/
Автор: Рутман Э.М.
Теги: общая патология психология психотерапия издательство физкультура и спорт
ISBN: 5-278-00117-8
Год: 1990
Текст
Э. М. РУТМАН
НАДО АИ УБЕГАТЬ
ОТ СТРЕССА?
__________^£2_
ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ
Э. М. РУТМАН
НАДО ЛИ УБЕГАТЬ
ОТ СТРЕССА?
МОСКВА
«ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ»
1990
ББК 52.5
Р 90
ОТ АВТОРА
Рецензенты:
кандидат
кандидат медицинских наук Л. Н. СОБЧИК,
психологических наук Л. С. СОЛНЦЕВА
Рутман Э. М.
Р ’° „7““’ - м': "
ISBN 5—278—00117—8
псих^«Дки?™^.Х ПрН,И"- «“’“"“•ощих стресс,
психические перегрузки, эмоциональное напрял
„ - „ ....... о и^илчлигню «ооычно
™ Г1ЫС СИТуа1,ИИ’ |’сак|,ию " Поведение людей,
приводит к стрессу, предлагает ......
,предлагает •
либо их негативных последствий.
р 4202000000—033
009(01)—90 20—90 ББК 52.5
ISBN 5—278—00117—8
© Издательство «Физкультура и спорт», 1999 г
Стресс... Этот научный термин звучит теперь всюду —
на работе и дома, в кругу друзей, в книгах и телепереда-
чах.
Распространенная прежде фраза «все болезни от нер-
вов» трансформировалась — «все болезни от стрессов».
И не без оснований. По данным Всемирной организации
здравоохранения, 45 % всех заболеваний связано со стрес-
сом, а некоторые специалисты считают, что эта цифра
в 2 раза больше. Но вот и другой факт: 30—50 % посе-
щающих поликлиники — это практически здоровые люди,
нуждающиеся лишь в некоторой коррекции эмоциональ-
ного состояния.
Может быть, надо любой ценой остерегаться отрица-
тельных эмоций и бежать от стрессов? Уезжать по воз-
можности из больших городов, поменьше уделять внима-
ния тревогам и заботам, не ставить перед собой никаких
серьезных целей? Это ведь всегда связано с поиском,
неопределенностью и риском — стало быть, стрессогенно.
Может, нужно просто тихо жить, оберегая здоровье?
Однако автор учения о стрессе Ганс Селье считает,
что стресс может быть и полезен, способствуя повыше-
нию сил организма, и даже называет его «острой прип-
равой к повседневной пищи жизни», утверждая, что лишь в
определенных условиях стресс является болезнетворным.
Впрочем, и здравый смысл, и житейские наблюдения
также подтверждают, что постоянный «уход» от стресса —
не выход, не панацея от болезней. Каждый без труда
вспомнит среди своих знакомых тех, кто сохраняет хоро-
шее здоровье, жизнерадостность и отзывчивость, несмотря
на беспрерывные, многочисленные стрессы. А другие —
болезненны и недоверчивы, хотя стрессов избегают и жи-
вут вроде бы без напряжений. О том свидетельствуют и
некоторые наблюдения американских психологов. Так,
например, они обнаружили, что у тех пенсионеров, кото-
рые ведут активный образ жизни, здоровье гораздо лучше,
чем у тех, кто довольствуется спокойно-пассивным су-
ществованием. Или другой пример: выяснилось, что у
матерей-одиночек меньше жалоб на здоровье (и реально —
меньше отклонений от здоровья), чем у их ровесниц в
нормальных семьях. А ведь жизненная нагрузка у первых
несомненно выше...
Значит, данные современной науки о механизмах
стресса могут помочь человеку избежать вредных послед-
ствий стресса, благополучно преодолеть вызванные ими
напряжения?
Автор полагает, что могут. И книга, лежащая перед
вами, именно об этом — о некоторых методах предупреж-
дения и преодоления стрессов. Ее главная задача — дать
читателю возможность понять, каким образом психические
переживания, связанные со стрессом, могут привести
к физиологическим изменениям в организме и в результа-
те — к заболеваниям органов или, как их еще называют,
психосоматическим заболеваниям («сома» по-латински
«тело»). Читатель узнает о резервах и коварстве чело-
веческой психики, которая может быть как причиной воз-
никновения стрессов, так и сильнейшей против них защи-
той.
Три основные — древние, как мир, но заново осозна-
ваемые и переживаемые каждым поколением — идеи хоте-
лось выразить в этой книге.
Первая. Здоровье — физическое и психическое —
связано с мироощущением, «настроем» и образом жизни.
То, как мы думаем, чувствуем и поступаем, к чему
стремимся, определяет наше здоровье не меньше, чем
здоровье определяет нашу жизнь.
Вторая. Человек ответствен за свою жизнь и
свое здоровье не меньше, чем за жизнь, здоровье и бла-
гополучие своих близких. Понимание именно этой ответ-
ственности может очень многое изменить в жизни. Оздо-
равливаясь, вы дарите радость жизни и окружающим.
«Стяжи мир в душей своей, и тысячи вокруг тебя спасут-
ся», — говорил Серафим Саровский.
И, наконец, третья. Сохранение или обретение здо-
ровья неосуществимо без соразмерности ваших возмож-
ностей и притязаний. Как сказал Станислав Ежи Лец,
«поднимайся над собой, но не теряй себя из виду».
Конечно, будет трудно. Иногда — невыносимо. Но
поверим поэту: единственный выход — это победа!
О, первовпсчатленья бытия!
Обвалом света
маленькое «я»
ослеплено
оглушено, засыпано.
Ему приспособляться сразу ко всему
приходится.
О, как неравен бой!
Вся сложность мира борется с тобой,
весь вес,
все время
и пространство света.
Мир так огромен,
так ничтожен ты
меж глубины его и высоты,
но выхода, кроме победы, — нету.
Б. Слуцкий
Книга посвящена стрессам обыденной жизни, т. е.
тем, которые порождаются межличностными конфликтами,
обманутым доверием, несбывшимися надеждами, неопре-
деленностью и т. п. Мы будем говорить о тех возможнос-
тях стрессоустойчивости или, наоборот, уязвимости, кото-
рые зависят от самого человека, подвластны его разуму
и воле, а также о тех типичных психологических ме-
ханизмах («ошибках души»), которые приводят к стрессу
или мешают конструктивному выходу из него.
Автор надеется убедить читателей в следующем: мы
сами — все вместе и каждый в отдельности — ответст-
венны за частоту возникновения и последствия пережи-
выемых стрессов. Для каждого необходимо (и возможно!)
найти свой путь обретения психологической и физиоло-
гической устойчивости к отрицательным эмоциям, жи-
тейским неурядицам. Найдя его, вы получите, если мож-
но так выразиться, две пользы: защиту от возможных
болезней и душевных кризисов и новое ощущение
жизни, где не довлеет над вами страх, не выбивают
из колеи тревоги и заботы, а, напротив, мобилизуют и
наполняют энергией.
И завершая разговор о книге, хотелось бы сказать
вот о чем. Стресс и дистресс — это всего лишь новые
названия давно известных явлений и состояний. Напри-
мер, крушения надежд, глубокого недовольства жизнью
или собой и ощущения бессилия что-либо изменить. Все-
го лишь новое слово... Но слова небезобидны и небез-
различны к реальности. Возникает опасность «спрятаться»
за новое слово, как за оправдание своих состоянии. Пр
изнести: «я нахожусь в стрессе», «я не выдерживаю эти
бесконечных стрессов» гораздо легче, чем признать: «я
несчастен». Новые слова (стресс, дистресс) создают как
бы и новую реальность (иллюзию), оказываются чем-то
вроде «нечистой силы», которую может изгнать искусный
целитель (врач). Между тем причины стрессов и дис-
трессов обусловлены в равной степени «извне» и «изнутри»:
это взаимодействие жизненных обстоятельств и личност-
ных качеств. И нам, людям, страдающим от стрессов,
предстоит овладеть двумя науками: справляться с обстоя-
тельствами жизни, ведущими к стрессам, и со свойствами
нашей натуры, «потворствующими» стрессам.
Реакция борьбы иди бегства
А теперь коротко о происхожении слова «стресс».
В переводе с английского оно обозначает давление, натя-
жение, усилие, а также внешнее воздействие, создающее
это состояние. В значении «давление», «напряжение» оно
обычно употребляется в технике; в жизни чаще обозначает
давление обстоятельств в выражениях типа: «под гнетом
нищеты», «под влиянием непогоды». (Предполагается, что
английское stress происходит от латинского stringere —
затягивать. Впервые это слово появилось в 1303 г. в стихах
поэта Роберта Маннинга: «... эта мука была манной небес-
ной, которую господь послал людям, пребывавшим в пус-
тыне сорок зим и находившимся в большом стрессе»).
В литературу по медицине и психологии слово «стресс»
попало полвека назад. В 1936 г. в журнале «Nature», в
разделе «Письма к редактору», было опубликовано корот-
кое сообщение канадского физиолога Ганса Селье (тогда
еще никому не известного) под названием «Синдром,
вызываемый разными повреждающими агентами».
Еще будучи студентом, Селье обратил внимание на
тот факт, что различные инфекционные заболевания име-
ют сходное начало: общее недомогание, потеря аппетита,
температура, озноб, ломота и боли в суставах. Экспери-
менты подтвердили наблюдение молодого ученого. Они по-
казали, что не только инфекции, но и другие вредоносные
воздействия (охлаждения, ожоги, ранения, отравления
и т.п.), наряду со специфическими для каждого из
последствиями, вызывают комплекс однотипных биохим -
ческих, физиологических и поведенческих реакций. Селье
предположил, что существует общая неспецифическая ре-
акция организма на любую «вредность», направленная
на мобилизацию защитных сил организма. Эту реакцию
он назвал стрессом.
Что это значит — неспецифическая реакция? Различ-
ные воздействия на организм вызывают, как правило, и
разные реакции. В морозный день мы стараемся больше
двигаться, чтобы увеличить количество выделяемого в орга-
низме тепла: сосуды кожи сужаются, чтобы уменьшить
теплоотдачу. Жарким летом желание двигаться сводится
до минимума; возникает рефлекторное потоотделение, уве-
личивающее теплоотдачу. Как видите, реакции разные
(специфические), но в любом случае нужно «приспосо-
биться к ситуации». Усилие, необходимое для такого
приспособления (адаптации), составляет неспецифическое
стрессорное действие любого раздражителя: холода, ожо-
га, боли, отравления и т. п. Иначе говоря, Селье предпо-
ложил, что любая потребность в перестройке требует нес-
пецифической «адаптационной энергии» подобно тому, как
«различные бытовые предметы — обогреватель, холодиль-
ник, звонок и лампа, — дающие соответственно тепло,
холод, звук и свет, зависят от общего фактора — электро-
энергии». Селье выделил три стадии развития стресса.
Первая — реакция тревоги, выражающаяся в мо-
билизации всех ресурсов организма. За ней наступает
стадия сопротивления, когда организму удается
(за счет предшествующей мобилизации) успешно спра-
виться с вредными воздействиями. В этот период может
наблюдаться повышенная стрессоустойчивость. Если же
действие вредоносных факторов долго не удается устра-
нить и преодолеть, наступает третья стадия — истоще-
ние. Приспособительные возможности организма сни-
жаются. В этот период он хуже сопротивляется новым
«вредностям», увеличивается опасность заболеваний.
Первые исследования стресса касались в основном его
физиологических и биохимических реакций, хотя с самого
начала было обнаружено, что конечный стрессорный эф-
фект любого раздражителя (в том числе заболевание)
зависит от совокупности внешних и внутренних условий в
момент воздействия.
«Концепция Селье, — писал в 1972 г. академик В. В. Па-
рии, — во многом изменила принципы лечения и профи-
ю
лактики целого ряда заболеваний; взгляды его, встреченные
вначале не без возражений, нашли сейчас самое широкое
распространение. В целом учение известного канадского
ученого можно считать одним из самых фундаментальных,
а главное, плодотворных для развития науки теоретичес-
ких построений современной медицины».
Понятие «стресс» подверглось со временем существен-
ным изменениям и стало более широким. Слово «стрессор»
стало обозначать не только физическое, но и «чисто»
психологическое воздействие, а слово «стресс» — реакцию
не только на физически вредные воздействия, но и на лю-
бые события, вызывающие отрицательные эмоции.
Позднее Селье предложил различать стресс и дистресс
(английское distress — истощение, несчастье). Сам по себе
стресс Селье стал рассматривать как положительный
фактор, источник повышения активности, радости от уси-
лия и успешного преодоления. Дистресс же наступает
лишь при очень частых или чрезмерных стрессах, в та-
ких сочетаниях неблагоприятных факторов, когда пре-
обладает не радость преодоления, а чувство беспомощнос-
ти, безнадежности, сознание чрезмерности, непосильности
и нежеланности, «обидной несправедливости» требуемых
усилий. Предложенное различие стресса и дистресса пока
еще не всегда соблюдается даже в научной, а тем более
в популярной литературе. Мы будем в дальнейшем (для
обозначения тех вариантов развития стресса, при которых
появляются подавленность, постоянное ощущение беспо-
мощности, психосоматические заболевания, депрессии
и т. д.) чаще пользоваться словом «дистресс». Кроме того,
слово «стресс» будет употребляться для обозначения как
начального стрессогенного состояния или воздействия,
так и последующих развертывающихся реакций. Смысл
будет понятен из контекста.
В единоборстве с этой терминологией вы уже прибли-
жаетесь к стрессу, читатель. Поверьте, не в лучшем поло-
жении оказываются и пишущие о нем. Научные статьи о
стрессе, как правило, начинаются с жалоб на отсутствие
четких определений, а в словарях дается не какое-то одно,
а множество сосуществующих. В кратком Оксфордском
словаре — пять определений стресса, среди них есть сле-
дующие: побуждающая или принуждающая сила; усилие
или большая затрата энергии; силы, оказывающие воз-
действие на организм.
Но какие бы определения ни давали разные авторы,
всегда в качестве центрального звена стресса предпола-
гается та самая неспецифическая реакция организма, име-
ющая, независимо от причины стресса, свои закономер-
ности развития. Попробуем разобраться в этом централь-
ном (физиологическом и биохимическом) звене стресса,
чтобы понять, каким образом психические переживания,
эмоциональные реакции «переходят» в телесные расстрой-
ства: болезни отдельных органов или общее физическое
недомогание.
Возникающие при стрессе сложные физиологические и
биохимические сдвиги — это проявление древней, сформи-
ровавшейся в ходе эволюции ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ РЕ-
АКЦИИ, или, как ее называют, «РЕАКЦИИ БОРЬБЫ И
БЕГСТВА».
Эта реакция мгновенно включалась у наших предков
при малейшей угрозе, обеспечивая с максимальной быс-
тротой мобилизацию сил организма, необходимых для
борьбы с врагом или бегства от него.
Унаследованная от животных, она включается у чело-
века при любой угрозе организму извне.
В этом — один из основных источников болезнетвор-
ное™ стрессов. Представьте, что по сигналу тревоги авто-
матически включаются огнетушители, а пожара-то нет, и
гасить ничего не требуется! Они будут лишь заливать
полы и портить мебель в помещении. Кроме того, каждый
раз придется перезаряжать их, а для этого потребуются
усилия. Если же ложные сигналы тревоги будут частыми,
то возникнет еще и такая опасность: при реальном пожаре
оказаться с пустыми огнетушителями. Однако это схема
слишком общая; попробуем конкретнее представить, как
переживания и страхи приводят к болезням.
Наверное, всем известно, что нервная система — это
разветвленная сложная сеть нервных клеток — нейронов и
их отростков. Нейроны обеспечивают поступление сигна-
лов от органов чувств к центрам мозга, а от мозговых
центров — к мышцам и другим системам организма.
Передачу возбуждения от одной клетки к другой или от
клетки к органу обеспечивают специальные вещества, на-
зываемые медиаторами (посредниками). Эти вещества, вы-
деляясь в месте соприкосновения окончания нейрона со
следующим нейроном или с органом, вызывают электри-
ческий импульс в нейроне или функциональное изменение
в органе. Эффективность передачи сигнала в значительной
степени зависит от количества выделяемого медиатора.
Регуляцию работы внутренних органов, процессов об-
мена, кровообращения, пищеварения, дыхания, выделения
осуществляет вегетативная нервная система. Деятельность
вегетативной нервной системы направлена на сохранение
постоянства внутренней среды — гомеостаза. В ней есть
две подсистемы: симпатическая и парасимпатическая.
Активность симпатической системы направлена на моби-
лизацию ресурсов организма, на создание или увеличение
его готовности к действию: учащаются и усиливаются
сокращения мышцы сердца; глюкоза освобождается и вы-
деляется в кровь, где служит готовым «топливом» для мы-
шечной активности; кровоснабжение кожи и внутренних
органов уменьшается (бледность лица при волнении), а
мышц и мозга — увеличивается. Кроме того, возрастает
способность организма к заживлению ран, восстановлению
тканей и борьбе с инфекциями.
Парасимпатическая нервная система в основном обес-
печивает снижение энергетического обмена, восстановле-
ние «запасов энергии», торможение, замедление и норма-
лизацию функций систем организма. Медиаторами симпа-
тической системы являются норадреналин и адреналин,
медиатором парасимпатической системы — ацетилхолин.
Стресс вызывает прежде всего активацию симпатичес-
кой нервной системы — ведь именно она является посред-
ником между внешними воздействиями и состоянием
внутренних органов. Такая активация происходит рефлек-
торно при любом эмоциональном возбуждении, не обя-
зательно отрицательном. Однако само по себе подобное
возбуждение еще не оказывает болезнетворного действия,
поскольку резервы медиаторов в нервных окончаниях
при длительном раздражении быстро истощаются. Для
развития стресса необходимо включение главного физио-
логического и биохимического звена стресса — «реакции
борьбы или бегства».
При такой реакции происходит рефлекторная актива-
ция коры надпочечников и «вторичный» мощный выброс
в кровь адреналина и норадреналина. Состояние, возни-
кающее при повышении уровня содержания этих веществ
в крови, сходно с состоянием возбуждения под влиянием
внешних эмоциональных раздражителей: повышается ар-
териальное давление, сужаются сосуды, учащаются пульс
и дыхание, повышается уровень холестерина. Частое пов-
торение этих реакций может привести к развитию гиперто-
нии, язвы желудка и другим поражениям внутренних
органов. Но и этим вредное действие стресса не исчерпы-
вается. При достаточно сильных и частых стрессах в
реакцию дополнительно вовлекаются эндокринные систе-
мы, действие которых является еще более длительным и
может влиять отрицательно на внутренние органы. Не
имеет смысла рассказывать о них подробно, достаточно
сказать, что их активация повышает риск развития ин-
фаркта миокарда, повышает активность щитовидной же-
лезы и т. д.
Как вы помните, Селье выделил три последовательные
стадии хронического действия стрессоров: тревога, адапта-
ция и истощение. По его мнению, существует «поверх-
ностная» и «глубокая» адаптационная энергия. Первая
обеспечивается сразу, «по первому требованию», и восполняет-
ся за счет последующей — «глубокой», которая мобилизуется
путем адаптационной перестройки гомеостатических меха-
низмов организма. Адаптационные возможности организма,
по мнению Селье, ограниченны: «ни один организм не может
постоянно находиться в состоянии тревоги». Если организм
выдерживает первую стадию, наступает вторая стадия —
адаптации. Если же стрессор продолжает действовать,
наступает стадия истощения. «Мы до сих пор не знаем,
что же истощается, но ясно, что только не запасы кало-
рий», — пишет Селье. Вновь возникают сигналы тревоги,
как в первой стадии, но теперь уже «внутри», а не «извне»,
на фоне истощения адаптационной энергии. В это время
необходима помощь «извне»: либо поддержка систем адап-
тации, либо устранение стрессора.
Как же конкретно могут развиться заболевания отдель-
ных органов под влиянием повторных стрессов? Некоторые
заболевания, связанные со стрессом, — это результат
излишней, повторяющейся «бомбардировки» органов
(«мишеней») избытком «аварийных гормонов»: адреналина
и норадреналина. Как уже говорилось, оборонительная
реакция эволюционно связана с опасной ситуацией,
когда для спасения требовались либо борьба с против-
ником, либо бегство. Усиленный выброс адреналина
и норадреналина в кровь и был необходим для быстрого
развития мышечной активности. В наши дни стресс чаще
всего вовсе не требует от человека энергичных физичес-
ких действий — требуется скорее подавление активности,
чем ее проявление, и в результате поражаются органы.
Вредное действие стресса, однако, этим не ограничивается.
Первоначальный выброс истощает запас гормонов в коре
надпочечника: начинается их поспешная «заготовка».
А через некоторое время после стресса достаточно даже
слабого воздействия, чтобы началось их повышенное выде
ление. Этот биохимический механизм и обусловливает те
всем хорошо известные ситуации, когда после трудного
дня, после неприятностей на работе возникают срывы
по мелочам на близких. Отсюда нередко и «трудное по-
ведение» (повышенная капризность, возбудимость и т. п.)
ребенка после детского сада или школы, если он плохо
адаптирован к жизни вне дома.
Если после каждого стресса — в самой стрессогенной
ситуации или вскоре после нее — требовалась физическая
активность, избыток адреналина и норадреналина был бы
потрачен на ее обеспечение и стресс мог бы не иметь
вредных последствий (всем хорошо известно успокаиваю-
щее действие прогулки, бега, плавания, спортивных игр).
Под действием физической активности «аварийные
гормоны» используются, не причиняя вреда организму, —
она как бы заменяет «борьбу или бегство». Таким образом,
физическая активность — необходимая и действенная
защита против возникновения дистресса. Но ее недоста-
точно. Другое, столь же необходимое средство защиты,
направленное против истощения возбуждаемых при стрес-
се нейроэндокринных систем, на усиление востановитель-
ных процессов, на снижение общей чувствительноси к
стрессам, — это расслабление. Если же защитные меры не
принимаются или оказываются недостаточными, а стрессы
повторяются, приводя к чувству беспомощности, отчаяния,
то возникает дистресс — так называемые психосоматичес-
кие заболевания (поражения отдельных органов или сис-
тем) или общее недомогание, плохое настроение и т. д.
Но почему у одного человека развивается язва желуд-
ка, у другого — инфаркт, а у третьего — подавляется им-
мунитет? Нельзя сказать, что в этой области существует
полная ясность. В общем виде современные научные пред-
ставления сводятся к следующему. Прежде всего реакция
на стресс, степень включения эндокринных систем у каж-
дого индивидуума различны. Эти различия могут опре-
делять и адрес стрессогенного поражения. Второй
момент — неодинаковая чувствительность, или «включен-
ность», органов в реакцию на стресс. Дело в том, что ре-
акции отдельных орагнов, возникающие при стрессе, по-
началу могут фиксироваться и становиться стереотипны-
ми. Например, у ребенка стресс, связанный с нежеланием
идти в школу, в сочетании с недоброкачественной пищей
накануне, вызывает утром острое желудочное расстройство.
Это освобождает ребенка от необходимости идти в школу
и в дальнейшем становится типичной формой реакции на
учебные и другие неприятности. Есть и другое предполо-
15
жение: от стресса страдает «слабый» (вследствие развития
или наследственности) орган. Некоторые теории связы-
вают особенности психосоматики со свойствами личности
и характером стрессогенных переживаний (преимущест-
венно гнева или обиды, чувства потери или неудовлетво-
ренности, беспомощности и т. д.). Например, бесспорно,
связана со стрессами язва желудка и двенадцатиперстной
кишки. Было установлено, что во время гнева или ярости
увеличивается содержание кислоты и пепсина в содержи-
мом желудка. Отсюда и представление о том, что именно
таким образом — из-за действия избытка этих веществ на
стенки желудка — возникает язва.
Сердечно-сосудистые заболевания (гипертония, ишеми-
ческая болезнь), а также сосудистые (мигрень и болезнь
Рейно) чаще всего рассматриваются как следствие пов-
торных сосудосуживающих симпатических реакций при
стрессе.
Влияет стресс и на возникновение аллергических забо-
леваний. Например, известны случаи, когда сенная лихо-
радка может не развиваться в условиях комфорта, но
ярко проявляется при стрессовом воздействии.
Напряжение мышц, связанное со стрессом, вызывает
различные патологические симптомы: головные боли, боли
в пояснице, мышцах шеи. Боль в мышцах может возни-
кать и от накопления в них продуктов обмена при дли-
тельном напряжении. Есть исследования, говорящие о воз-
можном влиянии стресса на развитие и течение ревмато-
идных артритов.
Типичной «мишенью» стресса является кожа. Никогда
не забуду реальный случай из студенческой практики.
В клинике кожных болезней студентов познакомили с
больной, у которой вся кожа была покрыта зудящей
сыпью. Миловидная молодая женщина рассказала, как она
заболела. Была благополучная жизнь: любимый муж, пер-
вый ребенок, чувствовала себя счастливой. Однажды, по
случайному стечению обстоятельств, попала в соседний
поселок, где встретила мужа с другой, явно небезразлич-
ной ему женщиной. Вернувшись домой, муж «признался».
Хотя он не собирался бросать семью и готов был порвать
связь, героиня нашей истории спокойно, без сцен и упре-
ков, попросила его уйти. И нам она рассказывала эту исто-
рию без злости или возмущения в адрес бывшего мужа.
Только наутро после той неожиданной встречи и призна-
ния проснулась вся покрытая зудящей сыпью. «Все зло
вышло наружу», — закончила она свой рассказ.
Не проявляясь в каком-то конкретном заболевании,
хронические стрессы могут приводить к постоянно подав-
ленному настроению. Плохая работоспособность, вялость,
пассивность, бессонница или неглубокий, беспокойный
сон _ все это следы деятельности дистресса. Такое сос-
тояние Авиценна характеризовал, как «не здоровое, но и
не больное». На этом фоне возникают преходящие (хотя
иногда принимаемые за признаки серьезного заболевания)
сердечные недомогания, частые головные боли, бессонница,
чувство неодолимой усталости («как выжатый лимон»),
особенно сильное по утрам. Трудное засыпание и еще
более мучительное пробуждение... Нередко — чувство «ту-
пой щемящей тоски, которая нападает на человека в
предчувствии загадочной и ничем не мотивируемой угрозы,
тоски беспредметной, самой себя питающей, почти ося-
заемой». Возникает ощущение, что жизнь — в тягость.
Возможен и другой вариант развития дистресса. Пос-
тоянное ощущение угрозы, присутствие «соперника за
спиной», ощущение недоброжелательства окружающего
мира до поры до времени может воплощаться в чрезмерно
повышенную деловую активность. Такая активность (она
отличается от творческой активности, но об этом погово-
рим позже) выглядит как погоня за успехом, за матери-
альными благами, а на самом деле это — бегство от страха
перед мнимым поражением в борьбе за «место под солн-
цем».
Думается, лучше всего сказал о связи болезней с пси-
хикой Герман Гессе в рассказе «Курортник»: «Если душа
болит, то она способна выражать это самыми различными
способами, и то, что у одного принимает форму мочевой
кислоты, готовя разрушение его «Я», у другого оказывает
подобную же услугу, выступая в облике алкоголизма, а
у третьего уплотняется в кусочек свинца, внезапно про-
бивающего ему черепную коробку».
А как душа болит? Почему и отчего? Поговорим теперь
об этом.
2—339
Эмоциональный стресс
В 1956 году, спустя двадцать лет после своей первой
публикации, Ганс Селье опубликовал книгу «Стресс жиз-
ни». И в ней мы находим такое определение стресса —
«неспецифический (физиологический) ответ организма на
любое требование, которое к нему предъявляется». Заметь-
те: речь идет не о «вредности» как в ранних исследовани-
ях, а о «любом требовании».
Внимание исследователей в 60-е, а особенно в 70-е го-
ды сосредоточилось на изучении психологических меха-
низмов и проявлений стресса, их роли в развитии так на-
зываемых болезней стресса, возникающих в результате
эмоционального перенапряжения. Многочисленные иссле-
дования показали: когда речь идет о человеке, основным
моментом стресса (по крайней мере в условиях обыден-
ной жизни, а не в экстремальных) являются психологи-
ческие, эмоциональные события. Их роль в развитии
стресса оказалась настолько велика, что возникло понятие
«эмоциональный или психологический стресс». Было дока-
зано, что весь комплекс реакций стресса, выявленных
Селье, может развиться без физически вредных для орга-
низма воздействий. События, вызывающие стресс, могут
даже и не содержать непосредственной угрозы здоровью,
материальному благополучию или жизни, но угрожают са-
мооценке, престижу, «месту в обществе».
Итак, стресс всегда — психофизиологическая реакция
личности (а не организма, как это представлялось вначале).
18
И ряд воздействий, которые его вызывают, оказался гораздо
длиннее, чем полагали первоначально, — не только холод
или жара, голод или боль, опасность для жизни или угроза
здоровью,’ но и обида, вина, ревность, стыд.
Три взаимодействующих звена, три системы обнаружи-
ваются в возникновении и течении стресса: оценка стрес-
согенного события, в которой «говорят», нередко переби-
вая друг друга, эмоции и рассудок; физиологические и
биохимические реакции на само событие и (или) на его
оценку; и, наконец, действие, поведенческие реакции, на-
правленные на устранение причин и последствий стресса
и (или) имеющие целью избежать его в будущем.
Оценка. Отношение к событию оказывается нередко «яд-
ром» стресса. Не столь важно, какова объективно
опасность, главное — к а к она оценена. Ложный испуг,
неправильная интерпретация поступка близкого человека,
отсутствие реальной вредности или угрозы точно так же
вызовут физические и биохимические сдвиги, характерные
для стресса, как и реальные опасности. А если человек
«держится» за такие ошибочные оценки и они повторяют-
ся, могут развиться вполне реальные заболевания.
Ошибка возможна и при оценке своих возможностей
справиться с ситуацией, при определении «стоимости»
необходимых условий (я этого не выдержу! я больше не
могу!) и т. п. Ощущение стресса усиливается, когда требу-
емые усилия кажутся чрезмерными, несправедливыми. Или
когда позади — опыт неудач (или убежденности в своей
неудачливости). Известно: «пуганая ворона куста боится»,
«обжегшись на молоке, дуют на воду», «пришла беда —
отворяй ворота», «беда одна не ходит» и т. д. А рядом:
«глаза боятся, а руки делают» — это активная позиция,
позиция сопротивления, преодоления.
В сходных ситуациях у одного человека — тревожная
бессонница с мрачными воспоминаниями и еще более мрач-
ными прогнозами; другой же, припомнив, что «утро вечера
мудренее», погружается в сон. Итак, начальная реакция
на стресс — оценка — это всегда реакция личности, а не
организма. Но даже и реакции второго звена — физи-
ологические и биохимические сдвиги —
влияют на дальнейшее течение стресса не только сами по
себе, но и через их осознание и оценку личностью; именно
в этом звене проявляется единство души и тела.
Третье звено — поведенческие и эмоцио-
нальные ответы, действие в ходе преодоления
стресса. Названные звенья существуют раздельно лишь в
схеме. Реально любое стрессогенное событие мгновенно
включает все три названные системы, и каждый после
дующий миг развития стресса определяется их воздей
ствием. Ведь в оценке события помимо величины «сиюми
нутной» (боль, повреждение, обида и т. п.) мгновенно
учитываются и величина предполагаемых усилий по преодо
лению, и различные другие последствия самого события.
Оценка «стоимости» будущего поведения входит в началь
ную оценку события и соответственно влияет на величину
физиологических реакций. Они же, возникнув, в свою оче
редь влияют и на оценку события, и на поведение. Пове-
дение — и само по себе, и за счет изменения ситуации —
также влияет на первые два звена. Получается как бы зам-
кнутая многозвенная цепь, на которую можно воздейство-
вать через любое звено.
Таким образом, место простой первоначальной схемы
стресса, предложенной Селье в его книге «Стресс без ди
стресса», занимают более сложные схемы, в которых пси
хологические механизмы приобретают все
большее значение.
Для того чтобы утверждения о роли психологических
факторов не остались только декларативными, в следующих
разделах мы рассмотрим некоторые эксперименты, доказы-
вающие их влияние на стресс: на первоначальную реакцию
и на преодоление.
