Автор: Семенов В.М. Стрижов Ю.И. Дебов Ю.С. Иванов Ю.В.
Теги: объекты и задачи государственного административного управления международные отношения внешняя политика дипломатия история исторический очерк
ISBN: 5-85589-050-3
Год: 1998
Текст
ЧЕМ
' ДЕТЕ
МЫ ЬЛ
ПЕРЕПИСКА
БЫВШИХ ЦАРСКИХ
ДИПЛОМ *ТОВ
193 - 940
ft 1 ОВ
В ДВУ КН А
КНИГА ВТОРАЯ
1938-1940
МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
СЛУЖБА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ЧЕМУ СВИДЕТЕЛИ МЫ БЫЛИ...
Переписка бывших царских дипломатов
1934-1940
Сборник документов
в двух книгах
Книга вторая:
1938-1940
Москва
«ГЕЯ»
1998
УДК 351.88(47-57)(044)
ББК 66.4(2Рос).
Ч 42
Редакционная коллегия:
Е.М.Примаков (руководитель редколлегии), В.И.Трубников, А.П.Белозеров,
Ю.А.Зубаков, С.Б.Киселев, И.В.Лебедев, В.П.Мазуров, С.О.Панин, Ю.И.Стрижов
Составление, подготовка текста, примечания:
от МИД России — Ю.И.Стрижов (руководитель),
В.В.Алдошин, Ю.С.Дедов, Ю.В.Иванов,
В.М.Семенов, В.А.Тарасов, В.Н.Ханженков;
от СВР России — В.П.Мазуров (руководитель),
Д.Д.Воробьев, В.Н.Карпов, Л.Ф.Соцков.
Обложка:
дизайн — Д.Захаров,
вёрстка — А.Панов
В настоящем издании представлены письма царских дипломатов-эмигрантов.
Их переписка, которая началась сразу после Октябрьской революции,
продолжалась до начала второй мировой войны. Во второй книге — материалы 1938-1940 гг.
Долгое время они находились в архивах Службы внешней разведки и
Министерства иностранных дел Российской Федерации. Публикуются впервые.
ISBN 5-85589-050-3 © Документы, составление, подготовка текста,
5-85589-051-1 примечания МИД, СВР России, 1998
© Оформление. Издательство «Гея», 1998
1938 год
Сов. секретно
144. Б.Н.Гревениц — В.А.Маклакову1
Выборг, 15 января 1938 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич,
Ссылаясь на Ваше письмо от 30 ноября* прошлого года к проф. Г.Ф.Цейдлеру,
считаю своим долгом сообщить, что А.Ф.Ступницкий был в Финляндии в середине
декабря и со стороны Особого комитета по делам русских в Финляндии как в
Выборге, так и в Гельсингфорсе, было сделано возможное, чтобы всесторонне
ознакомить его с беженским вопросом в Финляндии, в частности, ему была предоставлена
возможность лично переговорить с должностными лицами, ведающими
беженскими делами в Социальном министерстве и в государственном центральном комитете
помощи беженцам. От посещения министерства иностранных дел он отказался.
Как Вам известно, меня в это время в Финляндии не было. А.Ф.Ступницкий
оставил опросный лист относительно юридического положения беженцев, и проф.
Г.Ф.Цейдлер обещал ему, что ответы на эти вопросы будут составлены мною по моем
возвращении. Некоторое время тому назад я работу эту выполнил и послал ее по
указанному А.Ф.Ступницким адресу в Прагу. Долгом своим считаю предоставить и
для Вашего сведения экземпляр этой записки.
Такая же записка была мною послана А.Гольденвейзеру2, который, ссылаясь на
Вас, еще в ноябре месяце обратился ко мне с просьбой познакомить его с
юридическим положением беженцев в Финляндии и просил сообщить ему соответствующий
материал для Королевского института международного права в Лондоне.
Примите уверения в совершенном моем уважении к Вам и таковой же преданности.
ОТВЕТЫ
на вопросы о юридическом положении русских беженцев в Финляндии
I
1.6-го декабря 1917 года советская власть признала самостоятельность и
независимость от России Финляндии, и это по соглашению с последней. Вследствие
начавшегося вскоре после этого при непосредственном содействии большевиков красного
восстания в Финляндии всякие сношения с большевиками были прерваны.
Финляндия была как бы в состоянии войны с большевиками, каковое положение
продолжалось до 14 октября 1920 года, когда был подписан в Юрьеве мирный договор.
2. На основании Юрьевского мирного договора были учреждены советские
консульства: одно в Гельсингфорсе*, другое в Выборге.
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
'* Сейчас Хельсинки.
5
3.17-го февраля 1922 года в самых распространенных финских и шведских
газетах были распубликованы на русском языке объявления полномочного
представительства РСФСР, доводящие до сведения всех проживающих в Финляндии и
считающих себя русскими гражданами, что им надлежит до 1 июня 1922 года
зарегистрироваться в полномочном представительстве.
19 сентября 1922 года в тех же газетах были распубликованы объявления о том,
что вследствие окончания срока регистрации российские граждане, проживающие в
Финляндии и не зарегистрировавшиеся до 1 июня того же года, лишились прав
российского гражданства и по отношению РСФСР перешли на положение иностранцев.
II
4. Текст объявлений в приложении.
Декреты большевиков о лишении беженцев российского гражданства были
признаны местною властью (большевики представили списки
зарегистрировавшихся), но фактически на положение иностранцев — советских граждан — перешли
только те беженцы, которые вслед за регистрацией, возбудив ходатайство о
получении ими советских паспортов, таковые получили. Доказательством потери
советского «российского гражданства» является отсутствие советского паспорта для
жительства заграницей. Местной властью никаких особых актов по этому поводу
издано не было.
Вновь прибывающие из России нелегальным путем беженцы, по соглашению
финляндского правительства с советским, в течение 5 лет считаются советскими
гражданами. Если им разрешается остаться в стране, то в выдаваемых им, как всем
прочим иностранцам, видах на жительство именуются они «советскими
гражданами». По истечении 5 лет они могут ходатайствовать о выдаче им документа, в коем
они именовались бы «русскими по происхождению, не принявшими другой
национальности». Это ходатайство удовлетворяется, если в политическом отношении
[личность] просителей сомнений не вызывает. Если нелегально прибывший из России
имеет возможность ехать дальше заграницу и личность его сомнений не вызывает,
то в виде исключения обыкновенно удается выхлопотать ему нансеновский
сертификат* до истечения указанного пятилетнего срока.
III
Беженцы, наравне со всеми прочими иностранцами, для продолжительного
пребывания в стране должны иметь особое разрешение — вид на жительство.
Ходатайства о проживании в стране по истечении 3-х месяцев, предоставляемых выездной
визой, или о возобновлении имеющегося разрешения возбуждаются по месту
жительства через местную полицейскую власть перед соответствующим губернатором. Вид
на жительство выдается «иностранному подданному, который пользуется в стране
правом приюта», бесплатно. Прочие иностранцы уплачивают 50 фм [финских марок].
Вид на жительство выдается первоначально на срок не более 1 года, а затем на срок
не свыше 3 лет. В виде на жительство делается запись как о разрешении на работу,
так и отмене такого разрешения.
* См. док. 89, прим. 2.
6
В некоторых губерниях при выдаче видов на жительство взыскивают сбор в 50 фм
с тех русских, которые проживали в Финляндии до ее отделения от России, и с тех,
которые, хотя и с нансеновскими сертификатами, в настоящее время прибывают в
Финляндию с Запада, т. е. эти две категории в данном случае как бы не считают
«иностранцами, пользующимися правом приюта».
IV
Текст нансеновского сертификата удовлетворяет требованиям
межгосударственной конференции в Женеве от 3-5 июля 1922 года. Сертификат выдается на
срок не свыше 1 года. При выдаче сертификата взыскивается только 5 фр. (80 фм)
нансеновского сбора. Право на получение нансеновского сертификата имеют только
иностранцы, получившие от губернской власти вид на жительство, в коем они
значатся «русскими по происхождению, не принявшими другой национальности».
На сертификате на видном месте имеется отметка, что он недействителен для
возвращения в Финляндию, если дополнительно не поставлена специальная
обратная виза. Последняя обыкновенно выдается на срок не свыше 3 месяцев, что
вызывает затруднения при необходимости остаться заграницей свыше срока
действительности обратной визы. Нансеновские сертификаты выдаются только
лицам, уезжающим заграницу. Других аналогичных документов для выезда за
границу беженцам не выдается. Выдаваемые другим апатридам сертификаты
отличаются от нансеновских только тем, что в них не указано, что сертификат
выдан применительно к решениям межгосударственной конвенции 3—5 июля 1922 г.,
а в графе о гражданстве вместо слов: «русский по происхождению, не принявший
другой национальности», значится: «бесподданный». По соглашению с советской
властью лицам, прибывающим в Финляндию с советским паспортом, нансеновс-
кий сертификат может быть выдан только по истечении 5 лет со времени утери
советского паспорта. В действительности, а так как советские заграничные
паспорта выдаются обыкновенно сроком на один год, то должно пройти 6 лет, пока
владелец может от него избавиться.
V
Нансеновский 5 фр. сбор взыскивается только при выдаче нансеновских
сертификатов, в удостоверение чего при выдаче сертификата или его возобновлении
клеится и погашается марка Оффиса Нансена*. От уплаты сбора освобождаются
только по бедности, к каковой категории в таких случаях относятся только лица,
покидающие Финляндию при содействии каких-либо организаций или третьих лиц.
Весь сбор целиком поступает в распоряжение Оффиса Нансена в Женеве. Местные
русские беженские организации никаких средств для своей благотворительной
деятельности из него не получают.
VI
Наравне со всеми прочими иностранцами русские беженцы пользуются полной
свободой передвижения в стране и выборе места жительства.
* См. док. 5, прим. 1.
7
VII
Для выезда в Финляндию русские беженцы должны иметь на своем нансеновском
сертификате въездную визу. Для получения таковой надлежит обращаться к
финляндскому консулу по месту пребывания заграницей. Консул пересылает
заполненный по этому поводу опросный лист в Министерство иностранных дел в
Гельсингфорс, где вопрос и получает окончательное решение. Точно так же и беженцы,
имеющие финляндский нансеновский сертификат, в случае, если они не озаботились,
покидая Финляндию, испросить и получить обратную визу, должны хлопотать через
финляндского консула о получении таковой или о возобновлении просроченной визы,
и в этих случаях консулы не имеют права самостоятельно удовлетворить
ходатайство, а передают его на решение Министерства иностранных дел.
VIII
Положение иностранцев в стране регулируется уставом 27 мая 1933 г.*
Распоряжение о выселении из страны дает губернатор. Такая мера принимается по
отношению к иностранцу, который оказался в стране без разрешения на въезд и к
пребыванию коего последовал отказ или относительно которого последовало решение о
лишении его права на дальнейшее жительство в стране. Если иностранец не
исполняет приказания о выезде из страны и полиция не имеет возможности его удалить
принудительными мерами, то губернатор доносит о деле министру внутренних дел,
который дает указания, как поступить с таким иностранцем. В ожидании решения
министра внутренних дел иностранец может быть взят под стражу. Распоряжение
губернатора о выселении иностранца, а следовательно и беженца, может быть
обжаловано министру внутренних дел. Решение последнего окончательно и
обжалованию не подлежит. Суд в рассмотрение вопроса о высылках не входит. Устав 27 мая
1933 г. в подробности не входит, всецело предоставляя разрешение вопроса
министру внутренних дел. Собственно случаи невозможности приведения в исполнение
распоряжения о высылке иностранца могут иметь место только в отношении
беженцев, так как любой другой иностранец может быть выдворен к себе на родину. На
практике в подобных случаях высылка беженцев из страны заменяется: иногда
предписанием переселиться в отдаленную местность, иногда, если выселяемый ничего
предосудительного не совершил и постановление о высылке последовало только
вследствие неполучения разрешения на пребывание в стране (например,
нелегального прибытия беженца из России), арестом и содержанием в течение некоторого
времени в тюрьме, после чего он получает разрешение остаться в стране. Случаи
отправки обратно вновь прибегающих из СССР беженцев место имеют.
IX
Право беженцев на труд регламентируется уставом 27 мая 1933 года «О выезде в
Финляндию иностранных подданных и пребывания их в стране». Согласно этому
уставу «иностранный подданный, который пользуется в стране правом приюта»,
получает разрешение на работу по месту жительства от губернатора без
запрашивания социального министерства сроком впредь до [определенного] времени, при-
" Здесь и далее имеется в виду «закон».
8
чем разрешение это не ограничивается определенным местом работы или
заработком. Прочие иностранцы могут получать разрешение на работу только с согласия
социального министерства на срок, не превышающий срока разрешения на
пребывание в стране, и разрешение это действительно только по отношению к
определенному месту работы или на определенный заработок. Если же получивший
разрешение желает перейти на другое место или принять другой заработок, то ему надлежит
испросить новое разрешение.
Разрешение на работу может быть отменено, если к тому встретится повод, и
решения относительно разрешения на работу обжалованию не подлежат.
При применении правил, регламентирующих труд иностранцев, к категории
«иностранцев, которые пользуются в стране правом приюта», администрация относит:
1) всех русских, проживавших в Финляндии до 1 декабря 1926 г. (первые
ограничения труда иностранцев введены уставом от 23 ноября 1926 г.) и 2) вновь
прибывающих из России беженцев, хотя вследствие соглашения с советской властью, по
документам, выдаваемым им для жительства, они значатся в течение 5 лет советскими
гражданами. Русские же беженцы, прибывающие в Финляндию не
непосредственно из СССР, а через какое-либо другое государство, и те беженцы, которые прожив
некоторое время в Финляндии, уехали за границу и затем вернулись по истечении
срока предоставленного им жительства, сравнены в условиях на труд с прочими
иностранцами.
Точно так же и вправе заняться промыслом или торговлей беженцы, по
сравнению с прочими иностранцами поставленные в привилегированное положение в том
смысле, что они освобождены от уплаты 3000 фм за соответствующее разрешение
(Устав о гербовом сборе от 28 декабря 1929 г.). Выдача разрешений зависит от
усмотрения губернатора, который предварительно запрашивает соответствующие
коммунальные управления. Последние часто высказываются против
удовлетворения таких просьб со стороны беженцев, но заключения их для губернатора
необязательны.
Представители свободных профессий для получения права заниматься своим
профессиональным трудом должны подвергнуться особым испытаниям, сдав,
наравне с местными гражданами, желающими получить соответствующее звание,
установленные законом для сего экзамены.
X
Вопросы социальной помощи регулируются законом 1 июня 1922 года. Согласно
этому закону имеющиеся в коммунальных управлениях комитеты общественного
призрения обязаны приходить на помощь впавшим в нужду и проживающим в
пределах коммуны лицам, не делая никакой разницы между местными жителями и
иностранцами. Таким образом, русские беженцы в случаях болезни, старости и
безработицы имеют право обращаться в коммунальные комитеты общественного
призрения, каковою возможностью беженцы широко пользуются.
Комитеты общественного призрения должны оплачивать лечение неимущих
беженцев в больницах, поддерживать безработных и неспособных более к труду.
Помощь зта, конечно, скромная; в городах она колеблется от 100 до 400 фм на семью
или лицо, в зависимости от обстоятельств, в деревнях от 25 до 200 фм. Согласно
9
закону 1 июня 1922 года оказываемая иностранцам коммунальными управлениями
помощь делается за счет казны, которая через Социальное министерство
возвращает коммунам все затрачиваемые ими на иностранцев, а следовательно и на
беженцев, суммы. По бюджету Социального министерства этот расход ежегодно
выражается в сумме нескольких миллионов фин. марок.
Находящиеся на работах беженцы, как и все иностранцы, наравне с местными
жителями, согласно требованиям закона застрахованы от увечий и
профессиональных заболеваний и в соответствующих случаях получают установленные законом
вспомоществования и пенсии.
К изложенному необходимо прибавить, что весьма существенную помощь, в
особенности в чрезвычайных обстоятельствах, оказывает беженцам находящийся в
г. Выборге государственный комитет помощи беженцам, имеющий в своем
распоряжении для благотворительных целей фм. 2 800 000 в год.
XI
Никаких стеснений в праве на свободное выполнение религиозных обрядов
беженцам не чинится, и в пользовании материнским языком они не стеснены.
Право за русскими устраивать школы с преподаванием на русском языке
признаются и стеснений никогда не было.
Согласно местному закону все дети, достигшие 7-летнего возраста, должны
посещать начальную школу. Обучение в государственных начальных школах
бесплатное. Никаких стеснений к приему туда беженцев не встречается. Нет стеснений к
поступлению в средние и высшие учебные заведения. До осени прошлого (1937 г.) не
было затруднения к освобождению неимущих беженцев от взноса платы за учение,
и многие беженцы пользовались и пользуются стипендиями. В указанное время при
ревизии одной из государственных школ г. Выборга государственные ревизоры
указали на неправильность освобождения от платы одной ученицы-беженки, ссылаясь
на то, что по закону иностранцы в государственных школах от взноса платы за
учение освобождены быть не могут. Таким образом, в этом вопросе возможны
перемены к худшему. Особым комитетом по делам русских в Финляндии, в ведении коего
находится защита прав и интересов русской эмиграции, приняты меры к
разрешению поднятого вопроса в благоприятном смысле.
XII
Беженцы освобождены от установленных для иностранцев сборов: 1) в 50 фм при
получении вида на жительство (за исключением случаев, указанных в разделе III)
и 2) в 3000 фм при получении промыслового свидетельства (Устав о герб, сборе 28
декабря 1929 г.). Наравне с прочими иностранцами за свидетельства на право охоты
беженцы должны платить по 250 фм в год, в то время как местные жители платят
всего 20 фм.
XIII
Беженцы к отбыванию воинской повинности не привлекаются. Добровольцами
принимаются как в действующую армию, так и в охранные дружины. Отбытие
воинской повинности никаких преимуществ не предоставляет.
10
XIV
Иностранец, желающий получить финляндское гражданство, должен прожить в
стране пять лет. Грамота на гражданство облагается сбором в размере начиная от
500 фм, в каждом отдельном случае по усмотрению государственного совета (совет
министров). Никаких облегчений беженцам для получения гражданства не
предоставлено. Получающие финляндское гражданство сразу могут пользоваться всеми
правами, принадлежащими местным гражданам. Закон не предусматривает
какого-либо переходного периода.
Рождающиеся в Финляндии дети беженцев считаются «русскими по
происхождению, не принявшими другой национальности». Дети от браков беженцев на
финляндках точно так же считаются «русскими по происхождению, не принявшими
другой национальности».
Финляндка, выходящая замуж за иностранца, следовательно и за беженца,
может сохранить финляндское гражданство.
Предоставить сведения о количестве лиц, принявших финляндское гражданство
в течение времени с 1920 по 1928 гг., к сожалению, не представляется возможным,
так как в указанный период специальных регистрации по этому поводу не
производилось, но и число лиц, принявших в эти годы местное гражданство, незначительно.
Начиная с 1929 г. цифры
следующие, причем
карелы и ингерманландцы
выделены в отдельные
группы. По документам они
значатся «русского
происхождения, не принявшими
другой национальности»,
но находились и
находятся в несколько
привилегированном положении по
сравнению с остальными
беженцами как
национальности родственные.
Общее количество имеющихся в настоящее время в Финляндии русских
беженцев составляет приблизительно 15 000 чел, из них около 5000 карел, около 2500 ин-
германландцев и около 10 000 остальных русских беженцев.
Год
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
Всего
Карелы
Ингерманландцы
161
118
87
86
63
216
225
105
73
34
9
129
142
Прочие русские
беженцы
418
191
164
111
294
142
257
Всего
558
579
414
324
231
366
487
624
3583
XV
Подписи Финляндии не имеется под Женевским соглашением от 30-го июня 1928
года, и таким образом вопрос о личном статуте беженцев остается открытым. С 1-го
января 1930 года вошел в силу закон от 5-го декабря 1929 г. «О некоторых
отношениях семейного права, носящих международный характер». Согласно этому закону
иностранцам во многих случаях предоставляется право опираться на их
национальные законы. Специальной оговорки относительно беженцев в законе не
имеется. С первых же лет беженства жизнь выдвинула вопрос — какие в вопросах
личного статута к беженцам должны применяться законы? Свыше указаний не давалось,
11
мнения юристов делились: одни высказывались за применение старых русских,
другие — финляндских, некоторые даже советских. При полюбовном разрешении
вопросов это значения не имело: по соглашению заинтересованных сторон
применялся тот или другой закон. Но если в дело вмешивается власть или оно доходит до
суда, то разрешается этот вопрос различно. Имеющиеся прецеденты сами по себе
значения не имеют. Ввиду отсутствия специального закона или компетентного
разъяснения вопрос этот может получить окончательное разрешение только в
судебном порядке доведением дела до Верховного суда, решение коего явится пре-
юдикатом* и, следовательно, будет обязательным для руководства в аналогичных
случаях низшими инстанциями.
1. На практике же в случаях личного статута права беженцев большею частью,
но не всегда, определяются по местному закону.
2. На практике права, основанные на актах, совершенных в России до советской
революции, не оспариваются. Правовая дееспособность жены по финляндским
законам не ограничена.
3. По местному законодательству имущество супругов почитается нераздельным.
Желающие иметь раздельное имущество должны совершить предбрачный договор.
4. В настоящее время затруднения с осуществлением наследственных прав не
встречаются. В течение многих лет затруднения были при наследовании
беженцами недвижимостей в Выборгской губ. Ссылаясь на закон 13 февраля 1920 года,
воспрещающий иностранцам приобретать недвижимости в Выборгской губ.,
администрация чинила затруднения к осуществлению беженцами их прав на переходящие
по наследству им недвижимости и заставляла таковые ликвидировать. Высший суд
по одному доведенному до него делу отменил решения нижних инстанций в пользу
казны и разъяснил при этом, что русские наследуют имущество, находящееся в
Финляндии, согласно финляндским законам.
Свободное завещательное распоряжение беженцев пока стеснений не встречало.
Имевшийся случай усыновления беженца беженцем (по местным законам)
возражений не встретил.
5. Случаи, когда за беженцами не были бы признаны авторские права на
фабричные марки, патенты и т.п. — пока места не имели.
6. Затруднений к совершению беженцами коммерческих соглашений,
контрактов, арендных договоров пока не наблюдалось.
7. Никаких затруднений к обращению за содействием в суды беженцам не
чинится.
8. Суды не отказывают неимущим беженцам в назначении бесплатных
защитников.
9. От беженцев не требуется внесения залога, обеспечивающего уплату
судебных издержек.
10. Согласно закону 5 декабря 1929 г., при заключении и расторжении браков
иностранцев широко допускается пользование их национальными законами, но и
* От лат. praejudicio — предрешение — обязательность для всех судов, рассматривающих дело,
принять без проверки и доказательств факты, ранее установленные вступившим в законную
силу судебным решением.
12
заключены и расторгнуты могут быть только такие браки, к заключению и
расторжению коих не имеется препятствий по финляндскому закону. Браки,
признаваемые законными по законам страны иностранца, признаются законными и в
Финляндии. Таким образом, никаких сомнений в смысле законности не вызьшают
и браки советских граждан, совершенных по советским законам. По закону 1929
года фактически вопросы о разводах разрешаются светским судом, решение
коего поступает на утверждение церковной власти. До вступления в силу закона 1929
года вопросы о браках и разводах среди беженцев особых затруднений не
встречали: вопросы эти разрешались церковью, которая считалась с особенностями
положения беженцев. Большинство последних принадлежит к православной
церкви, пользующейся в Финляндии правами государственной церкви. С передачей
вопроса о разводах компетенции светского суда он страшно осложнился, в
особенности в случаях, когда один из супругов находится в СССР, местопребывание его
неизвестно, или по каким-либо другим причинам нет возможности получить от
советских властей документ (каковой должен быть засвидетельствован в
финляндском консульстве) о том, что брак находящегося в СССР одного из супругов
считается расторгнутым. Суд большей частью становится на формальную точку
зрения, отказывается в таких случаях применять финляндские законы и предлагает
заинтересованному лицу представить указанный документ от советских властей.
Выполнить зто требование большей частью невозможно, и не могущий получить
развода, желая вступить в новый брак, старается добиться своего какими-либо
другими путями, не останавливаясь перед совершением действий, караемых
законом: появляются сомнительные документы, ложносвидетельские показания.
Если же приходится смириться перед невозможностью получить развод, то в
результате сплошь и рядом незаконное сожительство и внебрачные дети. Между тем,
если бы суд согласился применять в таких случаях (когда один из супругов в СССР)
финляндский закон, то выход был бы простой — по финляндским законам одним
из поводов к разводу является раздельное проживание супругов в течение года и
одного дня. Все старания упорядочить этот вопрос до настоящего времени
никаких положительных результатов не дали.
XVI
Никаких актов, предоставляющих беженцам пользоваться преимуществами,
коими пользуются некоторые иностранцы по принципу взаимности, не издавалось.
XVII
Конвенция 28 октября 1933 года ратифицирована Финляндией не была. При этом,
однако, нужно оговориться, что вопросы, касающиеся условий труда беженцев
(раздел IX)*, несчастных случаев на работе (раздел X), социальной помощи (раздел X),
обучения в учебных заведениях (раздел XI), обложения платежами и налогами
(раздел XII) и учреждения специальных комитетов для защиты правовых интересов
беженцев (раздел XVIII) получили удовлетворительное для беженцев разрешение
задолго до появления конвенции от 28 октября 1933 года.
* Разделы настоящей записки Гревеница.
13
XVIII
До советской революции Финляндия входила в состав России, а потому русских
консулов там не было. Для защиты прав и интересов русских эмигрантов был
учрежден Особый комитет по делам русских в Финляндии, который первоначально
действовал на основании положения, утвержденного 5 ноября 1918 года финляндским
сенатом, а с 4 марта 1928 года—на основании устава, зарегистрированного в установленном
законом порядке в Социальном министерстве. Согласно уставу Особый комитет по
делам русских в Финляндии имеет целью попечение о русских эмигрантах в
Финляндии, в частности, к задачам его относятся: покровительство и защита русских
эмигрантов в Финляндии, их личности, имущества, содействия им во всяких сношениях с
правительственными, общественными и иными учреждениями; оказания им
материальной помощи, разбор в качестве третейского суда неудовольствия между ними;
удостоверение законности всех совершаемых между ними актов; выдача всякого рода
касающихся их удостоверений и свидетельств; совершение всякого рода актов,
касающихся прав на имущество, оставшееся в России, и наблюдение эа постановкой
учебного дела в частных школах с русским преподавательским языком. Таким образом,
Особый комитет уполномочен совершать акты, предусмотренные ст. 1
межгосударственного соглашения от 30 июня 1928 года. Выдаваемые им документы, как
исходящие от учреждения, признанного в своей компетенции властью страны, имеют
официальное значение. По уставу число членов Комитета не ограничено. Список их
ежегодно в январе месяце для сведения представляется министру внутренних дел.
Пополняется Комитет путем кооптации. В настоящее время он состоит из 12 членов.
Имеющийся в Финляндии представитель Оффиса Нансена в нужных ему
случаях пользуется услугами Особого комитета по делам русских в Финляндии. Сам он
не выдает предусмотренных ст. 1 конвенции 30 июня 1928 г. актов.
Кроме Особого комитета по делам русских в Финляндии следующие
учреждения и организации оказывают благотворительную помощь беженцам:
• Государственное центральное управление помощи беженцам, учрежденное
финляндской властью после прекращения в 1921 году Красным Крестом США
благотворительной деятельности среди русских беженцев. В настоящее время бюджет его
составляют фм 2 800 000 в год государственных средств. Помещается оно в г. Выборге,
т. е. там же, где и Особый комитет по делам русских в Финляндии. В Выборгской губ.
проживает более половины всех беженцев.
• Российское общество Красного Креста работает с 1919 г. В Выборге имеется
амбулаторный медицинский пункт, где беженцам оказывается бесплатно медицинская помощь.
/ Общество «Русская колония в Финляндии» в Гельсингфорсе приходит на помощь
беженцам через имеющиеся при обществе благотворительную комиссию и трудовую
секцию.
• Русское благотворительное общество в Гельсингфорсе существовало еще до
революции. Деятельность его ограничивается содержанием в Гельсингфорсе русского
приюта, куда принимают наравне с детьми местных жителей и детей беженцев.
• Русское благотворительное общество в Або существует с 1926 года. Оказывает
помощь в месте своего пребывания.
Выборг, 15 января 1938 г.
14
Приложение
Объявление
Полномочное представительство РСФСР в Финляндии доводит до сведения всех
проживающих в Финляндии и считающих себя русскими гражданами, что согласно
постановления ВЦИК от 15 декабря 1921 года им надлежит до 1 июня 1922 г.
зарегистрироваться в Полномочном представительстве. Лица, не зарегистрировавшиеся в
Полномочном представительстве к указанному сроку, лишатся российского
гражданства навсегда.
Полномочное представительство дает непосредственно или высылает почтой все
касающиеся этого вопроса дополнительные разъяснения, а также справки о том,
какие категории лиц, на основании вышеуказанного постановления ВЦИК, во
всяком случае теряют российское гражданство и об условиях и порядке
восстановления таковыми лицами утраченного ими российского гражданства.
Лица, участвовавшие в военных организациях Колчака, Деникина, Врангеля,
Савинкова, Петлюры, Булак-Балаховича3, Перемыкина4 и Юденича5, чином не выше
унтер-офицера и желающие воспользоваться амнистией на основании декрета
ВЦИК от 3 ноября 1921 г., должны подать заявления в Полномочное
представительство для выполнения необходимых формальностей.
Прием заявлений и дача справок производится ежедневно от 11 до 1 ч. дня.
Гельсингфорс, Южная Эспланада № 10. Иногородние могут обращаться почтой.
17.2.1922 г.
От Консульской части Полномочного представительства РСФСР в Финляндии.
Консульская часть Полномочного представительства РСФСР в Финляндии
настоящим объявляет, что вследствие окончания срока регистрации, согласно
постановления ВЦИК и СНК от 15 декабря 1921 г., российские граждане, проживающие в
Финляндии и не зарегистрировавшиеся в консульской части Представительства до
1 июня с.г., лишились прав российского гражданства и по отношению к РСФСР
перешли на положение иностранцев.
Настоящее положение не распространяется на лиц, могущих представить
документальные доказательства продолжительной тяжелой болезни, пребывания в
тюремном заключении, концентрационном лагере или беспрерывного пребывания в
стране, где нет представительства РСФСР.
Пропустившие срок регистрации и желающие стать российскими гражданами
должны подать в консульскую часть ходатайство на имя председателя
Всероссийского центрального исполнительного комитета о принятии их в российское
гражданство и заполнить анкеты, которые могут быть получены вместе с необходимыми
указаниями в консульской части при личном или письменном обращении.
18.9.1922 г.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 193-216.
15
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«Служебная записка НКВД СССР
7-й Отдел ГУГБ
№429458
5 апреля 1938 г.
Пом. нач. 3-го Отдела ГУГБ НКВД
Капитану гос. безопасности т. Деноткину.
7-й Отдел ГУГБ при сем препровождает для сведения копию
письма и доклад председателя беженского комитета в
Финляндии к Маклакову В. А. о юридическом положении русских
беженцев в Финляндии.
Приложение: упомянутое.
Пом. нач. 7-го Отд. ГУГБ
Капитан гос. безопасности (Кропотов)
Нач. 6 сектора 7 Отд. ГУГБ
Капитан гос. безопасности (Клесмет)».
Возможно, что зто А.А.Гольденвейзер, член украинской Центральной рады в 1918
году.
Булак-Балахович С.Н. (1883-1940) — генерал, участник наступления Н.Н.Юденича
на Петроград в октябре-ноябре 1919 года. После провала наступления перешел в
Эстонию, затем командовал подразделениями, сформировавшимися с помощью Б.В.Са-
винкова в Польше, принимал участие в советско-польской войне 1920 года. Позднее с
польской территории неоднократно совершал военные рейды в СССР. Убит в
Варшаве в 1940 году.
Перемыкин Б.С. — генерал-майор, в Добровольческой армии командовал
различными воинскими соединениями во время гражданской войны, был интернирован в
Польше, затем переброшен к Врангелю. Во время второй мировой войны служил в
первой дивизии РОА, затем в отдельной казачьей бригаде генерала А.В.Туркула.
Юденич Н.Н. (1862-1933) — генерал, участник русско-японской войны 1904-1905 гг.,
во время первой мировой войны командовал Кавказской армией, в марте 1917 года
был назначен Временным правительством главнокомандующим Кавказским
фронтом, в мае 1917 года вышел в отставку. Осенью 1918 года эмигрировал в Финляндию,
затем в Эстонию, где в июле 1919 года возглавил северо-западную армию,
наступавшую на Петроград, входил в состав Северо-западного правительства. В 1920 году
выехал в Англию; в жизни российской эмиграции активной роли не играл.
Сов. секретно
145- Д.И.А6рикосов — В.А.Маклакову1
Токио, 28 января 1938 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич!
Вы, несомненно, осведомлены из сообщений прессы об общем ходе событий в связи
с развитием японо-китайского конфликта, занимающего ныне центральное место в
политической жизни и политическом будущем всего Дальнего Востока. События зти
в общем совпадают с предположениями, высказанными мною в письме моем от 12
ноября 1937 года. Нанкин пал гораздо скорее, чем кто-либо предполагал. После
занятия японцами китайской столицы нанкинское правительство* с генералом Чан Кай-
ши во главе перенесло свою деятельность в Ханькоу и дальше в Чунцин. Японское
военное командование твердо оккупировало всю область, прилегающую к устью
Янцзы, с Шанхаем и Нанкином как базы, откуда, ни минуты не прекращая, ведет
воздушные атаки на все пункты сосредоточия китайских войск и, главным образом,
аэродромы в долине реки, препятствуя таким образом китайцам вновь собраться с
силами и использовать оставшиеся от прежних атак и вновь прибывающие из
заграницы аэропланы. Одновременно с сим ведутся постоянные воздушные атаки на
Кантон и районы железнодорожных сообщений между этим городом и новой
столицей нанкинского правительства. Вообще, авиация радикально изменила ход
современных военных действий. Прежде идет уничтожение всех источников снабжения
неприятеля и терроризование тыла, а затем уже военные силы продвигаются для
оккупации наполовину разрушенных населенных пунктов. По слухам, следующим
пунктом, намеченным для такого продвижения войск, намечен Кантон, который
после падения Нанкина сделался главным центром, могущим, благодаря близости
своей к Гонконгу, поддерживать и питать не желающее признать себя
побежденным нанкинское правительство. В то же время на севере японские войска
продолжают расширять занимаемые ими районы, и постепенно все области к северу от
Желтой реки очищаются от китайских войск. Японские войска в своем победном
движении продвинулись в Шаньдунский полуостров, заняли столицу Шаньдуня Цзи-
нань и оккупировали порт Циндао.
Китайские войска под командованием генерала Хана2, который играл крупную
роль в китайской гражданской войне, проявили лишь слабые попытки сдержать
японцев и при первом натиске последних отступили к югу. Генерал Хан был вызван
в Ханькоу, где был предан военному суду за неисполнение приказа держаться до
последней возможности и неожиданно для себя самого и его сторонников
расстрелян. Вообще после сближения своего с вождями китайских коммунистических банд
генерал Чан Кайши старается избавиться от старых генералов, специализировав-
* См. док. 1, прим. 14.
17
шихся на взаимных распрях и взаимном подсиживании друг друга, и поставить на
их место начальников, могущих защищать отведенные под их командование
районы. Вопрос сводится к тому, имеются ли в Китае такие начальники. Тем временем
японцы, следуя своей программе, уже теперь принимают меры к созданию особого
режима в северных областях Китая, поощряя создание там местных правительств,
которые в конце концов должны будут слиться в одно автономное правительство с
Пекином как его центром. Такое, пока еще временное, правительство уже
появилось в Пекине, и старания японцев сводятся к тому, чтобы привлечь в такое
правительство действительно крупных и известных в Китае по своей прежней
деятельности китайских сановников. Пока это идет туго, так как китайские сановники,
которые за последние годы изведали превратности судьбы, должны, чтобы вновь
выступить на политическую арену, быть уверены в прочности своей новой позиции
Новые автономные правительства усвоили себе старый пятицветный китайский
флаг, привлекают в качестве советников по разным отраслям управления японцев,
подчиняют своей власти местные таможни, изменяют тарифы, словом, уже теперь
подготовляют осуществление японской программы по созданию из северных
областей Китая особой сферы, в которой будет доминировать японское влияние и
которая явится рынком для ввоза японских товаров и вывоза недостающего Японии
сырья. Эвентуально, в случае ухода с китайской политической арены японофобствую-
щего нанкинского правительства, создавшаяся на севере система должна
распространиться на весь Китай, причем главным политическим фундаментом
«нового» Китая должно быть сотрудничество между Японией, Китаем и Маньчжоу-Го
против Третьего Интернационала* и, следовательно, Советской России. Такова,
представляется мне, если можно так выразиться, «программа максимум» нынешней
японской политики. Японские победы знаменуют собой первые шаги в осуществлении
этой программы; достигнутые ими успехи весьма значительны, но все эти успехи
как бы висят в воздухе, пока они не закреплены мирным договором центрального
китайского правительства. В оккупированных областях китайцы пойдут на какие
угодно политические образования, дающие им возможность мирно существовать
и торговать, но пока под эти образования не подведен твердый юридический
фундамент, эти образования подобны карточным домикам, которые повалятся при
первом дуновении ветра в другую сторону. Мне кажется, когда японцы вовлечены были
в настоящий конфликт, здесь доминировало предположение, что после двух-трех
энергичных ударов, нанкинское правительство пойдет на мировую и выработан
будет компромисс, который дал бы японцам возможность подвести юридический
фундамент под свои планы в Китае. Но этого не произошло, и даже оккупация
Нанкина не изменила упорство нанкинского правительства в нежелании идти на
такие уступки, которые бы компрометировали представление о независимости
Китая. Как теперь стало известно, Япония даже приняла посредничество
Германии в выяснении отношения нанкинского правительства к условиям, на которых
возможно было бы прекращение японо-китайского конфликта. Японские условия,
переданные германским посланником в Китае генералу Чан Кайши, сводились к
четырем пунктам:
* См. док. 1, прим. 5.
18
1) Китай должен отказаться от своей политики сближения с коммунизмом и
вражды против Японии и Маньчжоу-Го и усвоить политику сотрудничества с Японией и
Маньчжоу-Го в их борьбе против Коминтерна;
2) Китай должен установить в нужных местах демилитаризованные зоны со
специальным в них режимом;
3) Китай должен заключить специальное экономическое соглашение с Японией и
Маньчжоу-Го и;
4) Китай должен заплатить известную денежную контрибуцию.
Эти условия были отвергнуты нанкинским правительством, и Германия должна
была отказаться от своего посредничества. Ответным шагом Японии на отказ нан-
кинского правительства было принятие Верховным Советом под председательством
императора решения не считать больше нанкинское правительство правительством
Китая, с которым возможны были бы какие-либо переговоры, продолжать военные
действия и содействовать тем образованиям, из которых может в будущем
возникнуть новое китайское правительство, с которым возможно будет договориться до
разрешения всех вопросов в смысле упомянутых выше четырех пунктов. Такая
позиция весьма осложняет положение и откладывает разрешение вопроса в долгий
ящик, но она неизбежна, раз Япония желает довести начатое дело до желаемого
конца. Нанкинское правительство слишком далеко зашло в своей антияпонской
политике, чтобы пойти на японские требования. Если сам генерал Чан Кайши,
который и» в прошлом неоднократно менял свой фронт, и мог так или иначе пойти на
какой-нибудь компромисс, то поддерживающая его могущественная клика Сунов3,
состоящая из главы банкирского дома Суна и его трех честолюбивых сестер, из
которых одна вдова знаменитого революционера Сунь Ятсена4, другая замужем за
генералом Чан Кайши, а третья — супруга бывшего министра финансов Куна5, на это
никогда не пойдет, предпочитая полное разорение Китая соглашению с Японией.
Расчеты нанкинского правительства основываются главным образом на поддержке
тех из иностранных держав, которые не могут допустить торжества Японии в
Китае, считая, несмотря на все заверения японцев, что они не посягают ни на
территориальную независимость Китая, ни на «открытые двери» в Китае, что достижение
Японией поставленных целей сведет на нет преимущества и интересы этих держав
в Китае. На первом месте среди этих держав стоит, конечно, Англия, и хотя она
связана по рукам и ногам в Европе, трудно верить, что она останется до конца
пассивной к разыгрывающимся в Китае событиям; затем идут Соединенные Штаты,
которые при всем своем нежелании быть вовлеченными в японо-китайский конфликт
могут оказаться вынужденными к этому антияпонской агитацией среди
американских рабочих, подогреваемой разными «инцидентами» на месте. В этом отношении
создавшееся в Китае положение вещей, при котором вещи не называются своими
именами, т. е. война не называется войной со всеми вытекающими из этого
последствиями, чревато весьма опасными осложнениями. Раз войны нет, то, естественно,
что державы считают себя вправе продолжать свою мирную деятельность, в
результате чего их суда попадают в самый разгар военных действий и подвергаются
обстрелу. Обстрел и потопление американской канонерки около Нанкина создал
весьма напряженное положение, из которого удалось выйти лишь благодаря
примирительному отношению обеих сторон и такту здешнего американского посла. Но не
19
успел кончиться этот печальный инцидент, как возник новый в связи с избиением в
Нанкине американского вице-консула японским солдатом. Кроме того, раз нет
войны, то державы считают себя вправе продолжать свою торговлю с Китаем, а так как
ныне зта торговля сводится, главным образом, к поставке нанкинскому
правительству возможного вооружения, это, конечно, является прямой помощью одной из
фактически воюющих сторон, к чему японцы не могут оставаться равнодушными
до конца. В этой атмосфере ежеминутно может возникнуть такой инцидент, из
которого выход мирным путем может оказаться невозможным.
Особое положение во всем этом занимает советское правительство. Для него,
конечно, все, что касается торговли, открытых дверей и т. п., в высшей степени
безразлично. Но в его глазах Япония является главным врагом в деле распространения
коммунизма и торжество ее значило бы не только прекращение этой работы, но
подвергло бы серьезной опасности самое существование на Дальнем Востоке советской
власти как возможной угрозы Японии. Немудрено поэтому, что советское
правительство усиленно старается не допустить торжества Японии, снабжая нанкинское
правительство аэропланами, летчиками и интригуя в Европе в пользу
антияпонского блока с Англией и Францией. По общему мнению здесь, советское
правительство самостоятельно никогда открыто против Японии не выступит, но достаточно
ему заручиться поддержкой в Европе в качестве авангарда в борьбе с Японией, не
исключено движение советских войск в пределы Маньчжоу-Го и появление
советских аэропланов над Японией. Да минует нас чаша сия, так как это бы значило, что
Англия и Франция из-за спасения своих торговых интересов в Китае согласились
делать советское дело на Дальнем Востоке. Лично я не допускаю возможности
такого успеха советской дипломатии в Европе и продолжаю думать, что Японии удастся
преодолеть стоящие на ее пути трудности, а путем переговоров при окончательной
ликвидации нынешнего конфликта иностранным державам удастся отстоять свои
интересы, не прибегая к советской помощи, от которой эти интересы в конце концов
пострадают гораздо больше, чем от японских успехов.
Из прений в собравшемся ныне парламенте видно, что как правительство, так и
население вполне отдают себе отчет в трудностях, создающихся в результате
затянувшегося конфликта, но, по-видимому, все понимают, что раз дело начато, то оно
должно быть доведено до конца. В своих речах премьер и министры подчеркивают,
что Япония вступила в самый критический период своей истории, для выхода из
которого требуются общая сплоченность и крайнее напряжение всех сил страны.
Министр финансов в своих парламентских выступлениях заверяет страну, что в
Японии найдутся средства для ведения затяжной кампании, но для этого необходимо
увеличение налогов, и, действительно, вносимый в парламент новый бюджет
предусматривает повышение таких налогов по всем статьям. Это, несомненно, ляжет
тяжелым бременем на население и значительно повысит дороговизну жизни. Но все зто
неизбежно, раз затянувшийся кризис в Китае с нависшей угрозой вмешательства в
него третьих держав поставил перед Японией такую задачу, разрешение которой
требует напряжения всех сил страны. К счастью для Японии, население ее в достаточной
степени патриотично, чтобы нести неизбежные жертвы, и здесь нет оппозиции,
которая пользовалась затруднениями правительства, чтобы толкать его в пропасть. Что
же касается крайне левых элементов, могущих поддаться коммунистической пропа-
20
ганде, то здесь уже задолго до возникновения нынешнего кризиса были приняты меры
против них, и вновь назначенный министром внутренних дел отставной генерал Су-
етсуту0, известный своим консерватизмом, принимает строгие предупредительные
меры против могущих оказаться опасными для внутреннего порядка элементов, как
сторонников теории единого фронта и т. п. Словом, никаких признаков того, что
внешние затруднения и финансовые тяготы могут привести к каким-нибудь внутренним
пертурбациям, нет, жизнь здесь протекает спокойно и пока мало чем отличается от
нормальной. Все это говорит в пользу высказываемого мною мнения, что если Япония
будет предоставлена самой себе в Китае, то она имеет все шансы довести начатое дело
до конца, что, конечно, будет содействовать упрочению мира на Дальнем Востоке, но
если под влиянием антияпонских настроений, по-видимому, господствующих ныне в
Европе, державы окажутся вовлеченными в японо-китайский конфликт, то Дальний
Восток станет ареной самой ужасной войны, от которой в конце концов выиграют,
главным образом, большевики.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
преданности.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 116-126.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
« Сов. секретно
НКВД СССР ГУГБ Спецсообщение
20 марта 1938 г.
№429155
1. т. Ежову
2. т. Фриновскому
3. В дело
7-й Отдел ГУГБ НКВД ниже приводит письмо б. царского
посла в Японии Абрикосова В.А.Маклакову о японо-китайском
конфликте.
Документально
Зам. нач. 7 Отд.
Нач. 6 сектора».
2 Хан Фучу—генерал гоминьдановской армии, бывший губернатор провинции Шань-
дун, по приговору полевого суда в Ханькоу 24 января 1938 года расстрелян за
самовольную сдачу позиций японским войскам.
3 Клан Сунов — одно из «четырех семейств» Китая (Чан Кайши, Сун Цзывэнь, Кун
Сянси и братьев Чэнь Гофу и Чзнь Лифу), которые правили Китаем с 1927 по 1949
годы, сконцентрировав в своих руках капитал, превышающий 20 млрд. долларов.
4 Сунь Ятсен (1866-1925) — китайский революционер-демократ, возглавивший
борьбу в Китае против правившей в Китае маньчжурской династии Цин. Под его
руководством были созданы первые всекитайские революционные организации. В конце
21
декабря 1911 года в результате победоносного Уганского восстания,
провозгласившего Китайскую республику, Сунь Ятсен был избран первым временным
президентом Китайской республики. Выступал за сближение Китая с СССР. В 1924 году
провозгласил три основные политические установки — нерушимый союз с Советским
Союзом, союз с компартией Китая, опора на рабоче-крестьянские массы.
5 Кун — представитель одного из «четырех семейств» Китая, влиятельная личность го-
миньдановского правительства, до конца 1937 года был министром финансов, с 1
января 1938 года стал премьер-министром этого правительства, впоследствии министром
финансов.
6 Суетсугу—отставной адмирал. В январе 1938 года, накануне назначения министром
внутренних дел Японии, заявил в интервью для прессы, что «священной миссией»
Японии в Восточной Азии является изгнание белых и освобождение желтой расы от
их ярма и что китайское сопротивление должно быть сломлено даже ценою риска
войны с Великобританией.
146. В.А.Маклаков — В.Н.Штрандтману
Париж, 2 февраля 1938 года
Дорогой Василий Николаевич,
Спасибо за Ваше письмо*. Я более пессимистически, чем Вы, смотрю на пользу,
которая может последовать для России от иностранного вмешательства, и прежде
всего потому, что военный разгром большевизма совсем не начало их падения, как
зто предсказывали еще во время русско-польской войны. Это будет только конец их
великодержавности, но в то же время и нашей; для многих иностранцев это будет
только полезно, и они не станут из-за этого копья ломать. Вы правы в том, что
говорите обо мне лично. Конечно, я и переменился и стал слишком чувствительным. Мое
положение среди правых и левых лишает меня всякой силы; вся деятельность
уходит на лавирование, на победы без завтрашнего дня, и ряд неудач роняет мое
положение. Понятно, если я раздражаюсь, когда мне это показывают: пропадает
энергия борьбы, и я иду по линии наименьшего сопротивления. Ведь беда в том, что дело
не в главах организаций, а в их глубине; героические меры верхов могут ни к чему
не привести. И когда появляются другие комбинации, я не могу быть доволен.
Хочу Вам сказать одну вещь, для Вас неожиданную. Ваши перемены иногда
ставят в вину нам и нашему дурному влиянию. Что такие течения среди нас могут быть,
я не спорю, но здесь это нам очень вредит. Мне трудно сказать, насколько это
серьезно, но такие течения есть, и наши враги, конечно, в этом их укрепят. Но мне было
бы трудно понять, на что именно рассчитывают эти течения и во что они верят.
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
22
В связи с этим, а может быть без
всякой связи, хочу Вам сообщить
нечто для Вашего личного
сведения. Умышленно или нет, но Ваши
представители здесь как будто
хотят, чтобы мь; изверились в
Югославии и ее отношении к нам. Это I
делает новый посланник.
Сейчас между нами отношения V
разорвались: взаимный бойкот, в ч
торжественные дни нас не зовут в
церковь, ни на приемы. Эта
перемена резко ощущается после Спалай-
ковича*. Кое-какие отношения
поддерживаются среди военных; я
недавно встретил военного атташе
на балу казаков. Может быть, это —
личное отношение его к Граббе1. X ,
С посольством же у нас полный \ I
разрыв. Когда сюда приехал по- А
сланник, именитые русские
завезли ему карточку, и он никому не
ответил. Говорили, что он оказался
настолько же вежлив и с другими
иностранцами, но с ними потом все
уладилось. С нами же нет. Во
время его приезда я был в отпуску. По
возвращении написал, что хотел бы Василий Алексеевич Маклаков
его повидать, с ним познакомиться,
«презанте ме девуар»**, просил указать подходящее время. Ответа я не получил.
После этого я никаких шагов и не делаю. Все это производит здесь смутное
впечатление. И это подкрепляет версию о нашем влиянии в сторону оси. Тамошние
беженцы за нее, мы против, и потому нас [считают] «ан канай»*** и третируют. Все это
может быть вздором, но таково настроение.
Архив СВР России, д.16872, т. 4,л. 386S87.
Граббе Григорий (Георгий) — граф, протоиерей, занимал влиятельное положение в
русской православной церкви за рубежом до второй мировой войны, автор книги
«Правда о русской церкви» и других работ о русской православной церкви.
* См. док. 79, прим. 5.
'* Нанести визит вежливости {фр.).
" Считать канальями, относиться с презрением (фр.).
23
147. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 22 февраля 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Мы здесь не приучены к министерским
кризисам, и посему мы тем более, я бы сказал, бо- „ ■*»
лезненно и тревожно переживаем только что
наступивший. Думаю, что уравновешенным .
англичанам удастся локализировать проис- »
шедшее недоразумение между премьером и
Иденом, и все пойдет по-старому в смысле той
дипломатической канители, которая тянется .
здесь уже почти два года, т.е. за все время
нахождения на посту министра иностранных дел
г. Идена. Последнего, по-видимому, заменит
лорд Галифакс, хотя общественное мнение и
склоняется к убеждению, что при нынешних *
условиях было бы предпочтительнее иметь
министра иностранных дел из среды членов
палаты общин, а не из лордов. С момента свое- ,
го прихода ко власти г. Чемберлен стал гораздо '
более вникать в дела иностранные, чем это
делал его предшественник г. Болдуин. И тотчас
же обнаружилось его расхождение с молодым
статс-секретарем по иностранным делам. Мне
часто в связи с этим вспоминалась фраза: «в
одну телегу впрячь не можно коня и трепетную
лань »... Оба они стремились к одному и тому же,
но подходили к вопросам различно, главным
образом, в результате разных темпераментов.
Идеи, я бы сказал, напирал на детали, на тон- v
кости, на подробности. Чемберлен, человек
более практической складки, хотел идти ближе к Лорд Галифакс
основной задаче, в данном случае к
установлению таких отношений с Италией, в результате которых прекратилось бы, наконец,
такое положение дел, которое становилось в самом деле невыносимым. И тотчас по
приходе своем ко власти Чемберлен начал политику если и не сближения с
Италией, то попытку установления с Муссолини какого-то контакта, в результате
которого явилось бы возможным в будущем осуществить и сближение или, по крайней мере,
прекратить такое положение вещей, которое становилось опасным. Ему хотелось
пренебречь деталями и сесть с Муссолини за один стол для откровенного разговора.
Идену хотелось предварительно этого разговора получить от итальянцев кое-какие
24
заверения. На этом и произошло расхождение. Было бы, конечно, большой
передержкой утверждать, как многие здесь утверждают с пеной у рта, что уход Идена явился
в результате давления на Чемберлена со стороны так называемых диктаторов. Иден,
конечно, не был персона грата* ни в Риме, ни в Берлине. Но я не допускаю мысли,
чтобы нынешний британский кабинет, так сказать, пожертвовал Иденом, чтобы
таким путем как-то сблизиться с Италией сперва, с Германией затем. Другой вопрос —
правильно ли поступил г. Иден. Мне думается, что бывают моменты, когда со своих
постов уходить просто нельзя. И быть может, как наиболее молодому из министров
ему и следовало, что называется, уступить более опытным и более искушенным
членам кабинета во главе с г. Чемберленом. Ему не следовало упрямиться на вопросе об
уводе так называемых добровольцев и требовать от Италии таких манифестаций в
этом направлении, которые были бы несовместимы с престижем Муссолини.
Несмотря на всю свою «трепетность», несмотря на свою ловкость, Иден все же чего-то не
улавливает в своих сношениях с диктаторами. И, пожалуй, методы Чемберлена
более своевременны и более обеспечивают интересы всеобщего мира. Во всяком
случае, какую-то новую попытку сделать необходимо.
Чемберлену, конечно, нелегко идти на такие переговоры с Муссолини, но он в
данном случае смотрит дальше и более вперед, чем его молодой сотрудник,
который, сравнительно мало искушенный в международной политике, не может
расстаться с некоторыми «подробностями», с чем-то, чего Италия не выполнила,
пообещав, и чего Муссолини сделать именно не может, ибо он диктатор. Есть еще одно
соображение: Иден, несмотря на свой ум, талант, работоспособность, умение
говорить и т. д., оказался неудачником. Именно при нем произошло резкое ухудшение
отношений между Англией и Италией. Выходит, что в результате его политики
произошло досадное сближение Рима с Берлином, протянувшееся и на Дальний
Восток. При нем же произошло и «сближение» Германии с Австрией. Такое положение
вещей не могло длиться бесконечно, и англичане будут отныне, расставшись с
Иденом, искать каких-то новых путей, дабы поставить свои отношения с диктаторами
на какие-то новые основания. Удастся ли им это — покажет будущее. Я вполне
отдаю себе отчет в том, как должно быть трудно, как утомительно иметь дела с такими
людьми, как Гитлер или Муссолини... Но что-то сделать необходимо. Я сомневаюсь,
чтобы эта задача удалась лорду Галифаксу. Придется посему искать министра
иностранных дел среди членов палаты общин.
Как реагировало английское общественное мнение на уход Идена?.. Вот вопрос.
Английская толпа, как и все толпы, примитивна в своих суждениях, пока ей не
разъяснят суть дела. Посему в настоящий момент толпа эта симпатизирует Идену и считает
свое правительство идущим на попятный двор перед диктаторами. А диктаторов здесь
ненавидят. Левые сферы, конечно, пользуются этой ситуацией для нападок на
правительство, но до новых выборов дело вряд ли дойдет. Англичане поволнуются немного,
но затем быстро сообразят, что устройство выборов, иначе говоря наступление
крупного кризиса, будет лишь на руку тем же диктаторам. С другой стороны, есть
основание думать, что и диктаторы несколько умерят свои восторги и постараются
использовать уход Идена для того, чтобы попытаться установить с Англией, а попутно
* Желательное лицо {лат.).
25
и с Францией, такой модус вивенди*, при наличии которого стало бы, что называется,
легче дышать. Слушал я по радио речь Гитлера. Все те же выпады против Москвы, и
эта часть его речи напоминала его выступление в Нюрнберге. Для газеты
«Возрождение» какая благодарная тема, чтобы написать пламенную передовицу в самом что ни
на есть активистском стиле. Кстати, о «Возрождении». Мне думается, что устроители
приема в честь сэра Джона Хоуп Симпсона1 сделали ошибку, не пригласив Гукасова и
Семенова. В такого рода случаях лучше рассылать приглашения всем, всем и всем.
Я согласен с Гитлером, когда он коснулся вопроса о прессе. Я думаю, что пресса
несет большую ответственность за ту неурядицу, которая наблюдается ныне в
международных отношениях. Даже здесь пресса стала портиться, и способы
осведомления публики стали, настолько сенсационными, что пользы делу никакой, разве что
увеличение тиража и соответственный доход владельцам таких газет. Но как
обуздать прессу в свободных демократиях? Тут законодательством делу не поможешь.
Тут нужна какая-то пропаганда в пользу улучшения качества работников в прессе.
Нужно внушить всем этим господам важность и ответственность того дела, которому
они призваны служить.
Свобода печати — великое дело, но необходимы какие-то манеры, какие-то
задерживающие центры. За последнее время англичане в этом отношении экзамена
не выдержали, и многие их газеты усвоили себе в отношении диктаторов такой стиль,
который лишь усугублял затруднительность международных отношений. Даже
«Тайме» иногда употреблял словечки и выражения, которые, не принося никакой
пользы, кроме некоторого удовлетворения автору оных, наносил вред той работе,
которую вели ответственные работники на международной ниве. Кстати, газета
«Возрождение» отметила спасение папанинцев2 глупейшей карикатурой в то
время, как весь мир по достоинству оценил их подвиг.
Ну, а политика Гитлера в отношении Австрии напоминает мне нашу политику в
отношении Персии. Но это было тридцать лет тому назад, и в то время Персия была
Персией. Мы также в свое время требовали смещения тех или иных персидских
министров и диктовали им всевозможные условия. Должен, однако, сознаться, что
на моей совести подобных примеров насилия не имеется. Они, насилия, окончились,
когда Тегеран покинул покойный Н.Г.Гартвиг.
Ваш [Саблин]
Архив СВР России, д. 16872. т. 4, л. 102-107.
1 Симпсон Джон Хоуп — английский государственный чиновник, длительное время
занимавшийся проблемами беженцев в различных странах, в том числе Китае,
Греции, Палестине и России. Автор ряда публикаций по вопросам беженцев.
2 19 февраля 1938 года завершилась операция по спасению участников первой
советской научно-исследовательской станции на дрейфующей льдине в Арктике —
«Северный полюс I» (1937—1938 гг.) в составе Папанина, Федорова, Ширшова и Кренкеля.
* Термин, означающий обычно краткосрочное соглашение, а также ситуацию (в области
международных отношений), соблюдаемую заинтересованными сторонами при отсутствии договора {лат.)
26
Сов. секретно
148. Е.В.Саблин — В-А-Маклакову1
Лондон, 13 марта 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Давно, очень давно Вам не писал, не по лени, конечно, а лишь из-за
переобременения так называемой общественной деятельностью. Объясняется это переобременение
отчасти тем обстоятельством, что наше здешнее общество северян, что называется,
прогорело. Лет пять тому назад они приобрели себе собственный дом—Дом культуры,
очень надеялись с ним справиться и сделать его центром всей жизни русской в Лондоне.
Приложили в этому несомненные старания и очень похвальные. Но это предприятие
оказалось им не под силу, главным образом, я бы сказал, ввиду их серости. Все их
собрания, вечеринки, приемы, костюмированные балы и проч. носили отпечаток какой-то
захолустной серости, невероятнейшей провинциальности, чего-то архангелогородско-
го, и публика, уходя с сих приемов, неизменно говорила: «Совсем как в России, неуютно,
грязно, без каких бы то ни было манер» и т. д. Финансировавший это предприятие
Г.Ф.Вальнев отказался его поддерживать, и дом сей продается, кажется, уже продан.
Приобретают они себе совсем маленький домик, где и будут продолжать свою
деятельность, в общем, несомненно, полезную и заслуживающую симпатии и уважения. Вот
это обстоятельство и заставило многих, пользовавшихся услугами Северянского дома,
вернуться в наш Русский дом со всеми вытекающими отсюда хлопотами для меня. А тут
еще подвернулся некий полк. Брагин2, бразильский гражданин и мексиканский
археолог, специально изучавший вопрос... об Атлантиде.
И на этой Атлантиде, при наличии удивительной умелости Брагина говорить, мы
здесь, что называется, помешались. В нашем доме он прочел уже два доклада на эту
тему при переполненной аудитории. Пришлось нам устраивать и один
любительский спектакль. Чествовали в нашем доме серебряную свадьбу Голицыных, у
которых не имеется на сей предмет помещения и на каковом чествовании настаивали их
многочисленные английские друзья. Читались доклады на текущие темы. В
будущий четверг мы устраиваем прием в честь Владимира Кирилловича, проходящего
курс наук в лондонском университете. В пятницу И.М.Биллик (киевский
присяжный поверенный и невозвращенец) читает доклад на тему «Московский процесс».
Все это требует от меня всякого рода хлопот, тем более, что у меня не имеется
помощников даже чтобы надписать адреса и наклеить почтовые марки. Приходится
еще и составлять «ударные» приглашения, довольно длинные, дабы заставить
публику прийти и послушать что-либо интересное, либо что-либо полезное. Кстати, о
Владимире Кирилловиче. Был у меня вчера В.В.Вырубов3. Пришел ко мне и начал
укоризненно грозить пальцем. В чем дело, спрашиваю я. Как в чем дело, отвечает
он, «наследника» чествуете... и т. д. Я ему ответил так: подобно тому, как у меня нет
ни малейшей надежды сделаться министром иностранных дел России, так нет у меня
уверенности и в том, что Владимир Кириллович сделается императором всероссий-
27
ским. А посему я его и чествую, рассматривая его исключительно как беженца, но
принадлежащего к царствовавшей династии и посему заслуживающего некоторого
внимания. Никаких милостей от этого приема не ожидаю. Хуже того, те любезные
соотечественники, которые, выражая пожелание, чтобы я познакомил их с
названным Романовым, и обещавшие мне финансовую поддержку в виде покупки
нескольких дюжин хереса, ныне меня надули, и за сей самый напиток придется платить
мне... И вот в таких хлопотах, в разговорах и т.д. и проходит время.
Я не помню, писал ли я Вам, что здешний Беженский комитет при Лиг оф нэйши-
онс юнион* избрал меня в число своих членов. На прошлой неделе я впервые
присутствовал на заседании, причем дебатировался вопрос о пропаганде советского
правительства против нансеновского оффиса**. Меня, между прочим, спросили, правда ли,
что вся русская эмиграция сплошь состоит из фашистов. Тут я не выдержал и
разразился некоей речью, в которой самым энергичным образом протестовал против
подобного рода клеветы Не утерпел я и прошелся по адресу Вонсяцких, Святозаровых***
и даже упрекал моего друга Казем-Бека в тенденциях к вождизму. Но наличие
фашизма в среде только беженства я отрицал. Кстати, видели ли Вы брошюрку какого-
то г. Лео Ламберта с предисловием сенатора Эмиля Лисбонна4? Гнуснейшее
произведение. Эту брошюрку мне дал сэр Джон Хоуп Симпсон, у которого я недавно был и
сделал ему доклад о положении эмиграции в Лондоне. Думаю ему написать кое-что
по содержанию сей брошюрки. Между прочим, в Лиг оф нэйшионс юнион главным
деятелем по вопросам о беженцах состоит некто Эпштейн, человек и дельный, и
милый. И еще одно между прочим: в Оффисе сэра Джона Хоуп Симпсона сидят три
чистокровные и типичные еврейки, и, по-моему, все они русского происхождения. К
удовлетворению наших антисемитов могу сообщить, что наш здешний военный министр
чистокровнейший еврей, г. Хор Белиша, только что выступивший с блестящим
проектом реорганизации британской армии, взял себе в помощники еврея Исидора Глюк-
штейна, владельца фирмы «Лайонс и Комп.» — громадного ресторанного дела,
поставленного совершенно первоклассно. Владельцами этой фирмы являются два
еврея — русских по предкам — Соломон и Глюкштейн. Дед их когда-то прибыл сюда
из Белостока и открыл чайную лавочку. Ныне — это многомиллионное дело, давшее
поразительные доказательства деловитости, организации и проч. Так вот ныне этот
самый Исидор Глюкштейн будет помогать Хор Белише кормить британскую армию.
Что скажут наши антисемиты?.. Кстати, он уже давно сэр Исидор Глюкштейн.
Волнение в связи с поведением фюрера в отношении Австрии, конечно, громадное,
но на волнении все и окончится. Английское общественное мнение давно уже
рассматривает вопрос аншлюса как семейное дело германцев. Что не понравилось
англичанам — это модус проседенди****. Это употребление грубой силы там, где тех же
результатов можно было бы достигнуть более мирными, хотя и медленными путями И с
* Общественная организация по содействию Лиге наций, наподобие действующих в настоящее
время во многих странах ассоциаций содействия ООН.
'* См. док. 5, прим. 1.
'* Святозаров-Пельхау А.П. Возглавлял Российское освободительное национальное движение
(см. док. 45, прим. 7).
'* Термин, означающий, каким образом и в каком порядке должно быть выполнено какое-либо
обязательство или действие по международному соглашению (лат.).
28
л
этой точки зрения здесь даже
радуются, что этот нарыв вскрылся.
Одним вопросом меньше, говорят
здесь. А тем временем нам
необходимо вооружаться, вооружаться и
вооружаться. Вот лейтмотив.
Посерьезнее встанет вопрос, если
Гитлер посягнет на Чехословакию.
Но посягнет ли он, и попытается ли
- он проделать этот куда более
опасный для него фортель в течение
ближайшего времени, в течение
десяти дней, как утверждает г-жа Та-
буи5? Думаю, что нет. Но факт
германской гегемонии в Европе и в
сторону Балкан налицо.
Вчера здесь была гигантская
демонстрация. Участвовали, главным
образом, коммунисты и левое
крыло социалистов. Но все прошло
мирно под охраной всякого рода
полиции. Я ходил послушать
ораторов. «Спасайте Австрию!»,
«Спасайте мир!»— вот лозунги
вчерашнего митинга на Трафальгарском
И.А.Бунин Т/Г
и сквере. И далее последовало нечто
совершенно неожиданное и тем более несерьезное. Оказывается, по словам сих
красных деятелей, всему виною нынешний премьер Чемберлен, [который]
торпедировал Лигу наций*. Включил в свое правительство определенных фашистов. Каких,
позволительно спросить?! Он обманул испанцев, обманул австрийцев и обманет че-
хословаков. Он обманывает и свой собственный народ, устраивая союзы с
фашистскими государствами... Но рабочие будут сопротивляться. В Австрии рабочие,
коммунисты и католики уже объединились, и английские рабочие должны помочь этим
австрийцам. Мы должны потребовать удаления германских войск с австрийской
территории. Мы должны требовать высылки отсюда германских дипломатов! Мы
должны бойкотировать германские товары. Долой правительство Чемберлена, все —
за Австрию...
Все это, конечно, очень хорошо, но как все это осуществить? И посему
демонстрация эта окончилась, как оканчиваются все подобные демонстрации — пошумели,
поболтали, раздали миллионы памфлетов, усеяли ими улицы и разошлись по
домам. Австрийский вопрос, вопрос аншлюса, следует считать исчерпанным. Как бы
ни были возмущены англичане поведением немцев в этом вопросе — им пришлось
проглотить эту пилюлю. Ничего другого придумать они не могли. И утешают себя
* См. док. 1, прим. 2.
29
они тем соображением, что, быть может,
именно в результате такого потрясения и
настал тот психологический момент,
когда у Германии, а одновременно и у
Италии, обнаружатся несомненные
убеждения, что далее испытывать английское
непротивление будет небезопасно и что
посему нужно сговариваться. Теперь,
говорят англичане, настал тот момент,
когда можно начать переговоры на тех
основаниях равноправия, о которых мечтала
Германия. Но переговоры эти англичане
поведут ныне более обеспеченными в
смысле своих вооружений. Вооружения
же эти идут гигантскими шагами! Нужно
жить здесь и иметь кое-каких друзей в
разных сферах английского общества,
чтобы знать, как настойчиво работают
англичане во всех отраслях военной
промышленности. Нужно знать, как уже
англичане распределили все свое мужское
население на случай возникновения
военных действий. Один мой английский
знакомый, полковник в отставке, говорил мне
вчера, что в настоящее время нет ни
одного отставного военного, который не имел
бы в своем кармане приказа явиться туда-
то и туда-то на случай войны. То же и в
отношении молодежи. Одним словом,
англичане готовятся. Немцам необходимо
иметь это в виду. Они должны знать, что
англичане готовятся к дальнейшим
провокациям самым серьезным образом. Что
они готовы переговариваться с кем
угодно на предмет обеспечения мира. Что они
совсем не отказались от услуг Лиги наций,
реконструкцию которой они продолжают
обсуждать с похвальным прилежанием.
Что же касается Австрии — то тут они
утешают себя неоднократно
высказывавшимся ими мнением, что рано или поздно
слияние двух германских государств было
необходимостью. Из-за Австрии воевать
не будут. Если Гитлер обнаружит
кое-какие задерживающие центры на первых
порах введения своего режима в Австрии — все пойдет, как будто ничего и не
произошло. Боюсь, однако, что надежд на умеренность фюрера мало. Но повторяю —
австрийский вопрос здесь окончен. Через несколько дней об нем забудут.
Теперь несколько слов о московском процессе. В отношении оного выражение
«инсценировка» не сходило ни с английских уст, ни со страниц печати. С первых же
часов процесса английские газеты писали, что «процедура пойдет по проторенной
дорожке, и западноевропейским странам вновь предстанет зрелище: подсудимые в
экстазе самопожертвования будут сами себя обвинять во всевозможных
прегрешениях против коммунистической догмы и в преступлениях против Советов».
Небезынтересные соображения высказала несколько дней тому назад «Тайме».
«Призыв к военному сближению с Советским Союзом в целях упрочения мира еще
более иллюзорен. Дабы намерения его не были ложно истолкованы заграницей,
Сталин недавно распорядился поместить в советской прессе разъяснение одного из его
недавних заявлений. Оно сводится к тому, что у Советского Союза два врага- —
империализм Японии и фашизм Германии и Италии. С другими государствами Союз
желает жить в мире, но совершенно ясно, что вооруженное столкновение с
фашизмом произойдет неминуемо и поведет к великой войне, в которой одна из сторон
будет уничтожена. Такая откровенность, пишет «Тайме», заслуживает похвалы, но
она дает любопытное освещение аргументам поборников «народного фронта» в
Англии, призывающих к образованию правительства единения с Францией, Советским
Союзом и САСШтатами* для помощи народам Испании, Австрии и Чехословакии
против фашистского напора, а затем добавляющих, что лишь такой путь может
обеспечить безопасность британскому народу и мир всему миру. Несмотря на полное
непонимание отношения Северной Америки к европейским распрям, этот призыв
должен рассматриваться как попытка задеть за живое два чувства, глубоко
заложенные в нашей природе, — любовь к свободе и любовь к миру. Но ныне Сталин
разъяснил, что его представление будущности Европы связано с его подготовкой к
борьбе насмерть между двумя соперничающими группами диктатур, а с таким
общеевропейским конфликтом ни демократы, ни проповедники мира не могут иметь
что-либо общее, а, наоборот, приложат все усилия, чтобы его избежать»...
Чрезвычайно знаменательное письмо адресовала на этих днях британская
Независимая рабочая партия**, руководимая очень левым членом парламента г. Максто-
ном6, самому Сталину. Под зтим письмом могли бы подписаться любые
«белогвардейцы». Прилагаю Вам оное в газетной вырезке. Характерно также и то, что через день
после опубликования зтого письма в «Таймсе» появилось письмо одного
консервативного деятеля, который выразил мнение, что под письмом Макстона по адресу
Сталина могла бы подписаться вся Англия. Мало того, пишет тот же консерватор, все
человечество... Несомненно, Сталин играет в руку фашистам, и Муссолини был прав,
высказав предположение, не является ли сей грузин «скрытым фашистом».
А вот Вам образец английской корректности, граничащей с каким-то
непротивлением: здесь проживает князь Всеволод Иоаннович, о котором я Вам как-то писал
и который из всех Романовых является наиболее дельным и серьезным молодым
* Северо-Американские Соединенные Штаты — нынешние США.
'* См. док. 71, прим. 3.
31
человеком. Он просил меня устроить ему представление королю и королеве. Я
передал гофмаршалу небольшой меморандум месяца полтора тому назад. Ответа не
получил. На прошлой неделе я отправился к сему гофмаршалу навести справку. Он
мне сказал, что мой меморандум пришлось отправить в Министерство иностранных
дел с запросом, «не посмотрит ли косо на сие представление королю и королеве г.
Майский». МИД ответил, что, по их мнению, следовало бы избежать такого положения
дел, при наличии которого г. Майский мог бы «посмотреть косо». Я указал сэру
Сиднею Клайву*, что все сие мне кажется слишком преувеличенным и что князь
Всеволод вряд ли может быть опасным интересам, которые представляет в Лондоне г.
Майский. Что князь Всеволод просто желает засвидетельствовать свое почтение королю
и королеве, с которыми он находится в некотором родстве, что князь Всеволод
никакой политикой не занимается, что он ни на что не претендует и что он даже
по-русски не говорит и т.д. После сих разговоров решили поступить так: Всеволода примет
старая королева, а затем «в семейном порядке» устроит ему прием у короля и
королевы. Но что в придворном циркуляре об этом упомянуто не будет... На этом и
порешили. Вот до каких столбов может дойти английская осторожность, корректность,
застенчивость или я уже не знаю как назвать сию аттитюду**.
А вот вопрос меня интересующий: почему «Последние новости» не поместили
письма, вырезку которого я при сем препровождаю. Проглядели или
руководствуются какими-то соображениями. Это досадно в обоих случаях.
Палестинскую белую книгу7 высылаю на днях.
Ваш Саблин
Примечание 7 Отдела ГУГБ НКВД:
Перевода статьи из газеты «Тайме» не приводим.
Архив СВР России, д. 16872, та. 4,л. 180-192.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«7 Отдел ГУГБ НКВД
5 апреля 1938 г.
№ 429476 Соа секретно.
Спецсообщение.
1. т. Ежову
2. т. Фриновскому
3. т. Минаеву
4-5. К делам.
Зам. нач. 7 Отдела
Нач. 6 сектора
* Клайв Джордж Сидней (1874-1959) — генерал-лейтенант. В 1934-1945 гг. был «маршалом
дипломатического корпуса» — лицом, ответственным за церемониал и дипломатический протокол
королевского двора.
** Отношение, позиция (фр.).
32
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма быв.
царского дипломата Саблина к Маклакову В.А.
4 В письме кратко сообщается о жизни русской эмиграции в
Англии, о демонстрации в Лондоне в связи с захватом гитлеровцами
Австрии, о взглядах английских правящих кругов на этот
захват, о процессе правотроцкистского блока и других вопросах
английской политики».
2 Брагин А.К. — полковник царской армии, в 1916 году был страшим адъютантом
штаба Уральской казачьей дивизии.
3 Вырубов В.В. — секретарь первого главы Временного правительства князя Г.Е.Льво-
ва; в эмиграции—управляющий делами Русского политического совещания,
созданного в Париже в марте 1919 года, во главе которого стоял Львов. Вырубов оставался
помощником Львова и в Земгоре.
4 Лисбонн Эмиль — французский политический деятель, сенатор, министр
здравоохранения в 1933-1934 гг.
5 Табуи Женевьева (1892-?) — известная французская журналистка,
дипломатический корреспондент и внешнеполитический обозреватель «Л'Ёвр», «Информасьон» и
других французских и иностранных газет, освещала основные международные и
политические события в период между первой и второй мировыми войнами. Автор ряда
исторических работ.
6 Макстон Джеймс (1885-?) — член парламента от лейбористской партии, по
профессии преподаватель, председатель Независимой рабочей партии с 1926 года.
Публикации: «Ленин» (1932); «Если бы я был диктатором» (1935).
7 Было несколько белых книг о Палестине. Первая белая книга опубликована в июле
1937 года специальной королевской комиссией во главе с лордом Пилом. В ней
содержалась рекомендация о создании на территории Палестины независимого
еврейского и независимого арабского государств и о сохранении английского контроля над
святыми местами—Иерусалимом, Назаретом и Вифлеемом. Британское правительство
одобрило эту рекомендацию и 30 июля 1937 года официально внесло ее на
рассмотрение комиссии Лиги наций по мандатной системе.
После отклонения комиссией Лиги наций этого предложения британское
правительство в январе 1938 года сделало заявление в форме белой книги о том, что оно не
считает себя связанным обязательством в отношении плана раздела Палестины,
сформулированного комиссией лорда Пила в предыдущей белой книге.
В ноябре 1938 года был опубликован новый доклад с несколькими вариантами
раздела Палестины (доклад комиссии Вудхеда). Одновременно британское правительство
сделало заявление о практической невозможности создать на территории
Палестины еврейское и арабское государства и о продолжении британского правления над
всей территорией Палестины.
149. Руководство объединения
русских эмигрантских организаций в Чехословакии —
В.А.Маклакову
Прага, 16 марта 1938 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич!
Обращаемся к Вам от лица объединения русских эмигрантских организаций в
ЧСР, включающего в себя в настоящее время более 40 русских организаций и
представляющего подавляющее большинство русской эмиграции в Чехословакии без
различия политических направлений. Вступив ныне с утверждением своего нового
устава, весьма расширившего его функции и права, в новую стадию своего
существования, наше объединение в настоящий момент весьма озабочено вопросом о
реорганизации международных беженских учреждений, ожидаемой в конце этого года.
Поэтому мы позволяем себе просить Вас, как президента центрального
попечительного органа о русских беженцах во Франции, не отказать информировать нас, по
возможности подробно, о предположениях, существующих на этот счет в
настоящее время в руководящих кругах Женевы и Парижа. При этом просим иметь в виду,
что нас интересуют, с одной стороны, вопросы о структуре и функциях
международных беженских учреждений, с другой — о судьбах действующих ныне
международных соглашений, определяющих правовое положение беженцев и, главным
образом, соглашения от 28-го октября 1933 года, установившего их личный статут*.
Мы, разумеется, понимаем, что все эти вопросы будут в конечном счете
разрешены представителями государств, входящих в Лигу наций, на ее общем собрании в
конце года и что в настоящее время заранее предвидеть их решение ввиду
сложности и изменчивости международной политической обстановки почти невозможно.
Однако, тем не менее, мы не сомневаемся, что голоса руководителей как
центрального Нансеновского органа в Женеве**, так и Вашего французского центра будут,
несомненно, услышаны и учтены Лигой наций, и предположения их имеют
значительные шансы воплотиться в жизнь. Со своей стороны мы также предполагаем наши
пожелания относительно будущей организации международных беженских
учреждений как в центре, так и особенно на местах, сообщить позднее в Женеву, но
намерены, по возможности, координировать их с пожеланиями других эмигрантских
центров и, прежде всего, парижского. Для этого нам необходимо знать Ваши
предположения, а также предположения господина Ханссона, поскольку они
определились теперь более отчетливо и подробно, чем это видно из его брошюры «Le
probleme des refugies et La Societe des Nations»***. Наиболее существенным и вместе с
тем бесспорным нам представляется сохранение в силе международного
соглашения от 28.Х.1933 года о персональном статуте беженцев и института так наз. нансе-
новских паспортов.
* См. док. 30, прим. 3.
** См. док. 5, прим. 1.
*** «Проблема беженцев и Лига наций» (фр.).
34
Далее, нас особенно интересуют предположения о структуре и функциях
международных учреждений попечения о беженцах на местах в отдельных странах.
Вполне считаясь с необходимостью нейтральности и аполитичности органов
попечения о беженцах и в центре и на местах, мы полагаем, что не меньшее значение
имеет также их действительная заинтересованность в судьбах русской эмиграции,
достаточная осведомленность о ее положении и нуждах, а также тесная связь с ней,
чего в настоящее время в некоторых местных представительствах, построенных не
на началах общественных, как у Вас во Франции, а более бюрократически, к
сожалению, не наблюдается. Передача дела попечения консулам какой-либо
нейтральной страны, которую, по-видимому, считает целесообразной Ханссон, судя по его
вышеупомянутой брошюре, по нашему крайнему разумению едва ли была бы
целесообразна в виде общего правила. Участие таких нейтральных консулов в местных
беженских международных учреждениях на предмет интервенций у местных
властей могло бы быть полезным лишь там, где с русской эмиграцией, как таковой,
склонны мало считаться по соображениям международным или внутреннеполитическим.
Однако и в этом случае мы считаем необходимым значительное участие
представителей эмигрантской общественности в местных международных органах попечения
о русских беженцах. Участие представителей не местных, а международных
благотворительных организаций, о которых также говорит Ханссон в своей брошюре, по-
зидимому, имело бы смысл лишь постольку, поскольку это содействовало бы
привлечению средств на местные беженские нужды из международных источников.
Насколько последнее представляется реальным, нам пока еще не ясно, и мы очень
просили бы Вас не отказать осветить и этот пункт в своем ответе.
По вопросу о функциях местных учреждений мы исходим из предположений, что
обе стороны — и правовое покровительство, и материальная помощь — имеют
существенное значение. Развивая в настоящее время в своей работе в силу местных
условий по преимуществу первую сторону и придавая ей на основании нашего
опыта особое значение, мы считаем деятельное участие эмигрантской общественности
чрезвычайно важным для нормального осуществления обеих указанных функций.
Нынешняя правовая помощь и покровительство беженцам со стороны местных нан-
сеновских учреждений там, где они недостаточно связаны с местной русской
общественностью, по-видимому, являются довольно слабыми и формальными; система
же оказания материальной помощи в виде маленьких пособий и более
значительных ссуд без опроса и заключения эмигрантских организаций также
представляется недостаточно целесообразной. Местные эмигрантские объединения или
международные попечительные организации с широким и действительным участием
эмигрантского представительства могли бы, конечно, осуществлять эту помощь
более целесообразно. В частности, Ваш французский опыт распределения нансенов-
ского сбора комитетом трех нам кажется достаточно убедительным, а применение
того же принципа, например, у нас в Чехословакии, имеющим все шансы на успех,
так как именно здесь удалось теперь создать широкое аполитическое объединение,
охватывающее почти все организации весьма различных оттенков и настроений. Мы
учитываем, конечно, то обстоятельство, что роль эмигрантской общественности в
международных попечительных учреждениях может быть тем значительнее, чем
она активнее проявит себя и в деле увеличения паспортного сбора, взимаемого в
35
форме нансеновских марок. Однако ввиду реформы, стоящей на очереди в Женеве,
мы считаем необходимым в данный момент эти два вопроса не связывать, тем более
что по местным условиям взимание сбора находится в руках местной полиции,
контакт с коей лишь начинает устанавливаться нашим объединением и притом
непосредственно, а не через местный нансеновский офис. Ввиду наличности в русской
эмиграции в ЧСР значительного количества лиц натурализовавшихся, мы
обсуждаем также вопрос о привлечении их к посильному финансированию беженских
нужд, тем более что материальное положение этой части эмиграции значительно
лучше положения остальных. В этом вопросе международные организации, как
таковые, едва ли смогли бы оказаться активными без участия авторитетных
представителей русской эмигрантской общественности, а между тем некоторые новые
перспективы этот путь тоже открывает.
Приведенные нами выше соображения, не являясь окончательными, имеют
целью облегчить Вам осуществление нашей просьбы о подробной, по возможности,
информации, оттенив те вопросы, которые нас особенно интересуют. К выработке
наших дефинитивных пожеланий мы намерены приступить лишь по получении
от Вас ответа.
Пользуемся случаем сообщить Вам, что наше объединение единогласно
выразило пожелание иметь своего представителя в консультативном комитете при
центральном нансеновском органе в Женеве, и мы намерены в ближайшем будущем, пока
нансеновские учреждения в Женеве еще действуют, приступить к практическому
выполнению этого пожелания, причем просим Вас оказать нам в этом возможное
содействие. Обращаем Ваше внимание на то, что в настоящее время Чехословакия
совсем не имеет своих представителей в Женеве, те организации квази-междуна-
родного характера, которые были там представлены ранее, как например, Земгор*,
Согор1, Педагогическое бюро и т. д., прекратили свое существование, причем почти
все они входили в качестве членов в наше объединение, которое охватывает почти
все активные элементы эмиграции в Чехословакии.
Считаем нужным довести также до Вашего сведения, что в составе нашего
правления недавно образована специальная подготовительная и исполнительная
«комиссия внешних сношений», в составе инж. А.И.Фенина2, присяжного поверенного
В.Я.Гуревича3 и полк. Н.А.Бигаева, работающая в постоянном контакте с
президиумом объединения. В компетенцию ее входят сношения с международными и
иностранными организациями и учреждениями, занятыми проблемой русского
беженства, а также с русскими беженскими организациями, действующими вне
Чехословакии.
В заключение просим Вас не отказать нас осведомить об обстоятельствах и
причинах ухода графа В.Н.Коковцева с поста председателя Русского комитета
общественных организаций4. Это нас живо интересует само по себе и, кроме того,
представляется симптоматичным как показатель отношения возглавлявшегося
им объединения к вопросу о сохранении центральных международных
беженских учреждений в Женеве. Если конфликт этот уладится, благоволите также
нас уведомить.
* См. док. 10, прим. 3.
36
Сообщая о всем изложенном, выражаем надежду на получение от Вас в
непродолжительном будущем ответа по вопросам, затронутым в настоящем письме, и
заранее приносим Вам свою искреннюю благодарность.
Просим Вас, глубокоуважаемый Василий Алексеевич, верить глубокому
нашему к Вам уважению и искренней преданности.
Председатель комиссии внешних сношений (подпись)
Председатель объединения [А.СЛомшаков]
За секретаря(подпись)
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 227-233.
1 Согор — Союз русских городов, организация российской городской буржуазии
(1914-1918) с целью оказания помощи правительству во время первой мировой
войны. Восстановлен в эмиграции в 1920 году. Его исполнительный орган — Временный
главный комитет — занимался организацией помощи русским эмигрантам (вопросы
трудоустройства, финансирование деятельности культурно-просветительских
учреждений, детских приютов, гимназий и т. п.). Средства получал от правительств
Чехословакии, Болгарии, Югославии и ряда благотворительных организаций. Имел
своих уполномоченных в странах, где расселились русские беженцы.
2 Фенин А.И. (1865-1944) — горный инженер, член Союза русских горных
инженеров. Входил в состав особого совещания при А.И.Деникине, с осени 1919 года
управлял ведомством торговли и промышленности. Будучи в эмиграции, проживал в
Чехословакии.
3 Гуревич В.Я. — эсер, один из руководителей пражского Земгора (см. док. 10, прим. 3),
получавшего финансовую поддержку от правительства ЧСР и занимавшегося, в
частности, организацией столовых, общежитий, оказанием медицинской помощи
российским эмигрантам и т. п.
4 Русский комитет объединенных организаций был создан в 1924 году и
просуществовал до начала второй мировой войны (председатель В.Н.Коковцев, во главе бюро —
В.А.Маклаков). В этом же году возник Совет общественных организаций
(председатель А.И.Коновалов). Обе организации делегировали своих представителей в
Эмигрантский комитет (председатель В.АМаклаков). Деятельность комитета
распространялась на все зарубежье.
Сов. секретно
150. Е.В.Саблин — ВА-Маклакову1
Лондон, 17 марта 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Посылаю Вам при сем подробный перевод передовой статьи, появившейся три
дня тому назад в «Таймсе», посвященной московскому процессу2.
Ситуация как будто бы проясняется. Французские и русские заявления (я не
вхожу в рассмотрение вопроса, чего вообще в данном случае могут стоить заявления
советского правительства и Франции при настоящем положении вещей в названной
стране) производят впечатление, что, в случае посягательства Германии на
независимость Чехословакии, мировая война в большем или меньшем размере станет
неизбежной. Какую позицию займет в таком случае страна моего пребывания—трудно
сказать. Чемберлен* ничего более или менее определенного по сему вопросу не
сказал. В палате лордов лорд Галифакс, нынешний министр иностранных дел, сказал
лишь, что вопрос о Чехословакии занимает внимание британского правительства,
но что он не готов дать каких бы то ни было разъяснений относительно британского
образа действий на случай военного столкновения. Он распространился затем на
тему о торжественности обещаний Германии в отношении Чехословакии. Тем
временем положение Чехословакии нельзя признать приятным. Окружение ее с трех
сторон немцами не внушает уверенности, что все пойдет мирно. Здесь недоумевают,
какую военную помощь могла бы оказать Россия чехословакам даже в том случае,
если бы положение дел в нашем любезном отечестве было вполне нормальным и
расчеты на армию непоколебимы. Как проникнуть в Чехословакию — вот тот
вопрос, который многие себе здесь задают. Если он разрешим для советских самолетов,
то как разрешить его в отношении сил сухопутных. Рассуждают так: если ковенант**
Лиги наций еще в силе — а он пока еще в силе — Чехословакия сможет в случае
непровоцированного ею нападения Германии привлечь внимание держав на
параграф шестнадцатый, согласно которому и Польша и Румыния — как, впрочем, и все
подписавшие ковенант — обязаны пропустить советские войска через свои
территории в тот момент, когда агрессия станет определенно доказанной. Но даже и при
наличии доказанности непровоцированной агрессии согласится ли Польша
пропустить через свою территорию красные войска. Наличие политики в этом
техническом предприятии несомненно, да и технически все это чрезвычайно трудно
осуществимо, тем более что сомнительно, чтобы между польскими и советскими
генеральными штабами были на этот предмет переговоры.
Переговоры с Италией тем временем начались и идут своим чередом. Обе палаты
одобрили намерение правительства приступить к этим переговорам, и все, кому до-
* См. док. 37, прим. 7.
** Статут (англ.).
38
роги интересы их страны, не исключая и тех, у коих по этому поводу возникают
большие опасения, искренне желают г. Чемберлену успеха в достижении соглашения
между обеими странами. Тем временем никто здесь не хотел бы, чтобы успех в этом
отношении был куплен ценою уступок настойчивым требованиям. В связи с этим
вопросом небезынтересное письмо появилось недавно в «Таймсе» за подписью
лорда Хорна (бывшего сэра Роберта Хорна, бывшего канцлера казначейства)3. Он
напомнил читателям сообщение таймсовского корреспондента в Берлине. «В
германских официальных кругах, — сообщал сей корреспондент, — сознают, что Германия
в выигрыше: или английская иностранная политика ввиду расхождения мнений
внутри страны осуждена на бесплодность, или же Чемберлен окажется
вынужденным искать себе оправдания в результатах своих переговоров с Германией и
Италией. В этом случае, как здесь думают (в Берлине), он оказался бы в
неблагоприятном положении, чтобы торговаться об условиях, даже если его тактика и не ослабит
связей Англии с Францией. Совершенно справедливо, что когда конференция
созывается без предварительного установления условий соглашения, она часто или
ведет к незначительным лишь уступкам, или заканчивается безрезультатно. А так
как последнее делает положение худшим, нежели оно было раньше, то,
естественно, всегда является большое искушение закончить переговоры вынужденным
компромиссом»... Лорд Хорн высказывает затем следующее соображение
(разделяемое, несомненно, всей Англией): «Немцы, по-видимому, рассуждают, что премьер
может оказаться вынужденным занять невыгодную позицию, потому что теперь он
уже не в состоянии рисковать неудачей в заключении соглашения. Надо надеяться,
продолжает Хорн, что в данном случае ничто не может упрочить доверия
демократии к Чемберлену, чем его решительный отпор необоснованным домоганиям, даже
если бы это грозило результатам совещаний...»
Разрешите вернуться к г. Идену, который ныне наслаждается солнечной
погодой на юге Франции... На тему об Идене у меня был небезынтересный разговор с
одним высокопоставленным придворным лицом: «Поскольку мы дорожим нашим
существованием (сказало лицо), современная политика должна руководствоваться
рассудком, а не чувством, и нет причин проливать слез по поводу случившегося...»
За несколько месяцев до появления Идена во главе Форин Оффиса мне пришлось
присутствовать при разговоре г. Болдуина с лицом, у которого я гостил (лорд Дад-
ли4). Болдуин сказал: «Я вполне понимаю, что необходимо омолаживать состав
правительства, и я отдаю должное Идену. Но я предпочел бы, чтобы Иден провел бы
еще лет пять на иных министерских постах, прежде чем взять портфель
иностранных дел». Болдуину, однако, пришлось уступить натиску молодофилов, в
результате чего во главе иностранных дел, во главе военного ведомства и во главе морского
министерства очутились молодые Иден, Хор Белиша и Дафф-Купер. Мой
собеседник продолжал: «Единственно, о чем мы сожалеем, как в отношении Идена, так и в
отношении нашей национальной репутации в глазах иностранцев в этот
критический момент, то это то, что он, Иден, признал возможным подать в отставку в тот
самый день, когда Гитлер произносил свою воинственную речь, и в явный ущерб
бывшим своим коллегам и своей стране настаивать на странной идее воображаемой
капитуляции Англии перед мифическим итальянским ультиматумом». У Идена в
известный момент сложилось мнение или убеждение, что с Чемберленом «работать»
39
нельзя. Это мне напоминает из Вашей книги «Разве можно работать с
министерством Горемыкина...»5 Работать можно всегда — была бы охота... Самое досадное во
всей этой истории — это то, что Иден как бы способствовал беспочвенным
обвинениям, что британский министр был уволен по приказу чужеземных диктаторов.
Ничего подобного, конечно, не произошло. И мне думается, что полезно иметь в виду, что
британское правительство и в особенности министр иностранных дел при
нынешних обстоятельствах, при наличии диктаторов, вроде Гитлера и Муссолини, должен
проявлять максимум выдержки, разговаривая с этими господами подчас, как
говорят с людьми ненормальными или с капризными детьми. Раз нельзя посадить в
сумасшедший дом одних и отшлепать других — приходится волей-неволей прибегать
к каким-то новым методам и переговорам и воздействию. При Идене создалась
некая, я бы сказал, «иденовщина», нечто, что могло бы окончиться катастрофой. Люди,
более искушенные, пришли к заключению, что нужно как-то идти вперед, не
оглядываясь на прошлое, как бы ни было оно уважительно принципиально. Иден,
несомненно, зарекомендовал себя первоклассным оратором, с горячей душой и ярким
воображением. В своих действиях он проявил дар смелой энергии, инициативы и
мужества. Конечно, он замечательный молодой человек. Но ведь никому не
суждено обладать всеми достоинствами, и его собственные исключительные качества не
вполне подходили к функциям министра иностранных дел при новых создавшихся
условиях. В нем за последнее время стало проявляться нечто от «вождизма».
Последнее пока что здесь не в фаворе. И его уход напоминает мне иногда, как здесь
«ушли» герцога Виндзорского, когда узрели, что он слишком «трепетная лань» и
Бог знает, куда он может завести страну. Ну, а на конях, пожалуй, и можно будет
выехать... Во всяком случае, это здесь пробуют.
Гарвин писал недавно: «Неужели нас хотят заставить поверить, что у Идена при
всей твердости его взглядов и душевной теплоте более выдержки и хладнокровия,
чем у премьера?.. Более того, что у него больше мужества и понимания, чем у всех
остальных бывших его коллег вместе взятых?» И другой наблюдатель высказывал
убеждение, что в «этом серьезном вопросе надо их признать компетентными
(остальных министров) судьями своей собственной чести в их общем решении против
одного, чью искреннюю, но импульсивную интерпретацию положения они с
сожалением должны были отвергнуть».
При современной критической конъюнктуре резкий отказ такой державе, как
Италия, был бы актом весьма чреватым последствиями, был бы принят Муссолини
за оскорбление и сделал бы взаимные отношения безнадежными. Кабинет на это
пойти не мог. Ведь не следует забывать, что с момента прихода своего к
премьерству Чемберлен решил сделать все, что только возможно, для восстановления
старых дружеских отношений с Италией. Правда, испанские события послужили для
сего препятствием, но он оставался непреклонным в своем решении. Также с самого
начала решил он внести больше ясности и практичности в направление
иностранной политики, придать больше реальности, оставив это направление на той же
высоте в смысле конечных целей. А главное, его характеру было свойственно придать
этой политике менее вызывающий характер, по существу сохранив за ней всю
должную силу. Можно было, конечно, следуя рассуждениям Идена, отказать
Муссолини или подвергнуть его некоему перекрестному допросу... Но ведь это означало бы
40
не мир, а всеобщую катастрофу. Этого Англия желает во что бы то ни стало
избежать. Это мы должны запомнить. Историческая традиция сохранения здравого
смысла здесь все еще сильна. Но наступило время предать забвению прошлые распри и
искать новых путей, но не при помощи трепетных ланей, а выдержкой коней.
Англия за последнее время придумала себе новый лозунг: «Сдержанность и
вооружение». О результатах гадать не будем. Но благоразумие английской политики
подчеркнем с удовлетворением.
Саблин
Примечание: 7-го отдела ГУГБ НКВД:
Статья «Таймса» не прилагается.
Архив СВР России, д. 16872, тп.4,л. 293-298.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«7 отдел ГУГБ НКВД
13 апреля 1938 г.
№ 429560 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3-4. К делам.
Нач. 7 отдела
Нач. 6 сектора
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма б.
царского дипломата Саблина к Маклакову В.А.
В письме дается краткая информация о международном
положении».
Судебный процесс по обвинению Бухарина, Крестинского, Рыкова, Ягоды, Раковс-
кого и др. в правотроцкистской деятельности, шпионаже в пользу иностранных
государств, вредительстве проходил со 2 по 13 марта 1938 года. Военная коллегия
Верховного суда СССР признала виновными всех обвиняемых, приговорив их к высшей
мере наказания или длительным срокам тюремного заключения.
Хорн Роберт Стивен (1871-1940) — лорд, виконт, английский общественный и
государственный деятель, член парламента от консервативной партии.
Дадли Уильям Камбл Эрик Уорд (1894-1969) — лорд, граф, английский
политический деятель и промышленник. Депутат парламента от консервативной партии,
затем член палаты лордов.
Горемыкин И.Л. (1839-1917) — председатель совета министров России в 1906,
1914-1916 гг.
41
Сов. секретно
151. В.А.Маклаков —А-СЛомшакову1
Париж, 19 марта 1938 года
Многоуважаемый Алексей Степанович,
В Вашем письме* заключается много различных вопросов; буду отвечать на них
отдельно.
1. Центральный орган и обращение нас в Женеву.
Вы, вероятно, знаете, что по самым разнообразным причинам наше положение
резко изменилось; мы не занимаем прежнего исключительного положения, когда
был женевский орган, специально нас обслуживающий, и когда мы не хотели, чтобы
к нам примешивали беженцев других категорий. Причин изменения отношения к
нам очень много, но одной совершенно достаточно. В Лиге наций** сидят Советы, и
никакого видоизменения прежнего Оффиса*** и даже продления его нельзя
сделать без их согласия. Вы знаете, что они его не давали ни под каким видом, чтобы их
к зтому побудить, подымали вопрос уже не о нас, а о беженцах различных
категорий, в том числе для них симпатичных. Нам пришлось цепляться за других, чтобы
осталось что-нибудь и для нас. Советы не пошли и на это и, выражая полную
готовность помогать другим, нас из зтой помощи исключают. Была сделана последняя
попытка, и Совету поручено изыскать какой-нибудь новый план. Мы находимся в
стадии изыскания этого плана.
Если Советы его примут, то что-то останется, если не примут, то женевский центр
уничтожится. Если же примут единогласно, что будут заботиться о всех, кроме нас,
то так и будет; все зто будет решено в конце этого года.
В настоящий момент есть комиссия из 3-х держав: Франции, Англии и Боливии,
которой поручено разработать план для Совета Лиги наций. Председатель
Нансеновского оффиса туда не входит. О том, что делает зта комиссия, мы знаем только
частным образом, очень конфиденциально, а потому, по всей вероятности, и
неточно. Она ведет переговоры с Советами о том, на что бы Советы согласились; и
поневоле готова во многом им уступить. Хотим мы зтого или не хотим, но новая структура
будущего учреждения определяется совсем не нашими желаниями и не желаниями
Нансеновского оффиса, а необходимостью сделать этот план приемлемым и для
Советов. Насколько мы знаем, в очень многом им уступают. И заранее можно
сказать, в чем им уступить.
1) Учреждение будет для всех беженцев, а не только для русских; оно не будет
так громоздко, и, может быть, [они] вернутся к системе Верховного комиссариата,
* См. док. 149.
** См. док. 1, прим. 2.
**" См. док. 5, прим. 1.
42
2) не будет представителей беженцев ни в центре, ни на местах и, наконец,
3) не будет того органа, который можно будет считать нашим представительным
органом, т. е. Совещательного комитета*.
Повторяю, все это не только конфиденциально, и Вы бы причинили мне большую
неприятность, если бы стали это разглашать, особенно в связи с моим именем^ но зто
кроме того и недостоверно. Это общая линия, а на чем состоится компромисс, если он
состоится, мы узнаем позднее.
Вы видите, таким образом, что этот новый план совершенно расходится с
нашим идеалом. Русское зарубежье хотело бы более или менее полного
самоуправления, хотело бы быть представленным в Оффисе. Но это как раз пункты, против
которых были направлены главные возражения. Атаки большевиков против Оф-
фиса, к сожалению, получили помощь от нас. Покуда все делалось без шуму, мы
много достигали. Но когда части эмиграции не понравились выборы, которые
сделал Совещательный комитет на место Гулькевича, началась агитация против
избрания и против самого комитета. Агитация основывалась на утверждении, будто
русское зарубежье имеет свое особое представительство: выбирают не органы
Оффиса, а само зарубежье, т. е. выставлялась идея зарубежной России, которая
сейчас главный пункт обвинения против Оффиса. Во-вторых, критика избранного
заместителя Гулькевича была поставлена на национальную и политическую
почву. Это, может быть, могло бы пройти незаметно, но, к несчастью, протесты были
направлены не к председателю Оффиса, а в секретариат Лиги наций, где
товарищем** Авеноля2 был представитель Советов. Е.КМиллер, который стал во главе
этой агитации, к протесту привлекал военные организации. Опираясь на зто,
секретариат Лиги наций положил категорическое вето на продолжение
существования Оффиса. Дело было погублено.
Началась иная агитация, более осторожная, и притом только у Ханссона. Ее
авторы обратились в Эмигрантский комитет***. Кое-что из их предположений он
принял и отослал Посылаю Вам копию того, что отослано. Но он не присоединился к
пожеланиям о расширении Совещательного комитета, зная, что он обречен, и
сознавая опасность связать обращение Эмигрантского комитета с прежней
агитацией. Он забраковал и предложение опереть устройство местного правительства
на международном соглашении и распространить на все страны порядка во
Франции. Эмигрантский комитет счел недопустимым и возбуждение подобного
ходатайства помимо местных эмигрантских организаций, и введение принципа, чтобы
местное устройство было из центра предписано. На это сами местные
правительства никогда не пойдут.
Вы спрашиваете о причинах ухода Коковцева из Русского комитета****. Они
связаны с его разногласием с Комитетом в зтих вопросах. Коковцев в прошлом году
отказался участвовать в агитации, которая за его отказом перешла к Е.КМиллеру, а в
этом году считал вредным проект тех обращений, о которых я Вам говорил. Ему была
яснее реальная обстановка и бессилие перед Советами, раз они в Лиге. Но все это
* См. док. 80, прим. 5.
** Т.е. заместителем.
**• См. док. 149, прим. 3.
**•* См. док. 149, прим. 3.
43
вне моей компетенции; это внутреннее дело Русского комитета, я нарушил бы
обязательство беспристрастия, если бы углублялся в этот вопрос. Говорю только о том,
что общеизвестно.
2. Местные учреждения.
Мы отказались от мысли организовать местные учреждения по плану из центра.
С представителями правительства гораздо легче сговориться, нежели с Лигой
наций, где теперь сидят большевики. Наоборот, опасаясь вмешательства большевиков
в положение нас на местах, мы отстаиваем принцип, что зто зависит от местных
правительств и большевиков не касается. Это должно быть заботой местных русских
организаций, а не центрального учреждения. Возьмем Францию. Здесь наиболее
гармонично сочеталось участие французского чиновника, как представителя Оф-
фиса, с русскими учреждениями. Но это было достигнуто во Франции без участия в
этом международного Оффиса. Намек на то, что происходит у нас, можно увидеть в
оговорках, которые были сделаны представителем Франции при подписании
соглашения 30 июня 1928 года. Там было упомянуто, что соглашение прежних
учреждений не разрушает, но эти учреждения существовали только фактически, на
конфиденциальных циркулярах и письмах; нужно бы быть очень наивным, чтобы
вообразить, что строй учреждений, который возник постепенно и существует во
Франции, можно было уложить в правовые нормы и через Лигу наций ввести
повсеместно. Мы — как нелегальный Земский союз* до революции. Вот почему никаких
просьб об этом в центре заявлять не следует. Нужно повсюду добиваться своего
местными силами, доверием к нам местных правительств, а не приказом из центра.
Вмешательство центра только все бы разрушило. Если, как я говорил,
представители беженцев не будут входить в местные представительства (для уступки Советам),
то они и сейчас не входили, кроме Румынии и Болгарии. У нас представителем
центра является француз Пан3, а я никакой роли не играю; а фактически Пан ничего не
может без меня делать, но это решение французских властей. В наших интересах
настаивать, что большевиков не касается то, что страна делает на своей
территории. В этом пункте Эмигрантский комитет тоже разошелся с инициаторами
обращения к Ханссону.
3. Судьба конвенции.
Здесь я могу быть краток. Никакого отношения уничтожение Оффиса к
заключенным конвенциям иметь не может; Вы знаете сами, что § 15 конвенции
предусматривал ликвидацию международного центра. Нужно помнить, что
Международный Оффис, кончающийся к 1938 году, был создан только для благотворительной и
гуманитарной помощи; правовая помощь была поручена секретариату Лиги наций
без всякого ограничения срока. В ней ничего не изменится, ибо для изменения
нужно было бы единогласие Совета Лиги наций.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 172-179.
* См. док. 10, прим. 3.
44
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 7 отдел ГУГБ
4 апреля 1938 г.
№ 429437 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. т. Ежову
2. т. Фриновскому
3. т. Минаеву
4-5. К делам.
Зам. нач. 7 отдела ГУГБ Шпигельглаз (подпись)
Нач. 6 сектора Клесмет (подпись)
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма Маклако-
ва В.А. к Ломшакову А.С. (председатель беженского
объединения в ЧСР).
В письме сообщается о тяжелом положении белоэмигрантских
организаций в связи с предстоящей реорганизацией Нансенов-
ского оффиса».
Авеноль Жозеф (1879-1952) — французский дипломат. С 1923 г. заместитель
генерального секретаря Лиги наций, а с 1933 года — генеральный секретарь, член
межправительственного консультативного комитета Лиги наций по вопросам беженцев.
Пан — французский гражданин, сотрудник Лиги наций, уполномоченный
французского правительства по делам эмигрантов.
Сов. секретно
152. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину*
Париж, 23 марта 1938 года
Дорогой Евгений Васильевич,
На Ваше письмо* нужно было бы отвечать очень много, но тема не такова, чтобы
переписка не представляла неудобства. Думаю, впрочем, что в общих чертах
здешнее положение Вам известно от приезжающих и уезжающих лиц, поэтому мне мало
что придется прибавить.
Не могу, однако, не сказать, что на все это я гляжу очень пессимистически. На
странице 2-й Вы выражаете сомнение относительно согласия Польши. Тут нет даже
сомнения; Польша об этом предупредила совершенно категорически: ни под каким
видом пропуска через свою территорию она не даст; если советские войска попыта-
* См. док. 150.
45
ются пройти силой, то она будет драться. Вот Вам положение. Я не оспариваю, что
здесь делаются самые категорические заявления и демонстрации, чтобы успокоить
заинтересованную страну; она дает два грандиозных приема, на которые и я
получил приглашение. Но если бы меня спросили, не суждено ли ей разочарование
негуса*, я бы не решился ручаться. Вся беда в том, что наибольшую воинственность
проявляют здесь те элементы, которые вообще воевать не умеют и не хотят и из которых
многие смотрят на такую войну, как на способ превращения внешней войны в
гражданскую. Конечно, зто все предположения, которые могут быть и ошибочны, но ни
единства, ни энтузиазма здесь не замечается.
Теперь последнее слово. Вы мне писали в письме от 13-го марта**, что скоро
посылаете Палестинскую книгу***; сегодня я получил жалобу, что до сих пор ее не
получили, а что она спешно нужна. Будьте добры, сделайте это не откладывая и для
скорости пошлите книгу не мне, а по указанному адресу, т.е. Е.П.Ковалевскому2,62,
rue de la Republique, Meudon (Seine & Oise).
Очень жалею, что обо всех этих вопросах не имею возможности поговорить с
Вами лично.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 353S54.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 7 отдел ГУГБ
17 апреля 1938 г.
№ 429649 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. т. Ежову
2. т. Фриновскому
3.
4-5. К делам.
Нач. 7 отдела ГУГБ
Нач. 6 сектора
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма Маклако-
ва В.А. к Саблину Е.В.
В письме кратко сообщается об отказе польского правительства
пропустить советские войска».
2 Ковалевский Е.П. — член РОВС, президиума Русского национального комитета в
Париже (уполномоченный по учебной части), Союза русских инженеров во Франции, а
также Главного управления Российского общества Красного Креста.
* Император Эфиопии.
** См. док. 148.
*** Там же, прим. 5.
46
Сов. секретно
153. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 24 марта 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
С белой книгой о Палестине* произошла задержка, ибо она разошлась и в
настоящий момент ее перепечатывают. Интерес к этому вопросу здесь очень большой, и
напечатанные экземпляры раскупили в один миг.
За это время была у меня переписка с кое-какими парижскими деятелями по
вопросу о чествовании Киры Кирилловны. Был и разговор с бывшим здесь А.А.Полов-
цевым2, который приглашал меня от имени Комитета по чествованию принять
участие в сборе денег на «приданое», как сказано в воззвании «царственной невесте».
О том, что Кира Кирилловна бедна, мы знаем. Но я боюсь, что сумма в фунтов пять
максимум «приданого» не составит, а это самое большее, что мы можем собрать.
Посему я остаюсь при первоначальном плане «собрать серебряные монеты» и на
оные купить невесте небольшую коробку для папирос (в хозяйстве пригодится) с
изображением имеющегося у меня, и только у меня, государственного герба работы
Фаберже. И с надписью: «От русских людей в Лондоне». А далее вот что. До моего
сведения дошло, что в Париже имеется группа, которая мечтает чествовать не только
Киру Кирилловну, но и самого жениха, и делаются попытки убедить его приехать в
Париж и предстать перед парижской эмиграцией. В германофилах у нас
недостатка, вероятно, не будет. Но французам это вряд ли понравится. Я не особенно верю,
чтобы жених Киры Кирилловны в настоящий момент рискнул появиться в Париже
даже на определенно семейном торжестве. Здесь этот номер прошел бы вполне
естественно, но в Париже дело другое, и я не думаю, что французы с особой любовью
посмотрят на внука Вильгельма**, хотя бы он и вступал в брак с русской княжной.
Ничего доброго не получится, конечно, и для эмиграции. В сих видах я взял на себя
смелость написать письмо одному лицу, здесь проживающему и состоящему в очень
близких отношениях с Кириллом Владимировичем, и которое покажет мое письмо
названному великому князю. В этом письме я предостерегаю великого князя от «гаф-
фы»*** и советую ему ограничить все чествование лишь присутствием Киры
Кирилловны, без наличия внука того самого императора, от которого так пострадала
Франция. Сделал я это для очистки совести.
Наш прием для молодого Владимира Кирилловича прошел удачно и без
потрясений. Он держал себя очень мило и произвел на всех отличное впечатление. Левый
кадет республиканец Коренчевский, уходя, сказал мне: «Запишите в своем
дневнике сей прием, быть может, он станет историческим»... Быть может, конечно, все ныне
возможно; но устраивал я сей прием не в сих целях.
* См. док. 152, прим. 2.
** Речь идет о Людвиге-Фердинанде Прусском, внуке императора Вильгельма II.
*** Промах, оплошность (фр.).
47
Разрешите Вам рассказать следующий милый анекдот-факт. Каждый год мы
рассылаем аппили* в пользу Красного Креста. Подписаны они Зиновьевым3,
управляющим нашей здешней конторой. Председательницей нашего Красного Креста состоит
некая англичанка г-жа Каррингтон-Уайльд. Так вот на днях она получила от одной
из наших благодетельниц письмо такого содержания: «С большим огорчением узнала
я, что этот ужасный господин Сталин расстрелял нашего милого господина
Зиновьева, который так хорошо заботился о своих русских беженцах. Посылаю посему мой
годовой взнос Вам, раз бедного господина Зиновьева уже нет в живых»... Как Вам
нравится эта святая простота. Это, пожалуй, получше генерала Харькова...
Пока что выходит так, как мне все время казалось, что выйдет. Об Австрии уже
забывают. Вспоминают о ней лишь как о стране, куда можно было ездить на
всевозможные спорты, в особенности зимой. Все успокоились на том, что аншлюс сей
был неминуем, что в общем это семейное дело германцев, и что раз в составе
Соединенного королевства имеются Шотландия, Ирландия и Уэльс, — то о чем тут
говорить?.. Какая же зто демократия, восклицал недавно Гарвин, указывая, что
чешское меньшинство распоряжается судьбами словаков, поляков, рутенов4 и
немцев. Утвердимся во мнении, что англичане вступят в войну лишь на защиту
Франции и Бельгии. А на Чехословакию они будут производить сильный нажим, дабы
чехи, по выражению англичан, привели свой дом в порядок. А тем временем
вооружение идет усиленным темпом, и я не знаю, что будет делать обыватель ввиду
увеличения налогов.
Да и мне хотелось бы с Вами поговорить, но я, в силу каких-то соображений,
подсказанных мне какими-то таинственными голосами, решил не покидать сих
берегов, дабы не умереть вне страны, давшей мне исключительное гостеприимство.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 329-332.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР ГУГБ
7-й отдел.
Апрель, 1938 г.
№ Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. тов. Ежову
2. тов. Фриновскому
3-4. В дело.
Нач. 7 отдела ГУГБ НКВД СССР
Нач. 6 сектора 7 отдела ГУГБ (подпись)
* Обращения, призывы (англ.).
48
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма бывш
царского дипломата в Лондоне Саблина к Маклакову В.А.
В письме говорится о предстоящем бракосочетании внука бывш.
германского императора Вильгельма с бывш. великой княжной
Кирой Кирилловной, о впечатлениях об аншлюсе и об
английской политике в отношении Чехословакии. Документально».
2 Половцев А.А. — помощник министра иностранных дел России, один из
руководителей Общества служащих российского министерства иностранных дел в Париже.
3 Зиновьев Д.А. — представитель Русского общества Красного Креста в
Великобритании, один из активных деятелей российской эмиграции в Лондоне.
4 Рутены (русины) — прежнее название в Австро-Венгрии русского населения,
проживающего в Карпатах, Галиции, Буковине, Венгрии.
Сов. секретно
154. Б.С.Серафимов — В.А.Маклакову1
София, 25 марта 1938 года
Доверительно
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич,
Проявленное во время XVIII Общего Собрания Лиги наций упорное стремление
советских представителей лишить русскую эмиграцию той помощи, которая ей
оказывалась установленным на сей предмет международным Центром, вызывает и у
нас, как, вероятно, во всех странах нашего рассеяния, весьма живые опасения.
В настоящее время, конечно, еще трудно судить о том, удастся ли, и в какой мере,
сохранить в будущем этот Центр, вокруг которого, хотя и в роли чисто
совещательной, удавалось организовать некоторое подобие представительства русских
интересов, однако уже и теперь, насколько это видно отсюда, как бы намечается
некоторая готовность этого Центра свести участие русских элементов в его работе к
возможному минимуму, если не совсем от него отказаться.
Не имея по этому поводу сколько-нибудь основательных данных, я был бы Вам
крайне признателен, если бы Вы не отказались сообщить мне Ваше высокоценное
мнение по вопросу и почтили бы меня вместе с тем Вашими указаниями.
Примите, глубокоуважаемый Василий Алексеевич, уверение в отличном моем
почтении и таковой же преданности.
Серафимов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 361-362.
49
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР ГУГБ 7 отдел
20 апреля 1938 г.
№ 429679 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3.
4-5. К делу.
Начальник 7 отдела ГУГБ
Нач. 6 сектора (подпись).
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма бывш.
царского дипломата в Болгарии Серафимова Б.С. к Маклакову В.А. с
запросом о положении с продлением материальной помощи
русской эмиграции и ответ Маклакова Серафимову.
Примечание 7 отдела ГУГБ НКВД: Серафимов в данное время
является представителем нансеновского комитета в Болгарии».
Сов. секретно
155- В.А.Маклаков — Б.С.Серафимову*
Париж, 28 марта 1938 года
Глубокоуважаемый Борис Савич,
Положение представляется таким. Сохранение Оффиса после 36 года зависит
исключительно от Совета Лиги наций, где необходимо единогласие, иными словами,
согласие Советов, отсюда все трудности и почти безвыходность положения. Советы
поставили вопрос ребром, они согласны помогать всем, кроме русских, если
реформированный Оффис будет помогать и русским, то они на это не идут. В то время,
когда это обсуждалось, никто не согласился исключить русских из помощи, но не
хотели также за невозможностью единогласия совершенно уничтожить помощь
какую бы то ни было. К слову сказать, сейчас ведется кампания, чтобы убедить
вычеркнуть русских, где есть разногласие, и сохранить всех остальных. Совет Лиги
выбрал особую комиссию из Англии, Франции и Боливии, которой поручил изобрести
какой-либо компромисс и представить его Совету осенью этого года. О работах этой
* См. док. 154, прим. 1.
50
комиссии мы знаем только конфиденциально, да, наконец, знаем только главные
линии. Задача комиссии отыскать компромисс; прежде всего очевидно, что помощь
русским спасти можно, только связав ее с помощью другим. Это единственно
сильное место комиссии. Но тогда естественно, что вся структура переменится и
русские, как и армяне, не будут иметь своего прежнего преобладающего положения. Не
будет, конечно, и такого учреждения самоуправления, как Совещательный
Комитет*, и участие русских может сохраниться только в виде каким-то путем
назначенных экспертов. Затем идут специальные требования большевиков об
уничтожении всего русского элемента как в центре, так и на местах. Будет ли найден на этих
началах компромисс, удастся ли отвоевать что-нибудь большее или и этого
окажется недостаточным и всякий центр исчезнет, заменят, может быть, какой-нибудь
частной благотворительной организацией — предсказать сейчас нельзя. Есть один
пункт, который, конечно, угрожает Вам лично, это если только он пройдет, —
устранение русских от представительства центра на местах. Но по этому поводу хочу
сказать Вам свое мнение: если это, к несчастью, пройдет, то еще не все пропало. Мы
здесь усиленно отстаиваем, пока можем что-нибудь отстаивать, самостоятельность
каждого правительства в устройстве охраны беженских интересов у себя. Поэтому
даже если центр не будет иметь права назначать русского своим представителем на
местах и назначит какое-либо нейтральное лицо, либо подданного этой страны, то
отношение его к русским организациям, к тому, что было раньше, будет зависеть от
данного государства. Так, в Германии давно был представителем немец, а все делал
в качестве его помощника русский Фальковский. У нас здесь представителем
является француз Пан, но по французской практике для многих дел необходимо
соучастие русских организаций. Поэтому главное, что я мог бы Вам советовать, зто
обдумать соответствующий план, который бы имел шансы быть принятым болгарским
правительством так, чтобы без этой русской организации представитель центра
оказался бы бесполезен.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 362-364.
* См. док. 80, прим. 5.
51
Сов. секретно
156. М.С.Самсонов — В.А.Маклакову1
Будапешт, 26 марта 1938 года
Доверительно
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич,
Вчера меня навестил приехавший вчера же из Москвы секретарь одного
посольства, с которым я связан долголетней и искренней дружбой и к словам которого
можно отнестись с полным доверием.
Он считает, что положение советской власти никогда не было таким
критическим, как сейчас. В армии никто никому не доверяет, все подозрительны и
считаются, как он находит сам, не без основания неблагонадежными.
Аншлюс произвел ошеломляющее впечатление. На приеме в одном из посольств
он [секретарь посольства. — Ред.] присутствовал при разговоре Литвинова с одним
из посланников, причем Литвинов с трудом скрывал свое волнение, говоря о
фашистской опасности для всех демократических государств.
У него создалось впечатление, вполне определенное, что все ждут войны с
Германией и Польшей и что не вся Красная Армия будет защищать советские границы
и советскую родину.
Он считает, что при данном положении вещей дни советской власти сочтены.
Как я Вам писал, Главное управление Российского общества Красного Креста
письмом своим от 10 марта с. г. предложило мне быть представителем в Венгрии. Я
ответил, что для пользы дела нужно, чтобы представитель был бы признан местной
властью, и что я, частным образом, наведу необходимые предварительные справки.
Ввиду того, что мне стало известно, что назначенный сюда настоятелем иеромонах
Сергий2 очень добивается представительства Красного Креста и что зто
обстоятельство создало здесь нездоровую атмосферу, могущую вредно отразиться на престиже,
положении и деятельности представителя РОКК*, кто бы это ни был, я рекомендовал
Главному управлению временно никого не назначать. Положение это не было бы
новым, ибо оно существовало несколько лет до назначения о. Езерского.
Хлопоты по устройству на работу по оказанию помощи больничной и
медицинской вновь бы легли на Комитет помощи инвалидам, в который обращаются не
только инвалиды, но вообще все нуждающиеся русские.
Глубоко Вас уважающий и преданный
М.Самсонов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 350-352.
* Российское общество Красного Креста.
52
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«7 отдел ГУГБ НКВД
17 апреля 1938 г.
№429650 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Николаеву
Нач. 7 отдела ГУГБ НКВД
Нач. 6 сектора 7 отдела ГУГБ НКВД (подпись).
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит письмо Самсонова М.С.
к Маклакову В.А.
В письме Самсонов сообщает об информации о положении в
СССР, полученной от секретаря одного из иностранных посольств
в Москве, приехавшего 25-го марта с.г. в Будапешт».
2 Отец Сергий (Мусин-Пушкин) (1894-1959) — граф, иеромонах. В 1919 году являлся
членом Временного высшего церковного управления при Деникине. В1920 году
эмигрировал из России Настоятель православной церкви в Будапеште, председатель
Комитета русских организаций в Венгрии (1938 г.). Затем выехал в США, где был
настоятелем православного храма в Кассевиле.
Сов. секретно
157. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову1
Лондон, 26 марта 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
На этих днях я передам Вам подробное содержание речи Чемберлена2,
выступления, ожидавшегося здесь, — да и не только здесь, — с большим интересом и
нетерпением. Иной речи от нашего премьера нельзя было ожидать. Он человек
спокойный и уравновешенный. Он не митинговый оратор и речи свои не сопровождает
никакими ораторскими приемами. Но от его заявлений всегда веет серьезным и
вдумчивым отношением к предмету, на тему о котором он говорит. На этот раз все им
сказанное было тем более определенно и продуманно, что речь свою он читал по
заранее написанному тексту. И текст этот предварительно был представлен на
одобрение членов кабинета. Таким образом, слухи о несогласиях в кабинете,
распространявшиеся как здесь, так и по ту сторону канала*, не соответствуют истинному
положению дел. Весь кабинет, конечно, за премьером, ибо, строго говоря, лучшей
политики для Англии в настоящее время не выдумать. Но этого мало.
Предварительно сего выступления британского премьера запрошены были мнения британ-
* Имеется в виду Ла-Манш.
53
ских доминионов и колоний. И все единодушно поддержали британского премьера.
Имейте в виду, что население доминионов и колоний в высшей степени, я бы сказал,
провинциально и посему в достаточной мере невежественно. Для этой части
британского общественного мнения пресловутая Чехословакия почти что звук пустой.
К тому же такой звук, которого они и произнести толком не могут. Государство зто
кажется им в высшей степени искусственным, и из-за него они копий ломать не
станут. Возможно, конечно, что такого рода рассуждения примитивны, но отрицать их
наличие и, я бы сказал, практическое значение не следует. Если Вы остановите на
улице Вашего знакомого почтальона или молочника и спросите его, будет ли он
сражаться за Францию или за Бельгию, — он ответит Вам определенно утвердительно.
А вот насчет этого самого чехословацкого государства тотчас начинаются
«фонетические» шуточки с «чиханием», и ответ можно было бы резюмировать словами:
«Какое нам дело до этой страны...» Чемберлен посмотрел на вопрос, конечно, не так
примитивно, но и он определенно сказал, что не может заявить, что пойдет на войну для
защиты Чехословакии от нападения, ибо пойти на это не может, поскольку речь идет
о странах, где британские интересы затрагиваются менее, чем во Франции и в
Бельгии. И в первой и во второй, буде оне подверглись нападению, речь зашла бы о
жизненных интересах Великобритании. И он тотчас же, так сказать, позолотил
пилюлю, добавив, что когда дело идет о войне или о мире, то есть и другие обстоятельства,
кроме договорных. «Если война разразится, — сказал премьер, — то маловероятно,
чтобы в ней приняли участие лишь государства, принявшие на себя определенные
обязательства». Это уже более определенно. Это серьезное предупреждение.
Судя по тому, что я видел в газетах, впечатление от речи Чемберлена повсюду на
континенте и в Америке — самое благоприятное. И зто, конечно, в высшей степени
утешительно. Наиболее заинтересованные чехословаки — довольны. Французы,
несомненно, удовлетворены. Итальянцы также. Их газета «Мессаджеро»
характеризует речь Чемберлена выступлением «ясным, смелым, связным и искренним»...
Кто же недоволен?.. Таковые имеются в рядах оппозиции здесь, среди здешней
либеральной интеллигенции, которая в данном случае, по моему мнению, как-то
запуталась и «шерш миди а каторз эр»...* Чего только не валят на голову г. Чемберлена
некоторые наши здешние газетки. Ибо помимо серьезных газет у нас имеются и
своего рода «возрожденки»**. Чемберлен не остановил Японию от нападения на
Маньчжурию, но отдал Абиссинию итальянцам, он не выгнал немцев из Рейнании***, не
вымел иностранных волонтеров из Испании и, наконец, теперь предает
Чехословакию — вот какие истерические вопли можно найти на страницах кое-каких наших
газеток. У нас, как и у Вас, зти же деятели требовали образования какого-то особого
национального правительства, в которое намечались и Ллойд-Джордж, которого
поделом отделало Ваше «Матэн», и Идеи, и лорд Болдуин, и г. Эттли, и сэр
Арчибальд Синклер3, и даже Джимми Макстон... Воображаю, что бы из этого
получилось... В особенности, если бы к сим почтенным джентльменам прибавить еще и
несомненно блестящего Черчилля. Нет, англичане поступили правильно, что в
ответственный политический момент они пошли за нынешним премьером. Если бы
* Дословно: искать полдень в 14 часов, т. е. осложнять дело без нужды (фр.).
** Производное слово от газеты «Возрождение».
*** Имеется в виду Рейнская демилитаризованная зона (см. док. 96, прим. 3).
54
его не было — его нужно было бы придумать... Он большой мудрец, он смелый
человек, и в то же время и свою мудрость и свою смелость он не облекает ни в
воинственные, ни в демагогические тоги. Он смотрит на вещи здраво, спокойно. Он именно тот
конь, о котором я Вам писал. С конями куда вернее, чем с трепетными ланями, не
говоря уже о... жеребцах. Мы ведь еще не знаем, в какие дебри завезут свои страны
нынешние диктаторы. Возьмите хотя бы того же самого Гитлера... Да, он успешен.
Но в конечном расчете мировая совесть, я бы сказал, против него. Не далее как
вчера я имел очень интересный разговор с одним из наших соотечественников,
проживающим в Германии. Он не еврей. Жить в Германии очень тяжело, и все эти вопли, и
критики, и хейли* решительно ничего не доказывают. В своей глубине германская
душа возмугцена. Возмущены и католики, и протестанты, и евреи, и коммунисты
(они имеются), и даже армия. Чемберлену все зто, конечно, хорошо известно. И
посему лучшая политика та, которую он нарисовал, политика задерживающих
центров и крепких мышц. И к этому принимаются серьезнейшие меры. Англия
вооружается феноменально. Это я Вам гарантирую. И в то же время Англия предлагает
всем, всем и всем дружбу свою. А дружба эта стоит очень и очень многого...
Как сладко поет в «Возрождении» от вчерашнего дня г. Тхоржевский в связи с
чествованием Киры Кирилловны... «Все военные организации русского Парижа
(чувствуете ли Вы, как зто хорошо и важно), — восклицает сей усердный возрожденец, —
главный наш национально-идейный штаб» и т. д. Что все это чествование хорошо, я
возражать не стану... Но что тут важного — этого я себе уяснить не могу. «И никакой
политики», — подчеркивает любезный Иван Иванович**. И далее: «Зато какой шаг
вперед к объединению русских изгнанников »... Ну, зто мы еще посмотрим... Тем
временем г. Любимов «мимоходом» опять нахамил по адресу Милюкова. Как можно
называть убеленного сединами старца, каковы бы ни были его политические
убеждения, «шутом гороховым».
В прошлом, кажется, моем письме я писал Вам, что не хочу покидать Лондона даже
на короткий срок, ибо боюсь умереть вне Лондона. Скажу Вам нечто более серьезное:
я боюсь очутиться е Париже, ибо, несомненно, совершу акт насилия над г. Гукасовым.
Это было бы печальным завершением моей общественно-политической
деятельности, но мне было бы трудно удержаться от этого безумного шага... Любимов опять
возбуждает вопрос о лице, которое в Лиге наций «сумело бы говорить от имени
эмиграции с гордостью и достоинством, а не с видом бедного родственника...» намекая,
очевидно, на Рубинштейна. Когда Рубинштейн был здесь, я присутствовал на всех его
выступлениях, и он никогда не выступал «бедным родственником». Помню, как Тыр-
кова отметила его именно достоинство и, если хотите, даже гордость. И в моих
письмах к Вам я также зто отметил. Гукасов и его компания могут быть уверены, что
никому из них не удастся пробраться в Лигу наций. Об этом я здесь позабочусь. Рассказы
Гукасова о том, что он личный приятель сэра Джона Хоуп Симпсона, — сплошной
вздор. Чтобы не сказать — шантаж.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872. т. 4. л. 333-338.
* Производное от гитлеровского приветствия «Heil» («Хайль!»).
** Тхоржевский И.И.
55
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР ГУГБ 7 отдел
16 апреля 1938 г.
№ 429624 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3~4. В дело.
- Нач. 7 отдела ГУГБ НКВД СССР
Нач. 6 сектора 7 отдела ГУГБ
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма бывш.
царского дипломата в Лондоне Саблина к Маклакову В.А.
В письме Саблин комментирует речь английского премьера
Чемберлена».
Выступление Чемберлена в палате общин 24 марта 1938 года по вопросам внешней
политики в связи с последними событиями в Европе, в котором он, в частности,
заявил, что обязательства в отношении гарантий Чехословакии не являются
приоритетными для Великобритании.
Синклер Арчибальд — член британского парламента, лидер парламентской
фракции либералов.
Сов. секретно
158. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 28 марта 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Одновременно с сим препровождаю белую книжку о Палестине*
Е.П.Ковалевскому. Один экземпляр посылаю при сем Вам.
Вот вам доказательство, что мы живем в странное время: в настоящий момент
эти листки расцениваются на вес золота, хотя брошюрка сия стоит два пенса. В
доброе старое время такого рода дипломатические документы, называвшиеся то
белыми, то синими, то красными книгами, печатались в обыкновенном количестве
экземпляров и становились достоянием лишь тех лиц, которые, скажем, в Англии
именовались «стюдентс оф политике»**. Форин Оффис рассылал их иностранным
* См. док. 148, прим. 5.
** Интересующиеся политикой (англ.).
56
миссиям и посольствам. Мы пересылали их в центральное ведомство. Причем
рассылалось все это щедро. Ныне вот эту самую книжонку о Палестине приобретает
едва ли не каждый еврей. Я уже не говорю о так называемых «стюдентс оф
политике»... Кто ныне не «стюдентс оф политике»?.. Но удивительнее всего, что
британская государственная типография до сих пор еще не уяснила себе нового
создавшегося положения. Как печатали, скажем, пять или десять тысяч экземпляров, так и
продолжают. А потребность ныне возросла до сотен тысяч. Это мне сказал сегодня
утром при свидетелях управляющий конторой, причем подчеркнул и как бы
извинился, что именно евреи раскупают эти книжечки. Естественно, что они раскупают,
и посему я позволил себе посоветовать управляющему печатать в большем
количестве экземпляров в особенности те официальные документы, в которых речь будет
идти об евреях. А речь эта должна, так или иначе, начаться.
Вчерашняя речь Геринга2 весьма показательна. Что в самом деле мы будем
делать с евреями?.. Вот вопрос... Куда им деваться и куда их девать... За последние
дни сюда был большой наплыв евреев из Вены. Должен сказать, что английские
власти поступали в отношении их весьма жестоко. Некоторые прилетали сюда на
аэропланах с запасом валюты и с указанием, что у них имеются друзья в Англии. Их
тотчас же сажали на обратные аэропланы и отправляли куда попало — во
Францию, в Бельгию, в Амстердам, в Копенгаген. Происходили раздирающие душу
сцены. Было два случая самоубийства в помещениях при аэропланной станции.
Начались письма в редакцию, запросы в парламент. Сэр Самюзль Хор разъяснил
положение вопроса и обещал кое-какие поблажки. Но, по его мнению, дальнейшие
поблажки евреям, в особенности имеющим профессии, могут вызвать здесь
возмущение, что, в свою очередь, может повлечь нечто погромное. Я знаю многих здесь
евреев из немцев — больше доктора и дантисты. Что они отбивают практику у
докторов англичан — нет никакого сомнения! Но почему?.. Да потому, что английские
врачи глупы и неучи. И вот они и заявляют министру внутренних дел: дальнейшей
конкуренции евреев мы здесь не допустим. И на этой подкладке антисемиты могут
разыграть взрыв антисемитических чувств со всеми последствиями. Еврейская
конкуренция действительно большая опасность для здешних людей той же профессии.
Доктора евреи из Германии, а теперь и из Австрии, в высшей мере образованны и
отличны. Наши соотечественники, даже антисемиты, предпочитают ныне идти к
врачу-еврею, чем к английскому коновалу. К тому же евреи и берут меньше.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 355-357.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР ГУГБ 7 отдел
19 апреля 1938 г.
№ 429656 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3. Николаеву
4-5. В дело.
Нач. 7 отдела ГУГБ НКВД СССР
Нач. 6 сектора 7 отдела ГУГБ (подпись)
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма бывш.
царского дипломата Саблина Е.В. к Маклакову В.А.
В письме сообщается об отношении английских властей к
эмигрантам — евреям из Германии и Австрии».
В своей речи в Вене 27 марта 1938 года Геринг, говоря о включении австрийской
экономики в германскую, особо подчеркнул необходимость «арийизации» культурной и
экономической жизни и принятия мер по удалению лиц еврейской национальности
из бизнеса и торговли Австрии.
Сов. секретно
159- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 28 марта 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Ваше письмо относительно жениха Киры Кирилловны меня успокоило. В самом
деле было бы досадно, если бы сие семейное торжество облеклось в
неприличествующую случаю «политику».
А теперь разрешите вновь вернуться к теме о речи нашего премьера. Чембер-
лен* начал свою, несомненно, историческую и благотворную речь с указания, что
основанием всей английской иностранной политики по-прежнему является
всемерное стремление к обеспечению мира, что, однако, не означает, что ничто не может
побудить сию страну к войне. Никто не должен сомневаться, продолжал далее
британский премьер, что Англия, связанная известными договорными обязательства-
* См. док. 157, прим. 2.
58
ми, намерена выполнить их полностью. Он подчеркнул, что Англия будет воевать в
защиту своих территорий и жизненных для нее путей сообщения. И далее: помимо
сего существуют иные обстоятельства, могущие побудить Англию к военным
действиям, раз она будет убеждена, что альтернативой была бы потеря навсегда
надежды предотвратить гибель того, что она считает свогии наиболее драгоценным
достоянием. И далее: «Тем не менее задачей должно быть сохранение того, что
жизненно и существенно без обращения к войне, ибо страна прекрасно понимает, что
войны не знают победителей (тех, кто выигрывает), и несут страдания и
разрушения все участники одинаково. Как же этого достичь?» — вопрошает г. Чемберлен.
Его прежняя вера в Лигу наций сильно поколеблена, но он не теряет все же
уверенности в возможность кое-каких преобразований, улучшений, при наличии которых
Лига стала бы служить органом гарантии всеобщего мира...*
Правительство подробно обсудило — должна ли Англия, в дополнение к уже
принятым обязательствам в Европе, принять на себя новые, заранее точно
оговоренные, в особенности в связи с Чехословакией. Согласно Локарнскому трактату**
Англия обязана прийти на помощь Франции и Бельгии в случае невызванного на них
нападения. Это подтверждено Лондонским соглашением 19 марта 1936 года2. У
Англии, подтвердил премьер, есть обязательства в связи с соглашениями с
Португалией, Ираком и Египтом... Есть у нее также обязательства, в свое время с точностью
определенные г. Иденом: «Наши вооруженные силы могут быть использованы для
помощи жертве нападения в любом случае, где по нашему разумению такое
вмешательство оправдывается договором Лиги наций». Такой случай, заметил премьер,
может возникнуть, например, в отношении Чехословакии. Правительство
придерживается этих заявлений. Хотя сама Лига в настоящее время и не в состоянии
выполнять первоначально возложенные на нее функции, это не означает, что
британское правительство в качестве ее члена ни при каких условиях не признало нужным
прибегнуть к действиям, соответствующим принципам договора Лиги наций. Но...
должна ли Англия теперь же гарантировать Франции, что если последняя, при
нападении Германии на Чехословакию, осуществит свои обязательства,
проистекающие из трактата Франции с Чехословакией, Англия немедленно придет ей на
помощь своими вооруженными силами? Должна ли Англия теперь же заявить о своей
готовности вооруженного вмешательства для охраны независимости Чехословакии,
предложив другим желающим странам присоединиться к такому заявлению? И в
том и в другом случае, как само такое решение, так и суждение о действительных
причинах вооруженного столкновения заранее было бы изъято из компетенции
британского правительства. Ясно, таким образом, что такое положение не
соответствовало бы договору Лиги наций и правительство не видит возможности теперь же дать
такие гарантии. Однако, при решении вопросов войны и мира не одни лишь
юридические обязательства играют роль: неправдоподобно, чтобы война, если она
последует, задела лишь тех, кто такие обязательства на себя принял. Немыслимо
предусмотреть, кого заденет война и какое правительство не окажется в нее
вовлеченным. Непредотвратимая сила фактических обстоятельств может получить
* См. док. 20, прилоэк. IIL
** См. док. 18, прим. 4.
59
перевес над формальными соображениями, и в этом случае более чем вероятно, что
другие страны, помимо непосредственно и первоначально затронутых, немедленно
окажутся вовлеченными в военные действия. Это в особенности справедливо в
отношении Великобритании и Франции с их долголетней дружбой и общими
идеалами, которые они твердо намерены защищать, подчеркнул Чемберлен.
Что касается Чехословакии, то правительство полагает, что именно теперь
настало время для дипломатии употребить все усилия для охраны мира.
Правительство, добавил премьер, с удовлетворением может отметить определенные гарантии
германского правительства в этом отношении, равно как и меры, принимаемые
Чехословакией с целью пойти навстречу резонным домоганиям своего немецкого
меньшинства, и Англия должна сделать все, что она в силах, чтобы существующие
между этими двумя странами трения были устранены мирным путем. За последние дни
Чехословакия имеет здесь очень плохую прессу и на страницах печати
высказываются пожелания, чтобы Чехословакия, именуемая здесь государством мозаичным,
лоскутным и т. п., привела свой дом в порядок. Причем речь уже идет не только об
уступках судетским немцам, а и словакам, которые якобы ненавидят чехов, и
мадьярам, и рутенцам*, и полякам. Указывается на пример Швейцарской
конфедерации. Указываются многочисленные нарушения чехами своих обещаний в
отношении меньшинств на чехословацкой территории. Бедный здешний чехословацкий
посланник, сын покойного Масарика, должен испытывать весьма неприятные
ощущения, читая все то, что пишется теперь на страницах английской печати. Гарвин
прямо и без обиняков рекомендует — или предусматривает в случае войны —
разделение Чехословакии между Рейхом, Польшей и Венгрией... Кстати, чтобы не
забыть: литвиновское3 предложение здесь провалилось с треском, и я прямо
недоумеваю, как Майский не предупредил своего шефа, что такого рода выступление не
только не имеет никаких шансов на успех, но и просто признается глупым, чтобы не
сказать провокационным. «Лучшего способа вызвать немедленную войну нельзя
было придумать» — вот общий отзыв о предложении Литвинова... 1Е.С.)
Премьер подчеркнул затем решимость правительства продолжить настаивать
на политике невмешательства в испанские дела, невзирая на нарушение этого
принципа другими странами. Переговоры с Италией указывают на их подающее
надежды течение, и британское правительство вполне рассчитывает на намерения
Италии выполнить известные гарантии, данные ею в отношении Испании, и на отзыв
добровольцев. Закончил премьер заявлением о решении Англии еще более усилить
и ускорить процесс вооружения. Это приведет к намеченной цели — охране мира и
возможности встретить возможную опасность в полной готовности.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 344-349.
* Так в оригинале. См. док. 153, прим. 4.
60
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР ГУГБ 7 отдел
17 апреля 1938 г.
№ 429648 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3-4. В дело (1 эка Пассову)
Нач. 7 отдела ГУГБ НКВД
Нач. 6 сектора 7 отдела
7-ой отдел ГУГБ НКВД ниже приводит копию письма бывш.
царского дипломата в Лондоне Саблина к Маклакову В.А.
В письме Саблин подробно излагает речь английского премьера
Чемберлена и отмечает отношение английской прессы к
Чехословакии.
Документально».
Имеется в виду лондонское коммюнике членов Локарнского комитета (Франции,
Италии, Бельгии, Великобритании).
17 марта 1938 года советское правительство выступило с предложением о встрече
представителей СССР, Франции, США и Великобритании для обсуждения
коллективных мер для противодействия дальнейшей агрессии, в частности, в Центральной
Европе.
Сов. секретно
160. В.А.Маклаков — А.Т.Бельченко1
Париж, 1 апреля 1938 года
Многоуважаемый Андрей Терентьевич,
Пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить Вас за Ваши всегда интересные
сообщения. Мы мало знаем, а потому и плохо понимаем, что происходит в Китае.
Впрочем, теперь такое время, что плохо понимаешь, что делается даже здесь, в Европе, в
знакомой обстановке.
То, что я называю случаем, который дает мне повод Вам написать, это Ваше
сообщение о положении беженцев. Этот вопрос меня интересует всего больше, потому
что здесь кое-что еще мы можем делать, между тем как в общей международной
политике мы, конечно, совершенно бессильны. Ыо положение беженцев повсюду
входит в самую неблагоприятную полосу, которая когда-либо была. Конечно, для этого
61
много причин, от нас совершенно не зависящих: экономическая депрессия всех стран,
обеднение самой эмиграции, безработица, словом, все те причины, которые всего
больше действуют на нас и с которыми нам всего труднее бороться. К несчастью, по
мере их наступления и даже в связи с этим наступлением меняется и самое
отношение правительств, которые начинают защищать свой национальный труд и чинить
нам всякие затруднения для приискания работы и т. д. По мере того, как на такое
отношение правительства, которое при этом, нужно признаться, еще гораздо
лучше, чем отношение самого общества, которое, чувствуя иностранную конкуренцию,
видит в ней главный источник своих бед и требует принятия против нас
репрессивных мер; так по мере того, как такое отношение правительства вызывает досаду и
иногда озлобление среди беженцев, их неудовольствие вызывает такое же
неудовольствие и еще больше озлобления со стороны населения данной страны. И одно
течение питает другое. В результате, как это мне всего виднее во Франции,
несмотря на многие хорошие слова, которые говорятся, и очень хорошие начинания,
которые были приняты и где сама Франция имела руководящую роль, так, например,
конвенция 33 года*, для всех тех случаев, которые этой конвенцией не
предусмотрены или которые зависят от усмотрения администрации, наступает очень трудное
время, высылки, заключения в тюрьму по невозможности подчиниться приказу о
высылке, полуголодное и полулегальное существование, усиление преступности и
т. д. А главное, в будущем пока никакого просвета не видно, и можно думать, что
этот процесс будет все ухудшаться.
Но что теперь явилось еще нового, хотя не неожиданного, то это отражение на
русских беженцах международных несогласий, среди которых мы проживаем. Я
отлично понимаю, что делается, когда вижу, с какой подозрительностью здесь во
Франции глядят на возможное сочувствие русских беженцев Гитлеру, как
подозрительность превращается в обвинение в шпионаже и т. д. Способствуют этому иногда и
сами русские, которые не понимают, какой вред приносят нам их доносы друг на
друга, иногда сведение личных счетов и вообще все то, что создается там, где
нездоровая и больная атмосфера. Нельзя не признать при этом, что при проживании
русских в разных странах и иногда при вынужденном или во всяком случае
необходимом согласовании своих политических симпатий с политикой тех стран, где они
проживают, создаются новые соблазны для другой страны обобщать эти
настроения и обвинять в этом уже всех беженцев, где бы они не жили. Нет никакого
сомнения, что в Германии живет много русских германофилов, иногда не только за страх,
но и за совесть. Этих симпатий к Гитлеру они не скрывают, они еще подогреваются
тем, что в Гитлере видят врага большевиков, забывши все прошлое, которое ясно
показывает, как мало можно рассчитывать на антибольшевистские симпатии
Германии, и вот такая националистическая политика русских беженцев там морально
компрометирует и нас, и потому то требование, которое можно всем предъявить, —
не мешаться в эти споры, оставаясь совершенно вне всякой политики, на деле
выходит иногда трудно осуществимо. А между тем только в этом спасение, и я очень рад
видеть из Ваших сообщений, что Вы стоите на этой дороге. Едва ли можем мы брать
на себя какую-либо другую задачу, кроме того, чтобы облегчить нашим беженцам
* См. док. 30, прим. 3.
62
проживание там, куда занесла их судьба. Для этого необходимы и те люди и
организации, которые имеют годами накопленный авторитет и внимание в странах своего
проживания и которые, благодаря этому авторитету, могут выручать попавших в
незаслуженную беду соучастников. Я с удовольствием вижу, что Вы это делаете, и
могу только горячо Вас за это благодарить. Ведь приходится признать, что ко всему
другому присоединилось и то, что центры, помощь нам которых была в Женеве, во-
первых, могут скоро совершенно уничтожиться, а, во-вторых, давно потеряли
главную долю своего авторитета. Мы поэтому всецело зависим от усмотрения местных
правительств, а их отношение к нам определяется также и тем положением, в
которое они поставили себя к большевикам. Вот элементы той сложной задачи, которая
перед нами стоит.
Примечание 7 отдела ГУГБ НКВД:
Бельченко А.Т. — бывш. царский вице-консул в Ханькоу, исполняет
обязанности португальского консула в Ханькоу.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 339-343.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР ГУГБ 7 отдел
16 апреля 1938 г.
№ 429625 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3. Николаеву
4-5. В дело.
Нач. 7 отдела ГУГБ НКВД СССР
Нач. 6 сектора 7 отдела ГУГБ (подпись)
7гОЙ отдел ГУГБ НКВД СССР ниже приводит копию письма Мак-
лакова В.А. к Бельченко А.Т.
В письме сообщается о тяжелом положении русских
белогвардейцев.
Документально».
63
Сов. секретно
161. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 3 апреля 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Устремив все наши взоры на положение дел в Европе, где г. Гитлер,
по-видимому, становится «хозяином», мы совершенно позабыли о конфликте на Дальнем
Востоке, между Японией и Китаем. Война между этими двумя странами, что
называется, затягивается, и, судя по газетам, китайцы «огрызаются» не без успеха. В Токио
созывается особое совещание военных авторитетов для решения вопроса, как
ускорить развязку в желаемом для Японии смысле. Там же отданы строжайшие
распоряжения о необходимости не менее строжайшей экономии. Очевидно, приходится
туго во многих отношениях, и невольно приходит на память выражение римского
поэта, говорившего — или, правильнее сказать, вещавшего, — что покоренная
Греция победила своего сурового завоевателя. То же самое может проделать и Китай с
Японией, не в области искусств, конечно, а способами более грубыми. Чан Кайши
продолжает сопротивляться и из военного превращается в некоего вождя, который
заслоняет собою все те правительства, которые насаждают японцы в Китае.
Среди моих знакомых англичан имеются многие, которые подолгу живали,
работали и служили как в Японии, так и в Китае. Мне приходилось беседовать с ними на
эти темы. Каковы бы ни были в прошлом японские стремления, до самого
последнего времени внешняя политика Японии проявляла умеренность, говорил мне
недавно один из таких англичан. Вынужденная в конце прошлого столетия Францией,
Германией и Вами — Россией, — эвакуировать Порт-Артур, она нашла в себе
умение ждать благоприятного случая. Союз ее с нами — англичанами — был
действительной гарантией, что в случае возможных осложнений ей придется иметь дело не
с коалицией, а с одной только державой, и когда она решилась на войну с Россией, ее
дипломатия оказалась достаточно искусной, чтобы заставить Россию выступить в
роли нападающего. Ее мирные условия с Россией были умеренны, несмотря на
блестящие победы. Несомненно, добавил собеседник, что она уже тогда питала
замыслы насчет Китая, тем не менее она была достаточно благоразумна, чтобы
видоизменить свои требования, заявленные Юан Шикаю2 во время великой войны. «Ну, а как
же насчет Маньчжурии?» — вставил я вопрос... «Занятие Маньчжурии, — ответил
мой собеседник, — можно с некоторой дозой снисходительности рассматривать как
завершение территориальных завоеваний за счет России, а не как умышленное
нападение на Китай...» Так! Собеседник начал затем вспоминать целый ряд японских
мудрецов, имена которых говорили мне очень мало, но которые он произносил с тем
же удовольствием, с которым вспоминаю я некоторых мудрых персов по моей службе
в Иранской империи. Кстати, нам пришлось быть недавно на балу в здешней
персидской миссии, которая именует себя ныне иранской миссией. Хорошо стали жить
64
ныне персидские дипломаты. Наше старое посольство в Лондоне было в высшей
степени скромным помещением, слишком скромным для того, чтобы представлять
такую империю, каковой была Россия. И вообще говоря, как мы были скромно, чтобы
не сказать бедно, «оборудованы». Вы бы посмотрели, в каких дворцах живут ныне, в
Лондоне, например, персы, поляки, пресловутые чехословаки... Как отлично
оборудованы миссии эстонская и латвийская, например. Не отстают и югославы, у
которых миссия, на мой взгляд, слишком роскошна. Я не говорю уже о германском
посольстве здесь. Если не ошибаюсь, я Вам писал как-то на эту тему. Немцы
оборудовали себя внушительно. Это чувствуется, как только издали увидишь дом
посольства с его флагами, его радиомачтами, его вестибюлем и кабинетами третьих
секретарей посольства, которые работают в лучших условиях, чем когда-то
работал покойный Бенкендорф. Какие письменные столы и прочее! Какие телефоны,
точно на американских фильмах...
Однако вернемся к японцам. События последнего времени надо, вероятно,
объяснить исчезновением этих старейших сановников, отметил мой собеседник. Основания
для вторжения ее [Японии. — Ред.] в Китай ничтожны — случайное столкновение
китайского деревенского гарнизона с маневрировавшим ночью японским отрядом.
Более серьезен инцидент в Шанхае, где были убиты два японских матроса. Все это
можно было уладить миролюбиво, если бы морское командование не ухватилось за
эти происшествия, как давно жданный предлог для агрессивных действий. Таким
образом, случайно, без объявления войны, разразилась катастрофа, с ее жертвами.
Трудно сказать, сознательно ли начало токийское правительство эту кампанию, или
решение его было форсировано флотом? Если мы остановимся на первой точке зрения,
надо будет признать, что Япония определенно решила бросить вызов всем
иностранным интересам в Шанхае, за исключением своих собственных, и установить свой
протекторат над Китаем, сочтя для этого момент наиболее подходящим.
Общее европейское положение было благоприятным японцам: они могли думать,
что случай не повторится, если Европа сумеет уладить свои разногласия. Если
нужны дальнейшие доводы о причинах японского решения, их можно найти, по мнению
собеседника, в ее соглашении с Германией и создании общего фронта против
коммунизма, к коему затем примкнула Италия. Может быть, некоторые усмотрят в этом
соглашении известную параллель с нашим собственным союзным договором с
Японией, давшим ей возможность одной свести счеты с Вами... Если принять эту
теорию, можно допустить, что имевшийся в виду коммунизм является «абстракцией»,
подразумевающей Россию, и что Германия и Япония договорились о выступлении
каждой на своем фронте в случае выступления Советов на фронте той или другой,
что для России создавало угрозу одновременной войны на двух фронтах. (В
заявлении Италии о ее присоединении любопытно упоминание, что такое присоединение
ее ретроспективно и должно считаться с момента первоначального соглашения
Германии и Японии, другими словами, это означает, что вмешательство Италии в
испанские дела должно рассматриваться, как доля участия ее морских сил в случае
войны с Россией на японском или германском фронте. — Е.С.)
В дальнейшем разговоре собеседник высказал мнение, что нынешняя война на
Дальнем Востоке не есть результат обдуманной политики объединенного
правительства, а признак разногласий в установлении целей и политического упадка: то
3 Чену свидетели ны были, ки 2
65
немногое, что доходит до мира о внутреннем положении Японии, лишь подкрепляет
предположение, что в действительности там два правительства: одно армия и флот,
другое более нормальное, старающееся в известной мере отдать себе отчет в общих
задачах национальной политики. Его фактические заправилы, однако, генералы и
адмиралы действительной службы. По адресу сих последних собеседник прошелся
не особенно лестно. Судить не могу. Они якобы далеко не единодушны: взаимное
презрительное отношение армии и флота в Японии очень хорошо известно, и у той и
у другого своя собственная идеология. И ту и другого обуревает жажда славы, и ни
армия, ни флот не думают, а может быть, и неспособны думать ни о других
интересах своей страны, ни о чем-либо ином, кроме успеха выполняемой ими операции.
Другому правительству, так сказать, подначальному, приходится, естественно,
задумываться и о других вещах — финансах, общественном мнении и впечатлении,
производимом на другие державы. Двойственностью этой мой собеседник, между
прочим, объясняет и изумительное явление чередований нападок на иностранцев и
извинений перед ними. По его мнению, верховное командование не столько
безразлично к правам нейтральных подданных, сколько проявляет стремление к
нарушению этих прав. Собеседник распространился далее на тему о прошлом отношении
Европы к Китаю, отношении, которое он считает позорным. Усваивать приемы
высокой морали в отношении к Японии значило бы вести к обвинению в лицемерии:
еще не так давно Европа делила Китай на сферы влияния, как ей было угодно, и
если одна держава отнимала у Китая «кошелек», то другая считала себя вправе
«красть часы с цепочкой». Собеседник думает, что Япония «делает безумие».
«Переварить» завоевательными методами четвертую часть всего земного населения не
под силу ни Японии, ни любой другой державе. И он воскликнул: «Чего бы Япония
не смогла достичь, будь она искренним другом Китая, в то время когда другие нации
его эксплуатировали!.. Величайшая ошибка японцев, конечно, в том, что она
[Япония. — Ред.] взяла на себя все старые грехи Европы и сделала нас благодетелями и
друзьями Китая. Какой шанс ею упущен!..» На вопрос мой, а что же дальше? —
собеседник ответил, что английская политика заключается в обеспечении мира и что
Англия не упустит случая сделать все возможное, чтобы примирить противников.
У нас в Китае, сказал он, жизненные интересы, совпадающие с его собственными, и
мы сумеем защитить их, когда сочтем это нужным и нами избранными способами...
Пришлось мне говорить — правильнее, слушать — и других лиц, знакомых с
положением дел на Востоке. Японская пресса, сказал мне один британский дипломат,
долго служивший в Японии, изображает Англию как главного подстрекателя
китайского сопротивления. Неудивительно посему, что японские младшие офицеры и
солдаты враждебно смотрят на нас и всегда готовы совершить над нами насилие.
Склонность к фанатизму по отношению к иностранцам традиционна в Японии, и
нельзя ожидать примерной дисциплины от ее армии, «закусившей ныне удила». Эти
соображения должны располагать нас к терпению и хладнокровию в отличие от тех
наших советников (намек на левые круги), которые рекомендуют воинственную позу
и провокационные методы в виде посылки броненосцев. Люди эти в первую голову
обвиняли бы наше правительство, если бы оно, последовав их советам, вызвало бы
тем самым войну. Но нам все же необходимо проявить какую-то твердость, ибо
поведение японцев нельзя объяснить исключительно недисциплинированностью. У них
66
есть свои соображения — соображения выжить нас из Шанхая. Противостоять
этому не так просто. Облегчить положение могло бы лишь полное координирование
действий Америки и Великобритании на принципе, что нападение на одного будет
рассматриваться как нападение на обоих. (Соображение правильное, но на такое
разрешение вопроса в настоящий момент мало надежд. — Е.С.)
Коммерческие интересы англичан в Китае очень значительны. В будущем их
важность может даже увеличиться, так как экономические возможности Китая гораздо
выше существующей емкости его рынков...
Тем временем политика Чемберлена* как будто бы начинает приносить плоды.
Ведомые старыми добрыми методами старой дипломатии, переговоры в Риме как
будто приближаются к благополучному окончанию. Говорить на эту тему более или
менее определенно, конечно, не приходится, хотя бы уже потому, что переговоры об
англо-итальянском соглашении ведут старыми дипломатическими путями, и
посему соблюдается тайна этих попыток к выработке соглашения. Говорят, что дней
через десять соглашение будет подписано. Во всякой случае, хотя бы уже только эти
разговоры вносят известное спокойствие в умы и на бирже.
Вопрос об Абиссинии разрешат при помощи Лиги наций** и под водительством
Англии, и этот вопрос, когда-то так волновавший англичан, отошел уже на более
чем задний план. Так же, как и вопрос об Австрии, и англичане на этих днях
признали аншлюс совершившимся фактом, отозвав из Вены своего посланника и заменив
его генеральным консулом. Вы скажете: да, но это все уступки, уступки и уступки.
Меня спросили на днях, почему никто из англичан не огрызнется на Муссолини, на
Геринга или на дерзкие элукубрации Геринга. Я отвечаю так: у англичан нет таких
деятелей, которые сумели бы огрызаться. Они еще не выявились. Мне пришлось на
прошлой неделе присутствовать на завтраке иностранной прессы в честь лорда
Галифакса. Хоррибиле дикту*** — я был там в качестве корреспондента...
«Возрождения». Многие ожидали, что Галифакс «пройдется» по адресу одного из
упомянутых деятелей, только что изрыгавших потоки неуместного сквернословия, очевидно,
не по адресу какой-нибудь Гватемалы или Гондураса. Но лорд Галифакс — вот этот
самый конь, о котором я Вам писал, — произнес корректнейшую речь. Многие была
разочарованы этой умеренностью. Но я просто не могу себе представить Галифакса
или Чемберлена, разевающими свои рты и рычащими, как звери лютые. Мне
пришлось видеть фотографию Геринга, говорящего речь в Вене... Страшно смотреть в
зту пасть. Впрочем, вкусы различны: между строк сотрудников «Возрождения»
чувствуется, что им вот эти рычания, вот зти сквернословия «сладки и приятны».
Кстати: заметили ли Вы, что последний номер названной газетки подстрекает
любезных соотечественников к антисемитическим выступлениям? Прочтите
передовицу Семенова и статью Любимова. А вот я в силе мирового еврейства начинаю
разочаровываться. Никакой силы, по-видимому, никогда и не было. И гонят их, бедных,
отовсюду. И политического еврейского Интернационала также не существует. А если
он и существует, то проявляет он себя пока что плоховато. Где же их мощь и
могущество? Любимов заканчивает свою статью утверждением, что иностранцы,
* См. док. 37, прим. 7.
'* См. док. 92, прим. 8.
*** Страшно сказать (лат.).
67
разбирающиеся в русских делах, знают, что «Милюков ничего, кроме самого себя,
да, пожалуй, еще господ, вроде Кулишера, не представляет». Какие бывают
поразительные совпадения. Мне пришлось недавно долго беседовать с сэром Джоном
Хоуп Симпсоном, и я ему сказал следующее: «Строго говоря, г. Гукасов ничего,
кроме самого себя, да, пожалуй, еще господ, вроде Семенова и Любимова, не
представляет»... Иностранцам, конечно, нелегко разбираться в наших делах... О статье
Любимова я напишу Вам на днях.
Речь Годжи3 мало кого здесь удовлетворила. От Чехословакии здесь ожидают
гораздо больших жертв. И мысль о чем-то, похожем на Швейцарию, укореняется все
более и более в английских умах. Именно таким путем, путем «гельветизации»
Чехословакии, здесь думают избежать осложнений. Кстати, был здесь некий француз
Жак Кейзер, якобы внук Дрейфуса4. Я не знаю, что рассказывал Черчилль о
положении Франции, но названный француз не постеснялся описать внутреннее положение
своего отечества в самых мрачных красках. По его мнению, Франция дошла до такого
дня, когда ей необходим какой-то комитет общественного спасения, а не
правительство под главенством г. Эррио... Он читал доклад в институте международных дел, и
когда его спросили, как поступит Франция в случае нападения Германии на
Чехословакию, он высказал мнение, что непровоцированного нападения не последует, а
последуют такие события в самом чехословацком государстве, которые не заставят
Францию выступать. Иначе говоря, в Чехословакии произойдет внутренняя
катавасия. Относительно Франко он говорил, что Франция мирно жила и с Альфонсом5, и с
Примо де Ривера", и с республиканцами. Уживется и с Франко. Когда его спросили,
зачем Франция заключила соглашение с СССР, он ответил сконфуженно: «Знаете, в
тот момент Литвинов был хозяином положения в Лиге наций, ныне этой ошибки не
повторили бы...» Это, конечно, не ответ, но все же некоторое указание.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 400-411.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 1 управление 5 отдел
19 мая 1938 г.
№ 430001 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3.
4-5. К делу.
Нач. 5 отдела 1 упр. НКВД (Пассов)
Нач. 6 сектора (Клесмет)
68
5-ой отдел 1-го Управления НКВД ниже приводит копию
письма б. царского дипломата в Лондоне Саблина к Маклакову В.А.
В письме Саблин высказывается о китайско-японской войне, об
английской политике и о положении в Чехословакии».
2 Юан Шикай (1859-1916) — китайский военный и политический деятель, в
1885-1894 гг.—наместник в Корее, затем наместшжврядепровинций.В1913-1916гг.—
президент Китая.
3 Годжа Милан (1878-1944) — чехословацкий политический деятель, представитель
аграрной партии, министр в ряде правительств, в 1935—1938 гг. — председатель
совета министров. Умер в эмиграции.
4 Дрейфус Альфред (1859-1935) — офицер французского Генерального штаба, в 1894
году военным министерством обвинен в шпионаже в пользу Германии и приговорен к
пожизненной каторге. Дело Дрейфуса было использовано реакционными силами для
разжигания в стране антисемитизма. Под давлением общественности президент
Франции в 1899 году помиловал Дрейфуса, а в 1906 году тот был полностью реабилитирован.
5 Альфонс XIII (1886-1941) — король Испании. В 1931 году был вынужден в связи с
широким забастовочным движением и восстаниями в провинциях отречься от
престола. До 1941 года жил в изгнании. -
6 Примо де Ривера маркиз де Эсталья (1870-1930) — испанский государственный
деятель, генерал. В 1923 году совершил государственный переворот и возглавил
правительство, фактически став диктатором. В 1930 году подал в отставку и эмигрировал.
Сов. секретно
162. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову'
Токио, 12 апреля 1938 года
Милостивый государь, Василий Алексеевич,
Китай как будто бы снова оправдывает сравнение его с болотом, которое
затягивает всех, пытающихся подчинить его своей воле. Быстрота и натиск,
проявленные Японией в начале конфликта, не оправдали возлагавшихся на них надежд.
Китайское правительство во главе с упорным Чан Кайши, по мере наступления
японцев, передвигается вглубь страны, откуда продолжает свою антияпонскую
кампанию. Многие из иностранцев, по-видимому, продолжают верить в его звезду
и оказывают ему поддержку и советами и оружием. На первом месте, но совсем
особо, стоит в этом отношении советское правительство, которое, как в свое время
в Испании, считает своим коммунистическим долгом снабжать Чан Кайши аэро-
69
планами, авиаторами и другим вооружением. Точных данных о размерах такой
помощи не имеется, но как видно из данных, полученных в результате допроса
японским командованием захваченного в плен советского авиатора, помощь эта
весьма значительна и носит обычный для советских действий конспиративный
характер: отдельные авиаторы в России получают секретные предписания
отправиться без промедления в Китай, им запрещено задавать какие-либо вопросы, по
приезде на место они подчиняются своему же начальству и находятся в полной
изоляции от местного населения. По-видимому, на месте у таких советских
отрядов уже возникли недоразумения с китайским командованием, и, если верить
газетным сведениям, из-за этих недоразумений энергичная супруга генерала Чан
Кайши, которая стояла во главе китайской авиации, вынуждена была от этого
отказаться. Вся советская помощь оказывается в надежде на постепенную
большевизацию окружения Чан Кайши, хотя, по-видимому, между последним и
начальниками включенных в общие войска китайских коммунистических отрядов все
время происходят недоразумения. Политическая партия Гоминьдан*, создавшая
нанкинское правительство, не имеет в виду отказываться от своей роли и
уступать таковую коммунистам, формально она снабдила Чан Кайши полномочиями
диктатора, но сохранила за собой общий контроль. Единственная уступка,
сделанная коммунистическим лидерам, — это согласие на создание особого совета при
нанкинском правительстве из представителей тех провинций, которые еще
остаются под властью этого правительства. Коммунисты, вероятно, рассчитывают
доминировать в таком совете. Но так как Япония объявила, что она не считает ни
партию Гоминьдан, ни нанкинское правительство, ни генерала Чан Кайши
центральным китайским правительством, с которым она будет вести переговоры об
улаживании нынешнего конфликта, то все эти шаги партии Гоминьдан и
пребывающего нынр частью в Ханькоу и частью в Чунцине бывшего нанкинского
правительства построены на питаемой ими надежде, что что-нибудь должно произойти,
что сломит упорство Японии, поставит ее в затруднительное положение и
приведет к окончательному торжеству антияпонского движения в Китае, на коем
Гоминьдан строил и строит все свои планы. В этом направлении китайцы развивают
широкую пропаганду, наводняя страну и стараясь внушить сидящим в Китае
иностранным корреспондентам сведения об успехах китайцев, огромных жертвах,
несомых японскими войсками, критическом экономическом положении Японии и
т.п. Все это не соответствует действительности. Правда, первоначальные
надежды Японии на быстрый успех не оправдались, и, как я говорю выше, японцы на
деле должны были познакомиться с силой пассивного сопротивления Китая, когда
японские войска, быстро продвигаясь вперед, берут город за городом, но
неприятель держится лишь постольку в каждом пункте, поскольку он не рискует быть
окруженным и уничтоженным, и, отступая, вовлекает японцев все далее и далее
вглубь страны. Однако эта тактика пока еще не отражается на упорстве японцев.
Здесь уже свыклись с мыслью, что кампания будет продолжительной, и
принимаются все меры, чтобы быть в состоянии довести ее до конца, не нарушая
нормальной жизни государства. От молниеносных, но дорогостоящих планов, как, напри-
* См. док. 76, прим. 2.
70
мер, предполагавшееся в ближайшем будущем наступление на Кантон, решено,
по-видимому, временно отказаться, но зато в занятых районах принимаются все
меры, долженствующие восстановить там нормальную жизнь, чтобы иметь
возможность в самом ближайшем будущем извлекать из этих районов нужное для
Японии сырье. Портовые города, как Шанхай, Тяньцзин, Циндао, Чифу*,
становятся все более и более под контроль Японии, что дает японцам возможность
подчинять своему влиянию всю экономическую жизнь прилегаемых к этим портам
провинций. В районе военных действий идет упорная борьба для овладения
главными железнодорожными узлами, чтобы свести до минимума связь внутренних
провинций с внешним миром. В настоящее время таким пунктом, на который
японские войска ведут свое наступление, есть пункт Хучжоу на перекрестке Тяньцзин-
Пукоусской и Лунг-Хайской ж. д. Китайцы сосредоточили для защиты этого
пункта до десяти дивизий и оказывают наступлению японцев гораздо большее
сопротивление, чем это имело место до сих пор. В китайской пропаганде этот
замедленный темп японского продвижения изображается как крупные победы
китайцев, что, однако, не изменит общего хода событий. В тот момент, когда эти
сосредоточенные в Хучжоу китайские силы почувствуют опасность быть
окруженными японскими войсками, они отступят за Желтую реку**. Замедленный ход
японских операций не отражается на общем настроении внутри страны, и приезжающие
из Китая иностранцы, наслышавшиеся китайских известий о чуть ли не
восстаниях в японских частях, отправляющихся в Китай, удивляются, что в самой Японии
все идет так, как будто бы японо-китайского конфликта и не существует. Но,
конечно, правительство делает все, чтобы приучить население к мысли о
продолжительной кампании и крупных расходах, с нею связанных. Вся минувшая
парламентская сессия прошла под знаком необходимости такой подготовки. В общем,
политические партии разделяли точку зрения правительства и принимали без
особых возражений все финансовые законопроекты, внесенные правительством,
несмотря на то, что они приводили к крайнему напряжению налоговой повинности
и к наводнению рынка все новыми и новыми выпусками бонов казначейства.
Только два законопроекта вызвали горячие прения: один касался дарования
правительству широких полномочий, в случае нужды, относительно ограничения
личных и имущественных прав населения, в действующей конституции не
предусмотренных. Несмотря на заверения первого министра, что правительство
воспользуется этими полномочиями лишь в случае крайней необходимости,
парламент, по-видимому, опасался давать такие полномочия, которые, как
указывали некоторые ораторы, дают правительству возможность в желательный для него
момент установить в Японии фашистскую форму управления. Однако в конце
концов, после повторных заверений князя Коноэ законопроект этот был принят.
Другой законопроект, встретивший возражения парламента, касался установления
правительственного контроля над частными предприятиями, ведающими
распределением электрической силы в стране. После некоторых поправок в пользу этих
предприятий законопроект этот также был принят. Интересно отметить, что в своих
* Сейчас Яньтай.
'* Река Хуанхэ.
71
заверениях касательно указанных выше полномочий премьер заявил, что
правительство не предполагает пользоваться ими в отношении японо-китайского
конфликта, но что должно заручиться ими на случай возможных крупных осложнений.
Это дало повод для обывательских догадок, что правительство, кроме Китая,
имеет в виду какого-то другого врага. Некоторые высказывали предположение, что
таким предполагаемым врагом является Англия и что Япония намерена
воспользоваться теперешним положением вещей, чтобы заодно нанести удар
дальневосточным английским владениям. Такое предположение представляется мне
весьма фантастичным, и я не думаю, чтобы подобные планы существовали бы в
ответственных политических кругах. Гораздо более правдоподобным является
предположение, что таким эвентуальным врагом является Советская Россия. Чем
более развиваются здешние события, тем глубже становится пропасть,
разделяющая Японию и Советскую Россию, и столкновение между ними становится все
более неизбежным, тем более что последняя делает все, чтобы держать Японию в
состоянии постоянного раздражения, открыто преследуя японцев во
Владивостоке и в русской части Сахалина, где японцы развили крупную деятельность на
угольных и нефтяных концессиях, полученных от советского же правительства при
признании последнего японским правительством. Постоянными арестами японских
служащих на этих концессиях под предлогом подозрения их в шпионаже
советские власти делают работу на этих концессиях невозможной, а во Владивостоке
чины японского консульства поставлены в условия такой слежки и общающиеся с
ними русские подвергаются такому риску, что в конце концов эти чины
консульства терпят всяческие стеснения даже при покупке необходимых продуктов или
обращаясь к местной медицинской помощи. Для чего все это делается —
совершено непонятно, в особенности если стоять на точке зрения, что внешняя война
связана для советской власти с таким риском, что она на нее никогда не пойдет. За
последнее время японцы начали как будто бы придавать более серьезное
значение этой вызывающей позиции советских властей, и кроме формального протеста
японского посла в Москве против оказываемой советским правительством
широкой помощи генералу Чан Кайши, в особенности посылкой аэропланов и летчиков,
состоящих на действительной службе в советской армии, здешнее министерство
иностранных дел опубликовало памфлет, в котором перечислялись все случаи
незакономерных действий советских властей по отношению к японцам в Приморье и
Сахалине, из чего многие делают вывод, что здесь готовятся к более активным
шагам, чтобы положить предел такой деятельности советских властей. Если же брать
общую обстановку в ее целом, едва ли Япония хочет, пока китайский конфликт не
приблизился к своему разрешению, осложнять свое положение военными
действиями в сторону Приморья. Из всего этого видно, что положение остается весьма.не-
определенным, и дать категорический ответ на вопрос, стоим ли мы накануне
вооруженного столкновения между Японией и Советской Россией, совершенно
невозможно. Оптимисты считают, что в данное время такой опасности не существует, т.
к. японцы слишком заняты китайскими делами, а Советы довольствуются
словесной пропагандой своей военной мощи. Пессимисты же уверяют, что война
вспыхнет в самое ближайшее время, но должны признаться, что назначаемые ими сроки
для этого обычно проходят, не оправдав их предсказаний. Я думаю, всего вернее
72
предполагать, что здесь сознают, что что-то нужно сделать, но не хотят, чтобы это
что-то сразу вылилось в открытые военные действия.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 436-442.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«5 отдел 1 управления НКВД СССР
2 июня 1938 г.
№430225 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1 Ежову
2. Фриновскому
Нач. 5 отдела 1 управления
Нач. 6 сектора (подпись)
5 отдел 1 управления НКВД ниже приводит копию письма бывш.
царского посла в Японии Абрикосова к Маклакову В.А.
В письме сообщается о японо-китайской войне и о возможном
вооруженном столкновении между Японией и СССР».
Сов. секретно
1бЗ- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 13 апреля 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Дела у Вас как будто бы налаживаются, и Ваш новый премьер, по-видимому,
начинает овладевать положением. Дай-то Бог. Сумеет ли он прекратить стачки — вот
вопрос. У нас здесь в этом отношении не все совсем благополучно. Стачек нет, но
чувствуется какое-то настроение, которое может вызвать некое брожение. Из газет
Вы знаете, что правительство ведет переговоры с предпринимателями и рабочими
73
относительно повышения часов работы и проч. в связи с вооружениями страны. На
днях Исполнительный комитет объединенного инженерного союза (ОИС) разослал
своим членам воззвание о добровольной работе в сверхурочное время для помощи
республиканской Испании. Получилось некоторое «табло»*. В прошлом году у нас
создалось здесь учреждение добровольной помощи Испании, которое, сознавая, что
рабочие не в состоянии делать крупных взносов (денежных), предложило им
жертвовать своим временем, трудом и специальными познаниями, чтобы этим путем
пойти навстречу удовлетворению потребностей испанского народа. Не франкистов,
конечно. В результате сего члены инженерного союза предоставляли свой труд по
переделке или производству мотоциклеток, скомбинированных так, чтобы их
можно было использовать в качестве или амбулаторных средств передвижения, или для
распределения медикаментов или пищевых продуктов. В этом и заключался
добровольный труд, в общем довольно невинный и несомненно гуманный.
Ныне председатель названного союза сделал следующее сообщение: «Все
морские и военные советники правительства знают, как знает и само правительство,
что в известной мере ускорение в изготовлении военного снабжения рассчитано на
отпор Гитлеру и Муссолини, не исполняющих своих обещаний уйти из Испании, а
также, и главным образом даже, если они выполнят это обещание — на защиту от
опасности присоединения Франко к диктаторам в возможной европейской войне.
Каждый пароход, говорится далее, везущий в Англию пищу и сырые материалы, за
единственным исключением пароходов из Канады, проходит вблизи испанского
побережья и испанских островов. Ни для Англии, ни для Франции нет никакой
надобности ускорять темп своих вооружений в предвидении опасности, что
демократическая Испания... может стать союзником диктаторов»...
А затем в том же манифесте ставится следующий вопрос, несомненно
пикантный: «Знаете ли Вы, почему борьба испанских рабочих важна для нас, как тред-
юнионистов... Кто из британских рабочих усомнится, что возможности для
реакционных элементов среди нашего предпринимательского класса настаивать на
применении силы теперь ближе к нам, чем они были до того, как Гитлер сокрушил
немецких и австрийских, а Муссолини — итальянских рабочих... Французские
рабочие в одинаковом с нами положении. Они слишком хорошо знают, что победа
Франко грозила бы их положению не только как французов, но и как тред-юнионистов.
Они отдают себе отчет, что в этом случае каждый реакционный предприниматель
получит одобрение и решит, что в конечном счете рабочих всегда можно подавить
средствами на манер применяемых Гитлером, Муссолини и Франко (заметьте
отсутствие упоминания о г. Сталине. — Е.С.) и что поэтому нет надобности быть
чересчур сговорчивым с рабочими. Хотя за последние 18 месяцев французские рабочие
добились сокращения трудовых часов, однако именно указанные выше
соображения побудили за последние две недели членов парижского металлургического
союза обещать бесплатный в течение часа сверхурочный труд при условии, что
изготовленное за этот период оружие будет продано испанскому правительству. Если
испанские рабочие, говорится далее, смогут вырвать победу у Гитлера —
Муссолини, этот факт послужит и во спасение нас, британских рабочих. Поэтому в наших
* В данном случае — «картина» {фр.).
74
собственных интересах, чтобы испанские рабочие были снабжены всеми нужными
материалами для продолжения борьбы. Новые цепи уже куются и ждут нас...
Фашизм работает с ужасающей внезапностью. (Здесь я этого не вижу и смею
утверждать, что здешние фашисты провалились с треском. — Е.С.) Мы должны быть готовы.
Рабочие Испании не последние, на которых будет направлена атака. С уверенностью
надо сказать, что последует новое нападение на рабочих в одной из немногих стран,
где они еще не сокрушены... Еще раз обращаемся мы ко всем членам ОИС не только
во имя испанских товарищей, но и во имя собственных интересов с предложением
принести свой добровольный труд в этом общем рабочем деле и зарегистрироваться в
организацию добровольной промышленной помощи Испании»...
Мне пришлось на днях перелистывать книгу лорда Лондондерри2, бывшего
министра авиации в кабинете Болдуина, посетившего Германию дважды в 1936 и в 1937 гт.
Он является большим сторонником сближения с Германией и поддерживал здесь
очень близкие связи с нынешним германским министром иностранных дел
Риббентропом в бытность сего лица послом в Лондоне. Передаю Вам точно, что сказал
Лондондерри Гитлер в течение разговора, имевшегося у сих лиц на тему о России.
«Отношения Германии к большевизму диктуются потребностями германского
народа, — сказал Гитлер. — В Германии, как и в Англии, правительство должно
считаться с общественным мнением (так ли. — Е.С), и только путем непрестанных
усилий разъяснить истинное положение оказалось возможным и убедить
немецкую публику в правильности взглядов на Советскую Россию так, что ныне в этом
вопросе вся нация вполне разделяет его точку зрения. Журналисты и политики, —
продолжил Гитлер, — опасаются, что неуклонная линия поведения Германии по
отношению к России не что
иное, как намерение
Германии вызвать войну с
Россией. С самого начала
националистического
режима отношения с
Россией регулировались Рап-
пальским договором* и
Берлинским трактатом3.
Если бы политические
условия, твердо
определенные этими соглашениями,
продолжали выполняться,
Германия оказалась бы в
исключительно тесном
союзе с Россией (Советской).
Я прервал эти отношения с
Россией, — заметил
фюрер, — но сделал я это не
*?v
. >
1
- -
■ ^
Л
* >
V
w' it,.
" ' 1
kf%
t|fr~
_—
-
We ч
С
"%.
См. док. 115, прим. 6.
Встреча советской и германской делегаций во время
переговоров в Рапалло. Апрель 1922 г.
Чичерин и Вирт {слева)
75
потому, что собираюсь напасть на Россию. Это и фактически было бы невозможно,
так как, благодарение небу, от России нас отделяет полоса земли шириной в 700
километров. Политические отношения с Россией были прерваны потому, что, если
бы они продолжались, Германия совершенно обольшевичилась бы». По мнению
Гитлера, континентальная Европа являет странную картину неуравновешенности.
Преобладают неустойчивые слабые правительства и системы управления. Жизнь
большинства правительств очень недолговременна. Это имело своим последствием
известного рода презрительное отношение наций к своим правительствам, в свою
очередь повлекшее политическую и экономическую необеспеченность.
«Говоря политически и экономически, — сказал Гитлер, — континентальная
Европа до известной меры живет со дня на день. В некоторых монархиях положение
настолько непрочно, что король с трудом решается покинуть страну более чем на две
недели. Даже в такой большой стране, как Франция, положение до того неустойчиво,
что ни одна партия, ни одно общественное движение не решается преследовать
энергично одну определенную цель, опасаясь вызвать жесточайший кризис. Этому
упадку в Европе, — продолжал Гитлер, — надлежит противопоставить необыкновенное
развитие советской мощи. (Разговор шел в 1936-1937 гг. — Е.С.) Советская Россия не
только стала самой крупной военной державой, но и одновременно воплощением
единой идеи. Как такие идеи в соединении с большой силой находят себе выражение в
жизни, мы слишком хорошо знаем по примеру Французской революции. И Германия
всего несколько лет тому назад по собственному опыту над своей политической
структурой узнала всю страшную опасность заразы, которую несет с собою большевизм.
Таким образом, мы наблюдаем чрезвычайную опасность для собственного нашего
положения: с одной стороны, колеблющиеся неустойчивые правительства, с другой —
советский колосс, в территориальном, военном и экономическом отношении
обладающий громадной мощью. Возможно, проистекающая отсюда угроза не всеми в
данный момент с ясностью сознается, еще проявила себя не в полной мере очевидности.
Здесь ее поняли. Если этот процесс эволюции будет продолжаться, если разложение
Европы обострится, если рост советской мощи будет идти тем же темпом, что и до сего
времени, то каково будет положение через 10,20,30 лет? «К тому времени, — заявил
Гитлер, — выражаемые им опасения перестанут казаться плодом воображения,
перейдя в область несомненных фактов. Эти факты он суммировал так». С Россией
приходится считаться как с нацией со 190 миллионным населением, территориально
Россия неуязвима для нападения. Россию невозможно осилить блокадой, промышленность
ее в безопасности от воздушных атак: наиболее важные промышленные центры
расположены на расстоянии от 4000 до 6000 километров от ее границ. Этих четырех
фактов, — отметил далее Гитлер, — достаточно, чтобы оценить всю грозную силу этой
страны. А в дополнение к ним надо учесть еще и силу революционной идеи и
решимость советского правительства произвести мировую революцию. Для этой цели была
создана ее армия, технически самая совершенная. С той же целью в области
экономической введением рабских условий оплаты труда осуществляется принцип
снижения цен с намерением подорвать экономические системы других стран...»
Мне пришлось на днях встретиться здесь с г. де Борхграв4, который когда-то был
со мною в Тегеране, а затем был бельгийским послом в Мадриде. Он приезжает сюда,
76
чтобы навещать свою дочь, которая стала монахиней в одном из строжайших
монастырей. Я помню ее совсем маленькой девочкой. Ныне она монахиня. Отец часто
бываете Германии. Он сказал мне, что в Германии, в сущности говоря, не так уж все
благополучно. Люди ответственные как в армии, так и в особенности в
промышленности, в торговле, а также и в службе гражданской, смотрят на политику Гитлера с
беспокойством и определенно критикуют некоторых его сподвижников. Массового
недовольства, правда, нет, но отдельные критические голоса раздаются подчас
громко. Динамическая политика определенно внушает беспокойство немцам умеренных
взглядов. Но положение «людей действия» несомненно прочно. Влияние Нойрата,
по словам моего собеседника, на исходе. Несмотря на то, что Риббентроп в Лондоне
успеха не имел, влияние его тем не менее значительно. Столь же влиятельным
лицом является и Гиммлер, отношения которого с Герингом скорее натянутые. Мой
собеседник характеризовал Гиммлера выражением «фигюр синистр»*. Отозвание
германского посла из Рима фон Хасселя5 объясняется якобы теми донесениями, в
которых названный германский дипломат предупреждал Гитлера не слишком
полагаться на Муссолини и уверял, что Италия и в экономическом и даже в военном
отношении не принадлежит к странам, на которые можно было бы серьезно
положиться. Подобное мнение посла в Берлине не понравилось. Собеседник уверял меня
также, что совершенно не исключено, что Шушниг6 не провалился бы со своим
плебисцитом. Были якобы шансы за то, что он получит большинство. Это нанесло бы
большой удар престижу фюрера, и посему было решено действовать в ударном
порядке, и терять нельзя было буквально ни минуты. На вопрос мой, что же может
быть дальше, г[-н] де Борхграв ответил, что успех в Австрии может, конечно,
подвинуть Гитлера на дальнейшие сюрпризы, хотя предупреждение Чемберлена
имело свое действие. Собеседник, однако, не думает, чтобы Гитлер мог задумать прямое
нападение на Чехословакию по целому ряду соображений: ее союз с Францией и с
Советами, ее вооружение и т. д. Гитлер может действовать иными путями, чтобы
задавить Чехословакию. Он может усиленно начать «нацификацию» Венгрии и
таким путем создать в Чехословакии состояние разложения, при наличии которого
Гитлер мог бы предпринять действия, которые трудно было бы охарактеризовать
невызванным нападением. О Тироле и о Триесте в Германии говорят довольно
бесцеремонно. Говорят даже, что Муссолини якобы сделает жест в сторону Германии и
облагодетельствует ее уступкою ей Триеста. О России в Германии подумывают.
Высказывается мнение, что «лишь Сталин является препятствием к улучшению
отношений. Относительно самого фюрера собеседник высказал мнение, что он
делается все более и более рабом своей идеологии и рабом своих успехов».
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 412-420.
* Зловещая фигура [фр.).
77
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 1-е управление 5-й отдел
20 мая 1938 г.
№ 430012 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3.
4-5. К делу.
Нач. 5 отдела 1 упр. НКВД
Нач. 6 сектора (подпись).
5-ой отдел 1-го управления НКВД СССР ниже приводит
выписки из письма бывш. царского дипломата в Лондоне Саблина к
Маклакову В.А. от 13.IV.1938 г. по вопросам:
1. О проводимой работе среди английских рабочих и служащих
за солидарность с республиканской Испанией.
2.0 беседе бывш. английского министра авиации Лондондерри с
Гитлером (по книге Лондондерри).
3.0 беседе Саблина с бывш. бельгийским послом в Испании о
положении в Германии».
2 Лондондерри сэр Чарльз Стюарт Темпест, маркиз (1878-?) — английский
политический деятель. В 1921-1922 гг. — помощник министра авиации; в 1923-1926 гг. —
министр образования Северной Ирландии; в1931-1935гт. — министр авиации, после
1935 года — лорд-хранитель печати и председатель палаты лордов.
3 Берлинский трактат подписан в итоге Берлинского конгресса 1878 года, созванного в
целях пересмотра условий мирного договора в Сан-Стефано (1878 г.) в ущерб
интересам России и славянских народов Балканского полуострова.
4 Борхграв де—барон, бельгийский дипломат, посол в Иране и Испании (1921-1932 гг.).
5 Хассель фон (1881—?) — германский дипломат. В 1919-1921 гг — советник и
поверенный в делах Германии в Италии; в 1921-1926 гт. — генеральный консул в
Барселоне; в1926-1932гг. — посланник в Дании, затем в Югославии, а с 1932 года - посол в
Италии.
6 Шушниг Курт фон (1897-1977)—австрийский политический и государственный
деятель, один из лидеров христианско-социалистической партии. Министр юстиции
(1932-1934), федеральный канцлер с 1934 г. по март 1938 г. Кроме того, министр обо-'
роны и министр иностранных дел с 1936 г. и министр общественной безопасности с
1937 г. Лидер Патриотического фронта с мая 1936 г.
В феврале 1938 года подписал с Гитлером соглашение, которое привело к передаче в
правительстве важных позиций национал-социалистам и ускорило аншлюс (март
1938 г.). Был заключен гитлеровцами в концлагерь, после освобождения из которого в
1945 году эмигрировал в США. В Австрию вернулся в 1967 году.
78
Сов. секретно
164. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову1
Белград, 17 апреля 1938 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич,
Могу до известной степени надеяться, что срочных посетителей не будет и
потому хочу Вам ответить на письмо о представительстве Оффиса Нансена* и о судьбе
его функции в случае его закрытия у нас.
Я переговорил по этому поводу с товарищем МИД**, но ничего нового узнать мне
не удалось. Он сказал мне, предварительно при мне справившись по телефону в
отделе министерства, ведающем «женевскими» вопросами, что Оффис остается еще в силе
до конца года и что до тех пор будут в Женеве и здесь приняты решения, вторые в
зависимости от первых. На мой вопрос, как он себе представляет реорганизацию
представительства в Белграде, он ответил указанием на то, что до конца года есть еще
достаточно времени, но что во всяком случае не только исчезнет упоминание имени
Нансена, одиозного для большевиков, но и упоминание о защите русских беженцев,
против чего большевики в Женеве постоянно протестуют. По его мнению, в Женеве
останется реорганизованный центр для беженцев вообще. Буду следить за этими
вопросами и далее и буду Вас осведомлять о их развитии. При удобном случае
переговорю об этом с моими друзьями, чтобы выяснить их настроение и получить хорошие
советы. Петрович2 в Женеве котируется слабо, но он имеет руку в Белграде, которая
его до сих пор поддерживает на воде, несмотря на то, что сам по себе он должен был
потонуть. Я не исключаю возможности, что и впредь его приспособят к перестроенной
здесь работе по беженским
делам. Что касается
материальной помощи, то она
выражается за последние 6 лет
следующей таблицей:
Таблица эта довольно
характерна и она говорит сама
за себя. Помощь усиливается,
и притом значительно,
начиная с 1936 года, а именно
когда выяснилось, что кредит
местный от югославского правительства сократился. С 1934 г. по 1935 г. он упал почти
на 50%, в связи с чем голоса беженцев получили больший вес в Женеве и им нельзя
было отвечать по-прежнему, что югославское правительство дает все, что нужно,
Год
1932
1933
1934
1935
1936
1937
Поступления
отнансеновских
марок
15.085 динар
12.000
12.808
13.684
13.122
14.240
Выдано
ссуд
16.792 динар
13.403
7.103
23.249
15.446
21.835
Выдано
безвозвратной
помощи
500 динар
—
—
3100
9793
11.426
* См. док. 5, прим. 1.
** Заместителем министра иностранных дел.
79
а помощь со стороны не играет серьезной роли. Но во всяком случае, наши цифры
замечательно скромны как по размеру поступлений от нансеновских марок, так и
по статьям помощи взаимообразной и безвозвратной. Сборы с марок скромны
потому, что беженцы, получающие поддержки от державной комиссии, освобождены от
этого налога в полном размере. Но и те, кто этой поддержкой не пользуются,
зачастую освобождаются от него, ибо заработки их более чем скромны и обложения
выдержать не могут. Должно особо отметить, что размер оказываемой Оффисом
Нансена помощи, начиная с 1935 года, более чем вдвое превышает поступления от марок
По общерусской линии должны с огорчением Вам сообщить, что почти все мои
хлопоты по вопросам, перечисленным в предыдущем письме, касавшемся
улучшения судьбы наших стариков и нового исчисления срока кредита на беженцев, не
имели успеха. Все осталось по-старому, кроме одного сравнительно мелкого
улучшения судьбы тех стариков, которые имели право на «пенсию» в 900 дин., не теряли
ее, будучи вкладчиками в особый пенсионный фонд, который в большинстве
случаев давал обеспечение в меньшем размере, так как таковой исчислялся из 40%
получавшегося казенного содержания на службе в минуту увольнения. Таким образом,
служащий, вносивший 10 лет в этот пенсионный фонд, в большинстве случаев мог
получить обеспечение, не превышающее 500 дин., тогда как лица, в этом
пенсионном фонде не участвовавшие и ничего не вносившие, получают 900 дин. Отныне по
новому бюджетному закону всякий служащий, имеющий право на пенсию в 900 дин.,
может воспользоваться именно ею и больше [не] принужден идти по линии
пенсионного фонда, хотя бы он и был его участником во время службы. При этом, однако,
сделанные им в пенсионный фонд (официальное его название «подпорный фонд»)
взносы не возвращаются. Эта «пенсия» касается, как я Вам писал, лишь участников
в войне в составе русской или одной из союзных армий, достигших 65 лет от роду и
находящихся на службе королевства не менее 10 лет. Считая, что толкование
министерством финансов состояния в войсках проводится слишком узко, я просил,
чтобы право на пенсию было распространено и на не комбатантов, но лиц,
способствовавших военным действиям, а также на врачей и сестер милосердия. Кроме того, я
просил, чтобы срок службы, да и вообще состояние на службе в Югославии не было
впредь условием для получения этой «пенсии», ибо, действительно, не за эту
заслугу она дается, а за участие в войне и ради обеспечения старости. Но, как сказано
выше, я успеха не имел, и придется опять просить. Годовой кредит, а не
полугодовой, для державной комиссии тоже не удалось провести. Министерство
иностранных дел стало на иную, чем моя, точку зрения, считая, что продлением срока
кредита на год как бы увеличивается кредит. Постараюсь рассеять это недоразумение,
что, казалось бы, не трудно будет достичь, ибо кредит на беженцев не проходит
через парламент, т. е. он не имеет законной основы, а проводится декретом совета
министров, который во всякую минуту может этот кредит отменить, сократить,
продлить и пр. Следовательно, правительство ничем себя не связывает, назначая этому
кредиту годовой срок, и лишь упрощает процедуру издания и утверждения
декрета вместо двух раз в год на один раз.
С РОВСом, как я и предполагал, ничего нельзя было поделать. Я даже потерпел в
связи с этим вопросом некоторую неприятность. Я просил свидание с
председателем совета министров, чтобы иметь возможность сказать, что мною было сделано
80
все, что только было в моих силах, для получения положительного ответа. Мне было
отвечено, что и личная моя просьба ему не будет иметь успеха и что поэтому лучше
не возбуждать этого вопроса снова. Пришлось примириться, но зато пострадали и
некоторые другие вопросы, о которых я имел намерение заодно переговорить и
получить их благоприятное разрешение до голосования бюджета в скупщине. Сюда
относились и вопросы о помощи военным старикам, о сроке кредита державной
комиссии и др., по которым вообще мне трудно просить специального свидания, ибо
они имеют свои определенные инстанции, куда я должен обращаться, как то —
министр финансов, министр социальной политики и др. В вопросе о разрешении РОВСу
иметь своим центром Белград я решительно повсюду натолкнулся на
отрицательное отношение, и всюду мне было объяснено, что эта русская организация
недостаточно осмотрительно вела свои дела. Ген. Абрамов уехал из Белграда в высшей
степени огорченный.
В области общей политики считаю возможным Вам сообщить, что аншлюс был
воспринят очень спокойно. Его ожидали, быть может, не вполне сознательно, а, так
сказать, подсознательно. Никого он не обрадовал, но никого и не испугал. Та
Австро-Венгрия, вернее та Вена, которая на протяжении всей истории Сербии, а затем в
качестве большевистского гнезда, угрожала и Югославии, исчезла как
политический фактор. Известные чувства по этому поводу понятны, но к ним, не поверите,
примешивается какое-то чувство жалости и сострадания[...] к тем, кто от
происшедшей перемены пострадает. Об этом часто приходится слышать. О каком-либо
злорадстве нет и помина. На внутренних делах Югославии «аншлюс» может
отразиться благоприятно в том смысле, что некоторые загребские элементы, работавшие
против Белграда и рассчитывавшие на возвращение Габсбургов на австрийский
престол, ныне должны вычеркнуть эту преступную возможность из своих счетов.
Этим облегчится работа примирения между отдельными политическими
течениями в стране. Интересно, что в том же загребском кругу политиков ныне раздаются
даже голоса, «тоскующие» по России. В Белграде по России всегда тосковали, но
для Загреба это ново. Некоторые иностранные личности, принадлежащие к
французскому лагерю, видят в такой загребской «тоске по России» признак страха перед
Германией и возможную в связи с этим перемену ориентации в иностранной
политике Югославии опять в сторону Франции, особенно если последняя сговорится с
Италией. Эти же иностранцы делают свои выводы и из того факта, будто крепость
Малой Антанты* сильно поколеблена, в частности и потому, что Ч-ия** все
неприязненнее относится к государственному режиму в Югославии. Между тем политика
Югославии по существу нисколько не изменилась, несмотря на несомненные
улучшения ее отношений с Германией и значительное оживление торговых и
экономических связей с последней. Югославия остается по-старому союзницей Франции, но
она не соглашалась и не соглашается и теперь принять на себя, так сказать,
автоматические обязательства, кроме тех, которые ей налагаются союзным договором
Малой Антанты, касающиеся Венгрии. Югославия хочет сохранить свою самост'бятель-
ность в решении политических вопросов и избегает всего того, что могло бы охладить
* См. док. 3, прим. 1.
'* Имеется в виду Чехословакия.
81
или, тем более, обострить добрые отношения с соседями, к числу которых теперь
принадлежит и Германия. Королевское регентство и министр-председатель Стояди-
нович с успехом проводили эту линию за истекшие три года. Кроме очевидной пользы
она им ничего не принесла, и даже политические соперники д-ра Стоядиновича
признают его заслуги. В частности, интересно отметить похвальные речи,
раздававшиеся в этому году в скупщине и в сенате при обсуждении бюджета МИД и
восторженно одобрявшие выдержку правительства во главе со Стоядиновичем в вопросе о
признании Советской России. Эта выдержка и все яснее проявляемая тенденция
правительства всеми силами бороться с коммунизмом во всех его проявлениях
ставится в чрезвычайно большую заслугу управляющим факторам в стране. Правда,
массы еще далеки от усвоения этих оздоровляющих государственный организм
принципов и методов, но из их среды все чаще приходится слышать более трезвые
суждения о коммунистических теориях и о зле, причиненном России и русскому
народу от применения этих теорий на деле. В печати, особенно близкой к
правительству, появляются действительно прекрасные статьи с правдивыми сведениями
о событиях в Москве. Иногда не верится глазам, еще так недавно было иначе... Зато
местные коммунисты надрываются в бессильной злобе.
В заключение позвольте жене и мне пожелать Марии Алексеевне и Вам
возможно лучше провести наступающий праздник Пасхи. Хотелось бы верить, что
происшедшая в Париже перемена будет этому способствовать. Нового шефа я знаю
понаслышке от одного проживающего здесь его бывшего сослуживца, который не
щадит похвальных отзывов по его адресу. Дай Бог.
Искренне Вам преданный,
Штрандтман
Очень Вас благодарю за присланную брошюру. К сожалению, богата земля
подлыми дураками, приносящими много вреда человечеству.
18.IV. Мы с женой завтракали сегодня у «вашего» посланника. Впервые с ним
поговорили. Это человек живой, который, если будет осторожен, сможет быть полезным
для защищаемых им интересов. Память средняя, при большой легкости слова. Сам
признается в том, что он «пристрастен», а потому до крайности защищает раз
усвоенное мнение. Она — очень симпатична, — тип героини хорошего французского романа.
В отличие от мужа — беспристрастна, а потому житейски слабее, но только
житейски. Стремится помочь мужу в исполнении им его тяжелых обязанностей. Думаю, что
это ей удастся, когда ее поймут. За завтраком произошел между ним и мною
следующий занятный разговор: он заговорил о книге бывш. посла в Санкт-Петербурге Бом-
пара* и предложил мне дать ее на прочтение, я же ответил ему, предложив книгу
Нольде. На его вопрос о Нольде я пояснил, что содержание книги касается франко-
русского союза и добавил: «Того союза». «А, того союза, — подхватил мой собеседник
и затем, улыбаясь с легкой иронией, заметил, — не будьте агрессивны...» Нет.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 423-430.
* Посол Франции в России в 1903—1908 гг.
82
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«5 отдел 1 упр-ния НКВД СССР
2 июня 1938 г.
№ 430223 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3. Николаеву
4-5. К делам
Нач. 5 отдела 1 упр-ния
Нач. 6 сектора (подпись).
5-ой отдел 1-го управления НКВД ниже приводит копию письма
бывшего царского дипломата в Югославии Штрандтмана к Мак-
лакову В.А.
В письме Штрандтман сообщает:
1. О положении русской эмиграции в связи с предстоящей
ликвидацией нансеновского комитета.
2. Об отказе югославского правительства дать согласие на
перенесение центра РОВСа в Белград.
3.0 тяготении к Сов. Союзу в Сербии и Хорватии.
4. О беседе Штрандтмана с французским посланником в
Югославии.
Документально».
Петрович К. — профессор, в Белграде занимался вопросами оказания помощи
российским эмигрантам, находился в контакте с нансеновским комитетом по беженцам
Лиги наций.
Сов. секретно
1б5. Е.В.Саблин — В-А.Маклакову1
Лондон, 24 апреля 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Мысль о том, что в числе 220 нежелательных иностранцев могут оказаться и наши
соотечественники, не оставляла меня с того момента, как я прочел в газетах сведения
о предполагаемой французами чистке. Но я откровенно скажу, не ожидал, что
таковыми нежелательными русскими окажутся те наши военные, имена которых только
что опубликованы, плюс Борис Суворин2. С последним некоторое время тому назад у
меня была переписка, и в своем письме он, указывая мне на возможность его высылки
83
из Франции, просил меня устроить ему убежище в Англии. Я ответил ему, что это
будет совершенно невозможно, и на этом наша переписка прекратилась. Могу себе
представить, как все это вместе взятое должно причинить Вам и множество хлопот, и
несомненное огорчение! Вы знаете, что я никогда не был поклонником слишком
частого и неуместного в наших условиях «военного состояния» наших бывших чинов
армии и флота. Мне всегда думалось, что в этом отношении они преувеличивали и свои
силы, и свое значение, и свои возможности. Было бы гораздо лучшей политикой вести
себя потише и прекратить бряцание оружием. Это все тот же несчастный «активизм»*,
апологетом коего является газета «Возрождение». И вот тут несправедливость
несомненная. Вместо того, чтобы ударить по действительным виновникам всего
случившегося, французское правительство карает, и весьма жестоко, в общем людей
незначительных, которые без возрожденской публицистики вообще не были бы никому
известны и, конечно, не подверглись бы нынешнему остракизму со всеми тяжелыми
последствиями для них и некоторому унизительному состоянию для всех нас
совокупно. Ибо читать, например, в английских газетах, что высылке из Франции в числе
220 нежелательных иностранцев подверглись и «несколько русских генералов»,
несомненно, тяжело. Мне почему-то сдается, что весь этот вопрос удастся еще как-то
уладить. Во Франции ведь все всегда можно устроить. Я продолжаю думать, что
французскому правительству надлежит проявлять в отношении русской эмиграции-неко-
торое, я бы сказал, отеческое попечение, которое могло бы выразиться, например, в
приглашении к властям предержащим, к министру внутренних дел, например,
некоторых наших публицистов — я имею в виду г. Семенова, — которым и следовало бы
сказать, чтобы они, при создавшихся во Франции условиях, вели себя потише. Я не
знаю, конечно, в каком подданстве состоит г. Семенов. Но даже если он и французский
гражданин, то и это его подданство не могло бы стать препятствием, чтобы г. Сарро3
определенно предупредил его—а заодно и г. Гукасова, что дальнейшая их
«публицистика» на французской территории терпима быть не может. Заодно полезно было бы,
чтобы французские власти поговорили бы по душам и с некоторыми из наших
военных и рекомендовали им осторожность. Ну, а если публицисты и военные не вняли бы
этим отеческим наставлениям — можно было бы прибегнуть и к более серьезным
мерам. А так, как поступили французы только что, мне думается, что это жестковато.
Это тем более жестоко, что ведь сами французы, что называется, нас
«подраспустили». Допускали ношение офицерских форм при оружии, разрешали парадирование
военным строем по главной артерии столицы с распущенными знаменами. Не
обращали внимания на печатание приказов по русской армии и флоту. Сквозь пальцы
смотрели на существование некоторой, несомненно, военной организации у себя на
территории при наличии своих определенных договорных отношений с
правительством СССР. Ну, а мы, конечно, пользовались всеми этими поблажками и, что
называется, перетянули струну французского терпения. «Возрождение» во всем этом
играло весьма некрасивую роль. Оно подзадоривало всех этих штабс-капитанов,
провоцировало их на разные выступления, внушало им несбыточные надежды и
вообще пропагандировало тот «активизм», который всем здравомыслящим людям в
эмиграции всегда казался и неуместным, и даже опасным для интересов эмиграции. Так
* См. док. 9, прим. 2.
84
оно и вышло. Печально все это. И мне по-человечески жаль этих наших генералов,
которым предлагается в столь короткий срок покинуть пределы Франции Куда
поедешь, куда тебя пустят? — вот вопрос. Ведь вопрос с визами, вероятно, очень
затруднителен при такого рода случаях.
Если у Вас найдется минутка послать мне небольшое осведомление по сему
вопросу — я буду чрезвычайно Вам признателен. Если у Вас есть что-либо, о чем я мог
бы довести до сведения г. Сарро через моего и его друга здесь, то я готов
предпринять необходимые шаги. Но сам делать ничего не буду, ибо незнаком в деталях и во
всех подоплеках о том, что именно у Вас творится.
Все собирался написать Вам некий «взгляд и нечто» в связи с англо-итальянским
соглашением4, но буквально не имел времени из-за обилия так называемых текущих
дел. Удивительное дело, как много наших соотечественников разъезжает по белу
свету! И откуда берутся средства на эти поездки? Что ни день, то новые появления из
самых разнообразных стран. И все мечтают «устроиться» в Англии. Появились
какие-то ходоки, которые изучают положение дел на месте, хлопочут и т.д. Все,
конечно, заходят ко мне. На прошлой неделе у нас в доме перебывало свыше пятидесяти
таких «иностранцев». Слава Богу, что большинство из них снабжено, по-видимому,
валютой, и отъезд их отсюда обеспечен без участия нашего Красного Креста.
Среди посетителей, с позволения сказать, высокопоставленных тут объявился
архиепископ Нестор* из Маньчжурии. Едет он в Мелабар в Индию, где,
оказывается, имеются какие-то православные индусы и где Белградский наш собор епископов
решил устроить некую епархию. Архиепископ сей, к сожалению, приездом своим
разбередил нашу рану церковного разделения. Не будучи вполне «куран»** наших
церковных распрь, он выразил намерение — похвальное — служить заутреню и
обедню совместно с двумя приходами. Но соборный приход, так наз. антоньевцы***,
воспротивились. Нестор снесся с Серафимом в Париже, и оттуда пришло
распоряжение ни в коем случае не объединяться с авлогиянами****. Все это вызвало
большое огорчение среди паствы, и старая рана вскрылась.
Я в этом году в церковь не ходил и слушал заутреню и обедню по радио, с рю
Дарю*****. И думалось мне, что как было бы хорошо, если бы слова божественного
утешения и вообще вся служба церковная преподносились бы нам из какого-то
центрального невидимого места, как подается нам газ или электричество. И чтобы мы не
знали ни Антониев, ни Евлогиев, и чтобы каждый из нас мог бы в тиши своей комнаты
слушать слово Божье без того раздражения, которое иногда испытываешь, входя в
храм Божий и прикасаясь к той обывательщине и к тем интригам, и к той нашей
«политике», которая влезла в наши церкви и отравляет нам наши души.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 392-397.
* Бывший епископ Камчатский.
'* В курсе ({(5р.).
'* См. док. 55, прим. 11; док. 23, прим. 6.
'* Там же.
'* Улица в Париже, на которой расположен Александра Невского собор русской православной
церкви.
85
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 1 управление 5 отдел
19 мая 1938 г.
№ 430000 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1.
2.
3.
4-5. К делу.
Нач. 5 отдела 1 упр. НКВД (Пассов)
Нач. 6 сектора (Клесмет)
5-ой отдел 1 управления НКВД ниже приводит копию письма
бывш. царского дипломата в Лондоне Саблина к Маклакову В.А.
и ответное письмо последнего Саблину по вопросу высылки из
Франции нежелательных иностранцев.
Документально».
2 Суворин Б.А. (1879-1940) — журналист, сын АСуворина, основателя и издателя
петербургской газеты «Новое время». Редактор газет «Вечернее время» (1911-1916),
«Русско-британское время» (1915-1916) и др. Принимал активное участие в
деятельности русской эмиграции в Париже, автор книг о белом движении: «За
родиной»,. Париж, 1922; «Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной
войне 1917-1920 гг.», Париж, 1962.
3 Сарро Альбер (1872—?) — французский политический и государственный деятель,
депутат парламента (1902-1924), с 1924 г. — сенатор, член
радикально-социалистической партии. Неоднократно возглавлял министерство внутренних дел (1926-1928;
1933-1934; 1936-1938), премьер-министр в 1933,1936 гг.
4 Англо-итальянское соглашение от 16 апреля 1938 г. подтвердило все прежние
двусторонние декларации и соглашения, а также объявило об установлении между
странами «добрососедских отношений». Англия признавала захват Италией Абиссинии,
по сути дела, легализировала итальянскую интервенцию в Испании, а Италия
обещала сократить свои воинские контингенты до пределов мирного времени.
Сов. секретно
166. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину*
Париж, 27 апреля 1938 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Вы совершенно правы, и высылки генералов испортили мне все праздники. Но,
конечно, дело не так трагично, как оно могло бы казаться: тут есть градации. Когда
высылают Троцкого и он не может достать визы, то ему нанимают особую дачу и
ставят полицию для его охраны, покуда визы ему не дали. Когда высылают людей,
ни в чем не повинных, кроме того, что они остались без работы, не имеют в кармане
денег и причислены к бродягам, то за неподчинение приказу о высылке, тем
невозможного для исполнения, что у них отнимают паспорта, их предают суду за
злостное неподчинение приказу о высылке, и суды не стесняются публично при
наличии защиты приговаривать их за это к тюрьме. Ну, а так как генералы и не Троцкий,
и не санкюлоты, то им дадут некоторое время и облегчения. Некоторые из них без
всякого стеснения уедут в Германию, как они мне сами говорили. Что сделают
другие — не знаю, во всяком случае, если будет процесс за неподчинение приказу о
высылке, то он будет очень скандальный.
Строгость мер вызывается самыми различными причинами и тем, что
действительно количество незаконно проживающих иностранцев чересчур велико.
