлинно известна, может
получиться кой-какой результат, если вести ее умело, тактично и опять-таки без
ругательств и проклятий большевикам. К этим людям надо залезть в душу. Кое-кто из
таких, может быть, станут невозвращенцами, и в таком случае наша работа в
известной степени пропадет даром. Но некоторые и вернутся туда и там будут думать, а
затем и поступать иначе.
В слишком большой «серьез» я Казем-Бека не беру, но по мотивам и
соображениям, приведенным выше, я не могу не радоваться, когда молодое поколение наше
начинает интересоваться отечественной проблемой и ищет себе иных богов, чем г[-да]
Гукасов и Семенов. И если молодежь создала себе бога в лице Кирилла, то это,
конечно, досаднейшее недоразумение. Молодежи свойственно ошибаться. И я имею
основание думать, что этот «альянс» скоро окончится. Вы сами признаете, что Казем-Бек
«человек неглупый, энергичный, и раз он имел влияние на других, то это все-таки
сила, которую полезно использовать». Вот именно. И нужно эту силу использовать.
Нужно направить ее в правильное русло, нужно на нее в свою очередь влиять.
Сохрани Бог, чтобы из-за меня Вас начали бранить. Но у нас в эмиграции не
умеют обращаться с фактами. Саблин устроил доклад Казем-Бека, следовательно, он
младоросс. Это очень примитивное рассуждение. У меня здесь особое положение, в
силу которого почти все доклады устраиваю я, ибо имею дом, ставший здесь
«Русским домом», и потому, что ввиду необъяснимых причин дом этот явился
политическим наследием старого посольства. Правда, я к зтому руку приложил и греха в
этом особенного не вижу. Далее. Саблин устроил прием в честь Кирилла,
следовательно, он сделался кириллистом. Дорогой Василий Алексеевич, когда кто-нибудь
повторит Вам эту глупость, скажите ему от меня: «Не говорите ерунды». Саблин не
мог иначе поступить. Он человек благовоспитанный, и хотя бы в отношении
англичан, гостем которых был Кирилл, Саблин должен был быть вежливым и коррект-
218

ным Никогда и ни при каких условиях я не собираюсь признавать Кирилла, и сам он
этим признанием, навязанным ему небезызвестным Снессаревым9, лишь тяготится.
Это прямо написано на его лице. Это общее мнение всех тех лиц, которые его здесь
видели. Я не мог в угоду каким-то милостивым государям «проснобировать»
Кирилла в то время, когда он жил в Букингемском дворце рядом с кабинетом короля,
который дает нам гостеприимство. Ведь это лишь «Возрождение» не понимает, что
пользование гостеприимством налагает определенные обязанности хороших манер
на русских патриотов. Все в этом.
Доверительно. Сию минуту от меня вышло одно лицо, которое сказало мне, что
Кирилл Владимирович думает расстаться со здешними своими «политическими
представителями» Шиловским и Греном10, не имеющими никакого веса, и
спрашивает себя, не проще ли было бы, чтобы это представительство взял на себя Е.В.Саб-
лин. Я ответил лицу, что никакого представительства Кирилла Владимировича в
Лондоне я на себя принять не могу по причинам, известным, между прочим, и
Кириллу Владимировичу. Императором его я не признаю, но как русскому великому
князю я всегда готов буду оказать ему услугу. Я охотно помогу его высочеству,
когда возникнет вопрос о помещении Владимира Кирилловича в английскую школу.
Если в будущем Виктория Федоровна приедет сюда навестить своих английских
друзей, я навещу ее высочество и спрошу, не могу ли быть ей чем-либо полезным.
Одним словом, я не забуду, что великий князь Кирилл есть великий князь, а что его
супруга — великая княгиня и дама, в отношении которой я должен быть галантен.
Но не более. И в зтом отношении я тверд, ибо знаю, что стою на правильной позиции.
И никакие Казем-Беки с этой позиции меня не сместят.
Считая вопрос с выступлением осуждения террористических актов
исчерпанным, разрешите тем не менее, что называется, помечтать на эту тему. Прежде
всего, мне думалось, что в Вашей прошлой общественно-политической деятельности
Вы не были сторонниками террористических актов против политических
противников. Когда Тыркова не согласилась с моими доводами в пользу осуждения
террористических актов, я сказал ей: «Я напишу Маклакову и узнаю, что он думает». Она
ответила: «Возможно, что он разделит Ваш взгляд, ибо в прошлом он высказывался
против террора ».
Мысль о желательности так или иначе и чисто формальным образом отмежевать
русскую эмиграцию от террористической деятельности в России была внушена мне
исключительно практическими соображениями. Вы сами признаете, например, что
публичное чествование Коверды было «бестактно». Скажу Вам более: оно было
пагубным для многих наших соотечественников в России. Ныне убийство Кирова
вызвало уже около сотни казней и тысячи арестов, причем есть полное основание
думать, что большинство казненных и арестованных не имели к факту убийства
никакого отношения. Советское правительство использует этот акт терроризма для того,
чтобы упрочить свое положение и вывести в расход под «благовидным предлогом»
всех неугодных лиц. При этом ясно выразилось стремление большевиков извратить
перспективу всего дела и создать впечатление, что оно было инспирировано из
заграницы и являлось, таким образом, делом контрреволюционеров-белогвардейцев.
Таким образом, те русские, которые заграницей стали бы публично превозносить
факт убийства и «выражать восторг» по поводу того, что теперь «началось», как Вы
219

говорите, сослужили бы весьма плохую службу всей русской эмиграции. Люди эти
оказали бы, между прочим, и Вам плохую услугу в Ваших стараниях устроить и
обеспечить эмиграцию, осевшую во Франции. Литвинову не трудно было бы
предъявить обвинение против некоторых наших организаций и потребовать ограничения
их деятельности. Это было бы тем легче, что, например, «Братство русской
правды»11, выпускающее свой журнальчик в Нью-Йорке, развязно приписывает себе
многие события контрреволюционной борьбы в России. Кстати, Н.В.Тесленко
говорил мне, что в Париже, после убийства Кирова, какие-то «патриоты» выпустили
газетку, в которой сообщалось о подготовляющихся террористических актах и
упоминалось имя Кирова. Тон газетки был весьма бахвальный: мы вам, мол, покажем и
прочее такое. В свое время я писал Вам, как в связи с распространением «Русской
правды» меня вызывали в МВД и предупредили меня, что распространение в
Англии изданий, открыто призывающих к мятежу против «дружественного» Англии
советского правительства, недопустимо и что всякий русский, уличенный в
распространении названного издания, может получить предложение покинуть пределы
Англии. При этом мне было сообщено, что...* английском языке с портретом
митрополита Антония12 и Вонсяцкого13. Что МИД якобы старалось проверить
правильность сообщений «Русской правды» через своих агентов в России, но никаких
признаков деятельности братства там не обнаружило и пришло к убеждению, что все
зто является блефом известной группы русских змигрантов, строящих на этом свое
собственное благополучие.
Я очень опасаюсь, что многие из нас, которые так любят кричать об активизме и
непримиримости, находясь сами в безопасности и не имея даже никаких связей с
Россией, подражают, быть может вполне благонамеренно, деятельности «Братства
русской правды» и не отдают себе отчета в том, какое оружие они дают в руки
большевикам для истребления неугодных им элементов в нашем отечестве. Вы
говорите, что кроме тех, которые кричат об активизме, имеются люди, которые без шума
им занимаются, рискуют головами и иногда их теряют. От имени кого же Вы будете
их осуждать — вопрошаете Вы. И зто в момент, когда там льется кровь. И какое
право эмиграция и ее представители имеют для того, чтобы из безопасного
издалека осуждать тех, кто там приходит в отчаяние и защищается — опять вопрошаете
Вы. Но ведь у меня никогда и не было намерения обращать осуждение к ним. Это
действительно было бы неуместно. Единственное, что я считал бы нужным и
полезным, зто обратить внимание нашей эмиграции на бесполезность и даже вредность
всякого публичного выражения одобрения террористическим актам в России и на
желательность строгого воздержания наших эмигрантов от публичного выражения
каких-либо мнений, могущих поставить в опасное положение лиц, ведущих в
России активную борьбу. Я и не думаю говорить от имени всех. Но я знаю, что среди
эмиграции имеется еще много элементов, которые готовы с легким сердцем
подвергать смертельной опасности русских в России, выносить на своих собраниях
бравурные резолюции и подвергать этим смертельной опасности бойцов в самой
России, если они имеются, а на эмиграцию навлекать репрессии местных правительств,
и все это без малейшей практической пользы.
* Пропуск в тексте.
220

Вы недавно рекомендовали эмиграции молчание. И вполне правильно. Однако
и молчанием не следует злоупотреблять. И я не вижу, почему бы нескольким
нашим деятелям не обратиться к эмиграции с изложением существующего
положения вещей, с призывом воздержаться от всякой шумихи, не достигающей цели,
воздержаться от содействия всяким террористическим актам против советского
правительства и сосредоточивать все наши силы и внимание на нашу внутреннюю
организацию и на подготовление к грядущим событиям. Некоторым это, может, и
не понравится, но все уравновешенные элементы поймут, что дать результаты
может лишь организованная деятельность внутри, а не громкие выступления в
печати, порою с приписанием себе таких актов, которых мы не совершали да и не
могли пока совершить.
Вы пишете, «я не претендую руководить Вами». Почему нет? Ваши указания, Ваши
советы, Ваши соображения я всегда принимаю к сведению, ибо мне чрезвычайно важно
знать, помимо Ваших собственных взглядов как человека, работавшего
«общественно-политически» и при старом и при новом режимах, и настроения парижских сфер,
русских. И с настроениями эмиграции я, конечно, считаюсь. Однако уловить их не так
легко. Наши настроения здесь, например, очень различны от настроений парижских,
или, скажем, белградских, или харбинских. У Вас начали с того, что стали клеветать
на младороссов. Мы в этом отношении очень осторожны, памятуя английские законы
о клевете словесной и клевете печатной. Кроме того, мы менее страстны, испытывая,
очевидно, влияние английской атмосферы и климата.
Письмо выходит длинным. Резюмирую: Казем-Бек мне лично неинтересен, но
поскольку он будит интерес к России в среде молодого поколения, я приветствую
его появление. Я с ним вежлив, я не начинаю сразу же подозревать его в сношениях
с врагом. Я ему дал много советов, часть которых он принял. Вел он себя здесь
прилично и даже, я бы сказал, скромно, ибо мы не давали ему возможности сделаться
аррогантным. Если бы он таковым сделался, мы попросили бы его замолчать. Но все
это произошло бы в вежливых формах.
О Кирилле говорить не стоит. Ему я оказал внимание как Романову, которым я
служил, при которых я воспитывался, при которых очень часто я мог гордиться
своим отечеством, находясь заграницей и наезжая иногда в Петербург в отпуск.
Все Романовы ныне потухли, угасли, и никакого значения они не имеют.
Многие из них ведут достойный образ жизни, например, тот же Кирилл. Многие, как,
например, сыновья Ксении Александровны, и жалки и достойны сожаления.
Небезынтересен Дмитрий Павлович, но у него теперь тяжелые семейные
переживания, и опять-таки он достоин симпатии, несмотря на все свои грешки. Все это
прошло. Если я на это «оборачиваюсь», то лишь по соображениям сентиментальным.
Я люблю вот этих несчастных Романовых, как я люблю гравюры старого
Петербурга, Москвы, как я люблю старый русский фарфор и т. п. Никаких расчетов на
них я не строю, богатых милостей не ожидаю, но когда Кирилл в этот четверг
будет покидать Лондон, я надену цилиндр и поеду на вокзал пожелать ему
счастливого пути. Это не будет политическим жестом, а просто актом элементарной
вежливости. А тем, которые из этого будут делать какие-то особые умозаключения, я
попрошу Вас рекомендовать строго придерживаться фактов и не волноваться
понапрасну.
221

У меня на днях будет выступать А.Ф.Керенскийм, с которым я поддерживаю очень
приятельские отношения. Моя жена когда-то проживала с ним в одном санатории в
Финляндии, всегда находила его милым и интересным человеком. Но, конечно, за
доклад его в «Русском доме» на меня будут «вешать собак».
Архив СВР России, д. 16872, то. 2, л. 16S3.
1 Тесленко Н.В. — юрист, присяжный поверенный. Один из лидеров кадетской партии,
член ЦК партии с ее основания. Депутат I—II государственных дум. Осенью 1918 года
выехал на юг России. Член Национального центра. Эмигрировал в Константинополь,
возглавил местную группу кадетской партии. Считал генерала П.Н.Врангеля
«главой русского правительства». В эмиграции входил в состав юридической комиссии
при Эмигрантском комитете, которая занималась разработкой правого статуса
российских беженцев, являясь совещательным органом Верховного комиссара по делам
беженцев Лиги наций.
2 Додэ Леон (1867—?) — сын французского писателя А.Додэ. Публицист, один из
руководителей монархическо-националистической организации «Аксьон франсэз»
(см. прим. 4). Выступал за восстановление во Франции королевской власти,
привилегий католической церкви, за отмену всеобщего избирательного права.
3 МорассШарль(1868-1952)—французский публицист и политический деятель. В 1899
году организовал группу «Аксьон франсэз», выступал за восстановление во Франции
наследственной монархии. Во время второй мировой войны был официальным
идеологом правительства Петэна, сотрудничавшего с немецко-фашистскими оккупантами
4 «Аксьон франсэз» — монархическая политическая организация во Франции,
возникшая в 1899 году и организационно оформленная в 1905 г.; опираясь на правые
военные круги и аристократию, поддерживала режим Петена, сотрудничавший с
немецко-фашистскими оккупантами. В 1944 году организация была ликвидирована.
5 «Круа-де-фе» («Огненные кресты» — фр.) — французская крайне
националистическая комбатантская организация, имевшая отделения по всей стране. В 1935 году
насчитывала 260 тыс. членов, председатель — полковник де Ля Рок. В 1936 году
после роспуска ряда входивших в организацию движений сторонники де Ля Рока
создали Социальную французскую партию.
6 Ключевский В.О. (1841-1911) — выдающийся русский историк, автор многотомного
«Курса русской истории».
7 Бенкендорф Александр Константинович (1849-1916) — российский дипломат, посол
в Лондоне в 1903-1916 гг.
8 Пэре Бернард (1867-1949) — английский историк и филолог, профессор русского
языка, литературы и истории (1908-1917), профессор Лондонского университета и
директор королевского колледжа славяноведения (1922-1939). Секретарь
Англо-русского комитета (1909-1917), прикомандирован к русской армии (1914-1917), в 1917
году находился в распоряжении английского посла в России, директор Института
222

славяноведения в Лондоне. Издатель «Slavonic Review», автор книги «Падение
русской монархии» (Лондон, 1939).
9 Снессарев Н.В. — журналист, до Октябрьской революции работал в петербургском
«Новом времени». В эмиграции примкнул в лагерю великого князя Кирилла
Владимировича, считался идеологом движения «кирилловцев». В 1925 году издал в
Берлине книгу «Кирилл Первый, император Кобургский», в которой защищал права
великого князя на российский престол. В 1935 году скончался.
10 Шиловский П.П. — «посол» в Лондоне, назначенный великим князем Кириллом
Владимировичем.
Грен Н.Н. — представитель и личный секретарь великого князя Кирилла
Владимировича, проживал в Лондоне, работал в одном из книжных издательств.
11 «Братство русской правды» (БРП) — эмигрантская организация монархического
толка, действовала с конца 1921 года. Инициаторы создания: Орлов В.Г. (издатель
газеты «Русская правда»), Кольберг (сотрудник газеты «Руль») и Соколов (редактор
издательства «Медный всадник»). К ее деятельности привлекались известные в
эмиграции лица: Краснов, Бурцев, Гучков, Амфитеатров, митрополит Антоний.
Во главе БРП стоял Верховный круг, состоящий из лиц, фамилии которых не
разглашались, существовал также более широкий Основной круг, включавший
руководителей местных отделений организации. Финансирование осуществлялось из
фонда «Российская освободительная казна», формировавшегося за счет сборов среди
эмиграции и различных пожертвований.
БРП руководствовалось в своей деятельности следующими лозунгами: частная
собственность как основа жизни государства; широкое местное самоуправление и
широкая автономия для отдельных народностей при сохранении единства Русской
державы; закрепление за крестьянством в полную наследственную собственность земель,
полученных во время революции; свобода для всех религий при первенстве
христианской веры, как веры русского народа; равенство всех перед законом; доступное
народное образование, защита русского быта; созыв всероссийского Земского собора для
окончательного решения формы государственного устройства, но без допуска коммунистов.
Главной задачей БРП считало внедрение этих лозунгов в сознание широких масс в
СССР, свержение советской власти и замену ее «национально-русским
правительством». Предлагались следующие способы действий: антикоммунистическая
пропаганда, повсеместный террор против комиссаров и коммунистов, создание
повстанческих боевых дружин, организация военных бунтов и, наконец, подготовка и
проведение общего вооруженного восстания.
12 Антоний (Храповицкий А.П.) (1863-1936) — митрополит, церковный деятель,
богослов. Из дворян. С 1890 года — ректор Петербургской духовной семинарии, с 1892
года — Московской духовной академии. Архиепископ Харьковский с 1914 года, с 1917
года — архиепископ Киевский и Галицкий, в 1918 году — митрополит Киевский.
В 1919 г. — председатель Высшего церковного управления Юга России (при
Деникине). С 1920 года — в эмиграции. Участник общероссийского монархического съезда в
мае 1921 года в Баварии, где был избран членом делегации к вдовствующей
императрице Марии Федоровне, супруге Александра III, с предложением создать семейный
совет и избрать «блюстителя престола». Позднее в том же 1921 году организует в
г. Сремске Карловиче (Югославия) «Русский всезаграничный церковный собор» для
223

обсуждения планов борьбы за восстановление монархии в России. В 1922 году избран
председателем Архиерейского синода русской православной церкви за рубежом.
В 1927 году разорвал отношения с Московской патриархией. Антоний возглавлял одно
из двух течений расколовшейся русской православной церкви за рубежом. Его
сторонники, составлявшие меньшинство верующих эмигрантов, признавали великого
князя Кирилла Владимировича российским императором, перешли под
юриспруденцию сербского патриарха (см. также док. 23, прим. 6).
13 Вонсяцкий А.А. (1898-1965) — сын российского жандармского полковника, офицер
конвоя генерала Врангеля. После эвакуации Крыма в 1920 году уехал в США,
женился на состоятельной американке М.Лим. В конце 20-х годов был членом
эмигрантской организации «Братство русской правды» (БРП, см. прим. П.), издавал
«Бюллетень Георгиевского отдела БРП», субсидировал также журнал «Часовой». В 1933 году
основал Всероссийскую фашистскую организацию, переименованную в 1936 году во
Всероссийскую национал-революционную партию фашистов с центром в Харбине.
Число членов партии насчитывалось до 300 человек, она вскоре распалась. В 1942
году был арестован американцами по подозрению в шпионаже в пользу Германии.
После освобождения отошел от политической деятельности.
14 Керенский А.Ф. (1881-1970) — российский буржуазный политический деятель, по
деду из духовного сословия. Лидер фракции трудовиков в IV Государственной думе,
в годы первой мировой войны — оборонец, с марта 1917 года — эсер. Во Временном
правительстве сначала министр юстиции, затем военный и морской министр, а затем
министр-председатель и верховный главнокомандующий. В дни Октябрьской
революции бежал из Петрограда, возглавил мятеж Керенского—Краснова, после его
разгрома направился на юг России, а в 1918 году эмигрировал во Францию. С 1940 года
жил в США. Активно участвовал в антисоветской деятельности белой эмиграции,
редактировал газету «Дни» (1922-1932). Автор ряда воспоминаний.
Сов. секретно
56. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 22 декабря 1934 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Не хочу долго оставлять Ваше письмо без ответа, но сейчас у меня нет
переписчицы, моего почерка Вы не читаете, и потому, по необходимости, отвечу в
телеграфном стиле.
С террором вышло недоразумение, но в нем Вы виноваты. Я, как и Вы,
возмущаюсь теми, кто здесь в безопасности восхваляет террор; так я возмущался М.М.Фе-
224

доровым, который издавал дурацкую «Борьбу за Россию», где террор
превозносился. Я очень уважаю Федорова за его деятельность со студентами, но отношение к
борьбе с большевизмом считал аморальным. Если бы Вы сказали, что Вы хотите
осуждать именно здешних восхвалителей террора, то по существу разногласий
между нами не было бы. Но я сказал бы Вам другое. Нельзя было бы бросать общего
обвинения в эмиграцию, что среди ее есть люди, которые террором восхищаются,
осудить можно было бы только какой-нибудь конкретный факт, собрание, газетную
статью, но непременно конкретный. А тогда нельзя по воробьям стрелять из пушек.
Это дело газетной полемики. Выступить Вам, чтобы возмущаться теми, кто террор
хвалит, было бы «гора родила мышь», а главное, Вам бы пришлось неминуемо дать
ответ на вопрос, как Вы, т. е. мы, сами относитесь к террору. А как я Вам писал, если
неприлично террор восхвалять, то едва ли удобно публично его в эмиграции
осуждать. Даже если Вы ему не сочувствуете, Николаеву ' грозит смертная казнь. Уже
больше ста человек расстреляно, и в этот момент нам присоединять к этому наше
моральное осуждение жертвам — не элегантно. Тыркова Вам правильно говорила,
что я был за осуждение террора, когда был в России, я и сейчас не могу понять, как
Государственная дума, обязанная следить за соблюдением закона, могла
уклониться от осуждения [такого] беззакония, как террор. Уклоняясь от этого, мы стали в
противоречие нашему назначению. Но морально я часто террор понимаю, и против
деспотического правления это часто единственный, хотя и дорогостоящий выход.
И в свое время мы все радовались убийству Плеве1, многие радовались убийству
Сипягина2, и едва ли бы мы пожалели, если б был убит Ленин до большевистского
переворота, а потому эмигрантские осуждения террористов в России все-таки
производят впечатление лицемерия.
Зато в вопросе о Казем-Беке есть то же недоразумение, в котором, быть может, я
повинен. Если Вы с ним не носились и не оказывали ему большего внимания, чем
другим, то самая основа моей критики падает. Это вопрос факта. Но на то позвольте
все-таки сказать несколько слов по существу.
Я, как и Вы, очень рад, когда вижу молодежь, любящую прежнюю Россию; если
младороссы этого добиваются, то это их плюс и многое им за это простится. Но это
совсем не политика, тем более не партийная политика. Но младороссы создали
политическую партию, которая претендует делать политическое дело. Вот тут у меня
начинаются с ней разногласия. Я думаю, что Казем-Бек пошел совершенно ложной
дорогой именно потому, что в нем личное самолюбие, и даже властолюбие, стоит выше
всего. Оттого-то в нем такой зуд — играть политическую роль и быть главой. Между
тем в чем его политическая роль здесь? Вы говорите, что этим людям, может,
придется вернуться в Россию, и тогда хорошо, что будет существовать сплоченная и
дисциплинированная группа. Но о чем Вы, собственно, говорите — нам придется
вернуться, либо когда какие-либо внутренние силы свергнут большевиков, будут
рады всяким союзникам и вернут всю эмиграцию, либо если сам большевизм
постепенно эволюционирует и перестанет нас опасаться. И в том, и в другом случае этим
сплоченным группам нечего будет делать. Если внутренние силы большевизм
* Речь идет о Николаеве, который 1 декабря 1934 года в Ленинграде, в Смольном, застрелил
С.М.Кирова.
8 Чему свидетели мы были, кн 1
225

свергнут — то они станут хозяевами России и нам просто, может быть, придется
идти к ним на службу не со своими программами и пожеланиями, а просто как
блудному сыну, который вернулся. И тогда вся идеология младороссов с их
легитимизмом и с их программами будет не только не нужна, но просто вредна. А если
большевизм эволюционирует, то у него в самой России будут такие кадры защитников, что
никакие мла дороссы ему не будут нужны. Поэтому воображать, что вся военная
организация младороссов может существовать и быть полезна в России как таковая, —
это совершенное извращение наших будущих перспектив. Но это нравится, льстит
самолюбию и на этом обмане воспитывается целое направление.
Когда-то Гучков3 сказал крылатую фразу: «Старый режим погиб от лжи». Вот
эта ложь в эмиграции мне глубоко противна, и нет более циничного ее
представителя, как гг. Вонсяцкие, Казем-Беки и «тутти кванти»*. Не обижайтесь, что я их
сопоставляю. Разница между ними совсем не так велика. Недаром они были недавно на
каком-то съезде и вместе снимались. Казем-Бек только умнее и ловчее других.
Пожалуй, и симпатичнее, как всякий, который своим успехом обязан себе. Но делает
он все-таки дурное дело. Эта его работа среди несерьезных французских снобов,
рекламирование себя во имя общего дела, одновременная ставка на большевиков и
на Кирилла, заведомая ложь, что у них есть опора в России, — все это напоминает
мне не столько Хлестакова, сколько Петра Ивановича Бобчинского**. И покуда они
таковы, мне было бы больно какое-либо покровительство им со стороны нас.
Культурной, спортивной и националистической их работе я готов сочувствовать, но их
политика — одно печальное знамение времени.
Вот и все пока. Может быть, к этим вопросам еще вернемся. Желаю Вам
благополучно встретить праздники. Убедить Вас я не берусь, но при случае обо всем этом
подумайте.
Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 33-36.
1 Плеве В.К. (1846-1904) — с апреля 1902 года министр внутренних дел и шеф
жандармов, проводил репрессивную политику. В июле 1904 года убит эсером Е.С.Сазоновым.
2 Сипягин Д.С. (1853-1902) — с 1900 года министр внутренних дел. Проводил
карательные меры против крестьянских выступлений и студенческого движения.
Смертельно ранен в Мариинском дворце эсером СВ.Балмашовым.
3 Гучков Александр Иванович (1862—1936) — политический общественный деятель
Из купеческой семьи. В 1885 году окончил историко-филологический факультет
Московского университета. В 1900 году сражался на стороне буров с англичанами, в 1903
* Иже с ними (ит.).
'* Персонажи комедии Н.В.Гоголя «Ревизор».
226

году сражался в Македонии против турок за независимость славян. Участник
русско-японской войны 1904-1905 гг.
Создатель партии «Союз 17 октября», ее бессменный лидер. В 1907-1912 гг. — член
III Государственной думы, возглавлял фракцию октябристов. В 1910—1911 гг. —
председатель Государственной думы. В 1912 году участвовал в 1-й Балканской
войне против турок. С начала первой мировой войны стал уполномоченным Российского
общества Красного Креста на фронте, в 1915 году возглавил Центральный военно-
промышленный комитет, заседал в Особом совещании по государственной обороне,
участвовал в заговоре с целью смещения Николая И.
После Февральской революции в первом составе Временного правительства
занимал пост военного и морского министра. В июне 1917 года на базе октябристов создал
Либерально-республиканскую партию. Сторонник интервенции стран Антанты для
борьбы с советской властью. В 1919 году выехал в Западную Европу для переговоров
с лидерами Антанты.
Гучков — участник многих общерусских съездов в эмиграции. В начале 30-х годов
возглавлял работу по оказанию помощи голодающим в России. После прихода
Гитлера к власти один из первых предсказал неизбежность военного конфликта между
фашистами и СССР.
Сов. секретно
57. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову1
Афины, 23 декабря 1934 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич.
По поводу письма Вашего от 16 ноября* я вспоминал о Вас, прочитав как-то в
газете «Матэн» статью Стефана Ланцанна, в которой он описывает невероятное
положение беженцев во Франции. Он, кажется, высказывал соображения о
желательности отправлять многих на общественные работы во франц[узских] колониях. Мар-
сельское дело2, очевидно, еще более обострило беженский вопрос, а тут еще
франко-советское сближение должно неблагоприятно отразиться на наших
беженцах во Франции.
Вы правильно пишете, что в Греции забота об эмигрантах чувствуется в
меньшей мере. Они и здесь страдают безработицей, но случаи их высылки из пределов
страны чрезвычайно редки. Бывают затруднения по допущению новых в Грецию,
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
227

но и эти запрещения часто подлежат исключениям. Совершенно иначе обстоит дело
с армянами. Последние почему-то опасно склонны к восприятию коммунизма.
Целый их поселок в пригороде Афин почти сплошь заселен коммунистами. На днях
здешнему армянскому архиепископу Мазлемиану предложено было
правительством покинуть Грецию в пятидневный срок. Он обвиняется в близком
соприкосновении с советами и сотрудничестве советской пропаганде*. Насколько это верно —
узнать нелегко. Советская миссия поспешила опровергнуть в печати какое бы то ни
было отношение с армянским епископом. Инцидент теперь исчерпан. Мазлемиана,
по просьбе афинского митрополита, не высылают, оказалось, что недовольные им
армяне сами на него наговорили. Но не подлежит сомнению, что здешние власти
более, чем когда-либо, будут стараться сбывать нежелательных гостей, буйное
настроение которых противопоставляется скромному и безупречному поведению
русских пришельцев.
Греческое правительство крайне озабочено недавним турецким декретом о
воспрещении духовным лицам всех решительно вероисповеданий ношения рясы. Мера
эта, по разъяснению турецкого посланника, является продолжением
последовательной общей программы Кемаля3 ла[тинизации] Турции и принадлежит к ряду
распоряжений чисто внутренней политики диктатора. Она затрагивает, однако,
религиозные чувства множества иностранцев, среди которых греки находятся на видном
месте. Некоторые приписывают это решение внушениям Карахана4. Во всяком
случае, здешнее общественное мнение сильно взволновалось этим неожиданным
ударом, нанесенным вселенскому патриарху, а в его лице и всему православному миру
Правительство официально запротестовало, указывая на трудности сохранения, при
таких условиях, греко-турецкой дружбы. Даже обещанное в пользу вселенского
патриарха исключение из новых правил не удовлетворит греков. Печать критикует
турецкие распорядки и слабость правительственного отпора. Мне пришлось
слышать людей, ратующих за переселение патриарха на Афон. Греко-турецкие
отношения пострадали более, чем можно было ожидать, от этого проявления турецкого
реформизма. Мне неизвестно, какая произошла реакция со стороны католических
кругов, но турецкое правительство решило, по-видимому, настоять на своем,
отказавшись признать папского делегата в Стамбуле в качестве официального
представителя римского престола.
Другой заботой греческого правительства является обострение отношений с
Албанией5 по вопросу о правах греческого населения в южной области этой страны, все
еще именующейся в Греции Северным Э[пи]ром**. Закрытие греческих школ и
вообще притеснения греческого меньшинства в Албании возбудили здесь сильное
негодование, несколько отразившееся и на Италии, которая будто бы подстрекает албанцев
к антигреческим проявлениям в возмездие за заключение Грецией Балканского
пакта. Вопрос этот, вероятно, поступит в скором времени перед Лигой наций.
Судебное дело, возбужденное более года тому назад Венизелосом по поводу
покушения на его жизнь, началось было на днях в Пирейском окружном суде. Но так
как оно чревато разного рода неприятными разоблачениями, оно было приостанов-
* Так в тексте.
'* Эпир — северо-западная область Греции.
228

лено на первом же заседании из-за несоблюдения надлежащих формальностей. Дело
было отложено. Господствующее впечатление — что правительство пытается
оттянуть слушание дела и связанное с ним оглашение неудобных показаний на
неопределенное время. Две-три монархические газеты не перестают безнаказанно
твердить о необходимости раз навсегда покончить с Венизелосом, который поселился на
всю зиму на Крите, не чувствуя себя в безопасности в Афинах. На днях
неизвестными лицами брошены были в Пирее динамитные патроны перед домами присяжных
заседателей в целях терроризирования. К счастью, не было раненых. Но новое
слушание вторично отложено, на этот раз вследствие неявки запуганных присяжных.
Избранный на новый пятилетний срок За[ймис]6 присягал 14 декабря
конституции в обычной торжественной обстановке. На следующее утро он принимал во
дворце поздравления дипломатического корпуса.
В общем, внутренняя атмосфера здесь мало проясняется, если не считать
состоявшегося соглашения по выбору президента. Полемика между антивенизелистски-
ми партиями и оппозицией доходит до пределов неприличия. Не говоря о призывах
в печати к убийству Венизелоса, об умышленных судебных оттяжках и т. п., пресса
обеих сторон не стесняется разоблачать секретные документы и бросать их друг
другу в лицо. Между нами*, и мои криптограммы в Петербурге послужили, в
статьях за подписью г-на Метаксаса7, предводителя одной из политических партий,
доказательством того, что Венизелос не остановился перед приглашением союзных
войск в Салоники с целью установить его предательство Греции. Грубость и
неделикатность приемов борьбы достигает поразительных размеров. Я, конечно,
воздерживаюсь от всяких протестов, которые еще более меня вовлекли бы в эту
неприятную распрю. Но упомянул я о греческих передрязгах лишь для того, чтобы показать,
насколько остро положение между враждующими лагерями. Нельзя сказать,
чтобы и положение самого кабинета отличалось прочностью. Не далее как вчера все
министры предоставили свои портфели в распоряжение председателя совета,
заявившего о своем намерении приступить к частичной переделке кабинета.
Предстоят замещения некоторых министров. Но имеются указания на несогласованность
взглядов среди членов правительственной партии. Министр ин[остранных] дел Мак-
симос, вероятно, останется на своем посту. Деятельность его за последнее время
ограничилась проявленной солидарностью Греции в Женеве с югославским
выступлением против Венгрии по вопросу о марсельской трагедии.
Искренне Вам преданный
Демидов
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 88-91.
* Так в тексте.
229

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9февраля[19]35г.
№ 221582. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо бывш[его] царского посла
2. Агранову в Афинах Демидова—Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Молчанову
6. В дело
Зам. нач. ИНО. Нач. 6 сектора».
2 Имеется в виду убийство в Марселе 9 октября 1934 года министра иностранных дел
Франции Жана Луи Барту и югославского короля Александра I хорватским
террористом, агентом германской и итальянской разведок.
3 Кемаль Мустафа Ататюрк (1881-1938) — лидер национально-буржуазной
революции и первый президент (1923-1938 гг.) турецкой республики, провозглашена 29
октября 1923 года. Ататюрк проводил курс преобразований
буржуазно-националистического порядка. Ориентировался на установление добрососедских связей с СССР.
4 Карахан (Караханян) Лев Михайлович (1889-1937) — участник революционного
движения в России, советский дипломат, в 1927-1934 гг. — заместитель народного
комиссара по иностранным делам, 1934-1937 гг. — полномочный представитель СССР
в Турции.
5 Греческие претензии на южные районы Албании, где проживает греческое
меньшинство, имеют исторические корни. Независимость Албании, входившей длительное
время в Османскую империю, была признана 20 декабря 1912 года на Лондонской
конференции послов Австро-Венгрии, Великобритании, Германии, Италии, России и
Франции. Сербия, Черногория и Греция—участники первой Балканской войны с
Турцией, были вынуждены вывести свои войска из Албании. Международные
разграничительные комиссии в начале 1914 года установили границы нового государства —
Албании — примерно в том виде, в каком они существуют и поныне. 30 июня 1917 года
Италия провозгласила протекторат над Албанией. Но позднее, 9 ноября 1920 года,
конференция послов в Лондоне подтвердила независимость Албании в границах 1913 г. 17
декабря 1920 года Албания была принята в Лигу наций. Борьба албанского народа за
независимость продолжалась и в ходе второй мировой войны. Она завершилась в 1944
году образованием 20 октября демократического правительства Албании.
6 Займис Александрос (1855-1936) — греческий государственный деятель. Премьер-
министр в 1897-1899, 1901-1902, 1915-1917 гг. (с перерывами). Президент Греции в
1929-1935 гг. (в октябре 1934 года избран на второй срок).
7 Метаксас Джон (1871—?) — греческий политический деятель, занимал в 20-х годах
ряд министерских постов, лидер партии «Свободное мнение», объединившейся с
«Объединенной монархической партией», 14 апреля 1936 года был уполномочен
королем возглавить греческое правительство.
230

Сов. секретно
58. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову'
Белград, декабрь 1934 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич,
Закончившийся 10-го декабря суд над Венгрией в Совете Лиги наций, как здесь
часть печати и общественного мнения называли происходившие в Женеве
заседания по делу об убийстве короля Александра в Марселе, приподнял до самого
высшего напряжения все нервы страны. В эту минуту была достигнута
кульминационная точка в настроениях всех решающих государственных факторов. В Белграде
было известно, что ведущиеся в Женеве министром иностранных дел Ефтичем
переговоры встречают громадные затруднения со стороны Венгрии, находятся под
знаком вопроса. Было, впрочем, известно и то, что Италия заранее заявила в Париже и
Лондоне о своем решении уйти из Лиги наций, если она будет прямо задета в
предъявляемых Югославией обвинениях, а между тем «глас народа» с трудом
сдерживал свое глубокое убеждение в том, что главным виновником марсельской
катастрофы является именно Италия. В разговорах высказывалось мнение об
ошибочности обвинения одной Венгрии, а разве что нельзя действовать открыто и по
справедливости, то не следовало вообще обращаться в Женеву. Широкие массы
населения готовились к войне, считая ее не только неизбежной, вследствие
встречаемых препятствий к получению достойного удовлетворения за убийство любимого
короля, но видя в ней единственный правильный выход после нанесенного стране
болезненного оскорбления. Крестьяне бросали свою работу, приостанавливали свои
торговые сделки, меняли свои намерения в области личной и семейной жизни в
предвидении войны. В этих проявлениях было столько же неподдельной смелости и
чувства собственного достоинства, сколько было глубокой скорби, поразившей весь свет,
при известии о гибели короля. С такими настроениями приходилось серьезно
считаться, и правительство, понимая весь ужас войны, не могло не готовиться к ней на
случай, если в Женеве не будет получен необходимый для успокоения народа
минимум удовлетворения. Положение министра иностранных дел Ефтича было
поистине тягчайшее. С одной стороны, угроза Италии со всеми ее последствиями, в
числе которых надо было учитывать упорное желание Франции и Англии не доводить
дело до вооруженного конфликта, с другой же стороны, оскорбленное до глубины
народное чувство, не только готовое до крайних пределов поддерживать
предъявленные требования, но в своей прямолинейности считавшее войну необходимой, имея
живой в памяти пример 1914 года, когда Австро-Венгрия, хотя и несправедливо,
обвинила Сербию в убийстве Франца-Фердинанда2. Как известно, 9 декабря было
критическим днем в Женеве: казалось, что соглашение достигнуто не будет и
югославская делегация учитывала вероятность своего отъезда из Женевы. Однако до
разрыва не дошло и принятое Советом Лиги наций единогласное решение с участием
231

самой Венгрии дало необходимый минимальный минимум удовлетворения. Несмотря
на всю испытываемую боль от потери своего великого и мудрого короля,
белградское правительство войны не хотело, а поэтому полученный в Женеве результат
был соответствующим образом освещен в печати, дабы внушить широким кругам
населения, что Венгрия осуждена и унижена в глазах всего культурного мира3.
Однако в политических группах Югославии возбуждение не могло стихнуть,
удовлетворившись полученными простыми объяснениями. Группы эти, являясь остатками
старых политических партий, запрещенных манифестом 6-го января 1929 года,
осуждали деятельность югославянской делегации в Женеве, считая, что можно было
добиться больших и более ярких результатов. Молва заговорила о неизбежной
отставке кабинета Ник[олы] Узуновича4, о составлении кабинета из деятелей старых
партий и о назначении в скором времени выборов на основании прежнего выборного
закона, существовавшего до 1929 года с тайным голосованием. Кабинетный кризис
действительно наступил почти немедленно по возвращении министра иностранных
дел Ефтича в Белград, но об этом объявлено не было, и лишь по слухам можно было
прийти к заключению, что в министерском совете произошли крупные разногласия
по оценке работы югославянской делегации в Женеве. Вслед за тем произошла
отставка министра иностранных дел Ефтича и исполняющего его обязанности в
Белграде, за время его отсутствия в Женеве, министра д-ра Коича5. Председатель
совета министров в первую минуту большого значения этому факту не придал, имея
намерение пополнить кабинет двумя министрами без портфелей, бывшими ранее
председателями совета министров — Маринковичем и Сршкичем, как говорят,
особенно сильно нападавшими и укорявшими министра иностранных дел Ефтича. Но
наместничество с такой точкой зрения не согласилось, с одной стороны, не желая
дезавуировать деятельность министра иностранных дел в Женеве, где приходилось
бороться в почти безвыходно трудных условиях, а с другой — желая дать некоторое
удовлетворение общественному мнению, ожидавшему смены правительства.
Вследствие сего составление нового кабинета было поручено отставному Ефтичу,
которому было вменено в задачу привлечь возможно более широкие круги всех
политических оттенков в стране. Начатые мандатором* переговоры вначале как будто
сулили успех. Лидеры старых партий как будто соглашались войти в новый
кабинет, но, к сожалению, когда пришлось конкретно распределять места и роли, то
возникли разногласия такого свойства, что достигнутое было соглашение рухнуло. Тем
не менее г-ну Ефтичу удалось окончательно привлечь к работе одного из крупных и
пользующихся авторитетом деятелей бывшей радикальной партии д-ра Милана
Стоядиновича6, очень опытного финансиста, на должность министра финансов,
каковую должность он ранее уже занимал с большим успехом. В новый кабинет,
кроме твердого и решительного генерала П.Живковича7, оставшегося военным
министром, и д-ра Коича, взявшего портфель юстиции, вошли новые и сравнительно
молодые силы — сенаторы и депутаты сербы, хорваты и словенцы, все люди
искренние, преданные г. Ефтичу, который за собой задержал портфель министра
иностранных дел. Новый кабинет, кроме преимущества молодости и энергии, имеет еще
* От слова «мандат». Имеется в виду Ефтич, который получил мандат на формирование нового
правительства.
232

одну положительную сторону, и притом весьма важную, а именно — он пользуется
симпатиями тех лидеров старых партий, с которыми велись за последние дни
переговоры, если не приведшие к соглашению, то не по существу, а лишь по форме. Нет
сомнения, что некоторая, отчасти уловимая, что лучше, и отчасти неуловимая, что
хуже, оппозиция останется. Но в актив надо вписать очень благоприятное
впечатление, произведенное образованным кабинетом г. Ефтича за границей, где
искреннее миролюбие последнего высоко ценится и где финансовые способности нового
министра финансов Стоядиновича хорошо известны. Все это важно для
заграничного политического и финансового кредита.
Нового председателя совета министров Ефтича, как такового, я еще не видел, но
надеюсь сравнительно скоро увидеть. Только тогда смогу Вам сообщить с
достаточной долей точности о будущем отношении его кабинета к нашим русским делам в
широком смысле этого слова. Относительно «признания» ходят различные слухи,
но от нынешнего кабинета оно как будто не ожидается. Та неуловимая оппозиция, о
которой я упомянул выше, твердит, что кабинет Ефтича не долговечен и что
имеющий ему наследовать состав правительства немедленно признает Советскую
Россию. К Вам неоднократно писал о всех проводимых в пользу «признания» доводах,
на которые особенно сильно указывается в минуты политических кризисов, когда
по старой привычке ищут мощной опоры России. Такая минута, и притом особенно
критическая, переживается теперь. Доверие к Франции как-то ослабло, почти
утеряно... Допускается возможность, что в случае ее сговора с Италией у нас пропадет
интерес к Югославии... Налицо много врагов и нет друзей искренних и верных.
России нет, но жажда ее ощутить, на нее опереться приводит к тому, что мираж
принимают за действительность, — советскую власть считают властью российской...
Таково настроение масс, давящих на правительство, а короля Александра тоже нет,
нет, следовательно, того личного прошлого у монарха, которое играло решающую
роль. А наместников — три.
Когда в Женеве шли заседания Совета Лиги наций, одно крупное лицо в мини-
стрстве иностранных дел мне говорило, с каким оно опасением следит за
заявлениями Литвинова. Если бы он заявил о том, что Советская Россия, т. е. СССР, при всех
обстоятельствах поддержит Югославию, то вопрос о «признании» тем самым был
бы решен в положительную сторону. Но он этого не сказал, а ограничился общими
фразами, осуждениями террора, в то время когда в Петрограде и Москве десятками
без суда убивались невинные люди, и прочими заявлениями того же порядка, как и
многие другие делегации. Случай был упущен, хотя надо согласиться с тем, что
трудно ему было его не упустить, если иметь в виду московскую обстановку и
большевистскую политику.
На днях я был у князя наместника Павла8 и вынес самое отрадное впечатление
от оказанного мне приема.
Искренне Вам преданный
Штрандтман
Aparue СВР России, д. 16872, т. 2, л. 92-97.
233

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД СССР:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9февраля[19]35г.
№ 221583. Сов. секретно.
[Имеется пометка]: «Послано в ЦК 20.11.35 г.».
1. Ягода Спецсообщение.
2. Агранову Письмо Штрандтмана-Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6. В дело
Нач. ИНО, Нач. 6 сектора».
2 Франц-Фердинанд (1863-1914) — австрийский эрцгерцог, племянник императора
Франца-Иосифа I, наследник габсбурского престола, заместитель
главнокомандующего армией (с 1898 г.). Выступал против удовлетворения требований
южнославянских народов о независимости, за превращение Австро-Венгрии в триединое авст-
ро-венгеро-югославское государство. Убит в Сараево агентами сербской
националистической организации. Это убийство явилось акцией, которая спровоцировала
начало первой мировой войны.
3 Правительство Югославии направило в Совет Лиги наций обращение, в котором
заявлялось, что «убийство югославского короля Александра и французского министра
иностранных дел Л.Барту в Марселе было организовано и проведено с участием
неких югославских террористов, которые нашли убежище в Венгрии, и венгерские
власти оказали им помощь и поддержку». 12 января 1935 года правительство Венгрии
вручило меморандум, в котором излагались результаты расследования
деятельности террористов на территории Венгрии. Эти объяснения удовлетворили
правительство Югославии, что позволило А.Идену, выступавшему в качестве докладчика по
этому делу, заявить 25 мая 1935 года об окончании его расследования.
4 Узунович Никола (1873-?)—адвокат, председатель югославской национальной партии.
С января по 18 декабря 1934 года возглавлял правительство. Кризис возник в связи с
отставкой министра иностранных дел Ефтича и министра сельского хозяйства Коича.
Она была мотивирована их несогласием с внешней политикой правительства.
5 Коич Драгутин (1886-?) — занимал, начиная с 1922 года, ряд министерских постов в
югославском правительстве, с января по октябрь 1934 года — министр сельского
хозяйства, с ноября 1934 года по июнь 1935 года — министр юстиции.
6 Стоядинович Милан (1888—?) — югославский политический деятель, неоднократно
занимал пост министра финансов, а с июня 1935 года возглавлял правительство и
одновременно министерство иностранных дел.
8 марта 1936 года Стоядинович, после покушения на него, сформировал новый
кабинет министров. В 1937 году Стоядинович подписал итало-югославский договор,
подорвавший систему Малой Антанты, в том же году подписал болгаро-югославский
договор, что лишило эффективности и Балканскую Антанту. В марте 1938 года выступил
в скупище с декларацией о «дружбе с Германией», что означало полный отказ от
234

системы коллективной безопасности в Европе. После государственного переворота в
марте 1941 года как германофил он был арестован, выслан в Грецию и передан
англичанам, которые в течение семи лет держали его на острове Маврикия. В 1948 году
ему было разрешено выехать в Бразилию.
7 Живкович Петар (1874-1947) — генерал, премьер-министр Югославии в 1920-1932 гг.,
военный министр в правительствах 1934-1935 гг. Лидер югославской
националистической (фашистской) партии.
8 Павел — югославский принц-регент (1934-1941) при малолетнем короле Петре II,
сыне убитого в Марселе югославского короля Александра. Павел был женат на
Ольге, дочери греческого принца Николая, в свою очередь женатого на российской
великой княгине Елене Владимировне.

1935 год

Сов. секретно
59. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 1 января 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Разрешите начать нашу переписку в 1935 году пожеланием Вам всего самого
лучшего в 1935 году.
Ежегодно 31-го декабря газета «Тайме», празднующая, между прочим, сегодня
стопятидесятилетнюю годовщину своего существования, посвящает особые статьи
положению дел в разных государствах за истекший год. В отделе, посвященном
России («Тайме» не именует более наше отечество СССР), мы читаем следующее, в
дословном переводе*: «Россия занимала выдающееся положение в международном
общении в течение всего 1934 года. Самым важным событием явилось вступление ее
в Лигу наций с получением постоянного места в Совете. Ее отношения с Англией
постепенно выправлялись после заключения торгового соглашения от 16-го
февраля, предусматривающего увеличение британского экспорта в Россию. Признание
Советов САСШ** в 1933 году не имело последствием всех коммерческих выгод,
ожидавшихся Москвою. Весь год тянулись переговоры о признании прежней
задолженности России САСШ, предварительно новых авансов и кредитов, но результаты не
были достигнуты.
К концу декабря стало намечаться, по-видимому, какое-то соглашение.
Сотрудничество с Францией было оформлено в более или менее определенное соглашение
для совместной обороны и усиленной торговли. Советское правительство
предпринимало усилия, чтобы вовлечь Германию и Польшу в некоторого рода Восточное
Локарно2 путем заключения договора о безопасности, который должен был быть
подписан Россией, Германией, Польшей, балтийскими государствами и
Чехословакией. Это предложение сильно поддерживалось Францией и не оставлено и теперь,
невзирая на отрицательное отношение Германии и Польши. Из стран Малой
Антанты — Румыния и Чехословакия признали советское правительство в мае, а
Югославия воздержалась. Состояние напряженности между Россией и Японией
продолжалось, но было несколько ослаблено осенью соглашением относительно главных
условий продажи Маньчжоу-Го Восточно-Китайской железной дороги. Многие
частности остались, однако, неразрешенными и отношения между Москвой и Токио
не могут почитаться дружественными к концу года.
Внутреннее положение в России стало несколько более устойчивым в течение
большей части 1934 года. Это был год скорее ассимиляции и постепенного прогресса,
* В приложении III, док. 1 приводится письмо посла СССР в Лондоне И.М.Майского народному
комиссару иностранных дел ММЛитвинову, содержащее анализ событий, касающихся
отношений Советского Союза с Великобританией.
** САСШ — Северо-Американские Соединенные Штаты.
239

чем год дальнейшей индустриализации и коллективизации. Сельское хозяйство
жестоко пострадало вследствие засухи, но несколько оправилось потом вследствие
вторичного засева пострадавших местностей, когда выпали дожди. Тем не менее
общий урожай представляется ниже нормального и нужда среди крестьян
неизбежна. Сбор хлебов правительством для армии и для городов прошел как будто
благополучно. Добыча угля и металлов повысилась и более приблизилась к плановым
заданиям, чем в предыдущие годы. Легкая промышленность не сделала успехов в
достижении предметов первой необходимости.
Железная дорога осталась слабым местом советской системы, и затруднения
транспорта все еще составляют главную проблему Советского Союза. Цены и
вопросы питания населения занимали внимание правительства в течение всего года.
В декабре правительство возвестило о большой перемене, имеющей произойти 1-го
января 1935 года. Должна быть оставлена карточная система и рационирование
пищевых припасов. Это должно уничтожить главное преимущество
привилегированных классов по получению небольших количеств пищи по удешевленным ценам.
Начиная с нового года все будут вынуждены делать свои покупки в открытых
казенных лавках по ценам, назначенным для всех одинаково. Коммерческие цены
значительно понижены против цен вольного рынка, но все же они значительно выше
цен в прежних закрытых распределителях. Чтобы компенсировать рабочие массы
за повышенную стоимость жизни, правительство предпринимает всеобщее
повышение содержаний. Коммунистическое правительство предприняло с июля месяца
«патриотическое» движение, дабы развить в гражданах «любовь к родине» и
продолжает зто всеми средствами советской пропаганды».
Обзор заканчивается сообщениями о последних событиях в связи с убийством
Кирова.
Во вчерашней воскресной газете — весьма крупной — за подписью
небезызвестного ирландского маркиза Донеголля3 я прочел следующие строки: «Я люблю
встречать Керенского4, ибо узнаю от него всегда что-нибудь новое и полезное, чтобы знать».
Оказывается, что большевики свергли совсем не реакционное царское
правительство, а наиболее демократическое правительство в мире, членом которого был
Керенский и другие либералы. Оказывается также, что рабство в России было
уничтожено едва ли не сто лет тому назад...* В России были прекраснейшие суды... Две
трети земель к моменту революции принадлежали крестьянам... И маркиз
оканчивает свою заметку возгласом, что «мы всегда узнаем что-нибудь о России и от
русских»... Каково...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 47-50.
* Имеется в виду, видимо, отмена в 1861 году в России крепостного права.
240

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Главное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5 февраля 1935 г.
№221412. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Миронову
6. В дело.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Локарнские договоры (подписаны 1 декабря 1925 года) с участием Бельгии,
Великобритании, Германии, Италии, Франции, а также Польши и Чехословакии имели
целью сохранение статус-кво границ, установленных по Версальскому мирному
договору 1919 года. Участники договоров обязывались предоставить помощь той стороне,
против которой будет направлен «неспровоцированный акт агрессии». Аналогичная
идея была заложена в советском предложении 1934 года о заключении «Восточного
пакта» с участием СССР, Германии, Чехословакии, Польши и прибалтийских
государств. Германия не пошла на заключение подобного договора, советское
предложение осталось нереализованным.
3 Донеголль Эдвард (1903-1975) — английский аристократ, 6-й маркиз Донеголль, граф
Белфастский, общественный деятель, журналист, военный корреспондент периода
второй мировой войны.
4 Керенский А.Ф. (1881-1970)—активный деятель партии эсеров. После Февральской
революции 1917 года входил в состав Временного правительства в качестве
министра: юстиции, военного, морского и, наконец, премьер-министра. После
Октябрьской революции 1917 года с генералом Красновым пытался поднять войска против
большевиков на Северном фронте. Потерпев неудачу, бежал на Дон к атаману
Каледину, а затем в 1918 году — за границу.

Сов. секретно
60. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 5 января 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Весьма репрезентативная и внушительная депутация конгресса Британских
профессиональных союзов и Британской рабочей партии2 посетила пребывающего здесь
советского посла и выразила ему соболезнование по поводу убийства Кирова. Но
одновременно высказала и чувства глубокого недоумения и негодования по поводу
тех бессудных казней, которые произошли после убийства.
Г-н Майский ответил, что лица, расстрелянные в различных частях СССР
согласно постановлению судов, были найдены виновными в подготовлении
террористических актов. Большинство из них прибыло из-за границы и имело при себе
бомбы, гранаты, револьверы и иное оружие. На суде они открыто признали себя врагами
СССР и сознались в своих преступлениях. Убийство Кирова вызвало необходимость
усиления мер борьбы с терроризмом, и в связи с этим советские власти нашли
необходимым ускорить производство всех дел о терроризме.
Г-н Майский напомнил при этом, что убийство короля Югославии и г-на Барту
вызвало во всех капиталистических странах величайшее негодование, и Совет Лиги
наций посвятил этому вопросу несколько заседаний. Невзирая на паспортные
строгости, продолжал г-н Майский, белогвардейцы свободно проникают в СССР для
выполнения своих террористических заданий. Подобное положение должно было бы
вызвать негодование всех честных людей. Поэтому можно лишь высказать
удивление по поводу такого протеста со стороны рабочего класса.
Ответ г-на Майского, по слухам, поверг представителей вышеупомянутых
организаций в немалое смущение. Они все еще не могут отрешиться от представления,
что некоторая правомерность соблюдается в России и при нынешнем строе и отнюдь
ему не мешает. А тут вдруг газеты сообщают, что сотни людей были расстреляны
вообще без всякого суда по распоряжению полиции. И полпред находит все это вполне
нормальным и высказывает даже свое удивление, что против всего этого можно
протестовать... Здешние левые элементы склонны вообще далеко идти в поддержке
Советов и закрывать при этом глаза на очень и очень многое, усматривая в большевиках
своих тактических сотрудников* в борьбе против капитализма. Однако повторение
массовых бессудных казней может в конце концов изменить это отношение...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 53-54.
* Видимо, «союзников». — Ред.
242

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5 февраля 1935 г.
№ 221414. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6. В дело.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Независимая рабочая партия Англии (НРП) образована в 1893 году, в 1906-1932 гг.
входила с состав лейбористской партии. В 1947 году многие члены НРП перешли в
лейбористскую партию.
Сов. секретно
61. Е.В.Саблин — В.А-Маклакову1
Лондон, 9 января 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В распространенной здесь вечерней газета «Ивнинг стандарт» в отделе
«Дневник лондонского жителя », редактируемом известным журналистом г-ном Брюс Лок-
картом2, который, если Вы помните, был первым великобританским официозным
представителем в Москве при большевиках, посланным туда по настоянию Ллойд
Джорджа, появилась статья под названием «Час возмездия». В заметке этой г-н
Локкарт говорит, что ему удалось получить экземпляр газеты «За Россию»,
официального органа антибольшевистской террористической группы, которая
называется «Национальный союз нового поколения». Из якобы передовой статьи названной
газеты английский журналист приводит особым шрифтом следующие строки:
«Главные убийцы и палачи нашей родины боятся смерти. Их истребление является
первым нашим заданием. Эти трусливые собаки не все живут в Кремле. Они могут
быть застигнуты на митингах, и адреса многих из них находятся в телефонном
243

справочнике. Для того, чтобы добраться до Сталина, — нужно убрать Максима
Горького* и Демьяна Бедного**, нужно устранить Кирова в Ленинграде и Косиора3 с По-
стышевым4 на юге. Бессмертие этого великого дела разнесется по всей России. Час
возмездия приближается для голодных нив нашей измученной родины».
Знаменательным фактом, добавляет журналист, является то, что этот номер «За Россию»
был напечатан за три недели до убийства Кирова. Национальный союз молодого
поколения, говорится далее, имеет свою главную квартиру в Югославии и имеет
разветвление и в других странах. Союз утверждает, будто бы обладает нелегальными
организациями и в России. Он состоит исключительно из молодых людей и стоит, по
его собственным заявлениям, не за мертвое прошлое, а за будущее. Движение зто
более напоминает германских наци, чем итальянских фашистов. Это первая
антибольшевистская организация, которая открыто провозглашает, что «убийство при
настоящих условиях не есть преступление». До сего времени советские вожди
столько же мало подвергались покушениям на свою жизнь, как и другие
европейские диктаторы».
Судя по тем телефонным звонкам, которые достигли до моих ушей, заметка эта
привлекала к себе внимание как других газет, так и тех англичан, которые
интересуются нашей отечественной проблемой. Звонили мне и из югославской миссии и
спрашивали, действительно ли имеется в Белграде такая газета. Я не сомневаюсь,
что когда на этих днях мне придется пойти во французское посольство по текущим
паспортным делам, мой друг Камбон не преминет спросить меня, указав на заметку
Локкарта, «в чем тут дело?»... Пока что я отвечаю так: газета «За Россию» мне
неизвестна, я ее не видел (что истинная правда) и в Лондоне ее достать нельзя, в главных
эмигрантских газетах, издающихся в Париже и которые можно читать ежедневно в
Лондоне, ничего подобного не появлялось, о Союзе молодого поколения слыхал, но
сомневаюсь, чтобы организация эта могла иметь свои разветвления в России и тем
более предпринимать там активные действия. Что касается упоминания имени
Кирова в инкриминируемой статье, то это представляется мне совпадением, тем более
что на процессе Кирова и его «сообщников» не выяснилось ничего, что указывало бы
на участие в этом деле зарубежных русских. Многочисленные же казни были
произведены без всякого суда и являлись лишь использованием удобного повода,
чтобы отделаться от нежелательных элементов.
Я не знаю, одобрите ли Вы сии мои соображения в разговорах по телефону и
лично, но мне думается, что мы должны пользоваться всяким случаем, дабы
отвлекать подозрения от наших соотечественников-змигрантов, тем более что, по
моему глубокому убеждению, приписываемые себе некоторыми нашими
организациями действия в России объясняются самым простым бахвальством.
Бахвальство зто не может ни в малейшей мере поколебать положение большевиков, но, на
мой взгляд, может принести большой вред нашим же эмигрантам, а попутно
затруднить и действия тех наших организаций, — мне они неизвестны, — которые
действительно решили бы вступить на путь активной борьбы. Достаточно припом-
* Максим Горький (Алексей Максимович Пешков) (1868-1936) — русский советский писатель,
общественный деятель. Первый председатель правления Союза писателей СССР.
•* Демьян Бедный (Ефим Алексеевич Придворов) (1883-1945) — русский советский поэт, автор
басен, поэм, фельетонов.
244

нить, что газета «За Россию» уже вынуждена была перекочевать из Болгарии
в Белград вслед за признанием советского правительства софийским кабинетом,
а все публикации небезызвестной «Русской правды» на английском языке
запрещены к ввозу в Англию. Мне думается, что всякие активные действия в России,
буде эмиграция признает их необходимыми и целесообразными, могут
подготовляться лишь строго конспиративным путем, а всякие выступления вроде
упомянутой статьи в «За Россию» могут лишь вызвать требование советских
представителей об их закрытии, что, вероятно, и будет уважено любым государством,
в особенности при модной теперь кампании против террористических действий,
при нахождении СССР в Лиге наций. Вот когда бы я рекомендовал любезным
соотечественникам «молчание и сокрытие своих чувств»... Я не удивлюсь, если бы
Белград, хотя и не признавший до сих пор большевиков, призвал бы к порядку
террористов из Союза молодого поколения. Кстати, была у нас на днях из Загреба
очень влиятельная дама, которая высказывала твердое убеждение, что принц
Павел не задержится с признанием Советов*. Я в этом убежден...
Боюсь, что для нашего дела, в результате выступлений, подобных
выступлению «За Россию», получится лишь вред, а положение русских эмигрантов
сделается еще более трудным, как это показало уже дело Горгулова5, хотя эмиграция
была тут решительно ни при чем. Мне думается посему, что эмигрантам следует
рекомендовать тщательно воздерживаться от всяких компрометирующих их
выступлений в печати и на открытых собраниях. Ну, а если уж некоторым
активистам, что называется, невмоготу, то пусть делают это в строжайшей конспирации.
А лучше будет, если совсем не будут иметь касательства к этого рода делам...
Ни одно государство не желает при настоящих условиях осложнений с
Советами, и все государства, конечно, стремятся поддерживать — нравятся ли им
или нет советские правители — внешне корректные отношения с СССР.
Большинство англичан, не исключая и подавляющего большинства английских
рабочих, относятся с глубоким отвращением к нынешнему строю в России, в
особенности после последних избиений, и в глубине своих душ, конечно, сочувствуют
всему тому, что может приблизить наступление лучших времен. Однако ни одна
газета, даже самая реакционная вроде «Патриота» или «Морнинг пост», не
позволяет себе публично одобрять террористические акты, а официальные лица
выражают даже советскому полпреду соболезнования по поводу оных.
Англичане — практические политики и сознают, что было бы бесполезно трясти дерево,
пока не созрели плоды...
Я дописывал это письмо, когда ко мне пришел профессор «вредитель» Чернавин,
работающий теперь над лососями в ихтиологическом департаменте Британского
музея. Я ему показал элукубрации активистов из «За Россию», и он пришел в ужас
от этих безответственных писаний, которые, по его убеждению, вредят тому, что, по
его выражению, «несомненно началось» в России и чему эмигрантские бахвальства
могут лишь вредить, не говоря уже о том, в какой мере такая политика зарубежных
русских вызывает негодование тех, которые в России.
* Дипломатические отношения между СССР и Югославией установлены в апреле 1940 года.
245

Я был бы Вам признателен, если бы Вы нашли возможным посоветовать мне, а
самое простое — даже составить для меня небольшой текст, чтобы я мог написать
по затронутому в этом письме вопросу тем из англичан, которые интересуются
нашими делами и которым интересно знать, что думает эмиграция по поводу
террористических покушений в России.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 73-77.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5 февраля 1935 г.
№ 221502. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6. В дело.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Локкарт Брюс Роберт Гамильтон (1887—1970) — британский дипломат, журналист.
В1912-1917гг. — вице-консул, а затем генеральный консул Великобритании в Москве.
В январе-сентябре 1918 года возглавлял британскую миссию в Советской России.
Явился одним из организаторов контрреволюционных заговоров и выступлений, был
арестован, а в октябре 1918 года выслан из России. В1919-1922 гг. работал в миссии
Великобритании в Чехословакии. В 30-е годы занимался журналистикой. В 1939-1945 гг. — на
ответственной работе в МИД Великобритании, связанной с политической разведкой.
Занимал пост заместителя министра иностранных дел.
3 Косиор Станислав Викторович (1899—1939) — советский партийный государственный
деятель. С 1928 года — генеральный секретарь ЦК КП(б) Украины. С 1938 года — зам.
председателя СНК СССР, член Политбюро ЦК с 1930 года.
4 Постышев Павел Петрович (1887-1939) — советский партийный государственный
деятель. Один из организаторов советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке.
С 1926 года — секретарь ЦК КП(б) Украины. В 1930-1933 гг. — секретарь ЦК ВКП(б).
По 1939 год — на руководящей партийной работе.
246

5 Горгулов П. — офицер царской армии, белоэмигрант-террорист. 6 мая 1932 года в
период, когда велись переговоры о советско-французском договоре о ненападении,
убил в Париже президента Франции Поля Думера. Имеются сведения, что Горгулов
был тесно связан с савинковскими и монархическими организациями, сотрудничал в
газете «Набат», издававшейся на русском языке якобы на средства, получаемые от
гитлеровских кругов. Белоэмигрантские организации во Франции отрицали какие-
либо связи с Горгуловым.
Сов. секретно
62. В.А.Маклаков — Е.В.Са6лину'
Париж, 16 января 1935 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Извиняюсь, что до сих пор не ответил Вам на прямой запрос. Но если бы только
Вы знали, как сейчас мы экстренно заняты.
Я совершенно согласен с Вашим положением, думаю, что сейчас оно становится
общим мнением эмиграции за самым небольшим исключением. Давно ли
происходило публичное чествование Коверды и восхваление его поступка в журналах, даже
в том, где Вы тогда сотрудничали. Помню, как покойный В.Гурко2 был недоволен
мною, что я не дал ему посольской залы для восхваления Конради3. Наконец, Вы не
забыли, что писала «Борьба за Россию», и при этом на деньги Детердинга.
Всей зтой политикой мы вредили и себе во мнении иностранцев, и нашим
единомышленникам в России; да, наконец, многим из нас самих было противно это
науськивание издалека, эта систематическая провокация к бесполезному проливанию
крови. Я думаю, что мне совершенно излишне составлять для Вас какую-нибудь
программу, Вы все это и скажете и сделаете лучше меня. Только два замечания.
Я так решительно резко отношусь к восхвалению и подстреканию к таким
актам, — здесь я вполне разделяю Вашу дилемму. Можно к ним относиться двояко;
я лично думаю, что этим путем уже ничего достигнуть нельзя и потому это только
бесполезно пролитая кровь, но есть люди, которые на это смотрят иначе. Думаю, что
это начало развязки, что приближается в России 1917 год в другом направлении.
Теоретически это возможно, этому можно верить, не будучи ни кретином, ни
мерзавцем. И потому я понимаю тех, кто этому радуется, и я никогда бы не решился
сказать, что радоваться могут только дураки. Но, как Вы правильно заметили, если
стоять на этой позиции, то террору можно даже содействовать, как это бывало и
встарь. Только об этом не трубят, не бахвалятся, не хвастаются. У нас же особенно
247

отвратительно, что восхваляют это даже не те, кто это делает, а люди со стороны,
ничем не рискующие. И потому мое безусловное отрицание идет не столько к факту
(тут простое разногласие), а публичному сказательству своих восторгов перед
[пропуск]. И нужно признаться, что мы поумнели, эти восторги исходят от таких
ничтожных по влиянию и по составу групп молодежи, большевиков справа, которые
для эмиграции не характерны.
А теперь и второе.
Это мое отношение не смешивайте с тем спором, который у нас с Вами был, с
публичным осуждением Николаева*. Я лично считаю, что, к несчастью, такие шаги, как
николаевские, служат только на пользу большевикам и усилению террора, но, как я
Вам указывал, есть люди иного образа мыслей, которые думают, что это желательное
восстание всего народа, и я со своим осуждением Николаева не хотел бы ни их самих
осуждать, ни огорчать. Не говорю о том, что в момент большевистской расправы с
Николаевым осуждение его отсюда я считал бы актом неэлегантным. Видите ли, я здесь
последователен; ни подстрекать террористов, ни топтать их, когда они в руках
палача, равно некрасиво; наше положение — людей, которые на себе большевизма
непосредственно не чувствуют, — обязывает нас в борьбу, которая там ведется, по
крайней мере не вмешиваться и уже во всяком случае никого не осуждать. Судя по Вашему
письму, мне кажется, что между мной и Вами расхождений нет.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 83-84.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
8 февраля 1935 г.
№ 221505. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Маклакова-Саблину.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6. В дело.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Гурко (Ромейко-Гурко) Василий Иосифович (1864-?) — генерал, сын
фельдмаршала. Окончил Академию генерального штаба в 1892 году. В англо-бурскую войну —
* Убийца Кирова СМ.
248

российский военный агент при бурах (1899-1902). Участник русско-японской войны.
Занимал высокие посты в первую мировую войну, находился в ставке Русской
армии (1916-1917). После Февральской революции — командующий Западным
фронтом. С мая 1917 года находился в конфликте с Временным правительством за свои
монархические взгляды, а в июле 1917 года был арестован за переписку с царем и
выслан Керенским из России. Отказался принять участие в гражданской войне. Осел
в Италии. Опубликовал мемуары в 20-х годах. Умер в Риме.
3 Конради — бывший офицер, 10 мая 1923 года в Лозанне вместе с другим
белоэмигрантом убил В.В.Воровского, являвшегося представителем РСФСР в Италии и
членом советской делегации на Лозаннской конференции по подготовке мирного
договора с Турцией и установления режима Черноморских проливов. Швейцарское
правительство отрицало свою ответственность за убийство, а местный суд вынес
Конради оправдательный приговор. Все это послужило причиной бойкота советской
стороной Швейцарии (1923-1927 гг.).
Сов. секретно
63. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову'
Лондон, 4 марта 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Ваше письмо от 19 сего месяца* преисполнено большой мудрости. Вы высказали
много положений, с которыми я вполне согласен. Собственно говоря, мне следовало
бы поставить точку и не писать более на темы, затронутые в нашей переписке в
результате моего соприкосновения с младороссами. Но у меня все же имеются еще
кое-какие соображения и мысли и мне хочется поделиться ими с Вами. Не ожидайте
связности изложения и простите, так сказать, за мазки...
Я не то чтобы думал, что из заграницы можно управлять событиями в России, но
я считаю далеко не невозможным, чтобы заграницей организовывались серьезные
силы, которые могли бы иметь отзвук и некоторое значение в России... Наши
прежние революционные движения всегда имели свои главные квартиры заграницей...
Если теперь еще нет созвучия между молодыми движениями за рубежом и
оппозицией в России — если таковая там имеется или намечается, — то это не причина,
чтобы обескураживаться и прекратить работу. Чего нет еще теперь, то может
образоваться в любой момент.
* Здесь явная описка, речь идет о письме от 19 февраля 1935 г., в архиве СВР России оно не
обнаружено.
249

Я отнюдь не поддерживаю младороссов, как таковых. Чего вообще стоит моя
поддержка... Да и из младороссов-то я знаю лишь двух: Казем-Бека и Билибина... Но я
готов «поддерживать» и другие параллельные организации молодежи и вообще всех
тех, которые стоят на национальной почве, изучают положение и перемены в
России и пытаются вырабатывать «противоядия». Пока наши младшие организации
идут по несколько различным путям. Все они часто видоизменяют свои программы
в силу новых обстоятельств, некоторые и просто прекращают свое существование.
Но мне хочется верить, что в конце концов эти организации если и не окончательно
сольются, то по крайней мере координируют свою деятельность по главнейшим
общим вопросам и будут действовать единым внешним фронтом... Я далек от мысли
одобрять все, что бы ни делали младороссы и другие молодые организации, но ведь
они и сами сознают это. Если Вы прочтете их литературу хотя бы за последние три
года, Вы увидите, как видоизменяется и приспосабливается их «генеральная
линия» к новым событиям в России.
Мне трудновато согласиться с Вами, что не нужно вырабатывать никакой новой
программы для России. В самой России всякие программные требования усиленно
разрабатываются и меняются довольно быстро. Чистый марксизм постепенно
утрачивает свое обаяние и вызывает стремление к чему-то иному. Почему же
эмигрантам не следует прийти на помощь русской оппозиции и не поделиться с теми,
которые там, богатейшим опытом, который она может иметь в результате экспериментов
вот этой страны, Муссолини, Гитлера, Рузвельта... Но, очевидно, мы не можем
преподносить тем, которые там, той программы, которая вырисовывалась, например,
на собрании каких-то «витязей» под председательством прекраснейшего и
любимого мной Антона Владимировича Карташова2. Лик России и есть православие,
личное смирение, соединенное с соборным братством, братолюбие, какое выше
всяческих демократий, искание правды на земле и великая совесть. Без православия нет
России. Сама Россия есть росток Христа. Красиво сказано... Остается нам лишь
отрастить себе бороды, облачиться в подрясники и размышлять на тему о том, что Бог
думает о нациях... мы должны узнать волю Божью о нашем народе и ее исполнить...
На эту тему я поговорю с Вами в следующем моем письме.
В России все идет из рук вон плохо. Все государственные предприятия приносят
убытки, которые покрываются усиленными поборами с крестьян, у которых отняли
и землю, и волю, и хлеб, и мирное житие. Признание Кагановича свидетельствует о
том бедламе, который творится на железнодорожных путях... Днепрострой и
Беломорский канал бездействуют... Магнитогорск и Кузнецкий бассейн работают с
большими перебоями... всюду неисправности, хищения, злоупотребления, неразбериха.
Бесконечно это длиться не может, и вот пошли слухи об оппозиционном движении
среди молодежи. Молодежь начинает критиковать старших. Определенных
программ у них нет, тем более политических. Они сознают лишь, что все идет на
ухудшение, и инстинктивно желали бы наладить все лучше. А когда какие-то силы
победят большевизм и окажутся хозяевами положения, как Вы пишете, то нельзя
ожидать, чтобы у этих сил оказалась бы какая-нибудь толковая программа.
Вероятнее всего, что начнут опять с Черного передела земель, чтобы задобрить
крестьян, а там опять начинается серия экспериментов по государственной
промышленности, торговле и финансам... Это может окончательно разрушить русскую
250

хозяйственную силу. Вы сами изволите допускать, что тогда можно будет и нам
«вносить и предлагать поправки и вообще тогда преобразование общества и его
верований будет происходить очень быстро, но исходным пунктом будет то, чего мы сейчас
не видим, — это то соотношение сил и направлений, которое к этому времени
создастся. Может, кто-нибудь из бывших эмигрантов лучше других поймет, что нужно.
Но чтобы он это понял, ему прежде всего надо отрешиться от всех своих
эмигрантских предрассудков»... Совершенно с этим согласен. Но и Казем-Бек выставил своим
основным положением на прошлом докладе, что «нынешний советский быт это база
будущего российского быта», и далее он же говорит: «Мы же и вся эмиграция не
должны корчить из себя верховных вождей, мы можем представлять лишь
вспомогательные силы...» Что же можно возразить против такой постановки вопроса?.. А в
качестве каких вспомогательных сил мы прямо не исполнили бы своего
национального долга, если бы не занялись своевременно разработкой тех практических
реформ, которые можно было бы «почтительнейше» предложить, «всеподданнейше»
повергнуть на усмотрение освобожденной России, кто бы ее ни освободил. Мне
сдается, быть может, я, конечно, ошибаюсь, что ошибаются те, которые предполагают,
что в России все всё прекрасно знают и в нашей помощи не нуждаются...
Прежнего не восстановить и поневоле придется принять за исходную точку
«нынешний советский быт».
Вполне согласен с Вами в том, что Вы говорите о великом князе Кирилле
Владимировиче. Младороссы и сами это уразумели. Для меня вся эта история с
императорством Кирилла была всегда досадной и смехотворной. Но трудновато уж
слишком упрекать младороссов за их увлечение Кириллом, когда наш маститый Петр
Бернгардович* увлекался им, как вождем из царского корня.
Еще раз подчеркиваю, что отнюдь не думаю, чтобы младороссы преподнесли
последнее слово науки. Я отношусь с таким же вниманием и к другим нашим
организациям, поскольку они стоят на реальной, национальной почве и не слишком вдаются
в область отвлеченного мышления и прежних предрассудков.
Возвращаясь к программе, я готов, чтобы эмиграция не вырабатывала даже
созвучной нынешнему положению дел в России программы. Но пусть тогда помолчат
все те, которые предлагают России императора Кирилла с советами, которые вслух
мечтают о восстановлении самодержавия, которые думают, что погром разрешит
все беды нашего отечества и что без православия России нет... Все эти программы
безумно нам мешают и препятствуют установлению тех связей с Россией, которые
нам необходимы и которых, вполне с Вами согласен, у Казем-Бека нет. Но их
вообще и не будет, пока мы не решим, что прежние мундиры русской армии столь же
ныне неуместны, как неуместны и те «иноческие облачения», в которые
почетнейший А.В.Карташов собирается одеть нашу молодежь.
Ваш Саблин
П.С.Мутэ3 прислал мне свою благодарственную визитную карточку.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 145-149.
• ПКСтруве.
251

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 апреля 1935 г.
№ 223783. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5-9. Нач. опер. отд.
6. В дело.
Зам. нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Карташов Антон Владимирович (1875-1960) — профессор, историк и философ,
активный деятель русской эмиграции. Преподавал историю религии на
университетских курсах для женщин в Петербурге в 1906-1918 гг. Председатель Религиозно-
философского общества в Петербурге. Был масоном Временным правительством был
назначен обер-прокурором Святейшего синода, а после отмены этого поста —
министром по делам религии.
В начале 1919 года из Петрограда эмигрировал в Финляндию, возглавлял особый
комитет по делам русских в этой стране, являлся также представителем так
называемого Национального центра подпольной организации, образовавшейся в России
для борьбы с большевиками. Являлся членом Политического совещания при
Юдениче, а также включался в состав Северо-западного правительства при
главнокомандующем Юдениче в качестве министра культов, но окончательно в
правительство не вошел.
С1920 года жил в Париже, профессор Богословского института св. Сергия (1925-1960).
Являлся одним из руководителей Русского национального комитета, созданного в
Париже в 1921 году. Видный представитель русской религиозной интеллигенции.
Историк церкви и религиозной мысли.
3 Мутэ П.С. — депутат французского парламента, социалист. В мае 1917 года был в
России в составе парламентской делегации. Оказывал содействие в улучшении
правового положения русской эмиграции во Франции.

Сов. секретно
64. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 6 марта 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Я надеюсь, что Вы вовремя получили посланные мной Вам по воздушной почте
оттиски распоряжений великобританского правительства относительно положения
иностранцев в стране. Оттиски эти вышли из печати, и потребовалось несколько дней,
чтобы их разыскать.
В одном из недавних моих донесений я упоминал Вам о близости великого князя
Дмитрия Павловича с младороссами. Близость эта запечатлелась на днях
рассылкой написанным великим князем целому ряду английских политических деятелей
особого меморандума под заглавием «События в России по 1935 год и практические
выводы Союза младороссов». Записка состоит из шестнадцати страниц,
пересказывающих в сжатой форме предпоследний доклад Казем-Бека. Некоторым из
англичан послан и полный текст доклада в свыше ста страниц. Перевод сделан местными
нашими младороссами весьма удовлетворительно. В препроводительном письме
великий князь говорит: «В течение имевшегося у меня с Вами разговора о положении
дел в России считаю небесполезным препроводить Вам небольшую записку и т. д.».
Мне приходилось неоднократно присутствовать при разговорах Дмитрия
Павловича с некоторыми англичанами — членами клуба, к которому он принадлежит и в
котором я часто бываю в качестве гостя. Клуб этот не является клубом
политическим. Но членами его состоят многие члены правительства, видные публицисты,
финансисты, военные и т. д. Должен сказать, что разговоры эти Дмитрий Павлович,
великолепно владеющий английским языком, — и, между прочим, он отличный
оратор, — вел с большим тактом и знанием предмета. Многие члены этого клуба
заинтересовались этим «левым русским гран-дюком»*. Никакой левизны, в строгом
смысле этого слова, великий князь не проявляет, но он несомненно считается с фактами
и некоторые свои мысли высказывает более чем определенно и, быть может, даже
«неожиданно» для своих собеседников, которые ожидают, по-видимому, от него лишь
монархических заявлений. Мне пришлось присутствовать при разговоре Дмитрия
Павловича с г[-ном] Дафф-Купером2, товарищем канцлера казначейства, молодым
консерватором с первоклассным будущим. Купер спросил великого князя: «Я видел
недавно ваш портрет в одном из наших иллюстрированных журналов с надписью
„великий князь Дмитрий, глава лондонских русских монархистов", так ли это?» —
«Какой вздор, я никаких монархистов не возглавляю. Для того, чтобы возглавлять
монархистов, нужно верить, что монархия в России есть возможность. Я лично не
разделяю мнения наших «старых архиереев и генералов», которые все еще ожидают
* Здесь — великим князем {фр.).
253

восстановления монархии в России... может быть... когда-нибудь. Им нужно простить
эти их иллюзии, ибо без них их жизнь была бы очень тяжелой... Кроме того,
возгдавление кого бы то ни было заграницей не имеет значения. Важно, чтобы возглавитель
нашелся там...» — «Думаете ли вы, что в России ждут монархического
переворота?» — вопрошает Купер. — «Там об этом вряд ли думают, за семнадцать лет
монархические идеи там, вероятно, выветрились. Между нами говоря, русский монархизм
никогда не был глубоким явлением в России, он был официальным и, я бы сказал,
поверхностным, и русские никогда так не чувствовали необходимости царя, как,
например, чувствуется эта необходимость в вашем короле здесь... У нас даже не было
монархической партии, а ведь к существованию ее препятствий, казалось бы, не
могло быть... В России думают ныне не о режимах, а о сносных условиях жизни...» —
«Думаете ли вы, что Сталин крепок?» — спрашивает Купер. — «Спросите об этом
вашего посла в Москве и затем скажите мне», — отвечает Дмитрий Павлович с
усмешкой. И тут же с большим умением начинает пересказывать введение к статьям
Солоневича3 в «Последних новостях». Все это производит несомненное впечатление,
впечатление благоприятное. Был и другой разговор с Морисом Берингом4, известным
писателем и человеком, знающим Россию, ныне, к сожалению, бесповоротно
спившимся, на тему об эволюции. В этом вопросе Дмитрий Павлович весьма тверд и
выводы Казем-Бека знает почти что наизусть, но о монархии ни полслова...
Вышеупомянутая записка Дмитрия Павловича распадается на восемь
небольших абзацев. Первый абзац говорит, так сказать, о «сумерках Коминтерна»:
достаточно, мол, сравнить положение вещей в 1917 и 1935 годах, чтобы убедиться в
весьма значительной эволюции, которая уже произошла в политической,
социальной и хозяйственной жизни Советского Союза. Коминтерн рассматривается ныне
как паразит, который стоит много денег и которому не удалось использовать годы
послевоенного хаоса и не удалось вызвать ни в одной стране революции... ныне
Коминтерн служит лишь к созданию Советскому Союзу осложнений с другими
правительствами... усилия Коминтерна повели к победе фашизма... нереальность
интернационализма... интернационализм — утопия... коммунизм был детской
болезнью русской революции... его ликвидация неизбежна и равносильна ликвидации
марксизма... далее следуют ссылки на Троцкого*.
Во втором абзаце меморандума речь идет о борьбе внутри партии, причем абзац
этот начинается с утверждения, что «перемены, которые непрестанно
совершаются в России, не были поняты эмигрантами...» Внутренние причины этих перемен
действуют уже со дня смерти Ленина.
Третий абзац посвящен борьбе между Троцким и Сталиным.
Четвертый абзац говорит об аналогии с Французской революцией... Сталин, мол,
очень боится судьбы Робеспьера5, он старается провести русский термидор гладко и
сам взять на себя миссию Бонапарта...
Абзац пятый озаглавлен «С 1928 г. по 1931 г. левый курс в политике и экономике»...
Абзац шестой — «С 1931 г. по 1933 г. левый курс в политике и правый в экономике»...
Абзац седьмой — «Начиная с 1933 года и поныне, правый уклон в политике и в
экономике»... Правый уклон в политике явился результатом национал-социалис-
* См. док. 35, прим. 7.
254

тической революции в Германии, агрессивность нового строя Германии заставила
советское правительство подумать об обороне, а при всякой обороне человеческий
фактор играет громадную роль, нужен патриотизм. И Сталин якобы это понял...
Восьмой абзац трактует о слабости Сталина... духовной силы, созидательных
идей, культурности и чувства меры, которых так много у Муссолини, у Сталина нет.
Абзац девятый озаглавлен «Отчаяние Троцкого»... Это отчаяние младороссы
приветствуют...
Заключительный абзац озаглавлен: «Политика младороссов и создание второй
советской партии». Младороссы стремятся к превращению их организации во
вторую советскую партию. С разложением первой советской партии, партии
антинациональной, очищается почва для создания второй советской партии,
антикоммунистической, партии национальной революции. До сих пор младороссы занимались
только подготовительными работами. 1935 год должен видеть превращение Союза
младороссов в революционную партию, в русскую национальную революционную
партию... Этими словами заканчивается краткая переписка.
По содержанию этого документа у меня уже имелось несколько разговоров с
англичанами, интересующимися нашей отечественной проблемой. Должен Вам
совершенно определенно сказать, что факт рассылки такого документа русским великим
князем и само содержание меморандума, поскольку он является анализом
создавшегося положения в России, правилен ли он или неправилен — зто другой вопрос, и
важность именно этого «вопроса» я не отрицаю — произвел несомненно сильное
впечатление. Одно лицо сказало мне: «Это самый интересный документ, когда-либо
исшедший из эмиграционных сфер».
Один из членов парламента пишет мне сегодня: «Доклад великого князя очень
интересно освещает положение в России и перемены за последние несколько лет. Я
уверен, что для многих здесь может быть полезно прочесть эту записку». Далее следует
весьма, на мой взгляд, интересное замечание и к записке автор письма подходит
несколько критически: «Я полагаю, что напрасно упоминаются «младороссы», — ведь
для иностранцев это неинтересно, для них важен анализ положения, и если он
хорошо сделан и правильно выведены заключения, то сейчас же появляется доверие к
автору доклада, что, собственно, и нужно... Если же вводить ссылки на орган
младороссов и т. д., особенно чтобы как бы доказать свою прозорливость, то создается
впечатление, что это пропаганда политической партии, желающей себя зарекомендовать,
и тотчас же пропадает охота верить и скорее создается антипатия. Это, конечно, мое
впечатление — всегда, по-моему, лучше создавать атмосферу доверия совершенно
обыкновенным анализом...» Все это немножко туманно, хотя я и делаю точный
перевод. Но автор письма, очевидно, прочел весь доклад Казем-Бека, который (доклад)
действительно изобилует ссылками на то, что младороссы тогда-то предвидели,
предсказывали, как их предсказания и предвидения оправдались, и какие они вообще
умные люди... Автор, однако, приветствует документ, как исключительно интересный
анализ настроений в России.
Другой англичанин, постоянно ездящий в Россию, долго там живший и
пробующий наладить там свои прежние дела, пишет мне: «Очень интересно, но... меня
берет большое сомнение насчет действительности связей здешней вашей молодежи с
молодежью в России. Я спрашивал вскользь о младороссах и получал категорические
255

ответы, что о них никто не слыхал в России, и прибавляли, что если воображают, что
есть подпольная работа в России, то об этом наверно знает ГПУ» (слова «никто» и
«наверно» подчеркнуты)...
Другое лицо — русский англичанин — пишет: «Хотя я совершенно уверен, что
К[азем]-Б[ёк] сам, конечно, совершенно бескорыстен, совершенно не доказано, что
среди младороссов нет провокаторов»... Нечто от «Возрождения», я бы сказал, но
всяко бывает...
В письме Вашем от 22 февраля сего года* в конце страницы третьей Вы, между
прочим, пишете: «Но если Вы находите, что все это для англичан ново, то я
совершенно не понимаю, что же Вы им говорите?» На что я Вам отвечу так: «То, что я им
говорил, Вам более или менее известно из моих донесений, а именно: возврата к
старому нет, вопрос о монархии в России просто не возникает, говорить об этом
серьезно просто смешно, извне большевиков не опрокинуть, эмиграция в этом отношении
бессильна, остается надеяться, что большевистский режим изживет себя путем
медленной эволюции; в отличие от многих моих сотрудников здесь
политически-активных, вроде Тырковой, Байкалова и др[угих], я определенно приветствовал
вхождение Советов в Лигу наций, на эту тему я Вам писал: мечтания даже такого демократа,
как Байкалов, «взорвать Кремль» считал просто глупым и опровергал
«информацию», что Россия ныне управляется бандой жуликов, убийц, бандитов. Столь же
категорически говорил, что Россия не во власти жидов»... Вот, в немногих словах,
что я говорил англичанам. Но я не говорил всего того, что имеется в записках Казем-
Бека, такого анализа я еще не сделал, столь определенно не заявлял, что
большевики прекратили мечтания о мировой революции, Троцкого не приветствовал и не
благодарил и на тему о создании второй советской партии не распространялся... Для
этого всего у меня, что называется, нет воображения, и пафосом Казем-Бека я не
обладаю... Кроме того, во многом том, что говорит и пишет Казем-Бек, я не уверен,
во многом я сам просто разобраться не могу, у меня нет достаточных сведений, и я
сравнительно мало читаю советскую прессу, и в особенности советские
провинциальные газеты, которые, по-видимому, лучше отражают жизнь под нынешним
режимом, чем столичная «Правда» и «Известия». Я не говорю слишком
утвердительно и безапелляционно... Я говорю очень часто, что если, с одной стороны, должно
сознаться, что... то, с другой стороны, нельзя не признаться, что... и т. д.
В момент подписания этого письма я получил от князя С.Е.Трубецкого"
несколько документов-переводов разных статей, заявлений и речей советских деятелей, из
которых явствует, что большевики «продолжают в том же духе» возвещать свои
революционные намерения опрокинуть весь мир, образовать повсюду советские
республики и натравливают пролетариат на ненавистных буржуев, с которыми они,
однако, в своекорыстных и зловредных целях, заключают всевозможные пакты о
ненападении и просто пакты. Очевидно, князь Трубецкой не только упражняется в
переводах с русского на французский. Он преследует иные цели, и естественно
предположить, что эта литература (я очень ценю эту деятельность кн[язя] Тр[убецкого]
и чрезвычайно признателен ему за присылку документов. — Е.С.), доказывающая с
* Письмо В.А.Маклакова от 22 февраля 1935 года в архиве СВР России не обнаружено.
256

документами в руках, что большевики продолжают быть теми, какими они были, и
никаких признаков эволюции в национальном и мирном направлении не
обнаруживают. Переводы эти, очевидно, проникают в редакции газет, в кабинеты
правительственных чиновников... Одним словом, делается пропаганда. То же делается и здесь.
Но в то же время, как некоторые из нас уверяют, скажем французов, что
большевики далеко не исправились, другие из нашей среды возвещают обратное, говоря, что
те из нас, которые уверяют, что русский коммунизм не подвержен закону эволюции
и что он остался тем же самым, как и 17 лет тому назад, глубоко ошибаются. Закону
эволюции подвержено все на свете, и жизнь коллективов, как и жизнь отдельных
личностей, подвержена тем же неумолимым законам и т. д. И если бы я показал
листки князя Трубецкого тому же Дмитрию Павловичу, не говоря уже о Казем-Беке,
то он, вероятно, воскликнул бы: «Генеральское влияние, ничего не забыли и ничему
не научились, не следят за событиями в России и т. д.». Впрочем, шутки — если это
шутки — в сторону... Вот когда я мог бы попросить у Вас «указаний»... Как быть...
Продолжать доказывать англичанам, что ничего в России не изменилось и не может
измениться, пока у власти эти злые большевики... Или следует признать, что
какие-то перемены все же происходят и принимают с течением времени все более
определенный характер... Мне лично думается, что если даже оставить в стороне
несколько громкое и спорное понятие об «эволюции», то все же обстоятельства в России
изменяются постоянно и неискренний оппортунизм вполне допустим.
«Возрождение» в своей передовице от 2-го см. говорит в заключение: «Ошибки в оценках
начинаются там, где принимают желаемое и чаемое за уже осуществленное, где считают
данным сегодня то, что может быть завоевано завтра, после тяжелой и кропотливой
борьбы...» Эта точка зрения в общем правильна, но это совершенно не значит, что
нам следовало бы просто игнорировать все, пусть даже несущественные перемены,
которые происходят в СССР, и утверждать, что политика Сталина осталась та же,
что и десять лет тому назад, и что лишь свержение может улучшить положение.
Во-первых, на «свержение» советского правительства мы, эмигранты, будь мы даже
все Гукасовы и Семеновы, не имеем никакой возможности повлиять. Опыт доказал
уже, что наша агитация в этом направлении не дает никаких результатов, а других
путей у нас пока нет. Во-вторых, постепенно выясняется, что Сталин, в
противоположность к Троцкому и его сторонникам, ведет исключительно
оппортунистическую, чтобы не сказать двоедушную, политику. Основная цель Сталина — удержать
власть, и ради этой цели он готов пойти на уступки, которые представляются в
данный момент необходимыми. С другой стороны, он считает еще нужным не
отталкивать и убежденных марксистов и сторонников мировой революции, которые все еще
составляют главную массу его революционной гвардии. Для этого он усиленно
пользуется словом «социалистический» и подводит под это понятие все, что ему
угодно, а явлениям, ему почему-то неугодным, наклеивает ярлык «мелкобуржуазный»,
«контрреволюционный», «кулацкий» и даже «троцкистский». Последнее является
тем менее понятным, что Троцкий и его последователи являлись до последнего
времени именно правоверными марксистами и боролись против всяких компромиссов.
Однако в нашем любезном отечестве «все сходит»...
Сам Сталин, по отзывам знавших его лиц, отнюдь не является знатоком и
искренним поборником доктрины Маркса. Раньше он пользовался ею как средством
9 Чему свидетели мы были, кн 1
257

при своей революционной деятельности, а теперь он сосредоточивает все свое
внимание на более реальных планах и думает лишь о поддержании своей диктаторской
власти, что ему пока и удавалось. Уже теперь советский строй содержит в себе
странную смесь коммунизма с фашизмом. Разница лишь в том, что в России все
неизмеримо примитивнее, грубее и жестче. Сталин все более выдвигается на роль
независимого вождя-диктатора и расправляется с неудобными ему лицами еще круче, чем
Гитлер. «Возрождение» право, когда оно говорит, что Сталин — ловкий
оппортунист, умеющий вовремя сделать нужный зигзаг и тем скрыть от многих общее
направление генеральной линии, еще более потому, что вопреки воле Сталина в
стране протекают стихийные процессы, которым пока что, пока что, сопротивляется
представляемый Сталиным коммунизм. Столь же неискренни были и речи Сталина
и Ворошилова на годовом параде Красной Армии7. Говорили о мировой революции,
о свержении капитализма, об избавлении пролетариата и угнетенных народов
Востока. На деле же просто хотели поднять боевой дух армии против любого внешнего
врага, и если можно, то и против внутреннего, хотя это становится все труднее.
Какую же линию следует нам при таких условиях проводить перед
иностранцами? И каково будет действительное расположение сил в России при будущем
столкновении?..
За Сталина будут, вероятно, только рабочие центральных промышленных
районов и высшие служащие советского госаппарата. Рядовые коммунисты и
комсомольцы, поскольку они не обладают хорошими местами, едва ли пойдут серьезным
образом в счет... Теперь же в России материалистично и цинично-эгоистично. Земельное
крестьянство, особенно Украины, Закавказья, Нижнего и Среднего Поволжья и
Западной Сибири, будет, наверно, против Сталина, невзирая на все его усилия
«заговорить» крестьянских депутатов на последнем съезде колхозников...* Ведь хлеб-то
отбирать будут по-прежнему... Единственной реальной силой, которая может
совершить переворот, является армия. Тухачевский", правда, заявил под
рукоплескания всего конгресса, что дух Красной Армии прекрасен, сознание классовых
задач стоит высоко, коммунисты в армии составляют 49,3%, в специальных кадрах
68,3%, среди полковых командиров 72%, среди дивизионных 90% и среди корпусных
командиров 100%. Цифры внушительные, что и говорить, но остается вопрос,
захочет ли эта армия сражаться «под знаменем коммунизма с революционным
энтузиазмом ради осуществления мировой революции под начальством Сталина», как
выразился Тухачевский. Мне передавали русские с Дальнего Востока, что
дальневосточная армия совсем не рвется в бой с японцами из-за Маньчжурии и вообще
Маньчжурией и Монголией мало интересуется...
Трудно предположить, чтобы Красная Армия пожелала бы сражаться в
Центральной Европе, если бы был подписан Восточный гарантийный пакт по
французскому рецепту**. Прямых интересов у России там не было бы никаких, а ради
торжества всемирной революции едва ли армия двинется даже при 100% корпусных
командиров. Времена ныне не те. Сталин это, вероятно, прекрасно сознает и сам при
* В феврале 1935 года состоялся второй Всесоюзный съезд колхозников-ударников, принявший
новый устав сельскохозяйственной артели.
'* См. док. 18, прим. 6.
258

своем практическом уме и не двинет армии, если не будет произведено западными
соседями прямого нападения на российскую территорию. Такое нападение могло бы
вызвать подъем патриотизма и упрочить власть Сталина...
Мне думается, что мы можем смело признавать перед иностранцами все
перемены, идущие постепенно в России, но не возбуждать в них зтими переменами
преждевременных надежд на быструю и радикальную перемену строя. Такая быстрая
перемена могла бы произойти, только если бы за дело взялась сама армия.
Некоторые указания на возможность и неизбежность этого появляются и теперь, но
дальнейшее зависит, главным образом, от случайного стечения обстоятельств. Пока сама
армия не имеет причин на что-либо жаловаться, и пока она спокойна и послушна.
Однако пример 17-го года показал, что это довольство может быть и обманчивым,
когда в тылу, а в особенности в деревнях, назревает недовольство. Быть может,
Сталину, благодаря его изворотливости, и теперь удастся совладать с положением,
пожертвовать принципами марксизма и известным количеством своих марксистских
сотрудников, тогда это будет уже несомненный поворот к образованию более
нормального строя. Принудительный труд и подчинение личности государству, может
быть, еще и останутся, казенная промышленность и оптовая торговля останутся
тоже, но во многом другом начнут пробиваться наружу здоровые жизненные
ростки... Вот тут и будет «шанс» нашему молодому поколению принять участие в
излечении ран своего отечества.
Прошу извинить нескладность изложения.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 115-126.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
8 апреля 1935 г.
№ 223460. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5-9. Нач. Опер. Отд.
10. Вдела
Зам. нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
259

2 Дафф Купер Алфред (1890-1954)—английский политический деятель, депутат
парламента, консерватор. Финансовый секретарь министерства обороны 1928-1929 и
1931-1934 гг., заместитель министра финансов — 1934—1935 гг., заместитель
министра обороны—1935-1937 гг., первый лорд Адмиралтейства (министр морского
флота) — 1937-1938 гг., представитель Англии при правительстве национального
освобождения Франции в 1943-1944 гг., посол во Франции в 1944-1947 гг.
3 Братьями Солоневичами, бежавшими в 1934 году из тюремного заключения в
Советском Союзе, было создано в Болгарии «Движение штабс-капитанов». Солоневичи
издавали в Софии еженедельник «Голос России» (1936-1938), а после его закрытия
«Нашу газету». Выпустили книгу: «Россия в концлагере». 2 февраля 1938 года
бомбой, присланной по почте в редакцию «Голоса России», была убита Т.В.Солоневич —
супруга ИЛ.Солоневича (1891-1953) — автор книг «Белая гвардия» и «Народная
монархия».
4 Беринг Морис (1874-1945) — английский журналист, писатель. В 1898-1904 гг. — на
дипломатической службе. В 1904 году — военный корреспондент газеты «Морнинг
пост» в Маньчжурии. В 1905-1908 гг. — спецкорреспондент той же газеты в России,
затем в Турции и на Балканах. В период первой мировой войны до 1919 года в
разведке английских ВВС. В дальнейшем занимался журналистикой, писательской
деятельностью. Его перу принадлежит ряд романов, опубликованных в 20-е и 30-е годы.
5 Робеспьер Максимильен (1758-1794) — деятель французской революции, один из
руководителей якобинцев. Фактически возглавил в 1793 году революционное
правительство, выступал с идеей народовластия, политического равенства.
Контрреволюционный термидорианский переворот 27 июля 1794 года привел к падению
режима якобинской диктатуры. Робеспьер и его соратники были арестованы и без суда
казнены.
6 Трубецкой Сергей Евгеньевич (1890-1949) — князь, сын известного философа Е.НТру-
бецкого. После Октябрьской революции выслан из Советской России и обосновался во
Франции. Был близок к руководителям Российского общевойскового союза генералам
Кутепову и Миллеру и редактировал «Бюллетень» РОВС.
7 Автором письма Саблиным допущены неточности. В газете «Правда» 23 февраля 1935
года была опубликована речь И.В.Сталина, произнесенная им 28 февраля 1928 года
на заседании Моссовета, посвященном десятилетию Красной Армии. В ней ЛВ.Ста-
лин перечисляет особенности Красной Армии и, в частности, отмечает, что «наша
армия является армией мировой революции, армией рабочих всех стран». На
военном же параде 7 ноября 1934 года выступал только К.Е.Ворошилов, в речи которого
не содержится упоминаний «о мировой революции, о свержении капитализма» и т.п.
8 Тухачевский Михаил Николаевич (1893-1937) — советский военный деятель,
маршал Советского Союза. Участвовал в качестве офицера в первой мировой войне. С 1918
года в Красной Армии, командовал рядом армий на Восточном, Западном и
Кавказском фронтах. После гражданской войны принимал деятельное участие в проведении
военной реформы (1924-1925 гг.). С ноября 1925 года по май 1928 года — начальник
Штаба РККА. С мая 1928 по июнь 1931 года командовал войсками Ленинградского
округа. С 1931 года — заместитель председателя реввоенсовета СССР, начальник
вооружений РККА, с 1934 года — заместитель наркома обороны.
260

Сов. секретно
65. М.С.Самсонов — В.А.Маклакову1
Будапешт, 10 марта 1935 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич,
7 марта с.г. некоторые венгерские газеты опубликовали объявление советского
посланника, что солдаты белых армий и простые повстанцы, принимавшие участие
в вооруженной борьбе против Советов, могут ходатайствовать об амнистии путем
подачи соответствующих прошений в посольство СССР в Венгрии. Прошения будут
приниматься с 11 марта по 11 сентября с.г. Не подавшие в течение этого срока
прошения теряют право на амнистию. Это объявление подписано д-ром Александром
Бекзадяном2, как посланником и полномочным министром. За этим объявлением
следуют два других, призывающих советских граждан немедленно
зарегистрироваться в советском консульстве.
Пребывание Бекзадяна в Будапеште еще не отразилось на моем положении в
венгерском обществе. Я был дважды у эрцгерцогини Магдалины на больших приемах, на
обеде в честь дипломатического корпуса у югославского посланника, на приеме у
австрийского, приглашен теперь к германскому (Макензен3, жена рожд. Нейрат4), был
на балу у начальника кабинета Правителя* и т.д. Но если венгерское общество
единодушно отрицательно относится к советской миссии, [то] торгово-промышленные
круги ожидают много заказов и, видимо, полны всяких надежд. Старший же сын
Правителя даже не побоялся проехать в Персию через советскую Россию.
Недавно ко мне обратился есаул Зрянин, командир сводно-донской сотни, очень
достойный человек, благодаря которому много русских получило работу на заводе,
где он служит мастером. У него остался на Дону 20-летний сын, который, видимо,
очень нуждается, даже голодает и умоляет отца его спасти. Есаул Зрянин готов на
все жертвы, чтобы его выписать, и просил меня справиться у Вас, не существует ли
в Париже какая-нибудь международная организация, могущая ему помочь. Хотя я
сильно сомневаюсь в этом, тем не менее смею побеспокоить Вас по этому вопросу.
Глубоко Вас уважающий и преданный
М.Самсонов
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 107-108.
* Речь идет о регенте М.Хорти.
261

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
8 апреля 1935 г.
№ 2234 58. Сов. секретно.
Письмо сбывшего] российского
1. Ягода посланника Самсонова-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5-9. Нач-кам опер. от[де]лов
10. К делу.
Зам. нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
Бекзадян Александр Артемьевич (1879-1938) — советский государственный и
партийный деятель. Учился в Киевском политехническом институте, окончил
Цюрихский университет в 1911 г. Делегат IV и X съездов РСДРП. Был в эмиграции,
вернулся в 1914 году, вел работу в Закавказье и Северном Кавказе. В 1920-1921 гг. —
министр иностранных дел Армении. В 1922 году — член советской делегации на
Генуэзской конференции. В 1922—1926 гг. работал в советском торгпредстве в
Германии, в 1926-1930 гг. — заместитель председателя СНК СССР. В 1930-1934 гг. —
посланник в Норвегии, в 1934-1937 гг. — в Венгрии.
Макензен Ганс-Георг фон (1883-?) — германский дипломат, посланник в Венгрии в
1933-1937 гг., посол в Италии в 1938-1943 гг.
По-видимому, родственница К. фон Нейрата, министра иностранных дел Германии в
1932-1938 гг.
Сов. секретно
66. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 10 марта 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Получил Ваше интереснейшее письмо от 4-го марта с. г.* В общем я с Вами
совершенно согласен. Но на кое-что хотелось бы и возразить, не с целью, конечно,
полемики... Вы говорите, напр[имер], «какая безумная мысль, что, убежав из своего оте-
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
262

чества, можно управлять теми, кто остался в России и кто рано или поздно свернет
шею свой власти...», и далее: «внутренняя национальная революция, которой здесь
живут и которую думают ускорить эмигрантским призывом из заграницы, есть
нечто нереальное. Мы в России пока еще не видим той силы, которая могла бы быть
сильнее правительства...» Несомненно... Однако Вы тут не допускаете, что
обстоятельства складываются так, что правительству приходится менять свою линию,
отказываться от неудавшихся опытов и мириться с населением. Этот момент, когда
оно начнет уступать, и будет самым опасным моментом. Тогда оно может свалиться.
Со вторым положением Вашим вполне согласен, а против первого возражу, что и
Муссолини, и Гитлер, и Ленин жили заграницей и это не помешало им вести оттуда
агитацию и воспользоваться первым удобным моментом для захвата власти. А раз
уже правительству приходится думать, чтобы хотя и не примирить, но хотя
временно «задобрить» некоторые слои населения, то естественно, что заграничная
мысль будет легче находить отзвук в русских душах, особенно если она покажется
созвучной. Это чрезвычайно важно... Мне трудно изложить Вам «де фон де ма пан-
сэ»*. Наша трагедия в том, что, благодаря некоторым элементам эмиграции, мы
становимся «несимпатичными» тем, которые там и которые, будучи неудовлетворены
режимом, под которым им приходится жить, не ожидают от нашего сотрудничества
ничего доброго и путного...
Какие силы сбросят господство марксизма, будет ли это сам Сталин или Красная
Армия, неизвестно. Эмиграция этого делать и не собирается. Однако эмиграция, и в
особенности та, которая помоложе, должна готовиться к тому, чтобы при первой
возможности ехать в Россию и принять там участие в ее восстановлении, разработав
предварительно все хозяйственные вопросы, которые могут возникнуть далее.
Политическая программа, конечно, дело более трудное. Вот, между прочим, почему я и говорил
Казем-Беку: «Бросьте Вашего императора, это мертвый груз, который Вас
компрометирует там и делает Вас смехотворным здесь. Сосредоточьтесь без слишком
большого шума на Вашей программе минимум, а все прочие мечты и вожделения пока что
бросьте, не Вам решать их и тем менее их подсказывать тем, которые там».
Вы говорите, у Казем-Бека было уже много предшественников, и приводите
пример сменовеховства..} Но ведь что же и было делать? Сдвиги в России были настолько
стихийны и колоссальны, что никто не мог в них разобраться. Наши старшие
организации беспомощно и упрямо законсервировались в свои дореволюционные
программы, а молодежь устремилась в область фантазий и отвлеченных настроений,
вроде евразийцев, новоградцев3, утвержденцев3 и др. Ни одна из названных групп
не приобрела сколько-нибудь значительного числа последователей. Публика
почувствовала, что не это нужно России... Казем-Бек как будто является первым и, в
известной мере, счастливым исключением. Младороссы еще и теперь идут
экспериментальным путем и постоянно пересматривают пункты своей программы и
стараются приводить ее в соответствие с обстоятельствами в России... Во всяком
случае, кто-то у них несомненно внимательно изучает по советским источникам все,
что происходит в отечестве... За это упрекать их не приходится. Добро бы, если бы у
какой-либо из старейших организаций была наготове стройная, а главное реальная
* Глубину моей мысли (фр.).
263

и осуществимая программа... а то ведь этого нет. Монархисты и социалисты
сохранили в неприкосновенности свои ярлыки и хотят их преподнести русскому народу в
уверенности, что это соответствует чаяниям народа русского...
Ведь показал же нам Ленин, как можно четырьмя словами поднять всю
крестьянскую Россию. Земля и воля, хлеб и мир... Ни слова не было сказано ни о личной и
наследственной собственности крестьян на землю, ни слова о гражданских
свободах, ни слова об учредительном собрании и т.д. Но сказанных слов оказалось
довольно. Теперь эти слова опять могут пригодиться...
В русской действительности причудливо переплелись два элемента: с одной
стороны, интернациональный марксизм со всей его догматикой, с другой стороны,
самое примитивное мужицкое стремление получить побольше земли — все равно как
стремление рабочих к обеспеченной приблизительно жизни, без особенной
дисциплины, и стремление солдат к необременительной службе. Эти два элемента находят
в себе и особых выразителей, ведущих между собой борьбу. Первое движение
возглавляется преимущественно — я не говорю исключительно — евреями и разными
инородцами... Второе возглавляется русскими. Представители первого стараются
подтягивать служащих, рабочих и колхозников... Представители второго
оказывают им сопротивление и говорят, как Киров: «Чёрт возьми, по-человечески говоря,
жить хочется...» Такая борьба будет, вероятно, развиваться и впредь..
Вы привели несколько противоречий из программы младороссов и говорите, что
«на лжи и недомолвках ничего не построишь...». Но дело в том, что никто не уяснил
себе до сих пор, каковы же суть чаяния русского народа... и никто не знает, что есть
истина и что есть ложь.
Я видел третьего дня Вильфрида Ван-Вайка, крупнейшего лондонского агента
по концертам и проч. Только что съездил в Москву. Говорил, что «все ужасно».
Оркестры никуда не годятся. Нет ни одного приличного рояля. Хваленая русская
публика, которая якобы так умеет слушать хорошую музыку, зевает, кашляет,
смеется, харкает и... скверно пахнет. А в день до этого я видел здесь виолончелистку Раю
Гарбузову4, которую я знаю уже десять лет. Она концертировала в Петербурге, в
Москве и в Киеве. Говорит: «Ах, какая публика, как слушают, какие оркестры и
какие нарождаются таланты». Однако заработанные ею там деньги ей вывезти не
разрешили, а предложили купить меха. Что она и сделала, но меха-то оказались
никуда не годными. Вот и не знаешь, где правда и где ложь, хотя бы в таком простом
вопросе — вопросе музыкальном.
Говоря о людях, которые корчат вождей, Казем-Бек мне [говорил, что]
рассматривает себя не вождем, а покорнейшим слугою и т.д. Вот Вы пишете: «Они, младо-
россы, ругают эмиграцию»... Но ведь насколько я понимаю, ругать эмиграцию,
иначе говоря, некоторые сферы парижской эмиграции, они начали после того, как эти
«сферы» заподозрили их в соглашательстве, получении денег от большевиков и
проч. Тут ведь в самом деле можно начать ругаться... Кто-то из военных в Париже
завел себе автомобиль, и пошло писать «Возрождение», откуда, мол, на какие
деньги, не от большевиков ли и т. п. Побольше бы доверия друг к другу и поменьше
подозрительности... Вчера Алибаба-Алексеев5 выпустил из «Возрождения» новую
сенсацию: «Около кафе де ля Пэ стоял автомобиль, который появляется то у
русской церкви, то на Монпарнасе, то на бульварах и т. д.». Одним словом, какой-то в
264