ОХОТА ПУЩЕ НЕВОЛИ
Лучшим каждому кажется то.
к чему он имеет охоту.
Козьма Прутков
Наверное, каждый согласится, что дождь со снегом в
желанном походе на байдарке будет менее неприятен, чем
такой же точно дождь, заставший вас на дороге из-за от-
мены или опоздания автобуса. А все-таки одно дело —
наше эмоциональное отношение, а другое — одинаково ли
реагирует при этом сердечно-сосудистая система? Ответом
на этот вопрос могут быть результаты двух эксперимен-
тов. В первом из них ученых интересовал вопрос: влияют
ли общие социально-культурные установки на вызываемые
болью физиологические реакции? Для эксперимента отоб-
рали три группы участников. В первую группу вошли люди,
воспитанные в среде, где страдание и боль рассматрива-
лись как естественный удел человеческой жизни, который
uvjkho переносить мужественно, не обременяя своими
страданиями ближних, не допуская жалости к себе... Вто-
ппя группа состояла из людей, выросших в инои социаль-
но-культурной среде, где принято не сдерживать, а наобо-
рот экспрессивно проявлять свои переживания, в том чис-
„е и вызываемые болью. Для них не только допустимы,
но даже естественны стоны и жалобы, бурные проявления
чувства — они встречают в этой группе не осуждение, а
горячее сочувствие. Третья группа занимала среднее по-
ложение между первой и второй.
Всем участникам эксперимента было сказано, что изуча-
ется их болевая чувствительность. Применялось электро-
кожное раздражение, а напряжение постепенно повыша-
лось, пока испытуемые не говорили, что чувствуют боль.
Результат получился очень четкий: в первой группе боле-
вой порог был выше, а физиологические реакции меньше,
чем во второй. Третья группа, как и следовало ожидать,
по названным характеристикам оказалась посередине.
А вот другой эксперимент, проведенный несколько лет
назад в Институте общей и педагогической психологии
АПН СССР. Изучались физиологические реакции челове-
ка на очень громкий звук (одна из лабораторных моделей
изучения стресса). Участие в эксперименте было, конечно,
добровольным, однако договаривались об участии в нем
заранее. И нередко оказывалось так, что к назначенному
дню для многих участие становилось тягостной необходи-
мостью (и некогда, и плохо, но — надо выполнять обеща-
ние). Экспериментатор еще до проведения эксперимента
определял отношение к нему участников как «хорошее» и
«плохое». А после этого было проведено сравнение, нас-
колько неприятным кажется громкий звук и какова ре-
акция на него в группе «плохо относившихся» и «хорошо
относившихся». Оказалось, что при «плохом отношении»
громкий звук вызывал большее учащение пульса, а также
чаще оценивался как «неприятный», «очень неприятный»
или «ужасный».
Итак, отношение и к «безразличному» событию влияет
на вызываемые им физиологические реакции, на оценку
его свойств. А чем обычно определяется наше исходное
отношение к событию, к человеку? Непосредственно выз-
ванным чувством или оценкой разума? Или же тем и дру-
гим?
Припомните двух людей среди своих знакомых —
самого симпатичного и самого неприятного. Подумайте,
почему вам так приятен один и так несимпатичен другой?
20
Прервите чтение, подумайте и запомните, к каким выводам
вы пришли. Прочитав эту главу, вернитесь к этому. А по-
ка — несколько психологических экспериментов.
Разным группам взрослых людей показывают в течение
5 секунд фотографии незнакомых лиц и просят после
этого дать их словесное описание. «Хитрость» эксперимен-
та состоит в том, что в разных группах об одних и тех же
людях дают разные предварительные сведения. Например,
про молодого мужчину в одной группе говорят, что он
герой, в другой — преступник. Что же происходит? На
одной и той же фотографии, если она принадлежит «герою»,
чаще отмечаются положительные черты («лицо волевое,
мужественное, с правильными чертами», «ничего не боя-
щиеся глаза», «выражение лица гордое, одухотворенное»),
а если «преступнику» — отрицательные (лицо «зверюги»,
«очень злой взгляд» или «взгляд «без отрыва», «стандарт-
ный бандитский подбородок»...). Что же, выходит, «по-
хорошему мил»? Да, отчасти это так. Но именно отчасти —
в разной степени у разных людей; в этом эксперименте
у 10 человек предварительное «знание» не повлияло на
описание портрета.
Не меньше чем предварительное знание (которое мо-
жет быть и ложным), на восприятие и оценку событий мо-
жет повлиять сиюминутное физиологическое состояние.
В одном довольно известном психологическом эксперименте
участникам (под предлогом исследований влияния нового
витамина на зрение) вводили либо адреналин, изменя-
ющий физиологическое состояние (из первой главы чита-
тель помнит о действии адреналина — «аварийного гормо-
на»), либо не влияющий на нервную систему физиологи-
ческий раствор. Затем создавали разные психологические
ситуации, направленные на то, чтобы вызвать либо веселье
и смех, либо гнев и возмущение.
Обнаружилось, во-первых, что одно и то же физиологи-
ческое состояние (после действия адреналина) способ-
ствует либо веселью, либо гневу — в зависимости от пси-
хологической ситуации. Во-вторых, те же самые психологи-
ческие ситуации не вызывали никаких эмоциональных
реакций без предварительного введения адреналина (т. е.
после физиологического раствора). Не развивались эмоцио-
нальные реакции и в том случае, если участников экспери-
мента предупреждали заранее о симптомах действия
адреналина (витамина, как им говорили).
Таким образом, как в мгновенной эмоциональной
реакции, так и в отношении к событию, в его оценке сплав-
множество взаимодействующих составляющих: и
сиюминутное состояние, и предварительные знания о со-
бытии и непосредственно вызываемое им чувство, и сте-
пень его совпадения с ожидаемым, и оценка своего сос-
тояния как следствия этого события, и т. д.
при этом постоянно происходит деформация одних
составляющих в угоду другим — чтобы сохранить целост-
ность восприятия, избежать спора между рассудком и серд-
цем противоречия между ожидаемым и случившимся, —
т.е.’ для предупреждения диссонанса между «сообще-
ниями» разных систем. Очень хорошим примером может
служить отрывок из рассказа китайского писателя Сюй
Дюшаня о сне своей героини. «Я стояла в стороне и
смотрела, как она разбрасывает жемчуг. И вот что инте-
ресно: жемчужины, попадая на цветы и листья, превра-
щались в разноцветные росинки. Они покрыли собой и все
мое тело. Я не удержалась и спросила девушку, почему
это так получается. Она ответила: «Вещь все та же, она не
изменилась. Но сначала ты думала об одном, а потом о
другом, вот тебе и показалось, что вещь изменилась. Сна-
чала ты считала, что это жемчуг, так как думала, что в
моей корзине не может быть росы. Потом ты решила, что
это росинки, так как подумала, что на цветах и листьях
жемчужинки удержаться не могут. То, как мы восприни-
маем вещь, зависит не от самой вещи, а от того, кто и
когда соприкасается с ней. То, что мы любим, не зависит
от чувства, которое оно порождает. Почему мы любим
луну? Неужели можно любить висящий в небе, давно по-
тухший темный шар? Почему мы любим снег? Разве мож-
но любить холод, пронизывающий человека до мозга кос-
тей?..»
Итак, мы видим: различны и начальные реакции на
стресс, и пути его преодоления. Различия эти в каждый
момент определяются тем, каковы по своей сути и в какой
взаимосвязи находятся наши физиологические, биохими-
ческие и психологические реакции. Но не только этим. За
ними скрыт «пульт управления»: у одних работающий
кое-как, непредсказуемо, «на авось»; у других влияющий
даже на то, что относится к «чистой» физиологии или
даже биохимии. «Оператор» на этом пульте — наше отно-
шение к жизни и ее требованиям, мировоззрение.
22
23
«ГОРЕ ДО СРОКА СРАЖАЕТ УНЫЛЫХ...»
Лишь тот достоин жизни и свободы.
Кто каждый день идет за них на бой
Гете. «Фауст».
Для начала — два эксперимента. В одном три группы
участников решают задачи (эксперимент рассматривается
как изучение их способностей, и все стараются решать
лучше и быстрее). В двух группах время от времени вклю-
чается неприятный громкий звук. Участникам говорят, что
они могут попробовать сами его выключить (якобы барах-
лят какие-то приборы, а экспериментатор сам не знает,
как их выключить). В первой группе звук выключается
нажатием четыре раза подряд на один из выключателей —
и вскоре все этому обучаются. В другой группе поиски не
приводят к успеху — звук не выключается. В третьей
группе экспериментатор вообще не включает звук. Через
какое-то время эксперимент повторяется — с той разни-
цей, что во всех трех группах шум можно прекратить,
нажав нужный выключатель. Однако в то время как участ-
ники первой и третьей групп ищут и легко находят, как
это сделать, входящие во вторую группу даже не пытаются
выключить звук. Ведь в предыдущем эксперименте они
усвоили, что звук не удается выключить — они обу-
чились беспомощности!
Другой эксперимент. Опять решением задач, опять три
группы. Первая серия: одной группе дают задачи, решают-
ся в 100 % случаев, второй — задачи, из которых в дей-
ствительности решаема только половина, в третьей — все
задачи не решаемы. Далее, во второй серии всем трем
группам дают нерешаемые задачи, а в третьей серии —
решаемые. Оказывается, что в третьей серии лучше всего
справляются с задачами участники второй группы — те,
у кого в первой серии была не решаема половина задач.
Почему? По аналогии с первым экспериментом читатель
понял причину худших показателей в третьей группе —
ее участники дважды обучались беспомощности. Но поче-
му же участники первой группы решали задачи хуже, чем
участники второй? А дело в том, что полный неуспех во
второй серии — по контрасту с полным успехом в первой —
привел к еще большему ощущению «беспомощности»,
чем у участников второй группы. Ведь испытуемые второй
группы в первой серии усвоили, что часть задач решается,
ть — не решается. У них не было ощущения своего все-
Чогущества в решении задач и потому не возникло столь
ильного чувства провала от того, что во второй серии они
не пешили ни одной задачи. Между прочим, здесь мы ви-
дим как бы модель двух разных причин неспособности
к преодолению трудной ситуации. Одни сразу опускают
пуки оттого, ЧТО впервые сталкиваются с трудностями,
не привыкли делать усилия, не имеют опыта преодоле-
ния Другие, наоборот, оттого, что в прошлом у них толь-
ко отрицательный опыт, от обучения беспомощности («мне
всегда не везет», «у меня не получится...»). Да ведь и
жизнь подсказывает: перед трудной ситуацией могут ока-
заться равно беспомощными и избалованные ею люди, и
согнувшиеся под обрушившимися на них бесконечными
ее ударами. В том и в другом случае важно помочь
им почувствовать ВОЗМОЖНОСТЬ ПРЕОДОЛЕНИЯ; но
во втором — это и важнее, и труднее.
Кратковременное, сиюминутное чувство беспомощности,
естественно, может возникать при каждой неудаче. Важно
иметь иммунитет против этого чувства: знание того, что
любая неудача, любой неуспех не предопределяют после-
дующих исходов, что на ошибках действительно учатся,
что извлеченное из них понимание может стать залогом
последующего успеха — требуются лишь упорство, опти-
мизм и надежда. Между прочим, частые родительские
сентенции типа «как ты будешь жить — ты же ничего не
сумеешь добиться!» — не только не помогают пре-
одолевать имеющиеся или будущие трудности, но
скорее увеличивают зону стрессов, внедряя в соз-
нание ощущение беспомощности. «Но что же
делать, если на самом деле все время не везет?! Если то
и дело начинания не удаются?» — спросит читатель. Как
говорит Станислав Ежи Лец, «в действительности все не так,
как на самом деле». Внимательно приглядимся к ситуации
повторяющихся неудач, к тому, что называют невезу-
честью, — и чаще всего обнаружатся ошибки соз-
нания, создающие ощущение неудачливости, а вместе с
тем, конечно, снижающие и реальность успеха. Один из
источников ощущения своей невезучести — это сила ис-
ходной убежденности в непременных удачах. При этом
все удачи (свои) воспринимаются как должное и сознание
фиксируется на них. Вдобавок, несмотря на объективную
необоснованность, чувство невезучести может «притяги-
вать» последующие неудачи (подобно тому, как лужа в
стороне от дороги притягивает неумелого велосипедиста,
24
25
если он ее заметил и боится в эту лужу заехать). Пони-
мание этого побуждает, начиная важное, значимое дело,
позаботиться о своем исходном настроении.
А если говорить применительно ко всей жизни, то надо
всегда заботиться о своем общем НАСТРОЕ. При выпол-
нении любого движения, требующего скорости и точности,
очень важна исходная ПОЗА и НАСТРОЙКА, ПРЕДВА-
РИТЕЛЬНЫЙ ОБРАЗ САМОГО ДВИЖЕНИЯ и — еще
важнее — ОБРАЗ РЕЗУЛЬТАТА (причем именно ХО-
РОШЕГО РЕЗУЛЬТАТА). Если, целясь в мишень, вы вооб-
разите себе, что промахнулись, то почти наверняка промах-
нетесь! Тем более что всегда гораздо больше шансов про-
махнуться, чем попасть. Нужно стараться заранее пред-
видеть УСПЕШНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ, когда вы начинаете
действовать. Чувство невезучести опасно еще по одной
причине: оно «подрывает» готовность к усилиям. (Иногда
мы даже «держимся» за это чувство, чтобы избегать уси-
лий.) Между тем, как говорилось выше, отношение к
усилию — одно из ключевых звеньев механизма стресса.
Ведь стрессогенность события определяется не только и
не столько величиной требуемого усилия, сколько ощуще-
нием чрезмерности и непосильности предполагаемых уси-
лий. А усилия, естественно, кажутся тем более непомер-
ными, чем меньше вера в успех. Вот тут-то и важно не
дать чувству невезучести парализовать вашу возможность
преодоления стресса. «Мое знание пессимистично, но мои
надежда и воля оптимистичны», — говорит Альберт Швей-
цер. Не лучше ли именно так, чем наоборот?
Готовность к усилиям — один из главных факторов
стрессоустойчивости не только потому, что при прочих
равных условиях повышает порог любого стресса. Ак-
тивность и сама по себе — эффективное лекарство от
стресса. Не только физическая (об этом уже говорилось),
но и любая целенаправленная деятельность, любой актив-
ный поиск смягчает стресс, предотвращает его переход в
дистресс. Это обусловлено определенными физиологичес-
кими и психологическими механизмами, не говоря уже о
том, что только активное противостояние может что-то
реально изменить в стрессогенной ситуации.
Любые обстоятельства, способствующие активности,
пробуждающие ее, помогают преодолению стрессов.
Вспоминается рассказ И. Бунина «Сверчок». Шорник
Илья, по прозвищу Сверчок, старый, «маленький и, не-
смотря на видимую бодрость, весь разбитый», заблудив-
шись в зимнем тумане, целую ночь носит на спине замер-
iero 25-летнего сына, надеясь его спасти. На вопрос
кухарки, как же это он «сам-то в такую страсть не за-
мерз», Илья отвечает: «Не до того было...»
Видимо в этом — в существовании захватывающей
цели, для которой НЕ ЖАЛЬ ЛЮБЫХ УСИЛИЙ - один
из ключевых моментов устойчивости к стрессу. «Человек
может вынести любое «как», если он знает, «зачем»
жить»,___пишет известный психотерапевт Виктор Франкл,
переживший адские условия четырех гитлеровских конц-
лагерей. Цель порождает усилия, как магнитное поле —
движение магнитной стрелки.
Наверное, излишне говорить о том, как поддерживает
усилия надежда. Именно внушение веры в успешность
усилий составляет нередко суть психотерапевтической и
дружеской помощи. В известном рассказе О. Генри «Пос-
ледний лист» девушка, прикованная к постели тяжелой
пневмонией, смотрит, как день за днем опадают с плюща
под окном осенние листья. И ждет смерти в тот день, ког-
да упадет последний лист. А последний лист — о, чудо! —
держится, неподвластный осенним и зимним ветрам. Де-
вушка обретает надежду на выздоровление, у нее появля-
ется интерес к жизни. И тогда она узнает, что этот остав-
шийся лист — последний шедевр старого художника Бер-
мана, нарисованный на кирпичной стене.
В возникновении, течении и преодолении стресса мож-
но выделить как бы два круга: круг порочный и круг спа-
сательный. И отличает их друг от друга отношение к уси-
лию. Нежелание усилий (неважно каких — физических,
умственных, направленных на переделку самого себя или
ситуации, усилий поиска) повышает стрессогенность жиз-
ни, а одновременно уменьшает и возможность справиться
с ее тяготами.
Готовность же к усилиям снижает вероятность стресса,
а сами усилия, активность преодоления не только изменя-
ют нужным образом реальную действительность, но и
смягчают стресс, если он все же возник, предотвращают
развитие дистресса. «В бурях жизни выковывается ха-
рактер».
Вредное воздействие стресса усиливается, если человек
сосредоточен гораздо больше на оценке того, «что случи-
лось» и «чем это грозит», чем на том, «что можно сделать».
Иногда в подобных случаях главным мотором стресса
становится не столько исходное событие или ситуация,
сколько возникшее эмоциональное состояние. И «гнет об-
стоятельств» вдруг оказывается вновь не страшным, если
27
26
удается это общее эмоционально-психическое напряжение
снизить. Но предварительно надо все же разобраться что
к чему: есть ситуации, в которых смягчение напряжениз,
выступает как своего рода защита, в конечном счете небе
зопасная. Например, стремясь снизить эмоциональное
напряжение, человек вытесняет мысли о появившихся у
него симптомах болезни, не обращается вовремя к врачу..,
В случаях, когда любые усилия восстановить прошлое
заведомо безнадежны (при потере близких, увечье, окон-
чательном распаде семьи и т.п.), главным становятся
глубокое переживание случившегося, поиски выхода из
отчаяния, смирение с потерей, принятие изменившейся
жизни — одновременно с усилиями поиска новых способов
жить, нового смысла жизни. Общего рецепта быть не мо-
жет. Несомненно лишь одно: уход в беспомощность и
безнадежность, глобальную обиду на жизнь и людей —
заведомо тупиковый путь. Лабораторные эксперименты,
клинические наблюдения, жизненный опыт — все одноз-
начно свидетельствует, что оптимизм, готовность к усили-
ям, активность преодоления лишают стрессы болезнет-
ворности, предотвращают их переход в дистресс. За счет
мобилизации активности, обретения нового жизненного
опыта и опыта преодоления стресс может послужить тол-
чком к развитию и увеличению жизненных сил. Не об этом
ли любимая пословица Леонардо да Винчи: «Для тех, кого
любят боги, несчастья оборачиваются благом»?
БОРОТЬСЯ И ИСКАТЬ...
Американский ученый Ф. Людвиг писал: «Медицинское
лечение останется инфантильным до тех пор, пока оно не
сможет предупреждать внутренние причины развития
болезней так же эффективно, как и внешние причины...
Начать прогрессивное движение от лечения, ориентиро-
ванного на экологические причины, к лечению, ориентиро-
ванному на самого человека, это значит заложить основы
будущей научной медицины». Это вполне справедливо и
по отношению к стрессу. То научное направление, о кото-
ром мы хотим рассказать, можно определить как «поиск
причин не болезни, а здоровья».
Толчком к развитию этого направления послужили
интересные экспериментальные исследования советского
биолога В. А. Аршавского, занимавшегося изучением влия-
ния эмоционального состояния животных на течение ис-
кусственно вызванных патологических состояний. У подо-
пытных животных (кроликов и крыс) искусственно созда-
вали «модели» различных заболеваний. Эмоциональные
состояния вызывали раздражением через электроды осо-
бых зон мозга, так называемых центров положительных
и отрицательных эмоций («рая» и «ада», как привыкли их
называть в научно-популярной литературе»).
Во многих лабораториях мира было доказано, что при
раздражении центров положительных эмоций облегчаются,
сглаживаются проявления искусственно вызванных забо-
леваний, а при стимуляции «отрицательных центров» они,
наоборот, усиливаются, нередко приводя к гибели живот-
ного. Более тщательный анализ результатов, проведенный
В.А. Аршавским совместно с В. С. Ротенбергом, показал,
что раздражение «отрицательных центров» действовало
неоднозначно и зависело от того, какое поведение при
этом возникало у животного. Поведение при этом могло
быть двух типов: активное и пассивное. В первом случае
при стимуляции животное проявляло одновременно приз-
наки страха, ярости и попытки сопротивления: крыса ца-
рапала клетку, пытаясь вырваться, металась. А во втором
случае животные, дрожа, забивались в угол клетки с вздыб-
ленной шерстью и замирали неподвижно — у них наблю-
дался, так сказать, чистый страх. Первый тип реакции
авторы расценили как активно-оборонительный, второй —
как пассивно-оборонительный. Как известно, в животном
мире наблюдаются оба типа оборонительных реакций.
Есть животные с преобладанием пассивно-оборонительной
реакции: например, еж замирает неподвижно, как только
ему что-либо угрожает; а дергач в случае страха притво-
ряется «совершенно мертвым, голова его висит, болтаясь,
члены тела свободно болтаются, ни в чем не заметно приз-
нака жизни». Но чаще возможны оба варианта в зависи-
мости от условий силы стимуляции. Оказалось, что ухуд-
шение течения вызванных заболеваний (вплоть до гибели
животного) наблюдается только при пассивно-оборони-
тельном поведении; при активно-оборонительном поведе-
нии тяжесть патологических процессов уменьшалась.
Убедительное доказательство положительной роли
активности было получено в ряде экспериментов. Приве-
дем для примера один из них. Двух крыс помещали в оди-
наковые рядом расположенные камеры. Их одновремен-
но подвергали воздействию тока. При этом одна из крыс
могла, научившись нажимать на рычаг в камере, прекра-
щать действие тока одновременно у себя и своей соседки,
которая такой возможности не имела. Таким образом,
28
29
обе подвергались абсолютно одинаковым воздействиям.
Разница была лишь в том, что одна была бессильна что-
либо изменить, а другая могла влиять на ситуацию. Оказа-
лось, что у пассивно страдающих крыс возникли обширны^
кровоизлияния и язвы на слизистой оболочке желудка ц
кишечника, тогда как у активных, контролирующих ситуа.
цию были отдельные точечные кровоизлияния.
Исследуя влияние разных типов поведения на течение
патологических процессов, В. С. Ротенберг и В. В. Аршав-
ский пришли к выводу, что основной фактор положитель-
кого действия при активно-оборонительном поведении т-
это ПОИСКОВАЯ АКТИВНОСТЬ; отрицательное же
влияние пассивных вариантов поведения связано с ОТКА-
ЗОМ ОТ ПОИСКА. Предоставим слово В. С. Ротенбергу:
«Поисковой активностью называется деятельность, направ-
ленная на изменение неприемлемой ситуации, или на изме-
нение своего отношения к ней, или на сохранение благо-
приятной ситуации вопреки действию угрожающих ей
факторов и обстоятельств. Неопределенный (по крайней
мере не вполне определенный) прогноз конечных резуль-
татов делает активность поисковой... По существу, человек
запрограммирован природой на гибкое поисковое поведе-
ние в меняющемся, динамичном мире — как самой приро-
ды, так и социальных отношений... В ходе поискового
поведения не только его конечные, но и промежуточные
результаты должны постоянно учитываться, оцениваться и
использоваться для коррекции поведения, которое без
этого окажется недостаточно гибким и в конечном ито-
ге — малоэффективным. Этим поисковое поведение отли-
чается от панического, при котором животное или человек
(по внешнему впечатлению) тоже пытается активно дейст-
вовать для изменения неприемлемой ситуации. Однако
эта активность носит хаотический, непродуктивный харак-
тер, ошибочные действия не корригируются, ни один из
путей спасения не прослеживается до конца, и такое пове-
дение, как правило, не оказывает защитного действия на
здоровье».
Антиподом поисковой активности является отказ от
поиска... У человека проявления отказа от поиска более
разнообразны: сюда относятся депрессия, невротическая
(непродуктивная) тревога, ощущения апатии, беспомощ-
ности и безнадежности, которые часто предшествуют раз-
витию заболеваний (особенно язвенной болезни желудка и
кишечника, аллергических расстройств, образованию опу-
холей). Подмечено, что чем более высокой поисковой
зо
«явностью характеризуется человек в его обычном сос-
«ии тем тяжелее переносится им внезапно наступаю-
.и отказ от поиска... Состояние отказа от поиска не
Z. „напнп для здоровья — оно резко отрицательно
ТО^ь1вае-!ся на результатах любой деятельности. Возник-
в конкретной ситуации, оно имеет тенденцию оказы-
иУ0 влияние на все поведение: если даже ощущение
Надежности и депрессия явились реакцией на какую-то
конкретную неудачу, они способны парализовать актив-
ность в любом другом направлении.
ВС Ротенберг считает, что потребность в поисковой
активности присуща человеку от природы и не требует
каких-то специальных побуждающих мотивов. Достаточно
только не подавлять ее в детстве, дать ей полноценно
развиться. Поисковая активность имеет общие биологи-
ческие корни у человека и животных, но только у че-
ловека она становится самоцелью и реализуется в твор-
честве.
То что В. С. Ротенберг рассматривает как потребность
в поисковой активности, очень близко к тому, что другие
исследования выделяют в качестве высших человеческих
потребностей или «потребностей роста» (в противополож-
ность «потребностям нужды», направленным на самосо-
хранение и воспроизводство, а не развитие). Например,
известный советский ученый П. В. Симонов выделяет три
вида потребностей: 1) биологические и продиктованные
ими материальные потребности, обеспечивающие индиви-
дуальное и видовое существование; 2) социальные (по-
требность принадлежать к социальной общности, пользо-
ваться привязанностью и вниманием окружающих, зани-
мать в группе определенное место и т. п.); и, наконец,
3) высшие, идеальные (духовные, культурные) потреб-
ности познания в самом широком смысле: окружающего
мира и своего места в нем, смысла своего существования
на Земле.
В своей книге «Эмоциональный мозг» П. В. Симонов
поддерживает мнение П. Л. Капицы, «что рост духовных и
умственных качеств населения можно количественно опре-
делить по сокращению числа преступлений, нервных забо-
леваний и случаев наркомании, подобно тому как улучше-
ние здорового образа жизни оценивается по долголетию,
а рост материального состояния — по валовой продукции
на душу населения. Именно первую оценку нужно считать
наиболее важной, поскольку она определяет судьбу данной
общественной структуры».
Для понимания того, как поисковая активность оказы-
вается защитой от стрессов, важна связь высших потреб-
ностей преимущественно с положительными эмоциями:
«Такова потребность познания и ее разновидность — труд,
но формируемая словами потребность в создании и вос-
приятии произведений искусства, так называемая эстети-
ческая потребность. В отличие от голода, жажды, секса,
потребности занимать определенное место в группе и т.п,
ни научно-теоретическое познание, ни искусство не обла-
дают внутримозговым аппаратом наказания. Их привле-
кательность обеспечивается только той радостью, которую
несет постижение истины, только тем высоким наслажде-
нием, которое человек испытывает от соприкосновения
с прекрасным».
Может быть, отказ от поисковой активности потому и
является столь губительным, что здесь соединяются два
негативных фактора. Это прежде всего — крушение по-
требности высокого уровня, потребности в поисковой
активности. И одновременно — «выключение» положитель-
ных эмоций, сопровождающих поисковую активность.
Может быть, болезнетворность отказа от поиска — это
научное подтверждение гениального предвидения Ф. М. До-
стоевского: «Без твердого представления себе, для чего ему
жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя,
чем останется на Земле, хотя бы кругом его все были одни
хлебы»?
Очевидно также, что именно поисковая активность —
один из главных моментов хорошо известного антистрес-
сорного действия работы, деятельности. Ганс Селье отме-
чает: «Некоторые виды деятельности обладают целебной
силой и помогают держать механизмы стресса «в хорошей
форме»... Зачастую люди страдают оттого, что у них нет
вкуса ни к чему, нет никаких стремлений. Они — а не те,
кто мало зарабатывает, — истинные нищие человечества.
И нужны им не деньги, а духовная опора».
Духовная опора, кстати, обеспечивает и активность,
направленную на сохранение себя, своего достоинства даже
в самых экстремальных ситуациях, не говоря уже о житей-
ских коллизиях или производственных конфликтах. Это
не спасает от стрессов — наоборот, нередко приводит к
столкновениям (предельно — к угрозе самой жизни), но
предотвращает болезнетворное развитие стрессов. (Может
быть, этим и объясняется наибольшая стойкость и вынос-
ливость, отмеченная в немецких концлагерях у людей
верующих?)
32
„ г- п„„ис » своем эссе «О страдании» («Вопросы
N' А 1989 N0 8) пишет: «...Порою мы попадаем
Романы и тупики мира - в училище, в полк, в контору,
™е иавы очень дурны. Одни вещи здесь считают обычными
делают»), ДРУ™е - глупым донкихотством. Но,
ВЫНЫРНУ» оттуда. МЫ, к нашему ужасу узнаем, что во внеш-
« моте «обычными вещами» гнушаются, а донкихотство
«ппит ! простую порядочность. То, что казалось болез-
ненной щепетильностью, оказывается признаком душев-
ного здоровья».
Неисчерпаемым источником поисковой активности
является познавательная потребность и познавательная
активность (включая самопознание). Может быть, стресс
и становится дистрессом в тот момент, когда «потребности
нужды» начинают преобладать над «потребностями роста»
и человек отказывается от последних, стремясь лишь
сохранить «все как было»: избегает отрицательных эмоций,
снижает активность взаимодействия с внешним миром и
вообще всякую активность?
В известной мере необходимость поисковой активности
уже давно осознана. Не случайно человеку, терзаемому
горем или неудачей, советуют: «Не замыкайся в себе»,
«займись чем-нибудь», «смени обстановку», «найди себе
дело», «подумай о других»... Гораздо меньше осознана
важность самопознания. Более того, к нему относятся
с подозрением, как к «самокопанию», «самоедству», эго-
центризму. Между тем преодоление стрессов невозможно
с помощью какого-то единственного и незаменимого сред-
ства: направленной активности, самопознания или физи-
ческого самосовершенствования — необходимо их взаимо-
действие.
Подавляющее большинство стрессов обыденной жизни
связано не с экстремальными ситуациями, опасными для
жизни, и даже не с угрозами жизни и здоровью, а с кон-
фликтами на работе и в семье. Невзначай сказанное или,
наоборот, не сказанное вовремя слово, неправильно истол-
кованный поступок, мало что меняющие в реальном тече-
нии жизни, могут вызывать стресс за стрессом, становясь
в конечном итоге причиной многолетних искажений дейст-
вительности, различных физических недугов. «Усталость
возникает не от того шага, на котором мы падаем, он
только выявляет ее», — говорил Сенека. Подобно этому
многие стрессовые реакции в действительности не столько
возникают под действием стимула, сколько выявляются
им. Значит, если мы ощущаем, что в нашей жизни очень
3—339 33
много стрессогенных стимулов, это может отражать наше
собственное состояние, которое эти стимулы лишь выяв-
ляют. При этом достаточно часто источником стресса яв-
ляется собственное воображение или предубеждение,
а не реальные события или отношения. Это значит, что
«противострессорная защита» и должна быть направлена
в значительной степени против «внутреннего врага». Для
этого следует прежде всего познать самого себя...
I
3»
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ
МЕХАНИЗМЫ СТРЕССА
Обиды как китайские шары.
Они искусно вставлены друг в друга.
Теснятся, сталкиваются упруго,
Но не видны снаружи до поры.
В. Ротенберг
Самые главные обиды — мелкие.
Эмиль Кроткий
Любое неожиданное изменение ситуации, требующее
быстрой перестройки ожиданий, активных действий или
переоценки своих мнений,— в какой-то степени стресс.