Во-вторых, что многие занимаются политикой; Вы совершенно правильно указываете, что
настоящих виновных не трогают; но то лицо, которое Вы называете, уже обеспечило
себя натурализацией. В-третьих, что так как высылают много подозрительных
людей низшего ранга и по направлению левых, то министерство стремится показать
беспристрастие тем, что не забывает и другую сторону. А, наконец, как это Вам не
покажется диким, министерство внутренних дел сейчас в некоторой панике от
приезда Ваших патронов; боятся какого-нибудь инцидента; ведь при настоящем
министре внутренних дел, конечно, без всякой вины с его стороны, произошло и событие
в Марселе, и смерть верного друга русских — Думера1, а Вы знаете, что в панике
человек рассудок теряет.
Пока за неимением времени больше Вам не пишу.
Архив СВР России, б. J6872, т. 4, л. 398-399.
1 Думер Поль (1857—1932) — французский государственный деятель, член партии
радикалов. В1927 году избран председателем сената, в 1931—1932 гг. — президент
Франции, был смертельно ранен в Париже русским белоэмигрантом Горгуловым.
* См. док. 165, прим. 1.
87
Сов. секретно
167. Б.С.Серафимов — В.А.Маклакову'
София, 7 мая 1938 года
Доверительно.
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич!
Благодарю Вас очень за Ваше любезное письмо от 28-го мин. марта*, которое
вполне подтверждает имеющиеся и у меня данные. К сожалению, остается все же
неясным, чего можно ожидать от работы упоминаемой в Вашем письме компромиссной
комиссии.
Независимо, однако, от ее решений можно считать несомненным, что
юридическая и политическая защита русских беженцев со стороны Лиги наций
обеспечена постановлением Общего собрания Лиги**, принятым в 1930 году.
Таким образом, будет ли существовать в той или иной форме Нансеновский
оффис***, или же он прекратит свое существование, этот факт сам по себе не
прекратит обязательства Секретариата Лиги наций защищать интересы русских
беженцев.
При этих условиях невключение русских в число беженцев, о коих будет
заботиться будущий гуманитарный центр, должно было бы иметь весьма
незначительные для них последствия, так как гуманитарная помощь Нансеновского оффиса, в
точном смысле этого слова, выражалась до сих пор, главным образом, в выдаче
авансов и пособий. Средства для этого, как Вам известно, собираются до сих пор с
тех же беженцев и отняты у них быть не могут. Следовательно, вопрос шел бы
лишь о том, как эти средства направлять и распределять, что не представит
сколько-нибудь серьезных затруднений.
Гораздо более сложным является вопрос о нашем участии в дальнейшей работе
по защите интересов наших беженцев, в особенности если будущий
Международный центр примет на себя обязательство отказаться от сотрудничества с нами.
В этом случае положение Вашего представителя в Софии оказалось бы
затруднительным, ибо он лишился бы таким образом той формальной основы, на которой
покоится до сих пор его здесь работа.
Рассматривая вопрос именно с этой точки зрения и вполне разделяя Ваше
мнение о необходимости выяснить на месте имеющиеся возможности, я прихожу к
выводу, что ввиду невозможности по политическим соображениям вернуться здесь к
представительству Совета бывш. российских послов, наилучшим выходом из
положения было бы, если только наступит худшее, т. е. если наше сотрудничество с
Центром не оказалось бы возможным после 31 декабря 1938 года, — это определит поло-
* См. док. 155.
** Имеется в виду Ассамблея Лиги наций.
*** См. док. 5, прим. 1.
88
жение Вашего здесь представителя как Representant en Bulgarie de l'Office Central des
Refugies Russes*.
Признание этого органа французскими властями, отмеченное, между прочим, и
при ратификации 21 мая 1929 года Accord relatif au fonctionnement des Services du Haut-
Commissaire de la Societe des Nations pour les Refugies**, дает, по скромному моему
мнению, достаточную возможность обосновать наше представительство в Софии
именно в этом виде. Таким образом, мы избежали бы необходимости создавать на месте
новое учреждение, устав которого в этом случае нуждался бы в утверждении
министерства внутренних дел и которое имело бы весьма ограниченное значение в ряду
многочисленных других беженских организаций.
Между тем для установления здесь представительства Office Central достаточно
было бы получить согласие министерства иностранных дел, что представляется
гораздо более значительным и, пожалуй, достижимым без больших затруднений.
Ввиду изложенного, я был бы Вам крайне признателен за сообщение мне Вашего
по этому поводу мнения.
Позволяю себе вместе с тем еще раз отметить, что по местным условиям попытка
укрепить наше здесь представительство на чисто местной беженско-общественной
основе (что-нибудь вроде эмигрантского комитета) дала бы скорее отрицательный
результат, как потому, что в болгарских общественных и правительственных
кругах такой орган мало чем отличался бы от других местных беженских организаций,
из которых каждая претендует на какое-то представительство русских интересов,
так и потому, что самый состав нашей колонии, лишившейся наиболее действенной
своей части, перешедшей в болгарское подданство, не дает для этого достаточных
элементов.
Сообщая об изложенном в доверительном и личном порядке, я был бы Вам
крайне признателен за сообщение тех формальных оснований, на которых покоится
деятельность «Office Central des Refugies Russes» во Франции.
Примите, глубокоуважаемый Василий Алексеевич, уверение в отличном моем
почтении и совершенной преданности.
Б.Серафимов
Личный адрес:
8, rue Sveti-Kliment Sofia IV.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 448-451.
* Представитель в Болгарии центрального Оффиса по вопросам русских беженцев ({(5р.).
'* Соглашение о порядке деятельности аппарата Верховного комиссара Лиги наций по вопросам
беженцев ({(5р.).
89
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 5 отдел 1 управления
24 июня 1938 г.
№ 430627 Сов. секретно.
Нач. III отдела 1 управления НКВД СССР
комиссару безопасности III ранга тов. Николаеву
Ниже приводим копию письма бывш. царского дипломата в
Софии Серафимова Б.С. к Маклакову В.А. по вопросу русских
беженцев и ответ Маклакова на это письмо.
Маклаков в настоящее время является председателем
Центрального бюро русских беженцев.
Начальник 5 отдела 1 управления НКВД
ст. майор госбезопасности (Пассов)
Нач. 6 сектора 5 отдела 1 упр. НКВД
майор госбезопасности (Клесмет)».
Сов. секретно
1б8. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 11 мая 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Здешнее министерство внутренних дел просит меня сообщить ему имена и
отчества и фамилии лиц, предположенных к высылке французским правительством.
Фамилии лиц я, конечно, мог бы сообщить, но меня просят дать и имена и отчества.
Зачем это понадобилось здешним властям — не знаю.
Видел я на днях здешнего французского агента (военного) генерала Лелона2, с
которым разговорился на тему о высылаемых генералах. Он сказал мне, что, к
сожалению, не может сказать мне причин высылки, но что «генералы должны сами
отлично знать, за что их высылают».
Вы, вероятно, читали в газетах о том, будто бы советское правительство вызвало
в Москву здешнего своего полпреда Майского. Что он якобы отказался вернуться, в
то же время не слагая с себя обязанностей посла. Вчера здешние газеты сообщили,
что Майский уезжает в двухмесячный отпуск на будущей неделе. В здешних
политических кругах и среди дипломатов это известие произвело сенсацию. Публика
думает, что отъезд сей представляет нечто более важное, чем отбытие в отпуск. Не
могу об этом судить. Говорят, что, конечно, Майского расстреляют и т.п. Не думаю...
90
Это было бы слишком большим скандалом (и Сталин окончательно погубил бы себя
в глазах здешнего общественного мнения). С другой стороны, указывают, что
намерение Майского ехать в Москву свидетельствует о его несомненном мужестве и его
акции поднимаются. Насколько мне удалось узнавать, Майский вел здесь
примирительную политику и рекомендовал Сталину не перетягивать струны в сношениях с
Англией... Увидим...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 421-422.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 5 отдел 1 управления]
1 июня 1938 г.
№ 430210 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3.
4. К делу
Нач. 5 отдела 1 управления]
Нач. 6 сектора 5 отдела (подпись)
5-ой отдел 1 управления] НКВД ниже приводит копию письма
бывш. царского дипломата Саблина к Маклакову В.А.
В письме сообщается, что отъезд полпреда СССР в Лондоне
Майского в отпуск в некоторых кругах Англии расценивается как
решение о снятии его с этого поста».
2 Лелон А. — бригадный генерал, французский военный атташе в Лондоне.
Сов. секретно
1б9. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову1
Афины, 12 мая 1938 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич,
Давно Вам не писал из-за сравнительного отсутствия событий во внутренней
жизни Греции. Действительно, политическая жизнь, как ее понимали греки, на вид
отошла в область прошлого, а то, пожалуй, и на деле. Бывшие партийные вожди
одни — в изгнании на островах, другие — попрятавшиеся дома, перестали под
правительственной угрозой открыто высказывать недовольство и требовать
возвращения к старым порядкам. Один из них, чуть ли не главный, Мехалакопуло2, видный
сотрудник Венизелоса, высланный на остров и будучи привезен обратно из-за
болезни, скончался в здешней больнице. Некоторые полагали, что событие это
вызовет вспышку открытого негодования на правительство, но ничего подобного не
случилось; нигде спокойствие не было нарушено.
Итак, подходя ко второй годовщине своего переворота, г. Метаксас3
беспрепятственно следует по пути оздоровления Греции под сенью королевской власти. О
возвращении к полупарламентскому хотя бы строю с некоторых пор не слыхать.
Время, видно, не настало. Греки как будто сживаются со стеснениями и неудобствами
автаркии. Много, конечно, слышно разного рода жалоб в городских и торговых
средах, но широкие слои населения, трудящиеся классы получили столько благ и
преимуществ от рук диктатора, настолько увеличены оклады администрации и
вообще поднят их уровень жизни, что, в сущности, мало остается почвы для
недовольства. Наподобие тоталитарных государств, большое внимание обращено и на
юношество обоего пола. Учреждаются по всей стране патриотические союзы
молодежи, поощряются гимнастические упражнения, игры и спорт. В воскресенье
и праздничные дни устраиваются сплошь и рядом перед королем или Метаксасом
парады и шествия, на которых десятки тысяч мальчиков и девушек со своими
знаменами и значками проходят гусиным шагом с протянутой правой рукой и
приподнятой ладонью по-гитлеровски. Безработицы почти нет. На военную оборону
страны затрачены, как говорят, громадные средства. Не видно только, откуда
черпаются эти средства, вследствие отсутствия всякого контроля над
государственными расходами. Еще недавно министр финансов даже заявил о некоторых
сбавках и облегчениях в таксах и налогах.
Не подлежит сомнению, что Германия приобретает значительное влияние в
Греции. Помимо сходства устанавливаемых здесь порядков с германскими,
экономическое проникновение играет крупную роль. Германия является главным
покупателем греческих продуктов, за которые она платит дороже других и выше
продажных цен у себя. Но валюты она не выдает, а открывает Греции кредиты на
германский товар, цены на который, в свою очередь, назначаются весьма высокие.
92
Таким образом, Греция наводнена германским производством, будучи
принужденной использовать накопившиеся в Германии кредиты. Французский и английский
товарообмен с Грецией соответственно падает, а вместе с этим растет и
политическое влияние Германии. Она ведет ту же экономическую линию и с остальными
балканскими странами, а в недалеком будущем Германия, особенно с присоединением
Австрии, захватит себе львиную долю ближневосточного рынка. Обрисовывается
новый «Дранг нах Остен»*.
Значительное облегчение почувствовалось здесь от англо-итальянского
соглашения**. Греция освобождена от необходимости соблюдения постоянного
равновесия в своих отношениях к обеим державам соперницам в Средиземном море. Ныне
прояснение атмосферы позволяет ей рассчитывать на большую безопасность и на
успокоение со стороны могучей соседки. Наподобие своих союзников Балканской
Антанты***, Греция установила сношения с правительством генерала Франко и
отправила своего представителя в Бургос****. В свою очередь, национальная
Испания имеет своего представителя в Афинах. Мне пришлось его недавно посетить
и просить выразить генералу Франко, от имени русской колонии, пожелание
окончательной скорой победы. Над зданием миссии развевается флаг национальной
Испании. На днях сюда прибыли турецкие председатель совета министров и
министр иностранных дел для подписания дополнительного греко-турецкого
соглашения4, содержание которого является лишь закреплением уже существующего
в рамках общебалканского союза. Во всяком случае, восторженность встречи
турецких посланцев указывает если что***** на усиление греко-турецких уз.
Вообще, можно сказать, что Юго-Восточная Европа, некогда считавшаяся пороховым
погребом, сейчас подает центральной части материка пример умиротворения и
дружественного сотрудничества.
Недавно нанесен был решительный удар коммунистической партии в Греции
раскрытием полицией ее подпольной организации и задержанием вожаков. Ее
главные руководители и несколько десятков самых деятельных из сотрудников теперь
поставлены в невозможность вредить. Удар тем более ощутителен для
коммунистов, что, как явствует из множества захваченного материала и переписки в
различных очагах пропаганды, именуемых «явками», вербовка новых приверженцев
становится благодаря мероприятиям правительства все более затруднительной.
Арестованы, между прочим, четверо депутатов-коммунистов бывшей палаты,
проживавших под чужими прозваниями. Согласно тем же документам число
отпадений в местных организациях достигло 50% наличного состава. Среди задержанных,
в большинстве шоферов, трамвайных кондукторов и фабричных — попалось
человек десять студентов и одна студентка. Обязанность последних состояла в
образовании ячеек в средах университета и высших учебных заведений. Все,
по-видимому, жалуются на предательство товарищей и на сокращение набора. Коммунизм
* Буквально: «Натиск на Восток» {нем.) — лозунг, характеризующий агрессивную политику
Германии в различные периоды ее истории.
** См. док. 165, прим. 3.
'** См. док. 3, прим. 1.
'** Город в Северной Испании, где в 1936-1939 гг. находилось правительство генерала Франко.
'** Так в тексте.
93
в Греции не скоро оправится от этого поражения. Меня только удивляет
снисходительность назначаемых кар: вожак приговаривается к 4-5-летнему тюремному
заключению, а остальные — к обычному удалению на острова.
Искренне Вам преданный,
Демидов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 431-435.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР ГУГБ 1 управление 5 отдел
2 июня 1938 г.
№ 430224 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Фриновскому
3.
4. К делу.
Нач. 5 отдела 1 управления
Нач. 6 сектора 5 отдела (подпись).
5-ой отдел 1 управления НКВД ниже приводит копию письма бывш.
царского дипломата в Греции ЕЛДемидова к Маклакову В.А.
В письме сообщается о внутреннем положении в Греции, об
усиливающемся проникновении германского влияния и об арестах
членов коммунистической партии Греции.
Документально».
Мехалакопуло(с) Андреас (1875-1938) — феческий государственный и
политический деятель. Лидер консервативно-демократической партии. Премьер и министр
финансов в 1924 году, министр иностранных дел в правительствах 1924,1926,1928,1932,
1933 гг., позднее некоторое время был вице-премьером, умер в ссылке.
Метаксас Иоаннис (1871-1941) — греческий государственный и политический
деятель, генерал. В 1921 г. основал монархическую партию свободомыслящих, активно
выступал за реставрацию монархии в стране. В 1935 г. — военный министр, вице-
премьер. В 1936—1941 гг.—премьер-министр, одновременно являлся министром
иностранных дел и военным министром. В 1936 г. произвел государственный переворот,
распустил все политические партии и арестовал их лидеров.
Греция и Турция подписали 27 апреля 1938 года в Афинах «дополнительный
договор», взяв на себя обязательство вооруженного нейтралитета в случае нападения
одной или нескольких держав на другую сторону. Одновременно были продлены на
10 лет все предыдущие политические договоры между странами. В частности,
договор от 30 октября 1930 года с обязательством не заключать никаких политических и
94
экономических соглашений, направленных против другой стороны, и сохранять
нейтралитет при нападении на одну из сторон, а также договор о «сердечном согласии»
(Анкара, 14 сентября 1933 г.), по которому стороны гарантировали
неприкосновенность общих границ и согласились взаимно консультироваться по всем
интересующим их международным вопросам.
Сов. секретно
170. В.А.Маклаков — Б.С.Серафимову*
Париж, 23 мая 1938 года
Глубокоуважаемый Борис Саввич,
На Ваше конфиденциальное письмо** отвечаю по Вашему личному адресу.
Вы, конечно, правы, что создание эмигрантского комитета очень трудно и ничего
не прибавило бы к вашему положению. Если бы конструкцию беженских
учреждений во Франции мы начали сейчас, то и едва ли у нас был бы эмигрантский комитет.
Наконец, это учреждение частное, с которым считаются только русские, даже
преувеличивая его значение. В отношениях наших с эмиграцией оно имеет свою долю
пользы, но для французов оно вовсе не нужно, о существовании его многие не
подозревают: они знают только Оффисы и Оффис сантраль.
Вы, очевидно, плохо представляете себе роль Оффис сантраль, если
предполагаете, что он может иметь представителей в других государствах: самое название его
Оффис сантраль для русских беженцев во Франции. Охарактеризовать его можно
только напомнивши, что прежние консула сделались Оффисом, а посольство —
Центральным оффисом. Долгое время о нем не было речи, мы хлопотали только о
замене консульств. Но все эти хлопоты по традиции и по личным отношениям
лежали на мне. В мае 1925 года оффисы были фактически признаны, и министерство
иностранных дел разослало циркуляр, определяющий их функции. О Центральном оф-
фисе тогда не было речи, хотя все это было им добыто. Когда возникали затруднения
в работе правительства, опять-таки мне приходилось это налаживать. В 30 году были
официально опубликованы арранжман и аккор***, с докладом министра
иностранных дел, и тогда впервые, не только в «Журналь Оффисьель»1, говорилось об оффи-
сах и об их функциях, но устанавливалось, что создание представителя верховного
* См. док. 167, прим. 1.
** См. док. 167.
*** Соглашение и договор (фр).
95
комиссариата ничем не отразится на роли оффисов, а что он сам может действовать
только в единении с ними. Одновременно с этим я получил официальное письмо
министерства иностранных дел уже как председатель Центрального оффиса, в
котором определялась та роль, которая оставалась за мной в качестве иерархического
начальника оффисов. Между прочим, за мной признавалось право назначать и
смещать директоров оффисов. Но это было частное письмо, не опубликованное. Позднее
на меня были возложены некоторые функции по марочному сбору, о которых
упоминают в законе и в декрете. Вот как возник Оффис сантраль. Вы понимаете, что
нет никакой возможности Вам быть представителем этого Центрального оффиса.
Оставался лишь Совет послов*, как учреждение действительно центральное. Но
Вы сами видите для этого политические затруднения. Я вижу их настолько ясно,
что стараюсь Совет послов лишить всякого официального значения. Я, между
прочим, незаметным образом вывел его из состава совещательного комитета**
Женевы; он был слишком выгодной точкой обстрела для большевиков. Совет послов мог
бы иметь свое значение, да и имел его только во внутренних наших отношениях.
Надо прибавить, что авторитет его зависел, во-первых, в той мере, в какой он сам
признавался, а, во-вторых, в какой мере он материально мог помогать на местах.
И то и другое сейчас исчезло, и, следовательно, я не вижу, какую пользу Вы могли
бы иметь, представляя его. А вред от этого вообще очень реальный. С тех пор как
вместо содружества всех стран в Лиге наций началась политика соперничества и
недружелюбия, то положение беженцев может страдать от того, что их
представитель будет зависеть от какого-то центра, вдобавок находящегося во Франции. Это
давно побуждает всех оборвать видимую связь нас с другими и советовать всем
местным представителям устроиться на самостоятельных началах, имея свои
полномочия от своих правительств, а не от нас и не от Женевы. Это будет удобней и для
Вас, и может быть и для нас. Поскольку Вам бы пришлось делать шаги, которые во
Франции бы не одобрили.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 451-453.
1 «Журналь Оффисьель» — французское официальное издание, в котором
публикуются декреты, договоры, соглашения и другие документы.
* См. док. 89, прим. 4.
'* См. док. 80, прим. 5.
96
Сов. секретно
171. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову
Афины, 5 июня 1938 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич,
Спешу ответить на Ваше письмо от 31 мая*, так как в скором времени выезжаю на
три месяца в Италию. Во всяком случае, в Афинах останется в продолжении всего
лета И.НХаджи Лаззаро. председатель союза русских эмигрантов в Греции, который
прекрасно осведомлен о здешних беженских делах и нуждах русской колонии.
Тщательно обсудив Ваш принципиальный запрос относительно установления в
Греции того или иного положения в связи с предстоящим прекращением
деятельности нансеновского оффиса** и его заменой Верховным комиссариатом***, не могу
не прийти к заключению о желательности предоставить ведение нашими
здешними эмигрантскими делами представителю Верховного комиссариата, а никак не
греческому правительству. К этому меня главным образом побуждает особое
отношение Греции к Советам. Несмотря на беспощадную борьбу, ведомую Метаксасом
против большевизма, греческое правительство, в свое время признавшее, как Вам
известно, советскую власть, все же в высшей степени опасается портить отношения
с ней как вследствие множества греков-соотечественников, оставшихся в пределах
России, так и по соображениям экономического свойства, из коих немалую роль
играет греческий торговый флот. По делам русских беженцев греческое
правительство, хотя и благоприятно, в общем, расположено к эмигрантам, все же склонно
прислушиваться к советским жалобам и протестам. В области содействия русским оно в
высшей степени осторожно и, по-моему, пользы мало им может принести.
В качестве члена Лиги наций и невзирая на умаление ее авторитета, Греция
продолжает с ней считаться, а устанавляемые здесь германоподобные порядки едва ли
сколько-нибудь повлияют на интересующий нас вопрос. Полагаю, что важным
фактором благоприятного его разрешения было бы назначение сюда Верховным
комиссариатом подобающего представителя из греков. Независимое положение этого лица
с полуофициальным характером подействует внушительно на правительство. Не
подлежит сомнению, что русская общественность в громадном большинстве встретит уход
Котельникова не без удовлетворения, и я лично думаю, что с назначением грека
представителем Верховного комиссариата дела примут лучший оборот, лишь бы только
занимающий эту должность оказался на высоте своего призвания.
К такой кандидатуре я бы считал самым приспособленным г-на Александра Пал-
лиса1 , по множеству причин. Г-н Паллис прекрасно знаком со всеми вопросами,
касающимися беженцев. Он некогда состоял членом [пропуск в тексте] в Афинах для
размещения греческих беженцев в двадцатых годах вслед за малоазиатским
с Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
** См. док. 5, прим. 1.
*** См. док. 40, прим. 1.
4 Чему свидетели мы были, ки 2
97
поражением. В прошлом году ему поручил [пропуск в тексте] произвести следствие
о состоянии беженского вопроса в Сирии, Турции и Греции. Его записка по этому
поводу, которую он мне дал прочесть, свидетельствует в отношении русских о
полном понимании их нужд, об его к ним благожелательности и разумной
беспристрастности. Он довольно известен в женевских кругах и пользуется в Греции общим
уважением. По убеждениям он англофил — мы с ним однокашники по Итону [пропуск в
тексте]. Человек он деловитый, с крупным личным состоянием. Наконец, мне
достоверно известно, что он не отказался бы принять на себя обязанности беженского
покровительства.
Если я несколько забежал вперед по вопросу выбора кандидата, причина та, что я
придаю большое значение именно этому выбору. Агенты Лиги наций, к сожалению, не
всегда оказывались удачными. В настоящем случае полагал бы, что назначение г. Пал-
лиса встречено было бы весьма сочувственно русской колонией и способствовало бы,
я думаю, разрешению целого ряда вопросов, оставшихся по сие время открытыми.
Искренно Вам преданный
Демидов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 443-445.
1 Паллис Александр (1883-?) — греческий политик и публицист Возглавлял
греческую организацию Красного Креста, занимался, в частности, делами беженцев по
поручению Лиги наций.
Сов. секретно
172. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову1
Токио, 20 июня 1938 года
Милостивый государь Василий Алексеевич!
Здешние события продолжают развиваться своим чередом. Как и нужно было
ожидать, способность китайцев к активному сопротивлению против планомерного
наступления японцев, выразившаяся в частичных успехах на фронте к северу от
Лунхайской железной дороги, раздутых китайской и иностранной прессой в круп-
98
ную китайскую победу, продолжалась недолго. Японское командование, получив
подкрепление, снова повело наступление против Сючжоу, пункта пересечения Тянь-
цзин-Пукауской и Лунхайской железных дорог, и китайские войска начали
беспорядочно отступать, несмотря на свое огромное численное превосходство. Японцы
заняли Сючжоу и с большой быстротой начали двигаться к западу вдоль
Лунхайской ж. д., заняв в самое непродолжительное время столицу Хонанской провинции —
Кайфен, а затем важный стратегический пункт Ченчоу на пересечении Лунхайской
и Пекин-Ханькоуской ж. д. Одновременно при помощи десанта японцы овладели
Анкингом, столицей Анхойской провинции, лежащим на Янцзы, на полпути между
Нанкином и Ханькоу, который ныне является центром нанкинского правительства
и ставкой генерала Чан Кайши. Продвижение японских войск и занятие Ченчоу и
Анкинга являются прямой угрозой Ханькоу, и, судя по сведениям оттуда,
китайцами уже предприняты шаги к эвакуации из Ханькоу правительственных
учреждений и к перенесению столицы в более недоступное для японского наступления
место. Прежде намечалось перенесение столицы в Чункинг* в Сычуанской провинции,
но за последнее время план этот, вероятно ввиду трений, не прекращающихся
между сычуанскими властями и генералом Чан Кайши, изменился и намечается
перенос столицы на юг в Юнаньскую провинцию. Единственное утешение, которое
остается китайскому командованию, это то, что, несмотря на быстроту наступления,
японцам не удается окружить китайскую армию, чтобы окончательно ее
разгромить. Если можно удивляться быстроте японского наступления вдоль Лунхайской
ж. д., то еще более поражаешься быстроте китайского отступления. Только что
прочтешь в газетах о сосредоточии в том или ином пункте чуть ли не пятидесяти
китайских дивизий для остановки японского наступления, как за этим следует известие,
что китайцы, чтобы не быть окруженными японцами, начали общее отступление.
Отступления эти, по-видимому, носят характер беспорядочного бегства в разные
стороны, чтобы вновь соединиться в каком-нибудь отдаленном от японского
наступления пункте или превратиться в шайки бандитов, грабящих население и ведущих
партизанскую борьбу против японцев. Вообще японцам приходится действовать в
обстановке, совершенно не похожей на обстановку современных военных действий
и напоминающей времена средневековья. Отступающие войска, чтобы затруднить
наступление японцев, разрушают мосты, жгут дома, подрывают веками
поддерживаемые диги**, долженствующие спасти местность от наврднения. От всего этого
страдает не столько наступающий враг, сколько свое же местное население. Так,
последние известия сообщают, что к востоку от Кайфена, от разрушенной
отступающими китайскими солдатами диги, вдоль Желтой реки*** имело место затопление
всей прибрежной полосы, от чего погибло более ста тысяч китайского населения.
Само собой разумеется, что китайская пропаганда будет приписывать это
разрушение японским войскам, и утратившая всякую способность к беспристрастному
изображению фактов европейская печать будет вторить этому, как она вторит
обвинениям японцев в бомбардировке незащищенных пунктов, имея в виду налеты на
* Имеется в виду Чунцин. С октября 1938 года до 1946 года временная столица Китая.
'* Дамбы.
'* Река Хуанхэ.
99
Кантон, когда всем известно, что этот пункт в настоящее время является
сосредоточием поставляемого иностранными государствами нанкинскому правительству
через Гонконг вооружения.
Таким образом, японцам приходится бороться не только с нанкинским
правительством, но и с скрытой коалицией поддерживающих его иностранных держав. В
настоящее время, когда ясно, что китайские полчища неспособны остановить
движение японских войск, главная сила Чан Кайши заключается в этой открытой
поддержке его иностранными державами. В первую голову Англия считает, что
торжество Японии нарушает ее интересы в Китае и, следовательно, это торжество не
должно быть допущено. Не желая рисковать открытым сопротивлением Японии, она
будет до конца поддерживать Чан Кайши, вполне отдавая себе отчет, что падение
последнего, неизбежное без этой поддержки, поведет к появлению на место
теперешнего нанкинского правительства нового китайского правительства, которое
совместно с правительственными образованиями в Пекине и Нанкине пойдет на
соглашение с Японией. Опасность этой политики заключается в том, что генерал Чан
Кайши в настоящее время настолько связан с коммунистами, а через них с
Москвой, что, поддерживая его, Англия в то же время поддерживает участие
коммунистов в будущих судьбах Китая, так как если Чан Кайши удержится у власти, ему
уже не удастся освободиться от опеки большевиков, а в конце концов опасность для
положения и интересов иностранцев в Китае при торжестве коммунизма
неизмеримо больше, чем при торжестве японского оружия. Но в современной политике не
принято заглядывать далеко вперед, почему и позиция держав в Китае диктуется
не опасностью для их интересов от торжества большевизма, а страхом перед
нарушением японцами принципов открытых дверей и тому подобными соображениями
из повседневной коммерческой конкуренции. Ввиду такой позиции Англии, до
последнего времени она считалась здесь главным недоброжелателем Японии, и
здешняя пресса была полна обвинений Англии во всевозможных интригах против
Японии. За последнее, однако, время эти нападки стали обращаться против Франции
Дело в том, что по известиям из Китая в самые последние дни тамошний
французский посол ведет переговоры в Ханькоу с Чан Кайши об оказании поддержки
последнему взамен за концессию на постройку железных дорог в прилегающем к
Индокитаю районе. Здешняя пресса встретила это известие с большим негодованием и,
несмотря на опровержение с французской стороны, резко выступает против
Франции. Что во всем этом верного, сказать трудно, но из посещения Ханькоу
представителями великих держав можно сделать заключение, что последние продолжают
верить в устойчивость нанкинского правительства и в силу Чан Кайши продолжать
сопротивление наступлению японцев. Все это, конечно, осложняет положение
Японии, против коей ныне действуют как самый Китай, так и большинство
иностранных держав, действующих за спиной Чан Кайши, с советским правительством, как
главным поставщиком вооружения и большевистской пропаганды в
неподдающимся исчислению размере. Весьма вероятно, что все эти осложнения не входили в
расчет японцев в начале кампании в Китае, но было бы ошибкой думать, что они могут
сломить упорство Японии и веру их в конечный успех начатого предприятия.
Как я уже писал, здесь готовятся к длительной кампании, и постепенно вся жизнь
организуется в соответствии с последней. Ушел министр иностранных дел Хирота и
100
его заменил генерал Угаки2, один из самых видных здесь военных
администраторов, которому еще недавно оппозиция военного министерства помешала быть
премьером. Ныне оппозиция эта, по-видимому, устранена, и иностранная политика
переходит в руки генерала, пользующегося репутацией весьма просвещенного
политика. Ожидается, что ему удастся разъяснить иностранным державам, что
решение японского правительства довести дело устранения нанкинского
правительства, как главного виновника антияпонской позиции Китая, незыблемо, но что в то
же время Япония не намерена нарушать интересов этих держав в Китае.
Одновременно произошла замена военного министра Сугияма3 генералом Итагаки4,
сравнительно молодым генералом, бывшем с самого начала японо-китайского конфликта
на фронте и представляющем, как говорят, более молодые элементы в армии, на
которых лежит главный труд по ведению кампании и которые, несмотря на
выпадающие на них нечеловеческие трудности, настроены весьма твердо. Министром
народного просвещения назначен генерал Араки, который считается главным
вдохновителем необходимости возрождения старой героической Японии,
долженствующей идти своим собственным путем, а не действовать по указке других держав.
Наконец, министром финансов назначен известный здесь финансист Икеда5, долго
стоявший во главе мировой японской фирмы «Мицуи»; его назначение гарантирует,
что финансовая политика остается здесь в руках специалистов, которыми будет
сделано все возможное, чтобы предотвратить банкротство японских финансов.
Появление у власти нового кабинета уже ознаменовалось ведением кампании с большей
энергией, и, как сказано выше, в самое короткое время японские войска не только
восстановили свое прежнее превосходство на театре военных действий, но
продвинулись на огромное расстояние и угрожают ныне Ханькоу, падение которого
ожидается в течение ближайших недель. Наступит ли после этого полный разгром
нанкинского правительства, или оно будет продолжать, при поддержке иностранных
держав и возлагая преувеличенные надежды на связи свои с советским
правительством, свое сопротивление Японии, покажет будущее, но удалившись куда-нибудь
в Юнаньфу или другой отдаленный пункт, оставив в руках японцев северные и
средние провинции Китая с богатейшим бассейном реки Янцзы, возможность для него
влиять на дальнейшие судьбы Китая значительно уменьшится. Здесь интересно
отметить, что в своем интервью с иностранными корреспондентами новый министр
иностранных дел сделал туманный намек, что, настаивая на искоренении
антияпонской политики центрального правительства, он допускает возможность пересмотра
позиции в отношении самого Чан Кайши в случае каких-либо «серьезных перемен».
Я думаю, этот намек нужно понимать в том смысле, что если продолжающаяся
среди отдельных членов нанкинского правительства борьба и увеличивающиеся
недоразумения с местными красными союзниками, которые пользуются
затруднениями правительства, чтобы увеличить свое влияние на ход событий, побудят Чан
Кайши пересмотреть свою позицию, то это не будет встречено категорическим «нет»
со стороны Японии. Мне, однако, представляется, что Чан Кайши, который лично
может быть и мог вначале договориться с японцами, дал себя увлечь иностранным и
советским сиренам, убедившим его, что он обладает достаточной силой, чтобы
противостоять японцам, слишком далеко, чтобы бить теперь отбой. Поэтому, вероятно,
Чан Кайши будет продолжать сжигать за собой все корабли, отдавая одну провинцию
101
за другой и переезжая с места на место в ожидании японского истощения и чьего-
нибудь вмешательства со стороны. Только последнее может спасти его. Намеков на
возможность такого вмешательства здесь, однако, не видно. Со стороны Англии и
Америки дело ограничивается парламентскими запросами и письменными
протестами; Франция озабочена получением железнодорожных концессий, а советское
правительство, по-видимому, так запуталось в своей «чистке» действительных и
воображаемых врагов, что само подрывает свои силы и никогда не решится на
открытое вмешательство в расчете, что затянувшаяся кампания настолько ослабит
положение Японии, что советскому правительству откроются широкие возможности,
продолжая свой блеф о своей непобедимости, усилить свои интриги в разоренном
Китае. Таким образом, пока что перед Японией продолжает стоять все та же
задача: в единственном числе, окруженная недоброжелателями, ловящими всякий слух,
неблагоприятный для нее, чтобы обливать ее, часто незаслуженно, грязью, довести
начатое дело в Китае до конца, что, вероятно, ей удастся сделать, так как на ее
стороне поразительная для нас, русских, сплоченность и убеждение в своей правоте,
на которое при присущем японцам патриотизме не действует никакая критика со
стороны... Но для этого Японии придется принести еще немало жертв как в смысле
человеческих жизней, так и с точки зрения напряжения всех ее финансовых
ресурсов. Она вполне готова эти жертвы нести, и распространяемые китайцами слухи об
увеличивающемся здесь недовольстве среди населения ни на чем не основаны. Но,
конечно, Япония выйдет из нынешней кампании значительно ослабленной, и когда
наступит время для окончательного закрепления достигнутых успехов, она,
вероятно, встретит усиленное противодействие со стороны иностранных держав и ей
придется довольствоваться меньшим, чем на что она рассчитывала в начале кампании.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Д.Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 488-496.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 1 управление 5 отдел
сентября 1938 г. Сов. секретно.
Нач. 5 отдела 1 упр. НКВД СССР Спецсообщение.
Ст. майор гос. безопасн. (Пассов)
5-ый отдел 1-го управления НКВД ниже приводит копию
письма бывш. царского посла в Японии Абрикосова к Маклакову В.А.
Письмо написано в японофильском духе, в нем сообщается о
японских военных операциях в Китае и о происшедших
переменах в составе японского правительства».
102
\
2 Угаки Кацусиге (1868-1956) — японский военный и политический деятель, занимал
ряд командных постов в сухопутных войсках и Генштабе, был
генерал-губернатором Кореи и военным министром. В 1938 г. — министр иностранных дел и
одновременно министр колоний, с 1953 г. - член палаты советников японского парламента.
3 Сугияма Ген (1880-1945) — генерал. В 1937-1938 гг. и 1944-1945 гг. — военный
министр Японии, в 1938 г. назначен командующим японскими войсками в Северном
Китае. Покончил жизнь самоубийством.
4 Итагаки Сейсиро (1885-1948) — генерал, выступавший за установление границ
Японии по о. Байкал. Командовал дивизией во время военных действий в Китае, в
1938-1939 гг. был военными министром. Казнен по приговору Токийского трибунала.
5 Икеда Сейхин (1867-1950) — японский промышленник и финансист, в 1909-1936 гг.
занимал ведущие посты в руководстве финансово-промышленной группы «Мицуи»,
управляющий Банком Японии, с 1938 г. — министр финансов, торговли и
промышленности.
Сов. секретно
173. Е.В.Саблин — В-А.Маклакову1
Лондон, 27 августа 1938 года
...Гитлер со своими немцами продолжает висеть зловещей тенью над всем миром.
Быть войне или не быть войне — вот вопрос... Испанский вопрос отошел как бы на
второй план, и взоры всего мира обращены на Прагу. Послав туда лорда Ренсиме-
на2, англичане, быть может, замедлили тот ход событий, который без лорда Ренси-
мена, быть может, мог бы привести всю Европу, а заодно и Англию, к катастрофе.
Лучшего деятеля для труднейшей задачи англичане, конечно, найти не могли.
Юрист, финансист, экономист, государственный деятель либерального толка, у него
все данные, чтобы что-то свершить. Если он ничего не поделает, то тогда, как
говорится, пиши пропало. Затеянные немцами маневры, в течение которых они
показывают подвижные пушки, стреляющие на тридцать миль, не могут, конечно,
способствовать установлению той атмосферы в Праге, которая необходима для
серьезнейших переговоров. Германская пресса также разнуздалась и всячески издевается над
чехами. Но тем не менее, пока Ренсимен сидит в Праге, опасаться чего-либо
непоправимого не следует. Другое дело, если он уедет оттуда с пустыми руками.
Небезынтересные сведения циркулируют здесь в дипломатических кругах и в печати.
Говорят, будто бы немцы сделали в Москве поступ* в том смысле, что запросили
* Вступление, зондаж (устар.).
103
через своего посла, что предпримет Россия, если бы немцам в результате тех
притеснений, которые испытывают немцы в Чехословакии, пришлось выступить на их
защиту. Германский посол в Москве якобы заверил советского наркоминдела, что
Антикоминтерновский пакт* совсем не направлен против советского правительства
и что доказательством этого служит аттитюда" Японии. Защита судетских немцев
не была бы синонимом войны, а была бы лишь некой интервенцией или полицейской
мерой. Литвинов якобы ответил, что в таком случае Россия выполнила бы свои
обязательства в отношении Чехословакии. Так ли все это — судить яе берусь. Сегодня
ожидается выступление сэра Джона Саймона, который должен еще раз
подтвердить отношение Англии к вопросу о Чехословакии. Судя по всему, сэр Джон Саймон
повторит то, что сказал Чемберлен 24 марта сего года. А именно: когда дело идет о
мире или о войне, то имеются и другие обязательства, помимо договорных. Если война
вспыхнет, то маловероятно, чтобы в ней приняли участие только государства,
принявшие на себя такие обязательства. Никто не сможет сказать, где кончится такая
война и кто в ней примет участие. Тогда же Чемберлен произнес и другую фразу:
«Ничто не может изменить основной цели нашей внешней политики. Эта цель —
мир. Из этого, однако, не следует, что нам ни в каком случае не придется воевать...»
Эти дни здесь чувствуется некоторая напряженность, и в соответствии с этими
настроениями, которые, несомненно, тревожны, задвигались и министры. И премьер,
и лорд Галифакс, и Саймон»— все либо в самом Лондоне, либо в окрестностях.
Премьер, поехавший было ловить рыбу в Шотландию, вернулся сюда, чтобы полечить
свой застарелый насморк, и более в Шотландию не уезжал, а находится на
правительственной даче вблизи Лондона. Тем временем вооружения идут более чем
быстрым темпом. Повсюду строятся новые фабрики, страна покрывается аэродромами,
вербуется молодежь, и соответствующие министры проявляют громадную энергию.
В,то же время проявляется громадная энергия и в направлении мира. В этом
направлении англичане уже пошли далеко. Возможно, что они пойдут еще дальше. Но
наступит момент, когда выражение «нон поссумус»*** станет фактом. Что
произойдет тогда — покажет будущее и, по всей вероятности, недалекое. Именно сегодня в
результате вчерашних совещаний, которые имели место между тремя министрами,
без придания, однако, этим совещаниям слишком большой «публичности», дабы не
вызвать паники, будут приняты серьезные решения...
Архив СВР России, д. 16872, т.4,л. 497-500.
* См. док. 135, прим. 1.
•* Позиция, поведение, отношение (()5р.).
'** Не можем, не в состоянии {лат.) — форма категорического отказа
104
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 1 управление 5 отдел
сентября 1938 г. Сов. секретно.
Спецсообщение.
5-м отделом 1-го управления НКВД приводится выдержка из
письма бывш. царского дипломата Саблина к Маклакову В.А. от
27 августа 1938 года.
В письме Саблин комментирует поездку лорда Ренсимена в
Чехословакию и сообщает о приготовлениях английского
правительства на случай войны.
За нач. 12 отделения 5 отдела 1 управления
Ст. лейтенант гос. безопасности (Пудин)».
2 Ренсимен Уолтер (1870—1949)—лорд, английский политический деятель и
предприниматель, входил в либеральную и национально-либеральную партию. Член палаты
общин и с 1929 года — палаты лордов. Занимал ряд постов в правительственных и
коммерческих учреждениях.
В 1938 году возглавил неофициальную посредническую миссию английского
правительства в переговорах между правительством Чехословакии и судетскими
немцами об автономии и самоуправлении Судет.
Сов. секретно
174. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 28 августа 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Сэр Джон Саймон произнес свою речь, ожидавшуюся едва ли не в целом мире с
большим нетерпением... Ничего нового он, однако, не сказал. Он сослался на
заявления премьера от 24 марта и сказал, что заявления эти продолжают оставаться в
силе. Он заверил своих слушателей, что в сфере международных дел политика
британского правительства остается политикой мира. Английские вооружения не
должны никого смущать, ибо английское оружие никогда не будет служить целям
нападения, и что если Англия вооружается, то делает это она лишь по соображениям
своей собственной безопасности, а также и для того, чтобы быть надежным другом
мира. Что касается Чехословакии, то отношение к этому вопросу продолжает быть
тем, каким очертил его премьер в марте. Его заявления остаются в силе. К ним
нечего прибавить... Он пожелал затем успеха трудной миссии лорда Ренсимена.
105
Ничего сенсационного в этой речи нет, и произнес ее канцлер казначейства без
пафоса и не прибегая ни к каким ораторским эффектам. Впрочем, он и не склонен к такого
рода красноречию. Многие здесь недовольны этой речью, хотели бы услышать нечто
более определенное, хотели бы, чтобы Гитлер в самом деле почувствовал, что
долготерпение Англии приходит к концу. Говорят: «Жаль, что не Черчилль произнес эту речь,
он бы показал немцам» и т.д. Вспоминают 1914 год и тогдашнюю аттитюду Англии...
Положение признается более чем напряженным, в особенности ввиду чрезвычайной
агрессивности германской прессы, скопления германских войск на территории рейха и
предстоящего конгресса в Нюрнберге. Но именно поэтому англичанам и надлежит
соблюдать величайшую корректность выражений, в то же время давая знать немцам, что
позиция Англии с марта месяца не изменилась. А если и изменилась, то к лучшему, ибо
Англия вооружена и политике ее сочувствует, за минимальными исключениями, весь
мир. В самом деле, на кого может рассчитывать Гитлер, если бы в своем безумии он
вовлек всю Европу, весь мир в войну. Союзников у него для такой войны нет. Италия под
большим сомнением. Расчеты на Венгрию как будто бы не оправдались. Да и явится ли
в конечном расчете собственная страна фюрера его верным союзником? Вот вопрос. Да
и сам он. Неужели же, выведя свою страну из унизительного состояния, в котором она
некоторое время находилась, рискнет подвергнуть свой народ тягчайшим испытаниям.
Просто не верится в такую возможность, в такое безумие...
В редакции «Возрождения» нет единомыслия. В предпоследнем номере г.
Семенов утверждал, что, вероятно, многочисленные русские эмигранты окажутся в
числе правителей будущей России или в составе правящих ее кругов. В последнем
номере той же газеты И.И.Тхоржевский выражает более трезвые взгляды: по его
мнению, будущие народные представители не заседают в Верховных Советах, а
томятся сейчас в концлагерях и по тюрьмам. Там, подчеркивает он, зреет русская
политическая мысль. Там выковываются волевые политические характеры. И там
будущему русскому освобождению придется искать себе помощников-управителей,
знающих новую русскую послесоветскую жизнь, ее условия и потребности...
Совершенно верно. Не в редакции же «Возрождения» зреет политическая русская мысль.
И, конечно, будущие народные представители не сидят в одной комнате с
Ю.Ф.Семеновым. Они умерли бы со скуки, прости меня Господи. И, конечно, будущему
русскому освобождению нужно искать себе помощников-управителей не на авеню де
Шан Элизэ...* Несколько месяцев тому назад мне пришлось читать книгу «В стране
великой лжи» югославского коммуниста Пилит**. Ему пришлось, в конце концов,
очутиться в каком-то концлагере, и он определенно утверждает, что лишь в
тюрьмах можно понять, что происходит в нашем любезном отечестве. Там якобы
свободно обсуждаются текущие проблемы, там обмен мыслей, там имеются
оппозиционные настроения, свободно изъявляемые, одним словом, там заседает всероссийский
парламент. Цилига назьшает этот своеобразный парламент институтом социальных
и политических наук. Все это очень похоже на правду. И я рад, что И.И.Тхоржев-
ский наконец узрел эту истину и говорит там, а не здесь... Заметили ли Вы, что тот
* Елисейские поля — центральный проспект Парижа.
** См. приложение НКВД в конце документа.
106
же Иван Иванович не упускает случая ударить по голове лидера РДО* тремя
томами Ваших воспоминаний (в статье «Верный дядька революции»).
Читали ли Вы «Случайные заметки» о боязни ответственности в «Возрождении»
от пятницы 26 августа. Довольно интересно. И верно. У меня была в свое время
переписка с покойным С.Д.Сазоновым по вопросу о признании Финляндии, и в этом
вопросе он обнаружил удивительное упрямство. Он не столько боялся ответственности,
сколько ему претило вступать в сношения с теми нашими окраинами, которые
отложились от российского тела. И я помню, как, сидя с ним в Мэрисе, мне приходилось
выслушивать его презрительные отзывы об этих полячишках, об этих чухнах** и
вейках*** и т. п., которые что-то воображают и т. п.
Встретил сегодня утром моего соседа, любящего разговаривать на политические
темы. «Какой молодец ваш Сталин», — приветствовал меня сей англичанин. «В чем
дело?» — спросил я. «Как великолепно он ответил германскому послу на вопрос, что
будет делать Россия, если Германии придется вмешаться, чтобы защищать судетс-
ких немцев от чешских «атроситис»****. А наш Саймон говорил вокруг да около и
толком ничего не сказал. Простите меня, я знаю, что Вы не любите Сталина, но
поведение его в данном вопросе заслуживает «адмирейшн»*****...»
Передаю этот разговор стенографически.
Ваш Саблин
Примечание 5-го отдела 1-го управления НКВД:
Проходящий по письму Цилига известен как троцкист.
За нач. XII отделения 5 отдела 1 управл.
Ст. лейтенант гос. безопасности Пудин.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4. л. 483-487.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 1 управление 5 отдел
сентября 1938 г. Сов. секретно.
Нач. 5 отдела 1 упр. НКВД СССР Спецсообщение.
Ст. майор гос. безопасн. (Пассов)
5-й отдел 1-го управления приводит копию письма бывш. царского
дипломата Саблина на имя Маклакова В.А. от 28 августа 1938 года.
В письме сообщается о выступлении Джона Саймона в связи с
угрозой войны, о белогвардейской газете «Возрождение» и о
позиции советского правительства по чехословацкому вопросу».
* Республиканско-демократическое объединение (см. док. 82, прим. 4).
'* Чухна, чухонцы — дореволюционное петербургское прозвание пригородных финнов,
эстонцев и карелов.
" В старом Петербурге финны-извозчики для катания на масленице.
'* Зверства, жестокости (англ.).
'* Восхищения (англ.).
107
175. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 8 сентября 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Когда я прочел вчера последний абзац передовой статьи в «Таймсе» под
названием «Нюрнберг и Ауссиг», то я начал протирать себе глаза, ибо сразу просто не
сообразил, о чем идет речь. Перечел еще раз и убедился, что «Тайме»
пропагандирует идею отдачи немцам всей Судетской области, иначе говоря, отторжения от
Чехословакии несомненной ее территории и передачи ее третьему рейху. Зная те
связи, которые всегда существовали между «Таймсом» и правительством, всем нам
показалось, что в данном случае за «Таймсом» стоит правительство и что
правительство это, что называется, начинает проявлять признаки несомненной
растерянности. Все это произвело, откровенно скажу, отвратительное впечатление. Так
сыграть на руку Гитлеру не могли бы даже наши карловацкие епископы1. И в данном
случае все это явилось тем более несвоевременным, досадным и непростительным,
что как раз в этот день чехословацкое правительство пошло на такие уступки су-
детским немцам2, чтобы не сказать просто немцам или, еще точнее, Гитлеру,
каковые несомненно явились пределом того, что уважающее себя суверенное
государство может сделать в интересах мира. К счастью, вечером уже появилось
официальное сообщение правительства, в котором сообщалось, что появившиеся в
«Таймсе» намеки на возможность уступки чехословацким правительством части
своей территории, населенной «чужим» населением, Германии ни в коем случае не
может рассматриваться как взгляд британского правительства. Это успокоило
здешнее общественное мнение, которое весьма единодушно осудило намеки и
соображения «Таймса», германофильские тенденции которого достаточно известны (я хочу
сказать, германофильские в смысле улучшения отношений между двумя странами
«а ту при»*). Как мог «Тайме» так отличиться, для меня непонятно. Осторожность и
мудрость этой газеты в достаточной мере известна. Сложность и, я бы сказал,
деликатность тех переговоров, которые ведет в настоящий момент лорд Ренсимен в
Праге, всеми признана3. И вдруг такой «пассаж». Вы можете себе, конечно, представить,
как достается «Таймсу» со стороны либеральных и левых оттенков британского
общественного мнения. Осуждается зта статья и в дипломатических сферах. Следует,
конечно, отметить, что «Тайме» уже неоднократно намекал на возможность,
практичность и даже желательность такого именно разрешения чехословацкой
проблемы. Но никогда еще — ив момент столь ответственный — «Тайме» не выражался
столь определенно. И с этой точки зрения мне хотелось бы просто в интересах
исторической правды сказать, что нападки германской прессы на Англию, на
британское правительство, которое якобы всячески поддерживает чехов и потворствует
их упорству в сопротивлении немецким требованиям, являются феноменальнейшей
ложью. И правительство, и общественное мнение не щадили чехословаков, угова-
* Любой ценой {фр.).
108
ривая их идти на все уступки, и в этом отношении один Гарвин, в своем влиятельном
«Обсервере», с достаточной ясностью и определенностью, именуя Чехословакию
неестественным организмом, лоскутным и мозаичным государством, советовал им
идти на такие уступки, про которые было просто страшно читать. Правда,
либеральная пресса не разделяла этих взглядов, но ведь у власти ныне консерваторы, и эти
господа, за очень немногими исключениями, отнюдь не советовали чехам
сопротивляться германским требованиям, а наоборот, настойчиво рекомендовали им, с
позволения сказать, сдаваться на милость мощного соседа. И когда сам «Тайме»
рекомендует самое незамаскированное расчленение Чехословакии—можно ли говорить
о поощрении сопротивления немцам? Ибо вопрос идет именно о расчленении. Ибо
если отдать немцам Судетскую область, то почему не отдать территорий,
населенных венграми и поляками, Венгрии и Польше. И не поощряют ли такие
соображения «Таймса» немцев к дальнейшим сладким мечтам о великой Германии за счет
Польши, Венгрии, Бельгии, Дании и даже Франции, т. е. за счет тех государств, где
имеются германские меньшинства.
Я получил Ваше письмо из Люшона* и расшифровал его. В нем я нашел одно
утверждение, с которым я вполне согласен: это невозможность молиться с таким
архиереем, как Серафим. Совершенно верно! А отсюда, следовательно, не стоит и
касаться вопроса о примирении. Вы правы. Тем временем названный Серафим возведен
в сан митрополита. Прямо не верится, чтобы собор мог дойти до такого безумия,
чтобы не сказать безобразия. А знаете ли Вы, что Серафим является в некотором роде
моей креатурой. Дело было так: лет двенадцать тому назад настоятелем нашей
церкви здесь был протоиерей Лелюхин4, человек милый и умный, бывший настоятель
собора в Архангельске, эсер, но любивший выпить. И вот когда обнаружилось, что
англикане очень интересуются нашим православием, и когда со стороны англичан
вообще по нашему адресу было проявлено масса внимания и нам была подарена
церковь и т. д., то я написал владыке Евлогию письмо, в котором просил его
позаботиться о назначении сюда вместо пьяного Лелюхина — епископа. Это было бы большим
комплиментом архиепископу Кентерберийскому и англиканам. Евлогий
согласился. Лелюхин был удален. И в один прекрасный день появился Серафим. Помню, как
мы встречали его на вокзале, помню, какую елейную речь я ему произнес. Помню,
какую отличную квартиру я ему устроил в нашем краснокрестном доме вопреки
всем правилам. И помню мое ужаснейшее разочарование. Для архиепископа Кен-
терберийского Серафим оказался далеко не комплиментом — это был серый
мужичок, рассуждавший на церковные темы более чем упрощенно, да вдобавок не
говоривший ни на одном иностранном языке. Начались конфузы. Обнаружились
неумение себя держать в европейском обществе, отсутствие так наз. манер сидения
за столом и т. д. Ну, а затем начались интриги... И вот ныне сей серенький
господинчик, злобный, ограниченный и упрямый, возводится в сан митрополита! Все это
делается, конечно, назло нашему добрейшему митрополиту Евлогию. В том, что он
слишком добр, сомнений быть не может. Я покоряюсь его доброте. Когда он был здесь
месяца полтора тому назад, я явился к нему с определенной фразой на языке: «Не
могу долее оставаться старостой, увольте меня от этой должности, мое расхождение
* Курорт во Франции
109
с церковью полное, и лучше мне, как говорится, уйти на страну далече...» И только
что я открыл рот, как митрополит весь вздрогнул, глаза его засветились, и он
форменным образом стал умолять меня не уходить, не покидать его и т. д. И говорил он
так ласково, что я сдался. И смирилась злоба моя перед его миротворной улыбкой.
Вы, вероятно, читали о смерти Букнала. Быть может, даже знавали его. Он
когда-то был ювелиром в Петербурге, он англичанин, женился на русской, две его
дочери были сестрами милосердия, одна участвовала в гражданской войне. И вот
когда отец умер, на прошлой неделе, семья пожелала перевезти его тело в нашу церковь,
до похорон. Соборный священник о. Михаил5, тот самый, который выражал
сожаление, что крестил ребенка молодого Родзянко6, воспротивился постановке тела в
нашей церкви, ибо покойник — иноверец, англиканского вероисповедания. Семья
взмолилась: помилуйте, отче Михаил, он всю свою жизнь прожил в России, взрастил
семью в православии, все мы русские до мозга костей и т. д. Но Михаил стоял на
своем: если так долго жил в России, то почему не перешел в православие и т. д. В конце
концов, созван был приходский совет (соборный) и прихожане дали понять своему
«настоятелю», что лучше разрешить поставить тело в церкви и не раздражать анг-
ликан, которые, как-никак, а участвуют в уплате жалования названному отцу
Михаилу. Михаилу пришлось подчиниться. Как Вам все это нравится? И этот самый
Михаил в докладе своем собору говорил, что центр, вокруг которого должна
объединиться эмиграция, — «это наша православная иерархия, связуемая союзом святого
апостольского братства наших епископов»... И вторит ему Тальберг в
«Возрождении»: «Собор постановил просить митрополита Анастасия принять на себя
попечение о дальнейшем укреплении и развитии достигнутого единения (Сик!) и
претворения его в действенное церковно-национальное святорусское движение на
исконных русских исторических началах»... Пощадите, отцы святые, хочется
воскликнуть.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 467-473.
1 От югославского города Сремске Карловцы — местопребывания Синода Русской
зарубежной православной церкви. В письме главы церкви митрополита Анастасия
Гитлеру в 1938 году с благодарностью за пожертвования на постройку православного
собора в Берлине тот был назван вождем «в мировой борьбе за мир и правду», за
которого «русский народ постоянно возносит к Богу молитвы».
2 В апреле 1938 года судето-немецкая нацистская партия по указанию из Берлина в
ультимативной форме потребовала от чехословацкого правительства
предоставления автономии Судетской области и выдвинула ряд других требований.
Правительство ЧСР уступило нажиму, согласилось на проведение выборов в области, объявило
амнистию и пр.
ПО
3 В переговорах с чехословацким правительством (3 августа-16 сентября 1938 г.) лорд
Ренсимен поддержал требование об автономии Судетской области. Миссия Ренси-
мена, по сути дела, подготовила Мюнхенское соглашение 30 сентября 1938 года о
расчленении Чехословакии.
4 Лелюхин И. — протоиерей русского православного прихода в Лондоне, член
комитета Русского национального союза в Лондоне.
5 Польский Михаил — протоиерей. Окончил ставропольскую духовную семинарию,
стал миссионером, после революции уехал за границу. В 1937 году в Иерусалиме
издал книгу «Положение церкви в Советской России. Очерк бежавшего из России
священника». В 1938 году переехал в Лондон, был настоятелем соборного прихода.
После второй мировой войны издал ряд книг. В1948 году уехал в США. Один из активных
деятелей русской зарубежной православной церкви.
6 Родзянко П.П. (?—1965) — полковник российской, а после Октябрьской революции —
британской армии. Окончил Пажеский корпус, офицер кавалергардского полка. Стал
впоследствии священником, жил в США, неоднократно посещал Россию.
176. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 11 сентября 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Не трудитесь сноситься с Демидовым. Его ответ на мои два письма пришел
одновременно с Вашим собственноручным письмом. Пишет, что не отвечал мне, ибо
вернувшись из отпуска был обременен работой по ведению газеты. Инцидент исчерпан.
Тем временем «Орган Русской национальной мысли»* устами своего редактора
дописался до феноменальнейшей бессмыслицы. Читали ли Вы семеновскую
передовицу «Нюрнберг—Прага»? Советую прочесть. Оказывается, что Чехословакия
сделалась главным оплотом большевизма в Европе и главным проводником
Коминтерна** в европейской международной политике. Бенеш1, оказывается, настоял, чтобы
Франция вступила в союзные отношения с большевиками. Бенеш же провел
большевиков в Лигу наций. И он же, до известной степени, ответственен (правильно ли я
пишу это слово) за убийство короля Александра в Марселе***. Не проведи так
упорно Бенеш свою большевистскую политику — король Александр мог бы жить и
сегодня! Наш активист рекомендует посему Бенешу уйти в отставку. Нельзя же
Европе воевать ради сохранения г. Бенеша на посту президента Чехословакии, —
восклицает под занавес Семенов! А последний абзац прямо перл: «Спор между
* Газета «Возрождение».
** См. док. 1, прим. 5.
*** См. док. 3, прим. 12.
111
Нюрнбергом и Прагой есть спор между здравым смыслом и марксизмом. Здравый
смысл должен победить...» Для г. Семенова зто безнадежно. Он давно уже утерял
здравый смысл и пишет сплошной вздор. И тот совет, который он дает Бенешу, он
должен был бы дать самому себе и уйти в полнейшее небытие и объединиться с
новым митрополитом Серафимом. Оба эти деятеля разрешают все вопросы
чрезвычайно просто и упрощенно. Один утверждает, что «греки» наши враги, а Евлогий —
модернист, софиянец и т. д. Семенов воображает, что все дело в Бенеше. Я
спрашиваю себя и моих парижских соотечественников, когда же они, наконец, возьмутся за
Семенова? Нельзя ли его посадить в какой-нибудь комфортабельный
концентрационный лагерь? Вчера в «Жур е Эко де Пари»2 я читал статейку на тему о
политических эмигрантах во Франции. Автор задает себе вопрос, что делать с немцами и
австрийцами, наводнившими Францию, на случай войны с Германией. Газета,
естественно, думает, что между этими иностранцами могут оказаться германские
агенты, шпионы и т. п., которые могут «всадить кинжал» во французские спины и т. д.
Я не знаю, сделают ли это немцы, но г. Семенов уже, пользуясь своим
французским паспортом, ведет себя не подобающе ни как «французу», ни как русскому
беженцу, пользующемуся гостеприимством Франции. Нельзя так захлебываться
Гитлером и нельзя писать такие глупости. Не понимаю, как может русский Париж
выносить подобные элукубрации!* Вся статья этого горе-публициста — сплошная
передержка, натяжка и т. д. Писать такие глупости в момент столь серьезный прямо
недопустимо...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 474-476.
1 Бенеш Эдуард (1884-1948) — чехословацкий государственный деятель и дипломат
В 1918-1935 гг. — министр иностранных дел, в 1921-1922 гг. — премьер-министр, в
1935—1938 гг. — президент Чехословакии. Сыграл ведущую роль в организации
Малой Антанты. В октябре 1938 года вышел в отставку и эмигрировал в США. С июня
1946 года — президент Чехословакии, в 1948 году — вышел в отставку.
2 Ежедневная французская буржуазная газета, издавалась в Париже с 1905 года.
* Разглагольствования, измышления (фр.).
112
177. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 13 сентября 1938 года
Дорогой Евгений Васильевич,
Получили Ваше письмо, и Вы видите, что я был прав с Демидовым; рад, что все
было так, как я думал. Посылаю Вам письмо ко мне Штрандтмана*, с приложением;
прошу Вас все это мне потом вернуть. Посылаю это Вам, так как в этих вопросах
Вам и книги в руки; да они Вас, вероятно, интересуют больше, чем меня. У меня на
этот вопрос слишком нерелигиозный взгляд; это чувство во мне не развито и потому
суждения мои, наверно, отличаются от Ваших. Для меня вопрос каноничности вполне
сливается с вопросом законности и некоторых законных форм; потому-то я не могу
усвоить себе всей важности ссылки на постановления 4, 5 и 6-го века, в которых
будто бы открылась какая-то неизменная, абсолютная истина. С точки зрения
профана наше разделение церквей есть, конечно, печальный скандал, более
сенсационный, чем аналогичные расколы среди писателей, адвокатов, докторов и [пропуск
в тексте] если в церковном расколе в основе лежат не каноны, а простая политика.
И вот я смотрю с некоторой грустью на тех, для которых понятие канонов есть
реальность, и тогда я не могу понять, что люди, которые держатся таких взглядов,
могут ради простой политики разлагать церковное единство. Ведь никакого
сомнения нет ни для кого, что разошлись наши церкви специально на политическом
вопросе и что это разделение поддерживается той же самой политикой, а вовсе не
пустым вопросом, что делать в случаях форс мажор*: обратиться ли к
константинопольскому патриарху или самоопределиться, устроить церковный совет. Все это дело
не столько убеждений, сколько вкусов, о которых не спорят. А когда в это
вмешалась политика, то это церкви недостойно. Из этого источника происходило мое
отношение к митрополиту Антонию; говорят, он был замечательный иерарх, но я еще в
довоенное время знал о его политической деятельности купно с Борисом
Никольским1, вот это мне не только противно, как политика, но когда я это вижу, я, может
быть ошибочно, перестаю верить в искренность религиозных убеждений самого
митрополита: если он был настоящим верующим человеком, то он этого делать бы не
мог. А теперь смотрите их отношения к Кириллу; что он туда забежал — это
понятно, это политика, и он ею занимается, но что за ответ собора. Вначале его называют
государем, а в конце — великим князем. Для политика и дипломата все это может
быть очень ловко и тонко, и овцы целы и волки сыты. Но для представителя церкви
такие фокусы вовсе недостойны. И в их споре с злополучным Евлогием меня
заинтересовало одно: действительно ли Евлогий их обманул и обещания не сдержал; не с
канонической, а с человеческой точки зрения это было бы печально. Но, к несчас-
•тью, я это вполне допускаю, Евлогий — честнейший и милейший человек, но он так
поддается влиянию, что, попав там под влияние Антония, он мог обещать то, от чего
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
" Непреодолимая сила, чрезвычайное событие или обстоятельство ($р.).
113
отрекся под влиянием Коковцева. Недаром когда он поехал туда, то здесь все
пришли в смущение: непременно что-нибудь там напутает. Но да во всем этом Вы
разберетесь лучше меня.
Не знаю, какое впечатление в Англии будет от вчерашней речи Гитлера2; лично я
думаю, что перед той позицией, которую он сначала занимал, он не мог сказать
ничего более благоприятного; иначе это было бы публичное самосечение. Но вопрос
этим, конечно, не разрешается; судеты (судетские немцы. — Ред.) в будущей Чехии
будут тем же, чем были диссиденты в Польше. Они давали повод России
вмешиваться, что и привело к разделу; если чехам не удастся создать такого государства,
при котором судеты не стали бы жаловаться, то это будет всегда источник
вмешательства и беспокойства; это не значит непременно будет война, так как я
продолжаю думать, что войны свой век отживают; но поскольку зто еще не усвоено, повод к
войне здесь будет перманентный.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 477-479.
1 Никольский Б.Н. — статский советник, профессор. Был членом черносотенного
союза русского народа, затем членом Главного совета Всероссийского дубровинского
союза русского народа. Расстрелян большевиками в 1919 году.
2 5—12 сентября 1938 года в Нюрнберге состоялся ежегодный съезд
национал-социалистической партии Германии, на котором выступил Гитлер. Он потребовал
проведения выборов в Судетской области и самоопределения судетских немцев, отрицал
проведение в Германии мобилизации и продвижение войск к чехословацкой
границе, указывал на опасность большевизма, заявив, что Прага стала центром
Коминтерна в Центральной Европе.
178. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 15 сентября 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Очень Вам признателен за присылку мне письма Штрандтмана* с
приложениями. Все это чрезвычайно интересно, и я возвращу Вам эту переписку через
несколько дней. Она требует изучения.
Не завидую я Штрандтману—пребывать в сонме всех этих владык святых. У
меня к ним какое-то физиологическое нерасположение. Нужно было бы, конечно, сми-
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
114
ряться и бороть в себе подобные чувства, но боюсь, что в моем возрасте такая работа
над собою уже невозможна. К тому же я слишком много энаю обо всех этих
иерархах, пребывая в нашей церковной жизни целых двадцать строк*. Ну, а вот наш
премьер поборол в себе очень многие чувства, прежде чем решить телеграфировать
Гитлеру и просить свидания. Вот кому следует подражать. Я узнал об этой поездке
вчера, около десяти часов вечера, слушая радио из Германии. Я не поверил своим
ушам, услышав голос иэ Берлина, что Чемберлен летит в Германию. Я тотчас же
позвонил одному осведомленному лицу и спросил его мнения. Лицо ответило
сомнением... Очередная утка... Я подождал до последнего ночного английского
бюллетеня, и действительно английский аннонсер** сообщал, что г. Чемберлен
действительно отправляется в Германию к Гитлеру. Эту инициативу нельзя охарактеризовать
иначе как поступком, потребовавшим большого гражданского мужества,
манифестацией здравого смысла и желанием использовать все средства, чтобы избежать
войны. А последняя вчера была... близка. Говорят, что поездка Чемберлена в
Германию была решением в результате телефонного разговора с Даладье. За
последние дни здесь чувствовалось, однако, что несмотря на полную готовность англичан
начать военные действия, если бы того потребовали обстоятельства, тем не менее
перед глазами широкой публики начали разворачиваться картины военных
действий, которые представлялись им весьма страшными. Об этом начали говорить в
домах, на улицах... Начались самые обывательские разговоры о воздушных
налетах, об удушливых газах и т. п. Паники никакой не замечалось, но у публики
создавалось определенное мнение, что война будет страшнейшим испытанием, тем более
что, несмотря на все приготовления к войне, в некоторых отношениях власти не
проявляют забот о гражданском населении. Правда, имеется разработанный план
эвакуации половины населения Лондона, т. е. около пяти миллионов душ, в провинцию,
тем не менее детали такого грандиозного переселения народов сравнительно мало
разработаны. Не обеспечены мы здесь и самыми элементарными мерами
предосторожности на случай налетов враждебной авиации. У Вас снабжают дома каким-то
песком и имеются подземные убежища. У нас об этом ничего никому не известно.
Мы даже не знаем, где достать антигазовые маски, не говоря уже о том, что с
масками этими вышел некий скандал и пять миллионов оных были признаны негодными.
Все вместе взятое, очевидно, повлияло на Чемберлена и он решился на более чем
необыкновенный шаг, несомненно делающий ему честь. Я вполне понимаю, как
должен быть ему тяжек такой визит...
Но последствия оного могут быть очень важными: либо Чемберлен и Гитлер
договорятся, либо Чемберлен вернется с пустыми руками, но с безусловным
сочувствием всего мира, со всеми вытекающими отсюда последствиями, которые,
конечно, будут благоприятны целям английской политики. Весь кредит будет Чемберлену
и весь «блямаж»*** Гитлеру. Изоляция Германии может получиться полная...
Есть еще одно обстоятельство, о котором следует упомянуть. Тут за последнюю
неделю стали усиленно распространяться слухи о том, что война нужна лишь
евреям, которые якобы думают, что лишь таким путем можно будет свалить Гитлера
* Так в тексте.
** Диктор (англ.).
*** Порицание, упрек, обвинения (фр.).
115
и установить какой-то другой режим в ненавистной евреям Германии. Слухи эти
ползут при помощи как разговоров, так и печатной литературы, которая
подбрасывается в квартиры и раздается на улицах. С другой стороны, можно слышать и
такие соображения: в результате войны может не только исчезнуть Гитлер, может
получиться нечто, по мнению англичан, худшее — революция в Германии и приход
ко власти коммунистов, которых поддержит Россия и т. д. и т. д. Англичане думают,
что посему наилучшим исходом было бы сговориться с нынешней Германией.
Поездка Чемберлена к Гитлеру как будто бы доказывает, что со стороны англичан в этом
отношении делается максимум того, что можно сделать. И если вдуматься в тот факт,
что британский премьер, несмотря на дерзости Гитлера, все же решается с ним
встретиться, то из этого нельзя не заключить о несомненном желании Англии избежать
осложнений и сделать решительно все, чтобы сговориться с немцами. Дальше в
смысле миролюбия, сговорчивости и т. п. идти действительно некуда...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 480-482.
Сов. секретно
179- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 29 сентября 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Подобно Вам мы здесь также переживали весьма тревожные дни. Я несколько
раз порывался писать Вам. но все время меня отрывали так называемые текущие
дела. Приходилось отвечать на многочисленные письма наших соотечественников,
большей частью евреев из Германии и Австрии. За последний месяц таких просьб о
помощи перебраться сюда было 157. Некоторые письма были столь трагическими по
своему содержанию, что отписываться на них ссылками на британские власти, не
желающие дальнейшего переполнения Лондона всевозможными беженцами, в
особенности ввиду возможности вступления Англии в войну, было просто нечестно.
Приходилось поэтому проводить часы в МВД, просить, убеждать и т. д.
Были такие случаи, когда английские власти в результате моих усердных просьб
соглашались на допущение тех или иных лиц сюда, им это сообщалось через мое
посредство, но затем получались письма, из которых явствовало, что
заинтересованные лица не могут использовать виз за неимением средств. Начинались просьбы
116
о том, чтобы я нашел каких-нибудь богатых и добрых англичан, которые
согласились бы помочь и т. д. Я вступил посему в контакт со здешними еврейскими
организациями, которым я говорю, что в некоторых случаях я имею возможность
устраивать соотечественникам иудейского вероисповедания разрешения на въезд, но не
на постоянное жительство, но что финансировать их я абсолютно не в состоянии и
посему возлагаю эту заботу на еврейские лондонские организации. Что из этого
выйдет — пока сказать не могу. Не во всех такого рода организациях, еврейских, я
встречал сочувствие, что подтверждает мою всегдашнюю мысль, что не так-то уж
сплочены евреи... Пришлось заниматься и нашими местными русскими делами в связи с
наступлением тревожного положения. Наши соотечественники очень часто не
понимают самых простых вещей. Мне телефонируют и говорят: а как Вы намерены
поступить с нашими детьми на случай того и того-то?.. Намереваетесь ли Вы
организовать какие-либо убежища вне Лондона и т. д. Я отвечаю: если Ваши дети
находятся в английских школах, предоставьте заботу о них их школьному английскому
начальству. Если дети Ваши находятся у Вас дома, то постарайтесь войти в контакт
с Вашими английскими соседями, имеющими детей дома, и поступайте
соответственно. Никаких убежищ вне города устраивать я не могу за неимением средств и т. д. Со
своей стороны я счел уместным написать письмо министру внутренних дел и
заверить его, что все русские беженцы, пользующиеся гостеприимством английской
нации, готовы быть полезными, если наши услуги в чем бы то ни было потребовались бы.
Думаю этим ограничиться, призывая все время соотечественников к спокойствию
и к равнению на англичан. Последние проявляют большую выдержку, и все эти дни
жизнь в Лондоне ничем не отличалась от обыкновенной. Показались лишь хвосты
за антигазовыми масками, да в Королевских парках стали рыть траншеи...
Третьего дня жена и я получили свои маски, аппараты весьма неудобные, а для лиц,
страдающих сердцем, — прямо-таки опасные. В нашем квартале раздача этих масок
происходила в одной из церквей, что было совсем удобно, ибо мы не стояли в хвосте,
а сидели, и церковный органист услаждал нас баховскими мелодиями. Должен
сказать, что в этой обстановке мементо мори* чувствовалось несомненно, в
особенности, когда просидев три часа в церкви и, с позволения сказать, совершенно обалдев
от органной музыки, нам пришлось спуститься в подвальное помещение, очевидно,
покойницкую в обыкновенное время, чтобы примерить маски. Выйти затем на
воздух было в высшей степени приятно. Но это приятное настроение опять портилось,
когда нам пришлось проходить мимо кенсингтонских очаровательных садов,
окружающих Кенсингтонский дворец, в котором родилась королева Виктория**, и
газоны которых немилосердно портит ныне лопата рабочих, роющих траншеи. До чего
мы дожили! До порчи вот этих самых знаменитых английских вековых газонов, по
которым еще несколько дней тому назад резвились английские дети и собаки. А ныне
все это место напоминает какое-то кладбище, а сами траншеи выглядят как какие-
то братские могилы... Ужасно созерцать все это!..
Героем дня, конечно, Чемберлен. Есть, конечно, люди, которые его критикуют,
упрекают его в приемах фашистских, обвиняют в превышении власти, говорят, что
* Помни о смерти (лат.).
" Королева Великобритании Виктория (1819-1901).
117
предварительно своей исторической поездки к Гитлеру ему надлежало созвать
парламент и осведомиться о мнении страны. Но ведь времени для этого не было, да и в
парламенте могли возникнуть такие прения и трения, которые в конечном
результате оказались бы лишь на пользу Германии. Приходилось поэтому брать на себя
феноменальную ответственность, что Чемберлен и сделал, съездив к Гитлеру два
раза в течение одной недели. Я думаю, что девяносто девять процентов англичан за
Чемберлена. Ибо никто здесь войны не хочет по самым обыкновенным
человеческим и обывательским соображениям. Но вот это самое нежелание войны англичане
переживают в высшей степени тяжело, ибо в то же самое время они сознают свое
бессилие, явившееся в результате пацифистской политики целого ряда лет.
Правда, за последнее время вооружения шли громадным темпом, но, очевидно, осилить
все то, что было необходимо сделать в течение кратчайшего времени, оказалось не
под силу самому большому напряжению и неограниченным денежным средствам.
В отношении нюрнбергской речи Гитлера2 здесь делались всевозможные
спекуляции. В результате ее Чемберлен решил лететь в Берхтесгаден*. На его поездку,
как говорят, повлияли и сведения из Франции. Сведения эти сводились к тому, что,
во-первых, по мнению французов, расчеты на Россию весьма проблематичны, а, во-
вторых, в самой Франции возобладали якобы пораженческие настроения. Здешняя
пресса скрывала эти настроения, и лишь провинциальная, но влиятельная
«Йоркшир пост»3, печатала весьма определенные на сей счет сведения из Парижа,
которые комментировал в названной газете г. Иден. Газета принадлежит его тестю. Как
я Вам уже писал, к поездке Чемберлена к Гитлеру здесь отнеслись с восторгом. Все
нашли в этом жесте громадное гражданское мужество и несомненную красоту. И в
то же время все, начиная с лордов и кончая молочниками, говорили: все это хорошо
и, конечно, наш добрый старик поступает по-христиански и т.д., но все же обидно...
сознавать, что наш премьер едет к этому маньяку вместо того, чтобы совместно с
другими союзниками ударить кулаком по столу и сказать: «Довольно!»
Возникает, конечно, вопрос, который дебатируется и посейчас, — можно ли было
действительно сказать Гитлеру: «Довольно!» Многие говорят, что да. Ссылаются на
неудовлетворительное положение дел в Германии. Говорят, в случае
определенного такого «довольно» военное начальство в Германии могло бы даже посягнуть на
свободу Гитлера и его ближайших коллег, если бы они не вняли окрику союзников и
ввергли бы страну в военную авантюру. Кто это может знать?.. Возник затем вопрос
о так называемом предательстве. Слово это усиленно произносилось даже в среде
кабинета одновременно с выражениями убеждения, что престиж Англии
бесповоротно потерян со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Тем временем в самом населении начали проявляться так называемые
пораженческие настроения. При виде хвостов, стоящих, чтобы получить маски, при виде
траншей, при виде вообще всего того, что стало наблюдаться в Лондоне в смысле
приготовления к войне, широкая публика, обыкновенные обыватели почувствовали, что
если война действительно наступит, то она будет во много раз хуже последней,
главным образом ввиду той роли, которую в современных войнах играет ныне авиация
Вот этот обыватель начал прятать свою британскую гордость в самый дальний кар-
* Резиденция Гитлера в Баварских Альпах.
118
ман и определенно перешел на сторону Чемберлена. Но повторяю: все без
исключения переживали эти поездки британского премьера к Гитлеру определенно тяжело.
Сложность чувств была все время налицо. Но чем дальше, тем больше
обыкновенные люди начинали не столько бояться войны, сколько определенно ее не желать.
Многие говорили мне: «Конечно, хорошо было бы избежать войны, ибо она будет
ужасной и может стать просто фатальной для всего мира, но если придется
воевать...» —жест моих собеседников был совершенно ясен. Англичане пошли бы
драться едва ли не с большим озлоблением, чем они это сделали в прошлую войну. Но,
опять-таки, параллельно с этими настроениями шли толки о том, что Англия не
подготовлена, что у нее не имеется настоящего полководца, что армии, строго говоря, не
имеется и т. п. Создавалось некое гигантское коловращение умов. Тем временем Чем-
берлен продолжал свои усилия. Громадную активность проявлял здесь здешний
новый американский посол Кеннеди, который чуть ли не участвовал в заседаниях
кабинета, до такой степени часты были его появления на Даунинг-стрит*.
Выступления Рузвельта, несомненно, были подсказаны ему его послом здесь, человеком в
высшей степени талантливым и деятельным. Возвращение премьера из Годесбер-
га** было тяжелым испытанием для всех, и все казалось потерянным.
Кстати, чтобы не забыть об американцах: какую-то роль во всем этом сыграл
небезызвестный американский летчик полк. Линдберг4. Он проживает в английской
провинции уже года три. О нем мало было слышно, как вдруг обнаружилось, что он
полетел в Москву. Он побывал затем и в Праге. По возвращении сюда в газетах появились
его интервью, в которых говорилось, что он якобы в восторге от советской авиации и т.
д. Между тем позднее стало обнаруживаться, что в этих интервью не было ни слова
правды и что, наоборот, Линдберг чрезвычайно критически отнесся к советской
авиации. Обнаружилось также, судя по его словам, что никаких советских бомбовозов в
Чехословакии не оказалось и что затея зта просто невозможна ввиду
неподготовленности Советов к такого рода сложной операции. В общем, стало выясняться, что на
содействие в возможном конфликте Советской России надеяться не следует. Мне
припоминается, что я писал Вам, что при одном из последних моих посещений
французского посольства советник посольства Камбон сказал мне с большой горечью: «О, если
бы Россия была нормальным государством!..» Вернувшийся сюда лорд Ренсиман в
доверительных беседах высказывал категорическое мнение, что сожительство чехов с
немцами совершенно невозможно и что драстические*** меры в этом смысле
необходимы. Небезынтересно, однако, отметить, что глава судетских немцев Генлейн5 в 1935
году, читая доклад в здешнем институте международных дел, категорически
отмежевывался от политики рейха и критиковал в самых недвусмысленных выражениях
гитлеровский пангерманизм. Против отчуждения Судетских областей от
Чехословакии он определенно высказывался. Все это имеется в протоколе заседания. Как он
затем изменил свой взгляд — всем известно.
Из газет Вам известно, что произошло в результате поездки Чемберлена в
Мюнхен. Член парламента г. Гарольд Никольсон6, сын бывшего посла в Петербурге и один
из наиболее выдающихся ныне в Англии писателей и публицистов, описывая то, что
* Резиденция премьер-министра Англии в Лондоне.
** Резиденция Гитлера в Баварии.
*** Жесткие (англ.).
119
происходило в парламенте, когда премьер произносил свою речь и когда сэр Джон
Саймон, дернув его за фалду, передал ему приглашение Гитлера собраться на
конференцию в Мюнхене, использовал выражение «массовая истерика»...
По-видимому, это так и было. Все парламентские манеры были позабыты, и овации по адресу
Чемберлена приняли характер какой-то неистовости. Многие даже плакали,
поощряемые к этому вдовствующей королевой. Обыкновенно сдержанный лорд Галифакс
буквально вопил, потрясая молитвенником, который он всегда с собой носит. Что
творилось среди публики на галерее — не поддается описанию. Старожилы
говорят, что по правилам палаты общин надлежало вывести всех нарушителей
тишины, но и сторожа приняли участие в манифестации, и получилось действительно
нечто истерическое. Социалисты вначале вели себя сдержанно, но и они, в конце
концов, приняли участие в манифестациях, заразившись общим настроением. За
все время кризиса позиция их была неопределенной.
«Чтобы добиться продолжительного мира, не следует сдаваться угрозам».
Следовательно, нужно воевать? Но воевать в самом деле никто здесь не хочет. За
последнее время англичане научились разбираться в чехословацкой проблеме и им стало
ясно, что в своей внутренней политике чехи упустили многие возможности. Что вина
не только на стороне немцев. И что, наконец, правильно ли препятствовать немцам
войти в состав рейха? И т. д. и т. д. Мне думается посему, что Чемберлен ныне очень
тверд. Тверд, ибо он даровал англичанам мир, тогда как предложения и
соображения оппозиции неясны. Говорят о новых выборах. Сомневаюсь, чтобы к этому была
необходимость, оппозиция их не выиграет. По всей вероятности, никаких
дальнейших потрясений здесь не произойдет. Поговорят еще, напишут ряд статей, а затем
примутся за работу. Англичане не любят быть выбитыми из колеи. Возможность
начать работать и зарабатывать при мирной перспективе весьма улыбается
англичанам. Биржа поправилась. Многие, вероятно, хорошо заработали. Вооружение
будет продолжаться, так же, как и приготовление к защите от воздушных нападений.
Я убежден, что в настроениях англичан рытье траншей и газовые маски сыграли
громаднейшую роль. Траншеи эти и по сей час роются в самых центральных местах
города. Их даже усовершенствуют и стараются сделать более комфортабельными.
Народ останавливается перед ними, смотрит в эти ямы и думает, что при всем их
«комфорте» бежать в них в нижнем белье и тащить туда своих детей —
перспектива более чем неприятная. Достаточно только прочитать те брошюрки, которые
рассылает МВД и в которых рассказывается, что нужно делать, чтобы обезопасить себя
от разных газов, бомб, и проч., — чтобы сделаться пацифистом, чтобы не сказать,
поддаться обыкновенному чувству страха. Все мы люди и все человеки...
Вчера я целый час гулял с одним чешским журналистом, которого зовут доктор
Миша Папирник. Странные у чехов фамилии!.. Он говорил мне: Бенеш должен уйти,
здешний чешский посланник Масарик также должен уйти. Нам нужно начинать
новую жизнь. Затруднений масса. Что делать с массой беженцев, германских
социал-демократов, евреев? Что делать с громадной армией, с
высококвалифицированными офицерами? Сколь ни грустно, но придется, вероятно, подумать об
установлении более близких отношений с немцами. Ничего не поделаешь... Боюсь, что как
вполне самостоятельное государство мы более существовать не можем. Преданные
союзниками, окруженные немцами и государствами, которые, естественно, войдут
120
в германскую орбиту, нам ничего другого не остается, как сблизиться с немцами.
Озлобление против Франции колоссальное, говорил мне г. Папирник. Ультиматум
мы получили ведь не от Гитлера, а от французов и англичан7. И в какой форме все
это было проделано. А теперь англичане бросают нам в виде утешения десять
миллионов фунтов стерлингов в то время, как по настоянию тех же англичан и
французов мы истратили 30 миллионов фунтов на укрепления. Г-н Папирник говорил с
большим огорчением.
Тот факт, что представитель России отсутствовал на конференции в Мюнхене,
объясняется здесь тем соображением, что на собрание это было совершенно
невозможно пригласить советского... кого? Литвинова?.. Сталина?.. Калинина?.. Ни
Гитлер, ни Муссолини с этими деятелями за один стол не сели бы. Но помимо этого в
отношениях между Майским и здешним министерством иностранных дел
обнаружился какой-то холодок: Майский вернулся сюда два месяца тому назад, и за все
это время он видел лорда Галифакса всего лишь один раз. Это официально, и это в
такой ответственный период времени?
Искренне Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 535-546.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«21 октября 1938 г.
№ 432535 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Берия
Ст. майор госбезопасн. (Пассов)
V отдел ГУГБ НКВД приводит копию письма бывш. царского
дипломата Саблина к Маклакову В.А. от 29.IX.38 г.
Этим письмом Саблин информирует Маклакова о лондонских
настроениях в связи с Мюнхенским соглашением по
чехословацкому вопросу.
За нач. XII отделения V отдела ГУГБ НКВД
Ст. лейтенант госбезопасности Пудин».
2 12 сентября 1938 года Гитлер выступил на ежегодном съезде нацистской партии с
речью по судетской проблеме. Речь содержала обвинения в адрес Великобритании,
Франции и СССР в действиях против Германии, а также угрозы в адрес
чехословацкого правительства. Гитлер потребовал предоставления автономии для судетских
немцев.
3- «Йоркшир пост» — еженедельная английская газета, издается в Лидсе, одна из
наиболее влиятельных провинциальных газет, основана в 1754 году.
121
4 Линдберг Ч.О. (1902-1974) — американский летчик, первый в 1927 году пересекший
Атлантический океан в одноместном самолете по маршруту Нью-Йорк-Париж.
Кроме СССР и Чехословакии неоднократно посещал Германию, где ему был вручен
Герингом орден. С 1941 года — в отставке, в 1954 году ему было присвоено звание
бригадного генерала в резерве ВВС. i
5 Генлейн Конрад (1898-1945) — лидер судето-немецкой нацистской партии. Во
время второй мировой войны был гаулейтером Судетской области. Покончил с собой в
лагере военнопленных в мае 1945 года.
6 Никольсон Гарольд (1886-1968) — английский дипломат, историк. Участвовал в
работе Парижской мирной конференции (1918—1920), работал в Лиге наций.
В 1935-1945 гг. — член парламента, в 1940-1941 гг. — парламентский секретарь
МИД, в1941-1946гг. — член совета управляющих Би-би-си. Автор работ по
истории международных отношений и дипломатии.
7 Речь идет об англо-французском ультиматуме Чехословакии от 13 сентября 1938 года
принять требования Германии (вывод чехословацких войск и полиции из Судетской
области, занятие ее германскими войсками и пр.).
Сов. секретно
180. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову1
Белград, 2 октября 1938 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич!
По словам одного иностранца, мюнхенское чудо можно сравнить только с чудом
воскресения Лазаря из мертвых. Человечество уже было в гробу...
В течение последних трагических дней мои мысли постоянно переносились к Вам,
и я старался себе представить, что Вы переживали. Слава Богу, этот кошмар исчез, —
это был гадкий сон, который, однако, мог стать ужасной действительностью.
Каждый из нас, русских, очень сложно переживал все происшедшее, и когда я прочел
подписанный в Мюнхене протокол, то наряду с чувством глубокой радости за
избавление человечества от ужасов войны, испытал жгучую обиду за все славянство,
которому наносился тягчайший удар, — с одной стороны, в лице Чехословакии,
принужденной подчиниться унизительным условиям, а, с другой стороны, в лице
русского народа, даже не упомянутого при решении вопроса, касавшегося славянского
государства. У меня навернулись слезы на глазах, тем более горькие, что
основными виновниками случившегося являемся мы сами. Некто иной, как мы сами
повинны в судьбе России, и некто иной, как Бенеш поставил свою Чехословакию в такое
122
положение, что даже его
доброжелатели и
формальные союзники не
могли прийти ему на
помощь. Бросается в глаза
параллелизм между те- •
леграммой императора "*■ \ ■
Николая II, в которой «•
было сказано, что Россия
в случае неуспеха пере- •*
говоров о сохранении К
мира не останется рав- . ,
нодушной к судьбе Сер- *- »**'
бии2, и словами Гитлера, > * * *\»
сказанными в Нюрнбер- V-"»
ге судетским немцам* о Риббентроп (справа) торопит Даладье с подписью
том, ЧТО Германия ИМ по- п°д мюнхенским соглашением
может, если им самим не
удастся добиться своих прав. Здешний официозный орган «Время», между прочим,
отметил сходство между высказанными Гитлером притязаниями на судетские
области и притязаниями Сербии на объединение южных славян. По этому поводу
интересно указать на то, что Франция и Англия в обоих случаях стали на ту же
принципиальную сторону, несмотря на то, что Франция была связана с Чехословакией
союзным договором. Для Франции, в несколько меньшей мере и для Англии,
прискорбно то, что эти две великие державы заранее не оценили своего политического
и деликатного положения в случае предъявления Германией протеста и
вытекающих отсюда последствий против обращения чехословацких властей с судетскими
немцами. Здесь случившейся перемене фронта со стороны Франции и Англии
никто вообще верить не хотел, пока это не стало фактом. Только со стороны кругов
правительственных допускалось вероятие, что Советская Россия под тем или иным
предлогом сделает все, чтобы не вмешаться в вооруженный конфликт, который ею же
подготавливался и разжигался. Но общественные слои и население вообще были
убеждены, что союзная Франция, дружественная Англия и «славянская» Советская
Россия защитят Чехословакию. Такими настроениями воспользовалась так
называемая «объединенная оппозиция», которая повела энергичную кампанию против
правительства д-ра Милана Стоядиновича, сохранявшего полное спокойствие и не
прибегавшего ни к каким явным и серьезным подготовительным мерам, могущим
быть истолкованным в пользу той или иной из споривших в Европе сторон. В
Белграде произошли некоторые манифестации симпатий в пользу Чехословакии и
Франции. Принимали в них участие те элементы населения столицы, которые
подогреваются большевистскими агентами для действий по тому или иному поводу
против правительства, твердо охраняющего порядок и неуклонно защищающего дей-
* По всей вероятности, имеется в виду речь Гитлера в Нюрнберге 12 сентября 1938 года, в которой
содержались угрозы в адрес Чехословакии.
123
ствительные интересы государства. Манифестировали в пользу более активной
политики правительства и некоторые организации, как, например, «Югославянский
Сокол», имеющий крепкие связи с «Соколом» Чехословакии. Манифестировали в
том же направлении все те, кто искренне верил в слова, сказанные несколько лет
тому назад Литвиновым о 5-ти миллионах советских штыков, готовых прийти на
помощь Югославии. Это было во время обострения отношений последней с Италией.
Таких верующих было немало, и они действовали на других. Но правительство
оставалось непоколебимым в своем решении не делать лишних жестов и сохранить
нейтралитет. Только одна возможность могла нарушить это решение, а именно
вооруженное выступление Венгрии против Чехословакии, что обязывало бы Румынию
и Югославию прийти на помощь своему третьему союзнику по договору Малой
Антанты*. Эта возможность принималась во внимание, и, по имеющимся у меня
сведениям, белградское правительство предупредило Будапешт о неизбежном
выполнении им своих обязательств, если бы оно на это было вызвано военными мерами
Венгрии. Имею, однако, основание полагать, что одновременно Берлин и Рим были
осведомлены о сделанном в Будапеште шаге, дабы «ось» приняла соответствующие
меры. Тем временем Франция прилагала в Белграде все доступные ей усилия,
чтобы убедить правительство д-ра Стоядиновича принять активное участие в
назревавшем конфликте. Когда нейтральные иностранные влияния высказывались за
предпочтительность для Югославии сохранения спокойствия в ожидании развития
событий с тем, чтобы в решающую минуту своей нетронутой, более чем миллионной
армией сказать свое веское слово, — французские голоса протестовали. Ими
утверждалось, что для французской армии, в случае войны с Италией, поход до Милана
явится военной прогулкой, а там недалеко и до югославянской границы, и тогда
Югославии придется выступить без промедления. Такого рода утверждениям веры не
придавалось, и Югославия не дрогнула. Правда, военные круги говорили о
желательности мобилизации, но их мнение не восторжествовало, а князь-наместник
Павел продолжал невозмутимо проживать в своей летней резиденции в Словении
недалеко от германской границы. Теперь, когда кризис миновал и когда европейские
государства подводят итоги своих моральных и материальных расходов,
Югославия может быть довольна собою, при наличии твердого решения исполнить свои
договорные обязательства относительно Чехословакии. Она вместе с тем сохранила
полное хладнокровие, правильно учитывая гибельные для себя последствия от
всякого опрометчивого шага. Официоз «Время» по этому поводу пишет следующее:
«...Нас с Чехословакией и Румынией связывает союзный договор, имеющий целью
соблюдение установленных границ Венгрии. Был момент, когда несколько лет тому
назад нам было нужно придать союзу Малой Антанты более широкое толкование
(минута обострения отношений с Италией). Но это не удалось. Это, однако, не может
служить основанием для нашего отказа в выполнении того, в чем нам было
отказано, если бы это могло быть полезным для чехословаков и для нас. События нас
убедили в том, что это не было полезно. И действительно, если бы мы поступили иначе,
то показали бы братскую солидарность в смерти и лежании в гробу вместе с чехо-
словаками. И только, — да, быть может, еще с надеждой на воскресение после вто-
* См. док. 3, прим. 1.
124
рой Албании, ибо те условия, которые делали войну для чехословаков
безнадежной, — были бы в полной силе и для нас. А при наличии Мюнхена на нас были бы
взвалены такие же испытания, как и на них. Наша солидарность получила бы
выражение только в потерях. Союзные же войска к нам бы пришли, но лишь в качестве
комиссаров для раздела нашей земли».
Слово жестокое, но правдивое. В предыдущем моем письме я упоминал о
готовящихся парламентских выборах. Не подлежит сомнению, что правительство широко
использует ошибку оппозиции, которая требовала громких заявлений о вступлении
Югославии в войну наряду с Францией, Англией и Советской Россией, требовала
даже просто выступления на помощь Чехословакии, лишь бы требовать и добиваться
того, что правительство правильно считало невозможным и гибельным. Когда по
улицам Белграда, главным образом перед чехословацкой миссией, кричали: «Жи-
вела Француска» или «Чехословачка!» — надо было понимать: «Долой Стоядино-
вича!» Ныне враги правительства поняли свою ошибку, но уже поздно.
Правительство с полным правом будет говорить народу, что оппозиция хотела его вогнать в
войну, которую даже прямые и более связанные союзники Чехословакии начать не
нашли возможным. Таким образом, надо признать, что Югославия и ее нынешнее
правительство извлекли из пережитого кризиса максимальную выгоду как по
линии политики внешней, так и по линии внутренней. Югославия не дала повода к
обвинениям в нелояльности относительно своих договорных обязательств и ничего
не сделала такого, что могло легко ее поставить под удары и невыносимый нажим со
стороны ее двух могучих соседей — Германии и Италии, которые и в мирное время
могут давать себя неприятно чувствовать.
В заключение этого письма не могу не привести Вам трех ходящих по городу
слухов-анекдотов. Якобы когда французский посланник спрашивал председателя
Совета министров, намерена ли Югославия выступить вместе с Францией, д-р Стоя-
динович будто бы ответил вопросом: «Как же Вы хотите, чтобы мы вообще воевали?
Разве два года тому назад Вы нам не отказали в займе?» Затем на чехословацкой
миссии была сделана надпись «залужбина Колчака», т. е. имущество, завещанное
Колчаком. И, наконец, Бенеш будто бы получил телеграмму следующего
содержания: «Будьте спокойны, все идет благополучно, с Вами Англия». Подпись: «Хайле
Селассие».
Искренне Вам преданный,
Штрандтман
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 574-581.
Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 5 отдел ГУГБ
20 ноября 1938 г.
№ 4 3 2 912 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Берия
4.
5.
Нач. 5 отдела ГУГБ НКВД (Деканозов)
5 отдел ГУГБ НКВД приводит копию письма бывш. царского
посланника в Югославии Штрандтмана к Маклакову В.А.
Штрандтман информирует о настроениях в югославских
правительственных кругах в связи с Мюнхенским соглашением
раздела Чехословакии.
Пом. нач. XII отделения ст. лейтенант гос. безопасности (Пудин)».
В ответ на обращение о помощи сербского принца-регента Александра в связи с
ультиматумом Австро-Венгрии Николай II ответил 14 июля 1914 года телеграммой, в
которой говорилось: «Пока есть малейшая надежда избежать кровопролития, все
наши усилия должны быть направлены к этой цели. Если же, вопреки нашим
искренним желаниям, мы в этом не успеем, Ваше Высочество может быть уверенным в
том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии».
Телеграмма была получена в Белграде в тот день, когда Австрия объявила войну Сербии.
Сов. секретно
181. Д.И.Абрикосов — В.А.Маклакову'
Токио, 10 октября 1938 года
Милостивый государь Василий Алексеевич,
Пережитые в Европе события мало отразились на Дальнем Востоке. В разгар
кризиса здешнее министерство иностранных дел сделало сообщение через свое бюро
прессы, что Япония останется верной своему соглашению с Германией и Италией по
борьбе с Коминтерном, но здесь не предвиделось, по крайней мере в первой стадии,
открытых военных действий в Сибири или в английских и французских колониях.
Конечно, европейская война в значительной степени развязала бы японцам руки в
устройстве своих дел в Китае, но события развивались в Европе слишком быстро,
126
чтобы здесь могли бы созреть какие-либо планы относительно новых военных
выступлений. Здесь мы не успели оглянуться, как опасность возникновения
европейской войны миновала, и вчерашние враги оказались сегодняшними друзьями, и вся
европейская политика обещает как будто бы пойти по новому руслу, утешительной
стороной чего, будем надеяться, окажется постепенное устранение Советской
России от участия в европейской политике. Так, по крайней мере, смотрят здесь на
результаты мюнхенского соглашения.
Таким образом, в здешних событиях особых перемен не произошло. Все
внимание ныне сосредоточено на военных действиях против Ханькоу, падение коего
ожидается в течение текущего месяца. Как я уже имел случай писать, взятию Ханькоу
и Учана здесь придают очень большое значение. Предполагается, что после взятия
этих двух пунктов, отдающего в руки японцев всю долину Янцзы, нанкинское
правительство* лишено будет возможности продолжать играть роль всекитайского
правительства и обречено будет на медленное умирание в отдаленном провинциальном
пункте, лишенное налаженной связи с внешним миром и всяких источников
доходов. Едва ли японцы будут предпринимать какие-либо серьезные экспедиции в
дебри Китая; их опыт за год военных действий в Китае в пользовании авиации
настолько велик, что они без труда, сидя в Ханькоу, могут путем непрекращающихся налетов
на пункты сосредоточия остатков китайских военных сил делать невозможным
какое-либо возобновление китайских наступлений. Остается, конечно, партизанская
война, но и в этом отношении у японцев имеется значительный опыт, и так как от
партизанских отрядов в гораздо большей степени страдает местное население, чем
японские отряды, то едва ли этот вид военных действий окажется надолго
популярным среди исстрадавшегося, изголодавшегося и жаждущего порядка китайского
населения. Словом, после взятия Ханькоу можно ожидать передышки в военных
действиях и сосредоточия внимания Японии на восстановлении мирной жизни во
всем этом районе. В планы японцев входит проведение этой политики через
возникшее при их помощи новое китайское правительство, которое пока еще ничем не
могло [себя] проявить, но которое по мере приближения срока падения Ханькоу
обнаруживает как будто бы большую активность.
Между правительствами в Пекине и Нанкине ведутся переговоры о слиянии их
воедино, идет урегулирование финансовой стороны, словом, эти правительства с
помощью японского командования стараются от теории перейти к практике. К
сожалению, пока крупные китайцы боятся принимать активное участие в этих
правительствах. Дело в том, что антияпонские элементы наладили с некоторым успехом
систему террора против отдельных лиц, проявляющих склонность принять участие
в политике примирения с японцами: убийства из-за угла, вторжение в дома
скрывающихся где-нибудь на иностранной концессии китайских сановников до сих пор
оказываются весьма действенным средством держать китайских сановников,
склонных идти на компромисс с японцами, в состоянии постоянного страха за свою жизнь.
Поэтому китайцы, имеющие средства, чтобы существовать, предпочитают
держать эти деньги в иностранных банках и по возможности перебираются в Гонконг, где
занимают выжидательное положение. Последней жертвой указанного китайского
* См. док. 101, прим. 14.
127
террора был 79-летний Тан Шаои, известный деятель последних годов Цинской
династии*. После революции он проживал на покое, и его имя смутно упоминалось в
связи с созданием расположенного к японцам правительства. Этого было
достаточно, чтобы группа молодых китайцев ворвалась в дом старика и заколола его
ножами. Все эти проявления китайского террора тесно связаны с упорством генерала Чан
Кайши в его борьбе с японцами и в значительной степени являются продуктами
советских методов гражданской войны. Немудрено, что японцы продолжают твердо
стоять на провозглашенной ими позиции, что никаких переговоров с названным
генералом они вести не будут и что он, вместе со своими советскими сотрудниками,
должен исчезнуть с китайского горизонта. Я думаю, что это давно уже имело бы
место, если бы не поддержка, оказываемая Чан Кайши со стороны иностранных
держав, в особенности со стороны Англии, которая, как и в Европе, не хочет отдавать
себе отчета, что, если оставить в стороне преходящие мотивы личного честолюбия,
борьбу за рынок и т. п., так сказать, бросающиеся в глаза мотивы конфликта, в
каждом современном конфликте присутствует и в конце концов легко могущий стать
доминирующим элемент борьбы двух начал: большевизма и антибольшевизма.
Игнорировать это и откладывать свой выбор между этими силами сводится в конце
концов к работе на пользу большевизма.
Такой позиции японцы, которые давно убедили себя в том, что они являются на
Дальнем Востоке и в Китае оплотом против большевизма, понять не могут, и, само
собой разумеется, поддержка иностранных держав правительства Чан Кайши
вызывает у них, особенно у военных на местах, большое раздражение. Министр
иностранных дел генерал Угаки** делал все возможное, чтобы сглаживать это раздражение, и
все время вел переговоры с здешним английским представителем относительно
примирения английских интересов с положением, создающимся на местах в связи с
военными действиями, но такая неопределенность долго продолжаться не может, и после
взятия Ханькоу нужно ожидать, что вопрос о прекращении поддержки Чан Кайши
иностранными державами будет поставлен японцами в более категорической форме.
Прежде всего, к тому времени начнет функционировать созданный здесь новый
орган для объединения всей японской политики и всей японской деятельности в
Китае. Орган этот, созданный на время японо-китайского конфликта, вызван к
жизни, главным образом, настояниями военного командования, которому на месте
видна вся невозможность примирить требования военного положения с
функционированием нормальной дипломатии. В результате новый орган как бы устраняет
министерство иностранных дел на время продолжения конфликта и налаживания
нового правительственного аппарата в Китае от активной деятельности.
Немудрено, что генерал Угаки, представлявший во время переговоров по созданию такого
органа интересы министерства иностранных дел, предпочел выйти в отставку
после того, как предложенный им компромисс не был принят. Временно портфель
министра иностранных дел взял себе премьер.
Все это, несомненно, вызовет вне Японии толки об усилении влияния военных на
ход событий в Китае, но иначе это и не может быть, раз в Китае ведется упорная
* Маньчжурская династия, правившая в Китае в XVII-XX вв., низложена в 1911 г.
'* См. док. 172, прим. 2.
128
война, которая лишь по имени не называется таковой. Очевидно, теперь к
иностранцам будет предъявлено более категорическое требование считаться с
реальностями положения и не продолжать ставить японцам всяческие палки в колеса под
предлогом, что раз войны нет налицо, то иностранцы могут претендовать на сохранение
всех своих прав, хотя бы таковые служили на явную пользу врагам Японии, давая
убежище в иностранных концессиях китайским заговорщикам и стесняя свободное
продвижение японских военных сил, уже не говоря о постоянном пользовании
китайцами иностранными флагами для защиты своего имущества от японских
бомбардировок. По мнению многих военных, всему этому должен быть положен предел.
Если вначале, когда здесь мало верили в возможность упорного сопротивления со
стороны китайцев, еще возможно было пытаться проводить грань между
активными военными действиями и ненарушимостью иностранных интересов, то теперь,
когда конфликт затянулся более чем на год, главным образом, благодаря
поддержке, оказываемой Чан Кайши со стороны иностранных держав, это становится все
более и более трудно, и недалеко то время, когда вопрос о прекращении такой
поддержки будет поставлен ребром.
К сожалению, в этом вопросе о прекращении поддержки Чан Кайши со стороны
иностранных держав эти державы оказываются действующими заодно с советским
правительством, от коего идет главная помощь Чан Кайши, но кое-кто в этом вопросе
стоит совершенно на иной точке зрения, чем другие иностранные державы: для
Советов важно не ограждение, как для Англии, своих экономических интересов в Китае, а
насаждение там коммунизма, что, казалось бы, должно было быть одинаково
нежелательно как для Японии, [так] и Англии. С другой стороны, так как помощь со
стороны Советов идет через дебри Монголии и китайского Туркестана, то главный
виновник в затягивании конфликта оказывается гораздо менее уязвимым, чем те державы,
которые защищают свои чисто экономические интересы в долине Янцзы и которые,
казалось бы, могли бы найти пути, чтобы договориться с Японией, хотя бы для того,
чтобы не оставаться в одном лагере с большевиками, успехи коих грозят им гораздо
большим вредом, чем стремление японцев навести порядок в Китае.
Будем надеяться, что начавшаяся в результате последних событий в Европе
изоляция советской власти распространится и на Дальний Восток, и подобно тому, как
в Европе Англия нашла возможным столковаться с Германией, так и здесь она
пойдет по пути сближения с Японией и не будет поддерживать ту организацию в Китае,
которая все более и более все свои надежды возлагает на поддержку со стороны
советской власти. Только такая политика может повести к быстрому прекращению
нынешнего конфликта и восстановлению порядка в Китае, который, казалось бы,
достаточно велик, чтобы удовлетворить экономические вожделения более чем
одной державы.
После столкновения из-за сопки Чжангофын* на корейско-советской границе
отношения Японии с Советской Россией вернулись к своему прежнему состоянию.
* Имеется в виду военный конфликт в районе оз. Хасан у границы с Китаем и Кореей в июле-
августе 1938 года, вызванный вторжением японских войск на территорию СССР и захват ими
сопок Безымянной и Заозерной (Чжангофын). Японцы были выбиты советскими войсками с
территории СССР, начаты переговоры по инициативе японского посла в Москве, и 11 августа
военные действия были прекращены.
5 Чему свидетели мы были, кн 2
129
Точно установить, что именно имело место у этой сопки, очень трудно, но является,
по-видимому, несомненным, что японцы выбили советский отряд, занявший сопку,
и отбили все атаки, для которых советская сторона, по-видимому, мобилизовала
крупные силы. В конце концов в результате перемирия сопка вернулась к своему
первичному состоянию никем не занятого холма и решено определить более точно,
где проходит граница...
Из этого инцидента ясно видно, что пока что японцы не имеют никакой охоты
дать себя увлечь в серьезные действия против Советов. С своей стороны,
большевики свели все последствия этого инцидента к излюбленному ими сведению личных
счетов. В результате, как сообщают газетные слухи, Блюхер, которому
предсказывали чуть ли'не роль Наполеона, смещен с поста командующего Дальневосточной
армией и находится под надзором где-то в Нерчинске. Для того, чтобы это смещение
не вызвало брожение в подчиненной ему армии, предварительно были смещены
большинство его сотрудников. Все это, конечно, не содействует боеспособности таковой,
и немудрено, что японцы не обращают серьезного внимания на задирание
последней; зачем осложнять свое положение в Китае серьезными действиями против
советской армии, когда эта армия сама разваливает себя борьбой личных честолюбий
и бессмысленной чисткой, сводящейся к хроническому удалению из нее всего того,
что так или иначе приобрело некоторый опыт и привыкло к местной обстановке.
О судьбе сановных перебежчиков, как знаменитого Люшкова2, после того, что от него
получены были все нужные сведения, мне ничего не известно, и за последнее время
его имя упоминалось только раз в здешней прессе, где говорилось, что во время
инцидента из-за сопки Чжангофын подтвердились данные Люшковым сведения, что
половина советских снарядов не разрывается.
В нашей беженской жизни особых событий не произошло. В самой Японии
громадное большинство уже приспособилось. Продолжает заниматься мелкой торговлей и
сводить так или иначе концы с концами. Я думаю, местные власти уже привыкли к
ним и, не поощряя среди них каких-либо агитаций, относится к ним скорее
доброжелательно. К сожалению, создавшаяся в результате японо-китайского конфликта
возможность спекуляции на разнице курса на иены на свободном рынке в Токио и
Шанхае затянула некоторых из русских торговцев, оказавшихся, как это обычно бывает,
жертвой некоторых еврейских спекулянтов, которые ввиду запрещения получать в
банках валюты более, чем на одну тысячу иен на человека, подбивали наших
простаков получать за известное вознаграждение такую валюту для передачи им. Эти
спекулянты были арестованы, и с ними вместе были арестованы доверившиеся им
русские. Им, вероятно, грозит высылка из Японии или в Харбин, или в Шанхай.
В Харбине, по-видимому, уже окончательно завершился процесс приспособления
нашего беженства к новым условиям. Все старые организации, черпавшие свое
значение из связи с разными беженскими организациями в Европе, исчезли, и все беженцы
должны быть ныне объединены в едином Бюро, действующем под руководством
японских властей на месте. По мере усиления японской власти в Китае такое
приспособление, вероятно, придется проделать и тамошним беженским группировкам.
Этот процесс приспособления не всегда проходит безболезненно. Большинство
беженцев, осевших в Китае, в особенности в Шанхае, зависят как в смысле
нахождения заработков, так и с точки зрения устройства своей внутренней жизни, от ино-
130
странных властей, заведующих иностранными концессиями. Те же, которые живут
вне таких концессий, должны были подчиняться китайским властям. В такой
обстановке среди беженцев выработались свои организации, действующие в
сотрудничестве с иностранными властями. С появлением японцев эта обстановка должна была
измениться. Или на смену китайских властей явилось японское командование, или,
как в Шанхае, началась глухая борьба между японскими военными властями и
иностранными муниципалитетами, так как, с одной стороны, естественно, что японцы
считают, что муниципальные власти должны сотрудничать с ними в борьбе с
антияпонскими элементами, находящими себе приют на иностранных концессиях, а с
другой — муниципальные власти, представляя собой иностранные интересы, хотят
оградить свою полную самостоятельность в деле управления концессиями. Между
тем в муниципальной полиции служат многие из русских беженцев, которые
являются невольно вовлеченными в эту борьбу. Все это создает обстановку,
благоприятствующую для всякого рода брожений, нарушающих наладившуюся было жизнь
наших беженцев в Китае. Все это, конечно, очень грустно, но все это неизбежно до
тех пор, пока у наших беженцев нет родины, куда они могли бы вернуться, и
властей, которые могли бы их защитить.
Примите, милостивый государь, уверение в глубоком моем почтении и таковой
же преданности.
Дм. Абрикосов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 608-619.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 5 отдел
7 декабря 1938 г.
№433188 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Берия
2. Меркулову
3.
4.
Нач. 5 отдела ГУГБ (Деканозов)
5 отдел ГУГБ НКВД приводит копию письма бывш русского
посла в Японии Абрикосова Маклакову В.А.
В письме сообщается о положении японцев в Китае и
японо-советском конфликте в районе озера Хасан.
Пом. нач. XII отделения, ст. лейтенант гос. безопасности Пудин».
2 Люшков Генрих Самуилович (1900—1945) — офицер НКВД, начальник отдела
секретных операций. Чтобы избежать очередной чистки, перебежал в Японию в 1939
году, взяв с собой особо секретные материалы. В 1945 году убит японской полицией
безопасности.
131
182. В.А.Маклаков — В.Н.Штрандтману
Париж, 10 октября 1938 года
i
Дорогой Василий Николаевич!
Я давно должен был Вам сам ответить, но Вы
правы, мне было не до того. Совершенно разделяю
и Ваше настроение. Я тоже испытал и радость от
того, что случилось, и большой стыд. Думаю, что
это ощущение почти всеобщее, кроме разве
коммунистов, которые не радуются, а злятся. Эта
война желательна была только им, ибо они
немедленно внешнюю войну стали бы проводить во
внутреннюю. Это особая точка зрения, которую
достаточно отметить Но во Франции было
довольно большое количество людей, убежденных, что
эта европейская война была выиграна нами, а
потому, как ни жалко жертв, но результат ее мог
быть полезен. Я не принадлежал к этим людям,
ибо в исходе войны, при той работе, которую
начали бы коммунисты, я очень сомневался. За те
20 лет, которые прошли с Версальского мира*, все
наделали столько ошибок, не говоря о самом
Версальском мире, что наступил момент, когда этот
мир со всеми своими последствиями должен был
развалиться. Потому и нужно сказать, что сейчас
для Европы начался совершенно новый период
истории. Перемены политических ориентации
будут очень глубоки, а может быть и
неожиданны. В связи с этим и здесь развиваются такие
настроения, на которые приходится смотреть с
ужасом. Есть русские люди, которые ставят ставку на
Гитлера и думают, что он освободит Россию от
большевизма. Такие люди, как говорят, были и в
самой Чехословакии. Я думаю, что не может быть
большого недоразумения, чем это, и недоразумения очень актуального, потому что
следующий шаг, который будет делать Гитлер, будет направлен на Россию. Ему
нужно будет ликвидировать коридор, за который он непременно постарается дать
Польше выход к морю. Это может быть либо Мемель**, или Литва, или еще
правдоподобней — Одесса. И опять, к стьщу нашему, находятся русские люди, которые это
Мюнхен. Премьер-министр
Франции Даладъе после подписания
соглашения, послужившего прологом
ко 2-й мировой войне
* См. док. 9, прим. 14.
** Сейчас Клайпеда.
132
будут проповедовать во имя самоопределения Украины и освобождения ее от
большевиков. Как видите, этот вопрос будет очень актуальный, но как сложится
ориентация остальных держав — предвидеть очень трудно. Конечно, вопрос сложнее. Беда
вся в том, что поскольку так называемые демократические страны, даже при их
недостатках, имеют преимущество перед тоталитарными для жизни, постольку для
ведения не только самой войны, но и военной политики, т.е. для приготовления
войны, создания военных союзов и т.п., демократии никогда не бывают на высоте. И
потому я все-таки считаю, что то, что случилось, это и удар по России, не по
большевизму, а по России. У нас тоже радуются тому, что большевики получили пощечину.
Это все правда. Однако то, что составляло задачку русской политики, т.е. бороться
против [агрессора] с помощью славянских держав, сейчас получило колоссальный
удар. И если германофильство будет распространяться и в Чехии, и в Румынии, и в
Югославии, то следующим шагом будет германизация того, что осталось от Турции,
и окружение России немецким кольцом. Конечно, слопать Россию им не удастся, но
лишить ее всякого великодержавного значения вовсе не трудно.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 529-530.
183. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 10 октября 1938 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Спасибо Вам за Ваше письмо, на которое отвечу только несколько слов по недосугу.
Я думаю, что все то, что переживали в Англии, мы переживали здесь в гораздо
большей степени; в случае войны Англия меньше была угрожаема, а может быть, была
бы и более готова. Но главное дело не в этом. Я боялся войны, и не только потому, что
она влекла за собой совершенно неисчислимые жертвы и опасности, а потому, что
главной опасностью я считал то, чего нет в Англии — последствия большевистской
тактики, перевод внешней войны в гражданскую. Нисколько не сомневаюсь, что
большевикам никакого дела не было до Чехословакии, а что для большевизации Европы
им представлялся такой же редкий шанс, каким была и великая война 14 года. И
выдержать одновременно две войны—внутреннюю и внешнюю—Франции было
слишком трудно. Вот этой крайности у Вас, насколько я понимаю, в Англии бы не было.
Но у нас, к несчастью, и другая крайность, которой, думаю, что у Вас тоже не
было, а именно ставка на Гитлера. Что бы сейчас ни начинало писать проклятое
«Возрождение», но их позиция вначале была совершенно ясна: так как Гитлер
противник большевиков, то он наш герой; победа его над Чехословакией есть победа над
большевизмом. Вовлечение других стран в орбиту Германии — есть тоже победа
133
над большевизмом, а если она в результате с помощью русской Украины пойдет на
Россию, то это тоже будет избавление России. Конечно, ясно этого говорить не
смели, но, к сожалению, это настроение так распространено, что оно меня приводило в
положительный ужас. Вот Вы могли написать министру внутренних дел и заверить
его, что все русские беженцы готовы Англию поддержать; я не мог бы этого сделать
от имени всех. Не хочу Вам рассказывать подробностей, но в этом мне пришлось на
практике убедиться. А затем сейчас перед Россией открываются такие опасности,
против которых я защиты уже не вижу. Но это все показывает, в каком
безвыходном положении были мы. Ясно и последовательно могли быть только два фланга: те,
которые забыли Россию из ненависти к большевизму, и те, которые хотели взрыва
всей Европы. Люди направления Милюкова, которые толкали к войне,
бессознательно играли на руку большевизму. А мы, которые радовались миру, хотя бы ценой и
полной гитлеровской победы, мы тоже бессознательно и пассивно лили воду на
мельницу наших гитлерян. Во всем этом и была наша настоящая трагедия. Сейчас ясно
одно: все старые связи не только ничего не стоят, но, пожалуй, будут минусом; ясно,
что Чехия, хотя она во многом сама виновата, не может предпочесть дружбу с
Гитлером, чем с Англией и Францией. Теперь наступает момент заключения нового мира,
как было в 19 году; тогда мы этого не сумели, испортили мир излишеством
требований, сумеем ли мы его теперь заключить и не повторят ли тоталитарные страны
нашей ошибки, предсказать не может никто.
Позвольте мне указать на Вашей 6 стр.* в конце, что перемена позиции Генлейна
нисколько меня не удивляет; в 35 году проповедь самоопределения, а тем более
отчуждения, считалась простой изменой; ничего мудреного нет, что он
высказываться так не посмел, даже если и тогда так думал. Вообще не забывайте, что на слово
людям верить нельзя и что политика основана на лжи. Но всегда можно разобрать, с
какого момента человек начинает или перестает лгать.
России угрожает от Германии и близкий, и далекий удар. Близкий —это удар на
Украину, в союзе с Польшей; а далекий — это германизация того, что осталось от
Турции, и окружение России немецким кольцом; конечно, слопать Россию им не
удастся, но лишить ее всякого великодержавного значения — вовсе не трудно.
Архив СВР России, д. 16872, т.4,л. 531-533.
* См. док. 179.
134
Сов. секретно
184. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову1
Лондон, 12 октября 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
То, что Вы мне пишете относительно возможности превращения внешней войны в
гражданскую во Франции, в высшей степени правильное соображение. Эта мысль
очень часто приходила мне в голову не только в отношении Франции. Я думаю, что
будущая война не обойдется без крупнейших социальных революционных
потрясений. Причем от этой опасности, мне думается, не гарантирована даже страна моего
пребывания — Англия. Дело в том, что жить так далее невозможно. Нельзя жить при
наличии таких колоссальных налогов. Знаете ли Вы, что даже такие неимущие люди,
как мы, например, уплачиваем налоговому ведомству пять шиллингов из фунта. Я знаю
здесь англичан, которые уплачивают четырнадцать шиллингов из фунта. Наши
городские налоги также нас губят. Когда десять лет тому назад я приобрел Русский
дом, мне приходилось платить налогов (городских) около пятидесяти фунтов в год.
Ныне я уплачиваю девяносто фунтов в год. Жизнь дорожает непосильно. Полтора
миллиона безработных продолжают существовать. Возможно, конечно, что новые
вооружения, к которым должна прибегнуть Англия, уменьшат это количество. Мне
думается, что даже без большевистской пропаганды обыкновенный обыватель должен
будет в один прекрасный день, что называется, «громко завопить» и в той или иной
мере заявить о невозможности такого существования. Вот где опасность. Она вполне
возможна в Англии, ибо всякому терпению, всякому самообладанию бывает конец.
В речи, закончившей парламентские дебаты, наш премьер заявил, что
пережитый кризис принес пользу в одном, по крайней мере, отношении, дав случай
проверить степень подготовленности страны к защите и указав на существовавшие
дефекты, подлежащие срочному исправлению. Отвергая высказывавшиеся
предположения, что Англия должна занять отрицательную позицию в отношении диктатур,
и изыскивая пути к международному успокоению посредством установления
непосредственных контактов, премьер наш убежден, что это достижимо лишь в том
случае, если Англия сможет говорить с «этими господами», как равная с равными, а
потому вооруженная так же, как и они. И прения в палате общин показали, что в
одном отношении единодушие нации — существующий факт: при современном
состоянии Европы быстрое вооружение безусловно необходимо. Что и говорить: с
каждым днем все более и более обнаруживается, насколько Англия была неподготовле-
на. В особенности авиация оказалась не на высоте. С другой стороны, и британский
морской флот не в силах уже выполнять все свои задачи. Для защиты окружающих
Англию морей, для действий в Средиземном море и на Дальнем Востоке он должен
быть значительно увеличен. Это, по-видимому, уже делается. Он, впрочем, и теперь
неплохой и не его слабость, конечно, повела к последствиям кризиса: наибольшая
опасность для Англии была в воздухе. Здесь утверждают, что к моменту кризиса
135
Германия располагала воздушными силами, превосходившими силы Англии,
Франции и Чехословакии вместе взятых. Быть может, все это преувеличено, но
несомненно, во всяком случае, что германский воздушный флот был сильнее британского.
Бесполезно, конечно, рассуждать на тему, по чьей вине Англия утратила такое
равенство? Все политические партии должны разделить эту ответственность. Вопрос
теперь в будущем. И, прежде всего, в организованности промышленности. Суть дела
в том, что германские воздушные силы не только превышают английские, но что ее
способность производства аэропланов в течение определенного периода времени
стала значительно больше, чем здесь. Неблагополучно у нас и в смысле принятия
мер предосторожности против воздушных налетов. Оказывается, что в Лондоне,
например, вспомогательная пожарная команда располагает менее чем одной
шестой потребного количества добровольцев. Еще хуже обстоит дело с устройством
временных убежищ от налетов. Эвакуация детей, как мне передавали компетентные
люди, прошла отлично, но их расквартирование в провинции оставляло желать
многого. Если бы дети спаслись от последствий налетов, то они погибли бы от болезней
С масками* также что-то неладно. Я уже писал Вам, как пришлось уничтожить пять
миллионов оных. Теперь не хватает масок средних размеров. Кстати, о масках:
оказывается, что собаки не переносят масок, и посему в свое время власти
предупредили население, что владельцам собак надлежит подумать, на случай воздушных атак,
об усыплении своих хвостатых друзей. И вот что здесь произошло,
свидетельствует, что англичане не всегда на высоте в смысле задерживающих центров. Наш
ветеринар рассказывал нам вчера, что ему и его коллегам пришлось усыпить сотни
собак, принадлежавших лицам, утерявшим всякое самообладание, несмотря на то, что
сами ветеринары с пафосом убеждали своих клиентов, в особенности женщин, не
прибегать к столь страшной мере столь быстро. Но все их красноречие оказалось
напрасным, и сотни «собакевичей» погибли... Ветеринар говорил нам об этом
буквально со слезами на глазах. Все это прямо страшно!!!
Англия вступила в эпоху, когда с ее стороны действительно требуются
величайшие усилия. И многие сознают здесь, что Англия не должна очутиться еще раз в
таком положении, в коем она оказалась только что. Какой же вывод: вооружения и
полная сорганизованность гражданских ресурсов должны продолжаться со всей
возможной энергией и срочностью одновременно с максимумом усилий —
дипломатических — к предотвращению поводов к возникновению опасностей войны.
Обывателю от этого, конечно, не легче. Но несомненно, что лишь «сконцентрированием» своих
усилий на этих двух задачах, одинаково срочных, правительство будет в состоянии
продолжать пользоваться доверием страны. Подобно Франции здесь так же
настаивают на том, чтобы партийная политика была сведена к минимуму. Возникает,
однако, вопрос, могут ли демократии проявлять тот же энтузиазм, что и страны с
другими формами правления? Небезызвестный г. Иден, которого многие здесь прочат в
премьеры и во что я ни одной минуты не верю, высказал недавно пожелание о
сформировании правительства на основе представительства в нем всех партий.
«Покойный Макдональд, — говорил Иден, — в свое время призывал парламент
сформировать из себя государственный совет... Насколько же важнее сделать это теперь!» —
* Здесь: противогазы.
136
восклицает г. Иден. Он ответил затем без обиняков, что влияние Англии и Франции
перешло ныне к Германии на всем пространстве Центральной и Юго-Восточной
Европы, и трудно предвидеть, каковы окажутся его пределы. Несомненно! Во
всяком случае, это уже серьезно отражается на британских торговых интересах, уже
пострадавших в связи с военными действиями на Дальнем Востоке.
Я писал Вам когда-то, что при здешнем Лиг оф нзшнл юнион*, во главе которого
стоит лорд Роберт Сесиль, имеется беженческий комитет. В прошлом году меня
избрали членом этого учреждения, неизвестно почему, ибо сей комитет русскими
беженцами не занимается, посвящая все свои заботы интересам германских и
австрийских евреев. Комитет этот имеет своим председателем того же Сесиля, который,
однако, не всегда председательствует, и в таких случаях его заменяет некая г-жа
Дутдаль2, дама в высшей степени дельная. В комитете зтом я один иностранец. Я
неизменно хожу на эти заседания, ибо нахожу их интересными со многих точек
зрения. На прошлой неделе комитет сей чествовал г. Рубли3 — директора
межправительственного комитета в результате Эвианской конференции и его помощника г.
Пэлл. Первый оказался пожилым, очень красивым американцем, с которым я
познакомился, найдя его очень приятным человеком. Он изложил нам свою
программу действий, центральным пунктом которой является привлечение Германии к
сотрудничеству. Сотрудничество это должно выражаться прекращением конфискации
имущества и денег тех евреев, которые желают покинуть пределы рейха. А затем
надо искать места, где этих евреев поселить. Рубли очень напирал на англичан, дабы
они убеждали свои доминионы и колонии взять к себе известное количество этих
несчастных гонимых. Председательствовал Сесиль. Присутствовал, между прочим,
и сэр Норман Энджелл4, известный мыслитель, публицист и держатель**
Нобелевской премии. То, что он, между прочим, сказал, заслуживает быть отмеченным. В
течение обмена мнений о финансировании еврейской беженческой проблемы он
высказал мнение, что следующие десять миллионов фунтов, которые Англия обещала
Праге, следовало бы обратить на пользу беженцев, оставив эту сумму в Лондоне.
«Передать эти деньги чехам, — сказал сэр Норман, — было бы ныне равносильно
передаче их самому Гитлеру, главному виновнику всего того, что происходит в
Чехословакии». Он намекнул этим на перемену настроений в Чехословакии в сторону
рейха. Говоря о положении дел в Палестине, он сказал, что англичанам надлежит
готовиться к приему к себе еврейских беженцев из [пропуск] Палестины. Вот до чего
мы докатились! Сведения оттуда в высшей степени неутешительны. Англичане
посылают туда войска, откуда могут. На днях отсюда ушел в Палестину лучший
английский кавалерийский полк — Скоте Грейз***, шефом которого был покойный
государь император Николай Александрович. Как раз в этот день ко мне зашел
небезызвестный Павло Родзянко, известный скакун, племянник председателя думы.
«Какое безобразие посылать на защиту жидов свой лучший кавалерийский полк.
Вообразите, что у нас, в старое время, послали бы на защиту жидов при погромах
кавалерийский полк!» Вот Вам упрощенное рассуждение! Комментарии излишни.
А тем временем антисемитизм и у нас поднимает голову. Произошло в этом отношении
* Лига национального союза (англ.).
** Лауреат.
*** 2-й драгунский полк британской армии.
137
нечто странное и даже непонятное. Имеется здесь группа газет, принадлежащая
небезызвестному лорду Бивербруку. Во главе компании стоит некто Блуменфельд5
— еврей. Иностранным издателем одной из газет этой группы — «Дейли экспресс»
— состоит тоже еврей. Эта же группа издает и вечернюю газету «Ивнинг стандарт».
Тираж этих газет свыше двух с половиной миллионов. Так вот «Ивнинг стандарт»
начал печатать целиком «Мою борьбу» Гитлера, начав печатание тотчас же после
Мюнхенской конференции четырех. Рекламируются такие статьи особыми
«постерами»*. И вот на одном постере было напечатано следующее крупнейшими
буквами: «Евреи должны быть уничтожены», а внизу мелким шрифтом: «Моя борьба»,
Гитлер. Создалась сенсация. А затем появились и другие постеры с такими
вопросами: «Кто натравливает Англию против Германии — жиды. Кто враг всего
человеческого общества — жиды. Кто натравливает Францию против Германии — жиды»
и т. д. Все это вопросы, которые задает себе Гитлер в своей книге... И возникает
вопрос, к чему все это понадобилось? Евреи здесь, естественно, встревожились, ибо до
сего времени такой литературы здесь столь определенно не распространялось.
Газете было сделано представление от целого ряда лиц. Но плохое дело было сделано,
и в Ист энде** произошли несомненные погромы, о которых, однако, в печати
появилось очень мало сведений. Издатель «Ивнинг стандарт» объяснил печатание «Моей
борьбы» Гитлера желанием осведомить английскую публику со взглядами фюрера,
каковые якобы до сих пор мало кому были здесь известны. Против этого возражать
трудно. Но можно было бы и не прибегать к столь погромным постерам, и во всяком
случае, обязать разносчиков газет не вопить во все горло, что «Жиды должны быть
уничтожены»... Получилось очень неловко. И даже непонятно. О чем же думал г.
Блуменфельд, сам еврей?
Вы спрашиваете меня, вошел ли я в контакт с сзром Гербертом Эмерсоном"? Пока
еще нет, ибо деятель сей, никому здесь не известный, находится в больнице после
серьезной операции. Всю свою карьеру — с 1905 года — он проделал в Индии, и
никто его не знает. Как только он поправится, я, конечно, его посещу и о
последующем Вам напишу. Откуда он взялся?
Только что появилось известие о смерти Кирилла Владимировича... Завтра, в
пятницу, отслужим панихиду. Я уведомил двор и кое-какие посольства и миссии. Итак,
Владимир Кириллович становится претендентом на престол... А кто же будет
наследником? По моему мнению — князь Всеволод. Я уже писал Вам о нем. Это очень
умный и дельный молодой человек. Он не говорит по-русски, но отличный оратор
по-английски. Лишь бы наши кириллисты не наглупили и не провозгласили
Владимира Кирилловича императором. Я написал в этом смысле несколько слов Казем-
Беку, выражая надежду, что подобная гаффа не будет допущена. Пусть Владимир
Кириллович будет тем, кто он есть — законным претендентом на российский
престол, и пусть продолжает учиться в лондонском университете. А там видно будет...
Я лично не верю в возможность восстановления монархии в России в
непродолжительном времени и боюсь, что следующий этап событий в нашем отечестве будет
горше первого. Боюсь, что не избежать нам ее расчленения, новых междоусобиц...
* Броские, кричащие заголовки (англ.).
'* Район Лондона.
138
Станет ли она затем вновь «собираться», кто может это знать? Но в зтот момент
Романов, быть может, и пригодится...
Тем временем у нас здесь обнаруживаются совершенно невероятные вещи.
Английская неподготовленность к войне оказывается прямо вопиющей. Это уже не
скрывается. Об зтом пишут и говорят. Приведу лишь один пример: для защиты наших
островов от воздушных нападений требуется три тысячи зенитных орудий.
Таковых оказалось — сто, да и то некоторые из зтих орудий оказались не в порядке.
Почти не оказалось аппаратов для обнаружения приближающихся азропланов. С
знаменитым нашим защитным барражом* воздушных шаров с привязанными к ним
стальными тросами вышло нечто просто смешное. Шары эти на генеральной
репетиции разлетелись в пространство, и население смеялось, смотря на бедность всего
этого предприятия. Одним словом, защита Лондона и вообще Англии от воздушных
нападений не существует. Нужно все создавать. Возмущению публики буквально
нет пределов. И в связи с этим растет антисемитизм. Как Вам известно, нашим
военным министром состоит еврей — Хор Белиша. К защите Лондона от воздушных
нападений он непричастен. Но публика не входит в рассмотрение компетенций. Уже
начались разговоры: «Ну, конечно, иначе и быть не могло, раз во главе военного
министерства стоит еврей». Один иностранный дипломат рассказывал мне, что ему
пришлось присутствовать при разговоре отставных военных в Сент-Джемсском
клубе**. Один из старых генералов выразился так: «Если бы мы не были такими
«развалинами», нам нужно было бы пойти в военное министерство, вытащить
оттуда Белишу и повесить его на фонаре. Это было бы острасткой и правительству, и
евреям». Несправедливость этих суждений несомненна, ибо, как я сказал выше,
Белиша никакого отношения к защите Лондона от авионов*** не имеет. В своей
сфере он сделал очень много. Но разговорчики такие ведутся повсюду. Обнаружилась
также спекуляция. Уже давно нам было объявлено, что правительство закупило
миллионы мешков, которыми будет снабжаться население. Что произошло затем —
пока неизвестно, но к нужному моменту мешки эти, стоящие полтора пенса штука,
стали продаваться по шиллингу. Нам обещали также песок. Но и песок стали
продавать по совершенно баснословной цене. Назначена комиссия, которая разберет
это безобразие. А тем временем публика говорит: «Ну еще бы, конечно, жиды
нажились» и т. д. Создается весьма тревожное настроение. Вот уж когда можно
воскликнуть: «Бывали хуже времена, но не было подлей!..»
Пользуюсь сим случаем, чтобы вернуть Вам документы Штрандтмана.
Ознакомившись с резолюцией последнего карловацкого собора по поводу перехода
митрополита Евлогия в юрисдикцию константинопольского патриарха, мне хотелось бы
сказать, что все русские люди, в рассеянии сущие, в равной мере скорбят по случаю
настроений в русской церкви за рубежом, настроений, начавшихся и до сих пор не
изжитых по вине исключительно наших епископов, заграницей пребывающих.
Но в особенности в этом повинны епископы синодальной юрисдикции, всячески
препятствующие восстановлению церковного мира. Евлогий тоже погрешил,
подчинившись Константинополю и не получив на то благословения Москвы, о чем он,
* Заграждение (фр.).
** Элитный клуб в Лондоне, в который входили также представители дипломатического корпуса.
*** Самолет {фр.).
139
я знаю, скорбит и до сего дня, но он вынужден был пойти на это, порвав с
митрополитом Сергием. Без покровительства Константинополя его положение ни на йоту не
было бы каноничнее положения карловацкого синода... Возможно, что Евлогий,
согласившись на известном совещании на выход из юрисдикции Вселенского
патриарха, на чем так настаивали представители синода после, и писал в
Константинополь, прося не освобождать его от должности зкзарха, но, как говорится: «Да не
возглаголят уста мои дел человеческих»... Если такое обращение к патриарху и имело
место, то я склонен объяснить его влиянием на Евлогия со стороны его окружения...
Я допускаю, что Константинополь желал бы подчинить своей юрисдикции всех
православных, живущих вне пределов их национальных церквей, но до сих пор мне не
приходилось слышать, чтобы свою власть он навязывал кому-либо силою...
Покойного митрополита Антония я знал еще очень мало. Помню, лет десять тому назад он
приезжал сюда. Было торжественное богослужение в нашей церкви. Служили оба
митрополита: Антоний и Евлогий. По окончании обедни и когда митрополиты еще
не разоблачались, в алтаре, Евлогий подвел меня к Антонию и сказал: «Владыко,
позвольте Вам представить Е.В.Саблина, нашего здешнего представителя и
старосту». Антоний посмотрел на меня каким-то тупым взором и сказал: «Как же,
слыхал о Вас или, правильнее, читал о Вас в письмах императрицы»... Я ответил: «Это
другой Саблин, моряк, я же бывший дипломат»... На это Антоний возразил: «Отчего
же Вы не перешли на службу к большевикам?» Табло*, как говорится. И далее: «Да,
знаю я ваших дипломатов, у меня даже родственник имеется в Париже — Гире — и
Маклакова знаю — все вы революционеры, зеерчики...» Весь этот разговор
происходил у престола, слышали его Евлогий, наш протодьякон и регент хора. И на всех
нас это разгильдяйство Антония произвело ужасающее впечатление. Нашим кар-
ловацким епископам и в особенности, конечно, митрополиту Серафиму я
рекомендовал бы прочесть то, что писал Антоний в казанском журнале «Деятель» в 1890
году, а затем и в полном собрании сочинений автора 1911 года. Я прочел эту статью
Антония, перепечатанную церковными ведомствами в 1924 г.: «В сочельник
Рождества Христова и Богоявления, а также в неделю православия, когда протодьякон
возглашает многолетие святейшим патриархам православным
Константинопольскому, Александрийскому, Антиохийскому и Иерусалимскому, всегда заметно
бывает то христианское одушевление сынов церкви, которое побуждает их в зти
мгновения высоко занести руку для крестного знамения и расширить свой умиленный
взор как бы с желанием схватить им те отдаленные священные грады и храмы, в
которых «утверждают православие» преемники божественных апостолов»... И
далее писал Антоний: «Святая апостольская вселенская церковь, утвержденная
семью Вселенскими соборами и ограждаемая четырьмя патриаршими престолами,
является и поныне драгоценнейшим, ни с чем не сравнимым сокровищем для
множества мирян и духовных. Многие из них за величайшее в жизни счастье почитают
поклониться великим святым Востока и коленопреклоненно принять
благословение восточных патриархов» и т. д. и т. д. И еще далее: «Мы не отказываемся
признать гегемонию греческого народа как в охранении, так и в дальнейшем
истолковании божественных истин веры и святых канонов церкви»... Впрочем, все это
* Картина (фр-У
140
малоинтересна Пишу ли к тому, чтобы сказать, что нынешние Серафимы
рассуждают иначе?.. Был здесь митрополит Евлогий. Была архиерейская служба,
начавшаяся в десять тридцать и окончившаяся в час сорок пять. Кому нужны такие
длинные службы и что оными достигается? Раздражение и злоба. И больше ничего. Но
архипастыри наши сего не понимают. А когда поймут, то будет поздно...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 582-594.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«НКВД СССР 5 отдел ГУГБ
20 ноября 1938 г.
№ 432870 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Берия
3.
4.
5.
Нач. 5 отдела ГУГБ НКВД СССР (Деканозов)
5 отдел ГУГБ НКВД СССР приводит копию информационного
письма бывш. русского дипломата в Англии Саблина — Макла-
кову ВА. в Париж.
В письме сообщается о положении в Англии.
Пом. нач. XII отд. V отдела ГУГБ НКВД
Ст. лейтенант госбезопасности Пудин».
2 Дугдаль Э. — в 1915—1919 гг. работала в департаменте морской разведки, в
1920-1928 гг. — член исполкома Лиги национального союза, член британской
правительственной делегации в Лиге наций в 1932 году.
3 Рубли Джордж (1868-?) — американский юрист, советник посольства США в
Мексике (1928-1930 гг.), советник американской делегации на морской конференции в
Лондоне (1930 г.), советник правительства Колумбии (1930-1931 гг.).
4 Энджелл Норман (1884-?) — английский экономист, политик и публицист.
Выступал с пацифистских позиций. В течение ряда лет возглавлял отделение газеты
«Дейли мейл» в Париже, депутат парламента от лейбористской партии (1929-1931).
Лауреат Нобелевской премии в 1933 г. Автор книги о будущих войнах «Великая иллюзия».
5 Блуменфельд Ролф (1864-?) — английский журналист, издатель газеты «Дейли
мейл» (1900-1902), главный издатель газеты «Дейли экспресс» (1904-1930).
Президент Института журналистики (с 1928 г.).
6 Эмерсон Герберт (1881—?) — государственный деятель Великобритании. Секретарь
финансового департамента правительства (1926), гл. секретарь правительства
Пенджаба (1927), секретарь департамента правительства Индии (1930), губернатор
Пенджаба (1933-1938). Высокий комиссар по делам беженцев Лиги наций (с 1938 г.).
141
185. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 20 октября 1938 года
Дорогой Евгений,
Мне ужасно мешает переписке с Вами то, что почерка моего Вы не разбираете, а
сейчас канцелярия так загружена экстренной работой, что не могу диктовать Вам
писем. Вы, владея машинкой, лучше меня поставлены для переписки. Позвольте
ограничиться определенным вопросом, на который хотел бы слышать Ваш ответ.
Поляков-Литовцев1, в котором желание угодить Милюкову, к сожалению,
превышает правдивость, а может быть ослепляет проницательность, писал недавно,
будто в Англии страшно возрос авторитет Сов. России — а общественное мнение
единодушно отвернулось от лорда В.* В какой мере это правда.
Здесь этого нет; Керенский** пишет из Америки, что трудно там читать лекции,
т.к. всякий интерес к СССР исчез. Настроение этих двух стран вполне готово к тому,
чтобы позволить распоряжаться Россией и жертвовать собой для мира Европы.
Выходит, одна Англия за нас. Правда ли это?
Если даже это правда, я очень боюсь, что и в ней это настроение не прочно.
Советы и активисты*** делают все зависящее, чтобы оно прошло поскорее.
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 534.
Поляков-Литовцев Соломон Львович (1875-1945) — российский журналист,
прославившийся, в частности, своими репортажами о Государственной думе. Корреспондент
газет «Речь» и «Русские ведомости». После Октябрьской революции в эмиграции.
* Судя по содержанию док. 186, речь идет о лорде Винтертоне.
** См. док. 55, прим. 13.
*** См. док. 9, прим. 2.
142
Сов. секретно
186. Е.В.Саблин — В-А-ВДаклакову1
Лондон, 23 октября 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
В одном из моих предыдущих сообщений я писал Вам, что со времени
возвращения Майского из Москвы — это было в середине августа — он всего лишь один раз
посетил лорда Галифакса. Отметим этот поразительный факт: в промежуток
времени между 15 августа и сегодняшним числом, т. е. в тот момент, когда
международный кризис подготовлялся, нарастал и, наконец, разразился, представитель
дружественной великой державы виделся с министром иностранных дел всего лишь
один раз! О каком же престиже, о каком авторитете советского правительства
можно тут говорить?! Об этом даже помину нет!.. Россия сошла со страниц печати. И разве
не показательна та совершенно недопустимая в отношениях между ответственным
министром (лордом Винтертоном2) и послом великой державы, находящейся к тому
же в блоке демократических союзников, перепалка на страницах газет, когда
упомянутые лица в определенно неуместных выражениях обвиняли друг друга в
искажении правды. Поляков-Литовцев, передавая сей инцидент, упустил из виду одно
соображение: лорд Винтертон не столько упрекал Россию в том, что она уклоняется
от выполнения взятых на себя обязательств, сколько указывал на то, что она,
Россия, просто не может их выполнить даже при желании, ибо она своей внутренней
политикой — разгромом высшего командования — свела боеспособность армии на
нет... Поляков-Литовцев на это не указал. Он ссылается затем на либеральную и
левую прессу. Но ведь это, так сказать, в порядке вещей, и делается это отчасти по
тактическим соображениям, отчасти по старой привычке. В либеральных и левых
кругах упоминают о России без всякого энтузиазма, ибо и там, в этих сферах,
отлично сознают, что Сталин своей политикой сделал невозможным какое бы то ни
было полезное сотрудничество в целях умиротворения Европы теми или иными
способами. Вчера мне пришлось быть у г. Грэвса3, редактора иностранного отдела «Тай-
мса», и я задал ему вопрос, заключавшийся в Вашем письме. Он ответил мне так:
«Пока Россия является отечеством Коминтерна*, не может быть и речи о
привлечении ее к сотрудничеству с «Четырьмя»**. Если, быть может, и удалось бы уговорить
Муссолини сесть за один стол с представителем Советов, то в отношении Гитлера
это совершенно бесполезно... Положение осложняется еще и тем обстоятельством,
что мы не знаем, что происходит в России. Об этом не знает ни наш посол в Москве,
ни случайные журналисты, которые туда наезжают и возвращаются весьма мало
осведомленными...» (Я ходил к названному лицу, чтобы устроить свидание между
* См. док. 1, прим. 5.
** Имеется в виду Великобритания, Франция, Германия и Италия — участницы Мюнхенского
соглашения по Чехословакии 1938 г.
143
ним и Базили4, который приехал сюда ко дню выхода в свет на англ. языке своей
книги «Россия под советской властью». Грэвс обещал мне устроить завтрак, на
который он пригласит трех лиц в «Таймсе», занимающихся русской проблемой: г.г.
Брэхама5, Флеминга6 и Макдоцальда.)
Подобные заявления от редактора «Таймса» тем более знаменательны, что еще
десять месяцев тому назад газета эта не теряла надежд, что в России что-то
образуется. В конце прошлого года «Тайме», между прочим, писал, что «современная
советская политика, внутренняя и внешняя, может действительно привести в
смущение ортодоксального коммуниста». И далее: «Но капиталиста не легко будет убедить,
что она представляет собой новый рецепт спасения, до сих пор еще не открытый
капиталистическим миром...»
Одним словом, с год тому назад на Россию надеялись. Считалось бесспорным, что
за 20 лет большевизма произведена новая промышленная революция, растет и
крепнет новая буржуазия, добивающаяся прочной и удовлетворительно действующей
государственной машины, с такой же армией и полицией, чтобы обеспечить ее и ее
привилегии. И далее: «Уверенность России в своем военном могуществе кажется не
основанной на ошибочной переоценке». Затем произошли июньские события* и тема
об ослаблении боеспособности Красной армии стала одной из очередных, к которой
все с большей резкостью возвращалась печать, близкая к руководящим кругам. С
этого момента «Тайме» повел усиленную кампанию за сближение с Германией. На
Россию махнули рукой... Позволит ли Англия, как Вы пишете, распоряжаться
Россией — это вопрос чрезвычайно сложный. Если Германия действительно
обнаружит определенное стремление в сторону юга России, Англия вряд ли сможет
остаться равнодушной к такой экспансии...
Ваш Саблин
Примечание V отдела: Поляков-Литовцев — белогвардейский
журналист—корреспондент «Последних новостей» в Лондоне.
Архив СВР России, д. 16872, т. А, л. 570-573.
* Имеются в виду репрессии в отношении высших советских военачальников в июне 1937 года
144
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«5 отдел ГУГБ НКВД
20 ноября 1938 г.
№ 432872 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Ежову
2. Берия
3.
4.
5.
Нач. 5 отдела ГУГБ (Деканозов)
5 отдел ГУГБ НКВД приводит копию письма бывш. русского
дипломата в Англии Саблина — Маклакову В.А. в Париж.
Саблин комментирует поведение полпреда СССР в Англии т.
Майского в период августовского кризиса в Европе и сообщает
содержание разговора с редактором иностранного отдела
газеты «Тайме».
Пом. нач. XII отделения V отдела
Ст. лейт. гос. безопасности Пудин».
2 Винтертон (1883-?) — лорд, участник первой мировой войны, заместитель министра
по вопросам Индии (1922-1929), управляющий герцогства Ланкастер (1937-1938),
заместитель министра авиации с 1938 г.
3 Грэвс Филип Персевел (1876-?) — редактор международного отдела газеты «Тайме».
Участник первой мировой войны, кавалер ордена Почетного легиона.
4 Базили Н.А. — сотрудник российского МИД. Был, в частности, директором дипл.
канцелярии при ставке в 1914 г., в 1916 г. занимал должность вице-директора
канцелярии министра иностранных дел, а после Февральской революции 1917 года стал
советником российского посольства в Париже.
5 БрэхамДадлиДизраели(1875-?)—журналист, корреспондент газеты «Тайме» в
Европе, Малой Азии, Америке и на Ближнем Востоке. Издатель газеты «Дейли
телеграф» в Сиднее (1914-1922), основатель и первый издатель «Форума» в Австралии
(1922).В 1924 г. возвращается в Великобританию, с 1930 г. работает в газете «Тайме».
6 Флеминг Питер (1907-?) — английский журналист. В качестве специального
корреспондента газеты «Тайме» находился в Маньчжурии и Китае (1932-1933), затем
совершил поездку по Кавказу, Туркестану, Японии, Монголии, Индии. В 1936 году
стал членом редакции «Тайме».
Сов. секретно
187. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову'
Лондон, 8 ноября 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Дебаты по международной политике на
прошлой неделе прошли бледно, и никаких
сенсационных выступлений не было.
Англичане пришли к заключению, что Мюнхенское
/
I
— области международных отношений и что оно
установило, несомненно, новое положение
вещей в Центральной Европе. Англичане
вообще не любят «рекриминировать»*. Нравит-
| ся им или нет (а им, конечно, не нравится),
остается фактом, что Германия достигла
преобладающего влияния в Центральной
Европе, и влияние это простирается от Рейна до
русской границы. Почему все это именно так
произошло — это вопрос для исторических
исследований. Практические политики
должны рассуждать иначе. Англии приходится
отныне считаться с двумя сильными и
решительными тоталитарными государствами в
Европе, без каких бы то ни было мечтаний о
П.Н.Милюков том, что режимы в этих двух государствах
могут быть изменены или уничтожены теми
или иными путями. Англии, посему, не остается ничего иного, как постараться
ужиться с этими режимами и прийти к определенным соглашениям с Германией и
Италией. Другого ничего не придумаешь. И оппозиция в палате общин решительно ничего
не придумала, что могло бы дать иное направление английской политике. Политика
двух « А»: «Аппиземент и Армамент»**, проповедуемая г. Чемберленом, становится
ныне и политикой всех английских политических партий. Раздаются, конечно, еще
голоса о необходимости уничтожения диктатур, но это голоса, вопиющие в пустыне.
Тем более, что многие здесь думают, что г. Гитлер, поглотив все те германские
меньшинства, которые стоили того, чтобы быть включенными в территорию
Третьего рейха без особых рисков, дальнейших экспериментов, например, в сторону
Франции или Швейцарии, производить более не станет. Эти люди думают, что Германия
* Обвинять, упрекать {фр.).
** Умиротворение и вооружение (англ.).
146
сосредоточит дальнейшую свою политику на экономике, причем здесь полагают, что
экономическое проникновение Германии в Юго-Восточную Европу является
продвижением естественным и против которого возражать не приходится. К тому же и
страны на юго-востоке не могут, так сказать, удержаться от соблазна тех
предложений, которые им делает ныне Германия.
Мне думается, что политика Чемберлена будет проводиться весьма энергично.
Всякая другая политика неминуемо повела бы к военным столкновениям, чего
Англия желает во что бы то ни стало избежать. До того момента, пока она не почувствует
себя достаточно сильной. Здесь, однако, не скрывают от себя всех трудностей
переговоров с немцами и в особенности, конечно, с г. Гитлером, человеком несомненно
одержимым. Его речь в Веймаре3 произвела здесь очень и очень тяжелое впечатление.
Многие здесь ожидали, что в ответ на речи Чемберлена в парламенте германский
фюрер так или иначе на них отзовется в согласии с хорошими манерами в области
международной политики. Думали, что Гитлер, со своей стороны, скажет несколько
добрых и благоразумных слов по адресу Англии и в особенности по адресу нашего
премьера. Ничего подобного г. Гитлер не сделал. Наоборот, он вновь обрушился на
демократии и занял угрожающую позицию. Его ссылки на группу Черчилля, Идена и
некоторых членов рабочей партии в самом деле не вызывают серьезной критики. Либо
германский посол здесь плохо его осведомляет, либо Гитлер просто, по соображениям
внутренней политики, придирается к тем элукубрациям**, которым предаются здесь
оппозиционеры или такие неуравновешенные господа, как г. Черчилль. Думать, что
эти английские деятели могут прийти к власти, ныне не приходится. Как бы ни был
блестящ Черчилль, но мне думается, что английское общественное мнение не
допустит появления его не только во главе кабинета, но и вообще в кабинете. В этом
отношении он человек, обреченный на неучастие в правительстве. Оппозиция ныне также в
высшей степени бледна. Г[-да] Эттли, Гринвуд4, Дальтон5 и Герберт Моррисон—люди
в высшей степени незначительные. Вообще говоря, в Англии наблюдается ныне то,
что назьгоается безлюдьем. Нет людей... Как, впрочем, по-видимому, нет их и в стране
Вашего пребывания. Я забыл еще упомянуть о Дафф-Купере. Человек он,
несомненно, талантливый, но в нем нет ничего «государственного». Талантливый пигмей...
Соглашение с Италией, по-видимому, решенное дело. В отношении оного никакого
энтузиазма не наблюдается. Но опять-таки англичане приходят к сознанию, что с
некоторыми фактами считаться настала пора, например, с вопросом об Абиссинии.
Муссолини как будто бы старается идти англичанам навстречу и вывел из Испании
десять тысяч своих легионеров, оставив там могущественную авиацию, танки и
технических советников. Будут ли англичане настаивать на дальнейшей эвакуации
итальянцами территории под властью Франко — покажет будущее.
А теперь несколько слов, так сказать, из другой оперы. Находится здесь
митрополит Серафим. Старший сын великой княгини Ксении Александровны
рассказывал мне, что владыка сей навестил его мать и в разговоре коснулся вопроса о
разрушении православных церквей в Польше, высказал предположение, что все это
происходит потому, что предки папы римского были евреями. Иерарх сей высказал
• Лейбористская партия.
'* Разглагольствования, измышления [фр.).
147
далее мнение, что архиепископ Кентерберийский в плену у масонов. Не пощадил он
и митрополита Евлогия. В конце разговора великая княгиня так якобы
расстроилась, что вышла из комнаты.
Настоятель соборного прихода, отец Михаил Польский, очевидно поощренный
столь определенными взглядами своего правящего архиерея, решил идти по его
стопам и в проповеди, произнесенной им с церковного амвона по случаю дня
непримиримости, устраиваемого здесь двумя с половиною активистами, заявил, что у
России ныне два врага: «Большевизм и римский католицизм». Комментарии излишни...
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 603-607.
1 Данному письму предшествует следующая записка НКВД:
«5 отдел ГУГБ НКВД СССР
4 декабря 1938 г.
№ 433177 Сов. секретно.
Спецсообщение.
1. Берия
2. Меркулову
3.
4.
Нач. 5 отдела ГУГБ НКВД (Деканозов)
5 отдел ГУГБ НКВД приводит копию письма бывш. русского
дипломата в Лондоне Саблина к Маклакову В.А.
В письме сообщается о настроениях в английских
правительственных кругах в связи с ростом влияния германского фашизма.
Пом. нач. XII отделения V отдела ГУГБ
Ст. лейтенант гос. безопасности Пудин».
2 Мюнхенское соглашение 1938 года о расчленении Чехословакии подписано
Великобританией, Францией, Германией и Италией. Предусматривало отторжение от
Чехословакии и передачу Германии Судетской области и ряда других районов, а также
некоторых территорий Венгрии и Польши. В марте 1939 года Германия захватила
всю Чехословакию.
3 В речи в Веймаре 5 ноября 1938 года Гитлер делал нападки на демократические
системы и на некоторых деятелей Великобритании (У.Черчилля, А-Гринвуда), называя
их «поджигателями войны».
4 Гринвуд Артур (1.880—?) — британский политический деятель, член лейбористской
партии. Депутат парламента с 1922 года. Парламентский секретарь министра
здравоохранения (1924) и министр здравоохранения в 1929-1931 гг.
5 Дальтон Хью (1887-?) — британский политический деятель, экономист, член
Исполкома лейбористской партии (1936-1937), член парламента в 1921-1931 гг. и с 1935 г.
Заместитель парламентского секретаря по иностранным делам в 1929-1931 гг.
148
188. М.С.Самсонов — В.А.Маклакову
Будапешт, 12 ноября 1938 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич!
Мне кажется, что до Вас не дошли мои два письма, посланные в критические дни
европейского конфликта.
Несмотря на царившее тогда чрезвычайно тревожное настроение, русская
колония сохраняла полное спокойствие, и мне неизвестны случаи панического
покидания города русскими беженцами, распускание слухов или неподчинения властям,
которые не пытались призвать ни одного русского. Ввиду того, что теперь
накопилось много вопросов, позволяю себе разбить по пунктам мое письмо.
1. Хотя пропаганда Солоневича большого впечатления не производит, вопрос о
создании «центра» русской эмиграции очень всех интересует. Прошу Вас не
отказать высказать Ваше мнение по этому вопросу, ибо возможно, что он будет
поставлен на очередь дня. Самого Солоневича они считают очень ценным эмигрантом,
другие же провокатором или просто политическим авантюристом.
2. Кончина вел. кн. Кирилла Владимировича, ввиду очень небольшого количества
его сторонников, впечатления на русскую колонию не произвела. Хотя в русской
церкви и была отслужена панихида, но это был будний день, и она прошла
совершенно незаметно. В сербской церкви была панихида отслужена русским
священником, состоящим в подчинении синода по инициативе исключенного из
Преображенского полка не по «политическим разногласиям» полк. Б.В.Шульгина (венгерский
подданный), но она прошла также совершенно незаметно.
Венгерская печать отметила кончину вел. кн., а вчерашняя газета «Аз Эшт»*
поместила статью о разногласиях в монархически настроенной части эмиграции, где
одни стоят за сына покойного вел. кн., другие же за более законного претендента —
вел. кн. Дмитрия Павловича, мать которого не была лютеранкой. Буду Вам очень
благодарен, если Вы не откажете меня информировать, существуют ли
действительно такие разногласия и как Вы их оцениваете.
3. Выборы донского атамана прошли также спокойно, хотя донская сотня
голосовала за графа Граббе, а станица — за ген. Попова1, казачий праздник праздновали
они вместе. Так как у нас здесь неясно — кто из двух атаманов является законным,
не откажите уведомить, как Вы смотрите на этот вопрос.
4. Чествование памяти ген. Врангеля2 прошло очень дружно, объединило всех
руководителей русских организаций и было очень многолюдным.
5. Через Будапешт проехал ген. Зинкевич3, читавший доклад о РОВС, но пробыл
он здесь всего лишь один день и видело его очень мало народу.
6. На церковный собор в Сремски Карловцы** из Будапешта никто не ездил, и
можно смело утверждать, что только один процент знает, какие им были приняты
решения.
* «Вечер» (венгр.).
'* Город в Югославии, в котором находился центр Русской зарубежной православной церкви.
149
7. Получив повторное предложение барона Нольде взять на себя обязанности
представителя РОКК* в Венгрии, я дал свое согласие, и венгерский Красный Крест
письмом своего председателя принял назначение к сведению и взял
представительство под свое покровительство.
8. Считая очень важным, чтобы руководители русских организаций
координировали свои действия и дружно помогали бы друг другу, я организовал комитет
русских организаций, в котором состоят руководители не только организаций, но и
представители обеих ветвей Русской церкви**. Председателем по моему предложению
избран о. иеромонах Сергий (Мусин-Пушкин, парижской юрисдикции). Ввиду того,
что комитету придан гуманитарный характер, его устав и председатель
утверждены по моему представлению Гл. упр. РОКК, таким образом, комитет этот носит
название «Комитета Красного Креста». Этому комитету я сообщаю о моей краснокре-
стовской деятельности.
9. Для того, чтобы русская школа в Будапеште, единственный рассадник русской
культуры в Венгрии, не признанная, однако, официальными компетентными
венгерскими властями, имела бы под собой более твердую почву, я создал
попечительский комитет русской школы. Председательница: г-жа Пошфай, жена венгерского
полномочного министра и чрезвычайного посланника, члены: баронесса Р. фон Каас,
жена проректора университета; г-жа фон Асбас, жена директора департамента и
советника министерства внутренних дел; г-жа фон Сендеффи, жена директора
ботанического сада; г-жа М.Гоффманн, начальница сиротского института; графиня
М.Сечени и графиня Н.Телеки.
10. С новым настоятелем у меня установились корректные отношения.
Доверительно могу сообщить, что единственный раз, что мы поспорили, это когда он решил
приветствовать главу государства по случаю присуждения Венгрии новой
территории, что я счел совершенно выходящим из компетенции духовного пастыря, тем
более что я считаю, что мы должны сохранять строжайший нейтралитет. Мне было бы
очень желательно знать Ваше мнение по этому вопросу.
Глубоко Вас уважающий и преданный,
М.Самсонов
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 526-528.
1 Попов П.К. — генерал-майор царской армии, после гражданской войны в эмиграции.
В годы второй мировой войны находился в Русской освободительной армии (РОА).
2 Врангель Петр Николаевич (1878-1928) — барон, генерал-лейтенант, один из
руководителей белого движения на юге России. Участник русско-японской и первой
мировой войн. В апреле 1920 года на военном совете был избран вместо Деникина глав-
* Российское общество Красного Креста.
** См. док. 23, прим. 6.
150
нокомандующим Русской армией. После поражения в Крыму в ноябре 1920 года со
значительной частью армии эвакуировался за границу. В 1924 году создал
Российский общевоинский союз (РОВС). Автор мемуаров.
3 Возможно, речь идет о МЛЗанкевиче (1872—?), который был, в частности, военным
агентом (атташе) в Румынии (1905-1910), Австро-Венгрии (1910-1913). В марте 1917
года являлся генерал-квартирмейстером главного управления Генерального штаба.
Сов. секретно
189. В.А.Маклаков — М.С.Самсонову
Париж, 16 ноября 1938 года
Многоуважаемый Михаил Степанович,
Ваших писем, конечно, не получил; очень об этом жалею, но, по-видимому, это
было общее правило. Рад, что по крайней мере получил это письмо и буду отвечать
Вам по пунктам:
1. Я не знаю, о какой пропаганде Солоневича Вы говорите; здесь многими получена
записка некоего Петровича «Всероссийский национальный центр как прототип
русской национальной власти». Имеет ли что-нибудь общего с ней и попытка
Солоневича? Мое личное мнение по этому вопросу совершенно определенное. Как она ни
симпатична, по существу, абсолютно неосуществима. Я не буду говорить о чисто русских
партийных разногласиях, которые продолжают быть очень большой реальностью,
если даже церкви не сумели объединиться; но сейчас русскую эмиграцию разделил
вопрос международный. Та записка, о которой Вы говорите, вытекает из сочувствия
Гитлеру, веры в него; на этом никогда Вы эмиграции не объедините. Даже те, кто втайне
ей и сочувствуют, ни здесь во Франции, ни в Англии в этом не признаются; да и
сочувствующих не так много. Поэтому речь может идти не об объединении, а только о
выборе некоторой партийной позиции и об объявлении всех несогласных врагами
отечества. Кроме новых раздоров из этого не выйдет ничего. Я могу себе представить, что
все русские, живущие в Германии, объявят себя гитлеровцами; это их дело, но
рассчитывать на этом объединить всю европейскую эмиграцию — уже безумие. Я
продолжаю оставаться вне партии и с этой позиции не сойду, а кроме того, надежд на
Гитлера совершенно не разделяю и по существу.
Лично Солоневича я не знаю, его талантом давно восторгаюсь, но политическая
подоплека мне неясна и от суждения я воздерживаюсь.
2. Похороны Кирилла, как говорят, прошли здесь при очень большом стечении
публики; я сам не был и этого не видел. Лично я думаю, что его сторонники делают
большую ошибку, что раздувают значение легитимизма. Я не исключаю, что у него
151
может быть будущность. Но все зто зависит от настроения в России, а совсем не от
настроения в эмиграции. Какое бы то ни было объединение на этой почве будет
самообманом. Среди младороссов* есть достойные люди и талантливые; основная их
идея ставить ставку не на эмиграцию была бы в общем правильна, однако, хотя они
себя называют авангардом советской России, вся их политика чисто эмигрантская и
самая нелепая из всех возможных политик соединять несоединяемое, т. е.
легитимизм и графа Игнатьева. Все это искусственно и неискренне, и потому я этому
течению значения тоже не придаю.
Разногласия на счет претендентов, может быть, и существуют, но если они и есть,
то они бесконечно менее остры, чем были раньше; но вообще все это, по моему
мнению, пока только игра.
3. Не могу ничего Вам сказать про атаманский вопрос. Попов у меня не был, с
Граббе у меня всегда были хорошие отношения, и я не отдаю себе отчета, что будет.
Не буду, во всяком случае, брать на себя разрешения спора, это не в моей
компетенции, и если они между собой не согласятся, то буду иметь дело и с тем, и с другим на
одинаковых основаниях.
8. Очень сочувствую Вашему начинанию; но не мне судить, что из него выйдет.
В Париже едва ли что-либо вышло бы. Здесь партийная рознь слишком резка.
За остальные Ваши пункты Вас благодарю; но вопросов Вы и не задаете.
А затем могу только еще раз согласиться с вашими заключительными словами:
«В строжайшем нейтралитете наше спасение, поскольку волей судьбы нашей
задачей является не большая политика, а помощь беженцам».
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 552-554.
190. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 29 ноября 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Давно не писал Вам, поглощенный нашими здешними текущими вопросами и
перепиской с Германией, с лицами, желающими оттуда вырваться. Кое-что удалось
сделать и добиться кое-каких, впрочем, кратковременных виз для наших евреев.
Но весь вопрос, как я уже Вам писал, затрудняется отсутствием средств у
кандидатов на выезд в Англию. И в этом вопросе меня удивляет аттитюда** здешних
еврейских организаций, которые не особенно склонны помогать нашим, т.е. русским
евреям. В отношении них, несомненно, наблюдается какая-то, я бы сказал, антипатия.
Для английских евреев наши евреи сделались какими-то евреями второго класса.
* См. док. 10, прим. 4.
** Позиция, точка зрения (фр.).
152
И из-за недостатка средств не всем удается помочь, хотя налицо факт моей
полнейшей готовности помогать нашим евреям, попавшим в беду в Германии. Раз я
заговорил об евреях, не могу не высказать возмущения аттитюдой газеты «Возрождение»,
которая не выразила ни одного слова симпатии лицам иудейского вероисповедания
в связи с погромами в Германии. Наоборот, газета эта, по недоразумению
выходящая на русском языке — ей надлежало бы выходить на немецком, дабы ее мог
читать г. Гитлер, — использовала печальные события в Германии в результате
выстрела в германском посольстве в Париже1 для того, чтобы устами г. Любимова сделать
выпад против «тех евреев, которые составляют «Последние новости», очевидно, не
понимая, какие чувства будят они у русского читателя, какую медвежью услугу
оказывают они своим сородичам»...
Публицист сей намекает затем на ту опасность, которая грозит еврейскому
народу в будущей России и т.д. Все это в высшей степени неуместно. Каковы бы ни
были недостатки «Последних новостей», разжигать антисемитские страсти не только
плохая политика, но и просто подлость. Кстати, о «Последних новостях». Здесь
возник вопрос о докладе Милюкова. Спросили меня, дам ли я ему Русский дом2 для
сообщения на тему «Чехословакия, Европа и Россия». Я ответил: конечно дам. Мне
ответили: с другой стороны, за это на Вас будут вешать собак и т.д. Я ответил, что их
достаточно уже на меня вешали и что, прожив в Англии двадцать пять лет, я просто
не понимаю, как можно не выслушать человека, имеющего свое мнение,
несогласное с мнениями других. Я решил посему всячески содействовать этому докладу и
разослал пригласительные повестки. Но затем Милюков уведомил меня о своей
болезни, и доклад пришлось отложить. Я думаю, однако, что очень ограниченное
количество лондонских русских не пришло бы на Милюкова. Большинство пришло бы.
Пришли бы, конечно, евреи. Самое интересное, что агитацию против Милюкова вела
здесь наша приятельница Ариадна Владимировна Тыркова. У меня с ней был
забавный разговор. Физиологическая или зоологическая злоба у этой женщины
против Милюкова прямо невероятна. Удалось мне также удержать наши здешние ан-
тимилюковские круги от выражения «осуждения» «Последним новостям». Из
Парижа сюда усиленно писали, требуя выступлений против «Последних новостей»,
но я употребил все мои усилия к тому, чтобы русские эмигранты, прожившие
двадцать лет в Англии, не запятнали себя нелепым выступлением, к тому же не
могущим принести вреда Милюкову и издаваемой им газете. И это тем более, что
«Последние новости» читаются здесь решительно всеми с тех пор, как «Возрождение»
стало газетой еженедельной. И многие из правых постоянно говорят мне: «Мы ми-
люковских передовиц не читаем, а вот все другое в «Последних новостях» очень нас
интересует, в особенности г-жа Тэффи3 и статьи в подвале и т. д.». Откровенно
говоря, я не понимаю смысла всех этих осуждений «Последних новостей» и придания
Милюкову такого большого значения. Не слишком ли это большой комплимент
лидеру РДО...* «Возрождение» писало также о возмущении среди французов по
адресу «Последних новостей». Я здесь мог бы собрать сотни подписей так наз. англорус-
сов против «Возрождения»... Но ведь эта, с позволения сказать, политика никаких
полезных результатов не даст. «Российское национальное объединение»4 в свою
* Республиканско-демократическое объединение (см. док. 81, прим. 4).
153
очередь вынесло резолюцию против «Последних новостей», но я задаю себе вопрос:
«Ну, а дальше что?..» Тираж «Возрождения» от этого не увеличится, «Последние
новости» будут продолжать выходить, и я смею утверждать, что в конечном итоге
получится так наз. удар веслом по ветру. Возрожденцы, конечно, должны
испытывать некоторое удовлетворение своим активизмом, но, вглядевшись внимательнее в
эту политику, нельзя не только ее не осудить, но и не пожалеть об убожестве всего
этого шума.
И потом: «Уверены ли Вы, что Мюнхенское соглашение наносит
сокрушительный удар большевикам»... «Возрождение» в номере от 25 ноября в правом углу в
рамке напечатало следующее: «„Правда" от 20 ноября вопит: «Священный союз
четырех или по крайней мере директория двух должны повернуться против СССР»...
Чему же радуется орган русской национальной мысли, позволительно вопросить?..
Я боюсь, что вместе с «Правдой» и нам придется завопить, в особенности если
начнут входить в моду, например, мысли и соображения некоего г. Коллинз Брука,
только что выпустившего здесь свою книгу под названием «Новая программа действий
для Великобритании. Прочь от иденизма. Может ли г. Чемберлен спасти
Великобританию». Критикуя политику Идена, г. Брук рекомендует Англии, помимо уступок
Италии и Японии, «предоставить Германии полный выход на Черное море»... И
необходимость затем теснейшего союза между четырьмя державами, которые
поделят между собой сферы влияния (в России), усиленно им подчеркивается.
Названный г. Коллинз Брук не ограничился, однако, своей книгой. Он
высказывал подобные мысли и на страницах «Таймса», и против оных названная газета не
возражала. И насколько было бы полезнее для всех нас, и в особенности, конечно,
для интересов российских, если бы вместо того, чтобы тратить свою энергию на
свары с Милюковым, все эти «национально-мыслящие» соотечественники составили,
например, что-либо дельное на украинскую тему и объяснили западному
общественному мнению нашу точку зрения на украинский вопрос, конечно, не в
великорусском шовинистическом духе, а я бы сказал — в имперских тонах. Для работы такой,
помимо Бернацкого М.В., который мог бы осветить весь вопрос с экономической
точки зрения, у Вас имеется еще и проф. Одинец5. Он, как мне передавали, человек
компетентный. Вот это была бы полезная работа. А сражаться с Милюковым и громить
евреев — от этого никому никакой пользы не получится. Разве что сами авторы,
потирая себе руки,скажут: «Наложили мы Милюкову по первое число, как
приятно»... И больше ничего. Пора все это прекратить.
До Вас могут дойти слухи, что я согласился быть особым представителем главы
российского императорского дома в Лондоне. Меня очень об этом просили, и я
согласился по двум соображениям. Во-первых, если юный Владимир Кириллович будет
проживать в Англии и учиться здесь, я постараюсь на него влиять в нужном
направлении в смысле его поведения и отношений с здешним двором и обществом. Вам,
вероятно, известно, что проживающие в Лондоне члены династии Романовых, за
исключением, конечно, великой княгини Ксении Александровны, не сумели
установить мало-мальски сносных отношений с здешним двором. Их здесь не любят.
Иногда по заслугам, иногда по недоразумению. Вот мне и хочется, чтобы у
Владимира Кирилловича установились бы приличные отношения с членами здешней
династии. Мне просто обидно было сознавать, как здешний двор «снобировал», напри-
154
мер, сыновей Ксении Александровны. Правда, они не всегда умели себя вести. Но
все же двор мог бы проявить к членам родственной романовской династии немного
более внимания.
Мне хотелось бы также, чтобы Владимир Кириллович завел здесь не только
приятные, но и полезные знакомства. До сих пор он был склонен к знакомствам лишь
приятным, посещал коктейли и учился по-малости. До такой степени, что, пробыв
здесь полтора года в лондонском университете, он не сдал ни одного экзамена и в
настоящее время, между нами говоря, просто исключен из университета. Есть еще
и другое соображение в пользу того, чтобы я имел некоторое касательство к юному
главе династии. Я употреблю все свои усилия, чтобы он не сделался монополией тех
монархических кругов, которые устами И.И.Тхоржевского услаждают нас своими
елейно-квасными элукубрациями, написанными церковнославянской вязью. Но
главное, чего мне хотелось бы — это чтобы Владимир Кириллович учился. На это
надежд, однако, мало. Нет, оказывается, средств. С другой стороны, он сам, по
слухам, не желает жить в Оксфорде или в Кембридже, где ему «будет скучно». С
другой стороны, решено сохранить Сан-Бриак*, где и будет проживать юный глава
династии. Там он, вероятно, либо сойдет с ума, либо запьет в обществе графа. Одним
словом, все это весьма неопределенно. Но, во всяком случае, если он будет наезжать
в Лондон или, в конце концов, поселится здесь, чтобы немного подучиться, во мне он
найдет, я надеюсь, достаточно опытного советника. Я не ставлю на него никакой
ставки. Но на склоне лет хотелось бы оказать какую-нибудь услугу члену той династия,
которой служил, тем более что член династии в данном случае молодой человек и
пока что мало затронутый отрицательными сторонами жизни.
Что касается направления британской иностранной политики, то наш премьер,
заслоняя несколько лорда Галифакса, неуклонно продолжает, как говорится, гнуть
свою линию. Слетав на семидесятом году жизни в Германию, он некоторое время
тому назад переправился через Канал** в ужасающую погоду, чтобы повидаться с
вашими министрами, а ныне собирается в непродолжительном времени ехать в
Италию к Муссолини. Энергия у этого человека поразительная. Я думаю, что страна, за
очень немногим исключением, стоит за него, хотя и имеется значительная критика
его действий, критика, впрочем, не конструктивная. Политика двух «А»: «Аппизе-
мент и Армамент»*** продолжается как единственно возможная. Оглядывание на
Лигу наций прекратилось, так же, как отходит на задний план вопрос о
целесообразности политики так наз. коллективной безопасности. Но рано или поздно
придется все же политику Аппиземент6 заменить чем-нибудь более определенным, ибо
в конце концов это Аппиземент не является само по себе политикой. Это лишь нечто
прелиминарное****, преддверие к какой-то политике, которую Англии необходимо
найти. Таковая может быть либо политикой так наз. изоляции, либо политикой
союзов. Первая из них при нынешнем положении вещей просто неосуществима, не
говоря уже о том, что такая политика должна была бы начаться с прекращения
целого ряда договоров, в том числе и союзнических, как, например, с Португалией, с
* Резиденция вел. кн. Кирилла Владимировича.
" Ла-Манш.
"* Умиротворение и вооружение {англ.).
**** Временное {фр.).
155
Ираком, с Египтом, а также и с Францией и с Германией, в соответствии с Локарнс-
ким договором*. На этих днях Англии придется гарантировать так или иначе и
границы новой Чехословакии.
Остаются посему союзы. Союзы с теми, интересы коих совпадают с интересами
страны моего пребывания. На этом пути затруднения и соответствующие решения
чрезвычайно сложны. Сумеет ли их разрешить современная Англия — покажет
будущее. Пока что, строго говоря, у Англии определенной иностранной политики
нет. Имеются искания, попытки. Проявляется много долготерпения, выдержки,
зондирования почв и т.п., но ничего определенного не имеется. Положение дел во
Франции причиняет англичанам много огорчения. Россия остается сфинксом.
Соединенные Штаты далеки. Есть от чего прийти в уныние.
Что касается внутреннего положения вещей, то здесь, конечно, наблюдается и
искание, и брожение. «Тайме» в номере от 17 октября сего года высказывал
совершенно невероятные для английской демократии мысли. Всячески воспевая заслуги
г. Чемберлена** в момент кризиса, передовик названной газеты писал, что «г. Чем-
берлен проявил несомненные качества «природного лидера», и деятельностью
своей он дал определенное поощрение тем, которые верят в демократию, при наличии
каковой может сосуществовать и так наз. «фюрерпринцип»***, и это «водительство»
может проявляться и в рамках парламентских учреждений... И весь дальнейший
тон статьи, да и не только именно этой статьи, но и многих других, последующих,
указывает, что «Тайме» готов поощрять несколько независимую политику
премьера. Многие здесь посему и называли Чемберлена диктатором. Вопрос о народном
фронте, строго говоря, здесь не существует. На эту тему, правда, болтают. И
Поляков-Литовцев**** оного касался. В его случае его собственные желания порождали
эти мысли. До этого еще очень далеко. Рабочая партия***** продолжает держаться
особняком. Да я и не вижу, с кем бы ей объединиться. Независимых либералов почти
что нет. Правда, среди консервативной партии обнаруживаются кое-какие сдвиги.
Правда, что г. Иден, как говорили одесские евреи, «решится на премьера». Правда,
что Черчилль, Дафф-Купер и еще некоторые лица сильно критикуют премьера и
его политику. Но я сильно сомневаюсь, чтобы эти господа апеллировали широкому
общественному мнению. И в слухах, что здесь образуется какая-то новая партия,
мало достоверного.
В оппозиционных кругах полный разброд мнений. Иностранная политика рабочей
партии весьма сильно критикуется лидером независимой рабочей партии г. Максто-
ном, который, несмотря на всю свою левизну, одобряет политику Чемберлена. Лидер
независимых либералов сэр Арчибальд Синклер тоже не может похвастаться
единомыслием в среде своих последователей. Черчилль и Дафф-Купер расходятся во
мнении относительно желательности создания нового министерства военных снабжений.
Иден все же слишком молод для того, чтобы за ним пошли в Англии. Трудно посему
представить, чтобы все критики объединились. Объединились на какой предмет? На
* См. док. 18, прим. 4.
" См. док. 92, прим. 8.
*** Принцип вождя, вождизм [нем.).
*"* См. док. 185, прим. 1.
***** Партия лейбористов.
156
это ответа нет. И если бы свалили Чемберлена, то ничего путного не получилось бы.
Но было бы, конечно, неблагоразумно, если бы нынешнее правительство, учитывая
ту неразбериху, которая царит ныне в рядах оппозиционеров и критиков
Чемберлена, что называется, почило бы на лаврах. Что касается премьера, то упрекнуть его в
этом почивании на лаврах, конечно, не приходится. И как будто бы выходит, что при
создавшихся условиях г. Чемберлен выявляется не только в роли премьера, но и в
роли в некотором роде вождя, лидера. Но, называя его диктатором, сравнивать его с
Гитлером или с Муссолини, конечно, нечестно. В настоящее время он является тем
человеком, который нужен Англии. Да и не только Англии.
Безобразия немцев в отношении евреев вызвали здесь более чем единодушное
осуждение германских методов мщения и нанесли большой ущерб начавшимся было
налаживаться германо-английским отношениям. Распалось, между прочим,
образовавшееся сравнительно недавно англо-германское общество, во главе которого
стоял лорд Моунт-Темпль, подавший в отставку в виде протеста. Первого декабря в
«Альберт Холле»* состоится митинг протеста против религиозных и расовых
преследований. Где именно происходят эти религиозные и расовые преследования —
не сказано. Но речь идет о преследовании евреев в Германии. Меня пригласили
сидеть на платформе**, и я принял это приглашение. Буду там и в качестве
представителя русской эмиграции и как представитель русской церкви. Наше любезное
духовенство очутилось в затруднительном положении: наш настоятель
убежденный гитлеровец и юдофоб и посему на таком митинге быть не может. А настоятель
соборного прихода находится в зависимости от тех архиереев, которые уверяли г.
Гитлера, что вся Россия возносит за фюрера молитвы и ожидает его пришествия.
Вот Вам и христианские пастыри. Им бы только сидеть в редакции «Возрождения».
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4,л. 555-565.
1 Имеется в виду убийство 7 ноября 1938 года советника германского посольства в
Париже фон Рота Гриншпаном, евреем по национальности.
2 «Русский дом» — дом в Лондоне бывш. поверенного в делах России в
Великобритании Е.В.Саблина, который после признания Советской России Великобританией стал
центром политической и культурной жизни русской эмиграции в Англии, где
проводились дни русской культуры, собрания, лекции, концерты и пр. В нем были собраны
предметы русского искусства (картины, старинная мебель, фарфор и др.). В 1944 году
дом был разрушен в результате налета германской авиации, а в 1949 году, после
смерти КВ.Саблина, деятельность Дома была прекращена.
* Концертный и театральный зал в Лондоне.
'* Быть в президиуме.
157
3 Тэффи Н.А. (1872-1952) — прозаик, поэтесса, драматург. Происходила из
дворянской семьи. До 1917 года публиковалась в газетах и журналах, сотрудничала в
большевистской газете «Новая жизнь», выпустила несколько книг стихов и прозы, пьес.
В 1920 году эмигрировала. Печаталась во многих эмигрантских периодических
изданиях, пользовалась большой популярностью в русском зарубежье, была
заместителем президента Союза русских театральных деятелей и киноработников во
Франции. Похоронена в Париже.
4 «Российское национальное объединение» (РНО), основано в 1921 году во главе с
Русским национальным комитетом и Главным советом. Основной целью объединения
провозглашалось «освобождение России от III Интернационала». В руководство РНО
входили проф. М.В.Бернацкий, В.Л.Бурцев, А.В.Карташов, П.Б.Струве, Е.КМиллер,
Б.Э.Нольде, Е.П.Ковалевский, А.В.Тыркова-Вильямс, В.Д.Набоков, Ю.Ф.Семенов и др.
5 Одинец Д.М. — киевский историк, был министром культуры на Украине при Петлю-
ре, в эмиграции — профессор Пражского русского народного университета, был
связан с Б.Савинковым.
6 Политика, проводившаяся правящими кругами Великобритании и Франции
накануне второй мировой войны по «умиротворению» агрессоров за счет уступок.
Кульминацией этой политики было Мюнхенское соглашение 1938 года о расчленении
Чехословакии.
191. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 14 декабря 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Как правы французы, «ридикюлизируя»* итальянские требования Ниццы,
Корсики и т. д. контртребованием Венеции и Везувия. Господа диктаторы в самом деле
сошли с ума, и выражение, кажущееся нам банальным и обывательским, что мир
сошел с ума, перестает быть лишь фразой «ад хок»**. В самом деле, с нашей
планетой что-то неладно. И какое ангельское терпение должно быть у нашего премьера,
чтобы продолжать политику «умиротворения» (аппиземент) при наличии
полнейшего отсутствия сдерживающих центров как у г. Гитлера, так и у г. Муссолини.
Итальянские требования и все связанные с этим инцидентом манифестации произвели
здесь самое тяжелое впечатление. У многих англичан, что называется,
«опускаются руки», тем более что подобные выступления со стороны Италии так саботируют
всю политику г. Чемберлена, играя в руку той оппозиции политике премьера, кото-
* Высмеивать, представлять в смешном свете {фр.).
** Для данного случая (лат.).
158
рая наблюдается здесь среди всех трех партий. И к чему же имел место обмен
оливковыми ветвями в Мюнхене и в Париже, если политику Муссолини поддерживает
глава третьего рейха? Прямо непостижимо все это! И как должно быть трудно Чем-
берлену раздумывать над своей предстоящей поездкой в Рим. Ибо ведь требования
Италии не могут не задевать чрезвычайно важных интересов Великобритании в
Средиземном море. О присоединении Туниса к итальянским владениям с
английской точки зрения не может быть и речи, ибо такой акт нарушил бы все равновесие
в Средиземном море, дав динамике дуче колоссальное преимущество в
центральных и западных водах названного моря. И затем, где же все это остановится?
Как всегда за последнее время, ответственными за такие требования и
манифестации англичане делают не итальянский народ, а его правительство и партию. То
же наблюдается и в отношении Германии, не германский, мол, народ преследует
евреев, создает затруднения вокруг Мемеля' и что-то замышляет в отношении
Украины, а партия и Гитлер. В этом, конечно, мало утешения. Англичане задают себе
вопрос: если Германия отказалась в совершенно определенных выражениях от
Эльзаса и Южного Тироля, то как может она поддерживать итальянские требования,
только что выдвинутые...
Если за всей этой «динамической» политикой Берлина и Рима скрывается
намерение вбить клин между Францией и Англией, то я боюсь, что этот номер не
пройдет. Здесь, по крайней мере, твердо стоят за Францию, за полнейшее с ней
сотрудничество во всех смыслах, и трудно предположить, чтобы Англия могла остаться
равнодушной, если бы между Францией и Италией возник серьезный конфликт.
Правда, Англию в таком конкретном случае ничто не обязывало бы к военному
выступлению, и г. Чемберлен определенно указал вчера, что «не существует такого
пакта, который заставил бы Великобританию оказать помощь Франции», намекая
на нынешний конфликт. И в этом отношении вопрос одного из членов палаты общин
весьма характерен: «Означает ли это, что премьер-министр при посещении им Рима
будет свободен торговать французскими интересами?» Конечно нет. Англия не
может быть безразличной к тому, что происходит между Францией и Италией,
прежде всего по соображениям своей собственной имперской безопасности. Но премьер
продолжает политику «аппиземент» и ничем не желает ее осложнить.
Но все это до поры до времени, или, точнее, до того момента, когда Англия
почувствует себя достаточно вооруженной. По нынешним временам дипломатические
переговоры более чем когда-либо нуждаются в обладании вооруженной силы той
договаривающейся стороной, которую другой партнер пробует «интимидировать»...** Но
все это, конечно, в высшей степени угнетает англичан, и в особенности ее деловых
людей. Все более и более чувствуется, что при наличии таких режимов, которые
установились в Германии и в Италии, никакая продуктивная торговая деятельность
невозможна или во всяком случае очень и очень затруднительна. И в этом отношении
характерен был митинг, имевший место в лондонском Сити, митинг чисто
политический, и на котором самые заправские «ситимэны»*** рассуждали на остро
политические темы и находили, что Англия для успеха своей иностранной политики нуждается
* Сейчас Клайпеда.
" Запугать {фр.).
*** Деловые люди
159
в вожде. Но где его взять — вот вопрос? Иден уехал в Америку и был принят там
скорее как какой-то фильмстар*, которого американские энтузиастки пытались
расцеловать, а кинематографические короли предлагали ему баснословные гонорары за
выступления на экране. Черчилль уж слишком страстен, и «Тайме» выразил ему на
днях весьма определенное порицание. Среди рабочих буквально нет никого, кто мог
бы стать премьером. Придется Англии пока что удовольствоваться Чемберленом.
И чем больше это будет так, тем меньше будет шансов войны.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 4, л. 632-636.
192. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 16 декабря 1938 года
Дорогой Василий Алексеевич,
Двадцать лет каторжных работ Плевицкой** —приговор исключительно
суровый. Так называемая национально мыслящая эмиграция, очевидно, рукоплещет.
В редакционной норе газеты «Возрождение» притаились «активисты»*** и тем
более чувствуют себя в безопасности, что обеспечили себя иностранными паспортами,
в частности французскими, и потирают руки. Я не знаю, является ли г. Семенов, по
выражению г. Шваба, одним из наиболее активных агентов германской пропаганды
во Франции. «Возрождение» на это утверждение защитника Плевицкой, вероятно,
разразится новым «погромом», заподозрив в г. Швабе еврея. Я не сомневаюсь,
однако, в том, что г. Семенов был несомненным подстрекателем и вдохновителем
активизма в среде РОВСа. И активизм этот, проповедовавшийся на страницах
«Возрождения», повинен в том, что затем произошло. У меня имеется целый ряд моих писем
Е.КМиллеру, в которых я предостерегал его, говоря, что от ассоциации его с
«Возрождением» ничего доброго не получится. И генерал разделял многие мои опасения.
И недоброе случилось. И мне желательно, чтобы в нашей переписке, которая когда-
нибудь в качестве исторического архивного материала может попасть в руки
историка, остался след, запечатлелось мое утверждение, что я, несмотря на всю мою,
как говорят немцы, «венигкейт»****, считаю активистов из «Возрождения» в
достаточной мере ответственными за тот развал, за все те несчастья, удары, которые при-
* Кинозвезда.
** См. док. 132, прим. 3.
*** См. док. 9, прим. 6.
"** Незначительность, невысокий уровень {нем.).
160
шлось перенести РОВСу в результате безответственного активизма г. Семенова.
И если генерала Миллера нет уже в живых, если пролилась его кровь, то кровь эта
не только на жене Скоблина*.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 16872,тп.4,л.631.
193. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову
Афины, 29 декабря 1938 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич!
Пишу Вам несколько строк накануне Нового года, чтобы принести Вам обычные
добрые пожелания на наступающий 1939 год.
Пользуюсь случаем этим, чтобы вкратце изложить Вам происходящее в Греции.
Внешними делами мало кто здесь занимается, разве в моменты острых европейских
кризисов, вроде переполоха прошлого сентября**, а судя по многим признакам, такие
припадки способны повториться. Безопасность свою Греция всецело построила на
балканском единении и на посильных вооружениях. Она, главным образом, озабочена
закреплением союзных отношений с Турцией, Югославией и Румынией. Метаксас
недавно сам отправился в Анкару на похороны президента Ататюрка1.
В Афинах на днях состоялся съезд делегатов генеральных штабов четырех
союзных государств***. Решения их остались, разумеется, нераскрытыми, но есть
основания полагать, что обсуждался план согласованных действий при
возникновении внебалканских осложнений. В мирное время четверной блок, зародившийся, в
сущности, на почве обуздания болгарского ревизионизма, представляет собой
внушительное целое, рассчитанное на сохранение статус-кво и мира в этих
ближневосточных краях. Однако с возгоранием общего пожара межсоюзнические их
отношения едва ли смогут устоять против призыва расходящихся жизненных интересов
каждого государства в отдельности. Блок едва ли окажется в состоянии дружно
сомкнуть ряды на совместную защиту. Так, смотря по обстоятельствам, Югославия
может быть вовлеченной в сторону Германии, Греция — прильнуть к Англии и т. д.
Ведь притягательная сила рейха при первом же толчке сразу завлекла
Чехословакию в свою орбиту в ущерб Малой Антанте****, и это при одной лишь угрозе военно-
* Плевицкая Н.В.
** Имеются в виду германские требования по расчленению Чехословакии и Мюнхенское
соглашение (29-30 сентября 1938 г.).
*** См. док. 3, прим. 1.
*"* См. док. 3, прим. 9.
6 Чему свидетели мы были, ки 2
161
го столкновения. Не говоря о чувстве подозрительности, часто царящем в союзной
среде, мне кажется, надлежит с большей осторожностью отнестись к заявлениям
вроде следующего: «Les quatres Etats allies represented un bloc uni et paciflque de 50 millions
d'hommes decide a veiller au maintien de la paix dans les regions du Proche Orient et a defendre
sa neutrality contre tout cmpietinement du dehors»*.
По внутренним делам Греция продолжает строго придерживаться директив,
преподаваемых г. Метаксасом. Сплошь и рядом меняются министры, но направление
остается непоколебимым. Крупным успехом можно назвать окончательный разгром
коммунизма. Высшие вожаки заявляют один за другим раскаяние в прежних
заблуждениях. Коренные социальные реформы главы правительства постепенно
отнимают почву развитию московской пропаганды По всем приметам полиция Метак-
саса поставлена на высоту призвания. Наиболее важные центры коммунистической
организации обнаружены и ликвидированы.
В последнее время эта самая сыскная полиция стала как-то более деятельно
всматриваться во внутренние распоряжения русского эмигрантства. Причиной к
тому, к сожалению, служат раздоры в самой беженской среде. Не младороссы** этот
раз вызвали вмешательство властей, а партия, именующая себя «Русской
национальной группой», которая под видом общества взаимопомощи приобрела право на
законное существование в Греции. Ею здесь руководит некто д-р Хунзария, грузин,
ранее проживавший в Париже. Некоторые ее члены стали читать доклады на чисто
политические темы.
Собрания были полицией воспрещены как не соответствующие [ни] признанной
цели общества, ни видам правительства. Доклады эти к тому же не отличались
особенной утонченностью или пользой. Но принимая во внимание, что русская
общественность до сих пор мало подавала поводов к пререканиям, а также вследствие
состоявшегося в последнюю минуту воспрещения полицией празднования
колонией 950-летия крещения Руси, я обратился с письмом к диадоху**" Павлу, как
регенту королевства, прося его содействия к снятию ничем не обоснованного запрета
русским чествовать великие исторические события Отечества. Королевич ответил мне
устно, что сам он собирался прибыть на это празднество, но что г. Метаксас,
настаивая перед ним на своем, ссылался на крайнюю непримиримость советской власти,
которая постоянно грозит высылкой сюда в отместку десятков тысяч греков,
оставшихся в России и томящихся там в концлагерях. Русское празднование так и не
состоялось, и я полагаю, что инциденты с Национальной группой отчасти не чужды
решению властей.
Не могу не выразить Вам признательности за вероятное содействие Ваше
назначению г. Александра Паллиса представителем в Греции, с 1-го января, Верховного
комиссара по делам беженцев. Г-н Паллис посетил меня на днях с заявлением
готовности всеми силами пособлять русскому эмигрантству и улучшению его быта
* «Четыре союзных государства, представляющие единый и мирный блок из 50 миллионов
человек, приняли решение следить за поддержанием мира в ближневосточном регионе и
защищать свой нейтралитет от любого вмешательства извне» (фр.).
'* См. док. 10, прим. 4.
'• Наследник, преемник (греч.).
162
Он ожидает в скором времени прибытия сюда сэра Герберта Эмерсона, которого и я
собираюсь повидать.
Кончина архиепископа Хризостома, столь трудившегося здесь в продолжение
многих лет на пользу русских, глубоко огорчила всех беженцев. Ему они главным
образом обязаны сохранением храма против советских притязаний. Новый
архиепископ Афин и всей Эллады Хрисанф2, бывший епископ Трапезундский, отлично
расположен к русским и уже успел им выказать свое благоволение присылкой [моей]
жене крупного подаяния на раздачу неимущим.
Искренне Вам преданный,
Демидов
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 7-10.
1 Ататюрк (букв. — отец турок) Мустафа Кемаль (1881-1938) — турецкий
государственный, политический и военный деятель. В 1919 году возглавил
национально-освободительное движение в стране. Турецкая армия под командованием Ататюрка
нанесла поражение вторгшимся англо-греческим войскам. В 1920-1923 гг. —
председатель Великого национального собрания, с 1923 года — первый президент
Турецкой Республики.
2 Хрисанф или Хрисантос известен, в частности, тем, что демонстративно отказался
благословить премьер-министра созданного гитлеровцами во время оккупации
греческого правительства.
1939 год
Сов. секретно
194. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 1 января 1939 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич!
Не могу пропустить 1-ое число года, не поздравив Вас и не пожелав Вам и Марии
Алексеевне* всего того, что Вы себе желаете, в первую очередь здоровья. Жена моя
ко мне присоединяется, зная, что я пишу Вам, и просит кроме того сердечно Вам
кланяться.
А год обещает быть для нас важнейшим. Не только ход событий на это
указывает, но и некоторые заявления Гитлера не оставляют никаких сомнений
относительно его намерений довести борьбу с большевиками до конца. Планов, по-видимому,
существует несколько, о чем Вы, конечно, знаете лучше, чем я. Все эти планы,
однако, страдают большими неясностями и ни один из них не гарантирует целости
России. Здесь преобладает мнение о необходимости воскресения России, что вызывает
большой интерес к личности великого князя Владимира Кирилловича, как символу
единой России. Но существуют течения, придающие значение разговорам и
статьям о создании Великой Украины с 45-ю миллионами душ... Некоторым здешним
людям эта возможность кажется легче осуществимой, и в ней они склонны видеть
начало нового благополучия, новой гарантии своей собственной безопасности. По
этому поводу не могу не упомянуть данное в Берлине Скоропадским интервью
сотруднику белградского официоза «Время». Скоропадский категорически говорит о
будущей Украине, совершенно самостоятельной и независимой. Он характеризует
павшую Российскую монархию мистической, а надежды на ее возрождение
утопией. Интервью дано в таком тоне или редактировано в таком смысле, что читатель
может подумать, что дело идет о восстановлении какого-то давно существовавшего
вполне совершенного государственного организма, о котором никто ничего не знал
по простой случайности. О Скоропадском мне даже говорили как о наследнике прав
определенной «династии»... Правда, объяснения о действительном значении
гетманской власти с ссылками на историю России, Польши и Литвы как будто открывают
глаза, но всех не убедишь, хотя бы по той простой причине, что не до всех можно
добраться даже письменным словом. Сегодня патриарх Гавриил1 посетил Русскую
церковь и служил в ней литургию, приняв участие в хиретенции2 нового епископа
Венского, назначаемого викарным в Берлин, а затем он принял обед в Русском доме
Императора Николая IP, данный нашим высшим духовенством с приглашением меня
и приходского совета. В своей приветственной речи патриарху я коснулся
украинского вопроса и указал на опасность придавать ему превратное значение. Создание
государства украинского ни для кого не будет спасительным, если в нем будет
* Сестра В.А.Маклакова.
167
лежать цель, а не средство для борьбы с большевиками ради спасения России. В
случае расчленения России все ее составные части подпадут под иностранное влияние
и самостоятельной силы иметь не будут. Пример Чехословакия. Надо иметь в виду и
неизбежное нарождение новых стремлений к объединению этих разрозненных
частей, что будет всегда служить легкогорючим материалом, а потому мира и
спокойствия не будет. Те же, кому нужна мутная вода, найдут здесь обширное поле для
своей деятельности. Прочие же славянские государства тоже должны будут
подписать дефицитный баланс, что, конечно, не минует и Югославию. Сидя рядом с
патриархом, мы беседовали на эту тему, и в своем ответе на приветствия митрополита
Анастасия и мое он заговорил о России и об ее значении для южных славян в
прошлом и в будущем. Патриарх Гавриил это значение отлично знал в прошлом и
понимает для будущего. Появление упомянутой мною корреспонденции меня удивило, и
в ближайшие дни я постараюсь выяснить, кому она была нужна.
Нет ли в Париже хотя бы приблизительно точных сведений о намерениях
Англии относительно России? До меня доходили слухи, будто в Лондоне интересуются
великим князем Владимиром Кирилловичем именно как политическим фактором.
Правда ли это? Говорят, будто в Лондоне существуют мнения о желательности
видеть его постоянно живущим в Англии, даже близко за ним следить. Я был бы Вам
очень благодарен за ответ по этому поводу, а кроме того, я нескромно просил бы Вас
мне сообщить, что Вы думаете об Иване Солоневиче.
Если бы не «эта» почта, обо многом хотелось бы Вам написать и о многом спросить.
Наконец узнал адрес В.В.Шульгина4: Салондровая ул., н. 6 у профессора]
университета] Билимовича5. Любляна, Югославия.
Прошу еще раз принять наши самые сердечные пожелания.
Искренне Вам преданный
ВЛПтрандтман
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 19-21.
1 Патриарх православной церкви Сербии.
2 Хиретеция или хиретония (греч.) — в православной церкви посвящение в епископы.
3 «Русский дом императора Николая II» открыт в Белграде в 1933 году, построен на
средства русских эмигрантов на земле, подаренной югославским королем
Александром I. В доме проводили работу русские эмигрантские научные и культурные
организации («Русский культурный комитет» под руководством академика А.И.Белича,
«Русский научный комитет» под руководством академика В.Ф.Тарновского и др).
4 Шульгин В.В. (1878-1976) — один из крупных российских государственных и
политических деятелей, публицист. Из дворян. Депутат нескольких созывов
Государственной думы, член Временного комитета Думы. Вместе с А.И.Гучковым предъявил
в Пскове требование Думы Николаю II отречься от престола. Участвовал в создании
168
Добровольческой армии, был одним из идеологов «белого дела». В эмиграции
выпускал газету «Великая Россия». В 30-е годы отошел от политической деятельности.
В 1945 году был арестован в Югославии и осужден советским судом за
«тридцатилетнюю антикоммунистическую деятельность». Освобожден в 1956 году, поселился
в г. Владимире, куда к нему приехала жена из Югославии. Получал пенсию.
Известны его воспоминания «Дни», «1920 год», «Три столицы».
5 Билимович А.Д. (1876-1963) — экономист-статистик, публицист, педагог. С 1920 по
1944 год руководил кафедрой политэкономии Люблянского университета, один из
основателей Общества русских ученых в Югославии.
Сов. секретно
195. В.А.Маклаков — Е.П.Демидову
Париж, 4 января 1939 года
Многоуважаемый Елим Павлович!
Благодарю Вас за интересное письмо*. Очень характерен сообщаемый Вами
эпизод с девятисотлетием. С одной стороны, коммунистическая организация
разгромлена в Греции, а с другой, советов все-таки же боятся; и что для меня удивительнее —
боятся даже возвращения в Грецию греческих подданных. Но мне кажется, М.**
отстает от времени. Даже во Франции престиж Советов все падает.
Очень рад, что с Паллисом дело устроилось. Эмерсена я здесь видел; он полон
добрых намерений, но совершенно не в курсе дела. Если с ним приедет Кульман1,
его помощник, то рассчитывайте больше на него. Он очень благорасположенный и
очень опытный в русском деле человек; но главное — именно он будет заведовать в
комиссариате*** русскими беженцами. Считаю долгом Вам отметить, что у него
скорее левое настроение, по крайней мере русских, так называемых националистов, он
ценит не дорого.
Из Вашего письма видно, что и в Греции от них пользы мало. Как бы ни
сочувствовать их направлению, у них не хватает ни такта, ни чувства реальности. Про
них можно сказать словами Шербюлье2: «Dieu dans sa sagesse prefere ceux qui le nient a
ceux qui le compromettent»****.
* Письмо в архиве СВР России не обнаружено.
'* Имеется в виду премьер-министр Греции Метаксас.
'* Аппарат Верховного комиссара Лиги наций по делам беженцев.
'* Господь в своей мудрости предпочитает тех, кто его отрицает, тем, кто его компрометирует (фр.).
169
А кроме того, не знаю как у Вас, а здесь чем больше человек обнаруживает
нетерпимости в национализме, тем более основания предполагать, что он состоит на
службе Советов.
Не буду подробно писать Вам о Франции. Оздоровление здесь, конечно,
начинается, но оно идет несравненно более медленно, чем в нем возникает настоятельная
необходимость. Отрешаясь совершенно от внешних опасностей, очень реальных, я
не думаю, чтобы Франция могла справиться при данном избирательном законе и
при данной палате. Если закон не будет изменен, то я думаю, что улучшение долго
не продержится. Но все-таки пока дышать легче.
В.Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 5,л. 85-86.
1 Кульман Г.Г. (1894-1961) — швейцарский гражданин, секретарь Христианской
молодежной организации (ИМКА), сыграл значительную роль в религиозной и
социальной жизни русской эмиграции, в частности, среди русских студентов в Берлине.
В 1924-1929 гг. в своих статьях и лекциях знакомил западноевропейскую
общественность с православием. В 1938-1955 гг. занимался правовой защитой беженцев в
качестве представителя международных организаций. Его архив находится в
Колумбийском университете, копии — в Оксфордском университете.
2 Шербюлье Виктор (1829-1899) — французский писатель, литературный критик,
эссеист.
Сов. секретно
196. В.А.Маклаков — В.Н.Штрандтману
Париж, 9 января 1939 года
Дорогой Василий Николаевич!
Прежде всего примите от меня и от моей сестры поздравления к будущему
нашему русскому Новому Году и передайте их от нас обоих Вашей жене. А затем
перехожу прямо к делу. Мы им так завалены, что я только случайно мог не угостить
Вас собственноручным письмом, которое бы Вам не прочли.
Вопрос об Украине очень сложен, не только потому, что это уравнение с
несколькими неизвестными.
Я не говорю о настоящих украинских сепаратистах, которые желают одного —
независимую Украину. Эта перспектива соблазняет их разными, не очень почтен-
170
ными приманками: возможность играть роль, занимать более видные места в
маленьком государстве. Эти украинские честолюбцы находят сторонников и на
Западе, которым они за помощь обещают всякие блага, начиная от выгодных концессий
и кончая обещаниями следовать их политическим указаниям. С ними у нас не
может быть общего языка: это мародеры во время русского несчастья, и их роль и наше
отношение к ним совершенно понятны.
Вопрос становится сложным и даже трагическим только для тех, кто стоит за
Россию; они думают, что для самой России может быть полезно освобождение
Украины от большевиков, хотя с помощью Гитлера, хотя бы ценой уступок. Такие люди
по тактическим соображениям не хотят этого говорить — и потому лицемерно
раздувать идею независимой издавна Украины, которую будто бы надула и
притесняет Москва.
Это рассуждение я могу понимать и не называя его изменой, как позицию
больших и маленьких Скоропадских; более того — я приведу в его пользу еще два
соображения.
Во-первых, если бы действительно создалась Великая Украина, то она обладала
бы такой мощью, которую не смогли бы переварить наши соседи, ни Польша, ни даже
Германия; такая Украина, кроме того, не соответствовала бы этнографической
Украине, включала бы в себя русские элементы, которые бы неудержимо тянули к России.
Если бы действительно создалась такая Великая Украина, то дело шло бы к
объединению России, и для меня совершенно безразлично, что оно вышло бы из Киева и что
там бы и осталась столица России. Страшна не Великая Украина, сложны маленькие
отхваты от нее, вроде правобережной Украины, которые могли бы быть соседями
поглощены. Это гораздо более реальная опасность, чем большая Украина.
Во-вторых, я могу представить себе, что теперешние обитатели Украины
поневоле смешали Москву с большевиками и искренне хотят полной независимости от
Москвы, т. е., в сущности, от Сталина, и только потому приветствуют
вмешательство и помощь Гитлера. С их стороны это, может быть, не патриотизм; однако не
эмиграции, которая убежала из России, критиковать и клеймить те настроения,
которые там создались: приходится принять просто как факт.
Таким образом, Вы видите, что я понимаю мотивы, по которым даже русский
патриот мог бы держаться этой позиции, и было бы и несправедливостью и ошибкой
этого не допускать. Но со всем тем я думаю, что с нашей стороны было бы
недопустимо такую позицию разделять и одобрять.
Никакой материальной силы мы не представляем; если мы имеем значение, то
только моральное в глазах тех, кто в своих отношениях к России руководится не
мародерством, но желанием ей блага. Какой же позиции в их глазах мы можем держаться?
Мы могли бы, быть может, присоединиться к течению за Великую Украину, если
бы оно вовне представлялось, как наши белые движения, т. е. желание освободить
Россию от большевиков при помощи дружественных иностранцев. Если бы
теперешние украинцы выставили своим лозунгом не говорю единую, но хотя бы
федеративную Россию, а попытку освободить Украину основывали бы только на принципе
самоопределения и, следовательно, направляли бы ее против Сталина, а не против
России, если бы, с другой стороны, сам Гитлер заявлял, что освобождая Украину, он
борется только против коммунизма, а не против единства, и оказывает свою помощь
171
не украинцам, как таковым, а определенной части России, если бы все дело было
представлено так, нам возражать было бы трудно, а может быть и не нужно. Как бы
ни велики были наши сомнения, мы не имели бы права их ставить на первый план,
мы бы имели право в защите России Ворошиловым видеть борьбу не на Россию, а на
одного только Сталина.
Но это академическая гипотеза; совершенно иначе представляется дело, о
такой позиции пока нет и речи; и тут приходится встретиться с другим аргументом,
иначе говорить сейчас нельзя. Из тактики, как международной, так и внутренней,
приходится пока уверять, будто мы хотим независимую Украину, а когда мы ее
добьемся, то мы посмотрим. Вот эту позицию я считаю для нас невозможной. Наша
былая либеральная тактика обошлась нам слишком дорого. Плоды ее мне пришлось
видеть здесь, в Европе, когда я приехал сюда во время войны. Поскольку мы
остаемся сторонниками Великой России и в этом есть, может быть, наша сила — мы не
можем ни ее поносить, ни на нее клеветать. Ведь если бы мы жили сто лет тому
назад, когда русские войска шли сражаться за тех, за кого им приказывали, если
бы была какая-то единая власть, то она, пожалуй, могла бы из тактики и лгать и
притворяться; но ведь этого нет. Наша сила, особенно эмигрантская сила, только в
идее, только в моральном для всех сомнительном подъеме; если мы будем вместе
со Скоропадским уверять, что Россия притесняла украинцев, считать Россию
чужой землей, то какую роль мы сыграем потом, если не тактика лидеров, а
настроение самой страны всех потянет к России. Ведь мы тогда в ее глазах будем
изменниками; а наконец — и это, пожалуй, еще важней, — ведь с нашей стороны эта
тактика будет самообманом; в позиции украинцев никакой тактики нет,
посмотрите, кто ведет это движение, а главное, подумайте, чем оно кончится; Великой
Украины все равно не создадут, она никому не желательна, этим флагом только
обманывают, а при первых успехах движение, начатое во имя Великой Украины,
где-то остановится, может быть около Киева. И Гитлер, и поляки, и сами
украинцы заключат мир с советской Россией и будут пока захваченный кусок
переваривать. Я не могу себе представить, чтобы при виде этой возможности мы могли даже
молчанием этой атаке на Россию содействовать.
Вы меня спрашиваете, как глядят Англия и Франция. Я думаю, что
окончательного взгляда у них еще не составилось. Но у них есть одна исходная точка. Воевать
они не будут ни за великую, ни за малую Украину. Великая Украина может быть
только делом Гитлера, если он этого не побоится, но не Англии и не Франции.