высшей степени таинственный автомобиль. И все это, очевидно, пишется с целью
посадить в этот автомобиль какую-нибудь важную особу в эмиграции и навлечь
на нее подозрения.
То, что Ворошилов6, Буденный7 и другие пока со Сталиным, тоже еще ничего не
доказывает. Сегодня они за него, а завтра могут обернуться и против него, и это
именно ввиду той борьбы между русским национализмом и интернациональным
марксизмом с евреями и инородцами, которая постепенно развивается.
Судить из заграницы о том, какие внутренние силы сбросят советское
правительство, «совершенное безумие», как Вы пишете. Несомненно. Но соблазнительно, я бы
сказал, думать на эту тему.
Я не думаю, чтобы Казем-Бек «поторопился» в Россию. В этом отношении он очень
отличается от тех сменовеховцев, которых я знал: он мальчик практичный... И я
вообще не вижу его роли в России на русской почве... Меня он интересует главным
образом потому, что он думает о России, изучает Россию, потому, что он обернулся к
ней лицом. Он несомненно что-то делает... Во всяком случае, это молодежь,
выросшая в суровой школе изгнания, закалившаяся в трудах, лишениях и неудачах... Есть
полное основание ожидать, что она окажется более сильной и более
приспособленной к борьбе за новую Россию, чем представители старших поколений, многие из
которых начинают уже сходить со сцены в силу естественных причин.
Чувствую, что написал Вам нечто весьма туманное и несвязное... Смысл всего
сказанного тот, что я не люблю подходить к людям с камнем за пазухой... Мне
хочется иметь о Казем-Беке лучшее мнение, чем худшее... В кое-каких отношениях я
на него сильно повлиял... Его жесты, его театральность, его мизансцена мне не по
душе. Я слишком много прожил в Англии и уверовал, что мир спасется лишь
просвещенным либерализмом. Лишь этот либерализм приведет Россию к возрождению
былой ее славы в свободном веротерпимом Государстве Всероссийском,
великодушном и благодарном всем тем племенам и народам, которые вместе с народом
русским добровольно восстановят прекраснейшую империю... И избави Бог, чтобы
после Сталина Россия обрела какого-нибудь Гитлера или даже Муссолини...
Ваш Саблин
Архив СВР России, в. 16872, т. 2,л. 109-114.
265

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
8 апреля 1935 г.
№ 223459. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5-9. Нач. опер. отд.
10. В дело.
Зам. нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 «Сменовеховство» — общественно-политическое течение среди русской эмиграции
Термин произошел от названия сборника «Смена вех», издававшегося в Праге в
1921-1922 гг. группой кадетско-октябристских деятелей (проф. международного
права Ю.В.Ключников, проф. С.С.Чахотин, Ю.Н.Потехин, С.СЛукьянов, бывш.
петербургский адвокат А.А.Бобрищев-Пушкин, председатель «восточного отдела» партии
кадетов КВ.Устрялов). «Сменовеховцы» рассматривали Октябрьскую революцию как
некую необходимую очистительную бурю, полагая, что большевики, несмотря на их
внешнюю жестокость, выполняют национальную миссию русской интеллигенции. Они
стояли на различных уровнях политического признания большевизма, призывая к
сотрудничеству с советской властью в контексте ее перерождения. Одним из
признаков такого перерождения считали НЭП (новая экономическая политика),
провозглашенную большевиками. К идеям «сменовеховства» проявляли интерес Ленин и
Троцкий. Сборник «сменовеховцев» был вскоре переиздан в Советской России. В
целом течение вело просоветскую пропаганду, защищало интересы Советской России
на международной арене, содействовало политическому и идейному разложению
белой эмиграции. Впоследствии ряд видных «сменовеховцев» вернулся на родину, в
частности, Ключников, А.Толстой и др.
3 Евразийцы, новоградцы, утвержденцы и другие так называемые пореволюционные
группы российской эмиграции считали невозможной реставрацию в России
дореволюционного положения. К ним относились и младороссы (см. док. 10, прим. 4).
Евразийцы провозгласили Россию Евразией, полагая, что Россия несовместима с
западным миром и что большевики, вопреки своим политическим целям, вывели
страну на самостоятельные духовные пути, которые вскоре будут осознаны народом.
Именно на это, по их мнению, должны быть направлены усилия эмиграции, а не на
политическую борьбу с большевиками. Главными идеологами «евразийства» были
князь КСТрубецкой, В.Н.Ильин, позднее Г.В.Вернадский, а одно время — Н.А.Бер-
дяев и Г.В.Флоринский. Издавались: «Евразийский временник» (1920-1930),
«Евразийская хроника» (1925-1937) и другие периодические издания. Движение
практически распалось, когда от него отошли его идейные основатели, а во главе остались
просоветски настроенные лица: князь Д.Святополк-Мирский, П.Арапов, СЭфрон и
266

др., издававшие в Париже еженедельник «Евразия» (1928-1929). Развал был вызван
и деятельностью советской агентуры (в частности, после проведения известной
«операции Трест»).
«Новоградцы» получили название от издаваемого ими журнала «Новый град» под
редакцией ИБунакова, Ф.Степуна, Г.Федотова. Эта группа полагала, что идет
положительная эволюция большевизма, с которой следует считаться.
«Утвержденцы» получили свое название от журнала «Утверждение», издаваемого
князем Ю.А.Ширинским-Шихматовым в 1931-1932 годах. В числе авторов были Н.А.Бер-
дяев, мать Мария, Е.Ю.Кузьмина-Караваева — русская поэтесса, участница
движения Сопротивления во Франции в период второй мировой войны, Ф.Степун. Молодые
«утвержденцы» основали свой орган—«Завтра», провозгласив ту же цель —
«устроение нового социального уклада, одновременно антикапиталистического и
антикоммунистического, на основах христианской правды».
4 Гарбузова Р.В. (1906—?) — виолончелистка. В 1925 году ее направили заграницу для
совершенствования мастерства. С триумфом выступала в странах Западной Европы
и США. С 1939 года жила в США, сохранила советское гражданство. В 1934 и 1960
годах выступала с концертами в СССР. С 1970 года занималась преподавательской
деятельностью в США.
5 Алексеев — сотрудник газеты «Возрождение» — выступал под псевдонимом «Али -
баба». Впоследствии вышел из редакции.
6 Ворошилов Климент Ефремович (1881-1969) — советский государственный и
военный деятель. Маршал Советского Союза. Участник гражданской войны. С1924по1934
годы — нарком по военным и морским делам, в 1934—1940 гг. — нарком обороны. В
годы Великой Отечественной войны — член Государственного комитета обороны.
В 1945-1946 гг. — председатель Союзной контрольной комиссии в Венгрии, в
1946-1953 гг.—заместитель председателя Совета министров, в 1953-1960
гг.—председатель Президиума Верховного Совета СССР. С 1960 года—член Президиума
Верховного Совета, член Политбюро ЦК КПСС в 1926-1960 гг.
7 Буденный Семен Михайлович (1883-1973) — советский военачальник, маршал
Советского Союза. Принимал участие в первой мировой войне, полный георгиевский
кавалер. Участник гражданской войны, один из организаторов Первой конной
армии. В 1924-1937 гг. — инспектор кавалерии. Во время Великой Отечественной
войны — в ставке Верховного главнокомандующего, командовал рядом фронтов. С 1943 г.
командовал кавалерией Советской армии, являлся членом Высшего совета
вооруженных сил СССР, а в 1947—1953 гг. — одновременно заместителем министра
сельского хозяйства по коневодству. С 1938 года — член Президиума Верховного Совета
СССР. С 1934 г. — кандидат в члены ЦК ВКП(б) и с 1939 г. — член ЦК.
267

Сов. секретно
67. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину1
Париж, 19 марта 1935 года
Дорогой Евгений Васильевич,
При первой возможности отвечаю Вам несколько слов на Ваше письмо от 10-го
марта, т. е. хочу только отметить, в чем мы с Вами не сходимся.
Вы, по-видимому, думаете, что из заграницы можно управлять событиями в
России, и ссылаетесь на Муссолини, Гитлера и Ленина. Не забудьте, что все эти лица
хотя и жили за границей, эмигрантами не были, и сам Ленин во время второй думы
жил в Финляндии. А главное — у всех этих лиц были в России представители,
созвучные с ними партии. Ничего этого у младороссов нет и быть не может. Казем-Бек
в этом нисколько не виноват, но раз этого не существует, то нужно это если не
публично признавать (согласен, что это трудно), то все-таки сознавать и свою явную
политику сообразовать с этим печальным фактом.
Ведь вот Вы правильно говорите, что для того, чтобы заграничная мысль имела
какое-нибудь значение в России, нужно иметь в ней отзвук. Эмиграция его не имеет
или имеет только в слоях, никакого значения в России не представляющих и
обреченных на гибель. Отсюда бессилие эмиграции после белых движений. То, что я считаю
правильным у младороссов, что это они, по-видимому, поняли и к русскому вопросу
подходят иначе; это у них все-таки здоровая черта, но губит их то, что они ее до конца
не доводят, — они воображают, что простым наблюдением отсюда они могут
выдумать и программу, и лозунги, и стать если не руководителями, то подлинными
представителями советской власти. Все это вздор, этого они, конечно, не могут;
единственное, что им остается, это внимательно и добросовестно наблюдать, отмечать те новые
течения, с которыми они готовы солидаризироваться, и на них ставить свою будущую
ставку; все равно, будут ли это представители советской власти или какие-либо
уклоны. Но и в этом случае, если они хотят пользы России, то не нужно своим
одобрением компрометировать эти уклоны и оказывать им этим медвежью услугу.
И я не согласен поэтому с Вашей мыслью, что им нужно сейчас какую-то
программу разрабатывать, чтобы с ней ехать в Россию, — это и есть новый вид очень
старой эмигрантской самонадеянности. Всему тому, что мы сейчас разрабатываем,
цена на грош. Когда наступит то время, когда мы сможем вернуться, в том числе и
младороссы, то какие-то силы теперешний большевизм уже победят. Вот эти силы,
нам пока неизвестные, и будут хозяевами положения. И потому тем, кто вернется в
Россию, нужно будет к ним приспосабливаться. Конечно, можно вносить и
предлагать поправки, и вообще тогда преобразование общества и его верований будет
происходить очень быстро. Но исходным пунктом будет то, что мы сейчас не видим —
это то соотношение сил и направлений, которое к этому времени создастся. Может
быть, кто-нибудь и из бывших эмигрантов лучше других поймет, что нужно. Но что-
268

бы он это понял, ему прежде всего нужно будет отрешиться от всех своих
эмигрантских предрассудков. И вообще я Вам скажу, когда человек идет в собрание, где ему
приходится спорить и возражать, лучше заранее не приготовлять своей речи, он от
нее не отделается. ,
И вот почему в младороссах есть симпатичные стороны: их интересы к России;
их хотя бы только принципиальный отказ от эмигрантских предрассудков;
готовность считать современное советское течение тем, что может определить и их
деятельность, а в силу этого и их оптимизм, они не смотрят, что Россия без них
непременно погибнет.
Все это правильно, и я не сомневаюсь, что эти настроения скоро будут
преобладать во всей эмиграции: ведь она к этому давно уже идет. Но нужно усвоить все это
честно и до конца, поэтому не нужно говорить о Кирилле, и не потому, что он плох, а
просто потому, что его выдумали здесь, в эмиграции, а не в России, не нужно здесь
вырабатывать какой-то программы и воображать, что мы ею подымем Россию, —
все это одно самообольщение, реально же пока здесь только одно, что какие-то люди
создают организацию, пропитываются сообща какими-то политическими
[программами], считают себя здесь обязанными служить России; это симпатичная сторона
младороссов, но она совсем не новая; это есть и в других партиях, им
противоположных. Это то, чем спасается всякая эмигрантская группировка от падения и
разложения. Для этого даже не нужно, чтобы она была верной, нужно только, чтобы в нее
верили, в этом я видел и большую заслугу всех наших воинских организаций
заграницей, хотя после белых движений серьезной почвы под ними не было. Но ведь
лондонская колония обиделась, когда я это сказал в письме к Лозанну; Казем-Бек
обиделся тоже — всем этим группировкам недостаточно, что они здесь себя берегут
для будущей роли в России, когда она станет возможна, им нужно сейчас же
уверить всех, что они одни нашли истину, и ругать всех остальных. И вообще вся эта
ругань других, на которой создал свое положение Милюков, это самая типичная
черта эмигрантщины всех времен и народов и то, что помешает эмиграции свою
настоящую и будущую роль в России сыграть, ибо ей тогда придется быть гораздо
более скромной; роялисты времени французской революции, когда пошли на службу
к Наполеону, дали образчик того, чему эмиграция может быть полезна. И вот в
теперешнем руководителе младороссов я вместо скромности вижу заносчивость и
вместо признания того, что ключ к событиям — в России, в легкомысленных
уверениях, что события в России будут развиваться так, как им отсюда укажут.
И еще скажу — может быть, иначе молодежи не уловишь и вся эта похвальба и
барабаны нужны для того, чтобы организоваться, сплачиваться и
дисциплинироваться. Но если это тЗк, то в жертву эмигрантским интересам приносится
возможная будущая роль этих дисциплинированных масс в России. Не говоря о том, что вся
эта неправда и неискренность скоро обнаружатся и все созданное распадется. Ведь
Казем-Бек еще не нашел того главного, без чего его затея пустая, — не нашел связи
с Россией. И это причина, почему нам нельзя солидаризироваться с очередным
мыльным пузырем, как бы симпатичен он ни казался.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 100-103.
269

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
8 апреля 1935 г.
№ 223456. Сов. секретно.
Письмо Маклакова—Саблину.
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5—9. Начальникам оперсекторов
10. Вдело.
Зам. нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
Сов. секретно
68. Е.В.Саблин — Е.К.Миллеру'
Лондон, 27 марта 1935 года
Дорогой Евгений Карлович,
Письмо Ваше от 14 марта* получил и приношу Вам искреннюю благодарность за
столь обстоятельное обоснование Вашей точки зрения. Ныне особенно важно для
нас поддерживать близкий контакт друг с другом и обмениваться мнениями в
дружеской форме по вопросам, соприкасающимся с нашей отечественной проблемой.
Вы спрашиваете в Вашем «Памфлете» — что нужно русской эмиграции для
победы над коммунистами, и отвечаете: «Победа над коммунизмом возможна только
как последствие победы над Красной Москвой, над коммунистическим штабом в
Москве. Для всякой победы нужно устремление к одной цели максимума усилий
Для победы над советской властью русской эмиграции необходимо сознание, что ни
один эмигрант не имеет права что бы то ни было делать или говорить, что могло бы
послужить на пользу большевикам или во вред другому эмигранту...». Вы даете
теоретический и отрицательный ответ. Я боюсь, что на деле этого окажется
совершенно недостаточно и что этим большевиков не свергнешь. Быть может, и можно было
* В архиве СВР России письмо не обнаружено
270

«перешибить» революцию в России с самого начала, если бы выступил гениальный
вождь, которому удалось бы устроить военную диктатуру, ликвидировать своих
противников и увлечь за собой активное большинство. Это был единственный шанс
нашего белого движения, но шанс весьма возможный... Теперь положение иное.
Коммунистическая власть правит Россией более 17-ти лет и имеет много сторонников,
которые лично заинтересованы в ее поддержании. Она имеет громадную армию. Все
высшие командиры и большинство средних и младших принадлежат к
коммунистической партии и также заинтересованы лично в ее нахождении у власти. Лишь за
последнее время стали проникать слухи несколько неопределенные о будто бы
начинающемся оппозиционном настроении среди младших командиров. Они
начинают будто бы чувствовать всю абсурдность и пагубность марксизма. Но настоящие
их устремления все еще трудно определить. Некоторые наблюдатели думают,
однако, что в установлении военной диктатуры с помощью недовольных в армии
лежит возможность быстрого и радикального переворота. Вот тогда и настанет некий
«момент»... А пока в самой России ничего «не трогается», эмигранты едва ли имеют
возможность повлиять на развитие ее внутренних дел... Вы приводите в Вашей
записке блестящий перечень российских достижений за последние 50 лет... Все это
верно. Но молодому поколению в России об этом мало что известно, а если и
известно, то в извращенном виде. Старшее же поколение, которое это помнит, обессилено
и притесняется неимоверно. Мы, старшее заграничное поколение, свое влияние
проявить вряд ли можем. Поневоле приходится обращать внимание на подрастающее
молодое поколение, которому ведь придется занять наши места. Мы не можем
рассчитывать на то, чтобы это новое поколение разделяло бы во всем наши взгляды и
выполняло бы наши директивы. Быть может, мы сами тому причиной, что не сумели
воспитать эту молодежь в таком направлении. Во всяком случае, теперь, мне
думается, следует приветствовать всякие проявления деятельности со стороны
молодежи, деятельности, которая в той или иной мере может влиять на положение русской
проблемы. Ведь по совести говоря, старшее поколение эмигрантов ничего
значительного в этом отношении не сделало, если не считать пролитых чернил, массы речей и
проч., и всего этого главным образом на русском языке, для своей собственной кон-
сумпции...* Поэтому я и приветствую — или, если хотите, я интересуюсь нашими
молодыми организациями. Я сознаю, что им приходится доходить до всего
экспериментальным путем и впадать во многие ошибки, но я этого им не ставлю в упрек, ибо
положение настолько трудно и неопределенно, что едва ли кто-либо мог бы
выдумать нечто совершенное...
Что касается, в частности, Казем-Бека, то не буду возражать Вам в некоторых,
я бы сказал, второстепенных упреках... Скажу лишь, что без некоторого
оппортунизма и беспринципности в не слишком дурном значении этого слова в наши
смутные времена почти что не обойтись. Не думаете ли Вы, что вожди наших белых
армий во многом повредили нашему делу своей подчеркнутой преданностью
принципам, недостатком оппортунизма и решимости, и ссылками на будущее
волеизъявление русского народа?.. Если бы кто-либо из наших белых вождей решился в
свое время объявить манифест о земле, сделать территориальные уступки Польше
* Употребления (лот.).
271

и другим окраинным государствам и даровать автономию нашим окраинам, то
коммунисты едва ли преуспели бы в своей политике. Что касается великого князя
Кирилла Владимировича, то откровенно скажу Вам: мне его не жалко: нельзя на
старости лет шутить с такими вещами, как императорский титул. И нужно было найти
в себе силу воли, чтобы противостоять советам такого отрицательного типа, как
покойный Снессарев, который и был «инструменталистом» императорского
самопровозглашения, или влиянию Виктории Федоровны*. На некоторые «провокации»
нельзя столь легко поддаваться. Ведь Вы бы не приняли звания фельдмаршала
Российской армии, если бы Общевойсковой союз Вам таковое преподнес. Так же, как и
я отказался бы принять из рук любезной моему сердцу русской колонии титул
российского посла. Насколько идея блюстительства престола была естественной и
уместной, настолько самопровозглашение императором и все, что за этим «актом»
последовало, было смехотворно и вредно. За такие ошибки, за такую податливость рано
или поздно нужно платить. Возложение на Казем-Бека миссии представлять
императорский дом на похоронах в Белграде было возмутительным. Но могу Вас
уверить, что в данном вопросе инициатива не исходила от Казем-Бека и все это
печальное недоразумение явилось в результате глупейших пререкательств между
Кириллом Владимировичем и Дмитрием Павловичем, о которых сам Дмитрий
Павлович мне рассказывал. Но, дорогой Евгений Карлович, раз мы говорим на эту тему
— почему Париж, столица эмиграции, и на которую мы взираем, как на какой-то
авторитет, почему все вы допустили такого рода ситуацию, при которой всю
зарубежную Россию плюс императорский дом представлял сравнительно столь
незначительный молодой человек. Почему в Белград не поехали Вы, граф Коковцев2,
Маклаков, Карташев, еще какие-нибудь видные эмигранты... Было бы, конечно,
лучше. Но ведь почему-то этого «лучшего» не произошло, и все мы здесь были
буквально огорошены, когда узнали, что в Белград выехал Казем-Бек. По вопросу о
финансировании деятельности младороссов я лично ничего не могу сказать, кроме того,
что уже писал. Предъявлять к ним столь тяжкое обвинение, которое предъявляете
Вы, — для этого у меня нет никаких оснований. Когда Казем-Бек жил в Лондоне, он
вел аскетический образ жизни. За гостиницу заплатил несколько фунтов Дмитрий
Павлович. Переписчицам статей Казем-Бека и переводчикам также платил
великий князь. Случай с каким-то Хомутовым, конечно, прискорбен... Случай
одобрения признания Чехословакией Советов младороссами был совершенно излишней
рисовкой. Они упустили случай помолчать...
Теорию Казем-Бека о необходимости защищать красную власть на случай
внешней войны нельзя отнести к удачным, тем более что никакой защиты он фактически
не в состоянии будет оказать.
Напрасно Казем-Бек рекламирует эволюцию Сталина... Перемены в нашем
отечестве несомненно происходят. Эволюция ли это — сказать трудно и прежде всего
необходимо установить, что разумеется под словом эволюция.
Я не собираюсь солидаризироваться с младороссами, но я все же радуюсь, когда
в среде нашей молодежи усматриваю пробуждение интереса к судьбам
отечественным. Согласитесь со мной, что следят они за положением дел в России несомненно
* См. док. 52, прим. 5.
272

внимательно и анализы их, конечно, интересны. Правильны ли они — это другой
вопрос. Правильного в отношении положения дел в нашем отечестве пока еще
никто не сказал.
Ваши соображения относительно воспитания сына великого князя Кирилла
Владимировича безусловно правильны. На эту тему я говорил с великим князем и
указывал ему на некоторые возможности. Но опять-таки все это было бы легче
осуществить, если бы не было вот этого императорствования... Идея «Приородного царя»*
имеет много за собой преимуществ, и с этой точки зрения обоснование Владимира
Кирилловича в одном из здешних учебных заведений имело бы значение. Он мог бы
сделаться здесь «своим человеком». Невзирая на всю демократичность строя,
династическое начало здесь очень сильно. Недаром большинство претендентов на
престолы или лица, лишившиеся оных, либо живут в Англии в чаянии движения воды,
либо поддерживают наилучшие сношения с английским двором. Кирилл
Владимирович и его супруга прискорбно «неглижировали»** это дело. Императорское
самопровозглашение еще более испортило его. Дмитрий Павлович действовал
успешнее, но сыновья великой княгини Ксении Александровны безнадежно провалились.
«Непримиримость к советским владыкам до конца», — говорите Вы в Вашем
памфлете, — вот единственный путь к победе... Но непримиримость чья же...
Нескольких десятков тысяч эмигрантов, к тому уже сильно потрепанных жизнью... Что она
стоит и в чем она выражается... Я думаю, что правы те, которые видят спасение
России в эволюции нынешней ее власти... Мы вряд ли доживем до того момента, когда
эволюция эта облечется в более или менее видимые формы. У молодежи более
шансов в этом отношении. И если Казем-Беку удастся найти созвучие с теми, которые в
России делают вот эту самую эволюцию, если ему посчастливится вступить в
какую-то симпатичную связь с теми, которые там уже не симпатизируют
большевикам, — это уже будет большим достижением. И поскольку он стремится к этому —
я желаю ему успеха.
Архив СВР России, д. 1687г, т. г, л. 139-143.
* Так в тексте. По смыслу следует «первородного».
** Пренебрегли (фр.).
273

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 апреля 1935 г.
№ 223780. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Миллеру.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5-9. Начальникам оперативных отделов
10. К делу.
Зам. нач. [ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
Коковцев Владимир Николаевич (1853-1943)—граф, один из активных деятелей
эмиграции. В 1904-1911 гг. — министр финансов, с 1905 г. — член Государственной думы.
В 1911-1914 гг. — председатель Совета министров. После 1917 года в эмиграции.
Сов. секретно
69. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову'
Лондон, 20 апреля 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Простудившись на похоронах А.С.Ону2, я свыше недели чувствовал себя не в
силах поддерживать с Вами мою переписку. Ныне наступило некоторое улучшение
самочувствия, и я вновь сажусь за пишущую машинку.
И начинаю... с младороссов. Сын Тырковой* пишет матери из Парижа, [что]
якобы между младороссами и Гукасовым ведутся переговоры о продаже
«Возрождения» Казем-Беку. Гукасов якобы «просит 365 тысяч в год...» Что значит сие
выражение — я себе не уясняю. Вероятно, не уясняет этого себе и Аркаша Борман. Но
для правдоподобия всей истории тот же Аркаша присовокупляет, что в финансовой
трансакции играет большую роль... П.Л.Барк3, ныне сэром Питером именуемый. Вот
это уже совсем неправдоподобно. В бытность здесь Казем-Бека сей юноша был у
* См. приложение I, справка на А.В.Тыркову-Вильямс.
274

Барка и даже в банке, но суть разговора мне известна, и разговор был самый
обыкновенный. Так как Барк верит в эволюцию большевиков, то с Казем-Беком у него
никаких разногласий не обнаружилось, и он мне говорил, что Казем-Бек произвел
на него хорошее впечатление. Точка — вот и все, как говорят французы. От этого до
участия в финансовых трансакциях Гукасова с младороссами — дистанция
огромного размера... Да Барк и сугубо осторожный человек, а теперь, сделавшись
британским подданным, он еще более подчеркнет свою аполитичность в русских делах.
Но слухи о каких-то переговорах между Гукасовым и Казем-Беком ползут. Вчера
на эту тему мне пишет Гессен4 из Берлина. Пишут и другие люди, менее
значительные. Известно ли Вам что-либо по этому делу?
Похоронили мы здесь Шкловского-Дионео...5 Знавали ли Вы его? Достойный он
был человек, и я всегда недоумевал, почему императорское правительство в свое
время «упекло» этого скромнейшего и тишайшего человека к чукчам. В свое время
он принес нам большую пользу, будучи членом комитета спасения России, который
возглавлял П.Н.Милюков. На прошлой неделе у меня в доме имело место
чествование памяти этого публициста и патриота. Между прочим — какая это хорошая
форма, вот эти, так сказать, гражданские похороны, чтобы вспомнить о покойном и
обменяться о нем мнениями. Что и имело место.
Пришел ко мне на днях один русский англичанин и спрашивает меня: «Зачем вы
собираете деньги на русских в Манчьжоу-Го, ведь вы же знаете, что англичане
предпочитают жертвовать на русских в Англии?» — «Не знаю, о чем вы говорите, —
ответил я, — ни на каких русских в Манчьжоу-Го денег я не собираю и против этого
возражаю». Тогда мой собеседник вытащил бумажечку, на которой напечатано, что
в Виндзоре (где помимо короля проживает и великая княгиня Ксения Ал[ексан]д-
ровна с чадами и домочадцами) образовался под председательством князя Никиты
и под патронажем Ксении Ал[ексан]дровны комитет по сбору пожертвований в
пользу русских беженцев в Манчьжоу-Го. Следуют затем имена членов комитета и
патронов... Знакомые все лица: Голицин, Клейнмихели*, мадам Волкова...6 и леди
Барк... Встретил я одного из патронов и спрашиваю: «Что это вы вздумали собирать
деньги для русских в Манчьжоу-Го, когда здесь у нас нужда, церковь накануне
закрытия и т.д., да кроме того вы же знаете, что такого рода сборы для русских вне
Англии несимпатичны англичанам?» — «Тише, тише, — отвечал мне патрон, — тут
речь совсем не о русских «беженцах», а о русских «военно-способных», которых
необходимо поддерживать, ибо неизвестно ведь, что может произойти на Д.
Востоке», — и т. д. Изволите ли видеть, какие планы разрабатываются в тиши Виндзора
и, что называется, под боком у короля, который поддерживает дружеские
дипломатические отношения с СССР... Я все же, несмотря на всю высокопоставленность
комитета, счел долгом предупредить «патрона», что подобные сборы прежде всего
неуместны при нынешней международной обстановке, а, во-вторых, неизвестно, куда
пойдут те несколько фунтов, которые комитет наберет. Леди Барк попала туда,
очевидно, по недоразумению и, вероятно, исходя из соображений, что там хорошо, где
великая княгиня Ксения Ал[ексан]дровна... Но сзр Питер придет в большое
содрогание, когда узнает об истинной подкладке всего предприятия. Все это, конечно, я вам
* Клейнмихель (ур. Хрущева) Н.П. (?-1960), графиня.
275

передаю скорее в виде некоторого анекдотика. Но не отметить его не могу, ибо он
свидетельствует, что многие в нашей среде продолжают жить в каких-то задумчи-
стых* мечтах. Сам Никита Ал[ексан]дрович всей этой авантюры, конечно, не
выдумал, но имеется какой-то тип, который вводит его в прелесть** и даже сулит ему
императорство. На этой подкладке произошла, между прочим, и ссора между Сан-
Бриаком7 и Фрогмором8.
После Берлина, Москвы, Праги, Стрезы и Женевы обнаружилось еще более, что
британское правительство, следуя своей традиционной системе, лавирует. С одной
стороны, оно не желает окончательно разочаровать Францию и толкнуть ее на
слишком близкое сближение с Советами, с другой стороны, оно не желает произвести и в
Москве впечатление, будто бы оно противится советским планам, «преисполненным
миролюбия», а с третьей стороны, оно не желает обострять своих отношений с
Германией, каковые оно весьма немного обострило. Между прочим, многие
влиятельные финансовые и коммерческие круги предостерегали правительство против
чрезмерного участия в выражениях неодобрения Германии по поводу нарушения ею тех
или иных статей Версальского трактата. Здесь выражают сожаление, что
державы-победительницы все еще преобладают в Лиге наций, в то время как учреждение
это должно было бы быть по своей идее беспристрастным органом мирового
общественного мнения. Подобная политика сулит, по мнению многих, не замирение, в
котором все так нуждаются, а дальнейшее обострение отношений. Не отрицая
нарушения Германией пункта пятого Версальского трактата, англичане не скрывают,
что и другие державы, за исключением Англии, повинны в кое-каких нарушениях
того же трактата. Недавно «Тайме» сетовал, что Лига наций не приняла во внимание
тех исключительных условий, при коих Германия вынуждена была принять на себя
условия Версальского мира. «Тайме» напоминает при этом, как Брокдорф-Рантцау9
сложил свои полномочия, а его преемник фон Ганиель10 официально заявил, что его
правительство «вынуждено подписать что угодно под принуждением
превосходящих военных сил, но не отказывается от своего мнения, что подобные условия мира
представляют неслыханную несправедливость». Парижские методы являлись
полным отступлением от методов всех мирных конгрессов нового времени. Никогда
побежденные не ставились в такие условия. Гитлеризм, говорит «Тайме», является,
главным образом, протестом против Версаля, и пока это не будет понято всеми — до
тех пор не будет прочного мира в Европе. И далее «Тайме» произносит следующую
фразу, наводящую на размышления: «В настоящее время мир и статус-кво
поддерживаются сплоченной группой держав, которые довольны результатами войны и
не желают их изменения».
Державы-победительницы действительно довольны создавшимся статус-кво и
хотят его поддерживать во что бы то ни стало, хотя бы даже путем оружия.
Германия вынуждается своими естественными условиями — избытком населения и
товаров — стремиться к распространению на другие страны, тоже во что бы то ни
стало... Англия, однако, находится в счастливом положении. Она уже все приобрела,
что стоило приобретать, ей ничего больше не нужно от других и, временно по край-
* Так в тексте.
'* Вводить в прелесть — здесь: вводить в обман, в соблазн.
276

ней мере, ей ничего не угрожает в Европе. Ей легко облекаться в тогу
беспристрастного судьи и вещать словеса премудрости. Общественное мнение, однако, в общем
недовольно создающейся обстановкой, которая так хорошо характеризуется не
особенно элегантным словом «канитель». Неурядицы на континенте мешают
англичанам спокойно идти по намечающимся новым путям экономического благополучия,
которое здесь несомненно выявляется.
Саблин
Архив СВР России, д. 16872, та. 2, л. 159-163.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел
19 мая 1935 г.
№ 224602. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина—Маклакову.
2. Аграйову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6-10. Н-кам оперативных] отд[елов]
И. К делу.
Зам. нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Ону А.М. (1869-1935) — российский дипломат, генеральный консул в Лондоне.
3 Барк Петр Львович (1869—1937) — банкир, государственный деятель. Окончил
Петербургский университет, директор ряда крупных российских банков. Последний
министр финансов императорской России (1914-1917), член Государственного совета.
После Октябрьской революции эмигрировал в Англию, принял английское
гражданство, продолжал карьеру банкира в Лондоне. Автор «Мемуаров», Париж, 1966 г.
4 Гессен Иосиф Владимирович (1865—1943) — политический деятель, юрист,
журналист-издатель. Советник министерства юстиции, член II Государственной думы. Один
из основателей и лидеров конституционно-демократической (кадетской) партии, член
ее ЦК Издавал и редактировал газету партии «Речь».
Эмигрировал в начале 1919 года. Один из издателей газеты «Руль» в Берлине.
Главным делом его жизни стал сбор и подготовка материалов для издания серии «Архив
русской революции». Автор книг: «Искание общественного идеала», Берлин, 1929 г.;
мемуары «Годы изгнания».
277

5 Шкловский (Дионео) Исаак Владимирович—известный журналист, сотрудник «
Русских ведомостей», до Октябрьской революции постоянный корреспондент газеты в
Лондоне. Видная фигура российской эмиграции в Великобритании.
6 Волкова В.П.—активистка русской эмигрантской колонии в Великобритании, в
частности, член приходского совета православной церкви в Лондоне, представительница
ксенинского сестричества.
7 Сан-Бриак — резиденция главы российского императорского дома Кирилла
Владимировича во Франции.
8 Фрогмор—местопребывание великой княгини Ксении Александровны с семейством
в Виндзоре (Англия).
9 Брокдорф-Рантцау Ульрих фон (1869-1928) — граф, германский дипломат. Работал
в посольстве Германии в России (1897-1901). В ноябре 1918-январе 1919 г. — статс-
секретарь, а в феврале-июле 1919 года — министр иностранных дел, глава
германской делегации на Парижской мирной конференции 1919-1920 гг. В 1922-1928 гг. —
посол в СССР, выступал за развитие политических и экономических отношений
между двумя странами, активно участвовал в выработке советско-германского договора
1926 г. о ненападении и нейтралитете.
10 Ганиель фон — посланник, член германской делегации на Версальской мирной
конференции 1919-1920 гг.
Сов. секретно
70. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 29 апреля 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Впервые слушал заутреню на рю Даркг по радио. Так как английские мощные
станции уже молчали, слышно было великолепно. Не только каждое слово
митрополита Евлогия, но даже каждое его дыхание. Слышно было и христосование и
разговоры между собой находившихся в соборе.
Тем временем английские политические нравы или манеры начинают портиться.
Так, лорд Хардинг2, бывший великобританский посол в Петербурге и в течение
многих лет затем бывший постоянным помощником великобританского секретаря по
иностранным делам, выступил на днях с письмом в «Таймсе» под заголовком «Но-
* Ул. Дарю в Париже, на которой размещается Свято-Троицкая Александра Невского
православная церковь.
278

вая дипломатия». В этом письме он, между прочим, говорит, что странно ожидать,
чтобы Германия, грубо поставленная недавно в Женеве в положение обвиняемой,
согласилась бы ограничить свои вооружения и вновь вступить в Лигу наций. Все это,
продолжает лорд Хардинг, лишь благочестивые мечты «новой дипломатии», но во
всем этом очень мало здравого смысла.
Письмо это произвело, в особенности в лондонских дипломатических сферах,
тяжелое впечатление. С одной стороны, здесь склонны думать, что выговор Германии
в Женеве3 был актом «никчемушным» и лишь вызвал обострение отношений и
полемику в печати. Но, с другой стороны, среди дипломатов высказывается мнение,
что лорд Хардинг, критикуя методы «новой дипломатии», нарушает сам традиции
старой дипломатии, когда иногда бывало полезно не упустить случая помолчать.
Здесь думают, что острие письма Хардинга направлено главным образом против сэра
Роберта Ванситарта4, нынешнего помощника (постоянного) великобританского
статс-секретаря по иностранным делам, о личности которого я вам имел случай
писать. Сэр Роберт, несомненно, человек новой формации в рядах высших деятелей
британского Форин оффиса. Поэт и писатель, мечтатель и искатель. Знаток и
любитель искусств, богатый, женат на богатейшей и элегантнейшей женщине... оба
увлекаются русским экспериментом. А он к тому же еще и франкофил. Хардингу —
барину до мозга костей и человеку старого английского закала — претит, очевидно,
не только французский галстук «бабочкой» сэра Роберта, но и его франкофильство
и его советофильство, хотя бы и по соображениям искательства вечной правды и
высшей справедливости в наилучшем из миров, который Болдуин5 недавно
охарактеризовал «сумасшедшим домом».
Другой деятель, не менее известный, влиятельный и умный — г[-н] Томас Мар-
лоу9 — пишет еще откровеннее и, что называется, «саботирует» своих вершителей
судеб еще более откровенно и, я бы сказал, на руку немцам. «Французам, — говорит
он, — удалось в Стрезе7 провести свою декларацию о солидарности и увлечь эа
собой наших представителей, «закусив свои удила». Порицание, высказанное в
Женеве Германии, совершенно не соответствовало тому, что намечалось Лондоном
перед отъездом Макдональда8 и Саймона в Стрезу. Предполагалось лишь
«зарегистрировать» действия Германии. Ныне же они оказались осужденными. И немцы столь
же удивлены таким оборотом дел, как и многие другие, следившие за развитием
событий. Само по себе, — продолжает г[-н] Марлоу, — осуждение это не имеет
никакого значения и может лишь оказаться на руку французам, стремящимся все
время «замораживать» ростки англо-германского сближения».
А затем уже следует прямо-таки личный выпад против премьера: «Я слушал
вчера по радио, — продолжает Марлоу, — «вялый шепот» премьера и поневоле во
мне шевелилось сожаление, почему мы не послали в Стрезу и Женеву более
твердого человека».
Эти и подобные рассуждения влиятельных англичан, не стесняющихся печатно
и публично критиковать руководителей иностранной] политики, не облегчают,
конечно, задач английской дипломатии и дают возможность немцам более чем
«распоясываться».
В числе вряд ли удачных выступлений была, конечно, и статья г[-на] Макдональда
в небольшой политической] газетке, которую все здесь внимательно читают. Многое,
279

что сказал по адресу Германии Макдональд в упоминаемой статье, правильно и
отвечает истине. Но в летописях дипломатической истории это выступление будет
зарегистрировано как несвоевременное и бестактное. Опять-таки лучше было
промолчать. Тем более, что возникает тотчас же вопрос: «Что же сим достигается?»
Большинство английского общественного] мнения отнеслось к этому выпаду
премьера против Германии отрицательно. Французам оно, естественно, понравилось.
И прежний орган премьера, «Дейли геральд», прав, когда пишет, что иногда долгом
государственных деятелей является соблюдение тактического молчания.
Английская международная политика ведется ныне одновременно тремя лицами: самим
премьером, министром иностр[анных] дел сэром Джоном Саймоном и его
помощником сэром Робертом Ванситартом. И всем отлично известно, что политика эта
ведется вразброд и совсем не согласована. Но это, так сказать, лица официальные. Рядом
с ними завелись какие-то неофициальные милостивые государи, вроде лорда Лотиа-
на9 или газетных лордов Ротермира и Бивербрука, людей по своему талантливых,
но в большой мере неуравновешенных и не обладающих так называемыми
задерживающими центрами. Публика поминутно, что называется, сбивается с толку,
вводится в соблазн и, переставая понимать, что творится в сфере иностранной
политики, начинает метаться и искать себе каких-то новых божков, вроде Стеффорда
Криппса10 или Освальда Мосли, устремляющих свое отечество в дебри диктатур. До
этого здесь, конечно, еще очень и очень далеко, и я не знаю в английском лексиконе
более непопулярного и более одиозного слова, чем диктатура. Но
обнаруживающиеся настроения несомненно могут привести к реконструкции нынешнего кабинета.
Утомленность премьера становится более чем заметной. Но без него, по-видимому,
национального правительства, в широком смысле этого наименования, создать
нельзя. Все посему сводится, как передать премьерство в руки Болдуина, удержав
и сотрудничество Макдональда, с привлечением в кабинет и таких деятелей, как
Ллойд Джордж и г[-н] Уинстон Черчилль, и даже г[-н] Герберт Моррисон11, весьма
яркий, но дельный социалист. Пока что вопрос этот положен под сукно, ибо все умы
сосредоточены на предстоящих празднованиях двадцатипятилетнего юбилея
короля Георга12. Празднование зто несомненно выльется в огромную и весьма
искреннюю манифестацию преданности королевскому дому и монархическому принципу.
Но как только замолкнут фанфары и осушатся заздравные бокалы, наступят
времена весьма серьезные, ибо, тем временем и под шумок, Германия не только
заводит у себя громадную армию, но и намерена обзавестись подводным флотом и такой
авиацией, которая должна серьезно встревожить жителей Островного королевства.
Архив СВР России, д. 16872, та. 2, л. 154-157.
280

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 мая 1935 г.
№ 224599. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Молчанову
6-10. Начальникам] оперативных] отд[елов]
11. К делу.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Хардинг Пенсхерст — на дипломатической службе с 1880 г., посол в России —
1904-1908 гг., посол во Франции — 1920-1923 гг.
3 Имеется в виду чрезвычайная сессия Совета Лиги наций 17 апреля 1935 года в
Женеве. На ней была принята резолюция, в которой проведение германским
правительством военного закона о всеобщей воинской повинности от 16 марта 1935 года
признавалось нарушением Версальского договора. Совет Лиги наций постановил
поручить особому комитету разработать предложения по уточнению экономических
и финансовых мероприятий, которые должны были быть применимы в дальнейшем
в случае нарушения какой-либо державой своих международных обязательств. Это
фактически являлось слабой угрозой в адрес Германии. Правительство Германии уже
20 апреля заявило об отказе признавать резолюцию Лиги наций.
4 Ванситарт Роберт Джилберт (1881-1957) — барон, поэт. На дипломатической
службе с 1902 года — в Париже, Тегеране, Каире, Стокгольме. В 1930-1938 гг. —
постоянный заместитель министра иностранных дел. В 1938-1941 гг. — советник МИД.
Накануне и во время второй мировой войны выступал за сотрудничество с СССР в борьбе
против фашистской агрессии.
5 Болдуин Стэнли (1867-1947) — английский государственный деятель, один из
лидеров консервативной партии Великобритании, премьер-министр в 1923-1924, 1929,
1935-1937 гг. Проводил политику умиротворения фашистских государств
6 Марлоу Томас (1868-1935) — английский журналист и писатель, в 1899-1926 гг. —
редактор «Дейли мэйл».
7 Тройственная конференция в Стрезе (Северная Италия) Франции, Англии и
Италии, созванная 11 апреля 1935 года по инициативе французов, не имела
существенного влияния на политическую обстановку в Европе. Участники в принятой
резолюции ограничились выражением «сожаления по поводу нарушения Германией
Версальского договора». Англия фактически отказалась от договоренностей по
поводу санкций против Германии. Вопрос о начавшейся в то время итальянской агрессии
против Эфиопии вообще не затрагивался.
281

8 Макдональд Джеймс Рамсей (1866-1937)—лидер лейбористов, а с 1913
года—национал-лейбористской партии, премьер-министр Великобритании — 1924,1929-1935 гг.
После раскола лейбористской партии, из которой Макдональд был исключен, и
образования в конце 1931 года коалиционного национального правительства (с участием
консерваторов — 472 мандата, национал-лейбористов — 13 мандатов и либералов)
Макдональд, оставаясь премьер-министром, проводил политику консерваторов
«умиротворения» Германии и политического лавирования. Ортодоксальные лейбористы
сохранили 51 мандат, вместо 289, которыми они располагали после выборов в 1929 году.
9 Лотиан Филипп Генри Керр (1882-1952) — лорд, журналист, занимался
издательской деятельностью в Южной Африке, в 1916-1921 гг. — секретарь
премьер-министра Ллойд Джорджа 24 апреля 1939 года направлен послом Великобритании в США,
12 декабря 1940 года скончался.
10 Криппс (Ричард) Стеффорд (1889-1952) — в 1931-1950 гг. — член палаты общин,
выступал в поддержку идеи создания системы коллективной безопасности с
участием СССР. В 1940-1942 гг. — посол Великобритании в СССР. В 1942-1950 гг. входил в
правительство Великобритании.
11 Моррисон Герберт Стэнли (1888-1965) — барон, один из лидеров лейбористской
партии Великобритании, в 1928—1929 гг. — председатель ее национального
исполкома. В 1929-1931,1940-1951 гг. входил в правительство.
12 Георг V (1865—1936) — английский король с 1910 года, из Саксен-Кобург-Готской
(с 1917 г. Виндзорская) династии.
Сов. секретно
71. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 30 апреля 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Вопрос о способах удовлетворения частных британских претензий к советскому
пр[авительст]ву, заявленных в размере 250 млн. фунт., вновь привлекает к себе
внимание. Сотни англичан, проживавших в России до революции, живут здесь ныне в
большой бедности. Государство делает для них очень мало. Прожив всю свою жизнь
в России, они не могут приспособиться к английским условиям жизни. Многие из
них даже неважно владеют английским языком. Многим помогаем мы, как можем.
В защиту их интересов выступил консервативный член парламента Казалет2.
Он не одобряет ни советского строя, ни советских достижений, но признает, что
Россия будет играть все более и более выдающуюся роль в экономической жизни Евро-
282

пы. Если правильны слухи, что советское пр[авительст]во стремится получить заём
в Англии, [то] этот вопрос, по мнению Казалета, можно будет разрешить лишь
совместно с вопросом о долгах. Значительная часть частных претензий могла бы быть
списана, по мнению автора, ибо англичане удовольствовались бы и очень малым,
если бы расчеты могли быть произведены безотлагательно. Само собой разумеется,
пишет Казалет, что всякий заем, устроенный для России в Англии, должен быть
обставлен надежными гарантиями. Большая часть такого займа должна быть
израсходована в Англии. Если бы правительство взяло на себя гарантию такого займа,
то его удалось бы реализовать из невысокого процента. Советское правительство,
говорит далее Казалет, было бы, вероятно, со своей стороны готово платить гораздо
высший процент. Таким образом, было бы возможно обращать разницу между
этими двумя процентами на погашение претензий британских подданных. Казалет не
забывает и тех денег, которые хранятся у братьев Беринг, и говорит, что эти суммы
можно было бы обратить на погашение российской задолженности.
Ничего конструктивного в этих предложениях Казалета не имеется. Подобные, с
позволения сказать, элукубрации мы слышали здесь уже неоднократно.
Каковы намерения английского правительства по этому вопросу, мне
неизвестно, но несомненно одно, что с каждым годом претензии к Советам все более и более,
я бы сказал, выветриваются. Если с большевиками не удается достигнуть
соглашения по этому вопросу, то тем труднее будет сговориться со всяким другим русским
правительством, которое придет на смену советскому. У будущего русского
правительства будет веский аргумент: «Мы не имеем вообще никакого отношения к этому
вопросу, Англия сама признала большевиков законным правительством России и
этим косвенным образом признала и законность его действий», — мог бы сказать
будущий российский министр финансов.
...На конференции независимой рабочей партии3 в Дерби была заслушана
интересная декларация национального совета этой партии. Декларация гласит, что
«коммунистической партии не удалось, несмотря на все усилия и жертвы отдельных ее
членов, приобрести влияние на сколько-нибудь значительное число рабочих».
Национальный совет по-прежнему возражает против какой-либо аффилиации*
с Коммунистическим интернационалом, но рекомендует объединенные действия по
специальным вопросам со всеми отделами рабочего движения, включая и британскую
коммунистическую партию. Независимая рабочая партия ставит себе целью создать в
Англии мощную революционную социалистическую партию с программой и политикой в
соответствии с экономическими условиями и политическими задачами страны.
Существенную поддержку декларации совета оказал член парламента Мак-Го-
верн4 (рабочий), который сказал: «Коммунистическая партия становится все более
реакционной. Нет ни малейшей надежды объединить революционное движение
рабочих на почве Коммунистического интернационала. Московское золото не есть
фантазия, — сказал Мак-Говерн, — это реальность. Британские коммунисты получают
это золото так же, как и получают инструкции из Москвы, и выполняют их, как
приказчики исполняют поручения своих хозяев. Независимая партия желает
действовать на национальных основах и не будет принимать выступлений от Москвы».
* Присоединение (фр.У
283

Среднему англичанину глубоко противна мысль о подчинении каким-либо
иностранным организациям. Англичанин готов входить в соглашение и сотрудничество
по специальным вопросам даже с коммунистами, пока они в общем стоят за
национальные интересы — быть может и неправильно понимаемые. Но тот же
англичанин категорически отказывается подчиняться всяким влияниям из-за границы и
хочет сам самостоятельно «вырабатывать спасение своей страны». Этим
объясняются многие кажущиеся противоречия в британском рабочем движении. Этим и
объясняется, почему Коммунистический интернационал, как и всякий другой
интернационал, не может приобрести серьезного влияния в Англии.
Я писал Вам недавно, что здесь проектировался вечер благотворительный —
сбор с коего должен был пойти на каких-то военнообязанных в Манчьжурии,
очевидно, намеревающихся вторгнуться в пределы СССР с целью основания там
небезызвестного плацдарма и т. д. Вечер зтот состоялся вчера в доме лорда Ховард
де Уолдена, у которого гостил в свое время великий князь Кирилл Владимирович.
Названный великий князь, однако, к этой затее никакого отношения,
по-видимому, не имеет. Небезынтересно отметить, что любезным нашим интервенционис-
там-японофилам удалось привлечь к патронажу вечера даже сестру короля.
Впрочем, особого значения это не имеет. Очередной зигзаг в умах эмиграции. Столь же,
впрочем, неуместный, как, напр[имер], и факт, что на заутрени в нашей здешней
церкви бывший морской агент при посольстве адмирал Волков на восемнадцатом
году пребывания в беженстве облачился в свитскую адмиральскую форму.
«Ридикюль»* этого маскарада усугубился еще тем, что сверх адмиральской формы,
ввиду прохладной погоды, милейший адмирал надел серенькое штатское пальто,
а треуголку заменил потертой серой фетровой шляпой. Что сим достигается — вот
вопрос? Весело и горестно сердцу моему... вспоминаются слова старинного
романса, когда наблюдаешь эти зигзаги.
Мне переди ют из верного источника, что советский посол несколько недоволен
инициативой архиепископа Кентерберийского, который устраивает торжественное
моление о страждущей России и верных чадах ее в исторической церкви Сент-Мар-
тино 16-го мая, на каковое торжество пребывает митрополит Евлогий и
архиепископы Анастасий5 и Серафим6. Перед богослужением во дворце архиепископа
Кентерберийского состоится завтрак, на который приглашен и я. Мы решительно
никакого отношения к этой инициативе архиепископа и дружественного нам
англиканского духовенства не имеем и будем участвовать на этих торжествах и молениях
в качестве приглашенных.
Читал я статейки о заседаниях Союза молодого поколения и имперцев.
«Возрождение», конечно, умилялось лозунгу «Мы — русские, мы — имперцы, с нами Бог».
Но на меня все эти злукубрации произвели глубокое впечатление. Слова, слова и
слова, очень патриотические, если хотите, но «конструктивности» малой. У младо-
россов все как-то живее и созидательнее. Я усматриваю некоторую созидательность
даже в приглашении Казем-Бека прекратить именовать Сталина ишаком.
Архив СВР России, д. 16872, та. 2, л. 164-168.
* Нелепость (фр.).
284

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 мая 1935 г.
№ 224601. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Са блина—Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Молчанову
6-10. Начальникам] оперативных] отд[елов]
11. К делу.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Казалет Виктор Александрович (1896-?) — английский политик. В1918-1919гг.
входил в состав английской миссии в Сибири. Участвовал в Версальской мирной
конференции 1919 года. С 1924 года — член парламента от консервативной партии.
Парламентский личный секретарь председателя Торговой палаты в1924-1927гг.
3 Независимая рабочая партия (НРП) основана в 1893 году. Лидеры: Д.К.Харди и
Д.Р.Макдональд. Стояла на буржуазно-реформаторских позициях, в 1900 г. ее
представители участвовали в конференции, на которой был создан Комитет рабочего
представительства, переименованный в 1906 году в лейбористскую партию. Однако НРП
пыталась сохранить идейную и организационную самостоятельность, а в 1932 году
вышла из лейбористской партии. В 1947 г. многие члены НРП вошли в состав
лейбористской партии.
4 Мак-Говерн Джон (1887-?) — британский политический деятель, член независимой
рабочей партии, депутат парламента с 1930 года, возглавлял «Голодный марш» из
Глазго в Лондон в январе 1934 года.
5 Анастасий (Грибановский) (1873—?) — до Октябрьской революции кишиневский
архиепископ, в 1919 году находился в ставке Деникина. После раскола русской
православной церкви за рубежом поддерживал митрополита Евлогия, с 1932 г. являлся его
заместителем. В 1935 году получил титул митрополита, а в 1936 году возглавил кар-
ловацкое крыло церкви. В 1938 году обнародовал «Послание к русскому народу,
проживающему в Отечестве». Направлял благодарственные письма Гитлеру,
приветствовал агрессию Германии на СССР в 1941 году, активно поддерживал генерала
Власова. После войны из Югославии бежал в Швейцарию, а затем в Мюнхен. В 1950
году получил разрешение на въезд в США, в 1964 году оставил пост председателя
архиерейского синода русской православной церкви за рубежом.
6 Серафим (Лукьянов) — бывший архиепископ Финляндский, впоследствии
митрополит, иерарх консервативной зарубежной православной церкви в Париже. После
войны — епископ Московской патриархии.
285

Сов. секретно
72. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 3 мая 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
«Возрождение» слишком сгущает краски, говоря, что опубликованный манифест
Коминтерна2 о советизации Англии вызвал в Великобритании «бурю негодования».
Никакой бури негодования я здесь не заметил. На благоглупости Коминтерна
отозвалась лишь газета «Дейли мейл», которую «Возрождение» именует «почетной
газетой». С этой характеристикой согласиться не могу, ибо названная газета орган
весьма малопочтенный, и во всяком случае, весьма неустойчивый и сенсационный.
Еще недавно, рассуждая на текущие политические темы, сия «почтенная газета»
вопрошала, не предоставить ли Германии свободу действий на Востоке и тем
обеспечить времена мирные на Западе. Впрочем, это вполне в духе «Возрождения».
Серьезные сферы оценили здесь выступление Коминтерна без особых восклицаний.
Оно считается примитивным. Оно мало отвечает английским условиям, и здесь
думают, что воззвание составлено и предназначено для внутреннего употребления и для
поднятия духа местных коммунистов. Англичан эти благоглупости Коминтерна
нисколько не беспокоят. Что Коминтерн и советское правительство более или менее одно и
то же, всем здесь известно и сути дела не меняет. Содержание манифеста настолько
глупо, что это очередное выступление Коминтерна вызывает здесь лишь улыбки.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 158.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 мая 1935 г.
№ 224600. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6-10. Начальникам] оперативных] отд[елов]
11. К делу.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
286

2 Речь идет, по всей вероятности, о так называемом письме Зиновьева, или «Красном
письме», которое появилось в Великобритании в 20-х годах. Выяснилось, что
оригинала «письма» у британского правительства нет, оно отклонило предложение о
назначении беспристрастной и авторитетной комиссии для выяснения всех деталей,
связанных с письмом, а также не согласилось с предложением советского
правительства о гарантиях безопасности лицу, которое якобы располагает оригиналом
«письма». Кроме того, «письмо Зиновьева» по ряду внешних признаков (название, подписи
и т.п.) было квалифицировано как «грубая фальсификация».
Сов. секретно
73- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 7 мая 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Прилагаемое при сем* в копии письмо ко мне великого князя Дмитрия
Павловича сразило меня, как громом, и весьма огорчило...
По содержанию его мне чрезвычайно важно знать Ваше откровенное мнение, и я
даже попросил бы Вас внимательно продумать всю эту затею, дать мне добрый
совет. Вы знаете мое отношение к «Возрождению». В создании его я до известной
степени даже принимал участие, когда лет десять тому назад А.О.Гукасов собрал
нескольких соотечественников в своей лондонской квартире и просил нас высказать
ему свои мнения относительно предпринятого им издательства. На собрании этом
присутствовали покойный ныне А.А.Риттих2, А.В.Тыркова, покойный А.А.Рутчен-
ко**, Ф.А.Иванов3 и еще кое-какие лица. Я всячески поддерживал в то время
начинание Гукасова и отлично помню, как рекомендовал ему обратить особое внимание
на информирование иностранных читателей не только на русском языке.
Обращение Гукасова к Струве я также поощрял, и хотя и признаю, что в хозяйственном
отношении Петр Бернгардович был большим путаником, тем не менее уход Струве
из «Возрождения» был большим несчастьем, в особенности поскольку он оказался
замененным провинциальным, хотя и чрезвычайно почтенным, Ю.Ф.Семеновым.
С газетой этой я разошелся исключительно по вопросу о территориальной
неприкосновенности нашего отечества. Как бывший чин российской дипломатии я просто
не мог «переварить» элукубации возрожденцев во главе с Семеновым и Муратовым
* См. док. 74.
** Известно, в частности, что он был в составе совета союза представителей русской
промышленности и торговли в Лондоне.
287

на тему о спасении России от большевиков путем расчленения ее территории. Ныне
господа эти отрицают эти свои соображения, но стоит лишь просмотреть старые
номера газет, чтобы убедиться, что таковые соображения у них существовали, и они
всячески их пропагандировали. Во всяком случае, исходя из соображения, что
Россия не может более терять своего территориального достояния без фатального для
себя ущерба, я не мог по совести оставаться в газете, в той или иной форме
натравливавшей иностранцев на земли российские. В отношении меня лично и Гукасов и
Семенов вели себя как исключительно невоспитанные люди. Но это я им, что
называется, простил. Да это и не важно. О бестактностях названной газеты Вы более, чем
я, осведомлены. В свое время я осведомлял вас о моих разговорах на тему о
«Возрождении» с германским послом и с двумя французскими послами. Писал вам о моих
разговорах на эту тему и с другими лицами-иностранцами, интересующимися
нашей отечественной проблемой. И мое определенное мнение было, что газета ничьим
сочувствием не пользуется, и я выводил мнение, что газета эта в известной мере
прямо вредна и русским интересам, и интересам эмиграции, как не
способствовавшая установлению добрых отношений между местными правительствами и
представителями эмиграции.
Что же получится далее?.. Ассоциация Дмитрия Павловича с Гукасовым мне
представляется прежде всего неосуществимой. Гукасовская коса найдет на
Дмитриевский камень, или наоборот. Я совершенно не представляю себе, как эти люди будут
сотрудничать. Ведь Дмитрий Павлович человек очень радикальных взглядов. Он
младоросс, и для него Гукасов определенный зубр. Правда, в письме своем ко мне он
пишет о переходе «Возрождения» в «наши руки»... Кого он под этими «нашими
руками» подразумевает?.. Мне сдается, что тут речь идет о переходе газеты в руки
младороссов, ибо ассоциация Дмитрия Павловича с младороссами полная и гораздо
более глубокая, чем мы это думаем.
Что касается изыскания средств, то это вопрос, конечно, очень сложный.
Подавать ежемесячно тридцать тысяч франков на стол не так-то просто. Здесь этих
денег он не найдет. Разве что Дмитрий Павлович пойдет к тем или иным богатым
евреям, которых я знаю и которые ему деньги дадут. Но тогда получится пикантнейшая
ситуация, что обе национально-мыслящие газеты окажутся в той или иной мере на
еврейском содержании. Поднимется невероятнейший вопль.
Мне не совсем также ясно, какую роль в газете будет играть сам Гукасов. Он
говорит о своей «жертвенной готовности на развитие начатого дела». Но ведь эту свою
жертвенность он готов проявлять лишь в том случае, когда он является хозяином
дела. А хозяин он, как слышно, весьма нелегкий... Разрешите сказать, что
жертвенность Гукасова я признаю и ему за эту его жертвенность приношу благодарность.
Тот факт, что свободную свою наличность он тратил на газету — плохую или
хорошую — это другой вопрос, а не на, скажем, скаковую конюшню или балетных
танцовщиц, этот факт, эта несомненная жертвенность заслуживают признания и
признательности. Обида в том, что Гукасов не тот человек, который необходим в подобных
случаях. И еще обиднее, что ему не удалось найти подходящего редактора. Кстати:
кто же будет редактировать «Возрождение», когда оно перейдет в какие-то «наши
руки»? Ведь не Семенов же? Или, быть может, Казем-Бек? Или еще кто-нибудь,
кого мы не знаем? Вообще все это чрезвычайно туманно и неясно. Лишь бы не выш-
288

ло хуже. Дмитрию Павловичу я пока что не отвечаю, тем более что точного адреса
своего он мне не сообщает. Буду ждать его приезда сюда. Слышу, что и Казем-Бек
собирается сюда в непродолжительном времени.
Кстати, но доверительно. Вы помните, я писал вам о так называемом
меморандуме Дмитрия Павловича, который был здесь им разослан*. На днях я получил верное
свидетельство, что меморандум этот был послан в Москву на заключение
британского посла. Посол сей ответил, что в Москве никто ничего о младороссах не знает,
но что, по мнению посла, меморандум «не далек от действительности». Что означает
вот это выражение, мне не особенно ясно. Полагаю, что меморандум не далек от
действительности в смысле ссылок на происходящую в советском режиме эволюцию в
смысле довольно правильной информации.
Сэр Бернард Пэре был на днях в Париже и встречался там с Казем-Беком. Он
пишет мне, что Казем-Бек очень его заинтересовал и что он, Пэре, думает, что пора
обратить внимание на молодое поколение в эмиграции...
16-го мая в наиболее популярной лондонской церкви Св. Марты на Полях
состоится богослужение о страждущих в России. Проповедь будет говорить архиепископ Кен-
терберийский. Третьего дня в одном из еженедельников было напечатано письмо
названного архиепископа, в котором он говорит, что «16-го мая будет молиться за русских
христиан, дабы таким образом показать свою симпатию русским эмигрантам в
Лондоне и в Париже»... Это письмо примаса вызывает целый ряд комментариев.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 192-198.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД, которая относится к
документам 73 и 74:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
21 июня 1935 г.
№ 225490. Сов. секретно.
Письмо Саблина-Маклакову
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Молчанову
6-9. Начальникам] оперативных] отд[елов]
10-11. К делу.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
* См. док. 64.
10 Чему свидетели мы были, кн 1
289

2 Риттих А.А. (1868-?) — российский политический деятель, длительное время
работал в министерстве земледелия, входил в состав последнего правительства при
Николае II в качестве министра земледелия. Был близок к А.В.Кривошеину —
активному стороннику аграрной политики Столыпина. Кривошеий возглавлял в Крыму
правительство Врангеля.
3 Иванов Филипп Антонович (1871—?) — горный инженер, крупный предприниматель,
банкир, миллионер, общественный деятель. Родился в крестьянской семье, в 1894 г.
окончил Уральское горное училище, а в 1901 г. — Фрейбергскую академию
(Германия). С 1910 года входил в состав Сибирского торгового банка, в 1912 году —
директор-распорядитель Общества кыштымских заводов, в этом же году избран от
промышленности в Государственный совет. В годы первой мировой войны—член Особого
совещания по обороне. После октября 1917 года эмигрировал во Францию, в 1920 году
в Крыму участвовал в работе экономического совещания при правительстве
П.Н.Врангеля. В 20-е годы был зам. председателя комитета Союза представителей
промышленности и торговли в Лондоне.
Сов. секретно
74. Великий князь Дмитрий Павлович — Е.В.Саблину
Монте-Карло, 1 мая 1935 года
Дорогой Евгений Васильевич,
В этом году газета «Возрождение» празднует десятилетний юбилей своего
существования. На протяжении этого долгого и тяжелого периода она, благодаря
жертвенному патриотизму ее основателя Абрама Осиповича Гукасова, стала
выразительницей русской национальной мысли.
Я внимательно следил за «Возрождением» со все возрастающим интересом и
пришел к заключению, что в связи с обстановкой, сложившейся как эа границей, так и в
России, настал момент развернуть в более широком масштабе дело, которому
служит эта газета.
На этих днях я имел случай встретиться на юге Франции и обменяться мнениями
с А.О.Гукасовым и, к большому своему удовлетворению, встретил с его стороны не
только полное сочувствие этим мыслям, но и жертвенную готовность на развитие
начатого дела.
Для такого дальнейшего развития необходима, конечно, финансовая помощь людей,
которые участие в деле возрождения родины признают своим священным долгом.
Чрезмерных усилий не потребуется. Годичная дефицитность сведена к 350
тысячам французских франков, что является суммой сравнительно ничтожной по
сравнению с первоначальным дефицитом, выражавшимся в сумме 1 600 000 франков в год.
290

Я уверен, что сумма в тридцать тысяч франков в месяц будет легко покрыта
частными взносами. По соглашению с А.О.Гукасовым я беру на себя руководство созданием
фонда «Возрождения» и приобщаюсь к дальнейшему ведению и руководству газеты.
Я не сомневаюсь в том, что вы, многоуважаемый Евгений Васильевич, с радостью
примете посильное участие в таком большом русском деле и окажете мне
содействие в изыскании средств для ускорения перехода «Возрождения» в наши руки.
Надеюсь в скором времени лично видеть вас в Лондоне, что даст нам
возможность подробно обсудить это дело.
Искренне Ваш
Дмитрий
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 196-198.
Сов. секретно
75- В.А.Маклаков — Е.В.Саблину'
Париж, 13 мая 1935 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Ваше письмо меня врасплох не застало, я не знал подробностей, но что идут
какие-то переговоры в том направлении, о котором Вы говорите, знал весь Париж;
говорили, что произойдет слияние с младороссами, которых будто бы поддерживает
Дмитрий Павлович. Несомненно, что Гукасову надоело платить свои деньги и он был
бы рад разделить эту тяготу с другими. Но практическое осуществление этой
мысли настолько трудно и неясно, что я сомневаюсь, чтобы из нее что-нибудь вышло.
У «Возрождения» есть своя аудитория и свои читатели; я, как и Вы, считаю
подобный журнал необходимым; «Последние новости» — журнал партийный и для
многих неприемлемый; я схожусь с ними часто и не менее часто негодую на
глупость «Возрождения», но в «Последних новостях» бывают выходки, которые
возмущают не менее «Возрождения». Итак, желаю «Возрождению» возродиться, но не
вижу, что может дать комбинация его с младороссами. Позиция младороссов
относительно большевиков вызывает в большей части эмиграции такой отпор, что начало
флирта «Возрождения» с ними уже грозило «Возрождению». Вы правы и в том, что
сочетание гукасовского «Возрождения» с младоросским социальным радикализмом
нежизненно. Комбинация прежнего «Возрождения» с младороссами убьет
«Возрождение» как тот орган национальной мысли, которым он хотел быть. Ему бы нужно
обновиться, стать действительно национальным органом, служа России — без
восхваления Февральской революции, но и без легитимизма, без активизма, но и без
291

идеализации советских достижений, то есть стать органом среднего течения
эмиграции. Если бы Дмитрий Павлович не был связан с младороссами и, судя по вашим
словам, не грешил бы сам радикализмом, то я был бы рад, что «Возрождение»
попадет к нему в руки и будет направляться коллективом, который сумеет умерять
лубочные эксцессы его теперешнего руководителя. Тогда там можно будет писать, не
опасаясь запачкаться. Такое «Возрождение» может сочувственно отнестись к тому,
что в младороссах серьезного, не вышучивать их с кондачка, но оно не должно с
ними блокироваться. Они слишком различны. Казем-Беку нужно пока иметь свой
листок, где бы он мог, не подвергнувшись упреку, что себя продал, вести прежнюю
линию ставки на преобразование Советской России. Пусть младороссы будут теми
лояльными гражданами, которые борются только с недостатками советской
системы, а [ее] не приняли. Это будет чем-то вроде «Смены вех», которое было новым и
интересным, но преждевременным явлением. Для такого направления сейчас более
оснований. В нем есть одна сильная сторона. Пусть они уверяют, что у них есть
связи с Россией, это может быть для некоторых ложь во спасение. Среди общего
уныния он будет бодр, будет органом советского идеализма, у них будет мало
читателей, ибо одно дело ходить из любопытства на их собрания, другое — читать их
литературу. Они не конкуренция «Возрождению». Это и не нужно. Но смешивать их
с «Возрождением», все равно что есть клубнику с горчицей.
Но так ли все это? Гукасов приехал из Монте-Карло недовольный свиданием
с Дмитрием Павловичем. Говорю с чужих слов: сдача идейных позиций Казем-Беку
его не устраивает. Продолжать же дело одному — надоело. Если Д.П.* хочет просто
помочь «Возрождению» и сделать его более приличным органом — благо ему. Но
думаю, что все кончится гибелью «Возрождения» и новым торжеством «Последних
новостей», а это жалко. И тогда Дмитрий Павлович сделает дурное дело.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 199-201.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
21 июня 1935 г.
№225491. Сов. секретно.
Письмо Маклакова—Саблину.
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5-9. Начальникам] оперативных] отд[елов]
10. К делу.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
* Дмитрий Павлович
292

Сов. секретно
76. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову'
Токио, 5 июня 1935 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич, -
В последнее время здесь опять заговорили о новых шагах, которые здешнее
военное ведомство считает себя вынужденным предпринять против китайских
властей в Северном Китае. Суть дела сводится к следующему: после создания Мань-
чжоу-Го и включения в новое государство примыкающей к Чжилийской провинции
области Джехоль японское командование принудило китайские власти к
заключению соглашения о демилитаризации полосы к югу от Великой стены, чтобы этим
способом избавиться от бродячих шаек китайских бандитов, постоянно
вторгающихся в пределы вновь созданного государства и создающих разные пограничные
инциденты. Полоса эта была создана, но уже очень скоро оказалось, что китайские
власти или не хотели, или не могли сдержать распущенных китайских солдат от
перехода в указанную полосу, что вынудило японцев к посылке отрядов для борьбы
с этими отрядами, которые при появлении японцев обычно отступали за пределы
установленной полосы, чтобы вновь там появиться, как только японцы
возвращались на место своих стоянок. А так Китай по-прежнему полон вооруженных
полусолдат полухунхузов, которые то входят в состав войск того или иного генерала, лишь
отчасти повинующегося центральному правительству, то превращаются в
независимых грабителей местного населения вдали от крупных центров.
Очевидно, такие нарушения нейтральной полосы не могли не превратиться в
хронические, что и не могло не вынудить японское командование предпринять
более решительные шаги к возложению ответственности за такое положение вещей
на китайские власти и, следовательно, на нанкинское правительство. По словам
здешнего военного ведомства, все данные, собранные на месте, указывают на то, что
все эти набеги в демилитаризованную полосу происходят с ведома и под
руководством китайской администрации в прилегающих к сказанной полосе областях,
которые, несмотря на заверения о дружбе со стороны представителей нанкинского
правительства, продолжают свою антияпонскую агитацию, что, между прочим,
выразилось в имевшем место на японской концессии в Тяньцзине убийстве двух
китайских редакторов сочувствующих Японии газет. Японцы считают это убийство
делом так называемых «синих рубашек», организации, специально созданной в
Нанкине для поддержки генерала Чан Кайши.
Что в Китае по-прежнему продолжается прежний хаос, осложняемый за
последнее время частичными успехами коммунистических банд, которые, несмотря на
неоднократные заявления борющегося с ними Чан Кайши, что им нанесен
правительственными войсками окончательный удар, остановленные в одном пункте,
появляются в другом и угрожают то одной, то другой провинции Среднего Китая, —
293

не подлежит сомнению. Также не подлежит сомнению, что руководимая японскими
военными японская политика в Китае сводится к тому, чтобы показать Китаю, что
расчеты его на поддержку со стороны иностранных держав ведут лишь к
ухудшению его положения и что единственным способом к установлению мира на Дальнем
Востоке, к созданию таких условий, которые помогли бы Китаю выйти из его
нынешних затруднений, является признание руководящей роли на Дальнем Востоке
Японии. Современное положение в Америке и в Европе как нельзя более
благоприятствует Японии в проведении намеченной программы.
Что же касается Советской России, то, после уступки Китайской Восточной ж. д.,
она временно сошла со сцены активных врагов, могущих помешать проведению
указанной выше японской политики, но только временно, так как здешние военные
никакого доверия к советскому правительству не питают и, предоставляя здешнему
министерству иностранных дел вести переговоры с Москвой о разрешении разных
второстепенных вопросов в японо-советских отношениях, ни на минуту не
прекращают работы по подготовке японской армии к могущей оказаться необходимой
борьбе с Советской Россией. Но временно, по-видимому, этот вопрос снят с очереди и
внимание здешних военных сосредоточено на урегулировании в желательном для
них смысле японо-китайских отношений. В этих целях нанкинскому правительству
предъявлен ряд требований, точное содержание их неизвестно. Но поскольку
можно судить по газетным сведениям, дело идет о требовании отставки генерала Ю Сюэ-
чуна, стоящего во главе Хопейского* провинциального управления, прекращения
деятельности на севере Китая Гоминьдана2, руководящей партии нанкинского
правительства и «синих рубашек» — неофициальной организации молодежи,
поддерживающей генерала Чан Кайши, и, по слухам, еще не подтвержденным,
демилитаризации Пекина и Тяньцзина.
Предъявленные японцами требования произвели большой переполох в кругах
нанкинских правителей, которые думали, что словесными заверениями о перемене
политики в отношении к Японии, вызвавшими подобные же заверения со стороны
японского министерства иностранных дел и приведшими к недавнему повышению
рангов взаимных представителей из посланников в послы, они до известной степени
усыпили бдительность японских военных сфер. Связанным по рукам и ногам
своими финансовыми затруднениями и находясь под угрозой наступления
коммунистических банд в Сычуаньской провинции, нанкинским правителям придется,
вероятно, уступить, и ближайшее будущее должно показать, ограничатся ли японцы
устранением всякой опасности для Маньчжоу-Го из демилитаризованной полосы
или мы будем иметь перед собой факт нового распространения японского влияния в
Северном Китае с включением в эту демилитаризованную область прежней
столицы Китая.
Не подлежит сомнению, что в Америке и в Европе все еще живут иллюзиями, что
общественное мнение в этих странах или резолюции Лиги наций могут остановить
тот ход событий, который является результатом самой обстановки, создавшейся
здесь: с одной стороны, дисциплинированная, организованная и вооруженная до
зубов Япония, 80-миллионное население коей живет на территории, не могущей
8 Бывшая провинция Чжили
294

прокормить и половины этого населения и всякие попытки которой прокормить это
население путем индустриализации своей страны и расширения своих рынков для
сбыта продуктов этой промышленной индустриализации вызывают
противодействия со стороны других стран; а с другой — Китай с его огромным потенциальным
рынком, пребывающий вот уже десятки лет в состоянии, близком к полному хаосу.
Если прибавить к этому на севере Советскую Россию, правительство коей, с одной
стороны, неспособно оградить свое достояние на Дальнем Востоке, а, с другой, при
каждом благоприятном случае старается своей пропагандой и интригами разлагать
своих соседей или, опираясь на свои новые союзы, занимается праздными
угрозами, то нет ничего удивительного, что в настоящее время в Японии доминирует
военная политика, что военным удалось убедить массы, что страна находится перед
лицом величайшего в истории Японии кризиса и что только сплоченность населения в
одном общем патриотическом подъеме и создание несокрушимой армии и флота
могут обеспечить стране благополучное разрешение надвигающегося кризиса.
Нельзя отрицать, что своей политикой за последние годы Европа во многом
ответственна за создавшуюся здесь обстановку. Ведь в конце концов все эти
громогласные резолюции и угрозы, которые от слова никогда не переходят в дело,
вызывают лишь озлобление и толкают ту державу, которая является объектом таких
безрезультатных угроз и резолюций, идти дальше, чем она хотела, и дают
аргументы тем элементам, которые стараются убедить и себя и других, что стране ничего не
остается, как готовиться к войне.
Я отнюдь не хочу оправдывать действия наших «непослушных» держав, но мне
представляется, что раз все эти громогласные резолюции на практике
неосуществимы и ни одна из держав не решается добиться проведения этих резолюций в жизнь,
то должны быть придуманы новые способы для разрешения создавшихся
затруднений. Иначе имеет место тот опасный абсурд, который можно наблюдать за
последние годы на Дальнем Востоке: политика Японии по содействию создания нового
государства Маньчжоу-Го встретила осуждение Америки и Европы, которые
кроме теоретического непризнания этого государства никаких мер против Японии не
приняли, да, по-видимому, и принять не могут. Создалось положение, при коем, с
одной стороны, здешние милитаристические элементы находят полное оправдание для
увеличения вооружений, а, с другой, Япония получила полную свободу действий в
Манчьжоу-Го, не стесняемую присутствием иностранных представителей и
поощряемую разными иностранными коммерсантами, которые околачивают пороги
японских и маньчжурских присутственных мест в надежде получить заказы
предпринятой японцами полной реконструкции Маньчжоу-Го. Если прибавить к этому
надежды некоторых государственных деятелей в Европе на то, что советское
правительство может сыграть роль тормоза для поступательного движения Японии, или
планы по созданию англо-американского блока против Японии, то будет ясно, как
самые противоположные интересы и силы работают над раздуванием пожара на
Дальнем Востоке.
Возвращаясь к конкретным фактам, по последним сведениям можно заключить,
что нынешнее выступление японских военных преследует цель уничтожения
влияния нанкинского правительства в Северном Китае. В этом отношении попытка нан-
кинских правителей заверить японское правительство в перемене их отношений
295

к Японии, попытка, диктуемая, вероятно, соображениями финансового характера,
так как иностранные банкиры в Шанхае давно намекали на то, что ссуды нанкинс-
кому правительству сопряжены со слишком большим риском, пока не выяснены его
отношения к Японии, повернулась против них же. Если здешнее министерство
иностранных дел и было склонно отнестись к этим заверениям с некоторым доверием,
то здешние военные категорически отрицали искренность китайских заявлений,
заявляя, что разные антияпонские организации продолжают свою работу в Китае, а что
на севере, как видно из непрекращающихся пограничных инцидентов и убийства
сочувствующих японцам редакторов, китайские власти продолжают свою работу
против японцев.
Поэтому, когда министерство иностранных дел через своего посланника, а ныне
посла в Нанкине, старалось вызвать нанкинское правительство на фактическое
подтверждение дружественных заверений, главным образом, путем отказа от всякого
бойкота японских товаров, на севере военные власти решили поставить вопрос
ребром, заявив китайским властям: вы хотели вести по отношению к нам
дружественную политику, отлично, докажите это на деле сменой китайских властей,
действующих против японских интересов, роспуском всех явных и тайных организаций,
работающих против японцев, включая в них и организации главной политической
партии Китая — Гоминьдана. Так как требования эти выставлены в категорической
форме и китайцам, вероятно, ничего не останется, как, уступив в самой сути,
спасать лицо каким-нибудь компромиссом по форме, то японцы добьются, чего они в
настоящее время хотят, т. е. ослабления власти нанкинского правительства, или,
вернее, партии Гоминьдана и генерала Чан Кайши, на примыкающей к Маньчжоу-
Го части Китая с созданием там тяготения в сторону нового государства. Этим
самым и Внутренняя Монголия освобождается от интриг со стороны Нанкина и волей-
неволей входит в орбиту японской политики через все то же Маньчжоу-Го.
В Европе, очевидно, будут смотреть на это, как на новое доказательство
военного засилья в японской политике, против которого тщетно борются либеральные
элементы в Японии, но такая оценка будет совершенно неверна. Все, что можно
сказать, это что невоенные элементы в правительстве склонны действовать с
большей осторожностью и осмотрительностью, но от этого далеко до какой-нибудь
борьбы с так называемой военной политикой. И в данном случае министр иностранных
дел уже заявил, что позиция военного командования на Севере Китая вполне
вытекает из принятых на себя китайцами обязательств, а возвращающийся к своему
посту в качестве посла бывший посланник Ариоши3 объявил, что требования
военных ему представляются вполне справедливыми и что он думает, что китайцы
должны будут принять их. Таким образом, если существует некоторое различие в
оттенках или способах достижения поставленной цели, то сама цель обща всей
современной Японии. Цель эта — окончательно закрепить доминирующее
положение Японии на Дальнем Востоке и добиться такой дружбы с Китаем, при которой
последний шел бы за советом и помощью к Японии, а не к иностранным державам
в Европе или Америке.
Как я указал выше, в теперешней стадии японо-китайских отношений
Советская Россия особой роли не играет. Здесь считают, что основной вопрос был
разрешен покупкой КВЖД и на время можно перенести центр тяжести на разрешение
296

вопроса о положении Японии в Северном Китае. Правда, японское правительство
недавно денонсировало рыболовную конвенцию с советским правительством
после того, как последнее не дало определенного ответа о продлении таковой с
некоторыми уступками в пользу японских рыбопромышленников, и японскому послу в
Москве поручено начать переговоры о заключении новой конвенции. Но этот
вопрос не вызывает здесь никакой тревоги: за последние годы японские
рыбопромышленники создали новый промысел ловли этой рыбы в открытом море и зависимость
их от ловли в русских территориальных водах до известной степени ослабла, а
кроме того, на практике установился путем взаимных уступок известный режим,
который может продолжаться до тех пор, пока японцы сознательно не захотят
обострять этого вопроса.
То же можно сказать и о угольной и нефтяной промышленности японцев в
северной части Сахалина.
Серьезнее обстоит дело с советскими вооружениями на Дальнем Востоке
Здешняя пресса постоянно возвращается к этому вопросу, прибегая к излюбленному здесь
методу обвинения в неискренности всех тех, которые совмещают заверения о своем
миролюбии с усилением вооружений, закрывая глаза на всеобщий характер такого
способа действий. Как бы то ни было, этот вопрос продолжает оставаться открытым
и, рано или поздно, японское правительство приступит к разрешению его тем или
иным способом. Когда и каким образом это произойдет — предсказать невозможно,
и я думаю, сами военные, задачи коих достигнуть максимум подготовки, не могли
бы ответить на этот вопрос.
Тем временем японская работа в Маньчжоу-Го продолжается прежним темпом.
Намечено, что в сентябре месяце в одну ночь, чтобы не останавливать движения,
будет переложена с русской на японскую колея между Чанчунем и Харбином. Вся
Китайская Восточная железная дорога приобрела уже японский характер. Время
от времени продолжаются приемы русских на службу на дорогу. По словам
«Харбинского времени», за все время после перехода дороги в японские руки принято до
700 человек русских на низшие должности и теперь идет речь о приеме 60-ти
инженеров, но от этого далеко до предположения, что в Харбине открывается
возможность для широких масс наших беженцев устроиться на дорогу. То же, я думаю,
можно сказать и о возможности для наших беженцев сесть на землю. Правда, за эти
годы маньчжурской разрухи нашим беженцам удалось устроиться на земле и
создать ряд поселков, как, например, знаменитое Трёхречье4, и с приходом японцев
положение их может улучшиться главным образом потому, что они будут
избавлены от постоянных набегов со стороны хунхузов и бандитов, но думать, что японцы,
которые сами разрабатывают широкие планы о японской иммиграции в
Маньчжурию, сочувствовали отводу земель под русскую эмиграцию, мало оснований.
Впрочем, я не могу высказываться авторитетно по этому вопросу, который
может быть разрешен лишь на месте, так как во всех маньчжурских делах японцы
здесь упорно подчеркивают, что это входит в ведение Маньчжоу-Го и их не
касается. Функционирующее ныне в Харбине бюро по делам русских эмигрантов,
рекомендация коего считается необходимой для устройства на службу в Маньчжоу-Го и
которое вообще все более и более приобретает характер поддерживаемого
местными властями органа, ведающего делами нашей эмиграции в пределах Маньчжоу-Го,
297

представляется мне учреждением, наиболее компетентным для разрешения
разных вопросов, связанных с теми перспективами, которые ожидают нашу
эмиграцию в новом государстве
Мне же из Токио — при наблюдаемом колоссальном росте населения Японии,
стремлении найти свободные места для все увеличивающихся излишков этого
населения и новые рынки для японских товаров, при обнаруживаемом стремлении
обходиться без помощи иностранцев и идеальной чисто японской организации всех
тех групп, которые готовы при первой возможности выехать из пределов своей
страны, чтобы в чужой стране начать новую жизнь, оберегая ее от всякого
постороннего влияния, — такие перспективы не представляются особо широкими, и при
нашем бесправном положении нужно быть благодарным, если тем эмигрантам,
которые сжились с Маньчжурией и все эти годы должны были приспосабливаться
к постоянно меняющимся местным условиям, а ныне засели за изучение
японского языка, станет легче жить в создаваемых японцами более безопасных условиях
жизни и при том экономическом подъеме, который несомненно заметен в стране
после прихода японцев.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Дм. Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 212-222.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД СССР:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9 августа 1935 г.
№ 226553. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо бывш. российского посла
2. Агранову в Японии Абрикосова к Маклакову.
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6~8. Начальникам] оперативных] отделов
9-10. Вдело.
Зам. нач. ИНО ГУГБ НКВД (подпись)
Нач. 6 сектора ИНО (подпись)».
2 Гоминьдан (буквально: национальная партия) — политическая партия в Китае,
создана в 1912 году Сунь Ятсеном и рядом лидеров мелких либерально-буржуазных
298

партий, играла прогрессивную роль, сотрудничала с компартией Китая,
образованной в 1921 году. Впоследствии правое крыло Гоминьдана стало отходить от
сотрудничества, особенно после смерти Сунь Ятсена в 1925 году. С 1927 года Гоминьдан
превратился в правящую партию буржуазно-помещичьей реакции. После второй
мировой войны им была развязана гражданская война, завершившаяся в 1949 году
разгромом армии Гоминьдана и эвакуацией на Тайвань.
3 Ариоши Акира (1876—?) — японский дипломат, на дипломатической службе
находился в Китае, Великобритании и Франции, посланник в Швейцарии (1920 г.), посол
в Бразилии (1926 г.), заместитель министра иностранных дел в 1932-1934 гг., посол в
Китае с 1935 г.
4 Трёхречье — район Северо-Западной Маньчжурии в бассейне р. Аргунь, где
расселилась часть забайкальских казаков после разгрома белых армий в Сибири.
Сов. секретно
77. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 27 июня 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Итак, «Возрождение» отпраздновало свое десятилетие.
Из всех приветствий, посланных главному юбиляру, я не могу не отметить
приветствия Вашего. Вы приветствовали и поздравляли А.О.Гукасова лично. Вы
упомянули, что он тратил свои средства, время, труд и спокойствие на создание и
издание органа, т. е. на общее дело и т. д. И Вы подчеркнули эту гражданскую заслугу
г[-на] Гукасова. Совершенно правильно. Все прочие соображения Вы обошли
молчанием... Все это очень искусно и, конечно, искренно. И я сам готов подписаться под
таким приветствием человеку, который вместо того, чтобы тратить свои деньги на
собственное удовольствие, тратил их на культурное предприятие, приносившее ему
лишь убыток и неприятности... Гражданская добродетель тут несомненно налицо.
Пожелаем же дальнейшего процветания «Возрождению» с одновременным
пожеланием, чтобы газета при освещении российской проблемы не ограничивалась
бы своей традиционной непримиримостью, но встала бы на более реальную почву.
Непримиримость есть чувство субъективное и является плохим орудием
практической политики... Возникает также вопрос — непримиримость к кому?.. Было бы
понятно, если бы такая непримиримость питалась к марксизму вообще и ко всем
тем советским деятелям, которые его сознательно проводят... Если же эта
непримиримость относится ко всему советскому строю как таковому, то она становится
299

беспредметной, ибо большая часть советских служащих совсем не представляет из
себя убежденных коммунистов, а идет лишь по линии наименьшего сопротивления.
Известная часть находится, вероятно, и в состоянии скрытой оппозиции и только
тянет, как все, советскую лямку, дабы не погибнуть с голоду..
Проф. Бернацкий2, между прочим, сказал: «Благодаря „Возрождению" мы
припадаем к родной земле, духовно живем в России»... Однако сам Михаил
Владимирович чувствует, быть может полусознательно, что представление о положении в
России, высказывавшееся до последнего времени «Возрождением», не вполне-таки
отвечает реальности и не признает очень многого, что там совершается. Он сам
спрашивает: «В какой России? Прошлого?.. А не есть ли настоящая и будущая Россия —
отрицание прошлого?.. Не обречены ли мы, как и прежняя Россия, по заверению
многих, на исчезновение?.. Ответ на эти вопросы дается историей всех больших
революций. Внешние формы прежнего быта восстанавливаются труднее всего, а
сущность человеческих отношений восстанавливается прежде всего, ибо она покоилась
обыкновенно на законах природы и на естественной необходимости. Внешние
формы России прошлой, быть может, еще долго не будут восстановлены, а самая
сущность русской жизни начинает понемногу восстанавливаться и теперь». Далее
Михаил Владимирович говорит: «Малейшее смешение СССР с Россией, и мы перестанем
быть русскими, и нам незачем пребывать заграницей. За стойкую проповедь
непримиримости, всегда звучавшую в „Возрождении", приносим ему великое спасибо».
У «Возрождения» есть заслуги, я этого не отрицаю. Но, как сказал, кажется,
Овидий, «темпора мутантур»* и т.д. И что подразумевает профессор под «смешением
СССР с Россией»? Если он подразумевает под СССР советских аппаратчиков, то
мысль его понятна. Если же он включает в понятие СССР всех, кто подвластен
этому аппарату, — то получается нечто совсем другое. Было бы бесцельно закрывать
глаза на перемены настроений, а отчасти уже и внешних условий, происходящих в
России, и будущих, которые пойдут, все ускоряясь. Было бы бесцельно пускать в
ход непримиримость, тем более что и трудно разобраться, против кого она
направлена. Да мне и неясно, кто эти непримиримые. Кто, собственно говоря, желает
примириться с большевиками?.. Мне такие лица или группы лиц неизвестны...
В одном месте Михаил Владимирович вопрошает: «Не есть ли наше слово —
панихидное служение и национальный орган — надгробная эпитафия?»... На это я
ответил бы так: несомненно, это есть поминки наших прежних отношений к России,
в свое время быть может и вполне рациональных, но ныне подлежащих некоторому
пересмотру...
Генерал Миллер удивляется, что цивилизованный христианский мир не только
не сопротивляется, не собирает свои силы, чтобы сообща броситься на этих
варваров и их уничтожить, но идет им навстречу, раскрывает им свои объятия... Какое
это наивное и, я бы сказал, примитивное рассуждение. Но, очевидно, на
чествованиях надо говорить так, а не иначе.
Ваш Саблин
* Времена меняются [и мы меняемся вместе с ними] {лат.).
300

Постскриптум. В моем последнем письме я сообщал Вам о молодом человеке,
бежавшем из России. Я писал Вам также, что он делал у нас сообщение. Собрание это
было открыто генералом Гальфтером3, человеком достойнейшим, но иногда
думающим, что «бон тон»* требует, чтобы на патриотических собраниях слово «Россия»
заменялось словами «Совдепия» или «Триэссерии». Так вот, открывая собрание,
генерал сказал так: «Мне очень приятно представить Вам нашего молодого
соотечественника Нестерова, только что прибывшего из Триэссерия». Сидевший между
мною и генералом Нестеров улыбнулся и промолвил: «Из России я приехал...». И все
мы улыбнулись и несколько даже сконфузились.
Была у нас на днях некая г-жа Анисимова, выехавшая из России в 1919 году в
Америку, сделавшаяся американкой и только что побывавшая в России с группой
американских туристок. «Плохо там живется, — говорит она, — но Россия, ох, как
чувствуется!» То же говорит мне и СИ.Каллин, которого Вы, вероятно, помните по
Москве, он меховщик. То же рассказывает и Прозаторов, тоже меховщик,
постоянно ездящий в Москву. То же твердят и русские англичане, и ныне пробующие
наладить дела в России... Оттого, что Русью владели татары, она на стала Татарией, не
стала она и СССР... Правительство, извините за выражение, сволочное, но Россия
на месте и никуда она не исчезла и не исчезнет.
Е.С.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 206-210.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД СССР:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
25 июня 1935 г.
№ 226273. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5-9. Начальникам] оперативных] отд[елов]
10. В дело.
Зам. нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Бернацкий Михаил Владимирович (1876-1945)—экономист, общественный деятель.
Окончил юридический факультет Киевского университета, профессор
Политехнического и Технологического институтов в Петербурге. Член партии кадетов гласный
* Хороший тон ((/5р.).
301

Петербургской городской думы. После Февральской революции — министр
финансов Временного правительства. Ведал финансами при Деникине и Врангеле.
В 1920 году эмигрировал в Турцию, затем во Францию, читал лекции в Парижском
университете. Один из организаторов и член правления Русской академической
группы в Париже, с 1943 года — ее председатель, корреспондент газеты «Возрождение»
и Русского экономического общества в Лондоне. Руководил Финансовым комитетом,
распоряжавшимся средствами бывших заграничных учреждений России.
3 Гальфтер В.—генерал-лейтенант, председатель Офицерского союза и Общества
взаимопомощи бывших военнослужащих русских армий и флота в Великобритании.
Сов. секретно
78. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 6 июля 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В начале мая сего года в одном из моих писем я писал вам между прочим, что
ассоциация великого князя Дмитрия Павловича с младороссами полная и гораздо
более глубокая, чем мы это думаем... Другой вопрос, конечно, следует ли нам
вообще, что называется, задумываться над этой ассоциацией и стоит ли она этого
размышления... Но факт остается фактом. Дмитрий Павлович не только объединился с
младороссами, но, я бы сказал, даже подчинился Казем-Беку. Я даже пойду еще
дальше, утверждая, что Дмитрий Павлович помешался на младороссах. По
крайней мере, здесь он ни о чем другом не думал и ни на какие другие темы не говорил.
Приехав сюда пятнадцатого июня, он тотчас же повел на меня фронтальную атаку,
уговаривая меня сделаться младороссом, превознося младоросское движение и
значительно преувеличивая его значение. Я ему подробно объяснил причины, по
которым я не считаю возможным принадлежать к какой бы то ни было группировке в
эмиграции, и после весьма утомительных разговоров Дмитрий Павлович
согласился с правильностью моих доводов. Затем он тотчас же выписал сюда Казем-Бека,
которому, кстати сказать, дают визу с удивительной легкостью без какого бы то ни
было с моей стороны участия. По приезде Казем-Бека Дмитрий Павлович возбудил
вопрос об устройстве собрания на младоросские темы в Русском доме, причем
тотчас же заявил, что желает на этом собрании высказаться перед лондонской русской
колонией по поводу тех толков и кривотолков, которые возникли в русских сферах в
связи с его небезызвестным выступлением в одном из младоросских очагов
Парижа. Не видя препятствий к тому, чтобы в Русском доме состоялось такого рода со-
302

брание, я лишь указал великому князю на неуместность каких бы то ни было
монархических манифестаций с пением «Боже, царя храни» на открытом собрании.
В остальном я предоставлял ему и Казем-Беку говорить, что им угодно. На этом и
порешили. Тем временем всюду, где можно, Дмитрий Павлович проповедовал мла-
доросскую идеологию, оставляя, впрочем, императора Кирилла более чем в тени.
Местные младороссы, окончившие Оксфорд и Кембридж и, следовательно,
владеющие английским языком в совершенстве, заготовили для великого князя целую
литературу, в которой доказывалась эволюция в России, с одной стороны, и
указывалось на недопустимость для русских патриотов участия в каких бы то ни было шагах,
в результате которых могла бы умалиться территория Советского Союза. Должен
вам чистосердечно сказать, что эти аргументы производили на англичан отличное
впечатление. Мне не пришлось быть на всех выступлениях Дмитрия Павловича, тем
более что большинство оных имело место либо в клубе, либо в частных домах после
обеда. Но один доклад имел место у меня в доме. Докладчиком был Билибин, сын
художника, бывший оксфордец. Опять-таки должен вам сказать, что доклад
оказался в высшей степени дельным. На задаваемые вопросы — присутствовали
главным образом англичане — Билибин давал исчерпывающие ответы, и оксфордская
закваска и умение говорить были налицо. Один из представителей общества
кредиторов России спросил, между прочим, как отнеслись бы младороссы к вопросу о
долгах России Великобритании, если бы они когда-нибудь восторжествовали. Дмитрий
Павлович ответил, что младороссы по долгам платили бы, что можно было бы
достигнуть соглашения, но что англичане не увидели бы ни одного пенса, если бы
младороссы убедились, что Англия потворствует расчленению империи и участвует в
такого рода интригах против целости Советского Союза...
В среду 3-го июля в Русском доме состоялось, с интересом и некоторой тревогой,
ожидавшееся выступление Дмитрия Павловича и Казем-Бека. По обыкновению я
председательствовал. Собралось двести пять человек. Крайние правые в день
собрания получили записочки, в которых им предлагалось воздержаться от
посещения собрания, на котором русский великий князь будет произносить неподобающие
его сану выражения. Некоторые из них, впрочем, пришли. Но все прочие группы
нашей общественности здесь оказались представленными. Когда Дмитрий
Павлович вошел в зал — все встали. Забыл вам сказать, что Дмитрий Павлович очень
хотел выступать в синей рубашке. От этого я, и в значительной мере моя жена, его
отговорили, указав на неуместность такого маскарада в Лондоне и указав ему, что
даже на коммунистических митингах ораторы в большинстве случаев выступают в
«смокингах». Отговорили мы и Казем-Бека от облачения в рубашку. Но остальные
младороссы впервые появились здесь в синих рубашках, на которые надели
пиджаки. Выглядело в общем глупо. Но некоторые соотечественники уверяют меня, что
без этой текстильной внешности не обойтись и что рано или поздно многим из нас
придется облачаться в рубашки, поднимать руки, произносить какие-то
сакраментальные слова и проч. Надеюсь, что к этому времени меня не будет в живых..
Я открыл заседание небольшим вступительным словом, сказав, что сегодняшнее
наше собрание будет не совсем обыкновенным, что впервые в Русском доме с речью
на политическую тему — и на тему весьма острую — выступит великий князь,
причем выступит не как член царствовавшей династии, а как обыкновенный русский
303

человек, который откровенно поделится с нами своими взглядами на создающееся в
нашем отечестве положение и, в частности, коснется той речи, которую он произнес
в одном закрытом заседании в Париже и которая вызвала большой шум. Я выразил
при этом уверенность, что русская колония выслушает великого князя с присущим
колонии Лондона спокойным вниманием... По адресу Казем-Бека я сказал, что из
разговоров с ним я убедился, что энергия его не ослабевает, что он по-прежнему
пристально следит за происходящими в нашем отечестве сдвигами, и с тем
большим удовлетворением я приветствую патриотическое горение этого молодого
человека. Затем я предоставил слово Казем-Беку, который говорил около часа. Я не буду
пересказывать вам его доклада. По тону он был весьма умеренный и ничего нового
он нам не сказал...
Я предложил затем слово великому князю. Волновался он, несомненно, и многим
даже показалось, что он для храбрости выпил. Я в этом не уверен. Дмитрий
Павлович, как вам, вероятно, известно, к спиртным напиткам пристрастие имеет, и
посему известное количество алкоголя в нем всегда имеется. Это его, так сказать,
перманентное состояние, не мешающее ему соблюдать равновесие в теле и в голове.
Начал он с заявления, что до сведения его дошло мнение эмигрантских кругов,
будто членам его семьи не следует выступать с публичными речами. «Я стою здесь
перед вами не как член моей семьи, но как русский патриот, от которого никто не
сможет отнять священного права выражать наравне со всяким русским свои мысли по
вопросам текущего момента» (аплодисменты)... Он прочел затем свою речь,
произнесенную в Париже у младороссов, и перешел к комментариям. Не прошло и двух
дней с момента произнесения этой речи, как стали возникать всевозможные толки и
комментарии к ней, комментарии, которые в некоторых случаях переходили
границы приличия. «Я сам, и со мною вся младоросская партия, недоумеваем, как, каким
образом любовь к родине, к родине как таковой, может вызывать непонимание
среди людей, именующих себя русскими». Он подчеркнул затем «одиозность»
нынешнего режима и настаивал на том, что никто не может запретить ему любить Россию
и рассматривать ее как свое отечество... Он прошелся затем на тему о
безнадежности формулы о возвращении к прошлому... «Под занавес» он произнес следующую
фразу: «Я не могу не вспомнить слов моего великого предка, творца империи
российской: „А о Петре* ведайте, что жизнь ему не дорога, только жила бы Россия..."
Заметьте, господа, — пояснил Дмитрий Павлович, — что слова эти выражают
беззаветную любовь к своей родине. Великий император не сказал: „Только жила бы
империя или какая-либо другая государственная система..." Я могу лишь
повторить его слова, священные и обязательные для каждого русского человека»...
На этом выступление Дмитрия Павловича окончилось. Несколькими словами
я закрыл заседание. Все, как видите, обошлось чинно, и никаких инцидентов не было.
Как отнеслась к выступлению Дмитрия Павловича аудитория... Судя по
аплодисментам, более чем сочувственно...
Возникает вопрос—выиграет ли младоросская партия от того, что в состав ее вошел
Дмитрий Павлович. У меня на этот счет в мыслях не все ясно. Сами младороссы,
конечно, ликуют. Но иметь дело с высочайшими особами не всегда легко. При всех качествах
" Речь идет о Петре I (1672-1725), русском царе (с 1682 г.) и российском императоре (с 1721 г.).
304

Дмитрия — а они у него несомненно имеются, — он все же неуравновешенный человек.
«Активизировать» его было не так трудна Гораздо труднее будет поставить его в
рамки. Но, повторяю, его увлечение младороссами граничит с какой-то формой
помешательства. Забавляет ли его эта «игрушка» или он действительно чувствует, что в
движении этом есть будущность,—не могу сказать. Тот факт, что младоросская идеология
«апеллирует» англичанам еще более подвигает Дмитрия Павловича на подчеркивание
своего интереса к судьбам этого движения. Тот факт, что на него нападают в некоторых
сферах эмиграции, несомненно, его подстегивает в его желании полемизировать, в его
желании кому-то наложить, кого-то обложить и проч. Тут я усматриваю известную
опасность дальнейших склок в эмиграции и вообще неприятностей...
В результате Дмитриевского выступления в Париже и пребывания его здесь в мла-
доросскую партию записался и проживающий здесь князь Дмитрий Александрович,
один из сыновей великой княгини Ксении Александровны. Из всех ее сыновей
Дмитрий Александрович наиболее удачный. Он служит здесь в одной биржевой конторе,
состоит членом лучшего клуба, бывает в обществе, обладает хорошими манерами и
выдержкой. В этом отношении он куда лучше Дмитрия Павловича. В своей
собственной семье, иначе говоря, в глазах матери и братьев, он давно уже рассматривается
как некий «большевик», главным образом потому, что он всячески боролся против
устройства его братом Никитой вечера в пользу каких-то дальневосточных
мушкетеров, находящихся на содержании у Японии. Об этом я в свое время вам писал. Ныне
сей князь передал мне для архива копию со своего письма или, правильнее сказать,
заявления по адресу младороссов. В нем говорится, что, ознакомившись с
выступлением Д.П.*, он, Дмитрий Александрович, пришел к заключению, что чем больше
русских будет так здраво мыслить и рассуждать, тем сильнее будет русский дух в
русских молодых поколениях вне России. Этот дух укрепит в них национализм и
подготовит их к возвращению в новую Россию. Далее говорится, что «нельзя, конечно,
осуждать преклонения перед великим прошлым, которое мы не имеем права
забывать. Но на одном этом преклонении нельзя основываться при строительстве новой
русской жизни». И далее: «Присмотревшись к младоросскому движению, я решил
примкнуть к нему, так как считаю, что оно ведет по пути, единственно верному вне
пределов России, приближая нас к отечественной действительности»...
Заканчивается это послание приветствием по адресу Дмитрия Павловича и выражением
надежды, что его примеру последуют все русские, в чувствах своих верные родине.
Что бы ни думать об уместности или целесообразности этих выступлений, все же
нельзя не отметить, что по содержанию своему эти выступления несравненно
более, я бы сказал, в темпе с событиями и с настроениями, чем выступления в свое
время пресловутого императора Кирилла. Во всяком случае, поскольку все эти
«прокламации» доводят до ушей англичан, я вам должен самым категорическим
образом сказать, что они производят не только хорошее впечатление, но ими
заинтересовываются (при сем я прилагаю английский текст** предпоследнего выступления
Дмитрия Павловича, который здешний младоросский офис разослал англичанам;
английский текст выступления в Русском доме уже готов, но еще не размножен).
* Дмитрий Павлович.
•* В архиве СВР России упомянутый документ не обнаружен
305

Вы можете вопросить: «Да что же именно может нравиться англичанам в этих элу-
кубрациях*' младших членов романовской семьи? » Отвечу так: англичанам
нравится, что они, прежде всего, считаются с фактами, что они не отрицают нынешней
русской действительности, что они приближаются своими выступлениями на
политические темы к рядовому русскому эмигранту, и—что в особенности
импонирует англичанам — эти князья определенно становятся на защиту принципа
территориальной целости России, под какой бы властью она не находилась. В свое
время я писал вам, насколько проповедь возрожденского** пораженчества производила
здесь печальное впечатление. Я мог судить об этом по заседаниям англо-русского
общества. С тем большим удовлетворением осведомляются ныне англичане, что в
среде русских эмигрантов есть и определенно патриотическое течение, и что,
естественно, оно возглавляется некоторыми членами династии. Все вместе взятое, это
приподнимает сильно упавшую за последние годы репутацию политической зрелости
русской эмиграции. На этом я особенно настаиваю.
Я пишу все это не только для вашего осведомления, но и, так сказать, для истории.
И посему излагаю все это вам честно и искренно. Не скрою от вас и моей роли во всем
том, что происходит здесь в связи с младоросскими выступлениями. До некоторой
степени я являюсь их закулисным советником. Впрочем, непрошеные эти советы я давал
уже многим деятелям, которые пытались подвизаться в интересах нашего общего дела
на берегах Темзы. Посему не подумайте, что я даю советы младороссам, ибо их люблю...
Совсем нет. Мне просто хочется обезвреживать их деятельность, направлять ее в
более правильное русло... Так, напр[имер], я категорически советовал им спрятать в
дальний карман всякое упоминание в Англии об императоре Кирилле. Если
император сей нужен младороссам для их внутреннего употребления — пусть они им
наслаждаются, пусть поют «Боже, царя храни»... Но в Лондоне они погубили бы себя
безвозвратно. Посему, разделяя в большой мере их взгляд на отдаленное будущее
нашего отечества, как империи, возглавляемой природным царем, я даже иногда
советую им говорить, что в сих видах они держат про запас князя Владимира
Кирилловича, и что с этой целью им хотелось бы, чтобы сей отпрыск царской семьи
получил соответствующее образование и воспитание, между прочим, в Англии. Про
все это можно говорить лишь в тесном кругу. Для широких масс пока что нужно
пропагандировать другое. А именно говорить, что мы мечтаем лишь о ликвидации
компартии, о свободных советах, о земле крестьянам, о свободе совести, о
восстановлении правосудия, о реформе ГПУ и т.д. и т.д. Я рекомендую также
пропагандировать идею союзной империи и неприкосновенность ее территории. Полезно
говорить англичанам, что российский континент не в состоянии терять более своих
территорий. Полезно говорить, что будущая Россия не будет посягать на некоторые
отделившиеся от империи части ее исторической территории, хотя, по всей
вероятности, в целях обоюдной пользы между этими частями и будущей Россией и
обнаружится само собою и без какого бы то ни было принуждения какое-то новое звено,
которое, не нарушая ничьих интересов, будет лишь полезным для обеих сторон. Я говорю
младороссам — со многими вашими утверждениями я согласен, но Вы губите свое
"' Разглагольствования {фр.).
'* Речь идет о газете «Возрождение».
306

движение кирилловским «ридикюлем»*. Этот император Кирилл просто смешон...
Серьезные люди не могут, что называется, с ним вожжаться... Я рекомендую также
младороссам проявлять более хороших манер в отношении инакомыслящих. Но в то же
время я не могу не осудить некоторых лиц в эмиграции, которые в своей нелюбви к
младороссам не стесняются прибегать к клевете. Одно лицо, проживающее в Париже,
обозвало Дмитрия Павловича «августейшим чекистом»... Это уже совсем некрасиво...
Какие-то другие господа высказывали недавно мнение, что Дмитрий Павлович и
младороссы проводят в рядах эмиграции какие-то задания Политбюро... Все это
чрезвычайно, я бы сказал, примитивно и даже глупо в высшей степени. И Дмитрий
Павлович и младороссы, вероятно, совершат целый ряд тактических ошибок, гафф** и т. д.
Но — Бог меня суди — и Дмитрия Павловича и Казем-Бека я считаю честными и
чистыми людьми. Пусть Дмитрий выпивает более, чем это полагается, но называть его
«чекистом» — это свинство. Что же касается Казем-Бека — то я считаю его очень и очень
ценным человеком и, во всяком случае, порядочным, искренним, не лишенным юмора,
что всегда плюс, и чистым. На сей раз он опять гостил у меня, иначе говоря, я
предоставил ему комнату в Русском доме, в которой проживали в разное время выразители и
иных идеологий, а также и весьма радикальные евреи. И я присматривался, насколько
мог, к Казем-Беку. Вел он себя скромно, возвращался домой рано, вином от него не
пахло, манеры у него хорошие, и советов он слушается. В расходах скромен чрезвычайно,
считает каждый пенс...
На этом пока разрешите поставить точку.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 259-270.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
14 августа 1935 г.
№ 226649. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Молчанову
6-Ю. Начальникам] оперативных] отд[елов]
11-12. К делу.
Зам нач. ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
* Здесь — странность (фр.).
Промах, бестактность {фр.).
307

Сов. секретно
79- В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову'
Белград, 7 июля 1935 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич,
Только что получил ваше письмо от 4-го* и прошу принять мою сердечную
благодарность за все, что Вы предпринимаете относительно «лампады»**. Надеюсь, что
она будет отвечать своему назначению во всех отношениях. Заграницу
непосредственно я никому не писал, а потому тем более вам благодарен за оповещение всех.
На поставленный вами в письме вопрос, касающийся перемен в Париже, я отчасти
ответил в своем письме № 14*, отправленном 5-го июля. Могу кое-чем дополнить
сообщенные сведения. Для полноты характеристики назначенного лица, во-первых,
перевожу выдержку из статьи «Neue Ziircher Zeitung» от 28-го июня, поместившую
корреспонденцию из Вены о смене кабинета в Белграде. В части статьи, трактующей
внешнюю политику, сказано следующее: поворот во внешней политике, вызванный
переменою правительства в Белграде, касается в первую очередь русского вопроса Само
собою разумеется, что кабинет Стоядиновича, как переходный, не может проявлять
выдающейся внешнеполитической деятельности; но те силы в Белграде, которые
высказывались против признания Советского Союза или против хотя бы даже
установления политических сношений без соблюдения особых формальностей, значительно
окрепли, — наряду с председателем совета министров (Стоядиновичем) и военным
министром (Живковичем), товар[ищ] м[инистра] иностранных] д[ел] Пурич слывет за
определенного противника прежней тактики, Ефтич хотел ускорить введение
Югославии в линию Париж-Прага—Москва2.
Как известно, Вена всегда тщательно собирала, собирает и теперь сведения о
Балканских государствах, и к ее осведомленности надо присматриваться. Не подлежит
сомнению, что в русском вопросе для Щурича] большое значение имеет мнение его
«высоких» друзей в Белграде. Но прошлым летом 1934 года и до Вас дошли слухи, и
притом довольно решительные, что «признание» состоялось. Мне известно, что
тогда Щурич] говорил (не мне), что оно неизбежно... Мне известно и то, что муж второй
дочери Пашича3, являющийся крупным представителем одного из больших
морских пароходных обществ в Дубровнике, делал все, чтобы ускорить «признание». Он
даже меня просил не мешать этому политическому акту, который, по его мнению,
должен оживить деятельность югославянского торгового флота. Есть,
следовательно, влияния, которые и впредь будут работать в нежелательном направлении. Как
на Щурича] подействует новая среда и новая обстановка, сказать не берусь. Когда
* Письмо В.А.Маклакова от 4 июля 1935 года, как и упоминаемое ниже письмо № 14 В.Н.Штрандт-
мана, в архиве СВР России не обнаружены.
'* Дополнительными сведениями о термине «лампада» редакция не располагает.
308

Вы с ним познакомитесь, наведите разговор на его путешествие в минувшем году
в Анкару, где он встретился и беседовал с советским представителем Сурицом4.
Интересно.
Что касается причин, вызвавших отозвание С.5, то с формальной стороны они
просты — предельный возраст. Но в действительности в основе этого решения
лежит с минуты гибели короля* глубокая уверенность общественного мнения, что
одним из виновников происшедшего несчастия является С. Не оценил обстановку, не
досмотрел и допустил приезд. Кому же, как не ему, было об этом ведать и
осведомлять... Часто приходилось, приходится и теперь, по случаю его различных
выступлений в Париже, слышать очень резкие отзывы по его адресу. Он раньше
пользовался большой и заслуженной популярностью. Ныне можно сказать, что вся страна
в душе осудила его больше, чем кого бы то ни было, за марсельскую катастрофу. Вот
причина, причем все удивлялись тому, что его не отозвали немедленно. Прошлые
заслуги смягчили удар.
Искренне ваш преданный
Штрандтман
П.С. В [письме] № 14-ом хотел упомянуть о смерти Гулькевича. Но вообще когда
я что-либо пишу, мне не дают покоя срочные вопросы, часто жизни или смерти того
или иного лица, а часто только кажущейся важности и срочности, перебивают
мысли. Так было и с последним письмом. В результате ничего вам о Гулькевиче не
написал. А хочу я сказать, что это большая для нас потеря, боюсь — незаменимая по
существу. На днях проживающие здесь его родственники служили панихиду, и,
несмотря на то, что час назначенный был для меня очень неудачен по совпадению с
другими обязательствами, я пошел в церковь. Чувствовал, что должен отдать этот
последний малый долг человеку, который в самую трудную пору жизни эмиграции в
изгнании сделал на своем посту все, что было в его силах. Вечная ему память.
Думаю, что вы эту утрату сильно ощущаете.
Штрандтман
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 273-276.
* См. док. 3, прим. 12.
309

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
14 августа 1935 г.
№ 226648. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Штрандтмана-Маклакову.
2. Аграуову
3. Прокофьеву
4-9. Начальникам] оперативных] отд[елов]
10. Вдело.
Зам. нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Имеется в виду, по-видимому, подключение Югославии к договорной системе
взаимопомощи упомянутых стран. В Париже 2 мая 1935 года был подписан договор о
взаимопомощи между СССР и Францией, в Праге 16 мая — между СССР и Чехословакией.
3 Пашич Никола (1845—1926) — югославский политический деятель, занимавший в
1904-1918 гг. посты министра иностранных дел и премьер-министра, возглавлял
делегацию Королевства сербов, хорватов и словенцев на Парижской мирной
конференции в 1919-1920 гг. В 1921-1926 гг. занимал пост премьер-министра,
придерживался консервативно-реакционной политики.
4 Суриц Яков Захарович (1882-1952) — советский дипломат, в 1923-1934 гг. —
полпред в Турции, в 1934-1937 гг. — в Германии и в 1937-1940 гг. — во Франции, в
1945-1947 гг. — посол СССР в Бразилии, с 1948 г. — в отставке.
5 Видимо, речь идет о М.Спалайковиче, посланнике Югославии во Франции с августа
1922 по август 1935 года.