И чем неожиданнее событие, чем более непредсказуемое
будущее оно сулит, тем стресс сильнее. Но, пожалуй, его
сила более всего определяется тем, насколько глубоки и
значимы чувства и потребности, затронутые происшедшим
(или не происшедшим, но ожидавшимся) событием. Едва
ли надо доказывать, что к таким жизненно важным по-
требностям человека относятся потребность в ощущении
безопасности (своей и близких людей) и потребность
в самоуважении. Иначе говоря, необходима возможность
доверять и пользоваться доверием, оказывать помощь и
получать ее, иметь уважаемых людей и пользоваться их
уважением.
Любые события, угрожающие названным чувствам, —
как бы они ни были незначимы сами по себе, — могут
37
стать более стрессогенными, чем тяжелые физические
травмы или большие материальные потери. Например,
переживания по поводу потерянного кошелька или травмы
во время гололеда для большинства из нас окажутся пси-
хологически менее тяжкими, чем забывчивость близкого
человека, его невнимательность к вам после той же
травмы.
Впрочем, если кражу или травму воспринять как свиде-
тельство собственной неполноценности («я всегда растя-
па», «у меня ничего хорошего быть не может»), то конеч-
ные потери могут превысить начальные; и «душевный пе-
релом», вызванный ощущением физического, как знака
своей неудачливости, может оказаться долгим и ослож-
ненным.
Не является ли во всех этих случаях человек не только
«жертвой» своего характера, но и источником стресса,
ответственным 'за свое (казалось бы, непроизвольное)
ощущение несчастности?
Попробуем рассмотреть это на примере такого часто
встречающегося в жизни эмоционального состояния, как
обида. Нередко обида — слагаемое плохого настроения,
иногда — основной его источник, подчас — причина дол-
гих, мучительных переживаний и обиженного, и обидчика,
и большого круга сопереживающих.
Если страх — эмоция, имеющая общий «радикал» у
животных и человека, то обида — сугубо человеческое
чувство*. Для его возникновения необходимы начальное
доверие к людям, ожидание любви, понимания и заботы
о себе, система представлений о том, как должно быть,
о справедливости. От индивидуальной, подчас неосозна-
ваемой, системы представлений о «должном», от широты
круга людей, которые воспринимаются как близкие, зави-
сит диапазон ситуаций, в которых может возникнуть
чувство обиды. Например, у человека, который с готов-
ностью откликается на любые просьбы о помощи, на
нужды любого другого и считает такую отзывчивость обя-
зательным качеством, есть основание и от других людей
ждать подобной отзывчивости. А у того, кто только для
очень немногих (членов семьи, друзей, родных) представ-
ляет возможными близкие отношения, такие ожидания
гораздо скромнее. Естественно, для первого реальнее
* Мне довелось слышать возражения: собаки обижаются, лошади
обижаются. Не буду спорить: «обижаются» в меру своей «очеловечен-
ности» и человеческого истолкования их поведения.
38
опасность, что он будет чаще попадать в ситуации, кото-
рые вызовут чувство обиды.
Как видите, исходно очень симпатичный своей отзыв-
чивостью человек (по принципу «наши недостатки — про-
должение наших достоинств») может легко стать занудли-
во-обидчивым. Ведь у него даже невнимание прохожих,
которые не кидаются помочь ему нести тяжелую сумку,
окажется свидетельством их «душевной заскорузлости».
Именно такие люди нередко изливают (подчас без гнева)
свою «обиженность» на славного юношу в метро, который
читает книгу и не видит женщину с ребенком. А, может,
лучше спокойно (с доверием, с доброжелательностью!)
попросить его уступить место?
«Так что же, — может подумать читатель, — отзывчи-
вые хорошие люди неизбежно обидчивы?» Нет! Обида —
это результат ошибки обиженного или обидчика, либо того
и другого одновременно. Именно результат ошибки, а не
следствие доброты и отзывчивости. Ошибка в том, что мы
ожидаем: все (или, во всяком случае, те, кого мы «считаем
за людей») должны жить нашими интересами, интересо-
ваться нашей жизнью, откликаться на наши заботы.
Естественно, чем больше таких ожиданий, тем больше
обид. (Для настоятельности таких ожиданий, кстати,
вовсе не обязательна собственная отзывчивость.)
Обида, как и всякая ошибка, — не беда, если на ней
учатся. Беда, когда не учатся...
Подобно тому «сколько голов, столько и умов», сколько
душ человеческих, столько и обликов у обиды. Каждый
остро чувствует свои болевые точки, свою горестную убеж-
денность в «правоте», в справедливости своей
обиды и «неправоте» другого — ОБИДЧИКА, несправед-
ливости его поведения, слова и поступка. Однако попро-
буем посмотреть на ситуацию обиды со стороны. Забудем
на миг все свои (конечно, справедливые) претензии...
Обида — это прежде всего боль. Что же болит? На что,
на кого можно обидеться? Невозможно обидеться на
неодушевленный предмет, на явление природы, как бы
много неприятностей не возникало из-за них. Немыслима
и обида на врага, намеренно причиняющего нам ущерб.
Обида возникает только по отношению к человеку близ-
кому, по меньшей мере — на фоне взаимной симпатии
или хотя бы некоторой взаимной «договоренности» (не
обязательно словесной, она может быть предполагаемой,
интуитивной). Иначе говоря, обида возникает лишь там,
гДе есть какая-то неформальная связь с другим человеком,
39
неформальные взаимные обязательства, сопричастность.
Значимо и представление о возможностях другого челове-
ка: он по крайней мере понимает все не хуже нас и даже
может превосходить нас в этом, но не наоборот.
Гнев, расположение, жалость, ненависть, любовь — все
может вспыхнуть на миг по отношению к совершенно
незнакомому человеку под влиянием поступка, слова,
жеста, собственного настроения. Не то с обидой. Она
«даруется» не каждому. Не обижаются на врага — его
ненавидят, на более слабого — его обычно жалеют (и лишь
иногда — сердятся). Обида не может быть вообще. Она
всегда должна «иметь адрес», чтобы возникнуть. Нужно
ощущение, что она будет услышана и причинит боль
обидчику — вызовет неловкость, чувство вины, угрызения
совести. Если гнев ищет возможность внешнего нака-
зания, то обида — внутреннего. Отчасти поэтому не оби-
жаются ни на врага (у него не может быть чувства вины),
ни на дождь, ни на более слабого. Итак, обида — это не
только боль, но и одновременно протест против нее, же-
лание, потребность выразить эту боль «виновнику», обя-
зательно ощущение, что именно он виноват в возникшей
у вас боли.
Что же именно в отношениях вызывает обиду? Каждый
знает, что причиной обиды бывает не «материальный»
урон, нанесенный поступком или словом. Если подруга
случайно обольет новое платье соком или друг прожжет
его искрой от сигареты, вы, может быть, и расстроитесь и
даже рассердитесь. Но назвать это чувство обидой едва ли
можно. А вот если покажется, что друг не понимает вас
или — хуже того — подозревает вас в чем-то, или не ценит
вас по достоинству, а может быть, и презирает — вот в
этих случаях может возникнуть горечь обиды. Иногда
к ней примешивается оттенок возмущения или даже
злости — особенно когда мы не получаем того тепла и
сочувствия, на которое рассчитывали: когда не оправдыва-
ется наше доверие; когда возникает чувство несправедли-
вой обделенности по сравнению с другими и т. п.
Есть ли что-то общее во всех названных ситуациях?
Прежде всего — несоответствие реальности нашим ожида-
ниям, нарушение ожиданий. Однако не любое
нарушение ожиданий вызовет обиду. Если приятель не
придет к началу сеанса в кино и вы, ожидая его, промерз-
нете до костей, а потом узнаете, что он в это время отво-
зил в больницу свою мать, — обиды не будет. Но вот дру-
гая ситуация. Подруга, с которой накануне вы говорили о
40
том как хорошо бы сходить вместе на выставку, сообщает,
что уже успела побывать на выставке. Она восторженно
делится с вами впечатлениями, говорит, что и вам надо
обязательно пойти, более того — взяла для вас билет...
А вы едва слушаете, потому что вас захлестнула волна не
совсем понятного, но отчетливо неприятного чувства.
В нем есть огорчение: нарушено обещание пойти на выс-
тавку вместе. Но ведь обещание-то было довольно неопре-
деленным — вы даже день не наметили?! Дело в чем-то
пс,угом. В чем же? хотела пойти именно с ней, а она
пошла без меня!.. Значит, она не хотела пойти
именно со мной? А с тем, что я на ее общество рассчиты-
вала, она не посчиталась! Она даже забыла о нашем разго-
воре!.. Она общается со мной, только когда е й это надо!
Последняя формулировка звучит уже как упрек в «корыст-
ности» и становится лазейкой для перевода обиды в агрес-
сию... Но за всеми этими предположениями скрывается
боль («оказывается», я ей не нужна, «неинтересна»!) Боль
возникает от такой рассогласованности ожиданий и реаль-
ных событий, которая разрушает ощущение своей ценнос-
ти, значимости для другого.
«...Жажда признания, пожалуй, самый неистребимый
инстинкт цивилизованного человека», — пишет С. Моэм.
Обида — боль от «угрозы» этой жажде признания (уваже-
ния, любви, симпатии). Как и боль, она — сигнал неблаго-
получия. Как и при боли, непосредственные реакции могут
быть разными: бурными и сдержанными, «демонстрирую-
щими» наше чувство или прячущими его. Конечно, сдер-
жанность, мужество, забота о других (не испугать, не
оскорбить, не обременить и т. п.), всегда поставят рамки
даже для непосредственного выражения боли. Иной раз
она вообще останется невысказанной («прежде чем обре-
менять своими чувствами другого, попробую сам разо-
браться...»). Как и при физической боли, за ощущением
следуют различные действия по устранению боли: мы
смотрим на то место, которое заболело, ощупываем его,
стараемся узнать причину боли (сами или обращаясь к
врачу) и принимаем меры. Таким образом, неприятный
сигнал боли оказывается полезен: мы узнаем о неблагопо-
лучии организма и устраняем его причины. Но бывают
случаи, когда человек, пока в силах терпеть, не устраняет
болевой сигнал — хотя бы из боязни идти к врачу. Из
страха обнаружить у себя серьезную болезнь можно скры-
вать (пока это терпимо) боль и от себя, и от окружающих.
Иначе говоря, на биологически полезный, необходимый
41
болевой сигнал человек может реагировать неправильно,
избегать поиска его причин и не устранять их.
То же самое часто происходит и с обидой. Честное,
глубокое, объективное раздумье о ее причинах, здравое
изменение своих представлений о себе и о другом (дру-
гих) — это и есть то самое лечение, которое нам необхо-
димо! Правда, обида при этом не обязательно исчезнет
бесследно; она может смениться другими чувствами:
негодованием, досадой, гневом на другого или на себя,
горечью от переоценки самого себя или отношения другого
человека. Но это уже не обида — застывшая тупиковая
боль, это новое понимание реальности,
позволяющее жить дальше.
Но мы несколько забежали вперед, не решив еще, как
быть. Вспомним: что мы делаем, если кто-то причиняет
нам физическую боль? Гневаемся и гнев выражаем (как
умеем) лишь в тех случаях, если считаем, что это нарочно
или по небрежности — не правда ли? А если мы убежде-
ны, что нечаянно? Стараемся по возможности даже при-
уменьшить боль или по крайней мере не подчеркивать,
не усугублять и без того очевидное чувство вины другого.
А что происходит в случае крика боли-обиды? Пара-
докс в этом случае состоит в том, что при некотором раз-
думье для «метания стрел обиды» нет оснований. Дейст-
вительно, если обида нанесена намеренно, то на такого
человека обижаться нечего: можно либо выразить гнев,
либо просто прекратить отношения с ним. Может быть,
вы и огорчены его враждебностью, но это — не обида.
Можно только возмутиться, постараться достойно отреаги-
ровать, не доставляя «обидчику» радости от того, что он
«попал в цель». Иногда лучшее лекарство от обиды —
насмешливое равнодушие.
Если же человек не хотел вас обидеть, не предполагал,
что его поступок или случайно оброненное слово так
подействует (ну, наступил нечаянно на «больную мозоль»),
достаточно просто сообщить ему о своей боли — ему уже
станет неловко.
В жизни же очень часто происходит вовсе не так.
Затаивается надолго обида, разрастается, «раскармливает-
ся» в молчании, накапливаются в разных пропорциях
отчаяние от своей «непризнанности» и гнев на источник
боли. Прорывается (в зависимости от ситуации) гневом,
недоброжелательностью, неприятием «обидчика» (подчас
совершенно невиноватого) или вымоганием чувства вины
(если есть такая возможность). А самый, может быть,
42
досадный вариант, когда весь «облик мира» для обижен-
ного заливает вязкий слой печали — «меня не любят,
меня обижают, меня не считают за человека».
Конечно, сделать невозможным чувство обиды (разоча-
пвание и горечь от крушения ожиданий, боль от ощуще-
ния «нелюбви» к себе или недостаточной любви, боль от
равнодушия другого — желанного, любимого и т. д.) —
задача нереальная; ее и не надо перед собой ставить.
Обида____одно из человеческих чувств. Как боль, радость,
испуг, удивление... Но долгая, хранимая душой, распоря-
жающаяся нашей жизнью обида нелепа! Она так же неле-
па как долгая обида малыша на порожек, об который он
ушибся. Если малыш будет долго «дуться» на порожек,
отказываться переходить через него или даже заходить
в комнату, где ушибся, его, право же, стоит повести к
врачу "долгие обиды взрослых людей еще более нелепы и
странны! «Но ведь там порожек, а не человек!» — слышу
я гневный протест обиженного. За этим протестом убеж-
денность: порожек не виноват, а человек (обидчик) вино-
ват. Вот здесь-то и кроется один из корней обиды: эго-
центричность обиженного. Маленький ребенок, привык-
ший, что о нем заботятся, а его желания определяют,
каким быть миру (конечно же, на страже стоят родители,
составляющие до поры его мир), вполне «справедливо»
для своего уровня развития ощущает ударивший его поро-
жек враждебной, «плохой», направленной против него
силой. Но все-таки вскоре приходит к нему понимание,
что порожек существует «сам по себе» и надо с этим счи-
таться. И тогда обида на порожек становится невоз-
можной (хотя как кратковременное чувство — скорее
досада, чем обида, — может вспыхнуть при неожиданном
ушибе). Гораздо труднее (и, увы, далеко не всегда) прихо-
дит осознание: каждый другой человек — в том числе
самый близкий, даже собственный ребенок — тоже су-
ществует «сам по себе», а не как часть вашей жизни. Он
идет по своему пути, любая идущая «со стороны» одно-
значная оценка его вины — невиновности (речь идет не
° юридической вине) будет и односторонней. Вы хотите,
чтоб он все же услышал ее. Пусть будет так. Но в конеч-
ном итоге только он сам, его собственная совесть опреде-
ляет, перед кем и в чем он виноват. Признать себя
виноватым — к этому, как показывает жизнь, можно
принудить человека. Но почувствовать вину может
только он сам.
43
Кстати, распространенную человеческую готовность к
осуждению, желание найти виновного важно тоже не
просто осудить, а понять: это поможет справиться с по-
добной, не очень-то хорошей, склонностью в себе и других.
У склонности к осуждению много психологических
истоков. Во-первых, человеку легче, когда он находит
причину того, что его беспокоит, — в частности, причину
плохого настроения, дискомфорта, досады... И он торопит-
ся в бесконечной цепи обстоятельств ухватиться за какое-
то звено, которому можно адресовать свои чувства, порож-
денные вовсе не этим именно звеном, а всей цепью. Так
ребенок, уставший от пережитых и не нашедших выхода
эмоций в школе, «разряжается» дома — по случайному
поводу, вспомнив обиды позапрошлого месяца, когда мама
«не выполнила своего обещания»... И в этот миг — искрен-
не — начинает думать, что к нему несправедливы, что
дома его вообще не любят и т. д. Да и взрослые срываются
подобным образом: на детях, на стариках (их реакции
безопасней, чем реакции сослуживцев; мы часто обижаем
хороших людей, потому что не боимся последствий своих
срывов). И друг на друге... И на ком придется...
А между тем проблема вины и суда очень непроста.
И не случайно опыт человечества, опыт истории культуры,
права привел к юридическому понятию «презумпция не-
виновности». В чем суть этого понятия? Как бы ни были
сильны подозрения, до тех пор пока вина не доказана,
человек считается НЕВИНОВНЫМ. А доказательства
должны строиться только на фактах, а не на основе чьей
бы то ни было «внутренней убежденности». Не подозревае-
мый должен оправдываться, искать доказательства своей
невиновности — это обвинение обязано найти доказатель-
ства преступления. И лишь после этого возможен суд —
для проверки законности обвинения, определения состава
преступления и вины. А что происходит в отношениях
между людьми? Сплошь и рядом осуждение происходит
«без суда и следствия», по одному только «чувству» (сердце
подсказывает, что он виноват).
А между тем уверенность в «вине» или преднамерен-
ности поступка другого — часто всего лишь зеркало наших
собственных ошибок, предрассудков, ложных мнений'
А ведь «зло порождает зло»: несправедливое «осужде-
ние» — обиду и другой столь же несправедливый «суд»...
Так и образуется эта тягостная цепь недоброжелатель-
ности и недоверия, растет снежный ком обид, из-за кото-
рого уже не видно истинной души человека...
44
ли в жизни, даже в миг обиды, можно свести к
^Хпотивостоянию: Я — он? Вот вы готовы на части разор-
ПР° человека, отдавившего вам ногу — кованым каблу-
^м’по босоножкам! А кто больше виноват в этом: он или
К°игой____шофер автобуса, который «в прогуле», не вышел
Да линию, а из-за него в этом автобусе так много народу.
А может быть, и сами вы отчасти «виноваты» — проспали
и едете в час пик... Но когда больно, необходимо отреаги-
повать: и начинает казаться, что ногу отдавили по не-
брежности или даже почти по злому умыслу! А ведь тому,
кто отдавил, тоже неловко...
Где же выход? А выход один — не торопиться ОСУЖ-
ДАТЬ. Ни вслух, ни про себя. Есть об этом хорошая
притча.
Вышла козочка хозяйская на лужок перед домом и
съела молодую травку. Хозяйская собака увидела потраву,
стало ей это обидно, загрызла глупую козу. Палка хозяина
рассердилась, что собака испортила добро, бросилась на
собаку и убила ее. Огонь в очаге пришел в еще большую
ярость — полыхнул и сжег палку. Вода в лохани решила
наказать огонь за горячность: плеснула — загасила очаг.
Явился бык и в гневе на воду выпил ее. Пришел сосед
хозяина, возмутился и зарезал быка. Ангел смерти в
ярости поразил молнией соседа за самоуправство. И яви-
лись они все к богу. А тот всех наказал и объяснил: каж-
дый из вас был прав в своем суде, да только никто вам
права судить не давал...
Обидевшийся человек — в той мере, в какой считает
другого виноватым, — берет на себя роль судьи в ситуа-
ции, где сам является пострадавшим. Вряд ли он сам со-
гласится быть «судимым» подобным образом. ...Мать се-
тует на «невнимательность» сына, обижена его редкими
посещениями. Да, она знает, что у него полно забот —
дети, трудная работа, вдобавок всем старается помочь...
Но все же... А ведь нехватка времени и редкие посещения
матери могут быть и «побочным эффектом» его хороших
качеств (которые, кстати, мать и воспитала) — добросо-
вестности в работе, заботливости и отзывчивости по отно-
шению к окружающим. Или, может быть, он считает, что
мать нуждается в его внимании меньше, чем другие близ-
кие ему люди, которые ей неизвестны или не принимаются
в расчет?
Мать не знает о сложностях нынешних отношений
сына с женой (это затрудняет каждую его поездку к маме
в другой город), о возникших проблемах с детьми (бере-
45
жет ее, не рассказывает о своих трудностях), об усталос-
ти, которую сын старается не показать никому, а уж осо-
бенно — маме. Ничего не зная об этом, чувствуя только
себя, мать обижается. Хорошо, если обида высказана
сразу — открыто, спокойно. Хотя и в этом случае — что
делать сыну, который не хочет огорчать мать своими
трудностями и не может навещать ее так часто, как ей
хотелось бы? Но чаще всего обида переносится молча,
где-нибудь прорывается не в лучшей форме, нарастает
снежный ком обиды — вины — раздражения — пережи-
ваний.
Опасность обиды ведь еще и в том, что обидчивость
может стать и ненасыщаемой; тогда чувство вины у друго-
го, искренние попытки оправдаться, «исправиться», успо-
коить могут лишь усиливать обиженность.
Есть прекрасная притча о слепом мальчике, которого
очень любили и жалели все члены семьи. Но он этого не
видел, не понимал и постоянно чувствовал себя обижен-
ным. Однажды во время очередного праздника, пытаясь
порадовать его, семья решила отдать ему зажаренного на
праздник барана целиком — чтобы не думал, что его обде-
лили. Наступило время застолья. Барана положили на
блюдо перед мальчиком. Он ощупал его, обрадовался,
даже ахнул от восторга, но... тут же задумался и восклик-
нул яростно: «Представляю, сколько же они сами съели!..»
Человек, склонный к обиде, обязательно в чем-то ду-
шевно слеп. И эту слепоту, этот душевный дефект, приво-
дящий к обидчивости, так же очень важно осознать, как
нужно знать дорогу человеку, если он плохо видит. Не зря,
кстати, в английском языке одно из значений слова
«обида» (offence) — библейский «камень преткновения».
А разве обида — не камень преткновения в человеческих
отношениях? Еще какой! Зная об этом, будем стараться
его обойти или хотя бы избегать тех мест, где столкнове-
ние неизбежно. Помочь в этом может анализ (самоана-
лиз) истоков обидчивости.
Обида многолика. Рассмотрим два «крайних» вари-
анта.
Один — это прежде всего упрек, обвинение другого,
желание его «наказать», дать почувствовать свою вину или.
даже поиск оправдания собственной агрессивности и недо-
брожелательности. Так обида может перейти в чувство
мести.
Желание причинить боль «обидчику», столь знакомое и
понятное чувство, — это в определенной степени проявле-
46
детского механизма «отражательных» (зеркальных)
ЯИе ций' ребенок улыбается в ответ на улыбку, сердится
реакг
не пугается и не плачет) в ответ на выражение
^гпессии и т. п. И человечеству такая реакция была прису-
агр. «око за око, зуб за зуб». Но подобно тому как чело-
^чество в своем развитии преодолело эту модель поведе-
ния так и каждый человек по мере взросления, зрелости
рпёходит от реакций отражательных к осмысленным
ОТВЕТАМ НА СОБЫТИЯ.
Мне довелось как-то присутствовать при разговоре с
немолодой женщиной, проработавшей всю жизнь на одном
месте и уволенной в результате сокращения невзлюбившим
ее новым начальником. Друзья уговаривали ее «отомстить»,
для чего в тот момент у нее были все возможности. «Нет! —
сказала она твердо. — Нельзя отвечать злом на зло: от этого
количество зла в мире только увеличится. Это — тупик.
Если хочешь ответить на зло, преодолеть его, — сделай
доброе дело, увеличивай количество добра в мире». Я не
знаю, всегда ли возможно и правильно так поступать в
подобных случаях (наверное, и никто не знает). Важно,
что это был ответ взрослого человека на событие жизни,
а не детская реакция.
Другой лик обидчивости — это следствие и проявле-
ние общего чувства обделенности (ближним, дальним,
вещами, любовью, жизнью...), ощущение типа «мне всегда
не везет». Ощущение обделенности здесь соединено и
скреплено ожиданием ее, готовностью к ней. И любой
факт жизни рассматривается через «фильтр», подтвержда-
ющий эту обделенность.
Приведем пример. Огромная очередь за билетами в
разгар отпусков. Как всегда, когда кончается рабочее
время и неумолимо закрывается окошко кассы, остается
хвост напрасно надеявшихся успеть людей. И почти всегда
можно услышать: «Ну вот, прямо передо мной! Так и
знала! Мне всегда не везет».
А ведь можно сделать и другой вывод, например: «Надо
приходить раньше. Я всегда опаздываю. Я не умею точно
рассчитать время». Такой вывод — шаг к изменению, хотя
бы к усилию для изменения. Но если усилия делать поче-
му-то не хочется (или трудно, не можется), человек
ищет чувство, которое бы и себя пожалеть помогло, и эту
пассивность оправдало: «я такой несчастный, невезучий,
незадачливый...» Такая позиция часто неосознанно рассчи-
тана и на ближних: неужели у них «каменное сердце» и
они не отзовутся на эти мольбы о помощи и жалобы на
47
судьбу? Жалоба, конечно, имеет основания — обидчивому,
действительно, труднее жить, ощущение невезучести мо-
жет привести к реальной невезучести. Но не лучше ли
вместо жалобы попробовать преодоление?..
Скорость возникновения обиды может служить мерой
нашего доверия и к тем, на кого мы обижаемся, и к жиз-
ни вообще. Чем больше исходное доверие, тем больше
ищет человек оправданий «обидного» для себя поступка:
особым состоянием другого человека, неизвестными об-
стоятельствами, недопониманием... Бережно и деликатно
сообщает он другому о своей обиде, с доверием и откры-
тостью готов принять объяснения. И будь всегда так —
обиды не были бы долгими, а недоразумения быстро и
легко прояснялись, не оставляя даже тени. Почему же,
однако, так часто происходит иначе?
...Друг, которого я люблю, на которого рассчитываю
в трудную минуту, не посчитался с моими нуждами. Мне
больно. Я начинаю обдумывать, почему это произошло.
Вариант 1 -й: он не мог. Но тогда — мне неловко,
стыдно за свое недоверие, поспешность своей обиды...
А рассердиться, обидеться мне хочется: ведь из-за того,
что его не было, я испытала чувство растерянности, поки-
нутости. И вот сознание «ускользает» от принятия первого
варианта. Часто он даже не рассматривается: «Нет, нет,
я точно знаю, что он мог прийти, это просто отговорки».
Вариант 2-й: «Он просто-напросто не тот человек,
каким я его считаю. Мои ожидания были неправильны».
В этом случае должно измениться отношение к нему. Но
если сильное чувство связывает меня с этим человеком,
то принять эту мысль гораздо тяжелее, чем любую обиду,
при которой вроде бы остается возможность оставить все
на своих местах «и я хорошая, и он хороший», «вот только
меня обидел... вот пусть поймет... со временем»...)
Вариант 3-й (пожалуй, самый болезненный):
«Он — хороший, но вовсе не так ко мне относится, как я
думаю». При этом тоже исчезают основания для высказы-
вания обиды — нельзя же обижаться на то, что другой
человек меня не любит так, как мне того хочется. Но
сознавать это больно. И страшновато — угрожает измене-
нием самооценки. Проще — обидеться. Рассказать про
обиду кому-то третьему, кто осудит обидчика, посочувст-
вует. Затаить обиду и жалеть себя, тайно ожидая какого-
то утешения от судьбы (как в детстве — от взрослых).
Жить в обиде, в страхе перед возможными другими обида-
ми, но избегая боли от осознания той простой реальности,
48
значимый «обидчик» просто-напросто относится ко
4 е не так, как мне того хочется. И, убегая от осознания
М-гого факта, ничего не делать, чтобы это изменить. Подоб-
эыМ образом боимся мы поставить вовремя почти безбо-
лезненную пломбу, а потом — при острой боли — прихо-
дится рвать зуб.
А ведь возможны, возможны продуктивные, разумные
поиски причин своих обид... Может быть, они не в вас, и
не в «обидчике», а в какой-то дисгармонии между вами?
Иногда, чтобы исчезли обиды, надо что-то изменить в
отношениях. Вдруг все дело в том, что ваш друг, сам того
не понимая, похож на ежика: когда к нему приближаются
слишком близко, он свертывается и выставляет иголки.
«Человечность — это умение не приближаться вплот-
ную» — пишет Ингеборг Бахман. Неожиданно? Но и так
может быть. А вы, наоборот, распахнуты, открыты и пред-
ставить себе не можете страхов ежика. Вы устремляетесь
навстречу — и натыкаетесь на иголки. Обижаетесь, отда-
ляетесь — иголки исчезают... Вновь приближение — и
вновь уколы... И так будет до тех пор, пока вы не разбере-
тесь в своих взаимоотношениях. Но разобраться удастся,
только если вы будете думать о причинах обид, открыто
и с доверием к другому говорить о том, что чувствуете.
При склонности к обиде она может возникать даже при
отсутствии неформальных, близких отношений с «обидчи-
ком». Это бывает, когда неожиданное и неприятное требо-
вание кажется нам одновременно нарушением справедли-
вости и выражением произвола другого человека. Напри-
мер, вас посылают в трудную, нежеланную командировку,
несмотря на то, что вы — единственный человек в отделе,
кто в текущем году уже был в длительной командировке.
Или другой вариант: вас не посылают в желанную коман-
дировку, несмотря на несомненные (с вашей точки зре-
ния) основания послать именно вас. Получается парадокс:
когда надо послать человека на работу в трудные усло-
вия — выбирают вас; как только появляются возможные
льготы — все, кроме вас. Если вы не в состоянии спокойно
(или даже не спокойно) выяснить причину кажущейся
вам несправедливости и даже не пытаетесь доказать свою
правоту, возникает чувство обиды. Переживаемое чувство
несправедливости, обманутых ожиданий (вы были увере-
ны, что пошлют именно вас) рождает ощущение беспо-
мощности, подавленности, неуверенности. Чувство понят-
ное... Однако оно требует действий: раздумий и (или)
поступков. Между тем нередко «жертва» в подобных
^—339 49
ситуациях застывает в чувстве безнадежности и обиды,
тем самым как бы «притягивая» и дальнейшие обиды.
Почему? Да потому, например, что «администрация»,
поступавшая с вами несправедливо, — это ведь «живой
человек». А живой человек, как известно, «не лишен сла-
бостей». Если вы никак не реагируете (не заявляете своего
протеста, а лишь молча страдаете), у начальства возникает
искушение и в другой раз «проехаться» за ваш счет. А что
тут удивительного: раз вы молчите, значит, вас существую-
щее положение устраивает.
Итак, вы «застыли» в обиде, плохом настроении, без-
надежности... Продолжим наши размышления. Ведь тут
целый ряд новых мыслей может возникнуть. Например,
что у вас и у администрации просто-напросто разные
представления о справедливости. И может быть, очень
хорошо, что этот печальный случай с командировкой их
обнаружил. Наконец, почему администрация ОБЯЗА-
ТЕЛЬНО должна быть справедлива? Разве вы сами абсо-
лютно всегда справедливы? Почему вы вообще полагаете,
что справедливость является чем-то обязательным и всеоб-
щим? А без нее невозможна никакая успешная работа —
утверждаете вы. Такие раздумья, конечно, могут повести
далеко — но тогда момент обиды станет началом движе-
ния, вашего понимания действительности. Не тупиком
чувств, а стимулом к активности. Сначала — к познанию,
а потом, может быть, и к действию.
Неплодотворна, ущербна, разрушительна жизнь в оби-
дах. Конечно, у каждого из нас есть обиды, испытанные в
далеком детстве, в юности и до сих пор «не выброшенные
за борт». Они-то часто и летят в изумленного «обидчика»,
а он не в силах понять, почему. Мы ему мстим за наше
прошлое. Только стоит ли?
Подумаем же о своих обидах: прошлых, настоящих.
Может быть, это раздумье спасет нас от обид будущих?
Вспомним детскую обиду. Она возникает при неприят-
ном и неожиданном для малыша развитии событий.
Он замирает, отворачивается, не хочет продолжать обще-
ние со взрослым — губы дрожат, в глазах слезы. Навер-
ное, в нас «запаяны» эволюцией какие-то механизмы,
сильнейшим образом побуждающие к помощи в подобных
ситуациях. Очень трудно не броситься утешать обижен-
ного малыша. А между тем эта ситуация может породить
в будущем «неправильный» тип реагирования.
Вместо того чтобы дать ребенку время для самостоя-
тельного преодоления, для обучения преодоле-
50
н и ю, взрослый бросается на помощь: «побей порожек,
побей его! Такой плохой, ушиб нашего мальчика». Ребенок
усваивает: то, от чего ему плохо, больно — обязательно
«плохое» и требует наказания. Другой вид помощи: «дай
поглажу! дай поцелую!» при избыточном рвении взрослых
тоже может зафиксировать потребность в усиленной эмо-
циональной поддержке при каждом «поражении».