Предполагаемая Вами их ставка на В.К.* есть чистая утопия. Ничего удивительного нет,
что они не хотели бы, чтобы В.К. взял ориентацию Гитлера и ему помог в шаге,
направленном против России. Потому они и хотели, чтобы он с Германией не
сближался, но дальше они не пойдут. Ведь очередная утопия эмиграции, будто бы В.К. всех
объединил и что эмиграция переродилась и что она собирается делать, как один
человек — все это, к сожалению, новая игра в солдатики. Для самоутешения это
достаточно, а для определения международной политики этого мало.
Вот как я отношусь к этому вопросу. Повторяю, что если бы у нас была
материальная сила и от нее это зависело, мы бы могли еще колебаться, но сила моральная
* Великий князь Владимир Кириллович
172
не может себе изменять и во имя тактики плевать на Россию и аплодировать ее
явным врагам, будь то немцы, будь то украинцы новой формации. Только воплощая в
себе идеи прежней России и защищая в них то, что в них было правильного, не
скрывая их недостатков, мы можем оправдать то, что мы существуем.
Я не могу ничего сказать о С*. Я за ним совсем не слежу и журнала их не
получаю. Когда-то писательским талантом его я восхищался, но его политическую
линию перестал понимать. Прибавлю, что к нему здесь общее недоверие, может быть и
незаслуженное.
В.Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 5,л. 19-21.
197. С.В.Жуковский — Е.В.Саблиыу
Париж, 30 января 1939 года
Глубокоуважаемый и дорогой Евгений Васильевич,
Прошу обратить прежде всего внимание на отметку на письме. Это личное
письмо лишь в том смысле, что пишу-то я Вам исключительно от себя самого и без каких
бы то ни было указаний или просьб со стороны моего прямого начальства.
Меня очень озабочивает все то, что сейчас происходит у Вас или, вернее, вокруг
Вас и с Вами лично.
Правда, я Ваших последних писем к Маклакову не читал и не видел.
Знаю лишь в общих чертах их содержание, так как об этом много говорят в
окружении Маклакова. Но меня сейчас пугает то положение, которое создается и
которое нам грозит прежде всего с одной, весьма важной для нас стороны.
Как Вы будете сотрудничать с великим князем** и как Вы будете именоваться —
это не мое дело и от этого, казалось бы, в Париже ничего измениться не может. А
между тем именно этот вопрос, по-видимому, и послужил некоторому изменению
отношений между Парижем и Лондоном и дал, конечно, весьма плачевные результаты в
определенном отношении.
Вы прекрасно знаете, с каким интересом всегда читались здесь Ваши письма
осведомительного характера. А за последнее время их почти совсем нет. Между тем
события политические развиваются с большой быстротой.
* Очевидно, речь идет о ИЛ.Солоневиче, о котором В.Н.Штрандтман запрашивал мнение В.А.Мак-
лакова в своем письме от 1 января 1939 года (док. 194).
** Владимир Кириллович.
173
Никогда, по-моему, за время нашей эмиграции не было такого интересного и
волнительного момента, и мы теперь сидим здесь безо всякой информации от Вас. Ведь
она была основана не на газетах, которые мы в крайнем случае могли бы здесь
читать. Ведь у Вас огромный свой собственный опыт, свои соображения, свои выводы,
наконец, у Вас очень большие связи на месте, и все это вместе взятое и делало Ваши
сообщения первоклассными.
И мы сейчас не имеем ни малейшего понятия о том, что творится у Вас в Англии,
каковы ее действительные намерения и пр. и пр.
Вы можете мне сказать, что мы здесь, в Париже, «политикой не занимаемся».
Правда, нашей русской политикой здесь заниматься очень трудно, а некоторым
совершенно невозможно, но за общими политическими событиями мы обязаны
следить, и наша организация, в частности, дабы лучше разбираться и в нашем
беженском вопросе.
Хочу думать, что Ваше молчание случайное или вызвано не теми
соображениями, о которых я Вам написал.
Дай Бог, чтобы я ошибался вначале. И особенно не дай Бог, чтобы Вы по тем или
иным соображениям решили порвать с нами и прекратить Ваше сотрудничество,
которое за последнее время сводилось именно к сообщению интересных Ваших
информации.
Скажите мне откровенно, в чем дело. И если я чем-нибудь могу Вам помочь в
разъяснении недоговоренности или сомнений, которые, по-моему, возникли у Вас с
Василием Алексеевичем*, — скажите только, что Вы именно хотите и что нужно
сделать — и я сделаю это с громаднейшим удовольствием. Но не лишайте нас
Вашего сотрудничества и не нарушайте тех искренне дружеских отношений, которые
существовали всегда у нас с Вами.
«Нас» — это значит теперешнее Аббэ Гру1. Себя самого я хочу несколько
изолировать и сказать Вам, что я лично Ваш верный друг до гробовой доски.
С.Жуковский
Архив СВР России, д. 16872, т. 5,л. 14-16.
1 Аббэ Гру — улица в Париже, местопребывание Центрального офиса по делам
беженцев под председательством В.А.Маклакова (57 Rue de l'Abbe Groult, Paris XV).
* В.А.Маклаков.
174
198. Е.В.Саблин — С.В.Жуковскому
Лондон, 12 февраля 1939 года
Дорогой друг!
Наконец-то улучаю свободную минутку, чтобы ответить Вам на Ваше доброе и
дружеское письмо от 30 января с. г.
Меня поражает, что, как Вы говорите, в окружении Василия Алексеевича*
говорят о моей с ним переписке по вопросу о моем пресловутом «представительстве»
великого князя Владимира Кирилловича. Прежде всего, как вообще можно так
долго думать о таком пустяке. Все подробности этого вопроса были мною изложены
Василию Алексеевичу в целом ряде моих писем, которых Вы, по-видимому, не читали.
Писала на эту тему В.А.** и моя жена, и весьма подробно. В Париже, в Аббэ Гру***,
по-видимому, не отдают себе отчета о моем положении здесь. Ведь я здесь
вездесущ. Я и с Романовыми, и с кадетами, и с республиканцами, и с эсерами, и с
эсдеками, и с невозвращенцами, и с евреями... Я казначей Красного Креста двадцать лет, я
церковный староста двадцать лет. Я всюду. Без меня здесь не может решиться ни
один вопрос. Правда, в течение нескольких лет я был далек от дел паспортных, от
виз и т. п. Но вышло так, что и этими делами мне приходится заниматься. Я не мог
оставаться вдали от той организации, которая наметилась здесь вокруг Владимира
Кирилловича. Я не мог уклониться от «представительства» Владимира
Кирилловича, ибо я не знал бы, что в этих кругах делается, так же как не мог я ответить
отказом на просьбу покойного Кирилла Владимировича присматривать за его сыном
после его, Кирилла, смерти. Все это «представительство» выеденного яйца не
стоит... Что касается писания осведомительных донесений, то, как я уже писал Макла-
кову,—я безумно занят текущими делами. Переезд сюда Нансеновского оффиса****
принес массу переписки, ибо масса соотечественников воображают, по-видимому,
что я стал каким-то оффисье де льезон***** между Эмерсоном и нашими
беженскими организациями в других центрах нашего рассеяния. Одна Прага приводит меня в
отчаяние своими просьбами. С раннего утра у меня посетители. Корреспонденция
колоссальная, а я совершенно один. У меня нет никаких помощников. Но кроме
этого рода работы у меня имеется еще и политическая деятельность. Возьмите,
например, украинский вопрос. Надо ведь знать англичан, которые на такого рода
возникающие вопросы смотрят весьма упрощенно: украинский вопрос, напишем в бывшее
русское посольство, там имеется некий Саблин, он ответит и разъяснит, составит
меморандум и т. д. Я это и делаю... И мне приходится твердить азы англичанам,
разъяснять им, рекомендовать им те или другие исторические сочинения на их же
собственном языке. Но кроме того, мои соотечественники звонят мне и говорят:
* В.А.Маклаков.
** Василию Алексеевичу Маклакову.
•** См. док. 197, прим. 1.
•*** См. док. 5, прим. 1.
***** Офицер связи (фр.).
175
«Читали ли Вы, что пишет такая и такая газета об украинском вопросе, необходимо
реагировать, необходимо протестовать и т. д.». И мне приходится в большинстве
случаев писать, опровергать, протестовать и т.д. Я только что делал в нашей колонии
доклад об единстве России и об украинской проблеме. Доклад длился два часа. Но
ведь его нужно было написать, приходилось сидеть в Британском музее в
библиотеке международных дел, много читать и т.д. Завтра я сдаю в печать мою брошюру на
ту же тему на английском языке*. Мне предстоит делать доклад на английском языке
на ту же тему.
Сохрани меня Бог, как Вы пишете «порвать с Вами и прекратить с нами Ваше
сотрудничество». Это совершенно невозможно и было бы недопустимо. Я на зто
неспособен, и в этой преданности Аббэ Гру не сомневайтесь. Но иногда принимайте в
соображение здешние наши условия, здешнее положение. А главное, друг мой,
убеждайте окружение Василия Алексеевича не придавать значения таким пустякам, как
мои заботы о Владимире Кирилловиче. Василий Алексеевич думает, что меня куда-
то втянут. Никуда меня никто не втянет. Стар я становлюсь, чтобы входить в
организации, возглавляемые господами из «Возрождения». Меня скорее из этих
организаций выгонят, ибо в «комплиментах» по их адресу я не стесняюсь. Я еще на днях
писал Андрею Владимировичу: Владимиру Кирилловичу нужно не объединение,
а уединение, дабы он мог учиться. Опираться на дворян и на старых генералов —
это вызывает улыбки. Должен он быть вдали и от младороссов**. Вообще ему нужно
изолироваться от всех и посвятить себя наукам. И перестать допускать
елейно-квасные манифесты, написанные славянской вязью на каком-то «православном языке»...
Так и пишу им. Ведь смешно все то, что творилось на приеме в Париже. Кричали
«господа офицеры, равнение направо», маршировали, пели гимн, служили молебен...
К чему все это, зачем вся эта эмоция. Нет, дорогой мой, пусть В.А. не беспокоится...
Никаких огорчений я ему не доставлю. А вот меня он огорчает иногда своим
бездействием в смысле политическом, в смысле дипломатическом. Почему бы
председателю Совета бывших послов и такому видному деятелю России не выступить с каким-
нибудь манифестом по вопросу о недопустимости расчленения России. Почему
только заниматься визами да паспортами и превратить Совет послов в полицейский
участок. Боюсь, что будущий историк очень нас всех — чинов старого МИД —
осудит за наше бездействие.
Сердечно Ваш Е.Саблин
П.С. Мною послано сегодня очень интересное, на мой взгляд, письмо В.А., быть
может, его от Вас скроют. Жаль. Из него Вы могли бы увидеть, какими делами мне
приходится здесь заниматься.
Е.С.
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 115-118.
* См. приложение к док. 206.
'* См. док. 10, прим. 4.
176
199- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 13 февраля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Посылаю Вам при сем в доверительном порядке копию моего письма* великому
князю Андрею Владимировичу. Оно может Вас заинтересовать по двум пунктам:
описание мною всего того, что произошло здесь в связи с помолвкой князя
Всеволода Иоанновича с леди Мэри Лигон1. К тому, что я пишу на эту тему, мне трудно что-
либо прибавить. Досадная вся эта история, в которую, простите за выражение, влип
молодой Всеволод. Семья этой девицы — известной здесь в веселящемся монде** с
весьма неудовлетворительной стороны — также никуда негодна, несмотря на свою
родовитость. Отца ее лорда Бичама2 я знал в начале большевизма. Он был одним из
известнейших церковных лордов, интересовавшихся нашим православием, и в
момент преследования религии и духовенства в России он много нам помогал. И в то
же время он был отъявленнейшим педерастом. Все его похождения в этом
направлении в конце концов привлекли внимание властей: ему угрожали каторжные
работы, и тогда решено было сплавить его в Америку. Там он продолжал свою
деятельность и в конце концов умер несколько месяцев тому назад. Вся его семья также
ненормальна и отличается странностями. Конечно, леди Мэри Лигон весьма
неподходящая жена для молодого Всеволода и печаль матери вполне понятна.
Посмотрим, какое будет дальнейшее развитие этого инцидента. Второй пункт моего письма
Андрею Владимировичу касается вопроса объединения вокруг Владимира
Кирилловича. В своем письме Андрей Владимирович жалуется мне на засилие младорос-
сов***. Я отвечаю ему, что, конечно, это засилие нежелательно, но, с другой
стороны, нежелательно и засилие кругов газеты «Возрождение». Я не знаю, что хуже.
Я рекомендую посему полнейшее уединение для Владимира Кирилловича на
предмет продолжения курса наук. Как Вы заметите, я критически отношусь ко всякого
рода выступлениям, манифестам и проч. Посмотрим, что мне ответит Андрей
Владимирович. Но этого мало. Я подумываю о некоем ультиматуме Андрею
Владимировичу. Я думаю написать ему письмо и сказать, что близость императорской семьи
с кругами «Возрождения» и с так называемым Национальным монархическим
объединением под председательством Н.Н.Шебеко должна быть радикально
прекращена. В этих отживших и вредных организациях молодой Владимир Кириллович не
нуждается. И ничего доброго из всего этого не получится. Я хочу сказать Андрею
Владимировичу, что императорская семья не может быть в близких отношениях с
газетой «Возрождение», которая поручает украинский вопрос — вопрос
несомненной важности, вопрос, привлекающий к себе внимание серьезного европейского
общественного мнения, — г-ну Ренникову, который высмеивает зту нашу проблему
самым пошлым, самым мещанским образом в своем фельетоне в названной газетке
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
•* В свете (фр.).
*** См. док. 10, прим. 4.
177
от прошлой пятницы. Попутно этот пошлейший юморист задевает и доброе имя
генерала Деникина, называя почтенного военного «Сен-Деникиным»*. Предоставляю
Вам судить все остроумие этих дурных манер. И при чем тут Кускова, Рубинштейн
и т. д. Я спрашиваю себя в тысячный раз: какая публика читает подобные
пошлейшие элукубрации**. От всей этой литературы не только тошнит. От этой
«политики» можно в самом деле стать большевиком...
И вот с этой публикою, с позволения сказать, возится императорская семья.
Позор, сплошной позор. В самом деле придется поставить на них крест и сделать это в
самой для них ощутительной форме. Что я и сделаю.
Все это время я был страшно занят украинской проблемой. На мой взгляд, весь
этот вопрос отложен. Не так все это просто. Уступая настояниям нашей колонии,
мне пришлось прочесть на эту тему довольно значительный доклад. На днях
выпускаю небольшую брошюрку*** на английском языке на тему о неделимости России.
Все это отнимает массу времени, а дела текущие не уменьшаются. Здешние власти
на этих днях преподнесли мне некий сюрприз, начав ставить на нансеновских
паспортах****, выдаваемых здешним нашим соотечественникам, отметку о неимении
права работать за плату или бесплатно. Я подал соответствующий меморандум и
говорил на эту тему с Эмерсоном. Получается форменный вздор. Британский нансе-
новский паспорт, казалось бы, «привязывает» его держателя к стране сей, со всеми
вытекающими от этой «привязанности» последствиями, среди которых право
зарабатывать себе хлеб насущный должно было бы естественно предоставляться.
Оказывается, что нет. Я обращаю внимание властей, что с британским нансеновским
паспортом русские не могут получить работы в других странах. Что же им делать?
Я хочу добиться такого положения вещей, при котором держатель нансеновского
паспорта, выданного здешним министерством внутренних дел, будет
приравниваться к англичанам. Иначе зачем им, т.е. русским беженцам, такой паспорт? Чтобы
голодать на законном основании, что ли?
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5,л. 111-114.
1 Лигон Мэри — дочь лорда Бичама.
2 Бичам Вильям Лигон (1872-1938) — лорд, английский политический и
государственный деятель, в 1899-1901 гг. — губернатор Нового Южного Уэльса (Австралия), член
либеральной партии (1929—1931 гг.) и национально-либеральной партии (1931 -1938 гг.),
председатель Национально-либерального клуба. Умер в США.
* Т. е. «непогрешимым, святым Деникиным» {фр.)-
** Разглагольствования, измышления {фр.).
'** См. приложение к док. 206.
"• См. док. 89, прим. 2.
178
Сов. секретно
200. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 14 февраля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
В прошлый четверг я читал здесь для русской аудитории доклад на тему
«Единство России и украинская проблема». Утром в этот день я зашел во французское
посольство, чтобы осведомиться, что там думают о планах Гитлера в отношении
Украины. Я посетил сперва генерала Лелона, который когда-то был в России и на
которого, в свое время, напало «Возрождение» за то, что названный военный,
владеющий нашим языком, осмелился высказать суждение о Красной Армии, не
согласное с мнением г. Семенова, и спросил его, думает ли он, что Гитлер
действительно имеет воинственные намерения в отношении Украины (советской). Генерал
ответил мне: «Нет, я не думаю, чтобы г. Гитлер был занят в настоящее время этим
вопросом. Этот вопрос настолько сложен, настолько чреват всевозможными
последствиями, что он в настоящий момент снят с очереди. Офицеры германского
генерального штаба не какие-нибудь глупцы, и они должны были отсоветовать г.
Гитлеру его намерения в отношении советской Украины. Заметьте, — добавил с усмешкой
генерал, — что мы были бы лишь довольны, если бы Гитлер «завяз» в России.
Россия стала бы его могилой... Нет, пусть этот вопрос ныне Вас не беспокоит, — добавил
генерал. — Движение через Субкарпатскую Украину* в сторону Польши или
Румынии вызвало бы мировую войну, и в Германии начали это учитывать». На вопрос
мой, как отнеслись бы Франция и Англия к вторжению германских войск в юг
России, генерал ответил: «Мировая война, мировая война, я не вижу ничего другого.
Я имею основание думать, что русская армия защищала бы свои пределы. Всегда
было преувеличением говорить о какой-то потрясающей силе нынешней русской
армии. Но столь же преувеличены слухи о нынешнем ее якобы полнейшем
бессилии. Если русские не послали войск в Чехословакию, то это произошло оттого, что
мы оказались не в состоянии выполнить взятых на себя обязательств. Обратите
внимание, — заметил генерал, — на откровенность, с которою я это Вам говорю...»
Я перешел затем в кабинет советника Камбона, сына Жюля Камбона, который
имеет здесь ранг посланника. Кстати, этот Камбон всю свою карьеру проделал здесь.
Я думаю, что зто едва ли не единственный случай такого постоянного пребывания
на одном и том же посту. Он был здесь вторым секретарем, затем первым, затем
сделался советником, ему предлагали места посланников, но он отказывался.
Летами он старше нынешнего посла здесь. Я задал ему тот же вопрос. Он ответил так:
«Я только что вернулся из Парижа, где провел четыре недели. Мои сведения
таковы: украинский вопрос, поскольку речь идет о планах, изложенных в книгах Гитлера
* Закарпатская Украина.
179
и Розенберга, снят с очереди. Причины тому: разочарование немцев в тех
украинцах, на осведомление которых они, немцы, полагались. Большинство из украинских
агентов, работающих в Германии, оказались не имеющими связей с Украиной.
Агенты эти принадлежат к числу старых русских генералов из эмиграции. Вопрос этот
слишком сложен и «гро де консеканс»...* Вы можете спать спокойно». На вопрос мой,
может ли Франция остаться равнодушной к проникновению на русский юг, Камбон
ответил: «Нас это столь же не устраивало бы, сколько не может это устраивать и
англичан. Вы же должны помнить, — добавил Камбон, — как в свое время
заволновались англичане, когда германские культуртрегеры** проявились в персидском
Азербайджане ».
А теперь позвольте привлечь внимание на совершенно возмутительный
фельетон г. Ренникова в последнем номере «Возрождения», под названием «Великая
Украина». Почему, прежде всего, автор думает, что он и его издатель и редактор
лучше таких людей, как Федотов1, Бердяев, Цвибак***, Кускова, генерал Деникин
(которого пошляк Ренников называет Сен-Деникиным, думая, очевидно, что это
очень остроумно) и Рубинштейн. Чем эти люди провинились: тем, что имеют иные
мнения и высказывают другие мысли? Вы только дайте себе [труд] прочесть весь
этот фельетончик до конца, вкусите всю его мещанскую пошлость, за которой,
однако, таится некая идея, которую этот господин и внушает почтенным
соотечественникам во Франции. Вся, мол, русская армия начнет сдаваться немцам. Я очень рад,
что французский генерал в данном случае смотрит на вещи иначе, и во всяком
случае, он имеет о русском народе более приличное мнение, чем г. Ренников. Меня
поражает, как можно вообще в такой момент печатать такой вздор, такую мерзость,
такую фантастическую глупость на тему, всех нас касающуюся и интересующую
ныне мировое общественное мнение. Вместо того, чтобы разъяснять нам
подробности украинского вопроса, давать нам нужные справки, подсказывать нам те или иные
соображения или мысли, которыми мы могли бы делиться с иностранцами, нам эти
пошляки преподносят подобную мерзость. Кто, кто может в Париже читать такой
вздор? Разве что господа из организации, столь тесно ныне объединившиеся вокруг
Владимира Кирилловича, РНО2 и Монархический союз с г. Шебеко.
Прямо невероятно.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. I6872,m. 5,л. 98-101.
" Чреват последствиями (фр.).
*' Носители культуры — ироническое название людей (обычно колонизаторов), прикрывающих
свои корыстные захватнические цели маской распространения культуры, просвещения (нем.)
'** Цвибак Яков Моисеевич (писал под псевдонимом Андрей Седых) (1902-1994)
180
1 По-видимому, речь идет о Федотове Г.П. (1886—1951) — историке, философе
культуры, богослове, приват-доценте Петербургского (1914-1918) и профессоре
Саратовского (1920-1922) университетов. С 1925 г. в эмиграции. В 1926-1940 гг. — профессор
Православного богословского института в Париже, один из издателей журнала
«Новый град» (1931-1940). В1943-1951 гг. — профессор Православной академии в Нью-
Йорке. Автор, в частности, следующих работ: «Россия, Европа и мы» («Новый град»,
1932 г., № 2), «Пассионария» («Новая Россия», № 14 от 15 октября 1936 г.), «Защита
России» (Париж, 1988 г.).
2 Российское национальное объединение (РНО). (См. док. 190, прим. 4.)
201. С.Л.Войцеховский — В.А.Маклакову
Варшава, 17 февраля 1939 года
Господину председателю
Русского эмигрантского комитета
во Франции.
Правление Российского общественного комитета в Польше имеет честь сообщить
Вам при сем для сведения и ознакомления утвержденный правлением план
деятельности РОК в Польше на первое полугодие 1939 г. и просит Вас не отказать в
любезности сообщить Ваш отзыв по вопросу о целесообразности и возможности
согласования работы учреждений, оказывающих правовую помощь русской эмиграции
и созыва съезда представителей этих учреждений.
Председатель Войцеховский
(Приложен план деятельности комитета в Польше*)
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 28.
* Приложение к письму в архиве СВР России не обнаружено
181
202. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 18 февраля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Не делая решительно никаких секретов из моей переписки с великим князем
Андреем Владимировичем (секретов от Вас, конечно, ибо никого другого в эту мою
переписку, представляющую некоторый интерес, я не посвящаю), посылаю Вам
прилагаемое при сем письмо* на мое имя названного великого князя. Все
подчеркнутое красным сделано мною. Небезынтересно отметить, что Андрей
Владимирович уверяет, что с первого же дня он находил, что Владимира Кирилловича никак
не следовало втягивать в политическую работу. Я ему не особенно доверяю со
времени истории с пожалованием титула Донской. Оказывается также, что
ближайшее окружение в Сан-Бриаке** не намерено выпускать из своих рук политической
работы, в скобках «почему и Владимира втянуло в эту пустую работу». Кто же это
ближайшее окружение: это адмирал Граф1 и некая старая нянька, давно уже
состоящая при молодом великом князе. Никакого другого окружения у Владимира нет.
Имеются младороссы: изредка в Сан-Бриак ездит Казем-Бек, к которому
Владимир относится прохладно, ибо лидер утомляет Владимира пулеметным огнем
своего красноречия. Одиночество Владимира действительно потрясающее. При нем
кроме Графа и няньки никого нет. Расстаться с ними он не может, ибо они при нем с
пеленок. Да и кем их заменить, ведь не Тхоржевским же и не Семеновым...
Позволительно также вопросить, что разумеется под политической работой, да
еще в скобках. Очевидно, сам Андрей Владимирович невысокого мнения об этой
работе, раз он ее ставит в скобки. Если политическая работа сводится к
манифестам, к приему всевозможных депутаций специфической правой окраски, с
примесью возрожденского активизма***, то работа эта заслуживает взятой бвпъ в
кавычки. И Андрей Владимирович правильно характеризует всю эту политику...
пустой работой. И совершенно правильно говорит далее — быть может и не без
влияния моих писем, — что «поднялся бы теперь вопрос о повторности этих
приемов, то я был бы против этого». Он пишет далее: «Есть явления, которые не
следует повторять, но не потому, что это было вредно, потому, что повторение вредно.
Результат достигнут — нужно идти дальше в тиши, без шума и эмоций»... Если я
соберусь ответить Андрею Владимировичу, я скажу ему, что начинать нужно было
с тиши, именно с тиши, без шума и без эмоций. И вред, конечно, налицо. Никаких
враждующих сторон глава династии не примирил. Он слишком молод для этого.
Наоборот, он обострил отношения. И великий князь правильно заключает, что
Владимиру Кирилловичу следует теперь создать обстановку работы над своим
образованием, и, конечно, никаких эмоций для него не нужно, «скажу, было бы даже
вредным». Правильно. Это как раз то, буквально те же выражения, которые я упот-
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
** См. док. 69, прим. 5.
*** См. док. 9, прим. 2.
182
ребил, когда тотчас после смерти Кирилла Владимировича писал именно Андрею
Владимировичу, чтобы рекомендовать ему избежать императорского титула и
каких бы то ни было манифестаций. Но, очевидно, в Париже нельзя было совладать с
элементами активными и посему эмоциональными, очевидно, крики «господа
офицеры», «равнение направо» и проч. должны были вырваться из горла наших
военных, должны были быть иконы и пение гимна. Таков уже эмигрантский Париж.
Должен Вам сознаться, что и эмигрантский Лондон начинает меня не столько
беспокоить, сколько огорчать. Судите сами. Я неоднократно упоминал в своих
письмах к Вам имя Байкалова, в прошлом большевика, ныне склонного к фашизму. Он
созвал недавно собрание, на котором я присутствовал. Предложил объединиться
вокруг Владимира Кирилловича и создать некий русский национальный комитет, в
задачи которого входило бы «убеждение всеми законными способами английского
общественного мнения в необходимости прекращения Англией всяких сношений с
СССР». Коротко и ясно. Начались в некотором роде выборы президиума. Выбрали
меня, но я отказался энергично. Тем более что вставший граф Беннигсен2
предложил следующее: уговорить великобританское и французское правительства
поручить мандат... Германии навести порядок в России»... «Ни плю, ни муэн»*. Встал
затем некий г. Ампенов**, богатый чаеторговец в прошлом и бурят. «Недоволен я, —
сказал сей деятель, — интригами младороссов, предлагаю посему не пущать в наш
комитет никого окромя великороссов». Табло***. Дальше еще хуже. Встает
священник отец Михаил Польский, настоятель здешнего соборного прихода, и говорит:
«Протестую против присутствия в комитете графа Беннигсена, ибо он отщепенец,
перешел в католичество». «И пур ля бон буш»**** встала некая г-жа Волкова, дочь
Варвары Петровны Волковой, урожденной Гайден, и заявила: «Никаких, конечно,
жидов в нашем комитете». Я вышел на свезкий воздух и лишний раз убедился, как
правы англичане, любя так наз. «фрзш эр»*****. Вот Вам, дорогой Василий
Алексеевич, плоды двадцатилетнего пребывания в стране парламентариев, в империи, в
конституционной монархии. Печально все это.
Вы, вероятно, читали, что Эмерсона назначили председателем так наз. Эвиан-
ского беженского комитета. Полагаю, что нами заниматься у него не будет времени.
Завтра к нам приходит к завтраку чета Кульманов.
В номере «Возрождения» от пятницы 10 февраля в правом углу страницы, в
рамке напечатано «.. .за красной Испанией — черед красной Москвы»... Что сие
означает? А где же русские, Франко... Ведь не в редакции же «Возрождения»...
Кстати, о Франко. Как вдруг переменилось к нему отношение в стране моего
пребывания. Ждут не дождутся его признания де юре******. Гарвин посвящает ему
хвалебные статьи и полагает, что наилучший выход из создавшегося положения — воз-
•
* Ни больше, ни меньше {фр.).
** Проживал в Великобритании, был, в частности, членом приходского совета русской
православной церкви в Лондоне.
*** В смысле: «Представьте себе картину» {фр.).
**** На десерт, в завершение всего {фр.у.
***** Свежий воздух {фр.).
****** Буквально — «по праву». В международном праве означает полное официальное
признание государства или правительства {лат.).
183
вращение Испании к монархическому режиму. И он рекомендует это весьма
настойчиво. Левые газеты на эту тему пока ничего не пишут. Но и в левых кругах попытки
Негрина3 продолжать войну считают форменным безумием. Хочется всем
ликвидировать испанский вопрос и начать с Испанией торговлю. В особенности хотят здесь
вновь испанских севильских апельсинов, которых стали вытеснять апельсины из
Яффы, но против которых протестуют здешние антисемиты, ибо апельсины сии...
жидовские...
Ваш Е.Саблин
П.С. Будьте добры вернуть мне письмо А.В. быстро и по возможности с Вашими
комментариями, которые меня всегда интересуют.
КС.
Архив СВР России, д. 16872, т. 5,л. 33-36.
1 Граф Г.К. — адмирал, придворный великого князя Владимира Кирилловича.
2 Беннигсен Г.П. — граф, член, а впоследствии председатель комитета Русского
национального союза в Лондоне. В 20-е годы был также председателем Русского бюро труда
и зам. председателя комитета Общества помощи российским беженцам (Лондон).
3 Негрин Хуан (1894-1956) — премьер-министр республиканской Испании в
1937-1939 гг., в 1939-1945 гг. — глава республиканского правительства Испании в
эмиграции.
203. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 21 февраля 1939 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Возвращаю Вам письмо А.В.* Никаких комментарий к нему делать не
приходится. Вы их мне сделали сами в Вашем письме. Что мне доказывает, насколько мы в
этом вопросе единомышленны; тем удивительнее, что в одном пункте мы как будто
бы один раз разошлись. У А.В. одно коренное заблуждение: он считает, что
совершилось какое-то объединение и примирение. Об этом говорить только смешно, и это
обычная иллюзия, в которую впадают люди, которые обо всем судят только по себе
* Великий князь Андрей Владимирович.
184
и своим близким. Помню, как однажды я с товарищем зашел в табачную лавку, где
он покупал папиросы, торговец спросил меня, чего я хочу, я сказал, что не курю, он
ответил: «Как это странно, так мало людей не курят»; я ему мог только ответить, что
кто не курит, к нему обыкновенно не ходят.
То же самое происходит и здесь; все те, кто пришли чествовать и объединяться
вокруг В.К.*, уже тем самым показали, что между ними есть общий язык, и
неудивительно, что никакой розни среди них в этот момент не обнаружилось; но,
очевидно, совсем они не одни и есть целая масса людей, которые туда не пошли. К ним,
например, принадлежали не только Ваш покорный слуга, но и такие правые люди,
как Коковцев. Радоваться от совершившегося объединения так же нелепо, как
Милюкову, что он всех объединил на своем юбилее. Но это все человеческая слабость;
гораздо хуже и вреднее то, что эти господа воображают, что объединение дало им
какую-то силу и в глазах иностранцев, и даже в России; они вообразили, что,
победив друг друга, они как будто бы победили Сталина. Но все это неизбежно. Покуда
эмиграция не признает, что никакой политической деятельности она вести для
низвержения большевиков не может, что Сталина свергнут не они, а какие-то русские
силы (не эмигрантские), покуда она воображает, что она помогает этим русским
силам и даже их направляет, она может делать только глупости, примером которых
является объединение вокруг В.К. Лично я вполне допускаю, что в России
восстановится не только монархия, но даже и династия, и жалеть об этом не буду; но
единственное средство, чтобы это было — это не суетиться, не выскакивать вперед, не
делать тех гнусностей, которые делал Кирилл, и не позволять собой управлять, как
позволяет Владимир. Если когда-либо в России настанет настоящая реакция, то
возможно, что по закону реакции метнутся в сторону, даже к династии, но это будет,
конечно, не потому, что данных ее представителей очень ценят и даже любят. Все
это делается помимо них. Но сколько бы ни говорить на эту тему, Вы не остановите
эмигрантского активизма; для того, чтобы его остановить, нужно было бы, чтобы у
людей был тот смысл, при котором они сами бы им не увлекались
(Конец письма в архиве СВР не обнаружен.)
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 37-38.
* Великий князь Владимир Кириллович
185
204. В.А.Маклаков — СЛ.Войцеховскому
Париж, 23 февраля 1939 года
Многоуважаемый Сергей Львович!
Я очень благодарен Вам за присылку мне «плана»*. Для меня было очень
интересно его прочесть. Но когда Вы одновременно просите меня написать Вам мой
отзыв и просите это даже не от своего имени, а от имени комитета, то не могу Вам не
сказать, что такая просьба приводит меня в смущение. Я недостаточно знаю
положение дела у Вас и говорить что-нибудь официально не считаю себя вправе; мне бы
пришлось, прежде чем ответить, ставить ряд вопросов. Но зато позволяю себе
передать мое предварительное мнение лично Вам и с полной откровенностью.
Не могу не признать, что всякое соглашение и объединение считаю априори
полезным, если оно возможно; одним из способов для этого, конечно, является созыв
общего съезда и совместное обсуждение вопроса. Но чтобы это было полезно,
нужно, чтобы действительно все этого хотели, чтобы такое соглашение вышло общим и
добровольным. Я недостаточно знаю Ваши учреждения, их направление, их
взаимные отношения, чтобы судить об этом основном вопросе.
Опыт мне показывает, что не всегда такое объединение возможно. В Берлине до
последнего времени существовало два различных учреждения, которые занимались
одним и тем же делом и тем не менее никоим образом не могли слиться в одно: этому
мешала политика.
Во Франции есть одно учреждение, но именно потому, что оно образовалось в 24
году, еще до признания большевиков, когда оно заменило посольство, которое все равно
обслуживало все интересы. Я не думаю, чтобы теперь такое объединение стало
возможным, если бы его уже фактически не было. Вы же затеваете его теперь, когда, по-
видимому, одно и то же дело ведут разные организации; это много труднее.
Это не значит, что это невозможно. Но отдельные места Вашего «плана»
заставляют меня опасаться, что у Вас выйдет не соглашение, а поглощение одних другими
потому, что одних больше, или потому, что у других больше связей. Подобного рода
объединению я бы очень затруднился сочувствовать.
В конце второй страницы Вы говорите, что признаете несоответствующим
интересам русской эмиграции получать помощь через русское благотворительное
общество в Польше, как организацию не эмигрантскую. Для человека, который не в
курсе Ваших несогласий, это непонятно. Что значит, что эта организация не
эмигрантская. Может быть, я с Вами бы совершенно согласился, может быть, нет;
судить об этом я не берусь.
Но вот что еще больше останавливает мое внимание. В § 4 Вы говорите о
продолжении работы по объединению русских эмигрантов на основе безусловной
непримиримости к коммунизму и так называемой советской власти. Я опять не знаю, что
Вы под этим подразумеваете; если Вы отметаете от своего объединения агентов со-
* См. док. 201.
186
ветской власти, то Вы, конечно, правы, эти агенты вовсе не эмиграция, но если Вы
эмиграцию делите на две части по признаку безусловной непримиримости, то это
уже политика, ведь под этим термином можно разуметь что угодно; люди из
«Возрождения» считают, что «Последние новости» ведут политику советскую, в
политике можно говорить что угодно, пожалуй, и это. Но я, по совести, считаю это не только
неправдой, но и неумным. Вопрос о том, какими приемами можно скорее избавить
Россию от большевизма, есть вопрос политических убеждений и спорный, та
организация, которая отбросила бы всех тех, кто об этом думает не так, как она, не
имела бы права называть себя представительницей всей эмиграции.
В разделе 5-м в § в Вы говорите о праздновании «Дня русской культуры» при
условии соблюдения в этом праздновании начала, связанного с именем
равноапостольного святого Владимира1. Этого я тоже не понимаю. На что Вы намекаете и
против чего вы восстаете, какие начала связаны с именем Владимира. Есть ли это
скрытый антисемитизм или что-нибудь другое; но, во всяком случае, это есть ограничение
понятия русской культуры и, по-видимому, на кого-то направленное. Это опять
возбуждает во мне большие сомнения.
А когда Вы в конце заявляете, что будете продолжать регистрацию
нежелательных элементов, проникающих в русскую эмигрантскую среду, то это желание от
вполне естественной и даже полезной заботы ограждать себя от Скоблиных и
Абрамовых может дойти до совершенно недопустимой политической нетерпимости и
внутренней линии.
В этом случае все Ваше предприятие получит не тот характер, который Вы ему
даете; это будет не объединение всех эмигрантов для оказания им политической
помощи, а под видом такого объединения партийное насилие одних над другими.
Я не имею никакого права этого в Вас предполагать и потому ограничиваюсь
личным письмом к Вам; может быть, я ошибаюсь, но эти сомнения вызваны текстом
Вашего «плана».
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 56-59.
1 Владимир Святославович (?—1015) — великий князь киевский, чтимый
православной церковью за крещение Руси в 988-989 гг. святым и равноапостольным.
205- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 25 февраля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Под передовой статьей в «Возрождении» от пятницы 24 февраля сего года
должен был бы подписаться не г. Ю.Семенов, а г. Ренников, ибо передовица эта
вызывает гомерический хохот и несмолкаемый смех. Ее последний абзац — это такой перл
редактора органа русской национальной мысли, что далее идти прямо некуда.
Активист сей, как Вы изволили усмотреть,« решительно осуждает поездку
английского министра в Москву*, протестует против английской поддержки большевиков в
России и возлагает на английское правительство ответственность за всю русскую
кровь, которую после поездки прольют Сталин и прочие чекисты-собеседники
английского министра »... Боже, как это страшно... Как, должно быть, встревожены
английские правительственные круги элукубрациями г. Семенова. Что Гитлер в
сравнении с новоявленным фюрером из газеты «Возрождение». При случае не премину
осведомить об этом ультиматуме г. Липера, начальника Бюро печати при Форин
Оффис, которого, кстати сказать, в давно прошедшие годы учил русскому языку
г. Литвинов. Литвинов учил английского, в то время молодого, чиновника Ф.О.
Липера русскому языку... Семенов учит ныне великобританское правительство. Ни
более и ни менее. И как учит. Осуждает, протестует, возлагает и т. п. Мне прямо страшно
делается... Страшно подумать, какие последствия выявятся в результате этого
ультиматума. В особенности, если принять во внимание, что за активистом Семеновым
стоит наш нефтяной король и РОВС... РОВС, который продолжает награждать нас
более чем неприятными сюрпризами.
Быть может, и получилась бы какая-то польза от того, что все иностранцы стали
бы думать о российской проблеме и о большевиках, так сказать, нашими глазами,
нашими эмоциями и т. п. Но ведь это не так. Иностранцы более, чем когда-либо,
начинают принимать в соображение факты. А факты очень просты: Англия не может
допустить, чтобы Россия, под каким бы то ни было правительством она не
находилась, оставалась в какой-то изоляции. Она слишком велика и обильна. Английским
министрам совершенно не нужно ехать в Барселону (как это им советует страшный
г. Семенов), чтобы убедиться в наличии «садов пыток» в России. Все это англичанам
отлично известно, так же как им известно, что не только у Семенова были украдены
серебряные ложки, но и у правительства Его Британского Величества был уворован
посольский серебряный сервиз. Но раз англичане не могут ниспровергнуть г.
Сталина и не могут посадить на место оного другого кавказского уроженца с некоторым
запасом нефти, то о чем же тут говорить и городить. «Файненшнл Тайме» в данном
случае лучший судья, чем все господа из «Возрождения»... Англичанам нужно
выправить свои торговые отношения с Советами. Вот их непосредственная задача. Ну,
* Имеется в виду готовившаяся в то время поездка в СССР британского министра заморской
торговли Р.Хадсона
188
а если затем придется коснуться и политических взаимоотношений, то как может
г. Семенов оным переговорам помешать. И зачем он будет им мешать... И почему он
думает, что после поездки британского министра в Москву Сталин и его сотрудники
прольют русскую кровь... Чем объяснить такую точность... Именно после поездки...
Кого г. Семенов пугает такими страшными словами... Старушек Русского дома в Сен-
Женевьев. Ибо в самом деле такая, с позволения сказать, литература годна лишь
для упомянутых старушек... Г-н Семенов напрасно думает и одновременно
убеждает своих старушек, что никаких советских министров нет, а что имеются
советские чекисты. Имеются и те и другие. И во всяком случае, для британских
министров, для британского правительства советские министры, конечно, существуют.
Столь же определенно, сколь осведомлены они и о существующих советских
чекистах, а одновременно — сё депле а месье Семенофф* — осведомлены английские
министры и о существовании германских гестаповцев. Английское правительство
обязано учитывать все, и в первую голову советских министров, раз они сидят на своих
местах, на которых хотелось бы усесться активистам из «Возрождения»...
Вчера я заходил во французское посольство повидать Камбона. Там идут
громаднейшие приготовления к приезду г. Лебрена. Камбона не застал и пошел к генералу
Лелону. Кстати, накануне у французского посла был обед, на котором
присутствовали лорд Галифакс и Майский. Заметьте, как быстро после обеда у Майского состоялся
обед у Корбена. Спрашиваю я Лелона: «Итак, сближение?» «Кё вуле ву? Ля Рюсси —
сэ ля Рюсси**. Нужно смотреть дальше... Нужно обезопасить себя от всяких
сюрпризов». Вот и г. Семенову следовало бы прийти к сознанию, что «ля Рюсси — сэ ля
Рюсси». От этого никуда не уйдешь. Россия в России, а не в редакции «Возрождения».
Еще один вопрос, чрезвычайно меня ошеломивший. Допустимо ли, чтобы,
по-видимому, частное Ваше письмо служило орудием для нападения на издателя
«Последних новостей». Вот вопрос? Каким образом могло это частное, по всем видимос-
тям, письмо попасть в редакцию «Возрождения». Которое оно и использовало. Для
них это, конечно, весьма ценный документ. Давайте, мол, бить Милюкова Маклако-
вым. Нечто подобное проделывал уже Иван Иванович Тхоржевский, использовав
для этого Ваши воспоминания. Но он по крайней мере использовал некий печатный
материал. Тогда как г. Любимов воспользовался частной перепиской... Или, быть
может, я ошибаюсь. Но меня спрашивали вчера по телефону: «В чем дело, почему и
зачем понадобилось извлечь частное письмо Маклакова для очередного нападения
на Милюкова?» Имейте в виду, что я согласен с Вашими доводами в пользу
непразднования разных юбилеев, дней рождения и т.п. в беженстве. Все, что Вы писали
десять лет тому назад, в высшей степени правильно. Вопрос лишь в том, чего Вы
достигли этим Вашим вполне обоснованным разъяснением? Пока результат получился,
я бы сказал, неблагоприятный, ибо это частное Ваше послание Милюкову
используется, я бы сказал, неприлично. Ваше, скажу откровенно, прекрасное письмо к
Милюкову могло бы быть еще развито, еще дополнено целым рядом соображений, и
быть может, и удалось бы избежать демонстративного празднования. Но беда в
том, что письмо это попало в скверные руки... И пошла писать Возрожденская
* И это не нравится г-ну Семенову (фтр.).
•* Что Вы хотите? Россия — это Россия (<£р.).
189
губерния... И пошли, конечно, доносы... на Бунина1, на лейб-гусара Вяземского, на г.
Витте2 и даже на композитора Черепнина3... Ссылка на Эттингона, по-моему,
неудачна. Эттингонов гораздо больше в РОВС и в кругах «Возрождения», чем в кругах РДО*
и даже в кругах еврейских. В этих кругах, как нам известно, ни Скоблиных, ни
Абрамовых не обнаружилось.
Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 65-68.
1 Бунин И.А. (1870-1953) — видный русский писатель, лауреат Нобелевской премии,
один из представителей критического реализма в России. Похоронен под Парижем.
2 Витте СЮ. (1849-1915) — граф, русский государственный деятель. Министр путей
сообщения в 1892 г., финансов с 1892 г., глава царского правительства в 1903-1906 гг.
Внес заметный вклад в развитие экономики, укрепление финансов и расширение
железнодорожной сети России.
3 Черепнин Н.Н. (1873-1945) — известный русский композитор, дирижер и педагог.
Автор ряда опер и балетов на русскую тематику, сюжеты мировой мифологии и
произведения русских и западных писателей. В 1923 г. по его инициативе в Париже была
создана Русская консерватория, в которой он проработал до конца жизни.
Французского гражданства не принял. В годы второй мировой войны оставался в
оккупированном немцами Париже, где и скончался.
Сов. секретно
206. Е.В.Са6лин — В.А.Маклакову
Лондон, 1 марта 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Ввиду того интереса, который проявляется ныне в Англии к так наз.
украинскому вопросу, я решил использовать некоторые имевшиеся у меня материалы, между
прочим сообщенные мне в свое время М.В.Бернацким, для составления краткого
сообщения на тему о «Единстве России»**. Сообщение это в количестве одной тысячи
* Республиканско-демократическое объединение. (См. док. 81, прим. 4.).
'* См. приложение к данному письму, а также Приложение III, док. 22.
190
экземпляров за моей подписью и за моей, конечно, личной ответственностью за те
взгляды, которые в означенном документе выражаю, будет разослано мною в
начале будущей недели членам обеих палат, известным публицистам, издателям и
редакторам газет, лицам, специально интересующимся нашей отечественной
проблемой, членам Лондонской ассоциации иностранных журналистов, членам лондонского
дипломатического корпуса и т. п. В сообщении этом, составленном, как Вы
усмотрите, в самых корректных выражениях, без каких бы то ни было выпадов против кого
бы то ни было и без упоминания каких бы то ни было имен или названий государств,
в той или иной степени интересующихся судьбами нашего отечества, я
сосредоточиваю внимание читателя на недопустимости "расчленения России, в результате
каковой балканизации политика замирения, ведущаяся нынешним премьером,
подвергнется величайшим испытаниям, а весь мир окажется ввергнутым в войну.
Целость России в нынешних ее пределах должна быть сохранена по целому ряду
соображений, о которых я говорю в моей брошюре. Я напоминаю, при каких условиях
создавалась Российская империя, я настаиваю на том, что возврата к прошлому нет
и быть не может, и предвосхищаю такое устройство будущего свободного,
веротерпимого Государства Российского, наличие участия в составе коего стало бы
заманчивой мечтой для всех входящих в него национальностей. Я касаюсь и вопроса тех
экономических интересов иностранных держав, которые очень пострадали бы, если
бы в результате не в меру заостренных националистических стремлений проявились
бы такие сепаратизмы, которые повлекли бы за собой новые междоусобицы, новые
столкновения, новые разорения и в которые неминуемо вмешались так называемые
иностранные интересы, стоящие за кое-какими нашими сепаратистами. Я никого не
называю в этом памфлете. Не делаю никаких враждебных выступлений. Я нарочно
не упоминаю немцев. И лишь один раз произношу слово Украина. Я преследую
определенную цель — доказать англичанам всю важность в интересах мира, сего мира
сохранение целости российского тела в пределах СССР. Политика, простите за
выражение, обкладывания наших украинских и иных самостийников, сильных
выражений по их адресу и т. п., признается мною неуместной. Тактика грубых выпадов
против тех иностранцев, которые в той или иной мере стоят за нашими сепаратистами,
признается мною также нежелательной. Их надо поучать, а не ругать.
Вопрос слишком важен, деятельность наша в этом направлении слишком
ответственна, чтобы прибегать к семеновскому методу*. [Путь] бесстрастного,
беспристрастного, почти научного исторического подхода к изучению вопроса о
необходимости существования единой России представляется мне более уместным, чем давание
воли своей эмоциональности, вполне, впрочем, понятной и заслуживающей
уважения, но не всегда практичной.
Каждый абзац моего памфлетика мог бы быть развит, дополнен и т. д. Я этого
сделать не могу за отсутствием и времени и материалов. Но мне думается, я дал
некоторую канву, по которой другие, более умелые и более осведомленные, могут с
успехом вышивать. Мне думается, что нам не следует напирать на украинскую
проблему. Нужно дать остыть страстям, которые уже налицо. Единство России — вот
что важно. И мне думается, что иностранцы легче впитают в свои умы именно вот
* Видимо, имеется в виду стиль журналиста газеты «Возрождение» Семенова.
191
это соображение, чем вопрос исключительно украинский. Раз они поймут, что
единство России необходимо, что без этого получается хаос и бедлам, они станут
игнорировать украинскую проблему и тех, которые оную ныне возбуждают. Полезно,
конечно, время от времени разъяснять иностранцам действительное положение этой
проблемы с точки зрения исторической. Но это нужно делать в высшей степени
профессионально, без внесения элемента политики, раздражения, шуточек и приба-
уточек. Этим делу не поможешь.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 75-77.
Приложение
Перевод с английского
О единстве России
Россия — быть ей единой или разделенной?
В связи с наметившейся тенденцией к созданию на юге России нескольких новых
независимых государств будет уместно напомнить о некоторых исторических,
экономических и политических фактах, имеющих отношение к предлагаемому
разделу России.
Российская территория создавалась в течение многих веков под влиянием ряда
естественных географических, климатических и экономических факторов, а также
политических событий. История была не слишком благосклонна к народу, который
создал Российское государство. Почти девять веков русские люди были вынуждены
не только противостоять суровой природе, но и защищать свое право на мирный труд
на наиболее плодородных землях нынешней России, приобретенных у кочевников
и бродячих разбойников. Ни один европейский народ не находился в подобном
положении и не был вынужден тратить столько сил на освоение своей территории.
Становление Российской империи проходило в муках и потребовало огромных усилий.
Закончив эту гигантскую работу, русский народ не только утвердился на одной
шестой части мира, но и сделал ее зрелой и энергичной, проникнутой динамичной
силой духовного старания.
Историческое свершение строителей России заключается в том, что они мирным
путем успешно приобщили к цивилизации громадный тракт земли. Долгая борьба,
которую они вели против азиатских орд, защитила Европу от нашествия варваров.
Профессор сэр Бернард Пэре в своей работе «История России» отмечает: «Многие
захватчики (воинственные азиатские племена) должны были продвигаться через
Россию, которая стала полем боя между Европой и Азией». Россия защищала
Европу и в то же время в процессе внутренней колонизации несла христианство и
культуру в пустынные и далекие места на расстояния в десятки тысяч миль*.
Особенность российской колонизации в отличие от многих других заключается в том, что,
* Так у автора. — Примеч. перев.
192
строго говоря, она не подавляла встретившиеся народы, а скорее их абсорбировала.
Предоставляя им возможность получить образование, российская колонизация
открыла дорогу многим малым народам для участия в мировом сотрудничестве, а
также дала миллионам людей возможность пользоваться общим языком.
Представитель племени, затерявшегося в горной глуши Кавказа, получил возможность
поступить в учебные заведения Санкт-Петербурга или Москвы и стать известным
инженером или юристом, башкир и киргиз получили возможность закончить
российский университет. Более того, поскольку в основе российской колонизации
лежали взаимопроникновение и слияние с покоренными расами, движение России на
Восток вызвало на всей ее территории особое отношение человека к человеку, в
основе которого было признание ценности равенства людей.
Проблемы, возникавшие перед Россией как перед государством, проистекали из
двух главных обстоятельств: 1) отсутствие естественных границ на Западе и 2)
необходимость обеспечения свободного доступа к южным морям. Определение границ
на Западе привело к возникновению польского вопроса, естественное стремление к
морю на юге, куда текут все большие реки России, породило черноморский вопрос.
Возникновение польского вопроса относится к десятому веку. После
многочисленных превратностей, которые включали захват поляками в 1613 году Москвы и
раздел Польши в восемнадцатом столетии, решение вопроса было найдено путем
восстановления независимости Польши, которая была признана Россией при
Временном правительстве.
Вопрос о доступе к Средиземному морю имел для России даже большее
значение, поскольку от него зависело ее экономическое выживание. Все главные реки
России текут на юг, что создает условия для развития торговли и роста здесь
населения. Без доступа к Черному морю и обеспечения права свободного выхода из него
Россия вновь оказалась бы в кольце лесов и тундр, отрезанной от солнца и моря. Эти
соображения лежали в основе борьбы России сначала с татарами, затем с турками
и, наконец, определили смысл ее отношений с великими державами. Не будет
преувеличением сказать, что, хотя бы только по экономическим соображениям, Россия
никогда не откажется от Азовского и Черного морей или прилегающих к ним
территориям, и не согласится вернуться к границам, определявшим её территорию, на
начало царствования Петра Великого (1689-1725 гг.).
Убедительный ответ сепаратистам и стоящим за ними людям, добивающимся,
чтобы на Украине и прилегающих территориях возникли независимые государства, был
дан покойным доктором Гарольдом Вильямсом, бывшим редактором иностранного
отдела газеты «Тайме» и «непревзойденным экспертом» по русским делам, который
считается «бесспорным авторитетом в области этнографии Российской империи»*.
В лекции, с которой он выступил в Кембридже в 1917 г., он, наряду с прочим,
утверждает: «Фундаментальный факт, который мы не можем в настоящее время не принять
во внимание, состоит в том, что все эти многочисленные национальности, несмотря на
все их различия, составляют единое целое».
«В чем это проявляется? — спрашивает доктор Вильяме. — Прежде всего в том,
что во всем этом хаосе и столпотворении рас и обстоятельств можно усмотреть
* «Русские реальности и проблемы», под редакцией Дж.Д.Даффа, члена Совета Тринити Колледжа.
7 Чему свидетели мы были, ки 2
193
проявления гармонии и известной пропорции. Мы видим, что определенные
районы — экономические и географические — взаимно дополняют друг друга, что
бассейны больших рек, горные массивы, части равнины, хотя и составляют отдельные
районы, тем не менее каким-то любопытным образом связаны между собой,
дополняют и уравновешивают друг друга.
Главным же фактором обеспечения единства Российской империи, однако,
является русский народ, в первую очередь в силу его количественного преобладания
Из 170 миллионов человек, населяющих Россию, почти сто миллионов в той или иной
мере являются русскими. Повсюду заметно влияние русского элемента,
объясняемое активностью русских, тем, что в их руках находится административная
система, а на русском языке говорят во всех концах Империи. Это язык системы
управления страной, это главный язык торговых отношений и общения разных
национальных групп. Русский язык оказывает глубокое влияние на современные языки
почти всех национальностей Империи... Русская цивилизация в значительной
степени определяет развитие национальных групп Империи, по ее каналам они
знакомятся с современной европейской цивилизацией. Те ценности цивилизации,
которые становятся им доступны, доходят до них из русских источников и зачастую в
переводе с русского языка.
Это мощное сочетание материальных и моральных факторов любопытным и
трудноуловимым образом связывает национальные группы, несмотря на имеющиеся
между ними глубокие различия и те черты российской власти, которые часто
вызывают раздражение, возмущение и протест». Лектор обращает особое внимание на
то, что российская система управления представляет «очень сложный, имеющий
глубокие корни институт, который в настоящее время подвергается изменению...
Однако, — добавляет он, — эта система в значительной мере удерживает
указанные национальные группы вместе». Таким образом, именно русский народ
«является главным фактором обеспечения единства Империи». Представляются
знаменательными слова лорда Хорна, который, выступая недавно в Глазго и затронув
вопросы самоуправления Шотландии, отметил: «С точки зрения финансов,
занятости, торговли и коммерции все расы, населяющие Великобританию, неразрывно
связаны между собой, и все попытки разделить их чреваты угрозой разрушения
бесценных уз взаимной поддержки и упадком общего благосостояния».
То, что справедливо для Великобритании, еще более справедливо для России,
поскольку в ее случае «раздел» нанесет ущерб не только общему благосостоянию
России, но и поведет к упадку благополучия Европы в целом и поставит под угрозу
мир во всем мире.
Из сказанного выше нетрудно сделать вывод, что расширение Российского
государства стало результатом не столько продуманной завоевательной политики
центральных властей, сколько отражением реальных экономических потребностей
русского народа. Освоение южных провинций, богатых хлебом и минералами, было
необходимо для России не только для того, чтобы прокормить растущее население, но
и для создания базы для промышленного развития страны. Именно российское
государство, а не та или иная часть России, вызвало к жизни сонные глубины южной
России и Кавказа с их запасами угля, железной руды, марганца и нефти. Тот факт, что
значительные иностранные капиталовложения направлялись в южные провинции,
194
не отменяет того обстоятельства, что каналы этих поступлений создавались
российскими государственниками, действовавшими в интересах всего народа России в
целом, а не жителей какой-либо отдельно взятой провинции. Рассматривая ситуацию
как в целом, так и в связи с вопросами экономического развития, можно прийти к
выводу, что центр сосредоточия населения и деловой жизни России всегда показывал и
продолжает показывать тенденцию к смещению с Севера на Юг, а в том, что касается
освоения богатств Сибири и Центральной Азии, — с Запада на Восток.
Указанная тенденция особенно отчетливо проявилась во время Мировой
войны, поскольку необходимость рационального использования транспорта и
увеличения производства продукции требовали перемещения некоторых важных
отраслей промышленности по возможности ближе к месторождениям необходимых
для них сырья и топлива.
Представляется, что было бы бесполезным и даже вредным пытаться найти
аргументы в пользу раздела страны, которая создавалась веками. Если рассуждать
абстрактно, то, конечно, российскую территорию можно было бы разбить на ряд
новых независимых государств, в их числе Сибирь, Дальний Восток, Туркестан и
Украину, отдельные народности и племена Кавказа и даже богатый лесами Север
России. Необходимо, однако, наряду с другими соображениями, иметь в виду, что
такого раздела никогда не потерпит русский дух с присущим ему динамизмом,
который упорным трудом в течение веков развил и сплавил эти районы в одно
изумительное целое. Любая попытка раздела поведет к нескончаемым гражданским
войнам, которые остановят не только экономическое развитие, но и саму элементарную
экономическую жизнь на территории вновь созданных государств. Избегая
активного участия в этой борьбе и ограничивая себя ролью наблюдателя за этим
всеобщим разрушением, иностранные государства, конечно, воздержатся от
капиталовложений и деловой активности.
Рассмотрим, насколько, особенно в наше трудное время, раздел великой
державы отвечает интересам Запада.
Известно, что разрушение мировой торговли и экономическая
индивидуализация больших и малых стран, приведшие к стагнации международного обмена
товарами и капиталом, представляют одно из очевидных и наибольших зол
современной эпохи. Возникли тысячи километров новых границ, выросли стены высоких
таможенных тарифов. Не будучи удовлетворенными защитительными тарифами,
государства ввели количественные квоты экспортируемых и импортируемых
товаров. Вместо небольшого числа стабильных предвоенных валют сегодня коммерции
приходится иметь дело со значительным числом денежных систем, находящихся,
как правило, в довольно плачевном состоянии. Этот факт затрудняет
международные расчеты, а по временам они становятся просто невозможными, учитывая те
ограничения, которые ставят некоторые правительства на пути операций с
иностранной валютой. Современное положение в экономической и финансовой областях
напоминает восстановление режима военного времени.
Создание новых государств неизбежно повлечет появление новых денежных
систем и возникновение еще больших трудностей в торговом обороте. Теоретически
новые денежные знаки должны были бы иметь стабильный курс по отношению к
существующим валютам, но на практике он, не считая нормальных колебаний в торговле,
195
напрямую зависит от финансовой политики правительств новых стран. Очевидно,
что последние, являясь слабыми в финансовом отношении, вряд ли смогут устоять
против соблазна покрыть бюджетный дефицит выпуском бумажных денег. Все это
неизбежно поведет к постоянным колебаниям курса и снижению стоимости новых
денежных единиц, яркие примеры чему можно видеть в состоянии финансов новых
государств, возникших после войны.
Возможны ли при таких обстоятельствах полезные коммерческие связи?
Возможны ли, далее, взаимовыгодные финансовые сношения между вновь созданными
государствами и теми странами, где находятся основные денежные рынки? «Балка-
низированная» Россия как антипод единой России не только мало подойдет для
приложения западных капиталов, но, напротив, может существенно способствовать
финансовым беспорядкам, тяжкое бремя которых уже давит на весь мир. Какой
капиталист решится вложить свои средства в предприятие сомнительной финансовой
ценности? Из этого следует, что, несмотря на то, что отдельные части России
бесспорно богаты природными ресурсами, успех сепаратистского движения поставит
под угрозу интересы их действенного экономического развития. Представителям
коммерческого и финансового капитала, стремящимся к эффективному
приложению своих средств, а не к получению спекулятивных прибылей, нужны солидные
государства с устойчивыми солидными финансами и международно-признанной
денежной системой, покоящейся на прочной законодательной, административной и
юридической основе.
«Балканизация» противоречила бы этим целям и вызвала бы новые осложнения,
учитывая неизбежные попытки отдельных стран вовлечь то или иное новое
государство в сферу своего влияния. Нетрудно представить себе, к каким
катастрофическим последствиям для международного сотрудничества и мировой торговли
поведет отрыв от России одной или нескольких ее богатейших частей.
Рост осложнений в международной торговле, вызванный разделом России,
поведет и к серьезным политическим последствиям. Раздробленная Россия станет
объектом бесконечных политических интриг, источником беспорядков и причиной
будущих конфликтов между населяющими ее народами.
Разрываемая на части нескончаемыми гражданскими войнами, Россия усугубит
подозрительность противостоящих ей иностранных держав, что в свою очередь
может повлечь к новой мировой войне, за которой последует всеобщая революция. А это
означало бы крушение современной цивилизации!
Таковы факты. Серьезным исследователям международной политики, в первую
очередь специалистам по русскому вопросу, необходимо с особой осторожностью
подходить к планам новоявленных сепаратистов, внимательно следя за иностранными
интересами, которые могут скрываться за ними.
Оставляя за скобками реальные трудности отделения Украины и прилегающих
к ней южных районов, хотелось бы подчеркнуть то обстоятельство, что не может
быть и не будет возврата к границам России довоенных лет. Вышедшие в период
революции из состава империи ее бывшие части — Польша, Финляндия, Латвия,
Эстония и Литва — не должны испытывать опасений за свою безопасность и
независимость, как бы ни сложилось будущее России. Их независимое существование,
признанное великими державами, уважается сейчас и будет уважаться в будущем
196
и, вне всякого сомнения, между ними и новой Россией будут на общее благо
поддерживаться наилучшие добрососедские отношения. Уверенность в справедливости
этого суждения придает мнение тех смотрящих вперед русских, которые считают,
что будущая форма государственного устройства свободной России представит Союз
самоуправляемых партнеров по федерации, объединенных в единое целое.
Те русские люди, которые четко и глубоко понимают интересы собственной
страны и интересы мирного сотрудничества с Западной Европой, не имеют ни
малейшего желания навязывать народам своего государства что-либо для них
неприемлемое. Истинным желанием этих русских людей является создание такой системы
союза народов Российского государства, которая гарантировала бы всем входящим
в него национальностям одинаково достойное и свободное существование. Нетрудно
представить себе, чтобы после всех судебных процессов и в соответствии с духом
времени новая постсоветская Россия не отнеслась бы благожелательно к
использованию всех возможностей самоуправления для населяющих ее рас, имея в то же
время общие таможенные границы, общую армию, общие денежные знаки, общее
дипломатическое представительство. И с учетом деятельности местных органов
самоуправления там, где они необходимы, и общий федеральный парламент.
Так родится «Паке Россика», или, другими словами, единое децентрализованное
Российское государство, существующее в нынешних границах СССР, так же
необходимое миру, как «Паке Британика». Профессор сэр Бернард Пэре в своей
«Истории России» справедливо утверждает, что «федеральная система, но без
коммунистов или представителей другой диктатуры, является единственным путем, который
может дать правильный ответ на все проблемы России».
Все это осуществимо, если народы России, исходя из опыта эволюции других
великих империй и, особенно, вдохновляемые примером Британской империи,
самостоятельно определят в процессе общего поиска и своих потребностей такую форму
выражения гибкого и прочного сосуществования и сотрудничества, которая бы
обеспечила каждой расе в Российском государстве свободу автономного развития,
соразмерную ее зрелости, силе и присущим ей ценностям.
Е.Саблин,
бывший поверенный в делах России в Великобритании
Русский дом, 5 Бречин Плейс, Лондон, ЮЗ 7.
Перевел В.Алдошин
207. С.Л.Войцеховский — В.А.Маклакову
Варшава, 6 марта 1939 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич,
Я получил Ваше письмо от 23-го февраля с. г.* и весьма признателен Вам за ту
прямоту и откровенность, с которой Вы высказали Ваше отношение к плану
деятельности Российского Общественного Комитета в Польше на первое полугодие 1939
года. Хотя Ваше письмо свидетельствует о глубоком различии между Вашими и
моими взглядами на некоторые вопросы, я отнюдь не счел себя обиженным Вашей
откровенностью, ибо привык относиться терпимо к чужому мнению и надеюсь, что
Вы не откажетесь проявить такую же терпимость к моим разъяснениям,
необходимость которых вытекает из содержания Вашего письма.
Прежде всего я должен отметить, что Ваш отклик на письмо правления
Российского общественного комитета в Польше от 17-го февраля с.г. основан, до некоторой
степени, на недоразумении. Правление комитета, конечно, не предполагало, что Вы
разделяете взгляды комитета на все без исключения вопросы, затронутые в этом
плане деятельности. Посылая Вам этот план деятельности для сведения и
ознакомления, т. е. для того, чтобы облик комитета был бы очерчен перед Вами с
достаточной полнотой, правление комитета просило Вас об отзыве по строго ограниченному
вопросу — о возможности согласования работы учреждений, оказывающих
правовую помощь русской эмиграции, и созыва съезда представителей этих учреждений.
На этот вопрос Вы не дали ответа. Более того, Вы, кажется, поняли просьбу
правления комитета, как просьбу дать отзыв о возможности согласования работы
учреждений, оказывающих правовую помощь русской эмиграции в Польше. Такое
понимание просьбы правления комитета основано на очевидном недоразумении, ибо Вы,
действительно, как сами совершенно верно замечаете, не знаете местной
обстановки и не можете судить о целесообразности или нецелесообразности тех или иных
начинаний местного масштаба.
Но, обращаясь к Вам, как к председателю Русского эмигрантского комитета в
Париже, и одновременно обращаясь к возглавителям аналогичных русских
учреждений в Германии и Югославии, правление Российского общественного комитета в
Польше имело в виду совещание представителей учреждений, оказывающих
правовую помощь русской эмиграции в разных государствах, т.е. такое совещание, в
котором за одним столом оказались бы Вы, председатель Российского
общественного комитета в Польше Н.Г.Буланов, начальник управления по делам российской
эмиграции в Югославии В.Н.Штрандтман и т. д. Я отлично отдаю себе отчет во всей
трудности, почти в недостижимости такого совещания при данном международном
положении и при наличии политических перегородок, разделяющих русскую
эмиграцию на враждующие лагери, но я разделяю мнение правления Российского
общественного комитета в Польше о необходимости сделать героические усилия для того,
* См. док. 204.
198
чтобы вывести русскую эмиграцию из ее тягостного и все ухудшающегося
правового положения. Ответственность за неудачу этой попытки падет на те русские
учреждения, которые уклонятся от участия в этой работе, и на правительства тех
государств, которые воспрепятствовали бы такому участию. Вы отлично знаете, что,
например, в вопросе о высылках, о визах, о передвижении из страны в страну
положение русских эмигрантов становится совершенно невыносимым. Эти вопросы
приобрели международное значение, и их разрешение местными средствами
невозможно. Необходимо международное их обсуждение и попытка разрешить их путем
заключения соответствующих международных соглашений. Этот вопрос не
сдвинется вперед, если русская эмиграция сама для этого ничего не сделает. В этом
заинтересованы все мы, без различия политических взглядов и места пребывания.
Сошлюсь на конкретный пример: в последнее время Российскому
общественному комитету в Польше все чаще приходится заботиться о русских эмигрантах,
высылаемых в Польшу из Германии; в большинстве случаев эти люди либо нелегально
пробрались в Германию из Франции, либо были высланы в Германию из Франции;
до настоящего времени Российскому общественному комитету в Польше удается
легализировать пребывание этих людей в Польше, но бесконечно это длиться не
может, и для прекращения этого потока комитету необходимо содействие и
Управления по делам российской эмиграции в Германии, и возглавляемого Вами Русского
эмигрантского комитета в Париже.
0т этих общих соображений перехожу к отдельным вопросам, затронутым в
Вашем письме от 23-го февраля с. г.*
Начну с осведомления Вас о положении дел в Варшаве. Как Вы, надеюсь,
изволите усмотреть из предшествующей части моего настоящего письма, Российский
общественный комитет в Польше не собирается созывать каких-либо совещаний для
согласования работы русских учреждений в Польше, тем паче не собирается кого-
либо поглощать. Этот вопрос не возникает просто потому, что, за исключением
Союза русских военных инвалидов-эмигрантов в Польше, занимающегося
исключительно разрешением своей прямой задачи, Российский общественный комитет в
Польше является в настоящее время единственной общественной организацией
русской эмиграции в Польше, в том числе и те, которые по своему уставу допускают
в свой состав русских эмигрантов или предусматривают оказание помощи русским
эмигрантам, являются организациями т. н. русского национального меньшинства в
Польше, т. е. состоят из польских граждан. По причинам, не имеющим ничего
общего с политической борьбой, а продиктованным исключительно чувством
целесообразности, Российский общественный комитет в Польше с самого своего
возникновения в 1930 году неизменно настаивал и перед русской эмиграцией в Польше, и перед
так называемым русским национальным меньшинством в Польше, и перед
польскими правительственными учреждениями на том, что от имени русской эмиграции
должны говорить русские эмигранты, а не местные граждане. В первые годы
существования комитета здесь, и в русской, и в польской среде, к большому ущербу для
польских граждан русской национальности, существовало стремление смешивать
понятия эмиграции и русского национального меньшинства, а у представителей этого
* См. док. 204.
199
меньшинства и у некоторых эмигрантов, вошедших в русские меньшевистские
организации, существовала тенденция считать жизнь этого меньшинства придатком к
жизни эмиграции и построить весьма относительное «благополучие» меньшинствен-
ных организаций на тех очень скромных средствах, которые казна Польской
республики отпускала тогда на оказание помощи русским эмигрантам. Российский
общественный комитет в Польше считал это явление нездоровым и боролся за
проведение грани между эмиграцией и т.н. русским национальным меньшинством,
конечно — не грани национальной и культурной, а грани юридической и
политической. Сейчас целесообразность такой постановки вопроса ни в ком больше — ни в
русских, ни в поляках — не вызывает сомнений и комитету нет нужды бороться за
первенство в праве быть представителем эмиграции, ибо второй эмигрантской
русской общественной организации в Варшаве просто нет.
Обративший на себя Ваше внимание вопрос об ассигнованиях польского
Красного Креста на нужды русской эмиграции, направляемых через русское
благотворительное общество в Польше, является пережитком тех лет, когда в только что
рассмотренном мною вопросе еще не существовало ясности. Эти ассигнования, около
4000 зл. в год, тратятся на совершенно определенные благотворительные нужды, и
Русское благотворительное Общество в Польше является только посредником между
польским Красным Крестом и получателями денег. Тем не менее, принимая во
внимание то, что Русское благотворительное общество в Польше как раз является
организацией русского национального меньшинства в Польше, комитет считает этот
порядок нецелесообразным и настаивает на его изменении.
Далее, Вы касаетесь вопроса об отношении Комитета к объединению русских
эмигрантов на основе безусловной непримиримости к коммунизму и т. н. советской
власти и пишете, что Вы не знаете, как надлежит это понимать. Чувствую, что
разъяснить это и просто и не просто. Поэтому ограничусь указанием на то, как
понимается непримиримость самим Российским общественным комитетом в Польше
Она понимается им буквально, т. е. в свой состав Комитет не принимает людей,
запятнавших себя сношениями с большевиками, либо отказывающихся от признания
себя непримиримыми по отношению к большевикам. Никаких других ограничений
по партийным или политическим признакам нет, ибо нельзя считать ограничением
отрицательное отношение комитета к сепаратистам всех мастей и оттенков. Если
есть эмигранты, — а в Варшаве они, хоть и не в большом числе, суть, — которые
считают непримиримость по отношению к большевикам признаком партийности, то
с этим ничего не поделаешь — они сами себя исключают из русской эмигрантской
среды и их отсутствие не лишает комитет права считать себя представителем всей
русской эмиграции в Польше.
При оказании правовой и материальной помощи Российский общественный
комитет в Польше, предоставляя своим членам естественные преимущества, не
вводит никаких политических ограничений, помогая всем не имеющим иностранного
подданства русским эмигрантам так, как российское консульство помогало в
прошлом всем российским подданным. Лучшим примером такого отношения Комитета
к русской эмиграции может служить то обстоятельство, что жена П.Н.Милюкова,
газета которого в свое время резко, пристрастно и несправедливо нападала на
Комитет, получила визу в Польше только после того, как ходатайство ее родственни-
200
ков было поддержано перед властями правлением Комитета. Если Вы примете во
внимание, что правление комитета состоит полностью из людей, которым
политические взгляды П.Н.Милюкова совершенно чужды, более того, враждебны, то Вы,
вероятно, признаете, что Комитет действительно не вносит в оказание правовой
помощи различия между эмигрантами по политическому признаку.
Один из разделов Вашего письма вызвал во мне — говорю это с полной
откровенностью — почти недоумение. Вы пишете, что не понимаете, какие начала связаны с
именем св. князя Владимира*, и спрашиваете, не есть ли это скрытый
антисемитизм. Не могу говорить от имени Комитета, но скажу от собственного имени, что меня
этот вопрос удивил. В чем связь между тем или иным отношением к евреям и
именем основоположника христианства на Руси? Это имя, которое Российский
общественный комитет в Польше признает символом русской культуры
свидетельствует о том, что исходной точкой развития русской культуры было принятие Русью
православия, говорит о том, что русской культуре свыше 1000 лет, и, не умаляя
значения «солнца русской поэзии»** в истории русской культуры, указывает, что
корни этой культуры глубже и шире, чем обычно думают те, кто считает Пушкина
«патроном» русской культуры. Таким образом, борьба за начала, представленные именем
св. равноапостольного князя Владимира, есть борьба за подлинную культуру
против той поверхностной полукультурности, которой грешили верхние слои русского
народа в последние десятилетия перед революцией.
Если говорить о политических выводах, которые можно сделать из признания ев
князя Владимира основоположником русской культуры, то на первое место
выдвигается отрицание украинского сепаратизма, ибо св. Владимир был князем Киевским
и напоминание о нем свидетельствует о том, что культура, которой он положил
начало, есть культура всей Руси — от Карпат до Тихого океана, — а не только
культура императорского Петербурга, представленная Пушкиным.
Еврейский вопрос тут ровно ни при чем. Чем меньше христианских элементов
будет в русской культуре, тем страшнее будет расплата, угрожающая еврейству в
России за активное участие в революции.
Регистрация нежелательных элементов, которая привлекла Ваше внимание в
плане деятельности Комитета, имеет в виду лишь во второй очереди регистрацию
«Скоблиных и Абрамовых», а в первой — всевозможных мошенников и
преступников, обивающих пороги разных учреждений и часто перекочевывающих из страны
в страну. Никакой «внутренней линии» комитет, конечно, создавать не собирается,
материалом для регистрации послужат случаи из практики Комитета и газетные
сообщения.
К сожалению, я не смог разобрать полностью рукописной части Вашего письма,
и поэтому, может быть, некоторые Ваши вопросы остались без ответа. Я готов в
любое время дополнить те разъяснения, которые я Вам дал в настоящем письме.
В заключение еще раз подтверждаю: целью обращения правления Российского
общественного комитета в Польше к возглавляемым учреждениям, оказывающим
правовую помощь русской эмиграции, было выяснение возможности улучшить
* См. док. 204, прим. 1.
'* Имеется в виду А.СПушкин.
201
правовое положение русских эмигрантов в международном масштабе. Я боюсь, что
эта попытка не даст желаемых последствий. Ее, однако, нужно было сделать, и я
продолжаю надеяться, что Русский эмигрантский комитет во Франции отнесется в
Вашем лице к этому почину со вниманием и симпатией.
Прошу Вас принять уверения в искреннем моем уважении и преданности.
Уважающий Вас,
С.Войцеховский
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 150-158.
208. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Любляна, 7 марта 1939 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич,
После образования нового кабинета с Цветковичем1 во главе мне до сих пор
пришлось повидать и разговаривать только с двумя министрами, а именно —
министром финансов Воином Джуричичем и с министром иностранных дел
Александром Марковичем2.
У министра финансов я был с А.И.Беличем: последний предпочел идти
разговаривать совместно о делах Державной комиссии и об ее кредитах, а кроме того, и
особенно, о «пенсионном» обеспечении служащих Державной комиссии в старости, по
достижении ими 65 лет от роду. В прошлом году А.И.Беличу не удалось провести
этот вопрос через посредство МИД, а потому на сей раз мною были заблаговременно
предприняты личные хлопоты перед министром финансов в кабинете д-ра Стояди-
новича Душаном Летицей, который в принципе усвоил наши желания обеспечить
служащим Державной комиссии и русских школ, находящихся в ее ведении, хотя
бы скромный кусок хлеба на старости лет и просил меня передать об этом А.ИБели-
чу в качестве председателя Державной комиссии с тем, чтобы мы сделали к минуте
прохождения бюджета через скупщину соответствующее представление. Но, как
известно, наступил министерский кризис, и на пост министра финансов было
приглашено новое лицо — Воин Джуричич, занимавший до того место директора
Государственного кредитного банка, женатый на русской и известный своим отличным
расположением к русской эмиграции. Знаком я с ним давно и хорошо. А.И.Белич и я
дали ему все необходимые объяснения и вручили меморандум за нашими
подписями. При прощании он нас более чем обнадежил.
Однако не могу не оговорить, что финансы страны подвергаются некоторому
испытанию в связи с кризисом, причиною которого является вопрос о взаимоотноше-
202
ниях между сербами и хорватами, последними выборами оставшийся непродвину-
тым, о чем я Вам уже писал. Поэтому министру финансов приходится быть весьма
осмотрительным, и я допускаю, что ему будет нелегко выполнить данное нам
обещание, конечно, не по причинам вызываемого нашим представлением расхода,
который был им назван ничтожным, а вследствие необходимости отказывать в
пропуске целого ряда других более крупных кредитов по разным министерствам. Идя
нам навстречу, он вызовет ведомственное неудовольствие своих коллег, которые
могут ему отказать в подписи под его представлениями. Впрочем, это только мои
осторожные предположения, а между тем хотелось бы верить, что нам удастся
сделать еще один шаг вперед в деле обеспечения русских беженцев-стариков в
законодательном порядке, начало чему было положено два года тому назад
князем-наместником Павлом относительно престарелых участников войны, находящихся на
югославской государственной службе 10 и более лет.
Новым министром иностранных дел АДинцарь-Марковичем я был принят в
прошлую пятницу 3-го марта. Он тоже произвел на меня прекрасное впечатление.
Знакомы мы с ним давно. Это опытный дипломат, занимавший ряд серьезных и
ответственных мест в качестве советника в Париже, посланника в Софии и в последнее
время в Берлине. Ныне, несколько дней после его прибытия из Берлина в Белград
для вступления в должность министра иностранных дел, мы с ним возобновили
знакомство на обеде, данном князем-наместником Павлом в честь герцогини Кентской.
Тут же я его представил моей жене. Наша беседа в пятницу носила несколько
односторонний характер. В течение получаса говорил почти исключительно я,
осведомлял моего собеседника с организацией русского эмигрантского дела в
Югославии. Я коснулся, конечно кратко, всех сторон нашей культурной, бытовой,
экономической и политической жизни. Когда я говорил о церкви, то он поинтересовался
вопросом об отношении нашей церковной организации в Германии к митрополиту
Анастасию и вопросом о зависимости митрополита Евлогия от Вселенского
патриарха*. Говорил о Державной комиссии, о наших школах, о наших учреждениях
Красного Креста, о стройной сети наших колоний, о помощи вообще нашей эмиграции со
стороны правительства, я неоднократно благодарил его за получаемое в Югославии
исключительное гостеприимство. Одновременно я обратил его внимание на важность
вопроса обеспечения старости русских беженцев, просил о содействии к
сохранению кредитов Державной комиссии на нынешнем, уже значительно сокращенном
уровне и о необходимости внесения в вопрос о выездных визах, особенно
временных, некоторого смягчения. Министр, выслушав меня, выразил пожелание
получить письменное изложение всего мною ему сказанного об организации и жизни
русской эмиграции в Югославии, что мною и было ему обещано.
Затем я перешел на то же схематическое изображение политической стороны
жизни нашей эмиграции и затронул злободневный и волнующий вопрос об
«Украине». Мне было интересно попутно проверить точность поступивших ко мне
сведений, будто мысль о создании «Прикарпатской Украины»** принадлежит Праге,
которая уже годами покровительствовала украинским течениям по австро-венгер-
* Патриарх Константинопольский.
" Подкарпатская Русь (Прикарпатская Украина) — исторический район, включающий
современные Львовскую, Хмельницкую, Иванофранковскую и Дрогобычскую области Украины.
203
скому блаженной памяти образцу, с тою, однако, разницей, что нынче эта мысль
должна служить не только расчленению будущей России, но и созданию в самой
Чехословакии украинского ядра, к которому тяготели бы румынская Буковина и
особенно польская Галиция. Последняя могла бы послужить достойным отмщением
за Тешин* и возмещением за Судеты**. Я упомянул и те указания, которые говорят
о ловкой маскировке пражской инициативы путем переброски ответственности за
нее на Берлин. Однако в Германии, сказал я, начали проверять практичность
выдвинутого плана, который шел на руку существующим в Германии мнениям о
необходимости расчленения России, и будто бы пришли к выводу, что он основан на
ложных данных о преобладании украинского элемента над чисто русским в Подкарпат-
ской Руси, и ощутили сильнейшее сопротивление со стороны Польши, не говоря о
Румынии, весьма интересующей Германию своей нефтью... Министр иностранных
дел высказал мне всего лишь два кратких замечания, а именно, что в так
называемом «украинском вопросе» все в высшей степени неясно и что влияние Розенберга
сходит на нет. Из его редких слов я мог, кроме того, заключить, что он вполне
отчетливо сознает широкое значение враждебных нам стремлений к расчленению
России, а равно и то, что врагом номер 1 для России является большевизм, к
уничтожению которого должны быть приложены все усилия, с принятием, однако, всех
возможных мер к тому, чтобы эта операция не вызвала развала России. На высказанное
мною убеждение, основанное на сведениях из Германии, что после разрешения
испанского вопроса во всем его объеме, т. е. не только военном, а затем о доступе
Абиссинии к открытому морю, Германия, видя, что в возврате колоний ей отказывают,
обратит свои взгляды на восток, т. е. на Россию, министр иностранных дел не
возразил. Гитлер, согласно имеющимся сведениям из здешних немецких кругов, не
может спокойно спать, пока существует Красная Москва, и не может не искать
разрешения вопроса о снабжении своей промышленности сырьем и своего народа
пропитанием с некоторой возможностью эмиграции. Поэтому уже теперь им принимаются
подготовительные меры, а именно идет усиленная разведка в прибалтийских
странах, куда командированы группы офицеров генерального штаба, знакомые с
местными условиями по их участию в той или иной форме в нашей «белой» борьбе и
знающие русский язык. Кроме того, производится в Средней Европе закупка
громадного количества лошадей, посылаемых в Восточную Пруссию, и заканчиваются
стратегические дороги в восточном направлении. Министр слушал с интересом, но
не возражал и не прерывал, быть может потому, что упомянутые мною за последнее
время все чаще поступающие сведения о желании Германии сеять рознь между
государствами и народностями Средней Европы и Востока еще недостаточно
проверены. Новый министр иностранных дел, как прибывший из Германии, считается
особенно осведомленным о положении всех касающихся Германии вопросов.
Подобные же разговоры я имел и с другими личностями.
Закончилась наша беседа обменом несколькими словами о великом князе
Владимире Кирилловиче, который недавно провел один месяц в Германии. По этому
* Имеется в виду вооруженный захват Польшей у Чехословакии Тешинской области в октябре
1938 года.
" Имеется в виду отторжение Германией у Чехословакии Судетской области в соответствии с
Мюнхенским договором от 30 сентября 1938 года
204
поводу министр иностранных дел дал понять, что, по его мнению, восстановление
монархического образа правления в России может ее уберечь от развала.
Пишу Вам эти строки из Любляны. Дела наших колоний в Загребе и здесь
заставили меня выехать в пятницу же, немедленно после свидания с министром
иностранных дел. В пути я задержался, а потому, не ожидая возвращения в Белград, решил
Вам написать. Прошу извинить за почерк, но я совершенно разучился писать рукой.
Искренне Вам преданный,
В.Штрандтман
Белград, 14 марта 1939 г.
Не оказалось возможности послать это письмо из Любляны, и оно со мною
прибыло сюда. К сказанному в нем могу добавить, что скупщина приняла
представление министра финансов о «пенсии» служащим Державной комиссии и русских школ.
Таким образом, мои опасения за успех нашего с Беличем ходатайства оказались, к
счастью, необоснованными. Сейчас, в 11 часов, иду к товарищу военного министра
по некоторым нашим делам, касающимся военных, в 12 часов — на панихиду по
патриарху Мирону3, даваемую румынским послом, и в 12.45 буду принят новым
председателем совета министров Д.Цветковичем.
Вчера вечером виделся с Н.Ф.Алексинской*, которая рассчитывает на
аудиенцию, возлагая все надежды на меня. Более трудной задачи и придумать нельзя, но я
постараюсь, впрочем, без всякой надежды на успех. Я упомянул, что пишу Вам, и
она очень просила не забыть передать Вам ее поклон.
На этом заканчиваю это длиннейшее письмо.
Искренне Вам преданный,
В.Штрандтман
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 218-223.
1 Цветкович Драгиша — премьер-министр сформированного в феврале 1939 года
нового правительства Югославии.
2 Цинцарь-Маркович А. (1889-?) — югославский дипломат. Генеральный консул в
Триесте, советник югославской миссии в Болгарии, Австрии и Франции, в 1934-1935 гг. —
посланник в Болгарии, а в 1935-1939 гг. — посланник в Германии С 1939 года —
министр иностранных дел. В марте 1941 года смещен с поста министра и арестован.
3 Мирон Кристя—патриарх румынской православной церкви—во время
политического кризиса в стране возглавлял правительство с 11 февраля 1938 года до своей
смерти 6 марта 1939 года.
* Видимо, супруга или родственница ИЛАлексинского.
205
209- Б.Н.Гревениц — В.А.Маклакову
Выборг, 10 марта 1939 года
Глубокоуважаемый Василий Алексеевич,
Настоящим считаю своим долгом довести до Вашего сведения, что в
Финляндии поставлен на очередь вопрос о привлечении русских беженцев к отбытию
воинской повинности, и, весьма вероятно, в недалеком будущем это будет
совершившимся фактом.
Ныне действующий закон о воинской повинности был издан 30 июня 1932 г. В § 46
закона, во втором абзаце говорится, что губернатор может объявить
военнообязанным лицо, не имеющее гражданства какой-либо страны, но постоянно
проживающее в Финляндии. До сего времени это место закона понималось в том смысле, что
оно касается таких не имеющих гражданства другого государства иностранцев,
которые выражают желание отбывать воинскую повинность; такие всегда бывали, и
на основании этого параграфа они имели возможность поступить на военную
службу. По духу закона это безусловно так. Но в этом году министерство обороны,
воспользовавшись неясностью редакции, обратилось в министерство внутренних дел с
просьбой отдать распоряжение о привлечении всех русских беженцев к отбытию
воинской повинности. В министерстве внутренних дел как будто усомнились —
насколько такая мера будет в соответствии с законом, во всяком случае,
соответствующего предписания губернаторам дано не было и министерство ограничилось
препровождением просьбы министерства обороны на усмотрение губернаторов.
Выборгский губернатор, в губернии коего проживает наибольшее количество
беженцев, тоже усомнился, насколько можно провести такую меру, и пока ограничился
распоряжением переписать всех беженцев в возрасте от 17 до 30 лет включительно.
Как поступили остальные губернаторы, мне пока неизвестно. Выборгский
губернатор предполагает, что этот вопрос должен будет быть внесен на рассмотрение
ежегодно собираемого совещания всех губернаторов и заключение этого совещания
представлено государственному совету (кабинету министров).
Лично я считаю, что это вопрос предрешенный, и так или иначе, но эта мера
будет проведена. Пользуюсь случаем просить Вас и т. д.
Бор. Гревениц
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 187-188.
210. В.А.Маклаков — Д.И.А6рикосову
Париж, 14 марта 1939 года
Глубокоуважаемый Дмитрий Иванович!
Я всегда с большим интересом читаю Ваши сообщения. Вы понимаете, что сейчас
они более чем когда-либо актуальны, потому-то я ими так дорожу и искренне Вас за
них благодарю. С особенным интересом, конечно, сейчас мы следим за реакциями
Вашей страны на «демократию» и за влиянием на нее тоталитарных государств.
Об этом пишут здесь много и едва ли достаточно объективно.
В.Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 189.
211. В.А.Маклаков — С.Л.Войцеховскому
Париж, 14 марта 1939 года
Глубокоуважаемый Сергей Львович!
Очень благодарен Вам за Ваше письмо и за то, что Вы не поленились его
написать: особенно благодарю за ту его часть, которая мало относится к первоначальной
постановке вопроса. Обменяться взглядами, особенно когда они несогласны, всегда
интересно и часто полезно.
Но сначала покончу с деловым вопросом.
Я действительно не понял сначала смысла Вашего предложения. Когда Вы мне
его разъяснили, я против него возражать бы не стал. Для меня нет препятствий сесть
за один стол с Бискупским. Но подобные совещания удаются, только если почва для
них подготовлена. Интересно, что Вам ответят другие. Но, если можно без ущерба
таких съездов не делать, если он не удастся — это произведет тяжелое
впечатление. На них можно рискнуть, если предварительно сговориться и о плане работе, и
об исходных точках зрения. Нужно со всеми сделать то, что мы делаем с Вами
теперешней перепиской. Напоминаю только еще о прозаических трудностях: визах,
расходах, месте для съездов; это не так просто решить, но это второстепенно.
Вы вполне удовлетворили меня разъяснением о Красном Кресте и о разнице
между русским меньшинством и эмиграцией. Принимаю все это к сведению и,
поскольку могу судить, считаю Вас правым. Перейду теперь к двум вопросам, где
обнаружилось то, что Вы называете нашим глубоким различием.
207
В самом основном, в вопросе об обязательной непримиримости, мои опасения не
рассеялись. Я считаю этот признак неясным, а потому неудачным. Все, кто
находится в сношениях с большевиками, конечно, не эмигранты; у нас с ними общего нет. Но,
когда Вы пишете, что «те», кто «непримиримость» считают признаком
партийности, тем самым сами исключают себя из эмигрантской среды, я считаю это неверным
подходом к вопросу. Что такие люди сами себя исключают из эмигрантской среды,
это — фасон де парле*; Вы их исключаете; а мне Ваше понимание
«непримиримости» до сих пор непонятно. И это совсем неспроста. Проверим на отдельных
примерах. Вы относитесь отрицательно к Милюкову. Моего отношения к нему я не
скрываю, и оно известно больше, чем я бы того хотел. И все-таки я нахожу, что когда
«Возрождение» пишет, что Милюков служит большевикам, я считаю это клеветой и
неправдой. Вам небезызвестно имя Кусковой; она оставалась в России, пока ее
оттуда не выгнали без права вернуться. Она настойчиво старалась находить что-либо
отрадное в советской России и верила в ее эволюцию; за это ее обвиняли, что она
большевикам помогает; исключили бы Вы ее из эмигрантской среды? Я считаю это
несправедливым; но исключила ли она себя из эмигрантской среды? Возьмите,
наконец, младороссов**; я отрицательно к ним отношусь; их слова, что они здешняя
советская партия — меня возмущают бестактностью. Но можно ли все это течение
поставить вне эмиграции? Очевидно, между моим и Вашим пониманием есть какая-
то принципиальная разница, хотя к большевикам я лично непримирим, думаю, не
меньше Вас. Но я никому не предъявлял этого требования и считаю неправильным
его предъявлять. Я нашу разницу определяю иначе. Одни считают, что долг и смысл
эмиграции вести здесь политическую работу за освобождение России; кто не делает
этого, считается не эмигрантом, а беженцем, не заслуживающим ничьего уважения.
Так бьшо раз формулировано в «Возрождении». Вот этого взгляда я принципиально
не могу разделять. Для меня он партийный. Я не верю в политическую работу
эмиграции как таковой. Единства для такой цели в ней быть не может. Если дело дошло
бы до действий, эмиграция распадется на простейших вопросах, например, на
отношении к единству России. Каждый может иметь свои политические взгляды, их
защищать, быть нетерпимым к другим, словом, вести свою линию. В этом отношении
«Возрождение», Кускову и Милюкова вместе нельзя посадить. Но есть другие
вопросы, общие всем, с политикой вовсе не связанные, — вопрос об условиях нашего
пребывания здесь, заграницей. В этом отношении положение всех одинаково. Все,
кто не пользуются покровительством большевиков, каких бы политических
взглядов они ни держались, хотя бы ни о какой политической работе эмиграции не
помышляли, все они — та эмиграция, которую мы должны обслуживать. А потому для
того, чтобы иметь право на помощь, вместо Вашего определения непримиримости,
которое кажется мне и неясным, и произвольным, я предпочитаю классическое
определение, которое дано нам в Женеве: все русские, которые не пользуются
защитой советских властей. Если смотреть на это иначе, объединение эмиграции станет
действительно невозможно; и как бы ни говорили, что несогласные сами себя
исключают, на деле большинство исключает меньшинство. Опасно смешивать две
задачи, политическую борьбу за Россию и защиту всех людей русских заграницей.
* Манера выражаться (фр.).
" См. док. 10, прим. 4.
208
Для каждой задачи — свои учреждения. В политических нужно единомыслие, хотя
бы очень широкое; признак непримиримости сюда подойдет. В эмигрантских оно
неуместно; иначе Вам придется ставить вопрос, который Вы ставите — можно ли
помочь жене Милюкова приехать в Варшаву. Я не вижу в этом даже вопроса.
Теперь два слова о Владимире и празднике культуры*. Здесь у меня с Вами
недоразумение, которое Вы разъяснили: я не был в курсе вопроса и не знал, что Вы
противополагаете Владимира — Пушкину, как старую Россию — петербургскому
ее периоду. С этим можно соглашаться или нет, но я скорее с Вами согласен:
защищаю праздник культуры от предположения, что он считал культурой только
европейский период. Пушкина выбрали не потому. Не зная этой подкладки, я не
понимаю, зачем Вам было нужно вводить в «Праздник культуры» следование заветам
Владимира и на что здесь было устремлено острие. Я ошибся, когда заподозрил
антисемитизм; очень рад; я ошибся просто потому, что антисемитизм сейчас в
исключительной моде и что естественно христианство противополагать иудейству. Ваша
формула напомнила мне уваровское «Православие, Самодержавие и Народность»1.
Это было недоразумение, и оно разъяснилось Суживать понятие культуры какими
бы то ни было ограничениями, по-моему, нежелательно. Бьшо бы ошибкой, если бы
мы признавали культурой только петербургский период, но, пожалуй, не правы и
Вы: и языческий период Олега, Святослава2, хотя мы его отбросили, как в нем ни
мало культуры. Ведь и государственность тоже культура.
Что бы ни вышло, я рад этой переписке и возможности высказаться до конца.
Моя абсолютная аполитичность во Франции часто вызывает на меня нарекания, но
от нее я не могу отказаться. А потому, по моему мнению, собирать съезд можно только
в том случае, если все политические элементы, в том числе и о «непримиримости» и
о «политическом назначении» эмиграции, будут исключены. Для этих вопросов
нужно собирать уже другие «национальные» съезды и ставить их в другие, более
определенные, рамки.
Архив СВР России, д. 16872, т. 5,л. 159-163.
1 Уваров С.С. (1786-1855) — граф, российский государственный деятель, в
1818-1855 гг. — президент Российской Академии наук, в 1833-1849 гг. — министр
просвещения. В основе его правления находилась так наз. «теория официальной
народности» , выражаемая формулой « православие, самодержавие и народность»,
предусматривавшая, в частности, ограничение доступа в университеты и гимназии лиц
недворянского происхождения, установление правительственного контроля над
учебными заведениями (ликвидация автономии университетов). При Уварове также было
положено начало созданию реальных училищ, возобновлены командировки ученых
за рубеж и т. д.
2 Олег, Святослав — древнерусские киевские князья.
* См. док 204, прим. 1.
209
212. Е.В.Саблин — вел. кн. Андрею Владимировичу
Лондон, 14 марта 1939 года
Ваше Императорское Высочество!
Вам, конечно, известно, что на позапрошлой неделе сюда прибыл великий князь
Владимир Кириллович в сопровождении Г.КГрафа. Прибытие это было обставлено
некоей таинственностью, и, если не ошибаюсь, за исключением Н.Н.Грена, никто из
лиц, имеющих то или иное отношение к главе российского императорского дома, не
был осведомлен о приезде Владимира Кирилловича в Лондон. Пробыв здесь дня два-
три, великий князь выехал в сопровождении неизвестного мне лица британской
национальности в английскую провинцию, где он будет иметь пребывание, работать
на каком-то заводе. Где именно проживает великий князь, мне, по крайней мере,
неизвестно. Несколько дней спустя английские подлежащие власти уведомили меня
в секретном порядке, что Скотланд-Ярд1 принимает на себя заботу об охране главы
дома, что ни в какой иной русской охране он не нуждается, что желательно, чтобы
по целому ряду соображений все это дело держалось в секрете и чтобы в
английских газетах на эту тему ничего не появлялось. И действительно, до сего дня ни одна
английская газета не напечатала ничего о приезде сюда претендента на российский
престол и не использовала той несомненной сенсации — факта нахождения
великого князя Владимира Кирилловича в качестве рабочего на английском заводе.
Паспорт Владимира Кирилловича был передан мне, а ему, по-видимому, выдан другой
вид на жительство под вымышленным именем. Из английских источников я узнаю,
что, как говорят англичане, «инструментальной» в этом вопросе была инфанта
Беатриса (тетка Владимира Кирилловича), придерживающаяся мнения, что по
нынешним временам пребывание на заводе может быть полезнее пребывания в любом
университете. Лично я думаю, что вреда от того, что молодой великий князь проведет
несколько месяцев на заводе и узрит таким образом жизнь, конечно, не получится.
Наоборот. Может получиться даже некоторая, я бы сказал, политическая польза.
Но для этого совершенно необходимо, чтобы вокруг имени великого князя не велось
никакой русской политики. Между тем газета «Возрождение» опубликовала
сообщение управления делами великого князя Владимира Кирилловича, текст которого
нельзя не признать в высшей степени неуместным. Я не возражаю против первых
трех абзацев этого сообщения, за исключением лишь фразы, заканчивающей
второй абзац. Эту фразу я редактировал бы так: «Я первый хочу вернуться на родину,
вооруженный широкими знаниями и опытом, чтобы иметь возможность наиболее
полно выполнить долг, возложенный на меня как на сына своего отечества». Я
умолчал бы о «долге, возложенном на меня свыше». Это «свыше» звучит, простите за
выражение, старомодно. Я поставил бы также точку после слов «я хочу на опыте
знать труд от рядового рабочего до высших технических работников». И точка.
Против последнего абзаца сообщения я должен возражать самым категорическим
образом в интересах главы дома. Он поступил на завод совсем не для того, чтобы,
находясь там, «продолжать руководить политической работой»... И я не вижу, зная
210
молодого великого князя, какие руководящие указания может давать юный глава
дома. Он обладает очень многими качествами, но он не может еще заниматься
политикой, в особенности предоставленный самому себе и проживая в английской
провинции, да еще на заводе. И с этой точки зрения я совершенно не понимаю, как
можно было допустить появление на страницах эмигрантской газеты такого рода
сообщения? Оно портит все дело. Я нисколько не удивлюсь, если здешний полпред,
переведя-еообщение на английский язык, передаст его в британское министерство
иностранных дел и попросит кое-каких объяснений. Он будет тем более вправе это
сделать, ибо на одной из следующих страниц того же «Возрождения» И.И.Тхоржев-
ский определенно говорит, что Владимир Кириллович находится «на одном из
английских аэропланных заводов». Советский полпред, прочтя сообщение и освещение
оного в статье Тхоржевского, получит в свои руки весьма существенный материал
для обоснованного протеста. Обращаю Ваше внимание также и на тот факт, что в
результате так наз. «Оффишиэл Сикрет Акт»2 на английские аэропланные заводы
не принимаются иностранные подданные. Мало того, туда не допускаются ныне те
британские подданные, которые сделались таковыми в результате натурализации.
Для Владимира Кирилловича было, очевидно, сделано исключение. Были сделаны
и кое-какие другие исключения. К его судьбе был проявлен некий, на мой взгляд,
знаменательный интерес. Зачем же управление делами великого князя и г. Тхор-
жевский портят все дело своими неуместными элукубрациями* и, с позволения
сказать, разоблачают то, что английские власти желают держать в секрете? Что это —
«глупость или измена»... Или это опять та эмоция, которая необходима для
поддержания активизма среди объединения дворян и господ офицеров гвардии и
петербургского военного округа? Простите меня, Ваше Императорское Высочество, но я
не могу молчать. Просто не могу. Я мог бы Вам не писать на эту тему, мог бы, что
называется, не волноваться и не портить этими волнениями своего здоровья. Но я не
могу молчать. В том факте, что молодой глава дома предпочел кое-какие выгодные
условия, предлагавшиеся ему в Германии и о которых говорят в дипломатических
кругах, жизни и работе на английском заводе, нельзя не усмотреть несомненного
подвига. Ибо, Ваше Высочество, я знаю английскую провинцию. Это нечто в полном
смысле кошмарное, и там можно удавиться или спиться, если не держать себя в
порядке, и я уверен, что молодой глава сумеет оказаться на высоте и выпавшие на его
долю испытания перенесет достойно, бодро и с выдержкою. Но пусть же господа из
«Возрождения» наложат печать молчания на уста свои, пусть найдут в себе
задерживающие центры поставить точку там, где, ей полагается быть. За эти дни у меня
перебывали и архиправые, и просто правые и левые, и люди здравого смысла. И все
они в один голос говорили — более того, кричали: «Да они с ума сошли в Париже, как
можно печатать такие сообщения и компрометировать оными великого князя!» Вновь
повторяю, что Владимиру Кирилловичу нужно не объединение, а уединение. Ему
совсем не нужен Н.Н.Шебеко с его монархическим союзом в полтора человека.
Нужно, чтобы в известный момент великий князь Владимир Кириллович предстал
перед Россией столь же, я бы сказал, чистым и свободным от всяких эмигрантских
политик, сколь был таковым Михаил Федорович3 И лучшим паспортом для него
* Разглагольствования, измышления (фр.).
211
будет именно тот факт, что в дни своей младости он работал на заводе, а не
занимался бесплодной эмигрантской политикой. По самой простой теории вероятности
перед многими из нас, перед большинством, остаются годы жития... Перед ним
десятки лет. Пусть же оставят его в покое господа из «Возрождения».
В этом отношении я согласен с генералом Деникиным, когда он с несомненным и
искренним пафосом восклицал: «Господа, чтобы сохранить монархическое знамя
(иначе говоря, Владимира Кирилловича. — Е.С.) незахватанным, нужно его
поставить в красный угол, под образа, а не выносить его в уличные схватки. Чтобы
сохранить обаяние символа и имени, не нужно вовлекать его в круговорот эмигрантской
грызни, сведения счетов, политических распрей и личных амбиций...» Совершенно
правильно сказано! Об этом надо кричать, вопить... Между тем, что же мы
наблюдаем? Избранный председателем российского монархического объединения
оказывается Н.Н.Шебеко, между прочим, прославившийся в эмиграции тем, что совместно с
г[-дами] Семеновым, Алексеевым, еще каким-то офицером он подсматривал, как
Казем-Бек сидел в каком-то кафе с графом Игнатьевым. В свое время я писал Ка-
зем-Беку, что, откровенно говоря, я предпочел бы, чтобы Казем-Бек встретился где-
либо, скажем, с Ворошиловым или с Буденным, если бы эти господа приехали в
Париж. Эти, по крайней мере, заправские советские маршалы и люди оттуда, тогда
как Алексей Игнатьев в самом деле малоинтересен и называть его советским
генералом не приходится. Он перебежчик, не более. Со стороны Казем-Бека это была
ошибка, и вся эта история выеденного яйца не стоит. Но неуместно бывшему
российскому императорскому послу было впрячь себя в семеновскую колесницу и
затем донести о том, что он видел в кафе, г. Гукасову. Есть вещи, которые бывшие
императорские послы просто не делают. И в своих воспоминаниях я отметил этот
поступок моего старшего коллеги с большим неодобрением. Что же делает далее
Н.Н.Шебеко в качестве уже председателя монархического объединения,
образовавшегося вокруг молодого главы дома? Он едет в Сан-Бриак*. Не возражаю против
этого. Он опубликовывает затем подробности своего свидания с Владимиром
Кирилловичем. Также не возражаю. Но затем, желая отомстить младороссам**, которые
совершенно справедливо в свое время упрекнули г. Шебеко в доносительстве, он
пишет: «О каком-либо закулисном влиянии младороссов не может быть и речи, не
может быть уже по самому характеру великого князя да и по всей нынешней
серьезной исторической обстановке...» Что, вообще говоря, все это означает? Что это,
прости Господи, за лепет плюс, простите за выражение, за фискальство на
младороссов... Нет, Ваше Императорское Высочество, все это не так... Вновь повторяю —
Владимиру Кирилловичу нужно не объединение, а уединение. Будет ужасным,
будет фатальным, если парижская эмиграция плюс Белград, не сумев побороть в себе
эмоциональности, сделает из Владимира Кирилловича какого-то эмигрантского царя.
В самом деле это ужасно. И преступно. Пути Господни неисповедимы. Кто знает,
быть может, Владимиру Кирилловичу и предопределено стать во главе нового
государства российского. Но случится это, конечно, не завтра и не послезавтра. Бывший
у меня третьего дня А.И.Раевский, выбравшийся из России пять лет тому назад,
* См. док. 69, прим. 5.
** См. док. 10, прим. 4.
212
человек высочайших нравственных качеств, посидевший в Соловках4, перенесший
невероятнейшие страдания, лишившийся в результате гангрены правой ноги, и
человек, правильно разбирающийся в условиях, создающихся в нашем отечестве,
говорил мне, что восстановить монархию в России будет непросто. Нужна
подготовительная работа там. Но не нужно все то, что делается для этой цели здесь. Мы прочли
с ним и проштудировали сообщение главы дома в «Возрождении» от 10-го марта, и
он отнесся к нему в высшей степени отрицательно. Такое обращение в Россию, по
его словам, «пустить нельзя». Начало его хорошо, а конец недопустим. Скажу Вам
более. В связи с рассылаемой мною небольшой брошюркою на тему об «Единстве
России», экземпляр коей при сем прилагаю*, я получаю очень много отзывов.
Должен Вам сказать, что отзывы в высшей степени благоприятны. Имеется у меня и
письмо члена парламента майора Деспенсер-Робертсона5, очень милого и богатого
человека. Вот что он мне пишет в ответ на мою брошюру:
«Уважаемый г-н Саблин, благодарю Вас за письмо от 10-го числа по вопросу о
единстве России, с которым я с глубоким интересом ознакомился. Ваши аргументы
неоспоримы, их справедливость должна быть очевидна каждому думающему
человеку. Как я хотел бы, чтобы Россия освободилась от удушающих объятий и
восстановилась под главенством просвещенного царя! Бывает ли ваш новый царь в
Англии? Я бы хотел устроить его встречу с влиятельными членами обеих палат
парламента, которая могла бы впоследствии оказаться для него полезной.
С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш Джеймс Деспенсер-Робертсон»**.
Письмо, как видите, весьма удовлетворительное. На это письмо я должен
ответить на днях. Я обыкновенно, что называется, углубляю мою переписку на
политические темы с англичанами. И вот мне думается, что мне следовало бы ответить так:
«Я очень счастлив, что Вы одобрили содержание моей брошюрки. Ваши желания,
чтобы Россия освободилась от удушающих объятий и восстановилась под
главенством просвещенного царя, являются пожеланиями и моими. Что касается вопроса,
бывает ли наш новый царь в Англии, должен Вам заметить следующее: со времени
убийства императора Николая II царя у нас не было. Покойный великий князь
Кирилл Владимирович, правда, решил провозгласить себя императором, но в этом
звании он не был признан, и большинство эмиграции отнеслось к этому акту
отрицательно. Это, однако, не мешало нам любить и уважать покойного великого князя как
главу императорского дома и блюстителя престола. По его смерти сын его, великий
князь Владимир Кириллович, не провозглашал себя императором, а лишь объявил
себя главой императорского российского дома с полного согласия всех членов дома
Романовых, в беженстве ныне пребывающих. Ему двадцать один год. Он бывал в
Англии, в прошлом году слушал курс наук в Лондонском университете. Он имеет
несомненные права на российский престол и является, таким образом,
претендентом на оный. Ныне — сообщаю Вам по секрету — он находится на одном из
английских заводов в провинции и живет там как простой рабочий. В связи с этим я считаю
не бесполезным познакомить Вас с теми мыслями, которые великий князь
Владимир высказал своим соотечественникам, отправляясь на этот подвиг, ибо Вы согла-
* См. приложение к док. 206.
'* Перевод с английского В.В.Алдошина.
213
ситесь со мною, что сей молодой человек, воспитанный, впрочем, чрезвычайно
просто и в скромной обстановке, в которой проживали его родители, не должен
чувствовать себя слишком комфортабельно в обстановке завода в провинции и будучи
предоставлен самому себе, ибо, должен отметить, проживает он там один без какого
бы то ни было русского сопровождения или свиты. Вы согласитесь, что нечто от
подвига в этом, конечно, имеется. (Я пишу по-русски, но думаю по-английски, ибо
письмо будет, естественно, на английском языке, посему русский стиль несколько
тяжеловат.) И вот в зтот момент я испытываю затруднение: перевести все обращение
целиком я немогу, ибо оно произведет отрицательное впечатление, ибо неуместный
и, я бы даже сказал, несерьезный конец оного испортит все то хорошее, что
заключается в трех первых абзацах сообщения (о небольших изменениях текста я
говорил выше и на оных настаиваю). Сообщить г. Деспенсер-Робертсону несколько
измененный текст, т. е. тот, о котором я говорил выше, и совершенно опустить последний
абзац, в котором говорится, что глава дома, отдавая занятиям главное время, он
будет руководить политической работой и давать руководящие указания, —
недопустимо, ибо это было бы просто подлогом. И подлогом тем более опасным, что тот же
самый Деспенсер-Робертсон мог бы узнать о настоящем тексте, напечатанном в
«Возрождении», и просто назвать меня лгуном, вводящим его в заблуждение. Объяснять
ему — и не только ему одному, — что рассуждения о долге, возложенном на
Владимира Кирилловича свыше, и о том, что, сидя на заводе, он все же будет заниматься
политикой, оказались включенными в документ, дабы «утешить» некоторый
благочестивый и «активный» сектор эмиграции, тоже как будто бы неудобно. И вот сам по
себе весьма выгодный документ в смысле привлечения симпатий к Владимиру
Кирилловичу опубликовать, оказывается, нельзя, ибо от этого опубликования
получится лишь вред. Серьезные люди просто улыбнутся. А там, где начинаются
улыбки, ожидать полезного нельзя. И я спрашиваю себя и Вас, Ваше Императорское
Высочество, как дядю Владимира Кирилловича и как, если не ошибаюсь, секретаря
совета членов императорского дома, не наступил ли момент изменить создающееся
вокруг великого князя Владимира Кирилловича положение вещей? Ведь законный
претендент на российский престол не игрушка в руках небольшой группы
эмоциональных людей, которые главным образом живут прошлым и на будущее смотрят
лишь оглядываясь назад. Тем более не может быть Владимир Кириллович
«предметом» для элукубраций, как бы патриотичны и эмоциональны они ни были, на
страницах газеты «Возрождение». И, конечно, названная газета не может почитаться
лейб-органом императорской семьи. Вы резонно можете мне заметить, что другой
подходящей газеты у нас не имеется. И я вполне понимаю, что на страницах
«Последних новостей» Вам и не хотелось бы обнародовать выступлений главы дома.
Возможно, конечно, что «Последние новости» и не печатали бы заявлений Владимира
Кирилловича. Но мне думается, что если бы упоминаемое выше обращение с
указанными мною изменениями и опущениями было послано Милюкову, он бы его
напечатал. Но это трудно по многим соображениям, не будем посему говорить на эту
тему. Но раз нет подходящей газеты, то лучше будет совсем ничего не печатать, а
рассылать обращения Владимира Кирилловича по организациям и т. п. Во всяком
случае, пока великий князь находится на заводе, ему не следует продолжать
руководить политической работой. Вот что всем следует усвоить.
214
Простите ту откровенность, с которой я все это Вам пишу.
Но, как я упомянул в начале письма, — молчать я не могу. Нам следует считаться
не только с эмоциями отживающей уже эмиграции, но и с тем общественным
мнением, в данном случае английским, о котором говорит в своем письме член парламента
г. Деспенсер-Робертсон. Я не говорю уже о том, насколько важно быть осторожным
и мудрым, как змий, в редактировании тех документов, под которыми г. Граф
ставит затем подпись законного наследника престола. И тут я не могу не вспомнить
инцидента с пресловутой «княгиней Донской», которую якобы покойный великий
князь Кирилл Владимирович восстановил в титуле, утерянном ее предками.
Имеющееся у меня досье когда-нибудь раскроет всю правду и всю непричастность к
этому делу Вашего покойного брата, который был введен в заблуждение своим
управлением делами.
Но инцидент с восстановлением в утраченном титуле был сравнительно
инцидентом незначительным, хотя и он нанес большой ущерб интересам династии.
Иначе обстоит вопрос с саботированием репутации Владимира Кирилловича. Уж этого
молодого человека, родившегося вне России и воспитавшегося в достойнейших
условиях скромнейшего Сан-Бриака, «незахватанного», по выражению генерала
Деникина, эмигрантской грызней, можно и должно было бы пощадить и не делать из
него в самом деле игрушки. Повторяю, я приветствую завод, как бы ни была тяжела
жизнь на этом заводе. Но пусть это будет завод без всякой политики, без давания
оттуда руководящих указаний... Руководящих указаний кому, позволительно
вопросить?.. Опять все тем же дворянам, все той же эмиграции, все тем же бывшим
людям... Но ведь они лишь скомпрометируют молодого главу, они его вовлекут в
невыгодные сделки, наделают вокруг него бестактностей, создадут ненужную и вредную
шумиху. Чего стоят эти люди в процессе освобождения родины от нынешнего ига?..
Им нужны змоции, а Владимиру Кирилловичу нужно уединение, чтобы
подготовить себя к служению отечеству... Он к этому и стремится. Ему куда было бы проще
устроиться в Германии. У него там две сестры, ему предлагались весьма выгодные
условия. Но он отказался от этих «благ» и предпочел уединиться в английской
провинции, на заводе. Знаете ли Вы, Ваше Высочество, что такое английская
провинция?.. Это кошмар, сплошной ужас уныния, тоски, посредственности,
невероятнейшей скуки и т. д. Ведь будет в самом деле прискорбно, если в результате выступления
управления плюс редакции «Возрождения» пребывание на заводе, пребывание в
Англии принесет лишь разочарования и больше ничего. Уж если жить здесь, если
подвергать себя всяческим неудобствам, тоске, скуке и т. п., то по крайней мере как-
то с пользой для себя и для отечества изжить это время. И это будет возможно, если
окружение великого князя оставит его в покое. И в особенности, если оставят
молодого главу в покое публицисты «Возрождения». Чем более будет он забыт этими
господами, с тем большим интересом вспомнят о нем, когда к этому настанет время.
Когда наступят сроки — мы не знаем. Они могут и не наступить... А вдруг наступят.
Генерал Деникин восклицает по адресу тех, которые там: «По-то-ро-пи-тесь!»
По адресу тех, которые здесь, я восклицаю: «Будьте осторожны, не торопитесь,
оставьте великого князя в покое, не компрометируйте его Вашей эмоцией и тем,
что, находясь двадцать лет в беженстве, Вы почти что ничему не научились и
ничего не позабыли!..»
215
Я кончаю мое слишком длинное письмо тем, с чего я его начал, а именно:
несмотря на то, что меня просили в свое время быть особым представителем главы дома в
Лондоне, я не был поставлен [в известность] не только о планах великого князя
относительно дальнейшего пребывания Его Высочества в Англии, но меня не
потрудились даже уведомить о приезде Владимира Кирилловича в Лондон. От меня это
держали в секрете, обо всем рассказав господам из «Возрождения». Я боюсь, что
дальнейшее нахождение мое в сем звании в стране моего пребывания просто не имеет
смысла. Пробыв здесь двадцать пять лет, я могу рассчитывать на то, чтобы мне
верили, что местные условия я все же знаю лучше, чем их знает г. Граф или г. Гукасов
с Семеновым. Что касается моей разумности, то не могу не вспомнить, что, когда я
имел честь защищать российские интересы в Персии, покойному государю
императору благоугодно было собственноручно писать на полях моих донесений:
«Согласен с мнением разумного Саблина». Таково было мнение обо мне нашего монарха.
И в высочайшей благодарности, объявленной мне по предложению
А.П.Извольского6, было сказано: «Объявляется высочайшая благодарность Е.С.Саблину за
примерное исполнение обязанностей поверенного в делах в Тегеране в
исключительных по тяжести своей условиях». И знаете ли, что мне помогло в этих действительно
тяжелых условиях... Ни какой-нибудь особый талант, ни напряженная работа, хотя
поработать пришлось много, ни выдающийся ум, ни опыт, которого у меня к этому
моменту моей дипломатической службы не могло быть, и было мне в то время всего
тридцать лет от роду. Я оказался просто разумнглм человеком. Не более. И если годы,
проведенные в Англии — четверть века, — что-нибудь во мне укрепили, развили,
расширили, то именно вот эту самую обыкновенную разумность, то, что англичане
называют здравым смыслом. Смешно и, быть может, даже неуместно писать так о
самом себе. Согласен. И все же пишу; хотя бы таким путем воздействовать...
Итак, мое заключение: прочь от «Возрождения» с его вредителями, прочь от всех
эмигрантских эмоций, как бы ни были почтенны проливаемые при этом слезы, и
побольше такта и умения редактировать обращения главы императорского дома со
стороны управления делами Его Императорского Высочества.
Вашего Императорского Высочества покорнейший слуга
Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 193-209.
1 Скотленд-Ярд — общепринятое наименование полиции Большого Лондона.
Происходит от названия городского участка земли, где первоначально в XIX веке
находилось управление лондонской полиции.
2 «Оффишиэл Сикрет Акт» — британский закон о государственной тайне, принят
парламентом в 1889 году, позднее в него вносились дополнения и изменения. В законе
обозначены различные объекты, разглашение сведений о которых квалифицирует-
216
ся как нанесение ущерба интересам безопасности Великобритании и подлежит
уголовному преследованию.
3 Романов Михаил Федорович — в 1613 году Земским собором был избран русским
царем. Основатель императорской династии Романовых, правил до 1645 года.
4 Соловецкие острова, Соловки — группа островов в Белом море. В 20-30-е годы
текущего столетия использовались как место ссылок.
5 Деспенсер-Робертсон Джеймс (1893-1942)—английский политический деятель, член
парламента от консервативной партии. Участник первой мировой войны.
6 Извольский А.П. (1856—1919) — государственный деятель, дипломат. Возглавлял
российские дипломатические учреждения в Ватикане, Токио, Копенгагене.
В 1906-1910 гг. — министр иностранных дел, в 1910-1917 гг. — посол в Париже.
В 1919г. был членом Русского политического совещания (см Приложение II, док. 16).
Сов. секретно
213- В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 15 марта 1939 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Не принимайте моей реакции за возражение против Вашей записки. Я вполне
понимаю, что Вы не могли в ней намекать на присоединение наших Прибалтик и что в
этом случае Вас бы сочли сумасшедшим. Поэтому это не упрек с моей стороны. Это
только иллюстрация того, как русским трудно о таком вопросе говорить с
иностранцами; трудно, вернее, может быть, противно. Приходится поневоле лукавить. Я бы
поэтому Вашу брошюру не мог написать. Конечно, нельзя намекать на возможность
присоединения и соглашения с лимитрофами*; оставался бы один выход—вовсе
молчать, но ведь, по-видимому, и этого мало: чтобы заслужить доверие иностранцев, нужно
отречься от подозрений, нужно аплодировать тому, что совершилось. Иначе нас
слушать и не захотят. Ну а одобрение мне было бы не по силам. Я нисколько не виню
наших лимитрофов, но в момент большевизма они от России отделились, думаю, что
это было для них спасительно и обязательно, но чтобы они рассчитывали навсегда
отрезать нас от моря и жить нашим транзитом, я пока еще не могу переварить.
Очень интересно, что Вы пишете о В.** Об его отказе от Гитлера я слышал, но не
знал, правда ли это. Тем лучше.
* См. док. 25, прим. 8.
'* Имеется в виду великий князь Владимир Кириллович Романов.
217
Но вот что интересно: на 5-й странице Вы правильно критикуете его сообщение,
и я с Вами обо всем совершенно согласен: оно влило в него капли дегтя, и было бы
лучше этого дегтя не включать. Но как Вы не видите, что для его окружения в этом
дегте именно все дело. Говорю «для его окружения» потому, что его лично не знаю,
но очень боюсь, что и он сам этим дегтем дорожит; но, во всяком случае, без него им
не стали бы восторгаться ни «Возрождение», ни младороссы. А между тем с его
стороны вся эта фраза — игра в государя, т. е. та же ложь, которой жил Кирилл. И это
главное содержание монархического возрождения России Вы считаете лишним. С
такими взглядами Вы были бы действительно очень особенным его представителем.
Но беда в том, что те господа, которые играют Владимиром в своих интересах,
конечно, будут сильнее, чем Вы; да и большая публика, по крайней мере русская,
конечно, это больше оценит. В этом все зло. Есть другое зло — более прозаическое, о
котором я недостаточно думал и на которое Вы указали,»— это опасность в том, что
произойдет в провинции; где же при наличности этой опасности вести
политическую работу и давать руководящие указания.
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 128-129.
214. В.А.Маклаков — Б.Н.Гревеницу
Париж, 15 марта 1939 года
Глубокоуважаемый барон Борис Николаевич!
Для Вашей информации посылаю Вам небольшую часть той переписки*,
которую мы имели с французскими властями о военной службе, и окончательное
решение этого вопроса в коммюнике военного министра, опубликованном министерством
иностранных дел в «Журналь Оффисьель» от 10 июня 1937 года; Вы увидите, что
мы возражали против обязательной военной службы для беженцев. Разрешением
нежелающим служить уехать из Франции в течение года французское
правительство непрямым образом нас в этом удовлетворило.
У Вас вопрос будет еще трагичнее, так как война может быть только с Россией
Архив СВР России, д. 16872, т. 5,л. 191.
* Приложение не публикуется
218
215. Е.В.Саблин
Дорогой Василий Алексеевич!
Каковы события, какова наглость возрожденского кумира г. Гитлера... Все это
прямо невероятно... Здесь этого не ожидали. Просто не допускали такой
возможности. И доказательством этого поведения были те вдохновленные правительством
сообщения, которые были опубликованы в здешней прессе всего лишь десятого
марта, следовательно, ровно.неделю тому назад. Судите сами. Вот заголовки газет:
«Более оптимистическое настроение в политических кругах Лондона». Много остается
еще трудностей и опасностей, но в общем международные отношения дают меньше
поводов к беспокойству, чем это наблюдалось за последнее время. Испанская
война* близится к концу... Следуют затем размышления на эту тему. Хотя
нарождавшаяся Испания может еще поставить на очередь много новых проблем, тем не
менее завершение гражданской войны неминуемо послужит важным фактором для
дальнейшего умиротворения Европы... Неофициальным итальянским претензиям
на Ниццу и Корсику не придают в Лондоне никакого значения, и когда между
Римом и Парижем начнутся переговоры, может оказаться, что «естественные
стремления» Италии касаются, главным образом, Джибути, а также статуса
итальянского населения Туниса... Недоразумения между Италией и Францией не представят
непреодолимых препятствий к достижению мирного соглашения.
Если Испания перестанет быть ветром смуты и тревоги на будущее и причины
трений между Францией и Италией будут устранены, наступит время для новых и
энергичных усилий к дальнейшему успокоению в Европе путем попыток приостановить
процесс всеобщих вооружений... Здесь думают, что в текущем году нам удастся прийти
к какому-то соглашению о разоружении или ограничению вооружений. Это повело
бы к европейскому успокоению... Осуществление подобного соглашения должно в
значительной мере зависеть от англо-германских взаимоотношений, и в этой области
положение в Лондоне считается более обещающим, чем можно было бы заключить по
некоторым тирадам г-на Геббельса и неприязненным статьям германской прессы по
адресу Англии. Теперь известно, что между Англией и Германией происходит обмен
мнений, частью неофициальный, частью полуофициальный, носящий совсем иной
характер. Д-р Лей1, лидер германского рабочего фронта, в свою бытность недавно
в Лондоне, виделся с премьером. Г-да Стэнли2 и Хадсон3 воспользуются приглашением
* Имеется в виду гражданская война в Испании (1936-1939 гг.).
219
В.А.Маклакову
Лондон, 17 марта 1939 года
Чему, чему свидетели мы были!
Игралища таинственной игры!
Металися смущенные народы;
И высились и падали цари;
И кровь людей то славы, то свободы,
То гордости багрила алтари..
посетить Берлин в связи с переговорами английских и германских промышленников.
Экономическое положение Германии несомненно вызывает известную тревогу, и есть
основание думать, что германское правительство сознает значительную важность
достижения известного соглашения между промышленниками обеих стран. На этом
основании было бы ошибкою считать спорадические нападки немецких газет
истинным отражением общего настроения в Германии к Англии. В Лондоне полагают, что
это совсем не так... Если путем торговых соглашений и взаимного понимания друг друга
англо-германские отношения могут быть улучшены, перспективы ограничения
вооружений станут более основательными...
Вот что говорил ан-
I
глийским
журналистам г. Рекс Липер,
начальник бюро прессы
Форин Оффиса. И это Ч* X
было напечатано во L
всех английских газе- ■-•. 1 .—
тах десятого марта. ' , . ., ^ . ■" If ~ X
Биржа соответствен- »>| 1 | ' j.n — ^ , «* i • У
ным образом реагиро- » Д ^ ч -Ц^, (
вала на эти розовые за- ' ' • g^ ч* -^ _ »,^- ' i~
явления, и все мы здесь •""* "' Ч* Д f jJri. ^
вздохнули свободнее. ^ "-г 1*
И вдруг то, что про- . *-.-
изошло в Центральной , 'к
Европе. Не скрою от <Г ' "
Вас, ЧТО впечатление ОТ Нацистский вермахт занимает Прагу
гитлеровского жеста
было здесь потрясающим, именно потрясающим... И это впечатление все более и
более укрепляется и углубляется. Если наш не эмоциональный премьер в первом
своем заявлении в палате общин говорил на эту тему вяловато, бесстрастно и не
употреблял никаких сильных выражений, то это было в соответствии с его
характером, манерами и т. п. Но в тот момент он, по-видимому, не уяснил всего того, что
произошло. Вчера в Бирмингаме он держал другой лангаж* и в выражениях по
адресу надувшего его г. Гитлера не стеснялся. И интонация его голоса была
исключительно напряженной и едкой. Я слушал его речь по радио. Вся Англия возмущена,
потрясена до глубины души. Такого фортеля со стороны Германии здесь, конечно,
не ожидали. Каково же положение премьера? В первый момент оно как будто
пошатнулось, ибо все воскликнули: вот тебе и Мюнхен**, и зонтик мира, и улыбки, и
букетики цветов, и т. д., и т. д. Но затем пришли к сознанию, что в момент Мюнхена
ничего иного придумать было нельзя. Трудно придумать что-либо новое и в
настоящий момент. Но главное — нет никого, кто мог бы заменить Чемберлена в
настоящий момент. Это, по-видимому, прочно усвоено не только кое-какими ретивыми кон-
* Говорил на ином языке {фр.).
** Имеется в виду Мюнхенское соглашение от 30 сентября 1938 года (см. док. 187, прим. 2).
220
серваторами, но и благоразумными членами других групп. Ничего иного не
остается, как продолжать старую политику: политику вооружений до высших пределов и
нахождение общего языка между инакомыслящими в смысле какого-то юнион сак-
рэ* перед надвигающейся грозной опасностью. Куда ринется далее Гитлер, вот
вопрос, который многие себе здесь задают. Сегодняшние газетные сведения говорят о
каком-то ультиматуме Гитлера Румынии... Румынии якобы предлагается
прекратить всякие попытки быть страной индустриальной и вернуться к земледелию, весь
ее экспорт должен идти исключительно в Германию, в таком случае Германия
готова гарантировать ее территориальную неприкосновенность. В свое время мы в
Персии так не разговаривали... Ультиматум сей якобы был отвергнут. Но что же
дальше? Положение дел нельзя не признать в высшей степени тревожным.
Тем временем г. Семенов продолжает услаждать своих читателей
фантастическими благоглупостями... Какое счастье, что это продельшается лишь один раз в неделю
по пятницам. Пятница всегда считалась днем тяжелым. Ныне она просто
невыносима... «Невилл Чемберлен, пишет активист Семенов, использует данные, которые
привезет из Москвы Хадсон для единственно правильного заключения — о
необходимости немедленного уничтожения Коминтерна** и советской власти...» Ни более, но и не
менее... Да как же это сделать при нынешней конъюнктуре, г. Семенов? Нет, Василий
Алексеевич, пора умирать... И так тошно, и когда наш «национально мыслящий» орган
печати пишет вздор, становится еще тошнее... К этой теме я еще вернусь.
При сем для сведения мое очередное послание*** Андрею Владимировичу.
Будьте добры вернуть мне его по прочтении. Имейте в виду, что я всегда ценю Ваши
комментарии, каковы бы они ни были.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 212-217.
1 Лей Роберт (1890-1945) — член нацистской партии, германский политический
деятель, гаулейтер Рейнской области (1931-1934),с1933г.—руководитель так наз.
Германского рабочего фронта. Входил в число главных фашистских военных
преступников, покончил жизнь самоубийством в октябре 1945 года.
2 Стэнли Оливер (1896—?)—британский политический деятель, член парламента с 1924
года от консервативной партии. Парламентский подсекретарь министерства
внутренних дел (1931-1933), министр транспорта (1933-1934) и труда (1934-1935), затем
министр торговли.
3 Хадсон Роберт Спир (1886—?) — английский политический деятель. В1911-1920 гг. —
на дипломатической работе, член парламента от консервативной партии в 1924-1929 гг.
и с 1931 г. Парламентский заместитель министра труда (1935—1936) и министр
здравоохранения (1936-1937), министр социального обеспечения (1935-1936) и
заместитель министра внешней (заморской) торговли с 1937 г.
* Священный союз (фр.).
** См. док. 1, прим. 5.
*** Данное письмо в архиве СВР России не обнаружена
221
216. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 21 марта 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Третьего дня «Тайме» заключал свою передовую статью следующей фразой: «Эта
страна (Англия) всегда противилась принципиально политике окружения
Германии, но ныне сама Германия своей политикой и в особенности ее методами делает
окружение ее не только естественным, но даже необходимым процессом». В
настоящий момент все указывает на то, что Англия становится во главе того
дипломатического движения, в результате которого действительно произойдет окружение
Германии. Но помимо этой новой политики Англии, на которую она решается лишь в
силу действительной необходимости, намечается целый ряд других мер, как
например, бойкот германских товаров, стеснительные меры для проживающих здесь
немцев, исповедующих национал-социалистические принципы, и поощрение рабочих
не прикасаться к разгрузке пароходов с германскими товарами. Англичане,
несомненно, накалены до высших пределов. И в этом отношении нельзя не отметить
разницы в выступлениях Даладье и Чемберлена или лорда Галифакса. Французы, на
мой взгляд, куда умереннее ныне в выражениях по адресу Германии.
Наиболее интересным для нас вопросом во всем этом моменте является, я бы
сказал, «расшаркивание» англичан перед советским правительством и, в частности,
перед г. Майским. Вам известно, конечно, что я не принадлежу к школе «возрож-
денцев»*, но должен сознаться, что все эти дни меня в самом деле «коробили» те
авансы, которые правительство делало советскому полпреду. Судя по той улыбке
до ушей, которая разливается на лице полпреда, которого обнимает г. Хадсон,
отправившийся вчера в Варшаву, а затем в Москву, все довольны... Либеральный
«Манчестер Гардиан», рассуждая на тему отношений между Англией и Советами,
писал на днях: «Премьер, преследуя политику четырех и отстраняя Россию, по-
видимому, потому, чтобы сесть с нею, с Россией, за один стол, что было бы
неприятно г. Гитлеру, находится теперь перед задачей, как все это исправить за чашкой
чая с российским послом г. Майским»... Вместо чашки чая выпили шампанского, и
все сошло благополучно. Сближение с Советами, конечно, идет прямо гигантскими
шагами. В этом нет сомнения. «Нет более сильного союзника, чем Россия, в защите
свободы», — восклицает г. Гарвин в «Обсервере» и совершенно разделяет мнение
Майского, сказавшего на днях на одном из многочисленных обедов, дающихся ныне
в его честь, что в конечном исходе мир или война в наше время зависит от тех
отношений, которые будут существовать между Лондоном и Москвой...
Весьма выгодное впечатление произвел здесь текст протеста Литвинова
германскому правительству**. Должен сознаться, что нота эта написана весьма
обстоятельно. Последняя речь Сталина также рассматривается здесь как нечто конструктив-
" См. док. 9, прим. 2.
** Нота от 18 марта 1939 года («Документы внешней политики. 1939». — М., 1992, кн. 1, с. 202-204).
222
ное. Такие выражения его, как «мы стоим за мир» и «за деловые отношения со всеми
странами», определенно нравятся англичанам, которые говорят на это: «Мы
также»... Газеты, правда немногие, обратившие внимание на последовавшие после речи
Сталина элукубрации* Мануильского1, пытаются доказать, что Коминтерн**
продолжает свою разрушительную деятельность. Но эти соображения не
принимаются в расчет, ибо, как говорят некоторые органы печати, Коминтерна, в сущности
говоря, нет, он доживает свои деньки, и никому он не опасен. Гораздо, мол, опаснее
национал-социалистическая пропаганда...
Перед английской дипломатией стоит ныне огромная работа — составить блок
окружающих так или иначе Германию демократических держав. Обработать придется
не более и не менее, как Голландию, Бельгию, Швейцарию, Польшу, Венгрию,
Югославию, Румынию, Болгарию, Грецию, Турцию и Россию. Зондирование в Москве в
направлении желательности создания такого блока держав дало уже свой
результат: советское правительство предложило созвание на сей предмет международной
конференции где-либо в Европе. Насколько эта инициатива Советов приятна
англичанам, пока сказать трудно. Если Вы помните, подобная конференция предлагалась
теми же Советами с год тому назад, когда Германия заняла Австрию. Уже тогда
Литвинов предлагал созыв такой конференции, предвидя новые агрессии. Некоторым
пророком он, несомненно, тогда оказался, ибо в разговоре с журналистами в Москве
он в то время определенно говорил о Чехословакии, как о первой жертве Гитлера. Ни
Англия, ни Франция в то время не разделяли мнения Литвинова, и конференция была
провалена. Мне думается, что Англия, хотя и сочувствуя соображениям Литвинова, в
принципе вряд ли согласится, чтобы инициатива такой конференции исходила от
Советов. Придумают, вероятно, какую-нибудь иначе редактированную комбинацию. Все
разрешится на днях. Политика двух «А» — аппиземент и армамент*** — остается,
поскольку решено вооружаться более и более. Аппиземент уже отброшен.
Намечается политика коалиции против врага номер Первый... Многим англичанам такие слова,
как союз или коалиция, конечно, не нравятся, но я не вижу, каким другим словом можно
будет заменить то сообщество держав, которому, по мысли англичан, надлежать
будет задержать дальнейшие возможные агрессии Германии.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 102-105.
1 Мануильский Д.З. (1883-1959) — участник Октябрьской революции, в 1928-1943 гг. —
секретарь Исполнительного комитета Коминтерна, в 1944-1953 гг. — заместитель
председателя правительства и министр иностранных дел УССР, депутат
Верховного Совета СССР (1937-1954 гг.).
* Разглагольствования {фр.).
'* См. док. 1, прим. 5.
'* Умиротворение и вооружение (англ.).
223
217. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 21 марта 1939 года
Дорогой Евгений Васильевич!
На этот раэ я совершенно с Вашим письмом согласен и мне никаких
комментариев не приходится делать. Одно только скажу Вам. Вы ошибаетесь в том, что толкают
в политику В.К.* ■— только какие-то монстры из «Возрождения». К несчастью, этих
неразумных людей очень много. Вот Вы выгораживаете младороссов; но чем они в
этом отношении лучше. Мало они компрометировали фамилию*"? И вообще в
эмиграции слишком много специфически «эмигрантских политических» настроений,
свойственных всем политическим деятелям, которые не умеют помириться и
потерять своего положения. Им остается шуметь и пускать пыль в глаза. Для них В.К.
находка, и из своих рук они его не выпустят. Да я не так уверен, что и наша фамилия
не желает о себе и своей деятельности публично напоминать. Вам они говорят одно,
а услужливых друзей не удерживают; точно так же поступал когда-то государь с
черносотенцами, вроде Дубровина1 и компании.
Я не буду говорить о политике. Наверное, я более пессимист, чем Вы, и понимаю
Ваш вывод: не хочется жить. Одно только скажу Вам: я понимаю, что сейчас все
глаза устремляются на СССР, у меня нет эмигрантской предвзятости к ним. В этом
я даже с младороссами мог быть согласен. Скажу более — сейчас СССР мог бы
сыграть великолепную роль и вернуть себе все положение. Но боюсь, что А.Ф.К.*** прав.
Сталину гораздо соблазнительней возможность вызвать европейскую революцию,
чем перспектива разгромить Гитлера. И потому расчет демократий на СССР может
быть не только новым разочарованием, но и ошибкой с троянским конем.
Ваш В.Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 210-211.
1 Дубровин А.А. — один из лидеров черносотенной монархической организации Союз
Михаила Архангела.
* Великий князь Владимир Кириллович.
'* Имеется в виду царская фамилия Романовых
'* Александр Федорович Керенский
224
218. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 22 марта 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Вашего любезного президента* встретили здесь соответствующим моменту
образом. Газеты всячески подчеркивают это событие и пишут все то, что полагается
писать в подобных случаях. Переговоры, начавшиеся с неделю тому назад через
послов, будут продолжаться путем личного контакта между лидерами того
движения, которое наметила Англия, т. е. между г[-дами] Боннэ1, лордом Галифаксом. Идея
организации сопротивления дальнейшим захватным устремлениям Германии сама
по себе не Бог весть какая гениальная, но осуществить ее, конечно, не так легко.
Несмотря на несомненные заискивания перед Советами, весь вопрос, что смогут
сделать вот эти самые пресловутые Советы... Пока что они выступили с предложением
созыва в Бухаресте шестидержавной конференции. Как я писал Вам вчера,
инициатива эта не пришлась по вкусу англичанам, которые нашли оную
преждевременной. Вообще в этом отношении здесь чувствуется какая-то неловкость. И с этой
точки зрения небезынтересно заявление архиепископа Кентерберийского в палате
лордов после выступления статс-секретаря по иностранным делам. Почтенный
примас** выразился так: «Нет надобности в заключении формальных союзов, но
хорошо было бы добиться такого взаимного понимания между народами, чтобы в тот
момент, когда один из них подвергнется ничем не вызванному нападению, все остальные
партнеры такого сообщества могли бы обсудить те меры помощи, которые они могли
бы дать партнеру, подвергнувшемуся насилию». И далее: «Доминионы с нами.
Помощь Франции обеспечена. А как насчет России?» — воскликнул архиепископ...
Сознаюсь, что для многих кооперация с Советской Россией представляется
трудной, но, конечно, когда речь идет о величайших задачах, мы должны принять
помощь, откуда бы она ни приходила... Всех здесь интересует, в какой мере Россия
могла бы оказать помощь намечающемуся объединению держав... Является ли она
соломинкой, за которую хватаются демократии, или же она может все же оказаться
полезным бревном... Вот вопрос, который задают себе англичане. И некоторые
задают этот вопрос мне и ставят меня в чрезвычайно затруднительное положение. В
таких случаях я обыкновенно отвечаю так: «У Вас имеются все средства, чтобы быть
осведомленным о том, чего может стоить современная Россия и, в частности, ее
новая армия». Кстати, у меня на эту тему опять был разговор с генералом Лелоном, и
должен сказать, что он лишь разводил руками, но ничего толком сказать о Красной
Армии не мог. И еще одно, кстати. Мы завтракали у названного генерала в прошлый
вторник, причем моя жена сидела рядом с полк, фон Бехтольсгеймом, германским
военным агентом. Он спросил Надежду Ивановну, каково ныне положение в России.
Она ответила, что судя по тому, что нам приходится посылать съестные посылки
каждый месяц и что ее родственники, в том числе и брат, сидят по тюрьмам, хотя и
* АЛебрен.
** Титул в некоторых странах главы католический и англиканской иерархии (лат.).
8 Чему свидетели мы были, кн 2
являются молодыми россиянами новой формации, — положение нельзя признать
удовлетворительным. Он задал затем ей такой вопрос: «А что произошло бы, если
бы мы, немцы, пошли на Украину?..» Так буквально и сказал. Жена ответила, что в
результате такого похода что-то в России, вероятно, изменилось бы, но что именно,
она сказать не может... Удивительные разговоры ведутся ныне с дамами за
дипломатическими завтраками... Не менее удивительны и некоторые предложения, то,
что англичане называют «согжесьонс»*. Так, один политический деятель
высказывает сегодня в «Манчестер Гардиан» мысль, что лидерство английского
общественного мнения должно быть изъято из рук г. Чемберлена и передано в руки более
молодого человека, который был бы приемлем Соединенным Штатам... Советской
России. Имени этого молодого человека автор не называет, но можно предположить,
что речь идет об Идене.
В моем положении мне не приходится, конечно, принимать участия в
разговорах, которые ведутся в дипломатических сферах и при которых мне иногда
приходится присутствовать, будь то в клубах, куда я захожу в течение дня, или на каких-
нибудь чаях и коктейлях. Но никто не мешает мне слушать эти разговоры. И должен
Вам заметить, что среди иностранцев, которых англичане собираются привлечь в
проектируемую ими Лигу Обороны, существует и откровенно высказывается
мнение, что все это «бзль и бон»**, но что Англии совершенно необходимо ввести у себя
воинскую повинность. Тогда начнутся другие разговоры... Как повернется этот
вопрос в стране моего пребывания — я сказать Вам не могу. А многим думается, что
этот вопрос главный. И что Англии будет гораздо легче убеждать другие страны,
когда она будет располагать профессиональной армией и запасом призывных.
В здешних французских дипломатических сферах некоторого разочарования не
скрывают. Есть основание предполагать, что именно этот вопрос будет служить
предметом переговоров между французскими государственными деятелями и
англичанами. Французы говорят, что экспедиционный английский корпус в девятнадцать
дивизий «смешон», Франция не будет в состоянии ждать. Нужна воинская
повинность, а если это выражение англичанам не нравится, то надо подумать о каком-
нибудь другом названии, но которое означало бы именно воинскую повинность...
Вопрос этот для англичан может стать очень чреватым в смысле внутреннего мира.
Возвращаясь к вопросу англо-советских отношений, должен сказать, что тут не
все ясно. Англичанам определенно не понравилась советская инициатива созыва
конференции держав, «наиболее заинтересованных» в настоящий политический момент.
Речь идет о Великобритании, Франции, Польше, Румынии, Турции и России.
Англичане говорят — это преждевременно, т.е. говорит это правительство. Другие
говорят наоборот — это уже поздно. Нужно создавать нечто более практичное, которое
может начать действовать тотчас. Это практичное вырисовывается в виде пакта
четырех держав — Великобритании, Франции, Польши и России. Ну, а затем к
этому сообществу могут присоединиться все желающие. Создастся, таким образом,
некая новая Лига наций. И вот в этот момент план Литвинова*** может пригодиться.
* Предложения, предположения, советы (англ.).
*' Прекрасно и хорошо (фр.).
*** По всей вероятности, под этим планом подразумеваются усилия СССР накануне второй
мировой войны по созданию системы коллективной безопасности и организации отпора агрессору.
226
Пока же нужно действовать, ибо времени на раздумья и элукубрации нет. Во
всяком случае, Гитлер ждать не будет. Наоборот. Мемель2 тому пример. Но Мемель вряд
ли станет «казус белли»*. Вопрос станет более серьезным в отношении Румынии.
В этом отношении обнаружились какие-то недоразумения. И в Румынии могут
начаться такие события, которые могут вызвать международные осложнения и, быть
может, войны. Неясна роль во всем этом Венгрии. Миллион шестьсот тысяч мадьяр
и полмиллиона немцев, проживающих в Румынии, могут послужить источником
больших осложнений в тех местах. Венгерская армия слаба и вряд ли одолеет
румынскую. И в этот момент Венгрия может обратиться за помощью к Гитлеру. И тут
начнется нечто, что может вызвать генеральную конфлаграцию**. Все страшно и
сложно, и запутано, и чревато последствиями...
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 106-110.
Боннэ Жорж Этьен (1889-1973)—французский государственный и политический
деятель, дипломат. В 20-30-е годы занимал ряд министерских постов. В 1936-1937 гг. —
посол Франции в США, в 1938-1939 гг. — министр иностранных дел. Один из
наиболее активных сторонников политики «умиротворения» агрессоров. В 1941 г. — член
Национального совета в правительстве Виши, в 1956-1968 гг. — депутат
Национального собрания.
По германо-литовскому соглашению от 22 марта 1939 года Мемельская область и порт
Мемель (Клайпеда) передавались Германии.
* Повод к войне (лат.).
** Взрыв, пожар (фр.).
227
Сов. секретно
219- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 1 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Английское общественное мнение действительно должно было «всколыхнуться»,
чтобы наш премьер*, наш мирный премьер, мог сделать такие определенные
заявления, каковые он сделал вчера в палате общин. Это ведь не только
предупреждение по адресу германского фюрера. Это в высшей степени резкий поворот
британской международной политики.
Англия торжественно обещает стране, далеко отстоящей от островов
Соединенного королевства, «всю помощь в ее власти». Если лорд Болдуин говорил о границе
Великобритании на Рейне, то г. Чемберлен пошел значительно дальше и установил
эту границу на Висле. Если Польша будет атакована, Англия будет рассматривать
эту агрессию как нападение на свою собственную границу. Поворот политики
действительно феноменальный. Ничего подобного нельзя было себе представить. Ибо
разве англичане не отказывали в этой самой помощи Франции перед великой
войной**, да и в 1918 году и, строго говоря, до 1 января 1939 года? И ныне такой поворот,
да еще в отношении страны, далеко и опасно расположенной. От политики «сплен-
дид изолейшн»*** не остается ничего. Это в прошлом.
Англия определенно ввязывается в континентальную политику со всеми
вытекающими отсюда последствиями. И что самое замечательное в этом вольтфасе**** —
это то удовлетворение, с которым эта новая политика была воспринята
британским общественным мнением. Гитлер в самом деле объединил Соединенное
королевство... Это почувствовалось вчера в парламенте и, я бы сказал, на улице.
«Наконец-то мы заговорили определенным и твердым языком», — вот что говорили
вчера и господа, и разночинцы. Гитлер, несомненно, наступил на английский
мозоль. Они и до сих пор чувствовали это «наступление», но со свойственной им
корректностью даже как бы благодарили немцев за эту причиняемую им боль,
всячески стараясь во имя политики аппиземента***** оправдать и извинить жесты
Гитлера. Но теперь они сказали: довольно.
Подобного рода союзные оборонительные договоры, очевидно, предвидятся и с
другими государствами, продолжающими пребывать в так называемом
демократическом блоке. Неясно с нашим любезным отечеством. И на вопросы по сему поводу
Чемберлен отделывался лишь общими фразами: мы, дескать, находимся в
контакте с Советами, г. Майский посещает Форин Оффис, мы держим его осведомленным,
* См. док. 70, прим. 4.
** Имеется в виду первая мировая война.
*** «Блестящая изоляция» (англ.), см. док. 37, прим. 5.
**** Крутой поворот, полная перемена взглядов (фр).
***** Политика умиротворения {англ.).
228
и не может быть и речи о том, чтобы мы в сей момент в отношениях наших с
Советами руководились идеологическими соображениями. Означает ли эта английская
политика то, что называется политикой окружения?.. И да и нет... Чемберлен совсем
не борется за безусловный статус-кво. Он готов мирным путем, путем
дипломатических переговоров, переговоров без бряцания оружием и без шантажа и
провокаций, прийти к соглашению с Германией по целому ряду вопросов. Наметившаяся
политика не столько антигерманская, сколько антинацистская. Доказательств того,
что Англия никогда не была сторонницей враждебного окружения Германии, очень
много. Англичане отдают себе отчет, что Германия является и всегда была сильной
и великой континентальной державой, имеющей право устраивать свое будущее в
соответствии с ее запросами и нуждами. Но англичане пришли в конце концов в ужас
от германских методов. И ныне они определенно выступают в роли защитников
угнетаемых народов. Ответственность, то, что они называют «коммитмент»*,
несомненно, громадная. Это чувствуется в разговорах. Все не уясняют себе, как можно
осуществить ту или иную помощь в отношении кандидатов на гитлеровский нажим,
провокацию и т. п. Но очевидно, что генеральные штабы вопрос этот подвергли
тщательному изучению. Ведь не дети же там сидят... Некоторое недоумение, конечно,
проявляется в отношении вопроса о Данциге1 и о коридоре...** Можно ли разрешить
этот вопрос путем «свободных переговоров между заинтересованными сторонами».
Будущее покажет.
Посылаю Вам на прочтение с просьбой вернуть письмо ко мне великого князя
Андрея Владимировича.
На прошлой неделе сюда прилетел на аэроплане лорда Бивербрука, владельца
нескольких газет, вел. князь Дмитрий Павлович. Со мною не сообщался и делает вид,
что приехал по какому-то в высшей степени важному политическому делу. Ведет
якобы какие-то переговоры. Появился и Казем-Бек. Сей последний был у меня, но ничего
особенного не говорил. Владимир Кириллович продолжает жить на заводе.
Собирается ехать в Сан-Бриак*** на пасху и просил меня устроить ему визу во Францию.
Я очень рад, что Вы поздравили Милюкова и дали мне возможность в полном
смысле слова насладиться стилем Вашего письма и «междустрочием» оного. Что бы
ни говорило «Возрождение», юбилей вышел достаточно внушительным, и у г.
Семенова, когда к сему наступит срок, такого поздравительного архива не окажется. Во
всяком случае, Вы поздравлять этого деятеля не будете. Не буду и я. Милюкова
поздравил в числе нескольких соотечественников, подписавших коллективную
телеграмму. Почему «Последние новости» не приметили — недоумеваем. Если Вы
увидите кого-либо из «Последних новостей», будьте добры, узнайте, в чем дело.
Телеграмма была послана накануне юбилея, составлена была мною в самых
приличествующих случаю выражениях и подписана некоторым количеством
соотечественников, христиан и евреев.
Ваш Е.Саблин
Приложение: письмо вел. кн. Андрея Владимировича.
* Обязательство (англ.).
" См. док. 3, прим. 10.
*** См. док. 69, прим. 7.
229
Письмо князя Андрея Владимировича — Е.В.Саблину
23 марта 1939 г.
Многоуважаемый Евгений Васильевич!
Письмо Ваше от 17-го см.* я получил и несколько раз прочел, и очень
внимательно, т. к. затронутые Вами вопросы действительно способны взволновать, как
взволновали и меня в свое время.
Относительно поездки племянника** в Англию я лишь узнал из письма Графа
после его возвращения из Лондона, куда он ездил с Владимиром. Он мне лишь
сообщил обращение Владимира, появившееся в печати, и что Владимир поступил на
моторный завод, но что все это большой секрет. Одинаковые письма получили тут и
другие лица. Обращение же было разослано во все газеты для напечатания, почему
я не вижу, какую ответственность эти газеты могут нести. Вопрос другой, следовало
бы или нет оповещать газеты, дело другое и их не касается.
Меня несколько смущает вопрос, что Вы не были в курсе этого приезда в Англию,
т.к. мне стало теперь известно, что если инфанта*** и играла известную роль, то не
главную, главную же играло то правительство, где Вы живете. Что план такой
давно им разрабатывался, я знал тоже давно, но не предполагал, что его осуществят в
такой уж резкой форме. Что племянника будет сопровождать высший чин Интел-
лидженс сервис****, было тоже давно известно. Но их цель вовсе не учение, это только
приличный предлог, [пропуск в тексте], о которых я распространяться по понятным
Вам причинам не могу. В Лондоне Вы, вероятно, скоро сами увидите, в чем тут дело.
Относительно текста обращения, то вполне с Вами согласен, что он бы выиграл
во сто крат от некоторых сокращений, ибо указания на долг свыше и руководство
политикой, сидя на заводе, совершенно неудачно, чтобы не сказать больше. Но в
этом вопросе вина в методе работы, против которой я возражал постоянно, как не
соответствовавшей обстановке и делу.
Вполне согласен с Вами, что племяннику следовало быть «вне политики», о чем я
ему и Графу говорил в первые же дни после кончины брата. Но, насколько можно
судить, Графу этот метод не нравился, т. к. он отнимал у него руководство разными
делами, как это было при брате. Но тогда никаких, собственно говоря, дел не было,
кроме может быть пожалования титулов. Но теперь картина изменилась. Теперь
действительно работа возникла, в силу обстоятельств от нас не зависящих, и
требует внимательного к себе отношения и кадр подходящих людей. Конечно, и я на этом
настаивал, Владимир должен быть в курсе этих дел, но для внешнего мира он
должен быть изолирован от всякой политической работы, чтобы ничего не падало бы на
него в виде ответственности за всегда возможные ошибки. Ответственность должна
пасть на ответственных людей. Мне трудно в письме углублять этот вопрос, но при
свидании я бы пояснил Вам мою мысль. Уединение уединением, но это не следует
доводить до абсолютности, как это сделали теперь, и очень намеренно. Но чтобы на-
* Очевидно, указана дата получения письма. См. док. 212.
•• речь идет о вел. кн. Владимире Кирилловиче.
*** Беатриса. См. док. 132, прим. 4.
**** Британское ведомство разведки и контрразведки
230
ладить работу, как я это мыслю, следует изменить методы и понять всю сложность
обстановки. Хотя бы, для примера, последнее обращение, которое касается всех нас,
эмигрантов, как было не посоветоваться с более опытными людьми, прежде нежели
решать этот вопрос.
Не вижу, причем тут «Возрождение». Если бы знали, как трудно иногда спасать
положение при деспотическом характере хозяина* и сколько статей удалось снять
со станков, то может быть, Вы не так строго осуждали бы безответственных там лиц.
Может быть, Н.И.Шебеко и не следовало опубликовывать то, что он
опубликовал, хотя вреда большого нет в этом, но признать всю его работу безусловно
бесполезной я не могу. Это, возможно, не крупная работа и не даст больших результатов,
но известную пользу она принесла хотя бы тем, что уменьшила ту грызню, которая
существовала раньше.
Ваша английская брошюра** великолепна во всех отношениях и вполне
освещает затронутый Вами вопрос. В Вашем ответе майору Деспенсер-Робертсону я все
же привел бы обращение племянника, но не целиком, а в выдержках, и Вы могли бы
оговориться тем, что цитируете те абзацы, которые могут его, как англичанина,
интересовать. Ежели он и ознакомится с полным текстом и Вас потом спросит, то
ответ, на мой взгляд, ясен и точен, что Вы привели то, что могло его интересовать, а
упущенное Вами касалось нас, русских эмигрантов. Вот как я бы мыслил при
составлении ему ответа.
Вы также правы в вопросе, «не наступил ли момент изменить создавшееся
вокруг вел. кн. положение вещей», да, наступил. Но вопрос, как это осуществить. Ведь
есть значительная группировка, заинтересованная в том, чтобы не подпускать
никого к управлению делами. Но если бы Вы могли что-либо посоветовать, то я буду
Вам бесконечно рад.
Ваш последний совет: «Побольше такта и умения редактировать обращения
главы дома» верен, но убедить Графа в верности этой истины трудновато. Не по злой
воле, я думаю, он не понимает, а по невозможности ему понять обстановку, т. е. ему
не дано быть разумным человеком.
Заканчивая свой ответ, сознаюсь не полный, как я бы этого хотел, хочу еще раз
поблагодарить Вас за откровенное обращение ко мне и всегда буду рад и счастлив,
если Вы мне будете сообщать Ваши мысли и думы.
Искренне Ваш,
Андрей
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 140-143.
* Имеется в виду издатель газеты А.ОХукасов.
** См. приложение к док. 206, брошюра «О единстве России»
231
1 По Версальскому мирному договору 1919 г. Германия отказывалась от прав на
территорию Данцига и его округа. Данциг объявлялся вольным городом под защитой Лиги
наций. Верховному комиссару Лиги в Данциге были предоставлены широкие
полномочия. Данциг был включен в пределы таможенной границы Польши, она получила
также права ведения внешних сношений Данцига и защиты его граждан в других
странах. В октябре 1938 г. Германия потребовала, по сути дела, присоединения к ней
Данцига. Аналогичные требования были повторены в декабре 1938 г. и январе 1939 г.
Однако польскую сторону не удалось склонить на территориальные уступки в
отношении Данцига (Гданьска) и его округа (см. также док. 3, прим. 10).
Сов. секретно
220. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 4 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Я думаю, что не ошибусь, что англичане в высшей степени озабочены фактом
отсутствия России в комбинациях, намечающихся ныне британским премьером*
В настоящий момент несомненно ясно, что это отсутствие явилось в результате
неких поступков Польши и Румынии, справедливо или несправедливо не желающих
военного сотрудничества с Советским Союзом.
Камбон, которого я видел вчера, подтвердил мне это самым категорическим
образом. На это же намекнул вчера в палате лордов и лорд Галифакс. «Мы не можем
игнорировать того факта, что отношения некоторых держав с Россией
осложняются особенными условиями, хотя я и могу засвидетельствовать, что поскольку речь
идет об отношениях этой страны к России — такого рода затруднений между нами
не существует...» Из слов Камбона я мог заключить, что англичане весьма смущены
этим обстоятельством и посему с их стороны будет делаться решительно все, чтобы
удержать Россию в орбите той комбинации держав, которая ныне вырисовывается
в противовес Германии с ее единомышленниками. Разговоры с Майским велись
Англией и по поручению Франции. Советам было откровенно объяснено создавшееся
положение вещей и опасения Польши и Румынии, и они, Советы, приняли эти
объяснения «де мон грае»**.
Советское правительство держится в курсе всего того, что происходит, и этому
контакту придается самый дружеский, самый интимный характер. Одним словом,
* Чемберлен.
** Доброжелательно (фр.).
232
принимаются все меры к тому, чтобы не выпустить России из-под влияния
демократического блока. Как сказал Камбон: «Это тем более важно, ибо кто может
гарантировать, что в известный момент Советы не сговорятся с немцами и не окажутся в
тылу Польши и Румынии, кто знает, с какими намерениями»... Тем временем со
стороны всех партий правительству все время делаются напоминания о
необходимости привлечения России к активному участию в намечающейся комбинации. В
особенности энергично настаивал на этом вчера в парламенте неугомонный Ллойд
Джордж, совершенно определенно сказавший, что без России вся чемберленовская
комбинация «гроша медного не стоит». Предположим, сказал Ллойд Джордж, что
немцы завтра вторгнутся в Польшу. От наших обязательств мы не будем в
состоянии отказаться. Но мы не будем в состоянии послать ни единого батальона на
защиту польских границ. Правда, поляки народ храбрый. Но их армия невелика по
сравнению с германской, а о снаряжении ее говорить не приходится. Оно
неудовлетворительно. Что же произошло бы: мы блокировали бы Германию, которая, кстати
сказать, ныне обеспечена всем ей необходимым гораздо лучше, чем она была в 1914
году, а французы пытались бы проникнуть в Германию через непроходимые
укрепления. Надежда на то, что Муссолини «подведет» Германию, неосновательна. (Тут
послышались возгласы: «Понимаете ли Вы, что Вы наносите вред своей
собственной стране и союзникам, говоря на эту тему?»)
Ллойд Джордж не смутился и продолжал: «Без России мы идем в западню.
Россия — единственная страна, войска которой могли бы проникнуть в Польшу и
отразить германское нашествие. Русский воздушный флот наиболее могущественный в
мире». И он закончил свою речь выражением удивления, что «мы ввязались во всю
эту историю, не заручившись предварительно поддержкой России. Без нее вы
затеваете опаснейшую игру, очень рискованную игру». Он подверг затем серьезной
критике здешние меры по обороне... Я боюсь посему, что если бы Гитлер в порыве
безумия ринулся бы на Польшу, теперь положение бы создалось более чем трагическое.
Сегодняшний «Манчестер Гардиан»1 в передовой статье касается вопроса
участия России в намечающейся комбинации держав для отпора Германии. Отметив,
что в настоящий момент не может быть и речи об идеологических разногласиях
между двумя странами, передовик высказывает уверенность, что в течение
переговоров с полк. Беком английское правительство сумеет убедить польского министра
иностранных дел пересмотреть свое решение в отношении России. «С нашей точки
зрения, — говорит газета, — система кооперации держав против германской
агрессии неполна без России. Можно даже сказать, что без России все эти комбинации
тщетны. Все меры Англии и Франции, чтобы помочь Польше и балтийским
государствам (очевидно, нашим лимитрофам)2, станут опасно недостаточными, если
бы нельзя было рассчитывать на содействие России. Как бы ни было трудно
положение Польши, по практическим соображениям необходимо, чтобы Россия
приняла полное участие в общей схеме»...
Вот как нужна ныне Россия, приходится воскликнуть...
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 248-251.
233
1 « Манчестер Гардиан» — еженедельная английская газета либерально-буржуазного
направления, основана в 1821 году. С 1959 года называется «Гардиан», издается
одновременно в Лондоне и Манчестере.
2 Лимитрофы (лат.) — термин, применявшийся после первой мировой войны в
отношении Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии и Польши, т.е. стран, пограничных СССР.
Сов. секретно
221. В.А.Маклакок —=- Е.В.Са6лину
Париж, 6 апреля 1939 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Я с большим интересом прочел Ваше письмо и признаюсь Вам, что с большим
беспокойством смотрю на то, что происходит в Англии. Все нападки на то, что,
благодаря полякам, Россия оставлена в стороне — имеют все внешнее правдоподобие.
А между тем я думаю, что ничего не было бы более опасного, как войти с Советами в
близкие отношения. Если они сейчас могут сговориться с Германией, то они могут с
ней сговориться и в разгаре военных действий. Я нисколько не сомневаюсь, что
Советам гораздо приятнее получить социальную революцию в Польше или Германии,
чем укрепить правопорядок, хотя бы демократический. Если англичане при
свидании с ними выносят другое впечатление, то ведь они вынесли другое впечатление от
разговоров с Гитлером и Муссолини, а ведь никакого сомнения нет, что большевики
в смысле цинизма и умения притворства во многом превзошли этих господ.
Положение, конечно, безвыходное, и Ллойд Джордж правильно его указал: то, что он
указал, и публично, для меня доказывает, что этот господин настоящий мерзавец, что,
впрочем, я не раз думал и раньше, у которого личное честолюбие стоит впереди
патриотизма. Он верно указал, что без России этот союз ненадежен. Очевидно, он нагло
лжет и сознательно, если воображает, что он будет серьезен с Россией. Ведь уже он
это говорил такими же словами в 1922 и 1933 году. В этом-то и европейская
трагедия, что России нет, но из-за того, что это трагедия, воображать, что Россию можно
заменить Советской Россией, есть очередная гаффа*, которая даром не пройдет.
Я терпеть не могу поляков, но я понимаю, когда они себе ставят вопрос, что для нас
лучше — быть занятыми гитлеровскими войсками или советскими, тем более, что
нет никакой уверенности, что Советы будут воевать против Гитлера, гораздо более
вызывая в Германии революцию, нежели помогая полякам. И это одна из причин,
* Промах, оплошность, бестактность (фр.).
234
почему я на будущее смотрю очень мрачно. Со стороны Англии и Франции идет
блеф*, а этот блеф — оружие в руки тоталитарным государствам, если только они
не боятся сами войны.
Возвращаю Вам письмо** А.В.*** Несмотря на то, что он с Вами соглашается, у
меня нет впечатления, что по существу он с Вами согласен. Мне кажется, что он
сидит на двух стульях и хочет приобрести капитал «Возрождения» и соблюсти
невинность в Ваших глазах.
В.Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 130-131.
Сов. секретно
222. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 8 апреля 1939 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич,
Зная, в какой политической обстановке Вы живете, особенно сердечно жена и я
шлем Вам наши пожелания к наступающему празднику. Просим передать таковые
и Марии Алексеевне****. Мне почему-то кажется, что Ваша сестра должна очень
глубоко переживать текущие события, что вряд ли хорошо отзывается на здоровье.
А события действительно замечательные и названы они могут быть словом «война»
в кавычках, но все же война. Осведомленные люди говорят, что кавычки отпадут,
когда Англия закончит свои вооружения. Вам это, конечно, виднее, чем нам. То, что
произошло вчера с Албанией1, серьезно всколыхнуло здешнее общественное
мнение и ответственные факторы. Но спокойствие не утрачено и вера в себя не слабеет.
Сербы — не чехи. С ними придется быть осторожнее, и, насколько я могу судить о
создавшемся положении, в Белграде даются самые энергичные заверения
успокоительного характера. По-видимому, эти заверения имели свои действия.
Дальнейшее развитие событий покажет, насколько сохраняемое спокойствие прочно. Нельзя
забывать, что в 1927 году заключение тесных союзных отношений между Италией
и Албанией2 привело к длительному, десятилетнему периоду открытой вражды между
* Обман, выдумка, рассчитанная на введение в заблуждение {фр).
** См. приложение к док. 219.
*** Вел. кн. Андрей Владимирович.
**** Сестра В.А.Маклакова.
235
Югославией и Италией. Тогда говорилось и писалось, hYo занятие Албании
итальянскими войсками будет считаться равносильным нападению на Югославию, т.е.
вызовет войну. Правда, тогда политико-географическое положение Югославии было
много лучше нынешнего, не было «оси»3; не было границ с Германией и была
уверенность, что Франция не оставит без своей помощи союзную Югославию. А теперь?
Налицо могучая диктующая «ось», охват ею Югославии с севера и с юга и опыты
аншлюса, Судетов*, всей Чехословакии, Мемеля**, которым противопоставлялись
дружественные обсуждения Лондоном и Парижем, вместе и в отдельности,
«создавшегося» положения. В 1927 году по какому-то безумному недоразумению здесь по
крайней мере интеллигенция рассчитывала и на помощь Советской России. Этой
иллюзии теперь больше нет. Не подлежит сомнению, что только что случившееся
поставит Югославию в очень трудные условия. Но зти условия были бы еще
труднее, если бы не взятый белградским правительством курс равновесия во внешней
политике и решительный поворот к соглашению с хорватами во внутренней
политике. Позволяю себе думать, хотя никого на сегодняшний день увидеть не мог, что
спокойствие будет сохранено.
Только что слушал советское радио об албанских событиях. Москва передает о
неминуемой и немедленной опасности, угрожающей Югославии не только со стороны
Италии, но и Венгрии и Болгарии, не говоря о Германии, концентрирующей свои
войска на границах между Австрией и Югославией. Делается большевиками попытка
нарушить самообладание Белграда. Нигде так не чувствуется в минуты кризисов
отсутствие России, как здесь.
Прилагаю фотографию Вашей протеже Н.Ф.Алексинской*** и очень прошу
Марию Алексеевну передать ее оригиналу. Она снята на нашем балконе в
«музыкальной» позе. Не скрою от Вас, что после ее отъезда полиция интересовалась
причинами ее приезда в Белград и существующими у нее здесь знакомствами.
Искренне Вам преданный,
В.Штрандтман
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 179-180.
1 После нападения 7 апреля 1939 года Италии на Албанию последняя была включена в
состав Италии на основе личной унии. Управление страной было сосредоточено в
руках наместника итальянского короля, при котором находилось марионеточное
албанское правительство.
* См. док. 187, прим. 2.
'* См. док. 218, прим. 1.
'* Видимо, жена или родственница И.П.Алексинского.
236
2 В 1926-1927 гг. между Италией и Албанией был заключен ряд договоров, так наз.
«Тиранские пакты». Договор 1926 года о дружбе и безопасности содержал
положение о том, что нарушение политического, правового и территориального статус-кво
Албании противоречит политическим интересам договаривающихся сторон. Договор
1927 года об оборонительном союзе предусматривал совместные действия в случае
«неспровоцированной войны» против одного из договаривающихся государств.
3 «Ось Берлин-Рим» — военно-политический блок, оформленный соглашением 25
октября 1936 года в Берлине, в котором Германия признавала захват Италией
Эфиопии, устанавливалась общая позиция в так наз. комитете по невмешательству в
испанские дела, подтверждалось признание правительства ген. Франко и намечались
мероприятия по оказанию ему дальнейшей помощи.
223- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 10 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Что же дальше?.. Разъехавшиеся по своим имениям и коттеджам британские
министры вернулись в Лондон. Чемберлен, отправившийся удить рыбу в
Шотландию, также вернулся в Лондон. Все эти дни шли беспрерывные посещения Форин
Оффиса иностранными дипломатами, причем более активным в смысле нанесения
визитов британским министрам является г. Кеннеди1, американский посол.
Несколько раз был у лорда Галифакса итальянский поверенный в делах г. Крола2.
На разных публичных зданиях, на памятниках или просто на заборах появились
громаднейшие плакаты, взывающие к населению относительно необходимости ис-
лолнить свой долг и т. д. Бравые сержанты гуляют по паркам и иным местам
народного скопления и уговаривают своих любезных соотечественников менять свои
пиджаки на мундиры защитного цвета. Создается атмосфера августа месяца 1914 года...
Говорят лишь о том, будет ли война или опять удастся оную оттянуть, отложить...
Но надолго ли? Албанская история* произвела громадное и, я бы сказал, зловещее
впечатление на английское общественное мнение. Но что предпримут англичане —
я затрудняюсь сказать. Пока что дело ограничивается упреками и указаниями дуче
на то, что занятие им Албании в страстную пятницу есть большой грех. Что в
последнем послании папы** имеется фраза, несомненно, не одобряющая его, Муссолини,
образа действий. Что нападение на маленькую мусульманскую страну вызовет
осуждение таких действий среди всех мусульман. Что должен же, наконец, г. Муссолини
* См. док. 222, прим. 1.
'* Римский папа Пий XI (1922-1939).
237
прислушаться к тому, что думают о нем и об его нарушениях международного
права и договоров по ту сторону океана в Америке. Что должен же Муссолини понять,
что овладевая таким количеством народов неитальянского происхождения, он лишь
создает себе самому затруднения, которые, в конце концов, затруднят его
собственную акцию... Все это, конечно, отлично известно итальянскому диктатору. Но он этим
не смущается. Он реальный и циничный политик. И берет, что плохо лежит. И идет
по стопам своего германского партнера.
Здесь отдают себе отчет в том, что занятие Албании Италией серьезно
компрометирует наметившиеся переговоры с Югославией, Грецией и Турцией в смысле
присоединения этих государств к пакту Англии, Франции и Польши. Не может не
беспокоить англичан и тот несомненный факт, что Италия, заняв Албанию, будет
серьезно угрожать английским интересам в восточном бассейне Средиземного моря.
Все зто Лондон переживает весьма тяжело. И в то же время чувствуется полная
растерянность в результате неподготовленности. Ведь армии никакой не
существует. Говорят, что флот на высоте. Относительно флота воздушного слухи самые
разнообразные. Люди, приезжающие из провинции, рассказывают, что там
воздвигаются феноменальнейшие фабрики с невероятнейшей быстротой. Но количество
безработных все еще велико, под два миллиона душ. Говорят о необходимости
создания правительства национального спасения. Что политику зонтика необходимо
заменить политикой... какой именно — никто пока не придумал. Говорят, что
неминуемо вхождение в кабинет таких лиц, как Идеи, Черчилль и Дафф Купер... Что
могут сделать эти почтенные джентльмены — не вижу.
Одним словом, плохи наши здешние дела, Василий Алексеевич. И недавние
«постеры»*, на которых крупными буквами было написано: «Польша обещает нам свою
военную поддержку», достаточно показательны в смысле той беспомощности,
которая здесь создалась... Вот Вам и гордый Альбион... надеющийся на военную помощь...
Польши. «Сик транзит глориа Британие»**.
И еще одно свидетельство нынешней английской растерянности, но это в
доверительном порядке. Я писал Вам на днях о появлении здесь Дмитрия Павловича.
Накануне его отъезда отсюда на прошлой неделе он пригласил меня к себе и рассказал
мне совершенно невероятную историю. На юге Франции, или, правильнее, в одном
из казино Монте-Карло, между двумя коктейлями он встретился с лордом Биверб-
руком, богатейшим издателем нескольких здешних шумных газет. Разговорились
на политические темы. Д.П., очевидно, произвел впечатление на почтенного лорда,
кстати сказать, феноменальнейшего хама, и он подумал: а нельзя ли использовать
сего русского гран-дюка*** на предмет поручения ему миссии в Италию с целью
оттянуть Муссолини от аксиса****, имея при этом некий крупный чек в кармане. Сели
на аэроплан и прилетели сюда, прямо в имение Бивербрука. Устроили обед, на
котором был Черчилль и еще какие-то господа из безответственных. В результате Д.П.
должен якобы ехать в Рим... Каково... В результате нескольких коктейлей можно
выдумать разные миссии и поездки с целью политических интриг. Но этот номер в
" Плакаты, афиши, объявления (англ.).
** Так проходит слава Британии (лат.).
*** Великого князя (фр.).
"** «Аксис» — ось (лат.). Имеется в виду «ось Берлин-Рим» (см. док. 222, прим. 3).
238
самом деле превосходит всякое воображение... Лично я думаю, что никуда Д.П. не
поедет. А вернется в Монте-Карло продолжать наслаждаться природой и
спиртными напитками. Когда английские политические деятели начинают прибегать к
помощи Советской России, Польши и русских гран-дюков, то можно воскликнуть: все
это было бы смешно, когда бы не было так грустно...
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 164-167.
1 Кеннеди Джозеф Патрик (1888-1969) — крупный американский предприниматель
и банкир. Отец президента США Джона Ф. Кеннеди. В1938-1940гг. был послом США
в Великобритании.
2 Гвидо Крола—советник итальянского посольства в Лондоне, замещал посла Италии
в Великобритании Д.Гранди в Комитете по невмешательству в испанские дела.
224. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 13 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Сегодня днем в палате общин наш премьер* сделает свое сообщение,
ожидающееся с волнением. Полагаю, что сообщение будет одновременно и решительным, и до
известной степени примирительным по своему тону. Как бы ни было, на сей раз
Муссолини «провокативен», англичане приведут в порядок все свои
задерживающие центры и сделают все возможное, чтобы не приблизить конфликта, которого
они не хотят и к которому еще не подготовлены. Не подготовлены они, между
прочим, еще и потому, что до сих пор не выяснились еще их настоящие отношения с
доминионами. Хотя газеты, со слов министров, утверждают, что доминионы
находятся в полном согласии с великобританским правительством и готовы во всем
следовать за Соединенным Королевством, на самом деле этот вопрос далеко не так
благополучен. В особенности в Южной Африке чувствуется некая независимость
политической мысли и нет уверенности, что генерал Герцог1 в полной мере пойдет
за метрополией. Да и в Канаде проскальзывают кое-какие сомнения. Лучше
обстоит вопрос в Австралии и в Новой Зеландии.
* Чемберлен.
239
Слухи о том, что в лоне кабинета обнаружились разногласия в связи с
переживаемым острым кризисом, не отвечают действительности. По всем частным
сведениям, в кабинете все благополучно, и образ действий Чемберлена, проявляющего
одновременно и твердость и желание сохранить мир, разделяется всеми его коллегами.
По этим соображениям он, вероятно, и противится включению в кабинет таких
деятелей, как Черчилль, Идеи и Дафф Купер. Эти господа, благодаря своим
темпераментам, могли бы внести некоторое смятение в ряды кабинета, но о входе их в состав
правительства пока нет и речи. Лояльность их в отношении премьера несомненна.
Но он побаивается их темпераментности. Я продолжаю думать, как когда-то писал
Вам, что в настоящий момент кони полезнее трепетных ланей... Будем надеяться,
что наш добрый мерин — Чемберлен вывезет нас на правильный путь.
Но настроения здесь все же в публике неважные. Из провинции пишут, что на
Шотландских островах не осталось ни одного свободного коттеджа. Эвакуация
детей станет принудительной в минуту опасности. Среди наших знакомых (даже на
нашей улице) заметны приготовления к некой звакуации. Куда-то отправляются
ящики с серебром, с картинами, с предметами более или менее ценными.
Закупается провизия. Паники никакой не наблюдается. Продолжают усовершенствовать
вырытые в сентябре траншеи. Чувствуется какая-то сосредоточенность. Толпы
народа стекаются в квартал, где помещаются продовольственные учреждения, и
молча смотрят на министров, приезжающих и покидающих те или иные учреждения
Заметна и дипломатическая деятельность. Г-н Майский продолжает бывать в Фо-
рин Оффисе, и газеты особо отмечают, что великобританское правительство
поддерживает с советской дипломатией самый искренний контакт. Но, как пишут
газеты, на лице г. Майского ничего нельзя прочесть. Он загадочен.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 255-256.
1 Герцог Джеймс Барри Мюнник (1866-1942) — лидер Националистической партии,
возглавлял правительство Южно-Африканского союза в 1924-1939 гг., выступал за
нейтралитет Южной Африки во второй мировой войне, но не был поддержан
парламентом и ушел в отставку, в 1940 г. отошел от политической жизни.
225. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 15 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Итак, как будто все ясно: Англия и Франция гарантировали полную военную
поддержку Польше в случае, если она подвергнется нападению. Подобные
категорические заверения даны обеими демократиями и Румынии и Греции. Ведутся
переговоры с Турцией. Одновременно идет разговор и с Москвой. Вчера Майский имел
продолжительную беседу с лордом Галифаксом. О чем говорили сии дипломаты —
кто это может знать. Я пробовал на этих днях читать здешнюю коммунистическую
газетку «Дейли Уоркер»1, но в ней, кроме благоглупостей, ничего не нашел.
Очевидно, г. Майский достаточно осторожен, чтобы не сообщать ей содержания своих
переговоров с британским правительством. Трудно допустить, чтобы между Англией и
Советами в результате переговоров, несомненно ведущихся весьма энергично
ввиду требований так или иначе договориться с Россией, предъявляемых
правительству со стороны не только рабочих и либеральных кругов английского
общественного мнения, выяснилось какое-либо соглашение на манер англо-польского пакта, ибо
России ведь Германия непосредственно не угрожает. Вряд ли удастся уговорить
Польшу и Советы заключить какое-либо военное соглашение ввиду несогласия
Польши идти с Советами рука об руку. Но в то же время английские гарантии Польше
и Румынии чрезвычайно благоприятны интересам России, ибо гарантируют России
ее западную границу. Позволительно посему ожидать, что Россия со своей стороны
сделает какой-либо жест. И этого жеста здесь ожидают с плохо скрываемым
нетерпением, чтобы не сказать — с тревогой. Ибо все более и более раздаются голоса, что
без России все эти комбинации гроша медного не стоят. «Манчестер Гардиан»
определенно заявляет каждый раз, что защита Восточной и Юго-Восточной Европы не
может быть осуществлена без участия России. Канцлер казначейства сэр Джон
Саймон был не менее категоричен, заявил в палате общин, что «мы не имеем намерения
не воспользоваться помощью советского правительства, если бы последнее было
расположено нам таковую предоставить в форме наиболее полезной и
действительной». И добавил следующую пикантную фразу: «Мы были бы дураками, если бы эту
помощь не приняли»... Еще более интересным было заявление того же Саймона,
когда он сказал, что со стороны Великобритании не встретилось бы принципиальных
препятствий к заключению военного союза между Англией, Францией и Советами.
Я не думаю, чтобы на эту именно тему здесь велись переговоры, но что-то
несомненно происходит, ибо сознание, что без России может стать плохо, проникает в самые
широкие массы. Об этом говорят уже в трамваях и говорят определенно: без России,
мол, не обойтись и нужно как-то с ней договориться. Рабочий* эксперт по
иностранным делам, член парламента Дальтон указал, между прочим, на тот факт, что
Англия, гарантировав Польше и Румынии неприкосновенность их территорий, тем
самым отложила на время возможное нападение Германии на Советскую Россию и
* Лейбористский.
241
тем самым укрепила ее. Дальтон рассматривает это как определенное указание на
то, что Англия совершенно не думает спасать своей собственной шкуры
предоставлением диктаторам свободных рук на Востоке. Естественно посему, чтобы Россия
кооперировала с демократиями для отпора агрессорам.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5,л. 170-171.
1 Газета «Дейли Уоркер» — ежедневная общенациональная газета
коммунистической партии Великобритании, издается в Лондоне, основана в 1931 году (с 1966 г. —
называется «Морнинг стар»).
226. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 17 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Когда президент Рузвельт вопрошает г[-д] Гитлера и Муссолини, готовы ли они
обещать не нападать на тридцать государств, президентом упоминаемых1, то
остается лишь воскликнуть: о темпора, о морес...* В самом деле, до чего мы дожили...
Документ президента задуман хитроумно и, как мне передавали из весьма
осведомленного источника, соображения, в нем заключающиеся, подсказаны были г.
Рузвельту его здешним послом г. Кеннеди, который, как я уже Вам неоднократно писал,
играет здесь очень большую роль. Его посещения лорда Галифакса и премьера у всех
здесь на виду. Небезынтересно отметить, что конец недели, совпавший с
выступлением г. Рузвельта, ознаменовался приглашением г. Кеннеди к королю** и королеве в
Виндзор***, откуда вместе с г. Чемберленом суверены и американский посол ездили
осматривать новые бомбовозы и приспособления против воздушных нападений.
Одним словом, отношения между Соединенными Штатами и Великобританией не
оставляют желать лучшего. Другой вопрос — что получится в результате
выступления президента? Об этом мы узнаем через несколько томительных дней. Судя по
* О времена, о нравы! (лат.)
** Георг VI — английский король с 1936 по 1952 гг.
*** Королевская резиденция в Лондоне.
242
отзывам германской печати, ничего доброго пока предвидеть нельзя. Тон этой
печати дерзок и полон самых непозволительных передержек. Но это в порядке вещей.
Но фюреру и дуче придется все же призадуматься, ибо ответственность их в случае
неудовлетворительного ответа Рузвельту окажется весьма значительной. На это и
рассчитывал президент, составляя свое историческое послание.
Тем временем здесь напрягают все усилия к тому, чтобы договориться с
Советами. Вчера ко мне зашел Бернард Иванович Пэре и сообщил, что правительство
обратилось к нему с просьбой сделать сообщение по радио на тему «Безопасность и
Россия». Сообщение это будет сделано сегодня вечером в 9.25. Пэре подтвердил мне,
что здешние власти во что бы то ни стало желают добиться каких-то договорных
отношений с Россией. Он указал мне, между прочим, на те сведения, которые
заключаются о военной мощи России в только что опубликованной брошюре
неизвестного, но в высшей степени компетентного автора, который изучает вооруженные
силы европейских государств. По мнению автора, Россия в настоящий момент
является наиболее могущественным военным государством в мире. Непобедимость и
действенность русских армий якобы не подлежат никакому сомнению. Численность
русских вооруженных сил феноменальна, и такова же «индустриальная база», т. е.
снабжение. Россия, согласно брошюре, обладает десятью тысячами танков. Ее
воздушный флот достигает цифры в 17 000 аэропланов. Этим пренебрегать
невозможно, говорил Пэре. Я заметил ему, что все это кажется мне сильно преувеличенным,
что я не отрицаю большой численности человеческого материала, но что меня
беспокоит вопрос оборудования, снабжения и т. п., имея в виду советское
головотяпство. Он уверил меня, что головотяпство действительно процветает во многих
отраслях советского хозяйства, но что в армии его нет. Таково якобы мнение экспертов.
Мне осталось лишь сказать, что, конечно, английские эксперты должны быть
лучше осведомлены нас, беженцев, но что я все же боюсь сюрпризов. Посмотрим, что
будет говорить сегодня Пэре.
Вчера у нас пил чай Владимир Кириллович... Должен Вам сознаться, что он
произвел на меня очень хорошее впечатление. Он вернулся вчера вечером на свой
завод после одной недели пасхальных каникул в Сан-Бриаке*. Подробно рассказывал
про свою жизнь на заводе. Живет в скромной английской семье, в одной комнате.
Встает в шестом часу утра. Работает восемь с половиной часов в день. По рукам
видно, что работа нелегкая. Говорит, что вполне счастлив. Что рабочие — очень милый
народ, по вечерам играет в клубе в разные игры. Одному присутствовавшему при
разговоре лицу сказал: «Я думаю, что в общем интереснее работать на этом заводе,
чем вращаться в кругу тех, которых Вы именуете зубрами»... Так-с... Выглядит он
отлично. Немного похудел и похорошел. Думает пробыть на заводе с год. На вопрос:
«Ну, а затем?..» ответил: «А затем могу очутиться на другом заводе, мало ли здесь
заводов». Никаких политических вопросов не касался, да они, по-видимому, его и не
интересуют. Если сравнить его жизнь в английской провинции с жизнью прочих
Романовых — сыновей Ксении Александровны — жизнью беспутной, то нельзя не
почувствовать к Владимиру Кирилловичу чувств не только симпатии, но и
уважения. Ибо в самом деле то, что он ныне делает, — это подвиг. Он ни на что не жаловался.
* См. док. 69, прим. 5.
243
Наоборот. Находил свою нынешнюю среду чрезвычайно симпатичной Доволен
отвратительной английской кухней и холодной спальней с бумажными простынями
вместо полотняных. А вот Дмитрий Павлович не одобряет этого завода. «Дурак
Владимир, — сказал мне Дмитрий Павлович (так и сказал), — если он думает, что ему
пригодятся эти «вонючие» винты моторов»... Почему, прежде всего, должны быть
«вонючими» винты моторов? И во вчерашнем письме ко мне тот же Дмитрий
Павлович пишет: «Продолжает меня смущать вопрос о Владимире Кирилловиче, и если
когда-либо и как-нибудь Вам представится возможность превратить его из
студента-механика в студента политических наук и познаний, не преминьте употребить к
этому все Ваши усилия»... И далее, касаясь последнего манифеста Владимира
Кирилловича, по поводу которого я послал прилагаемую при сем телеграмму* Андрею
Владимировичу, Дмитрий Павлович написал так: «Уши вянут, голова болит от
нового усилия г. Графа — пасхальное обращение главы императорского дома. И
откуда оно, с... Ла-Манша... Благодарю Вас, я уже смеялся»... Да, обращение вышло
неудачным, и тут Владимир Кириллович ни при чем. Это Граф все состряпал, а молодой
принц подмахнул. И посему продолжаю думать, что по нынешним временам
уединение для Владимира Кирилловича — наилучшая политика. И он так же думает.
Тем лучше.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, 3. 16872, т. 5, л. 172-175.
1 14 апреля 1939 года президент США Рузвельт обратился с личным посланием к
Гитлеру и Муссолини с призывом дать гарантии 30, в основном европейским,
государствам (Англия, Франция, Польша, Румыния, Венгрия, Югославия, Советский Союз,
Голландия, Бельгия и др.), что на них не будет совершено нападение в течение 10-25
лет. Копии этого послания были вручены одновременно всем упомянутым в
послании государствам. Эта инициатива Рузвельта была поддержана Англией, Францией,
Советским Союзом и др. В ответ Гитлер обратился ко всем этим государствам с
запросом, чувствуют ли они угрозу нападения со стороны Германии, и предложил
заключить двусторонние договоры о ненападении. Большинство государств ответили,
что они такой угрозы не испытывают. Лишь Латвия, Эстония, Дания согласились на
заключение договоров, которые были подписаны в июне 1939 года.
* Упомянутой телеграммы в архиве СВР России не обнаружено.
244
227. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 17 апреля 1939 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Я понимаю английские настроения, но они меня ужасают. Неужели можно будет
положиться на советскую помощь, что бы Сталин ни сказал. Неужели ему есть
действительно интерес помогать победе демократий, когда в случае войны все
кончится разрушением европейского мира. Я нисколько не удивлюсь, если Сталин
заключит союз с Англией, а потом во время войны примется добивать Польшу и вызовет в
ней революцию. Ведь так поступила Италия во время войны со своими союзниками.
Если без советской помощи вообще невозможно, значит, дело проиграно. И если
Л[лойд] Джордж и ему подобные убедят в этом страну, то, значит, войны союзники
вести не в состоянии и им лучше Германии не раздражать и не делать ось*
защитниками антикоммунистической идеи. Заметьте, я не против того, чтобы удержать
Советы от соглашения с Германией, но против того, что их пугают Украиной, чтобы
они поняли, что победа оси, может быть, есть победа над коммунизмом, и доберутся
до них; это предмет разговоров. Но меня пугает эта признаваемая публично
постановка вопроса, что без Советов мы бессильны. Это провоцирует Гитлера и
Муссолини и убивает дух сопротивления.
В.Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 234.
228. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 19 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Издавна у меня установились дружеские отношения с испанскими
дипломатами, еще когда я служил в Танжере и очень много времени проводил в Испании
Могу сказать, что прежнюю Испанию я знал очень хорошо, в особенности юг, но и
бывал часто в Мадриде, между прочим, присутствовал на свадьбе короля
Альфонса1 в свите покойного великого князя Владимира Александровича2, когда он был
командирован представлять государя императора на свадьбе в Мадриде. В
Лондоне я всегда поддерживал дружеские отношения с испанскими коллегами. Хорошо
* См. док. 222, прим. 3.
245
знал Мерри дель Валя. Затем в Испании произошла революция. Появились новые
республиканские испанцы. Но кое-кто из старых остались служить республике.
Был такой советник посольства Вальдес*, женатый на русской беженке, которую
он встретил на посту в Копенгагене. Когда на горизонте появился Франко, у меня
завязались отношения с франковской делегацией здесь, во главе которой стоял
герцог Альба3. И у меня установились очень дружеские отношения с неким Вил-
лаверде**, ставшим ныне советником испанского посольства. Мы с ним
беседовали на днях на испанские темы. И вот что он мне поведал. «Нравится или не
нравится англичанам, но мы, испанцы, не можем не ощущать известной благодарности
по адресу итальянцев и немцев, которые в минуту жизни трудную оказали нам
существенную помощь. Конечно, наша иностранная политика должна быть
окрашена этими чувствами. Кроме того, Испания никогда не страдала от рук Италии и
лишь раз имела недоразумения с немцами. Иначе обстоит дело с англичанами,
занимающими Гибралтар. И не они ли способствовали расчленению Испанской
империи? С французами наши отношения никогда не были «сердечными». Вы сами
бывали в Марокко и кое-что должны помнить. И еще одно соображение: у наших
фалангистов очень много общего, в смысле организации и идеологии, с фашизмом
и национал-социализмом... Стать нейтральными будет для нас трудновато, если
мировая война станет неизбежной в течение ближайшего времени. Если войны не
будет — можно надеяться, что мы постепенно усвоим себе идею нейтралитета.
Конечно, мы должны стремиться к усвоению себе идеи нейтралитета, тем более
что страна устала от гражданской войны и хочет заняться своими собственными
делами. Конечно, мы хотели бы остаться одними в нашем доме, без присутствия
хотя бы даже и друзей. Вы спрашиваете меня, любят ли испанцы немцев и
итальянцев? Конечно, не любят, в особенности «тяжеловесны» для нас немцы. Мы
хотели бы остаться одними, без каких бы то ни было иностранцев. Но освободиться от
них не так-то легко. Нужно время. Нас упрекают за антикоминтерновский пакт.
Но разве мы могли поступить иначе...» На этом беседа закончилась.
Здесь ведется много разговоров о германском флоте, курсирующем в испанских
водах. С одной стороны, этот уход германского флота из своих вод как будто
доказывает, что ничего особенного в ближайшее время произойти не может в водах,
близких к Англии. Но, с другой стороны, здесь опасаются, как бы германский флот не
повторил эпопею германского крейсера «Гебена», который, прорвавшись в Турцию,
вовлек оную в комбинацию, враждебную союзникам в то время. Турки, мол,
колебались, но появление «Гебена» положило этим колебаниям конец'1. Думают, что нечто
подобное могут проделать и карманные германские броненосцы, зайдя, скажем, в
Кадикс, откуда, помимо всего прочего, они могут угрожать английским сообщениям
в Атлантическом океане.
В Гибралтаре я бывал часто, чуть ли не еженедельно, наезжая туда из Танжера.
Жизнь там в свое время была все же интереснее, чем в Танжере. Знаменитую скалу
знаю вдоль и поперек. И думаю, что разгромить ее, поставив большие пушки со
стороны Алхесираса, очень просто.
* Первый секретарь посольства Испании в Лондоне в 1934-1935 гг.
'* В 1934-1935 гг. был вторым секретарем посольства Испании в Великобритании
246
На фоне нынешней печальной и тревожной действительности гибель парохода
«Париж» зловеща. Как можно было допустить такую катастрофу. Если в данном
случае действительно имел место так наз. саботаж, то в самом деле пора умирать.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 176-178.
1 Альфонс XII (1886-1931) — испанский король из династии Бурбонов, отрекся от
престола в результате революционных событий в стране в апреле 1931 года и
эмигрировал. Испания была провозглашена республикой.
2 Великий князь Владимир Александрович — сьш Александра II и брат Александра
III, умер в 1909 году.
3 Альба-Бервик Джакобо Карлос (1878-1953) — герцог, испанский политический
деятель, дипломат, историк. Министр иностранных дел в 1930-1931 гг., представитель ген.
Франко в Лондоне (1937-1939 гг.), посол в Испании, Великобритании (1939-1945 гг.).
4 2 августа 1914 года был подписан секретный германо-турецкий союзный договор,
который, по сути дела, отдавал турецкую армию в распоряжение Германии. Готовясь к
нападению на Россию, турецкое правительство ожидало прихода германских
крейсеров «Гебен» и «Бреслау». 10 августа эти корабли вошли в Дарданеллы, на них был
поднят турецкий флаг, германский командир «Гебена» был назначен командующим
военно-морскими силами Турции. В октябре 1914 года крейсер «Гебен» обстрелял
Севастополь и в дальнейшем неоднократно обстреливал побережье России.
229. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 20 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Вы читали, конечно, что здешний полпред Майский срочно вылетел в Москву,
через Швецию-Финляндию, дабы миновать Германию. В лондонских
дипломатических кругах утверждают, что поездка его вызвана тем обстоятельством, что лорд
Галифакс осведомил якобы его о каких-то переговорах, ведущихся между
советским правительством и Германией, переговорах, естественно, беспокоящих
великобританское правительство, и что в результате этого разговора Майский якобы
решил, что ему необходимо лично переговорить с Литвиновым. На это же намекает и
«Манчестер Гардиан», в заметке которого, между прочим, говорится, что среди
247
германских военных все еще имеется прорусская группа и что в Берлине серьезно
подумывают о германо-советском соглашении на случай европейской войны.
Третьего дня на приеме журналистов в МИД им было сказано, что все слухи о
заключении союза или, как говорят здесь, о заключении «семи-альянс»* между
Великобританией и Советами ни на чем не основаны. И приблизительно то же самое
сказал лорд Галифакс вчера в палате лордов, что ничего окончательного еще не
произошло, что ведутся переговоры, что поддерживается контакт и т.п. Из других
источников мне передают, что вопрос обстоит так: англичане запросили Советы, что
они, Советы, будут делать на случай нападения немцев на Польшу или Румынию,
на что Советы ответили тем же вопросом по адресу Великобритании.
Одним словом, ничего определенного, по-видимому, в отношениях
англо-советских не выявилось.
Сзр Бернард Пэре говорил третьего дня по радио. Нет никакого сомнения, что
ему было рекомендовано свыше возможно сильнее сгустить краски в смысле того
значения, которое имеет Россия для сохранения мира на Юго-Востоке. Он сильно
напирал на ничтожество Коминтерна, всячески превозносил Сталина и утверждал,
что Тухачевский поплатился жизнью за измену России, став агентом Германии.
Мне думается, что почтенный Бернард Иванович пересолил во всех своих
утверждениях. Все это можно было сказать с меньшим, я бы сказал, подхалимством. Но,
очевидно, без России придется трудно. И потому даже самые побочные и
осведомленные люди решаются на недопустимые извращения правды и переделки.
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 228-229.
230. Е.П.Демидов — В.А.Маклакову
Афины, 20 апреля 1939 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич!
Захват Албании**, столь неожиданно и быстро произведенный итальянцами,
сильно встревожил Грецию, заметно сильнее, чем однородные происшествия в
Центральной Европе. Громовый удар пал, на этот раз в непосредственной близости, где
затронуты греческие интересы, как этнические, так и политического свойства. На
Балканский полуостров впервые высадилась великая держава с очевидным
намерением на нем обосноваться. Это незванное соседство тотчас возбудило здесь
опасения за судьбу Ионических островов, а на первом месте за Корфу. Некоторое успокое-
* Полусоюз {фр.).
" См. док. 222, прим. 1.
248
ние последовало от заверения итальянского правительства, что Италия отнюдь не
имеет в виду посягнуть на неприкосновенность континентальной и островной
Греции, хотя здесь и относятся с весьма посредственным доверием к этим обещаниям.
Большее удовлетворение принесло решение английского правительства
предоставить Греции гарантию независимости и неприкосновенности1, хотя опять-таки
гарантия эта до некоторой степени ставит страну в неловкое положение в отношении
Италии. Многие это чувствуют, невзирая на чисто одностороннее, зато и
непременное это обязательство. Подобные гарантии со стороны двух противников указывают
лишь на важность, ими придаваемую маленькому государству, находящемуся на
путях скрещивания, а возможно и столкновения их средиземноморских целей. Здесь
многое говорилось о соглашении, по которому Великобритания заручилась будто
бы правом использовать удобные греческие гавани и бухты в качестве морских баз.
Для Англии приобретение это, очевидно, существенно, но более чем вероятно, что
Италия сочтет такую льготу враждебным против нее действием и попытается
предупредить его осуществление каким-нибудь проявлением обычного своего
динамизма. Здесь, повторяю, крайне озабочены приблизившейся грозой, и, хотя албанское
дело с виду на время улажено, всякий себя спрашивает, что предстоит дальше и где
находится грань, за которой положен будет конец миролюбивому попустительству
западных демократий. So far and not further*.
Касательно албанского вопроса можно сказать, что Италия, в сущности, уже
давно пользовалась правом полупротектората над новосозданным государством. Из
хорошо осведомленного югославского (подчеркиваю) источника мне довелось узнать, что
личный режим короля Зогу2, случайного авантюриста, далеко не отвечал
потребностям и надлежащему развитию албанского народа. Итальянские субсидии, щедро
раздаваемые на те или иные общественные работы, не попадали по назначению; скудные
естественные богатства страны оставались неиспользуемыми. Словом, царил
произвол. По некоторым сведениям, Зогу даже завязал какие-то переговоры
небескорыстного, личного свойства с Великобританией. Этим, быть может, отчасти и объясняется
слабый отпор со стороны Англии нарушению итальянцами статус-кво в
Средиземном море и сохранение в силе англо-итальянского соглашения. Протест Югославии
был равным образом облечен в мягкую форму и лишен был убеждения.
Пребывание бывшей албанской королевской четы в Лариссе, на греческой
территории, здесь считается, по понятным причинам, нежелательным. Зогу дано
понять, что ему надлежит выехать, как только позволит здоровье его супруги, на днях
родившей сына. По этому случаю Метаксас** повелел здешнему врачу-гинекологу,
профессору Луросу, отправиться в Лариссу для пользования больной.
Искренне Вам преданный,
Демидов
Архив СВР России, д. 16872. т. 5, л. 230-232.
* До сих пор и не далее (англ.).
'* См. док. 169, прим. 5.
249
1 После нападения Италии на Албанию в апреле 1939 года было опубликовано
заявление английского правительства о предоставлении Греции английской гарантии, по
образцу данной Польше, а также кредита в 2 млн. ф. ст. для усиления ее обороны.
Последовавшее затем в мае 1939 года заявление английского, французского и
турецкого правительств о предстоящем подписании между ними договора о временной
помощи усилило в Греции проанглийские круги.
2 Зогу Ахмет (1895-1961) — албанский государственный деятель, в 1928-1939 гг. —
король. Во время июньской революции 1924 года бежал из страны. В декабре 1924
года при иностранной поддержке совершил переворот и стал единоличным
правителем Албании, с января 1925 года в качестве президента, а с сентября 1928 года —
короля. После оккупации страны Италией (1939 г.) эмигрировал.
231. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 21 апреля 1939 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Спасибо за письма. Я плохо верю в могущественность советской армии, но
доказать своего недоверия не могу. Я еще меньше верю, что Сталину есть охота
содействовать победе демократий над тоталитарными государствами, — и боюсь, что
наобещавши или, что еще хуже, за одно обещание добившись каких-то реальных услуг
для них, наверное, невыгодных, он своих союзников надует. И потому я предвижу от
союза с СССР одни неприятности, которые лягут на нас, т.е. Россию. Но если бы я в
этом ошибся, то это, конечно бы, означало возрождение России.
Совершенно солидарен с Вами относительно В.К.*, но, по-видимому, г. Граф
думает, что сейчас иностранцы его могут посадить на трон и что надо об этом
напоминать. Вся моя надежда не на выступление Рузвельта1, которое, конечно, было
чересчур демагогично и несерьезно, а на те глубоко правильные его слова, что войны
не хотят и тоталитарные государства. И война, если она разыгрывается, не
продлится, как Великая**, три года, но зато быстро кончится рядом революций и здесь, и в
Берлине, и в Италии. Из вежливости к Вам исключаю Англию.
В.Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 263.
* Великий князь Владимир Кириллович.
** Первая мировая война.
250
1 По всей вероятности, имеется в виду открытое послание Ф.Рузвельта от 14 апреля
1939 г. к Гитлеру и Муссолини с призывом не предпринимать в течение 10 лет в
отношении 30 стран Европы и Ближнего Востока (включая СССР) шагов, которые могли
бы привести к европейской войне.
232. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 30 апреля 1939 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Еще раз весь мир сперва с волнением ожидал выступлений Гитлера, а затем
слушал его элукубрации* по своим радиоаппаратам. Можно было ожидать худшего, судя
по всему тому, что писалось в германской прессе в связи со введением
обязательного военного обучения в Англии и речью президента Рузвельта. Речь Гитлера
оказалась менее «виолентной»**, хотя и оставила впечатление, что в данном случае мы
имеем дело с человеком несомненно неуравновешенным, одержимым и истериком.
От ведения дела с таким человеком могут либо опуститься руки, либо подняться,
чтобы ударить его по голове. Обе перспективы весьма нежелательны, ибо, если, с
одной стороны, война будет величайшим несчастьем, то продолжение той, с
позволения сказать, канители, которая истощает все человечество и морально и
материально, принесет с собою беды горшие, не исключая и социальных потрясений.
Подумайте только о нашем здешнем бюджете. Государственные расходы исчислены без
малого в одну тысячу миллионов фунтов стерлингов. Сюда не входят
дополнительные издержки на национальную оборону. Издержки на оборону достигли уже 630
миллионов фунтов. Бюджет Саймона не так уже страшен. Пострадали лишь
владельцы автомобилей да плательщики сверхналога. Налог на сахар и на табак менее
ощутим. Но что ужасно, это то настроение депрессии, которое создается в здешних
деловых кругах. Дел буквально никаких, за исключением, конечно, предприятий,
работающих на оборону страны. Никто ничего не покупает. Магазины пустуют и
сокращают штаты служащих самым видимым образом. Сокращаются и штаты
прислуги. Только и слышны жалобы на потери денег и на невозможность продолжения
такой ситуации.
Дебаты в связи с «конскрипцией»*** прошли вполне благополучно; если бы
правительство, особенно г. Чемберлен, удосужилось бы заблаговременно вызвать
[неразборчиво, видимо, лидеров оппозиции] и посвятить их в свои планы введения
* Разглагольствования, измышления {фр.)-
** Агрессивной, жесткой {фр.).
*** Воинская повинность (англ.).
251
обязательного военного обучения, то все обошлось бы без каких бы то ни было
протестов. Лидеры оппозиции протестовали не столько против введения повинности,
сколько против процедуры, сопряженной с этой необычной для англичан мерой. При
создавшихся условиях сами рабочие ввели бы эту конскрипцию, если бы в этот м<>
мент они находились у власти. Придирки к тому, что Чемберлен нарушил свое
обещание не вводить повинности в мирное время, не выдерживают критики. Какой же
ныне мир... Одним словом, конскрипция прошла без потрясений, и те англичане
самых разнообразных социальных положений, с которыми мне приходится
встречаться, выражают несомненное одобрение инициативе Чемберлена. Большую услугу в
течение дебатов, дебатов несомненно исторических, оказал правительству Черчилль,
речь которого в пользу конскрипции неоднократно прерывалась аплодисментами с
левых скамей. Правда, Черчилль сосредоточивал свою артиллерию не столько на
защите конскрипции, сколько на бомбардировке тоталитарных государств. Как бы
то ни было, но англичанам стало совершенно ясно, что, дав известные гарантии
Польше, Румынии и Греции, не оставалось ничего другого, как пойти на
конскрипцию. Все это уже в прошлом, и все на этом примирились.
Ллойд Джордж со всем своим семейством оказался в числе тех, которые
вотировали* за правительство. Труднее будет вопрос хозяйственной стороны этой меры.
Где-то ведь придется поместить всех этих молодых людей, одеть их, обуть, кормить,
обучать и т.д. Ко всему этому Англия не приготовлена. Но, судя по всему, и этот
вопрос наладится.
Что же дальше? Денонсирование Гитлером англо-германского соглашения о
морских силах1 принято было спокойно. Этот вопрос Англию не беспокоит, и ее морские
силы прогрессируют на высшей мере. Некоторое беспокойство вызвали заявления
Гитлера относительно его отношений с Польшей2. В некоторых кругах здесь думают,
что этот вопрос можно будет разрешить, не прибегая к военным действиям, и есть
основание думать, что отсюда, как вероятно и из Франции, полякам будут даны
дружеские советы в смысле умеренности. Один мой знакомый, который когда-то был
членом нашего посольства, а теперь занимает некоторое положение у здешних поляков,
говорил мне вчера, что Данциг не стоит войны и что Польша не откажется от
заключения нового соглашения с Германией, в результате которого явилась возможность
избежать войны. Поляки якобы вполне сознают свою ответственность, ибо германо-
польское столкновение повлечет за собою мировую войну. В сегодняшнем «Обсерве-
ре» приблизительно то же сообщает корреспондент названной газеты в Варшаве.
Речь Гитлера не закрывает пути к дальнейшим переговорам, и кое-что
конструктивное в этом смысле в речи фюрера конечно имеется. До времен мирных,
конечно, еще далеко при наличии такого индивидуума, но какое-то облегчение все же
чувствуется. Тем временем Англия будет продолжать вооружаться и на суше, и на
море, и в воздухе. Не хватает, конечно, нашим министрам того динамизма, которым
в такой мере обладают Гитлер и Муссолини. Во многих здешних сферах все еще
раздаются голоса, требующие включения в состав кабинета Черчилля, Идена и
Купера. Да, эти люди, пожалуй, более темпераментны, чем Чемберлен или наш
любезный сэр Самюэль Хор, от которого отдает каким-то евнухом. Но и Черчиллю, и Иде-
* Голосовали {фр.).
252
ну, и Куперу далеко до динамизма фюрера и дуче. Один из моих знакомых
англичан, слушавший с нами речь Гитлера, воскликнул: «Ах, если бы у нас умели так
говорить...» Я совершенно не вижу здесь таких «ораторов», это просто не в
английском характере. Ведь нужно было слышать речь Гитлера, как он говорил, то
вкрадчиво, то саркастически, то с чувством какой-то угнетенной невинности, то угрожал,
то обнадеживал, говорил то тихо, то орал, как бешеный. Я не говорю уже о том, что
главе государства не подобает вообще так говорить. В его интонации, когда он, с
позволения сказать, «уклеивал»* президента Рузвельта, проявлялось что-то не
братское. Таким тоном так вообще не говорят в обществе. Са не се фэ па...** И я не знаю,
какой толк получился бы, если бы все главы правительств заговорили таким тоном,
таким языком. Хорошо было бы также, если бы все государства рекомендовали
своей прессе умерить тон своей полемики. К сожалению, наша здешняя пресса также
за последнее время выражается языком весьма неумеренным по адресу
инакомыслящих. Что, конечно, не способствует умиротворению
Ваш Е.Саблин
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 235-239.
1 Англо-германское соглашение (морское) в 1935 году устанавливало соотношение
военно-морских флотов обеих стран. По соглашению общий тоннаж германского флота
не должен был превышать 35% общего тоннажа военно-морского флота Содружества.
Германия получила право на общий тоннаж подводных лодок, равный тоннажу
подводных лодок Содружества, но временно согласилась иметь подводный флот, не
превышающий 45% подводного флота Содружества. В декабре 1938 года Германия
сообщила Англии, что будет содержать подводный флот, равный по тоннажу подводному
флоту Содружества.
28 апреля 1939 года Гитлер заявил о расторжении соглашения 1935 года.
2 Имеется в виду выступление Гитлера в рейхстаге 28 апреля 1939 года, в котором он
заявил о существовании между Германией и Польшей «открытого вопроса» Данцига
и данцигского коридора, а также о расторжении германо-польского договора 1934 года
и англо-германского морского соглашения.
* По смыслу: уговаривал, успокаивал.
'* Это не принято (0р.).
253
233- В.А.Маклаков — Е.П.Демидову
Париж, 2 мая 1939 года
Глубокоуважаемый Елим Павлович!
Благодарю Вас за сообщение. Очень рад был узнать настроение Ваших соседей.
Что касается до «со фар энд нот форсер»*, то нельзя не пожалеть, что сейчас этот
конфликт сосредоточивается около самого неблагодарного пункта**. Уступка есть
унижение, а нон поссумус*** на одном коридоре**** означает войну из-за одного из
самых неудачных послевоенных изобретений.
В.Маклаков
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 233.
234. Е.В.Саблин — А.В.Тырковой-Вильямс
Лондон, 10 декабря 1939 года
Дорогая Ариадна Владимировна!