Сов. секретно
80. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 13 июля 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Хочется послать вам несколько строк по поводу последнего доклада генерала
Краснова2 на тему «Российская императорская армия и армия III
Интернационала...» Правда, сведения об этом сообщении моего почтенного земляка я получил лишь
из газеты «Возрождение», которая отвела докладу скромное местечко на 4-ой
странице и передала сущность заявлений генерала более чем сжато. Так, генерал
Краснов говорил будто бы о «внутренней, независимой от большевиков работе Красной
Армии», но в чем эта работа заключается, газета так и не пояснила, хотя это-то и
составляет главный вопрос...
Приведено далее заключение генерала Краснова: «Красная Армия не есть
русская армия. Лукавство и предательство думать, что она будет защищать Россию
Красная Армия создана только для защиты советской власти»... Генерал Головин3
якобы поддержал это заявление, подчеркнув, что советская Красная Армия не есть
русская... Газета сообщает также, что доклад генерала Краснова «закончился в
горячих овациях переполненного зала». Позволительно предположить, что если бы
почтенный генерал заявил, что Красная Армия не только не русская армия, а сплошь
состоит из «жидов», то переполненный зал галлиполийского собрания устроил бы
лектору еще более горячую овацию...
Итак, Красная Армия — не русская армия... Это утверждают два видных
генерала нашего зарубежья... Прежде всего, такой вывод противоречит предыдущему
соображению генерала о «внутренней, независимой от большевиков работе
Красной Армии». Во-вторых, постановка в эмиграции вопроса, является ли Красная
Армия русской или нет и будет ли она защищать Россию или нет — есть по меньшей
мере вопрос праздный. Как бы русские эмигранты ни ответили на этот вопрос, все
равно существование Красной Армии является неоспоримым фактом: кроме этой
армии фактически некому защищать границы России. Конечно, по основной мысли
учредителей Красной Армии, она создавалась «только для защиты советской
власти», но, как известно, «кровь гуще воды»... и национальное сознание все более
проникает в ряды Красной Армии, невзирая на все усилия политруков, в большинстве
своем инородцев и иноверцев... За семнадцать лет существования Красной Армии в
ней не могли не произойти значительные изменения в настроениях, а удельный вес
ее в России возрос чрезвычайно, как о том свидетельствуют не только иностранцы,
посетившие наше отечество, но и наши собственные соотечественники, снабженные
иностранными паспортами. В Лондоне таких несколько... Теперь же не Красная
Армия зависит от Сталина, а Сталин зависит от Красной Армии. Это заставляет,
естественно, думать, что именно от этой армии, конечно, русской, ибо состоящей из
311

Г* ..Ml
У1 I ^ <
4
**
V
5
t-
*
•*«.
**-
J.
k*_
,1.'
4
\
- *v
Братпииие не/ме^ких и русских солдат на Восточном фронте. Зима 1917 г.
таких же русских людей, как генерал Краснов и все эмигранты, — следует ждать в
конце концов спасения...
На что же рассчитывают те лица, которые продолжают с упорством,
заслуживающим лучшего применения, твердить, что Красная Армия не есть русская армия и
неспособна защищать Россию, а будет лишь защищать коммунистическую власть...
Думают ли эти лица, что этих словесных заявлений, — даже если бы они были
поддержаны всей русской эмиграцией и известной частью населения в самой России, —
может оказаться достаточным, чтобы превратить Красную Армию в «небытие» и
создать под руководством эмигрантских вождей, скажем, генерала Миллера, А.О.Гука-
сова и Ю.Ф.Семенова, новую национальную армию, которая окажется способной
защищать Россию... Неосторожность подобного предположения слишком очевидна,
чтобы его доказывать.
Генерал Краснов принес бы гораздо больше пользы русскому делу, если бы свой
несомненный писательский талант не применял к фантастической и
безответственной демагогии. Лучше прислушивался бы он к словам генерала Деникина4, который
смотрит на создающееся положение более реально. Как-никак, а Красная Армия есть
основной факт, с которым приходится считаться и русским и иностранным
державам, и весь вопрос лишь в том, когда и в какие формы выльется «ее внутренняя
работа, независимая от большевиков», наличие коей признает сам генерал Краснов...
А примеры других революций говорят, что она выльется в национальные формы.
312

Нет, я не согласен с генералом Красновым. Мне просто нестерпимо было бы жить,
если бы я считал нынешнюю армию России — армией не русской. Конечно, она
армия русская. Лукавство думать иначе. Да, создавалась она не на тот предмет, на
который содержалась армия императорской России. Армия эта находится ныне под
начальством военачальников, подчиняющихся советскому правительству, которое
мы не признаем, которое мы презираем, которое мы считаем вредным и т.д. Но все
это не должно туманить наши мозги и не должно приучать эмигрантские массы, и в
особенности молодое поколение, из-за сознания, что Россия — не Россия, что армия
ее — не русская армия, и что вообще все «русское» на территории СССР куда-то
испарилось, а что Россия, настоящая Россия, национальная, существует лишь по
адресам газеты «Возрождение» и Общевоинского союза... Создание таких
настроений, создание такой психологии, такого упадочничества чрезвычайно прискорбно.
И это тем более печально, и даже тревожно, что одновременно с такой психологией
среди наших соотечественников во Франции появляются и признаки уродливого
суеверия, которому, сколь ни странно, покровительствует такой, казалось бы,
мудрый иерарх, которым является митрополит Евлогий, усмотревший, однако, в факте
«обновления» иконы в Ницском соборе нечто чудодейственное и наличие того, как
«Господь утешает нас в наступившие, пожалуй, самые тяжкие дни эмигрантской
жизни». Тут уже пахнет временами царя Тишайшего...* И, чего доброго, улучшение
правового положения эмигрантов во Франции будет объявлено как происшедшее в
результате «обновления» иконы, а не благодаря стараниям и усердию г[-д] Мутэ,
Маклакова и Рубинштейна5. И не потому ли газета «Возрождение» хранит такое
молчание в тот момент, когда «Последние новости» столь ревностно собирают
подписи под адресом г[-на] французского депутата, который несомненно заслужил
признательность эмиграции, независимо от того, читают ли они газету г[-на] Милюкова
или орган г[-на] Гукасова.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 234-238.
* Речь идет о российском царе Алексее Михайловиче (1629-1676), который отличался
чрезвычайной набожностью
313

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД СССР:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9 августа 1935 г.
№ 226546. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6-8. Начальникам] оперативных] отд[елов]
9. В дело.
Зам. нач. ИНО ГУГБ НКВД (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Краснов Петр Николаевич (1869-1947) — генерал-лейтенант царской армии.
Участник первой мировой войны. Во время Октябрьской революции был назначен А.Ф.Ке-
ренским командующим войсками, направленными с фронта в Петроград для
подавления восстания, но был разбит и попал в плен. Отпущен под честное слово, что не
будет продолжать борьбу против революции. В мае 1918 года бежал на Дон, где был
выбран атаманом Войска Донского, признал главенство ген. Деникина, но вскоре из-
за противоречий с командованием Добровольческой армии подал в отставку. Уехал в
Германию, где продолжал активную антисоветскую деятельность. Сотрудничал с
гитлеровским режимом; во время Великой Отечественной войны был назначен
начальником созданного при министерстве для восточных областей главного
управления казачьих войск, помогал в формировании казачьих частей для войны против
СССР. Был взят в плен и в январе 1947 года по приговору Военной коллегии
Верховного суда СССР повешен.
3 Головин Николай Николаевич (1875-1944) — военный теоретик, педагог, историк. Из
дворян. Окончил Кадетский корпус (1894) и Николаевскую академию генерального
штаба (1900), генерал-лейтенант. Участник первой мировой войны, с апреля 1917
года — начальник штаба Группы армий в Румынии, затем начальник штаба у
Колчака (1919 г.). Впоследствии эмигрировал во Францию, издал ряд работ по истории
первой мировой войны, читал лекции в США и во французской военной академии.
Известен его фундаментальный труд «Военные усилия России в мировой войне»
(1939 г.). Был одним из руководителей РОВС, выступал за активную борьбу против
СССР, являлся председателем военной комиссии Русского политического
совещания (см. Приложение II, док. 16). В ходе второй мировой войны сотрудничал в
коллаборационистском комитете взаимопомощи русским эмигрантам, занимался
отправкой русских добровольцев из Франции на работу в Германию и в армию Власова.
Архив Головина находится в Гуверовском институте (США).
4 Деникин Антон Иванович (1872-1947) — генерал-лейтенант. Окончил Николаевскую
академию Генерального штаба (1899 г.). Участник русско-японской и первой
мировой войн. После Февральской революции вместе с ген. Корниловым бежал на Дон, где
314

вскоре был назначен командующим Добровольческой армией, в декабре 1918 года
стал главнокомандующим вооруженными силами Юга России и заместителем
Верховного правителя России адмирала Колчака. После поражения наступления на
Москву в марте 1920 года сдал командование ген. П.Н.Врангелю и выехал заграницу.
С 1926 года проживал во Франции, состоял членом Русского общевоинского союза.
В 1946 году выехал в США, где вскоре умер.
По политическим взглядам примыкал к кадетам, выступал за
буржуазно-парламентскую республику в России. В 1939 году выступил с обращением к русским
эмигрантам не поддерживать фашистскую Германию в случае ее войны с СССР.
Деникин А.И. — автор мемуаров о гражданской войне («Очерки русской смуты»,
т. 1-5, Париж-Берлин, 1921-1926 гг.).
5 Рубинштейн ЯЛ. — адвокат, примыкал к правому крылу меньшевиков, член
административного Совета Нансеновского комитета, заместитель представителя
эмиграции в совещательном комитете по беженцам при Лиге наций.
Сов. секретно
81. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 17 июля 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Между «Последними новостями» и «Возрождением» вновь возгорелся спор об
эволюции в России, о возможности там революции и о допустимости возвращения в
наше отечество некоторых русских людей, ныне в эмиграции пребывающих. В
частности, речь идет о молодых специалистах, получивших образование заграницей и
не связанных ни с какими определенными программами освобождения России или
производства там насильственного переворота... Поводом к новой полемике
послужили статья г[-д] Ивановича2 и Юрьевского в «Современных записках»11, отклик на
них г[-на] Тимашева4 в «Возрождении» и статьи некого г[-на] Рехтзамера во
французской левой газете «Ля Кикорд». «Возрождение» продолжает стоять на своей точке
зрения — пресловутой «непримиримости»... Г-н Тимашев на поставленный им
вопрос «возможна ли революция в России» с уверенностью отвечает: «не только
возможна, но неизбежна, и обязательно наступит»...
Приходится лишь пожалеть о том, что наши газеты тратят столько времени и
усилий на сей совершенно праздный вопрос. Процессы эволюционный и
революционный очень часто бывают на практике трудно отделимы, и порою невозможно
бывает определить, где один кончается и другой начинается. Никто не может сказать —
315

были ли глубокие изменения, происшедшие в Италии, Германии, да и в других
странах, эволюционными или революционными... Можно также спорить о том, была ли
империя Наполеона результатом эволюции или революции... Да это было бы и
бесполезно, ибо это был бы спор о словах, имеющий мало отношения к практике.
Постоянные изменения происходят всегда и всюду во всех человеческих
общежитиях и отношениях, за исключением разве лишь почтенной редакции
«Возрождения», где глубоко укоренился какой-то заядлый консерватизм, который редактор
«Возрождения» считает «активизмом». Казалось бы, что прав г[-н] Юрьевский,
когда говорит, что только в разумном эволюционном процессе, в сознательно
ведущемся спуске на тормозах может быть наиболее безболезненно ликвидирована
значительная часть тяжелого наследия предшествующих лет... У нас тратят слишком
много времени на разбор психологии Сталина и его сотрудников. Пытаются решить,
насколько искренни их намерения и не представляют ли их уступки здравому смыслу
или народным требованиям лишь манифестацию временного отступления на
заранее приготовленные позиции... Этот вопрос представляется мне также бесполезным.
Сталин и его друзья имеют, вероятно, лишь одно искреннее стремление — подольше
удержать власть в своих руках, а всему остальному приписывают второстепенное
значение. Удастся ли им это, предвидеть трудно, и будет это зависеть от того,
насколько им удастся приспособиться к новому духу, к новым настроениям,
нарождающимся в России, и от целого ряда случайностей, которые никто из нас предвидеть
не может.
Как же должны поступать русские эмигранты, желающие вернуться в Россию и
принять участие в воссоздательных работах при наличии несомненно
наблюдающихся сдвигов.
Передовица «Последних новостей» высказывает мнение, что политические
организации всякой молодежи, начиная от легитимистов-кирилловцев* и кончая
всевозможными послереволюционными группами, соединяющими возвращение в
Россию с освободительными планами, в осуществлении которых сии, конечно, оставляют
за собой и за своей идеологией руководящую роль, есть лишь мечтание, о котором
не может быть и речи... Это утверждение, против которого можно и возражать...
Единственно актуальным, как мне думается, является — это создать новые идеи,
могущие встретить отклик в России, и «бросить» их туда. Если сии... окажутся
отвечающими психологии активных элементов в России, то они могут быть приняты,
невзирая на то, где они зародились. Многие наши эмигрантские организации
грешили до сих пор тем, что вырабатывали свои программы без достаточного
понимания условий и настроений в самой России, и надеялись, что когда-то каким-то
неожиданным образом им удастся навязать их русскому народу. (Вот, между прочим,
почему я спорю с младороссами, которые, выдвигая свою программу максимум и
подчеркивая свое вероподданничество «императору Кириллу», буквально губят свое
дело.) Таким мечтаниям едва ли придется осуществиться, тем более что они всегда
исходят из предположения, что в какой-то момент к услугам данной организации
окажутся достаточные силы, чтобы провести их программы в жизнь. В этом
отношении, главным образом, грешат наши непримиренцы...
* Сторонники великого князя Кирилла Владимировича.
316

Постоянная разработка партийных программ, переработка их и приведение в
соответствие с требованиями русской жизни сама по себе может иметь большое
значение, но пока лишь значение подготовительное. Рано или поздно наступит такой
момент, когда в России выдвинутся основные вопросы, требующие немедленного
практического разрешения, и тогда программа может быть принята даже из
эмиграции, лишь бы она отвечала чаяниям наиболее активных элементов населения в
России. Однако разрабатывать эти программы предпочтительно в своем
«внутреннем кругу», и, во всяком случае, не рекламировать их преждевременно в печати в
расчете на привлечение возможно большего числа сторонников из эмиграции,
безотносительно к их удельному весу.
И Муссолини обдумывал свою программу действий, чуть ли не ночуя под
мостами Женевы, и Гитлер обдумывал многое, находясь в тюрьме... Так же поступали и
Пилсудский, и Ленин. Боевой лозунг Ленина был весьма несложен, но отвечал
моменту и был сразу принят подавляющим большинством. Столь простой программы
и мне, конечно, не придумать, но все же «земля и хлеб» своей обаятельности не
утратили и теперь, когда коммунисты отняли и то и другое. Свобода земледелия,
мелкой торговли и мелких промыслов тоже может произвести большое влияние на
народные массы.
Сам Сталин тоже непрестанно пересматривает свою программу действий, и
последние два года показали, насколько он уже отдалился от своих первоначальных идей...
Быть может, г. Рехтзамер и не так-то не прав, когда советует молодым
безработным русским эмигрантам, не связанным с прошлым, возвращаться в Россию, дабы
занять там место советских спецов, о непригодности которых так откровенно
заявляли и Сталин, и Орджоникидзе. Это может быть связано с кое-какими
неприятностями, но в конце концов весьма возможно, что таким эмигрантам удастся создать
новые кадры России, которые подготовят новую жизнь.
Можно, конечно, быть может и не без оснований, объяснять все зигзаги Сталина
желанием еще раз ввести в заблуждение почтеннейшую публику и этим
продолжить свою власть. Возможно, что такое его стремление и лежит в основе всего.
Однако значение самого факта этим не умаляется. Напротив, это доказывает, что
давление обстоятельств и естественных условий на коммунистическую систему
становится очень сильным и поневоле вынуждает главарей идти на уступки...
Разрешите рассказать вам следующую историю, иллюстрирующую новое
положение дел в нашем отечестве. До революции у отца моей жены — И.Р.Баженова
— была квартира на Каменноостровском и дача в Левашове. При большевиках
квартиру конфисковали, и старики Баженовы переехали на дачу в Левашово, куда
и перевезли имущество и, между прочим, ценную библиотеку. Там они жили до
1932 года, не подвергаясь никаким преследованиям. И.Р.Баженов умер в 1928 году.
Вдова его продолжала жить, и все было бы благополучно, если бы муж младшей
сестры моей жены — молодой человек новой формации, бывший красноармеец,
безбожник и прочее — не вздумал, будучи в Лондоне, посетить нас. Мы
предупредили его честно, что за ним будет установлена слежка. Но он непременно хотел с
нами познакомиться, что и произошло. Приехав в Лондон, он бывал у нас часто,
причем мы нашли его очень милым и разумным человеком. Тем не менее
посещения его Русского дома стали известны большевикам, и в один прекрасный день вся
317

семья моей жены в Левашове была арестована. На допросе моя теща должна была
сознаться, что старшая ее дочь замужем за мною, в Лондоне, но что меня она в
жизни своей не видала и за мои политические убеждения не ответственна. Всех их
сослали сперва в Кострому, а затем перевели в Симферополь. И вот что
произошло в прошлом месяце: свою дачу в Левашове теща моя продала, вырученные
деньги были переведены ей в Симферополь, и на эти деньги она купила себе
прекрасный дом в Симферополе с прекрасным фруктовым садом. Все ее имущество
перевозится ныне из Левашова в Симферополь, и делается это, судя по письму в
наших руках, совершенно так же, как в любой другой стране. Выходит, таким
образом, что в России как будто бы существует недвижимая собственность, которую
можно продавать и покупать. Во всяком случае, вот Вам факт, подтверждаемый
имеющимися у меня подробными письмами моей тещи: она продала дачу в
Левашове и купила дом в Симферополе на совершенно законных основаниях. В
последнем письме она нам сообщает, что урожай фруктов так обилен, что она высылает
нам корзины всевозможных плодов земных. В прошлом году мы уже получали
яблоки и сухие абрикосы. Письма моей тещи, которой уже за шестьдесят лет,
дышат бодростью, она описывает, как они удобно живут, как ни в чем не терпят
недостатков, как младшая дочь ее, получая от нас модные журналы, сделалась
лучшей портнихой в Крыму, и как крымские дамы стали наряжаться и проч. Вот Вам
факты... Г[-да] Гукасов и Семенов всему этому, конечно, не поверят и произведут
мою тещу в большевички и проч. На эту же тему со мною говорил здесь на днях
итальянский посол Гранди*: по его сведениям, эволюция в России несомненна.
Возвращаюсь к первоначальной теме письма. Итак, при дальнейшем развитии такого
положения недалек и тот день, когда многим эмигрантам, в особенности же
молодым, с техническим образованием и без императора Кирилла, можно будет без
особого риска ехать в Россию... Почему же г. Семенов так обрушивается на
П.Н.Милюкова?.. Ведь лидер РДО5 совсем не рекомендует молодежи ехать в Россию
немедленно, и тем менее устраивает он «бюро для возвращенцев». Он просто лишь
вентилирует вопрос, который он сам признает вопросом «деликатным» ..
Удивительны нравы «возрожденцев»... Ведь вопрос возвращения нашего на родину есть
наиболее интересующий нас вопрос... Почему же нам не поговорить на эту тему?..
И почему г. Семенову необходимо и тут обнаружить свой активизм и свою
непримиримость?..
Какова же другая альтернатива, предстоящая эмигрантам на случай
пребывания их в упорной непримиримости?.. Уже и теперь положение русских заметно
ухудшается во всех странах... Все надежды остаются лишь на внезапную и
радикальную революцию реставраторского характера в самой России... Но пока на такой исход
не было ни малейших указаний... О крестовом походе иностранных держав против
России пока что-то не слышно. . Тактика иностранных правительств по отношению
к Советам определилась уже с полной ясностью... Пройдет год, и примеру Бельгии**
последуют и Португалия, и Югославия, и Голландия... Г-ну Семенову придется рас-
* Гранди Дино — итальянский посол в Великобритании с 1932 года, член палаты депутатов и
фашистского Большого совета. В 1929—1932 гг. — министр иностранных дел, постоянный
представитель Италии в Совете Лиги наций.
** Бельгия установила дипломатические отношения с СССР 12 июля 1935 года.
318

сердиться и на эти три державы, как он только что осерчал на Бельгию и выразил
мнение, что «мужественный и достойный бельгийский народ вступает в бесславную
полосу истории, омрачаемую отречением от высших ценностей европейской,
христианской в основе, цивилизации».
...Громко сказано, что и говорить. И г[-н] Семенов заканчивает свою передовицу
заявлением, несколько смелым и малодоказательным, что тот, кто признал
большевиков, от этих ценностей отрекся... Англия давно признала большевиков, и я
очень об этом скорбел, но ни от каких ценностей она не отрекалась и чувствует
себя совсем неплохо...
По общему мнению, единственная реальная возможность революционного
переворота в России представляется со стороны Красной Армии. Она могла бы
захватить власть в свои руки и установить военную диктатуру, если найдется
подходящий диктатор. Но и на этот случай представляется сомнительным, могли ли бы
эмигранты, в особенности старших возрастов, так скоро вернуться в Россию.
Военная диктатура сопровождалась бы многими эксцессами, а затем выдвинула бы
своих собственных кандидатов и приступила бы к своим собственным
экспериментам, которые могли бы оказаться удачными или неудачными. Только если бы
выяснилась неудачность этих экспериментов, только тогда диктатура обратилась бы
к эмигрантам, и то лишь к таким, которые могли бы предложить ей нечто более
практичное...
Остается еще мифическая мечта о всеобщем объединении русских эмигрантов,
причем поддерживается мысль, что на случай такого объединения русская
эмиграция составила бы известную силу, с которой стали бы считаться и нынешние
правители России, и иностранные державы... Бывают, конечно, чудеса, но за
истекшие семнадцать лет не было никакого указания на то, чтобы такое чудо могло
осуществиться.
Поэтому приходится сказать, что единственно разумной и возможной тактикой
для русских эмигрантов остается:
1. Внимательно следить за всеми изменениями положения и настроений в России и
выжидать того момента, когда некоторым группам в эмиграции возможно будет
начать туда возвращаться без особого риска и с надеждой быть полезными отечеству.
2. Организовываться, но не по признаку массового объединения всей эмиграции, а по
отбору тех, кто способен с новым духом подойти к новой русской действительности.
3. Каждая организация тем временем должна заблаговременно вырабатывать свою
программу действий, но не отвлеченную, а программу практическую: что делать с
землей, что делать с промышленностью, что делать с торговлей, как организовать
финансы, и, наконец, по самому существенному вопросу: что можно предложить нашим
окраинникам и инородцам, дабы, с одной стороны, заручиться их сочувствием, а с
другой — не подвергнуть опасности целость империи. Такая разработка программ
про запас окажется в большинстве делом неблагодарным и трудным и может
усилить рознь между отдельными группами эмиграции. Но от этого риска не
приходится уклоняться. Какая-нибудь из программ, наверное, более или менее подойдет к
жизненным запросам момента, и если будет брошена в Россию в подходящую
минуту, то может привлечь умы и сердца. И тогда сторонникам этой программы
откроется доступ в Россию... Скажут, быть может, что бесполезно вырабатывать
319

практические программы для России, сидя заграницей и не имея с Россией никаких
непосредственных связей. Мне думается, что зто возражение не так уж
существенно. Истинное положение и настроения в различных частях России выясняются с
каждым полугодием все более ясно. Жаль лишь, что газета «Возрождение» делает все
возможное, чтобы вводить путаницу в эти представления, и упорно не хочет видеть
того, что начинает уже быть определенно видимым... С другой стороны, эмигранты
имеют в своем распоряжении ценные материалы опытов других стран и их
послевоенной экономической политики. А это весьма существенно. Революция в России
произошла по экономическим, а не по политическим причинам, если не считать
политической причиной невыносимую тяготу великой войны. Поэтому и восстановление
пройдет преимущественно по экономическим линиям. В России интересуются
теперь, главным образом, вопросами хлеба насущного, а к чисто политическим
вопросам относятся довольно безучастно.
Изволили Вы заметить, как «Возрождение» «использовало» заключительную
фразу заявления эмигрантского комитета. Я полагаю, что в намерения автора этого
заявления не входило умалить вполне уместный факт инициативы «Последних
новостей» собрать возможно большее количество подписей под адресом г[-на] Мутэ...
В этой инициативе газеты г[-на] Милюкова ничего предосудительного нет.
Наоборот. По нынешним временам чем больше мы кого-либо благодарим, тем лучше в
конечном итоге. Но злобствующему редактору «Возрождения» понадобилось, с
позволения сказать, «подпустить», что многочисленные лица и учреждения и хотели бы
поблагодарить французского депутата, да, с позволения сказать, «сумлеваются»,
как бы не получилось конфуза от их объединения с издателем «Последних
новостей»... Тонко задумано... Но сорвалось... Ибо генерал Миллер с похвальной
решимостью все же обратился с приветствием к доброму депутату через посредство
газеты Милюкова. Приветствую я смелость митрополита Евлогия и всех прочих
соотечественников, которые выказывают гражданское мужество и вторично
благодарят г[-на] Мутэ, хотя бы и следуя инициативе П.ЩМилюкова]. Им, вероятно,
достанется от активистов из «Возрождения»...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 248-258.

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД СССР:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
10 августа 1935 г.
№ 226546. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина-Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Молчанову
6-9. Начальникам] оперативных] отд[елов]
10. В дело.
Зам. нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Иванович—правый меньшевик, один из издателей журнала «Заря», выходившего в
Берлине.
3 «Современные записки» — общественно-политический, литературный журнал,
издававшийся в Париже в 1920-1940 гг. эсеровским крылом эмиграции.
4 Тимашев Николай Сергеевич (1886-1970) — социолог, правовед, историк. В 1914 году
получил в Петербургском университете степень доктора права, в 1918 году стал
профессором университета. С 1921 года в эмиграции, жил в Германии, сотрудничал в
газете «Руль» и других изданиях. В 1923 году был приглашен в Парижский
университет в качестве профессора. В 1928 году являлся также профессором Славянского
института при Сорбонне и Франко-русского института. Читал лекции в
университетах разных стран. В 1936 году получил приглашение в Гарвардский университет
(США), а в 1940 году—в Фордэнский университет, где создал отдел социологии.
Консультировал правительство США. Считается основоположником социологии права,
один из основателей политической социологии. Его «Теория социологии» (1955)
стала во многих странах официальным университетским учебником.
5 Республиканско-демократическое объединение, создано по инициативе П.Н.Милю-
кова в 1920 году — организация придерживалась в своей деятельности либерально-
демократических взглядов, ориентировалась на «перерождение» советского строя,
не ставила задачей восстановление монархии. С возрастанием угрозы войны в
Европе выступала против нацизма, гитлеризма. (См. также док. 2, прим. 1.)

Сов. секретно
82. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 20 июля 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Я писал Вам, что великий князь Дмитрий Павлович выступал здесь в одном
английском обществе, причем произнес некое вступительное слово, произведшее
отличное впечатление на всех присутствовавших.
Заседание было посвящено докладу И.И.Билибина, здешнего старшего младорос-
са, на английском языке. Открывая заседание, Дмитрий Павлович также на
английском языке произнес следующее слово, которое было застенографировано одним из
присутствовавших англичан, который на днях прислал копию стенограммы.
Посылаю Вам ниже почти дословный перевод этого обращения Дмитрия Павловича.
«Я полагаю, что вы уже знакомы с сущностью того движения, о котором вам
будут сейчас говорить. За последние восемь лет я внимательно следил за
прогрессирующим развитием движения союза младороссов. Я находился в постоянном
контакте с главою движения и с его соратниками. С самого начала мне было ясно, что
движение это есть движение обещающее, ибо основанное на лучших традициях
нашей великой страны и в то же время правильно разбирающееся в нуждах и задачах
современности. Сперва я не принимал активного участия в этом движении, желая
проверить мои первые впечатления и постараться узнать, как эти молодые люди
намерены использовать великое наследие нашей страны и ее большие
возможности. За эти годы движение развилось и окрепло. Это единственная политическая
организация за рубежом, имеющая все шансы будущего.
Когда несколько месяцев тому назад меня пригласили вступить в эту
организацию, я принял приглашение... Ныне я с ними... Для нас нет отступления, мы
сознательно сожгли свои корабли, отказались от лозунгов старых эмигрантов и их партий.
Эти партии имеют свои корни в прошлом... Они же допустили крушение нашей
монархии. Наше движение смотрит вперед, в будущее, и в этом видит залог успеха.
Мои великие предки императоры российские также смотрели вперед и таким путем
создали величайшую империю... Все помыслы об отмщении нам чужды, хотя я,
более чем кто-либо, имел бы к этому оснований. Мой двоюродный брат — император
Николай II2 и вся его семья были убиты. Мой отец* и многочисленные родственники
были расстреляны... Но я торжественно заявляю, и вся партия младороссов со мною,
что у нас нет мыслей о возмездии (большое движение в аудитории)... Мы сливаемся
с новой Россией, и мы смотрим на новое российское поколение, как на наших
братьев и сотрудников в восстановлении нашей родины (одобрительные восклицания:
«Слушайте, слушайте!»). Мы все монархисты, потому что мы верим, что никакая
* Великий князь Павел Александрович (расстрелян в 1919 г.).
322

национальная организация не может быть прочной, если она не покоится на
прочных основаниях национальных традиций... Вы, англичане, отлично это понимаете,
ибо знаете, что корона поддерживает целость нашей империи (возгласы:
«Правильно! Верно!»). Современные национальные движения можно уподобить виноградным
лозам, которые ползут и вьются по стене. Лоза — это новое движение, а стена
представляет национальную традицию. Лоза растет и поднимается все выше и выше, но
она упала бы на землю, если бы лишилась прочной опоры со стороны стены
(возгласы: «Очень метко», «Красиво сказано!»). Наше главное возражение против
коммунистического строя в России — это то, что он не основан на национальной традиции.
В противность лозам Муссолини и Гитлера, лоза Сталина не имеет за собою
прочной поддержки, а основывается на остатках искусственной доктрины Маркса3,
доктрины, уже впадающей в разложение. Отвлеченность этой доктрины пришла уже в
столкновение с практическими требованиями русской жизни. В этой битве между
доктриной и самой жизнью, конечно, победит жизнь... Сталин и его сотрудники
прекрасно разбираются в создающемся положении. Они понимают, что если хотят
оставаться у власти, а это их главная забота, то они должны отойти от политики
Интернационала, которую они вели в первый период революции. Они должны перейти
на политику национальную. Это объяснение нынешней политики самого Сталина.
Однако в этих своих поступках он встречает затруднения. Он стремится играть роль
национального вождя, и советская печать уже приветствует его как такового.
Однако на деле он оказывается в положении человека, которому приходится все время
отступать перед приливом национального возрождения. Он как бы вынуждается к
национальной политике пробуждением национального сознания в русском народе...
Настоящий национальный вождь не отступает и не сдается. Он ведет, вдохновляет
и возглавляет. Он идет впереди своего народа, а не тащится в хвосте его успехов. Но,
кроме того, Сталину трудно стать национальным вождем и из-за своего прошлого.
Он был одним из тех, которые насаждали марксизм, и он не в силах восстановить
прочную основу национальных традиций.
Младороссы сознают, что русская революция будет окончательно преодолена,
когда руководящие принципы русской жизни, основанные на национальной
традиции, будут приведены в соответствие с требованиями современной жизни и будут
прочно утверждены (возгласы: «Очень умно!»)... Партия младороссов стремится
стать национальной партией. Она смотрит в будущее. Хотя и основывается на
лучших национальных традициях, выработанных историей России. Она чужда всякой
партийной неприязни, существовавшей между отдельными политическими
группами при прежнем строе. Во всем этом есть надежда и залог успеха. Партия
младороссов может лишь идти вперед, она отрезала себе всякий возврат к прошлому...
Я обращаюсь к вам в надежде, что вы заинтересуетесь нашим движением. Один
из главных залогов успеха любого политического движения есть финансовая
проблема, как вы сами прекрасно знаете. До сих пор младороссам удавалось
удовлетворительно ее разрешать. Не имея никаких фондов, младороссам удалось создать свою
организацию, исключительно благодаря выдающемуся самопожертвованию. В
настоящее время у нас достаточно средств на работу партии, и я не обращаюсь к вам с
просьбой пополнить партийный фонд. Однако весьма важной проблемой является
пропаганда при посредстве нашей печати. Мы должны развивать нашу печать, а для
323

этого нам нужны деньги. Я надеюсь, что вы поможете нам в этом важном отделе
нашей работы... Мне нет надобности распространяться здесь о важности для
будущего дружественных отношений между британской и российской империями. Во
всяком случае, мы вполне отдаем себе отчет в том, что существуют значительные
финансовые обязательства, которые мы будем считать своим долгом уладить... Есть
и другие проблемы... Но об этом до следующего раза (аплодисменты и громкие
выражения одобрения)».
Я передал Вам сие «слово» Дмитрия Павловича в виде несомненно исторического
документа. Вновь повторяю, что такого рода заявления здесь, исходящие от
русского великого князя, производят отличное впечатление. Что из всего этого выйдет —
это другой вопрос.
В Вашем последнем письме от 17-го июля вы, между прочим, охарактеризовали
Дмитрия Павловича «странным человеком», начиная с его распутинского подвига*,
но и «ненадежным человеком»... Совершенно правильно. Влиять на него очень
трудно. Между прочим, я старался убедить его послать приветствие Мутэ через
посредство Милюкова. Я написал ему, на мой взгляд, вполне уместный текст, имея в виду и
тот факт, что младороссы одобряют сближение Франции с нынешней Россией. Но
Д[митрий] Щавлович] уперся и говорил, что «через Милюкова не может»...
Перешагнув через очень многое, он все еще «не переваривает» лидера РДО**.
Расскажу Вам небезынтересный случай, имевший место на днях. Некая г-жа
Холмс, очень любящая русских, немного владеющая нашим языком и «обещающая»
икру, пирожки, балалайки и всевозможные «гайдатройки», решила объединить за
одним столом за завтраком для дам у себя г-жу Майскую*** и княгиню Юсупову4.
И получился большой конфуз. Хозяйка представила г-жу Майскую Ирине
Александровне, которая не разобрав фамилии дамы протянула ей руку... Но затем
аргентинская посолыиа в тот момент, когда дамы шли к столу, сказала Ирине
Александровне, с кем она только что обменялась рукопожатием. Ирина Александровна,
несмотря на свою феноменальную застенчивость, вспылила, подошла к хозяйке,
указала ей на неуместность такой «парти» и покинула дом г-жи Холмс. Последняя
расплакалась, извинялась. Как прошел завтрак — мы можем лишь догадываться.
Аппетит был испорчен. Эту самую г-жу Холмс мы отлично знаем. Это одна из тех,
с позволения сказать, дур, которые совершенно не разбираются в деталях нашей
проблемы и постоянно совершают гаффы...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 230-244.
* Имеется в виду участие Дми грия Павловича в убийстве Распутина.
'* Республиканско-демократическое объединение.
'* Майская А.А. — супруга советского посла в Англии И.М.Майского.
324

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9 августа 1935 г.
№ 226546/1. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина—Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Молчанову
6—8. Начальникам] оперативных] отд[елов]
9. В дело.
Зам. нач. ИНО ГУГБ НКВД (подпись)
Нач. 6 сектора ИНО (подпись)».
2 Николай II, Николай Александрович Романов (1868-1918)—старший сын
Александра III, последний российский император. Женат на Алисе—дочери великого герцога
Гессен-Дармштадтского (православное имя—Александра Федоровна). Николай
коронован 14 мая 1896 года. Неудачи русской армии в первой мировой войне обострили
кризис царского режима. 2 марта 1917 года под давлением общественных думских и
военных кругов Николай II отрекся от престола в пользу брата Михаила
Александровича, который, однако, престол не принял (в 1918 году расстрелян). 8 марта 1917
года Николай II был арестован и отправлен с семьей в Тобольск, а затем в
Екатеринбург. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года Николай II и члены его семьи — жена, четыре
дочери и сын Алексей — были расстреляны.
3 Маркс Карл (1818-1883)—основоположник научного коммунизма, автор «Манифеста
коммунистической партии» и многих других работ в области философии и
политической экономики, создатель I Интернационала.
4 Юсупова (Романова) Ирина Александровна (1895-1970) — княгиня, племянница
Николая II, жена князя Феликса Юсупова, выехала из России (через Крым) в 1918 году.

Сов. секретно
83- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 20 июля 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Попытке газеты «Возрождение» вбить клин между младороссами и великим
князем Кириллом Владимировичем следует не только быть отмеченной на страницах
нашей переписки, но и охарактеризованной выражением «фискальство». О том, что
этот «доносик» редакции «Возрождения» на младороссов предполагался, я слыхал
уже давно. И вот шустрый журналистик г[-н] Лев Любимов2 «позволил себе указать
великому князю» и т. д. Следует затем «доносик»... И делается все это под
благовидным предлогом «отразить нападки на династию со стороны ее врагов»... Результаты
фискальства оказались не теми, на которые «Возрождение» надеялось, хотя тот же
г[-н] Лев Любимов и сообщает, что обращение Кирилла Владимировича содержит
полностью те два утверждения, о желательности которых он, Любимов, имел честь
сообщить от имени редакции «Возрождения» великому князю... На самом деле Кирилл
Владимирович оставил без последствий интрижку возрожденцев и в своем
обращении, содержащем более хороших, чем плохих, мыслей и соображений, великий князь
высказал положения, которые, по моим сведениям, сильно не понравились г[-дам]
Гукасову и Семенову. Но обращение пришлось напечатать. И редакции
национальной газеты пришлось выслушать не совсем для себя приятные вещи... Любимов
просил, чтобы Кирилл Владимирович заявил, что разделяет вместе со всей
национальной эмиграцией «непримиримое отношение к коммунистической власти». Кирилл
Владимирович предпочел ответить, что он — враг коммунистического режима и
породившего его учения... Это не совсем тот ответ, которого просил Любимов.
Пораженцам и расчленителям нашего отечества неприятно, конечно, было
выслушать заявление Кирилла Владимировича, что он признает недопустимым
вмешательство иностранной военной силы и разрешение вопроса [об] изменении
государственного строя в России. Кирилл Владимирович предпочитает, чтобы этот вопрос
был разрешен силами русского народа. Великий князь поясняет далее активистам
из «Возрождения», что в отличие от господ Гукасова и Семенова он является
противником вмешательства иностранных держав во внутренние русские дела, так как
такое вмешательство было бы лишь [в] ущерб русским национальным интересам.
Но что в особенности огорчило редакцию «Возрождения» — это заявление Кирилла
Владимировича, что русский народ, наличие которого, или, чтобы быть точнее, наличие
русскости которого столь энергично отрицает «Возрождение», постепенно
освобождается от коммунистических утопий, что власть принуждена под давлением ведущих слоев
нации идти на уступки, что режим не выдерживает столкновения с жизнью...
Вполне правильно рекомендуя младым уважать опыт и рассудительность
старых, Кирилл Владимирович советует старым понимать и учитывать энтузиазм и
326

нетерпение новых... В заключение Кирилл Владимирович рекомендует возрожден-
цам не забывать, что и они русские, и что они случайно и временно выброшены за
пределы своей родины...
Интрижка не удалась, и «Возрождению» пришлось испить весьма несладкую
чашу, оказавшись вынужденным напечатать обращение Кирилла Владимировича.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 245-247.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9 августа 1935 г.
№ 226546/Ш. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Саблина—Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Молчанову
6-8. Начальникам] оперативных] отд[елов]
9. В дело.
Зам. нач. ИНО ГУГБ НКВД (подпись)
Нач. 6 сектора ИНО (подпись)».
Любимов Л.Д. — журналист, печатался в эмигрантской газете «Возрождение».
Атташе российской дипломатической миссии в Болгарии в 1919-1920 гг. После второй
мировой войны вернулся в Советский Союз.

Сов. секретно
84. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 20 сентября 1935 года
Письмо 1
Дорогой Василий Алексеевич,
Вы помните из моих прошлогодних донесений о деятельности здесь Коростовца,
который не без успеха пропагандировал в Лондоне от имени генерала
Скоропадского украинские самостийнические вожделения. Вы помните, как я с ними здесь
боролся, как в конце концов мне удалось в достаточной мере обезвредить Коростовца
и т. д. Вы припомните также, что сперва ему покровительствовал здесь
небезызвестный г[-н] Маунди Грегори, попавшийся затем на торговле английскими знаками
отличия, затем генерал англо-индийской армии сэр Майкл О'Двайер2, и наконец
некая старушка г-жа Бичам-Тафнелл, в свое время финансировавшая здесь
чехословацкий комитет (во время войны). У этой дамы имеется молодой сын — Луис
Тафнелл, который давно уже по трудно уловимым соображениям сотрудничал с Корос-
товцом. Если помните, они издавали здесь журнальчик под названием «Инвести-
гэйтор»... Года полтора тому назад я встретился как-то в одном доме с упомянутой
дамой, в общем всегда мило к нам относившейся, и выслушал от нее упрек в том, что
я якобы не желаю освобождения России от большевиков, к чему стремятся Корос-
товец и ее сын. Я ответил ей тогда, что я очень желаю освобождения России от
большевиков, но не сочувствую пропаганде Коростовца в пользу расчленения моего
отечества, что вопрос, им поднятый, далеко не так прост и т. п. Помню, что в конце
разговора я сказал ей: «В самом деле, Вам было бы гораздо лучше тратить Ваши средства
на помощь русским беженцам, напр[имер], на нашу церковь здесь, чем на авантюры
г[-на] Коростовца». На другой день она принесла мне небольшой чек на церковь, но
продолжала еще с год финансировать Скоропадского-Коростовца, причем главным
посредником был ее сын.
Месяца три тому назад сей ее сын прекратил всякие платежи вообще и объявил
себя банкротом, причем не скрывал, что разорил его генерал Скоропадский...
Получилось, с позволения сказать, пикантное «табло»*. Но пикантность этого еще более
усилилась, когда несколько дней тому назад обнаружилось, что названный Луис
Тафнелл требует судом от гетмана Скоропадского некоторые суммы денег. Дело зто
будет разбираться в «Кинге Бенч»** в конце октября. Скоропадский, как известно,
проживает в Берлине и на разбирательство, очевидно, не явится. В таком случае
возникнет вопрос об экзекватуре, и в Германии придется решать, достаточно ли ком-
* Здесь: картина (фр.).
** Королевский суд {англ.).
328

петентен английский суд в данном случае, чтобы все дело могло вторично быть
рассмотренным уже в Германии. Коростовец все это время проживал здесь, но вчера,
как мне передавали, уехал в Германию. Действительно ли он «уехал» или попросту
удрал — сказать не могу. С обоих «украинцев» взять, конечно, нечего, и мне
думается, что Тафнелл затевает все это дело по соображениям мести. Какую сумму он
требует с названных лиц, мне пока неизвестно, но говорят, что речь идет о нескольких
тысячах фунтов. Я намереваюсь посетить солиситоров* Тафнелла и попытаться
узнать подробности.
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 309-310.
Письмам за номерами 84, 85,86, 87 предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное1 Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
26 ноября 1935 г.
№ 229036. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Молчанову
5. Гаю
6. Миронову
7. Валицкому
8. ИНО УГБ НКВД УССР
9-14. К делам.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. Группы «А» (подпись).
8-9 октября 1935 года в лондонском королевском суде слушалось дело по иску
английского гр-на Луиса Тафнелла к Скоропадскому и его представителю в
Лондоне Коростовцу и по встречному иску последних к первому.
Сущность дела видна из следующих выдержек из писем Саблина к Маклакову:
«Тафнелл и его юридический советник поведали мне, что они ищут со Скоро-
падского и Коростовца убытки за вовлечение Тафнелла в невыгодную сделку. Что
Скоропадский и Коростовец уверяли Тафнелла, что на Украине имеется готовая
организация, поддерживающая гетмана Скоропадского, и что все дело лишь в
средствах, и что «сравнительно за небольшие деньги» на Украине можно
устроить переворот. Однако, сказал Тафнелл, никакой организации у Скоропадского
* Стряпчий, юридический советник (англ.).
329

на Украине не оказалось, и я теперь требую деньги обратно. Со Скоропадским у
меня был письменный контракт, согласно которому я должен был получить
определенное жалование за услуги. Услуги эти состояли в том, что я был агентом по
сбору фондов в Англии. Когда я убедился, что у Скоропадского никакой
организации в России не имеется — я прекратил с ним сношения.
Скоропадский, вместо того, чтобы со мною «рассчитаться по-хорошему»,
письменно уведомил меня, что в услугах моих больше не нуждается, и ныне, в свою
очередь, обвиняет меня в том, что средства, которые я собирал для него здесь, не
все передал ему» (см. письмо от 2 октября 1935 г.).
Для поддержки «украинского движения» в пользу Скоропадского был создан
комитет в составе: сына г-жи Тафнелл — Луиса, генерала англо-индийской
службы сэра Майкла О'Двайера и еще нескольких лиц. На заседании комитета
выяснилось, что если бы оказалось возможным собрать в Англии 75 тысяч фунтов, то
можно было бы устроить переворот на Украине и посадить на прародительский
престол гетмана Скоропадского (см. письмо от 10 октября 1935 г.).
О целях комитета и масштабах его деятельности свидетельствуют
следующие строки письма Саблина:
«В течение судоговорения обнаружились совершенно феноменальные и
фантастические подробности...
...Господа эти начали работать... Отправились в промышленные районы
Англии, где попробовали заинтересовать в создании независимой Украины местных
промышленников, которым от имени Скоропадского обещали не только великие
богатые милости в смысле поставки товаров, но и соблазняли их выдачами
концессий... Украинцы задумали превратить свой комитет в «Эмпайр Девелопмент
Трест» (Трест развития империи)... И мечтали они даже о том, чтобы во главе
этой организации в качестве патрона стал бы наследник престола принц
Уэльский... Когда судья спросил Тафнелла, подразумевается ли тут Британская
«Эмпайр» или Украинская, Тафнелл ответил, что предполагалось при помощи этой
организации иметь «такие новые земли, приобретение которых в сферу влияния
Британской империи принесло бы выгоды Британской империи» (письмо от 10
октября 1935 года).
Сбор денег начался с нефтяного короля Детердинга, к которому приезжали на
поклон сам гетман Скоропадский, Коростовец, а вместе с ним и гитлеровский
специалист по украинским делам пресловутый Розенберг:
«В первую очередь решили использовать самого Детердинга... Ныне на суде
выяснилось, что Скоропадский и названные господа (речь идет выше о Коростов-
це и Розенберге и пр.) были у Детердинга, имели с ним разговор, в результате чего
получили два чека в общей сложности на шесть тысяч фунтов... Но этого мало.
Детердинг выдал украинцам письмо, в котором пообещал им 25 000 фунтов...
Украинцы, заполучив этот документ, стали им «оперировать»—брали под это
«обеспечение» деньги в долг. За семь лет активных сборов на освобождение Украины
господам этим удалось собрать не более 16 000 фунтов стерлингов, из которых в
свой карман Тафнелл положил около пяти тысяч, в чем и сознался. Остальная
сумма пошла в украинскую казну виа Коростовец. Довольно крупную сумму внес
влиятельный лорд О'Двайер...» (письмо от 10 октября 1935 года).
330

После двухнедельного разбирательства дела в суде дело закончилось тем, что
Коростовец предложил в перерыве заседания суда следующую комбинацию: Ско-
ропадский и Коростовец отказываются от встречного иска, если Тафнелл
прекращает дело. Последний согласился.
Свое письмо Маклакову от 10 октября 1935 года г-н Саблин заканчивает
довольно характерно:
«Выходя из суда в состоянии нравственной тошноты и возмущения, мне
безумно хотелось написать письмо советскому полпреду и сказать ему, что у него
имеется ныне великолепный козырь для заявления протеста великобританскому
правительству. В самом деле, англичане протестуют против в общем весьма
шаблонных элукурбаций* членов Коминтерна в Москве, а в то же время допускают
на своей территории пропаганду, имеющую целью отторжение от Советского
Союза одной из его наиболее ценных составных частей...»
Ниже приводится полный текст писем Саблина».
О'Двайер Майкл Фрэнсис сэр (1864-1939) — окончил Оксфордский университет.
С 1885 года — в администрации Индии, представитель генерал-губернатора в
Центральной Индии (1910-1912), лейтенант-губернатор Пенджаба (1913-1919).
Публикации: «India as I knew it» (1885-1925).
Сов. секретно
85- Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову
Лондон, 2 октября 1935 года
Письмо 2
Дорогой Василий Алексеевич.
Я побывал у солиситоров Луиса Тафнелла, которые ведут его дело против Ско-
ропадского и Коростовца. Когда я вошел в кабинет юриста этой фирмы, я увидел
там самого Тафнелла, который приветствовал меня словами: «Г-н Саблин, Вы были
правы, утверждая, что Скоропадский и Коростовец большие негодяи». На что я
поторопился ему ответить, что «я никогда не утверждал ничего подобного и лишь
говорил Вашей матушке, что иногда целесообразней тратить деньги на оказание
помощи русским беженцам вместо того, чтобы вкладывать их в сомнительные
политические предприятия»...
* Измышлений (фр.).
331

Тафнелл и его юридический советник поведали мне затем, что они ищут со
Скоропадского и Коростовца убытки за вовлечение Тафнелла в невыгодную сделку. Что
Скоропадский и Коростовец уверяли Тафнелла, что на Украине имеется готовая
организация, поддерживающая гетмана Скоропадского, и что все дело лишь в
средствах, и что «сравнительно за небольшие деньги» на Украине можно устроить
переворот. Однако, — сказал Тафнелл, — «никакой организации у Скоропадского на
Украине не оказалось, и я теперь требую деньги обратно. Со Скоропадским у меня
был письменный контракт, согласно которому я должен был получить
определенное жалование за услуги. Услуги эти состояли в том, что я был агентом по сбору
фондов в Англии. Когда я убедился, что у Скоропадского никакой организации в
России не имеется, — я прекратил с ним сношения.
Скоропадский, вместо того чтобы рассчитаться со мной по-хорошему, письменно
уведомил меня, что в услугах моих более не нуждается и ныне, в свою очередь,
обвиняет меня в том, что средства, которые я собирал для него здесь, не все передавал
ему, Скоропадскому, а часть оных удерживал в свою пользу. Это наглая ложь, и
правительственные бухгалтера удостоверили, что счета мои в порядке. Возможно,
конечно, что я ничего не получу ни со Скоропадского, ни с Коростовца, но когда я
буду давать показания «в боксе для свидетелей», все увидят, что за «господа»
Скоропадский и Коростовец...»
Как Вам нравится эта прелестная украйниада...
Дело начнется слушанием в «Кинге Бенче» во вторник 8-го октября в
одиннадцать часов утра. Я отправлюсь в суд послушать.
Скоропадский, конечно, не явится, но Коростовец, если он в Лондоне, должен
будет отвечать.
Тафнелл произвел на меня грустное впечатление и своей наивностью, и своей
полнейшей неосведомленностью. Его юридическому советнику я сказал, что меня
удивляет, как некоторые англичане увлекаются «делами», в которых они
решительно ничего не понимают, и что не проще было бы Тафнеллу, пользуясь присутствием
в Лондоне многочисленных русских, просто обратиться к ним за советом, стоит ли
собирать деньги на создание независимой Украины под главенством
ясновельможного гетмана Скоропадского, и как вообще можно создать вот это новое государство
и во что это предприятие может обойтись... И смех и горе...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 311-312.

Сов. секретно
86. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 10 октября 1935 года
Письмо 3
Дорогой Василий Алексеевич
Я провел два дня в суде «Королевской скамьи», слушал разбирательство дела по
иску британского подданного Луиса Тафнелла к генералу Скоропадскому и его
здешнему агенту В.ККоростовцу, Тафнелл требовал с названных лиц возмещения ему
убытков за неправильное увольнение от службы без соответствующего
предупреждения. В свою очередь «украинцы» предъявили к Тафнеллу встречный иск, обвиняя
его в утайке собранных им на «Украинское движение» денег. В течение
судоговорения обнаружились совершенно феноменальные и фантастические подробности. Я не
буду повторять Вам того, как зародилось здесь так называемое «Украинское
движение» в пользу гетмана Скоропадского, во главе какового движения лет восемь тому
назад стал небезызвестный Маунди Грегори, оказавшийся впоследствии самым
обыкновенным жуликом. Когда лет пять тому назад названный Маунди Грегори угодил в
тюрьму, Коростовец стал искать себе нового покровителя или покровителей. Он
нашел таковую в лице г-жи Тафнелл и таковых в лице сына названной г-жи Тафнелл—
Луиса, генерала англо-индийской службы сэра Майкла О'Двайера и еще нескольких
лиц. На заседаниях комитета выяснилось, что если бы оказалось возможным собрать
в Англии 75 000 фунтов, то можно было бы устроить переворот на Украине и посадить
на прародительский престол гетмана Скоропадского. Сказано—сделано. И в первую
голову решено было поручить сбор средств Коростовцу и Тафнеллу, которым
надлежащим образом было обещано уплачивать по семи с половиной процентов с
собранных сумм. Господа зти начали «работать»... Дошли они до такой, с позволения
сказать, наглости, что даже отправились в промышленные районы Англии, где
попробовали заинтересовать в создании независимой Украины местных
промышленников, которым они от имени Скоропадского обещали не только великие и богатые
милости в смысле поставки товаров, но и соблазняли их выдачей концессий.
Обнаружилось также, что в один момент, очевидно, по соображениям политическим,
украинцы задумали превратить свой комитет в «Эмпайр Девелопмент Траст», причем в
своей глупости мечтали даже о том, чтобы во главе этой организации в качестве
патрона стал бы... сам наследник престола принц Уэльский... Когда судья спросил
Тафнелла, подразумевается ли тут британский «Эмпайр» или украинский — Тафнелл
ответил, что предполагалось при помощи этой организации искать такие новые
земли, приобретение которых в сферу влияния Британской империи принесло бы
выгоды Британской империи... Общество это, однако, «не материализовалось»... Затем
начали, по выражению судьи, «выжимать» деньги от других лиц. В первую голову
решили использовать самого Детердинга. Вы изволите, быть может, припомнить, что
333

в свое время и со слов самого Детердинга я сообщал Вам, что слухи о том, что его
посетили Скоропадский, Розенберг и Коростовец, были вымыслом. То же мне
подтвердили в свое время близкие к Детердингу лица, утверждавшие, что Детердинг слишком
умен, чтобы заниматься такого рода делами. При личном свидании со мной у себя в
доме Детердинг сказал мне, что он в глаза не видел Скоропадского и что вообще эта
украинская затея его не интересует и т.п.
Я поверил этим господам, несмотря на то, что один здешний журналист дал мне
свое честное слово, что он проследил поездку Скоропадского, Розенберга и Коростов-
ца в загородное имение Детердинга, проследил в полном смысле этого слова, едучи за
ними в автомобиле. Я отнесся скептически к этому заявлению... Ныне на суде
выяснилось, что Скоропадский и названные господа были у Детердинга, имели с ним
разговор, в результате чего получили два чека в общей сложности на шесть тысяч
фунтов, из которых один чек был выписан на лондонский банк, а другой прошел через
Голландию. Но этого мало... Детердинг выдал украинцам письмо, в котором пообещал
им 25 тысяч фунтов... И далее произошло нечто прямо фантастическое... Украинцы,
заполучив сей документ, начали им «оперировать» в том смысле, что брали под это
«обеспечение» деньги в долг, причем уплачивали лицам, ссужавшим разнообразные
суммы на «освобождение Украины», 4% годовых. Во всем этом деле обнаружилось,
однако, и нечто утешительное, а именно: за семь лет активных сборов на
освобождение Украины господам этим удалось собрать не более шестнадцати тысяч фунтов
стерлингов, из которых в свой карман Тафнелл положил около пяти тысяч, в чем он и
сознался. Остальная сумма пошла в украинскую казну виа* Коростовец... Довольно
крупную сумму внес влиятельный лорд О' Двайер... Остальное мелочи.
В течение своих показаний Тафнелл все время «напирал» на тот факт, что все его
«действия» во всех деталях были известны второму ответчику, Коростовцу. Тафнелл,
между прочим, огласил замечательное письмо Скоропадского, в котором последний,
прося Тафнелла в спешном порядке «найти» ему сумму в 400 фунтов, прибавлял, что
если этого нельзя будет сделать немедленно, то несмотря на всю любовь к нему, Ско-
ропадскому, немцев, они посадят его в тюрьму... Сразу достать этой суммы Тафнеллу
не удалось, и он послал гетману 50 фунтов. Позже, «оперируя» письмом гетмана,
Тафнелл достал у какого-то крупного лица, не названного, тысячу фунтов, из которой
перевел 250 фунтов гетману, а «баланс» поместил на свой текущий личный счет, о чем
якобы поставил в известность Коростовца. Выяснилось также, что Коростовец,
проживая здесь, пользовался крышей своего брата, но что все остальное, «не исключая
папирос и расходов на парикмахера», оплачивал Тафнелл из собиравшихся сумм...
А затем вот что произошло... Коростовец, очевидно, сообразил, что ему придется
быть вызванным в «бокс для дачи показаний», что Тафнелл и судья «вытащат» из
него и дальнейшие пикантные подробности дела. Он решил посему,
воспользовавшись перерывом для завтрака, сговориться с Тафнеллом и предложил такую
комбинацию: Скоропадский и Коростовец отказываются от встречного иска, если
Тафнелл прекращает дело... Последний согласился, и дело закончилось, по выражению
одного англичанина, «абрутно»**.
* Здесь: через (#р).
" Здесь: внезапно, вдруг {англ.).
334

Но что самое замечательное, это то, что ни одна газета, за исключением вечерней
«Ивнинг стандарт», не дала никаких сведений об этом деле. «Тайме», например,
каждый день на четвертой странице печатает краткие отчеты о судебных
разбирательствах. В данном случае не появилось ни одной строчки. И зто несмотря на то, что
третьего дня, идя в суд, я зашел к иностранному издателю «Таймса», моему соседу
и другу, и предупредил его об ожидающихся «пикантностях». Очевидно, в
свободных демократиях что-то еще хромает, и бывают случаи, когда предание гласности
кому-то не выгодно...
Поразительна также английская наивность, чтобы не сказать глупость.
Появляются никому не ведомые господа, из которых один именует себя, смотря по
обстоятельствам, то сотрудником Сазонова1, то сотрудником Милюкова... Основывается
офис «Полномочного представителя его светлости гетмана Скоропадского»... Ведется
пропаганда... собираются деньги, объегоривается даже сам Детердинг... Для меня
его участие в этом деле прямо непостижимо. Ведь [нужно] же быть формальным
идиотом, чтобы поверить, что, собрав 75 000 фунтов, можно отторгнуть Украину от
СССР... Ведь имеется же соглашение между СССР и другими державами. Наконец,
возникает вопрос: «Ви махт ман дас?»* Правда, что в одном письме Коростовец
писал своим «жертвователям», что все командные высоты на Украине уже заняты
приверженцами Скоропадского... Письмо было оглашено.
Сознаюсь Вам: выходя из суда в состоянии нравственной тошноты и возмущения,
мне безумно хотелось написать письмо советскому полпреду и сказать ему, что у него
имеется ныне великолепный козырь для заявления протеста великобританскому
правительству. В самом деле, англичане протестуют против в общем весьма шаблонных
элукубраций, членов Коминтерна в Москве, а в то же время допускают на своей
территории пропаганду, имеющую целью отторжение от Советского Союза одной из
наиболее ценных составных частей... Впрочем, весьма возможно, что советский
представитель и сидел на суде и соответственные представления будут сделаны.
Интригует меня и другой вопрос: как Коростовцу удается продлевать здесь свои
визы. Он снабжен нансеновским паспортом. К Гамбсу** он не обращается...
Очевидно, какая-то бабушка ему ворожит, не говоря уже о тех седовласых англичанах,
которые жертвуют ему деньги на избавление Украины от «этих ужасных
большевиков»... Я иногда не могу продлить визы для самых безупречных людей... Возьмите
хотя бы случай с Артемием Раевским2, который пострадал в России, находясь на
службе Английской компании «Кюнард»***, и когда он выбрался оттуда и, безногий
калека, попробовал поселиться здесь у сестры, ему не дали визы и буквально
выслали. И лишь три месяца спустя, заинтересовав в его судьбе очень влиятельные
сферы, мне удалось получить для него право на жительство, которым он, вероятно,
и воспользуется в ближайшем времени, вернувшись из Франции... Коростовец же —
авантюрист самого подозрительного качества — сидит здесь... До сих пор собирал
деньги на Украину... Затем жил исключительно карточной игрой... Следовало бы,
строго говоря, предложить ему вернуться в Германию, откуда он приехал... К этому
* «Как это делается?> (нем.).
** Гамбс Э.Э. — вице-консул бывшего консульства России в Лондоне.
*** Английская компания по морским перевозкам, основана в 1839 году, которой, в частности,
принадлежали известные пассажирские лайнеры «Королева Мария» и «Королева Елизавета».
335

я приложу все старания, так же, как и познакомлю англичан с подробностями этого
процесса, каковые подробности были скрыты от них их капиталистической
прессой... Но почему же социалистическая пресса также молчит... Неужели же
промолчит и коммунистический «Дейли Уоркер»... или мне пойти к его издателю и
обратить его внимание...
Разрешите выразить глубочайшее удовлетворение по случаю избрания г[-на]
Рубинштейна в члены административного совета офиса Нансена Это победа
здравого смысла, которой следует радоваться.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 312-317.
1 Сазонов С.Д. (1861—1927)—дипломат, министр иностранных дел в 1910-1916 гг. В
январе 1917 года был назначен послом в Великобритании, но в должность не вступил
из-за начавшейся в России революции. Входил в состав правительства Колчака и
Деникина в качестве министра иностранных дел, был их представителем на
Парижской мирной конференции 1919—1920 гг. Умер в эмиграции.
2 Раевский Артемий — потомок российского генерала, героя Бородинского сражения
в 1812 году. После революции 1917 года поселился во Франции.
Сов. секретно
87. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 11 октября 1935 года
Письмо 4
Дорогой Василий Алексеевич.
В моем донесении от 10 октября, посвященном делу Скоропадского-Тафнелла, я
забыл упомянуть о свидании, имевшемся у меня с самим Тафнеллом и его
юридическими советниками утром, во второй день суда. Лица эти спросили меня, не соглашусь ли
я выступить в суде, чтобы доказать, что Скоропадский никакой организацией, его под-
336

держивающей на территории Украины, не обладает... Я ответил, что столь
категорического заявления я сделать бы не мог, ибо в России я не был более двадцати лет и что
получаемые мною оттуда сведения настолько сбивчивы, что делать определенные
выводы было бы неблагоразумно. На это солиситоры Тафнелла указали мне, что в их
распоряжении имеются печатные документы великобританского министерства
иностранных дел, из чтения которых можно заключить, что Скоропадский в общем ныне
мало кому известен в Советской Украине. «Чего же лучше, — сказал я. — Вашему
министерству иностранных дел в данном случае и книги в руки».
Когда во время разбирательства Тафнелл потребовал «продуцировать» эти
печатные документы британского Форин Оффиса, то судья остановил их чтение, сказав,
что эти сведения к делу не относятся и что вопрос не в том, известен ли Скоропадский
на Украине или нет, а в том, нарушил ли Тафнелл свой конракт со своими
работодателями... И Тафнеллу пришлось отложить в сторону документы Форин Оффиса.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2,л. 318.
Сов. секретно
88. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову
Лондон, 14 октября 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич.
Сообщаю Вам ниже русский перевод первого моего письма, разосланного целому
ряду лиц в связи с процессом Скоропадского-Коростовца-Тафнелла. Письма эти
посланы в порядке личном, не подлежат оглашению в печати и адресованы лицам,
особо интересующимся нашей отечественной проблемой.
Дорогой такой-то...
В Kings Bench* только что закончилось рассмотрение дела, которое в ежедневных
«Low Notices»** появилось под мало кому что говорящим названием «Tufhell v.
Skoropadsky»***. Широкой английской публике имена эти действительно ничего
не говорят. Между тем одно из них по крайней мере должно быть известным
• Королевский суд [англ.).
*• Правовые записи (англ.).
"■ ""* «Тафнелл против Скоропадского» (англ.).
337

общественному мнению, интересующемуся «закулисной» политикой в связи с
русской проблемой. Под именем «Скоропадский» скрывается бывший генерал
Российской императорской армии Скоропадский, сделавшийся [сделанный] в момент
занятия южнорусских провинций в 1918 году германскими войсками фельдмаршалом
Эйхгорном1 — гетманом Украины. У меня нет времени, чтобы во всех подробностях
напомнить Вам этот эпизод. Тем не менее кое-что я должен Вам напомнить. Дело
было так: 10-го февраля 1918 года немцы заняли Киев. В течение ближайших двух
месяцев Эйхгорн занимает весь русский Юго-Запад и Новороссию. «Надо было
проникнуть глубоко в страну, — пишет Людендорф2, — и создать там положение,
которое доставляло бы нам военные преимущества и позволило бы черпать оттуда хлеб
и сырье». 5 апреля он заключил договор между названным фельдмаршалом и
бароном Муммом*, с одной стороны, и генералом Скоропадский, с другой, о направлении
будущей «Украинской политики». 10 апреля немцы разогнали Раду — украинский
«парламент», и восстановили гетмана всея Украины—генерала Скоропадского. Я не
отрицаю, что генерал Скоропадский имел своим предком гетмана Ивана
Скоропадского. Того же числа император Вильгельм телеграфировал фельдмаршалу Эйхгор-
ну: «Передайте генералу Скоропадскому, что я согласен на его избрание при условии,
что он будет неуклонно исполнять наши советы»... Но естественно ли предположить и
даже утверждать, что гетман Павло Скоропадский был «made in Germany»**.
Агент генерала Скоропадского в Лондоне Коростовец в одном из своих
памфлетов пишет: «При гетманском управлении Украина дошла до такого благосостояния,
что смогла вывезти заграницу в течение 7 месяцев своих произведений на 81
миллион фунтов стерлингов. Зачем англичанам знать, что этот «экспорт» был
разорением края и тяжкой данью австро-германцам, потребовавшим по договору с
Украиной доставления им 60 млн. пудов хлеба, миллионов пудов живого скота, 400
миллионов яиц, сырья, леса и проч.». Германская политика на Украине при
содействии Скоропадского дала возможность истощенным австро-германским армиям
тянуть войну еще полгода, в течение которого было пролито столько лишней крови
англичанами и их союзниками... В своеобразной обработке преподносился
здешнему общественному мнению и конец правления гетмана Скоропадского: после
окончания австро-германской оккупации гетман был якобы поставлен лицом к лицу с
нашествием большевистских войск. Не имея регулярной армии, он все же принял
неравный бой, длившийся четыре месяца, после чего Украина была занята
большевиками. Англичане должны знать, что гетману пришлось бороться не с
московскими большевиками, и что на гетманский Киев наступали те же украинцы в рядах
армии Петлюры, что для противодействия им не нашлось никаких украинских сил
и что отстаивали Киев все те же русские офицеры, юнкера и просто русские люди,
вставшие на защиту общерусского дела и родных очагов...
Я боюсь, что все время увлекаюсь изложением Вам так называемой украинской
проблемы, наличие которой я не отрицаю. Повторяю, я не отрицаю наличие
украинской проблемы. Но я прошу Вас всегда иметь в виду, что украинская проблема есть
изобретение австро-германского генерального штаба. В намерение наших врагов в
• Барон Мумм — посол Германии на Украине после заключения Брест-Литовского договора
1918 года.
•* Здесь: является ставленником Германии.
338

Великую войну* давно, еще до русской революции, входило раздуть украинский
сепаратизм, чтобы в худшем случае создать русской армии новые затруднения в
тылу, а в лучшем — подготовить себе союзников, если удастся перенести театр
военных операций на русский юг, и даже создать возможность отделения Украины от
России в случае удачного исхода этих операций... Я напомню Вам и другой факт:
1 декабря 1918 года гетман Скоропадский подписал акт отречения и скрылся —
я подчеркиваю — скрылся в Германию... Отвлекшись от главной темы этого
письма, разрешите вновь к ней вернуться. На названном выше процессе обнаружились в
высшей степени интересные факты, по непонятным для меня соображениям не
сделавшиеся достоянием печати. В течение судоговорения обнаружилось, что на
заседании образовавшегося в Лондоне англо-украинского общества дебатировался,
между прочим, такой вопрос: как, во сколько могло бы обойтись отторжение от СССР
южных провинций Союза, известных под названием УССР. В результате
обсуждения обозначалась цифра в 75 тыс. фунтов. Каковую и решено было собрать путем
личных и письменных обращений к англичанам, «заинтересованным в создании
независимого украинского гетманства». Сборщиками пожертвований в фонд
назначаются агент гетмана в Лондоне Коростовец и британско-подданный Луис Тафнелл,
молодой человек, весьма мало сведущий в политике, но являющийся сыном
состоятельной матери, проявившей в прошлом интерес к созданию независимой
Чехословакии. Сборщики соглашаются работать на комиссионном базисе. Каждый из них
выговаривает себе по семь с половиной процентов с собранной суммы. Начинается
работа. В то время как Коростовец, выдавая себя то за личного секретаря покойного
министра Сазонова, то за доверенное лицо бывшего министра иностранных дел
Милюкова, каковых званий, кстати сказать, в России не существовало, начинает
сбор пожертвований в Лондоне, Тафнелл отправляется в промышленные центры и
старается там заинтересовать местных фабрикантов и деловых людей теми
возможностями, которые открываются для британской промышленности и торговли в
новоявленном украинском государстве. Почти что обещаются концессии, хотя на суде
г[-н] Тафнелл и сказал, что концессий он, конечно, никому не предлагал. Тем
временем Коростовец использует свои связи и, по выражению г[-на] Тафнелла, «свой
талант уменья убеждать» в отношении целого ряда лиц с крупными именами. Одно
лицо, влиятельное в нефтяном мире, впрочем не английское, вносит шесть тысяч
фунтов и выдает письменное обещание внести еще двадцать пять тысяч.
Обнаруживается, что украинские «финансисты» удачно используют этот документ и
ухитряются получать под него, впрочем, небольшие суммы, гарантируя четыре с
половиной процентов ссужателям.
Затевается издание ежемесячного журнала «Инвестигэйтор»,
просуществовавшего, впрочем, недолго за отсутствием подписчиков... В предположении, что дела
могут поправиться, если комитет обозначит себя более «апеллирующим» и
понятным английской публике, именем одного из членов оного подается мысль назваться
«Эмпайр Девелопмент Траст», причем распространяются слухи, что во главе этого
широковещательного титула станет наследник престола. Когда судья спросил
Тафнелла, о каком Эмпайре идет речь — о британском или об украинском, истец
Имеется в виду первая мировая война.
339

ответил, что «задачей комитета под новым наименованием являлось отыскание
новых земель, которые могли бы способствовать благосостоянию британской империи,
подданные которой извлекали бы пользу, в данном случае, из «независимой
Украины». Общество это, однако, не материализовалось. Но, по выражению судьи, г[-да]
Коростовец и Тафнелл продолжали «выжимать пожертвования силой убеждений...»
Тем временем между агентом гетмана, с одной стороны, и Тафнеллом, с другой,
обнаруживаются трения и недоразумения. Тафнелл начинает убеждаться, что вся
затея независимой Украины является блефом. Он получает якобы из Форин Оффи-
са сведения, что за Скоропадским на Украине решительно никто не стоит. Успев
тем временем вовлечь свою мать и своего кузена — последнего на пять тысяч
фунтов — в эту невыгодную сделку, он решает расстаться с Коростовцом и требует с него
недоплаченного жалованья и некоторой суммы, полагающейся ему по контракту.
Коростовец, в свою очередь, обвиняет Тафнелла в присвоении сумм,
предназначавшихся для украинского движения. Отсюда — судебное разбирательство,
заканчивающееся, однако, тем, что Коростовец, действуя от имени гетмана, прекращает иск
при условии, что Тафнелл берет свою жалобу обратно и отказывается от каких бы
то ни было претензий к гетману и его представителю в Лондоне — Коростовцу.
У меня имеются некоторые предположения, указывающие, в силу каких
соображений Коростовец предложил Тафнеллу прекратить дело, но я предполагаю об
этом умолчать.
Таковы в общих чертах подробности дела, о котором в лондонской печати почти
ничего не появилось. Во всяком случае, ни одна газета не напечатала тех
подробностей процесса, о которых я ныне пишу Вам, просидев два дня в Кинге Бенче.
Так [неразборчиво] на британской территории иностранные агенты
сомнительного претендента на несуществующий украинский престол вели в его, гетмана,
пользу пропаганду, занимались устройством комитетов и сбором денег среди
англичан, соблазняя их всевозможными возможностями на Украине и используя
провербиальную* английскую доброту, заслуживающую более лучшего применения.
Напрашивается и другое соображение: великобританское правительство
находится, как известно, в правильных и дружественных дипломатических отношениях
с правительством СССР. Последнее правительство, как известно, более чем
благоприятно относится к организации, именуемой III Интернационалом и
обосновавшейся в Москве еще недавно, в связи с теми заявлениями, которые были сделаны
русскими и иностранными коммунистами на последнем конгрессе III Интернационала
в Москве**, заявлениями, явно призывавшими своих единомышленников ко
вмешательству с революционными целями во внутренние дела Британской империи.
Великобританским министром иностранных дел были сделаны соответствующие
представления комиссару по иностранным делам Литвинову, представления,
упрекающие советское правительство в нарушении данного им обещания не вмешиваться
во внутренние дела Великобритании. Возникает вопрос: не имели бы протесты
Великобритании против деятельности агентов III Интернационала, «алиас»*** совет-
• Общеизвестный, вошедший в поговорку (фр.).
" Упомянутый 7-й конгресс III Интернационала состоялся в Москве 25 июля — 20 августа
1935 года.
*** Иначе говоря (лат.).
340

ского правительства, большей убедительности, основательности и веса, если бы
великобританское правительство, в свою очередь обещавшее не допускать на своей
территории никаких действий, могущих нанести ущерб интересам Советского
Союза, не допустило бы в Лондоне пребывания и деятельности политических агентов,
предпринимающих среди англичан такие шаги, которые могут быть истолкованы
не только как вмешательство во внутренние дела Союза, но которые преследуют и
нескрываемую цель при помощи собираемых денежных средств устроить
восстание на Украине и отторгнуть от СССР одну из советских социалистических
республик, входящих в территорию СССР. Корректность в этом отношении со стороны
великобританских властей, не предпринимающих никаких мер против антисоветских
агитаторов, стремящихся к нанесению ущерба территориальной целостности СССР,
тем более казалась бы желательна, что в данном случае агитация в пользу создания
за счет территории СССР нового независимого государства вдохновляется
агентами Германии, представляется предприятием довольно трудно осуществимым и пока
что наносящим лишь убытки карманам доверчивых англичан.
Прошу не обращать внимания на несколько «дубовый» стиль этого письма. Это
перевод с английского, деланный мной на скорую руку.
Это мое письмо я посылаю лишь лицам, с которыми я поддерживаю довольно
близкие приятельские отношения. Среди них два-три посла, несколько членов посольств
и миссий, несколько членов обеих палат, несколько журналистов различных
национальностей. Письмо не предназначается для печати и носит совершенно личный
характер.
Арлгив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 319-325
1 Эйхгорн Герман фон (1848-1919) — фельдмаршал, участник воины 1866-1870 гг., а
также первой мировой войны, в 1918 г. командовал войсками на Восточном фронте.
Убит в Киеве в 1919 году.
2 Людендорф Эрих (1865-1937) — немецкий военный политический деятель, генерал.
С 1894 гола служил в Генштабе, с 1914 года — помощник генерала Гинденбурга,
фактически руководил военными действиями на Восточном фронте. В октябре 1918 года
вышел в отставку и эмигрировал в Швецию. В 1919 году вернулся в Германию,
сблизился с национал-социалистами. В ноябре 1923 года возглавил вместе с Гитлером путч
в Мюнхене, который окончился провалом. С 1924 года — депутат рейхстага от
национал-социалистической партии. В1925 году баллотировался в президенты, но
потерпел поражение. Автор ряда работ по военной стратегии.

Сов. секретно
89. В.А.Маклаков — В.Н.Штрандтману
Париж, 24 октября 1935 года
Дорогой Василий Николаевич.
Спасибо за письмо, которое привез мне Ильин1. Все то грустное, что в нем
заключается, для нас, к сожалению, не новость; к этому мы очень давно привыкли, никто
нам здесь во Франции не помогает, даже в том размере, в котором помогают у Вас;
мы, напротив, встречаемся с целым рядом препятствий, как-то: запрещение
работать, изгнание с мест работы во имя установленного контингента, наконец, высылка
из Франции тех, кто остается без работы, а за невозможностью выехать — сажание
их в тюрьму. Это те главные беды, Вам дотоле может быть незнакомые, с которыми
мы боремся в течение многих лет. В этом отношении помогала нам и Женева, да и
отдельные депутаты; но отчасти Вы зто знаете, а говорить о подробностях Вам и не
стоит; думаю, что Югославия все-таки не дойдет до того, до чего доходило у нас.
Очень знакомо мне и то явление, о котором Вы пишете; т. е. о том, какую помощь
в этой борьбе оказывает Вам общественность или по крайней мере некоторые ее
представители и направления. С этим я тоже знаком с [19)24 г. Поддержка
общественности очень часто похожа на тот кол, на который сажают казненного. Все это
можно понять и, пожалуй, простить; положение людей, превращенных в нищих
сознательным действием властей, часто таково, что всякие эксцессы простительны;
хуже то, что этим настроением пользуются люди во имя политики, сами этих бед не
переживающие, за них не ответственные, но довольные тем, что они могут показать
и свое благородство, и свою храбрость за чужой счет и, говоря обычными словами,
свою непримиримость, свою действенность и активизм. Все зто картина очень
печальная, но очень знакомая, и я утешаюсь только тем, что, по-видимому, эта
картина обща решительно всем эмиграциям в их тяжелые минуты.
Грустно, но неудивительно для меня и то, что эмиграция травит Вас, и с обоих
флангов; это тоже tout comme chez nous*; пожалуй, иначе и быть не могло. Но грустно
то, что Ваше положение в Югославии понемногу начинает висеть в воздухе. И если
говорить всю правду, боюсь глядеть ей в лицо, то это более всего потому, что здесь
есть одна ненормальность. До сих пор Вы были одновременно и бывший посланник и
специально заведующий беженцами. Непризнание большевиков позволило Вам
сохранить оба эти титула, но Ваше положение как защитника беженцев в
значительной мере было поколеблено тогда, когда рядом с Вами возникло учреждение
Юрьева**; параллельное существование двух учреждений, занимающихся одним и тем
же делом, всегда есть аномалия, если только между ними нельзя точно разграни-
* Все, как у нас (фр.).
** Представитель Лиги наций по проблемам беженцев в Югославии, председатель бюро
объединения б. воспитанников Императорского Александровского лицея.
342

чить функций. Надо признаться, что это разграничение у Вас было сделано сугубо
нелепо и нереально; почему Юрьев выдавал свидетельства для стран, которые
большевиков признали, а Вы нет — было невозможно понять; да зто и не соблюдалось.
Исключительность Вашего положения состояла только в том, что Вы были все-таки
бывший посол и естественная глава всех беженских начинаний,
благотворительного и иного характера. Юрьев же был представителем Лиги наций в пределах ее
компетенции. Но если большевики будут признаны в области политики и Россию будут
представлять только они, и бывшая государственная собственность перейдет тоже
к ним, то параллельное существование Вас с Юрьевым будет вполне необъяснимо.
Это была одна причина, почему мне так хотелось подвести под Вас зту новую почву,
т. е. Лигу наций. Этого не удалось; пока у Вас есть личные защитники в лице
высоких особ, все может обойтись благополучно, но и по мере приближения к
парламентскому режиму, где власть перейдет к парламентскому большинству, можно
ожидать самого худшего. Беда в том, что и я Вам помочь отсюда не смогу, боюсь даже,
что всякое вмешательство мое было бы вредно. К слову сказать, с Пуричем я еще не
встречался и только вчера послал ему письмо с просьбой о свидании.
Кстати, или, вернее, совершенно некстати. Я получил письмо от незнакомого мне
Керсновского2, в котором он уведомляет меня, что в «Царском вестнике» № 469 была
помимо его ведома выставлена его кандидатура на место Гулькевича*, причем я там
был осыпан ругательствами, и он стремится от них отмежеваться. Я не знаю этого
Керсновского, но ругательства читаю не без любопытства, и потому, если Вам
нетрудно достать номер зтой газеты, то пришлите мне его.
Вы мне пишете, что не одобрили моего отказа заменить Гулькевича. Чтобы не
писать лишнего, посылаю Вам то письмо, которое объясняет мотивы моего отказа,
которое я направил в свое время в первый сектор Эмигрантского комитета и которое
Амадис** в «Возрождении» сделал предметом довольно легкого остроумия, тем
более что, как увидите, он смысл письма всего совершенно искажал. Но, по правде
сказать, я не понимаю мотивов Вашего неодобрения; как вообще я совершенно не
понимаю вмешательства в это дело так называемой широкой эмиграции. Подумайте
только: есть Международный оффис, созданный иностранцами на пользу
беженцев; он составлен из представителей правительств, устав утвержден Лигой наций.
Чтобы это не было исключительно бюрократическим учреждением, устав допустил
в него и представителей частных общественных организаций, тоже работающих на
пользу беженцев; они вошли в так называемый Совещательный комитет; этому
Совещательному комитету предоставлено право выбирать трех своих
представителей в один из центральных органов и только. Из 38 организаций русских только 12.
Выбирать они могут кого хотят, а вовсе не непременно русских. В свое время во имя
справедливости они выбирали одного русского Гулькевича с его заместителем
Рубинштейном, одного армянина и одного иностранца. После смерти Гулькевича им
было предоставлено выбирать кого они хотят на его место; они и выбирают того, кого
знают, кто был для их дела полезен. Как можно требовать от них, чтобы они
выбирали лицо, угодное так называемой всей эмиграции, причем всякая часть эмиграции
* Представитель комитета Лиги наций по делам эмиграции
~ Сотрудник газеты «Возрождение».
343

считает, что она самая главная. И нужно добавить, что правые организации в свое
время не пожелали идти в этот комитет, так как Нансену3 по многим соображениям
не сочувствовали. Природа пустоты не терпит, и туда вошли почти исключительно
левые организации, и они, естественно, выбирали своего человека. По какому же
праву можно настаивать, чтобы они выбирали не того, кого они хотят, а того, кого
захотела правая политическая организация. Вся зта история есть весьма
печальный пример нашей практической неумелости; потому что если бы они повели дело
иначе, то они, может, и смогли бы провести кого-либо своего. Но за это нужно было
браться иначе.
Последнее замечание. Вы удивляетесь, что поехали и Алексинский* и я. Но зто
показывает, что даже Вы не отдаете себе отчета в уставе. Из 12 русских
организаций, которые туда входят, есть и общество врачей, которое представлено Алексин-
ским, есть и наш Оффис, который представляю я. Наконец, был и Совет послов,
который представлял Гулькевич. Некоторые русские правые организации в Париже
пожелали, чтобы был выбран Алексинский, о чем я был извещен; но из
организаций, входивших в это политическое объединение, в Женеве участвуют только три:
Красный Крест, инвалиды и врачи. Они и подали голос за Алексинского. 7 же
других все подали голос за Рубинштейна, и тогда решено было выставить Рубинштейна
от имени русских организаций, оставя при себе все свои внутренние распри.
Рубинштейн явился единственным кандидатом и был утвержден открытым
голосованием. Что же касается меня, то я решил Совещание послов5 оставить без
представителя ввиду остроты момента, подачею большевиками жалобы на то, что Совет послов
есть политическая организация, которой неуместно участвовать в Совещательном
комитете частных организаций, и наконец потому, что мне было бы очень трудно
ответить на вопрос, в каком порядке я очутился председателем Совещания послов,
ведь у нас в конце концов никакого устава нет, потому что все это дело мы считали
своим внутренним делом. Совещание послов осталось числиться в Совещательном
комитете, но никем представлено не было. Что же касается другого моего голоса от
Оффис сантраль*, то я заявил, что ввиду того, что у нас в Эмигрантском комитете
разногласие, то от голосования воздерживаюсь; поэтому мои голоса не считались.
Вот Вам подробности этого дела, чтобы больше к нему не возвращаться.
Арзсив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 346-351.
1 Ильин И. А. (1882-1954) — профессор Московского университета, в 1922 году в числе
других известных деятелей культуры выслан из России. В Берлине организовал
издание промонархического журнала «Русский колокол» (1927-1930) В Париже
сотрудничал с Российским общевоинским союзом (РОВС) и националистическим На-
* Центральный офис по делам беженцев в Париже, в который было преобразовано бывшее
посольство России во Франции.
344

ционально-трудовым союзом нового поколения (НТСНП). Автор книг «О
сопротивлении злу насилия» (Париж, 1925 г.) и «Наши задачи».
2 Керсновский — монархист, член редакции газеты «Царский вестник»,
издававшейся в Белграде в 1928-1940 гг.
3 Нансен Фритьоф (1861-1930) — норвежский исследователь Арктики,
общественный деятель. В 1921-1924 гг. являлся Верховным комиссаром Лиги наций по делам
беженцев. В 1921 году участвовал в организации помощи голодавшим Поволжья.
По инициативе Нансена Лигой наций были введены временные удостоверения
личности для лиц без гражданства — беженцев, эмигрантов (нансеновские паспорта).
В 1925-1929 гг. Нансен был главой комиссии по репатриации армянских беженцев.
4 Алексинский Иван Павлович (1871—1945) — врач-хирург. Профессор Московского
университета. Из потомственных дворян. Участник русско-японской войны. По
своим политическим взглядам примыкал к кадетам, депутат 1-й Государственной думы.
В 1911 году в знак протеста против политики министра народного просвещения
вместе с большой группой профессоров подал в отставку. В начале первой мировой
войны был призван на военную службу. Октябрьскую революцию оценивал резко
отрицательно, в 1919 году примкнул к белому движению. В 1920 году с войсками Врангеля
эвакуировался в Константинополь. Во время пребывания заграницей активно
занимался политической деятельностью, был видной фигурой в эмиграции, один из
близких сотрудников Врангеля, участвовал в деятельности различных эмигрантских
организаций (Русское зарубежное патриотическое объединение, Русский комитет
объединенных организаций и др.). В последние годы жизни отошел от политической
деятельности.
5 Совет (совещание) послов был создан в Париже как неофициальный орган, объявив-
шийв 1921 году о правопреемстве за рубежом интересов российских граждан и
«российского достояния». Возглавил Совет послов старейший русский дипломат М.НХирс.
Совет "послов признавался французскими властями в выполнении функций в
отношении русских эмигрантов, осуществлял координацию деятельности бывших
дипломатических представителей царского и Временного правительств. После смерти в
1932 году Гирса руководство Советом перешло к В.А.Маклакову.
345

Сов. секретно
90. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 1 ноября 1935 года
Письмо 5
Дорогой Василий Алексеевич,
Благодарю Вас за Ваше письмо от 29 октября сего года*. Бедность не порок, но
большое неудобство в общественно-политической деятельности... У Вас, например,
нет средств, чтобы иметь необходимый штат стенографисток и переписчиц. У меня
вообще никого нет. А иногда хотелось бы иметь какого-нибудь помощника. На днях
мне пришлось отстукивать на английской машинке свыше ста писем англичанам,
которым я сообщал свои впечатления о процессе Скоропадского—Коростовца—Таф-
нелла. У меня не было даже лишних шиллингов, чтобы отдать эту литературу
профессиональной переписчице, и пришлось все сделать самому. Об этом в моем
циркулярном письме я уже Вам писал. Всего мною было разослано сто семнадцать писем.
Получились уже ответы, которые в свою очередь требуют разъяснений. Среди
ответов большое количество обыкновенных «благодарностей за Ваше интересное
сообщение»... Но есть ответы, которые просят кое-каких пояснений в связи с
украинской проблемой, и приходится вновь разъяснять некоторые вещи и напоминать
исторические факты. В двух письмах от бельгийского посла и от нидерландского
посланника — оба они когда-то служили в Петербурге и интересуются нашими
делами — имеется почти идентичная фраза: «Из Вашего письма я с интересом
усматриваю, что между старой русской дипломатией и новой русской дипломатией
намечается какое-то сотрудничество (коллаборация) по защите территориального
достояния Вашего отечества...» Замечание небезынтересное. И в то же время
требующее некоторого разъяснения, которое я делаю, используя старые мои мысли и
мысли Милюкова. Милюков, если Вы помните, высказывал убеждение, что при
создавшейся международной обстановке советское правительство ведет такую же
политическую линию, какую вело бы в аналогичных условиях всякое другое
русское правительство. Я думаю, что простой факт заключается в том, что большевики
охраняют пока по мере возможности территорию России в нынешних ее границах
по тем же соображениям, по каким каждый захватчик охраняет свою добычу. Пур-
вю кё са дюр** — вот мое мнение... Все это пытаюсь разъяснить моим
корреспондентам... С помощником, с хорошей английской секретаршей все это можно бьшо бы
сделать и скорее, и лучше... Но ничего не поделаешь... Третьего дня мне пришлось
делать доклад в Ассоциации англиканской и восточной церквей о положении рели-
* Данное письмо в архиве СВР не обнаружено.
** Лишь бы только это продолжалось (фр.).
346

гиозного вопроса в России... Опять-таки все можно было бы сделать лучше, если бы
была помощь...
Я очень счастлив узнать, что Вы согласны с моим мнением, что «Возрождение»
перешло все границы и что молчание в ответ ему начинает производить неприятное
впечатление. Боюсь, что момент ответить «Возрождению» уже упущен. Надо было
это сделать тотчас же, и мне думается, что Р.* не прав, если он удерживал
«Последние новости». Было бы, конечно, прискорбно, если бы «Последние новости» начали
ругаться. Тут нужно бы ответить спокойно и побороть в себе естественные чувства
негодования, прибегнуть к сдержанным аргументам в корректной форме.
В передовице «Возрождения» «Задачи русских организаций» в номере от 27
октября упоминается о письме какой-то почтенной дамы, живущей в Швейцарии,
которая сообщила «Возрождению» содержание письма, полученного ею от
«компетентного лица, очень близко стоящего к нансеновскому присутствию и, главным образом,
к делам русских эмигрантов в Париже...». Не идет ли тут речь о Вашем письме,
которое почтенная дама из Швейцарии пустила в оборот... Письмо, очевидно, было
частным, но русские люди иногда не умеют обращаться с частной перепиской.
«Возрождение» в той же передовице выражает мнение, что «время критики
прошло и теперь надо делать положительную работу...» Несомненно... И самой лучшей
«работой» будет молчание, тем более что Я.Л.Рубинштейн уже избран в правление
нансеновского офиса и вести против него интригу ныне было бы не только
неуместным «активизмом», но и могло бы привести к нежелательным осложнениям.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 325-327.
Сов. секретно
91. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, [декабрь] 1935 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Истекший год несомненно принес много перемен в положении дел в нашем
отечестве, хотя было бы преждевременно делать из этого определенные и
окончательные выводы. Несомненно, что в России уже несколько лет ведется и прогрессивно
обостряется борьба личной собственности, личного хозяйства и вообще прав личности
* Возможно, Я.Л.Рубинштейн.
347

против коммунистического насилия. Борьба эта ведется методами пассивного
сопротивления, так как иные методы являются пока недоступными для населения по
чисто техническим причинам, а также вследствие разбросанности и разрозненности
российского населения. Однако и пассивное сопротивление оказывается достаточно
сильным для того, чтобы побуждать Сталина и его сотрудников делать весьма
существенные уступки населению. Мотивы этих уступок были, конечно, чисто
практического характера и выразились лишь в стремлении повысить доходность
государства, иначе говоря коммунистической власти, и укрепить ее положение, а для
этого укрепить и увеличить те кадры, на поддержку коих коммунистическая власть
может рассчитывать. О состоянии и настроениях армии — главной поддержки
советского строя — до сих пор было очень мало известно. Все путешественники,
видевшие ее, говорят, что она прекрасно содержится, питается и обмундировывается
и, по-видимому, хорошо обучена и вооружена. Смотры и парады проводятся
блестяще. И офицеры и солдаты производят выгодное впечатление, вежливы и
выдержанны и всем якобы довольны. От разговоров о политике или о внутреннем
положении уклоняются, но охотно расспрашивают о положении дел на Западе. Советские
воздушные силы всеми превозносятся, чему, вероятно, способствуют подвиги
советских летчиков в арктических областях. Англичане, часто бывающие в России,
и в особенности так называемые англо-руссы, а также и русские, сделавшиеся
британскими подданными, говорят, что каждый раз, бывая в России, они замечают
значительные перемены, которые, в общем, идут на пользу большим городам,
промышленным служащим и вообще всем служащим правительства. Жизнь последних стала
якобы за последний год значительно лучше во всех отношениях. Однако в жизни
крестьян и масс вообще никаких заметных перемен не произошло, и живут они в
большой нужде и бедности. Советская промышленность постепенно расширяется и
улучшается, в особенности тяжелая и военная. Легкая промышленность,
обслуживающая ежедневные потребности населения, увеличивается слабо в своей
производительности, и все предметы необходимости по-прежнему дороги и плохи.
Положение людей, занятых в государственной промышленности, по-видимому, очень
тяжелое, но все же, говорят англичане, по сравнению с прошлыми годами местами
достигнуто некоторое улучшение. Указывают на безвыходное положение лиц
старше пятидесятилетнего возраста. Эта категория едва живет и рассчитывает лишь на
помощь родственников помоложе.
Гонения на религию и на духовенство, подчиняющееся видам правительства,
как будто бы ослабли, и ходят даже еЗгухи, что в наступающем году правительство
намеревается созвать собор и допустить даже избрание патриарха, если удастся
найти кандидата, подходящего к видам правительства. Один англо-русс, член
нашего прихода, часто бывающий в России, говорил мне о большом количестве так
называемых духовных странников, которых якобы много ныне бродит по России
Эти люди не подчиняются никакому авторитету и правительству, якобы трудно
проследить, чему они учат и на какие темы говорят. Появляются время от времени
даже указания, что они иногда выступают весьма резко против коммунизма и
содействуют общему распространению недовольства, которое проявляется по всей
стране. При таких условиях не придется удивляться, говорил мне мой
информатор, если Сталин в числе своих прочих реформ постарается вновь опереться на
348

православное духовенство, как на него опирались российские государи в течение
долгих столетий. Митрополит Сергий2 признал узке советское правительство и
обещал ему полную лояльность. Весьма возможно, что это было сделано по
принуждению, но все же остается фактом, что уже несколько лет как названный
митрополит и единомышленное с ним духовенство возбуждали за последние годы
сравнительно мало преследований против себя. Кампания воинствующего безбожия
вышла из моды. Завелось много молодых священников, неизвестно где
учившихся, но умеющих применяться к обстановке и ладить с властями. По-видимому,
советская власть признала бесполезными и слишком расходными все прежние
демонстрации и решила путем систематических маневров ввести русскую
церковность в русло, удобное для нее самой.
Повышенная добыча золота в связи с активным торговым балансом, конечно,
укрепила финансовое положение советского правительства и побуждает
державы относиться к Советам с большим доверием. Однако доверие это исчерпывалось
лишь облегчением краткосрочных коммерческих кредитов, которые до сих пор
Советы покрывали с удивительной точноотью. Советские агенты периодически
возобновляют переговоры с другими державами и о долгосрочных кредитах, но пока
что успеха не имели, ибо все державы настаивали на предварительном признании
всех довоенных долгов России и на установлении твердой схемы их погашений.
О попытках в Швеции, в Соединенных Штатах вы слыхали. Ныне уже с полгода
ведутся разговоры на эту тему здесь, как сообщили на днях газеты во Франции.
Следует отметить, что среди английских экспортеров ведется энергичная
кампания в пользу предоставления Советам долгосрочного займа, долженствующего
пойти исключительно для оплаты советских покупок в Англии. Я думаю, что
можно, тем не менее, высказывать мнение, что положение Советов в финансовом и
экономическом отношениях не так уже плохо. Оно окрепло. А так как экономические
соображения господствуют над всеми остальными, то, пожалуй, можно сказать,
что положение их, Советов, упрочилось и в международно-политическом смысле.
Со стороны Англии я не вижу, что могло бы грозить Советам, разве что они
проявят какую-нибудь опасную агрессивность в отношении Индии, Персии или
Тибета. Советский флот в нынешнем его составе не внушает Англии никаких опасений...
Главная опасность мерещится ныне со стороны Германии в возможном союзе с
Польшей. А также со стороны Японии. Однако все вероятия за то, что Япония не решится
посягнуть на наше Дальнее Приморье и вообще на российские земли на Дальнем
Востоке. Военное столкновение могло бы произойти лишь по поводу Советской
Монголии, которая все более переходит под советское влияние и которую Япония
желала бы подчинить своему. Впрочем, возможность этого столкновения не особенно
вероятна, ибо обе стороны, как видно, не считают прямую войну желательной по многим
причинам, в особенности внутренним и финансовым.
Поэтому вероятнее, что японцы будут следовать в Монголии своей испытанной
политике мирного проникновения под разными предлогами, а Советы будут
по-прежнему уступать.
Отношения с Германией и Польшей много сложнее. СССР пошел в Лигу наций
с несомненной целью обезопасить себя от нападения со стороны Германии в
союзе с Польшей В Женеве Литвинов выступал как один из наиболее энергичных
349

поборников принципов Лиги наций, которую до того момента он поносил в течение
нескольких лет. Правда, что он был охвачен такой же ненавистью и к
фашистскому строю, как и левые элементы других стран, но все же эта ненависть вряд ли
является основным мотивом его политики. Как и некоторые французские
деятели, он видит главную опасность со стороны Германии и старается
заблаговременно подготовить ей отпор со стороны других держав. Мне передавали из
достоверных источников, что он спрашивал сэра Сэмюэла Хора1*: может ли СССР
рассчитывать на такую же помощь со стороны Лиги наций, а, в частности, со
стороны Англии на случай нападения на СССР Германии. Сэр Сэмюэль Хор ответил
уклончиво, но возможность такой конъюнктуры не упускается из виду в
британских политических сферах. Вревать с Германией из-за СССР Англия, вероятно,
не станет, но могла бы предпринять кое-какие косвенные меры, чтобы удержать
немцев от неразумного шага. С другой стороны, в Англии имеются круги, в
которых говорят о том, что прочное замирение Европы возможно будет лишь тогда,
когда немцам будет предоставлена возможность экономической экспансии и
рынки сбыта за ее географическими пределами. Колоний, отнятых у немцев в
результате великой войны, Англия возвращать не собирается, хотя одновременно и
признает, что Германии необходимо дать какой-то исход.
Поэтому не исключена возможность, что в Англии, в лице кое-каких ее
представителей, могут при известном стечении обстоятельств отнестись благоприятно
к попыткам Германии обеспечить себе возможность экономической экспансии на
Восток и на Юг, в особенности если это будет происходить без серьезных военных
осложнений. В Польше и в Румынии мирное германское проникновение идет уже
довольно быстрым ходом под покровом политической дружбы... Во всяком случае,
трудно ожидать, чтобы Лига наций могла бы оказать СССР более существенную
поддержку, чем она оказывала Китаю, а за последний год — Абиссинии.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 2, л. 353-358.

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Главное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
3 января 1936 г.
№ 247761. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Прилагаемое письмо Саблина—Маклакову
2. Агранову посвящено оценке внутреннего и внешнего
3. Прокофьеву положения СССР и представляет интерес
4. Гай как итоговое письмо за 1935 год.
5. Молчанову
6. Миронову
7-8. К делу.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Сергий (Страгородский Иван Николаевич) (1867-1944) — с 1917 года — митрополит,
с 1925 года — заместитель, с 1937 года — патриарший местоблюститель, с 1943 года —
патриарх. Во время второй мировой войны активно участвовал в сборе средств в фонд
обороны.
3 Хор Сэмюэл Джон виконт Темплвуд (1880—1959) — британский государственный и
политический деятель. Член палаты общин с 1910 по 1944 год. В 1914—1922 гг. —
заместитель уполномоченного Лиги наций по русским беженцам, в 1922— 1929 гг. —
министр авиации (с перерывами), в 1931—1935 гг. — министр по делам Индии. В июне-
декабре 1935 года — министр иностранных дел.
По поручению Лиги наций занимался вместе с премьер-министром Франции Лава-
лем подготовкой плана урегулирования положения в Эфиопии после вторжения в
нее 3 октября 1935 года вооруженных сил Италии. Подготовленный ими план
соглашения Хора-Лаваля, в котором предусматривались значительные
территориальные и другие уступки Эфиопии в пользу Италии, был отклонен Эфиопией и
подвергнут критике в парламентах Великобритании и Франции. Хор был вынужден уйти в
отставку. В 1936-1937 гг. занимал пост военно-морского министра, в 1937-1939 гг. —
министра внутренних дел, в 1939—1940 гг. — лорда-хранителя печати, в 1940 году -
министра авиации. Активный сторонник политики «умиротворения» агрессора.