Вот еще один вариант развития обидчивости. Обаятель-
ный ребенок и любящие родители (иногда целый клан
любящих взрослых — бабушки, дедушки, тети) состязают-
ся в проявлениях любви. Каждая спонтанная (пока еще
ни в малейшей степени не «игровая») обида вызывает
такой всплеск внимания и сочувствия, что ребенок почти
непроизвольно начинает усиливать ее проявления при
каждой трудности. И вот «обида» — а точнее, уже не
столько обида, сколько поведение, «жест», демонстрация
обиды — проявляется не только при действительной не-
справедливости, а в будничном приготовлении уроков:
«У меня ничего не получается, а ты не хочешь мне по-
мочь!», «С Петей мама все время делает уроки, а ты!» и
дальше это становится стереотипом поведения.
Обиженный — это страдалец. Значит, ребенок, доби-
вающийся чего-то жестом обиды, обучается и «страдать»,
чувствовать себя обиженным и «застывать» в этой позе.
Ведь нередко надо проявить терпение, пока взрослые сда-
дутся. А пока ребенок добивается своего, вооружившись
обидой, у него не развиваются конструктивные, «здоровые»
способы преодоления. И вот он — уже взрослый, а при
любой неудаче возникает чувство обиды «по детскому
образцу». Ведь «отказ», «уход» от обидчика или «гнев» в
его адрес действием назвать трудно — это лишь стереотип-
ная, почти автоматическая реакция... Реакция детства
зафиксировалась, но больше нет рядом кидающихся уте-
шать взрослых. В этих случаях, когда приходит запозда-
лое прозрение (никто в обидах не виноват), чувство обиды
нередко переносится, как это ни парадоксально, на самого
себя. Возникает обида не на других, а на свой характер,
свою застенчивость или тревожность, «мучительную гор-
дость» или неудачливость. Но выход — только в освобож-
дении от своего рабства, от памяти о детской обиде, суля-
щей сладостную, утешающую родительскую любовь.
Оборотной стороной неразумной родительской любви
может быть не только обидчивость ребенка, но и — одно-
временно — излишняя боязнь обидеть кого-то другого,
вызвать НЕОДОБРЕНИЕ. Взрослый включается в «игру»
обидами: сам обижается, угрожает своей обидой ребенку
(«я обиделся, не возьму тебя в кино»). Ребенок постепен-
но к собственным стереотипам добавляет заимствованные
у взрослых штампы проявления обиды. Или — другой ва-
риант. Благополучный ребенок, без обидчивости, начинает
обретать самостоятельность и слышит обиженное воскли-
цание отца: «Как! Ты хочешь без меня пойти на рыбал-
ку?!» Чувствительный ребенок будет терроризирован на
каждом шагу опасением обидеть родителей. При этом он
усвоит их реакции как норму и в дальнейшем сам станет
обижаться по каждому поводу: на невнимательность люби-
мой женщины, на жизнь, на своих коллег по работе или на
соседей и т. д.
Вот так и возникают индивидуальные стереотипы
реагирования. У одних преобладает чувство отверженности
или страха обидеть другого (они либо привыкли в детстве
добиваться утешения, либо приучены чутко реагировать
на обиды родителей). У них чаще наблюдается преувели-
ченная боязнь обидеть других людей — следствие острого
ощущения «несчастности» обиженного. У других (тех, кто
чаще сталкивается с агрессией «обиженных» на него
взрослых) обида — это прежде всего выражение возмуще-
ния в адрес обидчика. У третьих — то и другое. И всегда
обида — это в какой-то степени проявление детской по-
требности в эмоциональной поддержке при столкновении
с неожиданной неприятностью.
Обязательный момент в любой обиде — чувство нару-
шения справедливости. Первый миг обиды — это словно
остановка дыхания. И каждая обида — сигнал о необходи-
мости пересмотреть свои представления о справедливости,
об ожидаемом и должном. Чаще всего необходимость
эта возникает именно потому, что понятия о справедли-
вости не пересматриваются с тех блаженных детских лет,
когда ее так легко можно было достичь, поделив строго
поровну игрушки и пирожные. Из той поры выносится и
ожидание того, что жизнь, которая (в лице родителей и
воспитателей) так упорно учила справедливости, так тре-
бовала ее, — сама должна быть обязательно справедлива.
Это ощущение может обеспечить временное благополучие:
«когда человек счастлив своим неведением. Незнанием
своим счастлив». Однако «остановка дыхания» от чувства
несправедливости — неизбежный момент развития. Важно
«вырасти» из детской реакции, не «отворачиваться», надув
губы и проливая слезы от обиды, а преодолевать — как
свою незрелость, так и реальную несправедливость, осоз-
52
энную по-взрослому. Частые, затяжные обиды — всегда
признак незрелости.
Как замечательно написал об этом Мандельштам:
«...Ведь есть же на свете люди, которые никогда не
хворали опасней инфлюенцы и к современности пристег-
нуты как-то сбоку, вроде котильонного значка. Такие люди
никогда себя не почувствуют взрослыми и в 30 лет еще на
кого-то обижаются, с кого-то взыскивают. Никто их ни-
когда особенно не баловал, но они развращены, будто весь
век получали академический паек с сардинками и шокола-
дом. Это путаники, знающие одни шахматные ходы, но
все-таки лезущие в игру, чтобы посмотреть, как оно вый-
дет. Им бы всю жизнь прожить где-нибудь на даче у хоро-
ших знакомых».
В семьях с реалистическим пониманием жизни, доб-
рым, но и активным отношением к ней детей с самого
начала приучают не «застывать» в обиде (как и в любой
эмоциональной реакции), а искать выхода. Оттого-то дети
в таких семьях, став взрослыми и переживая свои жизнен-
ные потрясения, преодолевая выпавшие на их долю стрес-
сы, не задают вопроса: «почему это со мной случилось?»,
а думаю, «что с этим можно сделать?», «как быть?».
И чувствуют себя при этом не обиженными (людьми или
жизнью), а ответственными за то, как они справятся с
испытаниями, выпавшими на их долю. В конце концов,
важно не столько то, что с нами происходит, сколько то,
какими мы в итоге становимся.
Не сравнивай!
He сравнивай! Живущий несравним...
О. Мандельштам
«А кого ты больше любишь: маму или папу? А кто
больше: слон или тигр? А ты так можешь? А можешь
быстрее, чем он? Молодец! А еще быстрее? Ух, какой
молодец! Ну вот — он тебя обогнал... Что же ты отстаешь?
У других дети как дети, а ты!..»
Так начинается в детстве: ребенок многому учится на
сопоставлении, сравнении предметов и явлений, людей и
человеческих качеств — все это развивает мышление.
Но не тогда ли развивается в человеке и то, что приводит
к следующей — реальной! — сцене.
Я сижу за боковым столиком в крайнем купе плацкарт-
ного вагона, возле туалета. Читаю. За тем же столиком —
женщина, к которой жмется скучающий мальчик лет пяти.
Она равнодушно смотрит в окно, время от времени рассе-
янно поглаживая или обнимая мальчика. Он то смотрит
в окно, то листает книжку на столике, то бросает взгляд
на меня и на книжку, которую я читаю. Видно, что его
утомила дорога, ему скучно. «Пойди в туалет», — заявляет
вдруг мать. Мальчик отрицательно мотает головой. Он
явно смущен таким бесцеремонным предложением при
постороннем человеке. Через некоторое время женщина
повторяет: «Ну, пойди!» Это повторяется еще пару раз,
54
маЛьчик отказывается, смущаясь и раздражаясь все больше.
В это время мимо нас к туалету проходит женщина с
сыном лет 5—6. «Вот видишь!» — вскидывается с укориз-
ной моя соседка. — Мальчик уже второй раз идет, а ты —
ни разу'» ,
Как же возникает это бездумное, слепое стремление
«быть как все», «как другие», быстро переходящее в го-
товность к конкуренции, желание «не отстать» (иной
раз непонятно — в чем)? Откуда оно берется? От стремле-
ния к общности, к сходству? Если у меня не так, как у
других, значит, я «плохой», значит, не все в порядке?
Мучительная потребность, страх — не отстать! Может
быть, именно от таких «понуканий» с «киванием» на дру-
гих они возникают?
Сначала все так невинно: «Смотри, какая эта девочка
чистенькая, аккуратненькая, а ты — такая грязнуля! Пой-
дем переоденемся!» Или: «Ну почему ты такой трусишка?
Смотри, все мальчики во дворе уже умеют кататься на
велосипеде! Давай!..»
Потом придет школьная пора и невыносимо будет пе-
режить, что у кого-то лучше отметки. А потом — страх,
что тебя обгонит конкурент на работе. А отсюда —
один шаг до ненависти к этому конкуренту, соседу, кол-
леге. Или до ощущения собственной непригодности —
оттого, что ты в чем-то уступаешь ближнему... Если этот
укоризненный материнский голос: «Смотри! Он — уже вто-
рой раз, а ты — еще ни разу...» — внедрится в сознание,
а ребенок вырастет, но так и не сумеет стать взрослым,
его жизнь постоянно будет определяться сравнением с
другими, ненасыщаемой потребностью в самоутверждении.
Потому что, как рассуждает герой романа Ф. М. Достоев-
ского «Подросток», «будь он семи пядей во лбу, наверняка
найдется некто осьми пядей». Ненасыщаемая потребность
в самоутверждении путем сопоставления себя с другими, а
не с внутренним идеалом, как правило, сочетается с огра-
ниченностью круга представлений, системы ценностей.
Чаще всего эта потребность ориентируется на «общие
места», поверхностные штампы — как надо, как лучше.
Ярким воплощением этого является мучительная зависи-
мость от моды, которая возникает на пересечении потреб-
ности в новых впечатлениях и зависимости от принятых
стандартов, ориентации на правило «быть не хуже,
чем...» или «обогнать...»
И вот уже трагедией становится отсутствие джинсов,
как у всех в классе, а потом — такой куртки, какие ТЕ-
55
ПЕРЬ НОСЯТ. А затем — машины: сначала—любой, а
потом — не хуже, чем у лиц ближайшего окружения. И
далее, без остановок... И это вместо поиска своего стиля,
умения быть красивым, таким, какой есть. Худым или
толстым, — уж какой родился или каким смог стать, не-
зависимо от моды на «толстых» или «тонких». А в жертву
этой ориентации на «общее мнение» приносится часто так
много усилий, которые могли бы тратиться на более су-
щественные цели.
Почему так навязчиво это желание, чтобы все было
«как у других», а отсюда и неодолимая потребность, что-
бы другой был таким, как мы хотим? А в результате сколь-
ко стрессов, сколько изломанных судеб...
Разве только в сравнении с другими определяется
человек? Да, сопоставление необходимо для самооценки
в детстве, в юности. Но почему взрослый человек должен
всегда ориентироваться на сравнение с ближним?
В основе этого столь распространенного стремления
«быть, как все», «не хуже (а дальше — «лучше») других»
лежит биологическая потребность человека в эмоциональ-
ном контакте и эмоциональном подкреплении. Эта потреб-
ность отчетливей всего выражена в раннем детстве, в мла-
денчестве, когда ребенок, лишенный эмоционального кон-
такта с матерью, непосредственного тепла, ласки, может
умереть, несмотря на абсолютно качественное питание и
нормальные гигиенические условия. Поначалу для удов-
летворения этой потребности достаточно одного челове-
ка — матери. Нежность ее к ребенку, полноценный «диа-
лог» между ними с момента рождения создает основу
благоприятного самоощущения ребенка — то, что психо-
логи называют «базисным доверием».
При благоприятном развитии ребенок органично чув-
ствует себя «хорошим», «красивым» и не нуждается для
такого ощущения в каком-то особом внимании, поощре-
нии. Девочка перед зеркалом: «Мама, отчего у меня глаза
такие узенькие?» — «Наверное, потому, что ты не выспа-
лась». — «Нет!» — «А почему же?!» Задыхаясь: «Это — от
красоты!»
Постепенно (примерно к третьему году жизни) в эмо-
циональный контакт включается все более широкий круг
детей и взрослых. Позже, по мере того как у ребенка
создается собственная картина мира, он начинает устой-
чиво предпочитать своих ровесников, которые, как ему
кажется, лучше понимают его, ближе ему, чем взрослые.
Для его нормального развития первостепенно важным
56
ловится эмоциональный контакт именно с ровесниками
^^пебность быть «не хуже их», «такими, как они».
П° Однако то, что нормально для подростка, у взрослого
ловека является свидетельством неправильного развития,
нЛаятильности. Чем больше отклоняется от нормы раз-
йТие эмоциональных контактов в ранние годы, чем боль-
ше «недополучает» человек эмоциональной поддержки в
детстве и в подростковом периоде, тем больше опас-
ность отклонений в его дальнейшем развитии. Острей-
шая потребность в поддержке, помощи, одобрении
взрослых нормальна для детей. Присутствие и внимание
взрослого создает у малыша чувство безопасности. («Ма-
ма, посмотри на меня!» — говорит ребенок, забираясь
на лестницу. — «Зачем?» — «Чтобы я не упал!») А если
человек не достигает подлинной зрелости, то позже, по
паспорту взрослый, он остается тем же ребенком, ко-
торый «падает с лестницы», если на него не «смотрят»
(не одобряют, не поддерживают) — мать, жена друзья,
коллеги и т. п.
При нормальном развитии с наступлением зрелости
взаимоотношения между людьми все в большей степени
определяются психологическими потребностями более вы-
сокого уровня. Взрослый человек все больше ориенти-
руется на самооценку (включающую его знания, представ-
ления об идеале, мнение им самим выбранных авторите-
тов) и меньше подвластен мнению окружающих; умень-
шается потребность во всеобщем одобрении. «Я не гривен-
ник, чтобы всем нравиться», — приводит И. А. Бунин в
своих воспоминаниях любимую поговорку отца.
К сожалению, подлинная независимость достигается
не так уж часто — для этого требуется немалая духов-
ная работа. И у взрослых людей высокая потребность
в постоянном эмоциональном подкреплении, эмоциональ-
ная зависимость сочетается с ощущением враждебности
среды и — соответственно — с повышенной тревожностью.
Это — как бы две стороны одной медали.
Чем хуже были условия развития в раннем детстве,
тем больше одновременно и готовность к обороне, и трево-
жность, и эмоциональная «оглядка» на других.
Спору нет, оценка, отношение других — один из важных
ориентиров. Не только для себя живет каждый человек.
Он немыслим вне общества, смысл его жизни связан с
Другими. Очень мало найдется охотников до самой благо-
получной жизни на необитаемом острове. Но каждый дру-
гой, как каждая группа других, — это всегда лишь капля
57
бесконечного множества. И нет никаких гарантий, что лю-
бые двое (трое, десятеро, множество) ВСЕГДА придут к бо-
лее мудрому решению, чем любой один. Когда взрослый
человек опирается на мнение других, он доверяет не их
количеству, а компетентности, знанию, мудрости и т. п. —
то есть в конечном счете опирается на свое собственное
мнение, опосредованное мнением тех, кому в данном вопро-
се он доверяет больше, чем себе.
Зрелость — это способность отстаивать свое мнение,
даже если вы оказываетесь в одиночестве. Это знание то-
го, что количество само по себе правильности не гаранти-
рует. Бывает, что именно для блага тех, кто осуждает вас
в данный момент (семья, товарищи, коллеги и т. п.), необ-
ходимо ваше мужество в отстаивании своего мнения. Зре-
лость — это и способность спокойно принять поражение:
«равно встречай успех и поруганье, не забывая, что их голос
лжив». Зрелый человек понимает, что никто не бывает со-
вершенным во всех отношениях: не обязательно быть пер-
вым, достаточно БЫТЬ СОБОЙ. (Между прочим, в Японии
принято ориентировать детей не на сравнение с другими, а
на развитие, совершенствование своих способностей: «Зав-
тра ты сделаешь лучше, чем сегодня»; «Смотри, сегодня
ты бежишь быстрее, чем вчера».) Взрослая жизненная
позиция, реалистическое понимание своих возможностей и
эмоциональная независимость от результатов сопоставле-
ния своих успехов с достижениями «соседа» освобождает
от стрессогенной конкурентности. Конечно, соревнование
может быть механизмом достижения и даже развития, но
только до тех пор, пока оно — здоровая игра избытка сил,
веселый азарт, а не губительная гонка на износ в мучитель-
ном страхе перед поражением и с ощущением краха и пус-
тоты при отставании. Губительность такой нездоровой кон-
курентности ярко проявилась в ходе изучения психологи-
ческих особенностей людей, страдающих нарушениями ко-
ронарного кровообращения. В результате наблюдений, опуб-
ликованных впервые в 1959 г., был выделен особый психо-
логический тип людей — тип А, названный коронарным;
все остальные составляли тип Б.
Тип А отличается высоким уровнем притязаний, острей-
шим стремлением к победе в условиях соперничества и
постоянным ощущением конкурентности или даже враждеб-
ности своего окружения. Это порождает вечную нехватку
времени (всегда надо скорей достичь поставленной
цели, чтобы другие не обогнали), неодолимое стремление
постоянно делать все еще лучше и еще быстрее.
58
Этих людей отличает также сниженная возможность
получать радость, ибо никакое достижение их не успокаи-
вает и не радует. Видимо, типу А присуща неадекватная
оценка своих возможностей, что и порождает внутреннюю
неуверенность и постоянное тревожное стремление к успеху.
Едва достигнув одной цели, они тут же торопливо бегут к
следующей, ощущая скорее напряжение от предстоящей
(ими самими созданной) задачи, чем радость от осущест-
вленного желания. При этом они успешно превозмогают
усталость и очень много работают. «Человек типа А посто-
янно стремится выполнить слишком много или участвовать
в слишком многих событиях за то количество времени,
которое на это отведено... Поскольку он многократно соз-
дает такие непреодолимые преграды, он подвергает себя
более или менее непрерывному давлению временем. Эта
самотирания составляет суть поведения человека типа А.
Наполнять жизнь непреодолимыми преградами и исключать
все очарования жизни — это самая ужасная форма само-
наказания»,—пишут американские психологи. Люди типа А
в 4—6 раз чаще погибают от инфаркта, чем люди типа Б.
Тип Б не склонен к азартной конкуренции,
может спокойно относиться к проигрышу; стремление к
достижению не является столь существенной характеристи-
кой его существования. Естественно, что у людей типа Б не
бывает такого сильного и постоянного дефицита времени.
И еще по одной существенной характеристике они различа-
ются: по отношению к невозможности контролировать
ситуацию. Тип А переносит ситуацию беспомощности го-
раздо хуже, чем тип Б, — ему всегда необходимо быть на
высоте положения.
Исследования психологических различий между типами
А и Б продолжаются. Задача, в частности, в том, чтобы
понять, чем обусловлена такая потребность в постоянном
самоутверждении. Одно из недавних исследований показа-
ло, что люди типа А эмоционально недостаточно ясно разли-
чают ситуации, которые — по объективным обстоятель-
ствам — поддаются или не поддаются их контролю. Участ-
никам исследования (мужчинам средних лет) описывали
12 ситуаций, 6 из которых не поддаются контролю действую-
щего лица (исход ситуации зависит от обстоятельств), а
в остальных шести «главный герой» может сыграть сущест-
венную, даже решающую роль. Предлагалось представить
себя в этих ситуациях. На основании развернутых отчетов
испытуемых анализировали их переживания в случае не-
удачи.
59
Переживания лиц типа Б (не склонных к ишемической
болезни сердца) в ситуациях первого и второго рода резко
различались: если в контролируемых ситуациях они испы-
тывали чувства долга, вины, стыда, ответственности за
«невыполненное дело», то в неконтролируемых такие чув-
ства не возникали. У мужчин типа А различия между си-
туациями были гораздо меньше. При невозможности про-
контролировать положение дел они часто испытывали весь
комплекс чувств, связанных с личной ответственностью; с
другой стороны, в управляемых ситуациях эти пережи-
вания возникали у них несколько реже, чем у испытуемых
типа Б. Из этого эксперимента следует, что одной из причин
поведения и мироощущения людей типа А может быть и не-
достаточное понимание реальности, неадекватная оценка
своих возможностей, иррациональное убеждение в обяза-
тельной связи существенных для них событий с их собствен-
ной волей, старанием и т. п. Ощущение вины в случае не-
удачи, от них совершенно не зависящей (стихийное бед-
ствие, погодные условия, случай и т. п.) может быть от-
голоском детского чувства вины, внушаемого родителями
без всякой связи с реальными стараниями ребенка. Ребенок,
который старается изо всех сил и не достигает успеха,
слыша упреки родителя, усваивает: если что-то не получи-
лось, значит, он в этом виноват.
Психологические особенности типа А—конкурентность,
повышенное ощущение враждебности среды, чрезмерная
ориентация на сравнение с другими, то есть зависимость от
других — снижают качество жизни и мешают полноцен-
ному развитию, да еще и повышают риск сердечно-сосудис-
тых заболеваний...
В погоне за другими человек зачастую буквально пробе-
гает мимо себя, не пытается и не может понять, что же
ему в действительности нужно. В погоне за достижением,
успехом, в страхе не отстать он забывает о себе. В редкие
минуты осознает: «Вроде все есть, а ничего нет... А зачем
это все, когда жить-то некогда?..» Потом быстро успокаи-
вается: «Все так живут». И не обретает или даже теряет
способность к собственному восприятию бытия.
«Это не жизнь», — слышим мы от озабоченного, цели-
ком погруженного в каждодневные необходимости человека.
ЭТО — НЕ ЖИЗНЬ... А кто-то другой опишет все, что ок-
ружало этого человека, мимо чего он проходил каждый
день, не видя, не осознавая ни смысла дел своих, ни вре-
мени — и мы увидим: ЭТО — ЖИЗНЬ! Надо лишь пригля-
деться, задуматься, «стереть случайные черты». Сколько
60
лто увидеть важных или мимолетных жизненных ситу-
810 ~ поступков, характеров, наполненных большим смыс-
аЦ выявляющих красоту, доброту, цельность человеческой
Л туры как величайшего произведения искусства. До сих
н п оказывается, не очень часто способен человек, глядя
а изобилие, заметить, как Сократ: «как много есть вещей,
которые мне не нужны». Обычно наоборот: раз «это» есть
V кого-то, значит, оно и мне срочно нужно. Особенно если
«это» не всем доступно.
А вот грамотность — на уровне умения читать — обще-
доступна, но ее не очень-то ценят. Оказывается, грамот-
ности недостаточно. Важно еще, чтобы хотелось читать и
писать, и важно что будет читать и писать грамотный
человек. Точно так же недостаточно данности жизни —
нужно умение жить.
Может быть, именно с неумением видеть и читать «книгу
жизни», инфантильностью и поверхностностью сознания
связаны вечные мифы о прошлом «золотом веке» или о свет>-
лом будущем, которые противопоставляются тусклости
сегодняшней жизни. Ведь прошлое и будущее мы видим
не собственными глазами, а получаем готовыми, преобра-
женными художественным видением, творческим воображе-
нием художников. Потому, вероятно, во все времена можно
услышать грустное: «теперь таких людей не бывает» (име-
ется в виду — таких благородных). Предполагается, что
«такие» люди были в прошлом, или, может быть, вновь по-
явятся в будущем. Конечно, разные времена способствуют
созданию и выявлению различных характеров. И благород-
ство, как и другие человеческие качества, было, есть и будет
во все времена. Меняются лишь формы: чем инфантильнее
сознание, чем менее оно развито, тем труднее увидеть зна-
чительное в обыденном, великое в повседневном, прекрасное
в незаметном.
Незрелость проявляется и в детском тяготении к не-
обычному, выдающемуся, героическому («ярче, чем у дру-
гих», «как никто не может»), к особенному (чтобы «всем
нравилось»). Принцы и принцессы детских сказок не дают
покоя, и мы страдаем от «серости» своей жизни, не умея
распознать принца в неуверенном мальчике.
Незрелость, инфантильность, поверхностность — все
это источники нереалистических, завышенных или искажен-
ных ожиданий, неизбежное крушение которых и приводит к
стрессам. Часто человек ищет не своего самоосуществления
(он не сумел понять себя), а какого-то равного или превос-
ходящего положения относительно других. Ждет сказочных
превращении, чудес и приходит в отчаяние, если они це
случаются.
Беда ведь не в самом по себе сравнении людей друг с
другом по каким-то качествам (азарт свободного соревнова-
ния — разве это плохо?!). Беда в том, что из сравнения час-
то выводится ИТОГОВАЯ ОЦЕНКА ЧЕЛОВЕКА — оце-
ночный подход К ДРУГОМУ и К СЕБЕ! Каждый человек
индивидуален и неповторим, именно так и надо стремиться
его видеть.
Есть индийская сказка о демоне, который в одной дерев-
не погубил сотни людей, спрашивая каждого: кто всех кра-
сивее? И наконец нашелся мудрец, который ему ответил:
«Глупец! Каждый прекрасен для того, кто его любит...»
Это и есть демон ОЦЕНКИ. Может быть, это голос
дремлющего (или недремлющего?) в нас ребенка, которого
десять школьных лет оценивают вроде бы по отдель-
ным предметам, а получается, что в целом. И вот, наконец
став взрослым, он сам радостно ставит оценку другим: этот —-
плохой, а тот — хороший. И нередко бывает: чем ниже в
душе он оценивает себя, тем более пристрастно судит других
(«я — плохой, но они еще хуже»).
Принять другого безоценочно — значит, принять це-
лостно, как неповторимую данность, как личность, которая
может измениться только по с в о и м внутренним импуль-
сам и законам. Вы можете этому изменению мешать или
помогать, но не создавать.
Как только вы начнете стремиться к безоценочному
принятию, начнет меняться ваше отношение к другим, их
отношение к вам, самоощущение — начнет меняться жизнь.
Уменьшится частота общений, основанных на совместном
обсуждении — осуждении кого-то, и энергия осуждения
направится по другому руслу — к стремлению понять дру-
гого, помочь ему и себе освободиться от конфликтов между
вами.
Взрослый, зрелый человек понимает: каждодневно вы-
полнять свой долг, определив, в чем он состоит; не погре-
шить при этом против совести, быть честным по отноше-
нию к самому себе; развить, осуществить свои природные
задатки; устоять в жизненных невзгодах и при этом жить не
только для себя, но и для других — это совсем нелегкая
и очень достойная задача. И ее выполнение обязательно
принесет чувство удовлетворенности и радости.
Подумай, разве в этом дело.
Что ты судьбы не одолела,
62
Не воплотилась до конца...
Не зря, не даром все прошло.
Не зря, не даром ты сгорела,
Коль сердце твоего тепло
Чужую боль превозмогло,
Чужое сердце отогрело.
(М. Петровых)
Выполнить свой жизненный долг, пройти свой
пуТЬ___разве этого мало, чтобы поверить в себя?
В каждый момент у нас есть выбор: злорадствовать,
что «они» еще хуже; сетовать на окружающих и «судьбу»,
предаваться угнетенности и печали, презирать других и
себя — или искать и создавать то, что рождает в человеке
силы преодолеть безнадежность и отчаяние, поверить в
будущее.
Как просто и хорошо сказала Людмила Гурченко
в своих воспоминаниях о Высоцком: «Он слишком тонко
понимал причины усталости и апатии человека, не способ-
ного больше к борьбе, к сопротивлению. Он не сочинял
песен про звездную нормальную жизнь. Он видел многое
несовершенное на Земле».
«Так то Высоцкий! — возразит мне иной читатель. —
А что делать, когда нет таланта?»
Конечно, лестница возможностей бесконечна. Но каж-
дый творит на своей ступеньке. И задача каждого —
создать свое, а не «так же, как кто-то другой».
Творчество — не только в созидании, но и восприя-
тии самой жизни. Оно начинается со способности перейти в
иную плоскость восприятия — например, отнестись к себе
с юмором. «Как молью пропитан я сплином, посыпьте
меня нафталином!» — писал Саша Черный. И, взглянув со
стороны на свою хандру, вы частично или полностью
освобождаетесь от нее, в очередной раз убеждаясь в том,
что главное — не терять чувство юмора.
Ты думаешь, правда проста?
Ты думаешь — правда прости'.’
Попробуй скажи.
И вдруг онемеют уста.
Тоскуя о лжи.
Какая во лжи простота.
Как с нею легко,
А правда совсем непроста.
Она далеко.
М. Петровых
Начнем с условного примера из книги К. Обухов-
ского «Психология влечения человека» (М., «Прогресс»,
1971 г.).
Обуховский задается вопросом: почему люди нередко
выдвигают самим себе и другим не истинные, а ложные
мотивы своего поведения, ложные причины своих чувств
по отношению к другим людям или событиям. «Ян, зани-
мая достаточно высокое руководящее положение, имеет
отрицательную установку по отношению ко всем идеям,
выходящим за пределы его понимания. Именно такова бы-
ла идея проекта, который представил его друг, работаю-
щий в том же институте и являющийся его подчиненным.
Ян прячет проект в письменный стол и не допускает
его публичного обсуждения. Мотив Яна следующий: «Идея
явно нелепая и компрометирует ее автора. Я, как его друг,
должен, к сожалению, поступить так».
64
Далее К. Обуховский разбирает, почему Ян поступает
таким образом, почему выдвигает именно такой мотив.
«Дело в том, — объясняет автор книги, — что Ян ищет
такого поведения, в котором максимально согласова-
лось бы несколько устремлений. Ян не хочет ссориться
с другом, хочет сохранить с ним хорошие отношения.
Это мешает и разговору с глазу на глаз о проекте, и пу-
бличной дискуссии, где Яну пришлось бы открыто высту-
пить против друга. Кроме того, Ян может опасаться, что
публичное обсуждение даст нежелательные для него ре-
зультаты. В то же время просто скрыть проект он не мо-
жет — это противоречит его честности и стремлению доб-
росовестно выполнять свои обязанности. Вот он и находит
самый удобный для себя мотив, чтобы не допустить раз-
вития идеи, выходящей за пределы его понимания.
Поскольку подчиненных гораздо больше, чем началь-
ников, большинство читателей однозначно посочувствует
автору проекта, другу (или бывшему другу) Яна и с чув-
ством некоторого превосходства, с насмешкой и осужде-
нием отнесется к Яну. Не торопитесь! Этот пример при-
веден не для осуждения, а для понимания Яна и... себя
самого. Ведь все мы в какой-то степени «начальники» —
например, в организации собственной жизни. И обуревае-
мые несовместимыми потребностями и страхами (к тому
же часто еще и не осознанными), мы, как и Ян, обманы-
ваемся сами и обманываем других.
А вот другой пример из той же книги.
Мать-вдова поссорилась с сыном, пытаясь бестактно
контролировать его переписку, телефонные разговоры, воз-
действовать на его «симпатию», чтобы помешать встречам,
и т. д. Свое поведение она объяснила стремлением создать
дома спокойную обстановку, чтобы сын мог беспрепят-
ственно закончить учебу и не сошел с пути истинного.
Долгое время это приводило к резким спорам, после чего
сын в конце концов уехал в другой город, мотивировав
это изменением направления в учебе. Молодой человек
был очень уравновешенным, хорошо относился к матери;
решение оставить ее он принял после долгих раздумий и
нескольких бесед, во время которых старался убедить
мать не создавать конфликтных ситуаций. Это не дало
результата. Даже когда сын ушел, дав понять матери, что
было причиной «изменения направления в учебе», она
продолжала считать, что поступила правильно. А сожалела
лишь о том, что слишком мало приложила усилий, чтобы
контролировать жизнь сына. Вместе с тем эта мать —
5—339 65
образованная, культурная женщина; после смерти мужа
она смогла обеспечить себе и ребенку хорошие материаль-
ные условия и завоевать уважение окружающих.
Почему же мать не может осознать подлинные истоки
своего поведения? Может быть, потому, что гипертрофи-
рованное чувство собственного достоинства не позволяет
ей осознать свою зависимость от сына, свой страх поте-
рять влияние на него, потребность в привычном для нее
контроле за его поведением. Она хватается за «подвернув-
шиеся под руку» причины, которые будто бы требуют
ее вмешательства в жизнь сына. А в действительности
ей хочется контролировать его поведение так же, как она
это делала с момента рождения.