Благоволите рассматривать сие мое письмо, как в некотором роде мою исповедь в
письменной форме и как предисловие к нашему разговору на русскую тему в
будущую среду.
Случилось так — и ввиду не зависящих от меня обстоятельств, — что большую
часть моей жизни, моей сознательной жизни, я провел заграницей на службе
нашего дипломатического ведомства. Я покинул Петербург в ноябре 1899 года и с той поры
наезжал домой лишь в отпуск на весьма короткие сроки. В Белграде я просидел 4года,
в Вене — I1/, года. За эти пять с половиной лет я был в отпуску два раза по 28 дней.
Отправился затем в Танжер, где пробыл 3 года безвыездно. Затем переехал в
Мадрид, где оставался тоже безвыездно год. Отправился в Тегеран, где просидел
безвыездно с 1908 по 1912 год. Весь 1912 год провел в Париже. В 1913 году вернулся в
* До сих пор и не более (англ.). Речь идет о политике попустительства фашистской агрессии со
стороны западных держав (см. док. 230).
'* Имеются в виду, судя по смыслу, прямые угрозы Польше со стороны Германии (см. док. 232,
прим. 2).
'* Не можем (лат.) — форма категорического отказа.
'* Имеется в виду Данцигский коридор.
254
Тегеран, заехав в Петербург недели на две. В Тегеране пробыл до марта 1914 года, в
конце марта приехал в Петербург, в апреле выехал в Париж и в августе, 1-го числа,
прибыл в Лондон. С тех пор в России не был.
Как видите, я любил сидеть на месте, тем более что сидение это в доброе старое
время было в высшей степени приятным. Итак, в России я жил мало. Родился в
Новочеркасске. Младенцем был привезен в Петербург. Там провел детство и
отрочество. Поступил в третью гимназию. Затем перешел в лицей. Кроме Петербурга знаю
его окрестности. Царское, Петергоф... живал в Одессе. Проездом бывал в Москве.
Два месяца провел в русской деревне под Вышним Волочком. Вот и все мои
познания России, моего отечества. Ни Волги, ни Крыма, ни центральных губерний, ни
окраин я не знаю. Я мог бы посему относиться с некоторым равнодушием к моему
отечеству, проведя большинство моих дней заграницей. Я мог от него отвыкнуть. И тем
не менее я остался очень и очень русским человеком. В отличие от весьма многих
моих коллег по посольствам и миссиям, которые принципиально не любили
соотечественников, не жаловали «русских заграницей» и даже их снобировали*, я всегда,
служа заграницей, искал с ними контакта и по мере моих сил и возможностей
оказывал им услуги. Мой дом всегда был русским домом. В этом отношении я был даже
в некотором роде знаменит в нашем ведомстве. Это сущая правда. Более того, мое
пребывание заграницей в какой-то мере укрепило мою любовь к России. Когда
стряслась наша общая беда, я почувствовал, что любовь моя к России есть нечто весьма
определенное и сильное. Испытать русскую революцию на русском
дипломатическом посту было, быть может, куда легче, чем быть в этот момент в России. Но
переживание это бьшо в высшей степени тяжким. Когда любезные соотечественники
стали называть Россию Совдепией и т.п. именами, меня это коробило. Когда начали
говорить, что России вообще более не имеется — меня это удивляло в высшей
степени. Когда началась элукубрация и на тему, русская ли армия так называемая
Красная Армия, и когда начались утверждения, что Красная Армия не русская армия,
меня это тоже коробило. Все эти рассуждения были слишком обывательскими и
несерьезными. Когда любезные соотечественники всячески поносили русского
мужика, я, хотя его и не знал, все же инстинктивно его жалел и во многих случаях считал
более виновными во всех наших несчастиях не мужиков, а наших бар.
Издали мне многое было виднее... Лет десять тому назад я напечатал в
«Возрождении» письмо, в котором просил соотечественников продолжать считать Россию своим
отечеством, называть ее ее собственным историческим именем, а не Совдепией и т. п.,
как того, по-видимому, требовал бон тон* известного сектора русской эмиграции. Я
утверждал в том же письме, что Красная Армия состоит из тех же русских мужиков и
что Россия продолжает свое существование. Во времена татарского ига Россию никто
не называл Татарией или чем-либо подобным. Утверждения, что Россия исчезла, что
ее «просто нет», были также нелепыми. Столь же неверными, сколь и утверждения,
что революция в России создалась в результате жидовского заговора и что ныне ею
правят все те же жиды. Когда г. Лукаль восклицает, что в Польшу и Прибалтику
вошла не Россия, а СССР, то для меня сей литературный прием, сей пафос является не
Относились с пренебрежением.
Правила хорошего тона (0р.).
255
r*' &
4^4...
/
Щ
- *\
r
-2\
^
vs
^„Й* '-^
V fr
Советско-Минская калпания I939~i940 гг.
чем иным, как
игрой слов, и никакой
особой глубины в
этом
категорическом утверждении я
не вижу... Кто же в
самом деле вошел в
Польшу и
Прибалтику?.. Ведь не
персы же и не
гватемальцы. Туда
вернулись русские, но
ведомые на сей раз
не тою властью, ко-
торою нам
хотелось бы, чтобы они
были
предводительствуемы
Правда, все это
возвращение
можно было бы
проделать иначе... Но ничего не поделаешь... И мне думается, что нам нужно смотреть правде
в глаза и не мудрствовать лукаво. Россия продолжает свое историческое бытие, она
продолжает быть Россией. Но во главе ее стоит отвратительнейшее правительство, с
которым нужно бороться и которое необходимо свергнуть. Но из этого не следует,
чтобы, желая закидать камнями нынешних правителей России, мы изувечили бы
булыжниками лик российский. Если бы моя мать очутилась во власти какого-то проходимца,
я постарался бы его убить, а ее утешил бы.
Вот почему мне просто физически нестерпимы те разговоры среди
соотечественников, в которых проглядывает желание устроить какую-то коалицию против
России. Устраиваются даже какие-то лиги, подуськивающие и подзадоривающие
демократических союзников к примирению с Гитлером и подсказывающие какой-то
крестовый поход вместе с Гитлером против СССР. Некоторые соотечественники
говорят: «Фу, стыд быть ныне русским». А мне не стыдно быть русским, но больно,
очень больно, очень тяжело, очень горестно... Когда любезные соотечественники
говорят: «Какая прелесть, здорово им финны накладывают, нашим мерзавцам,
поделом этой большевистской сволочи» и т.п., мне тяжко слушать эти «патриотические»
возгласы заблудившихся эмигрантов. Когда наши дамочки радуются, что русские
солдаты плохо одеты и что сапоги у них плохо сшиты и т. п., то эти сведения
вызывают у меня чувство жалости к этим солдатам, но отнюдь не злорадство.
Никогда и ни при каких условиях моя совесть не позволит мне рекомендовать
иностранцам создание коалиции против России. С тем большим уважением будут
относиться ко мне люди страны, дающей мне гостеприимство. Я в этом уверен. Никогда не
буду я говорить англичанам: примиряйтесь с Гитлером и совместными усилиями идите
на Россию. А ведь это именно то, что за последние недели рекомендуют англичанам
256
некоторые из эмигрантов. С ними я не согласен. С ними мне не по дороге. Когда на все
границы державы Российской началось бы наступление иностранных сил, мне было
бы нестерпимо больно следить за этим нашествием. Я закричал бы на весь мир. А ведь
наступление можно было бы придумать разительное и весьма даже эффектное.
Судите сами. С запада немцы, с востока японцы, на Кавказе англичане, на Одессу
румыны, на Азербайджан персы... Союзное командование могло бы тотчас поручить
Германии занять авиационные базы на Даго, на Эзеле, в Балтийском порту, в Ревеле*. Те
же немцы могли бы овладеть Либавой и Виндавой**. Можно было бы установить еще
несколько авиационных базочек: в Петербурге для финнов и для них же в
Мурманске, затем по линии
Петербург-Новгород—Витебск-Могилев-Чернигов—Киев—Полтава—Одесса, учредить японскую базу на Байкале и т. д. Простите за сей полет
фантазии, но раз мы заговорили об авиационных базах, то трудно удержаться, чтобы не
залететь во области заоблачные... Какой простор дадим мы пантуранизму***,
панисламизму и паниранизму, не говоря уже о панах польских... И все это для чего? Для
того, чтобы, по выражению И.И.Тхоржевского, на парашюте опустить на площадь
Зимнего дворца Владимира Кирилловича... Но ведь Петербург-то будет занят
финнами. Придется опускать сего претендента на Красную площадь. Кстати, об этом
претенденте: читали ли Вы элукубрации сего молодого человека, опубликованные
целиком в «Царском Вестнике» — органе народного движения за восстановление престола
православного царя самодержца. Даже «Возрождение» нашло в себе достаточно ума,
чтобы привести лишь несколько строк из сего произведения, написанного
церковнославянской вязью и обильно политого квасом и лампадным маслом для ублажения
нашей елейной эмиграции. Почитайте это...
Вы увидите тогда, что из-за этого «царя» вряд ли стоит ломать копья и еще
менее, конечно, стоит подвергать наше отечество новым и грозным испытаниям по
рецептам г[-д] Гукасова, Семенова, Тхоржевского, Байкалова и других.
Вы спросите меня, ну как же насчет Коминтерна и мировой революции по
рецепту Сталина?.. Приехавшая из Москвы наша общая приятельница М.С.Денлоп1
рассказывала, что Коминтерн на задворках не только в переносном смысле этого слова,
но и на самом деле. Здание этого эмигрантского пугала переведено куда-то далеко
от Кремля, и сами москвичи говорят, что улица Коминтерна будет скоро
переименована на улицу Антикоминтерна и что это будет весьма легко изобразить на уличной
доске, прибавив лишь четыре буквы: «анти». Четвертого дня у нас обедал г. Тайер
Кент, бывший секретарь американского посольства в Москве, великолепно
говорящий по-русски и прослуживший там четыре с половиной года. Он переведен ныне в
Лондон. Он покинул Москву 23 сентября. Он утверждал, что Коминтерн потерял
всякое значение, что Сталин является полным распорядителем судеб российских,
что когда это ему нужно, он пользуется и Коминтерном, что Сталин является
Бонапартом с тою лишь разницей, что он отнюдь не собирается следовать и далее по
стопам Наполеона. Правда, сей американский дипломат не скрывал, что жизнь в
* В настоящее время соответственно: о. Хийумаа, о. Сааремаа, г. Палдиски, г. Таллин.
** В настоящее время г. Лиепая и г. Вентспилс.
*** Пантуранизм — [ист.) движение, преследовавшее цель объединить так называемые туранс-
кие народы: турок, татар, монгол, народов Северного Кавказа и Средней Азии, финнов,
венгров и др.
9 Чему свидетели ыы были, кн 2
257
Berliner
llluftrirte3eitun(i
4
N
V
России тяжела, что народ
продолжает быть бедным и темным
и ходит в лаптях. Но что он,
американец, не видит возможности
иных перемен, кроме медленной
эволюции. О монархии в России
никто не думает и сей вопрос
вообще не возникает.
Мне думается, дорогая
Ариадна Владимировна, что если
Коминтерн кому-либо страшен, то
пусть те, кому он угрожает,
пеняют сами на себя. В стране нашего
с Вами пребывания не все ведь
благополучно, и можно ли будет
сделать Сталина, или, вернее
сказать, Коминтерн, ответственным
за те события, которые будут
здесь иметь место, если
нынешняя странная война будет
продолжаться несколько лет. Уже за эти
месяцы здесь выявились такие
подробности несчастного
человеческого существования, от
которых волосы становятся дыбом
Если мировая революция и
произойдет, то было бы слишком
много чести приписывать ее
возникновение исключительно
московским проискам и интригам. Самим
англичанам, да и не только англичанам, следовало бы попробовать осуществить кое-
какие реформы социального характера. Кое-что делается в этом направлении, но этого
недостаточно, а если с этим не торопятся, то Сталин или не Сталин, а потрясения здесь
станут неминуемы, ибо они уже у порога. Впрочем, все это лишь к слову.
Г-н Семенов в своей сегодняшней передовой статье опять вопит, что, не победив,
не уничтожив Коминтерна, Европа не выйдет из ужасов войны, лжи, предательств,
истязаний человека человеком... Да как же победить и уничтожить вот этот самый
Коминтерн? — позволительно вопросить. Почему Семенов не уточнит своей мысли,
почему в определенных словах и выражениях не скажет нам, как это сделать? Как
это сделать без того, чтобы не подвергнуть Россию хирургической операции, в
которой он-то примет «деятельное» участие своим пером французского гражданина. Вы
говорили мне как-то, что в будущем мы, эмиграция, будем упрекать себя, что
вовремя не создали какой-то организации на предмет разъяснения иностранцам
истинной природы большевиков. Но разве мы это не делали без всяких организаций? Вы
много поработали в свое время в Комитете освобождения России2. У меня имеется
\
Обложка «Берлинер иллюстрирте цайтунг»
с известием о заключении советско-германского
пакта о ненападении
258
целая папка вырезок из «Таймса», в котором были напечатаны мои большие статьи.
Писали и другие лица. Повторять все это вновь индивидуально или коллективно от
имени какой-то организации? Вряд ли могло бы повлиять на английские умы. Да и
сами англичане далеко не тверды в своей аттитюде* к Советам. И сегодняшний
передовик в «Таймсе» прямо говорит, что было бы безумием ввязаться в войну со
страною, которая простирается от Балтики до Берингова моря... Если г. Струве
рекомендовал англичанам войну против России, то меня не удивляет, что «Тайме» не
напечатал его письма в редакцию названной газеты. В расчеты Англии в настоящий
момент не входит окончательно портить свои отношения с Советами и тем менее
объявить им войну.
Письмо мое затянулось... Итак, убеждать англичан в необходимости
восстановления национальной России я готов по мере моих сил и возможностей. Но убеждать
их в необходимости создания коалиции из держав всего мира на предмет
ниспровержения нынешней власти я, по совести, не могу. Мы живем в страшные времена,
и все ныне возможно. Гитлер после своей «Борьбы»** и после своих нюрнбергских
речей объединился все же со Сталиным, а Риббентроп принял орден Ленина.
Возможно, что, в конце концов, против России и создастся коалиция, объявив ее врагом
номер первый. Но в этот момент мы с Вами, дорогая Ариадна Владимировна, если
придется быть в живых, горько заплачем. А если не будем живы, то перевернемся в
гробах своих. Я почти что плачу, читая о бомбардировке Гельсингфорса***. Что же
будет с нами, когда иностранные авионы**** начнут разрушать Петра творенье...
Не забудьте, что во время конференции в Версале финны циркулировали
брошюрку, в которой доказывали, что Петербург должен был бы принадлежать им и весь
север России, чуть ли не до Урала... «Чернели избы здесь и там, приют убогого
чухонца... Красуйся град Петров и стой неколебимо, как Россия»*****.
И да никто и ничто не потревожит вечный сон Петра...
Архив СВР России, д. 22848, т. 1,л. 64-73.
1 Денлоп М.С. — супруга 3-го секретаря английского посольства в СССР
2 Комитет освобождения России — эмигрантская организация, существовавшая в 20-е
годы в Лондоне, в руководство которой входила А.В.Тыркова-Вильямс.
* В своей позиции, в своем отношении [фр.).
'* Имеется в виду книга АТитлера «Моя борьба».
'* Сейчас Хельсинки.
'* Самолеты (фр.).
" Из поэмы А.С.Пушкина «Медный всадник». *
259
235- Е.П.Демидов — В.А.Маклакову
Афины, 10 декабря 1939 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич!
В афинской торгово-промышленной палате председатель совета на днях
обратился к присутствующим — в большинстве торговцам и промышленникам — с
пространной речью, в которой он затронул вопросы не только экономические, но и
политические, в связи с настоящей войной. Его взгляды на положение не лишены
интереса, а посему осмеливаюсь Вам изложить наиболее приметные из них.
Воздав должное заслугам греческого коммерсанта в области частной
инициативы, г. Метаксас считает, что с некоторых пор наступила новая эра — эра
коллективной деятельности. Теперь приходится греческому торговцу и неразрывно с ним
связанному промышленнику изыскать способ приложения своих индивидуальных
качеств к коллективному труду, дабы выдержать конкуренцию с торговлей других
государств, перешедших к новым коллективным методам. Следовательно, мы,
греки, находимся в переходной стадии, [с] результатами коей мы, по имеющимся
признакам, совладаем, но которая внесла немало замешательства в нашем торговом
мире. В особенности при разразившейся великой войне, а надо быть крайним
оптимистом, чтобы считать ее кратковременной, — наступил период, ставящий перед
торговцами несоизмеримые новые задачи.
Война будет длительной по всем вероятностям. Мнение свое оратор основывает
отнюдь не на данных военного свойства, а на идеологическом ее характере. История
указывает на продолжительность религиозных войн. Мы, греки, должны быть
психически подготовлены не только к долгой войне, но и к тому, что с точки зрения
экономической мы стоим на пороге совершенно нового мира, перед новой
цивилизацией, без возврата к прошлому и не имеющей ничего общего с прошлым. Европейская
цивилизация на закате своих дней. История нас опять-таки учит, что восточные
народы продвигаются медленно, шаг за шагом, без потрясений в тысячелетней
эволюции. Между тем как западные европейские народы создают цивилизацию, чтобы
постоянно ее разрушать дотла и строить новую на развалинах старой. Настоящая
война закончит великую историческую эру, чтобы начать новую.
Но пусть эллины не боятся этих грозных предвещаний. Г-н Метаксас убежден,
что греческий народ, со своей способностью применяться к любому положению,
сумеет приспособиться к новым обстоятельствам, создаваемым войной. Не без труда,
конечно, ибо всякое приспособление требует усилия и все мы, греки, обязаны
работать не покладая рук.
Всем нам известно, что великое это столкновение народов принимает по мере
своего развития характер экономической войны. А это неизбежно вовлекает в нее и
нейтральные страны. Но экономически нейтральных государств не существует, и
весьма возможно, что экономические меры воюющих станут еще более стеснительными.
В таком случае как должен поступить греческий народ, чтобы сохранить долю
благосостояния. Уже До войны экономическое соперничество было своего рода войной,
260
которая заставила большинство наций прибегнуть к так называемой автаркии.
Греции пришлось следовать примеру других, хотя система эта для нее безусловно
невыгодна. В предвидении этой необходимости председатель совета еще прошлой
осенью требовал напряженной разработки почвы. И действительно, по последним
сведениям, благодаря крупным производительным работам по осушению и
удобрению пустых земельных пространств, во многих провинциях земледелие достигло
такой степени интенсивности, что даже при малоблагоприятных условиях никогда
Греция не показывала в прошлом столь значительных урожаев. Не менее забот
должно составлять овцеводство и упорядочение рыбного промысла.
Переходя засим к деятельности в области национальной обороны, Метаксас
указал на колоссальную для Греции сумму в 10 миллиардов драхм, израсходованную
им на этот предмет, не прибегая к внешнему займу. Благодаря этому страна
приобрела чувство безопасности, позволившее ей заняться мирным трудом. Расход
должен бы, казалось, лечь непосильным бременем на скудную греческую казну.
Между тем как вышло противоположное, ибо северные провинции смогли в полном
сознании безопасности извне предаться производительному как
земледельческому, так и промышленному труду, что в свою очередь повысило не только
национальный доход и государственные средства, но и стоимость земли и размножившихся
предприятий. В связи с чувством внешней безопасности оратор заявил, что Греция
действительно может похвастаться своими твердыми дипломатическими
сношениями со всеми соседями, в особенности с Италией. Нечего и упоминать о дружбе,
связывающей ее со своими балканскими союзниками, особливо с Турцией. Нельзя,
разумеется, утверждать, что момент не настанет, когда греческому народу придется
обороняться, но пока такой опасности не имеется в виду. Однако военная подготовка
Греции не будет приостановлена, невзирая на крупность затрат.
Утверждая, что в настоящую минуту создается новая цивилизация не только в
Европе, но быть может и во всем мире, г. Метаксас полагает, что характерными ее
чертами будут, во-первых, всеобщее объединение вслед за несметными
разорениями. Но греки, бывшие всегда бедными, менее других это почувствуют. Пострадает
главным образом греческий торговый оборот. Во-вторых, необходимость для
каждого государства внутреннего сосредоточения с точки зрения политической, дабы
разобраться в том, какие последствия повлечет война на народное умозрение. В
продолжение войны свободы уничтожены даже в самых либеральных государствах.
Возвратятся ли они когда-нибудь к довоенным политическим понятиям? В этом
отношении Греция уже вступила на этот путь под давлением необходимости, перед
угрозой внутреннего разложения, и не насильственным, а мягким способом,
потребовавшим от граждан пожертвования части их свобод на алтарь общего блага.
Оратор держится мнения, что в Европе жертвы этой не избежать. Наш материк
обладает стольким избытком населения, что нельзя и думать о сохранении тех свобод,
которыми некогда пользовался мир. Война не уменьшит народонаселение Европы.
Мы видим, как человеческая природа быстро заместила потери последней войны.
В Греции рождения удвоились, а половина их, по меньшей мере, приходится на долю
рабочего класса. Еще одна тяжкая задача, которую надлежит предусмотреть.
Вот вкратце мысли, которыми руководствовался Метаксас со времени его
вступления во власть, 4-го августа 1936 г. В предвидении своем он не ошибся, что сейчас
261
позволяет стране справляться с жизненными задачами, поставленными войной
Существуют, вероятно, люди интеллектуалы, которым этот строй не приходится по
душе. Тем не менее он не думает, что ошибся, создав режим, обеспечивающий
греческому народу внутреннее спокойствие и полную возможность развития и труда.
Хотя я лично не разделяю некоторых положений нашего диктатора, все же
считаю его откровения достойными внимания
Искренно Вам преданный,
Демидов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 100-104.
236. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 15 декабря 1939 года
Доверительно.
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич!
Не получив от Вас ответа на мое письмо от 23-го ноября, спрашиваю себя, было
ли оно Вами получено?
Отголоски происходящих в Европе событий у нас очень сильны. Всеми своими
силами здесь борются обе враждующие стороны, как по линии политики внешней,
так и внутренней, что создает очень тяжелую атмосферу и может привести к самым
нежелательным последствиям. Югославии ничего не нужно и ни на кого она
нападать не намерена, но могут наступить такие обстоятельства, при которых ей
придется защищаться от всякого рода покушений, весьма различных по своим целям и
побуждениям. Имея в виду такие малопривлекательные перспективы, страна по мере
сил и возможности готовится к встрече грядущих событий так, чтобы не быть
застигнутой врасплох. Ходят слухи о готовящемся походе на юг тех, кто ныне прямо
или косвенно укрепляют свои позиции на севере. Эта угроза югу, если бы она
претворилась в деле, должна будет рассеять иллюзию о возможности теперь же оттор*-
гнуть Москву от Берлина, и тогда будет образован южный фронт для парирования
удара большевиков с севера, одной из целей которого являлось бы обеспечение
сообщений по Черному морю, что жизненно необходимо Берлину по вполне понятным
причинам. Образование такого фронта, по примеру Салоникского*, резко бы
поставило на очередь вопрос о нейтралитете Югославии. Таким образом, не исключается
* Салоникский фронт образовался в октябре-ноябре 1915 года после высадки в Салониках
(Греция) англо-французского экспедиционного корпуса с целью помощи Сербии против наступления
австро-германо-болгарских войск
262
возможность эвакуации Белграда, что местными властями не скрывается. Всем
жителям Белграда, а в их числе имеется до 10 000 русских, предлагается ответить
на опросные листы с указанием, куда данное лицо намерено эвакуироваться или, и
по каким причинам, намерено оставаться в столице, если бы обстоятельства того
потребовали. Само собою разумеется, что русское население Белграда этим очень
встревожено. Если наши условия жизни могут считаться удовлетворительными
(в среднем) в нормальное время, то, конечно, в случаях вынужденных переездов с
необходимостью устройства на новых местах надо ожидать самых неприятных
последствий для нашей беженской массы. Я не сомневаюсь в том, что правительство
нас не забудет и преподаст Державной комиссии* нужные инструкции, быть может,
и средства, но все же в критические, могущие наступить минуты должно учитывать
и рассчитывать на неожиданные осложнения. Все это я имею в виду и стараюсь
подготовиться ко всяким случайностям. Это нелегко, ибо нас много, до 33 000 душ, и тем
более нелегко, что надо все учитывать и принимать меры без огласки, не создавая
нервности и паники. У нас очень много детей и стариков.
Нападение большевиков на Финляндию не могло, конечно, не вызвать здесь
самого определенного осуждения со стороны правящих кругов. Поэтому
представляется как будто нелогичным воздержание Югославии от голосования в Совете Лиги
наций по вопросу об исключении СССР. Между тем надо иметь в виду два
обстоятельства, которые могли оказать свое влияние на решение королевского
правительства, а именно: во-первых, систематическое уклонение Югославии от проявления
активной борьбы против Советской России, на просторах которой проживает
великий братский русский народ с его историческим прошлым, и, во-вторых, —
настроение здешнего общественного мнения, которое, как я Вам неоднократно писал, не
делает в своих чувствах и даже осуждениях никакой разницы между Россией
царской и советской. К размышлениям об этом прискорбном явлении я возвращаться
не буду, отмечу только, что, по мнению очень многих представителей
общественных кругов, захват большевиками западной, т.е. русской части Польши**, и
стремление большевиков покорить Финляндию являются проявлениями русского
национального сознания Кремля, осуществляющего таким образом исторические задачи
русского народа, отнюдь не являясь опасным для мировой культуры укреплением
большевизма и продвижением его позиций к западу. (Штрандтманом затем сделана
вставка: «Перечитывая письмо, заметил, что не упомянул одного серьезного
препятствия к участию Югославии в голосовании, а именно — она являлась в Совете
Лиги наций представительницей всей Балканской Антанты***, и трудно допустить,
чтобы, например, Румыния при нынешних обстоятельствах могла себе позволить
вызывающий шаг в сторону СССР». — Ред.) Что касается отголоска в русской
беженской массе финляндского эпизода в ряде протекающих на наших глазах
грозных событий, то он, главным образом, выражается в ярком ощущении и сознании,
что тут может быть найдена та точка опоры для русского национального рычага,
при помощи которой, наконец, будет опрокинута ненавистная большевистская власть
над русским народом. Это сознание и порождаемое им стремление громадного
* См. док. 103, прим. 2.
** Речь идет о Западной Украине и Западной Белоруссии.
*** См. док. 3, прим. 1.
263
большинства русской эмиграции принять участие в начавшейся на далеком севере
борьбе обусловили живые обсуждения создавшегося положения и поиски
практических путей к приложению такого стремления на деле. Мне известно, что многие
русские эмигранты обращаются к представителям скандинавских стран за советом.
Были случаи обращений к итальянским официальным лицам в Белграде с тою же
целью в предположении, что Италия не только может сочувствовать борьбе с
большевиками в Финляндии, но будто бы готова и материально этому способствовать по
примеру своего участия в делах испанских, конечно, с тою, однако, разницей, что
своих людей она на север посылать не будет и не может, а считала бы
целесообразным их, так сказать, заменить контингентами из русской эмиграции. Появление
русских отрядов на стороне Финляндии при этом считается желательным не с точки
зрения фактического усиления фронта, а как пропагандная сила, своей
организованной работой могущая способствовать усилению дезертирства из советских
рядов. В связи с этим, само собою разумеется, русские активные беженцы этим не
ограничились, а стали посылать запросы в различные русские центры организаций в
прилегающих к театру войны странах. Насколько мне известно, ответы получились
в том смысле, что эти центры со своей стороны уже предприняли шаги к
осуществлению указанной идеи, но что они натолкнулись на одно крупное «идеологическое
затруднение», а именно — одиночных добровольцев в неограниченном количестве
охотно бы приняли, но против создания русских национальных отрядов
категорически восстают. Говорят так: союзники, открыто борющиеся с Германией и горячо
сочувствующие Финляндии в ее борьбе против СССР, однако, не хотят
пользоваться русским национальным флагом против большевиков. По той же причине,
говорят, на французском фронте нет русских отрядов, тогда как имеются польские,
чешские. Мне было бы очень ценным знать Вашу точку зрения по этому вопросу.
В заключение этого письма должен упомянуть о большевистской пропаганде
вообще. Она ширится и захватывает все большие круги населения. Правительство и
власти на местах принимают меры против той агентурной работы, которая имеет
своими исходными точками в первую очередь Москву, а затем посредствующие
пропагандные узлы. Агенты большевиков как всегда ловко пользуются всяким
поводом для сеяния смуты и раздоров. Как известно, недавно в королевстве проведена,
хотя еще не вполне закончена, реформа по самоуправлению Хорватской бановины1.
Естественно, что эта широко задуманная реформа явилась подходящим моментом,
тем более при нынешнем вооруженном состоянии Европы, для большевистской
агитации, которая, с одной стороны, подстрекала хорватов к постоянно новым
требованиям больших свобод, с другой — науськивала сербскую часть населения
Югославии на тех же хорватов и против правительства, которое якобы разрушает дело
единства королевства и т.д. Сюда же примешались обстоятельства, которые нельзя
обойти молчанием. Я Вам писал прошлым летом, что здесь велась пропаганда со
стороны группировок, в то время убеждавших Москву заключить с ними различного
рода политические и военные договора. Пропаганда эта била по самому
чувствительному нерву наших братьев славян, а именно — по их русофильским
наклонностям «во что бы то ни стало». Им объяснили, что как в 1914 г. их спасла Россия, так и
теперь их спасет Россия от той же германской опасности. Летом по случаю тех или
иных уличных манифестаций, которые иногда провоцировались большевистскими
264
агентами, толпа криками приветствовала Францию и Сталина. Ныне та же толпа
кричит против Франции, но по-прежнему за Сталина, мнимая спасительная роль
которого крепко запала в души. Успех пропаганды настолько велик, что
состоятельные люди открыто говорят о целесообразности поступления в коммунистическую
тайную партию, чтобы при приходе большевиков в Югославию они их не тронули.
Прихода большевиков ожидают как какого-то избавления. Мне известны народные
собрания в провинции, где народ прямо высказывался за необходимость их
приглашения... Никакие разумные увещевания и объяснения успеха не имели. Одно
влиятельное именно в этой области лицо мне назвало положение «трагическим». С
успехом против большевизма борется католическая церковь, но только там, где она по
своей организации сильна, а именно в Словении. В Хорватии ее влияние было
ослаблено политикой Степана Радича2, что ныне ясно сказывается. Что касается
православной части населения, то тут надо признать, и то с глубоким сожалением, что
влияние духовенства не только не может считаться удовлетворительным, но оно
зачастую бывает гибельным. Один высокопоставленный иерарх (не в Белграде)
говорил, что революция в России была вполне естественна, раз[ве] что с солдатами у
нас поступали как с собаками, и ныне он видит выход в том, чтобы мы вернулись в
Россию и вместе со всем русским народом выбрали Сталина царем. Разговоры в этом
смысле приходится слышать все чаще, что, само собой разумеется, прискорбно не
только для нас, эмигрантов, но и для самой этой прекрасной и богатой страны,
сделавшей столь много и для спасения нашей русской национальной культуры, и для
облегчения наших беженских страданий. Впрочем, я не отчаиваюсь и даже,
напротив, убежден, что будут найдены средства и лекарства для врачевания того недуга,
которым ныне болеет большинство здешнего общества в самом широком смысле этого
слова. Если интеллигентные круги, не исключая и высшей профессуры, подающей
пример неустойчивой молодежи, так сказать, шатаются, то есть еще одна вполне
надежная сила — войска, которые лучше понимают опасность большевизма и не
поддаются его растлевающей пропаганде. Кроме того, я хочу верить, что будут
усилены и другие способы борьбы, а именно умно организованная контрпропаганда, до
сих пор слабо практиковавшаяся. Для этого, конечно, нужны деньги, но я думаю,
что для такой цели они найдутся.
На этом я хотел поставить точку, а между тем только что узнал совершенно
случайно, что П.КСтруве вызван «по русским делам» в Лондон. Он сам мне ничего не
говорил. Известно ли Вам что-либо по этому поводу? На всякий случай считаю
своим долгом сообщить.
В.Штрандтман
П.С. Несмотря на все ужасы минуты, хочу пожелать Вам и Марии Алексеевне*
от нас обоих всего лучшего в будущем году. Это звучит какой-то иронией.
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 52-59.
* Сестра В.А.Маклакова.
265
1 В августе 1939 года между премьером Югославии Цветковичем и представителем
Хорватии было достигнуто соглашение о восстановлении хорватского парламента и
создании новой бановины (губернии) Хорватии с определенными правами на
самоуправление.
2 Радич С. (1871-1928) — хорватский государственный и политический деятель,
публицист. Один из основателей хорватской крестьянской партии. В 1925 году —
министр правительства королевской Югославии. С 1927 года — в оппозиции к велико-
сербской политике. Смертельно ранен в скупщине сербским националистом.
1940 год
Сов. секретно
237. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 9 января 1940 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Вам Я.Л.Р.* говорил уже про мою записку**; посылаю ее Вам исключительно для
Вашей информации и не столько русского вопроса, в котором мне учить Вас нечему,
сколько для информации о здешних настроениях, в которых я вижу большую
опасность. Настроения эти не столько правительственные, сколько общественные, и
выражаются в прессе, до сих пор они на правительство не повлияли. Лучшее
доказательство, что правительство не разорвало с Советами. Лично я этому очень радуюсь,
но должен признаться, что «патриотическая» часть эмиграции смотрит на это
иначе. Там думают, что это было бы шагом для свержения Советов. Я лично считаю вне
всякой реальности предположение о войне с Россией для низвержения советской
власти и восстановления прежней России; если такая война будет, то фактически
поведут ее те, кто хочет еще чем-нибудь от России поживиться. Будет война не с
Советами, а с Россией. А эти перспективы сделают то, что Сталин может
совершенно сойтись с Германией и, что еще хуже, Германия покажется защитницей
национальных интересов России против союзников. И будет эта ложь горче первой.
Говорю это затем, чтобы объяснить Вам смысл этой записки, которая писалась не только
с легкомысленной надеждой кого-то переразубедить, но просто как моральный долг.
Но у меня к Вам большая просьба. Не делайте этой записке никакой пюблисите***,
я не хочу, чтобы здесь знали, что она получила распространение. Если хотите —
можете высказывать эти мысли, но никак не от меня. Я пока еще связан
джентльменским соглашением эту записку не «пуссэ»****.
Поздравляю с Новым Годом и Вас и Надежду Ивановну, но хорошего от этого
года не жду.
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 1-2.
* Имеется в виду ЯЛРубинштейн.
'* Записка в архиве СВР России не обнаружена.
'* Реклама (фтр.\
'* Проталкивать (фтр.); здесь: «не предавать гласности».
269
238. В.А.Маклаков — Е.П.Демидову
Париж, 9 января 1940 года
Глубокоуважаемый Елим Павлович!
По получении Вашего письма от 1 января я сейчас же навел справки относительно
нашей корреспонденции; все указанные Вами письма — 2 октября, 10 ноября и 10
декабря* получены. Зато, по-видимому, пропало мое письмо к Вам, посланное отсюда
25 ноября. У меня не осталось его копии, так как писал его от руки, но отсылка его
отмечена. Очень жалею об этой любезности почты, так как в этом письме я не только
благодарил Вас за Ваши интересные сведения и просил Вас продолжать, но и
сообщал Вам некоторые информации насчет того, что происходит здесь. Вероятно, из-за
этого письмо и пропало, так как мои взгляды в общем очень пессимистичны.
В сущности, как ни уметь читать между строчек, но все-таки трудно высказать,
что хочется. А не все можно решиться писать открыто. С Вашим белградским
коллегой** у нас установился путь для сношений. Если бы нечто подобное можно было
устроить с Вами, то я бы послал Вам для осведомления одну свою записку. Она едва
ли Вам скажет что-либо новое, но, может быть, позволит усвоить здешнюю
психологию и покажет те специфические опасности, которые нам здесь угрожают; я Вас
очень попрошу только не показывать ее никому, т. е. как бумагу, исходящую от меня.
Она предназначена только для здешних правительственных лиц, и я имею просьбу
не делать ей никакой пюблисите. То, чего я более всего опасаюсь, — это та политика,
которая если не проводится на самом деле, то слишком громогласно рекомендуется
прессой, ставящей, как в 1920 году, ставку на национальные чувства разных
сепаратистов; может вызвать такое ощущение, будто Гитлер защищает национальные
интересы России против союзников. Последствия этого легко себе представить.
Советы всегда до сих пор в последнюю минуту что-либо выручало, я и сейчас боюсь
этого, и это — главная цель моей записки.
А теперь позвольте Вас поздравить с Новым Годом и пожелать Вам всего
хорошего.
В.Маклаков
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 105-106.
* Кроме письма от 10 декабря 1940 года, остальные упомянутые документы в архиве СВР
отсутствуют.
** Имеется в виду В.Н.Штрандтман.
270
239. В.А.Маклаков — В.Н.Штрандтману
Париж, 12 января 1940 года
Дорогой Василий Николаевич!
Очень любопытна разница национальной психологии, а потом и потому и заботы.
У Вас опасность от неразумного отождествления советской власти со старой
Россией, а у нас — от отождествления старой России с советской. Так Вы спрашиваете,
как бы отнеслись во Франции к образованию русского отряда для борьбы с
большевиками? Могу Вам определенно сказать, что русского флага, даже для борьбы с
Германией, французы не допустили бы и они юридически были бы правы: никакой
аналогии с польскими и чешскими отрядами нет. Ведь французы не признали аннексии
Чехословакии и Польши. Они считают, что у этих стран есть свое национальное
правительство, которое находится во Франции; образование национальных отрядов этих
стран сделано с согласия их правительств. Ничего подобного нет с большевиками,
большевики признаны законной властью России; и пока это так, никакая русская
часть помимо них не может быть допущена. Мы не русские, а апатриды*.
Предположите самое большое: французы объявят войну большевикам; но и в этом случае
большевики останутся законной властью России: потому никаких русских отрядов на
этом фронте быть не может. Чтобы образовался русский отряд, нужно было бы,
чтобы французское правительство признало иное русское правительство, будь то
Кирилл**, будь то Владимир***, какой-нибудь диктатор или даже Национальный
комитет. Тогда оно может говорить именем России, но ничего подобного нет и об этом
нельзя мечтать, время этому прошло.
Но я пойду дальше. Возможно ли участие русских частей с их флагом на стороне
Финляндии, это уже будет зависеть не от французов, а от финляндцев, и
загадывать вперед я не стану. Но здесь сможет встретиться сопротивление со стороны
русских кругов. Правда, пока все это теория; в такой форме никто вопроса не ставит.
Можно только сказать, что такая постановка вопроса защиты Финляндии против
Советской России была бы самой безобидной формой вмешательства. Однако Вы
понимаете, что теоретически об этом можно говорить, а практически такого вопроса
не станет. Участие русских в войне Финляндии с Россией стало бы возможно только
в том случае, если у Финляндии нашлись бы союзники, если не в виде людей, так в
виде вооружения и т. д. Словом, тогда это будет уже общая война против
большевиков. Но в том-то и будет вопрос: будет ли это война против большевиков или против
России? Пока в ней участвуют одни финляндцы, за Россию опасаться нечего.
Финляндцы завоевать ее или оторвать от нее что-нибудь не замышляют. Но чего
захотят те союзники, которые будут помогать Финляндии. Имеют ли они в виду
освободить Россию от большевиков, и только, или пожелают поживиться на счет России,
как Пилсудский в 1920 году. От этого и участие русских получит ту или другую
* Лица без гражданства (греч.).
** Великий князь Кирилл Владимирович.
*** Великий князь Владимир Кириллович.
271
форму. И я скажу: по условиям момента совершенно немыслимо, чтобы
сопротивление Финляндии выродилось в крестовый поход против России для ее освобождения
от большевиков, т.е. то, что могло быть в 1920 году, а если этого не будет и об этом
молчат, то участие русских в этих действиях может быть истолковано и использовано
совершенно иначе. И Вы знаете, что против этой постановки вопроса были
возражения с разных сторон, со стороны Дмитрия Павловича и со стороны Деникина.
П.С. Все это написано было давно, но я ждал оказии. За это время многое
меняется в настроении не в нашу пользу. С одной стороны, Россия оказывается такой
бессильной, что многие не прочь за ее счет поживиться. Мы можем получить такой
поход и с такими целями, что участие в нем русских будет просто скандально. А, с
другой, не исключимо и то, что одна Финляндия пойдет довершать свою победу в
Петербурге, и тогда это будет ясно — борьба с одним большевизмом. Словом, вопрос
может стать, но сформирование здесь, во Франции, отрядов под русским флагом
наверное не допустят, по крайней мере, «ребус сик стантибус»*, т. е. до признания
какого-то русского правительства. Этого же, как Вы знаете, не предполагается.
С русским Новым Годом и Вас и Вашу жену.
В.Маклаков
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 63-65.
240. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 19 января 1940 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич!
Из только что полученного мною Вашего письма от 5 сего месяца я вижу, что мое
письмо от 15 декабря за № 12 Вами получено**. Я намеревался послать его
«курьером», но как-то пропустил его и решился прибегнуть к почте, вычеркнув, вернее,
сильно затушевав те места, которые касались нашего способа корреспонденции. Нет
сомнения в том что «курьеры» будут часто затягивать передачу писем, так как не
всегда угодишь в правильную минуту — а это тем более неизбежно, что точных
сроков посылки их, как у нас было в далеком прошлом, не установлено, но во всяком
случае спасибо и за это.
* Если обстоятельства изменятся (лат.).
•• См. док. 236.
272
Я лично ни минуты не сомневался в том, что формирования во Франции для нас
окажутся невозможными, да и далеко не во всех русских течениях они бы
встретили сочувствие. Многие голоса не только не одобряют вооруженную борьбу русской
эмиграции — против немцев, но и возмущаются одной мыслью об этом. В этих
кругах существует еще убеждение, что Германия, быть может очень кривым путем, но
все же идет к восстановлению национальной России. Высказанный Вами довод
против таких формирований вследствие отсутствия того или иного признанного
русского национального центра и наличия «законной власти» в России не для всех
убедителен, и мне по этому поводу приходилось слышать иные соображения, основанные
на практике великой войны*, когда чехи и поляки образовали свои национальные
комитеты и формировали легионы, несмотря на то, что Австро-Венгрия еще не
развалилась. Поэтому и теперь, в случае объявления войны со стороны Франции и
Англии СССР, такие формирования русских национальных сил стали бы возможными
при условии, конечно, доброй воли (это не мое суждение). Но отсюда русские взоры
обращены, главным образом, на финляндский фронт. Там действительно, как Вы
пишете, нет опасности для целости России, если Финляндия будет формально одна
бороться, пользуясь лишь помощью, быть может даже весьма мощной, но в частном
порядке, в виде добровольцев и снабжения военным материалом. Однако и в этом
направлении пока сделать ничего нельзя. Когда Вы писали свое письмо, Вам,
очевидно, еще не было известно мнение по этому поводу барона Маннергейма1. Между
тем у меня в руках копия его письма генералу Архангельскому2, в котором имеется
такая фраза: «В настоящий период нашей войны я не вижу никакой возможности
воспользоваться сделанным Вами предложением». Это ведь тоже вполне понятно.
Не подлежит сомнению, что Финляндия будет стремиться закончить «свою» войну
возможно скорее и будет избегать всяких осложнений, могущих отдалить этот
конец. Впрочем, я скромно допускаю, что события все-таки могут нам помочь, хотя я в
настоящую минуту проникнут самым тяжелым пессимизмом. Из Вашей
интереснейшей записки (ноты)**, тоже мною исправно полученной «курьером», ясно видно,
чего приходится опасаться и чего Вы действительно и опасаетесь. Я дал ее прочесть
князю-наместнику*** и министру двора. Она была оценена по достоинству, но мне
было сказано, что никогда ни единым словом здесь не было дано понять или здесь не
было случая узнать о тех намерениях союзных государств, которые явились
побудительным моментом для Ваших соображений; конечно, никак ни на кого не
ссылаясь, я заговорил о возможных планах Англии и Франции с новым
великобританским посланником, бывшим у меня с первым визитом и только недавно приехавшим
в Белград. Когда я ему сказал об опасности недооценивания подлинной России, ныне
скрывающейся за парализующим ее фасадом большевистской маски, то он мне
заметил, что никогда ни в Париже, где он был советником, ни у себя в Лондоне он
никаких разрушительных планов относительно России не слыхал. При этом он как
будто оценил все те доводы, которые говорят против таких намерений. Наоборот,
мне за последнее время пришлось слышать от одного лица, имеющего широкие
связи, можно сказать, во всех странах, что обнаружение крайней слабости Красной
* Первая мировая война.
** Данной записки в архиве СВР России не обнаружено.
*** Князь-наместник (регент) Павел.
273
Армии и, очевидно, и всего государственного аппарата СССР, выдвигает как будто
мысль о нанесении ей удара самой Германией, чтобы обеспечить себе все то
снабжение, которое иначе может и не быть ей доставляемо большевиками, согласно
существующим уговорам. Имеются указания и на то, что Италия ничего бы не имела
против того, чтобы Германия с СССР расправилась самым решительным образом. У меня
имеется информация (не русская) из Берлина, в которой говорится следующее:
«Италия не может понять, как мог «неприятель № 1» (для Германии) стать «приятелем
№ 1». Для Италии Советская Россия была и остается врагом цивилизации, с
которой не может быть компромисса. «Ось»* все еще существует. Италия, как друг
Германии, с напряженным вниманием следит за развитием отношений между нею и
Советской Россией; но если Германия в сближении с СССР сделает еще одиь шаг
вперед, с того же момента «ось» перестанет существовать. Таково мнение
официальной Италии и Муссолини — Италия считает Россию естественным простором
для германского продвижения и развития. Италии безразлично, до каких пределов
дойдет такой захват — до Урала или до Владивостока. Между тем Италия ни в
каком случае не допустит германского распространения к юго-востоку Европы. Хотя
англо-турецкий пакт3 и направлен против Италии, она бы с одобрением отнеслась к
выступлению Турции против СССР и даже при известных обстоятельствах активно
бы помогла, особенно если бы советский флот предпринял какие-либо действия в
Средиземном море. Главное внимание Италии обращено на Балканский
полуостров». Так гласит главная часть доверительно переданной мне информации из
Берлина. Здесь все глубже проникает в сознание политических и общественных кругов
убеждение, что Италия сыграет весьма значительную роль в развитии текущих
событий и даже до такой степени значительную, что Югославии придется, быть
может, пересмотреть ее прежние принципиальные точки зрения, в частности,
относительно допустимости ее борьбы против СССР. На днях, впервые за 20 лет, мне
пришлось услышать голоса из военной среды, предусмотрительно доказывавшие
необходимость, в случае нападения с севера германо-большевистских сил, оказать
им сопротивление вместе с Италией. Это совершенно ново и, конечно, подлежит
проверке у решающих факторов. Германская опасность становится все реальнее, а
замечаемое усиление спайки между Берлином и Москвой переносит эти опасения и на
последнюю. Обнаруженная слабость Советской России, вероятно, приведет к
тщательному вмешательству Германии во все части советского государственного
аппарата, в первую очередь — в реорганизацию военных сил СССР. В таком случае к
немцам перейдет и общее руководство уже совместными военными операциями к
достижению поставленных себе Германией целей. Нельзя не учитывать такую
возможность, и оназдесь учитывается. Моих местных друзей приводит в отчаяние
слабое осведомление о всем том, что происходит в Кремле. Все признаются в полном
неведении, что поражает со стороны тех, кто даже там сидит. Объяснить это можно,
пожалуй, плохим подбором дипломатических и иных представителей, но для
исправления этого недостатка надо, во-первых, его осознать, а, во-вторых, принять
соответствующие решительные меры к его устранению... В частности, думаю, что
«Ваш» представитель в Москве** ничего путного сделать не может, я его хорошо
* Ось Берлин—Рим, см. док. 222, прим. 3.
** Имеется в виду посол Франции в СССР.
274
знаю по Белграду, где он вел очень «неловкую» политику. К тому же это человек,
которого по справедливости можно назвать «порт малер-ом»*. Он был в Праге, в
Белграде (гибель короля Александра), в Китае, и теперь он в Москве.
Лучше других судит о «достоинствах» Красной Армии находящийся теперь в
Белграде и переведенный сюда из Праги шведский посланник. Он мне на днях
говорил, что в глазах нейтральных военных агентов она стояла на очень низкой степени
боеспособности, но зато «заинтересованные» государства ее предвзято
превозносили, вероятно, по соображениям тактическим, чтобы привлечь симпатии на свою
сторону. Этот же посланник, говоря о своей стране, переживающей очень тревожные
минуты, пояснил, что, к сожалению, Англия старается спровоцировать Швецию,
чтобы найти предлог для захвата ее рудников и воспрепятствовать таким образом
снабжению Германии. Не могу не упомянуть мнение здешнего испанского
посланника, человека спокойного и рассудительного. Он считает, что положение до того
запутано по всем линиям, которые все приводят к катастрофическим выводам, что
можно рассчитывать только на неожиданности. Между прочим, о переживаемых
Англией затруднениях кружат разные слухи — согласно полученным из Персии
письмам, в Индии очень неблагополучно.
Германская, большевистская и даже японская пропаганды — последняя через
Цейлон — захватывают все большие круги. Народ ожидает спасения «с севера», что
соответствует легендам и верованиям. О положении на французском фронте тоже
немало рассказывают таких фактов, что действительно трудно верить. С другой
стороны, и о Германии приходится слышать самые курьезные рассказы, и крушение
ее учитывается** чуть ли не ежечасно... Само собой разумеется, что взаимная
враждебная пропаганда является источником всех этих слухов и сплетен, но я об этом
упомянул, чтобы сказать, что здесь, вдали от центров, зачастую самые серьезные
люди бывают сбиты с толку так, что перестаешь верить кому бы то ни было.
В моем последнем письме (№ 12***) я упомянул о вызове П.Б.Струве в Лондон.
Я его до сих пор не видел, но увижу завтра или послезавтра. Если это письмо еще не
будет отправлено, то сделаю приписку о содержании разговора с ним, хотя я знаю,
что он Вам пишет непосредственно. В связи с этим вызовом, верным или неверным,
тоже ходят слухи. Существует будто бы намерение у союзников образовать
русский национальный комитет из Керенского, Милюкова, Деникина и некоторых лиц
из окружения покойного Врангеля, т.е. Струве, Бернацкого и др.
По тем же слухам, этот план оставлен, о чем есть намек в Вашем, ныне мною
полученном письме. Но затем будто бы возник у союзников план выдвинуть
великого князя Владимира Кирилловича. Наконец, ныне мною получены сведения из
здешних военных французских канцелярий, согласно которым мысль об образовании
русского национального комитета действительно существует, причем называют Вас,
Саблина и П.Б.Струве. Передаю Вам все эти слухи в том виде, в каком слыхал, но
отмечаю еще раз, что Ваше имя вместе с Саблиным и Струве идет из французских
военных источников. В заключение этого слишком длинного письма должен Вам
сообщить некоторые подробности о смерти Веры Ивановны Чарыковой и ее матери
* Предвестник несчастья, беды {фр.).
** Так в тексте.
"* См. док. 236.
275
М.И.Ивановой, последовавшей в Константинополе. Полученное письмо помечено
6-м января. Вера Ивановна 3 января вышла на улицу, ей стало дурно, и она дома
скоро скончалась. Мать ее (86 лет) не выдержала душевного потрясения и тоже
скончалась. У Веры Ивановны остались двое внуков, дети умершей ее дочери Надоль-
ской. Этих детей все очень жалеют, так как они остались совершенно одинокими.
Отец не то во второй раз, не то в третий женат на малосимпатичной француженке.
Могилы еще не были засыпаны, как возникли споры о наследстве между Надоль-
скими и греческими родственниками. Во время похоронной службы русское и
греческое духовенство тоже не ладили. Все это, пишут из Константинополя, оставило
очень грустное впечатление. У нас под Белградом, в Панчеве, в больнице Р. Кр. Кр.*
скончался от рака в легких Бор. Ал. Суворин.
Искренне Вам преданный
Штрандтман
П.С. 29 января 1940 г. Вероятно, сегодня передам это письмо для пересылки Вам.
П.Б.Струве я на днях видел. Он зашел ко мне, и мы переговорили о его планах
поездки в Париж. Что касается Лондона, то это будет зависеть от проживающего там
сына. Так я понял. Но и во Францию ему до сих пор не удается получить визу.
Причина поездки — сын и личные дела. По поводу приписываемых ему кандидатур в
разные комбинации в связи со слухами об образовании русского национального
комитета, то он все это слыхал и все это, так сказать, покрывает своей, хорошо Вам
известной, улыбкой. Он ничего не знал только о комбинации с Вами и Саблиным. Не
скрою, что я испытываю всегда удовольствие от беседы с ним. Большая, огромная
эрудиция и много спокойного и умного рассуждения. Даже люди, ему не
доверяющие, проникаются к нему чувством почитания. Он, между прочим, высказывался за
необходимость умеренного отношения нашего к текущим событиям. Нашим
группировкам, по его мнению, нельзя связываться и связать себя на будущее. Как вы,
вероятно, знаете, он ярый ненавистник Гитлера, но предвидит для нас большой
конфуз, если Германия, вернее ее нынешний режим, падет раньше большевиков и если
наследники национал-социалистов вместе с большевиками, так сказать, бросятся в
объятия союзников.
Это письмо было закончено, когда мне пришлось слышать отзыв одного
приезжего немца, человека партийного, имеющего связи с тяжелой промышленностью и
внешней торговлей. Ему был поставлен вопрос об отношениях между Германией и
Италией после заключения «пакта»**. Смысл его ответа следующий: связь между
Гитлером и Муссолини очень крепка, а кажущегося расхождения в оценке
коммунизма нет в действительности. Отрицательные черты «московского режима»
постепенно сглаживаются, а для ускорения этого процесса надо, чтобы кто-либо об этом
кричал. В этом заключается роль Италии, которая, впрочем, активна и в
теперешней Москве. «Сэ нон э вэро э сон тровато»***.
* Российский Красный Крест.
'* См. док. 222, прим. 3.
'* Если это неправда, то ее можно придумать (ит.).
276
В ближайшие дни в Белграде соберется балканская конференция*, которая,
несмотря на отсутствие Болгарии, так называется. Официально ожидаются
заявления о незыблемом нейтралитете, неофициально — сторонники союзников
добиваются отказа от нейтралитета, а сторонники Германии — предупреждают о
возможных со стороны союзников провокациях. Здесь так же, как и в северных
нейтральных государствах, но в значительно меньшей степени, наблюдается
проявление нервности в ожидании нападений. Как мне объяснили, эти нервные кризисы
здесь слабее, пропорционально с большей слабостью материальной мощи
Югославии по сравнению с северными нейтральными государствами. Эти кризисы,
искусственно вызываемые, имеют целью перекачивание золота в Америку и переход
всяких иных ценностей тоже, главным образом, в американские руки. Югославия в
настоящее время находится в периоде такого кризиса. Приблизительно 1 марта «что-
то» ожидается, но что именно, никто сказать не может. В южных учебных округах
предполагается окончание учебных занятий к этому сроку, чтобы освободить
здания под разные государственные учреждения или штабы. Спорные слухи об этом
еще повышают нервность.
На днях дипломатическим корпусом был получен циркуляр МИД,
приглашающий иностранных представителей воздерживаться от приглашения к себе
государственных служащих всех категорий по каким бы то ни было поводам. Я, по
понятным причинам, был исключен и этого циркуляра не получил. Все посланники очень
критикуют такую меру, которая, как удалось узнать, была вызвана тем, что
германская миссия приглашала к себе на приемы очень большое количество местных
офицеров.
Штрандтман
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2,л. 66-77.
1 Маннергейм Карл Густав Эмиль (1867-1951) — финский государственный и военный
деятель, маршал до 1917 года. Состоял на службе в русской армии. С 1939
года—главнокомандующий финской армией, председатель Совета государственной обороны,
руководил действиями финской армии во время советско-финской войны 1939-1940 гг.,
а также в 1941-1944 гг. в качестве союзника фашистской Германии. В 1944-1946 гг. —
президент Финляндии.
• Конференция стран Балканской Антанты (см. док. 3, прим. 1), состоялась 3-4 февраля 1940 года
в Белграде.
277
2 Архангельский АЛ — генерал царской армии, с марта 1938 до 1957 гг. руководитель
Русского общевоинского союза (РОВС), с 1949 года также председатель Совета
Российского зарубежного воинства в Париже, объединявшего вокруг РОВС
большинство белоэмигрантских военных организаций. Во время второй мировой войны
Архангельский присоединился к Русскому освободительному движению.
3 Речь идет об англо-турецком пакте о взаимной помощи от 12 мая 1939 года,
дополненном подписанным в Анкаре 19 октября 1939 года англо-франко-турецким
договором о союзе.
241. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 1 февраля 1940 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Записку Вашу получил... Что и говорить, это блестяще написанный
обвинительный приговор союзникам... Но если я, переведя сей документ на английский язык,
передал бы оный документ англичанам, то они могли бы поставить мне следующий
вопрос: «Ну, а дальше что, что же Вы предлагаете, имеется ли у Вас какой-нибудь
план, который изменил бы положение вещей в Вашем отечестве? Вы говорите: не
оказывайте моральной поддержки Сталину... да разве мы оную Сталину
оказываем?.. Читайте наши газеты за последнее время... заметьте полную изоляцию г.
Майского... Считаете ли Вы, что продолжение дипломатических отношений с Советской
Россией является синонимом моральной поддержки?.. Рекомендуете ли Вы разрыв
этих сношений...»
Вот вопросы, которые англичане неминуемо мне поставят. Если я начну не без
оснований утверждать, что моральная поддержка Сталину если не оказывается
ныне, то таковая ему оказывалась в прошлом, мне ответят: «Да, но это прошлое, и
ныне нам не до ламентаций и рекриминаций*, нужно что-то созидательное, что Вы
можете рекомендовать, памятуя, что все наши усилия в настоящий момент
должны, ох, как должны быть сосредоточены на борьбе с Гитлером... Сталинский СССР
должен исчезнуть»... Согласны, но как это осуществить?.. «Дайте нам какие-нибудь
идеи, предложите что-либо конкретное...»
Разрешите рассказать Вам следующий характерный для нынешних английских
настроений эпизод. Несколько дней тому назад ко мне приехала из Бристоля молодая
русская дама, замужем за англичанином, и говорит мне: «Я не могу более выносить
ляганий старого режима в английской прессе всякий раз, когда нужно обругать
большевиков. .. все эти утверждения, что большевизм это тот же царизм, что Сталин—это
новый Петр Великий и т. п. Я написала меморандум, использовав целый ряд мемуа-
* Жалобы, сетования и встречные обвинения (лат.).
278
ров Фоша1, Жоффра2, Черчилля и др. деятелей и кое-какие сведения о прошлой
России под царским режимом, которые я нашла во французской книжке г. Гулевича3.
Помогите мне напечатать этот меморандум в «Таймсе» или в какой-либо другой
газете, ведь должны же мы, русские люди, что-то предпринять в защиту старого
режима» и т. д. Я прочел меморандум, страниц пятьдесят формата, на котором я пишу...
Написано толково, со ссылками и на отличном английском языке. Редактировал,
вероятно, муж дамы, морской офицер. Я говорю даме: «Я сделаю все, что я смогу, но
предупреждаю Вас, что ни одна газета не напечатает такого объемистого документа,
не говоря уже о том, что возникнут и другие соображения, которые заставят
редакторов отказаться от обнародования Вашего сочинения. Верьте мне, что это так, у меня
есть опыт в этом отношении. Правда, Вы сообщаете лишь факты, проверенные
факты, никому Вы не угрожаете и никакой войны против Советов не проповедуете. И тем
не менее — не напечатают. Хотите, — сказал я даме, — я сейчас же схожу к
редактору «Таймса», он живет за углом, я не хочу, чтобы, уехав от меня, Вы затем сказали:
„Саблин не оказал мне никакого содействия и т.д."». Я одел шляпу и пошел к соседу.
Тот просмотрел статью и сказал мне: «Вы же понимаете, что при всем желании мы
этого напечатать не можем». Точка. Я передал эти слова даме и начал искать другие
пути. Я посоветовал ей отнести ее статью в редакцию еженедельника «Уикли Ревью».
Это издание весьма почтенное и принадлежало в прошлом трем лицам: Хилэр Белло-
ку\ Честертону5 и Морису Берингу. Последний в параличе, предпоследний умер,
остался Беллок, который и превратил свой литературный еженедельник в
политический. Направление определенно антибольшевистское. И пишут там даже русские
эмигранты. Каждую пятницу там появляются статьи Байкалова совсем в бурцевско-
возрожденческом стиле*: проклятие вам, большевики, и т. п. Дама отправилась,
редактор взял ее рукопись и затем вернул оную при следующем письме:
«Англичане воспитаны таким образом, что они верят в традицию царской
тирании и они, несомненно, не сочувствовали бы войне против Советов, имеющей
целью восстановление правительства, которое, как они предполагают, было бы
хуже существующего.
Если бы мы стали поддерживать растущее недоверие к коммунистическому
режиму, нам пришлось бы ставить ударение на дурном, которое следует
уничтожить, а не на хорошем, которым следует заменить дурное. Хорошее мы
оставляем самим русским, так как это их дело, а не наше».
Заметьте, что в статье нашей соотечественницы (она рожденная Суковкина) нет
ни одного слова о реставрации или о войне против Советов. Она устанавливает лишь
факты, которые убедительно свидетельствуют, что императорский режим не был
столь ужасным, как его ныне малюют. Мне пришла тогда мысль предложить даме
напечатать свою статью в форме памфлета и разослать его парламентариям и
прочим лицам, интересующимся русской проблемой. Она просила меня написать
предисловие, иначе, говорит, не станут читать. Я ответил ей, что если предисловие
напишу я, то еще более шансов, что читать не станут, и что посему необходимо найти
какого-нибудь англичанина, который согласился бы интродюцировать** памфлет
* См. док. 9, прим. 2.
'* Представить (англ.).
279
почтеннейшей публике. Подумал о Пэрсе — и отверг. Подумал о лорде Филлиморе—
слишком «бурцеват»... Подумал о генерале Ноксе6 — еще хуже. И остановился на
профессоре Саролеа7, которому я и послал памфлет с просьбой написать
вступление. Ответ должен прийти на днях.
Тем временем дама уехала в Бристоль. Особой пользы от этого памфлета я не
ожидаю. Но мне не хотелось разочаровывать соотечественницу.
Вопрос, конечно, не в такого рода памфлетах, а в чем-то более созидательном,
конструктивном, как говорят англичане. Вот этого никто из нас не придумал. «Не
Россия, а сталинская оппрессия* должна исчезнуть», — пишете Вы... Да, как это
сделать без того, чтобы в какой-то мере не оказались под угрозой и интересы
России. Вот где трудность нашего положения. Вы помните мой памфлет о единстве
России...** Я нарисовал весьма для англичан приемлемый план будущей России. Вы
также говорите на ту же тему... И тем не менее чего-то не хватает...
Возвращаясь к вопросу отношения англичан к русской проблеме в настоящий
момент, разрешите привести Вам слова сэра Вальтера Ситрина8, которого никак
нельзя заподозрить в симпатиях к коммунизму, в особенности после чтения его книги,
которую он написал по возвращении своем из России, куда он ездил в поисках
правды. Он оную там нашел, и большевики не упускают случая обливать его грязью. Вот
что он сказал с неделю тому назад: «Война против России была бы очень
непопулярной, в особенности в рабочем движении. В Великобритании имеются много
тысяч человек, которые, несмотря на все события последних недель, все же считают,
что русская революция все же содержит в себе нечто, достойное сохранения, что
Сталин придал революции империалистический оборот, что он может не всегда быть
у власти и что прекрасная работа революции может быть сохранена и расширена
для блага человечества».
Незадолго до этого выступления, которое он сделал, вернувшись из Парижа, где,
по-видимому, его пытались занять (заставить) более непримиримую точку зрения к
Советам, он произнес речь, в течение которой сказал, правда, не без иронии, что
«если бы г. Сталину угодно было сбросить несколько бомб над Манчестером, то и в
таком случае в Англии нашлись бы люди, которые приветствовали бы этот жест
Отца народов и говорили бы, что Сталин всегда прав».
Как ни говорите, а произведения г[-д] Мориса Хиндуса9, супругов Сиднея Вебб10,
Бернарда Шоу, Брейлсфорда11, Луиса Фишера12 и Дюрантеи оказали свое влияние
на английские умы. И это несмотря на то. что такие авторы как американец Чембер-
лен14, Эндрью Смис, Лайонс15, тот же Вальтер Ситрин, Маггеридж, Андре Жид16,
Легей, Стром17 и супруги Чернавины в достаточной мере выявили в своих книгах
настоящее положение вещей в нашем отечестве. Какое-то теплое местечко в
сердцах английских рабочих и в среде интеллигентской большевики, несомненно,
имеют, и здесь определенно думают, что в конечном итоге русский опыт выведет мир на
правильный демократический путь.
Имеется здесь издательская фирма «Голланц и К°»***. Предприятие большое.
Богатое. И сами голланцы, я бы сказал, «большевизируют». На днях фирма эта устра-
* Гнет {лат.).
** См. приложение к док. 206.
'** «Виктор Голланц Лтд.», независимый издатель.
280
ивала большой прием в одном из здешних ресторанов. Газеты писали, что собралось
около 440 душ. Вся английская интеллигенция была налицо. Блистали и Уэллс18 и
Бернард Шоу. Пришли и генералы, и фильмовые звезды всех степеней. И
«Манчестер Гардиан», сообщая об этом собрании, писал: «Хотя на приеме этом собрались
все, кто ненавидит Россию за ее нападение на Финляндию, тем не менее центром
всеобщего и любезного внимания был г. Майский с супругой, которые несмотря на
политику России, политику, заслуживающую самого порицания, продолжают
сохранять дружеское расположение своих английских знакомых и друзей».
Как Вам нравится это умственное коловращение. Я не говорю, конечно, что гостям
г. Голланца следовало побить г. Майского или в какой-либо иной форме выразить ему
порицание за политику правительства, которое он представляет. Но суть в том, что
вот эта категория англичан «ненавидит» совсем не большевиков, а именно Россию, а в
настоящий момент Сталина, который, по их мнению, устремляется по стопам Петра
Великого и императора Николая Павловича*. Этим людям не нравится именно
сталинский «империализм», и они не замечают или не хотят замечать, что, помимо
империализма, налицо имеется и задача Третьего Интернационала**. Что касается г.
Майского, то в настоящий момент отношения его с правительством вряд ли можно
охарактеризовать дружественными. Но чем более выказывает правительство ему свое
нерасположение, тем более оказывают ему внимания вот те круги, которые пируют у
г. Голланц и компания. Что касается Ситрина, то он в настоящий момент находится в
Финляндии и изучает создавшееся там положение. Он уже заявил оттуда, что
рекомендовать войну против Советов в целях искоренения большевизма он не может —
это не его дело. Но кто, собственно говоря, рекомендует войну против Советов, иначе
говоря, войну против России. Из нас многие об этом «подумывают», но и то за
последнее время начали сомневаться. Под влиянием событий в Финляндии. С тех пор в
особенности, когда наши крестьяне стали тысячами замерзать на финском фронте. «Хоть
и красноармейцы, а все же жаль их, ведь они же наши, русские мужички» — вот что я
слышу в наших самых реакционных кругах, которые до последнего времени
утверждали, что Красная Армия — не русская армия и т. п.
Нападение на Финляндию вызвало здесь бурю возмущения. Финляндский
номер сошел бы ему так же безнаказанно, как сошли номера латвийский и эстонский,
если бы он проявил более осторожности и, в особенности, не продуцировал
нелепейшую республику с г. Куусиненом18. Здесь были слышны голоса, в особенности среди
военных, которые утверждали, что у России действительно имеются
стратегические интересы в Финском заливе и что Сталин вправе был их осуществить,
прибегнув даже к военным действиям. Но куусиненская ерунда испортила все дело. А
дальше все пошло по наклонной плоскости. Хотя и до сих пор старик Гарвин уговаривает
Сталина в своих воскресных передовицах помириться с финнами, нисколько не
отрицая, что Россия должна себя как-то обеспечить в балтийских водах. Но, как
говорится, «илья маниер э маниер эст модус ин ребус»...***
Будет ли Англия оказывать военную поддержку финнам, думаю, что нет. О том,
что отсюда посланы в Финляндию аэропланы и всевозможное снабжение — всем
* Николай I.
** См. док. 1, прим. 5.
*** Есть способы и есть способы, и они определяют обстоятельства (лат.).
281
известно. Но людьми помощь оказана не будет. Это слишком сложное предприятие,
не говоря уже о том, что в настоящий момент вся энергия англичан устремлена на
борьбу с Гитлером. Я говорю — с Гитлером, ибо именно против него, против
гитлеризма воюют англичане. Подобно тому, как у каждого английского интеллигента
имеется теплое местечко в сердце для русского большевика, так у каждого
англичанина имеется какое-то родственное чувство к немцу. В этом у них расхождение с
французами. Последние хотят разгрома Германии. Англичане думают, что это
невозможно и что корень зла в самом Гитлере. И разве не характерно, что на этих днях,
когда английское правительство прилагает все усилия, чтобы экономически
задушить противника, епископ Бирмингемский проповедовал с кафедры о
необходимости по чисто христианским соображениям облегчить доступ съестных припасов в
Германию. И таких благодетелей здесь очень много.
Но не в правительстве, конечно. Правительство воюет без всяких сентимен-
тальностей.
Вы слыхали, вероятно, что как британский посол в Москве, так и французский
находятся ныне в отпуску. Ходили слухи, что они не вернутся к своим постам.
Произойдет якобы некоторый разрыв сношений. Здесь это было официально
опровергнуто. Сэр Вильям Сидс* находится лишь в отпуску и вернется к своему посту.
Я встретил вчера одного французского журналиста, приехавшего из Парижа, и
он мне сказал, что г. Наджиар** вернется в Москву. Да и будет ли прок в разрыве
дипломатических сношений. Не бросит ли такая политика союзников Сталина
в объятия его коллеги Гитлера. Именно этого здесь не желают. Англия не может в
настоящий момент позволить себе роскошь новых осложнений. Разрешите
рассказать Вам следующее: сюда из Москвы из американского посольства переведен
молодой американский дипломат г. Тейлор Кент. Он пробыл четыре с половиной
года в Москве и говорит по-русски, как мы с Вами, Феноменально. Жилось ему в
России несладко, но он полюбил наше отечество всей душой. Называет себя
Анатолий Васильевич Кентов. Мы пригласили его к себе завтракать. Ничего особенно
нового он нам не рассказал. Утверждал лишь, что Россия продолжает быть
страной серой, отсталой, некультурной, но что русские люди очень ему милы и т.д.
Он усвоил себе некоторые русские привычки. Позавтракав у нас, мы ожидали, что
он, в согласии с этикетом в Англии, уйдет через полчаса после окончания
завтрака, но он остался к чаю, а затем и к ужину. После ужина он с Н.И.*** спустился в
кухню, помог вычистить серебро, подтопил центральную печку и т. п.; когда я
выразил ему мое удивление его любезностью, он ответил, что привык в России к
такого рода «интимности», что так все друг другу помогают, как могут, не делая из
этого никаких шиши****, как говорят французы... Так вот, сей обрусевший
американский дипломат проговорился, по-видимому, сказав мне, что лорд Галифакс
сказал американскому поверенному в делах буквально на днях, что нападение
Советов на Румынию с целью овладения Бессарабией не вызовет со стороны Англии
военных действий против России. Так ли это — судить не берусь. Другие, наобо-
* Английский посол в Москве.
** Французский посол в Москве.
*** Надежда Ивановна, жена Саблина.
**** церемонии (фр.).
282
рот, утверждают, что новая агрессия Сталина, именно агрессия против Румынии,
даром ему не пройдет и что советское нападение на Бессарабию повлечет за собой
объявление войны Советскому Союзу со стороны Англии и Франции, ибо всякое
нападение на Румынию — от кого бы оно не исходило, приведет в действие
англофранцузское обязательство помощи этой стране — Румынии. Увидим.
Большое впечатление произвела здесь отставка военного министра Хор-Бели-
ши. Мне лично вся эта печальная история была ясна. Его уволили не потому, что он
не ладил с генералами, и не потому, что он слишком демократизировал армию, и не
потому, что он еврей, а потому, что он был жидком. Английская история знает
евреев, находившихся на высоких ступенях службы Англии, и с ними она вполне
мирилась. Но Хор-Белиша своей динамичностью молодого жидка, выскочившего на
поверхность, действовал всем на нервы, выводил всех из себя отсутствием манер, своей
развязностью, своей наглостью и т. п. Его деловитости никто не отрицал и услуг его
не забудут. Он, конечно, сделал очень и очень много в смысле поднятия английской
армии. Но все это он делал не как джентльмен, а именно как жидок.
Но в связи с его уходом здесь обнаружились все же странные вещи. Так, в
некоторых газетах появились письма в редакцию, исходившие от солдат. Одни солдаты
утверждали, что отставка Хор-Белиши является чуть ли не преступлением и во
всяком случае объясняется происками и интригами так наз. полк. Блимпа*.
Полк. Блимп — имя нарицательное тех ультра-консервативных английских
отставных военных, которые, сидя в удобных креслах своих коттеджей или проводя
полдня в лондонских турецких банях, не терпят никаких новшеств и уж, конечно,
менее всего приветствуют нахождение во главе военного ведомства молодого еврея,
решившего демократизировать армию. Другие солдаты — правда, в чине
сержантов, утверждали, что правительство поступило правильно, что никакой
демократизации армии не нужно и что в особенности ошибкой было производство в первые
офицерские чины людей из рядов. Что английский солдат якобы предпочитает
подчиняться джентльмену, барину, а совсем не своему брату солдату, вышедшему в
люди из рядов. Я прилагаю при сем карикатуру нашего знаменитого Лоу20, на
которой полковники Блимпы, заседающие в турецких банях, подпоясавшись
полотенцами, поднимают свои бокалы «за величайшую победу текущей войны» — а на
стене висит портрет Белиши, истыканный саблями. В качестве метрдотеля виден
Чемберлен. Носы всех этих Блимпов в достаточной мере красны. Прилагаю также и
объявление, вызвавшее сенсацию, ибо так и не удалось узнать, кто тратил такие
деньги, чтобы помещать такие объявления в газетах, молва винит мировое
еврейство. Вздор. Как бы то ни было, весь этот инцидент с Хор-Белишей был весьма
досаден. Обнаружили многие бестактности. Так, например, известный военный критик
полк Лиддль Харт21 в одной из воскресных газет, комментируя уход Белиши,
писал, между прочим, так на тему об английских генералах:
«Слушая генералов, я часто чувствовал, что если бы суммировать все их
показания одного о другом, пришлось бы признать всех генералов дураками или хуже. Нет
другого класса, в котором личная критика была бы менее беспристрастной.
* Образ, созданный английским художником Д.Лоу в своих карикатурах.
9R3
Но мой опыт расширился после моего освобождения от военной службы, как
инвалида, и после того, как я стал военным критиком. Я часто вспоминаю
дружественное предостережение моего прежнего шефа, умного среди его собратьев — «Вы
скоро узнаете, подобно Репингтону22, что мы, генералы, так же чувствительны, как
примадонны» (перевод с английского).
Как Вам нравятся отзывы о генералах, напечатанные в газете, расходящейся в
количестве под три миллиона экземпляров в день. Упоминаемый Репингтон был
главным военным критиком «Таймса» в прошлую войну. Лиддяь-Харт считается ныне
крупнейшим британским писателем на военные темы. Что должны думать солдаты,
читая подобные элукубрации*? Вообще до каких пределов распоясалась ныне
английская пресса — страшно подумать. За исключением «Таймса», «Манчестер Гарди-
ан» да «Дейли Телеграфа», вся остальная печать в высшей мере вульгаризируется,
американизируется в смысле языка и стиля и вообще хамеет, простите за
выражение, не по'дням, а по часам. У газетчиков ныне нет никаких задерживающих центров,
и рано или поздно их придется, конечно, как-то обуздать. Но ведь тогда поднимется
невероятнейший вопль, и упреки в диктаторстве посыпятся на премьера...
Возвращаясь к Хор-Белиши, вновь повторяю, что услуг его здесь не забудут. Он,
несомненно, сделал очень много. Но несмотря на заявления премьера, что Белиша
найдет еще применение своим способностям на службе отечеству, я думаю, что его
песенка спета. Англичане не привыкли к таким типам, они их коробят.
Алданов23 в «Последних новостях» писал недавно, что Китченера24 в военном
ведомстве недолюбливают, что он просто надоел своим властным тяжелым характером
и чрезмерной энергией. Совершенно правильно. Я отлично помню25, как ворчали на
Китченера, когда он стал военным министром Тем более не могли англичане терпеть,
выносить Хор-Белишу. Как я сказал выше, он оказался жидком. Именно жидком, а
не евреем, ибо разница тут огромная. До последнего времени англичане знали лишь
евреев. Правда, среди них было много и жидов. Но эти люди — выходцы из России,
жили своей особой жизнью в Ист-Энде** и в Вест-Энде*** никогда не показывались.
В евое время у покойного графа Бенкендорфа был большой друг лорд Рэдинг, еврей,
по фамилии Айсакс, бывший во время войны лордом Чиф-Жестисом****, затем
ставший послом в Америке и кончивший свою замечательную карьеру вице-королем
Индии. Я довольно хорошо его знал, встречая часто у посла. Это был большой барин с
манерами патриция, уравновешенный, спокойный. Знаю я и другого еврея — лорда
Самуэля26. Тоже барин. Знаю многих других английских евреев, не занимающих
высоких должностей. Все они люди как люди. А вот Хор-Белиша чего-то себе не усвоил.
Не сумел побороть в себе всех отрицательных сторон своей расы. Лорд Кастльросс27
писал в связи с уходом Хор-Белиши так: «Окончательным результатом, я считаю,
является то, что против Белиши почти все мужчины Вест-Энда и, конечно, все
женщины, в то время как за него Ист-Энд».
* Разглагольствования, измышления (дбр.).
'* Восточная часть Лондона, где живут люди со скромным достатком и многие эмигранты. Там
были и еврейские кварталы.
'* Западный престижный район Лондона.
'* Главный судья Англии (англ. уст.).
284
Иначе говоря, Вест-Энд, т. е. христиане, против Белиши, а Ист-Энд — еврейская
часть Лондона — за него. Это не совсем так. Мне довелось видеть евреев,
проживающих в Вест-Энде, и большинство из них выражали мнение, что Белиши не
следовало принимать в свое время портфеля военного министра. Мне вспоминается при этом,
как в свое время, во время инцидента с нашим общим другом Я.Л.Рубинштейном,
многие мои друзья, русские евреи, убеждали меня, что ему, Рубинштейну,
несмотря на все свои качества, не следовало принимать на себя поста представителя
русской эмиграции в Лиге наций именно потому, что он из евреев.
Какая-то доля правды тут конечно есть... В течение дебата по этому вопросу
г. Чемберлен так и не поведал парламенту, почему именно он решил расстаться с
Белишей, как военным министром. Он сказал следующие весьма знаменательные
слова, которые для англичан оказались весьма таинственными, но которые для нас,
памятуя еврейское происхождение бывшего военного министра, вполне
объяснимы. А именно: «Я только скажу, что я ознакомился с затруднениями,
возникающими из значительных достоинств г-на Хор-Белиши, которые, по моему мнению,
сделали желательным некоторое изменение в будущем».
Затруднения явились в результате несомненных качеств Белиши... Если бы
качества эти были самыми обыкновенными качествами, то никаких затруднений не
произошло бы. Но качества эти оказались качествами специальными, качествами
бойкого, самоуверенного, настойчивого жидка.
В конце концов зто опротивело не только военным, но и коллегам г. Белиши по
кабинету. Вот правда. Имейте в виду, что различать между евреями и жидами меня
научили наши соотечественники из племени Израилева, и я, при всем моем семи-
тофильстве, вижу зту разницу. Англичане до сих пор этого не замечали. Но когда
сюда понаехали всевозможные евреи, англичанам многое стало ясно. Да и сами
евреи, пользующиеся гостеприимством Англии, начинают понимать, что жидки в
их среде требуют какого-то воспитания, какого-то обуздания, каких-то тормозов.
И поэтому очень часто Вы можете прочесть в той же английской прессе призывы
еврейских организаций к своим единоверцам вести себя во всех отношениях
потише, менее громко говорить, менее роскошно одеваться, менее мазать губы и
носить совершенно фантастические каблуки (я говорю о женщинах) и т. п. И
недалеко то время, когда в некоторые рестораны здесь перестанут пускать евреев. За это
будут ответственны жидки. Антисемитизм здесь, конечно, растет, и ходят слухи,
что при первой воздушной бомбардировке Лондона здесь будет учинен погром.
Посмотрим... Если бы Вы постояли в хвосте безработных, предъявляющих свои
документы для регистрации, Вы услышали бы единодушное мнение, что война эта
нужна евреям, и Вы были бы поражены видеть в этих хвостах лишь англичан.
Евреи отсутствуют. Но места увеселений ими полны, и шумны они невероятно.
Нынешний военный министр не обладает, конечно, воображением и динамизмом
своего предшественника, но он будет более на месте.
Приезжающие из Парижа люди говорят, что у вас война, по крайней мере в
Париже, менее заметна, чем в Лондоне. Что нас здесь убивает, и в прямом и в переносном
смысле, это темнота, в которую погружается город около пяти часов дня. За время
войны на улицах было убито около 4000 душ. Ограничены мы и в различных
продуктах питания. И весьма. Англичанам все это, конечно, не нравится, и кое-где слышен
285
ропот. Большое осложнение в нашей жизни здесь вызвали невероятные для Англии
холода. Становится смешно — до какой степени все здесь разваливается, как только
температура опускается чуть-чуть ниже нуля по Реомюру. Железнодорожное
сообщение расстроилось до угрожающих размеров в смысле снабжения городов
топливом. И это в стране угля. Вчерашние газеты сообщали, что в Глазго местные власти
разрешили горожанам рубить деревья в городских скверах на топливо. Так как
английские дома выстроены из невероятно плохих строительных материалов, и
всевозможные трубы проложены не внутри стен, а снаружи, то вода позамерзла, все
полопалось и разрушение получилось весьма обстоятельное. А между тем градусник ниже
четырех градусов по Реомюру ни разу не опускался. Те же газеты сообщают, что из-
за недостатка топлива стали многие заводы, работающие на оборону. Пострадали от
холодов и призванные на службу рекруты. В особенности плохо пришлось канадцам,
которые, оказывается, в своей стране привыкли к центральному отоплению, а тут
очутились в весьма трудных условиях. Кстати, не думайте, что лишь русские
солдаты на финском фронте страдают от холода из-за отсутствия теплой одежды. В таком
же положении очутились канадцы, которых прислали сюда без шерстяного белья и в
формах, на восемьдесят процентов сделанных из бумаги. Почему и кризис
правительства в Канаде. Не думайте, что лишь в России головотяпство. Имеется оно и здесь.
Девятнадцатого января в парламенте был дебат, посвященный 150 000 больничных
кроватей, которые были сделаны так, что тотчас же плашмя падали на пол, как
только на оные клали больных. И больничное начальство вывесило объявление, на
котором было написано: «Прежде чем класть больных на кровать, кладите их на пол, а
затем подвяжите ножки веревкой, чтобы кровать не развалилась, когда на нее положат
больного». Не думайте также, что лишь в России под пресловутым царизмом была так
называемая коррупция. Третьего дня весь Лондон был ошеломлен известием, что два
полковника военного министерства рекомендовали министерству снабжения на
предмет финансирования какой-то фирмы, работающей на оборону, некоего г. Чарльса
Скотта, сидевшего несколько раз в тюрьме и вообще прохвоста невероятного.
Небезынтересно отметить, что сей самый Чарльс Скотт оказался Лейзером Скотниц-
ким, отец которого в свое время покинул наше отечество, «спасаясь от тирании
царизма». Не думайте вообще, дорогой Василий Алексеевич, что лишь у вас все было
плохо. Здесь тоже не все благополучно...
Что думают здесь о том, как разовьется сия страшная война? Здесь не думают,
чтобы генеральное сражение произошло между двумя укрепленными линиями —
Мажино и Зигфрид. Германия якобы на зто не решится. Несмотря на значительные
потери на море, здесь не думают, чтобы Гитлер продолжал свою морскую войну.
Думают, что к весне начнется война воздушная. И к ней готовятся невероятно,
увеличивая воздушный флот, тем временем население изнемогает от налогов, жизнь
дорожает с каждой неделей. Публика приспосабливается к новой жизни. Даже богатые люди
живут ныне почти без прислуги. Позакрыли три четверти своих квартир, жгут очень
мало электричества. На улицах почти не видно автомобилей. Перестали следить за
своей одеждой. В особенности женщины, которые стали носить брюки, высокие
сапоги и фуражки. Портные в отчаянии, ибо и мужчины перестали заказьшать себе новое
платье. Вообще я не вижу, какая будет жизнь после войны или, скажем, через год,
если война будет продолжаться. Количество закрывающихся магазинов громадное,
286
торговли никакой. Обнищание бросается в глаза на каждом шагу. Томление духа
ужасающее. Ведь жизнь, благодаря так назьшаемому блзкауту*, прекращается около пяти
часов. Улицы пустынны, и окраины города далеко небезопасны.
Что сказать Вам о наших соотечественниках здесь?
Им приходится очень туго. Ввиду того, что наш краснокрестный уполномоченный
Д.А.Зиновьев поступил в цензуру и уехал в Ливерпуль, делами Красного Креста
занимаюсь ныне я. Фондов у нас почти никаких. Правда, мы выпустили небольшой ап-
пил** и кое-что собрали, но пришлось расплатиться с долгами, и на помощь
неимущим осталось очень мало. Многие, конечно, лишились своих мест, ибо фирмы, где они
служили, позакрывались или сильно сократили персонал. В армии находятся
человек двенадцать. Пошли бы многие, но попасть в армию иностранцу почти невозможно.
В цензуре человек 20. Некоторое число пошли в различные муниципальные
учреждения — в пожарную команду, например. Появились, однако, весьма нуждающиеся,
чего у нас и в помине не было. Кое-кого нам приходится подкармливать. Казалось бы,
что английская безработица должна была бы прекратиться. Однако нет, безработных
свыше миллиона.
На что надеются англичане? Надеются, что в Германии произойдет революция,
что в Германии создадутся такие экономические условия, которые заставят ее
искать мира, который в таком случае будет ей продиктован. Так ли все это. Ведь
Германия не сидела сложа руки все эти годы. И Гитлер пока что продолжает вести свою
страну. Энтузиазма здесь не наблюдается. И часто приходится слышать мнение, что
победит не Англия и не Германия, а кто-то третий. Но кто — вот вопрос?.. И в какого
цвета рубашке будет этот третий радующийся.
Разрешите закончить сие длинное и несколько нескладное послание веселой
ноткой. Читая манифесты Владимира Кирилловича, манифесты слишком
елейно-лампадные, я написал сему молодому человеку несколько строк, напомнив ему слова
царя Бориса*** к сыну, перед смертью: «Будь молчалив; не должен царский голос
на воздухе теряться попустому; как звон святой, он должен лишь вещать велику
скорбь или великий праздник»... Окружение обиделось, но В.К. как будто бы
согласился с наставлением Борисовым.
В заключение позвольте приветствовать Вашу мысль переписываться с оказией.
Что и делаю, и посылаю сие письмо той же оказией, с коей пришло Ваше. Посылаю
письмо открытым.
Искренне Вас приветствую, дорогой Василий Алексеевич.
Ваш Саблин
■ Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2,л. 3-25.
* Затемнение.
'* Призыв, воззвание, обращение {англ.).
" Царь Борис Годунов (ок. 1552-1605 гг.).
287
1 Фош Фердинанд (1851-1929) — маршал Франции, Великобритании и Польши.
Командовал войсками Антанты на Западном фронте во время первой мировой войны
Автор ряда работ по стратегии и тактике войны.
2 Жоффр Жозеф (1852-1931) — маршал Франции, командовал французскими
войсками в первой мировой войне, считается автором победы войск Антанты на Марне в
сентябре 1914 года. С сентября 1915 года по декабрь 1916 года —
главнокомандующий всеми французскими войсками, затем выполнял дипломатические миссии в США
и Японии.
3 Гулевич А. (1866-1947)—генерал-лейтенант, начальник штаба IX армии (1914),
Северо-Западного фронта (1915-1916). Командир 42 и 21 армейских корпусов (1916-1917).
В эмиграции проживал в Париже, входил в руководство Союза русских офицеров —
бывших комбатантов.
4 Беллок Хилэр (1870-1953) — литератор, писатель, историк, автор многих
публикаций по литературе и истории, главным образом истории Англии.
5 Честертон Сесиль Эдвард (1879-1918) — литератор, публицист, журналист, автор
ряда книг о партийной системе в Великобритании.
6 Нокс Альфред (1870-1964) — генерал-майор, член парламента от консервативной
партии, в1911—1918 гг. — военный атташе Великобритании в России, глава
британской военной миссии в Сибири (1918-1920), написал книгу «С русской армией,
1914-1917, 1922 гг.».
7 Саролеа Шарль (1870-1953)—профессор, значительную часть жизни прожил в
Англии, литератор, публицист, политолог, автор ряда работ по философии, литературе,
истории, в том числе по истории России и российским революциям.
8 Ситрин Вальтер (1887-?) — генсекретарь Британского конгресса тред-юнионов с 1926
года, президент международной федерации тред-юнионов с 1928 года, председатель
мирового антинацистского Совета по защите прав человека, председатель ряда
других общественных организаций.
9 Хиндус Морис Гершон (1891—?) — американский писатель, несколько раз посещал
СССР, автор ряда книг о положении в Советском Союзе, в том числе «Русский
крестьянин и революция», «Красный хлеб».
10 Вебб Сидней (1859-1947) и Беатрис (1858-1943) — супруги. Сидней известен также
как барон Пассфидд. Принимали активное участие в общественно-политической
жизни Великобритании, были членами различных правительственных комиссий по
экономическим и социальным вопросам Сидней был министром торговли, министром
по делам доминионов и колоний (1924, 1929-1931 гг.). Авторы ряда книг по истории
промышленного развития.
11 Брейлсфорд Генри Ноэл (1873-1958) — английский писатель и журналист, автор
передовиц в английских газетах либерального толка «Манчестер Гардиан», «Трибьюн»,
«Дейли Ньюз» и «Нэйшн». Автор ряда книг, в том числе «Республика российских
рабочих», «Как работают советы».
12 Фишер Луис (1896-1970) — американский журналист и писатель, с 1921 г. —
корреспондент главным образом в СССР и Испании. Автор многих публикаций, в том
числе о Советском Союзе: «Советы в мирных делах» (двухтомник, 1930), «Зачем
признавать Россию?» (1933), «Машина и люди в России» (1934), «Путешествие по
Советскому Союзу» (1935), «Сталин и Гитлер» (1940), «Ганди и Сталин» (1947), «Жизнь и
288
смерть Сталина», «Россия, Америка и мир» (1961), «Жизнь Ленина» (1964),
«Пятьдесят лет советского коммунизма— подведение итогов» (1968), «Путь России от мира к
войне» (1969).
13 Дюранте Уолтер — английский журналист, московский корреспондент
американской газеты «Нью-Йорк Тайме» с 1921 г. Автор ряда публикаций о Советском Союзе,
в том числе «Московские процессы» (1929), «Я пишу как я хочу» (1935), «Жизнь —
копейка» (1937), «Золотой поезд» (1938).
14 Чемберлен Уильям Генри — американский журналист, московский корреспондент
американской газеты «Крисчен Сайенс монитор» в 1922-1934 гг., с 1935 г. главный
корреспондент газеты по Дальнему Востоку со штаб-квартирой в Токио. Автор ряда
публикаций о Советском Союзе, в том числе: «Советская Россия» (1930), «Советский
плановый экономический порядок» (1931), «Русская революция. 1917-1921 гг.» (1935),
«Коллективизм: ложная утопия» (1937).
15 Лайонс А. Нейл (1880-1940) — английский прозаик и драматург.
16 Жид Андре (1869-1951) — французский писатель, лауреат Нобелевской премии
(1947). Автор книги «Достоевский» (1923).
17 Строи Фредерик (1880-?) — шведский писатель, политический деятель,
журналист, редактор ряда шведских газет, мэр г. Стокгольма, член шведского
парламента. В 1919-1923 гг. был советским почетным генеральным консулом в Швеции. Автор
ряда книг, в том числе об истории революций в России.
18 Уэллс Герберт Джордж (1866-1946) — английский писатель. Классик
научно-фантастической литературы. В 1920 и 1934 гг. посещал СССР, беседовал с В.И.Лениным,
а также с И.В.Сталиным.
19 1 декабря 1939 года на финляндской территории, занятой Красной Армией, в г. Те-
риоки было образовано Народное правительство Финляндской Демократической
Республики во главе с финским революционером-эмигрантом, секретарем Коминтерна
О.В.Куусиненом. Советское правительство установило дипломатические отношения
с этим правительством, и 2 декабря 1939 года был подписан «Договор о
взаимопомощи и дружбе».
20 Лоу Дэвид (1891—?) — известный английский карикатурист. Автор ряда книг с
карикатурами, в том числе о Советском Союзе.
21 Лиддль-Харт Базиль Генри (1895-1970) — английский военный эксперт и историк,
участник первой мировой войны, редактор по военным вопросам Британской
энциклопедии. Автор ряда работ по истории войн и военной науке.
22 Репингтон Чарльз А'Курт (1858-1925) — английский офицер, служил в
Афганистане, Бирме, участвовал в военных действиях в Судане (1898), в англо-бурской войне
(1899-1902), был английским военным атташе в Брюсселе и Гааге (1899-1902). Автор
ряда публикаций на военные темы.
23 Алданов (Ландау) М.А. (1886-1957) — писатель, философ. В 1919 г. эмигрировал из
России. Автор ряда научных работ по химии, философии, истории, исторических
романов, ряда книг о России и российской революции, в том числе «Загадка
Толстого», «Ленин», «Две революции». В 1942 году вместе с М.Цетлиным стал основателем
нью-йоркского литературного «Нового журнала».
24 Китченер Хартумский Горацио Герберт (1850-1916)—граф, английский генерал, к концу
жизни получивший звание фельдмаршала, прославившийся своей жестокостью при
10 Чему свидетели мы были, кн 2
289
покорении Судана в 1898 году и буров в ходе англо-бурской войны 1899-1902 гг. и
позднее в Индии. С 1914 года военный министр. 5 июня 1916 г. погиб по пути в Россию
с военной миссией, когда крейсер «Хэмишир», на борту которого он находился,
подорвался на немецкой мине.
25 Воспоминания относятся к 1915 г.
26 Видимо, имеется в виду Самуэль Герберт Луис (1870-1963) — виконт, один из
лидеров либеральной партии Великобритании. Занимал ряд правительственных постов,
в том числе министра внутренних дел (1916,1931-1932 гг.).
27 Кастльросс Валентин Эдвард Чарльз (1891—?) — виконт, лорд, издатель английских
газет «Ивнинг Стандарт», «Дейли Экспресс» и «Санди Экспресс».
242. В.А.Маклаков — В.Н.Штрандтману
Париж, 12 февраля 1940 года
Дорогой Василий Николаевич!
Я уже неделю лежу в постели с температурой. Диктую Вам из постели и
извиняюсь за некоторые невольные нескладности. Не буду стараться написать связного
письма, а отвечу на отдельные замечания.
Я ведь писал Вам, что участие русских войск на стороне Финляндии для
освобождения России я считаю планом «нереальным», хотел подчеркнуть, что если с
русской точки зрения для него возражений бы и не было, то международная
конъюнктура его все равно не допускает. Ваше письмо только это подтверждает; когда я
пиеал, я еще не видел ответа Маннергейма и я опасался возражений с двух сторон, а
не с финской. Но, как видно, у вас гораздо больше голосов за то, о чем здесь говорить
уже не смеют, т.е. за нежелание ссориться с немцами. Такие течения, конечно, есть
и у нас, но высказываться больше они не решаются, а многие и искренно покаялись
в этой глупости; Вы можете судить об этом по «Возрождению». Вообще сейчас
воображать, что немцы могут желать восстановить национальную Россию, даже нельзя
объяснять глупостью. В искренность такого взгляда я не верю; или нужно
рассчитать, что в последнюю минуту мы их перехитрим, как может рассчитывать Сталин,
но это уже не политика, или по крайней мере нечестная политика. Кстати, не могу
не удивляться настойчивости Ваших знакомых, которые по-прежнему видят
аналогию в создании русских отрядов во Франции с отрядами чешскими и польскими
во время великой войны*. Такое сравнение просто нелепо. Во время великой войны
не было ни Чехии, ни Польши, и державы взяли на себя объявить их независимость
до развала Австрии; объявив независимость этих будущих государств, они могли,
* Первая мировая война.
290
не противореча себе, признать их национальные комитеты. Так, если бы они здесь
ставили ставку на раздробление России, они бы могли признать независимость
Украины и признать национальный украинский комитет. Тут бы противоречия не было.
Но признавая большевиков законным правительством России, ведут ли они с ними
войну или не ведут, признавать какой-то национальный комитет — есть уже
бессмыслица. Аналогию ей можно только видеть в большевиках, которые считают
законным правительством Финляндии Куусинена. Но здесь до этого не дошли.
Вы говорите, что Вам неясно, против чего именно направлена моя записка.
Добавлю к этому, что вполне независимо от меня, но такую же записку подал
здешнему председателю совета министров и Деникин. Это может Вам показать, что то, с
чем мы боремся, есть все-таки реальность. Правда, правительство в ней не
признается. Меня недавно заверяли в министерстве иностранных дел, что об зтом нет речи,
так как нет речи об объявлении Советам войны или о разрыве с ними
дипломатических отношений. Они перед войной не отступят, но инициативы на себя не возьмут.
Добавлю, что в зтом моя записка отличается от деникинской*. Деникин скорее
недоволен терпимостью держав к Советской России; я же не видел бы никакой пользы
сейчас для нас от разрыва с советским правительством. Но если правительство не
говорит о расчленении России, то оно может это сделать с очень большой легкостью.
Об этом толкует пресса, даже такая серьезная, как «Тан»**. Высказывая это в форме
необходимости восстановить Польшу в ее исторических границах и даже больше —
ее усилить. Выказывается это в покровительстве военного министерства нашим
русским сепаратистам, начиная с украинцев. А, наконец, мы с Вами припоминаем 1919-й
год, знаем, с какой легкостью под видом защиты от большевизма объявлялась
независимость прежних частей России. Ведь с тех пор положение России очень
ухудшилось. Во-первых, сепаратистские тенденции не могли не усилиться, а, во-вторых, то
русофобство, которое овладело всеми после нападения на Финляндию, сделало [то],
что никаких защитников России, как таковой, могло не остаться к моменту мира.
А затем французское невежество, что касается нашей истории, до такой степени
поразительно и многие суждения так составлены под влиянием наших
политических врагов, что трудно себе даже представить, из каких источников вытечет зто
желание покончить с Россией как с империей. Вся моя записка была продиктована
желанием возразить против этих тенденций, причем аргументами, которые могли бы
на французов подействовать.
Что касается до Англии, то у меня нет отчетливых сведений о том, что хотят
государственные люди Англии, потому что сведения оттуда противоречивы. А Саб-
лин последнее время молчит. Могу только сказать со слов здешнего министерства
иностранных дел, что еще не так давно англичане надеялись, что можно будет
оторвать Сталина от Гитлера и вернуть его к союзу с Францией. Надо отдать
справедливость французам, что от этой комбинации они отказались с самого начала и, по их
словам, отговорили англичан. Но все эти комбинации, которыми мы оперируем, имеют
одну слабую сторону, на которую Вам указывал Струве: а что, если к моменту
победы над Гитлером в России по-прежнему будет Сталин. Одним из суррогатов этого
* См. приложение к данному письму.
'* Французская крупнотиражная национальная газета правого толка, с ноября 1942 г. не издается.
291
вполне реального опасения являются ни на чем не основанные попытки выдумать и
создать здесь национальный комитет. Такие попытки действительно есть; я к ним
ко всем отношусь с самым решительным осуждением. Самая мысль, что
представлять собой русское правительство могут люди либо по выбору французских
властей, либо по выбору эмиграции, мне представляется бессмыслицей, разве бы
действительно был объявлен крестовый поход для низвержения в России большевиков
и восстановления там какой-то законной власти. Но ведь, как я уже Вам говорил,
самый план такой есть полное отсутствие реальности, и об этом никто и не думает.
Следовательно, пока создание национальных комитетов есть только игра, которая
может быть даже и не безвредна: ведь она прежде всего выявит нашу слабость и
несогласие. Это было хорошо, когда была белая армия, которая могла принять
участие в зтой войне, теперь же, если бы такая война началась, то она могла бы только
быть выдумана кем-нибудь из наших сепаратистов и иметь целью вовсе не
восстановление России, а отторжение от нее какой-нибудь части в чью-то пользу. И
заметьте, что только такой национальный комитет и стали бы поддерживать.
Я не могу обойти одной комбинации, как будто более серьезной, т. е. начать войну
во имя легитимизма*; любители исторических аналогий вспоминают теперь
восстановление Бурбонов**. Как видите, и до Вас эти слухи доходили; такое течение
действительно существует, у него есть две слабые стороны: первая, которую Вы знаете
еще с 1920 года, — в западных демократиях нет сочувствия к легитимной монархии
России, а вторая: так называемое объединение, которое было сделано вокруг
Владимира***, не только захватило очень небольшую часть эмиграции, а далеко не всю,
но главное — наполовину состоит из явных германофилов; объединение же
германофилов с союзными демократиями сейчас в данных условия есть просто нелепость,
о которой говорить серьезно нельзя.
Потому и приходится вместо создания национальных комитетов и
выставления кандидатов на престол заботиться о гораздо меньшем: о том, во-первых,
чтобы ослаблять в глазах французов наших главных врагов, т.е. сепаратистов, и
внушать французам мысль о необходимости не покушаться на раздел России. Для
этого[, во-вторых,] избегать споров между собой на их глазах и потому и не
создавать никаких комитетов, что непременно поведет к обнаружению несогласий и
споров. И, в-третьих, держать контакт между всеми теми, кто действует в одном и
том же направлении, не афишируя этого контакта наружу, не «оформляя» его, но
осуществляя это фактически.
Мне уже приходится кончать. Не могу Вам не сказать, как меня поразили Ваши
сведения об Италии, если только они верны. Неужели Муссолини не понимает, что
если только Германии удалось бы занять преобладающую позицию в России, то
все мечты Муссолини, и не его одного, на какую-либо роль в Европе будут
кончены. Ведь тогда осуществится то, о чем Гитлер мечтает: владычество Германии над
всей Европой. Надо сознаться — в прежнем виде Европа продолжаться не может;
если она не сможет между собой сговориться, то сильнейший ею завладеет. Так
как она мало показывала искусства сговориться, то у Гитлера могли проснуться
* См. док. 127, прим. 1.
** Восстановление монархии Бурбонов во Франции в 1814 г.
*** Великий князь Владимир Кириллович.
292
его мечтания, чтобы их осуществить, ему не хватает одного: стать твердой ногой в
России, и если его к этому допустят, при благосклонном участии Муссолини, то
слово Европа можно будет заменить Германией. Это должны были бы понять и
Ваши сербы и вообще Балканы.
В.Маклаков
Приложение: докладная записка Деникина в адрес Даладье (январь 1940 года).
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД СССР Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2,л. 78S4.
Докладная записка ген. Деникина
по русскому вопросу,
представленная Даладье
Январь 1940 года
Русский вопрос
I
И пангерманизм, и коммунизм несут рабство народам. Иго немецкое,
большевистское или немецко-большевистское одинаково гибельны. И потому, подняв оружие,
нельзя останавливаться на полпути, а необходимо покончить навсегда с обоими
врагами человечества.
Между тем в отношениях к Германии и к СССР до сих пор применяются две мерки
и двое весов: к первой — война, ко второму — «нормальные дипломатические
отношения», хотя СССР ударил на Польшу* в союзе с Германией и на Финляндию—в
согласии с Германией.
Это отношение к СССР может быть объяснимо чрезвычайно сложной военной и
международной обстановкой и принято лишь за «политическую стратагему»... Но
целый ряд обстоятельств заставляет видеть в такого рода оппортунизме и нечто
тревожное. Так, в течение первых месяцев войны англо-французская печать и
правительственные «радио» внушали населению своих стран, что исход большевиков
на Польшу можно рассматривать как противодействие немецкой экспансии; что
продвижение Красной Армии идет на пользу англо-французскому блоку,
заставляя немцев из предосторожности удерживать крупные силы на восточном фронте;
что, наконец, столкновение СССР с Германией неизбежно и что Сталин «воткнет
нож в спину немцам». При этом советское правительство ограждалось от резких
нападок цензурными запретами. Принимая во внимание, что кровавый,
деспотический режим Советов не препятствовал в свое время «нормальным» или даже
союзным отношениям с ним великих демократий, можно подумать, что в какой-то момент,
* Имеется в виду ввод советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию в сентябре
1939 года, который привел к воссоединению земель Украины и Белоруссии.
293
если бы советское правительство совершило еще одно очередное предательство, с
ним считалось бы возможным вновь вступить в сотрудничество.
Правда, после поражений, понесенных Красной Армией на финляндском
фронте, эти настроения слепых или слишком эгоистичных «друзей» СССР
значительно поблекли. Не только немощность вооруженных сил СССР после избиения
многих тысяч лиц командного состава, но и прочная слабость всей гнилой советской
системы стали очевидными. Стало очевидным и то обстоятельство, о котором
также много лет твердит русская эмиграция, встречая глухую стену непонимания,
что невзирая ни на какие «пакты», ни на какие декларации, основная цель СССР
была и есть — разжигание мирового коммунизма.
Так было и в случае с Финляндией. «Стратегические гарантии» сами по себе
являются естественным стремлением великих держав. Ведь не намерена
Великобритания отказаться от Гибралтара, а вся французская печать в один голос говорит о
необходимости закрепления будущей восточной границы Франции по нижнему
Рейну... Нет сомнения, что вопрос о стратегических гарантиях в районе Финского
залива будет разрешен в свое время мирно, полюбовно и в строго необходимых размерах
между Российской империей и Финляндией. Но СССР в данном случае весьма мало
заботится о государственной обороне России и еще меньше об интересах Германии.
Пошлая и глупая комедия с «правительством Куусинена» вскрыла истинную цель
Советов — большевизация Финляндии, потом, быть может, и других скандинавских
стран... Финляндия расценивалась только как один из этапов распространения
мирового коммунизма. Такую же судьбу Советы готовят исподволь, осторожно
Эстонии, Латвии и Литве.
Финляндский фронт раскрыл глаза многим, но далеко не всем. Есть еще течения,
возлагающие надежду на «эволюцию» Сталина и на его прямую или косвенную
«помощь»... Есть на Западе, есть и на Балканах (Болгария и некоторые югославянские
круги). Надежды нелепые, политика самоубийственная. Сталин в течение ряда лет
обманывал то немцев, то западные державы; предав их, он перешел на сторону
Гитлера; предав Гитлера, он может перейти на сторону его врагов, но только для того,
чтобы в подходящий момент изменить им. При таких условиях вхождение в орбиту
СССР малых балканских держав повлекло бы неминуемую и быструю их коммуни-
зацию, а возобновление сотрудничества с СССР держав западного блока
гальванизировало бы большевизм и содействовало бы распространению его, в первую
голову, в смежных порабощенных странах —Чехословакии, Австрии, да и в самой
Германии — в час ее заката. Между тем, нет сомнения, что Германия Тельмана1
была бы не менее опасна для мира, нежели Германия Гитлера.
Во всяком случае, такая политика сорвала бы окончательно идейный покров с
борьбы, ведомой западными демократиями против германского варварства и
деспотизма, ибо варварство и деспотизм Советов еще более страшны и гибельны
Но «нож в спину» намечается и в другом направлении. Подтверждая
официально при всяком удобном случае неразрывность уз, связывающих их с СССР, немцы
скрытно, при посредстве своих агентов, ведут широкую пропаганду среди русской
эмиграции, во всех странах ее рассеяния — несомненно, и среди внутрисоветской
оппозиции — о «действительных» якобы намерениях Гитлера: прикрываясь
«дружбой» с Советами, он использует их по мере надобности с тем, чтобы в подходящий
294
момент свергнуть советскую власть и восстановить национальную Россию, даже
монархию...
Чем грозило бы России такого рода «восстановление» и какие неисчислимые беды
принес бы ей «протекторат» Германии, это должно быть ясно всякому
непредубежденному человеку на примерах уже осуществленных «протекторатов». Но и для
держав западного блока такие перспективы были бы весьма и весьма опасны. И это
обстоятельство должно бы побудить их выбить из рук Гитлера оружие, которым он
шантажирует заблудившихся людей, и в ближайшее время поставить самим
открыто и честно русский вопрос.
II
Англо-французский блок, кроме разгрома гитлеровской Германии, ставит себе
целью восстановление Польши. Временами появляются полуофициальные
сообщения, что границы Польши, заключавшие в пределах своих и без того около 35%
иноплеменного населения, не только не будут урезаны, но даже расширены...
С точки зрения логики и морали представляется совершенно необъяснимым
стремление освобождать чехов, поляков, австрийцев от иноземного владычества, а
10 миллионов русских людей подчинять владычеству Польши. Почему-то державы
не ставят вопроса и о судьбе карпато-русского народа*.
Еще в дни заседаний Версальской конференции лорд Керзон пророчески
предостерегал Польшу «удержать свои претензии в разумных пределах, не стремясь
поглотить народности, не имеющие с Польшей племенного родства, могущие быть лишь
источником слабости и распада». Постановлением своим в сентябре 1919 года
конференция**, которую нельзя заподозрить в отсутствии симпатии к Польше,
определила «временную» восточную границу ее примерно по линии Гродно-Брест-Ли-
товск-Львов, поставив дальнейшее расширение ее в зависимость от «Российского
учредительного собрания».
Результатом последовавшей польско-советской войны и Рижского мира (18 марта
1921 г.)2 был захват Польшей огромных русских земель в Белоруссии, Волыни и По-
долии. Земель, в большей части которых проживало не более 5% поляков (за
последние 20 лет Польша колонизировала эти области запасными солдатами-поляками).
Глубочайшего сожаления заслуживает несчастный польский народ,
ответственность за участь которого несет во многом двоедушная политика его бывших вождей.
* Этот вопрос возникал на Версальской мирной конференции. Об этом свидетельствует, в
частности, следующий документ:
«В.Г^Куковский (МИД правительства Колчака) — ВА.Маклакову.
Омск, 2 марта 1919 года.
Председатель карпато-русского совета в Омске просит передать представителю
Прикарпатской Руси в Париже депутату Дмитрию Андреевичу Маркову следующую телеграмму:
„Карпато-русским советом вручена декларация представителям Франции, Англии и
Америки о стремлениях Прикарпатской Руси к воссоединению с Россией. Российскому
министерству иностранных дел заявлен протест против посягательств поляков, румын и чехословаков
на территорию Прикарпатской Руси. Карпато-русские войска продолжают формироваться при
русской армии".
АВПРИ, ф. 187, on. 524, т. III, док. 3540, л. 7».
'* Версальская мирная конференция, см. док. 9, прим. 14.
295
Мы скорбим не менее о судьбе миллионов русских людей — прежних подданных
Польши, попавших теперь в черную неволю большевистскую. Но восстановление
Польши в прежних или расширенных границах было бы исторической ошибкой,
создав в Европе новый очаг брожения, перманентный возбудитель восстаний и
столкновений и приведя, в конце концов, к пятому разделу Польши. (Некоторые
ошибочно считают «четвертым разделом Польши» присоединение к России «Герцогства
Варшавского» в 1814 году. Это был только передел: к России отошли земли,
оккупированные раньше Австрией и Пруссией.)
Польша должна быть восстановлена, но в разумных и справедливых границах.
Эта Польша, при добром ее желании, сможет установить с национальной
Россией не только добрососедские, но и дружественные отношения.
III
Интернациональный большевизм не признает ни патриотизма, ни племенного
родства, ни государственных границ. Когда в 1920 году Красная Армия отступала
под напором поляков, советская власть взывала к «патриотизму народа»; но когда
опасность миновала, цинично над ним посмеялась: «Мы создавали только мостик
для примирения с советской властью саботировавшей ее буржуазной
интеллигенции, — говорил потом на московской конференции Бухарин3, — но эта стадия
миновала и с „национализмом" надо „покончить"». Для сохранения неукрепившегося еще
большевистского режима советские правители в 1918 году не задумались отдать
немцам.более трети Европейской России*. Для дальнейшего распространения
коммунизма, а вовсе не в целях воссоединения русских земель, они продвинулись к Бугу
и к Сану, перенеся красное знамя интернационала к рубежам Румынии, Венгрии
и... Германии... А вслед за красными войсками идет широкая коммунистическая
пропаганда, водворение Советов, борьба классов, ограбление и кровавые расправы
ГПУ, о которых все еще не принято говорить в западноевропейской печати.
Словом, на Европу идет походом коммунизм, в течение двадцати лет не
встречавший извне никакого отпора.
Между тем в последнее время в западной печати — в большинстве
подцензурной, следовательно направляемой, сущность этого похода панкоммунизма
подменяется другим понятием, «походом панславизма». Грузин Джугашвили-Сталин,
глава III Интернационала**, и... «панславизм».
Если бы иностранные публицисты, приводящие подобные утверждения, дали себе
труд изучить русскую историю, они узнали бы, что «панславизма» как
завоевательного движения не существовало вовсе, что это изобретение носит на себе печать «мэд
ин Джермани»***. Подобно тому, как та же немецкая пропаганда сумела наводнить
мировую печать апологией «самостоятельной Украины»,—тогда, когда Гитлер
предполагал заняться разделом России (1937—1939).
В России существовало действительно течение, именуемое славянофильством4,
никогда не имевшее характера завоевательного, а всегда — освободительный и по-
' Имеются в виду условия Брест-Литовского мирного договора, навязанные Германией
Советской России в 1918 году.
** См. док. 1, прим. 5.
*** Сделано в Германии (англ.).
296
кровительственный. То славянофильство, сущность которого, в бытность мою в Праге
в 1934 году, в «Золотой книге» чехословацкой народной рады я записал
следующими словами: «Без восстановления национальной России не может быть длительного
мира и благополучия славянских государств». Россия первая ведь декларировала
независимость чешского и словацкого народов.
Что же касается вековой польско-русской распри, она имеет другие истоки. Во-
первых, поляки сами отмежевали себя от славянофильства, а, во-вторых, те
публицисты, которые теперь усиленно муссируют угнетение поляков русскими в течение
столетия (1814-1916), забывают, что ему предшествовало угнетение поляками
русских земель в течение четырех с лишним веков (от середины XIV века по 1793 г.).
И что восстановленная Польша вот уже 20 лет давила свое русское меньшинство
прессом, несравненно более тяжелым, чем прежний русский. Обе стороны повинны
в этом вековом споре, который мы, русские, в 1919 году стремились всемерно
окончить раз навсегда честным миром. И не мы виновны, что этого не случилось.
Во всяком случае, подмена коммунистического нашествия «экспансией
панславизма» — слишком явный подлог.
Мы читаем также постоянно в западноевропейской прессе и слышим не раз
официальные заявления о «целях борьбы» для защиты «западной культуры» и
христианства (иногда последнее положение суживается до защиты католичества)... от
«восточного варварства»... В этих призывах мы усматриваем и известную долю
лицемерия к тем державам незападной культуры, которых англо-французский блок
стремится вовлечь в свою орбиту...
«Восточная культура» хранит не меньшие духовные ценности, нежели
западная. Марксизм-коммунизм — вовсе не русское изобретение, а продукт,
перенесенный на русскую почву именно с запада. Дело не в разнице культур, а в том, что
большевизм чужд, враждебен и ниспровергает всякую культуру.
Наконец, правительства западных держав не могут принять лозунг защиты
только одного католичества, когда Россия была и осталась страною глубоко
христианской, когда интернациональный коммунизм (а не Россия) ополчился против всех
религий, когда 100 миллионов православных христиан томятся в неволе, десятки тысяч
божьих храмов разрушены безбожной властью, многие тысячи служителей церкви
казнены, когда само исповедание Бога карается там лишением гражданских прав,
ссылкой, иногда смертью...
Во всяком случае, если сейчас или после ликвидации пангерманизма западные
державы станут вести борьбу не против панкоммунизма, действительно
угрожающего миру, а против воображаемого «советского панславизма», другими словами —
не против СССР, а против России, то это будет новой исторической ошибкой, притом
ошибкой роковой.
IV
Вообще, за последнее время западноевропейская печать с особенной
настойчивостью отождествляет СССР с Россией, большевиков — с народом русским.
Жертву — с ее палачами. Для вящего уподобления СССР России извращается ее
история, поносится память великих преобразователей нашей страны, оскорбляется
русский народ, для которого находятся такие определения, как «варвары», «рабы»...
297
В серьезных органах можно встретить утверждение, что Сталин (разрушитель)
является естественным преемником и продолжателем Петра Великого, Екатерины
Великой (строителей и насадителей культуры)... Что император Николай II, своею
смертью запечатлевший верность обязательствам, данным им и Россией своим
бывшим союзникам, «предал Францию, обманул Палеолога*, заверив его, что русская
армия пойдет на Берлин, а на самом деле двинул ее на Львов». Это измышление
приводится также в доказательство... «панславизма».
Если подобные явления — только демагогия людей неосведомленных или
принципиальных врагов всякой России, то с ними следовало бы, в собственных
интересах, бороться. Если же это политика, то необходимо учесть ясно ее последствия.
Какой отклик такая политика может найти внутри России, где даже
интернациональная советская власть — хотя и в целях обманных, в интересах своей партии и
своего самосохранения — сочла нужным вновь возбуждать народную гордость и
русский патриотизм, в этом сомневаться не приходится: она вызовет чувство
недоумения, возмущения и вражды.
Это смешение двух антиподов между тем легко усваивается во Франции, где в
местах расселения беззащитной русской эмиграции на ней не раз вымещают свою
злобу, в особенности вчерашние коммунисты — за... предательство большевиков
Немалую горечь должны вызывать эти явления и в тех тысячах русских людей,
которые сейчас сражаются в рядах французской армии, искренне веря, что их жертва
приносится через служение Франции во имя восстановления России.
Нужно ли, чтобы такие горькие чувства и русские эмигранты унесли с собой
когда-нибудь в освобожденную Россию?
В невероятно трудных и сложных обстоятельствах второй мировой войны
англофранцузскому блоку предстоит принять определенное решение: иметь ли за себя
или против себя русский народ.
Выводы
A. Борьба с наступающим организованным и вооруженным панкоммунизмом, как
с пангерманизмом (да и где теперь границы между ними?), должна быть
бескомпромиссна,' и только полное и окончательное поражение обоих бичей человечества
может принести миру мир.
Б. Борьба против СССР в связи с выяснившимися политическими течениями
может происходить в двух аспектах: или против большевизма за освобождение и
восстановление России, или против России с целью ее балканизации и раздела.
B. Борьба против России по условиям ее необъятных размеров и громадных
людских и материальных ресурсов и притом силами, подорванными на западном
фронте, потребовала бы больших жертв и могла бы окончиться так, как кончились в
прошлом другие нашествия на Россию. Крушение же великой империи вызвало бы
невероятный хаос во всем мире; нежизненные бессильные «самостоятельные»
части ее стали бы игралищем на бирже международной конкуренции,
неудовлетворенных и неумеренных аппетитов, вызвав новую полосу бесконечных войн и
революций, которые не ограничились бы только востоком Европы.
* Палеолог Морис — французский посол в России в 1914-1917 гг., автор ряда книг, в том числе
«Царская Россия в годы войны».
298
Но задушить Россию все равно невозможно. Даже после временного бессилия она
поднялась бы и объединилась вновь, восстановляя с оружием в руках свое право на
жизнь, привлекая в свою орбиту всех недовольных, угнетенных, обойденных новым
«переделом земли», и составила бы надолго действительную угрозу тем, кто
присоединился к ее расчленению.
Г. Наоборот, борьба против большевизма за освобождение России потребовала
бы от западных держав наименьших усилий и жертв. Быть может даже — только
первого сильного толчка и дальнейшей дипломатической и материальной помощи,
чтобы вызвать «внутренний взрыв», чтобы русский народ, уверовав в искренность
намерений держав, откликнулся на их призыв, поднялся против ненавистной
власти и покончил сам с мировым злом большевизма.
При наличии тех настроений, которые уже теперь пробиваются в народной
толще, невзирая на гнет большевистской власти, сквозь фальшь коммунистической
фразеологии, нет сомнения, что Россия возродится на началах свободы, права
частной собственности и уважения к законным правам своих соседей, к
культурно-национальным правам народов, ее населяющих.
Как было в прошлом, так будет и впредь — сильная Россия явится оплотом
против паназиатского движения и желтой опасности. Единственным реальным
оплотом, ибо, как показывают дальневосточные события, другими силами остановить
японскую экспансию и вытеснение оттуда европейского влияния невозможно.
Надежды некоторых кругов на возможность длительной экономической
эксплуатации предполагаемых российских «самостоятельных» новообразований
иллюзорны: штыками можно оторвать «клочки России», но удержать их — штыков не
хватит. И, наоборот: восстановление России смягчило бы мировой экономический кризис,
вернув великую и богатую страну на нормальных началах в международный
товарообмен, открыв огромный рынок сбыта и потребления.
Наконец, ни в одной точке земного шара не перекрещиваются дороги России и
Франции, а с 1907 года, после раздела сфер влияния в Средней Азии, установились
вполне добрососедские отношения между Российской империей и Англией. Ибо миф
о «походе на Индию» — только миф, подогреваемый время от времени
принципиальными врагами России или сторонами, заинтересованными в разжигании
вражды между этими державами.
Но для создания наивыгоднейших условий борьбы, скажу больше — для победы,
представляется совершенно необходимым, чтобы англо-французский блок, после
официального разрыва с СССР, открыто объявил, что армия его идет войной не
против России, не против народа русского, а только против большевизма и советской
власти. Объявил и исполнил.
Генерал Деникин. Бывший главнокомандующий русскими армиями
Юго-Западного фронта (в мировую войну), бывш. главнокомандующий противобольшевист-
скими армиями Юга России.
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 116-130.
299
1 Тельман Эрнст (1886-1944) — деятель германского и международного рабочего
движения, с 1925 года — председатель ЦК КПГ. 3 марта 1933 года был арестован гестапо,
а 18 августа 1944 года был убит по приказу Гитлера в концлагере Бухенвальд.
2 • Рижский мирный договор между РСФСР и УССР, с одной стороны, и Польской
Республикой, с другой, подписан 18 марта 1921 года в Риге. Договор, в частности, прекратил
состояние войны между двумя сторонами, установил советско-польскую
государственную границу с включением в состав Польши территорий Западной Украины и Западной
Белоруссии, предусматривал установление дипломатических отношений и др.
3 Бухарин Н.И. (1888-1938) — советский партийный и государственный деятель.
Участник революций 1905-1907 гг. и 1917 г., в 1918-1929 гг. — редактор «Правды».
В 1919-1929 гг. - член Исполкома Коминтерна. В 1929-1932 гг. — член Президиума
ВСНХ СССР, в 1934-1937 гг. — редактор «Известий». Член ЦК партии в 1917-1934 гг.
(кандидат в члены в 1934-1937 гг.); член Политбюро ЦК в 1924-1929 гг. В конце 20-х
годов выступил против свертывания НЭПа. резкого формирования
коллективизации и индустриализации, что было расценено как «правый уклон» в ВКП(б). В1938 г.
репрессирован, реабилитирован посмертно.
4 Славянофилы — представители одного из направлений русской общественной и
философской мысли 40—50-х годов XIX века. Выступили с обоснованием особого,
отличного от западноевропейского пути исторического развития России, усматривая ее
самобытность в отсутствии классовой борьбы, в крестьянской общине, православии.
243- Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 12 февраля 1940 года
Дорогой Василий Алексеевич!
В надежде, что письмо мое, отправленное в прошлую пятницу, но помеченное
1-м числом февраля*, Вами получено, пишу следующее, которое будет
отправлено с той же оказией.
Вы, вероятно, уже слыхали, что фельдмаршал Маннергейм не счел возможным
принять ту помощь, которую ему предлагал ген. Архангельский. Какого рода
помощь предлагалась, мне неизвестно, но есть основание думать, что речь шла о
формировании отряда из русских беженцев, находящихся в разных странах. Отклонил
Маннергейм и предложение какой-то другой русской организации, которая
выступила с предложением отправить в Финляндию каких-то опытных пропагандистов,
которым надлежало превратить пленных красноармейцев в белогвардейцев на
предмет дальнейшего их использования на фронте против Красной Армии. В
дипломатических кругах здесь мне говорили, что подобный план с самого начала нельзя было
* См. док. 241.
300
рассматривать приемлемым, ибо он не соответствовал бы этике международного
права. Так ли все это—не знаю. Но судя по тому, что писали мне на днях из
Брюсселя из военных кругов, ген. Архангельский действительно делал какие-то
предложения финнам. Просились туда же и кое-какие однополчане Маннергейма, но и им
он ответил отказом в самой дружеской форме по «причинам», о которых в письме
касаться нельзя. Камбон, которого я видел на днях, говорил мне, что иных ответов
на предложения русских беженцев он не ожидал, что финнам эта помощь могла бы
лишь причинить затруднения. Возникает, конечно, вопрос — могли ли бы наши
военные осуществить такой план, требующий громаднейших усилий и денег. Правда,
в расчет наших стратегов входило получить некое пособие от союзников. Но даже
при наличии такого пособия осуществление плана было бы сопряжено с
колоссальнейшими трудностями. Прежде всего, где найти вот этих самых бойцов. Здесь их не
имеется. Способные носить оружие в стране Вашего пребывания состоят на учете
французской армии. Мне говорят, а в Сербии, а в Болгарии? Судить не могу,
имеются ли там такие воины, но вывести их оттуда будет не так просто, между прочим и по
политическим соображениям. Да кроме того, всю эту публику пришлось бы учить
заново военному делу, от которого они в достаточной мере отстали. Вопрос сей
посему следует считать ликвидированным. Проникновения в Финляндию отдельных
добровольцев из русских, конечно, возможны. Так, например, отсюда уезжают в
Финляндию три брата Голицыны. Они британскоподданные, и двое служили
летчиками в мирное время. Когда наступила война, они. конечно, тотчас же заявили о
своем желании поступить в действующий британский воздушный флот. Их начали
кормить обещаниями: завтра, послезавтра, через неделю вы получите ответ. И в конце
концов ввиду того, что молодые люди эти — сыновья русских родителей, им было
отказано. Тогда они решили предложить свои услуги финнам, и так как они
обладают британскими паспортами, то их и приняли. Надеюсь, что новых недоразумений
не будет. Небезынтересно отметить, как реагировали на это решение молодых
Голицыных некоторые соотечественники и англичане, с которыми пришлось говорить
на эту тему. Тут мнения как будто бы сходились: и русские и англичане не одобряли
намерения Голицыных сражаться против русских же на финском фронте. Русские
говорили: «Не место русским князьям истреблять своих мужиков». Англичане
говорили: «Нам это было бы неудобно, и мы чувствовали бы себя «некомфортабельно».
И далее прибавляли: «Во всяком случае, если что-либо неприятное случилось с этими
русскими мальчиками, снабженными британскими паспортами, британское
правительство не должно было бы за них вступаться». Вопрос, конечно, весьма сложный.
Кстати, раз я заговорил о русских, снабженных британскими паспортами, иначе
говоря о натурализованных, разрешите рассказать Вам следующее: для того, чтобы
выехать ныне из Англии, необходимо получить разрешение британского Экзит
Оффиса*, причем этим правилам подчиняются и англичане. На получение такого
экзита** требуется около недели, в течение какового срока власти наводят справки.
Если речь идет о британских подданных, на паспортах коих стоит, что они рождены
в России, то за справками обращаются ко мне. Та же процедура наблюдается и во
* Подразделение Министерства внутренних дел, ведающее вопросами выезда из страны.
'* Разрешение на вывоз (англ.).
301
французском генеральном консульстве, где местные чины также делают разницу
между британцами, рожденными в Бирмингеме и в Царевококшайске*.
Англичанам из последнего городка дают заполнять особые листы, и затем требуется мое
вмешательство, или правильнее — моя рекомендация. Получается, таким образом,
впечатление, что имеются британские подданные первого и второго классов, и решающее
значение в отношении второй категории имеет не кто иной, как русский беженец.
Возвращаюсь к вопросу о помощи финнам. О таковой здесь очень много говорят.
Ходят слухи, что опрашивали прибывших сюда канадцев и предлагали им «волон-
тироваться» на финский фронт. Результаты мне неизвестны. Но о трудностях
посылки людей в Финляндию говорят открыто. Говорят, что это сопряжено со
всевозможными рисками, включая и возможность нападения немцев на Швецию, если бы
она допустила провоз по своей территории иностранных контингентов. Думают
посему, что проще всего было бы повлиять на шведов, дабы они послали в Финляндию
свои войска. Но тут тотчас же возникает вопрос о германской угрозе югу Швеции.
Колебания шведов посему вполне понятны. Некоторые говорят: пусть шведы
посылают свои войска в Финляндию, а мы, союзники, заменим шведские посланные
войска войсками союзников. Это также не так просто. И получается тупик. Известный
военный писатель полк. Лиддл-Харт, о котором я писал Вам в предыдущем письме,
высказывается так: «Таким образом, мы приходим к заключению, как бы это не было
неприятно, что помогая Финляндии посылкой войск, мы скорее наносим вред
общему делу демократических стран, так как ускоренным исходом, которого, если
возможно, желательно стратегически избежать, мы толкаем Россию и Германию в
крепкие объятия друг друга».
Вот, следовательно, где зарыта собака. Необходимо избежать такого положения,
при котором германо-советские объятия стали бы более крепкими. Необходимо
избежать осложнений с Советами, и не дай Бог — войны. Поэтому весь вопрос
сводится к оказанию помощи финнам военным снабжением. Но и в этом вопросе не все
просто, и лишнего снабжения в этой стране, по крайней мере, не имеется. И это
соображение заставляет того же Лиддл-Харта высказать следующее пожелание:
«Поскольку Америка питает сильную симпатию к Финляндии и не находится в
состоянии войны, она будет естественным источником снабжения Финляндии
военным материалом. Если же Америка не будет возражать, мы временно откажемся в
пользу Финляндии от дополнительного вооружения, которое мы получаем от США,
и обеспечим тоннаж для его переотправки через Атлантический океан».
Я вновь вернусь в этом письме к здешним настроениям в отношении Советов. На
днях рабочая партия** выпустила свой манифест, взгляд и нечто, в котором
затрагивается целый ряд вопросов и высказываются взгляды как на войну, так и на мир. «Хотя
война еще не выиграна, но мы считаем возможным уже заговорить о мире», —
заявляют лидеры рабочего движения.
Вот что, между прочим, говорится в этом манифесте:
«Военные цели союзников должны нанести поражение гитлеризму и уничтожить
зло, вытекающее из агрессии нацистов, не причиняя нового зла. Несомненно, надо
* Ныне ЙАикар-Ола.
'* Лейбористская партия, см. док. 94, прим. 3.
302
показать, что мы не допустим дальнейшей агрессии. Победа демократии должна быть
достигнута либо путем оружия, либо экономическим нажимом или, еще лучше,
путем победы германского народа над гитлеризмом, результатом чего будет
рождение новой Германии... Рабочая партия убеждена, что союзники должны начать
мирные переговоры с германским правительством, которое не просто обещало, а в
действительности совершило некоторые акты в деле удовлетворения. В дело
удовлетворения должна быть включена свобода для польского и чехословацкого
народов. Австрийскому народу должно быть предоставлено свободное право решить, без
запугивания и принуждения, желает ли он остаться в составе германской империи».
По адресу французов британские рабочие говорят:
«Мы разделяем ваше решение в том, что повторяющаяся германская агрессия,
требующая неоднократной мобилизации всего мужского населения Франции, не
повредит вашему и нашему будущему поколению, если наша сила и продвижение
смогут предупредить ее. Впредь оказывая сопротивление какой-либо германской
агрессии, наши оба народа не должны быть просто союзниками на сезон, а
братьями навсегда».
По адресу немцев рабочая партия высказывает соображения, чтобы не сказать
обещания, которые, быть может, не придутся по вкусу французам. Но заявления
эти небезынтересны и для нас, и было бы полезно, чтобы эта точка зрения
английского рабочего движения, поскольку речь идет о расчленении Германии, была
усвоена и в отношении России. Вот что говорится в манифесте:
«Мы против какой-либо попытки, чтобы отделить Германию. Мы не ищем
унижения или расчленения вашей страны. Мы без промедления хотим видеть вас в
миролюбивом сотрудничестве цивилизованных наций. Однако мы должны
предупредить вас, что Гитлер и его система подготовили и начали эту войну. Он не сможет
продолжать ее, если вы прекратите поддерживать его. Пока этот проклятый
нацистский режим не будет свергнут, нет никакой надежды на мир между нами. Но если
вы установите правительство, которое будет искренно желать, чтобы Германия была
добрым соседом и добрым европейцем, тогда не будет ни унижения, ни мести».
Если бы, когда к тому наступят сроки, мы могли бы добиться от британской
рабочей партии такого же заявления по адресу Сталина — было бы в высшей степени
удовлетворительно.
Заявление о том, что английские рабочие не преследуют ни унижения, ни
расчленения Германии, в высшей степени интересно. Вообще, если бы в приведенном
абзаце слово Германия заменить словом Россия, а имя Гитлера именем Сталина, то
вышло бы очень утешительно. Что же говорит манифест по адресу России...
процитирую эти несколько строк:
«Мы надеялись, что Советская Россия объединится с демократией для
коллективной организации мира и сопротивления агрессии. Мы много работали для этой
цели. Мы осуждаем бестактность английского правительства в его некоторых
отношениях к Советскому Союзу, но это не может оправдать пакта русского
правительства с нацистами накануне войны и еще более его ничем не вызванное нападение на
Финляндию в бесстыдном подражании нацистской технике в иностранной
политике. Мы будем рассматривать исчезновение финской свободной демократии как
нетерпимое бедствие для цивилизации».
303
Вот и все... После поездки в Финляндию сэра Вальтера Ситрина можно было бы
выразиться и посильнее, но, очевидно, все еще теплится надежда, что Сталин
исправится и что русский опыт не пропадет даром для тех же демократий. И старик
Гарвин каждое воскресенье заканчивает свои статьи стереотипной фразой:
«Сталин может заключить теперь почетный мир с Финляндией на условиях
взаимной безопасности или сделаться сперва зависимым от Гитлера, а позднее его
жертвой».
Заметьте эту заботу о взаимных интересах безопасности, иначе говоря, о
стратегических интересах России в этих местах, которые англичане совершенно
определенно признают и во всяком случае не отрицают.
Англичанам все еще трудно расстаться с теми иллюзиями, которые они себе
создали в результате русской революции и прихода ко власти большевиков. Да и не
только англичанам трудно переделать свои мозги, но, например, и президенту
Рузвельту. Он тоже ожидал «чего-то» от русского опыта. Вот что он сказал третьего
дня, обращаясь к американской молодежи, затронутой коммунистической заразой:
«Более чем 20 лет тому назад, когда многие из вас были совсем маленькими детьми,
у меня были самые большие симпатии к русскому народу. Вначале появления
коммунизма я признавал, что многие лидеры в России способствовали образованию и
улучшению жизни миллионов людей, которых царский режим держал в
невежестве и рабстве. Я и многие из вас надеемся, что Россия разрешит свою проблему, что
ее правительство в конце концов станет миролюбивым народным правительством
со свободным тайным голосованием, правительством, которое не будет
вмешиваться в неприкосновенность своих соседей.
В настоящее время эта надежда неосуществима и ее осуществление
откладывается на будущее время. Советский Союз фактически управляется такими же
настоящими диктаторами, как и другие существующие».
А теперь прочтите, что писал на днях в одной из индийских газет известный
индусский радикальный деятель Пандит Джавахарлал Неру1:
«Самым многозначительным в настоящее время является повсеместное
ослабление прогрессивных сил. Советская Россия, их символ надежды и осуществления,
спустилась со своего пьедестала, на который поместили ее ярые защитники, и она
лишилась морального престижа и дружбы в глазах многих ее друзей за кажущееся
политическое преимущество; в Индии растет наша симпатия к русскому социализму,
и какая-либо попытка помешать этому встретит наше сильное неодобрение, но мы не
будем симпатизировать политическим маневрам и агрессии русского правительства».
Просветление мозгов несомненное. Но процесс этого просветления замедляется
миллионом побочных соображений. И на вопрос, что же делать, что предпринять,
как горю пособить—никто ответа дать не может. Не дали и Вы в Вашей записке. И в
этом целая трагедия.
Профессор Саролеа, о котором я Вам писал в прошлом письме, согласился
написать предисловие к памфлету той русской дамы, которая написала несколько
страниц в защиту старой России. Он сообщает мне, между прочим, следующее:
«К несчастью, слабым местом позиции всех русских, борющихся за большевизм,
является то, что для них чрезвычайно трудно, а может быть даже и невозможно,
защищать какую-либо позицию или созидательную политику. Лично я, не будучи
304
русским, ничуть не побоюсь защищать восстановление довоенной России. Еще
менее я буду бояться защищать сегодня нападение на Советы. Я выражаю сожаление
по поводу нашей политики, которая претендует на то, что она ведет войну в защиту
малых государств и допускает уничтожение Финляндии силой и численностью».
Отсутствие положительной и конструктивной политики — вот наше горе. Я не
помню, послал ли я Вам в свое время, в феврале прошлого года, мой небольшой пам-
флетик*, в котором я касаюсь вопроса о возможном расчленении Российской
империи. Последние страницы оного заслужили очень большое одобрение британских
политических сфер, и у меня имеется целый ряд писем самых выдающихся
англичан. Но как все это осуществить? Памфлет прилагаю на случай, если Вы его не
получили или у Вас его нет под рукою. Для меня самое важное это сохранить целость
империи. Пока эту целость сохраняет Сталин. Должен ли я желать многих лет
здравствования этому господину? Или я должен поощрять происки избавления от
Сталина путем отрыва с российского тела его составных частей?.. Во всем этом я просто не
могу разобраться. Тут одного ума мало...
И вот еще вопрос: могут ли русские люди рекомендовать иностранцам войну
против Советов, иначе говоря, перестав мудрствовать лукаво, утверждая, что СССР не
Россия, — подвергать свое отечество иностранному нашествию со всеми
вытекающими из этого завоевания России последствиями, среди коих расчленение империи
напрашивается в первую голову. Можем ли мы это делать?..
Вчера один англо-русс, иначе говоря англичанин, всю свою жизнь проживший в
России и находящийся ныне в беженстве, разговорившись со мною на тему о
поездке трех Голицыных на финской фронт, сказал мне следующее: «Я этого одобрить не
могу, и вот почему: для большевиков это великолепнейший предлог пустить
следующую пропаганду: посмотрите, английские капиталисты и буржуи посылают
против нас «все тех же графьев и князьев», которые будут расстреливать Вас из
британских аэропланов». И далее, продолжал собеседник: «Что Вы будете испытывать,
если трем Голицыным, когда им, подчиняясь приказаниям финского командования,
придется бомбардировать, например, Исаакиевский собор, Зимний дворец или
памятник Петру... Правда, мальчики эти выросли заграницей и им, вероятно,
поименованные здания и ничего не говорят, несмотря на всю русскость их родителей... Но
Вам-то каково будет?!» Я ответил моему приятелю, взявшись за голову и
прошептав лишь одно слово: «Ужасно!»
Вы заметили, что профессор Саролеа откровенно пишет мне, что он не колебался
бы проповедовать восстановление довоенной России и еще менее побоялся бы
проповедовать «атаку на Советы», иначе говоря, войну против России. У почтенного
профессора тоже какое-то коловращение мозгов. Ибо должен же он понимать, что
реставрация просто немыслима после всего того, что произошло в нашем отечестве.
А «атакировать Советы» — при нынешней конъюнктуре просто бредни...
Кстати, о реставрации. Проживает здесь некто Н.Н.Грен, бывший правовед и в
прошлом чиновник государственной канцелярии. Очень милый человек и типичный
царедворец доброго старого времени. Может лишь поддакивать высочайшим особам...
Состоял агентом Кирилла Владимировича, а ныне стал личным секретарем Влади-
• См. приложение к док. 206.
305
мира, хотя и пребывает в Лондоне. Служит в одном книжном издательстве. С месяц
тому назад пришел ко мне и говорит: «Моя фирма посылает меня в Америку,
помогите мне с визами и проч.». Что я и сделал. Грен уехал. Заехал в Сен-Бриак*, где,
оказывается, ему поручили миссию в Америку для собирания средств для Владимира
Кирилловича. Чтобы поощрить его энергию, пожаловали ему орден Святой Анны второй
степени «за заслуги, оказанные Старой России», как значится в указе. Сам Грен не
скрыл от одного лица, что в Америку он едет чуть ли не по просьбе Черчилля, у
которого он якобы был перед отъездом. Был ли он у Черчилля или не был — я сказать не
могу. Но думаю, что не был, ибо Черчиллю ныне не до гренов и не до пустяков. Но от
меня он не только все это скрыл, но и просил своих здешних единомышленников от
меня все это скрывать. И это несмотря на то, что он всегда был в отношении меня
лоялен. Я писал Вам давно уже, что небезызвестный Байкалов создал здесь Русскую
национальную лигу, от имени которой и делал выступления, невзирая на тот факт, что
Лига состоит из 20 человек. А ныне их и того меньше. Ныне Лига эта заменилась
тройкой: Байкалов, Чаплин2 и Билибин. Чаплин прославился в свое время арестом Чай-
ковского3 с министрами Северной области. Билибин сын художника, бывший младо-
росс. Наивность этих деятелей сногсшибательна. Через князя Всеволода Иоанновича,
состоящего здесь представителем Владимира Кирилловича, молодого человека,
совершенно не разбирающегося в вопросах политики, но большого эксперта в продаже
вин, ибо он состоит младшим партнером стариннейшей винной фирмы Англии и
винное дело изучил блестяще, эти господа, сей триумвират, обратились к канцлеру
казначейства на предмет получения в свое распоряжение тех нескольких миллионов
фунтов стерлингов, которые хранятся на счету банка Беринг и в отношение каковых
сумм большевики предприняли целый ряд шагов, но безуспешно. Я воображаю, как
должен был смеяться сэр Джон Саймон, когда он осведомился о сей претензии.
Нужно же быть таким безответственным идиотом. И всего интереснее, что деятели сии
подошли к сему вопросу с возможной точностью: они высчитали, во сколько
миллионов фунтов стерлингов превратились ныне те пять миллионов пятьсот шестьдесят
тысяч фунтов, которые были у нас конфискованы в 1918 году, принимая во внимание
проценты на всю сумму и сложные проценты. Выходит по их расчету что-то около
27 миллионов фунтов стерлингов. Прикажите, мол, получить... А мы уж постараемся
посадить на престол Владимира Кирилловича... Доколе, о Господи...
На прошлой неделе здесь умерли: ППБеккель, доктор Гюббенет4, генерал Дес-
сино5 и М.В.Брайкевич6. Последняя смерть в особенности для всех нас ощутительна
Холод стоит невообразимый, и в стране угля — мы сидим без оного.
Ваш Саблин
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 26-42.
* Резиденция главы российского императорского дома во Франции.
306
1 Неру Джавахарлал (1889-1964)—один из лидеров индийского
национально-освободительного движения, политический и государственный деятель Индии. С момента
образования независимой Индии (1947) до своей кончины Неру занимал пост
премьер-министра и министра иностранных дел. Был одним из руководителей Бандунг-
ской конференции 1955 г., заложившей основы движения неприсоединения.
2 Чаплин Г.Е. — офицер-монархист, организатор монархического переворота в
Архангельске против эсеровского правительства во главе с Н.В.Чайковским в
сентябре 1918 года.
3 Чайковский Н.В. (1851-1926) — русский политический деятель, участник
студенческих волнений 1868-1869 гг., член кружка «чайковцев», после разгрома которого в
1874 г. эмигрировал. В 1880 г. поселился в Лондоне, один из организаторов «Фонда
вольной русской прессы». В1904 году примкнул к эсерам, в 1906 году вернулся в
Россию. В период первой мировой войны — один из руководителей Всероссийского
союза городов, после Февральской революции — лидер, член ЦК Трудовой
народно-социалистической партии. После Октябрьской революции — один из организаторов
«Союза Возрождения России» и после высадки англичан в Архангельске (август 1918
года) — председатель «Верховного управления Северной области» («Северное
правительство»). В сентябре 1918 года заочно избран в состав Уфимской директории.
В марте 1919 года избран членом Русского политического совещания в Париже.
4 Гюббенет В. — в 20-е годы был председателем Союза русских докторов в Лондоне.
5 Дессино КН. — генерал-лейтенант, в 1916 году состоял в распоряжении
Генерального штаба российской армии.
6 Брайкевич М.В. — в 20-30-е годы возглавлял Русское экономическое общество
в Лондоне.
Сов. секретно
244. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 14 февраля 1940 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Мне очень досадно на Вас, что, несмотря на все мои понуждения и устные и
письменные, Вы мне ничего не писали. После двухнедельной температуры я чувствую
себя очень ослабленным, но не хочу откладывать ответа, тем более что Ваше письмо
обнаруживает много взаимного непонимания*.
* См. док. 240.
307
Я не предназначал своей записки для англичан, о чем, кажется, Вам писал. Она
просто информационная для Вас. Но если бы французы мне задали те вопросы,
которые Вы ждете от своих англичан, я бы знал, что им ответить.
Да, французы недалеки от того, чтобы оказывать «моральную поддержку»
Сталину, когда, как и в прошлом, они опять не отвергают мысли о расчленении России
ради «восстановления» Польши и, обличая русский «империализм», заигрывая с
нашими сепаратистами, грозят России «независимостью» Украины, Кавказа,
прибалтийских губерний и т. п. Эта политика, хотя бы словесная, есть моральная
помощь Сталину, оправдание его сближения с Германией. Пусть это делает не
правительство, а политические деятели и пресса — эта атмосфера русофобства, которую
мы переживаем здесь, есть помощь Сталину.
И это первое, что я им говорю и ради чего я писал записку. Я рад, что
министерство иностранных дел эти намерения отрицает, и, думаю, искренне, и в этом я хочу
его укрепить и считаю, что это наш долг.
Теперь какой «практический» совет им дать, какой «конструктивный» план?
Смешно спрашивать об этом эмиграцию, и эмиграция была бы смешна, если бы
стала на такие вопросы отвечать. Но, конечно, она никогда не дала бы тех советов,
которых от нее у вас как будто ждут. Тут я с Вами согласен и только дивлюсь, что,
прочтя мою записку, Вы этого не увидели.
Конечно, я против войны с Советами, ибо это война с Россией, и против разрыва
дипломатических сношений с ними, ибо это ход к войне. Надо было быть
младенцем, чтобы заподозрить, что союзники пойдут воевать с Россией, чтобы сбросить
Советы, — крестовый поход против Советов. В такой войне смогут участвовать
только враги России, а не Советов, и потому мы с ними не пойдем. И если я говорю,
что для успокоения Европы должна сгинуть не Россия, а сталинская Россия, то
это и значит, что я не хочу войны Европы с Россией: низвержение Сталина есть
дело самой России. Необходимо только одно: чтобы союзники морально его не
поддержали в России, сделав его и Гитлера защитниками национальных интересов
России против союзников.
И я только рад, что в здешнем министерстве иностранных дел положительно
утверждают, что ни о войне с Советами, ни о разрьше с ними нет помышлений. Но зато
ваше долгое молчание порождает всякие сплетни; мне говорили, будто у вас в Фо-
рин Оффисе* есть план участия русских в войне с Россией под начальством Турку-
ла1 и будто Вы сторонник этого плана? Рад, что это не вяжется с Вашим письмом.
Моего несочувствия войне с Россией и я не скрываю, но по секрету скажу Вам
другое.
Да, не будет порядка, пока будет советская власть, свержение ее дело русских,
не иностранцев. Даже едва ли эмиграции; никаких планов для этого нет. Если
свержение произойдет, то изнутри. Теоретически я этого не отрицаю, однако вовсе не
вижу, как это произойдет и кто будет избавителем. И пока я этого не вижу, я и не
тороплюсь с падением власти Советов. Ибо, если она только падет и наступит
анархия, то и произойдет то, что я считаю главной опасностью — разделение России на
части. Ибо смешно думать, что появится в эмиграции какой-то национальный коми-
* Министерство иностранных дел Великобритании.
308
тет, который создаст правительство и т.д. Вот почему я против всяких авантюр
этого рода, всякой суеты и форсирования событий.
Конечно, я не могу спорить с теми англичанами, кто ненавидит Россию и хотел
бы ее раздробить, как Австрийскую империю или Турцию. Но таким любителям я
привожу один аргумент, который считаю правильным. Всякое расчленение России
в последнем счете пойдет на пользу Германии, куски России она подберет. Ну, тогда
Германия будет настолько сильна, что вся Европа станет германской. Если
англичане этого хотят — это дело их вкуса.
Вот смысл моей записки для французов. Это не обвинительный акт против
прошлого. Они прошлое повторяют. И поскольку они его повторяют — ненависть к
России, мои аргументы относятся и к настоящему.
Но у меня закружилась голова. Всего хорошего. Не молчите.
П.С. Моя слабость не позволяет мне развить мою мысль об опасности
преждевременного падения Советов. Ее легко принять за большевизанство. Потому я Вас
прошу пока оставить ее между нами. Она более всего направлена против создания здесь
беспочвенных правительств и комитетов. Таким легкомыслием мы можем лишь
компрометировать свое дело.
В.Маклаков
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 43-46.
1 Туркул А.В. (?-1957) — генерал-майор, из дворян Бессарабской губернии, участник
первой мировой войны. В гражданскую войну входил в соединения Деникина и
Врангеля, командовал дроздовской дивизией. Эмигрировал в 1920 году, проживал в
Париже, активно работал в РОВС. В 1936 году создал «Русский национальный союз
участников войны» (РНСУВ) с официальным органом — газетой «Сигнал» (выходила в
1937-1940 гг., редактор полковник Пятницкий). К1939 году отделы РНСУВ были
образованы, кроме Франции, в Бельгии, Чехословакии, Югославии, Греции, Албании,
Аргентине, Уругвае, Болгарии (движение штабс-капитанов братьев Солоневичей).
Туркул выступал за реорганизацию РОВС, открыто выражал прогитлеровские симпатии
В 1938 году был выслан из Франции и перебазировался в Германию. В период второй
мировой войны командовал казачьей бригадой во власовской армии РОА. После
войны — председатель «Комитета русских невозвращенцев», в 1950 году возглавил
«Комитет объединенных власовцев» в Мюнхене с печатным органом «Доброволец».
309
245. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 15 февраля 1940 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич!
Сегодня праздник, и потому меня не так сильно рвут на части, особенно
вследствие наступившего успокоения нашей эмиграции, которая за последние дни была
действительно удручена и возбуждена по причинам одного, так сказать, нашего
внутреннего вопроса. Неделю тому назад я узнал из одного дружеского французского
источника, будто на военное министерство производится давление в смысле
увольнения всех русских служащих, не принявших подданство. На следующий день это
известие, которому трудно было поверить, полностью подтвердилось.
Действительно, 5-го февраля был подписан приказ об увольнении со службы в военном
министерстве 717 русских в месячный срок. Иначе как катастрофой я такое событие в
нашей эмигрантской жизни назвать не мог, притом катастрофой громадного
материального размера, но еще большего морального значения. Уволить в такую
политическую минуту всех русских из военного министерства — это не только знак
недоверия к некоторым, распространенный на всех, но знак презрения ко всем... Это
именно то, о чем Достоевский говорил в Дневнике писателя и что я всегда считал для
здешней, приютившей нас психологии совершенно невозможным. Мною, конечно,
были предприняты все доступные меры, чтобы попытаться уговорить кого следует
назначить пересмотр вопроса с тем, чтобы уволить тех, кто бы оказался не
заслуживающим доверия, или даже наказать тех, кто серьезно злоупотребил оказанным
сердечным гостеприимством. Я был убежден, что таковых нет, но говорил я так, чтобы
найти приемлемый выход из создавшегося положения. Дело ведь касалось таких
русских офицеров, которые 25 лет тому назад бросились спасать Сербию с
готовностью и кости свои сложить, а теперь вместе с семьями они увольняются без
какой-либо возможности найти заработок. Вместе с семьями таковых бы оказалось до
2000 человек. Слава Богу, третьего дня военный министр отменил свой приказ, и все
остается по-старому, за исключением числящихся на службе по военному
министерству и имеющих более 70 лет от роду.
Они почти все имеют право на так называемую «подпору», т.е. на своего рода
пенсию, установленную законом в 900 динаров в месяц. Об этой пенсии я Вам в свое
время писал, а потому затруднять Вас чтением повторных объяснений не буду.
Скажу только, что эта «пенсия», специально для русских узаконенная, является одним
из красивейших знаков отношения к нам в Югославии. Никого не называя, я думаю,
что Вы легко догадаетесь, кому мы обязаны за благоприятное решение этого
внезапно возникшего тяжелого вопроса. Кто?
Заседания Балканского согласия * 2-го, 3-го и 4-го сего февраля в Белграде
протекли при вполне нормальной обстановке. Они сопровождались обычными
банкетами и речами, а европейская печать, насколько я могу судить отсюда, придала извест-
* См. док. 3, прим. 1.
310
ное значение принятым решениям, которые официально сводятся к
подтверждению принципов нейтральности и стремления к сохранению мира. Согласно
имеющимся у меня сведениям, за точность которых я, однако, ручаться не могу,
наибольшее внимание конференции привлекали два вопроса, а именно: о положении
Румынии и о желании привлечь Болгарию к более тесному сотрудничеству с
прочими балканскими государствами. Мне говорили, что положение Румынии было
всесторонне рассмотрено, но что никакие обязательства относительно нее приняты не
были. Известно, что Германия дала советы умеренности и благоразумия в
Будапеште, Москве и Софии, высказываясь за сохранение спокойствия. В том же смысле
высказалась и Италия, которая так же, как и Германия, стремится к сохранению мира
на Балканском полуострове. В частности, Венгрия заявила в Бухаресте, что не
намерена воспользоваться затруднениями Румынии, чтобы на нее напасть, но лишь
при условии, если Румыния, в случае нападения на нее с третьей стороны, будет
защищаться. При наступлении событий особой важности, касающихся одного из
членов Балканского согласия, таковые будут изучаться для принятия
соответствующих решений. Румыны довольны результатами конференции, подчеркивая
царившее на ней единодушное и энергичное настроение по отношению к ним, чего не было
на предыдущей конференции в Бухаресте. Зато вне круга конференции есть
недовольные, которые учитывали еще сравнительно недавнее уступчивое настроение
Румынии, когда она была готова разговаривать о пересмотре границ как в сторону
Болгарии, так и в сторону Венгрии. Однако после испытанных советской Россией
затруднений на финском фронте король Кароль1 ни на какие уступки больше не
согласен, по крайней мере в настоящий момент, допуская лишь очень туманные намеки на
возможность переговоров по этим вопросам по окончании европейской войны. С
Болгарией всегда было трудно — трудно и теперь. Она требует и Добруджу2, и
территориальный выход на Эгейское море, и исправление границ у Цариброда*. Об этом
совершенно ясно говорил председатель Совета министров Киосеиванов3, причем в своих
беседах с соседями Болгарии он говорит лишь о тех притязаниях, которые данного
собеседника не касаются. Резко эти вопросы Болгарией не ставятся, предоставляя их
разрешение времени, которое должно привести к таким моментам, когда многое
будет пересматриваться и когда и Болгария сможет сказать свое слово.
Здесь в сторону Болгарии пишутся и говорятся приятные слова, в частности,
затрагивается вопрос о желательности таможенной унии. Но параллельно часто
приходится слышать сетования на политическую ориентацию Болгарии,
симпатизирующей Германии. Лица со свободным суждением считают такую ориентацию
Болгарии вполне естественной, ибо ее притязания к соседям не могут встретить
одобрительного отклика «союзников», но зато могут быть понятыми теми
государствами, которые сами стремятся к установлению новых порядков и новых границ. Не без
основания можно сказать, что Болгария выжидает, чтобы выяснить, куда ей будет
выгоднее пойти.
За последнее время пришлось слышать немало соображений относительно
собираемой в Сирии армии генерала Вейгана. В здешней печати об этой концентрации
говорят, как о мере защиты против покушений на нефтяные богатства прилегающих
* Цариброд — позднее Дмитровград.
311
районов, а также как о необходимом прикрытии и обеспечении безопасности
морских путей по Средиземному морю. Но иногда объясняется иное, а именно
допускается мысль, что собираемый военный кулак предназначен отнюдь не для
оборонительных действий в том или ином направлении, а для наступательных операций
против Германия с юга по линии, пересекающей Проливы и Балканский полуостров.
Турция бы этому способствовала, Болгария сопротивлялась бы, а в случае
солидарности Югославии — ее стала бы урезонивать Италия. По этому поводу упоминается
якобы существующее соглашение о разделе Балканского полуострова на сферы
проникновения: западная часть — Италии, средняя полоса до Эгейского моря —
Германии и восточная часть — СССР. Относительно генерала Вейгана утверждают, что он
был удален из Франции, так как не мог ужиться с главнокомандующим Гамеленом4,
на высокий пост которого сам претендовал, и что его роль на Ближнем Востоке
умышленно раздувают, чтобы его там удержать, лаская его иллюзией о важности
возложенной на него задачи. Впрочем, у нас говорят многое и я, конечно, не смею
утруждать Ваше внимание изложением многого такого, что ныне кажется фантастическим,
но что в конце концов, быть может, и будет иметь практический смысл.
Наша русская среда очень встревожена сведениями о возвращении Керенского в
Европу. Неужели его могут опять выдвинуть на политическую арену? Неужели
найдутся люди, которые будут серьезно прислушиваться к его суждениям и планам?
Говорят, что будто за ним стоит часть нашей молодежи. Очень был бы Вам
благодарен за несколько слов разъяснения по этому поводу.
Другой вопрос, который всех волнует, — это появление украинских отрядов на
финском фронте. Правда ли, что у «Вас» этому сочувствуют?
Имею сведения из Тегерана о будто бы идущем сосредоточении некоторых
советских частей в Кушке и о накоплении там же строительного и подвозного
материала для «дековилек»* на большие расстояния. Дело идет о подготовительных
работах для проложения путей в обход Афганистана с запада на Белуджистан?..
Не нравится мне общее военно-политическое положение.
Искренно Вам преданный
В.Штрандтман
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 85-91.
* Узкоколейная железная дорога (фр.)
312
1 Кароль II Гогенцоллерн (1893-1953) — король Румынии в 1930-1940 гг. В 1938 году
установил королевскую диктатуру, упразднив политические партии и профсоюзы.
В1940 году в условиях обострения внутриполитических и внешнеполитических
противоречий отрекся от престола и эмигрировал.
2 Добруджа — историческая область между нижним течением Дуная и Черным морем,
объект территориальных споров между Болгарией и Румынией. В сентябре 1940 г.
стороны договорились, что Южная Добруджа отходит к Болгарии, а Северная — к
Румынии. В 1947 г. это положение было подтверждено мирными договорами.
3 Киосеиванов Г. (1884-?) — болгарский дипломат и политический деятель, в
1935-1940 гг. — премьер-министр и министр иностранных дел.
4 Гамелен М.Г. (1872-1958) — французский генерал. В 1931-1935 гг. и 1938-1939 гг. —
начальник Генерального штаба армии, в 1939-1940 гг. — верховный
главнокомандующий. В 1943 г. вывезен гитлеровцами в Германию, где находился в концлагере до
конца войны.
246. В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 19 февраля 1940 года
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич!
Когда я писал Вам свой номер 2*, я еще не знал о предстоящей перемене
кабинета в Болгарии. Между тем она персонально коснулась Белграда назначением в
состав нового кабинета Богдана Филова1 — Ивана Попова2 в качестве министра
иностранных дел, занимавшего в последние годы место болгарского посланника в
Югославии. Вчера новый болгарский министр иностранных дел заехал ко мне,
чтобы проститься, а сегодня вечером он отбывает в Софию.
Вполне естественно, что всякое малейшее событие в Болгарии живо интересует
Белград, а тем более перемена кабинета, да еще в такое время, какое ныне
переживает Европа и весь мир. Нет поэтому ничего удивительного в том, что падение, вернее,
отставка председателя совета министров Киосеиванова, тоже, до вызова в Софию,
бывшего болгарским посланником в Белграде, подняла целый вихрь разговоров,
обсуждений и заключений о причинах и ожидаемых последствиях от происшедшей
перемены. Мало осведомленные люди проводили параллель между отставкой
Киосеиванова и Стоядиновича, находя сходство во внезапности ухода их от власти и в
привходящих некоторых моментах, в действительности не имеющих значения.
Киосеиванов, насколько мне пришлось осведомиться, ушел по своему желанию, уже
давно им заявленному царю Борису3, который, однако, долго сопротивлялся. Ныне царь
Борис уступил, считая это благоразумным не только по причинам сложившейся,
* См. док. 245.
313
главным образом, внутренней политической обстановки, но и вследствие своего
желания уберечь силы преданного ему Киосеиванова, предоставив ему возможность
отдохнуть после тяжелых лет работы над внутренними и внешними проблемами
Болгарии в атмосфере исключительного напряжения. О немилости нет и тени. Как известно,
Киосеиванов не был сторонником строго «парламентарного» образа управления,
особенно в минуты международных открытых или даже латентных* кризисов. За свою
точку зрения он все время боролся спокойно, без взрывов, но упорно. Он, конечно, имел
серьезных противников, в частности, в лице министра земледелия Багрянова4 и Му-
шанова5. Между тем и сам царь Борис не считал возможным обойтись без
демократической видимости, а потому и уступил просьбам своего верного министра,
возвращение которого к власти в более или менее далеком будущем учитывается.
Личность Богдана Филова для настоящей минуты более приемлема. Что
касается внешней политики, то она в отставке Киосеиванова тоже сыграла роль, но
значительно меньшую. Мне говорили, что заявления Киосеиванова, о которых я
упомянул в своем номере 2, могли стать неудобными, надо их затушевать, а для этого
призвать нового министра иностранных дел. Выбор пал на Ивана Попова —
посланника в Белграде, который с полным правом слывет другом Югославии и верным
поборником укрепления связей между двумя соседними государствами. Формально
эти связи освящены «вечным миром», но на деле всегда могут быть подвергнуты
опасным искушениям. Свой визит ко мне Попов объяснил не простым желанием
пожать мне на прощание руку, а потребностью перед отъездом меня просить помочь ему
именно в направлении укрепления дружбы между Белградом и Софией. «Я знаю, —
сказал он, — что у Вас тут много друзей, а потому очень прошу Вас влиять на них в
желанном смысле. Вы можете быть уверенным, что я никогда ничего не сделаю
против Югославии». Эти слова сильно разнятся от слов, мне сказанных Киосеивановым
тоже у меня в кабинете, но, правда, до подписания «вечного мира», а именно, что
«как бы мы ни старались подружиться, а в решающую минуту мы (т. е. Югославия и
Болгария) будем в разных лагерях».
Свиданием с Поповым, впрочем, очень кратким по причине понятной его спешки
перед отъездом, я воспользовался, чтобы сказать несколько слов о «большевистском
нажиме на Болгарию». Попов знал, что заключение Болгарией торгового и
воздушного договоров с Советами** здесь вызвало некоторую тревогу, а потому он в своем
ответе на мои слова старался объяснить больше тактику, чем политику Болгарии
относительно мощного большевистского соседа. По его мнению, оправданному, как он считает,
практикой, резкое противодействие выражаемым Москвой пожеланиям приводит к
отрицательным результатам. Он убежден, что тактика Болгарии привела к
ослаблению влияния большевиков в Болгарии. Это, с одной стороны, а, с другой, Болгарии
необходимы железо, хлопок, нефть и проч., чего ныне она нигде получить не может.
А если и может, то только за деньги, тогда как с Москвой заключено соглашение на
принципе товарообмена. Попов, в частности, упомянул отказ Германии поставлять
железо, но упомянул об этом вскользь, несмотря на «простую» логику его
объяснений, я его дружески просил иметь в виду примеры Чехословакии, Франции, за послед-
* Скрытых (лат.).
** Договор о торговле и мореплавании между СССР и Болгарией был заключен 5 января 1940
года, утратил силу 22 июня 1941 г
314
ние дни Швеции, где всюду большевистская работа рано или поздно сказывается, а
Москва, конечно, покончив с Финляндией, обратит свои взоры на юг в самом широком
смысле этого слова и, подкрепленная Германией, может стать всесокрушающей
опасностью. .. Попов покидает Белград нехотя. Он, как мне показалось, искренне
сомневается в возможности для его сил быть на высоте ныне создавшегося положения. Он
упомянул Серафимова, к которому питает хорошие чувства.
Искренне Вам преданный,
В.Штрандтман
П.С. В минуту окончания этого письма получил Ваше от 12-го*, по началу
которого вижу, что Вы хвораете. Примите мои пожелания быстрого выздоровления. Не
могу прочесть того, что Вы пишете, ибо должен торопиться. Осталось всего лишь
десять минут до закрытия той канцелярии, куда я должен сдать свое письмо.
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 92-96.
1 Филов Богдан (1883-1945) — болгарский политический и государственный деятель.
Министр образования в 1938 году, председатель совета министров в 1940-1943 гг.,
министр иностранных дел в 1942-1943 гг. Член регентского совета в 1943-1944 гг.
В 1941 г. подписал Венское соглашение о присоединении Болгарии к Берлинскому
пакту. В 1944 году арестован.
2 Попов Иван (1890-?) — болгарский дипломат и политический деятель. Был
посланником в Венгрии, Румынии, Чехословакии и Югославии, в 1940-1942 гг. — министр
иностранных дел.
3 Борис III (1894-1943) — царь Болгарии в 1918-1943 гг., проводил прогерманскую
политику, что привело к участию страны во второй мировой войне на стороне Германии.
4 Багрянов Иван Иванов (1891—1945) — болгарский политический деятель
прогерманской ориентации, крупный землевладелец, агроном по образованию, участник
последней Балканской и первой мировой войн, адъютант царей Фердинанда I и Бориса III.
В 1938-1941 гг.—министр земледелия, в июне-сентябре 1944 г.—председатель
совета министров. По его указанию в Каире велись сепаратные переговоры с
представителями США и Великобритании об условиях выхода Болгарии из второй мировой войны.
5 Мушанов Никола Стойчев (1872-1951) — болгарский политический деятель
прозападной ориентации, основатель и лидер демократической партии. Занимал
министерские посты (просвещения, общественных работ, здравоохранения), в 1931 -1934 гг. —
председатель совета министров и министр иностранных дел. После 1944 года
выступал за установление буржуазно-демократического строя.
* См. док. 239.
315
247. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 20 февраля 1940 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Поразительное явление: чем больше наблюдается раздражение в английской
печати по адресу Сталина, тем больше обрушиваются здешние публицисты на так наз.
старый режим и на династию. В одной вчерашней газете, еженедельной, некий Мак-
донелл1, воспользовавшись появлением здесь новой книги Вильяма Герхарди2 под
названием «Романовы», обрушивается на династию в выражениях в самом деле
непристойных и недопустимых. Хорош, например, подзаголовок статьи: «Династия
дикарей, которые хорошо говорили по-французски»... Все, что сообщается далее о
Петре* прямо неприлично. Еще неприличнее отзывы о Екатерине Первой**. О Екатерине
Великой*** пишется форменная порнография. Все Романовы были либо узурпаторы,
либо обыкновенные убийцы. Кнутам, батогам и проч. отводится весьма значительное
повествование. Пресловутый наш империализм подвергается возмутительнейшей
критике, и факты извращаются с феноменальной беззастенчивостью. Рабочая
партия**** выпустила на днях новый манифест под названием «Финляндия —
криминальная конспирация Сталина и Гитлера». Целиком этого памфлета я еще не
читал. Получу его на днях. Но что появилось в газетах, свидетельствует, что
составители сего документа не стеснялись в выражениях по адресу «отца народов». «Тайме»,
комментируя этот памфлет, не удержался, чтобы не поместить последней части
памфлета, где проводится параллель между пресловутым царизмом и большевизмом.
«Второй из большевиков (Сталин) продолжает иностранную политику последнего из
Романовых», — восклицают авторы документа. Сталин, мол, действует так, как он
поступает, потому что он нашел империалистические планы в старых императорских
архивах. Красный царь является лишь исполнителем традиционного империализма
царской России и т. п. Тяжело все это читать... И тяжело сознавать свою
беспомощность, чтобы положить предел всей этой кампании, которая, по-видимому, стремится
в некотором роде обелить Сталина. Все, мол, было бы хорошо, если бы Сталин не
соблазнялся планами империалистических намерений и планов, которые он
выискивает в старых архивах императорского правительства.
Итак, британским гражданам разрешено поступать волонтерами в финскую
армию, и то бюро по вербовке охотников***** поездки на фронт в Финляндию, которое
существовало здесь уже несколько недель, получило все права гражданства. Трудно
сказать, многие ли англичане поедут воевать за финнов? В этом вопросе особого
единодушия не наблюдается и некоторые органы печати отнеслись определенно
отрицательно к этому решению правительства, думая, что результаты такой меры могут ока-
* Петр I Великий (1682-1725) — император России.
** Екатерина 1(1684-1727) — вторая жена Петра I, с 1725 по 1727 год —российская императрица.
*** Екатерина II (1729-1796) — российская императрица с 1762 по 1796 год
**** Лейбористская партия Великобритании.
»**** Здесь — добровольцы, волонтеры.
316
заться чреватыми последствиями, для Англии нежелательными. Но, по имеющимся
сведениям от очевидцев, какие-то иностранцы уже проезжают через Лондон в
Шотландию для дальнейшей посадки на пароходы. В прошлом моем письме* я писал Вам
о решении трех молодых князей Голицыных ехать в финские войска и сражаться
против России. Пока что они еще не уехали. Они британскоподданные. Я писал Вам
также, что по сему вопросу мнения как среди нас, так и среди наших английских друзей,
определенно разделились. Одни говорят: молодцы мальчики Голицыны! Другие
утверждают, что они совершают акт недопустимый. Мне пришлось на днях, после
обедни, проинтервьюировать на эту тему наших здешних молодых людей. Большинство
признавалось, что участвовать в рядах финских войск, сражающихся против русских,
им бы не хотелось. Вот если бы где-либо на русской территории русский
повстанческий отряд — было бы дело другое. Большим диссонансом звучал голос Глеба Струве3,
который всячески поощрял намерение Голицыных и утверждал, что они едут бить не
русских, а граждан СССР. Для сына основоположника русского марксизма, правда,
докатившегося до вождя из царского корня, — это звучит странновато.
Но у каждого может быть свое мнение. Мое мнение: моему сыну я не разрешил
бы ехать на финский фронт. На днях в «Таймсе» было напечатано на видном месте
письмо одной «финской леди» к английской леди. Вот что в нем было сказано:
«Эти русские, насколько я могу судить по слышанным мною рассказам, все почти
такие же, какими они были до революции. Только многие из них, а рабочие все, не
имеют веры. Но крестьяне те же. У некоторых мертвецов руки были сложены как для
крестного знамения. Рядом с некоторыми лежали фотографии их детей. На
значительном числе мертвых и раненых найдены письма от их жен и матерей. Только
подумать, что тысячи молодых русских женщин, чьи мужья убиты или замерзли, не
узнают в течение многих лет и, вероятно, никогда не узнают, что случилось с ними,
т.к. большевики даже не извещают родных об убитых. Эти письма собраны, их читают
и даже цитируют в наших газетах, так как приходится удивляться, что так много любви
и чувства все еще существует в сердцах терроризированного русского народа».
Вдумайтесь во все это... Читать без волнения всего этого невозможно. Но
«патриотическому» сектору эмиграции, очевидно, переживания эти недоступны, и посему
поездки на финский фронт молодых графьев и князьев приветствуются как некий
подвиг. Мало того: здесь служился молебен перед отъездом Голицыных. Страшно
подумать, до каких пределов доходит ныне человеческое безумие. Какая-то
финская леди несомненно и искренне умиляется над теми чувствами, которые все еще
живы в русском мужике, а наши «патриоты» только и ждут того момента, чтобы
стрелять из иностранных рядов в своих же, которые будут падать, сжимая правую
руку в жест крестного знамения. С большим интересом читал я статью Зензинова4 о
его встрече с русскими военнопленными. Как хорошо, что он называет этих
военнопленных русскими. Ибо из разговоров с ними несомненно вытекает, что солдаты
эти русские, правда, заблудившиеся овцы, но все же русские. В связи с этим
вопросом Вам будет интересно узнать, как смотрят англичане на вопрос об участии лиц
русского происхождения в иностранных рядах, которым пришлось бы воевать
против России. У нашего большого друга здешнего нашего священника отца Владимира
* См. док. 243.
317
Феокритова имеется сын Андрей, рожденный здесь и, следовательно, британско-
подданный. Он выдержал экзамен на лейтенанта танкового дивизиона. Так вот,
командир этого дивизиона сказал Андрею Феокритову, что на случай войны с Россией
он может быть уверен, что его, как русского по происхождению, не пошлют на
русский фронт. Сам Андрей не возбуждал этого вопроса, но все это пришлось к слову, и
таково было мнение простого английского военного. То же самое сказал мне вчера г.
Стрэнг5, тот самый, который ездил в Москву уговаривать Советы. К поездке
Голицыных на финский фронт он отнесся демонстративно отрицательно. Кстати, он
сказал мне, что со стороны британского правительства будет сделано все, чтобы не
оказаться втянутым в войну с Россией. Это совсем не в намерениях Англии.
Один иностранный дипломат прислал мне на заключение выписку из донесения
его коллеги в Париже своему правительству, в котором говорится, между прочим,
следующее. Так как дипломат переписывается на языке, мне непонятном, то он
перевел на французский язык ту часть донесения, которая касается нас. Вот что пишется:
«Было бы ошибочно думать, что союзу двух сумасшедших удалось обескуражить
германофилов-антибольшевиков среди русских эмигрантов. Как парадоксально это
ни кажется, мы наблюдаем за последние несколько недель возрождение этого про-
бошеского* духа, который принимает самые разнообразные формы. То — это
тенденция оставаться нейтральным, то — это тенденция к острой полонофобии, то —
это, наконец, упрощенные рассуждения людей, недовольных условиями своего
существования во Франции, со всеми обвинениями и т.д. И одно явление проявляется
постоянно — систематическое недоверие к Великобритании. Никогда еще
снисходительность к немцам не была настолько сильной в самых неожиданных слоях
эмиграции. Причина этого очень простая: это растущая активность немецких агентов,
более или менее явных. Фактически усилия ГПУ и гестапо полностью совпадают...»
Я уклонился от письменного ответа дипломату, но, встретившись с ним в клубе,
сказал ему, что мне не известны в точности настроения моих парижских
соотечественников. Но что не следует забывать, что в течение довольно продолжительного
времени германский канцлер давал многим из нас надежды, и что во всяком случае
его, Гитлера, «лянгаж»** по адресу большевиков несомненно «апеллировал» к
нашим чувствам по адресу поработителей нашей родины. Что «лянгаж» Гитлера в этом
отношении был, конечно, более «популярен» в эмигрантских массах, чем «аттитю-
да»***, скажем, г. Блюма. Правда, последний ныне изменился так же, как изменил
своим принципам и Гитлер. Окончательно ли отвернулись от Гитлера русские люди,
пребывающие в изгнании, — и да и нет, кажется мне. На этом разговор
прекратился. Должен Вам сказать, что мои сведения из Парижа, сведения, основанные на
разговорах приезжающих оттуда лиц, не убеждают меня в том, что наши гитлеровцы
окончательно и бесповоротно от него отвернулись. Но ничего авторитетного у меня
на эту тему не имеется. Если бы Вы могли бы разъяснить мне положение вещей в
этом вопросе, то я был бы Вам признателен. У нас здесь вера в германское
могущество есть несомненное явление. Впрочем, это такая тема, на которую я предпочитаю
особенно не распространяться.
* Прогерманского.
" Язык, манера выражаться (56р.)
*** Позиция (фр.)
318
В моем прошлом письме я коснулся, между прочим, инцидента с Хор-Белиша.
Деятель сей, стушевавшийся после дебатов о своей отставке, выплыл снова на
поверхность. Имеется здесь газета «Ньюз оф тзе уорлдс», воскресная, с
колоссальнейшим тиражом, превышающим тираж, например, «Санди Экспресс». Газета сия
предложила Хор-Белишу писать у себя каждое воскресение статьи на тему о
нынешней войне. Первая статья под заглавием «Должны ли мы воевать за Финляндию
теперь» появилась в прошлое воскресение. Ей предпослано заявление,
обращающее внимание на важность этих статей, написанных только что ушедшим в
отставку бывшим военным министром, у которого должны иметься особенные сведения и
т. д. и т. д. Далее говорится, что некоторая часть статьи подвергалась цензуре, и
вместо того, чтобы, так сказать, сдвинуть гранки, газета демонстративно оставила
белые пробелы, на которых напечатала: двадцать четыре строчки пропущены,
двадцать строк пропущено и т. д. Создалась сенсация. Газету эту буквально вырывали
из рук газетных продавцов и платили за нее иногда два шиллинга вместо двух
пенсов. Как Вам известно, цензуры в континентальном понятии этого выражения здесь
не существует. Она, так сказать, добровольна. В данном случае редактор,
усомнившийся в своевременности некоторых пассажей статьи Хор-Белиша, отнес ее к
самому министру иностранных дел. Лорд Галифакс признал, что помещать эти
пассажи нельзя и тут же предложил свой текст, который бьш более осторожным, не
нарушая общего смысла статьи. Хор-Белиша на это не согласился. Он мог бы
просить редактора сдвинуть гранки, введя самые незначительные изменения в тексте
Но он этого не пожелал, а настоял на том, чтобы газета опубликовала статью с
белыми пятнами. И создалась сенсация. Сенсацией этой Хор-Белиша, конечно,
окончательно себя погубил. Но ходят слухи, что гонорар его очень значителен и что он
будто бы даже получил вперед очень крупную сумму. Инцидент этот удостоился не
только дебатов в парламенте, но и передовой статьи в «Таймсе», выдержки из
которой ниже следуют.
«Случилось то, что министр иностранных дел, которому статья была показана до
ее опубликования, решил, что некоторые ее части нельзя было опубликовывать от
имени г-на Хор-Белиша, не потому, что против них самих следовало возражать, но
потому, что он стал так недавно членом военного кабинета и его взгляды могли
рассматриваться заграницей, как имеющие особый авторитет».
Все это вполне резонно. Лорд Галифакс предложил посему кое-какие
изменения. Но, как я сказал выше, Хор-Белиша не согласился. Ему нужна была сенсация,
быть может и потому, что он уже получил крупный аванс от газеты, оказался у нее
в некотором роде в плену. И вот что пишет далее «Тайме»:
«Практика приглашения члена правительства, который внезапно по каким-либо
причинам покинул свой пост, дать в какую-либо газету ряд статей по текущему
международному положению имеет, несомненно, выгоды для обеих сторон. Экс-министр
не только снабжен возможным пропитанием от современного журнализма, но
может рассчитывать в дальнейшем на регулярный доход в течение определенного
периода времени, который, вероятно, гораздо значительней того, что он получил от
министерства. Он даже может рассчитывать на значительный аванс... Легко
вообразить, к каким злоупотреблениям привела бы эта практика, если бы министры и
газеты в этой стране были бы менее щепетильны и осторожны, чем они есть на деле.
319
Министр мог бы открыть секреты министерства, не представляя себе, что он это
делает. Газеты могли бы предложить такую оплату, значительно превышающую
обычное вознаграждение журналистов, что сотрудничающий в газете оказался бы в
сильном долгу, который от него могли потребовать признать, если бы он снова оказался в
министерстве...»
Тут многое можно прочесть между строк. И «Тайме», отказываясь подозревать
Хор-Белиша в чем-либо более недопустимом, чем бестактность, все же сожалеет,
что деятель сей, покинувший всего шесть недель тому назад кабинет, не нашел в
себе достаточных задерживающих центров, чтобы не «просвещать» публику на тему
о том, как нужно вести нынешнюю войну.
А теперь совсем из другой оперы. Я писал Вам, что как английские, так и
французские власти смотрят на лиц русского происхождения, но обладающих
британскими паспортами, если и не с подозрением, то с каким-то недоверием. Как я писал,
объявились категории британских граждан двух классов. На этих днях эта
практика достигла, на мой взгляд, таких размеров, что дальше идти некуда. Проживает
тут русский, бывший офицер, капитан Вивиен де Шатобрен, предки которого были
французами, после 1789 года осевшими в России. Капитан сей очень милый малый,
во время архангельской экспедиции6 служил в британском легионе и мог бы стать
британским подданным, но не хочет расставаться со своей русской
национальностью и обладает британским нансеновским, хотя и числится офицером запаса
британской армии. Когда началась война, он явился куда следует, зарегистрировался
как офицер запаса, ему сказали: вызовем, когда нужно будет, на этом дело и
кончилось. На прошлой неделе его неожиданно вызвали и сказали: мы Вас командируем
на британский фронт возить труппу актеров, развлекающих английских солдат. На
всем готовом и шесть фунтов в неделю. Вивиен сообщил мне об этой своей радости
по телефону, я его поздравил и более ничего не предпринял. Через три дня он
является ко мне и говорит: посмотрите мои документы за подписью
генерал-квартирмейстера, командирующего меня в военную зону, все в порядке и лучших
проездных свидетельств иметь нельзя. Но чиновник военного министерства, отправившийся
во французское генеральное консульство, наткнулся на отказ: у Вашего клиента
нансеновский паспорт*, и мы визы ему дать не можем. Чиновник указал на
пропуски военного министерства, но чины консульства не дрогнули. Чиновник ушел и на
другое утро явился ко мне, прося моего содействия. Я ему сказал, что я не вижу, что
я могу сделать, раз само военное министерство не в состоянии убедить консульство
союзнической страны в необходимости дать визу лицу, пользующемуся полным
доверием британских военных властей. Тем не менее я взял сего чиновника, сели в
такси и поехали во французское посольство. Там собралось целое заседание.
Формально консул прав, сказали в посольстве. Но, с другой стороны, выходит как-то
неловко в отношении британских властей. И почему британским властям оказался
нужен нансенист, разве своих мало? Мне пришлось высказать предположение, что
нансенист владеет двумя языками. Что верно. Судили, рядили и в конце концов визу
дали. Странно все это. И стоит того, чтобы я об этом Вам сообщил. Мне думается, что
в отношении немцев англичане в инциденте с Альтмарком7 поступили правильно.
* См. док. 89, прим. 2.
320
Но в отношении норвежского нейтралитета кое-какой конфуз, конечно, получился.
В результате порча отношений с Норвегией.
Возвращаюсь к статье Хор-Белиша. Он начинает оную с вопроса, предполагают ли
Англия и Франция выйти из состояния пассивности и начать активно вести войну?.. Он
указывает затем, что пока что вся инициатива на стороне противника. «Съели» немцы
Чехию, Польшу и даже «переваривают» эти страны. Тем временем Сталин
«скушал» Эстонию, Латвию и Литву, а теперь принялся за Финляндию. Является ли
необходимым предоставить эту страну, Финляндию, своей участи?.. Сам премьер
сказал, что Финляндия ныне борется за те же идеалы, за которые вступили в войну
Англия и Франция. И Хор-Белиша вопрошает: «Почему же союзники не оказьшают
помощь Финляндии своими собственными вооруженными силами? Утверждают, что
Англия должна сосредоточить все свои усилия на борьбе с Германией, с которой она
находится в состоянии войны, тогда как такого состояния войны не существует между
Англией и Советами. Но Германия ведь в союзе со Сталиным. Оба действуют заодно.
И разве Сталин не получил часть польской добычи? И разве можно успокоиться на
мысли, что Гитлер и Сталин успокоятся, заполучив озера и леса Финляндии...» Бе-
лиша утверждает далее, что вопрос идет о залежах железа и других руд в Швеции,
к обладанию коими стремится Германия с помощью Сталина. Он ссылается затем
на параграф 16 Ковенанта Лиги наций8 и находит, что артикль сей накладывает на
Норвегию обязанность пропустить через свою территорию англо-французские
войска на помощь Финляндии. Не отрицает затруднений, но тем не менее настаивает.
Он утверждает далее, что присутствие союзных войск в Финляндии обнадежит
нейтральные страны. Вопрос не только в спасении Финляндии. И как долго будем мы
лишь обороняться. Он рекомендует занятие Петербурга, что может потрясти
мораль русских войск. Удар по Петербургу может оставить Германию с советским
трупом... «Нельзя далее медлить. Нельзя лишь оставаться на оборонительных
позициях. Англия и Франция, конечно, выиграют войну, но надо начать воевать...» Смысл
всей статьи... интенсификация военных действий со стороны союзников. Вероятно,
что в тех местах, которые не пропустила цензура или, правильнее сказать, которые
показались Галифаксу неудобными для напечатания, ибо цензуры здесь нет, в этих
пропусках Белиша настаивал весьма энергично начать, наконец, войну. Вполне
понимаю, что правительству это предложение, этот динамизм человека, который ныне
не несет никакой ответственности, не понравились. Ибо пока что англичане
предпочитают быть на оборонительных позициях и не проявлять инициативы по многим
соображениям.
Что-то завязывается на Мурманском побережье...
Получил сегодня отчаянное письмо от барона Штакельберга из Швеции, в
котором он описывает труднейшее положение русских беженцев из Финляндии и
просит меня переговорить на эту тему с нансеновским Оффисом.
Отправляюсь туда в понедельник 26-го февраля.
Ваш Саблин
Архив СВР России, д. 22848, т. 1, л. 1-15.
11 Чему свидетели мы были, ки 2
321
1 Макдонелл Арчибальд (1895-1941) — английский писатель.
2 Герхарди Уильям Александр (1895-1977) — английский писатель, образование
получил в Петербурге и Оксфорде, участник первой мировой войны, работал в
аппарате военного атташе в Петрограде, входил в состав британской военной миссии в
Сибири в период гражданской войны. Значительное место в его работах занимает
российская тематика: «Романовы. Биография династии», «Распутин» и др.
3 Струве Г.П. — историк литературы, переводчик, поэт. Сын П.Б.Струве — известного
представителя российского «легального марксизма». Входил в редакцию
еженедельников «Россия» и «Россия и славянство» (1928-1932 гг.), был преподавателем
русской литературы в Лондонском университете (1932-1942 гг.), работал на
радиостанции «Би-би-си» (1941-1944 гг.), в 1947-1967 гг. — профессор Калифорнийского
университета в Беркли (США). Автор монографии «Русская литература в изгнании»,
Нью-Йорк, 1956 г.; Париж, 1984 г.
4 Зензинов В.М. — один из лидеров партии эсеров. Во время гражданской войны в
России входил в так наз. уфимскую директорию. В 1921 году входил в состав Временного
комитета для защиты русских интересов, редактировал эсеровское издание «Воля
России». После второй мировой войны входил в руководство Лиги борьбы за
народную свободу во главе с А.Ф.Керенским (США), которая имела целью объединить все
российские эмигрантские организации.
5 Стрэнг Уильям (1893-1978) — барон, английский дипломат, на службе с 1919 года,
работал в посольствах в Югославии и СССР (1930-1933 гг.). В МИД — зам. зам.
министра, постоянный заместитель министра. После второй мировой войны —
политический советник (в ранге посла) Главнокомандующего войсками в британской зоне
оккупации в Германии.
6 «Архангельская экспедиция» — интервенция и захват экспедиционными войсками
Англии, Франции, США с августа 1918 года по сентябрь 1919 года города
Архангельска и соседних территорий.
7 Речь идет о захвате английским эсминцем германского судна «Альтмарк» в феврале
1940 г. в норвежских территориальных водах и освобождении находившихся там
британских военнопленных.
8 Статья 16 Статута Лиги наций (раздел о мерах по обеспечению мира)
предусматривает коллективные военные, экономические и другие санкции против «нарушителей
мира» и соответствующие индивидуальные обязательства членов Лиги, включая
право прохода через их территории вооруженных сил другого члена (членов) Лиги.
Положения статьи не носили обязательного характера.
248. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 27 февраля 1940 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Письмо Ваше от 14-го февраля сего года* получил.
Мне что-то не помнится, чтобы Вы меня понуждали устно и письменно к
писанию Вам писем. Писал я, правда, мало. Причин тому было много. Подчас мне
думалось, что заниматься, что назьшается, политикой и перепиской на политические темы
просто не стоит, ибо ничего полезного от сего занятия произойти не может. С другой
стороны, я был и продолжаю быть погруженным в дела текущие, которых вдруг
неожиданно стало очень много, в особенности с тех пор, что я стал заниматься и
делами краснокрестными. Положение наше здесь неожиданно очень ухудшилось.
Появилась самая настоящая нужда, которой мы здесь до сих пор не знали. Одним
словом, много у меня забот и хлопот, и все это с возрастом — мне уже 64 года —
переносится трудновато.
Никакого взаимного непонимания между нами нет. Я его не вижу. Вы против
войны с Россией — и я придерживаюсь этого же мнения. Вы против разрыва
дипломатических сношений — совершенно с Вами согласен. Вы против создания
эмигрантского корпуса под начальством генералов, в беженстве пребывающих, для участия
в военных действиях против России рядом с финнами. Согласен. Вы опасаетесь
преждевременного падения Советов. Я это открыто утверждаю, и посему многие меня
считают большевиком. Вы против создания в нашей среде всевозможных
правительств и комитетов — совершенно с Вами согласен. У нас, по крайней мере, один
такой комитет я похоронил по первому разряду, в особенности ввиду того, что
нашими русскими делами — политическими — продолжают заниматься всякие
Ивановы, Петровы и Сидоровы, обзаведшиеся британскими паспортами. Против этих
иностранцев я борюсь с пеной у рта, что, однако, не в моем характере. Этих
доморощенных бриттов я допускаю лишь в лоно наших церковных дел. Но как только они
пытаются играть политическую роль и выступать от имени России или просто
эмиграции — я их всячески саботирую. И думаю, что поступаю правильно. На днях,
например, у нас возник вопрос о своевременности формирований некоего комитета на
случай возможной войны между Англией и Россией. Особой нужды в таком
комитете здесь я не вижу. Но тотчас же обнаружилось, что большинство комитетчиков, и
наиболее ярых, обзавелись британскими паспортами. Против участия оных в таком
проектируемом комитете я восстаю самым категорическим образом. Полагаю, что
Вы со мной согласны. Энтведер-одер**, как говорят немцы. Либо Вы британский
подданный, либо Вы русский беженец со всеми вытекающими последствиями. Третьего
нет, и разные сентиментальные разглагольствования с ударением себя в истинно
русскую грудь, на которой лежит британский паспорт, мне «не «апеллируют»... Итак,
в чем же непонимание? Записки Вашей англичанам я не показывал. Между прочим
* См. док. 244.
" Или-или (нем.).
323
и потому, что она написана по-французски, англичане тотчас же попросили бы меня
перевести ее на английский язык, что было бы большим трудом... У Вас положение,
конечно, иное. У нас, например, никаких заигрываний с сепаратистами не имеется.
Потому что их здесь нет. Был Коростовец, но он так себя скомпрометировал, что
никто его больше не слушает. Никаких «прометеев» Шульгиных и проч. деятелей у
нас здесь не имеется. Совершенно с Вами согласен, что наш долг бороться против
этих настроений, но вот чего я не понимаю: почему — как Вы пишете — «смешно
спрашивать эмиграцию» практических советов и конструктивного плана, и почему
эмиграция стала бы смешной, если бы она стала на такие вопросы отвечать?
Вопросы со стороны тех иностранцев, которые интересуются нашей проблемой, вполне
естественны, и англичане в особенности любят их задавать. По мере возможностей
я отвечаю на такие вопросы, но всегда усиленно подчеркиваю, что о положении в
моем отечестве я очень мало осведомлен, и что посему никакого конструктивного
плана я предложить не могу. Говорю честно и искренно. И когда, например, наш
здешний Байкалов в меморандумах, подаваемых им в правительственные учреждения,
утверждает, что у эмиграции имеются серьезные связи с теми, которые находятся
там, и что вопрос лишь в кредитах на свержение большевиков, я в самой деликатной
форме выражаю сомнение наличия у г. Байкалова единомышленников в России.
И когда Казем-Бек намекал, что в России имеются младороссы*, с которыми он
состоит в связи, — я это отрицал, ибо таковых там, конечно, не имеется, не отрицая,
однако, наличия там молодых русских, молодого русского поколения, которому,
вероятно, многое в России не улыбается.
Доверительно
Вы пишете, что мое долгое молчание породило сплетню о моей поддержке плана
посылки в Финляндию русского отряда из беженцев. Разрешите рассказать Вам,
как было дело. Проживает здесь некто ПЛ.Зеленов1, бывший коммерческий моряк,
когда-то прогоревший. Уже в беженстве он начал дело вывоза из Болгарии свиных
туш и битой птицы. Вступил в компанию с г. Брюсом2, мужем Карсавиной. И через
него получил поддержку Форин Оффиса. На этом деле, деле, обещавшем прибыли,
они, однако, прогорели, тем более что Брюс был назначен в Будапешт. Зеленов, не
говорящий ни на одном языке, кроме русского, оказался в трудном положении. И
хорошее дело пропало. Когда они занимались этим делом, их солиситором** был г. Лесли
Берджин (еврей), ставший затем министром транспорта после Хор Белиша, а затем
сделался министром снабжения. С горя Зеленов стал заниматься спасением своего
любезного отечества и написал записку по-русски, в которой развивал план
формирования из русских беженцев дивизии на предмет посылки оной в Финляндию.
Оттуда, т. е. с финляндской территории, этой дивизии (он считал дивизию в 18 тысяч
бойцов) надлежало прорваться на север и идти «бунтовать» многочисленные якобы
там концентрационные лагеря, вербовать заключенных в свой отряд и идти дальше
в надемеде пополнения дивизии новыми бунтовщиками против советской власти. Во
* См. док. 10, прим. 4.
" Консультант (англ.).
324
главе этой дивизии он ставил генерала Туркула, а начальником штаба генерала
Головина. Проект сей, написанный по-русски, Зеленов передал г. Лесли Берджину как
своему знакомому, а Берджин передал записку в военное министерство. Мне об этой
записке Зеленов сказал лишь после того, как я узнал о ее существовании от чинов
военного министерства, куда меня вызвали в частном порядке, просто чтобы дать
отзыв о тех лицах, которые упоминаются, а также и об авторе. Записку эту я
держал в руках, пробежал ее и на вопрос, что я об ней думаю, выразил сомнение в
осуществимости такого плана по следующим соображениям: трудность набрать такое
количество людей ввиду разбросанности беженцев по целому ряду стран, сомнение
в том, чтобы ген. Головин согласился стать помощником генерала Туркула, и
отсутствие средств на поднятие всего предприятия. На это мне было сказано, что, по
словам автора, достаточные контингенты имеются якобы на Балканах и во Франции,
на что я заметил, что контингенты во Франции взяты уже во французскую армию,
что высвободить их оттуда будет не так просто, а что касается людей в Болгарии, то
трудности могут возникнуть и практически и даже политически. Я дал затем
характеристики двух генералов. Головина я знаю и охарактеризовал его скорее
ученым генералом, чем боевым. О Туркуле сказал то, что все знают (я его не встречал),
а именно, что одно время он клонил в сторону Гитлера, переехал даже в Германию,
но затем как будто изменил свой взгляд на фюрера и уехал из Берлина в Белград.
Что касается средств на предприятие, то Зеленов якобы указывал на цифру в
десять миллионов фунтов, которую надлежало получить из все тех же злополучных
сумм, хранящихся у Берингов. В дальнейшем разговоре я не скрыл от моего
собеседника, что весь этот вопрос уже, так сказать, «фильтровался» в переписке между
генералом Архангельским и фельдмаршалом Маннергеймом и что последний в
самых дружеских выражениях отклонил предлагавшуюся помощь- На вопрос, можно
ли ожидать добровольцев из среды русских беженцев, я ответил, что это возможно,
но что я предвижу затруднения паспортные, денежные и иные. На этом разговор и
окончился. Таким образом, Вы видите, что я совсем не поддерживал такого плана.
Наоборот. Мне лично этот план кажется совершенно неосуществимым, не говоря
уже о том, что денег на такую авантюру англичане дать не согласились бы. Да и
автор плана недостаточно солидный человек. Зеленов затем у меня был и подробно
развивал этот план. Сочувствия у меня он не встретил, ибо в самом деле все это
неосуществимо и наивно. Наши здешние архангельцы говорили мне, что все это вздор,
что автор незнаком, очевидно, с условиями хотя бы климатическими в тех местах,
куда сей отряд должен был бы проникнуть, и т. д. Одним словом, все это похоронено,
и докладная записка Зеленова положена под сукно. Не понимаю, как обо всем этом
могли дойти слухи до Парижа. Впрочем, вопроса этого я коснулся как-то в письме к
Тырковой, но в самых общих выражениях...
Из всего этого Вы можете заключить, что я далек от поддержки подобных
неосуществимых планов. Вы поймите, дорогой Василий Алексеевич, что поднятие
дивизии из русских беженцев — дело нелегкое. Да и наберем ли мы такое количество
людей. Я уже не говорю о том, что все эти соотечественники будут нуждаться в
сосредоточении в одном и том же месте в обучении современной военной технике и т. п.
А главное... финны-то ведь совсем не расположены принять эту помощь. В этом
смысле ответы Маннергейма вполне определенны.
325
И я не скрываю моего несочувствия войне с Россией. И даже очень не скрываю.
Я это сказал на прошлой неделе Стрэнгу в Ф.О.*, который вполне оценил мои мотивы
Я повторил это вчера Камбону. Кстати, Камбон вчера был менее категоричен, чем
Стрэнг на прошлой неделе, в смысле возможности столкновения между союзниками
и Россией. Он думает, что к этому — к войне с Россией — идут. Я был у Камбона, ибо
хлопочу за Жаботинского3, который получил приглашение в Соединенные Штаты и в
Южную Америку читать лекции против Гитлера. У него нансеновский французский
паспорт, который необходимо продлить по крайней мере на шесть месяцев, и тогда он
тотчас же получит визу в Америку. Это я уже наладил. И строго говоря, здешний
французский генеральный консул должен был бы продлить паспорт, ибо об этом сказано в
самом паспорте. Но опять начались какие-то сомнения и бюрократические
затруднения. А между тем пароход уходит из Ливерпуля на днях. Было бы досадно, чтобы не
выразиться посильнее, если из-за формальностей Жаботинскому не удастся выехать
в срок. Удивительно, как люди боятся ответственности...
Конечно, свержение советской власти может произойти лишь изнутри... И я не
вижу, кто будет избавителем... И я не тороплюсь с падением власти Сталина.
Совершенно верно, падение этой власти, как бы отвратительна она ни была, будет
синонимом анархии, и, чего я более всего боюсь, — падение Сталина будет началом
распада империи. На эту тему я и писал и говорил неоднократно. Потому-то я боюсь
и войны с Россией. Это будет ужасно. Наши переживания в этот момент будут в
высшей степени болезненны. Аплодирую обеими руками Вашему мнению, что Вы
против всяких авантюр, всякой суеты и форсирования событий. Англичане пока что не
хотят расчленения России. Да они не хотят и войны. До сих пор лишь один Хор-
Белиша разглагольствует на эту тему, убеждая своих читателей начать, наконец,
воевать по-настоящему, и рекомендует с этой целью нарушение нейтралитета
Норвегии и провоз через ее территорию англо-французских вооруженных сил на
помощь Финляндии. Отсюда до войны с Россией недалеко. А о том, что можно было бы
натравить на нас турок и разрушить бакинские нефтяные промыслы, говорят
совершенно открыто.
Я очень опечален Вашим нездоровьем. Я сам за последнее время стал, что
называется, сдавать. Уж очень трудные времена наступили во всех отношениях.
Саблин
Архив СВР России, д. 22848, т. 1,л. 16-25.
1 Зеленов П.П. — один из представителей русской эмиграции, обосновавшийся в
Великобритании. Занимался предпринимательством, был членом Русского кружка в
Лондоне.
* ФоринОффис.
326
2 Брюс Генри Джеймс (1880-1951) — английский дипломат, служил в посольствах в
Австрии, Германии и России. В1921 -1926 гг. — британский представитель в
Межсоюзнической комиссии по Болгарии, в 1931-1939 гг. — советник Венгерского
национального банка, с 1949 года — казначей фонда «Пибоди донейшнз». В 1915 году
женился на Карсавиной Т.П. (1885-1978), балерине Мариинского театра, которая в 1918
году эмигрировала и продолжала выступать за рубежом.
3 По всей вероятности, имеется в виду Жаботинский Владимир Евгеньевич (1880-1940) —
выходец из России, публицист, видный представитель сионистского движения.
Организатор Еврейского легиона, лейтенант британской армии, участник военных действий
в Палестине во время первой мировой войны. Основатель Всемирного союза
сионистов-ревизионистов, председатель Новой сионистской организации (с 1935 г.). Активно
выступал за создание еврейского государства в Палестине.
249- В.А.Маклаков — В.Н.Штрандтману
Париж, 1 марта 1940 года
Дорогой Василий Николаевич!
Мне не хочется упустить ближайшей вализы и нарушить правильности
общения с Вами; но писать сейчас некогда, тем более что за мою болезнь дел накопилось
много. Отвечу вкратце на несколько пунктов.
1. Прежде всего спасибо за письмо. Радуюсь счастливому исходу с нашими
военными. Но нельзя ли дать понять хотя бы намеком, о чьем и во имя чего «давления»
Вы упоминаете. Они могли быть различны. '
2. Здесь тоже говорят о планах в Средиземном море и [на] Кавказе. В серьезных
кругах их предусматривают только в одном аспекте, т. е. создать затруднения в
снабжении нефтью Германии и России, что ведет к быстрому истощению этих стран.
Большой цели не ставят, но, конечно, эта цель может соблазнить тех, кто с ней
думает связать свое собственное дело, т. е. сепаратистов. Но все эти планы
несерьезные, так как они нереальны. Участие в таких планах Турции противоречило бы плану
сепаратистов.
3. Украинцы в Финляндии. Отрядов украинцев там нет, разве в отрядах
большевиков. Говорят, что для противодействия им Маннергейм вызвал Шульгина. Но
пользуясь этим, украинцы, конечно, стараются прежде всего о своих собственных
делах. Но не думайте, что у нас им сочувствуют. Украинофилы у нас есть и в
публике, и в префектуре, и в контрразведке. К слову сказать, им [неразборчиво] и
представитель Лиги наций. Но в министерстве иностранных дел и правительственных
кругах их не особенно любят. Возможность говорить об их влиянии только
иллюстрация тех несообразностей, которые существуют в демократии, а, кстати, того
разврата, который вносят секретные фонды и продажность некоторых русских людей.
327
Здесь им платят деньги, потому им же верят. Украинцы нас очень раздражают, но
они не опасны, связь их с Германией теперь слишком ясна.
4. Не смущайтесь возвращением Керенского в Европу. Он здесь живет, здесь его
журнал, почему же ему не вернуться. Его теперешняя позиция ни малейшего вреда
не представляет, скорее напротив. Стоит ли за ним молодежь — не знаю, но уверен,
что нет. Для одних он слишком прав, для других слишком лев; да и сам он свое
положение понимает. Правительственные списки, о которых Вы пишете в прошлом
письме, составляются тем, кому нечего делать, и лично я никогда не слыхал, чтобы кто-
нибудь называл Керенского.
5. Есть ли у вас сношение с Серафимовым; у меня нет. И я об этом жалею. Боюсь
роли Болгарии, которой никогда не доверял. Серафимов мог бы быть интересен.
Вопрос для маленьких стран в одном: хотят ли они участи Чехии, т. е. в результате
стать немецкой страной, если на это они не идут, то всякое сближение с теперешней
Москвой и с Германией для них было бы безумием; за это они поплатятся так же,
как на наших глазах поплатились все германофилы, да и сама Германия, т. е. те
разумные элементы ее, которые с «отчаяния» и по «плохому» расчету пошли за
Гитлером. Все они остались в дураках.
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 97-99.
250. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 4 марта 1940 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Мне не везет. То был сам болен, то слегла моя переписчица, как раз когда из-за
болезни накопилось много работы.
Я выясняю понемногу настроение здешних политиков.
В вопросе о единстве России они, в отличие от глупой прессы, нам не враждебны,
в худшем случае — безразличны. Для них это вопрос не актуальный, ибо о чем
разговаривать, если бы победила Германия. И они находят, что этому вопросу не
настало еще время.
Довод, что расчлененная Россия легко станет добычей Германии,
равнодушным их не оставляет. Он один действует. Но ведь это тоже вопрос будущего и даже
условного.
Для нашей темы хуже то, что идея «единства» России не помогает победе. Здесь
дилемма почти трагична. Если Советская] Россия не отделит себя от Германии, не
328
станет против нее, а этому верят все меньше и меньше, то Германия будет
сближаться с Россией; и тогда первый военный удар по элементарным стратегическим
правилам надо наносить слабейшему союзнику; мы же во имя единства России против этого
возражаем. Но никакой конкретной помощи, которую могут оказать сепаратисты, мы
не приносим. Мы говорим только справедливые, но мало реальные слова о
национальных чувствах России; сепаратисты же предлагают «восстания» и «помощь».
И другое. Мы не можем не признавать, что пока не будет покончено с Россией
Сталина, России нет. Но как вести борьбу с Россией Сталина. Опять-таки: самым
реальным способом войны с ним, самым для него опасным является отпадение
окраин, т. е. те же сепаратизмы. Мы и их не хотим.
Чего мы хотим? На какие реальные силы мы опираемся, когда мечтаем об
избавлении России от Сталина и о сохранении ее единства? Деникин даже это ставит
единой задачей — что совсем не жизненно. Наши силы оказались слишком слабы в
белой борьбе; теперь нет и таких. Думать, что подымется весь народ за единство России,
когда он не мог помешать коллективизации мужицкой земли, — значит тешить себя
иллюзиями. То же самое думать, что найдутся иностранцы, которые объявят
крестовый поход против большевиков, чтобы освободить Россию для нее самой, — есть
тоже химера. На что же мы, сторонники неделимой России, на что мы можем
рассчитывать, когда собственных сил у нас нет. И украинцы1, которые пристегиваются
к Польше, или грузины2, которые готовы присоединиться к кому угодно за
независимость и обещают народное восстание, но только за себя самих, а не за Россию,
говорят с иностранцами более понятным языком, чем мы.
Я не говорю про нелепые мечтания, что если мы «создадим власть» в эмиграции,
то этим мы добьемся чего-нибудь, кроме позорного обнаружения нашего бессилия.
На чем же между нами, честно, можно ставить ставку, я не говорю про гитлерян; к
нашему стыду, они существуют. Я недавно видел письмо одного из них к Абр. Ос* —
негодуют на «измену» его газеты. Этот политик воображает, что победа Гитлера
восстановит старый строй в России.
Таких идиотов становится все меньше, или они молчат. Эмиграция достаточно
единодушна сейчас; но это ее сильной не делает, потому что у нее нет никакой
самостоятельной силы, нет и отзвука из России.
Но в чем мы друг друга могли бы понять.
Если мы здесь сравнительно единодушны, то только поскольку мы поняли, что
худший исход для России есть победа Германии. Тогда России больше не будет; а
скоро не будет и Европы. И вот это убеждение, которое создало управление
Гитлера, есть факт, хоть и психологический, но очень реальный.
А в России. Мы не знаем еще, ненавидит ли Россия коммунизм и Сталина, хочет
ли она монархии. Но я не сомневаюсь, что когда в России появится «немец», когда он
будет владыкой и распорядителем, то ненависть русского народа к немцу будет очень
реальна. И Сталин, если он его туда пустит, будет в глазах России казаться
изменником. Ставленники Гитлера умеют возбуждать против себя неутолимую ненависть.
И это единственный мотив, который нас объединит с Россией против
побеждающей и особенно победившей Германии. Но это упрощенный, не творческий лозунг,
* Абрам Осипович Гукасов — издатель газеты «Возрождение».
329
подобный: «Бей жидов!», но это то, в чем я ощущаю возможность единства между
собой с теперешней русской массой. И если союзники сумеют войну, которую они
поведут против советской России, изобразить как войну за освобождение России от
германского засилия, сумеют выставить Сталина как наймита Германии — они
получат на свою сторону неведомые силы. Но это будет не то, что мы противополагаем
сепаратистам. И даже более: те эмоции, на которые мы хотим ставить свою ставку и
которые мы готовы искусственно вызвать, сродни «мутатис мутандис»*, именно тем
эмоциям, на которых играют и сепаратисты против нас. Это причина бессилия
эмиграции. И она, и ее предполагаемые «вожди» — этого резко сказать не смогут; ибо
если они больше не ставят на Гитлера, то на Германию некоторые все-таки ставят.
Другие этого не хотят. А потому и выходит, что нам не с чем выступать, что мы
обречены на бессилие, а потому и на бездействие, а следовательно и на молчание.
Отдельные люди могут ехать сражаться за Финляндию, кто хочет — и против
поляков. Но эмиграции, как общему явлению, нет места, которое она могла бы занять
искренне, откуда могла бы говорить полным голосом без оговорок и резерваций**.
По крайней мере сейчас это так. Конечно, все может перемениться в зависимости
от тех сдвигов, которые совершатся в России. Тогда обнаружится, к кому или чему
эмиграция может пристать. Но отсюда она этого не выдумает, ибо ее флаг—
легитимизм, демократия, единство и нераздельность — там никого не прельстит. И нам
остается, как опоздавшим на станцию, ждать поезда. Но не мы его приготовим.
Спасибо Вам за Вашу брошюру***. Я ее имею и помню. Помню и свою с Вами
переписку о ней. И Вы за единство России, но только в будущем; с прошлыми
«отделениями» Вы миритесь. У меня не повернулся бы язык мириться с независимостью
Эстонии и Латвии, особенно когда встала роль англичан. Я понимаю и Вас; иначе
говорить нельзя. Но ведь это в миниатюре то, что мы переживаем; мы не можем
говорить то, что думаем. И лучше молчать, чем говорить, что не думаешь.
Верно:
Зам. нач. 5 отдела ГУГБ НКВД Судоплатов
Архив СВР России, д. 22848, т. 2, л. 47-51.
1 Имеются в виду украинские сепаратисты в эмиграции — сторонник «Украинской
национальной рады», гетманского правительства (В.Н.Леонтович, Д.И.Дорошенко и др.),
петлюровской «самостийной Украины» (А.Я.Шульгин и др.). Как известно, еще в 1920
году между Польшей Пилсудского и Петлюрой был заключен союзный договор, и в
период между двумя войнами в Польше действовала подпольная украинская военная
организация (УВО) и Организация украинских националистов (ОУН) во главе с Коно-
* С соответствующими изменениями, внеся необходимые изменения [лат.).