193G год

Сов. секретно
92. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 10 января 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Первая половина 1935 года прошла для Англии с внешней стороны спокойно, хотя
и тогда уже намечались некоторые предвестники осложнений. Началось это с
дружеского договора, подписанного в начале января Францией с Италией1. Затем
последовал целый ряд действий британского правительства, свидетельствующий о том,
что оно как бы неудовлетворено существующим политическим положением и ищет
каких-то новых путей для Англии... С Японией идет глухая борьба, пока лишь
таможенная и очень осторожная. Но несомненно, что англичан начинают очень
серьезно тревожить быстрые и неожиданные успехи Японии на Дальнем Востоке.
Япония непрерывно увеличивает свои вооружения и, по-видимому, намерена
приступить к сильному увеличению своего боевого флота, на что указывает ее
несговорчивость на Морской конференции в Лондоне2. Англия довольно безучастно
относилась к занятию японцами Маньчжурии и также, вероятно, отнесется к
возможному захвату частей Монголии — Внешней и Внутренней. Однако
утверждение японского влияния в Северном Китае с населением под миллион сто душ и с
громадными вложенными туда британскими капиталами представляет с британской
точки зрения уже серьезную угрозу британским интересам. Какие меры решится
принять Англия в этом направлении, пока трудно предвидеть. Пока разговоры об
этом ведутся в глубокой тайне, но, несомненно, что какие-то переговоры ведутся с
Соединенными Штатами, которые, не менее чем Англия, заинтересованы в
дальневосточной проблеме.
С другой стороны, некоторые общественные и государственные деятели Англии
забили тревогу по поводу морских сил и вообще боевой способности Англии, будто
бы сильно запущенных после Великой войны*, и которые представляются ныне
совершенно недостаточными. Этот вопрос имеет длинную историю. После войны
главной заботой британского правительства было пошатнувшееся экономическое и
финансовое положение страны и необходимость строжайшей экономии. Расходы по
вооружениям сокращались до минимума и возлагались преувеличенные надежды
на Лигу наций, которая будто бы обеспечит мир, понимаемый Англией, и в
особенности Францией, в смысле поддержания статус-кво, установленного Версальскими
трактатами. Первое разочарование было доставлено действиями Японии на Дальнем
Востоке и демонстративным выходом ее из Лиги наций. Второе разочарование было
доставлено Италией, которая пока хотя и не вышла еще из Лиги наций, но своими
* Имеется в виду первая мировая война.
355

действиями показала, что совершенно не намерена считаться с требованиями Лиги.
Она ведет с нею разговоры и переговоры лишь ради выигрыша времени и в надежде
внести раскол в среду ее членов и парализовать этим все предполагаемые против
Италии меры. По отношению к Японии никаких мер пока не предполагалось и даже
не намечалось, что служит, конечно, ободряющим обстоятельством для Италии. В
отношении последней политика Англии проявляла большие колебания и
непоследовательности. Так, например, Муссолини утверждает, что еще в конце 1934 года он
пытался вызвать британское правительство на откровенный обмен мнением по
отношению к Абиссинии и желал установить, по возможности, единство взглядов на
этот вопрос. Он будто бы обращался с подобными предложениями к Англии и
позже, но вплоть до половины 1935 года, включая сюда и конференцию в Стрезе*,
получал лишь уклончивые ответы. Правда, что британское министерство иностранных
дел опровергло эти утверждения, но остается тот факт, что Муссолини приступил к
энергичному и вполне открытому приготовлению к войне сразу же после
подписания с Францией договора от 7-го января 1935 года, и Англия никак не реагировала
на это в течение добрых шести месяцев. Тем временем стали предприниматься
попытки сближения или, скажем, установления контакта с Германией и с СССР.
Состоялась гастрольная поездка тогдашнего британского министра иностранных дел
сэра Джона Саймона в сопровождении г[-на] Идена и целого штата сотрудников
в Берлин и беседы с Гитлером и другими германскими министрами и деятелями, о
каковых беседах публика была осведомлена чрезвычайно неполно. Затем г[-н] Идеи
посетил Москву, Варшаву и Прагу, причем наиболее сочувственный прием
встретил в Москве и наиболее прохладный в Праге. Его выводы и впечатления остались
неизвестными широкой публике. Ходили, впрочем, слухи, что из Москвы г[-н] Иден
вывез самые удовлетворительные впечатления (если не считать, что чрезмерное
советское гостеприимство и «угостительность» стоили ему после этого нескольких
месяцев нездоровья). Были ли при этом какие-либо разговоры относительно Японии —
осталось неизвестным. Получается впечатление, что британское правительство не
считает пока своевременным что-либо предпринимать в этом отношении, в
особенности впредь до выяснения результатов Морской конференции. В Берлине будто бы
результаты беседы оказались не особенно благоприятными для Англии, но, во
всяком случае, они положили некоторое начало к дальнейшему мирному
сотрудничеству. Так, в конце июня тогдашним премьером Макдональдом и сэром Джоном
Саймоном было неожиданно и в обход Франции подписано морское соглашение
с Германией-1. Чем было вызвано это решение двух британских министров,
известных своим германофильством, несмотря на Гитлера, так и осталось невыясненным.
Британское общественное мнение и консервативное большинство правительства
отнеслись весьма скептически к этому шагу, и в результате в начале июля кабинет
министра был «реконструирован». Макдональда и Саймона удалили, впрочем, весьма
почетным образом, как и полагается у англичан, и место премьера занял сам
Болдуин, а место министра иностранных дел сэр Самюэль Хор, весьма уважаемый и
проявивший себя с наилучшей стороны во многих других отраслях государственной
деятельности, но не имевший практического опыта в делах дипломатии, если не счи-
* См. док. 70, прим. 5.
356

тать его деятельности в России во время войны и в первый период революции. Сэру
Самюэлю был придан помощник по делам Лиги наций молодой г[-н] Иден, который
до того показал себя умным и способным сторонником идеи Лиги наций. Г-н Иден во
многих отношениях напоминает ту категорию общественных деятелей, которые у нас
назывались демократической интеллигенцией, с той лишь разницей, что у нас эти
деятели неряшливо одевались и плохо брились, а г[-н] Иден отличается
безукоризненностью своего туалета и гладкостью выбритых щек. Говорят, что советским
экспериментом в нашем отечестве он очень интересовался и по отношению к
Москве был настроен доброжелательно. Он бывал в советском полпредстве и поддерживал
отношения с Сокольниковым4 и Майским. Бывал и на заседаниях Общества
культурного сближения с Советской Россией. Яне хочу делать из этого никаких
определенных заключений и тем менее хочу считать его советофилом. Но как и многие
англичане его возраста, он интересуется социальной стороной русской проблемы и тем,
что в конечном итоге может дать русский эксперимент.
Лишь после этой реконструкции кабинета британское правительство приняло
более энергичную линию поведения против агрессивности Италии и стало
определенно поддерживать требования Лиги наций, которые в конце концов
инспирировались той же Англией. Первые выступления Хора по поводу итало-абиссинского
конфликта5 как в Женеве, так и в палате общин были столь же определенны, сколь и
блестящи. Особенно было важно то, что сам он, будучи консерватором, успел
привлечь на свою сторону и большинство парламентской и общественной оппозиции,
состоящей из либералов, социалистов и различного рода еще более радикальных
элементов. Среди них укрепилась уверенность, что новый министр будет
придерживаться более энергичной линии политики против Италии и, быть может, даже
успеет привести к крушению фашистскую диктатуру, особенно ненавистную
упомянутым радикальным элементам. Характерно, что до этого момента эти элементы
всегда стояли за всеобщий пацифизм и за прогрессивное сокращение
государственных расходов на вооружения и довели этим обороноспособность империи до
опасного положения, по мнению морских военных и в особенности авиационных экспертов.
Все попытки национального, а по существу консервативного правительства
терпели неудачу, как только пытались поднять боевую мощь Англии. Консерваторы
придерживались совершенно иных взглядов на этот вопрос. Они были более всего
озабочены поддержанием преобладания Англии на водах и международных путях на
Восток, и их охватывала тревога по поводу быстро развивавшейся морской мощи
Италии в Средиземном море, а главное — растущей численности ее подводных
лодок новейшего типа и колоссального роста итальянских воздушных сил с
многочисленными и прекрасно оборудованными базами и аэродромами, расположенными как
раз вдоль морского пути в Индию и на Восток. Британские подводные лодки, в
большинстве своем оставшиеся после войны*, устарели, а соответствующими базами на
Средиземном море Англия пока не располагает. Новейшие воздушные аппараты
Англии считаются на высоте, но совершенно недостаточны на случай возможной
войны в Средиземном море, и кроме того, они не имеют там надлежащих
аэродромов. Поэтому в каждом рассуждающем консерваторе все более укреплялась мысль,
* Имеется в виду первая мировая война.
357

что главнейшей задачей Англии является ныне усиление своей боеспособности, а
затем использование первого благоприятного случая, дабы ослабить морскую мощь
Италии, как в прежние времена была сокрушена последовательно морская мощь
Испании, Голландии, Франции, попутно и Дании, как была сокрушена в новейшее
время морская мощь России руками японцев, и, наконец, морская мощь Германии,
тоже не без помощи континентальных и американских союзников... Англия вообще
всегда избегала единоличных действий во всех своих крупных войнах и всегда
вступала в них лишь тогда, когда удавалось заручиться содействием новых союзников,
на которых затем и перелагалась главное бремя. Англия же стремилась сохранять
за собою лишь свое преобладание, в особенности финансовое, и извлекала из этого
затем немалые выгоды. С этой точки зрения приходится принимать и все то, что
говорилось и печаталось в консервативной печати за истекший год в связи с итало-
абиссинским конфликтом. Сначала британское правительство, консервативное в
своем большинстве, но с социалистическим премьером и либеральным министром
иностранных дел, было лишено возможности приступить к энергичным действиям
и даже к усилению боеспособности Англии. Приходилось поневоле возлагать
надежды на Лигу наций, на принцип коллективной безопасности и международных
гарантий и на гастрольные поездки своих министров в другие страны, которые
казалось возможным завербовать для английских национальных планов. В известной
мере это и удалось, так как британским представителям удалось превратить Лигу
наций в довольно послушный инструмент для обслуживания британских
интересов, но самая главная сторона в этом деле, сторона, которая одна может оказать
решающее влияние в возможном столкновении — Франция, — не соглашалась пока
под мудрым и умным водительством Лаваля пойти на роль прислужницы
британских интересов. Лаваль6 правильно оценил возможную роль Италии в качестве
оплота против возможной германской агрессии, и едва ли он решится пренебречь этим
фактором, тем более что роль Англии в возможных будущих конфликтах и ее
дальнейшее отношение к Франции представляется ему далеко не ясным.
В Германии британской дипломатии удалось достигнуть по крайней мере того,
что она, Германия, будучи до недавнего времени скорее италофилкой, решила
теперь, по-видимому, что Англия может быть и опаснее и полезнее для нее, чем
Италия. Поэтому Германия решила пока выдерживать строгий нейтралитет в итало-
абиссинском конфликте и на словах поддерживает политику санкций,
инспирируемую Англией.
По поводу отношений с СССР за последнее время ничего выдающегося не
становилось известным, но несомненно, что отношения с СССР прогрессивно
улучшаются, и поговаривают даже о возможности устройства Советам небольшого
сравнительного займа. Впрочем, говорят давно...
Вот при каких обстоятельствах британское правительство сочло момент
благоприятным для роспуска палаты и назначения новых выборов. Действительно,
создалась редкая комбинация, когда правительству была обеспечена поддержка и со
стороны консерваторов, и со стороны оппозиции, находившейся под впечатлением
твердых — слишком твердых речей Хора, и верившей, что в планы кабинета
действительно входит сокрушение фашизма в Италии, а затем, быть может, и в
Германии, и установление там демократического строя, столь дорогого элементам оппо-
358

зиции во всех странах. Столь же благоприятно оценивалась и политика
национального правительства по отношению к Советской России. Иные левые и радикальные
газеты стали даже вентилировать заключение форменного союза между Англией,
Францией и Россией, видя в этом союзе лучшую гарантию обеспечения мира. Это
был бы единственный, по их мнению, путь, который мог бы остановить рост
вооружений и соответствующих расходов, а также и путь, позволявший остановить
дальнейшие захваты Японии.
Выборы дали правительству блестящую победу. Говорят, что если бы эти выборы
были предприняты на две-три недели ранее, в разгар выступления сэра Самюэля
Хора в Женеве и в парламенте, то результаты их были бы еще более блестящими.
После выборов сохранился в общем прежний состав правительства, но свою
консервативную линию оно повело более определенно.
Отправка того же Самюэля Хора — совершенно больного — в Париж для
переговоров с Лавалем продолжает, в сущности говоря, быть неразгаданной тайной. По
свидетельству самого премьера, Хор был отправлен с определенными
инструкциями, затем был получен от него проект мирного разрешения итало-эфиопского
конфликта, проект этот был принят и одобрен на заседании кабинета министров, а сам
Хор поехал кататься на коньках в Швейцарию. И в этот момент разразилась буря...
Похоже на то, что британский кабинет пришел к заключению, что при создавшихся
обстоятельствах и ввиду твердого решения Лаваля не вовлекать Францию в
совершенно не нужную ей авантюру, предпочтительно было бы отложить на время план
о сокрушении морской мощи Италии и следует как-нибудь остановить настоящую
войну, грозящую неприятными последствиями и для Англии. К тому же силы
сопротивляемости Эфиопии оказались выше, чем предполагалось вначале, и
возникла мысль, что абиссинцам может удасться и без посторонней помощи нанести
Италии чувствительный ущерб, который не преминет отразиться и на ее
международном, а, может быть, и на ее внутреннем положении. С другой стороны, представлялось
необходимым сохранить лицо и перед Лигой, которая официально возложила на
Англию вместе с Францией искать пути к скорейшему прекращению войны. Вопрос
о распространении санкций на нефтяные продукты и металлы встретил
практические затруднения. Пошли слухи, что Италия может просто напасть на британский
флот в порыве отчаяния. При таких условиях британское правительство, вероятно,
решило принять проект Хора-Лаваля7 в расчете, что Муссолини за него ухватится,
Лига наций промолчит, а Негус*, в конце концов, тоже, вероятно, решит пойти на
уступки, почувствовав, что ему на активную помощь со стороны Лиги рассчитывать
было бы рискованно. Вероятно, что лучшим исходом для Муссолини и было бы
безусловное принятие проекта, по крайней мере, в качестве базы для дальнейшего
обсуждения. Это поставило бы Лигу перед совершившимся фактом. Англия могла
бы, соблюдая лояльность принципам Лиги, начать влиять на нее в направлении
скорейшего достижения мира, а Негус пошел бы на уступки. Вместо всего этого все дело
приняло характер покушения с негодными средствами. Причина неудачи
заключалась, между прочим, в том, что вместо строго конфиденциального ведения дела и
конфиденциального же сообщения проекта предварительно Италии и Негусу был
* Титул императоров Абиссинии.
359

пущен в ход прием новой дипломатии, и проект целиком попал в печать сразу же и
до какого-либо обмена мнениями с заинтересованными сторонами. Это вызвало
неистовую полемику в печати. Муссолини медлил с ответом, так как усмотрел в этом
шаге признак слабости. Среди членов Лиги наций началась страстная агитация.
Британскому правительству стало ясным, что все дело должно кончиться
абортивным путем. В самой Англии мобилизовалась вся оппозиция. Против проекта
высказалась, и весьма резко, сама «Тайме». Против правительства выдвинуты были
обвинения в неискренности, в двоедушии, в предательском отказе от защиты прав
Абиссинии, в отступлении от всех принципов, недавно еще торжественно провозглашенных,
и в намерении выдать премию нападающей стороне за счет Абиссинии... Наконец,
в нарушении обещаний, данных перед выборами избирателям. Раздавались
требования отставки если и не всего кабинета, то г[-д] Болдуина и Хора, и
дезавуирования всего проекта, выработанного совместно с г[-ном] Лавалем. Сэр Самюэль Хор
был срочно вызван в Лондон. Состоялось несколько спешных заседаний министров,
и в результате оных Хор подал в отставку накануне дня, предназначенного для
дебатов в палате общин. Речь эту вы читали. Искренность ее тона и реальность
представленных доводов вызвали всеобщее сочувствие, и Хору была устроена в
некотором роде овация. Премьер произнес в общем бесцветную речь, в которой как бы
извинился за происшедшее недоразумение и просил считать проект Лаваля~Хора
похороненным. Объяснения эти были приняты прохладно, в особенности, конечно,
в сферах оппозиции. Моральным победителем из прений вышел, конечно, Хор, а
авторитет Болдуина оказался несколько «подмоченным». Такие вещи общественное
мнение в Англии прощает не скоро, и посему ходят толки о кандидатуре на пост
премьера нынешнего министра финансов Невилла Чемберлена8, человека весьма
твердого в преследовании национальных
интересов своей страны. Задержка лишь в том,
что он считается незаменимым на своем
посту, где ему удалось достигнуть весьма
благоприятных результатов на почве борьбы с
экономической депрессией.
Министром иностранных дел после ряда "^
колебаний [назначили] г. Идена. Мне
думается, что отставка, или, правильнее,
пребывание не у дел Хора продлится недолго...
Что касается до прогноза на новый год для
Англии, то тут трудно сказать что-либо опре- ,
деленное. V
Итало-абиссинский конфликт будет, веро-
ятно, как-то скомкан, причем в некоторых
сферах здесь думают, что положение Негуса
далеко не безнадежно. Положение в Италии
в точности никому, по-видимому, не
известно. Но многие думают, что к наступлению
сезона дождей Италия выдохнется и пойдет на
уступки, что даст возможность Англии вновь Сэр Невилл Чемберлен
Г
360

занять главенствующее положение в Лиге. Я думаю, что в конце концов план Лава-
ля—Хора будет вновь выдвинут, разве что с некоторыми изменениями. Придется,
конечно, подготовить почву для этого более основательно, чем это было сделано
ранее. В обществе слышны голоса, что на иной исход рассчитывать трудно. Во всяком
случае, Англия будет действовать теперь более осторожно и более осмотрительно.
Есть полное основание думать, что вновь выдвинуты будут методы и техника
старой дипломатии.
Обращение британского правительства к различным второстепенным державам
с запросом, какую реальную помощь могли бы они оказать Англии на случай, если
бы она оказалась атакованной Италией, произвело здесь несерьезное и даже
комическое впечатление. Кстати: зачем это обращение сделалось достоянием публики и
печати. Не лучше ли было бы выступить, как это делалось в доброе старое время,
т.е. путем секретного обмена мнений... Ни Испания в ее теперешнем положении, ни
Греция, ни Турция фактически не могли -бы предпринять ничего реального, разве
что предоставить английскому флоту свои, впрочем необорудованные, порты.
Есть еще одно обстоятельство, побуждающее британское правительство к
умеренности в защите Абиссинии и ее суверенных прав. Параллельно с
итало-абиссинским конфликтом стало развиваться националистическое движение в Египте,
которое быстро разрастается и требует полной независимости для Египта и вывода оттуда
британских войск. Движение это вполне обоснованно, ибо если Англия так рьяно
отстаивает независимость полуварварской амхары*, владеющей пятью
миллионами иноплеменных рабов и феодальных крепостных, то чем хуже Египет, являющийся
страною с весьма высокой культурой?.. Можно ожидать посему, что на случай
дальнейшего обострения англо-итальянского недоразумения египтяне не преминут
воспользоваться этим, чтобы доставить Англии немалые затруднения. Положение в
различных государствах Индии также отнюдь не может считаться прочным. Вот
эти соображения также должны иметь умиряющее влияние на новую политику
Англии поддержания цветных народов против белых. Возвращаясь к египетскому
вопросу, следует вспомнить, что проект договора 1930 г. был отвергнут Нахас-па-
шой** главным образом потому, что он оставлял за Англией право управления так
наз. Египетским Суданом*** и право распоряжения водяными запасами Верхнего
Нила. В то время Британская социалистическая партия поддерживала все
требования вафдистов****. Однако большой вопрос, окажется ли теперь проект договора 1930 г.
приемлемым для Англии. Итало-абиссинский конфликт создал, несомненно, новое
положение. В Ливии стоит ныне 80-тысячная итальянская армия, которая может
стать угрозой как египетским, так и британским интересам, если бы оборона Египта
была предоставлена его собственным силам, заведомо недостаточным. А это
создает новое положение, при коем вывод британских войск из Египта,
предусмотренный проектом соглашения 1930 г., является едва ли осуществимым. Что касается
* Амхара — одна из эфиопских народностей, составляющая привилегированную этническую
группу населения страны.
'* Нахас-паша — премьер-министр правительства Египта.
'• Англо-Египетский Судан с 1899 года совместное владение (кондоминиум) Великобритании и
Египта. С 1956 года Судан — независимое государство.
'• Вафд — партия египетских националистов.
361

внутренних дел Египта, то надо сказать, что конституция 1923 г.* едва ли может
быть достаточной базой для утверждения в Египте устойчивого правительства. За
все время ее существования в Египте чередовались смутные периоды правления
партии вафдистов с более продолжительными периодами дворцовой диктатуры.
Конституция эта является характерным произведением эпохи, когда вещал блаженной
памяти президент Вильсон9 и когда самоопределение народностей и всеобщее
избирательное право почитались гарантией прогресса и поддержания мира... Такая
конституция для страны с преобладающим большинством неграмотных оказалась
на практике лишь средством к утверждению диктатуры немногочисленного
образованного класса, живущего в городах. Интересы сельского населения совершенно
не принимались во внимание, и вместо беспристрастного управления пошли лишь
бесконечные политические интриги. И приходится прийти к заключению, что в
такой стране, как Египет, пока что лишь иностранная армия, которая сумела бы
держать себя нейтрально и беспристрастно, могла бы поддерживать порядок. Выборы
в Египте будут иметь место в марте, и партия Вафд, по всей вероятности, одержит
верх. А это будет означать настаивание на удалении британских войск и на
допущении Египта в качестве вполне независимой державы в Лигу наций. Абиссинию ведь
допустили... Все это вместе взятое ставит перед г[-ном] Иденом чрезвычайно
сложную и ответственную задачу. Вафдисты считают итало-абиссинской конфликт
прекрасным поводом к созданию затруднений Англии, и с Нахас-пашой будет весьма
нелегко договориться...
Один мой знакомый генерал, служивший когда-то в Египте, говорил мне на днях,
что египтяне должны были бы рассматривать английскую армию на своей
территории не как армию оккупации, а как вооруженные силы для защиты Египта. Не символ
английского владычества, а гарантия независимости Египта. Помнится мне, что именно
в таких выражениях добивались мы в свое время в Персии увеличения кадров
персидской казачьей бригады под главенством русских офицеров**. Персам тогда эти
наши элукубрации совсем не нравились. Не нравятся все эти тонкости и египтянам.
Интересы России теперь, казалось бы, ни в чем не противоречат интересам
Британской империи, и соглашение с СССР считается здесь многими политическими
деятелями весьма желательным и осуществимым, в особенности ввиду того, что
Россию можно было бы использовать и против Японии, а в случае надобности и
против Германии, на тот случай, если с нею не удастся наладить дружественных
отношений. Здесь пускаются уже слухи в виде пробных шаров о возможном
восстановлении оборонительного тройственного соглашения между Англией, Францией и
СССР. Если бы такой союз осуществился, то с точки зрения борьбы против
коммунизма и сталинской власти это был бы факт неблагоприятный. Что же касается
интересов Российской империи как неделимого целого, подобный союз мог бы явиться
едва ли не лучшей гарантией обеспечения территориальной нашей целости.
* Конституция, принятая в апреле 1923 года, провозглашала Египет конституционной
монархией с двухпалатным парламентом.
'* В конце XIX в. в Персии была создана так называемая шахская казачья бригада под
командованием русских офицеров, которая просуществовала почти до первой мировой войны. В
последние годы ее возглавлял полк. В.П.Ляхов.
362

Наличие процесса, который можно было бы назвать попыткой к разделу мира,
несомненно. Даже для самой могущественной страны не легко ныне обходиться без
надежных союзников. Для России в этом отношении самым желательным, мне
думается, является сотрудничество с Францией и Англией, с интересами коих мы
менее всего можем прийти в столкновение. Все другие державы представляются уже
менее существенными, а что касается Германии и Польши, то России, вероятно,
придется держать против них наготове большой кулак, что, впрочем, не должно
мешать развитию дружественных экономических соглашений.
Вот Вам несколько, быть может, нескладный «взгляд и нечто» на политическую
тему. Надо всем этим можно было бы подумать более обстоятельно и изложить это
более последовательно. Но, как я Вам уже писал недавно, всякое воображение на
политические темы, всякие экскурсии в эти дебри современной международной
политики парализуются заботами, беспокойствами и осложнениями экономического
характера, в которых приходится вариться с раннего утра до позднего вечера в
конце каждого года, чтобы покрыть дефициты, и в начале каждого года, чтобы
изыскать средства, как протянуть следующий год. Я не знаю, приходится ли Вам в
Вашей деятельности протягивать руку французам. Если приходится, то, конечно, это
занятие с французами менее приятно, чем с англичанами. Но и с англичанами мне
приходится очень и очень нелегко, и эта часть моей деятельности делается для меня
невыносимо тяжела..
Ваш Саблин
Архив СВР России, 5. 16872, т. 3, л. 42-44,47-58.
1 Речь идет об общей декларации, принятой 7 января 1935 года в Риме в результате
переговоров французского министра иностранных дел П. Л аваля и Б.Муссолини.
В декларации, в частности, отмечалось, что оба правительства будут «развивать
традиционную дружбу, соединяющую обе нации». Одновременно были подписаны два
соглашения: по австрийскому вопросу и об исправлении франко-итальянской
границы в Африке. В соответствии с последним соглашением Италия получала выход в
Баб-эль-Мандебский пролив, остров Думейр и 20% акций железной дороги
Джибути—Аддис-Абеба. Таким образом, укреплялись позиции Италии для ее дальнейшей
экспансии в Африке.
2 Лондонская морская конференция проходила в 1935-1936 гг. с участием
Великобритании, США, Франции, Италии и Японии. Рассматривались вопросы ограничения
морских вооружений. Япония, встретившись с отказом признать за нею права на
паритет с военно-морскими силами США и Великобритании, покинула конференцию.
3 Соглашение между Великобританией и Германий подписано 18 июня 1935 года; оно
отменяло положения Версальского мирного договора, ограничивающие военный флот
Германии. Великобритания признала право Германии иметь военно-морские силы,
363

составляющие 35% ее надводного и 45% подводного флота. В апреле 1939 года данное
соглашение было расторгнуто Германией.
4 Сокольников (наст. Бриллиант) Григорий Яковлевич (1888-1939)—государственный
и партийный деятель СССР. Вступил в РСДРП в 1905 году, участник Октябрьской
революции. Участвовал в переговорах и подписании Брестского мира с Германией
(1918 г.). Нарком финансов в 1922-1926 гг., в 1926-1928 гг. — председатель Госплана,
в 1928—1929 гг. — председатель Нефтесиндиката. Полпред в Великобритании и
заместитель наркома иностранных дел (1929-1932).
Член ЦК РКП(б) в 1917-1919 гг. и ЦК ВКП(б) в 1922-1930 гг., кандидат в члены ЦК в
1930-1936 гг. Доктор экономических наук.
5 Война Италии с Эфиопией (итало-абиссинская война) имела место в 1935—1936 гг.,
закончилась оккупацией Эфиопии и образованием так наз. Итальянской Восточной
Африки в составе Эфиопии, Эритреи и итальянского Сомали.
Западные державы по существу проводили политику поощрения итальянского
агрессора: США объявили о своем нейтралитете по соглашению Лаваль-Муссолини
(январь 1935 г.). Франция предоставила Италии свободу действий в Эфиопии.
Подготовленный в декабре 1935 года англо-французский план Хора-Лаваля
предусматривал капитуляцию и раздел Эфиопии. Правда, Лига наций осудила агрессию
Италии и ввела против нее санкции, но эти санкции носили половинчатый характер и
позже были вообще отменены.
6 Лаваль Пьер (1883-1945) — французский государственный деятель. В 1920-1930 гг.
занимал ряд министерских постов, а в 1931-1932 гг. и 1935-1936 гг. был
премьер-министром. Являлся министром иностранных дел в 1932, 1934-1936 гг. и
октябре-декабре 1940 г. В 1942-1944 гг. — премьер-министр в правительстве Виши. В октябре
1945 года казнен за измену по приговору французского Верховного суда.
7 Соглашение Хора—Лаваля 1935 г. содержало англо-французский план «мирного
урегулирования» итало-эфиопского конфликта, который предусматривал
односторонние уступки Эфиопии в территориальных и экономических вопросах. План был
отвергнут Эфиопией и вызвал сильную оппозицию в парламентах Великобритании и
Франции. В результате Хор был вынужден уйти с поста министра иностранных дел;
план явился также одной из причин падения кабинета Лаваля.
8 Чемберлен Невилл (1869-1940) — британский государственный и политический
деятель, один из лидеров консервативной партии. На различных министерских постах с
1916 года. В 1937-1940 гг. — премьер-министр, проводил курс на «умиротворение»
фашистских агрессоров, один из главных вдохновителей Мюнхенского соглашения 1938
года. В мае 1940 года в обстановке крупных военных неудач Великобритании был
вынужден выйти в отставку с поста премьер-министра. В мае-сентябре 1940 г.—лорд—
председатель Тайного совета
9 Вильсон Вудро (1856-1924) — президент США в 1913-1921 гг. Известен как автор
«Четырнадцати пунктов Вильсона» (январь 1918 г.), своеобразной программы
устройства международных отношений. Активно участвовал в Парижской мирной
конференции (1919-1920), один из инициаторов создания Лиги наций. Однако
результаты его деятельности были неблагоприятными для Вильсона: США не ратифицировали
Версальский мирный договор 1919 года и не стали членом Лиги наций. Потерпев
поражение на президентских выборах 1920 г., отошел от политической деятельности.
364

Сов. секретно
93. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову'
Токио, 25 января 1936 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич,
Подводя итоги положения вещей на Дальнем Востоке к началу нового 1936 года,
можно сказать, что Япония сделала значительный шаг вперед по выполнению
намеченной программы: достижения исключительного и доминирующего положения
в названной части земного шара. Положение Маньчжоу-Го* является окончательно
закрепленным, вся сеть тамошних железных дорог с целым рядом вновь
выстроенных, питающих главную магистраль линий, сосредоточена в управлении одной
японской организации, подчиненной японскому представителю в Синьцзяне**, а через
него — особому комитету при японском премьере. С правительством Маньчжоу-Го
заключен ряд экономических соглашений, регулирующих всю финансовую и
экономическую жизнь нового государства в согласии с видами Японии.
Японские войска продолжают вести борьбу с бандитизмом, который постепенно
исчезает, и на смену недавнего хаоса приходит порядок так, как понимают его
японцы, т.е. как подчинение всей жизни страны одной общей идее, т. е. процветанию
Дальнего Востока под руководством Японии. Для тех, которые эту идею восприняли, или,
как общая масса китайского населения, относятся к ней безразлично, т. е. без
протестов, общие условия жизни в стране, несомненно, значительно улучшились по
сравнению с прежней жизнью под властью китайских генералов: налоги сократились,
прекратились всевозможные поборы, и так как все японские предприятия
осуществляются при помощи китайского труда, то приток средств в страну значительно
увеличился. Но для тех, которые предпочитают свой хаос чуждому порядку, места
в новом государстве нет: японская полиция зорко следит за всеми, которые
стремятся препятствовать налаженной работе, не без основания считая, что всякая
оппозиция легко подпадает под советское влияние.
Все это до известной степени относится и к русской эмиграции в Манчьжурии.
При новых условиях, когда Маньчжурия призвана выполнять часть японского
плана по переустройству Дальнего Востока согласно японским видам, независимости
русской эмиграции с полной свободой организовываться, как Бог на душу положит,
и строить планы вне времени и пространства места нет, и она волей-неволей
должна была войти в общую схему консолидации Маньчжоу-Го под руководством
Японии. Как я сообщал в своем предыдущем письме, работа эта была произведена
японцами в порядке безапелляционном: старые организации, черпавшие свое значение
из связи с подобными же организациями в Европе или в собственном Китае,
свелись на нет; их сменило бюро российских эмигрантов, цель которого организовать
* См. док. 1, прим. 1.
** Там же, прим. 10.
365

с поддержкой и покровительством местных властей русскую эмиграцию в
Маньчжурии применительно к новым условиям.
Так как, в конце концов, во всех мероприятиях японцев сквозит мысль о
создании из Маньчжурии плацдарма на случай столкновения с Советской Россией, то все
указанные мероприятия, часто тяжелые для русских старожил[ов] в Маньчжурии,
отнюдь не посягают на антисоветские настроения нашей эмиграции, напротив,
издаваемая японцами на русском языке газета «Харбинское время» и местная
полиция тщательно следят, чтобы в среду нашей эмиграции в Маньчжурии не проникло
разлагающего чисто советского или примиренческого элемента, и в этом отношении
производимые местной полицией аресты и высылки указывают, как легко в старом
хлебосольном и гостеприимном Харбине такие элементы проникали в среду нашей
эмиграции.
Так, например, недавно местная полиция в Харбине опубликовала разные
документы в связи с произведенными там арестами, из коих явствует, что многие
считавшиеся белыми лица, в том числе даже некий священник Филимонов, состояли
агентами местного советского консульства для дачи сведений о жизни эмиграции.
Все это японская метла старается вымести, но так как эта метла не своя, а чужая,
которая, как все японское, весьма чужда русской психологии, то многие ропщут и
при первой возможности складывают свои пожитки и едут в Шанхай, несмотря на
то, что дошедшая и до этого города депрессия обрекает вновь прибывших на
бедственное существование. Но громадному большинству приходится, оставаясь в
Харбине, приспособляться к новым условиям и из положения полухозяев, на долю
которых перепадали наиболее лакомые куски в железнодорожно-городском хозяйстве,
переходить на места третьестепенные и довольствоваться крохами,
перепадающими от этого хозяйства, всецело перешедшего в другие руки.
Если, таким образом, первый пункт японской программы, а именно —
укрепление вновь образованного государства Маньчжоу-Го, осуществляется с полным
успехом, то того же нельзя сказать относительно второго пункта, а именно —
устроения японо-китайских отношений. В этом пункте японской политической программы
цель Японии заключается в том, чтобы заставить Китай примириться с
создавшимся положением и, убедившись, что все его попытки найти себе союзников против
японской политики среди других держав служат только во вред ему самому,
открыто пойти на дружбу с Японией, в которой руководящая роль, конечно, должна
принадлежать Японии и основными пунктами которой должны быть: признание
Китаем Маньчжоу-Го и совместная борьба с коммунизмом.
В осуществлении этой политики разница между японским министерством
иностранных дел и так называемой японской военной партией заключается в том, что
первое как будто бы верит в возможность достигнуть указанной цели путем
убеждения и разговоров с Нанкином, а вторая, смотря скептически на возможность
договориться с Нанкином, старается достигнуть ту же цель, по крайней мере в той
области, где ей принадлежит доминирующая роль, т. е. на севере Китая, устранением
влияния Нанкина и созданием такого режима, который бы на практике
осуществлял ту дружбу с Японией, которая нужна Японии. Так как политические деятели
Нанкина, находящиеся всецело в руках невраждебной Японии политической
группы Гоминьдан, не могут открыто пойти на японские предложения, то там работа по
366

убеждению их в необходимости дружбы с Японией идет очень медленно и обычно
ограничивается со стороны китайцев общими фразами, касательно желательности
такой дружбы, после чего обычно начинаются студенческие протесты и покушения
на жизнь сделавшего такое заявление сановника.
Последним достижением там в этом направлении является предложение
генерала Чан Кайши обсудить, в целях взаимного примирения, все вопросы,
разъединяющие в настоящее время Китай и Японию, и принятие этого предложения
японским министром иностранных дел Хирота. В противоположность этому гораздо
быстрее идет работа по созданию «японо-китайской» дружбы с руководящей
ролью Японии на севере Китая, где фактически японцам давно уже принадлежала
эта руководящая роль. Ныне она до известной степени закрепляется созданием
автономии Хопейской, бывшей Чжилийской, провинции. Не нужно думать, что это
движение в пользу автономии есть всецело создание японской военной партии. На
севере имеется достаточно элементов и среди китайцев, стремящихся выйти из
подчинения Нанкину и враждебно настроенных к главе его — генералу Чан
Кайши. Если бы на севере Китая не было бы японских войск, то эти элементы
группировались бы вокруг двух-трех честолюбивых генералов, которые периодически
вели бы борьбу то против Нанкина, то между собой. Теперь эти генералы при
наличии японских войск никаких открытых военных действий предпринимать не
могут и деятельность их приобретает характер выступлений в пользу отделения
от Нанкина, но и в этом движении они должны считаться с японцами, которые
возможно что и поощряют эти движения, но отнюдь не в пользу произвола этих
генералов над беззащитным населением, а под условием установления в стране
порядка и подчинения видам Японии.
Главным из таких генералов является ныне командующий войсками Хопейской
(Чжилийской) провинции генерал Сун Чжэюань. Прежде, в бытность
командующим войсками в прилегающих к Жехолю* областях, этот генерал Сун пытался было
действовать против японцев, но по требованию последних должен был удалиться
со своим войском. Затем он, очевидно, перешел на японскую ориентацию и
выступил после назначения его командующим войсками Хопейской провинции в пользу
установления автономии подчиненных ему областей. Сознавая, что никаких войск
на север он посылать не может, Нанкин пытался было перехитрить Суна и его
советников, предоставляя от себя Хопейской провинции автономию с
предложением Суну стать главой автономной области с прямым подчинением Нанкину. Сун
пошел на это, но тотчас же в восточной части Хопейской провинции появилась
самостоятельная организация с каким-то Ли Чунженом2 во главе, которая
решилась не признавать власть Суна, объявила себя организацией, действующей
против коммунизма, и выразила готовность признать Маньчжоу-Го и войти с ним в
тесные политические и экономические связи. Видя, что при подчеркивании своей
связи с Нанкином власть его будет идти постепенно на убыль, генерал Сун, по-
видимому, ныне выражает готовность в полной мере считаться с видами
японского командования, принять японских советников, сблизиться с Маньчжоу-Го и
занять резко антикоммунистическую позицию.
* Прежнее название провинции Жэхэ.
367

Во всех этих шагах японцев в Европе склонны видеть разногласие и даже
какую-то борьбу между японским военным командованием и японским
министерством иностранных дел. Между тем в действительности никакого противоречия
между шагами министра Хирота в пользу сближения с Нанкином и действиями
японского командования на севере нет. Хирота предлагает Нанкину три основных
пункта для сближения с Японией: 1) прекращение всех антияпонских
выступлений; 2) признание Маньчжоу-Го и 3) установление общего
антикоммунистического фронта. А на севере военные на практике показывают, что непринятие
Нанкином японских предложений приводит лишь к постепенному отделению от Нанкина
отдельных областей. Таким образом, перед Нанкином стоит дилемма: или принять
японские пункты, или быть свидетелем постепенного ослабления своей власти.
Я думаю, глава нанкинского правительства генерал Чан Кайши и готов бы пойти
на японские предложения, но гоминьданская молодежь этого никогда не допустит
и разными студенческими выступлениями и антияпонскими демонстрациями
будет продолжать парализовать все шаги сторонников китайско-японской дружбы.
Таким образом, в будущем можно ожидать скорее укрепления на севере с
помощью японцев отдельных отпадающих от Нанкина областей, чем принятие
последним японской ориентации.
Что же касается третьего пункта японской программы: устроение своих
отношений с Советской Россией в такой форме, чтобы окончательно устранена была
всякая опасность противодействия со стороны последней — поставленной Японией
цели: играть господствующую роль на Дальнем Востоке, то в этом не только не
достигнуто никаких результатов, но, напротив, наблюдается заметное увеличение
всевозможных затруднений в отношениях между двумя государствами. Если внешне
эти отношения и кажутся вполне корректными: советский представитель
«дружески» беседует с министром иностранных дел Хирота; продолжает давать банкеты;
советские коммерческие делегаты закупают на десятки миллионов японских
товаров, полагающихся им в уплату за Китайско-Восточную [железную] дорогу* и т.п.,
то на азиатском материке, вдоль границы с Маньчжоу-Го, инциденты приобрели
хронический характер, причем обе стороны не действуют прямо, а одна стоит за
спиной Маньчжоу-Го, а другая интригует, провоцирует и создает всяческие
затруднения японской работе за спиной Внешней Монголии**.
Вопрос об обмене представителями, который, как я писал, близился к своему
разрешению, ныне обострился категорическим отказом со стороны Внешней Монголии
допустить в свои пределы каких бы то ни было представителей Маньчжоу-Го, и в
связи с этим набеги вооруженных групп в пределы того, что каждая сторона
считает своей территорией, учащаются с каждым днем. Такое положение вещей, при столь
свойственной Дальнему Востоку камуфляжной системе дипломатии, будет длиться
до того момента, когда одна из сторон решит, что наступил момент для нанесения
открытого удара. Я не думаю, что инициативу в этом взяла бы советская сторона,
так как помимо всего прочего ей прежде всего важно сохранить за собой
возможность поднять гвалт, что не она является стороной агрессивной. Таким образом, ини-
* См. док. 1, прим. 8.
'* См. док. 4, прим. 8.
368

циативу возьмет на себя, вероятно, Япония, которая, когда будут затронуты ее
жизненные интересы, будет менее считаться с тонкостями тех осложнений, которые
внесла в европейскую политику Лига наций.
Когда это произойдет — я думаю, ни один даже самый проницательный
политик не может разрешить этого вопроса, тем более что в здешнем министерстве
иностранных дел, по-видимому, еще не утратили веры в возможность до чего-то
договориться, и еще недавно министр иностранных дел повторил свое заявление, что,
пока он стоит во главе министерства, никакой войны Япония вести не может. Я не
думаю, чтобы эта вера разделялась бы военными, но и там при усиленной
подготовке армии к тому, что ими считается неизбежным, т.е. столкновение с Советской
Россией, по-видимому, не считают, что момент к этому наступил. Судя по тому,
что мне приходится слышать от иностранцев, в советских кругах это объясняется
сосредоточением на Дальнем Востоке крупных сил и страхом японцев перед
таковыми. Я лично этого не думаю, просто японцы не хотят ускорять событий, раз
советская провокация не выходит за пределы речей советских сановников и мелких
пограничных уколов из-за спины Внешней Монголии. Раз есть еще время
укрепить свое положение в Маньчжурии и Северном Китае, то нет смысла осложнять
положение вызовом войны с Советской Россией.
Таким образом и создается положение вещей, при котором министерство
иностранных дел мирно ведет разговоры, а военные усиленно готовятся. Но что не
подлежит сомнению, так это то, что при малейшем осложнении у советского
правительства в Европе выступление Японии — неизбежно. С этой точки зрения
здесь усиленно говорилось одно время о каком-то соглашении Японии с
Германией. Здешнее правительство категорически отрицает наличие такого
соглашения, и, при существующем здесь нежелании быть втянутыми в разные коалиции
в Европе, это отрицание мне представляется заслуживающим доверия. Но если
между Японией и Германией и нет никакого письменного соглашения с какими-
то взаимными обязательствами, то фактически антисоветская позиция Гитлера
и желание Японии устранить всякое влияние советской власти с Дальнего
Востока делают их союзниками и всякое выступление Гитлера явится сигналом для
выступления Японии.
А нам, эмигрантам, во всем этом принадлежит, увы, чисто пассивная роль; ни в
подготовке событий, ни в первой стадии их развития никто наших советов не
спрашивает и спрашивать не будет. На Дальнем Востоке, как я имел уже случай писать,
участие нашей эмиграции начнется лишь при перенесении борьбы на русскую
территорию, когда понадобится разъяснять населению значение и цели японской борьбы
с большевиками, но эта роль в первую голову будет принадлежать эмиграции,
которая окажется в центре событий, т.е. эмиграции, живущей в Маньчжоу-Го, которая,
как указано выше, уже организуется и обрабатывается в смысле понимания видов
Японии и следования ее указаниям. Не нужно забывать, что в случае столкновения
Японии и Советской России для русской эмиграции на Дальнем Востоке никаких
промежуточных позиций между «с японцами» или «с большевиками», или позиции
«моя хата с краю, я ничего не знаю» быть не может, так что тем, которых история и
жизнь научили, что в международной политике каждая держава руководствуется
исключительно своими собственными интересами и своим собственным пониманием
369

таковых, остается утешаться верой, что всякий удар, нанесенный советской власти
извне, приближает падение ее внутри России.
Переходя к внутреннему положению в Японии, можно констатировать, что и в
этом отношении новый год начинается вполне благополучно. Никаких признаков
осуществления тех пророчеств, что Япония взяла на себя непосильную задачу и что ее
ждет неизбежное банкротство, не заметно. Промышленность процветает, особого
вздорожания жизни не замечается, общий уровень материального положения
населения крепнет, и безработицы почти нет. Престарелый министр финансов Така-
хаси продолжает изыскивать средства для покрытия огромных военных бюджетов
путем выпуска бонов казначейства, которые поглощаются все развивающейся
промышленностью без всяких до сих пор потрясений рынка. Правда, при выработке
каждого бюджета Такахаси предупреждает, что есть предел для выпуска этих
бонов, но тут же утешает, что предел этот еще не достигнут. При этом он
категорически отказывается идти на повышение налоговой тяготы, считая, что в этом
направлении гораздо легче достигнуть предела возможности для населения без ропота
нести новые налоги, чем в поглощении банками и промышленниками новых бонов
Что же касается внутренней политической жизни, то непрекращающаяся борьба
отдельных честолюбий в рамках прежней политической борьбы, по-видимому, мало
тревожит правительство. Изменять существующий конституционный строй
по-прежнему никто серьезно не думает. Правда, здешние крайне правые отвоевали, в
противовес нескольким либеральничающим профессорам, позицию, что никакая
конституция не может связывать императорскую власть. Но весь этот спор носил чисто
теоретический характер и было ошибочно искать в нем признаков перехода к
какой-то диктатуре.
Таким образом, когда соскучившаяся по власти партия парламентского
большинства решила при открытии нынешней сессии парламента внести вотум
недоверия правительству, то последнее распустило парламент до внесения этого
вотума и назначило новые выборы. Если выборы дадут большинство опять сэйюкайцам,
то весьма возможно, так как выборы протекают все в прежней обстановке и
правительство особых мер против строптивой партии не принимает... что нынешний
кабинет выйдет в отставку и будет заменен не кабинетом сэйюкайцев, чего
последние так хотят, а новым бюрократическим кабинетом, в котором посты военного,
морского и, вероятно, министерства иностранных дел останутся в прежних руках,
и все, следовательно, пойдет по-старому. Выход из Лондонской морской
конференции* никого здесь не удивил и прошел совершенно незаметно. Япония настолько
ясно в течение минувшего года указывала, что она не пойдет ни на какую
меньшую, по сравнению с другими державами, квоту, что приходится удивляться, как
в Лондоне могли верить в успех конференции, в котором основным условием
ставилась уменьшенная квота для Японии. Очевидно, и Англия и Соединенные
Штаты все еще не могут отдать себе отчет в том, что в нынешней Японии они имеют
дело с Великой державой, которая не согласится ни на какое второстепенное
место, и что те времена, когда Япония училась у Европы и Америки, давно миновали,
или, как выразился министр иностранных дел Хирота в своей речи при открытии
* См. док. 92, прим. 2.
370

нынешней парламентской сессии, Япония до сих пор прилежно училась у
иностранцев, теперь наступило время, когда иностранцы, знакомясь с особенностями
японского искусства и жизни, могли бы прийти к лучшему пониманию положения
и задач Японии.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и такой же
преданности.
Д.Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 60-72.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 марта 1936 г.
№ 248687. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Письмо Абрикосова—Маклакову.
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Дерибасу
6. Зирнис
7-11. Начальникам] оперативных] отд[елов]
12-13. В дело.
Нач. ИНО ГУГБ НКВД (подпись)
Нач. 6 сектора ИНО (подпись).
При сем прилагается копия письма б. царского посла в Японии Д.И.Абрикосова —
Маклакову (в Париж), в котором Абрикосов подводит итоги японской политики за
1935 год.
Письмо датировано 25 января 1936 года».
Ли Чунжен — офицер китайской армии, в 1928 г. — командующий 4-й армией. Член
ЦК Гоминьдана, член Национального военного совета. С1932 г. — фельдмаршал

Сов. секретно
94. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 1 февраля 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Советскому комиссару по иностранным делам здесь были оказаны все знаки
внимания, полагающиеся представителю великой державы. Он был принят королем2,
он обедал у короля, был принят в министерстве иностранных дел. Он участвовал в
процессии, шествуя за гробом короля Георга. Его встречали и провожали особо
уполномоченные состоять при нем лица. Одним словом, ему были оказаны все те
почести, которые были оказаны и другим представителям иностранных держав,
прибывшим на печальные торжества в Лондон. Но в то же время никто с ним, как говорят,
не носился. Писали о нем мало, а то, что писали, было обыкновенно и бесцветно. Лишь
г-жа Нолинг, рожденная Бьюкенен, разразилась в известном еженедельнике
«Субботнее обозрение» резчайшей статьей против Литвинова, делая его ответственным
за убийство императорской семьи и выраэкая удивление, что он допущен был идти
за гробом двоюродного брата покойного нашего государя в группе с королями,
которых ему, Литвинову, также хотелось бы уничтожить, а страны их превратить в хаос
большевизма. И так далее, в таком же духе. Все эти «рекриминации»*, строго
говоря, уже устарели, как бы справедливы они ни были. Общее внимание привлекал к
себе маршал Тухачевский. Он поразил всех своей выправкой и шагистикой.
Литвинов вчера уехал, Тухачевский остался и поехал осматривать военные заводы. От
этого осмотра англичане ожидают великие и богатые милости в виде заказов.
Таким образом, с внешней стороны все здесь в отношении советских
представителей прошло гладко, и они должны увезти впечатление, что они побывали в стране
исключительной, где все налаживается, где все идет мирным и размеренным путем,
где всего хватает, где толпы умеют вести себя без всяких указаний полиции и где
все без исключения оплакивают почившего короля, заранее предвкушают быть
ведомыми новым молодым королем к более счастливому будущему.
Но в то же время, оказав все любезности Литвинову как представителю великой
державы, англичане в лице рабочей партии3 как раз в тот момент, когда он пожимал
руку молодому королю, преподнесли ему как представителю Третьего
Интернационала** в некотором роде «букетик», который заставит его сильно призадуматься.
А именно: 30-го января с. г. Национальный исполнительный комитет британской
рабочей партии выпустил следующее официальное сообщение по вопросу об «аффи-
лиации»*** коммунистической партии**** с рабочей партией. Вот текст этого важ-
* Упреки, обвинения (фр.).
** См. док. 1, прим. 5.
*** Присоединение {фр.).
**** См. док. 28, прим. 5.
372

ного сообщения: «29-го ноября минувшего года рабочая партия получила
письменное ходатайство от коммунистической партии о принятии ее в «аффилиацию». Это
обращение было рассмотрено Национальным] исполнительным] комитетом
рабочей партии и следующий ответ был отправлен на имя г[-на] Гарри Поллита4,
секретаря коммунистической партии: «Национальный комитет рассмотрел Ваше
ходатайство. После пространного обсуждения Комитет пришел к заключению, что не
обнаружилось никаких новых данных, которые могли бы оправдать отход рабочей
партии от решения, вынесенного в 1922 году в Эдинбурге на годовой конференции
партии. Тогда Вами было возбуждено аналогичное ходатайство. Вы сами
принимали участие в обсуждении его и оно было отвергнуто большинством в 3 869 000
голосов против 261 000. При этом было определенно высказано, что основное
расхождение с демократической политикой и практикой рабочей партии, с одной стороны, и
стремлением к захвату диктаторской власти коммунистической партии, с другой,
оказалось совершенно непримиримым. За этот промежуток времени не произошло
никаких событий, которые могли бы сгладить это принципиальное расхождение.
Правда, фашизм тем временем захватил власть в различных европейских странах.
Однако Национальный исполнительный комитет рабочей партии полагает, что
победы фашистских диктатур в значительной мере были подготовлены и облегчены
предшествовавшей им кампанией в пользу установления диктатуры коммунизма.
Такая кампания внесла раскол в рабочее движение и подготовила почву к их
собственному поражению. Кроме сего, комитет партии не может не отметить, что
настоящее ходатайство коммунистической партии об «аффилиации» является лишь
изменением тактики коммунистического Интернационала за последние годы. Она ищет
«аффилиации» не для того, чтобы поддерживать установленную политику и
программу рабочей партии, а лишь для того, чтобы использовать все ее возможности на
партийных митингах, на публичных конференциях и в партийной печати. Это
делается лишь для того, чтобы нарушить демократическую и социалистическую линии
партии и подменяет ее политикой и программой, основанных на принципах
коммунизма. Национальный комитет рабочей партии выражает твердое убеждение, что
каждое ослабление рабочей партии в защите политической демократии (чем,
несомненно, была бы «аффилиация» с партией коммунистов) неизбежно усилило бы
влияние реакции, поставило бы под угрозу отвоеванные нами права свободы и лишь
могло бы задержать развитие социализма в нашей стране. При таких условиях
комитет лишен возможности согласиться на Ваше обращение».
Не правда ли — коротко и ясно. Умные речи — приятно читать... Хотя я прошу
извинения за несколько дубовый перевод, но делаю это наспех. Небезынтересно,
однако, отметить, что в то время как социалистическая печать особенно отмечает
это чрезвычайно важное, на мой взгляд, постановление исполнительного комитета
рабочей партии, газеты буржуазного толка почти его не замечают. Разве что эти
газеты слишком поглощены событиями в связи...*
Передавая Вам обо всем этом, я не мог не отметить, что британская рабочая партия
непрерывно увеличивается в своем числе, что она разрабатывает свою
программу, что она вырабатывает лучшую организацию и в го же время укрепляет свой
* Пропущена строка, в архиве СВР России установить не удалось.
373

британский национализм. В связи со смертью короля британские рабочие проявили
самое трогательное сочувствие королевской семье. Статьи во всех рабочих, иначе
говоря социалистических, газетах были преисполнены добрых чувств по адресу
почившего короля и таковых же намерений в отношении нового монарха, столь им
известного и понятного. Рабочая партия продолжает по-прежнему настаивать на
разных специальных реформах и очень многого добивается, но все это делается
постепенно и рационально, после предварительного и долгого изучения каждого
вопроса. Ничего «ударного» и никакой насильственной ломки. Она вырабатывает, я бы
сказал, свой собственный британский социализм, и не проявляет никакой
склонности подражать другим странам, а в особенности иностранным теоретикам и
экспериментаторам, будь они Маркс, Энгельс*, Ленин или Сталин. Интернационализм
чужд духу британцев и если влияние его порой и замечается, то проводится это
влияние преимущественно евреями, в прошлом выходцами из России, ирландцами, кое-
какими примитивными шотландцами и вообще разными инородческими
элементами, осевшими в Англии, но английской психологии не освоившими. Британская
коммунистическая партия состоит преимущественно из таких элементов и поэтому
не пользуется симпатиями природных британцев. Заметьте а пропо**, что здесь
обыкновенные англичане гораздо более любят русских держателей нансеновских
паспортов5, чем «заделавшихся» англичанами кое-каких наших любезных
соотечественников. И сплошь и рядом бывают случаи, когда работодатели предпочитают
дать заработок нансенистам в ущерб британским подданным из Костромы или
Вязьмы. Британская коммунистическая партия является величиной неустойчивой и
незначительной. За последние годы число платящих членов колебалось между тремя —
десятью тысячами. Зависело это, по-видимому, от большего или меньшего
благополучия страны в каждый данный год. Судя по коммунистическим газетам, в
настоящий момент коммунистов на учете немножко более шести тысяч. Финансовые
возможности этой партии также ухудшались. Москва в британских коммунистах
разочаровалась, и приток пожертвований прекратился. Коммунистической партии
посему ничего другого не остается, как искать «аффилиации» с какой-либо другой
сильной партией, и они, под тем или иным предлогом, пытаются пролезть в рабочую
партию, пока, как видите, более чем безуспешно. Все это, быть может, и не нравится
издателю «Возрождения», но тут уж ничего не поделаешь. У британского народа
более здравого смысла, чем это предполагают активисты из «Возрождения».
Не мешает вспомнить, что и сэр Стаффорд Криппс — лидер независимой
рабочей партии***, т. е. самого левого крыла рабочей партии, сказал недавно, что было
бы ошибкой предполагать, что его партия нелояльна и оппозиционна монархии в
принципе. Его партия вполне допускает наличность монарха и в социалистическом
государстве. Партия признает также, что во многих отношениях монарх может быть
более полезен своей стране, чем президент, избираемый на более или менее крат-
* Энгельс Фридрих (1820-1895) — один из основоположников научного коммунизма и
создателей Союза коммунистов (1847) и I Интернационала. Автор ряда научных трудов, написанных
самостоятельно (например, «Анти-Дюринг», «Диалектика природы» и др.) или совместно с
КМарксом (в частности, «Манифест Коммунистической партии»).
'* Между прочим (фр.).
'* См. док. 71, прим. 3.
374

кий срок и вызывающий партийную борьбу и обострение. Опасность для
демократии заключается лишь в том, что вокруг личности монарха создается классовая
олигархия, которая захватывает влияние на дела управления. Однако в Англии этого
пока не замечалось, заканчивает сэр Стаффорд Криппс. Что же касается
британской коммунистической партии, то она ничему не научилась и ничего не забыла Ее
идеалом останется всеобщая национализация всего наличного имущества и всех
жизненных благ по примеру наших большевиков. А затем, в противность нашим
большевикам, предвкушается установление фактической анархии. Характерно, что
главная коммунистическая газета здесь уже нападает на советское правительство
за «стахановщину»6 и вообще за все меры к поддержанию дисциплины и поднятию
производства. В этом здешние коммунисты усматривают лишь постепенный
возврат к прежним капиталистическим методам и новую систему эксплуатации
трудящегося пролетариата в пользу сталинской олигархии. Нечего и говорить, что
рядовому англичанину такого рода благоглупости кажутся не только чуждыми и
нерациональными, но прямо идиотскими и отталкивающими.
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 18-24.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
23 февраля 1936 г.
№ 248221. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Сообщается копия письма Саблина-
2. Агранову Маклакову, касающегося поездки
3. Прокофьеву в Лондон тт. Литвинова и Тухачевского.
4. Молчанову
5-9. Начальникам] оперативных] отд[елов]
10. К делу.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора ИНО (подпись)».
2 Имеется в виду Эдуард VIII (1864-1972) — король Великобритании в
январе-декабре 1936 года. Его стремление активно участвовать в политических делах, а также
вступить в брак, противоречащий династическим традициям, привело к «дворцовому
кризису» и отречению Эдуарда VIII от престола в пользу младшего брата (король
Георг VI).
3 Лейбористская (рабочая) партия Великобритании, одна из двух ведущих партий
страны. Возникла в 1900 году, нынешнее название носит с 1906 года, численность в
настоящее время примерно 6 млн., коллективным членом партии являются, в частности,
375

профсоюзы. Высший орган — ежегодная национальная конференция, которая
избирает Национальный Исполком, лидер партии избирается парламентской фракцией.
Во время первой и второй мировых войн входила в состав коалиционных
правительств, неоднократно образовывала однопартийные правительства.
4 Поллит Гарри (1890-1960) — деятель английского и международного рабочего
движения. Один из основателей коммунистической партии Великобритании, в
1929-1956 гг. — генеральный секретарь, в 1956-1960 гг. — председатель
Исполкома компартии.
5 Речь идет о паспортах, выдаваемых с 1924 года аппаратом Верховного комиссара по
делам беженцев Лиги наций ФЛансена российским эмигрантам как лицам без
гражданства. Эти паспорта признавались многими странами, однако не предоставляли их
владельцам всех прав, которыми пользовались местные граждане.
6 Имеется в виду стахановское движение в СССР новаторов производства за
повышение производительности труда на базе освоения новой техники. Возникло в 1935 году,
названо именем зачинателя движения, забойщика угольной шахты А.Г.Стаханова.
Движение носило массовый характер.
Сов. секретно
95. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову1
Лондон, 2 февраля 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В «Возрождении» от пятницы 31-го января сего года Амадис*, желая, очевидно,
доставить большое удовольствие некоторому сектору парижской русской
эмиграции, а попутно и, быть может, восстановить этот сектор против личности короля
Эдуарда VIII, сообщает, что король сей принял в аудиенции Литвинова, и беседа
между королем и народным комиссаром Советского Союза длилась сорок минут.
Какая поразительная информация и какая точность осведомления... Именно сорок,
а не тридцать минут... И далее еще более поразительная осведомленность
названного репортерчика, призванного г. Гукасовым — хоррибиле дикту** — руководить
общественным мнением зарубежной России. Оказывается, что «два человека
остались с глазу на глаз. Эдуард VIII и Максим Литвинов». И далее: «король Англии,
сорок минут «дружески» беседовавший с представителем того самого правитель-
* Сотрудник газеты «Возрождение».
'* Страшно сказать (лат.).
376

ства, которое было у власти в июле 1918 года». Тут ведь что не информация, то
специфически возрожденская ложь и вздор. И небезызвестный сектор русского
Парижа проглатывает эту ложь, и, согласно утверждению Амадиса, «много об этом
свидании будут писать и внуки наши, и правнуки...» А отцы и деды, ныне благополучно
здравствующие и «активничающие» по рецепту «Возрождения», прочтя всю эту
ложь, всю эту демагогию, будут возмущаться и произнесут приговор королю
Эдуарду. Мне не подобает вступаться за его величество, но в качестве летописца я не
могу не отметить этой очередной лжи и бестактности издающейся в Париже
зловредной газеты г. Гукасова.
Обратимся к фактам. Согласно придворному циркуляру от 29-го января сего года,
иначе говоря к тому документу, который у нас называется Гоффурьерским
журналом2. Прием у короля начался в десять утра. Он принял последовательно: принца
Штаремберга3, г[-на] Нойрата, затем его посетил граф Шафтсбери4, принесший
королю адрес палаты лордов, и королю благоугодно было ответить на это приветствие.
Затем к королю приехал г[-н] Идеи. После Идена к королю введен был лорд Луис
Маунтбеттен5. Затем архиепископ Кентерберийский. Далее наследственный
маршал граф Норфолкский6. Затем пришли: Литвинов, Титулеску, испанский министр
иностранных дел Урзанс, португальский министр иностранных дел Монтейро7 и еще
кое-какие лица. В час тридцать минут король ушел завтракать. Амадис может быть
проворным репортером, но он плохой математик. Сорока минут для беседы с глазу
на глаз король уделить Литвинову не мог. Понимает ли это зарапортовавшийся
Амадис?.. В тот же день премьер-министр принимал всех особо уполномоченных
иностранных делегатов, причем во всех газетах было сообщено, что аудиенции эти
длились каждая десять минут. Так и было сказано: «Иностранные гости.
Десятиминутные разговоры с ними г. Болдуина». Официально эти посещения были
озаглавлены: «Визиты вежливости». Болдуин принял Литвинова, Штаремберга,
португальского министра иностранных дел, Титулеску и венгерского министра иностранных
дел. Как же можно допустить и развязно повествовать об этом, что король с глазу на
глаз беседовал сорок минут с Литвиновым, когда премьер уделил тому же
Литвинову, как, впрочем, и другим иностранным делегатам, всего-навсего по десять минут.
«Беседа» короля с Литвиновым ограничилась несколькими минутами, несколькими
минутами. Были произнесены «комплиман д'юзаж»*.
Король и Литвинов обменялись рукопожатиями в обыкновенном, а не особо
подчеркнутом смысле этого выражения. Никуда король с Литвиновым не уединялись,
и я готов поручиться, что никаких международных политических вопросов между
названными лицами в течение тех нескольких минут, которые они провели вместе и
в присутствии кого-либо из свиты короля, затронуто не было.
Разговоры на политические темы Литвинов вел, однако, с другими лицами. Он
завтракал у Идена и у Дафф-Купера (военного министра и большого друга
Дмитрия Павловича, молодого еще человека). Он обедал у постоянного помощника статс-
секретаря по иностранным делам сэра Роберта Ванситтарта. С этими людьми
Литвинов несомненно вел политические разговоры, ибо лишь с этой точки зрения он
интересен названным трем политическим деятелям. Тот же Дафф-Купер принимал
* Обычно принятые приветствия (фр.).
377

у себя маршала Тухачевского... Кстати: почему Амадис ставит в кавычки слово
маршал перед фамилией Тухачевского? Нравится ли это или нет издателю
«Возрождения», но Тухачевский — маршал. И таковым здесь его принимали, не забывая при
этом, что он является представителем громаднейшей армии. Тухачевский посетил
и лорда Свинтона8, стоящего во главе авиации. Все зто были совершенно
естественные визиты, и Амадис должен это понять и признать... Я не имею сведений, кого
именно из иностранных дипломатов посетил здесь Литвинов. Но я слыхал во
французском посольстве, что его активность в этом смысле была потрясающей.
«Пилотировал» его среди иностранных делегаций и по посольствам небезызвестный Титу-
леску, про которого в здешнем дипломатическом корпусе говорят, что румын сей в
некотором роде «прикомандировался» к Литвинову.
В номере того же «Возрождения» от понедельника 27-го января сего года тот же
Амадис задает следующий вопрос, имея в виду прибытие советской делегации на
похороны Георга V, двоюродного брата покойного императора Николая II: «Придет
ли монархам и принцам, которые будут шествовать за гробом английского короля, в
голову это трагическое сопоставление»... Несомненно, ибо это пришло в голову и
монархам, и принцам, и министрам, и даже каждому встречному и поперечному на
улице... Оно и не могло быть иначе. Но ведь ничего не поделаешь. Советская
делегация прибыла сюда представлять Россию, которая продолжает быть громадной,
сильной и, прежде всего, великой державой. Режим ее не нравится не только Амадису,
Вам, мне и миллионам русских людей. Он, режим, отвратителен, быть может, в
особенности англичанам. Но изменить его ни Амадис, ни англичане не могут. А посему
Амадис предпочитает «рекриминировать»* в то время, как англичане, менее
чувствительные, к нему приспосабливаются, памятуя, прежде всего о своих интересах.
Это реальная политика. И ругаться, и чертыхаться, и придумывать всевозможные
нецензурные эпитеты по адресу советских делегатов просто глупо. Ничто от этого
не изменится, но репутации политической зрелости русской эмиграции наносится
урон. Амадис как бы упрекает Литвинова, что он шел за гробом в цилиндре и во
фраке. Так лучше. Литвинов многому здесь научился. Так же как и Тухачевский.
И не придает ли Амадис слишком много значения нашим большевикам, утверждая,
что внутреннее падение Европы стало неизбежным с той минуты, как вошла она в
постоянное общение с теми, кого считала сама людоедами... Словечки все это...
Не считайте, однако, меня циником. Я вполне отдаю себе отчет в том, что участие
в похоронах короля Георга Литвинова, Майского и Тухачевского в виде
официальных представителей России болезненно отозвалось во многих русских сердцах, быть
может, в особенности болезненно в сердцах наших военных старшего возраста,
положивших все, что они имели, в пользу союзников в великой войне. У меня у самого
екнуло сердце, и я не мог не задуматься над вопросом, почему на этих похоронах
боголюбивый народ русский, эти классические наши пейзане**, эти
крестьяне-христиане, эти богоносцы оказались представленными иудеями, да еще какими.
Вы знаете, конечно, что я не антисемит. Но у Литвинова очень уж подчеркнуто
его жидовство. Оно прямо прет из него. Я не возражал бы против еврея в роли мини-
* Упрекать, обвинять (фр.).
'* Крестьяне {фр.).
378

стра иностранных дел. Но я предпочел бы, чтобы у него в таком случае была более
цензурная физиономия. Был вице-король Индии лорд Рэдинг9, чистокровнейший
еврей. Но какое у него было прекрасное библейское лицо. А Литвинов очень уже
смахивает на тех евреев, которые шмыгали по платформам Чаково, Тшебиньи и
других пограничных наших станций. Такие евреи почему-то были лишь у нас. В
Европе таких отвратных лиц мне видеть не приходилось. И посему все на Литвинове
выглядело смешно. Цилиндр на торчащих ушах, какое-то длиннополое пальто,
похожее на лапсердак. Я бы мог его одеть лучше и благообразнее... Но следует ли из
этого, что газета «Возрождение» поступает правильно, когда она помещает на своих
страницах карикатуру Литвинова, показывающего, с позволения сказать, свою
задницу, по всей видимости, членам Лиги наций (номер от пятницы 31-го января). Вот
это уже активизы* весьма дурного тона, не правда ли?..
Но ведь приходится принять во внимание и то, что британское правительство не
имело иного выхода, как принять официальную делегацию фактического
правительства России, де-юре признанного Великобританией, и с которым оно имеет
определенные договорные отношения и крупные коммерческие интересы. Однако
уважение к нашей царствовавшей династии было подчеркнуто присутствием —
и следовательно, приглашением на похороны — великого князя Дмитрия
Павловича. И разве то внимание, которое было оказано мне, — внимание, на которое я,
строго говоря, не имею решительно никакого права, не занимая здесь официального
положения, разве это внимание не было весьма красивым жестом в сторону эмиграции.
Так, по крайней мере, на это посмотрели и все мои англичане — друзья и члены
дипломатического корпуса. Но это был предел, за который правительство не могло
переступить, не рискуя совершить некорректность по отношению к СССР.
Забыл упомянуть, что великий князь Дмитрий Павлович был приглашен и в Бу-
кингемский дворец к королю на послеобеденный прием в десять тридцать вечера.
Это было накануне дня похорон. Когда Дмитрий Павлович получил это
приглашение в моем присутствии, он сделал гримасу и сказал: «Могли бы позвать
родственничка и к обеду». И тотчас же он решил — вполне уместно — устроить свой
собственный небольшой обед в честь адмирала Нельсона-Уорда10, который был
прикомандирован к Дмитрию Павловичу на время пребывания в Лондоне в
качестве представителя дома Романовых. Дмитрий Павлович позвал нескольких
англичан и меня с женой. Кончили обедать около десяти часов, и Д.П.** уехал во дворец.
Кстати, форма одежды оказалась весьма необыкновенной: фрак, белый галстук,
черный жилет, при орденах. Д.П. был в ленте Андрея Первозванного11. Когда
Дмитрий Павлович явился во дворец, ему было сказано, что его ждали к обеду и даже
задержали обед на пятнадцать минут. Затем извинились за недоразумение. Король
был с ним очень мил и даже пожал его, Д.П., руку двумя своими руками. Но
недоразумение произошло, и на этот счет здесь ходят разные слухи. Говорят, что
недоразумение было нарочитым, т. е. заранее было решено «устроить» это недоразумение.
По каким-то причинам? Говорят, чтобы избежать близкой встречи великого князя с
Литвиновым. Боялись якобы какого-либо инцидента. Представьте себе, что и я
* Действия, деятельность (англ.).
** Здесь и далее — Дмитрий Павлович.
379

испытал это чувство беспокойства и возможности инцидента, когда накануне
похорон мы с Д.П. отправились во дворец, чтобы расписаться у приезжавших королей и
разных особ. Нас привели в маленькую комнату, где мы столкнулись нос к носу с
Литвиновым. И в этот момент я испытал какое-то беспокойное чувство и,
инстинктивно взяв Дмитрия Павловича под руку, тотчас же вывел его из помещения, когда
присутствовавший камер-лакей сказал нам, что книги приезжающих королей
находятся в другом помещении... в дипломатических сферах этот инцидент с обедом
весьма оживленно обсуждается. Мне трудно высказать какое-либо определенное
мнение по сему досадному недоразумению. Обед, на котором должен был
присутствовать Дмитрий Павлович, давался королем в честь коронованных особ, принцев
крови и глав иностранных специальных делегаций, прибывших на похороны
короля Георга. В тот же час вдовствующая королева давала обед дамам. Свита короля в
тот же час давала обед для членов иностранных делегаций. Литвинов должен был
обедать за королевским столом. Маршал Тухачевский за свитским, вместе с
высшими английскими военными. По окончании этих трех обедов все должны были
объединиться в главном зале. Что и произошло. Весьма возможно, что здесь решили
избежать сидения за одним столом Дмитрия Павловича и Литвинова по соображениям
Вам известным и в общем понятным. Быть может, возник вопрос протокольного
характера. И в конце концов решили прибегнуть к «недоразумению» и предпочли
возложить вину на «стрелочников»... Но все это представляется мне все же очень
странным. Тем более, что здесь установилось мнение в полнейшей непогрешимости
протокольного департамента: забыть великого князя не могли, поставить на
пригласительном билете десять тридцать вместо восьми — невероятно, восклицают
здесь. И, наконец, это мой вопрос, почему же в таком случае, чувствуя, что Дмитрий
Павлович опаздывает к обеду, не позвонили ему по телефону и не сказали ему, что
его ожидают. Все это чрезвычайно странно, и разобраться в этом инциденте я не
могу. Если что-либо узнаю — уведомлю.
Как же может отразиться присутствие здесь Литвинова и Тухачевского на
интересах России?.. Что беседы имели место — в этом никаких сомнений быть не может.
Каких же предметов они могли касаться? По этому поводу здесь ходят различные
слухи. На первом месте некоторые ставят вопрос о займе. Во-вторых, могли быть
затронуты и дальнейшие вопросы, касающиеся готовности СССР поддержать на
случай надобности статус-кво в сопредельных с Россией странах, и, в частности, принять
активные меры против наступательной политики Японии, которая внушает здесь все
более и более беспокойства, в особенности после оставления японцами морской
конференции. Небезынтересны и сведения о приступлении к работе японцами по
сооружению морского канала на Сиамской территории, на перешейке Кра*. Коли каналу
этому суждено будет осуществиться, то он ослабит в значительной мере положение
новой британской базы в Сингапуре. Вообще здесь распространяется впечатление,
что британское правительство не считает удовлетворительным настоящее
положение международных комбинаций и придумывает возможности создания чего-то
более прочного. Расчеты на сотрудничество Франции все более становятся
проблематичными, в особенности ввиду неустойчивости ее внутреннего положения и
* Название перешейка в нынешнем Таиланде.
380

неизвестности исхода будущих выборов, которые могут изменить положение весьма
серьезна Германия Гитлера продолжает оставаться каким-то сфинксом, и трудно
предвидеть, куда она может устремиться. Эти соображения могут побудить Англию
вернуться к русофильской политике и попытаться использовать нынешнюю Россию
как возможный противовес Японии, а быть может и Германии. Правда, Англия
отлично осведомлена о внутреннем положении в СССР (на эту тему я сообщу Вам на
днях чрезвычайно интересную и многозначительную статью, передовую, в «Таймсе»
а пропо*: как досадно, что «Возрождение», отдавая в воскресном номере громадное
место элукубрациям скучнейшего г[-на] Семенова, не подумало, напр[имер],
напечатать статью из «Таймса», не могущую не интересовать русский Париж... Хотя тот же
Муратов опять уверял меня, что серьезные статьи, хотя бы даже они касались
России, русский Париж не интересуют и что этому Парижу именно нужна та полемика, о
которой пишет Семенов, и что тогда имеется спрос на русские газеты, но не придется
удивляться, если она, в конце концов и за неимением лучшего, все же попытается
использовать СССР для своих собственных целей.
Было бы это действительно укреплением советского строя и принесло ли бы это
непоправимый вред интересам национальной России — вот вопрос? В этом вопросе
можно придерживаться различных мнений, но все же думается, что этот вред мог
бы быть лишь временным. С другой стороны, всякое сотрудничество с Англией,
финансовое, а тем более политическое или военное, должно было бы ускорить тот
процесс перемен к какому-то лучшему, который несомненно совершается в России и
который некоторые считают определенно эволюцией. Кроме того, цивилизующее и
рациональное влияние Запада все больше проникает в Россию и заставляет ее
коммунистических вождей все более и более применяться к западным нормам. Около
тысячи советских служащих, преимущественно конечно коммунистов, бывают
ежегодно на Западе, и трудно предположить, чтобы эти посещения проходили для них
бесследно. Недаром большинство побывавших заграницей советских граждан по
возвращении оттуда попадают на особый учет ГПУ и, как мне передавали, должны
состоять под его специальным наблюдением в течение некоторого времени. Я не
говорю уже о тех, конечно, крупных переменах, которые происходили в России за
последние полтора года. Они всем известны, и они, конечно, свидетельствуют о том,
что Сталин и его ближайшие сотрудники видят себя вынужденными подготовлять
какую-то более широкую народную базу для дальнейшего поддержания своей
власти, чем одна коммунистическая партия. В этой партии, кстати сказать, постоянно
происходят многочисленные отпадения при периодических чистках, повторяющихся
приблизительно каждые полтора года. Куда этим вычищенным деваться, как не
переходить в скрытую пока оппозицию?.. Наконец, советские представители
заграницей не могут не видеть, что шансы коммунизма и диктатуры пролетариата
несомненно и неуклонно падают в большинстве стран. Постановление
исполнительного комитета британской рабочей партии, о котором я писал Вам в моем предыдущем
письме, несомненно открыло глаза последнему и наиболее влиятельному
гастролеру Литвинову. И еще более должно оно было поразить Тухачевского. Эти соображения,
мне думается, должны внушать советскому правительству мысль о необходимости
* Между прочим {фр.).
381

дальнейшей перестройки народного быта, поскольку оно вообще стремится
сохранить за собой высшую власть, хотя бы на время. И вот почему национальная Россия
может ожидать скорей положительных результатов от приема Литвинова, и в
особенности Тухачевского, королем Эдуардом и его правительством. Лицам этим
правительство оказало всяческое внимание как представителям России. Как
представителям Коминтерна им был преподнесен тот «букет» от имени трудящихся
английских масс, о котором я только что говорил.
В момент отправки этого письма читаю в газетах короткую заметку, быть может
внушенную, что: «неизбежно, что в результате постепенно увеличивающейся военной
мощи Японии и увеличения вооруженных сил Германии значение России должно в
значительной мере быть принято во внимание в Лондоне. Тем более, что громадный
российский рынок продолжает быть открытым для британской предприимчивости. В
какую сторону вопрос этот должен разрешиться — очевидно ныне с особой ясностью».
А вот Вам результат амадисовской статьи о «беседе в течение сорока минут
короля с Литвиновым». Утренняя почта принесла моей жене из Парижа письмо от
одной нашей доброй знакомой. Вот что она пишет: «Все здесь волнуются, что молодой
король принял Литвинова на сорок минут, говорят, что Англия могла бы с ним не
считаться и не разговаривать. Я уже запуталась и очень многого не понимаю, пусть
Е.В.* мне объяснит».
Объяснение одно: «Возрождение» должно быть разрушено...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 25-38.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
28 февраля 1936 г.
№ 248364. Сов. секретна
Спецсообщение.
1. Ягода Сообщаем копию письма Саблина
2. Агранову Маклакову, касающегося пребывания
3. Прокофьеву сов. делегации в Лондоне на похоронах
4. Гаю английского короля.
5. Молчанову
6-9. Начальникам] оперативных] отд[елов]
10. К делу.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
• Е.В.Саблин.
382

2 Гоффурьерские (камер-фурьерские) журналы введены Петром I в начале XVIII века,
содержали описание событий, происходивших во дворце или с участием монарха
(коронации, приемы, выезды, путешествия, маскарады, похороны и др.). Журналы
составлялись министерством императорского дворца.
3 Штаремберг Эрнст Рюдигер фон (1899-?) — принц. Австрийский государственный
деятель, участник первой мировой войны. Министр внутренних дел
(сентябрь-декабрь 1930 г.), депутат парламента с ноября 1930 года по январь 1931 года. Лидер
Патриотического фронта с октября 1933 года. Вице-канцлер (с 1934 г.).
4 Шафтсбери (1869-1961) — граф, лорд, бригадный генерал, член Тайного совета, в
1922-1936 гг. — лорд-стюард (старшее должностное лицо) Королевского двора
Великобритании.
5 Маунтбеттен Луис (1900-1979) — лорд, адмирал, кадровый военный, 1935-1936 гг. —
личный военно-морской советник короля Эдуарда VIII, а с 1936 года—короля Георга VI.
6 Норфолкский Фитц Алан-Говард (1908-?) — граф, официальный придворный
деятель, наследственный маршал с 1917 г., «главный распорядитель Англии».
7 Монтейро Арминдо Родригес де Сто — португальский политический деятель,
профессор права, в 1930-1936 гг. в кабинете Салазара занимал различные министерские
посты, в 1935-1936 гг. — министр иностранных дел, являлся представителем
Португалии в Лиге наций.
8 Свинтон Филипп (1884—?) — британский политический деятель, в 1918-1935 гг.
являлся членом парламента, консерватор, в 1931-1935 гг. — министр по делам
колоний, в 1935 г. — по делам авиации.
9 Рзданг Руфус Даниэль Айзеке лорд (1860-1935)—занимал ряд высоких
государственных постов в Англии, в том числе генерального стряпчего (1910), генерального
прокурора (1910-1913), члена парламента (1904-1913), верховного судьи Англии (1913-1921),
специального представителя британского правительства в США (1917-1918), вице-
короля и генерал-губернатора Индии (1921-1926), министра иностранных дел (1931).
10 Нельсон-УордФилипп(1866-1936) — адмирал, кадровый военный, вышел в
отставку в 1916 году. В 1919-1936 годах — церемониймейстер королевского двора
11 Орден Святого Апостола Андрея Первозванного — первый орден в России,
учрежден Петром I в 1698 году, состоит, в частности, из голубой ленты через правое плечо,
вместо которой в особо торжественных случаях одевали цепь. Орденский девиз —
«За веру и верность». Орден являлся высшей наградой, он присваивался всем
великим князьям при крещении. Первым орденом был награжден Петр I.

Сов. секретно
96. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 14 февраля 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Я зашел вчера во французское посольство к Камбону, чтобы спросить его, как
относится великобританское правительство к франко-советскому пакту1. Камбон
сделал неопределенный жест руками и ответил: «Без энтузиазма, но вполне
благоприятно». Он прочел мне затем телеграмму французского посла от третьего дня, в которой
г[-н] Корбэн2 передает своему правительству сущность своего разговора о названном
пакте с г. Иденом. Из этой телеграммы явствует, что великобританское
правительство не встречает никаких возражений против юридической природы пакта, находя
его вполне в соответствии как с постановлениями Локарно*, так и вполне в рамках
Ковенанта** Лиги наций. Г-н Корбэн спросил затем г. Идена, можно ли рассматривать
ответ великобританского статс-секретаря по иностранным делам «симпатичным
пакту», на что г. Иден ответил выражением надежды, что пакт принесет лишь все
лучшее. Французский посол осведомился затем об отношениях Англии с советским
правительством. Г-н Иден ответил, что отношения зти оставляют желать лучшего, но что
решительно никаких попыток к улучшению этих отношений пока что не
предпринимается. Правда, как г. Литвинов, так и г. Майский указывали г. Идену на
необходимость поговорить на тему о положении на Дальнем Востоке, но в этом отношении
великобританское правительство намерено проявить величайшую осторожность. Оно
будет избегать всего того, что могло бы способствовать заключению соглашения
между Японией и Германией. Посему какие бы то ни было разговоры с Советами на
японские темы великобританское правительство считает несвоевременными. Оно вполне
отдает себе отчет о планах Японии в отношении Китая, но об этом англичане
предпочитают переговариваться с японцами непосредственно, не прибегая к
одновременным разговорам с Советами. Относительно Германии г. Иден высказал
предположение, что неудовольствие ее франко-советским пактом далее шумихи в прессе не пойдет
и что он ни на минуту не думает, чтобы Германия могла решиться на какой-либо шаг
в отношении демилитаризованной зоны3.
В дальнейшем разговоре Камбон сказал мне, между прочим, что французы не
скрывают от себя возможных неясностей в будущих своих отношениях, имея в виду
«пакт с Советами». Но, по его мнению, пакт этот все же будет солидной базой для
обеспечения мира. В коммунистическую опасность он не верит. Во всяком случае,
эта опасность может быть «парирована» соответственными мерами в самой
Франции. Я спросил его, что он слышал о маршале Тухачевском. Камбон ответил, что
* См. док. 18, прим. 4.
** Статут Лиги наций.
384

третьего дня он видел одного своего друга, французского военного, который
встречался с Тухачевским, и последний производит самое благоприятное впечатление.
Из этого разговора я не могу не прийти к заключению, что в настоящий момент
никаких изменений в отношениях между Англией и Советами не предвидится. Все
пока что остается по-прежнему...
Просмотренные мною английские газеты на эту тему ничего особенного не
говорят и более повторяют разные старые соображения, «за» и «против», которые уже
всем известны.
Похоже на то, что англичане сами еще не разобрались в значении этого акта и его
возможных последствий. Сначала, при подписании акта г. Лавалем в мае месяце,
британское правительство относилось к этому проекту скорее неблагоприятно,
стараясь удерживать Францию от него, и когда ему это не удалось, то поднесло
Франции некий сюрприз в виде англо-германского соглашения о морских силах*. Трудно
сказать, чем именно внушалось тогда это отрицательное отношение, но во всяком
случае британское правительство ясно тогда показало, что оно в случае надобности
может договориться и с Германией. Ныне «Тайме», напр[имер], утешается тем, что
Германии не следует усматривать во франко-советском соглашении создания
какого-то окружения, тем более, что сначала Германия приглашалась приступить к
пакту коллективной гарантии и что такой пакт никоим образом не противоречит
пакту Локарно. Небезынтересно при этом припомнить, что еще весною, после
подписания франко-советского договора, тогдашнему министру иностранных дел сэру
Джону Саймону был задан в палате общин вопрос: «А что, если на случай
столкновения Германии с Россией Франция тоже выступит против Германии, то будет ли
Англия обязана выступить против Франции в силу своих обязательств по
Локарно?» Этот прямой вопрос, касающийся вполне возможного случая, был,
по-видимому, довольно неожиданным для министра. Сначала он сказал просто «нет», а затем
пояснил, что помощь России со стороны Франции может быть оказана лишь на
основании устава Лиги наций (сэр Джон еще верил тогда в практическое значение Лиги,
одним из крестных отцов которой он некогда был).
Другие британские газеты смотрят на ратификацию франко-советского
соглашения более пессимистична Они говорят, что это явится осуществлением старого плана
и выразится в окружении Германии, в особенности если к этому плану удастся
привлечь Румынию, Чехословакию, Югославию и Болгарию. Весьма естественно, что
Германия будет принимать меры против такого окружения, которое окажется едва ли
прочным ввиду его искусственности и чрезмерной сложности. (Не могу не
припомнить, что Камбон, говоря о Румынии и о Чехословакии, назвал эти страны не
государствами, а «аппарансами»...**) Многие думают здесь, что Германия может
воспользоваться ратификацией франко-советского пакта для того, чтобы занять
демилитаризованную зону на левом берегу Рейна, а затем заняться укреплением своих связей с
Польшей и Венгрией, а с другой стороны, с Австрией либо с Италией. Как указано
было выше, г[-н] Иден этого выступления со стороны Германии не боится. Одна газета
* См. док. 92, прим. 3.
'* Видимость (фр.).
13 Чему свидетели мы были, кн 1
385

X.
•л
4
А.В.Тыркоеа-Вилъямс
пишет: «Практика показала, что
механизм Лиги наций оказался
недостаточным, чтобы остановить агрессию Италии.
Этот урок англичане забыть не должны
и должны выработать нечто более
действительное против возможной
агрессивности какой-либо державы». Мой
нидерландский осведомитель сказал мне в
связи с этим: «Все это совсем не значит,
чтобы британские министры не
обсуждали бы в тиши своих кабинетов планы о
возможном сотрудничестве между
Францией, Англией и Россией, с одной
стороны, ради приостановления
японской агрессии на Дальнем Востоке, а, с
другой — чтобы и против возможного
нападения со стороны Германии иметь
наготове необходимую силу».
Я продолжаю думать, что с точки
зрения интересов национальной России
следовало бы не возражать против
ратификации франко-советского пакта, если
только авторы его ограничатся прямой его
задачей, т.е. созданием оплота против
возможной германской агрессии. Мне на это
иногда отвечают: интересы национальной России, которым в нормальное время
вполне бы отвечал новый франко-русский союз, ныне постоянно подмениваются
интересами Коминтерна, а на этой почве совершенно невозможно предвидеть, как дела
обернутся в ближайшем будущем... Мне думается, что британское правительство сделает,
вероятно, все, что возможно, чтобы удержать советское правительство от
рискованных авантюр коммунистического характера и удержать Советы на двух основных
задачах — борьбы с агрессивностью Японии и создания прочного, но мирного и не
вызывающего оплота против Германии.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3,л. 39-43.
Советско-французский договор о взаимной помощи подписан 2 мая 1935 года,
вступил в силу 27 марта 1936 года. Договор предусматривал, что в случае угрозы
нападения какого-либо европейского государства на одну из сторон Франция и СССР
приступят к немедленным консультациям. Участники Договора обязались оказать
386

немедленную помощь и поддержку тому из них, кто стал бы объектом
неспровоцированного нападения третьей европейской державы. Договор был заключен в связи с
возрастающей угрозой германской агрессии. Однако, несмотря на готовность СССР,
французское правительство согласилось начать переговоры о практических мерах
по оказанию помощи в случае войны только весной 1939 года, после оккупации
Чехословакии гитлеровской Германией. Эти переговоры были, по сути дела, сорваны
правящими кругами Франции и Великобритании, стремившимися направить
германскую агрессию на восток.
2 Шарль Корбэн (1881—?) — карьерный французский дипломат, был послом Франции
в Испании, Бельгии и Великобритании.
3 Версальский мирный договор обязал Германию провести демилитаризацию Рейнской
зоны. Часть этой зоны должна была в течение 15 лет находиться под оккупацией
союзных войск. Нарушение Германией этого режима должно было рассматриваться как
враждебный акт по отношению к державам, подписавшим Версальский договор.
7 марта 1936 года гитлеровское правительство ввело в зону свои войска, нарушив
свои обязательства по Версальскому мирному договору и Локарнскому соглашению
1925 года. Ремилитаризация Рейнской зоны, осуществленная Германией в 1936 году,
явилась одним из этапов подготовки второй мировой войны.
Сов. секретно
97. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 24 февраля 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В свое время я сообщил Вам о намерении сэра Бернарда Пэрса посетить наше
отечество. Я в особенности старался поощрить это намерение любезнейшего Бернарда
Ивановича, хотя и чувствовал, что путешествие этого лица в Россию придется не по
вкусу некоторым из наших почтенных деятелей, которые продолжают предпочитать,
чтобы в Россию никто не ездил и чтобы информацию о положении дел в нашем
отечестве интересующиеся нашей проблемой иностранцы черпали бы лишь из
источников, скажем, газеты «Возрождение». В этом отношении довольно показательно было
то собрание, которое имело место незадолго до отъезда сэра Бернарда в Москву, в
доме А.В.Тырковой-Вильямс, которая заранее решила, что ничего путевого из этой
поездки в Россию не выйдет, что его там лишь надуют и что он вернется оттуда сове-
тофилом. В течение тогдашних разговоров Пэре даже воскликнул: «Да что же вы
желаете, чтобы я не ехал в Россию, скажите откровенно?» «Откровенно» никто ничего не
387

сказал, тем более что вряд ли Пэре послушался бы советов не ехать в Россию. В конце
концов лицу, стоящему во главе Института славянских студий"' и считающемуся
главным знатоком России, странно было бы в течение последних семнадцати лет
подвергать бойкоту главную славянскую страну... Долгое время Пэрсу не давали визы. Но
затем, по-видимому, под давлением здешнего министра иностранных дел все
препятствия были устранены, и он уехал в сопровождении своей секретарши мисс Галтон,
дочери известного здесь идейного коммуниста и самой исповедующей
коммунистическую доктрину. Об этой спутнице Пэре, впрочем, ничего нам не сказал. Недели две
тому назад Пэре вернулся. Он тотчас же позвонил мне по телефону, обменялся
несколькими фразами, но не сделал никаких предложений в смысле свидания или
доклада. На прошлой неделе, однако, он просил меня устроить небольшое заседание и
позвать на него наш так называемый политический комитет, состоящий из двадцати
пяти лиц, за исключением крайних правых. Таковое собрание имело место в пятницу
21-го сего февраля. Пэре был лишь в Москве, где безвыездно провел ровно месяц. Имел
свидания с Литвиновым и с несколькими главами разных советских учреждений. Все
эти главы оказались, судя по фамилиям, евреями. К Пэрсу отнеслись с полной
предупредительностью. Никакой слежки за собою он не замечал. Россия, по его словам,
осталась той же Россией, которую он знал ранее и которую любил и любит. Москва
произвела на него громадное впечатление. Он нашел ее более оживленной и более
«движущейся», чем многие столицы мира. Толпа, которую он наблюдал, показалась
ему довольной, веселой, прилично одетой. Правда, он заметил, что, по-видимому, в
Москве живут ныне лишь те лица, которые «готовы быть счастливыми под
нынешним режимом». В Москве, по его словам, сосредоточено ныне три миллиона людей,
которые поддерживают режим. Если среди этого населения замечаются недовольные
— их, по словам Пэрса, из Москвы выселяют, а на их место выписывают из мест
отдаленных тех соотечественников, которые излечились от своей нелюбви к нынешним
властям. Производится, таким образом, отбор населения столицы, цель которого
создать население Москвы, «живущее в унисон с властью». Что творится в провинции
— Пэре сказать нам не мог. Он все время подчеркивал, что он говорит лишь о Москве.
Он настаивал, что ныне в Москве люди живут не хуже, чем в других городах Европы.
Припасов якобы вдоволь. На эту тему Пэре распространялся около часа, причем
изложение его было чрезвычайно сумбурным и хаотическим. Подчеркнул он факт
наличия боязни войны. Никто этой войны в Москве не желает. Война эта могла бы
помешать дальнейшему процессу эволюции, которую Пэре, несомненно, ощутил в России.
Весь склад жизни в России, по его выражению, «утрясается». Финансовое положение
показалось ему упрочившимся. Все усилия советского правительства прилагаются к
рационализации и к введению большей целесообразности и «рентабельности» во всех
советских предприятиях. Пэре думает, что Россия выбирается на правильный путь и
создает новый демократический быт, новую интеллигенцию и новый правящий класс.
Все это будет, по его мнению, отвечать требованиям современности. В общем, он
вывез благоприятные впечатления и думает в этом смысле написать четыре статьи. Но
он все время подчеркивал, что говорит лишь на основании своего московского опыта.
Что думает остальная Россия, он не знает. Он не скрыл, что когда он сделал попытку
* Точнее: Институт славяноведения.
388

связаться со своими старыми московскими друзьями, то эти люди дали ему знать, что
«будет лучше, если он не будет делать попыток их посетить». Таким образом, он
встречался лишь с коммунистами, причем все они оказались, судя по фамилиям, евреями.
Деятелям этим он якобы советовал умеренность, призывал их к «толерантности»*.
Посетил он несколько церквей и мог убедиться, что особых преследований религии не
замечается. Он с большим увлечением описывал рождественские службы, восторгался
благолепием и красотой хоров и указал на присутствие в храмах молодежи и
красноармейцев. Службы шли все время, духовенство чередовалось, и перед церквями стояли
хвосты. Иных хвостов Пэре не наблюдал. В общем, что касается Москвы, у Пэрса
сложилось убеждение, что Россия вышла на какой-то новый путь и что якобы возврата к
тому, что было в 1933 году, быть не может. Какой-то шофер, сравнивая то, что было в
[пропуск]** году и что стало ныне, охарактеризовал 1933 год годом «смут [пропуск]»,
а ныне наступило, в некотором роде, изобилие плодов земных [пропуск]. То же
подтвердили Пэрсу и находящиеся в Москве иностранные дипломатические
представители и те англичане, которые там живут и работают. Для нас было некоторым
откровением то количество английских инженеров и всевозможных техников, которые
оказались в Москве, проникнув туда без всякого шума. Итак, Пэре вернулся
оптимистом... Это его настроение вызвало тотчас же энергичную отповедь, сначала со
стороны Байка лова, а затем и со стороны других лиц, в прошлом партийных. Им
оптимизм Пэрса показался и подозрительным и несоответствующим истине. Байкалов
был в особенности резок, несмотря на свою близость к Пэрсу. Полагаю, что эта
близость ныне прекратится. Вот эти партийные деятели, раскачивавшие в прошлом
старый режим, а ныне словесно раскачивающие попытки к улучшению в новом режиме,
настаивали на своем: никакой эволюции в России нет и быть не может, пока властвует
советское правительство. Если так называемая эволюция будет и впредь подвигаться
так медленно, то потребуется еще очень много времени для достижения того
благополучия, которое «померещилось» сэру Бернарду. Коммунизм должен быть
свергнут, — заявили наши партийцы. Но как это сделать — никто из них сказать не смог.
Этих оппонентов Пэре прерывал замечанием, что никаких выводов он не делал и
говорил лишь о том, что заметил в Москве. Но упреки Байкалова и др. были ему,
очевидно, не по душе.
В моем заключительном слове я поблагодарил сэра Бернарда за доклад и
выразил определенное пожелание, чтобы он в возможно непродолжительном времени
вернулся в Россию и обследовал положение дел не только в Москве, айв др[угих]
городах и в стране вообще. На этих днях мне придется все же сходить к Пэрсу,
чтобы в некотором роде принести ему извинения за выступления наших «активистов»,
которые были недостаточно осторожны в выборе выражений, критикуя Пэрса.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 73-77.
* Терпимость (лат.).
'* Пропуски в архиве СВР России установить не удалось
389

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
19 марта 1936 г.
№ 248686.
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гаю
5. Молчанову
6-7. К делу.
Нач. ИНО (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
Сов. секретно.
Спецсообщение.
При сем прилагается копия письма
бывшего царского посла в Лондоне
Саблина - Маклакову, посвященное
вопросу поездки и пребывания в СССР
сэра Бернарда Пэрса (директора
Института славянских языков
в Лондоне).
Сов. секретно
98. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову'
Токио, 10 марта 1936 года
Милостивый государь Василий Алексеевич,
В своих предыдущих письмах в связи с имевшим место четыре года тому назад
убийством премьера Инукая я имел случай говорить о тех странных, можно сказать
ненормальных формах, которые приняло патриотическое воодушевление в головах
у некоторых молодых офицеров японской армии. Можно было думать, что за эти
четыре года, в течение коих Япония достигла весьма значительных успехов по
выполнению своей великодержавной программы, чему она обязана прежде всего
армии, влияние коей на ход здешней политики прогрессивно возрастало, самые рьяные
патриоты будут относиться с большим спокойствием и большим доверием к
действиям стоящих во главе правительства лиц и та патриотическая экзальтация,
которая привела к убийству Инукая, постепенно сходит со сцены за неимением
действительных причин к ее проявлению. Но, очевидно, логика неприменима к подобного
рода явлениям, и когда люди доводят себя до самовнушения, что они призваны
сыграть роль героев и спасителей отечества путем истребления каких-то злых сил,
стоящих на пути такому спасению, то простой факт, что все обстоит благополучно, что
ничто стране не угрожает и что те злые силы, которых они наметили к истребле-
390

нию, в действительности свою жизнь положили на благо отечества, не может их
удержать от выполнения намеченного акта: тут играют роль и неправильно понятые
примеры из истории, и изолированность военных от общения с другими слоями, и
муссирование идеи, что в Японии армия призвана к выполнению высокого
назначения страны, и, весьма возможно, отзвуки пропаганды извне...
Как бы то ни было, но события 26 февраля2 грянули, как гром среди ясного неба,
и явились неожиданностью не только для проживающих здесь иностранцев,
которым вообще трудно разобраться в дебрях японской психологии, но и для самих
японцев. В своем последнем письме я сообщал о том сравнительном благополучии, при
котором Япония вступила в новый год, и вдруг в это благополучие, как смерч, вторг-
нулась группа из 20 офицеров и 1500 человек солдат, которым, по-видимому, не
вполне было понятно, к чему их призывали, ворвалась в жилище главных сановников
империи и при помощи пулеметов, не дав им возможности опомниться, перебила их.
Все это сделано было ради соображений высшего патриотизма, причем жертвами
оказались не какие-нибудь тираны или эксплуататоры населения, а хранитель
печати виконт Сайто, являющийся одним из самых благородных сановников империи,
который всю свою жизнь посвятил службе на пользу государства, вначале как
моряк, а затем как генерал-губернатор Кореи, где пользовался общей любовью и
японцев, и корейцев, и иностранцев, и, наконец, в качестве премьера в тревожный
период после событий 15-го мая 1932 года; министр финансов Такахаси, являющийся
первоклассным финансистом, одно присутствие которого во главе японских
финансов содействовало общему к ним доверию; начальник военных учебных заведений
генерал Ватанабэ3, взгляды которого, вероятно, расходились со взглядами молодых
офицеров; состоящий при особе императора адмирал Сузуки4; премьер Окада избег
той же участи лишь потому, что ворвавшиеся к нему офицеры приняли за него мужа
его сестры и, убив последнего, решили, что исполнили свою задачу, чем и
воспользовался премьер, скрывшись на половине, занимаемой прислугой, а затем
незаметно покинувший свою резиденцию; граф Макино5, бывший хранитель печати,
проживавший в окрестностях Токио на горячих источниках, спасся в соседнем лесу, а
генро принц Сайондзи6, вовремя узнав о заговоре, до покушения переехал со своей
виллы в дом местного губернатора.
В своем ослеплении повстанцы, выполнив свое злое дело, заняли военное
министерство, резиденцию премьера и близ находящуюся гостиницу Сакио и думали,
что они в положении диктовать правительству свои условия, опубликовав что-то
вроде манифеста, в коем среди громких фраз о патриотическом характере своего
поступка требовали назначения премьером одного из генералов, конфискацию
имущества главных богачей и раздел его среди неимущих и т.п.
Проснувшись 27-го февраля, население Токио было повержено в полное
недоумение всем происшедшим и не давало себе полного отчета о событиях. По
обыкновению, все спешили к своим обычным занятиям, но вид оцепленного войсками
дворца, какое-то зловещее молчание на улицах указывали, что произошло что-то
необычное. Нужно отдать справедливость правительству и особенно военным
властям, что их действия были выше всяких похвал. Министры съехались во дворец.
Тотчас же объявлено было военное положение. Учреждения, захваченные
повстанцами, были оцеплены, из провинции приведены свежие войска, и все население
391

начало через радио оповещаться о ходе событий, что предупредило всякую панику
и распространение ложных слухов. К повстанцам предъявлено было требование,
подкрепленное мнением императора, сдаться, причем солдатам, в большинстве
случаев исполнявшим лишь приказания своих начальников, обещано было прощение в
случае добровольного возвращения в казармы. Специальный аэроплан
разбрасывал эти заявления в районе, занятом повстанцами, и уже очень скоро радио начало
оповещать, что группы этих солдат возвращаются в свои казармы, и, наконец, к
вечеру 28 числа, когда все солдаты вернулись по домам, оставшиеся офицеры
сдались, причем один из руководителей восстания покончил жизнь самоубийством, как
и требуется в подобных случаях историческими традициями.
А с 29-го числа, хотя военное положение и остается в силе, обывательская жизнь
в Токио вошла в норму. Но в правительственных кругах все эти дни шла усиленная
работа по созданию нового кабинета. Как и полагается в таких случаях, в Токио
прибыл престарелый генро принц Сайондзи для совета императору касательно нового
премьера. Три дня шли совещания... Вначале пост премьера был предложен
сравнительно не старому председателю палаты пэров князю Коноэ, а после отказа
последнего со ссылкой на слабость здоровья и отсутствие опыта выбор генро пал на
министра иностранных дел Хирота. Первые попытки составить обычный
бюрократический кабинет с участием представителей от политических партий не
увенчались успехом, так как новый военный министр из молодых генералов граф Терау-
чи7, сын умершего ныне известного генерала и первого министра Тераучи, заявил,
что он отказывается быть членом кабинета, который не включает в себя более
энергичных и независимых людей, понимающих, что после событий 26 февраля
политика Японии должна принять более энергичный и определенный характер. Эта точка
зрения является отражением принятой высшим военным начальством позиции в
отношении к указанным событиям.
Принимая на себя полную ответственность за происшедшие события, что,
между прочим, выразилось в подаче в отставку четырех видных генералов, в том числе
бывших военных министров генералов Араки и Хаяси, высшее военное начальство
признает необходимость такой политики кабинета, которая устранила бы во
внутренней жизни страны те причины, которые являются первоисточниками подобных
событий. Хирота согласился пересмотреть намеченный список министров, и после
целого ряда совещаний с представителями военного и морского ведомства кабинет
был составлен с предоставлением самых ответственных постов новым
беспартийным лицам, но с сохранением представителей от главных политических партий, по
два от каждой. Насколько этот новый кабинет справится со своей задачей, будет
всецело зависеть, насколько глубокими окажутся, особенно в военных кругах,
последствия событий 26 февраля.
Если в армию вернется старая дисциплина и повторение подобных событий
будет раз навсегда осуждено всеми кругами, влияющими на ход японской политики,
то кабинету будет нетрудно справиться с положением, так как события 26-го
февраля отнюдь не являются показателем каких-либо революционных настроений в
стране и население в своей общей массе готово продолжать относиться с полным
доверием к правительству, но, конечно, ни одно правительство не может выполнить
своих функций, если оно будет находиться под угрозой повторения событий 26 фев-
392

раля. При малейшем потворстве ничто не мешает новой группе экзальтированных
патриотов по истечении некоторого времени вновь начать муссировать в своей
среде настроение, что выступление 26 февраля не достигло своих целей и должно быть
повторено в более широких размерах, и достаточно лишь вообразить, что в таком
выступлении участвовала бы какая-нибудь авиационная часть, чтобы отдать себе
отчет, в какой ужас все это может вылиться... Будем надеяться, что свойственная
японцам дисциплина и правильно понятый патриотизм, который не может не
видеть, как подобные выступления отражаются на престиже Японии и с каким
злорадством встречаются в лагере ее врагов, из'бавят Японию от повторения
февральских событий.
Здесь интересно проследить, какие собственно цели преследовали столь резко
нарушившие военную дисциплину молодые офицеры. Как я указал выше,
иностранцу весьма трудно отдать себе в этом ясный отчет как потому, что в подобном
выступлении несомненно значительную роль играют исторические традиции той
эпохи, когда японская психология развивалась вне какой-либо связи с европейской
цивилизацией, так и потому, что ни один японец не будет не только посвящать
иностранца в свои планы, но даже и говорить с ним об этих вещах, считая, что ни
японские идеалы, ни японская система управления не доступны пониманию
иностранцев. Поэтому иностранцу приходится делать свои выводы или из статей японских
газет, или из показаний виновных в подобных выступлениях на суде.
В этом отношении весьма поучительным было прерванное событиями 26
февраля судебное разбирательство дела об убийстве полковником Айзада генерала Нага-
та, имевшем место в минувшем году. Суд этот был открытым, и обвиняемому и его
защитникам предоставлена была полная свобода публично излагать свои мотивы,
которые были вполне аналогичны тем, которые выставлялись на процессе
виновников в убийстве премьера Инукая, и, вероятно, совпадают с теми, коими
руководствовались повстанцы 26 февраля. Все они сводятся к одной общей формуле:
Япония находится в критическом периоде своей истории, из которого ее может вывести
только реставрация Шова (Шова есть классическое наименование нынешнего
царствования). Насколько можно себе дать отчет, представление о такой реставрации
зиждется на следующих главных основах: альфой и омегой японского
государственного строя является императорская власть, всеобъемлющая и неограниченная и
ведущая свое происхождение от божественного начала. В истории Японии был
период, когда между императорской властью и народом вырос сёгунат*, который в
эпоху Токугавы8 узурпировал эту власть, в результате чего явилась необходимость
в реставрации Мэйдзи9, в результате чего Япония из небольшого островного
государства выросла в мировую державу.
Ныне история повторяется, но место сёгуната заняла бюрократия, политические
партии и, главное, капиталисты, которые благодаря своим богатствам подчинили
своему влиянию и политические партии, и бюрократию; следовательно, для
спасения Японии нужна вторая реставрация Шова. Как в период Мэйдзи молодые
патриоты жертвовали собой, чтобы вызвать реставрацию Мэйдзи, за что страна считает
с Сёгунат — правительства сегунов (полководцев) в Японии в 1192-1867 гг., политическая форма
диктатуры феодалов.
393

их героями, так ныне та же задача становится перед молодыми патриотами,
верившими в необходимость реставрации Шова. При этом имеются в виду не столько
отдельные личности, сколько вся система: старые сановники как бы приносятся в
жертву как напоминание, что вся система должна быть изменена. Таковы главные
предпосылки, в которых нельзя отрицать известной логики, за исключением
главного: насколько выдерживает критику сравнение нынешнего положения вещей в эпоху
Мэйдзи и насколько вызывается необходимостью коренная ломка всей
установившейся здесь и принесшей в конце концов столь блестящие результаты системы.
Переходя же к основному, а именно, как представляют себе эти патриоты самую
реставрацию, иностранец наталкивается на полную неопределенность: все
сводится к общим местам и туманным фразам, из которых вполне определенно выступает
пункт о необходимости борьбы с капитализмом и необходимость конфискации
крупных капиталов для распределения их среди неимущих классов. С точки зрения
европейских понятий в этом нельзя не усмотреть как бы моста, переброшенного от
патриотизма к родному брату коммунизма — социализму. Но японцы, ссылаясь на
особенности своего строя, категорически это отрицают, указывая на то, что один из
главных лозунгов их патриотизма есть борьба с коммунизмом и защита Дальнего
Востока от проникновения этой заразы. Но рядом с этим включена в
патриотическую программу борьба с капитализмом.
Единственная возможность примирить эти противоречия лежит в том, что здесь
нужно видеть не столько провозглашение общего принципа, сколько те особые
условия, в которых сложилась промышленная жизнь Японии, где главные богатства и
главное руководство банковской и промышленной деятельностью сосредоточены в
руках пяти-шести семей, которые, как Мицуи, Ивасаки, Сумитомо, Ясуда и
немногие другие, управляют сотнями предприятий и, следовательно, орудуют огромными
капиталами. Конечно, наличие таких предприятий до известной степени стесняет
инициативу мелких промышленников и дает возможность им влиять на весь ход
японской политики. Но в оправдание им может быть приведен целый ряд
аргументов: никогда бы японская промышленность не могла в какие-либо 60 лет из
кустарной превратиться в мировую, если бы не была сосредоточена в немногих
энергичных и организованных руках, обладающих капиталами, давшими им возможность
конкурировать с крупнейшими предприятиями. Во многом эти предприятия
оказывают содействие в выполнении чисто государственных задач, участвуя в создании
крупных пароходных компаний, приобретая концессии за границей, обеспечивая
японской промышленности ввоз из-за границы необходимого для нее сырья и т. п.
Кроме того, едва ли найдутся в других странах такие обладатели крупных богатств,
которые в меньшей мере проявили бы склонность к раздражающим толпу
безумным тратам и проявлениям излишней роскоши в своей личной жизни, чем главы
этих предприятий.
Словом, и с точки зрения местной экономики движение против капиталистов не
только не оправдывается обстоятельствами, но и чревато самыми серьезными
последствиями против всей экономической структуры Японии. Между тем, как бы
неожиданными ни были события 26 февраля и как бы мало оправданий для них не
имелось в текущей жизни страны, впечатление от них получилось огромное и
выброшенные ими лозунги так или иначе стали достоянием масс, и новому кабинету
394

придется с этим считаться, тем более что, как указано выше, военные члены его
настаивают на том, чтобы вся программа кабинета была радикально пересмотрена
в смысле большей определенности всей политики и большему вниманию к нуждам
обороны страны и благосостоянию сельского населения. Таким образом, новому
кабинету придется, с одной стороны, идти навстречу новым требованиям, а, с другой,
охранять страну от потрясений, которые связаны со слишком резким поворотом
старого курса, особенно в сторону социалистических тенденций.
Возглавление нового кабинета г[-н] Хирота, который в бытность свою министром
иностранных дел, портфель коего он временно сохраняет в своих руках, проявлял
большую выдержку и приобрел доверие всех иностранных представителей, до
известной степени служит залогом осторожной и разумной политики; возглавление
военного министерства графом Тераучи, который до сего времени стоял вдали от
тех брожений, которые в последние годы проникли в столичные войска, можно
надеяться, будет содействовать восстановлению в нем воинской дисциплины и, таким
образом, путем компромисса между старыми и новыми идеями будет найден выход
из возникших на пути дальнейшего выполнения японской программы затруднений.
Иначе будущее на Дальнем Востоке чревато самыми серьезными потрясениями.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и такой же
преданности.
Д.Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 108-120.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
5 мая 1936 г.
№ 249419. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ягода Прилагается копия письма бывшего
2. Агранову царского посла в Японии Абрикосова -
3. Прокофьеву Маклакову по вопросу февральских
4-9. Начальникам] оперативных] событий в Японии.
отд[елов]
10. К делу.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
26 февраля 1936 года в Токио имела место попытка государственного переворота.
Группа офицеров вывела из казарм около 2-х тысяч солдат, убила ряд высших
государственных сановников, в том числе б. премьер-министра М.Сайто, министра
395

финансов Такахаси, выставила требование смены правительства и, по сути дела,
установления военной диктатуры. Однако организаторы военного путча поддержки не
получили и были расстреляны.
3 Ватанабэ Джотаро (1871-1936) — японский генерал, военный атташе в Германии и
Нидерландах, командовал войсками на Тайване, начальник штаба
военно-воздушных сил.
4 Сузуки Кантаро (1867-1940) — адмирал, участник российско-японской войны
1904-1905 гг., начальник морской академии и военно-морского штаба.
5 Макино Шинкен (Мобуаки) (1861-1949) — граф, японский государственный деятель.
В различных правительствах занимал посты министров и заместителей министров,
был министром иностранных дел (1913-1914), министром сельского хозяйства. Член
палаты пэров, хранитель печати.
6 Сайондзи Киммочи (1849-1940) — принц, японский политический деятель генро.
Занимал посты министра просвещения, министра иностранных дел (1895-1896 и 1906 гг.),
премьер-министр в 1903-1911 гг. Председатель партии сэйюкай (см. док. 1, прим. 20).
7 Тераучи Эйчи (1879-1946) — граф, генерал. Военный атташе в Австрии и Франции.
Военный министр в кабинете Хирота (1936-1937).
8 Токугава — династия, правящая в Японии в 1603—1867 гг., во время которой
завершено объединение страны.
9 Мэйдзи («просвещенное правление») — официальное название периода правления
японского императора Муцухито (1867-1912). Революционные события 1867-1868 гг.
в японской историографии именуются как «реставрация Мэйдзи», то есть
восстановление власти императора.
Сов. секретно
99- Д.И.А6рикосов — В.А.Маклакову'
Токио, 15 мая 1936 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич,
Открывшаяся 4 сего мая после имевших место новых выборов, давших
некоторое преимущество более близкой к правительству партии минсэйто2,
парламентская сессия во многом рассеяла тот туман, которым окутаны были события 26
февраля*, благодаря стремлению до известной степени оправдать их ссылками на
исторические традиции и невозможности для иностранцев понять таковые. Из
с См. док. 98, прим. 2.
396

разъяснений правительства, из парламентских запросов и ответов на них стало
очевидно, что как стоящий у власти кабинет Хирота, не исключая военной власти в лице
нового военного министра графа Тераучи, так и общественное мнение, поскольку
оно представляется обеими палатами и прессой, относятся с большим или меньшим
осуждением к имевшему место убийству высших чинов империи и не стараются
оправдать его никакими громкими фразами.
И что особенно знаменательно, так это то, что тронная речь, произнесенная лично
императором при открытии парламента, которая обычно ограничивалась простым
заявлением об открытии сессии с приглашением членов обеих палат обсудить
вносимые законопроекты, на этот раз заключала в себе выражение сожаления по поводу
имевшего место инцидента и призывала к объединению правительства, народа,
гражданских и военных лиц ради дальнейшего развития национальных судеб. На
закрытом заседании граф Тераучи разъяснил членам обеих палат как самый ход событий,
так и причины, приведшие к ним, заверив, что таковые не затронули общей воинской
дисциплины и что им сделано и будет делаться все, чтобы повторение таких событий
было бы невозможно. Затем членам парламента была предоставлена полная свобода
делать запросы, причем как сам премьер, так и другие министры с большим
терпением и выдержкой отвечали на многочисленные запросы, которые, как из рога
изобилия, посыпались со всех сторон. Лучшую речь с целым рядом запросов, обращенных к
военному министру, произнес некий Сайто3, член партии минсэйто. Речь эта вызвала
многочисленные комментарии в прессе и вызвала много толков, причем большая часть
этих отзывов признала, что Сайто в своей речи высказал то, что думало, но не
решалось высказать большинство населения.
Ввиду такой оценки речи Сайто, я считаю долгом приложить ее в газетной
вырезке. Интересно отметить, что этой речью в значительной степени рассеивается то
представление, которое здесь поддерживалось в отношении правильной оценки
событий 26 февраля, а именно, что таковые недоступны пониманию европейцев. По
своему содержанию речь Сайто могла бы быть произнесена в любом европейском
парламенте. Главные тезисы речи Сайто сводились к тому, что события 26 февраля
явились результатом проникновения политики в армию, что взгляды, которыми
руководствовались молодые офицеры, крайне наивны и что убийство нескольких
сановников являлось актом, лишенным смысла. В ответ на эту речь военный
министр заявил, что он вполне с ней согласен. Казалось, что этим обсуждение
инцидента 26 февраля могло бы быть и окончено. Взаимное понимание между
правительством и парламентом как бы установилось, и можно было бы приступить
к деловой работе.
Но, очевидно, парламенты всех стран, за исключением, быть может, Англии,
одинаковы и своей главной целью ставят не сотрудничество с правительством, а
нападки на последнее. И после толковой и корректной речи Сайто запросы продолжались,
причем принимали все более и более резкий характер, так что в верхней палате
одному из членов пришлось подать в отставку из-за несдержанного выступления
против офицеров. Правительство продолжает сохранять большую выдержку, но
ничего удивительного не будет, если нынешняя чрезвычайная сессия, вместо того, чтобы
стать сессией примирения между правительством и партиями, даст лишь новое
доказательство, как в настоящее время, когда перед правительством стоят задачи
397

огромной трудности, трудно найти общий язык между правительством, на плечах
которого лежит фактическое выполнение зтих задач, и партиями, которые склонны
преувеличивать свое значение критиков правительственных действий. Примером
может служить внесенный правительством законопроект касательно пресечения
публикаций разных памфлетов, которые в последнее время появляются в большом
количестве, проникают в казармы и создают опасные брожения. Новый
законопроект устанавливает строгие наказания за публикацию таких памфлетов, чтобы
радикально пресечь это зло, а политические партии на первый план выдвигают
святость принципа свободы печати и громят правительственный законопроект.
Таким образом, происходит какой-то абсурд. С одной стороны, возмущаются
проникновению политики в военные круги, а, с другой стороны, борются против мер,
рассчитанных на борьбу с главными источниками такого проникновения.
Немудрено, что при таких условиях в тех случаях, когда серьезность вопроса не допускает
компромиссных решений, правительство предпочитает не расширять, а скорее
ограничивать сферу действий партий, а когда дело идет о судьбах государства на
внешнем фронте, - военная власть считает необходимым сохранить за собой решающий
голос. Впрочем, нужно отдать справедливость большинству здешних
парламентариев, что они вполне отдают себе отчет, что в конце концов их благополучие тесно
связано с существующей системой правления, почему, даже при увлечении своей
ролью критиков правительства, они на рожон не лезут и обычно в последние дни
сессии принимают и правительственный бюджет, и большинство внесенных
правительством законопроектов, что дает возможность стране, даже при крупных
кризисах, избегать радикальных ломок своего строя и оставаться верной освященной
именем императора Мэйдзи конституции.
Возвращаясь к прениям относительно событий 26 февраля, интересно отметить,
что правительство в своих разъяснениях причин печального инцидента подтвердило
наличие радикальных влияний в патриотической экзальтации военной молодежи,
заявив, что вопрос этот еще не вполне освещен, но что правительством принимаются
все меры, чтобы основательно расследовать эту сторону дела в целях применения
необходимых мер искоренения подобных влияний.
Очевидно, в связи с этим произведены были многочисленные аресты среди
японцев, служащих в здешнем советском посольстве, которым вменяется в вину
доставка посольству материалов и сведений для всестороннего освещения как имевшего
место инцидента, так и разных других сторон японской правительственной
деятельности. Правда, доставка подобных сведений в большинстве случаев является
обычной работой таких служащих, но что вменяется в вину служащим советского
посольства, так это то, что обычно эти лица оказывались замешанными и раньше в
разных японских радикальных выступлениях и, по-видимому, доставляемый ими
материал выходил за пределы законов дозволенного. Из всего этого видно, что
многие из японских радикалов, которые в период национального подъема окрасились в
ярко-патриотический цвет, сохранили свою приверженность к своим прежним
идеям, в особенности в области ненависти к имущественным классам, придав этой
ненависти характер какого-то патриотического долга.
Как в речи, произнесенной новым министром иностранных дел Арита4, так и в
заявлениях, делаемых премьером Хирота и военным министром графом Тараучи,
398

неукоснительно подчеркивалось желание Японии жить со всеми в мире и
указывалось, что единственной угрозой такому миру на Дальнем Востоке являются
чрезмерные вооружения Советской России, но тут же подчеркивалось, что японское
правительство надеется договориться по этому поводу с советским правительством,
почему все толки о неизбежности войны между обеими странами ни на чем не
основаны. С этим можно согласиться, если прибавить к этому фразу «в ближайшее
время», так как, по-видимому, в настоящее время ни та, ни другая сторона войны не
хотят. Это видно, между прочим, в тех бесчисленных пограничных инцидентах по
границе между Маньчжоу-Го и Советской Россией, в которых каждая сторона
категорически обвиняет во лжи другую, но в то же вреЛт избегает всего того, что могло
бы сделать из подобных инцидентов «казус белли»*. Но за всем зтим трудно
допустить мысль, что Япония окончательно примирилась с наличием тех барьер, которые
советское правительство усиленно старается выдвинуть на пути к осуществлению
японской программы в форме постоянной угрозы с севера, советизации Внешней
Монголии, поддержкой коммунистического движения в Китае и т. п. Рано или
поздно столкновение «неизбежно» и нечего удивляться, что в этой обстановке
японское правительство напрягает все свои военные и финансовые силы, чтобы
оказаться в полной мере готовым, когда пробьет час для такого столкновения. В этом
отношении едва ли можно признать политику советского правительства удачной.
Оно отказалось от политики примирения и раздела сфер интересов, которую в
последние свои годы с большим успехом вело по отношению к Японии императорское
правительство, и вступило на путь провокаций и застращивания Японии, на
которое последняя не может ответить иначе, как созданием огромной силы, защитить от
которой в критический момент русскую территорию советское правительство
никогда не будет в состоянии.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и такой же
преданности.
Д.Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 176-183.
• Повод к войне {лат.).
399

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
10 июля 1936 г.
№ 250459.
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву •
4. Дерибас
5-11. Начальникам] оперативных]
отд[елов]
12-13. В дела.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора ИНО (подпись)».
Минсэйто («партия народного управления») — одна из двух крупнейших
буржуазно-помещичьих партий в 1927—1940 гг., представляла интересы монополистических
концернов, крупных землевладельцев и монархической бюрократии. Руководители
партии были тесно связаны с концерном Мицубиси. Партия была проводником
агрессивной внешней политики Японии в 30-х гг. В январе 1940 года партия объявила о
самороспуске. Значительная часть ее бывших членов вошла после второй мировой
войны в другие буржуазные партии.
Сайто Такао (1870-1939) — директор юридического бюро, начиная с 1912 года,
неоднократно избирался в японский парламент, был парламентским заместителем
министра внутренних дел.
Арита Хатиро (1884-1965) — японский государственный деятель, дипломат. На
дипломатической службе с 1910 года, в1932-1933гг. — заместитель министра
иностранных дел, в 1934-1936 гг.— посланник в Бельгии, в 1936 г. — в Китае. В 1936-1940 гг.—
министр иностранных дел.
Сыграл активную роль в подготовке антикоминтерновского пакта (1936), в разработке
и осуществлении принципов «нового порядка в Восточной Азии». В 1943-1945 гг. —
советник японского министерства иностранных дел. После второй мировой войны —
член палаты пэров, возглавлял японскую внешнеполитическую ассоциацию,
выступал за нормализацию японо-советских отношений.
]
Сов. секретно.
Спецсообщение.
Прилагается копия письма б. царского
посла в Японии Абрикосова
к В.А.Маклакову от 15 мая 1936 года
и письмо Маклакова — Абрикосову
по вопросу внешней политики японского
правительства.
Приложение: упомянутое на 8 листах.