Вопрос второй. Почему мать так боялась потерять
контроль над жизнью сына? Читатель, конечно, догадался,
что скорее всего причиной был страх одиночества (как у
Яна — страх показаться недостаточно компетентным, ли-
шиться репутации знающего начальника). Недостаток
мужества в понимании ситуации и упорное следование
ложному мотиву кончается для матери полным крахом:
сын уезжает в другой город.
У Яна долгое время (иногда и всю жизнь) может
сохраняться желаемое для него положение. (Кстати, не
так уж редко матери — в ущерб развитию своих детей —
излишне контролируют их жизнь.) Однако очевидно, что
и позиция Яна может потерпеть крах. Во-первых, в ру-
ководимом им отделе заведомо не смогут появляться та-
лантливые, интересные проекты, выходящие за пределы
понимания самого руководителя. Во-вторых, со временем
его покинет друг (и в качестве друга, и в качестве сотруд-
ника), а также по возможности будут покидать и другие
талантливые сотрудники. Что же так «ослепляет» сознание
Яна, эгоистичной и несчастной матери и многих людей
в разнообразных житейских ситуациях?
Оказывается, если поведение диктуется чувством, или
желанием, или страхом, которые человеку, согласно его
же взглядам, кажутся недостойными (ум с сердцем не в
ладу), то он часто ухитряется скрывать их от самого себя.
И чем сильнее неприемлемые мотивы поведения, тем ин-
тенсивнее они скрываются, тем дальше «запрятываются».
А для объяснения поведения себе и другим подыс-
киваются какие-то иные, приемлемые мотивы. Это
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА. .Она есть в нашей пси-
хике, она не случайна — это результат потребности психи-
ки в целостности, в наличии непротиворечивой схемы
66
мира и себя, в которой главной потребностью является
сохранение самоуважения. Не так уж редко она высту-
пает даже в качестве «спасителя» — как в басне «Лиса и
виноград».
Поссорившись с другом, мы нередко цепляемся
за какое-то воспоминание о его дурном поступке или не-
добром слове, чтобы убедиться в собственной правоте,
сохранить свой образ «Я» (он — плохой, значит, и его
упреки в мой адрес несправедливы; хотя, между прочим,
и «плохой» человек может быть очень объективным и
подметить в нас недостатки, которые по доброте как бы
не замечает «хороший»). То же самое помогает иногда пе-
режить тяжелый период развода: «он (она) оказался та-
ким дурным — хорошо, что мы расстались».
Основная цель психологической защиты — вытеснение,
подмена мотивов или фактов, мешающих сохранности
целостного, непротиворечивого образа «Я». «Может быть,
это и хорошо, — возразит читатель. — Но не более, чем
гипс или костыли — только на время, в каких-то острых
или безвыходных ситуациях. Полноценной жизни, само-
развитию, самоактуализации такая защита только мешает».
Во времена пролеток и извозчиков на пугливых лоша-
дей надевали шоры. Лошадь в шорах не видела, что де-
лается по сторонам, и переставала беспокойно шарахаться.
Для благополучной перевозки седоков и грузов — это, ко-
нечно, неплохо. Для человека, который стремится к само-
развитию, такие шоры (или искажающие очки, или щадя-
щие светофильтры) могут в лучшем случае обеспечить
| кратковременное поддержание равновесия — не более то-
го. Они лишь создают иллюзию благополучия, а реально
приводят к неврозам. Под кажущимся благополучием
нарастает напряжение, а подлинная проблема остается
нерешенной. Например, если поезд, в котором вы едете, по
непонятной причине остановился, может быть, полезно
проспать вынужденную остановку, не волнуясь понапрасну.
Но если поезд стоит, а вы задернете шторы и убедите
себя в том, что он едет, это вряд ли приблизит вас к це-
ли — не правда ли?
Вернемся опять к примеру с Яном. Одной из причин
его поведения может быть повышенная неуверенность в
себе. На первый взгляд это может показаться парадок-
сальным: «нечестным путем» добивающийся своего руко-
водитель — и вдруг неуверенность! На самом деле не-
уверенность очень часто оборачивается агрессивностью и
даже деспотизмом. Именно из-за общей неуверенности Ян
67
воспринимает каждый непонятный для него проект как
свидетельство своей профессиональной некомпетентности.
По этой же причине он нуждается в постоянном под-
креплении своей значимости, нужности, незаменимости,
как актер — в аплодисментах.
В результате он неосознанно старается, чтобы вокруг
него не было талантливых людей и не рассматривались
такие проекты, которые повышали бы его (и без того
чрезмерную) неуверенность в себе.
Чем выше притязания по сравнению с реальными воз-
можностями, тем меньше уверенность, тем больше страх
и соответственно — активнее включаются защиты, иска-
жающие реальность. Например, весьма распространенная
житейская коллизия — обманутая любовь. Короткий счаст-
ливый период кончается охлаждением одного из партнеров.
Конечно, ситуация может быть очень тяжелой, не зря го-
ворят: «смерть любви приравнивается к смерти человека».
И все-таки большинство людей подобные крушения прео-
долевают. Но есть и такие, которые пожизненно «засты-
вают» в обиде. На кого? Либо на изменившего партнера,
либо на жизнь вообще.
Нередко вслед за таким (пусть и значимым, но един-
ственным) отрицательным событием следует целая серия
обобщений: «жизнь — вообще скверная штука», «все муж-
чины (женщины) обманывают», «никому не надо верить
ни в чем» и прочие нехитрые житейские «мудрости». Тоже
своего рода защита.
А в действительности эти обобщения — ничто иное, как
слепота в реальной жизни. Жизнь бывает разной — и су-
ровой, и прекрасной. Она вовсе не однозначна — ТАКАЯ,
КАК ЕСТЬ И КАКОЙ МЫ УМЕЕМ ЕЕ ВИДЕТЬ И СОЗ-
ДАВАТЬ. И люди — тоже разные. Само чувство обиды
бывает так живуче потому, что позволяет сохранять
неизменный образ: «Я — хороший, а «они» со мной обош-
лись плохо. Что «они» со мной сделали!» А не лучше ли
задуматься над тем, как это «Я» допустил, чтобы со мной
такое «сделали»? И наконец: что же сейчас «Я» с собой
делаю, живя в обиде и отчаянии, а потом (неизбежно)
в болезни? «Если я не за себя, то кто же за меня?»
Схема «ужасного» мира позволяет вести бездействен-
ную жизнь, в которой на самом деле толкает страх перед
реальностью. При этом чувство обиды придает всему слег-
ка утешительный привкус: непременно должен найтись
кто-то внимательный, добрый, чуткий — и поймет, посо-
чувствует, утешит. Как в детстве, когда достаточно дол-
68
го выдерживаешь обиду: вот сейчас придут, пожале-
ют-
Итак, оказывается, что «человек может совершать пос-
тупки совсем не по тем причинам, по которым, как он ду-
мает, он их совершает, и не осознавать, что эти поступки
не ведут к той цели, которую он преследует».
Как же одолевать эти «ловушки» собственного соз-
нания? Ведь они притягательны — нередко смягчают ра-
зочарование (а стало быть, и страх перед ним), приносят
относительный покой и забвение в печали и стенаниях.
Все это так, но ведь жизнь продолжается. А «защита»
создает тупик, обрывает возможность раскрытия лич-
ности, ибо мы не учимся справляться с реальностями
жизни, а прячемся от них. Как же избежать этих тупиков?
Как преодолеть неизбежные крушения надежд детства, и
чувство неуверенности, и свою зависимость от чужого
мнения, и свои собственные предубеждения, и реальные
драмы жизни?
«Как справиться с горькой бедой без сладостной лжи?..»
Один из путей и прост, и сложен. «Самопознание —
есть первое условие мудрости», — писал К. Маркс. Идти
по этому бесконечному, страшному и прекрасному пути,
в начале которого указатель с надписью «познай себя», а
где-то в невидимой дали грезится слово «мудрость». Он
прост, потому что так или иначе любой человек думает
постоянно и хочет себя понять. Не знаю, как со счастьем,
но способность думать, безусловно, присуща человеку, как
птицам — способность летать. Сложен же этот путь пото-
му, что те самые «ловушки» психологической защиты, о
которых мы говорили, расставлены всюду, где возникает
угроза желаемому образу «Я», самооценке, чувству соб-
ственного достоинства. И потому на этом пути, кроме
мужества, необходимы какие-то способы, приемы освобож-
дения от «ловушек» или, по крайней мере, ослабления их
влияния. Для многих это нелегкая задача.
Я, я, я, что за странное слово!
Неужели вон тот — зто я.’
Разве мама любила такого —
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея'.’
В. Ходасевич
Я и садовник, я же и цветок.
В темнице мира я не одинок.
О. Мандельштам
Протвино — небольшой академгородок неподалеку от
места впадения Протвы в Оку. Современные многоэтаж-
ные дома среди сосен, сохранившихся с тех времен, когда
здесь были леса. Какой-то особый покой и комфорт. В До-
ме ученых я встретила свою бывшую однокурсницу. Вика
живет здесь третий год и очень довольна: интересная
работа, замечательные люди («ты бы побывала на наших
семинарах!») и намного легче, чем в большом городе, рас-
тить маленьких детей («ясли, детсад, магазины — все-
рядом, да еще такой прекрасный воздух!»). Викиному
младшему сыну, Алеше, — 2 года. Он развит не по годам,
все говорит. «Вот только, — вздыхает мать, — толстоват
немного». — «Опять ты за свое, Виктория! — возмущается
ее подруга. — Это у тебя пунктик: сама никак не похудеешь,
а сыном недовольна. Чудный у тебя парень!»
70
На следующий день утром я встретила Вику с Алешей
на рУках (°н простужен) и, держа в руке его маленькую
дадошку, по-взрослому протянутую мне для знакомства,
невольно воскликнула: «Да он же совершенно не толстый!
Просто чудный мальчик!» Со своим, может быть, непоз-
волительным восторгом я обращалась к маме, но услыша-
ла — прежде чем мама успела раскрыть рот — радостный
ддешин голос: «Мама! Я не толстый!» Глаза его сияли,
улыбка до ушей, в ликовании он хлопал в ладоши: «Я —
не толстый».
Вот оно, первое «Я» — хрупкое, уязвимое и целостное.
Открытое и беззащитное. Еще неизвестно, почему «толс-
тый» — плохо (может быть, даже неясно, что такой «толс-
тый»), но мама недовольна, и это ее недовольство выражает-
ся словом «толстый». И какое, оказывается, счастье —
освободиться от маминого неодобрения.
Вот отсюда, из ранних детских ощущений, и берет,
наверное, начало эта сокровенность, глубинность и рани-
мость чувства «Я». По меткому наблюдению О. Мандель-
штама, «нет ничего — более страшного для человека, чем
другой человек, которому нет до него никакого дела».
Отсюда и «та радостная и жуткая дрожь, когда тебя вне-
запно окликают по имени».
И до чего же оно ранимо, это детское «Я», как боится
любой своей неловкости, неодобрения или насмешки
взрослых, как рано начинает смущаться, прятать свою не-
умелость.
Четырехлетний Саша — живой, смышленый мальчик,
любимец и гордость семьи. Говорит прекрасно, но вместо
«р» выговаривает «л». Родителям не терпится избавить
свое «солнце» от этого «пятнышка», и они часто поправ-
ляют его. Чуткий малыш начинает избегать слов с буквой
«р». Мама играет с ним «в слова». «Скажи: ружье».
Мгновенная пауза и ответ: «Винтовка». — «Скажи: рыба», —
не унимается мама. «Щука!» — победно сверкают лукавые
глаза.
А вот другой пример — психологическое исследование
методов воспитания в ребенке честности, справедливости
И хороших качеств. Решили попробовать через подражание
героям любимых сказок. Например, Буратино — положи-
тельный герой, Карабас — отрицательный. Все (или почти
все) шестилетние дети хотят вести себя, как «хороший»
Буратино, а не как «плохой» Карабас. Ребенку предлагают
поделить игрушки между собой и другими детьми, как
ему захочется. А после этого спрашивают: «Как, по-тво-
71
ему, ты поделил игрушки — как Буратино или как Кара
бас?» Герою этой истории — 6 лет. Он взял побольше
игрушек себе, а поменьше — отложил для других. Теперь
он смущенно смотрит на игрушки и после некоторой паузы,
в растерянности произносит: «Ну... вообще-то, в душе
я — Буратино...» Взгляните: какое неуемное желание! Нет,
не желание — ПОТРЕБНОСТЬ «быть хорошим»,
не вызывать неодобрения ни «толщиной», ни
картавостью, ни плохим поступком. И мгновенно защит-
ные «уловки»: «щука» вместо «рыба», «в душе» вместо
«в жизни», «в поведении». Как гениально заметил Ф. М. Дос
тоевский в «Записках из Мертвого дома», «... всякий, кто
бы он ни был и как бы ни был унижен, хоть и инстин-
ктивно, хоть и бессознательно, а все-таки требует
уважения к своему человеческому достоинству!»
Для самоуважения, для сохранения собственного
достоинства, помимо уважения других, необходима и це-
лостность образа «Я»: непротиворечивость отдельных его
проявлений, гармония, соответствие между образом «Я» и
общей картиной мира. Если вернуться к Буратино и Кара
басу, то можно сказать, что ребенок, который «в душе
Буратино», либо станет всегда по-справедливости делить
игрушки, либо будет страдать от постоянной тревоги,
порождаемой неосознаваемым ощущением своего «несоот-
ветствия» и страхом наказания за него. С другой стороны,
если он встретит в жизни много Карабасов и придет к
выводу, что ВСЕ ЛЮДИ — К АРАБ АСЫ, вряд ли хорошее
самоощущение сохранится у него и при самом идеальном,
«буратиновом», поведении.
«Не хлебом единым жив человек». Поэтому неудиви-
тельно, что даже угроза человеческому достоинству, не
говоря уж о прямых его оскорблениях, вызывает острей-
щую душевную боль. Один из ее ликов и есть то самое
чувство обиды, которое иной раз сжигает сильнее огня и
гложет сильнее голода. В принципе эта боль — нормаль-
ная реакция, сигнал тревоги, «вызов» жизни, потенциаль-
ная «точка роста».
Вся проблема заключается в соразмерности события и
эмоционального отклика, в предотвращении неадекватной
чувствительности, в способности конструктивно реагиро-
вать на задевающие нас «противоречия жизни» — тогда и
«несчастья оборачиваются благом».
Важно заранее понять, какие препятствия ждут нас
на пути к этому «благу». Конструктивное преодоление
требует усилий воли и разума, мужества, готовности пере-
72
нести боль от осознания реальности, в то время как пси-
хика человека, автоматически, бессознательно защищаясь
от боли, ищет пути восстановления нарушенного самоува-
жения и целостности образа «Я». И когда это восста-
новление оказывается трудным (или подчас — невозмож-
ным) за счет изменения реальности, моментально возника-
ют бессознательные защитные «уловки». Психологическая
защита может предотвратить снижение самооценки образа
«Я». Именно это происходит, например, в следующей
ситуации.
Услышав о себе что-либо неприятное, мы сразу же ис-
пытываем неприязнь к говорящему и резко меняем свое
отношение к нему — чтобы его замечание обесценилось
и в результате не вызывало ни обиды, ни огорчения.
Потому-то мы так критичны к тем, кто высказывает не-
доброжелательность по отношению к нам, кто нас не лю-
бит, и так снисходительны к тем, кто хорошо к нам отно-
сится. Потому-то мы часто торопимся осудить обидчи-
ка — вместо того, чтобы разобраться, что же произошло,
что было сказано на самом деле.
Задумаемся, часто ли мы готовы последовать извест-
ным словам Лейбница: «Я прошел бы 20 миль, чтобы
выслушать моего худшего врага, если бы я мог что-либо
узнать у него»? Сама ориентировка на «узнать», увы, не
повсеместна в человеческом поведении: одно и то же
высказывание для одного человека может быть важной но-
вой информацией (хотя и очень неприятной); другой же
поспешит обидеться или же постарается не услышать то,
что не соответствует его собственным представлениям.
Впервые явление психологической защиты было заме-
чено и описано Фрейдом. Его внимание привлекали глав-
ным образом конфликты между запретными влечениями
и общепринятыми нормами поведения, между одновремен-
ными противоречивыми чувствами, конфликты при «неу-
толяемых» влечениях.
Позднее было обнаружено, что психологическая защи-
та возникает и при «информационных конфликтах». Ока-
залось, что воспринимать противоречивую информацию —
если невозможность разобраться в противоречии снижает
самооценку или угрожает безопасности, — не менее труд-
но, чем испытывать противоречивые или «запретные» же-
лания. В том и в другом случае нередко возникает описан-
ная впервые Фрейдом форма психологической защиты —
ВЫТЕСНЕНИЕ. Из сознания исчезают (вытесняются)
неприемлемые чувства или сведения.
73
Каждый хорошо знает, как хочется (а иногда — прос-
то необходимо) хоть на время отключиться от трудных,
неразрешимых проблем. Оказывается, наше самосознание
может «отключаться» и без нашего ведома. Например,
человек не может выполнить свое обещание, потому что
выполнение требует нежелательных в данный момент, не-
приемлемых для него усилий. В то же время ему неудоб-
но не выполнить обещание. Тогда и возникает защитное
вытеснение — ЗАБЫВАНИЕ. Так же можно «забыть» о
своем некрасивом поступке. Важно понять, что при этом
сохраняется ощущение полной честности (для того и сра-
батывает защита, чтобы сохранить незапятнанным образ
«Я»). Человек не обязательно лицемерит, когда «со свя-
тым видом» и сочувствием подходит к жертве своей под-
лости: он может честно ЗАБЫТЬ, НЕ ВИДЕТЬ, НЕ
ЗНАТЬ. Как под действием гипноза. У него вытесни-
ли с ь из сознания роковые слова или поступки — вытес-
нилось именно то, что составляло «подлость».
...Наверное, многие припомнят из своего жизненного
опыта таких людей, которые вызывают изумление своей
неуязвимой уверенностью, не основанной на каких-либо
реальных достоинствах или заслугах. Неоднократно про-
являлась несостоятельность, обнаруживались бесспорно
дурные поступки, отчетливо выражалось неодобрение ок-
ружающих («я бы на его месте со стыда сгорел!»), а че-
ловек сохраняет прежнюю уверенность в себе, прежнюю
невозмутимость.
Иногда возникает вопрос (особенно у человека, склон-
ного к сомнениям): а может, у него есть глубокая внут-
ренняя правота, своя «сермяжная правда»? Иначе откуда
же такая уверенность?» Кто-то возразит: «Притворяется.
Что же ему еще остается, как не держаться — хотя бы
внешне, — словно ничего не произошло». Возможно. Воз-
можно еще сочетание цинизма и отсутствия совести с
твердым характером. Но возможно также (само по себе
или в сочетании с любым из перечисленных механизмов
поведения) — ВЫТЕСНЕНИЕ.
Итак, вытеснение — это подавление, исключение из
сознания побуждения, чувства, факта, вызывающего на-
пряжение и тревогу. Это направленная частичная слепота,
частичный (весьма зоркий) «сон разума», который может
помочь иногда пережить тяжелое горе, перенести невыно-
симое. Но он же «рождает чудовищ».
Эти житейские примеры приведены отнюдь не для то-
го, чтобы читатель бросился обличать окружающих или
74
искать у них приметы «вытеснения». Зачастую (если не
всегда) это будет совершенно бесполезно: против любых
ваших доводов начнет «срабатывать», усугубляясь, та же
самая защита, которая обусловила замеченное вами «вы-
теснение».
Разговор о психологической защите начат лишь для
того, чтобы мы могли лучше понимать других людей, а
более всего — самих себя. Попробуйте, замечая явления
вытеснения у других, подумать о себе.
Обнаружив, что вытеснение приводит к неврозам,
Фрейд начал успешно лечить последние, выявляя и осозна-
вая причину невроза — вытесненный из сознания кон-
фликт или переживание, нередко очень давнее. Вытесне-
ние, по мнению Фрейда, является не только причиной
невроза, но и краеугольным камнем развития личности.
Может быть, самоанализ в ряде случаев поможет освобо-
диться от вытеснений и ликвидирует некоторые барьеры
развития?
Кстати, не напоминает ли вытеснение детский способ
спасения от страха, закрывая глаза? Все исчезает — и
опасность тоже. Но есть и другие детские способы защи-
ты: спрятаться под одеяло, надеть маску, прикинуться
кем-то другим, «страшным».
Аналогично этому существуют и различные формы за-
щиты, которые можно назвать РЕАКТИВНЫМИ ЗАЩИ-
ТАМИ. Это приемы самосознания, которые не «сти-
рают» травмирующие события, а так преобразуют их зна-
чения, чтобы они не снижали самооценку или чувства
безопасности.
Неприемлемое по каким-то мотивам чувство может
неосознанно превратиться в противоположное или приво-
дит к активным проявлениям противоположного чувства,
неожиданным для самого человека и не соответствующим
тому, что он реально испытывает. Например, мальчик, вос-
хищенный одноклассницей, так стесняется своего чувства,
что его поведение выражается в насмешках, пренебреже-
нии, дергании за косички и т. п. И наоборот, неловкость
от непонятной, сильной неприязни к человеку может по-
родить подчеркнутую любезность к нему. Своим поведе-
нием человек словно бы заглаживает перед самим собой
вину за возникновение неприемлемого чувства.
Такого рода реактивных защит может быть довольно
много. Если вытеснение — это просто частичное стирание,
уничтожение какой-то части имеющегося опыта, то реак-
тивные защиты призваны, давая разрядку подавляемым
75
чувствам, скрыть от чужих и наших собственных глаз
подлинную реальность. Вместо реального восприятия
жизни создается видимость, позволяющая сохранить само-
уважение — независимо от реальности.
Бывают и защиты, особенно трудные для окружаю-
щих — например, ВЫМЕЩЕНИЕ. Человеку легче, когда
он может «приписать» свое настроение какой-то внешней
причине. Если он не смог выплеснуть свое раздражение
на работе, он разрядится дома, на близких. При этом
возможно дальнейшее усугубление защит. Хорошо, если
за таким срывом на близких последует осознание его
«неправильности», стремление впредь не «срываться».
Но возможно и другое: испытывая неловкость за свои
поступки или слова, человек самому себе «обосновывает»
их справедливость или неизбежность, правильность. Этот
вид защиты называется РАЦИОНАЛИЗАЦИЕЙ. Так раз-
вивается убежденность в том, что вообще все неприятности
жизни — из-за неудачного брака, трудного ребенка, плохо
воспитавших родителей... (Они виноваты — и пусть знают
это! А от себя мне нечего требовать...)
Возможно и противоположно направленное «вымеще-
ние». Серьезные конфликты в семье, глубокая неудовлет-
воренность семейной жизнью не осознаются (очень боль-
но!), а для объяснения плохого настроения, постоянного
чувства неудовлетворенности или тревоги привлекаются
обстоятельства на работе. Тут «жертвами» вымещения мо-
гут оказаться и коллеги, и подчиненные, и начальство.
Пример «семья — работа» приводится условно, в качестве
схемы. Все дело в том, какую реальность труднее, больнее
осознать. Цель любой защиты — снижение напряжения.
И пока сохраняется такая защита, убежденность во
внешних причинах раздражительности, — ничего не изме-
нится. Как только приходит понимание, что никто не от-
ветствен за ваше раздражение (печаль, болезнь), поведе-
ние и чувства начинают постепенно меняться, открыва-
ется путь преодоления и саморазвития — медленный,
трудный, с многочисленными срывами.
Психологическая защита проявляется часто и в том,
что у человека, который нам по неизвестной причине не
нравится, мы легко находим множество плохих качеств;
и в том, что при плохом настроении мы всегда находим
для него много причин, не зависящих от нас, и, кстати,
любим поделиться ими с ближними. Чем более общими
являются эти внешние причины, тем легче найти сочувст-
вие, испытать облегчение от чувства общности. «Опять у
76
него двойка!» — «Да, с этими детьми...» (этими женщина-
ми, мужчинами, очередями, начальством...).
Существует еще такой механизм, как проекция —
когда какие-то собственные свойства человек приписывает
окружающим, а потом сам с ними постоянно борется,
искренне переживает («сколько в людях злости!» и т. д.).
Так человек, который отличается самовлюбленностью,
высокомерием, чувством собственного превосходства, но
по своему воспитанию считает эти чувства недопусти-
мыми и подавляет их, будет часто видеть в других высоко-
мерие. Еще бы! Он на каждом шагу скрывает, подавляет
свою недоброжелательность и презрение к людям; конечно
же, любая критика (а особенно в его адрес) будет ему
казаться не замечанием по существу, а проявлением высо-
комерия или недоброжелательности со стороны другого.
Приглядитесь, как человек, который подлинно доброжела-
телен, всегда ищет оправдание дурному поступку, полага-
ет, что зло — это случайность, готов простить и поверить.
А тот, кто вынужден многое в себе подавлять, всегда
готов увидеть в другом то, что подавляет в себе.
При глубоком недовольстве собой возникает защитное
стремление обрести собственное достоинство за счет того,
что «другие еще хуже» — и сознание невольно начинает
высвечивать и подчеркивать в других недостатки. Отсюда
нередко возникают нетерпимость и агрессивность, причи-
няющие немало вреда как окружающим, так и жертвам
глубокой неудовлетворенности собой. Подлинное чувство
собственного достоинства всегда проявляется прежде всего
в уважении к другим, в умении подчеркнуть достоинство
другого, а не унизить его.
Необходим постоянный «труд души», чтобы реальная
жизнь не замещалась проекцией собственных страхов,
предубеждений, ощущением ущербности. Постоянно нас-
тороженный человек во всем видит угрозу себе или под-
тверждение своих предположений о недоброжелательности
окружающих. Вот небольшой эпизод. В институте прохо-
дит научная сессия. Выступает А., он хвалит доклад
коллеги Б., отмечая высокий методический уровень рабо-
ты. После доклада В. размышляет: «Интересно, почему А.
выступил? Под кого он копает?»
В) Думаю, после всего сказанного нет необходимости
объяснять, насколько тесно защиты связаны со стресса-
ми. И не случайно, что впервые явление вытеснения Фрейд
заметил у больных неврозами.
Вытесненные из сознания мотивы поведения, поступки,
события продолжают жить в нас, порождая необъяснимое
беспокойство, тревогу, напряжение. А напряжение и трево-
га, в свою очередь (как и любой страх), мешают воспри-
ятию реальности, создают новые защиты. В. С. Ротенберг
и В. В. Аршавский рассматривают вытеснение как ОТКАЗ
ОТ ПОИСКА, как ту самую роковую развилку, где мы
сворачиваем с безопасного для здоровья пути конструк.
тивного преодоления стресса на путь дистресса и болезни.
Но может ли вообще человек сам выбирать пути, спо-
собы преодоления, коль скоро защиты возникают неосоз-
нанно? В какой-то степени — может. Не в момент собы-
тия, мгновенно и автоматически включающего присущие
нам защитные механизмы, а при самопознании, выборе
стиля, способа жизни. Например, чрезмерное, утопичес-
кое желание совершенства образа «Я» приводит к тому,
что человек прячет от самого себя (вытесняет) неприем-
лемые, с точки зрения социальных стандартов, чувства -
вместо того чтобы осознать их и работать над ними. Меж-
ду тем, как мудро заметил Гете, «от природы мы не обла-
даем ни одним недостатком, который не мог бы стать
добродетелью, и ни одной добродетелью, которая не могла
бы стать недостатком». Более того, «... если душа видит
свои недостатки, которых прежде не знала, это свидетель-
ствует, что она обратилась к лучшему. Некоторых больных
надо поздравить и с тем, что они почувствовали себя
больными».
В реакции самосознания на информацию или чувство,
угрожающее снижением образа «Я», главный момент сос-
тоит в том, на что (преимущественно или исключительно)
направлена дальнейшая работа: на включение защитных
механизмов или на поиск конструктивных путей выхода
из конфликта, активного преодоления ситуации, которая
не устраивает. Понятно, что защитные механизмы будут
включаться тем реже, чем меньше страх перед снижением
образа «Я», чем больше готовность к признанию собствен-
ных недостатков и слабостей.
Исследования показали, что оба эти свойства присущи
типу личности, который американские психологи опреде-
ляют как «зрелый», «полноценный», «психологически
здоровый», «самоактуализирующийся».
«...Самоактуализирующиеся люди все без исключения
вовлечены в какое-то дело, во что-то, находящееся вне их
самих, оно является чем-то очень ценным для них — это
своего рода призвание», — пишет известный американский
психолог А. Маслоу. Через какое-то конкретное дело эти
78
щоди, по сути, посвящают свою жизнь таким непреходя-
щим ценностям, как добро, познание, служение людям,
.творчество и т. д.
С чем же связана их «неуязвимость» для снижения об-
раза «Я», готовность к осознанию своих недостатков без
одновременного ощущения своей ущербности, без страха?
Прежде всего с тем, что отношение к ним других людей
и даже самоуважение не являются для них главной
целью — она находится вне образа «Я». Иначе говоря,
ИХ душевная энергия сконцентрирована не на себе, не на
образе «Я», а на некотором интересе (т. е. вне личности).
Кроме того, в основе их самооценки — не столько сравне-
ние себя с другими, сколько сама способность к творчеству
и развитию. Самопознание для них важнее самооценки —
это и помогает принимать реальность, не используя психо-
логическую защиту. Увлеченность любимым делом, творче-
ская активность создают у этих людей достаточно благо-
получный образ «Я», чтобы его снижение при неизбежных
неудачах и ошибках (и свойственной им высокой самокри-
тичности) не казалось катастрофическим или даже угро-
жающим.
На примере самоактуализирующихся людей (об этом
свидетельствуют результаты многочисленных психологи-
ческих экспериментов) видно: чем выше исходное ощуще-
ние благополучия образа «Я», тем спокойнее может осоз-
нать человек свою отдельную неудачу, неумение, любую
частную «ошибку». Осознав же, может либо приложить
усилия для ее использования, либо спокойно принять, как
неизбежность, с которой он будет в дальнейшем считаться.
Значит, ощущение своего неблагополучия, заниженная
самооценка повышают потребность в психологической
защите и тем самым — стрессогенность жизни. Высокая
самооценка, самоуважение, благополучие «Я» повышают
Стрессоустойчивость, освобождают от защит, увеличивая
тем самым возможности развития, способствуя психичес-
кому здоровью. Значит, способствуя подлинному повыше-
нию своей самооценки, обретая чувство собственного
|достоинства, мы одновременно повышаем стрессоустой-
чивость. А возможно ли это — самому влиять на само-
оценку? Да, возможно! Хотя это требует усилий: создания
определенного образа жизни, совершения определенных
поступков.
Что же именно можно сделать, чтобы повысить благо-
получие «Я»? Чувство «Я» условно существует как бы на
трех уровнях: телесном, эмоциональном и рассудочном
79
(в действительности есть целостное самоощущение, но
выделение этих трех уровней лишь указывает на три
«входа», через которые можно на это ощущение целенап-
равленно влиять).
Для влияния на телесном уровне необходимо
взять на себя ответственность и заботу о своем здоровье
и каждодневном существовании. Многие люди считают
недостойным заботу о себе. Для другого они добьются
всего: режима питания, правильного образа жизни, меди-
цинской помощи и т. д. — а о себе не считают нужным
заботиться... Между тем исследования психологов показа-
ли, что самооценка повышается после хорошего обеда
(по сравнению с обедом «как попало», «всухомятку» и
т. п.), а также после приятного застолья с друзьями или
в семье, после занятий бегом, плаванием, после расслабле-
ния, медитации и т. п. Один из механизмов целительного
воздействия на организм физических упражнений, бани —
это улучшение ощущений собственного тела. А вот пример
порочной защиты — еда (преимущественно сладости) при
каждой неприятности, сиюминутное компенсирующее удо-
вольствие, ненадолго снимающее напряжение, но вскоре
сменяющееся недовольством собой, снижением самооцен-
ки и добавлением к прежним тревогам боязни стать «толс-
тым как бочка».