** Без оглядок, без определенных, категорических высказываний [лат.).
*** Брошюра «О единстве России» (см. приложение к док. 206).
330
вальцем. В 1938 г. Коновалец был убит в Роттердаме и во главе стал А.Мельник. С
началом второй мировой войны в ОУН произошел раскол Лидером большинства стал СБан-
дера, и главой УВО был назначен РШушкевич. Украинские националисты
рассчитывали на поддержку Германии в достижении независимости и в конце июня 1941 года
даже провозгласили в оккупированном немцами Львове восстановление
независимости украинского государства и сформировали правительство во главе с Ярославом
Стецько. Однако большинство членов этого правительства были арестованы немцами,
в расчеты которых не входило создание украинского государства.
2 Грузинские националисты — сторонники Грузинского национального совета
(Н.КЦинцадзе, Схиртладзе и др.) выступали за восстановление независимой
республики, существовавшей в 1917-1921 гг. (меньшевистское правительство Ноя Жорда-
ния и Е.П.Гегечкори), которая в тот период была признана Англией, Германией и
Турцией.
251. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 11 марта 1940 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Вам «не помнится», чтобы я Вас «побуждал» и устно и письменно к писанию писем
Это правильно для нормального времени; я никогда не хотел Вас утруждать без
особенной необходимости и никогда не «побуждал». Но дело стало совершенно иначе с
момента войны. Посмотрите на мое письмо от 8 ноября*. Я начинал с того, что «давно
ждал Вашего письма». Очень просил Вас при всякой оказии или хотя вкратце или
иносказательно держать меня в курсе того, что делается в Англии. Устно просил
Рубинштейна и Новицкого1 Вам о том же передать. Я не упрекаю Вас, что у Вас не было
времени на это, и это хорошо понимаю. Но не говорите, что я Вас об этом не просил.
Теперь о «непонимании». После Вашего письма я могу сказать, что его нет по
существу. Я мог его предположить, когда мне сказали, будто бы Вы сочувствовали
походу на советскую Россию под начальством Туркула. Но я этому не поверил и, как
теперь ясно из Вашего письма, совершенно правильно не поверил. Но мои слова в
письме от 14 февраля** о «непонимании» относятся не ко взглядам на положение,
как это, впрочем, видно из текста, а к взглядам на то, что мы должны делать.
Ваше письмо от 1 февраля*** выражало как бы недоумение, зачем я писал свою
записку. Какой конкретный план она предлагала. Такой вопрос, поскольку он
явствовал из стр. 1 письма, и обнаруживал непонимание моей цели и отчасти содержания
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
" См. док. 244.
*" См. док. 242.
331
записки; конечно, я отнюдь не утверждал в ней, будто «продолжение
дипломатических отношений с советской Россией является синонимом моральной поддержки», и не
рекомендовал «разрыва этих отношений», и само предположение, будто тот, кто
прочтет мою записку, мог бы мне поставить эти вопросы, и было признаком некоего
непонимания, которое я постарался разъяснить в своем письме от 14 февраля.
Круг непонимания с тех пор очень сузился, свелся к нулю. Но Вы в письме от
27 февраля* все-таки спрашиваете, почему, по моему мнению, «смешно спрашивать
у эмиграции совета, что делать, и просить у нее конструктивного плана». Почему
это смешно... Потому, что такие вопросы не могут быть искренни. Для них
необходимо, чтобы люди стояли на одинаковой почве, хотели одного и того же. Тогда можно
сообща рассуждать, что надо делать. Но вот в том-то и беда, что этой предпосылки
нет, как не было и в 1919 году. Наш план был бы освободить Россию от большевиков,
оставив ее в прежних границах. Если бы они, иностранцы, хотели того же, то нам
разговаривать было бы просто. Что можем дать мы, чего просим от них, и мы бы
пришли к конкретному плану. Я с Вами согласен, мы дать много не можем, и это уже
относится не к вопросу, а к ответу. Но когда они сами, ничего не открывая,
спрашивают нас, чего мы хотим, на это мы могли бы ответить только вопросом же, чего они
хотят для России. Если они ее считают мировой опасностью и хотят ослабить, то с их
стороны спрашивать о наших желаниях неприлично. Если они понимают, что
сохранить Россию для них самих полезно и что в их интересах и победить немцев и
освободить Россию от большевиков, мы можем разговаривать об этом общем деле.
Но пока политический мир ставит ставку не на Россию, а на Украину, на
независимость Эстонии и Латвии, на отделении Азербайджана и Кавказа и т.д. и клеймит
империалиста Петра Великого, то при таком отношении спрашивать нас, что мы
рекомендуем — смешно, чтобы не сказать больше. А у нас во Франции положение
было именно таково, и я умышленно не давал советов, как в своей записке их, по-
моему напрасно, давал Деникин**.
Все это я пишу только, чтобы изгнать последнее Ваше непонимание, или вернее,
чтобы объяснить Вам неясность моего слишком лаконического письма.
Но вопрос вообще, что мы между собой, в своей среде, честно и искренне могли бы
посоветовать, обнаруживает такое разногласие в эмиграции, притом проходящее не
по чисто партийной линии, что ясно, что никто ничего от эмиграции сказать не может.
Как я уже Вам писал, есть две точки зрения. Одна выше всего ставит свержение
Сталина, и для этой цели готова жертвовать единством России, идти вместе с
сепаратистами и помириться с временным расчленением России. Другая же целость России
ставит выше всего и готова мириться с временным сохранением Сталина, если этим
кладется предел домогательствам наших сепаратистов и иностранных друзей.
Эти две идеологии непримиримы, поскольку они идеологии, но они рискуют
превратиться в реальность и, может быть, скорее, чем мы ожидаем. Тогда их, конечно,
окажется недостаточно.
Пока союзники избегают войны с Россией, хотя и есть политические
направления, которые их на это толкают, но очень возможно, что удержаться от войны им не
* См. док. 248.
°* Речь идет о записке Деникина, см. приложение к док. 242.
332
удастся. В войну ввяжутся, может быть, из-за Финляндии, хотя к тому моменту,
когда Вы получите это письмо, тут будет уж не вопрос, а ответ. Но даже если с
Финляндией обойдется благополучно, чтобы нанести удар немцам, возможно, что
стратегические предположения заставят ударить по ее более уязвимому союзнику — по
России и, всего вернее, по Кавказу, как источнику нефти. Если такая война без
всякого нашего подстрекательства начнется, то как мы — национальная Россия — к
этой войне отнесемся. Одни — безусловно отрицательно, и это понятно, однако их
несогласие ничему не помешает. Более того — его трудно будет мотивировать. Если
мы хотим победы над Германией, то стратегическим необходимостям для этой
победы нам нельзя мешать во имя единства России. Тут и вступит в свою роль другое
русское направление. Оно скажет: мы не только не будем мешать вашей войне с
Россией, но будем морально ее поддерживать, на некоторых условиях. Необходимо
тогда, чтобы вы заявили, что вы воюете не с Россией, а со Сталиным, что воюете,
чтобы освободить Россию и от Сталина, и от немцев, что никаких захватных целей
не преследуете, а после падения Сталина вы дадите России установить тот порядок,
который она захочет сама. При таких условиях ваша война с Советской Россией
будет «освободительной» войной, которой мы не можем не одобрить. Если бы мы
дипломатически промолчали, то ведь тогда заговорят сепаратисты и эту войну за
Россию превратят в освобождение Украины и Кавказа от Москвы. Какая же позиция
для нас выгоднее. Прибавлю: наши главные кавказские народы — грузины и
армяне — отлично понимая роль Турции в будущей войне, уже сейчас стоят за единый
фронт с Россией, а не за «самостоятельность».
Какое возражение против этого. Одно, но очень большое. Союзники могут нас
обмануть, ибо никто для прекрасных глаз России воевать не станет. Мы это видели в
1919 г. И тут станет вопрос: допуская эту возможность, выгоднее ли нам все-таки
толкать союзников на другую позицию, для нас уже явно невыгодную, на сделку с
нашими сепаратистами.
В этих условиях, если вопрос ставится так, то отношение России к этой войне
будет очень реальным вопросом, если нас союзники тогда заставят ответить — чего мы
хотим, то я уже не решусь им возразить, что они не имеют права нас спрашивать.
В этом случае союзники выскажут, чего они хотят, и вопрос будет в нас—остаться ли
нам в стороне со всеми последствиями, или рискнуть пойти вместе с ними. На войну
мы их не толкаем, может быть, даже отговариваем, но если стратегические
соображения ее предпишут, то остаться нам в стороне и не знать, чего мы хотим, — это,
конечно, занять политику наиболее для нас невыгодную.
Но с этим сейчас соединится другой вопрос, и еще более роковой для нас.
Допустим, что они это заявление согласятся сделать, но что мы им принесем со своей
стороны. Какое имеют значение наше согласие и даже сочувствие. Если бы они могли
повлиять на поведение самой советской России, которая перестала бы защищаться
против союзников и приняла их как освободителей, тогда это было бы очень
реальной сделкой, выгодной для обеих сторон. Тогда бы и мы знали, что будет после
низвержения Сталина. Но ведь этого главного условия сейчас не имеется. Мы приносим
сочувствие эмиграции, цена которому грош. Мы совсем не уверены, что, несмотря
на все заявления, которые, впрочем, до России могут и не дойти, там не будут
смотреть на союзников, как на врагов России. Против этого я старался их предостерегать
333
в своей записке, как делают и другие; но достаточно ли последовать нашим советам,
чтобы обеспечить себе сочувствие России, честно никто из нас сказать не может.
Достаточно посмотреть, как конструируют здесь и будущее правительство и
национальные комитеты, чтобы сразу видеть, что ничего из этого выйти не может, в каких
бы комбинациях мы ни садились, отклика в России мы не найдем. Только тогда мы
можем говорить серьезно, когда увидим в России какие-то живые силы, которые
сейчас все уничтожены. Потому, когда наступит момент, и может быть скоро, что
нам придется что-то говорить или на что-то отвечать, мы останемся в беспомощном
положении. Ясно поэтому, что кто бы нас ни спрашивал и как бы нам ни ставили
вопрос, нам не нужно быть Хлестаковыми. Мы не можем ничего обещать. Мы
можем только сказать, что для того, чтобы походом на Сталина, как союзника
Германии, не вызвать взрыва антисоюзнических и германофильских настроений, им
полезно делать то, что мы им советуем. Большего, к сожалению, мы сказать не можем
Вы справедливо замечаете о непозволительном отношении к нашему прошлому,
которое поносят разные болваны, которые его не знают. Здесь это наблюдается,
вероятно, чаще и еще более неприлично, чем в Англии. Чтение подобных
литературных упражнений — одно из тяжелых переживаний, из которых в будущем
сложатся отношения России к Европе. Не в оправдание, а в объяснение я скажу, что эти
отношения больше всего создали сами русские, которые из партийных целей лгали
и на своих противников, и на старый порядок. Многие из них при переменившихся
обстоятельствах это уже не повторяют и даже пытаются защищать старое. Это,
конечно, правильно и другого нам делать нельзя, но как раз в том-то и беда, когда за
защиту берутся правые, то им просто не верят, а когда за нее берутся левые, то их
считают ренегатами. Это приходится только переживать, ибо иного исхода мы не
придумаем.
Едва ли можно победить немцев одной блокадой и атакой на «линию Зигфрида»2,
и тогда станет неизбежен поход на уязвимую часть России. Боюсь, чтобы это нас не
застало врасплох.
Архив СВР России, д. 22848, т. 1,л. 25-34.
1 Новицкий В.И. — управляющий делами финансового совета, зам. председателя
распорядительного комитета при Совещании послов, образованного в Париже в 1921 году.
2 «Линия Зигфрида» (Западный вал) — система германских долговременных
укреплений, возведенных в 1936-1940 гг. на западе Германии в приграничной полосе,
общей глубиной 35-75 км и протяженностью около 500 км.
252. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 19 марта 1940 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Получил Ваше письмо от 4-го марта 1940 года. Из него не явствует, дошли ли до
Вас мои письма от 27-го февраля* и предыдущие, но полагаю, что они до Вас дошли.
Здесь также высказываются соображения, что если есть серьезное основание
думать, что сближение между Германией и Россией будет развиваться и
углубляться, то не лучше ли было бы тотчас же и не дожидаясь дальнейших германо-русских
успехов ударить, как Вы пишете, по слабейшему союзнику, т.е. по России.
Небезызвестный сэр Пол Дюкс1, когда-то главный разведчик великобританского
правительства в России и справедливо считающийся здесь авторитетом по русской проблеме,
хотя за последнее время несколько отошедший от политики, писал не далее как 5-го
марта в «Таймсе»2 следующие строки:
«Нам следовало бы рассмотреть, нельзя ли нанести смертельный удар при
современном положении дел Гитлеру через Сталина. Вопрос стоит не о нападении на
Россию и даже не о разрыве всех сношений, но только об уничтожении агрессии.
В интересах Гитлера спасти сперва лицо Сталина с тем, чтобы спасти свое
собственное путем хотя бы номинальной победы России над Финляндией. Кроме того, он
хочет освободить руки Сталина для получения из России тех запасов, которые Россия
не в состоянии дать ему, пока Финляндия оказывает сопротивление. Очевидно,
неограниченная помощь Финляндии для сопротивления и даже отбрасывания
Сталина назад, к русской границе, будет наилучшим и наиболее эффективным ударом по
Гитлеру, какой мы только можем нанести».
Вот, следовательно, план: ударить по Сталину в надежде, что это ослабит
Гитлера. Сэр Пол Дюкс, однако, тут же оговаривается, что речь идет не о нападении на
Россию и что не возникает даже вопрос о разрыве сношений с нашим отечеством.
Рекомендуется некая диверсия, о которой несколько раз уже писал «Тайме» и
приходилось слышать в кругах, занимающихся политикой, — а кто ныне оной не
занимается. «Тайме», однако, напирает на Восток и рассуждает на тему о том — нельзя
ли путем военных действий из турецких пределов и в Черном море обезвредить
Сталина и, в частности, путем нападения на Баку лишить Сталина возможности
пользоваться нефтью как для себя, так и для Гитлера... Другой деятель, также знающий
Россию, некий коммандер** Сполдинг откликнулся на письмо Дюкса уже совсем по-
военному: «Уничтожьте Россию, и тогда уничтожится Германия», -— восклицает сей
офицер. «К сожалению, — добавляет он, — наша публика все еще находится под
каким-то гипнозом могущества и неисчерпаемых возможностей российского
колосса». Он распространяется затем на тему о транспорте в России, о том, что наши ж. д.
и дороги вообще «всегда никуда не годились», что снабжение Красной Армии также
• См. док. 248.
'* Звание в британском военно-морском флоте, соответствует примерно капитану 2-го ранга.
335
ничего не стоит и что стоит лишь послать значительные силы в Финляндию, чтобы
Сталин и его сотрудники развалились и т. д. «Освободимся, наконец, от мнения,
преобладающего в сей стране, что Россия непобедима, и подумаем о том, что в самой
России имеются элементы, лишь мечтающие об уничтожении нынешнего режима...» —
так заканчивает свое письмо в «Тайме» коммандер Сполдинг. Все это, конечно, не
так просто. События именно показали, что произвести некую диверсию с Севера
очень и очень нелегко. Потому-то и не удалось подать помощь финнам.
Кстати, об этой помощи, неоказание которой своевременно вызывает ныне так
много разговоров, толков, критики и осуждения. В предыдущих моих письмах я
указывал на те затруднения, с которыми здесь определенно считались в компетентных
кругах. В частности, ценно было мнение такого лица, как фельдмаршал лорд Мильн3,
который никогда не скрывал своего мнения, что экспедиция на помощь Финляндии,
совместная с Францией, была бы опаснейшей затеей, которая могла бы окончиться
трагически для союзников. Он указывал не только на трудности географического
характера, но и на затруднения дипломатического свойства, когда союзникам
пришлось бы нарушить нейтралитет Швеции и Норвегии и превратить территории этих
двух государств в театр войны между Германией, которая неминуемо бы заняла юг
Швеции, и Россией, которая грозила бы с севера. Лишь бывший военный министр,
небезызвестный ныне г. Хор-Белиша, подзадоривал британское общественное
мнение к выступлениям против России, не смущаясь, как к этому отнесутся
правительства Швеции и Норвегии.
Ни один серьезный и ответственный человек здесь не считал экспедицию на
выручку Финляндии предприятием легко осуществимым, и мне думается, что я не
ошибаюсь, утверждая, что в правительственных кругах с облегчением вздохнули, когда
появились первые слухи о прекращении военных действий в Финляндии. Да, все
пришли в большое волнение, пределов возмущению советским правительством и
предъявленными требованиями к Финляндии не было конца. Начались разговоры на тему,
кто виноват. И подобно французскому общественному мнению, требующему каких-
то перемен в... составе кабинета г. Даладье, здесь также начали раздаваться голоса в
пользу необходимости каких-то перемен в составе кабинета, введения в него новых
сил, более энергичного ведения военных операций и т.п. Правительству г. Чемберлена
ставится упрек в отсутствии инициативы, воображения и делаются намеки на
возможность проигрыша войны, если «так будет продолжаться». Но что можно
предпринять, какую проявить инициативу и в какую сторону устремить элемент
воображения, — никто ничего конструктивного не придумал.
За последние дни люди безответственные начали пропагандировать идею
диверсии на Востоке, там искать если и не окончательного решения, то все же какого-то
оживления. Если в отношении помощи финнам высказывались сомнения в
осуществлении такой экспедиции по целому ряду соображений, о которых я вскользь
упомянул выше, то на Востоке, здесь думают, попытки проявления инициативы не так
уже безнадежны и военные операции в районе Черного моря не столь трудны.
Турция, мол, конечно, пропустит британский флот в Черное море4, и, таким образом,
удастся не дать немцам окончательно забрать в свои руки румынскую нефть.
Поговаривают и о бомбардировке бакинских промыслов и о движении союзных армий из
Сирии и Мосула.
336
Во всяком случае, вопрос о Финляндии можно считать исчерпанным. Ее еще
пожалеют, соберут еще несколько сот тысяч фунтов на ее реконструкцию, на
восстановление разрушенных городов, помогут эвакуации финнов из областей,
перешедших под власть России, произнесут несколько фраз о необходимости после победы
над Германией восстановить полную территориальную независимость Финляндии,
сопричислив ее к категории пострадавших Чехословакии и Польши, а затем
забудут, как забыли уже о Латвии, Эстонии и Литве, тем более что английские сведения
из этих стран свидетельствуют о том, что советские оккупационные силы ведут себя
в этих окраинах вполне прилично, во внутренние дела не вмешиваются, и
признаков советизации не наблюдается.
Пока... тот факт, что Сталин бросил в корзинку своего Куусинена, произвел здесь
самое выгодное впечатление.
Еще лучшее впечатление произвел факт подписания мирного договора с тем же
самым правительством, которое советские радиостанции и советская пресса
именовали белобандитами, наймитами империалистических демократий и т. п. Более
всего обрадовало англичан неналожение сталинской руки на так называемые Петса-
мовские никелевые рудники. В «Ивнинг Стандарт»5 журналист на финансовые темы
даже озаглавил свою статью так: «Ситиевские джентльмены вздохнули с
облегчением»... «Лондонская Сити мало интересовалась тем, заберет ли Сталин Выборг6
или Хангэ*, — пишет этот журналист. — Их интересовало лишь одно, что станет с
никелем в Петсамо. Сталину стоило лишь протянуть свою руку, и никель оказался
бы в его руке, как спелый плод... Но он воздержался, и Сити вздохнула с
облегчением». Голдинг** распространился далее о догадках, почему Сталин пощадил эти
никелевые месторождения: хотел ли он «угодить» британским интересам, столь
заинтересованным в этом деле, или же финны настолько разрушили прииски, что
Сталину было неинтересно их восстанавливать, или же у него в России достаточно
никеля... Кто это знает? Важно, что он воздержался от этого жеста. И Сити в
восторге. Названные рудники, как известно, принадлежат англо-канадской компании,
находящейся в тесной связи с «Монд никель компани оф Британ».
Отличное впечатление произвело также заявление советского правительства,
данное шведскому правительству в том смысле, что Сталин не ищет никаких
дальнейших преимуществ на северо-западе Европы и что стремится лишь к добрым
отношениям со своими соседями. Советское правительство якобы не возражает
против укреплений Аландских островов7. И член парламента коммандер Кинг-Холл8
в своих «Ньюз Леттерс»9 разъясняет читателям, что «в намерения Сталина совсем
не входит искание какого-то «жизненного пространства» за счет Скандинавии.
Сталинское появление в Финляндии преследовало лишь одну цель: защитить Россию
от германского нашествия на случай, если бы Германия оказалась
победительницей. В таком случае Гитлер, конечно, попробовал бы найти «жизненное
пространство» за счет России, о чем столь красноречиво упоминается в «Майн кампф»***.
«И условия совето-финского пакта подтверждают это мнение», — пишет
названный Кинг-Холл.
* Полуостров Ханко.
** По-видимому, английский журналист и писатель Голдинг Луис (род. в 1895 г.).
*** Книга Гитлера «Моя борьба».
337
13 марта «Тайме» напечатал большую передовую статью под заглавием «Выбор
Финляндии». Перечислив условия мира, «Тайме», находя их тяжелыми, заявляет,
что в конце концов Финляндия, и лишь она одна, может судить, насколько эти
условия обеспечивают ей свободу и безопасность. Но самое замечательное место в этой
передовой — это заключительный абзац. Вот он:
. «Ответ Британии на эту новость будет, по крайней мере, в одном отношении
простым и прямым. Это — возобновленное и еще более сильное решение освободить
Европу от гитлерства, автора всех опасностей, которым в настоящее время
подвергается ее цивилизация».
Вдумайтесь в эту фразу. Ведь, логически рассуждая, можно было, посвятив всю
передовицу тяжести условий Финляндии и возмутительной агрессии Сталина,
сделать ответственным за эти безобразия сталинизм или коммунизм, кому как нравится.
В крайнем случае можно было бы пройтись в сотый раз на тему о том, что Сталин идет
по стопам Петра Великого и т. д. Но нет. Основоположником всех опасностей, которым
ныне подвержена вся европейская цивилизация, является гитлеризм. Не сталинизм,
не коммунизм, не пресловутый русский империализм, а гитлеризм. Коротко и ясно.
Кстати, и чтобы не забыть. Читали ли Вы номера журнала «Часовой» 246 и 250?
Там имеются в высшей степени интересные сведения из наших прибалтийских стран.
Первая статья называется «Советское вторжение в Финляндию», а другая статья
называется «Красная армия в Прибалтике». Прочтите эти статьи или, правильнее
сказать, два интервью с финляндским деятелем и с высшим руководителем армии
другого нашего лимитрофного государства. Все это чрезвычайно интересно и
многозначительно, если этим интервью можно верить. Размышляя на финляндские
темы, я вытащил из моей библиотеки красную брошюрку, на которой напечатано:
«Русская политическая конференция*. Несколько соображений относительно
финляндской проблемы. Париж 1919 года»...
Полагаю, что в выработке соображений, легших в основу этого памфлета,
участвовали и Вы, ибо Вы были в то время членом Русского политического совещания.
Насколько мне помнится, в совещании этом принимали участие и Сазонов, и
Чайковский, и Стахович**, и Савинков, и Бахметев10, и Струве, вероятно и Вы... Если у
Вас под рукой не имеется этого первоклассного памфлета, то позвольте
процитировать несколько абзацев из оного:
«Пока Лига наций не уничтожит в общем факта соперничества государств и
возможности войны, Россия остается под большой угрозой, если Финляндия сможет
заключить союз против России. Еще большее значение, чем вопрос союзов, имеет
вопрос стратегических условий. Если Россия, как и другие страны, имеет обязанность
защищаться против агрессии, она не может остаться равнодушной к перспективе
использования Финляндии врагами России как базы для операций против нее. В
последнем случае защита России с севера станет призрачной. Это вполне определенно
скажет всякий специалист. Морская защита там не может существовать, если Россия не
располагает Финским эаливом Потеря Россией права располагать финским
побережьем для своего флота соответствует невозможности обладать военным флотом и отра-
* «Русское политическое совещание» создано в 1919 году в Париже под председательством
князя Г.ЕЛьвова для участия в работе Версальской мирной конференции.
** Посол Временного правительства в Испании.
338
зить с моря нападение на Петроград. Точно так же, если Россия не сможет
сопротивляться высадке войск с Финского залива, она будет без защиты на суше. Нет нужды
добавлять, что Мурманская жел. дорога будет в опасности, и Россия потеряет, таким
образом, свой единственный, незамерзающий порт. Из этого получается, что, если
законные интересы Финляндии и желания финнов требуют насколько возможно
полной независимости их внутренних дел, насущные нужды России требуют, чтобы в
некоторых отношениях желания финнов согласовались с интересами России».
Все это в высшей степени правильно и отлично резюмировано. И трагизм
положения заключается в том, что мысли, вложенные в эти основные положения фин-
ско-русских отношений, оказались ныне на практике осуществленными ни кем-либо
из лиц, подписавших в девятнадцатом году сей меморандум, а Сталиным. Можно ли
до бесконечности упрекать Сталина и его правительство за эту политику, оставив в
стороне всякие предположения и догадки, действует ли он по рецептам Петра \ или
по заветам Ильича...** Это неважно. Это пустяки. Российскому государству —
целости России угрожает ныне не только Германия. А что она угрожает — для меня
это несомненно.
Не далее, как вчера, у меня был один мой лицейский товарищ, лет на семь
моложе меня, сделавшийся американским деловым человеком и находившийся в
Берлине в момент объявления войны и в момент подписания германо-советского пакта.
Он встречался со многими выдающимися немцами, и все они в один голос говорили
ему: если союзники, демократические, воображают, что мы настолько наивны,
чтобы создать себе из Советов врага в тылу, как это было в прошлую войну, то они
ошибаются. Но из нашего пакта с Советами совсем не вытекает, что мы примирились с
большевиками. Дайте нам сперва возможность разгромить демократии, а затем мы
освободим Россию от большевиков. Вот то, что мне говорил вчера мой товарищ, и
при свидетелях. Кстати, он утверждал, что Германия в высшей степени сильна, что
ее организованность и подготовленность к долгой войне феноменальна, что
население поголовно за Гитлера, что никаких особых лишений страна не испытывает и
необходимым обеспечена надолго. Что ненависть ее к Англии звериная и что
разбрасывание прокламаций с британских самолетов достигает противоположных
результатов. Одним словом, война не на жизнь, а на смерть. И впереди большие
сюрпризы. Впрочем, на эту тему лучше не распространяться... Как «освободят» немцы
Россию от большевиков, мы можем себе представить... Но ведь России угрожают не
только немцы в будущем. В настоящем ей угрожают и демократические союзники.
Я все еще не верю в войну между союзниками и Россией. Но она не невозможна.
Может ли посему эмиграция слишком строго судить Сталина за его политику? Можно
ли осуждать советское правительство за то, что оно предпринимает ряд мер против
всяких случайностей и опасностей? Правда, все это проделывается в высшей
степени цинично, безобразно, безнравственно и руками далеко не в белых перчатках. Но на
ком ныне белые перчатки, кто их ныне носит? Они заменены самыми
разноцветными рубашками, и о хороших манерах говорить ныне не приходится. В том же
памфлете имеется фраза:
* Имеется в виду российский император Петр I.
** Речь идет о В.И.Ленине.
339
«Проблема сложная и которая не допускает других разрешений, кроме
обдуманного соглашения сторон и их взаимного согласия».
Несомненно. Но ныне времена другие, обстановка для «аккор рефлеши»*
неподходящая. Вот в чем беда. В моем памфлетике я вопрос о наших окраинах
намеренно обошел и оставил его в некотором тумане. Этого требовали здешние
условия. Что и Вы заметили. Вы пишете: «У меня не повернулся бы язык мириться с
независимостью Эстонии и Латвии». Но меня Вы поняли. Но скажу Вам одно: с тех
пор, как Советы заняли стратегические пункты в названных странах, я делаю все
возможное, чтобы примирить с этим новым положением вещей в этих
лимитрофах англичан. И уверяю Вас, что никаких особых усилий для этого отныне не
требуется, англичане с этим новым положением примирились. Примирятся они и с
новым положением в Финляндии. У них Гибралтар, у нас Хангэ... И что сказал
вчера Чемберлен, он сказал:
«Если потребуется дальнейшая помощь, чтобы помочь ей стать на ноги, я знаю,
что наша страна охотно примет участие с другими странами в восстановлении
Финляндии».
О какой помощи тут может идти речь? Конечно, не о военной. О каком
возрождении тут говорится?.. Не о территориальном, мне думается. Идет речь о том, что у
всех англичан ныне в голове и что выражается в обывательском смысле так:
«Подвели мы бедную Финляндию, постараемся же ныне отстроить ее разрушенные дома,
ее дороги, ее станции и т. п.». Но отвоевывать у русских Карельский перешеек с
Выборгом, западные и северо-западные берега Ладожского озера, ряд островов в
Финском заливе, часть Рыбачьего полуострова и нарушать русско-финский
контракт относительно Хангэ — никто здесь об этом не думает. Это было бы таким
безумием, от которого более всего пострадала бы все та же бедная Финляндия.
Попалась мне на днях книжечка «Общества друзей национальной России». Какое
бледное и бедное впечатление производит это издание. Таково же, вероятно, и
объединение. О г. Гулевиче я слыхал и имею его книгу в защиту старой России. В ней
много полезных сведений, которые полезно иметь под рукой для просвещения
иностранцев. Но меня удивляет, как г. Гулевич может писать, например, такой вздор:
«Ограничимся указанием, что Финляндия, в частности, несмотря на промедление
в ее спасении, все же согласится на организацию агрессивных военных действий.
Экспедиционная армия, состоящая из эмигрировавших во все страны русских и
пополненная теми из многочисленных русских пленных в Финляндии, которые захотят к
ней примкнуть, и имеющая базу в стране, расположенной в нескольких километрах
от С-Петербурга, сможет получить тем более решительные результаты, что
советские солдаты вместо того, чтобы бороться, придут с энтузиазмом под ее знамена».
Ведь не мог же г. Гулевич не знать, что в самом начале финско-русской войны
фельдмаршал Маннергейм совершенно определенно отказался принять какую бы
то ни было помощь от так называемых белых русских. И если союзники не смогли
организовать помощи финнам, а в настоящее время все более и более выясняется
вся трудность, чтобы не сказать невозможность, подачи такой помощи, то о чем же,
с позволения сказать, лепечут господа русские беженцы? И не далее, как вчера, ком-
" Обдуманное соглашение (дбр.).
340
мандер Кинг-Холл, член парламента и один из крупнейших военных писателей и
публицистов, в своих «Кэ-Эч Ньюз Леттерс» восклицал:
«Некоторые из этих глупых политиканов, т. е. деятели вроде Хор-Белиши,
которые настаивали на посылке экспедиционного корпуса в Финляндию, познания и
стратегии которых составляют отрицательную величину, должны быть благодарны
шведам за то, что они спасли нас от чрезвычайно плохо задуманной авантюры».
Кстати, когда здесь стало известно, что Франция готова была послать в
Финляндию пятьдесят тысяч человек, то, просматривая газеты, я обнаружил, что
английские военные корреспонденты в Финляндии единодушно утверждали, что туда
требуется несколько сот тысяч англо-французских войск и цифра 50 тысяч, даже при
условии, что к этому количеству было бы добавлено столько же англичан, вызывала
здесь в компетентных кругах улыбки. И в самом деле, выходит так, что союзникам
приходится в самом деле благодарить Швецию, а попутно и финнов, за
неиспользование англо-французской помощи. Предположим, что союзникам удалось бы
доставить в Финляндию, скажем, шесть дивизий. Немцы тотчас же могли ответить
двадцатью дивизиями, не считая того противодействия, которое могла оказать
союзникам Россия. Немцы заняли бы Южную Швецию, Финляндия оказалась бы
совершенно изолированной, немцы заняли бы Осло и Стокгольм, и союзникам пришлось
бы тратить силы, чтобы вышибить немцев из Скандинавии и Норвегии. Имейте
также в виду, как трудно было бы поддерживать сообщение морем... Нет, я думаю, что
так, как вышло, лучше для всех.
Выше я передал Вам мой разговор с моим лицейским товарищем, американцем,
приехавшим из Германии. А вот выписка из письма одного нейтрального человека,
проживающего в Германии. За достоверность документа я ручаюсь:
«Положение в Германии медленно разворачивается. Опасным местом в течение
нескольких недель был север. Не может быть больше сомнения относительно этих стран.
Германия получает все, что хочет, от северных стран и может, в случае необходимости,
оказать добавочное давление на них. В настоящее время все сконцентрировано на
нападении на Англию. По этому вопросу к решению придут скорее. У немецкого
правительства имеется определенный план, и только со стороны кажется, что они не знают,
что делать. В связи с этим планом часто упоминается Голландия. Им нужна Голландия,
как база для нападения на Англию. События произойдут с наибольшей точностью. Все
подготовляется таким же путем, как было при нападении на Чехословакию и Польшу.
Весь мир будет изумлен тем, как хорошо все было разработано. Одним только
различием с прошлым годом, по его мнению, является то, что Голландия не будет серьезно
сопротивляться германской оккупации, т.е. оккупации определенных позиций,
необходимых для нападения на Англию... Донесения о состоянии гражданского населения
указывают на какое-то фаталистическое отношение, вместе со слепой верой в Гитлера,
как на доминирующий фактор на внутреннем фронте. Колоссальная ненависть к
Англии, которая представлена в виде плутократического государства, намеренного
уничтожить немецкий народ. Относительно Франции мало слухов...»
Читая сию информацию, почему не предположить, что Гитлер в отношении
Голландии может проделать решительно то же самое, что Сталин проделал в
отношении прибалтийских государств и Финляндии.
341
Он может сказать голландцам: мне необходимо обезопасить себя от нападения
Англии, посему я занимаю часть Вашего побережья или, если это Вам приятнее,
беру оное в аренду, устанавливаю там мои авиационные базы, крупнейшие орудия
и т. д. Что могут ответить на это голландцы? Думаю, что памятуя пример
Финляндии, они могут согласиться, ибо иначе им придется очень и очень плохо. Впрочем,
я не стратег.
Побывал у нас г. Сомнер Уэллес11, особый уполномоченный президента
Рузвельта. Приняли его отменно любезно и все, что нашли нужным ему сказать — сказали.
Повидал он всех: и правых, и левых. И английские настроения ему ныне известны.
В одном из моих писем к Вам я писал Вам о молодом американце, который служит
ныне в здешнем американском посольстве после почти пяти лет, проведенных в
Москве. Поразительная вещь, как Россия, какова бы она ни была, притягивает к себе
иностранцев. Этот самый американец без русских буквально жить не может и
проник во все наши здешние русское слои. Я спросил его как-то, какая цель поездки г.
Сомнер Уэллеса. Он ответил мне письменно, и ответ сей я ниже цитирую:
«Воспользоваться теми возможностями, которые еще остались, для выработки
какого-либо договоренного перемирия, если на это есть еще надежда до того, как
начнется предполагаемое весеннее наступление. Кроме того, оттянуть хотя бы на
немного спуск своры наци, так как понимают, что на практике такая отсрочка поможет
союзникам. Облегчить решение, которое не включает окончательного разгрома немецкой
армии и поэтому сохранит преграду в Восточной Европе для проникновения
большевизма. Помочь честолюбию президента Рузвельта и его администрированию».
После этой фразы по-русски приписано: «Для домашнего употребления»... Все
это довольно интересно и в особенности соображение о нежелательности
уничтожения германской армии на предмет оказания ею сопротивления дальнейшему
продвижению большевизма. Другой американский мой знакомый рассказывал мне
также о впечатлениях того американского журналиста, который ездит по пятам Сомнер
Уэллеса. В Риме Сомнер Уэллес в лице Муссолини якобы нашел убежденного
сторонника мира, но не желающего брать инициативы в этом вопросе. Вся Италия
жаждет не быть вовлеченной в мировую войну. Воинственный задор в Италии более
якобы не наблюдается. Антигерманские чувства несомненны и не скрываются. В Италии
не все лишь Муссолини. Ему приходится считаться и с королем, и с Ватиканом, и
даже с общественным мнением.
Что касается Германии, то там американский журналист усмотрел такие
настроения: германский народ стоит за мир, и немцев более всего интересовал вопрос —
привез ли Сомнер Уэллес этот мир. Но это совсем не означает дефетистских*
настроений среди немцев. Наоборот. Немцы будут воевать до победоносного конца. Все
они как один стоят вокруг Гитлера и поддерживают режим. Верно, что в Германии
многого недостает, но немцы переносят разные лишения с замечательным
терпением. Никаких указаний на возможность восстаний, революции и т. п. не существует.
Это прямо невозможно. Это лишь в воображении германских евреев заграницей.
Одна немка сказала журналисту: «Мы переносим все тяжести нынешней жизни с
радостью, лишь бы уничтожить Англию». Кампания пропаганды Геббельса против
<: Пораженческих (дбр.).
342
Англии пользуется колоссальным успехом. Попытки Англии и Франции путем
своей пропаганды и разбрасывания памфлетов, имеющих целью вбить клин между
немцами и их фюрером, журналист считает «жалкими» и не достигающими цели.
Наоборот. В победе все уверены. Надеются, главным образом, на свой воздушный флот,
якобы действительно колоссальный. И на помощь России. В победе не сомневаются,
тем более что ныне Германия воюет пока что на одном фронте. Россия не против нее,
как это было в прошлой войне. Помимо сего как Италия, так и Япония дружески
настроены к Германии. Но более всего Германия желает, чтобы в войну не
ввязалась Америка...
Да не посетуют на меня русские военные, в беженстве пребывающие, и любезная
редакция «Возрождения» и даже «Последних новостей», если я процитирую Вам
несколько вьщержек из статьи военного корреспондента «Таймса», присланной им из
Швеции. Корреспондент этот очень известный британский генерал, спокойный,
уравновешенный, серьезный. Ему можно верить. Вот что он пишет в «Таймсе» от 18 марта:
«Финская война раскрыла больше секретов Красной Армии, чем весь мир,
жаждущий узнать таковые, узнал за предыдущие 20 лет ее существования. Она имела
при своем первом реальном испытании наиболее суровую местность, которую она
могла бы выбрать в Европе, и в качестве первых серьезных противников
наилучших индивидуальных стрелков всего мира. Из этого испытания вышла совершенно
другая сила... Большая часть вооружения представляла собой первоклассные
противотанковые ружья, пистолеты-автоматы, пулеметы и револьвер нового типа,
который работает без отказа. Русские действительно должны обладать
замечательной изобретательностью... Стратегия вступления была хорошей. Финны признают,
что выбранные пять пунктов были наиболее выгодными, и сражение при Суомус-
салми* было задумано и борьба велась таким образом, который показал, что
Красная Армия имеет инженеров, достаточно способных, когда они занимаются своим
делом. Вся новая дорога была построена от границы до озера Кианта, т. е. на
расстояние в 20 миль, меньше чем за месяц... Ко времени окончания войны русские
приобрели замечательную боевую форму. Кроме того, они сами с умом произвели опыты,
введя новые приспособления, как, например, бронированные сани, трехэтажные
землянки и ложные укрепления, чтобы завлечь бомбардировщиков к зенитным
орудиям. После трех месяцев Красная Армия сильно отличалась от той, совершающей
грубые промахи массы, которая вначале начала свою кровавую карьеру... Вся
советская система обучения уже меняется, и в настоящее время Красная Армия
имеет опытные войска, из которых можно взять новых офицеров и унтер-офицеров.
Имеется крепкое основание для усовершенствований, которое, если на нем
правильно строить, окажет глубокое влияние на будущий ход истории».
«Тайме» можно лишь поздравить, что он напечатал сию статью и таким образом
доказал свою беспристрастность. Ибо все, что писалось в начале финско-русской
войны о русской армии, какого бы цвета она ни была, было возмутительнейшей
ложью и передержкой. Статья эта произвела в здешних дипломатических кругах
большое впечатление. Таким образом, мы можем сказать, что не оскудела еще земля
* Суомуссалми — населенный пункт на оз. Песиемрви в центральной части Финляндии Бои в этом
районе продолжались с декабря 1939 года до февраля 1940 года.
343
русская и что в отечестве нашем имеются еще военные мозги, и стратеги, и
изобретатели. В нынешней России, насколько я могу судить, умеют извлекать уроки. Они уже
извлечены на поле битвы, на поле, которое корреспондент «Таймса» характеризует
как в высшей степени трудное и против противника храброго и изобретательного.
Вы пишете: «Никакой конкретной помощи, которую могут оказать сепаратисты,
мы не просим»... И далее: «Мы говорим только справедливые, но мало реальные слова
о национальных чувствах России, сепаратисты же предлагают восстания и помощь».
Слова восстания и помощь Вы ставите в кавычках... Вы в эти восстания не верите...
Совершенно правильно. Мой опыт с здешними украинцами окончательно меня
убедил в этом феноменальнейшем блефе. Как раз на днях, в связи с вышедшей здесь
книгой «Украина — Земля Русская» Пьера Брэжи и князя Оболенского12, мне
пришлось просмотреть мое досье о Коростовце, и я убедился и даже удивился, как это у
меня в то время нашлось столько энергии и пыла, чтобы так, с позволения сказать,
пакостить этому господину, который в конце концов и попал в Кинге Бенч*, когда
обнаружились совершенно невероятные подробности наглости, жульничества и проч.
этих «предлагателей» восстаний и помощи в кавычках. Эти их заявления следует
опровергать самым энергичным образом. Должен Вам сказать, что всякий раз, как
возникает вопрос о том, что как сепаратисты, так и некоторые из нас якобы имеют
какие-то связи с теми, которые там, — я это по мере сил и возможностей
опровергаю, пользуясь формулой «То the best of my knowledge and belief»**.
На днях как раз на эту тему мне пришлось говорить с г. Стрэнгом (тем, который
ездил в Москву помогать в переговорах англичан с Советами). Разговор зашел о
меморандуме, который небезызвестный Байкалов подал в Форин Оффис от имени столь
же небезызвестной Русской национальной лиги в Лондоне, учреждения довольно-
таки самозваного, ибо в Лиге этой числится человек двадцать и всем там
распоряжается Байкалов. В меморандуме этом, под которым с удовольствием
подписывались бы члены редакции «Возрождения», на все лады возвещается, что большевики
большие негодяи, что они держат всю Россию в сплошном концентрационном
лагере, что все беды только от них и что их нужно уничтожить самым беспощадным
образом, и что это вполне возможно, использовав для сего «живые силы эмиграции»,
но что вот у эмиграции, к сожалению, не хватает средств и т. д. Осуждается,
конечно, агрессия против прибалтийских стран13, делается предупреждение, что
большевики могут покуситься и на Бессарабию...14 Говорится, что в России самой лишь одна
гниль, а весь цвет в эмиграции, и что таковую можно определить цифрою в десять—
двенадцать миллионов на весь мир. И читайте далее:
«Таким образом, влияние русских эмигрантов выходит далеко за пределы их
собственных кружков, и вопрос завоевания их симпатии и сотрудничества безусловно
имеет большое и возможно жизненное значение для союзников... Необходимо
принять все меры к укреплению мнения десяти миллионов русских, живущих вне СССР,
в пользу поддержки дела демократий против коммунизма. Необходимо
организовать специальную пропагандистскую организацию с преобладающим русским
персоналом в союзных и нейтральных государствах, поощрять продемократические
* Королевский суд Англии.
'* Насколько мне известно (англ.).
344
организации русских политэмигрантов и собрать средства, чтобы они могли
составить центральную организацию — Русский национальный совет, который должен
руководить и контролировать русскую антисоветскую деятельность. Другими
словами, русских эмигрантов следует поощрять и поддерживать теми же способами,
как поляков, чехов, австрийцев и другие национальности».
Амбициозность сего документа в самом деле поразительная... Жизненно важно,
оказывается, для союзников заручиться коллаборацией русской
эмиграции,,определяемой цифрой в десять—двенадцать миллионов душ. Должна быть создана
особая пропагандная организация с «предоминантностью...* русских эмигрантов». Им
должны быть оказаны всяческие облегчения. Не намек ли тут на суммы,
хранящиеся у Берингов и которые не дают покоя любезнейшему г. Байкалову?.. И под занавес
заявляется, что русской эмиграции должны быть предоставлены все те же права и
преимущества, которые предоставлены союзниками полякам, чехам, австрийцам и
другим национальностям, и должен быть учрежден некий Русский национальный
совет, в некотором роде правительство. Не хватает, чтобы этому правительству, во
главе которого станет, конечно, г. Байкалов, предоставили какой-нибудь
провинциальный городок, «по-польски»... Смех и горе от всего этого. Но этого мало. В другом
меморандуме имеется следующая фраза:
«Но антисоветскому движению в России не хватает руководства и организации.
Кроме того, цели его совершенно отрицательные — освободиться от ненавистных
Советов. Дать руководство, создать скелет организации и выработать программу
национального восстановления является задачей русских политиков, живущих вне
СССР. Они уже приняли необходимые меры для выполнения этой задачи.
Значительное большинство антисоветских русских организаций уже готово действовать
в полной согласованности для освобождения России от коммунистической
диктатуры. У них есть значительное число мужчин и женщин, готовых работать, бороться и
умереть за свою родину, у них много связей и путей, посредством которых они могут
проводить антисоветскую работу внутри России. Но у них нет возможностей и
материальных средств, чтобы вести эту работу в надлежащем масштабе».
Вы как адвокат сумеете лучше, чем я, проанализировать каждую фразу, более
того — каждое слово этих элукубраций** г. Байкалова. Тут не только амбиции и
претенциозность, но и просто введение англичан в заблуждение. У кого это из нас
«коннекции*** и каналы», через которые мы можем работать против Советов в
самой России, позволительно вопросить? В свое время, когда здесь был Казем-Бек,
я отучил его самым категорическим образом от подобных заявлений, которые он
пытался делать англичанам. И вот когда г. Стрэнг спросил меня, действительно ли
у Русской национальной лиги имеются связи и возможности в самой России,
имеются вот эти самые «коннекции и каналы», я, положа руку на сердце, произнес
вышеупомянутую сакраментальную фразу. Насколько мне известно и поскольку
мне думается — таких коннекции и каналов у нас не имеется. Не имеются эти
«возможности» и у наших сепаратистов. Это, я повторяю всегда, и опыт с Коростовцем,
вся сепаратистическая деятельность коего окончилась на скамье подсудимых, дает
* Преобладанием.
** Разглагольствования, измышления {фр.).
•** Связи (англ.).
345
мне возможность утверждать, что на «восстания» и помощь этих господ уповать
не следует. Конечно, дорогой Василий Алексеевич, ни на какие реальные силы мы
не опираемся. Но мы должны предупреждать. Предупреждать, что расчленение
России ничего доброго не принесет. Наоборот. В ней самой возникнет такой хаос,
каковой будет похуже того, что ныне там. Я совершенно с Вами согласен, когда Вы
пишете, что нет места, откуда эмиграция могла бы говорить полным голосом...
Единственное, что она может и должна делать, — это предупреждение.
Предупреждать против соблазна расчленения нашего отечества, всячески останавливать
союзников от попыток вступления в военные действия против России и говорить им,
чтобы они не думали, что это так просто и что Сталин исчезнет, как только
прозвучит первый выстрел.
Троцкий на днях, в «Санди Экспресс»15, высказал следующее соображение:
«Правда, что Сталин может получить помощь в течение некоторого времени
извне. Поэтому необходимо, чтобы союзники вступили в войну против него. Такая
война поставит вопрос перед народом СССР не о судьбе сталинской диктатуры, но о
судьбе страны. Борьба против иностранной интервенции безусловно укрепит
положение Сталина. При оборонительной войне Красная Армия будет действовать с
неизмеримо большим успехом, чем в агрессивную войну».
Мне думается, что это так. Во всяком случае, для всех нас перспектива войны
между союзниками и Россией, под какою бы властью она ни находилась, есть
переживание тяжелое. Я просто не знаю, как я переживу такую возможность. Помните
ли Вы последнее, как говорят, стихотворение Пушкина к жене своей... «Пора, мой
друг, пора! Покоя сердце просит, летят за днями дни, и каждый день уносит
частичку бытия...» — и далее: «Давно завидная мечтается мне доля — давно, усталый раб,
замыслил я побег в обитель дальную». Пишу это, быть может, под впечатлением
того, что произошло у нас в Доме третьего дня на заседании приходского общего
собрания. Собрание было невеселым. Задолжали духовенству около двухсот
фунтов. Шутка ли?! Рассуждали на тему об отсутствии горения, церковности... Говорил
и наш настоятель, отец Николай Вер, когда-то мой коллега по иностранному
ведомству. Говорил с волнением и вдруг стал заплетаться, правая рука начала не
повиноваться... Я тотчас же объявил перерыв. Подошел к нему и сказал:
«Здесь душно, прекратим заседание, чтобы освежить комнату». Он встал и упал.
Его подхватили, положили на диван... Паралич языка и всей правой стороны.
Начали вызывать доктора, но так как это был день неприсутственный, так наз. гуд фрай-
дэй*, то все доктора, очевидно, играли в гольф и пришлось ждать. Врач определил
удар. Вызвали карету «скорой помощи» и отвезли отца Николая домой. Там он и
лежит в бессознательном состоянии вот уже сорок восемь часов... И вряд ли ему
придется увидеть, что произойдет с нашим отечеством. Доктора говорят, что
придется ему отправиться в «обитель дальнюю», туда, откуда нет возврата.
К тому, что происходит ныне у вас, во Франции, здесь прислушиваются с
вниманием и некоторым беспокойством. Печать, конечно, проявила сдержанность в
оценке того, что только что произошло в Париже, но в общественных местах, где говорят
"! Страстная пятница.
346
о политике, ваш министерский кризис* не произвел выгодного впечатления. Нам
этого кризиса, в связи с событиями в Финляндии, удалось избежать. Англичане
отнеслись к тому, что произошло на севере, более спокойно, чем французы. Хотя и у
нас были да и продолжаются разговоры о необходимости влития каких-то новых
молодых и более энергичных сил в лоно правительства, о необходимости вырвать
инициативу из рук противника и т. д. и т. д. Чемберлен, однако, не без основания
заявил этим энтузиастам, что правительство не даст себя вовлечь в «поспешное и
неосмотрительное действие, которое может быть эффективным в начале, но
бедственным по результатам».
Здесь более всего думают о том, как бы увеличить свой воздушный флот, и с этой
целью полагают, не без основания, что необходимо предпринять какие-то
экстренные меры к упорядочению рабочего вопроса. Главный камень преткновения — это
количество безработных. Их в настоящий момент свыше полутора миллионов.
Подумайте... Подумывают о том, как бы приспособить их к надобностям военного
времени. И пока правильного разрешения этого вопроса не находят. Безработные,
откровенно говоря, не желают работать, ибо за эти годы, избаловавшись пребыванием
на казенном пособии, на так наз. «доль»**, они вполне довольны своим положением.
Английский безработный с женой и двумя детьми получает ныне от казны свыше
двух фунтов в неделю. Все это, конечно, в высшей степени ненормально. Но,
по-видимому, разрешить этот вопрос радикально небезопасно в смысле социальных
потрясений. И получается какая-то бессмыслица... Поговаривают и о так наз.
кабинете войны, т. е. о небольшом количестве министров, которые тратили бы все свое время
на ведение войны. Чемберлен пока противится этому плану. Говорят и о вхождении
наших здешних социалистов в состав нынешнего правительства, что не
невозможно и, пожалуй, даже желательно, ибо среди социалистов имеются несколько весьма
дельных людей. Начались разговоры о предоставлении Черчиллю всех портфелей,
связанных с ведением войны. Пока все это лишь разговоры, вызванные, главным
образом, сменой правительства во Франции.
В заключение скажу следующее: если бы Гитлер предложил мало-мальски
приемлемые условия, если и не для полного мира, а хотя бы в виде прелиминарии к
миру, с какой радостью протянулись бы к этим предложениям английские руки. Ибо
здесь за последние дни чувствуется, что наступил какой-то тупик, из которого надо
выходить.
Ваш Саблин
П.С. Вы как-то упомянули о нашем непонимании. Я ответил Вам, что
непонимания не вижу. Разбираясь в своих архивах, я на днях нашел письмо, которое я
написал в декабре А.В.Тырковой, в связи с вопросом о Комитете, который она хотела
учредить здесь с целью вести пропаганду на предмет какого-то крестового похода
против большевиков, иначе говоря, против России. Я имел с ней долгий разговор,
* Смена правительства во Франции — отставка Даладье и приход к власти Рейно.
'* Пособие по безработице (англ.).
347
а затем написал ей письмо. Копию этого письма при сем прилагаю*. Если Вы дадите
себе труд прочесть его, Вы усмотрите мое отношение к нашей отечественной
проблеме. По прочтении будьте добры вернуть мне сей документ.
Вчера здесь ползли всевозможные слухи из Франции. В дипломатических
сферах говорили, что возмущение французского общественного мнения против палаты
депутатов и против сената, против представительных учреждений вообще,
достигло громаднейшего напряжения. Возмущаются якобы именно парламентариями, а
не правительством. И в связи с этим ходили слухи о возможности перемены режима
в стране Вашего пребывания. Все это, конечно, сильно преувеличено. По нынешним
временам это в порядке вещей. Впрочем, об этом же упоминается в сегодняшнем
«Манчестер Гардиан». Нет дыма без огня...
Е.С.
Это письмо отправляется 25 марта 1940 г.
Архив СВР России, д. 22848, т. 1,л. 35-63.
1 Дюкс Пол (1889-1967) — член англо-русской комиссии и ее представитель в МИД
Великобритании (1915—1918 гг.), в 1918—1920 гг. — сотрудник британской разведки в
Советской России, в 1921 г. — специальный корреспондент газеты «Тайме» в
Восточной Европе, в 1930-1937 гг. — президент Организации английской континентальной
прессы.
2 «Тайме» — ежедневный британский официоз. Газета основана в 1785 году.
3 Мильн Джордж Фрэнсис (1866-1948)—лорд, фельдмаршал, участник первой
мировой войны, в 1926-1933 гг. — начальник имперского генерального штаба
Великобритании, затем директор лондонского бюро Африканской страховой компании.
4 В октябре 1939 года был подписан англо-франко-турецкий договор, закрепивший
военный союз трех государств. В приложении к договору было оговорено, что
принятые обязательства не могут принуждать Турцию к действию, результатом или
последствием которого было бы вовлечение ее в вооруженный конфликт с СССР.
5 «Ивнинг Стандарт» — британская ежедневная вечерняя газета, основана в 1827 году.
6 Мирный договор 1940 года завершил советско-финскую войну 1939-1940 гг.,
установив новую линию государственной границы: в состав СССР, в частности, включались
весь Карельский перешеек с Выборгом, западное и северное побережье Ладожского
озера, часть полуостровов Рыбачьего и Среднего и др. Финляндия сдала СССР в
аренду сроком на 30 лет полуостров Ханко под военно-морскую базу. Советские войска
выводились из области Петсамо (Печенга), добровольно уступленной советской
стороной Финляндии по мирному договору 1920 года.
* Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
348
7 В декабре 1917 года Советская Россия признала государственную независимость
Финляндии. Аландские острова стали частью одной из финских губерний. Финляндия
приняла на себя обязательства по демилитаризации островов, что было
подтверждено Брест-Литовским мирным договором 1918 года и Юрьевским мирным
договором с Финляндией 1920 года. В1921 г. была подписана без участия РСФСР
международная конвенция о демилитаризации и нейтрализации Аландских островов.
Накануне второй мировой войны Финляндия в нарушение международных
договоров возвела на островах военные укрепления, которые были срыты после советско-
финской войны 1939-1940 гт. В октябре 1940 года СССР и Финляндия подписали
соглашение о демилитаризации островов. После второй мировой войны этот правовой
статус островов был подтвержден.
8 Кинг-Холл Стефен (1893-1966)—английский морской офицер, издатель и писатель.
9 «Ньюз Леттерс» — ежедневная газета в Северной Ирландии, издается в Белфасте с
1737 года.
10 Бахметев Б.А. (1880-1951) — русский ученый в области гидродинамики,
политический и общественный деятель. В 1915 году включился в работу Красного Креста, член
военно-промышленного комитета и закупочной комиссии, занимавшейся
поставками из США и Англии в Россию. В 1917 году направлен Временным правительством в
США в ранге заместителя министра торговли и промышленности и вскоре назначен
послом. Занимался беженцами из России, участвовал в подготовке документов для
Парижской мирной конференции 1919-1920 гг., создании Российского
гуманитарного фонда в США, был директором Фонда помощи российским студентам. После 1922
года возвратился к научно-инженерной деятельности. При Колумбийском
университете существует Бахметевский архив российской истории и культуры.
11 У эллес Сомнер (1892-1961) — американский дипломат, на дипломатической службе
с 1915 г. в Токио, Буэнос-Айресе, Гаване и др., помощник госсекретаря США в 1933 г.,
заместитель госсекретаря 1937-1943 гг., специальный представитель президента
Рузвельта в Европе в 1940 г., сопровождал президента на встрече с Черчиллем в августе
1941 г.
12 Оболенский — эмигрант, был близок со «сменовеховцами», высказывал
патриотические взгляды, в период второй мировой войны вступил в ряды «Русской
национальной народной армии», сформированной в марте 1942 года в Белоруссии с
разрешения немцев под лозунгом борьбы против Сталина, но не против России (8 тыс. чел.).
После ряда конфликтов с немцами армия в августе 1942 года была разоружена и
расформирована (около 300 чел. из ее состава ушли к партизанам).
13 Имеются в виду договоры СССР с Эстонией, Латвией и Литвой, заключенные в
сентябре—октябре 1939 года, о взаимопомощи и размещении в этих странах войск,
создании там морских и воздушных баз, а в июле-августе 1940 года — декларации о
провозглашении там социалистических республик и включении их в состав СССР.
14 В1918 году Румыния аннексировала территорию Бессарабии. Советское
правительство никогда не признавало захвата Бессарабии Румынией. В июне 1940 года
Бессарабия была возвращена СССР. Была образована Молдавская ССР, в состав которой
вошла Бессарабия.
15 «Санди Экспресс» — британская воскресная газета, основана в 1918 году.
349
253- Е.П.Демидов — В.А.Маклакову
Афины, 19 марта 1940 года
Многоуважаемый Василий Алексеевич!
С большим интересом ознакомился с Вашей запиской, почему-то до меня
дошедшей через маршала двора. Она показалась мне крайне убедительной, хотя и
составлена с понятной осторожностью в эти времена. Есть и следы недосказанного.
Записка нисколько, по-моему, не устарела. Союзные правители должны бы, если что,
обратить еще больше внимания на высказанные в ней взгляды после недавних
событий на севере. В самом деле, было бы величайшей несправедливостью сваливать
на Россию разрыв переговоров с союзниками, бесславное занятие Польши или
гнусное нападение на Финляндию. Это все дело сталинщины, с виду
восстанавливающей прежние границы империи при германском содействии — дело подходящее,
ибо победа Германии все равно означала бы вассальство России к могучей соседке, а
нет такого русского, который с этим бы примирился.
С другой стороны, конечное торжество союзников способно принести ожидаемые
плоды — возвращение России в естественную политическую колею — лишь при
условии внутреннего переворота. Мы, русские, в немалой мере виновны в упущениях и
неумении справляться с внутренним врагом и едва ли вправе требовать от союзников
большего понимания наших собственных интересов, нежели их разумеет и сам
русский народ. Возможно ли их убедить, что даже чрезмерно вздуваемая Польша не в
состоянии создать необходимый оплот на востоке против Германии? Противовесом
последней может стать одна Россия, восстановленная и национальная по духу,
вернувшаяся в лоно цивилизованных государств. Но для этого нужен толчок изнутри,
контрреволюция, народная расправа с советской властью и варварским деспотизмом
Сталина. Иначе мы не должны ожидать перемены отношения союзников, охотно
прислушивающихся к голосам сепаратистов и ограничивающихся извлечением себе
наибольших экономических выгод, без разбора, «с какой Россией» им придется иметь дело.
Я, признаться, думал, что приключение с Финляндией действительно раскроет
союзникам глаза на коварство Москвы, что они поставят, наконец, сталинизм на одну
плоскость с нацизмом и провозгласят единый фронт от Бельфора до Ледовитого
океана. Ведь можно было одно время полагать, что по финляндскому делу произойдет
разрыв и что недалек час этому «толчку изнутри». Однако руки прямо опускаются,
глядя на проявленную нерешимость и на поразительную снисходительность
обращения с Кремлем. Такая осторожность уже очень смахивает на робкость. Случай
упущен, но я не сомневаюсь, что в продолжении войны появятся другие, которые не
менее первого пойдут вразрез с объявленными союзниками целями войны.
Записка Ваша, мне кажется, появилась очень кстати. Дай Бог, чтобы западные
демократии вняли, наконец, предупреждениям тех истинно русских людей,
которые столь щедро помогали им в прошлом, а ныне усматривают в общем с ними
сотрудничестве единственный залог прочного мира в будущем.
Искренне Вам преданный Демидов
Архив СВР России, д. 22848, т.1,л. 80-83.
350
254. В.А.Маклаков — Е.П.Демидову
Париж, 28 марта 1940 года
Многоуважаемый Елим Павлович!
Мою записку я послал Вам через здешнее посольство Югославии, как это я
делаю для переписки с Василием Николаевичем Штрандтманом, но дальнейший ход
ее мне неизвестен и потому не могу себе представить, почему она дошла к Вам
таким неожиданным путем.
Вы совершенно правы, что в моей записке есть «недосказанное». Это
объясняется тем, что я и писал ее для французских властей, в политике которых относительно
России много не только недосказанного, но недодуманного и, главное,
противоречивого. Можно установить две совершенно различные точки зрения, которых ни
логически, ни практически соединить совершенно невозможно, но которые уживаются в
одном парламентском большинстве. Но я к этому добавлю другое. Гораздо
удивительнее, что и среди русской среды относительно этой политики существует то же
непримиримое разногласие. Самое разногласие идет не по партийной линии, как это
бывало прежде, а на совершенно иных началах. Даже для тех, кто хочет одного и
того же, т. е. победы над Германией и падения сталинской России, есть разногласия
в том — желательна или нет для этого открытая война с Россией со стороны
союзников? Есть много людей, которые считают, что такая война приведет к крушению
Сталина и к восстановлению там какого-то нового порядка, и заранее мирятся с тем,
каков будет этот порядок. Но есть люди, которые думают, что война с Россией
поведет вовсе не к крушению Сталина, а к отрыву от России еще новых частей в пользу
ее соседей или лимитрофов, подчинению этих частей Германии в случае ее победы,
или другим союзникам в случае поражения Германии, а что большевистский режим
все же сохранится где-то в России, еще более изуродованной и искалеченной;
словом, что произойдет en grand* то, что в миниатюре было после 1920 года.
Конечно, все эти разногласия зависят от вкуса, общего понимания, т. е.
человеческой идеологии, о них можно спорить без конца, ни до чего не договорившись.
Можно думать, что они все прекратятся, когда объявится в самой России какая-то сила,
которая придет на смену сталинскому режиму; но в том-то и трагедия нашего
положения, что этой силы вовсе не видно и что о настроениях России здесь судят тоже
по-своему. Ведь возможно все: и то, что там просыпается патриотизм, который больно
относится к поражению России, и то, что вся Россия объята таким пораженчеством,
что предпочитает подчиняться кому угодно, чтобы только уйти из-под власти
большевиков. И покуда мы об этом можем только гадать и ничего не знаем, то все
эмигрантские рассуждения только игра ума.
Все это становится гораздо понятнее, когда мы смотрим на то, что делается в
Европе вообще, в странах гораздо более культурных и политически развитых, чем
всегда была Россия. Понимаете ли Вы теперь после всего того, что мы читаем о
возвышении Гитлера, об его режиме, что происходит в Германии и где в ней та сила, которая
* В общих чертах {фр.).
351
может заменить гитлеризм. Конечно, все это есть и в Германии и в России, но все это
так задавлено одинаковым способом, что всякая ставка на эту силу есть авантюра.
И в своей записке я сознательно обошел все эти спорные вопросы. Я старался в
ней указывать только на то, что бесспорно и чего в Европе понять все же не хотят: а
именно на то, что распадение России прежде всего невыгодно для самих союзников,
что всякая попытка ее ослабить пойдет на пользу Германии и что за нее
впоследствии заплатят они — союзники. Думая об этом, положительно поражаешься
близорукости всей европейской политики за многие годы и глупому отношению ее к
России. Все это возможно сказать, и это здесь понимают, но практических выводов
из этого пока еще сделать нельзя. Можно говорить в лучшем случае, чего не следует
делать, но трудно сказать, что делать нужно.
Архив СВР России, д. 22848, т. 1,л. 83-86.
255- В.Н.Штрандтман — В.А.Маклакову
Белград, 1 апреля 1940 года
Доверительно
Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич.
Только что узнал, что имеется «оказия», и потому хочу о себе дать голос.
У нас, строго говоря, ничего нового и значительного нет. Эмиграция несколько
успокоилась после заключения мира между СССР и Финляндией, успокоилась,
конечно, лишь относительно отпадения возможности принять участие в борьбе с
большевиками на севере. Самим же фактом мира эмиграция глубоко удручена. По
имеющимся здесь сведениям, Маннергейму англичанами была обещана поддержка,
причем он ее понимал в значительно большем размере, чем оказалось на деле, и
потому был ярым сторонником военного сопротивления домогательствам
большевиков. Теперь опять ждем нового случая. Тем временем союзники, особенно
французы, вербуют наших людей в ближневосточную армию Вейгана. Некоторое
небольшое число уже уехало.
Знаю, что 2-е бюро* в Париже интересуется нашими русскими организациями, в
частности и особенно Союзом нового поколения** и РОВСом***. Мне об этом
пришлось узнать случайно и очень доверительно. Те лица, к которым здесь французы
обратились, вероятно, скажут, посоветовавшись со мною, что русская эмиграция идет
'Разведывательный отдел французского Генерального штаба.
** См. док. 23, прим. 8.
»»» русский общевоинский союз (см. док. 27, прим. 1).
352
с теми, кто борется против большевиков и кто при этом дает гарантии в сохранении
целости и неделимости России, и притом национальной России. Я предполагаю на
днях повидать французского посланника и переговорить с ним по существу вопроса
о политике союзников относительно России. Воспользуюсь всем материалом,
которым располагаю от Вас. Торопиться я не буду, чтобы выждать от Вас новых
указаний, если бы у Вас таковые имелись для данного случая. Из бесед с бывшими у меня
лицами вынес впечатление, будто французами отбрасывается все то, что стоит под
русским монархическим флагом. По этому поводу мне было бы очень ценно иметь
Ваше мнение, хотя Вы мне уже писали, что трудно от союзников ожидать
сочувствия тем, кто симпатизирует противной стороне. Вследствие сего я постарался
справиться, кто в «окружении» страдает указанным Вами настроением, но ничего
конкретного не узнал, а лица, которые предположительно были названы, по моим
сведениям, никакой роли не играют.
По иностранной линии здесь продолжается борьба двух враждующих влияний.
Одни хотят во что бы то ни стало втянуть нейтральных в борьбу, в том числе и
Югославию, другие же силятся помочь им сохранить нейтралитет. Мне передано за
достоверное, что англичане приступили к работам для взрыва Железных Ворот
(канала) на Дунае. Под видом исследования рудных богатств в этом районе до 60-ти
инженеров и рабочих копали шахты, ведя их под Дунай, для закладки громадной
силы мин. Раскрыто это, будто, было германской контрразведкой, и, таким образом,
это предприятие, чреватое серьезнейшими последствиями для Югославии,
сорвалось. Особое внимание привлекает политика Болгарии. Мне очень жаль, что
Серафимов молчит. Он мог бы и должен был бы Вас осведомить обо многом весьма
интересном, для меня не доступном. Знаю положительно, что Болгария ориентируется
на СССР и даже рассчитывает осуществить в той или иной мере свои национальные
вожделения при помощи Советов. Такая позиция Болгарии не может не огорчать и
не смущать.
Я имел несколько строк от великого князя Андрея Владимировича, который в
прекрасных выражениях говорит о Вас, что мне доставило искреннее удовольствие. Он
упоминает необходимость создания национального центра — и это в связи с Вашим
именем. На этом я должен поставить точку вследствие срочности передачи письма.
Искренне Вам преданный
Штрандтман
Архив СВР России, д. 22848, т. 1,л. 77-80.
353
256. В.А.Маклаков — Е.В.Саблину
Париж, 9 апреля 1940 года
Дорогой Евгений Васильевич!
Возвращаю Вам с благодарностью Ваше письмо* Тырковой; Вы правы — чем
тратить время на повторение, проще ввести таким образом в центр вопроса. И я для
того же сбережения времени посылаю Вам для осведомления интересное письмо**
ко мне одного умного правого, которого не хочу называть без его разрешения.
Я, да, вероятно, и Вы, совершенно согласен с критической частью письма. Но
правда ли, что для успеха революционного переворота необходимо, чтобы в глазах
страны был образ иной власти, более приемлемой, и даже, что необходимо в войне с
Советами, такую энергичную власть выделить и выдвинуть. Если бы дело шло о войне,
т. е. о столкновении организованных государственных сил, то такое требование было
бы нормально; да оно всегда и соблюдается. Воюющая сторона знает, какую власть
и какой порядок она защищает добровольно или по принуждению. Но ведь мы
говорим не о войне, а о революции и той помощи, которую мы ждем от народа для
свержения его власти; только это и будет революция, ее и хочет развязать автор письма.
И я останавливаюсь на этом потому, что это не его личное, а общее мнение. В России
нет силы, нет власти, которые бы вели войну с другой властью, как было бы во время
гражданской войны; в России есть на одной стороне власть, а на другой— стихийная
сила недовольного народа. Поднятие такого народа на власть никогда не может
происходить во имя устроения какого-то нового порядка; всякая положительная
программа охлаждает революционный динамизм. Всякая революция происходит
только во имя какой-то разрушительной страсти, во имя какого-то «Долой!»... Только
под таким флагом и совершаются революции. Только потому они и объединят на
время будущих противников. Ни идея легитимизма, ни демократий, ни даже
единства России, прав человека и т. д. — не могут иметь такой революционной силы, как
крики «Долой коммунизм!», «Долой советы!», «Долой начальство!», «Долой
колхозы!», «Долой тракторы!» и т. д. Только когда это «Долой!» разрушит власть,
отвратительную тираническую власть, только тогда можно будет лечить анархию во имя
каких-то положительных идей. Тогда и наши идеи могут найти отклик, но что к тому
времени останется от России и останется ли она — судить сейчас невозможно. И я
могу только желать: да минует нас чаша сия. И я предпочел бы «постепенную
эволюцию», если это зависит от нас.
Автор письма слишком опытный и умный человек, чтобы этого не понимать. И он
учитывает значение не революционной толпы, а Красной Армии, т.е.
организованной государственной силы, которая будто бы пойдет против Сталина. В такой схеме
теоретически нет ничего невозможного, и это могло бы придать событиям иной
характер. Но фактически на это пока никаких признаков нет. Для этого было бы
необходимо, чтобы Красная Армия стала независимой от большевистских верхушек,
* См. док. 234.
** Данное письмо в архиве СВР России не обнаружено.
354
чтобы у нее были свои вожди, которых бы не смели тронуть; это первое условие,
которое, может быть, в известной мере существует в современной Германии, но
которое не видно в советской России, а затем будет нужно, чтобы и эта Красная Армия
согласилась на тот порядок, который им из эмиграции будут подсказывать. Таковой
связи у эмиграции с Красной Армией нет, и нельзя предположить, что она за
эмиграцией будет следовать. А потому, кроме анархии, которая могла бы смести
Сталина, пока у нас эвентуальных союзников в России нет.
Но именно потому мне представляются беспочвенными старания создать какие-
то национальные комитеты, которые сейчас положительными программами или
называнием лиц будут надеяться вызвать в России революцию. Мечтать об этом
значит забывать, что такое революция, что это за союзник для людей порядка и что
значит вызывать таких духов. Но, к несчастью, такие взгляды считаются больше-
визанством.
Архив СВР России, д. 22848, т. 1,л. 74-77.
257. Е.В.Саблин — В.А.Маклакову
Лондон, 25 апреля 1940 года
Дорогой Василий Алексеевич!
Хотелось бы писать Вам часто, очень часто, но помимо каждодневных забот о
соотечественниках, положение которых становится с каждым днем все труднее и
труднее, чувствую приближение каких-то недугов, какое-то физическое
утомление, не говоря уже о переживаниях вообще.
Письмо Ваше от 11-го марта* получил.
И прочел его с большим интересом. Единственное, что меня поразило в нем, это
утверждение Ваше, что живые силы в России ныне уничтожены. Из этого можно
заключить, что Вы полагаете, что живые силы России лишь в эмиграции? Тут я
намеренно сгущаю краски. Мне думается, что живых сил в России очень и очень много.
И в этом моем убеждении меня укрепляют те иностранцы, которые подолгу жили в
России теперь, при новом строе, и которые определенно утверждают, что живых
сил в России много и будет еще более. Да, эти живые силы, что называется, не по нас.
Но это другой вопрос. Я всегда слушаю русские радиостанции и должен Вам
сознаться, что многое, что оттуда доносится, свидетельствует, что жизнь там бьет ключом,
хотя голос «говорителя» коробит меня своим, я бы сказал, мещанским говором. И быть
может, я бы даже не сел с этим господином за стол, опасаясь его ужаснейших «тейбль
маннерс»**, но это опять другой вопрос, и тут играет роль мое буржуйство. Говорил
• См. док. 251.
" Поведение за столом (англ.).
355
оттуда на днях некий комбриг товарищ Леонтьев. Говорил он таким ученым
языком, до такой степени игнорировал все спряжения и склонения, что становилось
противно. А в то же время говорил дельно, умно и динамично в высшей степени.
И очень часто, просидев у радио добрый час, я не могу отделаться от некоторого
чувства просто гордости. Уверяю Вас. Нет, Василий Алексеевич, нынешняя Россия
далеко не царство мертвых. И если прежние живые силы там уничтожены, то
нарождаются новые... Но Вы бесконечно правы, говоря, что в каких бы комбинациях мы ни
садились, отклика в России мы не найдем. Совершенно верно. И никакой будущности
у нас, у эмигрантов, там нет и быть не может. И на этом следует успокоиться. Но я
отнюдь не считаю себя Хлестаковым, когда вступаю с англичанами в разговоры на
русские темы. Но эти темы я ныне очень сузил. Я говорю, более того, я твержу, что
Россия необходима, что воевать с ней небезопасно по мног,им соображениям и что
целость ее территории есть «кондицио синэ ква нон» * мирового успокоения и устроения.
Я принадлежу к числу тех соотечественников, которые полагают, что целость
России выше всего, и что как бы ни было страшно за всех тех, которые там, во имя
высших интересов Государства Российского, на службе которого я находился по
дипломатическому ведомству, следует предпочитать власть Сталина всяким другим
экспериментам над нашим отечеством. А с господами сепаратистами нужно бороться.
Кстати, здесь опять выплыл на поверхность небезызвестный Коростовец, у которого
ныне проживает своевременно удравший из Германии «гетманыч» Данило Скоропад-
ский**, по многим отзывам очень милый молодой человек. Так вот, Коростовец
выступал на днях в здешнем Среднеазиатском Обществе1, учреждении весьма почетном,
членами которого состоят англичане в мафусальском возрасте*** и в достаточной мере
обеспеченные ревматическими недомоганиями. На сей раз г. Коростовец
проповедовал отторжение не Украины, а Кавказа. Один из членов этого общества, полк. Нью-
ком2, в прошлом соратник Лоуренса Арабского3, рассказывал мне об этом докладе, и
мы решили, что я не только разошлю всем им, Мафусаилам, мою брошюрку о целости
России, но добавлю в доверительном порядке, что некоторые подробности о
деятельности г. Коростовца любопытные [пропуск в тексте] ознакомятся с делом
Коростовца — Бичам-Тафнелла****, которое разбиралось в Кингс-Бенч4 в 1935 году... Кроме
сего, я снабдил некоторых членов названного учреждения переводом нескольких
страниц из книги Милюкова «История Второй Русской Революции» (глава III
«Расчленение России под лозунгом „самоопределения" »). Копию этого документа прилагаю*****.
Большего сделать не могу, да и то, что я указал на имеющееся в Кинге Бенч уголовное
досье Коростовца, по словам некоторых людей, может причинить мне неприятности и
вызвать со стороны Коростовца претензию и обвинение меня в том, что, как говорят
англичане: «Я порчу его характер»... Увидим. На днях слыхал, что сюда приезжает
Панейко, которого якобы выписывает сюда так наз. Британский совет5, во главе
которого находится лорд Ллойд6, когда-то служивший в Индии на высоких постах, а затем
* Необходимое условие [лат.).
** Сын гетмана Украины ПЛ.Скоропадского.
"* Синоним долгожителя, древнего старца. В библейской мифологии патриарх Мафусаил, дед
Ноя, прожил 969 лет.
""См. док. 25,84, 86,88.
'"" Данный документ в архиве СВР России не обнаружен
356
бывший Верховным комиссаром в Египте. Большой наш враг. Он не только расчленил
бы Россию, но съел бы ее без остатка
В свое время я читал брошюрку Панейко по-французски «Вокруг украинской
проблемы», и она произвела на меня скорее удовлетворительное впечатление. Во
всяком случае, он не винит только нас, а упрекает и свою публику в нетерпимости,
передержке и т. п.
Я не поклонник Бернарда Шоу как политика, но игнорировать его мнений нельзя.
Вот что на днях напечатал на первой странице «Санди Экспресс»*: «Самое
серьезное подозрение в доброй воле открыто высказываемых намерений нашего
империалистического правительства заключается в том, что наши министры либо
одурачены, либо являются соучастниками заговора западных капиталистических
государств, включая СШ Северной Америки, в деле расчленения СССР с попыткой
ограбления и закрепления вновь его рабочих как пролетариев. Это то, чего боится
Россия и что побудило Советы быстро покончить с финляндской враждебной
независимостью точно так же, как Англия хочет покончить с ирландским
нейтралитетом', когда нам угрожает нападение с Запада. Поэтому многие из заговорщиков
хотят вести мирные переговоры с фюрером, надеясь вовлечь его в заговор, соблазняя
его участием Германии в грабеже».
В связи с этими заявлениями небезынтересны и заявления нашего премьера.
Процитирую их Вам по официальному справочнику:
«Имеется другая тема, о которой я хотел бы сказать пару слов, — это о Советской
России. Имеются такие, которые хотели бы, чтобы мы объявили войну Советскому
Союзу, с другой стороны, имеются такие, которые хотели бы сближения с
Советским Союзом. Но, как по большинству вопросов, мнения разделяются. Мы не
рассматриваем этот вопрос только с точки зрения бесцельных нападок Советского
Союза на Польшу и Финляндию, но скорее с точки зрения, которая, по моему мнению,
должна остаться главной нашей целью, а именно с точки зрения поражения
Германии. Я думаю, что будущее наших отношений с Россией может и должно зависеть,
более чем что-либо другое, от степени эффективной помощи, которую Советский
Союз может по каким-либо причинам пожелать оказать Германии».
Тут, как видите, все ясно. Агрессия против Польши и Финляндии отходит более
или менее на задний план. Центр всех усилий Англии продолжает быть
сосредоточенным, более чем когда-либо, против Германии. Нужно раздавить Германию,
главнейшего врага. В этом ни у кого здесь нет сомнений, хотя всевозможные пацифисты
и пораженцы, благодаря полнейшей свободе слова и печати, растут как грибы.
Против этого здесь намечаются кое-какие меры, но все зто делается, как и все в Англии,
весьма медленно. И будущность отношений между Россией и страною моего
пребывания ставится в зависимость от того, в какой мере Советы будут оказывать ту или
иную помощь немцам. Небезынтересны были и заявления Черчилля. Процитируем
и их: «Мы согласны с этой войной, куда бы она нас ни завела, но мы не хотим
расширить сферу конфликта...
Многие надеются, что Россия вновь войдет в международное общение и поможет
защищать рабочий народ во всем мире от фашистской агрессии... В нашей политике
* Английская воскресная газета.
357
нет намерений искать войны с Россией... Наша задача состоит в том, чтобы бороться
с властью Гитлера и германским фашизмом. В этом главная задача, и только
поэтому мы ищем нанести удар».
Я очень сожалею, что все эти заявления наиболее ответственных лиц
английского правительства могут не понравиться господам из редакции газеты
«Возрождение», но из всех заявлений явствует, что в намерения Англии не входит расширение
фронта без особой надобности.
Процитирую Вам еще кое-какие соображения члена парламента Кинг-Холла,
большого консерватора и усиленно занимающегося нашей проблемою. Вот что он писал на
днях в своем журнальчике, издаваемом для частной циркуляции: «В отношении
русской политики мы не видим причин для того, чтобы изменить наше мнение,
выраженное до начала войны с Финляндией, которое состояло в том, как Вы помните, что
Сталин был современным Петром Великим. Он просто хочет извлечь для России выгоды
из политической неурядицы и будет делать дела со всяким. В действительности
русские уже проявили некоторые признаки в течение прошлой недели, желая войти в
контакт с союзниками... Единственно, в чем мы убеждены — это то, что Сталина не
побуждают какие-либо коммунистические идеалы или идеологические чувства. Люди
из Кремля находятся в удивительном невежестве в вопросе действительного
характера общественного мнения Англии и Франции, которое, они воображают, полностью
представляется злыми банкирами и промышленниками, чьим единственным
стремлением является вторгнуться в Россию и уничтожить внутри ее социализм. Разобьем
гитлеризм, а сталинизм не будет нас беспокоить. Советы будут торопиться стать
насколько возможно приятными для союзников».
И тут, как видите, проводится мысль, что Сталин прежде всего заботится о своих
собственных интересах (интересах Российского государства?), пользуясь всеобщим
замешательством, и не движим в данном случае коммунистическими идеалами или
идеологическими «сентиментами». А затем слышится все тот же лейтмотив:
разобьем сперва гитлеризм, а о сталинизме не будем беспокоиться. Выражается даже
надежда, что Советы поторопятся стать приятными союзникам. Возможно...
Приятными постольку, поскольку это будет полезным им самим, т. е. Советам... Как
разовьются эти «приятности» и «полезности», мы узнаем, по всей вероятности, довольно
скоро, ибо переговоры об «оживлении» торговли между Англией и Россией
начнутся на днях. Недель шесть тому назад Майский посетил лорда Галифакса и говорил
на эту тему. На днях стало известным, что англичане готовы начать переговоры,
предварив оные некой разведкой, причем, по-видимому, Советы были
предупреждены, что британское правительство потребует серьезных гарантий в том смысле,
что в результате переговоров не будет третьего радующегося, т. е. немцев.
Согласятся ли Советы дать гарантии, что они прекратят снабжение Германии сырьем,
покажет будущее.
В связи с этим вопросом небезынтересные соображения высказал на днях один
член парламента, г. Филип Прайс8. Нам не следует забывать, сказал сей деятель,
что в число наших вооружений, в число нашего оружия входят те коммерческие
трактаты, которые мы заключаем с нейтральными странами. Таким путем, т. е.
путем заключения торговых соглашений, мы можем препятствовать [вывозу] из
нейтральных стран в Германию тех [пропуск в тексте].
358
Предпочитаю процитировать его: «Они будут стараться заставить думать нас,
что мы нуждаемся в них. Но мы можем также осведомить их о том, что мы знаем, что
они не заинтересованы в победе Германии. Может быть, они не хотят, чтобы мы
также победили. Со времени Октябрьской революции политика сперва Смольного, а
затем Кремля состояла в том, чтобы держать русский государственный корабль в
движении путем благоразумного контакта сперва с одной, а потом с другой враждующей
государственной группой в Западной Европе. В самом деле это одна из
исторических черт русского государственного искусства, и кто может порицать Россию за это.
Я полагаю, что при настоящем положении русские знают, что победившая
Германия может представлять большую опасность для них на Украине и в Финском
заливе. Что может предотвратить наше правительство начать торговые переговоры с
Россией? Я надеюсь, что война с Финляндией [дальше неразборчиво]... Сегодня мы
имеем только одного врага — германский фашизм».
У меня нет под рукою статистических данных о торговле Англии со
скандинавскими государствами, но просто на основании обывательских сведений нельзя не
признать, что новое положение, создавшееся в Финляндии, в Дании, в Норвегии и в
Швеции в результате германского засилия там, нанесло сильнейший удар такой
торговле, как, например, торговля яйцами, беконом, маслом, некоторыми видами
дерева, ибо все это приходило из скандинавских стран. С другой стороны, Англия
теряет на угле и на текстильной промышленности, которую она вывозила в
скандинавские государства; англичане утешают себя тем, что у них под боком Ирландия, и
доминионы, и колонии. Все это, конечно, так, но тем не менее наладить новый
торговый обмен, хотя бы даже с Ирландией и владениями за морями, будет не так просто.
Пресловутые «пятые колонны», обнаруженные в Норвегии и
обнаруживавшиеся в других странах, не дают покоя и обитателям сего острова. Мне думается, что все
это в высшей степени преувеличено. Начнем с того, что, строго говоря, немцев, тем
более нацистов, здесь просто нет. Под немцами здесь разумеют всех евреев,
бежавших когда-то из Германии, из Австрии и Чехословакии. Англичане в этом
отношении удивительный народ. Ведь казалось бы, что всему миру известно, что так
называемый Ист-Энд*, знаменитый Уайтчепель* с его Коммершиал роад* и
невероятнейшими клоаками, прилегающими к этому кварталу, населен евреями, главным
образом, русскими и польскими, которые переселялись сюда в старое время, уходя
от военной службы и многого другого, что им не нравилось в старой России. Однако
ортодоксальный англичанин считает, что вот этот самый Ист-Энд, где на каждом
шагу, на каждом шагу, встречаются еще еврейское типы, коими изобиловали наши
польские окраины, где до сих пор не исчезли пейсы, лапсердаки, бархатные шляпы,
где еврейки сидят в париках за прилавками своих убогих лавочек, — этот Ист-Энд
населен «этими русскими». Точно так же и в отношении немцев. Я не слишком
преувеличу, если скажу Вам и буду утверждать, что немцев-христиан здесь сотни,
тогда как германские евреи исчисляются здесь тысячами. По последним сведениям, в
связи с новой чисткой среди держателей германских паспортов с буквой J (юдэ)**
их свыше ста пятидесяти тысяч.
* Район в Лондоне.
* Пометка в германских паспортах лиц еврейской национальности. Юдэ — еврей (нем.).
359
Я могу поручиться, что среди этих «немцев» никакой пятой колонны набрать нельзя.
Ну, а все те, которые проживали здесь (немцы-христиане), заперты в лагерях.
Посему все разговоры о пятой колонне праздны. Никаких германских меньшинств здесь
нет. Но зато среди самих англичан имеется громадное количество лиц, которые, в той
или иной мере и по тем или иным соображениям, симпатизируют немцам. Возьмите,
например, здешних фашистов. Их немного, но они развивают большую деятельность
в пользу заключения мира, в пользу какого-то соглашения с новой Германией. Они
распространяют громадное количество летучек* самого соблазнительного
содержания, они саботируют правительство, издают свою газету « Акшн» и вообще копошатся
усиленно. Даже гораздо больше, чем здешние коммунисты. В этом отношении, т.е. в
отношении коммунистов, не могу не отметить, что меры французского правительства
против своих последователей Ленина вызвали здесь не только недоумение, но даже,
я бы сказал, критику действий союзного правительства.
Англичане никак не могли понять, почему понадобилось судить французских
коммунистов при закрытых дверях, и я процитирую Вам передовую из «Манчестер
Гардиан» — достаточно характерную:
«Во многих кварталах, и не обязательно коммунистических, проявляется
волнение по поводу этого процесса. Широко чувствуется, что слушание при открытых
дверях имело бы больше преимуществ, чем недостатков. Спрашивается, что если
есть что-нибудь, то что власти стараются скрыть? В то же время вызывает тревогу
то, что всюду принимаются суровые меры против коммунистов, тогда как такие меры
не принимаются против открыто сочувствующих фашизму как среди французов,
так и среди иностранцев. Верно то, что большинство белоэмигрантов во Франции
лояльно относятся к союзникам, многие из молодых людей в настоящее время
находятся в рядах французской армии, в некоторых русских кварталах открыто
высказывается восхищение Гитлером».
Как видите, автор решил пристегнуть к этому вопросу и так наз. белых русских.
Я решил вступить с автором этой статейки в переписку. Я написал ему, что особенно
удивляться тому, что среди русских эмигрантов имеются люди, симпатизирующие
не столько нацизму, сколько Гитлеру, речи которого на целом ряде выступлений его
в Нюрнберге не могли не апеллировать эмигрантскому чувству, ибо в нем, в
Гитлере, в особенности старое поколение видело возможного избавителя России от
коммунизма, не приходится, но что я рад, что автор статьи отметил, что подавляющее
большинство русских во Франции лояльно союзникам. Я добавил, что лояльность
свою эти русские уже доказывают в рядах французской армии, что их там около
десяти тысяч. Кстати, не могли ли бы Вы мне сообщить, сколько именно наших
соотечественников находятся в рядах французской армии, меня часто об этом
спрашивают, и мне думается, что распространение этих сведений в высшей мере
полезно, что между ними и их французскими собратами по оружию установились самые
сердечные отношения и т. д. Издатель газеты написал мне в свою очередь очень
милое письмо, и на этом переписка окончилась.
Кстати, о переписке: небезынтересная переписка была у меня с проф. Саролеа в
связи с вопросом о нападках на старую Россию. Кстати, как мог Палеолог написать
* Здесь: листовки.
360
такую пошлую статью о старой России, будучи членом Академии. Весь стиль его
статей столь вульгарен.
Полк. Свечин9 прислал мне копии всей своей переписки с Палеологом. Из нее
вытекает, что Палеолог якобы ничего не выдумал, а заимствовал из воспоминаний
кое-каких наших соотечественников. Тут доля правды есть, ибо некоторые из
наших «воспоминателей» действительно сгущали краски. Припомню, например,
воспоминания Н.Д.Лярской, сестры покойного К.Набокова10. Прочтя сии воспоминания,
можно лишь воскликнуть: «Ну и поделом нам, попили если и не кровушки, то во
всяком случае водочки, и лучшей участи, чем сидеть в эмиграции, не заслужили».
Но «квод лицет»* дамочке, решившей написать свои воспоминания, никому не
интересные, то не «лицет» бывшему послу, да еще академику.
Вот что, между прочим, писал мне Саролеа:
«Не следует забывать, для того чтобы понять единодушное неблагоприятное
мнение Европы о русском государстве, — [необходимо учитывать] определенно
недоброжелательный заговор самих нелегальных русских. Перед войной можно было
найти в каждом политическом центре континента маленькие группы
революционеров и эмигрантов из анархистов и нигилистов, которые постоянно клеветали на
правительство своей страны и организовывали систематические попытки свергнуть его.
А так как русские заговорщики были обычно интеллигентами, т. к. они составляли
так называемую интеллигенцию, то логично вывести из этого факта заключение,
что русское правительство стояло за реакцию и обскурантизм. Сама популярность
и слава русской литературы, произведения Гоголя и Тургенева, Толстого и
Достоевского стали косвенными аргументами против царизма потому, что читатели
забыли, что эти труды относятся к отдаленным временам и злоупотреблениям,
которые давно перестали существовать»...
Тут все верно. И возвращаясь к вопросу о воспоминаниях наших любезных
соотечественников, на которые ссылается Палеолог, нельзя не сознаться, что
некоторые из этих мемуаров были в высшей степени бессовестны. Я не помню, писал ли я
Вам, как мне пришлось бороться здесь с неким полк. Калединым, женатым на
довольно богатой англичанке и проживающим в провинции. Он написал года два тому
назад три книги о России, причем предисловие к этим возмутительнейшим
пасквилям было написано известным генералом сэром Айяном Гамильтоном11. Генерал сей
сознался мне в письменной форме, что он воспоминаний не читал, но что встретив
сего полковника где-то в деревне, он поверил ему на слово и т. д. Все досье этого
дела имеется у меня в архивах, и принимали в этом вопросе [пропуск]...
«...боялись думать о том, что могло бы случиться, если бы на нас напали в течение
того периода, т.к. не было совсем армии, хотя, по нашим планам, она была готова.
Слава Богу, Гитлер пропустил омнибус. Он пропустил возможность, которую мы
больше всего боялись. Только за последние две недели я начал думать, что мы
попали в тупик... Нельзя создать армию в пять минут. Запомните это, ни один из
призванных нами наших мужчин не прошел до этого никакой военной подготовки.
Когда Франция или какая-либо другая страна проводит призыв, то они призывают
* Здесь использована латинская поговорка: «Квод лицет Иови, нон лицет бови» («Что разрешено
Юпитеру, не разрешено быку»).
361
мужчин, которые уже в течение одного или двух-трех лет прошли подготовку.
Поэтому они могут прямо встать в ряды армии... Наши мужчины должны начать
сначала. Мы самая невоенная раса»...
Бравый генерал распространился затем на тему о германской армии, о которой
он дал самый лучший отзыв, но отметил, что бесконечное ожидание не может не
отразиться плохо на ее морали. Когда миллионы от долгого сидения начнут
шевелить мозгами и раздумывать — следует ожидать многого. Тут, очевидно, намек на
то, что Гитлер не хочет воевать по-настоящему... И ставка на внутреннее
разложение в самой Германии, на падение Гитлера и т. п. Но как Вам нравится само
интервью? Ведь если семь месяцев тому назад не было армии, если генерал «дрожал» при
мысли, что могло бы произойти, если бы Гитлер не пропустил омнибуса, если
англичане вообще народ самый штатский в мире и если в ряды действующей армии идут
неучи, то возникает вопрос, как же можно было раздавать гарантии, заключать
военные конвенции и т. д. И наконец, как можно было ввязываться в войну вообще?
Вот те вопросы, которые задавали себе как англичане, так и иностранцы, прочтя
[пропуск] интервью... Газеты постарались замолчать этот инцидент. Французская
печать также мало о нем писала, ибо оно наводило на размышления. Но в Германии,
судя по тому, что я слыхал по радио, ликование и глумление было гигантским и
пресловутым. Лорд Хо-Хо12 — Ваш Фердонэ или что-то в этом роде, говорящий из
Штуттгарта, свидетельствовал, что «у немцев генералы не дрожат»... Лишь одна
газета здесь пыталась поднять весь вопрос и намекала на необходимость
расследования, но затем весь инцидент был замят. Интервью это появилось 6-го апреля.
Заметьте, что оно предназначалось для Америки, но корреспондент американец
продал оное за большую цену здешней газете «Дейли Экспресс», которая, пользуясь
отсутствием цензуры, опубликовала оное.
Все это, казалось бы, должно было послужить некоторым уроком англичанам. Но
не далее как третьего дня в «Дейли Телеграф» появилась статья другого генерала,
сэра Чарльза Гвинна13. Он, правда, не у дел. Но он авторитетный генерал, и опять он
делает разоблачения, на мой взгляд, весьма досадные. О том, что англичане
потерпели неуспех в Норвегии против немцев — общеизвестный ныне факт, и никто этого
не скрывает. Но углублять этих неуспехов не следовало бы. Однако вот что пишет в
заключение своей статьи сей генерал:
«Положение, с которым я согласился, может считаться критическим... Может быть
верно, что некоторые войска, посланные нами в Норвегию, оказались неопытными и
не полностью обученными, как этого можно было бы желать. Это было неизбежно,
поскольку у нас так мало хорошо обученных и опытных регулярных войск, и они не
могут быть повсюду... Я не колебался допустить, что положение является
критическим и что, возможно, по крайней мере на некоторое время, мы должны отказаться от
плана захватить вновь Тронхейм. Это не отразится на операциях в Нарвике. Это
будет, главным образом, означать поражение смелого предприятия и с чисто военной
точки зрения не будет серьезным. Его влияние на нейтральное общественное мнение,
конечно, может быть признано, но английский престиж в прошлом пережил большие
удары, а английское общественное мнение — большое разочарование»...
В этих заявлениях также было кое-что, о чем можно бы умолчать... Разве что все
это печатается с целью таким путем дать понять англичанам, что положение дел
362
более чем серьезное и что необходимо выйти из того состояния островного
благодушия, в котором пребывает английская масса. Как бы то ни было, из Норвегии немцев
необходимо во что бы то ни стало вышибить. В нынешнем положении Норвегия —
это в некотором роде пистолет, дуло которого направлено в самое сердце
Островного королевства, а следовательно и в сердце Империи. Нужны сверхчеловеческие
усилия, нужно считаться с громадными потерями, с колоссальнейшими расходами
и т. д. и т. д., но с этой угрозою бытию Великобританской империи необходимо
покончить. И чем скорее, тем лучше, ибо если будут промедления, то немцы обратят
Норвегию в своего рода линию Мажино и оттуда будут громить все стоянки британского
флота, берега, приморские города с заводами на оборону и т. д. [пропуск].
Несколько слов о переменах в нашем кабинете. Единственный интересный
факт — это поручение Черчиллю быть председателем совещания трех
министерств: военного, авиации и снабжения. Одним это очень понравилось, другим нет,
ибо не все ведь здесь увлекаются Черчиллем [пропуск].
...чей, правда, не в парламенте, а за завтраком, что Гитлер «пропустил омнибус».
И вышло так, что через два дня после этого застольного выступления немцы заняли
Копенгаген и Осло, и английский «изменник из Штуттгарта», которого здесь стали
называть лордом Хо-Хо, имел возможность заявить по воздуху, что если Гитлер и
пропустил омнибус, о котором говорил Чемберлен, то он, Гитлер, не пропустил
случая занять Данию и Норвегию, когда этого потребовали интересы рейха.
Кстати, об этом лорде Хо-Хо. Кто он, в точности неизвестно. Одни говорят, что
это тот английской офицер, Бейли Стюарт, который несколько лет тому назад
попался в сношениях с немцами, отсидел в лондонской крепости и затем исчез. Другие
говорят, что это один из членов здешней фашистской партии. Я аккуратно слушаю
этого г-на и поражаюсь его осведомленности. Ни в одной стране не позволили бы
передачи этих ядовитейших речей этого «лорда». Но здесь в этом отношении полная
свобода. И не только свобода, но как бы приглашение слушать антибританскую
пропаганду Хо-Хо. Сам «Тайме» каждый день и крупными буквами печатает, что
германская пропаганда на английском языке может быть слышна в такой и такой час
Сами англичане буквально бегут слушать этого разлагателя умов... Появилась у нас
и какая-то секретная английская станция на короткой волне, и ее спикер не щадит
британского правительства и всячески поносит и дискредитирует британских
министров и в особенности Черчилля. Утверждают, что станция эта оборудована в
советском посольстве, но это, конечно, вздор.
Много здесь пишут на тему... о вшах и клопах. Создалась серьезнейшая
проблема. Я Вам писал в начале войны, что при эвакуации детей из больших городов в
провинцию для размещения их по коттеджам обнаружилось, что дети эти были
буквально покрыты паразитами, которыми они наградили детей — да не только детей,
— проживавших в деревнях. Поднялся большой шум, причем обнаружилось, что
16% детей Лондона вшивые. Затем идет Манчестер с 14%, причем сообщается, что в
Манчестере лишь 47% всех домов имеют ванны. На этой почве между деревней и
городами идет в полном смысле война. Деревня не хочет пускать к себе грязных
городских детей, а власти настаивают на эвакуации детей из городов. Все это,
конечно, поразительно и прискорбно. В свое время мне приходилось пользоваться
велосипедом для моциона, и я, таким образом, изучил весьма основательно весь Лондон
363
и в особенности беднейшие кварталы. То, что я там видел, например, в окрестностях
станции Ватерлоо* не поддается никакому описанию. И тогда — это было лет 12 тому
назад — я говорил, что ничего подобного мне не приходилось видеть ни в Персии, ни
в Марокко, ни в Испании... Таких грязных детей я просто не мог себе представить...
И как ужасно думать, что в то же самое время сия страна тратит ныне на войну семь
с половиной миллионов фунтов в день!..
Вслед за М.В.Брайкевич умер наш настоятель отец Николай Бер. С ним
приключился удар в тот момент, когда у меня в доме он председательствовал в приходском
собрании. А три дня тому назад скончался мой долголетний друг и сослуживец.
Архив СВР России, д. 16872, т. 5, л. 266-289.
1 Среднеазиатское королевское общество — английская организация по освоению
Центральной Азии.
2 Ньюком Стюард Френсис (1878—?) — участник англо-бурской войны 1899-1900 гг.,
служил в Египте (1901-1911), английский разведчик, активно действовавший на
Ближнем Востоке, участник первой мировой войны.
3 Лоуренс Томас Эдуард (1888-1935)—английский разведчик По образованию
археолог. В1914-1919и1922-1935 гг. находился на службе в британской армии. Вел
разведывательную работу в Сирии, Палестине, Аравии и Египте. В1921-1922гг. —
советник по арабским делам в министерстве колоний. В1925-1929 гг. находился в Карачи,
Пешаваре, на афганской границе, действовал против Афганистана и СССР.
Разрабатывал идею захвата Ближнего Востока и создания на арабской территории
«цветного доминиона» в составе Британской империи.
4 Кинге Бенч — английский королевский суд в Лондоне.
5 Британский совет — британская организация, занимающаяся вопросами
внешнеполитической пропаганды и культурного сотрудничества. Создана в 1934 г.,
первоначально осуществляла свою деятельность в рамках Британской империи и
содружества наций, а позднее — в общемеждународном масштабе.
6 Ллойд Джордж Амброз (1879-?) — лорд, в 1918-1923 гг. — губернатор в Бомбее, в
1925-1929 гг. — высокий комиссар в Египте и Судане. Президент Среднеазиатского
королевского общества.
7 В начале второй мировой войны Ирландия заявила о своем нейтралитете,
мотивируя это невозможностью вступить в военный союз с Великобританией, которая
удерживает под своим господством часть территории Ирландии.
8 Прайс Филип — один из основателей Королевского института международных
отношений в Великобритании.
9 Свечин — гвардейский полковник. В 1927 году проживал во Франции, был членом
приходского совета Свято-Троицкой Александра Невского церкви в Париже.
* Лондонский вокзал.
364
10 Набоков К.Д. — царский дипломат, брат В.Д.Набокова — отца известного писателя.
Советник российского посольства в Лондоне, затем Временным правительством
назначен поверенным в делах России в Великобритании, смещен С.Д.Сазоновым —
министром иностранных дел правительств Колчака и Деникина. В 1919 году Набоков
был членом Русского политического совещания, входил в состав «Русского
политического комитета» под председательством П.Н.Милюкова.
11 Гамильтон Айян (1853-?) — генерал, участник колониальных войн в Азии и Африке.
В 1932-1935 гг. — лорд-ректор Эдинбургского университета.
12 «Лорд Хо-Хо (Хау-Хау)» — настоящее имя Джойс Уильям — английский ренегат и
коллаборационист, в 30-40-е годы работал на немецкой радиостанции в Штуттгарте,
вещавшей на Англию. После войны арестован, по приговору суда повешен.
13 Гвинн Чарльз (1870—?) — генерал, служил в Австралии и Африке. Участник первой
мировой войны.
258. В.А.Маклаков — Е.П.Демидову
Париж, апрель 1940 года
Вы как-то говорили мне, что затрудняетесь дать определенный ответ
французам, когда они задают Вам вопрос: «А что Вы, русские эмигранты, можете
посоветовать нам как средство борьбы с большевиками в случае войны франко-английской
коалиции с СССР?»
Позвольте привести Вам некоторые соображения, из коих Вы сами сделаете,
вероятно, надлежащий вывод. При войне англо-французской коалиции с
большевистской властью у них может быть два метода борьбы, два плана кампании.
1. Первый и на вид простейший способ борьбы — это с самого начала опереться
на существующие в СССР сепаратизмы. При переходе кавказской границы можно
провозгласить борьбу за освобождение Грузии, Армении, Азербайджана и т. д. в
надежде найти поддержку среди местного населения. При операциях на юге России
можно поставить ставку на г.г. Шульгина и К", на украинские сепаратистские
течения, созданные и вскормленные когда-то германским генеральным штабом ради
торжества прусского милитаризма и пангерманизма.
2. Второй способ борьбы, на первый взгляд очень ненадежный и, пожалуй,
смахивающий на рискованную авантюру, это ставка на внутренние революционные
процессы, которые пока что таятся под спудом, но могут быть в известных условиях
вызваны наружу.
При любом из этих двух методов борьбы с большевистской властью и течение
операций, и последующие события будут протекать совершенно различно.
В первом случае, казалось бы столь простом и бесспорном, союзники должны
считаться со следующими весьма возможными последствиями.
365
При опоре на сепаратистов союзники самим методом войны ставят советскую
власть в весьма выгодное положение. В глазах населения она перестанет быть
ответственной за бедствия войны, напротив, она окажется в положении защитницы
единства русского государства, охранительницы интересов русского народа. Опора
на щирых сепаратистов, несомненно, вызовет величайшее опасение среди широких
масс народа, пробудит дремлющие националистические инстинкты, объединит
власть и народ в деле защиты жизненных интересов русского народа. Тогда поздно
будет мечтать о свержении большевистской власти, она встанет в позу борца за
единство и целость страны. При таких настроениях надо будет довести борьбу до конца,
до полного уничтожения всякой военной силы страны, занять ее столицу и т. д.
Покорить же беспредельную Россию не так просто даже при советской власти.
Но даже в случае успеха, который потребует неисчислимых жертв от союзников,
последствием такой политики будет вероятная балканизация России, что явится для
Европы, и особенно для Франции, источником великих опасностей и потрясений.
В России проснутся острые националистические течения. Очень скоро начнутся
междоусобные войны. Россия перестанет быть опорой западных народов [против]
возможного рецидива германского милитаризма, мало того, она сама, вернее ее
отдельные части, в процессе борьбы за собирание государства может стать орудием
германской политики в борьбе возрождающегося немецкого милитаризма. Ведь что
бы французы ни делали, уничтожить германскую нацию нельзя, а вместе с тем
неизбежен процесс нового возрождения немецкого стремления к господству в Европе.
Только союз сильной Франции на западе с сильной Россией на востоке может
спасти в будущем Европу от повторения того, что мы сейчас переживаем.
Словом, война с советской властью в союзе с сепаратистами ведет к поднятию
престижа этой власти в самой России, вызовет колоссальные жертвы со стороны
союзников, принесет неисчислимые несчастья для русского народа и в конце концов
окажется игрой в руку германизма.
Совсем в другом положении окажутся союзники, если они сразу отбросят идею
раздела России, если они с самого начала борьбы провозгласят лозунг «борьба до
свержения Сталина и коммунизма в России».
Русский народ будет лишен интереса бороться за власть, которую основная
масса народа едва терпит. Притом же откровенно поставленная цель борьбы —
революционное свержение власти коммунистов — может встретить в самой стране
горячий отклик. Однако при такой политике надо помнить, что успех всякого
революционного движения, а в-России в особенности, зависит от наличия
известных условий.
Первое из них — наличие недовольства властью широких народных масс.
Можно предположить, что русское крестьянство, владевшее при старом режиме
четырьмя пятыми земель сельскохозяйственного пользования, привыкшее к полной
личной свободе и обеспеченному пользованию плодами своего труда, вряд ли довольно
существующими сейчас порядками, при коих вся земля, в том числе и
крестьянская, отнята без выкупа, когда свобода сельского населения фактически ограничена,
когда плоды труда грубо отнимаются. Все, что мы знаем о том, что происходит в
России, говорит за то, что широкие массы очень тяготятся режимом и только
сильная рука власти сдерживает недовольство масс.
366
Второе условие успеха революционного переворота — это создание условий,
при которых пред умственным взором ближайших слуг власти, командного
состава ее вооруженных сил, встанет образ иной власти, более приемлемой для народа
и в то же время обеспечивающей в достаточной мере интересы этих сил,
служивших до того опорой власти. Последнее необходимо потому, что без этой
предпосылки эти силы не изменят власти, будут ее поддерживать ради обеспечения
собственных своих интересов.
Революция марта 1917 года удалась потому, что армия в лице командного
состава поверила в то, что на смену царской власти придет власть Думы, т. е. органа, от
коего ждали пользы для страны при сохранении интересов армии, в первую голову
ее командного состава.
При войне с советской властью союзники должны выдвинуть (или помочь
выдвинуться) такую организацию, или, вернее, такое лицо, возглавляющее какую-то
организацию, которое в глазах как широких масс, так особенно офицерского состава
Красной Армии, могло бы получить известное доверие. Надо, чтобы это лицо дало
какие-то уверения красному командному составу и красноармейской среде, что их
личные и классовые интересы будут в случае свержения коммунистического
режима прочно обеспечены.
Без веры в такое положение вещей после переворота не будет и самого
переворота, ибо без этого слуги режима, Красная Армия ему не изменят.
Я не углубляю того, как это надлежит сделать, а указываю лишь основной
принцип, без наличия которого переворота в России трудно ждать.
Что касается лица, которое можно будет в известный момент выдвинуть, — это
деталь. Претенденты у нас есть, с ними можно договориться, особенно союзникам.
Неважно, кто из них имеет больше прав, вопрос решится в плоскости политической,
а не юридической. Был момент, когда вопрос шел так — «или Ленин или Колчак»,
хотя ни тот, ни другой никаких прав на русский престол не имели.
При первой русской смуте Лжедмитрий1 никаких прав не имел, но поляки его
выдвинули, и он сверг династию, которой присягала вся Россия.
Важно только, чтобы слуги нынешней власти поверили, что дни ее сочтены и
что им выгодно перестраховаться. И нужно дать им возможность
перестраховаться. А что с ними потом будет — это деталь, которая ни союзников, ни Россию
интересовать не может.
Архив СВР России, д. 22848, т. 1,л. 86-92.
1 Речь идет о самозванце Лжедмитрий, выдававшем себя за русского царевича
Дмитрия Ивановича, якобы избежавшего смерти в Угличе в 1591 году. Появился в 1601
году в Польше, был поддержан польскими магнатами и католическим духовенством.
После внезапной смерти Бориса Годунова и народного восстания в Москве 1 июня
1605 года Лжедмитрий 20 июня 1605 года вступил в Москву и занял царский престол.
В мае 1606 года Лжедмитрий был убит заговорщиками во главе с князем В.Шуйским.
Приложения
I
Краткие биографические справки об участниках переписки
Абрикосов Дмитрий Иванович
Родился в 1876 г. в Москве. Отец — купец первой гильдии, потомственный
почетный гражданин.
В 1899 г. окончил юридический факультет Московского университета. В 1900 г.
поступил на службу в Министерство иностранных дел с причислением к Главному
архиву МИД в Москве. В 1902-1908 гг. работал в качестве переводчика VIII класса,
а затем — делопроизводителя во Втором департаменте министерства.
В 1908 г. назначен вторым секретарем российской миссии в Пекине, ав1912г. —
вторым секретарем посольства в Токио в чине надворного советника. С 1914 г.
работал в центральном аппарате в Дальневосточном отделе МИД в качестве секретаря
VI класса (коллежский советник).
В 1917 г. назначен первым секретарем посольства в Токио в чине действительного
статского советника, а затем — советником миссии в Пекине. В 1919 г. снова первый
секретарь (второе лицо) посольства в Токио, с ноября 1921 г. — поверенный в делах.
Бельченко Андрей Терентьевич
Родился в 18 73 г. в с. Козловке, Воронежской области. Отец—унтер-офицер,
старший писарь.
В 1899 г. окончил китайско-монголо-маньчжурское отделение факультета
восточных языков Петербургского университета.
В конце 1898 г. поступил на службу в Министерство иностранных дел с
причислением к Первому департаменту. В том же году назначен студентом миссии в Пекине.
В 1901 г. — секретарь-драгоман российского консульства в Ханькоу в чине
титулярного советника. В 1902—1906 гг. — второй драгоман миссии в Пекине. В 1906 г.
назначен исполняющим обязанности консула в Ню-Чжуане (сейчас Инкоу) в чине
коллежского асессора, в 1910—1913 гг. являлся консулом в Фучжоу, в 1913— 1914 гг.—консулом
в Кантоне в чине надворного, затем коллежского советника, а в 1914—1916 гг. —
консулом в Ханькоу с предоставлением личного звания генерального консула.
Награжден орденом св. Владимира 4-й степени с мечами.
После Октябрьской революции, по всей вероятности, оставался в Китае.
Согласно примечанию VII отдела ГУГБ НКВД, в 30-е годы исполнял также обязанности
португальского почетного консула в Ханькоу (см. док. 160).
Боткин Сергей Дмитриевич
Родился в 1869 г. в Москве. Отец — потомственный почетный гражданин.
В 1892 г. окончил юридический факультет Московского университета. В 1892 г.
поступил на службу в Министерство иностранных дел, был причислен к
Азиатскому департаменту, позднее получил должность делопроизводителя VIII класса.
371
В1897 г. был вторым секретарем миссии в Штутгарте (Германия) в чине
титулярного советника и в придворном звании камер-юнкера. В1900-1904 гг.—второй секретарь
миссии в Берне. В1904-1909 гг. — сначала второй, затем первый секретарь посольства
в Вене (Австро-Венгрия). В1909-1911 гг. являлся первым секретарем посольства в
Константинополе в чине действительного статского советника с сохранением придворного
звания камергера. В1911-1914гг. — первый секретарь посольства в Берлине.
В июле 1914г. назначен министром-резидентом (посланником) в Дармштадте
(Германия), однако с началом первой мировой войны отозван, в центральном аппарате
возглавлял временный отдел по вопросам военнопленных.
В 1919-1920 гг., являясь делегатом Российского общества Красного Креста в
Берлине, имел поручение правительств Колчака и Деникина представлять в Германии
интересы России. В 1922-1923 гг. занимался вопросами оказания помощи
российским беженцам в Германии, был также председателем Комитета российских
эмигрантов с местопребыванием в Берлине.
Награжден орденом св. Владимира 3-й степени.
Войцеховский Сергей Львович
Не являлся сотрудником российского Министерства иностранных дел. О его
дореволюционной деятельности каких-либо точных сведений установить не удалось.
Известно только, что в 1917 г. он был уполномоченным Красного Креста по
оказанию помощи российским военнопленным в Германии и Австрии.
В 30-е годы являлся председателем правления Российского общественного
комитета в Польше, оказывавшего правовую и иную помощь российским эмигрантам.
Есть сведения, что был также представителем в этой стране Российского общества
Красного Креста.
Вел активную публицистическую деятельность, о чем свидетельствуют его статьи
в журнале «Часовой» в 30-40 гг., а позднее, в 50—70 гг., печатался в журналах
«Возрождение» и «Современник». Автор книги «Трест», изданной в Канаде в 1974 г
Гревениц Борис Николаевич
Барон Гревениц — 2-й. В МИД России с 1914 г. Имеются сведения, что его отец,
Гревениц Н.А., до перехода на дипломатическую службу был херсонским
губернатором.
Информация о его работе отсутствует как в архиве МИД Российской Федерации,
так и в доступной эмигрантской литературе. Известно только, что он, будучи
председателем беженского комитета в Финляндии, занимался вопросами оказания
помощи российским эмигрантам, имел местопребывание в Выборге, где было
наибольшее сосредоточение выходцев из России.
Гулькевич Константин Николаевич
Российский дипломат, длительное время работал в посольстве в Италии, в 1916 г
возглавлял Ближневосточный отдел Министерства иностранных дел, один из
ближайших советников министра С.Д.Сазонова, российский посланник в Норвегии,
затем в 1917—1920 гг. — посланник в Швеции. В эмиграции был, в частности, членом
Политической комиссии Русского политического совещания, образованного в Париже в
372
1919 г. В дальнейшем работал в совещательном органе Нансеновского комитета при Лиге
наций в Женеве, занимался вопросами оказания помощи российским эмигрантам.
Демидов Елим Павлович
Родился в 1868 г. в Вене, из дворян, князь Сан-Донадо. Отец — сотрудник МИД
России.
В 1890 г. окончил Императорский Александровский лицей и был определен на
службу в Министерство иностранных дел с чином IX класса. Причислен к
департаменту личного состава и хозяйственных дел министерства, а затем в1894г. — к
канцелярии сверх штата. В том же году назначен в посольство в Лондоне также сверх
штата, а в 1897 г. — вторым секретарем посольства в чине надворного советника и
камер-юнкера. В 1901 г. являлся егермейстером императорского двора в
Петербурге. В 1902 г. получает назначение на должность первого секретаря посольства в
Мадриде, а в 1903 г. — первого секретаря посольства в Копенгагене в чине коллежского
советника с сохранением придворного звания егермейстера. С 1905 по 1908 год
являлся первым секретарем посольства в Вене. По возвращении в Россию
назначается чиновником особых поручений при министре иностранных дел в чине статского
советника. В 1911 г. получил назначение на должность советника посольства в
Париже, а с 1912-го по 1917 год являлся посланником в Афинах в чине
действительного статского советника. Награжден орденом св. Владимира 4-й степени.
После октября 1917 г. отказался от своего поста, одно время был почетным
атташе Югославии в Афинах. В октябре 1920 г. врангелевским правительством снова
назначается посланником в Греции.
Является автором книг, в которых в основном описывает свои поездки по
Кавказу, Алтаю, Камчатке и Монголии, а также книг мемуарного характера
«Заблуждения» и «Зарубки».
Дмитрий Павлович (Романов)
Родился в 1891 году, двоюродный брат Николая II, великий князь. Гвардейский
офицер, участник убийства ГРаспутина в 1916 г., за что был сослан на Кавказ, но
затем помилован.
После Октябрьской революции 1917 г. некоторыми российскими
монархическими кругами в эмиграции выдвигался претендентом на российский престол.
Находясь в эмиграции, жил большей частью в Лондоне. В 1926 г. женился на
дочери американского миллионера, позднее развелся. Занимался торговыми делами,
близко интересовался движением младороссов (см. док. 10, прим. 4).
В последние годы жизни обосновался в Нью-Йорке. Его дети носили титул
светлейших князей Романовых-Ильинских, сын Поль был губернатором штата
Флорида, США.
Умер в Швейцарии в 1942 году.
Жуковский Сергей Владимирович
Родился в 1883 г. в Воронеже в семье действительного статского советника,
профессора Санкт-Петербургского университета. В 1906 г. окончил арабо-персидско-турец-
ко-татарский отдел факультета восточных языков Петербургского университета.
373
Определен на службу в Министерство иностранных дел и причислен к
Первому департаменту. В 1910 г. назначен переводчиком VIII класса, а в 1911 г. —
делопроизводителем VIII класса в чине титулярного советника того же
департамента. С 1914 г. — секретарь VII класса, коллежский асессор Третьего
(Среднеазиатского) политотдела МИД, затем — секретарь-заведующий переводной частью
Учебного отделения восточных языков при политотделе.
В 1919 г. министр иностранных дел колчаковского правительства. С.Д.Сазонов
назначил С.В.Жуковского министром-резидентом в Бухару, но он не успел вручить
свои верительные грамоты в связи с падением правительства Колчака.
В эмиграции С.В.Жуковский входил в состав комитета Общества сотрудников
МИД за границей, а с января 1922 г. стал секретарем комитета.
В 20-30 гг. работал в аппарате председателя Совета послов в Париже сначала
М.Н.Гирса, а затем В.А.Маклакова, был также секретарем Главного управления
(Центрального офиса) по делам русских эмигрантов во Франции.
Ломшаков Алексей Степанович
Родился в 1870 г., получил высшее техническое образование. Профессор
Политехнического института в Санкт-Петербурге, являлся председателем Союза
инженеров России. Кадет, член I Государственной думы от Петербургской губернии.
В эмиграции стоял во главе комитета помощи русским студентам-эмигрантам,
занимался вопросами получения выходцами из России высшего образования,
оказывал материальную поддержку русской профессуре за рубежом.
В 30-е годы был председателем Объединения русских эмигрантских
организаций в Чехословакии, возглавлял также Союз русских академических организаций
за границей.
Скончался в Чехословакии в 1960 г.
Маклаков Василий Алексеевич
Родился в Москве 10 мая 1869 г. в дворянско-помещичьей семье*. Отец был
врачом, профессором Московского университета. В 1894 г. Маклаков окончил
исторический факультет, ав1896г. — юридический факультет Московского университета
и был принят в московскую адвокатуру.
В 1905 г. в качестве адвоката участвовал в судебных процессах по делам Н.Э.Бау-
мана и других революционеров. В 1906 г. был избран в ЦК кадетской партии, а затем
по спискам этой партии — во II, III и IV Государственную думу, работал в ее
комиссиях. Его выступления в Думе принесли ему известность лучшего оратора России.
В российской левой печати того времени Маклакова, как и Милюкова, относили к
вождям «контрреволюции»**.
В октябре 1917 г. Маклаков в качестве посла Временного правительства прибыл
во Францию, но не успел до Октябрьской революции вручить верительные грамоты.
Он отказался признать новое правительство России и выступал в роли
дипломатического представителя Колчака, Деникина, Врангеля, вошел в состав созданного в
* Маклаков В.А. Из воспоминаний — Нью-Йорк, 1954 г., с. 13.
** Оценку взглядов Маклакова можно найти в собр. соч. В.И.Ленина. Изд. 4 — М. 1949, т. 24,
с. 328-329, т. 25, с. 35-37, т. 26, с. 44-45, 119-122.
374
Париже Русского политического совещания. Принимал неофициальное участие в
Парижской мирной конференции (январь — июнь 1919 г.)*. В мае 1921 г. он
участвовал в обсуждении на совещании членов ЦК кадетской партии «новой тактики»,
разработанной Милюковым и левым крылом партии**. Публикуемая нынешняя
переписка Маклакова за 1934-1940 гг. показывает, что он довольно последовательно
проводил «новый курс». Суть его сводилась к отказу от попыток свержения
советской власти путем вооруженного вмешательства извне и ориентации на внутренние
силы русского народа в расчете на эволюцию — перерождение самой советской
власти. Эти установки поддержала лишь часть кадетской верхушки. Решение об
отказе от интервенции вызвало сильное недовольство промонархических военных
кругов российской эмиграции.
В беседе с В.Шульгиным в начале 1921 года Маклаков раскрыл свое видение
российских перспектив. Он констатировал, что большевики, во-первых,
восстанавливают военное могущество России; во-вторых, восстанавливают границы Российской
державы до ее естественных пределов; в-третьих, вне зависимости от своей воли
«подготовляют пришествие самодержца всероссийского». Он утверждал, что от
большевиков такой «самодержец» возьмет их «декретность», их «решимость принимать
на свою ответственность самые невероятные решения», что он будет большевик по
энергии и националист по убеждениям***.
После признания Францией СССР в 1924 г. Маклаков возглавил Эмигрантский
комитет, который объединял различные российские зарубежные организации. Затем
возглавил признанный французскими властями и Лигой наций Центральный офис
по делам русских беженцев в Париже. После смерти М.Н.Гирса в ноябре 1932 г. стал
руководить Советом послов, что позволило ему получать сведения не только о
положении русских беженцев, но и конфиденциальную информацию по широкому кругу
внешнеполитических вопросов. Переписка по линии Совета послов продолжалась
вплоть до вступления в Париж в июне 1940 г. войск фашистской Германии.
Освобождение Франции позволило Маклакову возобновить свою деятельность по делам
русских беженцев, которая продолжалась вплоть до его смерти 15 июля 1957 г.****.
Подробное описание жизни Маклакова составил его биограф Г.Адамович*****.
Миллер Евгений Карлович
Родилсяв 1867 году.В 1892г.окончил Академию Генерального штаба.В 1898-1907 гг.
военный агент (атташе) в Бельгии, Нидерландах, Италии. В 1912-1914 гг. начальник
штаба Московского военного округа. Во время первой мировой войны начальник штаба
5-й армии, командир корпуса. Генерал-лейтенант.
После Февральской революции 1917 г. выступал против «демократизации»
армии. С осени 1917 г. — представитель Ставки при итальянском главном
командовании. После Октябрьской революции находился за границей. С января 1919г. — гене-
* См. док. 4, Приложения II.
'* См. Исторический архив. —1992, № 1, с. 89.
'• См. Шульгин В.В. — 1920 год. Ленинград, 1927, с. 272-273.
'* 12 февраля 1945 г. Маклаков с группой эмигрантов посетил посла СССР А.Е.Богомолова, 23
марта состоялась его вторичная беседа с послом. См. Приложение III, док. 32.
'* Адамович Г. Василий Алексеевич Маклаков. Политик, юрист, человек. — Париж, 1959.
375
рал-губернатор Северной области с центром в Архангельске. В мае 1919 г. был
назначен А.В.Колчаком главнокомандующим войсками Северной области. В феврале
1920 г. после поражения из Архангельска выехал в Париж.
С 1924 г. являлся председателем 1-го отдела Русского общевоинского союза
(РОВС), которому подчинялись русские военные организации на территории ряда
европейских государств. В 1930 г. заменил А.П.Кутепова на посту председателя
РОВС. В 1937 г. в результате проведенной НКВД СССР операции был вывезен
морским путем в Москву. Военной коллегией Верховного суда СССР 11 мая 1939 г. под
чужой фамилией приговорен к смертной казни и расстрелян.
Поклевский-Козелл Станислав Альфонсович
Родился в 1868 г. в Камышловском уезде Пермской губернии, крещен в пермской
римско-католической церкви, из дворян. В 1886 г. окончил Императорский
Александровский лицей. Выпущен с чином IX класса и определен на службу в Министерство
иностранных дел с причислением к Департаменту личного состава и хозяйственных
дел. В1890 г. уволен из МИД для отбытия воинской службы. В1892 г. назначен состоять
при Канцелярии МИД В 1893г.получаетназначениенадолжностьтретьего,ав 1895 г. —
второго секретаря канцелярии министерства. С1897-го по 1901 год являлся первым
секретарем миссии в Токио в чине коллежского советника с пожалованием придворного
звания камергера. С 1901-го по 1906 год — первый секретарь, а с 1906-го по 1909 год —
советник посольства в Лондоне. В1909 г. назначен посланником в Тегеране в чине
действительного статского советника. В 1913-1917 гг. посланник в Бухаресте.
В 20-30 гг. являлся представителем Нансеновского комитета в Румынии,
занимался вопросами оказания помощи российским эмигрантам в Румынии.
Руцкий Петр Альбинович
Родился в 1880 г. в Подольской губернии, из дворян. В 1904 г. окончил
Императорское училище правоведения и был причислен к Министерству юстиции в чине
титулярного советника.
В1905 г. переведен на службу в министерство иностранных дел с причислением ко
Второму департаменту. С 1906-го по 1912 год — во Втором департаменте
делопроизводитель VIII, а затем VII класса. В 1911 г. назначен секретарем консульства в
Антверпене в чине надворного советника с предоставлением личного звания
вице-консула. В1912 г. направлен консулом в Вальпараисо (Чили), а в 1913 г. прикомандирован к
генеральному консульству в Нью-Йорке «для усиления личного состава» в чине
надворного советника. В1914 г. командируется для временного управления консульством
в Монреале. В 1915-1917 гг. с той же формулировкой переведен в генеральное
консульство в Нью-Йорке с присвоением очередного чина «коллежский советник».
Остался во главе генерального консульства после Октябрьской революции 1917 г.,
в 20-30 гг., занимался вопросами оказания помощи находящимся в США эмигрантам
из России.
Саблин Евгений Васильевич
Родился в 1875 г. в Новочеркасске, из казаков, дворянин. В1898 г. окончил
Императорский Александровский лицей, выпущен камер-юнкером в чине X класса и в этом
376
же году определен на службу в Министерство иностранных дел с причислением к
Первому департаменту в чине коллежского секретаря. В 1899 г. назначен состоять
при российской миссии в Белграде сверх штата. В 1903 г. назначен вторым
секретарем той же миссии с чином титулярного советника. С1905-го по 1908 год являлся
секретарем генерального консульства в Танжере (Марокко) в чине коллежского
асессора. В 1908-1915 гг. был первым секретарем миссии в Тегеране в чине надворного
советника. В 1915 г. назначен первым секретарем посольства в Лондоне с
повышением в чине (коллежский советник). Имел орден св. Владимира 4-й степени.
После Февральской и Октябрьской революций оставался вторым лицом в
посольстве в Лондоне, а в начале 20-х годов стал управляющим посольством, поверенным в
делах. Вплоть до начала второй мировой войны принимал деятельное участие в
жизни белой эмиграции, занимался вопросами российских беженцев в Великобритании.
Скончался в Лондоне в 1949 г.
Самсонов Михаил Степанович
Какие-либо сведения о том, что М.С.Самсонов находился на дипломатической
службе в российском Министерстве иностранных дел, в АВП Российской империи
отсутствуют.
В 20—30 гг. проживал в Будапеште, занимался вопросами оказания помощи
российским эмигрантам. По всей вероятности, был уполномоченным по Венгрии Нан-
сеновского комитета при Лиге наций. В 1938 г. стал представителем Российского
общества Красного Креста в этой стране.
Серафимов Борис Саввич
Родился в 1882 г. в Трапезунде (Трабзоне, Турция), где работал его отец в качестве
агента Русского общества пароходства и торговли. В 1907 г. окончил арабо-персид-
ско-турецко-татарский отдел факультета восточных языков Петербургского
университета. С1907 г. проходил подготовку в учебном отделе восточных языков при Первом
департаменте МИД, в 1909 г. причислен к этому же департаменту, а в 1910 г. назначен
студентом посольства в Константинополе. С 1911 -го по 1914 г. являлся исполняющим
обязанности секретаря-драгомана консульства в Алеппо (сейчас Халеб, Сирия).
В 1914 г. назначен третьим драгоманом посольства в Константинополе в чине
титулярного советника. Числился в списке сотрудников МИД, отозванных с заграничной
должности по случаю войны. Во время первой мировой войны оставался в
Константинополе при миссии Нидерландов, которая защищала интересы России в Турции,
занимался делами, связанными с российскими подданными. В1917 г. прикомандирован
к миссии в Берне в чине надворного советника, позднее деникинским правительством
назначен поверенным в делах в Константинополе.
В 20-30 гт. — председатель Нансеновского комитета в Болгарии, занимался
делами российских эмигрантов.
Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна
Родилась в 1869 году в Петербурге. Родом из помещичьей семьи. В 1881 г. была
исключена из гимназии в связи с участием брата Аркадия в покушении на
императора Александра П. В 1888 г. сдала экстерном экзамены за курс гимназии и поступила
377
на петербургские Высшие женские курсы. В том же году вышла замуж за
инженера Альфреда Бормана, но брак оказался неудачным, после развода осталась с
двумя детьми.
Активно участвовала в нелегальной деятельности Союза освобождения. В 1903 г.,
чтобы избежать судебного приговора, выехала в Германию, где вышла замуж за
английского журналиста Гарольда Вильямса. В1904 г. познакомилась с В.И.Лениным во
время посещения Н.К.Крупской—своей гимназической подруги. Имела широкий круг
контактов, в частности с М-Горьким, М.Арцыбашевым, Л.Андреевым, В.Брюсовым.
В конце 1905 г. в связи с амнистией возвратилась в Россию, вступила в кадетскую
партию и избрана членом ЦК, до 1917 г. была единственной женщиной в
руководстве партии, работала думским корреспондентом многих ведущих газет («Русь»,
«Речь», «Биржевые ведомости», «Слово»). После Февральской революции — член
петроградского комитета кадетов, руководитель бюро печати, лидер кадетской
фракции Государственной думы.
В марте 1918 г. вместе с мужем выехала в Англию, где издала документальную
книгу «От свободы к Брест-Литовску». Осенью 1919 г. в составе английской миссии
приехала в Ростов-на-Дону, входила в состав «особого совещания» при
правительстве Деникина. После поражения Добровольческой армии выехала из России,
обосновалась в Лондоне, где муж становится редактором иностранного отдела газеты
«Тайме». Дети от первого брака: сын — Аркадий Борман проживал больше в
Париже, сотрудничал в газете «Дейли Мейл», участвовал в деятельности российской
эмиграции; дочь — Софья Борман была, в частности, сестрой милосердия в белой
армии, проживала с матерью в Лондоне.
В 20—30 гг. активно работала в различных эмигрантских организациях: в
Комитете освобождения России, Комитете Русского национального союза в Англии,
двадцать лет возглавляла Общество помощи русским беженцам. Редактировала
созданный ею журнал «Русская жизнь», писала статьи для парижского «Возрождения»,
берлинского «Руля», рижской газеты «Сегодня». В 1940 г. оказалась в Париже, где
находилась во время германской оккупации. В последние годы жизни принимала
активное участие в церковно-общественной деятельности. В начале 50-х годов
выехала к сыну в США,- издала свои мемуары «На путях к свободе» (1952 г.).
Скончалась в 1962 году.
Урсати Николай Семенович
Родился в 1890 г. в Рязани. Потомственный дворянин. В 1911 г. окончил
университетское отделение юридических наук Московского императорского лицея в
память цесаревича Николая.
Поступил на службу в Министерство иностранных дел и был причислен во
вторую экспедицию при канцелярии МИД в чине коллежского секретаря. В 1915 г.
назначен состоять сверх штата при посольстве в Токио в чине титулярного
советника. В 1917 г. прикомандирован к Первому политотделу и канцелярии
министерства.
После окончания гражданской войны в России оказался в Югославии, занимал
должность помощника В.Н.Штрандтмана — делегата Нансеновского комитета,
ведающего вопросами русской эмиграции в Югославии.
378
Имеются сведения, что после освобождения Белграда Н.С.Урсати 28 октября
1944 г. был арестован, причины ареста не сообщаются (АВП РИ, ф. 166, оп. 508/3,
д.250, л. 21, 63). Дальнейшая судьба Н.С.Урсати неизвестна.
Штрандтман Василий Николаевич
Родился в 1877 г. в г. По (Франция). Из дворян. В 1897 г. окончил Пажеский
корпус, служил корнетом лейб-гвардии уланского ее величества
государыни-императрицы Александры Федоровны полка.
В1901 г. подал прошение о поступлении на службу в Министерство иностранных
дел. Причислен сверх штата ко 2-й экспедиции при Канцелярии МИД. С 1902 г.
состоял при канцелярии МИД также сверх штата с получением чина коллежского
асессора и придворного звания камер-юнкера, назначен на должность третьего
секретаря. С 1906 г. был секретарем миссии в Дармштадте (Германия), в 1908 г. —
секретарем дипломатического агентства в Софии, а в 1909 г. назначен вторым
секретарем посольства в Константинополе в чине надворного советника с сохранением
звания камер-юнкера. В 1910 г. прикомандирован к миссии в Цетинье (Черногория)
«для усиления состава миссии». С1911 -го по 1915 г. являлся первым секретарем
миссии в Белграде, а в 1915 г. назначен первым секретарем посольства в Риме с
присвоением в 1916 г. чина коллежского советника. В1917 г. был советником миссии в
Афинах. Награжден орденом св. Владимира 4-й степени.
В апреле 1919 г. правительство Колчака назначило В.Н.Штрандтмана
посланником в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (Югославия).
В 1920-1930 гг. оставался в Белграде, занимался вопросами оказания помощи
российским беженцам, являлся делегатом Нансеновского комитета, начальником
управления по делам российских эмигрантов. До 1934 г. был уполномоченным
Российского общества Красного Креста в Югославии.
Справка
о структуре МИД России, дипломатических и гражданских рангах и чинах
Согласно положению 1914г. центральный аппарат МИД имел следующую структуру:
• Министр и его два товарища (заместителя).
• Совет (коллегия) министерства.
• Чиновники для особых поручений при министре.
• Первый департамент (кадры, финансы, административные вопросы, церкви при
учреждениях за рубежом).
• Второй департамент (вопросы международного публичного и частного права,
торгово-экономические вопросы, нотариат и дела, не входящие в компетенцию
политических отделов).
• Первый политический отдел (отношения с государствами Западной Европы,
Америки и Африки, кроме Абиссинии и Египта, и Ватиканом). Канцелярия первого полити-
379
ческого отдела являлась одновременно канцелярией министра. При отделе
находились также шифровальное отделение и типография министерства
• Второй политический отдел (отношения с ближневосточными государствами, к
которым в то время относились Албания, Болгария, Греция, Румыния, Сербия, Турция,
Черногория, Абиссиния и Египет, а также церковные дела на Ближнем Востоке).
• Третий (среднеазиатский) политический отдел (отношения с Персией,
среднеазиатскими государствами, Индией и Цейлоном).
• Четвертый (дальневосточный) политический отдел (отношения с Монголией,
Китаем, Японией, Сиамом и «побережьями Тихого океана»).
• Отдел печати и юрисконсультская часть.
• Учебное отделение восточных языков при политических отделах, готовящее
драгоманов для посольств и миссий на Востоке.
• Государственный и С-Петербургский главный архив, Московский главный архив,
составлявшие интегральную часть центрального аппарата МИД.
На январь 1917 г. штаты центрального аппарата МИД составляли 470 человек.
К началу первой мировой войны Россия имела за рубежом 9 посольств (в
Берлине, Вашингтоне, Вене, Лондоне, Париже, Константинополе, Мадриде, Риме и
Токио), 24 миссии, включая диппредставительства, которые возглавлялись
министрами-резидентами, 36 генеральных консульств, 84 консульства и 34 вице-консульства.
На 1914 г. штаты загранучреждений составляли 431 человек.
Прием на работу в МИД был конкурсный, кандидат должен был сдать экзамен по
русскому и французскому языкам, русскому государственному праву, политической
географии и истории, а также началам международного права. Сдача экзамена
давала право стать кандидатом для занятия штатной должности в министерстве.
Для дальнейшего продвижения по службе в МИД и занятия дипломатической
должности в центральном аппарате и учреждениях за рубежом было необходимо
сдать «дипломатический экзамен», к которому допускались кандидаты не старше
27 лет, имеющие высшее образование и прослужившие в системе МИД не менее двух
лет. «Дипломатический экзамен» включал следующие дисциплины: русский и
французский язык (умение свободно изъясняться, правильно и ясно письменно излагать
свои мысли на обоих языках), международное и морское право, история
международных договоров (особенно тех, в которых участвовала Россия), главные начала
политической экономии, консульское право, всеобщая статистика.
В отношении дипломатических сотрудников в дореволюционном Министерстве
иностранных дел действовала общая для всех государственных служащих
система чинов, которые присваивались по мере прохождения ими службы. В основу этой
системы была положена так называемая «Табель о рангах» — законодательный
акт Петра I от 1722 г., действовавший с незначительными изменениями вплоть до
конца 1917 г.
Согласно этому акту все должности на государственной службе, а также в
армии, военно-морском флоте и др. подразделялись на 14 рангов (классов). Акт
регламентировал порядок поступления на службу, продвижения по ней, оплату
жалования, предоставления льгот и привилегий. Для гражданских чинов срок службы с XIV
по VIII класс устанавливался 3 года в каждом классе, с VII по V класс — 4 года, а с
380
IV по I класс — по личному распоряжению императора. Лица, занимавшие чины с
XIV по X класс, получали звание «почетных граждан», с IX класса возводились в
статус «личного», а с IV класса — «потомственного» дворянства.
В соответствии с «Табелью о рангах» Петра I иерархия чинов в аппарате МИД и
его загранучреждениях по состоянию на 1914 г. определялась следующим образом.
Класс
I
П
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
Табель о рангах
Канцлер
Действительный тайный
советник
Тайный советник
Действительный статский
советник
Статский советник
Коллежский советник
Надворный советник
Коллежский асессор
Титулярный советник
Коллежский секретарь
К орабельный секретарь
Губернский секретарь
Провинциальный секретарь
Коллежский регистратор
ПЩД и загранучреждсния
—
Министр, посол
Товарищ министра, посланник
Непременный член Совета министерства, чиновник для особых
поручений IV класса при министре, директор департамента, советник
(заведующий) политического отдела, управляющий юрисконсультской
частью, директор Государственного и Санкт-Петербургского Главного
архива, директор Московского Главного архива, советник посольства,
министр-резидент, дипагент и генеральный консул в Египте,
генеральный консул в Монголии, Калькутте, Сеуле, Сиаме, первый
драгоман посольства в Константинополе.
Чиновник для особых поручений V класса при министре, вице-директор
департамента, делопроизводитель V класса, старший секретарь
политического отдела, переводчик политического отдела V класса,
управляющий отделом печати, первый секретарь посольства (миссии),
первый драгоман миссии в Пекине, генеральный консул.
Чиновник для особых поручений VI класса при министре,
делопроизводитель департамента VI класса, секретарь политического
отдела VI класса, драгоман посольства в Токио, консул.
Делопроизводитель департамента VII класса, секретарь политического
отдела VII класса, переводчик политического отдела VII класса, второй
секретарь посольства, вице-консул, драгоман генерального консульства
в Сеуле.
Делопроизводитель департамента VIII класса, секретарь политического
отдела VIII класса, второй секретарь посольства в Вашингтоне и миссии
в Берне, Афинах и Брюсселе, драгоманы ряда миссий и генконсульств
на Востоке.
Секретарь консульства, студент посольства в Токио, миссии в Пекине.
Кандидат для занятия штатной должности департамента
(политического отдела), секретарь консульства, студенты посольства
в Константинополе, миссии в Тегеране и Пекине.
—
—
—
—
«Табель о рангах» и все права и привилегии гражданских, военных и придворных
чинов были отменены декретами Советской власти от 23 ноября и 16 декабря 1917 г.
II
Документы
Архива внешней политики
Российской империи
1. Телеграмма К.Д.Набокова — послу [В.А.Маклакову]
Лондон, 6/19 ноября 1917 г., № 925
Циркулярная. Прошу сообщить консулам
(Ш. Дельта) Мною получено нижеследующее сообщение от Союза служащих
министерства иностранных дел от 10-го ноября: «Просим Вас уведомить все
российские посольства, миссии и консульства — весь личный состав министерства
иностранных дел отказался сотрудничать с правительством Ленина. Все другие
министерства поступили так же*». Я принял меры к оповещению нашего министерства
иностранных дел, что их сообщение получено и просьба исполнена.
АВП РИ ф. 187, on. 524, д. 3637,л. 27
* Речь идет об известном саботаже чиновников министерств 25 октября /7 ноября 1917 г. здания
министерств были заняты революционными солдатами, большинство министров арестовано. II
Всероссийский съезд Советов объявил Временное правительство низложенным и 26 октября /8
ноября съезд принял постановление об образовании рабоче-крестьянского правительства и создании
народных комиссариатов.
383
2. Телеграмма К.Д.Набокова — В.А.Маклакову
Лондон, 7/20 ноября 1917 г., № 927
Ссылаюсь на Вашу телеграмму за № 1121*. Совершенно личная.
Вполне разделяя взгляд, что нам невозможно оставаться отрезанными от всяких
сношений с Россией, не могу, однако, отдать себе ясного отчета в целесообразности
сделанной Вами попытки снестись через французского посла** или военную
миссию с представителями бывшего Временного правительства. Окружавшие
Керенского министры, очевидно, куда-то запропастились, и сам он как государственный
деятель «пропал без вести». Та преемственность власти, о которой говорилось в
Вашей телеграмме от 9 числа, стало быть, фактически отсутствует, и нам следует
учесть это обстоятельство. Я считаю, что каждый день пребывания у власти
большевиков или коалиции с ними является для России величайшим позором и
приближает тот момент, когда наши союзницы — великие державы Европы и Америки,
станут смотреть на нас и обращаться с нами, как некогда мы обращались с Персией
или Кореей. Так как в России чувство этого позора, по-видимому, недостаточно живо
ощущается, чтобы побудить «лучших людей» к сплоченной активной деятельности,
не считаете ли Вы, что на нас, представителях России при союзных державах,
лежит обязанность коллективного выступления от имени своего и всех русских,
находящихся в пределах союзных держав, с обращением к родине. Путей этого
обращения имеется несколько, и наилучшим представляется мне следующий: через
румынскую Главную Квартиру*** снестись с нашей Ставкой и постараться
получить от Духонина**** достоверные сведения о состоянии фронта. Обратиться с
открытым призывом ко всему личному составу забастовавших министерств
продолжать обструкцию изменническому режиму и заявить, что эта их позиция укрепляет
веру союзников в конечное поражение клевретов Германии. Заявить, что те люди,
которые привлекут на свою сторону лучшие силы страны и одолеют анархию и
предательство, могут быть уверены, что мы сделаем все возможное, чтобы им была
обеспечена реальная поддержка союзников. Не знаю, осуществимо ли все это. Но
чувствую, что сидеть сложа руки и выжидать событий — невыносимо и преступно.
Прошу Вашего отзыва. Телеграмма эта адресована только Вам лично.
АВП РИ ф.184, on. 520, д. 1680, л. 20"°.
* Не публикуется.
'* Палеолог М.
'* В г. Яссы. В ноябре 1917 г. там состоялось совещание военных представителей стран Антанты
и командования Юго-Западного и Румынского фронтов.
'* Духонин Н.Н. (1876-1917) — ген., начштаба Верховного главнокомандующего, затем и. о.
главковерха. 9/22 ноября 1917 г. за отказ вступить в мирные переговоры с германским
командованием был смещен Советским правительством со своего поста, а впоследствии убит занявшими
ставку в Могилеве красногвардейцами.
384
3. Телеграмма В.А.Маклакова — К.Д.Набокову
Париж, 9/22 ноября 1917 г. № 1132
Циркулярная криптограмма
Ссылаюсь на телеграмму Мейендорфа*№ 364**.
Вопросы, могущие возникнуть в связи с событиями в России, могут иметь общее
для заграничных наших учреждений либо только местное значение. Как я уже
телеграфировал Вам от 27 октября, я готов — в силу географического положения
Парижа и значения его, как одного из политических центров, содействовать
установлению единообразного отношения этих учреждений к вопросу об образовании нового
правительства в России. Если бы возникли еще и другие общие вопросы,
касающиеся наших заграничных учреждений, то я прошу Вас располагать мною для
выяснения общей точки зрения путем централизации сношений. Содействие может,
однако, ограничиться лишь облегчением сношений и, конечно, не руководством, и не
может распространиться на дела местного характера.
АВПРИ.ф. 184, on. 520, д. 1727,л. 152.
4. Телеграмма В.А.Маклакова — К.Д.На6окову
Париж, 11/24 ноября 1917 г. № 1146
Циркулярная криптограмма
В разговоре с Пишоном*** я высказал убеждение о необходимости участия
нашего представителя на предстоящей конференции, ибо отсутствие его, помимо всех
других соображений, могло бы дать повод к толкованиям, что выход России из
числа союзников — уже совершившийся факт. Вопрос об участии нашем на
конференции осложнился тем, что вследствие разыгравшихся у нас событий мои
верительные грамоты не оказалось возможным вручить.
Пишон сообщил мне, что совет министров, обсудив вчера этот вопрос,
высказался в том же смысле и, чтобы обойти затруднение, вызываемое невручением грамот,
* В царском МИД работали несколько дипломатов с фамилией Мейендорф, один из них был
временным поверенным в Испании, другой — посланник в Дании. На кого из них имеется ссылка в
телеграмме, установить не удалось.
•• Не публикуется.
'** Пишон Стефан Жан Мари (1857-1933) — французский государственный и политический
деятель, дипломат. В 1885-1893 гг. — член палаты депутатов, в 1906-1924 гг. — сенатор, в 1917-
1920 гг. — министр иностранных дел Франции.
18 Чему свидетели мы были, кн 2
385
предложил, чтобы на двух торжественных, но бессодержательных заседаниях —
открытие и закрытие конференции, присутствовал Севастопуло*, формально
остающийся в глазах французского правительства поверенным в делах, а на деловых
совещаниях французское правительство желало бы непременно мое участие. Со
своей стороны, я на это выразил согласие. Я буду, конечно, продолжать руководить
посольством.
АВПРИ.ф. 184, an. 520, д. 1727, л. 159.
5. Телеграмма К.Д.Набокова во все посольства и миссии
Лондон, 11/24 ноября 1917 г., № 938
Циркулярная
Считаю, что на представителях России не только при союзных державах, но и
при нейтральных лежит обязанность немедленно и коллективно реагировать на
измену Петрограда. Аргумент Гулькевича** о том, что такое выступление «противно
воле народа», представляется мне неприменимым к данной минуте, ибо мы
наблюдаем ныне не волю народа, а безволье казнить предателей и такое страшное
попустительство измене, которое ложится несмываемым позором на Россию. Снова
предлагаю обратиться от имени всех русских граждан, пребывающих заграницею, с
воззванием к России за подписью всех представителей России, причем воззвание
это должно быть непременно распространено на юге России, хотя бы посредством
румынской Главной Квартиры или иным способом — через союзные консульства в
городах Южной России, где таковые имеются. Если эта моя мысль всеми
принимается, предложил бы послу в Париже выработать редакцию воззвания.
Вчерашнее заявление лорда Роберта Сесиля, что «Если русский народ
санкционирует действия Троцкого — это поставит его вне общения с Европой» —
достаточно ясно указывает, к чему приведет дальнейшая терпимость по отношению к
мерзостям, совершающимся в Петрограде.
АВП РИ, ф. 184, on. 520, д. 1680, л. 26.
* Севастопуло ММ. — советник российского посольства во Франции.
** Гулькевич К.Н. — посланник России в Швеции (см. док. 5, прим. 2).
386
6. Телеграмма А.М.Ону* — К.Д.Набокову
Понтарлье, 13/26 ноября 1917, № 861
Телеграмма № 938 получена**.
Всецело разделяя Ваш взгляд о желательности вообще реагировать на
«мерзости, совершающиеся в Петрограде», полагаю, что наиболее подходящим центром для
объединения нашего заграничного представительства является Париж.
АВПРИ.ф. 184,оп. 520,д. 1727,л. 7.
7. Телеграмма В.А.Маклакова
Циркулярно
Лондон, Рим, Токио, Мадрид, Вашингтон,
Стокгольм, Христиания, Гаага, Лиссабон,
Пекин, Корфу, Берн, Гавр, Копенгаген и Афины.
Париж, 16/29 ноября 1917 г. № 1168
№1
Ссылаюсь на телеграмму Гирса № 905***.
(Ш. 398) Я думаю, что коллективность заявления подорвала бы его значение как
акта должностного лица как такового в пределах его обычных отношений к
правительству, при коем оно аккредитовано. Если вместо обращения к этим
правительствам послы выступили бы с коллективным протестом, обращенным к публике, то
они могли бы действовать так только как частные лица.
Поэтому я передаю сегодня министру иностранных дел заявление с выражением
возмущения по поводу опубликования секретных договоров. Текст этого заявления,
который будет предан здесь гласности, передаю за № 2*** для Вашего сведения, а
также на случай, если бы Вы пожелали воспользоваться им как материалом для
аналогичного заявления.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3637, л. 58.
* Ону А.М. — поверенный в делах России в Швейцарии (до 26.11-09.12 1917 г.).
" См док. 5 данного приложения.
'* Не публикуется.
387
8. Циркулярная телеграмма Л.Д.Троцкого
Петроград, 17/30 ноября 1917 г.*
Совет Народных Комиссаров предлагает всем служащим Посольства
немедленно ответить, согласны ли они проводить ту международную политику, которая
предуказана Съездом Советов Солдатских и Рабочих Депутатов и Съездом
Крестьянских Депутатов и которая нашла себе выражение в мероприятиях, направленных к
скорейшему заключению мира.
Все нежелающие проводить эту политику должны немедленно устраниться от
работы, сдав дела низшим служащим, независимо от занимавшегося ими ранее
поста, раз они согласны подчиняться Советской власти. Попытки чиновников,
враждебных Советской власти, продолжать свою политику в прежнем направлении
будут приравнены к тягчайшему государственному преступлению.
Содержание настоящей телеграммы сообщите всем Консульствам. Требую
немедленного и категорического ответа.
9. Телеграмма В.А.Маклакова
Циркулярно
Посол — Лондон. Рим, Мадрид, Вашингтон,
Токио, Берн, Гаага, Стокгольм, Христиания,
Копенгаген, Афины, Тегеран, Сиам, Ватикан, Лиссабон.
Париж, 23 ноября/6 декабря 1917 г. № 1195
Вчера мною получена от Троцкого телеграмма, предлагающая либо принять
провозглашенные им начала политики мира, либо в противном случае отстраниться от
дел. Телеграмму эту я, конечно, оставил без ответа. Министр иностранных дел вполне
согласился с моим решением, о котором я его предуведомил, дабы не стеснять
свободы действий французского правительства принимаемыми мною решениями. Пи-
шон решил этой телеграммы Троцкого не опубликовывать.
* Русский текст телеграммы публикуется по варианту, помещенному в сборнике «Документы
внешней политики СССР» — М., 1959. — Т. 1, док. 21. Ее оригинал, составленный на
французском языке, хранящийся в Архиве внешней политики Российской империи (ф. 187, оп. 524, д.
3637, л. 84), заканчивается следующим образом: «Народный комиссар по иностранным делам:
подпись: Троцкий».
388
Я обратил далее внимание министра иностранных дел, равно как и полковника
Хауса*, на нежелательность выступления нейтральных в вопросе признания
правительства Ленина ранее, чем по этому вопросу выскажутся другие державы.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3637,л. 91.
10. Приказ Л.Д.Троцкого
26 ноября (9 декабря) 1917 г.**
Ввиду не получения ответа на посланные телеграммы и радиотелеграммы
послам, посланникам, членам посольств и пр. Российской Республики с
предложением немедленного ответа о согласии работать под руководством Советской власти на
основе платформы II Всероссийского Съезда, они увольняются со своих постов без
права на пенсию и поступления на какие-либо государственные должности.
Равным образом они лишаются права производить с сегодняшнего дня какие бы то ни
было выдачи из государственных средств.
Чрезвычайный посланник, полномочный министр в Англии — Константин
Дмитриевич Набоков.
Посол в Японии — Василий Николаевич Крупенский.
Посол в Северо-Американских Соединенных Штатах — Георгий Петрович Бах-
метев***.
Посол в Италии — Михаил Николаевич Гире.
Посланник в Китае — бывш. кн. Николай Александрович Кудашев.
Посол в Испании — Анатолий Васильевич Неклюдов.
Советник посольства во Франции — Николай Александрович Базили.
Генеральный консул в Париже — Сергей Владимирович Зарин.
Посланник в Швеции — Константин Николаевич Гулькевич.
Поверенный в делах во Франции — Матвей Маркович Севастопуло.
Поверенный в делах в Голландии — Генрих Генрихович Бах.
Поверенный в делах в Швейцарии — Андрей Михайлович Ону.
Генеральный консул в Лондоне — Александр Михайлович Ону.
Советник посольства в Вашингтоне — Константин Михайлович Ону.
с Хаус Эдвард Манделл (1858-1938) — политический деятель и дипломат США. Советник
президента США В.Вильсона. Сыграл активную роль в вовлечении Соединенных Штатов в
первую мировую войну. Участник разработки «четырнадцати пунктов Вильсона» и предложений
о создании Лиги наций. Член делегации США на Парижской мирной конференции 1919-1920 гг
** Текст этого документа публикуется по варианту, помещенному в сборнике «Документы
внешней политики СССР». — М., 1959. — Т. 1. док. 23.
**с В это время российским послом в США был однофамилец Бахметева — Б.А.Бахметев,
назначенный Временным правительством.
389
Чрезвычайный посланник, полномочный министр в Бельгии — Дмитрий
Александрович Нелидов.
Посланник в Португалии — Николай Севастьянович Эттер.
Чрезвычайный посланник, полномочный министр при Бразильских
Соединенных Штатах и при Республиках: Уругвайской, Парагвайской и
Чилийской—Александр Ипполитович Щербатский.
Посланник при Аргентинской Республике — Евгений Федорович Штейн.
Посланник в Египте — Алексей Александрович Смирнов.
Посланник в Румынии — Станислав Альфонсович Поклевский-Козелл.
Консул в Канаде — Сергей Александрович Лихачев.
Посланник в Сиаме — бывш. гр. Иосиф Григорьевич Лорис-Меликов.
Генеральный консул в Корее — Яков Яковлевич Лютш.
Генеральный консул в Барселоне—бывш. кн. Александр Александрович Гагарин.
Посланник в Греции — Илим* Павлович Демидов.
Советник при посольстве в Афинах — Василий Николаевич Штрандман**.
Генеральный консул в Риме — Георгий Парамонович Забелло.
Первый секретарь посольства в Париже — Владимир Михайлович Горлов.
Народный Комиссар по Иностранным Делам
Печат. по «Собраниюузаконений...» № 4
12 декабря 1917 г., стр. 59.
11. Телеграмма К.Д.Набокова — П.Л.Унгерну***
Лондон, 23 ноября/6 декабря 1917 г., № 969
(Ш. 398) Отвечаю открытой телеграммой поверенному в делах в Лиссабоне:
русское посольство считает Ваш ответ Троцкому**** изменой России и Временному
правительству, которому Вы до сих пор служили.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3637, л. 89
* Настоящее имя Демидова — Елим.
'* Правильное написание фамилии — Штрандтман.
'* Унгерн — Штернберг П.Л. — барон, поверенный в делах России в Португалии, окончательно
выехал из Лиссабона в июле 1918 г. В 20-е годы являлся членом Общества служащих МИД
России в Париже.
'* См. док. 8 данного приложения.
390
12. Телеграмма Г.Свечина* — К.Д.Набокову
Гаага, 1/14 декабря 1917 г., № 602
Циркулярная
Состоявшееся между посольствами и миссиями соглашение продолжать
деятельность без всяких сношений с Петроградом влечет за собой необходимость
обеспечить без промедления материальное существование их чинов. Начатые в Лондоне
переговоры могут затянуться и не исчерпывают положения; а посему является
желательным, кроме уплаты содержания, решить совместно вопрос относительно
возможности выдачи ссуды из наличных казенных сумм. В здешней миссии вопрос
возник уже о ссудах лицам, лишенным в силу теперешних обстоятельств притока
средств из России. К числу таких лиц принадлежат и некоторые члены миссии,
которые, безусловно, не могут прожить на одно лишь содержание и которым нужно,
однако, дать возможность приличного существования. За отсутствием иных
источников кредита не будет ли признано ссужать указанных лиц из наличного запаса
казенных сумм с обязательством возврата денег при первой возможности. Буду
весьма признателен за сообщение Ваших соображений и предположений по данному
вопросу как принципиально, так и относительно предельного размера ссуд.
АВПРИ,ф.184,оп. 520, д. 1727, л. 31.
13. Телеграмма В.А.Маклакова — П.Л.Унгерну
Париж, 1/14 декабря 1917 г., № 1224
(Ш. Кама) Не касаясь оценки Набокова, полагаю, что никто не поставит Вам в
вину ни Вашего понимания положения в России, ни Вашего желания убедить
союзников в правильности этого понимания.
Всех удивил тот факт, что Вы ответили Троцкому, чем признали за ним права
Вас спрашивать и, следовательно, признали его законной властью. Это
недопустимо раньше, чем он признан Россией и союзными правительствами. Непонятно и то,
что Вы ответили ему, не снесясь предварительно с нами. Ввиду зтого коренного
разногласия не вхожу в обмен мнений по существу вопроса.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3637, л. 94.
* Посланник России в Нидерландах с 04.07.1912 г. по декабрь 1917 г.
391
14. Телеграмма В.А.Маклакова — Б.А.Бахметеву
Париж, 3/16 июня 1918 г., № 166
№2
(Ш. Кама) Центральный комитет Кадетской партии просит представить по
поводу вмешательства президенту Вильсону нижеследующие соображения. Мы
никогда не признавали условий Брест-Литовского мира и считаем, что безвыходное
положение, в которое они поставили Россию, может быть улучшено лишь с помощью
наших союзников. Движение германцев на нашей земле, занятие ими все новых
областей продолжается, и не видно пределов этому захвату. В таких условиях мы не
можем не обратиться к нашим союзникам, которым мы неоднократно давали
доказательства лояльности наших чувств. В полном согласии с резолюциями обоих
центров, объединяющих правую и левую группы русских политических деятелей, мы
высказываем убеждение, что появление нового и мощного фактора на арене
борьбы, несомненно, окажет решающее значение на исход войны и условия мира. Мы
можем заверить самым решительным образом, что сведения, будто русская
демократия не сочувствует союзной помощи, ложны. Если подобные сведения доходили
до президента Американской Республики*, то они идут из большевистского
источника. Большевики же отнюдь не представляют русской демократии. Их режим есть
владычество олигархии, демагогии и деспотизма, опирающийся в настоящее время
лишь на физическую силу и становящийся с каждым днем все больше ненавистным
для народных масс. Мы, однако, считаем своим долгом подчеркнуть, что отношение
русского общественного мнения к союзному действию находится в зависимости от
условий его осуществления. Успех его невозможен вне национального подъема
России. Ему не может ни сочувствовать, ни содействовать правительство, которое не
ставит перед собой целей общенационального возрождения. Кроме того,
необходимо, чтобы русское общественное мнение получило уверенность в том, что
суверенные права государства и неприкосновенность его территории на Дальнем Востоке
будут ограждены. Нужна уверенность, что компенсации, следуемые Японии и
другим державам, принимающим участие в экспедиции, будут находиться в
соответствии с неприкосновенностью прав и интересов России и что действия всех
союзников на русской территории будут осуществляться не иначе, как под международным
контролем. При этом мы уверены, что союзники сумеют оценить тяжелое
положение, в котором находится Россия, и будут стремиться при осуществлении своей
задачи избегать создания новых лишений для истомившегося населения.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3538, л. 23-24.
15. Телеграмма В.А.Маклакова —
в Министерство иностранных дел
правительства А.В.Колчака в Омске
Париж, 24 декабря 1918 г. № 526*
(Ш. 398) Организация подготовительных работ на практике сложилась так:
Центром является Коллегия послов при союзных державах — Гире, Бахметев,
временами Набоков. Для придания ее решениям большего авторитета она
опирается на приглашенное ею совещание из находящихся в Париже дипломатических
представителей: Стаховича**, Ефремова***, а также кн. Львова****, Коновалова*****,
Извольского. Они находятся здесь. Стараемся привлечь еще Сазонова и, может быть,
других. Для нас очевидно, что ввиду настроения политических кругов Европы
необходимо участие в этом совещании элементов левых. Это трудно, так как
авторитетных имен здесь нет. Ввиду крайней необходимости иметь таковых мы снеслись с
Чайковским. Имеем его принципиальное согласие и просим Вас немедленно
высказаться. Сообщите также, возможно ли было бы привлечь Авксентьева****** по его
приезде. В вопросах внешней политики с ним разногласий не будет, а Ваше
согласие на его участие произвело бы хорошее впечатление на левые элементы за
границей. С организациями общественными стараемся быть в полном контакте.
Работают пока три комиссии — военная, политическая, экономическая.
Просим ответ телеграфировать.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3538, л. 27.
* Согласно имеющейся в архиве записи, данная телеграмма отправлена 26 декабря 1918 г. в
несколько иной редакции, не меняющей сути изложения вопроса.
'• Стахович М.А. — посол Временного правительства в Испании.
'* Ефремов И.Н. — бывший член Государственной думы, посланник Временного
правительства в Швейцарии.
'* Львов Г.Е. (1861-1925) — князь, русский политический деятель, крупный помещик,
примыкал к кадетам, депутат 1 Государственной думы, в период 1 мировой войны — председатель
Всероссийского земского союза и один из руководителей Земгора, после Февральской
революции 1917 г. — глава двух первых составов Временного правительства.
'* Коновалов А.И. — бывш. член Временного правительства.
'* Авксентьев Н.Д. — бывш. член Временного правительства.
393
16. Циркулярное письмо С.Д.Сазонова
Париж, 27 марта 1919 г.
Правительствам, посольствам
и миссиям циркулярно (по почте)
Передано: послу (Маклакову), кн. Львову,
Бахметеву, Базили, Сазонову, ген. Свечину*,
Баушеву**, Чайковскому, Иславину**, Погуляеву***,
Ефремову, Нелидову****, А-Рафаловичу,
военному агенту, морскому агенту, в Лондон,
Рим, Омск (вализой), Белград, Стокгольм,
Христианию, Копенгаген, Гаагу, Брюссель,
Мадрид, Танжер, Рио-де-Жанейро,
Буэнос-Айрес, Вашингтон, Токио, Пекин,
Тегеран, Лиссабон, Константинополь,
Бухарест, Афины, Женеву,
Аддис-Абебу, Калькутту, Бангкок.
Русское политическое совещание***** и его органы образованы следующим
образом: председатель — князь Георгий Евгеньевич Львов. Члены: глава
архангельского правительства Николай Васильевич Чайковский, министр иностранных дел
Омского и Екатеринодарского правительств Сергей Дмитриевич Сазонов, послы
Борис Александрович Бахметев, Михаил Николаевич Гире, Василий Алексеевич
Маклаков, Михаил Александрович Стахович, посланники Константин Николаевич
Гулькевич, Иван Николаевич Ефремов, Константин Дмитриевич Набоков, член
* Свечин М.А. — генерал. Был представителем войска Донского в Киеве в 1918 г.
** Фамилии со сноской 32 расшифровать в рукописи не удалось. Дается предположительный
вариант.
*** Погуляев С.С. — контр-адмирал, возглавлял Управление по делам военных и военнопленных
Военно-морской комиссии при Русском политическом совещании.
**•* Нелидов Д.А. — посланник в Бельгии. •
***** руССКОе политическое совещание создано в Париже в конце 1918 г. — начале 1919 г. как
руководящий центр «белого дела», ставило своей задачей «отстаивание единства, целостности и
суверенитета России», спасение «русской демократии». В него входили представители
Национального центра (конституционные монархисты, либерально-демократическая
группировка кадетов), Союза возрождения России (эсеры, меньшевики), «Политического
совещания» Юденича. Исполнительным органом Русского политического совещания являлась
Русская политическая делегация (Г.Е.Львов, В.А.Маклаков, С.Д.Сазонов, Н.В.Чайковский и
Б.В.Савинков) — своего рода эмигрантское правительство, представлявшее в странах
Антанты белые армии.
В январе 1919 г. была образована Русская заграничная делегация «для защиты
национальных интересов России». На Парижской мирной конференции в начале июля 1919 г. к ней
присоединилась делегация деникинского Особого совещания во главе с генералом А.М.Дра-
гомировым. Русская заграничная делегация не была допущена на Парижскую конференцию,
но получила право высказывать свое мнение перед ее участниками.
394
кубанского правительства Николай Саввич Долгополов*, представители
Всероссийского союза возрождения Сергей Андреевич Иванов** и Александр Андреевич
Титов*** и Национального центра — Петр Бернгардович Струве, далее Александр
Петрович Извольский, Александр Иванович Коновалов и Борис Викторович Савин-
кок Управляющий делами Совещания Василий Васильевич Вырубов.
Дипломатическая отрасль работы выделена в особую Комиссию из послов при союзных
державах под председательством С.Д.Сазонова. Последняя руководит деятельностью
политического отдела при Совещании, состоящего из Политико-юридической
комиссии и Отдела печати, пропаганды и осведомления. Во главе Политического
отдела стоит член дипломатической комиссии Б.А.Бахметев, его помощник барон
Маврикий Фабианович Шиллинг****. Канцелярия Совещания является одновременно
дипломатической Канцелярией при Политическом отделе. Далее при Совещании
состоит под председательством Артура Германовича Рафаловича
Финансово-экономическая комиссия, при коей образован Отдел по снабжению под
председательством Сергея Николаевича Третьякова*****. Наконец, Военно-морская комиссия при
Совещании находится под председательством генерала от инфантерии Дмитрия
Григорьевича Щербачева****** при товарище председателя генерале от кавалерии
* Долгополов Н.С. — член Кубанского краевого правительства, объявившего себя верховной
властью, существовало в 1917-1920 гг. Правительство выступало за автономию Кубани, имело
свое войско во главе с атаманом-полковником АЛ.Филимоновым, в марте 1918 г. заключило
союз с А.И.Деникиным. В ноябре 1919 г. генерал В.А.Покровский совершил переворот и
создал более послушное Деникину краевое правительство, от имени которого действовали на
фронте конные корпуса Л.Г.Шкуро и СГ.Улагая.
** Иванов С.А. — член Государственной думы, промышленник.
*** Титов А.А. (1878-1961) — кадет, один из руководителей Земгора, в 1936 г. заместитель
председателя правления объединения русских эмигрантов по сближению с Советской Россией,
президент Общества русских химиков, владелец фирмы «Биотерапевт».
**** Шиллинг М.Ф. — барон, из прибалтийских немцев. До 1914 г. был 1 секретарем российского
посольства во Франции, в 1914-1916 гг. — начальник 1 Политического отдела МИД и
одновременно директор канцелярии министра. Являясь ближайшим помощником Сазонова С.Д.,
вышел в отставку в связи с уходом последнего с поста министра иностранных дел, назначен
в Сенат. В 1919-1920 гг. находился в Париже в качестве начальника канцелярии Сазонова
С.Д., бывшего в то время министром иностранных дел правительств Колчака и Деникина,
командированного в Париж для участия в Версальской мирной конференции.
**** Третьяков С.Н. (1882-1944) — делец, политический деятель Родился в Москве, в
знаменитой купеческой московской семье. Был председателем Московской биржи, председателем
экономического совета Временного правительства, арестован при штурме Зимнего дворца в
ноябре 1917 г., освобожден весной 1918 г., эмигрировал в Париж. Был министром торговли и
промышленности, зам. премьера в правительстве Колчака, затем вернулся в Париж.
В эмиграции был фактическим руководителем Торгово-промышленного союза, созданного
российскими деловыми людьми за границей. В 1942 г. был арестован гестапо в Париже как
советский агент, умер в концлагере около Берлина.
Щербачев Д.Г. (1857-1932) — в 1909-1910 гг. начальник Генштаба, в 1913 г. командир корпуса,
в период первой мировой войны командовал армиями на фронте, с апреля 1917 г. зам.
главнокомандующего армиями Румынского фронта, с декабря 1917 г. главнокомандующий армиями
Украинского фронта, в феврале 1918 г. заключил в Фокшанах перемирие с немцами, в марте
1918 г. дал согласие на ввод румынских войск в Бессарабию. В апреле 1918 г. создал в Париже
представительство Добровольческой армии, осуществлявшее связи со странами Антанты, в
1919 г. — главный военный представитель адмирала А.В.Колчака во Франции.
••**••
395
Федоре Федоровиче Палицыне*. Генерал Щербачев является Военным
представителем русских армий. Ему принадлежит руководство всеми военными вопросами
заграницей. Его помощник и начальник его штаба — генерал-майор Николай
Николаевич Головин. При представителе армий отделы: 1) Управление по делам
военных и военнопленных с контр-адмиралом Сергеем Сергеевичем Погуляевым во главе.
2) Управление по заграничному снабжению русских армий с генерал-лейтенантом
Эдуардом Карловичем Гермониусом** во главе. При Управлении о военнопленных
образован Отдел в Берлине с генерал-лейтенантом Николаем Августовичем Мон-
кевиц*** во главе. По управлению снабжений—комиссии снабжений в Париже,
Лондоне и Нью-Йорке. В Бухаресте — Военное представительство с
генерал-лейтенантом Александром Владимировичем Геруа**** во главе.
АВПРИ.ф. 187,оп.524,д.3541.л. 13-14.
17. Телеграмма Е.В.Саблина — министру [С.Д.Сазонову]
Лондон, 3 ноября 1919 г.
Я был бы очень признателен за сообщение, что именно разумеется под
выражением «единая и нераздельная Россия», каковое в особенности часто употребляет в
своих выступлениях Деникин. Наши недоброжелатели здесь утверждают, что
стремление наших национальных вождей к созданию «единой и нераздельной России»
есть не что иное, как стремление к воссозданию старого режима и притеснению
инородцев. Я опровергаю это, говоря, что речь идет о единой демократической России,
воссоединяемой на началах широкой местной автономии с правом местного законо-
* Палицын Ф.Ф. — начальник Генштаба (1906-1908), в период первой мировой войны служил
при Ставке Верховного главнокомандующего, с 1916 г. — военный представитель России во
Франции.
'* Гермониус Э.К. — в 1918-1920 гг. представитель Добровольческой армии в Англии, занимался
снабжением армии вооружением, боеприпасами, обмундированием (известен его меморандум
Черчиллю от 12 января 1919 г. по этим вопросам).
'* Монкевиц Н.А. — служил начальником отдела в Генштабе, в период первой мировой войны
командовал дивизией и корпусом, в эмиграции примкнул в Париже к генералу Кутепову
(РОВС), в 1926 г. исчез якобы из-за обнаружившейся растраты в Союзе русских офицеров
Генштаба, руководителем которого он являлся.
" Геруа А.В. — окончил Пажеский корпус, служил в Генштабе армии, в эмиграции примыкал к
Союзу возрождения, занимался переброской офицеров через Финляндию в Северную область
(Мурманск, Архангельск) в распоряжение английского генерала Пула. В 1923 г. опубликовал в
Софии военно-теоретическое исследование «Полчища».
396
дательства. Как на примере генерала Деникина указываю на взгляды его в
управлении и организации южных территорий России, выраженные в прокламации его
от 28 августа 1919 г.* Тем не менее хотел бы знать Вашу формулу.
АВПРИ.ф. 187,оп.524,д.3546,л. 111°*-112*.
18. Письмо министра [С.Т.Сазонова] — Е.В.Саблину
Париж. 7 ноября 1919 г.
№ 2930, «Албус» 784
Отправлена вализой
Считаю даваемое Вами толкование правильным**.
АВПРИ.ф. 187, on. 524, в. 3546,л. 148.
19. Письмо Е.В.Саблина — министру [С.Д.Сазонову]
Лондон, 10 ноября 1919 г.
Неудача Юденича, отступление Колчака и задержка в наступлении Деникина
на Москву явились тяжелым ударом по тем надеждам, кои открывались перед нами
в результате недавнего заседания палаты общин, посвященного русской проблеме.
Наши друзья обескуражены, встревожены и опечалены. Люди практической
складки разочарованы неустойчивостью наших военных успехов, в результате чего
для них отдаляется на неопределенное время возможность деловых отношений с
Россией со всеми их материальными выгодами. Наши недоброжелатели удваивают
энергию, и стоит лишь читать социалистические и либеральные газеты, чтобы не
иметь никаких сомнений на этот счет. Сознание, что русскую проблему нельзя
разрубить мечом, начинает проникать повсюду.
Все это, вместе взятое, убеждает некоторых из здешних деятелей в
необходимости разрешить русскую проблему каким-либо иным путем, чем путем поддержки
• Речь может идти о документе с изложением позиции Деникина о единой и неделимой России,
которая окончательно была им сформулирована в наказе Особому совещанию в декабре 1919 г.
** См. док. 17 данного приложения.
397
одной воюющей стороны, снабжая ее оружием, каковое до сих пор не может
одержать верх над большевиками.
При исканиях новых мирных путей разрешения конфликта деятели невольно
возвращаются к идее Принкипо*. Речь Ллойд Джорджа, произнесенная им на
банкете в честь нового лорд-мэра, в вырезке сего прилагаемая**, дает достаточное
указание и предостережение. Четыре дня тому назад в Ф.О***. состоялось важное
заседание по русским делам. О чем шла речь, мне неизвестно, но боюсь, что велись
разговоры на тему, близкую к Принкипо.
Думаю, что, если в течение самого близкого времени нам не удастся восстановить
пошатнувшееся военное положение, если не удастся своевременными и быстрыми
опровержениями с Юга России и с Сибири положить конец бессовестной
большевистской радиопропаганде, изображающей положение в Белой России, как
совершенно отчаянное, — англичане, увидев, что борьба вновь принимает затяжной
характер, могут выступить с предложением нового Принкипо. Во всяком случае, нам
следует быть готовым к подобной возможности.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3546, л. 172м.
20. Телеграмма делегации —
генералу А.И.Деникину (о. Мальта)
Париж, 3 апреля 1920 г., № 507
(Л. б.) В дни тяжких нравственных мучений, переживаемых Вами, Русская
Делегация**** считает своим долгом выразить Вам чувства глубочайшего к Вам
уважения. Беззаветное высокопатриотическое служение Ваше на крестном пути
многострадальной родины нашей, Ваше геройское бестрепетное самопожертвование ей
да послужит залогом ее Воскресения. Имя Ваше сопричтется к славным и дорогим
именам истинных печальников Земли Русской и оживит источник сил для
духовных преемников святого дела освобождения и устроения Великой России.
Князь Львов, Сазонов, Савинков и Маклаков*****.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3547, л. 185.
* Принкипо — план проведения конференции на Принцевых островах.
** Отсутствует.
**» форин Оффис — МИД Великобритании.
**** руССкая политическая делегация (Г.Е.Львов, В.А.Маклаков, СД.Сазонов, Н.В.Чайковский,
Б.В.Савинков) — орган Русского политического совещания (см. док. 16 данного приложения),
созданного для участия в работе Версальской мирной конференции 1919-1920 гг.
***** Телеграмма направлена в связи со сдачей ген. А.И.Деникиным командования ген.
П.Н.Врангелю.
398
21. Письмо Е.В.Саблина — министру [С.Д.Сазонову]
Лондон, 17 мая 1920 г., № 266
Я был бы очень признателен, если бы Вы совместно с членами Делегации и
иными лицами, принимающими участие заграницей в воссоздании нашей родины,
обсудили следующие пункты программы незамедлительных действий, программы,
каковая, по утверждению ее всеми вами, могла бы, мне кажется, заинтересовать
британское правительство.
1. Создание из Крыма с некоторым хинтерландом* и из территории Казачьей
конфедерации (Дон, Терек, Кубань) суверенного русского государственного образования.
2. Для чего просить союзников потребовать от советского правительства
устранения какого бы то ни было его воздействия и влияния на казачество Дона, Терека и
Кубани, а равно и Крыма с некоторым хинтерландом. В результате этого объявить
эту территорию на основании договорного соглашения союзников с большевиками
независимой и изъятой из-под претензий большевиков.
3. Объяснить союзникам необходимость этой меры тем, что лишь этим путем будет
достигнута на деле торговля с Россией, одинаково нужная им и нам, и вывоз
заграницу русского сырья. Объяснить также союзникам, что в видах этого они могут
воспользоваться уже начатыми ими помимо нас для той же цели — торговли с Россией —
переговорами с большевиками. Мы не допускаем, чтобы союзники этими
переговорами заведомо преследовали расчленение России. Еще больше очевидно, что они не
питают симпатий к коммунистическому строю. Действительная их цель—открытие
торговли. Об этом многократно заявлял английский премьер. Об этом твердит ежедневно
каждая газета. Та же необходимость продиктовала за последнее время резкий
поворот в итальянской политике в сторону разговоров с большевиками. В таком случае мы
сами для достижения той же цели предлагаем им наиболее практическую
комбинацию, благодаря которой они на самом деле могут получить русское сырье. Практична
эта комбинация потому, что наиболее плодородной частью России является Юг, где
большевики наиболее сильны. При предлагаемом нами способе иностранцы будут
получать нужное им из чистых рук. Наконец, с точки зрения чисто политической
образование русской крымско-казачьей территории установит барьер между
большевиками и младотурками и обеспечит спокойствие Кавказа и Северной Персии.
4. Назвать это государственное образование — Крымско-Казачьей Федерацией.
5. Официально объявить, что форма правления будет «строго демократическая».
6. Немедленно и радикально разрешить на этой территории аграрный вопрос и
рабочее законодательство.
7. Немедленно же заняться восстановлением торговли с Англией и Европой
вообще, предложить им помочь оздоровить транспортный и промышленный аппараты
путем вывоза сырья, создания валюты и ввозом локомотивов, вагонов,
сельскохозяйственных машин, мануфактуры и т. п.
8. С этой целью предложить, в частности Англии, отправить в Крым, Кубань и
далее особую комиссию с задачей войти в переговоры с установившейся местной
властью, устроить товарообмен и т. д.
* Тыл {нем.).
399
9. Указанное крымско-казачье государственное образование могло бы по мере
надобности постепенно входить в политико-экономические соглашения с
соседними государственными образованиями. Устанавливая с ними по ходу требований
самой жизни «модус вивенди»*, оно тем самым способствовало бы разложению
назревающего в настоящую минуту кольца окружения России — не советской, а просто
России — союзом враждебных «бордер стейтс»**.
10. В качестве независимой Крымско-Казачьей Федерации упомянутое русское
государственное образование могло бы войти в формальное соглашение и с
Советской Россией для достижения этим путем необходимых ему практических выгод,
подобно тому, как это делали доселе Эстония, Латвия и другие, не впавшие из-за
этого сами в большевизм.
11. При этих условиях Крым и казачество могут стать тем жизненным очагом
национальной демократической России, откуда можно будет впоследствии и
постепенно протягивать руку помощи великороссам.
12. Все это не ново и вряд ли утопично. Но почему бы не привлечь к разработке
этих тезисов мудрых и компетентных лиц, выработать детальную программу,
призвать к осуществлению ее людей, пользующихся несомненным доверием среди
своих соотечественников и в кругах союзников и начать наконец созидать Россию.
Серьезно продуманный деловой, проникнутый демократическими принципами план,
несомненно, заинтересует союзников, в особенности англичан, которые любят и
охотно помогают всяким дельным и серьезным начинаниям.
13. Разумеется, выступая с подобным предложением перед союзниками, нам
самим следовало бы в собственной среде произвести радикальную «унификацию»
фронта на чисто деловой программе. Последние два года показали, что всесильные
события вырвались из-под контроля людей и идут своими предначертанными
путями. Все же крупнейшую роль в том, что мы не можем повернуть их в свою
сторону, сыграла наша неспособность сговориться между собою. Ныне нам, быть может,
дается последняя возможность самим сыграть активную роль в возрождении
России. И если мы в своих рядах не сумеем добиться патриотической дисциплины,
железные правила коей продиктовали бы каждому, что прежде всего нужен порядок,
для чего от всякого не может не потребоваться известного самопожертвования,
тогда незачем вообще и выступать с новыми праздными предложениями.
Предлагаемый же мною на этих страницах план, думается, имеет в фактической обстановке
на Юге России шансы на успех. Таковые я усматриваю из соглашения,
состоявшегося там между ген. Врангелем и руководителями нашего казачества.
В заключение скажу, что не могу не чувствовать себя в известной степени
обиженным, ибо в то время, как некоторые документы за подписью Струве с Юга
России ходят по рукам проживающих здесь русских — мне, официальному
представителю, лицу ответственному, у которого должна была быть сосредоточена вся
информация Юга, — мне этих документов до сих пор сообщено не было.
АВП РИ, ф.187, on. 524, д. 3548, л. 57е6.
* Временное, обычно краткое, соглашение, соблюдаемое заинтересованными сторонами (лат.).
'* Пограничные государства (англ.).
400
22. Циркулярная телеграмма С.Д.Сазонова
посольствам и миссиям
Париж, 27 мая 1920 г., № 709
(Ш. 398) По просьбе генерала Деникина и адмирала Колчака я с начала 1919 года
в качестве министра иностранных дел объединял деятельность наших
заграничных учреждений соответственно целям воссоздания единой великой России, к
которым мы единодушно стремились. После сложения с себя власти Деникиным
считаю нужным со своей стороны сложить с себя обязанности, которые я нес за истекший
год. Выражая всем чинам ведомства иностранных дел сердечную благодарность за
их сотрудничество, прошу в случае сомнений относительно направления
дальнейшей работы обращаться для согласования действий за советом к старшему из
послов М.Н.Гирсу. От души желаю моим сослуживцам еще принести посильную пользу
России, в возрождение которой я непоколебимо верю.
АВП РИ, ф. 187, an. 524, д. 3548, л. 42.
23. Письмо Е.В.Саблина — министру [С.Д.Сазонову]
Лондон, 29 мая 1920 г., № 310
Дошедшие до нас уже ранее слухи о разногласиях между Литвиновым и
Красиным* подтверждаются сегодня статьей «Дейли Экспресса».
Газета на видном месте объявляет как положительный факт, что между
Литвиновым и Красиным произошла ссора. Чувствуется, что статья, безусловно,
инспирирована кем-то, кто стоит на стороне Красина. Газета заявляет, что разногласия
произошли ввиду коренной разницы между личностями того и другого. Красин —
настоящий русский, способный деловой человек и честный человек. Он дал
союзникам обещание не вести в Англии пропаганду и намерен сдержать свое слово.
Литвинов — полная противоположность Красину. Он — «нерусский» и прежде всего
политик и интриган. Он стоит на точке зрения, что большевики должны
воспользоваться каждым удобным случаем, чтобы пропагандировать свои идеи в Европе, и
настаивал перед Красиным на принятии этой политики, на что якобы Красин не со-
с Красин Л.Б. (1870-1926) — советский государственный деятель. На дипломатической работе с
1918 г. Принимал участие в переговорах с Германией в Брест-Литовске и Берлине (1918 г.), глава
делегации на мирных переговорах с Эстонией (1919 г.), подписал Торговое соглашение с
Великобританией (1921 г.), в 1921-1923 гг. — представитель в Великобритании, в 1924-1925 гг. —
полпред во Франции, в 1925—1926 гг. — полпред в Великобритании. Член ЦК ВКП(б) в 1924-1926 гг
401
гласился. Это обстоятельство, а также и то, что, несмотря на самые энергичные
настояния Литвинова, англичане не допустили его в Лондон и вместо него поехал
Красин, послужило поводом к вражде. Печатая эти сведения, газета в то же время
отмечает, что касается Москвы, то, несомненно, Литвинов пользуется там гораздо
большим авторитетом, чем Красин. В случае удачного хода самостоятельных переговоров
Красина Литвинов сделает все, чтобы скомпрометировать Красина в глазах
советского правительства.
Если откинуть высказанную выше гипотезу, что сведения, помедценные в « Дей-
ли Экспресс», исходят от лиц, близких к Красину, то статью в этой газете можно
было бы объяснить желанием подсказать Красину тот курс в переговорах, который,
с точки зрения английских деловых, а может быть, и политических кругов, дал бы
наибольшие результаты.
Корреспондент «Дейли Геральда» в телеграмме от 26 мая сообщает, что Ленин
принял английскую рабочую депутацию. В ответ на запрос Шоу Ленин признался,
что английская социальная революция должна развиваться своим собственным
путем и что настаивать на русских для нее методах было бы ошибкой. Отвечая Виль-
ямсу*, Ленин посоветовал организовать конституционную коммунистическую
партию в парламенте, но при этом отметил, что раз в России социальная революция
была произведена лишь 25% рабочих, то, казалось бы, в Англии для того, чтобы
произвести то же самое, потребовалась бы еще меньшая пропорция населения ввиду
ничтожного числа крестьянских земельных собственников. Далее Ленин
согласился, что рабочей делегации нужно сосредоточить свои силы на цели заключения мира,
хотя лично он весьма сомневается, что нынешние правительства Антанты
действительно заключат мир. Касательно отказа советской России принять делегацию Лиги
наций Ленин заявил, что отказ этот объясняется тем, что вся Лига состоит лишь из
одной Антанты, которая ведет войну против России.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3548, л. 93м.
Вильяме Р. (1881 г.) — английский профсоюзный деятель, активист лейбористской партии,
в 1925-1926 гг. ее председатель. Участник первого совещания революционных профсоюзов в
Москве в 1920 г. Один из организаторов протеста против интервенции в Советской России.
В 1921 г. стал сторонником правого крыла в рабочем движении
402
24. Письмо М.Н.Гирса — В.Н.Штрандтману
Париж, 13 января 1921 г.
Лично.
Совершенно доверительно
Многоуважаемый Василий Николаевич,
Пользуюсь верным случаем, чтобы вкратце обрисовать Вам положение,
создавшееся после падения Крыма, и в общих чертах наметить основы дальнейшего
сотрудничества нашего заграничного представительства.
Нет сомнения, что падение Крыма нанесло серьезный удар противоболыпевист-
скому делу, на которое мы работаем уже более трех лет. Из совокупности
элементов, на которых мы строили наше активное действие, выбито еще одно крупное
основание — территория в пределах самой России, которая могла бы являться
островком, хотя бы и незначительным, откуда развивалось бы действие против
Советов. Этот опорный пункт ныне утрачен, и подступов извне к нему более нет.
Крушение Крыма явилось поэтому особенно тяжелым ударом для политики тех
стран, которые во главе с Францией активно помогали нам. Сила разочарования и даже
раздражения здесь поэтому гораздо ощутительнее, чем в какой-либо иной стране.
Но вместе с тем, явив миру слабости Крыма и успех Советов, крушение
южнорусского правительства не изменило покуда по существу отрицательного
отношения Франции к большевикам.
Полагаю — насколько могу судить о том по отзывам коллег в других странах, —
что конец этой последней попытки победить оружием Советы был принят другими
государствами, косвенно в борьбе не участвовавшими, со значительно большим
хладнокровием.
Сознавая, таким образом, что с падением Врангеля окончился период активной
вооруженной борьбы с Советами, большинство держав не склонны еще, мне
кажется, вывести отсюда заключение о целесообразности признать большевиков и тем
рассечь гордиев узел русского вопроса. Опасность такого решения очевидна для всех.
Даже Англия и Италия — эти две наиболее успевающие в переговорах с Москвой
державы — стремятся путем этих переговоров скорее оградить свои политические
интересы (Индия, Персия, Афганистан) и внутренние дела (социалистический
коммунизм в Италии), чем добиться «товарообмена» с Россией, в возможность которого
мало кто верит. Есть, конечно, также и расчеты финансовые, концессионные и т. д.
Я не говорю, что этот путь не может привести в конце концов к фактическому, а
затем, быть может, и формальному признанию большевиков, но для того, чтобы
последнее осуществилось, нужны столь крупные и действительные уступки со
стороны последних как в области их теоретических воззрений, так и в практической
деятельности, что большевизму как таковому этим самым может оказаться нанесенный
довольно серьезный ущерб.
Но не будем загадывать вперед, а возьмем положение таким, как оно есть.
Лишенные возможности вновь наладить активную борьбу с большевиками, мы,
однако, не имеем права вовсе отстраняться от дел. Покуда у нас имеется хоть малей-
403
шая к тому возможность, наш долг—оставаться на местах и продолжать по мере сил
бороться с Советами политически, ставя наш технический аппарат в распоряжение
организаций и лиц как отечественных, так и чужеземных, преследующих
однородные с нами цели; далее, мы не можем бросить на произвол судьбы ни наших
соотечественников, проживающих заграницей, ни десятков тысяч обездоленных беженцев.
Продолжение наших усилий в этом направлении требует их согласования и
организации, ибо только этим — за отсутствием центральной правительственной
власти — мы до сих пор могли держаться и держались. Организацию и связь нам
поэтому надлежит сохранить, я полагал бы, и на будущее время, как бы тяжелы ни
оказались те роли, которые каждому из нас в отдельности придется взять на себя.
В историческом развитии антибольшевистского движения роль эта сводилась
всегда к простой формуле: быть представителями последнего русского законного,
признанного державами, правительства, помогая всемерно тем лицам, группам лиц,
союзам, обществам, государственным ячейкам и образованиям, которые вступали в
борьбу с большевистскими захватчиками. Но это, однако, не означало, что, служа
сказанным организациям, как, например, правительствам адмирала Колчака,
генерала Деникина и барона Врангеля, мы тем самым отождествляли себя с ними,
признавали себя их представителями и всецело связывали нашу участь с их судьбою.
Наоборот, мы всегда оставались независимыми и искали оградить собственную
самостоятельность и свободу суждения выбора и действия. В этом — весь залог нашей
долговечности, нашей политической несменяемости, если можно так выразиться.
Относительно всех указанных правительств я вполне предоставлял им
пользоваться нашим техническим аппаратом, не сливаясь, однако, с ними.
Пока этот порядок выдержал пробу времени. Дай Бог, чтобы это оказалось
возможным и в будущем. Яснее всего эта формула поставлена «Форин Оффисом», где
Е.В.Саблин уже издавна фигурирует на дипломатическом листе в качестве
Represetantive of the late Provisional Governement*.
Столь же беспартийными мы должны оставаться и по отношению к тем русским
политическим и общественным группам, которые в крупных центрах, как, например,
здесь, объединяются в общем стремлении продолжать политическую борьбу с
Советами. Схема этих антибольшевистских организаций в общих чертах следующая:
1. Внепартийный комитет, образованный по настоянию французского
правительства для попечения о беженцах последней эвакуации. В него входят представители
от бывшего правительства генерала Врангеля — г.г. Кривошеий, Бернацкий,
генерал Миллер, а равно и представители Торгово-промышленного союза.
2. Земский Союз и Союз Городов с князем Львовым во главе. Цель его
исключительно благотворительная — попечение о наших беженцах вообще.
Для более полного освещения нынешней нашей роли считаю нужным вкратце
изложить Вам те деловые взаимоотношения, которые создавались за последний
период между Парижем и нашим заграничным представительством.
Отстраняясь от дел, СД.Сазонов учитывал опасность связывать свободу действий
и судьбу нашего заграничного представительства с Южнорусским государственным
образованием. Он понимал отмеченную мною выше важность сохранения нашего
* Представитель последнего Временного правительства (англ.).
404
представительства насколько возможно дольше, обеспечив ему тесное
объединение и спаянную деятельность.
С этой целью он и вызвал меня в Париж. Мысль эта разделялась и нашими
коллегами, которые учли опасность разъединения усилий, необходимость сплотиться и
оградить свои труды от вторжения в них посторонних и малокомпетентных элементов.
Таким образом и силою вещей был вызван к жизни компромисс, вылившийся в
нижеследующую формулу, которая была мне предложена и от которой я не счел себя вправе
отказаться, имея в виду как наши отечественные интересы, так и сохранение цело-
купности и независимости нашего представительства: «М.Н.Гирс, старшина Русского
заграничного представительства». Задачей моей, как Вы знаете, являлось
объединение трудов последнего с деятельностью «Правительства Юга России».
Вы легко поймете, сколь нелегкую и неблагодарную задачу налагала на меня
вышеприведенная компромиссная формула; но в моих глазах она все же давала мне
возможность отстоять начало независимости нашего ведомства.
Приняв на свое попечение совокупность международных вопросов, оборванных
крушением Омска и Таганрога*, равно как и делопроизводство, с ними связанное,
которое было сосредоточено в канцелярии СД.Сазонова, я был далек от мысли
создать здесь какие-либо центральные органы власти. Я оставил лишь в значительно
сокращенном виде тот технический аппарат, который сосредоточивал в себе
многосложное производство по координации политической работы наших установлений
заграницей и правительства Крыма, равно как и занимался текущими делами
наших установлений, их личным составом, денежным их обеспечением и т. п.
Ныне этот аппарат состоит из двух технических советников — барона Нольде и
г. Мандельштама** и канцелярии из трех лиц.
Заграничные наши установления, рассеянные в Европе, Азии, Африке и
Америке, в том числе некоторые, которым поневоле пришлось сократить до крайних
пределов денежное обеспечение, горячо отозвались на мой призыв продолжать
сотрудничество, и в этом их ответе я почерпнул ту нравственную взаимность, без которой
нам нельзя будет пережить нынешние тяжелейшие дни.
Я глубоко надеюсь, что Вы вполне разделяете высказанные выше мнения о
необходимости продолжать до последней возможности нести обязанности, которые
налагают на нас нынешние события, и что Вы по-прежнему не откажете мне в ценном
для меня Вашем сотрудничестве.
Душевно Вам преданный
М.Гирс
АВПРИ, ф.Ж, on. 508/3, д. 39,л. 15-18.
* Имеются в виду правительства Колчака и Деникина.
'• Мандельштам А.Н. — служащий российского министерства иностранных дел, ориенталист-
международник, доктор международного права. В течение длительного времени работал в
посольстве в Турции, дослужившись до должности 1 драгомана, в 1916 г. был произведен в чин
действительного статского советника. В 1914-1916 гг. работал в центральном аппарате МИД.
В эмиграции был советником у М.Н.Гирса, председателя Совещания послов, а затем в 1919 г. у
Сазонова СД. в Париже — министра иностранных дел правительства Колчака и Деникина.
405
25. Письмо М.Н.Гирса — В.Н.Штрандтману
Париж, 16 февраля 1921 г. № 121
Циркулярно
Милостивый Государь, Василий Николаевич,
Препровождая при сем протокол Совещания собравшихся в Париже послов,
считаю необходимым осведомить Вас о причинах, вызвавших изложенные в нем
постановления.
С падением правительства генерала Врангеля* и с оставлением им территории
России силою вещей создалось такое положение, что единственным органом идеи
государственности, носящим в себе законные права преемства, осталось
дипломатическое представительство России заграницей. В его лице сосредоточились все
элементы выявления государственного организма как в отношении к российскому
достоянию и к интересам отдельных российских граждан, так и в смысле
представительства за них перед иностранными правительствами.
Исходя из этой мысли, собравшиеся в Париже послы сочли себя обязанными
объединиться, дабы общими усилиями достигнуть указанной цели единственным в их
глазах законным и правомерным путем.
Образованное с этой целью Совещание послов отнюдь не претендует на власть.
Оно поставило себе лишь задачею охранить до последней возможности идею
общерусской государственности, дабы не дать распылиться всем организованным силам
противоболыпевистской России в их тяжелой борьбе за русское дело.
Уверенный, что с Вашей стороны, как и со стороны всех наших сослуживцев,
изложенные соображения встретят полную необходимую для посильного успеха
поддержку, прошу Вас, Милостивый Государь, принять уверение в совершенном моем
почтении и таковой же преданности.
М.Гирс
Протокол Совещания послов
Париж, 8-го февраля 1921 г.
С падением Крыма прекратило свое существование последнее из фактических
антибольшевистских правительств на территории России. В связи с этим
действовавшие до последнего времени заграницей представители и уполномоченные
означенных правительств, естественно, лишились своих функций и полномочия их
перестали признаваться иностранными правительствами.
С другой стороны, возникающие заграницей русские общественные организации,
в том числе ставящие своей целью помощь беженцам, при всем их огромном
значении в деле представительства и защиты русских национальных интересов лишены
* См. док. 188, прим. 2.
406
необходимого элемента постоянности как со стороны их конструкции и личного
состава, так и в смысле отношения к ним иностранных правительств.
Таким образом — до тех пор, пока державы отказываются признавать
большевиков, — единственным органом, имеющим характер постоянности, законной
преемственности и сравнительной независимости от хода событий, является русское
дипломатическое представительство заграницей. В частности, только оно может нести
ответственность за судьбу русских государственных средств и казенного имущества.
Исходя из этих соображений, собравшиеся в Париже российские послы в Риме,
Париже и Вашингтоне признали, что их обязанностью является обсудить
совместно общее положение и принять по ряду вопросов необходимые практические
решения. С этой целью М.Н.Гирс, В.А.Маклаков и Б.А.Бахметев* устроили 2-го сего
февраля при участии М.В.Бернацкого** совещание, которое единогласно пришло к
нижеследующим заключениям:
1) Совещание прежде всего констатировало, что ген. Врангель и
уполномоченные им лица продолжают выступать в качестве носителей правительственной
власти, в частности, вступая в сношения с иностранными правительствами. Между тем
последние считают, что с оставлением территории Крыма южнорусское
правительство естественно прекратило свое существование и тем самым отдельные его
представители лишились правительственных функций. В частности, подобное
понимание было вполне определенно высказано французским правительством.
В своих действиях ген. Врангель, по-видимому, исходит из предположения о
возможности возникновения такой конъюнктуры, при которой союзные правительства
поставят своей задачей поддержание и использование для борьбы с большевиками
эвакуированной из Крыма армии. Со своей стороны, Совещание, исходя из оценки
общей международной обстановки, приходит к убеждению, что если подобная
конъюнктура и не исключена совершенно, то, во всяком случае, нет никаких оснований
надеяться на возникновение ее в более или менее близком будущем, вследствие чего
в настоящее время нельзя строить на этой возможности политических или
практических расчетов.
Предполагая таким образом, что ген. Врангель недостаточно осведомлен о
международном положении, Совещание признало необходимым осветить ему
настоящую политическую обстановку, поручив В.А.Маклакову составить
соответствующее письмо.
2) Совещание далее признало, что как бы ни было желательно сохранение
самостоятельной русской армии с национально-политической точки зрения, разрешение
этой задачи встречается с непреодолимыми затруднениями финансового характера.
По убеждению Совещания, получить какие-либо средства из иностранных
источников возможно лишь на беженцев, но отнюдь не на содержание армии как
таковой. При этом вообще можно рассчитывать лишь на сравнительно небольшие
суммы. Таким образом, расходы по содержанию беженцев всей своей тяжестью ложатся
на ничтожные остатки русских государственных средств и на те суммы, которые
могли бы быть выручены от реализации остатков казенного имущества. Совещание
* См. док. 252, прим. 12.
'* См. док. 77, прим. 2.
407
полагало, что при крайней ограниченности этих средств является невозможным
продолжать их расходование так, как оно производилось до сих пор, т. е. без какого-
либо общего плана, ибо в таком случае рано или поздно наступит момент, когда все
средства будут израсходованы, а вместе с тем положение по существу останется в
той же мере не разрешенным, каким оно является и сейчас.
Ввиду этого Совещание признало необходимым безотлагательно поднять в
полном объеме вопрос об устройстве беженцев и наметить окончательное его решение,
после чего все отпуски средств на нужды беженцев должны были бы производиться
лишь в порядке выполнения этого общего плана.
3) Совещание признало, что все дело помощи беженцам надлежит сосредоточить
в ведении какой-либо одной организации. По мнению Совещания, такою
объединяющей организацией должен быть Земско-городской комитет помощи беженцам.
В решении своем Совещание основывалось на следующих соображениях:
а) Земско-городской комитет является по своему составу учреждением,
имеющим большой административный и хозяйственный опыт.
б) Комитет практически уже приступил к работе и имеет своих представителей
на местах.
в) Комитет уже вступил в сношения с иностранными правительствами и
благотворительными организациями и получил от некоторых из них обещание поддержки.
г) Наконец, Совещание имело в виду, что в районе расположения
эвакуированных из Крыма воинских частей Комитет будет действовать по соглашению с
военными начальниками, а также кооперировать с учреждениями Красного Креста.
В соответствии с принятым Совещанием решением расходование всех
денежных средств, передаваемых на нужды беженцев из казенных фондов, а также сумм,
получаемых для этой цели от реализации казенного имущества, будет в
дальнейшем производиться через Земско-городской комитет.
4) В настоящее время в разных странах Европы имеются казенные суммы,
товары и предметы снаряжения в распоряжении различных правительственных
агентов. Означенные агенты ныне действуют без общего плана, а также при решении
многих вопросов не считают себя вправе принимать ответственные решения
касательно имеющихся у них казенных ресурсов.
Единственным органом, основанным на идее законности и преемственности
власти, объединяющим действия отдельных агентов, может явиться Совещание послов.
Вместе с этим указанное Совещание при отсутствии других общерусских
учреждений принуждено взять на себя ответственность за казенные средства и за порядок
их распределения.
Принимая изложенное в соображение, Совещание признало желательным:
1) Образовать в Париже под председательством старшины дипломатического
представительства М.Н.Гирса финансовый совет в составе: российского посла в
Париже, князя Г.Е.Львова* и М.В.Бернацкого. Российские послы в Америке и Японии,
а также дипломатический представитель в Великобритании во время их
пребывания во Франции являются членами означенного совета.
* См. док. 16, прим. 1 настоящего приложения.
408
Управление делами совета возлагается на В.И.Новицкого*, который замещает
М.В.Бернацкого в случае его отсутствия.
2) Означенное Совещание периодически устанавливает общий финансовый план,
а также рассматривает и утверждает отчеты всех лиц, уполномоченных по
хранению и управлению казенными средствами.
Все ассигнования из казенных средств, передаваемые общественным
учреждениям и организациям, подлежат ведению и утверждению сего совета.
В случае, если общественные организации, получившие ассигнования из
казенных средств, прекратят свое существование, остатки выданных им сумм
возвращаются финансовому совету.
Считаясь с особым положением заведования денежными средствами Японии и
Америки, которое остается без изменения, Совещание высказывает пожелание
установления в будущем взаимного осведомления и сотрудничества.
3) Для ближайшего рассмотрения ассигнований и других вопросов, связанных с
управлением и хранением имущества, учреждается распорядительный комитет под
председательством М.В.Бернацкого или его заместителя В.И.Новицкого.
М.Н.Гирс, Б.Бахметев,
В.Маклаков и М.Бернацкий
АВП РИ, ф. 166. on. 508/3, в. 57, л. 1-7.
26. Телеграмма Г.Гуверу**
Париж, 2 сентября 1921 г.
Четырехлетнее господство большевиков в России, разрушив экономическую
жизнь и государственную организацию, привело нашу родину к небывалой
катастрофе, грозящей смертью многим миллионам населения. Благородная американская
нация, никогда не терявшая веру в будущность русского народа, в лице Вашем
великодушно и широко пришла на помощь России. Эта помощь нам тем дороже, что
обусловленные Вами права контроля дают нам основание надеяться, что посланное
Вами продовольствие дойдет прямо до голодающего населения, а не послужит к
укреплению той самой власти, которая привела Россию на край гибели. В то же время
мы горячо приветствуем как избранный Вами способ помощи—посылку
продовольствия, а не предоставление денежных для этой цели средств советской власти, так и
Ваше твердое решение ограничить Вашу поддержку пределами строгой благотво-
* См. док. 251, прим. 1.
** Гувер (Хувер) Герберт Кларк (1874-1964) — в 1919-1923 гг. руководитель АРА —
Американской администрации помощи, деятельность которой в 1921 г. была разрешена в РСФСР.
В 1921-1928 гг. — министр торговли, а в 1929-1933 гг. — президент США.
409
рительности, не преследуя никаких политических целей. Те же самые начала
положены в основу борьбы с голодом всеми сосредоточенными в Париже организациями
и группами — политическими, гуманитарными, финансовыми, промышленными и
деловыми, от имени которых нижеподписавшиеся приносят Вам и в Вашем лице
великой нации Соединенных Штатов свою глубокую благодарность.
Николай Авксентьев* — член Российского Учредительного собрания.
Николай Денисов** — председатель Российского финансово-промышленно-тор-
гового союза.
Михаил Федоров*** — товарищ председателя Русского национального комитета.
Князь Александр Голицын**** — член Парламентского комитета.
Павел Гукасов***** — заместитель председателя Российского финансово-про-
мышленно-торгового союза.
Борис Иваницкий****** — товарищ председателя главного управления Красного
Креста.
Антон Карташев******* — председатель Русского Национального комитета.
Граф Владимир Коковцев******** — председатель Комитета русских
коммерческих банков.
Константин Кровопусков — кооператор.
Степан Лианозов********* — товарищ председателя Российского
финансово-промышленного союза.
* Авксентьев Н.Д. (1878-1943) — политический деятель, член ЦК партии эсеров, лидер их
правого крыла, выступал против участия в терроризме, за легальную политическую
деятельность. В 1917 г. член исполкома Петросовета, председатель исполкома всероссийского
совета крестьянских депутатов, председатель предпарламента, в июне-сентябре 1917 г.
министр внутренних дел Временного правительства, член Учредительного собрания. В1918
г. член руководства «Союза возрождения России», председатель Уфимской директории. С
конца 1918 г. в эмиграции, в Париже, являлся редактором журнала «Современные
записки». Активно участвовал в политической жизни эмиграции, входил, в частности, в
руководство «Внепартийно-демократического объединения» (1920 г.) и Временного комитета
для защиты русских интересов заграницей (1921 г.), возглавлял «Союз возрождения
России».
** Денисов Н.Х. — российский финансовый деятель, до революции один из руководителей
Сибирского банка. В эмиграции — председатель Российского финансового
торгово-промышленного союза.
*** См. док. 53, прим. 5.
**** Голицын А.Д. — князь, член совета Государственного объединения России. Входил в
назначенный советом в начале 1919 г. комитет для сношения с французскими и русскими
военными властями. В эмиграции — член Парламентского комитета, а также член бюро
Внепартийного объединения в Белграде.
***** Гукасов П.О. (1858-?) — крупный бакинский нефтепромышленник, инженер. В1906-1912
гг. — член Государственного совета, с 1916 г. — председатель Русского
торгово-промышленного банка. В эмиграции — активный деятель антисоветской организации «Торгпром»
в Париже.
•••••« Иваницкий Б. — зам. председателя главного управления Русского общества Красного
Креста, сенатор.
******* См. док. 63, прим. 2.
******** См. док. 68, прим. 2.
********* Лианозов С.Г. (1875-?) — фабрикант, председатель старейшего в России нефтяного
товарищества «Лианозов и сыновья». После Октябрьской революции в эмиграции, один из
руководителей Российского торгово-промышленного союза.
410
Князь Георгий Львов* — председатель Земско-городского союза.
Садри Максудов** — председатель Татарского национального совета
Европейской России.
Павел Милюков*** — член Российского Учредительного собрания.
Сергей Третьяков**** — заместитель председателя Российского Промышленно-
торгового союза.
Николай Чайковский***** — член Российского Учредительного собрания.
Александр Вышнеградский****** — товарищ председателя Комитета русских
коммерческих банков.
Максим Винавер******* — член Российского Учредительного собрания.
АВП РИ, ф. 166, on. 508/3, в. 44, л. 4-5.
27. Телеграмма В.Н.Крупенского******** — М.Н.Гирсу
Токио, 20 сентября 1921 г., № 87
(Ш.) Японское правительство предупредило меня, что в ближайшем будущем оно
перестанет признавать меня послом здесь, как это ими до сих пор в полной мере
делалось. В виду этого я выезжаю отсюда в конце ноября в Марсель на пароходе
«Камакурамару», передав Абрикосову управление посольством, состав коего будет
сокращен и которое будет именоваться японцами «бывшим русским посольством».
Против продолжения консулами их функций японцы пока возражения не имеют.
* См. док. 16, прим. 1 данного приложения.
•* Максудов С.Н. — член Учредительного собрания, участник совещания членов Собрания
в Париже в январе 1921 г.
*** См. док. 2, прим. 1.
**** См. док. 16, прим. 13 данного приложения.
****• См. док. 243, прим. 3.
****** Вышнеградский А.И. — российский финансист, работал в министерстве финансов, позднее
стал директором одного из крупнейших банков России, входил также в состав главной
дирекции Русского музыкального общества. В эмиграции—зам. председателя Комитета
русских коммерческих банков. Его отец был министром финансов при Александре III,
создатель золотого стандарта в России, а сын — И.А.Вышнеградский (1893-1979 гг.) —
известный композитор и музыковед.
******* Винавер М.М. (1863-1926) — адвокат, политический деятель. Родился в Варшаве в
богатой еврейской семье. Один из основателей партии кадетов, член ЦК партии, депутат I
Государственной думы, член Учредительного собрания. В 1919 г. эмигрировал во
Францию, редактировал приложение к газете «Последние новости» (1920-1928). Автор
мемуаров «Недавнее».
******** Крупенский В.Н — посол России в Японии.
411
Этот шаг японского правительства объясняется тем, что, придя к заключению о
непрочности владивостокского правительства, оно решило заключить соглашение с
Читой, переговоры о коем идут теперь в Дайрене. Соглашение это, которого японцы,
очевидно, желают достичь до начала вашингтонской конференции, будет иметь
результатом вступление Японии в торговые сношения с Читой и появление здесь
представителя последней, полагаем, что на первых порах неофициального. В таком
случае, несомненно, будет также принято решение об эвакуации из Приморья японских
войск, которая будет иметь неизбежным последствием падение владивостокского
правительства и распространение на все Приморье власти коммунистического
правительства Читинской Дальневосточной республики \ являющегося лишь ширмой,
за которой скрывается советское правительство.
АВП РИ, ф. 187, on. 524, д. 3550,л. 247-248 (об.).
28. Письмо В.Н.Штрандтмана — М.Н.Гирсу
Белград, 19 августа 1922 г., № 55
Доверительно
(Ш.) Генерал Врангель получил от великого князя Кирилла Владимировича
следующую телеграмму:
«Я, как блюститель Государева Престола, неизменно рассчитываю на Ваше
творческое сотрудничество, единодушие в великом деле спасения России. Высылаю
манифест. Уважающий Вас Кирилл».