Сов. секретно
100. В.А.Маклаков — Д.И.Абрикосову*
Париж, 17 июня 1936 года
Многоуважаемый Дмитрий Иванович,
Благодарю Вас за Ваше последнее письмо, равно как и за все предыдущие. У нас
здесь в Европе большой интерес к Дальнему Востоку; теперь, пожалуй, больше, чем
когда бы то ни было, но в то же самое время малое знание того, что там происходит.
Обо многом Вам, может быть, писать и неудобно; я пойму с полунамеков.
Но вот что мне все-таки хочется знать, не как объективную, а просто как
субъективную истину. Как Вы не раз замечали, обе стороны войны не хотят, но понемногу
к ней идут; с другой стороны, становится все яснее, что Европа, как фактор,
который мог бы что-либо задержать и чему-нибудь помочь, со сцены сходит; никакого
участия, по крайней мере непосредственного, Европа ни в каком Дальне-Восточном
столкновении не примет. Здесь было очень много самых разнообразных мнений на
случай столкновения двух стран: говорили, будто советские аэропланы смогут
сразу поставить на колени Японию, говорили и обратное. И вот мне хотелось бы знать,
какое мнение насчет относительной силы обоих противников в случае столкновения
на Дальнем Востоке имеют ответственные люди Японии. Война бывает нежелательна
даже при победе, но является ли победа обеспеченной; может ли Япония считать
себя настолько сильнее России на Дальнем Востоке, насколько она была в 1904 году.
А потом, как во всей этой комбинации учитывается роль Америки.
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 184.
* См. док 99, прим. 1.
401

Сов. секретно
101. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову1
Токио, 8 июля 1936 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич.
Письмо Ваше от 17 июня получил. С полной определенностью ответить на Ваш
запрос затруднительно, так как главный фактор в общем положении вещей, а именно
мощь советской армии, мне совершенно неизвестна. С моей личной антисоветской
точки зрения, раз советская власть довела страну до полной дезорганизации и раз
население эту власть ненавидит, то сосредоточить на Дальнем Востоке сильную армию,
снабжать ее всем необходимым в течение длительного времени она не может. Однако
эта точка зрения не разделяется ни здешними иностранцами, ни самими японцами.
Иностранные военные агенты считают, что советское правительство сосредоточило
на Дальнем Востоке весьма серьезные силы, что эта армия прекрасно вооружена, что
вся пограничная полоса покрыта рядом солидных укреплений и что с точки зрения
авиации советская армия имеет значительное преимущество перед японцами. Судя
по газетным статьям и парламентским речам японских ответственных лиц, этот взгляд
на советскую армию разделяется японцами, что косвенно подтверждается
лихорадочной работой по механизации японской армии, все растущими расходами на
вооружение, поглощающими чуть ли не половину бюджета, и постоянно производящимися
упражнениями по защите населения от набега аэропланов.
Таким образом, здесь, по-видимому, отдают себе отчет в серьезных
последствиях такого столкновения и стараются его избежать. В этом отношении никакой
аналогии с 1904 годом, когда японцы, благодаря нашей беспечности, были отлично
осведомлены о нашей слабости и искали столкновения с нами, нет. Кроме того, в 1904
году Япония была как бы баловнем Европы и Америки: все симпатии были на ее
стороне, и главное тогда—даже соседний Китай приветствовал победы Японии, видя
в ней избавительницу от русского засилия. Ничего подобного теперь нет. Тот
прогресс, который Япония достигла за последние годы, самостоятельность ее внешней
политики, стремящейся к достижению доминирующего положения на Дальнем
Востоке, а главное, успешность японской конкуренции в мировой торговле — все это
имело своим результатом то, что ныне Япония окружена недоброжелателями, в
числе коих чуть ли не на первом месте стоит Китай.
Эта враждебная к Японии атмосфера дает широкий простор для советских
интриг, и при том цинизме, которым отмечена политика многих держав, совершенно не
исключено, что как в 1904 г. на Японию смотрели как на противовес мощи России,
так и теперь на Советскую Россию смотрят как на силу, которая призвана обуздать
Японию. Все это, я думаю, здесь прекрасно учитывается, почему за последнее
время политика Японии в отношении к Советской России отмечена большой
осторожностью и столкновение с ней, если не произойдет чего-либо исключительного, как,
например, явно агрессивного выступления советского правительства, что весьма
402

мало вероятно, или наступление особо благоприятных условий для Японии вроде
создания общего блока против Советов и восстания внутри России, в настоящее время
является крайне неправдоподобным, как бы оно в теории не казалось бы
неизбежным в будущем. Ведь, в конце концов, если верно все то, что говорят о советской
армии иностранцы, то в указанной выше общей обстановке такое столкновение
связано для Японии с известным риском и даже победа Японии не разрешит всех ее
затруднений. Напротив, как при каждой войне в настоящее время, победа эта будет
связана с таким напряжением, вызовет такое расстройство и без того не блестящего
финансового положения Японии, что даже после успешной войны Япония может
оказаться в менее благоприятном положении для достижения господствующего
положения на Дальнем Востоке, чем теперь, чем, конечно, не преминут воспользоваться
многочисленные недоброжелатели Японии.
Поэтому тот факт, что, как Вы пишете, в настоящее время положение в Европе
настолько остро, что ни одна держава не будет в состоянии принять участие в
дальневосточном конфликте, сам по себе не является решающим фактором для
возникновения такого конфликта. Этот факт, конечно, является крайне благоприятным для
достижения Японией цели, которая ныне здесь поставлена в первую очередь, а
именно укрепления ее позиции в Китае, и едва ли изменит нынешнюю позицию Японии в
отношении к советскому правительству, которое, в конце концов, открыто палок в
японские колеса не ставит, если не считать его заявления о защите советскими
войсками Внешней Монголии; такой вопрос не принадлежит еще к вопросам
актуальной политики и красной пропаганды в Китае, которая настолько спутана с общим
хаосом, царствующим в Китае, что тоже не дает прямого повода для возлагания всей
ответственности на советское правительство.
Что же касается до роли Америки в случае возникновения здесь конфликта, то
лица, которые с такой легкостью говорят о возможности и чуть ли не неизбежности
войны Соединенных Штатов с Японией, по-видимому, не учитывают того огромного
водного пространства, которое разделяет эти две державы и которое во многом
делает неуязвимыми друг от друга. Ведь ни Соединенные Штаты не пошлют своего
флота к японским берегам, где он на таком огромном расстоянии от своих баз может
быть легко истреблен японским флотом, ни Япония никогда не рискнет послать свой
флот к американским берегам. Поэтому лично я думаю, что даже в случае
возникновения конфликта на Дальнем Востоке Соединенные Штаты останутся в стороне
от него, в ожидании, что конфликт этот ослабит участвующие в нем державы и даст
таким образом Америке возможность более энергично выступать в их излюбленной
роли охранителя территориальной независимости Китая. Словом, читая
европейские газеты и наблюдая здешние события, я прихожу к убеждению, что при
нынешнем соотношении сил на Дальнем Востоке, когда советское правительство лишь
грозит издалека, европейские державы заняты у себя дома, а Соединенные Штаты не
могут послать своего флота, без риска его уничтожения, к японским берегам, и
следовательно, Япония не стеснена в проведении своей политики по обеспечению
господствующего положения на Дальнем Востоке, мир на Дальнем Востоке является
более обеспеченным, чем в Европе.
Искренне преданный
Дм. Абрикосов
403

P.S. Очень прошу не адресовать писем мне в Токио Клуб. Как я писал, я вышел из
Клуба около года тому назад, когда туда вступил членом советский представитель,
и там не бываю, так что адресуемые туда письма могут легко затеряться или
попасть туда, куда не следует.
Мой адрес: Ханокичо 10, Акасака. Токио.
Д.А.
Архив СВР России, д. 16872, т. 3,л. 188-192.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКИД СССР
Иностранный отдел ГУГБ
11 сентября 1936 г.
№251322
1. Ягода
2. Агранову
3. Прокофьеву
4. Гай
5. Дерибасу
6. Зирнис
2 — к делу.
Нач. ИНО ГУГБ
Нач. 7 сектора (подпись).».
Сов. секретна
Спецсообщение.
Ниже приводится копия письма
б. царского посла в Японии
Абрикосова — Маклакову по вопросу
советско-японских отношений
Сов. секретно
102. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 25 сентября 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Десять дней проболел приступом периостита на правой челюсти. Сперва думал,
что будет плохо и что повторится операция позапрошлого года, но вовремя спасся от
этой неприятности. Теперь лучше, и надеюсь, что все обойдется благополучно.
Меня посетили на прошлой неделе три лица, только что вернувшиеся из России.
Первый — итальянец Жозеф Векки, до войны служивший метрдотелем в «Асто-
404

рии» в Петербурге, а ньше держащий здесь модный ресторан «Унгарию». Отлично
говорит по-русски и «обожает» Россию. Говорил, конечно, лишь с точки зрения
кулинара и ресторатора. Гостиницы, по его мнению, ужасны. Все обветшало, все
грязно, белье желтое, ибо моется каким-то раствором, а не мылом. Кухня уже не та, что
была до революции. Провизия третьего сорта, приготовлено все небрежно. «Сервис»
ужасающий. Как вообще вопрос об официантах разрешится в России — он
недоумевает. Из молодых никто лакеями быть не желает, ибо все полны какого-то
нового человеческого достоинства и служить у стола никому не хочется. Векки думает,
что Советам придется придумать какой-то автоматический сервис. Он встретился
со своими старыми лакеями и поварами. Говорил с ними. Они говорили, что им
живется много хуже, настоящих господ уже нет. Но детям их лучше, а внукам будет
совсем хорошо. Все надежды на будущее. Магазины, по словам Векки, наполнены
ужасающей дешевкой и очень дорогой. Преобладают книжные магазины. В вагонах
все читают. Векки думает, что со временем Россия станет очень могущественной
страной и очень умной, ибо «у всех жажда знаний написана на лицах». Но жить в
этой новой России ему бы не хотелось. Он пробовал почву, нельзя ли начать
ресторанное дело в Москве, но пришел к заключению, что это невозможно вследствие
вмешательства государства. Он показывал мне меню главнейших ресторанов
Москвы. Совершенно невероятная бумага, напечатаны на плохой пишущей машинке.
Петербург произвел на Векки удручающее впечатление. Москва напомнила ему
«Лондонскую Сити». Все имеют занятой и деловой вид. В общем был рад, когда
переехал границу и очутился в Финляндии.
Второй визитер — был сэр Бернард Пэре. Он несомненно поддался сильнейшему
влиянию тех лиц советского правительства, с которыми ему пришлось встречаться.
Никакого сомнения нет, что отныне он совершенно преданный друг советского
правительства. Некоторые из моих здешних соотечественников объясняют это слишком
примитивно: подкуплен, мол, Советами и к тому же влюблен в свою секретаршу —
англичанку-коммунистку. Это, конечно, вздор. Пэре — человек чистый и в свою
секретаршу англичанку-коммунистку не влюблен. Но он искатель и типичнейший
русский интеллигент, ищущий, наивный и много прощающий. Наша публика здесь во
главе с А.В.Тырковой и Байкаловым собирается «прохватить» Пэрса в здешней
нашей русской газетке. Я усиленно отговариваю их от этого шага, предлагая им
спорить с ним по существу и в конституционных выражениях. Разрывать сношений с
ним не следует, ибо любовь его к России несомненна. Но вот самое интересное его
заключение: культурно Россия ушла назад, но интеллектуально она делает
колоссальные успехи. Все остальное — детали...
Не будем, однако, скрывать от себя, что в его лице советское правительство
приобрело весьма интересного и влиятельного сотрудника. Я с ним буду держать
контакт, несмотря на косые взгляды хотя бы тех же Тырковой и Байкалова.
Третий посетитель — англичанин, хорошо знающий старую Россию и прекрасно
владеющий нашим языком. Человек деловой и серьезный. Экономическое
положение России несомненно выправляется, а в смысле технического снабжения
вооруженных сил заметен поразительный успех. Милитаризм всячески культивируется.
Правительство поощряет все, что ведет к физическому развитию, закалению тела и
придания ему ловкости и силы. Для него является вопросом — предпринимается ли
405

эта военная деятельность ради обороны страны или за нею лежит в дальнейшем и
план нападения. Вот вопрос?.. Он думает так: при настоящем положении
социального экономического развития Россия не может ничего выиграть даже на случай
успешной войны. По совести говоря, все российские деньги, время и энергия крайне
нужны России для разрешения различных внутренних ее проблем. Уровень жизни
улучшился, но это далеко не значит, что все обстоит благополучно во всей стране.
Если новая политика облегчения жизни и жизненных условий будет продолжаться,
то она может дать лучшие результаты. Но такая политика требует времени и
мирного состояния... Московская работница красит свои губы и ногти, но у нее нет
теплой одежды... Жилищная нужда ужасна. Условия проживания — немыслимые в
европейских странах. Пути сообщения — неудовлетворительны. Осведомитель не
видит, как ж. д. обслуживали бы военные надобности. Страстное желание советских
граждан позкить по европейскому масштабу несомненно. А лучшей жизни можно
достигнуть лишь при мирных условиях... «Я не допускаю, чтобы советское
правительство могло бы решиться на наступательную войну, невзирая на все свои
военные приготовления и на народную поддержку, которую оно могло бы получить, но
только в случае необходимости защищать русскую землю от внешнего нападения»
Вот мнение англичанина.
Вернувшиеся сюда члены британской военной миссии, бывшие на маневрах в
Белоруссии, продолжают даже в самых интимных кругах отзываться самым
хвалебным образом о нынешней русской армии.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3,л. 247-251.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
16 ноября 1936 г.
№ 252524. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Ниже приводим копию письма Саблина
2. Агранову Маклакову В.А. о трех иностранцах
3. Гай недавно вернувшихся из России.
4. К делу.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
406

Сов. секретно
103. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову1
Белград, 4 октября 1936 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич,
Последние, приблизительно, шесть недель я был в постоянных разъездах и
потому не подавал голоса; только по случаю кончины митрополита Антония мною была
Вам послана телеграмма с упоминанием о том, что преемником его является
митрополит Анастасий.
Не скрою, что за истекшее лето мне не удалось отдохнуть, о чем не только
жалею, но даже немного сокрушаюсь, так как предвижу, что зима будет полна всякого
рода «испытаний», для преодоления которых нужна бодрость и свежесть сил.
Впрочем, не буду загадывать вперед.
О перемене в худшую сторону настроения здесь к эмиграции я не раз писал Вам
прошлым летом. В настоящую минуту, к сожалению, не могу еще дать более
утешительного отзыва. Произошел неблагоприятный сдвиг, исправить который займет
немало времени. Однако эта беда остается не только в области чувств и настроений, но
она, естественно, отражается на материальных условиях жизни эмиграции, причем
чем нашим беженцам живется хуже, тем больше в их среде происходит прискорбных
случаев, подогревающих недружелюбие к нам. Уже летом до меня стали доходить
слухи о том, что, по всей вероятности, с 1-го октября кредит на беженцев будет
продлен на новый 6-месячный срок с новым сокращением. Под конец лета эти слухи
получили подтверждение из МИД, где мне было сказано, что сохранение прежнего
размера кредита в 750 000 дин. в месяц не может считаться обеспеченным и что в связи с
наблюдаемым по адресу русской эмиграции понижением симпатий мне следовало бы
повидать князя-наместника Павла, чтобы осведомить его королевское высочество о
создавшейся обстановке и просить поддержки, в частности, и по вопросу о кредите.
Об изложенном я, само собою разумеется, переговорил с А.ПБеличем (председатель]
держ[авной] комиссии помощи беженцам)2, и мы решили просить совместную
аудиенцию. Однако А.И.Белич затем передумал, неосновательно опасаясь отказа в
приеме. Вследствие сегодня только для себя испросил аудиенцию личным письмом
князю-наместнику. Более двух недель не получая ответа, я написал второе письмо, в копии
у сего доверительно прилагаемое, в котором, хотя и кратко, но все же и достаточно
ясно нарисовал картину создавшегося положения. Тут же я указал на то, что должен
срочно выехать по делам бывш[ей] российской миссии в Цетинье. Отголосок на мое
письмо последовал немедленно. Меня ловили по всему пути моего следования
телефонами из дворца и через полицию. В Дубровнике до меня дошло приглашение
приехать с женою 9 сентября в замок «Брдо» в Словении (новая летняя резиденция
князя-наместника). За недостатком денежных возможностей я, к сожалению, жену с собою
взять не мог и выехал из Дубровника один, путешествуя более 24-х часов в один
конец пароходом, жел[езной] дорогою и автомобилем.
407

Принят я был князем-наместником и княгинею Ольгой исключительно радушно и
единственный укор, который пришлось выслушать лично, относился к моему
приезду без жены. Деловые беседы происходили в два приема — при встрече за завтраком
и при дневном чае. Были моменты тяжелые и неприятные. Я счел своим долгом
говорить откровенно, ничего не скрывая, в развитие всего изложенного в письме Мне в
значительной мере помогала великая княгиня Елена Владимировна, с которою у меня
была беседа между завтраком и чаем. Помощь заключалась в том, что великая
княгиня мне ставила за чаем вопросы по тем пунктам, которые из такта и деликатности мне
было трудно самому затронуть. А таких пунктов было немало. В результате князь-
наместник мне сказал, что по содержанию моего письма им уже приняты нужные меры
и будут приняты еще. Он не скрыл, что получает постоянно неблагоприятные
доклады от министров о поведении русских беженцев и об их участии в нехороших делах,
так как министр внутренних дел, ныне особенно ревностно борющийся с
коммунизмом, опасается проникновения зловредных идей через русскую эмиграцию... На
такое обвинение я возразил решительным заявлением, что ни в коем случае не могу
согласиться с мнением мин[истра] внутренних] дел д-ра Коромца (католический
священник), я горячо протестую против обобщения и распространения на всю
эмиграцию единичных редких случаев проявления коммунизма в нашей среде. Все народы
имеют своих преступников и нравственных уродов, и официальные] статистики
говорят в пользу русской эмиграции, а не наоборот. Мною был рассказан
оскорбительный для нас всех русских случай, когда мин[истр] внутренних] дел на одном из
заседаний отклонил прием русских специалистов на особо ответственные технические]
работы, ссылаясь на то, что русские склонны к шпионству...
Несмотря на подчас большую остроту беседы, меня провожали так же ласково и
сердечно, как и встречали. А когда я вернулся в Белград, то узнал, что МИД уже послало в
министерство] фин[ансов] представление о сохранении беженского кредита на идущие
шесть месяцев в прежнем размере. Представление это должно еще быть подписано всеми
министрами. Шесть месяцев тому назад особо резкое сопротивление приложению
своей подписи было проявлено министерством] внутренних дел. По ходу разговора,
длившегося в совокупности более трех часов, князь-наместник интересовался вопросами о
приглашении меня на парад 6-го сентября и был доволен, узнав от меня, что
приглашение нам было прислано. Воспользоваться я им не мог, так как маршрут моей поездки в
Дубровник и Цетинье был установлен и менять его не хотел. Упоминаю об этой мелочи,
т.е. о приглашении на парад в день рождения Петра IF, исключительно потому, что по
ней можно судить о настроениях, быть может даже о намерениях, относительно
делегации*. К сожалению, погода здесь стала переменчивой.
Князь-наместник очень интересовался ходом событий в Москве; я был бы Вам
очень признателен за сообщение мне Ваших соображений по этому поводу,
несомненно основанных на значительно более широком осведомлении о происходящем,
чем те данные, которыми мы здесь располагаем. Он, видимо, озабочен
складывающейся конъюнктурой в связи с политикою Франции и планами Германии. По моему
мнению, единственная сила, которая могла бы сыграть сдерэкивающую роль и счесть
* В 1924 году российская миссия была переименована в Делегацию, ведающую интересами
русской эмиграции в королевстве С[ербов] Х[орватов] С[ловенцев].
408

для себя выгодным не допускать усиления третьих сил за счет России, — это
Англия. Существуют ли практические возможности в этом направлении — мне,
конечно, неизвестно, но не могу не обратить внимание на то, что Белград ныне
значительно ближе к Лондону, чем был когда-либо раньше.
Проведя очень приятно и интересно почти целый день в замке «Брдо», я
вернулся в Дубровник, где до известной степени наладил некоторые недочеты в жизни
русской колонии и в организации управления всем общежитием, в котором находится
известный Вам ген. Беляков. Мы с ним не виделись, но мой представитель в
Дубровнике, по моему назначению заменяющий выборного председателя колонии, мне
доложил, что ныне ген. Беляков несколько успокоился и неприятностей не чинит.
Поэтому мы решили и с нашей стороны его не тревожить. Быть может, таким образом
созданный им инцидент сойдет на нет.
Почему я должен был срочно съездить в Цетинье, видно из моего письма князю-
наместнику. Мое свидание с баном (губернатор — по-нашему) состоялось только 18-го
сентября, так как он был в разъездах. Я его убедительно просил не допускать
продажи участка, принадлежащего б. российской миссии, и он обещал мне следить за этим
вопросом и иметь в виду мою просьбу. Придется, конечно, и мне следить и дальше за
этим делом, и в этих видах я поручил председателю русской колонии в Цетинье и
впредь уведомлять меня, как он это делал до сих пор, о возможных дальнейших
покушениях на имущество нашей б. миссии. В Цетинье мне пришлось узнать, что местная
больница несколько лет тому назад захватила часть тоже принадлежащего миссии
участка, причем ныне один из кавасов-захватчиков* требует вознаграждение себе за
означенное отчуждение, нанесшее ущерб якобы ему. И по этому поводу я просил бана
не допускать выплаты вознаграждения этому кавасу, незаконные претензии
которого на участок получили бы в таком случае как бы подтверждение.
Наконец, в конце сентября мне пришлось еще раз съездить в Словению для
подписания нового контракта с владельцем замка «Бурберг», где помещается санаторий
Красного] Кр[еста] для туберкулезных больных. Полтора года я переговаривался с
сыновьями владельца, двумя братьями граф. Герберштейнами, и в конце концов удалось довести
это дело до конца и, таким образом, спасти наш прекрасный санаторий от гибели.
За время моего отсутствия из Белграда в Сремских Карловцах состоялся собор
русских архиереев, который избрал пожизненным своим и русского синода
председателем митрополита Анастасия. Я последнего еще не видел, а потому не
осведомлен о ходе работ собора, в котором участвовали иерархи-представители всех
зарубежных русских церквей, кроме митрополита Евлогия.
Надеюсь, очень надеюсь, что Вы отдохнули и чувствуете себя лучше. Когда пишу
Вам о переживаемых нами неприятностях, думаю о том, что Вам приходится
испытывать в Париже. Доходящие до меня по зтому поводу сведения дают
малопривлекательную картину...
Искренне Вам преданный
Штрандтман
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 228-234.
* Кавас — охранник, стражник (ту-рец).
4П0

Приложение.
Перевод с французского
Его королевскому высочеству,
принцу-регенту Павлу Югославскому
Замок «Брдо», Словения.
Ваше высочество.
Снизойдите извинить меня еще раз за это послание, которое я считаю своим
долгом почтительно направить Вашему королевскому высочеству.
Среди срочных вопросов, которые я затрагивал в моем кратком письме от 12-го
августа, имеется один, который более всего беспокоит меня. Это вопрос о
возобновлении отпуска кредитов для эмигрантов, начиная с 1-го октября. Бесчестие
некоторых эмигрантов, вовлекшее их на преступный путь, вызвало крутую перемену в
отношении властей ко всем русским, находящимся в эмиграции, тогда как раньше
это отношение было чрезвычайно благосклонным. В результате этого создалось
положение, которое чрезвычайно меня беспокоит: министерство внутренних дел, за
весьма редкими исключениями, отказывается принимать эмигрантов в
югославское подданство, что лишает их права искать себе заработок даже на иностранных
предприятиях, которым предлагается оказывать строгое предпочтение
национальным рабочим. Министерство связи, где русские работают в большом числе,
отдало последним приказ представить в шестимесячный срок подлинные документы
об окончании ими русских школ, не довольствуясь более второстепенными
документами, как то: русские паспорта, послужные списки по России, или
удостоверения, выдаваемые мною, как официальным лицом, облеченным консульской властью
и утвержденным постановлением мин[истерств]а иностранных дел в 1924 г. во
время переименования русской Миссии в Делегацию. Учитывая, что русским
служащим невозможно будет добыть требуемые от них документы, не остается почти
никаких сомнений в отношении той судьбы, которая постигнет их в большинстве
случаев. Кроме того, то же министерство связи и другие проявляют тенденцию
больше не возобновлять служебные контракты, заключенные с русскими
специалистами, работающими в их конторах, мотивируя это инструкциями, полученными от
Президиума Совета. Антипатия к русским эмигрантам, которую больше не скрывают
высшие министерские круги, распространяется все более и более среди различных
начальников отделения и подчиненных всякого рода. Уже сейчас имеются весьма
тяжелые случаи: например, отказ принимать на работу русских только потому, что
они русские; упреки по адресу русских, являющихся югославскими подданными, в
том, что они интересуются судьбой своих особенно несчастных соотечественников;
отказ принимать русских детей в лицей им. короля Александра, потому что они «не
имеют протекции», являясь русскими. Число погибающих русских, умирающих
вследствие острого недоедания, с каждым днем увеличивается, и зачастую
имеются случаи, когда люди доходят до полного отчаяния. Необходимо найти средство,
чтобы обеспечить хотя бы самое скромное существование людям, которые впадают
в великую нищету, не имея за собой никакой вины и только потому, что они явились
410

жертвами хода исторических событий, в которых в прошлом они играли
патриотическую и почетную роль.
Пока же вопрос о возобновлении отпуска кредитов с 1-го октября, ожидающий
своего разрешения, имеет кардинальное значение. Затруднения, встретившиеся
шесть месяцев тому назад и ликвидированные лишь благодаря постоянному и
благосклонному вмешательству Вашего королевского высочества, заставили меня
почтительно просить аудиенции. Однако я вижу себя вынужденным прибегнуть к
написанию этих строк, ибо в Цетинье возникли неожиданные осложнения по вопросу
об имуществе бывшей русской миссии. Прежняя прислуга — кавасы миссии —
завладели после войны участком земли, принадлежавшим миссии, возместив себе этим
жалованье, не платившееся им в течение ряда лет. Мне только что сообщили, что
эти люди сейчас собираются продать этот участок, что значительно может
осложнить разрешение зтого вопроса в будущем. Мне необходимо срочно уехать, так как
я надеюсь остановить это дело путем переписки.
Я чрезвычайно сожалею о том, что не буду в Белграде в день рождения его
величества короля Петра, и о том, что буду лишен возможности присутствовать на
параде. Но, с другой стороны, чувствуя и по отношению к себе смутную антипатию[, как
ко всем] русским эмигрантам, я даже не уверен в том, что протокольная часть
министерства иностранных дел получила распоряжение вообще вычеркнуть меня из
списка приглашений. При таких условиях для моего официального самолюбия лучше
будет отсутствовать из Белграда и не быть предметом любопытства со стороны
назойливых людей. Я пользуюсь этой поездкой, чтобы разрешить некоторые вопросы,
имеющиеся в русских колониях в Дубровнике и в Которе.
Примите, Ваше высочество, самые наши горячие пожелания счастья и
благоденствия для всей Вашей августейшей семьи и мою благодарность за все, что Вы, Ваше
королевское высочество, всегда делали и сочтете нужным делать по вопросу об
эмигрантах, который так горько и глубоко меня тревожит.
Покорный слуга Вашего королевского высочества и т. д.
Штрандтман
Белград, 1-го сентября 1936 г.
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 235-237'а.

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
11 ноября 1936 г.
№ 252397.
1. Ежову
2. Агранову
З.Гай
4. К делу.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
Сов. секретно.
Спецсообщение.
ИНО ГУГБ агентурным путем
сфотографированы прилагаемые при сем
документы:
1. Письмо быв. царского посланника в
Белграде Штрандтмана к В.А.Маклако-
ву в Париж.
2. Копия письма Штрандтмана
югославскому принцу-регенту Павлу.
Оба документа характеризуют
тяжелое положение белой эмиграции в
Югославии и ухудшающееся отношение
югославских правительственных кругов к
русским эмигрантам. В сентябре м-це с.
г. Штрандтман был принят принцем
Павлом и добился от последнего сохранения
еще на шесть месяцев субсидии,
отпускаемой югославским правительством на
поддержание беженского комитета и др.
белогвардейских организаций.
В Югославии существовала специальная Державная (государственная) комиссия
помощи беженцам во главе с А.И.Беличем, через которую распределялись
выделяемые правительством средства для оказания материальной помощи проживающим в
стране российским эмигрантам.
Петр II Карагеоргиевич (1923-1970)—король Югославии с 1934 года, сын
югославского короля Александра I. В 1941 году после оккупации страны фашистскими
войсками бежал заграницу. Учредительное собрание в ноябре 1945 года провозгласило
ликвидацию монархии.

Сов. секретно
104. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову1
Токио, 8 октября 1936 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич,
Из событий в политической жизни Японии на первый план за последнее время
выдвинулось обострение ее отношений с Китаем.
Как я писал в своих предыдущих письмах, японское правительство, убедившись,
что со стороны советского правительства, несмотря на воинственные речи его
военных представителей, прямой угрозы войны не существует, и не желая нарушать
свою работу в Маньчжурии и Китае постановкой уже теперь вопроса о своих
отношениях с Советской Россией во всей его полноте, все свое внимание сосредоточило
на устроении своих отношений с Китаем. Главная цель, которую Япония
преследует в нынешней своей политике в отношении к Китаю, заключается в том, чтобы, если
так можно выразиться, заставить нанкинское правительство из японофобского стать
японофильским или сойти со сцены. Все старания японской дипломатии за
последние месяцы состояли в том, чтобы убедить Нанкин в безрассудстве и опасности для
него нынешней его политики, заключающейся в том, чтобы все время
поддерживать в стране агитацию против японцев и за спиной последней искать себе друзей и
союзников среди других держав.
Само собой разумеется, что Япония, которая окончательно вступила на путь
создания себе доминирующего положения на Дальнем Востоке, не может примириться
с тем, чтобы Китай, не выступая открыто и давая всяческие заверения Японии, все
время поддерживал в своих недрах оппозицию Японии. В противоположность
русской пословице: насильно мил не будешь, Япония добивается стать таким милым, если
нужно, и насильно. И, если хотите, на это толкает ее политическая необходимость.
В самом деле, положение Японии на Дальнем Востоке никогда не может считаться
вполне обеспеченным до тех пор, пока Китай, или, точнее сказать, нанкинское
правительство, не откажется от политики интриг против Японии за спиной Японии, сегодня
ведя какие-то тайные переговоры с советским представителем, создавая
впечатление, что оно договорилось чуть ли не до союза с Советской Россией против Японии,
чего в действительности, по-видимому, еще нет, завтра—приглашая английского
финансового советника для реформирования китайских финансов, причем всякое
увеличение ресурсов Нанкина идет на военные заказы, причем в этих дачах советов и
получениях заказов участвуют все, кроме Японии. Но главное, что держит Японию в
состоянии постоянного раздражения, так это пользующаяся поддержкой
правительства непрекращающаяся агитация против Японии и японцев: студенчество
устраивает митинги и процессии с воинственными лозунгами против Японии, каждый
китайский торговец, который ведет торговлю японскими товарами, подвергается
постоянному риску, что товары эти будут конфискованы и публично сожжены.
413

Японские протесты вызывают заверения, что правительством все делается для
прикрытия таких публичных выступлений, но в действительности последнее или не
хочет, или не в силах что-либо сделать. Китайские министры спихивают друг на
друга ведение переговоров с японцами и ссылаются на необходимость запросить чьих-то
инструкций, но этот кто-то остается неуловимым, и дело остается на том же месте.
Этим «кто-то» может быть лишь генерал Чан Кайши, но и он или ссылается на то, что
это не зависит от него, или находится в постоянных разъездах, перелетая с места на
место на аэроплане и ссылаясь на свои военные обязанности то по ведению борьбы
с красными бандитами, то по укрощению какого-либо восставшего генерала.
Пока китайская агитация не переходила в активные нападения на отдельных
японцев, японская дипломатия проявляла большое терпение, меняя своего представителя
и ища китайского министра, с которым можно было бы начать переговоры. Еще в
бытность министром иностранных дел нынешнего премьера Хирота требования
японской дипломатии были фиксированы в виде трех основных пунктов: 1) отказ от
антияпонской пропаганды; 2) признание самостоятельности Маньчжурии и 3) кооперация
в борьбе с коммунизмом, на каковые пункты китайцы отвечали уклончиво, давали
заверения о готовности своей договориться с японцами, но продолжали молчаливо
поощрять антияпонские демонстрации. В то же время японские военные, как элемент
более активный, не удовлетворялись на севере одними словами, а действовали в
сторону создания и поддержки движения в пользу автономии северных провинций с
сохранением лишь номинального суверенитета Нанкина. Эти автономные образования
хотя и продолжали столь излюбленную китайцами двуличную политику по
отношению к японцам, заверяя последних, что они будут считаться с ними, и посылая
агентов в Нанкин с подчеркиванием своей лояльности, в силу отдаленности последнего и
значительности японских военных сил на месте принуждены были более считаться
с японцами, в результате чего на севере отмежевывалась значительная область, где
японцы все более и более чувствовали себя хозяевами и могли добиваться таких
условий, которые были бы благоприятны для сбыта японских товаров.
Это стремление закрепить и расширить рынок в Китае является для японцев
вопросом жизни и смерти, в особенности ввиду тех мер, которые повсеместно
предпринимаются другими государствами против японского вывоза. Эту сторону вопроса не
нужно забывать, чтобы правильно оценивать японскую политику в Китае и ее мотивы:
если бы над Китаем не висела бы угроза японских активных выступлений, то
китайские правители при помощи своих иностранных советников давно бы создали в Китае
такие условия, при которых всякая японская деятельность и торговля должны были
бы в ней прекратиться, почему японской дипломатии и японским военным все время
приходится быть начеку и измышлять разнообразные способы противодействия
таким антияпонским тенденциям. Такими способами являются и стремление японской
дипломатии убедить нанкинское правительство в той истине, что вне соглашения с
Японией у него нет будущности, и действия военных в сторону уменьшения влияния
антияпонского нанкинского правительства в северных областях Китая.
В каждой другой стране такая политика, заключающая в себе явное
противоречие, была бы немыслима, но в Китае, где в конце концов населению приходится
выбирать между непрекращающейся междоусобицей и разорением от поборов
постоянно меняющихся правителей и сравнительно мирными условиями и обеспеченностью
414

своего существования там, где забота о порядке переходит в японские руки, — эти
противоречия могут существовать рука об руку, причем под влиянием обстоятельств
можно наблюдать то усиление военной политики, то увеличение энергии в
дипломатических переговорах. В настоящее время как раз приближается момент, когда
на смену дипломатическим разговорам должны явиться более энергичные действия.
Главной причиной этого являются имевшие место за последнее время случаи убийств
японских подданных китайскими агитаторами. Так, в Чэнду были убиты толпой два
японца, из которых один был корреспондентом крупной японской газеты; далее, на
юге в Сватоу убит также японец толпою с участием местного гарнизона,
проживавший там японский аптекарь, и, наконец, на днях был убит в Шанхае среди белого
дня японский матрос. Эти случаи заставили японцев выступить с большей энергией
как заявил министр иностранных дел Арита приглашенным им иностранным
корреспондентам, ныне наступил момент, когда отношения Японии с Китаем должны
или значительно улучшаться, или значительно ухудшаться, что будет зависеть от
отношения Нанкина к японским требованиям. В чем заключаются эти требования,
точно не известно. В них, вероятно, заключаются все те же три основные пункта
с более конкретными условиями проведения их в жизнь.
Чтобы найти ответственного китайского министра, с которым вести переговоры,
японское правительство потребовало, чтобы генерал Чан Кайши, находящийся
в Кантоне, с которым он недавно заключил примирительное соглашение, лично бы
явился в Нанкин для ведения переговоров с японским послом Кавагоэ*. Чан Кайши
помедлил несколько, в целях, вероятно, спасения пресловутого китайского лица,
прилетел в Нанкин и имел первую беседу с японским послом, после каковой
опубликовано было коммюнике с обычными оптимистическими заверениями, что обе
стороны сознают необходимость договориться... Здесь преувеличенного значения этим
заверениям не придают и ждут, как будут реагировать китайцы на японские
требования, среди коих, вероятно, немало таких, каковые будут трудно переваримы для
китайцев, которые до сих пор не имеют ни малейшей склонности признать ни
наличности хаотического положения вещей в Китае, ни невозможности справиться
с красным бандитизмом, ни слабости центрального правительства, ни отсутствия
лица, которое взяло бы на себя ответственность окончательного решения, и,
вероятно, будут настаивать, чтобы японцы отказались от поддержки автономных
движений на севере, что дало бы возможность вернуть их во власть все тех же
китайских генералов, которые будут то считаться с центральной властью, то вести с нею
междоусобную войну, обкладывать население непосильными поборами и создавать
условия, невозможные для японской торговли. На это японцы, конечно, никогда не
пойдут, и китайцам ничего не остается, как затягивать переговоры, жаловаться
другим державам на японцев и надеяться, что кто-нибудь за них заступится. Со своей
стороны, японцы едва ли прибегнут к открытым военным действиям, так как ведь в
настоящее время в отношениях между государствами такого определенного
положения вещей, как война со всеми ее последствиями, вообще избегают, и в случае
упорства китайцев дело, вероятно, сведется к отдельным десантам в Шанхае и
других пунктах на Янцзы и к усилению японской власти в северных провинциях.
* Посол Японии в Китае с 3 июля 1936 года до 1938 года.
415

Какую роль во всем этом будут играть другие державы — вероятно, пассивную,
с периодическими дружескими советами со стороны Англии и Америки, Японии и
Китая. Советская Россия будет возмущаться на столбцах своей прессы, но активно
не выступит, и китайцам придется рассчитывать на свою собственную
изворотливость, чтобы несколько уменьшить требования японцев и примириться с
создавшимся положением вещей или занять чисто пассивное положение, чтобы японцы могли
бы убедиться на деле, что от занятия отдельных пунктов до управления Китаем
дистанция огромного размера. Впрочем, я думаю, японцы это прекрасно понимают
и главное внимание свое сосредоточат на северных областях Китая, где ввиду
отдаленности от Нанкина легче бороться с пассивным сопротивлением китайцев и
антияпонскими интригами политической партии Гоминьдана, на которой зиждется
нынешнее нанкинское правительство.
Во внутренней политической жизни Японии все обстоит сравнительно
благополучно. Конечно, проникнуть в сокровенные тайники внутренних политических
настроений невозможно, но, по-видимому, инцидент 26 февраля* может считаться до
поры до времени изжитым. Японская армия под руководством графа Тераучи
вернула себе репутацию сплоченной дисциплинированной силы, усиленно
готовящейся ко всем могущим возникнуть в силу активной внешней политики Японии
осложнениям. Премьер Хирота ведет политику с обычной своей выдержкой, хотя в газетах
время от времени и появляются сведения о настояниях военного министра о
скорейшем проведении административных реформ, обещанных после инцидента 26
февраля, причем почему-то муссируется необходимость введения в состав кабинета
министров без портфеля. Если в этом отношении и ведется какая-либо
подготовительная работа, то особого успеха в этом отношении незаметно. На министре
финансов Баба2 лежит трудная задача найти средства для будущего
трехмиллиардного бюджета, причем уже опубликовано выработанное им положение о повышении
налогов, что должно дать до 200 миллионов повышения доходов. Но главным
способом покрытия неизбежного дефицита продолжает оставаться выпуск бонов
казначейства, что считается в здешних финансовых кругах безопасным до тех пор, пока
японская торговля и японский вывоз будут идти прежним темпом. В парламентских
кругах также все обстоит благополучно.
После летнего затишья отдельные партии начинают медленно раскачиваться для
подготовки работы к предстоящей сессии, но никаких признаков тому, чтобы
деятельность их пошла бы дальше обычной словесной оппозиции с последующим
принятием правительственных законопроектов, налицо не имеется. Правда,
немногочисленные члены социалистической партии проявляют некоторое волнение по
поводу запрещения военным министерством каких-либо рабочих союзов среди
рабочих в арсеналах, но влияние их так ничтожно, что дальше речей на
демократические темы во время предстоящей парламентской сессии дело, вероятно, не
пойдет. С другой стороны, никакого формального посягательства на существующую
конституцию ниоткуда не ожидается и никаких разговоров о каких-либо фашистах
и других политических течениях, волнующих ныне Европу, не слышно, и столица
готовится к торжественному открытию в ноябре м[еся]це нового здания парламен-
* См. док. 98, прим. 2.
416

та, которое строилось около десяти лет и которое по своему местоположению и
внешности явится одним из самых импозантных зданий в Токио. Словом, если судить по
доступным наблюдателю внешним признакам, Япония, вызвав под влиянием
главным образом военных, всегда косо смотревших на проникновение в страну разных
левых течений, известное патриотическое воодушевление в связи с активной
внешней политикой, до известной степени вернула себе исторически сложившиеся в ней
патриотизм и дисциплину, и если в этом отношении не будут допускаться какие-
либо эксцессы, то японское правительство имеет все шансы справиться со своими
внутренними и внешними затруднениями и добиться доминирующего положения
Японии на Дальнем Востоке, как главного фактора порядка в этой части света. Но,
конечно, порядок этот не будет ни англосаксонским, ни русским, ни
международным, но чисто японским, с чем, конечно, весьма трудно примириться большинству
иностранцев, привыкших к мысли о своем расовом превосходстве. Едва ли какая-
либо держава рискнет предпринять активные шаги, чтобы вернуть добрые старые
времена, когда иностранцы приезжали на Дальний Восток наживать миллионы и
получать концессии, не опасаясь ничьей конкуренции и не считаясь ни с чем, кроме
своих собственных интересов.
Примите, милостивый государь, уверения в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Абрикосов
П.С. Насколько трудно примирить путем дипломатического соглашения точки
зрения Японии, стремящейся к главной роли на Дальнем Востоке, и Китая,
желающего сохранить всю полноту своей независимости жить, как он хочет, и искать себе
друзей, где он хочет, видно из опубликованного официальным осведомительным
бюро пространного заявления для иностранной публики генерала Чан Кайши,
сделанного им после разговора его с послом Кавагоэ. «Китай способен своими
собственными усилиями, — заявил генерал, — совершить великие дела, способен
самостоятельно уничтожить разрушительные силы милитаризма и коммунизма и способен
предпринять созидательную работу для блага своего народа. Одним словом, Китай
способен сам навести порядок у себя в доме, лишь бы ему дана была возможность
выполнять свою миссию беспрепятственно и без всякого вмешательства. Эту
возможность мы хотим и должны иметь». Далее он заверил, что ныне коммунизм уже
перестал быть реальной опасностью для страны и что единство и порядок,
достигнутые уничтожением коммунистического бандитизма, получили новую силу после
подчинения Нанкину Квантунской и Гуансийской провинций...
Подобные заявления как бы заранее клеймят всяческое требование Японии,
которое выходит за пределы обычного дипломатического обмена мнений, как
мешающее правильному прогрессу Китая вмешательство во внутренние дела, и переносят
весь вопрос во всю ту же область громких фраз и словесных препирательств, в
которой китайцы показали себя такими мастерами. Боюсь, однако, что здесь не такое
настроение, чтобы продолжать вести переговоры в этой плоскости, и если и в своих
разговорах с японским послом генерал Чан будет придерживаться того же тона,
которым он заговорил с прессой и публикой и который, вероятно, диктуется трудностью
14 Чему свидетели мы были, кн 1
417

его положения, так как в конце концов самая власть его в значительной степени
связана с партией Гоминьдан, готовой идти на соглашение с кем угодно, но не с
Японией, то дни этих переговоров сочтены и здесь будет окончательно сделан вывод, что
пока у власти стоит партия Гоминьдан и связанное с нею нанкинское
правительство, от Китая ничего добиться нельзя и, следовательно, работа пойдет по пути
ослабления этой власти, что, как указано выше, уже началось на севере Китая.
Д.А.
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 275-286.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
9 декабря 1936 г.
№ 253024. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Прилагается копия перехваченного ИНО
2. Агранову ГУГБ письма б. царского посла в Японии
3. Миронову Абрикосова Маклакову в Париж.
4. В дело.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
Баба Эйичи (1877—?)—японскийполитическийдеятель, банкир. Член палаты пэров,
президент японского ипотечного банка, профессор университета.

Сов. секретно
105- Е.ВХаблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 17 октября 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Меня не удивляют дошедшие до Вас из «достоверных источников» слухи о моей,
так сказать, политической неблагонадежности.
Эта неблагонадежность «обнаружилась» в вопросе о вероисповедании Я.Л.Рубин-
штейна, о чем Вам известно. Мне затем стали ставить в упрек мое «снисходительное»
отношение к сэру Бернарду Пэрсу после возвращения его из России. На эту тему я
Вам также писал. Порывать с названным другом России я не намерен и продолжаю
с ним встречаться и обмениваться мнениями. Некоторые из моих здешних
соотечественников упрекнули меня за мою позицию в вопросе о пожаловании титула Лидии
Павловне, бывшей Детердинг. Мою позицию в этом вопросе Вы отлично знаете...
Тем временем в Русском доме и под моим председательством начались
собеседования на политические темы текущего момента. Первое в сезоне собеседование имело
место 10-го сентября. Посвящено оно было последнему московскому процессу.
Никаких личных мнений я по этому вопросу не высказывал. Я лишь осведомил
публику о фактах и об отзывах английской печати. 8-го октября в Русском доме
состоялось второе собеседование на тему «Грозит ли России война?». В виде вступления к
дебатам я сделал сообщение на тему о нюрнбергских речах2. Это мое, с позволения
сказать, выступление вызвало критику, и, вероятно, оно послужило
распространению слухов о моей неблагонадежности.
Что же я сказал? Наиболее ответственные моменты у меня записаны.
Критикуя Геббельса, когда он утверждал, что «нет никакого сомнения в том, что
евреи создали большевизм и до сих пор его поддерживают», и его утверждение, «что
правящий слой России был истреблен столь решительным образом, что при
большевизме единственным правящим слоем осталось еврейство, и что всякая распря
между большевиками является более или менее семейной распрей между
евреями», я воскликнул: «какое примитивное объяснение сложнейших вопросов». Говоря
о том месте речи Розенберга, где он говорит о роли евреев в Испании, я позволил
себе сказать, что «те из нас, которые бывали в Испании и хотя бы даже в общих
чертах знакомы с положением дел там и с социальными условиями этой страны за
последние сорок лет, не могут не согласиться, что события в Испании вызваны
соображениями более глубокими и процессами более сложными и значительными, чем
те примитивные мотивы еврейской мести Фердинанду и Изабелле3, на которые
указал зарапортовавшийся Розенберг». Я распространился затем об упоминании
Гитлером об Урале, Сибири и Украине... Процитировав фразу: «мы не находимся в
счастливом положении большевистских иудеев, у которых слишком много земли»,
я сказал, что Гитлер в самом деле увлекся, ибо упустил из виду, что помимо евреев,
419

четыре пятых которых при нынешних условиях в России не находятся на
командных высотах, а вместе с другими народами России ведут жалкое существование, в
России ведь имеется еще и русский народ, суверенный владелец и Урала, и Сибири,
и Украины. Он один может судить, много ли у него земли, мало ли или слишком
много... Говоря далее, я, между прочим, выразился так: «Речи эти содержали в полном
смысле слова площадную брань по адресу правительства великой державы, с
которой Германия поддерживает правильные дипломатические сношения, и по адресу
поименно названных членов этого правительства. Ничего доброго от этих выпадов
произойти не может», — подчеркнул я.
Я сказал далее, что в Берлине, по-видимому, поняли, что фюрер и его
сподвижники переборщили, и посему Риббентропу4 поручено было успокоить английское
общественное мнение. Я спросил затем моих слушателей: «Кто на самом деле собирается
разрушить германские идеалы, о которых говорил Риббентроп, и к чему
понадобилось нагромождение агрессивных политических бестактностей и антисемитских
пошлостей?..» Тут я не утерпел, чтобы не пройтись по адресу «Возрождения». Ведь не
для того же, чтобы всей этой мизансценой громления большевиков при звуках
военной музыки растрогать сердца некоторых из наших любезных соотечественников,
группирующихся вокруг газеты «Возрождение», поспешившей отправить в
Нюрнберг чрезвычайное посольство из г[-д] Семенова и Тальберга5. Я сказал затем то, что
Вам писал на эту тему, считая прездку Семенова бестактной. Я процитировал затем
утверждение г. Семенова, что «речи на съезде в Нюрнберге нельзя рассматривать как
митинговые манифестации. Сказанные в Нюрнберге, они превращаются в
правительственные акты...» Хороши «правительственные акты», — воскликнул я. И не странно
ли характеризовать приступ истерии, плюс дурные манеры, плюс симптоматические
экскурсии на Урал, в Сибирь и на Украину правительственными актами?.. Я затем
распространился на тему о том, как реагировало английское общественное мнение на
нюрнбергские речи... Реакция была самой отрицательной. Я привел выдержки из
прессы. Распространившись на тему о франко-советском пакте*, против которого
направлены нюрнбергские стрелы, я вопросил: «Да почему же само германское
правительство поддерживает дружественные дипломатические отношения с Советами?»
...Говоря о франко-советском пакте, я его не превозносил, а лишь указал, что пакт
этот не имеет ничего общего с политическими доктринами, против которых
ополчился фюрер. Что пакт сей был заключен после того, как Германия покинула Лигу наций,
и что британское правительство признало пакт совместимым с Локарнским
договором** и Ковенантом***. Я похвалил речь Блюма0. (Это, конечно, многим не
понравилось.) Я процитировал и речь Дельбоса7. «Нравится ли нам или нет маршал
Ворошилов, — сказал я, — но я приемлю смелость сказать, что его ответ германскому
фюреру был уместным и достойным, и всякий другой русский военный ответил бы на
неугомонные заявления г. Гитлера точно так зке». Я указал, что и выбор города для
ответа был также удачным. (Присутствовавший на заседании адмирал Смирнов8
упрекнул меня в том, что я считаю Ворошилова «русским военным». Он якобы не
русский. И Красная армия не русская и т. д.) В заключение я сказал, что выступления
* См. док. 96, прим. 1.
** См. док. 18, прим. 4.
*** Статут Лиги наций.
420

в Нюрнберге не только не принесли
пользы делу мира, о котором все
ныне так молчат, но наоборот —
нюрнбергскиеречи и тирады, и
бравады, и погромные фразы вызвали
совершенно определенные чувства
беспокойства, тревоги и досады.
Экскурсии Гитлера на исконные
российские земли сыграли
большевикам в руку. Большевики не будут
снисходительно рассматривать эти
митинговые выступления как
таковые и заявлениям Гитлера, хотя бы
и сделанным в порыве красноречия
и по соображениям внутренней
политики, придадут более веры, чем
последующим поправкам
Риббентропа. «Я жалею, — сказал я,—что
фюрер не нашел в себе достаточных
чувств меры и осторожности в
выражениях, чтобы ограничиться
бесстрастной критикой
коммунистической доктрины как таковой,
указав всему миру на опасность этой
идеологии. Ему следовало воздер-
Е.Д.Кускова жаться от личных нападок на
членов советского правительства, раз он
не имел намерения свои слова сопроводить жестами. Было благоразумнее не
рекомендовать свою политику в отношении евреев другим странам, как некое целебное
средство от наших общих бед, странам, где вопрос этот либо вообще не возникает, либо
разрешается иными, не германскими средствами». И я закончил свое слово
утверждением, что дипломатическая победа не осталась за Третьим рейхом. Очевидно,
можно быть отменным и вдохновенным диктатором и в то же время не быть на высоте в
смысле дипломатического такта...
Вот приблизительно все, что я сказал. Многие, конечно, ожидали
комплиментов по адресу Гитлера. И я готов таковые ему сделать, но в Нюрнберге он не
оказался на высоте.
За последнее время у нас здесь стали очень увлекаться братьями Солоневичами
и многие умы как-то притупились. В особенности превозносят Солоневичей,
конечно, правые круги. С этими кругами у меня никогда не было интимных отношений, и
я думаю, что своего рода «доносики» на меня идут именно из этих кругов...
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, а. 16872, т. 3, л. 252-257.
421

Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
16 ноября 1936 г
№ 252525. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Ниже приводим копию письма
2. Агранову Е.В.Саблина Маклакову В.А. по поводу
З.Гай выступления Саблина на собеседовании
4. Молчанову на тему «Грозит ли России война?»
5. К делу. и по другим вопросам.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
Речь идет, по всей вероятности, о выступлениях на очередном съезде нацистской
партии, состоявшемся в Нюрнберге в сентябре 1936 года.
Фердинанд V (1452-1516) — король Арагона и Изабелла (1451-1504) — королева
Кастилии, вступили в династическую унию, что фактически явилось началом единого
государства Испании. В 1492 году ими был издан указ об изгнании из страны евреев,
усилились также гонения на арабов, было положено начало испанской колониальной
экспансии (экспедиции Колумба).
Риббентроп Иоахим (1893-1946) — государственный деятель и дипломат
фашистской Германии. В 1930 году примкнул к нацистской партии, активно содействовал
установлению в 1933 году в Германии фашистской диктатуры. С1934 года —
начальник внешнеполитического отдела национал-социалистической партии. Активно
участвовал в заключении антикоминтерновского пакта 1936 г. В 1936-1938 гг. —
посол Германии в Великобритании, в 1938—1945 гг. — министр иностранных дел, член
тайного кабинета.
Как один из главных военных преступников был приговорен на Нюрнбергском
процессе к смертной казни и повешен.
Тальберг Н.Д.—один из деятелей Монархической партии, идеолог, активно
участвовал в жизни русской православной церкви за рубежом.
Блюм Леон (1872-1950) — французский государственный и политический деятель,
журналист, лидер французской социалистической партии. В1934 году пошел на
единство действий с коммунистами, что привело к созданию Народного фронта,
одержавшего победу на парламентских выборах 1936 года. В 1936-1937 гт. и марте-апреле
1938 года возглавлял правительства Народного фронта. Поддерживал политику
«невмешательства» в гражданскую войну в Испании, а также многие аспекты политики
«умиротворения» фашистской Германии. Вместе с тем выступал против
Мюнхенского соглашения 1936 года и против предоставления чрезвычайных полномочий
капитулянту маршалу Петену в 1940 году. В 1940 году был арестован и интернирован в
Германию, освобожден советскими войсками. С декабря 1946 года по январь 1947 года
возглавлял правительство. В идеологическом плане выдвигал концепцию
«гуманистического социализма».
422

7 Дельбос Ивон (1885-1956)—французский государственный деятель. В 1924-1940 гг. —
член палаты депутатов, в 1932-1940 гг. — лидер партии социал-радикалов.
В 1920-1930 гг. был министром просвещения и юстиции, а в 1936-1938 гг. —
министром иностранных дел. Сторонник политики «умиротворения» агрессора и
«невмешательства» в гражданскую войну в Испании. В 1940-1943 гг. — участник
движения Сопротивления. В 1943 году арестован гитлеровцами. В 1945-1946 гг. —
депутат Учредительного собрания, в 1948-1950 гг. — министр просвещения, в
1951-1955 гг. — депутат Национального собрания, председатель парламентской
фракции радикалов и радикал-социалистов. С 1955 г. — сенатор.
8 Смирнов М.И. — контр-адмирал, военный министр колчаковского правительства.
Сов. секретно
106. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину'
Париж, 21 октября 1936 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Пользуюсь свободной минутой, чтобы насколько возможно полнее поговорить
с Вами по душе. Я думаю, мне нечего доказывать, что по существу я совершенно
согласен с теми мыслями, которые Вы проводили в своем докладе. Я стою на этой
линии очень давно, гораздо решительней, чем Вы. С того момента, когда
кончились наши белые движения, мне было ясно, что эмигранты не только как какая-то
материальная сила, но, главное, как мировоззрение никакой пользы
освобождению России оказать не могут. Какие бы громкие речи мы здесь не говорили, какие
бы связи с живущими в России революционерами не старались установить,
сколько бы не тратили денег и жизней отдельных фанатиков, спасение России может
выйти только из нее самой, из тех новых элементов, которые там создадутся, так и
внешней политики, в которую вступит Россия вместе со всей Европой. Я и тогда в
интимных беседах решался говорить, что я верю в эволюцию советской власти,
точнее в эволюцию советской жизни, и верю потому, главным образом, что вне этого
я ничего не вижу; эволюция есть реальность, хотя она идет гораздо медленнее,
чем нам бы хотелось, все же остальное, всякий активизм есть, говоря словами
покойного Каткова2, мираж на болоте.
Я очень хорошо помню, как однажды в очень интимном обществе, где
находились, однако, Крамарж-*, М.М.Федоров и П.Б.Струве, я имел неосторожность это
мнение высказать, чем вызвал очень сильное против себя возмущение. Таким
образом, по существу мне с Вами спорить бы не пришлось. Желание нашего старого
423

активизма* уцепиться за Гитлера и осыпать площадной руганью тех, кто больше
надеется на Ворошилова, чем на Гитлера, вызывает во мне те же чувства, что и в
Вас. Значит, эта область стоит вне наших разногласий.
Но есть другая, о которой я все-таки же прошу Вас подумать без
предубеждения; это в уместности с нашей стороны — когда я говорю с нашей, то я
подразумеваю тех, кто в той или другой мере, но по должности считают себя представителями
эмиграции, — уместно ли и нужно ли с нашей стороны выступать с подобными
публичными заявлениями. Конечно, то, что Вы говорили, очень далеко от того, что я не
говорил; но есть некоторая общая тенденция мысли, которая обнаруживается и в
Ваших словах и в том, что я Вам только что написал. Я по-прежнему считаю нас
обоих правыми; вижу, что эти довольно безотрадные или, во всяком случае,
скептические взгляды с каждым годом себя оправдывают и приобретают сторонников;
приобретают ничего для этого не делая, потому что, как говорит французская
пословица, «la raison finit toujours avoir raison»**.
Однако нужно считаться с двумя фактами. Первое — это то, что существуют и
противоположные взгляды: иногда они приобретают такие формы, что становятся
карикатурными и, во всяком случае, никакой реакции, кроме досады, не
возбуждают. Но ведь это только уродство, которое может быть и на почве наших взглядов; к
такому последнему уродству, извините меня, принадлежат Ваши любимые младо-
россы. Но оставя в стороне обе крайности, Вы, вероятно, имеете в Лондоне, как я
имею здесь, людей, которые искренно и совершенно честно думают, что в России
готовится какая-то новая революция, словом, что дело рано или поздно кончится
там именно этим способом, а не постепенным пробуждением и национального
чувства, и желанием счастливой жизни, и вообще всем тем, что с такой радостью
констатирует Пэре. Таких людей очень много: взгляды с моей точки зрения
поверхностны и слишком в известном смысле оптимистичны, но в них есть и
последовательность, и очень здоровый корень, реакция против беспардонного соглашательства,
образчик которого явили в России многие люди нашего бывшего лагеря, начиная
с ученых, академиков и кончая юристами. Вы вот мельком отрицательно отозвались
о Солоневиче. Я очень жалею, что Солоневич грозит свалиться к уродам
непримиренчества. Однако Вы и лично в нем, и в судьбе его писаний можете видеть,
насколько эти настроения живы. А тогда Вы поймете, что даже простая терминология,
которая для простоты говорит о русских людях, русской армии, интересах России и
т.д., когда речь идет о советских главарях, подчеркиваю, главарях, а не рядовой
публике, что эта терминология может больно их задеть и что они в ней видят то, чего на
самом деле видеть нельзя. Я не знаю, как Вы реагируете на ту терминологию,
которую сейчас употребляют «Последние новости», говоря об Испании и называя
подчеркнуто силы генерала Франко4 «мятежниками и повстанцами». Юридически они,
может быть, правы, на той стороне законная власть, однако еще более законная
власть была в руках Николая II, а восставшие против него силы мы не назвали
мятежными, а почетным для нас названием «революционерами». Словом, я хочу
сказать, что существует и очень распространено, а в военных кругах составляет даже
* См. док. 9, прим. 2.
'* Истина в конце концов всегда права {фр.).
424

большинство, то настроение, которое необыкновенно болезненно реагирует на все,
что им кажется соглашательством с большевиками, забвением всего того, что они
России сделали, словом, примирением с ними, как с победителями, и некоторым
осуждением всех тех, которые до сих пор с ними боролись. Такое мнение есть.
И вот тут второй вопрос: обязаны ли мы — представители эмиграции — с этим
взглядом считаться и его не оскорблять. Ведь волею судьбы мы не представители
правительства, а мы представители какой-то идеальной России, которая если не
вся заключена в эмиграции, то из которой эмиграцию исключить невозможно, а так
как и в самой эмиграции есть два фланга и два мировоззрения, то можно сказать,
что открыто выражая позицию, на которой стоите Вы, Вы в сущности становитесь
ясно на стороне «Последних новостей» против «Возрождения». Вы не ответите мне,
конечно, даже мысленно пошлостью, что от Вас нельзя требовать, чтобы Вы стали
на стороне «Возрождения» против Милюкова; но не более ли правильно нам стоять
в стороне от того спора, который ведут и без нас, чтобы не ронять своего знамени
непартийного человека? Ведь как бы Вы ни были правы с моей точки зрения, с
точки зрения очень многих русских Вы в своих взглядах не правы; когда Вы их
высказываете от себя, то это Ваше личное дело, но когда есть какое-либо основание
сказать, что высказывает их представитель России, или хотя бы эмиграции, то на то
реагируют с большой страстностью.
Ведь вся прошлогодняя история с Рубинштейном, оставляя в стороне бесконечно
противные ее стороны, имела основанием все-таки, может быть, неправильный,
но довольно естественный взгляд: человек, который в Женеве должен блюсти наши
интересы, есть наш представитель; Рубинштейн таковым и оказался и не сделал
ни единого шага, который дал бы право сказать ему, что он на этом посту
представлял «Последние новости», р.-д.-ков* и вообще одну только левую часть
эмиграции; но если бы он это сделал, то нападки на него конечно бы только усилились и
возражать против них было бы труднее. Вы же, хотя занимаете свое место не по
назначению или избранию, а, можно сказать, Божьей милостью, все равно в
глазах массы являетесь таким человеком и от Вас могут требовать, чтобы Вы
партийных позиций не занимали.
Какой из этого может быть вывод. Только один: воздерживайтесь от таких
выступлений. Поскольку Вы у себя открываете возможность свободной дискуссии,
председательствуете на собраниях партийных людей, делаете объективные резюме —
постольку Вы совершенно правы. Можно только желать, чтобы, держа это место
между противоположными направлениями, Вы не дали повод обвинять себя в том,
что клоните их в одну сторону. Но когда Вы выступаете сами, то не только не
следовало бы действительно брать сторону одной части эмиграции против другой, но
следовало бы быть настолько осторожным, чтобы даже самые пристрастные люди в
этом Вас обвинить не могли. Я знаю, что от этого происходит другая опасность: Вас
начнут обвинять в равнодушии, в нейтралитете, в том, что Ваш девиз «моя хата
с краю», т. е. во всем том, в чем обвиняют меня. Но я лично считаю, что эти обвинения
неизбежны и нисколько меня не порочат. Я на них отвечаю, что эта позиция
сознательная, умышленная и правильная, что на моем посту иным быть нельзя. Что
* Члены Республикански-демократического объединения (см. док. 81, прим. 4).
425

я должен себя ограничить, должен держать себя в руках, должен молчать там, где
хотелось бы говорить, поскольку я претендую представлять собой эмиграцию; и та и
другая сторона ругают меня в том, что я к ним не присоединяюсь, и эта ругань меня
не смущает. Конечно, и мне иногда случается проговорить, сказать неосторожное
слово, и сейчас же начинают барабанный звон. Помните ли Вы, как в Лондоне
многие были смущены одной моей фразой в письме к Лозанну, и я признаюсь, что я
просто забыл эту фразу, когда дал согласие письмо к Лозанну напечатать; так это
мне пришлось сделать потому, что он обо всем сам заговорил. Но если бы я выступал
с каким-либо докладом, конечно, я ее никогда бы не сказал.
Вот Вам несколько расплывчатых, несвязных соображений, на которые меня
навело сделанное мне сообщение. Тут ведь приходится выбирать: либо быть ярким и
красочным человеком, иметь на своей стороне одну часть эмиграции — и быть
поносимым другой. Я считаю, что в нашем положении это непозволительно. Или
принимать защитный цвет, заниматься нашим непосредственным делом, т.е. защитой
существования эмиграции; быть непримиримым к тем условиям, которые сделали нас
эмиграцией, но вопрос о том, какими внутренними и внешними путями России
освободиться от теперешнего кошмара, предоставить разрабатывать людям более
свободным, чем мы.
Я бы хотел, чтобы Вы отнеслись к моему письму в том же дружелюбном
настроении, в котором я его пишу Вам. Я не могу не считать, что те толки, сплетни и
преувеличения, которые могут сейчас умышленно и неумышленно распространяться о
Вас, Ваше положение, как русского представителя, не укрепляют, и не берите на
себя большего, чем Вы на своем посту можете делать.
Вы, может быть, мне скажете, что лондонская колония относится к Вам иначе и
что Вас не интересует, что о Вашем выступлении могут думать в других странах.
Если бы такое возражение у Вас явилось в одной мысли и Вы бы из вежливости мне
его не высказали, то я хочу все-таки представить Вам следующие соображения.
Во-первых, то впечатление, о котором я Вам говорил и которое дошло до меня,
вышло как раз из лондонской среды, при этом не от зубров; а, во-вторых, — и это
самое главное, — все-таки мы все, остатки дипломатического ведомства, в
представлении эмиграции представляем что-то единое. Все знают, что мы занимаем какие-
то посты, размеры которых они преувеличивают и которыми мы пользуемся, в
размерах тоже весьма ими преувеличенных. На эти деньги принято смотреть, как на
бесхозяйные, а, по модным взглядам, как на народные, на которые имеет право
всякий нуждающийся. Но покуда мы все-таки оказываем какую-то пользу и можем
считать себя представителями всей эмиграции, это завистливое отношение к
деньгам и вообще к нашей эмиграции поневоле смягчается. Иное дело будет, когда эти
деньги будут идти на кого-либо, занявшего ту позицию, которую часто эмиграция
считает недопустимой и вредной. Из этого следует только то, что ни одни живущие в
Лондоне и живущие совершенно в других странах не считают, что Ваше сообщение
в Лондоне ни в какой мере их не касается. Это только новая причина, почему нам
нужно себя ограничивать, как бы это иногда не было тяжело. Возьмите Вы
простейший вопрос: в Германии живут много русских беженцев, которые одни по
убеждению, а другие просто по необходимости держатся за Гитлера и его планы. Никто из
нас не обязан, конечно, и не только не обязан, но не может хоть одним словом с ними
426

солидаризироваться; более того, люди свободные, вроде газет и отдельных
деятелей, могут тратить свое остроумие и негодование на их обличение. Мы сами, ввиду
того специфического положения, в которое поставлены беженцы в Германии, ни
одним сантимом их не поддерживаем и ни в каких отношениях с Бискупским5 не
состоим; тем не менее, я бы считал совершенно невозможным, чтобы я, Вы или кто
другой выступили с полемикой против них, осуждая их во всех тех кругах, в
которых можно. Поскольку они русские и поскольку они беженцы, их интересы и мы
представляем, осуществлять защиту их мы не можем и за это не беремся, но и
бросать камня в них не смеем. Конечно, в такой резкой форме вопрос едва ли станет и в
этом отношении нельзя себе представить каких-нибудь предосудительных
нападок с нашей стороны Но те, другие вопросы, которые раскололи эмиграцию, т. е.
оборончество, непораженчество, эволюция или революция, активизм или пацифизм —
эти все вопросы должны быть для нас табу. Ведь Вы же понимаете, какая бы
произошла какофония, если бы все стали говорить то, что думают, при зтом поневоле
сообразуясь с местными условиями; Вы бы говорили не то, что Боткин, я бы не то,
что Штрандтман, и т. д. и т. д. Вы сами чувствовали неудобство такой какофонии и
когда-то публично обратились за инструкциями к Милюкову. Я Вам тогда и указал,
насколько это неудобно, Милюков человек партии и эмиграции не представляет;
Вы тогда как будто бы жаловались, что я Вам не даю инструкций, Вы были рады им
подчиниться, но инструкций, в том смысле, как Вы их понимаете, я сознательно не
даю; и единственную инструкцию, которую позволю, — зто то самое воздержание, о
котором я говорю в этом письме. Но пределы его — вопрос, конечно, такта, которому
я Вас не учу.
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 258-267.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
16 ноября 1936 г.
№ 252526. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Ниже приводим копию письма
2. Агранову В.А.Маклакова Саблину об эмиграции
З.Гай
4. К делу.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
Катков Михаил Никифорович (1818-1887) — русский журналист и публицист. В 30-е
годы примыкал к кружку Станкевича, был близок с Белинским, Герценом, Бакуниным.
427

В 1850-1855 гг. и в 1863—1887 гг. редактировал газету «Московские ведомости».
Выдвинулся в число влиятельных публицистов.
3 Крамарж Карел (1860-1937) — чешский государственный и политический деятель,
юрист. С 1890 года — один из лидеров партии младочехов. Выступал за сближение
Австро-Венгрии с Россией. В 1915 году арестован австрийскими властями, обвинен в
государственной измене и приговорен к смертной казни, в 1917 году амнистирован и
освобожден. В 1918 году был одним из основателей Национально-демократической
партии (1918 г.), первый премьер Чехословакии. В 1935-1937 гг. — один из лидеров
партии «Национальное объединение».
4 Франко БаамондеФрансиско (1892-1975) — испанский политический и военный
деятель, генерал. В 1936 году возглавил мятеж против законного правительства,
получил большую помощь и поддержку со стороны Германии и Италии В 1939 году после
падения Испанской республики был провозглашен пожизненным главой государства
Одновременно являлся председателем совета министров и главой правящей партии
фалангистов.
5 Бискупский В.В. — окончил Николаевское военное училище, участвовал в военных
действиях, войну закончил в должности начальника третьей кавалерийской
дивизии. В эмиграции проживал в Германии, возглавлял учрежденное по распоряжению
германских властей Управление по делам русской эмиграции, через которое
решались различные административно-бытовые вопросы, касавшиеся эмигрантов.
Сов. секретно
107. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 2 декабря 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В отделе «Дела, толки и слухи» газеты «Возрождение» от 28-го минувшего
ноября напечатаны несколько неожиданные соображения. Газета пишет, что медовый
месяц франко-советских отношений уже давно миновал. Что поворот в этих
отношениях совпал с приходом к власти кабинета Народного фронта2. Что Леон Блюм
далеко не возлагает тех надежд на франко-советский пакт, как некоторые правые
политики. Не только Эррио высказался за продолжение франко-советского
сближения. Политики, гораздо более правые, сделали аналогичные заявления. Поль Рей-
но3 также тяготеет к франко-советскому пакту. Не говоря уже о Манделе4. Многие
якобы считают, что в будущем премьером будет либо Даладье5, либо Шотанс. Дала-
дье всегда был сторонником соглашения с Германией. Шотан придерживается та-
428

кой же точки зрения. Если к власти придут Эррио, Мандель или Фланден7, следует
ожидать нового уклона французской внешней политики в сторону СССР.
Французская коммунистическая партия в настоящее время якобы занята разрешением
вопроса — какой ей придерживаться в данном случае линии. Работать ли на более
левую министерскую комбинацию, не сочувствующую франко-советскому
соглашению, или же на более правую — ему сочувствующую... Я был бы Вам признателен
за сообщение мне, в чем тут дело. Перед Францией открыты два пути. Франция
могла бы «оживить франко-советский пакт», внеся большую определенность в
франко-советский оборонительный союз, несколько сузив казус федерис* прямым не-
провоцированным нападением Германии на Россию или Францию, исключив
всякое упоминание о союзниках последней. С другой стороны, Франция могла бы
оживить и свой оборонительный союз с Польшей, а также предпринять некоторые
шаги к улучшению польско-советских отношений, ибо значение Польши как
буферного государства никак нельзя недооценивать. Наконец, Франция могла бы,
невзирая на свой оборонительный союз с Россией, приложить свои усилия к улучшению и
развитию экономических отношений с Германией, что много содействовало бы
установлению добрососедских отношений. Что касается внутренней опасности
распространения коммунизма во Франции, то она имела бы полную возможность
бороться с этим полицейскими мерами, не нарушая дружественных отношений с СССР.
Само советское правительство неоднократно заявляло, что оно не имеет
намерения отождествляться с Коминтерном, в котором к тому же преобладают разные
иностранные и инородческие элементы. Осуществление плана сближения с
Германией, который по сведениям «Возрождения» будто бы поддерживается левыми
элементами, едва ли может надолго оказаться благоприятным для Франции.
Прежде всего, оно произведет тягостное впечатление на Россию, а также и на Польшу и
неминуемо побудит последние искать каких-либо путей, чтобы обеспечить себя от
возможности германской агрессии. О судьбе Чехословакии в таком случае и
говорить не приходится. По-видимому, Фланден, Мандель и Поль Рейно, если они
действительно высказывались в приписываемом им смысле, правильнее смотрят на
будущее, чем французские левые и даже большинство нашей эмиграции.
Стремление к расширению своей территории и экономического влияния настолько
теперь сильно в Германии, а международная ее тактика так казуистична и
непредвидима, что ни одна страна не может ожидать надолго добрых результатов
политического сближения с нею.
Интересы Франции и России ни в чем не сталкиваются политически, да и едва ли
могут когда-либо столкнуться и вызвать осложнения, если только Россия будет
оберегать свои границы и не даст себя втянуть в какие-либо действия в Восточной или
Средней Европе, направленные против основных целей Германии, Австрии,
Венгрии и их возможных сателлитов. Политического соглашения с Германией Франции
прежде всего будет очень трудно достигнуть, и даже в случае успеха оно будет носить
временный и очень непрочный характер. Германия не может в силу естественных
* Обстоятельства, обязывающие государство предпринять согласно международному договору
определенные действия, например, вступить в войну, которую ведет другая сторона, начать войну
в защиту союзника (лат.).
429

причин отказаться от объединения земель, принадлежащих ранее германской и
австро-венгерской коронам. Правда, она заявляла, что примиряется с отходом
Эльзас-Лотарингии8, но дальше этого она едва ли пойдет.
Для России оборонительный союз с Францией является всем, чего она может
желать. При умелом использовании это нисколько не помешает развитию ее
экономических связей с Германией и расцвету хозяйственной жизни России.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 296-299.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
17 декабря 1936 г.
№ 253225. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Сообщается копия письма Саблина
2. Агранову к В.А.Маклакову по вопросу франко-
3. Миронову советских отношений.
4-5. К делам.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».
После попытки во Франции фашистского переворота в феврале 1934 года в стране в
1935 году был создан Народный фронт, в состав которого входили компартия,
социалистическая партия, партии радикалов и радикал-социалистов, другие организации.
Кандидаты Народного фронта получили на парламентских выборах 1936 года
значительное большинство, что дало им право сформировать свое правительство.
Рейно Поль (1878-1966) — французский государственный деятель. До и после
второй мировой войны занимал ряд министерских постов, был премьер-министром
(март-июнь 1940 г.). В 30-г годы — противник Народного фронта. В 1940-1945 гг.
интернирован. В послевоенные годы выступал за европейскую интеграцию.
Мандель Жорж (1885-1944) — французский политический деятель, депутат
Национального собрания, в 30-е годы занимал ряд министерских постов. Противник
сотрудничества с фашистскими государствами. Арестован при режиме Виши, в 1942 году
вывезен в Германию, где и был убит.
Даладье Эдуард (1884—1970) — французский государственный и политический
деятель, лидер партии радикалов и радикал-социалистов, ее председатель в 1927—1931 гг.,
1935-1938 гг. и 1957-1958 гг. В 1933-1934 гг., 1938-1940 гг.—премьер-министр, занимал
ряд министерских постов, в том числе министра иностранных дел и министра оборо-
430

ны. Проводил политику «умиротворения» фашистской Германии и Италии. В 1940
году арестован правительством Виши, затем депортирован в Германию. После
войны — депутат Национального собрания.
6 Шотан Камиль (1885-1963) — французский государственный и политический
деятель, депутат Национального собрания от партии радикал-социалистов. В 20-30-е
годы неоднократно занимал министерские посты, был премьер-министром (1930,
1933-1934,1937-1938 гг.). Входил в состав правительства Петена в Виши. В 1940 году
выехал в США, держался в стороне от политической деятельности, вернулся во
Францию в 1954 году.
7 Фланден Пьер-Этьен (1889-1958) — французский государственный и политический
деятель, депутат Национального собрания. В 30-е годы занимал ряд министерских
постов, министр иностранных дел в правительстве Петена в Виши. В 1946 году
осужден на 5 лет за коллаборационизм.
8 По Версальскому мирному договору 1919 года область Эльзас-Лотарингия,
уступленная Германии после войны 1871 года, была возвращена под французский
суверенитет со дня перемирия, т. е. 11 ноября 1918 года.
Сов. секретно
108. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову1
Лондон, 4 декабря 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Из газет Вы осведомились о том кризисе чрезвычайной государственной
важности, который обнаружился здесь на этих днях в результате любовных похождений
нашего короля. Этого осложнения в жизни и самого монарха и в существовании
империи мы давно уже ожидали, ибо в этом отношении король не стеснялся и в
достаточной мере «шокировал» своим поведением не только лиц обоего пола, убеленных
сединами, но даже особо молодых. Уж слишком определенно подчеркивал он свое
расположение к третьей своей фаворитке г-же Симпсон2. Первая его дама сердца
была некая г-жа Дэдлей Уорд, англичанка хорошей семьи, и с которой он
сожительствовал вскоре после войны. Об этом все знали, он с ней показывался в обществе и в
ресторанах, не привлекая, впрочем, к этому роману сугубого внимания. Разойдясь с
этой особой, король влюбился в леди Фэрнесс, американку по рождению и сестру
небезызвестной г-жи Глории Вандербильт, у которой был довольно громкий
процесс в Нью-Йорке из-за малолетней дочери. Леди Фэрнесс была прелестной
женщиной, и нам неоднократно приходилось ее встречать в обществе короля, который
431

«манифестировал» ей весьма страстные чувства, что в особенности было заметно,
когда они танцевали и когда король, тогда еще наследник престола, бывал даже и не
в легком подпитии, что с ним бывало более чем часто.
Когда названная дама уехала в Америку на процесс сестры, она поручила своей
приятельнице г-же Симпсон «присмотреть» за королем. Г-жа Симпсон выполнила
это поручение подруги более основательно, чем требовалось обстоятельствами, и
король увлекся в высшей мере. Г-жу Симпсон нам также приходилось встречать, и
я должен сказать, что ничего особенного привлекательного в этой женщине я найти
не мог. Но все сходились во мнении, что она была умна, забавна и даже имела
хорошее влияние на монарха в том смысле, что он, например, перестал пить. Все могло
бы, конечно, обойтись благополучно, если бы король соблюдал некоторые правила
самого обыкновенного приличия в такого рода обстоятельствах. Но он, что
называется, «распоясался» и стал пренебрегать всеми правилами светского этикета. Свое
увлечение г-жой Симпсон он подчеркивал в высшей степени. Мало того, он стал
«навязывать» ее целому ряду своих друзей. Некоторые посмотрели на это
отрицательно и были устранены. Другие, наоборот, увидели в этом возможность приближения
к королю и стали всячески покровительствовать влюбленным. Прошлым летом
король, как Вы помните, уехал на яхте путешествовать по Адриатическому морю. Были
дни, когда г-жа Симпсон была единственной женщиной на борту, и это путешествие
вызывало здесь весьма определенную критику. Здесь находили, что король, что
называется, «переборщил». Появившиеся в разных газетах фотографические снимки
короля с г-жой Симпсон в купальных костюмах еще более «шокировали» публику,
и когда король вернулся из своего отпуска в Лондон, он уже окончательно
пренебрегал всеми «конвенансами»*, поселил г-жу Симпсон в своем загородном дворце и
стал ее «навязывать» не только своим интимным друзьям, но и родственникам и
кабинетам министров, которых он приглашал к столу во дворец и которым он
представлял г-жу Симпсон. Все это как-то терпели. Тем временем возник вопрос о
коронации. Естественно, что в связи с этим вопросом — коронации — пошли разговоры
на тему о том, что, как, собственно говоря, прискорбно, что король будет
короноваться один, и что не поздно еще, если бы он нашел себе подругу жизни либо среди
каких-нибудь принцесс иностранной крови, либо, что в особенности улыбалось
англичанам, среди молодых девиц своей собственной страны. Надежд на такой поворот
было мало, но тем не менее все об этом говорили, а некоторые священники даже об
этом возносили молитвы. И вдруг в один прекрасный день, месяца полтора тому
назад, обнаружилось, что муж г-жи Симпсон, которого король якобы щедро
обеспечил, начал бракоразводный процесс, причем судоговорение происходило не в
Лондоне, а в провинции. Все делалось шито-крыто, но тем не менее газеты поместили об
этом сведение, без комментариев, однако. Но широкая публика забеспокоилась, не
разводится ли г-жа Симпсон, чтобы выйти замуж за короля. Многие были
убеждены, что дело идет именно в этом направлении. Тем временем американские газеты
начали печатать целую литературу на эту пикантную тему со всеми особенностями
американской журналистики. Правительство должно было принять меры, дабы
американские газеты сюда не проникали, и чуть ли не еженедельно таковые здесь кон-
* Приличия, обычаи (фр.).
432

фисковывались. Английские газеты упорно молчали. На прошлой неделе епископ
Бредфордский опубликовал очередное послание пастве, в котором между строк
можно было прочитать упрек по адресу короля в том, что он мало религиозен и что
вообще ему надлежало бы... хорошо подумать о многом, прежде чем приступить к
такому великому таинству, каковым является для него коронование.
Весьма странно то обстоятельство, что в то время как столичная пресса
продолжала хранить молчание на эту тему, провинциальная подхватила выступление
епископа, чтобы возбудить весь вопрос в полном его объеме. Было ли за этой
«кампанией» правительство — судить не берусь. Во всяком случае, премьер воспользовался
этим случаем, чтобы отправиться к королю и поговорить с ним «по душам». И вот в
течение этого разговора обнаружилось, что король желает жениться на г-же Симп-
сон. Впечатление оказалось прямо потрясающее. Но что самое, я бы даже сказал,
невероятное, это то, что король буквально моментально потерял весь Свой престиж
и всю свою популярность. Несколько дней тому назад он был буквально кумиром
нации. Сегодня его ругают идиотом, «вредителем» империи и т. п. Возмущению
англичан буквально нет пределов. И создалось такое положение, при котором
отречение короля становится необходимым актом в высших интересах империи. К этому,
по-видимому, дело и идет. Судя по всему, король действительно любит г-жу Симп-
сон и жить без нее не может. Вчера ходили слухи, что он с ней, тем не менее,
расстанется и таким путем сохранит престол. Однако раздаются голоса, что эта разлука
не даст ничего положительного, что король будет продолжать свое тяготение к
своей возлюбленной и что в результате ничего доброго не получится. Говорили также,
что король мог бы на ней жениться, причем она королевой не стала бы, а получила
бы титул герцогини Корнваллийской*, причем дети ее никаких прав на престол не
имели бы. Против этого также имеются резкие возражения, ибо морганатическая
жена короля могла бы подвергаться всевозможным оскорблениям, вплоть до
покушения на ее жизнь. Уже и теперь окна ее дома были неоднократно разбиваемы, и
особый наряд полиции охранял ее резиденцию, и ходили слухи о каком-то
офицерском заговоре. Все эти обстоятельства ведут к тому, что наилучшим выходом из
создавшегося положения было бы немедленное отречение короля от престола в пользу
своего брата герцога Йоркского3. Последний довольно кретинистый человек, но у него
прелестная и вечно улыбающаяся жена шотландка и две дочери, которых обожают
жители обоих островов. Как бы то ни было, даже если бы г-жа Симпсон исчезла без
следа — песенка короля спета. Его вдруг все стали попросту презирать. Вчера нам
пришлось обедать в одном английском доме. Я был «шокирован» резкостью
критических замечаний по адресу короля. И это не только в обществе. Мне думалось, что
в результате большой и подчеркнутой «демократичности» короля такой его брак
может найти симпатии среди людей простых... Но и в этой среде с невероятной
определенностью обнаруживается враждебное отношение к королю. Вчера мне
пришлось «проинтервьюировать» целый ряд лиц скромного происхождения: таксистов,
прислугу, моего парикмахера, продавца газет, молочника и т. п. Единомыслие
поразительное: для того у нас и король, чтобы он вел себя прилично и не путался с
чужими женщинами, к тому же еще американками. Вот как рассуждают все эти люди.
* <Корнуэльской.
433

Судя по сведениям из других частей империи, и там наблюдается такое же
настроение. Возбуждение здесь, конечно, громадное. Люди, даже незнакомые друг с
другом, вступают в разговор на эту тему, волнуются и выражают глубочайшее
сожаление и беспокойство. На этих днях все зто, конечно, выяснится.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, то. 3,л. 300-305.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
22 декабря i936 г.
№ 253311. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Сообщается письмо Саблина
2. Агранову к В.А.Маклакову о событиях,
3-4. К делам. предшествовавших отречению
Нач. ИНО ГУГБ (подпись) короля Эдуарда VIII.
Нач. 6 сектора (подпись)».
Симпсон У .У.—американка по происхождению, фаворитка английского короля
Эдуарда VIII, с которой тот намеревался бракосочетаться. Против этого в
Великобритании выдвигались возражения. Однако король остался непреклонен и в 1936 году, чтобы
остаться с Симпсон, был вынужден отречься от престола.
Герцог Йоркский (1895—1952) — младший брат английского короля Эдуарда VIII.
После отречения последнего от престола в 1936 году становится английским королем
Георгом VI. Отец нынешней английской королевы Елизаветы II.

Сов. секретно
109- Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову1
Лондон, 5 декабря 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Встретив много народу вчера в течение дня и просмотрев все лондонские газеты,
я начинаю испытывать определенное беспокойство в связи с кризисом,
переживаемым этой страной в результате поведения короля*. Страсти начинают разгораться.
Король и монархия, как здесь выражаются, «начинают втягиваться в политику».
Ползут слухи, распространяются сплетни, создаются какие-то кружки, группы и
проч. Недовольные элементы, где их нет, начинают поднимать голову и думают,
нельзя ли использовать настоящий кризис — кризис, несомненно потрясающий все
основы страны, чтобы «улучшить положение вещей»... Клевещут на правительство,
работающее ныне в исключительных по тяжести своей условиях с большой
выдержкой и осторожностью. Уже говорят: а нельзя ли воспользоваться этим случаем,
чтобы избавиться от Болдуина и компании. Но создалось такое положение, что
Болдуина и компанию заменить некем по самым что ни есть конституционным
соображениям. Лидер оппозиции совершенно согласен с позицией, занятой Болдуином и
его кабинетом в настоящем кризисе, и определенно заявляет, что на случай, если бы
нынешний кабинет подал в отставку из-за своего разногласия с королем, то майор
Этт ли не взялся бы составить кабинет из членов рабочей партии. О либералах и
говорить не приходится. Их вообще почти что нет. Что же тогда получится?
Получиться может нечто весьма нехорошее и чего избегнуть можно лишь путем
оставления у власти нынешнего правительства. Ходят слухи, что имеется якобы группа лиц,
которая полагает, что настал момент и здесь в некотором роде переменить режим,
порвать с вековыми традициями и возвести короля на пьедестал... диктатора,
сделать из него Муссолини, Гитлера или Сталина... Рассчитывают якобы на здешних
фашистов — хоррибиле дикту**, на армию и флот. Должен Вам сказать, что с тех
пор как король вступил на престол, он значительно изменил церемониал
посещения им полков в дни их полковых праздников и т. п. событий. При прежнем короле
дело происходило так: король принимал парад и затем, смотря по времени дня, шел
либо завтракать, либо пить чай в офицерское собрание. Нынешний суверен стал
поступать следующим образом: он, приняв парад, отправлялся завтракать не в
офицерское собрание, а за общий стол с солдатами. Если же время было чайное, то он
посещал одного из унтер-офицеров на квартире и пил чай с его женой и детьми. Вы
видите «разницу» и, я бы сказал, тенденцию. То же самое произошло в прошлом
месяце во флоте, когда король навещал эскадры. На больших кораблях он сидел,
* Имеется в виду король Эдуард VIII (см. док. 94, прим. 2).
'* Страшно сказать {лат.).
435

пил, курил и пел песни с матросами... Офицеры якобы переглядывались, но воленс-
ноленс* принимали участие в этом развлечении короля. Вот теперь здесь и говорят:
пускай только попробуют «обидеть» нашего короля, мы им покажем... Вчера ночью
у дворца была громадная толпа, которая манифестировала, неся портреты короля и
плакаты, на которых было написано: «После посещения королем пострадавших
местностей в Уэльсе недопустимо его подвести», «Да здравствует король, долой
правительство! » и т. п. Посещение королем пострадавших от безработицы районов
Уэльса было также отмечено большой и, я бы сказал, подчеркнутой «демократичностью»
и, конечно, произвело большое впечатление на так называемый плебс**, а
тамошний плебс в подавляющем большинстве коммунистичен.
Если прибавить к этому слухи, что браку короля с г-жой Симпсон противится так
называемая аристократия, то картина получается полная и не ощущать тревоги
просто нельзя. И я ее ощущаю, что, быть может, и зта страна вступает в полосу
испытаний, которые не преминут отразиться прежде всего на Британской империи
самым неблагоприятным образом как раз в тот момент, когда все здесь
устремлялось к мирному житию и экономическому благосостоянию. Выражение «шершэ ля
фамм»*** никогда не звучало так зловеще...
Вы читали, конечно, последнее заявление Болдуина о том, что на случай, если б
король осуществил свое намерение жениться на г-же Симпсон, она
автоматически сделалась бы королевой Англии со всеми истекающими от этого брака
последствиями. Она стала бы полноправной королевой, ее дети имели бы право на
престол и т. д. И спор между королем и правительством сводится к следующему: король
говорит: «Отлично, я понимаю положение и поэтому прошу правительство внести
проект закона о морганатическом браке, в согласии с которым жена моя будет лишь
моей женой, не будет королевой, и дети мои от нее не будут иметь никаких прав на
престол». Правительство определенно отвечает: «Ни мы, министры короны, ни
доминионы, с которыми мы совещались, сделать этого не можем и такого
законопроекта не представим». Отсюда разногласие. И, естественно, приходится подумать
об отречении от престола. Но тут опять, по-видимому, обнаруживается
затруднение. Наследником престола является герцог Йоркский, брат короля. Он, по
слухам, упорно отказывается. В таком случае престол должен перейти к его
малолетней дочери принцессе Елизавете. Возникает, следовательно, вопрос о регентстве,
что может вызвать дальнейшие затруднения, очень часто связанные с вопросом
о личности регента. Одним словом, осложнения без конца. И получается такая
ситуация. Определенно обнаруживаются два течения, две группы: одни за короля,
другие против него. Одни считают, что он должен уйти. Другие говорят, почему вы
отрицаете за королем право частной жизни, личного счастья и проч. Рассуждение
правильное и гуманное. Но тот факт, что г-жа Симпсон два раза разведенная жена,
при двух живых мужьях, что она американка и что она, несмотря на все ее
качества ума и сердца, все же вела себя легкомысленно и принадлежит к классу
определенно веселящихся дам, в свою очередь претит громадному большинству
англичан и в особенности женщинам. Получается чрезвычайно запутанная ситуация,
* Волей-неволей (лат.).
** Народ (лат.).
*** Ищите женщину (фр.).
436

при наличии которой особа короля, до сих пор стоявшая на недосягаемой, по
крайней мере, для сплетен и пересудов высоте, делается предметом страстных
обсуждений. И я в самом деле не вижу, как король может остаться на троне при наличии
всех тех хотя бы статей в газетах, которыми переполнены ныне все наши здешние
газеты. В общем он, конечно, феноменально «подвел» свою страну и вызвал
кризис громадной важности.
Я надеюсь, что газета «Возрождение» не использует эти события, чтобы пером
публициста Семенова не заявить национально мыслящей русской эмиграции,
руководимой г. Гукасовым, что и тут виновата Москва, и что вся эта история в Англии
была задумана и осуществлена Москвой.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 291-295.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
17 декабря 1936 г.
№ 253224. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Сообщается письмо Саблина
2. Агранову к В.А.Маклакову о событиях,
3-4 К делам. предшествовавших отречению короля
Нач. ИНО ГУГБ (подпись) Эдуарда VIII.
Нач. 6 сектора (подпись)».

Сов. секретно
110. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 6 декабря 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Сырая, промозглая погода, темнота, висящая над городом в эти дни года,
способствует мрачности здешних настроений. Англичане в самом деле тяжело
переживают нынешние события. Все остальное отошло на самый задний план или просто
перестало существовать. Вот уж когда можно воскликнуть: «Никаких испанцев»... За
эти дни я перезнакомился чуть ли не со всеми моими соседями, с которыми я был
знаком де вю*. Но теперь вопрос о том, представлены ли мы друг другу, отошел в
сторону, и какая-то неведомая сила влечет нас друг к другу, чтобы сказать один
другому: «Как это все прискорбно, как печально, и неужели же нет выхода из
создавшегося положения вещей, бедный король, несчастная королева-мать, что же
будет дальше...» и т. д. и т. д. До сего часа — десять утра воскресение — выхода не
найдено. Я подразумеваю выход удовлетворительный.
Перед королем три пути: бросить, выражаясь вульгарно, г-жу Симпсон и
отложить всякое попечение о браке с нею. Или отречься от престола. Или... расстаться с
нынешним кабинетом. Все это он вправе сделать. Но, по-видимому, «бросить» свою
возлюбленную он не может. По-видимому, «сэ плю фор кё люи»**... Остаются два
пути. Отречение — вполне в его возможностях. Что касается вопроса об отставке
нынешнего кабинета, то вопрос сложен. Избавившись от Болдуина, ему, очевидно,
придется обратиться к кому-то другому. Предположим, такой другой найдется, хотя
я просто не вижу никого другого. Предположим, что он нашелся, заместитель
Болдуина. Но такое новое лицо должно будет обеспечить себе поддержку парламента,
дабы провести закон о королевском браке, будь он даже всего лишь
морганатическим. Что же произойдет, если король не найдет заместителя Болдуину, а
заместитель Болдуина не встретит поддержки в парламенте. Что тогда... Тогда г[-н]
Болдуин должен будет вернуться к власти. А раз это произойдет именно так — для короля
вопрос отречения станет императивным...
Мне известны причины и соображения, в соответствии с которыми оказывается
невозможным внести в парламент законопроект о морганатическом браке. Но
лично мне думается, что морганатический брак мог бы примирить большинство с
женитьбой короля. Но ведь дело не в этом. Дело в том, по моему скромному мнению, что
короля слишком уже вынесли на поверхность, слишком уже стали его судить и
рядить, слишком уже смешали его с обывательщиной, слишком, я бы сказал, умалили
его королевское достоинство, сосредоточив все мысли на том, что и он ведь человек и
* Знать в лицо {фр.).
'* Это выше его сил {фр.).
438

что «он может устраивать свою жизнь, свою частную жизнь, как ему угодно». Его
как-то развенчали... Удобно ли ему оставаться на престоле при такой
конъюнктуре?.. Но имеется еще одна оппозиция браку — это мнение так называемых
доминионов. Не следует упускать из виду, что англичане в общем чрезвычайно
провинциальны. Они, если так можно выразиться, столичны лишь в самом центре города
Лондона, в так называемом Мейфере*. А за четверть часа езды от этого самого Мей-
фера начинается уже провинция, и глубокая. Что касается публики доминионов,
зтих канадцев, этих австралийцев, новозеландцев и южноафриканцев — то эти
господа являются квинтэссенцией провинциализма и патриархальности. Они в самом
деле живут в семнадцатом веке, и навязать им г-жу Симпсон с ее накрашенными
губами и ногтями, с ее двукратным разводом, при двух живых мужьях, при том
сознании, что король проживал с нею «в грехе», — совершенно невозможно. За мое
долгое пребывание здесь у меня были знакомства с этими колониальными
англичанами, и я вполне понимаю, как они чувствуют себя в настоящий момент. И это
отнюдь им не в упрек...
В Лондоне публика во мнениях расходится. Одни королем восхищаются именно
потому, что он не побоялся поставить вопрос ребром. Другие его порицают, и
порицают в резкой форме. Американская национальность г-жи Симпсон, конечно,
играет роль, ибо американцев здесь не любят, и в особенности не любят американок
здешние женщины, те, которые попроще. Они решают вопрос просто: «Разве мало
английских девушек? Женился бы на самой простой из нас, и все мы были бы
невероятно счастливы». Нельзя упускать из виду и такого соображения: как бы ни быть
снисходительным, как бы ни жить в двадцатом веке — нельзя забыть некоторых
фактов из жизни г-жи Симпсон. С ней приятно пить шампанское в роскошном
ресторане, но, право, я ее не вижу в короне, хотя бы герцогства Корнуэльского или
Ланкастерского. Между нами говоря, корона пристала к ней, как к корове седло.
Получается какое-то неудобство, нечто такое, что публика так легко не проглотит. И в
особенности если принять во внимание патриархальность и почтенность прочих дам
дворца — королеву-мать и двух бель сер** короля, особ, в высшей степени
корректных и в то же время прелестных, и, что главное — особ домашнего и к тому же
шотландского производства. Я не упомянул о третьей бель сер короля, о герцогине
Кентской, бывшей Марине Греческой. Казалось бы, у нее все: и принцесса крови она, и
хорошенькая, а ко двору не пришлась, и в народных массах вспоминают больше о ее
сногсшибательных шляпах, чем о тех или иных достоинствах. Да к тому же этих
достоинств, по-видимому, даже и не имеется, не говоря уже о том, что Марина не
умеет улыбаться. А улыбка здесь в большом фаворе, и герцогиня Йоркская —
возможная будущая королева, если король отречется — именно потому и популярна, и
англичане, зная «кретинность» герцога Йоркского, готовы все это ему простить и
будут его приветствовать на троне, потому что у него улыбающаяся жена и две
прелестные дочки, которые как две капли воды похожи на бабушку. Да ведь и наш
покойный король не был орлом или львом. А из него выработался великолепнейший
конституционный монарх. Мне и думается, что комбинация с четой Йоркских в роли
* Район в центре Лондона
** Свояченица, золовка, невестка {фр.).
439

короля и королевы будет отличной, и все в Англии останется по-старому. Быть
может, будет даже поспокойнее. Йоркский будет идеальнейшим конституционным
монархом. Нынешний король совсем из другого теста. С ним возможны сюрпризы, и
здесь часто говорят, я в это не верю, что за всей нынешней контроверзой*
скрывается, между прочим, и желание некоторых консерваторских групп отделаться от
слишком предприимчивого короля. Вот Вам для примера несколько фактов
предприимчивости Эдуарда VIII. На второй же день по восшествии на престол отменяет сюртуки
при дворе и прячет цилиндры подальше. Ходит пешком и часто даже без кепи.
Правит сам автомобилем. По приезде в Балморал** в Шотландии—поселяется не в
апартаментах короля и королевы, а приказывает приготовить себе спальню в комнате
«буфетчика», «ибо из нее лучше вид на какие-то горы и цветники».
Сажает цветы и копается часами в грядках. Отменяет утренние серенады так
называемых «багпайперов»***, что имело место чуть ли не двести лет. Эти звуки, в
самом деле весьма неприятные вблизи — мешают спать его гостям (читай, мешали
спать г-же Симпсон). Но этого мало. Он призывает к себе вот этих самых
багпайперов и заставляет их учить играть фокстроты. Вы видите, что происходит в
ортодоксальных и консервативных душах шотландцев. Тут король по общим отзывам
переборщил, и популярностью в высших слоях Шотландии и среди шотландской деревни
он, конечно, не пользуется. Тут король не проявил такта. Поездка его по
Адриатическому морю также была более чем необыкновенной. Я уже писал Вам, что,
посещая воинские части, он оказывает более внимания солдатам, чем офицерам. То же и
в отношении флота. Когда он ездил осматривать пароход «Королева Мэри», он
поинтересовался «аккомодациями»**** для пассажиров 3-го класса и не
поинтересовался роскошью для американских миллионеров. Когда он бывал в Глазго — в этом
гнезде распропагандированных рабочих и в районах, пострадавших и страдающих
от безработицы, он ничем, по виду и по манерам, не отличался от рабочих, того
плебса, который его окружал, и хлопал по плечу. И там он ходил в чужие рабочие
квартиры и пил чай и сажал грязных детей к себе на колени. А знаете ли Вы, что такое
грязные английские дети? Это похуже во сто раз грязных персидских детей,
которых мне приходилось видеть в тегеранских трущобах. Как кто-то здесь недавно
отметил: «Король не любит утопать в мягких коврах». Совершенно верно. Я помню на
приеме в Букингемском, по случаю свадьбы Марины Греческой, к жене и ко мне
подошла покойная великая княгиня Виктория Федоровна и сказала нам: «Знаете
ли, что только что сказал мне принц Уэльский (нынешний король)? Он сказал мне:
„Не понимаю, зачем отцу моему нужен весь этот маскарад?" Он имел в виду
мундиры и короткие штаны гражданских лиц, и вообще всю пышность двора...»
Возможно, конечно, что идя по этому пути, пути упрощения, он вызвал бы
некоторую реакцию в кругах консервативных. Но тут, конечно, ему необходим был бы
мудрый советник, который удержал бы его от уклонов не столько, быть может,
влево, сколько именно от нарушения некоторых типично английских традиций, без
которых народ сей даже в своей толще жить, по-видимому, не может. Эдуард VIII про-
* Споры {фр.).
** Королевская резиденция, замок в Восточной Шотландии.
*** Шотландские волынщики {англ.).
**** Удобствами {фр.).
440

дукт нового времени. Он полнейшая противоположность своему покойному отцу. Но в
этом, быть может, имеется и доля опасности, ибо, как говорится, с ним очень часто
«люди не знали, где они находятся», как выражаются англичане. Он мог
возвеличить свою империю, он мог стать монархом в новом стиле, он мог стать создателем,
если так можно выразиться, «монархо-социализма». Но в то же время он мог и
вызвать потрясения. Что он и сделал, в сущности говоря, «переборщив» с г-жой
Симпсон. Он мог бы жениться на самой обыкновенной мисс Смит или мисс Браун, на
какой-нибудь горничной, подающей чай в чайных «Лайонса»*. Ему бы это не только
простили. Его превознесли бы. Но случилось так, что он, с позволения сказать,
«спутался» с г-жой Симпсон, спутался, как говорится, по пьяному делу, ибо ведь весь
этот роман проходил в кабаках и в ночных клубах. А ее «досье» оказалось
небезынтересным. Два мужа, с которыми она разведена, оба живы, кое-какие любовнички,
еще очень недавно, и какие-то связи с бывшим германским послом здесь фон
Хэшем2. Все это наводило на размышления и претило очень и очень многим.
Правительство, конечно, давно обо всем этом знало, и почему оно давно уже не поставило
ему на вид его поведение — непонятно. Правительству тем легче было можно
сделать это заблаговременно, ибо пресса здесь, в общем, чрезвычайно сдержанная и
послушная видам правительства, когда речь идет об интересах страны и короны.
Но оно по каким-то соображениям, а быть может и просто по недоразумение,
пропустило подходящий момент. Теперь поправить дело трудно. Да, пожалуй, и
невозможно. Короля с его любовной историей, что называется, «выволокли на улицу».
И пошла писать губерния. Для Англии, для всей империи настоящий конфликт, столь
внезапно разразившийся, таит в себе многие опасности. Конфликт этот прежде
всего разделяет все английское общество на два лагеря, из коих один стоит за охрану
британской конституции, законов и традиций, а другой — стремится ко всяким
новшествам и упрощениям процедур, которые на практике могут привести к самым
неожиданным последствиям. Сам король, по-видимому, еще не успел войти в роль
настоящего конституционного монарха, каким всегда были его отец и его прабабка, но
не его дед. Он как будто бы колебался между двумя течениями и порою
обнаруживал с большой подчеркнутостью склонность прибегать к демагогическим приемам.
Говорят, что сообщение его кабинету министров о его матримониальных** планах
было преднамеренно приноровлено к окончанию его посещения областей Южного
Уэльса. Это посещение, в свою очередь, было использовано левой печатью для
восхваления короля и его благих намерений и для порицания правительства. Какими
мерами королю удалось бы облегчить положение безработных там, это никому «не
известно», но во всяком случае он дал им обещание, что «все возможное будет
сделано в их пользу».
Пока что и либеральные, и социалистические члены парламента высказываются
против женитьбы и стоят за поддержку конституции. Болдуин в этом отношении
обеспечен.
Авторитет национального правительства, однако, нельзя не считать
подорванным. Правда, государственные финансы испытали громадное улучшение, прибыли
* Название известной английской чайной фирмы.
'* Брачных (лат.).
441

крупной промышленности и торговли значительно повысились, положение
занятых рабочих улучшилось. Но зато многочисленные так называемые «низкие
средние классы» нисколько не чувствуют общего облегчения. Владельцы мелких
промышленных и торговых предприятий вынуждены закрываться, молодые люди
обоего пола, имеющие всякого рода дипломы, вынуждены становиться простыми
рабочими или прислугой, а сельские хозяева и землевладельцы находятся в тяжелом
положении. Дешевые продукты стран естественного плодородия составляют
непосильную конкуренцию британскому сельскому хозяйству. Казалось бы, из этого
можно было бы найти выход, обложив ввоз иностранных продуктов крупной
пошлиной. Так и предполагалось сделать недавно при возобновлении торгового договора с
Аргентиной. Но тут выяснилось, что слишком крупные суммы были помещены
британскими капиталистами в разные аргентинские предприятия и займы, которые
Аргентина не может погашать иначе, как своим сельскохозяйственным экспортом.
В результате ввозные пошлины на аргентинские продукты испытали лишь
ничтожное повышение, а все аграрии Англии обвиняют свое правительство в том, что оно
опять принесло интересы британских земледельцев в жертву аппетитам
международных капиталистов. И такие случаи встречаются на практике постоянно... Я
говорю все это к тому, чтобы показать, что и в Англии есть большая категория людей,
которые недовольны существующим положением вещей и которые жадно
стремятся если и не к революции, то к изысканию каких-то новых хозяйственных путей.
Благоприятные результаты политики Рузвельта остались не без влияния на умы
британских избирателей. Вера в спасительность прежних традиционных методов
вообще слабеет в Англии, и здесь ждут смелого реформатора в духе Рузвельта.
Трудно судить о том, суждено ли королю Эдуарду стать таким реформатором, но
можно быть уверенным, что так называемая «меньшая братия» восторженно будет
поддерживать его во всех шагах, которые будут сулить, быть может и
неосновательно, всеобщее улучшение хозяйственного положения. До сих пор он не имел
случая действительно себя проявить, и объезд бедствующих областей Южного Уэльса
был первой попыткой его в этом направлении. Поскольку его действия окажутся
успешными, хотя бы и не совсем конституционными, постольку ему будет
обеспечена поддержка широких масс. Это был бы прямой путь к диктатуре — быть может не
самого короля, но во всяком случае какого-нибудь удачливого человека из
министров под прикрытием короля. Пока такой человек не обнаружен...
Тем временем волнение повсюду невероятное. Положение в высшей степени
серьезное. По улицам уже начали ходить толпы народа, которые кричат: «Мы не
дадим в обиду нашего любимого короля, к черту... к черту правительство, к черту
аристократов»... Строго говоря, никто короля не обижает, и следует отметить, что
несмотря на трудность задачи Болдуина и его коллег, и он, и они ведут себя с
отменным тактом. Никто на короля «не наседает». Он сам находится в такой
действительно ужасающей дилемме, что задержка в ликвидации кризиса более чем
естественна и оправдывается сложностью и ответственностью положения. Что касается так
называемых аристократов, то и среди них единения в этом вопросе нет. Но все они
проникнуты несомненной любовью к королю, и самое большее, что они выражают
иногда более резко, чем следовало бы, это сожаление, что король собирается
жениться на особе, у которой, как здесь говорят, «неудовлетворительное досье»...
442

Я отправлю это письмо в десять утра, в понедельник. Несмотря на отчаянную и
холодную погоду, всю ночь центральные улицы Лондона были полны народа,
который манифестировал свои верноподданнические чувства королю. Толпы были
разнообразны, но преобладал элемент серый, и полиция усердно советовала так
называемым аристократам не слишком задерживаться в толпах во избежание
недоразумений с неаристократами. Толпы, собиравшиеся против помещения, где
живут и работают министры, на так называемой Даунинг-стрит, определенно
выражали свое неодобрение министрам... Кто-то пускал слух «из достоверных
источников», что король отрекся и даже улетел в Канны к г-же Симпсон, что придавало
еще более волнения толпам. В том, что большинство стоит ныне на стороне короля и
склоняется простить ему его увлечение и вообще становится на точку зрения обы-
вательско-сентиментальную, не может уже быть сомнения. Но в то же время все
сознают необходимость желательности возможно скорейшего окончания в ту или
другую сторону настоящего кризиса.
Здешние антисемиты, среди которых некоторую и, на мой взгляд, гнуснейшую
роль играют и некоторые наши любезные и убогие соотечественники, пускают слух,
что г-жа Симпсон несомненно еврейка и что она была «приставлена» к королю по
указаниям мирового еврейства в целях разрушения Британской империи.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 318-329.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Гл[авное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
23 декабря 1936 г.
№ 253335. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Сообщается копия письма Саблина
2. Агранову к В.А.Маклакову о событиях,
3-4. К делам. предшествоваших отречению
Нач. ИНО ГУГБ (подпись) короля Эдуарда VIII.
Нач. 6 сектора (подпись)».
2 Хэш Леопольд фон — посол Германии в Великобритании в 1932-1936 гг., до этого
посол во Франции.