Второй уровень — эмоциональный. Всегда в той
или иной мере у нас есть выбор: или предаваться унынию
и печали, дать возможность переживаниям (в том числе
связанным с низкой самооценкой) определять течение
нашей жизни; или сопротивляться унынию, преодолевать
его, изменять свое настроение и соответственно — само-
оценку. Не случайно в христианстве уныние считается
немалым грехом. Надо искать те ситуации, в которых вы
себя хорошо чувствуете, после которых самооценка повы-
шается. Для многих таким источником ее повышения
является общение. Значит, надо преодолевать лень, застен-
чивость, неуверенность в себе (все это — частые спутники
низкой самооценки) и настойчиво искать такое обще-
ние, которое доставит радость. Не бойтесь «быть навязчи-
вым», оказаться «неинтересным», стремитесь к общению
с теми, кто вам нравится. Не жалейте усилий для создания
маленьких праздников, таких (пусть коротких) островков
времени — «своих часов», когда вам хорошо, радостно,
спокойно. Наличие таких островков поможет пережить
трудные периоды жизни. Для некоторых таким необходи-
мым островком может оказаться уединение на природе,
80
для других — поездка в новые места или, наоборот, знако-
мые, любимые.
Можно попытаться — вопреки собственному плохому
। настроению — устроить праздник для другого человека.
При этом вы можете неожиданно обнаружить в этом чело-
веке новые грани, не замеченные раньше, при мимолетном
общении. То, что вы сумели доставить кому-то радость,
поможет и вам избавиться от плохого настроения. Как
верно заметил Марк Твен: «Лучший способ подбодрить
себя — подбодрить других».
Другой путь — успех преодоления. Преодоление труд-
ностей повышает самооценку, поэтому, потерпев пораже-
ние в каком-либо деле, поставьте себе другую, не менее
сложную задачу.
Возьмем реальный пример. Молодая женщина тяже-
лейшим образом переживает развод с мужем. Для нее
это — крушение мира. И при этом она понимает, что
жизнь коротка и нельзя предаваться печали и отчаянию.
Что же она делает? Начинает учиться подводному плава-
нию. Всерьез. С изнурительными тренировками. Ездит на
другой конец города. Словом, «запрягает» себя, не остав-
ляя ни минуты свободного времени. Она быстро достигает
успехов, но бросает тренировки в тот момент, когда почув-
ствовала, что «жизнь вернулась».
’ Много есть путей к повышению самооценки, улучше-
нию эмоционального состояния. Главное — принять себя.
। Примите себя, полюбите себя такого, как есть! Пойми-
те правильно: речь идет не о самовлюбленности или само-
любовании. Проблема ведь заключается не в принятии
себя как единственного человека во вселенной. Принять
себя — значит, ощутить себя на своем месте, ощутить цен-
ность и неповторимость своей жизни, испытать непосред-
I ственную радость от бытия в целом. За внешней самоуве-
*' ренностью, даже кажущейся самовлюбленностью так часто
стоят ущербность и неуверенность! Подлинное принятие
себя порождает спокойную, доброжелательную уверен-
ность, внимание к окружающим, освобождает от боязни
В почувствовать себя «не тем» или «никем».
| Каждый должен только сам искать свой путь, здесь не
I может быть какого-то универсального рецепта. Поэтому
я могу лишь сказать: дорогой мой читатель, недовольный
1*собой и жизнью, полюби себя! Старый или юный, обреме-
ненный семейными заботами или удрученный одиночест-
вом, здоровый или больной, простодушный или хитрый,
разуверившийся, доверчиво открытый, истерзанный много-
численными обманами других или недоверчивый, утомлен-
ный собственными обманами — полюби себя! Ты чело-
век — и ничто человеческое (в том числе и человеческие
слабости) тебе не чуждо. Ты человек — и значит, для тебя
возможно проявление величия духа. Сосредоточься на
возможностях своего развития больше, чем на преодоле-
нии и подавлении недостатков — они начнут исчезать сами
по себе.
Значение такой сосредоточенности сознания на пози-
тивной цели (вместо изнурительной борьбы с недостат-
ками) отчетливо видно. Для примера приведу отрывок из
подслушанного разговора: «...он такой замечательный врач,
ты просто не представляешь! После операции столько со
мной возился — заставлял руку поднимать, сустав разра-
батывать. «Ну пожалуйста, Лена, ну еще подними. Повы-
ше! Ты же себя инвалидом сделаешь!» И так постоянно.
А я не могу. Реву, но не могу. А потом такой смешной
случай вышел. Я ему цветы приготовила — завтра мне
выписываться. Цветы принесла подружка, мы с ней гуля-
ли, заболтались — и вдруг вижу, что мой доктор садится
в троллейбус (а завтра его не будет, и я не смогу отдать
цветы). Я кричу: «Сергей Геннадьевич! Подождите!» —
и бегу к троллейбусу, а он уже на подножке. Оглянулся,
а я ему цветы протягиваю — больной рукой! И руку с
цветами — сама не заметила, как — выше головы подняла.
Он так и ахнул: «Лена! Вот так и поднимай, можешь
ведь!» Цветы успел взять, прямо сиял весь. А я и сама не
могу понять: как это я так легко руку подняла — и не
больно нисколечко!»
Заботясь о своем эмоциональном состоянии, следует
учитывать, что часто жизнь требует усилий для подавле-
ния страха перед новизной, перед неопределенностью,
который биологически присущ человеку. Не страх ли перед
новой (безусловно, возможной и, может быть, мучительно
желаемой) жизнью способствует уходу от реальности —
в неодолимую обиду, в недоверие, в безнадежность? Меж-
ду тем, именно готовность, способность принимать неопре-
деленное будущее, открытость навстречу будущему и при-
водит нас на путь спасения от стрессов.
«Человек хрупок, а кругом такие мощные силы приро-
ды и общества. Что ему делать? Он одевается в броню
своих уверенностей. Но если эти уверенности ложные —
быть беде.
Менять жизнь нельзя без оглядки, а вот изучать жизнь
надо именно без оглядки — и так, и этак, спереди, сзади.
82
с изнанки, даже наперекосяк». (Из статьи А. Гельмана
«Что сначала, что потом». «Литературная газета», 10 сен-
тября 1986 г.).
В каждый миг направление жизни может измениться.
Это не жизнь с «нуля», а новое направление жизни из той
точки, в которой вы сейчас находитесь. Каким будет сле-
дующий шаг — целиком зависит от вас. И если вы доверя-
ете себе, если не махнули на себя рукой, не отказались от
собственной жизни, от собственной души (под любым
Предлогом — ради детей, для пользы дела и т. д.), вы
совершите меньше недостойных поступков (или вовсе их
не совершите), сумеете противостоять давлению обстоя-
тельств и людей, будете светлее жить. Помните: «Если я не
за себя, то кто же за меня?..» Не надо ставить на себе
крест: «жизнь не удалась», «живу для детей», «живу по
инерции» и т. д. В каждом из этих утверждений есть
легкий оттенок неправды. Когда человек говорит «не хочу
жить», это, как правило, означает: «не хочу ТАК жить»
или «ОЧЕНЬ ХОЧУ ЖИТЬ ИНАЧЕ». Но иногда, не же-
лая или боясь переходить к иной жизни, человек начинает
осознавать и произносить лишь часть истины (которая,
как известно, и есть самая большая ложь) — «не хочу
жить».
Точно так же представление человека, что он живет
только «ради детей» (родителей, любимого человека и
т. п.), очень часто является какой-то подменой правды,
несмотря на искреннюю убежденность в этом многих
людей. Видимо, в данном случае поиск собственной жизни
подменяется попыткой жить «другим человеком» — его
интересами, его возможностями. Это принято считать
проявлением любви. Однако не случайно известный амери-
канский психотерапевт Э. Фромм пишет: «Если человек
может любить ТОЛЬКО ДРУГИХ, он вообще не способен
любить». В самом деле, как можно относиться к другому
как к самому себе, если к себе относишься плохо?
Любовь к другому при нелюбви к себе несет оттенок
«приниженности», а человеческой душе необходимо ощу-
щать свое достоинство. Результатом «жизни для другого»
будет постоянная неуверенность, повышенная чувствитель-
ность к отношению другого человека — неизбежная зави-
симость, вечные переживания и обиды, постоянный страх
потери. Как поверить, что тебя действительно любит
другой, если ты не любишь сам себя?! Конечно, этот
«другой» может стать твоим спасителем, вернуть утрачен-
ное чувство любви к себе, но может и не справиться с этой
83
задачей. Он ведь тоже, может быть, скрываясь за внешней
уверенностью, нуждается в особом участии. И твоя сла-
бость, неуверенность в любви к себе может выглядеть
в глазах другого как недовольство, капризы, чрезмерное
желание власти, посягательство на чужую свободу. Далеки
не каждый человек может разглядеть, когда за недоволь
ством и упреками скрываются неумелые мольбы неуверен-
ности, просьбы подтверждения любви, а вовсе не чрезмер.
ные претензии. Да к тому же у другого могут быть свои
проблемы, своя неуверенность в чем-то и т. п.
Нелюбовь — это всегда отталкивание, уход от нелюби-
мого объекта. Мы ведь никогда не стремимся улучшать то,
что не любим, — наоборот, избегаем, стремимся избавить-
ся, держаться подальше. Об улучшении мы заботимся
лишь тогда, когда что-то любим, принимаем, хотим сохра
нить, изменяя лишь частности. И именно любовь к этому
главному, которое мы видим (или предвидим как результат
своих действий), дает нам силы для преодоления. А как
менять себя, если себя не любишь? Ощущение непригод-
ности, неудачливости, как правило, отражает лишь несоот-
ветствие реальности и желаний, неудовлетворенность
жизнью, в причинах которой человек не может правильно
разобраться именно из-за собственного неприятия.
Давайте вообразим, что наше рассуждающее о себе
«Я» — это другой человек. Теперь представьте себе, что вы
совершили проступок или ошибку или же вас преследует
цепь неудач. Кто лучше разберется в причинах неудачи:
любящий вас человек или не любящий? Тот, кто не любит,
он ведь и разбираться не станет — лишь с радостью уви-
дит в этом подтверждение своей нелюбви и скажет: «Так
ему и надо!» А любящий не пожалеет сил, чтобы разо-
баться в этих причинах, — не равнодушно, а с искренним
желанием помочь. Не бывает, чтобы «кругом не везло».
Такое ощущение означает лишь одно: везет реже, чем
хочется. Причина невезения — это нередко собственная
пассивность, порожденная чувством невезучести, но, в
свою очередь, обеспечивающая человеку как бы некоторую
безопасность (нет действий, значит, нет и угрозы неудачи).
А когда вы полюбите себя, вы перестанете так бояться
неудач, отождествлять себя с любой конкретной неудачей.
Это нелюбовь быстро обобщает, использует любой случай,
любой неуспех для своего оправдания. Любовь же ищет
пути оправдать, исправить, улучшить; при этом она будет
зорче к недостаткам, потому что хочет избавиться именно
от них, а не от вас. Поэтому любите себя! Как говорила
84
мудрая героиня одного из рассказов Шервуда Андерсона:
«Мусора не бывает. Есть только вещи не на своих местах».
Ищите свое место в жизни, как ищут для любимого чело-
века, а не для такого, на которого махнули рукой. Любите
себя, не боясь реальной самооценки, не боясь осознания
утопичности, «завышенности» своих ожиданий. Ищите
свой реалистический вариант жизни.
«Если вы хотите стать счастливее, поймите, что к себе
самому нельзя относится плохо! — пишет советский пси-
холог Г. Я. Гозман. — Вы принесете вред и лишние пере-
живания не только себе, но и окружающим. Высокая
оценка себя в целом вовсе не означает того, что вы закры-
ли глаза на недостатки своей персоны, — наоборот, пони-
мая, что вы в общем-то неплохой человек, вам легче будет
справиться с несовершенствами, нежели когда вы, убеж-
денные в собственной ничтожности, попросту махнете на
себя рукой. Более того, в целом хорошо относясь к себе,
вы станете более критически относиться к отдельным чер-
там собственной личности... Кроме того, ценя себя, вы
неизбежно начинаете выше ценить достоинства других
людей. Тот, кто не уважает себя, на уважение другого
не способен. Для того чтобы стать более высокоразвитым
человеком, надо понять и принять себя хотя бы в ос-
новном...»
Иначе говоря, старайтесь больше заниматься усиле-
нием и развитием хорошего и здорового в себе, чем подав-
лением, исправлением плохого или слабого. Тогда умень-
шится потребность в психологических защитах и повысит-
ся стрессоустойчивость.
Поскольку книга посвящена тем способам преодоления
стресса, которые находятся в руках каждого человека,
чувствующего себя его «жертвой», то внимание должно
быть направлено на достижение независимости, на инди-
видуальное противостояние стрессу. Это вовсе не означает,
что потребность в эмоциональной связи с другими людьми
рассматривается лишь как проявление незрелости, неиз-
житой детской зависимости и является как бы «отрица-
тельным» явлением. Нет, потребность «примкнуть к
людям», по выражению Достоевского, потребность в
ощущении гармонии, слитности с миром, в эмоциональной
поддержке и понимании близких — одна из глубинных
потребностей человека. «Человек — лишь узел отношений,
связывающих его с другими. Ужасно, если оказывается, что
эти связи ничего не стоят», — писал Антуан де Сент-
Экзюпери.
85
Известный психиатр из ФРГ Г. Аммон в результате
длительного и успешного опыта лечения больных пришел
к выводу: при общении в группе всегда создается, сущест-
вует и влияет на состояние людей «социальная энергия».
Что он под этим понимает? «Социальная энергия — это
сила и крепость, которую люди могут давать друг другу...
Передавать (другому) социальную энергию не означает
ничего иного, как понимать этого другого, проявлять инте-
рес к нему, участвовать в его жизни, серьезно к нему отно-
ситься, входя в его опасения, заботы, трудности и давая
тем самым ему то, чего он, возможно, никогда в жизни
не получал».
Как тут не вспомнить: «доброе слово и кошке прият-
но...» И осознать, как много может сделать каждый — для
другого.
Выше уже говорилось о том, как в оценке стрессоген-
ного события «смешиваются» разум и чувство. Обычно мы
не замечаем этого. Осознавая свои чувства, мы не заме-
чаем их «интеллектуального происхождения» (связи со
знанием, убеждениями, что «хорошо» и «плохо» и т. п.).
Когда мы рассуждаем и испытываем при этом какие-то
чувства, то рассматриваем их как результат нашего ПО-
НИМАНИЯ, не замечая и не осознавая, что само понима-
ние связано с эмоциями. Кроме того, чувства могут просто
сопровождать наши раздумья, будучи напрямую с ними
не связанными. Между тем верно найденный источник
отрицательных эмоций может помочь от них избавиться.
Ярким примером мгновенной смены чувств, вызванной
изменением информации, может служить «эпизод у
лифта», часто используемый в психологической литерату-
ре. Вы подходите к лифту. Человек, вошедший в лифт
перед вами, едва не захлопывает дверь перед вашим носом.
Вы ищете способ выразить свое возмущение или ярость,
как вдруг замечаете, что этот человек — слепой. Ярость
мгновенно сменяется чувством вины. (А ведь слепота и
глухота могут быть и душевными.)
Анализируя особенности людей, часто страдающих от
стрессов, а также типичные обстоятельства, приводящие
к стрессу, американские психологи обнаружили, что
довольно часто подлинной причиной стресса являются
ИРРАЦИОНАЛЬНЫЕ УБЕЖДЕНИЯ. Чем же они отли-
чаются от рациональных?
Рациональные убеждения соответствуют реальности
по сути и степени, они подкрепляются доказательствами,
доступны проверке, отражают предположения, предпочте-
86
ния, желания, но не абсолютную уверенность или требо-
вание. Иррациональные убеждения вовсе не следуют из
реальности, они обычно отличаются неточностью исход-
ных определений, не подкрепляются доказательствами и
очень часто излишне обобщаются (например, «все женщи-
ны обманывают» или «все мужчины — эгоисты» и т.п.).
Иррациональные убеждения живут в нашем сознании
как команды, выражают требования, а не пожелания,
долженствование, а не предпочтение, необходимость, а не
выбор. Например: «мужчина должен быть сильным,
физически развитым...» вместо «мужчине желательно
быть...» и т. п.; «женщина должна быть хорошей хо-
зяйкой» вместо «для женщины важно уметь управляться
с домашними делами».
Иррациональные убеждения (при неизбежном несоот-
ветствии действительности) приводят к нарушениям эмо-
ционального состояния, апатии и (или) тревоге, ограни-
чивают, «оглупляют» человека. И не помогают в достиже-
нии целей.
Как они возникают? Значительная часть иррациональ-
ных убеждений — это осколки «старой правды» (как и
предрассудки), некритически и эмоционально воспринима-
емой в детстве от родителей, из окружающей среды. Как-
то мне довелось слышать, как молодая мать, слушая
радостный рассказ дочки, вернувшейся из детского сада,
с ужасом воскликнула: «Ты играла с мальчиками?! Я тебе
сколько раз говорила: с мальчиками не играй!»
Другой источник связан с тем, что поначалу в своих
суждениях о других человек опирается на свой внутренний
опыт. Если он не обретет органичного понимания_глубоких
различий между людьми (между их установками, отноше-
нием к жизни и т.п.), то неизбежно возникновение ирра-
циональных убеждений, вытекающих из ожидания сходст-
ва всех людей.
Очень легко показать роль иррациональных убеждений
на примере понимания счастья. Непонятно откуда возник-
шим представлениям люди нередко подчиняют свою
жизнь. И оказывается, что способность следовать соб-
ственным понятиям о счастье требует едва ли не мужества,
чтобы преодолеть предубеждения окружающих. В первом
номере газеты «Семья» за 1988 г. был опубликован моно-
лог молодого отца Андрея Экимова. Он рассказывает, как
с пятнадцати лет мечтал иметь пятерых детей. Как его
не раз называли сумасшедшим... И замечательно говорит
о счастье:
87
«...Счастье каждый понимает по-своему, а навязывают
свое понятие о нем другим почти все. Почему это так?
Я очень часто задумываюсь. Даже самые близкие и умные
люди стараются внушить вам свою собственную модель
счастья. Однако то, что для кого-то прекрасно, для меня
может быть отвратительно! Даже собственные родители
порой этого не понимают.
Одежду человек старается подобрать к лицу, по росту,
чтобы не казаться смешным или уродливым. А каково же
всю жизнь носить на себе чужое «счастье»? Вот мы и
боремся за свое».
Пожалуй, можно выделить основные линии иррацио-
нальных убеждений. Это утопические ож ида-
н и я, порождаемые некритично усваиваемыми формулами
типа: «человек создан для счастья» или «мы рождены,
чтоб сказку сделать былью» и т. п. Это и утопичес-
кие внутренние требования к себе
(я должен быть всегда ответственным, честным, подтя-
нутым — можно продолжать этот список до бесконечнос-
ти) и соответственно к другим (вы должны, дети должны,
родители должны...). Это и нереалистическое
понимание своих возможностей, преуве-
личенное представление о своей возможности влиять на
все проявления жизни, порождающие чувство вины или
ущербности.
Американские психологи, анализируя причины стрессов
у школьников и учителей, выделили ряд наиболее частых
иррациональных убеждений. Приведем для примера неко-
торые из них, характерные для детей и подростков.
Ужасно, если я не нравлюсь другим.
Если я ошибаюсь, значит, я — плохой.
Я должен всегда добиваться своей цели.
У меня все должно получаться легко.
Я не должен показывать своих чувств.
Взрослые должны быть безупречны.
Мир должен быть справедливым и добрым, а плохих
людей нужно наказывать.
Существует всегда только один правильный ответ.
Лучше избегать выбора, чем рисковать остаться в
проигрыше.
В том, что я несчастен, виноваты мои родители.
Пожалуй, мы можем найти у себя много общего с
американцами. Этот список можно продолжать довольно
долго, перейдя к взрослым. Наверное, немало мужчин
убеждены в том, что не следует показывать своих чувств,
88
и столько же женщин страдает от того, что им не дают
почувствовать, что они любимы или как они любимы.
А если взять, например, такое иррациональное убежде-
ние: «счастливая пора — это молодость, а старость ужас-
на». В. В. Вересаев писал в своих биографических записках,
как хороша для него старость и как «неправильно» жил он
в молодости из-за неверного представления, что в старости
нет ничего хорошего, торопясь жить, испытывая страх перед
будущим. Крупнейший американский психолог Э. Эриксон
утверждает, что зрелость человека наступает лишь после
50 лет. Если же человек считает, что 50 лет — это ста-
рость (когда-то, может, это было ближе к реальности), то
он скорее состарится.
Или другой пример: «матери должны любить своих
детей». Матери чаще всего любят своих детей, у них,
бесспорно, есть обязанности по отношению к детям, но
почему же так категорично — должны? А из-за такого
иррационального убеждения мать, которая испытывает к
ребенку неоднозначные чувства (что бывает не так уж
редко), постоянно терзается угрызениями совести или
просто не признается себе в истинном отношении, стра-
дая от непонятного раздражения, часто вымещаемого на
ребенке.
Американский психолог А. Эллис разработал специаль-
ные приемы самодискуссии для выявления и устранения
иррациональных убеждений, для остановки непродуктив-
ного, иррационального мышления (попросту — бессмыс-
ленного перемалывания в уме тревожных мыслей и чувст-
ва). Он рекомендует следующее. Если вы часто страдаете
от плохого настроения или раздражения, попытайтесь
осознать, обозначить для себя те цепи событий, во время
(или после) которых вы чувствуете себя эмоционально
плохо. Затем попытайтесь понять, что вы думаете об этих
ситуациях во время (после) них. Очень часто плохое эмо-
циональное состояние связано с иррациональными убеж-
дениями. Когда они сформулированы, задайте себе вопрос:
где доказательства? Подумайте об информации, которую
вы можете не знать, и обстоятельствах, которые вы не
учли. Возможно, у вас изменятся убеждения. Если это-
го не произошло, постарайтесь расслабиться, добиться
(дождаться) хорошего эмоционального состояния и вновь
подумать о своих убеждениях.
У Мопассана в повести «На воде» есть такой эпизод.
У стены некоего французского министерства много лет
подряд, согласно заведенному порядку, стоял часовой.
89
Мимо стены разрешалось ходить всем, кто хотел, а от
часового не требовалось ничего, кроме как отстоять свое
время. Энергичный молодой служащий, проходя ежеднев-
но мимо стены, полюбопытствовал: «Зачем все-таки часо-
вой?» Никто не знал. Знали, что есть на него «ведомость»,
положено стоять, числится по министерству. В поисках
ответа на этот вопрос молодой человек добрался до черда-
ка, где в архиве работал самый старый служащий минис-
терства. Старик вспомнил, что 50 лет назад жена тогдаш-
него министра испачкала о свежеокрашенную стену свое
новое платье. После этого министр отдал приказ поставить
у стены часового, чтобы он предупреждал прохожих. С тех
пор он и стоит...
Сколько таких «часовых» возникав! в нашем сознании,
начиная с детства. Сколько их остается, если мы постоян-
но не пересматриваем реальность и «старые приказы»,
чтобы защищать нас от несуществующей опасности.
В качестве примера возьмем реальный случай выявле-
ния иррациональных убеждений не в самодискуссии, а
с помощью психотерапевта. Его приводит американский
психотерапевт Дж. Парринс в книге о стрессе.
Молодая женщина, разводящаяся с мужем, страдает
от неожиданного для нее (она сама хотела развода) тяже-
лого состояния: бессонница, тоска, бессилие, отчаяние.
В ряде бесед с психотерапевтом выясняются следующие
иррациональные убеждения.
1. Развод плохо повлияет на ребенка. (А неблагополуч-
ный брак лучше? Может быть, развод спасет ребенка от
беспрерывных переживаний родительских конфликтов? Но
все это не приходит в голову женщине, находящейся под
«гипнозом» убеждения: развод — это плохо для ребенка.)
2. Я за все отвечаю, я виновата, я затеяла развод. (Но
в разводе всегда «виноваты» два человека, а может быть, и
никто не виноват. Люди меняются, и естественно, что в
некоторых случаях изменения могут привести к несовмес-
тимости. Возможны и неизбежны ошибки и т. п.)
3. Мой ребенок будет ненавидеть меня за это и считать
плохой матерью.
4. Развод нарушит мои отношения с друзьями и их
семьями.
Читатель и сам может прокомментировать эти убежде-
ния. Ясно, что все они выражают лишь одну (не обяза-
тельно наиболее вероятную) возможность развития собы-
тий и отношений. Однако, будучи неосознанными, они
действуют как категоричные внутренние команды, вызывая
90
В глубокий конфликт. И пока не будут осознаны, не могут
быть пересмотрены. После нескольких бесед с психотера-
певтом эта ситуация была легко разрешена.
Мы тратим много сил и времени на иррациональные
раздумья — страхи относительно «трудного мира», в кото-
ром живем, на переживания по поводу невозвратимого
прошлого или на опасения перед будущим — вместо того,
чтобы стремиться в любой ситуации искать пути к реаль-
ному ее разрешению, искать конструктивные выходы.
«Из двух возможностей я всегда выбираю третью», —
сказал какой-то мудрый человек. Мудрость здесь состоит
в готовности и способности выйти за пределы предлагае-
мой ситуации, найти новый выход. Точно так же выход
«за пределы» своих иррациональных убеждений, готов-
ность к восприятию новой информации, изменению —
► необходимые моменты преодоления стрессов. Именно
I здесь стресс оказывает свое положительное действие,
| становится «точкой роста».
Итак, забота о здоровье — постоянное поддержание
I «физической формы»; забота об эмоциональном состоя-
нии — направленность души на радость и созидание;
' «проверка» своих убеждений, представлений, мнений в
открытых дискуссиях с другими, в «самодискуссиях»;
принятие себя, трезво оценивая свои слабости и недостат-
| ки, — важнейшие составляющие стрессоустойчивости и
здоровья, фундамент полнокровной жизни.
Но кроме этого необходимо также принять ответ-
ственность за свою судьбу, понять, что у человека всегда
есть — пусть ограниченная определенными условиями —
СВОБОДА ВЫБОРА СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ. На своем
поле возможностей мы можем выбрать (и выбираем) каж-
дый миг или отказываемся от выбора, что тоже выбор.
Как и Маленький принц в известной сказке Экзюпери,
каждый из нас прежде всего ответствен за свою планету.
«На планете Маленького принца есть ужасные зловред-
ные семена... Это семена баобабов. Почва планеты вся
заражена ими. А если баобаб не распознать вовремя, потом
от него уже не избавишься. Он завладеет всей планетой.
Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета
маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки.
I — Есть такое твердое правило, — сказал мне после Ма-
ленький принц. — Встал поутру, умылся, привел себя в
порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету.
Непременно надо каждый день выпалывать баобабы... Это
очень скучная работа, но совсем не трудная.
Иная работа может и подождать немного, вреда не
будет. Но если дашь волю баобабам, беды не миновать...»
«Я ответствен» должно быть девизом достоинства
каждого человека. Это вера в действие. Это сама основа
сознания того, что живешь», — писал Антуан де Сент-
Экзюпери. Об ответственности человека, о его способности
преодолевать свои недостатки и слабости, свое одиночест-
во — все его книги, вся его жизнь.
«Итак, во мне есть некто, с кем я борюсь, чтобы расти.
И мне понадобился этот трудный полет, чтобы я мог
распознать в себе личность, с которой я борюсь, и отде-
лить ее от растущего во мне человека. Если, желая оправ-
дать себя, я объясняю свои беды злым роком, я подчиняю
себя злому року. Если я приписываю их измене, я подчи-
няю себя измене. Но если я принимаю всю ответствен-
ность на себя, я тем самым отстаиваю свои человеческие
возможности...»
ЕДИНСТВО ТЕЛА И ДУШИ
I
«В здоровом теле здоровый дух»
Здоровье — это драгоценность, и притом
единственная, ради которой, действительно,
стоит не только не жалеть времени, сил.
трудов и всяких благ, но и пожертвовать
ради него частицей самой жизни, поскольку
жизнь без него становится нестерпимой и
унизительной.
Монтень
Наверное, вы помните, что во время стресса происхо-
дит мобилизация энергетических ресурсов и физиологи-
ческих систем, обеспечивающая повышенную физическую
активность, которая в давнем прошлом, на заре становле-
ния человеческого рода, требовалась в случае опасности
для борьбы или бегства.
В наши дни не так часто приходится находить спасение
в бегстве, а борьба — это чаще «борьба слов», нежели
физическое единоборство. А коли выделившиеся вещества
не «расходуются», не «сгорают» в интенсивных физичес-
ких действиях, они в конечном счете приводят к ускоре-
нию реакции на последующие стрессы и поражениям
внутренних органов. Как видите, в давних утверждениях
о пользе интенсивных физических упражнений и нагрузок
открывается и новая сторона: они необходимы потому, что
могут предотвратить вредные последствия стресса и повы-
сить стрессоустойчивость. Однако польза физической
95
активности этим не ограничивается. Напряжение мышц
(увеличивающееся, как известно, при стрессе и в состоя-
нии тревоги, возникающем при частых стрессах) дополни-
тельно усиливает тревогу и опять-таки — мышечное на-
пряжение. Создается своего рода порочный круг. Чтобы
прервать его, используются всевозможные методы мышеч-
ной релаксации (расслабления). Но и физическая нагруз-
ка (после ее прекращения) также обладает релаксирую-
щим действием. Не последнюю роль в защите от стрессов
играет и улучшение состояния всех систем организма,
обусловленное повышением выносливости сердечно-сосу-
дистой системы в результате физических тренировок.
Кстати, связь психического тонуса с двигательной актив-
ностью проявляется в таком общеизвестном состоянии,
как двигательное беспокойство при волнении («не нахожу
себе места»).
Антистрессорное действие оказывает любой вид физи-
ческой активности, но для повышения способности орга-
низма усваивать кислород, для активизации дыхания и
улучшения работы сердечно-сосудистой системы важно
постепенное повышение нагрузки в определенных
пределах. Для этого можно воспользоваться специальной
системой физической подготовки — аэробикой. Она разра-
ботана американским врачом Кеннетом Купером, занимав-
шимся профилактикой сердечно-сосудистых заболеваний и
тренировкой космонавтов, и достаточно хорошо освещена в
книгах, выходивших в издательстве «Физкультура и спорт».
Заниматься аэробикой можно одному или в группе,
которую, кстати, можно попробовать организовать само-
стоятельно. Известно: лучший способ научиться чему-
либо — научить этому другого. Аналогично помощь дру-
гому в преодолении плохого настроения может оказаться
лучшим средством для улучшения собственного настрое-
ния. Групповые занятия помогут вам «одолеть» первые
недели — пока вы не втянетесь в ритм, пока не появится
потребность в регулярной физической нагрузке. Полезным
может быть общение во время занятий. Конечно, общих
рекомендаций нет и быть не может. Людям, страдающим
от одиночества, наверное, лучше заниматься в группе или
самим создать ее. А тем, кто, наоборот, устает за день от
людей, у кого и на работе общения хватает с лихвой, лучше
заниматься индивидуально.
Индивидуальные занятия могут стать одновременно
периодом необходимой изоляции от других людей, сосре-
доточенности в себе; а после того, как выполнение упраж-
96
нений будет доведено до автоматизма, — даже периодом
спокойного созерцания, раздумья, маленьким отрезком
жизни в собственном ритме.
Одним из наиболее эффективных видов физической
нагрузки является БЕГ. О его целительной силе написано
очень много книг и пишутся новые. Нередко их авторы —
это люди, чья жизнь преобразилась благодаря регулярным
занятиям бегом. Нередко это происходит после 40 лет,
а иногда — после 50 и даже 60 лет. Наверное, не случайно
во многих видах спорта бег является обязательным сред-
ством общефизической подготовки.