Генерал Врангель ответил, что он, как и громадное большинство его соратников,
мыслит Россию такой, как то пожелает русский народ, пламенно веря в то, что
народная мудрость вернет Россию, как и 300 лет тому назад, на ее исторический путь.
Указывая на то, что великий князь уже ныне, на чужбине, без участия народа
предрешает этот вопрос, генерал Врангель сообщил великому князю, что при таких
условиях он не вправе обещать то сотрудничество, которое ему угодно было
предложить генералу Врангелю.
Далее указывая на то, что долг каждого русского человека принести посильную
помощь России, генерал Врангель прибавил, что он хотел бы верить, что он вносит
посильную лепту в общее дело служения Родине тем, что посвятил себя заботам о
своих соратниках, временно променявших шашку на лопату и винтовку на плуг.
АВП РИ, ф.187, on. 524, в. 3551, л. 121.
* Дальневосточная Республика (ДВР) образована в апреле 1920 г. в составе: Прибайкалье,
Забайкалье, Амурская область, Приморье, Камчатка и Северный Сахалин. В ноябре 1922 г. ВЦИК в
соответствии с просьбой ДВР объявил ее составной частью РСФСР.
412
29. Осведомительное сообщение Е.В.Саблина
Лондон, 26 сентября 1923 г.
За последнее время мне пришлось встретиться с рядом лиц, приехавших из
Советской России. Среди них были такие лица, как С.Н.Прокопович* и Е.Д.Кускова,
кое-кто из «спецов», кое-кто из англичан и американцев и другие обыватели.
Передать все, что они рассказывали, было бы затруднительно, да и вряд ли
необходимо.
Но кое-какие «моменты» из рассказов и сообщений ниже приводятся, причем от
осведомления сего не следует ожидать особой связанности, и оно, конечно, не
претендует на нечто исчерпывающее.
♦ ♦ ♦
В Европе, особенно в русской зарубежной печати, приходится встречать самые
разнообразные мнения относительно того, в чем заключается суть советской
власти, на чем эта власть держится и когда она может уступить место другому
правительству. Большинство органов печати освещают этот вопрос довольно
односторонне и, конечно, недостаточно. Левая печать утверждает, что это есть истинное
народоправие, а все другие органы склоняются к мысли, что кучка фантазеров,
преступников, палачей и авантюристов захватила власть, в результате чего громадное
большинство населения изнывает под гнетом этой власти и ждет избавителя.
Оба эти объяснения не исчерпывают дела, хотя в каждом из них есть доля истины.
Во-первых, само выражение «правительство Советов» не соответствует на деле
характеру той власти, которая управляет Россией. Правда, Советы существуют
всюду, и все творится именем Советов, но в действительности Советы играют малую
роль. Советы распоряжаются только местными деревенскими и волостными
делами, как ими распоряжался ранее сельский и волостной сход, но и тут их
компетенция не выходит за пределы попечения о местном хозяйстве и разделов
крестьянского имущества и судебных споров между сельскими жителями. Сам московский
Совнарком играет только декоративную роль и занимается выработкой законов,
декретов, распоряжений и разных отвлеченных положений, которыми
исполнительные советские власти обыкновенно мало руководствуются.
Россией управляют не Советы и даже не Совнарком. Ею управляет центральная
Всероссийская Коммунистическая партия. Партия эта имеет прекрасную боевую
организацию и состоит в большинстве случаев из людей, связавших все свое
благополучие с благополучием партии. Люди эти набираются с величайшим тщанием и
массами изгоняются из партии, заключаются в тюрьмы и даже расстреливаются,
как только оказываются ненадежными или вредными для партии.
Коммунистическая партия прилагает много забот и энергии, чтобы подготовлять
и пополнять свои кадры надежными элементами и для этой цели всюду организует
клубы и курсы так называемой «Коммунистической молодежи». Все офицерские
* Прокопович С.Н. — министр Временного правительства А.Ф.Керенского. В 1922 г. вместе с женой
Е.Д.Кусковой выслан из Советской России.
413
должности в Красной Армии и все комиссарские должности в гражданском
управлении пополняются преимущественно лицами, прошедшими коммунистические
курсы. Лица эти прекрасно сознают, что благополучие их кончится на случай ухода
от власти коммунистов, и потому служат им не за страх, а за совесть.
Членам Коммунистической партии дается возможность и наиболее
обеспеченного, наиболее приятного существования, и по сравнению с остальным населением, в
особенности по сравнению с изголодавшимся городским населением, они находятся
во всех отношениях в привилегированном положении. Конечно, не следует думать,
что условия их жизни могли бы прельстить англичанина. Они живут в такой же грязи
и в таком же неустройстве и распущенности, как и все остальные; разница только в
том, что для них законы не писаны, они пользуются почти полной
безответственностью, пока не погрешат против основных принципов партии, они могут вести праздное
и беспечное существование и что самое главное — они всегда могут так устроиться,
чтобы иметь достаточно пищи и одежды и жить в тепле. Вообще в России все
опростилось до неузнаваемости; культурных требований у населения стало очень мало, и
каждый считает себя счастливым и довольным, если у него есть пища, одежда и теплый
угол. Все свыклись уже с невозможностью пользоваться книгами, газетами,
хорошими театрами, железными дорогами, трамваями, извозчиками, электричеством и т. д.,
а многие отвыкли уже от водопроводов и от всяких санитарных приспособлений.
На ответственные должности назначаются исключительно или самые надежные
и способные члены партии, или, где без этого нельзя обойтись, надежные «спецы», к
которым всегда приставляются надежные соглядатаи и наблюдатели.
♦ ♦ ♦
Основные цели Коммунистической партии — это, во-первых, удержать власть в
своих руках, а во-вторых, содействовать распространению коммунистических идей
в других странах и способствовать захвату власти коммунистами там. К этой цели
коммунистическое правительство идет систематически и старается использовать в
этом смысле политические события и настроения в других странах.
Особенно характерно это сказалось в политике советов по отношению к
восточным народам. Сначала на эти народы возлагались большие надежды; в восточные
страны посылались самые умелые советские представители и снабжались
крупными суммами для пропаганды. Сначала успех казался вероятным, но последний год
принес много разочарований советам. Афганцы вновь замкнулись в свою
неприступность после обмена многими любезностями и даже потребовали возвращения им
Кушки; персы рассыпались в любезностях, пока им надо было забрать имущество и
концессии русских в Персии, а теперь стали преследовать коммунистов в своих
пределах. Надежда Советов — Энвер-паша*, поднял восстание в Бухаре. От Японии не
* Энвер-паша (1881-1922) — турецкий военный и политический деятель. В 1913 г. осуществил
государственный переворот, один из проводников идеологии пантюркизма и панисламизма
Инициатор заключения военного союза с Германией, что привело к участию Турции в первой
мировой войне. По его приказу турецкие войска в нарушение Брест-Литовского договора захватили
Баку. В 1918 г. бежал в Германию, затем в Среднюю Азию, противник Ататюрка. В1922 г. принял
участие в басмаческом мятеже и был убит в бою с частями Красной Армии.
414
удалось добиться благоприятных результатов, несмотря на двухлетние
переговоры. Правитель Маньчжурии Чжан-Цзолинь* истребляет коммунистов, и недавно
был туда отправлен столп советской дипломатии Иоффе** с поручением
установить более удовлетворительные отношения с пекинским правительством.
Лишь Ганди*** в Индии и Кемаль-паша**** в Анатолии продолжали работать
рука об руку с Советами, но кампания Ганди потерпела серьезный неуспех, а
Кемаль-паша тоже, вероятно, начнет действовать независимо, как только минует
нужда в поддержке Советов.
Поэтому правительство стало искать теперь союзников в Европе и обратило
прежде всего взоры на Германию. Внезапно был заключен договор в Рапалло***** и
вызвал было подъем энтузиазма в московских правящих кругах, но это длилось
недолго. Разочарование началось, когда Чичерин****** на обратном пути из Генуи
возбудил вопрос о кредитах. Выяснилось сразу же, что на кредиты в Германии
рассчитывать нельзя. Осталась надежда на продажу концессий германским
финансистам, и, действительно, сотни германских разведчиков устремились в Россию и были
приняты там с великим почетом. Большинство этих пионеров и теперь разъезжают
по России и пользуются полным содействием властей, но пока не состоялось еще ни
одной крупной сделки. Вероятно, немцы не нашли еще возможности начинать в
России дела, тем не менее престиж их в России очень высок и германская марка,
несмотря на свой низкий курс, все-таки является желанным денежным знаком.
Немецкие дельцы с удовольствием живут в России и говорят, что они могут получать
все, что им нужно, и, в общем, жизнь обходится им дешевле, чем в Германии,
настолько высока еще покупная сила германской марки в России.
Из всех иностранцев наибольшим авторитетом пользуются американцы, которые,
однако, ограничивали пока свою деятельность кормлением голодающих и не входили в
дела. Население и низшие советские власти относятся к американцам с восторженным
* Чжан Цзолинь (1876-1928) — китайский генерал, в период русско-японской войны
1904—1905 гг. был главарем банды хунхузов, действовавшей на стороне Японии в
Маньчжурии. В 1911-1913 гг. — фактический правитель, а с 1916 г. — диктатор Маньчжурии.
В апреле 1927 г. по его указанию было совершено нападение на советское посольство в Пекине.
В1928 г. пытался переориентироваться на США, погиб во время взрыва, организованного
японской разведкой.
** Иоффе А.А. (1883-1927) — советский дипломат. В 1918 г. полпред РСФСР в Германии,
в 1920 г. — председатель делегации на переговорах о мире с Эстонией, Латвией, Литвой и
Польшей, в 1922 г. — уполномоченный правительства по переговорам с Японией, в 1922-1924 гг.
представитель СССР в Китае, в 1924-1925 гг. — полпред СССР в Австрии.
'** Ганди М.К. (1869-1948) — индийский политический и государственный деятель. Один из
руководителей национально-освободительного движения, основоположник доктрины,
известной под названием гандизма. Лидер партии Индийский национальный конгресс, имеет
большие заслуги в завоевании Индией независимости в 1947 г.
"* См. док. 193, прим. 2.
'** См. док. 115, прим. 6.
'** Чичерин Г.В. (1872-1936) — советский государственный деятель, дипломат, в 1918-1930 гг.
народный комиссар по иностранным делам РСФСР (с 1923 г. — СССР).
415
почитанием и во всем им помогают. Коммунисты относятся к ним вежливо и корректно
и строго преследуют всякие нарушения их прав и расхищения их складов. Вместе с тем
коммунисты не питают никакого доверия к так называемой политической
благонадежности американцев и всюду поддерживают бдительное секретное наблюдение за их
агентами. Самоотверженная и бескорыстная помощь Америки, оказываемая в
грандиозных размерах, производит сильное впечатление на народ, но правительство как будто
больше опасается американцев, чем немцев, англичан и даже французов, которые вместе
с тем пользуются особым нерасположением коммунистов.
По отношению к англичанам наблюдались различные периоды, и порою
казалось, что коммунисты считают Англию своим главным врагом. Но к этому всегда
примешивалось чувство сознания финансовой мощи и политического искусства
Англии и даже во время интервенций и блокады проявлялось сознание
необходимости так или иначе использовать Англию. Неудачи Генуи* и Гааги** не поколебали
стремления коммунистов добиться соглашения с Англией, ибо они ясно сознают, что
первенствующая роль в международной политике все еще остается за Англией.
Внешняя политика Советов отличается большой эластичностью и применимостью
к обстоятельствам, чтобы не сказать более. Поэтому, с одной стороны, московское
правительство стремится заключить соглашение с Англией и использовать ее
материальные ресурсы, а с другой стороны, оно ведет одновременно сильнейшую
агитацию против англичан на Востоке, причем не скрывает, что стремится к
свержению английского владычества в Индии. Англичане, по-видимому, успели свыкнуться
с таким способом ведения дел и продолжают, как ни в чем не бывало,
дружественные отношения и переговоры с Советами.
♦ ♦ ♦
Коммунистическое правительство вообще считает свое международное
положение прочным, несмотря на отсутствие официального признания со стороны
большинства держав... Это, вероятно, так и есть на деле, ибо в области международных
отношений коммунисты сумели поддержать репутацию российских дипломатов и,
невзирая на внутренний упадок, сумели полностью использовать свои козыри в
международных отношениях.
♦ ♦ ♦
Опасность грозит коммунистам с совсем другой стороны, а именно со стороны
хозяйственной. Они сумели привлечь в свои ряды способных администраторов,
полицейских, жандармов и даже дипломатов, но они не успели привлечь сотрудниче-
* Генуэзская международная конференция по экономическим и финансовым вопросам
состоялась в апреле-мае 1922 г. На конференции был выдвинут вопрос о признании Советской
Россией всех долгов и финансовых обязательств всех бывших в России властей. Конференция
закончилась безрезультатно.
** Гаагская международная финансово-экономическая конференция проходила в июне-июле 1922 г.
с участием делегаций тех же государств, что и на Генуэзской конференции (за исключением
Германии). Обсуждался вопрос о признании советским государством царских долгов.
Практического результата достигнуто не было.
416
ство хозяйственных людей — экономистов, финансистов и просто полезных,
производительных работников.
Это и неудивительно. Коммунистический режим есть в основе своей антитеза
хозяйственности, антитеза правомерности и антитеза культурности. Российское
население всегда разделялось на людей хозяйственных и на людей
бесхозяйственных. Это разделение было гораздо более существенно, чем деление на
политические партии. И вот коммунисты построили все свое владычество именно на
элементах бесхозяйственных, нетрудоспособных и беспечных — на тех элементах, которые
всегда искали легких хлебов и которые всегда стремились жить за счет чужого
труда и сбережений.
Эти элементы пятый год распоряжаются народным достоянием России, которое
они проедают, ничего не создавая. Первые годы эти элементы были на полном
иждивении казны, все получали бесплатно и были избавлены от всяких житейских
забот. Квартирное помещение, пища, одежда, железные дороги, трамваи, театры —
все давалось бесплатно
Городское население голодало и нуждалось во всем, но коммунистам жилось
прекрасно, ибо все, что было налицо, отбиралось и отдавалось им. Однако этого не вынес
даже наш долготерпеливый народ. Стали вспыхивать возмущения, и наконец
разразилось Кронштадтское восстание*. Коммунисты правильно учли события и объявили
новый курс экономической политики, так называемый «НЭП»**, согласно коему вос-
становлялась до известной степени возможность мелкой частной торговли и мелкой
частной собственности. С другой стороны, были прекращены всякие бесплатные
выдачи и прекращено бесплатное пользование услугами государства. Это вызвало
сначала бурные протесты со стороны членов Коммунистической партии, но
правительство и тут нашло выход и сняло с казенных пайков лишь некоммунистов, в особенности
интеллигенцию и разные категории менее опасных людей. Членам
Коммунистической партии всякого рода довольствие продолжало доставляться на иных основаниях,
а для получения всяких других благ они снабжались особыми удостоверениями.
Несмотря на это, материальное положение коммунистов начало ухудшаться, ибо
старые запасы стали приходить к концу, а пополнять их было неоткуда. Но
коммунисты нашли исход и в этом случае. Когда они убедились, что нельзя продолжать
жить и поддерживать аппарат власти национализациями, реквизициями и
печатанием бумажных денег, они стали разрабатывать косвенные пути извлечения средств
из населения. Было приступлено к восстановлению промышленности и торговли, но
это восстановление происходило совершенно особым путем и мало было похоже на
то, к чему привыкли на Западе. Согласно официальному советскому термину,
российская промышленность и торговля были «трестированы». Трестирование это
производилось совсем не по американскому образцу. Оно происходило так:
правительство, которое прежними декретами национализовало и захватило все
торгово-промышленные предприятия, объявило ныне, что согласно передать их на половинных
* Кронштадтское восстание (мятеж) имел место в Кронштадте 28 февраля — 18 марта 1921 г.
Организовано эсерами, анархистами и меньшевиками. Ликвидировано частями Красной
Армии при участии делегатов X съезда РКП(б).
** Новая экономическая политика осуществлялась в 1921-1936 гг. Названа новой в отличие от
политики военного коммунизма. Допускала некоторое развитие капиталистических элементов.
14 Чему свидетели мы были, кн 2
417
началах прежним их владельцам или посторонним лицам с тем, чтобы эти лица
внесли необходимый капитал и принялись за эксплуатацию предприятия, причем
прибыль должна делиться пополам, а само предприятие должно находиться в
совместном заведовании советского правительства и частного предпринимателя. Таким
путем возникли многие тресты, как, например, Северолес, Госкожа, Москожа,
Петрометалл, Мукомольный трест. Сахарный трест, Мыловаренный трест, Юго-
сталь, Табачный трест и другие. Сначала произведения этих трестов находили
покупателей благодаря тому, что у крестьян накопились большие запасы бумажных
денег; скоро правительству пришлось увеличить эмиссию билетов, курс бумажного
рубля стал быстро падать, покупная способность населения понижалась, и спрос на
произведения трестированной промышленности прекратился.
В босой и раздетой стране, лишенной самых необходимых предметов, стало
отмечаться перепроизводство товаров и только что воскресшая промышленность
стала вновь сокращаться. Рабочие просто выбрасывались на улицу, ибо коммунисты
уже перестали с ними считаться, придя к заключению, что поддержка их более не
нужна, а оппозиция их более не опасна.
В иностранную печать часто проникают сообщения об «эволюции»
коммунистического правительства и о его усилиях к поднятию народного хозяйства. В этом тоже
есть доля истины, но понимать это надо опять-таки не в европейском, а в совсем
особенном смысле. Политика правительства действительно постоянно
эволюционирует, но эволюционирует только в методах и в стремлении приспособляться к
меняющимся обстоятельствам и извлекать из них пользу. В основном направлении
правительства не заметно никакой эволюции. Напротив, коммунисты стараются лучше
сорганизоваться и теснее сплотиться, чтобы подольше продержаться.
В хозяйственном отношении правительство действительно принимает очень
энергичные меры, но меры эти опять совершенно не имеют в виду поднять
благосостояние населения Эти меры имеют исключительно в виду выкачать из населения как
можно больше средств для коммунистической партии. Эту задачу советские власти
до сих пор выполняли довольно успешно, хотя уже в конце истекшего года
правительство пришло к убеждению, что ему угрожает банкротство и что единственное
средство избежать катастрофы — это радикальное сокращение государственных
расходов до возможного минимума. Правительство принялось за производство этих
сокращений с обычной энергией, и состав Красной Армии был низведен в несколько
месяцев с 2 000 000 человек до приблизительно полумиллиона. Эта демобилизация
была проведена с большой заботливостью, с тем чтобы оставить в армии наиболее
надежных коммунистов. Во всех советских учреждениях и предприятиях было
уволено за последнее время до 70% служащих, причем тоже старались устроить так,
чтобы оставить на службе наиболее надежных коммунистов.
Все это мало похоже на эволюцию коммунизма, а скорее является уплотнением и
реорганизацией Коммунистической партии.
♦ ♦ ♦
418
Советские финансы все более и более уподобляются финансам первобытных
стран. Были попытки составлять государственный бюджет, и один из таких
бюджетов был даже представлен Союзным Державам в Генуе. Бюджет этот не имел,
однако, серьезного значения, ибо содержащиеся в нем цифры совершенно не
соответствовали действительности и являлись в большинстве случаев измышлением
советских департаментов.
В мае и июне были приняты меры к стабилизации курса рубля. Меры эти были
просты и радикальны, как и все меры советского правительства. Эмиссия
бумажных денег была внезапно сокращена, и казна просто приостановила платежи по своим
обязательствам и прекратила выдачу содержания своим служащим. Падение
ценности кредитного рубля действительно на время приостановилось, но многие
тресты должны были прекратить свою деятельность за неимением средств. Даже такие
заводы, которые обслуживали нужды железных дорог и пользовались особым
покровительством правительства, как, например, завод общества «Вестингауз»,
перестали получать необходимые им средства и вынуждены были прекратить работу,
причем завод «Вестингауз» возбудил ходатайство о разрешении вывезти свои
готовые фабрикаты заграницу и продать их там.
С 31 июля эмиссия вновь возобновлена и курс кредитного рубля стал быстро
понижаться и местами достиг уже уровня 40 000 000 рублей за один английский фунт.
Индекс цен, сообразно коим правительство делает перечисления советских кредитных
билетов на довоенный золотой рубль, тоже подтверждает правильность этого курса.
Так, например, до войны один пуд ржаной муки стоил обыкновенно около одного
рубля. Ныне тот же самый пуд муки стоит уже от 3 до 2 миллионов, и поэтому при
перечислении кредитных рублей на золотые должен лечь в основу курс по 4 000 000
кредитных рублей за один золотой. Первое время большевизма часто приходилось
выслушивать мнения, что крестьяне разбогатели, ибо большая часть выпускаемых
кредитных денег оседала у крестьян. Упускали из виду то, что чем больше денег
накоплялось у крестьян, тем меньшую покупную способность эта масса имела, а теперь
дело дошло до того, что несколько миллионов бумажных денег имеют в деревне менее
покупной способности, чем один серебряный рубль старого образца.
Не подлежит сомнению, что советскому правительству становится все труднее и
труднее изыскивать средства для поддержания государственного аппарата.
Близится время, когда средства иссякнут окончательно и когда вся коммунистическая
организация начнет расползаться. Коммунисты прекрасно сознают
надвигающуюся опасность и принимают все меры, которые только возможно принять. С одной
стороны, сокращают расходы, а с другой стороны, выкачивают из населения все,
что только возможно. Когда национализации, конфискации и змиссия перестали
доставлять достаточные средства, было приступлено к изъятию церковных
драгоценностей. Операция эта дала менее, чем предполагалось, и ныне говорят уже о
необходимости реализации художественных предметов, находящихся в музеях и
галереях. Равным образом обсуждается вопрос о восстановлении винной монополии,
так как финансовые эксперты правительства единогласно высказались, что это
единственно возможный путь к извлечению значительных сумм из обращения. С другой
стороны, производство спирта само по себе не требует сложных приспособлений и
было бы вполне доступно советским средствам.
419
До сих пор против этого проекта выставлялись сильные возражения со стороны
большинства, но за последнее время тайное винокурение стало развиваться
повсюду и коммунистическая партия пришла к заключению, что она бессильна
препятствовать производству спирта в стране и что поэтому лучше его легализовать и
сделать источником получения государственных доходов.
После введения НЭПа возлагались большие надежды на восстановление
налоговой системы. Ныне окончательно выяснилось, что надежды эти не оправдались, и,
несмотря на постоянное увеличение налоговых ставок, общая сумма поступлений,
перечисленная на довоенный рубль, с каждым днем оказывается менее.
Все налоги постоянно и прогрессивно повышаются, а промысловый налог взимается
уже в размерах от 25 до 35% с общего оборота или с валовой выручки. Кроме того,
существует еще система так называемых дополнительных налогов и налогов особого
назначения. Налоги последних двух категорий взимаются совершенно произвольно. Бывают,
например, такие случаи, что владелец какого-нибудь предприятия уплатит
промысловый налог в размере нескольких сот миллионов рублей; месяца через два он получает
неожиданно новую повестку, в которой требуется внесение от него дополнительного
налога в размере, несколько раз превышающем основной налог. Кроме того, он может
получать еще требования о внесении крупных сумм на починку мостовой, на
исправление водопровода, на починку крыши на том доме, в котором он нанимает помещение под
магазин, на содержание детских приютов, на голодающих, на организацию разных
курсов и тому подобное. Все эти требования предъявляются в безапелляционном порядке,
и невыполнение их грозит тяжкими административными карами.
Это привело к тому, что частная торговля, начавшая было воскресать после
провозглашения Новой экономической политики в марте 1921 года, опять стала замирать
и частные магазины стали закрываться. Продолжают свои операции только
магазины трестов, которые являются наполовину правительственными учреждениями,
подчиняются разным казенным управлениям и пользуются изъятиями по уплате
налогов и выполнению распоряжений, исходящих от властей других ведомств.
Операции трестированной промышленности и торговли приносят крупные убытки
казне и требуют постоянных доплат из казначейства; эти доплаты приняли за
последнее время крупные размеры и стали являться серьезной угрозой советскому
правительству. Вопрос этот серьезно обсуждался в коммунистической партии, и было
принято решение приступить к спешному «свертыванию» трестированной
промышленности и к сдаче в аренду отдельных предприятий частным лицам с целью
извлечения из них дохода.
Мера эта едва ли может иметь успех, так как покупательная способность
населения упала до минимума, готовых фабрикатов некому продавать, а произвольная
система взимания налогов едва ли даст возможность работы новым предпринимателям.
Получается, таким образом, такой же заколдованный круг, как и с выпуском
кредитных билетов, и из круга этого советскому правительству едва ли удастся выбраться.
Таким образом, единственным реальным источником дохода для государственной
казны остаются земля и крестьяне — владельцы. Здесь, однако, правительству тоже
приходится встречаться с большими затруднениями, которые, вероятно, будут
увеличиваться со временем. Как известно, до 15 марта 1921 года поддерживался в силе
декрет о национализации земли. Вся земля считалась собственностью государства.
420
Большинство крупных имений и казенных дач были в фактическом владении и
распоряжении Наркомзема, Совнархоза и местных совхозов, а крестьянские земли и
захваченные ими земли мелких владельцев были в распоряжении крестьян или, вернее
сказать, комитетов деревенской бедноты. К осени 1920 года стала накипать
оппозиция крестьян. Многие экспедиции, отправленные в деревни за «изъятием излишков»
и сбором «продразверстки», не возвращались обратно и погибали в лесах и болотах
необъятной России. Коммунистическая партия всегда отличалась большим «чувством
реальности» и всегда помнила ту истину, что никакое правительство не может
существовать, если восстановит против себя большинство населения. Поэтому осенью 1920
года в Москве был созван Съезд крестьянских представителей, для которого было
отведено помещение Московского дворянского собрания, могущее вместить до 6000
человек. Депутатов приехало столько, что только половина их могла протиснуться в
громадный зал, а половина ожидала на улицах и потребовала повторения всех
докладов для себя на другой день. Крестьянские депутаты произнесли много
замечательных речей, но особенное впечатление произвел один депутат, обратившийся к
Ленину и сказавший приблизительно следующее: «Владимир Ильич, что ты нас морочишь:
что же это такое выходит? Объявили, что земля крестьянская, а на деле выходит
совсем другое; выходит так, что земля наша, а хлеб ваш, коровы наши, а мясо ваше,
озера наши, а рыба ваша, леса наши, а дрова ваши; да и не только дрова, а вы ведь
заставляете, чтобы мы и нарубили, и вывезли, и сплавили, и выгрузили. Что же это
такое? Ведь это выходит хуже той барщины, которая была при крепостном праве. Ты
не шути с мужиком, а то ведь и дошутишься. Мужик ведь глуп и терпит долго, но
может и поумнеть, а тогда рассердится. Брось ты морочить народ и сделай настоящий
закон, чтобы каждому была земля и чтобы каждый мог работать, как хочет, и чтобы
не мешали ему всякие ваши комиссары. Ты в городе сидишь — в городах и
распоряжайся, — это дело до нас не касается. Горожане нам не нужны, и ты с ними полажи-
вай, как хочешь, а в деревню не лезь. Что за срамоту такую ты развел? Бывало,
приедет мужик в город с хлебом или со льном, продаст свой товар и купит, что ему нужно.
Купит и косу, и серп, и всякого материала, и кожи, и сапоги, и чая, и сахара купит, и
винишка и поедет себе домой. А теперь ведь в городах и гвоздей купить нельзя. Как
же ты можешь собирать с нас налоги, за что мы будем платить тебе налоги, когда мы
за свое добро решительно ничего не получаем, кроме всякого обмана? На кой шут нам
тогда города и все ваше начальство? Пропадай они совсем, и оставьте крестьян в
покое, а мы и сами без вас не пропадем». По словам очевидцев, Ленин был потрясен этой
речью, объявил перерыв заседания, вышел в отдельную комнату и долго сидел в
тяжелом размышлении. Вернувшись в зал заседания, он произнес длинную речь, в
которой старался разъяснить аудитории принципы государственного строительства, но
крестьянские депутаты зловеще молчали и только изредка слышались замечания:
«В городах делай себе, что хочешь, это нас не касается, а крестьянского добра не
трогай». Положение было напряженное, но все-таки начальнику Чека* удалось аресто-
• Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюционерами и саботажем (ВЧК)
существовала в 1917-1922 гг. В1918 г. были созданы местные органы ВЧК: губернские, уездные,
транспортные, фронтовые и армейские ЧК. В 1922 г. реорганизована в Государственное
политическое управление (ГПУ).
421
вать более 200 человек оппозиционных ораторов и сконцентрировать достаточное
количество курсантов с пулеметами, чтобы вызвать мирный разъезд совещания.
Ленин не оставил этого дела без внимания и, невзирая на сильную оппозицию
коммунистической партии, провел в марте 1921 года декрет о Новой экономической
политике и декрет о мелкой крестьянской собственности на 9-летний срок. Изъятие
продовольственных излишков от крестьян и продразверстка были заменены так
называемым «продналогом». В теории этот продовольственный налог должен взиматься
в размере определенного процента с урожая от каждого земледельца единолично.
На практике — налог этот все-таки продолжает взиматься в качестве
раскладочного сбора. Правительство определяет, сколько ему необходимо собрать зерна и
разных других продуктов, и это количество развёрстывается на губернии, уезды,
волости, деревни и на отдельных домохозяев. При этом нередко встречаются случаи, что
с более состоятельных крестьян взыскивается налог, причитающийся с их
неимущих односельчан.
На все протесты сборщики налога, так называемые «продработники»,
обыкновенно отвечают: «Это ничего, вы соседи, близкие и между собою разберетесь, а нам
некогда тут разбирать, у кого есть и у кого нет. Мы сами люди подневольные и сколько
нам положено собрать, столько должны доставить». Прошлой осенью и зимой
продналог взыскивался еще более мягким образом, ибо материальное положение
правительства было не так плохо, как нынче. Ныне положение стало отчаянным и
Коммунистическая партия решила выжать из крестьян все, что только можно, ибо с
других слоев населения выжать уже нечего, а надежды на иностранные займы и на
капиталы иностранных концессионеров стали рассеиваться.
На почве сборов продналога было уже много кровавых столкновений, а в течение
наступающей осени и зимы положение, вероятно, обострится, и среди крестьян
может наступить такое же настроение, какое существовало накануне
Кронштадтского восстания.
Трудно предвидеть, как долго еще Коммунистической партии удастся
выворачиваться из затрудняющегося материального положения; несомненно,
однако, что оппозиция среди крестьян опять стала нарастать и что единственным
средством к ее умиротворению являются только новые послабления в сборе
продналога, на что правительству будет особенно трудно согласиться при
настоящих условиях.
Коммунистическая партия прекрасно сознает опасность положения, и,
вероятно, будут приложены все усилия, чтобы добиться удовлетворительного
соглашения с западными державами, в особенности с Англией, чтобы получить каким бы
то ни было путем, материальную поддержку и упрочить положение московского
правительства. До последнего времени правительство не решалось идти на
существенные уступки иностранцам, опасаясь подорвать свое положение внутри
страны. Быть может, что ему удастся выдержать эту политику до нового урожая, но
более вероятно, что ему придется еще в течение наступающей зимы принять
какие-либо более решительные меры.
422
Надежды на возможность коммунистической революции в Германии еще не
исчезли, а военные успехи турок могут придать новую бодрость коммунистам и
побудить их на какое-либо более рискованное предприятие, как, например,
наступление на Румынию или активное оказание поддержки германским коммунистам,
если бы удалось побудить их на активное выступление. Все внимание
коммунистов сосредоточивается ныне на Германии и на Турции, и многие из них надеются,
что им еще удастся вызвать новый пожар в Европе и таким путем упрочить
собственное положение.
АВП РИ, ф. 187, on. 508/3, д. 65, л. 19-28.
30. Осведомительное сообщение Е.В.Саблина
Лондон, 12-16 февраля 1924 г.
При наличии создавшегося здесь нового положения вещей в результате
признания великобританским правительством советской власти я счел необходимым
обменяться мнениями с председателями здешних русских общественных
организаций и изложить им мою точку зрения на происшедшее событие и могущие от него
проистечь последствия.
С этой целью мною было созвано совещание сказанных представителей, которое
состоялось вчера, 11 февраля 1924 г., в помещении посольства.
После приличествующего случаю приветствия я счел должным прежде всего
познакомить любезных моих соотечественников — сотрудников с содержанием тех
двух нот, коими обменялись на прошлой неделе великобританское правительство и
советская власть.
Я сообщил затем моим слушателям содержание моих разговоров на следующий
день по признании как с начальником русского департамента великобританского
министерства иностранных дел, так и с начальником иностранного отдела
великобританского министерства внутренних дел.
Разговоры эти можно резюмировать следующими фразами.
И в F.O.* и в И.О.** я встретил самое предупредительное отношение и мне была
выражена надежда, что происшедшее событие не повлияет на наши личные
отношения. Двери обоих учреждений будут по-прежнему широко мне открыты. Как в
F.O., так и в Н.О. думают, что дарование признания отнюдь не является синонимом
установления нормальных отношений, и никто не делает себе никаких иллюзий
относительно тех затруднений, которые встанут перед договаривающимися
сторонами, как только они примутся за эту трудную задачу.
* Foreign office — Форин Оффис — министерство иностранных дел Великобритании.
'* Home office — министерство внутренних дел Великобритании.
423
Оба деятеля не думают, чтобы в результате признания могли бы пострадать
интересы небольшевистских русских, хотя и допускают, что со стороны советских
дипломатов могут быть кое-какие против нас выпады.
Политические убеждения русских, проживающих ныне в пределах
Соединенного Королевства, никогда не повлияют на их положение перед английскими
законами, поскольку они, русские, им подчиняются, сказали мне в Н.О.
Английское правительство, даже социалистическое, по признании советской
власти «де-юре», никогда не будет притеснять тех русских, которые считают
несовместимым со своими убеждениями признание для себя авторитета последней Ни о
каком принуждении, выдаче, репатриации и т. п. речи быть не может. Просто эти
члены русской колонии займут положение прежних политических эмигрантов,
которым британское правительство всегда оказывало гостеприимство. Все, что от них
будут требовать, — это соблюдение законов страны.
Что касается выданных русскими консульскими учреждениями паспортов,
министерство внутренних дел приложит все свои усилия к сохранению таковых в силе как
наиболее безболезненный способ разрешения этого вопроса. Но пока ничего нельзя
сказать, какое к этому вопросу будет отношение статс-секретаря по внутренним
делам и будет ли вопрос о паспортах одним из объектов будущего соглашения.
В случае, если за русскими старыми паспортами никакой силы признано не будет,
все же британские власти никогда не прибегнут к какому-либо способу насилия в
целях побуждения русских небольшевиков к получению советских паспортов. Им
могут быть выданы взамен прежних паспортов различного рода свидетельства, формы
коих уже раньше были выработаны ведомством министерства внутренних дел. Но эти
документы на жительство будут необходимы лишь при выезде или въезде в страну,
так как внутри королевства вполне достаточным является представление Identity*.
Упомянутые деятели поинтересовались затем, предприняты ли российским
посольством какие-либо шаги в целях объединения русской небольшевистской
колонии в одну объединенную организацию, в которую вошли бы все русские без
различия своих политических убеждений, сплоченные принципом непризнания над собой
советской власти. Подобная организация, соединяющая русскую небольшевистскую
колонию и имеющая свой представительный орган, в значительной мере облегчила
бы заинтересованным ведомствам отстаивание и защиту интересов русской
эмиграции перед высшим начальством. Будет нечто цельное, сплоченное и
организованное, с мнением и пожеланиями коего можно будет считаться.
При этом министерство внутренних дел выражает надежду, что нынешнее
представительство русских интересов останется в этой же роли и в будущем. Для
министерства важно и легче иметь дело с лицами, с коими они привыкли встречаться,
лично знакомы и коим они всегда всецело доверяют.
Я заявил в министерстве иностранных дел, что русская эмиграция, пользуясь
гостеприимством великобританского правительства, не позволит себе входить в
* Следующее за Identity слово неразборчиво. По смыслу речь идет об удостоверении личности.
424
какую бы то ни было критику его действий, в данном случае — акта признания
советской власти. Но в то же время мы не можем признать сей акт обязательным для
себя. И заявляем мы об этом открыто по следующим соображениям:
1) Мы считаем себя нераздельной частью России, как государства,
сложившегося в определенных границах на историчёско-национальном принципе, и
протестуем против заменивших Россию четырех букв.
2) Мы считаем Россию государством христианским по культуре и духу и будем
всячески бороться за сохранение христианской культуры и духа, и
3) считаем Россию государством правовым и никогда не признаем гнета,
беззаконности и бесправия, превративших в СССР всех жителей в рабов.
Покончив с вопросом о впечатлениях моих, вынесенных из разговоров с
английскими правительственными деятелями, я поделился с моими соотечественниками
следующими моими мыслями.
Нам следует сделать последний шаг и создать такую техническую связь между
нашими отдельными организациями, которая окончательно доказала бы
англичанам солидность нашего единодушия, а затем дала бы им в руки такое техническое
орудие, которое облегчило бы им сношения с отдельными русскими.
Сделав это небольшое сообщение, я попросил присутствующих высказаться.
В результате происшедшего затем обмена мнений председатель Союза торговцев
и промышленников в Лондоне А.О.Гукасов предложил резолюцию, в копии при сем
прилагаемую, каковая была поддержана председателем Офицерского союза генерал-
лейтенантом Гальфтером и единогласно принята остальными присутствующими.
Текст резолюции
Председатели нижепоименованных русских общественных организаций в
Лондоне, собравшись 11 февраля в Чешам* доме, что на Чешам площади, единогласно
приняли решение просить Евгения Васильевича Саблина взять на себя защиту их
прав и интересов и быть ходатаем по всем тем их делам, кои явилось бы нужным
повергнуть на усмотрение великобританского правительства.
Означенные председатели просят Е.В.Саблина довести об изложенном их
решении до сведения великобританского министерства иностранных дел.
Подписи:
Русский православный приход Протоиерей ИЛелюхин
Русская академическая группа В.Коренчевский
Русское экономическое общество М.Брайкевич
* Очевидно, имеется в виду Четэм-хаус — Королевский институт международных отношений в
Лондоне (Птршл. сост.).
425
Союз представителей русской
промышленности и торговли в Лондоне
Русский релиф фонд
Общество взаимопомощи бывших
военнослужащих русских армий и флота
Общество помощи инвалидам
Объединенный совет Российского
общества Красного Креста в
Великобритании и русских благотворительных
организаций в Лондоне
Общество помощи русским беженцам
Русское бюро труда
Союз русских докторов
Ксенинское сестричество
Русское общество Красного Креста в
Великобритании (старая
организация, статут 17 апреля 1893 года)
Общество взаимопомощи северян
АТукасов
София Барк
Генерал-лейтенант В.Гальфтер
Генерал-лейтенант Б.Е.Гартман
Генерал Б.Геруа
ПТрубецкой
Г.Беннигсен
В.Гюббенет
Н.В.Волкова (ур. Скалой)
Д.Зиновьев
ПДмитревский*
АВП РИ, ф. 166, on. 508/3, д. 94, л. 1-1м-2.
31. Телеграмма В.Н.Штрандтмана — М.Н.Гирсу
Белград, 3 марта 1924 г., № 2
(Ш.) Доверительно. Дополнение к моему донесению № 9**
В разговоре со мною по поводу упразднения миссии министр иностранных дел
сказал, что в настоящую минуту никаких переговоров с Москвой не ведется, но что
в течение года следует ожидать существенных перемен, ибо вся Европа стремится
признать Советы. Мера, принятая относительно миссии, вызвана общим
политическим положением, и он просит меня не придавать ей чрезмерного значения. Работать
он просил по-старому, равно как и весь состав миссии может продолжать свою
деятельность, но политическую окраску и видимость приходится снять. Он надеется,
что мера эта не будет истолкована русскими как пренебрежение их интересами.
Сегодня товарищ министра иностранных дел снова доверительно подтвердил мне,
1 Дмитревский П.А. — член Общества северян в Великобритании, существовавшего в Лондоне в
20-30 гг., член православного приходского совета в Лондоне.
' Документ не публикуется.
426
что меняется только видимость. По взаимному уговору военный и морской агенты и
консул в Белграде получают звание начальников отделов Делегации, консул в
Загребе — представителя Делегата.
Таким образом, обслуживание эмиграции по существу обеспечено полностью.
Непосредственной причиной происшедшей перемены, решенной месяц тому назад,
но все откладывавшейся, являются усиливающиеся нападки и давление оппозиции,
политических кругов в Загребе на правительство за его воздержание от сношений с
Москвой и, в частности, за сохранение вверенной мне миссии, чем явно нарушается
в пользу антибольшевиков провозглашенный нейтралитет в русском вопросе.
АВПРИ.ф. 187, on. 524, т. 2, д. 3551,л. ПЯ^-ПУ*.
in
Документы Архива внешней политики
Российской Федерации
1. Письмо полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
24 февраля 1934 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович!
Подписание торгового соглашения с Англией* является подходящим случаем для
того, чтобы, прерывая на минуту ход текущей работы, окинуть общим взглядом
нынешнее состояние советско-британских отношений, подвести некоторые итоги
прошлому и наметить некоторые перспективы на будущее. Оценка современного
состояния советско-британских отношений тесно связана с дальневосточной
ситуацией. Поэтому то, что я собираюсь сказать на последующих страницах, правильнее
всего можно озаглавить так:
Англия, СССР и Япония
Англо-советские отношения в 1921—1932 гг.
1. Подписание торгового соглашения является очень важной вехой в развитии
советско-британских отношений. Дело не только в том, что мы тем самым создаем
юридическую базу для развития советско-британской торговли и гарантируем за
собой столь важный для нас английский рынок. Подписание торгового соглашения
имеет гораздо более широкое значение. Оно является символом и определенной,
формально подчеркнутой гранью между двумя различными эпохами в истории
советско-британских отношений вообще. В самом деле, до сих пор СССР политически
и морально признавался, главным образом, либерально-лейбористскими кругами
Англии. Первый торговый договор, подписанный тов. Красиным, был делом рук
коалиционного правительства во главе с Ллойд Джорджем, а фактически делом рук
самого Ллойд Джорджа. Последний мне сам как-то признавался, что соглашение с
* См. док. 2, прим. 2.
429
тов. Красиным ему удалось провести лишь с большим трудом, в резкой оппозиции к
консервативной партии, в особенности в резкой оппозиции к тогдашнему министру
иностранных дел лорду Керзону. Конечно, формально ответственность за торговое
соглашение 1921 года несло все коалиционное правительство в целом, в том числе и
его консервативная часть, однако консерваторы, в оппозиции к которым был
заключен договор, чувствовали себя морально свободными и ответственность за
данный «эксперимент» возлагали целиком на плечи либерального премьер-министра.
2. Официальное восстановление дипломатических отношений в январе 1924 г.
было проведено лейбористским кабинетом также в резкой оппозиции к
консервативной партии. Последняя в данном случае даже и формально не была
ответственна за акт признания и ни на минуту не скрывала своего враждебного отношения к
этому акту. Не будучи в состоянии при создавшейся обстановке помешать самому
восстановлению дипломатических отношений, консервативная партия, однако,
сделала все возможное для того, чтобы ослабить политическое значение этой меры
лейбористского правительства. Двор не захотел «принимать» большевистского посла,
поэтому вместо послов были назначены лишь «поверенные в делах», ибо при такой
комбинации королю не нужно было получать из рук советского посла его
верительные грамоты. Против СССР в консервативной печати велась бешеная травля, а на
осенних выборах 1924 г. разорвалась яркоантисоветская бомба в виде знаменитого
«Письма Зиновьева»*. Когда в результате этих выборов к власти пришел
консервативный кабинет Болдуина, он, правда, не разорвал сразу же дипломатических
отношений с СССР. Английские консерваторы — народ хитрый и осторожный. Они не
любят рисковать. Поэтому, несмотря на всю свою враждебность к СССР, кабинет
Болдуина формально продолжал сохранять статус-кво до мая 1927 года, но он
аннулировал договор, подписанный между СССР и лейбористским правительством, и
упорно осуществлял по отношению к советскому правительству тактику
дипломатического бойкота. За только что отмеченный период (октябрь 1924 г. - май 1927 г.)
между СССР и Англией не только не было подписано ни одного договора,
соглашения, конвенции и т. д. по какому-либо вопросу, но даже фактически не было никаких
отношений между советским полпредством в Лондоне и Форин Оффисом.
Представители последнего явились в полпредство только один раз — завезти карточки в
связи со смертью тов. Красина. Советские полпреды и другие полпредские
работники также, как общее правило, не бывали в Форин Оффисе. Припоминаю, что за 2
года моей тогдашней работы в Англии (1925-1927 гг.) я был в министерстве
иностранных дел только два раза. Первый раз сразу же по приезде, с официальным
визитом у заведующего отделом печати и второй раз — по вызову Форин Оффиса в
апреле 1926 г., когда Форин Оффис безуспешно пытался отговорить меня от поездки
на шекспировские торжества в Стратфорде-он-Эйвоне для поднятия там
советского флага (это должно было быть первое появление советского флага в Стратфорде-
он-Эйвоне после революции, и твердолобые элементы шекспировского городка, по-
* «Письмо Зиновьева» или «Письмо Коминтерна», подготовленное белогвардейскими службами
было использовано консерваторами в борьбе с лейбористами на парламентских выборах осенью
1924 г. Это способствовало приходу к власти консервативного кабинета Болдуина-Остина Чем-
берлена.
430
ощряемые частью консервативной печати, угрожали устроить по этому поводу
грандиозный скандал). В те годы консерваторы заявляли, что советский полпред
аккредитован не при «Сент-Джеймском дворе»*, а при «оппозиции его величества», и по
существу они, несомненно, были правы. В конце концов консерваторы не
выдержали и все-таки разорвали с нами даже те чисто формальные отношения, весьма
аляповато инсценировав для данной цели пресловутый налет на Аркос**. Необходимо
также подчеркнуть, что правительство Болдуина в указанные годы прилагало
громадные усилия к созданию в Европе всеобщего антисоветского блока и даже к
организации священного капиталистического похода против большевиков. Наиболее
отчетливо зти попытки выявились летом 1925 г. в связи со взрывом Софийского
собора в Болгарии и летом 1927 г. в связи с разрывом дипломатических отношений
между СССР и Англией. Если, тем не менее, ни такого блока, ни тем более
священной войны против СССР организовать не удалось, то зто уже было не виной, а бедой
английских консерваторов, от их воли не зависящей. Второе восстановление
дипломатических отношений между СССР и Великобританией в конце 1929 года было
опять-таки проделано лейбористским правительством, причем консервативная
партия резко выступала против данного шага. Еще не дальше, как летом 1931 г.,
Болдуин в одной из своих речей грозился разорвать официальные отношения с СССР,
как только консерваторы вновь придут к власти. Конечно, когда консерваторы в
костюме «национального правительства» в конце 1931 г. действительно пришли к
власти, они так же, как и в 1924 г., не рискнули привести в исполнение своей угрозы.
Дипломатические отношения с СССР были сохранены, но отношение консерваторов
к этому факту на первых порах было явно отрицательное. Когда в конце 1932 г. я
приехал в Лондон, это отношение определялось примерно так: «Ах, эти лейбористы
сделали глупость: они признали СССР. Мы—люди осторожные и сразу рвать с СССР не
хотим, но, как только представится подходящий случай, мы большевикам покажем!»
Как видно из предыдущего, в течение 1921—1932 гг. СССР признавался в Англии лей-
бористско-либеральными элементами. Консервативные элементы ни на минуту не
скрывали своей враждебности к СССР и морально-политически слагали с себя
всякую ответственность за поддержание нормальных отношений с большевиками.
«Консервативное» признание 1933 г.
3. И вот пришел 1933 г. Разыгралось дело Метро-Виккерс***. С благословения и
при поддержке «национального правительства» в Англии поднялась небывалая буря
возмущения. Атмосфера невероятно накалилась, страсти достигли точки кипения.
К услугам консерваторов оказался почти идеальный случай для исправления
«глупости», совершенной лейбористами, для разрыва отношений с СССР. И что же? Они
* В Англии по традиции считается, что послы иностранных государств аккредитованы при «Сент-
Джеймском дворе», хотя со времен королевы Виктории (вступила на престол в 1838 г.)
королевская резиденция была перенесена в Букингемский дворец.
** Аркос (Всероссийское кооперативное общество) ■— компания, учрежденнан в Англии 11 июня 1920
г. для осуществления импортно-экспортных операций между Советской Россией и Англией.
Учредителями были Л.Б.Красин и В.П.Ногин. Аркос прервал свою работу в 1927 г. в связи с
разрывом британским правительством дипломатических отношений с СССР. В 1929 г. Аркос
восстановил свою деятельность и окончательно ее прекратил с началом второй мировой войны.
*** См. док. 9, прим. 1.
431
не решились этого сделать. Вопрос о разрыве стоял. Твердолобые с бешенством
добивались разрыва, кабинет обсуждал этот вопрос, руководящие круги
консервативной партии его взвешивали и обсасывали со всех сторон — и все-таки разрыв не
состоялся. Консерваторы не рискнули на столь крутой шаг. Реальное соотношение
сил между СССР и Великобританией не позволило им этого сделать. Следуя
вековечной английской традиции, консерваторы пошли по пути компромисса: они
объявили полуразрыв отношений с СССР в форме эмбарго на советский экспорт.
Финал этого эксперимента известен. Консерваторы и тут оказались битыми и 1 июля
прошлого года вынуждены были восстановить нормальные экономические
отношения с СССР. Каков же политический итог всех только что указанных событий? Его
можно формулировать, примерно, так. Исход конфликта, связанного с делом Мет-
ро-Виккерса, был по существу равносилен новому признанию СССР, на этот раз,
однако, не со стороны либерально-лейбористских, а со стороны консервативных
элементов. Подписание же торгового соглашения «национальным правительством»
является уже формальным закреплением данного признания со стороны
консервативной партии. Вот почему я склонен считать данное торговое соглашение гранью
между двумя эпохами в развитии советско-британских отношений. До 1933 г. —
повторяю еще раз — нас признавали либерально-лейбористские круги Англии. С 1933 г.,
и особенно с момента подписания нынешнего торгового соглашения, нас стали
признавать уже британские консервативные круги.
4. Я только что упомянул, что реальное соотношение сил между СССР и
Великобританией не позволило на этот раз консерваторам повторить свой жест 1927 года
и порвать дипломатические отношения с нашей страной. В этом реальном
соотношении сил, которое привело к ликвидации эмбарго и к подписанию торгового
соглашения, очень большую роль сыграли наши внешнеполитические успехи 1932-1933 гг.
Я имею в виду здесь американское признание, сближение с Францией, Италией и
Польшей, заключение пактов о ненападении с лимитрофами*, а также с Францией
и Италией, подписание конвенций об определении агрессора и многое другое. Все
изложенные факты консерваторы учитывали и учитывают, хотя не всегда любят
это обнаруживать. В нашу пользу играл также еще один не маленький факт — это
победа гитлеризма в Германии. Каким образом данный факт работал в нашу пользу
не только в либерально-лейбористских, но и в довольно широких консервативных
кругах, недурно изображено в следующих словах статьи «Ebb and Flow»** в
февральской книжке «Fortnihgtly Review»*** за текущий год, статьи, принадлежащей перу
известного политического писателя Стивена Гвинна:
«В высшей степени замечательно, что Запад в настоящее время гораздо меньше,
чем раньше, склонен третировать Россию, как парию среди народов... Япония
сыграла свою роль в этой перемене... Но, несомненно, еще большую роль в этом сыграла
крутая смена чувств и настроений в отношении Германии. Россия в свое время резко
порвала со старыми формами цивилизации, отбросив тем самым в сторону и заодно
отрекшись от всех европейских понятий о нормах поведения. Это привело Европу в
* Имеются в виду Эстония, Латвия и Литва.
** «Прилив и отлив» (англ.).
*** «Двухнедельный обзор» (англ.).
432
ужас, но не очень удивило, ибо влияние европейской культуры на полуазиатскую
Российскую державу всегда было лишь поверхностным. Наоборот, Германия всегда
была органической составной частью современной европейской цивилизации, в не
меньшей степени, чем Франция или Англия. И когда массовое народное движение в
Германии ударило в лицо основным понятиям о справедливости, на которых
базируется европейское общество, чувства, вызванные данным явлением в
Великобритании, были не столько чувствами ужаса, сколько чувствами глубокого отвращения.
Немцы во имя узкого национализма плевали в лицо свободе и независимости мнения.
Тем не менее каждый в Европе понимает, что Германия должна, не может не остаться
органической составной частью Европы. И если мы оказываемся вынужденными жить
и сотрудничать с Германией, то менее неприемлемой становится мысль о кооперации
с Россией. К вопросу прибавляются и соображения более общего порядка. Основной
интерес европейской цивилизации в настоящее время—это мир. И в тот момент,
когда Германия в пароксизме бешенства грозит разбить все то, что до сих пор было
сделано (как бы мало зто сделанное ни было), Россия хотя и вне официальной Лиги
наций, но тем не менее весьма эффективно работает над организацией всеобщего мира...
Все большее количество людей в Англии начинают думать, что нынешняя Россия хотя
и является государством, построенным на принципах, весьма отличных от тех, на
которых построено большинство других государств, склонна, однако, следовать
принципу: живи и жить давай другим. Эти люди говорят, что если Россия войдет в семью
европейских народов, то общее давление на Германию чрезвычайно усилится и тогда,
может быть, удастся предотвратить насильственный крах, угрожающий
неустойчивому европейскому равновесию наших дней... 10 или даже 5 лет назад 9 англичан из
10 считали Россию величайшей угрозой европейскому порядку. Сейчас лишь 1
англичанин из 10 придерживается той же точки зрения. Даже чисто эмоционально
неприязнь к Германии ощущается гораздо острее, чем неприязнь к России» («Fortnihgtly
Review», февраль 1934 г., стр. 233-234).
Эта длинная цитата довольно хорошо отражает нынешние настроения весьма
широких кругов английской общественности, включительно до более умеренных
консерваторов болдуиновского типа. Худшее — враг худого, и поскольку
гитлеровская Германия кажется названным кругам более непосредственной опасностью для
европейского мира, чем СССР, постольку в данный момент они готовы мягче и
доброжелательнее отнестись к стране пролетарской диктатуры.
Перспективы англо-советских отношений на 1934-1935 гг.
5. Каких же отношений с Англией нам можно ожидать в непосредственном
будущем? Если учесть все то, что было сказано выше, то ответ на поставленный вопрос
рисуется мне примерно в следующем виде. Ближайший отрезок времени (скажем,
1934-1935 гг.) обещает нам, на мой взгляд, прохладные, но сравнительно спокойные
отношения с Великобританией. Конечно, мыслимы и возможны отдельные
вспышки, трения и конфликты, возможны те или иные враждебные СССР выступления в
печати или парламенте. Если бы, например, в выполнении только что подписанного
торгового соглашения с нашей стороной обнаружились какие-либо значительные
перебои, зто, несомненно, вызвало бы известное ухудшение в отношениях между
СССР и Великобританией. Равным образом, если бы в самой Англии или в какой-
433
либо из ее многочисленных колоний стало сильно поднимать голову революционное
движение рабочих или крестьян, это опять-таки вызвало бы известное оживление
антисоветских настроений в Великобритании. Но все-таки в общем и целом
британское правительство старалось бы избегать каких-либо слишком крупных
конфликтов с нами. В результате прошлогоднего опыта оно потеряло вкус к рискованным
антисоветским авантюрам. Ни эмбарго, ни тем более разрыв дипломатических
отношений не находят сейчас себе поклонников среди английских консерваторов, за
исключением, может быть, небольшой группы крайних твердолобых. Наоборот, в
консервативных кругах все больше укрепляются настроения политического и
экономического реализма в отношении СССР. Антисоветские донкихоты, о которых Вы
говорили в своей речи на последней сессии ЦИК, конечно, здесь еще имеются, но
точка зрения «здравого смысла» все больше начинает преобладать.
Консервативная партия в массе все больше начинает мириться с тем фактом, что СССР
существует и будет существовать, что СССР — великая держава и что независимо от
симпатий или антипатий к этому государству с ним надо как-то наладить более или
менее нормальный «модус вивенди». Бутби (консервативный депутат) на днях мне
передавал, что именно на такой точке зрения сейчас стоит не кто иной, как Остин
Чемберлен, тот самый Остин Чемберлен, который в 1925—1927 гг. пытался
организовать против нас крестовый поход капиталистических держав. Еще более
замечательно, что даже Уинстон Черчилль недавно в разговоре с тем же Бутби выразился
следующим образом: «Мировая ситуация принимает такой характер, что, пожалуй,
придется занять более дружественную позицию по отношению к Вашим друзьям».
(Бутби считается здесь «другом России».) Разумеется не следует переоценивать
значения и темпа совершающихся в настоящее время в консервативных кругах
процессов, но их нельзя также недоучитывать. Пока зти процессы еще слишком свежи и
молоды, они еще недостаточно созрели для того, чтобы найти себе яркое выявление в
конкретных актах и действиях. Но они идут, развиваются и в свое время должны
принести надлежащие плоды. Отмечу два момента, которые, на мой взгляд, могут дать
большой толчок вызреванию только что упомянутых процессов. Это, во-первых,
сближение СССР с Лигой наций, а тем более формальное вступление СССР в Лигу наций.
Судя по всему, что мне за последние месяцы пришлось слышать, видеть и наблюдать,
такое сближение вызвало бы очень крупную передвижку сил в кругах английской, в
частности консервативной, общественности в нашу пользу. Это, во-вторых,
сохранение мира на Дальнем Востоке. Если в ближайшие месяцы выяснится, что японцы
откладывают свои планы нападения на СССР (по крайней мере в отношении 1934 г.),
данный факт не в малой степени будет способствовать дальнейшему укреплению
нашего престижа в Великобритании (как и повсюду), а это, в свою очередь, заставит
английских консерваторов быстрее эволюционировать в указанном выше
направлении. Тогда на базе ныне заключенного торгового соглашения можно будет думать об
улучшении политических отношений между СССР и Великобританией, в частности,
например, о заключении с Англией пакта о ненападении. Тогда же можно будет
думать и о действительно широком развертывании культурных взаимоотношений между
обеими странами. Здесь я должен сделать, однако, одну очень серьезную оговорку.
Все только что набросанные мною перспективы в развитии англо-советских
отношений на ближайший отрезок времени мыслимы и вероятны при наличии одного очень
434
важного условия — сохранения мира. Всякая война неизбежно должна резко
изменить ситуацию и оказать сильнейшее влияние на ход процессов в рядах
консервативной партии, о которых я говорил выше. Это, естественно, приводит меня к вопросу о
дальневосточной ситуации и об отношениях между Англией и Японией, как они есть в
настоящее время и как они могут сложиться в том случае, если японские
милитаристы нынешней весной развяжут войну на маньчжурской границе.
Англо-японские отношения
6. Каковы англо-японские отношения в настоящий момент? Ответить на этот
вопрос совсем не просто, так как эти отношения в наши дни отличаются большой
сложностью и даже внутренней противоречивостью. В1902-1922 гг. Япония, как известно,
была союзницей Англии. Этот союз, направленный своим острием против царской
России и Китая, был в общем и целом чрезвычайно выгоден для Великобритании и
пользовался большой популярностью в самых широких кругах английской
общественности, вплоть до либеральной и лейбористской. Правда, и в то время Япония иногда
доставляла британскому империализму большие неприятности (напомню, например,
знаменитые «21 требование» 1915 г.)*, но это все-таки было исключением. Как общее
правило, Англия и Япония маршировали на Дальнем Востоке в ногу. Расторжение
англо-японского союза в 1922 г. под давлением САСШ, Австралии, Канады и Новой
Зеландии было произведено Англией крайне неохотно, с тяжелым вздохом по адресу
20-летнего прошлого. В течение последующего десятилетия, 1922-1931 гг.,
англо-японские отношения опять-таки в общем и целом оставались очень хорошими. Несмотря
на отсутствие формального союза, между ними на практике существовало большое
«сердечное согласие», и здесь, в Лондоне, в консервативных и либеральных
политических кругах о Японии любили говорить как о «нашей бывшей храброй союзнице».
В таком отношении к Японии не было ничего удивительного: Англия и Япония до поры
до времени поддерживали друг друга на Дальнем Востоке, образуя единый фронт
против СССР и национальной революции в Китае.
7. Однако за последние два года в этой области произошли существенные
перемены. Во-первых, как раз в 1932-1933 гг. в значительной степени в результате
обесценения иены разгорелась бешеная экономическая конкуренция между Японией и
Англией на мировом рынке, а также на многочисленных рынках Британской империи,
включая саму Англию. Мне незачем здесь останавливаться на подробностях этой
конкуренции — достаточно будет лишь сказать, что, по свидетельству Ллойд Джорджа
(см. мой разговор с ним от 15 декабря 1932 г.), а также многих других представителей
консервативной, либеральной и лейбористской партий, с которыми мне приходилось
разговаривать на данную тему, чувства, вызываемые в очень широких кругах
английского населения японской конкуренцией, сравнимы лишь с чувствами, которые
перед войной 1914 г. вызывала германская конкуренция. О «японской опасности»
* 18 января 1915 г. Японии нотой предъявила Китаю 21 требование политического и
экономического характера, а 7 мая 1915 г. потребовала их принятия в ультимативном порядке. Китайское
правительство Юань Шикан 8 мая 1915 г. вынуждено было заявить об их принятии (за исключением
5-го общеполитического раздела, от которого Япония тогда временно отказалась). Выполнение
японских условий фактически вело к установлению японского протектората над Китаем.
435
теперь постоянно говорят в печати, на собраниях, в парламенте, притом не только
лейбористы или либералы, но даже самые правоверные консерваторы. Средний же
английский обыватель все более склонен рисовать себе японца в виде желтого
дьявола с рогами и хвостом. Во-вторых, чрезвычайная агрессивность, обнаруженная
японским империализмом на протяжении последних двух лет в Маньчжурии и Северном
Китае, наряду с воинственно-националистическими речами Араки и других японских
генералов сильно встревожила правящие круги Великобритании. Они стали бояться
за целость своих владений в Восточной Азии, Австралии, Новой Зеландии. Особенно
крупное впечатление на них произвела японская атака на Шанхай весной 1932 г. Эта
атака стоила Японии многих друзей в Англии. В-третьих, военные действия Японии
на Дальнем Востоке в нарушение ею целого ряда международных договоров, отказ от
сокращения вооружений, выход из состава Лиги наций — все это вызвало сильное
возбуждение против Японии в весьма широких еще и довольно влиятельных кругах
английского пацифизма, который охватывает здесь представителей всех трех партий,
а также многочисленные религиозные, благотворительные, воспитательные и всякие
иные организации. Все только что указанные моменты способствовали созданию
довольно глубоких трещин в традиционной англо-японской «дружбе» и нарастанию
внутри Великобритании довольно сильной антияпонской оппозиции, включительно до
весьма влиятельных консервативных кругов. «Национальное правительство», конечно,
стремится в меру возможности поддержать дружественные отношения с Японией,
которая ему нужна, с одной стороны, против «угрозы большевизма» на Дальнем
Востоке, а с другой — для грядущей борьбы с Соединенными Штатами. Однако
поведение Японии делает эту задачу для него все более затруднительной. Взвесив свои силы
весной 1932 г., адмиралтейство пришло к выводу, что при нынешних своих силах и в
нынешней международной обстановке Великобритания не в состоянии эффективно
защищать свои владения в Восточной Азии, Австралии и Новой Зеландии в случае
вооруженного конфликта с Японией. Отсюда «национальным правительством» было
сделано два практических вывода:
1). Укрепление Сингапурской базы и увеличение своего военного флота (обе меры
уже осуществляются).
2). Впредь до изменения соотношения сил на Дальнем Востоке в благоприятную
для Великобритании сторону — тщательное избегание каких-либо ссор и
конфликтов с Японией.
Суммируя все сказанное выше об англо-японских отношениях, я считал бы
возможным сделать такой вывод: консервативные круги Великобритании очень хотят
поддерживать самые дружественные отношения с Японией (ибо Япония им нужна
против СССР, Китая и Соединенных Штатов), но японский империализм своей
финансово-экономической политикой и своей чрезмерной военно-политической
агрессивностью чрезвычайно затрудняет этим английским консервативным кругам
осуществление «сердечного согласия» между обеими странами. Какая из этих двух
тенденций в конечном счете окажется победительницей? На этот вопрос пока еще
очень трудно дать определенный ответ, но общее мое впечатление сводится к тому,
что пока первая тенденция (т. е. тенденция к поддержанию добрых о гношений)
преобладает над второй тенденцией (т. е. тенденцией к ухудшению отношений и, может
быть, даже к разрыву между обеими странами).
436
Отношение Англии к войне
8. Для того чтобы яснее себе представить, как могли бы сложиться
англо-японские отношения в случае военного конфликта на Дальнем Востоке, необходимо
учесть еще один существенный момент — это отношение Англии к войне. Конечно,
в Англии, как и во всякой империалистической державе, всегда имеются
определенные группы (фабриканты оружия, верхушка армии и флота и т. д.), которые
приветствовали бы криками «ура» участие Англии во всякой новой войне. Однако не
они характеризуют сейчас основное настроение страны в данном вопросе. Я считаю,
что Англия в настоящее время настроена очень «пацифистски», т. е. она совершенно
не желает такой войны, в которой ей самой пришлось бы принимать слишком
активное участие. Этот «пацифизм» вытекает из различных соображений.
Господствующие консервативные круги прекрасно понимают, что Англия ничего не может
выиграть от участия в какой-нибудь большой войне и в то же время рискует очень
много потерять. Эти круги, по крайней мере в лице своих более интеллигентных
представителей, ясно сознают, что основная проблема Великобритании наших дней —
не завоевание каких-либо новых территорий, а сохранение в целости имеющейся у
них империи, которая все больше расползается по швам. Новая мировая война
может лишь усилить центробежные тенденции внутри империи и привести к ее
окончательному краху. Более демократические круги — средней и мелкой буржуазии,
интеллигенции, лейбористских рабочих — не желают войны, потому что их
чрезвычайно пугает перспектива воздушных атак на Англию, против которых ее военные
авторитеты пока не могут предложить никаких эффективных мер. К этому
прибавляются различные иные соображения сентиментально идеологического свойства
В высшей степени характерно, что даже оксфордское студенчество, как показали
прошлогодние митинги и собрания, не обнаруживает большого желания жертвовать
жизнью на полях сражения «за короля и отечество». Лорд Роберт Сесиль (глава всех
лигонационных организаций в Англии, бывший постоянный представитель Англии
в Лиге наций) мне недавно сказал, что если бы нынешнее «национальное
правительство» вовлекло Великобританию в войну на континенте, оно не прожило бы и двух
дней. В словах Сесиля есть, может быть, известное преувеличение, но в основном он
все-таки прав. За последние месяцы мне пришлось неоднократно с разных сторон
слышать о крайне пацифистских, антивоенных настроениях английского
обывателя. Приведу парочку примеров, которые мне рассказал известный английский
социалист Брейльсфорд. Осенью прошлого года, как раз в момент дополнительных
выборов в округе Фулам, бывшем всегда до сих пор бесспорной твердыней
консерваторов, газеты Бивербрука и Ротемира подняли страшный шум по поводу
слабости воздушной обороны Англии. В течение нескольких недель они вели бешеную
кампанию за увеличение британского воздушного флота и в связи с этим в самых ярких
красках расписывали опасность и близость вероятной войны. Атмосфера
накалилась, английский обыватель перепугался. Дня за два до выборов в Фу ламе
Брейльсфорд возвращался из Лондона в поезде к себе на дачу. В одном вагоне с ним сидела
компания молодых парней, которая страшно шумела, кричала, пела и вела себя очень
вызывающе. Более солидная публика была возмущена и громко требовала, чтобы
парни перестали «хулиганить». Тогда пожилой рабочий, типичный английский тред-
юнионист умеренного толка, сидевший в углу, вынул трубку изо рта и резко ответил:
437
«А почему им не похулиганить? Все равно их скоро отравят ядовитыми газами, пусть
напоследок хоть похулиганят». Пожилой рабочий вновь засунул свою трубку в рот,
а в вагоне внезапно воцарилась мертвая тишина. Никто больше не произнес ни
слова — ни хулиганистые парни, ни более респектабельные пассажиры. На
следующий день тот же Брейльсфорд, вернувшись из города, шел от железнодорожной
станции к своей даче. По дороге он встретил одну знакомую женщину, вдову
строительного рабочего, у которой был взрослый сын. Женщина остановила Брейльсфор-
да и с тревогой стала спрашивать, когда будет объявлена война. Брейльсфорд
попытался ее успокоить, но женщина, угрюмо сдвинув брови, ответила: «Нет, вы меня
не разубеждайте. Я знаю, что война скоро будет, но я знаю, что я сделаю. У меня в
сберегательной кассе лежит 5 фунтов. Когда будет объявлена война, я выну эти 5
фунтов, истрачу их так, чтобы мне и моему сыну несколько дней пожить в свое
удовольствие, а потом я сама отравлю моего сына. Это будет лучше, чем ему мучиться
на войне». Приведенные сценки отнюдь не исключение. Таких вещей в те дни
наблюдалось очень много. В результате консерваторы потеряли свою твердыню Фу-
лам и в парламент от этого округа блестяще прошел лейборист. Для меня не
подлежит никакому сомнению, что всякая война (за исключением войны, вызванной
прямым нападением на Англию) была бы сейчас крайне непопулярна в
Великобритании, а такая непопулярность сделала бы ведение войны практически
чрезвычайно затруднительным. Ведь не надо забывать, что в Англии нет всеобщей воинской
повинности (она была временно проведена лишь во время мировой войны и затем,
после окончания ее, отменена), нет могущественного военного аппарата, который в
момент объявления войны мог бы более или менее автоматически собрать под
знамена сотни тысяч и миллионы солдат. В случае войны в Англии пришлось бы вновь
проводить закон о всеобщей воинской повинности и фактически начинать создание
армии почти сначала. Без широкой поддержки со стороны демократических слоев
населения всех этих мер провести никак нельзя. Вот почему вопрос о популярности
или непопулярности войны в Англии играет гораздо большую роль, чем в других
европейских странах. Но если, таким образом, нынешняя Англия в различных
своих прослойках не заинтересована в немедленном развязывании большой войны, в
которой ей самой пришлось бы принимать серьезное участие, то, наоборот, всякая
«чужая война », т. е. война между какими-либо третьими державами, в которой
Англия могла бы оставаться в роли стороннего наблюдателя, жирно зарабатывающего
на обеих воюющих, несомненно, вызвала бы здесь совсем другое отношение. Против
такой войны не только не было бы никаких возражений, но, наоборот, такая война
могла бы найти себе большое сочувствие как в консервативных, так отчасти и в
либерально-лейбористских кругах, ибо всякая «чужая война» должна была бы дать
заказы английской промышленности и работу английскому тоннажу. Тут
естественно поставить вопрос: да мыслима ли вообще в настоящее время такая война между
двумя великими державами, которая могла бы быть локализована и могла бы
остаться «чужой войной» для Великобритании? Английские консерваторы не
сомневаются, что всякая серьезная война в Западной Европе (скажем, между Германией
и Францией) неизбежно втянула бы Англию в свой водоворот. Поэтому они так
заботятся о поддержании мира в Европе. Ну, а как насчет Дальнего Востока? Можно
ли рассчитывать, что советско-японская война до конца останется для Англии «чу-
438
жой войной»? Можно ли думать, что Англия на такой войне будет только
зарабатывать и ничем не рисковать?
Англия и война на Дальнем Востоке
9. Не подлежит ни малейшему сомнению, что британский империализм сейчас,
как и раньше, продолжает еще мечтать об организации крестового похода против
большевиков. Правда, в результате ряда неудачных попыток в этом направлении
на протяжении минувших 13 лет данные мечты несколько поблекли и потеряли
известную долю своей актуальности. Но они не оставлены, и при первом подходящем
случае британский империализм, конечно, вновь попытается их реализовать.
Можно поэтому утверждать, что, британский империализм и в настоящее время
является потенциальным организатором антисоветской интервенции. Однако ему
приходится действовать в определенной конкретной обстановке и менять свою тактику в
зависимости от меняющейся ситуации на международной арене. В данный момент
над Дальним Востоком нависла перспектива японского удара против СССР.
Оценивая эту перспективу, английские консерваторы, несомненно, относятся к ней очень
положительно (при наличии одного условия, о котором речь будет ниже). Японский
удар против СССР им улыбается по двум соображениям: во-первых, это был бы (как
они полагают) сокрушительный удар против возрастающей мощи Советского
Союза, удар, который не только опрокинул бы все расчеты второй пятилетки, но и вверг
бы СССР в пучину величайших экономических и политических потрясений. Далее,
этот удар, который, по мнению консервативных кругов, должен был бы кончиться
захватом Японией наших тихоокеанских провинций, на долгое время
ликвидировал бы «коммунистическую опасность» в Китае и вообще в Азии, ибо в случае
японской победы между СССР и Китаем был бы вдвинут враждебный клин из японизи-
рованных Маньчжурии, Монголии и советского Приморья. Сверх того, японская
победа нанесла бы столь тяжелый удар престижу СССР на Востоке, что влияние его
идей в Китае, Индии Афганистане, Персии и т. д. резко сократилось бы. Наконец, в
результате японской победы на Дальнем Востоке английские консерваторы
считают весьма вероятным сильное ослабление СССР также и на Западе, путем хотя бы
развязывания германо-советской войны с возможным участием в ней Польши на
стороне Германии. Проекты англо-германско-японской Антанты, которые в
последнее время привлекают такое большое внимание у нас, на мой взгляд, находятся в
настоящее время еще в очень первичной стадии (поскольку по крайней мере речь
идет об Англии). Но все-таки такие проекты существуют, и мне не раз в последние
месяцы приходилось наталкиваться на их следы в более правых кругах британской
общественности. В случае войны на Дальнем Востоке эти проекты могут быстро
созреть и принять совершенно конкретную форму. Такова первая, чисто
антисоветская причина консервативного сочувствия войне на Дальнем Востоке.
10. Но есть и другая причина — причина, коренящаяся во все возрастающем
страхе Англии перед японской агрессией в Восточной Азии. Я уже говорил выше о том,
что британский империализм боится японских попыток захватить Гонконг,
Сингапур, Австралию, Новую Зеландию и т. д. Эти опасения отнюдь не неосновательны,
если говорить о них с точки зрения дальнего прицела. Чем могущественнее будет
439
становиться японский империализм, тем больше желания будет у него вытеснить
британский империализм с Дальнего Востока. Учитывая это, английским
консерваторам очень хотелось бы отвлечь агрессивную энергию японского империализма в
какие-либо другие, менее опасные для них каналы. Именно поэтому они весьма
приветствовали бы японскую атаку на СССР. Конечно, победа Японии (из чего все
время исходят консерваторы) значительно усилила бы японский империализм на
Дальнем Востоке и, следовательно, сделала бы его в дальнейшем еще более опасным для
Англии, чем в настоящее время. Но британский империализм находится в такой
стадии развития, что он уже неспособен вести политику дальнего прицела. Он живет со
дня на день, и перспектива в 5-10 лет кажется ему уже очень отдаленной
перспективой. Между тем английские консерваторы полагают, что если Япония захватила
бы наши тихоокеанские провинции, то она по крайней мере на десятилетие увязла
бы в северном направлении. Ей надо было бы «освоить» громадную территорию —
от Великой китайской стены до Камчатки, территорию с многочисленным и
враждебным ей населением, что представляло бы далеко не легкое дело. Она далее имела
бы в качестве своего смертельного врага СССР, на борьбу с которым или по крайней
мере на охрану своих вновь аннексированных владений от которого она должна была
бы затрачивать огромные силу и энергию. Таким образом, по мнению английских
консерваторов, Япония в результате нападения на СССР была бы прикована к
северу на значительный промежуток времени, а это на тот же промежуток времени
ликвидировало бы японскую угрозу в отношении восточноазиатских интересов
Великобритании. Консерваторы допускают даже возможность в этом случае известного
дележа сфер влияния в Китае между Англией и Японией за счет третьего общего
конкурента — Соединенных Штатов. Такова в основном концепция британских
консерваторов в связи с перспективами войны на Дальнем Востоке, поскольку мне
удалось ее прощупать на протяжении последних нескольких месяцев.
11. Однако непременной предпосылкой данной концепции является победа
Японии. Ну, а если вдруг победу одержит СССР? Такая победа с точки зрения
консерваторов явилась бы совершенной катастрофой. От некоторых более дальновидных из
них мне приходилось слышать утверждение, что победа СССР в дальневосточной
войне означала бы победу национальной революции в Китае, тягчайший удар по
великобританским интересам в Восточной Азии, громадные революционные сдвиги
в Индии и других частях Азии. Такая перспектива меньше всего входит в интересы
британского империализма, ибо в этом случае дальневосточная война из «чужой»
превратилась бы в свою «собственную», да еще притом в весьма неудачную войну.
Поэтому если бы английские консерваторы в своей массе пришли к убеждению, что
нынешнее соотношение сил на Дальнем Востоке делает нашу победу в советско-
японской войне неизбежной или по крайней мере вероятной, то они стали бы столь
же горячими пацифистами в отношении Дальнего Востока, сколь горячими
пацифистами они являются сейчас в отношении Западной Европы. Но в том-то и дело,
что большинство консерваторов живут еще старыми представлениями о русско-
японской войне 1904—1905 гг. и плохо верят в возможность нашей победы. Странно
сказать, но даже руководящие люди английского военного министерства, как я имел
случай недавно убедиться, довольно плохо ориентированы в нынешнем состоянии
440
Красной Армии и сильно недооценивают ее реальные боевые возможности. Вот
почему британское правительство продолжает еще играть с идеей дальневосточной
войны как «чужой» войны и, исходя отсюда, не перестает поощрять Японию в ее
выступлениях против СССР. Конечно, это поощрение носит специфические
английские формы, британское правительство (поскольку я могу судить по всей сумме
имеющейся у меня информации) не давало и не дает каких-либо твердых
обязательств поддержки Японии в случае ее атаки против Советского Союза. Английские
консерваторы никогда не любили таких твердых обязательств, а в настоящее время
в особенности. Их идеал—иметь совершенно свободные, развязанные руки. Но
вместе с тем всем своим поведением, через прессу, через торговые и финансовые
каналы, путем неофициальных и не связывающих полуобещаний, полунамеков,
полужестов британское правительство и его консервативные сторонники дают понять
японскому империализму, что они ничего не имели бы против вооруженной схватки
на Дальнем Востоке и, пожалуй, даже в известных размерах и при известных
условиях оказали бы своей бывшей «храброй союзнице» некоторую поддержку в данном
предприятии. Японцы, по-видимому, поддаются на эту удочку и воображают даже,
что Англия чуть ли не рука об руку с ними будет вести войну против СССР. По
моему общему впечатлению, однако, активность британского правительства в
поощрении Японии к войне зимой 1932—1933 гг. была значительно больше и откровеннее,
чем зимой 1933—1934 гг. Напомню, например, выступления Саймона в Лиге наций в
связи с маньчжурским вопросом в конце 1932-го и начале 1933 г., которые были
больше похожи не на выступления министра иностранных дел Великобритании, а на
выступления адвоката, нанятого японцами для защиты своих интересов. Чем
объясняется только что отмеченная мною перемена? Прежде всего, конечно, тем, что
зимой 1932-1933 гг. британское правительство считало СССР находящимся в
критическом положении (отсюда, между прочим, и конфликт из-за «Метро-Виккерс» и
эмбарго). Стало быть, исходя из своих тогдашних представлений о нашей слабости,
британское правительство не сомневалось в победе. Нынешней зимой в связи с
хорошим урожаем прошлого года и нашими общими успехами как в хозяйственной,
так и в военной и в дипломатической области британское правительство
расценивает нашу силу значительно выше, чем в прошлом году (хотя все еще ниже ее
реального уровня). Стало быть, в 1934 г. оно уже менее уверено в японской победе, чем в
1933 г. Отсюда некоторые колебания в вопросе о том, следует или не следует в
настоящее время развязывать большую войну на Дальнем Востоке. Отсюда и несколько
большая осторожность в поощрении японской атаки против СССР. К сказанному
прибавляется еще одно обстоятельство. Экономическая конкуренция Японии зимой.
1932-1933 гг. была значительно слабее, чем зимой 1933-1934 гг. Антияпонские
настроения в самой Англии год тому назад были значительно слабее, чем сейчас.
Отсюда, необходимость для британского правительства в большей сдержанности в
отношении Японии, меньшей возможности демонстрировать открытую поддержку
агрессивных стремлений своей бывшей «храброй союзницы». Наконец, необходимо
учесть еще один момент — это признание СССР Соединенными Штатами. Данный
акт произвел очень большое впечатление в Англии и сейчас вынуждает
консерваторов с гораздо большей осторожностью относиться ко всякого рода антисоветским
выступлениям в Японии. Хотя англо-американское противоречие является, конечно,
441
основным противоречием нашей зпохи, взятой в целом, в данный момент Англия по
целому ряду экономических, политических и военных соображений еще не хотела
бы развязывать более острого конфликта с Соединенными Штатами.
i2. Каково же было бы вероятное поведение Англии в случае японской атаки на
СССР в настоящее время, т. е., например, весной или летом текущего года? Исходя
из всего вышеизложенного, я определил бы его примерно так. На первых порах
британское правительство, надо полагать, объявило бы себя официально нейтральным
и стало бы выжидать дальнейшего развертывания событий. Пока же английские
оружейные фирмы стали бы усиленно снабжать Японию оружием и амуницией,
стараясь использовать создавшуюся конъюнктуру для получения жирных прибылей.
Не исключена возможность, что те или иные оружейные фирмы стали бы
продавать продукты своего производства и СССР. При этом Япония, по всей вероятности,
имела бы возможность получать все или большую часть оружия в кредит, а нам
пришлось бы всегда платить наличными. Вопрос о выпуске японских военных
займов на Лондонской бирже представляется несколько более сложным, т. к. такой
выпуск требует официального разрешения правительства. Правительство же было бы
вынуждено лавировать в связи с внутренним положением в самой Англии и в связи
с позицией Соединенных Штатов. Тем не менее я считаю все-таки выпуск японских
военных займов вполне возможным. Далее британское правительство, несомненно,
в закулисном порядке стало бы поощрять все антисоветские элементы во всех
странах к усиленной активности, в частности и в особенности оно стало бы подталкивать
Германию и Польшу на развязывание войны против СССР на Западе. Однако я
считаю очень маловероятным, чтобы британское правительство рискнуло само принять
активное участие в войне в форме блокады советских портов или вооруженной
помощи Японии. Вернее, я считаю, что британское правительство приложило бы все
усилия к тому, чтобы избежать прямого участия в войне, и если бы в конце концов
даже и приняло такое участие, то лишь в самом крайнем случае и лишь в
последнюю очередь. В самой Англии в случае дальневосточной войны, несомненно, была
бы большая внутренняя борьба. Либерально-лейбористские элементы в
подавляющем большинстве, вероятно, были бы против Японии и скорее в пользу СССР.
Необходимо особо подчеркнуть, что наша мирная политика, в особенности Ваши
многочисленные выступления в Женеве, в Лондоне и других местах имели несомненный
успех в английских общественных кругах. Здесь сейчас чрезвычайно редко
встретишь человека, который подозревал бы нас в каких-либо агрессивных намерениях
в области политики, в частности на Дальнем Востоке. Только Саймон*, отличающийся
исключительной враждебностью к СССР, иногда пытается что-то невнятно
пробормотать насчет «русской угрозы» в Маньчжурии (см., например, запись моего
разговора с китайским посланником Ку Тайчи 23 февраля, посылаемую с этой почтой).
Наоборот, не только либералы и лейбористы, но и значительное число
консерваторов считают, что СССР преследует мирную политику. Чрезвычайно характерно, что
за последние месяца два ни в одной газете — лондонской или провинциальной —
нельзя было найти ни одной попытки набросить тень на дальневосточные намере-
* Министр иностранных дел Великобритании.
442
ния СССР, хотя пресса уделяла много места и внимания перспективам советско-
японских отношений. Все газеты если касались вопроса о возможной войне, то
неизменно говорили о Японии как о нападающей стороне, а о СССР — как о
защищающейся. Эта широко распространенная в Англии вера в наши мирные намерения
является одним из крупнейших достижений нашей внешней политики за последние
несколько лет. Такое умонастроение широких английских масс, несомненно,
явилось бы плюсом для нас и минусом для японцев в случае возникновения
вооруженного конфликта на Дальнем Востоке. Тем не менее необходимо все-таки считаться с
тем, что в случае такого конфликта консервативные элементы в большинстве
сочувствовали бы Японии, хотя известные группы консерваторов, возможно, заняли
бы и враждебную ей позицию. Сила и размах антияпонской оппозиции в
значительной степени определяли бы собой большую или меньшую активность британского
правительства в поддержке Японии. Крупную роль в этом отношении играла бы,
как упоминалось уже выше, также позиция, занятая Соединенными Штатами.
Наконец, и это особенно важно, самый ход войны должен был бы оказывать
сильнейшее влияние на то или иное поведение британского правительства. Однако сейчас
было бы совершенно бесплодно заниматься подробным обсуждением этого
последнего вопроса. Вот те основные выводы, к которым я прихожу в результате
внимательного прощупывания английских политических кругов. Конечно, выводы эти
гипотетические и никак не могут претендовать на абсолютную достоверность.
Но все-таки я полагал, что мне, как человеку, живущему в Лондоне, варящемуся в
соку здешних настроений, следует информировать Вас о тех фактах и
впечатлениях, которые накопились у меня на протяжении последних трех месяцев.
С товарищеским приветом
И.Май ский
АВП РФ, ф. 069, on. 18, п. 55, д. 4,л. 102-124.
2. Письмо полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского заместителю народного
комиссара иностранных дел СССР Н.Н.Крестинскому
24 июля 1934 г.
Секретно
Дорогой Николай Николаевич,
1. Кажется, еще никогда мне не приходилось переживать таких исключительно
своеобразных ощущений, какие я испытал на заседании палаты общин 13 июля. Я
хорошо знаю—теоретически и практически—историю англо-советских отношений во
время и после революции. Я прекрасно помню дух этих отношений в 1925-1927 гг.
<
443
Мне близко знакомо настроение консервативной партии, особенно ее твердолобого
крыла, по адресу СССР. Мне до деталей известна роль Черчилля в эпоху
интервенции и после того, и я не забыл, что делал и как себя вел сэр Остин Чемберлен в период
налета на Аркос и разрыва отношений 1927 г. Я имел случай на собственном опыте
всего лишь 15 месяцев тому назад испытать всю глубину звериной злобы к нашей
стране, которой исполнены господствующие классы Великобритании. Я имею в виду
конфликт из-за «Метро-Виккерса»* и последовавшее затем эмбарго. Я, как Вы легко
можете понять, вообще не избалован комплиментами по адресу СССР из уст матерых
консерваторов. Не привык я также к выражению чувств доброжелательства или
признания из консервативного лагеря. Вы легко поймете поэтому, что я должен был
испытывать на заседании 13 июля. Всего лишь год с небольшим тому назад, 5 апреля
1933 г., Саймон, внося в палату общин билль об эмбарго, произнес свирепоантисовет-
скую речь, равной которой не много найдется в истории британского парламента. А
теперь тот же Саймон в порыве приторноадвокатского красноречия приглашал СССР
вступать в Лигу наций и с притворной дрожью в голосе восклицал: «Это огромное
могущественное государство с 160 миллионами населения призвано оказать глубокое
влияние на историю и развитие всего мира». Тогда палата захлебывалась от
звериного бешенства по адресу Советского Союза, а сейчас она шумно аплодировала словам
дружбы и симпатии по отношению к нашей стране. И когда вслед за Саймоном
выступил Остин Чемберлен, тот самый Чемберлен, который сыграл столь роковую роль в
разрыве англо-советских отношений 7 лет тому назад, и, резко громя Германию, в то
же время заклинал британское правительство принять все меры к вовлечению СССР
в Лигу наций, когда Черчилль приветствовал «возвращение Советской России в
западноевропейскую систему» как подлинно «историческое событие» и безоговорочно
признавал СССР крупнейшим фактором в сохранении мира, — я едва верил своим
ушам. Мне было известно и раньше (я об этом даже писал Вам несколько раз), что и
Черчилль, и Чемберлен в последние месяцы в связи с нынешней мировой ситуацией
начинают несколько менять свое прежнее резко враждебное отношение к нашей
стране. Однако я не ожидал, что данный процесс зашел уже так далеко. Больше всего я не
ожидал, что оба этих заклятых врага Советского Союза рискнут выступить открыто в
нашу пользу. Зрелище, которое 13 июля я наблюдал с дипломатической галереи
парламента, было настоящим зрелищем для богов. И чувства, которые я при этом
испытывал, представляли собой своеобразную смесь чувств торжества и насмешки.
2. Чем объясняется тот сдвиг в поведении британского правительства, который стал
явственно чувствоваться в последние 2-3 месяца и который пока нашел свое
наиболее кристаллизованное выражение в парламентском заседании 13 июля и в моих
беседах с Ванситтартом? Мне кажется, что этот сдвиг явился результатом целого ряда
факторов, из которых я отмечу здесь несколько наиболее важных. Первый и самый
основной фактор — это явственное укрепление экономической, политической и
военной мощи СССР. Прошлогодний конфликт из-за «Метро-Виккерса» явился своего рода
пробой сил между Советским Союзом и Великобританией. Эта проба сил кончилась
не в пользу Англии. Британское правительство явственно почувствовало, что имеет
* См. док. 9 прим. 1.
444
дело с гораздо более опасным противником, чем оно предполагало раньше. Отсюда
ведет начало тот процесс, который нашел особенно яркое выявление в самое
последнее время. Год, протекший с момента ликвидации эмбарго, дал целый ряд фактов,
свидетельствующих о дальнейшем укреплении СССР и повышении его удельного веса
на международной арене. Эти факты—хороший урожай 1933 года, крепкое единство
коммунистических рядов, выявленное на 17-м партийном съезде, признание СССР
Америкой, сближение Франции с СССР и отказ Японии от атаки наших
дальневосточных границ нынешней весной. Английские консерваторы уважают силу, и, когда
они увидели и почувствовали, что СССР превратился в большую силу, они стали
чесать в затылке и пересматривать свою тактику. Известно ведь старинное английское
изречение: «Если врага не можешь задушить, то обними его». Крупную роль сыграли
также многочисленные свидетельства силы Красной Армии, в особенности
блестящие успехи нашей авиации. С зтой точки зрения спасение челюскинцев имело,
помимо всего прочего, огромное международно-политическое значение.
3. Наша сила сказалась прежде всего на Дальнем Востоке. В прошлом году
англичане с полной определенностью ждали японо-советской войны весной 1934 г. Об этом
мне весьма прозрачно заявил, между прочим, Ванситтарт в беседе 3 июля. Английские
консерваторы больше всего хотели длительной «войны на истощение», которая
ослабила бы и на долгие годы вывела бы из строя как активный
международно-политический фактор и Японию, и СССР. Об этом я не раз слышал здесь разговоры прошлой
зимой. Несколько консервативных депутатов из Ланкашира как-то в моем
присутствии сладострастно мечтали вслух о том, что советская авиация разрушит
вдребезги текстильную промышленность Японии. Они находили, что это лучший способ
избавиться от опасного конкурента. С другой стороны, такие люди, как лорд Ллойд*,
совершенно открыто аплодировали перспективам разгрома СССР и отторжения
наших дальневосточных районов. На худой конец (хотя это было бы менее приятно),
английские консерваторы готовы были бы помириться с победой Японии в конфликте
с СССР. Это, конечно, усилило бы японский империализм и его захватнические
тенденции на Тихом океане, но это, во всяком случае, давало бы Великобритании
известную передышку, как здесь полагали, на 10-15 лет. Япония была бы занята
«перевариванием» Маньчжурии и советского Дальнего Востока, а тем временем Англия
построила бы Сингапур, увеличила бы свой флот и придумала бы какие-нибудь иные
международно-политические комбинации, укрепляющие ее положение в Восточной
Азии. Однако весной 1934 года никакой войны на Дальнем Востоке не случилось.
Япония была явно смущена нашими военными мероприятиями по маньчжурской
границе и временно отступила. Целый ряд английских военных экспертов, взвешивая
шансы обеих сторон, приходили к выводу о том, что при нынешнем соотношении сил
японо-советская война должна закончиться победой Советского Союза. Такая
перспектива никак не устраивала руководителей британского империализма. Английское
правительство было сильно разочаровано. Оно уважает силу, но оно презирает
слабость. А поведение Японии в данном случае явно походило на слабость. Наоборот,
поведение СССР отражало его уверенность в своей силе.
* См. док. 257, прим. 8.
445
4. Но британские консерваторы не только потеряли известную долю своего
прежнего респекта перед Японией. Они стали и на нее все больше сердиться, ибо к весне
1934 г. сильно заострились англо-японские противоречия. Японский демпинг,
провал англо-японских торговых переговоров, декларация японского министерства
иностранных дел от 17 апреля («Руки прочь от Китая») вызвали большую тревогу в
руководящих британских кругах. Австралия и Новая Зеландия также
заволновались. Бернард Шоу, который недавно вернулся из путешествия в Новую Зеландию,
на днях мне рассказывал, что там господствует единодушное мнение: если бы
Англия вновь возобновила свой союз с Японией, то Австралия и Новая Зеландия
выделились бы из состава Британской империи и постарались бы отдаться под высокую
руку Соединенных Штатов. Далее руководители британского правительства
попробовали прикинуть на счетах, во что им должна обойтись японская «дружба». При
этом выяснилось, что сохранение и укрепление «дружбы» стоило бы очень дорого, а
именно: примирение с японским демпингом, признание морского паритета Японии с
Англией и Соединенными Штатами и предоставление Японии свободы действий в
Северном Китае (что в процессе дальнейшего развития неизбежно ведет к
ликвидации британских позиций в Восточной Азии и на Тихом океане). Все только что
перечисленные моменты явственно не могли не портить вкуса англичан к японской
«дружбе». Таким образом, наряду с известным разочарованием в силе Японии как
возможного противника СССР, шло нарастание недовольства Японией, как
экономическим и политическим конкурентом Англии. И перед руководителями
британской внешней политики все отчетливее начинал возникать вопрос: выгодно ли
ставить на Дальнем Востоке ставку единственно и исключительно на японскую лошадь?
Не следует ли, наоборот, поискать еще каких-либо других «скакунов»? Я этим вовсе
не хочу сказать, что данный вопрос британским правительством уже полностью
разрешен. Конечно, нет. Позиция британского правительства в дальневосточном
вопросе пронизана чрезвычайно острыми внутренними противоречиями, и пока еще
трудно сказать, к чему борьба этих противоречий приведет. Но, во всяком случае,
необходимо отметить, что твердой веры в незыблемость англо-японского
сотрудничества, как основы британской политики на Дальнем Востоке, такой твердой веры,
какая была еще полтора-два года тому назад, сейчас больше нет. Эта вера
разъедается целым рядом достаточно серьезных сомнений.
5. Так как, однако, Япония чрезвычайно нужна британскому империализму с
точки зрения его интересов более ближнего и более дальнего прицела (эти интересы
достаточно известны, и мне о них не раз уже приходилось писать раньше), то
английское правительство изыскивало всевозможные способы для того, чтобы
сохранить в полной неизменности свою традиционную политику англо-японской
дружбы. Япония оказалась недостаточно сильной, чтобы рискнуть вступить в
единоборство с Советским Союзом, стало быть, надо подкрепить Японию подходящими
союзниками. Так рассуждали руководители британской политики в течение
минувшей зимы, и они, несомненно, поощряли явно наметившееся сближение между
Японией и Германией (плюс возможный союзник — Польша). Однако и тут британских
консерваторов ожидало известное разочарование. Мне уже приходилось Вам
писать раньше, что эти элементы английского политического спектра по существу очень
446
сочувствовали Гитлеру с самого начала появления его у власти. Правда, Гитлер на
первых порах несколько шокировал их угловатостями своей внутренней и внешней
политики. Они, например, отрицательно относились к преследованию евреев и к
«крайностям» социальной демагогии фашистов. Они также не одобряли атак
Гитлера на Австрию и его излишнего увлечения вооружениями (особенно авиацией), но
они не хотели из-за этого свергать Гитлера. Они хотели лишь его несколько
причесать, окультурить, одеть во фрак и цилиндр. Британские консерваторы
рассчитывали, что Гитлеру удалось создать в Германии прочный и стабильный режим,
ликвидировавший «коммунистическую опасность», укрепивший страну, как желанный
противовес излишнему могуществу Франции, и превративший «Третью Империю»
в потенциального крестоносца против СССР. Правда, этому режиму нужно еще
слегка устояться и окрепнуть, но английские консерваторы были уверены, что этот
процесс будет происходить более или менее по итальянскому образцу, без крутых
зигзагов и тяжелых потрясений. В частности, английские консерваторы еще несколько
месяцев тому назад считали почти несомненным, что им удастся лимитировать
германские вооружения (особенно воздушные вооружения) на более или менее
приемлемом для них уровне. Между прочим, консерваторы очень любили говорить, что у
немцев просто не хватит денег на слишком большое количество танков и
аэропланов. В действительности вышло, однако, иначе. Германские события 30 июня*
произвели в Англии потрясающее впечатление — не только в
либерально-лейбористских кругах, но также и в консервативных. Пожалуй, еще никогда германский
фашизм не имел здесь такой плохой прессы и еще никогда в серьезных политических
и правительственных сферах Англии немецкие политические акции не падали так
низко. Почему? Либерально-лейбористские элементы были до глубины души
шокированы зверскими расправами Гитлера с руководителями штурмовиков. В
консервативных же кругах сделали вывод: гитлеровский режим не может считаться
стабильнореакционным режимом. Расправа со штурмовиками, в конечном счете,
должна усилить коммунистическое движение. Вместе с тем сейчас
непосредственно эта расправа имеет своим последствием фактический переход власти в руки
рейхсвера, юнкерства и крупного капитала, лишь слегка подкрашенных
фальшивыми румянами национал-социалистической демагогии. Это те самые элементы,
которые развязали войну 1914 года и которые сейчас, несомненно, будут твердо
проводить линию максимальных вооружений, в частности, воздушных вооружений.
Если данные элементы длительно удержатся у власти, Германия в недалеком
будущем превратится в серьезную опасность для самой Великобритании. Если же
«правые» элементы у власти не удержатся (а это совсем не исключается в здешних
консервативных кругах), то альтернативой являются пролетарская революция и
советская власть в Германии. Такая перспектива бросает консерваторов уже просто в
состояние холодного озноба. Вот почему в отзывах и суждениях о Гитлере, которые
в настоящее время приходится слышать из уст консерваторов, часто ощущается
нота очень острого, почти личного раздражения: «Мы, мол, тебе доверяли, а ты нас
подвел». Само собой разумеется, что события 30 июня поставили вообще под вопрос
пригодность Германии как союзника Японии в возможной атаке против СССР.
* См. док. 41, прим. 2.
447
Во-первых, Германия на ближайший отрезок времени будет столь сильно
поглощена своими внутренними делами (включая сюда и экономические затруднения), что
она едва ли сможет проявлять какую-либо серьезную активность в области
внешней политики. А во-вторых, вообще неизвестно, как пойдет дальнейшее развитие
Германии и к каким последствиям приведут недавние расстрелы штурмовиков.
Отсюда естественно возникает вопрос: выгодно ли британскому правительству
ставить ставку в Европе на германскую лошадь? Не следует ли ему, наоборот, поискать
еще каких-либо иных «скакунов»? Опять-таки я не хочу сказать, что данный
вопрос уже окончательно решен английским кабинетом. Конечно, этого нет. Однако не
подлежит сомнению, что та вера в Гитлера и его режим, которая была широко
распространена среди консерваторов в прошлом году, сейчас сильно подорвана целым
рядом серьезных и глубоких сомнений.
6. Таков тот общий фон, на котором разыгрались события последних 2-3 недель.
Барту приехал в Лондон в чрезвычайно удачный для него момент — сразу же после
германских событий 30 июня. Он попал в благоприятную для Франции
психологическую атмосферу. Барту сумел хорошо использовать свой шанс. Мне известно, что
он поставил вопрос перед британским правительством чрезвычайно круто: либо Вы
поддержите пакты безопасности (Восточный и Франко-советский)*, либо в самом
недалеком будущем Вы будете иметь франко-советский альянс. Это подействовало
и заставило английский кабинет выступить в пользу пактов. А такое выступление, в
свою очередь, уже неизбежно влекло за собой известное смягчение в
англо-советских отношениях. Но этого мало. Значительный сдвиг в отношении к СССР
диктовался правящей верхушке и тем разочарованием, которое в различных формах ей
преподнесли Япония и Германия. В самом деле, если Япония одна не решается
атаковать Советский Союз, а Германия на неопределенный срок становится
неспособной к роли эффективного союзника Японии, если, таким образом, перспективы
крестового похода против СССР вообще откладываются (в который уже раз?), если
вместе с тем Япония начинает излишне нахальничать на Дальнем Востоке, а
Германия грозит в близком будущем превратиться в военную угрозу для
Великобритании, — то не следует ли поискать какой-либо новой внешнеполитической
ориентации? Не 'Следует ли попытаться проделать известный маневр и прощупать
возможности временного сближения с СССР? Ведь если врага нельзя задушить, то
его надо обнять. Именно такую попытку, мне кажется, хочет проделать сейчас
британское правительство. В самом деле, обратите внимание на то, что мой разговор с
леди Ванситтарт, являющийся первым шагом в «новом курсе» Форин Оффиса по
отношению к советскому полпредству в Лондоне, состоялся 21 июня, т. е. за две с
половиной недели до визита Барту в Англию. Между тем, судя по многим
признакам, решение британского правительства поддержать пакты безопасности
сложилось значительно позднее, фактически во время пребывания Барту в Лондоне.
Видимо, этот «новый курс» диктовался более общими соображениями, о которых я
говорил выше и среди которых, конечно, далеко не последнюю роль играло также
■ наше сближение с Францией на протяжении последнего года, в особенности на про-
* См. док. 18, прим. 6.
448
тяжении последних месяцев. Серьезен ли нынешний сдвиг в британской политике
по отношению к СССР? Можно ли ожидать, что он разовьется в более или менее
прочный и стабильный поворот? Не знаю. Пока еще трудно дать какое-либо
определенное заключение. Очень многое будет зависеть от того, как пойдут дела в
Германии и что случится будущей зимой в Японии. Учитывая, однако, «генеральную
линию» британского империализма, а также далеко не изжитые традиции прошлого,
я склонен относиться к «новому курсу» в англо-советских отношениях с известным
недоверием и скептицизмом. Твердолобые элементы и влияние так легко себя
скушать не дадут. Несмотря на все заверения Ванситтарта в желании британского
правительства создать дружественные отношения между Англией и СССР, я скажу:
поживем — увидим. А пока надо быть по-прежнему начеку.
С товарищеским приветом
Полномочный представитель СССР в Великобритании
И.Майский
АВП РФ, ф. 069, on. 18, п. 55, в. 5, л. 37-45.
3. Письмо полномочного представителя СССР во Франции
В.П.Потемкина народному комиссару иностранных дел
СССР М.М.Литвинову
11 января 1937 г.
Секретно
Глубокоуважаемый Максим Максимович,
За истекшие две недели я достаточно подробно информировал Вас по телеграфу
о важнейших новостях из области французской внешней политики. В настоящем
письме мне придется лишь подвести итог моим сообщениям и дополнить их
кое-какими новыми чертами.
Франко-турецкий спор
Как Вы знаете, мною были получены сведения из чешского источника,*что турки
в Анкаре заявляют о своей готовности активно поддержать Францию во всей ее
политике, если вопрос о Санджаке* получит удовлетворяющее Турцию разрешение.
В противном случае, турецкое правительство будто бы может пойти на открытое
столкновение с Францией и даже на сближение с Германией. Такое заявление для
* Санджак Александреттский — область бывшей Османской империи, примыкающая к г.
Александретта (Искандерон), в 1918 г. оккупирована французскими войсками и позже включена в
состав подмандатной территории Сирии. С 1937 г. Санджак перешел под совместный контроль
Франции и Турции, а в 1939 г. присоединен к Турции как вилайет Хатай.
15 Чему свидетели мы были, кн 2
449
передачи его французам было сделано, между прочим, со стороны Шукрю Кайя* в
личной беседе с моим информатором.
31 декабря, перед ночным заседанием палаты, ко мне заехал Леон Блюм, чтобы
лично передать мне свои новогодние пожелания. Я счел уместным сообщить Блюму
полученные мною сведения об ангорских настроениях**. При этом я осведомился, как
рассчитывает французское правительство разрешить возникший с турками конфликт.
Блюм ответил, что надеется удовлетворить Турцию предоставлением Санджаку
фактического эквивалента требуемой ею независимости. Он уже поручил аппарату Кэ д 'Ор-
сэ (набережная Сены в Париже, на которой находится МИД Франции) разработать
соответствующий проект. Понсэ***, возвратившемуся в Анкару, Блюм, по его словам, дал
инструкцию — заверить турецкое правительство в самом искреннем желании
Франции найти способы полюбовного урегулирования спора из-за Санджака. При этом
французский посол должен заявить, что МИД уже занято подготовкой новых конкретных
предложений и что Блюм просит турецкое правительство, со своей стороны, облечь в
более или менее законченную форму свой собственный проект федеративного союза
Сирии и Санджака. Наконец, послу было поручено добавить, что сам председатель
французского Совета министров займется изучением обоих документов, чтобы согласовать
позиции Парижа и Анкары. Впрочем, тут же Блюм мне заметил, что формальной
«независимости» французское правительство Санджаку дать не может. В
подкрепление этого Блюм привел аргументы, уже известные мне из разговоров с Дельбосом и
Вьено****. Блюм добавил, что англичане полностью поддерживают юридическую
позицию Франции и даже находят, что в своем желании умиротворить Турцию
французское правительство идет, пожалуй, «слишком далеко». Последнее подтвердил, между
прочим, мой собственный разговор с английским послом Клерком*****. Я уже сообщил
Вам свое впечатление, что англичанам, по-видимому, уже улыбается возможность
сыграть привычную роль арбитра в возникшем франко-турецком разногласии. С другой
стороны, мне кажется вероятным, что конфликт между Турцией и Францией
обостряется не без участия Германии, заинтересованной как в охлаждении между Парижем и
Анкарой, так и в усилении брожения в среде мусульманского населения французских
колоний, которое, по некоторым сведениям, не хочет мириться с возможностью
«ампутации» арабской Сирии в пользу турецкой республики.
Демонстративный выезд Ататюрка в Эскишехир, где состоялось экстренное
заседание военного совета, а также слухи о движении крупных сил турецкой армии
по направлению к турецко-сирийской границе вызвали в Париже большой
переполох. Поздно вечером того дня, когда здесь были получены эти сообщения, нам
позвонил Пертинакс******. Он взволнованно спрашивал, что нам известно о решениях
турецкого правительства, причем выражал уверенность, что без согласования с
Москвою Анкара не может предпринять ни одной серьезной внешнеполитической
* Кайя Шукрю — министр внутренних дел Турции.
** О настроениях в правительстве Турции.
*** Франсуа-Понсэ — французский дипломат и политический деятель. В 1937 г. посол Франции
в Германии.
**** Вьено Пьер (1897-?) — французский политический деятель, в 1936-1937 гг. заместитель
министра иностранных дел Франции.
***** Клерк Джордж — английский дипломат, посол Великобритании во Франции (1934-1937).
****** Пертинакс — французский журналист.
450
акции. Этот разговор вызвал у меня некоторые опасения. Мне казалось вероятным,
что в ближайшие дни враждебные нам органы французской прессы выступят с
обвинениями СССР в подстрекательстве Турции. Как Вы знаете, версия, что мы
крайне недовольны отношением Франции к вопросу о франко-советском военном
сотрудничестве и позицией нынешнего правительства в испанских делах, является весьма
распространенной в лагере антисоветской французской прессы. Мои опасения пока
не оправдались. Часть французской печати взяла в отношении Турции твердый,
даже угрожающий тон. Другая, следуя за Пертинаксом, напротив, обвиняет само
французское правительство, в частности, Вьено, в неумелом ведении переговоров с
Турцией, приведшем к нежелательному обострению конфликта. По этому поводу
тем же Пертинаксом было высказано мнение, что Франция пожинает плоды
близорукой политики Кз д'Орсэ, пренебрежительно отклонявшего неоднократные
предложения Турции о заключении с ней договора о взаимной помощи.
Судя по некоторым признакам, чтобы сделать турок более сговорчивыми в вопросе о
Санджаке, французы уже не прочь поманить их возможностью осуществления такого
пакта. На это намекал мне, между прочим, и Леон Блюм, многозначительно
подчеркивая, что, кроме пресловутого эквивалента независимости Санджака, Франция может
дать Турции и «нечто большее». Не знаю, соблазнятся ли турки этим журавлем в небе.
Сейчас они находятся уже не в той обстановке, в которой в 1926 году они пошли на
уступки Англии в столь важном для них вопросе, как Мосул*. Тогда Турция была
изолирована в мире международном Опереться в борьбе с Англией ей было не на кого. В
настоящий момент, считая себя оставленной и даже преданной «друзьями», она могла бы,
пожалуй, попытаться поискать помощи и в противоположном лагере.
Пока положение представляется в следующем виде. Турки как будто не
отказываются сообщить французам свой конкретный план федерации Сирии и Санджака.
С другой стороны, и на Кэ д'Орсэ заканчивается составление проекта
предлагаемого Турции «эквивалента». Как говорят, Блюм телеграфно подтвердил Анкаре свое
намерение во что бы то ни стало найти примирительное разрешение спора. Нами
как будто турки очень недовольны. По крайней мере начальник кабинета Вьено Бё-
рар** говорил т. Гиршфельду***, что в Женеве Арас****, якобы ожидавший от нас
активной поддержки, был разочарован занятой нами позицией и выражал кое-кому
свое недовольство по этому поводу.
Переговоры Франции с Малой Антантой
В области переговоров Франции с Малой Антантой о пакте взаимной помощи
никакого движения вперед за истекшие две недели отметить нельзя.
Люсьен Ромье*****, обычно весьма хорошо осведомленный о
внешнеполитических новостях и, в частности, отлично знающий румынские дела, уверял меня, что
* По англо-турецкому договору от 5 июня 1926 г. Мосул был оставлен за Ираком.
'* Берар Леон — французский дипломат, вел, в частности, переговоры о признании де-юре
режима Франко в Испании.
'* Гиршфельд Ю.В. — советник полномочного представительства СССР во Франции.
'* Арас Т. — министр иностранных дел Турции (1925-1938).
'* Ромье Люсьен — французский историк, экономист, член Сельскохозяйственной академии,
президент Общества национальной экономики.
451
Антонеску* уехал из Парижа, так-таки и не добившись ничего. Осуцкий** перед
отъездом своим в Прагу с возмущением жаловался мне на скаредность французов,
не желающих ни увеличить размер вывоза Чехословакией на французский рынок,
ни предоставить ей финансовый кредит. Что касается Югославии, то позиция ее
правительства становится все более и более подозрительной. По полученным мною
дополнительным сведениям, Стоядинович продолжает шантажировать Францию и
Чехословакию, добиваясь, чтобы они купили его отказ от политики саботажа идеи
пакта между Францией и Малой Антантой, и, с другой стороны, по-прежнему
содействует укреплению германских позиций в Центральной и Юго-Восточной
Европе. Совместно с Беком, добившись удаления Титулеску, вынудив эмигрировать в
Прагу такого активного противника Италии и Германии, как полковник Динич,
являющийся убежденным сторонником политического сотрудничества Малой Антанты
с Францией, используя свои деловые связи с финансовым кругами и интимную
близость к жене регента, княгине Ольге***, чтобы оказывать влияние и на самого князя
Павла, Стоядинович все определеннее берет курс на Берлин. Леон Блюм сообщил
мне, что, при недавних встречах в Белграде с регентом и Стоядиновичем его сын,
Роберт Блюм, столкнулся с очень сильным сопротивлением их обоих идее пакта
взаимопомощи между Францией и Малой Антантой. Тому же Стоядиновичу
приписывается активная роль и в деле заключения договора о вечной дружбе между
Югославией и Болгарией. Конкретные очертания этот план получил летом 1936 г. в
Берлине, во время Олимпиады. В подготовке его приняли участие Геринг, Геббельс,
сам Гитлер, бывший царь болгарский Фердинанд, его сыновья Борис и Кирилл, зять
Винтерберг, адъютант генерал Ганчев и некоторые другие лица. В осуществлении этого
плана, долженствующего связать Югославию с прогерманской и проитальянской
Болгарией и ослабить Малую и Балканскую Антанту****, заинтересована, естественно, и
Италия. В зтом, как говорят, убеждал итальянского министра иностранных дел Чиа-
но сам царь Борис. Одним из доводов Бориса служило, по-видимому, то соображение,
что соединение двух славянских государств облегчает их экспансию на Восток — к
Салоникам и Дедеагачу. С другой стороны, та же славянская экспансия на Восток
дает больше простору Италии в бассейне Адриатики. Как известно, в дело болгаро-
югославского договора оказался замешанным и Арас. Его рвение зашло так далеко,
что он взялся успокоить Грецию, встревоженную сближением двух славянских стран,
явно угрожающим балканскому статус-кво и, в частности, неприкосновенности
греческих границ на северо-востоке. Мне известно, что из Афин к Политису*****
направлялись самые тревожные телеграфные запросы, требовавшие выяснить, как
оградить национальные интересы Греции перед лицом намечающегося соглашения
Югославии и Болгарии. После поездки Араса в Афины поток этих телеграмм прекра-
* Антонеску В. — член либеральной партии, с сентября 1936 г. — министр иностранных дел
Румынии.
'* Осуцкий Стефан — чехословацкий дипломат, участник многих международных
конференций, представитель в Лиге наций.
'* Ольга — княгиня, жена принца-регента Павла.
'* См. док. 3, прим. 1.
'* Политис Жан—греческий дипломат, в 1930-1934 гг.—посланник в Германии, в1934-1935гг. —
в Эстонии, Литве, Латвии, в 1936 г. — посланник в Австрии.
452
тился. Очевидно, новоявленному коммивояжеру прогерманской политики не стоило
большого труда сговориться с королем и в особенности с диктатором Метаксасом,
известным своими старыми и прочными симпатиями к немцам.
Разочарования Франции со стороны Италии, Германии и Англии
Ничего утешительного не принес для Франции новый год и в области отношений
с Италией, Германией и Англией.
Надеждам Дельбоса и Блюма на возможность некоторого отдаления Италии от
Германии суждено было очень скоро рассеяться. Почти сейчас же после отзыва с
Майорки графа Росси* Чиано заявил корреспонденту «Тан», что эту меру отнюдь не
следует считать окончательной. В случае нужды итальянское правительство может
и вновь направить Росси на Балеарские острова. Редакция «Тан» предпочла не
опубликовывать этого огорчительного сообщения своего корреспондента. Еще более
наглый тон в отношении Франции приняла Италия после решения англичан и
французов отозвать своих посланников из Аддис-Абебы. Сам Дельбос мне признался, что
вместо ожидаемой благодарности со стороны итальянцев французскому
правительству пришлось выслушивать самые дерзкие вещи. Итальянцы заявили, что, если
Франция хочет доказать им свое миролюбие, пусть сделает соответствующий
самостоятельный жест. До сих пор Франция лишь послушно шла на поводу у Англии.
Дельбос пояснил, что под «самостоятельным жестом» итальянцы разумеют
окончательную уступку им железной дороги Джибути — Аддис-Абеба и формальное признание
аннексии Абиссинии. Пока французы придумывали, чем бы еще удовлетворить
Италию и расположить ее в свою пользу, Англия подписала с итальянцами
«джентльменское соглашение». Франция осталась в стороне, что, впрочем, не помешало Дель-
босу дать французской прессе совершенно сервильное заявление, приветствующее
это соглашение, которое в действительности явилось новой пощечиной
французскому международному престижу. Декларация Дельбоса вызвала естественное
возмущение в тех кругах французской общественности, где еще сохранились чувства
национального достоинства. Но Францию ожидали еще горшие сюрпризы. Вдруг
обнаружилось, что под носом французских властей, в непосредственном соседстве с
африканскими владениями Франции, создаются угрожающие экономические и
военные базы Германии. Внезапно стало известно, что Италия и Германия направляют
в Испанию и Африку десятки тысяч солдат. Вновь поднялся крик о необходимости
скорейшего запрещения въезда в Испанию волонтеров. Однако и на сей раз Англия
опередила Францию и вместо согласованного с нею выступления поставила
французов перед фактом своей единоличной международно-политической акции. Я уже
сообщал Вам вчера, как старалось французское правительство прикрыть это новое
дипломатическое поражение эвфемистическими формулами своего официального
коммюнике. Все это — неизбежная расплата за нерешительность и шаткость
французской внешней политики, наблюдающиеся со времени гибели Барту и приведшие
Францию к явному умалению ее международного престижа, к ослаблению ее связей
с союзниками и друзьями и к угрожающей изоляции.
* Росси дель Леон Неро Филип — итальянский дипломат, посланник в Афинах (1932-1935),
генеральный консул в Танжере (1935-1937).
453
Тревога военных кругов Франции
Вам известно из моих телеграфных сообщений, что французские военные круги
начинают испытывать серьезную тревогу перед лицом положения своей страны и
приближения к ее границам непосредственной опасности вооруженного нападения
фашистов. Естественно, что в такой обстановке французы по своей инициативе
заговаривают с нами о необходимости установления военного контакта между
Францией и СССР. Третьего дня по поручению Гамелена на эту тему уже вполне
официально и достаточно конкретно разговаривал с нашим военным атташе тов. Семеновым
генерал Швейсгут. Я не знаю, как отнесется наше правительство к неуклюжему
предложению французского генерального штаба — подумать и сообщить ему,
какую помощь могли бы мы оказать Франции своими сухопутными, воздушными и
морскими силами, а также снаряжением и продовольствием в случае нападения на
нее Германии. Допускаю, впрочем, что дубовая форма поставленного Швейсгутом
вопроса, отчасти объясняется тем обстоятельством, что этот помощник Гамелена
вынужден был вести разговор с т. Семеновым на плохом немецком языке. Считаю,
во всяком случае, что, каков бы ни был наш официальный ответ, нам следовало бы
непременно указать французскому правительству, что оно совсем недавно
допустило в отношении нас поистине возмутительный акт. Я имею в виду неожиданный
отказ фирмы Шнейдера от оказания нам технической помощи по основному
морскому заказу, переговоры о котором начались еще в июле месяце. Как известно,
правительство обещало нам в этом деле свою полную поддержку. В течение почти
полугода в Париже работала специальная комиссия тов. Баркова, договаривавшаяся с
фирмой о всех деталях соглашения о технической помощи. Фирма ни разу не
заикнулась о том, что может и отклонить от себя наше предложение. Этот отказ
последовал неожиданно, когда мы потеряли в переговорах около полугода. В свое время я
предупреждал Даладье и Блюма, что отношение правительства к делу наших
военных заказов во Франции является в своем роде испытанием готовности французов
содействовать укреплению нашей вооруженной мощи. Думаю, что вполне уместно
было бы сказать французам сейчас, что такое испытание не дало, по нашему
мнению, удовлетворительного результата.
С товарищеским приветом
Потемкин
АВПРФ, ф. Oil, on. 1, п. 8, д. 76, л. 8-17.
454
4. Письмо полномочного представителя СССР в США
А.А.Трояновского народному комиссару иностранных дел
СССР М.М.Литвинову.
19 января 1937 г.
Секретно
Уважаемый Максим Максимович,
Я, к сожалению, сейчас заболел инфлузнцей и диктую, лежа в постели.
Пока нет никаких признаков перемены в изоляционистской политике
Соединенных Штатов. В основе изоляционистской политики лежит предположение, что
международное равновесие может быть осуществлено без Соединенных Штатов и, во
всяком случае, Соединенные Штаты имеют время решить вопрос о своем
вмешательстве в международные дела, когда международное равновесие будет нарушено
не в пользу Соединенных Штатов. Изоляционизм увеличивается военной
слабостью Соединенных Штатов, во всяком случае, несоответствием между военной
силой и технической мощью американского капитала.
При обосновании изоляционистской политики Соединенных Штатов здесь
приводилось соображение о том, что Америка была втянута в мировую войну
пропагандой союзников, необходимостью защищать капиталы, вложенные на стороне
Англии и Франции, и т. д. Эта теория нашла свое отражение и в нашей литературе. На
самом деле Америка вступила в мировую войну потому, что над нею нависла угроза
победы германского агрессивного империализма, который в случае разгрома
союзников в Европе начал бы наступление против Соединенных Штатов не только на
европейском, но и на американском континенте. Сейчас все это забыто и
большинству американцев кажется, что их участие в мировой войне не было вызвано
серьезными причинами, что это вообще была большая ошибка с точки зрения интересов
американского империализма и что эту ошибку повторять не следует.
Американские руководящие круги считают, что их союзники надули, что они не только зря
вошли в мировую войну, но и не получили с союзников военных долгов. Сейчас в
силу этого настроение изоляционизма доводится до крайности и американцы
начинают бояться больше всего самих себя — как бы продажа каких-либо военных
материалов или путешествие какого-нибудь американца на пароходе одной из
воюющих держав не привело бы к участию Соединенных Штатов в «чужой» войне. На
самом же деле американцы участвовали в мировой войне не как в чужой войне, а
как в своей войне, и будут еще участвовать, если положение будет сходно с тем,
какое было в 1918 г.
Разумеется, не мелкие вопросы вроде путешествия американца на пароходе
воюющей державы или мелкой торговли с воюющей державой приведут к участию
Америки в войне, а опять-таки когда будут затронуты коренные интересы
американского капитализма. Если бы американцы считали бы совершенно исключенным
свое участие в мировой войне, то незачем было бы так усиленно вооружаться, как
сейчас они это делают. И та паника, с которой были приняты последние мероприятия
455
в связи с торговлей с Испанией*, говорит о том, что возможность участия Америки в
войне реальнее, чем зто представляется с первого взгляда.
То, что сейчас делается для осуществления изоляционистской политики,
создает совершенно противоречивое положение. С одной стороны, Хэлл проводит
политику снятия тарифных перегородок и освобождения международной торговли от
всяких пут, а с другой стороны, изоляционистская политика прокламирования
запрещения торговли с воюющими державами толкает все государства на путь
независимости от Соединенных Штатов, на путь производства всего необходимого в
пределах своей страны, насколько условия это позволяют. Это на практике приводит к
усилению принципа экономического национализма, против которого усиленно
борются руководящие иностранные политики Соединенных Штатов. Очевидно, страх
перед участием в войне заставляет Соединенные Штаты идти на самые большие
жертвы. Вся беда только в том, что предположение о существовании
международного равновесия может оказаться разрушенным тогда, когда даже участие
Соединенных Штатов в войне не даст уже соответствующих результатов.
В общем, надо ожидать, что изоляционистская политика Соединенных Штатов
будет продолжаться до последнего момента, может быть, даже до тех пор, пока уже
будет поздно ее менять с надеждой на конкретные результаты.
В Вашем последнем письме Вы пишете, что «в случае осложнений в Европе и на
Дальнем Востоке отношение Рузвельта к нам будет определяться
общеполитическими интересами, а не вопросом о долгах». В общем, конечно, это верно, но отсюда не
следует, что можно предоставить все естественному ходу вещей и с
фаталистическим спокойствием ждать, пока Соединенные Штаты придут к осознанию
общеполитических интересов и сделают отсюда необходимые выводы. Мне кажется, что
наша задача заключается в том, чтобы облегчить Соединенным Штатам
возможность выйти из рамок изоляционистской политики возможно раньше и возможно в
более благоприятной для нас обстановке. Еще недавно во Франции и Англии
считали, что можно пренебрегать Соединенными Штатами в международных
отношениях. Сейчас картина меняется и там начинают понимать, что нужно что-то сделать
для того, чтобы культивировать дружбу с Соединенными Штатами и привлечь их
на свою сторону возможно скорее. Отсюда начатые переговоры об урегулировании
долгов. Очевидно, что с начала войны трудность получения военных материалов,
даже за золото, из Соединенных Штатов значительно усилится. Поэтому надо
думать об этом заранее, т. е. создать возможность получения необходимых
материалов уже теперь, до начала военных действий. Я, кстати сказать, не думаю, что билль
Джонсона будет отменен, если будут урегулированы долги с Францией и Англией.
Наоборот, если Франция и Англия начнут платить долги, то это укрепит
американское общественное мнение о правильности билля Джонсона и заставит строже его
применять в отношении стран, которые не будут платить долгов.
Я может быть неправильно себе представляю соотношение сил в данной
международной обстановке, но мне кажется, что уже сейчас германская армия сильнее, чем
она была в 1914 году. Конечно, Красная Армия во много раз сильнее старой царской
* Имеется в виду, видимо, деятельность созданного 9 сентября 1936 г. в Лондоне Международного
комитета по вопросам невмешательства в дела Испании.
456
армии, но, с другой стороны, с Германией сейчас идет Япония; Англия попытается не
участвовать в войне до последней крайности. Может быть, и Франция также
технически достаточно вооружена, но не имеет соответствующего боевого духа для
оказания сопротивления германскому империализму. Мне казалось и кажется, что
современная помощь американской техники для нас представляется весьма существенной.
Если это не так, то, разумеется, все мои схемы нецелесообразны и, очевидно, мы
должны исходить из того, что американская техника большого значения для нас не
имеет и мы можем пользоваться ею в очень узких пределах, от случая к случаю и, во
всяком случае, большого значения ей в военном отношении придавать не должны.
Так как в Америке имеется достаточно много враждебных элементов, а сейчас
некоторая часть левых интеллигентских кругов примыкает к враждебным нам
элементам, то казалось, что нужно немало сделать, чтобы сломить враждебные нам
элементы и укрепить дружественные отношения и не полагаться на то, что без
усилий с нашей стороны общеполитические интересы заставят действовать Америку в
желательном для нас направлении. Полагаться в этом отношении на самотек очень
опасно потому, что даже если отбросить помощь американской техники для нашей
обороноспособности, то нельзя забывать, что сближение Соединенных Штатов с
Англией и Францией с охлаждением отношений к нам может привести к изоляции
нас от Англии и Франции со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Я не могу без возмущения читать постоянные заявления Блюма, делаемые им
американским журналистам, о том, что оплотом мира являются Англия, Франция и
Соединенные Штаты, без всякого даже намека на Советский Союз, как будто бы
Советский Союз не является фактором мира и как будто бы упоминание о
Советском Союзе может только скомпрометировать Францию.
Я, разумеется, следую строго данным мне указаниям и указываю только в
разговорах и речах, что американская политика нейтралитета и изоляционизма в
настоящее время возможна только благодаря мощи Красной Армии, которая
противостоит агрессивным намерениям фашистских государств, что успех этих фашистских
государств, несомненно, затронет коренным образом интересы Соединенных
Штатов даже на самом американском континенте, подняв против них
южноамериканские государства, уже сейчас находящиеся в подавляющем большинстве под
влиянием фашизма.
Я продолжаю придавать большое значение кампании, которая ведется здесь
против нас троцкистами, социалистами и близкими к ним элементами. Троцкий дает
направо и налево интервью самого гнусного контрреволюционного характера,
гнуснее всего того, что говорится в самых гнусных органах американской печати.
Ответить на это было бы нетрудно потому, что все зти выступления разоблачают
господина Троцкого более чем что-либо другое. Но все же отпор этой кампании необходимо
дать потому, что эта гнусность, если не будет ей оказано сопротивление, будет
оказывать влияние на общественное мнение, что при существующих прохладных
отношениях между нами и Соединенными Штатами может найти благодарную почву.
Конечно, во всяком заявлении по адресу этих господ имеется опасность раздувания
этого вопроса. Но в данной обстановке эта кампания все расширяется и с этой
опасностью считаться не приходится, а нужно дать резкий отпор всей этой публике.
Я убежден в том, что не прямое заявление от имени посольства, а несколько фраз в
457
какой-нибудь речи, произнесенной по радио, окажут необходимый эффект. Но так
как от Вас я не имею никаких директив, то вынужден проявлять максимальную
сдержанность в этом отношении и дальнейших шагов пока предпринимать не буду.
В своем последнем письме Вы пишете о том, что не следует открывать
консульство в Лос-Анджелесе, а достаточно усилить аппарат консульства в
Сан-Франциско. Но это не решает вопроса, так как для наших работников, находящихся в Лос-
Анджелесе или около него, необходимо консульство как хранилище материалов и в
этом отношении консульство в Сан-Франциско даже с усиленным аппаратом
ничего дать им не сможет.
А.Трояновский
АВПРФ,ф.ОП,on. l,n. 1,д.4,л.1-7.
5. Письмо полномочного представителя СССР в Германии
Я.З.Сурица заместителю народного комиссара
иностранных дел СССР Н.Н.Крестинскому
12 февраля 1937 г.
Секретно
Дорогой Николай Николаевич!
Со времени отправки моего последнего письма прошло около двух недель. За это
время была произнесена знаменитая речь Гитлера*; выявилась в достаточной
степени и реакция на эту речь; промелькнули известия о новом выступлении Германии с
колониальными требованиями; отчетливо выявилось повышение активности
германской дипломатии в различных направлениях, и тем не менее я, приступая к
настоящему письму, очень сильно затрудняюсь привести Вам какие-либо не известные Вам
факты или дать обобщенную оценку всего того, что произошло за этот период.
Из всех многочисленных встреч, которые я имел за последнее время, я могу
сделать лишь один общий вывод, что почти все мои коллеги находятся в «состоянии
выжидания». Никто с уверенностью не может ответить на решающий и основной
вопрос — можно ли ожидать в ближайшее время каких-либо изменений в
германской внешней политике и в каком направлении это изменение может произойти. Эта
неопределенность сказалась уже и в оценке самого выступления Гитлера от 30
января с. г. Если, с одной стороны, почти все мои коллеги сходятся на том, что это
выступление ни на шаг не придвинуло Гитлера к позициям сторонников коллективной безо-
* Гитлер выступил 30 января 1937 г. на специальной сессии рейхстага по случаю четвертой
годовщины «национал-социалистической революции» с двухчасовой речью по вопросам внутренней
и внешней политики.
458
пасности и что он по существу ответил категорическим отказом на предложение
включиться в систему «умиротворения Европы», то, с другой стороны, у большинства из
коллег есть все же склонность усмотреть в этой речи несколько большую умеренность
тона и известную готовность успокоить общественное мнение Европы.
Такая двойственная оценка укладывается в формулу, которую дал Понсэ:
«Гитлер не приоткрыл двери в сторону соглашения, но и не прихлопнул ни одной».
Отчасти эта двойственность оценок находит свое объяснение и в формуле «желание —
мать мысли», в особенности в применении к таким дипломатам, как Понсэ. Не очень
далеко, впрочем, от такой оценки отошел и Фиппс*, который считает, что если по
существу выступление Гитлера является негативом, то по форме оно представляет
собой значительный шаг вперед. Нет полного единодушия и в оценке части
выступления, нас непосредственно касающейся. Одни полагают, что Гитлер повторил лишь
уже давно известный тезис о неприемлемости для Германии участия в каком-либо
совместном с СССР коллективном пакте. Иначе говоря, отверг идею Восточного
пакта, сохранив за собою, однако, возможность заключения с нами политических
договоров иного порядка. Такой точки зрения, кстати, придерживается Надольный**,
утверждающий, что в этом смысле этот пассаж интерпретируется и мидовскими
юристами. Другие же склонны в его новом выпаде против нас усмотреть наряду с
новой атакой против франко-советского пакта и намерение еще более сузить рамки
советско-германских отношений.
Не меньше двойственности и в оценках первых шагов германской дипломатии,
последовавших непосредственно после выступления Гитлера, в частности в оценке
значения и смысла выдвинутых в Лондоне колониальных требований. Если
большинство сходятся на том, что эти требования продиктованы были соображениями
тактического порядка, желанием, в частности, сыграть на разном отношении к
этому вопросу Англии и Франции, на стремлении, словом, вбить лишний клин между
Лондоном и Парижем, то наблюдаются большие разногласия по вопросу, на каких
условиях Германия свернет свои требования, иначе говоря — какую компенсацию
от Англии она ждет за свой отказ от требования колоний. В том, что Англия ни в
коем случае не согласится пожертвовать отошедшими к ней колониями, никто здесь
не сомневается. Фиппс в очень категорической форме мне сказал, что никакое
английское правительство на это решиться не смогло бы. В отрицательном отношении
к этому вопросу по разным соображениям сходятся как консерваторы, так и
лейбористы. Но если бы даже английские партии решились принести такую жертву, то
на это никогда не согласились бы непосредственно в этом вопросе
заинтересованные доминионы, в первую очередь южноафриканские. Максимум, на что Англия
могла бы пойти, это на предоставление Германии известных экономических
облегчений, что, в свою очередь, однако, мыслимо лишь в рамках общего соглашения.
В связи с выступлением Германии с требованием колоний здесь держатся
упорные слухи, что Германия договорилась с Японией и Бельгией не распространять
своих требований на бывшие германские колонии, отошедшие к этим странам.
* Фиппс Э. — посол Великобритании во Франции.
** Надольный Рудольф (1873-?) — германский дипломат, вице-консул в Петербурге (1903),
поверенный в делах в Персии (1916), директор пресс-бюро МИД (1919), посланник в Швеции (1920),
посол в Турции (1924-1933) и в Москве (1933-1934), отозван в Берлин.
459
Гораздо более отчетливо, чем по линии франко-английских отношений, и с
гораздо большим успехом выступают маневры Германии по разложению фронта
коллективной безопасности и предотвращению возможности создания крепкой против
нее коалиции в будущем.
В отношении СССР этого пытаются достигнуть методом запугивания, с одной
стороны, его ролью «носителя идеи мировой революции» (испанские события, зараза
коммунизма в странах Народного фронта), а с другой — распространением всякого
рода небылиц о пошатнувшемся якобы внутреннем положении в СССР (для этого
тенденциозно используется процесс).
В отношении же стран Малой Антанты* одновременно применяется метод кнута
и пряника. С исключительной энергией и последовательностью проводится
политика постепенного втягивания этих стран в орбиту своей экономики. Большинство из
них стало уже аграрным дополнением Германии. Югославия, Турция, Румыния уже
попали в полную экономическую зависимость от Германии. Наряду с этим
прилагается немало усилий, чтобы отвлечь эти страны от принципов коллективной
безопасности и нейтрализовать в них политическую роль Франции. Достигается это на
данном этапе, по моим впечатлениям, тем, что этим странам внушается, что им
обеспечивается не только их независимость, но и территориальный статус-кво, если они
обяжутся соблюдать нейтралитет в конфликте и споре между двумя борющимися
системами. Насколько мне известно, приблизительно в этом духе ведутся здесь
разговоры с югославами и румынами. И нужно признать, что на этих путях немцы за
последнее время достигли немало успехов. Не случайно Югославия всячески
саботирует все попытки французов и чехов усилить связь между странами Малой
Антанты и Малой Антантой с Францией. Не случайно Стоядинович в скупщине
произнес программную речь о внешней политике Югославии, так разительно
напоминавшую недавние бельгийские декларации о нейтралитете. Не случайны заявления
Антонеску о том, что Румыния не только не связана пактом взаимопомощи с СССР,
но и обязуется и впредь такого пакта не заключать. Не случайно заключение
болгарско-югославского пакта, вырывающего главную базу из-под ног Балканского
пакта* и открывающего на Балканах новые возможности и перспективы для
усиления там германского и итальянского влияния.
Все эти страны, о которых идет выше речь, конечно, не могут еще быть
рассматриваемы как страны, полностью примкнувшие к германской ориентации. Это было
бы неверно и от этого еще далеко. Но Германии все же удалось их в значительной
степени «нейтрализовать», надорвать их связи с Францией и ослабить их
приверженность к системе коллективной безопасности.
Особняком из стран Малой Антанты стоит Чехословакия. Эта страна находится
под самой непосредственной угрозой со стороны Германии. Это единственная
страна из стран Малой Антанты, которая понимает, что, сама себе предоставленная, она
неизбежно погибнет. Она естественно поэтому дорожит гарантиями, которые ей
предоставляют договоры с Францией и с СССР, и навряд ли она согласится
пожертвовать этими гарантиями и заменить их каким-либо сепаратным соглашением с
Германией. Но вместе с тем и в Чехословакии сейчас нарастает настроение за
* См. док. 3, прим. 1.
460
максимальное разрежение атмосферы с Германией. Проводником этой политики
является и местный чехословацкий представитель Маетны*. За последнее время он по
указке, по-видимому, из Праги занят, главным образом, двумя вещами: он прежде
всего всячески старается рассеять у немцев впечатление, что Чехословакия в
какой-либо мере является сателлитом СССР. Вполне законно, отбиваясь от лживых
обвинений, что Чехословакия представляет собой плацдарм для военных и
особенно воздушных наступлений со стороны СССР, он одновременно прилагает немало и
излишнего усердия, чтобы отметить и идеологическую пропасть, которая отделяет
Прагу от Москвы. В этом усердии он доходит, как мне стало известно, до того, что в
интимных беседах почти полностью солидаризируется с немцами в оценке
большевизма как мирового зла, доказывая при этом, что Чехословакия от этого зла
достаточно иммунизирована как принятыми полицейскими мероприятиями, так и
«здоровым» национальным отталкиванием. Вторая линия его деятельности — это все
более и более за последнее время усиливающиеся заигрывания с местными суде-
тен-дейчами** и, в частности, с часто сюда наезжающим Генлейном. Как Вы,
вероятно, знаете, под протекторатом Маетны недавно был здесь устроен вечер судетен-
дейче и во всех газетах были помещены фотографии снявшихся вместе Генлейна с
Маетны. В разговоре со мной Маетны следующим образом объяснил свою новую
тактику в отношении судетен-дейче. Прежде всего он убедился, что значительная часть
судетен-дейче, в том числе сам Гейнлейн, не разделяют позиции ирредентов***, не
стремятся, словом, к отпадению от Чехословакии ее немецкой части, а добиваются
лишь расширения культурной автономии. Он допускает, конечно, что Генлейн,
возможно, и неискренен с ним и ведет двойную игру, но тем не менее он, Маетны,
считает небесполезным поддерживать эти настроения и играть на разложении судетен-
дейческого движения. Если, сказал Маетны, кого-нибудь из чехов, возможно, и
покоробила моя совместная фотография с Генлейном, то нет сомнения, что в еще
большей степени это должно было бы покоробить и ирредентских сторонников
Генлейна. А это уже поважнее. Кроме того, прибегая к моему протекторату, судетен-
дейче тем самым признают, что я являюсь их государственным представителем, и
тем самым расписываются в признании суверенности Чехословакии. Все, что
говорил Маетны, возможно, и логично, но вместе с тем у всех здесь складывается
впечатление, что роман с судетен-дейчами связан со стремлением Праги наладить
добрые отношения с Берлином и облегчает ведение параллельных и формально не
обязывающих переговоров. Параллельно с работой по разложению фронта
коллективной безопасности в ослаблении в частности французской системы ведется
немалая работа и по закреплению старых и вновь приобретенных дружб. Трещина,
которая еще недавно так явственно выступала в польско-германских отношениях, за
последнее время очень тщательно заделывается обеими сторонами. Перекликание
* Маетны А. (1874-1948) — чехословацкий юрист, посланник в Лондоне (1920-1925), Риме
(1925-1932) и Берлине (1932-1938). Председатель чехословацкого отделения
Международной юридической ассоциации.
'* Судетские немцы.
'* Ирредентизм — от итальянского irredento — неосвобожденный, использовался гитлеровцами
как лозунг — «воссоединения немцев» по аналогии с политическим движением в Италии в
начале XX века.
461
дружественными речами между Беком и Гитлером сопровождается и рядом
мероприятий, направленных к устранению конфликтов и недоразумений. Окончательно
урегулирован спор по вопросу о расчетах при проезде через коридор. Совершенно
исчезли взаимные нападки печати. Липский* вновь стал персоной грата у немцев и
стал опять избегать коллег.
Не оправдались пока и расчеты на неизбежное охлаждение и итало-германских
отношений. Итало-английское** соглашение не повлекло за собой никаких
заметных изменений в отношениях между Берлином и Римом. Наоборот, целый ряд
фактов свидетельствует о том, что итало-германская дружба еще далеко не сыграла
своей роли и по-прежнему является еще одной из важнейших карт во
внешнеполитической игре каждой из сторон.
Вопросы, разделяющие эти страны, как, например, австрийский, отступают
сейчас на задний план перед вопросами, их сближающими, в особенности перед
испанскими событиями.
В связи с поездкой Геринга здесь в корпусе очень упорно держались слухи, что в
Риме пришли к соглашению несколько умерить вмешательство в испанские дела.
Неясно только было, кто на кого в этом отношении оказывал давление: по одним
слухам, эта инициатива принадлежала Муссолини, по другим — Гитлеру через Геринга.
Связывалось все это со сложившимся якобы убеждением, подкрепленным и мнением
рейхсвера, что для спасения Франко потребуется такое сильное увеличение помощи,
которое, с одной стороны, непосильно, а с другой—приведет неизбежно к конфликту
с Англией и Францией. Такие слухи, повторяю, здесь усиленно распространялись и,
как Вам известно, даже просочились в печать. Я лично никогда не придавал этим
слухам никакой веры и всегда считал, что они намеренно распускаются немцами, чтобы
под их прикрытием более незаметно подготовить решающий удар. Сейчас, когда
после взятия Малаги выяснилось, что вся эта операция была проведена итальянскими
войсками и германскими судами, мои коллеги начинают уже признавать, что дали
себя увлечь намеренно распускавшимися немцами слухами.
Нет ничего удивительного, что падение Малаги и некоторые затруднения
правительственных войск под Мадридом усилили в корпусе уверенность, что развязка
событий, и притом в пользу Франко, приближается. Соответственно заметно
понизился и интерес к работе Лондонского комитета по невмешательству. Многие
высказываются в том смысле, что развязка наступит скорее, чем комитет придет к
какому-нибудь решению. И очень многие, конечно, догадываются, что на этом
строилась и строится вся тактическая игра Берлина и Рима.
Что касается вопроса о нашем участии в морском контроле, то я не подметил
особенного сочувствия к нему со стороны коллег, не исключая и Понсэ. Он, правда, не
вступал в спор со мной по этому вопросу, но все же отмечал, что это вызывает
большие затруднения; говорил о технических трудностях (отсутствии баз и т. д.). По
моему твердому убеждению, как раз Понсэ является автором знаменитого
предложения о разделении ролей по контролю между Англией, Францией, с одной стороны, и
Германией, Италией — с другой. Этим я объясняю то, что когда Гитлер подхватил
* Липский Юзеф — посол Польши в Германии.
** См. док. 165, прим. 3.
462
эту идею (переданную ему, вероятно, через Нойрата) и громогласно заговорил об
этом на новогоднем приеме, то Понсэ притворился, что он об этом не слышал.
Вообще временами я задаю себе вопрос, кого здесь Понсэ представляет: Францию или
германские интересы? По общему признанию (об этом, между прочим, говорил мне
и Фиппс), одной из главных ставок Гитлера является игра на французских
внутренних затруднениях, в частности на распространении слухов об этих
затруднениях, и кто же, как не Понсэ, направо и налево трубит о нестабильности внутреннего
положения Франции. Кто, как не Понсэ, постоянно говорит об угрозе
революционных потрясений и все время кивает на коммунистов во Франции, изображая Блюма
и весь Народный фронт как их пленников. Неудивительно, что немцы так носятся с
Понсэ и расточают ему направо и налево похвалы. Сам Понсэ в разговоре со мной не
отрицал, что он сейчас «прилагает много усилий, чтобы улучшить атмосферу».
Действует так он якобы по прямому предписанию начальства.
Что касается наших повседневных отношений, то я должен отметить, что как раз
за последние две недели мне благодаря оживлению политического сезона пришлось
особенно часто бывать в обществе и много, в частности, встречаться с немцами. И
первое, что бросается в глаза, это еще большая, чем прежде, отчужденность со стороны
немцев, подчас граничащая с бойкотом. Люди «из общества», не принадлежащие к
официальному кругу, явно боятся около нас даже задерживаться; чиновничьи
круги сухо официальны. Некоторое исключение составляет Нойрат. Объясняю я это не
только его положением, но и некоторыми личными чертами его характера. Но и тот,
как я Вам уже сообщал, тщательно при последних встречах избегал каких-либо
разговоров на темы, хотя бы отдаленно связанные с демаршем Шахта. Сам Шахт не
подает признаков жизни. Правда, он на несколько дней уезжал в Базель, но у него
все же было достаточно времени, чтобы связать меня с Нойратом. Все больше и
больше складывается у меня поэтому уверенность, что немцы решили выжидать и не
приступать к переговорам с нами до тех по крайней мере пор, пока не выяснятся
результаты первых встреч Риббентропа с Галифаксом.
Известную роль в отношении к нам здесь немцев сыграли, конечно, и обвинения,
выдвинутые против них на процессе*. Я это особенно остро чувствовал на обеде у
Гитлера. По иронии судьбы моим визави оказался Гесс, и это не прибавило аппетита
ни мне, ни ему. Гитлер и Геринг, как я потом выяснил позже, всем тогда жаловались,
что Москва занимается «гетцерай»**.
С товарищеским приветом
Я.Суриц
АВП РФ, ф. ОН, on. 1, п. 3, д. 23, с. 17-26.
* Имеется в виду судебный процесс в Москве над деятелями т. н. троцкистского центра.
'* Натравливание {нем.).
463
6. Письмо полномочного представителя СССР во Франции
В.П.Потемкина народному комиссару иностранных дел
СССР М.М.Литвинову
26 февраля 1937 г.
Секретно
Глубокоуважаемый Максим Максимович,
В некотором роде событием дня явилась здесь речь Буллита*, произнесенная на
банкете в Американском клубе 22 февраля.
В свое время я Вам сообщал, что Буллит в своих беседах с французами и в двух
разговорах со мною самым настойчивым образом опровергал распространившийся
слух о намерениях Рузвельта принять активное участие в урегулировании
международных проблем, связанных с положением на европейском континенте. С большим
ожесточением Буллит доказывал своим собеседникам, что после опыта великой
войны и в результате огромных материальных потерь, понесенных Соединенными
Штатами вследствие попыток облегчить выполнение Германией послевоенных
обязательств по отношению к союзникам, общественное мнение Америки восстает против
дальнейшего вмешательства правительства САСШ в европейские дела. К тому же у
Рузвельта слишком много неотложных задач, связанных со взаимоотношениями
Северной Америки с Южной. Постоянно ссылаясь на свою личную близость к
президенту САСШ, Буллит утверждал, что всякие толки о намерениях Рузвельта
сотрудничать с европейскими державами в деле экономического оздоровления и политического
умиротворения Европы являются либо плодом недоразумения, либо выражением
наивных надежд, которым, конечно, не суждено осуществиться.
Усердие, с которым Буллит старался опровергнуть циркулирующие слухи о
готовящейся интервенции Рузвельта в европейские дела, вызывало у меня
некоторые подозрения. Казалось, что посол не проявлял бы такой горячности, если бы в
вышеуказанных толках не было ничего серьезного. К тому же мне было известно,
что у Буллита идут совещания с Эррио, де Тессаном**, Жоржем Боннэ и
некоторыми другими деятелями, причем обсуждается вопрос о сотрудничестве великих
демократий в деле защиты мира. Наконец, и Дельбос мне говорил, что в Англии
укрепляется надежда на привлечение САСШ к разрешению основных экономических и
политических проблем международного порядка, причем работа в этом
направлении ведется в условиях сугубой осторожности и дискретности.
Речь Буллита, произнесенная на банкете в Американском клубе 22 февраля,
несомненно, была не только инспирирована из Вашингтона, но и согласована до
деталей с самим Рузвельтом. Буллит сам рассказывал Пертинаксу, что по телефону
читал текст своей речи президенту и что она апробирована была Рузвельтом до
* Буллит Уильям — посол США во Франции.
'* Тессан Франсуа де — французский политический деятель, журналист, радикал-социалист.
Депутат парламента с 1928 г., зам. министра иностранных дел в 1933-1938 гг., зам.
руководителя канцелярии президента с 1938 г.
464
последнего слова. Естественно, что в Париже к выступлению Буллита отнеслись как
к крупному событию.
Как известно, Буллит повторил общеизвестное положение, что САСШ делают
все возможное, чтобы предупредить вовлечение их в новый международный
конфликт. Тем не менее, по словам посла, нельзя поручиться, что не найдется какой-
нибудь безумной страны, которая своими агрессивными действиями вызовет
повторение мировой катастрофы, могущей захватить и великую заокеанскую демократию.
Чтобы предупредить это несчастье, необходимо разрешить две основные
международные проблемы. Во-первых, нужно покончить с экономической автаркией и
оживить международный торговый обмен путем заключения новых договоров.
Во-вторых, необходимо принять меры для ограничения вооружений, непрерывный рост
которых неумолимо толкает народы к новой войне. Правительство САСШ,
решительно отказывающееся участвовать в международной бойне, готово к активному
сотрудничеству с Европой в деле экономического оздоровления мира и облегчения
бремени вооружений.
Сам Буллит в частных беседах с некоторыми из наших друзей, как, например, с
тем же Пертинаксом, расшифровал и конкретизировал положительные тезисы своей
программной речи 22 февраля. По его словам, в ближайшую очередь при
непосредственном участии Рузвельта, Жоржа Боннэ и, по-видимому, кого-либо из
представителей английского правительства подвергнут будет обсуждению вопрос об
экономической (или финансовой) помощи Германии. Для получения этой помощи Германии
придется принять известные условия, в частности, ограничение вооружений.
Переговоры по этому поводу начнутся в ближайшие дни в каком-то имении Рузвельта, куда
Буллит уже выехал из Парижа и где ожидается и Жорж Боннэ. Буллит предупредил
своих друзей и Дельбоса, что вернется в Париж не ранее конца марта.
Я уже сообщал Вам, что де Тессан, недавно бывший в САСШ и имевший несколько
встреч с Рузвельтом и Моргентау*, признался мне недавно, что вопрос об
экономической помощи Германии будет обсуждаться в Вашингтоне при участии Жоржа
Боннэ. Вчера я осведомился у Дельбоса, насколько основательны слухи о
предстоящем обсуждении этой проблемы при участии Буллита и Боннэ. Дельбос не только
подтвердил это, но и добавил, что вашингтонское дементи**, опровергающее слухи
об апробации Рузвельтом текста речи Буллита, преследует чисто тактическую цель.
Рузвельт не хочет тревожить общественное мнение своей страны
преждевременными сообщениями о своих международных планах. В качестве пробного шара он
считает вполне достаточным выступление Буллита на банкете 22 февраля. Он
желает, чтобы предстоящие переговоры протекали в обстановке строжайшей
дискретности. По словам Дельбоса, это было учтено и Блюмом, который в своей ответной
речи Буллиту на том же банкете проявил чрезвычайную осторожность, избегая
каких бы то ни было заявлений, могущих вызвать преждевременную сенсацию.
На мой вопрос, неужели Рузвельт и французское правительство верят в
возможность получения от Германии каких бы то ни было действительных гарантий
лояльного выполнения предлагаемых ей условий, в частности, касательно ограничения
* Моргентау Генри — министр финансов США (1934-1945).
'• Опровержение {фр.).
465
вооружений, Дельбос ответил, что, по его мнению, Германия должна будет
предварительно представить доказательства своей лояльности и потом уже получить
желательную для нее помощь. На мой дальнейший вопрос, имеется ли в виду,
например, установить эффективный контроль над германскими вооружениями — что, как
известно, оказалось невозможным в ближайшие послевоенные годы, — Дельбос
заявил, что пока еще не знает, что намечается в этом направлении. Иного ответа,
должен сказать, я от него и не ожидал.
С Блюмом я пока не говорил о предстоящих в Америке переговорах. Во всяком
случае, в данный момент программа их приобретает более или менее ясные
очертания. Каков будет их практический результат, предвидеть трудно. Какова позиция,
занимаемая в отношении этих переговоров Англией, судить, конечно, не мне;
учитывая, однако, что в кругах Сити уже проявляется активный интерес к
экономической помощи Германии и что, конечно, без участия Англии американские
переговоры происходить не могут, я сомневаюсь, чтобы Ванситтарт был вполне искренен,
называя смехотворными слухи о проектах финансовой поддержки Германии.
Поездка Шахта в Париж
В связи с особым вниманием, уделяемым сейчас проблеме соглашения с
Германией, особый интерес приобретает предстоящий визит Шахта в Париж. Приезд
Шахта ожидается в конце марта. В официальных кругах отрицают, что переговоры
с Шахтом будут иметь политический характер. Уверяют, что обсуждению
подвергнутся торговые отношения Франции с Германией, подлежащие урегулированию на
основе клиринга. Вполне позволительно сомневаться в точности такой
официальной версии. Вероятнее всего, в пору пребывания Шахта в Париже подвергнуты
будут обсуждению значительно более широкие проблемы франко-германских
отношений. Активную роль в этих переговорах будет играть молодой Альфан*, недавно
ездивший в Берлин. Этот сын бывшего московского посла, как и Жорж Боннэ,
одержим желанием во что бы то ни стало проявить себя, чтобы выдвинуться и сделать
большую карьеру. Нечего и говорить, как лестно было бы Альфану связать свое имя
со сколько-нибудь значительным соглашением с Германией. Не знаю еще, какой
прием собирается оказать Шахту Блюм. Возможно, что, вспомнив, как бранили его
коммунисты за излишнюю любезность в отношении Шахта и как недоумевали мы
при виде триумфального приема, оказанного Шахту французским правительством,
Блюм проявит на этот раз несколько большую осмотрительность. Во всяком случае,
придется внимательно следить за всеми разговорами Шахта в Париже.
Бывшие комбатанты у Гитлера
По-видимому, учитывая свои собственные затруднения экономического и
финансового характера и не желая беспокоить и раздражать Англию, Францию и
Америку накануне переговоров о соглашении с Германией, Гитлер вьщерживает в
последнее время сравнительно умеренный тон в своих публичных выступлениях.
В частности, это сказалось и на последнем его приеме международной депутации
* Альфан Эрве Жан Шарль (1907-?) — французский экономист, дипломат. Финансовый
советник посольства Франции в США (1940-1941), представитель в НАТО (1950-1954), посол в США
(1956-1965). Генеральный секретарь МИД в 1965-1972 гг.
466
бывших комбатантов. Со слов одного из французских участников этой депутации,
мне рассказывали, как вел себя Гитлер на указанном приеме. Вся речь его,
обращенная к комбатантам, выдержана была в сугубо пацифистских тонах. Он говорил
.об ужасах войны, о горячем желании Германии избегнуть повторения военной
катастрофы, об искреннем своем стремлении договориться со всеми своими соседями,
в частности, с Францией и с Чехословакией. Только заговорив об опасности
большевизма, Гитлер впал в обычный транс. Его монолог на эту тему продолжался 45
минут. Гитлер доказывал, что народы СССР находятся под гнетом жесточайшей
тирании, что они жаждут освобождения и что национал-социалистическая Германия
решила прийти им на помощь. В этой части речи Гитлера явственно звучали
мотивы интервенции. Некоторые из его слушателей отметили это обстоятельство как
новую ноту, характерно интерпретирующую смысл недавнего германо-японского
соглашения и свидетельствующую о стремлениях фашизма продолжать и
развивать в несравненно более широком масштабе свою тактику вмешательства во
внутренние дела других государств, уже примененную в Испании.
Действия Германии в Испанском Марокко
Попутно следует отметить, что проникновение Германии в Испанское Марокко все
продолжается, приобретая самый тревожный для Франции характер. На днях был у
меня Марсель Кашен*, который сообщил, что французская компартия делегировала
в Испанское Марокко одного из своих представителей, который вернулся с
богатейшим материалом, свидетельствующим о лихорадочной работе Германии в указанной
области. По этому поводу тов. Кашен намеревался выступить на следующий день в
Сенате при обсуждении информационного сообщения Дельбоса по вопросам внешней
политики. Интервенция Кашена, действительно имела место, но не была должным
образом отмечена буржуазной прессой, следующей директиве Кэ д'Орсэ по
возможности не заострять вопросов франко-германских отношений. Мне известно, впрочем,
что Блюм информируется о работе Германии в Испанском Марокко.
Соответствующие сведения он получает, между прочим, от здешнего испанского посольства. Вчера
это подтвердил мне Аракистан**, завтракавший у нас вместе со своей женой.
Чехословацкие дела
В достаточно тревожном свете в связи с возрастающей активностью Германии
представляется в данный момент и положение Чехословакии.
Вездесущий и всезнающий Франгулис***, частенько забегающий ко мне,
сообщил мне, что Бенеш, констатируя все увеличивающуюся изоляцию Чехословакии,
* Кашен Марсель (1869-1958) — в 1905-1920 гг. один из руководителей французской
социалистической партии, с 1912 г. редактор «Юманите», с 1918 г. ее директор. С 1914 г. (с перерывом в
1933-1935 гг.) депутат парламента. Член политбюро ЦК французской компартии. Участвовал в
организации Народного фронта (1934-1938). Во время оккупации был в движении
Сопротивления. Член исполкома президиума Коминтерна в 1924-1943 гг.
** Аракистан Луис (1866-?) — испанский журналист, писатель, дипломат. Посол в Германии, во
Франции (1936-1939).
••• франгулис А.Ф. (1888-?) — греческий дипломат. В 1920-1946 гг. работал в Лиге наций. Один из
основателей Международной дипломатической академии (1926), генеральный секретарь
академии.
467
вынужден пойти на соглашение с Германией. Кое-какими мероприятиями в пользу
судетов президент республики уже попытался смягчить трения с этим
национальным меньшинством и тем самым ослабить немецкий ирредентизм,
угрожающий государственному единству Чехословакии. Однако этого оказалось мало, и в
настоящее время Бенеш якобы подумывает о более решительных мерах, могущих
предупредить опасность взрыва Чехословакии изнутри и обеспечить стране на
ближайшие годы более или менее сносные отношения с соседями. По некоторым
сведениям, возникает план превращения Чехословакии в федеративную республику
наподобие Швейцарии, где национальные группы будут пользоваться весьма
значительной автономией. Оставляя эти сообщения на ответственности Франгули-
са и его источников, я констатирую, что положение Чехословакии внушает явную
тревогу французскому правительству. Вчера об этом со мной говорил Дельбос. Во-
первых, по его словам, уступки Бенеша в пользу судетов не произвели никакого
впечатления в Германии, которая все активизирует свою работу среди немецкого
населения Чехословакии. Во-вторых, по сведениям Дельбоса, положение самого Бенеша
подтачивается деятельностью враждебной ему аграрной партии, руководители
которой стремятся овладеть правительственным аппаратом в стране и не гнушаются
контакта с Генлейном для ускорения желаемого ими внутреннего кризиса. Дельбос
мне заявил, что такое положение «чрезвычайно тревожит французское
правительство». Между прочим, по его словам, оно затрудняет выполнение Бенешем и
некоторых внешнеполитических задач в плане обеспечения мира и организации
коллективной безопасности, в частности, в деле осуществления пакта взаимной помощи
между Францией и Малой Антантой. Тем не менее, как говорит Дельбос, в конце
апреля Бенеш собирается совершить поездку в Белград, дабы побудить Югославию
дать свое согласие на участие в вышеуказанном пакте. Дельбос оговаривается, что
поездка Бенеша может состояться лишь в том случае, если ему придется не
дискутировать в Белграде, а лишь «зарегистрировать» известное соглашение. Для этого
необходимо будет провести предварительное совещание представителей Малой
Антанты, где вопрос об участии ее членов в пакте с Францией будет поставлен с
окончательной ясностью.
Мне известно, что некоторые органы парижской печати, в частности, «Эвр» и «Эко
де Пари», намеревались осветить внутреннее положение Чехословакии, в
частности, вскрыть работу аграрной партии, на некоторых пунктах смыкающейся с
деятельностью Генлейна и судетских активистов. Этому воспротивился Осуцкий,
устроивший Пертинаксу бурную сцену. По-видимому, он принял свои меры и на Кэ
д'Орсэ*. Во всяком случае, оттуда дана директива — не затрагивать деликатных
вопросов внутриполитического положения Чехословакии. По словам Одэна, бывшего
у меня недавно, в МИД имеются сторонники соглашения Чехословакии с
Германией. Одэн рассказал, что был поражен заявлением Массильи**, высказавшегося за
тройственный договор — Франция, Чехословакия, Германия. «Если бы не эти
русские, — будто бы воскликнул Массильи, — мы бы без труда вместе с чехами
договорились с немцами!»
* МИД Франции.
'* Массильи Ренэ — французский дипломат, в частности, был послом в Турции.
468
О распространении отчета о процессе троцкистского центра
На Ваш запрос о распространении стенографического отчета о процессе
троцкистского центра должен сообщить, что нами получено было всего 135 экз. этой книги. До
сих пор нами распределено 117 экз. Сегодня отослано еще 3 экз. для Эррио,
который, кроме полученных им книг, запросил еще 20 экземпляров. Одно это
обстоятельство свидетельствует о большом интересе, возбуждаемом отчетом о процессе.
К нам поступают запросы и со стороны — по телефону и в письменной форме — от
лиц, желающих подробнее ознакомиться с этим изданием. Сегодня мы затребовали
из Москвы присылки нам дополнительного количества этой книги. Что касается
отголосков в печати, то пока газеты хранят молчание о нашем отчете. В ближайшие
дни должны появиться заметки о нем в «Эвр» и еще в одной новой, дружественной
нам газете. Конечно, это еще очень мало. Возможно, что самый объем книги мешает
быстрому ее прочтению и немедленному использованию в печати. Из разговоров об
отчете, имевших место до сих пор, вытекает с несомненностью одно — именно, что
связь троцкистов с фашизмом и, в частности, с гестапо признается всеми фактом,
установленным неопровержимо. Это можно считать несомненным нашим
политическим приобретением.
Турецкие дела
На днях был у меня Суад*. Он заехал, чтобы информировать о директивах,
полученных им из Анкары, по вопросу о франко-турецком политическом пакте. Суаду
поручено заявлять, что Турция весьма заинтересована в политическом
сотрудничестве с Францией в интересах мира и что она готова принять участие в
соглашениях, осуществляемых Францией, для организации коллективной безопасности.
Однако турецкое правительство обращает внимание правительства Франции на то, что
торговые отношения между обеими странами находятся в неудовлетворительном
состоянии и что задача политического соглашения была бы чрезвычайно облегчена,
если бы правительство Франции сочло возможным активизировать торговый обмен
с Турцией, как это сделано было недавно с Югославией. На мой вопрос, выдвигается
ли это пожелание как некое предварительное условие для заключения
политического договора, Суад всполошился и начал меня уверять, что такого требования
Анкара не выдвигает, что политические и торговые переговоры могут идти
параллельно и т. д. Все же мое впечатление таково, что, по обыкновению, турки пробуют
торговаться и вымогать, очевидно, преувеличивая заинтересованность Франции в
политическом соглашении с ними. Возможно, что и в данном случае кто-то со
стороны внушает им мысль, что на французов нужно нажать, чтобы сорвать с них
побольше. Допускаю, что здесь не обошлось без внушений Стоядиновича, если не
самих немцев. Я принял сообщение Суада с намеренно равнодушным видом.
С товарищеским приветом
Потемкин
АВПРФ,ф.011,оп.1,п.8,д. 76,л. 56-66.
* Суад Даваз — посол Турции во Франции (1932-1937).
4fi9
7. Письмо полномочного представителя СССР в Германии
Я.З.Сурица заместителю народного комиссара
иностранных дел СССР Н.Н.Крестинскому
4 марта 1937 г.
Секретно
Дорогой Николай Николаевич!
За истекший период активность германской дипломатии внешне главным образом
проявилась в попытках консолидировать фронт стран, на которых Германия
преимущественно строит свои расчеты в борьбе с фронтом коллективной безопасности.
Под этим углом следует расценивать поездку Нойрата в Вену и Геринга в
Варшаву. Обе эти поездки преследовали одну и ту же цель — устранить текущие
недоразумения и расчистить пути для более тесного сотрудничества в будущем. С
обеими этими странами накопилось достаточно недоразумений, с той, правда, разницей,
что если в отношении Польши счет претензий носил взаимный характер
(положение германского меньшинства в Померании и Силезии, с одной стороны, и прибра-
ние Данцига к рукам, с другой), то по австрийской линии жалобы носили уже чисто
односторонний характер — со стороны одной только Австрии. Эти жалобы
отразились и в февральском выступлении Шушнига и сводились фактически к
обвинениям, что Германия нарушает свое прошлогоднее соглашение о невмешательстве и
подготовляет переход власти в руки наци.
Устранение недоразумений по австрийской линии в значительной мере
осложнялось тем обстоятельством, что недоразумения эти пролегали по наиболее
чувствительному узлу германо-итальянских отношений и отражали самое узкое место в
знаменитой оси Берлин—Рим \ Не приходится сомневаться, что и само обращение
Шушнига было рассчитано, главным образом, на продолжающееся в Австрии
соперничество между Италией и Германией и включало в себя призыв обуздать
зарвавшихся наци. Спекулируя на дилемме — аншлюс или реставрация, Шушниг в
осторожной, правда, форме вновь лансировал** идею возвращения Отто на
австрийский трон. Расчет при этом строился на заметной переоценке отношений к
габсбургской проблеме*** со стороны части французского общественного мнения и
некоторых звеньев самой Малой Антанты (в особенности в Чехословакии), но главным
образом на известных симпатиях к плану реставрации со стороны Италии.
Вот при какой приблизительно обстановке Нойрат собирался в Вену.
Ауспиции**** были тогда уже не особенно благоприятны. После речи Шушнига ходили
даже слухи, что сама поездка отодвигается. Но поездка, как известно, состоялась, и
протекла она довольно негладко. Взаимные демонстрации придали ей характер скре-
* См. док. 135. прим. 1.
'* Выдвигать идею {фр.).
'* Габсбурги — династия, правившая в Австрии с 1282 по 1918 год. По принятому в Австрии
закону 1919 г. Габсбурги были изгнаны из Австрии, что было записано таюке в Государственном
договоре 1955 г.
'* Перспективы, предзнаменования {лат.).
470
щивания оружия, подсчета сил двух враждующих лагерей. Этот факт довлеет
независимо от того, спровоцирована ли была эта проба сил не в меру услужливыми
сторонниками Гитлера или же сознательно была подготовлена Берлином.
Все это, бесспорно, отразилось и на заметно сдержанном тоне обменных речей и
холодном заключительном коммюнике. Общее впечатление поэтому складывалось в
пользу мнения, что визит Нойрата закончился неудачей. Это впечатление
сопровождалось и подкреплялось слухами, что Нойрату не удалось провести ни одного из
конкретных своих предложений. Не удалось, мол, добиться ни легализации национал-
социалистической партии, ни амнистий для ряда арестованных членов этой партии,
провалился и план присоединения Австрии к японо-германскому пакту и т. д.
Такая же неудача приписывалась и поездке Геринга. Отсутствие Бека многими
интерпретировалось как преднамеренное умаление политического значения
визита. Передавались как верные слухи, что Герингу пришлось натолкнуться на
твердое и категорическое заявление со стороны польских военных кругов, что они не
допустят нарушения теперешнего статута в Данциге и что Рыдз-Смиглый будто бы
в самой твердой форме отклонил или отвел попытки Геринга более решительно
втянуть Польшу в «идеологическую» борьбу с коммунизмом.
Так, в общем, на первых порах оценивались результаты обоих визитов. Но не
прошло и нескольких дней, как на смену этой первоначальной «пессимистической»
оценке визитов пришла уже другая — прямо противоположная. Ряд коллег, в том
числе чешский поверенный в делах, литовский посланник утверждают, например,
что Герингу его миссия в Польше полностью удалась. Оба они располагают
данными, что основной целью его визита было укрепить контакт между военными
кругами обеих стран и что эта задача фактом отсутствия Бека даже значительно
облегчилась. Такая версия, по-видимому, поддерживается и самими немцами (возможно,
ими даже инспирирована). По крайней мере один из военных атташе, со слов самого
Геринга, рассказывал, что Геринг вынес самое лучшее впечатление от своей
встречи с Рыдз-Смиглым и что эта встреча полностью убедила его в том, что все
разговоры о расхождениях между Рыдз-Смиглым и Беком ни на чем не основаны и т. д.
Возможно, конечно, повторяю, что эта версия распространяется самими немцами.
Но факт все-таки тот, что большинство конфликтных моментов между Польшей и
Германией (если не считать меньшинствующего) за последнее время
действительно удалось урегулировать. Бесспорно также, что последовавшее после визита
Геринга программное выступление Коца представляет собой значительный шаг
вперед, в сторону идеологического сближения между Польшей и Германией.
Что касается визита Нойрата, то здесь основанием для переоценки его значения
послужила, главным образом, непредвиденная для многих позиция, занятая
итальянцами по вопросу о габсбургской реставрации.
Выступление Гайды*, бесспорно, инспирированное самим Муссолини, всеми было
расценено как ревизия прежней итальянской точки зрения и как крупная
итальянская уступка немцам. Поскольку вся австрийская проблема расценивается,
главным образом, как проблема соперничества между Италией и Германией, то и не
удивительно, что зто новое отступление Италии перед Германией воспринято было как
* Гайда Р. — руководитель фашистской партии в Чехословакии.
471
успех германской дипломатии, перекрывающий все неувязки и инциденты,
которые имели место во время визита Нойрата.
Никто, конечно, не сомневается, что этих результатов Германия добилась не в
обмен на словесные заверения—сохранять и блюсти независимость Австрии. На такие
посулы Муссолини, конечно, не поддался бы. И нетрудно, конечно, догадаться, что
это новое отступление Италии на австрийском участке было продиктовано
соображениями «высокой политики» — боязнью ослабить сотрудничество с Германией. Во имя
сохранения оси Берлин-Рим Муссолини решился временно отказаться от
поддержки реставрации Габсбургов. Такая линия поведения в первую очередь диктовалась
позицией, занятой за последнее время Англией. Усиление германо-итальянского
сотрудничества, расцениваемое некоторыми наиболее паническими коллегами (особенно
после последнего решения фашистского совета) как окончательное оформление
германо-итальянского блока находит свое объяснение в одинаковых для обеих стран
неудачах предпринятых ими демаршей в Лондоне. Как Италия, так и Германия с самого
начала пытались использовать свое сотрудничество или, вернее, угрозу
превращения этого сотрудничества в тесный блок для давления на Лондон. Германия
использовала его для того, чтобы лансировать свои колониальные требования, чтобы вбить клин
между Англией и Францией и заручиться английским содействием или по крайней
мере нейтралитетом для свободы действий на Востоке. Италия добивалась
легализации своих новых колониальных завоеваний и обеспечения равноправного положения
в Средиземном море. Обе страны одновременно рассчитывали и на
финансово-экономическую помощь со стороны Англии.
Все эти маневры не дали никаких результатов. Джентльменское соглашение,
заключенное между Англией и Италией, явилось лишь предисловием к не
написанной еще книге, к тому же очень скоро перечеркнутым такими фактами, как
нарушение Италией своих обязательств в отношении Испании, а со стороны Англии —
постановкой в порядок дня программ колоссальных вооружений.
Мало обнадеживающий характер носили результаты переговоров Риббентропа в
Лондоне. За очень небольшим исключением почти все английское общественное
мнение сошлось на единодушном отпоре колониальным претензиям Германии. Такой
результат, вероятно, не явился большой неожиданностью для Берлина, но на чем немцы,
вероятно, просчитались—это на расчете, что эти требования напугают англичан и
сломят их сопротивление по линии требований, менее задевающих английские интересы.
Все последние официальные выступления английских государственных
деятелей при всех своих обычных колебаниях все же создают впечатление, что
англичанам надоел этот вечный шантаж со стороны немцев и что они не склонны отступать
перед новыми немецкими угрозами.
Очень сильное давление англичанами, по-видимому, оказывается по линии
лишения Германии финансовой и экономической поддержки. Месячные балансы
германской внешней торговли показывают систематическое снижение
англо-германского оборота. Нет сомнения, что Англия использует экономические затруднения
Германии как один из рычагов своего давления на германскую политику.
Она на этот рычаг нажимает, правда, с большой осторожностью, т. к. меньше
всего заинтересована в доведении этих затруднений до форм катастрофических, но все
же нажимает.
472
Но с особенно болезненной остротой Германия, конечно, восприняла английскую
программу вооружений. Вопрос — против кого зти вооружения направлены (ответ
на который сам по себе напрашивается) — отступает на задний план перед
сознанием, что соревнование с Англией на этом пути для Германии представляется делом
исключительно трудным, если вообще не непосильным.
По словам коллег, в военных кругах по этому поводу царит большая растерянность.
Отдавая себе отчет, что в намечающейся гонке вооружений, будущее работает не на
Германию, часть военных склоняются к тому, что нужно использовать теперешний
момент, когда английская программа существует еще только на бумаге. Но
«использовать момент» — это значит начать сейчас же войну. А к этому Германия, по общему
признанию, все же далеко еще не подготовлена. Получается волшебный круг.
Исходя из этой контроверзы, некоторые коллеги приходят к оптимистическому
выводу, что рано или поздно Германии придется «согрешить» и примкнуть к
общему делу умиротворения Европы. Если такой оптимизм и слишком поспешен, то все
же приходится согласиться, что неподготовленность Германии для больших
военных авантюр накладывает известную узду сдержанности на германскую внешнюю
политику и объясняет участившиеся за последнее время заигрывания с рядом стран
и усиление пацифистского акцента во всех официальных выступлениях.
Если я зто и отмечаю, то, конечно, отнюдь не для того, чтобы этим сказать, что в
германской внешней политике произошли за последнее время какие-либо
существенные изменения. Таких изменений, конечно, нет. Дилемма — пойдет ли Германия
по пути соглашений или ввергнет Европу и весь мир в новую военную авантюру, по-
прежнему остается актуальной и открытой, и по-прежнему гораздо больше
данных, что ее выбор сделан в пользу последнего, в пользу путей авантюр.
Иное, конечно, дело, предоставят ли ей такую свободу выбора. В этом весь ключ
вопроса, и этот ключ в значительной мере находится в руках англичан.
Если нельзя недооценивать значения таких фактов, как, несомненно, более твердый
тон английских государственных деятелей; большую эффективность
франко-английского сотрудничества; бесспорные симпатии американского общественного мнения к
фронту мира, то, с другой стороны, приходится считаться и с факторами обратного
порядка, среди которых не последнее место занимает боязнь мировой революции,
превалирование в политике ряда стран классовых моментов над национальными. Это с
особой резкостью сказалось в отношении этих стран к испанским событиям.
К факторам второго порядка следует, конечно, отнести и противоречия, которые
раздирают страны, приверженные к коллективной безопасности, и внутренние
кризисы, через которые многие из них проходят (Франция).
Исход борьбы между этими двумя группами явлений и предопределит судьбу
мира. В ряде стран главным образом, конечно, в Англии, по-прежнему еще живет
представление, что для переходного периода можно и нужно найти какой-то
временный компромисс, какую-то среднюю линию между «двумя крайними
концепциями». Эта «средняя» линия почти всегда и неизбежно связывается с уступками
Германии. В Англии эта средняя линия, по-видимому, по-прежнему связывается с
планом подписания западного пакта. Есть все основания полагать, что при
последних разговорах Риббентропа с английскими государственными деятелями эта
проблема ими опять была выпячена на первый план. Англия, которая приняла уже на
473
себя обязательство защищать Францию от «непровоцированного наступления со
стороны Германии», естественно, заинтересована, чтобы вытекающий отсюда риск был
ослаблен договоренностью между Францией и Германией. Не представляет
поэтому места сомнениям, что Англия стремится устранить все, что мешает такому
соглашению. Отсюда английские зигзаги в отношениях к советско-французскому пакту
и их позиция к «замкнутому Локарно». Можно позтому усомниться, чтобы
английское правительство до конца отстаивало бы программу общего и генерального
соглашения (как об зтом сообщали газеты), хотя не исключено, что с этого все же начнут.
По-прежнему англичане, вероятно, будут добиваться, чтобы западный пакт
взаимопомощи не распространился на Италию. Ходят слухи, что и вокруг этого вопроса
развернулись дебаты в Лондоне. Многие даже считают, что одним из стимулов,
толкнувших Муссолини на уступки немцам, является боязнь, что Германия оставит
Италию «ин штих»* и, поддавшись давлению Англии, включится в западную ло-
карнскую комбинацию без Италии, что, естественно, привело бы к значительному
усилению итальянской изоляции в Средиземном море. По данным коллег (Понсэ и
других), и по этому вопросу за последнее время достигнута договоренность между
Италией и Германией в порядке укрепления сотрудничества между Берлином и
Римом. Германским вкладом в эту дружбу наряду с признанием абиссинских
завоеваний является, таким образом, отказ от сепаратных соглашений на Западе без
Италии и признание, по-видимому, за Италией преимущественных прав при разделе
испанского наследства (соответственно более значителен и удельный вес итальянского
участия в поддержке Франко). С итальянской же стороны, кроме уже вышеотмечен-
ных уступок в Австрии, поддержка германской политики в Восточной Европе.
В этой связи за последнее время особенно часто упоминается Чехословакия. Если
еще до недавнего времени существовали сомнения насчет того, в каком
направлении разовьется германская агрессивность, то сейчас почти все сходятся на том, что
первая очередь в наступательном плане Германии крепко уготована за
Чехословакией. Существует большое единодушие и в вопросе о том, в какие формы это
наступление, вероятнее всего, выльется. Считают, что эти формы предопределены
ходом испанской борьбы и просигнализированы характером германской кампании
против Чехословакии. В газетной кампании, которая ведется против Чехословакии,
на первый план начинает выпячиваться тезис о зараженности Чехословакии
коммунизмом (советско-чешский пакт**, советские авиационные базы в Чехословакии —
все это преподносится как производное от этого факта). Существуют поэтому
законные опасения, что, опираясь на немецкие меньшинства, Германия вызовет
внутренний путч в Чехословакии и по испанскому образцу организует защиту этого
«центра Европы» от коммунистической угрозы. Этот план представляет то удобство, что
не облекает германское вмешательство в форму открытого военного нападения на
Чехословакию. Мне пришлось выслушать мнение, что при таком обороте вещей
будут отсутствовать формальные основания для французского вмешательства (не
будет налицо непровоцированного наступления на чехословацкой территории).
Чешский поверенный в делах в разговоре со мной с заметной горечью подчеркнул,
* На произвол судьбы {нем.).
'* Договор о взаимной помощи между СССР и Чехословакией был подписан 6 мая 1935 г.
474
что Дельбос в своей сенатской речи очень сузил рамки применения французских
обязательств по договорам взаимопомощи. Было бы вместе с тем все же
легкомысленным слишком доверяться всем этим схемам и слухам. Здесь, конечно, очень
многое от «вероятного» и многое строится по методу наибольшего правдоподобия.
Считать, что такого рода план уже подготовлен и что с ним приходится считаться, как с
реальностью ближайших дней, было бы, конечно, не верно. Я уверен, что немцы
отдают себе отчет во всей сложности и опасности такой авантюры. Но сам факт, что
такие разговоры все же множатся, показателен для переживаемого момента. Я
считаю далеко не исключенным, что сами немцы поддерживают такие слухи и
насаждают ими в Чехословакии панические настроения. Такая политика шантажа и
запугивания начинает, по-видимому, уже давать результаты. Об зтом свидетельствуют
нарастание германофильских тенденций в аграрной партии и увеличивающаяся
настороженность по отношению к нам со стороны правительства в целом. Упорно
продолжаются слухи и о ведшихся неофициально разговорах. Утверждают, что
первым шагом явится соглашение о прекращении кампании в печати. Но пока этого не
видно. Кампания, наоборот, в полном разгаре. В этом отношении пальму первенства
Чехословакия может уступить только нам. О наших отношениях я напишу на днях
особый доклад, а пока хочу только вкратце, в нескольких словах рассказать, как
проводится бойкот полпредства. Мои предположения, что он будет носить «общий»
характер, пока не оправдались. На второй день после известного Вам разговора с
шефом протокола он неожиданно для меня вместе со своей женой явился к нам на
пятичасовой чай (надо отметить, что вообще это здесь редкое явление). Несомненно,
что этим посещением МИД хотел подчеркнуть, что протокольные и «светские»
отношения с полпредством все же не прерываются. Сохранили свое ранее данное
согласие побывать на нашем обеде 10 марта (по крайней мере по настоящий день) и
ряд крупных чиновников МИДа, как Ванцингер, заменяющий Дикхофа*, Ашман**
и кое-кто помельче. Если все это не отступление, то осуществление программы по
частям в ожидании, по-видимому, дальнейшего развития конфликта в Москве. В
порядке строгой взаимности полагаю поэтому, что и Вам нужно ограничить рамки
бойкота и отклонять только приглашения, направляемые руководящей тройке.
С товарищеским приветом
Я.Суриц
АВПРФ, ф. Oil, on. l,n. 3, д. 23,л. 35-45.
* Дикхоф Ханс — германский дипломат, директор ряда департаментов МИД (1930-1936), зам.
министра иностранных дел (1936-1937), посол в США (1937-1941).
** Ашман Готфрид — германский дипломат, генеральный консул в Женеве (1923-1928),
советник посольства в Турции (1928-1932), директор пресс-бюро МИД (1932-1939).
475
8. Письмо полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
24 марта 1937 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович!
Считаю необходимым отметить, что недавно состоявшийся второй конгресс мира
и дружбы с СССР означал крупный шаг вперед по пути развития нового движения.
Во-первых, второй конгресс представлял три миллиона человек, в то время как
первый конгресс в декабре 1935 г. представлял только полтора миллиона. Во-вторых,
состав конгресса был до известной степени шире, разнообразнее и «правее», чем в
первый раз. На втором конгрессе выступали не только коммунисты, социалисты и
лейбористы, но также либералы и консерваторы, включая до герцогини Аттольской.
Прогресс за такой короткий срок, как 15 месяцев, совершенно несомненный и очень
крупный. Кроме того инцидента с выступлением Адамса*, о котором я сообщал Вам
по телеграфу, все обошлось хорошо. Да и этот инцидент рассасывается: Адаме на
днях был у меня на завтраке и признал свою ошибку. Таким образом, отношения с
ним (а он весьма полезный человек) не испорчены. Резонанс конгресса в прессе был
необычно сильный. Особенно много места печать отвела моей речи, а наряду с ней
проходили и всякие иные материалы о конгрессе. Сейчас по всей стране идет
кампания отчетных митингов и собраний, на которых 900 делегатов конгресса
сообщают своим избирателям обо всем происшедшем. Алексей Толстой был встречен на
конгрессе очень хорошо, ему устроили настоящую овацию. Хорошо было встречено
и наше кинопредставление, состоявшее из показа отрывков доклада т. Сталина,
фильма «Заключенные» и спорт-парада в Москве «Молодость».
Несмотря, однако, на успех второго конгресса, я считаю, что организация этого
дела имеет довольно много дефектов. Надо постараться еще больше расширить базу
конгресса и привлечь к нему более умеренные элементы. В этом направлении я и
буду теперь работать для подготовки третьего конгресса, который должен
состояться не позже конца 1938 года.
С тов. приветом
ЛМайский
АВПРФ, ф. 069, on. 21, п. 62, д. 4, л. 40-41.
* Адаме Вивиан (1890-?) — английский политический деятель, адвокат, член консервативной
партии, депутат парламента, парламентский секретарь министерств труда (1922-1923) и
финансов (1931).
476
9- Письмо полномочного представителя СССР в Италии
Б.Е.Штейна заместителю народного комиссара
иностранных дел СССР В.П.Потемкину
2 мая 1937 г.
Секретно
Глубокоуважаемый Владимир Петрович,
1. За последние три недели дипломатическая активность итальянской внешней
политики достигла небывалых размеров. Свидание Муссолини с Шушнигом в
Венеции, свидание Муссолини с Герингом в Риме, поездка Чиано в Тирану, приезд 3 мая
в Рим Нойрата, переговоры с Румынией — таков внешний баланс этой активности.
Попытаюсь анализировать результаты этой лихорадочной деятельности
итальянской дипломатии.
2. Основными проблемами в итальянской внешней политике за последнее время
являются, бесспорно, следующие: проблема испанской интервенции, с одной
стороны, и сколачивание какого-то нового блока государств юго-востока Европы под
эгидой Италии, с другой. Обе эти задачи решаются итальянской дипломатией в тесном
контакте с Германией, причем всяческое усиление оси Берлин—Рим является
отнюдь не самостоятельной задачей, а скорее средством, помогающим, по мнению
итальянского правительства, в разрешении жизненных для Италии проблем.
Прежде всего считаю нужным обратить внимание на внешнюю сторону
усиления блока Рим-Берлин. Поездки германских государственных деятелей в Италию
за последнее время сыпятся как из рога изобилия. Только что был Геринг, через
неделю после него Нойрат, в мае ожидается приезд фельдмаршала Бломберга,
ставится и уже, вероятно, разрешен вопрос о свидании Муссолини с Гитлером. Здесь
справедливо говорят о том, что при всем желании обеих сторон разговаривать об
итало-германских отношениях для всех разговоров не хватило бы конкретных тем.
Совершенно очевидно, что все эти визиты отнюдь не являются деловыми
встречами. Можно считать установленным, что основная цель этих визитов и контрвизитов
заключается в продолжающейся психологической атаке, направляемой, и притом с
обеих сторон, на Англию. Англия должна, во-первых, поверить в действительную
прочность и солидность оси Рим-Берлин, а во-вторых, наконец испугаться и
сделать из этого испуга надлежащие выводы. Об этих выводах, несомненно, мечтает
каждый из партнеров римско-берлинского блока.
3. В связи с приездом Нойрата и в особенности Бломберга итальянцы
распускают слухи о предстоящем заключении формального военного союза между
Италией и Германией.
Я уже Вам телеграфировал заявление германского посла Хасселя по этому
поводу. Я считаю это заявление относительно того, что Берлин не намерен заключать
военный союз с Римом, правильным. Прежде всего следует иметь в виду, что Хас-
сель зто сказал одному своему близкому приятелю — немцу, который пользуется
его доверием. То же самое мне на днях сказал чешский военный атташе генерал
Клецанда на основании своей информации. Таким образом, вряд ли здесь была
477
дезинформация. С другой стороны, это и политически правдоподобно. Одно дело
устраивать демонстрации с визитами и тем пугать Англию, а другое дело связываться
формальным военным союзом с государством, которому Германия не верит и об
армии которого немцы весьма невысокого мнения. К тому же основной целью
Германии все же продолжает являться соглашение с Англией. Военный союз с Римом
сделал бы такое соглашение невозможным.
4. По телеграфу я передал основные результаты свидания в Венеции между
Муссолини и Шушнигом. Вся моя дальнейшая информация подтвердила и продолжает
подтверждать правильность выводов, сообщенных Вам. Италия в Венеции сыграла
роль германского агента. Муссолини совершенно недвусмысленно дал понять Шуш-
нигу, что последнему нечего рассчитывать на Италию в его борьбе против
Германии. Давая советы Шушнигу всячески идти навстречу германскому агрессору,
Муссолини действовал из следующих соображений: Италия ни сегодня, ни завтра не
сможет противодействовать гитлеровским планам поглощения Австрии. Она
слишком слаба для этого, слишком увязла в Испании, слишком увязла в Абиссинии и в
проблемах безопасности на Средиземном море, слишком связалась с Германией для
того, чтобы иметь возможность воспрепятствовать Гитлеру забрать Австрию, когда
он найдет это нужным. Вся задача итальянской политики в этом вопросе
заключается в максимальном выигрыше времени и оттяжке, насколько только возможно,
момента аншлюса, который Муссолини считает неизбежным. Само собой
разумеется, что он предпочел бы, чтобы этот аншлюс не был бы проведен формально или в
форме какого-либо путча. В обоих этих случаях полная бездеятельность Италии
лишь демонстрировала бы перед всем миром ее слабость. Вот почему Муссолини
добивался и, по-видимому, добился от Гитлера обещания, что аншлюс будет
проводиться, так сказать, «холодным способом» и будет совершен де-факто, а не де-юре.
Это обстоятельство позволит Муссолини не обнаруживать своей слабости в глазах
мира, а, с другой стороны, при всяческой оттяжке и постепенности даже
фактического аншлюса позволяет надеяться, что мировая конъюнктура может измениться и
что при таком изменении, может быть, окажется возможным вернуть Австрию в
будущем в орбиту итальянской политики. Так или иначе, повторяю, в Венеции
Муссолини отказался помогать Шушнигу в его противодействии гитлеровской агрессии
и всячески советовал последнему умеренность и соглашение с Берлином, обещая в
этом случае, что аншлюс не будет проведен формально.
5. Не лишена интереса история с опубликованным Гайдой сообщением о
решении Шушнига постепенно ввести в состав своего кабинета представителей «наци».
Вы уже знаете, какой скандал разыгрался по этому поводу. Шушниг был безумно
раздражен этим поступком Гайды не потому, что последний сообщил неправду, а
именно потому, что он сообщил правду и притом раньше, чем об этом узнала сама
Австрия. Согласно моей информации, Гайда получил это сообщение лично от Чиа-
но. Последний терпеть не может Шушнига, который ему платит той же монетой.
Вообще, как мне передают, Муссолини в последнее время не очень доволен
фанатическим германофильством Чиано, который превосходит в этом направлении все
границы. Конечно, не следует из этого делать выводов (которые здесь делают
некоторые члены дипкорпуса) о «разногласиях» между Муссолини и Чиано. Об этом
смешно говорить, поскольку политика делается Муссолини, и только им одним, но
478
все же это обстоятельство (фанатическое германофильство Чиано) не следует
упускать из виду.
6. Одним из советов Муссолини, советов, которые даже нашли свое отражение в
коммюнике, явился запрет Австрии продолжать начавшееся ее сближение с
Чехословакией. И этот запрет целиком и полностью подтверждает роль германского
агента, которую в Венеции играл Муссолини. Сближение Австрии с Чехословакией
может пугать Берлин, поскольку в перспективе такого сближения Австрия будет
склоняться через Чехословакию к французской ориентации. Это сближение
неприятно Берлину, поскольку таким образом Чехословакия уходит от той изоляции, в
которую ее загоняет Берлин при помощи Рима.
Если результаты венецианского свидания являются бесспорными, поскольку речь
идет о политике Италии, то является весьма спорным, последует ли Австрия всем
тем советам, которые ей преподнесли в Венеции. Это, конечно, виднее из Вены,
нежели из Рима. Однако уже сейчас я могу отметить, что все здешние знатоки
Австрии уверяют меня о небывало поднявшейся волне ненависти к итальянцам в
Австрии. Хвалковский*, например, сказал мне, что после свидания в Венеции австрийцы
официально заявили в Праге, что их линия на сближение с Чехословакией будет
продолжаться вопреки итальянским советам. С другой стороны, здесь
подтверждают, что австрийский статс-секретарь по иностранным делам Шмидт на днях
выезжает в Париж и Лондон, где он будет искать поддержки против Берлина,
разуверившись в какой-либо итальянской помощи.
7. К сожалению, весьма скудная информация имеется по поводу свидания
Муссолини с Герингом. Как итальянцы, так и немцы по этому поводу отвечают весьма
уклончиво. К тому, что я передал по телеграфу, в данный момент ничего добавить
не могу. Хассель в разговоре с несколькими моими коллегами утверждал, что
ничего конкретного во время этого свидания не было решено и что оба собеседника
ограничились лишь общим тур д'оризоном**. В частности, утверждают, что и по
наиболее важному и актуальному вопросу — о дальнейшей политике в Испании — тоже
ничего конкретного не было решено. Мы продолжаем усиленную разведку в этом
вопросе, и если будут какие-либо результаты, Вы их узнаете по телеграфу.
8. Я уже Вам сообщал о том, что Италия, констатируя невозможность для себя
продолжать борьбу за влияние в Австрии и Венгрии, концентрирует в настоящее
время усилия для создания второй линии защиты против влияния своего
германского друга. Эта линия защиты должна пройти по границе балканской Антанты*** и
создать для Италии сферу влияния в виде всего Балканского полуострова. С этой
целью сейчас вслед за договором с Югославией ведутся переговоры о подписании
такого же договора с Румынией. Об этих переговорах я сегодня Вам послал
подробнейшее сообщение. Об этой тенденции итальянской политики удалиться на
Балканы, оставив Германии Австрию и Венгрию и помогая Берлину изолировать
Чехословакию, а потом, возможно, и поглотить ее, подтверждают все мои собеседники,
* Хвалковский Франтишек (1885—?) — чехословацкий дипломат Посланник в Японии и США
(1921-1925), в Германии и Италии (1927-1938). Министр иностранных дел (март 1938 - март
1939), посланник в Германии (1939).
** Обзор (фр.).
*** См. док. 3, прим. 1.
479
как Друммонд*, Лугошиану**, Хвалковский и др. Однако все перечисленные
информаторы уверяют, что эта новая линия итальянской политики пока концентрируется
лишь на усилиях добиться соглашения с Румынией. Все они в один голос
утверждают, что им ничего не известно о переговорах относительно средиземноморского
пакта между Италией, Югославией, Грецией и Турцией. Из последнего письма М.М.***
в Прагу я вижу, что первоначальные сведения по поводу якобы ведущихся
переговоров относительно этого пакта в дальнейшем не подтвердились (о чем я также
телеграфировал). Это отнюдь, конечно, не значит, что подобная средиземноморская
комбинация с исключением Франции и Англии не является ближайшим планом
итальянской политики, за этим нужно будет следить. Отмечаю, что, когда в
разговоре с Друммондом сообщил об имеющейся у меня информации на этот счет, он хотя
ее и не подтвердил, однако обнаружил известное беспокойство по этому поводу.
9. В данный момент испанский вопрос продолжает играть в итальянской внешней
политике едва ли не главную роль. Более чем трудно ответить на вопрос, какова в
настоящее время линия итальянской политики по отношению к Испании. На этот
вопрос трудно ответить, потому что, по моему глубокому убеждению, такой линии
вообще нет. Я неоднократно сообщал Вам о нарастании внутренних трудностей в связи с
продолжением итальянской вооруженной интервенции в Испании. Все эти
сообщения отнюдь не имеют целью доставить лишь материал для нашей печати. Таково
действительное положение вещей. Однако Италия увязла в Испании и прекратить
вооруженную интервенцию для нее не так просто. Первоначальные прогнозы
относительно того, что после поражения при Гвадалахаре Муссолини, движимый своей
мегаломанией**** и обостренным чувством престижа, открыто пошлет в Испанию
большое количество войск и военных материалов и рискнет, таким образом, формально
нарушить лондонское соглашение, не сбылись. С другой стороны, несомненным
фактом является, что помощь Франко с момента введения контроля сделалась все же по
необходимости меньше и проводится сейчас далеко не такими темпами, как до
введения контроля. Наконец, нельзя не учитывать и того обстоятельства, что итальянцы
сами распространяют сообщения о готовности найти какой-то компромисс по
испанскому вопросу. Я считаю, что все разговоры Друммонда на эту тему, о которых
сообщал по телеграфу, отнюдь не являются его частным делом, хотя он и облекает их в
подобную форму. Несмотря на последние успехи националистов в районе Бильбао,
здесь, как мне передают серьезные информаторы, весьма обеспокоены относительно
дальнейшего хода военных событий. Как-никак через два с половиной месяца минет
год с начала вооруженной интервенции в Испании. Этот год обошелся истощенной
итальянской казне в такую сумму, которая ей не по карману. Не следует забывать,
что дефицит открытого итальянского бюджета сейчас составляет 3500 миллиарда лир,
а с момента уже объявленного увеличения заработной платы этот дефицит перешаг-
* Друммонд Джеймс Эрик (1876-?) — английский дипломат, в МИД с 1900 г. — личный
секретарь министра иностранных дел (1915-1919), генеральный секретарь Лиги наций (1919-1932),
посол в Италии (с 1933).
'* Лугошиану Ион (1891—?) — румынский государственный деятель, дипломат. Министр
образования (1930), министр промышленности (1932-1933). Посланник в Италии (1933-1938).
'* МЖЛитвинов — народный комиссар иностранных дел СССР (по 3 мая 1939 г.)
" Мания величия (гтреч.).
480
нет 4 миллиарда. Только что опубликованы цифры по внешнему торговому балансу
за первый триместр 1937 г. И этот баланс обнаружил огромнейший дефицит.
10. В отношениях с Англией и Францией за последние три недели не произошло
каких-либо существенных изменений. По-прежнему эти отношения продолжают
оставаться напряженными, и перспектив их улучшения не видно. По-видимому,
итальянцы потеряли надежду на возможность ликвидации абиссинского вопроса на
майской сессии Лиги наций. Мне думается, что англичане вопреки прежним
намерениям в этом вопросе также будут против ликвидации абиссинской проблемы на
майской сессии Лиги. Я знаю, что английские доминионы решительно возражают
против признания итальянской империи в Абиссинии. Мне передавали, что на
предстоящей сейчас же после коронации в Лондоне имперской конференции доминионы
весьма резко поставят этот вопрос.
11. В итало-советских отношениях тоже не произошло ничего нового за
последние три недели. На днях я был у Бастианини* (визит вежливости, который я нанес
ему после приезда из Москвы). Об этом свидании я не считал нужным Вам сообщать
по телеграфу, поскольку разговор был совершенно бессодержательный. Впрочем,
Бастианини — весьма мало осведомленный человек. Поддерживаю с ним контакт,
поскольку он держится по отношению к нам весьма корректно и помогает в ряде
конкретных вопросов. У Чиано я еще не был и не спешу к нему. Повидаю его после
моего возвращения из Женевы, куда еду для участия в контрольной комиссии.
Для меня являются абсолютно непонятными неоднократные заявления Россо**
относительно якобы наметившегося улучшения итало-советских отношений. Такое
заявление Россо делал М.М.[ Литвинову] в феврале—марте. Это же самое он сказал
мне перед моим отъездом из Москвы. Наконец, в последней записи разговора М.М. с
ним от 20 или 21 апреля я опять вижу эту же тему. На мой вопрос, обращенный к
Россо, в чем он видит эти признаки, Россо сослался на свои «ощущения». Не
понимаю, что это все значит, принимая во внимание, что Россо — толковый человек. Как
Вы знаете, никакого улучшения и в помине нет. Оно, конечно, невозможно до тех
пор, пока будут продолжаться испанские события.
12. В протокольных делах итальянцы продолжают вести себя по-хамски,
отказываясь приходить в полпредство, чиня нам всевозможные шиканы и т. д. На мой
последний обед в числе прочих был приглашен помощник заведующего
протокольным отделом Читтадини. Он в письменном виде согласился принять приглашение, а
за 15 минут до обеда, когда уже все гости собрались, позвонил по телефону с
кратким сообщением, что он не будет, не потрудившись даже по этому поводу написать
мне письмо с извинениями.
Я продолжаю считать, что протокольная практика у нас в Москве должна
учитывать поведение итальянцев в Риме и платить им той же монетой.
С тов. приветом Б.Штейн
АВПРФ.ф.ОП.оп. 1,п.4,д.35,л. 71-78.
* Бастианини Джузеппе — итальянской дипломат. Посланник в Танжере, Лиссабоне и Афинах,
посол в Варшаве (1933-1936), зам. министра иностранных дел (1936-1939), посол в Лондоне
(1939-1940).
" Россо Аугусто — итальянский дипломат. Работал в посольствах Италии в США, Петербурге,
Берлине, Осло и Афинах. Посол в США (1932-1936) и СССР (1936-1941).
16 Чему свидетели ны были, кн 2 4о1
10. Письмо заместителя народного комиссара
иностранных дел СССР В.П.Потемкина
полномочному представителю СССР в Италии Б.Е.Штейну
17 мая 1937 г.
Секретно
Дорогой Борис Ефимович,
За крайним недостатком времени ограничиваюсь для этого письма самыми
краткими сообщениями.
1. По нашим данным, полученным в самое последнее время, особо рьяными
сторонниками укрепления оси Берлин-Рим являются итальянские экстремисты,
сгруппировавшиеся около Чиано и Альфиери*. Успеху их агитации содействует в
значительной степени крушение расчетов Италии на получение кредитов в
Англии. Неофициальные переговоры об этих кредитах непосредственно после
подписания англо-итальянского соглашения вел Вольпи-Мизурата**. Неудача его
переговоров вызвала новый крен Италии в сторону Германии. Последняя, как видно,
в частности, из приводимых Вами заявлений Хасселя, выказывает в отношении
Италии значительно большую сдержанность. Помимо опасений раздражить
Англию и кроме нежелания связать себе руки перед Италией в Центральной и Юго-
Восточной Европе, такая позиция Германии объясняется, как нам передают,
отрицательным отношением верхушки рейхсвера к такому партнеру, как Италия.
Между прочим, как нам сигнализируют из Берлина, высшее командование
рейхсвера возражало и возражает против намеченного визита Бломберга в Рим. Тем не
менее Гитлеру приходится уступить Муссолини, который всячески настаивает на
этой демонстрации итало-германского сотрудничества, якобы развивающегося в
направлении военного союза.
Не более удачно для Италии складывается и экономическое сотрудничество ее с
Германией. Правда, по нашим сведениям, еще при последнем свидании с
Муссолини Геринг выдвигал план координированного использования стоков*** сырья. Часть
итальянских стоков он предлагал уступить Германии — взамен немецкого угля,
полуфабрикатов и машин. В том же плане работала и комиссия итальянских
промышленников, возглавляемая все тем же Вольпи-Мизурата и выяснявшая возможности
картелирования некоторых отраслей промышленности и солидарных выступлений
на среднеевропейском и балканском рынках. Самую энергичную оппозицию эти за-
* Альфиери Дино (1886-1947) — итальянский политик, зам. министра корпорации (1929-1932),
прессы и пропаганды (1935-1936). Министр по вопросам народной культуры (1936). Посол в
Ватикане (1939-1940) и в Германии (1943). Член фашистского Большого совета. В 1943 г. бежал
в Швейцарию, заочно осужден фашистским судом.
'* Вольпи ди Мизурата (1873-1947) — граф, итальянский политический деятель, губернатор
(1921), затем почетный губернатор Триполитании (1940), сенатор с 1922 г., министр финансов
(1925-1929). Президент итальянской страховой компании в Швейцарии (1941-1943),
арестован гитлеровцами, в 1944 г. бежал в Швейцарию.
'* Запасы (англ.).
482
теи встретили со стороны Шахта. Основное и притом неотразимое возражение,
которое он выдвигал, сводилось к тому, что не выйдет никакого толку из союза двух
стран, нищих сырьем.
2. Под живым впечатлением венецианских разговоров и все возрастающего
ощущения своей брошенности Австрия обнаруживает довольно явственный крен в
сторону Чехословакии, Франции и Англии. В Париже учитывают эту новую
конъюнктуру и рекомендуют Чехословакии использовать ее в интересах сближения Австрии
и Венгрии со странами Малой Антанты*. Само собой разумеется, что без активной
поддержки этого сближения двумя великими западными державами новый курс
Австрии едва ли приведет к сколько-нибудь серьезным результатам. По нашим
сведениям, кроме платонического сочувствия, Франция не намерена уделить ничего
для отрыва Австрии и Венгрии от оси Берлин-Рим, а Англия, как всегда, отнюдь не
расположена принимать на себя какие-либо новые обязательства, кроме тех,
которые гарантируют ее собственную безопасность на локарнском участке. Тем не
менее со стороны таких членов Малой Антанты, как Чехословакия, проявляется не
только интерес к вопросу сближения с Австрией и Венгрией, но и склонность пойти
во имя него на некоторые уступки. Как иллюстрацию, могу привести заявление,
сделанное мне сегодня чехословацким посланником перед его отъездом в Прагу. Он мне
сообщил, что страны Малой Антанты готовы признать суверенное право Венгрии
на национальное вооружение и пойти на достаточно широкие гарантии прав
национальных венгерских меньшинств. Этой ценой руководители Малой Антанты
рассчитывают привлечь на свою сторону Венгрию и ослабить активность
итало-германской политики в Центральной Европе. Ограничиваюсь этими двумя сигналами и
прошу Вас проверить их Вашими собственными наблюдениями. Должен добавить,
что с большим интересом читал Ваше последнее письмо, посвященное нынешнему
балансу итальянской дипломатии.
С товарищеским приветом,
В.Потемкин
АВП РФ, ф. 11, on. 1, п. 4, д. 35, с. 79S1
* См. док. 3, прим. 1.
483
11. Письмо полномочного представителя СССР в Италии
Б.Е.Штейна заместителю народного комиссара
иностранных дел СССР В.П.Потемкину
25 мая 1937 г.
Секретно
Дорогой Владимир Петрович,
1. Основным событием в области итальянской внешней политики за последние
три недели было, несомненно, выступление Чиано. Данные уже мною комментарии
к этой речи избавляют меня от необходимости вновь анализировать ее абзац за
абзацем. Это тем более не нужно, что по своему содержанию выступление мининдела
[министра иностранных дел] не дает чего-либо, особенно заслуживающего
внимания. Главным в этом выступлении является не столько содержание его. сколько тон.
Нарочитая расплывчатость и туманность некоторых формулировок Чиано и
умеренный тон его речи в своей совокупности представляют собой то новое, на чем
следует остановиться.
Речь Чиано отражает беспокойство, испытываемое Муссолини в результате
нескольких месяцев политики «оси Берлин—Рим»*. Наряду с этим беспокойством речь
Чиано представляет собой попытку зондажа каких-либо иных путей итальянской
политики, путей, не только не укладывающихся по линии «оси», но, наоборот,
прямо ей противоречащих. Выступление Чиано прозвучало не совсем обычно на фоне
постоянных утверждений итальянской печати и итальянской дипломатии за
последнее время о том, что ось и только ось Берлин—Рим является единственно
возможной внешней политикой Италии.
2. Какие результаты политики оси привели Муссолини к необходимости
умеренного и зондажного выступления его министра иностранных дел? Достаточно лишь
сгруппировать некоторое количество фактов последнего времени для того, чтобы
ответить на поставленный вопрос.
а) Следует иметь в виду, что первоначальный план сближения Италии с
Германией преследовал, несомненно, шантажный по адресу Англии и Франции
характер. По мысли Муссолини, угроза итало-германского сближения, а затем и
начавшееся сближение должны были произвести ошеломляющее впечатление по обе
* 25 октября 1936 г. между Германией и Италией было заключено соглашение, получившее
название «Ось Берлин-Рим». Основное содержание его сводилось к взаимной политической
поддержке: Германия признавала аннексию Италией Абиссинии, договорились о признании Франко в
Испании, о разграничении сфер влияния на Балканах и в Дунайском бассейне.
25 ноября 1936 г. в Берлине было подписано соглашение между Германией и Японией, известное
под названием «Антикоминтерновский пакт». Основное содержание пакта было изложено в
подписанном одновременно германо-японском секретном соглашении: стороны договорились в
случае конфликта одного из участников с СССР «немедленно обсудить меры, необходимые для
защиты их общих интересов», обязались «без взаимного согласия не заключать с Советским Союзом
каких-либо политических договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения».
6 ноября 1937 г. к «Антикоминтерновскому пакту» присоединилась Италия. См. также док. 135,
прим. 1.
484
стороны Ла-Манша и вынудить как со стороны Англии, так и Франции уступки по
отношению к Италии. Поскольку первая доза этого яда не подействовала ни на
Лондон, ни на Париж, Муссолини логикой вещей вынужден был всякий раз
усиливать ее, идя на все большее и большее сближение с Германией. Последней дозой
явились, как известно, слухи о заключении формального военного союза между
Римом и Берлином. И эти слухи также не произвели впечатления в Лондоне и в
Париже. Им там отчасти не поверили, а отчасти не испугались. Таким образом,
первая задача, поставленная Муссолини проблемой итало-германского
сближения, не дала никаких результатов. Систематическое усиление дозы шантажа
привело к тому, что организм Лондона и Парижа постепенно приобрел иммунитет
против этого яда и даже в самое последнее время стал вырабатывать некоторое
противоядие.
б) Испанская интервенция, которая также лежала в основе итало-германского
сближения и, несомненно, ускорила последнее, равным образом не дала желаемых
результатов. Не говоря уже о том, что никому из авторов пресловутой оси не
снилось почти годовое сопротивление испанского народа их соединенной агрессии,
непрерывно приходится улаживать и согласовывать серьезные расхождения в
тактике между обоими покровителями генерала Франко. Интервенция затягивается все
дальше и дальше, имея свою собственную логику развития. Эта логика приводит к
тому, в частности, что Италия все больше и больше ухудшает свои отношения с
Лондоном и Парижем, что не может не отразиться на положении ряда важнейших и
жизненных интересов итальянской внешней политики. С другой стороны, по
свидетельству итальянских источников, интервенция в Испании стоит итальянскому]
правительству] уже около двух миллиардов лир, а конца ей все не видно. Таким
образом, и вторая задача, поставленная при создании оси — добиться быстрой и
решительной победы фашизма в Испании, — не может считаться хотя бы на пути к
разрешению.
в) Логика развития итало-германских отношений и необходимость
систематического усиления связи между Берлином и Римом ввиду относительной слабости
Италии по сравнению с Германией вынуждали и вынуждают Муссолини платить
Берлину за всякий очередной этап сближения с ним. Уже стало банальной истиной,
что Италия принесла в жертву Берлину Австрию и что Рим потерял всякое
влияние на эту страну. Во время моего недавнего пребывания в Женеве Авеноль говорил
мне, на основании проверенных сообщений, что в Австрии никогда не было такой
волны ненависти против итальянцев, как теперь. Путешествие Гвидо Шмидта в
Париж и Лондон непосредственно после венецианского свидания, во время которого
Муссолини играл роль прямого агента Гитлера, и поиски английской и французской
помощи для Австрии являются лучшим тому доказательством.
Не намного лучше обстоит дело с Венгрией, куда только что ездил Чиано для
переговоров с венгерским правительством. Если в отношении Австрии Муссолини
пришлось грубо и прямо сказать Шушнигу, что на Италию ему нечего
рассчитывать, то по отношению к Венгрии пришлось проделать более деликатную, но не
менее печальную операцию. Основной задачей Чиано во время визита в Будапешт было
уговаривание венгерских министров, что Италия не в состоянии в настоящий
момент в какой-либо мере поддерживать ревизионистские претензии Венгрии и что
485
последней следует отказаться от этих претензий по отношению к Югославии и
Румынии и тем самым облегчить работу Италии, стремящейся к созданию нового блока
балканских стран под своей эгидой. Одновременно Венгрии были преподаны со
стороны Чиано советы сконцентрировать все ревизионистские претензии против
Чехословакии и тем самым облегчить работу Германии, стремящейся изолировать
Чехословакию с целью ее дальнейшего поглощения. Таким образом, и по вопросу о
Венгрии итальянская внешняя политика отнюдь не является политикой силы, а
наоборот — слабости и бессилия. Можно весьма сомневаться в том, будут ли приняты
советы Чиано в Будапеште. Нельзя, однако, сомневаться в том, что престиж
итальянского влияния в Венгрии необычайно пал за последнее время.
В последнюю минуту я получил сведения, исходящие от Лугошиану, о том, что
усилия Чиано в Будапеште натолкнулись на серьезное сопротивление со стороны
Венгрии. В ближайшие дни я буду иметь более точную информацию.