Сов. секретно
111. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, декабрь 1936 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Текст германо-японского соглашения, к которому, по слухам, должна примкнуть
и Италия*, в общем, я бы сказал, безобиден. Но в то же время трудно удержаться,
чтобы не предположить, что в данном случае Япония и Германия обещали друг
другу военное сотрудничество, не говоря уже об обмене германских предметов военного
снаряжения на маньчжурское сырье. По существу, наметилась некая комбинация
трех великих и «неудовлетворенных» держав, комбинация, которую следовало
предвидеть. Под флагом общей обороны против интернационального коммунизма двое
из участников этого трио признали завоевание Маньчжурии и Абиссинии и
обещали друг другу ценные экономические концессии в упомянутых странах. Все эти
державы определенно антидемократичны. Две из них вели завоевательные войны в
нарушение международных обязательств, свободно на себя принятых. Все они
относятся отрицательно к основам коллективной безопасности и к достижению
соглашений путем переговоров под эгидой Лиги наций, ибо они желают сами быть
судьями своих собственных дел. Быть может, это и должно быть. Весь вопрос в том —
может ли остальной мир принять новое соглашение, как направленное
исключительно лишь на общую защиту против коммунизма. Если три великие державы
объединили свои силы на общем антикоммунистическом фронте, то остальные четыре
державы того же калибра могут лишь пока занять выжидательное положение.
Тем временем сущность германо-японского соглашения еще недостаточно
выяснилась. Однако можно уже сказать, что, во-первых, соглашение это является
событием едва ли не величайшим после 1918 года, во-вторых, оно, по моему мнению,
представляет гораздо большее значение для Лондона, чем для Москвы. Инде** то
раздражение, которое обнаружилось здесь в самых серьезных сферах, как только
появились слухи о возможности такого соглашения. Статью «Тайме», статью
неслыханную по резкости, в связи с этим соглашением я Вам в свое время передавал.
Имеются тут люди, которые доказывают, что новое соглашение нисколько не
затрагивает интересов Британской империи, ибо его участники направляют свои
устремления совсем в другую сторону. Я готов с ними согласиться, так сказать, на
первых порах, и думаю, что устремления трех «голодных» держав пока еще не
направлены против Великобритании. Я не предполагаю также, что Германия и Япо-
* Речь идет о договоре, заключенном в Берлине между Германией и Японией 25 ноября 1936
года, известного как «антикоминтерновский пакт». В ноябре 1937 года к договору
присоединилась Италия, а позднее — остальные страны — союзники Германии во второй мировой войне.
(См. приложение III, док. 13.)
** Отсюда {лат,).
444

ния сразу, что называется, обрушатся на наше отечество. Но ведь по нынешним
временам опасность положения заключается в том, что современные диктатуры еще
менее являются господами общественного мнения, чем демократия. В финансовом
отношении новые союзники являются самыми несостоятельными среди сомна
великих держав. В то же время они расходуют на вооружение значительно большую
часть своего национального дохода, чем Англия, Франция, СССР и Америка. В
Германии, в Италии и в Японии, по общим отзывам, военная промышленность
преобладает уже теперь над всеми другими отраслями и почти поглотила их. Несомненно,
что такая система может поддерживаться лишь за счет уровня жизни населения,
который прогрессивно понижается, что явствует из целого ряда официальных
данных этих стран. Ясно также, что такие жертвы могут возлагаться на население и
находить оправдание в его глазах лишь постоянным доказыванием их
необходимости, как, например, необходимости защиты от международного коммунизма,
свившего себе гнездо на территории России, и постоянным возбуждением каких-то
новых надежд. Об этих надеждах, об этих предвосхищениях нам кое-что известно...
Но ведь бесконечно такая система желанных результатов давать не может.
Народам нужно представлять время от времени и нечто более осязательное,
какие-нибудь положительные результаты такой политики. И вот Япония завоевывает
Маньчжурию, Муссолини забирает Абиссинию. Пока что ни японцы, ни итальянцы не
ропщут, быть может потому, что им роптать вообще не полагается. Однако кто же
может поручиться, что народы эти не потребуют и дальнейших результатов, в
особенности когда они начнут убеждаться, что обладание Маньчжурией и Абиссинией
само по себе еще недостаточно, чтобы повысить их уровень жизни.
Смотря правде в глаза, можно предвосхитить следующее: Германия, Япония,
Италия могут нанести в первую очередь удар по России, как наиболее отвечающей
их чувствам, а затем потребовать от других держав компенсации за счет России в
награду за «их геройскую борьбу против большевиков» и за «спасение
цивилизации» от коммунистической угрозы. Тут я не могу не отметить того тяжелого
впечатления, которое произвела на меня статья генерала Головина, появившаяся в новом
здешнем журнальчике «Современная Россия». Прежде всего почтенному и
ученому генералу не следовало бы писать в таком журнальчике. Издается он
чрезвычайно неуравновешенным господином, который в течение своей публицистической
карьеры то подлизывался к большевикам, то громил их. Причастен он и к пропаганде
здесь независимой Украины, и на эту тему у меня с ним была небезынтересная
переписка. Статья ген. Головина называется «Красная Армия». Признаком хорошего
тона наших военных, очевидно, считается высказывание компетентного мнения, что
армия эта ни к черту не годится. Оказывается, что армия сия никакого
международного значения не имеет. И это тем более так, что «СССР, хотя и является
колоссом, но ноги этого колосса сделаны из глины»... Как будто бы знакомые напевы. Не
так ли характеризовали в доброе старое время, когда генерал Головин был
юнкером, Россию матушку иностранцы, которым внушали это мнение о ее силе и мощи
наши предшественники в эмиграции. Далее утверждается, что «вся мощь Красной
армии сосредоточена на требованиях революции и гражданской войны или лишь
для коротких ударов против слабейшего противника. Вооруженные силы СССР
служат лишь интересам короткой революционной войны» и т. д. Если отметить, что
445

тотчас же за статьей почтенного генерала, очевидно, находящегося под сильным
влиянием г[-д] Гукасова и Семенова, следует статья небезызвестного профессора
варшавского университета Романа Смаль-Стоцкого, который весьма
недвусмысленно разглагольствует, что российскую империю можно было бы «разложить» чуть ли
не на сто пятьдесят маленьких государств, — то вывод ясен. Берите и владейте, на
всех хватит... Досадно читать такие статьи... Но ничего не поделаешь — хороший
тон аван ту...* Но так ли плохи шансы России? Вот вопрос. Не думаю... Колосс на
глиняных ногах еще за себя постоит, мальгрэ лё большевик.. .** В его пользу говорят
его неизмеримые пространства, которые сделают задачи нападающих армий
чрезвычайно затруднительными и значительно уменьшают даже возможности
неприятельских воздушных флотов. Наши склады в Западной Сибири и арсеналы на
Урале могут оказаться совершенно недосягаемыми для неприятеля. Общая граница
между врагами Нашего отечества существует лишь со стороны Японии. Между тем,
по мнению экспертов, Россия могла бы легко засыпать бомбами Токио, Осаку и
другие японские центры и арсеналы. В то же время Япония могла бы действовать лишь
против сибирских народов, рассыпанных на громадных пространствах, и против
советских подземных арсеналов, по мнению здешних военных, совершенно
изумительных и не боящихся никакой бомбардировки.
Задачи Германии и Италии на другом фронте также не так просты. Эти две
державы должны были бы «предварительно нашествию на Россию» стать господами
положения всей Восточной Европы и, главное, Чехословакии, что, вероятно,
вызвало бы вмешательство и могло бы повести к непредвиденным осложнениям.
Я полагаю посему, что если миру вообще суждено быть ввергнутым в
катастрофу, то новый Тройственный союз решится скорее направить свои действия не
против России, а... против Англии и ее возможных союзников, которые держат теперь
в руках почти все колониальные владения мира и более половины мирового
золотого запаса. Британская империя гораздо более уязвима в стратегическом
отношении, чем наше отечество, и на случай успеха от нее можно будет добиться более
ценных материальных преимуществ, чем от России. Германия могла бы производить
воздушные нападения на Лондон. Италия могла бы бомбардировать Мальту и Аден,
а японский флот мог бы действовать против Гонконга и Сингапура; Англии было бы
трудно противопоставить серьезное сопротивление такой совместной и
одновременной атаке. Германии, Японии и Италии вряд ли удастся доказать миру, что их
соглашение якобы направлено против коммунизма и не имеет зловещего значения для
остального мира...
В связи с этими моими соображениями небезынтересно отметить и статью г. Уинс-
тона Черчилля, статью, которую газета «Возрождение» вряд ли процитирует.
«Соглашение, заключенное якобы против коммунизма, может по существу оказаться всего
лишь военным союзом против России», — утверждает Черчилль. Япония также,
подобно Германии, воодушевлена завоевательными планами. Пропаганда коммунизма
и в Японии и в Германии беспощадно подавляется полицейскими мерами, и, несмотря
на это, две державы, ссылаясь на опасность коммунизма, провозглашают совместную
* Прежде всего (фр.).
'* Вопреки большевикам {фр.).
446

против него борьбу, которая может иметь своей настоящей целью лишь достижение
их национальных планов. Едва ли та или другая из них была бы готова вступить в
войну тотчас же. Это будет зависеть от многих обстоятельств. Несомненно одно —
если бы Германия создала бы какие-нибудь компликации* в Европе — Япония не
замедлила бы вызвать новую конфлаграцию** на Дальнем Востоке. Такая возможность
затронула бы интересы всех держав, имеющиеся в Китае или в Китайских морях.
Англия, как и Америка, должна опасаться этой угрозы, которая повисла ныне над всеми
их коммерческими, культурными и религиозными интересами в Китае и на Дальнем
Востоке. Однако, утверждает Черчилль, планы Германии и Японии направлены
против России. И тут он высказывает следующие соображения: «Пришло время для
России встать, наконец, на путь безопасности и преследования исключительно своих
собственных национальных интересов... Сталин с вождями русской армии и с
руководителями своей политики должен разорвать свои связи с Коминтерном. Они
должны создать в Европе и во всем мире впечатление, что Россия есть
социалистическое государство, сильно вооруженное для поддержания своей национальной
неприкосновенности и не имеющее ничего общего с идеей распространения своих
доктрин иначе как путем примера. Если бы подобный поворот был предпринят ныне же,
он мог бы удовлетворить все страны, желающие поддержания мира и относящиеся
благожелательно к русскому народу. Это сразу же ослабило бы напряжение во
многих странах и сильно увеличило бы шансы русской безопасности. Это заставило бы и
Германию и Японию обнаружить свои настоящие планы. Это дало бы возможность
Женеве*** совершать свое «превентивное» дело с большей уверенностью. Это вообще
очистило бы атмосферу и придало бы силу союзу стран против «невызванного
нападения» , в чем заключалась бы единственная надежда—отвратить всеобщую
катастрофу. Наконец, это устранило бы главное препятствие к сотрудничеству Америки в
поддержании мира на Дальнем Востоке. Теперь как раз подходящий момент для
России, чтобы уменьшить свой риск и увеличить силу своего национального
сопротивления. К тому же и политика Сталина развилась за последние годы в этом направлении.
Я не отказываюсь от надежды, восклицает Черчилль, что Россия сумеет
использовать настоящий благоприятный момент. Германия сделала выбор и связала свою
судьбу с Японией на пять лет. Расхождение между Германией и Россией может быть
частью вызвано и коммунизмом, но несомненно относится и к территориальным
претензиям Германии. Расхождение между Россией и Японией всецело относится к
территориальным и империалистическим устремлениям... Опасения в возможности
соглашения между Россией и Германией в ущерб западным демократам значительно
ослабели. Тем более Русская республика должна была бы определить свое
положение с несомненной ясностью. В этом отношении ее свобода выбора значительно
сузилась», — заключает Черчилль.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 309-317.
* Осложнения, сложности (фр.)
** Взрыв, пожар (фр.).
*** Имеется в виду Лига наций.>
447

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР Главное] Управление]
Государственной] Безопасности]
Иностранный Отдел.
23 декабря 1936 г.
№ 253334. Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову Сообщается копия письма Саблина
2. Агранову к В.А.Маклакову о германо-японском
3. Миронову соглашении.
4—5. К делам.
Нач. ИНО ГУГБ (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)».

1937 год

112. Е.В.Саблин — [С.В.Жуковскому]*
Лондон, 7 февраля 1937 года
Дорогой друг,
Я жив и более или менее здоров, хотя по временам чувствую себя преплохо:
ревматизм и какая-то всеобщая усталость. За последнее время я был до невероятности
перегружен местной работой—устройством Краснокрестного бала** сперва, а затем —
организацией Пушкинских вечеров. Погрузившись в Пушкина, я, что называется,
забыл обо всем прочем и в особенности, конечно, о политике. Я читал здесь доклад о
лицейских годах Пушкина, найдя очень интересные материалы в Британском музее.
Наш большой Пушкинский вечер состоится десятого февраля. Прилагаю Вам копию
этого торжества. Оригинальные приглашения очень изящны и торжественны, и
великолепно отпечатаны. У меня остался лишь один экземпляр для архива, и посему я
не хочу его Вам посылать, тем более что он очень громоздкий. Посылаю копию. Вы
увидите, что председателем собрания является первый лорд Адмиралтейства сэр
СХор. Я разослал 950 приглашений, из которых семьсот человек обещали быть.
Помимо Пушкина у меня было очень много чисто беженских дел. Много переписки с
иногородними, в особенности с парижанами, которым всем хочется перебраться сюда из-
за опасений революции во Франции и необходимости отбывать повинность во
французских войсках. Через несколько дней пушкинские торжества отойдут в
область воспоминаний, и я возобновлю мою политическую переписку. Надежда
Ивановна*** собирается в Париж в середине сего месяца. Она все время чувствовала себя
очень плохо и ей необходимо полечиться в Париже. Она Вам расскажет, как иногда,
чтобы не сказать всегда, я здесь занят буквально с утра до поздней ночи, с одной
стороны, русскими местными делами, а, с другой стороны, светскими обязанностями. А
лета уже дают себя чувствовать, в особенности если принять во внимание тот факт, что
вот уже семь лет, как я не покидал Лондона. (О смерти Шебунина1 слыхал.) Какой у
него странный бо фис****, небезызвестный Вам Минорский2. Здесь он от всех нас
сторонится. Он всегда был для меня загадочной и несимпатичной личностью.
Вот, милый друг, и все. Обнимаю и кланяюсь Василию Алексеевичу. Кстати,
узнайте при случае, еврей или не еврей некто Давыдов. Он был у меня на днях, зашел
на минутку, сидел три часа, разговорчив, страстен, любит длиннейшие вводные
предложения, подчас орет, и зол на французов за то, что хотят забрить в солдаты детей
тех отважных россиян, которые спасли в свое время французов от неминуемого
поражения на Марне3. Вот, мол, какие неблагодарные скоты и т. д. Я его убеждал не
* Адресат в письме не обозначен, из содержания письма вытекает, что оно направлено в Париж.
А поскольку в Париже, как следует из переписки, единственным человеком, к которому КВ.Саб-
лин обращался: «дорогой друг», был С.В.Жуковский, работавший в аппарате В.А.Маклакова, можно
с большой долей уверенности предположить, что данное письмо направлено именно ему.
** Речь, видимо, идет о благотворительном бале, устраиваемом в Лондоне Русским обществом
Красного Креста в Великобритании.
••• Супруга Е.В.Саблина.
**** Пасынок, зять (фр.).
451

волноваться и менее всего рассчитывать на признательность союзников, не говоря
уже о том, что и мы ведь подвели этих самых любезных союзничков... Главное, что
меня интересует, — это еврей или не еврей Давыдов. Мы с Надеждой Ивановной так
и не угадали. А судя по сыну, еврей...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3,л. 342.
1 Шебунин Алексей Федорович — служащий МИД России, был генеральным
консулом в Константинополе. Впоследствии являлся начальником канцелярии бывшего
министра иностранных дел Сазонова в Париже, а затем Гирса, один из активистов
Общества служащих МИД России, член комитета Общества. Скончался в 1937 году.
2 Минорский В.В. — чиновник российского МИД, секретарь посольства в Париже.
3 Битва на Марне — крупнейшее сражение между главными французскими и
германскими силами во время первой мировой войны, произошедшее осенью 1914 года на
р. Марне и закончившееся поражением немецких войск. Большое влияние на ход
сражения оказало успешное наступление первой и второй русских армий в Восточной
Пруссии (август 1914 г.), где они разгромили восьмую германскую армию. Немецкое
командование было вынуждено взять с Западного фронта для переброски в
Восточную Пруссию два армейских корпуса и одну кавалерийскую дивизию. Поражение
германских войск привело к провалу общего плана войны Германии, рассчитанного
на быструю победу.
113. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 14 февраля 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Уложив в синюю папку пушкинское досье, возобновлю мою политическую
переписку с Вами... Как-то грустно расставаться с этим поразительным гением,
ставшим за последний месяц источником исключительных переживаний и
наслаждений. В течение всего этого месяца мы, строго говоря, зкили только Пушкиным, забыв
о Франках, Риббентропах, Гитлерах и даже о лучезарном Сталине... И, что
называется, обновили свои души...
Но делать нечего. Нужно снизиться с этого Олимпа и вернуться к прозе.
452

Как прозаичен, между прочим, наш новый король*. Как он неинтересен в высшей
степени, несмотря на то, что пресса или, правильнее сказать, некоторая часть
прессы старается все же поддерживать его на каком-то пьедестале. С оного он давно бы
уже свалился, если бы не королева-мать, которая вновь начинает играть роль, и
молодая королева, которая отыгрывается на своей пресловутой улыбке, которая,
откровенно говоря, всем уже надоела и приелась. К будущей коронации отношение
довольно безразличное, хотя приготовления идут быстрым темпом и съезд
ожидается большой. Англичане, конечно, прежде всего хотят на этой коронации
заработать. Но никакого энтузиазма не наблюдается, и либеральные элементы довольно-
таки бесцеремонно, устно и печатно, спрашивают своих слушателей и читателей, к
чему, собственно говоря, вся эта коронационная белиберда — так и пишут. Вчера
еще небезызвестный сэр Стаффорд Криппс... [пропуск в тексте] в публичной речи
на коронацию и всяческими словами поносил тех, которые поддерживают эту
«китайскую церемонию».
Но, по-видимому, перелома в английских умах в отношении такого рода
церемоний еще не произошло. Англичанам все еще привлекательны такого рода
торжества и без них, по-видимому, обойтись пока что невозможно. Одновременно
делаются попытки поднять религиозность и устраиваются всевозможные митинги, на
которых высокие прелаты напоминают своим слушателям о существовании Бога.
Кстати сказать, слушатели состоят исключительно из особ прекрасного пола,
убеленных сединами. Мужчинам на такие собрания ходить нет времени. Не
наблюдается и молодежи. А церкви пустуют...
В отличие от своего предшественника, новый король восстанавливает все то, что
нынешний герцог Винзорский1 слишком поспешно разрушил. Не избегли этой
реформы и некие часы в Сандрингамском дворце2. При Эдуарде VIP часы эти шли
на полчаса вперед ввиду привычки короля-дипломата всегда и всюду опаздывать.
Георг V, хотя и был человеком пунктуальным, но не посмел дотронуться до стрелок,
и часы продолжали двадцать пять лет идти на полчаса вперед. Умер Георг V, и
Эдуард VIII* тотчас перевел стрелки назад. Но как только Эдуард ушел или, как
говорят, «его ушли», так тотчас же новый король вернулся к прежней традиции, и часы
затикали на полчаса вперед. И все сказали: как умно, Англия еще не созрела для
слишком поспешных реформ... Восстановил в своих правах новый король и много
старых слуг своего отца, которых Эдуард слишком поспешно уволил, как говорили,
по соображениям экономии, в то же время истратив значительные суммы (как это
ныне официально известно) на г-жу Симпсон. Шотландцы «багпайперы»**
продолжают играть на своих инструментах заунылые мотивы вместо фокстротов, которые
заставлял их играть король в стиле модерн.
Мне позвонил на прошлой неделе один мой здешний приятель еврей, бывший
присяжный поверенный киевского судебного округа, умный человек и замечательный
оратор. Он служил у большевиков, но затем, совершенно в них разочаровавшись,
бросил их и стал невозвращенцем. Имеет табачное дело и преуспевает. Позвонил и
спросил меня, не хочу ли я встретиться с одним евреем же, приехавшим из России,
• Георг VI.
" Музыканты, волынщики (англ.).
453

по-видимому, с какой-то особо важной миссией. На вопрос мой: с миссией от кого, мой
приятель ответил: от евреев к евреям. Мы встретились, и вот что поведал мне еврей
из России. Передаю довольно подробно, ибо еврей оказался тоже оратором. «Окинем
взглядом весь ход русской революции, — начал собеседник. — Я нисколько не
намерен умалять роль в ней русского и даже заграничного еврейства, но я хочу лишь
доказать, что это еврейство всегда и во всех фазах революции действовало вполне
логически и никогда не увлекалось вредными крайностями». Я изобразил насколько мог
некоторое недоумевающее выражение на моем лице. «Перед еврейством, —
продолжал мой еврей, — встала в свое время задача освободиться от векового гнета, под
которым его систематически держали царские правительства, и приобрести, наконец,
любою ценою полное гражданское равноправие. Как показал опыт, этого можно было
достигнуть лишь путем «народной революции». Марксистов в России было
сравнительно немного, и без еврейской помощи и руководства им едва ли удалось бы
добиться каких-либо результатов. Евреи поняли, что если хотят добиться главной цели, т.е.
полного равноправия, то они должны поддержать марксистов и составить с ними
единый фронт для поднятия громадных масс русского народа. Я должен, однако,
оговориться, — продолжал еврей, — что не только евреи помогали марксистам... помогали,
конечно, косвенно, и многие московские миллионеры, некоторые русские банки и
значительная часть русской молодежи... Какие практические цели эти люди
преследовали — остается для меня неясным, — подчеркнул собеседник.—Они обладали
своими богатствами и преимуществами именно благодаря царскому строю и явно рубили
тот сук, на котором сидели. Ну, да Бог с ними, — воскликнул еврей.
.. .Вернее всего, что они просто «взбесились с жиру» и вдались в политические
бредни, не имея к тому умственных данных. Еврейские состоятельные люди действовали
вполне сознательно и по изложенным выше мотивам. Они, конечно, не были
марксистами или коммунистами в душе, но видели, что иного пути к приобретению полного
равноправия для евреев нет. Они радостно пожертвовали всем своим достоянием на
пользу угнетенных братьев, и думаю, что не пожалели об этом, ибо приобрели себе
право на вечную благодарность евреев». Собеседник затем распространился о так
называемой тактике. Поднять русский народ можно было, лишь обещав ему все, о чем
он мечтал. Это был «заряд серьезный», и массы всколыхнулись без особого труда.
Затем он начал рассказывать о появлении в России Эммы Гольдман5 и вообще
углубился в подробности мало интересные. Мне пришлось попросить собеседника перейти к
сути дела. Он распространился затем о преобладании деревни над городом и о том,
что марксисты якобы поняли, что это поведет к уничтожению городов, к
уничтожению всей промышленности и к крушению самого коммунистического государства.
Евреи это поняли. Но действовать приходилось планомерно, ибо разгулявшееся
мужицкое море было тогда господствующей стихией. Евреи якобы стали работать над
необходимостью создания сильной государственной полиции. Одновременно началось
натравливание всех неимущих в деревнях против имущих, против кулаков. Началась
коллективизация. Восстания подавлялись. Евреи и в этом поддерживали
правительство. Первая пятилетка была скомкана. Выработали вторую. Тут-то и началось
неудовольствие, главным образом, среди технического персонала, как русского, так и
еврейского. (Еврей опять прибегнул к громадному вводному предложению, и я опять
призвал его к порядку...) «Перед евреями встает теперь вопрос, — продолжал собе-
454

седник, — как же быть дальше и к какой линии подлаживаться. Многие евреи успели
убедиться в полной экономической несостоятельности всей советской системы—кроме
золотопромышленности — и стремятся повлиять на переход к более рациональным
принципам хозяйства... Гражданского равноправия мы теперь добились, и возникает
вопрос: чем жить дальше! Большинству из нас решительно наплевать на все
марксистские и другие принципы. Мы готовы стоять и за монархию, если только эта
монархия обеспечит нам возможность работать и зарабатывать. Есть, конечно, среди
нас и завзятые фанатики. Эти люди слепо служат своим мечтам всю свою жизнь, хотя
бы они ничего им не приносили и даже не обеспечивали бы приличной жизни. Но
подобные типы составляют в еврействе минимальное меньшинство. Большинство
евреев стоит на реальной жизненной почве и готово поддерживать всякое правительство,
которое обеспечило бы им эти жизненные интересы. Евреи, в особенности
побывавшие за границей, убеждаются, что из коммунистической системы не может получиться
добрых результатов ни для них самих, ни для страны. Они все более отходят на
практике от принципов марксизма, но не видят еще, чем бы можно было его заменить».
И далее еврей произнес следующие слова: «Вполне естественно, что некоторые
обвиняемые на последнем процессе действительно пришли к тому же выводу, что и
многие русские эмигранты, что без вмешательства иностранцев все в России долго еще
будет тянуться в настоящем виде». Он сказал далее, что продолжение нынешней
системы было бы убийственным по отношению ко всему русскому народу. Что в начале
революции «все эти абсурдности» поневоле поддерживались евреями, ибо у них не
было иного пути к завоеванию равноправия, в каковом все русские правительства
систематически им отказывали в течение столетий. Я указал собеседнику, что полное
равноправие было даровано евреям Временным правительством, почему же евреи его
не поддержали? Он ответил: и поддержали бы, но в этот момент вся Россия слишком
«разгулялась». При условии сохранения равноправия евреи явятся самым полезным
и активным элементом в восстановлении русского национального хозяйства. Они
будут готовы поддерживать любое разумное правительство, даже монархическое.
На мой вопрос, как мог бы он формулировать коротко и ясно свой просительный
пункт, собеседник ответил: либерализм и капитализм. Уверяю Вас, что каждый
еврей охотно стал бы самым обыкновенным торговцем, чем быть чиновником или
ездить на тракторе... «И политруки предпочли бы ремесло дантистов?» — спросил я.
«Ну, конечно, в этом не может быть сомнений».
Мне известно, что еврей сей, собирающийся на днях ехать в Америку, посетил
здесь кое-какие политические и еврейские круги. В наших еврейских кругах он с
пафосом приветствовал казнь своих единоверцев — политических деятелей. Смысл
его заявлений, часто весьма сумбурно излагаемых, с ненужными подробностями,
для меня несомненен: еврейское большинство в России ничего доброго для себя от
нынешнего режима не ожидает. Оно чувствует, что «переборщило» и что
необходимо что-то сделать, и что какие-то разговоры на эту тему ведутся в политических
кругах всемирного еврейства.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 423-428.
455

1 Герцог Винзорский — титул, полученный королем Великобритании Эдуардом VIII
после его отречения от трона в 1936 году.
2 Сандрингамский дворец — одна из загородных резиденций британских монархов в
графстве Норфолк Он стал излюбленным местом отдыха Георга VI, отца Елизаветы
II, который умер в этом дворце 6 февраля 1952 года.
3 Эдуард VII находился на троне с 1901 по 1910 год, Георг V — с 1910 по 1936 год.
4 В заявлении об отречении от трона 11 декабря 1936 года Эдуард VIII, в частности,
ссылался на то, что для него было «невозможным выполнение обязанностей короля так,
как он этого бы хотел, без помощи и поддержки женщины, которую, — писал он, —
я любил». После отречения он женился на г-же Симпсон. В1940-1945 гг. был генерал-
губернатором Багамских островов — колонии Англии.
5 Гольдман Эмма (1869-1940) — видная деятельница международного анархического
движения, занималась этой деятельностью в США, главным образом в Нью-Йорке, в
1917 году была арестована и осуждена на два года за агитацию против воинского
призыва в армию США. В 1919 году была депортирована в Советскую Россию,
разочаровалась советской действительностью и выехала в Англию, затем в Канаду и
Испанию. Написала книгу «Мое разочарование Россией».
114. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 17 февраля 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Перед «Британским львом» встает новая и весьма серьезная проблема. Почти сто
лет Англия владела почти всеми своими богатыми колониями мира, не затрачивая
на их оборону и управление сколько-нибудь значительных сил и средств.
Содержался, конечно, самый сильный флот в мире, а что касается сухопутных войск, то в
самой Англии содержалась лишь очень небольшая добровольная вольнонаемная
армия, а в колониях большая часть вооруженных сил состояла из туземцев,
служащих за малую плату, и небольшого количества английских добровольцев. Своей
мудрой политикой Англии удавалось не только удерживать свои владения, но и
постепенно их расширять.
Ныне, однако, произошли знаменательные перемены. Япония и Италия,
например, создали мощные флоты и грозят выступить сильными соперниками Англии по
колониальным ее владениям. Германия хотя пока и не имеет сколько-нибудь
значительного флота, все же строит его с несомненной поспешностью. Относительно
боевого значения Франции едва ли может быть высказано определенное мнение
вследствие неясности ее внутреннего положения. Россия лихорадочно вооружает-
456

ся. Куда обратится ее военная мощь — никто этого сказать не может. Всеобщий
интерес сосредоточен, однако, на вопросе, что будет делать Третий рейх? Финансовое
и экономическое положение Германии затруднительно. Так, она купила на прошлой
неделе два миллиона четвертей пшеницы в Аргентине, хотя и не имеет пока средств
для расплаты.
За время существования в Германии социалистического правительства
британское правительство систематически его поддерживало, видя в этом залог ее
дальнейшей покорности и военной немощи. Английские банки оказывали ей очень
крупные кредиты и вообще старались облегчить, насколько возможно, ее экономическое
положение. Германия снесла беспрепятственно оккупацию Рурского бассейна
французскими войсками, и все, казалось, шло как по маслу. Но союзники перетянули
струну... Свершился гитлеровский переворот1, и все стало идти путем довоенной
императорской Германии. Англичане спохватились и решительно обрезали всякие
дальнейшие кредиты Германии, кроме товарных — на покупку британских
товаров. Они даже примирились с германскими замороженными кредитами, из которых
сорок миллионов фунтов не получены и по сие время. Англичане сознают, что они и
теперь могли бы вторично разгромить Германию, пользуясь колоссальным
превосходством своего флота, и заключить соответственное соглашение с Францией. Но
это им не улыбается, и они предпочитают тянуть дело в его нынешнем положении в
надежде, что экономическая нужда поведет, в конце концов, и в Германии к
созданию некоего Народного фронта. Финансовое положение Германии становится все
более затруднительным, и ее единственная надежда теперь на успех ее
четырехлетнего плана, который должен якобы сделать ее независимой от иностранных
сырых материалов. Удастся ли это или нет — большой вопрос. Во всяком случае, даже
пшеницу, которой немцы считали себя обеспеченными, начали уже покупать в
Аргентине. Здесь посему считают маловероятным, чтобы Германия в настоящем ее
положении могла бы рискнуть на серьезную авантюру. Особенно невероятным
считается ныне ее нападение на Россию. Думают, что единственное, что она себе может
позволить, — это второстепенные операции по самой Европе, например, против
Чехословакии или Румынии. Англия, по-видимому, не склонна препятствовать, кроме
как дипломатическим путем, такой возможности, а Франция должна поразмыслить,
готова ли она активно выступить против Германии, уповая на один лишь союз с
Россией. Вопрос о политике... России все более и более выдвигается на видное место.
Многие британские деятели отдают себе отчет в том, что очень многие естественные
интересы сближают Россию с Германией, и если бы им удалось координировать свои
действия, хотя бы только в области внешней политики, то они сделались бы
Верховными арбитрами всей Европы. Россия и встала на эту точку зрения, пока в
Германии было социалистическое правительство, благоприятно относившееся к
коммунистическому строю в нашем отечестве. Сотрудничество между обеими странами
развивалось удовлетворительно, а достаточных армий ни у той, ни у другой еще не
было. Ныне у них громадная армия, а у России имеются кроме того и все потребные
сырые материалы и пищевые продукты, и даже запас золота, который едва ли ниже
200 миллионов британских фунтов, а может уже и 300. Подобные соображения все
более и более начинают заботить некоторых англичан, которые не приписывают
реального значения модному теперь противопоставлению соврежима и нацрежима,
457

а также и неистовой перебранке между Москвой и Берлином. И даже московским
процессам. Трудно сказать, были ли действительно у московских троцкистов какие-
либо связи с Германией и Японией. Ничего невероятного в этом не было бы. Немцы,
вероятно, учли, что троцкисты способны лишь свалить сталинский режим, но
удержаться у власти они не смогут ввиду того, что сваливание неизбежно вызовет
анархию, при которой власть будет захвачена другими элементами, быть может более
благоприятными Германии.
Один из здешних публицистов писал недавно: «Все будущее зависит от того,
примкнет ли русский колосс к германской ориентации, или удастся его от этого
удержать. А удастся его удержать, если мы — англичане — предложим ему свое
искреннее и незаинтересованное сотрудничество. Англию и Россию не разделяют ныне
никакие реальные интересы, которые не могли бы быть улажены дружественным
путем. А комбинация между Англией и Россией могла бы надолго упрочить мир в
Европе и в Азии, не нанеся никакого ущерба обоюдному политическому и
социальному строю, имеющемуся в обеих странах»... Такие разговоры приходится слушать
здесь все чаще и чаще. Главная их основная идея — как обеспечить Англии мирное
пользование ее колониальными владениями и как лучше охранить их от
возможных посягательств других стран, которые мощно развивают свои вооружения и не
скрывают своих агрессивных заданий и намерений... Если в Англии помышляют
ныне о соглашении с Россией, даже с Советской, то только потому, что Англия
чувствует себя окруженной соперниками и конкурентами и имеет истинным другом одну
лишь Францию, с которой ее объединяют цели самосохранения. Каждое
дальнейшее соглашение между неудовлетворенными державами представляется
удовлетворенной Англии весьма нежелательным.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 412-415.
1 Имеются в виду события, связанные с приходом Гитлера к власти в январе 1933 года,
когда президент Германии Гинденбург, в силу обстоятельств, в частности, сделки
Гитлера с Папеном, дал согласие на формирование им правительства «национальной
концентрации». После смерти Гинденбурга в августе 1934 года Гитлер сосредоточил
в своих руках законодательную и исполнительную власти, объединив посты
президента и рейхсканцлера.

115. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 15 марта 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Лорд Арнольд1, бывший министр колоний в рабочем* правительстве, выступил
на днях в Палате лордов с замечательным предложением о «необходимости
коренной перемены внешней политики Англии, которая привела бы ее в большее
соответствие с реальностями существующего ныне общего положения». До сих пор
считалось, сказал лорд, что британская политика основывается на Лиге наций, но ныне
осталось очень немного людей, за исключением неисправимых энтузиастов,
сохранивших веру в Лигу. Внешняя политика нашего правительства основывалась более
на словах, чем на реальностях. Правительство признавало на словах авторитет Лиги
и ее Устава и поддерживало, тоже на словах, принцип «коллективной
безопасности». Между тем жизнь доказала, что коллективной безопасности на деле не
существует и пока существовать не может как реального политического фактора.
Англия, по словам Арнольда, взяла на себя столько обязательств по отношению к Европе,
что попала в опасное положение и как бы «сунула голову в петлю». Наша очередная
задача, воскликнул лорд, как высвободиться из этой петли... Если бы Англии
представился случай выполнить свои обязательства, то британский народ был бы
глубоко разделен относительно необходимости этого. Все наши политические
обязательства в отношении Европы должны быть прикончены. Мы должны последовать
примеру Бельгии, которая заявила, что отныне она решила остаться совершенно в
стороне от всяких европейских конфликтов между ее соседями. Теперь и для
Англии настало время решительно устраниться от всяких затяжных и неразрешимых
конфликтов на континенте. Утверждение, что Англия нуждается в союзниках для
обороны Британской империи, не выдерживает, по словам Арнольда, никакой
критики. Сам лорд Арнольд всегда был пацифистом, но при настоящих условиях он не
стал бы возражать против программы правительства повысить обороноспособность
Англии и империи. Правительству удавалось до сих пор удерживать страну от
вовлечения в войну, и за это одно ему можно многое простить. Но с методами его,
продолжал Арнольд, все же согласиться нельзя. Почему, например, г[-н] Идеи
«адресует» свои поучения исключительно по адресу Германии. Почему он не обратился и
к Франции с призывом предпринять действительные меры к достижению
европейского замирения. Почему он не предложил ей изменить свою политику по
отношению к франко-советскому пакту, который действительно представляет из себя
угрожающий и вместе с тем совершенно неизвестный фактор, не поддающийся никакой
точной оценке. Почему Иден истолковывает всегда намерения Германии в худшую
сторону, а намерения Франции — в лучшую? Почему он не обратился к России и к
Чехословакии с предложением предпринять реальные меры к упрочению
международного положения... Министр иностранных дел, по мнению Арнольда, должен
* Лейбористском.
459

был бы держать чашу весов более беспристрастно и не закрывать глаза на
затруднительное положение Германии, как до сих пор он систематически это делал. Мы
должны более вдумчиво относиться к положению Германии и принимать во
внимание и ее точки зрения. Было бы напрасно думать, что германские опасения перед
Россией и распространением большевизма могли бы быть разъяснены
благожелательными и поучительными речами г[-на] Идена... Консерватор лорд Темпл2
отметил, что благодаря франко-советскому пакту Англия легко может быть втянута в
войну, в которой она не имела бы никакого национального интереса. Г-н Иден
поступил бы правильно, если бы в своих откровенных объяснениях с французским
правительством разъяснил бы ему, что девять десятых англичан относятся к франко-
советскому пакту определенно отрицательно. Нужно считаться с тем фактором,
продолжал лорд Темпл, что Германия ныне представляет из себя могущественную
и гордую нацию. Она стремится быть со всеми в хороших отношениях. Если бы
Англия и другие страны продолжали бы нынешнюю политику в отношении к Германии,
то партия мира и доброго согласия там быстро утратила бы свое влияние. Лорд
Ньютон3, также консерватор, отметил, что Лига наций выродилась в некое «Общество
взаимного поклонения благонамеренных мечтателей». Мы остались
единственными, сказал он, которые не замечают, что Лига находится в полном разложении.
От имени правительства отвечал товарищ министра иностранных дел лорд
Плимут4. Он сказал, что громадные успехи в области авиации делают физическую
изоляцию какой-либо страны, в том числе и Англии, абсолютно невозможной. Она,
Англия, не может более относиться безразлично к континентальным делам, как она могла
это делать с успехом до прошлой войны. Политика правительства по вооружению
совершенно не означает, что Англия отказалась от стремления к разоружению. Но
пока, сказал лорд Плимут, перед нами не остается другого выбора. Мы должны
продолжать наши вооружения до тех пор, пока другие народы не придут к
международному соглашению относительно всеобщего сокращения вооружений.
Эти прения, переданные более чем кратко, характерны тем, что их открыл
выдающийся член рабочей партии и социалистов лорд Арнольд, который до сих пор
всегда стоял за сокращение вооружений. Он всегда систематически поддерживал
интересы Германии, пока там стояло у власти социалистическое правительство, и одно
время стоял даже за принцип коллективной безопасности и взаимных гарантий мира.
Со времени прихода к власти Гитлера он, Арнольд, первое время еще определенно
стоял за коллективную безопасность. Но затем, как человек простой и
непосредственный, но очень вдумчивый, вновь изменил свою позицию и решил, что на Лигу
наций в настоящем ее составе и на коллективную безопасность рассчитывать
нечего. Быть может, этой перемене убеждений содействовала и Абиссинская кампания*,
во время которой он всегда выступал противником фашистской Италии. Теперь он,
по-видимому, решил, что Германия является все же более значительным фактором
европейской политики, чем союз мелких государств и даже Франции, в особенности
при нынешнем ее положении. Вообще можно сказать, что настроения левых и
трудовых элементов в Англии к гитлеровской Германии находятся в каком-то процессе
изменения. Все чаще слышатся мнения, что Германии необходимо предоставить мес-
* См. док. 92, прим. 5.
460

то под солнцем, хотя вопрос о возвращении ей ее бывших колоний, постоянно
обсуждающийся ныне на разных митингах, всегда решается отрицательно.
Исключительно из-за опасения потерять часть колоний и недоверия к намерениям Германии
левые элементы сильно ослабили свою бывшую оппозицию к планам правительства
о вооружениях и сопряженных с этим колоссальными расходами. Одни лишь
чистые либералы и их печать продолжают стоять на своей прежней точке зрения,
протестуют против увеличения вооружений и рекомендуют лишь реконструкцию Лиги
наций, которая могла бы превратить ее в действительный реальный фактор
международной жизни.
Г-н Иден в этом отношении примыкает к точке зрения либералов, но после всех
его неудач ему едва ли надолго удастся сохранить свой портфель. Популярность его
на ущербе. Для России такие перемены настроений в Англии могут представлять
опасность в том отношении, что Англия, при своем нежелании возвращать
Германии колонии, может попытаться компенсировать его предоставлением ей свободы
рук в Центральной и Восточной Европе, а может быть и в России. Пока весьма,
конечно, невероятно, чтобы Германия могла покуситься на Россию. У нее нет ни денег,
ни кредитной возможности, ни сырых материалов, а в настоящий момент не хватает
даже предметов питания. Однако для «полумирных операций» в центре Европы у
нее сил достаточно. А если она упрочит свою диктатуру в Европе, то через
несколько лет может подумать и о распространении своих операций на части России, в
особенности если заручится попустительством Англии и активным содействием
Полыни. Такие мысли довольно часто высказываются в Англии. Долголетний и
преданный друг национальной России, член парламента герцогиня Аттольская5, до сих
пор ведшая энергичную политику против большевиков, ныне изменила свое
отношение и провозгласила лозунг, что германские нацисты опаснее для Англии, чем
русские большевики. Она написала несколько статей по этому поводу, в которых
доказывает необходимость установления более близких отношений к России, хотя
бы даже пока Советской. Этой эволюции герцогини Аттольской совершенно не
могут переварить долголетний ее сотрудник Байкалов и А.В.Тыркова, так же,
впрочем, как не могут они простить новой «аттитюды»* сэра Пэрса. На днях герцогиня
Аттольская принимает участие в большом [митинге], устроенном Обществом
друзей культурного сближения с Россией, советской, конечно. В своих выступлениях
на такого рода митингах она доказывает, что весьма невероятно, чтобы Россия,
какова бы она ни была, могла когда-либо выступить врагом Англии. Само Общество
сближения, бывшее сначала с определенным коммунистическим привкусом,
подверглось ныне основательной реконструкции и выступает ныне определенно за
национальные интересы Англии и за более близкое сотрудничество с Россией ввиду
того, что Россия и Англия не разделяются никакими территориальными распрями,
а Германия всегда будет вынуждена, в силу чисто практических соображений,
оставаться конкуренткой Англии и соревновательницей ее в области колониальных
владений. Это течение может поставить Россию в весьма выгодное положение
выбора между Англией и Германией. Возможное сближение с Англией едва ли
может предоставить ей какие-либо выгоды. Англия могла бы пойти на более близкое
* Позиция (фр.).
461

сотрудничество с Россией исключительно в расчете создать из нее противовес
германской угрозе, относительно реальности коей здесь теперь мало кто
заблуждается. Главная цель Англии — зто обеспечить свои заокеанские владения и свои
торговые интересы в Атлантическом и Тихом океанах от возможных и весьма вероятных
посягательств Германии и ее союзницы Японии, а может быть и Италии, которая
едва ли удовлетворится теперешними успехами. На этом пути Россия могла бы
оказаться вновь вовлеченной в войну, не имеющую для нее никакого национального
значения и не могущую дать ей ничего, кроме новых потрясений и разорений. Для
России представлялось бы, быть может, более целесообразным налаживать
отношения с Германией. Этим она могла бы радикальным образом отвратить от себя
всякую возможную угрозу со стороны Германии, а, во-вторых, могла бы быстро
восстановить свое разрушенное хозяйство при сотрудничестве немцев. Против возможных
планов Японии на наши земли на Дальнем Востоке был бы также воздвигнут
сильный заслон, а если бы Германия действительно приступила бы когда-нибудь к
операциям против частей Британской империи, то Россия могла бы выговорить себе
строгий нейтралитет и могла бы получить большие преимущества от обоих
борющихся сторон. Строго говоря, советское правительство инстинктивно встало на этот
путь с начала революции и пока в Германии стояло у власти социалистическое
правительство. Было заключено соглашение в Рапалло6, которое значительно
облегчило положение Германии, создав противовес против притязаний западных держав, в
особенности Франции. С приходом к власти Гитлера отношения Советов с
Германией, конечно, изменились. Но за последний год, невзирая на официальную неистовую
перебранку между Москвой и Нюрнбергом, появляются некоторые признаки того,
что здравый смысл начинает побеждать и в Москве, и в Берлине. Мировая борьба
Германии и Японии окажется, вероятно, просто дымовой завесой для прикрытия
иных целей. Германия и Япония будут бороться с коммунизмом в своих
собственных пределах, и даже в Испании, но в Россию они эту борьбу едва ли решатся
перенести, в особенности если Россия решится сделать им кое-какие уступки. Самые
блестящие периоды благополучия и успехов России совпали именно с периодами
дружественного хозяйственного сотрудничества с Германией. Оно и понятно:
никакие другие державы мира так удачно и естественно не восполняют экономические и
политические проблемы и потребности друг друга, как именно Россия и Германия.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 416-422.
1 Арнольд Сидни Арнольд (1878-1945) — лорд, британский политический деятель, член
парламента с 1912 года от либеральной партии, с 1922 года — от лейбористской партии,
заместитель министра по делам колоний в первом лейбористском правительстве в
1923—1924 гг. и генеральный казначей во втором лейбористском правительстве в
1929-1931 гг. В1931 году вышел в отставку. В1924 году ему был присвоен титул барона.
462

2 Маунт-Темпл Уилфрид Уильям Эшли (1867-?) — лорд, член парламента, консерва- ■
тор, министр транспорта (1924-1929), председатель английского
антисоциалистического союза, президент Англо-германского общества.
3 Ньютон Джордж Дуглас (1879-?)—лорд, член парламента от консервативной партии
в 1922-1934 гг., председатель Совета по сельскому хозяйству Англии, участник ряда
международных конференций по сельскохозяйственным и международным
финансовым вопросам.
4 Плимут Айвар Майлз Уиндзор-Клайв (1889-?) — лорд, британский политический
деятель, член консервативной партии в 1922-1936 гг., заместитель парламентского
секретаря по делам колоний в 1932-1936 гг., парламентский заместитель
госсекретаря по иностранным делам в 1936 г. В сентябре 1936 года являлся председателем
Международного комитета по вопросам невмешательства в дела Испании.
5 Аттольская (1874-?) — герцогиня, член консервативной партии Великобритании с
1923 года, парламентский секретарь по вопросам образования в 1924-1929 гг.
Принимала активное участие в парламентских дебатах по международным и имперским
британским вопросам.
6 Русско-германский договор, заключенный в Рапалло 16 апреля 1922 года,
предусматривал возобновление дипломатических и консульских отношений между
Россией и Германией. Обе стороны взаимно отказывались от возмещения военных
расходов и военных, так же, как и невоенных, убытков, причиненных им и их гражданам
во время войны, прекращались платежи за содержание военнопленных. Германское
правительство отказывалось от требований возвратить национализированную
промышленность бывшим германским собственникам. Оба правительства согласились
применять принцип наибольшего благоприятствования при урегулировании
взаимных торговых и хозяйственных отношений и благожелательно идти навстречу
обоюдным хозяйственным потребностям.
116. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову
Лондон, 18 марта 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
«Тайме» напечатал третьего дня передовую статью, посвященную
двадцатилетию русской революции.
Двадцать лет тому назад, пишет газета, царь вынужден был отречься... Солдаты
массами дезертировали с фронта... Керенский пытался продолжать войну, но
массы народные и солдатские его не поддержали... Пораженческая пропаганда Ленина
брала верх, а скоро и бунтовавшие массы вышли из-под контроля Ленина. Это был
463

период воинствующего коммунизма — период голода, эпидемий, гражданской
войны, интервенции и бунтов, среди коих особенно выдвинулся Крондштадтский
бунт...1 Тогда Ленин решил сделать передышку и восстановить право частной
торговли, введя пресловутый НЭП2. Социальные условия стали поправляться, но
ненадолго. Коммунисты относились к этой передышке неприязненно и считали, что
они не для того производили переворот, чтобы способствовать возникновению
нового класса советских лавочников. Началась борьба между двумя течениями. С
одной стороны, идея всемирной революции и «колонизации»
крестьян-землевладельцев, с другой — идея индустриализации России и коллективизации крестьян.
Сталин одержал победу и провозгласил политику сильной России. Он уничтожил
все иностранные концессии и стал проводить свои пятилетние планы
индустриализации с железной последовательностью. Все было сосредоточено на
социалистическом строительстве — пропаганда по радио, лекции, печать... Русский народ
переносил более тяжелые испытания, чем какой-либо другой народ.
Промышленность, фабрики, заводы были провозглашены высочайшим идеалом. Им была
принесена в жертву и семья, и вся частная жизнь. Кампания безбожия достигла
высших пределов и т. д... В настоящее время многие посторонние наблюдатели
отметили две линии, по которым развиваются события: с одной стороны,
неуклонно развивается социалистическое строительство и производство, частной
торговли и предприимчивости почти нет и получить работу по частному найму
невозможно. Все имущество и вся инициатива принадлежат государству. С другой
стороны, вот уже четыре года как развивается все более процесс социального и
материального неравенства между отдельными служащими государства. Это как
раз то неравенство, против которого коммунисты всегда восставали. Частной
инициативе на правительственной службе представляется теперь известный простор,
признается личный авторитет и личная ответственность, признается право иметь
частные сбережения, признается право наследования и дается крестьянам
возможность иметь некоторое количество скота и имущества в виде их личной
собственности. В среде заправских коммунистов идет волнение. Сталина обвиняют в
отступлении от заветов Ленина. Но Сталин понял, что народ был истощен до
последней крайности экспериментами коммунизма. Он понял, что крестьяне могут,
скрепя сердце, примириться с коллективизацией, лишь когда в эту систему будут
введены значительные послабления. Он понял, наконец, что если Россия будет
вовлечена в войну, то необходимо озаботиться каким-то замирением крестьян и
рабочих и поставить перед ними какую-то понятную им идею, за которую они
пошли бы сражаться. В общем, надо сказать, свидетельствует «Тайме», что под
водительством Сталина создается ныне мощная Россия. Строятся громадные
заводы, разрабатываются минеральные месторождения, распахиваются и орошаются
пустынные пространства...
Все, что прежде сосредоточивалось на революции, обращается ныне на
разработку обильных естественных богатств страны. Встречаются, конечно, и
громадные затруднения. Крестьяне и неопытные рабочие приспосабливаются еще кое-
как к сложным машинам, но привычка к беззаботности и к медлительному
ленивому труду осталась. К счастью, Россия так богата и так велика, что никакие
убытки и никакие упущения ей не так страшны, как любому другому народу. Ярче
464

всего, утверждает «Тайме», русские достижения выказываются на фронте
Красной Армии и на ее воздушном флоте. Численность армии в мирном составе
достигает 1 300 000 человек, а количество запасных превышает уже шесть миллионов.
Создан громадный механизованный аппарат с большой армией запасных
пилотов, которых всегда будет возможно пополнять из штатских, обученных
предварительно этому делу. Русские вообще, констатирует «Тайме», имеют особенные
способности к воздухоплаванию. Наконец, громадное развитие тяжелой
промышленности, которая в любой момент может быть обращена на военные цели, — все
зто значительно ослабляет для России опасности внешней войны, под угрозой
которой она жила столько лет.
Правда, наблюдатели утверждают, что качество советских вооружений не
отвечает количеству и что советские железные дороги все еще находятся в
неудовлетворительном состоянии, но для оборонительной войны зто, быть может, не так
важно... Последние троцкистские процессы* показали и силу и слабость настоящего
строя. Его сила состоит в том, что он все еще в состоянии радикальным образом
истреблять всю оппозицию при всеобщем народном одобрении. Его слабость, как и
слабость всех диктатур, заключается в том, что оппозиция возможна только
подпольная, никогда не выявляющаяся наружу, часто трудно определима и всегда имеет
склонность прибегать к террористическим средствам... Жданов3 сказал недавно, что
все разветвления оппозиции должны быть обнаружены и истреблены, причем
новая конституция с тайным голосованием будет введена в силу...
Русские достижения в области промышленности несомненны. Однако
цивилизация имеет основание ожидать многого после всего этого периода разрушения. Сами
методы, коими оказалось возможным достигнуть этого промышленного прогресса,
оказались отрицанием всех принципов, которым человечество служило до сих пор.
За все это была заплачена громадная и несообразная цена в виде небывалых
страданий и лишений, в полном извращении справедливости и правосудия, в
противоестественном и нездоровом направлении народной мысли, в принесении в жертву как
частных лиц, так и народных масс каждый раз, когда коммунистическая доктрина
и соображения высшей стратегии этого требовали. За пределами советской
территории фанатичность коммунистов не сделала больших успехов. Она лишь
восстановила и вооружила против себя самую решительную оппозицию. Эта фанатичность
поддерживает в Коминтерне ненадежность всяких советских заявлений и создает
угрозу самой сохранности России, окружая ее кольцом брожений и подозрений,
которые она сама вызвала к жизни.
Этой статьей почтенная газета сохранила все свои традиции беспристрастности,
осторожности и благожелательства ко всем, но все же высказала, не обинуясь,
точку зрения большинства рассуждающих англичан, оставляя и для России
открытыми пути соглашения. Главнейшие пункты двадцатилетней истории русской
революции охарактеризованы кратко, но верно. Хотелось бы добавить следующее:
русский народ отходчив и зла долго не помнит. С другой стороны, он живет более
непосредственными впечатлениями и часто менее всего руководствуется холодным
рассудком. Но ему непременно нужно, я бы сказал, что-то героическое. Как удалось,
* См. док. 114, прим. 2.
465

по-видимому, переключить национальную энергию с первоначального повального
ограбления и захвата всякого имущества на колоссальные труды и подвиги
индустриализации — часто совершенно призрачной, — как удалось направить народную
энергию на Северный путь4, на сооружение грандиозных каналов и на образование
портов и поселений на Крайнем Севере в убийственных условиях, так будет
возможно переключить ее и на более реальные и практические национальные цели.
Какими соображениями руководствуется сам Сталин и его быстро меняющиеся
сотрудники — не так важно. Важно то, что он, в силу своего простого здравого смысла,
постепенно поддается нарастающим в народе настроениям и делает ему кое-какие
уступки. Конечно, прав в теории генерал Деникин, который не устает твердить, что
основная задача — «свергнуть большевистскую власть и сохранить в
неприкосновенности армию», но вопрос: ви махт ман дас* на практике и как это могут сделать
сравнительно немногочисленные и разрозненные эмигранты. Прав Деникин, когда
он говорит, что «путь к возрождению России будет долог, тернист и кровав. Пусть
вера в будущее России подвергается сомнению скептиков и злорадству врагов. Но в
этой вере оправдание нашего прошлого, смысл нашей эмигрантской жизни и
животворящий источник возрождения народа»...
Многим предстоит еще, вероятно, погибнуть в этой борьбе, но Россия, как
таковая, от этого не пострадает. «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат»... А пока
что дела в России идут хотя и медленно, но на улучшение. Доказывается это
косвенным образом отношением тех практичных англичан, которые внимательно
следят за развитием событий в России без всяких иллюзий и предвзятых мнений.
Англия все более начинает колебаться между возможностями соглашения с
Германией и соглашения с Россией, ибо все более сознает, что ей не удастся удержать
за собой всю свою гигантскую империю при условии ее нынешней изоляции.
Франция может лишь сыграть полезную роль для Англии при обороне Западных стран
от возможного возобновления германской агрессивности. Для более надежного
упрочения общего положения необходимо либо соглашение с Германией, либо
соглашение с Россией, хотя бы пока и советской. Время не терпит, и никакие
расходы на вооружения Англии не помогут, если у нее не будет надежного
континентального союзника, кроме Франции. Я поддерживаю, конечно, по мере моих
слабейших сил и влияния идею соглашения с Россией, так как убежден, что
соглашение Англии с Германией могло бы лишь оказаться катастрофическим для
России. Но я столь же твердо убежден, что для самой России соглашение с Германией
было бы много предпочтительнее. Обязательства по этому соглашению должны
были бы быть строго ограничены гарантией обоюдных границ и восстановлением
жизненно необходимой части русских и германских владений, отошедших от них
по Версальским трактатам**. Во всем остальном Россия должна выговорить себе
право полного нейтралитета, за исключением разве гарантии восточных границ
Франции. В остальном никаких острых противоположений между интересами
России и Германии нет и не предвидится, а в остальных частях мира и даже в
Центральной Европе, за исключением Югославии, Россия могла бы предоставить Гер-
* Как это делается {нем.).
'* См. док. 9, прим. 14.
466

мании свободу действий. Это тем более спешно, что в Европе намечается уже
создание нового континентального блока с участием Италии, который тоже не
может сулить России ничего доброго. Россия должна оторвать Германию от Италии,
а, с другой стороны, не допустить ее сближения с Англией.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3, л. 367-372.
1 Крондштадтский мятеж 28 февраля-18 марта 1921 года был вызван недовольством
политикой «военного коммунизма». Был создан Временный революционный комитет,
выдвинут лозунг «Советы без коммунистов». В мятеже участвовало около 27 тысяч
матросов и солдат. В их руках оказалась главная база Балтийского флота, 2 линкора и
другие боевые корабли. В Петрограде было введено осадное положение.
Восстановлена 7-я армия под командованием М.Н.Тухачевского, 18 марта мятежники были
разгромлены. Около 8 тысяч человек бежало в Финляндию.
2 НЭП — новая экономическая политика — разработана В.И.Лениным и начала
осуществляться в 1921 году по решению X съезда коммунистической партии.
Мыслилась она как переход от капитализма к социализму и официально завершилась во
второй половине 30-х годов. Основные ее мероприятия: замена продразверстки
продналогом, разрешение частной торговли мелких капиталистических предприятий,
допущение госкапитализма в виде концессий, аренды мелких промышленных
предприятий и земли под контролем государства. Изменилась система управления: в
Совете народного хозяйства (СНХ) в мае 1921 года были созданы 16 главных
управлений по отраслям промышленности, созданы государственные тресты для управления
крупными предприятиями.
3 Жданов Андрей Александрович (1896-1948) — советский государственный и
политический деятель, участник Октябрьской революции и гражданской войны Возглавлял
с 1922 года Тверской, а с 1924 года — Нижегородский губисполкомы. С 1934 года —
секретарь ЦК ВКП(б) и одновременно Ленинградского горкома и обкома, член
Политбюро с 1939 года. В Великую Отечественную войну—член военного совета
Ленинградского фронта.
4 В1932 году было создано Главное управление Северного морского пути (Главсевмор-
пути), которому поручалось продолжить североморской путь от Белого моря до
Баренцева пролива, обеспечив безопасность плавания, и соединить европейские и
дальневосточные порты в единую транспортную систему. В 1932 году экспедиция на
ледокольном пароходе «АСибиряков» во главе с О.Ю.Шмидтом впервые прошла из
Архангельска до Берингова пролива без зимовки. С 1935 года начались регулярные
грузовые рейсы по Северному морскому пути.

Сов. секретно
117. Е.В.Саблин — В-А.Маклакову'
Лондон, 12 апреля 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Неожиданно много здесь говорят о примирении Людендорфа2 с Гитлером...
Говорят, что шаг этот был предпринят под давлением армейских кругов и ввиду
запутавшегося положения в Испании... Людендорф всегда считался сторонником
дружественного соглашения с Россией, а за последнее время и другие члены германского
генерального штаба примкнули к нему ввиду усиления боевой мощи российской
армии. Правда, пишет одна газета, по инициативе Людендорфа был переправлен в
Россию Ленин. Это, быть может, был поступок не рыцарский, но по соображениям
военного времени он оказался целесообразным. Ныне в германском генеральном штабе
напряженно следят за тем, как проявили себя германские, русские, французские и
итальянские предметы технического вооружения на испанском фронте. Русские были
признаны удовлетворительными, а относительно германских было признано, что они
были не на должной высоте. Людендорф всегда настаивал на том, что не следует
придавать преувеличенного значения итальянской армии как фактору в возможной
европейской войне. Она якобы, по его мнению, была достаточна против полуголых и плохо
вооруженных абиссинцев, но в Испании оказалась ниже испанских
правительственных войск, составленных к тому же большей частью из плохо обученных
добровольцев. Людендорф думает поэтому, что Германии следует искать сближения с Россией,
какова бы она ни была в настоящий момент, а затем постараться склонить ее к
дальнейшей «нормализации» ее строя. Мнение это будто бы разделяется и германским
генеральным штабом, который всегда стоял за сближение с Россией, оказывая ей
содействие в поставке боевых материалов и посылке инструкторов, и старался
сдерживать выпады Гитлера против России. Влиянию генерального штаба приписывается и
последнее заявление Гитлера, когда он, разразившись филиппикой против
большевиков, все же сказал: «Следует делать разницу между коммунизмом, как доктриной
и режимом, и всей Россией, как страной и национальной державой... Договорные
отношения Германии с коммунистической властью не имели бы никакой ценности, но
положение в России быстро меняется, и Германия должна быть готовой к возможным
переменам»... До того правящие круги Германии были склонны отождествлять
большевистский строй в России со всем русским народом. Но теперь эти круги
констатируют большие сдвиги в народных настроениях и нарастание национального и
патриотического чувства. Устойчивость коммунистического строя в России не вызывает уже
сомнения. Германия должна считаться с тем, что время работает в пользу России, что
период русской слабости близится к концу и что скоро в международной жизни
властно прозвучит голос новой России, как и голос новой Германии... Ни в коем случае не
следует доводить до прямого конфликта между германским и русским национализ-
468

мом, а приложить все усилия, дабы найти пути соглашения. Новое военное
столкновение могло бы уничтожить все плоды четырехлетней работы по возрождению
Германии и отбросить ее опять назад ко временам Версальского мира*. Бисмарк, мол,
всегда придерживался этой точки зрения. Его преемник Гитлер также должен
усвоить себе его политику по отношению к России, если хочет добра для Германии... Вот
размышления, которые появляются теперь в английской печати, почерпнутые из
различных германских источников3. Небезынтересно при этом отметить некоторые
мысли, высказанные здесь сэром Джошуа Стампом4, одним из крупнейших авторитетов
по экономическим вопросам. Он сказал, что в мировых хозяйственных отношениях
приближается поворотный пункт. Большинство стран пришли уже к сознанию, что
необходимо приступить к восстановлению принципа свободы торговли и к
постепенному устранению всех искусственных таможенных преград, выдвинутых во времена
кризиса и всеобщего хозяйственного расстройства. Он отметил, между прочим, успех
России в добыче золота. Теперь, по его мнению, Россия может отказаться от
форсированного экспорта своих товаров, экспорта, подрывающего мировые цены, и
приступить к оплате нужных ей заграничных материалов и товаров наличным золотом. Что
касается Германии, сказал он, то нужно сказать, что положение ее в иностранном
товарообмене было в высшей степени искусственным и часто даже непонятным. Вся
экономическая жизнь Германии была в корне неестественна и нездорова. Долго так
продолжаться не может, и следует ожидать, что в скором времени в Германии
должна быть произведена реконструкция всей хозяйственной системы, или дело кончится
катастрофой.
Это мнение британского экономиста как будто подтверждает предположение, что
Германии придется искать сближения именно с Россией, ибо ни одна другая страна
не будет в состоянии предоставить ей так много экономических выгод, в
особенности в поставке сырых материалов и предметов продовольствия. Тут говорят, что
Германия якобы уже выработала основы экономического и торгового соглашения с
Россией, но Москва будто бы отказалась его принять на том основании, что было бы
бесполезно заключать экономическое соглашение, не заключив одновременно
политического договора о дружбе вообще.
Передают также, что генерал Рейхенау5, бывший начальник штаба при
фельдмаршале Бломберге, а ныне офицер связи между германским правительством и армией
вернувшийся недавно из официальной поездки по странам Дальнего Востока, также
высказывал мысли в пользу установления близкого сотрудничества с Россией, Китаем
и Японией, как с самыми естественными и обещающими сотрудниками Германии...
Трудно сказать, насколько такие гигантские планы осуществимы, но
осуществление их провело бы грань между народами Востока и Запада и объединило
приблизительно семьсот миллионов душ, что было бы внушительным противовесом
Британской империи.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 3,л. 515-519.
* См док. 9, прим. 14.
469

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«Соа секретно.
Направляю Вам агентурно сфотографированное отделом ГУГБ письмо б
царского посла в Лондоне Саблина — Маклакову по вопросу:
1. Примирения ген. Людендорфа с Гитлером.
2. Позиции германского генштаба в вопросах сближения с СССР.
3. Мнения одного из крупных английских экономистов об экономическом
положении СССР и Германии.
Нарком Ежов [подпись].
22 декабря 1936 г.
Послано тт.:
1 — Сталину
1 — Молотову
1 — Ворошилову
26 мая 1937 г.
Послано тт.:
1 — Ежову
1 — Фриновскому
1 — Контр.
1 — Сектор.
26 мая 1937 года».
2 Людендорф Эрих (1865-1937)—генерал, один из идеологов германского
милитаризма. В первую мировую войну был помощником Гинденбурга, фактически руководил
военными действиями на Восточном фронте в 1914-1916 гг., а в 1916-1918 гг. — всеми
вооруженными силами Германии. Руководил (вместе с Гитлером) фашистским
путчем в 1923 году в Мюнхене. В 1924-1928 гг. депутат рейхстага от
национал-социалистической партии. Поборник развязывания новой мировой войны, автор концепции
«тотальной войны».
3 Об оценке германской политики в это время постоянным представителем СССР в
Германии Я.З.Сурицем см. приложение III, письмо в НКИД от 12 февраля 1937 г.
4 Стамп Джошуа Чарльз (1880-?) — английский экономист. Директор Банка Англии,
председатель и член многих промышленных компаний. Член консультативного
экономического совета. Имеет ряд публикаций по различным экономическим проблемам.
5 Рейхенау Вальтер (1884-1942) — германский генерал-фельдмаршал, участник
первой мировой войны. В1939 г. при нападении на Польшу командовал армией,
участвовал в кампании против Франции, командовал группировкой «Юг» на
советско-германском фронте.

118. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову
Токио, 30 июня 1937 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич,
Имевшая здесь место несколько времени тому назад замена кабинета генерала
Хаяси кабинетом князя Коноэ лишний раз показывает, как трудно делать какие-
либо предсказания касательно хода политических событий в Японии и как
невозможно сравнивать то, что происходит здесь, с тем, что происходит или
происходило в других странах. Причина тому та, что здешние политические события
[вытекают не из] каких-либо доступных наблюдению явлений, вроде парламентского
большинства, того или иного проявления общественного мнения, отражающегося
в прессе, или ясно выраженной воли свыше, а являются результатом скрытого от
публики процесса и влияния таких течений, которые менее всего занимаются
саморекламами или ищут поддержки в существующих здесь группировках. До сих
пор Япония еще не поддалась соблазну выноса высшей политики на улицу, и как
бы не старались отдельные политические честолюбивцы вмешать толпу в
политическую жизнь страны, ни сама толпа, ни большинство политических деятелей на
это не идут. Вот почему даже в разгар политической борьбы здешние
политические деятели и партии, сознательно или бессознательно, в силу указанных выше
условий, удерживаются от активного сотрудничества с разрушителями всякой
государственности.
Наглядным примером такого положения вещей явилась упомянутая выше смена
кабинета. Как я писал в своем предыдущем письме, бывший премьер генерал Хаяси
был преисполнен самых лучших намерений, он отнюдь не представлял из себя тип
военного бурбона, желавшего бороться с либеральными течениями и идти напролом
для обеспечения полного главенства в японской военной партии. Как
дисциплинированный военный, он верил, что может ожидать такую же дисциплинированность
со стороны политических партий. Убеждал их, пока возможны были убеждения, а
затем, чтобы показать, что нельзя безнаказанно оскорблять армию, распустил
парламент, палец о палец не ударив, чтобы обеспечить появление менее враждебно
настроенной группировки, а когда выборы дали тот же состав парламента, спокойно
ждал созыва чрезвычайной сессии, чтобы определить свое отношение к
парламенту на основании поведения несколько обновленного его состава. Причем не
исключалась возможность вторичного его роспуска. В этих рамках политическое
положение казалось вполне устойчивым, и если шла речь об отставке кабинета, то лишь
в связи с возможностью выноса [вотума] недоверия на предстоящей в августе
чрезвычайной сессии парламента. Вероятно, так это и было бы, если бы не одно
обстоятельство, не привлекшее само по себе особого внимания, но чреватое в своем
дальнейшем развитии серьезными осложнениями.
А именно, если сам генерал Хаяси не принимал никаких мер к обузданию
политических партий, веря, что все разрешится мирным путем, то эта точка
зрения разделялась разными патриотическими организациями, появившимися в зпоху
471

отделения от Китая Маньчжурии* и сыгравшими крупную роль в муссировании
патриотических настроений населения как противовес имевш[ему] здесь одно время
успе[ху] пропаганды коммунистических [взглядов]. Многие из отставных военных
оказались связанными с этими организациями. Естественно, что они хотели помочь
своему сослуживцу премьеру в его затруднениях с политическими партиями. Двое
из самых [активных] из таких бывших военных выступили с проектами такой
помощи, [пресса] заговорила об объединении патриотически настроенных элементов
против политических партий.
Начались заседания патриотических организаций, деятельность которых с
ослаблением опасности от коммунистической опасности и после инцидента 26
февраля**, в котором некоторые из этих организаций оказались замешанными, в
значительной степени ослабла. Это движение, оправдываемое самыми благими
намерениями, несло в себе зародыш еще большего обострения отношений между
правительством и политическими партиями и рисковало отвлечь патриотические
организации от борьбы против коммунизма в сторону борьбы со всеми
либеральными течениями вообще, что едва ли входило в планы правительства. Однако кабинет
Хаяси, который всячески муссировал свое отрицательное отношение к позиции,
занятой политическими партиями, не мог принять открытых мер против вызванного
им же самим движения, и весь вопрос разрешился сменой кабинета. Причем как
произошла эта смена и кому принадлежала инициатива в таком повороте
внутренней политики, осталось открытым как для публики, так и для прессы. Еще накануне
генерал Хаяси заявлял всем обратившимся к нему, что он не намерен подавать в
отставку, и вся пресса [писала], что вопрос этот встанет лишь после парламента, а
на другой день после очередного доклада при дворе генерал Хаяси созвал
министров, и весь кабинет подал в отставку. [На] его место, после обычного запроса генро,
был приглашен князь Коноэ, который и составил стоящий ныне у власти кабинет.
Князь Коноэ еще сравнительно молодой человек, принадлежит к одной из пяти
знатнейших организаций Японии***. С самого детства его готовили к политической
деятельности, но сам он особой склонности к ней не проявлял, довольствуясь [своим
положением] в той палате пэров, где он заменил в качестве председателя вышедшего в отставку
князя Токугава1. Когда ему было предложено составить кабинет после инцидента 26
февраля, он отклонил это предложение, ссылаясь на свою неопытность. Вторично
отклонить это предложение он не мог. В его кабинете военный и морской министры остались
[те], которые были министрами в кабинете генерала Хаяси, министром иностранных
дел [стал] бывший министр иностранных дел и премьер до Хаяси2.
Два министерских поста были предложены представителям двух действующих
политических партий, причем от них не требовалось [согласования] со своими
партиями. При назначении министра финансов было принято во внимание мнение
финансовых сфер****, словом, с самого начала князь Коноэ хотел показать, что он не
связан ни с какими группировками и будет руководствоваться лишь соображениями
государственной пользы. Он заявил, что отказывается от громогласных и туманных
• Речь идет о захвате Японией в 1931 году Маньчжурии.
** См. док. 98, прим. 2.
•** Возможно: «знатнейших семей».
**** Министром финансов был назначен Окнобу Кайя.
472

программ и обещаний, на которые был так щедр предшествующий кабинет, и будет
разрешать вопрос, считаясь со здравым смыслом и пользой государства. Одним из
первых его шагов было восстановление старого порядка назначения парламентских
вице-министров и советников от отдельных партий, чем до известной степени
обезоружил будущую парламентскую оппозицию и обеспечивает мирное течение
чрезвычайной сессии, которая соберется в конце июля. Во внешней политике первые шаги
нового кабинета также указывают на желание со всеми жить в мире и разрешить
накопившиеся недоразумения с соседями мирным путем. Делается также
серьезная попытка столковываться с Англией по вопросам Дальнего Востока.
Деятельность князя Коноз начинается в атмосфере общего удовлетворения,
сменившего как бы по мановению магического жезла общее недовольство, которое
начала вызывать политика генерала Хаяси.
Из всего этого видно, что прежняя дисциплина не исчезла в Японии. Достаточно
было на высоких сферах сделать намеки на недовольство позицией кабинета, как
этот кабинет вышел в отставку и сменился новым кабинетом. Примирительный тон
и поднявшаяся было агитация против политических партий куда-то исчезли и
начавшиеся было протесты сменились надеждой, что все теперь пойдет хорошо. Долго
ли будет продолжаться общее настроение взаимного доверия, сказать трудно, так
как перед кабинетом Коноэ продолжают стоять все те трудности, которые стояли и
перед кабинетом Хаяси и кабинетом Хирота, которые также начали свою
деятельность в благоприятной атмосфере.
Можно усомниться, что и в будущем карьера нового кабинета будет идти так же
гладко, как она началась. Первое затруднение, которое стоит перед кабинетом, — это
все тот же вопрос о финансах В теории можно, конечно, проводить ту мысль, как это
делается в некоторых здешних деловых кругах, что, в сущности говоря, ничто не
угрожает Японии, потому чрезвычайный рост расходов на вооружения не оправдывается
обстоятельствами. Но на практике ни один из здешних государственных людей не
может взять на себя риск выступить с проектом о сокращении расходов на военные
нужды. Поэтому военные расходы будут продолжать играть доминирующую роль в
финансовой политике Японии, что, естественно, влечет за собой и доминирующее влияние
на финансы, и политику военных, и постепенную мобилизацию всей промышленности
ради военных целей. Новый кабинет не в силах изменить это и, очевидно, усилия его
будут направлены на то, чтобы процесс этот сопровождался бы наименьшими
трениями внутри страны, что при здешнем патриотизме и дисциплине вполне осуществимо.
Второе затруднение лежит в отношениях Японии с Китаем. Новый кабинет, по-
видимому, идет еще далее в своем примирительном отношении к нанкинскому
правительству3. Все политические вопросы отложены в долгий ящик, и японскому
представителю в Нанкине поручено договориться [главным] образом по вопросам
экономического характера, что сводится прежде всего к понижению тарифов на
японские товары и к допущению японского сотрудничества в китайских
предприятиях. Но нанкинское правительство смотрит на дело как раз обратно: оно не хочет
говорить о экономических вопросах, пока не разрешены вопросы политические и, в
первую очередь, пока Япония не откажется от поддержки автономных образований
на севере Китая. Так как за последнее время, как я уже имел случай сообщать,
положение нанкинского правительства сильно укрепилось, то занятая им позиция
473

заставляет предполагать, что японо-китайские переговоры будут по-прежнему
стоять на точке замерзания. [Отказаться] от поддержки автономных образований на
границе с Маньчжоу-Го, [что привело бы к] переносу вплотную к Маньчжоу-Го
антияпонской агитации с личным устремлением к восстановлению там китайской
власти и к прекращению того промышленного проникновения в северные области
Китая, которого за последние годы японские промышленники добились в этих частях
Китая, отказаться от этого ради каких-либо бумажных экономических выгод
Япония не может. Это не мешает, однако, здешним государственным людям надеяться,
что дело не дойдет до каких-либо обострений, и, мне кажется, именно в целях
избежания этих обострений Япония начала переговоры с Англией, которые, даже если
из них ничего конкретного и не выйдет, одним фактом своего существования будут
иметь сдерживающее влияние на нанкинское правительство, нуждающееся в
английских капиталах для закрепления своей власти. Недаром при одном намеке о
переговорах между японским послом в Лондоне и английским министром
иностранных дел нанкинское правительство проявило большую тревогу.
Третье и самое значительное затруднение лежит на севере в отношениях между
Японией и Советской Россией. Со времени моего последнего письма в отношениях этих
можно наблюдать некоторые перемены, [связанные] с возможностью серьезных
осложнений. Прежде всего, по непонятной причине за последнее время советская
дальневосточная армия проявляет на границе с Маньчжоу-Го все большую аррогантность*,
и пограничные инциденты, выражающиеся на переходе границы и обстреле японо-
маньчжурских постов, стали явлением ежедневным. Правда, граница в этих [местах]
не отличается определенностью, но это, казалось бы, не является достаточным
поводом для обстрелов пограничных постов или увода в советские пределы отдельных
захваченных маньчжур. В последние дни к этому присоединились весьма
подозрительные действия советских вооруженных сил по реке Амуру. Прежде всего советская
власть отказалась от заключенного два года тому назад соглашения касательно
условий [плавания] советских и маньчжурских судов по этой реке и начала проявлять
самостоятельность в этом плавании с высадкой советских солдат на лежащие вблизи к
маньчжурскому берегу острова4. Все это вызывает протесты со стороны
маньчжурских властей, но протесты зти приводят к контрпротестам со стороны советских
властей, и дело стоит на месте. Ныне японцы твердо решили заставить советские отряды
очистить прилегающие к маньчжурскому берегу Амура острова и перенесли дело в
Москву. По последним известиям Литвинов как будто бы обещал японскому послу,
что острова будут очищены. Другая перемена, которая также может [иметь]
серьезные последствия на японо-советские отношения, то, что последние аресты и казни в
рядах высшего командования Красной Армии в значительной степени рассеяли здесь
иллюзию о военной мощи этой армии, иллюзию, которая в последние годы проникла
даже в здешние военные круги. Сопоставляя оба зти явления: с одной стороны,
непрекращающуюся провокацию со стороны Красной Армии, а, с другой, — явное ее
разложение, не нужно будет удивляться, если события здесь пойдут ускоренным
темпом, хотя в здешних правительственных кругах продолжают утверждать, что дело
не дойдет до открытых военных действий, и встревожившиеся последними события-
* Высокомерие ((/5р.).
474

ми на Амуре иностранные представители получили заверения, что Япония сделает
все, чтобы избежать серьезных осложнений, и, твердо решив добиться очищения
занятых советскими отрядами островов, выжидает ныне исполнения на практике
полученного от Литвинова обещания.
Из этого можно заключить, что если обещание это не будет выполнено, японцы
во исполнение своего обещания защищать территорию Маньчжоу-Го очистят зти
острова от советских отрядов собственными силами, и дальнейший ход событий
будет зависеть [от того], как на это будет реагировать советское правительство. Здесь
убеждены, что на открытое столкновение оно не пойдет, но Москва может решить
одно, а Блюхер5 — другое. Ведь, вообще нынешняя психология и взаимоотношения
советских правителей точному учету не подлежат.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Дм. Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 234-243.
1 Токугава Йесато (1863-?) — японский политический деятель, принц, председатель
палаты пэров, входил в японскую делегацию на Вашингтонской конференции 1921
года, являлся председателем Общества японского Красного Креста.
2 В кабинете Коноэ военным министром стал генерал Сугияма, морским — адмирал
Йонаи, которые занимали эти посты в двух предыдущих кабинетах,
возглавлявшихся соответственно с 9 марта 1936 года КХирото и со 2 февраля 1937 года генералом
Хаяси. Выполнение обязанностей министра иностранных дел Коноэ поручил
КХирото — бывшему в 1936 году премьер-министром и одновременно министром
иностранных дел.
3 8 июля 1937 года Япония активизировала агрессию в Китае, захватила Шанхай, Тянь-
цзин, а также столицу Китая Нанкин. Нанкинское правительство, возглавляемое Чан
Кайши, выступило с призывом к китайскому народу к борьбе за независимость.
Национально-освободительная война против японских захватчиков продолжалась до
1945 года.
4 См. по данному вопросу сообщение о беседе М.М.Литвинова с японским послом в
Москве («Известия», 30 июня 1937 г.), а также «Документы внешней политики СССР»,
М., 1976 г., т. XX, документы 219 и 220, с. 338-347.
5 Блюхер Василий Константинович (1890-1938) — советский военный и политический
деятель, маршал Советского Союза. Участвовал в первой мировой войне, награжден
двумя Георгиевскими крестами и медалью. Участвовал в организации советской власти
в Самаре, затем в гражданской войне на Урале, в Сибири, в Крыму. В 1921-1922 гг. —
военный министр Дальневосточной народной республики. В 1924-1927 гг. стал
главным военным советником при китайском правительстве в Гуанчжоу (Кантоне).
В 1929-1938 гг. командовал Особой Краснознаменной Дальневосточной армией.
475

119- Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову
Токио, 27 июля 1937 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич,
В своих письмах я неоднократно отмечал, что в своем стремлении играть
руководящую роль на Дальнем Востоке, чтобы этим путем обеспечить на нем мир и
предупредить проникновение туда большевизма, Япония рано или поздно должна
будет столкнуться с Китаем и Советской Россией. Правда, японское правительство
делало и делает все, чтобы избегнуть первого, стараясь убедить Китай, что вне
соглашения с Японией у него нет будущности и что в его интересах идти рука об руку
с Японией в борьбе с III Интернационалом*, но муссируемый в Китае национализм
столь тесно связан с антияпонским настроением и китайское правительство так
запуталось во всевозможных интригах с другими державами, не исключая и
советского правительства, для которых менее всего желательно какое-либо усиление
японского влияния в Китае, что последний не хочет отказаться от своего взгляда на
Японию как на своего главного врага, не верит его дружеским [заверениям] и при
помощи чуть ли не всех держав, крупных и мелких, увеличивает свои вооружения и
медленно продвигает свои войска к северу, где Японии последние годы удалось
путем соглашения с местными властями увеличить свое политическое и
экономическое влияние, что также идет вразрез с интересами других иностранных держав. При
таких условиях внимание Японии невольно отвлекалось от главного источника
коммунистических и других интриг, т.е. Советской России, и столкновение с Китаем
становилось все большей реальностью, чем столкновение с Советской Россией,
которая, создавая впечатление, что она готова на борьбу с Японией, ограничивает свою
воинственность мелкими пограничными инцидентами с Маньчжоу-Го и отступает,
как это [было] в инциденте с занятием островов на Амуре, когда Япония принимает
твердый тон, и это будет продолжаться и впредь до тех пор, пока длительный
конфликт с Китаем с возможным вмешательством в него других держав не создаст для
Японии таких затруднений, которые позволят Советской России без риска
разгрома двинуть свои войска в Маньчжоу-Го, присвоив себе роль «освободителей» зтой
области от японцев. С этой точки зрения конфликт с Китаем, особенно если в нем
примут участие другие державы, является «водой на мельницу большевиков», так
как ныне, когда мы находимся лишь в преддверии такого конфликта, трудно
предугадать, какие размеры он примет. В этом отношении мнения расходятся: одни
думают, и я склонен разделять эту точку зрения, что у японцев выработан на случай
открытого конфликта с Китаем определенный план, который позволит им двумя-
тремя быстрыми ударами рассеять китайский оптимизм, что их армия может
оказать серьезное сопротивление японцам, и этим путем создать почву для более
успешных переговоров, прежде чем иностранные державы своими предложениями
посредничества и поддержкой воинственного настроения Нанкина окончательно
• См. док. 1, прим. 5.
476

запутают положение вещей; другие считают, что Япония не отдает себе отчета, что
Китай теперь не тот, что у него есть европейски обученная армия с неисчерпаемым
запасом резервов, современная авиация, не уступающая японской и т. п., что успех
японцев при отдельных столкновениях не сломит упорства китайцев защищаться
до конца и что даже при явном неуспехе китайцы всегда могут, путем пассивного
сопротивления и отказа вести переговоры с японцами, создать такую обстановку,
при которой японцы будут все более и более затягиваться в болото длительных
военных операции против Китая, которые в конце концов ослабят как военную, так и
финансовую мощь Японии. На это, вероятно, рассчитывают и большевики, не
перестающие интриговать за кулисами событий.
Интересно отметить, что в настоящее время в Кулине*, где отдыхает от нан-
кинской жары генерал Чан Кайши, между ним и видными представителями
китайских коммунистов, которых еще недавно нанкинское правительство считало
за красных бандитов, ведутся переговоры о соглашении на случай общей борьбы
против японцев.
Что же касается тех инцидентов, которые приблизили час конфликта Японии с
Китаем, то в коротких словах они сводятся к следующему: как известно, Япония,
как и другие иностранные державы в Китае, имеет право по Пекинскому
протоколу, заключенному после боксерского восстания1, держать свои отряды в Северном
Китае для обеспечения связи Пекина с морем. Во времена китайской
междоусобицы число японских войск в данной области значительно увеличилось и в связи с
движением в пользу автономии северных областей Китая роль их значительно
усилилась. Между тем нанкинское правительство**, которое в известных рамках такую
автономию признало, делало все, чтобы свести ее к пустому звуку, пользуясь тем,
что правитель этой области Сун Чжеюань хотел сохранить свою связь с Нанкином,
не ссорясь в то же время с японцами. В результате Нанкин влиял на него в смысле
полного его подчинения видам нанкинского правительства, а он, не желая ссориться
ни с теми, ни с другими, предпочитал отмалчиваться на различные требования
японцев, вытекающие из разных соглашений, заключенных японцами с местными
властями. Наряду с этим в северных областях усиленно работали представители
разных антияпонских организаций, открыто проповедующих борьбу с японцами. Все
это создавало такое напряженное положение вещей, что конфликты с китайскими
отрядами стали неизбежными, тем более что находящиеся в этих областях
китайские войска были значительно проникнуты коммунистическим духом и не
обнаруживали склонности исполнять распоряжения своих начальников, если в них
обнаруживалась уступчивость японским требованиям. В такой обстановке имел место в
начале этого месяца обстрел китайскими солдатами японской военной части в
местечке Луковкяо в нескольких милях от Пекина, где японский отряд совершал
ночные маневры. Вначале китайские власти согласились на ликвидацию этого
инцидента путем отвода китайских частей из данной местности и принесения требуемого
извинения, но когда японцы для проверки исполнения этого обещания послали своих
* Курортное местечко в горах к югу от Нанкина. Одно время было летней резиденцией Чан Кайши.
'* См. док. 1, прим. 14.
477

представителей, последние были встречены новыми выстрелами. Одновременно
имели место столкновения и в других местах близ Пекина. На протесты японцев,
обнаруживших большую сдержанность в своих переговорах с местными властями,
последние уклонялись от определенного ответа, и лишь 11 июля было достигнуто
согласие генерала Суна на отвод виновных в этих инцидентах частей 29-й дивизии
от Пекина. Соглашение это было дезавуировано нанкинским правительством,
которое предприняло передвижение подведомственных ему частей к северу, куда был
отправлен и отряд аэропланов. Это сразу обострило отношения и заставило японцев
послать новые части из Японии и Кореи в Китай. С самого начала японское
правительство заняло позицию, что все эти инциденты имеют местный характер, и раз
Нанкин признал автономные права данной области, то они подлежат разрешению
переговорами с местными китайскими властями, которые, как показывает опыт,
готовы идти на соглашение с японским военным начальством и лишь страх их за свою
ответственность перед Нанкином и угрозы поддерживаемых последним
антияпонских организаций заставляют их уклоняться от принятия определенного решения.
В такой атмосфере открытый конфликт между Японией и Китаем становился все
более и более неизбежным, и фактически мы присутствуем ныне перед его началом,
хотя никто здесь не произносит слово «война», и японское правительство придает
своим действиям характер карательной экспедиции, чтобы заставить, с одной
стороны, местные власти исполнять взятые на себя обязательства, а, с другой,
принудить Нанкин отказаться от своего вмешательства в то, что входит в функции
местных автономных властей. Такая позиция дает возможность японцам утверждать,
что ими делается все, чтобы ограничить рамки конфликта, и ответственность за
развитие его лежит всецело на Нанкине, который, с одной стороны, признал автономии
северных областей, а, с другой, препятствует местным властям осуществлять эту
автономию, препятствуя осуществлению тех соглашений, которые достигнуты были
на местах. Это же дает японскому правительству возможность отклонять
предложения иностранных держав о своем посредничестве в конфликте, которые при
невозможности полного беспристрастия могут лишь осложнить конфликт, придав
последнему характер международный. Само собой разумеется, что китайцы делают
все возможное, чтобы впутать иностранцев в свои распри с Японией в уверенности,
что последние будут всегда склонны поддерживать китайскую точку зрения как в
силу отвлеченных теорий о справедливости, не считающихся с реальной
обстановкой и с разными обстоятельствами, принятыми Китаем в отношении к Японии в
разные периоды его истории, так и в силу той простой истины, что успех Японии идет
вразрез с их интересами. Можно, однако, надеяться, что неустойчивое положение в
самой Европе помешает возникновению мирового пожара на Дальнем Востоке,
который послужит лишь на пользу большевиков, уже теперь строящих планы о
советизации Китая через увеличение значения местных коммунистов и ослабления роли
Японии в деле борьбы с коммунизмом на Дальнем Востоке. По-видимому, здесь
сознают эту опасность со стороны врага, который не выступает открыто, а остается в
тени до благоприятного момента, и делают [все] возможное, чтобы как можно скорее
ликвидировать создавшийся конфликт, насколько это возможно без потери
японского престижа. В своей речи при открытии на днях чрезвычайной парламентской
сессии новый премьер князь Коноэ заявил, что Япония не ищет в Китае новых тер-
478

риторий и лишь хочет добиться сотрудничества с ним, в таком же духе говорил и
министр иностранных дел Хирота.
Что же касается военного министра, то он в своей речи, дав подробный отчет о
ходе событий на местах и указав на целый ряд соглашений, заключенных на месте
для ликвидации отдельных конфликтов и не исполненных китайцами, заверил, что
японские войска делали и делают все возмозкное, чтобы не усилить конфликта, но
престиж Японии требует принятия некоторых мер карательного характера.
Насколько японцам удастся быстро покончить с создавшимся положением вещей,
покажет лишь будущее, быстрый успех японских войск и умеренность
предъявленных в связи с таким успехом требований может еще спасти положение. Если же
Нанкин решит придать этому конфликту общекитайский характер в расчете, что
время и симпатии большинства иностранных держав на его стороне, то
начинающийся конфликт может затянуться на долгие годы и оказаться чреватым
крупными осложнениями.
Примите, милостивый государь, уверенность в глубоком моем уважении и
таковой же преданности.
Дм. Абрикосов
Архив СВР России, д. 1687г, т. 4, л. 1-7.
1 Восстание китайских крестьян и городской бедноты в 1899-1901 гг. Гибель при осаде
посольского квартала в Пекине германского посланника Кеттлера послужила
поводом к вооруженной интервенции со стороны Германии, Австро-Венгрии, Франции,
Японии, США, России и Италии. В результате восстание было подавлено, а с Китаем
был подписан кабальный Пекинский протокол (1901 г.). Предусматривались, в
частности, выплата контрибуции, предоставление торговых льгот и право интервентов
держать гарнизон в Пекине и в других важных стратегических пунктах.

120. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 1 августа 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Я получил своевременно Ваши два письма, посвященные Вашему недугу, и
сообщу Вам результаты мнения здешнего специалиста Ардентэ на основании тех
данных о Вашем [здоровье], которые я почерпнул в Ваших письмах. Тем временем
будем надеяться, что Люшон* принесет Вам пользу.
В результате настояния Муравьева-Апостола1, а также указаний Нольде2
здешнему Красному Кресту мы смастерили небольшое приветствие судье Ханссону3,
снабдили оное подписями разных деятелей и послали в Женеву. От выступления в
пользу Ханссона в печати воздержались. Лишь я счел возможным разослать
несколько десятков писем англичанам и копию такового послания в пользу
сохранения нансеновского оффиса** при сем прилагаю. Как усмотрите, я использовал Ваш
меморандум и еще кое-какие статейки Ступницкого4 на эту тему. Нового ведь
ничего не придумаешь... Вопрос сей обстоит здесь, на мой взгляд, благополучно. На
прошлой неделе чрезвычайно внушительная английская депутация посетила здешнего
товарища министра иностранных дел лорда Кранборна5 и обратила его внимание
на необходимость либо сохранить нансеновский оффис, либо заменить его и оффис
о беженцах германских, также предназначенный к уничтожению, одним
учреждением при Лиге, в задачи какового входило бы оказание содействия и окончательное
разрешение беженской проблемы. Лорд Крэнборн весьма обнадежил членов
депутации, которой предводительствовал сам архиепископ Кентеберийский и в которую
входили такие крупные деятели, как лорд Ноэль-Бакстон" (социалист), лорд Сесиль,
генерал Уиндам Дидс7, г-жа Кроуди8, повинная в доставлении сюда испанских
детей и пр. Кстати, об испанских детях, правильнее — баскских. Часть их увезли
вчера во Францию из-за их возмутительного поведения здесь. С самого начала дети эти
в количестве четырех тысяч душ обоего пола произвели неблагоприятное
впечатление на англичан своей какой-то дикостью и разнузданностью. Началось с того,
что когда какие-то седовласые английские миссы привезли этим детям в возрасте
от пяти до шестнадцати шоколад и леденцы, то дети эти побросали эти конфеты в
море — дело было на пристани — и потребовали папирос. Затем начались
беспорядки в лагере. Беспорядки прямо невероятные. Заметьте, что у всех этих детей на
правой руке оказались татуированные серп и молот. Лагерь расформировали и
разместили детей по селениям. Тут пошел форменный террор. Приходилось вызывать
полицию. На одной дороге эти дети устроили баррикаду, задерживали
автомобилистов, угрожали им ножами и бросали камнями. В одном селении они выбили все окна
коттеджей. Они вступали в сражение с жителями и полицией. Газеты
провинциальные были полны протестами против этих бандитов. Бандиты эти, судя по англий-
* Курортное местечко во французских Пиренеях.
** См. док. 5, прим. 1.
480

ским вчерашним газетам, высадившись на Гар дю Нор*, заявили о своей ненависти
к англичанам и кричали: «Да здравствует Россия!». А вот наши дети, приезжающие
сюда на каникулы, покидают сии места с горькими слезами. До такой степени все им
здесь нравится. На моем попечении в этом году было восемь русских барышень из
Белграда, приехавших сюда учиться языку, стенографии и т.п. наукам. Они до
такой степени влюбились в Лондон, в здешнюю жизнь, в англичан, что мне стоило
величайших усилий заставить их возвращаться, наконец, к родителям в Белград.
Некоторые из родителей писали мне: «Уж не влюбилась ли наша Саша-Маша в
какого-нибудь англичанина», на что я им отвечал: «Нет, хуже, влюбилась в
Лондон...» И англичане сохраняют отличное воспоминание о наших детях. Это, конечно,
очень утешительно.
Третьего дня ко мне почти что специально приехал сам Казем-Бек, чтобы
«доложить», что, следуя моим указаниям и признав их правильность, он решил
расстаться... с императором Кириллом. Сепарация сия будет проделана по-хорошему (что я
всегда ему советовал) и выявится в форме обмена письмами: «Нам-де с Вами в
настоящий момент не по пути, а я желаю Вам всего доброго»... Письма эти должны
появиться в «Бодрости»9 на будущей неделе. Я поздравил Казем-Бека с этим
признаком «умения» и рекомендовал ему, сказав «а», произнести и «б», т. е. расстаться
и с Дмитрием Павловичем, отчего для движения получится лишь польза, ибо
великий князь сей имеет плохое влияние на главу...
Тем временем братья Солоневичи докатились до Парижа. «Возрождение»,
конечно, захлебывается от восторга... Читали ли Вы заметочку в названной газете в
номере от пятницы 30-го июля под названием «Доклад бр. Солоневичей»? Прочтите
непременно. Дальше идти некуда в смысле втирания очков эмиграции. В заметочке
сей утверждается, что в связи с неизбежной и близкой революцией на родине
отношение иностранцев к эмигрантам должно будет измениться и уже меняется. Из
недавних париев (парле пур ву", мёсье Семенов, хочется сказать сему активисту)
эмигранты превращаются в людей, которые получат право говорить твердым языком,
предъявлять требования и утверждать — не забывайте, что мы будущая власть
России. Не правда ли, очаровательно. Я готов простить Семенову все его
благоглупости за сей перл. Мы будущая власть России. Кто это мы, позволительно
вопросить? Я так отстал от Парижа, что не могу даже себе представить, на кого намекает
сей лидер активистов... Ужели же он думает о себе или о своем хозяине и его
ближайших работниках... Воображаю, как должны смеяться в Москве не только
большевики, а скажем, родственники самого же Семенова. Ведь вот какой юморист
оказался в самом деле...
Другой перл имеется в предыдущем номере «Возрождения» в конце передовой
г. Семенова. «Движение уже началось в России, — пишет Семенов, — и ничто не
остановит хода событий. Наша задача — ускорить развертывание заговора». Ви махт
ман дас***, хочется спросить г. Семенова. Как это он может даже в союзе с г[-дами]
Гукасовым, Ренниковым10, поэтом, лауреатом Горянским" и другими корифеями
«Возрождения» ускорить развертывание заговора. Как внушительно звучит это
* Северный вокзал в Париже.
** Говорите за себя (дбр.).
*" Как это делается [нем.).
16 Чему свидетели иы были, кн 1
481

«техническое» выражение — развертывание заговора. (Написал эту фразу г.
Семенов и пошел пить свой кафэ-крем*.) Это мне напоминает мой разговор с великой
княгиней Марией Павловной12, которая, между прочим, выступила на страницах
«Бодрости» с каким-то стихотворением в прозе на младоросскую** тему. Упустила случай
помолчать, по-моему. Так вот, я спросил ее: «Что, Вы думаете, сделает Казем-Бек,
когда в России наступят действительно совершенно исключительные события,
поедет ли он туда и т. д.?» Вот ее ответ, с усмешкой. Он напечатает статью в
«Бодрости», в которой скажет, что все это он предсказывал в 1925 году, а затем пойдет пить
коктейль с Дмитрием в «Жорж Санд»...
Ответ, конечно, не лишен остроумия, но все же едва ли правильный. Мне
думается, что как сам Казем-Бек, так и... кое-кто из его единомышленников смогут в
известный момент проявить какую-то энергию. Я не сомневаюсь в нем самом, ибо его я
достаточно хорошо знаю. Знаю и двух-трех младороссов здесь. Эти тоже могут
«поехать» и влиться в то, что там будет делаться, когда, как говорят, наступят сроки.
И в таком случае им, конечно, полезнее развязаться с Романовым Дмитрием
Павловичем. И вот почему. Дмитрий Павлович его развращает. Он таскает его, Казем-
Бека, с собой по дорогим ресторанам. Лица, недавно бывшие в Ле Тукэ***,
рассказывали, что видели там Дмитрия Павловича в игорном доме и в местных местах злачных
в сопровождении Казем-Бека. Дмитрий Павлович приучает Казем-Бека пить... Все
это весьма несвоевременно и производит самое дурное впечатление. На эту тему я
также говорил Казем-Беку, указывая ему, что главе партии неуместно проводить
ночи в кабаках, указывал ему на примеры Гитлера, Муссолини и других
диктаторов. Выходит, что я превратился в какого-то цензора морум****, но мне в самом деле
жаль этого самого «главу», который весьма, я бы сказал, образованный.
А горение в нем, несомненно, имеется. Быть может, у Вас в Париже и имеются
выдающиеся личности в среде эмиграции, но на нас здесь Казем-Бек производит
впечатление, хотя мы и единодушны в порицании некоторых его промахов. Но
поговорить с ним интересно, а иногда и полезно, ибо ни за мыслями, ни за аргументами
он в карман не лезет. Хорошо было бы ему научиться говорить менее, я был сказал,
«пулеметно».
Не думайте, пожалуйста, что, интересуясь сим молодым деятелем, я потворствую
его, в некотором роде, фашистским устремлениям. Конечно нет, ибо я убежденный
антифашист... Кстати, был у меня вчера некий г. Цамутали, русский, греческого
происхождения, представляющий русское меньшинство в Румынии. Он унаследовал
какие-то деньги в Германии и проживает теперь в Берлине. Рассказывал, что жизнь в
Берлине весьма неуютна, благодаря висящей над каждым человеком дисциплине и
наблюдающейся массовой экзальтации. Гитлера говорит, любят, но Геринга и
Геббельса ненавидят. Экономическое положение, несомненно, ухудшается: недостаток
съестных припасов несомненен. Все зависит от успеха или неуспеха четырехлетнего
плана... Видел я и соотечественников из Италии, приезжавших сюда погостить и
подработать. Тоже говорят, что режимчик в Италии не то, что у нас в Англии... Посему я
* Кофе со сливками (дбр.).
** См. док. 10, прим. 4.
*** Курорт во Франции на побережье Ла-Манша.
•*•* Цензор нравов (лат.).
482

и не могу желать моему отечеству фашистской администрации. На вопрос о том:
какую же администрацию получит наша родина, если коммунизм рухнет? Боюсь, что
до режима, которым мы наслаждаемся здесь, нам еще далеко и что какая-то палка
окажется необходима. В одном из последних номеров «Известий» я прочел две
статейки: одна «Велосипедный брак», а другая — «Почему не хватает прохладительных
напитков»... Тут уж такое головотяпство и безобразие, что с такого рода, прости
Господи, деятелями никакой парламентарный режим не справится. Тут нужна плетка и
хоррибиле дикту* — револьвер. И такими статейками советские газеты пестрят.
Имеется тут у нас знаменитый психиатр сэр Джеймс Парвис Стюарт. Ездил в Россию. На
юге видел больницу по своей специальности. Постройка феноменальная. Вся почти из
так наз. витаминного стекла, пропускающая самые полезные для души и тела лучи.
И представьте себе, что при наличии этих, что называется, зеркальных стекол,
имеющих назначение сделать больницу светлой прежде всего, в сей самой больнице тьма
кромешная, ибо стекла сии не мылись уже два года...
Боюсь, что и в этом случае не обойтись без кнута. И мне думается, что в тех
непорядках, которые наблюдаются ныне в России, повинны не столько троцкисты,
изменники, диверсанты и пр. господа хорошие, а просто наши благодушные россияне.
Куда же идти дальше: разрешите рассказать Вам случай из жизни в эмиграции,
лично меня касающийся. Вы, вероятно, слыхали о моем коллеге и друге Федоре
Ивановиче Грюнмане. Очутился он в свое время в Лондоне для усиления штата во время
войны. Я знал его по Тегерану, прекрасной души человек и могущий работать. Когда
я покинул посольство в 1924 году, я перевез его с собою в Русский дом и предоставил
ему отличное даровое помещение, в высшей степени комфортабельное. С течением
времени деятель сей начал, что называется, опускаться. По вечерам приходил в
нетрезвом виде. Перестал быть опрятным. В комнату свою никого не пускал, и в
течение тринадцати лет она не убиралась. Жена моя переживала большие мучения из-
за подобной ситуации, но получилось такое положение, что либо надо терпеть, либо
Грюнман будет ночевать на улице, где его подберет полиция. Он перестал
причесываться, бросил привычку носить воротник и в нашем околотке превратился в
некоторое чудовище, привлекающее к себе внимание. Молочники, лавочники,
городовые неизвестно почему окрестили его «польским коммунистом». И, наконец, в
прошлом месяце грянул гром. В помещение Красного Креста, находящееся рядом с
комнатой Грюнмана, полезли... клопы. Красно-крестные деятели встревожились и
поставили в известность Надежду Ивановну**. Мы решили заставить Грюнмана
показать нам свою комнату. Постучали. Открылась дверь, и показался
полуобнаженный человек, видимая часть тела которого носила несомненные следы укуса
насекомых. Стены комнаты были покрыты раздавленными клопами в таком
количестве, что можно было впасть в обморочное состояние. На вопрос наш: это что же,
клопы? Грюнман ответил: «Да, завелись проклятые, давлю их, да ведь всех не
передавишь...» Тут, при содействии прочих обитателей Русского дома, мы решились на
крупные меры. Тотчас же вызвали газовую бригаду, которая ночью всех этих
клопов уничтожила. Пришлось ремонтировать комнату, и как. Отдирать оконные рамы,
* Страшно сказать [лат.).
'* Жена Е.В.Саблина.
483

снимать камин и т. д. Всю мебель пришлось сжечь. Самого виновника этого
«вредительства» мы поместили в один русский дом, откуда его выставили через два дня за
неопрятность. Теперь он проживает в одном английском пансионе и мне приходится
за него платить. Помогает и Красный Крест. Вот Вам ситуация. Заметьте, что Грюн-
ман — человек здоровый, образованный, неплохой юрист, неплохой переводчик. Он
мог бы зарабатывать не менее пяти фунтов в неделю. Но он распустился. Никакими
парламентскими мерами его излечить нельзя. Я сказал ему: «Дядя Федя^ я не
сторонник крутых мер, административного произвола и концентрационных лагерей,
но в самом деле Вы заслуживаете, чтобы Вас обрили, вымыли бы в каком-нибудь
дезинфекционном растворе и посадили в лагерь принудительных работ». И дядя
Федя добродушно ответил мне: «Правы Вы, Е.В., беда лишь, что в Англии этих
концлагерей нет»... Маленькая деталь: за все эти годы электрические лампы в комнате
у Грюнмана покрылись типичной лондонской жирной копотью и перестали давать
свет. Вместо того, чтобы снять пыль или спросить новые лампочки, он... покупал
стеариновые свечи и прилеплял их к письменному столу, к кровати. Как он не сжег дом—
непонятно, в особенности принимая во внимание, что очень часто он возвращался
домой в пьяном виде. А душа у этого оригинала прекрасная. Я знаю его с 1916 года.
Спал он без постельного белья, вместо подушки — маленький плоский чемоданчик,
набитый газетной бумагой. Вместо одеяла — бурка и какой-то грязнейший войлок,
который он купил на Каледониан маркет и который, очевидно, когда-то лежал под
ковром. Он не мог пройти мимо так называемых ящиков для мусора, прикрепленных
здесь к фонарям, из которых он вытаскивал старые газеты, бутылки, коробки и пр.
Это был такой Плюшкин, о котором и Гоголь мечтать не мог. Комната была до потолка
завалена феноменальным хламом. Один чемодан был полон дамских галош разного
калибра. И когда под давлением ему пришлось расставаться со всем этим вонючим
хламом, почти что плакал. Я не был еще у него в его новом помещении, у одной
англичанки, сдающей комнаты, но наша краснокрестная секретарша говорит, что
беспорядок такой же, в комнату никого не пускает и имеет вид сам Грюнман страшный.
Ну, а вот эта деталь: он разводил мыло для бритья в той же кружке, из которой
пил чай. При всем нашем желании мы за последние годы лишены были
возможности звать его к столу. Он отвык от стола, от ножей, от вилок. Когда мы его просили
прийти с нами позавтракать, он являлся со своими съестными припасами, вроде
огурцов, краюшек сухого хлеба и т.п. Мы пробовали на него влиять через нашего
священника, но безрезультатно. Такого человека, очевидно, можно исправить, проведя
его через какое-то исправительное заведение, ибо он недостаточно ненормален,
чтобы посадить его в дом умалишенных.
Я пишу Вам об этом, ибо думаю, что в России завелось ныне много вот таких Грюн-
манов и что просвещенным и гуманным либерализмом их не прошибить...
Собственно говоря, я предпочитаю Казем-Бека братьям Солоневичам. В
утверждениях младороссов много верного, и мне думается, что когда они расстанутся с
императором Кириллом, а со временем разойдутся и с Дмитрием Павловичем, то от
этого получится лишь польза делу. Солоневичи же большие льстецы и демагоги.
Я совсем не сторонник мнения, что эмиграция сгнила и что она вообще никому там
не нужна. За двадцать лет многие из нас, естественно, сходят со сцены и там уже
никому не нужны. Но есть ведь и молодые силы, которые пригодятся, при условии,
484

fv
7?
4
/*
V*
Хилъ Роблес' (в -штатском) и генерал Франко среди генералов,
поднявших в июле 1936 года мятеж против республики
что они будут считать себя покорнейшими слугами русского народа, а не сливками,
как выразился один из Солоневичей...
С политикой невмешательства в испанские дела опять неладно, и, по-видимому,
на сей раз весьма серьезно неладно. Я преклоняюсь перед настойчивостью Идена,
который все время что-то выдумывает, что-то предлагает, чтобы спасти
положение. Но наивность его поразительна. Можно ли было, напр[имер], ожидать, что
Советы согласятся на признание прав воюющей стороны за генералом Франко?
Конечно нет. Я не склонен делать Советы ответственными за тот кризис, который
переживает ныне весь мир. В этом сыграли роль не только большевики, и если бы
завтра по мановению волшебного жезла или меча Коминтерн исчез, то вряд ли весь
мир обрел бы то спокойствие, то изобилие плодов земных, о которых мы мечтаем. Но
в делах испанских большевики свою роль, несомненно, сыграли.
Говоря на тему об интервенции, нельзя не признать, что задолго до инициативы
Франко советские агенты вмешались во внутренние дела Испании, и не без успеха.
Правда, сами испанцы способствовали этой интервенции своей политической
неразберихой и плохой администрацией. И не характерно ли, что когда год тому назад
испанцы начали резать друг друга, то франкисты кричали: «Да здравствует
Испания!», тогда как мадридцы вопили: «Да здравствует Россия!». Это мне доподлинно
известно от свидетелей. Имеются указания и на то, что уже в 1934 году Советы
усиленно снабжали, чем следует, астурийских углекопов. А разве снятие германо-
* Роблес Хиль — испанский политический деятель, военный министр в 1935 г., лидер
Конфедерации автономных правых (СЭДА).
485

итальянских судов с берегов Испании, в обладании так называемых красных, не
открыло доступ советским судам в испанские воды и порты... И разве сравнительно
недавно мадридские газеты не оповещали о прибытии 322 русских танков и 220
аэропланов... Естественно почему было ожидать, что Майский не упустит случая
«торпедировать» план Идена, как только зайдет вопрос о даровании прав воюющей
стороны Франко. Ну а советская интервенция, естественно, вызвала интервенцию
итало-германскую. Итальянцы стали вмешиваться побольше, немцы поменьше
Но для обеих держав коммунизм в Испании недопустим. Англия в этом вопросе
продолжает быть в какой-то нерешительности, не знает, что лучше: Франко или
мадридское «демократическое» правительство? Тем временем здесь появились четыре
испанских представителя: испанский посол, продолжающий представлять Мадрид-
Валенсию, представитель генерала Франко (маркиз Мерри дель Валь13, бывший
здесь послом несколько лет тому назад), представитель Барселоны и представитель
Баскской республики. Каждая из этих групп имеет среди англичан своих друзей.
Ходят слухи, что в правительственных кругах носятся с идеей расчленить
Испанию в соответствии с четырьмя группами в Лондоне. Мне представляется это
несерьезным. Наступит момент, когда англичане станут поддерживать ту сторону,
которая начнет определенно брать верх. Важно лишь уловить этот момент, который
до сего дня, по-видимому, неуловим. А до этого времени будет продолжаться
канитель. Наступление августа месяца в особенности способствует этой канители.
Большинство наших министров разъехались по дачам и заграницам. Парламент
разошелся. Лондон опустел...
Вчера сюда приехал митрополит Евлогий, который сегодня выехал на конгресс
мира и порядка в Эдинбург14. Съехалось много духовных лиц разных
вероисповеданий за исключением представителей римской церкви. Среди православных
иерархов согласия не наблюдается. Так, болгарский митрополит Стефан15 отказался сесть
за столом ниже представителя Вселенского Патриарха* и, сославшись на болезнь,
уехал. В процессии наш дьякон был назначен идти в свите болгарского
митрополита. Когда митрополит Германос16, представитель здесь константинопольского
патриарха, узнал об этом, он сказал нашему дьякону: «Если пойдешь в свите Стефана,
то не смей больше являться в греческую церковь». Так [как церковь] ныне под
Константинополем, то дьякон благоразумно улизнул через бо[ковой вход] собора
Святого Павла и пошел пить чай в ближайшую чайную. Митрополит Евлогий одобрил
сей дипломатический выход из положения. Вот вам и смирение владык...
В Белграде большое безобразие. И какая наивность белградских владык думать,
что отлучениями и прощениями они испугают сербских великодостойников. Им на
эти отлучения й церковные кары в высшей мере наплевать. Но вражда между
сербами и хорватами обострится...
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 244-256.
* Глава православной церкви в Константинополе (Стамбуле)
486

1 Муравьев-Апостол — Коробьин В.В. (?-1937) — камергер царского двора. В 1887 г.
окончил императорское училище правоведения. Находился на дипломатической
службе. В эмиграции был главноуполномоченным Российского общества Красного
Креста (старая организация по статуту 1893 г.).
2 Нольде А.Э. — барон, по образованию юрист, член ЦК кадетской партии. После
Октябрьской революции входил в состав Юридического совещания и специальной
комиссии по выработке закона об Учредительном собрании. Товарищ (заместитель)
министра иностранных дел в первом составе Временного правительства. Член
предпарламента. В 1919 году эмигрировал в Париж. Принимал активное участие в
деятельности Российского общества Лиги народов. Член бюро Национального съезда
(1921 г.). Работал в нансеновском комитете Лиги наций.
3 Ханссон Микаэл (1875-?) — норвежский юрист, с 1936 года возглавлял
Международное нансеновское бюро по делам беженцев.
4 Ступницкий А.Ф. — публицист, сотрудник газеты Милюкова П.Н. «Последние
новости». Был в составе группы эмигрантских деятелей, которая во главе с Маклаковым
В.А. в феврале 1945 года посетила посольство СССР в Париже. После второй
мировой войны редактировал газету «Русские новости».
5 Крэнборн (Сесил) Роберт Артур Джеймс (1893-1972) — виконт, маркиз Солсбери.
Британский политик, член парламента от консервативной партии, в 1935—1938 гг. —
парламентский заместитель госсекретаря по иностранным делам. В 1942-1945 гг. и
1951-1957 гг. возглавлял Палату лордов..
6 Ноэль-Бакстон Ноэль Эдвард (1869-1948) — барон, британский государственный и
общественный деятель, член палаты лордов и королевского тайного совета, один из
руководителей лейбористской партии. В 20-е годы был, в частности, министром
сельского хозяйства и рыболовства.
7 Дидс Уиндам Генри сэр (1883-?) — бригадный генерал. Генеральный директор по
вопросам общественной безопасности в Египте (1919-1920 гг.), главный секретарь
администрации в Палестине (1920 г.).
8 Кроуди Рейчел Элеонор—известная деятельница британского Красного Креста, сестра
милосердия в первую мировую войну. Почетный доктор юридических наук колледжа
Смита в США (1926 г.). Возглавляла секцию по социальным вопросам и вопросам
распространения опиума Лиги наций (1919-1931 гг.). Участвовала в Международной
конференции Красного Креста в Токио (1934 г.).
9 «Бодрость»—еженедельная газета младороссов; издавалась в Париже в 1935-1939 гг.
10 Ренников (Селитренников) А.М. (1882-1957) — прозаик, драматург, фельетонист,
постоянный сотрудник газеты «Возрождение».
11 Горянский В.И. (1887-1949)—в 1920 г. эмифировал в Константинополь, в 1922-1926 гг.
проживал в Хорватии, с 1926 г. — в Париже.
12 Романова Мария Павловна (1890-1958) — великая княгиня, двоюродная сестра
Николая П.
13 Мерри дель Валь Аланго (1864-?) — маркиз. Испанский дипломат. Посол в
Великобритании в 1913-1931 гг.
14 II Всемирная конференция движения «Вера и церковное устройство» состоялась в
Эдинбурге в августе 1937 г. Участвовало 414 делегатов от 122 церквей, обсуждались
спорные вопросы христианского учения и была сделана попытка найти основу для
487

единства христианских церквей. Конференция положила начало экуменическому
движению.
15 Стефан — болгарский митрополит (1878-?). Теологическое образование получил в
Киеве, Женеве и университете во Фрайберге. Вице-президент Всемирного союза за
мир через посредство церквей (World Alliance for Peace trough the Churcness).
16 Германос Стренопулос (1872-?) — зкзарх Западной и Северной Европы,
представитель константинопольского патриарха при архиепископе Кентеберийском в
Лондоне. Был также представителем патриарха в России, Финляндии, Стокгольме, США,
Женеве и Лозанне. Вице-председатель Всемирного союза за мир через посредство
церквей.
121. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 7 августа 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В то время как Вы лечитесь в Люшоне с пользой для здоровья — мы здесь, с
Надеждой Ивановной, имеем бесконечные рассуждения о Вашем почерке. Все
истекшие недели можно было бы назвать неделями о почерке В.А.Маклакова. Н.И.
склонна думать, что беды российские произошли из-за неразборчивых почерков, и на эту
тему она думает и думами своими с Вами делится к вящей Вашей забаве, ибо пишет
она неплохо... Мне думается, что вопрос сей легко бы разрешила пишущая
машинка, и я лично давно уже пропагандирую идею о необходимости снижения цен на этот
инструмент, дабы он стал так же дешев, как, скажем, стило... Здесь, в Англии,
пишущая машинка в большом ходу и владеют оной не только молодые люди, но и
старцы. Многие даже почти что разучились писать рукой. Я на этом пути и начинаю в
самом деле плохо писать рукой, тогда как в свое время славился хорошим почерком
и, поступив в министерство, переписывал всеподданнейшие доклады. Мне
думается, что если бы Вы стали писать на машинке, Вы почувствовали бы в себе какой-то
прилив или приток вдохновений и писали бы бесконечные томы воспоминаний,
соображений, размышления и пр. Все от этого выиграли бы...
А какова история с Казем-Беком. Любезнейшая Ариадна Владимировна*,
конечно, осведомила меня об этой измене — главы второй советской партии. А на
другой день пришли русские газеты с изложением сего происшествия. Я не знаю,
однако, кто более, я бы сказал, несимпатичен во всей этой истории: Казем-Бек, Игнатьев1
или бывший российский императорский посол в Вене Н.Н.Шебеко2, который пошел
на службу к Гукасову и Семенову в качестве какого-то соглядатая. Я понимаю, что
* А.В.Тыркова-Вильямс.
488

сам Семенов и в особенности Алексеев превратились в пинкертонов и поспешили на
такси в знаменитое отныне кафе «Ройяль». Но бывшему послу надлежало
уклониться от роли понятого. Тем более, что Казем-Бек ведь никогда не скрывал своих
свиданий или попыток к свиданиям с разными деятелями из того лагеря. В свое время
тут бывали такие свидания с ген. Путна...3 Во всяком случае, такого рода свидания
имеют гораздо более, я бы сказал, дерзания, чем, например, в заявлениях какого-то
полковника из РОВС*, который сравнил братьев Солоневичей с... Мининым и
Пожарским... Вот уж когда можно воскликнуть: «Экскюзе дю пё!»**
Единственно, чего я не понимаю — зачем понадобилось Игнатьеву встречаться с
Казем-Беком, да еще в таком видном месте. Париж велик, могли найти и другое
место. Если Игнатьев сделал это с ведома советского посольства, то это одно. Или без
ведома — тогда он рискует более серьезной карой, чем громы Семенова против Ка-
зем-Бека. Или же Игнатьев, вернувшись из Москвы, решил сделаться
невозвращенцем? Что мог сказать ему Казем-Бек? Вот вопрос. Думаю, что он мог сказать
ему, что младороссы готовы признать Сталина, если он, Сталин, сделается младо-
россом. Но так как надежд на эту трансформацию мало, то, быть может, и
благоразумнее было бы вообще не встречаться с Игнатьевым. В свое время я знавал сего
военного и всегда считал его каким-то неуравновешенным и шалым господином. Если
уже встречаться с советскими деятелями — против чего я возражать не могу, раз
Казем-Бек стал главой второй советской партии, то следовало бы найти деятелей
более определенно большевистских, а не перебежчиков, да еще шалых. Но для
активистов газеты «Возрождения» вся эта история, конечно, прибыльна, и Семенов
имеет возможность закончить свою очередную передовицу такой эффектной
фразой, как: «Интересы всего дома Романовых требуют, чтобы никого из членов нельзя
было связывать с Джугашвили, Игнатьевым, Казем-Беком»... Упустил лишь назвать
еще и Милюкова. Вышло бы еще звонче.
В общем, история некрасивая. И ужели недостаточно было того, что Казем-Бека с
Игнатьевым «залопал» полк[овник] Писаревский, который не мог бы оповестить об этом
всю эмиграцию. Тем более, что Казем-Бек и не отрицает этого свидания. Зачем-то
понадобилось экстренно вызвать чуть ли не всю редакцию «Возрождения»,
прикомандировав к ней и Н.Н.Шебеко... Создали сенсацию, выиграли на тираже несколько десятков
франков, ну, а дальше?.. Романовы, вероятно, либо промолчат, либо в оценке
происшедшего еще более углубят свою рознь. Дмитрий Павлович будет, конечно, оправдывать
Казем-Бека. Андрей Владимирович4, пользующийся ныне симпатией возрожденцев и
Солоневичей, Казем-Бека осудит. Но разве он не осуждал княгиню Донскую5 и своего
брата «Императора»***? И это осуждение не помешало ему приехать на ее счет
погостить к ней в Аскот****. Ну, а других Романовых вообще не существует...
По совести говоря, я не вижу преступления в том, что Казем-Бек пытается
встречаться с советскими деятелями. В этой своей, с позволения сказать, тактике он может
руководствоваться соображением, что для того, чтобы распознать своих врагов, нужно
* См. док. 27, прим. 1.
** Не взыщите! (фр.).
*** Имеется в виду великий князь Кирилл Владимирович.
**** Сельская местность в 48 км от Лондона, пользуется известностью благодаря расположенному
там ипподрому.
489

попытаться ближе к ним подойти, узнать их, распознать их, попытаться привлечь их
на свою сторону силой своих убеждений, своего красноречия и т. д. В этом отношении
такого рода миссия куда ответственнее и дерзновеннее, чем весь активизм
«Возрождения», который сводится к чему-то весьма безобидному и наивному, не говоря уже о
варении в своем собственном соку. Я не верю в возможность какого-то предательства
со стороны Казем-Бека. Кого и что он может вообще предавать? Предавать-то ведь
нечего. Соглашаться с большевиками он не может и не будет. Да и с какой точки
зрения он может быть им интересен? Он старается «информироваться», как может и где
может... Делает это неумело и слишком очевидно, чем и вызывает досадные толки и
пересуды. Можно было бы все это проделывать—если зто вообще необходимо и если
вся эта тактика может дать положительные результаты — более келейно. Или же
тут какая-то провокация со стороны большевиков, которые пытаются
скомпрометировать Казем-Бека в глазах эмиграции? Но в таком случае они, следовательно,
придают ему значение, которого он в сущности не имеет.
Вы пишете мне, что Вас удивляет, что я будто бы продолжаю верить Казем-Беку...
Строго говоря, вопрос о доверии Казем-Беку или вере в него у меня просто не
возникает. Ведь я заинтересовался младороссами после того, как обнаружил, что они
читают Ключевского, изучают русскую историю и советскую прессу и т. п. Для меня
этого было довольно, чтобы ими заинтересоваться и сказать: вот молодцы,
почитывают, что следует, интересуются отечественной проблемой и т. д. Их парад, их
синие рубашки, их флажки, значки и пр. атрибуты мне сразу же не понравились, и,
когда они пытались маскарадничать здесь, я их определенно и резко остановил. Или
выступайте в смокингах, или не выступайте. Я не уверен, что Казем-Бек
честолюбив свыше меры. Мы с ним подолгу говорили, и впечатление честолюбца он на меня
не производит. Его ассоциация с Романовыми для меня была всегда непонятна, и в
конечном итоге она ему повредила, главным образом, по вине Романовых.
Все это, в общем, не так уже серьезно. О каком-либо предательстве говорить не
приходится. Создалась лишь очередная сенсация в эмиграции, которая и будет
всячески использована «Возрождением», в особенности Алексеевым.
Гораздо серьезнее — это Ваши намеки в письмах к Надежде Ивановне о Вашем
возможном удалении от дел. Вот это Ваше намерение, буде оно осуществится,
вызовет потрясение куда более серьезное, чем инцидент в кафе. И этого положения вещей
следует избежать во что бы то ни стало. Ваш уход вызовет большие осложнения, от
которых упаси нас Бог именно в настоящий момент, когда нервы эмиграции
испытывают некоторую натянутость. Я допускаю, что Ваш недуг может причинять Вам
затруднения в исправлении Ваших обязанностей. Но ведь этот недуг не мешает Вам
говорить, не мешает Вам писать, не мешает Вам диктовать... А так ли уж важно, так ли
уж в интересах эмиграции из рядов русского Парижа, так ли уж необходимо их
выслушивать или к ним прислушиваться? Я Вас убедительно прошу не торопиться с
осуществлением этих Ваших предположений. Даст Бог, Люшон вам поможет.
Ваш Саблин
П.С. Не трудитесь отвечать, пока Вы в отпуску и лечитесь...
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 257-261.
490

1 Игнатьев А.А (1877-1954) — русский военный дипломат, генерал-лейтенант,
писатель. В 1908-1917 гг. — военный атташе России в скандинавских странах, во
Франции. После Октябрьской революции перешел на сторону советской власти, смог
сохранить во французских банках для СССР 225 млн. руб. золотом, принадлежащих
России. С 1927 г. работал в советском торгпредстве в Париже, с 1937 г. — в советской
армии, с 1947 г. — в отставке. Автор воспоминаний «50 лет в строю».
2 Шебеко Н.Н. — российский дипломат, посол в Австро-Венгрии, член
Государственного совета, в эмиграции возглавлял организацию «Русская ассоциация за
освобождение и реконструкцию Отечества», которая вошла в состав Русского национального
союза, образованного в 1921 году на съезде в Париже. Впоследствии председатель
Российского монархического объединения.
3 Путна В.К. (1893-1937) — советский военачальник, комкор. В 1917 году вступил в
РСДРП(б). В гражданскую войну — комиссар дивизии. В 20-30-е годы — на военно-
дипломатической работе.
4 Андрей Владимирович (1879-1956) — великий князь, двоюродный брат Николая II,
в эмиграции был женат на известной петербургской балерине М.Кшесинской.
5 Детеринг Л.П. (по первому мужу Багратуни) (1904-1980) — общественная
деятельница. Проживала в Париже, занималась благотворительностью, оказывала помощь
русским школам и гимназиям, в реставрации православных церквей. Великий князь
Кирилл Владимирович пожаловал ей титул княгини Донской.
122. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 12 августа 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
На другой день после небезызвестного Вам свидания Казем-Бека с Игнатьевым
в кафе на рю Ройяль я получил срочное письмо от Елиты-Вильчковского1, в котором
деятель сей просил меня: «Не признаю ли я возможным высказаться по поводу
безобразных нравов целого клана в эмиграции», намекая на поведение редакции
«Возрождения» в связи с имевшим место свиданием. «Дело касается не только мла-
дороссов, и потому чисто младоросской реакции недостаточно... мы считаем, —
пишет далее Вильчковский, — что протестовать должны не только младороссы, но и
другие общественные и политические деятели и организации». Он думает далее, что
«мое письмо на страницах «Посл[едних] новостей» могло бы иметь большое
значение и значительно способствовало бы санитарной кампании, которую в эмиграции
необходимо провести в общих интересах»...
Я ответил Вильчковскому, что, в высшей мере осуждая поведение некоторых
членов редакции «Возрождения» и в особенности порицая участие в налете на
491

Казем-Бека с Игнатьевым Н.Н.Шебеко в качестве почетного соглядатая, я тем не
менее не вижу, что полезного могло бы произойти от моего выступления в качестве
цензора морум* на страницах «Последних новостей». Я не уверен к тому же, что мое
выступление было бы напечатано газетой г. Милюкова, ибо всякий выпад против
«Возрождения» является, в особенности в данном случае, неким одобрением
позиций Казем-Бека, что «Последним новостям», конечно, нежелательно.
Не думаете ли Вы, что наш любезный Николай Николаевич** в самом деле мог бы
воздержаться от впряжения себя в кавалькаду г[-д] Семенова и Алексеева. В мои
гимназические годы у нас, в Третьей санкт-петербургской гимназии, был термин
«фискальство». За фискальство у нас исключали из товарищества и виновные в доносах
подвергались бойкоту. Если бы я не был мягкотелым человеком, которому уже пора,
что называется, на покой, я возбудил бы вопрос о поведении Н.Н.Шебеко в ОСМИДе2.
Ведь в самом деле его поступок очень некрасив... Что касается моего выступления
против «Возрождения», то я думаю, что поступаю правильно и что упрекнуть меня в
трусости вряд ли было бы справедливо. Но дело в том, что возрожденцев исправит
лишь могила, и на мои доводы в пользу желательности более приличного поведения,
даже в моменты острые, они ответят площадной бранью, тем более что перо г.
Алексеева в достаточной мере отдохнуло за последние полтора года***.
Но вот что меня интригует в подобного рода казусах. Почему люди, в прошлом
принадлежавшие к политическим партиям, с такой легкостью приклеивают ярлыки
предателей, продажных мерзавцев и т. п. к репутации тех людей, со взглядами которых
они не согласны? Еще накануне появления статей на тему свидания в «Последних
новостях» и в «Возрождении» А.В.Тыркова написала мне: «Казем-Бек попался с
поличным: его давно подозревали в излишней близости с большевиками, свидание с гр[а-
фом] Игнатьевым, этим продажным бесстыдником, превратило подозрения в
уверенность. То, что Казем-Бек затеял теперь—это когда коммунизм валится,—доказывает,
что с его стороны зто не только предательство, но и глупость».
Не угодно ли Вам... Я никогда ни к каким партиям не принадлежал и
общественно-политическим деятелем сделался воленс ноленс****. Не скрою, что деятельность
эта могла бы меня весьма и весьма, так сказать, «захватить», если бы была почва.
Но я не понимаю, как можно с такой легкостью кого-либо обзывать предателем,
продажным мерзавцем и т. п. эпитетами из эмигрантского лексикона без каких бы
то ни было к тому доказательств. И в особенности я не понимаю, как этими
приемами могут пользоваться именно деятели партийные. Или это вписано в какой-
то партийный кодекс, согласно которому всякий инакомыслящий, всякий
принадлежащий к другой партии должен непременно априори считать своего
политического противника предателем, продажным мерзавцем и т. п. Почему именно
у партийных деятелей такая нетерпимость? Почему мы, обыкновенные, с
позволения сказать, чиновники сильно подумаем, прежде чем охарактеризовать лицо,
мнения которого нам кажутся неправильными, эпитетами недопустимыми. Неуже-
* Цензор нравов (лат.).
** Шебеко.
*** Намек на то, что Алексеев был арестован французскими властями по обвинению в шпионаже в
пользу Германии и провел в предварительном заключении более года, но затем был оправдан.
**** Волей-неволей (лат.).
492

ли же нельзя спорить друг с другом с более приличными и ответственными
манерами. Где предательство, в данном случае, Казем-Бека? Кого и что он вообще
может предавать, позволительно вопросить? Казем-Бека пока что можно упрекнуть,
скажем, в неосторожности. Заметьте, что я, как человек беспартийный, не могу
отказать кому бы то ни было в эмиграции в праве так или иначе соприкасаться с
потусторонними людьми. Тем более нельзя отказать в этом праве политическим
лидерам, в особенности когда они открыто заявляют, что это именно
соприкосновение, этот контакт с теми, которые там или оттуда, — входит в программу их
деятельности. В данном случае некоторая неувязка происходит из-за того, что граф
Игнатьев не совсем оттуда и не совсем там. Между прочим, я и указал Вильчков-
скому на неправильность именования им графа Игнатьева «советским генералом»,
ибо он не советский военный, а генерал бывшей Российской императорской армии.
Нужно же делать какую-нибудь разницу между ним и, скажем, Буденным или
другими заправскими генералами Красной Армии. Тот же Вильчковский пишет
мне, что «свидание Казем-Бека с графом Игнатьевьм является доказательством
действительности контактов младороссов с советскими деятелями». Я с этим
утверждением не согласен, ибо, опять-таки, Алексей Игнатьев — не советский
деятель, а перебежчик. Я предпочел бы контакт младороссов с самыми бесспорными
людьми оттуда. Не для того, конечно, чтобы что-то или кого-то предавать, ибо вновь
повторяю — предавать некого и нечего. А для того, чтобы самому что-либо узнать,
выяснить и т. д. А может быть, и повлиять на человека оттуда. Мне думается, что
обвинение Казем-Бека в предательстве не выдерживает критики и просто
недопустимо. Но его можно упрекнуть в неосторожности. Зачем, например, было
встречаться в столь людном месте. Зачем было, что называется, дразнить гусей из
«Возрождения». Ведь у этих активистов рассуждения чрезвычайно просты. Когда я
выступил в защиту Рубинштейна, меня обвинили в жидомасонстве, а тот же Алексеев
обозвал меня печатно балдою. Стоило Казем-Беку встретиться с Игнатьевым, и
пошли разговоры о предательстве без дальнейших размышлений. Младороссы
возмущаются, что советский генерал, сносящийся с эмигрантами, выдается
эмигрантами же головой. Наивные молодые люди, эти младороссы. Уж если возрож-
денцы готовы всячески топить, позорить и едва ли не подкалывать из-за угла лиц
из нашего же эмигрантского лагеря, но не разделяющих взглядов и приемов г[-д]
Гукасова, Семенова и Алексеева, то ужели же можно сомневаться в том, что именно
этим деятелям более чем угодно подложить свинью тому лицу, которого
младороссы именуют советским генералом и которого возрожденцы готовы были бы
изничтожить даже в ту минуту, когда — возьмем невероятный случай — Алексей
Игнатьев предложил бы возрожденцам министерские посты в России. Злоба
заслоняет всякое размышление... Мне ничего не известно об инциденте, кроме того,
что я прочел в «Последних новостях», в «Возрождении» и в «Бодрости». Но не скрою
от Вас, что меня интересует вопрос — чья была инициатива? Если инициатива
исходила от Игнатьева, то это, несомненно, интересный факт, требующий
всестороннего анализа. Возможно, что когда-нибудь мы об этом узнаем. Но ныне
установим факт отсутствия чего-либо, даже издали похожего на предательство со
стороны Казем-Бека. В Ваших письмах ко мне проглядывает неприязнь к Казем-Беку.
Я жалею, что у нас нет возможности поговорить на эту тему. Читали ли Вы когда-
493

нибудь брошюру под названием «Россия, младороссы и эмиграция»? Мне
думается, что если бы Вы дали себе труд вообще ознакомиться с этой литературой, то Вы
нашли бы в ней не только стороны отрицательные...
Вы знаете, конечно, что в нынешнем британском кабинете министров имеются
два еврея: военный министр г. Хор-Белиша1* (Бен Эляйша) и министр путей
сообщения — г. Бэрджин4. Первый — правоверный еврей и даже «староста» одной из
здешних синагог. Другой — непрактикующий юрист. Присутствие их на столь важных
постах никого, однако, здесь не смущает, ибо оба они люди полезные. В особенности
Хор-Белиша интересный тип. Я вспомнил об них в связи с проектом Белиша
сделать службу в британской армии службой карьерной. В этом смысле в настоящее
время здесь делается чрезвычайно интересный эксперимент. Ни от кого не
является секретом, что недобор рекрутов в армию в этом году выразился цифрою 23 000
человек. Английская молодежь не интересуется военной службой. В среде знатных
и богатых англичан также давно уже не наблюдается желания «поступать в
гусары», как это бывало у нас. Ну а те, которые попроще, стремятся получать места в
банках, в торговых предприятиях и т.д. И вот министр задумал привлечь в армию
путем создания так наз. военной карьеры. Молодые люди, поступающие в армию,
будут не только пользоваться массовой привилегией, но и могут надеяться на
получение пенсии, и очень солидной, с особыми прибавками для семьи по достижении
ими сорокалетнего возраста, иначе говоря, проведя в армии двадцать один год. До
сих пор этот вопрос обстоял так: молодой человек поступал в армию, в которой
служил семь лет, после чего зачислялся в резерв на двенадцать лет. Случалось, а за
последнее время стало обыкновенным явлением, что к окончанию срока
действительной службы молодой человек оказывался безработным и семь лет
действительной службы, в общем, ничего ему не давали. Ныне такие молодые люди, и в
особенности те, которым служба в войсках вообще приятна, могут просить о продолжении
службы в войсках и далее семи лет, а те, которые находятся ныне в резерве и очень
часто сидят без работы, могут просить о возвращении в ряды армии, тем самым
обеспечивая себе в будущем пенсию. Время покажет, к чему все это приведет. Этот опыт
интересен еще и потому, что во всяком другом государстве правители не
задумались бы при наличии мировых неурядиц ввести у себя воинскую повинность. Быть
может, англичанам и придется прибегнуть к этой крайней мере, но лишь после
экспериментов вроде описанного.
Вы помните, я писал Вам сравнительно недавно о князе Масальском5,
сподвижнике архиепископа Тихона Берлинского6, который просил британское
правительство спасти его и его жену якобы от нацистского произвола. Об этом деятеле у меня
были разные сведения и все неблагоприятные. Писал мне кое-что Боткин. Дабы быть
совсем осведомленным, я вошел в контакт с генералом Бискупским, который и
сообщил мне на днях, что князь Масальский за уголовные преступления уже выслан из
Германии. На днях проживающий здесь адмирал Волков, большой поклонник
Гитлера и типичнейший погромщик, именующий меня жидомасоном, а Русский дом —
жидовской лавочкой, задумал съездить в Чехословакию и попутно остановиться в
Германии. Он отправился в германское консульство и сделал соответствующее
представление. Консул сказал ему, что согласно существующим правилам нансеновские
паспорта должны быть для визирования их отправлены в Берлин, на что требуется
494

около шести недель. Адмирал Волков, рассчитывающий, что его антисемитические
устремления моментально откроют ему все германские границы, весьма
сконфузился и решил послать телеграмму Бискупскому, прося его содействия. Вместо того,
чтобы ответить адмиралу Волкову, генерал Бискупский прислал волковскую
телеграмму мне, присовокупляя, что Управление, им возглавляемое, может оказывать
содействие в ускорении получения въездных виз в Германию только в тех случаях,
если вопрос касается лиц, за которых ходатайствуют, беря на себя полную
ответственность, наши эмигрантские представительства заграницей. Сообщите посему
следующие данные: имя и фамилию хлопочущего о визе, даты его рождения, каким
обладает паспортом, указать, что имеется обратная виза, а затем, что Вы берете на
себя полную ответственность за просителя.
Делать нечего, пришлось мне, несмотря на некоторую кислосладкость моих
отношений с адмиралом Волковым, отправиться тотчас же к нему и сообщить ему
указания Бискупского. Адмирал пришел в большую ярость и, не задумываясь,
выразил мнение, что и тут виноваты жиды: это они, удрав из Германии и обзаведясь в
Англии английскими нансеновскими паспортами, стремятся ездить в Германию и
портят все другим. Кстати, по сведениям, полученным мною из германского
генерального консульства, русским евреям въезд в Германию воспрещен, иначе говоря,
русский еврей, снабженный нансеновским паспортом, виз не получит. Адмирал
Волков, конечно, говорит глупости: никаким русским жидам, удравшим из Германии,
нансеновских паспортов здесь не выдают. Но я не могу не признать, что новые
правила въезда в Германию для держателей нансеновских паспортов весьма
обременительны. Кончилось тем, что я, жидомасон, поручился за благонадежность
адмирала Волкова и послал соответствующую телеграмму Бискупскому. В письме моем
к Бискупскому, в дополнение телеграммы, я все же счел нужным указать на
излишнюю суровость правил о визах и в особенности на требование отсылки в Берлин
самих паспортов. Можно предположить, что германские власти будут подвергать
зти паспорта химическому анализу, не пахнет ли от него чем-нибудь жидовским.
В какое идиотское время мы живем!..
Немцы очень себе здесь повредили, поторопившись в ответ на приглашение трем
германским журналистам покинуть пределы Соединенного Королевства, выслать
из Берлина корреспондента «Таймса». Здешние немцы-журналисты
действительно занимаются здесь не только журналистикой, и их деятельность в Лондоне нельзя
рассматривать как исключительно газетную. Тут давно уже обосновались
германские нацистские ферейны*, и отдельные члены оных играют в отношении
инакомыслящих немцев, также здесь осевших, роль, я бы сказал, «шебек». Мне лично,
например, известен очень характерный случай с неким немцем фон Устиновым,
женатым на дочери Бенуа-художника Наде Бенуа7 и который был здесь до
переворота в Германии председателем агентства «Вольф»**. К наци на поклон он не пошел
и был уволен, решив остаться в Лондоне. Был момент, когда германские агенты
собрались «люи жуэ ен мовэ тур»***, как говорят французы, и он спасся от избиения, а
может быть и от чего-нибудь похуже, лишь благодаря принятым мерам предосто-
* Объединения (нем.).
** См. док. 36, прим. 4.
•** Сыграть с ним злую шутку (фр.).
495

рожности. В этом отношении нам далеко до немцев. Самое большое, что мы можем
сделать, — это дать волю перу на страницах «Возрождения». Немцы действуют
энергичнее. У них тут имеются солидные базы наблюдения, шпионажа и проч.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 262-270.
1 Елита-Вильчковский — в эмиграции заместитель председателя Союза младороссов,
управляющий делами главного совета и руководитель информационного центра
этого Союза (см. док. 10, прим. 4).
2 Общество служащих (чинов) министерства иностранных дел России. Создано в 1920
году в эмиграции. Его первым председателем был князь Л.В.Урусов.
3 Хор-Белиша (1898— 1956) — британский политический деятель, адвокат и журналист.
Член либеральной партии, депутат парламента. Министр транспорта в 1934-1937 гг.,
военный министр в 1937—1940 гг., член военного кабинета в 1939-1940 гг.
4 Бэрджин Эдвард Лесли (1887-1945)—британский политический деятель, юрист, член
либеральной партии, депутат парламента с 1929 года. Член главного комитета Лиги
наций. В 1937-1939 гг. — министр транспорта, 1939-1940 гг. — министр снабжения.
5 Масальский-Сурин Д.А. (1872-1937) — князь, полковник кавалерии, участник
первой мировой войны.
6 Архиепископ Германский и Берлинский Тихон (Лященко) (1875-1945) — глава
прихода русской зарубежной православной церкви в Берлине. Стремясь спасти русских
евреев в фашистской Германии, Тихон выдавал им свидетельства о крещении. Это
стало известно германским властям, которые потребовали от синода русской
православной зарубежной церкви отозвать Тихона из Германии, что и было сделано. На
церковном съезде в 1938 году Тихон призывал всех участников дать клятву, что они
не принадлежат к масонам (предложение было отклонено).
7 Бенуа Надежда Леонтьевна (1896-1981)—дочь Л.Н.Бенуа (1856-1928), ректора
Императорской академии художеств, известного архитектора. В 1927 г. он один из
первых получил звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР». Надежда
Леонтьевна пользовалась известностью как театральный художник.
Актер, режиссер и писатель Питер Устинов — сын Н.Бенуа и Ионы фон Устинова.
496

Сов. секретно
123- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 16 августа 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Какую непростительную ерунду преподносит своим почтенным читателям газета
«Возрождение». Можно ли в самом деле допустить, чтобы советское правительство
думало назначить графа Игнатьева на место одного из расстрелянных генералов.
А между тем вот что пишет «Возрождение»: «Большевистский агент Алексей
Игнатьев (бывший граф и бывший генерал — с особым смаком подчеркивает орган
активистов) за несколько дней перед расстрелом Тухачевского и других срочно выехал из
Парижа в Москву. Тогда уже распространились слухи, что выезд Игнатьева
находился в связи с желанием советского правительства, с одной стороны, выяснить, кто
еще из командармов может представить опасность для Сталина, а, с другой,
назначить его, Игнатьева, на место одного из расстрелянных». Все эти
«распространившиеся слухи» могли возникнуть лишь в воображении г[-на] Семенова, и все это, конечно,
чепуха. Далее еще один перл: «Выполнив свое задание, т. е. предав своих товарищей
по большевистской службе и получив какое-то назначение, Алексей Игнатьев
проследовал обратно в Париж». Вот вам новое объяснение казней Тухачевского,
Гамарника2, Якира3 и других: их предал бывший граф и бывший генерал Игнатьев. Тоже,
конечно, чепуха и никому не нужное возвеличивание роли Игнатьева... А затем то же
«Возрождение» описывает, как некая жена видного русского эмигранта
подслушивала по радио разговор по телефону между Москвой и Парижем якобы Игнатьева со
своей женой. Жена видного эмигранта даже записала сей разговор, причем
сообщается для большей или, как говорится, для пущей важности, что разговор происходил на
коротких волнах. Тут какая-то очевидная неувязка, судите сами: разговор
происходил по телефону, а некая дама подслушала оный на короткой волне, следовательно,
по радио. Как это возможно технически — судить не могу, но думаю, что это
невозможно. Но дело не в технике, а в том, что помимо подсматривателей и согладатаев
«Возрождение» обладает еще и штатом подслушивателей... Хороши газетные нравы.
В передовице «Коминтерн воюет» тот же Семенов с некоторым захлебыванием
повествует о том, как «Литвинов и Сталин посылают в Испанию самолеты, танки,
пушки, пулеметы, специалистов и постепенно устанавливают в Валенсии
диктатуру Коминтерна». Это, несомненно, так, но ведь и фашистские государства не
уступают в этом отношении Советам. А что делает Франция, позволительно вопросить?..
С ведома британского правительства в Испанию ездил некий г[-н] Йитс-Браун4, очень
известный публицист и писатель (автор «Бенгальского улана»), и не далее как
вчера в газете «Обзервер» он пишет следующее: «Испанский капитан (со стороны
генерала Франко), водивший меня по полю сражения, указал мне на обилие военного
материала, брошенного при отступлении, это были ружья, патроны, сбруя и проч.
497

русского производства. Из группы в сорок человек, взятых капитаном в плен,
тридцать пять не умели говорить по-испански — это были французы. На том же поле
сражения были обнаружены трупы убитых сенегальцев...» Г-н Йитс-Браун пишет
далее: «Я люблю Францию и французов, но нужно говорить правду, которую не
скрывают и сами французы: горные проходы через Пиренеи загромождены военным
материалом, идущим в Барселону из Франции, и в течение одного месяца июня в
Каталонию было доставлено 40 французских аэропланов»... Ну, а разве г[-ну]
Семенову неизвестны те наши любезные соотечественники, которые занимаются
продажей оружия и тем и другим в Испании, орудуя на французской территории...
И разве французы не могли бы помешать этого рода коммерции... Но, очевидно, не
мешают потому, что не хотят мешать... Обе стороны хороши, сказал бы я. Хорош
Коминтерн, но хороши и фашисты, и просто оппортунисты, наживающиеся на
испанской драме.
Я не знаю, какую английскую печать просматривает тот же г[-н] Семенов, но когда
он сообщает в своей газете якобы на основании сведений, сообщаемых английской
печатью, что в Англии проживают двадцать тысяч немцев — то это несомненный вздор.
Немцев здесь значительно менее, чем нас. И если «Возрождению» интересно знать,
почему британское правительство решило выслать отсюда трех германских
журналистов, то могу сообщить следующее: один из них, фон Ланген, был выслан отсюда потому,
что он сумел организовать всех служащих в английских домах германских кухарок и
горничных в некую организацию, пахнущую шпионажем. Дело было так: как Вам
известно, мы здесь переживаем кризис женской прислуги: все английские девы не желают
более работать горничными, подгорничными и проч. Все они хотят работать в офисах
или на фабриках. В особенности кризис коснулся провинции, где буквально нет
женской прислуги. И вот ввиду этого бедствия министерство внутренних дел разрешило
въезд сюда немкам. Фон Ланген тотчас же сообразил, что из этого контингента
германских дев можно сделать штат осведомительниц. И в один прекрасный день здешняя
полиция обнаружила громадное количество писем, которые фон Ланген получал из
различных мест Англии. Все эти письма исходили от немок, которые, не мудрствуя лукаво,
сообщали Лангену все то, что им удавалось подслушивать в тех английских домах, где
они служили. Инде ира* английских властей и высылка Лангена и его двух коллег,
которые также занимались деятельностью не строго журналистической. Г-н Семенов
пишет в связи с этим инцидентом: «Надо ожидать, что английское правительство вышлет
из Англии советских чекистов-наблюдателей. Иначе германское правительство может
обвинить его — английское правительство — в пристрастии»... Боюсь, что этого г[-ну]
Семенову придется долго ждать. Если тут и имеются вот эти самые
чекисты-наблюдатели, то действуют они поумнее немцев и если и наблюдают за своими деятелями, то
делают это с умением, ибо главное для них, как и вообще для всех советских служащих
здесь,—это продолжать проживать в Лондоне, пользуясь всеми удобствами сего
города. Никому из советских граждан нет охоты подвергнуться высылке отсюда, и посему
ведут себя они исправно, как бы это не нравилось г. Семенову.
Заговорив о немцах, не могу не написать Вам несколько слов о новом германском
посольстве здесь. Мне пришлось в нем побывать вчера, чтобы поговорить с поверен-
* Отсюда гнев {лат.).
498

ным в делах д-ром Вёрманом5 — единственным ненацистом — о визах
соотечественников в Германию. Вот когда наши обожатели г. Гитлера должны были бы
возмутиться. Самых что ни на есть гитлеристов из нашей среды в Германии именно, по-
видимому, и боятся, очевидно искусившись на примере с небезызвестным князем
Масальским. Так вот, посольство это действительно великолепно. Парадный зал
вмещает тысячу человек. Можно рассуждать на тему о стиле, преобладающем в
новом посольстве, и не одобрять этот германо-отельный вкус. Но все выстроено
отлично и из прекрасного материала. Хороши ковры, хороши картины, очень хорош
портрет фюрера. Какие замечательные письменные столы у секретарей посольства.
Как оборудована канцелярия. У каждого секретаря — а их легион — своя комната,
уютно обставленная. Всюду телефоны и все новейшие приспособления. Обнаружил
случайно, что в посольстве служит одна из наших русских барышень. Я всегда
предполагал, что она находилась на службе в английском банке, и вдруг узрел ее в
германском посольстве, где, оказывается, ценят знание ею русского языка. Этот
инцидент наводит на кое-какие размышления...
Итальянское посольство также великолепно обставлено и украшено
прекрасными образцами классического итальянского искусства. Канцелярия, пожалуй, еще
лучше оборудована, и штат ее очень большой. Как в сравнении с этими новыми
посольствами — новыми в смысле режимов — бедно и скромно было наше посольство.
Как убого была оборудована канцелярия, не имеющая даже приличного стального
шкафа для архивов и секретных шифров. А чем, например, можно объяснить тот
факт, что почти нигде у нас не было портрета царствующего императора. Здесь,
например, со времени Александра II портретов императоров не было.
Англичане не скрывают своего глубочайшего огорчения в связи с тем, что
происходит в Шанхае. Тот факт, что им в спешном порядке приходится эвакуировать около
трех тысяч своих подданных, иначе говоря, превращать их в беженцев со всеми
вытекающими отсюда последствиями, переживается ими очень болезненно. Многие
укоряют правительство за то, что в свое время Лондон не сумел сговориться с
Вашингтоном. Думают, что при наличии такой комбинации Япония призадумалась бы,
прежде чем пуститься в ту авантюру, в которую она ныне устремилась. Держава
эта, по-видимому, весьма серьезно подумывает о Северном Китае, который она
постепенно подчиняет уже не только своему влиянию, но просто своему владычеству.
И мы, конечно, присутствуем при создании колоссальнейшей империи на Дальнем
Востоке, которая будет исчисляться населением в почти триста миллионов душ. Есть
над чем призадуматься и англичанам, и американцам, и в особенности нам.
Большим государственным деятелем показал себя Хаим Вейцман6 в
палестинском вопросе. Перед евреями встало два решения: либо быть меньшинством в
Палестине, либо быть большинством в части Палестины. Вейцман склоняется в пользу
второй возможности и тем доказывает, что он прежде всего реальный политик, а
затем одним ударом привлекает к себе и симпатии англичан. О мессианских
надеждах полезнее, пожалуй, пока что помолчать.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 137-144.
499

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР
7 отдел ГУГБ
21 марта 1938 г.
№ 429165 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3. Минаеву
4. К делу
Зам. нач. 7 сектора (подпись)
Нач. 6 сектора (подпись)
7 отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма бывш. царского дипломата
в Лондоне Саблина-Маклакову В.А.
8 письме Саблин сообщает о шпионской работе немецких журналистов фон
Лангена и др. в Англии».
2 Гамарник Я.Б. (1894-1937) — советский государственный и военный деятель,
армейский комиссар 1-го ранга. В 1916 году вступил в РСДРП. В 1917 году — один из
руководителей борьбы за установление советской власти в Киеве. В 1928 году —
секретарь ЦК КП(б) Белоруссии. С 1929 года — начальник Политуправления РККА, с 1930
года — заместитель наркома обороны. Член ЦК ВКП(б) с 1927 года, член ВЦИК, ЦИК
СССР.
3 Якир И.Э (1896-1937) — советский военачальник, командарм 1-го ранга. В 1917 г.
вступил в РСДРП(б). В 1925-1937 гг. командовал войсками ряда военных округов.
Член РВС СССР (1930-1934). Член ЦК ВКП(б) с 1934 г., член ЦИК СССР.
4 Йитс-Браун Фрэнсис (1886-1945) — журналист, писатель. Служил в английских
частях в Индии и Ираке, во время первой мировой войны был в плену в Турции
(1915-1918 гг.), с 1925 г. — в отставке. Автор романов «Золотой рог» (1932 г.),
«Военные псы» (1934 г.) и др.
5 Вёрман Э.—в 1938 году поверенный в делах Германии в Великобритании, в 1939 г. —
заместитель статс-секретаря министерства иностранных дел Германии, заведующий
политическим отделом.
6 Вейцман Хаим (1874-1952) — один из лидеров сионистского движения, президент
Всемирной сионистской организации в 1920-1931 гг. и 1935-1936 гг. Президент
государства Израиль в 1948—1952 гг.

Сов. секретно
124. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову1
Афины, 18 августа 1937 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич,
Очень благодарю Вас за ответ на мое письмо из Вены в июне.
Трагедия злосчастной эмиграции нашей действительно отчасти выражается в
том, что русским зарубежникам поневоле приходится льнуть к той стране, с
которой связаны их интересы и жизненный обиход, независимо от того или иного
отношения этой страны к Советам. Общее дело как бы затмевается заботами о насущном
хлебе. Двадцать лет изгнаннической жизни свое дело сделали. Политически же
мыслящая элита не в состоянии направить русское рассеяние на путь дружного
единения, а внутренние раздоры и преждевременное заглядывание в будущие порядки
на родине постепенно отчуждают от эмиграции самых дружелюбно к ней
настроенных людей заграницей. Поверите ли, что незадолго до моего отъезда из Афин
собравшаяся кучка младороссов не постеснялась выпить за здоровье Ворошилова, к
великому негодованию колонии. Почему бы не за самого Сталина?
В первые годы рассеяния из России спасение ждали от зарубежья, сейчас
зарубежье ждет удара изнутри, без которого, разумеется, о перемене нечего и думать.
Это все, конечно, не исключает с нашей стороны тщательного обсуждения
возможностей и подсчета остающихся духовных сил. На международной плоскости беда в
том, что нервный наш центр обосновался в государстве, сблизившемся с Москвой и,
по-видимому, поддающемся большевизации. Обстоятельство это озабочивает наших
друзей, связанных с Францией более или менее близкими узами и
обязательствами, но пуще всего опасающихся разлагающего ее социального у них влияния. На
разрозненную эмиграцию смотрят отнюдь не враждебно, а как-то недоверчиво, и на
нее надежд мало возлагают. К ее переживаниям стали менее чувствительными. Со
взорами, устремленными на восток, они себя спрашивают, настал ли кризис всего
советского строя или происходят пока лишь очередные преходящие «чистки» на
верхах. Насколько мне понятно, советские правящие круги, уступив пассивному
сопротивлению масс, сошли с почвы интегрального коммунизма и, не обладая уже
возможностью вернуться к прежнему, недоумевают, как им дальше поступить.
Троцкизм, мне кажется, вздор. Это просто-напросто предлог, чтобы отделаться от тех,
кто не согласен с установляемыми порядками или угрожают самодержавию
диктатора. Вину перекладывают на мнимых сторонников отшельца.
Полагаю, что роль нашей эмиграции низведена силой вещей и изноской времени
до скромных размеров. Между ней и выросшим русско-советским поколением
раскрылась пропасть. Едва ли ее можно рассматривать как сорганизованное целое,
способное повлиять на ход событий. Обыностранившись, многие останутся на местах
даже с наступлением для них возможности вернуться на родину. На чужбине
501

пустили корни. Но вопрос не в том, а каким образом сохранить при имеющихся
условиях и не теряя из вида международной игры целостность и сплоченность хотя
бы той уравновешенной части эмиграции, которая эту необходимость сознает и в
ней усматривает залог участия в послесоветских переделках. С этой-то задачей Вы
несколько лет уже справляетесь в пределах сил. Не так легко бороться против
двойного фронта времени и людской непонятливости. Но как ни грустно, а приходится
констатировать, что эмиграция, несмотря на несомненные крупные достоинства, не
сумела удержать благорасположения тех, кто, казалось, должны бы ее ревниво
поддерживать и оберегать. Она чересчур поддалась иностранным течениям и чужой
партийной идеологии в ущерб главной цели. Таким образом, дело возглавления
эмиграции сводится к посильной защите прав ее членов или к заданиям
полублаготворительного свойства; но от ее имени, как целого, говорить в иностранных правящих
кругах уже лишено положительного смысла.
Другой трагический облик вопроса представляется мне в том, что существует
неизбежное противоречие в оценке государств, могущих нам способствовать в
известный момент. В сущности, недруги России суть именно те государства,
которые являются самыми твердыми устоями против коммунизма. На первом месте
стоят Германия и Япония, очевидно, преследующие у нас корыстные цели, а в меньшей
мере — Италия и Польша. Как можем мы повести борьбу против советской власти
совместно с теми, кто добивается земельных приращений за счет России? В
подобном освещении не является ли сговор с иностранцами в видах свержения советского
строя изменой собственному отечеству? Вековой опыт к тому же показал, что
подобное сотрудничество здоровых плодов не приносит. Ведь и Германия и Япония и
Польша, главным образом, озабочены предотвращением проникновения к себе
коммунизма, а слабость советской армии продолжает им служить приманкой к
захватам. Иностранным правительствам нет дела до внутренних распорядков в России, а
восстановления ее ни одно государство, кроме Югославии, пожалуй, не желает.
Франции и Чехословакии Россия нужна в качестве опоры против Германии, угрозу
которой они считают опаснее большевизма. Я легко допускаю, что если б упразднен
был в Москве Коминтерн с его всемирной пропагандой, многие государства вполне
примирились бы с советским режимом и стали бы его рассматривать как очередное
историческое явление Востока. Уже так они относятся с невероятным равнодушием
к мучениям стомиллионного народа. Своя кожа ближе.
Небезынтересно отношение Англии к московскому режиму. Я недавно имел
случай беседовать по душе на эту тему с великобританским послом в Турции. По его
словам, Англия, сообща с Францией и Соединенными Штатами, стоит на страже
человеческих свобод против порабощения личности в т[ак] наз. тоталитарных
государствах. Приобщение Москвы к демократической группе держав он далеко не
одобряет, но опасность, грозящая миру от Германии и Италии, он считает настолько
серьезной, что допустимо, на его взгляд, соглашение хотя бы даже с Советами, чтобы
предотвратить войну, знаменующую конец цивилизации. Угрозу большевизма он
склонен, как многие англичане, преуменьшать. Подобных же воззрений
придерживается, например, и великобританский посланник в Белграде, высказавший на днях
— без особого, правда, успеха — пожелание, чтоб Югославия признала советское
правительство. Считая себя забронированной против большевизма, Англия не при-
502

задумывается во имя миролюбия навязывать другим, более уязвимым странам,
крайне рискованную для них ориентацию свою. Из-за деревьев леса не видит. А
принимаемое Англией положение настолько, по-моему, веско, что пока ее
общественное мнение не покажет сдвига с теперешней его позиции, все еще пропитанной
женевским духом, трудно ожидать более благоприятствующей нам международной
конъюнктуры.
Кратким этим обзором я хотел Вам изложить некоторые мои взгляды на
обстановку, насколько я ее понимаю, в надежде, что они в общих хотя бы чертах не
слишком разойдутся с Вашими. Положение воистину мало утешительное. Невольно себя
спрашиваешь, способна ли эмиграция сохранить до поры до времени, сквозь
чередование событий, определенную свою личность, обособленность, чистоту идеала?
В случае чего на кого надлежит ей опереться в борьбе с внутренним врагом,
обнаруживающим признаки разложения? На эти вопросы ответа пока не нахожу. В какую
бы сторону ни гляди, с точки ли зрения внутренней или внешней, нельзя, мне
кажется, не признать, что плод далеко еще не назрел. Но это, повторяю, отнюдь не
исключает подготовки к тому моменту, когда настанет час расправы.
Искренно Вам преданный
Демидов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 130-136.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР
7 отдел ГУГБ
21 марта 1938 г.
№ 429166 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3. Минаеву
4. К делу
Зам. нач. ИНО
Нач. 6 сектора (подпись)
7 отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма бывш[его] царского
посланника в Греции Демидова-Маклакову В.А.
8 письме сообщается о положении бел[ой] эмиграции, рассуждения о
положении в СССР и об отношениях западноевропейских стран к СССР».
503

125- Д.И.А6рикосов — В.А.Маклакову
Токио, 27 августа 1937 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич,
Ссылаясь на письмо мое от 27 июля с. г.*, должен отметить, что все предположения
и предвидения касательно японо-китайского конфликта, который продолжает
именоваться не «война», а «карательная экспедиция», хотя налицо имеются все
атрибуты настоящих военных действий, в значительной степени не оправдались благодаря
тому, что с самого начала налицо имелся новый фактор современных военных
действий, в корне изменяющий все прежние, теория, выработанная на основании
практики военных действий в прошлом. Я имею в виду авиацию с ее бомбометателями и
налетами на пункты, населенные мирным населением. В результате весь тыл
оказывается с самого начала терроризованным этими налетами и окончательно
деморализованным, и военные действия на суше оказываются осложненными тысячами
беженцев, которые мечутся из стороны в сторону и которых нужно куда-то эвакуировать.
Все ужасы войны, при этом в значительной степени увеличенные ввиду того, что от
налетов нет спасения, оказываются налицо с самого начала войны, и картины
рушащихся зданий, груд убитых и раненых, пожаров, отсутствия подвоза провианта,
уничтожения водопроводов, голод и смерть, которые в прошлом знаменовали, и далеко не
в такой степени как теперь, последние стадии войны, ныне сваливаются на мирное
население, как гром при безоблачном небе, и то, что вчера было цветущим городом, в
каких-нибудь двадцать четыре часа становится адом, из которого все хотят уезжать.
Это имело место, как Вам известно из газетных телеграмм, в Шанхае. Все
предвидели возможность японо-китайского конфликта, так как за последнее время под
влиянием событий на севере и усиленной антияпонской пропаганды среди
китайцев недоразумения между японцами и китайцами все увеличивались и в районе
Шанхая. Китайцы, которые в результате прошлого конфликта обязались отвести
свои войска от Шанхая за установленную демаркационную линию, вновь начали
посылать отдельные отряды в запрещенную зону. Затем имело место убийство
китайцами японского лейтенанта и его шофера. Японцы высадили десант, десант
подвергся обстрелу. За этим последовала стрельба из тяжелой артиллерии по
китайским позициям, куда прибывали новые китайские войска, по своему количеству
значительно превышающие имевшиеся] в распоряжении командующего стоящих
близ Шанхая японских военных судов.
Ко всему этому население Шанхая относилось весьма спокойно, так как такие
конфликты имели место в прошлом и самые серьезные из них оканчивались
отступлением китайских войск и восстановлением мирной жизни этого цветущего города,
считавшегося, между прочим, раем и для наших беженцев, стремившихся в последние
годы, после введения японской дисциплины в Маньчжурии, переселяться в Шанхай,
где число их достигло в последние годы до десяти тысяч человек и где целые улицы,
особенно на французской концессии, были заселены русскими беженцами. Все это
* См. док. 119.
504

мирное население слушало артиллерийскую стрельбу и продолжало свою обычную
жизнь, причем общая масса иностранного населения симпатизировала китайцам, так
как связана была с ними своими деловыми отношениями и боясь успехов японцев.
Немудрено, что в этой обстановке японцам приходилось действовать
самостоятельно, не посвящая в свои планы иностранных военных и дипломатических
представителей на месте, на запросы коих японцы вполне искренно заверяли, что они не
могут допустить нарушение китайцами установленной демаркационной линии и
ограничат свои действия вынуждением китайцев отступить за пределы этой линии.
Так продолжалось до 14 августа, когда внезапно над иностранным
сеттльментом1 появились китайские аэропланы и начали сбрасывать бомбы. Весьма
возможно, что китайцы имели в виду обстрел японского консульства и других японских
учреждений, но так как в Шанхае не имеется отдельной японской концессии и
японцы живут среди других иностранцев, то в результате китайские бомбы попали в две
местные главные гостиницы, полные иностранных туристов, и в отделение крупной
иностранной фирмы. Главными жертвами были, конечно, китайцы, которые
наполняют иностранный сеттльмент, но были убитые и среди иностранцев. Но, главным
образом, последствием этого налета была всеобщая паника. Толпы китайцев
ринулись из китайской части Шанхая в иностранный сеттльмент. Иностранные консулы
подняли вопрос об эвакуации своих соотечественников. Отходящие из Шанхая суда
оказались переполненными. В Шанхай прекратился подвоз провианта, отчего в
первую голову страдает китайское население, которое бродит голодной толпой по
иностранному сеттльменту, создавая новую проблему для местного муниципалитета, так
как при малейшем проявлении слабости толпа эта ринется грабить город, который
создался десятилетиями иностранной энергии и в котором сосредоточены интересы
иностранцев, особенно англичан, на десятки миллиардов.
Немудрено, что английское правительство старается изъять Шанхай из сферы
японо-китайских военных действий. Но также понятно, что японцы не могут
согласиться на такой план, при котором не только японские интересы будут принесены в
жертву иностранным, но в тылу окажется важный промышленный центр,
питающий нанкинское правительство деньгами и снабжающий его через иностранные
фирмы всем необходимым вооружением. Японское правительство считает,
по-видимому, что «жребий брошен» и оно должно довести начатое дело до конца, а если
при этом страдает Шанхай, то в этом виновато не столько оно, сколько китайцы.
Бомбардировка Шанхая китайскими аэропланами объясняется многими желанием нан-
кинского правительства вмешаться в конфликт, так как китайцы отлично сознают,
что самое опасное для них — стоять лицом к лицу с японцами и что всякая
иностранная конференция, даже раздраженная действиями китайцев, в конце концов
всегда повернется в пользу китайцев, так как главные в ней участники в конечном
итоге будут руководствоваться своими собственными интересами, сводящимися на
Дальнем Востоке к стремлению сохранить за собой рынок, главной угрозой коему
является все та же японская конкуренция.
Японцам же ничего другого ныне не остается, как довести начатое дело до конца,
т. е. убедить китайцев, что против японцев они ничего предпринять не могут, а для
этого нужно разгромить силы нанкинского правительства и, в первую голову,
постараться уничтожить китайскую авиацию, что ныне и делается налетами японских
505

летчиков на китайские аэродромы и уничтожением самолетов в гаражах. Дело уже
вышло за пределы борьбы с одними десантами, и в окрестностях Шанхая идет
высадка регулярных японских войск. На севере японские операции идут удачно, и
попытки китайцев проникнуть во Внутреннюю Монголию*, чтобы угрожать японцам с
тылу, по-видимому, ликвидированы.
Словом, налицо все признаки войны, за исключением самого имени; это является
результатом всех этих пактов, которые стремились уничтожить войну: когда налицо
создаются условия, делающие войну неизбежной, война не провозглашается и зто
слово не произносится, а обе стороны прямо приступают к действиям, не давая
мирному населению времени эвакуироваться с театра военных действий, и в результате
война оказывается, особенно ввиду наличия авиации, в сто раз более жестокой, чем
раньше. Немудрено, что в такой обстановке иностранные дипломаты на местах
проявляют полную растерянность: телеграммы не успевают расшифровать, как
обстановка уже изменилась. Представители Англии и Соединенных Штатов и Франции
пытаются давать здесь советы и выражают надежды, что конфликт не будет
расширяться. Здешнее министерство иностранных дел вполне разделяет эти надежды, но
на месте пожар разгорается, и теоретические советы уже не в силах остановить его.
С нашей беженской точки зрения во всем этом мало утешительного. Всякое
ослабление Японии явится усилением роли большевиков на Дальнем Востоке. Я не
думаю, чтобы советское правительство теперь вмешалось бы открыто в конфликт.
Пока Япония сильна, оно открыто вмешиваться не будет, но, как показывает
пример Испании, скрытое вмешательство большевиков в значительной степени
увеличивает силы сопротивления элементам порядка. То же может произойти и в данном
конфликте. Результат примирения нанкинского правительства с красными
бандами, несомненно, результат «советов» советского правительства, усиленного,
говорят, снабжения этим правительством китайцев аэропланами и вооружением.
Некоторые идут так далеко, что говорят, что при появлении советских летчиков на службе
у нанкинского правительства не исключены попытки налета на Токио, но это уже
входит в область панических рассуждений, которые приходится слышать от
здешних пессимистов, которых немало среди иностранцев.
Что касается японцев, то они продолжают сохранять полное спокойствие и
продолжают высказывать уверенность, что несколькими энергичными ударами они
покончат с сопротивлением нанкинского правительства. Из Китая идут сведения,
что китайцы, напротив, намерены тянуть конфликт, в надежде вмешательства
иностранных держав и экономического истощения Японии. Это тоже в руку
большевиков. Словом, наша роль продолжает быть «в чужом пиру похмелье», и невольно
приходится задумываться над судьбой русских беженцев в Шанхае, которых некому и
некуда эвакуировать. Японцам, у которых своих беженцев из Китая непочатый край,
не до русских беженцев. Сомнительно также, чтобы иностранцы что-либо для них
сделали: все эти колонии до такой степени забарикованы** разными
запретительными мерами в отношении русских, что едва ли есть какая-нибудь возможность
надеяться, когда туда будут впущены тысячи русских без всяких средств к существо-
* См. док. 4, прим. 8.
'* Забаррикадированы, ограждены.
506

ванию. Кроме того, в ближайшем пункте — Гонконге — свирепствует дизентерия,
что американцы запретили своим судам с беженцами входить туда.
Единственная надежда на то, что в Шанхае большинство русских беженцев
сосредоточено на французской концессии, считающейся почему-то наиболее безопасным
местом с точки зрения налетов и, кроме того, не все иностранцы покидают Шанхай, и
английское правительство не считает возможным предписать общую эвакуацию из
Шанхая всех англичан, так как это равносильно оставлению на произвол судьбы
многомиллионных английских предприятий. До сих пор до меня не доходило сведений о
жертвах среди русских, и можно надеяться, что продвижение японских войск в
направлении к Нанкину и очищение окрестностей Шанхая от китайских войск вернут
Шанхаю относительное спокойствие и избавят наших беженцев от необходимости
сниматься в неизвестно какой раз с насиженного места, чтобы переселяться в
пункты, где им придется, даже если их туда пустят, голодать и, быть может, при повороте
событий в худшую сторону, подвергаться еще большим опасностям.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 8-15.
1 Сеттльмент (поселение — англ.) — в XIX-XX вв. особые кварталы в ряде городов
Китая для проживания иностранцев, пользовавшихся экстерриториальностью и
управлявшиеся, как правило, администрацией соответствующей державы (Англия,
Франция и др.).
Сов. секретно
126. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 15 сентября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Спасибо Вам, что Вы встретили Надежду Ивановну. Она очень любит с Вами
беседовать, и я уверен, что ей доставило большое удовольствие с Вами свидеться.
Относительно высылки Али-Бабы* мне писала А.В.Тыркова и, конечно, в
тенденциозном освещении, все, мол, из-за этого мерзавца Казем-Бека. Как много, однако,
придают значения сему деятелю. Вы пишете мне: «Но Казем-Бек Ваш все-таки хорош...»
4 См. док. 66, прим. 4.
507

шивать в полемику и в политическую борьбу ни одного имени членов династии.
Династия для нас находится «вне сферы огня» и олицетворяет русское прошлое. А
может быть, и русское будущее...» Ага, хочется воскликнуть, вот куда вы ныне гнете...
Тут уже нельзя говорить о возрожденском непредрешенстве. Легитимизм
несомненный. В особенности, если вспомнить статью И.И.Тхоржевского2 под названием
«Освобождение» в номере «Возрождения» от пятницы третьего сентября.
«Повторяю, — пишет Иван Иванович, — трудность не в том, что делать в России после
гибели сталинского режима, а в том, как создать быстро русскую власть и как
добиться ее признания на всем пространстве России с ее окраинами. Здесь-то и может
сказаться незаменимой историческая ценность: династия». А далее Иван Иванович
без обиняков упоминает имя Романовых, «покрывших Россию славой». (Одно
условие, добавляет он, чтобы его личное имя не было разъединяющим и партийным.)
Намек на Дмитрия Павловича, очевидно... Что же, против того, что Романовы
покрыли славой Россию, я не возражаю... Ну, а какой «славой» эти Романовы
покрывают заграницу — вот вопрос. Иван Иванович большой стилист и неплохой поэт. Но
политик он неважный. И, главное, он, по-видимому, не знает Романовых, в изгнании
сущих. Дмитрия Павловича он отвел. Кто же остается, позволительно вопросить?
Пусть прочтет письма императрицы, там он найдет, что думала Александра
Федоровна о Владимировичах. Впрочем, пути господни неисповедимы. Я сам сторонник
монархии в нашем отечестве, сторонник конституционной монархии на манер
здешней, в Англии. Государственный строй будущей свободной России рисуется мне
строем Союза Народов Государства Российского. Возможно ли в будущем не
предоставить малороссам, грузинам, азербайджанцам, армянам и другим народам, народцам
и племенам империи полной возможности устраивать свои собственные внутренние
и хозяйственные дела так, как они сами этого разумно пожелают, при оставлении за
центральным имперским правительством лишь сферы внешних сношений,
организации вооруженных сил и финансов. Было бы величайшим несчастьем для всех
народов империи, если бы в результате не в меру заостренных националистических
устремлений проявлялись такие сепаратизмы, которые повлекли бы за собой новые
междоусобные войны и разорения и в которые неминуемо вмешались бы так наз.
иностранные интересы, в той или иной степени или форме стоящие за нашими сепа-
ратизмами. Вот почему так важно предвосхитить такую Россию, такую империю,
которая стала бы заманчивой мечтой для всех входящих в ее состав частей... И вот с
этой точки зрения мне думается, что без монархии тут не обойтись. Я боюсь, что
уничтожение Сталина имеет больше шансов привести нас к расчленительному
процессу и хаосу, чем к Романовым, заграницей, извините за выражение,
«околачивающимся». Итак, «отведя» Кирилла, мы подходим к Владимиру. Я его знаю и не
люблю. Неприятный и невоспитанный молодой человек. Отметаем Бориса, Андрея и
Дмитрия3 и подходим к Всеволоду4 — сыну Иоанна Константиновича и принцессы
Елены Сербской. Прибыл сюда трех лет от роду, ныне ему двадцать три.
Образование получил в Итоне и в Кембридже. По-русски не говорит. Служил в агентствах по
недвижимой собственности. Ныне директор винной фирмы. Очень деловит.
Выглядит типичным английским клерком. Ничего Романовского, но зато много от Карагеор-
гиевичей...5 Из него можно было бы сделать неплохого конституционного монарха.
Обладает даром слова. Спортсмен. Человек, с которым приятно иметь дело, приятно
509

поговорить. Имеет свои убеждения и может их защищать. После него идут так
называемые Александровичи, сыновья очаровательной и почтеннейшей великой княгини
Ксении Александровны. Все никуда не годны. Андрей — блаженный; Федор —
анархист в полном смысле слова и пьяница; Никита — мнит себя царем под эгидой вождя
дальневосточных фашистов Вонсяцкого, Дмитрий — очень милый бездельник на
содержании у богатых евреев; Ростислав и Василий — добрые малые, но никчемушные.
На каких же Романовых ставит свою ставку «Возрождение» с Тхоржевским? Тхор-
жевский кончает свою статью словами: «Русская монархия в отличие от Бурбонской6
многому научилась в изгнании. Ей не надо будет ни забывать, ни прощать... Надо
будет просто: освободить»... Вот как несложно: просто освободить... Ви махт ман дас*,
позволительно вопросить? Тхоржевский думает, что лишь кто-то из Романовых
способен «уберечь Россию от распада»... Слава Богу, что на страницах «Возрождения»
появились, наконец, вот эти слова и эти опасения — опасения распада России. И вот
что я Вам в связи с этим сообщу: месяца полтора тому назад меня попросил зайти к
себе третий по старшинству чин Форин оффиса**, с которым я служил когда-то в
Тегеране и с которым у меня была дружба. Я зашел, и это лицо прочло мне выдержку из
письма британского посла в Москве, в которой высказывалось опасение, что тот или
иной уход Сталина может быть равносилен распаду России. Лицо попросило меня дать
ему мою статью, напечатанную года три тому назад в «Ллойде Банк Ревью»***, на
тему сепаратизмов в России. Статья эта в свое время была сообщена мною лицу, но
оно ее затеряло и теперь хотело бы возобновить в памяти то, что я писал на эту тему.
Лицо придавало, очевидно, значение мнению посла, что «после Сталина может
наступить некий хаос». Ох, как было бы полезно подумать над этим вопросом и подойти
к нему политически разумно и экономически — целесообразно...
А теперь из другой оперы. Вы помните, я писал Вам, как адмирал Волков
ходатайствовал о визе через Германию и как он получил ее на 19-й день после того, как
он решил лететь в Прагу и, таким образом, миновать германскую территорию. На
эту тему у меня была переписка с Бискупским и переговоры с здешним германским
поверенным в делах. Я Вам писал тогда же, что Гамбсу**** удавалось устраивать
визы более или менее «сеанс тенант»*****. Так вот теперь я узнал, что в Берлине,
наряду с организацией Бискупского, имеется «Интернационалес Нансенамт фюр
Флюхтлингэ», во главе которого стоит некто Фальковский7. Когда я спросил Гамбса,
кто сей Фальковский, он мне ответил: какой-то польский жидок. Остается лишь
развести руками! Каким образом в Берлине может существовать некий нансеновский
офис, да еще с жидком во главе, который вдобавок может еще визы устраивать. Где
же знаменитое гестапо и при чем же Бискупский, которого мы считали столь
всесильным. Пишу Вам все это строго доверительно, ибо я навожу более подробные
справки об этой организации. Но копия с титулом и бланком у меня имеется.
Заговорив о беженцах, не могу не обратить Вашего внимания на наших
соотечественников в Китае и в особенности в Шанхае. Ко мне уже начали поступать запросы
* Как это сделать (нем).
** Министерство иностранных дел Великобритании.
*** Видимо, имеется в виду статья Е.В.Саблина «О Единстве», см. приложение к док. 206.
**** Сотрудник российского царского посольства в Лондоне, вице-консул.
***** Без задержек {фр.).
510

от наших соотечественников там, спрашивающих меня, нельзя ли им устроиться в
Англии. Вчера через мои руки прошло письмо на имя герцогини Атольской от группы
беженцев в Шанхае, которые, очевидно, считают ее очень всесильной и не
осведомлены, что за последние месяцы она сильно покраснела и всецело на стороне Валенсии*,
не говоря уже о том, что вряд ли она может устраивать визы русским из Шанхая в
порядке индивидуальном. Я переслал ей это письмо и просил ее дать мне свое
заключение по этому вопросу. А затем напишу Рубинштейну, нельзя ли что-либо надумать.
Ведь наши соотечественники в Шанхае, действительно, из огня да попали в полымя.
Советские ноты итальянцам8 и «лянгаж»** Литвинова в Нионе9 произвели здесь
отрицательное впечатление. Но вот что замечательно: тогда как прежде здесь все
любили валить на голову Советов (в известных сферах, конечно), ныне за все
считают ответственными итальянцев. Англичане даже убеждены, что два взрыва в
Париже дело рук итальянских. И никому из них в голову не приходит, что, быть может,
это рука московская. Я отнюдь не намекаю на Москву в данном случае. Такого рода
подозрение было бы мышлением слишком примитивным. Но найдите мне
англичанина, который не был убежден, что подводные лодки в Средиземном море не
итальянские. Все убеждены, что лодки именно итальянские. А тем временем Англия
готовится и вооружается, ох, как вооружается...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 217-225.
1 Настоящему письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР ГУГБ
VII отдел
5 апреля 1938 г.
№429125 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3. Минаеву
4. В дело
Зам. нач. VII отдела ГУГБ НКВД
Нач. VI сектора VII отдела.
VII отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма бывш[его] царского
дипломата Саблина Маклакову В.А. В письме Саблин пишет о руководителе мла-
доросской эмигрантской организации Казем-Беке, дает характеристику
членам бывш[его] царствующего дома Романовых и о встрече Саблина с
работниками английского министерства иностранных дел».
* Местонахождение в этот период республиканского правительства в Испании.
'* Язык {фр.).
511

2 Тхоржевский Иван Иванович (1878—1951) — сотрудник газеты «Возрождение»,
литературовед, поэт, переводчик, председатель общества русских писателей и
журналистов. Был директором департамента в министерстве земледелия России,
управляющим делами правительства Врангеля.
3 Романовы Борис (7-1943), Андрей (1879-1956), Дмитрий (1891-1942) — двоюродные
братья Николая II, не проявляли политической активности.
4 Всеволод Иоаннович Романов (1914-?) — великий князь, сын двоюродного брата
Николая П.
5 Княжеская династия Карагеоргиевичей берет начало с 1808 года и, как королевская,
продолжилась в 1903 году в Сербии, а в 1929-1945 гг.—в Югославии. В1903-1921 гг. —
королем был Петр I, в 1921-1934 гг. — Александр I, с 1934 г. — король Петр II (см.
также док. 103, прим. 2).
6 Бурбонская королевская династия занимала престол во Франции в 1589-1792 гг., т. е.
до французской революции, и в 1814-1830 гт.
7 Международное нансеновское бюро по беженцам (см. док. 5, прим. 1).
8 Имеется в виду, видимо, нота посольства СССР в Италии от 6 сентября 1937 г., в
которой обращается внимание итальянского правительства на агрессивные действия
итальянских военных судов против торговых судов СССР (потопления советского судна
«Тимирязев» 30 августа 1937 года и судна «Благоев» 1 сентября 1937 г.).
9 В Нионе (Швейцария) 10-14 сентября 1937 г. состоялась конференция с участием
СССР, Англии, Франции, Турции, Египта, Румынии, Болгарии, Греции и Югославии
(Италия и Германия от участия отказались). Обсуждались вопросы защиты
торговых судов от пиратских нападений в Средиземном море подводных лодок. В
принятой резолюции между участниками распределялись зоны охраны моря. Советское
предложение о распространении права охраны на торговые суда испанского
республиканского правительства было отклонено конференцией. Западным
представителям, видимо, не понравился «лянгаж» — язык, тон выступлений советского
представителя, который негативно освещал деятельность Лондонского комитета по
невмешательству в «испанские дела».

127. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 21 сентября 1937 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Хочется вам ответить, но стенографистка занята, отвечу поэтому очень кратко.
1) Вы очень остроумно защищаете К*. Более того, в том, что Вы говорите, есть
несомненная правда. Наша эпоха мистическая, а мы, люди старого поколения, этого
мистицизма не понимаем. Но мой упрек К. в том, что, на мой взгляд, он вовсе не
заражен этим мистицизмом, а только на нем спекулирует. Иначе я не мог бы понять, что
он совмещает Ворошилова и легитимную монархию, а в частных разговорах
смеется и над тем и над другим. С его стороны это не мистицизм, а тактика. Дело не в
морали, а в том, что массы надолго надуть невозможно. Я не поклонник демократии,
но эту справедливость им отдаю. И Гитлер, и Муссолини не тактики, а фанатики.
И потому меня не удивляет, что популярность К. очень падает. Я не хочу допускать
другого предположения, что К. человек настолько недалекий, что он принял форму
за сущность, как некоторые толстовцы воображали, что все толстовство в том,
чтобы не есть мяса и носить простую одежду.
2) Относительно легитимизма1 и Т.** я тоже с Вами согласен. Я, как и Вы, остаюсь
монархистом. Я плохо себе представляю республику в такой большой и
разноплеменной стране, к тому же обожание Керенского***, Ленина, а теперь Сталина
показывает также монархический уклон, с которым не может сравниться преданность
республике. Но преданности династии я тоже не вижу, а поведение наших
претендентов никакого отклика в народной душе не найдет. Я думаю, что Россия кончит
монархией, если только не распадется. Но династию создаст тот, кто ее избавит от
большевизма. Этим может быть и Ворошилов и Сталин, конечно, не как личности, а
как идеи. Один — как представитель переворота, а другой — как эволюция. Если
это когда-либо произошло бы, то такому монарху я очень посоветовал бы сыграть
роль Монка2; но, очевидно, что новый монарх будет только флагом, по крайней мере,
при жизни Монка. Выбор его не от нас будет зависеть, а его личные качества
довольно безразличны.
3) Посылаю вам выдержку из письма Самсонова. Это может быть Вам
интересно****.
4) О Фальковском и его организации и истории этой организации я просил
Миллера вам рассказать. Скажу только, что Фальковского знаю сорок лет и
удостоверяю, что он совсем не еврей; не поручусь за его бабушку, но сам он, скорее, поляк.
Его отец назывался Адам, и, кажется, он католик. Я помню еще его отца, который
был очень видным московским адвокатом.
* Казем-Бек.
** По всей вероятности, речь идет о Тырковой-Вильямс А.В., имя которой фигурирует в
последнем письме Саблина (док. 126).
'** См. док. 55, прим. 13.
'** Данное приложение к письму в архиве СВР России не обнаружено.
17 Чему свидетели мы были, кн 1
513

5) Посылаю Вам, на всякий случай, копию постановления*, которое было
принято в Женеве относительно Шанхая. Но вообще издали трудно судить о правде. Вот
Вам курьез: Вы, может быть, знаете, что издатели «Современных записок»
основали новый журнал «Русские записки», который ради дешевизны стали печатать в
Шанхае. Нашли там русских коммандитеров**. Первая книжка вышла до войны с
Японией. Я им обещал статью в третью книжку, но когда начались события, то
решил, что весь этот план провалился. Не далее как сегодня получаю письмо, в
котором меня извещают, что вторая книжка уже напечатана и плывет из Шанхая сюда
и что меня просят не опоздать с отсылкой моей статьи для третьей книжки. Вот и
решайте, что происходит в Шанхае.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 73-75.
Легитимизм, легитимисты — течение в российской эмиграции; его сторонники
выступали за восстановление монархии в России. Организационно оформилось на
съезде, состоявшемся в 1921 году в Германии, на котором был образован Высший
монархический совет (председатель Н.Е.Марков). Законным (легитимным) наследником
российского императорского престола рассматривался великий князь Кирилл
Владимирович.
Монк Джордж — британский генерал и флотоводец. В ходе гражданской войны в
Англии в XVII в. являлся сторонником короля, затем, попав в плен, перешел на
сторону О.Кромвеля. После смерти Кромвеля, используя свою власть, осуществил
мирным путем реставрацию в Великобритании монархии в 1660 г., за что удостоился
всяческих почестей от короля.
* Данный документ в архиве СВР России не обнаружен.
** Commanditaire {фр.) — вкладчик коммандиторского (основанного на доверии) товарищества
514

128. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову
Токио, 2 октября 1937 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич,
По мере затягивания японо-китайского конфликта растет опасность возможных
осложнений. Сознавая это, Япония прилагает все усилия к тому, чтобы скорее
покончить с начатым делом. Насколько можно себе отдать отчет в происходящем,
таким концом был бы полный развал нанкинского правительства и уход со сцены
создавшей его партии Гоминьдан и возглавляющего его генерала Чан Кайши. В этом
отношении на севере события развиваются в пользу японцев, которые быстро
продвигаются вперед как в северо-западном, так и в южном направлениях. Это
приводит к тому, что вместе с отступающими силами нанкинского правительства
сводится на нет и влияние последнего в северных областях Китая. Иначе, по-видимому,
обстоит дело около Шанхая. Там китайцы настолько укрепились, что японцам
приходится выбивать их из каждого дома, из каждой улицы, и создается впечатление,
что бои идут все в тех же пунктах, причем отсутствие блестящих побед и быстрого
продвижения со стороны японцев дает китайцам возможность распространять
ложные слухи о несуществующих победах и вести пропаганду в свою пользу в Европе и
Америке, где, по-видимому, растет движение в пользу в той или иной форме
вмешаться в конфликт. В этом, главным образом, таится опасность будущих
осложнений, т. к. добровольно японцы никакого вмешательства не допустят. Пока дело идет
о так называемом «моральном» воздействии, в которое так верит Лига наций, не
замечая, что всякое моральное воздействие, которое основывается главным образом
на личных интересах участвующих в этом воздействии держав и на недостаточном
знакомстве с здешней обстановкой, вызывает лишь раздражение являющейся его
объектом державы, которая, в конце концов, считает себя более компетентной
судить о своих интересах, чем рассуждающая чисто теоретически Лига: «опасность
осложнений еще несерьезна, т. к. Япония после своего выхода из Лиги мало
интересуется предпринимаемыми ею шагами, но всякое решение, не давшее желаемых
результатов, влечет за собой другое решение, причем в обстановке все большего и
большего раздражения, и, таким путем, быть может незаметно для себя, Лига
наций обостряет положение и превращает конфликт между двумя соседними
державами на другом конце света в мировое пожарище».
Не трудно догадаться, на чью пользу, главным образом, пойдет такое
осложнение японо-китайского конфликта. Уже теперь влияние советского правительства
на Нанкин растет не по дням, а по часам. Опубликование китайско-советского
соглашения о взаимном ненападении1 является тому доказательством. Трудно
допустить, что Китай, тянувший с подписанием этого соглашения, поспешил бы
подписать и опубликовать его, если бы этим соглашением не обеспечивалась ему та или
иная поддержка со стороны советского правительства в его конфликте с Японией.
В чем такая поддержка будет заключаться -— служит здесь предметом гадания. По-
прежнему существует убеждение, что в настоящее время открытого выступления
515

советского правительства нельзя ожидать, и дело, вероятно, сведется к попыткам
создать из Нанкина второй Мадрид. Вот почему все усилия японцев направлены к тому,
чтобы воспрепятствовать этому путем уничтожения уже теперь всех опорных
пунктов Нанкина — в виде местных арсеналов, аэродромов, складов оружия и проч.
Японцам удалось создать себе полное преимущество на воздухе, т.к. все те сотни
аэропланов, которыми иностранные державы снабжали нанкинское правительство, в руках
неопытных еще пилотов оказались легкой добычей японских налетов, и ныне можно
сказать, что японцы — хозяева положения в воздухе. Наивно думать, что японцы, в
угоду иностранным державам, вполне справедливо ужасающимся разрушительным
действиям авиации, даже если она и старается ограничить свой круг действия
пунктами, имеющими военное значение, ныне отказались [бы] от этого преимущества и,
воздерживаясь от дальнейших нападений на Нанкин, дали бы возможность
советскому правительству возобновить разгромленную китайскую авиацию.
Все это я пишу не из желания во что бы то ни стало оправдать все действия
Японии. Несомненно, Япония хочет играть господствующую роль на Дальнем Востоке,
хочет сломить упорство нанкинского правительства, предпочитающего интриговать
с советским правительством и вооружаться при помощи иностранцев, чем идти на
соглашение с Японией, и хочет сохранить за собой китайский рынок, без которого
она существовать не может. Все это, конечно, так. Но несомненно также, что все это
в значительной степени диктуется наличием на Дальнем Востоке новой силы,
которая, не решаясь выступить открыто, все свои усилия направляет к тому, чтобы
подорвать положение Японии. Я имею, конечно, в виду работу на Дальнем Востоке
советского правительства. Не будь его, не было бы и нынешних осложнений.
Японцы так или иначе договорились бы с китайцами, и всем было бы гораздо легче
ориентироваться в здешних событиях, а теперь все спутано участием советской работы в
создании так называемого общественного мнения в Европе, приводящего к
изоляции Японии в современных событиях на Дальнем Востоке. Так как во всех
резолюциях и дебатах Лиги наций касательно японо-китайского конфликта весьма
крупную роль должен играть советский представитель, то невольно спрашиваешь себя,
где кончается беспристрастная оценка этого конфликта со стороны отдельных
держав и начинается советское влияние, для которого создавшаяся в Европе, и
особенно в Женеве, антияпонская атмосфера, с стремлением во что бы то ни стало обелить
слабого и очернить сильного, является весьма благоприятной.
Я думаю, и в наших эмигрантских кругах эта обстановка мешает созданию
общего и вполне определенного отношения к событиям на Дальнем Востоке. Особого
практического значения это, конечно, не имеет, т. к. события развиваются и будут
продолжать развиваться вне нашего участия, но с точки зрения борьбы с большевизмом
нельзя не пожалеть, что ныне силы Японии, которая является серьезным оплотом
против большевизации Дальнего Востока, растрачиваются на устроение своих
отношений с Китаем, что дает возможность большевикам сосредоточить свои усилия
на подрыве престижа Японии в Европе и на подготовку себе роли каких-то
освободителей Китая, когда они сочтут, что обстоятельства принимают благоприятный для
их вмешательства оборот.
Таким образом, в Китае до известной степени решается вопрос о будущем
советской власти на Дальнем Востоке, т.к. после Китая на очередь встанет вопрос об отно-
516

шениях Японии к советскому правительству и о судьбе наших окраин. Но пока вся
энергия японцев направлена на доведение до конца начатого в Китае дела. В этом
отношении Япония проявляет свойственную ей сплоченность и дисциплину. Все
распри в правительственных и парламентских кругах прекратились, и,
по-видимому, население готово идти на все жертвы, чтобы страна вышла победителем из
создавшегося кризиса.
Впрочем, пока на жизни в самой Японии мало отражаются последствия военных
действий в Китае. Жизнь несколько вздорожала, но пока это мало заметно, и
мобилизация не внесла еще заметного расстройства в здешней жизни. Словом, всюду
заметны признаки безусловной веры в конечный успех, и лишь в иностранных
кругах можно констатировать некоторый пессимизм и страх вмешательства со
стороны советского правительства с налетами на японские города и т. д. Конечно,
наиболее заинтересованные в Китае державы, отдавая себе отчет, что военные действия
в Китае привели к полной остановке всех их предприятий на местах и грозят свести
на нет все, что ими было сделано там за последние годы, делают все возможное,
чтобы остановить разгоревшийся пожар, протестуя против действия японских войск
на местах, грозя потребовать возмещение убытков и намекая на готовность быть
посредником в разрешении конфликта. Но все эти шаги в самой вежливой форме
отклоняются и будут отклоняться японским правительством, и для живущих здесь
ясно, что Япония не потерпит ничьего вмешательства и доведет до конца начатое
дело, хотя бы для этого потребовались нечеловеческие усилия.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Дм.Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 365-369.
1 Договор между СССР и Китаем подписан 21 августа 1937 года сроком на 5 лет.
Содержал обязательства сторон «воздерживаться от всякого нападения друг на друга» и
не оказывать никакой помощи державе или державам, совершившим нападение на
одну из договаривающихся сторон Договор неоднократно продлевался

129. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 3 октября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Итак, вот что пишет «Тайме» в связи с той статьей в том же «Таймсе», которую я
Вам передал* несколько дней тому назад:
«Измена ныне столь же банальная тема для разговоров в Москве, что и погода в
Англии. Смещения, за коими почти неизбежно следуют казни, происходят теперь
еженедельно, и мир перестал приходить в волнение от новостей из России. (Сик!** — Е.С.)
Правда, от времени до времени кремлевские ниспровергатели основ привлекают на
себя внимание выбором своих жертв, по причине ли их прошлого значения при
Ленине (например, Ягода1), потому ли, что некоторая доза поэтической Немезиды***
в их судьбе пробуждает еще искорку интереса и будит заглохшие недоумения.
Такова совсем недавно была участь Крыленки2, смещение которого с поста комиссара
юстиции означает, вероятно, первый шаг на избитой дороге к Лубянке и к концу.
Другой пример — судьба адмирала Иванова3, командовавшего советским
броненосцем во время коронации в Англии. Он был удален из общественной, а возможно, и из
частной жизни по обвинению в деморализации матросов Красного флота, позволив
им сойти на берег в балтийских портах и заразиться капиталистической
атмосферой. Но эти два случая лишь примеры бесчисленных симптомов внутреннего
напряжения. Кошмар судов и казней, приобретших характер ежедневных нормальных
перемен в России, способен скрыть от глаз наблюдателя коренные перемены в
России за последний год. Год тому назад казалось, что Россия выходит на дорогу. Хаос
и нужда были побеждены или по крайней мере были на пути к поражению. С
возвращением благосостояния и уверенности в самой себе Россия была готова занять
подобающее ей место в Европе и в Азии. Два полных тревог десятилетия
большевистского управления страною, казалось, привели к возникновению колосса,
благодаря своей загадочности представлявшегося еще более внушительным. Кто же сейчас
признает за Россией право на положение, которое тогда она могла себе требовать, с
уверенностью вопрошает автор передовой статьи. Упрочился ли молодой режим или
в его поступи наблюдается неуверенность.
Есть и другие перемены. Стремление к идеалу, как бы ни был он неприемлем для
мира в целом, являло в России внушительную картину. Наблюдать, как «Сталин
отсекает головки самым крупным и самым красным цветкам мака», больше
интригует, чем поучает. Все зти проскрипции, в отличие, возможно, от ленинских, уже
более не вызываются фанатической преданностью идеалу. Старые революционные
тезисы выброшены совместно, хотя и не в столь заметной форме, с большинством
людей, благодаря которым оказалось возможным применить их на практике. Их
заменила наскоро заплатанная догма, способная применяться к обстоятельствам и
* Упомянутая статья в архиве СВР России не обнаружена.
" Вот так! {лат.).
*** В греческой мифологии богиня возмездия.
518

обманчивая, как мираж. Сейчас Россия в состоянии междуцарствия, конечно, исход
его не поддается учету, а значение для настоящего проблематично. Действительна
ли или только воображаема угроза его личному верховенству — ясно, что Сталин
занят укреплением своего положения. Не менее ясно, что зто влечет за собою не
академические дискуссии в области догмы, но более элементарные, хотя и не столь
цивилизованные методы устранения под любым предлогом тех из его товарищей,
которые являются или могут явиться противниками его устремлений.
Вред, нанесенный Советскому Союзу этой «ультрагрузинской тактикой»,
огромен. Франция без энтузиазма смотрит на свой союз со стороной, где измена стала
чуть ли не национальным времяпрепровождением (Сик! — Е.С.). В немецких
диатрибах* чувствуется нотка удовольствия, если не торжества. Япония не смотрит на
соглашение Советов с Китаем и наполовину с тем опасением, с каким она отнеслась
бы к нему с год тому назад. И, тем не менее, было бы ошибкой считать, что Россия,
или даже нынешний ее режим, не способны пережить этой стадии террора. Сталин
способен еще опомниться прежде, чем будет поздно. Его правительство, как
показала прелюдия к Нионской конференции**, все еще способно создать осложнения во
внушительном масштабе. Диктаторам враги нужны для внутреннего потребления.
Кулаки, в свое время поставлявшие потребный материал, как евреи в Германии,
задушены голодом, расстреляны, выселены. Преступления троцкистов
повторяются с такой монотонностью, что навязли в ушах русской публики. Стычка с Италией
внесла приятное разнообразие на страницы советской прессы и могла быть понята
как выпад в области и внутренней, и внешней политики. Более опасной сферой, где
потребность отвлечь внимание и объединить население могла бы побудить Россию к
авантюре, является Дальний Восток. Вероятно, здесь она проявит сдержанность по
крайней мере в настоящий момент, так как сейчас ей нужен мир. С другой стороны,
она сознает, что немедленной опасности со стороны ослабленной Японии ей не
угрожает. Однако Россия не может оставаться индифферентной к судьбе Внешней
Монголии***, и всегда возможно, что с не подлежащими учету настроениями Кремля и с
Японией, все более увязающей в Китае, Сталин усмотрит в войне лекарство, столь
нужное для оставшихся в живых его подданных.
Передовица, как видите, достаточно внушительная. Прошу извинения за
изложение сей статьи, делаемое мною в спешном порядке.
Читали ли стихотворение возрожденского поэта-лауреата в «Возрождении» от
10-го сентября под названием «Красноармейскому ансамблю»? Я слушал этот хор
по радио из Парижа и нашел его феноменальным. Уже французские газеты
отметили его успех и его качества в самых лестных выражениях. Появились заметки
даже в некоторых специальных английских газетах. В данном случае г[-да] Гука-
сов и Семенов действительно превзошли себя в смысле дурных манер или,
попросту говоря, нахамили. Еще отвратительнее карикатура на тот же хор в последнем
номере «Возрождения». Состав названного хора, насколько мне известно,
молодой, там старше тридцатилетних певцов не имеется. Нет никаких благоразумных
оснований издеваться столь непристойно и столь неприлично над этими нашими
" Резкая критика, памфлет (греч.).
** См. док. 12В, прим. 7.
" См. док. 4, прим. 8.
519

соотечественниками. В прошлом, если Вы помните, тоже «Возрождение»
издевалось над академиком Павловым4. Я тогда пытался выступить на страницах
«Последних новостей» против этого рода активизма г.г. Семеновых, но Вы меня
отговорили. Быть может, Вы были и правы. Но, в самом деле, [есть] же предел
возрожденскому вредительству и его систематической порче наших отношений с
русскими людьми по ту сторону баррикады. Я не возражаю против возрожденс-
ких нападок на Коминтерн, на коммунистов и т. п. Но хамить в отношении
подъяремных русских людей совершенно недопустимо. Когда же, в самом деле, будет
разрушен этот гукасовский Карфаген. Когда же, наконец, большевики «киднапи-
руют»* редакцию сего органа русской национальной мысли. Это было бы куда
более справедливо, чем похищать генерала Миллера.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 28-32.
1 Ягода Г.Г. (1891-1938) — по специальности фельдшер, член партии большевиков с
1907 г. После Октябрьской революции занимал ряд военных постов. С 1920 г. — один
из руководителей ЧК и ГПУ, нарком внутренних дел (НКВД) в 1934-1936 гг. На
процессе правотроцкистского блока в марте 1938 года приговорен к смертной казни. Все
подсудимые процесса были реабилитированы в 1988 г. за исключением Г.Г.Ягоды.
2 Крыленко Н.В. (1885-1938) — советский партийный и государственный деятель,
юрист по образованию, член партии с 1904 года. Участник революции 1905-1907 гг. и
Октябрьской революции 1917 года.
В1917-1918гг. — нарком, член Комиссариата по военным и морским делам,
верховный главнокомандующий в октябре 1917 года. С 1918 года — председатель
Верховного трибунала, прокурор РСФСР, главный общественный обвинитель на
политических процессах до 1931 года. С 1931 г. — нарком юстиции РСФСР, с 1936 г. — СССР,
член ЦКК ВКП(б) в 1927-1931 гг., член Президиума ВЦИК. Арестован в 1938 году и
расстрелян. Реабилитирован в 1955 г.
3 Иванов И.В. (1875-1942) — вице-адмирал. Участник русско-японской войны
1904-1905 гг. и первой мировой войны. После Октябрьской революции примкнул к
большевикам, сыграл важную роль в организации флота и морской погранохраны.
4 Павлов И.П. (1849-1936) — русский физиолог, создатель школы о высшей нервной
деятельности, член АН СССР (член Петербургской АН с 1907 г.). Сыграл большую
роль в развитии физиологии, медицины, психологии и педагогики.
* От слова «киднапинг» — похищение детей [англ.).
520

130. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 9 октября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Я зашел на полчаса в Альберт-Холл* на «митинг протеста против агрессивной и
беззаконной политики Японии в Китае» и мог воскликнуть: «Ба, знакомые все лица!»
и знакомые речи. И публика все та же, более всего седовласых старых дев и очень
мало мужчин. Такие митинги в свое время были организованы в том же Альберт-Холле
против большевистских зверств, против преследования религии. Помню, как мы
волновались, испытывали какое-то удовлетворение и уходили преисполненными надежд.
То же, вероятно, испытывают и переживают ныне здешние китайцы, которых здесь
невероятно много, целый квартал. То же происходило из симпатии к абиссинцам. Так
же «чествовали» испанскую демократию одни, а другие восхваляли Франко.
Практические результаты всех этих митингов были проблематичны, чтобы не сказать
ничтожны, а, быть может, даже отрицательны. Получались, в некотором роде, наши
пресловутые дни нетерпимости. Словами в такого рода делах помочь трудно, в особенности
ныне в практическое время, когда весь мир разделился на народы удовлетворенные и
народы неудовлетворенные, иначе говоря — нуждающиеся до крайности если и не
именно в расширении своих территорий, то в расширении круга своей хозяйственной
деятельности. Лига наций явилась с этой точки зрения отрицательным фактором в
деле поддержания мира и развития нормальных деловых сношений и товарообмена
между народами. Она создала впечатление, оказавшееся ныне ошибочным, что она
якобы обладает какой-то силой фактического принуждения и будет в состоянии
поддерживать бесконечно постановления Версальского мира** и существующий
порядок вещей. Ныне все державы, понадеявшиеся на Лигу, и, главным образом,
злополучная Абиссиния и Китай, убедились на практике в тщетности своих надежд1. Один
лишь Литвинов все еще продолжает возлагать какие-то надежды или расчеты на
Женеву, но руководствуется он, конечно, иными соображениями. Отечество наше
принадлежит к более удовлетворенным державам в территориальном отношении, и
политика Литвинова может сводиться лишь к поддержанию распрей между другими
державами и к гарантированию этим путем неприкосновенности российской терри-
' тории, а также к отвлечению этих держав внимания от того, что творится внутри
России. Ведь легко можно себе представить, что на случай установления между другими
державами более нормальных отношений некоторые из них и могли бы попытаться
использовать внутренние нелады и антагонизмы, и сепаратизмы в России для
приобретения каких-либо выгод за счет российского целого. При настоящем положении
вещей это является весьма мало вероятным. Посему, рискуя прослыть большевиком,
предателем и т. п., не говоря уже о риске окончательно потерять свое лицо в глазах
г[-д] Шебеко, Семенова и Алексеева, я склонен думать, что политика Литвинова как
будто бы даже отвечает интересам России.
* Концертный зал в центре Лондона.
** См. док. 9, прим. 14.
18 Чему свидетели мы были, ки 1 521

Выступление президента Рузвельта и других его сотрудников заставляет думать,
что в недрах американского правительства обсуждаются ныне более
действительные меры к приостановлению японской агрессии, чем экономический бойкот,
доказавший свою несостоятельность в деле с Хайле Селассие2. С другой стороны, ясно,
что ни одна из держав не желает быть вовлеченной в серьезную войну. Но все же
крепнет всюду убеждение, что само подготовление могущественной комбинации трех
держав, которые смогут иметь «в крайности» и практическую возможность
вступить в краткую и успешную войну, подействует, будем надеяться, отрезвляюще на
японцев. К тому же... хозяйственное положение [Японии] крайне тяжелое, а ее
китайская кампания, сколько бы успешна она ни была сама по себе, может лишь еще
более подорвать ее экономические и финансовые силы и заставить ее подчиниться
решению трех держав, как она уже подчинилась однажды, в конце прошлого века,
по окончании сино-японской войны3. Вот единственные возможности реальной
политики, которая могла бы восстановить на Дальнем Востоке мир, а вместе с тем
приняла бы во внимание и жизненные интересы Японии, и признала бы ее права на те
области Северного Китая, которые теперь находятся в примитивном состоянии, но
которые существенно необходимы Японии для ее нормального хозяйственного
развития и для помещения избытка ее быстро возрастающего населения. Права и
интересы трех названных держав в областях, которые были бы признаны за Японией,
могли бы быть надлежащим образом обеспечены за Японией, а сама Япония
упрочила бы свое положение, избегла бы той внутренней хозяйственной катастрофы,
которая теперь неотвратимо на нее надвигается. Япония должна понять, что всякое
«перетягивание струны» ведет, в конце концов, к катастрофе.
Тем временем дело об исчезновении Е.К.Миллера идет по стопам дела
похищения генерала Кутепова*. И с каждым днем все менее и менее начинают о нем писать
даже на страницах нашей печати. И «Возрождение», конечно, использует всю эту
прискорбную ситуацию для того, чтобы делать более неуместные выступления
против инакомыслящих, «в той трудной борьбе, которую приходится вести русской
эмиграции, увы, приходится ей считаться с наличием в своей среде не только Скобли-
ных4, но и Милюковых», пишет прыткий Лев Любимов**. Это уже просто свинское
выступление. Рассуждать так и в то же время устами г.Семенова призывать все
русские организации «сплотиться, сомкнуть свои ряды и в сознании своего долга
содействовать очищению всех зарубежных организаций от внутренней сети провокации,
во главе которой стоял Скоблин», — это просто выявлять чрезвычайно мелочное
убожество мысли и поведения. Читая «Возрождение», я недоумеваю, куда оно, с
позволения сказать, гнет. Все эти «внутренние линии», вся эта охота за шпионами и
проч. ни к какому сплочению не подведет. Все это лишь способствует разгару
страстей и еще большему обострению отношений между эмигрантскими группами.
Какое поле для деятельности ротмистров Барановых5, Алибаба*** и Семеновых.
И так, вероятно, всем им досадно, что «Возрождение» лишь раз в неделю. Но, с
другой стороны, как хорошо, что оно появляется лишь по пятницам.
• См. док. 11, прим. 4.
'* См. док. 83, прим. 2.
'* Алибаба — псевдоним журналиста Алексеева Н.Н. (см. док. 66, прим. 4).
522

Вы читали, вероятно, заметку в «Последних новостях» о собрании русской
аристократии в Лондоне. Глупо, конечно, было со стороны редакции перепечатать этот
вздор, пущенный английской газетой. Я послал в «Последние новости»
опровержение. А вчера я с княгиней Оболенской6 передал все дело в руки адвокатов. Требуем
опровержения и извинений. А, быть может, и придется судиться. Надеюсь, что не
придется, ибо газета была введена в заблуждение не в меру усердным репортером.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 33-37.
1 Лига наций, призванная в соответствии со своим уставом служить гарантом «мира и
безопасности» народов, оказалась не в состоянии приостановить агрессию Японии в
Китай (с 1931 г.) и Италии в Абиссинию (1935-1936 гг.).
В отношении интервенции Японии в Маньчжурии Лига наций ограничивалась
только принятием отдельных резолюций. Позднее, на основании доклада направленной в
Маньчжурию специальной комиссии (комиссия Литтона), Лига наций в 1933 году
приняла двойственное решение: отмечались «особые права и интересы» Японии в
этом районе, но захват ею Маньчжурии признавался незаконным. Это послужило
предлогом для Японии в том же году выйти из Лиги наций.
Хотя Лига наций и объявила в октябре 1935 года Италию агрессором в отношении
Абиссинии и даже приняла против нее ряд экономических санкций, однако они не
касались наиболее важных видов военно-стратегического сырья. Позднее, после
захвата итальянцами столицы Абиссинии, Лига вообще отменила эти санкции.
2 Хайле Селассие (1892-1975) — император Эфиопии (Абиссинии) в 1930-1974 гг.
Возглавлял борьбу против итальянских захватчиков в 1935—1941 гг. Свергнут в
результате антифеодальной национально-демократической революции.
3 Речь идет о развязанной Японией войне 1894—1895 гг. По Симоносекскому договору
Китай признал независимость Кореи, уступил Японии Лаодуньский полуостров,
острова Тайвань и Пэнхуледао, выплатил значительную контрибуцию.
4 Скоблин Николай Владимирович (1893-1938) — генерал-майор, из дворян
Черниговской губернии. В ноябре 1920 г. с остатками армии генерала П.Н.Врангеля
эвакуировался из Крыма в Турцию. В Галлиполи и с 1921 г. по 1924 г. в Болгарии командовал
Корниловским ударным полком, позже возглавлял объединение корниловцев в
Болгарии и Франции, являлся председателем Общества галлиполийцев. С его помощью
22 сентября 1937 г. в Париже был похищен председатель РОВС генерал Е.К.Миллер,
после чего, ввиду угрозы разоблачения, он был переправлен сначала в Москву, а
затем в Испанию, где, по имеющейся версии, погиб в 1938 году.
5 Баранов А.А. — ротмистр, вел активную политическую деятельность среди русской
эмиграции, в частности, организатор популярных собраний «Свободная трибуна».
В 1938 г. по постановлению французского правительства Л.Блюма народного фронта
был в числе «нежелательных лиц» русской эмиграции, высланных из страны без
объяснения причин.
6 Оболенская В.А. (ур. Макарова) (1911-1945) — княгиня, дочь русского эмигранта.
Впоследствии участвовала во французском движении Сопротивления. Казнена
фашистами в берлинской тюрьме.
523

131. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 13 октября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Если кто-нибудь не обольет ушатом холодной воды наших «активистов», то
российская эмиграция превратится в сплошных предателей, диверсантов, троцкистов
и т.п. Кто сей господин Прянишников1, столь развязно элукубрировавший* на
митинге НТСНП...** Как это все печально.
Вы согласитесь со мною, что Англия с изумительным терпением и выдержкой
вела разные переговоры по международным делам, не смущаясь их очевидной
безрезультатностью и проглатывая порою даже весьма неприятные афронты и
провокации. Британским министрам приходилось говорить на редкость бесцветные и
бессодержательные речи, а пессимисты и люди нетерпеливые видели во всем этом
падение престижа Англии... Неудачи, конечно, были, и неудачи довольно
серьезные, но едва ли было бы справедливым делать из этого слишком поспешные
заключения. Мне думается, что если бы по нынешним временам Англии не существовало,
то ее нужно было бы специально выдумать... Будущие историки отметят
английское долготерпение и искренние заботы о мире сего мира... Тем временем Англия
ведет энергичную внутреннюю работу по упрочению своего экономического и
финансового положения, а также работает над своими вооружениями, которые, к
сожалению, были сильно запущены под влиянием идей либералов и в особенности
социалистов, и в надежде на то, что Лига наций окажется в состоянии выполнять
роль всемирного жандарма и поддерживать повсюду версальский статус-кво***.
Теперь, за немногими исключениями, Англия, по-видимому, отказалась от этой
надежды и возвращается постепенно и почти незаметно к довоенной политике
баланса сил и к системе частных соглашений между государствами. Мне думается
иногда, что британское правительство не верит в действительную прочность положения
Японии и Италии и полагает, что нужно дать им время для того, чтобы выдохнуться
и обессилиться нормальным путем. Германию здесь считают более серьезным
фактором, особенно благодаря тому, что, продолжая делать колоссальные усилия к
увеличению своих вооруженных сил и к упорядочению своего хозяйственного
положения, она всегда за последнее время придерживалась более умеренной и, во всяком
случае, более вдумчивой политики в своих международных отношениях.
Относительно последних переговоров Гитлера с Муссолини в точности ничего не известно,
но корреспонденты некоторых газет уверяют, что дуче вынес из этих переговоров
мало отрадного. Гитлер якобы отклонил предложение Муссолини относительно
более энергичного участия Германии в испанских делах, а Муссолини был неприятно
поражен осторожным упоминанием Гитлера о том, что Австрия естественным
образом входит в хозяйственную сферу Германии и что австрийским национал-социа-
* Занимавшийся измышлениями, разглагольствованиями {фр.).
** Национально-трудовой союз нового поколения (см. док. 23, прим. 8).
*** См. док. 9, прим. 14.
524

листам не следовало бы чинить никаких искусственных препятствий к развитию их
деятельности. Муссолини уяснил себе, вероятно, что трудно рассчитывать на
длительное отвлечение Германии от ее австрийских планов путем дальнейшего
вовлечения ее в испанскую авантюру2. Германия согласилась на словах уважать
независимость Австрии, но развитие национал-социалистического движения в самой
Австрии прогрессивно усиливается, и, быть может, недалеко уже то время, когда
австрийские наци добьются преобладания в стране. Вместе с этим получится и
усиление общетевтонского национализма в Австрии, а оттуда недалеко и до мысли об
освобождении от итальянского владычества частей Тироля, где ныне тевтонский
национализм3 всячески преследуется.
Гитлер, по-видимому, признал, что самый лучший исход испанской авантюры не
может принести Германии большей пользы, чем может принести настойчивое
коммерческое и хозяйственное проникновение при любом испанском правительстве.
Германский молодой флот еще слишком слаб, чтобы серьезно конкурировать с
флотом Англии в Средиземном море, а усиление морского положения Италии там едва
ли может входить в конечные расчеты Германии.
В отношении британского правительства к испанской гражданской войне тоже
есть признаки некоторой перемены. До сих пор правительство довольно строго
выдерживало нейтралитет между двумя борющимися партиями и давало этим
Муссолини полную возможность по вмешательству в испанскую войну. Быть может, это
делалось и не без задней мысли, а именно для того, чтобы дать Италии более
основательно ввязаться в распрю и затратить там как можно более сил. С другой стороны,
здесь слышны голоса, утверждающие, что конечная победа Франко едва ли могла
бы быть в интересах Англии. Италия и Германия приобрели бы там преобладающее
влияние и, конечно, использовали бы его для укрепления там своих экономических
и финансовых позиций. Наоборот — победа испанских республиканцев повела бы к
падению влияния Италии и Германии в Испании и открыла бы перед Англией
неограниченные хозяйственные возможности. Было бы пагубной химерой, говорят
здесь в некоторых кругах, оказывать косвенную поддержку и попустительство
Франко только ради того, что он якобы борется с большевизмом. Жупелом
большевизма много злоупотребляли за последнее время, а испанский большевизм, думают
здесь, утратил за полтора года войны и хозяйственных экспериментов
значительную долю своей остроты. Поэтому есть полное основание ожидать, что на случай
победы республиканцев им удастся, при содействии Англии, водворить у себя
вполне нормальный строй, нисколько не препятствующий ведению обычных деловых
сношений. Вообще пора отказаться, говорят здесь во многих кругах, от модного ныне
разделения всех народов на два фронта — большевистский и диктаторский. Это тем
более потому, что в России, на родине большевизма, все более укрепляется чисто
диктаторский строй. Единственный реальный принцип для такого теоретического
разделения народов мог бы быть принцип разделения народов на удовлетворенные
и не удовлетворенные в территориальном и экономическом отношениях. Вот
основная причина, по которой Италия и Германия стремятся так или иначе внедриться в
Испанию. Но это им едва ли удастся, думают здесь. Испанцы народ, полный
национального самосознания. Они едва ли согласятся надолго подчиняться
итало-германской гегемонии, но, вероятно, охотно примут незаинтересованную поддержку со
525

стороны Англии, которая лучше других держав могла бы обеспечить Испании
более счастливое будущее... Вот как здесь рассуждают в кругах, мало похожих на
круги, скажем, «Возрождения»...
В связи с этими веяниями следует рассматривать и ноту Англии и Франции к
Муссолини с предложением особой конференции трех по вопросу об отозвании из
Испании иностранных добровольцев4. Эта нота привела Муссолини в некоторое
смущение. Его первоначальным надеждам на активную поддержку со стороны
Германии, по-видимому, не суждено сбыться, и поэтому он медлил с ответом. Наконец,
ответил. Но одним из аргументов выставил неприглашение на предполагаемую
конференцию Германии. Это тем более странно, что сама Германия, действительно не
приглашенная на конференцию, по-видимому, не придала этому факту серьезного
значения. Но одновременно она организовала у себя новую кампанию в пользу
возвращения ей ее бывших колоний...
Относительно Италии будущая политика британского правительства не совсем
ясна, но есть признаки, что оно считает Италию достаточно обессиленной, в то же
время рассматривая вопрос о возможном улучшении отношений с нею путем
признания ее абиссинских завоеваний.
Некий полк. Твид5, близкий к Ллойд Джорджу, объехал недавно всю Италию и
утверждает, что там наблюдается нужда во всех предметах первой необходимости
Всюду слышно восклицание: «Слишком много макарон и ничего другого»... Другой
английский публицист, рассуждая на итальянскую тему, говорит, что Муссолини,
конечно, совершил замечательный подвиг, подняв самосознание итальянского
народа, но в то же время он понизил уровень его каждодневной жизни до уровня,
существующего лишь в азиатских странах. До сих пор престиж Муссолини еще
держался, благодаря искусной пропаганде, которая приписывала все затруднения
Италии Лиге наций. Но бесконечно это длиться не может, и весьма возможно, что
новому Гиббону6 придется описывать в двадцатом столетии новый упадок и
крушение римской империи... Кто знает?.. Англичанам этого бы хотелось. Я слыхал, что
вопрос о признании Абиссинии за Италией зависит от рапорта, который должен
представить британский консул в Аддис-Абебе. В какой-то газете я читал, что
итальянские войска на границе британского Судана плохо снабжаются, а британские
офицеры пользуются этим случаем, чтобы угощать их английским виски, который для
них иначе не доступен. Вот какими «смазывающими» средствами могут иногда
сглаживаться международные трения в экзотических странах. Мне вспоминается
следующий факт, звучащий анекдотично, но я был при сем происшествии, и он описан
во всех донесениях иностранных дипломатов, служивших в то время в Марокко.
Какие-то окрестные воинствующие племена наступали на Танжер, и танжерскому
паше было приказано шерифским правительством выставить свое войско. Все
дипломаты выехали в окрестности посмотреть на сражение. Танжерский паша
оказался большим дипломатом. Убедившись, что противник голодал несколько дней, он
выставил против него не пушки, а походные кухни, в которых варился арабский
кускус, блюдо, приготовленное из особого сорта риса со всевозможными пряностями.
И когда вечерний ветерок потянул за собою вкусный запас сего национального
блюда в окопы противника, то враги в большом количестве перешли на сторону
танжерского паши и инцидент был исчерпан...
526

С открытием парламента мы увидим, вероятно, значительное изменение в
ориентации британской политики. Система коллективной политики всех государств, в
том числе и самых незначительных, доказала свою недействительность, и
ближайшее будущее, вероятно, покажет нам восстановление некоего подобия довоенного
концерта или концертов — великих держав в той или иной формации.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 38-45.
1 Прянишников Б.В. — активный участник конспиративной деятельности
Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП), занимался подготовкой листовок для
распространения в Советском Союзе и т. п.
2 Об итало-германских отношениях в 1937 году и внешней политике итальянского
правительства см. в Приложении III письма полномочного представителя СССР в Италии
Б.Е.Штейна в НКИД от 2 мая, 25 мая и 26 ноября 1937 года. Публикуются впервые.
3 Тевтонский национализм, как понятие, происходит от католического
духовно-рыцарского ордена, проводившего в XIII-XV веках линию на расширение своих
владений. Контролируемые им земли простирались от Вислы до Нарвы. Местное
население подвергалось насильственной германизации, обращению в католицизм.
4 В октябре 1937 г. Англия и Франция предложили Италии начать трехсторонние
переговоры о выводе итальянских войск из Испании и, прежде всего, с Балеарских
островов. Муссолини отклонил это предложение, но в то же время Италия и Германия
заявили в комитете по невмешательству о согласии на отвод части своих войск из
Испании, в том числе с Балеарских островов. Этот вопрос обсуждался на
англо-итальянских переговорах в марте 1938 года, завершившихся подписанием соглашения,
в котором Италия подтвердила свое согласие с английской формулировкой
эвакуации иностранных комбатантов из Испании. Соглашение было также одобрено
французской стороной. В период Мюнхенских переговоров (сентябрь 1938 г.) Муссолини
сообщил о своем намерении отвести из Испании некоторую часть итальянских кон-
тингентов, а в ноябре 1938 года, считая, что итальянские войска в Испании
выполнили свою задачу, приступил к общей перегруппировке военных сил.
5 Твид Томас Фредерик (1890-?) — полковник, активный деятель либеральной
партии в 1927-1931 г. Возглавлял штаб-квартиру партии и являлся советником
Ллойд Джорджа.
6 Гиббон Эдуард (1734-1794) — английский историк, известен как автор «Истории
упадка и разрушения Римской империи». Причины упадка усматривает в
«усилении произвола и деспотизма императоров» и «подавления в массах инициативы и
самостоятельности».

132. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 18 октября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
При всей моей глубочайшей симпатии к Наталье Николаевне Миллер*,
переживания которой [должны] быть в самом деле ужасающими и посему
заслуживающими с нашей стороны самого искреннего сочувствия, я все же не могу одобрить ее
открытого письма президенту республики при наличии существующих
обстоятельств. Что сим достигается, позволительно вопросить? Что может предпринять
г[-н] Лебрен1 и в особенности г-жа Лебрен. Я понимаю, если бы подобное письмо с
упоминанием о Советском доме было вручено президенту тотчас же после
исчезновения генерала Миллера. Я не вижу, что президент мог бы сделать, но, быть может,
если бы он и проявил интерес, а другие лица — инициативу, то вокруг сего Лома и
можно было бы установить наблюдение. Но теперь ведь поздно. Мне
припоминается, как в свое время здесь был обыскан «Аркос» и какой, строго говоря, тогда
получился конфуз2. Шуму было много, в особенности от сверлильных машин, которыми
сверлили стены и броню советских сейфов. Но в хранилищах [ничего] не было.
Позднее наши здешние невозвращенцы рассказывали мне, что важные документы
хранились не в советских учреждениях, а на конспиративных [квартирах], и до этих
документов английская полиция никогда не добралась. Полагаю, что и в Вашем
случае произойдет то же самое. Если генерал Миллер был завлечен в Советский дом, то
пробыл он там, вероятно, кратчайший срок, и ныне его там, конечно, нет. Я думаю
посему, что президент ничего в данном случае поделать не может. Это было бы
непрактично, ибо поздно, а затем вряд ли французы стали бы осложнять свои
отношения с Советами, будучи уверенными, что обыск решительно ни к чему не приведет.
Есть еще одна фраза в письме г-жи Миллер, которая представляется мне
неудачной. Она пишет: «Невозможно допустить, чтобы в такой великой стране, как
Франция, где нам оказано безграничное гостеприимство, столь возмутительное
преступление сошло безнаказанным». Эту мысль нужно было бы отредактировать иначе,
а не столь обывательским, столь «возрожденским» образом, столь «по-семеновски».
Ведь мы не должны упускать из виду, что там, где нам оказывается безграничное
гостеприимство, там же на нас налагаются определенные обязанности.
Обязанности эти состоят, между прочим, и в том, чтобы не использовать территорию Франции
для устройства заговоров против иностранного правительства, с коим французское
правительство поддерживает не только правильные и «дружеские» отношения, но
и находится в некотором союзном договоре. Между тем генерал Миллер занимался
этого рода политикой, этим «активизмом». Правда, этот активизм, как говорят
французы, не валэ па гран шоз**, но тем не менее он давал основание — а, быть может,
даже и право — советским агентам в свою очередь использовать французскую тер-
• Н.Н.Миллер — супруга ген. Миллера.
'• Немного стоит (дбр.).
528

риторию для сведения счетов с теми, кто против него, так или иначе, борются.
Борьба эта, активизм этот, пока что не принесли никакого осязательного вреда
советскому правительству, а нам уже нанесен ущерб и удар по эмиграции здоровый, ибо
большевики не только украли, «ликвидировали» нашего главнокомандующего, но и, я
бы сказал, в достаточной мере деморализовали его армию. Если бы мы не
занимались этим активизмом, возможно, быть может, что французы и повели бы все дело
иначе. Но как Вы хотите, чтобы при наличии таких воплей Семенова, как «от этой
опасности Европа может избавиться, только устранив источник заразы —
советскую власть в Москве» и «так будет до тех пор, пока не будет раздавлена советская
власть в Москве». Президент республики, что называется, вмешивался в это дело.
Самое естественное, что ему может прийти в голову, это: «Я очень сожалею, но «тю
ля вулю, Жорж Дандэн»*. И потом, что вообще означают эти восклицания
«устранить советскую власть в Москве». Кто ее будет устранять и как это вообще можно
сделать? И уверен ли активист Семенов, что «устранение в Москве» Европу избавит
от опасности вообще. Европа, по-видимому, начинает уже избавляться от
коммунистических дуновений. Даже в Валенсии чувствуются какие-то новые влияния.
Никакими штыками, и менее всего активизмом газеты «Возрождение», [невоз]можно
будет оздоровить Европу. Это будет достигнуто мерами благоразумного
социализма и поднятием экономического благосостояния, и тому подобными мерами.
Грешный я человек, но мне думается, что вся эта шумиха, поднятая вокруг прискорбного
дела исчезновения генерала Миллера, кроме вреда, ничего иного нам не приносит.
За письмом г-жи Миллер последовало письмо — г-жи Плевицкой3. Дама сия сидит в
тюрьме. Она под сильным подозрением. И эта дама, тем не менее, считает
возможным «заметить, что нет ничего важнее, как обеспечить отправление правосудия на
всей территории, где осуществляются суверенные права Франции». Изволите ли
видеть, куда, с позволения сказать, гнет г-жа Плевицкая. И французское
министерство юстиции дало единственно правильный ответ, указав, что прокуратура
никогда не уклонялась от падающей на нее ответственности. Среди французской
юстиции мы себе таким путем друзей не создадим.
Тем временем «император» Кирилл переехал почти на постоянное жительство в
Лондон, правильнее, в окрестности, вместе с дочерью и сыном, поступившим в
лондонский университет. Великий князь Кирилл Владимирович проживает у инфанты
Беатрисы4, сестры пок[ойной] Виктории Федоровны. В свое время я писал Вам, что
«император» уволил от должности посла в Лондоне П.П.Шиловского, заменив его в
качестве полномочного представителя династии князем Всеволодом Иоанновичем.
Ныне, однако, он восстановил Шиловского в посольском звании, а личным
секретарем «Его Величества» продолжает быть проживающий здесь некий Ник. Ник. Грен,
очень милый, но несколько анекдотический куртизан. «Двор», таким образом, «о
компле»**. Шиловский начал свою деятельность с того, что стал звонить по
телефону и приглашать всех и всея на молебен «по случаю прибытия в нашу среду
государя с наследником». Должен сознаться, что я решил облить его холодным ушатом
* Персонаж одноименной комедии Мольера. Часто ссылаются на его слова, сказанные самому
себе: «Ты этого хотел, Жорж Дандэн», когда желают дать понять, что нужно винить только
себя в ошибке, которая совершена, несмотря на советы других.
** В комплекте (дбр.).
529

воды и тотчас же снесся доверительным путем с самим «Императором», указав ему
на неуместность сей молебенной манифестации. С чем «Император» тотчас же
согласился и даже уехал куда-то в деревню, чтобы быть подальше от церкви. А
«послу» пришлось истратить некоторое количество марок, чтобы разослать
следующее сообщение: «Молебен не состоится — изволили отбыть в деревню». Ну, разве
все это не утешает нас в минуты серьезных потрясений?
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 49-53.
1 Лебрен Альберт (1871-1950) — французский государственный деятель, последний
президент III республики, министр колоний в 1911-1914 гг., сенатор с 1920 г.,
представитель сената с 1931 г. Президентом Франции избран в 1932 году и переизбран в
1939 году.
После поражения Франции в войне с Германией Национальным собранием в июне
1940 года смещен со своего поста. Арестован и депортирован гитлеровцами в
Германию. После второй мировой войны к политической жизни не возвращался.
2 В мае 1927 г. английская полиция совершила провокационный налет на советское
торгпредство и акционерное общество «Аркос» (All Russian Cooptrative Society Limited,
с 1922 г. — Arkos Ltd.) — учрежденное в 1920 году в соответствии с английским
законодательством советской кооперативной делегацией и зарегистрированное как частная
компания. Выступало в качестве представителя советских внешнеторговых
организаций. Вслед за этим налетом последовал разрыв англо-советских дипломатических
отношений и временное прекращение деятельности «Аркоса».
3 Плевицкая Н.В. (1884-1940) — происходила из крестьян Курской губернии. Была
известной в России исполнительницей русских народных песен, приглашалась к
императорскому двору.
После 1917 года с новой властью конфликта не имела, выезжала с выступлениями в
части Красной Армии. Во время одной из таких поездок была захвачена отрядом
командира корниловской дивизии генерала Скоблина, за которого, уже будучи в
эмиграции, в 1921 году вышла замуж. Обосновалась во Франции, пела в русских
ресторанах. Ее песня «Занесло тебя снегом, Россия» стала чуть ли не гимном эмиграции
С успехом гастролировала по Европе, выезжала с концертами в США.
В 1937 году вместе с мужем была обвинена в похищении советскими спецслужбами
председателя Русского общевоинского союза генерала Миллера и приговорена
французским судом к 20 годам тюрьмы, умерла в заключении. Скоблина арестовать не
удалось.
4 Саксен-Кобургская Беатриса (1884-?) — принцесса, дочь Марии Александровны
(дочери Александра П)—жена герцога Эдинбургского (с 1900 г.—герцога Саксен-Кобург
Готского). В 1909 году вышла замуж за инфанта — принца Альфонса Орлеанского.

133- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 23 октября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Спасибо за чрезвычайно интересное письмо от 19-го сего октября*. Вы пишете:
«Вы опять подозреваете «Возрождение» в связи с письмом генеральши Миллер
президенту». Нет, я не подозреваю названную газету в сем случае, и из моего письма
сего не вытекает...
К заключению, что «никакой политической работы в России эмиграция делать не
может», я также пришел довольно давно. Во всяком случае, она не могла и не может
делать той работы, которую якобы делал в России РОВС**, подстрекаемый
«Возрождением». И в сущности говоря, на эту тему больше разговаривали, чтобы не
сказать болтали, а г[-н] Семенов подзадоривал этих болтунов криками: «Сомкнем ряды,
война продолжается» и т. п. Результаты ныне налицо, и мне думается, что группа
«Возрождения» в высшей мере ответственна за исчезновение генерала Миллера.
Я не понимаю, как в Париже до этого еще не додумались и почему французские
власти до сих пор не приняли мер к тому, чтобы заставить так или иначе замолчать сей
провокационный орган печати. Газета эта сознательно деморализовала парижскую
эмиграцию и вводила ее в заблуждение. Она создавала такую атмосферу, когда
самые благонамеренные и благоразумные люди, читая элукубрации Семенова,
начинали чувствовать, что в самом деле необходимо проявлять какую-то активность,
стараться куда-то кого-то посылать на разведку и для террористических актов и т. п.
Сам генерал Миллер, я думаю, в эту политику не верил, да он и не был сделан из
нужного теста для того, чтобы возглавлять такую организацию. Но он чувствовал
некую травлю вокруг себя. Он испытывал ее давление. Ведь не мог же он не
сознавать, что вся эта «возрожденская политика» ровно ни к чему не поведет. Но у него не
хватило характера сказать этим господам: «Довольно!» и уйти со своего поста...
И вот тут разрешите подойти к более деликатному вопросу. Вы пишете, что про
Вас говорят, что Вы «совершенно дискредитировали и унизили значение Совета
послов». На эту тему, т. е. на тему Совета послов***, правильнее сказать, бывших
послов, я много в свое время думал. И должен Вам сознаться, что я критиковал его
ранее вступления Вашего в должность возглавителя оного. Но речь идет, конечно,
не о дискредитировании или об унижении сего учреждения. Вопрос в том, можно ли
вообще было что-либо сделать. Совсем, конечно, не в смысле какого бы то ни было
«активизма»****, специфически возрожденского за[дора]. Таким «активизмом»,
такой, с позволения сказать, политикой Совет себя действительно унизил бы и
дискредитировал. Ничего подобного, слава Богу, Совет не делал и посему вопрос о
дискредитировании и унижении просто не возникает. И менее всего в этом повинны Вы.
* Данное письмо в архиве СВР не обнаружено.
** Русский общевоинский союз (см. док. 27, прим. 1).
•*• См. док. 89, прим. 4.
**•• См. док. 9, прим. 2.
531

Но некоторое влияние на эмигрантские массы Совет мог иметь и должен был делать
к этому осторожные попытки. Я понимаю, как это трудно в Ваших парижских
условиях. Вы лично уклонялись от этой роли цензора морум*, и разрешите мне
напомнить Вам, что бывали случаи, когда и мне Вы не рекомендовали тех или иных
выступлений в печати, выступлений, в которых я пытался так или иначе повлиять на
эмигрантские настроения или разъяснить соотечественникам то или иное
создавшееся положение вещей, в каковом они не разбирались... Вот мне и думается, что
если бы помимо той Вашей деятельности, которая выражается в заботах о чисто
эмигрантских нуждах, Вы изредка в известные моменты выступали бы с
высказыванием Вашего взгляда на текущий политический момент, как бы остер он ни был,
то от этих выступлений, я уверен, получилась бы польза. Эмиграция многого в этом
отношении не знает. Она политически безграмотна, и ее нужно как-то учить и
наставлять. Тут «пропорсион гардэ»** и я это делаю здесь. Я вполне отдаю себе отчет в
том, что делать эту работу здесь гораздо легче, чем Вам в Париже. Я это
проделывал здесь в связи с многими «кризисами»: и в связи с неприличными выходками
«Возрождения» по адресу академика Павлова, и в связи с пресловутым делом
Рубинштейна, и в связи с нападками «Возрождения» на Красноармейский хор, и в связи с
переживаемым нами кризисом похищения генерала Миллера. В связи с
Рубинштейном я, несомненно, нажил себе врагов, но знаете ли Вы, что за последнее время
враги эти в лице адмирала Волкова*** приходят ко мне с настоящей повинной и
говорят: «А знаете, ведь вы были правы»...
Но Вы, дорогой Василий Алексеевич, больший, нежели я, корабль, а посему Вам
и большое плавание... В моей голове много не хватает, чем Вы изобилуете. Вы,
наконец, несомненный общественно-политический деятель и человек крупного калибра.
Я никогда не слыхал Вас произносящим речи, но мне передавали, что Вы
прекрасный оратор. Вы первоклассный юрист. У Вас дар анализа. Наконец, Вам нечего
терять, как, впрочем, и всем нам. И с этой точки зрения, например, в настоящую
минуту я бы на Вашем месте, что называется, выступил бы как Эмиль Золя когда-то в
связи с делом Дрейфуса1. Он воскликнул: «Я обвиняю», а Вы начните Вашу речь
словом «Довольно!»... Довольно всей той политики, которая неизменно
оканчивается то проникновением в нашу среду большевистских провокаторов и шпионов, то,
что еще прискорбнее, похищением генералов. Судя по тому, что я читаю в нашей
прессе, что мне пишут и что мне рассказывают, деморализация русских людей в
Париже принимает опасные размеры. Их нужно привести в нормальное состояние
громким, но умеренным словом, взять всех их вместе, как говорят, за пуговицу и
сказать им: «Опомнитесь!» Я думаю, что Вы могли бы им это сказать. Я в
особенности так думаю с тех пор, как ознакомился с некоторыми Вашими трудами. У Вас есть
поразительный дар анализа, Вы умеете выковывать фразы, облекать мысли в
удачные выражения, в понятные формулы и т. д. Парижской эмиграции нужно сказать
правду, как бы горька она ни была. А правда эта состоит в том, что никакой
политической роли эмиграция более играть не может, что попробовав такую сыграть, она
лишь себе навредила. И в особенности необходимо это сказать нашим военным, ска-
• Цензор нравов (лат.).
" В соответствующей пропорции (дбр.).
*** См. док. 52, прим. 4.
532

зать им, что ныне не остается ничего иного, как произвести демобилизацию,
перейти на мирное состояние и в мирных занятиях поскорее забыть ошибки прошлого...
Не мне Вам подсказывать, что им нужно сказать, на то Вы и крупнейший наш
адвокат. Вы сумеете найти аргументы и логически их обосновать. Возникает вопрос, где
это сказать? За неимением газеты, где Вы могли бы выступить, «Возрождение» для
Вас закрыто, вероятно, в «Последних новостях» Вы не выступите, нужно подумать
о митинге. Причем выступление Ваше должно быть Вашей речью, после чего
заседание должно быть закрыто. Никаких прений... Дикси* и больше ничего... Пусть
раздумывают о том, что Вы сказали, потом, в своих ли квартирах или за рулем
такси. Пусть попробуют сказать лучше... Не смогут ведь... А над многим, что Вы им
скажете, подумают... И в конце концов скажут: а ведь верно, черт возьми! Вы могли
бы чрезвычайно красноречиво распространиться на тему о необходимости искать
сближения с теми, которые там и которые не исповедуют коммунистических
принципов, продолжают быть обыкновенными русскими людьми и даже делают русское
дело. О необходимости не отчуждать себя от России, а наоборот, стараться входить
с ней в какой-то контакт.
Коротко говоря, прекратить все то неуместное, бестактное и несвоевременное,
чем так отличается газета «Возрождение».
Вот те мысли, которые мне навеяло Ваше письмо... Я не скрываю трудности
Вашего положения, понимаю всю трудность задачи... Но наступил момент, когда
эмиграции необходимо сказать: «Довольно!»
На этом месте моего письма я остановился, чтобы взять в руки пришедший
последний номер «Возрождения». Прочтите, пожалуйста, статейку г[-на] Семенова под
названием «Перед чисткой притонов»... Как я упомянул в начале сего письма, я не
подозревал «Возрождение» в том, что оно подсказало тем или иным путем
опубликование открытого письма генеральшей Миллер президенту. Но Вы сами ныне
можете убедиться, как к этому акту г-жи Миллер и ее адвокатов относится орган
печати г[-на] Гукасова. Письмо г-жи Миллер, как Вы пишете, привело Вас в ужас.
И далее Вы констатируете, что все были смущены. Вот когда можно воскликнуть:
«Да, все, да не все!» «Возрождение» далеко не смущено. Письмо, оказывается,
возымело свое действие. Был, наконец, произведен обыск в Советском доме** на
бульваре Монморанси. Выходит так: президент прочел письмо г-жи Миллер и приказал
произвести обыск в Советском доме. Совсем как у нас в доброе старое время... Какая
наглость так рассуждать, так втирать очки...
Ну, а как Вам нравится статья под названием «Русский общевоинский союз».
Статья без подписи. В некотором роде официальное сообщение, нечто вроде
руководящего правительственного сообщения. О том, что РОВС выполняет в Париже свои
общественно-политические функции, говорится без всяких обиняков. Хорош также
четвертый абзац, начинающийся словами: «Времена меняются». «Если сейчас, —
пишет автор сообщения, — жизнь русских эмигрантов, белых, несколько
затруднена, если теперь военные русские организации, русская печать (сик!) взяты под
подозрение, то надо думать, что это не всегда будет так и что наступят более
* Сказал {лат.).
" Имеется в виду дом в Париже, бульвар Монморанси, № 41-43, где размещалась в то время
школа при посольстве СССР во Франции.
533

благоприятные для нас времена». На что тут намек. Не на свержение ли при помощи
РОВС и возрожденских активистов правительства Республики... «Шарман!»* —
можно воскликнуть. «Нельзя уводить, уводить из центра мировой политики,
совпадающего с центром жизни зарубежной России, главнейшую русскую организацию
за окраину зарубежья», — говорится далее в сообщении. Под окраиной зарубежья,
очевидно, подразумевается Болгария, да ведь, быть может, Болгарии и нежелательно
иметь на своей территории эту организацию.
Прочтите также статейку г. Ренникова в том же номере. Желая уязвить
Милюкова, Рубинштейна и других, сей буффон** г. Гукасова договорился, однако, до
истины. Он пишет: «Как ни старался я (советский агент) разложить Рубинштейна,
ничего так и не вышло». Не удалось советскому агенту разложить Милюкова. Я к
этому добавлю, но зато советским агентам удалось разложить РОВС:
доказательства налицо. Есть времена, когда и юмористам следовало бы не упускать случая
затыкать свой фонтан пошлостей... Небезынтересно отметить, что в комиссию ген.
Эрдели2 попал сотрудник «Возрождения» — милейший И.И.Тхоржевский.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, то. 4, л. 302-308.
1 Дело Дрейфуса — судебное дело, возбуждено в 1894 году военным министерством
Франции против офицера французского Генштаба АДрейфуса, еврея по
национальности, обвиненного в шпионаже в пользу Германии. Несмотря на отсутствие
доказательств, военный суд признал Дрейфуса виновным и приговорил его к пожизненной
каторге. Процесс вызвал возмущение широких слоев французской
демократической общественности, в частности Э.Золя. В январе 1898 года он написал свое
знаменитое письмо «Я обвиняю» президенту Ф.Фору. Однако в 1899 году военный суд вновь
признал Дрейфуса виновным, но под давлением общественности президент в этом
же году его помиловал. Полностью реабилитирован Дрейфус был лишь в 1906 году.
2 Эрдели И.Г. (1870-1937) — генерал от инфантерии, участник первой мировой войны.
В Добровольческой армии со дня ее основания, командующий Особой армией. В 1920
году эмигрировал во Францию, где был активным участником «Русского
общевоинского союза» (РОВС). Возглавлял комиссию по расследованию так называемой
«внутренней линии» — конспиративной деятельности Союза по противодействию
«советской разведке».
• Восхитительно, великолепно (дбр.).
'* Шут, шутник (итал.).
534

Сов. секретно
134. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 27 октября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Мне пришлось на прошлой неделе присутствовать на одном частном собрании,
где шла речь о политике Муссолини. Слушая говоривших, я кое-что записал, но
затем вопрос об исчезновении генерала Миллера отвлек мое внимание. Однако все то,
что говорилось на упомянутом митинге, небезынтересно, и посему я попытаюсь
восстановить в моей памяти все то, что мне пришлось услышать.
Разговор начался с того, что итальянская пресса нападает на Англию и ее
политику. Британские полицейские меры в Палестине превращаются итальянской печатью
в нечто большее, чем жестокости Ирода и т. д. Большинство из нас, говорил
докладчик, смотрят на эти манифестации со снисходительным благодушием, думая больше
о болтливости языка итальянцев, чем о жале, которое может быть, а может и не быть
у него. Но некоторые из нас, люди более слабого десятка, придают более важное
значение этим «римским походам»... Они приходят в состояние испуга и шепчут «война
надвигается»... Для сих страхов, утверждал докладчик, нет оснований.
Цель всех этих выпадов совсем не подготовка к войне. В чем же тогда истинное
значение политики Муссолини, в которой скованная им пресса имеет свою долю
участия? Он играет на «политике могущества». Он считает свое положение тактически
прочным и полагает, что путем «тонкой» дипломатии оно может быть еще лучше
использовано. Поэтому он и пользуется всяким возможным поводом для блефа,
всяким маневром, доступным для него при нынешней тревожной европейской
ситуации с целью распространить пределы своей мощи и закрепить свои позиции. То
обстоятельство, что его коллега по диктаторству Гитлер ведет такую же игру,
в значительной мере ему на руку. И вот мы видим поразительный пример
блефования — пресловутую римско-берлинскую ось... Германия и Италия со столь
противоположными в конечном счете интересами на скорую руку создают общий фронт.
Это и есть ось Рим-Берлин. Но она из глины, а не из стали...
Сущность политики Муссолини в том, чтобы его тактика не повела к крупной
европейской войне. Все значение этой игры в политику могущества так, как она
ведется сим «маэстро», заключается в том, что она не должна создать для Италии риска
потерять все, что она может выиграть этими «укусами», блефом и нахальством...
Надо отдать себе ясный отчет: Муссолини не опрометчивый игрок, он хладнокровно
учитывает обстоятельства, в основу своей политики он положил то, что считает
принципами, руководившими британской политикой XIX века инцидента [в] Фашоде2.
Такая политика должна остановиться перед войной, которая неизбежно
обнаружит слабость Италии, ее стратегическую уязвимость, переобремененность ее
финансовых ресурсов и т. д. Это не гипотеза, это доказанный факт... Где бы Муссолини
535

ни встречал твердый отпор, достаточно упорный, чтобы заставить его понять, что
без риска осложнений и опасностей он не может идти дальше, — он неизменно
старался выпутаться из создавшегося положения. В Нионской конференции3 мы
наблюдали пример такого твердого отпора и немедленно последовавшего отбоя со
стороны Италии... Эти факторы нам нужно помнить, утверждал говоривший, война —
авантюра, и Муссолини, «величайший из авантюристов», не пойдет на нее. Ей,
войне, нет места в его планах, ибо она была бы поражением проводимой им с таким
чрезвычайным искусством политики. Вывод: особы нервного темперамента должны
почерпнуть мужество в сознании, что Европе не грозит никакое вооруженное
столкновение в крупном масштабе...
Все эти соображения не лишены смысла... На том же собрании шли разговоры и
на тему о «фашистском социализме», о чем я напишу вам на днях.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, то. 4, л. 161-164.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР
Гл. Упр. Гос. Безоп.
УП-й отдел.
28 марта 1938 г.
№ 429329 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фринковскому
Нач. VII отдела ГУГБ НКВД СССР
Нач. VI сектора VII отдела ГУГБ.
VII-м отделом ГУГБ НКВД СССР ниже приводится копия письма бывш.
царского дипломата Саблина к В.А.Маклакову.
В письме Саблин сообщает об одном частном собрании в Лондоне, где
обсуждались вопросы о политике Муссолини и об оси Берлин-Рим».
2 Инцидент в Фашоде (населенный пункт в Судане) имел место в 1898 г. между
английскими и французскими колониальными отрядами. Привел к острому кризису в
международных отношениях, отразившему борьбу Англии и Франции за завершение
раздела Африки.
3 В Нионе (Швейцария) в сентябре 1937 г. состоялась конференция с участием СССР,
Великобритании, Франции, Турции, Греции, Югославии, Румынии, Болгарии и
Египта (Италия и Германия отказались участвовать), на которой обсуждались вопросы о
коллективных мерах борьбы с пиратскими действиями подводных лодок в
Средиземном море. В принятой резолюции заинтересованные страны распределили
между собой охрану моря по отдельным зонам.
536

Сов. секретно
135. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 9 ноября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Откровенно говоря, подписанный на днях тремя «динамическими» державами пакт
против Коминтерна оставляет меня холодным. От всех этих элукубраций, в
особенности если вспомнить сравнительно недавние выступления против коммунизма г.
Гитлера в Нюрнберге, пахнет, я бы сказал, возрожденским «активизмом». До настоящих
действий еще очень далеко, да и приступить-то к ним будет не так просто. В таких
случаях гораздо легче, с позволения сказать, «лаять». В чем, строго говоря, суть дела.
Подписание тремя державами антикоммунистического соглашения приобщает
Италию к германо-японскому договору1, заключенному в Берлине 25-го ноября прошлого
года и направленному против Коминтерна. Подписавшие его державы согласились
осведомлять друг друга о деятельности Третьего Интернационала, совещаться об
общих превентивных мерах и содействовать друг другу в применении их на практике.
Договор, таким образом, имеет характер полицейской меры и является одним из
эпизодов в идеологической борьбе с Коминтерном и как таковой, в сущности говоря, не
представляет непосредственной угрозы западным демократиям и без оного, конечно,
бывшим в состоянии оградить себя от коммунистической опасности. Как и всегда при
заключении подобного рода международных договоров, любопытные люди
спрашивали себя, не имеется при сем пакте каких-нибудь секретных статей военного
значения. Опровержения и из Берлина и из Токио тотчас же последовали. Ныне
присоединение Италии к германо-японскому соглашению вызывает подозрения в более
острой форме. Война в Китае, война в Испании, тревожное положение в
Центральной Европе — все это дает, конечно, повод некоторым странам придавать новому
трехстороннему договору некий угрожающий характер.
Здесь, судя по газетам и по тому, что приходится слышать вообще, новое
германо-японо-итальянское соглашение не встретило ни особых опасений, ни одобрения.
Англия пока что стоит на своей старой точке зрения: на нежелании связывать себя
с идеологическими устремлениями. Против коммунизма у себя она борется
реформами и полицейскими мерами. В чужие дела она не намерена вмешиваться, и
посему здесь недоумевают, как можно осуществить постановления той статьи
соглашения в Риме, которая гласит: «Высокие договаривающиеся стороны будут принимать
строгие меры против тех, кто дома или заграницей принимают прямое или
косвенное участие, находясь в действиях на службе Коммунистического Интернационала
в целях разрушительной деятельности».
«Тайме» в передовой статье выражает мнение, что пока ничего не случилось, что
потребовало бы изменения линии британской политики. В течение двадцати лет,
продолжает «Тайме», Великобритания, подобно многим другим странам, боролась
10 Чему свидетели мы были, кн 1
537

с коммунистическим «нонсенсом» конструктивными и домашними мерами.
Великобритания не отступит от этих методов борьбы, тем более что она не намерена
диктовать каких бы то ни было способов борьбы с коммунизмом иным государствам.
От внимания здешнего общественного мнения не ускользнула, конечно, роль,
которую в этих переговорах [играл] здешний германский посол г. Риббентроп.
Дипломат сей с первых шагов своей деятельности здесь не был «персона фата»*, и
первое его появление во дворце, когда он, приветствуя короля, щелкнул каблуками и
протянул руку по-гитлеровски, сразу же наложило на него печать чего-то
смешного и, во всяком случае, неприемлемого для англичан. Постоянные его отсутствия из
Лондона также не способствовали его популярности, а тот факт, что он принял столь
деятельное участие в выработке и подписании Тройственного акта в Риме, акта,
который англичанам несимпатичен по своим идеологическим соображениям, легшим
в его основу, окончательно подорвал положение Риббентропа здесь. Уйдет ли он
отсюда — неизвестно, но ходят слухи, что он будет переведен в Рим. Лондон не может
еще привыкнуть к дипломатам новой формации, и тут «пропорсион гардэ»** г.
Майский имеет здесь более благоприятную прессу, чем названный германский агент
Прочел в «Последних новостях» обзор французской печати в связи с
подписанным в Риме трехсторонним соглашением на предмет борьбы с коммунизмом.
Французы, судя по Вашим газетам, определяют антикоммунистический «крестовый
поход» как некую ширму, за которой скрываются иные планы и намерения. Боюсь, что
это преувеличено. Хотя, с другой стороны, комментарии к этому соглашению,
сделанные г. Гитлером вчера в Мюнхене за кружкой пива со своими первоначальными
соратниками, и могут навести на некоторые размышления, которые могут до
известной степени оправдать французское беспокойство. «Берлино-римская ось, —
сказал фюрер, — превращается отныне в треугольник всемирно-политического
значения. Три державы готовы отныне защищать свои права и жизненные интересы».
По адресу Англии, где часто раздаются голоса приглашения Германии выйти из
своей изоляции, фюрер произнес следующие слова: «Германия не изолирована. Мы
приобрели новые связи, которые хотя и не рассматриваются некоторыми
благоприятными в смысле принципов Лиги наций, но которые вполне нас удовлетворяют и
отвечают нашим интересам. В то же время они отвечают и интересам тех держав,
которые вступили с нами в соглашение». Одним словом, все довольны. И здесь
спрашиваю себя, не собирается ли вот эта новая «Лига наций» попытаться разрешить те
проблемы, которые не смогла разрешить женевская Лига.
Что касается Германии, то вопрос сводится к пересмотру трактатов и так
называемого «лебенсраум»***, и, по мнению немцев, все зти вопросы можно будет
разрешить гораздо проще, если удастся исключить Россию из концерта держав,
предоставить Японии роль противовеса на Дальнем Востоке. Во всяком случае, здесь
думают, что Гитлер окончательно и бесповоротно установил свою точку зрения:
никакое европейское «устройство» невозможно, пока Россия имеет право голоса.
Но если это так, то почему же и Гитлер, и Муссолини, и Япония продолжают свои
«дружественные отношения» с Россией.
* Желательное лицо (лат).
** Соблюдая пропорции (</5р.).
*** Жизненное пространство (нем.).
538

И разве при наличии создающейся конъюнктуры не своевременно
выступление Блюма, указывающего на необходимость возобновления Тройственного
согласия 1914 года2. Характерно также указание его на необходимость покровитель-
ствования установлению духа доверия между советским правительством и
Великобританией. События как будто бы идут именно в эту сторону, в сторону
международной обстановки, которая создалась к моменту открытия военных действий
в августе 1914 года. Лишь бы наши «господа хорошие» не испортили всей
намечающейся конъюнктуры. И с этой точки зрения, не возражая против воплей в
Москве, против фашизма, я не могу не пожалеть о появлении манифеста Третьего
Интернационала и о заключительной фразе «да здравствует мировая революция!»
Чего смотрит товарищ Сталин, и не пора ли ему вернуть в Болгарию или туда,
откуда нет возврата, г. Димитрова3.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 76-78.
1 Антикоминтерновский пакт — тройственный блок Германии, Италии и Японии был
оформлен 6 ноября 1937 года. Выступая на третий день после подписания в
Мюнхене, Гитлер назвал это соглашение «великим мировым треугольником». И.В.Сталин
на XVIII съезде ВКП(б) высмеял попытку Гитлера прикрыть «геометрической
формулой» действительный смысл антикоминтерновского пакта. Об оценке этого
соглашения см. Приложение III, документы 13, 14,15 — переписку по этому вопросу
народного комиссара иностранных дел М.МЛитвинова и полномочного представителя
СССР в Италии Б.Е.Штейна.
2 Антанта — «сердечное согласие» {фр.) — политический блок Англии, Франции и
царской России, именуемый «тройственным согласием», оформлен в 1904—1907 гг. и
объединил в годы первой мировой войны против германской коалиции более 20 государств.
Тройственный союз 1882 года — Германия, Австро-Венгрия и Италия, в этом виде
просуществовал до 1915 года, когда Италия вступила в войну на стороне Антанты.
3 Димитров Г.М. (1882-1949) — деятель болгарского и международного рабочего
движения. В 1923 году один из руководителей антифашистского вооруженного
восстания в Болгарии, после подавления которого эмигрировал из страны. В 1933 году
обвинен фашистами в поджоге германского рейхстага, оправдан судом. СССР
предоставил ему советское гражданство. С 1935 года до роспуска Коминтерна в 1943
году — генеральный секретарь ИКК (Исполнительный комитет Коминтерна). В
ноябре 1945 года Димитров возвратился в Болгарию, с ноября 1946 года —
председатель совета министров.

136. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 9 ноября 1937 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Я столько Вам написал вчера, и, к несчастью, своим почерком, что боюсь, что
ничего, кроме путаницы и неясности в Вашей голове, от этого не получится. Потому
хочу вкратце вопрос расчленить и уточнить. Но у меня по-прежнему нет
стенографистки и потому сделаю это очень кратко.
Вы хотели бы, чтобы я выступил против активизма с его обличением. Это первый
вопрос. Скажу Вам, во-первых, что от того активизма, нахального и глупого,
который доходил до публичного чествования Коверды и других, теперь решительно все
отрекаются. Если он и практикуется, то это считается злоупотреблением, а теперь
даже и провокацией. Поэтому выступать против него значило бы не только
ломиться в открытую дверь, но и вызвать упрек, что я признаю его существование и в
недрах различных организаций, когда его на самом деле там нет. Словом, ничего
кроме недоразумения и перетолкований такое выступление вызвать не могло бы. А в
настоящий момент это было бы и нетактично.
Есть другой активизм. Менее вредный, но который мы одинаково осуждаем, я даже
больше Вашего. Это вообще мысль, что мы можем отсюда что-то делать для
восстановления старого. Но здесь взгляды совершенно различны; доказательство — Ваш
инцидент с лицеем. На эту тему я охотно стал бы говорить с разумными людьми, но
не перед улицей. Вот именно к этому и относятся все мои возражения, связанные с
рассуждениями о необходимости моральной поддержки. Как видите, это дело
совершенно другое.
Теперь третий вопрос — о Воинском союзе*. У него два аспекта: он имеет
определенную политическую физиономию — правую, читает «Возрождение» и т. д. Но
он необходимый и очень полезный стержень для объединения всех прежних
военных, ибо удерживает их от морального падения (преступления, пьянства,
самоубийства) и, кроме того, от самых нелепых крайних политических выступлений.
Именно в этом направлении его и старался вести Миллер. И за это на Миллера
нападали всякие национальные предприятия — национальные ячейки,
поколения** и т. п., а через них проникали сюда и провокаторы. Конечно, чтобы
удерживать всю эту массу, ей кое в чем и приходилось уступать, приходилось говорить ей
приятные слова и, что гораздо хуже, по подстрекательству Нольде влезать в
Женеву с организационными планами.
Теперь партийная оппозиция Милюкова. Видя в Воинском союзе оплот правых
политических направлений, он и вел с ним партийную борьбу, как всегда не
стесняясь средствами, выставляя ответственных руководителей союза германофилами и
* Русский общевоинский союз (РОВС).
'* В частности, имеется в виду Национально-трудовой Союз нового поколения; позже —
Народно-трудовой Союз.
540

обвиняя их в активизме в самом скверном смысле. Это было для союза опасно и в
этом помогла ему глупость «Возрождения», а иногда и самих руководителей.
В этой партийной борьбе Милюков хватал через край до такой степени, что
вызвал негодование даже в левой среде. Ему пришлось смягчить свою первоначальную
статью и тон статей Вакара* и признать, что он говорит не о всем союзе, а только о
гангренозных его частях.
То, с чем Вы в Лондоне согласились, вызвало негодование у беспристрастных
людей даже левого лагеря. Вот пример тому, как расстояние изменяет впечатление.
Теперь последние выступления рабочих организаций. Вы в них видите голос
благоразумия. Я Вас понимаю. Но Вы опять ошибаетесь. Фактически это, к сожалению,
не так. Выступающая организация особого характера, и совсем
непривлекательного. Это те бывшие правые, которые сочли для себя более выгодным [встать] под
покровительство СЖТ** и которые сейчас с такой же старательностью
отмежевываются от своих прежних единомышленников, как коммунисты от Троцкого. Это просто
фактическая поправка, которую я вношу на основании несомненных данных.
Это роняет нормальную цену этих выступлений, да и цену их поддержки. О них
поэтому просто не стоит говорить, и никакого симптоматического значения они не
имеют, и более чем правдоподобно, что и там сидят провокаторы.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 76-78.
137. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 11 ноября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Вы напрасно беспокоились, думая, что Ваши предыдущие письма, написанные
собственноручно, были малопонятны. Письма были разобраны и приняты к сведению
Из Вашего письма от 9-го ноября рад узнать, что «от того активизма, нахального
и глупого, который доходил до публичного чествования Коверды и других, теперь
решительно все — все Вами подчеркнуто — отрекаются»... Неужели это так,
неужели в число этих всех Вы включаете и «Возрождение»? Если это так — то это
чрезвычайно утешительно.
Теперь о Воинском союзе. Вы пишете, что он «необходимый и очень полезный
стержень для объединения всех прежних военных, ибо удерживает их от морального
* Журналист газеты «Последние новости».
'* Confederation generate du Travail — Всеобщая конфедерация труда {фр.).
541

падения (преступлений, пьянства и самоубийств) и, кроме того, от самых нелепых
крайних выступлений». Совершенно с Вами согласен. Проникновение в него — в
РОВС — политики, однако, нанесло ему жестокий удар. И вот против этой
политики я и возражаю. И нашим прежним военным необходимо разъяснить, что они,
скажем для их утешения, временно прежние военные, именно прежние военные и
никто больше. Как таковые они объединены в «организасьон амикаль»* в согласии с
законами той страны, которая дает им гостеприимство. Гостеприимство это
обязывает- Интересы здравого смысла также обязывают наших военных не увлекаться
совершенно несбыточными мечтами, сколь патриотическими ни были бы
побуждения. Еще печальнее, чтобы не сказать посильнее, то обстоятельство, что, по
имеющимся сведениям, на «активизм» были истрачены громадные средства. Если бы эти
средства пошли на какие-либо благотворительные цели — не возник бы и вопрос
преступлений, пьянства и самоубийств. Подумайте лишь, что можно было бы
предпринять на те деньги, которые тратились на активизм, в результате чего появились
провокация, а затем и предательство. Всю эту политику необходимо вырвать с
корнем. Это тем более необходимо, что ходят слухи, что какие-то французские
фашисты рассчитывают на контингенты РОВСа на случай гражданской войны во
Франции. Какие-то французы думают использовать «ровсов», как Франко использует
мавров. Упаси нас Бог от этакой беды!.. Никакой политики — вот должен быть
лозунг РОВСа. Поиграли с огнем и довольно. Если РОВС считает себя армией, то тем
более наши военные должны себе усвоить, что как только политика, какими бы
мотивами она не вызывалась, проникает в ряды армии — армия разлагается. Это
элементарное правило. Е.К.Миллер, как старый военный, отлично это понимал. Но его
затравили. Именно затравили — я это подчеркиваю. Не понимаю, зачем понадобилось
Нольде тащить РОВС в Женеву. Если бы РОВС был организацией строго
благотворительной, организацией амикаль, то можно было бы не возражать против присутствия
его делегата в Женеве. Но ведь РОВС, при любезной поддержке «Возрождения», стал
организацией политически заостренной и даже боевой — как же можно было
поддаться на удочку хотя бы даже такого умного человека, каким я считаю Нольде?
У нас здесь тоже имеется офицерское общество, зарегистрированное по английским
законам, как «Френдли Сосайети»**. Оно ведет себя настолько корректно, что не
входит в состав РОВСа, хотя и поддерживает с ним сношения. Наш здешний
генерал Гальфтер отлично понимает, что буде он признал бы свою подчиненность от
РОВСа — он нанес бы ущерб здешним военным. И среди них здесь никто никакой
политикой не занимается. И посему и вопрос о правых и левых не возникает. Вы
пишете далее, что Милюков, видя в РОВСе оплот правых политических
направлений, вел с ними партийную борьбу. Думаете ли Вы, что если бы РОВС не стал
организацией определенно политической, каковой он несомненно стал, и интимно
связался с «Возрождением», Милюков вел бы с ним партийную борьбу?.. Вот вопрос?
РОВС давал повод своей политикой, своей неуклюжей и неумелой конспирацией и
активизмом, чтобы его за это критиковали. Я не энаю, кто в РОВС были
германофилами, но «Возрождение», интимно связанное с РОВСом, конечно увлекалось новым
* Организации друзей (фр.) — легально существовавшие во Франции и других странах
эмигрантские профессиональные организации российских офицеров.
** Общество друзей (англ.).
542

положением вещей, создавшимся в Германии. Оно даже командировало в
Германию Алексеева, который на страницах эмигрантской газеты, издающейся в стране,
дающей ему и ей гостеприимство, восхвалял гитлеровские порядки. Прочь от
политики, прочь от «Возрождения» — вот чем должны проникнуться наши прежние
военные. Тогда и Милюков перестанет на них нападать. Я не защищаю его стиля, его
выражений, его намеков и проч. Но ведь гангрена-то появилась не потому, что на
РОВС нападал Милюков, а потому, что начав заниматься политикой и
«активизмом», наши прежние военные развели в своей среде сперва провокацию, а затем и
предательство.
Итак. Постараемся доступными нам путями повлиять на наших бывших
военных, чтобы они оставались тем, что они есть, т. е. бывшими военными. Постараемся
убедить их, что их политиканствование, противное прежде всего воинскому уставу,
превращает их в партию со всеми вытекающими отсюда последствиями, вплоть до
нападок со стороны Милюкова. Да, Милюков человек партийный и с большими
недостатками партийного человека. Но ведь критикуют РОВС не только партийные
деятели. Я, например, ни левый и ни правый и в высшей мере беспартийный. Но я —
не заподозрите меня в излишней самонадеянности — человек самого простого
здравого смысла. Еще когда я был поверенным в делах в Персии и когда мне
приходилось защищать персидские поползновения к установлению там демократического
парламентского режима, покойный государь писал на моих донесениях на эту тему:
«Согласен с мнением разумного Саблина». Наше военное ведомство в то время
считало меня продавшимся англичанам, но я этим не смущался. Так вот, за двадцать
три года моего пребывания в стране здравого смысла «пар екселлянс»*, я не
поглупел, по крайней мере, я так думаю. Кое к чему я здесь присмотрелся, многому
научился. И вот я критикую РОВС так же, как и критикую «Возрождение», совсем не
потому, что РОВС и «Возрождение» организации правые. А потому, что поведение
этих организаций лишено здравого смысла. Я критикую и Кирилла за то, что он
вопреки здравому смыслу возвел себя в императоры. Я критикую младороссов за то,
что они стали именовать себя второй советской партией. И в то же время и РОВС, и
«Возрождение», и Кирилл, и младороссы были бы «учреждениями» очень
полезными, если бы они следовали лишь указаниям здравого смысла. Но начались
«перегибы» и... все пошло насмарку. Не надо перебарщивать и не надо пересаливать. Но
между мною и Милюковым в данном случае есть разница: он радуется в глубине
души бедам своих политических противников, а я глубоко скорблю о происшедшем,
и мне хотелось бы как-то помочь всем этим штабс-капитанам, которых смущают
всевозможные Солоневичи, Семеновы, Алексеевы, Шебеки и К°. Мне хотелось бы
разъяснить руководителям РОВСа всю пагубность для их организации вот этого
внимания к безответственным активистам... Отказ от политики отнюдь не синоним
исчезновения РОВСа Конечно, необходимо бороться за сохранение РОВСа, как
крупной русской национальной организации, но сам РОВС должен помочь своим
друзьям, к числу которых я искренно причисляю себя, и не давать своим явным и
потенциальным врагам оружия в руки против самих себя. И тот же самый Кедров1,
каким бы умным человеком он ни был, поступил бы правильнее, если бы предварительно
* Преимущественно, по преимуществу (фр.).
543

всяких выступлений, которые поневоле стали ныне политическими, показывал бы
свои элукубрации людям более искушенным в политике, чем он сам.
На этом разрешите закончить сие послание, весьма сумбурное. Мы все здесь очень
тяжело переживаем события в среде наших соотечественников в Париже, много
говорим на эти темы и волнуемся.
Ваш Саблин
Постскриптум.
Вы пишете в одном месте: «Ведь в тот день, когда РОВС будет закрыт, когда
бывшие военные потеряют иллюзии, что они все еще войско в потенции, что здесь
служат России, словом, когда они потеряют все возвышающие обманы и
останутся при горьких истинах, что они только гарсоны, чернорабочие, шоферы, которые
зарабатывают салэры*, когда исчезнет военная традиция и суррогат
дисциплины — в этот день, восклицаете Вы, пропадет у них и уважение к себе, и надежда,
которая оберегала их от падения и соблазна»... И далее вы пишете: «Закрытие
союза было бы великим несчастием для русского имени»... Так. Но разве не явилось
уже великим несчастьем для русского имени некоторое сомнение: полезно ли,
нужно ли поддерживать среди членов РОВСа, что они войско... Служить России
можно не только воображая и чувствуя себя военным. Быть гарсоном, шофером,
конечно, не сладко. Но Вы не можете себе представить, как именно вот об этих наших
гарсонах, шоферах и чернорабочих отзываются те английские военные, которые
восемнадцать лет тому назад служили при Деникине, при Миллере или при
Колчаке2. Почему у них должно непременно пропасть уважение к себе?.. Почему?
Когда у нас здесь я встречаюсь с шофером — их несколько — или с гарсонами — их
человек пять, — я стараюсь свидетельствовать им максимум моего уважения, и я
не замечал, чтобы они себя не уважали. Пусть себе РОВС процветает как бывшая
военная сила, пусть они будут объединены воинским духом и дисциплиной. Но
пусть бросят вот эту специфическую — не поймите меня плохо —
«белогвардейскую» психологию... Я лично ненавижу это слово — белогвардеец. Со всеми этими
терминами пора покончить. Когда меня англичане называют белым русским, я,
откровенно Вам скажу, испытываю приступ злости... Я говорю им, что я не белый, а
просто русский, который не признает нынешнего правительства России. Мне
думается, что это правильное толкование не только моего статуса, но и статуса
каждого русского, находящегося вне своего отечества... Во всех этих гарсонах,
шоферах и проч. можно — и должно было бы — поддерживать воинский дух, но, я бы
сказал, теоретически, до поры до времени. Их можно было бы держать на учете,
заставлять их являться на полезные доклады, на лекции о прогрессе военного дела,
одним словом — занимать их умы. Давать им сведения о положении дел в России,
читать им выдержки из советской прессы, из военных советских журналов,
знакомить их с бытом нынешней Русской армии и т. д. и т. д. Такими мерами, такими
занятиями оберегать их от падения и соблазна. И вместо всего этого им
преподносят «активизм» со всеми не только вытекающими последствиями, но и уже «вы-
* Зарплата, жалование (фр).
544

текшим» скандалом... Возможно, конечно, что многие уйдут в СЖТ*... Но все же,
вероятно, останется небольшая, но сплоченная группа, в своем роде генеральный
штаб. И если ему суждено будет сыграть какую-нибудь роль в надвигающихся
событиях, то он ее и сыграет. А пока что лучше предоставить активизм Сталину,
который, судя по всему, в самом деле мечтает стать российским посадником. Что
под силу ему — не под силу РОВСу.
Всего в письме не скажешь, посему я закрываю мой «Post-scriptum».
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 320-328.
1 Кедров М.А. (1878-1945) — контр-адмирал. Во время первой мировой войны
уполномоченный морского министерства в Лондоне. Во Временном правительстве морской
министр. В эмиграции — председатель Военно-морского союза и один из
руководителей РОВС.
2 Колчак А.В. (1874-1920)—адмирал, по национальности крымский татарин,
арктический исследователь, участник русско-японской (1904-1905 гг.) и первой мировой войн.
В 1917 году командовал Черноморским флотом. Один из руководителей российской
контрреволюции. Военный министр директории в Омске в 1918 году. В 1918-1919 гт.
после переворота объявлен Верховным правителем Российского государства. К осени
1919 года после наступления Красной Армии потерпел полное поражение. По приказу
главы союзнической миссии ген. Жанена передан чехословаками эсерам и
меньшевикам в Иркутске, а те, в свою очередь, выдали его большевикам. Постановлением
Иркутского ВРК расстрелян.
138. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 12 ноября 1937 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Получил сейчас Ваше письмо от 10 ноября и отвечу Вам несколькими словами
Думаю, что А.Ф.К** и Ступницкий, который рассчитывал Вас видеть, Вам
достаточно осветят здешнюю атмосферу. Да, впрочем, в основном Вы правы. По существу
у нас разногласия нет, т. е. его нет во взглядах и в понимании, но зато разногласие в
пользе предлагаемых Вами практических действий, а ведь тут все дело именно в
оттенках. Конечно, абсолютно вредную и глупую линию во всем этом деле ведет
" Всеобщая конфедерация труда (фр-).
** А.Ф.Керенский.
545

«Возрождение». Прочтите его сегодняшний номер. Она до такой степени вредна, что
можно было бы подумать, не состоит ли Семенов агентом ГПУ. Но и ньютанжцы1 и
«Последние новости» по существу до такой степени не правы по форме и по
излишествам языка, что они становятся тоже вредны и вместо того, чтобы привлекать
людей к разумному пониманию, по закону отталкивания гонят их к «Возрождению».
А к этому, что можно было бы объяснять простой неловкостью, присоединяется в
моем понимании моя больная мозоль. Думаю, что все это оттого, что работа
оздоровления некоторой зараженной среды у них затемняется желанием побольше
ударить политических противников, т. е. делать политику. Оттого и их позиция
становится вредной. Я и Ваше предложение понимаю, как результат этого наблюдения.
Вы предлагаете сказать то разумное слово, которое никто не говорит. Но на это с
полным убеждением я Вам отвечу: атмосфера так испорчена, что разумное слово
ни на кого не подействует, как все самые разумные слова, которые могли быть
сказаны во время Великой войны* и стали бы внушать обеим сторонам, что в их
интересах войну прекратить; такая позиция была бы немедленно объяснена каждой
стороной, что здесь действуют деньги противников; то же самое было бы и здесь; в этом
и есть весь безнадежный ужас Парижа.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 71-72.
В.А.Маклаков, любитель неожиданных словообразований, так, по всей
вероятности, назвал сторонников газеты «Новое время» (от «нью» — новая (англ.) и «тан» —
время (фр.)). «Новое время» до революции выходила в Петербурге, в 1917 году было
закрыто большевиками. Возобновило свой выпуск в апреле 1921 года в Белграде.
Издателем являлся М-А.Суворин, бывший главным редактором этой газеты в 1904-1917 гт.
Газета имела реставраторско-монархическую ориентацию.
* Первая мировая война.
546

139- В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 15 ноября 1937 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Наша переписка принимает характер газетных статей со всеми их
недостатками. Позвольте поэтому установить то, в чем мы согласны, и к этому больше не
возвращаться. Я это выражу в форме нескольких предположений.
Эмиграция должна отказаться от надежды играть заграницей политическую роль в
освобождении России от большевиков; должна сосредоточить свои заботы на том, как
ей прожить и сохранить себя до лучшего времени; должна признать всякий «активизм»
самообманом, вредным потому, что он располагает к предательству и осложняет наше
положение относительно государств, где мы находимся. Газеты делают дурное дело,
когда такой «активизм» поощряют. Делают дурное дело и те, кто осуждение
«активизма» обостряют партийными страстями и не думают о впечатлении, которое оно
производит на иностранцев. Кажется, в этом мы согласны и не будем к этому больше
возвращаться. Коренным же образом я с Вами не согласен в двух пунктах:
1. У Вас как-то выходит, что в «активизме» повинно одно «Возрождение» и не
будь этого органа, его бы и не было. Ваши карфагеновские* ссылки создают эту
иллюзию. Простите меня, но Вы напоминаете мне этим старый режим, который
объяснял революцию пропагандой вредных людей.
«Активизм» создало совсем не «Возрождение»; его создало законное и понятное
нежелание тех, кто боролся за белую Россию, сразу признать себя побежденным
Скопление здесь бывших борцов и желательное их объединение, само собой без
всякого подстрекательства, углубляет в них эти иллюзии. Чтобы их убить, нужно было
бы не закрыть «Возрождение», а рассеять всех людей поодиночке, где бы они
всякий контакт друг с другом потеряли и поняли свое бессилие.
Но такое лечение было бы горше болезни; от вредного «активизма» все равно люди
постепенно отходят; такие события, как похищение Миллера, конечно, наносят
жестокий удар всей эмиграции, но еще более бьют по «активизму». Конечно,
«Возрождение» ведет себя глупо и делает вредное дело, но исчезновение его, избавя нас от
нареканий французов, общего настроения не изменит, покуда этому не научатся люди.
2. Теперь второе. Я считаю совершенно безнадежной мысль, что можно
переменить общее настроение какими бы то ни было выступлениями. Скажу наоборот:
всякое выступление вызовет реакцию. Мне завиден Ваш оптимизм, который
воображает, что одной речью можно заставить людей измениться. Вы напоминаете мне
Фурье1, который после издания своего опыта о социализме ждал перерождения мира.
Выступление на эту тему вызовет только полемику со всем тем, что ее сопровождает,
с ложью, клеветой, заподозриванием, искажением чужих мыслей и т. п., неужели
выступления по рубинштейновскому эпизоду** Вам не доказали этого с ясностью.
* Маклаков проводит аналогию между письмами Саблина, в которых тот регулярно
возмущается публикациями «Возрождения» и речами в римском сенате Катона (старшего), всегда
оканчивавшимися словами: «Карфаген должен быть разрушен!».
** См. док. 80, прим. 5, а также о выступлении В.А.Маклакова в защиту Рубинштейна док. 122.
547

Вот два пункта разногласия. Как видите, они не по существу, а только по тактике, и
потому, если Вы еще не убедились фактами и слухами, то давайте говорить только об
этом; не возвращайтесь к существу, ибо это уже напомнило бы сказку про белого бычка.
И добавлю еще: мысль о том, что политическая роль эмиграции кончена, разделяется
далеко не всеми даже из тех, кто об «активизме» не мечтает. Если бы то, что я по этому
поводу думаю, я решился сказать не в дружеской переписке или разговоре, а публично,
то я бы вызвал против себя целую бурю негодований не одних «активистов». Поэтому
именно мне, меньше чем кому-либо, на эту тему выступать неприлична Я эту мысль
защищаю не словами, а только примером своей собственной деятельности.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 88S0.
1 Фурье Шарль (1772-1837) — французский социалист-утопист. Свои исторические и
социальные взгляды изложил в статье «Всемирная гармония» (1803). В работе
«Теория всемирного единства» разработал план организации общества будущего. Согласно
Фурье «естественные страсти человека», подавляемые при строе цивилизации,
будут направлены на «творческий труд, полный разнообразия и радостного
соревнования». «Разумно организованные трудовые армии — региональные, национальные,
международные — преобразуют лик земли».
Сов. секретно
140. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 16 ноября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Весьма признателен Вам и членам финансовой комиссии эа помощь, оказанную
вдове Шебунина.
А теперь несколько слов в интересах истины. В номере «Возрождения» от пятницы
5-го ноября сего года на странице пятой имеется абзац под названием «Свидание Пут-
ны со Скоблиным». Там говорится, что летом 1936 года Скоблин был в Лондоне, и
русский эмигрант (о котором было сказано раньше, читай: Байкалов. — Е.Саблин) устроил
ему (Скоблину) в доме титулованной английской политической деятельницы свидание
с Путной (читай: в доме герцогини Аттольской. — Е.Саблин). На самом деле вот как
было дело. Как я уже Вам писал, в июле прошлого года здесь появилась Плевицкая для
участия в двух концертах в нашем здешнем обществе северян, секретарем которого
является Байкалов. Естественно, что Байкалову пришлось познакомиться как с Пле-
вицкой, так и со Скоблиным. Байкалов и Скоблин разговорились на отечественные темы.
548

и Байкалов предложил Скоблину свои услуги, чтобы осведомлять Скоблина и через
него РОВС о движении русской проблемы здесь. Обменялись даже шифрами, на
всякий случай. Тогда же Байкалову, человеку тщеславному и, с позволения сказать,
обожающему всех титулованных особ и находящему какое-то удовлетворение называть
то или иное лицо «ваше сиятельство, ваше превосходительство, ваше высочество» и
т. д., пришла мысль представить Скоблина ее светлости герцогине Аттольской. Все это
«звучало» приятно: с одной стороны—генерал, с другой—герцогиня, встреча
предполагалась и осуществилась на террасе палаты лордов, чего же больше, что могло бы бьпъ
слаще для бывшего члена всероссийской партии большевиков. Свидание состоялось.
Самое банальное свидание, тем более что Скоблин языками не владеет. Посмотрели
друг на друга — и разошлись, как в Темзе корабли. Ныне герцогиня Аттольская,
справедливо недовольная «дезинформацией» «Возрождения», категорически заявляет, что
никаких свиданий в своем доме между Скоблиным и Путной она не устраивала. Самого
Скоблина она совершенно не помнит и выразилась, между прочим, так: «Мало ли кого
приводил ко мне Байкалов. всех я не припомню»...
«Возрождение» пишет: «Это свидание, по-видимому, и имело решающее значение
для дальнейшего хода событий. Путна,—пишет далее
«Возрождение»,—естественно, отнесся к Скоблину с полным доверием и, войдя в сношения с одним из виднейших
представителей белого движения, считал, что он (Путна) может рассчитывать на
надежную поддержку в кругах белой эмиграции»... Все эти умозаключения г[-на]
Семенова совершенно неосновательны. И тем более смехотворна попытка читать мысли
покойного ныне Путны. Очень ему нужно было считать, что он «может рассчитывать
на надежную поддержку в кругах белой эмиграции», подумаешь! Что это за круги
белой эмиграции, позволительно вопросить? Все те же господа Семеновы, Гукасовы,
Алексеевы и Шебеки. Очень они нужны Путне, подумаешь!..
Слухи об отозвании Майского циркулируют, но опровергаются здешним
полпредством.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 158-160.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«7 отдел Гл. Упр. Гос. Безоп.
28 марта 1938 г.
№ 429333 Сов. секретна
Спецсообщение.
7-й отдел ГУГБ НКВД приводит письмо б. царского дипломата Саблина к
В.А.Маклакову с критикой газеты «Возрождение» за помещение статей о
якобы состоявшемся свидании ген. Скоблина с Путна.
1. Ежову
2. Фриновскому
3. Минаеву
4-5. К делу.
Зам. нач. 7 отдела ГУГБ НКВД
Нач. 6 сектора 7 отдела».
549

Сов. секретно
141. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову1
Лондон, 27 ноября 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В разговоре с Казем-Беком я затронул вопрос о Филоненко и получил заверения,
что они друг друга не видали и не встречались нигде месяцев восемнадцать. Кстати, о
Филоненко2. Как поверенный г-жи Плевицкой, он может и даже должен всячески
выгораживать свою подзащитную, и в этой своей деятельности он может
использовать дружественную ему прессу, в данном случае «Возрождение». Но зачем
понадобилось названной газете с таким рвением предоставлять свои столбцы г-ну
Филоненко — это неясно. Лучшее объяснение—это феноменальная глупость редактора. Ибо,
судите сами: в прошлую пятницу «Возрождение» напечатало интервью с Филоненко
и таким путем, как говорят особы священные, «ввело в прелесть свою паству», своих
читателей, которые, прочтя элукубрации Филоненко-кум* Семенов, начали задавать
себе вопросы: а в самом деле, не подделка ли эта записка генерала Миллера и не
предатели ли генерал Кусонский3 и адмирал Кедров, тем более что даже присяжный
поверенный Цапкин подтвердил, что «покуда нет ни одного документа,
подтверждающего, что Скоблин работал с большевиками»... И читатели «Возрождения» могли
сказать себе: странные, в самом деле, подробности, куда исчез конверт, не подделал
ли кто-нибудь почерка Миллера и почему сотрудники генерала Миллера поехали
искать Скоблина за тридевять земель в Овуа Ляферьер**, тогда как его можно было
найти за углом, в гостинице «Паке», и т. д. и т. д. На такой канве, преподнесенной
эмиграции г[-дами] Филоненко и Семеновым, можно было вышивать все, что угодно,
дезинформировать публику и еще более разлагать умы читателей. Правда, что
редакция «Возрождения», печатая интервью с Филоненко, сделала оговорку, что
«совершенно не разделяя взглядов защитника Плевицкой, передаем содержание этой
беседы без комментариев, как материал для суждения»... Спрашивается: если газета
не разделяет довольно-таки гнусных намеков Филоненко, зачем же ей, редакции,
понадобилось преподносить эмигрантским умам, и без того потерявшим равновесие,
содержание беседы, содержание, которое может быть лишь вредным, внося
дальнейший сумбур в головы читателей и набрасывая тень на людей, которых если и можно в
чем-либо упрекнуть, то лишь в отсутствии осторожности, предусмотрительности,
известном «шляпстве» и т. д., но отнюдь не в предательстве.
Что же дальше?.. А дальше Вы найдете во вчерашнем номере «Возрождения».
«Прелюбодеи слова и мысли», — пишет «Возрождение», надо думать, по адресу
Филоненко... Но почему бы не употребить множественного числа, сказав: «Прелю-
* «Кум» — предлог «с» {лат.).
'* Возможно, речь идет о местности Ляферьер в Алжире
550

бодеи слова и мысли», — по адресу редакции «Возрождения». Если Филоненко
может быть «извинен», как адвокат Плевицкой, то поведение г[-д] Семеновых, этих
прелюбодеев слов и бедняков мыслей, совершенно недопустимо. «Взяв на себя
защиту Плевицкой, — пишет «Возрождение», — он (Филоненко) имел возможность
защищать ее, не выгораживая большевистских агентов. Он предпочел другое»... Вот
именно, квод лицет Филоненко — нон лицет* — уважающей себя газете,
претендующей на предводительство — об этом следовало подумать ранее. А то выходит
совершенно так же, как и со Скоблиным: сперва всячески его восхваляли и даже в
редакции «Возрождения» писали ему патриотически-активистские шпаргалки, а
затем упрекали его в трусости и в краже какого-то чемоданчика с золотыми
монетами. То же и в отношении Филоненко: то его рекламируют, предоставляя ему свои
страницы для элукубраций, несомненно направленных к смятению умов и к
затруднению производства, предпринятого французскими судебными властями, то
ровно через неделю производят сего пылкого адвоката в прелюбодея слова и мысли.
Вот когда можно воскликнуть: парле пур ву**, месье Семенов. Не могу при этом не
вспомнить, как то же «Возрождение» в статье «Хлопцы из Красной Армии»,
передавая о пении красноармейского хора, писало: «Зато старая «дорогая родина», с
какой силой воскресла и прозвучала она в богатом красноармейском хоре, как раньше
звучала в нашей нищенской жизни и в хоре Жарова, и в песнях «нашей» (писало
«Возрождение» в том же номере, в котором на другой странице оно осуждало Пле-
вицкую. — Е.С[аблин]) Плевицкой» и далее: вот перед кем бы профессору
Александрову4 на колени. Какое непостоянство, какая непоследовательность, какая
феноменальная тупость, глупость и т. п.
«Возрождение» должно быть разрушено...
В прошлый четверг Казем-Бек прочел здесь доклад на тему «Провокация по обе
стороны рубежа». Несмотря на страшнейший туман, публики собралось много и
самой разнообразной. Должен засвидетельствовать, что выступление его произвело
отличное впечатление. Жена и я в достаточной мере убедили его в необходимости
соблюдения английских манер и настоятельно советовали ему не произносить
никаких имен и не выражаться не парламентским языком. Доклад был выслушан с
большим вниманием и с заметными знаками одобрения. Полк[овник] Короткевич***,
наш здешний зубр и «активист», спросил по окончании доклада, мог ли бы Казем-
Бек рассказать присутствующим подробности своей встречи и разговора с
Игнатьевым Что Казем-Бек и сделал, начав, что называется, с самого начала. «Вот как
произошло мое свидание с Игнатьевым», — закончил Казем-Бек. На что
Короткевич сказал: «В таком случае я не вижу ничего предосудительного в этой встрече и
нам нужно Вас благодарить и за встречу и за тон разговора»... А затем последовали
аплодисменты. Таким образом, с моей стороны не будет преувеличением сказать,
что свидание К[азем]-Б[ека] с Игнатьевым не произвело на русских людей в
Лондоне того неблагоприятного впечатления, которое эта встреча вызвала в Париже.
Накануне, сидя у нас, К[азем]-Б[ек] подробно рассказал нам все предварительные
* «Что разрешено одному, не разрешено другому» (лат.).
** Говорите за себя (фр.).
*** Короткевич Н.Н. — полковник царской армии, в 1945 году был командиром 36-го армейского
корпуса.
551

перипетии и самый разговор, и в самом деле во всем этом свидании ничего
страшного не было... Все дело свелось к тому, что КБ. и Игнатьев остались на занятых ими
позициях. Игнатьев превозносил Сталина и предвосхищал сталинизм повсюду —
не коммунизм, а КБ. рассматривал Сталина как величайшего вредителя,
подлежащего уничтожению, и доказывал, что ставка на сталинизм уже проиграна. Другой
вопрос — нужно ли было это свидание вообще... И если бы не соглядатаи в лице
Семенова, Алексеева и императорского посла*, то никакого шума и не было бы.
За все время нашего пребывания здесь в беженстве впервые вчера в нашей среде
обнаружилась некая гадость: кто-то рассылает листовку, на которой напечатана
первая статья «Возрождения», посвященная Байкалову и набрасывающая на него
тень. «Возрождение» может зарегистрировать «успех» в Лондоне.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 167-171.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«7 Отдел Гл. Упр. Гос. Безоп. НКВД
28 марта 1938 г.
№ 429332 Сов. секретно.
Спецсообщение
1. Ежову
2. Фриновскому
3. Минаеву
4-5. К делам.
Зам. нач. 7 Отдела ГУГБ НКВД
Нач. 6 сектора 7 Отдела.
Письмо б. царского дипломата Саблина к В.А.Маклакову с критикой газеты
«Возрождение» за помещение информации по делу Плевицкой, арестованной
французскими властями в связи с исчезновением бывш. генерала Миллера и о
выступлении в Лондоне «вождя» младороссов Казем-Бека и о своей с ним встрече».
2 Филоненко Максимилиан Максимилианович (1880—1947) — адвокат, политический
деятель. В1917 году представлял интересы Керенского в конфликте с генералом
Корниловым. Эмигрировал после падения Временного правительства, занимался
адвокатской практикой в Париже. В годы второй мировой войны стал активным членом
Общества советских патриотов.
3 Кусонский П.А. — генерал российского Генштаба, в 1917 г. доверенное лицо ген.
Духонина Н.Н., начальник канцелярии Русского общевоинского союза (РОВС). В 1938
году в числе других русских эмигрантов был выдворен французским правительством
из страны как «нежелательное лицо».
* Имеется в виду Н.Н.Шебеко.
552

142. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 5 декабря 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Как Вы имели возможность убедиться, официальное сообщение об
англо-французских переговорах в Лондоне между нашими министрами и Вашими, г[-дами]
Шотан и Дельбос, было мало осведомительным, и в широкую публику мало что
проникает, что могло бы уточнить суть происходивших разговоров между
государственными людьми двух стран. И, тем не менее, все как будто бы довольны. Французам
здесь был оказан исключительно любезный прием. Не было недостатка и в криках
«Вив ля Франс!»* при их приезде... Они были приглашены на интимный завтрак к
королю, и при отъезде сам премьер — вопреки всем прецедентам — отправился
провождать Шотана и Дельбоса на вокзал. Все довольны — вот лейтмотив всех
разговоров на эту тему. Довольны потому, что удалось как-то обойти все подводные
камни, коих было немало. Более всего говорят на тему об укреплении сердечного
соглашения между двумя странами. Вбить некий клин между Францией и Англией
не удалось, несмотря на целый ряд попыток в этом направлении. По адресу
Германии также не было произнесено ничего такого, что могло бы «шокировать» Гитлера,
и ему не приходится жаловаться. Ему не представлена никакая заранее
выработанная во всех деталях программа соглашения, ничего похожего на ультиматум.
Наоборот, он приглашается к сотрудничеству, к обмену мнений, к переговорам в самой
искренней форме...
«Тайме» в передовой статье накануне приезда сюда французских министров
писал: «Приезд премьер-министра и министра иностранных дел Франции как нельзя
более своевременен, и предстоящие совещания составят вторую фазу в сфере
дипломатической инициативы. Первым шагом в этом направлении было посещение
Германии лордом Галифаксом1, вполне оправдавшее поставленную ему задачу
установить личный контакт с г[-ном] Гитлером и его сотрудниками и сообща в спокойной
атмосфере обсудить потребности той и другой страны без нарушения чьих бы то ни
было интересов и без принятия на себя каких-либо обязательств»... «Тайме»
высказывает затем следующее соображение: «Французских министров ожидает здесь тем
более радушный прием, что в глазах англичан политика Франции последнего
времени, хотя и унаследовавшая известного рода обязательства, не руководствуется,
как ранее, столь пагубным принципом отрицания очевидных фактов, в свое время
повлекших крушение германской республики и в то же время лишивших франко-
британские отношения общественной поддержки, которая одна только и могла
придать им смысл и значение. За истекшие восемнадцать лет, — продолжает «поучать»
«Тайме», — отношения эти не бывали более интимными, сердечными и полными
взаимного доверия, чем в моменты, когда обе страны проявляли максимум
солидарности в своей созидательной политике европейского успокоения. И неизменно
* Да здравствует Франция! {фр.)
553

отношения эти ухудшались всякий раз, когда Англии приходилось отдавать себе
отчет, что ее стараются использовать в целях осуждения Германии». Рассуждая
затем на тему о предотвращении войны или, правильнее, о создании условий мира,
«Тайме» говорит, что первой и основной предпосылкой является обладание
достаточной мощью, чтобы предохранить страну, ищущую мира, от риска оказаться
вынужденной подчиниться чужой указке... В том солидарны все английские партии,
предупреждает «Тайме».
Второе условие — это обязанность каждого правительства, каждого народа,
несущего ответственность в международном масштабе, обсудить в срочном порядке
меры к упрочению мира и к устранению причин недовольства, настолько
основательных и справедливых, по мнению «Таймса», что отказ в этом направлении
может повести в конечном результате к общему взрыву. Вот, следовательно, по
мнению «Таймса», предметы совещаний, и они исчерпывают всю программу. И, тем не
менее, лишь только государственные деятели к ним обращаются, они делаются
мишенью для нападок со стороны заблуждающихся или беззастенчивых
элементов. Враждебное отношение коммунизма, пишет «Тайме», естественно: у него свои
основания содействовать продлению европейских разногласий. Другое
неприязненное течение, более честное, представлено теми, которые сомневаются в
целесообразности иметь дело с диктаторами и кто, по-видимому, находит
международный остракизм и репрессии — к слову сказать, породившие в Германии
национальный социализм, — настолько удовлетворительными, что не имеют
предложить ничего лучшего взамен. Как только на очереди ставится вопрос о
пересмотре существующего в Центральной Европе порядка вещей, они утверждают,
что перед западными державами лишь два пути: или сохранение статус-кво во
всем буквально, или предоставление Германии свободы захватить и
инкорпорировать Австрию и силою лишить чехов их независимости. Эта знакомая злостная,
но ложная антитеза за последние дни имела многочисленных комментаторов..
И «Тайме» вопрошает: действительно ли обстановка вызывает необходимость той
или другой из этих двух крайностей... Очевидно, пишет «Тайме», что всякая
попытка силой нарушить условия Версальского трактата* почти неминуемо
повлечет всеобщую войну. Но вытекает и отсюда, что всякая попытка добиться
пересмотра путем добровольного соглашения должна быть исключена. Неужели,
восклицает «Тайме», то соображение, что в любой момент западные державы
могут мощь своих вооруженных сил противопоставить нападающей стороне,
освобождает... Чехословакию от ответственности за существующий в ней порядок
вещей и не обязьшает ее изыскать способ урегулировать положение многочисленного
немецкого национального меньшинства на основе добрососедских отношений с
Германией?.. Кто из здравомыслящих людей может допустить, что условия,
созданные без участия Германии и направленные против ее интересов, могут почитаться
навсегда неизменными просто по приказу Франции и Советской России?.. Кто,
зная состав чехословацкого государства и конфигурацию его границ, не убедится,
что непременным условием самого его существования является доброе
расположение Германии. Все это вопросы, требующие тщательного изучения в Праге, в
* См. док. 9, прим. 14.
554

Париже и в Лондоне. Вот, следовательно, где собака зарыта. Как реагировала на
это Прага, Вы уже знаете из газет, бедным чехословакам за последнее время не
везет, после Гарвина2 и сам «Тайме» на них обрушивается в довольно
недвусмысленных выражениях. Положение Австрии несколько иное, говорит далее «Тайме»:
многие считали и считают грубой ошибкой мирного трактата запрет объединения
германской части Австрии с Германией, даже таможенный союз не был
санкционирован, каковое обстоятельство погубило Веймарскую республику3 и в
дальнейшем, по иронии судьбы, впервые выдвинуло вопрос и сомнения относительно
независимости Австрии. Однако дальнейшие ее судьбы подлежат исследованию уже
не с точки зрения трактатов и договоров: сейчас ее самостоятельность, в первую
голову и ближайшим образом, зависит от оси Рим-Берлин, и Италия, владея
Южным Тиролем, по необходимости заинтересована в этом более, чем Франция и
Англия. Во всяком случае, говорит далее «Тайме», не следует упускать из виду,
что Германия многократно ясно и категорически опровергала приписывавшееся
ей по временам намерение силою добиться благоприятного решения как вопроса о
немецком национальном меньшинстве в Чехословакии, так и в отношении
немецкой Австрии...
И далее «Тайме» делает следующий вывод: если вообще говорить о
желательности умиротворения, то надо ясно сознать, что никто не может избежать своей доли в
уступках — ни немцы, ни чехи, ни Британская империя...
А теперь разрешите поговорить о делах семейных. Газета «Возрождение» не
только меня «злит»... Она доставляет мне минуты здорового смеха. Судите сами:
в последнем номере читаем: «Как известно, появившиеся в некоторых газетах
заявления защитника Плевицкой г-на Филоненко о том, что существует сомнение в
подлинности записки, написанной генералом Миллером, как уже знают читатели,
вызвали решительный протест» и т. д. Выражение «в некоторых газетах» прямо
очаровательно... Ведь «некоторые газеты» — это прежде всего или главнее всего для
русских читателей сама газета «Возрождение», которая с большой охотой
предоставила свои столбцы гнусностям г-на Филоненко...
И почему «Возрождение» так обиделось на офицеров генерального штаба,
выразивших сочувствие своему коллеге г. Кусонскому, подвергшемуся гнусным
инсинуациям со стороны газеты «Возрождение»?.. Хороша также статейка г. Опишня4 под
названием «Двойственный союз»... И не странно ли, что газета «Возрождение»,
повторяя то, что Вакар* писал год тому назад о РОВСе и что русская публика с тех пор
успела забыть, напоминает об этом ныне, а именно: РОВС начал расползаться.
Уходят отдельные люди и целые объединения. От десятков «тысяч» членов остались
десятки. Ушли сначала те, кому противна стала «политика», выстукивающая на
пустом барабане. А затем начали уходить и те, кто в этой именно политике желали
идти дальше и кричать громче, чем на то решались ген. Миллер и его начальник
штаба ген. Кусонский. РОВС расползся... Вот что писал год тому назад Вакар.
События как будто бы подтвердили правильность всего того, что сообщал Вакар. Но
зачем же ныне «Возрождение», что называется, бьет лежачего словами Вакара,
* Журналист газеты «Последние новости».
555

зачем оно окончательно «угробливает» (не знаю, можно ли так сказать) бедный
РОВС... В самом деле, нет ли в «Возрождении» «вредителей». Или же там одни
сплошные глупцы, или лентяй редактор, который не дает себе труда читать тот
материал, который ему подсовывают всякие Опишни, прости Господи.
Ваш Саблин
Лукаш* писал на днях Байкалову, что его, Байкалова, письмо Лукашу ходит по
рукам в Париже. Неверно!
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 312-319.
Галифакс Эдвард Фредерик Линдлей Вуд (1881-1959) — британский государственный
деятель, дипломат. Лидер палаты лордов в 1935-1938 гг. и 1940 г.,в1935-1937 гг.—лорд-
хранитель печати, в 1937-1938 гг. — лорд-председатель Совета, в 1938-1940 гг. —
министр иностранных дел, один из активных сторонников политики «умиротворения»
фашистской Германии, в 1941-1946 гг. — посол в США.
Гарвин Джемс Луис (1868-?) — английский журналист, издатель и писатель.
Председатель британской организации журналистов. В частности, выпустил 14-е
издание «Британской энциклопедии». Автор ряда книг: «Экономические основы мира»,
«Жизнь Джозефа Чемберлена» (1933) и др.
Веймарская республика — буржуазно-демократическая парламентская
республика в Германии. Основной акт — Веймарская конституция, разработанная
Учредительным национальным собранием в 1919 году, заседавшим в Веймаре. Фактически
прекратила свое существование в 1933 году после установления в Германии
фашистской диктатуры.
Опишня (Мартыновский) — театральный критик газеты «Возрождение».
* Сотрудник газеты «Возрождение»
556

Сов. секретно
143. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 10 декабря 1937 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Я вновь возвращаюсь к недавнему свиданию французских и британских
министров здесь. Опубликованный отчет о результате этих совещаний содержит не
более и не менее того, что можно было ожидать. И все же он достаточно показателен:
все затронутые вопросы перечислены с полной откровенностью, и требовать
большего было бы нельзя, если, как можно надеяться, эти начатые в Берлине и
продолженные в Лондоне переговоры должны повести к более определенным
обсуждениям и решениям на конференциях в более широком масштабе. Все это, конечно, дело
отдаленного будущего и, тем не менее, какой-то просвет, мне думается, имеется.
Французские министры, побывав здесь, получили возможность услышать, так
сказать, личный доклад лорда Галифакса, а английские государственные люди имели
случай вступить в конфликт со своими французскими коллегами накануне поездки
Дельбоса в страны Центральной и Восточной Европы, что даст ему возможность
более точно информировать правительства тех стран, куда он поехал.
Естественная и не подлежащая сомнению заинтересованность Франции и Англии в
поддержании мирных условий повсюду была отмечена. Колониальный вопрос был
затронут в самых определенных формах и пути к разрешению этой проблемы достаточно
намечены. Не забыт был и вопрос о разоружениях. Обе стороны, защищая идею
кооперации, выразили в то же время пожелание сотрудничества со всеми странами в общих
переговорах. Поговорили и о положении дел в Испании. Кстати: читали ли Вы о поездке
нашего лидера оппозиции, майора Эттли, в республиканскую Испанию в
сопровождении большевизанствующей* Эллен Вилькинсон2 и еще кое-каких советофилов. Здесь
против них большое возбуждение ввиду проявленного ими преувеличенного
восхищения всем тем, что они нашли и увидели в Валенсии и в Барселоне. Газеты передают, что
джентльмены эти не удержались даже от стрельбы по линиям Франко из валенсийс-
ких пулеметов. Не обошлось и без некоторых неловкостей. Так, когда местная музыка
играла в честь английских гостей английский гимн, республиканские испанцы подняли
кулаки, чему последовали и англичане во главе с лидером оппозиции его величества.
Предстоят запросы в парламенте. Положение Испании, еще так недавно казавшееся
угрозой миру сего мира, в общем представляется более удовлетворительным.
Натянутость европейских взаимоотношений заметно ослабла. Ничего угрожающего не
наблюдается и в так наз[ываемом] Средиземноморском вопросе. На Дальнем Востоке,
конечно, плохо, ох как плохо для англичан. И переживают они это очень болезненно...
Согласованность взглядов Франции и Англии укрепилась. В предстоящей работе
потребуются, конечно, колоссальнейшая выдержка, долготерпение и взаимное доброже-
* Так в тексте.
557

лательство. По-видимому, и с той и с другой стороны, т. е. и со стороны французов, и со
стороны англичан был приложен максимум усилий. Если поменьше будет газетной
болтовни, которая за последнее время даже в Англии приняла недопустимые размеры, то
есть основание быть оптимистом. Надо бросить и низкопробную полемику, и
низкопробную политику... Усилия в этих направлениях как будто бы налицо... Тем временем г-н
Гарвин продолжает обсуждать вопрос возможности возникновения войны... Какова же
будет действительная роль России в возможном будущем конфликте, вопрошает сей
публицист... Никто в Европе не знает, пишет Гарвин, выдержит ли советский режим
такое напряжение или рухнет, как рухнула императорская Россия двадцать лет тому
назад... Последнее представляется Гарвину более вероятным. Ни один из офицеров
Красной Армии не может доверять друг другу, еще менее — своим подчиненным или
считать положение свое мало-мальски прочным. За немногими исключениями, пишет
Гарвин, создатели армии и вожди истреблены. Военная система в корень разъедена
политическим шпионажем. Кремль думает лишь о своих собственных интересах. В
случае международного конфликта его единственной задачей будет стремление отвратить
от себя опасность и переложить ее на других, в первую очередь, утверждает Гарвин, на
Англию. В новой борьбе уже не на жизнь, а на смерть с Германией Россия может
оказаться в исключительно благоприятном положении, и сталинский режим может
спастись или, во всяком случае, получить передышку за счет Англии, Франции и других
государств. Расчет на Россию, продолжает Гарвин, азартная игра, и ставка на нее, по
нашему убеждению, будет бита. Весь этот риск является следствием нежелания с
нашей стороны освободиться от влияния советских соглашений на континенте и перестать
вмешиваться в отношения Германии с Чехословакией и Австрией, как будто у нас мало
своих собственных неотложных забот... Все это так, и ведь немцы, даже скушав, с
позволения Гарвина, Австрию и Чехословакию, не перестанут думать о колониях, и в этом
отношении все, что пишется ныне в германских газетах, достаточно показательно: немцы
не считают вопрос о колониях вопросом, входящим в общую схему мирового
замирения, а считают оный вопросом справедливости, который следует разрешить
независимо от всех других вопросов...
«Тайме» послал своего специального корреспондента в Москву. Это, несомненно,
событие. Хотят, очевидно, узнать, в какую же сторону устремляются события в нашем
несчастном отечестве. Хотят, очевидно, и поближе подойти к вопросу о пресловутой
конституции. Вы, к сожалению, лишены возможности слушать по радио Москву и
другие русские станции. Я их слушаю каждый вечер и далеко за полночь и даюсь диву.
Преклонение перед лучезарным вождем народов превратилось в форменное
идолопоклонство. Мне думается, что история не знает ничего подобного. Сперва все это
слушаешь с изумлением, но затем становится в полном смысле слова тошно. Каких только
прилагательных не выдумали ныне сталинские дифирамбисты. Это что-то
невероятное... На каких только языках и наречиях не пишутся в честь его стихи... Какая не
сочиняется музыка, в виде гимнов, кантат и т.д. Страна в самом деле сошла с ума... Или
мы чего-то не знаем, не понимаем, недооцениваем... Таймсовский корреспондент
посвящает выборам ряд телеграмм. Выборы от начала до конца, пишет корреспондент,
находятся в ведении избирательных комиссий из представителей социальных
организаций и объединений трудящихся, в каждой из них ячейка состоит из членов
коммунистической партии. Полномочия этих комиссий обширны: они регистрируют выборщи-
558

ков и кандидатов, подсчитывают голоса и объявляют результаты. Но самая важная их
функция — это регистрация кандидатов. Избирательный закон предусматривает, что
эти комиссии должны быть полностью осведомлены о политических воззрениях и о
прошлом кандидатов; если по основаниям, не подлежащим обязательному опубликованию,
комиссия откажет в регистрации того или иного кандидата, его участь предрешена;
правда, ему принадлежит право обжалования в двухдневный срок в центральную
комиссию, решение которой окончательно. Но, ввиду состава комиссий, жалобщик едва ли
имеет малейший шанс. Таким образом, ясно, что кандидат, допущенный к регистрации,
может заранее почитаться выбранным. По регистрации кандидатов назначаются так
называемые «пользующиеся доверием лица»* для пропаганды и агитации в пользу этих
кандидатов. Как указывает «Правда», эти «пользующиеся доверием лица» находятсяв
ближайшем контакте с районными партийными комитетами, действуя в качестве
осведомителей и, таким образом, препятствуя «враждебным элементам» участвовать в
выборах. Из опубликованных списков зарегистрированных кандидатов видно, что
значительная их часть принадлежит к партии, а из не принадлежащих к ней большинство
занимает официальные посты. Поэтому уже теперь можно предусмотреть, говорит
корреспондент «Таймса», результаты выборов: за Сталина и его правительство будут
голосовать все. Автор высказывает затем следующее небезынтересное соображение.
«В будущем парламенте количественный состав крестьян значителен, и еще вопрос —
окажут ли они после своего избрания полное подчинение режиму, вся политика коего
направлена в пользу городского рабочего класса...» В дальнейшей своей
корреспонденции автор пишет: «Особое внимание уделяется деревне, где, как говорят газеты,
агитация оказалась не на высоте, заводы и профессиональные союзы командируют туда
многочисленные партии на лыжах для собеседования с крестьянами в целях разъяснения
и ободрения их...»
По вопросу о посещении Дельбосом Польши здесь высказывается мнение, что
совещания в Варшаве протекали в более благоприятной обстановке, чем имевшие
место в 1934 и 1935 годах переговоры с г[-дами] Барту и Лавалем, когда Польша не была
уверена, что закрепление ее связи с Францией не отразится вредно на ее отношениях
с Германией. Ныне там отдают себе отчет, что Франция и Англия стремятся не к
осложнению положения, а, наоборот, к достижению, поскольку это возможно, гармонии
в международных отношениях, почему как в Варшаве, так равно и в Бухаресте,
Белграде и Праге бывшая в Лондоне конференция приветствуется, как правильно
намеченная база для поездки Дельбоса. Международные отношения Польши,
по-видимому, в порядке. Отношения с Германией лучше ввиду взаимных гарантий прав
национальных меньшинств. Имеются признаки улучшения отношений с чехами.
Единственное, что внушает англичанам некоторое беспокойство,—это внутренние
домашние дела Польши. Нынешний режим в Польше англичане рассматривают как
продолжение режима Пилсудского, но без самого Пилсудского. Порядочность и
патриотизм его заместителя не подвергаются сомнениям. Но англичане высказывают
мнение, что Смиглый-Рыдз3 не обладает качествами своего предшественника, всегда
опирающегося одной ногой на армию, а другой—на политических деятелей.
Положение в Польше, по их мнению, неудовлетворительно. Попытки Коца4 в направлении
* Точнее: доверенные лица.
559

движения национального объединения пока что показали мало успеха и скорее
обострили трения, чем их сгладили. Польское правительство поступило бы правильно
думают англичане, изменив новый выборный закон и возвратившись не на словах, а
на деле к положениям конституции, в чем, раз оппозиционные партии выражают
согласие принять конституцию 1935 года, нет никакой опасности. Франко-польский союз
тем временем получил новое подтверждение, и взаимные отношения между
Францией и Польшей улучшились. «Тайме» между прочим указывает на то, что «разница в
тоне речей, коими обменялись министры Франции и Польши, должна быть
приписана в значительной мере разнице их темпераментов и большой сдержанности полк.
Бека во всех его публичных выступлениях».
Мне пришлось встретиться недавно с здешним корреспондентом «Нью-Йорк Тай-
мса», который, разговаривая со мной на тему о германо-итало-японском
антикоммунистическом пакте*, высказал мнение, что трехстороннее соглашение это может быть
толкуемо в том смысле, что каждой из сторон обеспечена поддержка двух других как
в защите, так и в нападении, пока каждая из них не осуществит своих
территориальных и иных вожделений. Эти соображения должны побудить демократии обоих
полушарий к объединению, и в этом направлении наилучшим выражением сознания
общей грозящей опасности было бы осязательное проявление со стороны Соединенных
Штатов решимости прийти на помощь другим демократиям в случае надобности.
Решение правительств Англии и САСШ** обсудить условия торгового договора явится
«эффективным средством к миру», которое должно быть дополнено соглашением о
всяческой возможной частной и общественной кооперации англичан и американцев,
а равно и других, хотя и говорящих на разных языках, но имеющих один общий язык
для выражения своих духовных потребностей... Американцы должны были бы
показать врагам мира, что великие демократии противопоставят им — Италии, Германии
и Японии — единый объединенный фронт.
Тем временем Вы должны были получить копию письма Лукаша Байкалову. В
конце этого письма он пишет: «А мне в эти дни стало известно, что Ваше (Байкалова)
письмо уже ходит в Париже по рукам». Думаю, что это утверждение сильно
преувеличено. Но если бы письмо Байкалова и ходило в Париже по рукам, то вреда от этого
не получится. Там многое правильно. Небезынтересно отметить, что состояние в
прошлом в рядах большевистской партии и тот факт, что Байкалов состоит (правильнее
сказать, состоял) в качестве корреспондента «Последних новостей»,
рассматривается благочестивым Лукашем чем-то ужасным и преступным. «Таким образом, —
пишет Лукаш, — Ваше доброе имя достаточно определяется Вами самими».
Хочу на этих днях писать Вам на тему о визах во Францию. Совершенно
возмутительно, какие затруднения чинят нам французские власти. Чтобы получить визу
во Францию, держателям нансеновских паспортов приходится ждать не менее трех
недель. Правда, при посредстве французского посольства я могу устраивать эти визы
«сеанс тенант»*, но это неправильно. Следовало бы урегулировать этот вопрос.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 148-157.
* Антикоминтерновский пакт, см. док. 135, прим. 1.
** Северо-Американские Соединенные Штаты.
560

1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«7 Отдел Гл. Упр. Гос. Безоп. НКВД
28 марта 1938 г.
№429328.
В ЦК
Сов. секретно.
Спецсообщение.
Копия письма б. царского дипломата Саблина к Маклакову В. А
содержит [сведения]: 1) о свидании французского и английского министров в
Лондоне; 2) о поездке Аттли (Эттли) в республиканскую Испанию; 3) об
информации английского журналиста Гарвина о роли СССР в
возможной войне; 4) об информации корреспондента «Тайме» о выборах в
Верховный Совет СССР; 5) о поездке Дельбоса в Польшу; 6) о германо-
итальянском антикоммунистическом пакте.
1. Ежову
2. Фриновскому j
3. Минаеву
4—5. К делу.
Зам. нач. 7 отдела ГУГБ НКВД
Нач. 6 сектора 7 отдела».
2 Вилькинсон Эллен (1891-1946)—британский политический и профсоюзный деятель.
Одна из учредительниц Национального союза женских суфражистских обществ.
Парламентский секретарь министра здравоохранения (1924-1931), министр
просвещения в 1945 г., член исполнительного комитета лейбористской партии. Автор книги
«Почему фашизм?»
3 Рыдз-Смиглый Эдвард (1886-1941) — маршал Польши. Участник советско-
польской войны 1919-1920 гг., командовал рядом фронтов. С 1921 по 1935 гг. —
инспектор армии. После смерти Ю.Пилсудского стал главным инспектором
вооруженных сил. Назначен верховным главнокомандующим в войне с Германией,
начавшейся 1 сентября 1939 года. 7 сентября вместе с представителями высших
государственных органов страны выехал из Варшавы, а 18 сентября перешел
границу с Румынией, хотя польская армия продолжала сражаться вплоть до начала
октября 1939 года. Позднее из Румынии он перебрался в Венгрию, а затем в
октябре 1941 года вернулся в Польшу, однако польские конспиративные организации
отказали ему в сотрудничестве. Умер в Варшаве в декабре 1941 года при точно не
выясненных обстоятельствах.
4 Коц Адам — полковник из ближайшего окружения ЮЛилсудского, в 1937 году стал
во главе новой организации пилсудчиков — Лагеря национального объединения.
* Немедленно (фр.).
561

Содержание
Вступление
5
Предисловие
7
Список участников переписки
10
Список основных сокращений
10
Документы (письма)
1934 год
13
1935 год
237
1936 год
353
1937 год
449

кн гм имАгельетвА «гея»
В ближайшее время в издательстве «Гея»
в серии «Рассекреченные жизни»
выйдут следующие книги:
ТЕОДОР ГЛАДКОВ «С места покушения скрылся».
Документальная повесть о выдающемся разведчике, Герое Советского
Союза Николае Кузнецове, действовавшем в столице оккупированной Украины
Ровно под именем обер-лейтенанта немецкой армии Пауля Зиберта. Это он,
Николай Кузнецов, раскрыл местонахождение ставки Гитлера на Украине,
передал сведения о подготовке немецкими секретными службами покушения
на Сталина, Рузвельта и Черчилля во время Тегеранской конференции,
сообщил данные о сосредоточении германских войск на Курской дуге...
Это он, Кузнецов, совершил в Ровно дерзкие боевые операции: уничтожил
ряд высокопоставленных чинов гитлеровской администрации, в том числе,
главного судью Украины оберфюрера СС Функа, и похитил командующего
так называемыми «восточными войсками» генерала Ильгена.
В повести автор использовал множество до сих пор закрытых архивных
документов. Впервые — и это можно назвать подлинной сенсацией — в книге
рассказывается о довоенных делах Кузнецова. В частности, описывается, как
герой под личиной инженера-испытателя московского авиационного завода,
обрусевшего немца Р.Шмидта, обеспечил агентурное проникновение в
германское посольство. В результате этой операции был нанесен значительный
урон фашистской агентуре в СССР.
ВАДИМ КИРПИЧЕНКО «Люди в разведке»
(записки заинтересованного очевидца).
Автор — генерал-лейтенант в отставке — во внешней разведке прослужил
сорок пять лет; с 1971 по 1991 годы — заместитель и затем первый заместитель
начальника Первого главного управления КГБ СССР. Сейчас возглавляет
группу консультантов при директоре Службы внешней разведки РФ.
Длительная работа в разведслужбе, продолжительное пребывание у ее руля
позволили автору создать галерею интересных портретов сотрудников этой
организации, руководителей КГБ СССР и иностранных разведорганов, а
также высших государственных деятелей Советского Союза и зарубежных
государств. Он ответил на такие вопросы: как случилось, что мятежный генерал
563

Калугин из «столпа демократии и гласности» превратился в обыкновенного
перебежчика, сбежавшего за океан? С кем из директоров ЦРУ было приятно
иметь дело? Как академик Примаков покорил профессионалов внешней
разведки? И многие другие.
АНАТОЛИЙ МАКСИМОВ «Операция „Турнир"»
(записки «московского агента»).
Впервые читатель может познакомиться из первых рук с историей
«двойного агента» — секретного сотрудника, выступающего в качестве
доверенного лица двух спецслужб.
Автор — капитан первого ранга в отставке, ветеран внешней разведки —
в течение одиннадцати лет играл роль «московского агента» канадской
контрразведки, известной под архаичным названием Королевской канадской
конной полиции (КККП). Эта уникальная долгосрочная акция советской разведки,
когда канадцам был «подставлен» офицер, кадровый сотрудник Первого
главного управления КГБ СССР, привела к дезорганизации деятельности КККП и
ее «старшего брата» ЦРУ США и стоила, по свидетельству канадской газеты
«Ситизьен», карьеры шести блестящим офицерам контрразведки и поста
генерального прокурора их куратору по правительственной линии.
АЛЕКСАНДР ФУРСЕНКО «Адская игра».
Книга освещает наиболее драматический период «холодной войны» —
Карибский кризис, когда человечество буквально стояло на грани ядерной
катастрофы. Как удалось ее предотвратить? На этот вопрос ищут ответ во многих
исследованиях и у нас, и за рубежом.
Известный российский ученый академик А.Фурсенко получил доступ к
ранее неопубликованным документам Политбюро ЦК КПСС, правительства
США и спецслужб обеих стран. На их основе он создал увлекательное и
полное драматизма повествование. Смертельная опасность подстерегает
участников конфликта на каждом шагу, все висит на волоске, одно неверное
движение и взрыв неминуем. В книге показана закулисная сторона конфликта.
В ней действуют не только официальные лица — президент Кеннеди,
Хрущев, Микоян, послы в Вашингтоне и в Москве, но и «связные»,
осуществлявшие неофициальные контакты между Вашингтоном и Москвой. Немалую
роль, в частности, сыграли встречи Роберта Кеннеди и советского
разведчика Г.Большакова.
ГРАФ П.А.ИГНАТЬЕВ «Моя миссия в Париже».
Книга руководителя русской военной разведки в Европе графа П.А.Игнать-
ева «Моя миссия в Париже» вышла на французском языке в 1930 году и ее
русский перевод впервые предлагается читателю. Книгу дополняют уникаль-

ные документы французской военной разведки, относящиеся к деятельности
графа П.Игнатьева и его организации в Европе, которые никогда ранее не
публиковались в открытой печати.
Из воспоминаний П.Игнатьева читатель узнает о деятельности русских
секретных служб в Германии, Австро-Венгрии, Швейцарии, Франции и других
странах в годы первой мировой войны. Несомненный интерес у него вызовет
деятельность агентуры военной разведки — мужчин и женщин,
руководителей австрийского генштаба и коммерсантов, журналистов и контрабандистов
и перед ним раскроются их имена.
Из первоисточника читатель узнает, кем была запущена идея заключения
сепаратного мира с Германией и как ее воспринял император Николай II.
Из документов 2-го бюро Французского генштаба, публикуемых в книге,
можно узнать об отношении французов к своим русским коллегам, об их
попытках завладеть русскими военными секретными архивами и за бесценок
скупить агентуру военной разведки России в Европе.
В noAcepuu «CynepumuoHKu XX века»
скоро выйдут в свет следующие книги:
ИГОРЬ ДАМАСКИН «Судьба Китти Харрис».
Автор — ветеран внешней разведки, полковник в отставке —
прослеживает драматическую жизнь простой канадской девушки, работницы с табачной
фабрики, ставшей активной помощницей советских разведчиков в 30-е годы.
Именно через агента «Нору» — таков был оперативный псевдоним героини
повести — секретная служба Кремля установила первые контакты с
«Сынком» — Кимом Филби, который превратился впоследствии в выдающегося
мастера советского шпионажа.
Что двигало Китти Харрис по невероятно трудному и опасному жизненному
пути ? Только ли призрачные идеи о светлом будущем трудового народа? Или же
безграничная любовь к мужчине, связавшего себя с московским разведцентром ?
Вечная дилемма — любовь и разведка... Что важнее для женщин? Жизнь
Китти Харрис дает ответ на этот вопрос.
ЛЕОНИД МЛЕЧИН «Восточные мужчины предпочитают блондинок».
...За этим человеком охотилась самая таинственная в мире разведка, но
поймать его смогли только с помощью одной молодой красавицы. В тот момент,
когда он познакомился с очаровательной блондинкой, судьба его была
решена. Израильский диссидент, физик Мордехай Валуну собирался раскрыть

секреты ядерного оружия Тель-Авива, но угодил в ловушку. Заманила его туда
женщина, работавшая на разведку не ради денег. «Звезда» израильского
шпионажа Бен Тов сама была жертвой большой любви.
Скандальное похищение из Лондона мятежного физика-ядерщика — лишь
один из эпизодов деятельности разведки Тель-Авива «Моссад». О ней, этой
секретной службе, ходит множество легенд и слухов. Неужели «Моссад» так
всемогуща, как думают? Ответ на этот вопрос вы найдете в предлагаемой книге.
РУТ ВЕРНЕР «Зорге — мой крестный отец».
Автор — нелегальная сотрудница советской военной разведки. Привлек ее
к агентурной работе в Шанхае выдающийся разведчик нашего времени
Рихард Зорге. Было это в начале 30-х годов. После Китая — командировка в
Швейцарию. Там «Соня» (оперативный псевдоним) стала «пианисткой» (радисткой)
разведывательной организации, вошедшей в историю под названием
«Красная капелла». И снова жизнь, полная напряженного труда и смертельной
опасности, в Англии, где «Соне» пришлось участвовать в ответственных
операциях, проводившихся после войны...
Издательство «Гея» приступает к выпуску книг
в подсерии «Из архива». Это рукописи, пролежавшие
долгое время в архивах наших спецслужб
и рассекреченные по просьбе издательства «Гея».
Вскоре выйдут в свет следующие книги:
«Судьба Артура Артузова» (документальный портрет).
В книге представлена хронологическая подборка рассекреченных
материалов из архива Федеральной службы безопасности о деятельности
выдающегося советского разведчика и супермастера контршпионажа 20 — 30-х годов.
А.Артузов был заместителем начальника Особого отдела ВЧК, начальником
контрразведывательного отдела ГПУ. Затем он руководил Иностранным
отделом (внешней разведкой) ОГПУ, был заместителем начальника
Разведывательного управления Красной Армии.
Под его руководством разработаны и проведены блестящие агентурные
операции «Трест», «Синдикат-2» и другие, в результате которых были
обезврежены британский супершпион Сидней Рейли, руководитель белоэмигрантской
террористической организации Борис Савинков.
В мае 1937 г. А.Артузов был необоснованно репрессирован и приговорен к
расстрелу. В марте 1956 г. посмертно реабилитирован.
Документальной части предпослан живо написанный биографический
очерк.

ЮРИЙ ДАНИЛОВ «На пути к крушению».
Автор воспоминаний генерал от инфантерии Ю.Н.Данилов — видный
деятель первой мировой войны 1914—1918 гг. Под его руководством и при
непосредственном участии был разработан русский стратегический план
кампании, а также проведены первые крупнейшие сражения. Данилов принадлежал
к элите русского Генерального штаба. Он был свидетелем и участником таких
крупных исторических событий, как отречение Николая II, отставка
верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и
возложение этих обязанностей на себя царем, заключение Брест-Литовского мира.
Автор показывает внутреннюю слабость Российской империи и порочность
политики царского правительства, которая в конечном итоге привела великое
государство к национальной катастрофе.
Ю.Н.Данилов показал себя мастером исторического портрета. В книге
запечатлены яркие образы многих современников, начиная от великого князя
Николая Николаевича и кончая Г.Е.Распутиным. Особенно много места
уделено личности Николая II и его жены Александры Федоровны. Николай
Романов показан не безвольной игрушкой в руках жены, а твердым и
последовательным сторонником самодержавия.
ПОДГОТОВЛЕНО К ПЕЧАТИ МНОГОТОМНОЕ ИЗДАНИЕ
документов и материалов
«Русская военная эмиграция 20-40-х годов». Том 1, кн. 1, 2.
Главной задачей этого многотомного издания, впервые представляющего
уникальный материал, станет публикация ранее закрытых архивных
материалов Центральных архивов Федеральной службы безопасности и Службы
внешней разведки России. В публикации показан характер противоборства
советских спецслужб с антибольшевистскими военно-эмигрантскими
организациями, определены роль и место ведущих государственных и военных деятелей
СССР и белого движения в этом противоборстве. Нынешним потомкам белой
эмиграции, проживающим на территории многих стран мира, будет безусловно
интересно встретить знакомые имена и фамилии, узнать что-то новое о
судьбе своих предков.
Богатый фактический материал, объективные оценки событий и
личностей тех лет представляют живой интерес для широкого круга российских и
зарубежных читателей.
В коллективе составителей данного труда — сотрудники Института
военной истории Министерства обороны Российской Федерации, ФСБ, СВР.

ЧЕМУ СВИДЕТЕЛИ МЫ БЫЛИ...
Сборник документов
Книга первая
Ответственный за выпуск
В. Канунникова
Редактор
И. Сергеева
Корректор
Б. Тумян
Компьютерная вёрстка
Ю. Синицын
Лицензия ЛР № 061647 от 13.03.98.
Подписано в печать 20.02.98 г. Формат 70x90'/i6.
Гарнитура «Journal». Печать офсетная.
Заказ 2430. Тираж 5000 экз.
ТОО Фирма «Гея»
Москва, Кутузовский проспект, д. 14.
Тверской ордена Трудового Красного Знамени
полиграфкомбинат детской литературы
им. 50-летия СССР Государственного комитета
Российской Федерации по печати.
170040, Тверь, проспект 50-летия Октября, 46.

Бывшие
царские дипломаты,
находясь в изгнании,
создали в Париже совет послов.
Туда со всего мира
стекалась информация
от высокопоставленных
российских дипломатов-эмигрантов.
В предвоенные годы о ее содержании
докладывали высшему руководству в Кремле,
в том числе И.В. Сталину.
и бесценные документы долгое время
находились в архивах
Службы внешн й раз -■ • ки
и Министерства
иностранных дел России.
Они публикуются
впервые.
II
11 >
* #
si a
N
Издательство
«Г Я»
Москва 1998