Судя по многочисленным отзывам энтузиастов-одино-
чек и членов КЛБ, время, затраченное на занятия бегом
2—3 раза в неделю (по 20—30 мин), окажется малой
платой за улучшение самочувствия и повышение работо-
способности. Во время бега (в отличие от различных
систем гимнастики) активизируются врожденные, создан-
ные эволюцией ритмические моторные координации, обыч-
но мало употребляемые в современной жизни. Вспомните,
как легко, охотно и долго бегают здоровые дети! Может
быть, каждый человек — при желании — сможет
получать постоянное удовольствие от занятий бегом. Как
сказал Мандельштам, «...и рождены для наслажденья
бегом лишь сердце человека и коня».
Для самостоятельных занятий можно использовать и
ритмическую гимнастику.
Ритмическая гимнастика, пережившая недавно своего
рода «бум», существовала в Китае и Индии более 5 тыся-
челетий назад. В Древней Греции, где, как известно, «было
все», также посвящали ей немало времени. Платон утверж-
дал, что гимнастика и еще более — танец помогают чело-
веку обрести чувство порядка. «Скажем по справедливос-
ти, — писал он, — кто с наибольшим мастерством сочетает
гимнастику и музыку и кто с наибольшим чувством меры
обращает их на воспитание духа, тот лучший музыкант
и более сведущ в гармонии, нежели тот, кто настраивает
струны».
Для занятий ритмической гимнастикой необходимы
проигрыватель с пластинками или магнитофон с нужными
записями, а также какое-нибудь доступное методическое
руководство. Все остальное: ритм, интенсивность, продол-
жительность и чередование упражнений, наконец, сами
движения и стиль их выполнения — зависит от вас самих.
Перед вами открывается возможность не только получить
достаточно интенсивную физическую нагрузку, но и при-
7—339
97
нять активное участие в творческом процессе создания
образов и воплощения их в тех или иных случаях.
Систематические и посильные занятия гимнастикой
полезны и в тех случаях, когда более интенсивная физи-
ческая нагрузка по состоянию здоровья невозможна.
Систематические занятия, превращенные в ежедневный
ритуал оздоровления, обязательно окажутся эффектив-
ными, принесут пользу. В подобных случаях можно реко-
мендовать китайскую гимнастику тай-дзи, которую с древ-
них времен применяют в период восстановления после
болезни и в старческом возрасте.
Если у вас пока не хватает силы воли для самостоя-
тельных систематических занятий, поищите более легкий
способ: начните с группы здоровья или общей физической
подготовки, с бассейна, лыжных и пеших воскресных
походов, долгих прогулок в лесу или в парке. Найдите
свою «соломинку». Любая (не чрезмерная!) физическая
нагрузка обладает антистрессорным действием, снижает
тревогу и подавленность. Для многих людей важно посте-
пенно «войти» в занятия, чтобы непосильная нагрузка,
слишком форсированное начало не вызывали ощущения
беспомощности. Начинайте с малого. Пробежать один
раз одну минуту — лучше, чем ничего. Пробежав много-
кратно по одной минуте, в какой-то момент вы почувствуе-
те, что не можете остановиться — вам захочется
бежать дальше. Помните, что «самый длинный
путь начинается с первого шага».
Поначалу в занятиях не должен присутствовать эле-
мент соревнования — главное, чтобы вы получали удоволь-
ствие. Если вы будете каждый раз контролировать ско-
рость бега и огорчаться, что она ниже желаемой, то эмо-
циональные минусы тренировки «съедят» физиологические
достижения. Надо избегать соперничества не только с
другими, но и с самим собой — не гнать себя, не форси-
ровать улучшение показателей. Оздоровительное действие
любого занятия ставится под сомнение, если связано с
самооценкой (особенно — с ее снижением). У вас есть
собственные возможности, собственная скорость — бегай-
те, ходите, плавайте в соответствии с ними и радуйтесь
этому. Улучшится самочувствие — и обязательно повысят-
ся результаты, а вы сами почувствуете желание и готов-
ность увеличить нагрузку.
Однако конечная цель опять-таки не в этом. Главное —
жизнерадостно, гармонично жить на СВОЕМ УРОВНЕ,
включаясь в соревнования при наличии избытка сил, при-
98
иимая их как игру, а не как изнурительную борьбу за
право быть первым.
Несколько слов о количественной стороне занятий
физкультурой. Любая физическая нагрузка имеет три
измерения: интенсивность, продолжительность и частота
занятий.
Показателем интенсивности является частота
пульса (ЧСС) во время занятий. Считается, что для
эффективного и долговременного улучшения деятельности
сердечно-сосудистой системы частота пульса во время
занятий должна достигать (у здоровых людей) 65—90 %
от максимума, допустимого для данного возраста (эта
величина определяется по формуле: 220 минус ваш воз-
раст). Однако и занятия, во время которых частота пульса
составляет не более 100 уд/мин, также полезны. Если вы
чувствуете себя «не в форме», следите за тем, чтобы ЧСС
не превышала 126 уд/мин.
Интенсивность определяется также продолжитель-
ностью периода восстановления пульса после окончания
основной нагрузки: она не должна превышать 5—10 минут
более легкой, постепенно снижаемой до нуля нагрузки.
Если же после восстановления ЧСС превышает 120 уд/мин,
интенсивность упражнений надо снизить.
Относительно продолжительности и час-
тоты занятий даются различные рекомендации.
Чаще всего рекомендуются занятия 3—4 раза в неделю,
продолжительностью от 15—30 до 30—60 мин. Еще раз
подчеркнем: главное — СИСТЕМАТИЧНОСТЬ и ПОСЛЕ-
ДОВАТЕЛЬНОСТЬ.
Даруй мне тишь...
(способы снятия напряжения)
В мудрости Востока и Запада
мы видим уже не враждебные,
борющиеся силы, но полюса,
между которыми раскачивается
жизнь.
Герман Гессе
Физическая нагрузка, как и стресс, активизирует про-
цессы расходования и распада веществ, необходимых для
мобилизации энергии. Для уравновешивания этих процес-
сов (их называют эрготропными) необходимо усилить
восстановительные (трофотропные) процессы.
Целебная сила восстановительных процессов хорошо
известна — например, огромная польза сна после стресса.
Возможность сразу же заснуть при малейшей опасности
возникновения стресса — соблазнительна, но, увы, не очень
реальна.
А нет ли способа без помощи сна, в любое время,
вызывать и усиливать восстановительные процессы, «сбра-
сывать» напряжение? Оказывается, таких способов немало.
Есть и древние, существующие тысячелетиями, возникшие
в Индии и Китае, и есть современные, созданные в XX веке.
Поговорим о некоторых из них.
100
О ЙОГЕ, МЕДИТАЦИИ И АУТОТРЕНИНГЕ
По определению философского энциклопедического
словаря, ЙОГА — одно из шести основных ортодоксаль-
ных (брахманских) направлений индийской мысли, выра-
ботавшее целый комплекс приемов для достижения осо-
бого духовного состояния. (Слово «йога» означает связь,
соединение, осознание двух в одном, участие, порядок,
глубокое размышление, созерцание.)
Любопытно, что среди множества значений слова
«йога» есть и такие, как «напряжение» и «натяжение»,
то есть те же, что у слова «стресс» в английском языке.
Советский индолог Б. Л. Смирнов подчеркивает, что в
философии слово «йога» стало техническим термином для
выражения идеи работы над собой, достижения самообла-
дания.
Создателем так называемой классической йоги, авто-
ром первого и наиболее авторитетного руководства по
философии «йоги — йоги-сутры», или «Патанджали-сут-
ры» — является Патанджали (II в. до н. э.). Он был вра-
чом и стремился использовать практику и философию
йоги для лечения, рассматривал йогу как путь к устране-
нию страдания и факторов, его вызывающих. По Патан-
джали, йога — это «систематические усилия, употребляе-
мые для достижения совершенства посредством контроля
над различными элементами человеческой природы —
физическими и психическими».
Д. Неру характеризовал йогу как «экспериментальную
систему влияния на физическую основу человека и разви-
тия таким образом некоторых восприятий и способностей
контролировать разум».
Согласно философии йоги, человек обязан стремиться
к здоровью, ибо быть здоровым — не эгоистическое стрем-
ление, а долг перед окружающими.
Особенно ценной представляется направленность йоги
не столько на устранение вредных факторов окружающей
среды, сколько на развитие ВНУТРЕННЕЙ СОПРОТИВ-
ЛЯЕМОСТИ.
Для развития внутренней сопротивляемости и совер-
шенствования человека рекомендуются два основных
направления упражнений.
Первое — выработка правильных реакций на внеш-
ние раздражители, т. е. реакций, соответствующих законам
природы, этическим и гигиеническим принципам поведе-
ния человека.
101
Второе — владение телом, восстановление функций
нейроэндокринной и нервно-мышечной систем, развитие
естественных процессов ликвидации болезней.
«Хатха-йога ставит целью совершенствование телес-
ного организма, освобождая его от склонности к усталости
и приостанавливая его тенденцию к разрушению и старе-
нию», — пишет С. Радхакришнан.
Практика йоги включает пять последовательных ступе-
ней. Первая ступень требует исполнения пяти
внешних заповедей: не убивать, не лгать, не смущаться,
блюсти целомудрие, не желать богатства. Вторая
ступень — пяти внутренних заповедей: очищение,
скромность, умеренность, декламация очищающих изрече-
ний и смирение. Третья ступень посвящена раз-
нообразным асанам (позам), в которых человек «застыва-
ет» и пребывает длительное время. Четвертая сту-
пень— Пранаяма (контроль за дыханием). (Третья и
четвертая ступени используются в лечебных целях.)
Пятая ступень — «удаление чувств от чувственных
объектов», обучение сосредоточению.
Важно подчеркнуть, что асаны следует выполнять без
усилий, избегая неприятных ощущений. «Положение тела
в асанах должно быть устойчивым и приятным», — гово-
рит Патанджали. Если вашей гибкости не хватает, чтобы
принять нужную позу, ограничьтесь тем, что удается без
усилий, вызывает ощущение удобства. Сохраняйте позу
лишь до тех пор, пока не возникнет неприятных ощуще-
ний. Со временем гибкость и продолжительность пребыва-
ния в позе без всяких усилий увеличатся. Не следует
принуждать себя, добиваться «точной» позы насильствен-
ным путем.
МЕДИТАЦИЯ — пока не очень привычное для нашего
слуха слово. А тем более непривычно, что этим занима-
ются. Чем именно?
Попытаемся объяснить, что же такое медитация.
Начнем с краткого определения в философском энцикло-
педическом словаре.
Медитация (лат. meditatio от meditor — размышляю,
обдумываю) — умственное действие, направленное на при-
ведение психики человека в состояние углубленной сосре-
доточенности. В психологическом аспекте медитация пред-
полагает устранение эмоциональных «крайностей» и зна-
чительное снижение реактивности. Телесное состояние
медитирующего характеризуется при этом расслаб-
ленностью, а его умонастроение — приподнятостью и
102
некоторой отрешенностью (от внешних объектов и внут-
ренних переживаний).
Методики медитации различаются выбором техничес-
ких приемов и последовательностью ступеней достижения
уравновешенности ума и безмятежности психики. Особое
развитие медитация получила в индийской и буддийской
йоге, в античном «философском экстазе» платоников и
неоплатоников (причем у первых она выступила как необ-
ходимая предпосылка теоретического мышления — в част-
ности, математического), в православном «умном делании»
(«логос-медитация» или «Иисусова молитва»), в «экзер-
цициях» (духовных упражнениях) иезуитов, в учении о
«пути» мусульман-суфиев, а также в некоторых школах
современного психоанализа (Юнг), ставящих целью це-
лостность личности.
Герман Гессе, главной проблемой в творчестве которого
неизменно была душевная жизнь человека, его внутреннее
самосовершенствование, считал, что медитация (названная
им «гигиеной души») необходима для достижения чувства
гармонии и сопричастности миру.
В 60-е годы XX столетия медитация приобретает
широкое распространение в США — благодаря деятель-
ности индийского физика Махариши Махеш Йоги, создав-
шего методику так называемой «трансцендентальной меди-
тации» (ТМ), облегчив и приспособив для «западного
человека» технику йоги. Эта медитация широко применя-
ется в США и здоровыми людьми (существуют специаль-
ные центры по обучению медитации), и в клиниках для
ликвидации нервного напряжения, бессонницы и тревоги,
и при лечении наркомании и алкоголизма. Согласно опуб-
ликованным данным, в городах, где широко применяется
медитация, снижается уровень алкоголизма и преступнос-
ти. Популярность медитации продолжает расти.
Медитация — это прежде всего эффективное средство
для создания расслабленного, восстанавливающего состоя-
ния, противоположного состоянию повышенных энергети-
ческих трат при стрессе.
«Цель и результат медитации — не познание, как его
понимает наша западная духовность, но сдвиг в сознании;
это техника, высшая цель которой — чистая гармония,
одновременное и равноценное использование логического и
интуитивного мышления.
...Если мы, люди Запада, для начала хоть немного
научимся медитации, она приведет нас к совсем другим
результатам, нежели индийцев. Она окажется для нас не
юз
опиумом, но тем углубленным самопознанием, которое
было первым и самым святым требованием для учебников
греческих мудрецов», — писал Г ерман Гессе, который
познакомился с медитацией в Индии и практиковал ее
после возвращения в Европу.
Целительный эффект медитации (как показало ее
применение в клиниках) вовсе не требует обязательного
достижения особых состояний сознания: они возникают
далеко не у каждого и не при каждом медитировании.
Даже в древних индусских текстах указывалось, что п о-
пытка достижения особого состояния сознания гораздо
важнее, чем действительное его достижение. Самозанятие
медитацией означает движение к улучшению здоровья, к
более естественной полноценной жизни. И эта сосредото-
ченная ежедневная направленность на выздоровление обя-
зательно скажется! Иначе говоря, сама по себе техни-
ка медитации обладает лечебным действием.
Дж. Эверли и Р. Розенфельд, авторы книги «Стресс: при-
рода и лечение», пишут, что самая трудная задача при
использовании медитации как лечебного средства заключа-
ется в устранении мистических, культовых и религиоз-
ных наслоений, окружающих это чрезвычайно ценное те-
рапевтическое средство.
Какие психические явления возникают во время меди-
тации?
Прежде всего, непредаваемость ощущений: пережива-
ния необычны и не имеют точных определений. Как прави-
ло, отмечается хорошее настроение — спокойствие, умиро-
творенность или даже то ощущение единства с миром,
«океаническое чувство», которое древние называли союзом
микрокосма (человека) с макрокосмом (Вселенной).
Восприятие реальности обостряется и пронизывается
ощущением смысла всего существующего. Возникает изме-
нение пространственно-временных отношений, появляется
диалектичность мышления: то, что обыденному сознанию
казалось несовместимым, невозможным, парадоксальным,
воспринимается как понятное, приемлемое и естественное.
Не следует думать, что эти состояния легко можно выз-
вать — стоит только захотеть и заняться медитацией. Воз-
никнуть они могут лишь сами по себе, а не в результате
активных наших стараний и напряжений. «Самопонука-
ние» только снизит целебное воздействие и помещает
достижению более глубоких изменений. Об этом хорошо
сказано в предисловии к книге Бхаван Шри Ражнеша
«Медитация»:
104
«В наши дни ведется много разговоров о медитации,
но сейчас больше, чем когда-либо, путаницы в мнениях о
том, что это такое и как ее «достичь». Спросите любую
произвольную группу людей, медитировали ли они когда-
нибудь, и половина из них скажет: да, они медитируют
(или медитировали). Но, в противоречие общепринятому
мнению, медитация на самом деле — не что-то такое, что
вы можете «делать». Это нечто случающееся спонтанно,
когда вы не делаете ничего, когда вы в состоянии
полного неделания. А то, что люди имеют в виду, когда
говорят, что они медитируют, — это, что они занимаются
какой-то техникой, которая, можно надеяться, создаст си-
туацию, в которой может случиться медитация».
Не напоминает ли это вдохновение? Долгая работа
в ожидании, в поисках вдохновения приносит свои плоды,
даже если вдохновение и не приходит. Оно может прийти
и без стараний, как неожиданный удар. Но, судя по био-
графиям выдающихся людей, которых оно часто посещало,
вдохновению предшествовали и его сопровождали труд,
старание, стремление. Не является ли медитация одним
из путей к вдохновению?..
АУТОТРЕНИНГ. Иоганн Генрих Шульц, берлинский
невропатолог, опубликовал свою (ныне столь известную)
монографию «Аутогенная тренировка — сосредоточенное
расслабление» в 1932 г., за четыре года до первой статьи
Ганса Селье о стрессе. В какой-то степени можно утверж-
дать, что лекарство от стресса было предложено раньше,
чем был поставлен диагноз. К счастью, это бывает не так
уж редко. В предисловии к своей книге Шульц отмечал,
что он «вправе считать опубликование своего метода сво-
евременным и обоснованным».
Подобно Гансу Селье, он, возможно, подозревал, ка-
кое победное шествие по планете предстоит совершить
его детищу. Щульц успел написать предисловие к 13-му
изданию своей книги, вышедшему в 1970 г., где подчер-
кивал опасность занятий аутотренингом без врачебного
контроля: «Широкое распространение метода привело к
тому, что, к сожалению, к нему «примазались» и шарлата-
ны: один священник обещает детям легкие пути к само-
обладанию, различные «институты психологии» рассыла-
ют проспекты, отмечая мимоходом, что их руководители
имеют ученые степени и звания, и тому подобное. Даже
коллеги выдают без конца «сборники упражнений для само-
стоятельных занятий без врачебного контроля».
Еще в первом издании книги Шульц писал, что по сво-
105
ей внутренней сути аутогенная тренировка направлена на
перестройку сознания человека. Как совпадают эти слова,
написанные в 30-е годы в Европе, с поисковым бумом
«особых состояний сознания», охвативших Америку 70-х
годов под влиянием практик медитации, принесенных с
Востока!.. Да и сам Шульц отмечал, что аутотренинг
имеет много общего с йогой.
По мнению Шульца, аутотренинг подходит больше лю-
дям интеллектуального типа — особенно если у них есть
некоторый запас упорства. Подобно йоге, аутогенная трени-
ровка имеет высшую и низшую ступени. Начинается ауто-
тренинг с обучения расслаблению мышц — пока не поя-
вится чувство тяжести. После этого — занятия по овладе-
нию сердечно-сосудистой системой: достигается умение
вызывать чувство тепла (или холода), изменяя кровоток
и теплоотдачу. Затем — влияние на вегетативную нервную
и костно-суставную системы. Овладение высшей ступенью
аутотренинга дает возможность вызывать особые состоя-
ния сознания.
Эти краткие сведения даются, чтобы читатели могли
предпринять попытку найти группу для занятий аутотре-
нингом под врачебным контролем или же методические
руководства для самостоятельных занятий.
РЕЛАКСАЦИЯ ПО МЕТОДУ БЕНСОНА
Немного об истории ее создания. В 70-е годы довольно
широко начали проводиться исследования, касающиеся
управления человеком своими физиологическими реакция-
ми с помощью обратной связи. Оказалось, что, если чело-
век получает информацию, обратную связь — о своем
пульсе, давлении, температуре и т. п., он может произ-
вольно изменять эти показатели.
Когда попытались понять, как же все это человеку удает-
ся, обнаружилось, что основным приемом становится
воображение обстоятельств, меняющих состояние,
или прямая попытка вызвать у себя это состояние (покоя,
удовольствия — если надо добиться, например, снижения
частоты пульса; беспокойства, раздражения, тревоги — ес-
ли необходимо повысить частоту пульса).
У Бенсона возникла мысль: нельзя ли научиться сни-
жать кровяное давление, частоту пульса без обратной
связи (ведь для этого требуется специальная аппаратура,
дорогостоящая и не всегда доступная) — с помощью
особого состояния сознания?
106
Он обратился к существующим способам изменения
состояния сознания. Они оказались разными. В поисках
«высших форм сознания» одни стремились сразу к полно-
му отдыху, расслаблению тела и спокойному состоянию
ума, другие начинали с чрезвычайно интенсивных физи-
ческих нагрузок, а третьи — с максимальной концентра-
ции внимания на дыхании или каком-то внешнем предме-
те.
Прежде всего Бенсон решил исследовать физиологи-
ческие эффекты упоминавшейся выше трансцендентальной
медитации (ТМ). Исследования Бенсона показали: пос-
ле непродолжительной медитации потребление кислорода
снижается на 20 %, тогда как во время сна такое сниже-
ние возникает только через 4—5 часов. Кровяное давление
при этом не понижается, а вот пульс и дыхание становятся
реже. Однако когда провели тщательное исследование влия-
ния ТМ на людей с исходно повышенным давлением,
обнаружилось, что после некоторого периода регулярной
медитации давление понижается до нормы (правда, исход-
ное повышение у участников эксперимента было неболь-
шим). Когда занятия медитацией прекращали, давление
вновь повышалось.
Бенсон проанализировал традиционные требования к
чтению молитвы в разных религиях (правила сосредоточе-
ния на молитве, особенности дыхания, оговариваемые в рели-
гиозных текстах), а также некоторые поэтические тексты,
особым образом воздействующие на читателя или слушате-
ля, и пришел к следующему выводу. Почти во всех куль-
турах можно выделить некоторые общие элементы, кото-
рые периодически приводят каждого индивида к измене-
нию обыденного типа мышления, помогают создавать
«особое» состояние сознания, которое сопровождается
теми же реакциями, что и ТМ. Думаем, не стоит окружать
это состояние ореолом таинственности: «особым» оно яв-
ляется лишь потому, что мы обычно его не испытываем.
«Наше обычное мышление, — считает Бенсон, — как
правило, связано с событиями вне нас. В силу постоян-
ной озабоченности, находясь в плену своих эмоциональ-
ных привязанностей, установок, обычаев, мы постоянно
сосредоточиваем мысли на внешних факторах. Любая по-
пытка изменить эту направленность сознания обусловли-
вает изменение привычных психических процессов».
До недавнего времени изучались только психические
переживания при таком «отключении» от внешнего мира
и различные толкования их содержания. В последнее
107
20-летие стали так же интенсивно исследоваться физио-
логические и биохимические реакции, сопровождающие
это состояние.
Регулярное пребывание в состоянии релаксации мо-
жет являться антистрессорным механизмом — защитой от
стрессов и их вредных последствий. Это состояние может
вызываться как с помощью медитации, так и другими
способами: аутотренингом, последовательной релаксацией,
гипнозом.
В существующих техниках медитации Бенсон выделил
4 основных элемента.
1. Спокойная обстановка.
2. Объект сосредоточения. Им может быть слово, звук,
ощущение (например, инструктор каждому «дает» индиви-
дуальное слово для медитации — мантру). Это слово не
следует никому сообщать. Действенным является и после-
довательное сосредоточение на ощущениях напряжения и
расслабления мышц, на вдохе и выдохе.
3. Пассивное отношение. Освобожденность разума от
мыслей, целей, опустошенность без напряжения («позво-
лить» потоку мыслей «плыть мимо»).
4. Удобная поза. Рекомендуется сидячая, чтобы не зас-
нуть. Главное — отсутствие мешающего мышечного напря-
жения. Можно использовать «позу лотоса», можно сидеть
в удобном кресле, наконец, можно лежать. Главное —
комфорт и возможность расслабиться.
Основываясь на этих элементах, Бенсон сформули-
ровал свою инструкцию релаксации, не требующей ни
учителя, ни каких-то особых тренировок.
1. Сядьте спокойно, в удобной позе.
2. Закройте глаза.
3. Расслабьте все мышцы, начиная с мышц ног и кон-
чая мышцами лица. Сохраняйте состояние расслаблен-
ности.
4. Дышите через нос. Осознайте свое дыхание. После
выдоха произносите про себя слово «один». Например,
«вдох... выдох — «один», вдох... выдох — «один», и т. д.
Дышите легко и естественно.
5. Сохраняйте принятую позу от 10 до 20 минут. Вы
можете открыть глаза, чтобы посмотреть на часы, но не
тревожась при этом. Когда вы закончите, посидите нес-
колько минут — сначала с закрытыми, а потом с открытыми
глазами. Не вставайте еще несколько минут.
6. Не беспокойтесь о том, насколько успешно и глубо-
ко вы достигаете релаксации, не мучайтесь и не напрягай-
108
тесь — позвольте возникать релаксации в своем темпе.
Когда вы отвлекаетесь, не останавливаясь на отвлечении
и возвращаясь к повторению слова «один», то постепенно,
по мере повторения, релаксация будет возникать легче.
Применяйте эту технику 1—2 раза в сутки в любое вре-
мя — но не ранее чем через 2 часа после еды.
Ощущения во время релаксации по Бенсону у разных
людей очень различны. Большинство испытывали чувство
покоя и расслабления. У немногих отмечались экстатичес-
кие чувства, возникало ощущение удовольствия, отдыха,
хорошего самочувствия. У некоторых не возникало ника-
ких ощущений. Независимо от этого, у всех обнаружено
снижение потребления кислорода.
Вместо слова «один» можно повторять любое другое.
Можно также менять по своему усмотрению отдельные
компоненты описанной техники релаксации. Так, одни
люди нуждаются в полной тишине, другие практикуют
релаксацию в транспорте. Некоторые стремятся практи-
ковать релаксацию в одно и то же время и в определенном
месте. Это не обязательно.
Поначалу, пока практика «вхождения» в релаксацию
не станет систематической, можно завести специальный
календарь и отмечать в нем каждое занятие. Со временем
такая надобность отпадет и релаксация станет привычкой,
потребностью.
Некоторые применяют описанную технику перед сном,
лежа в постели, чтобы заснуть. Известны случаи, когда
таким образом удавалось прекращать прием снотворных.
«Однако, — подчеркивает Бенсон, — засыпание и сон —
это не то же самое, что релаксация». Он рассматривает
регулярную релаксацию как необходимый момент «ком-
пенсации» непрерывных оборонительных реакций, возни-
кающих в ответ на стрессы. Снижение тревожности, по-
вышение бодрости и энергии, улучшение внимания и сос-
редоточенности, более успешное решение жизненных проб-
лем и творческие удачи и тому подобные положительные
сдвиги отмечаются у людей, применяющих ежедневную
релаксацию по методу Бенсона.
Релаксация — это отключение мозга от внешнего
мира и «озабоченности», от мыслей о прошлом и настоя-
щем. Она (как считает Бенсон) дает возможность «услы-
шать» разлаженные внутренние системы, «отрегулировать»
их и восстановить равновесие.
«Было бы полезно, — отмечает Бенсон, — введение в
современную культуру ежедневной утренней релаксации
109
(с помощью любой техники) «вместо утреннего кофе».
Кстати, Дж. Кеннеди предпочитал потратить те 10 минут,
когда его сотрудники пили кофе, на расслабление.
Постоянное применение релаксации (1—2 раза в день
в течение нескольких месяцев) приводит к тому, что
уменьшается степень напряжения в стрессовых ситуациях,
заметен «общий сдвиг в сторону спокойствия». Нередко
очевидны и более глубокие изменения, человек становится
в большей степени хозяином своей судьбы: появляются
адекватное отношение к окружающей реальности и к
самому себе, уверенность в своих силах, повышается
ответственность за собственную жизнь.
Следуйте духу, а не букве
Итак, мы рассмотрели основные, наиболее общеприня-
тые психофизиологические способы, помогающие умень-
шать напряжение, вызванное стрессами, предупреждать
стрессы или их негативные последствия. Еще раз хочется
напомнить, что лучше найти тот, который будет не «горь-
ким лекарством», а желанным занятием. В принципе все
рассмотренные способы могут быть источниками удоволь-
ствия и хорошего самочувствия. Вместе с тем можно
поставить себе и другую задачу — ПРЕОДОЛЕНИЕ.
И тогда чем труднее, тем лучше (конечно, в разумных
пределах). Само по себе преодоление и каждое достиже-
ние успеха на этом пути будет сильнейшей защитой от
стресса. Между прочим, этот прием бессознательно приме-
няют некоторые стрессоустойчивые люди.
...Как-то я встретила своего давнего знакомого, извест-
ного среди друзей своей выдержкой, спокойствием в труд-
ных, даже экстремальных ситуациях, в общем — стрессо-
устойчивостью. В разговоре выяснилось, что он бросил
курить. Курил он давно, помногу, никогда не бросал и не
собирался — хотя года три как врачи настойчиво запре-
щали ему курение. А тут бросил в одночасье. Прошел уже
год, не закурил ни разу, а теперь уж и тяги нет. Оказалось,
ill
что был конфликт на работе, в котором он, по сути дела,
потерпел поражение (не смог сделать по-своему). Пере-
живал... «Я почувствовал, что должен хоть где-нибудь
чего-то добиться, и решил бросить курить».
В другой трудной жизненной ситуации, чувствуя, что
с каждым днем ухудшается настроение, снижается жиз-
ненный тонус, ничто не радует, он внезапно (вроде по
непонятному для него импульсу) начал заниматься морже-
ванием. Правда, этот человек всегда стремился преодолеть
себя, свой страх или неумение. Так приоткрылся мне один
из «секретов» стрессоустойчивости.
Итак, нужно решить, с чего начать. Можно начинать
сразу с расслабления и физической нагрузки, чередуя их
ежедневно или в зависимости от обстоятельств и самочув-
ствия.
Простые кратковременные дыхательные упражнения
(например, описанные в книге Дж. Эверли и Р. Розен-
фельда «Стресс. Природа и лечение» (М., Медицина,
1985) можно выполнять дома и на работе. Не смущайтесь
вполне возможными насмешками окружающих. Ваши
стрессы — ваша проблема, и само преодоление смущения,
зависимости от реакции окружающих может стать важным
шагом на пути освобождения своей энергии для более
интересной и полноценной жизни. Не откладывайте начало
занятий до подходящего момента: «вот уж после отпуска...»,
«вот после защиты...», «вот после ремонта...» Если не хва-
тает сил для бега, начните с расслабления по методу
Бенсона, легких и приятных для вас асан йоги, регуляр-
ного посещения парной бани или сауны. А дальше — в
зависимости от обстоятельств — меняйте, увеличивайте
число методов противострессорной защиты, пока не почув-
ствуете себя свободным от их гнета. Как правило, люди,
обретающие желанное здоровье и жизненный тонус с
помощью бега, плавания, йоги, медитации, бани, не броса-
ют эти занятия. Регулярная ежедневная медитация или
расслабление, требующие полного «отключения» от любых
мыслей, помогут ощутить внутреннюю радость бытия,
нередко погребенную под слоем каждодневных тревог и
забот. Вы можете поискать сочетания различных методов;
например, есть способы медитации, в которых сначала
(10—15 минут и более) выполняются очень интенсивные
движения (танец и т.п.), а после этого — собственно
медитация. Можно попробовать соединить бег или ритми-
ческую гимнастику с последующей релаксацией по Бенсо-
ну. Другой метод: ванна, потом расслабление или массаж,
112
а затем медитация. Возможна медитация и во время
массажа.
Все восточные «техники» неизбежно трансформируют-
ся при «перенесении» в западную культуру. Традиционно
они передавались через учителей, существовали внутри
целостной системы представлений о себе и мироздании.
Сейчас же часто осваиваются второпях, самостоятельно,
с нетерпением, среди сумбурных впечатлений и бешеных
ритмов больших городов. Тем не менее многие из них
«работают».
Вот что писал о медитации в 1950 г. Герман Гессе:
«...В Индии никто не верит, что можно заниматься без
гуру, без персонального учителя... что человек Запада
когда-нибудь сумеет продвинуться дальше начальных сту-
пеней йоги. Тем не менее нам надо постараться достичь
хотя бы этих нижних ступеней... Сам я не имел гуру и не
достиг высших ступеней. Но я сумел убедиться, что наи-
лучшим внешним подспорьем для достижения состояния
сосредоточенности и внутреннего покоя могут в самом
деле служить дыхательные упражнения, над которыми
на Западе посмеиваются, как над созерцанием пупка.
Делайте эти упражнения, как любой человек, который
занимается лечебной гимнастикой, и учтите, что вы може-
те форсировать выдох, но вдох — никогда, иначе будет
только вред. Самое важное при дыхательных упражне-
ниях: не следить больше ни за чем — только за совершен-
ным, как можно более глубоким дыханием, сосредоточить-
ся только на нем. Это очень помогает отстраняться от
повседневных забот, способствует спокойствию и собран-
ности...»