г) Я уже неоднократно сообщал о том, что вслед за уступкой Германии Австрии
и полууступкой Венгрии итальянская дипломатия начала развивать большую
активность в деле сколачивания нового блока балканских стран. Эта акция
преследовала двойную задачу — раскол Малой Антанты и создание оборонительного
блока против германской экспансии на Балканах. Из этой задачи итальянской
дипломатии удалось только заключение итало-югославского договора. Уже при
попытке заключить подобное же соглашение с Румынией обстоятельства оказались
сильнее римских хитроумных проектов. Об этих обстоятельствах я и писал и
телеграфировал. Итало-румынские переговоры за последнее время не сдвинулись с
мертвой точки. Они были отложены до возвращения Чиано из Будапешта, где он
при помощи уговоров Венгрии должен был получить ее согласие на заключение
итало-румынского договора наподобие итало-югославского. Независимо от
сопротивления Венгрии следует иметь в виду, что Малая Антанта недавно приняла
решение не вести с Венгрией никаких переговоров без ведома всех ее членов. Нажим
Франции на Румынию, произведенный недели две тому назад, также серьезно
парализовал усилия итальянской дипломатии. Авеноль сказал мне, что он весьма
сомневается, пойдет ли Румыния на договор с Италией после серьезного
предупреждения, сделанного из Парижа.
План создания Балканского блока под эгидой Италии, в частности, заключал в
себе проект нового средиземноморского пакта между Италией, Югославией,
Турцией и Грецией. Проект этого пакта уже сейчас может считаться
мертворожденным. Перечисленные выше балканские страны могут идти и идут фактически на
сближение с Италией, но лишь в той мере, в какой это сближение предоставляет им
экономические выгоды, а с другой стороны, не ссорит их с Англией. Между тем
проект средиземноморского пакта четырех держав (без Англии и без Франции)
объективно направлен против Англии. Такой пакт должен был бы, по замыслу
итальянской дипломатии, обеспечить итальянский тыл в восточной части Средиземного моря
на случай итало-английского столкновения. Само собой разумеется, что ни
Югославия, где английское влияние чрезвычайно сильно, ни Греция, где оно еще более
сильно, ни, наконец, Турция не рискнут, даже если бы они захотели, дать свое согласие
на пакт, направленный против Англии. Таким образом, эта акция итальянской
дипломатии может считаться обреченной на неудачу.
486
д) Не менее серьезным отрицательным результатом политики «оси» является то
обстоятельство, что Муссолини не может получить ни одного иностранного займа. Все
его попытки по отношению к Сити в этом направлении потерпели крушение. Даже в
эпоху медового месяца итало-английских отношений после заключения
джентльменского соглашения Сити упорно отказьтал в каких-либо кредитах по отношению к
Италии. Сейчас, когда англо-итальянские соглашения достигли серьезного
напряжения, конечно, говорить об этом и вовсе не приходится. Мало того, ничего не удается
Муссолини и его послу Сувичу* (как известно, финансовому специалисту) в
отношении Уолл-стрита. Как мне стало известным из достоверных источников, в Америке
прямо сказали, что пока итало-английские отношения не войдут в нормальную
колею, Уолл-стрит денег не даст. Это же мне на днях подтвердил европейский
представитель «Скрипе Говард» — Симе**, с которым я беседовал на эту тему. Между тем
финансовое положение Италии таково, что без иностранного займа ей придется
исключительно трудно в ближайшее время. Проблема освоения Абиссинии без
иностранных кредитов является толчением воды в ступе. Фантастические бредни об
эксплуатации новой колонии при помощи итальянских капиталов (?!) или сотрудничества
с Германией могут обмануть только наивных дураков. Между тем до юридического
признания аннексии Абиссинии мировой денежный рынок займов Италии не даст.
Признание же этой аннексии Италия не получит иначе, как через Лигу наций.
Отсюда ее двойственная политика по отношению к Лиге наций: ругань на словах и
осторожно-выжидательное отношение на деле.
е) Едва ли не самым серьезным событием в последнее время, поскольку это
относится к итало-германским отношениям, явилось то обстоятельство, что Германия,
получившая в результате политики «оси» полную свободу рук в Центральной Европе
и целиком подчинивши себе Италию в этой области, теперь накладывает свою лапу
вообще на всю внешнюю политику Италии. В последнее время Германия
систематически провоцирует ухудшение итало-английских отношений. Я уже сообщал Вам, что
Нойрат во время своего пребывания в Риме добивался от Муссолини и Чиано
обещания, что даже в том случае, если майская сессия Лиги наций ликвидировала бы в
приемлемой форме абиссинскую проблему, Италия не вернулась бы в Женеву, а
выставила бы в качестве условия своего возвращения реформу пакта Лиги, в частности, ст.
16-й. Эти домогательства Нойрата произвели на Муссолини очень большое
впечатление. Далее мне известно, что последний жест Муссолини по отношению к английским
газетам и итальянским журналистам в Англии также был согласован с Берлином,
который усиленно советовал Муссолини пойти на эту акцию. Почти одновременно с
этими «дружескими советами», направленными на обострение англо-итальянских
отношений, Германия начала в Лондоне (во время коронационных торжеств) свой
флирт с Англией. Таким образом, натравливая Муссолини на Англию и обостряя
англо-итальянские отношения, Берлин стремится еще больше привязать Италию к
своей колеснице. В то же время Муссолини прекрасно отдает себе отчет в том, что стоит
* Сувич Фулвио (1887-1947) — итальянский экономист и дипломат, заместитель министра
финансов, член и председатель финансового комитета Лиги наций, заместитель министра
иностранных дел (до 1936 г.), посол Италии в США с 1936 г. Президент итальянской страховой
компании (1938-1944). После войны арестован и осужден.
** Симе Гарри — представитель американского агентства «Скрипс-Говард» в Европе.
487
Лондону протянуть не только руку, но хотя бы и палец Гитлеру, как последний
бросит Италию на произвол судьбы, ибо для него соглашение с Англией во много раз
важнее и существеннее, чем любой союз с Италией.
3. Все вышеприведенные обстоятельства, несомненно, толкают итальянское]
правительство] на поиски каких-то иных путей. Такими путями могут быть лишь
постепенное отдаление от Берлина и сближение с Лондоном и Парижем. Нужно себе
отдавать, однако, отчет в том, насколько при нынешней ситуации проблема
улучшения итало-английских и итало-французских отношений является трудной. Эта
проблема на первых же порах встречает два огромных препятствия: признание
аннексии Абиссинии и испанскую интервенцию. По последним сведениям, англичане
уже дали понять Муссолини, что они связывают обе проблемы и что, по их мнению,
признание аннексии Абиссинии могло бы иметь место в сентябре только при
условии, если бы до этого времени было найдено разрешение испанской проблемы. В
последние дни опять стали распространяться слухи о намерениях Муссолини
перейти к открытой интервенции в Испании, нарушить лондонское соглашение и поставить
весь мир перед совершившимся фактом. На этом будто бы Муссолини настаивает в
своих переговорах с Берлином. Муссолини требует, чтобы Германия уступила
Италии все базы испанского сырья, уже захваченные немцами, в обмен на что
Муссолини будто бы готов дать согласие на захват немцами Австрии и Чехословакии. Он,
дескать, уверен, что европейской войны не будет, так как Англия не готова к ней,
Франция слаба, а СССР далеко.
Я не верю в эти слухи и думаю, что итальянцы сами распускают их накануне
сессии Совета и ассамблеи Лиги. Вспомните, что такие же слухи распускались
итальянцами и после поражения при Гвадалахаре. Тем не менее я думаю, что целиком
устранять возможность подобного шага со стороны Муссолини нельзя, ибо
положение с испанской интервенцией запутывается с каждым днем, и чем дальше будет
продолжаться эта интервенция, тем тяжелее будет положение Италии. Трудно
допустить возможность какого-либо компромисса, о котором теперь трубит вся
мировая печать, а вне компромисса у Муссолини остается только одно средство
открытой и массивной интервенции.
4. В наших отношениях с Италией за последние три недели никаких
существенных перемен не произошло, если не считать известного Вам ареста, о котором я пишу
отдельное письмо. Что касается поведения печати (о чем Вы также получаете
отдельный доклад), то оно также не изменилось, в частности, не изменилось в вопросе
о наглых и гнусных выпадах личного свойства против руководителей нашей партии
и правительства и лично тов. Сталина. Вот почему для меня непонятна
«подчеркнутая лояльность» по отношению к Россо, о чем пишет 3-й Западный отдел,
выразившаяся в том, что наши газеты прекратили личные выпады против Муссолини. Как
видите, такая лояльность не приводит ни к каким результатам.
Обращаю Ваше внимание на запись случайной беседы тов. Гельфанда* с Гварние-
ри** по вопросу о торговых отношениях. Отсутствие торгового договора прежде все-
* Гельфанд Л.Б. — советник полпредства СССР в Италии.
'* Гварниери Феличе — итальянский экономист, директор Национального экспортного
института Италии. Зам. министра (1936-1937) и министр внешней торговли (1937-1939).
488
го невыгодно итальянцам. Я убежден в том, что через некоторое время итальянцы
попросят о возобновлении торговых переговоров в гораздо более членораздельной
форме, нежели это сделал Гварниери.
С тов. приветом.
БЛПтейн
АВП РФ, ф. ОН, on. 1, п. 4, д. 35, с. 86-93.
12. Письмо народного комиссара иностранных дел СССР
М.М.Литвинова полномочному представителю СССР
в США А.А.Трояновскому
23 октября 1937 г.
Секретно
Из газет нам известно, что приглашение на Брюссельскую конференцию* послано
всем участникам Вашингтонского договора, а также присоединившимся к нему и что
приглашение принято всеми, кроме Японии. По точному смыслу решений
Совещательного комитета, участники договора, состоящие членами Лиги, должны были
предварительно собраться и решить, какие другие государства, имеющие специальные
интересы на Дальнем Востоке, должны быть приглашены на конференцию. Идеи,
однако, говорил недавно тов. Майскому, что будто решено для выигрыша времени
теперь же послать приглашение СССР и Германии. Однако мы до сих пор никакого
приглашения не получили, хотя конференция должна собраться уже через неделю.
Из имеющейся секретной информации можно понять, что приглашение послано
Германии и СССР только в случае отсутствия возражений со стороны всех
участников Вашингтонского договора. Не ясно, будут ли эти участники опрошены по
приезде в Брюссель или до этого. Есть сведения, что английское правительство уже
теперь предложило китайскому, а возможно, и другим правительствам потребовать
от бельгийского правительства приглашения Германии и СССР.
Можно ожидать, что в таком случае Италия выскажется против приглашения
СССР. У нее, может быть, хватит наглости настаивать в то же время на приглашении
Германии. Я допускаю, однако, что она предпочтет неприглашение Германии. Дело в
* В Брюссельской конференции, созванной в ноябре 1937 года по инициативе Лиги наций в связи с
агрессией Японии против Китая, приняли участие все страны Вашингтонской конференции
1921-1922 гг., за исключением самой Японии. Были приглашены также другие государства, в
том числе СССР, — всего 19 государств. На конференции состоялось обсуждение мер, которые
повели бы к прекращению японской агрессии. Была принята декларация от 24 ноября 1937 года,
предлагавшая Китаю и Японии «прекратить враждебные действия и прибегнуть к мирным
методам». Япония призывалась к соблюдению Вашингтонского договора 1922 г. Япония, однако, не
прореагировала на призывы Брюссельской конференции.
489
том, что как Италия, так и Германия предварительно запрашивали японское
правительство, считает ли оно желательным их участие в Брюссельской конференции и
какие у него имеются на этот счет пожелания. Японское правительство ответило, что
оно само решило приглашение отклонить, а поэтому считало бы желательным
неучастие Германии и Италии. Так как итальянский запрос был сделан позднее
германского, то ответ Токио был несколько видоизменен в том смысле, что оно все же не будет в
обиде, если Италия сочтет нужным принять приглашение, причем Токио
рассчитывает на защиту Италией японских интересов, недопущение экономических санкций,
а также на информирование токийского правительства о ходе конференции.
Не подлежит сомнению, что роль Италии в Брюсселе сведется к саботированию и
срыву всех предложений, которые будут клониться к ущемлению Японии. Для
этого достаточно одной Италии, тем более что у нее там будут такие сателлиты, как
Португалия и Боливия.
Ничего хорошего Брюссельская конференция при таком положении вещей не
предвещает. Убеждая Токио принять участие в конференции, англичане и
бельгийцы всячески заверяют его, что речь будет идти лишь о примирении, а отнюдь не о
каких-либо мерах против Японии. Я полагаю, что так оно и будет. Предложат
перемирие, посредничество и т. п., создадут процедуру, которая позволит оттягивать
более практические решения на долгое время и этим помешать вновь заняться
вопросом Лиге наций. Действительно, нам известно, что Англия уже заботится о том,
чтобы по соглашению между Генеральным секретарем Лиги и председателем
Совещательного комитета Мунтерсом* созыв Комитета, который должен был иметь
место не позже 5 ноября, был отложен теперь же со ссылкой на работы Брюссельской
конференции. Таким образом, Китай еще раз поплатится за то, что он согласится на
передачу вопроса в Совещательный комитет, а затем на рассмотрение участников
Вашингтонского договора.
Пишу Вам все это для Вашей информации и соответственных разговоров с
американцами. Мы ни в коем случае не должны напрашиваться на конференцию, ибо
еще в Совещательном комитете я публично заявил англичанам, что создастся очень
благоприятное положение для стран, которые смогут наблюдать работу
конференции издали. Тем не менее в случае неполучения приглашения в ближайшие дни я
намерен поднять кампанию в нашей печати против конференции по существу.
Позиция США нам по-прежнему неясна. Есть сведения, что англичане просили
американских делегатов по пути в Брюссель остановиться на один-два дня в Лондоне
для совместного обсуждения программы конференции. Американцы от этого
уклонились. Неизвестно, таким образом, что американцы будут предлагать в Брюсселе
и будут ли они вообще что-либо предлагать или ограничатся ролью наблюдателей,
как и в Женеве. Буду ждать от Вас информации на этот счет.
Литвинов
АВПРФ, ф. Oil, on. I, л. 1, д. 4. с. 45-47.
* Мунтерс Вильгельм (1898-1967) — министр иностранных дел Латвии в 1934-1940 гг.
490
13. Письмо народного комиссара иностранных дел СССР
М.М.Литвинова полномочному представителю СССР
в Италии Б.Е.Штейну
17 ноября 1937 г.
Секретно
Дорогой Борис Ефимович,
Своеобразный характер римского тройственного соглашения* заключается в том,
что оно не налагает ровно никаких обязательств на его участников, не только
материальных, но даже и формальных, оставляя за каждым из них полную свободу
действий. Формула антикоммунизма тем удобна, что, являясь вовне чем-то
значительным, грозным, запугивающим и направленным якобы против СССР, Англии,
Франции и других стран, она дает возможность всем участникам соглашения,
толкуя договор буквально, сближаться с любой из этих стран без нарушения договора.
В этом — отличие римского протокола от берлинского японо-германского
соглашения с рго секретными приложениями о взаимных материальных обязательствах.
Являясь дипломатическим орудием борьбы трех агрессивных стран против
идеологии Лиги наций и связанных с нею стран и орудием общих агрессивных
тенденций, римское соглашение должно служить в то же время индивидуальным целям
каждого из его участников. Если оно используется Японией и Германией главным
образом против СССР, то Италия видит в нем главным образом средство давления
на Англию. Я поэтому вполне допускаю, что Чиано был искренен, когда высказывал
эту мысль в разговоре с китайским послом. Протокол, во всяком случае, не нужен
Италии против СССР.
После подписания римского протокола германская печать вновь заговорила о
необходимости отторжения Украины от СССР. Напрашивается мысль, не была ли
Украина предметом обсуждения в римских переговорах. Известны ведь тайные
мечты Италии об Украине и ее попытки связаться с антисоветскими элементами среди
украинцев. Эту мысль приходится, однако, отбросить по той простой причине, что
вряд ли Германии хочется допустить наряду с Польшей еще третьего претендента
на Украину. Надо также думать, что если бы римский протокол дал толчок
оживлению итальянских чаяний в области Украины, то Италия, несомненно, возобновила
бы нажим на Турцию, без содействия которой чаяния эти становятся еще более
беспочвенными. Между тем мы знаем, что сама Италия отсрочила намеченный визит
Чиано в Анкару. Я склонен думать, что, поставив вновь вопрос о ревизии договоров
и о колониях, Муссолини снова возмечтал об экспансии в сторону Ближнего
Востока, о мандате на Сирию и, может быть, даже о захвате Анатолии. Я, конечно,
высказываю это в виде предположения, нуждающегося в дальнейшем подтверждении.
Из чехословацкого источника нам известно, что Шушниг не имеет намерения
включать в свое правительство австрийских национал-социалистов и что он будто
бы даже скорее склонен к привлечению в правительство социал-демократов.
* См. док. 135, прим. 1.
491
Венгерский источник сообщает, что в Будапеште царит уверенность в том, что
между Гитлером и Муссолини не состоялось соглашения относительно Австрии и
что, наоборот, в результате поездки Муссолини произошло даже охлаждение,
поскольку Муссолини холодно отнесся к гитлеровскому предложению о «сухом
аншлюсе» Австрии. С другой стороны, Муссолини не удалось подвинуть Германию на
усиление ее участия в интервенции в Испании, и со стороны Германии он встретил
преувеличенные требования.
Абиссинский посланник в Лондоне говорил тов. Майскому, что около полутора
месяца тому назад Муссолини будто бы предложил негусу занять в Абиссинии
престол в качестве вассального монарха под протекторатом Италии. Негус будто бы
предложение отклонил и, опасаясь, как бы подобным предложением не был
соблазнен его наследный принц, вызвал последнего из Иерусалима в Англию.
Сегодня у меня будет Россо. Не знаю, даст ли он мне какие-нибудь
дополнительные разъяснения относительно римского протокола, но он, несомненно, будет
говорить по поводу итальянских консульств. Из посылаемых Вам сегодня записей бесед
тов. Вейнберга* с сотрудниками Россо ясно, что посол будет добиваться оставления
трех консульств против нашего миланского и будущего неапольского. Мы на это не
пойдем и потребуем полного паритета. Если успею, пошлю Вам еще сегодня запись
беседы с Россо.
Преждевременно еще ставить вопрос о Нансеновском оффисе**. Я лично с Вами
согласен о целесообразности создания единой организации по типу Макдональдского
оффиса. Мне только не ясно, сможет ли такая организация выполнять все
консульские функции (выдача паспортов, легализация документов и т. п.), которыми до сих
пор Нансеновское бюро обслуживало белоэмигрантов. Если не ошибаюсь, для этого
требуется более формальная связь оффиса с Лигой наций. Прошу Ваших
разъяснений по этому пункту.
Литвинов
АВП РФ, ф. 011, on. 1, п. 4, д. 35, с. 210-212.
" Вейнберг Ф.С. — зам. зав. III Западным отделом НКИД СССР
** См. док. 5, прим. 1.
492
14. Письмо полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
22 ноября 1937 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович,
1. Прошло немногим больше двух недель со времени подписания в Риме трипар-
титного антикоммунистического пакта (Германия, Япония, Италия), и теперь уже
можно подвести некоторые предварительные итоги той реакции, которую пакт
вызвал в Великобритании. Реакция эта, безусловно, отрицательная. За исключением,
может быть, небольшой группы английских фашистов и родственных им
элементов, нигде — ни среди лейбористов и либералов, ни среди консерваторов —
антикоммунистический пакт не нашел себе сторонников. Достаточно просмотреть хотя
бы передовицы наиболее важных британских газет, посвященных пакту, для того,
чтобы с несомненностью в этом убедиться. Мне едва ли нужно здесь цитировать
органы левого сектора («Дейли Геральд», «Ньюс Кроникл», «Манчестер Гардиан») — их
позиция заранее была известна. Гораздо показательнее отзывы консервативных
газет. «Тайме», стремясь несколько ослабить впечатление, произведенное в Англии
пактом, в передовице от 9 ноября всячески пытается преуменьшить его значение,
однако даже и этот орган, известный своим стремлением к сговору с фашистскими
державами, вынужден признать, что данный пакт «не может гарантировать мира»
и что «его будущее зависит от хода событий». Гораздо более выразительна была
оценка, данная пакту «Дейли Телеграф».
«Эта открытая и организованная вражда к Советской России, — пишет газета, —
легко может принять формы, которые бросят вызов не только большевизму... Можно
понять и извинить Францию и Англию (а также США), если они не испытывают
большого энтузиазма при виде барьера против большевизма, простирающегося от
Балтийского и Северного морей через Средиземное к Тихому океану — как раз в тех
самых частях света, с которыми связаны их жизненные интересы, и где, как нам любезно
напоминает сеньор Гайда, сконцентрировано 2 миллиона тонн военного флота.
Больше того, можно понять и извинить Францию и Англию, если они думают, что
антикоммунистический пакт их касается более непосредственно, чем Советской России,
которая имеет одно большое преимущество: она почти неуязвима».
Известный «Скрютейтор» — противник СССР и сторонник концепции западной
безопасности — в «Санди Тайме» от 14 ноября с большим беспокойством пишет об
антикоммунистическом пакте, подчеркивая в особенности те его статьи, которые
предусматривают принятие «суровых мер» против всех тех, кто «дома или
заграницей» «прямо или косвенно» поддерживает или способствует делу коммунизма.
«Скрютейтор» с явной тревогой спрашивает: что это значит? Значит ли это, что
державы антикоммунистического пакта присваивают себе право вмешиваться во
внутренние дела демократических стран, вроде Чехословакии или Франции, в
атмосфере которых, по известному заявлению Муссолини, находят благоприятную почву
493
для своего вызревания «бациллы большевизма»? И даже совершенно ослепленный
в последнее время бешеной ненавистью к коммунизму и СССР «Обсервер», доводя
до сведения своих читателей о подписании трипартитного пакта, называет это
событие «достойным сожаления» (номер от 7 ноября).
2. Встречи и разговоры с политическими и общественными деятелями
Великобритании оставляют то же впечатление, что и чтение газет. Я уже телеграфировал
Вам о своих беседах с Черчиллем и Лотианом. Оба они сильно встревожены и
считают, что пакт своим острием направлен не столько против СССР, сколько против
Англии и Франции. Аналогичные отзывы я слышал из уст Эллиота* (министр по
делам Шотландии) и лорда Де ла Варра** (лорд-хранитель печати). От них не
отстает и министр обороны Инскип***. Я сидел с ним рядом на банкете лорда-мэра 9
ноября и во время застольной беседы, когда мы коснулись антикоммунистического
пакта, он с явной завистью в голосе сказал: «Да, вам хорошо — ваше
географическое и стратегическое положение таково, что вас никто не сможет серьезно укусить.
А мы совсем в другом положении: наша Империя уязвима с десяти концов».
Аналогичные мнения и высказывания здесь слышишь сейчас на каждом шагу. Таким
образом, можно с несомненностью констатировать, что антикоммунистический фасад
пакта на этот раз еще меньше, чем год тому назад, ввел кого-либо в заблуждение на
Британских островах. Все более ответственные политики, общественные деятели,
журналисты прекрасно понимают, что антикоммунистический пакт имеет не
«идеологические», а сугубо практические цели: он должен оформить и организовать
братство агрессоров, стремящихся к переделу мира, в первую очередь за счет Англии и
Франции с их придатками — Голландией и Бельгией. Надо ли удивляться при
таких условиях, что антикоммунистический пакт встречен на Британских островах
вполне отрицательно и даже враждебно? Надо ли также удивляться, что, как один
из побочных продуктов этого пакта, здесь сугубо обострилась антипатия к
Риббентропу, главному комиссионеру Гитлера по делам антикоммунистического
крестового похода? Эта антипатия настолько возросла, что, пожалуй, Риббентропу трудно
будет долго удержаться в Лондоне. Если он уйдет, я буду об этом искренне
сожалеть: я уже писал Вам как-то раньше, что Риббентроп благодаря своей
феноменальной бестактности и своему редкому умению наступать англичанам на мозоль
являлся на протяжении последнего года моим лучшим союзником в борьбе с усилением
германских влияний в Великобритании.
3. Но если антикоммунистический пакт встречен в Англии резко отрицательно,
то это отнюдь не значит, что непосредственные практические выводы, которые
делает из него руководящая верхушка консервативной партии, идут по линии,
приближающейся к линии нашей политики. Я уже не раз сообщал Вам о планах Чем-
берлена в области внешней политики: он хочет во что бы то ни стало договориться с
* Эллиот Уолтер (1888-?) — английский политический деятель, депутат парламента от
консервативной партии. Министр финансов (1931-1932), сельского хозяйства и рыболовства
(1932-1936), госсекретарь по делам Шотландии (1936-1938), министр здравоохранения в 1938 г.
** Де ла Варр Хербран (1900-?) — граф, английский политик, в 1936-1937 гг. парламентский
заместитель секретаря по вопросам колоний, председатель национального комитета
лейбористской партии.
*** Инскип Томас (1877-1947) — виконт, английский политик, юрист. В 1936-1939 гг. министр по
вопросам координации обороны. В 1940 г. возглавил палату лордов.
494
Германией и Италией о какой-либо форме «западной безопасности» и затем в роли
«умиротворителя Европы» пойти на выборы для того, чтобы закрепить власть за
своей партией еще на 5 лет. Иден против этой политики, как близорукой и слишком
бьющей в лицо всем принципам Лиги наций. Факт разногласий между премьером и
министром иностранных дел по вопросу о «генеральной линии» британской
политики не подлежит сомнению. Однако Иден недостаточно крупен, недостаточно
самостоятелен и тверд для того, чтобы быть в состоянии преодолеть линию Чемберлена.
Идена поддерживают подающие надежды, но еще не очень влиятельные «молодые»
консерваторы вроде Дафф-Купера, Эллиота, Стенли*, а также кое-кто из
национал-либералов, как, например, Хор Белиша, и из национал-лейбористов, как,
например, лорд Де ла Варр. Наоборот, Чемберлен встречает поддержку своей линии
среди более влиятельных «стариков» вроде Галифакса, Саймона и Хора, причем у
двоих последних соображения общеполитического характера перемешиваются с
соображениями личной вражды к Идену. В итоге линия Чемберлена в конце концов
оказывается превалирующей, но ее осуществление на практике до известной
степени тормозится сопротивлением группы Идена. Слух о том, что будто бы
Чемберлен собирается заменить Идена кем-либо другим, в частности, Галифаксом, я
принимаю с большой осторожностью. Трудно поверить, чтобы Чемберлен рискнул
расстаться с Иденом как министром иностранных дел, ибо Иден, несмотря ни на что,
очень популярен в стране и пользуется респектом со стороны оппозиции. Кроме того,
к Идену очень хорошо относится весь лондонский дипкорпус, и его имя очень
хорошо звучит в ушах французов. Выбросить Идена означало бы нанести сильный удар
престижу Кабинета и придать его физиономии уже окончательно реакционный
характер, что должно усилить шансы оппозиции. Да и к чему зто делать? Несмотря на
все свои расхождения с министром иностранных дел, премьер прекрасно знает, что
Иден хочет делать карьеру и что, в конечном счете, с ним можно «поладить». Иден
сделан не из железа, а из довольно мягкой глины, которая без особого труда
поддается пальцам искусного мастера.
4. Возвращаясь, однако, к планам Чемберлена, я все больше и больше прихожу к
выводу, что ради их осуществления он готов на очень многое. Он готов, например,
пожертвовать Испанией. Он готов примириться с германской гегемонией в
центральной и юго-восточной Европе, если только она будет проведена в каких-либо не
слишком одиозных формах. Он, само собой, пальцем не шевельнул бы для помощи СССР
в случае нападения на него фашистского блока. Вообще Чемберлен был бы готов
заплатить в Европе очень большую цену за организацию «западной безопасности».
В своем отступлении перед агрессорами Чемберлен, как мне кажется, остановился
бы и дал бой только на двух проблемах: колонии и господство Англии на море,
причем даже в вопросе о колониях он, по-видимому, готов был бы искать компромисса с
Гитлером. Описанная установка Чемберлена сказалась и на реакции британского
правительства к антикоммунистическому пакту. Вместо того чтобы занять позицию
если не активного противодействия, то хотя бы холодного выжидания, лондонский
Кабинет ровно через 4 дня после подписания римского протокола решил отправить
* Стенли Эдвард (1894-1938) — лорд, английский политический деятель, член парламента от
консервативной партии. С 1935 г. — парламентский заместитель госсекретаря по делам доминионов,
а с 1938 г. — госсекретарь.
495
Галифакса в Берлин. Ванситтарт, правда, заверял меня, будто бы срок поездки
Галифакса был намечен задолго до того, когда еще никто не знал о предстоящем 6
ноября подписании пакта, и что впоследствии уже неудобно было вносить какие-либо
изменения в составленные планы. Но это, конечно, чистая отговорка. Насколько мне
известно, кое-какие разговоры о поездке Галифакса на охотничью выставку в
Берлин действительно велись уже сравнительно давно в окружении Чемберлена, но
ничего твердо решенного, а тем более опубликованного не было до 6 ноября. Только
после подписания римского протокола Чемберлен, вопреки Идену и пользуясь
отсутствием последнего из Лондона (Иден в это время был в Брюсселе), провел через
кабинет решение о посылке Галифакса. Сделано это было, как Вы знаете из моей
телеграммы, без ведома французского правительства и свалилось на голову
широкой публики, как гром с ясного неба. Чемберлен явно торопился: первые сведения о
поездке Галифакса появились 10 ноября, 12 ноября Саймон сделал в парламенте
уже официальное сообщение о решении правительства, а самая поездка была
намечена на 17 ноября, однако в последний момент дата отъезда была передвинута на
день раньше и Галифакс фактически покинул Лондон 16 ноября днем.
5. Я не думаю, чтобы Галифакс, отправляясь в Берлин, имел какие-либо далеко
идущие планы. Вероятно, Ванситтарт говорил мне правду, когда заверял, что
никакой серьезной дипломатической подготовки для встречи Галифакса с Гитлером не
было произведено и что никакой определенной программы для разговоров не
предусмотрено. Судя по многим данным, цель Чемберлена состояла в том, чтобы
прощупать Гитлера, выяснить его нынешние настроения и, если они окажутся
сколько-нибудь обнадеживающими (с точки зрения премьер-министра), подготовить
почву для открытия уже более официальных переговоров. В тот момент, когда
пишутся эти строки, Галифакс находится еще в Германии и о результатах его поездки
судить преждевременно. Следует, однако, отметить, что затея Чемберлена в самом
начале была несколько подмочена ловким маневром со стороны небезызвестного Вам
Авгура (Поляков). Став в последнее время дипломатическим корреспондентом би-
вербруковского «Ивнинг Стандарт», он напечатал в этой газете 13 ноября вечером
сенсационное сообщение о том, будто бы Гитлер во время разговоров с Галифаксом
предложит такой компромисс: свобода действий Германии «мирными средствами»
в центральной Европе в обмен за отказ от постановки колониального вопроса
Германией в течение ближайших 10 лет. Эта свобода действий «мирными средствами»
расшифровывалась как согласие Англии на плебисцит в Австрии и на требование
Германии о предоставлении автономии судетским немцам. Сведения Авгура были
подтверждены 15 ноября «Йоркшир Пост» и 17 ноября — «Манчестер Гардиан».
Сообщение Авгура вызвало гневный отпор со стороны германской прессы,
категорически заявившей, что Германия не станет торговать таким вопросом, как ее
принципиальное право владеть колониями. В результате «атмосфера визита» оказалась
несколько отравленной, и, хотя к моменту приезда Галифакса в Берлин пресса
обеих стран стала утверждать, что весь инцидент может считаться исчерпанным, едва
ли подлежит сомнению, что сенсация Авгура все-таки сыграла свою роль. Чем
руководствовался Авгур в своем поведении? Известное значение, несомненно, имели
его антинемецкие настроения, но больше всего, мне кажется, тут сыграло роль
золото Муссолини. Авгур в последнее время кормится от итальянцев, а итальянцы по
496
вполне понятным причинам не прочь были испортить атмосферу англо-германской
попытки подойти ближе друг к другу.
6. Чем объясняется «генеральная линия» Чемберлена в области внешней
политики, в частности, посылка Галифакса в Берлин в ответ на римский протокол? В
основном двумя моментами: 1) страхом перед коммунизмом (Чемберлен — очень
яркий выразитель этой тенденции среди английской буржуазии); 2) стремлением
выиграть время для завершения программы английских вооружений, а также для
осуществления различных политических комбинаций и маневров на
международной арене. Этот второй момент имеет даже более непосредственное значение, чем
первый. Тот же Инскип в упомянутом разговоре со мной сознавался, что
подготовительные работы по осуществлению программы заняли значительно больше
времени, чем правительство предполагало, и что только теперь британская
промышленность уже полным ходом работает над реализацией самой программы. По расчетам
Инскипа, вся программа должна быть полностью осуществлена в середине 1940 года,
хотя уже в середине 1939 года осуществление ее достигнет уже такой степени, что
Англия сможет «вздохнуть спокойно». Я склонен думать поэтому, что, отправляя
Галифакса в Берлин, Чемберлен рассуждал примерно так: «В лучшем случае мы
положим начало переговорам, из которых вырастет организация «западной
безопасности», в худшем случае, вновь подогрев в сердце Гитлера надежду на
возможность соглашения с Англией, мы выиграем несколько лишних месяцев для
дальнейшего шага в деле наших вооружений, — почему не попытаться?» Трудно пока сказать
с полной определенностью, какая из этих двух перспектив осуществится, но все-
таки лично я не склонен оценивать шансы серьезного соглашения между Англией и
Германией в ближайшем будущем очень высоко. Препятствий на пути подобного
соглашения так много, что даже в самом лучшем случае расчистка их должна
потребовать весьма значительного количества времени.
7. Одновременно — и это стоит быть особенно отмеченным — британское
правительство всячески стремится укрепить свои позиции демонстрациями сближения с
другими «демократическими странами». На каждом шагу не только Иден, но и
Чемберлен (последний, например, в речи на банкете лорда-мэра 9 ноября) почти
судорожно подчеркивают взаимную сердечность отношений с Францией. Обмен речами
между английским и бельгийским королями во время обеда, устроенного в честь
приезда последнего 16 ноября, также должен был показать миру крепость уз,
связывающих Лондон с Брюсселем. Но больше всего радости и восторгов вызвало здесь
официальное сообщение о предстоящем начале переговоров между Англией и США
в целях заключения нового торгового договора. Подготовка переговоров велась
давно, но наталкивалась на большие трудности с британской стороны: доминионы
ревниво отстаивали свои позиции на рынке метрополии и не хотели допускать сюда
американских сельскохозяйственных продуктов, без чего США не соглашались на
заключение торгового соглашения. Ухудшение международного положения, в
частности, японо-китайская война и антикоммунистический пакт, вынудило
британское правительство несколько сильнее нажать на доминионы и добиться от них
уступок для американского экспорта в Англии. В результате формальное открытие
переговоров стало возможным. Однако и правительство, и парламент, и пресса
расценивают данную акцию не столько с экономической, сколько с политической точки
497
зрения. Все считают, что англо-американский торговый договор является чем-то
вроде ответа «демократических стран» на пакт фашистских агрессоров. Франция и
США — вот пока те «союзники», с которыми Англия старается создать своего рода
«единый фронт» по защите своих мировых позиций. Дальше этого сейчас здесь не
идут. О СССР никто открыто не упоминает, но мысль о нем, видимо, все-таки
гнездится в каком-то уголке британского консервативного сознания. Чрезвычайно
любопытно, что даже такой резкий враг СССР, как Гарвин, в одном из последних
номеров «Обсервера» вынужден был признаться, что в самом крайнем случае, если уже
не будет абсолютно никакого иного выхода, он готов пойти под руку даже с
«большевистским дьяволом» ради спасения Британской империи. Поживем — увидим.
Полномочный представитель СССР в Великобритании
И.Майский
АВП РФ, ф. 069, on. 21, п. 62, д. 4,л. 151-164.
15- Письмо полномочного представителя СССР
в Италии Б.Е.Штейна народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
26 ноября 1937 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович,
1. В течение последних трех недель на фоне итальянской внешней политики
произошло довольно много событий. Центральным из этих событий, несомненно, нужно
считать подписание тройственного пакта «против Коминтерна». Анализ этого
пакта, данный в Вашем письме от 17/XI-37 г. за 398/Л, настолько четко отмечает
основные особенности этого документа, что вряд ли стоит снова возвращаться к этому
вопросу. Я хочу привести лишь некоторые детали, которые, с одной стороны,
подтверждают правильность данной Вами характеристики, а с другой —
подчеркивают роль Италии в этом предприятии.
2. Прежде всего необходимо отметить, что не Италия была зачинщицей римского
договора. Весьма энергичное давление на нее было произведено со стороны Японии и
Германии. Давление это касалось как существа вопроса, так и времени подписания
договора. Японии очень важно было, чтобы договор был подписан в самом начале
Брюссельской конференции*, дабы Италия могла в Брюсселе играть роль представителя и
адвоката Японии. Германии — с другой стороны, доведшей в этот момент свою
колониальную агитацию до апогея — важно было произвести новое давление на Англию.
* См. док. 12 данного Приложения.
498
Что касается Италии, то, само собой разумеется, и для нее этот договор представлял
известные выгоды в смысле давления и угрозы по адресу Англии, но итальянское]
правительство] весьма колебалось насчет выбора момента. Колебания эти
происходили вплоть до последней минуты. Теперь уже известно, что во время первого визита
Риббентропа вопрос о времени подписания договора оставался открытым. Более того:
за три дня до второго приезда Риббентропа Чиано дал согласие участвовать в обеде,
который устраивал Лугошиану в честь прибывшего в Рим румынского министра
авиации Иримеску *. На второй день после этого согласие было срочно взято обратно с
ссылкой на неотложную занятость, которую Чиано не мог предвидеть в момент, когда он
давал это согласие. К этому следует прибавить, что обед Лугошиану был назначен на
6 ноября, то есть как раз на день подписания римского договора. Согласие на
вторичный приезд Риббентропа и на подписание договора было дано Муссолини в
последнюю минуту. Подтверждение этих колебаний я получил из ряда хорошо
осведомленных источников и поэтому не сомневаюсь в правильности этого сообщения.
3. Подтверждением того обстоятельства, что пакт, поскольку это касается
Италии, направлен в первую очередь против Англии, является следующее: помимо
фразы, сказанной Чиано китайскому послу, о чем я Вам сообщал, следует привести и
свидетельство печати. Пресловутый Гайда, как говорится, «не заглянув в святцы,
бухнул в колокол». Первая же его статья, посвященная договору, была явно
направлена против Англии. В этой статье он занялся подсчетом морских сил трех
союзников и делал из этого подсчета угрожающие выводы. Итал[ьянское] правительство],
конечно, хотело, чтобы Англия увидела в этом договоре угрозу, направленную
против нее, но отнюдь не желало, чтобы эта угроза была выявлена столь ясно. Гайда
получил нагоняй, и, как утверждают в осведомленных кругах, ему запретили
некоторое время писать статьи на тему о внешней политике.
4. С другой стороны, сдержанное поведение Чиано в момент моего демарша,
равно как и последующее поведение печати, убеждает в том, что итал[ьянское]
правительство] отнюдь не намерено усиливать антисоветский характер этого пакта.
Должен сознаться, чго я ожидал серьезной полемики со стороны Чиано и готовился к
ней. Между тем, кроме заявления о том, что он принимает к сведению сказанное
мною, Чиано не промолвил ни одного слова, давая мне тем самым понять, что он
хочет избежать полемики. Характерно в этом контексте поведение министерства
печати — с одной стороны и самой печати — с другой. Сведения о моем посещении
Чиано уже через два часа стали циркулировать среди иностранных журналистов.
Особенную настойчивость в этом вопросе проявили представители американской
печати, которые буквально осаждали полпредство как визитами, так и звонками.
Всем им было сказано, что мой визит к Чиано находился в тесной связи с только что
подписанным пактом. После получения этих сведений они бросились в
министерство печати. Там их встретили с большим раздражением и заявили, что советский
посол, дескать, был у Чиано исключительно для получения информации по вопросу
о римском договоре. Эта версия, сообщенная министерством печати, не
продержалась и пары часов, ибо уже в 8 часов вечера министерство иностранных дел через
с Иримеску Раду—румынский государственный деятель, зам. министра авиации (1932-1935),
министр авиации и морского флота в 1937-1938 гг.
499
министерство печати опубликовало официальное коммюнике, в котором
совершенно точно были изложены как мое заявление, так и ответ Чиано.
5. Сама печать первые двадцать четыре часа после моего демарша не могла
найти подходящего тона. Только после суток были получены комментарии германской
печати на тему о том, что советский демарш, дескать, подтвердил идентичность
Советского] правительства] и Коминтерна. Итальянская печать немедленно стала
воспроизводить эту «аргументацию» на своих страницах, не выдумав от себя ничего
нового. Общий же тон печати по этому вопросу был сравнительно умеренный и
особенных выпадов, если не считать глупой и грубой заметки Фариначчи* по моему
адресу, ничего не было допущено. В целом ряде органов печати было прямо
подчеркнуто, что пакт не направлен против Советского Союза.
6. Из всего сказанного, конечно, нельзя и не следует делать выводов, что этот пакт
не сделается даже в части, касающейся Италии, орудием антисоветской политики и
антисоветских происков. Нельзя, конечно забывать, что между Германией и
Италией, а теперь между Италией и Японией имеется теснейший контакт по военной и
военно-технической линиям и что этот контакт будет использован против СССР.
В данный момент итал[ьянское] правительство] пытается нам всячески показать,
что оно не желает дальнейших осложнений с СССР. Это, в частности, вытекает и из
сообщения, сделанного министерством печати иностранным журналистам по
поводу возможных последствий нашего демарша. Сообщение это было опубликовано в
нашей печати. Если в момент демарша у меня были некоторые сомнения насчет
возможности денонсирования итал[ьянским] правительством] договора от 1933 года,
то теперь, суммируя поведение итальянцев за эти две недели, я совершенно
убежден, что они на такую меру не пойдут. Я совершенно согласен с Вами насчет
итальянских аспирации по поводу Украины. Отмечаю, что деятельность украинских
эмигрантов в последнее время весьма оживилась.
7. Исключительный интерес в данный момент представляет собою проблема
итало-английских отношений. Дней 10 тому назад, то есть в момент нового заявления
Чемберлена о желательности примирения между Англией и Италией, казалось, что
будет повторена как с одной, так и с другой стороны комедия джентльменского
соглашения. Между тем по сравнению с январем этого года международная
обстановка стала настолько более напряженной, в частности, англо-итальянские отношения
настолько обострились, что амплитуда маневренных жестов значительно сузилась.
Вы помните, что на призыв Чемберлена Муссолини ответил резкой по тону и по
содержанию статьей в «Информационе дипломатика». Отдельные фразы этой статьи
не оставляли сомнений об авторстве Муссолини. Смысл статьи был весьма ясен: мы
не согласны на повторение комедии жестов. Либо начинайте переговоры
немедленно, либо все будет продолжаться по-старому. Переговоры, как известно, не были
начаты. Чиано, правда, вызвал лорда Перса** к себе, воспользовавшись каким-то
* Фариначчи Роберто (1893-?) — итальянский политический деятель, журналист. Депутат
парламента, член фашистского Большого совета (с 1935 г.), государственный министр (с 1938 г.).
В 1941 г. направлен на албанский фронт в чине капитана ВВС.
'* Перс, Джеймс Эрик Драммонд (1876-1951) — граф, английский дипломат. В 1933-1939 гг. был
послом в Италии. Затем директор департамента информации МИД, главный советник
министерства информации по вопросам пропаганды за рубежом.
500
сравнительно маловажным предлогом. Вызвав английского посла, Чиано тем не
менее не мог спровоцировать его на разговор об итало-английских отношениях. Перс
категорически утверждает, что эта тема не была затронута во время его свидания с
Чиано. Самый факт инициативы Чиано говорит о том, насколько Муссолини хотел
параллельных переговоров между Лондоном и Римом в то время, как Галифакс
сидит в Берлине. Это не удалось, и итальянские] круги не скрывают своего
раздражения, приписывая отсрочку итало-английских переговоров влиянию «злого Идена»
на «доброго Чемберлена».
8. Большую внутреннюю озабоченность вызвал и продолжает вызывать визит
Галифакса в Берлин. Подтверждая эту озабоченность, министерство печати весьма
неумно сообщило иножурналистам, что, дескать, итальянское] правительство]
находится полностью в курсе переговоров между англичанами и немцами. Чем
больше печать кричит о незыблемости и нерушимости «оси» Рим-Берлин, тем больше
она отражает внутреннюю тревогу насчет верности Берлина.
9. В отдельном письме Вам сообщаются неутешительные данные относительно
итальянской экономики. 5-миллиардный дефицит итальянского бюджета нельзя
покрыть никакой болтовней относительно автаркии. Как тщательно ни скрывают
итальянцы факта многочисленных неудачных попыток получить заем заграницей,
все это постепенно выплывает наружу. Последняя попытка имела место две-три
недели тому назад со стороны графа Вольпи, который тщетно добивался получения
займа в Лондоне и которому в этом было отказано.
Все более и более неутешительные сведения для Муссолини приходят из
Абиссинии. Не прерываемая ни на один момент партизанская война, полная
неуверенность в завтрашнем дне, невозможность осуществления какой-либо планомерной
колонизации, необходимость затрачивать все большие и большие суммы на
освоение края, голод в целом ряде районов — все это создает весьма безотрадную
картину. Как вы знаете из последних сообщений, Муссолини одновременно сменил как
вице-короля маршала Грациани*, так и министра колоний Лессона". Грациани
категорически отказывался проводить планы колонизации до того, как страна не
будет «умиротворена». Он систематически жаловался на то, что вместо нужных ему
солдат в Абиссинию посылаются переселенцы, которых ему же приходится
защищать от нападения партизанских отрядов.
* Грациани Родольфо (1882-1955) — итальянский военный и государственный деятель,
в 1930-1934 гг. — вице-губернатор Киренаики, в 1935 г. — губернатор Итальянского Сомали, в
1935-1936 гг. — командовал южной армией в Абиссинии и получил звание маршала и титул
маркиза, в 1936-1937 гг. — вице-король Абиссинии, в 1939-1940 гг. — начальник штаба
сухопутных войск, в 1940 г. — главнокомандующий итальянскими войсками в Северной Африке, в
1943-1945 гг. — военный министр, в 1950 г. — приговорен к 19 годам тюрьмы, но в том же году
амнистирован, с 1952 г. — почетный президент неофашистской партии «Итальянское
социальное движение».
'* Лессона Алессандро (1891-1953) — итальянский политический деятель. Заместитель министра
по национальной экономике (1928-1929), министра по делам колоний (1929-1937), министр по
делам итальянской Африки (1936-1937), профессор Римского университета по колониальной
истории и политике.
501
Назначению нового вице-короля, герцога Аостского* родственника короля,
предшествовала борьба между Муссолини и Виктором Эммануилом". Последний
в течение месяца отказывался дать согласие на назначение герцога Аостского.
Здесь не секрет, что король, относившийся с самого начала к абиссинской
авантюре неодобрительно, до сих пор не желает непосредственно втягиваться в нее.
Как можно было и предвидеть, Муссолини сломил сопротивление короля. То
обстоятельство, что он взял на себя лично министерство колоний, также говорит об
остроте положения.
10. За последние три недели произошел несомненный сдвиг в испанском
вопросе. Газеты с каждым днем все меньше и меньше говорят об Испании. В то время,
как еще месяц тому назад во всех разговорах испанская проблема играла вне
всякой конкуренции первую роль, сейчас об Испании почти не говорят. Можно
считать установленным, что за последнее время итальянцы, быть может, за самым
небольшим исключением, не посылают в Испанию новых подкреплений.
Эта перемена настроения отнюдь не может быть объяснена полной
уверенностью в окончательной победе Франко и сознанием, что Италия достигла в Испании
тех целей, которые она себе поставила. Дело обстоит совсем не так. В испанском
вопросе итальянская внешняя политика в данный момент, несомненно, переживает
какой-то кризис. На Муссолини произвела огромное впечатление новая фаза
английской политики по отношению к Франко, в частности, назначение английских
«агентов» при саламанкском правительстве***. В первый момент итальянцы
попытались было представить это дело как целиком и полностью отвечающее их
интересам и как неопровержимый признак победы Франко. Но уже через несколько дней
эта версия сменилась серьезной тревогой по поводу той роли, которую в
действительности играет Англия и которая весьма озабочивает Муссолини. Последний
чрезвычайно боится, что англичане заберут Франко в свои руки и выгонят итальянцев
из Испании. Таким образом, он окажется после длительной и архидорогостоящей
авантюры у разбитого корыта. То обстоятельство, что англичане фактически
оттягивают переговоры с Италией, несомненно, увязывается с усилением их влияния в
Испании. Всячески ускоряя эти переговоры, Муссолини имел в виду сделать
испанский вопрос картой в своих руках при окончательном сговоре с Англией. Теперь он
видит, что, если переговоры начнутся после того, как итальянцы фактически будут
вытеснены из Испании, баланс переговоров будет для него еще менее
благоприятным. С другой стороны, перемене настроения способствовало то обстоятельство, что
вопреки радужным планам итальянского] командования выяснилось, что до весны,
во всяком случае, Франко не удастся ничего сделать.
11. Я Вам неоднократно сообщал о своих разговорах с китайским послом. Как то,
что он говорил мне лично, так и другие сведения, заслуживающие доверия, дают
* Амедео (1898-1942) — герцог Аостский, в 1937 г. назначен вице-королем Абиссинии. В 1941 г.
потерпел поражение от английских войск, взят в плен.
'* Виктор Эммануил III (1869-1947) — последний король Италии (1900-1946). Поддерживал
фашистский режим, установленный в 1922 г., вплоть до его краха в 1943 г., передал королевские
функции своему сыну Умберто, как королевскому наместнику, но в мае 1946 г. тот отрекся.
Италия была объявлена республикой.
'* Саламанка — испанский город, где в 1936-1939 гг. была резиденция генерала Франко.
502
представление о том, что Италия не прерывает и не хочет прерывать своих связей с
Китаем. По словам посла, он систематически получает от Чан Кайши инструкции
ни в коем случае не обострять отношений с Италией, сознательно закрывая глаза на
прояпонскую ориентацию итальянской внешней политики и пытаясь спасти в
итало-китайских отношениях все, что только можно спасти. Можно считать
совершенно установленным фактом, во-первых, то обстоятельство, что Италия не отзывает
своей военно-воздушной инструкторской миссии, находящейся в Китае, а
во-вторых, то, что Италия систематически продолжает отправлять оружие в Китай.
Характерно, что, несмотря на тройственный пакт, Муссолини принял китайского
министра пропаганды и долго с ним беседовал. О результатах этой беседы я Вам
телеграфировал. Все сказанное говорит о том, что, несмотря на пакт, несмотря на
поведение Италии в Брюсселе, Муссолини, по-видимому, не вполне уверен в
японской победе и не хочет выпускать из своих рук возможность переориентировки в
случае, если обстоятельства изменятся.
12. Все сказанное выше, несомненно, свидетельствует о тяжелом положении
Италии на международном фронте. Конечно, проблему итальянской внешней политики
нельзя рассматривать изолированно от общего международного положения, и
поэтому более чем трудно сделать сейчас какие-либо прогнозы. В частности,
представляется весьма сомнительной выгода, которую получил Муссолини от
подписания тройственного пакта. На Англию пока угроза, заключающаяся в этом пакте, не
оказала большого влияния. Несмотря на заявление Чемберлена, воз
англо-итальянских переговоров не сдвинулся с места. Если тройственный пакт и произвел
некоторое впечатление на Англию, то в результате мы имеем поездку лорда Галифакса
в Берлин и новые тревоги Муссолини по этому поводу. По отношению к третьему
союзнику — Японии — Италия пока что только дает, ничего не получая взамен.
Таким образом, баланс тройственного пакта пока мало утешителен для Италии. Не
удаются, по-видимому, и «присоединения» к римскому договору. В отношении ряда
стран подобные присоединения могли бы послужить для усиления итальянского
влияния. Но этого не случилось. Отказались присоединиться не только Польша,
Румыния и Югославия, но и также еще недавние вассалы, как Австрия и Венгрия.
Шум, поднятый фашистской печатью по поводу переворота в Бразилии и
предстоящего ее присоединения к пакту, пришлось прекратить. Печать получила указания
«не раздувать» событий в Бразилии и не печатать ничего относительно возможного
присоединения ее к пакту.
13. Советско-итальянские отношения в данный период исчерпываются одним
только что закончившимся арестным делом (высылкой Маркова*) и другим —
заканчивающимся (процессом Григорьева"). Об этом я пишу отдельно. Торговые
отношения почти сведены к нулю. К сожалению, я не получил от Вас никакого ответа
* Марков М.А. — секретарь представителя «Союзнефтеэкспорта» в Италии, арестован 26
октября 1937 г. из-за, как признал Чиано, «повышенной подозрительности в связи с кануном
фашистской годовщины и приездом германской делегации». Освобожден и в конце 1937 г
выехал в СССР.
** Григорьев Г.П.:— сотрудник торгпредства СССР в Италии, арестован 19 мая 1937 г. на
основании сфабрикованных обвинений Впоследствии освобожден и в конце 1937 г. выехал в СССР.
503
на мое письмо прошлой почтой, посвященное проблеме экономических отношений.
На днях выехал в Москву торгпред тов. Беленький*. Проблема итало-советских
экономических отношений должна рассматриваться на днях в Наркомвнешторге.
14. Несмотря на то, что конкретные отношения между Италией и СССР в данный
момент почти не существуют, опыт последнего времени убеждает меня в том, что
Муссолини не хочет рвать с нами, равно как и не хочет слишком обострять отношений.
Должен сказать, что МИД ведет себя весьма предупредительно по всем нашим делам и
проявляет явное желание, как выражаются систематически Чиано, Витетти** и др.,
«спасти в итало-советских отношениях все то, что только можно спасти». Так же
систематически они намекают на то, что международная обстановка может измениться.
15. Связи с итальянцами делаются все труднее и труднее. На устроенном мною 7
ноября приеме по случаю 20-летия Октябрьской революции из трехсот
присутствовавших можно было с трудом насчитать несколько итальянцев. МИД прислал
четырех представителей во главе с генеральным директором Витетти и начальником
протокола. От других министерств было по одному человеку. Корпус был
представлен почти полностью, за исключением германского посла, который отговорился
присутствием Риббентропа. Мы всячески теперь усиливаем связь с дипкорпусом и
иностранными журналистами. Среди последних имеется целый ряд весьма
осведомленных людей, связь с которыми чрезвычайно полезна.
С тов. приветом
Б.Штейн
АВП РФ, ф. Oil, on. 1, п. 4, д. 35, с. 213-221.
16. Письмо полномочного представителя СССР в США
А.А.Трояновского народному комиссару иностранных дел
СССР М.М.Литвинову
14 декабря 1937 г.
Секретно
Уважаемый Максим Максимович,
Сейчас здесь против нас ведется отчаянная пропаганда, инспирированная
разными источниками, в числе которых находятся немцы, итальянцы и японцы. Кроме
того, внутренняя реакция не складывает оружия, все более и более озлобляется и
* Беленький Б.С. — торгпред СССР в Италии, в ноябре 1937 г. выехал из Рима в Москву в связи с
тем, что советская сторона фактически прекратила экономические связи с Италией в ответ на
агрессивные действия итальянских ВМС в отношении советских торговых судов (потопление в
Средиземном море «Тимирязева» в августе 1937 г., «Благоева» в сентябре 1937 г.).
** Витетти Леонардо — граф, генеральный директор МИД Италии с 1935 г.
504
распространяет свою вражду на нас. Сейчас пока реакция еще не возобладала, но
не исключено, что в случае обострения экономического кризиса и разочарования в
политике Рузвельта реакционная кампания против «эксцессов» рабочего движения
станет более успешной и в конце концов к 1940 году реакция может взять верх. Я
думаю, что победа фашизма в международном масштабе компрометирует
демократию и ободряюще действует на реакцию.
Само собой разумеется, что внутреннее положение Соединенных Штатов
отражается и будет отражаться на отношениях с нами. Мы должны сейчас учитывать, что в
аппарате госдепартамента почти все американские карьерные дипломаты являются
реакционными. Недаром здесь говорят, что во всем госдепартаменте имеется всего три
приличных человека — Мессерсмит*, зав. южноамериканским отделом Дагген** и
помощник Хэлла по торговым делам Сеир и сам Хэлл. Вот почти все, что среди карьерных
дипломатов имеется сносного в Америке. Ясно, что вся эта компания реакционеров,
засевших с давних времен в госдепартаменте, работает на. ухудшение отношений с нами.
Как неизбежное отсюда следствие—прохладное отношение к нам даже в тех
случаях, когда мы являемся официальными партнерами, например, во время
Брюссельской конференции***. Конечно, общие изоляционистские настроения играют роль, но
в отношении нас имеются некоторые и специфические моменты. С нами не хотят рвать,
с нами на всякий случай поддерживают отношения, но без большого энтузиазма.
Возможно, что и Великобритания в этом отношении оказывает свое влияние, но, как бы
то ни было, барометр наших отношений с Соединенными Штатами не стоит в
настоящее время очень высоко. Эти отношения немножко напоминают отношения с
Францией, где также нет большого восторга и пылких симпатий к нам.
При настоящем положении дел, т. е. при правительстве Рузвельта, нет
оснований ожидать значительных ухудшений положения, но, даже если бы нам пришлось
кооперировать в области международной политики, это будет брак по расчету, а не
по любви, т. е. все будет делаться постольку поскольку, а если победит реакция, то,
понятно, наступит резкое ухудшение и тогда можно ждать всего самого
неприятного. Здесь больше хотят сотрудничества с Англией, чем с нами, и больше
симпатизируют китайцам и даже испанцам, чем нам. Я даже думаю, что если бы мы одни
втянулись в военный конфликт с Японией, то сначала нас бы в этом отношении
поддерживали, а в случае решительного разгрома японской армии симпатии
быстро повернулись бы в сторону японцев против нас, начались бы крики о красной
опасности и выражение сочувствий бедным японцам. Разумеется, что если можно было
бы состряпать что-то вроде союза между Соединенными Штатами, Англией и
Советским Союзом, то это было бы огромное дело, но англичане колеблются между
своими симпатиями к фашизму и страхом за свои национальные интересы.
Соединенные Штаты никому не верят, много разговоров, «а Васька слушает да ест».
* Мессерсмит Джордж (1883-1960) — американский дипломат. С1934 г. — посланник в Уругвае,
затем в Австрии. В 1937-1940 гг. — заместитель госсекретаря США. После 1940 г. — посол на
Кубе, в Мексике и Аргентине.
'* Дагген Стивен (1870-?) — американский политолог, профессор Колумбийского университета.
В 30-е годы — представитель США в американо-бразильской арбитражной комиссии,
председатель консультативного комитета при управлении госдепартамента США.
'* См. док. 12 данного Приложения.
505
Если бы мы могли придумать что-нибудь очень эффектное, что произвело бы
впечатление на общественное мнение Соединенных Штатов и Англии, то это могло
бы дать значительный результат. Полеты Чкалова и Громова сыграли огромную роль.
Неудача Леваневского* охладила пыл. Хэлл каждый раз напоминает о претензиях
и долгах, но и это может иметь успех лишь в какой-то очень удачный момент, а
сейчас могло бы быть истолковано как показатель нашей слабости.
Совершенно несомненно, что события в Эфиопии, Испании и Китае — все это
начало большой войны, часть большого стратегического плана с большой угрозой для
Англии и Франции, а также и для Соединенных Штатов. Но в этих странах люди не
думают о завтрашнем дне, дрожат за свои шкуры и готовы сносить все что угодно по
принципу «довлеет дневи злоба его». Чтобы расшевелить этих людей, очевидно,
недостаточно занятия Пекина, Шанхая, Нанкина, может быть, Кантона, нужно,
чтобы японцы обратили свое внимание на Голландскую Индию, Британскую Индию,
Индокитай, может быть, Филиппины, чтобы немцы заняли Чехословакию и
Австрию и произвели бы мобилизацию на границе Франции, чтобы итальянцы
захватили Египет, чтобы Южная Америка открыто выступила на стороне фашизма, тогда
только мудрецы из демократических стран поймут, какая судьба их ожидает в
результате успеха фашистских агрессоров.
Я стараюсь разъяснять американцам, соблюдая необходимую осторожность, что
на ближайшее будущее наши границы обеспечены нашей армией в такой же
степени, в какой американцы обеспечены двумя океанами, но что создание
огромнейшей японской континентальной империи означает, во-первых, торжество
реакции в самой Америке; во-вторых, угрозу американским интересам и на Тихом
океане, и в Южной Америке, и в Атлантическом океане, потому что это все будет
связано с успехом фашистских агрессоров в Европе. Во всяком случае,
американцы не будут себя чувствовать дома в случае победы фашистов. Если Америка
вступила в мировую войну, опасаясь победы Германии, то сейчас для Америки уже
тройная угроза — и со стороны Германии, и со стороны Японии, и со стороны
Южной Америки. В Южной Америке явно неблагополучно, хотя госдепартамент в
лице Сэмнера Уэллеса старается успокоить общественное мнение Соединенных
Штатов тем, что бразильский переворот, явно фашистского характера, не
является отступлением от принципов американской демократии. Явное стремление
облегчить положение Рузвельта, который ангажировался в отношении
американского «демократизма» в Буэнос-Айресе и который однажды заявил, что автором
нью дила*'" является не только Рузвельт, но также и бразильский Варгас***.
* В 1937 г. В.П.Чкалов, а затем М.М.Громов с экипажами совершили беспосадочные перелеты из
Москвы через Северный полюс в США. Перелет по аналогичному маршруту в августе 1937 г.
САЛеваневского окончился неудачей, весь экипаж самолета Леваневского, в составе шести
человек, погиб.
** Нью дил — новый курс, провозглашенный президентом Ф-ДРузвельтом в 1933 г. в обстановке
мирового экономического кризиса в целях оздоровления экономики.
"** Варгас Жетулиу Дорнелас (1883-1954) — в 1930-1945 гг. — президент и глава правительства
Бразилии. В 1937 г. ввел «новый» государственный режим по типу итальянского
корпоративного устройства, запретил все политические партии. Во внешней политике лавировал между
США и Германией.
506
Я начинаю думать, что Великобритания пришла к сознанию невозможности
бороться с германо-японским блоком и ищет компромисса с ними не только в силу
социально-политических симпатий, но и в силу признания своей слабости, стремясь
спасти за счет других все, что можно спасти от Британской империи.
Вы совершенно справедливо пишете о необходимости сдержанности, и
действительно международная обстановка диктует максимум осторожности, тем более, что,
ввязавшись в войну с Японией один на один, мы можем иметь трудности с другими
странами и в случае победы над Японией без наличия прямого соглашения с
Великобританией и Соединенными Штатами.
Совершенно несомненно, что осадить агрессоров можно было бы сейчас
совместными действиями Великобритании, Соединенных Штатов и Советского Союза. Но
это дело не вытанцовывается, и трудно сказать, когда эти совместные действия
станут возможными. Как хорошо, что в этот критический период истории мы сильны,
чтобы постоять за себя, и действительно имеем возможность выжидать и
приглядываться. Хотя, конечно, установление японского протекционизма над Китаем и
создание прояпонского правительства в Китае осложнят положение, но,
безусловно, проглотить Китай не так-то легко. Если часть китайцев могла быть
использована для борьбы с нами, все же в случае нашей войны с Японией основная масса
китайского народа подымется на борьбу против японских угнетателей и мы будем иметь
на азиатском континенте союзников.
Полпред СССР в США
А.Трояновский
АВП РФ, ф. Oil, on. 1, п. 1, а. 4, с. 59-63.
17. Письмо временного поверенного в делах СССР
в Германии Г.А.Астахова народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
26 февраля 1938 г.
Секретно
Речь Гитлера Вам известна, обстоятельно комментировать ее ни к чему — она
говорит сама за себя*. Вся внешнеполитическая ее часть оказалась составленной
именно в том духе, который нашел особо отчетливое выражение в факте замены
Нойрата Риббентропом. Стремление акцентировать упор на политике «оси» —
треугольника, устранение элементов двойственности на Дальнем Востоке,
исчерпывающе ясная позиция в Испании, уточнение антисоветской линии и т. п. — словом, все
те моменты, по которым раньше в среде правящих кругов существовали кое-какие
разногласия, причем руководителям рейхсвера, а также Шахту и Нойрату,
приписывалась умеряющая точка зрения, оказались теперь полностью решенными в духе
т. н. радикальной линии. И если в первые дни после 4 февраля у берлинских
оптимистов, которыми экс-оффицио** являются большинство здешних глав миссий, была
робкая надежда, что под влиянием внутренних затруднений Гитлер на время
умерит внешнеполитический пыл, то сейчас этим надеждам нанесен чувствительный
удар. По тем беседам, которые мне пришлось за эти дни иметь (французы, чехи,
американцы), можно заключить, что прежний «оптимизм» в значительной степени
испарился. Все сходятся на том, что по крайней мере на австрийском участке
Гитлер будет действовать быстро и решительно. Насчет Австрии ни у кого иллюзий нет,
и она считается обреченной. Не стану затруднять Вас перечнем слухов,
подкрепляющих эту точку зрения (приезд Зейс-Инкварта*** без согласования с Шушнигом и
даже без предварительного уведомления последнего, командировки в Вену
большого количества людей Гиммлера «на помощь» австрийской полиции, отправка в
Австрию десяти с лишним тысяч военнообученных гитлеровцев под видом
реэвакуации бывших эмигрантов и т. п.). Передают о надменно-презрительной манере, с
которой Риббентроп отвел демарши Франсуа-Понсэ и Гендерсона****: первому он
сказал, что Германия за происшедшие или эвентуальные события в Австрии
ответственна в той же мере, как за события в любой стране, скажем Иране; второму он
сказал, что германо-австрийские отношения, это семейное дело немецкого народа,
до которого посторонним нет дела. Я не проверял эти последние слухи из
первоисточников, но один факт их существования является весьма красноречивым.
Ледяное молчание, которым германская пресса встретила последнюю речь Шушнига,
хотя и допустила ее передачу по радио, трезвон, поднятый по поводу «деятельности
* Гитлер выступал в рейхстаге 20 февраля 1938 г.
'* Неофициально, вне службы.
'* Зейс-Инкварт — лидер австрийских нацистов, после вторжения гитлеровцев в Австрию в
марте 1938 г. возглавил австрийское правительство и провозгласил присоединение страны к
Германии. Казнен в октябре 1946 г. по приговору Нюрнбергского трибунала.
'* Гендерсон Невиль (1882-1942) — английский дипломат, посол в Германии в 1937-1939 гг.
508
Коминтерна» и подготовки последних событий в Вене, — эти признаки говорят за
то, что Гитлер не намерен медлить в осуществлении своей заветной мечты —
присоединения Австрии под тем или иным соусом.
Что касается дальнейшего, то преобладает мнение, что следующим после Австрии
объектом активности явится Чехословакия. Здешние чехи, вначале бодрившиеся,
сейчас не скрывают своей нервозности: Маетны усиленно возится с местными генлей-
новцами, устраивая им прием, афишируя свое участие в их начинаниях на пользу
винтерхильфе*, Прага транслирует речь Гитлера; попытка выкупить в пограничной
полосе для фортификационных сооружений некоторые земельные участки
подданных рейха наталкивается на резкое вмешательство Берлина, и Прага уступает.
Советник миссии, сообщивший мне это, с грустной иронией рассказал о своей беседе с
одним из чиновников аусамта**, который напомнил о том, что здешний дом
чехословацкой миссии подлежит сносу в порядке реконструкции Берлина. На это советник
ответил: «О, да, конечно. Ведь этот дом, к сожалению, принадлежит не более как
чехословацкому министру и находится в Берлине. Вот если бы он принадлежал
немецкому гражданину Мюллеру и находился в приграничной полосе Чехословакии, то
германское правительство, конечно, не допустило бы его сноса...» Эта бессильная реплика
лучше всего характеризует растерянность и уныние здешних чехословацких
дипломатов, пытающихся в порядке конфиденциальной откровенности оправдывать свою
уступчивость стремлением «напугать» Францию и Англию и привлечь к себе их
внимание. Что касается методов «гитлеризации» Чехословакии, то здешние журналисты
уже изощряются, саркастически предсказывая (пока в порядке парадокса) введение
в состав чехословацкого правительства... Генлейна, как представителя
трехмиллионного населения, которое формально взято Гитлером под свое покровительство.
Правда, подобные «предсказания» не носят еще характера серьезного политического
прогноза, а делаются в порядке самобичевания. Но — говорят подобные лица — разве
ожидал кто-нибудь год тому назад, чтобы Шушниг согласился отдать ставленнику
Гитлера министерство внутренних дел, полицию? Как бы то ни было, но формула
Гитлера о протекторате над зарубежными немцами в полном согласии с предсказаниями
на эту тему (я сообщал о них еще в декабре на основании своей беседы с Доддом***)
оказалась провозглашенной с трибуны рейхстага. Трудно предполагать, чтобы
Гитлер провозгласил ее без намерения подкреплять в случае необходимости на деле.
Менее ясно обстоит дело с немецкими меньшинствами в Польше и Литве. С одной
стороны, Польша удостоилась известной любезности в речи Гитлера. Эта
любезность касалась лишь данцигского вопроса и была приправлена довольно
неуклюжим упоминанием о том, что тогда «во главе Польши стоял маршал, благодаря
которому...» и т. д. Это последнее обстоятельство должно прозвучать некоторым
диссонансом в ушах нынешних правителей Польши, о которых упомянуть Гитлер
не счел нужным. В прессе почти ежедневно появляются ламентации**** о тех
или иных стеснениях немецкого меньшинства в Польше, на которое по существу
* Благотворительная «зимняя помощь» (нем.).
** Министерство иностранных дел Германии.
*** Додд Уильям (1869-1940) — американский историк и дипломат, посол США в Германии
(1933-1937).
*"* Жалобы, сетования (лат.).
509
распространяется формула фюрера. Франсуа-Понсэ довольно глухо говорил мне о
серьезности разговоров, которые Бек вел в Берлине и, возможно, будет вести с
Герингом во время охоты. Но если в отношении Польши непосредственно ожидать
агрессии со стороны Германии пока не приходится, то в значительно худшем
положении оказывается Литва. Не исключено поэтому, что беседы Геринга будут идти
именно в этом направлении (Данциг-Мемель).
При всей остроте гитлеровских формулировок в отношении 10 миллионов
«зарубежных немцев» (т. е. по существу в отношении и Чехословакии) ничего
неожиданного в этом нет. Разговоры Гитлера с Муссолини, Галифаксом, Стоядиновичем
неуклонно вращались вокруг этих вопросов, и разговоры об активизации политики
Берлина в этом направлении (а также в отношении колоний) не умолкали, начиная
с сентября п. г. (приезд Муссолини). Надо, однако, отметить, что события в Англии,
отставка Идена, о неизбежности которой, как здесь говорят, Гитлер узнал до
произнесения своей речи, повлияли на фюрера в том смысле, что он будто бы решил
смягчить некоторые особо острые формулировки, опустив, например, абзац о
категорическом непризнании статьи Версальского договора, говорившей о лишении Германии
ее колоний. Поскольку Галифакс в своей беседе с Гитлером возражал против
подобного одностороннего аннулирования (об этом я, кажется, сообщал Вам, излагая
беседу с турком), фюрер теперь не захотел осложнять положения своего британского
партнера, выходя особенно далеко из рамок тогдашней договоренности. Но, с другой
стороны, «успех» в Англии, дополненный речью Чемберлена и превзошедший
наиболее оптимистические ожидания Берлина, явно опьянил гитлеровцев, побудив их
к более интенсивной подготовке активных действий в целях скорейшего
использования создавшейся благоприятной международной конъюнктуры. Слух о
предстоящем удлинении срока воен[ной] службы от двух до двух с половиной или даже до
трех лет, пока не подтвердившийся, достаточно характерен. Если он оправдается,
то, как с горечью говорил мне мой собеседник, «мирный» состав германской армии
будет немногим меньше состава французской армии в военное время. Почти
несомненно, что на такое мероприятие, влекущее огромные дополнительные расходы,
Германия сможет пойти лишь в случае решимости на конфликт или на блеф,
граничащий с конфликтом. Слух этот, повторяю, пока не подтвердился, но заявление ген.
Браухича* (преемник Фрича**) иностранным военным атташе о намерении
Германии расширить состав армии намечает, в общем, ту же тенденцию, вытекающую, в
свою очередь, из соответствующих разделов речи фюрера, в которой последний
намечал предстоящее увеличение военных сил Германии.
Наряду с усилением военной подготовки продолжаются чистка армии и вообще
работа по «оздоровлению» тыла. Комиссии по проверке начсостава продолжают свою
работу, не находящую, однако, непосредственного отражения в печати. Фрич,
несмотря на кислый комплимент, сделанный по его адресу фюрером, находится, по
всем отзывам, в состоянии изоляции в одной из крепостей. Ряд чернорубашечных
* Браухич Вальтер (1881-1948) — генерал-фельдмаршал, главнокомандующий сухопутными
силами Германии с февраля 1938 г. по декабрь 1941 г. В 1945 г. сдался в плен англичанам.
" Фрич Вернер фон (1880-1939) — барон, с 1934-го по февраль 1938 г. главнокомандующий
сухопутными войсками Германии, генерал-полковник. Убит во время военных действий около
Варшавы в сентябре 1939 г.
510
фюреров переведены в офицеры рейхсвера. Чистка по линии аусамта пока не
развернулась. Риббентроп, не вручивший еще своих отзывных грамот королю, не
принялся пока за аппарат вплотную, предстоит его поездка в Рим для обсуждения с
Чиано вопросов об отношениях с Англией и о колониях. Оттуда он проедет в Лондон,
после чего, вернувшись в Берлин, примется за дело всерьез. Ожидают, что почти
все более или менее заметные чиновники аусамта будут назначены за границу или
прямо уволены. Насчет статс-секретаря фон Макензена, являющегося зятем Ной-
рата, Риббентроп уже принял соответствующее решение, сказав, что он не
потерпит в аусамте человека, который будет ежедневно докладывать Нойрату обо всем,
что делается в бывшем ведомстве последнего. Подобная участь, несомненно, ждет
также Вейцзеккера*, Ашмана и ряд других. Около 40 сотрудников бюро
Риббентропа жадно ждут назначения. Пока что, однако, к смене еще не приступлено, говорят
лишь об уходе референта по Англии, замененного одним из сотрудников бюро.
Что касается перемен по линии аппарата экономики, то остается невыясненной
участь Шахта, который от иностранцев начисто изолирован.
Говорят то о его аресте, то об отъезде в Швейцарию. Во всяком случае, роль его
на данном этапе может считаться сыгранной. Тот абзац речи, где фюрер говорил о
значении об[щест]ва Геринг и К° (по добыванию руды в Брауншвейге), можно
считать целиком направленным против Шахта, который в то время, когда еще имел
общение с дипломатами, особенно резко высказывался против этой затеи.
Вот в основном те впечатления, которые приходится вынести из бесед с
дипломатами и иностранными] кор[респондент]ами за последнее время. Нельзя,
понятно, ручаться за достоверность всех слухов, тем более что проверять их трудно,
поскольку мои возможности общения суживаются все более и более. Посещать коллег
(особенно дружественных) приходится весьма рассчитанно и редко, дабы не
«компрометировать» их. К нам же немногие рискуют заглядывать (если не считать
массовых приглашений), ибо каждый визит к нам наводит на посетителя тень в глазах
немцев, а это никому не улыбается. На приемах, устраиваемых немцами, мне почти
не приходится бывать в соответствии с Вашими указаниями, и поэтому с немцами
контакт абсолютно отпал. Есть все основания думать, что зто положение будет
ухудшаться, так как немцы будут настойчиво стремиться к изоляции нас, производя
соответствующий нажим как на дипломатов, так и на иностранных] кор[респондент]ов.
Непосредственно ухудшение отношений с нами пока нашло выражение в
установлении осадного режима вокруг наших консульств и в усилении антисоветской
агитации в прессе, принявшей значительно более гнусный и наглый характер, чем
прежде. Правда, до известной степени антисоветская кампания (особенно в части,
касающейся Кр[асной] Армии, ГПУ и т. п.) диктуется мотивами внутреннего
порядка — для отвлечения внимания от производимой здесь чистки. Но все же факт
усиления антисоветского курса налицо, и он имеет все признаки усилиться после
окончательного вступления Риббентропа в должность.
Г.Астахов
* Вейцзеккер Эрнст фон — барон, офицер военно-морского флота в 1900-1920 гг. С1920 г. на
дипломатической службе, посланник в Норвегии и Швейцарии (1933-1936), директор политического
департамента МИД (1936-1938), статс-секретарь МИД (1938-1943), посол в Вашингтоне (1943-1945).
511
P.S. Я не имел еще возможности побеседовать с коллегами по поводу речи Шуш-
нига и не могу поэтому судить, изменились ли, и если да, то в какой мере, их взгляды
на положение Австрии в связи с этим выступлением.
АВПРФ, ф. Oil, on. 2., п. 12, д. 43, с. 23-30.
18. Письмо полномочного представителя СССР в США
А.А.Трояновского народному комиссару иностранных дел
СССР М.М.Литвинову
2 марта 1938 г.
Секретно
Уважаемый Максим Максимович,
Последние события в Англии — уход Идена в отставку и стремление Чемберле-
на договориться с фашистскими государствами — вызвали здесь новую волну
недоверия к политике Великобритании, а следовательно, усиление изоляционизма.
Судьба Австрии не вызывает здесь большого беспокойства: изоляционисты всех толков,
в общем, готовы примириться со всеми захватами фашистов, лишь бы Америка не
начала активно участвовать в международных делах, не связалась бы каким-либо
соглашением с Англией и не подверглась бы риску участвовать в войне. Типичным
является рассуждение в отношении Австрии «Вашингтон Геральд», полухерстов-
ской газеты, которая поддерживает Рузвельта и все время стояла за участие
Соединенных Штатов в совместных действиях с демократическими государствами
против агрессоров. 27 февраля газета в передовой статье пишет:
«Шушниг уверяет нас, что Австрия удержит свою независимость, но даже если
она сольется с рейхом (Германия) так же, как Саксония, Бавария и Вюртенберг
сделали это в конце войны, что в этом опасного? Только истерические поклонники
Дороти Томпсон" могут действительно верить, что Франция и Англия начнут другую
мировую войну, чтобы предупредить столь естественное событие».
Конечно, события в Китае больше волнуют сейчас общественное мнение
Соединенных Штатов. В отношении Китая нельзя найти достаточных аргументов в
защиту изоляционизма.
Но все же анкета Института общественного мнения, руководимого Геллапом и
довольно верно отражающего общественные настроения, с ошибкой на 5—10%, дает
следующие цифры: 59% опрошенных людей выражают симпатии к Китаю, 40%
относятся безразлично к обеим сторонам, 1% высказываются в пользу Японии. Причем 59%
* Томпсон Дороти (1894-1961) — американская журналистка, общественная деятельница.
Корреспондент ряда изданий США в Вене и Берлине. Автор книг «Новая Россия» (1928 г.), «Слушай,
Ганс» (1942 г.) и др.
512
относятся отрицательно к бойкоту японских товаров, 41% — за бойкот. Так как этот
институт имеет тенденцию высказывать мнение высших классов, то можно сказать,
что половина населения США стоит за бойкот японских товаров и половина против
бойкота. 36% стоят за посылку оружия Китаю, 64% против. 95% высказываются
против займа, все равно, Китаю или Японии, 5% высказывают согласие на заем Китаю.
Здесь отражается настроение, связанное вообще с займами после поголовного
отказа платить долги правительству США (кроме Финляндии). Конечно, вопрос о
долгах продолжает играть роль, как фактор, усиливающий недоверие ко всякого
рода соглашениям и обязательствам других стран. Я думаю, что, если бы в Англии и
Франции было бы меньше пацифистских иллюзий и было бы сознание важности
роли США в мировых вопросах, дело о долгах было бы разрешено иначе и не
создалось бы острого раздражения, которое благодаря неплатежу долгов существует в
Соединенных Штатах по отношению к другим государствам, в особенности к
Англии и Франции.
В общем, можно утверждать, что даже в отношении дальневосточных дел
настроение изоляционизма все еще продолжает превалировать в Соединенных Штатах.
Нельзя отрицать, что сдвиги все-таки имеются и раздается достаточно много
авторитетных голосов, начиная с Рузвельта и Хэлла, в пользу политики хотя бы
«параллельных действий» с другими государствами.
Очень трудно убедить здешнюю публику, что изоляционизм США также
повинен в том, что Великобритания сейчас капитулирует перед фашистским блоком.
В защиту политики изоляционизма здесь блокируются пацифисты типа Лафолет-
та* и ряда других сенаторов и конгрессменов с реакционерами типа Гамильтона
Фиша**. С другой стороны, за объединенные действия с другими державами против
агрессоров стоят ряд левых людей вроде Бернара***, О'Коннела**** и вместе с тем
ряд консервативных элементов вроде Ландона*****, лидера Американской
торговой палаты Сибли""** и др. Сплошь и рядом можно встретить либералов,
говорящих о международных делах реакционным языком и потом скатывающихся к тем
же реакционным взглядам во внутренних делах, и немало консервативных людей,
говорящих прогрессивным языком по международным вопросам. Это показывает,
что общественное мнение в Соединенных Штатах еще бродит, еще не
выкристаллизовалось и что дальнейшие сдвиги еще будут происходить. Я по-прежнему думаю,
что наша политика сдержанности совершенно правильна. Мы не должны помогать
укрепляться в Америке убеждениям, что Советский Союз расправится за амери-
* ЛафолеттРоберт(1895-1953)—американский политический деятель, сенатор от штата
Висконсин в 1925-1947 гг.
** Фиш Гамильтон (1888-?) — американский политический деятель, в 1919-1945 гг. член
палаты представителей конгресса США.
'" Бернар Лютер (1881—?) — американский социолог, преподавал в различных университетах
США, в т. ч. в Вашингтонском. Президент Американского социологического общества.
■*• О'Коннел Уильяме (1859-1944) — кардинал в США.
'*' Ландон Альфред (1887-?) — американский политик и бизнесмен. В 1933-1937 гг. —
губернатор штата Канзас, в 1936 г. — кандидат в президенты США от республиканской партии.
'** Сибли ХарперЦ 885-?) — американский банкир и предприниматель, в 1935-1937 гг.прези-
дент Торговой палаты США, возглавлял ряд банков, страховых компаний и предприятий
связи.
17 Чему свидетели мы были, кн 2
513
канцев с японцами. Довольно типичной в этом отношении является политика
видного левого демократа конгрессмена Маверика, который ратует в Конгрессе против
морской программы Рузвельта, а меня при встрече спрашивает, когда мы вздуем
японцев. Путаницы в головах здесь еще много. Много непонимания того, что
обстановка со времени мировой войны коренным образом изменилась. Многим даже
левым людям неубедительным кажется аргумент о существовании Советского Союза.
К сожалению, наши выступления здесь, во-первых, должны быть сдержанными,
а во-вторых, мы не можем охватить огромной массы людей, часто очень приличных,
но запутавшихся, и помочь им разобраться в международной обстановке и занять
правильную позицию. За последнее время я довольно много выступал в разных
местах, но сейчас хочу свести эти выступления почти к нулю для того, чтобы не
создавалось впечатления, что мы оказываем давление на политику Соединенных
Штатов в наших интересах. Если положение изменится и если меня будет просить о
выступлении очень авторитетная организация, где выступление может принести
большую пользу, тогда я буду еще, может быть, выступать.
Полпред СССР в США
А.Трояновский
АВПРФ, ф. Oil, on. 2, п. 11, д. 6, с. 19-22.
19- Письмо полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
8 марта 1938 г.
Дорогой Максим Максимович,
1. Невилл Чемберлен. Для того чтобы лучше понять происхождение и значение
министерского кризиса, закончившегося отставкой Идена, необходимо иметь более
ясное представление о личности нынешнего премьера — Невилла Чемберлена. Как
Вы, вероятно, знаете, он—человек совсем не крупного масштаба, узкий, сухой,
ограниченный, лишенный не только внешнего блеска, но и сколько-нибудь широкого
политического размаха. Его часто называют здесь «бухгалтером от политики»; на весь
мир он смотрит прежде всего под углом зрения дивидендов и биржевых котировок.
Именно позтому Чемберлен—любимец Сити, которое ему полностью доверяет. Вместе
с тем Чемберлен очень упрям и настойчив, и если какая-нибудь идея раз засела ему в
голову, он будет ее отстаивать, пока лоб себе не расшибет, — качество, довольно
опасное для премьер-министра великой державы в наши дни, но такова уже его натура;
особо важную черту характера Чемберлена составляет сильно развитое «классовое
514
самосознание», конечно, «классовое самосознание» великодержавного британского
буржуа. Ллойд Джордж мне недавно рассказывал (и это подтверждается также
информацией из других источников), что предшественник нынешнего
премьер-министра, Болдуин, в этом отношении представлял совсем другой тип. Разумеется,
Болдуин являлся тоже воплощением идей и стремлений господствующих классов своей
страны, но Болдуин был ленивым и малоподвижным «философом », разъеденным
скептицизмом и сомнениями. У Болдуина было что-то от древнеримского Петрония.
Болдуин, по словам Ллойд Джорджа, далеко не был уверен в том, что капиталистическая
система есть лучшая из всех возможных систем в мире. Болдуин больше склонялся к
мысли, что капиталистическая система вступила в полосу своего умирания и что на
смену ей должна прийти какая-то другая система, вероятнее всего,
социалистическая. Недаром же один из сыновей Болдуина — Оливер, — и притом любимый сын,
находится в рядах лейбористской партии. Допуская историческую неизбежность
распада капитализма и создания на его развалинах новой общественной системы,
Болдуин молил небо только об одном: «Пусть это будет после меня! Я хочу умереть еще
при капитализме, к которому я привык и в обстановке которого мне жилось неплохо.
Новое же поколение пусть делает, что хочет». Чемберлен не похож на Болдуина. Он
свято верит в капитализм. Он твердо убежден, что это не только самая лучшая, но и
единственно возможная социально-экономическая система, которая была, есть и
будет. Для Чемберлена капитализм столь же вечен и неизменен, как закон всемирного
тяготения, и потому Чемберлен является ярким, уверенным в себе представителем
буржуазного классового самосознания, которое в наши дни, как известно, может быть
лишь окрашенным в сугубо реакционные цвета. И действительно Чемберлен
является вполне законченным типом реакционера с совершенно отчетливой и резко
сформированной антисоветской установкой. Я вспоминаю мой первый разговор с ним
около 5 лет назад, когда я только что был назначен в Англию полпредом. В порядке дня
англо-советских отношений в тот момент стоял вопрос о заключении нового торгового
договора. В беседе со мной Чемберлен стал жаловаться на недостаточность наших
закупок в Великобритании, противопоставляя их относительную скромность
крупным размерам тогдашнего германского экспорта в СССР. Я ответил ссылкой на
лучшие кредитные условия, которые нам в тот период предоставляла Германия.
Чемберлен как-то сразу вздернулся и с внезапно оледеневшим выражением лица бросил:
«Кредиты? С какой стати мы будем ссужать наши деньги нашим открытым врагам?»
Это было не очень дипломатично, но вполне откровенно, и чувствовалось, что было
сказано от чистого сердца. Я надлежащим образом отпарировал стрелу Чемберлена,
но дело сейчас не в этом. Дело в том, что приведенная реплика Чемберлена бросает
яркую полосу света на самое существо его духовного лица. Чемберлен не только
теоретически признает, но и весьма полнокровно ощущает, что СССР — вот основной
враг, что коммунизм — вот основная опасность для столь близкой его сердцу
капиталистической системы. Таков премьер-министр, с которым нам сейчас приходится
иметь дело в Англии.
2. Два пути. Когда весной 1937 г. Чемберлен стал главой правительства и
вплотную подошел к сложным проблемам британской внешней политики, которая сейчас
по существу сводится к вопросу «как защитить Империю и сохранить мировые пози-
515
ции Англии?», то перед ним явно наметились два возможных пути. Первый путь —
это путь действенного сопротивления агрессору (Германии, Италии, Японии) на базе
Лиги наций и коллективной безопасности, что конкретно означает необходимость
создания «оси» Лондон-Париж-Москва. Данный путь единственно надежен и
эффективен, но он требует тесного сотрудничества с «большевиками». Иден этот путь
принимал и, судя по моим последним беседам с ним, видимо, считал, что «западные
демократии» в своем отступлении перед фашистскими агрессорами дошли до
предельного рубежа, где они должны остановиться и твердо сказать: «До сих пор и не
дальше». На данном рубеже Иден хотел окопаться, накопить силы, т.е. оживить Лигу
наций и укрепить сотрудничество между Англией, Францией и СССР, и затем
постепенно перейти в наступление против агрессоров. Для Чемберлена, с его остро
развитым «классовым самосознанием» британского буржуа, данный путь был немыслим.
Он просто переварить не мог перспективы тесного сотрудничества «с Москвой». Но
если премьер-министр отвергал только что указанный путь, то в нынешней,
чрезвычайно трудной для Великобритании обстановке он неизбежно должен был выбрать
второй путь — путь прямой сделки с агрессором, что на практике должно было
означать нечто весьма близкое к капитуляции перед агрессором. Чемберлен как раз и
пошел этим вторым путем. Несомненно, что пока он старается подсластить себе и своей
партии эту пилюлю разными соображениями успокоительного порядка. Он думает
(как я это слышал из хороших источников), что Италия и Германия находятся в очень
тяжелом положении и что потому ему удастся откупиться от них сравнительно
дешевой ценой. Он склонен далее придавать преувеличенное значение роли Австрии, как
яблока раздора между Гитлером и Муссолини, используя которую, легко будто бы
чуть ли не взорвать «ось» Рим-Берлин. Можно сильно сомневаться в правильности
всех этих политических концепций Чемберлена—и, пожалуй, не столько потому, что
он явно преувеличивает степень нынешних затруднений Германии и Италии,
сколько потому, что как раз своей трусливой тактикой британский премьер-министр в
чрезвычайной степени укрепляет позиции своих оппонентов и вместе с тем разжигает в
них неумеренный аппетит. Есть много оснований полагать, что Чемберлен в силу
своей дипломатической неопытности сильно недооценивает те трудности, которые стоят
на пути соглашения с агрессорами. Есть много оснований думать, что британского
премьера ждут крупные разочарования на избранном им пути. Отнюдь не исключена
возможность, что в один несчастный для него день Чемберлен окажется в положении
старухи у разбитого корыта, и если это случится, то к власти могут прийти уже
совсем другие силы, которые логикой вещей будут вынуждены пойти на открытую
борьбу с агрессором. Но все это пока лишь музыка будущего. Сейчас Чемберлен держит в
своих руках руль государственного корабля, и ближайшие месяцы обещают быть
полосой «нового эксперимента» в британской внешней политике. При этом надо ясно
отдавать себе отчет в том, что премьер сделает все возможное и невозможное для
достижения «успеха» или по крайней мере для достижения такого соглашения с
Италией и Германией, которое можно было бы преподнести на блюде широким массам
избирателей под титлом «успеха». Ибо, как я уже Вам не раз телеграфировал, Чемберлен
поставил и свою репутацию, и судьбу своего кабинета на одну карту—карту сделки с
агрессором. Если зта карта будет бита, он — конченый человек, а консервативная
партия окажется в судорогах величайших внутренних потрясений.
516
3. Нарастание кризиса. На этом общем политическом фоне попробую теперь
вырисовать некоторые конкретные узоры. С первых же дней своего премьерства Чем-
берлен взял в отношении Идена такой курс: либо «обломать» мининдела и сделать
его послушным инструментом своей политики, либо (если это не удастся) по
возможности бесшумно отделаться от него. Разумеется Чемберлену больше улыбалась
первая перспектива, ибо Иден был, несомненно, самым популярным членом
правительства и пользовался значительными симпатиями даже в кругах оппозиции.
Потеря Идена при всяких условиях должна была явиться крупным минусом для
престижа кабинета. Однако мининдел оказался гораздо более крепким орешком, чем
это предполагал премьер. Попытки «освоить» Идена не имели большого успеха.
Отношения между премьером и мининделом все больше портились, временами, как,
например, в связи с поездкой Галифакса в Германию, принимая чрезвычайно
острый характер. Известно, что уже тогда вопрос об отставке Идена висел в воздухе, но
конфликт удалось на время уладить. «Кливденская котерия»* (Асторы, Галифакс,
Самюзль Хор, редакция «Тайме», Гарвин и т. д.), сварганившая поездку Галифакса,
несмотря на временную неудачу, продолжала свою упорную атаку против Идена.
В канцелярии самого премьера создалось что-то вроде параллельного Форин Оф-
фиса во главе с его первым секретарем сэром Хорасом Вильсоном**, который
действовал независимо и даже вопреки настоящему министерству иностранных дел.
У Чемберлена появились свои «неофициальные» и безответственные агенты в
различных странах, которые снабжали его информацией, часто не совпадавшей с
информацией послов и посланников. Однако премьер верил ей больше, чем
сообщениям Форин Оффиса. Такое положение вещей, естественно, лишь углубляло пропасть
между премьером и мининделом. По вопросам Лиги наций, Дальнего Востока,
Испании и др. между Чемберленом и Иденом то и дело возникали разногласия. К слову
замечу здесь, что, как мне стало недавно известно из совершенно надежных
источников, Иден лично сочувствовал испанскому правительству, но под давлением
кабинета вынужден был вести несколько иную политику. В результате напряжение в
отношениях между премьером и мининделом возрастало из месяца в месяц и
разногласия по вопросу об итальянских переговорах явились лишь последней каплей,
которая переполнила чашу.
4. Кризис. Конкретные детали самого кризиса вырисовываются примерно в
следующем виде. Чемберлену еще с лета прошлого года очень хотелось как-нибудь
урегулировать отношения с Италией для создания более спокойной обстановки в
Средиземном море. Он все время порывался продолжить свою игру, начатую июльским
обменом писем с Муссолини, но Иден его от этого удерживал, используя материал,
который ему предоставляли сами итальянцы: то пиратские подвиги субмарин в
Средиземном море, то наглые похвальбы Муссолини о роли итальянских войск при
взятии Сантандера***, то демонстративный выход Италии из Лиги наций. Расчет
Идена был очень прост: как он сам ясно давал мне понять в наших последних беседах, он
* Кружок, группа ({(5р.). См. док. 52, прим. 4.
** Вильсон Хорас (1882-?) — с 1930 г. главный советник английского правительства по вопросам
промышленности.
*** Город и порт на севере Испании, на берегу Бискайского залива.
517
вел игру на выжидание, хорошо сознавая, что положение Муссолини с каждым
месяцем становится все более затруднительным — в Абиссинии, в Испании, в
Австрии и внутри собственной страны. Иден считал, что, скажем, через 6 месяцев
Муссолини будет гораздо более «ручным», чем сейчас, и потому он не торопился с
открытием официальных переговоров. А когда в начале февраля Гранди стал сам
навязываться на серьезные беседы, Иден попросту саботировал их развитие. В
частности, Иден выставил в качестве предварительного условия для начала
формальных переговоров благоприятное разрешение испанского вопроса. В разговоре со мной
11 февраля он уточнил этот пункт следующим образом: переговоры с итальянцами
не начнутся до тех пор, пока не начнется эвакуация «добровольцев», а уступки,
которые Англия сочтет возможным дать Италии в результате переговоров, не войдут
в силу до тех пор, пока последний «доброволец» не покинет Испании. Такова была
линия министра иностранных дел. Чемберлену все это не нравилось. Он, премьер,
наоборот, торопился открыть переговоры с Муссолини возможно скорее. В этом
нетерпении Чемберлена, помимо всех прочих соображений, о которых я говорил выше,
играло чрезвычайно крупную роль еще одно, а именно: если Муссолини вовремя не
прийти на помощь, то он, пожалуй, может крахнуть, а что тогда? Кто ему придет на
смену? «Красные»?.. Одна мысль о возможности появления в Италии на развалинах
фашистской диктатуры какого-либо не то что коммунистического, а хотя бы лево-
республиканского правительства приводила «классово-сознательного» премьера в
содрогание. Поэтому он негодовал на мининдела за его кунктаторскую* тактику и
все больше приходил к выводу, что разрыв с Иденом становится неизбежен. Тут
замешалось одно случайное обстоятельство. Вдова покойного Остина Чемберлена
несколько времени назад поехала отдыхать в Рим. Муссолини решил ее «завоевать»
и завоевал. Он окружил почтенную леди Чемберлен благоволением и вниманием и
сумел убедить ее в том, что готов за недорогую цену продать свою «дружбу»
Великобритании. Вместе с тем, однако, Муссолини прямо сказал леди Чемберлен, что он
не мыслит себе возможности соглашения с Англией до тех пор, пока министром
иностранных дел остается Иден. Леди Чемберлен стала бомбардировать своего деверя
письмами, в которых настаивала на необходимости действовать быстро и
решительно. Со слов Муссолини, она передала Чемберлену, что вопрос о примирении между
Англией и Италией стоит так: «Теперь или никогда». Есть все основания полагать,
что воздействие леди Чемберлен сыграло немалую роль в подготовке кризиса.
Стоит отметить также еще один любопытный момент, свидетельствующий о том, какое
значение в чемберленовских методах внешней политики играют «неофициальные»
лица и влияния. Как я уже упоминал, с начала февраля Гранди вел с Иденом
довольно безрезультатные разговоры на англо-итальянские темы. 17 февраля днем
сэру Хорасу Вильсону позвонил по телефону... Авгур (иначе, Поляков), который на
протяжении последних 2—3-х лет является платным агентом Муссолини. Авгур в
очень повышенном тоне сообщил Вильсону, что итальянцы страшно недовольны
слабым прогрессом разговоров и что Муссолини прислал Гранди телеграмму, в
которой просил поставить перед британским правительством со всей резкостью
дилемму: «Теперь или никогда». Вильсон страшно перепугался и немедленно доло-
* Медлительную, нерешительную (лат.).
518
жил Чемберлену. Чемберлен тоже перепугался и на следующее утро, 18 февраля,
через голову Идена пригласил к себе Гранди. Впрочем, Иден был также вызван для
присутствия при свидании, однако всю беседу вел Чемберлен; Иден лишь наблюдал
и изредка вставлял замечания. Чемберлен же сначала задал Гранди вопрос, готова
ли Италия в соответствии с соглашением в Стрезе* принять участие в
консультации по вопросу о судьбе Австрии (это соглашение, как известно, предусматривало
возможность консультации по данному поводу между Англией, Францией и
Италией). Гранди ответил, что должен снестись с правительством. Затем Чемберлен
перешел к обмену мнениями с Гранди по другим спорным между Англией и Италией
вопросам. Никаких связывающих стороны заявлений сделано не было, но зато имел
место весьма основательный взаимный зондаж. На этом закончилось утреннее
свидание. После «ланча» Гранди явился к Чемберлену вторично и сообщил от имени
Муссолини, что Италия в консультации по австрийскому вопросу принимать
участия не будет. Несмотря на этот афронт** и несмотря на нарушение Италией еще
одного международного соглашения, Чемберлен даже не поморщился, а вновь и в
еще более определенной форме заявил Гранди о желательности начать серьезные
переговоры в Риме. После ухода Гранди Иден указал премьеру на опасность
подобного метода в сношениях с итальянцами и прибавил, что если премьер будет все-
таки упорствовать на своем, то ему, Идену, придется подать в отставку. Это уже
грозило кризисом. Поэтому Чемберлен в отступление от священных английских
традиций на следующий день (19 февраля), в субботу, после «ланча» созвал экстренное
заседание кабинета, на котором поставил вопрос о немедленном открытии
англоитальянских переговоров. На заседании правительства произошел большой бой,
причем, как и следовало ожидать, большинство министров во главе с Чемберленом,
Хором и Саймоном высказались против Идена. Меньшинство, состоящее, главным
образом, из так называемых молодых консерваторов (Эллиот, Моррисон, Ормсби-
Гор***, Стэнли и др.), а также из некоторых национал-лейбористов и
национал-либералов, поддержали министра иностранных дел. В конце заседания Иден ушел в
Форин Оффис, расположенный через дорогу от резиденции премьера, и через
четверть часа вернулся оттуда, принеся письменное заявление об отставке. После того
Иден уехал к себе домой, а среди членов правительства поднялось большое
волнение. Чемберлен, опасаясь последствий отставки Идена, настойчиво просил
некоторых из ближайших друзей Идена по кабинету убедить последнего взять свою
отставку назад. Мне известно, что Эллиот, Моррисон и молодой Макдональд
действительно в течение вечера 19 февраля и утра 20 февраля прилагали
громадные усилия к тому, чтобы удержать Идена в составе правительства. Иден, однако,
не поддавался. В воскресенье, 20 февраля, в 3 часа дня было назначено новое
экстренное заседание кабинета, на котором Чемберлен, поддержанный целым рядом
коллег, лично старался добиться от Идена изменения его решения. Однако и эта
попытка кончилась крахом. Иден оставался непреклонным. Около 6 часов вечера отставка
министра иностранных дел была сообщена газетам. Одновременно с ним подал
* См. док. 70, прим. 5.
** Оскорбление, обида (фр.).
*** Ормсби-Гор Вильям (1885-?) — английский политический и государственный деятель,
депутат парламента, член консервативной партии, министр по делам колоний (1936 г.).
519
в отставку и Крэнборн*. Кое-кто из «молодых» министров (Моррисон, Эллиот, Ормс-
би-Гор, Бернейс** и др.) сгоряча было тоже собрались последовать за Иденом, но
Чемберлен поздно вечером в воскресенье устроил еще одно экстренное заседание
кабинета и убедил «бунтовщиков» отказаться от своей затеи. Это, по правде сказать, ему
было сделать не очень трудно. Так называемые молодые министры очень крепко
держатся за свои портфели, и никто из них не хотел рисковать. В течение следующих
двух дней — 21 и 22 февраля — в парламенте происходили дебаты в связи с
отставкой Идена. Иден и Крэнборн, по принятому в Англии обычаю, давали объяснения
своего шага. Речи обоих носили достаточно твердый характер и подчеркивали наличие
серьезных принципиальных разногласий между мининделом и премьером. Крэнборн
охарактеризовал политику Чемберлена даже как «капитуляцию перед шантажом».
Обоим была устроена бурная овация, в которой активное участие принимали не
только оппозиция, но и значительная часть консервативной партии. Чемберлен тоже
давал свои объяснения, но пытался все время доказывать, что никаких серьезных,
принципиальных разногласий между ним и мининделом не было и что Иден вышел в
отставку по «второстепенному вопросу» процедурного порядка: когда начинать
переговоры с Италией — сейчас или несколько позже? Сторонники Чемберлена также
устроили ему овацию, но она оказалась слабее, чем овация, которой удостоился
опальный мининдел. На второй день дебатов обсуждался внесенный лейбористской
партией вотум недоверия правительству, в котором оппозиция обвиняла кабинет в прямой
измене той лигонационной платформе, на базе которой «национальная коалиция»
выиграла последние выборы 1935 года. Это заранее предопределяло исход будущего
голосования, ибо такого рода вотум носил явно «партийный» характер и вынуждал
сторонников правительства, даже не согласных с линией Чемберлена, голосовать
против вотума из соображений партийной дисциплины. Так оно в конечном счете и
получилось. Вотум недоверия был провален большинством 330 против 168 при 22
официально воздержавшихся. С оппозицией голосовал только один консерватор — Вивиан
Адаме, но зато 60—70 сторонников правительства воздержались от голосования
«неофициально», т. е. либо совсем не пришли на заседание, либо ушли с него перед
началом голосования. Таким образом, общее число воздержавшихся достигает 80-90
человек (из 431 на правительственных скамьях). Данной цифрой приблизительно
измеряется число сторонников Идена в рядах «национальной коалиции». В течение
второго дня дебатов выступили главные звезды оппозиции — Черчилль со стороны
консерваторов, Ллойд Джордж и Герберт Моррисон—со стороны либералов и
лейбористов. Речи их были неприятны для правительства, особенно речь Черчилля.
Защищаясь, Чемберлен допустил, со своей точки зрения, две крупные тактические
ошибки. Во-первых, он откровенно заявил, что больше не верит ни в Лигу наций, ни в
коллективную безопасность и что считает необходимым обезвредить Лигу путем
ликвидации статьи 16. Это вызвало бурные протесты оппозиции и дало сильное оружие
для антиправительственной агитации всем лигонационным элементам, которых,
несмотря ни на что, в стране имеется еще очень много. Во-вторых, Чемберлен слишком
* Крэнборн Роберт (1893-?) — виконт, английский политический деятель. В 1940-1945 гг.
госсекретарь по делам доминионов.
** Бернейс Роберт (1902—?) — английский политический деятель, в 1937-1938 гг. парламентский
секретарь министерства здравоохранения.
520
ясно обнаружил, что он связывает свою репутацию и судьбу своего кабинета с
исходом англо-итальянских переговоров. Это чрезвычайно ослабляет его позиции в
переговорах с Муссолини и опять-таки дает карты в руки его противников в самой Англии.
Как бы то ни было, но кабинет сумел выдержать разразившуюся бурю и пока
благополучно вышел из нее, правда, с изодранными парусами и серьезной течью ниже
ватерлинии. Я имею полное основание употреблять эти красочные морские выражения,
ибо, по компетентному мнению наиболее опытных парламентариев (Эттли, Ллойд
Джорджа, Никольсона, Маргесона* — главный организатор консервативной партии,
и др.), минувший кризис сильно ослабил престиж правительства. Если бы в
настоящее время состоялись выборы, то, по мнению тех же политических экспертов, Чем-
берлен потерял бы не меньше 100-150 мандатов и, в лучшем случае, вернулся бы в
парламент с совершенно ничтожным консервативным большинством. Но так как
правительство о выборах сейчас не помышляет, то Чемберлен имеет возможность
сохранить свой пост на капитанском мостике и с большей, чем раньше, свободой
определять курс государственного корабля.
5. Каковы же открывающиеся перспективы! Описанные выше события
являются, несомненно, победой «Кливденской котерии»**. Это особенно ярко сказалось в
замене Идена Галифаксом на посту министра иностранных дел. Против
кандидатуры Галифакса велась довольно большая кампания в оппозиционных, а отчасти и в
правительственных кругах, но в конечном счете Чемберлен настоял на своем,
правда, приняв на себя обязательство отвечать самолично в нижней палате по всем
более важным вопросам внешней политики. Назначенный на место Крэнборна новый
товарищ министра Батлер*** — новичок в иностранных делах, но зато человек,
который хорошо слушается начальства. При комбинации Чемберлен — Галифакс —
Батлер не подлежит ни малейшему сомнению, что действительно министром
иностранных дел отныне будет Чемберлен. Какова же программа Чемберлена? Все, что
мне известно о внешнеполитических устремлениях премьер-министра, все, что с
такой ясностью обнаружилось в период минувшего кризиса, дает полное основание
сформулировать программу Чемберлена в следующих 4-х пунктах:
1) Отказ от Лиги наций и принципа коллективной безопасности (конечно, не в
прямой, а в косвенной форме) и более или менее откровенное возвращение к
традиционной английской «политике равновесия».
2) Пакт четырех, для чего начавшиеся англо-итальянские переговоры
являются первым шагом. Весьма возможно, что параллельно будут также вестись
разговоры с Германией, но более вероятно, что серьезные переговоры
Лондон-Берлин начнутся после того, как будут (если будут) успешно завершены переговоры
Лондон-Рим. •
• Маргесон Генри Давид (1890-?) — английский политический деятель, консерватор,
неоднократно занимал посты парламентских секретарей (министерства труда в 1922-1923 гг.,
финансов в 1931 г.).
" См. док. 52, прим. 14.
'* Батлер Ричард (1902-?) — парламентский личный секретарь госсекретаря по делам Индии
(1931) и зам. госсекретаря по делам Индии (1932-1937). Парламентский секретарь
министерства труда (1937-1938), зам. министра иностранных дел в 1938-1941 гг.
521
3) Изоляция СССР как первый этап к различным более амбициозным планам
(атака СССР фашистскими агрессорами и т. п.), о которых Чемберлен пока, возможно,
еще не думает в плоскости заданий практической политики.
4) Стремительный рост собственных вооружений Великобритании.
Такова в основных чертах внешнеполитическая программ Чемберлена. Если бы
ему удалось реализовать пункт 2, т. е. добиться пакта четырех, он, несомненно,
пошел бы на выборы для закрепления консервативного большинства еще на новые
5 лет. Не исключено, что премьер рискнул бы выборами даже в случае подписания
лишь одного англо-итальянского соглашения, если последнее носило бы сколько-
нибудь выгодный для Великобритании характер. Нынешний парламент вступил уже
в третий год своего существования, на четвертом году, по традиции и по расчету,
обычно устраиваются выборы, а ведь неизвестно, что с собою принесет 1939 год.
Весьма вероятно — новые внешнеполитические осложнения и вдобавок к этому еще
экономическую депрессию или даже кризис. В такой обстановке как не использовать
для выборов столь выгодный момент, как «замирение» Европы на базе соглашения с
Германией и Италией? Но каковы шансы успеха Чемберлена? Тут есть свои «за» и
свои «против». Несомненно, что все дальше идущее обострение классовой борьбы в
мировом масштабе подготавливает почву для реализации пакта четырех. В том же
направлении действуют субъективные стремления Гитлера, Муссолини и
Чемберлена при наличии слабой и колеблющейся линии Франции. С другой стороны,
однако, на пути пакта четырех имеется немало препятствий. Между Англией и
Францией, с одной стороны, Германией и Италией, с другой, существуют весьма серьезные
экономические и политические противоречия, череэ которые перекинуть мост не
так-то легко. Классическая бестактность германской дипломатии, конечно, не
облегчает преодоления имеющихся трудностей. Каков будет конечный исход? На этот
вопрос сейчас никто не смог бы дать сколько-нибудь определенного ответа. Одно, во
всяком случае, несомненно — в том или ином решении вопроса крупнейшую роль
сыграет позиция Франции. Известную роль может сыграть также лейбористско-
либеральная оппозиция внутри Англии, которая развязывает сейчас большое
движение в защиту Лиги наций и против правительства. События ближайших 6-8
месяцев покажут, в каком направлении пойдет равнодействующая, и возможно, что
будущие историки когда-нибудь отметят 1938 год как решающую дату в ходе
внешнеполитического развития нашей эпохи. Пока же нам следует приготовиться к
полосе ухудшения в англо-советских отношениях, длительность которой будет
стоять в прямой зависимости от шансов осуществления пакта четырех.
С товарищеским приветом,
• Полномочный представитель СССР
в Великобритании
И.Майский
АВП РФ, ф. 069, an. 22, п. 64, д. 3, л. 30-43.
522
20. Письмо полномочного представителя СССР
во Франции Я.З.Сурица народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
26 августа 1938 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович!
Поручение, которое Вы мне дали, выяснить в связи с приближением ассамблеи
Лиги позицию французов в вопросе о статье 16 и реформе Лиги*, выяснить, можно
ли рассчитывать на активное с их стороны противодействие всем наметившимся
попыткам подорвать основные принципы Лиги наций, я, к сожалению, не смог
выполнить на все сто процентов. Я наткнулся на одно существеннейшее затруднение. Кроме
членов правительства (да и то не всех), в Париже сейчас решительно никого не
найдешь. Налицо нет не только таких политиков, как Эррио и Бонкур (оба они вернутся
не раньше середины сентября, если не будет досрочно созван парламент), но
разъехались почти все видные газетчики, вроде Пертинакса, Бурэ и других. На три
четверти оголены и все министерства. Круг лиц, с которыми я мог поэтому
переговорить на интересующую Вас тему, был крайне невелик. Прежде чем приступить к
изложению своих основных бесед с Боннэ, я хотел бы в сжатых чертах передать
мнение по этому вопросу Манделл и Патенотра** и одного видного чиновника МИДа
Арналя, специально занимающегося лигонационными вопросами.
* Ст. 16 имеет особое политическое значение, и поэтому приводим ее текстуально:
«Если член Лиги прибегает к войне, в противность обязательствам, принятым в статьях 12,
13 и 15 (т. е. без предварительного обращения к арбитражу или к разбирательству в Совете
Лиги. — Ред.), то он тем самым рассматривается как совершивший акт войны против всех
других членов Лиги. Последние обязуются немедленно порвать с ним все торговые или
финансовые отношения, воспретить все сношения между своими гражданами и гражданами
государства, нарушившего статут, и прекратить всякие финансовые, торговые или личные
сношения между гражданами этого государства и гражданами всякого другого государства,
является ли оно членом Лиги или нет.
В этом случае Совет обязан предложить различным заинтересованным правительствам тот
численный состав военной, морской или воздушной силы, посредством которого члены Лиги
будут по принадлежности участвовать в вооруженных силах, предназначенных для
поддержания уважения к обязательствам Лиги.
Члены Лиги соглашаются, кроме того, оказывать друг другу взаимную поддержку при
применении экономических и финансовых мер, которые должны быть приняты в силу настоящей
статьи, чтобы сократить до минимума могущие проистечь из них потери и неудобства. Они
равным образом оказывают взаимную поддержку для противодействия всякой специальной мере,
направленной против одного из них государством, нарушившим статут. Они принимают
необходимые постановления для облегчения прохода через их территорию сил всякого члена Лиги,
участвующего в общем действии для поддержания уважения к обязательствам Лиги.
Может быть исключен из Лиги всякий член, оказавшийся виновным в нарушении одного из
обязательств, вытекающих из статута. Исключение выносится голосами всех остальных
членов Лиги, представленных в Совете».
' Патенотр Реймон — французский политический деятель. Депутат парламента с 1925 г., зам.
министра экономики (1932-1933,1938-1939), владелец газеты «Пети Журналь».
523
Мандель и Патенотр, бесспорно разделяющие наши тревоги относительно
ослабления коллективной безопасности, прежде всего сказали, что вопросы лигонацион-
ного порядка ни разу до сих пор не ставились на обсуждение кабинета и что они не
уверены, намерен ли Даладье сделать отступление для ближайшей сессии Лиги и
не удовольствуется ли, по своему обыкновению, согласованием этих вопросов в
узком кругу своих интимных друзей. Оба они поэтому очень признательны, что мы
своевременно просигнализировали серьезность стоящих на сессии вопросов и
вооружили их аргументами, чтобы потребовать открытого обсуждения всех этих
вопросов в кабинете.
Что же касается существа вопроса, то оба они, полностью разделяя нашу точку
зрения о необходимости дать крепкий отпор посягательствам против Лиги и
помешать попыткам превратить ее в простую и бесправную говорильню, разно
расценивают французские на этот счет возможности.
В то время как Патенотр считает, что Франция, заняв в Женеве твердую
позицию, способна еще потянуть за собой и ряд колеблющихся мелких стран и может
позволить себе роскошь держаться в этом вопросе вполне независимо от Англии и
даже давить на ее позиции, Мандель в этом отношении высказывался гораздо
более осторожно и скептически. Подчеркивая зависимость французской политики
от английской, причины которой он усматривает в том простом и бесспорном
факте, что Англия сейчас является по отношению к Франции стороной дающей, от
которой, в частности, в значительной степени зависит и наиболее больной сейчас
для Франции вопрос о франке, Мандель высказал сомнение, решатся ли Даладье
и Боннэ разойтись с англичанами по такому вопросу, как принципы Лиги наций,
воспринимаемые сейчас многими как вопросы сугубо абстрактно идеологического
порядка, не имеющие непосредственного практического значения. Исходя из
разницы позиций, занимаемых по лигонациевским вопросам Англией и Францией,
Мандель считал бы крайне опасным сталкивать, сейчас эти точки зрения в
Женеве и полагал бы, что лучшим выходом из положения было бы так сманеврировать,
чтобы такие острые вопросы, как статья 16-я и реформа Лиги, при нынешней
напряженной международной обстановке вообще не ставились в Женеве. На наши
указания, что дело заключается в том, что не сторонники Лиги собираются
ставить и заострять эти вопросы, и что приходится считаться с вполне определенно
выявившимися намерениями противников Лиги дать бой по этим вопросам, что мы
сейчас стоим перед фактом уже сколоченных и оформленных группировок, вроде
Ословской, Балтийской, Балканской и т. д., рвущихся к драке, и что поэтому,
навряд ли можно рассчитывать на то, что эти вопросы смогут быть обойдены
молчанием и избежат боя, то Мандель сказал, что, по его мнению, все же следует
использовать весь остаток времени, который еще остался до ассамблеи, чтобы
совместными усилиями (он думает, что на это сейчас пойдет и Англия) добиться,
чтобы Женева «не осложнила и без того сложного международного положения».
Если же это не удастся, то Франции надлежит, конечно, занять твердую позицию,
но он не уверен, хватит ли на это решимости у Даладье и Боннэ, и тут Мандель
вновь заговорил о зависимости от Англии. Франция по всем вопросам текущей
политики — должник или проситель. Если не касаться Дальнего Востока, то мир или
война сейчас в значительной степени зависят от внутреннего положения во Фран-
524
ции. Последнее висит на франке, а франк в первую очередь зависит от Англии.
Пойти против Англии поэтому не решатся. Если Англия захочет, чтобы была
резолюция, резолюция будет. Мандель признает, что у СССР имеются все
основания возмущаться слабостью французской внешней политики, в частности, лиго-
нациевской, но было бы, может, правильнее не демонстрировать слишком открыто
своего неудовольствия политикой Франции, в значительной мере все же
продиктованной и факторами объективного порядка — исключительными внутренними
трудностями, страхом потерять поддержку Англии и боязнью растерять остатки
клиентуры в Центральной и Восточной Европе. Он, Мандель, вместе с его
друзьями будут отстаивать твердый курс в Женеве, но он знает, что большинство
кабинета пойдет на компромисс, если Англия на этом будет настаивать.
Арналь воздерживался от собственных оценок, но рассказал много
интереснейших вещей, вскрывающих методы пропаганды и основную аргументацию
сторонников «примирения с фактами». Последние, главным образом, по-видимому, засели
в аппарате секретариата Лиги, инспирируются Авенолем и через него,
по-видимому, Лондоном. Они больше всего озабочены возможностью отпадения ряда стран от
Лиги. Их точка зрения сводится к тому, что не нужно отталкивать напуганных и
терроризированных Германией малых стран.
Нужно дать отдушину этому страху и спасти, что можно. Сохранение
миролюбивых стран в Лиге, даже ослабленной, добро в сравнении с полным разбродом.
Если можно будет обойтись без резолюции, тем лучше. Похоже, однако, на то, что
на резолюции будут настаивать наиболее напуганные. Возможно и даже
вероятно, что за их спиной стоят и явные враги Лиги и что те позлорадствуют, но если
продолжать упорствовать, то начнется массовое дезертирство, к уже
бесспорному ликованию врагов. Формулу можно будет найти «приличную», оставляющую в
неприкосновенности «идеалы» коллективной безопасности, без сопряженной с этой
безопасностью непосредственной опасности. Когда Англия вооружится, начнется
новый расцвет Лиги. Пока же нужно сохранить сплоченность, не пренебрегая
фактическим положением вещей. Если для защиты Лиги не применяется сила, то
спасти ее возможно только гибкостью.
Не сомневаясь ни на один момент, что все эти «теории» инспирированы Чембер-
леном, и зная, и без напоминания Манделя, насколько Боннэ всю свою политику
строит и равняет по Лондону, я не возлагал, естественно, особенно больших надежд на
предстоявшие беседы с Боннэ. Я пошел к нему с полной уверенностью, что он, по
своему обыкновению, уклонится от прямого ответа, будет ссылаться на
«трудности», призывать к «осторожности» и «благоразумию» и изыскивать компромиссы.
Но, к моему большому удивлению, Боннэ сразу после того, как я ему подробно
изложил нашу точку зрения (я особенно напирал на то, что в Женеве сейчас решаются
не только судьбы Лиги, но и коллективной безопасности в целом, я напомнил ему,
что со статьей 16-й связаны почти все пакты о ненападении и т. д.), мне заявил, что
он «в принципе» совершенно согласен с нашей постановкой вопроса, что и он
полагает, что наступил момент «активно» выступить против всех попыток подкопаться
под Лигу и что он, в частности, готов настоять на отклонении всех деклараций,
добивающихся одностороннего освобождения от обязательств, возлагаемых статьей
16-й, и что и он не намерен допустить сейчас постановки вопросов о реформе Лиги.
525
Я должен, однако, учесть, что он захвачен моими вопросами «несколько
врасплох», что он не успел их еще в достаточной степени обдумать, а главное, он
должен посоветоваться и обменяться мнениями с другими членами кабинета,
особенно с Даладье. Вот почему он и предлагает еще раз через пару дней встретиться со
мной. Такая встреча и состоялась вчера, 25-го. Она началась с торжественного
заявления Боннэ, что, «тщательно обдумав» все поставленные мною в прошлый раз
вопросы, он может сейчас уже официально дать заверение, что «позиция
французской делегации в Женеве будет твердой». Французская делегация открыто
заявит, что «теперешний момент настоятельно диктует не ослабление, а, наоборот,
укрепление принципов коллективной безопасности», что одной из ее основ
является сохранение в неприкосновенности статьи 16-й и что французское
правительство считает поэтому недопустимым изменение статьи 16-й и нежелательным
постановку вопроса о реформе Лиги.
Выслушав все это, я сказал Боннэ, что, по моим впечатлениям, он сводит все
дело только к изложению французской точки зрения на статью 16-ю и реформу
Лиги и что если это так, то это, конечно, совершенно недостаточно. Никто и
раньше не сомневался в отношении Франции к статье 16-й и к коллективной
безопасности. Речь же сейчас идет о совершенно ином. Речь идет о том, готово ли
французское правительство активно вместе с нами в Женеве бороться против
выстроившейся фаланги противников Лиги, готово ли французское правительство
выступить не только с декларациями, излагающими его собственные позиции, но
и с протестами против позиции, занимаемой ословцами и другими аналогичными
группировками, готова ли французская делегация выступить с заявлением, что
никто не имеет права освобождать себя односторонними актами от ранее
принятых обязательств и что такого рода декларации французская делегация признает
недопустимыми и незаконными.
Боннэ на это ответил, что он, «в общем», так и понимает задачи французской
делегации в Женеве, что он намерен предпринять все, чтобы «вразумить» малые
страны и доказать им, насколько не в их интересах подрубать сук, на котором держится
и их безопасность, что он отведет все возможные ссылки на позицию, занятую
Францией прошлый раз в Швейцарии, позицию, вызывавшуюся «исключительным»
положением Швейцарии, что в достаточной степени было отражено и в резолюции,
что он готов «всеми доступными средствами» бороться против всех лигонациевских
капитулянтов и что уверен, что сможет выступить вместе с нами «единым
фронтом». Он уже сейчас может дать нам твердое заверение, что Франция ни в коем
случае не допустит постановки вопроса о реформе Лиги и что в этом вопросе он не будет
считаться с мнением англичан и не боится с ними по нему разойтись. Он приложит
сейчас все усилия к тому, чтобы Лондон не создавал затруднений, и надеется, что
сложившаяся сейчас напряженная международная обстановка, не в малой степени
озабочивающая и Лондон, облегчит ему этот демарш. Он считал бы крайне
желательным, чтобы еще до начала работы Женевы мы смогли согласовать наши
выступления и в деталях.
Как Вы видите, Боннэ все же уклонился от твердого обещания, что
французская делегация выступит в Женеве с заявлением, что считает Ословские
декларации незаконными и не имеющими силы. Здесь он прибегал к общим фразам и эки-
526
вокам. Я далеко, конечно, не уверен и в том, что он выполнит и другие обещания.
За предстоящие две недели еще многое может измениться. Свои демарши я,
конечно, не считаю законченными. Я буду еще говорить с Даладье, встречусь на днях
и с Блюмом, а по возвращении сюда Пертинакса и Бурэ намерен проинспириро-
вать и кампанию в печати.
С товарищеским приветом
Суриц
АВПРФ, ф. Oil, on. г, п. 17, д. 165, с. 171-178.
21. Письмо полномочного представителя СССР
во Франции Я.З.Сурица народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
1 сентября 1938 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович!
Свою телеграфную информацию хочу дополнить некоторыми поступившими к
нам интересными данными:
1. Япония. Мандель рассказывал, что сиамский МИД* (чуть не единственный там
франкофил) рассказал французскому посланнику в Бангкоке Леписье, что сиамские
офицеры, вернувшиеся после отбывания стажа в Японии, утверждают, что японцы
намерены форсировать события и толкнуть немцев на войну с СССР, начав ее сами.
Для этого они будут действовать, как в 1904 году, т. е. нападут внезапно и зимой, когда
транспорт в Сибири работает «с большим напряжением». Мандель придает этой
информации исключительно серьезный характер. Он не сомневается в том, что, если бы
Япония на это пошла, немцы действительно будут «искушены» и, по всей
вероятности, выступят.
2. Чехословакия. Все французские собеседники, имеющие доступ к Боннэ и Даладье
или прямо сотрудничающие с ними, утверждают, что за последние дни положение в
чехословацком вопросе резко ухудшилось. Военные приготовления немцев на чешской
и французской границах ничего не имеют общего с маневренными упражнениями.
Производятся работы и происходит концентрация, которые обычно имеют место в первые
дни после объявления войны. В связи с этим французское командование приняло
контрмеры: занятие укрепленных районов полным комплектом войск, максимально
интенсивные работы на бельгийской и швейцарской границах (французы считаются с
вероятностью нападения и на Бельгию и на Швейцарию одновременно).
* Здесь: МИД — министр иностранных дел.
527
Те же источники представляют позицию Даладье совершенно твердой: военные
действия против Чехословакии автоматически развяжут войну Франции против
Германии, каков бы ни был исход первых сражений с чехами.
Комер*, например, говорит, что Даладье твердо заявил об этом не только в
Лондон, но также ряду высших французских чиновников в самой категорической
форме, указывая, что продвижение Германии на восток, захват ею хлебных и
нефтяных источников (Румыния) поставили бы Францию в смертельно опасное положение,
которого ни в коем случае допустить нельзя. На вопрос, можно ли будет преодолеть
пораженческие и примиренческие течения среди правых, отвечают, проводя
параллель между их позицией с позицией социалистов в 1914 г., т. е. сопротивление войне
до последней секунды и призыв к национальному единению с момента, когда война
стала неотразимой. В то время, когда одни считают, что франкистские базы станут
особо опасными для Франции, если начнется война с Германией (Боннэ), другие, со
слов военных, говорят, что в первый же день войны будет двинуто против
франкистов достаточно войск и авиации, чтобы с ними сразу прикончить, причем строгая
морская блокада не позволит ни немцам, ни итальянцам оказать франкистам
непосредственную помощь.
Комер, со слов балканских дипломатов, передает, что Германия на первых порах
рассчитывает не на помощь Венгрии, а на ее нейтралитет, чтобы не рисковать
выступлением Румынии и Югославии с начала конфликта на стороне чехов. Некоторые
чиновники МИД рассказывали вчера (25-го), что Галифакс сказал Камбону, что
Англия поддержит Францию, если ей придется помочь Чехословакии, но что об этом
«вредно говорить вслух», так как это может усилить беспокойство среди населения,
повредить миссии Ренсимена и развязать агрессивность чешских националистов
(сравните с моим разговором с Боннэ, переданным вчера, 25-го, шифровкой).
Различные источники в Париже говорят об опасности, которую представляют
настроения чехов, населяющих Судетскую область. Опасаются массовых с их
стороны выступлений против судетских наци (это, вероятно, распускается немцами).
Время, которое здесь называют для эвентуальной военной демонстрации или
настоящего выступления Германии против Чехословакии, — между 7 и 20 сентября.
Я.Суриц
АВПРФ,ф.011,оп.2,п.17,д. 165,л. 185-187.
* Комер Пьер (1880-?) — французский журналист, дипломат. Атташе миссии в Лондоне (1917-
1918), издатель газеты «Тан» (1919). Директор сектора информации Лиги наций (1919-1933),
директор бюро прессы и информации МИД Франции с 1935 г
528
22. Запись беседы полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского с английским
журналистом Викхемом Стидом
23 октября 1938 г.
Секретно
Ко мне заходил известный английский журналист антигерманской ориентации
Викхем Стид*, который, между прочим, сообщил следующее:
1. Чемберленом образована специальная комиссия для обсуждения вопроса о том,
каким путем можно удовлетворить колониальные притязания Германии. В основу
своих работ комиссия положила тот проект, который Шахт и Геринг развивали
Галифаксу во время прошлогоднего визита последнего к Гитлеру. Суть проекта:
Германия получает «Африканскую империю» в составе Того, Камеруна, Анголы и
части Бельгийского Конго.
2. Летом нынешнего года Франсуа-Понсэ и Кулондр** информировали
французский мининдел о том, что Гитлер уделяет сейчас особенное внимание вопросу об СССР.
Он хотел бы «урегулировать» отношения с СССР на такой примерно базе: СССР
разделяется на ряд более или менее независимых частей, лишь слабо связанных между
собой в форме довольно туманной федерации. Украина должна составлять одну из
таких полусамостоятельных частей и попасть под фактический протекторат
Германии. С остальными частями «российской федерации» Гитлер не прочь иметь
«нормальные отношения». Для подготовки желательной ему трансформации СССР
Гитлер образовал в гестапо специальный отдел, в котором работают многие белогвардейцы.
На пути осуществления названных планов, по мнению Гитлера, стоят, как передавал
со слов французов Стид, «Сталин и Литвинов, которых нужно убрать». Всю эту
информацию Стид получил из кругов Кэ д'Орсе, с которым он близко связан. Косвенное
подтверждение данной информации он усматривает в след[ующем] факте. Недавно
Саблин (бывший царский поверенный в Лондоне) видел советника французского
посольства в Англии Камбона и в разговоре с ним с возмущением рассказывал о том, что
в Берлине ряд «белогвардейских негодяев» работают под немецкую указку «над
расчленением России». Саблин прибавил, что хотя он очень сильно пострадал от
большевиков, но все-таки предпочитает их этим белогвардейским «бандитам», так как
«советская власть по крайней мере защищает целость и честь России». Камбон сам
рассказал Стиду о данной беседе с Саблиным.
Полпред СССР в Великобритании
ЛМайский
АВП РФ, ф. 069, on. 22, п. 64, д. 3, л. 91-92.
* Стид Генри Викхем — журналист, редактор иностранного отдела газеты «Тайме», преподавал
также историю в Кинге Колледже (Лондон).
** Кулондр Р. — в 1936-1938 гг. — посол Франции в СССР, с ноября 1938 г. по сентябрь 1939 г. —
посол Франции в Германии.
529
23. Письмо полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
25 октября 1938 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович!
1. Суммируя все то, что мне пришлось за последние четыре недели слышать,
видеть и читать, я прихожу к вполне определенному выводу, что пока Чемберлен
является несомненным хозяином положения. Авторитет в стране у него еще очень велик,
особенно среди женщин. Партийно-консервативная машина в парламенте и вне
парламента, несмотря на наличие известной внутренней оппозиции, к его услугам.
«Тайме» и пресса Ротермира его целиком поддерживает. Пресса Бивербрука, хотя и
позволяет себе критиковать премьера по некоторым вопросам внутренней политики
(главным образом, о сельском хозяйстве), в общем, занимает в отношении его
дружественную позицию. Более сдержан «Дейли Телеграф», но и он не выступает против
правительства. Таким образом, положение Чемберлена может считаться вполне
прочным, и, судя по целому ряду признаков, он постарается использовать его до конца.
2. Какова будет дальнейшая линия премьера? Опять-таки суммируя весь
имеющийся в моих руках материал, я прихожу к вполне определенному выводу:
«генеральная линия» Чемберлена будет не на сопротивление, а на дальнейшее
отступление перед агрессором. Вы уже знаете о капитуляции Чемберлена перед Муссолини
в испанском вопросе. Никаких серьезных попыток противостоять германской
экспансии в юго-восточной Европе со стороны Чемберлена ожидать не приходится.
«Какой смысл подкармливать корову, которую все равно зарежет Гитлер?» Даже в
вопросе о колониях Чемберлен занимает явно капитулянтскую позицию. Я уже
передавал Вам по этому поводу мнение Бивербрука. После того из разных источников
я имел подтверждение этого мнения. Мне известно, что Чемберлен недавно создал
специальную комиссию для выработки плана или планов по удовлетворению
колониальных притязаний Германии... Пока еще рано говорить о выводах данной
комиссии, однако, насколько я слышал, мысль комиссии вращается, главным образом,
около того проекта, который осенью прошлого года развивался Шахтом и Герингом
в беседе с Галифаксом во время известного свидания последнего с Гитлером*. Суть
этого проекта состоит в том, что Германия создает себе «Африканскую империю» в
составе Того, Камеруна, Анголы и большей части Бельгийского Конго. Не знаю,
насколько Гитлер удовлетворился бы сейчас подобным подарком, но его английские
благодетели имеют в настоящее время в виду как раз только что названный проект.
Не подлежит, конечно, ни малейшему сомнению, что, получив колонии, Гитлер
денонсирует англо-германский морской договор (если он не сделает этого раньше), но
Чемберлен готов капитулировать и по данному пункту в расчете на то, что большого
флота в один день не построишь и что по крайней мере в этой области за Великобри-
* См. Приложение III, док. 22.
530
танией еще надолго обеспечено несомненное преимущество. В окружении премьера
сейчас в большом ходу теория, что Германия «свирепствует» лишь потому, что у
нее «пустой желудок». Когда «желудок» несколько наполнится, Германия станет
спокойнее. В этой связи я вспоминаю, как еще весной текущего года известный
Горас Вильсон, играющий при Чемберлене столь крупную роль, в разговоре со мной
высказывал мысль, что с образованием «Срединной Европы» вступят в силу
«смягчающие влияния» и агрессивность германского зверя должна значительно ослабеть.
3. Однако самым разительным доказательством того, что Чемберлен поставил
ставку на длительное отступление, является его почти полное бездействие в
вопросах ускорения вооружений. Правда, во время парламентских дебатов,
посвященных Мюнхенскому соглашению, как сам премьер, так и ряд других министров
неизменно повторяли, что Англия должна вооружиться, и вооружиться быстро. С тех
пор прошло около 3-х недель, но в окружающей жизни нет никаких симптомов,
свидетельствующих о том, что правительство действительно всерьез взялось за
устранение тех дефектов своей обороны, которые с такой яркостью обнаружились в
памятные дни кризиса. Это прежде всего относится к противовоздушной обороне.
В конце сентября в этой области вскрылись подлинно вопиющие вещи. Достаточно
сказать, что для защиты Лондона от воздушных налетов оказалось всего лишь сто
зенитных орудий (вместо нужной тысячи), и притом в подавляющем большинстве
выпуска 1917-1918 годов. В провинции положение было еще хуже. Казалось бы,
сентябрьские дни должны были послужить крепким уроком для британского
правительства и заставить его сразу же, немедленно же, с лихорадочной быстротой взяться
за исправление обнаружившихся недостатков. А что мы видим на самом деле? Пока
лишь одну болтовню и сплошное очковтирательство. Больше того. На каждом шагу
мы наблюдаем, как внезапный порыв сентябрьских дней выдохся, исчез и все
вернулось в старую, рутинную, медленно двигающуюся колею. Приведу только один
весьма характерный пример. В первой половине октября муниципалитет города
Лидса обратился к министру внутренних дел Самюэлю Хору с просьбой принять его
депутацию для обсуждения плана по улучшению противовоздушной обороны
данного района. И что же? Самюэль Хор ответил муниципалитету, что ввиду наличия
парламентских каникул он считает возможным принять депутацию только после
1 ноября, когда соберутся палаты. Этот случай прямо символичен. Если
реорганизация противовоздушной обороны и дальше пойдет тем же темпом, каким она шла в
октябре, то Англия еще долго не дождется того момента, когда она сможет не
бояться воздушных атак Германии.
4. Не лучше обстоит дело и с другим слабым звеном в вооружениях
Великобритании — с ее воздушным флотом. В настоящее время Англия располагает примерно
1800 машин первой линии для защиты метрополии, то есть, по самым
оптимистическим для нее расчетам, численно оказывается вдвое слабее, чем Германия
(некоторые специалисты допускают даже, что втрое слабее). Чрезвычайно важно также
то обстоятельство, что в то время, как германский воздушный флот состоит почти
исключительно из вполне современных машин, английский флот обеспечен ими лишь
не больше чем на 50%. Таким образом, перед Великобританией стоит грандиозная
задача: в кратчайший срок догнать, а если возможно, то и перегнать Германию в
области воздушных вооружений. Только при этом условии обороноспособность страны
531
будет действительно поставлена на должную высоту. Однако до сих пор не видно,
не чувствуется, чтобы правительство Чемберлена всерьез подходило к данной
проблеме. Несомненно, в результате кризиса кое-какие улучшения есть и еще будут.
Некоторое ускорение в производстве аэропланов вполне вероятно. Но при
сохранении тех темпов, которые пока намечаются, для удвоения численности британского
воздушного флота потребуется по крайней мере два года. А так как Германия тем
временем тоже не будет дремать (к тому же она сейчас получила доступ к
сырьевым ресурсам Центральной и Юго-Восточной Европы), то совершенно очевидно, что,
если, скажем, к концу 1940 года Англия будет располагать 3500 вполне
современных воздушных машин первой линии, ее положение относительно Германии отнюдь
не улучшится. Нужны какие-то совершенно исключительные меры для того, чтобы
резким скачком выйти из того опасного в отношении воздушных вооружений
состояния, в котором сейчас находится страна. Эти исключительные меры в основном
сводятся к созданию министерства снабжения (которого Черчилль требовал уже два
года тому назад) и к мобилизации промышленности для военного производства. Нет,
однако, никаких признаков, что Чемберлен всерьез думает о таких вещах. Если
общественный нажим на него сильно увеличится, он, пожалуй, еще раз прибегнет к
своему испытанному методу, методу втирания очков широкой публике: создаст
министерство снабжения, но возглавит его каким-нибудь ничтожеством и не снабдит
его надлежащими полномочиями. Получится второе издание министерства
координации во главе с Инскипом, которое (как теперь признает даже сам Чемберлен)
позорно обанкротилось. О серьезной же мобилизации промышленности не
приходится говорить, ибо предпосылкой ее является тесное сотрудничество между
правительством и рабочими. Особенно важны под этим углом зрения тред-юнионы.
Однако Чемберлену не дано найти общего языка с представителями рабочих, а та
мелкая приманка, которую он способен им предложить, не сможет побудить
широкие массы пойти на серьезные жертвы ради ускорения вооружения. Таким
образом, все сказанное выше заставляет прийти к неизбежному выводу, что если
Чемберлен будет иметь волю делать то, что он хочет, то нам надо ожидать новых
капитуляций Англии (и Франции) перед Гитлером и Муссолини. Ввиду нынешнего
оборота дел в Китае не исключено, что в качестве еще одного претендента на
англофранцузские «сокровища» уже в самом непосредственном будущем выступит
также японская военщина, и тогда мы, несомненно, увидим, как Чемберлен умеет
капитулировать не только на Западе, но и на Дальнем Востоке.
5. Однако будет ли Чемберлен иметь волю делать то, что он хочет? И долго ли он
будет иметь эту волю? Попытка ответа на этот вопрос, естественно, заставляет меня
обратиться к характеристике тех сил, которые стоят в оппозиции к правительству в
настоящее время и которые могут перейти на сторону оппозиции в дальнейшем. Не
подлежит сомнению, что после Мюнхена идея единого античемберленовского фронта
всех оппозиционных сил носится в воздухе. Эта идея пользуется большим
сочувствием в широких массах. В высшей степени характерно, что решения снять
лейбористского и либерального кандидатов на дополнительных выборах в Оксфорде
(которые должны произойти 27 октября) в пользу независимого античемберленовского
кандидата Линдей состоялась по местной инициативе вопреки сопротивлению
центральных комитетов соответствующих партий, в особенности центрального коми-
532
тета лейбористов. Имеются сведения, что такого же рода тенденции
обнаруживаются и в целом ряде других мест. Однако официальные оппозиционные партии —
лейбористы и либералы — до самого последнего времени сохраняли свое
традиционное отрицательное отношение к идее единого античемберленовского фронта.
Либералы сейчас сделали шаг вперед и на днях опубликовали воззвание, в котором
обещают поддержку всякой попытке формирования такого фронта. Лейбористы
продолжают упорствовать и, как я имел случай убедиться из неоднократных
разговоров с Эттли, Гринвудом, Дальтоном, Моррисоном и другими, еще далеко не
осознали всей исключительной остроты переживаемого момента. Впрочем, имеются
симптомы, что и здесь назревают известные перемены (например, Дальтон и Моррисон
склоняются к мысли о едином фронте). Трудно, однако, сказать, сколько еще
времени потребуется для завершения данного процесса. Третья оппозиционная группа —
это консерваторы типа Черчилля, Идена, Эмери, лорда Ллойда и др. Они слагаются
из двух течений — «левых консерваторов», вроде Идена и Кренборна, и
«твердолобых империалистов» типа Эмери и Ллойда. Оппозиционные консерваторы
составляют примерно около четверти парламентской фракции консерваторов, причем в
их рядах находятся почти все более крупные имена и почти все те лица, которые
хорошо знакомы с международными делами. Поэтому удельный вес
оппозиционеров значительно больше, чем их численность. С другой стороны, необходимо
отметить, что далеко не все оппозиционные консерваторы обладают достаточными
мужеством и решительностью для того, чтобы открыто манифестировать свое
недовольство. Многие слишком боятся воздействия партийной машины. Вот почему
на исходе недавних парламентских дебатов воздержались от голосования
одобрения правительству только 30-40 оппозиционных консерваторов, хотя общее число
их никак не меньше сотни. Оппозиционные консерваторы — и это очень важно —
имеют большую поддержку в министерстве иностранных дел. Надо прямо сказать,
что почти весь аппарат Форин Оффиса настроен античемберленовски, и это не
может не оказывать известного влияния на самого Галифакса. Мое впечатление, что
Галифакс не испытывает большого энтузиазма от политики Чемберлена, но вместе
с тем и не располагает достаточной решимостью для того, чтобы с ней порвать. Он
идет на поводу у премьера, хотя и без большого удовольствия. Что же касается
чиновников Форин Оффиса, то для их настроения характерен такой факт. На днях
Кольер (директор Северного департамента) в разговоре с т. Каганом* сказал: «Я сижу
в своем департаменте и занимаюсь текущими делами. Больше всего забочусь о том,
чтобы мое имя как-нибудь не оказалось в числе тех имен, которые заслужат
осуждение потомства». И это не одиночное исключение. Если бы все перечисленные
оппозиционные элементы (лейбористы, либералы — оппозиционные консерваторы)**
могли сложиться в единый антиправительственный фронт, то положение
Чемберлена стало бы очень затруднительным. Но вот сложатся ли они?
6. Это в сильнейшей степени зависит от дальнейшего хода событий, в том числе
от поведения Гитлера и Муссолини. Хотя я довольно скептически отношусь к
возможности единого античемберленовского фронта в настоящий момент, я не исключаю
* Каган СБ. — советник полномочного представительства СССР в Великобритании.
** На включение сюда коммунистов они не согласились бы (примечание в тексте Майского).
533
возможности его создания на последующих ступенях развития. В самом деле, до
сих пор Чемберлену удавалось заключать сделки с агрессорами за счет третьих
стран (Чехословакии, Испании, Франции), однако, наступает момент — и он уже
недалек, — когда Чемберлену придется платить по счету Гитлера (а возможно, и
других агрессоров) собственными деньгами. Как бы он ни изловчался, все-таки
удовлетворить колониальные аппетиты Германии только за счет Франции, Бельгии и
Португалии ему не удастся. Какую-то долю в общий котел должна будет внести
Англия. Это неизбежно должно вызвать в стране гораздо более резкую реакцию
(и особенно в консервативных слоях), чем предательство Чехословакии. Возможно,
конечно, как предполагает Бивербрук, что, несмотря на сильную оппозицию среди
консерваторов (при относительно слабой оппозиции среди лейбористов), премьеру
все-таки удастся провести тот проект «Африканской империи» для Гитлера,
который сейчас подрабатывается в созданной Чемберленом комиссии. Однако, если бы
требования Гитлера оказались круче, если бы он, например, категорически
поставил вопрос о возвращении всех бывших колоний Германии в Африке, включая
Танганьику и Юго-Западную Африку, то возможно, что конечный исход был бы совсем
иной. Возможно, что в таком случае противники Чемберлена в консервативной
партии совместно с лейбористско-либеральной оппозицией или даже одни
оказались бы в состоянии опрокинуть нынешнее правительство и создать новый кабинет
совсем иного типа и характера. Тот же Кольер в разговоре с товарищем Каганом
бросил фразу о том, что все может кончиться через каких-нибудь полгода «crazy
elections» (безумными выборами), которые совершенно изменят политическую
ситуацию в стране. Это вполне возможно. Одно дело торговать чужим добром, а другое
дело — расставаться с собственными богатствами. Инстинкт стяжания
чрезвычайно силен в капиталистической психологии. Весь вопрос, однако, в том, когда этот
поворот может совершиться? И какое наследство получит от Чемберлена новое
правительство? Во всяком случае, я полагаю, что пока еще рано делать какие-либо
окончательные выводы о политических перспективах в Англии на ближайшее будущее.
В октябре-ноябре предстоят семь дополнительных выборов в парламент — исход
их явится хорошей пробой нынешних настроений в стране. Надо думать, что Чем-
берлен подождет их вердикта прежде, чем делать решительные шаги в том или ином
направлении. Еще важнее поведение Гитлера. Если верно, как передают из
Парижа, что Гитлер решил получить все германские колонии назад к 6-й годовщине
фашистской власти в Германии (т. е. к 30 января 1939 года), то в Англии можно
ожидать весьма крупных событий в течение ближайших трех месяцев.
С товарищеским приветом,
Полномочный представитель
СССР в Великобритании
И.Майский
АВП РФ ф. 069, ст. 22, п. 64, д. 3, л. 83-90.
534
24. Письмо полномочного представителя СССР в Париже
Я.З.Сурица народному комиссару иностранных дел СССР
М.М.Литвинову
11 ноября 1938 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович!
Со времени отправления моего последнего письма прошло порядочно времени, и
тем не менее я и сейчас затруднился бы ответить на вопрос, который я поставил в
заключительной части своего прошлого письма, а именно — каковы пути и
перспективы французской политики после Мюнхена. Затрудняюсь не только потому, что
недостаточно информирован и осведомлен о планах французского правительства,
но и потому, что уверен (об этом я слышу и со всех сторон), что такого законченного,
конкретного, продуманного плана вообще не существует. Я не говорю о
«намерениях» или тенденциях, таковые в достаточной степени выявились и нашли свое
достаточно яркое выражение как в речах, которые Даладье и Боннэ произнесли в
Марселе, так и в повседневной практике дипломатических взаимоотношений. Марсельские
речи были призывом во чтобы то ни стало договориться с Германией и Италией.
Больше того, они сигнализировали готовность во имя такого соглашения пожертвовать
всей старой системой договоров и пактов и замкнуться в рамках
«узконациональных» интересов. Эти заявления не оставляли места сомнению, что Даладье и Боннэ
не остановятся и перед денонсированием франко-советского пакта*, если в это
требование упрутся переговоры и если такой ценой можно будет купить соглашение с
Гитлером. Эти «тенденции» сопровождались и подпирались и практиковавшейся за
последнее время политикой «менажирования» и ухаживания за Берлином и Римом.
Под прямым давлением правительства пресса радикально изменила свой тон по
отношению к Германии и Италии. Тщательно замалчивались факты, способные
омрачить дружбу с этими странами, и, наоборот, подхватывалось и раздувалось все, что
могло быть использовано в интересах пропагандирования такой дружбы.
Достаточно характерны в этом отношении те трюки, к которым прибегли, чтобы
скрыть или «пригладить» неприятные места из речей, которые произносил Гитлер.
Но дело не ограничивалось одной прессой. Непрестанные знаки внимания
оказывались и дипломатическим представителям этих стран во Франции, особенно
представителям Германии. Проделывалось, словом, все, чтобы создать благоприятную
атмосферу или «климат», как любят здесь выражаться, для подготовки будущих
переговоров, но к самим переговорам пока еще не приступили.
Очень много разговоров и слухов плелось вокруг знаменитой беседы Понсэ с
Гитлером. Ей приписывали огромное значение. Распускались слухи, что Гитлер сделал
какое-то конкретное и притом «вполне приемлемое» для Франции предложение. Но
все это оказалось сплошным блефом. Я уже Вам передавал мнение Манделя и
только на днях со слов самого Понсэ передал ряд дополнительных подробностей. Гитлер
* Речь идет, видимо, о договоре от 2 мая 1935 г. между СССР и Францией о взаимной помощи.
535
действительно говорил о своем желании наладить дружеские отношения с
Францией. Заверял, что не имеет никаких претензий на Эльзас и Лотарингию, что готов
«посильно содействовать» прекращению гонки вооружений и «гуманизации»
войны, но на прямой вопрос Понсэ, считает ли Гитлер момент созревшим для начала
переговоров, ответа не дал. Больше того, он не выполнил обещания, которое он тогда
дал Понсэ, облечь в форму коммюнике содержание своей беседы с ним. Создается
определенное впечатление, что Гитлер не спешит с переговорами, предпочитая
выжидать и держать Францию в состоянии неуверенности и постоянного напряжения.
Но допустим, что Гитлер в конце концов согласится приступить к переговорам.
Легко ли будет найти такую базу, на которой стороны смогли бы действительно
договориться?
Весь опыт предшествующих лет, особенно история с Чехословакией, как будто
говорит за то, что при беспредельной уступчивости Франции, при ее безбрежной
готовности идти на жертвы почва для соглашения всегда найдется, найдется на
путях дальнейших и новых уступок. Но напрашивается вопрос, так ли уже
беспредельны уступки, на которые сейчас может идти Франция и которые в то же время
способны удовлетворить Гитлера. Все жертвы, которые до сих пор приносились
Гитлеру, очень сильно ослабили Францию, лишили ее преимущественного положения
в Европе, отняли у нее почти всех ее союзников, но все же отличались той
особенностью, что на данном отрезке времени, на сегодняшний день не задели
непосредственных территориальных интересов самой Франции и проводились преимущественно
за счет третьих и слабых стран. Никто сейчас, например, не сомневается, что
Мюнхен для Франции равносилен Седану*, но все это с точки зрения будущих
перспектив, будущей расстановки сил. Непосредственным же результатом этого Седана,
результатом на сегодняшний день, является, однако, не расчленение Франции, а
Чехословакии. Это обстоятельство, кстати, не в малой степени облегчило маневр
Даладье и Боннэ, и его-то я, главным образом, имел в виду, когда в прошлом своем
письме говорил о слабой реакции населения. За счет каких третьих стран Франция
может еще и сейчас делать уступки Германии и купить ее благоволение?
В этой связи особенно популярна версия о дранг нах остен, версия о
предоставлении Германии свободы действия и свободных рук на востоке. В конечном счете
при этом имеется, конечно, в виду предоставление свободы действий против СССР.
Что теперешние властители Франции вкупе с их английскими коллегами не прочь
были бы разрешить все спорные и «проклятые» вопросы за счет СССР, в этом,
конечно, нет сомнения, да в этом нет и ничего принципиально нового. Но
спрашивается, представляет ли эта готовность такую уж большую ценность в глазах Гитлера?
Навряд ли его на этом пути когда-то сдерживали опасения наткнуться на серьезное
сопротивление Англии или даже Франции, навряд ли он даже после подписания
франко-советского пакта серьезно опасался, что СССР в этом случае будет
поддержан Францией. И если он на войну с СССР все же не решался, то, конечно, по
соображениям совершенно иного порядка. Я не вижу поэтому, что нового может в этом
отношении Гитлеру дать и сегодняшняя Франция. Прямую военную помощь? По-
* Во время франко-прусской войны 1870-1871 гг. французская армия потерпела под г. Седаном
сокрушительное поражение, за которым последовало падение бонапартистского режима,
правления императора Наполеона III.
536
мочь Гитлеру силой французского оружия захватить часть советской территории?
Но здесь мы уже вступаем в область фантазии и невероятных предположений.
Действительность же говорит за то, что воэможность маневрирования за счет третьих
стран с каждым днем для Франции все более и более суживается, что
приближается момент, когда дальнейшее «насыщение» Германии должно производиться уже
за счет самой Франции, в частности, за счет ее колоний.
Все речи, которые за последнее время произнес Гитлер, не оставляют уже места
сомнению, что вопрос о колониях поставлен им в порядке дня и что, не добившись
удовлетворения по этому вопросу, он ни на какие серьезные соглашения не пойдет.
Уступать же колонии — дело более трудное, чем продавать союзника. В этом
вопросе правительство натолкнулось бы на сопротивление со всех сторон, в частности, со
стороны правых. По этому вопросу наблюдаются полное единодушие и солидарность
между всеми крыльями французской общественности с той, пожалуй, разницей, что
левые отдают себе отчет, что вопрос о колониях не отделим от внешнеполитической
линии в целом и что, утеряв позиции в Европе, Франции будет неизмеримо труднее
удержать и колонии.
Маловероятной представляется мне и возможность соглашения с немцами и на
второй, приемлемой для Гитлера базе, на базе приостановки французских
вооружений, на базе закрепления теперешнего соотношения военных сил. Если
французы без различия партий и направлений и извлекли какой-либо урок из последних
событий, то этим уроком является сознание, что Франции нужно довооружиться.
Не найдется ни одной партии, которая в этом вопросе доверилась бы заверениям и
обязательствам Гитлера.
Очень чутко теперешнее правительство и стоящие за ним правые круги
воспринимают и преподаваемые Гитлером уроки политграмоты по внутренней политике, в
частности, советы обуздать демократию. Кое-что в этом направлении уже
предпринимается (вспомним хотя бы марсельские выпады против коммунистов), но все же
положить это в основу какого-либо соглашения с Гитлером ни одно французское
правительство (если дело не дойдет до фашистского переворота) не решится. В
меньшей, правда, степени, чем в Англии, эти постоянные атаки на демократию, это
неприкрытое вмешательство во внутренние дела Франции вызывают и здесь
неудовольствие, раздражение и отпор.
Резюмируя все вышесказанное, приходишь к заключению, что базы для
прочного соглашения между Францией и Германией сейчас как будто еще нет налицо.
Для приемлемого для Франции соглашения момент уже упущен, для
капитулянтского еще не вполне созрел. Он наступит, если французы будут придерживаться
теперешней тактики и не проявлять никакой воли к сопротивлению — laisser faire,
laisser passer. В этом случае Франция уже в очень скором времени будет оттеснена
германской «мирной» экспансией и, естественно, уже не будет в состоянии ни
отстоять своих колоний, ни удержать Эльзас и Лотарингию. Не в расчете ли на все это
Гитлер и воздерживается от переговоров?
Не особенно блестящие перспективы сулят и переговоры с Италией. Расчеты
оторвать Италию от Германии если и не окончательно оставлены, то, во всяком случае,
очень основательно надломлены. Забегание вперед с признанием Абиссинии (по
некоторым данным, инспирированное желанием отомстить Чемберлену за его
537
Мюнхенское коммюнике) не вызвало никаких заметных встречных знаков
симпатии со стороны Муссолини. Франция по-прежнему обстреливается на страницах
итальянской печати, и Италия меньше всего проявляет склонность в ответ на
присылку такого «блестящего» посла, как Понсэ, скостить все старые обиды и поставить
крест над прошлым. Итальянцы запасают счет для предъявления. По-видимому,
этот счет немалый и в первую очередь касается Туниса. Есть все основания
полагать, что они сейчас уже не удовлетворятся теми «подачками», которые им в свое
время преподнес Лаваль. Аппетит приходит с едой. Боннэ, по-видимому, был бы не
прочь расплатиться Испанией, но заплатить настоящей ценой, которая
удовлетворила бы Муссолини, он не может, да и здесь он наткнулся бы на не меньшее
внутреннее сопротивление, чем по вопросу о колониях. Не нужно ни на момент упускать
из виду, что в силу географической близости на испанские дела здесь реагируют
совершенно иначе, чем на чехословацкие. Испания ближе, роднее, интереснее.
Испанская проблема расколола страну на два лагеря, но даже среди сторонников
Франко большинство будут против допущения итальянцев и немцев к пиренейской своей
границе. Они строят все свои расчеты (конечно, ложные) на уверенности, что при
посредстве Англии, которая также заинтересована в недопущении итальянцев и
немцев в Испанию, можно будет легко прибрать к рукам Франко и при помощи
«золотого» и иных ключиков «освободить» его от германо-итальянской опеки. Во
всяком случае, и они никогда не дадут Боннэ своего согласия переуступить итальянцам
контроль и ключи к коммуникационным связям Франции с ее африканскими
колониями. Максимум, на что Боннэ здесь может пойти, — это заключить соглашение,
аналогичное англо-итальянскому, но на это навряд ли согласится Муссолини.
Можно от Боннэ ожидать и некоторых практических услуг Франко — новых
затруднений по транзиту для республиканцев, возможно, даже и признания за Франко прав
воюющей стороны, но всего этого недостаточно для прочного соглашения с
Муссолини. И мне кажется, что тот вывод, к которому я пришел в результате анализа
франко-германских отношений, применим и к итало-французским. Окончательная
договоренность и прочное соглашение в ближайшем будущем маловероятны. В
лучшем случае, речь сейчас может идти лишь об улучшении отношений, о
нормализации, но не более. Исход «спора» между Италией и Францией решится на тех же
путях, что и с Германией.
Выйдет ли Франция из теперешнего состояния оцепенения, найдет ли она в себе
достаточно силы и воли к сопротивлению — в этом вся загадка и разрешение
вопроса. Пока, однако, и это нужно с сожалением отметить, никаких осязаемых
признаков какого-либо серьезного и отчетливого перелома не наблюдается. Нам, правда, с
разных сторон передают о повсеместно нарастающем неудовольствии внешней
политикой правительства, о нарастающем по этому вопросу расколе в
правительственных партиях, в частности, в радикал-социалистической, о наступившем
отрезвлении, о повороте общественного мнения в сторону коллективной безопасности, о
повышении интереса к СССР и т. д. Но все это больше исходит от людей, которые
свои собственные настроения, свои собственные желания принимают за должное,
за факты. Бесспорно, во всяком случае, одно, что, за исключением коммунистов, так
называемая оппозиция ведет себя здесь исключительно трусливо, робко и
нерешительно. Ее голоса в стране почти не слышно. Не слышно и ни о каких выступлениях
538
в пользу коллективной безопасности и за укрепление союза с нами. Исключение
составляют лишь речь Эррио на марсельском конгрессе и несколько выступлений
менее ответственных радикалов в печати и на предоктябрьских празднествах.
Так же бесспорно, что путем закулисных давлений на Даладье-Боннэ (метод, к
которому особенно любят здесь прибегать социалисты) можно, в лучшем случае,
добиться некоторых мелких уступок, вроде, скажем, пропуска той или иной партии
оружия для Испании, но не существенных отклонений от принятого ими курса. Оба
они с этим курсом слишком крепко спаяны, ангажированы и связаны. Без
правительственного кризиса, вне ухода Даладье и Боннэ ни о какой серьезной перемене
внешнеполитического курса и речи быть не может.
Внутренним политическим перспективам я посвящу особое письмо.
Полпред СССР во Франции
Суриц
АВПРФ, ф. Oil, on. 2, п. 17, д. 165, с. 222-229.
25. Письмо поверенного в делах СССР в Германии
Г.А.Астахова народному комиссару иностранных дел СССР
М.М.Литвинову
17 декабря 1938 г.
Секретно
Глубокоуважаемый Максим Максимович,
В дневнике моем перечисляются все слухи, циркулирующие в настоящее время
в Берлине о ближайших намерениях Германии. Больше всего говорят об
«украинском» варианте, причем тут мнения раздваиваются: одни склоняются к тому, что дело
это будет осуществляться по этапам и вначале не пойдет дальше создания
Украины из Прикарпатья с эвентуальным присоединением к ней польских и румынских
кусков. Другие (в их числе Кулондр) полагают, что немцы, не задерживаясь на этом
этапе, приступят к операциям и против Советской Украины.
Остается ясным одно: немцы хотят создать у иностранных наблюдателей
впечатление, что украинская проблема ставится в порядок дня. Однако действуют они
в этой кампании не напрямик, а лансируют эти слухи через иностранных же
наблюдателей и через иностранную печать. Бельгийский посол обращал мое внимание на
то, что «украинская проблема» стала предметом обсуждения не столько германской
печати, сколько заграницей (в том числе и на столбцах столь солидных органов, как
«Тан», «Тайме» и др.). Ряд здешних американских корреспондентов получил заказ
на статьи об Украине. Между тем в германской повседневной печати эта тема
539
затрагивается сравнительно мало. Карту «Украины» (с охватом всех частей) я
видел лишь в одной «Шлезише Цайтунг».
Поэтому естественно возникает вопрос, не является ли эта шумиха
дезинформацией, прикрывающей подготовку агрессии на другом участке, или средством
психологического воздействия на Польшу и Румынию с целью добиться от них уступок на
этом участке, так и на ряде других (коридор, Данциг, экономика и пр.). Имеющиеся у
меня впечатления недостаточны для более или менее определенного ответа на этот
вопрос. Их надо было бы пополнить данными военного характера или сведениями о
деятельности различных бело-украинских организаций, чего я сделать не могу. В этой
связи еще раз должен обратить Ваше внимание на ненормальность того положения,
что сейчас, в разгар дипломатического] сезона и при наличии столь интересной
обстановки в Берлине отсутствует советский военный агент. Нет также
корреспондента, который смог бы уделять внимание тем деликатным участкам, которыми не
всегда удобно интересоваться дипломату.
Другим вариантом является антианглийский. Говорят об обострении отношений
с Англией сейчас и об угрозах немцев предпринять какую-то акцию против Англии
в феврале. Что касается данного момента, то действительно, насколько можно
судить по прессе, ее тон в отношении Англии никогда не был столь резким, как сейчас.
Раздувание событий в Палестине, подчеркивание «бурской» проблемы,
официальные банкеты с индусами, наконец, совершенно неприличные по тону нападки если
не на самого Чемберлена, то на деятелей оппозиции (Идена, Даффа Купера и др.)
наряду с такими общеизвестными фактами, как бойкот речи Чемберлена в Лондоне
и проч., — все это говорит о том, что немцы развили исключительную
«психологическую» атаку на Лондон. Мне все же кажется маловероятным, чтобы они
преследовали какие-либо далеко идущие цели. Более естественно предположить, что они
хотят запугать Лондон, побудив на отказ от какого-либо вмешательства в
европейские дела, от поддержки Франции, и этим хотят усилить позицию Муссолини в
предстоящих разговорах с Чемберленом.
Поэтому мне кажется, что и «украинская», и «антианглийская» версии (имея
некоторое значение и сами по себе) служат в то же время и третьей цели — разрешить
в союзе с Италией, которая будет выполнять роль основного зачинщика,
колониальную проблему. Секундируя итальянским претензиям в Африке, немцы
рассчитывают при этом получить и свою долю выгод в виде всех (или некоторых)
африканских колоний. Англию хотят нейтрализовать путем запугивания и шантажа
Разворачивая же «украинскую» проблему, хотят в первую очередь устрашить
Польшу и Румынию, добившись от них ряда уступок экономического и
территориального свойства (быть может, в Прибалтике и коридоре). Вряд ли немцы
рассчитывают запугать нас, хотя не исключено, что лансируя «украинскую» версию, они
хотят «помочь» японцам (см. мою беседу с Кулондром*). Все это, понятно, лишь
предположения. Для более определенных выводов у меня, повторяю, достаточных
данных еще нет.
Позволю себе поделиться с Вами мыслью, которую отнюдь не выдвигаю в
качестве продуманного предложения. Не имеет ли смысл, чтобы пресечь эту болтовню
* Не публикуется.
540
об Украине, пропустить где-нибудь в нашей печати мысль о том, что если уж этот
вопрос ставить, то надо пришивать пуговицу к пиджаку, а не наоборот. И СССР, если
другие хотят, не отвергает идею объединить Украину, присоединив к УССР другие
территории с украинско-русским населением, и в первую очередь Прикарпатье.
Правда, это испугало бы поляков, но им можно было бы объяснить таврический смысл
этого приема. На немцев же, которые особой храбростью далеко не отличаются, он,
возможно, произвел бы в конечном счете охлаждающее действие, хотя вначале они,
вероятно, реагировали бы на него взрывом бешенства. Во всяком случае, он
прозвучал бы как напоминание о том, что наше миролюбие не беспредельно и что дразнить
нас без риска нельзя. Повторяю, эта мысль не продумана и основана исключительно
на учете здешних моментов. Поэтому прошу не относиться к этому строго.
С товарищеским приветом
Г.Астахов
P.S. Только что вернулся с «бала прессы», где мне сообщили следующий эпизод,
подтверждающий вышеотмеченное предположение. На днях в Мюнхене Гитлер в
тесном кругу, 4-5 человек, высказался критически по поводу кампании об Украине,
сказав: «чего они шумят, ведь это свершится не раньше, как через 5—6 лет, но я это
сделаю без войны».
Г.Астахов
АВПРФ ф. Oil,on. 2, п. 12., д. 43, с. 132-134.
26. Письмо полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского народному комиссару
иностранных дел СССР М.М.Литвинову
10 февраля 1939 г.
Секретно
Дорогой Максим Максимович,
1. Хотя Вы очень скептически относитесь к возможности войны между
державами «оси» и «западными демократиями», я полагаю, что совсем исключать такую
перспективу, и именно на 1939 г., нельзя. В основном дело будет зависеть от Гитлера и
Муссолини, которые вообще в последние годы целиком взяли в свои руки
инициативу на международном поле европейской политики. Политика Чемберлена, как Вам
известно, сводится к сделке с агрессорами за счет третьих стран. Но запас этих
третьих стран довольно быстро иссякает. Чехословакия — уже пройденный этап. Та же
роль, видимо, в близком будущем уготована Испании. На Восток, по известным Вам
соображениям, Гитлер, во всяком случае, сейчас не собирается идти (я не считаю
541
движением на Восток такие «мелочи», как Данциг или Мемель). Не говоря уже об
СССР, он как будто бы мало склонен круто выступить даже против Польши.
Несомненно, под угрозой находится Румыния, но и тут Германия до поры до времени
собирается выжидать, потому что успехи Франко и активность Муссолини как раз
сейчас открывают на Западе такие перспективы богатых и, по-видимому, бескровных
побед, каких не видно на Востоке.
2. Таким образом, на ближайший период, скажем, до конца текущего года или, во
всяком случае, до середины текущего года, в распоряжении Чемберлена нет таких
«третьих стран», которые можно было бы сравнительно легко и удобно бросить, как
кость, фашистским агрессорам. Быстро приближается момент, когда Чемберлену
придется откупаться либо за счет Британской империи, либо за счет таких стран
(Франция, Бельгия, Голландия), к судьбе которых, по соображениям самого
эгоистического свойства, он не может быть слишком равнодушен. Конкретно вопрос
упирается в колониальную проблему, ибо требования Муссолини к Франции по
существу тоже являются колониальными требованиями. Мне уже приходилось Вам
раньше писать, что одно дело торговать другими странами и территориями и совсем
другое дело—жертвовать собственными владениями. Все, что мне приходится здесь
видеть, слышать и наблюдать, подтверждает правильность этого утверждения.
Должна ли, однако, постановка всерьез колониальной проблемы непременно повести к
войне между двумя «осями»? Конечно, нет. Все зависит от того, как и в какой форме
будет поставлена эта проблема.
3. Если Муссолини, как Вы предполагаете, спрячет на время свои
территориальные требования и ограничится такими сравнительно «не важными» вещами, как
статус итальянцев в Тунисе, льготы в Джибути, место в управлении Суэцкого
канала и т. п., — войны, конечно, не будет. Я Вам уже не раз сообщал, что
правительственные и политические круги в Англии уже теперь полностью готовы к
удовлетворению подобных притязаний Италии. Франция тоже едва ли встанет из-за этого
на дыбы. Но ограничится ли Муссолини, может ли ограничиться Муссолини
минимальным вариантом своих требований? Может ли Гитлер остаться при этом
пассивным и не использовать благоприятной ситуации также в своих интересах? И если не
может, то какие требования он думает выдвинуть?
4. Вся сумма наблюдений и информации, которыми я располагаю, заставляет меня
допустить, что Гитлер и Муссолини попытаются до максимума использовать
именно текущий, 1939 год. Причина ясна: соотношение сил между двумя «осями» сейчас
для фашистского блока более благоприятно, чем (судя по всем данным) оно будет
для него, скажем, в 1940-м или 1941 г. На суше и в воздухе (особенно в воздухе)
Италия и Германия в настоящий момент, несомненно, гораздо сильнее, чем их
противники. С каждым новым месяцем положение будет изменяться в неблагоприятную
для фашистских держав сторону: Англия и Франция гораздо медленнее
раскачиваются в деле своих вооружений, но, раскачавшись (а Англия уже близка к такому
моменту), они благодаря неизмеримо большей мощности своих финансовых,
экономических и всяких иных ресурсов имеют полную возможность не только догнать, но
и перегнать своих фашистских соперников. Приведу один пример: Англия сейчас
производит около 400 аэропланов в месяц (против 150 весной прошлого года) и
рассчитывает производить в октябре 700, а в начале 1940 г. до 1000 в месяц. Сверх того,
542
к услугам Англии и Франции имеются гигантские индустриальные резервы США.
А вместе с ощущением все возрастающей военной мощи, естественно, меняется и
будет меняться настроение руководящих кругов обеих «демократий». Далее,
экономические и финансовые трудности Германии и Италии систематически
возрастают. Их не надо переоценивать, но не надо также недооценивать. Все заставляет
думать, что при сохранении нынешнего бешеного темпа вооружений положение
названных стран в 1940-м или 1941 г. будет хуже, чем сейчас. Политическая
атмосфера в данный момент, после побед Франко и полного поглощения Чехословакии,
также в высшей степени благоприятна для фашистских авантюр, — неизвестно,
удержится ли она до будущего года. Равным образом неизвестно, сохранится ли до
того времени у власти Чемберлен — этот важнейший союзник Гитлера и
Муссолини, а также останется ли в силе тот раскол между Англией и Францией, с одной
стороны, и СССР, с другой, который сейчас так облегчает Германии и Италии
свободное маневрирование на европейской арене. Все эти и им подобные соображения
должны, мне кажется, толкать Гитлера и Муссолини к большой активности именно
теперь, пока еще не поздно, в 1939 г. Вот почему мне представляется вполне
вероятным, что обе фашистские державы не смогут ограничиться сейчас минимальными
вариантами своих требований, а выдвинут какую-либо гораздо более серьезную
программу, которую Англии и Франции не так-то легко будет проглотить.
5. Пойдут ли Лондон и Париж на войну из-за вопроса о колониях? Я затруднился
бы дать вполне определенный ответ на этот вопрос. Опыт прошлого и личность
премьер-министра сильно предрасполагают к ожиданию нового Мюнхена. Однако мне
кажется, что было бы все-таки неправильно совершенно исключать возможность
войны. Очень многое будет также зависеть от состояния нервов Чемберлена и его
коллег. Трусость и близорукость, как Вы знаете, часто помимо своей воли могут
открыть ворота войне. Одно, во всяком случае, мне кажется несомненным:
ближайшие полгода будут чрезвычайно опасным периодом в европейской политике, и здесь
надо быть готовым ко всяким неожиданностям.
Полпред СССР в Великобритании
И.Майский
АВП РФ, ф. 069, on. 23, п. 66, д.4, л. 6-8.
27. Из письма поверенного в делах СССР в Японии
К.А.Сметанина народному комиссару иностранных дел
СССР М.М.Литвинову
25 марта 1939 г.
Секретно
Направляю Вам годовой обзор политического и экономического состояния Японии.
В обзоре охвачен период времени, несколько больший, чем за 1938 год: примерно
с конца 1937 г. по март 1939 г., вследствие чего я не посылаю Вам очередного
политического письма за последний отрезок времени.
Подобных обзоров мне никогда еще составлять не приходилось, и из-за
отсутствия опыта, возможно, что он будет страдать пробелами.
Прошу прислать Ваши замечания и указания с тем, чтобы в своих очередных и
ближайших письмах я смог бы настоящий обзор дополнить необходимыми Вам
материалами и сведениями.
Поверенный в делах СССР в Японии
К.Сметанин
Внешняя политика Японии и ее отношения с другими странами
Япония в 1938 г. продолжала осуществлять захват Дальнего Востока как часть
«великого» плана генерала Танака* по завоеванию Японией мира. Оккупировав в
свое время Маньчжурию, Япония имела первоочередной задачей закрепиться и в
Северном Китае, с тем чтобы из этих двух участков создать укрепленный плацдарм
для последующего наступления на Советский Союз.
Эту задачу японское правительство никогда не скрывало и в выступлениях
официальных лиц в 1938 г. не однажды отмечало. Достаточно вспомнить заявления Суги-
яма, резкое антисоветское выступление вице-военмина Тодзио**, призывавшего к
прямой войне с Советским Союзом, заявления нынешнего военного министра Итага-
ки, бывшего министра финансов и торгпрома Икеда, требовавших утверждения
специальных средств на оборону «против Советского Союза», подобные же требования
морского министра на 74-й сессии парламента, антисоветские выступления мининде-
ла Арита и, наконец, даже резолюции нижней и верхней палат японского парламента
на 74-й сессии, требовавшие от правительства решительных мер против СССР.
* Танака Гиити (1863-1929) — барон, генерал, японский государственный и военный деятель.
В 1918-1921,1923-1924 гг. — военный министр, в 1927-1929 гг. — премьер-министр и министр
иностранных дел. Известен как предполагаемый автор меморандума о японской внешней
политике 1927 г.
'* Тодзио Хидэки (1884-1948) — японский военный и государственный деятель. В 1937-1938 гг. —
начальник штаба Квантунской армии, в 1938-1939 гг. — зам. военного министра, в 1940-1941 гг. —
военный министр, в 1941-1944 гг. — премьер-министр. Как один из главных военных
преступников казнен по приговору Международного военного трибунала для Дальнего Востока.
544
Как я уже отмечал выше, Япония рассчитывала быстро разделаться с
Китайской республикой, с тем чтобы, создав плацдарм в Маньчжурии и северном Китае,
начать «большую войну» с Советским Союзом.
Но ее ожидания не оправдались. Япония застряла в Китае; экстремистская часть
военщины расширила там круг своих действий, развернула свои операции не
только в Северном, но и в Центральном Китае, и в Южном Китае, тем самым
столкнулась с интересами других стран, также заинтересованных в грабеже Китая. Япония
столкнулась на китайской почве и частично на океанских пространствах Тихого1
океана с США, Англией и Францией.
Вся внешняя политика Японии в 1938 г. была в основном сосредоточена на
взаимоотношениях как раз с этими странами, которые были не менее Японии
заинтересованы в грабеже Китая. Одновременно Япония создала напряженные отношения
со своим великим соседом СССР, напасть на который она намерена каждую минуту,
если бы ей позволили обстоятельства. Наряду с этими странами Япония активно
углубляла и расширяла свой союз с Германией и Италией на базе т.н. «антикомин-
терновского пакта»*, привлекая на сторону этого союза Маньчжурию, Венгрию,
генерала Франко и стараясь втянуть ряд других стран.
На взаимоотношениях Японии с другими странами я и остановлюсь.
Как известно, основными актами взаимоотношений Японии с третьими странами
на Д[альнем] В[остоке] являлись два: вашингтонский договор и пакт девяти держав**.
Япония поставила своей задачей во внешней политике 1938 года как-нибудь
избавиться от этих двух основных соглашений, регулирующих взаимоотношения
различных стран на Дальнем Востоке, или сделать эти акты недейственными в
отношении Японии.
Надо признаться, что японской дипломатии, действующей по указке и под
строгим контролем своей военщины, удалось свести почти на нет эти пакты при робких,
не имевших никакого эффекта возражениях со стороны США и Англии.
Как известно, Япония отказалась от пакта 9 держав, а в отношении
вашингтонского соглашения Арита не однажды заявлял, что Япония не может считаться с теми
пактами и отдельными их статьями, которые «явно устарели и не соответствуют
современному положению».
Отказавшись от этих двух основных пактов, которые как-то, хотя бы на бумаге,
еще сдерживали агрессивные действия Японии, последняя развернула свои
действия в Китае вовсю. Прежде всего правительство декларировало установление
* См. док. 135, прим. 1, а также приложение III, док. 11.
'* Вашингтонская конференция 1921-1922 гг. с участием США, Великобритании, Китая, Японии,
Франции, Италии, Голландии, Бельгии и Португалии, проходившая с 12 ноября 1921 г. по 6
февраля 1922 г., имела целью завершить передел мира на Дальнем Востоке после первой мировой
войны. Договор упомянутых девяти государств от 6 февраля 1922 г. провозглашал принцип
уважения суверенитета, территориальной целостности и административной неприкосновенности
Китая, а также принцип «равных возможностей» для торговли и промышленности «всех наций
на территории Китая».
18 Чему свидетели мы были, кн 2
545
принципа Монро в Азии: «Азия для азиатов», конечно, под «протекторатом» одной
лишь Японии.
Газета «Кокумин» от 29.10.38 г. сообщала, что правительство вынесло решение,
что «все договора, заключенные ранее, не соответствующие настоящему
положению, аннулируются и что принцип — Азия для азиатов—будет проводиться в жизнь,
хотят этого или нет (подчеркнуто мной. — К.С).
Уже летом 1938 г. при захвате Японией Центрального и Южного Китая между
японским МИДом и здешними послами Англии, Франции и США происходил
горячий обмен нотами по вопросу о нарушении Японией интересов третьих стран в
Китае. Как известно, Япония отделывалась, в лучшем случае, отписками и
продолжала не только занимать все позиции в этих районах Китая, но вытеснила большую
часть резидентов Англии и Америки, тем самым нанеся громадный экономический
(да и политический тоже) урон этим странам и их подданным.
США и Англия продолжают писать ноты, а Япония даже перестала на них
отвечать, а «Васька слушает да ест».
Очень ловко Япония поступила в феврале 1939 г. в Шанхае. В последнем, как
бельмо на глазу, был сеттльмент, где Япония не могла распоряжаться так, как она
распоряжается в оккупированных районах Китая и в самом Шанхае. Тогда японцы
придумали ряд провокационных приемов (убийств из-за угла якобы китайскими
коммунистами ставленников Японии), чтобы доказать, что иностранная полиция
сеттльмента не в силах без помощи японцев справиться с этими «бандитами».
Японцы достигли своей цели: председатель совета шанхайского сеттльмента —
англичанин обещал впустить в совет сеттльмента представителей Японии, которые войдут
в совет со своей полицией. Вот этого и надо было японцам. Мы нисколько не
удивимся тому, что однажды получим сообщение о ликвидации шанхайского сеттльмента,
которая будет проделана японцами при содействии англичан.
Лига наций пыталась было вмешаться в японо-китайскую «распрю» и
«урезонить» Японию. Но, как известно, решение Лиги наций от 30.09. о применении к
Японии санкций не произвело на нее никакого впечатления.
Более того, Япония была уверена, что и из этой затеи ничего не выйдет, так как
она знала, что большинство стран, участвовавших на этой ассамблее Лиги наций,
или откажутся от применения санкций или устроят итальянскую забастовку.
В этом Япония не ошиблась. Не успели сведения об этих решениях дойти до
Токио, как здешний польский посол граф Ромер* 4 октября первым поспешил
сообщить, что Польша не будет применять санкции. 5 октября Австралийский союз
прислал японскому правительству аналогичное сообщение, а 7 октября то же сделало
правительство Перу. 11 октября здешний посол Бельгии «разъяснил» позицию
своего правительства по этому вопросу, заявив, что хотя Бельгия и присоединилась к
другим странам в отношении принятия ст. 16, но «это она сделала с ясным
пониманием, что она придерживается принципа, что члены Лиги участвуют в санкциях по
своему усмотрению» (подчеркнуто мной. — К.С), т. е. вы, японцы, будьте уверены,
* Ромер Тадеуш (1894-1978) — польский дипломат, в 1930-1937 гг. посол в Португалии, в 1937-
1941 гг. — в Японии, в 1941-1943 гг. — в СССР, в 1943-1944 гг. — министр иностранных дел в
польском эмигрантском правительстве.
546
что Бельгия знает, что такое итальянская забастовка, и никаких санкций, конечно,
она проводить не будет.
В течение 1938 г. Японии удалось создать в Китае ряд марионеточных китайских
правительств, в организации которых принимали участие не только японцы, но кое-
кто из предателей китайцев. Но Японии до сих пор не удалось сколотить единого
т[ак] называемого] центрального правительства из «руководителей»
марионеточных китайских государств. Ставка на У Пейфу, как главу нового центрального
правительства, пока успеха не имела: что-то упрямится старик. Другая кандидатура
предателя и изменника родины — Ван Цзинвея тоже не продвигается вперед: по
всей вероятности, Ван Цзинвей боится, как бы сторонники Китайской республики
не разделались бы с ним.
3 ноября правительство Коноэ выпустило свое заявление, свое «кредо» по
вопросу о своей внешней политике в Китае по отношению к третьим странам.
22 декабря оно это заявление повторило. В своем последнем политическом
письме от 3 января я подробно останавливался на анализе этих заявлений и на том, кому
эти заявления были адресованы, поэтому считаю возможным в этом докладе не
повторяться. Одно ясно, что Япония, отказавшись от прежних договоров, по которым
она была как-то обязана согласовывать свои действия на Д[альнем] В[остоке] с
третьими странами, не намерена отказываться от тех позиций, которые она захватила в
Китае, если, конечно, третьи страны не принудят ее к этому.
Теперь перейду к отношениям Японии с каждой страной в отдельности.
Отношения Японии с США
Во внешней политике Японии за 1938 г. (как и за предыдущие годы) отношения с
США (как и с СССР) занимали первое место среди других держав.
В своих дипломатических переговорах с другими странами Япония особое
внимание всегда уделяла США. Известная часть внутренней политики основывалась
на взаимоотношениях с этой страной. И не мудрено, так как Япония, как и США
(также и СССР) являются ведущими державами в Тихоокеанском бассейне.
Интересы Японии и США в этом бассейне тесно переплетаются, и, конечно, Япония
находится в большой зависимости от США.
Япония во многом экономически зависит от США. Достаточно назвать основные
виды стратегического сырья, которые Япония в большом количестве ввозит из США.
Так, 64% нефти, необходимой Японии, ввозится из США, от них же Япония зависит
и в хлопке (на 44%), и в железе (на 33%), а по железному лому на 100%.
В свою очередь, Япония является основным поставщиком США по шелку, по
шелковым изделия, по игрушкам, по специальным японским продуктам.
При наличии экономической зависимости от США Япония вместе с тем
заинтересована в установлении и добрососедских политических отношений или, в
крайнем случае, иметь со стороны США хотя бы нейтралитет при столкновении Японии
с Китаем и СССР.
Вот почему на протяжении всего периода последней японо-китайской войны
Япония ни в ком так сильно не была заинтересована, как в США, вот почему японская
дипломатия всеми мерами и способами пыталась и пытается установить
добрососедские отношения с США или заручиться их нейтралитетом, не останавливаясь
547
перед подобострастием, перед посылкой низко раскланивающихся «именитых»
посланцев, вплоть до бывшего премьера Коноэ, с тем чтобы США поняли «искренние
намерения» Японии.
Выступления США в первые дни войны Японии с Китайской республикой
против Японии ошеломили последнюю. Вот почему, потопив в первое время несколько
американских судов в китайских территориальных водах, Япония немедленно
принесла свои извинения США и уплатила по всем счетам за нанесение убытков.
Также долго не думала и уплатила более 2 млн долларов за потопленную
американскую канонерку «Панак».
Все же общественное мнение США начало настраиваться против Японии. Это
настроение начало приобретать реальные формы (появилось антияпонское движение,
бойкот японских товаров, отказ от разгрузки и погрузки японских судов и т. п.). Более
того, американское общественное мнение заставило свое правительство принять по
своей линии необходимые меры воздействия. Правительство действительно весной и
летом 1938 г. провело ряд мероприятий, направленных против японцев (мероприятия
по охране Панамского канала, запрещение лова рыбы у берегов Аляски и в
Бристольском заливе, маневры военно-воздушного флота, выступления Рузвельта).
Все это еще в большей степени обеспокоило японцев, и они начали придумывать
всяческие способы умиротворения грозного с виду заокеанского соседа.
Первым долгом в США были направлены «миссии доброй воли» из
представителей финансового капитала, отставных дипломатов и генералов и прожженных
политиканов из ренегатской партии Сякай Тайсюто. Кое-каких успехов эти
миссии добились: печать Херста* и некоторых американских тузов — капиталистов
потребовала от правительства США прекращения посылки в Японию слишком
строгих нот. А первые ноты США были действительно строгие, чего нельзя
сказать про последние.
В своей ноте от 6.Х.38 г. США обвиняют Японию в нарушении пакта девяти
держав, принципа открытых дверей и равных возможностей в Китае. В ноте был
предъявлен ряд требований, на выполнении которых США категорически
настаивали. США возражали против валютного курса, установленного Японией в Китае с
целью наибольшего благоприятствования для японских экспертов, вытесняющих
американцев, изменив прежний курс юаня с 8 пенсов на 14 пенсов; требовали
сохранения прежних таможенных тарифов, бесцеремонно исправленных Японией
(позже Япония захватила и сами таможни, требовала возвращения американских
граждан в оккупированные японцами районы Китая и т. п.).
7 ноября на приеме у Арита американский посол в Токио Грю*" (надо кстати
сказать, прояпонский элемент; о его действиях и стараниях его жены в деле
сглаживания острых углов я сообщал в прежних своих письмах и в дневниках) совместно с
английским и французским послами сделал вторичное представление японскому
правительству по поводу нарушения интересов третьих стран в Китае и потребовал
восстановления свободного плавания на р. Янцзы. Но уже вторичное выступление
было мягче, чем нота от 6.Х.
* Херст У.Р. — владелец известного газетного треста в США, созданного в конце XIX в.
" Грю Джозеф К. — американский дипломат, посол США в Японии с 1932 г.
548
Японцы давно поняли, что в лагере их противников, в частности, США и Англии,
существуют свои глубокие противоречия хотя бы по вопросу о грабеже Китая и что
между ними нет полной договоренности и согласования действий. Как мы увидим
дальше, Япония всяческими способами пыталась и пытается помешать кооперации между
этими двумя странами, ловко используя существующие между ними противоречия.
Еще весной 1938 г. Хирота, посылая всем свою циркулярную ноту о
предполагаемом нарушении японской военщиной интересов третьих стран в Китае,
рассчитывал на принятие этой ноты именно США, так как вслед за этим Япония согласилась
с целым рядом американских требований: отказалась от рыболовства в
Бристольском заливе, полностью уплатила за «Панак» и т. д.
13 ноября 1938 г. Арита, послав ответную ноту третьим странам, сослался на
военную обстановку и по существу отклонил все их требования. Но чтобы США
особенно не обижались, он пригласил к себе американского посла Грю и «разъяснил»
ему позицию Японии.
Была мобилизована пресса, которая пыталась убедить США, что Япония не
собирается угрожать их интересам, что она ведет борьбу в Китае не столько ради
собственных интересов, сколько в интересах всего капиталистического мира, борясь с
коммунистической опасностью и с Коминтерном, и что угрозы США о введении в
действие нейтралитета и запрещения американского экспорта в Японию еще более
углубят экономический кризис в США.
Кое-кого эти доводы убедили, но большинство же американцев и большая часть
правительства остались при прежнем мнении: Япония нарушила пакт 9 держав,
проводит давление на американские интересы в Китае, а посему необходимо ей
сделать новое представление.
31 декабря 1938 г. правительство США вновь вручило Японии ноту протеста. Но
эта нота хотя и отстаивает прежние взгляды правительства, но в ней явно
выражена попытка пойти на компромисс с Японией, а именно, надо понять эту ноту так, что
если японское правительство настаивает на исправлении пакта 9 держав, то США
по существу не будут особенно возражать против внесения поправок в этот пакт.
Япония быстро поняла создавшуюся ситуацию и пустила в ход весь свой арсенал
«убеждений», чтобы еще быстрее привлечь к себе США.
Надо сказать, что довольно сильный холодок, бывший во взаимоотношениях
между США и Японией летом и осенью 1938 г., к концу этого года уменьшился, отношения
несколько потеплели. Это особенно проявилось в последней ноте США от 17.П.39 г. по
поводу взятия Японией Хайнаня, что и не замедлила отметить газета «Асахи» от
18.11.39 г., сообщая, что представление Грю «по своему характеру отличается от
представлений Англии и Франции и носит более легкий характер», и далее —
«американское правительство, делая Японии представление, исходит в данном вопросе не из
общих интересов, как об этом заявил посол, а из желания поддержать единое
выступление Англии и Франции».
В качестве еще одного способа улучшения взаимоотношений с США Япония
прибегла к одной «случайности». В США умер бывший посол Японии Сайто*. Амери-
* Сайто Хироши — японский посол в США в 1934-1939 гг
549
канцы решили проявить особую любезность, доставить останки этого посла в
Японию на военном судне.
Вот за этот-то случай и ухватилась Япония. Поистине, «не бывать бы счастью, да
несчастье помогло». Все газеты подняли шумиху, отмечая новую эру во
взаимоотношениях Японии с США. Вице-мининдел, мининдел и даже сам премьер Хирану-
ма* выступают по радио, переговариваются с Вашингтоном, японские газеты
пишут восторженные отзывы об Америке, даже о Рузвельте (а перед этим его крепко
ругали), помещают фотографии различных американцев, встряхнули старушку
историю, разыскивая там подобные прецеденты, и т. д. и т. п.
Все зто делается с целью, во-первых, обмануть свой собственный народ, убеждая
его, что США чуть ли не вступают в альянс с Японией, во-вторых, хотят затемнить
глаза «загранице», а в-третьих, обольстить самих себя, т. е. правительство и
военщину, тем, что США повернулись к Японии и исконный их соперник на Тихом
океане будет по крайне мере держать благоприятный для Японии нейтралитет.
Отношения с Англией и Францией
С самого начала войны с Китаем у Японии создались совершенно иные
отношения с Англией и Францией, нежели с США.
Япония хорошо понимала, что Англия и Франция «завязли» в Европе и на
Ближнем Востоке (это понимание укрепилось поддержкой со стороны друзей по оси:
Германией и Италией), что активно защищать свои интересы в Китае и вообще на
Тихоокеанском побережье англичане и французы не смогут. Кроме того, японская
морская военщина издавна вела порой скрытую, порой открытую борьбу с Англией,
не стесняясь в своих действиях.
Мы помним, как Англия (да и Франция тоже) реагировала в первые месяцы
войны на бомбежку с воздуха японцами английских судов, автомобилей с
официальными лицами и других объектов, принадлежащих англичанам в Китае.
Япония безнаказанно изо дня в день нарушала интересы английских,
французских (и американских тоже) граждан в Китае, вплоть до вытеснения резидентов этих
стран из оккупированных районов Китая совершенно. В течение 1938 г. на улицах
Токио, Кобе, Осака, Нагоя и других городов неоднократно развешивались
антианглийские и антифранцузские плакаты, причем, например, летом 1938 г. количество
антианглийских плакатов конкурировало с количеством антисоветских.
Но среди правящей японской клики находились люди, которые пытались кое-
как умерить экстремистский пыл военщины в отношении Англии и даже проводили
некоторые мероприятия по урегулированию отношений с Англией.
Хирота в бытность министром иностранных дел, чувствуя, что напряженные
отношения с Англией ни к чему хорошему не приведут, пытался сглаживать
напряженные с ней отношения, добившись от правительства кое-каких уступок (Япония
возместила убытки, причиненные бомбежкой английскому судну «Леди Бирд»,
начала вести переговоры о шанхайской таможне).
* Хиранума (1876-1952) — барон Киичиро, японский государственный деятель, председатель
Верховного суда (1921-1938), премьер-министр (1939), министр внутренних дел, советник императора
550
Но экстремистская военщина, вообще недовольная Хиротой, придралась и к
этому случаю, чтобы свергнуть его с поста мининдела.
Его заместитель и ставленник военщины и дворцовых кругов генерал Угаки тоже
пытался проводить политику на сближение с Англией. Это сразу же понял
английский посол в Токио Крейги*, который, ведя переговоры с Угаки по урегулированию
«150» английских претензий, связывал зти переговоры с возможностью
заключения англо-японского торгового договора.
Но Угаки под нажимом военщины выдвигал довольно резко контрпретензии:
требовал прежде всего прекращения посылки в Китай оружия Англией, прекращения
английского судоходства по р. Янцзы и добивался нейтралитета со стороны Англии
в случае объявления Японией войны Китаю.
Некоторых успехов Угаки удалось добиться. Прежде всего он добился того, что
Англия отложила свое намерение выдать Китайской республике кредит в размере
20 млн стерлингов, затем Англия прекратила почти полностью посылку своих судов
по Янцзы.
Но попытки Угаки сгладить полностью напряженные отношения с Англией не
удались: японская военщина, недовольная примиренческой политикой Угаки в
отношении Англии (а также намерением Угаки проводить «контроль» и руководство
Китаем через МИД или специальную палату, подчиненную МИДу), свергла своего
же ставленника и заменила его новым приказчиком, ревностно выполняющим все
ее желания, — Аритой.
Несмотря на явное нарушение Японией интересов третьих стран в Китае, в
частности, английских, несмотря на резкие антианглийские кампании, которые
организовало японское правительство в собственно Японии, проводя даже дискриминацию в
отношении представителей Англии (в частности, кампания японской прессы за
удаление из Токио английского посла Крейги), английское правительство принимало все
меры к тому, чтобы договориться с Японией о разделе сфер влияния в Китае и о
сохранении там своих интересов. Больше того, Англия через своего посла в Китае Кер-
ра** несколько раз пыталась убедить Чан Кайши прекратить войну с Японией.
«Ници-Ници» от 22. XI.38 г. сообщает:
«В течение только одного месяца английский посол в Китае Кер путешествовал
по глубинным районам Китая и имел неоднократные секретные встречи с
влиятельными людьми гоминьдановского правительства. Судя по разным сведениям,
имеются следы о том, что он старался заставить Чан Кайши бросить намерение
продолжать войну с Японией. С другой стороны, в Японии английский посол Крейги секретно
встретился 1.XI. с премьером Коноэ и 17.XI. с мининделом Арита и, кажется,
передал мнение Англии, что она готова посредничать между Японией и Китаем по
заключению мира.
Мы знаем, что из этих «посреднических» попыток ничего не вышло, и не столько
потому, что не хотел этого Чан Кайши (он все-таки поглядывает на Англию и
считается с ее мнением), сколько потому, что китайский народ, прежде чем заключить
мир с Японией, требует ее удаления из Китая.
* Крейги Роберт 3. — английский дипломат.
** Керр Арчибальд Д. — английский дипломат, в МИД с 1906 г., работал, в частности, в
посольствах в Берлине, Риме, Каире, Стокгольме.
551
Попытки Англии к посредничеству объясняются теми обязательствами,
которые она обещала Японии в случае, если последняя откроет двери в Китай и
предоставит англичанам равные возможности. Если эти предложения Япония примет,
то Англия, как сообщала газета «Иомиури» от 22.XI.38 г., обещает: «Прекратить
антияпонское сопротивление и антияпонское движение в Китае и прекратить
бойкот японских товаров, причем за осуществление этих условий английское
правительство дает гарантию».
Если Англия давала гарантию выполнять эти условия, зависящие только от
Китая, видимо, она располагала соответствующими данными.
Но Япония не пошла даже на эти предложения. Подбадриваемая своими
друзьями по оси, Япония, ни с чем не считаясь, отменяя односторонне все ранее
заключенные договора по вопросу сфер влияния на Тихом океане, продолжала
вытеснять Англию из Китая.
То же самое, не менее успешно, она проделывала и с Францией.
Японо-французские отношения всегда находились в состоянии сдержанности. Но занятие
Францией в июле 1938 г. Парацельских островов вызвало в японских кругах
реакцию в Токио. МИД вручил французскому послу ноту протеста, японская пресса
подняла шум, а на улицах и площадях запестрели антифранцузские плакаты
(обычный прием при всех случаях и в отношении всех стран). Но этот шум так же
быстро стих, как и появился.
Две-три встречи французского посла с Угаки привели, видимо, к какой-то
договоренности, и отношения между этими странами не носили напряженного
характера. Вслед за этим появилось сообщение, что Франция не разрешила выезд
французским военным советникам в Китайскую республику и предприняла меры
к сокращению и недопущению провоза оружия и военного снаряжения в Китай
через Индокитай.
Отношения между этими двумя странами покоились на взаимном обмене
нотами: Франция занимает Парацельские острова, Япония шлет ноту протеста,
Франция вместе с Англией и США протестуют против нарушения интересов их стран в
Китае, Япония отделывается ничего не значащей отпиской. Япония занимает Хай-
нань, Франция шлет даже не ноту протеста, а обычный запрос с весьма наивными
вопросами: для какой цели занят остров Хайнань и надолго ли?
На этот детский вопрос французского посла в Японии Арита издевательски
отвечает: «Характер и срок оккупации не ставит себе цели сверх военной
необходимости» («Кокумия», 14.02.39 г.).
В японской печати все чаще и чаще стали появляться статьи, отмечающие
совместные действия США, Англии и Франции, в частности, по вопросу о применении
экономических санкций в отношении Японии в связи с японской агрессией в Китае.
Один из известных в Японии журналистов Исимару Тохда* в своей книге
«Англоамериканский заговор против Японии», выпущенной в феврале 1939 г., сообщает, что
«вряд ли можно рассчитывать на сколько-нибудь эффективный результат
экономических санкций против Японии при нынешнем деликатном положении в Европе».
!! Исимару Тохда (1883-?) — японский журналист, отражавший в своих работах взгляды
японской военщины (например, в книге «Англо-американский заговор против Японии»).
552
Вот на что рассчитывают японские самураи. Но некоторые деловые круги
японцев не особенно разделяют подобные «оптимистические» взгляды и проявляют
беспокойство в связи с намечающимися экономическими санкциями «третьих держав».
Отношения Японии с другими странами
Совершенно иначе сложились у Японии отношения со своими «друзьями» по
оси — с Германией и Италией.
В самом начале японо-китайской войны Германия и Италия оказали Японии
большую «моральную» поддержку, тем самым спасли ее от той изоляции, в которой она
очутилась в первые же месяцы войны с Китайской республикой. Более того, как
известно, Италия оказала ей конкретную поддержку на Брюссельской конференции,
защищая там ее интересы, так как Япония отсутствовала на этой конференции.
Можно считать, что с января 1938 г. отношения между Японией, Германией и
Италией превратились в дружественный союз, и нет никакого сомнения в том, что
все, по крайней мере главные, последующие акты, проводимые этими тремя
странами по внешней политике и по агрессивным мероприятиям в отношении других
стран, проходили по взаимной согласованности.
В январе 1938 г. Германия проявила инициативу в деле посредничества между
японским правительством и Чан Кайши по улаживанию «конфликта между
Китайской республикой и Японией», но, поскольку последняя выдвинула слишком
унизительные для Китайской республики требования, Чан Кайши под влиянием
китайского народа, отказавшегося принять эти условия, вынужден был отклонить
посредничество Германии.
Следствием углубления дружбы между Японией, Германией и Италией явилось
со стороны Японии признание правительства Франко в Испании, а со стороны
Германии — признание Маньчжоу-Го.
С помощью Германии усилились связи Японии с Польшей, которая также
признала Маньчжоу-Го.
В знак солидарности и дружбы Германия удалила своих военных советников из
Китая (хотя она долгое время не решалась пойти на этот невыгодный для нее с
военной точки зрения шаг).
Италия заключила торговое соглашение с Японией (система квот, нетто-баланс),
ввозя свою продукцию не только в собственно Японию, но и в Маньчжоу-Го. Италия
начала снабжать Японию военными самолетами. Италия, кроме того, отозвала свои
военные отряды из сеттльмента в Шанхае.
Взамен этих «услуг» и помощи, которые оказывали и продолжают оказывать
Германия и Италия Японии, последняя обещала после окончания «событий»
предоставить Германии и Италии преимущественное положение в Китае по
эксплуатации его естественных ресурсов.
Конечно, более тесная связь установлена Японией с Германией. Это проявляется
даже в мелочах.
С Италией, кроме взаимной моральной поддержки в связи с антикоминтернов-
ским соглашением да туго реализуемого торгового договора, более реальных
политических связей нет. Намечавшееся было сотрудничество Японии с Италией по
мусульманскому вопросу в деле совместной борьбы с Англией на Ближнем Востоке,
553
главным образом в арабских странах, до конца доведено не было. Вообще надо
сказать, что Япония усиленно сколачивала наиболее реакционных представителей
мусульман с целью использования их в борьбе с Англией и с Советским Союзом
(в пограничных китайских районах), но это дело как-то заглохло.
Ухаживание друг за другом и обмен любезностями между Германией и Японией
проходит весьма часто. Мининдел, военмин и сам премьер Японии шлют Гитлеру
свои приветствия по поводу его «побед» и «успехов» в Европе; Гитлер отвечает на
эти приветствия выдачей германских орденов тем чиновникам МИДа (включая и
Ариту), которые укрепляют антикоминтерновскую ось, и той части японской
военщины, на которую он особенно рассчитывает в будущем (может быть, уже
настоящем) военном союзе между Германией и Японией.
Та и другая стороны обмениваются взаимной посылкой дружественных миссий
фашистской молодежи, с помпой путешествующих по различным, иногда
пикантным, уголкам обеих стран. Организуются полеты военных самолетов, причем
немцы не упускают момента кое-что продать из устарелых систем. Японцы с помпой
встречали здесь внука бывшего кайзера, совершавшего свадебное путешествие с
дочерью бывшего русского князя, и устраивали им японские банкеты, на которых
изливал свою «русскую» душу «русофил» Арита.
Министерства военных, морских, иностранных дел через газету «Ници-Ници»
устраивали выставку в честь «великой Германии», пропагандируя идею
«моральной и экономической близости» двух стран.
Наконец в 1938 г. было подписано соглашение между Германией и Японией о
культурном сотрудничестве (об аналогичном сотрудничестве ведутся переговоры и с
Италией).
Одним словом, дружба между Германией и Японией растет не по дням, а по
часам, причем немцы хорошо используют эту дружбу в своих интересах. Достаточно
привести лишь один пример, иллюстрирующий это: число немецких резидентов в
различных уголках Японии ежемесячно увеличивается. Растет число всяких
немецких контор, ресторанов, булочных, колбасных, представителей различных фирм. Все
эти конторы между собой связаны и руководятся, по-видимому, из одного центра.
Нам приходилось видеть письма, адресованные из иокогамского центра национал-
социалистической партии Германии членам своей партии, работающим в
вышеуказанных немецких и японо-немецких предприятиях. Эти письма, на которых
красуется штамп гитлеровской партии, рассылаются открыто.
Германское правительство создало неплохую сеть своих агентов в Японии.
♦ ♦ ♦
Несколько слов об отношениях с другими странами.
С Польшей, как я отмечал выше, при содействии Германии у Японии неплохие
отношения. Признание Польшей Маньчжоу-Го, заключение с Японией торгового
договора, создание в Токио японо-польского общества — все это свидетельствует о
желании Польши держаться на всякий случай недалеко от германо-японской оси.
Большое содействие в углублении связей Польши с Японией оказывает здешний
польский посол граф Ромер. Его, как аристократа, тянет к японским виконтам, ба-
554
ронам и графам, с которыми он установил крепкую связь и знакомства, устраивая в
их честь обеды и завтраки.
Вообще надо отметить, что состав здешнего дипломатического корпуса —
«аристократический»: все больше графы, бароны, виконты и т. п., которые проявляют
немало личных стараний и личных симпатий, конечно, не к рабочему классу и
крестьянству Японии, а к тем же «аристократам» и военщине, которые держат в руках
непокорных «плебеев».
Поведение здешних послов и посланников часто просто поражает. Хорошо
известно, что страны, ими представляемые, или ничего, или мало общего имеют с
Японией, во всяком случае, в своей внешней политике не разделяют агрессивных действий
Японии, а их здешние послы ведут себя, как лакеи, желая при удобном и неудобном
случае проявить свои личные симпатии к лицам из руководящего состава
правящей клики или к сильным мира сего в Японии.
Так, например, вел себя все время румынский посланник Стоическо* (кстати, уже
отозванный своим правительством), так же, к моему удивлению, ведет себя за
последнее время и турецкий посол Гереде**.
Поведение последнего я могу лишь объяснить его личным желанием получить
какой-нибудь орден, так как, говорят, он в скором времени покидает Японию.
Представители Чили и Перу также выслуживаются перед японцами, я уже не
говорю о посланнике Франко, старом их друге.
Японцы особенно ухаживают за представителями малых стран, устраивая
помпезные встречи приезжающим из этих стран различного рода миссиям. Так, в 1938 г.
японцы много носились с йеменским принцем, с перуанской миссией, с сиамским
принцем и, конечно, со своими удельными монгольскими, маньчжурскими,
северокитайскими, нанкинскими князьями и представителями.
Это ухаживание делается, конечно, неспроста: японская военщина через
министерства иностранных дел, промышленности и минпроса Араки занялась большой
пропагандой с целью привлечь на свою сторону представителей малых стран, а
также максимально использовать в своих интересах представителей различного рода
«марионеточных» правительств в Китае.
Но ей не удается пока заполучить более крупной фигурки из китайцев, вроде
У Пейфу или Ван Цзинвея, чтобы поставить во главе «нового» китайского
правительства — старик У Пейфу что-то упрямится, а Ван Цзинвей боится быть убитым
по дороге из Ханоя в Пекин.
♦ ♦ ♦
В заключение этой главы о внешней политике Японии необходимо было бы
изложить отношение Японии к СССР.
Но я считаю зто изложение в этом годовом обзоре делать излишним. Во-первых,
потому, что в НКИД имеются гораздо более обширные материалы по этому вопросу
* Стоическо Георге (1886-?) — румынский дипломат, работал в миссиях Румынии в
Константинополе, Берлине, Петербурге, Риме, Мадриде. Советник дипломатического представительства
в Париже (1920 г.), поверенный в делах в Токио (1929 г.), посланник в Токио с 1936 г.
** Гереде Хусрев — турецкий дипломат, посол в Токио.
555
(рыболовное дело, пограничные инциденты), во-вторых, в течение всего 1938 г. в своих
ежемесячных политических письмах я подробно излагал конкретные случаи
взаимоотношений СССР с Японией, которые еще более детально отмечались в моих
дневниках и в дневниках секретарей полпредства. Следовательно, материал по
взаимоотношениям СССР с Японией в большом количестве и масштабе имеется в НКИД.
Последние конкретные факты отношений Японии и СССР изложены весьма
подробно в моем дневнике за период с 5 января до марта 1939 г., а также в специальных
обзорах японо-советских отношений, которые мы составляли ежемесячно день за днем
Поверенный в делах СССР в Японии
КСметанин
АВП РФ ф. 011, on. 4, п. 34, д. 212, с. 62-76, и. 137.
28. Письмо полномочного представителя СССР
в Великобритании И.М.Майского председателю Совета
народных комиссаров и народному комиссару
иностранных дел СССР В.М.Молотову
11 декабря 1939 г.
Секретно
Многоуважаемый Вячеслав Михайлович,
1. Посвящая мое сегодняшнее письмо обзору советско-английских отношений с
начала нынешней войны, я хочу начать его одним очень верным замечанием,
которое было сделано Вами в докладе на сессии Верховного Совета 31 августа. Говоря о
летних переговорах с англо-французами, Вы указали, что позиция их в отношении
СССР все время была пронизана «вопиющими противоречиями». С одной стороны,
англо-французы боялись агрессии и ввиду этого хотели иметь пакт о
взаимопомощи с СССР, но, с другой стороны, те же англо-французы опасались, что такой пакт
может усилить Советский Союз, а это никак не входило в их расчеты. В конечном
итоге данное опасение взяло верх, и переговоры закончились полным крахом.
Окидывая одним общим взглядом позицию британского правительства в отношении
СССР за последние 3,5 месяца, необходимо констатировать, что внутренняя
противоречивость ее осталась в полной силе. Однако в обстановке войны эта
противоречивость стала выражаться в несколько иных формах, чем раньше.
2. С одной стороны, правящие круги Великобритании за рассматриваемый
период были полны чувством глубокой ненависти к СССР. Эта ненависть не
представляет собой чего-либо новога Она является естественным и неизбежным продуктом этого
классового чувства, которое так сильно развито в руководящих элементах англий-
556
ской буржуазии и которое неоднократно находило свое выражение и в прошлом.
Однако хронически застарелая ненависть к СССР с начала войны приобрела
особые остроту и напряженность. Объяснялось зто тем, что крах летних переговоров с
СССР явился вместе с тем крахом всей политики Чемберлена, которая в основном
сводилась к тому, чтобы столкнуть Германию с СССР и, таким образом, развязать
войну на Востоке. Вместо этого война развязалась на Западе. Больше того,
маневрирование Чемберлена в этой западной войне оказалось настолько неудачным, что
Англия и Франция попали в положение «агрессоров», а их единственный «союзник»
на Востоке — Польша — перестал существовать в течение первого же месяца после
начала войны. Британской правящей верхушке было отчего прийти в крайнее
раздражение против СССР, и это раздражение, эта сугубо обострившаяся ненависть,
естественно, толкали Англию на путь самых решительных мер против нашей
страны. Недаром сразу же после вступления Красной Армии в Польшу в
правительственных и политических кругах Великобритании обсуждался вопрос объявления
войны СССР.
3. С другой стороны, однако, те же правящие круги Великобритании вынуждены
были строго дозировать внешнее проявление своих чувств в отношении СССР.
Мотив тут был простой: максимально изолировать Германию. Вступив в единоборство
со столь могущественным врагом, Англия (и Франция) не хотела усложнять свою и
без того нелегкую задачу дополнительной войной с СССР. Наоборот, британское
правительство имело как раз обратный интерес. При этом оно ставило себе в
качестве возможной цели два варианта: А) программа-минимум — добиться того,
чтобы СССР на протяжении войны сохранил хотя бы простой нейтралитет, не
выступая открыто в качестве военного союзника Германии (в Англии до сих пор не изжито
подозрение, что между СССР и Германией имеется какое-то секретное соглашение,
идущее значительно дальше опубликованных договоров) и Б)
программа-максимум — добиться того, чтобы советский нейтралитет понемногу превратился в
дружественный Англии и Франции нейтралитет (типа нейтралитета США). Исходя из
только что указанной установки, британское правительство, естественно, должно
было стремиться к тому, чтобы с помощью различных шагов и мероприятий
«оторвать» СССР от Германии, вбить клин в советско-германские отношения, испортить
их, если возможно, создать между обеими странами какой-либо конфликт. Это
вынуждало правящие круги к известной маскировке. Им приходилось накидывать
легкую вуаль на свои подлинные чувства, а иногда даже лицемерно надевать грим
дружественного интереса к СССР. Таково было внутреннее противоречие в позиции
Великобритании t самого начала войны.