Кстати, несколько слов о сосредоточенности на дыха-
нии. Она применяется везде, где только возможна удобная
поза, освобождает вас на время от «скачки мыслей»,
бесполезно увеличивающей стрессовое возбуждение. Сос-
редоточьтесь на дыхании. Переключите внимание с внеш-
него мира и связанных с ним ваших внутренних беспо-
койств на спокойный ритм дыхания, дарованный вам с
рождения вечный ритм: вдох — выдох, вдох — выдох.
Представьте, что это не вы дышите, а вас наполняет
нужным кислородом (жизнью, силой) вечный ОКЕАН
ЖИЗНИ. Вдыхая (без усилия), подумайте: «вдох», ощу-
тите — вдох, смейтесь всем существом со своим вдохом,
почувствуйте, как вас наполняет воздух, расширяя груд-
ную клетку. Выдыхая спокойно, точно так же произнесите
мысленно: «выдох», можете чуть продлить его (без особых
8—339
усилий). Сосредоточьтесь на своем дыхании: «вдох»...
«выдох»...
Можно выполнять вдох через нос, а выдыхать — через
приоткрытый рот, ощущая холод вдыхаемого и теплоту
и влажность выдыхаемого воздуха. Несколько минут
такого дыхания изменяют нервно-психическое состояние.
Дорогой читатель, ищите свои формы приобщения к
ритму, движению, покою Вселенной, к ее (и своей!) гармо-
нии. Обретайте, создавайте свой ОСТРОВ в потоке жизни:
в покое и неподвижном созерцании, или в быстром ритме
движений, или в занятиях любимым делом. Найдите преж-
де всего СВОЙ ПУТЬ, источник сил ДЛЯ СЕБЯ, а потом
уже помогайте обрести его другим.
Тем, кто интересуется вопросами, затронутыми в данной главе,
рекомендую прочитать следующие книги:
Бёлинг У. Самопомощь при бессонницах, стрессах и неврозах. —
Минск.: «Полымя». 1985.
Вам, молодым: Сборник/Сост. Богданова М. В. — М.: Фи С. 1988.
Гармония здоровья (режим труда и отдыха) /Сост. Юровский С. Ю. —
М.: ФиС, 1987.
Д и н е й к а К. В. 10 уроков психофизической тренировки. — М.:
ФиС, 1987.
Купер К. Аэробика для хорошего самочувствия. Пер. с англ. —
М.: ФиС, 1987.
Лобзин В. С., Решетников М. М. Аутогенная трениров-
ка. - Л., 1986.
О беге — почти все /Сост. Коробов А. Н. — М.: ФиС, 1986.
Физкультура для всей семьи /Сост. Козлова Т. В. — М.: ФиС, 1988.
Эверли Дж., Розенфельд Р. Стресс. Природа и лечение. —
М.: Медицина, 1985.
Родиться снова
(вместо заключения}
Я вдруг с ужасом убедился
в том, что вся моя жизнь состоя-
ла лишь из ожиданий в различной
форме и только из ожиданий —
своего рода беспрерывного исте-
кания кровью.
Г. Мейринк
Неумолимое Время, которое повергает нас своей быс-
тротечностью то в уныние, то в отчаяние, одновременно
побуждает нас и к действию, к преодолению.
Давайте задумаемся: так ли уж опасно быть в плохом
настроении? испытывать чувство угнетенности и беспо-
мощности? пребывать в состоянии обессиливающей трево-
ги, постоянного напряжения? Может быть, не стоит эти
состояния преодолевать: как говорится, «еще день-другой —
и ветер переменится»? Может быть, смириться в ожида-
нии чуда, которое вдруг сразу преобразит нашу жизнь?
А пока так и жить, ожидая... Переждать-то можно, какие-
нибудь изменения в жизни рано или поздно произойдут.
115
Но ведь это только в сказке спящая красавица могла
проспать 100 лет в ожидании суженого и проснуться такой
же молодой и красивой. А в жизни далеко не так. Как
говорил Эмиль Кроткий, «неуспевающих в школе жизни не
оставляют на второй год». Вокруг нас созидается множест-
во чудес, пока мы ждем собственного чуда или удачи. «Я
неверующий, но признаю грех, — пишет А. Гельман. —
А самый страшный, непростительный грех людей — это
упущенные, угробленные возможности. В прошлое не
съездишь, чтобы что-то там исправить. Есть только одно
прошлое, которое можно изменить — это будущее, которое
очень скоро, не успеем оглянуться, станет прошлым».
Иными словами, нельзя жить, постоянно съеживаясь от
беспрерывных невезений, отбиваясь от каждодневных
стрессов.
То внимание, которое уделяется сейчас стрессам, отра-
жает, возможно, не столько увеличение их числа в связи с
проблемами научно-технической революции, урбанизации
и т. п., сколько стремление к повышению качества жизни,
нежелание мириться с тем, что когда-то покорно принима-
лось.
«Возможно, мы не являемся более несчастными, чем
наши предки, но ясно одно: мы не принимаем страдание,
как наше естественное состояние. Покорность судьбе не
для нас, если мы несчастны, мы чувствуем себя обману-
тыми, вытесненными, покинутыми, как человек, потеряв-
ший золотое кольцо», — пишут американские психологи
Ньюмен и Берковиц в книге «Как быть своим лучшим дру-
гом».
Мы каждый день чистим зубы, моем руки перед едой,
наводим порядок в доме, заботимся о своих вещах — все
это стало органической потребностью нашей жизни. Что
же касается «качества» и «состояния» наших чувств, —
стремимся ли мы и здесь «поддерживать чистоту и поря-
док»? К сожалению, не всегда. Чаще мы как бы обречены
испытывать только те чувства, которые нам «дарят» или
которыми нас «наказывают». А между тем, перечитывая
Платона, мы обнаруживаем, что в Древней Греции владе-
ние своими чувствами рассматривалось как естественная
способность человека и как проявление человеческого дос-
тоинства. Принятому у нас приветствию «Здравствуй!»
в Древней Греции соответствовало другое — «Будь радос-
тен!»
Не отражается ли в таком приветствии понимание
здоровья как состояния души и тела, несовместимого с без-
радостным существованием? Речь идет, конечно, не о пос-
тоянном веселье и поверхностной беззаботности (Платон
бы, очевидно, согласился с замечанием Маяковского: «тот,
кто постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп»). На
родине Сократа и Платона это хорошо осознавали, но все-
таки говорили при встрече друг другу: «Будь радостен!»
А есть ли «приметы» этого пожелания в современном
«Здравствуй!»? Не оказывается ли порой, что наше «здрав-
ствуй!» — это лишь грустно-унылое (хотя и очень искрен-
нее) душевное пожелание — «будь хотя бы здоров, когда
все не так уж весело»? В каком настроении живет боль-
шинство людей? Наверное, в разном. В зависимости от об-
стоятельств. Ну а те, кто часто пребывает в плохом, нес-
мотря на нормальное здоровье и ровное течение жизни,
не могут ли они найти способ изменить свое настроение?
Не настала ли, наконец, пора заботиться не только о
здоровье и долголетии, но и о качестве нашей жизни?
Наши повседневные дела, заботы, встречи — все это в
отдельности и в целом может казаться мелочью жизни, но
то, какими мы себя ощущаем в это время, это сама наша
жизнь!
Заметим: общее самоощущение себя-в-мире, себя-в-
жизни может и не осознаваться за монотонным или, на-
оборот, быстро меняющимся течением дней, чередой сроч-
ных дел и событий. Но оно всегда есть и определяет наше
настроение, наше отношение к событиям — всю нашу
жизнь.
С давних времен мореплаватели учились на ошибках,
жертвах, удачах. Обретенные знания сначала запечатлева-
лись в памяти, а позже — фиксировались в текстах и
картах. И вот уже судоходные реки прочерчены маяками
и бакенами, и мы спокойно отправляемся в плавание
по морям и океанам.
Известный всем француз А. Бомбар, совершивший пла-
вание через Атлантический океан в надувной лодке, по-
святил много времени и сил тому, чтобы повысить шансы
на спасение в случае кораблекрушений. «Ежегодно, —
отмечает он, — на воде терпят бедствие около 200 тысяч
человек. Одна четвертая часть из них погибает во время
крушения, а из оставшихся 90 % погибают в первые сутки,
имея спасательные средства, воду и продукты. Они поги-
бают от психического шока.
Жертвы кораблекрушения, погибшие преждевременно!
Я знаю, вас убила не жажда: раскачиваясь на волнах под
жалобный крик чаек, вы умерли от страха».
Не «погибаем» ли мы так же преждевременно при
«крушениях» жизни — от страха?
В этой книге упоминаются лишь некоторые из мно-
жества существующих психофизиологических приемов
улучшения состояния, некоторые психологические «зоны
уязвимости», типичные «ошибки души». Главная ее задача
в том, чтобы читатель осознал: всегда есть выбор, и каж-
дый прежде всего сам ответствен за свой образ жизни и
свое здоровье.
Наверное, в жизни каждого из нас есть человек, к
примеру которого мы обращаемся в трудную минуту. Че-
ловек, который умеет противостоять ударам судьбы, не
теряя любовь к жизни. Речь идет не о героически-жерт-
венном стремлении «служить другим», чтобы заглушить
неудовлетворенность собственной жизнью. Нередко такие
люди помогают именно своим существованием: возле них
можно согреться, «намагнититься» их духовной силой, ус-
тойчивостью, оптимистическим НАСТРОЕМ.
А вот другой полюс. Те, для кого и написана эта кни-
га, — хорошие люди, добросовестно выполняющие свой
долг, прилежные работники, заботливые родители, верные
друзья. Вроде бы изо всех сил старающиеся все сделать
«правильно»... И постоянно недовольные — собой, окружа-
ющими, жизнью... Основания для такого недовольства
могут быть самые разные: ощущение враждебности жизни,
чувство какой-то вины или страха, угнетенность от собст-
венной беспомощности... А внутренний итог один — плохое
настроение с оттенком раздражения на себя или других.
Хотя внешние итоги — успешное продвижение по службе,
материальный достаток, творческая активность — при
этом могут быть высокими. Но они, увы, оказываются
именно внешними: какой в них прок, если на душе тем-
но и пусто и потерян вкус к жизни?!
У многих людей (даже без каких-то чрезвычайных
внешних событий, а просто по логике внутреннего раз-
вития) не однажды в течение жизни происходит смена
целей, установок, «болевых точек». То, что вчера казалось
самым-самым важным, завтра может предстать почти что
бессмысленным, а то и отталкивающим. Смена ценностей
и представлений может перечеркнуть усилия многих дней
и лет — всей жизни, наконец... Но даже и такие пере-
оценки не трагичны, пока есть ощущение полноты само-
раскрытия в прожитой жизни, самоотдачи тому, что в
каждый ее период казалось самым значимым.
«Причудам дерзостно и смело я жизнью жертвовал
118
всегда. Я проиграл, но не беда — не так ли, сердце, ты
хотело?»
Гораздо хуже, когда кажется, что в жизни не было
выбора; была лишь череда необходимостей, постоянное
избегание чего-то неприятного, бесконечное преодоление
«временных трудностей» на пути к завтрашней «настоя-
щей» жизни. А жизнь уже в прошлом, и прошла она под
давлением обстоятельств, а не по собственному выбору —
«без божества, без вдохновенья...»
«Лямка повседневности с ее чередою 11 месяцев ра-
боты и 4 недель отдыха... с болезнями детей... с вечным
страхом за их жизнь, с вечной боязнью вдруг умереть
прежде, чем они встанут на ноги...» Этот отрывок из книги
Анатолия Курчаткина приводит студентка МГУ М. Левина
в своем интересном письме о героях писателя. «Так, —
пишет она, — в опасениях и страхах, пригибаясь все вре-
мя, как при артобстреле, — и живет курчаткинский герой,
чтоб прийти в конце концов к выводу: «А если и не были
особенно счастливы, так ведь это только в юности кажет-
ся, будто жизнь — для счастья?» И дальше: «Он рисует то,
что видит и что мы видим все. И плохо совсем не это, а то,
что задавленность, зависимость, несвободу герой Курчат-
кина считает вполне нормальным состоянием, она для него
в порядке вещей. Он лишен чувства протеста... Страницы
книг... прямо-таки заполнены людьми либо заранее сми-
рившимися, либо смиряющимися на наших глазах. Их
жалко. Но и они жалки, несмотря на всю порядочность
свою и добродетельность. И пробираются-то они по жизни
на полусогнутых, иначе не умея и не желая. И не хочется
быть подобным им».
А речь ведь идет о хороших людях, жизнь и поведение
которых, по словам иных читателей, «вызывают не просто
безоговорочное уважение, а заставляют буквально влю-
биться». И вот автор, Анатолий Курчаткин, говорит о
своих героях, отвечая М. Левиной: «Он человек нравствен-
ный, да — значит, человек долга. Не пригибается он, неся
в себе этот долг, а стоит во весь рост... А уж то, что хоте-
лось, может быть, видеть их большего роста, — это другое
дело. Они такого роста, какими их сделало Время...»
Итак, придавленность Временем, придавленность
Жизнью... Так ли она неизбежна? Нет ли в человеке неис-
пользованных еще сил для противостояния этому давле-
нию обыденной жизни. Именно — обыденной жизни, ибо
не экстремальные события способны «сломить» многих
людей, а заурядные, повседневные трудности. Осознание
возможности и неизбежности выбора, ответственности за
него уменьшит в будущем количество «задавленных, зависи-
мых» людей, не уменьшая количества людей нравственных.
Нравственный поступок, совершенный потому, что «я НЕ
МОГУ поступить иначе», имеет не тот оттенок, что тот же
поступок, совершенный оттого, что «я ХОЧУ так посту-
пить».
Есть много определений человека. Каждое отражает
нечто существенное, но ни одно не может быть оконча-
тельным и исчерпывающим. Я хочу привести два примера,
словно бы созданных для иллюстрации того, о чем идет
речь. «Человек — это то, чем он не может не быть», —
говорит С. Моэм. А. Шолом-Алейхем кончает свою авто-
биографическую повесть «С ярмарки» словами: «Чело-
век — это не то, что он есть, а то, чем он хочет стать».
(Эта же идея, кстати сказать, одна из основных идей
гуманистической психологии — направления, ориентиро-
ванного на помощь человеку в его жизненном воплощении,
в максимально возможном раскрытии его способностей.)
Для того чтобы «быть тем, чем не можешь не быть»,
нужно затратить меньше усилий, чем для того, чтобы
стать тем, чем ты хочешь. Может быть, это относится и к
настроению? Может быть, проблема прежде всего в перво-
начальном усилии, направленном на выбор и выработку
жизненной позиции — НАСТРОЙКУ СЕБЯ (как инстру-
мента для исполнения своей мелодии), которая поро-
дит и настроение? Свободно выбранное, оно станет выра-
жением и воплощением вашего «Я».
Главное — осознать свою ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫБОРА,
свою СВОБОДУ и ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. Выбор будет
разным. Вы можете принять себя, свое мироощущение,
свою жизнь, «как они есть»; и можете захотеть изменить
и себя, и жизнь, и отношение к ней — целиком или час-
тично. И когда такой выбор совершается, осознанно и
свободно, жизнь становится такой, «как я хочу», а не
такой, которая не может быть иной.
Выбор — это не обязательно стресс, но каждый
стресс — это обязательно выбор: между принятием «вызо-
ва» жизни, преодолением и страхом, «уходом».
Так надо ли убегать от стресса? Избегать поиска,
величия целей, открытости чувств, доверия, душевного
участия, возможности обмануться и разочароваться?
Любая истинная наша «встреча с миром», любая само-
стоятельная творческая деятельность сопряжена с риском
и опасностью не достичь, не преодолеть, не справиться...
120
Но чего можно достичь, не рискуя? Только одного — по-
терять себя, не осуществиться в жизни.
«Я считаю, — пишет выдающийся австрийский психо-
лог Виктор Франкл, — опасным заблуждением предполо-
жение, что в первую очередь человеку требуется равнове-
сие... На самом деле человеку требуется не состояние
равновесия, а скорее борьба за какую-то цель, достойную
его. То, что ему необходимо, не есть просто снятие напря-
жения любыми способами, но есть обретение потенциаль-
ного смысла, предназначения, которое обязательно будет
осуществлено».
А понимая это, нельзя не принять тревогу и напряже-
ние как естественную часть жизни, связанную со свободой
выбора. Тревога и напряжение — спутники вызова, кото-
рый бросает существующей жизни каждое поколение,
предполагая, что сумеет сделать ее лучше.
Хочется повторить еще одну существенную мысль:
ПОЗНАЙ СЕБЯ! «Познай себя» — гласила надпись над
входом в храм Дельфийского оракула. «Познай себя»,—
говорил Сократ. И мы повторяем эти слова, как закли-
нание, спустя более чем два тысячелетия. Но достижения
человеческого разума позволяют добавить к нему и другие.
«ПРИМИ СЕБЯ, ПОЛЮБИ СЕБЯ!» — ибо только
любовь дает силы для изменений к лучшему, для преодо-
ления и развития. Нелюбовь может лишь «использовать»
человека — в том числе и самого себя. Полюбить себя —
это принять все свои неудачи, и беды, и несовершенства
(милосердие начинается с себя), поверить в свои возмож-
ности преодоления и развития, достичь самоуважения.
«Отчаяние немо, даже когда кричит, но приходит любовь
и все начинает казаться возможным» (Камю).
«ВЛАДЕЙ СОБОЙ» — следующий шаг.
И, наконец, «БУДЬ САМИМ СОБОЙ!» Этот призыв
вбирает в себя все названные ранее, концентрируя душев-
ные силы человека в точке выбора.
Жизнь преображается с того момента, когда решение
о преодолении «мешающих» обстоятельств, о движении
к сознательно намеченной цели принято. Началом такого
пути может быть сосредоточенность на себе — на своем
настроении, отношении к жизни, здоровье и т. п. Вы пыта-
етесь изменить ту часть «невыносимой» действительности,
которая наиболее подвластна вам и наиболее значима для
вас. И начинаете С СЕБЯ.
Не может быть единого для всех рецепта преодоления
стрессов, как не может быть данного извне, единого для
121
всех ощущения смысла жизни. У каждого свой путь. Все
дороги к вершине начинаются у подножия горы. Лишь
на вершине они сливаются, и тогда открываются новые
горизонты, новое видение, новое знание.
Хочется надеяться, что вы смогли почувствовать глав-
ную идею этой книги — призыв к активности, преодоле-
нию, свободному выбору и действию. Но, завершая наш
разговор, необходимо сказать несколько слов о СМИРЕ-
НИИ. Именно о смирении, а не о пассивности или покор-
ности. Это глубокое, нелегко дающееся и значительное
чувство помогает обрести подлинное чувство собственного
достоинства. Более того, во многом является его основой.
Смирение необходимо для активного подвижничества,
которое подчас труднее и нужнее, чем героизм. Смирение
и активность преодоления — основные составляющие жиз-
ненной стойкости. Смирение — это и результат, и основа
чувства меры, и залог способности видеть реальность без
искажений и приукрашиваний. Оно охраняет человека от
нереальных целей для себя и нереальных задач — для
других, оно несовместимо с утопическим сознанием. Сми-
рение — это способность без ущербности, с достоинством
принять ограниченность своих возможностей.
«Я понимаю, что такое смирение, — пишет Антуан
де Сент-Экзюпери. — Оно неравносильно самоуничиже-
нию. Оно есть самый источник действия».
И теперь мне остается только пожелать своим чита-
телям:
МУЖЕСТВА — изменить то, что можно изменить.
СМИРЕНИЯ — принять то, что изменить невозможно.
И РАЗУМА — чтобы отличить одно от другого.
ЧИТАЯ ВЕРСТКУ...
Не европейскою наукой.
Не азиатской ворожбой.
Но только покаянной мукой
Мы будем спасены судьбой.
Ф. Искандер
Известно, у каждой книги своя творческая судьба,
своя история, своя жизнь. Но существует еще технология
полиграфического производства, согласно которой почти
всегда требуется дописывать или сокращать строки и даже
целые страницы. Так получилось и с моей книгой. Когда
она была уже сверстана, возникла необходимость допи-
сать четыре страницы.
О чем же написать? Ведь я считала свой разговор с чи-
тателем завершенным. Да и времени много прошло. Когда
я начинала работу над книгой, имена Владислава Ходасе-
вича и Владимира Набокова (строки которых взяты эпигра-
фами к некоторым разделам) еще считались чуть ли не
одиозными. Сегодня же книги Набокова можно приобрести
по абонементам за сданную макулатуру. Строки Ходасевича
можно прочесть едва ли не в каждом толстом журнале.
А тогда меня уверяли в том, что гласность — всего лишь
видимость, поэтому «не надо обольщаться...»
...На дворе октябрь. Глаз не оторвать от устилающих
землю кленовых листьев, но нет в моей душе благодатного
осеннего покоя — постоянно гложе*г мысль об этих недос-
тающих четырех страницах. Пытаясь отвязаться от нее, я
ныряю в спасительную деловую текучку, но все равно где-то
в глубине души не прекращается (самой пока неясное) ду-
мание на тему «стресс» — в свете последних лет нашей
теперешней жизни, именуемой ПЕРЕСТРОЙКА.
В свете бесспорной гласности и нарастающих трудностей,
опасений и тревог одновременно с очевидной (несмотря на
мощное противодействие) возможностью дейст-
во в а т ь...
Очень кстати вспоминаются строки М. Волошина: «И ты,
и я, мы все имели честь мир посетить в минуты роковые и
стать грустней и зорче, чем мы есть...»
Сколько событий: драматичных, ввергающих в отчаяние
и вселяющих надежду, вдохновляющих, — произошло
только за последний год! Достаточно вспомнить драматизм
Съезда народных депутатов, когда, казалось, не хватит сил
123
на переживание происходящего и сопереживание. А депу-
татам требовались огромные силы и мужество, чтобы
в накаленной атмосфере переполненного зала сказать свое
слово. Не случайно прозвучали в те дни на Съезде известные
строки Ахматовой: «Час мужества пробил на наших часах,
и мужество нас не покинет...»
...Так о чем же сказать на последних страницах своей
книги? Моя задача, казалось бы, проще: не надо прорывать-
ся к микрофону, не зааплодирует моим словам многолюд-
ный зал. Я свободна — как будто — от цензуры внутренней
и внешней.
...Я захожу в ДЭЗ за талонами на сахар. Женщина, пе-
ред которой стоит полная коробка талонов, спокойно заяв-
ляет: «Вам будут вечером разносить — завтра и послезавт-
ра». — «Но меня не будет вечером дома — ни завтра, ни
послезавтра», — возражаю я. В ответ — молчание, раздра-
жение. Объясняю, что за талонами на предыдущий квартал
приходила неоднократно, и каждый раз заставала кого-
нибудь ждущего, кто, как и я, жаловался, негодовал и т. п.
Разговор наш длится минут пять. Наконец надо мной ре-
шили сжалиться. «Катя, ну дай ты ей из этих талонов, пусть
только распишется! А потом Вале скажешь, она отметит».
Катя охотно выдает мне талоны, я расписываюсь, и вдруг
она замечает: «Ничего, мы без сахара проживем, да и без
хлеба прожить сможем, а вот без дружбы...»
Мое раздражение мгновенно сменяется каким-то теп-
лым чувством. Лицо Кати кажется мне родным — «а вот
без дружб ы...» И вдруг душу пронзают болью страшные
события последних лет: трагедия Сумгаита, затянувшееся
противостояние Армении и Азербайджана, беженцы Фер-
ганы, напряженная обстановка в республиках Прибалтики...
Да все ли это? Кончен ли счет? Как же это могло прои-
зойти? И все, абсолютно все чувствуют себя не виновника-
ми — жертвами. После всего, что было... Безоглядная
какая-то горечь, тоска, безнадежность пронизывают меня:
«без дружбы...» И словно прорывает в сознании какую-то
плотину: я вдруг осознаю, что хочу сказать на этих — пос-
ледних — страницах.
МЫ ВСЕ — ЖЕРТВЫ ТОТАЛИТАРИЗМА И НЕИЗ-
БЕЖНОЙ ПРИ НЕМ БЕЗДУХОВНОСТИ. МЫ — СТРА-
НА ЛЮДЕЙ С ОБУЧЕННОЙ БЕСПОМОЩНОСТЬЮ.
«Комфорт безнадежной жизни растлил нас», — мудро
заметил А. Битов. Для выхода из кризиса, для освобожде-
ния, для создания достойной человека жизни нужно осво-
бодиться от обученной беспомощности, от ощущения
124
безнадежности, от ощущения, что мы — жертвы. Готов-
ность к усилию — едва ли не главный путь к разрыву по-
рочного круга стресса, порочного мира нашей вчераш-
ней жизни. Парадокс сегодняшнего дня состоит в том,
что множество проблем и кризисов усиливает стресс,
толкает к поспешным решениям, снижает сопротивляе-
мость, тогда как необходимо (наконец!) продумывать наши
шаги и поступки на более длительные сроки. Никакой
власти не под силу самой справиться с такими задачами.
Только всеобщая созидательная активность с готовностью
к усилию, к достойному, мужественному противостоянию
любому обличью зла является залогом преодоления нынеш-
них трудностей.
Есть такая древняя притча. Когда сотворено было же-
лезо, трепет страха прошел по деревьям. Но железо сказало:
«Не давайте рукоятки для топора — и ни одно из вас по-
вреждено не будет». В связи с этим вспоминается и реаль-
ное, совсем недавнее (по сравнению с притчей) событие,
похожее на сказку. В оккупированной Дании Гитлер при-
казал всем евреям нашить на одежду желтые звезды. На
следующий день король и королева нашили на свою одежду
желтые звезды. И тогда все датчане стали носить желтые
звезды. И Гитлер, безжалостный Гитлер, ничего не смог
сделать.
...В 40-м номере «Огонька» за 1989 год напечатано
Открытое письмо Андрея Нуйкина «ко всем бюрократам,
коррупционерам, взяточникам, военно-промышленным яст-
ребам, дельцам теневой экономики, мафиози и прочим
захребетникам Советского Союза».
«...Положение наше — дрянь! И ваше — тоже. В каком-
то отношении ваше даже хуже, ибо мы-то уже осознали,
что дальше так жить невозможно, вы же все еще питаете
на этот счет юношеские иллюзии...
...Чем я вас пугаю? Единственное, наверное, чем можно
вас всерьез напугать, — это растущая активность народа,
но... на ваш век (век бюрократов и других адресатов письма,
а стало быть, и на наш с вами век, читатель! — Э. Р.) народ-
ной темноты и готовности услужить сильным мира сего еще
вполне может хватить»... Прекрасное письмо написал
Андрей Нуйкин. Хочется ему «спасибо» сказать, голову
перед ним преклонить, и вместе с тем возникает тоска —
нет в этом письме надежды. Беспомощность в нем, безна-
дежность перед СИЛОЙ ВЛАСТИ. Безнадежность потому,
что «народной темноты и готовности услужить сильным
мира сего еще вполне может хватить»...
125
Может ли что-нибудь враз изменить эту «темноту
народную», оживить души человеческие? Ведь у нас нет уве-
ренности в том, что стало необратимым движение к свободе,
достоинству, справедливости, к плодотворной жизни —
к сохранению жизни, наконец!
Стресс общей неопределенности будущего добавился
сейчас едва ли не к каждому стрессу личной жизни. Где же
выход? Я очень люблю строки Александра Галича — вопло-
щение горького нашего опыта: «...но бойтесь единственно,
люди, того, кто скажет: я знаю, как надо...»
Еще об одном хочется сказать и, по-моему, надо иметь
мужество сказать. О ПОКАЯНИИ. Так много сказано в
последние годы, и это слово тоже звучало часто. Но самого
покаяния еще не было. Недавно видела по телевидению:
немцы из ФРГ шли по советской земле, возлагая цветы
к подножиям памятников героям и жертвам войны. Лил
дождь, и водяные струи смешивались со слезами на лицах
участников этого марша. Запомнилось немолодое лицо че-
ловека, ставшего на колени и припавшего телом к земле, на
которую его соотечественники принесли столько горя. Он
искренне чувствовал себя виноватым, хотя сам, может быть,
и солдатом-то не был.
«Но ведь мы-то все причастны к нашим концлагерям,
к нашей бездуховности, к выпуску давно лишних тракторов
при отсутствии денег на экстренно и жизненно нужные
одноразовые шприцы, — сказал Д. Лихачев. — Мы все —
все, кто жил в это время, — причастны».
Где же наше покаяние? Первые цветы за много-много
лет легли на колымские, куропатские, московские моги-
лы... — на многочисленные могилы «жертв культа личнос-
ти». Но достаточно ли только цветов? Мы все — тоже
жертвы того «культа». Но еще — виновники, ибо так или
иначе «давали дерево на топорище». Ведь это
мы молчали, когда травили Сахарова, судили или высылали
из страны людей, олицетворявших ее совесть, духовность,
культуру, талант — народное достояние!
Конечно, различна степень вины и сопричастности все-
му, что было на нашей земле, но для покаяния нужны ли
сравнения? Только сам для себя (и через себя)
может каждый ощутить эту вину. «Зная большее, творю
меньшее, потому мне прощенья нет», — писала Марина
Цветаева. И хочется мне (гласность ведь на дворе!) привес-
ти здесь мужественные и печально-провидческие строки
самодеятельного поэта, написанные задолго до трагедии
в Чернобыле:
126
...Не призывай «Проснись!»
Не закликай «Опомнись!»
Не вспоминай ничью — сочти свою вину.
Постыден будет счет. И бесполезно биться:
И что там позади, и что там впереди...
Куда ни погляди, мы все сыноубийцы —
Кто с серебром в суме, кто с пустотой в груди.
Не отводи глаза: гляди, как год за годом
Толпой, по одному, при свете и впотьмах
Проходят по полям безмолвным крестным ходом
Почившие не здесь — в иных, чужих полях.
Безблагодатна ночь, и небо мертво-немо,
И лишь одна горит во всю пустую стынь
Не вечная звезда над кровлей Вифлеема —
Горчайшая из всех звезда, звезда Полынь.
Лишь через покаяние возможно очищение души от
рабства, освобождение от ощущения себя жерт-
вой. А отсюда — путь к активности и подлинной ответ-
ственности. Ибо одно все-таки стало ясно за прошедшие
годы: может быть, мы не можем сделать что-то вопреки
власти, но и власть ничего не может сделать без народа.
«НЕ ДАВАЙТЕ РУКОЯТКИ ДЛЯ ТОПОРА — И НИ
ОДНО ИЗ ВАС ПОВРЕЖДЕНО НЕ БУДЕТ!»
СОДЕРЖАНИЕ
От автора........................................
Что такое стресс? ...............................
Реакция борьбы или бегства.......................
Эмоциональный стресс.............................
Охота пуще неволи...........................
«Горе до срока сражает унылых...»...........
Бороться и искать...........................
Психологические механизмы стресса................
Обида............................................
Не сравнивай!....................................
Ты думаешь, правда проста?.......................
Планета «Я»......................................
9
18
20
24
28
35
37
54
64
70
93
95
100
101
106
115
123
Единство тела и души..................
«В здоровом теле здоровый дух» ....
Даруй мне тишь........................
(способы снятия напряжения)
О йоге, медитации и аутотренинге .
Релаксация по методу Бенсона .
Следуйте духу, а не букве.............
Родиться снова (вместо заключения) . .
Читая верстку.........................
Эмма Максимовна Рутман
НАДО ЛИ УБЕГАТЬ ОТ СТРЕССА?
ул. Свободы. 97.
55 к.
Все, о чем говорится в этой книге, не надо рассматри-
вать как догму, как прямое руководство к действию,
требующее механического заучивания и исполнения.
Автор дает своего рода информацию к размышлению.
Прочитанное следует соотнести с собственным жиз-
ненным опытом, ничего не принимая и не отвергая
второпях, не падая духом при новых неудачах на пути
преодоления стрессов. Ибо ошибки и поражения —
неизбежная часть нашей жизни.
ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