4. На этом общем фоне можно отметить три момента, когда соображения первого
порядка (ненависть и раздражение против СССР) брали решительно верх над
соображениями второго порядка (изоляция Германии), результатом чего каждый раз
являлся острый подъем антисоветской кампании в стране. Первым таким
моментом, вызвавшим первую высокую антисоветскую волну, был советско-германский
пакт о ненападении, заключенный 24 августа. Бешенство прессы и политических
кругов, как правящих, так и оппозиционных, было безгранично. Однако эта первая
волна продолжалась недолго, ибо 1 сентября уже начались военные действия в
Польше и соображения второго порядка (изоляция Германии) сразу же возымели
557
свое действие. Вторая антисоветская волна быстро и резко поднялась после
вступления Красной Армии в Польшу. Печать, правящие и политические круги неиство-
вали, крича о том, что СССР не только совершил акт «агрессии», но также нанес
«предательский удар ножом в спину» Польше. Именно в эти дни, как я уже
упоминал, в Лондоне ставился вопрос об объявлении войны СССР. Договор, заключенный
между СССР и Германией 28 сентября («О дружбе и границе»), а также совместная
советско-германская декларация о мире еще на некоторое время продлили
возбужденное состояние. Однако и на этот раз соображения второго порядка оказали свой
эффект. Внешним симптомом перелома явилось выступление Черчилля по радио
1 октября, в котором он давал понять, что британское правительство не хочет
ссориться с СССР из-за Польши и что занятие Красной Армией Западных Украины и
Белоруссии является с точки зрения английской военной стратегии не минусом, а
плюсом. Несколькими днями позже (в разговоре со мной 6 октября) Черчилль, как я
в свое время сообщал Вам по телеграфу, с еще большей определенностью и
четкостью развил те же самые положения. С начала октября вторая антисоветская
волна спала, в конце октября (26 октября) Галифакс, выступая в палате лордов, уже
официально от имени правительства заявил, что надо проводить разницу между
действиями Германии и СССР в Польше и что новая граница СССР на Западе в
основном совпадает с «линией Керзона», т. е. эта граница как бы получала со стороны
Англии полуофициальное благословение. Одновременно министр торговли Стэнли
сделал нам свои предложения по вопросу о товарообороте в 1940 г. и дал понять, что
готов для заключения соответственного соглашения совершить поездку в Москву.
Третья антисоветская волна поднялась с 30 ноября в связи с событиями в
Финляндии и до сих пор еще не является изжитой. Однако прежде чем коснуться
подробнее этой третьей волны, я считаю необходимым сделать несколько общих
замечаний относительно предшествовавшего ей двухмесячного периода.
5. Этот период характеризовался энергичным разворотом со стороны
британского] правительства] усилий по «отрыву» СССР от Германии, находивших свое
выражение в так называемых попытках по «улучшению отношений» между
Лондоном и Москвой. Из моих телеграмм Вы знаете о тех многочисленных беседах, которые
в течение октября-ноября я имел с Галифаксом, Черчиллем, Иденом, Батлером,
Эллиотом, Стэнли и др., а также о тех предложениях зондажного порядка, которые
они мне делали (замена Сидса другим, «более приятным» нам лицом, посылка в
Москву кого-либо из членов кабинета и т. д.). Предложение по торговым вопросам было
сделано уже даже вполне официально. В высшей степени характерно, однако, для
всего духа британской политики, что даже теперь, когда брит[анское]
правительство] будто бы прилагало столь явные усилия к «улучшению отношений» с СССР,
оно ни на минуту не прекращало своей двойной игры. Ибо, «дружески» протягивая
советскому правительству правую руку, оно в то же время левой рукой сеяло
семена антисоветских интриг во всех концах мира, где интересы обеих стран
встречаются, — в Финляндии, Скандинавии, на Балканах, на Ближнем и Дальнем Востоке.
Разумеется, при таких условиях попытки британского правительства по
«улучшению отношений» неизбежно должны были кончиться неудачей. Советский Союз не
попался в расставленные ему сети. В результате к концу ноября в
правительственных кругах стало явно замечаться «разочарование» в той линии на «приручение»
558
СССР, которая проводилась в течение предшествующих двух месяцев. Все чаще
стали раздаваться голоса, что СССР занимает явно враждебную англо-французам
позицию, что изменить эту позицию, очевидно, невозможно и что «союзникам»
лучше признать данное обстоятельство как факт и сделать отсюда все надлежащие
практические выводы. Несомненно, что в таких разговорах было немало блефа,
рассчитанного на психологическое воздействие на СССР, однако несомненно также, что
при подобного рода настроениях нужен был только первый подходящий повод для
нового взрыва большой антисоветской кампании.
6. Таким поводом явились события в Финляндии. Почему именно эти события
вызвали столь сильную реакцию в Великобритании? Говорю «столь сильную», ибо
должен констатировать, что нынешняя антисоветская волна значительно выше и
устойчивее, чем две предыдущие. Основных причин к этому имеется две.
Во-первых, для господствующих классов Великобритании Скандинавия вообще и
Финляндия в частности являются важной сферой экономических, политических и военных
интересов. Все это страны стерлингового блока, которые с точки зрения финансово-
экономической являются, пожалуй, в большей степени «доминионами» Англии, чем
некоторые ее подлинные владения, как, например, Канада. Политически
Скандинавия, имеющая к тому же родственную английской парламентскую систему, тоже
равняется на Великобританию. Наконец, не подлежит сомнению, что Скандинавия
играет серьезную роль в военно-стратегических расчетах британского
правительства на случай войны не только с Германией, но и с СССР. В частности, как еще в
1919 г. писал «Тайме», Финляндия является наиболее прямым путем для атаки на
Ленинград, а через Ленинград и на Москву. Именно исходя из только что
указанных соображений, правящие круги в Англии в течение всего периода переговоров
СССР с Финляндией разными путями и в разных формах стремились «укрепить»
сопротивление Каяндеров* и Таннеров** разумному соглашению с СССР. Именно
поэтому же они считали, что на событиях в Финляндии стоит дать «бой» СССР.
7. Было еще одно, второе соображение, которое действовало в том же
направлении. Финляндия, не в пример Польше, очень популярна в «демократических»
кругах Англии. Общественная память коротка, и о событиях 1918 г. в Финляндии
сейчас знают только немногие специалисты. Путем планомерной, ловко поставленной
пропаганды Таннерам и Рюти*** в кругах английской оппозиции постепенно
удалось создать представление о Финляндии как о мирной, образцовой «демократии»
скандинавского типа. Этому в немалой степени способствовало наличие в
Финляндии в течение последних 2-3 лет коалиционного правительства с участием социал-
демократов. Той же цели служило широкое развитие туристского движения из
* Каяндер Айно (1879-?) — финский политик, специалист по лесному хозяйству.
Премьер-министр в 1922-м и 1924 г., министр обороны (1929-1933), премьер-министр в 1937-1940 гг. Член
Прогрессивной партии.
** Таннер Ваино (1881—?)—финский промышленник, лидер социал-демократической партии, член
парламента с 1907 г. В 1926-1927 гг. — премьер-министр, в правительствах 1937-1944 гг.
занимал ряд министерских постов, в том числе министра иностранных дел (1939-1940). В 1946 г.
финским трибуналом осужден на 5,5 лет как главный военный преступник.
"*Рюти Ристо (1889-1956) — финский политический деятель, в 1939-1940 гг. — премьер-министр,
в 1940-1944 гг. — президент Финляндии. В 1946 г. осужден как военный преступник, в 1949 г.
освобожден.
559
Англии в Финляндию. Ежегодно сотни и тысячи лейбористов, либералов, левых
интеллигентов и т. п. совершали поездки в Финляндию, встречали там любезный
прием, подвергались соответственной идеологической обработке и возвращались домой
ее «друзьями». Сверх того, постоянная тесная связь существовала между
финскими социал-демократами с одной стороны, английскими лейбористами и
кооператорами — с другой стороны. В частности, Таннер, как Вам, конечно, известно,
является председателем «Международного кооперативного альянса», имеющего свою
основную базу в Англии. При таких условиях всякая кампания «в защиту
Финляндии» против «советской агрессии» имела крупные шансы встретить большой
резонанс в лейбористско-либеральных и вообще «демократических кругах». Надо ли
удивляться, что британское правительство своевременно учло данное
обстоятельство? Антисоветская кампания в связи с финляндскими событиями давала ему
возможность не только развернуть ее гораздо шире и эффективнее, чем, например,
предыдущую кампанию, связанную с Польшей, но также использовать столь
подходящий случай для нового закрепления того «единого национального фронта»,
который Чемберлену удалось создать в начале войны.
8. В тот момент, когда пишутся эти строки, третья антисоветская волна стоит еще
очень высоко, и пока нет признаков ее спадения. Одним симптомом нынешнего
напряжения является речь Галифакса в палате лордов 5 декабря, в которой он
выступил против СССР с еще не бывалой у него резкостью. Другим симптомом может
служить активность, проявляемая сейчас британской делегацией в Женеве. Если
вспомнить, что британское правительство не только само пальцем не шевельнуло
для Австрии и Чехословакии, но даже сознательно саботировало все попытки
других держав оказать им посильную помощь, то нынешний лигонационный
«энтузиазм» Галифакса становится особенно знаменательным и зловещим. Указанные
симптомы свидетельствуют как будто бы о том, что британское правительство начинает
терять веру в возможность «приручения» СССР и решает: «Нечего стесняться». Это
не значит, конечно, что приходится ожидать вооруженного выступления Англии на
стороне Таннеров и Рюти. На такой шаг она сейчас не пойдет: общая мировая
ситуация для этого малоблагоприятна. Однако можно быть уверенным, что, избегая
открытой войны, Англия сделает все возможное для создания СССР различных
трудностей и осложнений. Возвращаясь, однако, к нынешней антисоветской кампании,
я хочу подчеркнуть два момента, резко в ней выступающие и, несомненно,
заслуживающие внимания.
9. Первый момент сводится к следующему: действиям СССР в Польше и
Прибалтике до сих пор в английских политических кругах давали двоякое объяснение. Одни
заявляли, что это не что иное, как возрождение старого «российского
империализма» царских времен. Другие, наоборот, утверждали, что это возрождение идей
«мировой революции», игравших такую крупную роль в первый период после Октября.
В момент второй антисоветской волны (после вступления Красной Армии в Польшу)
и несколько позднее ударение делалось на их первом объяснении, и такие люди, как
Черчилль. Эллиот, Хор Белиша и др., готовы были даже похлопывать СССР
«добрососедски» по плечу, давая понять, что с «большевиками-империалистами» им
гораздо легче будет договориться, чем с «большевиками — воинами мировой
революции». Сейчас положение иное. В третьей антисоветской кампании ударение делается
560
на втором объяснении. Угроза «коммунизма», угроза «мировой революции»
выдвигается на первый план. И в соответствии с этим ведется бешеная
«антикоммунистическая пропаганда» не только в Англии, но и во всем мире. Отголоски этой
пропаганды, между прочим, находят сейчас явное отражение в Женеве. Идея единого
антикоммунистического фронта в мировом масштабе (включая Германию)
вытесняет прежнюю готовность договариваться с «большевиками-империалистами».
Можно сильно сомневаться в том, чтобы этим англо-французским попыткам была
суждена судьба более счастливая, чем недавним германским попыткам по
созданию «антикоминтерновского пакта». Но это вопрос особый. Сейчас важно отметить,
что третья антисоветская волна делает особое ударение на «опасности
коммунизма» и «мировой революции».
10. Второй момент, заслуживающий сугубого внимания, — это роль США в
нынешней антисоветской волне. В первой и второй волнах эта роль была малозаметна.
Сейчас она выдвигается на первый план. Это имеет громадное значение. Основной
целью британской политики в настоящее время является вовлечение США в войну
на стороне «союзников». Вот почему с самого начала войны каждый шаг, каждое
движение, каждое мероприятие британского правительства предпринимается с
оглядкой на Америку. Основной вопрос, который всегда в таких случаях интересует
английских министров: а как это повлияет на общественное мнение США? А
увеличит это или уменьшит шансы вступления США в войну? События в Финляндии, как
известно, вызвали сильное отражение в Америке. Это, в свою очередь, явилось
сигналом для британского правительства, что можно мехи раздувать вовсю. Больше
того, не подлежит сомнению, что британское правительство сейчас всемерно
подогревает антисоветскую кампанию в расчете «потрафить» американцам и вместе с
тем усилить внутри США элементы, стоящие за оказание военной поддержки анг-
ло-французам.
11. Подводя итоги развитию советско-английских отношений за минувшие 3,5
месяца, необходимо констатировать их серьезное ухудшение. Это не значит, конечно,
что они вошли уже в такую стадию, когда никакое улучшение больше невозможно.
Однако состояние англо-советских отношений в настоящее время таково, что, если
тенденция, определявшая их развитие с начала войны, останется в силе и если в игру
в ближайшем будущем не войдут какие-либо новые факторы, нельзя исключать
перспективы острых конфликтов и даже открытого разрыва между обеими странами. Как
и во время летних переговоров, антисоветский момент может в конце концов
преодолеть все прочие тактические соображения английской правящей верхушки.
Поведение США опять-таки и здесь будет играть чрезвычайно крупную роль.
Полпред СССР в Великобритании
И.Майский
АВП РФ ф. 069, on. 23, п. 66, д. 4, л. 87-95.
561
29. Из письма полномочного представителя СССР в США
К.А.Уманского народному комиссару иностранных дел
СССР В.М.Молотову
13 декабря 1939 г.
Сов. секретно
Многоуважаемый Вячеслав Михайлович,
О важнейших моментах, характеризующих обострение наших отношений с США,
я информировал Вас на основании здешних сведений по телеграфу. Пока события
не внесли поправок в дававшиеся оценки и в прогноз о маловероятности разрыва
отношений, но за будущее ручаться трудно. Ввиду неизбежной сжатости
телеграфной информации попытаюсь несколько подробней охарактеризовать создавшуюся
здесь обстановку.
1. Политическое положение в США
Внутренняя и внешняя политика США определяются сейчас резкой
активизацией американского империализма в Европе и Латинской Америке, крушением
изоляционизма, быстро уступающего место военному психозу, существенным военным
оживлением в промышленности (при почти неизменной массовой безработице и
хроническом аграрном кризисе), усилением реакции, заостренной против компартии и
передовых профсоюзов, и постепенным приспособлением всей внешней и
внутренней политики и экономики ко все более активному вовлечению США в европейскую
войну и расширению зоны войны...
2. Политика правительства США в связи с финским конфликтом
В момент обострения нашего конфликта с Каяндерами-Таннерами Рузвельт
развил бешеную активность. Если уже в процессе наших переговоров с финнами он грубо
отступил от своей же традиции прошлых лет — обращаться с «умиротворяющими»
посланиями одновременно к обеим конфликтующим сторонам, то в дни 30 ноября —
6 декабря Рузвельт, как балласт, стал выбрасывать из окна одну традицию за другой:
а) его заявление о «спровоцированных» бомбардировках было фактическим
поощрением и благословением финских «ответных» бомбардировок, на которые Рузвельт явно
надеялся; б) если заявление о «моральном эмбарго» в отношении Японии он раньше
предоставлял Хэллу, то на этот раз он сделал его сам, притом в расширенной форме,
включив «материалы, необходимые для производства самолетов»; в) госдепартамент
распространил за своей официальной маркой военные коммюнике и прочие враки
финнов; г) заем финнам был предоставлен «из средств» государственного экспортно-
импортного банка, хотя фонд для предоставления займов иностранным фирмам и
державам в этом банке давно уже равен нулю (исчерпан южноамериканцами), а в новом
ассигновании банку на эти нужды конгресс в июле с. г. отказал, и, как мне известно из
личного разговора с китайским послом Ху Ши*, недавно с этой же мотивировкой ки-
* Ху Ши — китайский посол в США с 1938 г
562
тайцам было отказано в новом кредите через данный банк (другими словами,
Рузвельт произвел некую, незаконную с американской точки зрения, операцию через банк
из средств казначейства, считая, что в обстановке созданной им антисоветской
истерики ему это сойдет); д) Рузвельт позвал к себе республиканских и демократических
лидеров сената и палаты представителей и предложил им в несколько необычном
порядке своего рода «межпартийное перемирие» по вопросу о помощи Финляндии и
выступлений против СССР—однако, без разрыва отношений—пытаясь заработать
на конфликте внутриполитически и обезопасить себя от нападок республиканцев по
своему адресу с обвинениями в «помощи большевикам путем признания их
Рузвельтом в 1933 г.» (этот маневр Рузвельту не удался, и хотя ряд республиканских лидеров
и газет открыто или в душе разделяют политику сохранения отношений с нами, они
не могут отказать себе в удовольствии использовать указанный «тезис» о признании
СССР как материал против Рузвельта в развертывающейся избирательной
кампании; другие же республиканские лидеры, типа Ванденберга*—Джонсона**, по
существу не согласны с этой линией и активно выступают за разрыв, против Рузвельта и
его «русской политики»); е) совещания финского «посланника» Прокопе*** с
Рузвельтом, с военным департаментом (о военных закупках) беззастенчиво афишируются так,
как это делается лишь в отношении военных союзников. Можно привести ряд других
примеров того, что Рузвельт нарушил все и всякие традиции и приличия
«нейтрального» государства. Это стало возможным лишь в результате созданного прессой —
небезуспешно—антисоветского психоза и характеризует поразительно быстрые
темпы вползания в войну США, которые на третий же месяц второй
империалистической войны уже находятся в той стадии втягивания в войну, в какой США были на
третий год (в начале 1917 г.) первой империалистической войны. Все же тот прогноз о
крайней маловероятности разрыва, который я формулировал телеграфно, пока себя
оправдывает. Причин, которые перечислялись, повторять не буду (тем более, что это
делает тов. Громыко**** в посылаемом Вам данной почтой письме, представляющем
интерес, поскольку еще содержит первые впечатления «свежего» человека). Тактика
Рузвельта, по-видимому, будет и дальше заключаться в том, чтобы держать наши
отношения на «без-пяти-минут-разрыве», шантажировать нас разрывом и накоплять
провокационный материал на тему о нашем мнимом «вмешательстве во внутренние
дела», с тем чтобы в момент, который он сочтет подходящим с международной и
внутренней точек зрения, пойти на дальнейшее ухудшение отношений. По-видимому,
• Ванденберг Артур — американский политический деятель, с 1928 г. сенатор, в 1946-1948 гг. —
председатель сенатской комиссии по иностранным делам, член делегаций США на Сан-Фран-
цисской конференции в 1945 г. и Парижской мирной конференции в 1946 г.
'* Джонсон Хирам У. (1866-1945) — американский политический деятель, входил в левую
изоляционистскую группировку республиканской партии. В 30-е годы выступал за
нейтралистскую позицию США во внешней политике, впоследствии возражал против учреждения ООН.
'* Прокопе Хьялмар (1889-?) — финский политик, экономист. В МИД Финляндии с 1918 г.
В 1919-1922 гг. и 1924-1926 гг. — член парламента. Министр торговли (1920-1921, 1924),
министр иностранных дел в 1924-1925 гг. и 1927-1931 гг. Посланник в Польше (1926-1927),
представитель Финляндии в Совете Лиги наций (1927-1930). Посланник в США (1939-1945).
'* См. док. 30 данного Приложения. Громыко А.А. на дипломатической работе с 1939 г. Советник
посольства СССР в США (1939-1943), посол в США (1943-1946), министр иностранных дел
СССР в 1957-1985 гг., председатель Президиума Верховного Совета СССР в 1985-1989 гг.
563
к моменту разгрома белофиннов к нам будет применен акт о нейтралитете,
применение которого на данном этапе ударило бы по белофиннам гораздо больше, чем по нам.
Далее на очереди дальнейший нажим на промышленников (включая, по-видимому, и
станкостроительные фирмы, которых сейчас усиленно занимают своими заказами
англо-французы и японцы) в направлении непринятия от нас новых заказов под
разными предлогами или в результате выдвижения неприемлемых для нас условий.
Наконец, предстоит целая серия «показательных» процессов, допросов и иных
придирок по отношению к тем американским фирмам, которые являются договорными
контрагентами наших объединений и в которых работают советские люди (известное
Вам привлечение к суду членов правления «Букниги», которым будут предъявлены
какие-то нам пока не известные обвинения; слушание дела начинается завтра). С
явного благословения вашингтонских органов иммиграционные власти Нью-Йорка
придираются к въезжающим в США или уже находящимся в Нью-Йорке советским
гражданам (допрос работника ТАСС тов. Ломакина, отправка группы прибывших советских
инженеров на «Остров слез»*, с издевательским допросом и т. д.). Возможны всякие
иные сюрпризы, в ожидании которых полпредство и консульства приняли ряд
профилактических мер. Особенно меня беспокоит возможное «расследование»
«Интуриста», где не все в прошлом и сотрудник которого тов. Торин уже нашумел. По этим
вопросам консультируюсь с компетентными товарищами.
Буду ждать Ваших указаний.
Прошу извинить многословное письмо, резюмирующее впечатления,
накопившиеся от бесед и изучения материалов за месяц со времени возвращения из
Москвы. В дальнейшем постараюсь быть более кратким.
Прошу также извинить неряшливую машинопись, объясняющуюся тем, что я
обычно пишу на машинке сам.
С товарищеским приветом
Полпред СССР в США
КУманский
АВП РФ, ф.11, on. 6, п. 36, д. 2, с. 1-4,15.
«Остров слез» — имеется в виду о. Эллис Айленд, расположенный вблизи Нью-Йорка, который
в 1892-1943 гг. был главным центром по приему иммигрантов в США. Известен жестокими
порядками, введенными американской эмиграционной службой.
564
30. Письмо советника посольства СССР в США
А.А.Громыко народному комиссару иностранных дел СССР
В.М.Молотову
13 декабря 1939 г.
Секретно
Многоуважаемый Вячеслав Михайлович!
В настоящем письме я хочу вкратце обрисовать политическую обстановку,
которая сложилась в США к настоящему времени, в связи с европейскими событиями и
особенно в связи с событиями в Финляндии. В основном остановлюсь на
внешнеполитических вопросах.
В данное время можно прямо сказать, что американская буржуазия и
американское правительство во главе с президентом Рузвельтом применяют самые
различные средства с очень большой настойчивостью для того, чтобы сколотить единый
фронт мировой реакции, направленный против СССР. В этом направлении
реакционные круги в США работают с бешеной энергией. Уже провал
англо-франко-советских переговоров восстановил правящие круги в США против СССР. Громадный
рост авторитета СССР, освобождение Красной Армией народов Западной Украины
и Западной Белоруссии явились причиной еще большего озлобления этих кругов.
Наконец, улучшение в наших отношениях с Японией, а затем события, связанные с
Финляндией, вызвали среди них настоящее бешенство.
Уже в связи с германо-польской войной, а затем с войной Франции и Англии
против Германии значительно сгладились разногласия между двумя правящими
партиями в США, между демократами и республиканцами. Стали сглаживаться
разногласия и между правительством Рузвельта, партийной базой которого является
демократическая партия, и оппозицией к правительству, которую представляют в
основном республиканцы. В последнее же время в связи с финляндскими
событиями эти разногласия еще больше сгладились. По внешнеполитическим вопросам они
в настоящее время совершенно отсутствуют, по крайней мере по основным.
По внутриполитическим вопросам — хотя Рузвельт и не отказался от
проведения в дальнейшем мероприятий в соответствии с его «новым курсом», разногласия
между ним и оппозицией тоже не имеют той остроты, которую они имели прежде.
Объясняется это тем, что в настоящее время Рузвельт никаких особых подачек
рабочему классу и трудящемуся фермерству не сулит, по крайней мере на
ближайший период. Вопросы внешнеполитического характера заслонили
внутриполитические вопросы. Вот почему база для разногласий в настоящих условиях между
двумя крупными партиями США сузилась и реакционные силы американского
капитализма выступают объединенным фронтом, как они не выступали еще со
времени первого избрания Рузвельта президентом. Несущественным является вопрос, кто
кому уступил свои позиции, Рузвельт оппозиции или же наоборот. Ясно, что
объективно Рузвельт начал сдавать свои позиции.
Отмена предыдущей сессией конгресса прежнего закона о нейтралитете,
принятие нового закона о нейтралитете, основным отличием которого является отмена
565
эмбарго на вывоз оружия и военных материалов в воюющие страны,
способствовали и способствуют дальнейшему развязыванию войны в Европе. В таких условиях
как бы Рузвельт и его правительство не пытались выдавать себя за миролюбцев, в
действительности они являются пособниками войны. А все эти послания Рузвельта
о недопущении бомбардировки незащищенных городов выглядят объективно как
простые филантропические жесты, предназначенные для того, чтобы ввести в
заблуждение широкие народные массы о действительных целях американских
правящих кругов, что в значительной степени Рузвельту удалось сделать.
Рузвельт не может не быть Рузвельтом, т. е. представителем правящей
капиталистической верхушки, и, естественно, не может не выражать ее интересы.
Америка, не рабочая, а буржуазная Америка, боится сейчас прекращения войны, а не ее
дальнейшего развязывания. Это очень наглядно можно видеть на движении
биржевого механизма. При появлении малейших признаков возможного перемирия (пусть
и неправдоподобных признаков) биржа отвечает падением акций. В американской
печати и в комментариях к кинохронике о «боевых» эпизодах в Западной Европе
немало содержится злой иронии. Американская буржуазия недовольна медленным
развертыванием войны. На страницах печати, в том числе руководящих газет и
журналов, сквозят все больше нотки разочарования. Такие газеты, как «Нью-Йорк
Тайме» и «Нью-Йорк Геральд Трибюн», прямо заявляют, что тонус хозяйственной
активности (значительно выросшей в ряде отраслей, особенно в сталелитейной
промышленности, загрузка которой в последние дни составляет 94,4 процента)
приносит горькое разочарование, ибо деловые круги предвкушали большее оживление,
больший объем заказов, особенно со стороны Англии и Франции, чем это имеет
место на самом деле. И действительно, заказы Англии и Франции не так уж велики.
Объясняется это сидячим характером нынешней войны, в которой воюющие
стороны часто в качестве «оружия» применяют громкоговорители и листовки, а не
настоящее оружие. Материальные затраты в связи с этим относительно невелики.
Многие фирмы в США сокрушаются в связи с тем, что некуда сейчас сбыть больших
запасов товаров, которые, как предполагалось раньше, могут закупать Англия и
Франция. Только исходя из анализа нынешних экономических условий в США и
учитывая, что сейчас американская промышленность настроилась работать на
войну, и можно понять нынешнюю внешнюю политику правительства Рузвельта, в
частности, его политику в отношении СССР как могущественного фактора,
сдерживающего ростом своей мощи, укреплением безопасности своей, своей внешней
политикой дальнейшее расширение масштаба войны.
Каково сейчас отношение к СССР правящих кругов США и правительства
Рузвельта? В настоящее время нас американский финансовый капитал ненавидит. Он
питает к СССР звериную ненависть. Если раньше правительство и конгресс, и
громадная газетная махина выражали свои антипатии сильнее всего против Германии
и Японии (против последней с не меньшей злобой, но с меньшим шумом), то в
последнее время и Германия и Япония отошли на задний план. На первый план выступил
СССР. Объясняется это очень просто Американский капитализм видит в лице СССР
не только могучий фактор, сдерживающий развертывание войны, в котором
(развертывании) заинтересована американская буржуазия, но мощную и все более
крепнущую страну социализма. Животный страх перед укреплением этой страны — вот
566
что является причиной той дикой клеветы на СССР, которая не сходит со страниц
американской печати. «Защита», в кавычках, Финляндии — лишь повод, который
заставил американскую буржуазию прямо выразить свое отношение к СССР.
В связи с финляндским вопросом американская буржуазия и Рузвельт
пытаются сколотить фронт капиталистических государств против СССР, причем дело не
ограничивается только областью дипломатических мероприятий, дикой травлей
СССР и клеветой. Сегодня, т. е. 11 декабря, стало известным, что
экспортно-импортный банк, руководимый правительством, с одобрения Рузвельта предоставил
Финляндии кредит в сумме 10 млн долларов.
Перерыв советско-финских переговоров, дальнейшее развертывание событий в
Финляндии и появление потоков клеветы на СССР в прессе привели к тому, что
стали раздаваться отдельные голоса о необходимости разрыва дипломатических
отношений с СССР. Голоса эти слышны не только от реакционеров типа Дайса*, которые
и раньше не скрывали своей ненависти к нам, но и со стороны, например, очень
влиятельной (благодаря занимаемому им посту) фигуры — Питтмэна**, председателя
сенатской комиссии по иностранным делам. Влиятельный конгрессмен Бора***
выступил против разрыва дипломатических отношений с СССР. Подавляющее
большинство конгрессменов открыто своего мнения еще не высказали. Таким образом,
нажим на Рузвельта (который как президент окончательно решает по
американским законам этот вопрос) со стороны реакционных антисоветских сил, как
республиканцев, так и демократов, был сделан немалый, и все же Рузвельт не пошел на
разрыв отношений с СССР.
Почему Рузвельт не пошел на разрыв отношений и почему перспектива разрыва
и до президентских выборов 1940 г., и после, если президентом останется Рузвельт,
является маловероятной? Вопрос здесь не в каком-то особом отношении Рузвельта
к СССР. Отношение это ясно. Яркой характеристикой его является заявление
президента о т. н. моральном эмбарго на самолеты и авиационные материалы,
предназначенные к вывозу в СССР. Важнейшие причины, которые заставляют Рузвельта
не идти на такой шаг, как разрыв отношений с СССР, следующие:
1) Американская буржуазия, несмотря на глубокую ненависть к СССР как к
стране социализма, с течением времени становящегося все сильнее и сильнее, несмотря
на громадную энергию, с которой она старается натравить ряд стран на СССР, все
же знает, что СССР тем не менее на земном шаре будет существовать. Получать,
как заявила «Дейли Геральд Трибюн» в передовой от 3 декабря, информацию не из
вторых рук о стране, занимающей одну шестую часть мира, очень важно с точки
зрения интересов американской же буржуазии.
2) Дальневосточная проблема. Финансовые воротилы в США и правительство во
главе с Рузвельтом, несмотря на большое озлобление, вызванное улучшением наших
* Дайс Мартин — американский политический деятель, член палаты представителей конгресса
США в 1931-1945 гг. и 1953-1959 гг. С 1938 г. — председатель комиссии по расследованию
антиамериканской деятельности.
** Питтмэн Кий (1872-1940) — американский политический деятель, адвокат, с 1912 г. — сенатор
от штата Невада, с 1933 г. — председатель сенатской комиссии по иностранным делам.
'** Бора Уильяме Э. (1865-1940) — американский политический деятель, сенатор с 1906-го по 1940 г.
С 1924-го по 1933 г. — председатель сенатской комиссии по иностранным делам.
567
отношений с Японией, все же надеются, что СССР и в дальнейшем остается
противодействующей силой в отношении Японии на Дальнем Востоке. На это обстоятельство
прямо указывается в упомянутой выше передовой «Нью-Йорк Геральд Трибюн»,
которая, несомненно, выразила мнение Уолл-стрита. Наиболее дальновидные
элементы американской буржуазии отдают себе отчет в том, что, каковы бы ни были зигзаги
в отношениях США с Японией, противоречие их интересов на Дальнем Востоке
неизбежно останется. Китай, в котором США имеют немалые интересы, и Филиппины
остаются, и, следовательно, остается и угроза американским интересам.
Это отнюдь не противоречит тому положению, что США готовы бы были
пожертвовать своими интересами в Китае во имя организации похода против СССР. А пока
американской буржуазии приходится считаться с фактами, пусть для нее и неприятными.
3) Пойдя на разрыв отношений с СССР, Рузвельт тем самым подорвал бы в
сильной степени свой престиж, престиж президента, установившего эти отношения.
А это, вне всякого сомнения, уменьшило бы шансы на переизбрание Рузвельта
президентом в 1940 г. (хотя формально он своей кандидатуры еще не выставлял), ибо
республиканцы получили бы в предвыборной политической игре лишний козырь в
свои руки. И без того определенные, стоящие главным образом за
республиканцами, сильные группы финансового капитала по-прежнему боятся, как бы Рузвельт
не начал опять проводить свои «коммунистические» эксперименты.
4) Что касается обвинений СССР в распространении коммунистической идеологии
в США, покушении на государственный строй США и т. п., то все это предназначено
для одурачивания масс и используется главным образом как предлог для похода
реакции против всех прогрессивных организаций в стране, и, разумеется, прежде всего
против компартии США. Прожженные политики типа Рузвельта понимают, что для
усиления коммунистической идеологии есть неплохая почва внутри США. Несмотря
на значительное, например, оживление в ряде отраслей промышленности,
вызванное войной, безработица в стране почти не уменьшилась, и по-прежнему
насчитывается 12 миллионов безработных. Они прекрасно понимают, что от «коммунистической
заразы» такой шаг, как разрыв отношений с СССР, их не спасет.
5) Определенное значение (скорее, формального характера) имеет то
обстоятельство, на которое указывает американская пресса, что США не порвали отношений
ни с Германией после событий, связанных с Австрией, Чехословакией, Польшей, ни
с Италией после захвата ею Абиссинии и Албании. В той же опять-таки упомянутой
передовой прямо на это указывается. Указывается, что СССР нарушил не договор,
заключенный с США, а якобы нарушил международные договора, укрепившие мир,
в частности, нарушил пакт Келлога'. Но так поступили Германия и Италия, с
которыми США отношений не порвали. Конечно, это затруднение формального
характера исчезло бы, как мыльный пузырь, если бы остальные факторы, указанные
выше, отсутствовали или были ослаблены. Ибо, кроме всего прочего, к нам
существует классовая ненависть. При учете всяких возможных зигзагов внешней
политики правительства США в отношении СССР (во главе с Рузвельтом или без
Рузвельта) нужно делать поправку на эту классовую ненависть.
* Келлог Фрэнк (1856-1937) — государственный и политический деятель, дипломат США.
В 1925-1929 гг. — госсекретарь США. Один из инициаторов пакта Бриана-Келлога 1928 г. —
договора об отказе от войны в качестве орудия национальной политики.
568
6) Имеют известное значение и торговые интересы. Некоторые группы буржуазии
видят в СССР неплохой рынок для сбыта своих товаров. Разрыв дипломатических
отношений неизбежно сказался бы на торговых отношениях между двумя странами.
Все сказанное отнюдь не дает основания сделать вывод о том, что в дальнейшем
не будет предложений со стороны реакционных элементов о разрыве отношений с
СССР. Дайсовская машина опять пущена в ход. Поход против компартии наиболее
крайние реакционеры будут и в дальнейшем пытаться использовать для
дальнейшего обострения отношений с СССР, вплоть до разрыва. Нужно иметь в виду, что
американской реакции легче вести наступление против компартии США, ведя
одновременно травлю СССР, и, наоборот, дальнейшего обострения отношений с СССР
легче добиться, ведя одновременно травлю компартии.
В нынешней обстановке, особенно учитывая то, что по крайней мере в ближайшем
будущем напряженность наших отношений с США не только не уменьшится, но,
вероятно, еще больше усилится, не исключена возможность, что на ближайшей
январской (1940 г.) сессии конгресса со стороны хотя бы того же Дайса (об этом он открыто
заявляет) будет внесено предложение о разрыве отношений с СССР. Конечно, такой
шаг, как разрыв дипломатических отношений с СССР, как я уже отметил выше,
маловероятен при нынешнем президенте, особенно даже учитывая, что американский
конгресс на 99 процентов, без всякого преувеличения, по своему составу реакционен.
Несколько слов о настроениях широких народных масс США и отношении этих масс
к внешней политике, проводимой сейчас Рузвельтом и возглавляемым им
правительством. Надо прямо сказать, что Рузвельту, как и в целом американской буржуазии,
удалось пока ввести в заблуждение большинство американского народа относительно
действительного характера внешней политики правительства Рузвельта Большинство
населения верит, будто бы правительство в самом деле предпринимает меры,
направленные против поджигателей войны. Старые представления об агрессорах и
поджигателях войны здесь особенно живучи. Существуют они не только в силу, так сказать,
инерции, но главным образом потому, что среднему американцу изо дня в день
вбивается в голову, что выгодно для буржуазии. Печать и кино, за исключением
коммунистической печати, изо дня в день непрерывно начиняют этого среднего американца
демагогией и, можно сказать, берут его измором. Куда бы он ни повернулся—купить газету
или журнал, пойти в кино, —- везде ему долбят об одном и том же.
Действительные цели и действительный характер нынешней внешней политики
правительства США чужды интересам американского народа. Он войны не хочет.
Однако, пока пламя войны не докатилось еще до западного полушария, массам
нелегко понять, что в данное время политика правительства США, во-первых,
содействует тому, чтобы это пламя все более разгоралось в Европе, а во-вторых, в силу
логики вещей увеличивает опасность того, что и «земля обетованная» может быть
вовлечена в войну. Американский народ (рабочий класс, фермерство,
значительные слои интеллигенции) разберется, в чем дело, но, разумеется, позже, когда
теперешние иллюзии испарятся, будут опрокинуты самой жизнью.
Противна, разумеется, интересам американского народа и нынешняя политика
правительства США по отношению к СССР. Однако и здесь благодаря тому, что
пущенные в ход ложь, клевета, вызванные бешеной ненавистью к нам американской
буржуазии, воспроизводятся все более в расширенном масштабе изо дня в день, зна-
569
чительные слои народа буржуазии удалось ввести в заблуждение относительно
характера внешней политики СССР. В последнее время, особенно в связи с событиями
в Финляндии, печать умерила намного тон, взятый ранее по отношению к Германии
и Японии, и, наоборот, основное острие направила, как я уже отмечал, против СССР.
Аршинные заголовки газет, хроника в кино, показ путем светового текста
последних новостей на улицах Нью-Йорка — все это наполнено клеветой по отношению к
СССР, все это по пятам преследует американца. Основные массы трудящихся США
в связи с последними событиями еще не успели распознать сущность внешней
политики СССР, направленной на укрепление мира, укрепление своих границ и своей
мощи, а следовательно, и на защиту интересов трудящихся всего мира.
Антифашистские, антиагрессивные настроения, которые в США на протяжении ряда лет были
сильны, буржуазия пытается переключить в настоящее время против СССР.
Отчасти ей это удается пока делать. Но только отчасти и пока. Нет сомнения, что правда
дойдет до всего американского народа. Для этого нужно, конечно, время. Я сам
наблюдал, с каким интересом и любовью американцы смотрят советские фильмы
(«Щорс» и хронику из жизни Красной Армии), с какой жадностью ловят каждое
слово с экрана. Хотя рядом в лучшем кинотеатре Нью-Йорка («Рэдио Сити») идет
антисоветская гадость—картина «Ниночка». Американский народ хочет знать
правду, и, несомненно, он ее с течением времени найдет.
Несколько слов о том, как отношение к нам американской буржуазии
преломляется через отношение к полпредству чиновников госдепартамента. По приезде с тов.
Уманским* в Вашингтон он представил меня как нового советника всем замам Хэл-
ла: Уэллсу, Мессерсмиту, Берль**, Греди*** и советникам госдепартамента Данну****
и Муру*****. Исключая Данна, от всех несло не только холодом, но настоящим
морозом. Подчеркнутый холод. Иного, конечно, нельзя было и ожидать.
Вот те вопросы, на которых я хотел остановиться в данном письме.
В заключение необходимо отметить, что дальнейшее развитие событий в Европе
будет оказывать громадное влияние и на внешнюю политику правительства
Рузвельта вообще, и на его политику по отношению к СССР в частности.
С приветом
Советник полпредства СССР в США
АТромыко
АВП РФ, ф. Oil, on. 4, п. 25, д. 18, с. 57-67.
* Уманский К.А. (1902-1945) — дипломат. В 1931-1936 гг. — зам. заведующего, затем
заведующий отделом печати и информации НКИД СССР. В 1936-1938 гг. — советник полпредства
СССР в США, в 1941-1945 гг. — полпред СССР в США, в 1943-1945 гг. — посол в Мексике.
Погиб в авиационной катастрофе.
** Берль Адольф А. (1895-1971) — американский дипломат, в 1938-1944 гг. — зам. госсекретаря
США, в 1945-1946 гг. — посол США в Бразилии.
'** Греди Генри Ф. (1882-?) — американский дипломат, в 1939 г. — помощник госсекретаря,
затем зам. госсекретаря США.
'** Данн Дж. К. — советник госдепартамента США по юридическим вопросам.
'** Мур Р. — советник госдепартамента США, в 30-е годы поддерживал линию изоляционизма
во внешней политике США
570
31. Письмо полномочного представителя СССР
во Франции Я.З.Сурица заместителю народного комиссара
иностранных дел СССР В.П.Потемкину
24 января 1940 г.
Секретно
Дорогой Владимир Петрович,
Война идет и приняла необычные формы. «Drole de Guerre» говорят здесь*.
«Странны» прежде всего формы ведения теперешней войны. Война на Западе длится уже
пять месяцев. Громадные силы стоят друг против друга под прикрытием
колоссальных укрепленных линий Мажино и Зигфрида. Обе стороны спешат нагромоздить
фантастические количества машин, снарядов и других элементов физической
борьбы, но ни та, ни другая не решаются броситься в решительную атаку позиций
противника. Чем больше времени проходит, тем менее вероятности становится, что
такое решение вообще будет принято.
По отзывам людей, прибывающих с фронта, все яснее вырисовывается факт, что
на всем фронте достигнуто известное равновесие обеих сторон и на одержание
военной победы тем или другим противником шансов становится все меньше и меньше.
В утешение здесь, как известно, проводится мнение, что решение будет
достигнуто путем блокады Германии. Здесь козыри у союзников, бесспорно, более
сильные, чем у их противника, — колоссальные финансово-экономические ресурсы и
господство на морях. Однако всем сейчас уже ясно, что возможность взять
Германию измором еще очень далека во времени:
1) Германия, прежде всего, своевременно приняла меры, чтобы образовать
значительные запасы продовольствия и сырья;
2) германская организационная система более успешно, чем у союзников,
способна сжимать потребность населения и более рационально использовать
наличные ресурсы;
3) путем сочетания дипломатического и экономического давления Германии
удается прорвать фронт блокады. Этот фронт, в частности, срывается по линии
Италии, продолжающей снабжать Германию как отечественными, так и
реэкспортными товарами;
4) германо-советское соглашение** образовывает зияющую брешь во всем плане
блокады. Этим в значительной мере, в частности, объясняется и поход против
самого соглашения.
Связывание всех расчетов на одну блокаду имеет ту невыгодную сторону, что
предопределяет дальнейшее затягивание войны и требует от населения огромных
материальных жертв. Эти жертвы с каждым днем начинают все более и более остро ощу-
* Drole de Guerre — странная война — такое название получил первый период войны Франции и
Великобритании против Германии — с сентября 1939 г. по май 1940 г., который
характеризовался отсутствием на фронте с обеих сторон активных военных действий.
** Имеется в виду, что 23 августа 1939 г. в Москве между СССР и Германией были подписаны
«Договор о ненападении» и ряд других соглашений.
571
щаться и здесь. Начинают прежде всего, хотя, конечно, не в столь острой форме, как в
Германии, наблюдаться снижение и уменьшение ресурсов питания. Ограничено
потребление мяса в ресторанах, где потребитель может получать лишь одно мясное
блюдо. Введено три мясопустных дня в неделю, когда мясо или вовсе не поступает в
продажу, или же отпускается с известными ограничениями. Нет почти в продаже
растительного масла. Нет кофе и чая — эти товары поступают на рынок в весьма
ограниченных количествах. Уже сильно ограничено снабжение населения мясом.
Но особенно потребитель кряхтит под бременем роста цен и нажима налогового
пресса. С 1 января взыскание чрезвычайного налога, которым обложены все, за
редким исключением, мужчины в возрасте от 18 до 49 лет, не призванные на военную
службу, и пятипроцентного чрезвычайного налога на остальное население будет
производиться предприятиями при выдаче заработной платы. Но обложению на военные
нужды подвергнут не только заработок рабочих, но и их потребление. Сейчас
удваивается ставка обложения всех продаваемых товаров, так называемая «такса
вооружений». «Эта такса» взимается со всех товаров, поступающих в продажу населению.
Поль Рейно во всех своих выступлениях, это надо отдать ему должное, рассеял
все иллюзии, что явления эти временного порядка и что на этом закончатся все
жертвы, которые война потребует от населения. С исключительной откровенностью он
говорил, что все, что переживает сейчас французский обыватель, это лишь
цветочки и что впереди его ждут гораздо более горькие ягодки. Если расшифровать его
последнюю сенаторскую речь, то смысл ее может быть сведен к одной простой
формуле: не ешьте и не одевайтесь, а все сдавайте на оборону, иначе проиграем войну.
Остается еще третье оружие, которое в этой войне, как и во всякой, играет не
последнее место. Это оружие «психического характера», оружие пропаганды. Задачи его:
сломить фронт противника путем его разложения. Мне кажется, что в этом
отношении Германия значительно впереди своих противников. У нее большой опыт, большее
понимание значения этого фактора. Если кое-что начинает предприниматься в этом
отношении Англией — разбрасывание листовок с аэропланов над германскими
городами и т. д., то во Франции дело это плохо продвигается.
Пишут и говорят о пропаганде много, но взгляды на нее здесь чрезвычайно наивны и
примитивны и все попытки, сделанные до сих пор в этом направлении, не особенно
удачны. Достаточно вспомнить выступления французского руководителя информации и
пропаганды, писателя Жироду*: это литературно-салонные разглагольствования,
вызывающие улыбки и просто насмешки. Между тем вынужденное бездействие фронта и
активность германской пропаганды, особенно на фронте, применяющей, в частности,
тактику, напоминающую братание, делают, бесспорно, свое дело: морально фронт если
не «разложен», то уже, во всяком случае, не так стоек и действует заражающе на тыл.
Это явление, отмечаемое всеми беспристрастными наблюдателями, в частности,
любопытно тем, что происходит обратное тому, что наблюдалось в прошлую войну: тогда
тылы начинали разлагаться раньше армии и заражали затем фронты.
Кроме недостаточного овладения оружием пропаганды, весьма существенным
является и то обстоятельство, что у французов нет и того содержания, которое мож-
* Жироду Жан (1888-?) — французский писатель. На дипломатической службе в 1912-1928 гг
Член Спортивной академии. Директор информационного бюро с 1939 г.
572
но было вложить в их пропаганду против Германии. Одной техникой без
политических идей разрешить такой задачи нельзя. Это так же неоспоримо, как и обратное,
т. е. что, имея даже прекрасную политическую программу, но не умея выявить ее
совершенной техники, нельзя добиться успешных результатов.
Все содержание французской пропаганды, обращенной к немцам, заполнено
выпадами против Гитлера. Это недостаточно. Германской пропаганде, внимательно
следящей за союзной печатью, нетрудно отпарировать это указанием, что цели
союзников бьют гораздо дальше и направлены к разгрому и расчленению самой Германии.
Небезуспешно оружием пропаганды пользуются немцы, чтобы разжечь у
французов неприязнь к Англии. Эта пропаганда, рисующая Англию как главную
виновницу войны, бесспорно, делает свое дело. Облегчается она тем, что все явственнее
проступают процессы все более и более очевидной вассализации Франции в
отношении Англии. Это особенно ярко сказывается в области
финансово-экономической. Смысл англо-французских экономических соглашений заключается в
стремлении англичан с помощью экономических и финансовых рычагов подчинить себе
Францию и в политическом отношении. Экономическое и финансовое соглашение к
тому же признается очень многими французами крайне невыгодным для Франции.
На днях один из видных французских финансистов в замкнутом кругу сделал
доклад, в котором доказывал, что установленное соглашением Рейно-Саймон
распределение расходов (в пропорции 3 к 2). которое на первый взгляд кажется таким
выгодным для Франции, на самом деле и невыгодно, и несправедливо, так как им не
учитываются многомиллиардные вложения, сделанные Францией на военные
нужды еще в годы, предшествующие началу войны. «Франция, — сказал он, — уже к
моменту соглашения истратила большую часть средств, которые англичане только
намерены сейчас тратить». Но главное острие его критики было направлено на то,
что соглашением Англии отводится роль хозяйка и контролера над всей
французской экономикой. По-видимому, подписанными соглашениями еще не
исчерпываются мероприятия, навязываемые Англией французам. Упорно держатся слухи, что
англичане настаивают и на образовании англо-французского таможенного союза и
на рационировании потребления большинства предметов первой необходимости.
Сведения о разногласиях внутри блока поступают, естественно, очень скудно. Они
тщательно скрываются от постороннего глаза. Прорываются лишь данные о
трениях по вопросу о методах ведения войны. Здесь очень широко распространено
мнение, что англичане, недовольные тактикой Гамелена, считают эту тактику
затяжной войны и медленного накопления материально-технического превосходства над
противником и слишком разорительной, и далеко небезопасной, поскольку она
ведет к деморализации фронта и к неудовольствию тыла.
Утверждают, что этим и объясняется уход Хор Белиши,
солидаризировавшегося с Гамеленом. Раздражение против Англии, бесспорно, наблюдается и среди
населения, и характерно, что всякие продовольственные затруднения тотчас относятся
за счет отсылки продуктов в Англию. По доходящим сведениям, раздражение
против англичан сильно и на самом фронте. Причин тому немало: французский солдат
получает гораздо меньше денежного вознаграждения, чем английский, снабжение
англичан гораздо лучше, власти им оказывают больше внимания. Это имело место и
в прошлой войне. Но тогда не было еще общей кассы, а сейчас всякий французский
573
солдат знает, что все привилегии, оказываемые его английскому товарищу на
фронте, оплачиваются и французской казной.
Говоря о настроениях в населении, любопытно отметить, что в
противоположность первым дням войны, когда хотя и слабо, но все же наблюдались известный
патриотический подъем, известное боевое настроение, сейчас чувствуются большая
апатия и безразличие к патриотическим выкрикам печати, отношение
скептическое и даже насмешливое.
В кино при показе кинохроник редко-редко, когда сейчас услышишь
аплодисменты по адресу вождей. Иногда, и то очень редко, еще хлопают воинским частям.
И там, среди этих разнообразных людей, особенно часто слышишь это крылатое
«Drole de Guerre».
Но «странность» настоящей войны не исчерпывается внешними формами войны.
Не менее необычен факт полного развала политической жизни в стране.
Не говоря уже о насильственном устранении коммунистической партии, карты
всех остальных спутаны донельзя. Радикалы кадят «государственной мудрости»
Муссолини, с деланной наивностью крича о предательстве Советской России и
открывая в ней внезапно все признаки полного ничтожества, бессилия варварства.
Красная Армия превратилась в их устах вдруг в «татарские орды». Даже население
СССР, которое исчислялось ими до войны до 170 с лишним миллионов, упало вдруг в
газете «Эвр» — органе радикалов, до 100 миллионов.
В социалистических кругах полная неразбериха: у большинства только одно
желание — уловить для своей партии рабочие массы, которые пока лишены
возможности организационно состоять в распущенной компартии. Элементы,
группирующиеся вокруг Поля Фора*, совсем не стесняются в этом отношении. Блюм и круг
его адептов, как всегда, сидят между двух стульев: с одной стороны, боясь утерять
всякое значение в глазах рабочих, они делают какие-то полужесты,
долженствующие якобы сдерживать правительство, сдерживать его реакционное усердие, с
другой, пуще огня боясь того же правительства, непрерывно выдают ему в парламенте
и в своей прессе «свидетельство о добром поведении» и заверяют и оказывают ему
поддержку.
Более честные и более искренние люди, вроде Селлье, Жиромского** (не знаю,
право, кого еще можно назвать), «болеют душой», возмущаются, но все это, к
сожалению, группка, которую легко разместить на одном диване и которые никогда не
умели стать организационным центром.
Сподвижники Марсо Пивера***, достаточно скомпрометировавшие себя в глазах
рабочего класса во время испанской гражданской войны, частью развалились и
притихли, частью вернулись в лоно социал-демократии.
* Фор Поль (1878-?) — французский политический деятель. Генеральный секретарь
Французской социалистической партии (до 1938 г.). Член парламента (1910-1932), министр без
портфеля в 1937-1938 г.
** Жиромский Жан Феликс (1890-?) — французский профсоюзный лидер, участник первой
мировой войны, издатель газеты «Попюлэр». Представитель Французской социалистической
партии в Социалистическом интернационале (1936-1940).
*** Пивер Марсо (1895-?) — французский политик. Член бюро социалистической партии
исполкома Социалистического интернационала (до 1938 г.). Основатель и секретарь
Социалистической партии рабочих и крестьян (1938 г.). Издатель журнала «Июнь 1938».
574
Неудивительно по всему этому, что к голосу социалистов внутри Франции (я не
говорю, вовне, где они играют еще большую роль) сейчас очень слабо
прислушиваются, а в парламенте, где они насчитывают более четверти всех голосов, они очень
малозаметны.
Тон сейчас задают только правые, те, у которых прошлое не запятнано
никакими народными фронтами, никакими шествиями к площади Бастилии, никакими
«сжатыми кулаками». Те, которые ведут свою политическую родословную от 3
февраля, те и составляют ту «когорту славных», от имени которых Даладье и
управляет теперешней Францией. Все мелкие семейные распри и раздоры, которые еще
недавно дробили их на ряд отдельных партий и групп, на время забыты, и я очень
затруднился бы (и думаю, не я один) установить сейчас, в чем заключается разница
между нынешними отдельными правыми партиями в палате. У всех этих партий
есть только один конкретный лозунг: «Уничтожайте коммунистов». Им подпевают
и радикалы, и социалисты, но, конечно, не с той убедительностью, на которую дает
право долгое прошлое правых.
Перед этим лозунгом на второй план отступили и Гитлер, и самая война, и в этом,
если вспомнить историю большинства из этих людей, есть своя логика. Эту
историю, как Вам известно, попытался было копнуть сумбурный Кериллис*, но на него
крепко цыкнули и основательно зажали рот.
Удивительно ли после всего этого, что парламент потерял во Франции всякий
престиж и что, в отличие от Англии, никто им здесь по-серьезному и не интересуется.
Созвали парламент, не созвали — никому, кроме Блюма, от этого ни тепло, ни
холодно. Вся внутренне-политическая обстановка во Франции сейчас
характеризуется разгулом реакции, чудовищным разгулом административного и судебного
террора. От хваленых «демократических свобод» осталось очень мало. Маленький
протест, самое скромное выражение неудовольствия влекут за собой суровые кары,
тюремные отсидки, тяжелые штрафы. Царит полный произвол. Бесчинствующая
цензура, бьющая без разбора и с остервенением охотящаяся за малейшими
проявлениями каких-либо «свободных» мыслей, борющаяся больше с искоренением
внутренней крамолы, чем с проникновением сведений, могущих быть полезными врагу,
дополняет всю эту невеселую картину.
Одно из самых грустных явлений в теперешней Франции — это та легкость, с
которой большинство левых организаций и отдельные левые деятели сдали свои
позиции и так радикально сжигают все то, чему еще так недавно поклонялись.
Особенно ярко это чувствуется в вопросе об отношениях к СССР.
Разителен пример Пьера Кота**, профессора Баш***, этих вчерашних наиболее
рьяных «сторонников Москвы». Теперь это люди, с пеной у рта говорящие об СССР.
* Кериллис Анри де — французский политический деятель и журналист. Издатель газеты
«Эпок», депутат парламента, директор Центра информации Национально-республиканской
ассоциации. Представитель генерала де Голля в Канаде с июля 1940 г.
** Кот Пьер — в 1928-1940 гг. — депутат Национального собрания Франции от партии радикалов
и радикал-социалистов, в марте 1938 г. - мае 1939 г. — министр торговли, после оккупации
Франции Германией в 1940 г. эмигрировал в Великобританию, затем в США.
*** Баш Виктор (1863-?) — французский ученый, философ. Профессор Парижского университета
(1906-1933). С 1933 г. — профессор в отставке того же университета. Президент Лиги по
защите прав человека. Член Французской социалистической партии.
575
Не отстают от них в рвении и славные руководители СЖТ*, все эти Жуо**, сейчас из
кожи лезущие вон, чтобы нападками на СССР засвидетельствовать перед властями
свою лояльность.
Вопросу об отношениях к СССР я посвящу особый доклад. Сейчас лишь
остановлюсь на одной стороне этой проблемы — на реакции на финляндский вопрос.
В своих прошлых докладах я уже говорил о реакции, которую вызвали здесь наше
соглашение с Германией и занятие нами Западных Белоруссии и Украины. Я
указывал, что реакция эта была «пестрая», неодинаковая. Водораздел проходил не
только по классовым линиям. Даже в рядах буржуазии и правящей верхушки
наблюдались различные оценки и разное отношение к нашей политике.
Обстановка резко изменилась после начала финляндских событий и особенно по
мере развития и хода этих событий. Объясняется это совокупностью самых
разнородных причин, облегчивших реакции создать вокруг финляндской проблемы
такой широкий фронт против нас.
Острота, с которой правящие крути с самого начала реагировали на вступление
наших войск в Финляндию, находит прежде всего свое объяснение в факте
появления на сцене правительства Куусинена.
Во французской печати сейчас очень мало говорят об этом и неспроста. Не в
интересах тех, которые сейчас организовали интервенцию в Финляндии, расписаться
в том, что эта интервенция подсказана соображениями и классового характера. Этим
разрушен был бы и миф о заступничестве за целость и суверенитет Финляндии. Но
классовым моментом, конечно, не исчерпываются мотивы теперешней интервенции.
Корни ее тянутся к теперешней войне. Этот второй и главнейший, пожалуй, аспект
финляндской проблемы преподносится здесь, главным образом, под углом
оборонительных задач Антанты. Рисуются мрачная картина подпадания всего
Скандинавского Севера под власть германо-советской коалиции и те последствия, которые это
может иметь для настоящей войны.
Как аксиома при этом устанавливается:
1) что финляндская операция согласована нами с Германией,
2) что вслед за нашей победой в Финляндии последует вассализация Германией
других скандинавских стран и
3) что по завершении скандинавской «главы» советско-германского
сотрудничества начнется глава балканская.
Чтобы воздействовать на более широкие круги населения, плохо
разбирающихся в тонкостях ведения войны, развернута была большая кампания в плане, как здесь
любят выражаться, сентиментальном. В этом плане французское вмешательство
подносилось уже как совершенно независимое от хода войны, как абсолютно
чуждое какой-либо собственной заинтересованности и как подсказанное, словом, лишь
чувством возмущения и принципами защиты угнетенных и обиженных.
Облегчалось такое втирание очков тем,
- СЖТ — Всеобщая конфедерация труда (ВКТ).
'* Жуо Леон — деятель французского и международного профсоюзного движения. С 1909 г.
возглавлял Всеобщую конфедерацию труда (ВКТ). В октябре 1939 г. согласился на роспуск
французских профсоюзов.
576
1) что Финляндии никто здесь по-настоящему не знал и не знает. Никто, в
частности, не знает истории прошлой гражданской борьбы и роль маннергеймов.
2) Что обыватель был заворожен сопоставлением двух цифр: 3,5 миллиона
против 180 миллионов. «Давид против Голиафа».
3) Что о финнах здегь сложились вообще очень хорошие, хотя и довольно
смутные представления. Платят долги, хорошие спортсмены, хорошо в прошлом
боролись с царизмом (откуда это взяли), добродушные и такие упитанные буржуа.
4) Прекрасной, при содействии, главным образом, американцев организованной,
печатной и особенно кинопропагандой.
5) Ролью второго Интернационала, который поставил всю свою агентуру на
службу маннергеймам.
6) Решением Лиги наций о нашем исключении из Лиги.
Я не совсем уверен, созрели ли уже к моменту созыва Лиги наций и планы
использовать финляндский конфликт для подготовки и наступательных плацдармов.
Вероятнее всего, что да. Но уже никаких сомнений быть не может в том, что сейчас
вся активность антантовской дипломатии и военщины направлена только в эту
сторону и что женевская комедия используется в этих целях. В Женеве удалось не
только протащить анафему против СССР (из-за этого не стоило бы огорода городить), но
что гораздо важнее — удалось установить новую, по крайней мере ранее не
применявшуюся, концепцию о нейтралитете. Удалось создать предпосылки для
вовлечения в орбиту войны ряда нейтральных стран.
Исход Женевы окрылил надежды, что можно расширить фронт войны и, в
частности, при помощи третьих стран попытаться «вскрыть германский абсцесс» вне
линии Мажино-Зигфрид, где-то в другом месте, путем обходных военных
операций. Эти надежды, бесспорно, повысились по мере того, как выяснилось, что наша
операция в Финляндии приобретает более длительный и затяжной, чем это можно
было раньше полагать, характер.
Эвентуальные театры таких вспомогательных военных действий сейчас уже
вполне отчетливо наметились и обрисовались. Это прежде всего скандинавский
театр, который сколачивается под видом оказания помощи Финляндии и в котором
решающая роль отводится Швеции и Норвегии, и балканский, с более пестрым
составом участников.
Первый уже стал фактом. В Финляндию уже открыто направляется военное
снаряжение. Это не только не скрывается, но, наоборот, самым демонстративным
образом разглашается и рекламируется. Чемберлен и Даладье не для услады одних
своих парламентских слушателей многократно напоминают, что помощь эта «будет
внушительной и солидной».
Делается это, конечно, и не для подбадривания финнов, а исключительно для того,
чтобы вывести шведов и норвежцев из их теперешнего состояния полуколебаний,
чтобы побудить их более непосредственно и более эффективно принять участие в
войне, чтобы заставить их, словом, бросить против нас и свои армии. Если на этот
счет и были еще раньше какие-либо сомнения, то они окончательно отпали после
того, как близкая к правительству печать распушила шведских министров за их
умеренные речи в риксдаге. Такое же назначение имела, конечно, и последняя,
19 Чему свидетели мы были, ки 2
577
обращенная к нейтралам речь Черчилля. Поддадутся ли скандинавы такому
давлению, покажет ближайшее будущее.
Я не думаю, во всяком случае, чтобы сами союзники подали на этот фронт какие-
либо значительные живые силы. Говорят, что до сих пор отсюда и из Англии
отправлено около 400 аэропланов, зенитные орудия, танки, артиллерия. Это вполне
возможно. Называют и цифру в 5,6 тысячи военных для обслуживания этого
снаряжения. Это также возможно, но, повторяю, сомневаюсь, чтобы союзники своих
изнеженных солдат (цветные совсем не подходят) рискнули бросить на такой суровый
театр военных действий, как финляндский.
Совершенно по-иному обстоит дело с подготовкой второго плацдарма —
балканского. Этот театр военных действий прежде всего представляет для союзников
гораздо более важное значение, чем северный фронт, как в плане борьбы против нас,
так и доведения до конца войны с Германией. Во французской печати, особенно в
статье военного обозревателя «Тан», уже с достаточной ясностью обрисовались
широкие планы по переброске войны на Балканы и на Кавказ, с тем чтобы вырвать
у нас Баку и лишить и нас, и Германию источников снабжения нефтью.
В этом направлении идут попытки втянуть в игру Италию, сколотить более
широкий балканский фронт, склонить к активной враждебности против нас Турцию.
С этой целью в Сирии сосредоточивается Францией огромная армия, обильно
технически снабженная. Активность на этом участке изображается (если не считать
откровенностей обозревателя «Тан») исключительно как операция чисто
оборонительного и превентивного порядка. Дело изображается так, что все военные и
дипломатические маневры принимаются во имя предотвращения:
а) советского наступления на Румынию или Турцию,
б) германского через Венгрию на Румынию,
в) согласованного советско-германского на Балканы.
В зависимости от партнера акцент ставится то на одном, то на другом, то на
третьем. Затруднительность балканской комбинации заключается в том, что:
1) Болгария и Венгрия принадлежат к странам, обделенным и обкорнанным
прошлой войной, и не проявляют, естественно, большой склонности влиться в
комбинацию, которая строится на принципе сохранения теперешнего статус-кво, а они,
наоборот, связывают с войной расчеты на его пересмотр и ревизию.
2) Югославия, определенно, не желает дать себя втянуть в военные авантюры и
крепко стоит на позициях интегрального и безусловного нейтралитета.
3) Италия, преследующая свои собственные интересы на Балканах и
претендующая сама на гегемонную роль в этом секторе Европы, меньше всего склонна
содействовать образованию такого балканского блока, который играл бы роль аванпоста
антантовского влияния на Балканах и в Средиземном море.
Италия предпочитает поэтому свой собственный путь непосредственных и
прямых соглашений с балканскими странами.
4) Все удары по проведению в жизнь наступательных планов против Кавказа
должны главным образом и в первую очередь пасть на Турцию.
Сомнительно, чтобы турки, даже при всей их теперешней связанности
Антантой, пошли на такой большой для себя риск.
578
Несколько иначе обстоит дело, если подойти к балканской комбинации с точки
зрения возможности создания чисто оборонительного фронта. Здесь условий на
успех гораздо больше и начало уже положено целым рядом предшествующих актов:
1) наличием старого балканского пакта, ограниченного, правда, в сфере своего
действия (против Болгарии и Италии). Задача союзников здесь сводится к тому,
чтобы закрепить этот пакт и, если возможно, расширить сферу его действия путем
распространения его и на СССР, и на Германию;
2) франко-англо-турецким соглашением;
3) гарантиями, представленными союзниками Румынии и Греции.
Основная задача, которая в этом плане стоит перед союзниками, это добиться
«нейтрализации» Болгарии и Венгрии, заручиться их согласием не ударить
Румынии и Греции в тыл, если эти страны подвергнутся нападению с чьей-либо стороны.
Такие переговоры за последнее время одновременно велись в разных столицах, и в
этих лимитах возможен и известный параллелизм между акциями Антанты и Рима.
Переброска войск на Балканы навряд ли сейчас входит в план Рима, и поэтому
вполне допустимо, что он несколько попридерживает ревизионистские аспирации
Венгрии и использует кстати момент, чтобы теснее прикрепить к себе Венгрию и
несколько ослабить ее зависимость от Германии. Насколько можно верить
поступающим к нам сведениям, достигнутое сейчас между Италией и Венгрией соглашение
обращено только против СССР: оно действует лишь в случае атаки со стороны СССР
и падает не только при наступлении со стороны Германии, но даже и в случае
поддержки Германией советской акции.
Подытоживая все вышесказанное, можно прийти к заключению, что
центральной задачей союзнической дипломатии на данном отрезке времени является
вовлечение нейтральных стран в сферу орбиты и подготовки при их помощи и участии
новых резервных плацдармов для обходных и обхватных военных операций. Для
маскировки этих планов расширения фронта войны и затеяли весь генеральный
крестовый поход против СССР.
Здесь следует искать внешнеполитические корни всей кампании на разрыв ди-
потношений с нами.
Мотивы, которые до сих пор сторонниками разрыва приводились во
французской печати в пользу и защиту разрыва, естественно, обходили этот момент и
строились больше всего на нормах юридического и морального порядка и на
соображениях, почерпнутых по преимуществу из области внутренней политики.
Юридические доводы, подпиравшиеся часто ссылками на статью 16-ю Лиги
наций, сводились к тому, что нельзя поддерживать нормальные дипломатические
отношения со страной, «допустившей агрессию». При этом почти постоянно
упоминалось, что страна эта вдобавок является фактическим союзником Германии.
К «моральным» доводам особенно часто любят прибегать такие прожженные
мошенники, как Ломери, Вотэль* и почти все проституированные писаки из
желтой печати.
* Вотэль Клеман (1876-?) — французский писатель и журналист. Издатель иностранного выпуска
газеты «Матэн» (1908-1914) и газеты «Журналы» с 1914 г.
579
Гораздо серьезнее все доводы, которые приводились от внутренней политики.
Серьезнее потому, что они отчетливо вскрывают и те источники, которые питают
кампанию внутри страны. «Наша борьба с коммунизмом будет неполной, — говорят люди
из Комите де форж* и банковских концернов, — если мы в Париже сохраним
советское представительство, оставим пользующееся иммунитетом учреждение, которое
не только связано, но и представляет здесь главный штаб мирового коммунизма».
«Для нас это тем более нетерпимо, — делают они при этом реверанс в сторону
патриотизма, — что такое учреждение при связях, которые существуют между
Москвой и Берлином, является среди нас одновременно и агентурой Германии».
«Прервав дипотношения с Москвой и изгнав отсюда его представительство, мы
обезглавим наших коммунистов и перережем и главные германские источники
информации и осведомления».
Вот приблизительно то, что может быть вынесено за скобки из всего, что до сих
пор писалось в защиту разрыва. Не может быть, конечно, никакого сомнения, что
эта кампания если не целиком инспирировалась, то, во всяком случае, «толерирова-
лась» руководителями французской политики. Иначе было бы непонятно, как
могли бы вообще при наличии военной цензуры появляться такого рода статьи.
Кампания, бесспорно, была допущена с согласия и благословения самого Даладье. Почему?
Какими мотивами он при этом руководствовался? Здесь мы вступаем в область
предположений и более или менее правдоподобных догадок. Даладье нас хотел самих
спровоцировать на разрыв, думают одни, Даладье, который лично является
сторонником разрыва, но связан обязательствами ничего в этом отношении не
предпринимать, хотел вызвать и опереться на «голос народа», говорят другие. И то, и другое
возможно и вероятно и имеют свои основания, но лично я все же думаю, что
кампания была больше рассчитана на резонанс вовне, на воздействие на нейтралов.
Сейчас газетам уже не позволяют больше писать о разрыве. Значит ли это, что на самой
этой идее уже поставлен крест? Конечно, нет. Этому, во всяком случае,
противоречат те заявления, которые Шотан сделал в палатах. Теоретически вполне
допустимо предположение, что вопрос о разрыве сейчас уже вышел из стадии
подготовительно-демонстративной и перешел в бюро и канцелярии, когда шуметь особенно
не полагается.
Можно, во всяком случае, согласиться с Шотаном, что вопрос этот не «такой уж
простой», что он «связан с рядом дипломатических и военных проблем». Можно
также поверить Шотану, что не все союзники Франции с такой легкостью пойдут
на разрыв. Очень вероятно, как здесь утверждают, что и англичане играют
сдерживающую роль, вернее, являются сторонниками создания такого положения, при
котором разрыв произошел бы не по инициативе блока, а по инициативе самого
Советского Союза.
Этого, по мнению англичан, требуют как интересы внутренней, так и внешней
политики. Я вполне также допускаю, что против разрыва возражают и те из
союзников Франции, которые, вроде Турции и Румынии, имеют общие с нами границы.
* Комитет металлургической промышленности Франции, организация предпринимателей
французской черной и металлургической промышленности (1864-1945), в 1945 г. преобразован в
палату французской черной металлургии. Президентом комитета в течение многих лет, вплоть до
1940 г., был Ф. де Вендель.
580
Во Франции разрыва отношений добиваются, главным образом, партии и по-
литдеятели, связанные с магнатами промышленности и банков. Официально
требование разрыва выдвинули лишь группа Фландена и группа, возглавляемая Мо-
рэном*. В самом кабинете, по нашим данным, сторонниками разрыва являются
Шотан, Демонэи, Помарэ, Перно** и Дотри, к которым склоняется и сам Даладье.
Остальные, в том числе якобы даже и Боннэ, против.
К сторонникам разрыва причисляют и некоторых видных военных,
группирующихся в штабе вокруг Жоржа*** и Вейгана.
Определенно отрицательно к разрыву относятся верхи Кэ д'Орсэ, Кулондр, Ле-
же****, Мольнария и другие.
С ком. приветом
Я.Суриц
АВПРФ, ф. Oil. on. 6,п. 37, а. 66, с. 62-80.
32. Из письма посла СССР во Франции А.Б.Богомолова
заместителю народного комиссара иностранных дел СССР
В.Г.Деканозову
4 апреля 1945 г.
Секретно
... — 23/3 Маклаков был у меня и рассказал мне о своей деятельности в прошлом
и о своих ближайших планах*****. В октябре 1917 года он приехал в Париж в
качестве русского посла, но уже не смог вручить своих верительных грамот, т. к.
Временное правительство было свергнуто. На положении полупризнанного посла он
начал свою дипломатическую деятельность в Париже (в здании нашего посольства) и
* Морэн Гастон — в 1934-1945 гг. — министр колоний, в 1934-1938 гг. — президент
«Республиканской французской молодежи», вице-президент Демократического союза.
** Перно Жорж (1879-?) — французский политический деятель. Депутат парламента с 1924 г.,
с 1935 г. — сенатор. Министр общественных работ (1929-1930), министр юстиции (1934-1935),
министр по вопросам «блокады» с 1939 г.
"* Жорж (1875—?) — французский генерал, участник первой мировой войны. Директор кабинета
военного министра (1929-1930), член Высшего военного совета с 1932 г. Зам. начальника
Генерального штаба с 1935 г.
**** Леже Алекси (1889-?) — французский дипломат. Директор Азиатского департамента МИД
(1925), зам. директора политического департамента (1927-1929), генеральный секретарь МИД
в 1939-1940 гг.
••••• Впервые Маклаков В.А посетил Богомолова АЕ. 12 февраля 1945 г. с группой эмигрантов.
В АВП МИД РФ имеется запись этой беседы, сделанная лицами из группы Маклакова,
которая приводится ниже.
581
закончил ее в 1924 году. По согласованию английского и французского правительств
Маклаков был назначен председателем эмигрантского Комитета, целью которого была
юридическая защита интересов эмигрантов-апатридов. Этот комитет вначале был
непосредственно связан с известным Нансеновским комитетом, а затем с Бюро труда
Лиги наций. В комитет входили представители правых (монархисты) и «левых»
(разные «демократы», с.-р — эсеры, меньшевики и т. д.). Не без юмора Маклаков
отмечает, что русская эмиграция оказалась самой склочной из всех политических
эмиграции в истории Европы, т. к. она являлась эмиграцией сразу двух враждебных друг
другу режимов, которые были свергнуты третьим. Создались сотни карликовых
организаций с вождями, платформами и т. д. С трудом разделились на «левых» и
«правых». Управлять такой эмиграцией было невероятно трудно, и эмиссаром Лиги наций
по делам апатридов был избран Маклаков в качестве надпартийного примирителя.
С 1925 г. он занял должность председателя Эмигрантского комитета.
Таким образом, защита довольно ограниченных прав эмигрантов- апатридов и
вся документация по гражданским вопросам перешли в руки этого комитета. В
комитете господствовали постоянные склоки, но Маклаков, как эмиссар Лиги наций,
имел значительный вес и поэтому сравнительно легко унимал склочников и
находил примирительные решения («как это делалось раньше в сенатской
примирительной комиссии»).
В 1924 г. Маклаков покинул посольство и с согласия французского
правительства забрал архивы посольства, как и свои личные документы. Весь этот архив
попал в руки немцев в 1942 г., когда немцы арестовали Маклакова и через несколько
месяцев выпустили, взяв у него подписку со следующими обещаниями:
1) Прекратить функции главы Эмигрантского комитета.
2) Прекратить какую-либо политическую деятельность.
Маклаков уехал в провинцию.
Немцы попытались овладеть русской эмиграцией через своих агентов:
полковника Жеребкова* и ген. Головина. На сторону немцев перешел и ПСтруве (недавно умер).
Эмиграция дебатировала вопрос о том, кто является врагом номер 1 — немцы
или большевики? Большинство эмиграции решило, что немцы, но это для них не
означало, что они признали большевиков. «Оставаясь врагами большевиков, они
прекратили борьбу с СССР и готовы были бороться против немцев», — говорит
Маклаков. Сейчас дело идет значительно дальше — значительная часть эмиграции идет
на признание Советской власти, а меньшинство открыто признает, что вся их
прежняя политическая деятельность была сплошной ошибкой.
Сам Маклаков занимает промежуточную позицию. С одной стороны, он
представляет политическую эмиграцию, т. е. лидеров несуществующих партий, и считает свою
группу «интеллектом эмиграции» — ее аристократией. Как представителю и
вожаку этой группы, ему не нравится общество «советских патриотов», т. е. общество
никому не известной эмигрантской мелкоты, которая хотя и многочисленна, но не
* Жеребков СЮ. — вошел в качестве министра иностранных дел в состав «независимого
российского правительства», созданного гитлеровцами 14 ноября 1944 г. в Праге при «Комитете
освобождения народов России» (КОНР). 28 января 1945 г. вооруженные силы КОНРа были
объявлены гитлеровцами армией союзного с Германией государства. Впоследствии Жеребков был
интернирован американцами.
582
обладает вожаками «с именем и весом». Маклаков уже чисто по-провокаторски
намекает, что в среде «советских патриотов» имеются люди, сотрудничавшие с
немцами, а поэтому он не согласен ни принять на себя звание «советского патриота», ни
войти в прямой контакт с этой организацией. Эмиграция не пойдет за «Союзом
советских патриотов», она пойдет за тем комитетом, который я организую, как
«Комитет сближения с Советской Россией». Маклаков хочет создать такой комитет и
заявляет, что наряду с этим Комитетом восстанавливается и милюковская газета
«Последние новости» под названием «Русские новости». Маклаков говорит, что он
никогда не разделял взглядов Милюкова, но поворот Милюкова в сторону
Советской России за годы германо-советской войны он одобряет и разделяет. Незадолго
до своей смерти Милюков написал в 1943 г. статью: «Правда о большевизме»*. Эта
статья не была напечатана и ходила во Франции, как нелегальный документ, из рук
в руки. Милюков называет себя в этой статье «антибольшевиком», но, возражая б[ыв-
шему] сотруднику «Последних новостей»** Вишняку, защищает идею того, что
советский народ признал свою Советскую власть и единство народа и власти и
является основой и силой Советского Союза. Поворачивая к СССР, Милюков все же
остается антибольшевиком и возлагает надежды только на то, что большевизм с
неизбежностью начнет эволюционировать от «узкой партийности» к созданию
«мощной российской государственности», стоящей «над партией». Если взять статью
Милюкова как историко-политическую статью, то это дикий бред и, очевидно,
враждебная СССР концепция, но и в этом случае следует отметить тенденции поворота к
признанию Советского Союза и к отказу от борьбы с ним.
В массе эмиграции имеется сейчас ряд оттенков в их политическом отношении
к СССР.
Трудно наметить количественную сторону в этом процессе, но приблизительно
можно. Около 5-10% правых, т. е. твердолобых монархистов, которые даже для
эмигрантов представляют собою касту одичалых зубров, безнадежных и бесполезных.
Около 5-10% фашистов национал-социалистического толка или лиц,
безнадежно замаранных сотрудничеством с немцами. Эти люди объяты страхом и готовы
сейчас продать себя любой разведке, чтобы только избежать ответственности за свои
преступления.
Во главе монархистов стояли Гукасов, Коновалов и ряд др.
Во главе национал-социалистов — Терехов, Головин и др.
Монархисты сейчас напуганы и молчат, хотя им обеспечена полная поддержка
англичан.
Национал-социалистов сейчас арестовывают и сажают в тюрьмы, но
значительная часть их все же находится на свободе.
Третьей группировкой, от 5 до 10%, являются антинемецкие «нейтралы», т. е.
эмигранты, которые считают, что СССР был и остается врагом эмигрантов, но бороться с
СССР пока не следует, т. к. нельзя не признать заслуг СССР в борьбе с немцами и
освобождении Европы от угрозы немецкого господства. Сюда относятся умеренные
из числа правых, т. е. люди типа Деникина и часть членов «Общевоинского союза».
• См. приложение III, док. 33.
** Газета «Последние новости» — один из основных органов эмиграции, издавалась Милюковым
в течение 20 лет.
583
Люди из этой группы неустойчивы и могут легко прийти к своеобразному
сменовеховству милюковцев. Четвертой группой являются милюковцы и маклаковцы —
эта группа охватывает от 20 до 30% эмиграции и включает в себя наиболее
активных эмигрантских политических деятелей. Сюда входят: Маклаков, Ступницкий,
Татаринов, Роговский и ряд других. К ним легко присоединятся эмигрантские
литераторы, т. е. Бунин, Тэффи и др.
Это наиболее политически подготовленная и, безусловно, наиболее политикант-
ствующая группа эмиграции. Сюда подходят и люди вроде Бердяева, митрополита
Евлогия, писателя Рощина и других.
Богомолов
АВП РФ ф. 0136, on. 29, п. 197, д. 32, л. 53,55-59.
Приложение к док 32
Беседа посла СССР во Франции А.Е.Богомолова
с ВА. Маклаковым и группой русских эмигрантов 12 февраля 1945 г.
12 февраля 1945 г. в 12 час. дня посол СССР А.Е.Богомолов принял т. наз.
«инициативную группу» (основавшую затем Объединение для сближения с Советской
Россией) в составе: В.А.Маклакова, Л.С.Альперина, А.А.Титова, А.Ф.Ступницкого, М.М.Тер-
Погосьяна, Е.ФРоговского, Д.Н.Вердеревского*, В.Е.Татаринова** и М.А.Кедрова.
Обращаясь к послу, В.А.Маклаков изложил цели посещения и сказал, что
эмиграция была разнородна, но сходилась во враждебном отношении к советской
власти. Примирение с ней она считала изменой и предпочитала здесь вымирать. Это —
общее явление для эмиграции, таковы были отношения и революционной
эмиграции к царской России. t
Тяжелое испытание наступило тогда, когда Германия Гитлера начала войну с
демократиями, а Советская Россия была с нею в союзе. Эмиграция не знала смысла
такого союза. Но если союз России с Германией и представил бы непреодолимую
военную силу, он не мог быть бы прочным, и мы опасались, что за него позднее заплатит
Россия. Поэтому первые успехи Германии над Европой уже казались нам ударами по
России. Когда в [19J41 г. Германия открыто пошла наконец на Россию, опасность
казалась громадной: мы боялись, что России не устоять против победоносной Германии.
Тогда произошел в эмиграции глубокий раскол. Часть ее все-таки желала
победы Германии, надеясь, что эта победа вернет России возможность собой
располагать. Но большинство считали такую победу, даже на короткое время, величайшим
злом для России. Но действительные события оказались для всех откровением. Мы
не предвидели, насколько за годы нашего изгнания Россия окрепла. Победоносная
* Вердеревский Д.Н. — адмирал, в 1916-1917 гг. начальник штаба, командующий Балтийским
флотом, в августе-октябре 1917 г. — военно-морской министр Временного правительства.
** Татаринов В.Е. — журналист, эмигрировал из России, обосновался в Берлине, затем в Париже,
член Великой масонской ложи.
584
Германия принуждена была перед ней отступить. Мы восхищались патриотизмом
народа, доблестью войск, искусством вождей, но должны были признать, кроме того,
что все это подготовила советская власть, которая управляла Россией, что в ее
руках исход этой войны. Это меняло наше прежнее отношение к ней. И когда
ставленники Германии старались привлечь эмиграцию на сторону Гитлера, мы стали вести
борьбу с этим течением. Мы указывали, что победа Германии была бы гибелью
Великой России, что ее защищает советская власть и что в войне за Россию мы с ней на
одной стороне баррикады. Из этого должно было сделать логический вывод:
признать, что советская власть — национальная власть и противодействие ей
прекратить. Эту проповедь мы вели не в подполье, а среди легальных и легко достигаемых
слоев эмиграции. Приходилось быть осторожными, многие из нас и не знали, что
вместе работали. И нужна была позиция, которая могла найти отклик во всех,
нашей целью было привлекать не отдельных людей, что бывало и раньше, а
содействовать примирению всей эмиграции с советской властью. Это — не горделивая
претензия считать их равносильными сторонами. Эмиграция перед нею бессильна.
Но они представляли два равноправных принципа. Эмиграция стояла за начала, на
которых развивалась жизнь старого мира, мы несли с собой основы для нового. Вы
достаточно реалисты, чтобы знать, что новое прочно только тогда, когда является
синтезом со старым, что истинная победа не в уничтожении побежденного, а в
примирении его с этой победой. Вы на примере религии узнали, насколько
целесообразно мирить с собою врага, которого раньше пытались искоренить. Примирение
эмиграции с советской властью могло получить значение символа: восстановления мира
в России. И мы над этим работали.
С разгромом Германии этот процесс мог бы ускориться. Но оказалось не так.
С устранением внешней опасности у одних воскресало старое недоверие к власти,
другие торопились заявить себя на новой дороге, не хотели понимать живучести и
законности прежних чувств эмиграции и этим ее отталкивали. Нужно много
работать для взаимного понимания и примирения.
Эту работу, продолжал В.А.Маклаков, мы делали независимо и будем ее
продолжать. Мы вам о ней говорим не для практических целей. Как наши отношения
сложатся, никто предвидеть не может, жизнь определяется не только человеческой
волей, и многое не в нашей власти. Но раз мы признаем советскую власть
национальной властью и с нею не боремся, мы хотим, чтобы про нашу работу, которую мы
ведем только для пользы России, вы непосредственно знали от нас. Мы более
таиться от вас не хотим, и, наконец, те, которые думали окончить свои дни в эмиграции и
России больше не видеть, счастливы, что воскресенья России дождались и могут
лично приветствовать ее в лице ее представителя.
А.Е.Богомолов, отвечая В.А.Маклакову, указал, что до войны Советский Союз
мало интересовался эмиграцией. Теперь в советском народе пробудился некоторый
интерес к эмиграции. Можно было ожидать, что немцы в борьбе с Россией используют
эмиграцию, что эмиграция соблазнится и пойдет с ними. Этого не случилось. В 1929 г.
на Дальнем Востоке в рядах японцев против Красной Армии были целые батальоны
белых. Теперь таких батальонов не было. Отдельные эмигранты пошли на службу к
немцам в качестве шоферов, переводчиков, комендантов лагерей, но их было мало.
Наоборот, в разных странах эмиграция проявила свои симпатии к советскому народу.
585
К советским представителям обращались с просьбами о зачислении в армию,
предлагали вносить деньги в фонд обороны и т. д. Мы считаем это положительным
явлением и его учитываем.
Посол отмечает проявление русского патриотизма в эмиграции, но подчеркивает
разницу между русским и советским патриотизмом. Последний, по его мнению, шире
первого, и его сущность заключается не только в любви к России, но и в принятии
всех тех изменений, которые в ней произошли. Ребенок любит свою мать, когда она
молода и красива, но он любит ее и тогда, когда она стареет. Только [Россия-мать] не
постарела, а стала молодой и новой.
Пересмотр отношения к Советскому Союзу происходит сейчас и в буржуазных
кругах Запада, но когда эмигранты пересматривают свои прежние взгляды, то это
имеет особое значение, потому что они русские.
Перед эмиграцией открывается два пути. Она может пойти по тому пути, на
который она теперь как будто бы стала: изучения, понимания и принятия того, что
произошло в России. Вполне естественно, что сейчас в эмиграции преобладает
русский, а не советский патриотизм. Однако этого мало, и эмигранты, любя Россию,
должны принять все те изменения, которые в ней произошли. Другой путь состоит в
том, что эмиграция после войны будет по-прежнему враждебно относиться к
Советскому Союзу. Тогда он предоставит ее естественному историческому процессу и для
него она утратит всякий интерес. Эмиграция будет изолирована, старое поколение
постепенно вымрет, а молодое будет денационализировано — уже сейчас в
эмигрантской молодежи идет сильный процесс денационализации. В интересах самой
эмиграции идти по первому пути и укреплять свои связи с советским народом.
Те изменения, которые произошли в эмиграции, мы считаем положительным
явлением и относимся к ним с симпатией. Ваше заявление о прекращении борьбы с
советской властью мы рассматриваем как положительный факт. Это глубже, чем
судьба одной эмиграции, но некоторое недоверие к эмиграции вполне понятно. Мы
должны к вам присмотреться, вас изучить, убедиться в вашей искренности. Если
мы в этом убедимся, то отношение к эмиграции будет изменено. Не берусь
предсказывать сроков, но, во всяком случае, на огульные решения, на всеобщую амнистию,
как говорят в эмиграции, нельзя рассчитывать. Если изменения, происшедшие в
эмиграции, не поверхностны, то перед эмиграцией откроются интересные
перспективы. Вполне возможно, что те, кто хочет вернуться на родину, смогут это сделать.
Посол просит его извинить, если его слова покажутся не слишком любезными, но
в Советском Союзе в политических вопросах привыкли говорить правду. Мы
привыкли критиковать, и прежде всего критиковать самих себя. Напрасно думают, что
критика в СССР отсутствует.
Затем посол просил всех присутствующих высказаться.
В.А.Маклаков дополнил свое заявление словами: если существуют течения
прежней борьбы с советской властью, то это не мы. Мы борьбу прекратили, от тех, кто
ее хочет вести, мы отделились. Самого крушения советской власти мы уже не
хотим. Мы знаем, чего стоила стране революция, и еще новой революции для России
не пожелаем. Мы надеемся на дальнейшую ее эволюцию.
Но Вы «русский патриотизм» противопоставили «патриотизму советскому». Вы
предлагали любить Россию в той ее форме, советской, в которой она сложилась сей-
586
час. Но формы Советской России меняются. Россия 1918г., которую по личному опыту
запомнила эмиграция, не та, которую устанавливала конституция 1936 г. И
эволюция далеко не закончена. Никто не знает, какой Россия будет после войны. И не только
Россия. Вы отметили, что глубочайшие трансформации происходят повсюду, что
пропасть между Советской Россией и миром уменьшилась, но и сближение их
происходит с обеих сторон, обе стороны стремятся к какому-то синтезу. Что в будущей
России воскреснет из старого, что переживет из Советской России, нельзя ни
предсказать, ни искусственно сделать. Дорожить не самой Россией, а только ее
временной советской формой значило бы следовать Константину Леонтьеву*, который
писал: «На что нам Россия, если она не самодержавная и не православная». Возьму
Ваше сравнение. Дети должны любить свою мать и молодой, и старой, и здоровой, и
больной. Но они любят мать, а не болезнь и не старость ее. В чем неизменная
сущность России и в чем ее преходящие формы, покажет нам сама жизнь. И потому
«русский патриотизм не исключает советского, шире и глубже его».
В последовавшей затем общей беседе Л.С.Альперин подчеркнул, что,
пересматривая свое отношение к Советской России, эмиграция не руководится какими-либо
практическими соображениями. Мы считаем, сказал он, что занятие нами
патриотических позиций и признание советского правительства национальной властью есть
наш внутренний и односторонний долг, ничего не требующий. Масса эмиграции
состоит из людей, которые почувствовали, что происшедшее требует пересмотра
старых позиций, — ей мы должны помочь.
А.А.Титов указал на то, что русская эмиграция сохранила свой национальный
характер. К сожалению, эмиграция имеет мало возможностей познакомиться с тем,
что делается в России, и ей необходимо дать соответствующие материалы.
А.Ф.Ступницкий отметил, что задолго до войны значительные группы
эмиграции ставили целью объективное изучение положения в Советском Союзе и
ознакомление иностранцев с результатами этих исследований. Некоторые круги
эмиграции, как, например, группа Милюкова, считали, что в области внешней политики
нужно не только занимать позиции с крайней осторожностью, но в определенных
случаях поддерживать советскую власть. Эмиграция обладает своего рода
капиталом: знанием западного мира и связями с ним. Этот капитал надо использовать в
интересах нашего отечества. А.Ф.Ступницкий считает, что мнение о
денационализации русской молодежи несколько преувеличено, особенно когда дело идет о
прибалтийских и балканских странах.
По мнению Д.Н.Вердеревского, эмиграция живет, окруженная буржуазной стеной,
заслонившей от ее сознания мировую значимость трансформации жизни в СССР.
Когда эмиграция поймет, что наша родина в ее теперешних формах идет по пути мировой
трансформации жизни, то «советский патриотизм» станет для нее естественным.
М.А.Кедров говорил от имени офицеров, боровшихся с советской властью за
сохранение разрушаемых, по их мнению, в начале революции государственности и
армии. «Мы проиграли борьбу, — продолжал М.А.Кедров, — и ушли за границу, но
• Леонтьев К.Н. (1831-1891) — русский писатель, публицист, литературный критик,
философ-идеалист. В 1861-1873 гг. — на дипломатической службе, в 1880-1887 гг. — цензор, к концу жизни
постригся в монахи. Последователь русского философа Н.Я. Данилевского, оказал большое
влияние на русских философов Розанова, С. Булгакова, Бердяева.
587 (
наши расчеты на то, что народ в конце концов пойдет с нами, не оправдались. Уже в
1936 г. я и другие начали осознавать, что в России нарождается новое поколение,
которое не с нами, что там создается новая государственность, крепнет новая армия
и что процесс из разрушительного стал созидательным... Все время войны,
несмотря на тяжесть первоначальных неудач, мы не переставали верить в победу
Советского Союза. Он победил — Россия спасена и спасен весь мир. Новая
государственность и новая армия оказались необычайно стойкими, и я с благодарностью
приветствую их вождей».
М.М.Тер-Погосьян признал, что сегодняшнюю встречу нельзя рассматривать как
переговоры сторон, ибо не могут быть сторонами представитель величайшей державы
и группа эмигрантов. Однако в известном смысле мы стороны — как представители
различных отрядов русской общественности, неизменно стремившейся к
осуществлению социальной правды. Социалисты, по мнению оратора, боролись не за личные или
классовые интересы, а по поводу методов осуществления социальной справедливости.
Е.ФРоговский на основании встреч с советскими людьми пришел к заключению,
что они и эмигранты быстро находят общий язык. Отсюда возникает уверенность в
возможности искреннего сближения.
В.Е.Татаринов высказал пожелание: меньше говорить о прошлом, а больше
думать о будущем, о тех задачах, которые стоят перед всеми русскими.
В заключительном слове А.Е.Богомолов отметил, что во всех тех изменениях,
которые происходят в Советском Союзе, основные черты строя остаются
неизменными. Это есть коллективная собственность на землю, недра, фабрики и заводы,
средства производства и полное равенство между всеми народами, населяющими
Советский Союз. Эти черты породили радикальные перемены в психологии народа,
и зта психология стала новой. Колхозники сильно приблизились по своей
психологии к рабочим, и все три класса советского народа — колхозники, рабочие и
советская интеллигенция — представляют одно целое. В высших учебных заведениях
СССР обучается больше людей, чем во всей Европе, и советская интеллигенция в
массе своей состоит из детей рабочих и колхозников. В результате произошла
спайка всего народа, которая и проявилась во время войны. Того, что было сделано на
войне, никакой диктатурой объяснить нельзя. Такая спайка обусловила и
отношение народа к его прошлому. Народ не боится прошлого, он его ценит и знает, берет из
него самое лучшее. Советский народ с почтением и уважением относится к
реформам Петра Великого и деяниям тех прежних русских правительств, которые шли
на благо России. Вот почему теперь дают ордена имени Суворова, Кутузова,
Александра Невского. В этом нельзя усматривать какого-то поворота «направо» или
возврата к прошлому. Прошлого не вернешь, ни монархии, ни того строя, который
промелькнул между Февралем и Октябрем. Точно так же надо смотреть и на изменение
отношения правительства к православной церкви. Раньше, когда церковь была
враждебной или равнодушной к советскому режиму, таково же было и отношение к ней
правительства. Православная церковь сама изменила свое отношение к советской
власти, во время войны она пошла вместе с советским народом, и советское
правительство видит в этом естественное и положительное явление. Собор православной
церкви, заседающий в Москве, обратился с приветствием к советскому
правительству, и представитель последнего приветствовал собор.
588
Посол еще раз обратил внимание на то, что психология советского народа стала
иной Советские люди читают и любят Толстого и Достоевского, но они очень далеки
от их героев. Мы люди трезвые, знаем, чего хотим, потому и побеждаем.
Во время беседы посол попросил всех присутствующих выпить с ним за
советский народ, за Красную Армию и за ее вождя маршала Сталина. Затем были
провозглашены тосты за здоровье посла и всех присутствующих.
АВП РФ ф. 197, on. 26, п. 93, д. 23.
33- Письмо посла СССР во Франции А.Е.Богомолова
заместителю народного комиссара иностранных дел СССР
В.Г.Деканозову с приложением статьи П.Н.Милюкова
«Правда о большевизме»
21 мая 1945 г.
Секретно
При сем направляем Вам посмертную статью П.Милюкова «Правда о
большевизме», присланную по почте Ступницким*.
Приложение: упомянутое на 11 листах.
А.Богомолов
Правда о большевизме
(статья написана П.Н. Милюковым примерно в феврале—марте 1943 года)
В № 2 «Нового Журнала» я прочел две статьи на одну и ту же злободневную тему:
оценка большевизма в связи с текущей войной. Но на поставленный вопрос обе
отвечают различно. Статья Н.С.Тимашева** «Сила и слабость России» взвешивает
шансы успеха или неудачи России при сохранении советской власти. Статья
М.В.Вишняка*** «Правда антибольшевизма» оправдывает отрицательное
отношение эмиграции к советскому режиму, независимо от исхода войны. Первый автор
изучает процесс приспособления режима к предстоящему столкновению. Второй —
этого процесса не признает, утверждая, что большевизм остался неизменным,
каким был с самого начала. Не изменилась для него и «правда» о большевизме, с той
* См. док. 120, прим. 2.
** См. док. 81, прим. 3.
•** Вишняк М.В. — принадлежал к партии эсеров, в эмиграции был одним из основателей
журнала «Современные записки» (1920-1940 гг.), в начале второй мировой войны переехал в США.
589
только разницей, что прежде эта «правда» считалась общепризнанной, а теперь ее
приходится защищать от новоявленной группы просоветских «джингоистов»*.
Я не могу считать себя политическим единомышленником Н.С.Тимашева, тогда
как М.В.Вишняк — мой недавний сотрудник. Тем не менее я должен отдать
предпочтение вполне конкретному и доказательному методу Н.СТимашева перед
аргументацией М.В.Вишняка. «Новый Журнал»** уже помещал противоположные по
взглядам статьи на эту самую жгучую тему русской современности. В № 8 журнала
этот контраст, по счастью, несколько сгладился. Но дальнейшее обсуждение мне все
же кажется необходимым — тем более что статья Вишняка, не ограничиваясь
обороной старой «правды» от «джингоистов», переходит в наступление с точки зрения,
которая мне казалась уже элиминированной. Может быть, критика этого
наступления, которой посвящена настоящая статья, могла бы удержать спор в рамках уже
состоявшегося единогласия.
По существу, мы все — антибольшевики. В этом заключается причина того, что
мы должны были покинуть нашу родину. Но в нашей среде появилась, по мнению
Вишняка, особая группа «джингоистов» пробольшевизма. Прочтя его
характеристику этого течения и произведя испытание моей собственной политической совести,
я должен был бы причислить и самого себя к этой категории. «Гром победы
раздавайся» — этой обличительной цитатой Вишняк хочет сразу дискредитировать
своих противников. Что же? Мне тоже приходится цинически повторить: да, гром
победы раздавайся! К негодованию Вишняка, «джингоисты» по своей упрощенной логике
«требуют от него выбора»: «Вы не за Сталина? Значит, Вы за Гитлера!» Грешен я и
в этом. Бывают моменты — это ещё Солон*** заметил и даже в закон ввел, — когда
выбор становится обязателен. Правда, я знаю политиков, которые по своей
«осложненной психологии» предпочитают отступать в этих случаях на нейтральную
позицию. «Мы ни за того, ни за другого». К ним я не принадлежу.
Сопоставляя старую «правду» со своей новой, «джингоисты», по наблюдению
Вишняка, «изыскивают смягчающие обстоятельства для прошлой деятельности
(советской) власти». Но я готов признаться: да, виновен и в этом, когда видишь
достигнутую цель, лучше понимаешь и значение средств, которые привели к ней. Знаю,
что признание близко к учению Лойолы****. Но... что поделаешь? Ведь иначе
пришлось бы беспощадно осудить и поведение нашего Петра Великого.
К пунктам своего обвинения Вишняк прибавляет и такие, по которым я не могу
признать себя виновным. Я, например, не виновен ни в «воздержании от критики
советской власти», ни в «ручательстве за направление советской политики в
будущем». Но на этом смешении приемлемого с неприемлемым и построена стратегия
наступления Вишняка. В общем, нельзя сказать, чтобы «молниеносная» атака на
«джингоизм» ему удалась. Остается перейти к «позиционной» войне. Следуя за ним,
* Джингоизм (англ.), джинго — кличка английских шовинистов. Термин употребляется для
обозначения крайних шовинистических воззрений.
** «Новый Журнал» издавался русскими эмигрантами в США в военные и послевоенные годы
*** Солон — греческий политический деятель 7 века до н. э., заложил основы афинской
рабовладельческой демократии.
**•* Лойола Игнаций — основатель в 1534 г. ордена иезуитов в Испании, допускал применение
«любых средств» ради «вящей славы Божьей». Причислен католической церковью в 1622 г. к
лику святых.
590
я не могу останавливаться на деталях его извилистого фронта. Остановлюсь лишь
на более определенных его позициях. Сопоставляя их вместе, мы найдем в них
некоторое единство настроения. Мы увидим, что из того настроения вытекают и
суждения о подробностях. А затем, быть может, мы откроем и самый источник этого
единства. В дальнейшем главные позиции М.В.Вишняка расположены в определенной
последовательности, представляющей одно целое. Подчеркнутый текст
принадлежит самому автору.
1. «Былили большевики органическим эпизодом русской истории. Вряд ли можно
это утверждать, не приписывая «органичности» (та же гегелевская разумность)
всему в реальности сущему».
Ответ зависит от того, признаем ли мы октябрьскую революцию 1917 года
настоящей революцией в полном смысле этого слова. Французская и английская
революции имели именно такой характер и были, несмотря (или даже вследствие) на
свою разрушительную функцию, признаны не «эпизодами», а органической частью
национальной истории. Русская революция пошла дальше в направлении
разрушений. Она в корне изменила старый социальный строй, уничтожив «классы»,
перестроила политическую структуру, заменив старый государственный строй
управлением партийных советов, и оборвала моральную традицию, уничтожив старую
интеллигенцию и посягнув на старую народную веру. М.В.Вишняк называет все эти
перемены «провалами». Но это значит — за разрушительной стороной русской
революции не видать ее творческих достижений. Мало того: это значит игнорировать
связи русского революционного творчества с русским прошлым, связь, которая,
собственно, и подтверждает право рассматривать русскую революцию как
«органическую» часть русской истории. Еще Токвиль* указал на подобную связь французской
революции с прошлым. Еще легче найти ее в революции английской. На связь
русской революции с историческим прошлым мне лично приходилось указывать не раз.
Итак, на вопрос М.В.Вишняка нужно ответить положительно. Четвертьвековой
режим большевиков не может быть простым «эпизодом». Сопоставлять же
«органичность» процесса с гегелевской «разумностью всего существующего» значило бы
вводить в полемику совершенно неподходящее сравнение. Философская формула
Гегеля к тому же вызывала самые разнообразные толкования. Она отнюдь не
исключает роли личности в истории, но не прикрывает ею закономерного хода
исторического процесса. В своей стихотворной русской истории Алексей Толстой
(старый) метко охарактеризовал два противоположных типа русских политических
деятелей нашего прошлого. Один активно влияет на историю:
Он молвил: «Мне вас жалко,
Вы сгниете вконец;
Но у меня есть палка,
И я вам всем отец».
Другой, пассивный, самоутешается властью. Сев на опустевший царский трон,
он просто «ногами заболтал». Но ни жестокая диктатура первого, ни детское
легкомыслие второго не могут скрыть от нас «органичности» петровской реформы
* Токвиль Алекс — французский социолог, историк и политический деятель (1805-1859).
Наибольшую известность получила его работа «О демократии в Америке».
591
и такой связи с прошлым московской смуты. «Случай» с Лениным не представляет
исключения.
2. «За 25 лет жизнь не стояла, конечно, на месте. Но террористическая
диктатура оставалась себе равной все это время, варьируя лишь объекты. Да
здравствует непобедимое знамя великого Ленина! Под ленинским знаменем — вперед.
Вот в чем по-прежнему предел государственной мудрости для тех, кого хотят
признать за «охранителей русской чести и завоевателей русской свободы».
Опровержение заключается, собственно, в первой же фразе этой цитаты. Если
«жизнь не стояла на месте», да еще «конечно», то нельзя, конечно, утверждать и
«равенства себе террористической диктатуры» за зто время. Она, конечно,
менялась и в форме, и в содержании вместе с общими переменами в ходе советской
жизни. Мне лично приходилось отмечать признаки советской эволюции — и именно в
связи с ростом влияния советского диктатора. Правда, защитники старой «правды
антибольшевизма» меня за это постоянно упрекали чуть ли не в большевизме. Но я
что-то не помню, чтобы в их числе был М.В.Вишняк. Почему же именно теперь,
когда эта эволюция стала аксиомой, он нашел возможность объявить, что «диктатура
оставалась себе равной» в течение четверти века? Ему стоило перевернуть несколько
страниц «журнала», чтобы узнать от Н.СТимашева (или вспомнить), в чем эта
эволюция состояла. Н.С.Тимашев объясняет «уступки» диктатора тем, что советская
власть, будучи уверена в близости войны, «искала хотя бы частичного примирения
с народом». И это толкование совершенно верно. Но уступки начинаются раньше
1934 г. и продолжаются позже. И это не только уступки народу, но и уступки
здравому смыслу из неприложимой к жизни доктрины.
М.В.Вишняк усматривает «предел государственной мудрости» Сталина в том,
что он продолжает махать ленинскими знаменами для возбуждения советского
патриотизма. Но полинявшие знамена есть все-таки знамена. Можно считать ошибкой
их употребление, когда Россия давно перестала быть Россией Ленина; но было бы
чересчур наивно утверждать, что к этому сводится вся «государственная мудрость»
диктатора. Едва успел умереть Ленин, как Сталин поспешил освободить свои руки
от капитальнейшего ленинского тезиса — о необходимости мировой революции. Он
объявил, что в России социализм может быть введен и без ее помощи. Это был
первый — и радикальнейший шаг в направлении дальнейшей эволюции. Диктатор,
правда, прикрыл свою ересь именем Ленина. Но он не был первым политиком, который
скрыл свое нововведение под старым именем, освященным традицией. Сталин
умудрился и свою коллективизацию земледелия оправдать цитатами из 28 томов
сочинений Ленина. Было бы непростительной наивностью принимать такого рода
«ленинизм» всерьез. А почему Сталин до сих пор считает нужным пользоваться этим
прикрытием, нам отсюда судить трудно.
По существу, я иду даже дальше Н.С.Тимашева в признании «эволюции»
Сталина. Н.С.Тимашев (и М.В.Вишняк) объясняет «пустоту» вокруг Сталина «доведенным
до предела единоличным характером» сталинской диктатуры. Я думаю, что тут
кроется большое недоразумение. Утверждая «единоличность» своей власти, от кого,
собственно, отделывался Сталин? Освободившись от своих партийных конкурентов во
имя единой партии, он затем поставил задачей освободиться и от самой партии, став
выше ее. Конституция 1936 г. сделала его, вместо «секретаря партии» едва прикры-
592
тым президентом республики, а пользуясь нападением Германии, он окончательно
отбросил это скромное прикрытие и объявил себя вождем. В то же время эта
конституция формально уничтожила старый строй, основанный на управлении партии
через иерархию советов, и вернула России нормальные формы государственности:
прямое всеобщее избирательное право, отделение законодательной власти от
административной и судебной, участие в выборах «беспартийных» кандидатов. Пусть сейчас
эти «уступки» остаются на бумаге и официальные кандидаты (новой) советской
бюрократии продолжают составлять покорное правительственное большинство. Но
главное сделано: диктатор стоит над партией и больше от нее не зависит. Это освобождает
его и от подчинения партийной доктрине. Значило ли это — остаться в «пустоте», как
думает Тимашев, и оказаться единоличным автором своих решений, как утверждает
Вишняк? Отнюдь нет, конечно. Сталин, напротив, тщательно прикрывал свою
личную ответственность созданными им совещательными комитетами. Содержание
принимаемых им решений вовсе не определяется пределами его личных познаний в
«сложных вопросах войны» и дипломатии. Расправившись варварски с равноправными ему
стародумами революции 1917 г., он окружил себя людьми, вооруженными
профессиональными познаниями и деловой опытностью. Такова новая форма усиленной
«единоличной» диктатуры, и в этом виде она представляет, несомненно, новый шаг вперед
в эволюции русской государственности.
Сюда примыкают два следующих тезиса, второстепенных, но характерных для
М.В.Вишняка.
3. «На каком специальном основании надлежит проводить знак равенства между
Сталиным и Россией, когда даже между Черчиллем и демократической Англией
никто, в том числе и Сталин, и Черчилль, — такого знака не проводят?»
Ответ ясен из только что сказанного—да и из собственных рассуждений М.В.Виш-
няка. «Специальное» основание для проведения знака равенства между Сталиным и
Россией заключается в том, что диктатура Сталина — в ее новейшей форме —
создана «органическим» процессом за целую четверть века. В Англии игра
демократических учреждений допускает в любую минуту замену Черчилля новым
уполномоченным английской демократии. Власть Сталина может быть устранена только
государственным переворотом. Кого же прочит Вишняк в данную минуту в
преемники человека с «палкой»? В пределах России, сколько нам известно, у него нет
равносильного преемника. Имеет ли Вишняк кандидата из рядов эмиграции? Или, наконец,
он предпочитает анархию единоличной диктатуре? Едва ли на все эти недоуменные
вопросы найдется у Вишняка готовый ответ. А между тем отсутствие
положительного ответа не мешает автору преподать Сталину отрицательный совет следующего рода:
4. «Если бы «отец народов» руководился интересами скорейшей победы над
международными фашистами, а не расчетами личного властолюбия или видами на
социальную революцию, — лучшее что он мог бы сделать даже не России tout court*,
а своей России советской — это безотлагательно сдать власть и уйти в
политическое небытие».
Ответ. Чем лично руководится Сталин, нам неизвестно. Но едва ли можно
предположить, что он уклоняется от «скорейшей победы». С какой целью? Только ли для
* Только, собственно ({/5р.).
20 Чему свидетели кы были, кн 2
593
удовлетворения личного честолюбия? Личного интереса нельзя отрицать у
Сталина, но зту черту нельзя ставить в вину, как нельзя было бы винить в ней целый ряд
завоевателей. «Виды на социальную революцию». На этом мотиве очень играют
теперь противники России, но никак нельзя утверждать, что их декларации против
Коминтерна и за уничтожение большевизма выражают действительную и
искреннюю цель их «крестового похода». Надо прибавить, конечно, что и в среде наших
союзников довольно распространено опасение социальной революции в случае
победы Сталина. Но этому противоречит вся история отношений Сталина к
Коминтерну. В осуществимость «мировой революции» в ближайшие годы действительно
верили все вожди первоначального большевизма, начиная с Ленина. Но после
провалов 1919—1923 гг. эта вера была потеряна. Я уже упомянул, что тотчас по смерти
Ленина Сталин исключил «мировую революцию» из расчетов своей собственной
доктрины. А затем опасный конкурент Сталина Зиновьев, властитель Петербурга и
хозяин Коминтерна, был устранен из своей цитадели. При его преемниках здание
на Лубянке постепенно превратилось в главный штаб тайной полиции, переняв
функции заграничной разведки. При ее помощи Сталин вылавливал «троцкистов» и
независимых руководителей из заграничных отделов коммунистической партии.
Высшая точка этой сталинской эволюции была достигнута в дни испанской революции.
Из описания Кривицкого* видно, что распространение социальной революции в
Европе меньше всего интересовало Сталина, что испанские тюрьмы наполнились его
партийными противниками, а его помощь восставшим была чисто фиктивная. Я
считаю большим несчастьем для России, что «приказы из Москвы» не отменены
формально Сталиным и что снятый с майских знамен лозунг мировой революции
продолжает служить пугалом для иностранцев. Но приписывать Сталину серьезные
«виды на социальную революцию» в Европе после всего сказанного едва ли
правильно. Что касается выхода, предполагаемого Вишняком —- добровольного ухода
Сталина от власти в политическое небытие, — эту политическую фиоритуру можно
принять только за неудачную шутку. Такому выходу, наверное, не порадовались бы
наши союзники. А что касается самой России — к этому вопросу мы еще вернемся.
М.В.Вишняк, во всяком случае, не может не признать положительной роли,
какую Россия играет в этой войне. Но и тут он находит способ подвести своеобразный
баланс плюсам и минусам ее участия. Вот как он подходит к этому подсчету.
5. «Россия сумела засекретить от... германского рейхсвера количество и
качество своего вооружения, — и это оказалось объективным благом. Но она сумела в
то же время склонить западные демократии, под давлением внутренней
пропаганды пацифистов и коммунистов, к максимальному разоружению, — что
оказалось объективно злом. Кто взвесит и как учесть окончательный итог выигрыша,
полученного в результате засекреченного вооружения СССР, и проигрыша от
неподготовленности разложенных пацифизмом демократий?»
Ответ. Ни «учитывать», ни «взвешивать» не придется уже потому, что оба
явления не имеют между собой ничего общего. Неужели М.В.Вишняк серьезно
думает, что разоружение демократической Европы произошло под влиянием пропаган-
* Кривицкий Вальтер (1899—1941) — работал в советской разведке в Германии, Голландии,
Австрии. В 1937 г. стал «перебежчиком», выехал в США. По официальной версии в 1941 г. покончил
жизнь самоубийством.
594
ды из Москвы? И что произошло оно как раз тогда, когда сама Россия секретно
вооружалась? Нельзя же до такой степени упрощать и извращать сложное явление
европейской жизни! Помимо разнообразных внутренних пацифистских течений тут
прежде всего влияло направление внешней политики Англии и Франции, особенно
Англии, не только не предвидевших вооруженного столкновения с Германией, но и
содействовавших своим бездействием ее перевооружению. Все это — азбучные
истины, вероятно, известные и автору. Но его искусственное построение слишком
выдает его политическую тенденцию—хоть как-нибудь умалить сталинские (русские)
успехи, — хотя бы и объективные (т. е. независимые от его воли). Ту же цель
Вишняк преследует, крайне преувеличивая значение соглашения Сталина с Гитлером о
нейтралитете России.
6. «Не будь обеспечен у Гитлера тыл на Востоке, вероятно, вся карта мира
была бы не той, какой она стала после соглашения 23 августа 1939 г. в
значительной мере вследствие этого соглашения. Правящая советская клика своим
дипломатическим искусством способствовала восхождению к власти наци и
победоносному их продвижению по всему миру».
Читаешь — и не веришь глазам. «Восхождение наци к власти» произошло
раньше 1939 г. Западные демократии также обезоружились раньше — и далеко не
закончили к 1939 г. своего перевооружения. Их решение вступить в войну с
Германией было принято добровольно, уже после заключения советско-германского договора
23 августа. Это все общеизвестные факты. Неужели же Вишняк хотел бы, чтобы вся
тяжесть союзной войны против могущественной армии Гитлера легла тогда, как
отчасти происходит и сейчас, на одну недовооруженную еще Россию? В чем же
провинился тут Сталин? В том ли, что он предпочел нейтралитет — и тем выиграл еще
полтора года для подготовки к войне, которую считал неизбежной? Н.СТимашев
опять совершенно прав, понимая, что «германо-советский пакт отдалил для России
войну еще на полтора года». Что пакт не был направлен против демократий,
доказывается упорным отказом советской дипломатии на неоднократные попытки
германцев расширить значение пакта в направлении активного сотрудничества. Если
«карта мира» в отсутствии России оказалась иной, нежели ожидали
демократические государства, то причины этого надо искать в их собственной политике, а не в
политике СССР, их будущего союзника. Если СССР обнаружил тут больше
«дипломатического искусства», то это не его вина, а заслуга, ■— и хорошо, что Вишняк не
был при этом дипломатическим советником. Возвращаемся теперь от
полемических украшений к более серьезным утверждениям автора.
7. «Когда иные, с видом политических агностиков, спрашивают теперь: а
можете ли вы объективно, на основании данных, утверждать, что общее
отношение русского населения к большевистскому режиму осталось таким же
враждебным, каким оно было в голодные годы, мы без колебаний отвечаем: да, можем...
Русский народ проявляет сейчас чудеса храбрости не благодаря советскому
режиму, а безотносительно к нему и, объективно, вопреки режиму...
Жертвенностью и успехами русской армии можно и должно восхищаться. Но при чем тут
правящая клика».
«Агностики» имеют полное основание сомневаться в возможности «общих»
утверждений по такому сложному вопросу, и отсутствие «колебаний» у М.В.Вишняка есть
595
плохое ручательство за то, что он знает истину. Истина эта не только меняется в
«голодные» и в урожайные годы, но меняется и по местностям, и по общественным
слоям — и в особенности меняется во времени, соответственно меняющейся тактике
диктаторской власти. Утверждать, что «правящая клика» не при чем в теперешнем
положительном настроении к ней армии и населения и что отношение к власти сплошь
«остается враждебным», значит присоединяться к ожиданиям неприятеля, тоже «не
сомневающегося», что народ восстанет против правительства и режима при первом
появлении германских штыков. В действительности этот народ в худом и в хорошем
связан со своим режимом уже его четвертьвековой давностью. Огромное
большинство народа другого режима не знает. Представители и свидетели старого порядка
доживают свои дни на чужбине, а идеологи неоправдавшихся иллюзий, увлекшие
народ вначале, тщетно ждали крестьянского восстания как раз в голодные годы
коллективизации и, просчитавшись, пали жертвами сталинского терроризма.
Но надо идти дальше. Народ не только принял советский режим как факт. Он
примирился с его недостатками и оценил его преимущества. Н.СТимашев опять
прав в своем утверждении, что поворот Сталина к национализму, его пропаганда
«зажиточной» жизни, его уступки в хозяйственной сфере — прибавлю еще и его
ухаживание за беспартийными, — свое действие произвели. Нельзя отрицать
наличности устрашающих мер, применяемых не одними большевиками для
под-держания дисциплины в страшной обстановке военной борьбы. Но сам Вишняк
отказывается объяснить им «чудеса храбрости», обманувшие ожидания наших врагов.
Когда некоторые русские люди, под впечатлением таких же ожиданий пошли
вместе с германцами «освобождать» Россию от ее режима, они получили в их
невольных признаниях «оттуда» целый ряд бесспорных данных, подтверждающих их
недоверие к утверждениям Вишняка и германцев о ненависти народа к режиму.
Приведу некоторые из самоновейших показаний этих очевидцев. Беру их из
такого компетентного источника, как «Парижский Вестник», издающийся русскими
германофилами.
Вот выражение недоумения при первой встрече русских эмигрантских
«освободителей — с подлинной Россией». Конечно, в них (русских солдатах) есть много
поначалу для нас непонятного, и нужно сказать, что условий русской жизни мы не знали
совсем, и на внутрирусские политические темы спорить с ними трудно. Приходится,
развесив уши, их слушать, делать вид, что все давно знаешь, — и быстро находить
выход из положения. Никакой теорией их не забьешь. Нужно знание жизни. Наши
прежние старые солдаты бродят среди них (молодых советских солдат), как
потерянные, и чувствуют их над собой превосходство» («Парижский Вестник», № 9).
После первого момента растерянности следуют постепенное признание и сдача
перед развернувшейся действительностью. Да, соглашаются эмигрантские
наблюдатели, «народ изменился, стал гораздо развитее, сообразительнее». «Советчина для
них — все. Она их вывела в люди, и они ничего другого не хотят» (№ 3). «В смысле
умственного развития русские люди значительно и выгодно отличаются от
дореволюционных. Гораздо больше развиты» (№ 10). В частности, «красные офицеры, как
военные спецы, подготовлены хорошо». В итоге у «освободителей» является
сомнение. «В Париже многих нас (пошедших с германцами) считали изменниками родине
и людьми, идущими против своего народа» (№ 4). А вдруг — это правда?
596
Не знаю, повторит ли М.В.Вишняк свое неосторожное восклицание:«. ..при чем тут
правящая советская клика?» Пусть прежде всего справится у своего соседа Н.С.Ти-
машева. В числе «факторов силы» тут указано: «В первую мировую войну Россия
вошла, имея только 40% грамотных в населении старше 10 лет. В эту войну Россия, по
данным переписи 1939 г., вошла с 81% грамотных; неграмотные сохранились только
среди старших возрастных групп, и бойцы Красной Армии сплошь грамотны». Мы
видели, что они не только грамотны, но и развиты. Здесь я иду дальше Н.СТимашева
в оценке среднего уровня образования — особенно профессионального и военного.
Русский экономист Юрьевский (в издававшемся нами сообща с М.В.Вишняком
журнале) вычислил, что новый персонал управления, подобранный Сталиным,
составляет 14,3% населения, что он сильно возрос сравнительно с 1924 г. соответственно
усложнившимся функциям, взятым на себя государством, и что подбор этот заменил
старые необученные кадры партийных работников-«всезнаек» и состоит из
прошедших профессиональные школы работников по разным отделам управления:
промышленности, торговли, образования, гигиены и т. д. Это уже не похоже ни на
первоначальный произвол неучей, ни на управление дореволюционных земских начальников.
В частности, «при чем советская клика» в успехах русской армии? На
феноменальное неведение Вишняка в этой области я хочу ответить свидетельством
немецкого специалиста, добросовестно переведенным в русской газете, издаваемой в
Берлине («Новое Слово»). Автор статьи в «Das schwarze Korps»*, «руководящей
идеологической газете ударников, говорит следующее: «Европейцу кажется
невероятным, что советские солдаты дают гнать себя на верную смерть. Столь же
невероятно, что они, несмотря на свою рабскую психику, являют примеры полного
презрения к смерти... Вчем же кроется их упорство? Непостижимо, чтобы люди, которые
в повседневной жизни прозябают на низшей ступени и потребности которых
устрашающе примитивны, что эти самые люди в состоянии справляться с очень
сложными машинами, станками и инструментами, что они умеют обращаться с
современным вооружением, которое они сами же в состоянии производить. Примечательно,
что они вообще сумели наладить производство этого вооружения. Удивительно, что
они как-то поставили на рельсы нужный для этого производства гигантский
аппарат управления. Вот это — приводящее в изумление достижение. Объяснять его,
равно как поведение советского солдата в бою, только массовым рабством нельзя,
ибо руками рабов можно прорывать каналы, но нельзя работать в военной
индустрии. Приходится признать в советском человеке нечто похожее на силу веры» и т. д.
Итак, «упорство» советского солдата коренится не только в том, что он идет на
смерть с голой грудью, но и в том, что он равен своему противнику в техническом
знании и вооружении — и не менее его развит профессионально. Откуда же он
получил эту подготовку, как не от советской «клики»? С другой стороны, немецкий
наблюдатель принужден признать в «советском человеке» и какую-то «силу веры»,
его вдохновляющую. Может быть, и тут кое-чему научила его советская «клика».
Недаром же от всех советских граждан, попадающих в атмосферу менее
«примитивной» культуры, мы постоянно слышим упорное утверждение, что
Россия—лучшая страна в мире.
* «Черный корпус» {нем.).
597
Перехожу теперь к последнему утверждению М.В.Вишняка, подводящему
заключительный итог.
8. «Что положительного дали большевики России и миру по сравнению, в
частности, с тем, что было дано или предрешено февральской революцией? В чем, хотя
бы апостериорное, оправдание пролитой крови, разорения страны, обнищания
народа? Выросла ли человеческая личность в образе и звании советского
гражданина ? Освободились ли от гнета нужды и произвола трудящиеся в пределах хотя
бы своего «социалистического отечества»? Сорваны ли ветхие одежды Адама —
капитализма и империализма? Торжествует ли интернациональная
солидарность, всечеловеческий идеал братства?»
Da liegt der Hund begraben!* Рыцарь устаревшей «правды» антибольшевизма
поднимает наконец свое забрало. «Положительные достижения большевиков должны
измеряться сравнением с тем, что «дала миру» или «предрешила» февральская
революция. Сравнение — более чем неосторожное. Конечно, захват власти
большевиками был равносилен катастрофическому скачку от культуры к дикости,
отступлению России к временам давно прошедшим. Конечно, этот захват сопровождался
реками крови, уничтожением целых классов общества, сумерками интеллигенции
и т. д. Но, прежде всего, можно ли вообще сравнивать достижения и «предрешения»
восьмимесячного «эпизода» Временного правительства с 25 годами существования
советской власти? Но, если уже на то пошло, не придется ли сопоставить то, что
февральская революция нашла готовым и что она потеряла, с тем, что страна
потеряла при большевиках и что она вновь нашла ощупью? Я не могу, конечно,
повторять здесь всего того, что подробно изложено на эти темы в нескольких томах моих
исторических работ (хотя и объявленных друзьями Вишняка «мемуарными»). Но о
нескольких главных пунктах нашего спора, решенного не пререканиями, а
фактами, все же мне придется напомнить. Не является ли прежде всего объективным
фактом то, что большевики взяли власть из рук «революционной демократии» своих
товарищей — голыми руками? Троцкий, главный устроитель этого, почти
«бескровного», переворота, не был ли прав, заявивши, что «тщетно память пытается найти в
истории другое восстание, которое было бы заранее во всеуслышание назначено на
определенное число и было бы в положенный день осуществлено, и притом
победоносно». Почему это было возможно? Тот же Троцкий компетентно свидетельствует:
«Это как бы входило в конституцию того режима, который вошел в историю под
названием керенщины». Нужно ли повторять историю падения авторитета этой
власти, проявившей много воли к внешности власти, но никакого понимания ее
существа? Нужно ли напоминать, что потонувшая среди бесконечных прений и встречных
требований партийных комитетов власть дала полнейшую возможность
сорганизоваться тем, кто обладал настоящей волей к власти? Побежденная власть многократно
призывала к восстановлению «государственности», — но уже после того, как сама
же содействовала ее разрушению. Она жаловалась на «хаос», «разруху», «анархию»
в стране; но она же и положила начало хаосу, заменив органы нормального
управления всевозможными «комитетами», «советами» и иными самозванно
создававшимися «общественными» организациями. Она не могла бороться с земельными за-
* Вот где собака зарыта (нем.).
598
хватами — и заменила правильное разрешение крестьянского вопроса аграрным
«правотворчеством». Она усилила кризис промышленности, допустив самое
широкое применение «рабочего контроля». Но прежде всего она сознательно заменила
вооруженную борьбу «до победоносного конца» с известными приобретениями для
России — и разложением армии, и требованиями немедленного
«демократического» мира. Она подготовила Брест-Литовск и раздел России. Можно возразить, что
уже при старом режиме было положено начало всей этой разрухе; но между
началом и концом восьмимесячного интермеццо все упомянутые явления
прогрессировали бурным crescendo*. Я имел основание сказать, что «раньше, чем стать
большевистской, Россия созрела для большевизма».
При таком ходе процесса большая часть «предрешений» февральской
революции так и осталась неосуществленной. Вместо того чтобы осуществлять их,
победители пришли на опустошенное место со своей утопической программой. Но просто
для того, чтобы закрепить за собой даром доставшуюся власть, они должны были
отложить свои собственные «предрешения» ad calcndas graecos**, заняться — ни
более, ни менее, как восстановлением «государственности», обреченной ими на
уничтожение, но уже восстановлением ее в самых элементарных формах. Кое-как
сколоченная «партия» должна была заменить разрушенный правительственный
аппарат. Его пропитание заставило наложить тяжелую руку на единственный
натуральный источник — крестьянский труд. Борьба с внутренним врагом более, чем
с внешним, потребовала немедленного воссоздания армии. Распространение власти
сопровождалось автоматическим «собиранием Руси» из хаоса самоуправляющихся
и независимых республик — и восстановлением единства территории. К тому
времени, когда стало приложимо требование Вишняка об «апостериорном оправдании
пролитой крови», все эти достижения успели принять более определенные
очертания и были подведены под известные принципиальные задания, — сохраняя,
конечно, весьма грубые и примитивные формы. Но все же и эти элементарные
достижения нельзя назвать иначе, как восстановлением русской государственности,
разложившейся к концу февральского режима: восстановлением власти,
восстановлением армии, восстановлением единой территории, восстановлением
государственного хозяйства.
Естественно, М.В.Вишняк не удовлетворен этими скромными начатками
государственности. Он переносит свои требования «положительных достижений» от
советской власти в высшие сферы. В наше грешное время многие из требуемых
Вишняком достижений — а иногда и все — отсутствуют и в государствах, считающихся
несравненно более культурными, чем советская Россия. Вглядимся, однако,
пристальнее в перечень Вишняка. «Возросла ли человеческая личность?» Мы видели
выше, что советский гражданин, пусть ошибочно, гордится своей
принадлежностью к режиму. Он не чувствует себя рабом и проявляет большую самостоятельность
в поведении. А главное, он не чувствует над собой палку другого сословия, другой
крови, хозяев по праву рождения. Новое правящее сословие, новая бюрократия уже
создались в революционизированной России. Они по-прежнему уступают Вишняку:
* С возрастающей силой (ит.).
'* «До греческих календ» — отложить на неопределенное время (лат.).
599
хуже прежнего злоупотребляют властью. Но — это «свои»: рабочие или дети
рабочих. Пережитки рабского чувства, может быть, кое-где и уцелели, не мудрено: ведь
крепостное право еще существовало на моей памяти. Но чувство равенства,
несомненно, развилось теперь в населении несравненно шире, чем то было при старом
режиме. «Теперь равноправие», — говорил представитель крестьянского
«правотворчества», выгоняя барина из усадьбы и деля помещичью землю. Как бы ни был
плох советский режим — он «свой».
Второе требование Вишняка: освобождена ли Россия от гнета материальной
нужды? Оно, конечно, едва ли исполнимее первого. Прогрессивное общество при старом
режиме пело вслед за Некрасовым:
Укажи мне такую обитель,
Где бы русский мужик не страдал*.
Может быть, эти строки не забыты и теперь на Руси. Н.С.Тимашев, правда,
думает, что Сталин улучшил материальное положение трудящихся. Но едва ли он прав.
В особенности трудно об этом думать ввиду тяжелых материальных жертв,
принесенных населением в годы пятилеток. Запустение деревень, приостановка роста
населения — говорят об ухудшении положения. Увы, объединение крестьянства есть
явление, свойственное и старому, и новому режиму. Здесь оно объясняется (и
смягчается) усиленными приготовлениями к войне. Не в первый раз русская
государственность строится на крестьянской спине. При хозяйственном и экономическом
расстройстве годов первой мировой войны едва ли и февральская революция
находилась в лучшем положении. Доклады С.М.Прокоповича и Н.В.Некрасова** на
московском совещании середины августа 1917 г. вполне откровенно вскрыли
неприглядную картину государственного хозяйства февральской революции.
Следует третье требование Вишняка — о снятии «ветхих одежд Адама —
капитализма и империализма». Ответ на это, быть может, удивит Вишняка. Успех
советской государственности сказался не в том, что она скинула эти одежды, а как раз в
том, что она их крепко надела на себя вопреки «приобретениям» февральских
революционных демократов, изменив лишь немного их фасон. Я не знаю вообще, кто и
когда сбросит эти «ветхие одежды» человеческой культуры.
Последняя часть требований Вишняка уже прямо переносит нас в эмпиреи.
Приходится позавидовать человеку, который в наши тяжелые дни говорит об
«интернациональной солидарности» и об «общечеловеческом идеале братства». Об этом
идеале можно, правда, прочесть много красноречивых страниц в романе Нины
Федоровой, который начали печатать в «Новом Журнале». Но недаром и она
поставила условием его осуществления победу зараженной «слепою нежностью» русской
души, а местом действия выбрала изолированную от мира колонию русских бедня-
* Цитируемые Милюковым на память стороки из сихотворения Н.А.Некрасова «Размышления
у парадного подъезда» звучат следующим образом:
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал. •
Н.А.Некрасов «Соч.» , изд. «Правда», 1954, т. 1, с. 206.
** Прокопович СМ. и Некрасов Н.В. занимали министерские посты во Временном правительстве
Керенского.
600
ков в угрожаемом японской ненавистью Тяньцзине*. Что касается
«интернациональной солидарности», ныне попранной небывалым в истории катаклизмом, я уже не
знаю, как представляет себе Вишняк ее возрождение: в виде ли торжества той же
«русской души», как «профессор», выведенный в том же романе, или в виде победы
мировой революции, или в образе «нового порядка», основанного на «управляемой»
эксплуатации чужих мировых богатств, или же, наконец, в коренном
преобразовании Лиги наций. То, что он пишет на эти темы в «Новом Журнале», скорее
свидетельствует о его осторожности и скептицизме, нежели о неумеренных надеждах. Во
всяком случае, если забыть о речах Литвинова, можно было бы повторить тут с
большим основанием возглас Вишняка: «...причем тут советская клика?»
Мы подошли к концу в пределах намеченного мною разбора. Я боюсь подводить
итог: он слишком невыгоден для моего бывшего сотрудника. М.В.Вишняк парит
слишком высоко над действительностью, чтобы замечать ее индивидуальные черты. Так
легко нельзя решать сложные вопросы жизни. Этой смелости суждений
соответствует или незнание фактов самых очевидных, или забвение о них в угоду заранее
намеченным выводам. Защищать «правду антибольшевизма» можно и должно, ибо,
повторяю, мы все — антибольшевики, и у нас для этого есть общие основания. Но,
чтобы защищать эту общую нам правду, нужно два условия. Нужно лучше знать
правду о большевизме и объективнее к ней относиться.
АПВ РФ, ф. 0136, an. 29, п. 198, д. 34, л. 86-97.
* Тяныдзин — один из крупных экономических центров в Китае.
IV
список
основных периодических изданий российской эмиграции
В межвоенный период (1918-1940 гг.) многочисленные политические партии и
группы российской эмиграции издавали за рубежом несколько сот наименований газет и
журналов. Большинство изданий выходило во Франции, Германии, Югославии,
Чехословакии, Болгарии, Китае, прибалтийских государствах, где эти партии и группы
были наиболее активными. Ниже дается краткая информация о наиболее известных
русскоязычных газетах и журналах, упоминаемых в публикуемых документах.
1. «Бодрость» — еженедельник, издавался в 1935-1939 гг. в Париже, орган «младороссов».
2. «Борьба за Россию» — газета, издававшаяся одноименной эмигрантской
организацией на средства ГДетеринга. В отношении форм борьбы с большевиками
придерживалась крайне экстремистских взглядов.
3. «Возрождение» — газета, которая в 1925-1936 гг. ежедневно выходила в Париже, а
в 1937-1940 гг. — еженедельно в Бельгии тиражом около 30 тыс. экз. Издатель —
известный российский миллионер-нефтяник А.О.Гукасов, главным редактором был
вначале П.Б.Струве, затем Ю.Ф.Семенов. Газета выражала интересы крупных
российских промышленников и финансистов, надеявшихся на реставрацию в России
монархии и капиталистического строя. Имела широкий круг постоянных читателей,
играла большую роль в формировании политической позиции эмиграции.
4. «Дни» — еженедельная газета эсеровского направления, в 1922-1933 гг. выходила в
Берлине, а затем в Париже. Издателем и главным редактором являлся А.Ф.Керен-
ский, он же и его ближайшее окружение были основными авторами статей. Часть
тиража рассылалась бесплатно.
5. «Имперский клич» — газета, выходила в 1933 г. как орган Российского имперского
союза, редактор В.Мшанетцкий.
6. «Новое время» — ежедневная газета, до закрытия ее большевиками выходила в
Петрограде, а с апреля 1921г. была возобновлена в Белграде тем же издателем,
М.А.Сувориным, который придерживался монархической ориентации.
7. «Общее дело» — газета, которая начала выходить в Париже в 1920 г., после
разгрома Врангеля, являлась по существу первым печатным изданием новой российской
эмиграции. Издавалась до 1933 г. от случая к случаю, постоянного тиража не имела.
Призывала к объединению всего российского зарубежья в борьбе против Советской
России. Главным редактором был В.Л.Бурцев.
8. «Последние новости» — ежедневная газета, издавалась с 1920 по 1940 гг. в Париже
тиражом до 40 тыс. экз. Главным редактором с 1921 г. был бессменно П.НМилюков.
Выражала взгляды либеральной буржуазии и бывшей партии кадетов, выступала
за создание в будущем в России буржуазно-демократической республики. Среди
российской эмиграции газета пользовалась высоким авторитетом.
603
9. «Руль» — ежедневная газета, в 1920-1931 гг. выходила в Берлине, тираж 20 тыс.
экз., редактировалась лидером кадетской партии Г.В.Гессеном и В. ДНабоковым. У
истоков газеты стоял также П.Н.Милюков, но затем он вышел из редакции. В связи с
перемещением в середине 20-х годов политического центра российской эмиграции
из Берлина в Париж «Руль» утратил свое значение, а затем и вовсе прекратил свое
существование.
10. «Русская правда» — «газета русских патриотов», издавалась в 1920-1922 гг. в
Болгарии, главный редактор Н.Г.Зубов. Газета с аналогичным названием выходила
также в Париже в 1922 г.
11. «Современные записки» — общественно-политический журнал, выпускался в Па-
рижев 1920-1940 гг., имел специальный раздел беллетристики и литературной
критики. Его редакция состояла преимущественно из кадетов (Н.Д.Авксентьев, И.И.Бу-
наков, М.В.Вишняк и др.). Всего вышло 70 номеров журнала.
Эта же редакция, но с привлечением П.Н.Милюкова, в 1936-1937 гг. выпускала в
Париже журнал «Русские записки».
12. «Социалистический вестник» — журнал, центральный орган так называемой
заграничной делегации РСДРП, представлявший меньшевиков. Журнал с 1920 г.
издавался в Берлине, в Париже, а затем до 1965 г. — в Нью-Йорке. Выходил 2 раза в
месяц, его первыми редакторами были КХМартов, Ф.Дан и др.
13. «Утро» — ежедневная политико-экономическая и литературная газета, одно время
издавалась в Нью-Йорке при участии А.Аверченко, И.Бунина и А.Куприна. В 20-х
годах под аналогичным названием выходили газеты также в Болгарии, Латвии,
Литве, Китае, Молдавии.
14. «Царский вестник» — газета, выходила в 1928-1940 гг. в Белграде. По определению
самой редакции, выражала взгляды «народного движения за восстановление
престола православного царя-самодержавца». Редактор-издатель Н.П.Рклицкий.
15. «Церковный вестник» — двухнедельный журнал, издававшийся в 1922-1932 гг. в
Праге синодом Русской православной зарубежной церкви под редакцией КМаха-
роблидзе (был начальником канцелярии протопресвитера деникинской армии).
В 1932 г. органом архиерейского синода церкви стал журнал «Православная Русь»,
выходящий до настоящего времени.
16. «Часовой» — двухнедельный журнал, распространялся главным образом среди
российского офицерства, пользовался популярностью. Основатель и главный редактор
В.В.Орехов, офицер врангелевской армии. С 1921 г. выходил во Франции, с 1936 г. —
в Бельгии (в 1941 г. был закрыт гестапо), а с 1947 по 1988 гг. — снова во Франции.
Отражал взгляды наиболее радикальной части руководства Русского
общевоинского союза.
Упоминаемые в публикуемых документах такие издания, как «За Россию», «Мла-
дорусская правда», «Современная Россия», «Субботнее обозрение», «Харбинское
время», видимо, не играли сколько-нибудь заметной роли в жизни российской
эмиграции. Во всяком случае, они не вошли ни в «Указатель периодических изданий
эмиграции из России и СССР. 1919-1952 гг.», Мюнхен, 1953 г., ни в «Сводный
каталог русских зарубежных периодических изданий. 1917-1922 гг.», Спб., 1993 г.
Указатель имен
А
Абрамов Ф.Ф. — кн. I док. 27;
кн. II док. 146, 204, 205, 207
Абрикосов Д.И. — кн. I док. 1, 4,19, 38, 76,
93, 98, 99,101,104,118,119,128;
кн. II док. 162,172,181, Прил. I
Авенолъ Жозеф — кн. II док. 151,
Прил. III док. 11, 20
Аверченко А.Т. — кн. II Прил. IV
Авсентпъев Н.Д. — кн. II Прил. II док. 15,
26, Прил. IV
Адаме Вивиан — кн. II Прил. III док. 8, 19
Айзала, полк. — кн. I док. 98
Алданов М.А. — кн. II док. 241
Александр III — кн. I док 39, 42
Александр, король — кн. I док 3, 8,10, 38,
44, 58, 60; кн. II док. 176, 240
Александра Федоровна — кн. I док 82,126
Александров А.В. — кн. I док. 141
Александровский С.С. — кн. I док. 30
Алексеев Н.Н. — кн. I док 66,121,122,126,
131, 137,141; кн. II док. 212
Алексинская Н.Ф. — кн. II док. 208, 222
Алексинский И.П. — кн. I док. 89
Алъба, герцог — кн. II док. 228
Алъвар — кн. I док. 32
Алъперин Л.С. — кн. II Прил. III док 32
Алъфан Эрве — кн. II Прил. III док 6
Альфиери Дино — кн. II Прил. III док 10
Альфонс, король — кн. II док. 228
Амадис — кн. I док. 89, 95
Аменде — кн. I док. 25, 37
Ампенов — кн. II док. 202
Анастасий, митроп. — кн. I док. 71,103;
кн. II док. 194,208
Андрей Владимирович — кн. I док 121,
126; кн. II док. 198,199, 202, 203, 212,
215,219,221,226,255
Анисимова — кн. I док 77
Анструзер-Грей — кн. I док 2
Антич Б.И. — кн. I док. 31
Антонеску Виктор —
кн. II Прил. III док. 3
Антоний, митроп. — кн. I док. 55,103;
кн. II док. 177, 184
Аостскии, герцог — кн. II Прил. III док. 15
Араки Садао — кн. I док 1, 4,16, 98;
кн. II док. 172
Аракистан Луис — кн. II Прил. III док. 6
Арапов П. — кн. I док. 66
Арас Тевфик Рюштю — кн. I док. 14;
кн. II Прил. III док. 3
Ариоши Акира — кн. I док. 76
Арита Хатиро — кн. I док 99,104;
кн. II Прил. III док 27
Арнольд Сидни — кн. I док. 115
Архангельский А.П., ген. — кн. II док 240,
243, 248
Арналъ — кн. II Прил. III док 20
Астахов Г.А. — кн. II Прил. III док 17, 25
Астор Пеней — кн. I док. 52;
кн. II Прил. III док 19
Ататюрк М.К. — кн. II док 193,
Прил. II док 29, Прил. III док. 3
Аттольская, герцогиня — кн. I док 26,
115, 126, 140; кн. II Прил. III док. 8
Ахмет-шах Каджар — кн. I док. 29
Ашман Готфрид —
кн. II Прил. III док 7,17
Б
Баба Эйичи — кн. I док. 104
Багряное И.И. — кн. II док. 246
Баженов И.Р. — кн. I док. 81
Базили Н.А. — кн. II док 186,
Прил. II док. 10
Байкалов В. — кн. I док 6, 64, 97,102,115,
140,141; кн. II док 202, 234, 241, 243,
248, 252
Бакке Герберт — кн. I док. 35
Балугджич 3. — кн. I док 48
Бандера С.А. — кн. II док 250
605
Баранов А.Н. — кн. I док. 130
Барк П.Л. — кн. I док. 69
Барк С. — кн. II Прил. II док. 30
Барту Жан-Луи — кн. I док. 18, 26, 37,
39,40,41,44,49,51,143;
кн. II Прил. III док. 2, 3
Бастианини Джузеппе —
кн. II Прил. III док. 9
Батлер Ричард — кн. II Прил. III док. 19, 28
Батуев Н.И. — кн. I док. 15
Бах Г.Г. — кн. II док. 10
Бахметев Б.А. — кн. II док. 252,
Прил. II док. 10,14,16, 25
Бахметев Г.П. — кн. II Прил. II док. 10
Баш Виктор — кн. II Прил. II док. 31
Беатриса — кн. I док. 132;
кн. II док. 212, 219
Бедный Демьян — кн. I док. 61
Бекзадян А.А. — кн. I док 65
Бек Юзеф — кн. I док. 22,49, 143;
кн. II док. 220, Прил. III док. 3, 5, 7, 17
Беккелъ П.П. — кн. II док. 243
Беленький Б.С. — кн. II Прил. III док. 15
Белич A.M. — кн. I док. 103; кн. II док. 194,
208, 236
Беллок X. — кн. II док. 241
Бельченко А.Т. — кн. II док. 160, Прил. I.
Беляков, ген. — кн. I док. 103
Бенеш Эдвард — кн. II док. 176,180,
Прил. III док. 6
Бенкендорф А.К., граф — кн. I док. 55;
кн. II док. 161, 241
Беннигсен, граф — кн. II док. 202,
Прил. II док. 30
Бенсон — кн. I док. 52
Бенуа Л.Н. — кн. I док. 122
Бенуа НЛ. — кн. I док. 122
Бер Н.М., свящ. — кн. II док. 252, 257
Берар Леон — кн. II Прил. III док. 3
Бердяев Н.А. — кн. I док. 66; кн. II док. 200,
Прил. III док. 32
Беринги, братья — кн. I док. 11, 35, 64,
71; кн. II док. 241, 243, 248, 252
Берль А.А. — кн. II Прил. III док. 30
Бермондт-Авалов П.Р. — кн. I док. 45
Бернар Лютер — кн. II Прил. Ш док. 18
Бернацкий М.В. — кн. I док. 77;
кн. II док. 190, 206, 240, Прил. П док. 25
Бернейс Роберт — кн. II Прил. III док. 19
Бехтолъсгейм фон — кн. II док. 218
Бивербрук, лорд — кн. I док. 37, 70;
кн. II док 144, 223, Прил. III док 23
Бигаев Н.А., полк. — кн. II док 149
Билибин И.Я. — кн. I док 52, 55, 63, 78, 82;
кн. II док 243
Билимович А.Д. — кн. II док. 194
Биллик И.М. — кн. II док. 148
Бискупский В.В. — кн. I док 106,122,126;
кн. II док. 211
Бисмарк Отто — кн. I док 40, 117
Бичам, лорд — кн. II док 199
Бичам-Тафнелл — кн. I док. 25, 52, 84, 86,
88; кн. II док 257
Бломберг Вернер фон — кн. I док. 45,117;
кн. II Прил. III док. 9, 10
Блуменфельд Рольф — кн. II док 184
Блюм Леон — кн. I док 105, 107,135; кн. II
док. 247, Прил. III док 3, 4, 6, 20, 31
Блюм Роберт — кн. II Прил. III док. 3
Блюхер В.К. — кн. I док. 118; кн. II док 181
Бобрищев-Пушкин А.А. — кн. I док 66
Богомолов А.Е. — кн. II Прил. III док. 32, 33
Болдуин Оливер — кн. II Прил. III док. 19
Болдуин Стэнли — кн. I док 70, 92, 95,
109,100; кн. II док. 147,150, 219,
Прил. III док. 1,19
Бомпар — кн. II док. 164
Боннэ Жорж — кн. II док 218,
Прил. III док. 6, 20, 21, 24, 31
Бора Уильям — кн. II Прил. III док. 30
Борис, царь Болгарии — кн. I док. 3,13,
39; кн. II док. 241, 246, Прил. III док. 3
Борис ВлаЗилшрович — кн. I док. 126
Борхграв Роберт де — кн. II док 163
Боржан А.А. — кн. I док. 69
Боткин С.Д. — кн. I док. 5,106,122;
кн. II Прил. I.
Брагин А.К., полк. — кн. II док. 148
Браткевич М.В. — кн. II док. 243,
Прил. II док. 30
606
Браухич Вальтер фон —
кн. II Прил. III док. 17
Брейлсфорд Генри — кн. II док. 241,
Прил. III док. 1
Броквилъ де, граф — кн. I док. 37
Брокдорф-Ранщу Улърих — кн. I док. 69
Брук Коллинз — кн. II док. 190
Брэжи Пьер — кн. II док. 252
Брюс Г.Д. — кн. II док. 248
Буденный СМ. — кн. I док. 66,122;
кн. II док. 212
Букнал — кн. II док. 175
Булак-Балахович С.Н. — кн. II док. 144
Буланов Н.Г. — кн. II док. 207
Булгаков С.Н. — кн. II Прил. III док. 32
Буллит Уильям — кн. II Прил. III док. 6
Бунаков-Фондаминский ИМ. —
кн. I док. 66; кн. II Прил. IV
Бунин И.А. — кн. II док. 205,
Прил. III док. 32, Прил. IV
Бурцев В.Л. — кн. II док. 190, Прил. IV
Бурэ — кн. II Прил. III док 20
Бутби Р. — кн. I док 2, 26;
кн. II Прил. III док. 1
Бухарин НМ. — кн. II док 150, 242
Бэрджин Эдвард — кн. I док. 122;
кн. II док. 248
В
Вакар — кн. I док. 136,142
Валъдес — кн. II док 228
Вольнее Г.Ф. — кн. I док. 25; кн. II док. 148
Ван-Вайк Вилъфрид — кн. I док. 66
Ванденберг Артур —
кн. II Прил. III док 29
Вандербилът Глория — кн. I док 108
Ванситтарт Роберт — кн. I док 70, 95;
кн. II Прил. III док 2, 6, 14
Ван Цзинвей — кн. I док. 16;
кн. II Прил. III док 27
Ванцингер — кн. II Прил. III док. 7
Варгас Жетулиу — кн. II Прил. III док. 16
Ватанбэ Джотаро — кн. I док. 98
Вебб Сидней — кн. II док. 241
Вейган Максим — кн. I док. 22;
кн. II док. 245, 255, Прил. III док. 32
Вейнберг Ф.С. — кн. II Прил. III док 13
Вейцзеккер Эрнст фон —
кн. II Прил. III док 17
Вейцман Хаим — кн. I док 123
Векки Жозеф — кн. I док 102
Вензелос Элефтерий — кн. I док. 3, 8, 13,
57; кн. II док. 169
Вердеревский Д.Н., адмирал —
кн. II Прил. III док 32
Вернадский Г.В. — кн. I док. 66
Вернан Э. — кн. II док. 193
Вивиен де Шатобрен ИМ. —
кн. II док. 247
Виктор-Эммануил III —
кн. II Прил. III док 15
Виктория, королева — кн. II док 179
Виктория Федоровна — кн. I док 52, 68,
ПО
Виллаверде — кн. II док 228
Вильгельм II, император — кн. I док 15,
35,88
Вилькинсон Эллен — кн. I док. 143
Вильсон Вудро — кн. I док 92
Вильсон Хорас — кн. II Прил. III док. 19, 23
Вильяме Гарольд — кн. II док 206, Прил. I
Вильяме Роберт — кн. II Прил. II док. 23
Винавер М.М. — кн. II Прил. II док. 26
Виндзорский, герцог — кн. I док 113;
кн. II док. 150
Виноградов — кн. I док. 32
Винтерберг — кн. II Прил. III док. 3
Винтертон, лорд — кн. II док. 186
Витте СЮ. — кн. II док. 205
Витетти Леонардо —
кн. II Прил. III док 15
Вишняк М.В. — кн. II Прил. III док 33,
Прил. IV
Владимир, вел. князь — кн. II док 204,
207,211
Владимир Александрович — кн. II док. 228
Владимир Кириллович — кн. I док. 52, 78,
126; кн. II док 148,190,194, 196,197,
607
200, 202, 203, 208, 212, 213, 217, 226,
231, 234, 239, 240, 241, 242, 243
Войков Y1J1. — кн. I док. 53
Войцеховский СЛ. — кн. II док 201, 207,
Прил. I
Волков Г.А. — кн. I док. 52
Волков Н.К., адмирал — кн. I док. 52, 69,
71,122,126
Волкова В.Н. — кн. II док. 202
Волкова В.П. — кн. I док. 69
Волкова Н.В. — кн. II Прил. II док. 30
Вольпиди Мизурата Джузеппе —
кн. II Прил. III док. 10, 15
Вонсяцкий АЛ. — кн. I док. 55,126
Ворошилов К.Е. — кн. I док. 66,105, 106,
124,127; кн. II док. 196, 212
Вотэлъ Клеман — кн. II Прил. III док 31
Врангель П.Н. — кн. II док. 144,188, 240,
Прил. II док 20, 21, 24, 26
Всеволод Иоаннович — кн. I док 126, 132;
кн. II док. 148, 199, 243
Вудхед — кн. II док. 148
Въено Пьер — кн. II Прил. III док. 3
Вырубов В.В. — кн. II док. 148,
Прил. II док 16
Вышнеградский AM. —
кн. II Прил. II док. 26
Вяземский — кн. II док. 205
Г
Гавриил, патриарх — кн. II док. 194
Гагарин А.А., князь —
кн. II Прил. II док 10
Гайда Р. — кн. II Прил. III док. 7, 9, 14, 15
Галифакс Эдвард — кн. I док. 142, 143; кн.
II док. 147,150,161, 173, 179, 186,190,
205, 216, 218, 220, 223, 225, 226, 229,
241, 247, 257, Прил. III док. 5,14,15,
19,21,22,23,28
Галтон — кн. I док. 97
Гальфтер В., ген. — кн. I док. 77, 137;
кн. II Прил. II док 30
Гамарник Я.Б. — кн. I док. 123
Гамбс Э.Э. — кн. I док 86,126
608
Гамелен Морис, ген. — кн. II док. 245,
Прил. III док. 3, 31
Гамильтон Айян — кн. II док. 257
Ганиель фон — кн. I док. 69
Ганди Махатма — кн. II Прил. III док 30
Ганчев, ген. — кн. II Прил. III док. 3
Гарбузова Р.В. — кн. I док 66
Гарвин Джемс — кн. I док. 142,143;
кн. I док. 150,153,159,175, 216, 241,
213, Прил. III док 14, 19
Гартвиг Н.Г. — кн. II док. 147
Гартман Б.Е., ген. — кн. II Прил. II док. 30
Гварниери Феличе — кн. II Прил. III док. 11
Гвин Невиль — кн. I док. 32
Гвинн Чарльз, ген. — кн. II док. 257,
Прил. III док. 1
Геббельс Йозеф — кн. I док. 35,45,105,120;
кн. II док. 215, 252, Прил. III док. 3
Гегель Георг — кн. II Прил. III док. 33
Гегечкори ЕЛ. — кн. II док. 250
Гелъфанд Л.Б. — кн. II Прил. III док. 11
Гендерсон Невил — кн. II Прил. III док 16
Генлейн Конрад — кн. II док 179,183,
Прил. III док 5,17
Генри, принц — кн. I док. 23
Георг V, король — кн. I док 70, 94, 95,113
Георгиев Кимока — кн. I док 39
Георгий Михайлович — кн. I док 39
Гереде Хусрев — кн. II Прил. III док 27
Геринг Герман — кн. I док. 35,41, 120;
кн. II док. 158, Прил. III док. 3, 5, 7, 9,
10,17,22,23
Германос, митрополит — кн. I док. 120
Гермониус Э.К. — кн. II Прил. II док. 16
Геруа А.В. — кн. II Прил. II док. 16, 30
Герхарди Уильям — кн. II док. 247
Герцог Джеймс — кн. II док. 224
Гесс Рудольф — кн. I док. 45;
кн. II Прил. III док 5
Гессен Н.В. — кн. I док. 69; кн. II Прил. IV
Гиббон Эдуард — кн. I док. 131
Гиммлер Генрих — кн. I док. 45
Гинденбург Пауль фон — кн. I док. 36
Гире М.Н. — кн. I док. 53; кн. II док. 182,
184, Прил. II док. 10, 24
Гиршфелъд — кн. II Прил. III док. 3
Гитлер Адольф — кн. I док. 9,13, 21, 35,
36, 37,40,41, 44, 45,48, 63, 64, 66, 81,
82, 92, 93, 95,105,106,109,115,117,
120,122,123,126,127,131,134,142;
кн. II док. 147,148,150,157,160,161,
163,174,175,177,178,179,182,183,
184,186, 187,189,190,191,194,196,
200,205,208,215,216,217,218,219,
220, 221, 226,227,232,234,238,240,
241, 242, 243, 244,247, 248, 250, 252,
254, 257, Прил. III док. 3, 5, 6, 9,10,13,
14,17,19, 22, 23, 24,25,26,27, 31, 32, 33
Глюкштейн Исидор — кн. II док. 148
Годжа Милан — кн. II док. 161
Годунов Борис, царь — кн. II док. 241
Голицын А.Д., князь —
кн. II Прил. II док. 27
Голицын В.Д., свет, князь — кн. I док. 25,
52,69
Голицыны, братья — кн. II док. 243, 247
Голланц Виктор — кн. II док 241
Головин Н.Н., ген. — кн. Гдок 80,111; кн.
II док 248, Прил. II док. 16,
Прил. III док. 32
Гольденвейзер А.А. — кн. I док 144
Голъдман Эмма — кн. I док 113
Голъдинг Луис — кн. II док 252
Горгулов П. — кн. I док 61
Горемыкин ИЛ. — кн. II док. 150
Горлов В.М. — кн. II Прил. II док 10
Гормсмй A.M. — кн. I док 61
Горянский В.И. — кн. I док 120
Готпо Фумио — кн. I док. 38
Граббе Григорий, граф — кн. II док 146,
188,189
Гранди Дино — кн. I док 81;
кн. II Прил. III док. 19
Граф Г.К., адм. — кн. II док. 202, 212, 219,
226,231
Грациани Родолъфо, маркиз —
кн. II Прил. III док 15
Гревениц Б.Н. — кн. II док 209, 214, Прил. I
Греди Генри — кн. II Прил. III док. 30
Грек Н.Н. — кн. I док. 55,132;
кн. II док. 212, 243
Гренар Фердинанд — кн. I док. 39
Григорьев Г.П. — кн. II Прил. III док. 15
Гринвуд Артур — кн. II док. 187, 207,
Прил. III док 23
Гриншпан — кн. II док 190
Грипенберг Георг — кн. I док. 25
Громов М.М. — кн. II Прил. III док. 16
Громыко А.А. — кн. II Прил. III док. 29, 30
Грэвс Филипп — кн. II док. 186
Грю Джозеф — кн. II Прил. III док. 27
Грюнман Ф.И. — кн. I док. 120
Гувер Герберт, президент —
кн. II Прил. II док 26
Гугенберг Альфред — кн. I док 9, 45
ГукасовА.О. — кнЛдок.9,10,11,21,53,
55, 68, 73, 74, 75, 77, 81, 83, 95,109,111,
120,121,122, 129; кн. II док 147,157,
161,165, 212, 234, Прил. II док. 31,
Прил. III док. 32, Прил. IV
Гукасов П.О. — кн. I Прил. II док. 26
Гулевич А.А., ген. — кн. II док. 241, 252
Гулъкевич И.И. — кн. I док. 10,79
Гулъкевич К.Н. — кн. I док. 5, 42, 79, 89;
кн. II док 151, Прил. I
Гуревич В.Я. — кн. II док. 149
Гурко В.И. — кн. I док. 62
Гучков А.И. — кн. I док 56; кн. II док. 194
Гюббенет В. — кн. II док 243,
Прил. II док 30
Гюртнер Франц — кн. I док 45
Д
Давтян Я.Х. — кн. I док 13
Давыдов — кн. I док. 112
Дагген Стивен — кн. II Прил. III док. 16
Дадли, лорд — кн. I док 150
Дайс Мартин — кн. II Прил. III док 29, 30
Даладъе Эдуар — кн. I док. 107;
кн. II док 178, 216, 242, 252,
Прил. III док. 3, 20, 21, 24, 31
Далътои Хъю — кн. II док. 187, 225,
Прил. III док 23
609
Дан ФМ. — кн. II Прил. IV
Данн Д.К. — кн. II Прил. III док. 30
Данилевский Н.Я. — кн. II Прил. III док 32
Дарре Рихард — кн. I док. 45
Дафф-Купер А. — кн. I док. 64, 95;
кн. II док. 150,187,190, 223, 224, 232,
Прил. III док. 14, 25
Девисон — кн. I док. 26
Де ла Варр Хербран —
кн. II Прил. III док. 14
Делъбос Иван — кн. I док. 105, 142,143;
кн. II Прил. III док. 3, 6, 7
Демидов Е.П. — кн. I док. 13, 57,124;
кн. II док. 169,171,176,193, 230, 235,
253, Прил. I
Демонзи — кн. II Прил. III док 31
Деникин AM., ген. — кн. I док. 80,116;
кн. II док. 144,199, 200, 212, 239, 240,
242, 250, 251, Прил. II док. 16, 24,
Прил. III док. 20, 32
Денисов Н.Х. — кн. II Прил. II док. 26
ДенАоп М.С. — кн. II док. 234
Диспенсер-Робертсон Джеймс —
кн. II док. 212, 219
Дессино К.Н., ген. — кн. II док. 243
Детеринг Генри — кн. I док. 53, 62;
кн. II Прил. IV
Джонсон Герберт — кн. I док 43
Джонсон Хирам — кн. I Прил. III док. 29
Джурчич Воин — кн. II док. 208
Диддс Уиндам — кн. I док. 120
Дикхоф Ханс — кн. II Прил. III док. 7
Димитров Георгий -— кн. I док 135
Динич, полк. — кн. II Прил. III док. 3
Дитлефф Нилъс — кн. I док. 37
Дмитревский П.А. — кн. I Прил. II док 30
Дмитрий Александрович —
кн. I док. 78,126
Дмитрий Павлович — кн. I док 52, 55, 64,
68, 73, 74, 78, 82, 95, 120,121,126;
кн. II док. 188, 223, 226, 239, Прил. I
Додд Уильям — кн. II Прил. III док. 17
Додэ Леон — кн. I док. 55
Долгополое Н.С. — кн. II Прил. III док. 16
Долъфус Энгелъберт — кн. I док. 6, 55
Донеголъ Эдвард, маркиз — кн. I док 59
Донская Л.П., княгиня — кн. I док 105,
127; кн. II док. 212
Дорошенко ДМ. — кн. II док 250
Достоевский Ф.М. — кн. II док. 245
Дотри — кн. II Прил. III док. 31
Драгомиров A.M. — кн. II Прил. II док. 16
Дрейфус Альфред — кн. II док. 161
Друммонд Джеймс — кн. II Прил. III док. 9
Дубровин АЛ. — кн. II док. 217
Дугдалъ Э. — кн. II док 184
Думер Поль, президент — кн. II док 166
Думерг Гастон, президент — кн. I док. 26
Духонин Н.Н., ген. — кн. I док. 141;
кн. II Прил. II док. 2
Дюкс Пол — кн. II док. 252
Дюранте Уолтер — кн. II док. 241
Е
Евлогий, митрополит — кн. I док 23,44,
55, 70, 71. 80,103,120; кн. II док. 175,
177,184, 187, 208, Прил. III док. 32
Езерский, свящ. — кн. I док. 23;
кн. II док 156
Елена Владимировна — кн. I док. 52,104
Елена Сербская — кн. I док. 126
Елизавета, принцесса — кн. I док. 109
Елита-Вилъчковский — кн. I док. 122
Ефремов И.Н. — кн. II Прил. II док. 15,16
Ефтич Боголюб — кн. I док 3, 14, 30, 31,
38, 39, 58
Ж
Жаботинский В.Е. — кн. II док. 248
Жаров — кн. I док. 141
Жданов А. А. — кн. I док. 116
Жеребков СЮ. — кн. II Прил. III док. 32
Живкович Петар — кн. I док 58, 80
Жид Андре — кн. II док 242
Жироду Жан — кн. II Прил. III док. 31
Жиромский Жан — кн. II Прил. III док 31
Жордания Ной — кн. II док 250
Жорж, ген. — кн. II Прил. III док 32
Жоффр Жозеф — кн. II док. 241
Жуковский ВТ. — кн. II док. 242
610
Жуковский СВ. — кн. I док. 11;
кн. II док. 197, Прил. I
Жуо Леон — кн. II Прил. III док. 31
3
Забелло Г.П. — кн. II Прил. III док. 10
Зарин СВ. — кн. II Прил. II док. 10
Зейс-Инкварт Артур фон —
кн. II Прил. III док. 17
Зеленое П.П. — кн. II док. 248
Зензинов В.М. — кн. II док. 247
Зинкевич М.И., ген. — кн. II док. 188
Зиновьев — кн. II Прил. III док. 33
Зиновьев Д.А. — кн. II док. 153, 241,
Прил. III док 31
Зогу Ахмет, король — кн. II док. 230
Зрянин, есаул — кн. I док. 65
Зубов Н.Г. — кн. II Прил. IV
Зундермайер — кн. I док. 51
И,Й
Иваницкий Б. — кн. II Прил. II док. 26
Иванов М.В., адмирал — кн. I док. 129
Иванов СА. — кн. II Прил. II док. 16
Иванов Ф.А. — кн. I док. 73
Иванова М.И. — кн. II док. 240
Иванович (Португейс) СИ. — кн. I док. 81
Игнатьев А.А., граф — кн. I док. 121,122,
123,141; кн. II док. 212
Иден Антони — кн. I док. 40, 92, 95, 96,
115,120; кн. II док. 147,150,157,159,
187,190,218,223,224,232,
Прил. III док. 14,17,18,19, 23, 25, 28
Изабелла, королева — кн. I док. 105
Извольский А.П. — кн. II док. 212,
Прил. II док. 15
Икеда Сейхин — кн. II док. 172,
Прил. III док. 27
Ильин В.Н. — кн. I док. 66
Ильин И.А. — кн. I док. 89
Инскип Томас — кн. II Прил. III док. 14, 23
Инукай Цуе'си — кн. I док. 4,16, 98
Иоанидис, адмирал — кн. I док. 39
Иоанн Константинович — кн. I док. 126
Иосиф, эрцгерцог — кн. I док. 23
Иоффе А.А. — кн. II Прил. III док. 30
Иримеску Раду — кн. II Прил. III док. 15
Ириней, епископ — кн. I док. 25
Исимару Тохуда — кн. II Прил. III док. 27
Итагаки Сейсиро — кн. II док. 172,
Прил. III док. 27
Йитс-Браун Френсис — кн. I док. 123
Йоркский, герцог — кн. I док. 108,109,110
К
Кавагоэ — кн. I док. 104
Каган СБ. — кн. II Прил. III док. 23
Казалет В.А. — кн. I док. 71
Казем-Бек А.Л. — кн. I док. 52, 53, 55, 56,
63, 66, 78,120,121,122,126,127,141;
кн. II док. 184, 202, 212, 248, 252
Кайя Шюкрю — кн. II Прил. III док. 3
Каледин, полк. — кн. II док. 257
Каллин СИ. — кн. I док 77
Камбон Роже — кн. I док 18, 22, 96;
кн. II док. 179, 200, 205, 220, 243, 248,
Прил. III док. 21, 22
Каневский, свящ. — кн. I док. 42
Король Гогенцоллерн — кн. II док. 245
Каррингтон-Уайлъд — кн. II док. 153
Карсавина Т.П. — кн. II док. 248
Карташов А.В. — кн. I док. 63, 68;
кн. II док 190, Прил. II док. 27
Каспе — кн. I док 1
Кастлъросс, лорд — кн. II док 241
Каткое М.Н. — кн. I док. 106
Кошен Марсель — кн. II Прил. III док. 6
Каяндер Айно — кн. II Прил. III док 28, 29
Кедров М.А., адмирал — кн. I док. 137,
141; кн. II Прил. III док. 32
Кейзер Жак — кн. II док. 161
Келлог Фрэнк — кн. II Прил. III док 30
Кеннеди Джозеф — кн. II док 223
Кент Тэйлор — кн. II док. 234, 241
Кентперберийский, архиеп. —
кн. I док 73, 95,120; кн. II док. 218
Кентская, герцогиня — кн. I док 52,110;
кн. II док. 208
Кентский, герцог — кн. I док. 52
Керр Арчибальд — кн. II Прил. III док 27
611
Керенский А.Ф. — кн. I док. 55, 59,116,
127,138; кн. II док. 185,217, 240,245,
249, Прил. IV
Кериллис Андри де —
кн. II Прил. III док. 31
Керсновский А.А. — кн. I док. 89
Керзон, лорд — кн. I док. 28;
кн. II док. 242, Прил. III док. 1
Кеттлер — кн. I док. 119
Кинг-Холл Стефен — кн. II док. 252, 257
Киндерслей — кн. I док. 49
Киосеиванов Георгий — кн. II док. 245, 246
Кира Кирилловна — кн. I док. 52;
кн. II док. 153,157
Кирилл Владимирович — кн. I док. 52, 53,
55, 56, 63, 66, 68, 78, 83, 95,120,121,
126,132; кн. II док. 177,184,189,198,
202, 203, 213, 239, 243
Кирилл Гогенцоллерн —
кн. II Прил. III док. 3
Киров СМ. — кн. I док. 52, 53, 54, 55, 59,
60,61,66
Китченер Горацио, граф — кн. II док 241
Клайв Джордж — кн. II док 148
Клерк Джорджи — кн. II Прил. III док. 3
Клецнада, ген. — кн. II Прил. III док. 9
Клейнмихель Н.П. — кн. I док. 69
Ключевский В.О. — кн. I док. 55,121
Ключников Ю.В. — кн. I док. 66
Ковалевский Е.П. — кн. II док. 152,190
Коверда Б. — кн. I док 53, 55, 62,136,137
Коич Драгутин — кн. I док. 58
Коковцев В.Н., граф — кн. I док. 68;
кн. II док. 149,151,177, 203,
Прил. II док 27
Колвилл Д.Д. — кн. I док 2
Кондилис Георгиос, ген. — кн. I док 3
Колчак А.В. — кн. I док 137;
кн. II док. 144, 258, Прил. II док 24
Колъер — кн. II Прил. III док. 23
Камер Пьер — кн. II Прил. III док. 21
Коновалец Е.М. — кн. II док. 250
Коновалов AM. — кн. II док. 149,
Прил. II док 15,16, Прил. III док 32
Коиоэ Фумимаро, принц — кн. I док. 6,
118; кн. II док. 162, Прил. III док. 27
Конради М. — кн. I док. 62
Корбэи Шарль — кн. I док. 96;
кн. II док 205
Коренчевский В.Г. — кн. I док 25, 55;
кн. II док. 153, Прил. II док. 30
Корнуэлъская, герцогиня — кн. I док. 108
Kopocmoeeu B.K. — кн. I док. 25, 84, 88;
кн. II док 248, 252, 257
Короткевич Н.Н., полк. — кн. I док. 141
Корошеи — кн. I док. 103
Косиор СВ. — кн. I док 61
Коттг Пьер — кн. II Прил. III док. 31
Котельников — кн. II док. 171
Ком Адам — кн. I док 143;
кн. II Прил. III док. 7
Крамарж Карел — кн. I док 106
Красин Л.Б. — кн. II Прил. II док. 23,
Прил. III док. 1
Краснов П.Н., ген. — кн. I док. 80
Крейги Роберт — кн. II Прил. III док 27
Крестинский Н.Н. — кн. II док 150
Кривицкий Вальтер —
кн. II Прил. III док. 33
Кривошеий К.А. — кн. I док. 73;
кн. II Прил. II док. 24
Криппс Стаффорд — кн. I док. 70, 94,113
Крола Гвидо — кн. II док. 223
Кроуди — кн. I док 120
Крупенский В.Н. — кн. II Прил. II док. 10,
28
Крыленко Н.В. — кн. I док 129
Крэибори Роберт — кн. I док 120;
кн. II Прил. III док. 19, 23
Ксения Александровна — кн. I док. 52,69,
126; кн. II док. 187,190
Ксюнин AM. — кн. I док. 10
Кудашев Н.А., князь —
кн. II Прил. II док. 10
Кузьмина-Караваева Е.Ю. — кн. I док 66
Кулондр Робер — кн. II Прил. III док. 22,
25,31
Кульман Г.Г. — кн. II док. 195, 204
612
Кун Сянси — кн. II док. 145
Куприн AM. — кн. II Прил. IV
Кускова Е.Д. — кн. I док. 21; кн. II док. 199,
200, 211, Прил. III док. 30
Кусонский П. А. — кн. I док. 141,142
Ку Тайчи — кн. II Прил. III док. 1
Кутпепов А.П., ген. — кн. I док. 11, 53, 130
Куусинен О.В. — кн. II док. 241, 242, 252,
Прил. III док. 31
Л
Лавалъ Пьер — кн. I док. 92,143;
кн. II Прил. III док. 24
Лайонс А. Нейл — кн. II док 241
Ламберт Лео — кн. II док. 148
Ланген фон — кн. I док. 123
Лангенхейм — кн. I док. 51
Лондон Альфред — кн. II Прил. III док. 18
Ланцан Стефан — кн. I док. 57
Лафолетт Роберт —
кн. II Прил. III док 18
Лебрен Алъбер, президент —
кн. I док 132; кн. II док 205, 218
Леваневский С.А. — кн. II Прил. III док 16
Легей — кн. II док. 241
Леже Алексис — кн. II Прил. III док. 31
Лей Роберт — кн. II док 215
Лелон А., ген. — кн. II док. 168,200, 205, 218
Лелюхин И., свящ. — кн. II Прил. II док. 30
Ленин ВМ. — кн. I док. 56, 66, 67, 81, 94,
116,117,127; кн. II док. 252, 258,
Прил. III док. 33
Леонтович В.Н. — кн. II док 250
Леонтьев К.Н. — кн. II Прил. III док 32
Леонтьев — кн. II док 257
Леписъе Поль — кн. II Прил. III док. 21
Лессона Алессандро—кн. II Прил. III док. 15
Летица Душан — кн. II док. 208
Лжедмитрий I — кн. II док. 258
Лианозов С.Г. — кн. II Прил. II док. 27
Лигой Мэри — кн. II док 199
Лиддлъ-Харт Базилъ — кн. II док 241,243
Линдберг Чарльз, полк. — кн. II док. 179
Линдей — кн. II Прил. III док. 23
Липер — кн. II док 205,215
Липский Юзеф — кн. II Прил. III док 5
Лисбонн Эмиль — кн. II док 148
Литвинов М.М. — кн. I док. 1, 9,16,25,26,
34, 38, 39, 40, 50, 54, 55, 58, 88, 94, 95,
96,97,118,123,126,130; кн. II док. 156,
159,161,173,180, 205, 216, 218, 229,
Прил. III док 22
Лихачев С.А. — кн. II Прил. II док 10
Ли Чунжен — кн. I док. 93
Ллойд Джордж: Амброз, лорд —
кн. II док. 257, Прил. III док. 23
Ллойд Джордж Дэвид — кн. I док. 46, 70,
133; кн. II док. 157, 220, 221, 227, 232,
Прил. III док. 1, 19,33
Лозанн — кн. I док 53,106
Лойола Игнаций — кн. II Прил. III док. 33
Локкарт Брюс — кн. I док. 32, 61
Ломакин — кн. II Прил. III док. 29
Ломери — кн. II Прил. III док. 31
Ломшаков А.С. — кн. II док. 151, Прил. I
Лондондерри Чарльз, маркиз —
кн. II док. 163
«Лорд Хау-Хау» — кн. II док. 257
Лорис-Меликов И.Г., граф —
кн. II Прил. II док. 10
Лотиан Филипп — кн. I док. 70;
кн. II Прил. III док. 14
Лоу Дэвид — кн. II док 241
Лоуренс Томас — кн. II док. 257
Лугошиану Ион — кн. II Прил. III док 9,
11,15
Лукалъ — кн. II док. 234
Лукаш — кн. I док. 142
Лукьянов С.С. — кн. I док. 66
Лурос — кн. II док 230
Львов Г.Е., князь — кн. II Прил. II док. 15,
16, 25, 26
Любимов Л.Д. — кн. I док 83,130;
кн. II док. 157,161,190,205
Людвиг-Фердинанд Прусский —
кн. II док. 153
Людендорф Эрик, ген. — кн. I док. 88,117
Лютш ЯЛ. — кн. II Прил. II док 10
Люшков Г.С. — кн. II док. 181
Лярская Н.Д. — кн. II док. 257
613
м
Маверик — кн. II Прил. III док. 18
Маггеридж Малькольм — кн. I док. 9,11;
кн. II док. 241
Магдалина, эрцгерцогиня — кн. I док. 65
Мазлемиан, архиеп. — кн. I док. 57
Майский ИМ. — кн. I док. 25, 26, 32, 34,
52, 60, 92, 95, 96,120,135,140;
кн. II док. 148,159,168,179,186,205,
216,219,220,224, 225,229,241,257,
Прил. III док. 1,2,8,14,19,22,23,26,28
Макдоналъд Джойс — кн. I док. 70, 92;
кн. II док. 186, Прил. III док. 19
Макдонелл Арчибальд — кн. II док. 247
Макензен Ганс фон — кн. I док. 65;
кн. II Прил. III док. 17
Макиавелли Никколо — кн. I док. 36
Макино Шинкен, граф — кн. I док. 98
Маклаков В.А. — кн. I док. 68,151;
кн. II док. 195,196,198, 205, 210, 217,
221, 227, 231, 233, 238, 239, 242, 244,
Прил. I, Прил. II док. 25,
Прил. III док. 32
Маклакова М.А. — кн. II док. 194, 222, 236
Максимос Д. — кн. I док. 3, 8,13, 57
Максудов С.Н. — кн. II Прил. II док. 26
Макстон Джеймс — кн. II док. 148,157,190
Манделъ Жорж — кн. I док. 107;
кн. II Прил. III док. 20, 21, 24
Мандельштам А.Н. — кн. II Прил. II док. 24
Маннергейм Карл, барон —
кн. II док. 240, 242, 243, 248, 249, 252,
255, Прил. III док. 31
Мануилъский Д.З. — кн. II док. 216
Марчесон Генри — кн. II Прил. III док. 19
Маринкович Вослав — кн. I док. 39, 58
Мария, королева Румынии — кн. I док. 42
Мария Павловна — кн. I док. 120,126
Мария Федоровна — кн. I док. 42
Марков И.А. — кн. II Прил. III док. 15
Маркс Карл — кн. I док. 82, 94
Марлоу Томас — кн. I док. 70
Мартов Л. — кн. II Прил. IV
Масалъский-Сурин Д.А. —
кн. I док. 122,123
Масарик Ян — кн. I док. 52; кн. II док. 159
Маслов С.С. — кн. I док. 18
Массилъи Ренэ — кн. II Прил. III док. 6
Масиы Адальберт —
кн. II Прил. III док. 5,17
Маунди Грегори — кн. I док. 84
Маунт-Темпл Вилъфрид — кн. I док. 115;
кн. II док. 190
Махароблидзе Е. — кн. II Прил. IV
Махамед Хассан-мирза — кн. I док. 29
Мацулита, адмирал — кн. I док. 29
Мацуока Ёсукэ — кн. I док. 1
Мелленгоф — кн. I док. 45
Мельник А.А. — кн. II док. 250
Мерри делъ Валь Алонсо, маркиз —
кн. I док. 120; кн. II док. 228
Мессерсмит Джордж —
кн. II Прил. III док. 16, 30
Меттерних Клеменс — кн. I док. 18
Метаксас Иоаннис — кн. II док. 169,171,
230, 235, Прил. III док. 3
Мехалакопулос Андреас — кн. II док. 169
Миллер Е.К., ген. — кн. I док. 27, 55, 77, 80,
127,129,130,132,133,134,136,137,
139,141,142; кн. II док. 151,190,192,
Прил. I, Прил. II док. 24
Миллер Н.Н. — кн. I док. 132
Милън Джордж:, лорд — кн. II док. 252
Милюков П.Н. — кн. I док. 2,10, 21, 47, 67,
69, 80, 81, 82, 86, 90,106,121,122,135,
137; кн. II док. 157,161,183,185,190,
203, 205, 207, 211, 212, 240, 257,
Прил. II док. 27, Прил. III док. 32, 33,
Прил. IV
Минин К.М. — кн. I док. 121
Мгшорскгш В.Ф. — кн. I док. 112
Мирон Кристя, патриарх —
кн. II док. 208
Михаил Польский, свящ. — кн. II док. 175,
187,202
Михаил Федорович, царь — кн. II док. 212
Молотов В.М. — кн. I док 1,117
Молъяармя — кн. II Прил. III док. 31
Моик Джордж — кн. I док. 127
Моякевми H.A. — кн. II Прил. II док. 16
614
Монтейро Арминдо — кн. I док. 95
Морасс Шарль — кн. I док. 55
Моргентау Генри — кн. II док. 6
Моррисом Герберт — кн. I док. 70;
кн. II док. 187, Прил. III док. 19, 23
Морэи Гастон — кн. II Прил. III док. 31
Мосли Освальд — кн. I док. 28, 70,126
Мумм А., барон — кн. I док. 88
Мунтерс Вильгельм —
кн. II Прил. III док. 12
Мур Р.В. — кн. II Прил. III док. 30
Муравьев-Апостол В.В. — кн. I док 120
Муратов П.П. — кн. I док. 12, 73, 95
Мутэ П.С. — кн. I док. 63, 77,81, 82
Муссолини Бенито — кд I док. 3,14,18,21,
26,40,63,64,66,81,82,'92,109,120,127,
131,134; кн. II док. 147,150,161,163,
186,191,220,221,223,224,226,227,232,
240, 242,252, Прил. III док. 5,7,9,10,11,
13,14,15,17,19,23,24,25,26,31
Муцухито, император — кн. I док. 98
Мушанов Никола С. — кн. II док. 246
Мшанетцкий В. — кн. II Прил. IV
Н
Набоков В.Д. — кн. II док 190, Прил. IV
Набоков К.Д. — кн. II док 257,
Прил. II док. 16
Нагита, ген. — кн. I док. 98
Наджиар П. — кн. II док. 241
Надолъный Рудольф —
кн. II Прил. III док. 5
Надольская — кн. II док 240
Накадзима Кумакиши — кн. I док. 4, 38
Нансен Фритъоф — кн. I док. 89
Наполеон I, император — кн. I док. 53, 67
Нахас-пагиа — кн. I док. 92
Негрин Хуан — кн. II док. 202
Неклюдов А.В. — кн. II Прил. II док. 10
Некрасов Н.В. — кн. II Прил. III док. 33
Некрасов Н.А. — кн. II Прил. III док. 33
Нелидов Д.А. — кн. II Прил. II док. 10,16
Нелъсон-Уорд, адмирал — кн. I док. 95
Неру Джавахарлал — кн. II док. 243
Нестеров — кн. I док 77
Нестор, архиепископ — кн. II док. 165
Никкль Альфред фон — кн. I док. 23
Никита Александрович — кн. I док. 69
Николаев — кн. П док. 156,158,160,164,167
Николаев — кн. I док. 56, 62
Николай II — кн. I док. 10, 82, 95;
кн. II док. 180,212
Никольский Б.Н. — кн. II док. 177
Николъсон Гарольд — кн. II док. 179,
Прил. III док. 19
Новицкий В.И. — кн. II док. 215,
Прил. II док. 25
Нойрат Константин, барон —
кн. I док. 45, 65, 95; кн. II док. 163,
Прил. III док. 5, 7, 9,11,17
Нокс, ген. — кн. II док. 241
Нолинг (ур. Бъюкенен) — кн. I док. 94
Нолъде А.Э., барон — кн. I док. 120,136,
137; кн. II док. 190, Прил. II док. 24
Норфолкский, граф — кн. I док 95
Ноэлъ-Бакстон Эдвард, лорд —
кн. I док. 120
Нъюком Стюарт — кн. II док. 257
Ньютон, лорд — кн. I док. 115
О
Оболенская В.А., княгиня — кн. I док. 130
Оболенский, князь — кн. II док. 252
О'Двайер Майкл — кн. I док. 84
Одэн — кн. II Прил. III док. 6
Одинец Д.М. — кн. II док. 190
Окада Кейсуке — кн. I док. 38, 98
Окиобу Кайя — кн. I док. 118
О'Коннел Уильям — кн. II Прил. III док 18
Олег, киевский князь — кн. II док. 211
Ольга, югосл. княгиня — кн. I док. 103,
Прил. III док. 3
Ону Ал.М. — кн. I док. 69, Прил. II док. 10
Ону Ан.М. — кн. II Прил. II док. 6,10
Ону К.М. — кн. II Прил. II док. 10
Опишня (Мартыновский) — кн. I док. 142
Орехрв В.В. — кн. II Прил. IV
Орлов Н.А. — кн. I док. 25
Ормсби-Гор Уильям —
кн. II Прил. III док. 19
615
Оршкич — кн. I док. 58
Осу ми, адмирал — кн. I док. 38
Осуцкий Стефан — кн. II Прил. III док. 3,
6
П
Павел, князь-наместник — кн. I док. 58,
103; кн. II док. 180, 208, Прил. III док. 3
Павел — кн. I док. 30
Павлов И.П. — кн. I док. 129,133
Палеолог Морис — кн. II док. 242, 257,
Прил. II док. 2
Палицын Ф.Ф. — кн. II Прил. II док. 16
Паллис Александр — кн. II док. 171,195
Пан Марсель — кн. II док. 151,155
Панейко — кн. II док. 257
Папен Франц фон — кн. I док. 35,45
Папирник М. — кн. II док. 179
Патенотр Реймон —
кн. II Прил. III док. 20
Пашич Никола — кн. I док. 79
Перемыкин Б.С., ген. — кн. II док. 144
Перно Жорж — кн. II Прил. III док. 31
Перс, лорд — кн. II Прил. III док. 15
Пертинакс — кн. II Прил. III док. 3, 6, 20
Петлюра СВ. —"кн. II док. 144, 250
Петр I — кн. I док. 79; кн. II док. 252,
Прил. III док. 32, 33
Петр II, король — кн. I док. 103
Петрович К. — кн. II док. 164,189
Пивер Марсо — кн. II Прил. III док. 31
Пил, лорд — кн. II док. 148
Пилсудский Юзеф — кн. I док. 9,18, 21,
55, 81,143; кн. II док. 239, 250
Пилъгер — кн. I док. 29
Писаревский, полк. — кн. I док. 121
Питтмэн Кий — кн. II Прил. III док. 30
Пииюн Стефан — кн. II док. 4, 9
Плеве В.К. — кн. I док. 56
Плевицкая Н.В. — кн. I док. 132,140,141,
142; кн. II док. 192
Плимут, лорд — кн. I док. 115
Погуляев С.С. — кн. II Прил. II док. 16
Пожарский Д.М., князь — кн. I док. 121
Поклевский-Козелл С.А. — кн. I док. 42;
кн. II Прил. I, Прил. II док. 10
Покровский В.Л., ген. —
кн. II Прил. II док. 16
Политис Жан — кн. II Прил. III док. 3, 4
Поллит Гарри — кн. I док. 28, 94
Половцев А.А. — кн. II док. 153
Полъ-Бонкур Жозеф — кн. I док. 22,
Прил. III док. 20
Поляков—Литовцев СЛ. — кн. II док. 185,
186,190, Прил. III док. 14,19
Помарэ Шарль — кн. II Прил. III док. 31
Понсонби, лорд — кн. I док. 6
Попов Иван — кн. II док. 246
Попов П.К. — кн. II док. 188
Постышев П.П. — кн. I док. 61
Потемкин В.П. — кн. II Прил. III док. 3,
6,10
Потехин Ю.Н. — кн. I док. 66
Прайс Филип — кн. II док. 257
Пренс — кн. I док. 11
Провмтпоров — кн. I док 77
Прокопе Хьялмар — кн. II Прил. III док. 29
Протсопович СН. — кн. II Прил. II док. 29,
Прил. III док. 33
Прянишников Б.В. — кн. I док. 131
Пул, ген. — кн. II Прил. II док. 16
Пурич Божидар — кн. I док. 31, 79
Путна В.К. — кн. I док. 121,140
Пэлл — кн. II док. 184
Пэре Бернард — кн. I док. 55, 73, 97,102,
105,106,115; кн. II док. 226,229, 241
Пятницкий Н.В., полк. — кн. II док. 244
Р
Родич Степан — кн. II док. 236
Раевский AM. — кн. I док. 86; кн. II док. 212
Раковский Х.Г. — кн. II док. 150
Рафалович А.Г. — кн. II Прил. II док. 16
Рачинъский Эдвард — кн. I док. 22
Реза-шах Пехлеви — кн. I док. 29
Рейно Поль — кн. I док. 107; кн. II док 252,
Прил. III док. 31
Рейхенау Вальтер — кн. I док. 117
616
Ренников — кн. I док. 120,133;
кн. II док. 199, 200, 205
Ренсимен Уолтер, лорд — кн. I док. 26;
кн. II док. 173,174,175,179,
Прил. III док. 21
Репингтон Чарльз — кн. II док. 241
Рехтзаммер — кн. I док. 81
Рем Эрнст — кн. I док. 41,45,48
Риббентроп Иоахим фон — кн. I док. 105,
135; кн. II док. 163,234,
Прил. III док. 5, 7,14,15,17
Риттих А.А. — кн. I док. 73
Рклицкий Н.П. — кн. II Прил. IV
Робеспьер Максимилиан — кн. I док. 64
Роблес Хилъ — кн. I док. 120
Роговский Е.Ф. — кн. II Прил. III док. 32
Родзянко П.П. — кн. II док. 175,184
Розанов В.В. — кн. II Прил. III док. 32
Розенберг Альфред — кн. I док. 9,45, 72,
98; кн. II док. 200, 208
Ромер Тадеуш, граф —
кн. II Прил. III док. 27
Ромъе Люсъен — кн. II Прил. III док. 3
Росси делъ Лион Неро —
кн. II Прил. III док. 3
Россо Аугусто — кн. II Прил. III док. 9,
11,13
Рот фон — кн. II док. 190
Ротемир, лорд — кн. I док. 28, 70, Прил.
III док. 23
Рощин И.Я. — кн. II Прил. III док. 32
Рубинштейн ЯЛ. — кн. I док. 80, 86, 89,
90,106,122,126,139; кн. II док 157,
199,200,237,241,251
Рубли Джордж — кн. II док. 184
Рузвельт Франклин — кн. I док. 9,64, ПО;
кн. II док. 226, 231, 232, 243, 252, Прил.
III док. 6,16,18,27,29,30
Руст Бернхарт — кн. I док. 45
Рутченко А.В. — кн. I док. 73
Руцкий П.А. — кн. I док 20; кн. II Прил. I
Рыдз-Смиглый Эдвард — кн. I док. 143;
кн. II Прил. III док. 7
Рыков А.И. — кн. II док 150
Рэдинг (Айсакс), лорд — кн. I док. 6, 95;
кн. II док. 241
Рюти Ристо — кн. II Прил. III док. 28
С
Саблин Е.В. — кн. I док. 2, 7,11,12,15,22,
26, 28, 29, 32, 34, 35, 36, 37, 40,41,43,
44, 46,47,49, 50, 51, 55, 59, 60, 61, 63,
64, 66, 69, 77, 78, 80, 81, 82, 83, 85, 87,
90, 92, 95, 96, 97,105,107,108,109, ПО,
111,112,113,114,115,116,117,120,
121,123,126,131,133,134,140,141,
142,143,148,150,153,157,159,161,
163,165,168,174,175,176,178,179,
184,186,187,190,191,192,198,199,
200, 202,205,206, 212,215, 216, 218,
219, 220,223,224, 225, 226, 228,229,
232, 240, 241, 242, 243, 247, 248, 252,
Прил. I, Прил. III док 22
Саблина Н.И. — кн. I док 112,120,121,
126; кн. II док 218, 219, 241
Савинков Б.В. — кн. I док 53;
кн. II док. 144, 252, Прил. II док. 16
Сазонов С.Д. — кн. I док 27, 86;
кн. II док 174, 252, Прил. II док 15,16
Саймон Джон — кн. I док 22,40, 49, 70,
92; кн. II док. 173,174,179, 225, 232,
243, Прил. III док 1, 2,14,19, 31
Сайондзи, принц — кн. II док 16, 38, 98
Сайто Макото, адм. — кн. I док. 1.4,16,
38,98
Сайто Хироши — кн. II Прил. III док. 27
Самокиш Н.С. — кн. I док 52
Самсонов М.С. — кн. I док. 23, 65;
кн. II док. 156,188, Прил. I
Саму эль, лорд — кн. II док. 241
Сайг Фу — кн. I док. 16
Саролеа Шарль — кн. II док 241,243,257
Сарро Алъбер — кн. II док. 165
Свечин Г. — кн. II Прил. II док. 12
Свечин М.А., ген. — кн. II Прил. II док. 16
Свечин, полк. — кн. II док. 257
Семитом Филип, лорд — кн. I док. 95
Светозаров-Пелъхау А.П. — кн. I док 45;
кн. II док. 148 *
617
Святополк-Мирский Д., КНЯЗЬ ~~
кн. I док. 66
Святослав, киев, князь — кн. II док. 211
Севастопуло ММ. — кн. II Прил. II док. 10
Сеир —кн. II Прил. III док. 16
Селлъе — кн. II Прил. III док. 31
Селъдте Франц — кн. I док. 45
Семенов — кн. II Прил. III док. 3
Семенов Г.М., ген. — кн. I док. 1
Семенов Ю.Ф. — кн. I док. 9, 73, 80, 81, 83,
95,105,109,111,120,121,122,123,129,
130,133,137,138, 141; кн. II док. 147,
161,165,174,176,190,192, 200, 202,
205, 212, 215, 234, Прил. IV
Серафим, митрополит — кн. I док. 71;
кн. II док. 165,175,176,184,187
Серафимов Б.С. — кн. I док. 33;
кн. II док. 154,167,246,249,255, Прил. I
Сергий, свящ. — кн. II док. 156,188
Сергий, митрополит — кн. I док. 91
Сесилъ Роберт, лорд — кн. I док. 49,120;
кн. II док. 184, Прил. III док. 1
Сибли Харпер — кн. II Прил. III док. 18
Сидехара Кидзюро — кн. I док. 38
Сидс Уильям — кн. II док 241,
Прил. III док. 28
Симпсон Джон — кн. II док. 147,148,157,
161
Симпсон — кн. I док. 108, 109,110,114
Симе Гарри — кн. II Прил. III док. 11
Синклер Арчибальд — кн. II док. 157,190
Ситрин Вальтер — кн. II док. 241, 243
Сипягин Д.С. — кн. I док. 56
Скирмунт Константы — кн. I док. 22,25
Скоблин Н.В., ген. — кн. I док. 130,140,
141; кн. II док. 204, 205, 207
Скоропадский Д.П. — кн. II док. 257
Скоропадский П.П., ген. — кн. I док. 9, 25,
26, 27, 28, 84, 88; кн. II док. 194,196,257
Скотт (Скотницкий) Чарльз —
кн. II док. 241
Смалъ-Стоцкий Роман — кн. I док. 111
Сметанин К.А. — кн. II Прил. III док. 27
Смирнов АЛ. — кн. II Прил. II док. 10
Смирнов ММ., адмирал — кн. I док. 105
Смис Эндръю — кн. II док. 241
Снессарев Н.В. — кн. I док. 55, 68
Сокольников ГЛ. — кн. I док. 92
Соломон, царь — кн. II док. 148
Солон — кн. II Прил. III док. 33
Солоневич И.Л. — кн. I док. 64,105,106,
120,121, 126,137; кн. II док. 188,189,
194,244
Солоневич Б.Л. — кн. I док. 64,105,120,
121,126,137
Солоневич Т.В. — кн. I док. 64
Спалайкович Мирослав — кн. I док. 79;
кн. II док. 146
Спиридович AM., ген. — кн. I док. 11
Сполдинг — кн. II док. 252
Скшкич Милан — кн. I док. 58
Сталин И.В. — кн. I док. 52,61, 64, 68, 71,
80, 81, 82, 91, 94, 95,109,111,113, 116,
117,121,123,124,126,127,129,135,
137,141; кн. II док.148,153,163,174,
196, 203, 205, 216, 217, 227, 229, 231,
234, 236, 241, 242, 243, 244, 247, 248,
250, 251, 252, 254, 256, 258, Прил. III
док. 8, 9, 22, 32, 33
Стамп Джошуа — кн. I док. 117
Станхоп Джеймс, лорд — кн. I док. 6
Стаханов А.Г. — кн. I док. 94
Стахович М.А. — кн. II док. 252,
Прил. II док. 15,16
Степун Ф.А. — кн. I док. 66
Стефан, митрополит — кн. I док. 120
Стецъко Я.З.-С. — кн. II док. 250
Стид Генри — кн. II Прил. III док 22
Стоббе — кн. I док 5
Стоическо Георге — кн. II Прил. III док 27
Стоядинович Милан — кн. I док 58, 80;
кн. II док 164,180, 208, 246,
Прил. III док 3, 5, 6, 17
Стром Фридерик — кн. II док. 241
Струве Г.П. — кн. II док. 247
Струве П.Б. — кн. I док. 10,14, 73,106;
кн. II док. 190, 234, 236, 240, 242. 252,
Прил. II док 16, Прил. III док 32,
Прил. IV
618
Стрэнг Уильям, барон — кн. II док. 247,
248, 252
Ступницкий А.Ф. — кн. I док. 120,138;
кн. II док. 144, Прил. III док 32, 33
Стэнли Оливер — кн. II док. 215,
Прил. III док. 28
Стэнли Эдвард, лорд —
кн. II Прил. III док. 14,19
Стюарт Бейли — кн. II док. 257
Стюарт Джемс — кн. I док. 120
Суад Даваз — кн. II Прил. III док. 6
Сувич Фулвио — кн. II Прил. III док. 11
Суворин А.С. — кн. II док. 165
Суворин Б.А. — кн. II док. 165, 238
Суворин М.А. — кн. I док. 138;
кн. II Прил. IV
Сугияма, ген. — кн. II док. 172,
Прил. III док. 27
Суетсугу, адм. — кн. II док. 145
Сузуки Кантаро, адм. — кн. I док. 98
Суковкина — кн. II док. 241
Сумимото — кн. I док. 98
Сун Цзывэнъ — кн. II док. 145
Сун Чжеюанъ, ген. — кн. I док. 93,119
Сунь Ятсен — кн. II док. 145
Суриц Я.З. — кн. I док. 79;
кн. II Прил. III док. 5, 7, 20, 21, 24, 31
Т
ТабуиЖеневъева — кн. II док. 148
Тайер Кент — кн. II док. 234
Такаудзи Асикага — кн. I док. 4
Талъберг Н.Д. — кн. I док. 105;
кн. II док. 175
Талейран П. Шарль — кн. I док. 18
Танака Гиити, ген. —
кн. II Прил. III док. 27
Таннер Вайно — кн. II Прил. III док. 28, 29
Тан Шаои — кн. II док. 181
Тарноеский В.Ф. — кн. II док. 194
Татпаринов В.Е. — кн. II Прил. III док. 32
Тафнелл Луис — кн. I док. 25, 84, 85, 86, 87
Тахакаси Корэкиё — кн. I док. 4, 38, 98
Твид Томас, полк. — кн. I док. 131
Тельман Эрнст — кн. II док. 242
Тераучи Эйчи, ген. — 98, 99,104
Терехов — кн. II Прил. III док. 32
Тер-Погосъян — кн. II Прил. III док. 32
Тесленко Н.В. — кн. I док. 55
Тессан Франсуа де — кн. II Прил. III док 6
Тимашее Н.С. — кн. I док. 81;
кн. II Прил. III док. 33
Титов А.А. — кн. II Прил. II док. 16,
Прил. III док. 32
Титулеску Николае — кн. I док. 3,14, 30,
39, 43; кн. II док 95
Тихон, архиепископ — кн. I док. 122
Тодзио Хидэки — кн. II Прил. III док. 27
Токвилъ Алекс — кн. II Прил. III док. 33
Токугава, князь -— кн. I док. 98;
кн. II док. 118
Толстой А.К. — кн. II Прил. III док. 33
Толстой А.Н. — кн. I док. 66;
кн. II Прил. III док 8
Толстой И.И. — кн. I док. 10
Томпсон Дороти — кн. II Прил. III док 18
Торин — кн. II Прил. III док 29
Третьяков С.Н. — кн. II Прил. Пдок 16,26
Троцкий Л.Д. — кн. I док. 35, 64,124,136;
кн. II док. 166, 252, Прил. II док. 8,10,
Прил. III док. 33
Трояновский А.А. — кн. II док. 4, 12,16,18
Трубецкой Н.С, князь — кн. I док. 66
Трубецкой С.Е., князь — кн. I док. 64
Туркул А.В., ген. — кн. II док. 244, 248, 251
Тухачевский М.Н. — кн. I док. 64, 94, 95,
96,123; кн. II док. 229
Тхоржевский И.И. — кн. I док 126,133; кн.
Пдок. 157,174,190, 202, 205, 212, 234
Тыркова-Вильяме А.В. — кн. I док. 6, 25,
52, 53, 54, 55, 56, 64, 69, 73, 97,108,115,
121,122, 126,127; кн. II док. 190, 234,
248, 252, 256, Прил. I
Тэффи Н.А. — кн. II док. 190,
Прил. III док. 32
У
Уваров С.С, граф — кн. II док. 211
Угаки Кацусиге — кн. II док. 172,181,
Прил. III док. 27
619
Узунович Никола — кн. I док. 58
Улагай С.Г. — кн. II Прил. II док. 16
Уманский К.А. — кн. II Прил. III док. 30
Унгерн-Штернберг П.Л. —
кн. II Прил. II док 11,13
У орд Дэдней — кн. I док. 108
Уотерс, ген. — кн. I док. 34
У Пейфу — кн. II Прил. III док. 27
Урзаис — кн. I док. 95
Урсати Н.С. — кн. I док. 31, 39;
кн. II Прил. I
Устинов Иона фон — кн. I док. 122
Устинов Питер — кн. I док. 122
Устрялов Н.В. — кн. I док. 66
Уэллес Сомнер — кн. II док. 252,
Прил. III док. 16, 30
Уэллс Герберт — кн. II док. 6
Уэльский, принц — кн. I док. 87,110
Ф
Фаберже К.Г. — кн. I док. 11,153
Фалъкоеский Е.А. — кн. I док. 5, 126,127;
кн. II док. 155
Фариначчи Роберто —
кн. II Прил. III док. 15
Федоров М.М. — кн. I док. 53, 56,106;
кн. II Прил. III док. 26
Федорова Н. — кн. II Прил. III док. 33
Федоров Г.П. — кн. I док. 66;; кн. II док. 200
Фенин AM. — кн. II док. 149
Фен А.Н., полк. — кн. I док 11
Феокритов А.В. — кн. II док. 247
Феокритое В., сеящ. — кн. II док. 247
Фердинанд, царь — кн. II Прил. III док 3
Фердинанд, король — кн. I док. 105
Фернесс — кн. I док. 108
Филимонов А.П., полк. —
кн. II Прил. II док 16
Филимонов, свящ. — кн. I док. 93
Филлимор, лорд — кн. I док. 6,50;
кн. II док. 241
Филов Богдан — кн. II док. 246
Филоненко М.М. — кн. I док. 141,142
Фиппс Э. — кн. II Прил. III док. 5
Фиш Гамильтон — кн. II Прил. III док. 18
Фишер Луис — кн. II док. 241
Фланден Пьер — кн. I док. 107;
кн. II Прил. III док. 31
Флоринский Г.В. — кн. I док 66
Фор Поль — кн. II Прил. III док. 31
Фош Фердинанд — кн. II док. 241
Франгулис — кн. II Прил. III док. 6
Франко Франсиско — кн. I док 106, 120;
кн. II док. 169, 202, 228,
Прил. III док. 99,11,15, 24, 27
Франсуа-Понсэ Андре —
кн. II Прил. III док. 3, 5, 7,17, 22, 24
Франц-Фердинанд, эрцгерцог —
кн. I док. 58
Фрик Вильгельм — кн. I док. 45
Фрич Вернер фон — кн. II Прил. III док. 17
Фудзии — кн. I док. 38
Фурье Шарль — кн. I док 139
X
Хаджи-Лаззаро И.Н. — кн. II док. 171
Хадсон Роберт — кн. II док. 215, 216
Хайле Селассие— кн. I док. 130;
кн. II док 180
Хан Фучу, ген. — кн. II док. 145
Ханссон Микаэл — кн. I док. 120;
кн. II док 149,151
Хардинг, лорд — кн. I док. 70
Хардинг — кн. I док. 32
Хасселъ Христиан фон — кн. II док. 163,
Прил. III док. 9,10
Хатояма — кн. I док. 4,16
Хаус Эдуард, полк. — кн. II Прил. II док. 9
Хаяси Сенжуро — кн. I док 4,16, 38,98,118
Хвалковский Франтишек —
кн. II Прил. III док. 9
Херст У.Р. — кн. II Прил. III док. 27
Хеш Леопольд фон — кн. I док. 110
Хиндус Морис — кн. II док. 241
Хирота Коки — кн. I док. 1,16, 38, 93, 98,
99,104,118,119; кн. II док. 172,
Прил. III док. 27
Хиранума — кн. II Прил. III док. 27
Ховард де Уолден, лорд — кн. I док 52, 71
Холмс — кн. I док. 82
620
Хомутов Д.С. — кн. I док. 68
Хор Сэмюэл — кн. I док. 91, 92,112;
кн. II док. 158, 232, Прил. III док. 14,
19,23
Хор-Белиша Л. — кн. I док. 122;
кн. II док. 148,150,184, 241, 247, 248,
252, Прил. III док. 14, 28, 31
Хорн Роберт — кн. II док. 150
Хорты Миклош — кн. I док. 23
Ху Ши — кн. II док. 29
Хэлл Корду злл — кн. I док. 16;
кн. II Прил. III док. 4,16,18, 29, 30
ц
Цалдарис Константин — кн. I док. 3,13
Цамутали — кн. I док. 120
Цапкин — кн. I док. 141
Цветкович Драгиша — кн. II док. 208
Цвибак (Седых) ЯМ. — кн. II док. 200
Цейдлер Г.Ф. — кн. II док. 144
Цилига — кн. II док. 174
Цинцаръ-Маркович Александр —
кн. II док. 208
Цирлинский А.В. — кн. I док. 10
Ч
Чайковский Н.В. — кн. II док. 243, 252,
Прил. II док. 26
Чан Кайши — кн. I док. 16, 76, 92,104,119,
128; кн. II док. 145,161,162,172,181,
Прил. III док. 27
Чаплин Г.Е. — кн. II док. 243
Чарыкова В.И. — кн. II док. 240
Чахотин С.С. — кн. I док. 66
Чемберлен Невилл — кн. I док. 92;
кн. II док. 147,150,157,159,161,173,
178,179,187,190,191, 215, 216, 218,
219, 220, 223, 224, 226, 232, 252, 257,
Прил. III док. 14,15,18,19, 20, 22, 23,
24, 25, 26, 28, 31
Чемберлен Остин — кн. I док. 37,40, 54;
кн. II Прил. III док. 2,19
Чемберлен Уильям — кн. II док. 241
Черепнин Н.Н. — кн. II док. 205
Чернавин — кн. I док. 61; кн. II док. 241
Чернавина — кн. I док. 21; кн. II док. 241
Черчилль Уинстон — кн. I док. 35,40, 70,
111; кн. II док. 187,190,191, 223, 224,
232, 241, 243, 252, 257, Прил. III док. 2,
14,19,23,28,31,33
Черчилль Рандольф — кн. I док. 35
Честертон Сесилъ — кн. II док. 241
Чжан Сюэлян — кн. II док. 1,16;
кн. II Прил. III док. 30
Чиано Галеацио, граф —
кн II Прил. III док. 3,9,10,11,13,15,17
Читтадини — кн. II Прил. III док. 9
Чичерин Г.В. — кн. II Прил. II док. 29
Чкалов В.П. — кн. II Прил. III док. 16
Чзнъ Гофу — кн. II док. 145
Чэнъ Лифу — кн. II док. 145
Ш
Шахт Ялмар — кн. I док. 45;
кн. II Прил. III док. 5, 6, 10,17, 22, 23
Шафтсбери, граф — кн. I док. 95
Швейсгут, ген. — кн. II док. 3
Шваб — кн. II док. 192
Шебеко Н.Н. — кн. I док. 121,122,130,137;
кн. II док. 199, 212
Шебунин А.Ф. — кн. I док. 112
Шебунина — кн. I док. 140
Шербюлье Виктор — кн. II док. 195
Шиллинг М.Ф., барон —
кн. II Прил. II док. 16
Шиловский П.П. — кн. I док. 55,132
Ширинский-Шихматов Ю.А. —
кн. I док. 66
Шкловский Н.В. — кн. I док. 69
Шкуро А.Г., ген. — кн. II Прил. II док. 16
Шлейхер Курт фон — кн. I док. 45
Шмидт Гвидо — кн. II Прил. III док. 9,11
Шмидт Георг — кн. I док. 45
Шотан Камилъ — кн. I док. 107,142; кн.
II Прил. III док. 31
Шоу Бернард — кн. I док. 52;
кн. II док. 241,257
Шпенглер Освальд — кн. I док. 35
Штакелъберг, барон — кн. II док. 247
Штаремберг Эрнст фон — кн. I док. 95
621
Штейн Б.Е. — кн. II Прил. III док. 9,11,15
Штейн Е.Ф. — кн. II Прил. II док. 10
Штрандтман В.Н. — кн. I док. 10,14, 39,
58, 79,103; кн. II док. 164,178, 180,184,
194, 207, 208, 222, 236, 240, 245, 246,
255, Прил. I, Прил. II док. 10
Штрассер Грегор — кн. I док. 37
Шульгин Б.В., полк. — кн. II док. 188
Шульгин В.В. — кн. II док. 194, 248, 249,258
Шушкевич Р. — кн. II док. 250
Шушниг Курт фон — кн. II док. 163,
Прил. III док. 7,11,13, 17,18
щ
Щербатский AM. — кн. II Прил. II док. 10
Щербачёв Д.Г. — кн. II Прил. II док. 16
Э
Эбтехадж-хан Г.Х. — кн. I док. 29
Эдуард VII — кн. I док. 113
Эдуард VIII — кн. I док. 84, 94, 95,108,
109,110,113
Эйхгорн Герман фон — кн. I док. 88
Эллиот Уолтер — кн. II Прил. III док. 14,
19,28
Эмери — кн.П Прил. III док. 23
Эмерсон Герберт — кн. II док. 193,195,
198,199,202
Энджелъ Норман — кн. II док. 184
Энвер-паша — кн. II Прил. II док. 29
Энгельс Фридрих — кн. I док. 94
Эпштейн — кн. II док. 148
Эрдели И.Г., ген. — кн. I док. 133
Эррио Эдуар — кн. I док. 9, 107,
Прил. III док. 6, 20, 24
Эттер Н.С. — кн. II док. 10
Эттингон — кн. II док. 205
Эттли Клемент — кн. I док 40,109,143;
кн. II док. 157,187, Прил. III док. 19, 23
Эфрон СЛ. — кн. I док. 66
Ю
Юан Шикай — кн. II док. 161,
Прил. III док 1
Юденич Н.Н., ген. — кн. II док. 144
Юрьевский Н.В. — кн. I док. 81;
кн. II Прил. III док. 33
Юрьев — кн. I док. 89
Юсупова И.А., княгиня — кн. I док. 82
Ю Сюзчун — кн. I док. 76
Я
Якир И.Э. — кн. I док 123
Ясуда — кн. I док. 98
Содержание
Документы (письма)
1938 год
3
1939 год
165
1940 год
267
Приложения
Биографические справки об участниках переписки
371
Справка о структуре МИД России, дипломатических
и гражданских рангах и чинах
379
Документы Архива внешней политики Российской империи
383
Документы Архива внешней политики Российской Федерации
429
Список основных периодических изданий российской эмиграции
603
Указатель имён
605
ЧЕМУ СВИДЕТЕЛИ МЫ БЫЛИ...
Сборник документов
Книга вторая
Ответственный за выпуск
В. Канунникова
Редактор
И. Сергеева
Корректор
Б. Тумян
Компьютерная вёрстка
Ю. Синицын
Лицензия ЛР № 061647 от 13.03.98.
Подписано в печать 20.02.98 г. Формат 70X90'/i6-
Гарнитура «Journal». Печать офсетная.
Заказ 2432. Тираж 5000 экз.
ООО фирма «Гея»
Москва, Кутузовский проспект, д. 14.
Отпечатано с готовых диапозитивов
на Тверском Ордена Трудового Красного Знамени
полиграфкомбинате детской литературы им. 50-летия СССР
Государственного комитета Российской Федерации по печати
170040, Тверь, проспект 50-летия Октября, 46.
fc
»
Бывшие
царские дипломаты,
находясь в изгнании,
создали в Париже совет послов.
Туда со всего мира
стекалась информация
от высокопоставленных
российских дипломатов-эмигрантов.
В предвоенные годы о ее содержании
докладывали высшему руководству в Кремле,
втом числе И.В. Сталину.
Эти бесценные документы долгое время
находились в архивах
Службы внешней разведки
и Министерства
иностранных дел России.
Они публикуются
впервые.
Ill
3BN 5-85589-051-1
111
u
785855 890518 >
*
Издательство
«ГЕЯ»
Москва 1998